Машина смерти Антон Орлов
        Тина Хэдис #4 Женщина-киборг Тина Хэдис, андроид Стив Баталов и бывший полицейский-экстрасенс Поль Лагайм вновь и вновь сталкиваются на звездных трассах с коварным и предельно опасным межпланетным преступником Лиргисо. Но однажды им приходится забыть взаимную ненависть и отложить давнюю месть - когда выясняется, что всем им угрожает смертью неведомая мощная организация, противостоять которой они смогут только вместе…
        Антон Орлов
        МАШИНА СМЕРТИ
        Глава 1
        Дверь камеры захлопнулась за спиной Саймона. Приговорен к свободе. Приговор окончательный и бесповоротный, обжалованию не подлежит.
        - Ты долго собираешься здесь торчать? - спросил надзиратель.
        Клисс в последний раз оглянулся на закрытую дверь. В течение восьми лет это была его камера. Его раковина, его скорлупа, его крепость… С чем еще можно сравнить убежище, где ты спрятан и защищен от враждебного мира?
        Его обманули. Восемь лет назад ему обещали пожизненное заключение. Это устраивало всех - и Саймона, и тех, кто пострадал от его действий. Однако Ниарская Ассоциация Правозащитников добилась помилования (Саймон Клисс совершал преступления, будучи мейцанистом, а теперь его избавили от зависимости, так что нужно было дать ему шанс начать новую жизнь), и его выкинули отсюда, как умирающую собаку из конуры. Мнение самого Саймона насчет новой жизни никого не интересовало; когда он начинал объяснять, что не хочет на волю, нанятый правозащитниками проныра-адвокат обращал это в козырь: мол, сами видите, у Клисса есть совесть!
        Он побрел по длинному коридору, залитому светом плазменных ламп. Надзиратель и двое охранников шли следом, тележка с пожитками Саймона катилась впереди - механический провожатый, указывающий дорогу к вратам преисподней. Не обязательно умирать, чтобы попасть в преисподнюю: она снаружи, за стенами тюрьмы.
        Стальной шлюз. Лифт. Еще один шлюз. Тюремный двор накрыт раздвижной решеткой и мерцающим, как гигантский мыльный пузырь, силовым куполом. Ворота с последним шлюзом. Саймон замедлил шаги, охранников это злило.
        За воротами его встречали представители Ниарской Ассоциации Правозащитников и журналисты. Кто-то сунул ему в руки букет растрепанных белых цветов. Саймон попятился, но стальные створки позади уже успели сомкнуться. Его оставили на растерзание толпе, ветру и мартовскому солнцу: в преисподней была весна. Обжалованию не подлежит.
        Правозащитники поздравляли его с освобождением. Потом журналистка с ежиком зеленых волос и толстыми алыми ресницами, похожими на тычинки цветка, спросила, что Саймон собирается делать дальше. Хороший вопрос! Хотел бы он сам это знать.
        Что он собирается делать сегодня - это ему уже объяснили: он отправится вместе с правозащитниками на их банкет по случаю очередной победы над ниарским правосудием. Видимо, в качестве почетного гостя. Вытащить из тюрьмы эксцессера - это была непростая задача: восемь лет назад Саймона посадили отнюдь не за кражу бумажника из чужого кармана.
        Его начали деликатно подталкивать к аэробусу, Клисс вместе со всеми забрался внутрь. Букет мешал, он протянул его журналистке с алыми ресницами-тычинками. Та взяла цветы, улыбнулась и подала Саймону сверкнувшую лазерными переливами визитную карточку: Лейла Шемс, сетевой информ-клуб «Инфория». Значок в углу указывал на то, что карточка с прямым доступом. Саймон машинально спрятал ее в карман.
        Лейла Шемс смотрела выжидающе, яркие полные губы приоткрылись в улыбке, приглашая к контакту. Саймон забился в кресло возле иллюминатора и отвернулся: его всегда пугали напористые девицы, вдобавок у репортера «Инфории» слишком агрессивные духи. За восемь лет он привык к стерильной атмосфере тюремной камеры и сейчас, вдыхая аромат охваченных цветением призрачных джунглей, чувствовал себя жертвой газовой атаки.
        Аэробус поднялся в воздух, Саймон делал вид, что погружен в созерцание солнечного пространства за иллюминатором. Куда он теперь денется? Кому он нужен? Кто-то дотрагивался до его колена - наверное, Шемс, - но он не оборачивался. Вся эта жизнерадостная компания, которая выцарапала его из тюрьмы и куда-то тащит, чтобы использовать в своих интересах, внушала ему нарастающий ужас.
        Штаб-квартира Ассоциации размещалась в здании с позолоченным шпилем и колоннами из сияющего белого люминогласа. Аэробус опустился на парковочную площадку, пассажиры начали выходить. Снаружи их ждали слетевшиеся на банкет гости, в воздухе над лестницей развернулся большой мобильный экран для прямой трансляции. Саймон увидел там своих опекунов, улыбающихся и полных энтузиазма, Лейлу Шемс, похожую на цветущую ядовитую колючку, себя - тощего, бледного, с мертвецкой синевой под глазами. Каким же он выглядел потерянным! Длилось это несколько секунд, потом на экране остались правозащитники и журналисты, а Саймон Клисс исчез.
        Смыться надо вовремя, пока в тебя не вцепились мертвой хваткой. Он больше не арестант и может идти куда захочет, - это до сих пор казалось Саймону странным. Никто его не держал, так что он просто юркнул в толпу и быстро зашагал по улице, лавируя среди прохожих. На ходу поднял воротник поношенной спортивной куртки. Вещи остались в аэробусе… Там не было ничего ценного: одежда, которую прислали из какого-то благотворительного фонда, крем-депилятор, зубная щетка и книга -
«Уголовное право Ниара», тюремная администрация вручает такую каждому, кто выходит на волю. Все это можно бросить.
        Трехъярусный тротуар петлял среди многоэтажных зданий. Саймон поднялся на второй ярус: здесь поменьше народа, чем внизу, и в то же время нет риска, что тебя заметят с воздуха - а то вдруг правозащитники снарядят погоню! За перилами то расцветали, то гасли рекламные голограммы: «Летайте космолайнерами
„Трансвакуума“», «Заведи себе виртуальный гарем!», «Хочешь быть самой красивой? Найди себя в Большой Галактической энциклопедии эталонов красоты! Заказать ее можно…», «Застрахуйте свое тело от похищения! Если в ваше тело переместилась другая личность, вас выручит только страховка!»
        Саймон невольно втянул голову в плечи. Эта жуть появилась, пока он сидел в тюрьме, восемь лет назад не было никаких перемещений из тела в тело. А интересно, кому в таком случае выплачивают страховку? Об этом реклама умалчивала.
        Район был смутно знаком Саймону, он бывал здесь до того, как угодил за решетку. Вроде бы за следующим поворотом будет стеклянное здание в виде раскрытой книги, и у его подножия спуск в подземку. Так и есть. Саймон вздрогнул. На стеклянном фасаде кишели роботы - словно насекомые, облепившие падаль. Как на Рутане десять лет назад… Или не десять, а одиннадцать?..
        Саймон Клисс, один из ведущих эксцессеров «Перископа», натравил рутанианских религиозных экстремистов на ученых, исследовавших знаменитые хрустальные пляжи Рутаны; сколько же трупов лежало тогда среди сверкающих дюн, на веществе, напоминающем стеклянную крупу, и по ним ползали серые волосатые создания с тонкими хоботками - они обитали в норках на пляже. До чего проклятые роботы-чистильщики на них похожи…
        Он торопливо спустился вниз и направился к подземке, избегая смотреть на пожираемое роботами здание. Надо раздобыть какой-нибудь дешевый стимулятор, который обеспечит ему сносное самочувствие. И жилье - чтобы было где прятаться.
        Пневмопоезд доставил Клисса на западную окраину Хризополиса. Здесь можно недорого снять квартиру; к тому же Саймон, как только что вышедший из мест заключения, в течение двух месяцев имел право на бесплатное муниципальное жилье. Пришлось зарегистрироваться в районном полицейском отделении, зато он получил электронную карточку жильца-льготника и направился к длинному, как крепостная стена, серому дому. Он был насторожен и взвинчен: слишком уж все идет гладко - значит, впереди поджидает какая-то пакость.
        Робот-консьерж забрал карточку и выдал ключ от свободной квартиры. Лифт не работал - первая подлянка, отметил Саймон. Обшарпанные лестницы и коридоры, светлое покрытие стен исцарапано, испещрено матерными надписями, изъедено брызгами кислоты. Квартира номер 353 находилась в конце коридора, который упирался в застекленную лоджию. Из лоджии доносились невнятные голоса.
        Саймон знал, кто обычно гнездится в муниципальных домах: всякая малообразованная шушера, алкоголики, бомжи, которых власти силком загоняют в бесплатное жилье, лишь бы те не оскверняли своим присутствием подземку и городские скверы. И ему придется жить с ними бок о бок! Он остановился перед дверью, которая влажно блестела, словно ее недавно протер робот-уборщик, и все же выглядела безнадежно грязной из-за въевшихся в пластик пятен и потеков неопределенного происхождения.
        - Эй, паря!.. Ты, слышишь! Подь сюда!
        В голосе не было враждебности, только нетрезвая настойчивость. Поскольку Саймон не смог с первой попытки вставить электронный ключ в прорезь, он с улыбкой обернулся: некогда его, как и всех эксцессеров, учили избегать агрессии - гасить ее либо перенаправлять на другую цель.
        Из проема лоджии выглядывал небритый мужчина в испачканной пижаме с выцветшим, почти неразличимым призывом делать по утрам зарядку и клетчатых штанах до колен.
        - Ты это, новый жилец? - спросил он сипло. - Ну, иди сюда, познакомкаемся, что ли…
        Надо поддержать общение, иначе этот тип и его собутыльники невзлюбят Саймона. Ради собственной безопасности можно уделить им четверть часа. Но ни в коем случае не рассказывать о себе правду! Если здесь узнают, что он бывший эксцессер, ему несдобровать.
        Саймон перешагнул через порог. Небесно-голубые стены, солнечные блики на полу, за грязным стеклом, на фоне мартовского неба, виден фрагмент соседнего дома. Кто сказал, что преисподняя - мрачное местечко? Она может выглядеть как вполне цивилизованный и привлекательный мир, но Саймон ни на секунду не забывал о том, где находится.
        На складных стульчиках расположилось еще трое мужчин и две женщины - все немолодые, обрюзгшие, неряшливо одетые, с одутловатыми лицами. Саймон немного успокоился: не шпана. Может, лет сорок-пятьдесят назад они и были шпаной, но сейчас для них главное удовольствие - не набрасываться дружной стаей на одинокого прохожего, а сидеть в укромном уголке и глушить «Ремонтную» или
«Хакерскую». На пластиковом ящике посередине стояло несколько бутылок и одноразовые стаканчики. Саймону сразу налили водки. Отхлебнув жгучей дряни, он закашлялся (в тюрьме отвык от спиртного) и подумал, что все-таки угодил на банкет, никуда от судьбы не денешься… Тогда уж стоило остаться с правозащитниками: те наверняка закупили для своего торжества напитки получше, чем «Хакерская» водка.
        Начались расспросы. Клисс признался, что отмотал срок (нет смысла это скрывать, раз зарегистрировался), что посадили его за угон аэрокара в невменяемом состоянии (среди его преступлений было, кажется, и такое). Присутствующие оживились: каждый из них хоть раз в жизни да попадал в каталажку. Саймон в этом и не сомневался - достаточно поглядеть на их рожи!
        Похоже, здесь давно уже не было новых жильцов, личность Саймона вызывала у этой компании назойливый интерес. За восемь лет заключения он растерял свои прежние навыки, поэтому сейчас мямлил, зависал и довольно бездарно темнил, а собутыльники от него не отставали. Одна дотошная стерва начала допытываться, почему он за угон аэрокара сидел восемь лет, если по этой статье не дают больше двух, и то при отягчающих обстоятельствах. Саймон выругался и сказал, что действительно отсидел два года, а «восемь» вырвалось случайно, перепутал. Больной он, поэтому иногда говорит не то.
        - Чем болеешь-то? - спросила женщина.
        И тут Саймона осенило.
        - Амнезия у меня! - объяснил он. - Потеря памяти. Что со мной случилось сегодня, я еще помню, а что было раньше - ну, совсем забыл… Я почти не помню, кто я такой.
        После этого он взял свой стаканчик и допил «Хакерскую». В лоджии воцарилась мертвая тишина, только с тупым упорством билась о стекло очнувшаяся от спячки муха да кто-то из компании хрипло и неровно дышал. Радуясь, что все заткнулись, Саймон поставил стаканчик на ящик, с трудом поднялся - руки и ноги отяжелели, он опрокинул продавленный складной стульчик. Собутыльники тоже повставали и начали переглядываться; он не мог понять, что означает эта странная игра взглядов, но ощутил беспокойство. Сидеть осталась только женщина с коллекцией блестящих заколок в засаленных волосах мышиного цвета, она прижала к щекам ладони и смотрела на Саймона так, словно готовилась закричать.
        - Ладно, я пойду, - сказал Саймон.
        Все закивали. Мужчина, который пригласил его, взял с ящика бутылку, размахнулся… Саймон успел понять, что сейчас произойдет: вот она, вторая подлянка!
        Очнулся он от того, что на лицо ему лили водку. Голова болела. Он лежал на полу все в той же лоджии, руки и ноги связаны.
        - Смотрит, гаденыш! - объявил тот, кто поливал его «Хакерской». - У-у, прорва… Сознавайся, в кого из нас вселиться хотел?
        - Щас полицию вызовем! - пригрозил другой. - А вы это, привяжите его к чему-нибудь… Если он тот самый, он исчезать умеет, предупреждали же!
        Женщина с заколками сорвала натянутую вдоль стекла бельевую веревку; мужчины один конец обмотали вокруг шеи Саймона, чуть не придушив его, а второй привязали к ручке облезлой двери.
        - Теперь не теле… как это… не телепокнешься! - злорадно сообщила Саймону женщина. - Ох и врал… Сколько за него Космопол отвалит, если он тот самый?
        - Много! - отозвался, расплываясь в пьяной улыбке, мужчина в грязной майке, с эмблемой спортивного клуба «Удар-Пульсар», то ли вживленной, то ли наклеенной возле правого виска. - Целый год будем пить! Усремся, но все пропьем!

«Это что же, меня выпустили - и тут же объявили розыск? Зачем? Кто за этим стоит?»
        - А если он вместе с дверью исчезнет? - выказал опасение самый немногословный из компании. - Тогда у нас ни награды, ни двери…
        - Дык он же удавится, если начнет исчезать!
        - А если не удавится?
        Мужчина в пижаме вытащил из кармана передатчик и попытался с кем-то связаться, выругался, стукнул передатчиком о стенку и снова набрал код.
        - Полиция?.. Мы здесь это… Оборотня поймали! Говорит, амнезия, а у самого глаза так и бегают! Он точно не сможет без своей машины в живого человека перескочить? . Вы это самое, прилетайте, заберите его, пока не исчез!
        Саймон уже перестал удивляться: в преисподней специфическая логика. Веревка давила на горло, но он не смел пошевелиться. Может быть, полицейские отвезут его обратно в тюрьму? Скорее бы… Алкаши сгрудились возле двери, все они сжимали в руках пустые бутылки и карманные ножи и смотрели на Клисса так, словно он был живой миной, готовой в любую секунду рвануть.
        Наконец послышался шум, в лоджию ворвался полицейский патруль.
        - Документы!
        - Во внутреннем кармане куртки, - прохрипел Саймон. - Если меня надо арестовать, зачем меня тогда сегодня выпустили?
        Вскоре Клисса идентифицировали, развязали и обругали за то, что спровоцировал ложный вызов. Один из полицейских включил браслет-передатчик и кому-то объяснил:
        - Как обычно. Здешняя пьянь поймала еще одного Лиргисо. Которого - двести шестьдесят четвертого?.. Этот массовый психоз у меня уже в печенках, штрафовать за это надо!
        - Он же вселиться в кого хошь может! - Алкаш в пижаме, услышав это, счел себя обиженным. - Сообщали же! Раз - и захватит чужое тело, а амнезия, говорили, верный признак, он же не помнит того, чего сам человек помнил…
        - Да кому нужны ваши насквозь проспиртованные тела! - скривился полицейский. - Журналисты…, психоз накачивают!
        И посмотрел на Саймона так, словно тот был одним из этих журналистов. Бывший эксцессер оскорбился (сравнить его с обыкновенным журналистом - все равно что пилота космолайнера сравнить с оператором автопогрузчика), однако благоразумно промолчал.
        Все получили по инъекции протрезвляющего препарата; Саймон тоже, но он-то как раз ничего не имел против, после «Хакерской» ему было нехорошо. Он покинул лоджию вместе с патрульными, поскорее отпер дверь триста пятьдесят третьей квартиры и юркнул внутрь.
        Две небольшие смежные комнаты, кухня, туалет, душевая. Все дочиста выскоблено роботом-уборщиком, но вид имеет неряшливый: пластик потускнел и потрескался, пол заляпан чем-то несмываемым, на стенах рубцы, словно кто-то здесь упражнялся в метании ножей. Слабый, но неистребимый запах чужого жилья. В окна бьет солнце. Саймон огляделся: никакой мебели, ни забытой прежними жильцами, ни выдвижной. Где он возьмет мебель?..
        Он сел на пол, расчерченный желтоватыми полосками на коричневые ромбы, в стороне от белесого с прозеленью пятна, очертаниями напоминающего раздавленную лягушку. Какая-то гадость… И весь сегодняшний день - гадость. Едва выйдя на свободу, Саймон тут же получил приветик с того света, от своего бывшего шефа: ему виделось в этом дурное предзнаменование. В тюрьме он стал суеверным.
        И Саймон Клисс, и Лиргисо, которого так боялись здешние обитатели, некогда работали на одного человека. По крайней мере, Саймон в ту пору считал своего шефа человеком. Ему и в голову не приходило, что Виллерт Руческел, благообразный пожилой джентльмен, собственник и руководитель скандально знаменитого
«Перископа», может оказаться чем-то другим - например, захватившей человеческое тело инопланетной тварью.
        Работа эксцессеров отличалась от работы обыкновенных репортеров: не искать катастрофы и скандалы, а создавать их из ничего и снимать шокирующие документальные фильмы. Шеф любил повторять, что люди - это всего лишь живое сырье. Когда Саймон, уже в тюрьме, узнал, кем был на самом деле его шеф, он припомнил эти слова и задним числом ужаснулся.
        С «Перископом» восемь лет назад разделались мутант-экстрасенс Стив Баталов, которому компаньон Руческела приклеил кличку Гонщик, и его подружка Тина Хэдис, женщина-киборг, эмигрантка с Манокара. И ведь встретилась эта парочка благодаря Саймону! Он хотел сделать фильм о том, как манокарцы казнят ренегатку, а вместо этого влип в неприятности. Гонщик и киборг выяснили все насчет «Перископа» и сбросили информацию в ниарскую Сеть; Саймону еще повезло, что его арестовали: многих его коллег «живое сырье» растерзало без суда, на то здесь и преисподняя! Только шеф сумел сбежать, но три года спустя преследователи его настигли - вот тогда-то Саймон и узнал, на какого хозяина работал.
        Он сидел в тюрьме, в своей раковине-крепости, и никто не заставлял его смотреть телевизор, но он не мог удержаться: так принимают наркотик, вызывающий кошмарные видения. Саймон всегда был ксенофобом и считал это естественным для человека состоянием. Обнаружить, что твой бывший работодатель - вселившаяся в человеческое тело нелюдь, а ты столько раз находился с ним рядом, ты ему верил… От потрясения Саймон чуть не заболел.
        Виллерт Руческел (или Сефаргл, как его звали по-настоящему) изначально был энбоно - представителем одной из трех разумных рас, населяющих Лярн. Эта чертова планетка пряталась в каком-то особом пространственном кармане, и в Галактике о ней до поры до времени никто не знал. Зато на Лярне были посвященные, которые о Галактике знали. После вооруженного переворота низвергнутый император Сефаргл воспользовался древней установкой для перемещения сознания и сбежал от повстанцев в человеческом теле. На протяжении нескольких столетий он жил то на Ниаре, то на Земле, то на других планетах, меняя по мере надобности тела, и постоянно поддерживал связь с подпольной организацией своих сторонников на Лярне. Потом Стив Баталов и Тина Хэдис добрались и до него, и до пространственного кармана.
        Когда по телевизору показали энбоно, у Клисса началась истерика. Зеленые твари ростом с человека, усыпанные вживленными в кожу драгоценными камнями, с когтистыми шестипалыми руками, костяными гребнями и пучками подвижных слуховых отростков, похожих на миниатюрные щупальца. Мерзость… И таким был его шеф, которого Саймон считал стопроцентным человеком?! Клиссу внушали отвращение даже лысые серокожие незийцы и краснобровые гинтийцы, которые в остальном не отличались от людей, что уж говорить о лярнийских уродах! Он валялся на полу камеры, визжал от омерзения и рыдал, а тюремные медики суетились над ним и сыпали непонятными терминами.
        Сефаргла убил Лиргисо - его первый помощник на Лярне, переметнувшийся на сторону его преследователей. Несмотря на этот практичный поступок, Лиргисо грозило пожизненное заключение, но он сбежал из тюрьмы и повторил трюк своего покойного босса. Год назад его все-таки вычислили - все тот же Стив Баталов и какой-то сумасшедший полицейский с Неза. Ох и шума было! Преступник-энбоно в течение четырех лет скрывался под личиной Криса Мерлея, ниарского бизнесмена, генерального директора строительной компании «Кристалон». К тому времени, как его разоблачили, он успел истребить почти всех родственников Криса Мерлея. Взять его не удалось: вдруг выяснилось, что он тоже экстрасенс и владеет телепортацией. Позже было найдено мертвое тело Криса Мерлея, но Космопол и ниарские власти отнеслись к этой находке скептически.
        Саймон тогда смотрел выпуски новостей и радовался, что сидит в безопасном месте за решеткой. Граждан призывали соблюдать осторожность в контактах, не доверять обаятельным незнакомцам и немедленно сообщать в полицию, если кто-нибудь из окружающих вдруг начнет проявлять признаки амнезии. Новые соседи Саймона действовали по инструкции… Правда, их страх насчет того, что злодей с ходу в кого-нибудь «вселится», не имел оснований. Для перемещения нужна установка, начиненная сложнейшим оборудованием, похожая на сдвоенный саркофаг, - в тех передачах показывали ее примерные модели. Лиргисо обладал схемой такой установки. Сейчас он, вероятно, уже освоился в захваченном год назад теле и вряд ли просто так себя выдаст.
        Саймон поежился. Хорошо, что он такой хилый и непривлекательный, на его тело никто не польстится. Он свернулся на полу, вдыхая почти выветрившиеся запахи чужого жилья и какой-то дезинфицирующей дряни, и снова подумал о своем сходстве с выброшенной на улицу собакой.
        Пробуждение было мучительным. Он лежал на твердом, все затекло, голова болела, перед глазами - что-то желто-коричневое… Господи, во что превратилась его камера?! Здесь еще и холодно… Потом он вспомнил, что из тюрьмы его вышвырнули, и зажмурился от нахлынувшего отчаяния.
        - Зачем я дала тебе свою визитную карточку?
        Женский голос, презрительный и надменный. Саймон приподнял голову: на подоконнике сидела девушка. Меховые сапожки с блестящими зигзагообразными застежками. Костюм из малиновой кожи. Черные с красноватым отливом волосы ниспадают на плечи, густая челка до бровей. Длинные и толстые, как тычинки цветка, алые ресницы. Только по ресницам Саймон и узнал Лейлу Шемс, сотрудницу сетевого информ-клуба «Инфория».
        - Зачем?
        - Чтобы ты со мной связался.
        Саймон опять уронил голову на пол. Пусть его оставят в покое.
        Звук шагов. Он увидел совсем близко мохнатые бордовые сапожки Лейлы Шемс. Перекрещивающиеся зигзаги состояли из множества фигурных металлических сегментов. Дорогая обувь. Видимо, в «Инфории» журналистам платят не так уж плохо.
        - Зачем? - повторил Саймон.
        - Поедем к нам в офис. Тебя работа интересует?
        - Меня ничего не интересует. Иди… без меня.
        Он хотел сказать кое-что другое, но мелькнуло опасение, что Лейла его пнет.
        - Ну уж нет! Я обещала Эмми, что я тебя привезу, - и я тебя привезу. Вставай!
        - Зачем я вам понадобился?
        - Будешь у нас работать, понял?
        Саймон думал, что никогда не найдет приличную работу - с его-то криминальным эксцессерским прошлым! - а оказалось, что он в цене… Хотя кто знает, что такое
«Инфория», и кто поручится, что Саймон Клисс понадобился им для приличной работы?
        - Я никуда не пойду. Я теперь здесь живу. Я после тюрьмы еще не адаптировался.
        - Послушай, у меня пистолет, заряженный капсулами с вектином. Подними свою тупую башку и посмотри! Сейчас получишь дозу и пойдешь со мной как миленький.
        Саймон посмотрел: Лейла и правда держала небольшой пистолет.
        - Не надо, - он вздохнул. - Я пойду сам. Только сначала соберусь.
        - Черт, как ты будешь собираться, если у тебя ничего нет? Пошли, Эмми ждет.
        - Эмми - это кто?
        - Это наш босс.

«Такая же, как ты, сука», - про себя добавил Саймон.
        Эта стерва с ресницами-тычинками не позволила ему запереть дверь в туалет (а он собирался закрыться там и переждать, пока она не уйдет) и ткнула в спину стволом пистолета вместо ответа на вопрос, как она попала в квартиру. Воспользовалась электронной отмычкой, как же еще… Они спустились вниз, сели в аэрокар. Теперь у Саймона двое противников: Лейла и пилот.
        - Похищение… - еле слышно пробормотал Саймон, когда устроился в кресле.
        - Какое похищение, тебя на работу принимают! - процедила Лейла, но пистолет не убрала.
        Один из тех районов, где здания стоят на опорах-стеблях, вокруг них змеятся пешеходные эстакады, а внизу вся территория оккупирована мельтешащим наземным транспортом. Саймона пугали такие районы: ему казалось, что гигантский мегаполис, неживой, но тайно враждебный человеку, перешел здесь в наступление и исподтишка делает среду обитания неудобной для людей.
        Аэрокар опустился на крышу синего стеклянного многогранника, нанизанного на невидимую сверху колонну.
        - Выгружайся! - сквозь зубы приказала Лейла. Похоже, она вошла во вкус и чувствовала себя то ли спецагентом, то ли террористкой.
        Саймон с обреченным вздохом подчинился. На площадке стояло довольно много машин, в граненой башенке в центре находился лифт. Бежать некуда.
        Они спустились в холл седьмого этажа, где висела черная с алмазно мерцающими буквами табличка: «Информ-клуб „Инфория“». За дверью дежурил охранник - просто так отсюда не выйдешь. Саймон опять тоскливо вздохнул.
        - Не вздыхай! - поморщилась его провожатая. - Надоело уже!
        А фирма смахивает на приличную: офис в престижном районе, стильная обстановка… Может, и правда подвалил случай получить денежную работу, ни во что не вляпавшись? Чему здесь удивляться, эксцессеры - это сливки журналистики, как говаривал шеф (бр-р, лучше не вспоминать о том, что он собой представлял).
        Напряжение, не отпускавшее Саймона с той минуты, как он проснулся и обнаружил около себя Лейлу Шемс, начало угасать. Он развалился в кожаном кресле, закинул ногу на ногу, обвел взглядом помещение с большими экранами, утопленными в черных ворсистых стенах. Белый пол и белый потолок отличались друг от друга лишь тем, что на потолке сияла россыпь светильников. Окон не было. Лейла устроилась за плавно изогнутым белым столом - видимо, это ее рабочее место.
        За другим столом сидел шиайтианин с лимонно-желтой кожей, плоским костистым лицом и прилизанными, блестящими от лака желтыми волосами. Шиайтиане - это почти люди, но Саймон все равно их недолюбливал, потому что происходят они не с Земли, а с Шиайта.
        Стол в углу занимала высокая худая женщина раза в два старше Лейлы, с выпуклыми, как у птицы, глазами. Саймон решил, что это и есть Эмми, и с нетерпением ждал, когда же его ей представят, но она что-то просматривала у себя на мониторе и отвлекаться не собиралась.
        Появился робот-официант: кофе на четверых и сладкие булочки. Это хорошо, а то у Саймона уже начинает урчать в животе. Спасаться ему расхотелось. Пожалуй, когда его спросят, согласен ли он работать в «Инфории», он скажет «да».
        Женщина с блестящими птичьими глазами включила видеофон. Саймон прислушивался к разговору, и душа его постепенно оттаивала: знакомо, очень знакомо! Он попал к своим.
        - Ну, это же просто детский сад! - Ее приятный голос звучал покровительственно, с уничижительными нотками. - Сколько можно всех за ручку водить? Я была ра-зо-ча-ро-ва-на, понятно? - Многозначительная пауза, потом терпеливый вздох. - Даже не знаю, что это у вас получилось… Все не так, все совершенно не так!..
        Речь шла о выполнении какой-то работы, требующей поправок. Вскоре Саймон уловил, что поправки нужны всего две, в общем-то, пустяковые, но как эта женщина разделала исполнителя! Она сумела внушить ему, что работа в принципе никуда не годится; используя мимическую игру и тщательно подобранные интонации, она изображала искреннее огорчение по поводу своих обманутых надежд, пренебрежительное удивление, материнское сочувствие, усталость, милосердную готовность дать собеседнику последний шанс. Саймон чуть не хихикнул вслух: как бывший эксцессер, он знал толк в таких играх. Наверняка эта женщина заплатит исполнителю вдвое меньше первоначально оговоренной суммы, а тот еще будет чувствовать себя счастливым, и поделом дураку! Не исключено, что Саймона Клисса и эту Эмми обучали технике эмоционального манипулирования по одним и тем же методикам. Совсем как в «Перископе» в лучшие времена; Саймон понял, что он тут приживется.
        Женщина закончила разговор и выключила видеофон. Сейчас ее нездорово бледное моложавое лицо было грустным, одухотворенным и почему-то по-детски обиженным. Впрочем, Саймон сообразил, что это тоже игра, и про себя зааплодировал.
        - Лейла, Хинар, от Эмми было распоряжение, чтобы мы посмотрели прямую трансляцию прибытия манокарского президента, - произнесла она с упреком. - Это же смыкается с нашим проектом… Всех надо за ручку водить! Сейчас будет посадка в Леверре, и никто до сих пор не включил…

«Ага, этих двоих она так же плющит, как того парня, - отметил Саймон. - Ушлая стерва!»
        - А сама Эмми когда будет? - поинтересовался он вслух.
        Женщина посмотрела на него так, как будто впервые заметила, терпеливо вздохнула - словно перед ней ребенок, сказавший глупость, - и после паузы сообщила:
        - Эмми - это не она, а он. Эммануил Медо, наш директор.
        - Я не знал, - попытался оправдаться Клисс.
        Она адресовала Саймону еще один усталый вздох (можно подумать, он давно уже изводит ее дурацкими высказываниями) и повернулась к вспыхнувшему на стене экрану.
        Космопорт в Леверре. Дипломатический сектор, где садятся корабли глав государств, членов Галактической Ассамблеи и послов высшего ранга. Делегация встречающих на гравиплатформе, в сером утреннем небе - окруженный аппаратами эскорта манокарский звездолет.
        Когда на Саймона восемь лет назад лавиной обрушились неприятности, Манокар сыграл в этом не последнюю роль. Во-первых, Тина Хэдис - оттуда. Киборгом она стала по случайности: космолайнер с группой манокарцев на борту попал в катастрофу, и военные с Тергарона обратились к пострадавшим с предложением - нужны были добровольцы для экспериментальной операции по превращению человека в боевого киборга нового типа. Тина согласилась. Позже эксцессер Саймон Клисс спровоцировал драку между ней и Пенгавом, который вскоре стал президентом Манокара: публика обожает такие скандальчики. С тех пор Тину преследовали манокарские спецслужбы, а Саймон нет-нет да и задавался вопросом: что с ним будет, если женщина-киборг узнает, кому она обязана столь веселой жизнью? Он почти решил эту проблему, сдав Тину манокарским агентам на Рошегене, но тут вмешался Гонщик, он же Стив Баталов, и выручил проклятого киборга.
        Это еще не все. Пусть Саймон не смог отснять материал о казни Тины Хэдис, он выкрутился: сделал фильм о криминальных похождениях сотрудника манокарских спецслужб Шидала. Кино получилось эффектное, шеф остался доволен, все было замечательно - пока сбежавший от своих Шидал не объявился на Ниаре и не начал гоняться за создателем фильма. Арестовали их вместе. Вовремя арестовали, мстительный манокарец чуть Саймона не поймал. Эксцессера отправили в тюрьму, а Шидал заявил, что он диссидент - борец против манокарского тоталитаризма, и попросил политического убежища. Потом его привлекла к сотрудничеству Ниарская Ассоциация Правозащитников, та самая, которой Саймон должен сказать спасибо за свое освобождение.
        - Лейла, смотри, - оживился шиайтианин. - Телохранитель-экстрасенс.
        Корабль сел, по трапу спускалась группа неотличимых друг от друга людей в черных масках и бронежилетах. Вот они остановились перед встречающими; один из них показал на журналистов и перебросился несколькими фразами с подошедшим ниарским офицером. Возникла заминка: полиция хотела удалить двух репортеров, те протестовали.
        - Ничего себе, это же незаконно! - неодобрительно протянула женщина с птичьими глазами.
        - Это согласовано с властями, - возразил Хинар. - Реформаторы опасаются покушения.
        Двое журналистов, на которых указал человек в маске, перестали спорить и направились к полицейскому фургону.
        - Их арестуют? - заинтересовался Саймон.
        - Просто уберут подальше от манокарцев. - Хинар цедил объяснения, сохраняя на лице неприятную, слегка брезгливую гримасу. Клисс подумал, что желтокожий урод с Шиайта наверняка презирает настоящих людей. - Улик против них нет, они экстрасенсу не понравились.
        - Все эти парни - президентские экстрасенсы? - Клисс делал вид, что не замечает его мины. - Все пятеро?
        - Телохранитель-экстрасенс только один, остальные - это его телохранители.
        Как в бородатом анекдоте. Саймон ухмыльнулся, а шиайтианин отвернулся к экрану.
        - Я о нем слышала. - Женщина за столом в углу рассеянно посмотрела на свою сухощавую руку, напоминающую птичью лапу. - Говорят, он с Неза. Сначала работал в полиции, потом его оттуда выгнали за всякие фокусы, и он подался в телохранители к манокарскому президенту.
        - Мошенники - это сливки с сахаром современного общества, - усмехнулся Саймон.
        Женщина-птица снизошла до ответной улыбки, короткой и снисходительной. Стоит заручиться ее поддержкой: похоже, что в иерархии «Инфории» она стоит выше, чем Хинар и Лейла.
        По трапу спускались чиновники в роскошных мундирах, следом за ними появилась ее высокопревосходительство Элана Ришсем, президент Манокара. На ней было глухое черное платье с золотыми эполетами; вдовья вуаль, прикрепленная к прическе, откинута назад и колышется черным облаком, что еще год назад для манокарки в общественном месте было бы немыслимо. Светловолосая, с безупречной осанкой, тонкими чертами лица и крупноватым носом; обязательный для манокарской вдовы макияж - нарисованные морщинки - отсутствует, только губы слегка подведены коричневой помадой. Госпожа Ришсем приветливо улыбалась и держалась с королевским достоинством.
        Когда она сошла с трапа, к ней направился президент Ниара. Телохранители в масках - одеты они были одинаково, поди разберись, кто из них экстрасенс, - отступили в сторону.
        В течение нескольких веков Манокар был миром замкнутым и реакционным, но после смерти президента Пенгава его преемник Ришсем начал проводить реформы, направленные на либерализацию режима. Потом он внезапно бросил эту затею и вернулся к традиционному для Манокара курсу, а в позапрошлом году его убили. Новым президентом стала его вторая жена Элана Ришсем. Как ей это удалось - на Манокаре, где женщины не имеют почти никаких прав, - можно было только гадать. Все и гадали, пока не выяснилось, что за спиной у нее стоят Тина Хэдис и Стив Баталов. Все та же парочка монстров, столько крови попортившая Саймону Клиссу, теперь они еще и в политику ударились!
        Элана заявила, что продолжит реформы, начатые ее покойным супругом, - мол, такова была его последняя воля; в свое время он свернул их, поскольку на него оказывали давление, но она доведет дело до конца. С такой поддержкой доведет, кто бы сомневался…
        Как Саймон радовался, когда в новостях проскочило сообщение о том, что Тина Хэдис убита на Незе манокарскими агентами! Потом выяснилось, что это была ошибка. Клисс расстроился, но не удивился: монстры живучи.
        Тихий шорох раздвижной двери. Саймон оглянулся: в комнату вошел молодой человек лет двадцати пяти, стройный, длинноволосый, в костюме из темной переливчатой
«зеркалки». Здороваться он не стал, молча присел на край Лейлиного стола. Зато Лейла, Хинар и женщина с птичьими глазами, обнаружив его присутствие, поздоровались очень тепло и вежливо. Саймон на всякий случай последовал их примеру.
        Выполнив протокол, президенты сели в белый с золотыми обводами аэролимузин, сопровождающие тоже направились к машинам. Трансляция закончилась.
        - Эмми, я раздобыла Саймона Клисса! - похвасталась Лейла.
        Саймон хмыкнул. Значит, его «раздобыли»?.. Если сразу не перехватишь инициативу, тобой будут помыкать, это ясно… Эмми смерил его ироническим взглядом, словно хотел сказать: «Я ожидал чего-то большего».
        Клисс, в свою очередь, разглядывал директора «Инфории»: красивое молодое лицо с благородно очерченным подбородком, безупречно прямой нос, холеные кисти рук. Глаза у Эмми были желтые, и вряд ли от природы - либо он носил золотистые контактные линзы, либо изменил цвет радужки в косметической клинике. Волосы трехцветные: каштановые пряди чередуются с сиреневыми и синими. Саймон подумал, что этот красавчик вполне мог бы работать манекеном.
        - Господин Клисс, это господин Эммануил Медо, наш директор, - официально представила женщина-птица. В ее голосе сквозил упрек: что же вы все о формальностях забыли, разве так можно?
        - Очень приятно. Джемина, узнайте, когда манокарский президент будет проводить пресс-конференцию, и оформите пропуск для Лейлы. Клисс, Лейла, пошли.
        Эмми встал и направился к двери. Саймон замешкался (а стоит ли вот так сразу подчиняться - может, лучше показать характер?), но Лейла толкнула его в спину, и он чуть не упал.
        Директорский кабинет был вдвое просторней того помещения, где сидели остальные сотрудники. Одну стену закрывали вертикальные жалюзи, другую занимала голограмма: охваченный цветением болотистый ландшафт под зеленоватым небом. Что-то инопланетное, тропическое.
        - Где это? - развязно спросил Саймон, кивнув на голостенку. Пора тряхнуть стариной и применить на практике эксцессерские навыки.
        - Не знаю, но мне нравится. - Эмми сбросил темную блестящую куртку (ее тут же утащил робот, выкатившийся из ниши) и уселся на подлокотник необъятного кожаного кресла за директорским столом. - Мне говорили, что это Рубикон.
        - Вас надули, - эксцессер сочувственно цокнул языком и покачал головой. - На Рубиконе солнце бледно-желтое, а здесь оно, видите, зеленое! Вам всучили синтезированный пейзаж под видом эксклюзивного снимка, они сплошь и рядом так делают. Я побывал на многих планетах и способен отличить фальшивку. Сразу видно, что это подделка! Посмотрите-ка вот сюда и сюда! - Он наугад ткнул пальцем в разные места голограммы. - Искусственность так и прет, как вонь из мусорного бака, но для того, чтобы это заметить, надо быть знатоком.
        - А вы знаток?
        Этот молодой директор с женским именем слишком самоуверен. Ощущение собственного превосходства окутывало его, как незримое, но мощное поле, - Саймон сразу это почувствовал. Сейчас Эмми смотрел с выжидающим прищуром; Лейла, повинуясь жесту босса, устроилась в кресле для посетителей и тоже ожидала продолжения.
        - У меня за плечами весь мой жизненный опыт, - снисходительно произнес Саймон. - Я старше вас, господин Медо. Я знаю, что такое жизнь и смерть, что такое победы и проигрыши… Я был эксцессером в «Перископе», за это меня оклеветали и бросили за решетку! Я пережил шок, когда узнал, что мой прежний шеф оказался осклизлой зеленой тварью в человеческом теле, с выдвижными срамными органами и мерзкими щупальцами вместо ушей! Тьфу, до сих пор противно…
        В лице Эмми что-то дрогнуло - наверное, ему тоже стало противно, но он овладел собой и ровным голосом осведомился:
        - Почему же осклизлой?
        - Потому что все негуманоиды осклизлые, других не бывает! Вы видели, как выглядят энбоно? Посмотришь на такую зеленую, как сопля, инопланетную пакость, и никакой блевотины не хватит…
        Эмми вроде бы слегка побледнел. Саймон понял, что кое в чем они родственные души: директор «Инфории» тоже ксенофоб.
        - Меня много преследовали. У эксцессеров масса недоброжелателей, нас редко кто понимает. Особенно мне досталось от чертовой киборгизованной суки Тины Хэдис, она хотела меня убить! Я такого от людей натерпелся…
        - С чего ты взял, что пейзаж синтезированный? - холодно перебил Эмми.
        - Потому что видно. - Клисс усмехнулся. - Дешевка! Вы небось большие деньги за эту картинку выложили, как за эксклюзив? Ну-ну… Вот так они и наживаются на неопытных заказчиках!
        - Ладно, Саймон… - Эмми провел рукой по лицу, отбросил назад трехцветные пряди. Он выглядел немного ошеломленным, и эксцессер поздравил себя с первой скромной победой. - Будем считать, что мы с тобой заключили пари. Если это фальшивка, я выплачу тебе сто тысяч кредиток. Но если этот пейзаж реально существует и я смогу его тебе предъявить… М-м, у тебя ведь нет денег… Тогда ты съешь свое левое ухо.
        - Эммануил, у вас довольно странные шутки. - Саймону стало неуютно: словно шел по теплому песочку и вдруг наступил в ледяную лужу.
        - Какие еще шутки? Мы с тобой заключили пари, Лейла свидетель. - Эмми смотрел на него с невинной улыбкой. - А теперь садись, и поговорим о работе. О той работе, которую ты должен будешь сделать.
        - Я еще не знаю, приму ли я ваше предложение… - Саймон развалился в кресле, демонстративно зевнул, похлопал ладонью по раскрытому рту. - Мы тут поболтали, однако вы меня пока не убедили. У меня есть еще варианты.
        Набить себе цену. Раз в него вцепилась «Инфория» - найдутся и другие желающие заполучить знаменитого Саймона Клисса; надо перебрать все возможности и остановиться на самой выгодной.
        - Вариантов у тебя всего два. Или ты работаешь у нас - или некий небезызвестный тебе господин Шидал скоро получит подарок: Саймона Клисса, упакованного и готового к употреблению. Шидал уже восемь лет мечтает с тобой расквитаться, очень уж ты досадил ему своим фильмом. - Эмми говорил мягко, но его взгляд оставался холодным. - Недавно я побывал на вечеринке у правозащитников и познакомился с этим приятным человеком. Он перебрал коньяка, да к тому же я кое-что добавил ему в коньяк, так что со мной он был откровенен. Когда я заговорил о тебе, он такое выдал… - Эмми картинно зажмурился. - Не могу не признать, воображение у него богатое, хотя я не понимаю его пристрастия к неэстетичным пыткам.
        - Ну, это глупости. - Саймон чуть усмехнулся. - Кто ему позволит меня пытать? Есть же полиция…
        - Саймон, для бывшего эксцессера ты потрясающе наивен. Полиция не проблема, если я обеспечу Шидалу помещение и конспирацию.
        - Зачем? - пробормотал сникший Клисс.
        - Будешь на меня работать? - вместо ответа спросил Эмми.
        Холодный змеиный взгляд его неестественно желтых глаз пугал Саймона больше, чем угрозы насчет Шидала.
        - Что я должен сделать? - вздохнул эксцессер.
        - Подготовить для «Инфории» один эксклюзивный материал. За хорошие деньги.
        - Подготовлю, это раз плюнуть. За сколько?
        Сохранить хотя бы видимость независимости… Этот манекеноподобный красавчик не так прост, но он еще не знает, что такое эксцессер из «Перископа».
        - Десять тысяч. Накладные расходы за наш счет.
        - Вот с этого и нужно было начинать, господин Медо! - Саймон постарался изобразить ухмылку бывалого человека. - А то застращали меня Шидалом - и зачем? За десять тысяч я и так все сделаю, сколько надо навалю, мало не покажется!
        Эмми слегка поморщился.

«Ага, я тебе неприятен! - злорадно отметил Клисс. - И все-таки ты меня терпишь - потому что я тебе нужен, потому что такие, как я, на вес золота!»
        - Одна из наших тем - реформы на Манокаре. Проблема в том, что здесь сложно найти что-нибудь эксклюзивное, не разработанное конкурентами… но мы нашли. Саймон, ты сумеешь подружиться с ребенком?
        - С каким ребенком?
        - С манокарским. Надо взять интервью у девочки-эмигрантки. С Манокара ее увезли год назад, сейчас она живет на другой планете. Ее родители были репрессированы - смертная казнь за должностной проступок, ты ведь имеешь представление о прежнем манокарском режиме? Девочку вывез оттуда один инопланетный авантюрист, романтическая и трогательная история. - Эмми задумчиво усмехнулся. - Мы хотим сделать о ней репортаж. Нас интересуют приключения девочки, ее отношение к переменам на родине, впечатления от внешнего мира… Ситуация уникальная, нам исключительно повезло. Материал сделаешь ты.
        Саймон глядел на директора, чуть приоткрыв рот и наморщив лоб. Он кое-чего не понимал, и в мозгу у него негромко, но настойчиво трезвонил сигнал тревоги. Да, все очень мило, легально, добропорядочно… Эксцессеров за такими материалами не посылают!
        - Почему я? Разве ваша Лейла не сможет?
        - Тут есть одна проблема. Опекуны девочки опасаются покушения и не разрешают ей общаться с посторонними. Мы уже пробовали с ними договориться, но это бесполезно. Не понимаю, чего они боятся: манокарские власти прекратили охоту за беглецами и отменили закон, который приравнивал эмиграцию к уголовному преступлению. Тем не менее девочка постоянно окружена телохранителями, не гуляет одна… Для того чтобы добраться до нее, нужен репортер с твоим опытом.
        Резонно… И все равно что-то не так! Саймон почти не сомневался в том, что его привлекли для грязной работы. Ох, как ему не хотелось связываться с Эмми… но этот тип не из тех, кому можно просто так сказать «нет».
        - Как я до нее доберусь, если я бывший эксцессер, только что из тюрьмы? Кто меня к ней подпустит? Господин Медо, я сожалею, но вам лучше нанять другого репортера. Ваш покорный слуга Саймон Клисс есть во всех полицейских картотеках, мои недоброжелатели постарались! - Саймон сбился на заискивающий тон: пусть его оставят в покое. - Меня узнают, а если загримироваться - есть же грим-сканеры, - меня убьют на месте, если разоблачат!
        - Сделаем тебе пластическую операцию.
        Дополнительные затраты. Вот теперь Саймон окончательно убедился в том, что работенка подвернулась дрянная: никто не пойдет на такие расходы ради обыкновенного репортажа о какой-то манокарской соплячке - репортаж их попросту не окупит. Или предполагается, что материал будет необыкновенный?.. С другой стороны, после пластической операции Саймон Клисс сможет затеряться в Галактике и вдобавок станет более привлекательным… Стоп! Быть привлекательным - это опасно. Эмми наверняка нравится и женщинам, и мужчинам с определенными наклонностями, и впечатление на всех производит благоприятное, но если здесь появится охотник за телами, которому понадобилась новая оболочка, - у кого больше шансов оказаться жертвой, у Саймона или у Эмми? Нет уж, лучше выглядеть так, чтобы не было желающих занять твое место!
        - Я не хочу хорошо выглядеть, - быстро возразил Клисс. - Чтоб никакая пакость не захотела в меня вселиться. Лиргисо до сих пор не поймали, а у него машина, чтобы переселяться в чужие тела. Представьте только, Эммануил, эта омерзительная бестия, безносая, сумчатая, с ушами-щупальцами, разгуливает среди нас в человеческом облике! А ну как это зеленое дерьмо опять захочет поменять оболочку, и кто ему первый подвернется… В общем, жуть. Жизнь вообще жуткая штука. Извините, что я о такой гадости, как Лиргисо. Я хочу сказать, что в наше время лучше не особенно выделяться из толпы, понимаете?
        Эмми молча сполз с подлокотника на сиденье черного директорского кресла, откинулся на спинку, прикоснулся к встроенному пульту. Из ниши тут же выкатился робот, налил коньяку в серебряную рюмку в виде нечеловеческого черепа и подал хозяину. Тот залпом выпил, а угощать Лейлу и Клисса не стал.
        - Да, Саймон, твое тело - это, конечно, сокровище… - Он отставил рюмку и насмешливо скривился. - Только в него и вселяться! Не бойся, после операции ты не станешь красивым. Ты всего лишь станешь другим. Лейла, отвези его… знаешь куда. Охрану я вызвал.
        Эмми чуть прищурил правый глаз. Девушка в ответ кивнула.
        - Куда? - забеспокоился Саймон. - Почему?.. Я думал, вы мне дадите аванс, думал, сниму номер в отеле… Мы ведь договорились!
        Лейла за шиворот потянула его с кресла.
        - Почему?! - пытаясь освободиться, повторил Саймон.
        - Ты знаешь о нашем проекте, а это коммерческая тайна, - отвернувшись к голограмме, бросил Медо. - Мы не можем допустить, чтобы конкуренты нас опередили. Поживешь пока под охраной, завтра тебе сделают операцию, - и добавил после паузы: - Обожаю этот пейзаж! Саймон, а ведь ты проиграл…
        - Что проиграл?.. - прохрипел увлекаемый к двери Клисс.
        - Пари.
        Они с Лейлой вернулись в комнату с белыми столами.
        - Подождем ребят здесь, - сказала девушка.
        - Произвел я впечатление на вашего босса?
        Беседа с Эмми загнала его в замешательство, зато в нем начал просыпаться после восьмилетней спячки прежний Саймон Клисс.
        - Еще какое! - фыркнула Лейла.
        Итак, все устроилось: он выполнит для «Инфории» оговоренную работу, даже если та отдает гнильцой, получит свои десять тысяч, а после, с новым лицом и под новым именем, предложит свои услуги какому-нибудь солидному информационному агентству. Правда, некоторые мелочи Саймона коробили… Он до сих пор не мог понять, как его угораздило заключить с Эмми пари, но потом успокоился - ведь это всего-навсего дурацкая шутка.
        Глава 2
        - Я попробую телепортироваться, если ты будешь держать меня за руку.
        - Хорошо, я держу тебя за руку. Телепортируйся.
        Тина сидела на угловом диванчике и с интересом наблюдала за развитием ситуации.
        Посреди комнаты, на мозаичном круге, пестро-синем на кремовом фоне, стояли два человека. Один высокий, длиннолицый, жилистый; нос немного искривлен, глаза серые с рыжеватыми пятнами на радужке (сверхострое зрение киборга позволяло Тине различать на расстоянии в несколько метров даже такие детали). В карманах и карманчиках его свободно скроенного комбинезона лежало много чего полезного, от компьютерных кристаллов до небольшого бластера. Высшие манокарские чиновники давно махнули рукой и на то, что инопланетный советник госпожи президента одевается, как привык, не считаясь с протоколом, и на то, что он постоянно таскает с собой множество разнообразных предметов, в том числе запрещенных. Стива Баталова невозможно убить - он воскреснет и регенерирует, и невозможно где-либо запереть - с пространством у него иные отношения, чем у остальных людей. Должностным лицам не оставалось ничего, кроме как смириться с его неуничтожимостью и неподконтрольностью.
        Второй был в черной униформе президентского телохранителя. Среднего роста, худощавый, гибкий, темные карие глаза беспокойно светятся на мальчишеском лице. Полю Лагайму недавно исполнилось двадцать четыре, но выглядел он моложе - одна из причин, почему он предпочитал работать в маске. Другая причина заключалась в том, что у него имелась особая примета - вьющиеся огненно-рыжие волосы, гостинец для снайпера. Была и третья: год назад он попал в историю, после которой ему очень стоило остерегаться покушения. Поль был гражданином Неза и раньше работал в незийской полиции, но из-за той истории ему пришлось оттуда уйти.
        Текли секунды. Стив и Поль все так же стояли посреди синего круга, под застекленным куполом в центре сводчатой комнаты.
        - Видишь, где сидит Тина? - терпеливо спросил Стив. - Телепортируйся к ней. Я страхую, все будет в порядке. Если занесет не туда, я сразу нас вытащу.
        Опять молчание. Оба стояли, держась за руки, в потоке солнечного света.
        - Н-не могу, - сквозь зубы вздохнул Поль. - В другой раз, ладно?
        Кто-то деликатно постучал в дверь, припертую овальным мраморным столиком.
        - Господин Лагайм! - произнесли по-манокарски. - Ее высокопревосходительство госпожа президент через час отправляется на пресс-конференцию, будьте готовы.
        - Хорошо, - отозвался Поль, тоже по-манокарски.
        Дверь задвинули специально, чтобы никто из президентского окружения не смог подсмотреть, как телохранителя-экстрасенса учат телепортироваться, а он боится попробовать.
        Стив уже целый год пытался передать Полю и Тине свое умение, и у него хватало упорства не бросать это занятие, несмотря на отсутствие прогресса.
        Когда Стив говорил, что пространство - не препятствие, пространство - всего лишь видимость, а его протяженность условна, Тина еще могла все это умозрительно представить, но едва доходило по практики… Непреодолимый барьер. По словам Стива, для того чтобы телепортироваться, достаточно знать, что это возможно; как раз на этом Тина и спотыкалась: не было у нее такого знания.
        Стив в этой вселенной чужак, пришелец извне; он способен чувствовать структуру пространства, для большинства здешних обитателей неосязаемую. Пять лет назад он обнаружил перемычку, соединяющую Валгру с Лярном, - для него она выглядела как зияющая в трехмерном пространстве дыра, которую ни люди, ни лярнийцы увидеть не могли. Впрочем, у Стива тоже были свои барьеры: телепортироваться он мог в пределах той или иной солнечной системы, а для межзвездных путешествий пользовался транспортом. «Наверное, это не обязательно, - признался он однажды Тине, - только я чувствую: если я перейду определенную границу, эта вселенная взбунтуется против моего присутствия и вытолкнет меня. А ты останешься здесь».
        Для Поля дело обстояло иначе. Он не сомневался в реальности телепортации, но опасался, что его «занесет не туда». Один из его навязчивых страхов. Самостоятельно Поль телепортировался всего два раза - на Незе, еще до того, как все трое отправились на Манокар.
        Тренировка проходила в доме Ольги Лагайм, его сестры. Сначала Поль и страховавший его Стив из гостиной на втором этаже перенеслись во внутренний дворик, как и предполагалось. Тина стояла у окна; Поль крикнул ей, что сейчас они вернутся обратно. В следующую секунду оба исчезли, но в гостиной не появились; прошло еще несколько секунд… Вдруг они материализовались и свалились на пол, оба окровавленные, одежда испачкана пылью. Стив сразу же регенерировал, потом привел в порядок Поля, на все это ушло чуть больше минуты. Перемазанный кровью Поль побледнел, его трясло, связно говорить он вначале не мог. Наконец пришел в себя и сумел объяснить, что случилось.
        Он боялся, что вместо гостиной его «занесет» в один из соседних домов - там шел капитальный ремонт, и левое крыло постройки в тот день сносили. Так и получилось. Роботы, которые крушили толстые кирпичные стены, отреагировали на появление людей и остановились, но сделали это с неизбежной задержкой, так что людям досталось.
        - Пойми, нас туда не случайно забросило, - втолковывал Полю Стив. - Ты был зафиксирован на мыслях об этом месте - и ты телепортировался в это место, всего-навсего. На самом деле телепортация полностью тебе подконтрольна. Давай попробуем еще раз!
        Несмотря на все уговоры, Поль с тех пор не мог переломить себя и «попробовать еще раз». Он считал себя трусом и мучился из-за этого, но Тина его трусом не считала: склонность к навязчивым страхам и трусость - разные вещи. Когда он год назад без всякого прикрытия отправился искать ее и угодил в неприятности, это не был поступок труса. Когда в президентский дворец проникли трое киллеров, а Поль, оказавшийся рядом с Эланой, в одиночку их обезвредил, хотя мог сбежать, - это опять же довольно странный для труса образ действий, однако переубедить его Тина не могла: упрямства Полю не занимать.
        Сама она более-менее освоила телекинез, дистанционный контроль над техникой и в какой-то степени регенерацию. Поль тоже научился регенерировать, пусть не так быстро и эффективно, как Стив, а от остального отказался: он был уверен, что с такими способностями станет слишком опасным и начнет, сам того не желая, причинять окружающим вред. Это у него была еще одна фобия - и попробуй докажи ему, что он сильно переоценивает себя как угрозу для общества!
        По иронии обстоятельств, самым благодарным и продвинутым учеником Стива оказался Лиргисо. Его Стив ничему не учил, но полтора года назад Лиргисо захватил Тину, ввел ей мезген - сильнодействующий препарат из группы «сывороток правды» - и узнал все, что хотел. Тина, перемещенная в обыкновенное человеческое тело, осталась без фильтров киборга, которые защищали ее мозг от воздействия наркотиков, ядов и прочих тому подобных веществ, так что Лиргисо получил все методики Стива в подробнейшем изложении.
        У него уже была практика в таких занятиях: как-то он признался Тине, что еще на Лярне пытался учиться по древним магическим трактатам, овладел тогда энергетическим вампиризмом и кое-какими другими приемами. Лиргисо, в отличие от Поля, не мучился из-за того, что может кому-то навредить, он хотел быть опасным. Год назад его вторично похоронили, на сей раз как ниарского гражданина Криса Мерлея, но Тина не сомневалась в том, что он опять ускользнул.
        В дверь снова постучали.
        - Господин Лагайм! Вас, а также кроткую и плодородную госпожу Хэдис ожидает администратор третьего уровня господин Гредал для инструктажа.
        Тина усмехнулась. Вроде бы она уже всех отучила называть ее «кроткой и плодородной госпожой», но этот парень, видимо, из новеньких.
        Мраморный столик сам собой отъехал от двери и припарковался у стены. Тина и Поль вышли в холл: переливы стекла, серый полированный камень, серые ворсистые диванчики на тонких ножках - помещение насквозь просматривается, ничего лишнего, в соответствии с их пожеланиями. Здесь ожидали трое телохранителей и молодой курьер в мундире чиновника пятого уровня.
        - Вам часто случалось видеть кротких и плодородных киборгов? - спросила Тина у курьера.
        Тот не знал, что сказать, и от растерянности покраснел.
        - Меня надо называть «госпожа Хэдис» или «госпожа Тина», без этих наворотов.
        Тина, Поль и телохранители натянули черные маски. Форма у всех одинаковая, рост и сложение тоже, разве что Тина ниже остальных, но это единственное, чем она выделяется, грудь спрятана под бронежилетом. Со стороны невозможно определить, кто из пятерых Поль Лагайм, что и требуется.
        Они прошли в комнату с проекционной аппаратурой. Пресс-конференция состоится в галактическом бизнес-центре «Космоколлегиум», в Ореховом зале; трехмерная схема здания, голограммы помещений, предполагаемый маршрут…
        Сотрудник президентской службы безопасности Гредал на протяжении всего инструктажа сохранял скорбную серьезность, словно совершал священнодействие, и лишь в конце позволил себе осторожную подобострастную улыбку:
        - Господин Лагайм, когда я со своей группой гонялся за вами полтора года назад, вы с господином Баталовым действовали на редкость находчиво и неожиданно. Если бы я тогда знал, что преследую своего будущего коллегу! Безопасность ее высокопревосходительства в надежных руках, это отрадно… Вас настоятельно просят соблюсти один особый пункт: в «Космоколлегиуме» ни в коем случае не снимайте маску. Вам туда вход воспрещен после одного небезызвестного вам инцидента. - Видимо, Гредал решил, что сумел сострить, так как опять растянул тонкие бледные губы в усмешке. - Наше руководство все уладило, и они согласились, чтобы вы сопровождали ее высокопревосходительство, но при условии, что никто вас не узнает. Вы же понимаете, иначе это ударит по их реноме… Поэтому, во избежание чего бы то ни было, оставайтесь в маске, словно она ваше второе лицо.
        Обращался он не к Полю, а к одному из телохранителей - лишнее подтверждение того, что маскировка работает.
        - Не беспокойтесь, никто из нас не снимет маску, - за всех ответила Тина.
        - В наших агентах я не сомневаюсь, госпожа Хэдис, а вам и господину Лагайму осмелюсь напомнить на всякий случай, - наставительная интонация пряталась под почтительной, как масло под слоем джема на бутерброде. - Если речь идет о дисциплине, манокарские граждане во всей Галактике не знают себе равных! Строгая дисциплина - это тот краеугольный камень, вокруг которого Манокар вращается по своей планетарной орбите…
        Поль хихикнул, чем сразу себя выдал: телохранители-манокарцы ничего смешного в рассуждениях Гредала не находили. Инструктор повернулся к нему и укоризненно заметил:
        - Веселиться надо поменьше, господин Лагайм. Мы здесь не веселимся, а делаем общее дело, охраняем президента. И могу сказать вам, как коллега коллеге: если вы будете в присутствии посторонних не к месту смеяться, в два счета станет ясно, кто есть кто. А наша легендарная дисциплина - это главная гордость Манокара!

«И единственная», - мысленно дополнила Тина.
        Она родилась на Манокаре, но не считала себя манокаркой. Существо человеческой расы и вдобавок - боевой киборг, этой идентификации ей хватало. Из обитаемых миров она больше всего любила Нез, киборгом ее сделали на Тергароне, однако ни Нез, ни Манокар, ни Тергарон не имели особых прав на Тину Хэдис.
        Год назад Стив и Тина изменили своим привычкам галактических скитальцев и осели на Манокаре - временно, чтобы помочь Элане Ришсем и ее единомышленникам провести реформы. Вместе с ними туда прилетел Поль. Благодаря своим экстрасенсорным способностям он нашел перемещенную в другое тело Тину да еще чуть не пристрелил Лиргисо: после этого ему не стоило оставаться дома и ждать, когда Лиргисо пожелает отыграться.
        За год и политика, и манокарский образ жизни надоели им до скрежета зубовного, но они не собирались уходить, пока не станет ясно, что перемены необратимы. Реформы Ришсема сорвал Лиргисо. Компромат, которым он шантажировал покойного президента, с точки зрения Тины, яйца выеденного не стоил, зато с манокарской точки зрения все это было очень серьезно. Стив и Тина считали себя ответственными за эту историю - ведь если бы Лиргисо не сбежал от них на Валгре, ничего бы не случилось - и решили помочь манокарским либералам. Власть их не интересовала - наверное, поэтому все у них получалось, хотя Манокар был на редкость инертной средой.
        Скоро реформаторы смогут обойтись без их поддержки, тогда они попрощаются с Эланой и вернутся к вольной жизни. Пока придется потерпеть… Но после визита на Ниар Тина и Поль все же рассчитывали на небольшой отпуск: обоим давно уже хотелось два-три дня провести на Незе.
        Лицо в зеркале было не просто некрасивым, оно было нелепо карикатурным и походило на рожицу пластмассовой куклы: вздернутый нос-пуговка, удивленно выгнутые брови, вздутые округлые щеки с ямочками, скошенный подбородок. И вдобавок - лысая, как колено, голова. Только глаза остались прежними: небольшие, бледно-голубые, в глубине зрачков бьется паника.
        - Нравится? - поинтересовался Эмми.
        Он сидел на краю стола, слегка покачивал ногой в блестящем ботинке, который при движении менял цвет от серебристо-серого до черного, и наблюдал за Саймоном с насмешливой полуулыбкой. Его роскошные каштаново-сине-сиреневые волосы разметались по плечам, а ногти мерцали, словно их покрывал прозрачный светящийся лак (видимо, так оно и было).
        Между прочим, рискует… Они здесь вдвоем, охранной автоматики не видно, а Саймон Клисс, когда был эксцессером, получил кое-какую боевую подготовку. Достаточную, чтобы сделать отбивную из этого самоуверенного красавчика, который подговорил хирурга его изуродовать! Преисподняя вновь показала свой оскал. Саймон видел Эмми в зеркале, у себя за спиной. Он повернулся… и остановился.
        Эмми - его работодатель, это во-первых. Надо сначала деньги получить, а потом уже бить работодателя. Во-вторых, те охранники, которые доставили Саймона сюда из косметической клиники, могут находиться в соседних помещениях - вдруг прибегут на шум. Он поступит умно: выполнит работу, заберет свой гонорар и после этого потихоньку устроит Эмми какую-нибудь пакость. Первоклассную такую пакость, в старых добрых традициях «Перископа».
        - Одобряю твое благоразумие, - ухмыльнулся Эмми. - Если бы ты на меня бросился, финал был бы плачевный… для тебя. Почему ты недоволен своим новым лицом?
        - Меня сделали уродом. Еще и лысым! Меня же теперь за Лиргисо примут - говорят, он, когда новое тело захватит, сразу делает эпиляцию, потому что у этих лярнийских полудурков никакие волосы не растут. Меня за него один раз уже приняли и чуть не удавили - из-за того, что я на плохую память пожаловался. Зачем вы оставили меня без волос? От меня же люди будут шарахаться! А это что - подбородок?.. Это, по-вашему, нос?! Траханные врачи в этой клинике! За такие пластические операции надо судить!
        Эмми, выслушивая претензии, довольно жмурился. Потом заметил:
        - Зато никто не захочет вселиться в твое тело, вот и блаженствуй. И никаких щупальцев вместо ушей. Кстати, Саймон, о твоем ухе… Ты его как будешь есть, с перцем или под сладким соусом?
        - С перцем, - буркнул Саймон. Его уже начинало коробить от этой шутки. - Эммануил, зачем вам это понадобилось? Сами не понимаете, что это глупо?
        - В интересах проекта. Ты в тюрьме смотрел телевизор?
        - Смотрел.
        Саймон стоял спиной к зеркалу и глядел на директора сверху вниз: холеный шалопай, который не нюхал настоящей репортерской работы, не мучился без дозы, не уходил от погонь, не сидел в тюрьме. Баловень преисподней. Он еще радуется, что удачно сострил! Посмотрим, как ты потом будешь радоваться…
        - Мультфильмы про Умазайку видел?
        - Про что?..
        - Про Умазайку. Существо такое, персонаж мультсериала.
        - Да что я вам, псих долбаный? - процедил Саймон, засунув сжатые кулаки в карманы куртки. Одежда на нем была новая и модная - выдали еще в тот день, когда Лейла притащила его в офис «Инфории». - Мультики смотрят сопливые дебильные детишки, в перерывах между кражей денег из папиных карманов, онанизмом, выполнением школьных уроков и другим таким же рукоблудием. Я - битый жизнью взрослый человек, зачем это мне? Сразу видно, Эмми, что вы пока еще недалеко ушли от тех детишек! - Он впервые назвал директора уменьшительным именем - пусть знает свое место. - Сколько вам лет, а?
        - Двадцать пять. - Эмми не выказал признаков обиды (возможно, наконец-то почувствовал старшинство собеседника) и как ни в чем не бывало продолжил: - Мультфильмы про Умазайку популярны на многих планетах, в том числе на той, где живет героиня твоего репортажа. Нам удалось выяснить, что девочке нравится этот сериал, поэтому в клинике тебе придали сходство с Умазайкой. Так тебе легче будет привлечь ее внимание. Саймон, я много слышал об эксцессерах, но ты меня бессовестно разочаровал! В тебе нет ни капли обаяния. То, чем обладаешь ты, я бы скорее назвал антиобаянием.
        - Соображать надо, - покровительственные нотки в голосе Клисса усилились. - Когда я работал в «Перископе», я сидел на мейцане - вот тогда я был обаятельным! Дайте мне хороший стимулятор, и от вашего разочарования останется один дурной запах. Ей-богу, Эмми, настоящей жизни вы и близко не знаете! Откуда же возьмется обаяние на пустом месте?
        - Есть и такое, но это превыше твоего понимания. - Эмми презрительно сощурил свои холодные золотисто-желтые глаза. - Стимуляторы будешь принимать под моим контролем, ясно?

«Если я до них доберусь, плевал я на твой контроль», - подумал Саймон, а вслух сказал:
        - Ну конечно, Эмми, вы здесь босс. Радужку вам перекрасили в той же клинике, где измордовали меня?
        - Я не пользуюсь услугами дешевых клиник. Если тебе не нравится новое лицо, после выполнения работы мы восстановим твою прежнюю внешность, за счет фирмы. Посмотри мультфильмы про Умазайку, это поможет тебе войти в образ. Одного облика мало, ты должен будешь сымитировать стиль Умазайки. Надо, чтобы девочка сразу почувствовала к тебе симпатию. - Он смерил Саймона скептическим взглядом. - Учти, гонорар - только в случае успеха.

«Да будет тебе успех! Если что, из пальца высосу, а голос и видеоряд потом синтезируем - никто не станет проверять на предмет синтеза материалы какого-то паршивенького информ-клуба».
        Эту мысль тут же вытеснила другая, тревожная: непохоже, что Эмми нужно всего лишь интервью. Он ведет темную игру, и что он хочет получить - непонятно.
        Сейчас он с отсутствующим видом смотрел мимо Саймона, в зеркало. Саймон кашлянул. Эмми взглянул на него.
        - Ты сказал, что тебя приняли за Лиргисо и чуть не убили. Как это получилось?
        - Когда я ушел от правозащитников и от вашей суки Лейлы, - Клисс мешковато опустился на стул напротив Медо, - я подался в муниципальный дом. Знаете, что такое муниципальные дома?
        - Нет.
        Ну что ж, он так и думал.
        - Эмми, вы живете в уютненькой теплице и никогда из нее носа не высовывали! Муниципальный дом - это коллектор для человеческого дерьма. Там оседают те, кому больше некуда пойти, вонючие плевки нашего якобы процветающего общества. Если бы я не согласился с ними выпить, меня могли прирезать. Все знают, что в муниципальном доме человеческая жизнь гроша не стоит. Они лезли в душу, а я не хотел говорить о себе, толпа ненавидит эксцессеров. Я сказал, что у меня амнезия, и тогда на меня набросились, избили до потери сознания, связали… Меня приняли за эту зеленую мразь в человеческом облике! Потом пришла полиция, и меня отпустили. - Саймон опустошенно вздохнул. - Полицейские ругались насчет массового психоза из-за Лиргисо, а вы сделали меня эпилированным, как этот лярнийский отморозок! Меня же на месте убьют, когда я отсюда выйду!
        - Никуда ты отсюда не выйдешь, - холодно возразил Эмми. - Будешь сидеть здесь, наслаждаться своим отражением в зеркале и смотреть мультфильмы. Еще не хватало, чтобы наши конкуренты увидели тебя и присвоили идею.
        - И долго я буду здесь сидеть? - Клисс забеспокоился.
        - Пока не придет время взять интервью. Ты хотя бы знаешь, кто такой Лиргисо? Я наводил о нем справки. В отличие от тебя, Саймон, я предпочитаю получать точную информацию, а не пользоваться готовым продуктом массового психоза. На Лярне Лиргисо принадлежал к высшей аристократии расы энбоно, это разносторонне образованный интеллектуал, утонченный эстет. Он никогда бы не согласился занять твое место. - Эмми смерил Саймона брезгливым взглядом. - Лиргисо в подобном теле - это нонсенс.
        - Озверевшей толпе этого не объяснишь. - Клисс в ответ на его взгляд заносчиво поморщился. - Ладно, не тяну я на ходячий манекен, так мне же лучше. А вы не боитесь, что Лиргисо захватит ваше тело?
        - Нет.
        Надменная, почти торжествующая усмешка небожителя, которому безразлична возня простых смертных. Похоже, Эммануил Медо убежден в том, что неприятности могут произойти с кем угодно, только не с ним. Что ж, эксцессеру Саймону Клиссу уже приходилось втравливать ребят такого пошиба в неприятности.
        - Совсем ничего не боится только дурак, - он все же не удержался от намека на умственные способности своего нанимателя. - Эмми, подумайте, ведь этот склизкий лярнийский мертвец в краденом человеческом теле живет среди людей, бок о бок с нами!
        - Почему мертвец?
        - Потому что его собственное тело давно сдохло, а сам он жив. Это ведь ненормально! Кстати, он еще и гомик. Говорят, он жил с топ-моделью Вероникой Ло, хотя эта маленькая сучка в своих интервью все отрицает и орет на каждом углу, что она девственница, но мальчиков он тоже трахал. По телику сказали, он сотрудников своей фирмы принуждал к сожительству - ну, когда его разоблачили и был весь этот скандал год назад. Представляете, с виду человек, а на самом деле этакая тошнотворная дохлая нежить в человеческом теле, да еще норовит вашу задницу отыметь…
        Эмми уже не сидел на столе, а находился рядом с Саймоном. Клисс успел слабо удивиться, и тут его оторвало от стула, воротник удавкой врезался в горло… Господи, да что же происходит? Эмми рывком подтащил его к зеркалу. Мелькнула карикатурная личина Умазайки, на заднем плане - светлая комната без окон, опрокинутый стул. Зеркало стремительно надвинулось. Удар, противный хруст, обморочная темнота.
        Потом Саймон снова ощутил давление на горло. Без сознания он был несколько секунд, не больше… Болела голова. Эмми держал его за шиворот, так что ноги едва касались пола. Перед глазами слегка двоилось, что-то текло по лицу и мешало смотреть. Треснувшее зеркало забрызгано кровью. Лицо отраженного Саймона-Умазайки тоже в крови, а у отраженного Эмми лицо бледное и жесткое.
        - Произнеси вслух еще одну пошлость на эту тему, - голос Эмми походил на змеиное шипение, - и ты целые сутки будешь выть от боли! Саймон, ты меня понял?
        - Да, - выдавил Саймон.
        Эмми отшвырнул его. Молча повернулся и вышел.
        - Моралист хренов!.. - всхлипнул Саймон. И тут же опасливо огляделся: вдруг в комнате установлены видеокамеры?
        В течение некоторого времени он сидел на полу, привалившись спиной к стене. Голова по-прежнему болела. Осторожно ощупал лицо: к носу лучше не притрагиваться - сразу возникает острая пронизывающая боль; потом вытер о куртку липкие от крови пальцы. Это называется, устроился на работу! Бежать отсюда надо, наплевать и на деньги, и на внешность… Кстати, о внешности: почему бы не подать в суд на
«Инфорию» и на ту клинику, где его так круто отделали? Тогда они как миленькие вернут ему прежний облик да еще компенсацию выплатят. Саймон чист перед законом: с того момента, как его выпустили из тюрьмы, он еще не успел натворить ничего такого, чем его можно прижать. Надо вызвать полицию.
        Клисс огляделся. Комната, как в дешевом отеле, с пластиковыми карнизами под лепнину. Плафоны - окруженные псевдолепным бордюром безликие и безразличные стеклянные полусферы. Три штампованных стула; исцарапанный стол, на котором сидел Эмми; полосатая, как зебра, кушетка. И большое, в человеческий рост, зеркало в темной раме с рельефным орнаментом. Расколотое, заляпанное кровью. Саймон отвел взгляд.
        Двери - целых две. Ни окон, ни терминала - только телеблок, утопленный в стене.
        Саймон встал, шаркающей походкой пересек комнату. Дверь, за которой исчез Эмми, не открывалась. Он попробовал выбить ее плечом, но дверь только выглядела хлипкой. Он в ловушке. За второй дверью находился санузел, и никакого пути к свободе.
        Он вернулся в комнату, растянулся на кушетке, испачкав кровью и без того не слишком чистую полосатую обивку. Эмми ведь так и не сказал, когда «придет время» брать интервью! Темнит. В этой игре чем дальше, тем больше странностей.
        Громкий щелчок заставил Саймона вздрогнуть. Дверь открылась. Вошел Хинар, его желтые прилизанные волосы тускло блестели в свете плафонов, на лице - нормальном человеческом лице, и притом не разбитом! - застыло нарочито безучастное выражение.
        - Пошли, - бросил он сухо.
        - Куда? - спросил Клисс.
        - Лечиться.
        Ага, я вам все-таки нужен… Комната с медавтоматом находилась в конце коридора. По дороге Хинар и Саймон миновали нишу, в которой стоял сторожевой робот. Ни одного окна. Саймон понятия не имел, где находится: из клиники его привезли сюда в шлеме с закрытым непрозрачным щитком. Может, он и не в Хризополисе; может, он сейчас вообще в другом полушарии… В хардонийских горах либо на одном из островов Ледовитого архипелага, и тогда нечего рассчитывать на полицию, даже если удастся выбраться из дома. Надо завладеть передатчиком или прорваться к терминалу, но сначала - получить медицинскую помощь.
        Саймон уселся в кресло перед медавтоматом. Ушиб и отек мягких тканей лица, ушибленная рана на лбу, трещина в носовой перегородке… Брр.
        - Ваш босс всегда такой псих? - попытался он завязать беседу, пока манипуляторы обрабатывали поврежденные места. - Мы тихо-мирно разговаривали, вдруг он сорвался с места и разбил меня об зеркало… то есть зеркало об меня…
        Он запутался в словесной конструкции: как можно связно описать случившееся?
        - Босс - это босс, - равнодушно произнес шиайтианин.
        Потом Саймон, сидевший с закрытыми глазами, снова услышал голос Хинара и приготовился поддержать разговор (одна из заповедей эксцессера: располагай к себе и используй каждого, кто подвернется), однако желтокожий обращался не к нему:
        - Джемина? Это Хинар. Лейла не отвечает на вызов, где она сейчас?
        - Наша коммунистка на пресс-конференции в «Космоколлегиуме». - Сколько же дамского яда было в голосе Джемины - Саймон это отметил и сделал вывод, что женщина с птичьими глазами Лейлу недолюбливает. - А что такое?
        - Эмми сказал, пусть она перешлет нам мультфильмы.
        - Какие мультфильмы?
        - Она знает.
        Значит, Джемина не в курсе насчет нового проекта «Инфории»? А Лейла и Хинар в курсе, вот здесь какой расклад… Стоит учесть.
        - Почему Джемина называет Лейлу коммунисткой? - спросил Саймон.
        - Лейла из тех коммунистов, которые живут в Восточной Хардоне на побережье, - шиайтианин цедил слова неохотно, словно каждое было на вес золота. - Вставай, процедура закончена.
        Саймон открыл глаза. Передатчик торчал у Хинара из кармана джинсов. Оглушить и отнять, потом связаться с полицией… Лучше здесь, а не в коридоре - там дежурит боевой робот.
        Он поднял голову и наткнулся на тяжелый враждебный взгляд желтокожего. Пожалуй, стоит повременить, чтобы захватить шиайтианина врасплох, а то он вроде бы что-то заподозрил… Удар под дых заставил Саймона согнуться и застонать.
        - Помнишь, как ты восемь лет назад летал над курортами и всех подряд расстреливал? - спросил Хинар, когда он смог выпрямиться.
        Вот она, ярость озверевших обывателей…
        - Я же сидел на мейцане, - выдавил Саймон. - Я не ведал, что творю! Виноват не я, а шеф «Перископа».
        - Я тогда получил лучевой ожог, два с половиной месяца пролежал в больнице.
        - Я уже отмотал за это восемь лет! - Саймона захлестнула паника: он остался наедине с маньяком, зацикленным на мести, и на помощь позвать некого. - Я все искупил!
        - Эмми сказал, в разумных пределах бить тебя можно, - с ненавистью глядя ему в глаза, процедил шиайтианин. - Если дашь повод.
        - Я не дам повода! - Клисс на всякий случай поднял руки вверх. - Я давно уже во всем раскаялся и не могу отвечать за то, что делал в невменяемом состоянии!
        - Иди, - Хинар толкнул его к двери. Не просто толкнул, а больно ткнул в спину костяшками кулака.
        В комнате ничего не изменилось, разве что потеки крови на зеркале подсохли. Саймон скорчился на кушетке, прикрыл голову курткой от яркого света - выключатель он так и не нашел. Он мечтал вернуться в тюремную камеру.
        Широкие, как улицы, коридоры, сияние полированного камня, пылающие неоновые указатели. Манокарская делегация двигалась по заранее определенному маршруту. Тина сидела на диванчике в вагоне мини-поезда и посматривала на Поля: она безошибочно отличала его от телохранителей, хотя сама не понимала, каким образом. Поль откинулся на мягкую спинку. Со стороны казалось, что он задремал, а в действительности он непрерывно сканировал окружающее пространство, людей, нелюдей… Тина знала, что это утомительная работа.
        Для «Космоколлегиума» Поль Лагайм был персоной нон грата, что не вполне справедливо: год назад они вломились сюда втроем, но об участии Тины и Стива в этом инциденте дирекция бизнес-центра деликатно забыла. Правда, Тина Хэдис тогда выглядела не как Тина Хэдис, а Стив вел себя корректно и оружием не размахивал. Другое дело Поль - это он нокаутировал одного из здешних служащих и ворвался с бластером в Красный банкетный зал, где собралась на фуршет ниарская деловая элита. Цель была благая - захватить Лиргисо, к тому же Поль, которого только что вызволили из плена, находился в состоянии тяжелого стресса и с трудом себя контролировал. Его начальство на Незе все это учло, и под трибунал его не отдали, но из полиции выгнали.
        Ореховый зал был отделан натуральным орехом, мебель тоже деревянная, с кожаными подушечками. Стив уже проверил помещение и заодно весь «Космоколлегиум» на предмет взрывчатки - для него это просто - и снова исчез. Официальные мероприятия наводили на него тоску, и Тина вполне его понимала.
        Элана с приближенными расположилась на подиуме, вокруг застыли шестеро массивных андроидов с одинаковыми глянцевыми лицами - ходячие генераторы защитного поля: если поступит команда, они переключатся в активный режим и накроют своих подопечных силовым куполом. О президенте есть кому позаботиться, а для Тины главным охраняемым объектом был Поль.
        На него уже совершали покушение - три месяца назад, во время визита Эланы на Землю. Романтическим вечером на берегу Средиземного моря… Земные спецслужбы отреагировали вовремя, к тому же за Полем охотились сразу две конкурирующие группы, которые в самый ответственный момент сцепились между собой. На кого они работали, установить не удалось: уцелевшие скрылись, на поле боя остались только трупы.
        Тина, Поль и трое манокарцев устроились сбоку от подиума, чтобы никому не мозолить глаза, и все равно заполнившие зал журналисты заинтересованно посматривали на людей в масках.
        - Зомби, - негромко произнес Поль.
        - Где?
        Тина включила пристегнутый к предплечью комп, Поль сделал то же самое, остальные трое скопировали их действия. Изображение поступает с мобильных видеокамер: зал, гости, у одного прилипла к груди пульсирующая алая точка - это Поль отметил его у себя на компе. Внизу появился текст: Руди Сабрин, «Волна прогресса» . Тина вызвала Гредала и сообщила, что в зале зомби; Руди Сабрина выпроводили, невзирая на протесты.

«Зомби» - значит, в мозгу у него сидит резидентная программа, заложенная под глубоким гипнозом. Поль, когда находился в измененном состоянии, такие программы видел - для него они выглядели как паразиты, сотканные из сероватого тумана, но при этом противоестественно плотные, намертво приросшие к своей жертве. Возможно, программа не имеет никакого отношения к манокарскому президенту, и все же лучше не рисковать: «зомби» за свои действия не отвечают.
        - С зомби просто, - шепнул Тине Поль, когда началась пресс-конференция. - Я вижу, что к нему присосалась эта штука, - и мы его не пускаем. Вот с другими сложнее… Между прочим, все здесь не подарок, но тогда две трети этой публики надо разогнать. Мне не нравится тощий тип с раздвоенной бородкой, - курсор перепрыгнул на упомянутую личность: Гурис Маварати,
«Сногсшибательные новости» . - И вон тот ангелочек с красными ресницами, - блондинка в костюмчике из белого атласа: Лейла Шемс, «Инфория» . - И парень с Гинта, который все время скалится, как цепной пес, - Кьяг Се Вьерби,
«Гонг Вселенной» , по виду - типичный гинтиец.
        - Чем они тебе не нравятся? - так же тихо спросила Тина. - Они опасны?
        - В том-то и дело, что не знаю. Я вижу то, что вижу, но я не знаю, что это означает. Возможно, они опасны не для нас: к примеру, Маварати свел в могилу уже третью жену, а блондинка стравливает друг с другом своих поклонников, а гинтиец копает под своего шефа, чтобы занять его место. Я вижу, что в них, условно говоря, много зла, а дальше могу только строить догадки. С другой стороны, если сюда заявится кто-нибудь во всех отношениях положительный и при этом свято убежденный в том, что нашего президента ради всеобщего блага надо укокошить, я ведь могу и не раскусить его…
        Тина наступила ему на ногу: не стоит так говорить в присутствии манокарцев.
        - Я имею в виду не психопата, - продолжил Поль. - Это не проблема, психопата я сразу отличу, но вот если это будет носитель благих намерений, искренне уверенный в своей правоте… Вдруг я ничего не почувствую вовремя, что меня и беспокоит.
        - Кроме нас, есть еще телохранители-профессионалы, - напомнила Тина. - И андроиды. И Стив.
        Журналисты задавали вопросы, Элана отвечала - она держалась на публике молодцом, редкое для манокарки качество.
        - Я уже по горло сыт всем этим официозом, - снова услышала Тина жалобный шепот Поля. - В отпуск хочу…
        - Будет тебе отпуск. Устроим.
        Умазайка жил в домике на толстой ветви гигантского дерева. На землю он спускался по веревочной лестнице и по ней же поднимался обратно. Он был некрасивый, но симпатичный и добрый, безоговорочно верил всем встречным и мечтал с кем-нибудь подружиться. Бзик у него такой был - найти друга. В общем, бредятина, рассчитанная на сопливых малолетних дебилов, а для человека, побитого жизнью и отсидевшего, смотреть такую чушь - только лишнюю головную боль зарабатывать.
        Когда Саймон сказал об этом Лейле, та заявила, что его взяли в «Инфорию» репортером, а не критиком, так что пусть он заткнется и молча накапливает материал для вхождения в образ.
        - Я все равно не войду в образ без стимуляторов, - предупредил Саймон.
        - Потом. Сначала без них попробуй.
        Она вела себя бесцеремонно и бестактно, а порой начинала дурачиться, как подросток с противным характером. Коммунистка, что с нее взять.
        Коммунисты, которые обитали в Восточной Хардоне, были странным народом. Они ютились в собственноручно построенных хижинах на скалистом побережье, кормились рыбной ловлей, собирательством и гуманитарной помощью, поклонялись Великому Ленину. Фактически это была религиозная община, но сами они называли себя политической партией. Их учение гласило, что когда-нибудь в Галактике победит мировая революция и наступит светлое будущее, тогда они смогут пользоваться благами цивилизации наравне со всеми, а пока нельзя. Пока они должны держаться особняком, чтобы сохранить в нетронутом виде свою идеологию, завещанную Великим Лениным. Изредка их проповедники (так называемые агитаторы) появлялись на улицах городов, приставали к прохожим, пытались обратить кого-нибудь в свою веру, но обычно хардонийские коммунисты никому не мешали и никого не трогали.
        Как понял Саймон, Лейлу Эмми подобрал в Восточной Хардоне с полгода назад. Привез в Хризополис, взял на работу в свою фирму. Чем она ему приглянулась? Инфантильная нахалка двадцати двух лет от роду, мордашка смазливая, но ничего выдающегося. Правда, она великолепно ориентировалась в Сети; пока она торчала у Саймона, Эмми несколько раз связывался с ней и консультировался насчет каких-то сайтов и адресов, и Лейла без запинки выдавала информацию - быстрее, чем справочный автомат.
        Ничего удивительного, хардонийские коммунисты жили по Заветам Великого Ленина, один из которых гласил: «Учиться, учиться и учиться». Несмотря на свой примитивный, почти первобытный уклад, они были ребятами достаточно образованными, однако знания держали про запас - до наступления светлого будущего; их учение не рекомендовало им использовать свой интеллектуальный потенциал на благо общества, в котором не изжита частная собственность. Видимо, покинувшая единоверцев Лейла специализировалась на информатике.
        - Я вижу, ты хорошо знаешь Сеть?
        Сам Клисс избегал пользоваться Сетью: там он особенно остро ощущал неопределенность окружающего мира и свою беззащитность, да и байки насчет враждебного человеку виртуального разума не казались ему такими уж безосновательными.
        - Еще бы! Одно время я каждый день там сидела по десять-двенадцать часов безвылазно.
        - Хорошее, наверное, было времечко? - попытался подольститься к девушке Саймон.
        - Поганое было времечко, - буркнула Лейла.
        Саймон по-прежнему оставался узником в комнате с полосатой кушеткой и разбитым зеркалом. Это зеркало стало его кошмаром. Черепаха-уборщик, которую впустил к нему на второй день Хинар, убрала пятна с пола, но не стала трогать засохшие бурые потеки на поверхности зеркала. Когда Клисс пожаловался на это Хинару, тот равнодушно пожал плечами.
        Ясно, это Эмми распорядился оставить все как есть. И вытереть нечем - в комнате не нашлось ничего, что могло бы сойти за тряпку. Саймон намочил под краном ладони и попытался помыть растрескавшееся стекло: ничего не получилось, только размазал потеки в мутные кровавые разводы и порезал палец об острую кромку трещины. Господи, что же сделать, чтобы это напоминание о дикой сцене не мозолило глаза? Разбить зеркало так, чтобы осколки осыпались и осталась пустая рама? А вдруг Эмми после этого окончательно взбесится?
        Саймон спросил у Лейлы, часто ли босс практикует рукоприкладство, но та посоветовала ему заткнуться и молча смотреть мультики.
        - Ты делаешь все, что он скажет, как будто ты не самостоятельная личность, а запрограммированный автомат, - Клисс решил сыграть на ее самолюбии. - Странно, ты ведь кажешься неглупой девушкой, ты журналистка! Неужели сама не чувствуешь, что эта авантюра с манокарской девчонкой дурно пахнет? Кто такой для тебя Эмми?
        - Эмми - единственный, кто мне помог, - прищурив обрамленные толстыми красными тычинками глаза, процедила Лейла. - А все остальные - дерьмо, они для меня пальцем пошевелить не хотели, только трепались. Я сделаю все, что он скажет, и мне наплевать, что ты об этом думаешь. А если будешь про него гадости говорить, я попрошу Хинара забить тебе кляп в глотку.
        Она не стала отрицать, что авантюра с девчонкой дурно пахнет, - это Саймон отметил уже после, когда утихла обида. Косвенное подтверждение того, что он связался с шайкой преступников. И ладно бы за хороший куш, а то ведь ему пока ни гроша не заплатили и вдобавок изуродовали!
        - Видишь, какое у меня лицо? - пожаловался Саймон в перерыве между просмотром двух дурацких историй про Умазайку. - Разве можно жить в таком виде? Это ведь ад!
        Если удастся добиться от Лейлы сочувствия, с ней будет проще - Саймон умел манипулировать теми, кто его жалел.
        - Пластические операции делают запросто. - Ничуть не тронутая девушка взяла со стола бутылку с шоколадной сандой, которую принесла с собой, плеснула в стакан. - Об аде ты ничего не знаешь. Ад - это когда у тебя кости полужидкие, как студень, и ты не можешь двигаться без сервокостюма и понимаешь, что это навсегда, потому что неизлечимо.
        - Так не бывает, - возразил Саймон. - Сейчас все излечимо.
        - Не все. Одна моя подруга этим болела. Ее звали Дина Вански. Ее мать облучилась на Асклобе, когда была беременная, и не стала, дура, делать аборт из религиозных соображений, хотя врачи ее уговаривали.
        - Из ваших коммунистов? - Он еще не потерял надежды установить с помощницей Эмми доверительные отношения.
        - Вански христиане, но у них вилла недалеко от коммунистического поселка. Я знала Дину Вански. - Лейла гибко потянулась, коснувшись лопатками спинки стула, потом взяла пульт, и на экране опять появился круглый, желтый в красный горошек домик Умазайки, уже опротивевший Саймону до чертиков. - Смотри давай!
        Не дождешься от нее сострадания. Зато после ее ухода Клисс придумал, как решить проблему с зеркалом: занавесил его своей курткой.
        Извилистая улица петляла среди спиралевидно закрученных зданий с пандусами вместо лестниц: традиционная желийская архитектура, весь этот район принадлежит желийцам. Пространство меж построек заполняли сугробы и композиции из камней, какие на Желе считаются произведениями искусства. Когда Тина, Стив и Поль проходили мимо, ближайшая композиция пошевелилась - погруженный в созерцание желиец. Пока он стоял неподвижно, его можно было принять в сумерках за одно из причудливых нагромождений кусков мрамора, гранита и кварца; даже Тина с ее сверхострым зрением не сразу распознала в нем живое существо. Фонарей здесь не было, желийцы в них не нуждались: их органы восприятия позволяли свободно ориентироваться в темноте.
        Еще один изгиб - и открылась набережная канала с цветной светящейся водой. Над каналом плавали голограммы, их отражения превращали воду в переливчатую поверхность неясной природы. Город затоплен искусственным светом, далеко отодвинутое небо кажется сиреневым и блеклым.
        - …На Манокаре мне делать нечего, реформы мало что изменили. Хорошо, сняты бессмысленные запреты, отменены телесные наказания, информационной блокады больше нет - но люди остались прежними, с теми же барьерами и предрассудками. Вы заметили, что многих манокарцев одно мое присутствие загоняет в ступор?
        - Еще бы, - отозвался Поль. - Интересно, почему у них к Элане такого нет? Женщина-президент - это ведь тоже не по их правилам, и ничего, за год привыкли.
        - С Эланой все иначе. Она не сама по себе, она вдова президента Ришсема, убитого врагами Манокара. Ее преданность покойному супругу безгранична, поэтому Элана продолжает его дело - такое объяснение им понятно. А насчет меня - полное отсутствие определенности. Когда я была врагом номер один и меня надо было поймать и казнить, какая ни на есть определенность была, но теперь и такой не осталось. - Тина усмехнулась. - Даже наши отношения со Стивом сбивают их с толку: я киборг и не могу рожать детей, но живу с мужчиной. Близость не ради продолжения рода - с манокарской точки зрения, это плохо.
        - Ага, - поддержал Стив - он шел за ними, чуть приотстав. - У меня уже спрашивали, не оскорбляет ли меня такое положение вещей. Именно так и сформулировали. Один их манокарский бог знает, почему это должно оскорблять.
        - И что ты ответил? - заинтересовался Поль.
        - Я напомнил, что я вообще-то монстр, а не человек, и от меня сразу отстали.
        - Хорошо вам, монстрам… - вздохнул Поль.
        А Тина сказала:
        - Во что я никогда не верила, так это в манокарского бога. Атеизм у меня в крови.
        - Между прочим, он есть, этот манокарский бог, - сообщил Стив. - Вернее, был. Хотя на все сто я не уверен.
        - Как? - Поль даже остановился и повернулся к нему. - И почему - был?
        - Потому что он куда-то удрал. Или затаился. Такое впечатление, что он не смог находиться в одном пространстве со мной. Было там какое-то существо, нематериальное, но живое и при этом почти неразумное, вроде высокоорганизованного животного.
        - Погоди… Исчез он семь-восемь месяцев назад, точно?
        - Примерно так.
        - Совпадает с моими наблюдениями. Как раз тогда перестала бурно воспроизводиться вся эта астральная нежить - «вата», «инфузории», «бахрома»… Она до сих пор есть на Манокаре, но уже не в таких количествах, как раньше. Почему ты мне до сих пор ничего не сказал?
        - Потому что ты бы не удержался и полез с ним в драку, а это все равно что дразнить быка: ты разумней, но он сильнее.
        - Значит, около Манокара ошивалась какая-то нематериальная тварь? - спросила Тина. - Которая там кормилась и поддерживала существующий порядок вещей?
        - В целом так, - согласился Стив. - Только ничего она сознательно не поддерживала, а действовала инстинктивно, как животное или насекомое, - богу не обязательно быть разумным. Но я могу ошибаться, все это смутные ощущения. У меня ведь нет таких восприятий, как у Поля.
        - Зато твои ощущения всегда правильные, - отозвался Поль.
        Они наконец-то вырвались на прогулку. Тина ради маскировки надела двуцветный желто-голубой парик с густой челкой; Поль свои рыжие вьющиеся волосы распрямил с помощью специального лака и покрасил черной краской из баллончика. Стив слегка видоизменил черты лица, он это умел. Много ли нужно, чтобы тебя не узнавали прохожие на ночных улицах? Сейчас, шагая вдоль каменного парапета, за которым плыла над водой вереница голограмм, Тина снова почувствовала тоску по свободе от манокарского официоза. Ничего, недолго осталось.
        Реформатор Ришсем в свое время подставился под шантаж, как последний дурак, но Элана его ошибок не повторяла. Она неплохо ладила с единомышленниками; кто-то из идеологов додумался назвать ее «матерью всех манокарцев», и этот титул прижился, его все чаще употребляли перед именем Эланы. У нее было трое детей, старшему сыну недавно исполнилось шестнадцать - возможно, когда-нибудь он унаследует власть, и нынешняя манокарская система сменится монархией с правящей династией Ришсемов. Для Тины, Поля и Стива главным было другое: реформаторы скоро перестанут нуждаться в посторонней поддержке, и тогда можно будет сказать им «до свидания».
        - А Саймона Клисса все-таки выпустили, - вспомнила Тина. - Ассоциация Правозащитников даже банкет устроила, я видела в Сети. Правда, самого Клисса почему-то не пригласили.
        - Ниарские правозащитники - непонятный народ, - фыркнул Поль. - Столько бились - и ради чего? Чтобы вызволить из-за решетки чокнутого серийного убийцу! С жиру бесятся…
        - Здесь не все правозащитники такие, - возразил Стив. - Кроме той Ассоциации, которая возилась с Клиссом, есть еще две-три - там более толковые люди, и делами они занимаются стоящими. А эта Ассоциация на виду, потому что больше всех о себе кричит.
        Среди разноцветных голограмм, медленно скользящих над каналом, выделялся прозрачный световой цилиндр, в котором стояла девушка в облегающем платье из серебряных чешуек. Она держала в руках сверкающий флакон сложной формы, а сопровождающая голограмму надпись сообщала, что Вероника Ло, самая красивая и загадочная топ-модель Галактики, предпочитает именно этот загадочный аромат, названный в ее честь.
        Ее облик завораживал: изящная, с небольшой точеной грудью, тонкими чертами удлиненного лица и глазами, как сумрачно-серые цветы. Длинные темные волосы, волной отброшенные назад, усыпаны алмазными блестками. Светлая кожа слегка мерцает - это уже спецэффект, заслуга создателей голограммы.
        - Классная картинка! - заметил Поль. - Самое классное, что без звука. Если б она скандалила, как настоящая Вероника…
        По набережной, параллельно парящему над водой изображению топ-модели, двигалась группа ее поклонников и поклонниц. Тина посоветовала Полю не продолжать, а то ведь дойдет до драки… Кто-то сунул ей прямоугольник размером с ладонь, с объемным портретом Вероники, Стив и Поль получили такие же. Тина нажала на квадратик в нижнем правом углу, и вместо портрета появился заголовок: «Вероника Ло: факты и загадки».
        Через секунду его сменил текст: семнадцатилетняя Вероника Ло (настоящее имя - Вероника Лойчева), вспыхнувшая в модельном бизнесе подобно сверхновой, родилась на Кутакане в малообеспеченной семье. Еще в детстве она поняла, что ее место - среди звезд, и полюбила смотреть на звездное небо. Когда Веронике исполнилось шестнадцать, семья Лойчевых вместе с другими кутаканскими иммигрантами в поисках лучшей доли отправилась на Нез, и тут Вероника решила, что пора осуществить свою заветную мечту. Она пришла к известным незийским дизайнерам Ольге Лагайм и Джеральду Крею, и те сразу разглядели в девочке будущую топ-модель. Вероника начала упорно работать над собой, и это, вкупе с врожденным талантом, позволило ей стать тем, чем она стала. Слухи о том, что Вероника якобы жила с Лиргисо, не имеют под собой никаких оснований: на самом деле она лежала тогда в силарской больнице на Незе, и силарские целители могут это засвидетельствовать. Утверждение, будто Вероника вторглась прошлой зимой в «Космоколлегиум» вместе с сотрудником незийской полиции Полем Лагаймом, который устроил в бизнес-центре дебош, настолько
нелепо, что знаменитая топ-модель оставляет его без комментариев. Вероника Ло планирует провести на Ниаре около месяца, в соответствии со своим контрактом.
        - Тина, - встрепенулся Поль, который тоже просмотрел текст, - отпуск надо выбивать немедленно, сейчас. Я хочу побывать дома, пока Вероники там нет. Она у меня уже вот где! - Он провел ребром ладони по горлу.
        - Я поговорю с Эланой, - согласилась Тина. - При первой возможности.
        На них темной бесформенной громадой надвигался желиец, под его весом хрустела затянувшая лужи ледяная корка, шуршали осколки льда. Люди отступили к парапету - им посторониться проще, чем медлительному уроженцу Жела. Внизу, на желто-розовой воде, змеились золотые зигзаги; над каналом плыла, догоняя Веронику Ло, голограмма космической яхты: новая модель в натуральную величину, отливающие золотом изломанные плоскости - «дизайн для тех, кто любит поражать». Желиец прополз мимо, в фарватере у него тащился робот-дворник, методично сгребающий ледяное крошево к бордюру.
        - Поль, когда мы прилетели на Ниар, ты не пробовал засечь Лиргисо? - спросил Стив.
        - Нет. В смысле, пробовал, но его нет. Или он куда-то свалил, или постоянно держит экранировку, или его действительно тогда убили.
        - Это вряд ли, - сказала Тина. - Космопол в его смерть не поверил, как и мы. И журналисты тоже. Мне не нравится, какой ажиотаж они создают вокруг Лиргисо.
        - Модный страх, - пожал плечами Стив. - Это глупо, но страх тоже может стать модным - как покрой одежды, дизайн аэрокара или система взглядов. Поль, попробуй сканировать хотя бы два-три раза в день, вдруг поймаешь. Ты уверен, что сможешь узнать его?
        - Уверен. Мне эта сволочь до сих пор иногда в кошмарах снится, еще бы я его не узнал… В первый день, как мы сюда прилетели, я через каждые полчаса сканировал, но ничего не нашел.
        Канал плавно поворачивал, над ним взметнулась арка: здание, облицованное молочно-белым люминогласом. Рябь цветных огней впереди стала гуще. Из-под арки выплыла прозрачная гигантская рыба, словно сделанная изо льда - своего рода аквариум, в котором кружили, исполняя замысловатый рыбий танец, ее миниатюрные копии. У этой голограммы не было сопроводительных надписей - видимо, не реклама. Поль засунул руки в карманы, отвернулся к парапету и в течение некоторого времени рассматривал рыбу, потом опять заговорил:
        - Тина, я хотел кое о чем посоветоваться с тобой до отпуска. Можно сейчас?
        - Можно.
        Они направились к люминогласовой арке. Стив отстал, Поль молча шел рядом с Тиной, и та уже решила, что советоваться он раздумал, когда услышала его неуверенный голос:
        - Я хочу сказать Ивене, что люблю ее. Как по-твоему, она не испугается?
        - Почему она должна испугаться?
        - Ну, все-таки… - Поль запнулся. - Я давно люблю ее, с того момента, как в первый раз увидел. Я ведь ее вначале увидел не нормальным человеческим зрением, а своим особенным. Она похожа на пушистую звездочку. Я не хочу, чтобы она обиделась или начала меня бояться. Наверное, мне сейчас надо сидеть на Манокаре и не соваться на Нез, чтобы не мешать ей жить, но так хочется хоть немного побыть рядом с ней… Ты можешь сказать, что мне делать?
        - Поль, я не могу решать за тебя. С чего ты взял, что помешаешь ей жить?
        - Учитывая разницу в возрасте… - Даже профиль Поля, тонко прорисованный на фоне плывущей над каналом радужной абстракции, которая приглашала в новое кафе на площади Сирен, выглядел напряженным. - Кроме того, я неврастеничный тип с целым букетом паранормальных способностей и нулевым самоконтролем. Сейчас ей хорошо, Ольга и Ли о ней заботятся, и вдруг влезу я со своими признаниями…
        - А тебе не приходило в голову, что она, возможно, тоже влюблена в тебя?
        - Не знаю. Я мог бы что угодно себе навоображать, но все равно есть только то, что есть. Я уже больше года с этим живу, тяжело так долго находиться в подвешенном состоянии.
        Из-под арки появилась еще одна Вероника Ло в световом цилиндре, на ней был отороченный пятнистым фиолетовым мехом деловой костюм от Вены Ресом.
        - Ты себя недооцениваешь. По тебе такая топ-модель с ума сходит!
        - В жизни бы на нее не смотрел… - процедил Поль.
        У подножия здания-арки, на широких опоясывающих ступенях, расположилась группа людей в стеганых куртках из потускневшей и потертой некачественной «зеркалки». Людей?.. Линия высокого лба изламывается почти под прямым углом: горизонтально расположенный нос, выдвинутые далеко вперед челюсти; глаза, вполне человеческие, окружены ресницами настолько пушистыми, словно те растут в несколько рядов. Бледные лица и кисти рук покрыты редкими светлыми волосками.
        Существа сидели кто на ступенях, кто на потрепанных дорожных сумках; они пили санду из банок и ели пирожки - это говорило о том, что их метаболизм от человеческого не отличается. Кто это - иммигранты? Небогатые путешественники? Вокруг них вертелся робот-рекламоноситель, показывал то одну картинку, то другую; участники пикника не обращали на него внимания. Робот нагло нарушал правила: он не должен демонстрировать свои ролики одним и тем же зрителям дольше десяти секунд, и если представители неведомой расы попытаются его сломать, закон будет на их стороне, но им было все равно. Их лица казались усталыми и флегматично-удовлетворенными.
        Заметив Тину, Поля и Стива, робот метнулся наперерез, в воздухе над ним расцвела голограмма:
        Сногсшибательный материал Янсе Люша в «Ниарской сетевой бомбе»!
        Правда о Веронике Ло: на Савайбе хрупкая топ-модель перестреляла полтора десятка головорезов.
        «Интеллект и самообладание Вероники Ло не уступают ее красоте», - свидетельствует наш корреспондент Янсе Люш.
        - Счастливый человек этот Янсе Люш, - усмехнулся Поль. - Он не знает, в какую лужу сел.
        - Я тоже могу денег заработать, - заметила Тина. - Если напишу мемуары: «Как я была топ-моделью Вероникой Ло и перестреляла на Савайбе полтора десятка головорезов». Интересно, откуда Люш взял цифру? Я сама их не считала, и на вилле во время нападения Люша не было.
        - Наугад. Полтора десятка - это впечатляет.
        Они обогнули здание-арку. Дальше пространство по эту сторону канала расслаивалось на ярусы: тут начинались тротуары в несколько этажей, обрамленные неоновой вязью. Робот-рекламоноситель опять забежал вперед, над ним появилась полупрозрачная человеческая ладонь, на ней стояла рюмка с коричневым напитком, но Стив бросил вполголоса: «Иди отдохни». Робот послушно свернул голограмму, юркнул к парапету и улегся на асфальт. В темноте он был похож на небольшую задремавшую собаку.
        Эмми и Лейла наконец-то поняли, что эксцессер без дозы - это не эксцессер. Когда Клисс два раза просмотрел сериал, начался второй этап: репетиции. Саймон должен был отработать стиль поведения, который усилит его сходство с простоватым и добродушным персонажем детского мультика; Лейла изображала девочку, с которой ему надо подружиться. Вот тут-то наниматели (гм, или все-таки похитители?) Саймона Клисса убедились в том, что без стимуляторов он мямлит, теряется, туго соображает и напоминает скорее издерганного карманника с комплексом неполноценности, чем некрасивого, но симпатичного двойника Умазайки.
        Фергон. Не самый лучший препарат, зато надежный, не дающий побочных эффектов. Плохо, что он не увеличивает физическую силу и скорость реакции… У Саймона крепло подозрение, что его так называемое сотрудничество с Эмми добром не кончится и лучше бы ему быть во всеоружии.
        Эмми осчастливил их посещением на третий день после того, как Саймон начал репетировать под дозой. Визит босса для обоих стал сюрпризом: для Лейлы - приятным, судя по восторженной улыбке, которая расцвела на ее лице, а для Клисса… Ну, если вспомнить, что за омерзительную тварь Эмми с собой притащил, это был сюрприз из разряда тех еще подлянок!
        На Эмми была рубашка из материала, имитирующего чешую, такие же облегающие брюки и высокие сапоги из металлизированной кожи. Крупные черные алмазы на мочках ушей - он еще и украшения носит! Саймон начал прикидывать, сколько за такие цацки можно выручить, но потом вспомнил об инциденте с зеркалом: Эмми опасней, чем кажется на первый взгляд, и если представится случай его ограбить, действовать наобум нельзя.
        То, что свисало с левого плеча Эмми, Саймон вначале принял за сумку - нечто изысканно-уродливое в духе высокой моды. Вдруг сумка пошевелилась и зашипела; пушистые декоративные шнурки, до этого безучастно болтавшиеся, пришли в движение… Саймон понял, что не шнурки это, а лапки, тонкие, суставчатые, с серповидными коготками на концах. Одна более длинная конечность захлестнута вокруг руки хозяина выше локтя, за счет чего тварь и держится. Коготки скользили по иссиня-черной синтетической чешуе, существо встревоженно пищало. Наконец оно сумело вскарабкаться на плечо Эмми, оцарапав ему шею, а тот слегка поморщился, наугад потрепал его правой рукой и пробормотал что-то успокаивающее.
        - Ой, какой миленький! Кто это?
        Саймон про себя обозвал Лейлу «прагматичной сукой»: сразу сообразила, что любимым домашним животным босса надо восторгаться, как бы гнусно оно ни выглядело.
        - Тихаррианский мурун. Прелесть, правда? Я увидел его в каталоге редких животных, и его восхитительно отталкивающая наружность сразу меня очаровала. Видишь, какой изящный хоботок? На конце спрятан ядовитый зуб, который при атаке выдвигается. Для человека его яд не смертелен, но укус болезненный. Обычно у них удаляют железы, вырабатывающие яд, однако я заказал муруна с неудаленными железами - зачем калечить столь совершенное создание природы? Они очень эмоциональны и привязчивы, но признают только своих хозяев. Иди сюда, я вас познакомлю.
        Эмми отодрал муруна от своей рубашки - это удалось ему не сразу, тварюгу пришлось около минуты ласково уговаривать - и посадил на стол. Брр, ну и гадость! Тихаррианский мурун напоминал паука, - а Саймон их с детства не выносил, - этакого паука-переростка размером с некрупную кошку. Округлое тельце покрыто пушистым мехом, синие полосы чередуются с ядовито-зелеными; той же расцветки пушок на противных лапках и длинном хвосте, тонком и гибком, как хлыст. Лапок у гада восемь штук, что усиливает сходство с пауком. Когти эта дрянь способна втягивать: по столешнице она топталась бесшумно, без всякого клацанья, и Саймона передернуло от мысли, что она ведь запросто подкрадется к тебе незаметно - а потом прыгнет и укусит, когда не ждешь… Одно утешение: уж если такая тварь на тебя прыгнет, ты умрешь от омерзения раньше, чем она успеет цапнуть. Рта у животного не было, только хоботок с упомянутым ядовитым зубом. И два больших круглых глаза с вертикальными зрачками - золотисто-желтые, как у директора.
        Когда девушка подошла к столу, Эмми обнял ее за талию, потрепал муруна по шерстке и сообщил:
        - Топаз, Лейла своя, Лейлу кусать не надо. Погладим его вместе? - Он взял руку Лейлы, несколько раз провел ладонью девушки по спине муруна. Оба перенесли это спокойно. - Теперь он тебя запомнил и не станет на тебя кидаться. Сегодня я был с ним в офисе, Джемину он укусил. Как она визжала…
        Лейла злорадно ухмыльнулась:
        - Ты их не познакомил?
        - Нет, - Эмми тоже ухмыльнулся. - Этой чести удостаивается не каждый. Кроме того, Джемине Топаз не понравился, а он не любит, когда к нему проявляют неприязнь, он очень чувствительный. Знаешь, чем он питается? Кровью и фруктами. На Тихаррои мурун охотится на мелких животных - парализующий укус, потом высасывает кровь. Или пробивает своим зубом кожуру плода и вытягивает мякоть. В его рационе должно быть и то и другое, мне будут присылать для него специальные консервы.
        - У него такая шелковистая шерстка! Можно, я еще его поглажу?
        Саймона поразила выдержка Лейлы: ведет себя так, будто на столе перед ней сидит не мерзкий выходец из ночных кошмаров, а какой-нибудь там хомячок или кролик!
        - Нельзя, - улыбнулся Эмми. - Все равно может укусить. Характер у него сложный, непредсказуемый… Очаровательное создание!
        Он присел на край стола рядом со своим любимцем, погладил его, потом взглянул на Саймона, словно только сейчас его заметил.
        - Саймон, разве ты не хочешь посмотреть на него вблизи?
        - Благодарю вас, господин Медо, у меня аллергия на животных, - отозвался Клисс - он занял позицию у дальней стены, возле двери в туалет. - В том числе на тихаррианских. Если я подойду, я сразу кашлять начну, и он испугается.
        Спасибо фергону, голова у Саймона работала теперь не так уж плохо.
        Эмми пожелал посмотреть репетицию и остался недоволен.
        - Саймон, что это за ужимки? Это и есть хваленая школа «Перископа»? Когда ты улыбаешься, мне хочется проверить, на месте ли мой бумажник. Ты способен улыбнуться доброжелательно?
        - Пожалуйста!
        Клисс улыбнулся. Директор поморщился, а тихаррианский мурун припал к столешнице и угрожающе зашипел.
        - Спокойно, Топаз. - Эмми вздохнул и погладил его по сине-зеленой полосатой спинке. - Я согласен с тобой, зрелище гнусное, но мы ведь уже сделали ставку на Саймона Клисса. Теперь нам придется учить его улыбаться. Саймон, смотри на меня! Вот это называется располагающая улыбка.
        Он улыбнулся, открыто и заразительно, и сразу стал похож на симпатичного юношу из тех, что рекламируют кроссовки, апельсиновую санду и средства для безопасного секса.
        - А вот это называется располагающая улыбка в интерпретации Саймона Клисса.
        Вроде бы выражение не изменилось, но улыбка отвердела, в ней появилось нечто фальшивое. Желтые глаза Эмми щурились уже не весело, а настороженно и недобро, хотя и с показным оживлением.
        - Заметил разницу? - спросил Эмми, перестав улыбаться.
        - Эмми, где вы изучали актерское мастерство? - с ударением на «где» осведомился Саймон. Фергон избавил его от скованности, и вопрос был задан покровительственным тоном, с уничижительными нотками: этот богатенький мальчишка должен усвоить, что такое эксцессер старой закалки. Пусть знает свое место. - Дерь-мо! Понятно? Окаменевшее позавчерашнее дерьмо! Вас там облапошили и ничему не научили! Вы улыбаетесь, как в рекламе, а я - как в жизни, вот и вся разница! Театральные студии, рассчитанные на молодых дурачков…
        Саймон замолчал, потому что Эмми встал и шагнул к нему. На лице директора застыло скучающее светское выражение, как будто он направлялся к роботу-официанту за бокалом вина. Саймон занервничал: а вдруг он опять, как в прошлый раз?.. Толкнул дверь в туалет, но та, как назло, не открывалась. Заклинило… На ходу припоминая приемы самообороны, которыми он пользовался в последний раз еще до тюрьмы, Клисс принял боевую стойку.
        Медо остановился в двух шагах, смерил его насмешливым взглядом. Саймон вовремя вскинул руку, блокируя удар, но движение Эмми оказалось обманным, и в тот же момент Клисс получил не слишком сильный, зато адски болезненный удар в живот. Он сполз по стенке и скорчился.
        - Бедный уродец Саймон, где ты изучал боевое мастерство? - Эмми передразнил его интонацию. - Спортивные секции, рассчитанные на немолодых дурачков…
        Лейла и Топаз наблюдали эту сценку с явным удовольствием. Нетрудно догадаться, за кого они болели!
        - Саймон, времени у нас мало, - деловито, словно ничего не произошло, заговорил Медо, когда Клисс перестал мычать от боли. - Чтобы ты к завтрашнему вечеру научился улыбаться, как я показал. Потренируйся перед зеркалом, зачем его здесь повесили? Ты используешь его не по назначению, это не вешалка для одежды.
        Он подошел к зеркалу, сдернул с него куртку и брезгливо отшвырнул в угол. Потом повернулся к девушке:
        - Лейла, идем, отдохнем от Клисса. Я покажу тебе кое-что, чего ты еще не знаешь.
        Та просияла. Эмми подставил руку Топазу, тварь вскарабкалась на плечо, и все трое избавили Саймона от своего общества. Он остался наедине с разбитым зеркалом, мутным от засохших буроватых разводов.
        - …..! - прошептал Саймон. - Трахаться пошли…! И весь ваш проект…!
        Боль не позволяла распрямиться, но все-таки он сумел подняться на ноги. Его тошнило. Он изо всех сил саданул ботинком по заклинившей двери - и та услужливо распахнулась, как будто не было с ней проблем несколько минут назад. От неожиданности Клисс потерял равновесие и снова со стоном уселся на пол.
        Глава 3
        Ее высокопревосходительство президент великого Манокара, скорбящая вдова его высокопревосходительства покойного президента Ришсема, кроткая и плодородная госпожа Элана Ришсем покинула Ниар синим мартовским днем, расколотым на куски ледяной капелью и дрожащими солнечными плоскостями. День был похож на отражение в разбитом зеркале.
        После официального прощания с представителями ниарских властей Элана поднялась по роскошному парадному трапу на борт корабля, свита чинно двинулась за ней в порядке старшинства. Преисполненные сокрушительной торжественности мужчины в великолепных мундирах (основной цвет - белый, с незначительными, но эффектными вкраплениями других цветов), эполеты, застежки и наручные компы слепят позолотой. Ниарские должностные лица, одетые с неброской элегантностью, рядом с манокарцами откровенно не смотрелись.
        Поль усмехнулся под своей маской: во всем, что касается помпезности и показухи, Манокар обставит кого угодно. Впрочем, сам Поль видел не совсем то, что видели остальные зрители. Некоторое время назад у него появилось предощущение опасности, и он сменил личность. Этому приему Поль научился, когда они со Стивом искали Тину; теперь у него в запасе было целых три производных личности.
        Томек. Балбес, болтун, безалаберный субъект, не блещущий интеллектом и начисто лишенный экстрасенсорных способностей. В его шкуре можно расслабиться и отдохнуть от множества вещей, терзающих восприятие Поля Лагайма: для Томека их попросту не существует.
        Черная Вдова. Это не человеческое существо, а призрак - кровожадный, не знакомый с сомнениями и страхом. Когда противники реформ организовали покушение на Элану и рядом с президентом в критический момент не оказалось никого, кроме Поля, с киллерами дралась Черная Вдова. Эта адская бестия даже на боль от лучевого ожога не обращала внимания, хотя самого Поля такая травма сразу бы вывела из игры. Очень удобная личность, если имеешь дело с превосходящими силами противника.
        Полина Вердал. Обладает сверхобостренным экстрасенсорным восприятием, видит невидимое, находит людей за счет интуиции - пока Поль оставался базовой личностью, то есть самим собой, он так не мог.
        Обычно производные личности пребывали в свернутом состоянии, как заархивированные файлы (у Поля было опасение, что частые превращения могут оказаться для него разрушительными), но сейчас, почувствовав угрозу, он трансформировался в Полину Вердал и смотрел ее глазами.
        В воздухе плавали туманные шары, поодиночке и гроздями; парили расплывчатые медузообразные объекты - синеватые, радужные, мертвенно-белесые; иногда мелькало нечто неописуемое, не имеющее аналогов в физическом мире. Все это напоминало подводную среду с ее обитателями. Ничего особенного, источник опасности находится не здесь.
        Люди?.. Никто из них не представлял угрозы. Наиболее привлекательно выглядела Тина: мерцающее существо, окутанное лучистым ореолом; манокарцы рядом с ней как невзрачные тени Аида, особенно вон тот, похожий на серый, дрожащий на ветру куст - что с ним такое? Хотя мало ли какие могут быть у человека проблемы; он чем-то обеспокоен и подавлен, но не опасен. На всякий случай стоит просканировать провожающих, машины в небе, соседние корабли, президентский корабль… Ничего подозрительного. Поль свернул Полину Вердал и опять стал самим собой. Обычно окружающие не замечали его трансформаций: меняется выражение лица - и все, еще бы он на самом деле превращался в девушку или в призрак! А сейчас он к тому же в маске.
        - Стив, - услышал он негромкий голос Тины, - ты проверил корабль? Давай еще раз, ладно?
        У нее был вживлен в нёбо передатчик для связи со Стивом, а приемник находился в кости возле ушной раковины. Вскоре Тина сказала:
        - Поль, корабль в полном порядке. Все исправно, ничего не заминировано.
        - Хорошо, - отозвался Поль. Он никак не мог локализовать опасность, и это ему особенно не нравилось.
        Подошла их очередь подниматься на борт. Манокарцы ухитрились даже такое рутинное действие, как посадка президента и сопровождающих лиц на звездолет, превратить в ритуал, почти в мистерию.

«Грузимся медленно и торжественно, как покойники в крематорий… Весь Ниар ведь будет смеяться! Одно утешение - мы с Тиной в масках, мы в этом как бы и не участвуем».
        В коридоре Поль стянул маску. Телохранители последовали его примеру, сразу утратив свою мнимую одинаковость: ровесник Поля, обладатель круглого упрямого лица; парень постарше, с образцово неприметной внешностью прирожденного оперативника; мужчина средних лет, горбоносый, с резкими складками по углам чуть искривленного рта. Их сходство ограничивалось ростом и сложением - так как работали они в масках, остальное не имело значения.
        - Вы свободны, отдыхайте, - объявил Поль и повернулся к Тине: - Пойдем куда-нибудь? Можно в Сад Славы - там, наверное, никого.
        - Пошли.
        Стиву, Тине и Полю предоставили отдельные каюты - такие, что лучше бы их не было: истинно манокарский подход к оформлению интерьера, стены сплошь покрыты лозунгами, изречениями государственных мужей, выдержками из всевозможных Уставов и Уложений. Сад Славы тоже своеобразное местечко, но там хотя бы есть размах, а унылые аккуратные столбцы казенных поучений на стенах крохотной комнатушки - это смахивает на глюк рехнувшегося бюрократа. Поль не мог долго находиться в своей каюте, физически не выдерживал.
        Впрочем, долго и не придется: несколько часов спустя корабль выйдет за пределы системы Близкого солнца, разгонится до нужной скорости и нырнет в гиперпространство; максимум через двадцать минут (поскольку в кресле пилота-навигатора сидит Стив) вынырнет оттуда около Манокара - и путешествие закончено. Вообще-то Стив мог бы уйти в гиперпространство и сразу после старта, однако ниарские Правила Навигации такие номера запрещали.
        По корабельному распорядку, перед нырком члены экипажа должны находиться на своих местах согласно штатному расписанию, а пассажиры - в каютах, но до нырка еще далеко. Сейчас началась предстартовая подготовка, и займет она около часа. Напрасная трата времени, ведь Стив уже проверил бортовые системы, но манокарцы свято чтут инструкции.
        Встречные, заметив Поля и Тину, ускоряли шаг либо сворачивали в боковые коридоры. Поля побаивались: среди манокарцев ходили слухи, что он телепат. Слухи эти были, мягко говоря, преувеличены - Поль никогда не умел читать чужие мысли, а его способность к телепатическому общению в свое время угасла, едва прорезавшись.
        Вернуть ее Поль не пытался. Год назад он поставил над собой рискованный эксперимент и выжил только потому, что лежал со сломанным позвоночником в стационарном «коконе спасения» (с этой травмой ему повезло, и без всяких кавычек - она спасла его тогда от многих неприятностей). Превратив себя в ментальную машину для ретрансляции телепатического сообщения, Поль чуть не поплатился за это жизнью, но системы «кокона» не позволили ему умереть. Он не помнил, как его тело корчилось в судорогах, как у него ломались кости, рвались сосуды и мышцы. После трансформации он перестал что-либо чувствовать и воспринимать, а потом открыл глаза, увидел за прозрачной стенкой Стива и понял, что все получилось как надо.
        В промежутке между первым и вторым моментом было несколько суток глубокой комы, когда системы «кокона» работали на пределе, в режиме экстренной реанимации, однако этого Поль не помнил. Боли он тоже не помнил, хотя какие-то ее неощутимые отголоски, должно быть, остались, раз мысль о телепатии вызывала у него с тех пор даже не то чтобы отталкивание, но непреодолимое нежелание с этим связываться.
        Монументальное великолепие Сада Славы обрушивалось на посетителя, едва тот переступал через порог. Свой Сад Славы был на каждом манокарском звездолете, но здесь, на президентском «Вестнике Победы», усердные и высокоодаренные искусстводелы особенно постарались. Многоуровневый рельеф, отдельные сектора необъятного зала соединены лестницами из полированного камня; обелиски, устремленные к высокому светящемуся потолку, сквозистыми вереницами рассекают пространство; настенные голограммы (пейзажи, парады военной техники, похороны государственных деятелей, всенародные торжества) не позволяют определить на глаз хотя бы приблизительные размеры помещения - ясно только, что оно громадное.
        Тина и Поль миновали центральный сектор, где на постаменте из пурпурного мрамора ветвилось позолоченное дерево, символизирующее манокарскую национальную идею. Листья, выточенные из драгоценного зеленоватого хлиорита, инкрустированы золотыми буквами: «Дисциплина», «Скромность», «Почитание вышестоящих»,
«Самоотверженность» - манокарские истинные ценности. До реформ считалось, что остальной мир не знает, что это такое; позже идеологи Манокара заняли более гибкую позицию: да, в Галактике встречаются культуры, для которых Ответственность или, к примеру, Честность - не пустые слова, но лишь на Манокаре безоговорочно торжествует Добро. Отсюда следует (финт партии реформаторов), что контакты с внешним миром необходимы: надо же просвещать тех, кто с истинными ценностями еще не знаком!
        Трехмаршевая лестница ведет вниз. Мемориальный сектор: сверкающее черное озеро с симметричными островками символических надгробий. Озеро можно пересечь не замочив ног - это всего лишь отполированный до зеркального блеска черный гранит.
        Новый подъем. Галерея мраморных обелисков с голографическими портретами правителей Манокара, каждый снабжен текстом, повествующим о заслугах изображенной личности. Последний в ряду - портрет Эланы Ришсем. Надпись гласит, что наидостойнейшая из жен, кроткая и плодородная госпожа Элана, была избрана президентом, поскольку впитала всю мудрость своего почившего супруга. Компромисс по-манокарски. Поль и Тина давно уже сошлись на том, что Лудвиг Ришсем был не только здравомыслящим реформатором, но еще и порядочным раздолбаем (как он вляпался в ту историю с шантажом - не каждый ведь так сумеет!), и хорошо, что кроткая и плодородная Элана впитала его мудрость, а не что-либо другое.
        В конце Галереи Правителей находилась невысокая бронзовая решетка, отделяющая зрителей от стены с голограммой: колонна юношей в скромных мундирах движется к большому серому зданию. Сбоку пояснение: «Прилежные студенты отправились в поход за знаниями». Тина прислонилась к решетке, а Поль присел на подножие обелиска с портретом Эланы. Так, наверное, нельзя, но вряд ли найдутся желающие придираться по мелочам к телохранителю-экстрасенсу, предположительно телепату. Разве что Гредал сделает замечание.
        - Ты по-прежнему чувствуешь опасность? - спросила Тина.
        Поль кивнул. Угроза была непонятная, размазанная в пространстве, но вполне реальная; он ощущал ее так же отчетливо, как слабый воздушный поток, исходящий от вентилятора, спрятанного за ажурной бронзовой розеткой под потолком.
        - Может быть, на нас нападут в космосе?
        - Нас будут сопровождать корабли ниарского военного флота, - напомнила Тина. - Маловероятно, чтобы кто-нибудь сунулся. Хотя сейчас я скажу об этом Стиву.
        Ее присутствие успокаивало, и не только потому, что Тина киборг, обладающий нечеловеческой силой, с лазерами и выдвижными лезвиями в кистях рук, не говоря уж о телекинетических способностях. Поля всегда тянуло к людям уравновешенным, неподвластным давлению внешней среды - таким, как Тина и Стив. Правда, сами они утверждали, что у них тоже бывают срывы, но Поль ни разу этого не видел.
        У Тины было лицо земной топ-модели Моны Янг, согласно моде семилетней давности (когда Стив и Тина скрывались от Космопола, ей пришлось сделать пластическую операцию): тонкие правильные черты, прямой нос, не слишком полные, четко очерченные губы. Она казалась ровесницей Поля, и ничто в ее облике не выдавало боевого киборга: стройная светловолосая девушка среднего роста, не хрупкая и не массивная, с нормально развитой мускулатурой, отнюдь не гипертрофированной. Стив тоже не похож на сверхчеловека; те, кто не знал его в лицо, обычно принимали его за техника или за охранника.
        - Бортовые орудия будут в готовности. По-моему, исключено, чтобы наемники оппозиции атаковали нас под носом у ниарского флота. Весовые категории не те.
        - Вопрос в том, как далеко они готовы зайти, чтобы избавиться от Эланы и навредить реформаторам, - сумрачно глядя на колонну прилежных студентов, возразил Поль. - С их точки зрения, весь миропорядок рушится: нельзя больше запарывать слуг и подчиненных, молодежь слушает инопланетную музыку, по улицам ходят женщины без вуалей и так далее. Да еще эта астральная тварь, про которую рассказывал Стив, куда-то удрала. В общем, гибель богов и устоев налицо, Манокар надо спасать любой ценой. - Он помолчал, потом кисло признался: - Тина, я всегда был жутким эгоистом. Я домой хочу, а если какой-нибудь чертов инцидент, плакал наш отпуск!
        - Посмотрим. Элана в принципе не возражает…
        Тина не закончила фразу. Ее серые глаза слегка сузились, лицевые мышцы на мгновение отвердели и тут же расслабились - безразличное, почти сонное выражение. Поль дернулся, но обернуться не успел.
        - Не оглядывайся, - Тина говорила, почти не разжимая губ. - Просканируй зал: кто здесь есть, кроме нас?
        Полю стало холодно, словно внезапно упала температура. Он заметил, что Тина сменила позу: медленное неприметное движение, и кисти скрещенных на груди рук высунулись наружу - она приготовилась стрелять из своих имплантированных лазеров! В кого?.. Чужого присутствия Поль не ощущал.
        - Из живых здесь только мы. Если ты кого-то видишь, это андроид или голограмма. Где он? - Голос прозвучал хрипло, неуверенно.
        - Далеко. Еще до дерева не дошел. Просканируй как Полина Вердал.
        Поль без возражений трансформировался и увидел, не глазами, а своим особым нечеловеческим зрением, весь Сад Славы целиком, в туманных наплывах то ли плесени, то ли грязноватого снега (обзор - триста шестьдесят градусов, нет необходимости оборачиваться). Печальное и неопрятное зрелище, никакого шика. И ни намека на постороннее присутствие. Или нет, что-то есть… Бледное размытое пятно, на пределе восприятия - так могла бы выглядеть тень растения, - оно медленно приближается… Страх, внезапный и болезненный, заставил Поля свернуть Полину Вердал. Его начало знобить.
        - Не знаю, что это, - говорить было трудно. - Тина, мне плохо.
        - Стив, тревога, - едва шевеля губами, произнесла Тина. - Стив!.. У меня передатчик накрылся, - Поль понял, что последние слова адресованы ему. - И мои лазеры тоже!
        Он наконец-то оглянулся, одновременно пытаясь встать и расстегнуть непослушными пальцами кобуру. Почему кружится голова, если он еще пять минут назад прекрасно себя чувствовал?.. Он готов был увидеть что угодно - ожившего мертвеца, дьявола с рогами, неизвестную форму жизни, но вместо этого увидел на лестнице, соединяющей центральный сектор с мемориальным гранитным озером, всего-навсего одного из своих телохранителей. Тот был одет как Поль и Тина: черная униформа, высокие ботинки, бронежилет - ничего подозрительного, все как положено. Вот только почему он на президентском корабле разгуливает в маске, это же нарушение…
        Тина шагнула вперед, ее движения стали смазанными, неуловимыми - переключилась в ускоренный режим. Бластер у нее в руке… Нет, руки пустые. Каким образом ее обезоружили?.. Тут Поль заметил, что из расстегнутой кобуры на поясе выглядывает рукоятка. Почему Тина раздумала стрелять и спрятала оружие?
        Он получил ответ на этот вопрос, когда сумел вытащить собственный бластер: рубиновый глазок индикатора не светился.
        Грохот. Поль поднял голову и сквозь застилающий глаза туман увидел, как валятся на блестящий мраморный пол какие-то бесформенные куски. Он не понял, что произошло, а фальшивый телохранитель уже находился в начале Галереи Правителей. Поль услышал в наступившей тишине его смех.
        - Тина, мои поздравления! Неужели ты наконец-то научилась драться, не используя грубую силу киборга? Смею надеяться, это моя заслуга…
        Его дальнейшие слова заглушил громкий хруст. Привинченная к полу яшмовая скамья качнулась в одну сторону, потом в другую, освободилась, взмыла в воздух, но до черной фигуры не долетела - сшиблась с обелиском, который с тяжелым скрежетом переломился надвое и принял удар на себя. Снова грохот и камнепад.
        Поль попытался встать. Ноги подкосились, он упал на колени и выронил бесполезный бластер. Знакомое состояние, как в тот раз на Дизайнерском Форуме… Тогда Поль не знал о том, что Лиргисо, он же Крис Мерлей, - энергетический вампир, а теперь знает, но толку от этого знания… Хорошо Тине, на нее такие фокусы не действуют: что-то вроде врожденного иммунитета.
        - Тина, как поживают твои лазеры? То же самое я мог бы сделать со всеми твоими искусственными системами, но боюсь, это тебя убьет. Я пришел за Полем, позволь мне забрать его.
        Расстегнуть бронежилет… Достать из внутреннего кармана миниатюрный, в виде авторучки, однозарядный бластер - возможно, он в порядке…
        Скорее всего, Лиргисо получил информацию об экипировке Поля и его охраны от кого-то из манокарцев; войдя в зал, он сразу вывел из строя табельное оружие Поля и Тины, но «авторучка» должна была уцелеть, о ней мало кто знает.
        Поль обзавелся этой штукой десять лет назад. Он тогда был помешан на оружии (свой страх перед драками он сумел преодолеть несколько позже) и не выходил из дома без ничего. Один из одноклассников свел его с незийцем, который подпольно продавал «авторучки». Внутри патрон, какие используются в огнестрельном оружии. При нажатии на спуск химический заряд взрывается, от этого разрушается пьезокристалл и высвобождается импульс энергии для выстрела.
        Полю ни разу не довелось воспользоваться мини-бластером, а после зачисления в полицейскую школу он запер его дома в сейфе: еще не хватало попасться с запрещенной на Незе игрушкой. Когда он отправился на Манокар, он вспомнил об
«авторучке» и захватил ее с собой. Руководство президентской службы безопасности было в курсе - от сканеров такую штуку не утаишь, - но не возражало: телохранитель-экстрасенс находился на особом положении. Вся надежда на то, что информатор Лиргисо не входит в число посвященных.
        Невидимая, но болезненная вспышка - это Лиргисо убрал свою экранировку. Больше незачем прятаться: засечь его способен только Поль, а тот уже знает о его присутствии. Темный смерч, нечто пугающее, опасное, омерзительное - примерно так Лиргисо выглядел для Поля; если посмотреть глазами Полины Вердал, зрелище будет еще хуже, почти до шока.
        Поль скорчился на полу, чтобы Лиргисо не увидел, как он расстегивает бронежилет. Сражение продолжалось; шум стоял, как в каменном карьере, где работает добывающая техника, - странно, что до сих пор никто не примчался выяснять, что творится в Саду Славы. Датчики и видеокамеры Лиргисо заблокировал, но неужели в соседних помещениях не слышен грохот? Полю казалось, что времени прошло очень много - или это на самом деле не так, просто он застрял в отрезке времени, которое движется неестественно медленно, и каждая ненормально растянутая секунда вмещает в себя событий на десять-пятнадцать минут?
        Рядом что-то разбилось с тихим всхлипом. Мерцающие зеленоватые осколки хлиорита, горстка золотых букв с вычурными завитками: Ь, С, К, О… Дошла очередь и до дерева.
        Он справился с застежкой, сквозь ткань нащупал в потайном внутреннем кармане
«авторучку». Теперь надо ее вытащить - осторожно, чтобы Лиргисо не заметил.
        Тяжелые мерные удары, хруст. Поль оглянулся: по Галерее Правителей, давя усыпавшее пол каменное крошево, двигалась статуя Радигава, одного из первых манокарских президентов - Незапятнанного Светоча, как именуют его в школьных учебниках. Отлитый из бронзы трехметровый Радигав перемещался вместе с каменной плитой, к которой был привинчен: то правая, то левая сторона приподнималась над полом и делала рывок вперед. Казалось, что статуя шагает.
        Лиргисо не видно. Поль заледенел, когда понял, что враг использует статую как прикрытие. Для того чтобы телепортироваться вместе с кем-то, нужен физический контакт - достаточно схватить человека за руку… Эта мысль вызвала короткий, отчаянный прилив сил, и Поль выдернул из кармана мини-бластер. Одетая в лоснящийся черный пластик «авторучка» чуть не выпала из частично онемевших пальцев.
        - Тина, как тебе это нравится? Даже президент Радигав на что-то сгодился! Я тебя по-прежнему люблю. Не хочешь вернуться ко мне? Поля захватим с собой, потому что…
        На статую друг за другом обрушились два обелиска, но Незапятнанный Светоч устоял.
        - Тина, мне же больно! Если так, я больше не буду тебя щадить.
        Все окружающие предметы взбесились и пришли в движение. Решетка, возле которой Тина незадолго до этого стояла, хищно скользнула над полом, ударила Тину под колени. Поль видел это боковым зрением. Опираясь на дрожащий от напряжения локоть, он старательно прицеливался - не в Лиргисо, того сейчас не достанешь, а в вентилятор за сквозистой розеткой под потолком. Выход из строя одного из вентиляторов во время предстартовой подготовки равняется «неполадкам в системах жизнеобеспечения», равняется запросу данных с заблокированных датчиков, равняется тревоге, равняется появлению Стива… Главное - не промазать, выстрел только один.
        Поль нажал на спуск. Одновременно он заметил краем глаза какое-то белесое облако, окутавшее Тину, услышал насмешливый голос Лиргисо:
        - Тина, эта сеточка - из мономолекулярного волокна. Давай посмотрим, сможет ли тергаронский киборг ее разорвать? Ну-ка, попробуй еще раз!
        На полу корчился белесый кокон размером с человека, вокруг валялись большие и маленькие обломки полированного камня. Бронзовый Радигав торчал в проходе, заслоняя обзор, а Лиргисо, неотличимый от телохранителей Поля, стоял совсем близко и сверху вниз смотрел на противников. Ему тоже досталось во время телекинетической драки, на мраморные плиты капала кровь.
        - Не получается? - спросил он с глумливым сожалением. - Сочувствую, великолепная Тина. Я рассчитывал только на Поля, но теперь смогу утащить вас обоих.
        Поль запрокинул голову: из просвета в розетке неохотно выползал сизый дымок. Продержаться еще несколько секунд…
        Они с Тиной находились метрах в десяти друг от друга, схватить обоих сразу Лиргисо не мог. Он повернул обтянутое глухой черной маской лицо в сторону Поля, и тот почувствовал - сначала с удивлением, потом с ужасом, - что начинает скользить по колючей от битого камня плоскости пола по направлению к Тине. Если можно передвигать за счет телекинеза неживые предметы, почему нельзя то же самое проделать с человеком?.. Ухватиться не за что, да и сил для этого нет, но внезапно жутковатое скольжение прекратилось, опять раздался грохот.
        - Тина, не делай так больше! Ты нарушаешь свое слово, ты же могла мне голову разбить! Я ведь не собираюсь вас убивать, почему ты пытаешься убить меня?! Тина, перестань!
        - Что вы делаете?
        Голос Стива. Удивленный. Еще бы не удивиться…
        - Стив, помоги мне выпутаться из сетки! - Это уже голос Тины.
        - Зачем ты в нее завернулась?
        - Ради острых ощущений!
        Поль с трудом приподнял голову: Лиргисо нигде не видно. Сбежал.
        Должно быть, на какое-то время он потерял сознание, потому что в следующий момент обнаружил, что народу вокруг довольно много, Тина уже освободилась, а сам он чувствует себя вполне сносно и может без посторонней помощи подняться на ноги. Наверное, Стив поделился с ним своей энергией, как в тот раз на Форуме. В Саду Славы царил разгром, как после взрыва или землетрясения, манокарцы шокированно озирались.
        - Элана, с вами все в порядке? - достав передатчик, спросил Стив. Он не видел необходимости в церемониях и называл госпожу президента по имени - так короче.
        - Ваше высокопревосходительство, на борту чрезвычайное происшествие! - как бледное виноватое эхо, подхватил Гредал. И осведомился подавленным шепотом: - Что здесь произошло?
        - Лиргисо, - мрачно бросила Тина. - Кто дал ему ориентир для телепортации, хотела бы я знать!
        - Как ты поняла, что это он? - Поль подобрал и спрятал разряженную «авторучку», сунул в кобуру бластер. - Оделся он как мы, я бы не догадался.
        - Во-первых, он был в маске - ни один манокарец не пойдет на такое нарушение дисциплины. Во-вторых, он выше тебя на несколько сантиметров, это я заметила, когда он проходил мимо стенда с портретами первых колонистов. Твоя макушка вровень с той золотой полоской, видишь? Телохранители одного с тобой роста, этого он не учел - или понадеялся, что никто не обратит внимания на маленькую разницу.
        Поль взглянул на покосившийся стенд по ту сторону осиротевшего центрального сектора. Его спас пустяк - несколько сантиметров… Ноги снова обмякли, он присел на край ближайшего постамента.
        - Господин Лагайм, здесь сидеть нельзя! - напряженной скороговоркой напомнил Гредал. - Все разнесли, невзирая на кощунство… Это же Сад Славы, а вам такое сочетание слов ничего не говорит! Здесь даже дышать полагается с уважением. Все разгромили… - он с угнетенным видом посмотрел на валяющееся в сторонке позолоченное дерево, нагнулся, подобрал с пола уцелевший хлиоритовый лист, инкрустированный золотыми буквами: «Самоотверженность». - По Самоотверженности ногами ходим…
        - Поль, попробуй засечь Лиргисо, - не обращая на него внимания, попросил Стив.
        Поль попробовал.
        - Не могу. Опять заэкранировался.
        Новый парик придавал Лейле сходство с дикаркой: черные и сиреневые пряди разной длины, часть волос распущена, часть заплетена в косички, длинная челка затеняет глаза, и там, в зарослях, мерцают непроницаемые зрачки, ядовито алеют ресницы-тычинки.
        - Ты каждый день меняешь парики. - Саймон постарался улыбнуться, как учил Эмми. Он все еще надеялся расположить к себе эту заносчивую девицу с замашками вредного подростка. - Интересно, какие у тебя волосы на самом деле?
        - Зеленые. Ты же видел.
        Она уселась на стол, неосознанно копируя манеры Эмми.
        - А какие они от природы?
        - Кажется, каштановые. Ну и гадость!
        - Что - гадость? - растерялся Клисс. - Каштановые волосы?
        - Твоя улыбка.
        - Я не тот, кто вам нужен. Наймите кого-нибудь другого, а меня оставьте в покое.
        Опрометчивое высказывание. Если догадки Саймона верны и тут затевается какая-то криминальная авантюра, никто его просто так не отпустит.
        - Понимаешь, подрастерял я сноровку, пока сидел, - он снова улыбнулся, на этот раз виновато. - Постараюсь сделать для вас все, что в моих силах, но я уже не тот, сама видишь. Красивый у тебя парик. Почему ты меняешь их каждый день?
        - Хочу, чтобы у меня были всякие волосы. - Лейла мотнула головой, вокруг нее взметнулся блестящий черно-сиреневый вихрь. - Я столько времени об этом мечтала! Иногда мне кажется, что все окружающее - сон и я в любой момент могу проснуться. Хочется побольше успеть до того, как меня разбудят. - Девушка нахмурилась, на ее лице мелькнуло злое, болезненное, безнадежное выражение. - Эмми сказал, что со временем это у меня пройдет.
        - Ты, похоже, считаешь его очень умным? - прищурился Саймон.
        - Да уж он поумнее тебя, - отрезала Лейла. - Не делай такую морду, а то прямо по ней же и получишь.
        Хинар, наверное, где-то неподалеку, по ту сторону двери. Если что не так, Лейла сразу позовет желтокожего мерзавца. Лучше с ней не конфликтовать.
        - После тюрьмы у меня плохо с мимикой, - объяснил Клисс. - Я разучился адекватно реагировать, я же восемь лет находился в изоляции.
        - Ну, так учись заново, иначе свою работу не выполнишь. - Ни проблеска сочувствия, на редкость черствая девчонка. - Хочешь, я расскажу тебе про Дину Вански?
        - Про какую Дину Вански?
        - Это была моя самая близкая подруга. У нее были кости как студень - помнишь, я говорила?
        Лейла смотрела из-под своей дикарской челки, неприязненно насупившись, словно Саймон, забывший, кто такая Дина Вански, совершил непростительную ошибку.
        - Я уже вспомнил, - он постарался изобразить искреннюю заинтересованность. - Да, расскажи. Я не знал, что бывают такие случаи, непосильные для медицины.
        - У Дины еще до рождения видоизменилась костная ткань, из-за того что ее мать облучилась на Асклобе. Врачи советовали аборт, но Вански не согласились, они очень хотят попасть в свой рай, а считается, что после абортов туда не пускают. Когда Дина родилась, на нее сразу надели специальный костюм с экзоскелетом, за счет государства. В первые годы ее возили по всяким медицинским институтам, но ничего сделать не смогли, это не поддается лечению. Потом родители уехали вместе с Диной в Восточную Хардону, у них там вилла на берегу моря. Хм, вилла! Старая кирпичная хибара с гаражом и куцым садиком, Вански еще и часовню рядом соорудили, Дину заставляли каждый день там молиться. И она делала вид, что молится, а сама такие слова шептала… Я обещала Эмми, что не буду грязно выражаться вслух, а то бы процитировала, что она говорила богу своих родителей в этой паскудной часовне!
        Девушка замолчала, налила в стаканчик апельсиновой санды, отпила несколько глотков. Она каждый раз приносила с собой напитки, но Клисса никогда не угощала.
        - Ей все время твердили, что она должна радоваться - мол, бог ее любит, поэтому она родилась не такой, как все, и за свои страдания без проблем попадет в рай. И еще говорили, что она должна молиться за всех остальных, поскольку молитвы увечных и убогих обязательно будут услышаны, а она единственная на весь Ниар увечная и убогая, больше таких нет. Однажды Дина сказала, что они могут засунуть свой рай в зад…
        Лейла запнулась и опустила глаза, это укрепило Саймона в подозрении, что скрытая аппаратура для слежки здесь точно есть.
        - В общем, именно так она и сказала, - продолжила Лейла, - и еще кое-что в том же духе. Тогда у нее на полгода отобрали интероператорский шлем и отключили от Сети ее комп, хотя Сеть - это единственное хорошее, что у нее было. От тоски Дина чуть не свихнулась, но потом придумала, что делать: притворилась, что кается, и после исповеди ей опять разрешили гулять в Сети.
        - Наверное, там вы с ней и познакомились? - предположил Саймон.
        - Да, - не стала отрицать Лейла. - Потом оказалось, что мы живем рядом, от поселка ленинцев до виллы Вански шесть километров. Там пустынное побережье: серый песок, скалы, птицы, заросли плавницы, все время свистит ветер… У Дины было инвалидное кресло, и она часто гуляла одна, в сопровождении робота-санитара. Знаешь, как она выглядела? Руки и ноги тонкие, как ножки вон того стула, а шея чуть потолще моей руки. Без фиксирующего воротника Дина не могла бы держать шею вертикально. У нее не было ногтей, вместо них тонюсенькие полупрозрачные пластинки, едва отрастали и сразу ломались. - Лейла взглянула на свои длинные ногти, покрытые сиреневым лаком. - Кожа нездорово белая и до жути тонкая - чуть что, выступала сукровица. У Дины были серые глаза и жидкие бесцветные волосы, зато черты лица ничего, правильные. Ты слышал о топ-модели Моне Янг? Дина была на нее похожа, причем без всяких пластических операций - как замученное паразитами растение похоже на здоровый экземпляр. Дине постоянно было больно. Она принимала лекарства, и все равно оставалась приглушенная боль, рассеянная по всему телу, - ты не
знаешь, что это такое, а Дина не знала, как может быть иначе.
        Занавешенные челкой глаза Лейлы набухли влагой, белки покраснели. Неужели плачет?..
        - Ты была очень привязана к своей подруге? - Саймон надеялся, что удалось сымитировать сочувствие.
        - Я ее ненавидела.
        - За что?
        - За то, что она есть.
        По-детски хлюпнув носом, Лейла вытерла глаза (наглым алым тычинкам ничего не сделалось - суперстойкая краска), под завистливым взглядом Клисса доверху наполнила стаканчик шипучей апельсиновой сандой и залпом осушила.
        - Местность там малонаселенная - поселок коммунистов, несколько частных коттеджей, небольшой курортный комплекс для любителей диких хардонийских пейзажей. Все друг друга знают, и Дину все знали. Люди чувствовали себя стесненно, когда с ней общались, говорили всякие стандартные бодрые фразы… Она к этому привыкла. Хуже было, когда ее начинали донимать душеспасительными беседами единоверцы родителей - они специально ради этого прилетали к Вански в гости. Про бога, про очищение через страдание, про крест, который надо нести до конца… Дине хотелось поубивать их всех или хотя бы послать подальше, но она знала, что за это ее лишат доступа в Сеть, и терпела. Одного из этих болтунов мы с Хинаром как-то встретили в подземке, когда слонялись по Хризополису. Мы пошли за ним, и я сломала ему голень, как Хинар научил - пусть очищается! - Девушка хихикнула, потом пренебрежительно поморщилась. - Переломы срастаются быстро, особенно если в «коконе», это Дина ни на что не могла рассчитывать.
        У Саймона затекла спина, он сменил позу. Неудобный пластиковый стул скрипнул.
        - Однажды осенью Дина была на пляже недалеко от курортного комплекса и встретила молодого человека. Красивый, стройный, в дорогом плаще, длинные волосы сколоты на затылке платиновой заколкой, глаза и губы подведены - до сих пор она видела таких только в Сети. В общем, это был Эмми. Он смотрел на море и на заросли серебристой плавницы, потом повернулся и увидел Дину. Ей недавно исполнилось шестнадцать, как она выглядела, я уже описала. Дина думала, что незнакомый парень поскорее пройдет мимо, а он вместо этого подошел, улыбнулся и спросил, что с ней случилось. Дина объяснила. Остальным бывало неловко из-за того, что они здоровые, а она неизлечимо больная, но Эмми другой, ему никогда не бывает неловко.
        - Наверное, ты с ним тогда же познакомилась? Раз ваш поселок рядом…
        - Ты догадлив, - ухмыльнулась Лейла. - Эмми после сказал мне, почему он подошел к Дине Вански. Помнишь, ведь она была похожа на Мону Янг. Девушка Эмми когда-то сделала пластическую операцию а-ля Мона Янг, была такая повальная мода. В первый момент Эмми показалось, что это его девушка, больная, изуродованная, в инвалидном кресле. Некоторое время назад они расстались, и она ему повсюду мерещилась.
        Сплошные розовые сопли! Саймону никогда не мерещились никакие девушки, и он еще больше уверился в своем превосходстве над директором «Инфории».
        - Они долго разговаривали. Эмми было интересно, что Дина чувствует, как воспринимает разные вещи, какие у нее ощущения… Он засыпал ее вопросами. Среди них были бестактные и безжалостные - например, насчет отношения к сексу. Эмми иногда бывает таким сукиным сыном! - Лейла смотрела с прищуром сфинкса, и Саймон не мог понять, осуждает она своего босса или восхищается им. - В общем, Дина видела, что ее собеседник испытывает не сострадание, а любопытство, но состраданием ее уже достали, так достали, что мало не покажется! Разговаривать с Эмми ей понравилось. Вдруг ее прорвало, и она высказала ему все то, что до сих пор никому не смела сказать. О слащавом рае, ради которого ее родители готовы на любую пакость. О долбаном обществе, которое из уважения к религиозным чувствам верующих разрешает им рожать неизлечимо больных детей. О правительственных чиновниках, которых Дина через Сеть, тайком от родителей, просила о пересадке сознания в здоровое тело какой-нибудь преступницы или сумасшедшей, а ей ответили, что это негуманно и незаконно. Уже начинало смеркаться, над пляжем кричали птицы, море беспокоилось.
Дина мерзла, несмотря на костюм с подогревом, но она швырнула Эмми в лицо все, что накопилось за шестнадцать лет. Она ждала, что он растеряется или возмутится, а он спокойно слушал, все это нисколько его не задело. Когда Дина замолчала, Эмми засмеялся и сказал, что как раз он-то мог бы ей помочь, если она захочет принять его помощь.
        Лейла выплеснула в стаканчик остатки санды. Саймону опять ничего не досталось.
        - И что было потом? - спросил он без особого интереса.
        - А ничего. - Девушка потянулась, упершись ладонями в столешницу. - Через неделю Дина Вански умерла, во время своей очередной одинокой прогулки. Робота-санитара замкнуло, и он не смог вызвать помощь. Я даже на похоронах не побывала, потому что заболела и лежала в «коконе», а так хотелось поглядеть на все эти скорбные рожи!
        - Разве у коммунистов есть «коконы»?
        - «Кокон» мне Эмми обеспечил. Когда я поправилась, он привез меня в Хризополис, купил мне дорогую одежду и косметику… Вначале все казалось очень странным, после Восточной Хардоны, но я быстро освоилась - они с Хинаром даже удивлялись моим темпам.
        Дикарка. Девчонка из примитивной общины. Эмми довольно-таки гнусно подшутил над ее любимой, как она утверждает, подругой - подарил зыбкую надежду на избавление и смылся, а ей хоть бы что. Вывод: Саймону Клиссу она тем более сочувствовать не будет.
        - Давай репетировать! - приказала Лейла.
        Саймон с покорным вздохом поднялся со стула, подошел к ней, краем глаза следя за своим понурым отражением в разбитом зеркале.
        - Привет! - Он старательно улыбнулся. - Как тебя зовут, малышка?
        - Опять то же самое.
        Мучения Клисса прервал звук открывающейся двери. Он повернулся и оторопело уставился на Медо. Ничего себе эксцессик, как говаривали когда-то в «Перископе»!
        - Ой, Эмми… - потрясенно и жалостливо пробормотала Лейла. - Кто тебя так?.. Они? .
        Эмми развел руками и скорчил гримасу - забавную, пародийно обиженную и одновременно ироничную. Пожалуй, он не лишен некоторой артистичности, но по сравнению с эксцессером старой закалки он просто самоуверенный щенок.
        Лейла вскочила со стола, ее черно-сиреневые космы всколыхнулись, как листва какой-то живописной тропической дряни, которая смутно запомнилась Саймону по прежней жизни, до отсидки. На лице появилось расстроенное, участливое выражение - то, чего он так долго и безуспешно от нее добивался!
        Впрочем, Клиссу было не до Лейлы: он прикладывал титанические усилия, чтобы не расплыться в торжествующей улыбке до ушей - за восемь лет заключения он разучился держать свою мимику под жестким контролем. Такой повод! Все-таки есть на свете справедливость. Она есть даже здесь, в преисподней: тот, кто дважды избил Саймона Клисса, получил воздаяние от судьбы. Наверное, нарвался на шпану в каком-нибудь из злачных закоулков ночного Хризополиса.
        На левую руку надета фиксирующая медицинская перчатка. Свободного покроя рубашка из серого шелка не позволяла определить длину перчатки - до локтя, до плеча? На припухшей правой скуле и на лбу слегка выделяются подобранные в тон кожи кусочки пластыря. Правое ухо наискось рассечено багровым порезом и одето в застывший прозрачный гель, как порция заливного. Саймон про себя хихикнул: Эмми глупо острил насчет его уха, и тем неведомым силам, которые определяют судьбы людей, это не понравилось. Поделом ему.
        Есть ли другие травмы, не разобрать: черный чешуйчатый жилет и такие же брюки скрывали предполагаемые повязки, под толстым материалом ничего не проступало, однако того, что было на виду, Саймону хватило для вспышки безудержной радости. Даже явление Топаза не смогло ее погасить, тем более что мерзкая тварь на сей раз сидела за решеткой - в полом корпусе зоосервисного робота, который вкатился следом за хозяином.
        Директор правой рукой обнял Лейлу и поцеловал в блестящие сиреневые губы.
        - Ты вернулся оттуда не один? - спросила Лейла, когда они отстранились друг от друга.
        - Один. Вариант Б провалился, несмотря на свое изящество. Работаем дальше по варианту А.
        - Ну-у… - слегка скривившись, протянула Лейла. - А давай я соблазню его, куда-нибудь заманю - и делай с ним что хочешь. Ты ведь учил меня соблазнять.
        Эмми закатил глаза к потолку.
        - Лейла! Я много чему тебя учил, но ты, увы, пожелала научиться немногому. Как ты его соблазнишь? Вспомни, что я о нем рассказывал. Кто для него опасен - это он определяет мгновенно, в первые секунды контакта.
        Ценная способность. Клисс не знал, о ком они говорят, но почувствовал острую зависть.
        - Лейла, ты лучше посмотри, как сияет Умазайка! - снова услышал он голос Медо. - Саймон, позволь спросить, что сделало тебя таким счастливым?
        - Я понемногу оправляюсь после тюрьмы… Радуюсь свободе… - промямлил Саймон, когда продрался сквозь дебри панических поисков ответа, который мог бы сойти за правдивый.
        - Приятно увидеть по-настоящему счастливого человека… - промурлыкав это, Медо извлек из кармана жилета пульт, украшенный асимметрично ветвящейся гравировкой, нажал на одну из кнопок, и передняя решетка в корпусе робота с негромким щелчком сместилась вверх. Из нижней части корпуса выдвинулся телескопический пандус. - Топаз, можешь погулять, - обратился Эмми к кошмарному обитателю клетки. - Ты там соскучился, бедняжка…
        Тихаррианский мурун не стал дожидаться повторного приглашения и сбежал по пандусу на пол, проворно семеня мохнатыми паучьими лапками. Саймон замер. Если эта жуть полезет к нему - он закричит, и пусть Эмми с Лейлой что угодно про него думают.
        Движение в дверном проеме вызвало у него мгновенную дрожь - почем знать, вдруг этот чокнутый любитель экзотической фауны таскает с собой не одного Топаза, а целый зоопарк! - но в комнату вкатилось всего лишь большое черное кресло с хромированной рамой, к которой крепился стандартный набор медицинской аппаратуры. Эмми сел, откинулся на спинку. Рассеянно потрогал чуть отставший кусочек пластыря на скуле.
        Зажравшийся богатый щенок. И это навороченное креслице, и элегантный, как аристократ из системы Гелиона, зоосервисный робот, и противный Топаз (он топтался посреди комнаты, нерешительно поводя хоботком из стороны в сторону) стоят столько, что человеку среднего достатка не один год пришлось бы копить! Общеизвестно, что большие деньги достаются не тем, кто их заслуживает.
        - Саймон, покажи нам, как ты умеешь улыбаться, - потребовал Медо.
        Клисс попытался воспроизвести его подкупающую обаятельную улыбку. Судя по тому, как переглянулись Медо и Лейла, успехом эта попытка не увенчалась.
        - Эммануил, возьмите лучше сами это интервью! Я буду вашим консультантом, весь мой опыт в вашем распоряжении. Улыбаться вы умеете лучше меня, драться тоже умеете…
        - Если бы я умел драться, меня бы не избили. - Эмми выдал в ответ ту самую улыбку, которая никак не получалась у Саймона. - Сам видишь, в каком я состоянии. Я не эксцессер, я твой заказчик, поэтому давай не будем препираться, интервью возьмешь ты. Что касается улыбок и мимической игры, могу подсказать один способ…
        Клисс слушал его, а сам нервно косился на Топаза - тот направился было в его сторону, но потом передумал и заковылял к кушетке; хвост, похожий на мохнатый хлыст, волочился по полу.
        - Если хочешь убедительно изобразить симпатию, интерес, нежность, вспомни какое-нибудь существо, которое внушало тебе такие чувства, и представь, что вновь находишься в его обществе. Очень простой способ. Меня удивляет, что в
«Перископе» вас этому не учили. Попробуй сделать это сейчас - и улыбнись.
        Саймон вздохнул: Эмми сам не понимает, какую ахинею городит. Очень простой способ, спасибо за совет! Беда в том, что годится он только для таких вот наивных сопляков с крашеными патлами, а не для здравомыслящего человека. Никто и никогда не вызывал у Саймона Клисса ни интереса, ни симпатии, ни нежности.
        - Эмми, вы о чем?! - Он позволил прорваться снисходительным ноткам. - Тех чувств, о которых вы говорите, в природе не существует, это сплошное надувательство! Люди их выдумали, чтобы друг друга морочить, а дураки попадаются! Давайте будем реалистами.
        - Саймон, неужели ни разу не случалось, чтобы кто-то тебе понравился? Чтобы тебя восхитила красота живого существа или неживого предмета?
        - И это тоже надувательство! - теперь Саймон говорил менторским тоном, не тая своего превосходства над Медо. - Никакой красоты не существует, все это фуфло. Проснитесь, Эмми! Когда-нибудь жизнь даст вам пинка, и ваши иллюзии испарятся.
        - Пинка получил бы ты, если бы меня не отделали так беспардонно сегодня утром. Саймон, тебе удалось меня шокировать, с подобным убожеством я еще не сталкивался. Помню, ты рассуждал о живых мертвецах, которые выдают себя за людей… Да ты сам ходячий мертвец!
        Саймону стало неприятно, но он не сдался.
        - Эмми, я противник самообмана. Я жесткий прагматик, я восемь лет отсидел в тюрьме - это вам о чем-нибудь говорит?! Вы когда-нибудь сидели за решеткой?
        - Сидел. - Эмми скорчил одну из своих загадочных насмешливых гримас. - Целых четверо суток. Потом я решил, что нечего задерживаться там надолго, и покинул это очаровательное заведение. Ну какой из меня после этого жесткий прагматик - правда, Саймон?
        - Можно узнать, за что вас туда засадили? - ехидно осведомился Клисс - он почувствовал себя задетым, словно Эмми посягнул на его привилегию.
        - Ни за что. Меня подставила девушка, в которую я влюбился до умопомрачения.
        Ясно. Обычная молодежная дурь.
        - Мне жалко вас, Эмми. За что посадили меня - это знают все! Я был эксцессером, я убивал, я побуждал погрязших в суете людей убивать друг друга…
        Негромкий скрип заставил его вздрогнуть и оглянуться: Топаз пытался вскарабкаться на кушетку, цепляясь коготками за шелковистую полосатую обивку.
        Шум, производимый тварью, заглушили минорные переливы. Эмми достал передатчик.
        - Медо. Я слушаю вас, Джемина. Какое происшествие?
        Он переключил передатчик в режим «прямая трансляция», теперь Клисс и Лейла тоже услышали взволнованный голос Джемины:
        - …Нас уже опередили, ВНН сообщили об этом в полуденных новостях, мы опять не успели! Эммануил, мне приходится всех водить за ручку! Если бы Лейла полетела в Леверру, как я хотела, у нас сейчас был бы живой материал, а она гуляет неизвестно где!
        Эмми заговорщически подмигнул Лейле, та усмехнулась в ответ.
        Вот оно как… Саймон вначале решил, что Джемина - значительная фигура в
«Инфории», но это одна лишь видимость.
        - А что произошло? - спросил директор. - Я еще не смотрел новости.
        - Манокарский корабль полчаса назад стартовал, и перед стартом у них случилось какое-то ЧП. Неизвестно, что было, посторонних внутрь не пустили, но там что-то стряслось, - от возбуждения Джемина слегка запиналась. - По одним сведениям, неполадки в системах жизнеобеспечения, которые их техники потом устранили, а по другим - теракт на борту, покушение на президента. Я не знаю, где бегает Лейла! Если мы не будем раньше всех давать такие новости, я не знаю, что мы будем давать, это же наш кусок хлеба! Эммануил, я давно уже недовольна…
        Эмми выключил передатчик на середине фразы, утомленно откинулся в кресле.
        - Н-да, очень интересная и своевременная информация, - процедил он с непонятным Саймону сарказмом.

«Итак, горячие новости вам на хрен не нужны, - отметил Клисс. - Так я и думал. Вы зашибаете деньгу на чем-то другом, информ-клуб - это прикрытие. Чем вы тогда занимаетесь? И что за „интервью“ должен я для вас взять? Кто ваш заказчик - Элана Ришсем, задумавшая несчастный случай с малолетней эмигранткой, чтобы свалить вину на непримиримую оппозицию? Или оппозиция, которой эксцесс с девчонкой нужен, чтобы нагадить реформаторам? Одно из двух. Этот щенок обещал мне за дельце десять тысяч, а ведь сам он куда больше огребет - а то мы не знаем, как оплачиваются такие услуги! Надо поставить вопрос о пятидесяти процентах, иначе ни в какую…»
        Топаз шумно возился на кушетке, это мешало сосредоточиться на расчетах.
        - Смотри, Лейла, он устраивает себе гнездо! - с умилением прокомментировал Эмми. - В естественных условиях они выкапывают ямки в рыхлом покрове на ветвях деревьев-гигантов, чтобы отдыхать или сидеть в засаде, а в неволе используют для этого любую подходящую поверхность.
        Мурун уже закончил работу, на кушетке и на полу валялись выдранные клочья полосатой обивочной ткани и белоснежные куски синтелона. Сам Топаз, подобравший под себя лапки и хвост, был похож на декоративную сине-зеленую подушку с пришитыми глазами из искусственного янтаря.
        - Эй, пошел оттуда! - испуганно прикрикнул Клисс.
        - Саймон, что случилось? - холодно осведомился Медо.
        - Мне же там после него спать! Вы же видите, он мебель портит!
        - Саймон, это моя мебель. Мало того, что ты обманул мои ожидания, так еще и Топаза пугаешь. Что прикажешь с тобой делать - подарить Шидалу?
        Эмми смотрел задумчиво, словно что-то мысленно взвешивал, и Саймона под его взглядом пробрал озноб. Господи, он ведь не шутит!
        - Господин Медо, я старался, я не виноват… Я предупреждал вас, что я не тот человек! В тюрьме я разучился улыбаться, но я могу делать что-нибудь другое. Мы же с вами оба цивилизованные люди, мы принадлежим к одной и той же гуманной культуре…
        - Разве? - Медо приподнял безупречно изогнутую бровь. - Ты даже не представляешь, как ты заблуждаешься. Пожалуй, я не отдам тебя Шидалу - это будет негуманно… по отношению ко мне. Ты нанес мне серьезный моральный ущерб, так что я вправе требовать компенсации. Если бы не это и не твой отвратительный стиль, я еще мог бы тебя пощадить…
        Он говорил спокойно, даже мягко, но сгустившаяся за считаные секунды атмосфера жути заставила Саймона оцепенеть. Лейла отступила назад, присела на край стола. Она молча и серьезно наблюдала, распахнув обрамленные алыми тычинками глаза, и по ее виду Саймон понял, что дело совсем плохо: девчонка приготовилась смотреть на нечто щекочущее нервы.
        - Для начала я расскажу кое-что о себе. - Медо подмигнул. - Саймон, ты любишь слушать страшные истории? Медикаменты под рукой, и если на середине моего рассказа ты упадешь в обморок, мы сразу приведем тебя в чувство. Возьми стул и сядь.
        Что такого страшного Эмми насочинял о себе и собрался выложить - Саймон так и не узнал. Как не раз бывало в прежние времена в моменты опасности, он ощутил прилив красноречия и начал говорить, проникновенно, сумбурно, не позволяя собеседнику вставить ни слова. О своем безрадостном детстве; о матери-истеричке, которая хотела, чтобы он стал знаменитостью, и колотила его за посредственную учебу; о девчонках, девицах и женщинах, которые над ним издевались; о том, как его незаконно уволили из «Всепланетных Ниарских Новостей». Внезапно он заметил во взгляде Эмми заинтересованность… даже как будто одобрение… Охваченный нервным возбуждением Клисс продолжал говорить: пока его слушают, его не бьют, иногда это выручало, и он благополучно уносил ноги. В горле пересохло, голос стал хриплым, как рвущаяся бумага.
        - То, что надо, - усмехнулся Эмми, когда он умолк. - Саймон, никаких улыбок, понял? Будешь разговаривать с девочкой так, как сейчас, - застенчиво, грустно, с расчетом на жалость. Это прекрасно сочетается с твоим жалким обликом. Лейла, репетируйте дальше в этом стиле.
        Итак, он прощен. Клисс вдруг почувствовал, что он весь мокрый - сумел же этот сопляк нагнать страху! Пошатываясь, он попятился, тяжело плюхнулся на кушетку… Лейла издала протестующий возглас, он не обратил на это внимания. Что-то под ним шевельнулось, в бедро вонзилась раскаленная игла. Саймон взвизгнул и вскочил; нечто мохнато-сине-зеленое скатилось с кушетки, вихрем пересекло комнату, прыгнуло к Медо на грудь. Клисс с запоздалым ужасом понял, что произошло. Ноги обмякли, он опустился на пол и всхлипнул, потом застонал: боль усиливалась, как будто в бедре поворачивали шипастую иглу.
        - Он не сломал ему лапку? - донесся до Саймона озабоченный голос Лейлы. - Бедненький Топаз, он на тебя сел!
        - Все лапки у нас целы, - отозвался Эмми, - я проверил. Не надо так дрожать, маленький, успокойся.
        Сел на Топаза . На эту воплощенную мерзость… Саймон ощутил рвотные позывы. Эмми и Лейла на него не смотрели: Медо гладил вцепившуюся в чешуйчатый жилет тварь и бормотал что-то нежное, девушка ему вторила.
        - Он меня ужалил! - крикнул Клисс. - Помогите, скорее!
        Его проигнорировали. Словно он находился один в пустой комнате и перед ним разворачивалось действие голографического фильма, яркий безучастный мираж. Есть ли смысл просить помощи у миража?
        - …Топаз еще не взрослый, - объяснял Лейле Медо. - Детеныш. Боюсь, из-за Клисса он получил психическую травму. Идем, погуляем с ним в оранжерее, это должно его успокоить.
        Директор дотронулся до встроенного в подлокотник пульта, кресло развернулось, поплыло к двери. Лейла шла рядом, положив ладонь на хромированную раму, ласковая и деловитая, как медсестра в дорогой клинике.
        - А я как же? - прорыдал им вслед Саймон. - Мне нужна медицинская помощь!
        Никто не оглянулся, только Топаз сердито зашипел.
        - Почему он так орет? - донесся из коридора заинтересованный голос Хинара.
        - Топаз его укусил, - негромкий смех Эмми. - Окажи ему первую помощь.
        Сквозь застилающие глаза слезы Саймон увидел в дверном проеме шиайтианина, тот скалил зубы в недоброй улыбке - изнуренный долгими постами худой дьявол в потрепанных джинсах, желтокожий и желтоволосый.
        - Вставай!
        Левая нога занемела, раздираемое пульсирующей болью бедро казалось тяжелым и горячим.
        - Что-нибудь для транспортировки… - прохрипел Саймон. - Есть еще одно кресло, как у босса?
        - Пойдешь сам.
        - Я не могу! Мне нужна анестезия.
        Хинар засунул руки в карманы, прислонился к косяку.
        - Когда ты восемь лет назад подстрелил меня с воздуха, ты спалил мне кожу и мясо на спине. Я корчился и выл на песке среди других таких же обгоревших, без всякой анестезии, пока за нами не прилетела «Скорая помощь». Хочешь лечиться - вставай, никто тебя на руках не понесет.
        - Эмми сказал, чтобы ты мне помог, - напомнил Саймон.
        - Он не сказал, чтобы я сделал это немедленно, - ухмыльнулся шиайтианин.
        Саймон все-таки сумел подняться на ноги и доплестись до комнаты с медавтоматом, спотыкаясь, держась за стенку. Впереди - избавление от мучений, только это знание и вело его сквозь адскую муть сузившегося до размеров коридора затуманенного пространства.
        Бедро покраснело, сбоку вздулся твердый багровый бугорок величиной с фасолину. Медавтомат сделал Саймону несколько инъекций - противоядие, анестезия, антиаллерген, общеукрепляющие препараты; прилепил к «фасолине» специальный губчатый пластырь.
        Хинар, пока шло лечение, весело насвистывал, потом проводил его обратно, втолкнул в комнату и запер дверь. Несмотря на лекарства, бедро побаливало, и онемение до конца не отпустило. Хотелось прилечь, но посреди кушетки зияла безобразная дыра. Саймон всхлипнул и выругался, собрал разбросанные куски синтелона, кое-как напихал в отверстие. Прикрыл сверху курткой - у него не было даже одеяла. Не снимая обуви, растянулся на кушетке.
        Топаза он когда-нибудь убьет. Или пришибет, или пристрелит. Саймон не знал, выпадет ли ему случай безнаказанно разделаться с мерзким созданием, но думать о мести было сладко. - Я вот здесь ему отметину оставила. - Тина провела пальцем по правому уху. - Острым осколком, как раз перед тем, как он швырнул в меня свою чертову сетку.
        - Если он ранен - это примета, - встрепенулся Поль. - Надо сообщить на Ниар, вдруг поймают. Зря мы сразу не сообщили…
        - А толку? Он ведь не будет разгуливать по улицам в таком виде. Сейчас он забился в одну из своих потайных нор с медицинской аппаратурой и не вылезет оттуда, пока все не придет в норму. Да он и регенерацию наверняка освоил не хуже, чем мы с тобой.
        За окном шел снег, белые хлопья скользили сплошным потоком, его то и дело разрывали курсирующие по горизонтальным траекториям видеозонды президентской службы безопасности. Окно - прорезанная в толстой стене арка с тройным стеклом без переплета - было настолько прозрачно, что возникала иллюзия отсутствия преграды: протяни руку, и почувствуешь нежные прикосновения снежинок. На самом деле преграда была, и еще какая. Тина могла бы пробить кулаком сверхпрочное стекло, но человек с немодифицированным организмом скорее рассадил бы кулак о почти невидимую несокрушимую плоскость.
        Внутри было тепло и на манокарский лад уютно. На полу лежали ковры, белые и кремовые, покрытые черной вязью мудрых изречений («Кто машину не на месте паркует, того наказание не минует», «Дела держи в порядке, а домочадцев в строгости», «Кто о долге забывает, тот счастливым не бывает»), на стенах висели голографические пейзажи и портреты государственных деятелей. Строгая темная мебель, мониторы в вычурных корпусах, слепящий позолотой терминал прямой связи с президентом. По уговору, Тина, Стив и Поль не имели права ничего менять в своих апартаментах в президентском дворце: на столь радикальную уступку Манокар согласиться не мог.
        - По крайней мере, моя мечта осуществилась, - с усмешкой добавила Тина.
        - Какая?
        - Отлупить Лиргисо. Я мечтала об этом полтора года, с тех самых пор, как он засадил меня в Вероникино тело.
        - Тогда почему не радуешься? - спросил Поль.
        Он прислонился к стене возле окна и скрестил на груди руки; Тина заметила, что кулаки его сжаты и тонко очерченные кисти выглядят напряженными.
        - Да нечему особенно радоваться. - Она снова перевела взгляд на белую круговерть за стеклом. - Я достала его с трудом, а он меня достать вообще не пробовал. Даже под конец, когда он устроил тотальный полтергейст, это был спектакль, а не настоящая атака. Он действительно на свой лад к нам привязан, но у таких, как Лиргисо, привязанность принимает уродливые формы. Этот сукин сын еще и лазеры мне испортил…
        - Я ведь их починил, - напомнил Стив - он сидел, вытянув ноги, в кресле с тисненым гербом Манокара на высокой спинке. - Надо будет, опять починю.
        - Как думаешь, здесь мы в безопасности? - повернулась к нему Тина.
        - Более-менее. Чтобы попасть на Манокар, Лиргисо надо выйти из гиперпространства и приблизиться к планете в обычном пространстве, а там на каждый кубический километр если не пара крейсеров, то хотя бы тройка автоматических спутников. Нерушимый Космический Щит Манокара.
        - То-то мы с тобой мотались туда-сюда через этот Нерушимый Щит, когда искали Тину, и никто на нас внимания не обращал, - мрачно припомнил Поль.
        - Так то со мной. Я выходил из гиперпространства в атмосфере и сразу сажал яхту. Мало кто из пилотов на это способен.
        - Допустим, Лиргисо нашел хорошего пилота, - сказала Тина.
        - Его пилот не сможет вынырнуть в атмосфере без гравитационного эха - для этого надо чувствовать структуру пространства так, как я. А эхо орбитальные спутники зарегистрируют, и мы узнаем, что прибыл нарушитель. Здесь мы в относительной безопасности.
        Поль закусил губу.
        - Когда вы оба говорите «мы» - это эвфемизм. Речь идет о моей безопасности, так? Сейчас эта тварь охотится за мной, только я все равно полечу на Нез. Я не собираюсь всю жизнь от него прятаться, я собираюсь его убить. Пусть он думает, что он охотник, а я жертва, - на самом деле я тоже охотник. Его любой ценой надо прикончить.
        - Не ценой твоей жизни, - возразил Стив. - Для всего есть приемлемая и неприемлемая цена, и нет во Вселенной ничего, что стоило бы любой цены.
        - Ты прав. Но насчет моей жизни… Если эта тварь снова захватит меня и начнет обрабатывать, как тогда, крышу у меня сорвет самое позднее через месяц. Он сам ненормальный и хочет сделать ненормальными всех остальных.
        - Он энбоно из Могндоэфры, Живущий-в-Прохладе. Другие лярнийцы тоже считают их ненормальными. Я не только общалась с Лиргисо и Тлемлелхом, я еще читала переводную могндоэфрийскую литературу - художественную прозу, стихи, трактаты. Кое-что из этого здесь есть, - Тина показала на компьютер, украшенный овальными миниатюрами с желто-зелеными сельскими пейзажами. - Тебе стоит ознакомиться, чтобы иметь представление о противнике.
        - Как-нибудь посмотрю. - Поль покосился на компьютер и чуть заметно поморщился.
        Вряд ли посмотрит. Все связанное с Лиргисо вызывало у него настолько сильное отталкивание, что он готов был отбросить даже небесполезную информацию.
        - Если коротко, то Живущие-в-Прохладе постоянно играют в запутанные, подчиненные безумным правилам игры и не представляют себе другой жизни. Для них нет добра и зла - для них есть красивое и некрасивое, возвышенное и низменное, интересное и неинтересное. Я сейчас говорю о Могндоэфре, у харлийских энбоно культура другая, напоминает манокарскую, а в остальных лярнийских странах уклад примитивный, о них я знаю немного. Так вот, Лиргисо в человеческой шкуре продолжает думать и действовать, как могндоэфриец. Он с нами играет. Человек на его месте отправился бы туда, где нас нет, занялся бы каким-нибудь верным бизнесом…
        - Этот ублюдок тоже занимается бизнесом.
        - Для него это не цель, а средство. Деньги он зарабатывает легко и так же легко тратит их на свои прихоти. Он все время навязывает другим утонченные и жестокие игры в могндоэфрийском стиле, и главная ценность для него - победы в этих играх. Вдобавок в Галактике нет тех привычных для энбоно условностей и барьеров, которые мешали ему по-настоящему развернуться на Лярне, и теперь он творит что хочет. Дьявол, и ведь это я его сюда притащила! Тлемлелх хотел расквитаться с ним, я нуждалась в информаторе, мы похитили эту сволочь - и началась интересная жизнь… Я же рассказывала, как он нас обоих чуть не прикончил! Он сразу включился в новую рискованную игру, а я тогда знала о Живущих-в-Прохладе слишком мало, чтобы оценивать ситуацию адекватно.
        - Я убью его.
        Бросив это, Поль отошел к терминалу общей связи, пробормотал: «Посмотрим, что здесь новенького». Ему явно хотелось прекратить разговор. Чего ему не хватает, так это хладнокровия. Физическая подготовка в расчете на схватку с Лиргисо у него сейчас вполне приличная: целый год он обучался приемам рукопашного боя, эффективным против древней лярнийской школы, а также брал уроки у престарелого киллера, ветерана манокарской службы госбезопасности.
        Тот учил Поля убивать, используя в качестве оружия любые подвернувшиеся под руку предметы, от булыжника до чайной ложечки или расчески. Тренировались они на человекоподобных роботах. Тина несколько раз видела администратора третьего уровня Сенегава, тихого аккуратного старичка - тот произвел на нее незабываемое впечатление. Она и не думала, что киллер может быть таким занудой. Сенегав постоянно брюзжал и по всякому поводу разражался нотациями, да еще придирался к прическе Поля: почему-то он вбил себе в голову, что его ученик специально завивает волосы - мол, «у мужчин от природы так не бывает». Зато свое дело он знал, благодаря этим занятиям у Поля прибавилось шансов одолеть Лиргисо.
        - Тина! Смотри…
        Поль показывал на экран терминала.

«Недостойная Марчена Белем, мать покойной Марсии Деберав, нижайше просит его превосходительство господина Лагайма принять ее».
        - Это же бабушка Ивены! Тина, что делать?
        Поль выглядел виноватым и растерянным, сейчас он меньше всего был похож на хорошо подготовленного убийцу.
        - Из-за чего ты беспокоишься? - спросила Тина. - Ты все сделал правильно. Ты забрал Ивену из приюта, где ей было плохо, это не преступление.
        Вдова работника пятого уровня Марчена Белем из Яраха уже больше недели обивала пороги и смиренно ожидала аудиенции у господина Лагайма. Поль об этом не знал, он ведь был на Ниаре, а здешние чиновники не снизошли до того, чтобы выдать ей информацию. Маленькая пожилая женщина в поношенном черном пальто, лицо спрятано, как положено, за вдовьей вуалью, бледные кисти рук с нездоровыми узловатыми суставами слегка дрожат. Она нерешительно остановилась на пороге комнаты (по ее понятиям, роскошной) и судорожно вздохнула, собираясь заговорить, но Поль опередил ее:
        - Здравствуйте, госпожа Белем, - он шагнул ей навстречу. - С Ивеной все в порядке, она живет у моей сестры Ольги Лагайм. Вы здесь, наверное, не слышали о незийской фирме «Дизайн Лагайм» - Ольга ее основатель и директор. Мою сестру официально назначили опекуном Ивены. Пожалуйста, присаживайтесь. Не хотите чаю или кофе?
        Дрожь в его голосе выдавала внутреннее напряжение, но обмирающая от волнения Марчена Белем вряд ли это заметила. Они обменялись несколькими довольно бессвязными фразами, потом Марчена робко произнесла:
        - У меня никого не осталось, кроме Ивены, господин Лагайм. Мой супруг и господин умер, я теперь одна. Хоть что-нибудь узнать об Ивене… Прошу вас, господин Лагайм, не сердитесь на недостойную старуху пятого уровня…
        - Не говорите о себе так, - перебил покрасневший Поль, - я не манокарец, со мной не надо так разговаривать. У меня есть видеозаписи про Ивену - пойдемте, я покажу вам, сестра мне каждый месяц их присылает. Идемте, это в моей комнате.
        Он осторожно взял Марчену под руку, и оба, нетвердо ступая, вышли в коридор. Чиновник, который привел просительницу, проворно отступил с дороги.
        - Надеюсь, они найдут общий язык, - сказал Стив, когда голоса затихли.
        - Ага, - кивнула Тина. - Интересно, кто из них больше боится противоположной стороны?
        За минувший год в их жизни многое изменилось. Стив все-таки нашел ту вселенную, в которой жил раньше; к нему вернулись лишь обрывки памяти о прежнем существовании, но он вспомнил, каким образом можно попасть в тот мир через гиперпространство. Побывать там вместе с ним Тина не могла: многомерный континуум с непостоянным количеством измерений, беспредельный океан кипящей энергии, населенный существами в изменчивых энергетических телах, - обитатель нашей вселенной, будь он хоть трижды киборгом, не продержится там и секунды. Стив рассказывал о своем мире с трудом, в общих чертах - в человеческом языке не было адекватных понятий и определений.
        Он все чаще уходил туда. С человеческой точки зрения такой уход равнялся смерти, поскольку физическое тело Стива Баталова в момент перехода исчезало, а потом, после возвращения, Стив воссоздавал его заново. Однажды он попробовал описать, как выглядит для существа из того мира трехмерная вселенная: слишком мало движения и пространства (тесно - не совсем подходящее слово, хотя оно более-менее передает ощущения посетителя, стиснутого тремя измерениями), жизнь произвольно сосредоточена в скоплениях выродившегося твердого вещества, ее возможности неоправданно ограничены.
        Многомерники (он использовал для своей расы это условное название) могли находиться в трехмерной Вселенной сколь угодно долго, но испытывали при этом дискомфорт. Стив таких проблем не знал, человеческое тело защищало его от неприятных ощущений.
        Для Тины тоже не обошлось без перемен. Восемнадцать лет назад она покинула Манокар и решила, что никогда сюда не вернется, а теперь круг замкнулся, она снова на Манокаре, и противоречия тут нет - ведь это уже не совсем тот Манокар, который был ей ненавистен. Он медленно, но необратимо менялся, и Тина сыграла не последнюю роль в запуске этого процесса.
        Дверь приоткрылась, вернулся Поль.
        - Она полетит с нами на Нез. Она должна увидеть Ивену, у нее никого больше нет. На Незе я без проблем все оформлю, надо, чтобы ее выпустили отсюда.
        Его темные глаза мрачно светились, Тине было знакомо это непреклонное выражение: обычно оно появлялось перед тем, как Поль ввязывался в драку.
        - Отсюда ее тоже выпустят без проблем. Закон о въезде-выезде пока не готов, но я поговорю с Эланой, и мы все уладим. Дело не в этом. Я сомневаюсь, что Марчена хорошо перенесет путешествие через гиперпространство.
        - А это улажу я, - сказал Стив. - Можно ведь привести ее организм в лучшее состояние. Кроме того, если я буду рядом, в гиперпространстве с ней ничего не случится. Поль, мне надо ее просканировать. Где она?
        Марчена Белем сидела возле монитора, украшенного традиционным манокарским орнаментом, перед ней на столике стояла чашка кофе и блюдце с печеньем, но Марчена забыла об угощении: она завороженно смотрела на экран.
        Комната в доме Ольги Лагайм на втором этаже, с ниарской розовой елью в старинном кашпо и расплывшимися, в заплатах, гелевыми креслами. В одно из них с ногами забралась Ивена, худенькая, голенастая, босая, в голубых шортиках и такой же маечке. Она держала на руках пушистого дымчато-белого кота, а тот терпеливо жмурился и время от времени пытался вывернуться.
        - Она же совсем раздетая! - испуганно пробормотала Марчена.
        - В Кеодосе все дети так одеваются, - объяснила Тина. - Там жарко, тропики.
        - Последняя запись, - добавил Поль. - Тина, помнишь, как сестренка перед нашим отбытием на Манокар обещала, что скоро поменяет эту мебель на что-нибудь новое? Черта с два поменяла, так я и знал! Эти кресла тут стояли, еще когда я в полицейской школе учился, а потом Ли подобрала на улице кота, и он их разделал. Ольга в последнем письме написала, что заменит их к нашему приезду, - спорим, так и не соберется?
        - Может, все-таки соберется, - не согласилась Тина.
        Ивена гуляет по Кеодосу. Ивена на экскурсии в Археологическом музее. Ивена с Ольгой и ее дочерью Ли на орибском пляже… Тут старушка охнула и схватилась за сердце: пляж был нудистский, другие Ольга не признавала. Для манокарки это больше чем шок - нечто невозможное, невообразимое, нереальное.
        Если Марчене и стало плохо от сокрушительного для рассудка зрелища, длилось это недолго - Стив взял ее организм под контроль, заставил давление и сердцебиение вернуться в норму. Тина искоса взглянула на Поля: мог бы сообразить… Тот с убитым видом опустил голову.
        - Неужели там настолько жарко?.. - прошептала Марчена. Ее сознание делало судорожные попытки подыскать какое ни на есть оправдание увиденному.
        - Очень жарко, - подтвердила Тина.
        Ивена и Ли, обе в термокостюмах, на заполярном курорте в Тепеане, Ли учит девочку ходить на лыжах. Ивена в Ольгиной мастерской, демонстрирует Ольгиным дизайнерам манокарскую технику плетения кружев (тут Марчена оживилась, одобрительно закивала). Ивена расчесывает кота.
        Стив отступил к двери, сделал знак Тине и Полю.
        - Ничего сложного. Суставы не в порядке, артрит, но это разрешимо. Еще печень, гипертония и закупоренные сосуды, тоже справлюсь. Думаю, на это уйдет несколько часов… Поль, можешь сказать ей, что скоро она встретится с Ивеной.
        Президентские секьюрити установили, кто помог Лиргисо проникнуть на борт корабля: администратор второго уровня Гилрав (по словам Поля, во время посадки он был похож на растрепанный и дрожащий серый куст). Заурядный шантаж. Гилрав гулял по Хризополису, завернул в кафе, к нему подсела проститутка, он не устоял перед «инопланетной скверной» - а после ему предъявили видеозапись… Шантажист требовал немногого: детальное описание экипировки телохранителей Поля Лагайма плюс голограмму каюты Гилрава на «Вестнике Победы». Ни о каких служебных секретах речи не шло, но Гилрав все равно извелся от беспокойства, и не напрасно.
        Лиргисо, одетый, как двойник Поля, телепортировался в каюту, отключил опешившего хозяина легким ударом в горло («Мы так не договаривались! - лепетал на допросе Гилрав. - Он сказал, что сведения нужны для телешоу…») и отправился на поиски намеченной жертвы. Встречные на него косились (есть же правила, на борту корабля - никаких масок!), но помалкивали: а вдруг это сам Поль, он ведь сплошь и рядом правила нарушает… Видимо, Лиргисо рассчитывал без лишнего шума подойти к Полю и вместе с ним исчезнуть.
        - Чертов Манокар! - процедила Тина, когда ознакомилась с подробностями. - Разумней всего было бы не наказывать Гилрава, только они на это не согласятся. Если бы Гилраву не грозили неприятности из-за эпизода с проституткой, ничего бы не случилось. Иногда мне кажется, что строгая мораль насаждается специально ради удобства шантажистов!
        - Возможно, ты недалека от истины, - согласился Стив.
        Опасения Поля насчет погибшего отпуска не оправдались. Приближенные Эланы Ришсем с энтузиазмом встретили известие о том, что их коллеги из внешнего мира собираются на неопределенное время покинуть Манокар. От них тут уже устали, вдобавок их негласно считали виновниками инцидента на «Вестнике Победы»: объектом покушения был Поль, и его присутствие создавало потенциальную угрозу для всех остальных, кто находился на борту.
        Официальных претензий не было, но намеки были. И еще было подписанное Гредалом
«дисциплинарное уведомление», предупреждающее «о недопустимости прицельной стрельбы по вентиляторам в Саду Славы, равно как и в других казенных помещениях».
        - У Гредала прорезалось чувство юмора, - зачитав эту фразу вслух, заметил Стив. - Прогресс.
        - Это у него не юмор, - возразил Поль. - Это он серьезно.
        Им намекнули, что можно не спешить с возвращением из отпуска, разве что возникнет какой-нибудь особый повод. Такое решение устраивало обе стороны.
        - Поль, он ведь попытается добраться до тебя на Незе, - предупредила Тина. - Ты об этом помнишь?
        - Помню. Я убью его.
        Глава 4
        Гигантская морилка для насекомых, замаскированная под двухэтажное здание с кольцевым балконом и блистающими квадратами окон, стояла на берегу заболоченного канала. Из пахучей травяной чащи, заполонившей берег, сюда прилетали и приползали сонмы миниатюрных созданий с тонкими ножками и усиками, вздутыми пухлыми брюшками, иглоподобными хоботками, прозрачными или тускло-бархатистыми крылышками. В доме они падали на выложенный белой плиткой пол и после недолгой агонии затихали - инсектицидная система исправно функционировала. Хитиновые панцири противно хрустели под подошвами. Саймон понял, что здесь ему будет еще хуже, чем в застенке с разбитым зеркалом.
        Раньше тут был ресторан, потом парфюмерно-косметический магазин, новых солидных арендаторов не предвиделось (еще бы кто-то польстился на эти хоромы, при таком нашествии всякой ползучей и летучей дряни, одержимой манией самоубийства!), и дом сдавали туристам. Эмми привлекло то, что он стоит на отшибе, это Саймон заключил по вскользь оброненным фразам.
        От ресторана остались большие холодильники в подвале, от магазина - сломанный стеллаж из перламутрового пластика, несколько неисправных светильников, куча пустых коробок и вывеска на фасаде. Толк был только от вывески - по крайней мере, для Саймона: поглядев на нее, он понял, куда его занесло.
«Проспект-Престиж», на двух языках, общегалактическом и незийском. Это Нез.
        Ему никто ничего не объяснял. По милости Медо ему впервые довелось пережить ужас путешествия через гиперпространство. Космопилоты на своем жаргоне называют эти погружения черт знает куда «нырками», но слово «нырок» не передает тех ощущений, которые охватывают тебя в треклятой бездне за пределами мироздания. Не «нырять», а «тонуть», так будет точнее.
        Мстительный желтокожий псих Хинар оказался навигатором-гиперпространственником, он сидел в рубке перед пультом. Эмми, Лейла и Саймон устроились в салоне. Гм, устроились? Можно, конечно, и так сказать… Медо швырнул Клисса в кресло с захватами на подлокотниках, а потом, не слушая протестов, заклеил ему рот куском скотча.
        - Меры предосторожности при транспортировке Саймона Клисса через гиперпространство, - объяснил Медо Лейле. - Вдруг он начнет метаться по яхте и кричать, нам только этого не хватало!
        Топаза Эмми выпустил из клетки, посадил на изогнутый полумесяцем черный диванчик и осторожно, стараясь не причинять неудобств, надел на свое сокровище нечто вроде короны, сплетенной из металлических нитей, закрученных в замысловатые спирали. Вторую такую же он надвинул на голову Саймону, без церемоний, оцарапав кожу на лбу.
        - Антиквариат из коллекции моего бедного покойного патрона, - с ухмылкой прокомментировал он свои действия. - Надеюсь, до сих пор работает. Высокоорганизованные существа в защитных устройствах не нуждаются, но Клисса лучше подстраховать.
        С залепленным ртом Саймон не мог огрызнуться, только мысленно выругался. Медо взял Топаза на руки, и они с Лейлой расположились на диванчике, не обращая больше внимания на Клисса. Яхта нырнула.
        Призрачные слепки более или менее упорядоченных структур, вихрей, псевдопейзажей, фрагментов хаоса, они наплывают друг на друга, переплетаются, выворачиваются наизнанку. Мельтешение живых огоньков. С бешеной скоростью проносятся предметы, пронзающие людей насквозь, но при этом неощутимые. Саймону хотелось закричать, он мычал и дергался в кресле. Временами салон как будто начинал деформироваться; его дизайн и без того производил на Клисса гнетущее впечатление (переливы черных и синих тонов, игра вкрадчивых изгибов), а при этих вывертах становилось еще хуже. Мерзавец Эмми одной рукой прижимал к себе скулящего Топаза, другой обнимал Лейлу и увлеченно рассказывал о «демонах гиперпространства» - якобы он изучал какие-то древние трактаты на эту тему, там о них и вычитал. Вот кому надо было заклеить рот!
        Наконец жуть закончилась, яхта вынырнула в трехмерном космосе, около пункта назначения - что это за пункт, Саймон понял, лишь когда увидел двуязычную вывеску на бывшем магазине.
        Перед посадкой Эмми загримировал его, и сейчас Клисс не был похож ни на самого себя, ни на Умазайку: смуглый мужчина неопределенного возраста, ничего примечательного. Парик, стойкий тональный крем и введенный под кожу на лице косметический гель-наполнитель обеспечили ему сносную и незапоминающуюся наружность.
        - Я старался, но избавить тебя от налета вульгарности не удалось, - заметил Медо по поводу своей работы. - Увы, это неистребимо! Грим снимешь перед тем, как пойдешь брать интервью, не раньше.
        Саймон заметил, что глаза у директора теперь серые, а не желтые: то ли вставил контактные линзы, то ли, наоборот, вынул - черт его разберет. Свои длинные сине-сиренево-каштановые волосы Эмми стянул резинкой на затылке. Из ушей исчезли черные алмазы, только крохотные проколы на мочках свидетельствовали о том, что они когда-то были. Простая рубашка с отложным воротником, легкие светлые брюки, сандалии - ни намека на прежнюю изысканность. Лейла надела трикотажную майку и шорты, спрятала ежик ядовито-зеленых волос под темным париком, убрала красную краску с ресниц. Эти двое выглядели как пара скромных студентов на каникулах, а Хинар - тот и раньше производил впечатление человека с умеренными потребностями.

«Не хотят привлекать к себе внимание. Что же они задумали? Я должен узнать, что они задумали - и сколько им за это отвалят! Иначе оставят меня на бобах…»
        Слева от дома колыхалась травяная стена, скрывающая канал; дальше виднелся выгнутый мост из серого камня, от раздвижных стеклянных дверей
«Проспекта-Престижа» к нему вела вымощенная крапчатой плиткой дорожка. Вокруг рассыпались запущенного вида строения с плоскими крышами и грязноватыми, в трещинах, куполами - вероятно, обитаемые, но здешняя жизнь почти никак себя не проявляла. Пространство между строениями заполняла неухоженная зелень, явно тропическая (жара, солнце в зените и тот факт, что среди насекомых-самоубийц преобладали омерзительно крупные экземпляры, тоже указывали на близость к экватору).
        Огороженный решеткой задний двор «Проспекта-Престижа» граничил с заросшими пустырями, вдали зазывно пестрел массив многоэтажных зданий, а за ним вздымалась к небесам одинокая красновато-бурая гора с заснеженной вершиной. Возможно, это Элак, и отсюда следует, что Саймон находится в Элакуанкосе. Последнее его немного утешило: если все паршиво, лучше действовать на знакомой территории, а в Элакуанкосе он раньше бывал.
        Медо сказал, что брать интервью «пока еще рано», и куда-то исчез. Хинар и Лейла тоже отлучались, но по очереди; Саймон никогда не оставался один и никогда не покидал дома. Он долго гадал, каким образом проникают внутрь болотные и травяные запахи, а также все эти рехнувшиеся мотыльки, мошки, пауки, жужелицы (окна не открываются, микроклимат в замкнутой среде обеспечивают кондиционеры), но ответа не нашел. Отсюда не выбраться… Да он и не собирался бежать. Он останется, выполнит заказ и получит свои деньги. Двое желторотых мошенников и один желтокожий (он ухмыльнулся, довольный емким определением) не смогут одурачить старого эксцессера Саймона Клисса.
        На третью ночь он добрался до аптечки. Началась ночь прескверно: над Элакуанкосом (если это Элакуанкос, а не какая-нибудь другая вонючая незийская дыра) грохотал и переливался всеми цветами радуги фейерверк, в промежутках между залпами на полу возле матраса жужжала невидимая впотьмах издыхающая пакость, а потом еще и Лейла разревелась.
        Оба этажа - громадные пустые залы, затопленные лунным светом. На первом имелась одна-единственная отдельная комната, бывший офис магазинного начальства; Эмми, на правах босса, узурпировал ее и запер на ключ. Был еще неприятный подвал с холодильниками, складом и санузлом, порой там что-то пугающе скреблось (хорошо, если робот!), и Клисс покрывался холодным потом всякий раз, когда спускался туда по нужде. Залы разгорожены ширмами, слышимость отличная; Лейла плакала навзрыд - попробуй усни!
        Потом Саймон услышал негромкий голос Хинара, тот уговаривал девушку принять лекарство. Рыдания затихли. «Мне приснилось, что я опять такая, как раньше! - донесся хриплый от слез голос Лейлы. - Я не хочу, не хочу!..» «Ты никогда не станешь такой, как раньше, - возразил шиайтианин. - Смотри… Вот так… И вот так… Раньше это было невозможно, правда?» Чуть погодя всхлипы сменились протяжными стонами. Саймон понимающе ухмыльнулся: ну и пройдоха этот Хинар, воспользовался тем, что девка расклеилась, и не будь дурак трахнул ее! А ведь он, Саймон, сейчас тоже может кое-чем воспользоваться… Желтокожий урод вначале дал девке лекарство, и если аптечку он после этого не прибрал - в самый раз поживиться.
        Саймон пополз к их закутку на четвереньках, не издавая ни звука. Хорошо, что каменная плитка не может скрипеть. Он даже дышал бесшумно. Он молчал, если под ладонь или под колено попадало мерзкое колкое тельце дохлого насекомого. Чтобы завоевать приз, надо забыть о брезгливости.
        Раскрытая аптечка лежала на полу, а на толстом гелевом матрасе у стены стонали и извивались в лунном свете Хинар и Лейла. Пахло потом. Саймон опять ухмыльнулся: он их презирал. Рыться в аптечке некогда, вдруг заметят, он схватил наугад несколько пластиковых упаковок, сунул в карман и проворно пополз обратно.
        Утром, уединившись в туалете, Саймон изучил свою добычу. Лекарство от аллергического насморка. Лекарство от головной боли. Пилюли, избавляющие от дискомфортных ощущений при менструации (ну, спасибо!). Фергон? Это уже лучше… Хминк? Боевой стимулятор, совсем хорошо! А что такое нермал? «Сыворотка правды» из тех, что используют копы, - не такой опасный препарат, как мезген или берметал, но достаточно эффективный, если надо выудить конкретную информацию. Что ж, теперь Саймон узнает, что за дельце собирается провернуть шайка Эмми, и заставит их взять его в долю без дураков!
        Эти планы чуть не пошли прахом. Саймон предполагал, что после обеда кто-нибудь из его стражей, как обычно, отправится в город, тогда второго или вторую он скрутит (хминк обеспечит ему преимущества перед желтой мордой, не говоря уж о Лейле), введет нермал, получит ответы на все вопросы - и потребует от Медо пересмотра условий сотрудничества. Судьба подставила ему подножку. После обеда появился Эмми, сказал, что интервью надо будет взять через два-три дня, а потом заметил, что «Клисс совсем одичал» (еще бы не одичать от такой жизни!), стоит, мол, вывести его на прогулку.
        Элакуанкос. Саймон не ошибся. Где еще тротуары припудрены неистребимой красноватой пылью, которую теплый ветер приносит с Элака? И где еще воздух так насыщен едкими и приторно-сладкими запахами специй, от которых щекочет в носу? И где можно увидеть на улицах столько лоточников и попрошаек? Все они были незийцами - лысыми, наглыми, серокожими, крикливыми. Саймон отпустил замечание насчет «незийских недочеловеков», которых нужно держать в зверинцах с обезьянами, потом вспомнил о зеленой нежити с Лярна и добавил, что этим тоже место в зверинце, но заведение разорится на пакеты для блевотины, потому что всех посетителей будет тошнить.
        Остроту никто не оценил. Медо безучастно созерцал обветшалые купола многоэтажных дворцов, проплывающие мимо, Лейла гримасничала и посылала воздушные поцелуи смазливому полицейскому, который следовал параллельным курсом в патрульной машине. Игнорируют, как будто не слышали! Саймону стало обидно. Один Хинар, сидевший в пилотском кресле, обернулся и сухо поинтересовался, как насчет шиайтиан.
        - О присутствующих я не говорю, - усмехнулся Саймон и только после подумал, что желтокожая сволочь, ежели превратно истолкует его слова, еще больше его возненавидит.
        Он одичал, это верно. Восемь лет тюрьмы не пошли ему на пользу. Ничего, если у него будут деньги, он наверстает упущенное и снова станет таким же изворотливым, хитроумным и дипломатичным, как в былые времена. Главное, чтобы эта тройка проходимцев его не надула.
        Когда стемнело, Хинар запарковал машину вблизи большого кафе под открытым небом, туда они и отправились ужинать. За столиками сидели туристы со всей Галактики, на площадках извивались полуобнаженные серые танцовщицы, увешанные серебряными колокольчиками. Саймон угрюмо жевал жгучие от приправ закуски и пирожные с солоновато-сладким кремом, пил легкое пряное вино с кусочками фруктов и проклинал свою подлую судьбу: шайка теперь в полном составе, а ему, чтобы воспользоваться нермалом, нужно остаться с кем-нибудь из них наедине!
        Должно быть, судьба услышала его и устыдилась. Помощь пришла неожиданно - вначале Саймон даже не понял, что это как раз она и есть. Орудием судьбы, надумавшей загладить свои промахи, стала пьяная компания, подвалившая к столику
«Инфории».
        Трое молодых людей, три девушки. Они блуждали по кафе в поисках свободных мест, и, когда проходили мимо, один из парней повернулся к товарищам, приложил палец к губам, а потом вдруг стукнул Эмми по затылку, после чего все расхохотались.
        Медо молниеносно, с хищной змеиной грацией, выскользнул из-за стола, отступил и развернулся, выставив перед собой согнутые руки. Лейла вскрикнула и сжала кулаки. Хинар с безразличной миной сунул правую руку в карман. Саймон огляделся и прикинул, что в случае драки самое правильное действие - это заползти под столик к соседям.
        - Во дает, идиот! - крикнул тот, кто ударил Эмми. - Ты чего, Эммануил, своих не узнаешь?
        - Почему же, узнаю. - Эмми опустил руки, но его лицо оставалось холодным. - Я сейчас занят.
        - Занят он! - подхватил другой парень. - Важным стал - усраться! Это, девочки, Эммануил Медо, самый выдающийся дурак сто пятого эфезамского колледжа. Дурак - это его призвание, его профессия, его главное отличительное качество! Правильно, Эммануил? Правильно, говорю?! Ты хоть покажи себя перед девочками, они, может, стопроцентных дураков ни разу в жизни не видели!
        - Эммануил, ты, что ли, волосы покрасил? - ухмыльнулся третий. - Смотрите, у него же крашеные волосы! Вот умора! Медо, а ты, часом, не поголубел?
        Все опять засмеялись - кроме невысокой черноволосой девушки с незийским сувенирным ожерельем из миниатюрных колокольчиков.
        - Не надо! - попросила девушка. - Оставьте человека в покое. Здесь нет свободных столиков, идемте отсюда.
        - Да что ты, Кейти, он же тупой! - возразил второй парень. - Эммануил тупой, как ботинок, мы в колледже всегда над ним ржали. Эммануил, а покажи девочкам, как ты думаешь! Изобрази титанический мыслительный процесс!
        Саймон поднял взгляд. Он ожидал увидеть растерявшегося либо взбешенного Медо и в первый момент глазам своим не поверил: дебильно-добродушная физиономия, ни намека на агрессию или обиду.
        - Чего вы тут делаете, ребята? - Голос Медо звучал простовато и немного невнятно - раньше он никогда так не разговаривал. - Отдыхаете, да?
        Новый взрыв заливистого хохота.
        - Ага, отдыхаем! - подтвердил первый. - Эммануил, пошли с нами? Покажешь девочкам, как ты пиво на спор пьешь! Помнишь, как тогда на выпускном?
        - Перестаньте! - прошептала Кейти. - Не надо…
        Две другие девушки смотрели на Медо с жадным ехидным ожиданием. Шиайтианин вынул руку из кармана, откинулся на спинку стула, плеснул себе в бокал похожего на компот вина - словно ничего не происходит, словно желтомордому на реноме босса от души наплевать. Зато Лейла хмурилась и кусала губы.
        - Давайте извинимся и пойдем в другое кафе! - виновато взглянув на нее, потребовала Кейти, но остальные этот призыв проигнорировали.
        - Эммануил, вали с нами! - поддержал приятеля третий парень. - Тряхнем стариной, а?
        - Я тогда не останусь, - предупредила Кейти.
        Она повернулась и пошла прочь, петляя между столиками, и скоро исчезла в переливчатой темноте элакуанкосской ночи. Второй парень едва не бросился за ней, но передумал.
        - Эммануил, пошли развлекаться! - повернулся он к Медо. - А то без дурака в компании скучно!
        - В общем, я это самое… с ними пойду, - все тем же голосом бесхребетного тупицы сообщил своим подчиненным директор «Инфории». - Надо же мне иногда поразвлечься…

«Я-то думал, ты чуть поумнее, - отметил про себя Саймон. - А ты действительно дурак. Иди с ними, иди, так тебе и надо!»
        Он с удовлетворенной улыбочкой смотрел вслед удаляющейся группе. Лейла рванулась было за ними, однако Хинар ее удержал:
        - Куда собралась? Сиди. Тебя он с собой не приглашал.
        - Зачем он с ними пошел? - Она оперлась локтями о стол и встревоженно уставилась на шиайтианина.
        - Босс время от времени нуждается в таких развлечениях. Это его личное дело.
        - Этих ублюдков трое… пятеро, считая тех двух уродин, а он один, - озабоченно заметила девушка.
        - Лейла, ты с ним знакома всего полгода, а я уже больше трех лет у него работаю. Ничего с ним не случится. Он вернется если не завтра, то послезавтра. Попробуй-ка вот эту закуску… Сразу и холодит язык, и щиплет, никогда такого не ел. Мне надо в Кеодос, а ты присмотришь за Клиссом. Через полчаса пойдем отсюда, я отвезу вас домой.
        Саймон навострил уши: желтокожему надо в Кеодос! Пусть катится… А он тем временем выяснит у Лейлы, какой куш они предполагают сорвать.
        Затаившись возле окна на втором этаже «Проспекта-Престижа», он наблюдал, как Хинар вышел из-под темной плоскости балкона, забрался в аэрокар; машина взмыла к небесам, отразив на мгновение свет пары фонарей перед входом. Саймон бросил в рот продолговатую бледно-зеленую (в полутьме она выглядела серой) капсулу хминка. Потом вытряхнул из упаковки и спрятал в карман капсулу нермала - ее оболочка представляет собой миниатюрный одноразовый инъектор; придется следить за тем, чтобы не уколоться. Иначе, вместо того чтобы узнать правду у Лейлы, он сам выложит ей всю свою подноготную.
        Лейла смотрела на море ночных огней Элакуанкоса. Суженный в талии силуэт, еле прорисованный в полумраке. Услышав шаги, оглянулась через плечо:
        - Почему ты не спишь?
        Она привыкла разговаривать с Саймоном властно, как надзиратели в тюрьме, а он, в свою очередь, за восемь лет привык к такому обращению и не находил в этом ничего неестественного.
        - Не хочется. Босс сегодня в кафе странно себя повел, тебе не показалось?
        Девушка пожала плечами.
        - Выходит, в колледже его держали за дурачка! - продолжил Саймон. - Ты заметила, как он стушевался, когда встретил бывших одноклассников? Все его претензии на аристократизм - это пшик, и вся его крутизна - тоже пшик. Видела, какой он был в кафе?
        Лейла повернулась, прищурилась и процедила:
        - Да кто ты такой, чтобы судить о нем?
        - Я умный человек, вот я кто, - усмехнулся Клисс. - Лейла, ты мне вот что скажи… Ты не чувствуешь явственный такой запашок свежего дерьма?
        - Хочешь сказать, что ты наложил в штаны? - Девушка смерила его брезгливым взглядом. - Спасибо, обрадовал. Туалет в подвале.
        Саймону стало обидно: он давно усвоил, что Лейла - бесцеремонная невоспитанная дрянь, но сейчас она перешла все границы! Ей ничего не стоит ляпнуть вслух какую-нибудь гадость, до реакции окружающих ей нет никакого дела.
        - Я выразился иносказательно! - бросил он раздраженно. - Ты, что ли, не понимаешь? Я имею в виду этот ваш проект с манокарской девчонкой. Невооруженным глазом видно, что вы мухлюете! Вам нужно не интервью, а что-то другое. Не боишься, что Джемина вас заложит?
        - Во-первых, Джемина ничего не знала о проекте. Во-вторых, она умерла.
        У Саймона пересохло во рту: они ведь и с ним так могут!
        - Вы ее убрали?
        - Она умерла от нервного истощения. - Лейла, что интересно, не удивилась вопросу. - Джемина была законченным трудоголиком и сгорела на работе. Когда ей стало плохо в офисе, Эмми вызвал «Скорую помощь», но врачи не успели.
        Клисс отчасти успокоился: если бы смерть Джемины была насильственной, врачи бы сообщили в полицию. Случайность, чертовски выгодная для Эмми и его подельников.
        Хминк начал действовать, мышцы Саймона наливались силой, тело стало легким и ловким. Он сунул руку в карман, за капсулой-инъектором. Только не уколоться!
        - Лейла, скажи честно, сколько вам за это мутное дельце заплатят?
        - Твой репортаж будет лежать на сайте «Инфории», мы раскидаем по Сети рекламу. Доходы зависят от количества посетителей.
        - Да не гони ты, я же все понимаю!
        Саймон выхватил капсулу-инъектор, ткнул рыльцем в обнаженное белое предплечье Лейлы. Та вскрикнула и отдернула руку. Получила она дозу или нет?.. Левую щеку Саймона обожгла пощечина, он отшатнулся и крикнул:
        - Сука!
        Лейла снова замахнулась, на этот раз он успел заслониться.
        - Чем ты меня уколол, придурок?
        - Это босс твой придурок! - огрызнулся Саймон. - Видела в кафе, как все об него ноги вытирали? Я сделал тебе инъекцию нермала - это «сыворотка правды», теперь ты все расскажешь!
        - Что?.. - Девушка сморщила лицо, словно не расслышала фразу, а потом вдруг сильно толкнула Клисса в грудь и через пустой темный зал помчалась к лестнице, опрокинув по дороге усеянную блестками ширму.
        Вначале Клисс растерялся: она убегает?.. Потом спохватился и бросился за ней. Эта дрянь знает пароль, открывающий электронные замки входной двери, и может выскочить наружу, тогда ее хрен поймаешь. Или может запереться в подвале. У нее в кармане передатчик, она вызовет Хинара, и тот вернется раньше, чем Саймон успеет получить информацию.
        Он перемахнул через перила, спрыгнул вниз и настиг Лейлу около двойных стеклянных дверей. Схватил за локти, пнул по щиколоткам, опрокинул на пол. Лейла раза два ткнула его пальцами в живот, это было почти не больно. Клисс скрутил ей руки и придавил ее коленом к полу.
        - Саймон, миленький, только ни о чем не спрашивай! - Она говорила испуганно и умоляюще - впервые с тех пор, как они познакомились. - Если спросишь не то, я могу умереть, понял?
        - Ага, не спрашивай! Вы, значит, провернете это дельце и будете купаться в кредитках, будете подтираться кредитками, а мне сунете несчастные десять тысяч? - Он кричал, брызгая слюной, и стискивал изо всех сил ее запястья. - По-твоему, я должен работать за просто так? Я хочу пятьдесят процентов, как главный исполнитель! Как тебя зовут?!
        Контрольный вопрос. Если удалось ввести ей нермал (в успехе Саймон не был уверен), она ответит без запинки.
        Лейла застонала, напряглась, выгнулась дугой, а потом вдруг обмякла и затихла. Из уголка приоткрытого рта выскользнула темная струйка. Откуда кровь? Неужели она прокусила себе язык, лишь бы не заговорить?.. Саймон повидал достаточно покойников, чтобы понять: Лейла мертва, и все равно он щупал пульс, пытался делать искусственное дыхание, вколол ей несколько стимуляторов из аптечки. Он же не хотел ее убивать, он только хотел узнать реальную стоимость своей работы! Что он теперь скажет Медо и Хинару?
        Осознав, что Лейлу не воскресишь, он сел на пол рядом с трупом, ссутулился, обхватил руками колени. За прозрачными плоскостями входных дверей притаилась ночь, там ни души, ни одного свидетеля. Надо избавиться от улик и сделать вид, что он тут ни при чем. Эксцессер он или не эксцессер?
        Открыть замки не удалось, он заперт в «Проспекте-Престиже» вместе с мертвым телом. Зато в подвале есть холодильники, наследие обанкротившегося ресторана. Саймон взвалил Лейлу на плечо, благодаря стимулятору он почти не чувствовал ее веса. Темнота и тихие загадочные звуки в подвале его не пугали: бояться их он будет завтра, когда закончится действие хминка.
        Труп он затолкал в морозильную камеру самого большого холодильника. Лейлу найдут не скоро, но хорошо бы ее как-нибудь замаскировать… После блужданий по лабиринту подвальных закоулков, тускло освещенных прилепленными к потолку хемилюминесцентными кружочками, Саймон забрел в довольно просторное помещение. Похоже на подземный гараж. Здесь он обнаружил несколько кусков грязноватой ткани: сойдет, чтобы прикрыть труп. А что еще тут есть? Пара поношенных сандалий. Гаечный ключ. Длинная пластиковая лента… Нет, не лента, а упаковка с рангоналом - жидким топливом, которое используется в некоторых моделях аэрокаров вместо твердых раногоновых пластин. Судя по дате на упаковке, рангонал уже несколько лет как просроченный, зато из него можно сделать взрывчатку. Саймон прихватил ценную находку с собой.
        Закрыв холодильник, он поднялся наверх. Отнес на место аптечку. Стер с белых плит капли крови. Собрал и спустил в унитаз упаковки от использованных лекарственных препаратов. Никаких следов.
        Длинную плоскую тубу с рангоналом он обернул вокруг талии и закрепил концы скотчем, найденным в сумке у Лейлы. Сверху надел лечебный шерстяной пояс, который сохранился у него еще со времен заключения: иногда Саймона мучили необъяснимые боли в области почек - невралгические, по утверждению тюремных медиков.
        Препараты, выкраденные позапрошлой ночью, он вернул в аптечку, у себя оставил только хминк. Подумав, вытряхнул из упаковки две капсулы, завернул в клочок туалетной бумаги и тоже приклеил скотчем к своему телу под шерстяным поясом. На всякий случай.
        Потом он свернулся на матрасе и попытался уснуть, но какой там сон после дозы хминка! У Лейлы был гипноблок, Саймон слышал о таких штучках. Она не смогла произнести свое настоящее имя - значит, ее звали не Лейла Шемс. Кем же она была: сотрудницей Космопола, агентом манокарских спецслужб или боевиком из какой-нибудь террористической организации, финансируемой манокарской оппозицией? Что те, что другие, что третьи - опасные люди.
        После полуночи вернулся шиайтианин. Сначала он бродил по дому и звал свою подружку, потом подошел к Саймону, ткнул его под ребра носком ботинка и спросил, где Лейла.
        - Ушла она… - прикинувшись внезапно разбуженным, объяснил Саймон. - Сказала, чтоб я тут тихо сидел, а она возьмет такси и найдет Эмми, вдруг ему нужна ее помощь…
        Хинар чуть слышно что-то пробормотал - наверное, шиайтианское ругательство - и оставил Клисса в покое. Когда его шаги затихли, Саймон ухмыльнулся. С версией он попал в точку: выходка вполне в духе Лейлы, к Саймону Клиссу никаких придирок.
        Действие хминка закончилось перед рассветом. Саймону понадобилось опорожнить мочевой пузырь, и поход в подвал стал для него пыткой: умирающие хемилюминесцентные кружочки освещали середину коридора, а по углам шевелилась живая тьма; странные звуки и шорохи наполняли катакомбы, раскинувшиеся под бывшим магазином. Саймон спрятался от призраков в кабине туалета и потом долго не смел открыть дверь: вдруг в коридоре стоит, прислонившись к стене, мертвая Лейла?
        Наверх он вернулся бегом. Хинар не спал - маячил с передатчиком в руке у розовеющего окна и смотрел на площадку перед фасадом «Проспекта-Престижа». Господи, он ведь ждет Лейлу! Саймон покрылся липким потом: если желтомордый узнает, что здесь произошло, это конец. Хинар постоянно опекал Лейлу, вчера в кафе утешал ее и угощал с ложечки незийскими кушаньями, совсем как влюбленный недоумок. Нельзя, чтобы он узнал правду, его ничем не разжалобишь…
        Вскоре Саймону опять понадобилось в подвал, почки спешили вывести из организма продукты распада хминка. Нет уж, больше он туда ни ногой… Его выручила смекалка бывалого эксцессера: Саймон вытащил из холодильника (не из того, а из портативного, для напитков, который стоял в зале) бутылку с остатками ананасовой санды, унес в свой угол, воспользовался, потом вернул на прежнее место - куда еще ее девать… Хинар не обратил на это внимания.
        Вскоре появился Медо. Его лицо было бледным, отрешенно красивым и умиротворенным, как у святоши, который всю ночь молился за грешников, глаза утомленно щурились. Хинар доложил боссу об исчезновении Лейлы, тот велел послать запрос в «Службу заботы» и отправился спать.
        Скорчившись на матрасе, Саймон слушал зловещее в своей монотонности бормотание шиайтианина. Хинар связался со «Службой заботы», которая обеспечивала всевозможный сервис для прилетающих на Нез туристов, сообщил приметы ниарской гражданки Лейлы Шемс и теперь с интервалом в полчаса справлялся о результатах поисков. Его упорство пугало Клисса. Это смахивает на манию, на поведение одержимого!
        Эмми проснулся после полудня. Ушел вниз, через полчаса вернулся, на ходу массируя лицо. От него пахло дорогим косметическим кремом, это почувствовал даже Саймон, который примостился на подоконнике с запеченной в тесте колбасой и стаканчиком мятной санды.
        Шиайтианин подал директору чашку кофе и сказал, что Лейлу пока не нашли, «Служба заботы» рекомендует обратиться в полицию. Эмми молча пил кофе и выглядел недовольным.
        - Босс, а этот ваш парень не сможет ее найти? - Хинар понизил голос, но Саймон, чей слух все еще оставался обостренным после дозы хминка, расслышал сказанное.
        - Его еще надо заполучить, - холодно отозвался Медо. - Кроме того, с Лейлой он не знаком.
        - Я слышал, такие, как он, могут находить незнакомых людей по фотографиям.
        - Посмотрим. Налей мне санды. Ананасовой.
        Хинар извлек из контейнера с посудой бокал золотистого стекла, взял из холодильника бутылку и вернулся к директору, который сидел в складном кресле в тени ширмы.
        - Босс, она ведь психологически еще подросток… Проклятье, что за гадость?! Это не санда!
        - Ну и аромат… - брезгливо пробормотал Эмми. - Откуда это взялось?
        - Это начатая бутылка! Еще вчера в ней была ананасовая санда!
        Оба посмотрели на Саймона. Тот уставился в пространство, делая вид, что не замечает их недоброго интереса.
        - Я знаю, что это такое, - процедил Хинар. - Эксцессерские шуточки! Босс, разрешите, я его проучу? Саймон, ты санды выпить не хочешь?
        Он направился к Клиссу, но его остановил окрик Медо:
        - Не из моего бокала!
        - Извините, босс.
        Хинар поставил оскверненный бокал на пол, в сторонке от кресла Эмми, и достал из контейнера плебейский пластмассовый стаканчик. Его костистое желтое лицо ничего не выражало, только светлые глаза дьявольски горели. Он что, спятил? Саймон слез с подоконника и начал боком отступать к лестнице, а Хинар вдруг замер и с облегчением улыбнулся:
        - Босс, Лейла вернулась!
        Саймон как ужаленный повернулся к окну. Этого не может быть, не может, не может… Из аэрокара на площадке перед входом выбиралась темноволосая девушка в яркой майке и шортах.
        Разумеется, это была не Лейла. Девушка из кафе, Кейти. Но в первое мгновение можно ошибиться. Саймон оперся вспотевшими ладонями о подоконник.
        - Я знаю, о чем она хочет спросить, - улыбнулся Медо. - Впусти ее.
        Хинар сбежал вниз. Входные двери «Проспекта-Престижа» раздвинулись и опять сомкнулись, Саймон определил это по характерному звуку. Пока шиайтианин и Кейти поднимались на второй этаж, он обшаривал затравленным взглядом бывший торговый зал - громадный, пустой, залитый солнцем, с белым в клетку полом и светло-желтыми стенами. Немногочисленные предметы (темные, как крылья бабочки-траурницы, складные ширмы, кресло Эмми, лживо мраморный холодильник, мелочи вроде кофеварки или контейнера для посуды) не заполняли пустоту зала, скорее подчеркивали ее. У стены ловил солнечные блики золотистый бокал, чуть поодаль стояли на полу роковая бутылка и стаканчик. Кое-где валялись трупики насекомых, пока еще не съеденные роботом-черепахой. Пространство второго этажа просматривалось насквозь; колонны квадратного сечения, подпирающие традиционно белый потолок, ничего и никого не могли спрятать.
        Саймон с нестерпимой остротой ощущал свою обреченность и зависимость от чужой воли. Надо задурить им головы. Надо придумать веские оправдания. Сослаться на амнезию?.. Он вспомнил об инциденте в муниципальном доме и отбросил этот заманчиво простой вариант - никаких больше амнезий, а то вдруг его еще и Медо с Хинаром не за того примут!
        Эмми повернулся к лестнице, демонстрируя Саймону свой точеный классический профиль. Когда появились Хинар и гостья, он неторопливо встал, сделал несколько шагов им навстречу.
        - Здравствуйте, Эммануил, - голос девушки звучал обеспокоенно. - Я хочу извиниться за вчерашнее, они безобразно себя вели… Вы не знаете, где они сейчас?
        - Не знаю, - Эмми с приветливой улыбкой развел руками. - Я расстался с ними через четверть часа после того, как мы вышли из кафе.
        - Они утром не вернулись, хотя должны были вернуться.
        - Наверное, ваши друзья где-то гуляют. Я увел их из кафе, чтобы не пугать мою спутницу (тут Кейти серьезно и виновато кивнула), мы сели в аэрокар, потом я попросил, чтобы меня высадили на проспекте Ви-Йе-Соаго в Кеодосе, и мы распрощались. Кажется, они собирались в Тимутат. Советую навести справки в
«Службе заботы» - я уверен, там все знают.
        - Ничего там не знают. Не могли же пять человек исчезнуть бесследно!
        - Конечно, не могли, - согласился Эмми. - Думаю, скоро они появятся.
        - Извините. До свидания.
        Девушка шагнула к лестнице, но Медо загородил ей дорогу.
        - Кейти, я был очень тронут, когда вы за меня заступились. - Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал тонкие пальцы с неухоженными бледно-розовыми ногтями. - Серьезно, за меня давно уже никто не заступался. В этом есть определенный шарм, особенно если тебя защищает такая красивая девушка! Желаю вам удачи.
        Он нежно улыбнулся, выпустил руку и посторонился с театрально-галантным полупоклоном.

«Да уж, выделываться ты умеешь!» - с неприязнью отметил Саймон.
        Кейти смущенно пробормотала: «До свидания» - и направилась вниз, Хинар пошел за ней. Когда шиайтианин вернулся, Эмми с усмешкой произнес:
        - Прелестная девушка. Жаль, что мне сейчас не до нее. Бедная Кейти, как она расстроится, когда незийская полиция найдет то, что осталось от ее друзей… Но разве я могу что-то изменить? Увы, это не в моих силах.
        - А что с ними случилось? - спросил Саймон.
        У него все-таки созрел план: завязать беседу на отвлеченную тему, чтобы Медо и Хинар позабыли об «ананасовой санде».
        - Я их зверски убил, - спокойно сообщил Эмми. - Всех пятерых, каждого - иным способом, не люблю повторяться. Эта игра доставила мне безумное удовольствие! Боюсь, что Кейти ждет грустный сюрприз… Но если разобраться, я сделал для нее доброе дело: девушка с такими приятными манерами заслуживает лучшей компании.
        Его жутковатая усмешка, слегка обнажившая белые зубы, заставила Саймона нервно сглотнуть. В течение нескольких секунд Клисс смотрел, как загипнотизированный, на это кошмарное лицо, и вдруг Эмми расхохотался:
        - Саймон, неужели ты мне поверил? Вот это номер! Эксцессера из знаменитого
«Перископа» так легко разыграть? Хинар, слышишь? Оказывается, я кровожадный серийный убийца - как тебе это нравится? Специализируюсь на истреблении своих бывших одноклассников! У Саймона спроси, он подтвердит.
        Желтокожий глядел на Клисса и тоже ухмылялся.
        - Не поверил я, - буркнул Саймон. - Просто подыграл вам. Интервью делаем завтра?
        - А напрасно не поверил… - загадочно подмигнув, промурлыкал Эмми и уже серьезным тоном добавил: - Интервью - завтра, после обеда.
        Инструктаж относительно интервью оставил Клисса в мучительном недоумении: ну никакого подвоха он здесь не видел, совершенно никакого! Ни даже крохотного намека на подвох. Словно единственная цель всей этой сумасшедшей затеи - создание никому не нужного слащавого репортажа о малолетней эмигрантке с Манокара, а домыслы Саймона столь же химеричны, как и набившие ему оскомину приключения Умазайки.
        - Ты чем-то удивлен? - осведомился Эмми. - Ты ждал чего-то другого?
        - Я не понимаю, зачем для этого нужен я.
        - Ты ведь профессионал. Ты должен привлечь внимание девочки, втянуть ее в общение, разговорить - это сумеет не каждый. Зачем тебе понадобился тот фокус с бутылкой?
        Он смотрел на Саймона с холодным любопытством, как на странное насекомое, которое внимательно разглядывают перед тем, как раздавить. Саймону стало не по себе.
        - Извините, господин Медо. У меня обострился страх перед темнотой, и я не смог пойти в подвал. Санды там было совсем чуть-чуть, на донышке.
        - А что тебе сказала Лейла перед тем, как ушла?
        - Сказала, что хочет найти вас. Да она сейчас, наверное, тусуется с вашими бывшими приятелями в какой-нибудь занюханной кафешке, а передатчик отключила!
        - Саймон, Лейла не может с ними тусоваться, потому что я убил их. Сколько было времени, когда она ушла?
        Клисс мысленно взвыл: как же определить, когда Медо говорит правду, а когда морочит голову? И то и другое выглядело одинаково убедительно, как будто действительность расслаивалась на два параллельных пласта, и в одном из них Эмми был заносчивым молодым проходимцем, не более опасным, чем любая посредственность из толпы, а в другом - склонным к театральным эффектам убийцей с жутковатым блеском в золотисто-желтых глазах.
        - Поздновато было… - Саймон изобразил попытку вспомнить точное время. - Хотя нет, не очень… Она ушла минут через сорок после Хинара, а я лег спать.
        - Хинар, - Эмми повернулся к помощнику, - сними данные с замков.
        Что?.. Электронные замки на входных дверях снабжены хронометрами?.. Этого Саймон не учел.
        - Так я и думал, что ты лжешь. Не хочешь сказать мне правду?
        - Ничего я не знаю… - обмирая от ужаса, прошептал Саймон. - Не знаю! Вдруг она просто ушла от вас?
        - Лейла не могла уйти, кроме нас, у нее никого нет.
        - Да почем вы знаете?! Вы даже не знаете, кто она такая на самом деле! Вдруг не та, кем вы ее считали?! Вдруг она вас дурачила, а вы и не догадывались, а?
        - Хм, интересное предположение… - Эмми взял у бегом вернувшегося Хинара электронную карточку, взглянул и чуть приподнял бровь. - Сделай ему инъекцию нермала.
        Только не это! Саймон рванулся к лестнице и пропустил подсечку. Удар о каменные плитки оглушил его, да еще Медо сотворил с ним что-то такое, отчего тело отяжелело и обмякло. Вроде и не бил, только прикоснулся, но это прикосновение сделало Саймона беспомощным, как выброшенная на берег медуза. Шиайтианин прижал к его шее капсулу-инъектор.
        - Ты знаешь, где Лейла? - выждав несколько секунд, спросил Медо.
        - Да.
        Он не хотел говорить, однако язык ему не подчинялся.
        - Где она?
        - В морозильной камере крайнего холодильника в подвале.
        Хинар стал бледно-желтым, почти серовато-желтым, его плоское костистое лицо окаменело. Он двинулся вперед, но Медо удержал его:
        - Подожди. Саймон, ты убил Лейлу?
        - Нет! Я не убивал ее, она сама умерла! Я пытался медицинскую помощь оказать, стимуляторы колол, искусственное дыхание делал! Я не виноват! Она в два счета умерла, я бы даже «Скорую» не успел вызвать! Нечего все валить на меня!
        Он задыхался, по щекам катились слезы. Эмми и Хинар выглядели удивленными, и желтокожий по крайней мере перестал тянуть к нему хищно напряженные руки с набухшими венами.
        - Почему ты ее… - хриплый голос шиайтианина прервался, - положил в холодильник?
        - Я боялся, что вы меня убьете, когда увидите ее мертвую. - Саймон всхлипнул. - Вы же меня не любите!
        - Из-за чего она умерла? - задал следующий вопрос Медо.
        - Я спросил, как ее зовут.
        В метре от Саймона, в ярком пятне солнечного света, копошилась на полу мучнисто-белая мохнатая бабочка - то замирала, то вновь начинала судорожно трепыхаться, и Клиссу казалось, что сам он тоже агонизирует: сколько можно, скорей бы его убили! Он выложил все. Медо прошипел нечто короткое и свистящее - если выругался, то впервые на памяти Саймона - и спросил:
        - Она не пыталась тебя ударить?
        - Она два раза ткнула меня в живот.
        - Куда именно?
        - Сюда и сюда, - показал Саймон.
        - Я ведь ее учил! - Эмми даже зажмурился от досады - а может, это просто был еще один его театральный жест. - Если я трачу время на то, чтобы кого-то чему-то научить, этим надо пользоваться! Смотри, Хинар, если ткнуть сюда и сюда, эффекта не будет. В этом искусстве, как и в любом другом, важны нюансы. Надо поразить строго определенную точку - вот так…
        Саймон зашелся в визге от нестерпимой, пронизывающей боли. В мире не осталось ничего, кроме боли, и он корчился на полу, как умирающие в залах
«Проспекта-Престижа» насекомые, как та белая мохнатая бабочка. Хинар пнул его по почкам, но по сравнению с болью в животе это было вполне выносимое ощущение.
        - Не калечь его. - Саймон уже не визжал, а хрипел, потому и смог разобрать, что говорит Медо. - Он мне пока еще нужен.
        - Босс, отдайте его мне! - В голосе Хинара звучала свирепая мольба. - Лейла ведь его просила ни о чем не спрашивать! Босс, помните, когда вы ее привезли, я показывал ей Хризополис, как она всему удивлялась… Она думала, что будет жить долго!
        - Полгода жизни - это все же лучше, чем ничего, - отозвался Эмми. - Пойдем, достанем ее.
        Саймону показалось, что шиайтианин плачет, хотя он мог и ошибиться - все окружающее он видел словно сквозь взбаламученный туман, который одновременно был и туманом, и продолжением его пытки. Эмми и Хинар направились к лестнице. Снизу опять долетел голос желтокожего:
        - Босс, Лейла говорила, что не хочет лежать в земле, если умрет. Давайте кремируем ее тело на яхте и рассеем пепел в космосе. Мы сделаем это для нее?
        Медо что-то негромко сказал в ответ. Вдали скрипнула дверь.
        Саймон перевернулся на другой бок, но легче не стало. Ублюдки. Оба трахали Лейлу и теперь будут изображать, как они расстроены, хотя девок кругом полно, любую бери. Сволочи.
        Неизвестно, сколько прошло времени. Раньше Саймон лежал в световом четырехугольнике, а сейчас его голова и плечи находились в тени - он перекатился на другое место или это солнце переместилось? Боль перестала быть чудовищной, но продолжала терзать его; он то начинал стонать, то замолкал и пытался скорчиться так, чтобы болело меньше. В один из моментов короткого облегчения он заметил на рукаве своей бежевой рубашки размазанное белесое пятно. Все, что осталось от той бабочки - он раздавил ее, когда катался по полу. Ничьих шагов он не слышал, но вдруг почувствовал тычок в ребра. Саймон приподнял голову: над ним стоял Медо.
        - Скоро пройдет, - бросил Эмми равнодушно и небрежно, словно речь шла о чем-то не стоящем внимания. - Часа через два. Я с трудом успокоил Хинара. Он любил Лейлу и вначале хотел отомстить, но я убедил его в том, что твоя вина не настолько велика, чтобы живьем резать тебя на куски или бросать на съедение незийским амфибиям сииглэ. Можешь считать, что я тебя спас.
        - А я и не виноват. - Голос он сорвал, ничего удивительного. - Я не убивал Лейлу. Я же не знал, что какая-то скотина засадила ей этот… гипноблок!
        Рассчитанно болезненный пинок в поясницу. Клисс дернулся и сипло взвизгнул.
        - Она предупредила, чтобы ты не задавал вопросов, - напомнил Медо.
        - Откуда я мог знать?! Ее убил не я, а тот, кто внедрил ей гипноблок!
        Новый удар, в копчик.
        - Ее убил ты, - холодно сказал Эмми, когда стоны Саймона затихли.
        - Не я! Лучше найдите и побейте того, кто засадил ей гипноблок! А-а-а, не надо…
        Это безумие. Он невиновен в смерти Лейлы, а Эмми хочет всю вину повесить на него! Эмми ведет себя как коп, который выколачивает признание из незаконно задержанного, чтобы поскорее закрыть дело. Ошалевший от боли Саймон сказал об этом, за что тут же и поплатился.
        Медо перестал истязать Клисса, лишь когда тот перестал с ним спорить.
        - Я не смогу завтра взять интервью, - еле ворочая распухшим от крика языком, выдавил Саймон. - Я не в состоянии работать…
        - Сможешь. Медавтомат приведет тебя в порядок, завтра твое самочувствие будет вполне сносным. Не забывай о том, что защитить тебя от Хинара могу только я - при условии, что ты будешь беспрекословно мне подчиняться.
        - Где он?
        Время от времени Саймон украдкой озирался и прислушивался, однако никаких признаков присутствия шиайтианина не замечал.
        - Не здесь, - усмехнулся Медо. - Но если будешь создавать мне проблемы, я приглашу его сюда.
        Повинуясь его приказу, Саймон поднялся на ноги, кое-как доковылял до медавтомата, который стоял на полу возле ширмы. Портативная модель с лаковым красным крестом на хромированной поверхности. Когда он появился? Утром его не было. Или Медо только сейчас привез его с собой?
        После лечения боль притупилась, но не исчезла. Клиссу пришлось повторить по пунктам, как он будет действовать завтра.
        - Саймон, я согласен изменить условия твоего контракта, - сказал Эмми, когда он закончил. - Это резонно. Вместо десяти тысяч ты получишь половину той суммы, которую я заработаю на этом деле. Ты доволен?
        Он был растерян, а не доволен: Медо уступает без всякого торга, без упрашиваний, без шантажа? Тут что-то нечисто!
        - Где гарантия, что вы отдадите мне эту половину? - опасливо поморщился Саймон.
        - Гарантия - мое слово, моя деловая репутация… да все, что угодно. Я честно отдам тебе половину выручки.
        - Сколько вы рассчитываете хапнуть на этом так называемом репортаже?
        - С этим так называемым репортажем у меня связаны самые радужные надежды. - На лице Эмми появилась мечтательная улыбка, превратившаяся в загадочную ухмылку. - Боюсь сглазить, если расскажу, - есть ведь у людей такое древнее поверье? Сколько это будет в денежном выражении, узнаешь завтра, после интервью. Тебя ждет сюрприз.

«Знаю я твои сюрпризы!» - с холодком справедливого недоверия подумал Саймон, но выбора у него не было.
        В окнах виднелись наряженные рождественские елки с терракотовой хвоей: других на Манокаре не бывает, и тот факт, что на Земле-Прародине они не красновато-коричневые, а зеленые, издавна замалчивался. В прежние времена упоминания об этом приравнивались к «злонамеренному сомнению в истинных ценностях» и карались поркой, однако теперь, в эпоху реформ, о цвете елок можно безбоязненно рассуждать вслух. Праздник от этого ничуть не проиграл.
        Стив и Тина шли по заснеженной улице в центре Аркатама. Благообразно-безликая в дневное время, вечером, при свете фонарей и неоновых поучений на стенах домов, улица выглядела почти привлекательно. Последняя прогулка. Не пройдет и суток, как они покинут Манокар, и вместе с ними отправится на Нез Марчена Белем.
        - …Мне показалось, Элана пыталась меня о чем-то предупредить. - Сзади хлестнул порыв ветра, Тина подняла воротник куртки. Она не мерзла, но за шиворот попадали снежные крупинки. - Уклончиво и очень настойчиво, как будто хотела сказать что-то важное, но не решалась говорить напрямую. Она раза три спросила, не слышала ли я о галактической организации, которая называется «Подразделение Игрек», или «Контора Игрек». Такая рассеянность ей несвойственна - значит, это было специально.
        - Я о такой конторе не слышал, - помешкав, отозвался Стив.
        - Я тоже. Разговор вертелся вокруг Ассамблеи, куда Манокар наконец-то полновесно вступил, и Космопола, с которым опять же подписали договор о сотрудничестве, и я подумала, что «Контора Игрек» имеет к ним отношение. Элана еще и смотрела по-особенному - так пристально, выразительно… Это надо было видеть, как будто глазами она говорила больше, чем словами.
        - На Незе я попробую найти информацию о «Конторе Игрек».
        - Возможно, какая-то засекреченная организация, созданная для того, чтобы исследовать таких, как мы? Мне показалось, Элана намекала на это.
        В Нерсеаш Саймон прилетел на воздушном такси. Солнце, толпы, уличный шум… Отвык он от всего этого. Без грима, с лысым черепом и лицом Умазайки, он чувствовал себя обнаженным и беззащитным, это усугублялось тем, что прохожие на него оглядывались, дети показывали пальцами. Оживший герой мультфильма среди нас! Похоже, что чертов мультик действительно популярен.
        Саймон сверился с электронной схемой и спустился по каменной лестнице в аллею, с обеих сторон ограниченную прудами, в которых плавали бледные пятнистые цветы и похожие на обесцвеченные грозди винограда колонии прозрачных пузырьков. Один из незийских водяных парков. Вдали виднелось здание с белыми куполами - частная школа для детей, нуждающихся в индивидуальном обучении.
        Опекуны манокарской девчонки - люди достаточно состоятельные (и это все, что Саймон о них знал, на дополнительную информацию Эмми не расщедрился), чтобы та могла учиться по программам, разработанным персонально для нее. Саймона это задевало, как одно из проявлений вездесущей несправедливости: когда он был маленьким, никто о нем так не заботился.
        На горизонте туманными многослойными контурами поднимались к небесам Нерсейские горы. Тепло, но не жарко (Нерсеаш находится в средней полосе). Малолюдно. Спокойно. Если Эмми задумал какой-то эксцесс - непонятно, как он собирается его провернуть, вокруг никаких признаков активности. Клисс терялся в догадках.
        - Саймон! Слышишь меня?
        Он вздрогнул, поморщился: это ожил вставленный в ухо передатчик.
        - Слышу.
        - Тебя сопровождают зонды с видеокамерами - они капризные, поэтому постарайся не выходить из кадра, особенно когда найдешь ее. Я хочу отснять репортаж без дублей.
        Саймон растерянно повертел головой, но зондов не обнаружил. Наверное, миниатюрные.
        - Ну и глупый же у тебя вид! - прокомментировал его жест Эмми. - Впрочем, так даже лучше… Иди прямо, после круглого пруда с бортиком под малахит свернешь налево - там будет площадка с металлическими сооружениями. И не вздумай улыбаться, понял?
        - Хорошо, - покорно отозвался Саймон. - А что я должен делать, чтобы не выйти из кадра?
        - Подчиняться моим указаниям. Пошел!
        Саймон побрел по аллее. Несмотря на двойную дозу стимулятора, тело ныло после вчерашних побоев, и вдобавок его мучило недоумение: неужели дело ограничится съемкой репортажа? Факты говорили «да», а интуиция твердила «нет». Так или иначе, скоро все завершится. Он получит деньги, сделает пластическую операцию и после будет жить тихо-тихо, как в тюрьме.
        Слева, за круглым водоемом с бортиком из зеленого камня, - взрыв красок. Решетчатые купола, лесенки, загадочные ажурные конструкции - все это окрашено в яркие цвета и облеплено детьми. Нет, детей не так уж и много, зато галдеж такой, словно их здесь несколько сотен. Саймон скривился, но сразу же постарался придать своему лицу грустное и доброжелательное выражение.
        Ага, вот и девчонка, Медо показывал ее портрет. Тощая загорелая дрянь двенадцати-тринадцати лет, в испачканных светлых шортах, красных сандалиях и сверкающем на солнце золотистом джемпере. Челка падает на глаза, не слишком густые каштановые волосы собраны в два хвостика - девчонка вертит головой, и те раскачиваются, как будто живут самостоятельной жизнью. Коленки грязные, на левой темнеет запекшаяся ссадина.
        Взрослых вокруг немного, среди них выделяются двое мужчин и девушка - серокожие, стройные, мускулистые, в одинаковой светло-зеленой форме с эмблемой в виде кошачьей морды. Саймон знал эту эмблему: ми-гиайо, незийский хищник, напоминающий ниарских хруяров и земных леопардов. «Ми-гиайо» входит в десятку наиболее солидных незийских охранных агентств. Девчонкины телохранители. Недурно, трое профессиональных костоломов на одну соплячку!
        Саймон с печальным вздохом присел на скамейку в стороне от «ми-гиайо», подобрал прутик и начал рисовать на песке. Дети посматривали на него с любопытством. Малолетняя манокарка (Эмми так и не соизволил сказать, как ее зовут) тоже вытягивала шею. Она восседала, болтая ногами, на вершине красно-синего купола и сверху могла разглядеть, что двойник Умазайки пытается изобразить ее. Потом она соскользнула вниз, ловко цепляясь за металлические перекладины, подошла и остановилась в нескольких шагах от Клисса, рядом с другими настырными детишками.
        Он заметил у нее на левом запястье браслет - фантастически сложное переплетение сотканных из золотой паутины цветов. Такую вещичку можно загнать за хорошие деньги…
        - Похожа? - застенчиво спросил он вслух. - Я не умею рисовать.
        - Все равно похожа, - утешила его девчонка. - Хвостики совсем как у меня.
        - Ты не заметила, сюда не приходила молодая женщина с годовалым мальчиком и белой собачкой? Договорились встретиться, а их все нет и нет… Извини, я не знаю, как тебя зовут…
        - Меня зовут Ивена, - она говорила на общегалактическом правильно, хотя и с характерным для манокарцев акцентом. - Я их не видела. Белой собачки здесь точно не было.
        Интерес к Умазайке она уже потеряла. Отвернулась, шагнула к освободившимся качелям.
        - Втяни ее в разговор! - прошипел передатчик. - Саймон, ты хочешь жить или нет?
        - Какой красивый браслетик! - в отчаянии он брякнул первое, что пришло в голову. - Никогда таких не видел!
        - А таких больше нет, - отозвалась Ивена. - Мне его подарили на день рождения. Его сделали по эскизу одного знаменитого художника, с которым дружит моя знакомая, она специально его попросила.
        - Наверное, у тебя много друзей? Ты такая славная девочка…

«Ты хвастливая, противная, тощая паршивка с немытыми коленками. Наверное, их и отмыть-то невозможно».
        - К нам в гости скоро прилетит мой самый лучший друг. - Ивена присела на корточки напротив Саймона, провела пальцем по одной из линий его рисунка.
        - Кто-то из твоих одноклассников?
        - Нет, он взрослый. Он работает на другой планете, но у него будет отпуск.
        - А кем он работает?
        - Телохранителем. Раньше он был полицейским, а потом его уволили.

«Небось за какую-нибудь подсудную пакость?» - чуть не вырвалось у Саймона.
        - Бывает, что хороших людей выгоняют с работы. Со мной тоже так было.
        - Он очень добрый, красивый и смелый, - застенчиво добавила Ивена. - Так будет здорово, когда он прилетит!

«Ага, твой взрослый дружок - бывший коп, такой же коррумпированный мерзавец, как все остальные копы. Еще хуже остальных, а то почему его пнули под зад со службы?
        - Да, когда рядом друзья - это здорово, - согласился Клисс вслух.
        - Саймон, я не хочу, чтобы в кадре торчали эти незийские кошки, - напомнил о себе Медо. - Мы снимаем не рекламный ролик об агентстве «Ми-гиайо», а репортаж об Ивене.
        Трое охранников за это время успели переместиться поближе к своей подопечной.
        - Я должен попросить их отойти в сторонку? - ехидным шепотом осведомился Саймон, прикрыв рот ладонью. На безымянном пальце у него был перстень с передатчиком для обратной связи.
        - Ты сам должен отойти в сторонку, вместе с Ивеной. На площадку между желтыми спиралями и синими лестницами - посмотри направо.
        Саймон несколько раз кашлянул в ладонь, чтобы его жест выглядел естественным, и поднялся со скамьи.
        - Интересная вон там штука! - произнес он громко. - Я так и не научился по ним лазать. А ты умеешь?
        - Умею. Хотите, покажу?
        Они углубились в запутанный, цветной, насквозь просвечивающий металлический лабиринт. «Ми-гиайо» выдерживали дистанцию: ясно, что девчонка и ее собеседник никуда не денутся.
        Саймон вдруг спохватился и забеспокоился - он ведь еще и не приступал к интервью! Наверное, Эмми недоволен… Эмми действительно был недоволен, но по другой причине: они остановились, не дойдя до указанной площадки, и потому находятся не в кадре.

«Щенок долбаный, ты там сидишь за пультом и с полудюжиной мобильных камер управиться не можешь? Какой из тебя после этого журналист… Мы, видите ли, не на том месте стоим, и деревья не так растут, и дома не там понастроили - снимать ему неудобно!»
        - Не улыбайся, кретин! - процедил Медо. - Человека с такой улыбкой хочется поскорее удавить.
        - А вы не мешайте мне работать! - конспиративно кашлянув в ладонь, огрызнулся Клисс, однако улыбку с лица согнал.
        Между тем чертова девчонка начала карабкаться по желтой лесенке в виде крутой арки.
        - Саймон, пусть она оттуда слезет, - потребовал Эмми. - И оба на площадку!
        На то, чтобы сманить Ивену вниз, ушло несколько минут; наконец она спрыгнула, громко стукнув подошвами сандалий о пружинящее покрытие. Саймон спросил, почему у нее такой необычный акцент, - ненавязчивая прелюдия к интервью.
        - Саймон, вы опять вышли из кадра, - вклинился Медо. - Убью!
        Клисса удивило яростное нетерпение в его голосе: чего ему там, за пультом, неймется?
        - А кадр - это где? - на этот раз Клисс не удержался от саркастической интонации.
        - На площадке. Встаньте рядом, спиной к лесенке, ты меня понял?

«Ох, не зря тебя в колледже считали дебилом! Не людей надо двигать, а камеры, на то они и мобильные, недоносок!»
        Маразматическое требование директора Клисс выполнил, они с Ивеной остановились на пятачке около лесенки-арки. За разноцветными сквозистыми каркасами возятся дети, вблизи никого… Вдруг девчонка вскрикнула, а Саймон издал изумленный возглас и шарахнулся назад, ударившись затылком обо что-то твердое.
        Только что на площадке было пусто, а теперь перед ними стоит… Робот? Или человек в бронекостюме и шлеме с сияющим зеркальным щитком? Ивена завизжала. Клисса больно схватили за руку.
        Он задохнулся от ужаса, на долю секунды все для него словно застыло - стоп-кадр, и Саймон успел заметить, что один из «ми-гиайо» уже летит к ним, распластавшись над решетчатыми сооружениями в невероятном прыжке, а незийка в кошачьей форме уже выхватила пистолет, и с неба пикирует какой-то небольшой аппарат… Потом все это исчезло, отсеченное потолком и стенами круглого мрачноватого помещения, и тогда Саймон тоже закричал.
        Они находились тут втроем - он, Ивена и этот тип в тяжелой десантной броне. Металлический, с заклепками пол, тусклый кольцевидный светильник на потолке.

«Господи, как я сюда попал?!»
        Одной рукой в пластинчатой перчатке похититель сдавил запястье Саймона, другой прижимал к себе визжащую девчонку. В следующую секунду он отшвырнул Клисса, тот потерял равновесие и упал. Не вставай, твердили рефлексы, а то опять собьют с ног; надо отползти к стене, сжаться и не делать движений, которые могут сойти за угрожающие.
        Сбоку открылась дверь, оттуда выскользнул медицинский робот с платформой для транспортировки пациентов. Его манипуляторы подхватили Ивену, та сразу перестала визжать, обмякла - видимо, получила инъекцию снотворного. Робот со своей добычей исчез, а человек повернулся к Саймону и поднял зеркальный щиток.
        Ничего. Там не было лица, не было ничего, только черная пустота. У Клисса снова вырвался хриплый, полный животной паники вопль. Нечто в десантном бронекостюме шагнуло вперед и ударило его носком ботинка в грудь.
        - Как ты кричишь, я еще вчера наслушался.
        Голос вроде бы знакомый. Подавившийся криком Клисс отметил это едва ли не с радостью.
        Нечто стащило и бросило на пол звякнувшие перчатки, Саймон увидел кисти рук - вполне человеческие, с темным сверкающим лаком на ногтях. Потом нечто сняло шлем, тут же услужливо подхваченный сервисным роботом, стянуло глухую черную маску… Всего-навсего маска. Глаза Саймона не успели адаптироваться к полумраку после яркого солнечного света, отсюда и ошибка.
        Он оперся о холодную плиту, сел, прислонился к стене. Грудь болела. Эмми смотрел на него сверху вниз, на мочках ушей опять искрились черные алмазы, длинные волосы эффектно разметались по закованным в броню плечам.
        - Так я и думал, что вы затеваете что-нибудь этакое, - вздохнул Саймон. - Нутром чуял! На хер было меня пинать, я элитный репортер, а не мальчик для битья!
        - А почему кричал, если так и думал? - ухмыльнулся Эмми.
        - От неожиданности. Как мы сюда попали?
        - Благодаря вот этой штучке. - Медо вынул из поясной сумки бронекостюма предмет, похожий на карманный пульт телеблока. - Вводятся координаты, я нажимаю на кнопку - и установка отправляет меня в заданную точку пространства, а потом возвращает обратно. Экспериментальная разработка засекреченной лаборатории Космопола.
        - Вы работаете на Космопол?
        - Я работаю на себя, установку я позаимствовал у Космопола. Украл - звучит слишком грубо, я избегаю говорить о себе в таких выражениях.
        Саймон зажмурился. Да ведь эту установочку сейчас по всей Галактике разыскивают! Каким же остолопом надо быть, чтобы вляпаться в такую авантюру! Что там говорили бывшие однокашники Эмми о его умственных способностях?..
        - Вы ищеек Космопола в гости не ждете? - с ехидцей поинтересовался Клисс.
        Если ищейки Космопола сюда нагрянут, его снова посадят как соучастника - но кто сказал, что Саймон Клисс не хочет в тюрьму?
        - Я еще не успел сообщить им свой новый адрес.
        С помощью робота Медо начал освобождаться от брони. На спинной части костюма Саймон заметил небольшую вмятину.
        - Прямо в сердце! - потрогав пальцем углубление в полированном металле, усмехнулся Медо. - Меня условно убили, а я в этом панцире почувствовал всего лишь легкий толчок.
        Саймон знал, что полуторадюймовую многослойную броню пробьет не всякая пуля, а один из внутренних слоев заполнен особым веществом, которое почти на девяносто процентов поглощает энергию выстрела. Во сколько же обошлась Эмми тяжелая экипировка элитного десантника? Или этот костюмчик тоже краденый? И главный вопрос: какую сумму Эмми рассчитывает выручить за манокарскую девчонку, если пошел на такие затраты?
        Медо остался в шелковой темно-синей рубашке с кружевным воротником и облегающих
«ртутных» брюках, сменил бронированные ботинки на поданные роботом туфли из мерцающей кожи тихаррианского ваглада.

«Ты половину своих доходов тратишь на барахло. Не нужны тебе деньги, ты цены им не знаешь. Можешь и дальше дурью маяться, а мне бы мои пятьдесят процентов выцарапать…»
        - Господин Медо, сколько вы предполагаете за нее получить?
        - Изъясняйся понятней, Саймон.
        - Сколько вам заплатят за девчонку?
        Эмми скрестил на груди руки, улыбнулся - высокомерно и с сожалением, словно только что услышал высказывание, подтвердившее некую грустную догадку.
        - Вот она, ущербность человеческого мышления! Саймон, неужели ты думаешь, что моя цель - нажива? Пожалуй, ты нанес мне еще одно оскорбление…
        - Тогда какой барыш вы получите? - Отчаянная догадка (все-таки обвели вокруг пальца!) и вспыхнувшая злость пересилили страх. - Что-то вам за это дельце причитается, не надо крутить! Отдайте мне пятьдесят процентов от прибыли, мы же договорились!
        - Увы, никакого барыша. Это дельце, - Эмми передразнил его интонацию, - не принесло мне ничего, кроме расходов. Можешь разделить со мной убытки, возражать не буду.
        Хватаясь за стенку, Саймон поднялся на ноги и крикнул:
        - Но что-то же вы за это получите, а?! - Его голос сорвался на фальцет. - Что вам нужно, если не деньги?!
        - Человек.
        Ответ заставил Саймона пошатнуться и прислониться к стене. В течение некоторого времени он обескураженно моргал, а Эмми смотрел на него и насмешливо улыбался углом рта.
        - Какой человек?! - простонал наконец Клисс.
        - Один мой… можно сказать, недруг, но эта история, во-первых, длинная, а во-вторых, не для тебя. Я давно уже мечтаю… м-м, как бы поделикатней выразиться… о более чем тесном контакте с ним, а он мечтает меня убить. Я долго не мог до него добраться - у этого труса слишком могущественные друзья и слишком хорошая охрана, но теперь он сам придет ко мне. - Лицо Медо озарила счастливая жестокая улыбка, при виде которой Саймону стало не по себе. Он отступил бы назад, если б не упирался лопатками в стенку. - На моих условиях. Никаких денег я за это не получу, так что тебе причитаются пятьдесят процентов от ничего - можешь забрать их в любой момент.
        Ноги подкосились, Клисс сполз на пол. Одурачили… Медо использовал его как орудие, как своего рода отмычку, и теперь он соучастник тяжкого преступления, без гроша за душой, вдобавок урод… Саймон уткнулся в ладони и всхлипнул.
        Глава 5
        Когда яхта вынырнула из гиперпространства, лицо Поля стало неулыбчивым и тревожным.
        - Здесь что-то не в порядке, - он взглянул на Тину. - Уже сейчас или скоро будет. Не могу определить точнее…
        Сидевшая в соседнем кресле Марена Белем начала беспокойно озираться: она решила, что речь идет о неполадках на борту. Тина по-манокарски объяснила ей, что волноваться не о чем, и тут просигналил терминал внешней связи.
        Силарец с эмблемой Космопола, нарисованной прямо на алой коже над правым глазом, попросил Стива Баталова немедленно телепортироваться на патрульный корабль, нужна консультация и помощь. Патруль Космопола находился на орбите Гелхэ, гиганта с метановой атмосферой; оттуда прислали координаты и голограмму одного из корабельных помещений - ориентир для телепортации.
        - Мне такие совпадения не нравятся, но я к ним загляну, - сказал Стив. - Я ненадолго, подождите.
        Он исчез из рубки, а спустя четверть часа вышел на связь и сообщил, что ему придется задержаться на неопределенное время, ситуация на Гелхэ катастрофическая, пусть Тина посадит яхту в незийском космопорте, сам он вернется, когда сможет.
        Тина перебралась в кресло первого пилота. В космопорте их должна встретить Ольга с телохранителями из агентства «Ми-гиайо»; если еще и там начнутся сбои, надо будет, не размышляя, уносить ноги.
        Сбоев не было. Рыжеволосая Ольга в сверкающем «ртутном» костюме, стройная и тонкая, похожая на брата, ожидала их в компании рослых незийцев с кошачьими мордами на светло-зеленых рубашках. «Ми-гиайо» сразу окружили Поля, тот выглядел смущенным и недовольным: прятаться за спинами телохранителей у себя дома, на Незе, - это казалось ему перестраховкой, нелепым излишеством, хотя в то же он время понимал, что сейчас это насущная необходимость. Вдруг он вздрогнул и потрогал шею.
        - Что случилось? - спросила Тина.
        - Меня что-то кольнуло, вот сюда. Не сильно.
        Красная точка на коже.
        - Разрешите взять у вас пробу крови, м’гис. - Атлетически сложенная незийка с крохотными золотыми сережками в заостренных ушках, с небольшой, почти не развитой грудью (Тина вначале приняла ее за юношу), достала из поясной сумки медицинский анализатор.
        Поль запротестовал: вряд ли в него стреляли капсулой с какой-то отравой - он чувствует себя нормально, даже превосходно, лучше, чем несколько минут назад.
        - Поль, не отказывай девушке, - вмешалась Тина. - Это ее прямая обязанность.
        Он сдался и позволил взять кровь у себя из пальца. Тина оглядывала заполненный народом зал ожидания: их группа остановилась, не дойдя до эскалаторов, возле стены с голограммой древней космической ракеты; вокруг бурлила толпа - теперь уже не выяснишь, кто и откуда выстрелил. Марчена Белем прижимала к груди вышитую манокарскую сумочку и озабоченно косилась на робота с багажом, Ольга придерживала ее за локоть. Телохранительница сосредоточенно смотрела на экранчик анализатора, ее коллеги кольцом стояли вокруг Поля и Тины. Поль улыбался, его темные карие глаза блестели, как у ребенка.
        - Поль, что с тобой? - шепнула Тина.
        - Я странно себя чувствую. Здесь так спокойно, несмотря на толпу… Как будто исчез какой-то постоянный тревожный фон, словами это не объяснить.
        - А что с твоим предчувствием?
        - Тоже исчезло.
        - Подожди… - У Тины мелькнула догадка. - Смени личность и посмотри глазами Полины Вердал.
        Поль перестал улыбаться.
        - Странно… Я сменил личность, но ничего не изменилось.
        - Похоже, тебе засадили наркотик, блокирующий экстрасенсорные способности.
        Догадка подтвердилась: анализатор обнаружил в крови у Поля кемьо, психотропный препарат, получаемый из листьев незийской хлоуры, - его использовали как антигаллюцин, подавление паранормальных способностей было побочным эффектом. Обычно его действие длилось около суток, потом никаких последствий не оставалось.
        - Тебе давали кемьо, когда ты был маленький, помнишь? - спросила Ольга. - Врачи тогда считали, что у тебя галлюцинации.
        - Мне даже нравится, как сейчас. Хотя бы сутки побуду нормальным человеком! Еще бы узнать, кому и зачем это понадобилось…
        Они направились к эскалаторам. По дороге Тина, эксперимента ради, бесконтактно передвинула на полметра скомканную блестящую упаковку от какого-то кушанья, валявшуюся у стены. Ее способности остались при ней, да она и не чувствовала никаких уколов.
        - Поль, для тебя, между прочим, дома есть сюрприз! - оглянувшись, предупредила Ольга. - Прилетим - увидишь.
        Эскалатор вынес их на станцию подземки, отделанную резными панелями темного дерева, как молельный зал в незийском храме, а еще через четверть часа они вышли на залитую солнцем площадь, окруженную многоярусными сооружениями для парковки аэрокаров (в просторечии - «этажерками»).
        Перезвон колокольчиков: это просигналил на запястье у Ольги передатчик в виде браслета из толстого радужного стекла. Тина считала эту модель неудобной, ее форма не позволяла вести разговор тет-а-тет, но в Ольгиной облегающей юбке из
«ртутной» ткани кармана для обыкновенного передатчика не было. Ольга подняла руку, вдавила плоскую кнопку на одном из сегментов браслета:
        - Ольга Лагайм слушает.
        - Ольга, здравствуй! Я рад снова услышать твой голос и нежно целую твои пальчики. Привет Тине и Полю - они рядом с тобой, не так ли?
        - Кто это?
        - Твой бывший деловой партнер. Не узнаешь?
        Они остановились посреди площади, мимо двигались люди, незийцы, иные существа, сопровождаемые багажными роботами; один поток направлялся к спуску в подземку, другой растекался на ручейки, которые вливались в нижние арки «этажерок».
        - Господи… - прошептала Ольга после паузы.
        Тина шагнула к ближайшему «ми-гиайо» и шепнула на ухо:
        - Пеленг! Постарайтесь его засечь.
        - Крис, что тебе надо? - спросила Ольга.
        - О, намерения у меня самые гуманные, я хочу успокоить вас. С Ивеной все в порядке, она у меня в гостях - пока спит, но скоро очнется.
        - Что?.. - пробормотал побледневший Поль.
        Тина покосилась на Марчену: та разглядывала, щурясь от полуденного солнца, белые каменные «этажерки» с машинами; к счастью, она ни слова не понимала.
        - Я убью тебя, ублюдок! - схватив Ольгину руку с браслетом, прошептал Поль. - Если с Ивеной что-нибудь случится, я из-под земли тебя достану!
        - Поль, если мы с тобой договоримся, с ней ничего не случится. Должен признать, девочка очень мила… Она мне понравилась, но ты интересуешь меня больше. Предлагаю обмен: ты сдаешься, а я отпускаю Ивену.
        - Крис, не надо, - вмешалась Ольга. - Все можно решить цивилизованно. Какая сумма тебя устроит?
        - Ольга, мне больно это слышать! За кого ты меня принимаешь? За вымогателя? Я изначально принадлежу к цивилизации более утонченной, нежели человеческая, и я намерен действовать цивилизованно - по правилам, которые для большинства людей непостижимы и недоступны. Ваши деньги меня не интересуют.
        - Я не могу засечь его, - тихо сказал Тине «ми-гиайо». - Как будто он непрерывно меняет местоположение! Не понимаю, в чем дело.
        Тина кивнула. Лиргисо то и дело телепортируется из одной точки в другую, поэтому его не запеленгуешь.
        - Я все равно убью тебя, чертова мразь, - процедил Поль.
        - Что ж, я разрешу тебе сделать такую попытку, это будет забавно… Меня всегда восхищала причудливая мозаика твоих эмоций! Доза кемьо - это подарок от меня, в течение суток ты не сможешь определить, где находится Ивена… а если бы даже и смог - не забывай, что я, в отличие от тебя, в любой момент могу телепортироваться куда угодно. Скажи мне код своего передатчика.
        Поль хрипло назвал код.
        - Благодарю за любезность, - снова рассмеялся Лиргисо. - Скоро я выйду на связь, чтобы узнать твое решение насчет обмена - да или нет. Ты, конечно, можешь тянуть время, но… Поль, неужели у тебя хватит совести надолго оставить ребенка в моем обществе? Ты ведь меня знаешь…
        Индикатор в виде розовой звездочки погас: разговор окончен. Ольга опустила руку, потом спохватилась, сдвинула пластинку, прикрывающую сенсорный пульт, и начала кого-то вызывать. Поль пошатнулся, но его поддержали - с одной стороны Тина, с другой «ми-гиайо».
        - Мне нужна доза стимулятора. - Поль взглянул на телохранительницу. - Допинг. Что-нибудь посильнее, иначе я могу отключиться.
        Незийка открыла сумку, достала инъектор.
        - Препарат, совместимый с кемьо, - вполголоса подсказал один из ее коллег.
        Марчена Белем повернулась к Тине, продолжая щуриться, и встревоженно спросила:
        - Прошу простить недостойную, госпожа Хэдис, что случилось с Ивеной?
        Тина молчала. Надо было что-то сказать, но в голову ничего не приходило.
        - Ивена не заболела? Что с ней?
        - Ничего, - сглотнув, ответил по-манокарски Поль. - Скоро вы ее увидите.
        Стены и пол просторного коридора покрыты переливчатым черно-серым ворсом. Хаотичная россыпь точечных светильников на черном зеркальном потолке. Несколько дверей, все заперты, из-за одной доносится негромкое хныканье Ивены. Ни окон, ни терминалов. Что это - яхта, уединенная загородная вилла, подвал какого-нибудь невинного с виду здания в центре Кеодоса?
        Клисс терялся в догадках. Эмми вышвырнул его в коридор, а сам исчез. Горечь, страх и злость сплелись в колючий клубок, и Саймон чувствовал, как этот клубок ворочается в груди. Сбежать отсюда. Разыскать филиал Космопола, сообщить, где находится краденая установка, - наверное, за такую информацию отвалят недурную награду! План хорош, но пока что неосуществим.
        Равнодушно-элегантный интерьер донельзя раздражал Клисса, и он назло Эмми плюнул на пол, но потом испугался и затер плевок ногой. Вовремя. Одна из дверей открылась, появился Медо в сопровождении зоосервисного робота с Топазом в клетке. Мурун пищал и льнул к решетке, Эмми рассеянно поглаживал его, просовывая пальцы между прутьев.

«Он всего лишь сытый молодой шалопай! Надо взять его под контроль, превратить в марионетку - так, чтобы он сам ничего не заметил…»
        - Эммануил, вы куда? - Клисс вскочил и шагнул наперерез директору, но тут же попятился: Топаз вытянул хоботок с ядовитым зубом, пытаясь его достать.
        - Саймон, ты начинаешь злоупотреблять моей добротой.
        Молниеносный удар в солнечное сплетение. Медо бил распрямленными пальцами - это Саймон успел заметить, а потом к боли добавилась дурнота, и он со стоном опустился на корточки. Эмми шагнул в сторону, однако Саймон, задыхаясь от боли, вцепился в его ногу:
        - Стойте! Подождите! Я хочу все сделать как лучше, чтобы мы с вами не прогадали!
        Медо стряхнул его. Клисс отлетел к стене, но не замолчал:
        - Прогадаем же, если вы меня не послушаете! За девчонку надо взять деньги, миллион кредиток, даже два миллиона, чтобы каждому по миллиону! Все равно этот парень не согласится на обмен, если он не чокнутый псих! Эммануил, я взываю к вашему здравому смыслу! Слышите?! - Клисс показал на дверь в конце коридора, из-за которой доносились всхлипы. - Это ведь не девчонка плачет! Это плакали наши с вами денежки, которые вы не хотите положить в карман!
        - Саймон, сколько пафоса! - Медо усмехнулся и достал какой-то черный комок. - Сейчас веди себя тихо, мне надо ее успокоить. Предполагалось, что этим будет заниматься Лейла, но ты убил Лейлу, так что придется мне самому.
        Он расправил и натянул черную маску, проверил, не выбиваются ли пряди волос.
        - Я никогда еще не участвовал в таком дурацком преступлении… - начал Саймон - и поперхнулся словами.
        Желтые глаза Эмми в прорезях маски мгновенно потемнели, стали одного цвета с покрывающей лицо эластичной тканью. Кто же он тогда?.. Киборг?.. Саймон содрогнулся: киборги всегда внушали ему оторопь.
        Не обращая на него внимания, Медо подошел к крайней двери, погладил Топаза, тихо произнес: «Ты подождешь меня здесь» - и вошел в комнату. Створки мягко сомкнулись.
        Саймон тоже подполз к двери. Послушать их разговор… Главное - держаться в сторонке от робота с клеткой, чтобы Топаз не укусил.
        Вскоре Клисс уныло скривился - и увидел, как скривилось в темной зеркальной поверхности его нечеткое, карикатурное, несчастное отражение. Ага, конечно… Эмми - благородный герой: он спас девчонку от прикинувшегося Умазайкой преступника, который собирался ее похитить, чтобы получить выкуп (миллион кредиток). Пусть Ивена не плачет, новый друг не отдаст ее этому бандиту.

«Мерзавец!» - прошептал Саймон. Ему хотелось вскочить, забарабанить кулаками в дверь и выкрикнуть правду… но тогда Медо опять изобьет его. Боль в солнечном сплетении до сих пор не утихла, и тошнота не прошла. Саймон сгорбился, прислонился виском к прохладной дверной раме. Он всю жизнь был жертвой наветов.
        Медо (этот проходимец так и не представился - мол, будет лучше, если он пока не скажет, как его зовут) сообщил девчонке, что он друг ее друзей, назвал имена - Ольга, Тина, Ли, Поль, Джеральд, якобы он их всех хорошо знает. Ивена перестала хныкать.
        - Что с тобой? - спросил вдруг Эмми.
        - У меня заболела голова. Так сильно, резко…
        - А сейчас болит?
        - Уже прошло. Ой, опять…
        - У тебя когда-нибудь раньше бывали такие боли?
        - Нет… - испуганно ответила Ивена.
        - Ничего страшного, - Эмми почему-то засмеялся. - Больше не заболит. Твой браслетик - работа Тлемлелха?
        - Откуда вы знаете? Я же вам не говорила…
        - Это сразу видно, по стилю.

«Золотая штучка стоит еще дороже, чем я думал, - вздохнул Саймон. - Видно, Эмми хочет прибрать ее втихаря… Все равно я поставлю вопрос о дележке! Без меня он не получил бы ни девчонки, ни браслета, и нечего зажимать мою долю».
        Произведения Тлемлелха, знаменитого художника-энбоно, эмигрировавшего на Нез с Лярна, ценились в Галактике очень высоко. Отдать такую вещь соплячке - это издевка над здравым смыслом.
        - Ивена, ты знаешь о том, что в узорах твоего браслета зашифровано сообщение?
        - Тина мне сказала, когда подарила. Это значит - «Ивена похожа на жемчужину, согретую солнцем, и пусть солнце никогда не уходит».
        - О, это более чем сжатый пересказ. Язык лярнийских узоров очень сложен, они подобны стихам, и Тлемлелх зашифровал здесь целое стихотворение. Хочешь, переведу?
        - Переведите.
        - «Сие украшение, отнявшее частицу блеска у странно-золотого незийского светила, принадлежит жемчужнонежной Ивене с искрами солнца в бездонных, как ночная тайна, зрачках…»
        Саймон усмехнулся: вот же врет! Непонятно только, почему он так старается добиться расположения девчонки, что у него за хитрый расчет…
        - На языке энбоно это звучит намного красивей, чем на общегалактическом, - с грустью добавил Эмми, закончив «переводить». - Жемчужно-нежная Ивена, какой сок ты предпочитаешь?
        - Апельсиновый с манго.
        За дверью что-то звякнуло. Саймон облизнул пересохшие губы: они там пьют!
        - Спасибо, - снова услышал он голос Ивены. - Я хочу домой…
        - Скоро я свяжусь с твоими друзьями и узнаю, можно ли тебе вернуться домой. Смотри, ты так умеешь?
        - Это умеют только Стив и Тина. Ой, вы тоже, да?..
        - А Поль до сих пор не научился?
        - Ему нельзя.
        - Почему?
        - Он говорит, что нельзя… Почему вы смеетесь?
        Негромкий смех Медо стих.
        - Мыть руки с мылом тоже нельзя - от этого гибнут бедные микробы. Интересно, Поль моет руки с мылом или из сострадания к микробам пренебрегает этой полезной процедурой?
        Топаз вытянул когтистую лапку и начал царапать дверь - тихо, но настойчиво.
        - Что это? - спросила Ивена.
        - Это мое домашнее животное. На мой вкус, он очень славный, но большинство людей находит его страшным. Лучше мы его сюда не пустим. Ивена, сейчас мы сделаем запись для твоих друзей - скажи им, что с тобой все в порядке и ты очень хочешь домой, хорошо?
        Саймон выпрямился и отошел, тяжело волоча ноги, к противоположной стене. Если Медо запнется об него, когда выйдет из комнаты, это может обострить отношения.
        Дверные створки раздвинулись всего на секунду, чтобы выпустить Эмми, и Клисс не успел как следует рассмотреть большую серо-голубую комнату с пейзажами на стенах. Эмми погладил нетерпеливо мельтешащего за прутьями клетки муруна, снял и спрятал в карман маску; его глаза опять стали желтыми, как у Топаза.
        - Господин Медо, выручку мы должны поделить на двоих! - умоляющим и в то же время непреклонным шепотом потребовал Клисс.
        - Какую выручку, Саймон? Что за странные фантазии тебя посещают?
        Он не остановился, и Саймону пришлось плестись за ним по коридору.
        - Где золотой браслетик работы Тлемлелха? - Клисс многозначительно подмигнул. - В каком кармане, в правом или в левом, а? Давайте, с трех раз угадаю?
        - Браслет находится там, где ему надлежит быть, - на руке у Ивены.
        - То есть как это?.. Вы его, что ли, потом заберете? Лучше сразу…
        - Я не собираюсь его забирать. Это ее вещица.
        - Да вы что, Эмми, спятили? - прошипел Клисс. - Такие деньги мимо плывут…
        - Иногда меня ужасает человеческая меркантильность! - Эмми зажмурился, словно не мог больше на него смотреть. - Но я хотел бы узнать, каковы пределы моей выдержки, потому и терплю твое присутствие. Саймон, в узорах браслета зашифровано имя Ивены. Если я присвою украшение, предназначенное не мне, я сам себя выставлю на посмешище.
        - Вы, что ли, чокнутый? Его же можно продать! Я знаю, где в Кеодосе скупают краденое. Ну, раньше скупали, восемь лет назад… Эммануил, почему вы так рассыпались перед этой манокарской соплячкой? Даже свое драгоценное страшилище в комнату не пустили!
        Топаз в клетке зашипел, словно понял, что Саймон неуважительно отозвался о его персоне.
        - Если обмен не состоится - что маловероятно, - я оставлю Ивену себе, и пусть она с самого начала видит во мне друга и защитника. Предпочитаю, чтобы меня любили. - Медо усмехнулся. - Кроме того, у нее есть могущественный покровитель, с которым я не хотел бы окончательно поссориться. Стив Баталов. Однажды он меня чуть не убил - из-за пустяковой истории, которая не имела к нему никакого отношения. Он остановил мое сердце, и в течение нескольких долгих секунд я умирал… Незабываемые впечатления! Рассердить лишний раз Тину Хэдис, ослепительную и великолепную, как ураган, я тем более не хочу. Ты с ними тоже знаком, не так ли?
        Саймон с тихим стоном прислонился к стене. Стив Баталов и Тина Хэдис. Да разве можно связываться с такими людьми? От таких людей надо держаться подальше!
        - Тебе нехорошо? - с притворным участием осведомился Медо.
        - Эмми, черт вас побери, я знаю, кто вы такой, - прошептал Клисс. - Только что понял!
        - Ну, и кто же я? - Он холодно улыбнулся. - За правильный ответ - приз.
        - Наглый самоуверенный дурень! Я это говорю, потому что хочу вам добра, хочу остаться в живых! Стив Баталов и Тина Хэдис - это смерть, понятно? Хорошо, если нас с вами посадят в тюрьму, там три раза в день кормят, а эти нас убьют, и никто не поможет! Где вас прооперировали - на Рубиконе? Ага, вы сильнее нормального человека, то-то я удивлялся, и еще всякие косметические навороты, глаза меняют цвет - только все это пшик, понятно? Паршивенький рубиконский киборг против боевого тергаронского - это дешевка, фуфло, понятно?
        Пока Саймон выкрикивал все это в лицо Эмми, из стен справа и слева выдвинулись черные полированные створки и наглухо сомкнулись, отрезав их от той части коридора, где находилась комната с девчонкой.
        - Мера предосторожности, чтобы ты не досаждал Ивене, - взглянув на преграду, пояснил Медо, когда Саймон замолчал. - Ответ неправильный, не будет тебе приза. Топаз, пошли! Пора связаться с Полем и узнать, придет он на свидание или нет.
        Зоосервисный робот вслед за хозяином нырнул в открывшуюся дверь. Клисс шагнул за ними, но створки с жутковатой быстротой захлопнулись, обдав его ветерком, и он остался один в усеченном черно-сером коридоре. Жажда, боль в солнечном сплетении, но еще хуже - сознание обреченности. Эмми надо убить. И девчонку тоже, и Топаза, чтобы ни одного живого свидетеля… Тогда у него будет шанс спастись от Гонщика и Тины Хэдис.
        Пустыня Пьялашарт сверкала среди травяных равнин веселой оранжевой заплаткой. Растрескавшаяся глинистая поверхность, ровная как стол и твердая как камень.
«Сердце пустыни» - это метафора, но у Пьялашарта было сердце: площадка из темного гранита, неведомо кем и с какой целью сооруженная в незапамятные времена, около трети незийского гигола в диаметре.
        Лиргисо счел ее подходящим местом для обмена: со всех сторон открытое пространство, никакой возможности устроить засаду. Он предупредил, что Поль должен прийти один, иначе обмен не состоится. Вероятно, над Пьялашартом висели его зонды, и он был в курсе, что происходит внизу.
        Заброшенная усадьба возле западной границы пустыни - горстка ветхих приплюснутых построек из оранжевого кирпича, плоть от плоти Пьялашарта - превратилась в штаб-квартиру комиссии по чрезвычайной ситуации (или, если точнее, по ликвидации Лиргисо). Комиссия материализовалась меньше чем за час: представители незийских спецслужб, Космопола, Галактических Миротворческих Сил, еще каких-то межзвездных организаций, слишком глубоко засекреченных, чтобы их названия о чем-либо говорили.
        Тине обстановка не нравилась. Люди, незийцы, шиайтиане и гинтийцы (все в легкомысленных штатских одеяниях, и при этом завидно собранные, целеустремленные, деловитые) собирались уничтожить Лиргисо. Не спасти Ивену Деберав и Поля Лагайма, а уничтожить Лиргисо. Ивена и Поль были для них где-то на периферии - довесок к первоочередной стратегической задаче.
        Тина и Ольга сидели на рассохшемся деревянном диванчике в углу. Тина откинулась на спинку и сохраняла задумчивый вид, а сама внимательно прислушивалась к разговорам - слух киборга позволял ей улавливать даже еле слышный шепот.
«Контора Игрек». Она могла поручиться, что кто-то из присутствующих произнес:
«„Контора Игрек“ готова».
        Со двора доносились запахи жареного мяса и специй - там хлопотали около жаровен одетые поварами незийские оперативники: видимость пикника. На кого рассчитан этот простенький маскарад - неужели на Лиргисо? Или на журналистов, которые пока еще не знают о происшествии? Поля куда-то увезли - «для подготовки»; Марчену Белем отправили в Кеодос, о ней позаботится Ли.
        Стив до сих пор не появился. Это беспокоило Тину не меньше, чем предстоящий обмен, дальнейшая судьба Поля и те специфические сюрпризы, которых можно ожидать от стражей всеобщей безопасности.
        Дверь со скрипом распахнулась, вошли двое незийцев и Поль - он был закутан в длинный плащ с капюшоном, иногда в таком одеянии изображают Смерть. Разговоры стихли. Поль направился к Тине и Ольге, сопровождающие от него не отставали.
        - Я сейчас ухожу. - Поль остановился в метре от диванчика. - Пора. Главное, Ивену успокойте, пусть не плачет.
        Тина заметила, что его зрачки чуть заметно пульсируют.
        - Мы со Стивом найдем тебя и вытащим. Что за стимуляторы ты принял?
        - То, что дали. Что-то крутое, армейское. Я сейчас мог бы голыми руками разорвать человека на куски, силы хватит.
        Ольга шмыгнула носом и попыталась его обнять, но один из сопровождающих оттолкнул ее:
        - Что вы, нельзя, нельзя…
        - Я токсичный, - слегка улыбнулся Поль. - Кожа смазана отравой, потому и в плаще. И одежда у меня такая, что лучше ее лишний раз не трогать.
        - Это для тебя не опасно? - спросила Тина.
        - Ему ввели антидот, - заверил сопровождающий, - так что для него этот яд безвреден.
        - А если Ивена до него дотронется? - нахмурилась Ольга.
        - Тогда мы ей тоже введем антидот. Не волнуйтесь.
        Поль окинул взглядом большую квадратную комнату с тускло оштукатуренными стенами, серьезные лица принадлежащих к разным расам оперативников.
        - Как на похоронах, - он усмехнулся, - только я пока не умер. Тина, проводишь меня?
        - Провожу.
        - По плану, вас должен доставить в пустыню Янглир, - возразил бесцветный мужчина в пестрой курортной безрукавке.
        - К черту ваш план, - мрачно взглянув на него, процедила Тина. - Вместе с Янглиром.
        - Да пусть они втроем летят, - примирительно сказал незиец с полицейским значком на лацкане щеголеватой рубашки. - Не проблема.
        - Пора, - повторил Поль. - Ольга, скажи Ивене… Или ладно, лучше ничего не говори.
        Небольшой прогулочный аэрокар стоял перед домом, дверь к двери. Поль занял заднее сиденье; Тина только сейчас заметила, что кроме плаща у него еще и перчатки, длинные, по локоть. Она устроилась рядом. В кресло пилота сел гинтиец с густыми темно-красными бровями, сросшимися на переносице, и лицом, похожим на гневную маску, - характерная для уроженцев Гинта мимическая особенность.
        Полет над Пьялашартом занял полторы минуты. По уговору с Лиргисо, Поля следовало высадить в трех километрах от каменного «сердца пустыни». Он стянул перчатки, снял плащ, все это аккуратно свернул и положил на сиденье, а потом, стараясь ни до чего в кабине не дотрагиваться, пробрался к выходу и спрыгнул на высохший такыр.
        - Ну все, Тина, прощай, - он попытался улыбнуться.
        - Мы постараемся тебя вытащить.
        Поль кивнул и зашагал, не оглядываясь, к темнеющей вдали гранитной площадке.
        Дверца закрылась, аэрокар снова поднялся в воздух.
        Саймон до самого конца надеялся, что Эмми поступит так, как велит здравый смысл: запросит за девчонку миллион кредиток, возьмет деньги, а Ивену убьет, чтобы ни на кого не показала, и они сделают ноги с Неза. Это было бы умно! Однако Медо оказался законченным психопатом. Прохаживаясь по коридору, он рассказывал Топазу, как будет развлекаться с Полем, - красочно, детально и притом в изящных литературных выражениях, словно в голове у него сидел цензор, неусыпно следящий за чистотой речи своего хозяина. Тихаррианский мурун вряд ли что-нибудь понял, зато Клисс обнаружил, что до сих пор не разучился краснеть. Его поразило это открытие, но всего на мгновение, потом мысли вновь вернулись к насущным проблемам.
        Оставался последний шанс, что все обойдется: если этот самый Поль окажется неглупым парнем и не захочет пожертвовать собой ради соплячки с Манокара. Ага, какое там…
        - Саймон, иди сюда, - позвал Эмми из комнаты.
        Дверь была открыта, Клисс переступил через порог. Невидимую из коридора левую стену сплошь занимали мониторы, они показывали в разных ракурсах покрытую сетью трещин оранжевую пустыню с одинокой человеческой фигуркой, аэрокар в безоблачном небе, кирпичную незийскую усадьбу, во дворе которой шли приготовления к трапезе, группу людей с каким-то аппаратом в зарослях высокой пестрой травы.
        Медо сидел в мягком кресле у противоположной стены, с одной стороны от него находился мобильный пульт, с другой - робот-официант с коллекцией напитков на столике. Эмми держал антикварный незийский кубок из потемневшего серебра, с крохотными выступами, на которых покачивались маленькие серебряные колокольчики. Наслушавшийся его сексуальных фантазий Саймон побоялся подходить к нему близко и остановился возле двери.
        - Ты хотел поспорить, что он не придет… Смотри, это он. - Эмми показал на экраны, и кубок у него в руке издал тихий мелодичный перезвон. - До чего драматично и одиноко он выглядит на этой равнине! Это красиво, как эффектное публичное самоубийство. Саймон, будь поосторожнее с пари, одно ты уже проиграл - насчет пейзажа и уха.
        Саймону было не до пари: последний шанс на благополучную развязку обратился в ничто.
        - Чокнутый дурак… - пробормотал он. - Никто ведь его на веревке не тащит! Куда ни глянь - везде дрянь, на какой же планете я слышал эту пословицу?.. Умная пословица, в жизни все так и есть! А вон там что за тусовка?
        - О, это представители местных и галактических силовых структур.
        - Что им здесь надо?
        - Не знаю. - Ухмылка Эмми откровенно противоречила этому «не знаю». Похоже, он считал себя неуязвимым и вовсю блаженствовал.
        - Они хотят получить обратно свою экспериментальную установку! - догадался Клисс. - Эмми, сукин вы сын, вы засветились, нас арестуют!
        - И отправят в тюрьму, где три раза в день кормят? Саймон, ты так трогательно рассказывал о тюрьме, это была почти реклама!
        Клисс опять взглянул на экраны, что-то в облике Поля его настораживало. Стройный, худощавый, рыжеволосый, тонкие черты лица, странно мерцающие зрачки карих глаз… Вот оно - зрачки! И еще пластика: Поль шел по спекшемуся такыру легко и быстро, не обращая внимания на палящее солнце, не выказывая признаков усталости, и прямо-таки излучал энергию. Саймон девять лет просидел на мейцане, и определить, под дозой человек или нет, он мог если не с первого взгляда, то хотя бы с третьего-четвертого.
        Поля под завязку накачали боевыми стимуляторами. Судя по жутковатым пульсациям зрачков, он принял сверхдозу, после которой его ждет отходняк с летальным исходом. Зато сейчас это живая машина смерти… Саймон внутренне содрогнулся. Предупредить Медо? Или пусть лучше Поль его убьет?..
        - Напрасно вы столько пьете, - произнес Клисс елейным голосом и тут же забеспокоился: вдруг Медо почувствует фальшь?
        - Я пью минеральную воду. Что-нибудь покрепче я позволю себе потом, после обмена.
        - После обмена? - переспросил Саймон. - Эммануил, вы же не собираетесь отдать им девчонку?
        - Собираюсь. - Эмми поставил бокал на столик и задумчиво уставился на свои темные с пурпурными разводами блестящие ногти. - Это один из тех случаев, когда выполнить обещание выгоднее, чем нарушить. Если Тина ждет, что я сыграю нечестно, она будет разочарована.
        - Эмми, опомнитесь! Девчонка видела меня, видела вас - подумаешь, в маске! Ее надо убить, это самое разумное!
        - Пошел вон, - бросил Эмми.
        - Если вы не псих - убейте ее! - почти взвизгнул Саймон.
        Медо медленно повернул голову в его сторону. Встретив гипнотический взгляд холодных желтых глаз, Клисс попятился в коридор; обессиленно уселся на пол у стены, подальше от раскрытой двери. Все рушится, все вышло из-под контроля… И тут он вспомнил о пластиковой тубе с рангоналом и двух припрятанных капсулах хминка (упаковку с остальными капсулами Эмми у него отобрал). Если смочить рангонал спиртом и поджечь - получится взрывчатка, и еще какая!
        Поль медленно (так это выглядело сверху) приближался к каменному кругу в центре Пьялашарта. Стив по-прежнему не отвечал на вызов - значит, его до сих пор нет на Незе. Во дворе усадьбы дымились жаровни, для пущего правдоподобия оперативники вытащили под открытое небо длинный колченогий стол. Репортеров не видно. В полусотне километров от усадьбы, среди высокой травы, подступающей вплотную к иссушенной солнцем оранжевой плеши, кто-то затаился.
        - Янглир, - окликнула Тина, - давайте к той группе на юге от штаба. Выясним, кто это.
        - Где? - отозвался гинтиец. - Я ничего не вижу.
        - Да вон же они, посмотрите!
        - Там никого нет. Вам показалось.
        Пилот с плохим зрением?.. Если учесть, что это агент спецслужб, - исключено. Тина дистанционно перехватила управление на середине третьей минуты, не напрасно они со Стивом столько тренировались. Аэрокар, до этого индифферентно висевший над пустыней, ринулся к подозрительной группе. Бесконтактно Тина пилотировала не так хорошо, как обычным способом; она чуть не вылетела из кресла, когда машину встряхнуло, а Янглир, в отличие от пассажирки не забывший пристегнуться, издал глухой возглас. Поворот к северу… Это гинтиец начал отдавать команды с пульта, но Тина не уступала. Наконец-то ей удалось защелкнуть пряжку страховочного ремня! Аэрокар болтался, как твердая частица в миксере.
        - Прекрати! Что ты делаешь?!
        Итак, до Янглира дошло, что это ее работа.
        - Я хочу выяснить, кто там. И зачем.
        - Туда нельзя.
        - Почему?
        Кресло пилота развернулось на сто восемьдесят градусов. Для Тины, переключившейся в ускоренный режим, оно разворачивалось медленно, зато сам Янглир двигался быстро. Киборг! Такой же, как она. Тина успела расстегнуть ремни, рвануться в сторону, и все равно шею обожгло. В руках у Янглира не было оружия, он использовал спрятанный в правой ладони лазер; Тина выстрелила раньше, чем он повторил попытку. Янглир поморщился, взглянул на поврежденную левую кисть. Боевые киборги почти не чувствуют боли от ранений, это Тина знала по себе.
        Они сцепились на полу кабины. У Тины было преимущество - один неразряженный лазер, но она не хотела убивать Янглира.
        - Что ты против меня имеешь?
        Гинтиец не ответил. Что-то уперлось Тине в грудь, и ее начало медленно отжимать от него. Скосив глаза, она увидела заостренный стальной стержень, выдвинувшийся из-под грудины противника. Да, это покруче ее лезвий в ладонях… Но не настолько круто, чтобы проткнуть бронежилет, спрятанный под трикотажным джемпером.
        Янглир справедливо удивился неудаче, и пока он не успел опомниться, Тина вскочила, схватила его за шиворот и швырнула на заднюю стенку кабины. Устрашающая шестидюймовая заточка пробила обе стенки, внутреннюю и внешнюю, пространство меж которыми было заполнено вязким клейким пластиком для устранения пробоин. Вряд ли Янглир сумеет освободиться в два счета, но для страховки Тина стукнула его кулаком по затылку. Череп киборга выдержал удар другого киборга, а его счастливый обладатель потерял сознание.
        Тина повернулась к пульту. Схватка длилась чуть больше минуты, аэрокар за это время не успело снести далеко. Перед тем как развернуть кресло, Янглир включил автопилот; Тина отключила его и бросила машину к подозрительной группе у границы Пьялашарта - низко, на бреющем. До чего же проще управлять техникой традиционным способом… Тина успела разглядеть их сверху: пять человек около пушки с пародийно толстым коротким стволом, нацеленным на «сердце пустыни». Аэрокар заметили, трое достали бластеры, двое продолжали возиться с пушкой.
        Жесткая посадка. Тина выскочила из кабины и метнулась в заросли, распласталась, вжалась в землю. Ей требовалось время, чтобы сосредоточиться и просканировать, как учил Стив, эту штуковину. Лучи бластеров полосовали траву, один прошел прямо над Тиной, ее осыпало срезанными пахучими травинками. Она не шевелилась. Есть!.. Теперь она знала, что там: генератор Гермеля-Нао, и было бы странно, если б она замешкалась с определением, - материю и антиматерию невозможно спутать, ощущения совершенно разные.
        Генератор Гермеля-Нао выбрасывает расходящийся поток античастиц, когда те сталкиваются с частицами обычной материи, происходит аннигиляция. Дистанция задается с точностью до десятка метров, минимальный угол поражаемого сектора - около градуса.
        Для чего сюда привезли генератор, понятно: чтобы уничтожить Лиргисо. И заодно с ним Ивену и Поля - оружие ведь не разбирает, кого надо аннигилировать, а кого нет. Зато у пушки есть один неоспоримый недостаток (или, если взглянуть с другой стороны, неоспоримое достоинство), из-за которого ее недолюбливают военные: это крайне капризная и сложная для настройки установка, ей хватает небольшой встряски, чтобы возникли сбои.
        Иллюзорное ощущение тяжести предмета… Тина закусила губу от напряжения. Генератор весит две с половиной тонны, а вместе с платформой - и того больше; несмотря на это, он оторвался от земли, взмыл над зарослями, сделал в воздухе неуклюжий кульбит и рухнул обратно. Протестующие возгласы, яростная ругань.
        Тина вскочила и помчалась прочь, петляя среди высокой травы, на бегу выхватила из кармана передатчик, набрала код файравена Сахмони из незийской службы безопасности - тот сейчас должен находиться в усадьбе.
        - Файравен, это Хэдис. Я встретила ребят с генератором Гермеля-Нао, они хотели шарахнуть по Пьялашарту антивеществом.
        - Что?.. Где?!
        - Пятьдесят километров к югу от вас.
        Переводить километры в незийские гиголы - ей сейчас не до этого, но Сахмони и так разберется, куда послать оперативников. Его реакция понятна: существует межзвездное соглашение, запрещающее использовать генераторы антиматерии на обитаемых планетах. Кто-то очень сильно зарвался: нелегально доставить на Нез генератор Гермеля-Нао, убить людей (в том числе ребенка), превратить Пьялашарт из обыкновенной пустыни в радиоактивную - и все это ради ликвидации одного-единственного мерзавца! Незийские власти так не действуют. Из каких щелей Галактики выползли эти предприимчивые ребята, чьи приказы они выполняют?
        Тина остановилась и прислушалась: шорох за спиной, причем довольно близко. Она опять побежала. Появился легкий внутренний холодок - пока не страх, лишь предвестник страха: люди не способны бегать с такой скоростью, ее преследуют киборги. Передатчик в кармане просигналил. Не сбавляя темпа, Тина вытащила его, поднесла к уху.
        - Тина, ты от них не оторвешься.
        Она-то решила, что это Сахмони… Грязный тергаронский мат хлынул наружу сам собой. В последнее время Тина воздерживалась от ругательств, но когда услышала голос Лиргисо, ее прорвало.
        - Тина, тебе я способен простить даже это. За тобой гонятся трое, они вооружены. Они сокращают дистанцию - это более сильные киборги, чем ты. Сейчас по моей команде падай на землю и не шевелись, иначе умрешь вместе с ними.
        - Ублюдок паршивый, ты знаешь, что с тобой будет за Ивену и Поля?
        - Тина, умоляю, давай отложим… Падай!
        Тина упала на землю. Позади послышались крики, потом все стихло.
        - Готово, - сообщил передатчик, который она продолжала сжимать в руке. - Можешь встать и не забудь поблагодарить меня за свое спасение!
        Тина устало выругалась.
        - Ты никогда не говоришь спасибо. Великолепная Тина, почему я тебя люблю? Сам не знаю.
        - Ты докатился до похищения ребенка, чертова сволочь.
        Она села и вдруг заметила, что брюки на правом бедре испачканы кровью. Ткань разорвана, есть ранение - поверхностное, она ничего не почувствовала. Все-таки зацепили.
        - Я бы этого не сделал, если бы ты не помешала мне на «Вестнике Победы».
        - За Поля ответишь, понял? Ты знаешь о том, что у киборгов, которые играли со мной в догонялки, был генератор антиматерии и они собирались накрыть вас в момент обмена?
        - Да, конечно же, знаю, - засмеялся Лиргисо. - Я собирался от них избавиться, но ты меня чуть-чуть опередила. Тина, они из так называемой «Конторы Игрек» - омерзительная организация, когда-то она подчинялась Галактической Ассамблее, а теперь не подчиняется никому. Извини, я прощаюсь, Поль уже почти дошел до площадки.
        - Если ты что-нибудь ему сделаешь…
        Он прервал связь раньше, чем Тина закончила фразу. Передатчик снова просигналил.
        - Госпожа Хэдис, это файравен Сахмони. Мы засекли ваш разговор, но запеленговать преступника не смогли. У вас есть какие-нибудь догадки насчет того, где он находится?
        - Я знаю столько же, сколько вы, файравен. Генератор нашли?
        - Разбитый! - с удовольствием уточнил Сахмони. - Нам понадобятся ваши показания, м’гис. Полосовать Нез антивеществом, паршивые волосатые инопланетяне… Прошу прощения, госпожа Хэдис, к вам это не относится.
        Тина встала, сунула передатчик в карман и побрела на север, раздвигая жесткие узловатые стебли. Вскоре наткнулась на первое тело - ее и правда почти догнали.
        Человек (точнее, киборг, принадлежавший к человеческой расе) лежал на спине, растекшаяся кровь медленно уходила в сухую рыжеватую почву. Изувеченное тело выглядело так, словно его разорвало изнутри, причем сразу в нескольких местах. Кровавое месиво, обломки костей и неведомо для чего предназначенных искусственных органов; левая сторона лица уцелела, благодаря чему Тина смогла идентифицировать убитого как человека. Так выглядят жертвы электронных
«ос-убийц» - созданий величиной с рисовое зерно, которые вонзаются в мягкие ткани и взрываются; обычно их настраивают реагировать на движение. Запрещенное оружие.
        Глядя под ноги, чтобы не наступить на разлетевшиеся кровавые ошметья, Тина обошла останки. Лиргисо действительно спас ей жизнь, но говорить ему за это спасибо она по-прежнему не хотела, и не только из-за Поля. Такая помощь слишком смахивает на начало интриги; Тина знала о могндоэфрийской культуре достаточно, чтобы заподозрить подвох.
        На вытоптанной поляне около опрокинутого набок генератора Гермеля-Нао собралось довольно много народа, на земле неподвижно лежали скованные по рукам и ногам мужчина и женщина из обслуги генератора, вокруг стояло несколько незийцев с парализаторами наготове. Тина поглядела на оковы с сомнением: киборгов такие не удержат, но других, видимо, не нашлось.
        Файравен Сахмони, грузный незиец-северянин с бледно-серой кожей, блестящим от пота безволосым черепом и мясистыми заостренными ушами, повернулся к Тине:
        - Госпожа Хэдис, вы, как я понял, хорошо знакомы с преступником. У меня к вам вопросы.
        - Если это вам поможет, я готова…
        Предупреждающий крик. Сахмони отскочил, сунув руку за пазуху, а Тина обернулась и оказалась лицом к лицу с Янглиром. Его характерная для гинтийцев «маска гнева» слепила убийственными эмоциями, небольшие черные глаза горели под красными бровями, как два угля. Рубашка на груди разорвана, однако выдвижной заточки не видно. Он схватил Тину за горло. Тина остановила дыхание, переключилась на замкнутую систему кислородного обмена и напрягла шейные мышцы; ударила противника с двух сторон по ребрам - что-то хрустнуло, но он ее не выпустил.
        Он может сломать ей шею, вполне может, еще чуть-чуть - и это произойдет, а Стива, чтобы оказать ей помощь, нет рядом… Тина выдвинула из правой ладони лезвие и попыталась перерубить руку Янглира, но кость киборга просто так не перерубишь. Вокруг суетились и кричали.
        - Он нужен живым! - ревел Сахмони. - Парализуйте его!
        Наконец Янглир зашатался, медленно осел на землю, потащив за собой Тину. Даже парализованный, он не хотел ее отпускать, и она с трудом оторвала его пальцы от своего горла.
        Трещины дробили пыльную оранжевую плоскость на множество неправильных многогранников. Стимуляторы до предела обострили зрение Поля, и он видел, что кое-где возле трещин колышутся от дуновений слабого ветерка еле намеченные образования, напоминающие высохших пауков. Мозг работал, как компьютер; Поль быстро определил, что это такое: останки растений, которые появляются здесь в сезон дождей, когда Пьялашарт на один-два месяца превращается в сплошное мелкое озеро с глинистым дном.
        Поль понимал, что он смертник, но никаких эмоций по этому поводу не испытывал - в числе прочего ему дали препарат, подавляющий эмоции. Оно и к лучшему, повышенная эмоциональность ему всегда мешала… Сейчас даже мысль об Ивене не сопровождалась никакими чувствами; он только помнил, что надо во что бы то ни стало спасти Ивену, иначе он бы здесь не находился. И Лиргисо больше не вызывал у него привычной ненависти. Лиргисо - это объект, подлежащий уничтожению. Смысл дальнейшей жизни Поля, спрессованной до нескольких часов (его честно предупредили, что после тех ядов и стимуляторов, которыми его накачают, у него почти не будет шансов выжить), заключается в том, чтобы убить Лиргисо.

«Наверное, я похож на робота. Или на тех, кого мы с Тиной называли „зомби“. Вот странно, меня превратили в робота несколько миллиграммов синтетической дряни… Пожалуй, я мог бы сопротивляться этому состоянию, но мне этого не надо. Пусть будет как сейчас».
        Впереди, на стыке оранжевой пустоши и безоблачного лазурного неба, наметилась темная полоса. Потом она превратилась в каменную платформу, на полметра выступающую из почвы.
        - Поль, стой.
        Он остановился, озираясь в поисках зонда. Ага, вон тот зависший в воздухе объект.
        - Я пришел один, как договаривались. Ты должен отдать Ивену.
        Страх, что Лиргисо может нарушить уговор, все же пробился сквозь блокировку; Поль почувствовал, как между лопаток скользнула капля ледяного ядовитого пота.
        - На твои зрачки нельзя долго смотреть, не рискуя впасть в транс. Очаровательно! Значит, ты не только трус, но еще и наркоман? Раздевайся.
        - Зачем?
        - Хочу посмотреть стриптиз.
        - А без стриптиза не перебьешься?
        - Не перебьюсь. Если ты не выполнишь мою скромную просьбу, обмен, увы, не состоится.
        - Зачем тебе это? Я не хочу, чтобы Ивена увидела меня без одежды.
        - Поль, если ты такой застенчивый, тебе стоило одеться попроще. Снимай свое смертоносное облачение, и побыстрее.
        Значит, его зонды, плавающие над Пьялашартом, снабжены аппаратурой дистанционного сканирования? Можно было предвидеть… Поль расстегнул и сбросил куртку. Легкая с виду, она весила около трех килограммов; между ее лицевой стороной и подкладкой пряталась ювелирно сработанная система «Ехидна»: если нажать на неброское овальное украшение на воротнике, куртка ощетинится иглами - те выстреливают и поражают все живое в радиусе до двадцати метров. В заклепках на брюках и в пуговицах рубашки помещались одноразовые лазеры (сенсорный пульт, с которого подаются команды, замаскирован под узор на манжетах рубашки). Избавившись от этой экипировки, Поль спросил:
        - Можно, я хотя бы в плавках останусь?
        В поясе плавок находился гибкий мономолекулярный клинок в защитных ножнах, опаснейшее оружие: достаточно взяться за него не с той стороны, чтобы лишиться пальцев.
        - Снимай. Без них ты ничуть не проиграешь, можешь мне поверить. И про носки не забудь.
        В носках никакой начинки не было, но спорить Поль не стал. Раздевшись донага, он потянулся за испачканными рыжей пылью кроссовками.
        - Вот это лишнее, - остановил его Лиргисо.
        Поль выпрямился.
        - Послушай, это же просто обувь. Я не привык ходить босиком, а камень горячий.
        - Потерпишь. Теперь иди по площадке вперед, в медленном темпе. Я тебя встречу.
        - Ты должен отпустить Ивену!
        - Не волнуйся, отпущу.
        Лиргисо засмеялся, и его смех насторожил Поля: нет никаких гарантий, что Живущий-в-Прохладе выполнит свое обещание.
        Темно-серая гранитная платформа оказалась громадной, до сих пор Поль видел ее только с воздуха и не имел представления о ее истинных размерах. На состыкованных шероховатых плитах попадались пустые раковины, ломкие белесые хрящи, какие-то высохшие нити, явно растительного происхождения - остатки той жизни, которая бурлит здесь в сезон дождей. Камень был почти раскаленный, но Поль не ощущал боли. Вдруг прямо перед ним возникли две фигуры: человек в массивном бронекостюме и шлеме с зеркальным щитком держал за плечо Ивену.
        Поля схватили за руку. Открытое пространство исчезло, сменилось круглым помещением с металлическим полом и матово светящимся кольцом на потолке. Их было здесь только двое - он и Лиргисо в бронекостюме, а Ивена осталась на платформе в сердце Пьялашарта, и к ней сейчас мчится на полной скорости полицейский аэрокар… Осознав это, Поль улыбнулся. Он все еще продолжал улыбаться, когда появившийся в поле зрения робот выстрелил в него из парализатора.
        Глава 6
        Как выглядит заброшенный чердак старого незийского дворца? Погруженный в полумрак пыльный зал под низким куполом, за полукруглыми слуховыми оконцами догорает шафранный закат, по стенам лепятся колонии ночных бабочек, крупных и мохнатых, словно осыпанных пудрой, а пол оккупирован кучами антикварного хлама вперемешку с пластиковыми ящиками, тоже набитыми всевозможными предметами.
        Тина забралась сюда еще до рассвета. Никому не придет в голову искать ее на чердаке резиденции доктора Олеролл Хвион Чил Суйме, крупнейшего незийского токсиколога.
        Расправившись с помощью «ос-убийц» с ее преследователями, Лиргисо оказал ей ту еще услугу: Тину обвинили едва ли не в пособничестве преступнику, и пришлось рассказывать, что она знает его уже пять лет, что познакомились они на Лярне, до того как он в первый раз сменил тело, и еще тогда он объяснялся Тине в любви, хотя они принадлежали к разным расам. Почему?.. Это уже его проблема, вряд ли кто-нибудь сможет отрицать, что Лиргисо извращенец, а вы, офицер, дурак. Сотрудник засекреченной организации, спросивший «почему?», на «дурака» обиделся, но Тина оборвала его излияния и сказала, что согласна разговаривать только с представителями незийских властей либо Космопола, остальные могут катиться к черту.
        Странно, что ее не задержали. Положение у нее шаткое, поскольку она лицо без гражданства: давний контракт с Тергароном раз и навсегда лишил ее возможности принять какое-либо иное гражданство, кроме тергаронского, однако последний вариант Тину не устраивал - она была боевым киборгом, но не солдатом по призванию. Арестовать ее можно в два счета.
        Лиргисо связался с ней, когда она шла после допроса по пустынному в предутренний час проспекту Жей-Браси в Кеодосе, раздраженная и мрачная. Заверил, что готов предоставить ей убежище, если у нее неприятности; что Тина всегда может рассчитывать на его помощь… На секунду она призадумалась: поймать его на слове - и попытаться выручить Поля? Нет, Лиргисо наверняка предусмотрел такой ход и примет меры предосторожности (предоставит ей в качестве «убежища» другое тело и в придачу введет препарат, блокирующий экстрасенсорные способности). Атаковать надо внезапно. Тина спросила, что с Полем. Лиргисо ответил, что выданное медицинской аппаратурой резюме заставило его содрогнуться, но он пока еще не потерял надежду сохранить Полю жизнь и здоровье без смены тела.
        Обматерить его на прощание Тина не успела, зато у нее появился план дальнейших действий: она знала Лиргисо достаточно хорошо, чтобы спрогнозировать кое-какие его решения.
        Тина повернула к справочным автоматам. В одной из прозрачных кабин сомнамбулически пританцовывал перед терминалом синисс, издали напоминающий черный коралл, остальные пустовали. На тротуаре сидела группка длинноволосых подростков, их веки и губы зеленовато светились в темноте, на лбу у каждого флуоресцировал знак, похожий на иероглиф. Ночная поросль большого города.
«Киборг», - произнес кто-то вполголоса, когда блеснул в свете проплывающего наверху мобильного фонаря черный браслет на запястье у Тины.
        Она запросила список ведущих незийских токсикологов и вскоре получила его. Имя доктора Суйме в этом списке стояло первым. Тина связалась с ее электронным секретарем и спросила, можно ли будет сегодня утром попасть на консультацию. Доктора вызвали к больному, сообщил автомат, когда она вернется, неизвестно. Когда вызвали? Тина не слишком надеялась на ответ: электронные секретари выдают информацию скупо, в зависимости от предусмотренного программой допуска, но автомат назвал время. Доктора Суйме пригласили к пациенту с тяжелым отравлением через сорок минут после обмена в Пьялашарте. Адрес пациента неизвестен.
        Потом Тина навела справки о местонахождении остальных токсикологов: кто у себя дома, кто в клинике, кто на вечеринке… Все в наличии. Она взяла аэрокар и отправилась в Фаодге, город к северу от столицы, где жила доктор Суйме. Дворец находился в пригороде, посреди запущенного парка, живой охраны не было, электроника на вторжение не отреагировала. Тина беспрепятственно пробралась на чердак под куполом дворца и стала ждать. Несколько раз она прямо оттуда связывалась с электронным секретарем и справлялась, нет ли известий от хозяйки, но доктор Суйме не давала о себе знать.
        Пока было светло, Тина рассматривала беспорядочно сваленные предметы: обломки посеребренной мебели (возможно, их сочли слишком красивыми, чтобы просто выбросить); банки из-под ниарского кофе, доверху заполненные потускневшими компьютерными кристаллами; голограммы, блеклые и почти утратившие глубину, с белесыми пятнами, словно их когда-то забрызгали едкой жидкостью; деревянные, каменные и керамические незийские сувениры. Фрагмент музыкального инструмента, состоящий из тонких металлических пластинок, - Тина случайно задела его ногой, и в воздухе долго висел еле слышный нежный стон.
        У Тины всегда было мало вещей, новые предметы она впускала в свою жизнь неохотно (если это не что-нибудь жизненно необходимое, вроде оружия, инструментов или приборов). Представив себя обладательницей этих чердачных сокровищ, она ошеломленно и недоверчиво усмехнулась.
        Поль говорил, что за каждым предметом тянется из прошлого своего рода инверсионный след, но чтобы его увидеть, надо посмотреть измененным зрением очень внимательно, это даже у него не всегда получается. Сколько же здесь этих перепутанных «инверсионных следов»…
        - Тина! Ты меня слышишь?
        Приемник-имплант сидел у Тины в кости около уха, а передатчик - в бугорке на нёбе. Она дважды нажала на него языком и отозвалась:
        - Да, Стив. Наконец-то! Где ты был?
        - Я только сейчас добрался до Неза. На том корабле на орбите Гелхэ была западня, это не Космопол, а какие-то неизвестные спецслужбы. Когда я к ним прибыл, они применили излучатели Сефаргла и вдобавок пригвоздили меня к стене, так что я не смог телепортироваться. Потом они сделали ошибку: нырнули в гиперпространство, излучатели там начали сбоить, я очнулся и освободился. Эти ребята загерметизировали отсек и попытались меня взорвать, но второпях забыли, что в гиперпространстве взрывчатка ведет себя непредсказуемо, поэтому пострадал весь корабль. Меня разорвало на куски, я регенерировал. Как будто после этого я бредил, и мой бред воплощался в туманных формах, какие плавают в гиперпространстве, но в этом я не уверен. В общем, я дрейфовал на поврежденном судне, почти невменяемый, в моменты просветления пытался придумать, что делать дальше, и тут со мной связался Фласс. Он каким-то образом сумел втянуть корабль в свой пространственный коридор и доставил меня на Нез. Я теперь здесь, а посудину он по моей просьбе утащил обратно.
        Фласс, лярнийский студнеобразный океан, свободно проникал из трехмерного
«кармана» в Галактику, поскольку мог произвольно формировать и видоизменять пространство. Тина и Стив вступили с ним в контакт пять лет назад, когда впервые попали на Лярн.
        - Тебе нужна помощь?
        - Мне надо отлежаться, и я буду в порядке. У вас ничего не случилось?
        Тина рассказала про обмен в Пьялашарте.
        - Ивена у Ольги, а я попытаюсь что-нибудь узнать о Поле, один канал вроде бы наметился. Стив, тебе лучше пока отдохнуть.
        - Я сейчас и не способен на что-то другое, - голос Стива звучал тише, чем в начале разговора. - Свяжусь с тобой, как только приду в норму.
        - Главное, спрячься, чтобы тебя не нашли.
        - Ты тоже будь осторожна.
        Таких совпадений не бывает. Либо Лиргисо знал о том, что на Стива готовится покушение, либо сам же его и подстроил, оставаясь в тени. Для политика это обычная практика, а Лиргисо был искушенным политиком, до своего краха он успел сделать в Могндоэфре блестящую карьеру.
        Шафранные оконца померкли, подернулись синевой; на стенах зашуршали, просыпаясь, мохнатые насекомые. Снаружи донесся негромкий звук снижающегося аэрокара.
        Воздушное такси опустилось на площадку перед крыльцом, из машины выбралась толстая незийка с объемистой сумкой, ей навстречу сбежали по ступеням мужчина и девушка, тоже незийцы. Такси улетело. Под полукруглым навесом, который сверху казался мохнатым из-за гнездящейся в трещинах травы, звучала оживленная незийская речь, и Тина пожалела о том, что не захватила с собой автопереводчик.
        На этот раз электронный секретарь ответил, что доктор Суйме вернулась домой, но принимать начнет только послезавтра.
        Дворец был трехэтажный, комнаты хозяйки находились на втором этаже. Сводчатые коридоры с истертым мозаичным полом поражали размахом - характерная черта незийской архитектуры. Однажды Тине пришлось укрыться от погони в незийском доме старой постройки, и аэрокар преследователей, протаранив окно, без затруднений плыл по коридору, разве что его бока оставляли на стенах отметины. Во дворце доктора Суйме стены при таком вторжении не пострадали бы: коридоры здесь были еще шире.
        Тина бесшумно приоткрыла дверь, возле которой стояла в нише узкогорлая ваза из раскрашенного гипса. Ориентир: электронный секретарь сообщил, что доктор живет в покоях с эджудской вазой около двери. Тину поразила такая беспечность. Хотя почему беспечность? Сама она привыкла скрываться, но зачем это доктору Суйме, если за ней никто не охотится?
        Комнату освещал ночник голубоватого стекла - незийцы любят такой свет, он придает их серой коже серебристый лунный оттенок. Расстегнутая сумка стояла на полу, там лежал запакованный в прозрачный пластик защитный костюм токсиколога. Рядом валялся пустой пакет, а сама Олеролл Хвион Чил Суйме сидела на диване, бездумно перебирала пачки кредиток (видимо, вытряхнутые из пакета) и улыбалась, измученно и умиротворенно. Ее лишенные ресниц тяжелые веки были полуопущены, под ними синевато мерцали белки глаз.
        Тина замерла возле двери, вглядываясь в пухлое серое лицо: эта улыбка обнадеживала. Так будет улыбаться врач, который справился со своей задачей. Кем бы ни был пациент доктора Суйме, он остался жив.
        Вдруг незийка вздрогнула, подняла припухшие веки и повернулась в сторону Тины; пачка денег соскользнула с ее колен и шлепнулась на пол. Впрочем, испуг длился всего мгновение. Раньше, чем Тина успела заговорить, доктор шумно вздохнула и произнесла:
        - Вы Тина Хэдис, м’гис? Хорошо, что ваш друг предупредил меня, а то я могла испугаться.

«Спасибо, Лиргисо! Значит, мы с тобой теперь лучшие друзья, о чем ты и сообщаешь всем встречным? Ладно, ты ведь еще не знаешь, что Стив вернулся…»
        - Тот, кому вы оказывали помощь, остался жив?
        - Да, - Суйме опять вздохнула. - У меня еще не было подобного случая: тяжелое комбинированное отравление синтетическими ядами и сверхдозой боевых стимуляторов. Он лежал в «коконе спасения» и бредил, иногда начинал рваться из захватов, это выглядело страшно! Я возилась с ним больше суток и сама глотала стимуляторы, чтобы не уснуть, нельзя было прекращать работу. Многоэтапная очистка крови, экстренный вывод токсинов и так далее… Ваш друг такой предупредительный, он мне очень хорошо помогал! Теперь тот юноша здоров. Он потерял около четырех тэдгу веса… несколько килограммов, если перевести в вашу метрическую систему. Знаете, м’гис, я всегда считала, что пожизненное заключение - жестокая мера, но эту шайку изуверов, которая ставила на нем эксперименты, я бы посадила до конца жизни!
        - Доктор, какую шайку? - теперь уже вздохнула Тина. - Какие эксперименты?
        История, которую Лиргисо рассказал врачу, относилась к жанру триллера. Якобы его приятеля схватили прямо на улице, отвезли в подпольную лабораторию и начали использовать как объект для опытов - всевозможные яды, наркотики, стимуляторы. Похитители просчитались: после очередной порции боевых препаратов их жертва сумела сбежать и связалась со своим другом; Крис (так Лиргисо представился) спрятал пострадавшего в надежном месте и отправился за доктором Суйме. Крис опасается, что преступники будут искать их, поэтому он все время был в маске, а также завязывал доктору глаза, чтобы Суйме не смогла запомнить, как добраться до их убежища.
        Напоследок он предупредил незийку, что к ней, вероятно, придет Тина Хэдис и что за Тиной водится странная и забавная привычка забираться в чужие дома тайком - скорее всего, она и на этот раз так поступит, но пугаться не надо, они друзья.
        Тина мысленно выругалась: Лиргисо продемонстрировал, что он, в свою очередь, тоже способен предугадать ее действия. Для Живущего-в-Прохладе такие игры были родной стихией, но Тина не хотела с ним играть, она всего лишь хотела остановить его и спасти Поля. Наверное, ее лицо стало злым; доктор Суйме смотрела на нее и устало моргала.
        - Доктор, у вас есть терминал с выходом в глобальную Сеть?
        - Конечно…
        - Давайте посмотрим вчерашние новости.
        - Зачем? Я никогда не смотрю выпуски новостей - это для тех, кому нечем заняться.
        - Обычно я тоже не смотрю их, но вчера кое-что произошло. Где у вас терминал?
        В коридоре они встретили девушку-незийку в светлом длинноволосом парике, тонкую и грациозную в отличие от расплывшейся Олеролл Хвион Чил Суйме. Девушка не удивилась, увидев незнакомку, с вежливой улыбкой поздоровалась и прошла мимо.
        - У нашей молодежи появилась мода на волосы, - проворчала доктор. - Моя дочь носит парик. Непонятно, правда, м’гис? Мы же не люди, и потом, без волос гигиеничней.
        Терминал находился в зале с громадными, в человеческий рост, черно-белыми вазами по углам. Когда его включили, воздух наполнился тихим трепетом: летучие насекомые, покинувшие чердак, льнули к светящемуся экрану.
        - Инсектицидная система вышла из строя, - заметила Суйме. - Что вы хотели мне показать, м’гис? Я уже вторые сутки без сна.

«На Нез прибывает с визитом наследный принц системы Гелиона».

«В развалинах Лассийского храма найдены трупы пятерых туристов с Ниара».

«Сенсационное открытие: ихтиологи обнаружили в море Канкае новую рыбу».

«Бывший сотрудник незийского иммиграционного контроля Поль Лагайм пожертвовал собой, чтобы спасти взятого в заложники ребенка».
        - Вот, - Тина открыла сообщение. - Пожалуйста, посмотрите!
        - Ничего не понимаю… - после долгой паузы пробормотала Суйме. - Да, это он, тот юноша, которого я лечила… Не понимаю! Что это значит, м’гис?
        Доктор Суйме не знала, кто такой Лиргисо, - даже если бы он назвался своим настоящим именем, оно бы ей ни о чем не сказало. О Лярне и пространственном
«кармане» она что-то мельком слышала; россказни о машине для обмена телами считала ерундой - мало ли какими суевериями полнится Галактика! Когда Суйме выслушала Тинины комментарии, кожа у нее на лбу собралась в тяжелые складки.
        - Значит, он меня обманул… А я ведь у него деньги взяла, что же мне теперь с ними делать?
        - Доктор, это ваши деньги. Ваша работа в любом случае заслуживает вознаграждения. Спасибо, что помогли Полю.
        - Они где-то здесь, в Фаодге. Глаза у меня были завязаны, однако я помню, что летели мы недолго, потом вошли в какой-то дом, он открыл дверь… Там даже лестниц не было - первый этаж. А сегодня он вывел меня на улицу, после поворота разрешил снять повязку и вызвал такси. Жаль, что он преступник, - такой приятный, обаятельный молодой человек…
        - Вероятно, он завел вас в первый попавшийся подъезд и оттуда телепортировал к себе в укрытие - он ведь держал вас за руку? И обратно тем же способом. А что касается обаяния - это всего лишь одна из наших многочисленных оболочек, под ней может скрываться все, что угодно. Я это поняла как раз благодаря знакомству с Лиргисо.
        - Меня купить на обаяние нетрудно, - призналась доктор Суйме. - Надеюсь, м’гис, что вы спасете Поля Лагайма. Какой необычный у вас браслет - черный, гладкий. Не похож на украшение.
        - Браслет киборга, - объяснила Тина. - Что-то вроде опознавательного жетона.
        - Неужели вы киборг?! - Доктор изумленно раскрыла припухшие глаза с отливающими синевой белками. - Никогда не видела киборгов…
        Запущенный парк вокруг дворца что-то невнятно шептал, провожая Тину. В темноте он казался вероломным и таинственным, полным привидений и засад… Это хорошо, что ей пришла в голову такая мысль. В парке доктора Суйме засады не было, зато на одной из соседних улиц, где находилось круглосуточное автоматическое кафе, Тину ждали.
        Полтора десятка человек с парализаторами: после пятнадцати парализующих зарядов киборг ее класса гарантированно теряет сознание. Тину дважды брали в плен таким способом, манокарские агенты на Рошегене и наемники Лиргисо на Незе, третий раз - это будет слишком… Ее спас прыжок в сторону. Те, кто ее ждал, отреагировали подозрительно быстро - снова киборги?.. Еще один прыжок, а потом Тина бесконтактно подняла и обрушила на противников аэрокар, стоявший возле входа в кафе (скорее всего, их же собственный). Второй удар. Третий. Четвертый.
        Напросились. Как и доктор Суйме, она уже вторые сутки не спала; она должна найти способ выручить Поля, а не тратить время и силы на эту шушеру с парализаторами!
        Когда последний перестал шевелиться, Тина достала из кармана фонарик, подошла ближе. Она не рассчитывала увидеть знакомые лица и удивленно приподняла брови, кое-кого узнав. Янглир. Тот въедливый сотрудник неведомой, но влиятельной организации, который донимал ее вопросами вчера ночью. И еще четверых она видела в усадьбе на границе Пьялашарта.
        Тина не стала дожидаться прибытия полиции и пошла прочь, выбирая улицы потемнее. Сначала напали на Стива, теперь на нее… Это до противного похоже на войну.
        Клисс вел существование бомжа, волею судьбы осевшего в космопорте или на аэровокзале. Дремал он прямо в коридоре, примостившись у стенки на ворсистом полу; питался тем, что удавалось стащить с подноса у робота-официанта. Эмми и не подумал предоставить ему комнату.
        Двери по обе стороны черно-серого коридора с ночным потолком постоянно были заперты. Вероятно, за одной из них находился выход во внешний мир - можно было только гадать, за какой именно. Единственная незапертая дверь вела в роскошный туалет, отделанный дымчатым мрамором, и Саймон подумывал о том, что хорошо бы все тут загадить, чтобы досадить хозяину апартаментов, но претворить свою мечту в жизнь не рискнул.
        Первое правило бомжа: хочешь, чтобы тебе позволяли жить, - не путайся под ногами. Стоило Саймону оказаться на дороге у Эмми, он тут же получал пинка. Он пытался прятаться в круглом помещении за аркой в конце коридора, но это не спасало его от побоев. Медо ходил злой, как дьявол: Поль, которого он так хотел заполучить, завис где-то между жизнью и смертью - на ком же еще срывать злость, как не на Клиссе? Возможно, Медо не бесился бы так, если б умел ругаться, но он был не способен от души выругаться, чтобы сбросить напряжение.
        В конце концов Клисс не выдержал и посоветовал своему мучителю пнуть Топаза или жирную серокожую врачиху, которая лечит Поля, и тогда рафинированный ублюдок врезал ему носком ботинка в живот. Потом Саймон услышал, как незийка встревоженно спрашивает, что случилось, ведь кричало существо человеческой расы.
        - Вы напрасно волнуетесь, доктор, эта тварь только выглядит разумной, - отозвался Медо.
        - Чтобы никакого шума! - потребовала незийка. - Крик был слышен даже в комнате с
«коконом», для больного это нехорошо.
        Эмми пробормотал в ответ что-то любезное, вернулся к агонизирующему за аркой Саймону, толкнул его ногой и прошипел:
        - Больше ни звука, ты меня понял?

«Убью сучью докторшу, - решил Саймон. - И чтобы не заложила, и за то, что сука…»
        Он в очередной раз беспокойно задремал, съежившись на полу возле арки, а разбудил его смех на два голоса. Клисс осторожно выглянул в коридор: Эмми и незийка стояли около двери, которая вела в помещение с медицинской аппаратурой.
        - Доктор Суйме, вы прелесть! Я ведь почти не надеялся на успех.
        - Я тоже. История медицины до сих пор не знала такого отравления, какие же они изверги… Ничего, теперь ваш друг здоров. Сутки полноценного сна, и он сможет вернуться к обычной жизни.
        - Могу представить, что он почувствует, когда проснется…
        На этот раз смех Медо прозвучал жутковато, но дура-врачиха ничего не заметила.
        - Ох, как же я устала… - она зевнула.
        - Доктор, я отвезу вас домой, но сначала давайте устроим маленькую пирушку? Он мне очень дорог, так что вы оказали мне серьезную услугу. Какие вина вы предпочитаете?

«Сейчас отравит, - понял Саймон. - Вот это шутка - отравить токсиколога!»
        Он чуть не хихикнул вслух, но успел зажать себе рот.
        На пирушку его не пригласили, зато Саймон подстерег в коридоре робота-официанта и стянул бутылку бренди, а также пригоршню незийских сладостей, которые тут же запихнул в рот. Бутылку он спрятал за пазухой: спиртное понадобится для изготовления из рангонала взрывчатки; даже если Эмми подсыпал туда яда, на качестве адской смеси это не скажется… И вдруг Саймона пробрал озноб: а что, если были отравлены те пряные розовые кубики?
        Он устроился наискось от приоткрытой двери: в поле зрения фрагмент белоснежного ковра с длинным ворсом, стена в фиолетовых разводах; Эмми и докторши не видно, зато слышны голоса - болтовня о винах, медицинские анекдоты, иногда Суйме принималась монотонно ругать «этих выродков», которые «ставили на бедном мальчике свои изуверские эксперименты». Саймон не знал, что ей наплел Эмми, но явно что-то не то, судя по ее гневным тирадам. Дура. А Клисс не дурак, и все равно умрет за компанию с ней, потому что съел украденные у робота сладости… Резь в животе то усиливалась, то затихала, Саймона знобило.
        - Сейчас я принесу ваш гонорар, доктор.
        Медо вышел из комнаты и скрылся за другой дверью, едва взглянув на Саймона. Клисс подкрался к двери - не заперто. Кабинет с терминалами, секретерами и сейфами, стены из коричневого стекла, в их толще застыли рыбы с мертвыми глазами, совокупляющиеся осьминоги, еще какие-то морские гады… Увидев всю эту дрянь, Саймон тонко взвизгнул и подался назад.
        - Что тебе здесь понадобилось?
        Медо стоял перед открытым сейфом и перекладывал в пакет пачки денег. Он по-прежнему был в маске, и Саймон не видел его лица, но вопрос прозвучал холодно и брезгливо.
        - Господин Медо, дайте мне противоядие! - Саймон упал на колени. - Я буду служить вам, как собака… Я умираю, видите? Я поел тех сладких розовых кубиков с орехами, и у меня заболел живот. Я знаю, что это значит, - он всхлипнул и обморочно добавил: - Сейчас это со мной начнется!
        - В моем кабинете? - Рука Эмми с пачкой кредиток дрогнула, не закончив движения. - Пошел в туалет, мерзавец!
        - Я хочу жить! - крикнул Клисс. - Я эксцессер, я все для вас сделаю!
        - Робот даст тебе лекарство от расстройства желудка, - с отвращением процедил Медо. - Пошел вон!
        - Нет-нет, у меня не расстройство… Что?.. Так в этих розовых кубиках не было яда?
        - С чего ты взял, что там яд? - Эмми вернулся к своему занятию.
        - Я же понял, что вы решили травануть толстуху, - доверительно подмигнул Клисс. - Значит, не конфетки, а вино, угадал?
        - Зачем? - Эмми бросил в пакет последнюю пачку и закрыл дверцу сейфа.
        - Ясное дело, чтоб она про нас не разболтала, кому не надо. - Саймон обнаружил, что все еще стоит на коленях, криво усмехнулся - мол, с кем не бывает - и неловко поднялся на ноги.
        - Саймон, я избегаю убивать тех, кто мне полезен. - Желтые глаза Медо холодно смотрели на него из прорезей маски. - Хоть ты и отказываешь мне в прагматизме… Доктор Суйме - ценнейший специалист в своей области. Даже если бы она представляла для меня опасность, я и то не стал бы ее убивать. Изолировал бы в надежном месте, устроил бы ей лабораторию, чтобы не скучала… Убить доктора Суйме - это было бы преступление, вдруг мне когда-нибудь опять понадобятся ее услуги?

«Кто бы говорил о преступлениях! - Саймон шмыгнул носом. - Чистенький нашелся… А если Гонщик и Тина Хэдис на нее выйдут?»
        - Эммануил, ее надо убрать. Она же видела нас обоих, и она заложит нас. Если вы такой слюнтяй, дайте мне нож, я пойду и глотку ей перережу.
        - Еще ты будешь мне здесь резать глотки и портить ковры… - Медо взглянул на великолепный белый ковер с пурпурным отливом. - Саймон, ты достойный ученик своего покойного шефа!
        - Мой покойный шеф был зеленой поганью с Лярна, а я человек, - огрызнулся Клисс. - Вы ей, что ли, еще и деньги заплатите?
        - Почему бы и нет?
        - Сколько там? - Саймон не мог отвести глаз от толстого пакета.
        - Сто тысяч.
        Внутри у Саймона что-то оборвалось, по коже поползли мурашки: такая сумма!.. Эти деньги должны были достаться ему.
        - Не жирно будет, а? - он облизнул пересохшие губы.
        - Саймон, ты даже не представляешь, какая это для меня мелочь, - рассмеялся Медо. - Когда Поль очнется, я получу бездну удовольствия, так что доктор Суйме честно заработала свой гонорар. Пошли отсюда.
        Клис вышел, пошатываясь, в коридор. Итак, сто тысяч для Медо - мелочь? И он с ухмылкой швыряет их серой врачихе, в то время как Саймону достались «пятьдесят процентов от ничего»? Это непорядочно. Это подло. Доктор Суйме украла деньги у Саймона Клисса, и она за это поплатится.

«Сука разжиревшая», - глотая слезы, прошептал Саймон.
        Медо и незийка исчезли, но вскоре Эмми вернулся и скрылся за дверью, которая вела в его личные покои. Клисс остался один в пустом коридоре. Мертвая тишина, все двери заперты. На черном зеркальном потолке звездной россыпью мерцают светильники. По наблюдениям Саймона, Эмми не спал с тех пор, как притащил сюда Поля, так что сейчас он будет отдыхать.
        А у Саймона есть две капсулы хминка, туба с просроченным рангоналом и поллитровая бутылка бренди за пазухой - все, что нужно для небольшого, но эффектного эксцесса. Эмми еще поймет, с кем связался. Поймет в последний момент, перед тем как подохнуть.
        Сознание возвращалось небольшими порциями. Блоками. Сначала он обнаружил, что лежит в гуще черно-синих светящихся зарослей и не может пошевелиться, а наверху проплывают какие-то неописуемые туманные твари. Потом понял, что смотрит измененным зрением сквозь закрытые веки, и вернулся в «нормальный для человека режим», как выражается Стив. Открыл глаза.
        Он лежал на упругой поверхности и по-прежнему не мог пошевелиться. Или нет, все же мог, но в ограниченных пределах. Это антитеррористический центр в Кеодосе, его готовят к операции: он должен пойти на встречу с Лиргисо и освободить Ивену, а Лиргисо убить.
        Тут Поль вспомнил, что обмен уже состоялся, причем он остался без снаряжения. А в антитеррористическом центре просто не может быть таких интерьеров: кроваво-красный потолок, на белых стенах бра в виде уродливых цветов из прозрачного изумрудного стекла и гравюры с повторяющимся сюжетом - наводящие оторопь монстры терзают людей и совокупляются с людьми.
        Поль пошевелил пальцами, приподнял голову: он был обнажен, его запястья и лодыжки удерживали металлические захваты, они-то и не позволяли ему сесть. Особого дискомфорта он пока не испытывал - видимо, кромки браслетов тщательно зашлифованы.
        Сколько времени прошло с момента обмена? Судя по тому, что к нему вернулось паранормальное восприятие, - больше суток. В антитеррористическом центре ему под ключицу внедрили метку, но если это помещение заэкранировано, от нее толку не будет.
        Гравюры с монстрами и людьми вызывали у него не просто отвращение - когда взгляд скользил по ним, Поль ощущал холодок в груди и тошноту. Он понял, в чем дело, после того как заставил себя рассмотреть их повнимательней: все люди похожи на него, прямо-таки фотографическое портретное сходство.
        - Привет, камикадзе!
        Поль повернул голову: Лиргисо (а кто еще это мог быть?) стоял сбоку под аркой, за которой виднелась другая комната, с зеркалами и статуями. Он был в просторной
«ртутной» рубашке, сверкающей в зеленоватом свете бра, и узких темных брюках, лицо скрывала черная маска - видны только черные с перламутровым отливом губы и умеренно волевой гладкий подбородок. А глаза в прорезях золотисто-желтые, как в ту пору, когда он был энбоно.
        - Зачем ты маску напялил? - спросил Поль. - Для драматического эффекта?
        Это похоже на лепку из пластилина: выдавить из тубы немного пластичной массы, раскатать между ладонями в тонкий сероватый жгутик и прилепить к стене, спрятав среди ворсинок. Потом - повторить сначала, и еще, и еще, и при этом надо следить за тем, чтобы в смертоносной рангоналовой паутине, оплетающей коридор, не было разрывов.
        Занятие увлекло Саймона, совсем как в детстве, когда бабушка давала ему коробку пластилина или конструктор и ворчливо просила: «На, Сайми, поиграй у себя в комнате, только, ради бога, не пакости, а то почему-то все на тебя жалуются…» И Сайми в течение некоторого времени прилежно возился с подарком, радуя бабушку, а потом отправлялся гулять и устраивал какую-нибудь пакость - в нем еще тогда проснулся маленький эксцессер.
        Он почти закончил работу, когда в коридор вышел Медо (услышав звук открывающейся двери, Саймон спрятал в кулаке очередной жгутик, съежился на полу и прикинулся спящим). Потом из медицинского помещения выплыла платформа, на ней неподвижно лежал человек; Саймон заметил вьющиеся рыжие волосы: чертов недоумок Поль, герой недоделанный, стрелять таких надо!
        Если хочешь, чтобы все о тебе заговорили, взорви какое-нибудь кафе, или магазин, или жилой дом - и ты герой дня, и для людей никакой мороки. А Поль, явившись на обмен, создал для Саймона Клисса нешуточную проблему. Если бы обмен не состоялся, Саймон убил бы Медо и девчонку и уж потом смог бы спать спокойно, а теперь ему придется рыскать по всему Незу в поисках Ивены и жирной докторши Суйме - не оставлять же их в живых! А где их искать, он понятия не имеет, а денег у него ни гроша…
        Платформа с Полем исчезла за другой дверью и вернулась обратно пустая. По коридору опять прошел Медо, в маске и сверкающей рубашке.

«Ага, тебе сейчас будет не до меня… Значит, я на спокойствии доделаю свое дело - и тогда все тут взлетит на воздух!»
        - Возможно, ты пробудешь у меня в гостях не так долго, как мне бы хотелось, - перламутрово-черные губы Лиргисо дрогнули в улыбке. - Общение с твоими друзьями сделало меня вдвойне предусмотрительным. Если Стив загонит меня в угол, я тебя отпущу. Ни в коем случае не пытайся сорвать с меня маску, это не в твоих интересах - ты не должен знать, как я выгляжу.
        Это признание вызвало у Поля отчаянную и абсурдную вспышку эмоций: вдруг все обойдется и он благополучно отсюда выберется - через полчаса, через час… или хотя бы завтра?
        - Почем ты знаешь, что я не дразню тебя ложной надеждой? - ухмыльнулся наблюдавший за ним Лиргисо. - Поль, нельзя быть таким доверчивым. Посмотри на эти гравюры, они тебе нравятся?
        - Дерьмо.
        Лиргисо шагнул к нему. Мышцы Поля рефлекторно напряглись, но он не мог ни поставить блок, ни отклониться. Лицо обожгла пощечина. Он выругался, и тут же на лицо обрушился второй удар, хлесткий и болезненный.

«Я убью тебя, подонок. Убью. Хорошо, что все это происходит со мной, а не с Ивеной…»
        - В Могндоэфре на таком языке разговаривают рабы. - Лиргисо смотрел на него сверху вниз, презрительно сощурив желтые глаза в прорезях маски. - И то в отсутствие хозяев. Если ты будешь вести себя как раб, я буду обращаться с тобой как с рабом.
        - В твоей Могндоэфре больше нет рабства. Его отменили пять лет назад, после контакта Лярна с Галактикой.
        - Формально. Отношения на Лярне остались прежними, хотя обрели иные названия и иную видимость. Поль, все эти гравюры сделаны по моим эскизам.
        - Ты работаешь в жанре клинического искусства?
        Поль напрягся в ожидании нового удара. Лиргисо улыбнулся:
        - Ты пока не способен понять мое искусство. Расслабься. Поскольку сейчас ты говоришь не на языке рабов, я буду с тобой обращаться как с существом одного со мной круга.

«Этот хренов борец за культуру речи два раза ударил меня раскрытой ладонью. Он готов. Яд у него на коже, через десять минут появятся первые симптомы отравления. Потом он отключится, а я буду лежать здесь, прикованный, и медленно умирать…»
        - В чем дело? - Лиргисо прикоснулся к его щеке. - Боль скоро пройдет, и несимметричная окраска твоего лица тоже исчезнет. Пока ты был хорошо охраняемым телохранителем на Манокаре, с тобой никто не смел так играть… но наша жизнь - сплошной круговорот перемен.
        - Похоже, ты меня боишься, раз так надежно зафиксировал.
        - О, это всего лишь мера предосторожности, чтобы ты не телепортировался.
        - Я не умею.
        - Вот это мы скоро выясним. - Лиргисо подмигнул. - А почему ты так побледнел? Алое пятно на левой щеке - и эффектная смертельная бледность… Впрочем, тебе идет.
        Поль прикрыл глаза. Умирать он будет долго - от голода, от жажды, от трупных миазмов, если его враг скончается в этой же комнате… Стоп. Какое там «долго», в антитеррористическом центре его предупредили, что проживет он не больше семи часов. И эти семь часов, судя по всему, благополучно истекли, а он почему-то до сих пор жив.
        - Успокойся, - Лиргисо погладил его по щеке, потом переместил руку на шею. - Хм, что-то пугает тебя больше, чем мои домогательства? Интересно, что же это такое?
        - Какое сегодня число? - хрипло спросил Поль. - И сколько времени?
        - Прелесть, какие вопросы! - Лиргисо уселся в большое черное кресло сбоку от ложа, хлопнул в ладоши, из-под арки появился робот-официант. - Это мне, - Лиргисо принял у робота темный прозрачный бокал, медленно отпил несколько глотков, поставил бокал на подлокотник кресла. - А это тебе, - он взял двумя пальцами с серебряного блюдечка что-то маленькое. - Нермал, у вас в полиции его используют для допросов. Я хочу быть уверен, что ты скажешь мне правду.
        Дверей в этом коридоре было двенадцать - одинаковые, двустворчатые, из черного полированного дерева. За прошедшее время Саймон отследил, что находится за десятью из них: роскошно обставленные комнаты, помещение с дорогой медицинской аппаратурой, ванная, туалет, автоматизированная кухня, подсобка для роботов.
        Куда ведут еще две двери, Клисс так и не узнал, они ни разу не открывались. Одна из них наверняка ведет наружу! Он старательно оклеил их рангоналовыми жгутиками по периметру, отдельно от остальной паутины.
        Весь оставшийся рангонал он выдавил из тубы и налепил на пол и на стены возле той двери, за которой находились Эмми и Поль: оба чокнутых мерзавца гарантированно должны умереть!
        - Ты можешь телепортироваться?
        - Нет.
        - Почему?
        - Я боюсь.
        - Чего-то в этом роде я и ждал… - Лиргисо удовлетворенно засмеялся, отхлебнул из бокала. - Стив и Тина тебя уговаривали, а ты так и не рискнул попробовать?
        - Я два раза пробовал.
        - О?.. И в чем же дело?
        - Второй раз я телепортировался в дом, который сносили роботы, хотя рассчитывал попасть в комнату. Не знаю, как это получилось. Помню грохот, облака пыли вокруг, меня что-то сбоку ударило… Я увидел, как Стиву раскроило голову, и мне в лицо брызнула его кровь. Стив был со мной, страховал меня. Это я виноват, что его ранило…
        Он не хотел рассказывать об этом Лиргисо, но остановиться не мог - нермал вынуждал его отвечать на любой заданный вопрос. Мерзкое ощущение. Нермал считается безвредным препаратом, и все-таки допрос с применением «сыворотки правды» - это всегда шок; почему - Поль понял только сейчас. Он в кровь искусал себе губы и все-таки продолжал говорить:
        - Потом меня тоже ударило, я потерял сознание. Стив нас вытащил. С тех пор я не могу телепортироваться, даже попробовать не могу.
        - Почему ты попал не туда, куда хотел?
        - Не знаю. Я попал туда, куда боялся попасть. Стив сказал, что я слишком зафиксировался на этом. Теперь ты в курсе, что я никуда не денусь, освободи меня от этих браслетов.
        - Полежи пока так, - Лиргисо усмехнулся. - Красиво смотришься. Чему ты научился у Стива?
        - Регенерации. Но получается медленно.
        - И все?
        - Да. Все.
        - А что за сюрприз был в кроссовках, с которыми ты так не хотел расставаться?
        - Выдвижные лезвия, смазанные нервно-паралитическим ядом мгновенного действия.
        - Восхитительно! Жаль, что я не позволил тебе взять их с собой, - такой экспонат для моей коллекции!.. Странное самочувствие, неужели это от вина? Как кружится голова…
        Он выронил бокал и откинулся на спинку кресла, его пальцы с зеркально-черными, в алмазных точках, ногтями судорожно вцепились в подлокотник, другая рука бессильно повисла. Агония. Через несколько секунд он затих.
        Поль остался наедине с трупом. Его тоже ожидает агония, только не быстрая, а медленная, ведь от оков ему без посторонней помощи не освободиться. Он прикрыл глаза, чтобы не видеть отталкивающий интерьер и мертвое тело в кресле. В глазах щипало, а в горле застрял комок, Поль никак не мог его сглотнуть.
        Пульт, с помощью которого Медо управлял экспериментальной космополовской установкой, так и лежал себе на полочке в круглой комнате с испускающим выморочный свет кольцевидным плафоном на потолке. Один к одному пульт для телеблока - хитрая маскировка! Саймон понял, что с этой штукой за полчаса не разберешься, и на всякий случай сунул пульт в карман.
        По стенам круглого помещения тоже тянулись тонюсенькие, словно сделанные из сероватого теста нити. Жилище Эмми готово отправиться в тартарары, пора приступать ко второму этапу.
        Когда покойник начал хохотать, Поль решил, что сходит с ума. Как будто тонешь в ледяной воде, и мир вокруг зыбкий, текучий, готовый поглотить и растворить тебя без остатка.
        Лиргисо перестал смеяться, пересел на край ложа и схватил Поля за волосы - так, что тот поморщился от острой боли.
        - Ты решил, что я умер?
        - Да.
        - Отравитель безграмотный… Впрочем, ты даже не отравитель, ты всего лишь ядовитая приманка. Тобой пожертвовали, как пешкой, которая должна взять ферзя. Ты рад, что я жив?
        - Не знаю. Да.
        Поль не хотел этого говорить, но не ответить не мог. Он и правда почувствовал облегчение, когда понял, что впереди не будет вечности наедине с разлагающимся трупом, - рядом с ним сидит вполне живой человек, хотя и подонок редкостный.
        - Вот это я и хотел услышать! - Лиргисо наконец-то выпустил его волосы. - Можешь не беспокоиться, ты больше не ядовитый. Я пригласил доктора Суйме, известного токсиколога, и ты получил медицинскую помощь. Меня позабавила наивность доктора Суйме, однако токсиколог она гениальный. Она вывела формулу яда, которым тебя обмазали, как сладкий пирог сиропом, и за полтора часа синтезировала на моей аппаратуре противоядие - для меня и для себя, на всякий случай. Поль, зачем ты связался с властями и Космополом? Тебя использовали как живое орудие убийства, их не волновало, что произойдет с тобой потом. Я показал, что с тобой могло бы произойти, - страшный финал, не правда ли?
        - Страшный. Но я сам согласился на это.
        - Согласился быть одушевленным орудием?.. Ну да, тебя и раньше использовали в этом качестве, когда ты работал в иммиграционном контроле. Ольга мне рассказывала про эти рейды. Она постоянно старалась оправдать твои выходки и рассказывала много, а я с интересом слушал. Во время рейдов ты был живым индикатором. Ты определял, кто из иммигрантов опасен, а потом возвращался домой полуживой, беспокойно спал и стонал во сне, помнишь? Тебе даже выходных после этих рейдов не давали, хотя ты расходовал больше энергии, чем остальные, и нуждался в дополнительном отдыхе.
        - Они просто не знали, что мне плохо. Я не говорил об этом.
        - Почему?
        - Боялся, что меня посчитают слабым.
        - Но ведь ты действительно слабый, нельзя отрицать очевидное! Ты всю жизнь был трусом и нуждался в защитниках. Ты и драться научился от отчаяния, потому что некому было тебя защищать. И полицейским ты решил стать по этой же причине… Потом ты встретил Тину и Стива - сильные друзья, с такими можно ничего не бояться! Поль, согласись, ты для них все-таки третий лишний. По крупному счету, ты им совсем не нужен.

«Он мне просто мозги компостирует. Тина предупреждала, что он в этой области специалист, каких поискать. Ладно, пусть старается… Главное, чтобы он освободил меня от оков, тогда я убью его, не зря же из меня столько времени киллера делали!»
        - Как ты думаешь, зачем ты мне нужен? - спросил Лиргисо.
        - Ты хочешь выжать из меня всю информацию касательно моего экстрасенсорного восприятия - это раз. Хочешь раздавить и уничтожить меня - это два.
        - Поль, ты заблуждаешься. - Лиргисо улыбнулся. - Я хочу не уничтожить тебя, а изменить. Это будет болезненный процесс, но результат того стоит, можешь мне поверить. По своим задаткам ты более утонченная натура, чем сам полагаешь. Если бы ты родился энбоно, ты стал бы Живущим-в-Прохладе. Стив и Тина далеко, они тебе не помогут. Теперь я буду твоим защитником. Нам только кажется, что мир, в котором мы обитаем, один, - на самом деле миров столько же, сколько нас, и я приглашаю тебя в свой мир. Не смотри на меня с таким ужасом.
        Второй этап подготовки к большому взрыву - смочить рангоналовую паутину спиртом. Причем жидкость надо экономить, бутылка бренди у Саймона только одна.
        Высунув от усердия язык, Саймон двигался по коридору вдоль стены и повторял одно и то же рутинное действие: капнуть на пальцы немного бренди - увлажнить тестообразную сероватую нить, спрятанную среди черных и серых ворсинок. От винных паров он слегка опьянел и с затаенным ликованием представлял, как же все тут рванет, когда он завершит подготовительные процедуры!
        Отвечая на вопросы Лиргисо, Поль рассказал и о своих производных личностях, и о том, как он год назад, на Ниаре, установил телепатический контакт с Тиной и потом с Флассом, чтобы передать сообщение Стиву.
        - Ты мог бы сейчас сделать то же самое?
        - Нет. Это был мой первый и последний опыт, я тогда чуть не умер.
        - А я спас тебе жизнь. - Лиргисо опять вцепился в его густые вьющиеся волосы. - Интересно, сколько раз я спасал тебе жизнь? На Ниаре, здесь… и еще на Земле. Помнишь перестрелку на берегу Средиземного моря? Одна группа была моя, вторая - агенты некой полуофициальной галактической организации. Я руководил своими наемниками дистанционно и, когда понял, что похищение срывается, приказал им перестрелять конкурентов. Итого три раза! Теперь ты принадлежишь мне, на законных основаниях.
        Он разжал пальцы и потянулся за бокалом.
        - На каких - законных? - спросил Поль. - В Галактическом Своде такого нет.
        - Будем считать, что на законных. Поль, две из твоих производных личностей женские - Полина Вердал и Черная Вдова. Это не случайно.
        - Это было вызвано необходимостью. Я должен был внедриться в женский приют, чтобы найти вдову президента, так появилась Полина Вердал. Потом надо было сыграть роль Черной Вдовы, чтобы сорвать одно мероприятие… - Он понял, что оправдывается, и замолчал.
        - Поль, это не случайно, - повторил Лиргисо. - В тебе есть нечто от нежной пугливой девушки. Хочешь, я скажу, чего ты больше всего боишься?
        - Нет.
        - А я все равно скажу…
        Лиргисо снова запустил пальцы в его кудри, и Поль чуть не зашипел от боли.

«Надо было постричься под ноль, перед тем как идти на обмен. Еще немного, и у него это войдет в привычку…»
        - Мне нравятся твои волосы. Мягкие, пышные… Такие же, как у твоей сестры, вы с Ольгой поразительно похожи. Так вот, о твоем самом большом страхе… Ты всегда боялся, что тебя изнасилуют, не правда ли?
        - Да, - он по-прежнему не мог не ответить на заданный вопрос.
        - Увы, именно это я с тобой и сделаю. - Лиргисо усмехнулся, глядя ему в глаза. - Это как с тем домом, в который ты телепортировался, потому что боялся туда попасть. Наши кошмары настигают нас, где бы мы от них ни прятались. Когда я был энбоно, меня преследовал навязчивый страх, что когда-нибудь мне, как и моему бедному патрону, придется переселиться в человеческое тело. Что ж, так и случилось, по милости великолепной Тины, и кошмар обернулся занятным приключением. У меня теперь даже волосы есть - не такие, как у тебя, но тоже красивые. Поль, ты мне с первого взгляда внушил сильное влечение, и твой страх я тоже почувствовал сразу…

«Я пришел сюда не для того, чтобы спятить, наслушавшись его откровений. Я должен его убить».
        - Освободи меня от оков, - сглотнув, попросил Поль.
        - Потом. Я бы хотел поцеловать тебя, ты мне разрешишь?
        - Нет.
        - Поль, я очень прошу!
        - Нет.
        - Грустно, когда тебе отказывают… - Лиргисо вернулся в кресло, налил себе темно-красного вина из новой бутылки. На его губах блуждала загадочная улыбка. - Не заметил?
        - Что именно?
        Лиргисо не ответил. Он пил, глядя на Поля поверх бокала, и его глаза насмешливо щурились. Поль почувствовал нарастающую тревогу: что он должен заметить? И почему Лиргисо так смотрит?
        - До чего же ты ненаблюдательный! - Лиргисо отставил бокал и скрестил на груди руки. - Настолько погрузился в свои страхи, что совсем не обращаешь внимания на физические ощущения.
        Какие ощущения?.. Разве что-то изменилось? И тут же он понял - да, изменилось. Стальной браслет на правом запястье значительно теплее, чем три других. Поль приподнял голову: с виду никакой разницы.
        - Ну, наконец-то почувствовал! Поль, я умею бесконтактно нагревать предметы, особенно легко это получается с металлами. Однажды я ради опыта расплавил чайную ложечку - она растеклась блестящей лужицей по столешнице из потрескавшегося молочного стекла, это было красиво. С оковами я могу проделать то же самое. Жаль твою нежную кожу… Ничего, у меня здесь медицинская аппаратура экстра-класса, после лечения никаких следов не останется.
        Браслет был теплым, но пока не горячим, и в комнате было тепло, но Поль покрылся ледяным потом. Его охватило напряжение, близкое к судорогам. Почему в антитеррористическом центре его не снабдили каким-нибудь безотказным средством для самоубийства на крайний случай? Никому в голову не пришло…
        Заиграла музыка - темная, медленная, тягучая.
        - Это лярнийская музыка. Нравится? Когда начнешь кричать, я прибавлю звук.
        Поль выругался, в отчаянной надежде, что Лиргисо убьет его.
        - Не старайся, - тот слегка искривил губы и взял его за подбородок. - Сейчас я тебя даже не ударю. Между прочим, у тебя есть выбор.
        - Какой?
        - Разреши мне сделать то, о чем я попросил, тогда я перестану нагревать браслет.
        - Ты самая гнусная сволочь в Галактике. Ублюдочный маньяк, тебя давно пора пристрелить, и жалеть о тебе никто не станет, ты мразь самой худшей разновидности…
        - Выбирай поскорее, - спокойно посоветовал Лиргисо, когда Поль замолчал. - Времени у тебя мало, скоро он раскалится.
        Саймон проглотил капсулу хминка. Пора. Коридор благоухает коллекционным бренди, второй этап завершен. Сейчас начнется третий, самый сложный.
        За годы работы в «Перископе» Саймон узнал множество рецептов взрывчатки, которую можно приготовить из препаратов, используемых в быту. Например, если смочить один кусочек бумаги в глицерине, а другой - в веществе, содержащем хлубецил, и сложить их вместе, вскоре начнется химическая реакция с выделением большого количества тепла. Если рядом окажется что-нибудь легковоспламеняющееся, оно загорится, взрывоопасное - взорвется.
        Пузырек с глицерином Саймон нашел в зеркальном шкафчике около умывальника, среди другой всячины. Шкафчик этот действовал ему на нервы, поскольку очертания имел извращенно-плавные и несимметричные, словно того и гляди стечет по стенке на пол, зато в нем хранилось много полезного.
        Банка «Полярной свежести», антисептической ароматизированной жидкости, содержащей хлубецил, стояла в другом шкафчике, рядом с норой робота-уборщика. Саймон долго не мог открыть «Полярную свежесть» - такие крышки рассчитаны на захваты робота, а не на человеческие пальцы. Пока он возился, из полукруглой норы в облицованной дымчатым мрамором стене выполз механизм, похожий на краба, замер на месте и незряче уставился на человека, а потом протянул к банке манипулятор.
        - Пошел! - прикрикнул на него Клисс. - Это мое!
        Робот не понял, ухватился за банку и потянул к себе. То ли у него программа начала глючить, то ли желтоглазый подлец Эмми нарочно настроил его таким образом, чтобы он все делал Саймону назло. Обычно робот смирно сидел в своей норе, а наведением чистоты в туалете занимался в отсутствие людей; если же человек заходил во время уборки, он деликатно прятался. Чтобы он ни с того ни с сего вылез в неурочное время, да еще и напал…
        Клиссу стало страшно, однако отступать было поздно. Он попытался оторвать механическую бестию от банки, и тогда робот чувствительно, хотя и не до крови, цапнул его захватом за палец - все равно что клешней. Саймон вскрикнул, вскочил на ноги и швырнул добычу на пол. По мраморным плиткам побежала паутина трещин, крышка от удара отскочила, голубоватая жидкость растеклась вязкой ароматной лужей.
        Робот бросился устранять непорядок. Ему тоже досталось, один из его манипуляторов волочился по полу, под корпусом что-то тренькало. «Так тебя!» - злорадно подумал Саймон, а потом, спохватившись, набрал пригоршню «Полярной свежести» и размазал по краю раковины умывальника: для изготовления химического детонатора этого более чем хватит.
        Когда браслет стал ощутимо горячим, Поль понял, что вытерпеть это до конца не сможет.
        - Разрешаю, - произнес он хрипло. - Только имей в виду, я тебя ненавижу.
        - Я излечу тебя от ненависти, - Лиргисо снова пересел из кресла на край ложа, склонился над ним. - И ты еще поблагодаришь меня за это… Твоя неуправляемая ненависть сжигает тебя изнутри. Как ты думаешь, почему у тебя так легко забирать энергию? - Он сделал паузу и вдруг рассмеялся. - И почему я сказал тебе об этом? . Не иначе, общение с Тиной на меня пагубно повлияло - становлюсь альтруистом. Поль, лучше воздержись от героических попыток откусить мне язык, наказание будет очень жестоким.
        - Перестань нагревать браслет, - прошептал Поль.
        - Я перестал. - Лиргисо придвинулся ближе и уже в который раз схватил его за волосы. - Не забывай, что я делаю это с твоего согласия!
        В прорезях маски торжествующе светились желтые глаза с серебристыми веками, Поль зажмурился, чтобы не видеть их. Полная иллюзия, что целуешься с женщиной, властной, опытной и разнузданно-чувственной; у Лиргисо и духи были женские - странный и вкрадчивый аромат. Этот сдвиг реальности показался Полю настолько жутким, что он снова открыл глаза: главное - не забывать, где находишься. И с кем.
        - Все, я тебя сломал! - услышал он ликующий шепот Лиргисо. - Тебе понравилось!

«Я тебя убью, узнаешь тогда, как ты меня сломал. Убью, убью, убью…»
        На сознание Поля обрушился удар. Для человека с обычным восприятием - ничего особенного, просто Лиргисо убрал свою экранировку, благодаря которой Поль не испытывал рядом с ним никакого запредельного дискомфорта. Вплоть до сего момента. Тварь, похожая на темный смерч с хищно извивающимися щупальцами, а если сменить личность и посмотреть глазами Полины Вердал, картинка будет еще отчетливей и еще хуже. Поль дернулся и попытался отстраниться, но оковы его не пускали.
        - Спокойно… - прошептал Лиргисо, лаская пальцами его шею. - Каким ты меня видишь? Я похож на эти существа на гравюрах?
        - Да.
        - Они все разные. На кого именно?
        - Третья гравюра слева и центральная на стене напротив меня.
        Лиргисо посмотрел и удовлетворенно улыбнулся:
        - М-м, интересно… И в то же время ты видишь меня, как обычно?
        - Да. Одно восприятие накладывается на другое, это сложно объяснить.
        Лиргисо опять припал к его губам. Рассудок Поля раскалывался на куски, как здание в районе землетрясения, которое пока еще не развалилось, но уже перестало быть монолитным. Потом Лиргисо начал целовать его шею и вдруг впился в нее зубами. Поль закричал.
        Оторвавшись от него, Лиргисо упал в кресло и расхохотался. Выглядел он жутко, губы и подбородок в крови. Тина говорила об этой его склонности. Насколько Поль мог судить по своим ощущениям, сонная артерия не пострадала, но капилляры разорваны, и боль невыносимая… Продолжая смеяться, Лиргисо вытащил из кармана миниатюрный пистолет из тех, что стреляют анестезирующими капсулами, поднял и нажал на спуск. Боль угасла. Через секунду исчезло болезненное давление на сознание.
        - Оцени мою деликатность! - ухмыльнулся Лиргисо. - Постоянно держать экранировку - это у меня вошло в привычку, хотя вначале я делал это для того, чтобы ты не смог меня найти. Впрочем, мало ли кто еще будет меня искать… Ты умеешь экранироваться?
        - Нет.
        - Поль, ты поразительно беззащитен… но со мной ты будешь в безопасности, я смогу защитить тебя от чего угодно. Ты испытывал удовольствие, когда я целовал тебя?
        - Да.
        - Что еще ты чувствовал?
        - Я хотел тебя убить.
        - Получил удовольствие и в то же время хотел убить… От такого коктейля можно сойти с ума, не правда ли? Но ты не сойдешь с ума. Если бы ты был к этому предрасположен, это случилось бы с тобой еще в детстве, когда у тебя открылось магическое зрение.
        - Экстрасенсорное, - поправил Поль, одновременно сравнивая температурные ощущения: браслет на правом запястье все еще оставался ненормально теплым.
        - Я лярниец, и я привык называть это магией, без человеческих словесных вывертов.
        - Ты меня обманул. Ты ведь продолжаешь нагревать браслет!
        - Давно уже перестал, - возразил Лиргисо.
        - Он теплый и становится горячим!
        - Поль, ты слишком мнительный. Он остывает. - Лиргисо взглянул куда-то поверх его головы, дотронулся до браслета. - Что такое?.. Да ты же сам его нагреваешь! Разве ты не чувствуешь, как это делаешь?
        - Нет.
        - Солгать под нермалом ты не можешь, так что придется тебе поверить. Ладно, пока ты сам себя не поджарил…
        Четыре щелчка прозвучали почти синхронно, браслеты раскрылись. Поль неловким рывком сел, на мгновение перед глазами все поплыло, и он оперся рукой о ложе. По груди побежала струйка крови.
        Он свободен. Теперь надо поскорее прийти в себя и убить Лиргисо. Действительно он сам нагревал браслет - или это Живущий-в-Прохладе решил его разыграть? Поль подумал, что правды он, наверное, никогда не узнает.
        - Это тебе. - Лиргисо указал на стопку черного шелка на низком мраморном столике за изголовьем. - Можешь пока одеться.
        Поль торопливо натянул брюки, надел стоявшие на полу туфли из мягкой черной замши. Взяв рубашку, на секунду замешкался: во-первых, многослойные кружева на отложном воротнике и манжетах - это чересчур, во-вторых, ткань пропитается кровью… Не имеет значения. Одновременно он оглядывал комнату и отмечал предметы, которые можно будет использовать в качестве оружия.
        - Я хочу, чтобы ты чувствовал себя непринужденно, потому и пошел на такие уступки. Надеюсь, ты оценишь мою тактичность. Ты истинный представитель своей расы и без одежды теряешь уверенность, хотя твое сложение безупречно - ты изящен и строен, как энбоно из числа Живущих-в-Прохладе, это наивысший комплимент для человека.
        Поль молча присел на край ложа напротив Лиргисо. Он все еще испытывал слабость и мысленно взвешивал свои шансы на победу. Лиргисо - сильный и тренированный противник; чтобы с ним справиться, надо застигнуть его врасплох. Сейчас эта сволочь не ждет нападения…
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Плохо.
        Это было чистой правдой, как и все предыдущие ответы.
        - Надо обработать твою рану. Крови много, но ничего рокового, я укусил осторожно. Потом пойдем в бассейн, у меня здесь солярий и великолепный нефритовый бассейн, точно такой же был в моей любимой резиденции на Лярне.

«Вот в нем я тебя и утоплю, если заколоть не получится».
        Лиргисо говорил мягко - косвенный признак того, что Поль выглядит измученным и сломленным.
        - Я это выпью, можно? - Поль протянул руку и взял с откидного столика робота-официанта высокий бокал темного стекла, на треть наполненный бордовым вином.
        - Это полусладкое шонти двухсотлетней выдержки, - улыбнулся Лиргисо. - У вас на Незе умеют делать вина.
        Поль кивнул и неторопливо отпил несколько глотков. Потом с силой ударил бокалом о раскрытый стальной браслет, возле которого сидел. Остатки вина расплескались. Сколько же посуды он извел на Манокаре, под присмотром отставного киллера манокарских спецслужб Сенегава, пока не научился бить ее правильно - так, чтобы в результате получались готовые к использованию орудия убийства.
        Бокал разбился правильно: длинный заостренный осколок, формой напоминающий стилет. Поль отработанным движением перехватил его поудобней и вонзил острие Лиргисо в сердце. Или нет, все-таки не в сердце… Острие наткнулось на ребра, скользнуло по ним, раздирая плоть; Живущий-в-Прохладе содрогнулся, но успел отклониться, отшвырнул Поля и вскочил с кресла. Поль тоже вскочил, так и не выпустив окровавленного осколка. На сверкающей, как ртуть, рубашке Лиргисо расплывалось алое пятно, под эластичной маской угадывалась гримаса боли.
        - Ты меня ранил! - Его голос звучал удивленно. - Ты мог меня убить!
        Саймон вышел, крадучись, в коридор. В левой руке он держал косметические салфетки, пропитанные глицерином, в правой - «Полярной свежестью». Он задержался, потому что его знобило от страха, несмотря на дозу хминка: подорвать помещение, в котором сам же и находишься, - это большой риск, не самоубийца ведь он, в конце-то концов! А виноваты во всем Медо и Поль - если бы не эти два отморозка, ему не пришлось бы ничего здесь взрывать.
        Хминк заставил его мозги усиленно работать, и Клисс понял, что его шансы уцелеть не настолько велики, как он полагал до сих пор. Но идти на попятную поздно: когда Эмми увидит, что стало с коридором, Саймону однозначно несдобровать.
        Покалеченный, но настырный робот-уборщик выполз из туалета следом за ним, суетливо собирая падающие с салфеток капли. Саймон отпихнул его ногой.
        Поль и Лиргисо замерли друг напротив друга. Поль шагнул вперед, держа осколок с отломившимся концом, как стилет, и внезапно получил удар по щиколотке. Он потерял равновесие, оттолкнулся от пола и снова вскочил, а Лиргисо уже успел вытащить пистолет с анестезирующими капсулами. Не спуская глаз с Поля, Живущий-в-Прохладе выстрелил себе в раненый бок.
        - Хочешь поиграть в киллера? - Его блестящие черные губы презрительно искривились. - Что ж, я не против, давай поиграем… Я тебя не убью, но больно будет. Ты ведь боишься боли?
        - Да, - подтвердил Поль.
        Даже сейчас, когда наконец-то дошло до драки, «сыворотка правды» вынуждала его незамедлительно отвечать на вопросы противника.
        - Я-то был настроен обращаться с тобой мягко и бережно, а ты напал на меня, как шпана в притоне дурного пошиба! И ведь чуть не убил… Поль, я вынужден тебя наказать. Брось этот кусок стекла, раздевайся и ложись, руки и ноги в захваты, - теперь голос Лиргисо звучал жестко. - Я их раскалю, и сразу после этого ты получишь медицинскую помощь. Мне тебя жаль, но ты должен расплатиться за свою выходку. Если подчинишься, я все сделаю быстро, ты даже голос сорвать не успеешь.
        Поля передернуло. Он покрепче сжал осколок и сделал скользящий шаг в сторону, внимательно следя за движениями Живущего-в-Прохладе.
        - Если будешь сопротивляться, я растяну это удовольствие на несколько часов. Заколоть меня зазубренным стеклом, какая мерзость! Да еще в ту минуту, когда я смотрел на тебя с вожделением и нежностью…
        Поль успел уйти от удара.
        - Двигаешься красиво, но боец из тебя плохой, - заметил Лиргисо. - Надо было атаковать, пока я говорил, что же ты упустил момент?
        Поль пинком швырнул ему под ноги второй мраморный столик, стоявший у стены, и отпрыгнул к арке. Смежная комната была намного просторней. Статуи нагих юношей и девушек, зеркала, мебель в виде прихотливо изогнутых белых лепестков, на полу винно-красный ковер с длинным мягким ворсом. В углу громадная клетка с позолоченной решеткой, целая вольера, там покачиваются круглые пятнистые листья каких-то растений и копошится нечто сине-зеленое, пушистое, с несметным количеством тонких мохнатых ножек. Домашнее животное?.. Поль мельком подумал, что Лиргисо наверняка мучает его и не кормит. Развернувшись, он толкнул на Живущего-в-Прохладе ближайшую статую, но тот отклонился, а скульптура с тупым стуком упала на ковер.
        Удар в солнечное сплетение… Поль успел его парировать, как и несколько последующих ударов. Потом Лиргисо поймал его запястье и особым образом сдавил, заставляя разжать пальцы. Поль выронил осколок.
        - Извини, я боялся, что ты порежешься. - Лиргисо улыбнулся.
        Поль попытался ударить коленом в пах, но враг увернулся и швырнул его на пол.
        - Ты оказался более интересным спарринг-партнером, чем я думал. Ты ведь не использовал раньше эти приемы… Когда ты им научился?
        - За последний год.
        - Зачем?
        - Они эффективны против вашего лярнийского стиля.
        - Прелесть! Я давно уже искал что-нибудь в этом роде для своих тренировок. Ты не слишком сильный противник, но представляешь определенный интерес… Вставай, продолжим!
        Поль приподнялся, уперся ладонью в пол и замер, прикидывая, что делать дальше.
        Возле дверей, одна из которых, предположительно, вела на свободу, Саймон положил салфетки, смоченные реагентами, придавил их сверху баночками с какой-то косметикой. Потом установил такой же «детонатор» около двери, за которой находились Эмми и Поль. Изнутри доносились звуки, как будто шум драки. Лишь бы никто не выглянул в коридор.
        Туалетный робот вертелся около салфеток - еще не хватало, чтобы он что-нибудь утянул! Клисс пинком отфутболил его в дальний конец коридора, отбежал в сторону, скорчился у стены и прикрыл голову руками. Реакция пошла.
        Поль принял решение и вскочил на ноги. Если он не хочет подвергаться истязаниям и унижениям, Лиргисо надо убить сейчас во что бы то ни стало.
        - Я слышал, на Манокаре ты учился у киллера?
        - Да.
        - Кто был твоим учителем?
        Лиргисо шагнул к нему. Поль отступил.
        - Сенегав, отставной агент манокарской контрразведки. Тот еще тип. Убийца-маньяк на государственной службе.
        - Как же ты выносил его присутствие?
        - Я менял личность и становился Томеком, это помогало.
        Он опять отступил. Живущий-в-Прохладе не спешил атаковать, словно демонстрируя, что Поль и так в его власти.
        - У тебя была практика?
        - Какая?
        - Ты убивал людей для тренировки?
        - Нет. Я тренировался на роботах.
        - Манокарские государственные киллеры тренируются на приговоренных к смерти. Разве твой учитель не требовал, чтобы ты хоть раз убил человека?
        - Требовал. Я отказался.
        - Киллер без практики! - Лиргисо ухмыльнулся. - Занятно…
        Поль слишком поздно уловил его движение и получил болезненный точечный удар в грудь, но на второй раз успел поставить блок. Россыпь мелких предметов на плавно изогнутом белом столике у стены, около монитора: вдруг что-нибудь из этого сойдет за оружие?
        - Почему ты отказался от полезного опыта?
        - Я никого не хочу убивать. Кроме тебя.
        - А меня за что?
        - Ты - зло.
        Он не смог выразить свои ощущения более определенно, формулировка получилась расплывчатая и декларативная - неудивительно, что Лиргисо рассмеялся.
        - Поль, если я отступлю от своих правил и не стану наказывать тебя за это покушение, ты откажешься от намерения убить меня?
        - Нет.
        - Если бы ты мог солгать, ты сказал бы «да»?
        - Нет.
        - Потрясающе! Поль, я знаю, почему ты не можешь сойти с ума, - это уже с тобой случилось, дальше некуда. Сумасшедший киллер без опыта работы, как мне это нравится!
        Поль попытался приблизиться к столику, Лиргисо шагнул наперерез. Поль толкнул на него статую длинноволосой девушки, противник отшатнулся. Статуи падали с тяжелым стуком, но не разбивались. В зеркалах скользили отражения: Поль с окровавленной шеей, в черных кружевах, и Лиргисо в маске и слепяще-серебристой рубашке, с расплывшимся на боку кровавым пятном. Несмотря на ранение, Живущий-в-Прохладе не выказывал признаков слабости. Впрочем, он ведь умеет регенерировать; видимо, перед тем как сделать анестезию, он вытолкнул наружу отломившийся осколок и остановил кровотечение.
        Обитатель вольеры, похожий на сине-зеленого паука величиной с кошку, семенил взад-вперед вдоль позолоченной решетки и обеспокоенно шипел.
        - Поль, ты хотя бы понимаешь, что я не хочу подвергать тебя пытке? - спросил вдруг Лиргисо.
        - Нет.
        Рывок в сторону - Живущий-в-Прохладе чуть не загнал его в угол. Поль швырнул в него невесомый с виду ажурный стул, на поверку оказавшийся тяжелым, но не попал: стул изменил траекторию, перекувырнулся в воздухе и аккуратно приземлился на ножки. Впервые за время драки Лиргисо воспользовался своими способностями к телекинезу.
        - Увы, психолог из тебя такой же, как киллер… Поль, дай мне хоть какой-нибудь повод пощадить тебя! Это против моих правил, но я хотел бы сделать для тебя исключение.
        - Вот за это я тебя и убью, - медленно пятясь от него на середину комнаты, сказал Поль. - Для того чтобы поступить порядочно, тебе нужен особый повод, зато гнусные поступки ты совершаешь без всякого повода. Тина рассказывала, как на Савайбе ты скормил местному хищнику какого-то парня - просто чтобы посмотреть, и это твой постоянный стиль.
        - Это был всего-навсего савайбианский дикарь, тупой и грубый, почти животное. Ты напрасно меня осуждаешь. Я Живущий-в-Прохладе, и все мои так называемые пороки - неотъемлемая часть могндоэфрийской культуры, древней, жестокой и утонченной.
        - Ага, знакомые рассуждения… Сколько я их наслушался, пока работал в иммиграционном контроле! Нелегалы, которые рвутся к нам на Нез и ведут себя здесь как последняя шваль, тоже оправдываются тем, что у них такая культура.
        - Фласс… - прошептал Лиргисо (имя протоплазменного океана лярнийцы использовали для выражения сильных эмоций, что-то вроде восклицания «о господи!» или «дьявол! ). - Поль, ты меня шокировал! Каким же извращенным сознанием надо обладать, чтобы сравнить могндоэфрийскую аристократию с неразвитым человеческим сбродом с отсталых планет!
        Он хотел еще что-то добавить, но не успел - раздался грохот, комната содрогнулась, часть зеркал потрескалась и осыпалась на пол. Сине-зеленый паук в вольере заверещал и забился в угол.
        - Что это?.. - произнес Лиргисо.
        - Это спецназ! - крикнул Поль.
        Его охватило близкое к эйфории ликование: их местонахождение все-таки засекли! Сейчас сюда ворвутся крутые ребята в бронекостюмах, и все будет хорошо.
        Живущий-в-Прохладе бросился к монитору, включил его и впился взглядом в экран.
        - Саймон, мерзавец… - В его голосе звучало крайнее изумление. - Как он это сделал?..
        Поль начал отступать к двери: главное, чтобы Лиргисо не прихватил его с собой, если решит эвакуироваться.
        - Поль, вынужден тебя разочаровать, - тот уже овладел собой и оторвался от монитора. - Это не твои союзники. Это своего рода стихийное бедствие…
        Снова грохот. Поля ударило в спину и швырнуло на пол.
        Первый и второй взрывы прогремели почти одновременно, как и было задумано. Оглушенный, с иссеченной осколками спиной, Саймон вскочил и метнулся к ближайшему проему.
        Внутри - мягкое цветное сияние, блеск воды в полумраке, блики на полированном камне, воздух напоен влажными экзотическими ароматами. Громадный бассейн с какой-то немыслимой подсветкой, вот что это такое. Рафинированный сукин сын Медо здесь купается.
        Саймон бросился к другому проему. Если и там нет пути к свободе, он пропал, и все из-за этих двух подлецов… Ковровое покрытие в коридоре начало тлеть, еще чуть-чуть - и рангоналовая паутина рванет без всякого детонатора!
        За вторым проемом - коридор, отделанный мрамором, в конце его раздвижная дверь. Если эта пакость не откроется… Когда Саймон подбежал, створки дисциплинированно разошлись в стороны. Гараж с двумя аэрокарами. Транспорт, хорошо. Но как же выбраться отсюда наружу?
        Клисс огляделся и уставился на люк в потолке. Обычно такая автоматика реагирует на пароль, но он ведь не знает, какой у Медо пароль.
        Третий взрыв. Клисс упал, ободрав ладони о шероховатое покрытие пола. Позади продолжало грохотать. Раздвижную дверь вынесло взрывной волной, за аркой в конце мраморного коридора бесилось пламя. Эмми, Поль и Топаз сгинут в огненном аду, а Саймон должен спастись, иначе зачем бы он все это затеял?..
        Его протащило по полу, он во что-то врезался плечом, а на месте двери, возле которой он только что стоял, висела кровавая пелена… Или огненная?.. Из стен в эту пелену ударили с оглушительным шипением потоки пены. Рядом с Полем что-то упало. Респиратор. Он схватил его и натянул - сработали рефлексы, вбитые на тренировках в полицейской школе.
        Обморочный туман отступил, Поль осмотрелся. От зеркал на стенах почти ничего не осталось, статуи лежали на полу. Ковер был залит вспененной жидкостью и потому не горел, зато пылала стена, в которой находилась дверь. Или там больше нет никакой стены, один только огонь?.. Хорошая здесь противопожарная система - видимо, из самых дорогих и надежных, но еще вопрос, справится ли она с таким пламенем.
        Позади что-то пищало, Поль оглянулся. Лиргисо забрался в вольеру и пытался схватить ее обитателя, а тот носился, как взбесившийся сине-зеленый вихрь, и пронзительно верещал. Потом взлетел по решетке под самый потолок и замер там, на четырехметровой высоте.
        Система сдавала. Два огнетушителя из шести иссякли, а пожар продолжался.
        Хватаясь за решетку, Поль поднялся на ноги. Похоже, его оглушило выбитой дверью, и после этого Лиргисо воспользовался телекинезом, чтобы оттащить его подальше от пламени. Что случилось? Незийский спецназ так действовать не станет, Стив и Тина - тем более.
        - Подожди, - бросил Лиргисо, выбираясь из вольеры. - Я его поймаю, и мы телепортируемся.
        Он распахнул дверцы изысканно искривленного белого шкафа, вытащил оттуда большую сумку и снова нырнул в вольеру.
        - Топаз! - позвал он. - Иди сюда!
        Топаз жалобно взвизгнул, но спуститься не захотел. Лиргисо что-то с досадой прошипел (кажется, это опять было лярнийское восклицание «Фласс!») и полез по золоченому металлическому кружеву наверх. Отцепить животное от решетки он сумел не сразу, хотя после его прикосновения сине-зеленое существо обмякло и перестало пищать.
        За пределами комнаты еще что-то взорвалось, стена пламени угрожающе колыхнулась. Теперь работало всего три огнетушителя, в дрожащем воздухе плавали хлопья копоти.
        Лиргисо спрыгнул с двухметровой высоты и запихнул вяло шевелящийся многоногий комок в сумку, которую сразу же застегнул. Когда он выбрался из вольеры, Поль отступил.
        - За тобой тоже прикажешь гоняться? - Респиратор приглушал голос Живущего-в-Прохладе, но не мог скрыть звучавшую в нем злость. - Лучше сгореть, чем достаться мне!

«Надо телепортироваться, я же на самом деле умею, Стив научил. Все равно куда, лишь бы отсюда и не вместе с Лиргисо. К Ольге домой!»
        Лиргисо с сумкой на плече шагнул к нему и протянул руку. Поль попятился в сторону пламени, ощущая спиной нестерпимый жар.
        Ориентир - комната с ниарской карликовой елью на втором этаже Ольгиного дома, эта комната показалась ему сейчас самым безопасным местом во Вселенной. Картинка возникла в целом размытая, зато старую гелевую мебель, вдоль и поперек изодранную котом, Поль представил во всех деталях, очень отчетливо…
        Глава 7
        Саймон глотал слезы и морщился от смрада выгорающей синтетики. Он здесь заперт, заперт, заперт, Эмми и Поль его убили! Скоро сюда придет огонь… Он чуть не начал выть и царапать пол в истерике, но вдруг заметил характерное утолщение на корпусе одной из машин: аэрокар оснащен бортовым бластером.
        Клисс забрался в кабину. Сколько лет он уже не пилотировал аэрокары… Восемь лет - с тех пор, как накрылся «Перископ» и его посадили в тюрьму.
        Все-таки он сумел это сделать! Доза хминка вернула ему прежние навыки. Он пристегнулся, развернул машину перпендикулярно потолку и, полностью израсходовав боезаряд, прорезал в люке отверстие - с неровными краями, зато достаточно большое, чтобы выпустить аэрокар на свободу.
        Снаружи была бархатная звездная ночь. Внизу расплылись какие-то черные массивы, потом заблестел водный простор. Убраться как можно дальше от этого дьявольского логова… И машину лучше бросить, вдруг она в розыске.
        Заметив россыпь огоньков, Саймон снизился, посадил аэрокар в зарослях кустарника поблизости от шоссе. Перед тем как покинуть кабину, обшарил шкафчики: в одном нашелся кошелек с довольно большим запасом незийской мелочи, очень кстати, в другом - набор для грима, тоже кстати.
        Телохранители Ивены запомнили, как он выглядит, но теперь он изменит внешность - и пусть незийская полиция хоть до скончания века разыскивает Умазайку.
        С помощью геля-наполнителя Саймон превратил скошенный подбородок в квадратный, а нос сделал более мясистым, с благородной горбинкой. Совсем другой типаж… Париков в наборе не оказалось, чем же замаскировать голый череп? Голый и в придачу израненный: должно быть, его порезало осколками тех банок, которыми он придавил пропитанные реагентами салфетки.
        Затылок в крови, спина тоже… Саймон взял из аптечки баллончик с мгновенно застывающим антисептическим гелем и обработал, насколько сумел, поврежденные участки. Потом вылез из аэрокара и побрел по шоссе в ту сторону, где переливались огоньки.
        Чувствовал он себя все хуже и хуже. Хминк - препарат кратковременного действия, совсем не то, что мейцан, а если припомнить, сколько побоев выпало на долю Клисса за последние несколько суток, нечего удивляться, что все тело у него болело и ноги заплетались.
        В конце концов он шагнул к обочине и упал на сухую неровную землю, поросшую колкими стебельками. В кустах одуряюще стрекотали ночные насекомые, и этот стрекот сплетался с болью, тянул Саймона в распахнувшуюся пропасть… Вдруг его начали трясти, звать, щупать пульс.
        Ночь еще не закончилась, но теперь он лежал в круге света. Над ним склонились мужчина и девушка-незийка в белой форме «Службы заботы», опекающей туристов. Увидев, что он очнулся, серокожая девушка поднесла к его губам бутылочку с витаминизированной водой. Саймон начал жадно глотать прохладную жидкость.
        - Что с вами случилось? - спросил мужчина, когда его напарница отняла бутылочку.
        - Меня чуть не убили два чокнутых отморозка, - с трудом выдавал Клисс.
        Спасители переглянулись.
        - Где это произошло?
        Саймон неопределенно махнул рукой.
        - Как они выглядели?
        - Один рыжий, а у другого длинные цветные волосы…
        Тут он опомнился (вдруг останки Эммануила Медо и Поля будут найдены и опознаны!) и поспешно добавил:
        - Ничего больше не знаю. Они убежали.
        Незийка принесла портативный меданализатор. Ссадины, порезы, ожоги, ушибы… Переломов нет. Нервное истощение. В крови обнаружены продукты распада хминка (несущественно, хминк не вызывает привыкания и не относится к числу запрещенных на Незе допингов - по крайней мере, так было восемь лет назад).
        - Вы сможете дойти до машины? - спросил мужчина.
        Когда Клисс встал, из кармана что-то выпало. Пульт! Надо было его выбросить. Космополовцев вряд ли обрадует известие о том, что их экспериментальной гиперпространственной установки больше нет. Будь она в наличии, Саймон мог бы рассчитывать на вознаграждение, но если он признается, что подорвал ее… Такая штука, наверное, миллиарды стоит!
        Незийка наклонилась и подняла темный прямоугольник.
        - Это ваше, м’гис?
        - Нет. - Саймон постарался изобразить крайнее безразличие. - Не мое. Нашел я его, под ногами валялся. Смотрю, пульт для телеблока лежит, я и взял, вдруг пригодится. Взял, потому что ничей. А он оказался какой-то не такой, типа нестандарт.
        - Вполне стандартный, - возразила девушка. - У меня дома такой же.
        Ну, ничего странного: космополовские спецы замаскировали свое изделие под расхожий бытовой предмет.
        - Он неисправный, - объяснил Саймон. - Телеблок от него почему-то не включается. Выкинуть его нужно - мало ли кто за него руками хватался. Я его здесь нашел, на шоссе.
        Спасители снова переглянулись. Похоже, их озадачило то, что Саймон так волнуется из-за никчемной находки. Немного переиграл…
        - Да мне нет до него никакого дела! Ерундовая вещица, я сунул ее в карман, потому что находился в полубессознательном состоянии. Был бы вменяемый, в жизни бы не подобрал!
        - Идемте, - мягко перебил офицер «Службы заботы». - Вам надо отдохнуть. Как вас зовут?
        - Самюэль Рокши. Я турист с Ниара.
        Самюэль Рокши - чем не имя? А турист - вполне уважаемый на Незе статус, одна из главных доходных статей этой планеты.
        Его отвезли в Месеодге, небольшой городок на берегу моря. Там Саймон получил медицинскую помощь и заодно узнал, что находится на одном из островов Орибского архипелага, знаменитого курортного рая.
        Утром он покинул медпункт «Службы заботы», купил в первой же лавке дешевый парик, пересчитал оставшуюся мелочь и направился к стоянке аэрокаров. Если он хочет спокойно жить дальше, он должен убить Ивену и доктора Суйме. - Все повторяется, - негромко сказал Стив. - Как на Ниаре, когда за нами охотились люди из «Галактического лидера».
        Тина думала, что он спит. Они лежали рядом на широком гелевом ложе, в круглой комнате с приглушенно-желтым, как осенняя листва, потолком. Бокс в силарской больнице. Целители не возражали против того, чтобы Тина поселилась вместе с пациентом, - по их словам выходило, что это даже к лучшему.
        Услышав голос Стива, Тина повернулась, приподнялась на локте.
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Как борец, которому переломали кости. У меня кости в порядке, хотя ощущения того же рода. Память на этот раз осталась при мне, но делать некоторые вещи я в ближайшее время не смогу.
        - У тебя все восстановится.
        - Восстановится, - согласился Стив, - но не сразу, а действовать надо сейчас. Целители сказали, для полного восстановления под их контролем я должен провести здесь около года. На это просто нет времени.
        Он в течение нескольких часов истекал кровью, пригвожденный к стене стальными дротиками, а сверхвысокочастотное пси-излучение раздирало на куски его сознание. Возможно, те, кто захватил его, сочли, что он уже готов, а возможно, они просто не знали о том, что в гиперпространстве, чуждой и некомфортной для человека среде, Стив чувствует себя как дома. Так или иначе, но в этой внепространственной бездне, где больные и раненые обычно сразу же умирают, он ожил - со всеми вытекающими последствиями для противников.
        Силарское посольство в связи с нападением на силарского гражданина Стива Баталова заявило официальный протест, власти Неза поддержали силарцев и обещали разобраться. Правда, пока они не разобрались даже с той группой, которая пыталась задействовать в Пьялашарте генератор антиматерии. И концов не найти: двое задержанных на месте происшествия бесследно исчезли, гинтиец-киборг Янглир (неизвестно, живой или мертвый) тоже как в воду канул.
        Космопол категорически отрицал свою причастность к этому инциденту, а сотрудники других известных и неизвестных галактических спецслужб после завершения операции в Пьялашарте мгновенно рассредоточились, словно их тут и не было, как тараканы на кухне после щелчка выключателя: оперативные работники должны быть оперативными!
        Новых покушений на Стива и Тину пока не было. Впрочем, силарская миссия, при всей своей мнимой незащищенности, не то место, где можно беспрепятственно на кого-то напасть.
        - У Лиргисо нет шансов смыться с Неза вместе с Полем, - сказала Тина. - Они где-то здесь.
        - Думаешь?
        - Власти устроили форменную блокаду, весь транспорт в зоне разгона досматривают. Как эта сволочь сейчас выглядит, никто не знает, поэтому ищут Поля. И работают на совесть - незийская полиция не любит выдавать своих на растерзание бандитам, а Поль для них свой, хоть и ушел со службы. Причем никто не протестует. Журналисты сделали из Лиргисо такое пугало галактического масштаба, что народ согласен на все, лишь бы его поймали.
        - Если он, как и я, способен телепортироваться с одной планеты на другую в пределах звездной системы, от блокады никакого толку, - задумчиво произнес Стив. - Ему тогда не обязательно стартовать с Неза. Ладно, болеть целый год я не собираюсь. Сейчас выпишусь, и подумаем, что делать дальше.
        Он сел на постели - обманчиво нескладный, жилистый, мускулистый; под глазами залегли темные круги, но изможденным он не выглядел. На его теле даже шрамов от дротиков не осталось, и это был хороший признак: свои способности к регенерации Стив сохранил полностью.
        - Жаль, что ты не захватил что-нибудь с того корабля - журнал или кристаллы с информацией, чтобы выяснить, кто это был.
        - Я захватил весь корабль целиком. И припрятал до лучших времен. Фласс доставил его на одну неосвоенную планету, он будет лежать там и ждать нас.
        Створки из желтого лакированного дерева раздвинулись, появился робот с завтраком - столик-чаша на осьминожьих ножках. Они заканчивали трапезу, когда просигналил Тинин передатчик.
        - Тина, здравствуй, - голос Ольги, немного растерянный. - Как там Стив?
        - Поправляется.
        - Это хорошо. А мне полчаса назад Лиргисо звонил…
        - Какого черта он тебе звонил? - Тина вдавила кнопку, отключающую режим
«конфиденциально», чтобы Стив тоже мог слушать разговор.
        - Жаловался на жизнь. Он сказал, что Поль от него сбежал, и спрашивал, не вернулся ли Поль домой.
        - Ну и?..
        - Я уже весь дом обыскала, от чердака до подвала. Не вернулся. И маме с папой звонила, у них его тоже нет. Не знаю, что делать… Лиргисо говорит, у него на вилле начался пожар, и Поль телепортировался - просто исчез, и все.
        - И ты поверила Лиргисо?
        - Мне показалось, он не обманывает. Я его более-менее знаю… мы ведь были близки, пока он выдавал себя за Криса. Он сказал, что Поль мог телепортироваться куда угодно - хоть на дно океана, хоть в какой-нибудь дом, который сносят, поэтому надо поскорей его найти, вдруг ему сейчас нужна помощь.
        - Очень трогательно! - процедила Тина. - Это я про Лиргисо. Иногда он начинает демонстрировать прямо-таки ангельские качества! Все это может быть отвлекающим маневром, а может быть и нет… Проверь все места, известные Полю, но о положительном результате Лиргисо не извещай, хорошо?
        - Наша яхта, - вполголоса вставил Стив. - Надо там посмотреть.
        - Если он не морочит нам головы.
        - Он еще посоветовал мне спрятать Ивену и никому из посторонних не сообщать, где она, - озабоченно добавила Ольга. - А почему, не объяснил.
        - Ивену лучше сюда, в больницу. - Стив придвинулся ближе, чтобы Ольга услышала. - Вместе с бабушкой, я все улажу. Помощь целителей обеим не повредит.
        После окончания разговора Тина молча сунула передатчик в карман, допила свой апельсиновый сок. Итак, есть два варианта, и работать придется параллельно по обоим, да еще с оглядкой на так называемую «Контору Игрек»…
        - Лиргисо наверняка удалил у Поля все метки, так что его не запеленгуешь, - заговорил Стив. - Ладно… Потом посмотрим в Сети информацию о пожарах за последние сутки. Давай на яхту, телепортироваться я пока не разучился.
        Кеодос был пестрым вихрем, круговертью витрин, роботов, солнечных бликов, человеческих и нечеловеческих лиц, ярких эфемерных голограмм, зданий с обычными для Неза куполами, ракун с громадными перистыми листьями - и всего прочего, что можно увидеть в незийском мегаполисе. Саймон шел сквозь этот вихрь, не обращая внимания на его гримасы и приманки. В кармане лежал лазерный пистолет: сначала дело, а потом все остальное.
        Пистолет Саймон купил на черном рынке, после того как разжился приличной суммой денег, ограбив в Элакуанкосе богатого уличного попрошайку. Интуиция шепнула ему, что в норе у этого старого незийца с фальшивыми болячками найдется чем поживиться, и не ошиблась. Чтобы совершить ограбление, Клисс принял вторую дозу хминка, зато теперь у него была целая упаковка принака - тоже мощный допинг.
        Саймон шел убивать Ивену Деберав, тринадцатилетнюю уроженку Манокара, год назад получившую политическое убежище на Незе. Ее опекунами были Ольга Лагайм, директор фирмы «Дизайн Лагайм», и Джеральд Крей, ведущий дизайнер искусственного спутника «Сиролл» - та же самая пара, которая открыла новую звезду модельного бизнеса Веронику Ло. Неужели они планируют из невзрачной девчонки с грязными коленками вырастить еще одну топ-модель? Каковы бы ни были их планы, Ивену можно оттуда заранее вычеркнуть.
        Как говаривал бывший шеф Саймона, «каждый живой свидетель - это лишняя головная боль, но есть множество средств от головной боли - пули, ножи, энергетические заряды…».
        По дороге к особняку Ольги Лагайм (просидев полтора часа в кабине справочного автомата, Клисс узнал о намеченных жертвах все, что требовалось, вплоть до адресов) он получил еще один приветик с того света от своего шефа-оборотня. На стене многоэтажного здания, которая представляла собой сплошной экран, разбитый на сектора с рекламой и объявлениями, призывно пылала надпись: «ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ - МИЛЛИОН КРЕДИТОК!»
        Клисс остановился, прочитал помещенное под ней объявление и почувствовал, как его душа прохладной водицей перетекает в пятки. Лиргисо на Незе; Космопол и незийская полиция намерены его поймать; за любую достоверную информацию о его облике и/или местонахождении гарантируется вознаграждение - миллион галактических кредиток.
        Саймон зябко поежился, хотя на улице было тепло, как в сауне. О бывшем первом помощнике покойного шефа он, понятное дело, ничего не знал и рассчитывать на куш не мог, но если его и здесь примут за Лиргисо, как та пьянь в муниципальном доме… Одна из роковых примет - эпилированная голова, так как известно, что в своем предыдущем человеческом воплощении лярнийский выродок удалил с тела все волосы, кроме бровей и ресниц. Свернув в соседнюю улицу, Саймон как бы невзначай потрогал парик: благодаря косметическому клею тот держался крепко.
        Старинный двухэтажный особняк Ольги Лагайм находился в тихом районе, на оживленной - странно, почему оживленной? - улице… Саймон сквозь зубы выругался, морщась от жары и досады: толпа бесновалась как раз перед нужным ему домом!
        Репортеры. Они рвались в дом, а охранники с кошачьими эмблемами агентства
«Ми-гиайо» их туда не пускали. Над крышей переливался мыльными разводами силовой купол, прикрывающий от вторжения с воздуха внутренний дворик.
        Саймон подошел ближе. Репортеры требовали, чтобы им разрешили взять интервью у Ивены Деберав: пусть она расскажет о своих впечатлениях! Охранники уговаривали их разойтись и утверждали, что Ивены здесь нет.
        - У-у, журналюги… - со злостью процедил Саймон. - Из всего готовы тухлую сенсацию сделать!
        Как же он убьет чертову девчонку, если опекуны запрятали ее подальше от репортерской братии?
        На тротуар опустилось аэротакси. Из машины выскочил еще один «ми-гиайо», следом за ним вышли изящная рыжеволосая женщина неопределенного возраста и юная девушка, высокая, тоненькая, тоже с копной вьющихся рыжих волос. Они были очень похожи друг на друга - и обе похожи на Поля. Толпа репортеров отхлынула от дверей особняка и окружила их, как плотоядная аморфная масса, почуявшая присутствие новой добычи.
        - Госпожа Лагайм, вы надеетесь увидеть своего брата живым? - перекрывая общий галдеж, крикнула плотная девушка с глазком видеокамеры на охватывающем голову хромированном обруче.
        Вопрос остался без ответа, а Саймон невольно вздохнул: жаль, что он не корреспондент какого-нибудь СМИ! Он-то доподлинно знал, что госпожа Лагайм никогда не увидит своего брата живым, поскольку тот превратился в кучку обугленных костей. Эх, был бы репортером, первым бы сообщил сенсационную новость…
        Охранники врезались в толпу, растолкали осаждающих и утащили госпожу Лагайм с ее спутницей в дом.
        Саймон заметил у одного из «ми-гиайо» грим-сканер, и ностальгические чувства уступили место опасениям: если этот громила направит на него прибор, в нем могут признать пособника Эмми, надо поскорее сматываться. Он отвернулся, засунул руки в карманы - мол, случайный зевака немного поглазел на уличную сценку, а потом пошел дальше по своим делам.
        - Убирайтесь отсюда!
        Голос показался ему смутно знакомым, он оглянулся. У дверей особняка, рядом с
«ми-гиайо», появилась загорелая блондинка в голубой майке и «ртутных» брюках. Лицо с тонкими правильными чертами - Саймон мог бы поручиться, что не раз видел его на обертках туалетного мыла и упаковках женского белья: примелькавшееся лицо топ-модели с солидным стажем.
        Он слышал о том, что Тина Хэдис сделала пластическую операцию, но не знал, как она выглядит сейчас, однако же сразу понял, кто это, еще до того, как увидел черный браслет киборга на ее правом запястье.
        - Мы хотим поговорить с Ивеной Деберав! - напористо заявил кто-то из репортеров. - Мы имеем право!
        И тут началось… Клисс, прижавшийся к стене на противоположной стороне улицы, глазам своим не верил: происходило необъяснимое. Люди валились с ног, их тащило по пыльному тротуару, как ветер тащит сухие листья. Тина Хэдис неподвижно стояла и смотрела, охранники тоже сохраняли спокойствие.
        - Убирайтесь! - повторила женщина-киборг, когда непонятные катаклизмы прекратились.
        Репортеры начали подниматься на ноги, охая, ощупывая бока и отряхиваясь.
        - Вас за это оштрафуют! - плачущим голосом крикнула девушка с хромированным обручем.
        - Меня за это оштрафуют, - безразлично бросила Тина перед тем, как исчезнуть за дверью.
        Клисс ненадолго задержался, чтобы послушать разговоры пострадавших журналистов. А говорили они о том, что Тина Хэдис - не только киборг, но еще и мутант; общаясь с мутантом Стивом Баталовым, она заразилась от него и приобрела опасные для окружающих экстрасенсорные способности. А Лиргисо, по слухам, заразился от нее - это что-то вроде инфекции, передающейся половым путем. Саймон слушал и цепенел.
        Потом кто-то обнаружил, что у него вышла из строя аппаратура; оказалось, не только у него - у остальных тоже. Репортеры всей толпой отправились в ближайшее кафе, писать коллективную жалобу на киборга-мутанта, а Саймон побрел к стоянке аэрокаров. Раз творятся такие дела, Ивену лучше оставить на потом, сначала он убьет докторшу Суйме. - Тина, у тебя же будут неприятности! - вздохнула Ольга.
        - Они у меня уже есть, - пожала плечами Тина. - Одной больше, одной меньше…
        Поль до сих пор не нашелся, и его отсутствие создавало гнетущую пустоту. «Если бы с ним все было в порядке, он бы дал о себе знать», - эту фразу пока никто не произнес вслух, но она витала в воздухе, как назойливый беззвучный рефрен.
        Лиргисо еще два раза связывался с Ольгой и спрашивал про Поля, настойчиво предлагал свою помощь: он-де располагает большим количеством поисковых зондов, пусть ему подскажут, куда их направить. Во второй раз Тина отобрала у Ольги передатчик и процедила: «Я тебя, сволочь, все-таки убью!» Лиргисо мягко возразил, что убивать его не за что, поскольку пожар начался не по его вине. Это невинное оправдание Тину добило. Она отключила связь и несколько секунд молча смотрела на передатчик, потом так же молча вернула его Ольге.
        Ивену и Марчену Белем Стив доставил в силарскую больницу, об этом никто не знал, и репортеры осаждали Ольгин особняк. Тина чувствовала, что должна хоть что-нибудь сделать, иначе внутреннее напряжение скоро станет нестерпимым - таким, что в окнах начнут лопаться стекла и окружающая электроника пойдет вразнос, тогда она вышла на улицу и разогнала журналистов.
        Тина, Ольга и Ли поднялись на второй этаж, в комнату, где стояла в керамическом кашпо ниарская розовая ель. Здесь кое-что изменилось: Ольга выкинула изувеченную котом гелевую мебель, а взамен поставила два диванчика и полдюжины кресел веселой расцветки, изготовленных по ее собственному проекту, - лимонно-желтое, фиолетовое, небесно-голубое, зеленое, как весенняя трава. Хотела сделать Полю сюрприз, но он не успел этого увидеть.
        Сейчас в фиолетовом кресле сидел Стив, что-то просматривающий на экранчике карманного компа. В желтом развалился кот, время от времени он пробовал когтями неподатливую обивку и неодобрительно жмурился.
        Робот принес кофе.
        - «Сиролл»! - сказала вдруг Ли с проблеском надежды. - Не мог он отправиться к Джеральду?
        - Я уже проверил. Нет его на «Сиролле».
        Ли слегка наморщила лоб.
        - Постойте… Мы не искали в Тепеане - там лыжная база, мы с Полем там были, когда в колледже учились. И еще в лесу под Плайсхандрой - мы там один раз сели, когда забарахлил аэрокар, там было хорошо, Полю понравилось.
        - Значит, проверяем Тепеан и Плайсхандру. - Стив отставил пустую чашку.
        Когда Саймон удалился на безопасное расстояние от дома Ольги Лагайм (то есть на другой конец незийской столицы), он понял, что сейчас никого не сможет убить. Сначала надо привести в порядок нервы. Столкнуться с киборгом-мутантом - это слишком серьезное потрясение для человека с тонкой душевной организацией.
        Саймон снял номер в дешевой гостинице с гулкими оштукатуренными комнатами, выпил стакан какого-то якобы целебного напитка, навязанного горничной-незийкой, и включил телеблок.
        Крутили ужастик: женщина-мутант, великанша с грязными спутанными космами и торчащими изо рта клыками, гонялась за черными кораллоподобными синиссами (может, это был фильм синисского производства?) и раздирала их на куски. Этим нервы не успокоишь, слишком уж в тему… Саймон переключился на другой канал.
        Происшествия: лярнийского художника Тлемлелха, получившего недавно на Гелионском фестивале Бриллиантовую Палитру, снова оштрафовали за лихачество в воздухе. На этот раз галактическая знаменитость упражнялась в высшем пилотаже среди пиков и каньонов хребта Мартуф, не имея на то специального разрешения и подвергая свою жизнь неоправданному риску. Напоминание об уплывшем браслетике заставило Саймона горько чертыхнуться.
        Криминальная хроника: загадочное убийство пятерых туристов с Ниара в развалинах Лассийского храма. Выглядели развалины мрачно, этакий окаменевший островок хаоса, трупы усиливали это впечатление. Один раздавлен обломком колонны с неприятной червеобразной резьбой; другой нанизан на торчащую из стены арматурину под потолком; третья выглядит так, словно упала с большой высоты; четвертый пронзен двухметровым мечом, который до этого висел на стене на ржавых цепях; пятая умерла непонятно отчего, никаких повреждений не зафиксировано.
        Про мутантов ни слова. Саймон смотрел передачу и понемногу оттаивал, пока не показали портреты погибших, какими те были при жизни. Он же их видел, всех пятерых! В уличном кафе в Элакуанкосе, они оттуда ушли вместе с Эмми… Потом их знакомая спрашивала у Медо, куда они подевались, и тот ответил, что не знает, а Саймону признался, будто бы в шутку, что убил их.
        Значит, это был не розыгрыш, Медо действительно убил своих бывших одноклассников и их подружек? Саймон трясущейся рукой нащупал на постели пульт, выключил телеблок. Хватит! Он знал, что Эмми умер, сгорел вместе с Полем и Топазом, так что все замечательно, мертвецы возвращаются только в кино, - и все равно ему было страшно.
        Месиво предметов, в большей или меньшей степени утративших свой первоначальный облик, деформированных, раздавленных, разбитых, разорванных, а иногда целых, но все равно никому не нужных. Вещи, которые кому-то нужны, на это затерянное в океане кладбище не попадают.
        Со всех сторон громоздились, заслоняя горизонт, неряшливые пестрые холмы, и под ногами не было ни пяди свободного пространства. Поднимавшийся временами ветер кружил клочья бумаги, распушенные хлопья синтелона, невесомый мусор, мелкую, как пудра, пыль. Далеко впереди высились два господствующих над местностью пика - загадка здешнего ландшафта, ведь они тоже слеплены из разрозненного хлама, и непонятно, каким образом все это держится и не рассыпается. Позолоченные солнцем, они были похожи на остатки древних циклопических врат, ведущих в таинственный мир, издали это выглядело даже красиво.
        Вокруг снова заплясали пылевые вихри, Поль надел респиратор. Ему повезло, что он попал сюда с респиратором. В этот раз он сумел телепортироваться на ориентир, в точности как учил Стив. Вот только с ориентиром просчитался.

…Доля секунды - и горящая комната сменилась холмистой территорией под ночным небом. Потеряв равновесие, Поль упал на изодранное, в заплатах, гелевое кресло из Ольгиной гостиной. Чуть в стороне лежало на боку, на вершине темной кучи, еще одно кресло из того же гарнитура, а вот и полукруглый диван - его сиденье раскроил длинный косой разрез, и оттуда сочилась, поблескивая в лунном свете, влажная гелевая масса.
        Сестра все-таки избавилась от старой мебели. Такой возможности Поль не учел.
        Он быстро понял, где находится, поскольку бывал здесь раньше, когда учился в полицейской школе. Остров Рье-Тьядо, голый каменный цирк, приподнятый над уровнем океана достаточно высоко, чтобы его не заливало даже во время штормов; двадцать восемь незийских гиголов, или двадцать два километра, в диаметре; флора и фауна отсутствуют.
        Рье-Тьядо издавна использовался как всепланетная свалка, сюда свозили отбросы со всего Неза, а потом, когда каменная чаша заполнялась доверху, все это заливали с воздуха специальной смесью и сжигали дотла так называемым холодным способом. Выделяющуюся энергию вбирали зависшие над островом мобильные аккумуляторы. Перед тем как в очередной раз спалить свалку, ее тщательно обыскивали и проверяли биосканерами на предмет эвакуации живых существ; занимались этим полицейские курсанты, спецназовцы-стажеры и будущие офицеры Вооруженных Сил Неза.
        Поль не раз участвовал в контрольных рейдах, но тогда он был в соответствующей экипировке, а сейчас на нем костюм из черного шелка, с отороченным пеной кружев открытым воротом, и мягкие замшевые туфли на тонкой подошве - такую любой острый осколок проткнет.
        До утра Поль трясся от холода, скорчившись в расплывшемся гелевом кресле. Рье-Тьядо лежит в средних широтах Южного полушария, климат здесь не тот, что в Кеодосе. Хорошо еще, что не зима… Полю казалось, что выброшенное кресло дрожит в ознобе вместе с ним. Он осмотрелся, насколько позволяла темнота, но не увидел ничего подходящего, чтобы укрыться.
        Вдобавок вдруг ожил офисный автомат, лежавший в куче других поломанных предметов, - раздался щелчок, а потом приветливый голос потребовал:
        - Пожалуйста, назовите свое имя и должность!
        - Поль Лагайм, телохранитель манокарского президента, - угрюмо отозвался Поль.
        Он все еще находился под действием «сыворотки правды» и не мог проигнорировать вопрос, даже если тот задан списанным роботом.
        - Благодарю за ответ. Пожалуйста, назовите свое имя и должность!
        - Поль Лагайм, телохранитель манокарского президента, - сквозь зубы повторил Поль.
        - Благодарю за ответ. Пожалуйста, назовите свое имя и должность!
        Он так разозлился, что на некоторое время даже мерзнуть перестал. Чтобы отделаться от электронного собеседника, ему пришлось разрыть кучу, найти небольшой прямоугольный блок и зашвырнуть его подальше - с той стороны еще долго доносилось невнятное бормотание, но теперь Поль не мог разобрать слов и потому не отвечал. Он вернулся в кресло и опять начал дрожать.
        Был один выход, элементарный, как любил повторять герой древнего земного фильма: телепортироваться отсюда в Ольгин дом или на яхту Стива, но те опасения и барьеры, которые не позволяли Полю овладеть телепортацией, по-прежнему оставались при нем. Они исчезли, когда перед ним встал выбор между телепортацией, смертью в огне либо кошмарным существованием в качестве пленника Лиргисо, однако этот эффект был временным. После нескольких тщетных попыток Поль понял, что телепортироваться не сможет: холод и угроза простуды - недостаточный стимул для того, чтобы страхи отключились.
        В ситуации все же был один плюс: Поль настолько продрог, что ему было не до рефлексии. О Лиргисо он не думал. Куда важнее не окоченеть, дождаться рассвета, выбраться с Рье-Тьядо, вернуться домой…
        Когда небо над близким изломанным горизонтом порозовело, Поль начал разминаться, глядя под ноги, чтобы не напороться на что-нибудь острое. Кисти рук и ступни онемели, он не сразу сумел вернуть им чувствительность.
        Потом он побрел, пошатываясь, на восток, навстречу солнцу. На Рье-Тьядо не имеет значения, куда идти, зато здесь можно теоретически найти все, что угодно, в том числе детали для передатчика - или даже вполне исправный передатчик, если кто-нибудь приобрел новую модель, а старую выбросил. Но Поль удовлетворился бы и деталями, в полицейской школе его учили собирать простенькие устройства связи из стандартного материала.
        Если повезет, можно здесь и людей встретить - на свалку наведывался, в расчете чем-нибудь поживиться, самый разный народ. Поля вероятные встречи не пугали: отнимать у него нечего, а помочь ему за разумное вознаграждение здешние завсегдатаи вряд ли откажутся.
        У него кружилась голова, порой неряшливый мозаичный ландшафт начинал покачиваться и плыть. Потом заболела шея: закончилось действие анестезии. Все равно его сейчас не хватит на регенерацию, да и нет необходимости, само заживет. Раньше ему нередко случалось возвращаться домой после уличных драк в гораздо худшем состоянии - тогда тоже надо было дойти до цели, не потеряв сознание по дороге, так что опыт у него был.
        С той разницей, что потерять сознание на улице незийского города - не катастрофа: тебя подберет полицейский патруль или «Служба заботы» или прохожие вызовут «Скорую помощь». А если отключишься посреди мусорных развалов Рье-Тьядо, можно и не очнуться… Зато Лиргисо вряд ли додумается искать его на свалке: хотя бы одно преимущество.
        Когда солнце поднялось выше, Поль согрелся и почувствовал себя лучше - настолько, что рискнул сменить личность и просканировать окрестности. Над холмами Рье-Тьядо потерянно кружили неотчетливые тени, он не смог рассмотреть их как следует, но тревоги они не внушали: заблудившиеся кластеры, обрывки удаленных файлов - у него уже вошло в привычку использовать для обозначения астральных явлений компьютерную терминологию. А на юго-западе, совсем близко, находились живые существа. Их немного, они не опасны.
        Он боялся не успеть, вдруг посетители Рье-Тьядо снимутся и улетят, но двигаться быстро по такой местности невозможно: сплошь наклонные поверхности, разнородные предметы под подошвами хрустят и скользят, местами из россыпей выглядывают осколки и острые грани, как спинные шипы «ведьминой пилы» в песке на орибском мелководье. Один не замеченный вовремя осколок до крови оцарапал ему щиколотку.
        Вдруг Поль услышал незийскую речь, она доносилась из-за нагромождения поломанных деревянных столов и комодов, серых от старости, расслаивающихся, тронутых гнилью. Где же стояла раньше эта мебель: во дворе какой-нибудь заброшенной загородной усадьбы под открытым небом? Эта мысль мелькнула на долю секунды - слишком удивил его плачевный вид деревянного антиквариата, - а потом он прислушался к разговору.
        Голоса, то ли женские, то ли детские, спорили о том, водятся ли на свалке вампиры: откуда им взяться, если здесь не у кого пить кровь; но смотри, возразил другой голос, сюда все время кто-нибудь прилетает, чтобы поискать хорошие вещи, вот как мы, например, и вампиры могут за ними охотиться, здесь ведь нет полиции.
        Поль обогнул мебельную гору и громко сказал по-незийски:
        - Привет!
        Они замолчали, услышав его шаги, а теперь уставились на него - женщина, мальчик-подросток, две девочки лет девяти-десяти. Из-под трикотажных шапочек торчали заостренные уши, темные глаза блестели на серых лицах. Вся четверка была в теплых спортивных костюмах, одежда выглядела так, словно ее тоже нашли где-то здесь, на свалке. За спиной у каждого висел рюкзак.
        - Вы не могли бы мне помочь, м’гис? - Поль улыбнулся, показывая на всякий случай пустые ладони. - У вас, наверное, есть передатчик - мне надо связаться с друзьями и сказать им, что я нашелся, а то меня потеряли.
        - А что, твои друзья сильно обрадуются, если ты найдешься на свалке? - Женщина хихикнула, от нее разило спиртным.
        - Еще как обрадуются. Я заплачу вам за помощь.
        - Две бутылки поставишь, - незийка снова хихикнула и полезла в карман. - Не вашей «Хакерской», тьфу, которую все люди пьют, а чего-нибудь хорошее, наше!
        - Мама, ты на его шею посмотри! - перебил подросток. - Это вампир!
        - Чего?.. Ох, и правда ведь…
        - Я не вампир. - Поль не двигался с места, чтобы не напугать их. - Видите, у меня же нет клыков! Со мной произошел несчастный случай.
        - Это недавно укушенный, - авторитетно возразил мальчишка-незиец. - Он еще не превратился до конца, но процесс идет, скоро ему тоже крови захочется…
        Вдруг он присел, проворно схватил какую-то железку и метнул в Поля. Тот не успел увернуться, железка ударила под коленную чашечку. Незийцы бросились бежать.
        - Эй, подождите! - морщась от боли, крикнул Поль. - Меня покусал не вампир, а маньяк!
        Те припустили еще быстрее и скрылись за оплывшими бежевыми холмами непонятной природы (похоже на размокший и после застывший картон); Поль, хромая, побежал за ними: надо отнять передатчик и связаться с Тиной, потом он извинится и поставит хозяйке передатчика две бутылки хорошего вина…
        Он не успел: из-за мусорных холмов взмыл маленький неказистый аэрокар и устремился к горизонту, прочь от этих зловещих мест, где водятся вампиры.
        Позже Полю попался большой кусок красной полупрозрачной ткани, он надрезал ее острым осколком, оторвал длинную широкую полосу и обмотал вокруг шеи, как шарф. Отметина Лиргисо замаскирована.
        Еще он нашел стеганое одеяло, испачканное краской, и надел его, как пончо, прорезав в центре отверстие для головы. Если придется снова тут заночевать, он уже не будет так мерзнуть, как прошлой ночью.
        Ничего съедобного отыскать не удалось. Будь у него продукты, он имел бы все шансы дожить до следующего контрольного рейда, но без пищи и воды он долго не продержится.
        Незадолго до вечера в небе появился мусоровоз - толстая темная сигара с неразличимой эмблемой какой-то муниципальной службы. Поль начал кричать и размахивать шарфом. Транспорт проплыл в полусотне метров над его головой, вывалил свой груз за цепью ближайших холмов и повернул обратно. Поль криво усмехнулся. Все правильно, пилот принял к сведению, что внизу человек, который не хочет, чтобы на него высыпали несколько тонн отходов, - и опорожнил грузовые отсеки над безлюдным участком острова. А то, что человек просит о помощи, пилоту даже в голову не пришло: кто же отправится в такое место, как Рье-Тьядо, без передатчика?
        Эта ночь прошла сносно: одеяло было достаточно теплое, к тому же до захода солнца Поль наткнулся на кучу тряпья и обеспечил себе дополнительную защиту от холода. Азбука выживания на свалке… Во рту пересохло, слабость усиливалась.
        Утром поднялся ветер, пришлось надеть висевший на груди респиратор, а потом небо заволокли тучи, заморосил частый холодный дождик. Наконец-то можно утолить жажду! Поль подобрал изогнутый пластмассовый обломок неведомого предмета и раз за разом набирал в него дождевую воду, а после с жадностью выпивал, тем временем одеяло насквозь промокло. Он кое-как отжал его и расстелил на наклонной плоскости отжившего свой век, облезлого холодильника.
        Погода опять изменилась: солнечно, ветрено, вокруг то и дело начинали скользить пылевые вихри. Тяжелое отсыревшее одеяло никак не могло до конца просохнуть, и Поль не отходил далеко от него, чтобы не заблудиться. Здесь не заметишь, как заблудишься. Он то разглядывал две возвышенности на горизонте, напоминающие руины ворот без поперечной перекладины, то осматривал кучи мусора в поисках деталей для передатчика (пока ничего подходящего не попалось), когда в голубом небе, населенном подвижными облаками, появился аэрокар, ярко-красный, как импровизированный шарф Поля.
        Машина пошла на снижение, на боку у нее сверкнула в лучах солнца золотистая эмблема. Поль до рези в глазах прищурился, вглядываясь.
        Серп и молот, священный символ коммунистов-ленинцев. Историки утверждали, что это странное учение зародилась на Земле в докосмическую эпоху, в результате слияния друидических культов и религии древних скандинавов, о чем свидетельствует его символ: ритуальный серп друидов и молот Тора, древнескандинавского бога грома, скрещены в сакральном союзе.
        Приверженцы этой религии жили замкнутыми общинами и контактов с внешним миром избегали, ибо мир этот был неправильным, «буржуазным». Поль не очень-то представлял, что означает это слово, - наверное, то же самое, что и «грешный». Он всегда держался в стороне от религий и делил их для себя на агрессивные и неагрессивные; коммунизм-ленинизм относился к неагрессивным, поэтому Поль никаких возражений против него не имел.
        Он слышал, что коммунисты поклоняются Великому Ленину - мертвому богу, который должен воскреснуть после того, как его учение распространится по всей Галактике и мир преобразится. Коммунисты отвергали деньги, ничего не продавали и не покупали; их общины держали натуральное хозяйство, за счет чего и кормились, а свою технику они собирали из материалов, найденных на свалках. У них были и машины, и компьютеры, и роботы - и все это самодельное.
        Об их технике ходили всевозможные байки и легенды. Рассказывали, например, что, когда чуть не прорвало плотину в Инопо, на помощь пришли коммунисты из обосновавшейся по соседству общины. Будто бы они привезли некую гравитационную установку и быстренько привели плотину в порядок, да еще размытую почву под ней уплотнили, а потом так же быстренько все разобрали и увезли. Как их только ни уговаривали продать патент, любые деньги предлагали, однако они наотрез отказались от выгодной сделки. Мол, помочь трудящимся братьям и сестрам они всегда готовы, но свои изобретения миру капитала не отдадут, ибо те не должны превратиться в частную собственность.
        Аэрокар исчез за грядой холмов, и Поль направился в ту сторону. Еще один зыбкий шанс покинуть Рье-Тьядо…
        От возросшей нагрузки разболелось ушибленное колено. Со вчерашнего дня оно распухло, появился обширный кровоподтек. Надо бы провести ускоренную регенерацию, но это отнимет последние силы. Поль даже злиться на мальчишку-незийца не мог: тот ведь был убежден, что защищает мать и сестренок от смертельной опасности! Кстати, об опасностях… Поль поплотнее обернул шарф вокруг шеи. Допускает ли коммунистическое учение существование вампиров?..
        Вдруг он спохватился: одеяло осталось в одной из ложбин за холмами, и обратной дороги теперь не найти… Но возвращаться не стал, бесполезно. Он пошел дальше, время от времени активируя личность Полины Вердал, чтобы засечь группу-ориентир и откорректировать направление. Жаль, что он не научился определять таким же образом местонахождение неодушевленных предметов.
        Колено болело все сильнее, он уже почти падал, когда с гребня очередного холма увидел алый аэрокар с серпом и молотом на боку. Хозяева машины разбрелись по окрестностям и рылись в кучах промышленного мусора, принадлежали они к разным расам - люди, незийцы, лимонно-желтая шиайтианка с длинной русой косой.
        Поль начал, шатаясь, спускаться по склону. Его заметили. Чей-то возглас - и все уставились на него. Наверное, есть на что посмотреть… Бледный парень с синяками под глазами, в черном костюме с эффектным открытым воротом, кружева шевелятся на ветру. На шее длинный ярко-красный газовый шарф и в придачу респиратор, какими комплектуются домашние противопожарные системы типа «Антициклон». На фоне горы отбросов такая личность должна смотреться фантастически! Представив, как он выглядит со стороны, Поль усмехнулся, и тут же перед глазами все закачалось. Кто-то уже бежал ему навстречу…
        Очнувшись, он почувствовал, что возле губ что-то есть. Горлышко фляги. Теплый сладкий чай. Затихающее жжение в предплечье: похоже, ему только что вкололи какой-то стимулятор.
        - Он похож на Поля Лагайма, который спас девочку от преступника, - произнес девичий голос. - Помните, было в новостях?
        - Я и есть Поль Лагайм, - хрипло сказал Поль, оторвавшись от фляги. - Я здесь уже вторые сутки. Вы не могли бы дать мне на минуту передатчик?
        Он сидел на земле около машины, на какой-то упругой подстилке, его придерживали за плечи. Худой беловолосый мужчина, присевший напротив, вытащил из кармана и протянул ему передатчик, явно самодельный.
        Туман в голове еще не рассеялся, Поль не сразу вспомнил нужный код.
        - Тина, это ты?
        - Поль?! Ты где находишься?
        - На свалке. Рье-Тьядо, это остров-свалка. Если этот ублюдок поймает наш разговор…
        - Он не успеет, - перебила Тина. - Стив вернулся, мы сейчас телепортируемся к тебе. Дай радиус.
        Поль попытался встать, колено отозвалось нестерпимой болью.
        - Надо, чтобы около меня никого не было, - попросил он невнятно. - Я связался с друзьями, это Стив Баталов, он умеет перемещаться в пространстве…
        - Мы знаем, кто такой Стив Баталов.
        Полю помогли отодвинуться от машины, все отошли в сторону. Он снова включил передатчик и сообщил:
        - Радиус - два метра.
        Мусор хрустнул под их подошвами. Стив был в одном из своих универсальных комбинезонов, сшитых с тройным запасом прочности, сером с рыжей прострочкой; Тина - в свободно скроенной матово-черной куртке с капюшоном и черных джинсах; куртка была застегнута не до конца, из-под нее выглядывал бронежилет с воротом-стойкой.
        Они материализовались на фоне алого аэрокара, Поль непроизвольно прищурился - наверное, у него поднялась температура, зрительное восприятие болезненно обострилось, и внезапное изменение цветового баланса резануло по глазам.
        На волосах, на одежде, на обуви Стива и Тины белели снежинки.
        - Привет! - Тина присела рядом. - Наконец-то ты нашелся!
        Стив просто смотрел на него, и у Поля сначала исчезли температурные ощущения, потом перестало болеть колено, а потом на секунду усилилась и сразу пропала боль в шее.
        - Что с Ивеной?
        - Все в порядке, - сказала Тина. - В этот раз Лиргисо держался в рамках - видимо, для разнообразия. Ивена даже не напугана. Мы из Тепеана, мы искали тебя по всему Незу.
        Снежинки на ее куртке одна за другой превращались в крохотные капельки.
        - Почему - искали? Откуда вы знаете?
        - Лиргисо уже успел пожаловаться, что все его бросили.
        - Убью его… Я ведь его почти заколол, но эта тварь адски живучая.
        Теперь, когда насущные проблемы отступили, Поль вспомнил, что с ним происходило в плену, - бегло, смазанно, словно скользнул взглядом по отталкивающей картинке, но даже этого хватило, чтобы его передернуло.
        - Главное, что ты выбрался, - сказала Тина. - Почему ты отправился именно сюда?
        - Ольга мебель выкинула. Я же не знал…
        - Вроде все варианты перебрали, а об этом не подумали, - с досадой заметил Стив.
        Тина выпрямилась, озираясь: вероятно, она впервые видела такую громадную свалку, занимающую все пространство от горизонта до горизонта.
        - Господин Баталов, извините… - желтокожая блондинка смотрела на Стива и смущенно теребила кончик косы. - Можно задать вам один вопрос?
        - Пожалуйста.
        - Мы знаем, кто вы такой и откуда пришли… Скажите, там, в своем мире, вы не встречали Великого Ленина?
        Стив растерянно улыбнулся и развел руками.
        - Спасибо, - Поль вернул передатчик беловолосому коммунисту.
        Пора домой. А он считал, что навсегда распрощался с домом.
        Глава 8
        Фаодге - сонная незийская дыра почти без людей, с засиженными птицами куполами, дремлющими парками, лысыми остроухими незийцами и уличными кафе под открытым небом (ловушками для туристов, которых по какой-либо случайности занесет в эту глушь). Ловушек было больше, чем туристов. Пока Саймон приближался к цели, он миновал бессчетное множество заведений, где предлагали сладости на многоярусных блюдах и вино в кубках с колокольчиками. Его повсюду старались завлечь, но Клисс шагал мимо, игнорируя зазывные возгласы. В Фаодге он прилетел не как турист, а по делу - пристрелить серую врачиху Суйме и забрать свои сто тысяч кредиток.
        Доктор Суйме жила в пригороде, купол ее дворца еле виднелся над раскидистыми деревьями парка, окруженного белой оградой. Краска на ограде облупилась, деревья выглядели так, словно давно уже были предоставлены сами себе. Означает ли это, что штат прислуги у Суйме небольшой?
        Клисс остановился посреди широкой пустынной улицы, оглядел ограду - никакой сторожевой автоматики не видно. Он вытряхнул из упаковки и проглотил капсулу принака, потом достал передатчик и связался с электронным секретарем: докторша дома, отдыхает. Святая простота… Саймон вскарабкался по ограде и спрыгнул в траву. Никаких препятствий!
        В парке было тихо, только птицы пересвистывались. Густой дурманящий аромат цветов - для Саймона это было непривычно, он начал ощущать непонятное беспокойство, несмотря на дозу принака. Вымощенная розовой плиткой дорожка вывела прямо к зданию, и он двинулся вдоль стены, осматривая закрытые окна. Этажей всего два, не считая цокольного, но постройка монументальная и столь же запущена, как парк и ограда.
        За поворотом Саймон увидел открытую террасу с фонтанчиком в центре. На террасе стояла плетеная мебель, за накрытым столиком сидели доктор Суйме и смуглый темноволосый мужчина. Толстуха что-то пила, ее гость (коллега? любовник? благодарный пациент?), худой и жилистый - контраст между сотрапезниками заставил Саймона хихикнуть, - глядел на свой наручный комп.
        Свидетеля - убрать, а у незийки сперва надо выведать, где она хранит деньги и ценности. Клисс полез в карман, но не успел он вытащить пистолет, как мужчина вскочил, спрыгнул с террасы и исчез в кустарнике; со стуком упало на пол плетеное кресло. Саймон недоуменно поморщился: что бы это значило?..
        Зато Суйме не удивилась. Она покосилась на упавшее кресло, потом качнулась вперед и уронила голову в тарелку с остатками какого-то лакомства. Повозилась, устраиваясь поудобней, и затихла в классической позе.
        - Ну и психушка… - с тоской пробормотал Клисс.
        Докторша мертвецки пьяна. Можно пристрелить ее и уйти, но как же тогда деньги?.. Не говоря уж о том, что после придется искать в кустах ее прыткого приятеля: он видел Саймона, потому должен умереть.
        Убирать надо всех, как любил повторять покойный шеф «Перископа», чтобы ни пылинки не оставалось, тогда дольше проживешь. Сам шеф страшно подумать сколько прожил, он ведь перепрыгивал из одного человеческого тела в другое, а до этого был императором на Лярне. И до сих пор бы жил, если б не Стив Баталов и Тина Хэдис, которых он не сумел вовремя убрать.
        Клисс двинулся к террасе. Он все не мог решить, как действовать дальше, убить Суйме сразу или дождаться, когда та протрезвеет, и спросить про кредитки, как вдруг ему приказали:
        - Саймон, стой! Руки за голову!
        Голос Хинара. Этот-то откуда здесь взялся?..
        - Вы ошиблись, меня зовут не Саймон, - заложив руки за голову, возразил Клисс. - Я Самюэль Рокши, у меня острое отравление, я пришел на консультацию к доктору Суйме.
        - Доктор Суйме не принимает. Она улетела на Землю, на конгресс токсикологов, - у невидимого Хинара вырвался злорадный смешок.
        - А это кто?! - чувствуя, что у него сейчас зайдет ум за разум и никакой принак от этого не спасет, спросил Саймон.
        - Одна алкоголичка из Элакуанкоса, она за выпивку на что угодно согласится. Босс загримировал ее под доктора - не отличишь, ага? Хорошо, что ты пришел, а то мне уже надоело сидеть здесь с этой бездонной бочкой.
        Саймон смотрел, моргая, на толстую незийку в испачканном платье из золотистого шелка. Та блаженно улыбалась во сне, по раздавленной белой массе возле ее щеки ползло какое-то крылатое насекомое.
        - Повернись направо! - скомандовал Хинар. - Медленно. Руки держи за головой.
        Клисс подчинился, и только теперь до него дошло: Эмми остался жив! Если учесть, какой скверный у него характер, - это катастрофа… Как же он сумел выбраться из пожираемого пламенем подземного строения? Или там был еще один выход? И что стало с Полем?
        Саймон от души надеялся, что хотя бы Поль сгорел. Он хуже Медо, он странный. Медо, при всех его наворотах, обыкновенный двуногий хищник, беспринципный, жестокий, самовлюбленный, а Поль - непонятный. Саймон таких с детства ненавидел. Ага, пожертвовал собой ради сопливой девчонки (в Кеодосе на табло новостей то и дело мелькали броские заголовки) - усраться, до чего благородный поступок! Такие, как Поль, на самом деле хотят одного: продемонстрировать, что они тут самые хорошие, а все остальные - дерьмо. Дешевая показуха.
        - Как я мечтал посмотреть на твою рожу, когда ты попадешься! - злорадно ухмыльнулся загримированный Хинар. - Мы знали, что ты придешь сюда, босс все просчитал. Мы представились частными детективами, сказали доктору Суйме, что из больницы сбежал психопат с навязчивой идеей поубивать всех известных токсикологов, и она любезно разрешила нам устроить охоту на ее территории. Я за тобой слежу с того момента, как ты подошел к ограде, боссу я уже послал весточку. Он очень хочет с тобой увидеться!
        Принак все же хороший допинг - пусть Саймон вспотел от страха, способность думать его не покинула.
        - Хинар, эта незийская тетка побогаче твоего босса, - он постарался заговорщически улыбнуться. - Чем гнать фуфло, давай во дворце пошарим, поищем ее заначки! Все эти высоколобые ученые придурки - рассеянный народ, вдруг она не все ценное прибрала, когда вас сюда пустила?
        - Оно мне надо? - без всякого воодушевления процедил Хинар. - Босс мне за службу столько платит, что искать чужие заначки я в жизни не полезу.

«Значит, ты уже все тут обшарил, пока эта серая бабища вино лакала, - про себя вздохнул Саймон. - На что же тебя купить?»
        - Я лучше посмотрю, как ты будешь с боссом расплачиваться! - добавил Хинар, и в его небольших глазах, спрятанных в привычном прищуре, сверкнула ненависть. - И за прошлое, и за настоящее, и за Лейлу… Ей всего шестнадцать лет, и она могла бы жить, как все, если бы не ты!
        - Ей было не шестнадцать, а двадцать два, - поправил Саймон, отметив, что шиайтианин, когда вспомнил о Лейле, начал терять самообладание. - Я ни в чем не виноват!
        - Ты ведь даже диагностом ее не проверил, сразу потащил прятать! - Голос шиайтианина дрогнул. - Ты еще и руку ей сломал, когда заталкивал ее в холодильник!
        Ну какая трупу разница, сломаны руки-ноги или нет? Клисс хотел сказать это вслух, но передумал - зрачок пистолета смотрел ему в живот, а с этого психа станется нажать на спуск.
        - Я же правда не виноват! Лучше найди того подлеца, который поставил ей гипноблок, и пусть он за Лейлу ответит!
        Сам того не ожидая, Саймон попал в яблочко - эта фраза выбила Хинара из равновесия. Он вдруг нервно сжал губы и взмахнул пистолетом, словно забыл, что это за предмет у него в руке, потом открыл рот… Но продолжать беседу было не с кем: Саймон повторил его недавний маневр - сиганул в кусты. Оглянулся через плечо и помчался, по-заячьи петляя, к ограде.
        Подвижная мозаика солнечных пятен и теней. Перистые веерообразные листья с режущими кромками. Скопления цветов, испускающих приторный аромат. Группа беседок, похожих на грибы, в глубине древесного лабиринта беседки были белые, и Саймон вначале рванул в ту сторону, решив, что это ограда. Он проклинал врачиху Суйме, которая мало того, что сговорилась с Медо и Хинаром, так еще и запустила до безобразия свой парк: здесь не сориентируешься, куда бежать, можно метаться хоть до вечера!
        Вдали опять мелькнуло белое. На этот раз ограда, без обмана. Скоро Клисс обнаружил, что «без обмана» - это еще надвое… Когда он схватился за узорчатую металлическую решетку, его ударило током - не настолько сильно, чтобы потерять сознание, но нечего и думать перелезть на ту сторону. Эти подлецы устроили здесь настоящую западню!
        Саймон повернул обратно. Теперь он крался, стараясь не шуметь, низко пригибался и прятался за кустами. Около дворца есть гараж - может, удастся угнать машину?
        Шорох справа. Саймон замер и осторожно выглянул из-за ствола дерева. Сплошная путаница ветвей скрывала перспективу, но внизу, в просвете, он увидел ноги в белых брюках и кроссовках. Ноги Хинара.
        Клисс вытащил лазерный пистолет и вдавил кнопку спуска. Истошный крик. Упала на траву отрезанная ниже колена нога, а через долю секунды упал и ее хозяин. Саймон продолжал до боли в пальце давить на спуск - добить желтокожего, одной головной болью меньше! - но тот по-прежнему дергался и кричал.
        Глазок индикатора тускло-серый. Это после первого же выстрела?! Ему подсунули неисправный пистолет или зарядный блок поставили некачественный, хотя все проверили в его присутствии, а он ведь родился не вчера… Покупай после этого оружие из-под полы!
        Хинар перестал выть, и Саймон услышал другой голос. Тоже знакомый.
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Теперь не больно… - Хинар добавил что-то по-шиайтиански. - Босс… Вы же не станете меня из-за этого перемещать? Новую ногу мне вырастят за месяц, даже быстрее - у меня крепкий организм. Не надо меня перемещать, я хочу быть таким, как есть…
        Не иначе как желтокожий свихнулся от шока, отметил Саймон, отползая в сторону. Его, видите ли, перемещать не надо, он так и будет сидеть в этом чертовом парке под кустиком, в обнимку с ампутированной ногой! Хотя он и раньше был психом.
        - Вы все неизлечимые консерваторы, - засмеялся невидимый за кустарником Медо. - Одна Лейла исключение, но ей изначально нечего было терять. Я отвезу тебя в клинику, только сначала поймаю Клисса. Я обезоружил его, а теперь придется поиграть с ним в прятки. Если бы Поль не сбежал от меня, он бы нашел эту тварь за полторы минуты!
        Поль сбежал?.. Саймон испустил горький беззвучный вздох: столько усилий затрачено, а в результате все остались живы! Так, чего доброго, окажется, что мерзкий Топаз тоже уцелел…
        Он начал отступать, обливаясь потом и стараясь не производить шума.
        - Дай мне комп, - долетел из-за растительного массива голос Эмми.

«Каким образом он вывел из строя мой пистолет?.. Все учел, предусмотрительная мразь…»
        Саймон нащупал в кармане нож: ничего, у нас тоже кое-что есть! Укрывшись среди веерообразных растений, проглотил вторую капсулу принака.
        Еле слышный шелест травы. Саймон затаился, а потом чуть не застонал от досады: Медо был в бронекостюме. Пусть это не та тяжелая армейская броня, которую он надевал, когда осуществлял свою сумасшедшую операцию по захвату Поля, ножом такой костюмчик не пробьешь. Голову защищает шлем с опущенным прозрачным щитком, в желтых глазах светится азарт, словно для Эмми это очередное развлечение.
        Он прошел, крадучись, мимо; застывший Клисс не смел ни шевельнуться, ни вздохнуть. Хорошо, что оделся в зеленое, как эльф из тех долбаных мультиков про Умазайку: еще вчера мелькнула мысль, что придется, возможно, прятаться в докторшином парке.
        Эмми исчез за деревьями, и тут у Саймона созрел план. Хинар наверняка вооружен - надо прирезать его, забрать пистолет или бластер, устроить засаду на Эмми… Целиться в щиток, это самое уязвимое место.
        Отыскать шиайтианина удалось не сразу. Чертов парк… Хинар сидел, привалившись спиной к гладкому пурпурному стволу, увенчанному зонтиком перистых листьев. Как всегда флегматичный - еще бы, о чем желтокожему беспокоиться, Медо вколол ему обезболивающее и стимуляторы, обещал в клинику пристроить! Саймона, который глядел сбоку, сквозь просвет в кустарнике, он не заметил. Правый карман оттопыривается - вооружен. Клисс обошел поляну, неслышно подобрался сзади, занес нож…
        - Саймон, не трогай его.
        Медо стоял на другом краю поляны, оружия у него в руках не было. По серому с мерцающими золотыми разводами бронекостюму скользили солнечные пятна - костюмчик роскошный, как и прочие его туалеты. Саймон взмок, уже в который раз за сегодняшний день, приставил нож к горлу шиайтианина и крикнул:
        - Я ему глотку перережу! Одно движение - и он сраный труп, понял? Не двигайся!
        Лезвие впилось в кожу, по фальшиво коричневой шее потекла струйка крови.
        - Не нажимай, дурак, - процедил Хинар.
        - Заткнись, убью! - Саймон нажал сильнее. - Я его зарежу, не подходи!
        - Чужие жизни для меня мало что значат, - Медо улыбнулся, - но Хинара я предпочел бы видеть живым. Попробуем договориться?
        - Подними руки! Медленно, понял? Живо, шевелись!
        Хинар дернул головой и глухо замычал сквозь зубы.
        Эмми красивым картинным жестом поднял руки и сказал:
        - Перестань пилить ему горло. Ты ведь хочешь со мной договориться?
        Саймон спохватился и ослабил нажим.
        - Не пытайся меня провести, понял? Я эксцессер, а ты чертов сраный сопляк, я на твои уловки не попадусь! Мне нужны деньги и оружие, ты за мою работу по-честному заплатишь!
        - Сколько ты хочешь?
        Солнечные пятна поплыли в одуряющем хороводе. Что это - у него кружится голова? Несмотря на двойную дозу принака? Невозможно… Что за дрянь ему подсунули вместо допинга?
        - Миллион… кредиток… - еле ворочая языком, произнес Клисс.
        Ослабевшие пальцы разжались, нож упал на залитую кровью рубашку шиайтианина, потом свалился в траву. Саймон потянулся за ним. Удар, в глазах потемнело.
        - Не убивай его! - донесся, как сквозь водную толщу, голос Медо.
        Брат и сестра выглядели одинаково мрачными. Поль сидел, скрестив руки, на угловом диване, осунувшийся, с непримиримым и отстраненным выражением на лице. Ольга стояла напротив, ее кулаки были сжаты, облако волос пламенело на фоне застывшего водопада за окном.
        Давным-давно остановленное мгновение: сумятица черного и синевато-белого, отвесная скала в хаотичных наплывах льда, сугробы, похожие на вздыбленные волны. Неба не видно - оно осталось за рамой окна, и над всем царят нескончаемые полярные сумерки.
        Небольшой отель с туристическим комплексом, принадлежавший родственникам Лагаймов, был закрыт на ремонт. Ольга договорилась, и они спрятались тут от репортеров, от Лиргисо, от агентов пресловутой «Конторы Игрек» - от всех, кто мог испортить им каникулы.
        - Поль, посмотри на ситуацию как взрослый человек! - Спор продолжался долго, Ольга уже успела охрипнуть. - Ты бы видел, как ты выглядишь со стороны! Тебе нужна психотерапевтическая помощь. Можно обратиться к силарским целителям, можно найти хорошего психотерапевта из людей или незийцев… Их ведь сколько угодно! Нужно что-то делать, а не сидеть целыми часами, погрузившись в себя. Ты всегда отказывался от помощи, это неправильно. Особенно теперь, после того, как тебя… после того, что с тобой было.
        - Того, о чем ты подумала, со мной не было, - процедил Поль. - Пожар начался очень своевременно. Я обойдусь без психотерапевтов.
        - Вот видишь, он всегда такой был! - Ольга оглянулась на Тину, которая уже несколько минут стояла в дверях и слушала разговор. - Поль, если человек получил травму, он включает медавтомат или идет к врачу. Если не в порядке твое душевное состояние, тоже надо обратиться к тем, кто в этом разбирается.
        - Это разные области. - Поль упрямо качнул головой. Его черная водолазка и черные джинсы в сумерках сливались с черной обивкой дивана, выделялось только бледное, как у призрака, лицо. - Никто другой не разберется с моими проблемами.
        Ольга вздохнула, повернулась и вышла из холла. Тина посторонилась, чтобы пропустить ее, потом подошла к большому, от пола до потолка, окну - отсюда можно было увидеть холодное темно-синее небо над замерзшим водопадом. Сумерки будут длиться около двух месяцев, потом начнется медленный полярный рассвет.
        Тина повернулась к Полю - он сменил позу, откинулся на спинку дивана, но выражение лица оставалось прежним.
        - По-моему, Ольга кое в чем права. - Тина не хотела вызывать его на новый спор и говорила осторожно, взвешивая каждое слово. - Тебе стоит побывать у силарских целителей.
        - Я справлюсь без них, - по его лицу скользнула легкая гримаса досады. - Меня в детстве водили к психотерапевтам, из лучших побуждений - хотели вылечить от галлюцинаций. А у меня не было галлюцинаций, просто я уже тогда видел то, чего не видят другие. Помню, когда мне было шесть лет, меня привели к женщине-психотерапевту, и она при мне жаловалась на головную боль, потом приняла таблетку, а я видел, что к ее голове присосалась такая светящаяся туманная штука вроде червяка. Я сказал об этом, но доктор решила, что это игра моего расстроенного воображения. Я боялся, что червяк нападет на меня, следил за ним и не слушал, что она говорит. Она потом сказала маме, что у меня навязчивые страхи и плохая концентрация внимания. Позже я научился различать то, что воспринимают все, и то, что вижу только я, тогда мои галлюцинации прекратились - с точки зрения окружающих, - он усмехнулся. - Психотерапевтам я с тех пор не доверяю, они могут просто не понять, что к чему. Особенно в моем случае.
        - Силарцы знают о невидимом мире.
        - Мне не нужна посторонняя помощь. Просто нет необходимости. Почему вы все решили, что я сижу и потихоньку съезжаю с рельсов на почве пережитого шока? Я занимаюсь совсем не этим.
        - А чем же тогда? - Тина присела напротив, на ковер из искусственного меха.
        - Я хочу все проанализировать, разобрать на составляющие. Со стороны Лиргисо было много суггестии - и в интонациях, и в том, что и как он говорил. Он причинял мне боль и в то же время твердил, что рядом с ним я в безопасности, что он будет меня защищать… В общем, внушать он умеет, но я-то на сто процентов невнушаемый - это выяснилось, когда нас в полицейской школе тестировали. Психологов это удивляло, якобы остальные психоэмоциональные характеристики у меня такие, что я должен обладать высокой внушаемостью, а у меня все неправильно. Они говорили, что я ходячая аномалия.
        - Просто они держатся за свои классификации и стараются не замечать исключений. Хотя исключений в этой области наверняка больше, чем тех случаев, которые подчиняются правилам, - как в незийской грамматике.
        - Я окончательно убедился в том, что я не герой. - Усмешка Поля стала кривой и напряженной. - Даже не потому, что опять не сумел убить его, несмотря на всю подготовку. Он начал нагревать браслет наручников… сказал, что нагреет до точки плавления, и я согласился… на его требование… - Поль говорил все сбивчивей, потом замолчал. - Тина, я не могу об этом. Понимаешь, он показал мне, какой я на самом деле. Раньше я думал о себе лучше.
        - Да ни черта он тебе не показал! Когда ты пошел на обмен в Пьялашарте, чтобы спасти Ивену, разве ты был не такой, как на самом деле?
        - Меня накачали стимуляторами, - хмуро напомнил Поль.
        - Стимуляторами тебя накачали после того, как ты принял решение, что пойдешь туда. Для нас со Стивом не имеет значения, герой ты или нет, - ты наш друг, и ты нам дорог такой, как есть. Ивене тоже нужен не герой, соответствующий героическому стандарту, а Поль Лагайм. Она вчера плакала из-за того, что ты не подходишь к ней.
        - Тина, такой субъект, как я, просто не должен к ней подходить! Ты ведь не знаешь, что там было… К тому времени, как начался пожар, я уже понял, что не выдержу пыток и соглашусь на все. А он, похоже, с самого начала это понимал… Я пытался его убить, но это ничего не меняло.
        - Ты оказался в этой ситуации потому, что заменил собой Ивену. Если уж ты решил все проанализировать, не сбрасывай со счетов ключевые факты, без них выводы будут ложные.
        - Тина… - Поль понизил голос до шепота. - Я с ним целовался, понимаешь?
        - Я с ним тоже целовалась, причем неоднократно. - Тина пожала плечами. - Ну и что?
        - Ничего.
        - Вот именно. У силарцев есть афоризм: «Все происходящее с нами обладает лишь тем значением, каким мы сами его наделяем». На их языке это звучит короче.
        - Я все-таки пойду к Ивене, - помолчав, сказал Поль. - Только не сейчас.
        Тина провела рукой по шелковистому искусственному меху - имитация шкуры какого-то белого полярного хищника, - потом снова повернулась к Полю и спросила:
        - Не всплыли новые детали?
        Они пытались отыскать хоть одну ниточку, ведущую к Лиргисо, но пока безуспешно. Стив нашел в Сети статистику пожаров, и они осмотрели все постройки, горевшие в то время, когда Поль телепортировался на Рье-Тьядо. Наибольшего внимания заслуживала уединенная вилла на одном из островов Орибского архипелага. С виду ничего особенного, скромный одноэтажный домик неподалеку от моря, зато под землей - настоящие хоромы: полтора десятка комнат, помещение с бассейном, гараж для аэрокаров. Обстановка выгорела дотла, повсюду толстый слой копоти. Все несгораемые сейфы были открыты, домашний «черный ящик» исчез - это свидетельствовало о том, что хозяева виллы либо их доверенные лица побывали здесь после пожара, однако делать капитальный ремонт никто не спешил.
        Вилла была зарегистрирована на имя Келви Себрая, гражданина Земли, но этот Келви вполне мог быть фиктивной личностью, воочию его никто никогда не видел. Документы в порядке, налоги на недвижимость выплачиваются в срок, остальное незийские власти не волновало.
        Поль запомнил только две смежные комнаты, и он как будто узнал их. Стена, отделявшая комнаты от коридора, превратилась в руины, это тоже совпадало с его впечатлениями.
        Имя Саймон могло принадлежать как человеку, так и автомату, у Лиргисо была привычка давать домашним роботам имена. Вероятно, это напоминало Живущему-в-Прохладе его безоблачное существование на Лярне, где у него было множество рабов. Поль запомнил его фразу: «Саймон, мерзавец… Как он это сделал?» - но о ком или о чем шла речь, можно было только гадать.
        - Черт, как я мог забыть… - Поль вдруг оживился. - Топаз!
        - Какой топаз? - удивилась Тина. - Камень?
        - Нет, животное. Лиргисо, перед тем как телепортироваться, запихнул его в сумку. Странно, что я об этом забыл… - Поль поморщился, словно всплывшее воспоминание причиняло ему неосознанный дискомфорт. - Это важно. Если он привез на Нез животное, он должен был обратиться в ветеринарный контроль и оформить документы. Надо выяснить, как это существо называется, и навести справки.
        - Точно, Ивене он тоже говорил, что у него есть домашнее животное, но показывать не стал. Сказал, что оно страшное.
        - Этот зверь скорее нелепый, чем страшный, - воспоминание заставило Поля слегка улыбнуться. - Такая пушистая декоративная подушка на паучьих ножках. Головы я не заметил, а хвост вроде был. Оно сине-зеленое в полоску, чуть поменьше Ольгиного кота. Круглые желтые глаза, потому и Топаз. Оно испугалось огня и начало метаться, потом забралось наверх, а Лиргисо поймал его. - Поль снова поморщился.
        - Этот Топаз неприятно выглядел?
        - Нет. Дело не в этом. - Он говорил отрывисто и продолжал морщиться. - Когда хороший человек совершает непорядочный поступок, это коробит. И когда наоборот, то же самое. Законченный подонок, которого я при первой возможности убью, не захотел бросить в огне свое домашнее животное - меня это немного выбило, и я постарался выкинуть это из головы.
        - Видимо, Лиргисо к нему привязан.
        - Я опять поступил непрофессионально, - угрюмо констатировал Поль. - За дело меня все-таки из полиции выгнали… Лиргисо наверняка уже убрался с Неза вместе с Топазом, кордон ведь сняли, а если бы я раньше вспомнил…
        - Вряд ли этот Топаз единственный представитель своего вида, - попыталась утешить его Тина. - Не такая уж это важная улика, сейчас многие держат экзотических животных. Лучше иди к Ивене и пригласи ее на прогулку, хорошо?
        Вначале показалось, что забытье было недолгим, но времени прошло порядочно: очнулся Саймон уже не в парке доктора Суйме, а в незнакомом помещении.
        Он лежит на полу. Руки скованы за спиной, слышны негромкие голоса - Медо с кем-то разговаривает, а на потолке сидит огромный светящийся паук с темным крестом на спине…
        Из горла рванулся крик, но потом Саймон разглядел, что это просто светильник в виде паука. Изыск вполне в духе Эмми.
        Небольшая круглая комната, стены, пол и потолок бежевые в темных асимметричных пятнах, отливают перламутром - неприятная раскраска, напоминающая о влажной коже амфибий. Мебели нет. Еле намеченная тень сбоку - значит, сзади находится какой-то предмет.
        После нескольких неудачных попыток Клисс сумел приподняться и оглянуться: робот-охранник, модель «цербер», черный, зловещий, не лишенный сходства с пауком. Н-да…
        Он прислушался к голосам: речь шла о пластической операции, о восстановлении внешности. Неужели это про него? Он думал, что Медо убьет его, а тот собирается вернуть ему прежний облик… Саймон насторожился: не может быть, чтобы тут не крылось никакого подвоха!
        - Доктор, вы сможете прооперировать его без наркоза?
        - Мы не делаем такие операции без наркоза… - собеседник Эмми как будто слегка опешил.
        - Даже если я очень попрошу? Даже если я предложу вам утроенный гонорар?
        Пауза.
        - Вы хотите, чтобы пациент остался жив?
        - Да.
        - Понадобятся специальные препараты, чтобы организм выдержал… И чтобы пациент сохранял во время операции полную неподвижность. Это дорогие и редкие лекарства.
        - Доктор, я могу обеспечить все, что угодно. Если нужно что-нибудь редкое лично для вас, в порядке ответной услуги… Разумеется, в качестве подарка.
        - Даже?.. - Врач понизил голос, и Саймон не разобрал названия.
        - Даже это, - рассмеялся Медо. - Итак, мы договорились? Пластическая операция плюс лечение обширных ожогов, сумму своего обычного гонорара помножьте на три.
        - Можно взглянуть на пациента?
        - Он здесь. На всякий случай наденьте маску.
        Разошлись дверные створки, такие же перламутрово-пятнистые, как все остальное в этой комнате. Эмми был в иссиня-черном чешуйчатом костюме, его гость в мешковатых белых шортах и рубашке с мигающими картинками, словно его выдернули с пляжа или из какой-нибудь демократичной курортной забегаловки. Саймон уставился на них отчаянно и испуганно.
        - Я не вижу у пациента обширных ожогов, - вполголоса заметил врач.
        - К вам на лечение он поступит с ожогами. Он недавно спалил мою виллу - будем считать, что он пострадал при пожаре. Идемте, я провожу вас в ваши апартаменты.
        - Простите, я рассчитывал вернуться сегодня домой…
        Они вышли, створки закрылись, но Саймон продолжал слышать голоса.
        - Доктор, вы же неглупый человек. - Эмми говорил мягко, но с еле уловимыми опасными нотками. - Думаю, вам известно, какая сумасшедшая награда обещана за мою голову?
        Доктор что-то промямлил в ответ.
        - Я не хочу подвергать вас столь жестокому искушению. Вдруг вы решите, что сдать меня выгоднее, чем сотрудничать со мной? Мне тогда придется убить вас, а я не хотел бы… тем более что у вас семья, дети. Кстати, у вас очаровательные дети, я их видел на пляже… Да не бледнейте вы так, я никого из ваших близких не трону, если мы не поссоримся. Вы останетесь здесь, пока будете работать с пациентом. Это ведь займет немного времени, не больше одного рау?
        Голоса затихли. Рау - пятидневный незийский цикл, чередуется с девятидневным циклом геамо; в одном здешнем месяце два рау и два геамо, или три рау и два геамо, или два рау и три геамо - в зависимости от того, какой месяц. Размышления о незийском календаре помогали Саймону отвлечься от других мыслей, и все равно к тому времени, как Медо вернулся, он начал дрожать.
        Ну конечно… Он даже не удивился: на левом плече у Эмми сидел Топаз и с неприязнью глядел на пленника желтыми глазищами. Так и есть, мерзкая тварь живет и здравствует! Если уж не везет, так не везет по всем статьям.
        На лбу у Медо был нарисован цветок прихотливо-сложной формы; веки, губы и ногти сиреневые. Свои длинные каштаново-сине-сиреневые волосы он перебросил на одну сторону, через правое плечо - видимо, чтобы Топаз в них не вцепился.
        - Саймон, этот символ означает, что я имею право судить тебя, и мой приговор никем не может быть оспорен. - Медо прикоснулся к рисунку на лбу. - Это энгфрэйонгха, - он произнес название с каким-то нечеловеческим горловым переливом, похожим на рыдание, - плотоядный болотный цветок, пожирающий насекомых. У меня на родине он считается символом правосудия, которое господа вершат над своими рабами. Я буду судить тебя как раба. Ты хотел сжечь заживо меня и тех, к кому я привязан, - это тяжкое преступление, и наказание будет соответствующим.

«Псих. Ясное дело, психопат! Господи, ну как же случилось, что я так вляпался?»
        - Господин Медо, вы что-то путаете! - Заговорить ему зубы, увести разговор подальше от скользкой темы. - На Ниаре нет таких цветов и таких символов!
        - Я родился не на Ниаре. - Медо презрительно усмехнулся. - Млиаг, сделай Саймону инъекцию нермала.

«Цербер» ожил, один из его гибких манипуляторов прикоснулся к шее Клисса. Укол. Эмми начал задавать вопросы: где Саймон взял взрывчатку; рассказывал ли он кому-нибудь про Эмми, пока находился в бегах; передавал ли куда-нибудь информацию; с кем у него были контакты; знает ли он, кто такой Эмми на самом деле; почему он хотел убить Ивену и доктора Суйме.
        - Они бы заложили меня Тине Хэдис и ее дружку-мутанту, - шмыгнув носом, объяснил Саймон. - А эта поганая киборгизованная сука вся нашпигована оружием, у нее в кистях рук…
        Пинок в живот заставил его скорчиться и взвизгнуть от боли.
        - Никогда больше не говори о Тине Хэдис в таких выражениях, - холодно предупредил Медо. - Как же мне надоела вся эта словесная грязь! Вы не умеете оскорблять красиво, вы умеете только барахтаться в грязи - так, что во все стороны летят брызги нечистот. Убожество… Перейдем к пунктам обвинения. Ты пытался меня убить. Ты уничтожил уникальные произведения искусства у меня на вилле. Из-за тебя чуть не погиб Топаз. Поступать жестоко можно с разумными существами либо с полуразумными - такими, как ты, но я всегда был противником жестокого обращения с животными.
        Услышав свое имя, Топаз начала пищать и тереться пушистым боком о щеку хозяина. Тот потрепал его по сине-зеленой шерстке, а Клисс кисло подумал, что защитники природы хоть сейчас примут Эмми в свои ряды, с распростертыми объятиями!
        - Ты хотел убить Поля - еще одно проявление бессмысленной жестокости. Жаль, что у меня не было возможности пригласить его на суд как потерпевшего и свидетеля обвинения. Хотел бы я показать ему Саймона Клисса! Поль считает меня воплощением мирового зла, наихудшим существом во Вселенной, но если бы он увидел тебя, он бы изменил свое мнение.

«Это вряд ли», - подумал съежившийся на полу Клисс.
        - Мне нравится мучить Поля, но я никогда не желал его смерти. Саймон, ты хотел, чтобы я умер и напоследок увидел, как умирают Поль и Топаз?
        - Да! Нет! Я хотел, чтобы вы все сгорели, и мне было все равно, что вы увидите напоследок! Я об этом вообще не думал! Я просто спасался! Я не сделал ничего плохого, я не мог иначе!
        - Ты знаешь, что испытывает тот, чью плоть пожирает огонь?
        - Знаю. Боль. Ужас. Надежду на помощь. Я видел много пожаров, я же был эксцессером…
        Теперь Саймон дрожал так, что перед глазами все прыгало.
        - На собственном опыте ты это знаешь?
        - Нет.
        - Значит, сейчас твой опыт обогатится новыми впечатлениями, - ухмыльнулся Эмми.
        - Послушайте, вы же остались живы, никто не умер! Раз вы оттуда выбрались, я не должен ни за что отвечать! Это несправедливо, господин Медо…
        - Саймон, ты не рассчитывал, что мы останемся живы, не так ли? Да и выбрались мы оттуда… м-м, как бы сказать… не по правилам, в обход всех законов природы. Твое преступление не может быть прощено, и ты будешь наказан. Подожди, сначала я унесу Топаза - он впечатлительный, я не хочу, чтобы он на это смотрел.
        Медо вышел и через минуту вернулся уже без Топаза, но с респиратором. Следом за ним в комнату въехал прозрачный шкаф с блестящими спиралями и захватами внутри.
        - Мне не нравится запах паленого мяса, - объяснил Медо оцепеневшему Клиссу перед тем, как надеть респиратор.
        Дверцы шкафа раскрылись. Повинуясь команде, «цербер» подхватил Саймона и швырнул внутрь. Саймон закричал - пронзительно, срывая голос, закричал еще до того, как почувствовал боль. Да, он видел много пожаров, когда снимал свои материалы для
«Перископа», видел, как люди и другие существа гибли в огне; иные из этих пожаров он сам же и устраивал, но он всегда соблюдал технику безопасности и ни разу не горел.
        Боль пожирала его тело, а он хотел и не мог потерять сознание, хотел и не мог сойти с ума. За что? Господи, за что? Это же несправедливо, такого с ним не должно было случиться… Наконец дверцы шкафа раздвинулись, «цербер», нимало не церемонясь, вытащил Клисса и бросил на платформу подъехавшего медицинского робота. Обожженный Саймон продолжал кричать. Он видел все как в тумане, хотя глаза были в порядке, лицо не пострадало. Когда платформа выплыла в коридор, он с мимолетным облегчением понял, что наконец-то падает в обморочную тьму.
        Они медленно скользили по затопленному сумерками снежному пространству - Поль и Ивена рядом, Стив на некотором расстоянии. Ивена не умела ходить на лыжах, но спешить было некуда.
        - …Бабушка хочет, чтобы я одевалась, как на Манокаре. Я уже другая, а она не понимает. Она скоро улетит домой, ей здесь не понравилось.
        - А тебе?
        - Мне нравится. Ты не полетишь туда больше, останешься с нами?
        Ивена держалась за руку Поля, он почти тащил ее. Похоже, что такой способ катания на лыжах пришелся ей по вкусу.
        - Не полечу. Ольга еще не сказала тебе, что в школу ты не вернешься?
        - Почему?
        - Тебе теперь придется жить вместе с нами - я имею в виду себя, Тину и Стива. Учиться дальше будешь экстерном. Иначе, если кто-нибудь захочет меня шантажировать, тебя опять могут захватить.
        - Ну и хорошо, - темные глаза Ивены за щитком шлема заблестели, это было видно даже в ультрамариновом полярном сумраке. - Хорошо, что мы будем вместе…
        Она сильно изменилась за прошедший год, из маленькой девочки превратилась в подростка. И выросла, ее макушка доставала Полю почти до плеча.
        Вдруг она смутилась, стала серьезной.
        - Поль, ты на меня правда не рассердился?
        - За что?
        - За то, что тебе из-за меня пришлось меняться.
        - Ивена, ты ни в чем не виновата. Я полицейский, пусть и бывший, для нас это предусмотренный профессиональный риск.
        Он произнес слова, которые сами собой подвернулись, - объяснение-штамп, камуфлирующее истинную причину: он просто не смог бы жить дальше, если бы не удалось ее спасти.
        - А я думала, ты сердишься и поэтому не хочешь со мной разговаривать… Ой!..
        Их лыжи зацепились друг за друга, и они опрокинулись в сугроб. В падении Поль успел извернуться таким образом, чтобы Ивена оказалась сверху. Герметичные термокостюмы были непроницаемы для снега, но сугроб оказался глубоким, коварно рыхлым - настоящая полярная зыбучка. Они барахтались и не могли выбраться.
        К ним подъехал Стив:
        - Что вы делаете?
        - Тонем в снегу! - радостно сообщила девочка. - А сейчас холодно?
        - Сто пятнадцать градусов по шкале Ри-Ласме, - отозвался Поль. - Или минус пятьдесят два по Цельсию.
        Он чувствовал тяжесть Ивены, видел рваные края продавленного сугроба и в этом обрамлении - темный силуэт Стива. Впервые с того дня, как они вернулись на Нез, Полю было хорошо. Он улыбнулся. Если бы эти каникулы могли длиться вечно…
        - Ри-Ласме - это незийская шкала, я ее в школе учила. Стив, а вытащи нас!
        Стив извлек из сугроба сначала Ивену, потом Поля, ухитрившись не провалиться в снежную зыбучку. Лыжи он достал с помощью телекинеза: к восторгу Ивены, те сами собой выскочили наружу. Одна лыжа треснула. Стив сдвинул крышечку укрепленного на запястье пульта, и аэрокар, висевший в отдалении, как темная рыбина в прозрачной синеватой воде над волнистым дном, ожил и поплыл в их сторону.
        Поль отвел взгляд - словно в этом нет ничего особенного, словно так и должно быть. А ведь совсем недавно Стив не нуждался в пультах, чтобы дистанционно управлять техникой, ему хватало ментальных импульсов. Он был похож на искалеченного спортсмена, который раньше запросто делал тройное сальто, а теперь с трудом одолевает лестницу между двумя этажами. Хотя спортсмен все же находится в лучшем положении: современная медицина позволяет достаточно быстро свести к нулю последствия любых травм, были бы средства на лечение.
        Поль видел, что произошло со Стивом: до нападения фальшивых космополовцев он выглядел как столб ослепительного цветного пламени, а теперь в этом пламени появились омертвелые участки, что-то вроде тусклых перемычек, разделяющих его на части. Сам Стив их не чувствовал, потому и сделать с ними ничего не мог - это ведь совсем не то, что регенерировать после физических повреждений.
        Они забрались в аэрокар. Стив управлял машиной бесконтактно, это получалось у него лучше, чем у Тины, и все же не так лихо, как раньше.
        Изредка из синего сумрака выплывали заиндевелые скалы, но их присутствие в этой реальности было кратковременным: они огибали машину и снова растворялись в морозном воздухе. Ивена сосредоточенно смотрела на снег - там иногда мелькали цепочки чьих-то следов. Заметив новую, девочка тормошила Поля, чтобы он тоже посмотрел. Ей очень хотелось увидеть тех, кто оставляет следы, но внизу все застыло и не было никакого движения.
        - Вернемся в отель, я найду тебе голофильмы про здешних животных, - сказал Стив.
        - Я хочу на кого-нибудь настоящего посмотреть, чтобы он там бегал… - Ивена опять вытянула шею и спросила, не отрываясь от иллюминатора: - А вы нашли то животное, которое вчера в энциклопедии искали?
        - Нашли, - отозвался Поль. - Уже после того, как ты ушла спать. Обитает на Тихаррои, вид - мурун, искусственно выведенный подвид - мурун декоративный. Нас интересует конкретный представитель этого вида по кличке Топаз.
        - А что вы сделаете с Топазом, когда убьете Лиргисо?
        - Не знаю.
        - Его нельзя просто выпустить, если он всегда был домашним, - озабоченно объяснила девочка. - У меня дома была кошка, а потом, когда все это случилось и меня забрали в приют, она убежала, и бабушка не знает, что с ней стало…
        Ее голос звучал грустно. Поль обнял ее за плечи и сказал:
        - Кошки умеют приспосабливаться. Наверное, твоя кошка поселилась в каком-нибудь подвале и ловит там мышей. А Топаза мы в зоопарк пристроим.
        Худенькие плечики Ивены прятались под жестким материалом костюма с термоизолирующим фторопластовым слоем - если бы не это, он бы вряд ли решился ее обнять.
        - Мы пойдем к Тлемлелху на праздник? - спросила Ивена.
        Поль ответил не сразу. Учитывая последние события, лучше бы им на этом празднике не появляться… Тлемлелх получил на Гелионском арт-фестивале престижнейшую для художника награду - Бриллиантовую Палитру - и по этому случаю устраивал большой прием. Хотя «большой» - это еще мягко сказано. Предполагалось, что гостей будет не меньше двух тысяч; Тина и Стив получили почетные персональные приглашения, но лауреат не забыл и о друзьях своих друзей.
        Не позвать их всех Тлемлелх просто не мог: пусть он пять лет назад эмигрировал с Лярна и не хотел туда возвращаться, он оставался Живущим-в-Прохладе и сохранил все стереотипы, присущие могндоэфрийской культуре. Не пригласить кого-то на светский прием - по могндоэфрийским меркам, это оскорбление. Однако теперь, когда они включены в списки гостей (Тина - под номером один, и остальная компания тоже в первой сотне, Тлемлелх это особо подчеркнул, ведь он так хотел сделать им приятное!), оскорбление будет нанесено хозяину, если они проигнорируют торжество.
        Тина уже сказала, что обязательно пойдет на прием, чтобы не расстраивать Тлемлелха. Ольга, Ли и Джеральд Крей тоже туда собирались, тем более что за ними никто не охотился.
        - Мы пойдем? - с надеждой повторила Ивена. - Он же иначе обидится, я слышала, как Тина с Ольгой об этом говорили. А у меня красивое бальное платье есть…
        - Посмотрим, - уклончиво ответил Поль. - Как Тина скажет.
        Отель прятался среди невысоких, белых от изморози скал, его купола металлически поблескивали в синем сумраке. Перед аэрокаром раздвинулись створки шлюза, ведущего в гараж: здесь все было устроено так, чтобы свести потери тепла к минимуму.
        - Поль, пошли в музей? - позвала Ивена, когда они сняли термокостюмы.

«Музеем» она называла большой холл с голограммами, изображающими полярную фауну Неза и быт здешних кочевников, каким он был в докосмическую эпоху. Потомки тех кочевников до сих пор живут в тундре, но теперь у них шатры из теплоизолирующих материалов, современные вездеходы, терминалы с выходом в глобальную Сеть. А на голограммах приземистые мохнатые уклепы с короноподобными рогами тянули сани, сделанные из ребер паюгама и уклепьих шкур, и незийки с лоснящимися серыми лицами, в меховых куртках, украшенных кожаными полосками с вышитым орнаментом, озябшими руками резали на ломтики промороженное мясо.
        - Почему у них так блестят лица?
        - Они смазывали их жиром, для защиты от мороза, - объяснил Поль.
        Девочка отошла к другой голограмме, где балькао преследовали косматого белого сьяфа, а в темном небе мерцали розовато-серебристые сполохи полярного сияния.
        - Какие странные собаки! - тихо заметила Ивена.
        - Это балькао. Собаки происходят с Земли, как и люди, а балькао - здешний вид.
        - А этот громадный кто?
        - Сьяф. Хищник.
        - Похож на растрепанное привидение.
        Она запрокинула голову, разглядывая слоистые сполохи в небе (голограммы были большие, во всю стену), а Поль смотрел на нее. Тоненькая, в пушистом голубом свитере с коротковатыми рукавами (бабушкин подарок, та не учла, что за время разлуки Ивена выросла) и синих джинсах, которые были предметом тихого ужаса Марчены Белем (на Манокаре девушка в штанах традиционно символизировала такой упадок нравов, что дальше некуда). Каштановые волосы разделены зигзагообразным пробором, при каждом движении покачиваются два хвостика. Под челкой блестит любопытный карий глаз - Поль видел Ивену сбоку, вполоборота.
        А если переключиться на измененное зрение, можно увидеть окутывающее девочку мягкое мерцание - его-то Поль и заметил в первую очередь, когда встретил Ивену в манокарском приюте, куда он внедрился под именем Полины Вердал, чтобы разыскать одну из вдов убитого президента.
        Тихая трель. Он сунул руку в карман, вытащил передатчик. Лучше бы он этого не делал.
        - Поль Лагайм слушает.
        - Поль, здравствуй. Как ты себя чувствуешь?
        Поль молчал. Услышать этот голос сейчас - это уже слишком! Ему хотелось выругаться, но он не мог в присутствии Ивены. Даже шепотом не мог.
        - Поль, ты ведь меня слышишь? Молчание не делает тебе чести. Ты ведешь себя невежливо, скажи что-нибудь!

«Я бы тебе много чего сказал, если б рядом никого не было…»
        Он нажал на кнопку «Прекращение связи» и прислонился к колонне, подпирающей сводчатый потолок. Передатчик он продолжал держать в руке, вскоре тот снова просигналил.
        - Поль Лагайм слушает.
        Возможно, это уже кто-то другой? Ага, конечно…
        - Поль, не отключай связь. После того, что между нами произошло, я тебя до безумия хочу, поэтому ты должен меня выслушать…
        Поль нажал на кнопку. Звук этого голоса вызывал у него легкую внутреннюю дрожь (может, сестра не так уж и не права, когда посылает его к психотерапевтам?), однако это никого, кроме него, не касалось. Если бы обладатель голоса находился здесь, Поль вновь попытался бы его убить, и никакая дрожь не помешала бы ему это сделать.
        Трель передатчика. Опять?
        - Поль, со мной так нельзя! Я тебе этого не прощу. Ты сам не понимаешь, насколько опасную игру ты избрал…
        Он вдавил кнопку. Новая трель.
        Поддавшись внезапному импульсу, Поль бросил передатчик на пол и ударил по нему каблуком, словно раздавил ядовитую гадину. Брызнули детали.
        Ивена вздрогнула, обернулась на звук.
        - Что случилось?
        - Я уронил передатчик и наступил на него.
        - А-а… - она посмотрела на обломки. - А я однажды кинула передатчиком в девочку, которая меня за хвостики дергала, и он тоже разбился. Это было в школе. Я в нее не попала.
        - Ивена, я пойду, - он постарался улыбнуться. - Все в порядке, позже увидимся.
        В пустом коридоре он сел на подоконник, прикрыл глаза. Дрожь понемногу проходила.
        Неподалеку открылась дверь. Тина. Двигалась она бесшумно, но Поль почувствовал ее присутствие.
        - Что с тобой?
        - Мне сейчас Лиргисо звонил. - Поль открыл глаза. - Хотел объясниться в любви. Придется теперь новый передатчик покупать.
        Он рассказал о происшествии в «музее» и с досадой добавил:
        - Жаль, что я не послал его подальше.
        - Так ты ему вообще ни слова не сказал? - уточнила Тина.
        Поль кивнул.
        - Тогда поздравляю, ты нанес ему более серьезное оскорбление, чем если бы послал. Для Живущего-в-Прохладе нет ничего хуже отказа в общении. В Могндоэфре те, с кем никто не хочет разговаривать, теряют статус и кончают с собой - раньше уходили во Фласс, а теперь, вероятно, что-то другое придумали. Могу представить, как Лиргисо сейчас бесится!
        - Очень рад, - мрачно усмехнулся Поль.
        - А я отбываю в Кеодос. Тлемлелх и Зелгони хотят со мной встретиться, насчет приема.
        На безлюдной улице фаодгианского пригорода ничего не произошло. Стычка около автоматического кафе, полтора десятка агентов с парализаторами, драка с применением телекинеза - все это был морок, плод охватившего Тину переутомления.
        По крайней мере, так это выглядело со стороны - хотя бы с точки зрения Ликарта Йорма Чил Зелгони, Тининого адвоката. А как еще оно могло выглядеть? За медицинской помощью никто не обращался, в морги никого не привозили - трупы и раненые испарились вместе с разбитым аэрокаром. Очевидцев, желающих поделиться впечатлениями, не нашлось; ни в полицию, ни в «Службу заботы» никаких заявлений не поступало.
        - По-вашему, я все это придумала? - спросила Тина.
        Она просила адвоката выяснить, что ей грозит за расправу с агентами неведомой галактической организации, и была обескуражена результатом.
        - Да нет, не придумали, - сдержанно усмехнулся Зелгони. На его худом лице, напоминающем череп, обтянутый серой высохшей кожей, проступило многозначительно-взвешивающее выражение. - Но факты показывают, что либо этого не было… либо же ваши противники заинтересованы в огласке еще меньше, чем вы. Я бы порекомендовал вам нанять охрану.
        - Я сама себе охрана, - усмехнулась Тина в ответ.
        Они сидели в полукруглой лоджии на втором этаже дворца Зелгони, пили похожее на компот вино с кусочками фруктов и ждали Тлемлелха. Во внутреннем дворике, вымощенном в шахматном порядке черной и белой плиткой, журчали симметрично расставленные мраморные фонтанчики в виде цветов. Обычно, когда адвокат принимал посетителей, там скользили в медленном танце полунагие серокожие танцовщицы в ожерельях из колокольчиков, но сегодня их не было: Зелгони решил обойтись без посторонних, чтобы не нервировать лишний раз секьюрити Тлемлелха.
        - Госпожа Хэдис, я бы хотел попросить вас об одном конфиденциальном одолжении. Тлемлелх для защиты от Лиргисо нанял телохранителей-экстрасенсов, вы не могли бы оценить их с точки зрения профессиональной пригодности? Я в этой области не специалист, но когда я посмотрел на них, у меня возникло подозрение, что мой клиент топит деньги в море… или выбрасывает на ветер, как говорят люди.
        - Я тоже не специалист. Стоит показать их Полю Лагайму, он точно разберется. А что за проблемы с приемом?
        - Сейчас неподходящий момент для такого мероприятия. И Лиргисо, и эта сумасшедшая банда с генератором антиматерии… Я советовал Тлемлелху отменить прием, но приглашения уже разосланы, и Тлемлелх утверждает, что отказаться от торжества на этой стадии для него смерти подобно. - Зелгони вздохнул. - Он добавил, что это не метафора.
        - Он Живущий-в-Прохладе, этим все сказано. Среди приглашенных есть энбоно?
        - Есть, и довольно много. Могндоэфрийское посольство в полном составе, двое или трое харлийских дипломатов высшего ранга… У Могндоэфры с Харлом трения, Галактическая Ассамблея пытается их помирить, но пока не преуспела.
        - Слишком разный образ жизни, - пожала плечами Тина. - Разные базовые ценности.
        - Как незийцу, мне трудно понять такую вражду, - Зелгони сцепил длинные худые пальцы и откинулся в скрипнувшем кресле, - хотя как юрист я повидал всякое. Кроме аккредитованных на Незе лярнийских дипломатов, Тлемлелх пригласил около полусотни своих соотечественников с Лярна, те уже начали бронировать места в гостиницах.
        - Он не может отказаться от приема, это его триумф. Пять лет назад могндоэфрийское высшее общество отвергло Тлемлелха только потому, что Лиргисо поставил его в дурацкое положение. История в общем-то пустяковая, но очень неприятная для Тлемлелха. В Могндоэфре жертвы таких историй добровольно умирают, и это считается нормой. Теперь Тлемлелх прославился на всю Галактику, получил Бриллиантовую Палитру, и энбоно сочтут за честь засвидетельствовать ему свое восхищение. Выглядеть красиво и выглядеть некрасиво - это для них ключевые моменты. Сообщить о торжестве и разослать приглашения, а потом отменить его - некрасиво, Тлемлелх на это не пойдет. Он опасается, что Лиргисо проникнет на вечеринку и все испортит?
        - Немного не так. - Зелгони встал с кресла, прислонился к перилам лоджии - высокий, худой, слегка сутулый, он был похож на персонифицированный вопросительный знак. - Тлемлелх уверен, что Лиргисо появится на приеме, но в то же время надеется, что без повода тот не станет портить вечеринку. Госпожа Хэдис, я бы предпочел, чтобы мы обсудили этот вопрос втроем.
        Адвокат устроился спиной к свету; его уши, даже для незийца чересчур вытянутые и острые, контрастно вырисовывались на фоне светлой стены по ту сторону дворика.
        - Хорошо, обсудим, - согласилась Тина.
        Вероятно, рационалист Зелгони не понял сумбурных и витиеватых объяснений Тлемлелха и пригласил ее в качестве переводчика, но сознаться в этом адвокату было неловко.
        - Тлемлелх предполагает, что Лиргисо…
        Его прервал перезвон колокольчиков. Из мобильного терминала в виде треножника с овальным экраном в антикварной серебряной раме полилась незийская речь: электронный секретарь докладывал о прибытии господина Тлемлелха с сопровождающими. Несколько минут спустя в лоджии стало тесно: Тлемлелха сопровождали два с лишним десятка «ми-гиайо» и трое телохранителей-экстрасенсов.
        После бурных приветствий, адресованных Тине, Тлемлелх поздоровался с адвокатом и уселся в кресло. Его тонко очерченное удлиненное лицо, бледно-зеленое с изумрудными губами и двумя вертикальными носовыми щелями, напоминало стилизованную театральную маску; блестящие вишневые глаза, слишком большие по сравнению с глазами людей или незийцев, усиливали впечатление театральности. Венчающий голову костяной гребень покрывала золотая краска, на веках переливались блестки, - этим Тлемлелх ограничился, в отличие от Лиргисо он пользовался косметикой очень умеренно. На нем был светлый костюм и плащ из
«ртутной» ткани - дань традиции: у себя на Лярне энбоно не носили никакой одежды, кроме плащей. К воротнику приколот автопереводчик в виде золотого цветка с жемчужной сердцевинкой.
        Телохранители-экстрасенсы встали за его креслом: низенький пожилой незиец с морщинистым лицом и двое людей - мужчина болезненного вида, с залысинами на висках и беспокойной мимикой, и девушка с длинной косой, переброшенной через плечо, подчеркнуто строгая, с той одухотворенностью во взгляде, которая у Тины обычно вызывала прилив скепсиса. Тина про себя хмыкнула: как, интересно, она должна оценивать их профессиональную пригодность?
        - Отойдите, у нас конфиденциальный разговор, - обратился Тлемлелх к своей свите. Он говорил на языке энбоно, с переливами и сложными горловыми модуляциями, а золотой цветок преобразовывал все это в человеческую речь, воспроизводя тембр и эмоциональную окраску.
        Охрана отступила к стенам и перилам лоджии, вокруг образовалось пустое пространство.
        - Тина, я боюсь, тебя удивит моя просьба. - Тлемлелх понизил голос, и переводчик тоже автоматически сбавил громкость. - Я прошу не трогать Лиргисо у меня в гостях.
        - Ты его, что ли, пригласил? - Тина не могла припомнить, когда она в последний раз так удивлялась.
        - Фласс меня упаси его приглашать… - Слуховые отростки Тлемлелха (они росли двумя пучками примерно там, где у людей находятся уши) нервно свернулись и опять распрямились. - Впрочем, от вас не буду скрывать - если бы я знал, где его найти, я бы отправил ему приглашение, ведь он стал опасным и могущественным демоном, и не хотел бы я разозлить его. Нет, он придет сам. Тина, прошу тебя, уговори Поля не нападать на него на приеме! Я понимаю желание Поля убить его, - он перешел на шепот, - и надеюсь, что рано или поздно кто-нибудь это сделает, но если на моем празднике произойдет скандал или, Фласс упаси, драка, получится некрасиво.
        - Подожди, что значит - не трогать? Он заявится к тебе в гости и устроит дебош, и никто не должен ему мешать?
        - Нет, Тина, он ведь Живущий-в-Прохладе! На приеме будут другие Живущие-в-Прохладе, поэтому Лиргисо не станет устраивать дебош, подобно рабу, которого остальные рабы не позвали на свою вульгарную пирушку. Он придет туда и будет вести себя так, словно его пригласили, будет всех ослеплять своим остроумием и своей утонченностью… В Могндоэфре его не случайно называли
«блистательным Лиргисо»! А потом, в конце, он, возможно, тонко намекнет, кто он такой… Или раскроет свое инкогнито иным способом, уже после торжества. Так поступают Живущие-в-Прохладе, но я не знаю, способны ли незийцы и люди почувствовать шарм такого поступка… - энбоно неуверенно поглядел на Тину, потом на адвоката.
        - Будем считать, что мы почувствовали шарм, - вздохнула Тина. - В общих чертах. Значит, по-твоему, он будет мирно слоняться среди гостей и всех подряд очаровывать, как на каком-нибудь великосветском приеме в Могндоэфре?
        - Вот-вот, как раньше в Могндоэфре, в том-то и дело! - Выразительное лицо Тлемлелха стало совсем несчастным. - Тина, определение «мирно» несовместимо со стилем Лиргисо. В Могндоэфре он постоянно шокировал общество своей изысканной дерзостью и грубостью, и Живущие-в-Прохладе терпели это лишь потому, что все его боялись.
        - Грубостью?.. Я много с ним общалась, но грубости не замечала, при всех его сволочных качествах. Он всегда изъясняется литературно, и его злит, если другие выражаются грубо.
        - О, человеческое сквернословие для него слишком вульгарно - рабский стиль, немыслимый для Живущего-в-Прохладе. Тина, если я скажу… простите, господин Зелгони, это отвлеченный пример… Если я скажу, что симметрия этих похожих на цветы фонтанчиков во дворе утомительна для взыскательного взора либо что низменная симметрия, пустившая корни в этом дворе, уже расцвела на радость хозяевам дома, и теперь остается дождаться плодов, - почувствуете ли вы вопиющую разницу между двумя фразами?
        Зелгони сделал неопределенный жест.
        - Вторая фраза более замысловата, - сказала Тина. - Первая проще, вот и вся разница.
        - Первая фраза вполне вежлива, а вторая ранит слух своей грубостью, однако заметить это способен только просвещенный энбоно. Лиргисо нередко разговаривал именно так, пренебрегая мнением окружающих. Кроме того, за ним водилась привычка сопровождать невинные словесные обороты оскорбительными движениями слуховых отростков, что придавало сказанному налет издевки. У людей нет слуховых отростков, и сейчас он так не может.
        - Разве что он научится шевелить ушами с целью оскорбить собеседника, - фыркнула Тина.
        - О нет, человеческие уши - не то. Пристрастие Лиргисо к непристойному макияжу тоже коробило Живущих-в-Прохладе. Можно разрисовать лицо узорами определенного характера у себя дома, когда ждешь партнера по тайным любовным играм, но появиться в таком виде в обществе - это шок. Лиргисо постоянно так поступал. Вот я и боюсь, что он выйдет за рамки приличий… Тина, если ты вдруг узнаешь его среди гостей, не согласишься ли ты за ним присмотреть? Ты тоже демоническое существо и сможешь, если что, остановить его. Только не бей его, а то некрасиво будет, если вы подеретесь… Драка двух демонов у меня на празднике - только этого не хватало!
        Умоляющий взгляд Тлемлелха заставил Тину воздержаться от комментариев. Она ограничилась тем, что закатила глаза к потолку.
        - Тина, пожалуйста! Ты единственная, с кем Лиргисо всегда считался.
        - Хорошо, - произнесла она сквозь зубы. - Присмотрю. Хотя лучше бы ты попросил меня вышвырнуть его с праздника.
        - Нет, Тина, этого делать нельзя! - Слуховые отростки Тлемлелха опять испуганно свернулись в спирали. - Если его попробуют вышвырнуть, он разозлится и уж тогда начнет вести себя как настоящий демон, а не как Живущий-в-Прохладе!
        - Чтобы обнаружить Лиргисо среди гостей, мне понадобится помощь твоих секьюрити.
        - У вас есть идея, как это сделать? - оживился Зелгони. До сих пор он сохранял невозмутимость, под которой, вероятно, пряталось недовольство.
        Тина рассказала о Топазе. Некоторое время назад появилась мода приходить на светские приемы и вечеринки с ручными экзотическими животными либо с биомехами - роботами, с виду неотличимыми от животных-прототипов; неизвестно, возьмет ли Лиргисо с собой тихаррианского муруна, но учесть такую возможность стоит.
        Пока обсуждали эту тему, Тина параллельно прислушивалась к беседе телохранителей-экстрасенсов: мужчина и девушка отступили в угол лоджии и там шептались - видимо, они не знали о том, что тергаронские киборги обладают куда более острым слухом, чем обычные люди.

«Петер, ты еще не понял, из светлых она или из темных? - озабоченно спрашивала девушка. - Я что-то пока не пойму…» «С ней все непросто, - многозначительным шепотом отозвался Петер. - Она киборг, в ней слишком много искусственного, от машины, это завихряет энергетику. Видишь браслет у нее на руке? Мне не нравится, что он черный, это отдает низкопоклонством перед тьмой. Все киборги носят такие браслеты». «Ага… - подхватила его коллега. - Я сразу почувствовала нехорошую энергетику этого браслета!»
        - Тлемлелх, сколько ты им платишь? - тихо поинтересовалась Тина.
        - Это высокооплачиваемые маги, - с оттенком гордости сообщил Живущий-в-Прохладе. - У каждого из них ежемесячный оклад - пять тысяч галактических кредиток плюс премия за риск. Я могу себе это позволить.
        - И они стоят этих денег?
        - Да кто их знает… - Тлемлелх покосился на экстрасенсов. - Это же маги! Тина, почему у тебя такое критическое выражение лица?
        После того как он попрощался с Тиной и Зелгони и отправился вместе со своей свитой в Месхандрийский университет, где ему предстояло читать лекцию, адвокат выжидательно посмотрел на Тину - он больше не скрывал недовольства, его лишенные ресниц серые веки слегка подрагивали, темные губы сжались в суровую линию.
        - Я думаю, с Лиргисо дело обстоит именно так, как он сказал, - заговорила Тина, предваряя вопрос. - Попробую нейтрализовать Лиргисо… Скорее всего, получится. Что касается экстрасенсов, я от них тоже не в восторге. Я имею в виду людей, насчет незийца ничего сказать не могу.
        - Я надеялся, что вы уговорите Тлемлелха отменить прием. Мало мне его крутого пилотажа и проблем с воздушной полицией, так теперь еще это мероприятие… Госпожа Хэдис, вы ведь не видели мою коллекцию старинной незийской керамики?
        - Нет, - Тину удивил такой поворот разговора.
        - Тогда я хотел бы показать ее вам. Пойдемте? У меня есть уникальные экспонаты, каких вы не найдете ни в одном музее…
        В сводчатом зале на втором этаже стояли витрины с покрытыми цветной глазурью вазами, блюдами, чашками, изразцовыми плитками, какими-то древними черепками в прозрачных футлярах. На стенах висели керамические панно. Зелгони распахнул спрятанную под одним из них дверцу и что-то переключил на пульте в нише.
        - Система против подслушивания, - объяснил он Тине. - На всякий случай… Лиргисо - не единственная проблема, меня очень беспокоят эти господа с генератором антиматерии.
        - Вы что-то о них знаете?
        - К сожалению, ничего конкретного. Это одна из тех силовых структур галактического масштаба, которые никому непосредственно не подчиняются, однако располагают солидными возможностями. Видимо, эта структура когда-то была создана при Галактической Ассамблее, но потом вышла из-под ее контроля и с тех пор существует автономно. Современный конгломерат цивилизаций обеспечивает благоприятные условия для таких паразитических образований. Мы привыкли к тому, что всякое государство имеет свой бюрократический аппарат, но история некоторых рас знает модели, когда государство обходилось без бюрократической системы. Возможно и обратное - самодостаточная бюрократическая система, не скованная контролем со стороны какого-либо государства.
        - Тогда чем они отличаются от межзвездных террористов?
        - Если разобраться, ничем. Проблем они создают не меньше, и власти большинства миров их не любят… Однако есть и такие, кто с ними сотрудничает, связи у этих структур, как правило, обширные. После инцидента с генератором антиматерии наше правительство приняло меры, чтобы выявить и выдворить с Неза их агентов, но особых успехов пока нет. Во всяком случае, нанести по Синсаодге массированный удар из космоса им не позволят, вооруженные силы будут патрулировать…
        Тлемлелх арендовал для своего праздника целый курортный комплекс в Синсаодге, его дом просто не вместил бы такое количество гостей и персонала.
        - Уже хорошо, - кивнула Тина. - А зачем бы им наносить этот массированный удар?
        - Затем, чтобы ликвидировать Лиргисо, а заодно и вас с господином Баталовым, - на худом сером лице адвоката появилась осуждающая усмешка. - Для них цель оправдывает средства - кажется, этот афоризм принадлежит основателю одной аналогичной организации на вашей планете-прародине? Свои цели они определяют сами, здесь им никто не указ.
        - Я думаю, на нас со Стивом никто не обидится, если мы разгромим эту шайку?
        - Да как же вы ее разгромите?
        - Так же, как разгромили восемь лет назад «Галактический лидер».
        - Некорректное сравнение, госпожа Хэдис. «Галактический лидер» был промышленно-торговой корпорацией, зарегистрированной на Ниаре, - ничего общего с подпольными бюрократическими структурами. Вы собираетесь ввязаться в бой с невидимой гидрой.
        - Нам этот бой навязывают. Спасибо, вы хотя бы немного прояснили, кто они такие.
        - Сплав самовоспроизводящейся бюрократической системы и хорошо законспирированной террористической организации. - Зелгони задумчиво побарабанил пальцами по витрине с драгоценными обломками доисторической посудины. - Боюсь, что они в любом случае не оставят вас в покое.
        Глава 9
        Весь мир - преисподняя, и большинство ее обитателей непрерывно страдают, а другие, избранные, тешатся их страданиями. Прошли те времена, когда Саймон Клисс принадлежал к числу избранных; сейчас он с ужасом чувствовал, что стал частицей той самой серой массы, которую его покойный шеф называл «живым сырьем». Это психопат Эмми - избранный. Несправедливость такого положения вещей терзала Клисса заодно с невообразимой адской болью; после операции боль утихла, а ощущение несправедливости осталось: он ведь не заурядная человеческая пешка, он эксцессер, закулисный властитель чужих судеб! Но Медо не собирался считаться с этим фактом.
        Зато Саймон снова стал самим собой. Теперь он видел в зеркале не ущербную личину Умазайки, а изможденное, невзрачное, болезненно нервное лицо Саймона Клисса - такое, как раньше. Или не совсем такое?.. Он не был уверен, что нанятый Эмми хирург-изувер восстановил его внешность вплоть до последних черточек, но результат его устраивал. Ему даже вживили обратно волосяные луковицы (какая же это была пытка!), и теперь он выглядел не лысым, как андроид с пластиковым черепом, а всего лишь наголо обритым.
        Чуть погодя волосы отрастут, и можно будет жить дальше, лишь бы найти способ сбежать от Медо. Больше он ни в какую западню не полезет, пусть Медо не надеется.
        Пока у Саймона не было возможности бежать. Когда он оправился после операции, Медо вколол ему дозу вектина - препарата, превращающего человека в безвольную марионетку, и в таком состоянии отвез на яхту. «Цербер», которого хозяин называл Млиагом (в каком чертовом языке откопал он это имечко?), сопровождал Клисса, как назойливая адская тень.
        Яхта была другая, не та, на которой они прилетели на Нез. Ее салон, отделенный от рубки раздвижной дверью, вызвал у Саймона приступ головокружения. Неправильной формы полость, лишенная граней и углов; стены, потолок и пол из гладкого сине-зеленого материала с беспокоящими воображение разводами в полупрозрачной толще; зеркала, очертаниями похожие на кляксы; светильники причудливо-отталкивающего вида. Черная ворсистая мебель - словно здесь расположилось на отдых семейство раскормленных гигантских пауков.
        Саймон дезориентированно озирался, его тошнило. В поисках спасения взгляд метнулся к единственному в этом помещении прямоугольнику: гравюра по металлу изображала выплывшего из ночных кошмаров монстра, который сжимал в объятиях обнаженного человека. Тьфу, гадость… Человек на гравюре кого-то Саймону напоминал. Ну да, буквально фотографическое сходство!
        - Это Поль, - проследив за его взглядом, сказал Эмми. - Я столько раз рисовал его, что даже счет потерял. Я сам спроектировал этот интерьер. Предпочитаю, чтобы окружающая среда отвечала моим вкусам.

«Оно и видно. Скажи мне, из какой психушки ты сбежал, и я скажу, кого надо отдать под суд за преступную халатность!»
        Эта мысль помогла Саймону более-менее справиться с головокружением и тошнотой.
        Медо упал в одно из безобразных черных кресел, развалился в непринужденной позе - видно было, что в этой обстановке он прекрасно себя чувствует. Клисс не смел сесть, хотя и ощущал слабость в ногах; рядом с ним замер «цербер».
        - Саймон, мне нечего делать, - отбросив с лица длинные волосы, сообщил Эмми. - Я специально организовал свои дела таким образом, чтобы провести некоторое время с Полем, не отвлекаясь на посторонние проблемы. Предполагалось что-то вроде медового месяца… Но ты похоронил мои планы, поэтому сейчас мы с тобой отправимся на одну умопомрачительно красивую планету и устроим там пикник на природе.
        Это было сказано самым невинным тоном, но у Саймона заныло под ложечкой: он сразу уловил, что ничего хорошего этот пикник ему не сулит.
        - Саймон, наше путешествие будет опасным. - Эмми ухмыльнулся. - Ты ведь оставил меня без пилота… Хинар - первоклассный навигатор-гиперпространственник, но сейчас он, твоими стараниями, в больнице, ему выращивают новую ногу. Что касается меня… скажем так, я пилот-непрофессионал. В течение долгого времени я руководил одной весьма крупной организацией, и навигаторы, которые находились у меня в подчинении, обучили меня космическому пилотированию.

«Долгого - это какого же? Тебе двадцать пять, ты просто чокнутый сопляк!»
        - Видишь ли, я предпочитаю все держать под контролем и научился этому на всякий случай. - Медо сплел пальцы, задумчиво посмотрел на свои темные с пурпурными бликами ногти. - Но только это меня и спасло, когда мне пришлось бежать из тюрьмы.

«А не из психушки? Таких, как ты, в других заведениях запирают».
        - Экзаменов по космическому пилотированию и навигации я не сдавал, так что сертификата у меня нет. Саймон, тебя ждет бездна острых ощущений - ты полетишь через гиперпространство с несертифицированным пилотом.
        Колени у Саймона задрожали. Он понял, что не сможет больше держаться на ногах, и тяжело сел на пол.
        - Не стоило калечить Хинара. Он сделал для меня расчеты, так что у нас есть шансы добраться до места назначения, но как пилот я всегда был дилетантом, чего не скрываю. - Эмми закинул руки за голову и рассмеялся.
        - Господин Медо… - выдавил Саймон. - Мы же оба пропадем… Гиперпространство не для человека!
        - Говорят, там обитают демоны, которые высасывают у людей психическую энергию… Для меня они не опасны, я ведь и сам такой, а насчет тебя - это уж как повезет.

«Естественно, захотят они твоей психической энергией травиться! Господи, что же делать?.. Господи, если ты есть, останови его!»
        Эмми никто не остановил. Как и в прошлый раз, он надел на голову Саймону перекрученную металлическую диадему, а сам уселся в кресло перед пультом и начал разгон. Одновременно он рассказывал, смакуя подробности, как однажды при выходе из гиперпространства зацепил по касательной астероид и еле добрался до пересадочной станции; как еще до этого, когда его обучали, ошибся с координатами и вынырнул в какой-то непонятной среде, где не было звезд, но сам вакуум как будто пронизывала светящаяся радужная паутина - хорошо, что рядом с ним сидел навигатор-профессионал, и они сразу нырнули обратно.
        После таких откровений ни один пассажир не полетел бы с ним по доброй воле, но Клиссу выбирать не приходилось: «цербер» запихнул его в кресло омерзительного дизайна, оплел своими манипуляторами и намертво зафиксировал. Если б не это, Саймон попытался бы силой остановить Медо - все равно терять нечего.
        Внезапно, словно подкрепляя признания Эмми, просигналил терминал внешней связи, и раздраженный голос потребовал, чтобы чертова яхта немедленно убиралась с курса космолайнера «Осака».
        - Видишь, Саймон, плохой из меня пилот. М-м, интересно, избежим мы столкновения с «Осакой» или нет?..
        Саймон закрыл глаза. Он всегда предчувствовал, что смерть его будет страшной, но он не хотел смотреть напоследок на тошнотворный сине-зеленый интерьер с зеркальными кляксами, отражающими его обреченное лицо.
        Столкновения они избежали - Клисс это понял, когда его охватило ни с чем не сравнимое муторное ощущение, которое запомнилось ему по прошлому посещению гиперпространства.
        Это было похоже на бред. Ехидная болтовня Эмми, подвижная туманная каша вокруг, отвратительное самочувствие… Наверное, прошло несколько часов, а потом все закончилось: они опять находились в трехмерном континууме.
        - Хинар просто прелесть - безупречные расчеты, - произнес Медо. - Иначе я бы его не держал. Его выгнали из ниарского военного флота за эпизодическое употребление наркотиков, и он долго не мог устроиться на работу по специальности, а я взял его и не жалею об этом. Видишь ли, Саймон, в эту область Вселенной трудно проникнуть извне. Через гиперпространство можно, однако нужны расчеты на порядок более сложные, чем при обычных путешествиях. Я уже летал сюда с Хинаром, но всего лишь как пассажир. Ты еще не понял, где мы находимся?
        Саймон пока понял только одно: риск был не настолько велик, как Эмми расписывал, - он воспользовался неоднократно проверенными расчетами, а для этого не обязательно быть профессионалом.
        Чувствовал себя Саймон препаршиво: интуиция подсказывала, что самое худшее впереди.
        - Нет. - В горле пересохло, и голос прозвучал хрипло, как карканье больной вороны.
        - Скоро узнаешь. Не вздумай вмешиваться, когда я буду объясняться с пограничниками, - если ты скажешь что-нибудь в своем излюбленном стиле, у них сложится неблагоприятное впечатление. Обитатели этой планеты слишком культурны и утонченны, чтобы знакомить их с перлами твоего красноречия. Вообще-то примем меры… Млиаг, заклей ему рот.

«Лучше бы ты дал мне глоток воды…..!»

«Цербер» залепил Клиссу рот полоской скотча.
        Вскоре просигналил терминал, а потом Саймон услышал странные мелодичные переливы - словно тенор пропел непонятную фразу, и вслед за этим тот же голос произнес на общегалактическом:
        - Уважаемые гости, вы обрадуете пограничный контроль, если назовете себя и сообщите, какова цель вашего приятного визита.
        Автопереводчик, понял Саймон.
        - Несокрушимый пограничный контроль, я Эммануил Медо, человек, гражданин Ниара. Я прибыл сюда как турист. Я знаю, как прекрасна ваша планета, подобная поврежденной, но вызывающей восторженный трепет драгоценности, и я мечтаю увидеть вашу стоцветносверкающую столицу, а также изумрудную агонию заката над Внутренним морем.

«Рехнуться надо, чтобы так сказать! - ужаснулся Саймон. - Сейчас они как шарахнут по нас из бортовых орудий, за один твой треп…»
        - Господин Медо, я старший офицер Энхеургл, - автопереводчик воспроизводил интонации, и если раньше патрульный говорил официальным тоном, то теперь его голос потеплел. - Ваша речь выдает чрезвычайно просвещенного представителя человеческой расы. Не сочтите за оскорбление, но мы должны подвергнуть вашу яхту досмотру, на это есть особые прискорбные причины. Вероятно, вы слышали о преступнике, чье имя не хочется произносить вслух? Мы должны убедиться в том, что у вас на борту нет некой установки противозаконного назначения, это неизбежная формальность. Сейчас мы с младшим офицером Амсенинхом прибудем на яхту, прошу вас приготовиться к стыковке.
        Эмми рассыпался в ответных любезностях - мол, он будет просто счастлив, если его яхта подвергнется досмотру, а Саймона ощутил проблеск надежды: может, патрульные сообразят, что не все тут чисто, когда увидят скрученного человека с заклеенным ртом?
        Створки, разделяющие салон и рубку, сомкнулись, Саймон больше не мог разобрать слов, но Эмми продолжал болтать с пограничниками на протяжении всего времени, пока два корабля сближались, за дверью звучали приглушенные голоса. Потом створки опять раздвинулись, Медо пересек салон, а «цербер» надел на голову Клиссу шлем с непрозрачным щитком. Зачем это?..
        Саймон понял, что офицеры Энхеургл и Амсенинх уже на борту, теперь голоса доносились из коридора. Видимо, патрульные осматривали одно помещение за другим.
        - …Переливы лака на ваших когтях при этом освещении восхитительны!.. - Голос Эмми.
        - Я вижу, господин Медо, вы тоже покрываете свои когти лаком? Нагие когти - это некрасиво и неприлично, однако не все представители вашей расы способны это понять. Вы обладаете редким для человека вкусом!
        Звук открывающейся двери. Изумленный то ли вздох, то ли возглас - Саймон понял так, что это реакция когтистых офицеров на его обездвиженную персону. Молчание.
        Потом старший из патрульных вымолвил:
        - О, какой дивный интерьер… Амсенинх, ты когда-нибудь видел подобное?.. Господин Медо, я беру свои слова назад - у вас не редкий вкус, у вас изумительный вкус! Я счастлив, что вы прилетели в мое дежурство и я могу созерцать эту пугающую красоту! Никогда еще досмотр инопланетного транспорта не приводил меня в такой восторг!
        - Это производит неизгладимое, ранящее впечатление! - подхватил его коллега. - Интересно, что почувствует тот, кто будет долго находиться в такой комнате? Это тревожит воображение, и я тоже счастлив, что я это увидел!
        - Я безмерно рад, что моя скромная яхта вам понравилась, - отозвался Медо.
        - А это кто? - наконец-то заинтересовался офицер Энхеургл. - Вы не сказали, что на борту находится еще один человек. Он тоже гражданин Ниара?
        - Не гражданин, а имущество, - возразил Эмми. - Что-то вроде раба.
        Саймон замычал - это был единственный доступный ему способ выразить протест.
        - Разве в Галактике есть рабство, господин Медо?
        - Официально - нет. Насколько я знаю, офицер Энхеургл, у вас его тоже формально упразднили… Вот и в Галактике то же самое!
        Все трое рассмеялись, словно во фразе Эмми содержался некий забавный подтекст.
        - Там у вас рубка? - спросил после паузы Энхеургл.
        - Да. Пожалуйста, посмотрите.
        - Досмотр закончен. Рекомендую вам связаться в Мигоне с Корпорацией Гостеприимства, она оказывает всевозможные любезные услуги инопланетным туристам. И не забывайте о том, что людям нельзя употреблять наши вина и приправы, это может вызвать у вас вкусовой шок. Было очень приятно с вами познакомиться, господин Медо.
        - Взаимно, господа офицеры.
        Они вышли в коридор, продолжая обмениваться комплиментами. Вернулся Эмми уже один. «Цербер» снял с Саймона шлем и содрал с губ скотч.
        - Я получил разрешение на посадку. - Медо с ухмылкой покачал головой. - Догматики… Стал бы я тащить сюда установку!.. Но они оба очень даже ничего, особенно этот Амсенинх… Саймон, не удивляйся, шлем нужен был ради твоего же спокойствия. Это не люди - если бы ты их увидел, у тебя началась бы истерика.
        - Почему они на меня закрыли глаза, раз они патруль? - прохрипел Саймон.
        - Потому что я сделал им ценные подарки. И еще потому, что я, в отличие от тебя, умею быть обаятельным. Млиаг, отпусти его и дай ему пить.
        Эмми направился в рубку, а Саймон пошевелил затекшими руками, неловко схватил поданный «цербером» стаканчик и осушил, вместе с водой глотая слезы. Все пограничники - взяточники, к какой бы расе ни принадлежали, он никогда в этом не сомневался.
        Напившись, он погрузился в болезненное неустойчивое оцепенение, готовое в любой момент смениться хаотичным брожением дурных предчувствий. Потом Эмми вышел из рубки и бросил:
        - Мы сели. Идем.
        Клисс замешкался, но Млиаг оторвал его от кресла и поволок к двери.
        Снаружи было тепло, как в незийских тропиках. Отливающее изумрудной зеленью солнце висело низко над горизонтом. Небо напоминало тронутый зеленоватой плесенью сыр, а там, где не то всходило, не то садилось здешнее светило, оно расслаивалось на темные и светлые малахитовые полосы. Смесь странных сладких запахов, как в парфюмерном магазине для негуманоидов. Ветвящаяся голубая трава, группы деревьев с мясистыми пластинками вместо листьев, на ветках сидят птицы с кожистыми перепончатыми крыльями, и такие же парят в небе - только их плачущие крики и тревожат тишину. Справа от яхты раскинулось болото, оккупированное цветущими зарослями всех оттенков радуги, слева, за чередой холмов, до самого горизонта блестит водная гладь.
        Не нравилось Саймону это место. Совершенно не нравилось.
        - Когда-то все это принадлежало мне, - голос Эмми звучал ностальгически грустно, - и это была лишь мизерная часть моих владений! Я любил здесь гулять, в одиночку или с гостями. Вон за теми холмами находится моя вилла, а на берегу моря стояла древняя колоннада, полуразрушенная, черная, зловещая, но при этом безумно красивая… Узнаю, кому она помешала, - поджарю на медленном огне. Как, однако, изменилось мое зрительное восприятие… Отличия почти неуловимы, но вижу я не так, как раньше.
        Он уставился на свою руку, слегка позеленевшую в лучах местного солнца. Саймон увидел, что он успел надеть перстни из темного металла, с сумрачно-синими сапфирами и черными алмазами - за такие побрякушки можно немало выручить… Поворачивая кисть, Медо любовался игрой солнечных искр в драгоценных камнях: псих, что с него взять! Если бы не «цербер», Саймон за это время сделал бы ноги.
        - Когда-нибудь все это опять станет моим, - опустив наконец руку, сказал Эмми. - Саймон, этот пейзаж тебе ничего не напоминает?
        Он кивнул на охваченное буйным цветением болото.
        - Я же не знал, что он настоящий… - прошептал Клисс.
        - Если помнишь, мы поспорили на твое левое ухо. Прими мои соболезнования, Саймон, ты проиграл пари. Я ведь обещал тебе пикник на природе?
        - Господин Медо, не надо… - Саймона волной накрыла обморочная слабость, и он уселся бы на землю, но «цербер» вытянул манипулятор, ухватил его за шиворот и теперь держал почти на весу. - Вы уже отомстили мне!
        - Ты понес наказание за теракт на вилле, а за все остальное тебе еще предстоит расплатиться. - Медо улыбнулся, и Клисс не видел в его тронутом зеленью лице ни проблеска жалости. - С первых же минут нашего знакомства ты обрушил на меня такой поток отвратительных оскорблений, что я поначалу был в шоке. Чтобы меня так беспардонно смешивали с грязью! Потом мне стало даже интересно, однако все имеет свой предел и свою цену. Саймон, меня нельзя безнаказанно оскорблять.
        - Когда я вас оскорблял? Ничего такого не было!
        - Увы, ты истинный питомец своего шефа… Я ведь хорошо знал твоего покойного шефа - я еще не говорил тебе об этом?
        Саймон убито помотал головой.
        - Я видел, как умирал твой шеф. Жалкое было зрелище.
        Это неправда. Этого просто не могло быть! Шеф, со всех сторон обложенный Космополом, киборгами, мутантами и прочей сволочью, умирал в своем бункере на Валгре, и рядом с ним не было никого… кроме Лиргисо, который его убил.
        - До тебя только сейчас дошло, кто я такой? - Золотисто-желтые глаза (у людей не бывает радужки такого цвета, и Клисс почему-то был уверен, что контактные линзы тут ни при чем) смотрели на него изучающе и насмешливо. - Помнится, твой шеф, он же мой многострадальный патрон, утверждал, что эксцессеры из «Перископа» - это интеллектуальные сливки человеческой расы. Я бы добавил - прокисшие сливки! Впрочем, бедный патрон не блистал умом, хотя и умел выглядеть интеллектуалом. На меня он всегда наводил тоску.
        Эта желтоглазая тварь - не человек. Зеленая нежить с когтями на шестипалых руках, костистым гребнем на лысой голове и подвижными червеобразными отростками вместо ушей - таким он был раньше, пока не вселился в краденое человеческое тело. Клисса чуть не стошнило, он рванулся в сторону, забился в захватах
«цербера». Удар по лицу заставил его всхлипнуть и обмякнуть.
        - Не люблю ксенофобов, - холодно сказал Лиргисо. - Могу тебя утешить, Саймон, наши чувства взаимны. Ты внушаешь мне столь же непреодолимое отвращение.
        - Я раскаиваюсь во всем, что про вас говорил, - выдавил немного овладевший собой Саймон. - Я же не знал, что это вы…
        - Когда меня оскорбляют заочно, это мне тоже не нравится. - Лиргисо скрестил на груди руки. - Так что не имеет значения, знал ты или нет. Я с удовольствием посмотрю, как ты съешь свое ухо… По какому рецепту его приготовить?
        - Подождите… Значит, тех пятерых из кафе тоже убили вы?
        Если становится горячо, надо перевести разговор на другую тему - так натаскивали Саймона в «Перископе», и сейчас самое время воспользоваться старыми навыками. Он спасется. Он всегда спасался. Преисподняя не раз пыталась его проглотить, однако он оказывался хитрее.
        - Возможно, тебя это позабавит, но я убил их из сентиментальных соображений.
        Ситуация была не та, чтобы Саймона что-то могло позабавить, но он готов был ухватиться за любую возможность оттянуть расправу.
        - Как это - из сентиментальных? - произнес он, стараясь не стучать зубами.
        - Я отомстил за своего донора. Эммануил Медо был не настолько интересным существом, чтобы я захотел его пощадить и подыскал другой вариант, но он был безобиден и не раздражал меня. Если бы не насущная необходимость сменить оболочку, я не стал бы его убивать. Я получил от него великолепное тело, и я ему весьма признателен. Возможно, его слабый неуспокоившийся дух до сих пор меня сопровождает? Не знаю. - Лиргисо усмехнулся. - Я собирался спросить об этом у Поля, но ты все испортил. Так или иначе, а я расквитался с теми, кто подвергал Эммануила Медо унижениям, и я надеюсь, что это импровизированное жертвоприношение ему понравилось.
        Выслушивая это бред, Саймон лихорадочно прикидывал, за какую бы еще тему уцепиться.
        - Господин Лиргисо, у меня появился вопрос…
        - Ты задашь его потом. После пикника. - Лиргисо достал из кармана предмет, в котором задохнувшийся от ужаса Клисс признал выкидной нож. - На этот раз больно не будет - для разнообразия… Иначе ты не сможешь в полной мере насладиться трапезой. Млиаг, сделай ему анестезию, левое ухо. Саймон, рекомендую воздержаться от крика.
        Со щелчком выскочило лезвие, сверкнувшее в зеленом луче лярнийского светила.
        Они перебрались в Хенуду после того, как Стив засек в окрестностях заполярного отеля чужие поисковые зонды.
        Погруженная в туманы горная страна исполосована долинами с жесткой желтоватой травой, в белесом мареве прячутся гейзеры и холодные озера. На склонах гор и в долинах растут готэхайво - лунные деревья, окутанные молочной пеной цветов; от их терпкого горьковатого аромата в горле возникает комок, особенно если тебя и без того осаждают невеселые мысли. У Поля было именно такое состояние, тревожное, неустойчивое, с осадком горечи. Когда он находился рядом с Ивеной, Стивом или Тиной, он казался оживленным и собранным - да он в это время и был таким, но стоило ему остаться в одиночестве, как хватало малейшего толчка, чтобы осадок всколыхнулся.
        Для того чтобы отделаться от собеседника, незачем разбивать передатчик, достаточно отключить связь. И ведь это случилось в присутствии Ивены! Хорошо, что в тот момент она смотрела не на него, а на голограмму, а то могла бы испугаться.
        Еще хуже становилось, когда он начинал перебирать свои ошибки. Он все сделал не так, как следовало: не сменил личность, хотя Черная Вдова дралась бы куда эффективней, чем Поль Лагайм; неправильно нанес удар, погубив таким образом свой единственный шанс, - если бы это видел Сенегав, его манокарский наставник, брюзжания хватило бы на несколько месяцев.
        Убийство было единственной страстью и единственным хобби отставного администратора третьего уровня Сенегава. Государственная служба безопасности выявила его и прибрала к рукам очень своевременно, иначе он окончил бы свои дни в экзекуторской под электроплетью, перед этим перерезав энное количество граждан в чистеньких манокарских подворотнях. В течение долгих лет прирожденный убийца служил родине, изводя врагов Великого Манокара, а после того, как ушел на покой, стал натаскивать начинающих киллеров, но душа тосковала по любимому делу. В конце концов Сенегав увлекся многоуровневыми компьютерными играми-убивалками с эффектом присутствия; особенно ему нравилась игра с интригующим названием
«Замочи бандита в сортире». Наставник Поля утверждал, что она очень старая, ее, мол, создали еще на древней Земле в докосмическую эпоху - одним словом, классика.
        Тина относилась к Сенегаву иронически, а Поль терпел его с трудом, только ради приобретения профессиональных навыков, необходимых для уничтожения Лиргисо. Как показала практика, время потрачено впустую.
        Воспоминания о том, что происходило между ним и Лиргисо, лежали глубже: словно скрытое под темной водой речное дно причудливого рельефа, с грязным илом, утопленниками и не знающими солнечного света гадами. Поль не хотел погружаться в этот омут. Уж лучше он будет мучиться из-за того, что оказался никудышным киллером, - своего рода буфер.
        Жутковатое ощущение сдвига реальности, которое он испытал на вилле у Лиргисо, не с чем было сравнить: его едва не затянуло в чужеродную реальность, подчиненную совсем другим законам, изобилующую кошмарными деталями. Поль чувствовал себя так, как будто чуть не утонул, но ценой невероятных усилий все-таки сумел выплыть, несмотря на воду в горле и судороги.
        Сейчас он постепенно возвращался в норму, и прогулки по Хенуду этому способствовали. Гуляли вчетвером. Тине и Стиву не в первый раз приходилось скрываться, для них это была не экзотика, а образ жизни, Ивене это даже понравилось, а Поль вначале не мог освоиться с тем, что ему надо от кого-то прятаться у себя дома, на Незе, но потом привык.
        Видимо, выглядел он теперь не так плохо, как раньше: Ольга, хотя и не отказалась от идеи сдать его психотерапевтам, уговаривала уже не так настойчиво.
        Желудок давно превратился в кровавые ошметья, ничегошеньки в этом желудке не осталось, и все равно Саймона рвало, раз за разом, который день подряд. Стоило только вспомнить ту тарелку с облитыми соусом розовыми кусочками…
        В прежние годы его бы такая картинка обрадовала: сюжет для фильма - пальчики оближешь! Но «Перископа» давно нет, да и не было уговора, чтобы Саймон Клисс оказался в роли жертвы, это ошибка, это подлость, ну кто же знал, что судьба когда-нибудь столкнет его с такой отъявленной сволочью, как Лиргисо!
        Ухо, допустим, можно вырастить новое, это сделают в любой клинике, где есть регенерационная аппаратура. Но Саймон потерял больше, чем ухо: он теперь даже думать не мог о еде, при одной мысли о ней его начинало тошнить. Он чувствовал, что это навсегда.
        Два раза в день в комнату, где он сидел взаперти под присмотром «цербера», вторгался медицинский автомат для внутривенного кормления, и Клисс получал порцию питательных веществ. Кормить его через зонд не было смысла, желудок тут же исторгал содержимое. Саймон подозревал, что Лиргисо обеспечил ему питание отнюдь не из гуманных соображений - наверняка додумался еще до какой-то пакости. Так оно и оказалось.
        - Саймон, можешь порадоваться, твои страдания скоро закончатся. Роковая ошибка природы будет исправлена, ты вернешься в свое естественное состояние и заодно получишь последний урок. Весьма ценный урок для такого ксенофоба, как ты.
        Пока Лиргисо говорил, его глаза меняли цвет: желтые, голубые, серые, зеленые, ярко-красные, как у виртуального демона, опять желтые…
        - Однажды ты высказал догадку, что я рубиконский киборг. Помнишь?
        - Так в этом же нет ничего такого, - тихим и слабым голосом (в горле саднило после затяжных рвотных спазмов) ответил Клисс. - В смысле, ничего обидного. Киборгов полно, я не хотел ничего плохого сказать.
        - Видишь ли, ты не угадал. Посмотри на мою руку.
        С левой кистью Лиргисо начало твориться что-то жуткое: кожа позеленела, ногти сузились, вытянулись и заострились… Это уже не ногти, а когти, да и сами пальцы выглядят иначе, и вообще их уже не пять, а шесть, и на тыльной стороне кисти переливаются вкрапленные прямо в кожу мелкие зашлифованные сапфиры…
        Саймон попятился на ватных ногах, заскулил от ужаса, получил затрещину от
«цербера» - и увидел, что наваждение исчезло. Холеная человеческая рука с лазерным маникюром на ухоженных ногтях, никакой мути.
        - Я не киборг, я оборотень, - усмехнулся Лиргисо. Он сжимал и разжимал пальцы, слегка морщась. - Я страстно этого желал, и у меня начало получаться. Пока я могу произвольно менять цвет радужной оболочки, а также трансформировать кисти рук - последняя процедура требует значительных усилий, кровообращение нарушается, но главное то, что я преодолел некий барьер и когда-нибудь научусь принимать свой прежний облик.
        Естественно, Саймона вырвало - небольшим сгустком слизи с кровавыми разводами, в его взбесившемся желудке ничего больше не было. «Цербер» проворно убрал за ним.
        - Реакция истинного ксенофоба, - отметил Лиргисо. - Саймон, ты бы знал, насколько больше удовольствий получает от жизни тот, кто свободен от ксенофобии! Однажды я занимался любовью с синиссом… Ты ведь знаешь, кто такие синиссы?
        Да кто же этого не знает? Омерзительные сухопутные цефалоподы, от полутора до двух с половиной метров ростом, с кожей антрацитово-черной, иссиня-черной, цвета маренго, а иногда мертвенно-белой, что особенно противно.
        - Мы познакомились на Ниаре, уже после того, как я стал Эммануилом Медо. Он оказался таким же, как я, любителем смелых экспериментов… Интересно, что при всех радикальных физиологических отличиях у нас с ним обнаружилось поразительное внутреннее сходство, и мы восхитительно проводили время. Это было похоже на волшебную феерию… или на бред сумасшедшего, если встать на твою точку зрения. Саймон, если бы я был, как ты, ксенофобом, я бы многое потерял!
        Ну, неужели он не понимает, что нельзя рассказывать Саймону Клиссу такие истории? Снова начались болезненные и бесплодные рвотные позывы. Саймон слышал, что есть то ли медуза, то ли рыба, которая, защищаясь от врага, выстреливает в него кусками собственного желудка, - похоже, что его несчастный желудок порывался проделать то же самое. Наконец спазмы прекратились. Дрожащий, мокрый от пота Клисс сидел на полу и снизу вверх затравленно смотрел на Лиргисо.
        - Я хочу кое-что тебе показать.

«Еще?..» - поежился Саймон.
        На этот раз Лиргисо достал карманный голопроектор, и в воздухе повисло изображение крупной паукообразной твари с суставчатыми лапами, жвалами, провисающим белесым брюшком. Саймон настолько обессилел, что его даже рвать не стало.
        - Это и будет твое последнее наказание, - сообщил Лиргисо.
        - Вы хотите скормить меня этой гадости? Не надо, проявите милосердие… Вы уже меня наказали! Господин Лиргисо, я могу для вас многое сделать! Вам нужен Поль? Я помогу вам до него добраться, я же эксцессер, в любую щель просочусь… Вы его получите, клянусь чем хотите!
        - Спасибо, Саймон. - На лице Лиргисо промелькнуло такое выражение, как будто он внутренне содрогнулся. - С меня довольно, теперь я буду устраивать свою личную жизнь без твоего содействия. Если я еще когда-нибудь встречу эксцессера, я его сразу убью - на всякий случай, как убивают бешеных животных. Это кудонский келнисуац, - он указал на голограмму. - Не бойся, есть тебя он не станет, у него растительная диета. Ты обменяешься с ним телами.
        - Не надо! - выдавил Саймон. - Я же человек, а это что?..
        - Ты всего лишь полуразумная тварь, опасная для окружающих. Ваша человеческая цивилизация не знает истинной иерархии, и это весьма печально… В результате полуживотные вроде тебя могут делать все, что хотят, а существа утонченные и высокоорганизованные не получают должного воспитания - достаточно посмотреть на Поля, чтобы убедиться в этом. У вас высшие ведут себя как низшие, а низшие, в свою очередь, мнят себя высшими - ужасающая деградация! - Лиргисо презрительно скривился. - Галактике есть чему поучиться у Лярна, там каждый знает свое место.
        Саймон никогда не был противником иерархии. Все люди равны? Как бы не так! Есть живое сырье, быдло, пешки, человеческий муравейник, и есть те, кто наверху, самые хитрые, самые ловкие - эксцессеры, например. Но сейчас, когда Лиргисо записал его в «низшие», он вдруг подумал, что идея равенства не так уж плоха.
        - Нет-нет… - прохрипел он. - Все мы равны перед Богом, перед законом, перед лицом Вселенной! Нельзя за одними признавать особые права, а других давить, как насекомых, нельзя!
        - Саймон, я вовсе не такой изверг, как тебе кажется. В действительности я ничего не имею против полуживотных - при условии, что они послушны и относятся к высшим существам с подобающим уважением. На Лярне я принадлежал к числу наиболее цивилизованных рабовладельцев, поскольку никогда не забывал о разнице между тварями вроде тебя и полезными рабами; когда из меня решили сделать пугало, об этом почему-то никто не вспомнил!
        - Точно, от людей не дождешься, чтоб тебя оценили по заслугам! - подхватил Саймон. - Кому вы это рассказываете?! Я же знаю, как это бывает, и если вы хотите отомстить им, я помогу, нельзя же такое спускать, просто обидно…
        - Помолчи, - холодно оборвал Лиргисо. - Те приемы, которым обучил тебя мой недалекий патрон, против меня неэффективны. Скоро ты переселишься в тело келнисуаца - надеюсь, что это излечит тебя от патологической ксенофобии, хотя бы под конец.
        - Я же умру!.. - всхлипнул Клисс. - Я недолго проживу в таком виде…
        - Не так все трагично. - Лиргисо улыбнулся. - Я уже проделывал это с такими, как ты. Сначала ты, безусловно, будешь мучиться, а потом твой рассудок постепенно угаснет, поскольку мозг у келнисуаца весьма примитивный. Ты адаптируешься и станешь стопроцентным животным, ни на что другое ты не годишься. По крайней мере, ничего больше не подорвешь! - Он состроил насмешливую гримасу. - Возможно, изредка тебе будут сниться странные сны… Саймон, я даю тебе время, чтобы ты мог проститься со своим человеческим телом, со своей памятью, со своим незаслуженным, увы, статусом разумного существа. У тебя есть несколько дней.
        Он выключил голограмму и ушел, а Саймон уткнулся лицом в ладони и заплакал навзрыд.
        Глава 10
        Еще один владелец тихаррианского муруна - третий по счету - стоял возле мозаичной колонны, наблюдал за группой около робота-официанта и не замечал Тины, которая наблюдала за ним.
        Худощавый шиайтианин с лимонно-желтой кожей, по плечам рассыпалось множество желтых и голубых косичек, на веках малиновые тени, в ушах золотые кольца. Тонкий нос с горбинкой, лицо подвижное, субтильное, ни намека на обычное для Лиргисо выражение иронии и превосходства - на этом лице отражалась противоречивая игра чувств, словно его обладатель хотел присоединиться к компании, которая угощалась шампанским, и в то же время чего-то стеснялся.
        Лиргисо такие проблемы незнакомы, он прирожденный контактер. И стиль одежды не тот: пестрота, близкая к безвкусице, дорого, но не элегантно. Учитывая артистичность Лиргисо, можно допустить, что он изображает робкого неврастеника, поскольку заметил Тину и хочет сбить ее с толку, но он не надел бы такой костюм.
        Тина была уверена, что это не он, и все же контрольный тест не помешает.
        - Шампанское желтое, как топаз, - произнесла она вполголоса, выделив последнее слово.
        Никакой реакции. Пушистый сине-зеленый мурун, вцепившийся в плечо хозяина, даже не шелохнулся.
        Она повернулась и пошла обратно. Идогсо Хешикавайди, литератор и историк-искусствовед с Шиайта, является, очевидно, именно тем, за кого себя выдает; никто не захватывал его тело, никто не прячется под его личиной. Ложная тревога.
        Ей приходилось лавировать среди скульптур, колонн, роботов-официантов с напитками на откидных столиках, принадлежащих к разным расам людей и нелюдей. Многие из гостей с макияжем, как принято в богемной среде, так что Лиргисо не будет среди них выделяться.
        Сама Тина тоже не слишком выделялась. На ней были брюки из черной бархатистой ткани, блузка из черной «зеркалки», с алмазным цветком на веерообразном воротнике, и черные лаковые туфли на удобной подошве. Браслет киборга прятался под манжетой длинного рукава, но те, кто интересуется Тиной Хэдис, вряд ли с кем-нибудь ее спутают.
        Приглашенных собралось не две тысячи, как предполагалось вначале, а раза в полтора больше, и гости продолжали прибывать. Тина уже видела Зелгони: тот опасался, что вместе с респектабельной публикой на прием могли просочиться агенты автономных подпольных спецслужб. Охрана располагала мощными сканерами, и вооруженным гостям предлагали сдать оружие в камеру хранения - обычная мера, это не вызывало ни удивления, ни протестов, но где гарантия, что агентов не снабдили аппаратурой, позволяющей одурачить сканеры?
        Когда-то Тина читала сочинения древнего земного писателя Станислава Лема, и ей запомнилось сравнение: государственная система должна функционировать, как хороший водопровод, - надежно и незаметно, не выходя за рамки необходимого. Примерно так обстояли дела на Незе. Манокарскую систему можно уподобить водопроводу непомерно разросшемуся, подчинившему себе все жизненное пространство; реформы Эланы Ришсем как раз на то и направлены, чтобы постепенно вернуть его в рамки необходимого и достаточного.
        Но самый тяжелый случай - лишенные сдерживающих факторов государственные институты без государства, вроде «Подразделения Игрек». Это уже взбесившийся водопровод: в любой момент тебя может ошпарить струей кипятка, и попробуй разберись, откуда она ударила! Или зайдешь к себе в спальню и вдруг обнаружишь посреди комнаты унитаз, засорившийся вдобавок…
        Зелгони, откровенно недовольный, снова попался навстречу Тине около арочного проема, ведущего в Хлиоритовый зал. Сказал, что с гостями форменное безобразие: Тлемлелх половины из них даже в лицо не знает, а охраны слишком мало для того, чтобы всех держать под контролем.
        Волшебное зеленоватое мерцание хлиорита, редкого манокарского минерала, заставляло вспомнить об изумрудном солнце над Лярном. Тлемлелх со своими телохранителями был здесь, его окружали усыпанные драгоценными камнями энбоно в шелковых плащах, а чуть поодаль стояли существа похожие на них, но принадлежащие к иной расе: более рослые и мускулистые, серокожие, как незийцы, с пестрыми полосками вдоль спинных хребтов и куцыми хвостиками. На них были короткие темные туники (дань инопланетным обычаям - на Лярне они ходят нагими) и пояса с кинжалами в богато украшенных ножнах.
        Тут же находились Стив, Поль, Ивена и Марчена Белем - ее Тлемлелх тоже пригласил, чтобы сделать приятное Ивене. Ольга, Джеральд и Ли ушли бродить по залам.
        - Не он, - сказала Тина. - А откуда здесь взялась толпа вооруженных негов?
        - Это свита Живущих-в-Прохладе. Те боятся Лиргисо, и им разрешили, в виде особого исключения, взять с собой телохранителей. - Стив взглянул на серокожих лярнийцев с более высокими, чем у энбоно, гребнями и более толстыми слуховыми отростками. - Я слышал, что они сильные бойцы.
        Стив был в неброском комбинезоне с дюжиной карманов, как обычно, это выделяло его из нарядной толпы гостей и персонала. Поль в вечернем костюме цвета морской волны вполне вписывался в общий стиль торжества, разве что был очень бледен, вокруг тревожных темных глаз залегли тени - настоящие, в отличие от тех, что украшали лица большинства гостей. Как и адвокат, он не ждал от этого праздника ничего хорошего. Рядом с ним стояла Ивена в длинном голубом платье с серебряными листьями, она смотрела по сторонам с любопытством, но время от времени обеспокоенно косилась на Поля: заметила, в каком он состоянии. Лицо ее бабушки, одетой скромно и опрятно, как и приличествует манокарке пятого уровня, скрывала вдовья вуаль.
        Тлемлелх разговаривал с высоким энбоно, чей фиолетовый плащ и фиолетовая окраска гребня указывали на принадлежность к Корпорации Хранителей Знания. Обнаружив, что Тина вернулась, оба направились к ней.
        - Тина, это постигающий тайны Леургл из Корпорации Хранителей Знания, известный в Могндоэфре ученый, - представил собеседника Тлемлелх. - Леургл, это алмазноослепительная Тина.
        - Я безмерно обязан вам, алмазноослепительная Тина, - учтиво поклонился Леургл. - Даже в большей степени, чем остальные энбоно. Однажды во время эксперимента у нас в лаборатории случился взрыв, и мне оторвало руку - с тех пор я вел печальное существование затворника, но после контакта с Галактикой на Лярне появилась импортная медицинская аппаратура, мне сделали регенерацию, и я возродился для полноценной жизни. В одиночестве есть своя грустная прелесть, подобная лунному свету над Флассом, и все же я рад был вернуться в общество. Благодаря контакту у нас также появились аэрокары, я наконец-то смог увидеть луну, похожую на огромную жемчужину в ночном небе, - это была моя давняя мечта, и вот она осуществилась! Вы же знаете о том, что наша луна никогда не появляется над Могндоэфрой: поскольку у нее стационарная орбита, ее белые лучи озаряют только Фласс и ничего, кроме Фласса…
        Ученый оказался столь же словоохотлив, как и остальные соотечественники Тлемлелха (Тина давно уже сделала вывод, что молчаливый энбоно - это нонсенс), но тут к ним подошла незийка-охранница с эмблемой «Ми-гиайо» на комбинезоне. Воспользовавшись паузой, Тина сказала, что счастлива познакомиться с Леурглом, извинилась и повернулась к девушке.
        - Прибыл еще один человек с тихаррианским муруном, м’гис, - сообщила охранница. - Эммануил Медо с Ниара.
        На экране ее наручного компа стройный длинноволосый парень поднимался по лестнице в вестибюле. На плече у него устроился мохнатый сине-зеленый комок.
        - Тлемлелх, - окликнула Тина, - ты знаешь этого Эммануила Медо?
        - Нет. - Тлемлелх хихикнул. - Но имя забавное!
        Другие энбоно тоже начали усмехаться.
        - Тогда как он попал в списки приглашенных, если ты его не знаешь?
        - Наверное, кто-то замолвил за него словечко… Я ведь не лично составлял все эти длинные списки! Те, кого я пригласил, могли порекомендовать своих протеже, как это принято.

«То-то Зелгони недоволен…»
        - А что насчет его имени?
        - Ануили - так называется похлебка из овощей, которую готовят себе чливьясы-прислужники. Это их любимое кушанье!

«Лиргисо вряд ли был бы в восторге от такого имени… Но если имя досталось ему вместе с телом - куда он денется? Еще один контрольный момент: если это он, наверняка он предпочитает, чтобы к нему обращались по фамилии».
        Тлемлелх догнал Тину возле арки.
        - Тина, как я счастлив, что он простил меня и прилетел на праздник! - Энбоно говорил торопливым шепотом, его большие круглые глаза цвета темной вишни сияли сквозь слезы. - Я так боялся, что он не примет мое приглашение или вдруг возьмет и в последний момент передумает…
        - О ком ты?
        - О Леургле. Мы с ним были очень близки, а потом, когда ему оторвало руку, все Живущие-в-Прохладе от него отвернулись, и я тоже… В Могндоэфре не принято, чтобы энбоно, получивший такую травму, продолжал жить - он должен уйти во Фласс, ибо увечье оскорбляет взыскательные взоры. Леургл не захотел умереть, но общались с ним только ученые из Корпорации Хранителей Знания, для остальных он словно перестал существовать. Тина, я давно уже стал другим, и сейчас я не поступил бы так, но прошлое не может растаять как снег - оно больше похоже на скалы, которые никуда не денутся, на серые и непреодолимые горные хребты. Тина, Леургл все-таки простил меня…
        - Я рада за тебя, но сейчас я должна проверить еще одного кандидата в Топазы.
        - Ты думаешь, тот человек со смешным именем - Лиргисо?
        - Не знаю. Посмотрим.
        За перемещениями Тины по анфиладе залов следила и охранная автоматика, и живые секьюрити, и Стив с Полем; ее уменьшенное изображение скользило по экранам множества мониторов и наручных компов. В случае чего ее прикроют. Если успеют.
        А толпа, как на карнавале: одни гости полунагие, другие в одеяниях из перьев и жемчужных нитей, в разноцветной коже и чешуе, в радужных туалетах, ежесекундно меняющих окраску. Эммануил Медо был в костюме из блестящей иссиня-черной чешуи: практично, поскольку на плече у него всеми своими коготками вцепился в толстый материал тихаррианский мурун.
        Медо разглядывал копии нефритовых скульптур Тлемлелха в зале, отделенном тонированной прозрачной стеной от громадного вестибюля с каскадами лестниц, где запоздавшие гости проходили через кордоны полицейского оцепления и сторожевых роботов. Вестибюль был залит светом плазменных ламп, но по эту сторону стены царил мягкий полумрак, лишь изваяния в стрельчатых нишах выделялись благодаря подсветке.
        Полумрак не помешал Тине рассмотреть Эммануила Медо. Рост немного выше среднего, вот и первое совпадение - тот же рост, что у Лиргисо, телепортировавшегося на
«Вестник Победы» (глазомер у Тины был непогрешимый, как и у всех тергаронских киборгов). Густые прямые волосы до середины лопаток, чередование каштановых, синих и сиреневых прядей. Черные алмазы на мочках ушей, и таким же камнем украшена ажурная диадема из темного металла. Веки и губы серебристо-серые, голубые глаза обведены резкими удлиняющими контурами, на ногтях темный с разводами лак. Эммануил Медо был очень красив, более красив, чем Крис Мерлей. Что ж, у Лиргисо было время, чтобы подыскать себе резервного «донора», близкого к идеалу.
        Тина не могла определить, заметил он ее или нет. Подойдя ближе, она позвала:
        - Топаз!
        Мурун встрепенулся, распахнул круглый золотистый глаз и опять зажмурился.
        Второе совпадение. Ни одно мало-мальски сообразительное ручное животное не способно проигнорировать свое имя.
        Медо повернулся. Не понять, застигла его Тина врасплох или он был к этому готов.
        - Извините, если помешала. Вашего муруна зовут Топаз?
        - Как вы угадали?

«Да еще бы не угадать, если мне Поль об этом сказал!»
        - У него глаза желтые, как топазы.
        - Я рад, что он вам понравился, - с обворожительной улыбкой отозвался Медо. - А меня зовут Эмми.
        - Тина. Как ваше полное имя?
        - Эммануил, но я предпочитаю, чтобы меня называли Эмми. Это звучит приятней, правда?

«Естественно, чтобы никаких ассоциаций с похлебкой для рабов…»
        - В соседнем зале устроили гравитационный фонтан с красным вином. Эмми, вы его еще не видели?
        - Нет, я только что прибыл.
        Кроме винного фонтана - в соседнем зале имелись галереи под потолком, закрытые для гостей. Если коротенькая беседа с очередным объектом проверки даст основания для подозрений, Тина должна завлечь его в ближайшее помещение с галереями: туда телепортируются Стив и Поль. Пусть Поль не сможет «увидеть» своим нечеловеческим зрением того, кто заэкранировался, - как раз эта невидимость и будет окончательным подтверждением; это напоминало Тине древнее поверье насчет того, что вампиры не отражаются в зеркалах.
        - Пойдемте туда, - покладисто согласился Эмми и попытался обнять ее за талию, но Тина проворно отступила. В отличие от Лиргисо, она так и не овладела телепортацией: если он ее отсюда утащит, вернуться назад будет проблематично.
        Вокруг фонтана толпились гости с кубками, а в воздухе переливалось, непрерывно меняя форму, нечто соблазнительное, мерцающее, рубиново-красное. Наконец оно обрушилось обратно в бассейн, обдав всех винными брызгами, и гости начали зачерпывать кубками жидкость - скорее, скорее, пока опять не включились антигравы.
        - Примитив, - с пренебрежительной усмешкой процедил Эмми. - На меня произвели впечатление скульптуры Тлемлелха: каждая линия и каждый изгиб полны тайной тоски, их можно созерцать часами, но устроить по соседству такой дурацкий аттракцион - это значит все испортить. Очень похоже на Тлемлелха!
        Тина запрокинула голову: на галерее стояли Стив, Поль и двое охранников; Поль показывал раскрытую ладонь - это означало, что в «запредельном режиме» он Тининого спутника не видит. Последнее подтверждение.
        - Ну, вот меня и разоблачили. - Лиргисо тоже взглянул вверх, с обезоруживающей улыбкой развел руками и послал в сторону галереи воздушный поцелуй.
        Тина увидела, как побледневший Поль потянулся к кобуре одного из «ми-гиайо» (своего оружия у него, как у гостя, не было), растерявшийся охранник отступил, его коллега схватил Поля за локоть… Она заопасалась, что сейчас на галерее начнется драка, но Стив сумел всех успокоить.
        - Так бы и дала тебе в морду.
        - Ты ведь этого не сделаешь, правда, великолепная Тина? - Лиргисо продолжал улыбаться. - Я пришел сюда не для пошлой драки на вечеринке, но если дойдет до насилия, буду защищаться, и кто-нибудь из гостей может пострадать… Стив и Поль слышат нас?
        - Да.
        Алмазный цветок на воротнике у Тины работал как передатчик на длинной волне; вряд ли у просочившихся на праздник агентов «Подразделения Игрек» есть приемники, способные ловить редко используемые длинные волны.
        - Тогда предупреждение всем троим: не трогайте меня, и я никого не трону, - он опять посмотрел вверх. - Тина, извини, но сейчас будет больно.
        Удар по вискам, всего на долю секунды… То самое сверхвысокочастотное излучение, гибельное для Стива, - с тех пор как у Тины развились паранормальные способности, ей тоже становилось от него плохо, пусть и не в такой степени, как Стиву. Тергаронские разработчики, проектировавшие боевых киборгов, позаботились о том, чтобы мозг идеального солдата был защищен от нежелательных внешних воздействий, и видоизмененная ткань черепа обеспечивала недурную экранировку - в том числе от пресловутого излучения, о котором тергаронцы понятия не имели.
        Мгновенная боль не помешала Тине шагнуть к Лиргисо, и теперь уже он отступил, вскинув руку в протестующем жесте:
        - Все, я выключил. Это была всего лишь коротенькая демонстрация.
        Тина посмотрела на галерею: белый, как сметана, Поль пошатывался и держался за голову, Стив оперся о перила, а охранники не понимали, что случилось.
        - Сейчас пройдет. - Лиргисо сочувственно улыбнулся. - Не вынуждайте меня к самообороне. Тина, я люблю тебя, я до легкого умопомрачения влюблен в Поля, я ничего не имею против Стива… хотя и считаю, что ему здесь не место, лучше бы он поскорее вернулся домой. Это вы всегда были инициаторами нашей вражды, но теперь у меня есть преимущество.
        - А почему на тебя это преимущество не действует? Твоя диадема - защитное устройство? То-то я удивилась, что ты надел такое оригинальное украшение…
        Лиргисо не ответил ни «да», ни «нет». Стив и Поль уже пришли в себя и наблюдали за ними сверху.
        - Как ты протащил излучатель мимо контроля? - задала Тина новый вопрос.
        - Сам не знаю. Ваш контроль надо скормить Флассу! Я приготовился трогательно объяснять, что это у меня редкий медицинский приборчик, который спасает меня от депрессий, но охранная система его проигнорировала.
        - Стив, ты слышал? - тихо произнесла Тина. - Здесь могут быть и другие излучатели.
        - Стив, не пытайся вывести из строя мой излучатель, - так же тихо произнес Лиргисо. - Ты сейчас не в том состоянии, чтобы твое превосходство можно было считать неоспоримым… Предлагаю перемирие.
        Впервые за все время их знакомства он обратился к Стиву на «ты» - верный признак того, что он не сомневается в своих силах.
        Передатчик у Тины был односторонний, так что она ответила за всех:
        - Перемирие - это значит, ты тоже не должен выходить из рамок.
        - Да я меньше всех заинтересован в скандале! Если здесь произойдет что-нибудь одиозное, виновником объявят меня, а зачем мне такая низкопробная слава?
        Что ж, Тлемлелх не ошибся в своих прогнозах.
        - Тогда мы согласны на перемирие, - сказала Тина. - Не будешь возражать, если я составлю тебе компанию?
        - Фласс, конечно же нет! Буду счастлив.

«Ты забыл о том, что дистанционно выводить технику из строя умеет не только Стив. Драки не будет, как я и обещала Тлемлелху, но излучатель твой накроется».
        Галерея наверху опустела, Стив вместе с Полем и охранниками телепортировался обратно в Хлиоритовый зал. Если ситуация станет рискованной, он придет на помощь, но Тина рассчитывала обойтись своими силами. Пусть Лиргисо превосходил ее как экстрасенс, зато она была боевым киборгом, способным переключаться в ускоренный режим, чем и воспользовалась, когда он попытался взять ее за руку.
        - Тина, почему? - Он скорчил расстроенную гримасу. - Я хочу поцеловать твою руку - помнишь, как на Дизайнерском форуме? У тебя там лазер, из которого ты выстрелила в меня на Лярне, какую же адскую боль я тогда испытывал… А когда я прикоснулся губами к твоей руке, ощущение было такое, словно я стою над невообразимой пропастью, я чуть не потерял сознание. Это был почти шок! Тина, я хотел бы еще раз испытать это ощущение. Можно?
        - Твоя проблема. - Тина отступила, когда он подался вперед. - К тебе в гости я не собираюсь.
        - Тина, у меня нет намерения похищать тебя и переселять в другое тело, - запротестовал Лиргисо. - Ни в коем случае! Я теперь и без этого сильнее тебя, и я не хочу разрушать стилевое единство - ты должна быть такой, как сейчас, смертоносной, стремительной, никому не подвластной. Тина, прошу тебя!
        - Если рискнешь вместе со мной телепортироваться - убью, - предупредила Тина и протянула ему руку.
        Никого из гостей сценка не заинтересовала. В воздухе над бассейном колыхалось, текуче меняя конфигурацию, сверкающее рубиново-красное полотнище, люди с кубками стояли вокруг и наблюдали за его танцем. У дальней колонны двое целовались. Небольшая птица с золотым хохолком, сидевшая на плече у дамы в платье из бело-розовых перьев, настороженно косилась на Топаза, который вдруг зашевелился и вытянул в ее сторону длинный тонкий хоботок, покрытый сине-зеленым пушком.
        Лиргисо притронулся губами к тыльной стороне Тининой кисти и снова выпрямился. Искушение сорвать с его головы диадему было велико, однако Тина удержалась: неизвестно, действительно это защитное устройство или так, для отвода глаз.
        - Тина, ты похожа на недостижимую ледяную звезду. Ты оставалась такой даже в теле Вероники Ло, и меня восхищает твоя верность однажды избранному стилю…
        - Молодой человек, ваш паук мою птичку пугает! - прервала его тираду дама в перьях.
        - Это не паук, а тихаррианский мурун, - любезно поправил Лиргисо. - Спокойно, Топаз, это не еда. Я тебя дома покормлю.
        Топаз не был согласен с тем, что птичка не еда, и они поскорее отошли в сторону. Одной мелочи секьюрити Тлемлелха не учли: многие гости, следуя моде, пришли на прием с ручными животными - и что здесь начнется, если представители фауны сцепятся между собой, а хозяева не смогут их утихомирить?
        - Поль рассказал, как ты спасал Топаза. Знаешь, меня это удивило.
        - Я к нему привязался, - усмехнулся Лиргисо. - Сколько я ни держал домашних животных, они всегда меня обожали. Возможно, тебя это позабавит, но я очень болезненно переношу потери, и если бы Топаз погиб, я бы серьезно переживал.
        - Почему тогда ты причиняешь потери другим, если понимаешь, что это такое?
        - Великолепная Тина, я - это я, а другие - это другие, - видимо, с точки зрения Лиргисо, объяснение было исчерпывающим.
        Винная масса опять обрушилась в бассейн, гости с кубками устремились за новыми порциями.
        - Пожалуй, я присоединюсь к ним, - сказала Тина.
        Пока Лиргисо держал ее руку, она тоже чувствовала себя так, словно висит над пропастью: что бы он ни говорил, доверять ему нельзя; в случае какой-нибудь каверзы она успеет отреагировать, но мало ли до чего он додумается… Теперь надо расслабиться, хотя бы символически. Тина взяла с подноса у робота-официанта золоченый кубок и шагнула к толпе около бассейна, но Лиргисо загородил ей дорогу:
        - Фласс, неужели ты собираешься в этом участвовать? Тина, опомнись, это же дурной тон!
        - Почему? В Могндоэфре тоже устраивают винные фонтаны.
        - Да, но без такого безобразия! - Лиргисо выглядел раздраженным. - У нас этими фонтанами любуются, вдыхают их пьянящие ароматы, но у нас не бывает вокруг них такой пошлой давки! Тина, смотри, они еще и толкают друг друга, чтобы поскорее зачерпнуть! - Он ехидно прищурился. - Я-то думал, что попал в изысканное общество… Неужели ты тоже туда полезешь?
        - Обязательно. У меня, как у киборга, больше всего шансов добраться до вина.
        - Я тебя не пущу. Через мой труп, понятно?
        - Значит, ты освобождаешь меня от того обещания?
        - Не освобождаю! Тина, умоляю тебя, не надо!
        Пока они препирались, включились антигравы фонтана, и в воздухе повисла переливчатая темно-красная лента Мебиуса, превратившаяся через секунду в более сложную структуру.
        - Гости Тлемлелха ведут себя как невоспитанная прислуга. - Лиргисо едко ухмыльнулся. - Чтобы Живущий-в-Прохладе допустил нечто подобное у себя на приеме… Я не думал, что Тлемлелх пал так низко! Тина, пойдем отсюда, я не могу на это смотреть.
        - Ты рассуждаешь, как моралист-догматик.
        Тина поставила на пол так и не пригодившийся кубок (роботы приберут) и направилась вместе с Лиргисо к арке. Эта стычка ее развеселила.
        - У меня есть моральные принципы: можно делать все, что угодно, лишь бы это не было отмечено печатью дурного тона. Согласись, это намного изящней, чем причудливые и непрактичные нагромождения твоих этических догм… О, что это?..
        У стены колыхался, пожирая пойманную жертву, огромный пестрый цветок, а остальные гости стояли вокруг, смотрели на это и не предпринимали никаких действий. Человек (не разобрать, мужчина или женщина) отчаянно пытался освободиться, гигантские лепестки то облепляли его, то раскрывались и хищно трепетали… Тина никогда не носила кинетическую одежду. Если процессор такого костюма вдруг начнет давать сбои - вот что произойдет. Без комментариев.
        Она сосредоточилась, ментально «нащупала» процессор, разъединила контакты, и живые лепестки обвисли, превратились в обыкновенные куски ткани. Задрапированный в это бесформенное одеяние растрепанный человек вряд ли понял, что получил помощь со стороны: процессор после продолжительной агонии издох окончательно, к этому шло.
        - Тина, зачем же ты вмешалась? - вздохнул Лиргисо. - Сценка была занятная и пикантная, я наблюдал ее с удовольствием.
        - Вот я и решила испортить тебе удовольствие.
        По залу с зеркально-черным полом медленно кружили многоярусные стеклянные столики - в этом Живущий-в-Прохладе «дурного тона» не усмотрел, и они взяли по коктейлю.
        - Я уже знаю, где вы нашли Поля. - Лиргисо пренебрежительно прищурился. - На свалке! Тина, я был изрядно шокирован. Сбежать на помойку, когда тебе предлагают изысканнейшее времяпрепровождение… Никогда бы не подумал, что он такой извращенец.
        - За Поля тебя стоит убить, - бросила она сухо.
        Лучше бы он эту тему не затрагивал. Тина была по рукам и ногам связана обязательствами - не убивать Лиргисо, не допускать никаких конфликтов с ним на сегодняшнем торжестве; не могла она сейчас рассчитаться за Поля.
        - Тина, почему вы с ним так поступили? - Взгляд Живущего-в-Прохладе стал серьезным, с оттенком упрека. У Лиргисо всегда была очень выразительная мимика, и он мог при желании выглядеть ходячим воплощением благородства - как сейчас, например.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Да эту вашу флассову затею с отравой! Поля отправили на смерть, и меня крайне опечалило и шокировало то, что ты тоже к этому причастна.
        Бить по больным местам - это он умел. Тина несколько секунд молча смотрела на внезапно утративший привлекательность, словно выцветший зал, потом заговорила:
        - Ошибаешься, я к этому не причастна. Думаю, ты и сам это понимаешь… несмотря на свою крайнюю опечаленность. Когда ты захватил Ивену и потребовал обмена, Поль готов был на все, чтобы ее выручить. Он связался с полицией и Космополом, потом подключились галактические спецслужбы… Сделать из Поля машину смерти - это была их идея, мы, к сожалению, не могли остановить их. А спровоцировал все это ты.
        Последнюю фразу Лиргисо проигнорировал.
        - Тина, в Могндоэфре меня не раз пытались отравить, да и сам я, случалось, прибегал к ядам для решения кое-каких проблем… Разумеется, я подумал об этом и принял меры предосторожности. Фласс, неужели галактические спецслужбы сомневаются в моих умственных способностях? Почти обидно… - Он ухмыльнулся, глядя на Тину поверх бокала.
        Она увидела, что радужка у него уже не голубая, а золотисто-желтая - как раньше, когда он был энбоно.
        - Твой донор был киборгом?
        - Меня все принимают за киборга, когда видят этот фокус, - его глаза стали кроваво-красными, потом опять желтыми. - Я умею много такого, что тебе даже не снилось, великолепная Тина. Стив разработал эффективную методику, но серьезных знаний у вас нет… А я некогда изучал древние лярнийские магические трактаты, и эта информация лежала в моей памяти мертвым грузом, пока не соединилась с методикой Стива. Если ты захочешь быть со мной, я тебя многому научу. Только не ревнуй меня к Полю - вы разные, и мои чувства к вам имеют разную природу.
        - Ага, теперь я еще и ревновать тебя буду! - Высказывания Лиргисо иногда ставили Тину в тупик.
        - Это я на всякий случай, - снисходительно пояснил Живущий-в-Прохладе. - Поля я люблю как жертву, тебе вряд ли понятна такая страсть. Увы, наше последнее свидание было коротким, но я получил ни с чем не сравнимое удовольствие. Он красиво держался, я был очарован… Правда, вначале он пытался разговаривать со мной на низменном языке рабов, но хватило двух пощечин, чтобы он оставил неподобающий стиль.
        Об этом Поль не рассказывал. Тина сжала зубы.
        - Тебя это разозлило? - Лиргисо с наигранным удивлением приподнял бровь. - Хм, пять лет назад, когда я был твоим пленником, ты не видела ничего дурного в том, чтобы дать мне пощечину, невзирая на мой статус Живущего-в-Прохладе, - помнишь, великолепная Тина?
        - Ты меня доставал.
        - Поль меня тоже… довел. - Лиргисо рассмеялся. - Ваше с ним пристрастие к ненормативной лексике всегда меня удручало. Если он не получил должного воспитания в детстве, стоит исправить эту ошибку хотя бы сейчас.
        - Если бы я не была связана словом, я бы тебя убила, - холодно бросила Тина.
        - Ты видишь только то, что лежит на поверхности, и не понимаешь истинной природы наших с Полем отношений. Это игра по взаимному согласию, хотя Поль никогда в этом не сознается. Между нами возникло непреодолимое притяжение с первых же минут знакомства, и вначале не я преследовал Поля, а он меня - он все делал для того, чтобы привлечь мое внимание!
        - Он сразу понял, что тебя надо прикончить.
        - Ну, так и прикончил бы! - ухмыльнулся Лиргисо. - У него дома в сейфе хранился целый арсенал, однако он ни разу не попытался выследить меня и убить. Выследить и затеять драку - этого было сколько угодно, меня это даже злило. Я ничего не имел против сближения, но стоило мне сделать шаг ему навстречу, как этот трус занимал оборонительную позицию. Что ж, если он хочет насилия, я умею играть и в такие игры.
        - Полный бред. Я знаю Поля лучше, чем ты. Все это не имеет ничего общего с правдой.
        Поль слышит их разговор. Тина нажала на сердцевинку приколотого к воротнику алмазного цветка - отключила передатчик.
        - Напрасно, - заметил Лиргисо.
        - На вилле он пытался тебя убить. Жаль, что у него не получилось.
        - М-м… он тебе не рассказывал про эту попытку?
        Живущий-в-Прохладе слегка прищурился, уголки губ подрагивали - словно на лицо пыталась выползти издевательская усмешка, но он пока что ее сдерживал.
        - В общих чертах. Подробностей я не знаю.
        - О, еще бы… - уже с откровенной издевкой протянул Лиргисо. - Знаешь, что он сделал? Взял вот такой бокал и разбил с одного удара, так что получилась этакая стеклянная пародия на стилет, - он повертел в пальцах пустой бокал из-под коктейля, с розоватой пеной на донышке, усмехнулся и покачал головой. - Нет, я за ним повторить не смогу. Дешевый трюк из арсенала манокарских киллеров, но выглядело довольно эффектно.
        - Ясно, - кивнула Тина. - Раз ты не сможешь - значит, трюк дешевый. Ну, и что дальше?
        - Тина, представь, что ты не киборг, силы у тебя, как у обыкновенного человека. Напротив сидит враг, которого надо непременно убить, оружие - стеклянный осколок примерно вот такой длины, - он развел большой и указательный пальцы. - Куда ты нанесешь удар?
        - В глаз.
        - Вот и я сделал бы то же самое, а Поль ударил в грудную клетку. Тина, так не убивают. - Лиргисо взял с проплывающего мимо столика еще один коктейль и добавил: - Это была всего лишь демонстрация, адски для меня болезненная, но не опасная.
        Учитывая, какую подготовку получил Поль, промах странный, но это еще не означает, что версия Лиргисо верна. Интуиция у Поля безошибочная, и если он не убил Лиргисо - причины для этого были… Неизвестно, что за причины. У Лиргисо есть защитное устройство, необходимое Стиву, Тине и Полю, - возможно, дело в этом? Сам Поль никаких объяснений дать не сможет: безотчетный импульс помешал ему нанести смертельный удар, и наверняка он сейчас мучается из-за этого, а потом окажется, что решение было оптимальным. Не случайно его прежнее полицейское начальство, пока могло, противилось его увольнению.
        - Почему твоя вилла чуть не взлетела на воздух?
        - О, это отдельная история! - Лиргисо скорчил неописуемую гримасу. - Спасибо моему бедному патрону, которого я любезно отправил на тот свет по твоей просьбе! Для того чтобы захватить Ивену, я нуждался в помощнике. Задача у него была несложная: обеспечить, чтобы девочка находилась в доступном для телепортации месте и не ускользнула в последний момент, - однако помощник рисковал попасть под выстрел. Сам я надел тяжелую десантную броню - кстати, я смотрелся в ней очень эффектно, - а моему наводчику даже бронежилет был противопоказан, это насторожило бы Ивениных телохранителей. Я не хотел подвергать риску своих людей и нашел идеальный, как мне показалось, вариант… - Он мученически закатил глаза. - Фласс, как же судьба меня на этот раз отделала! Вилла сгорела, Поль сбежал на свалку… Все, что создано моим бывшим патроном, проклято, я лишний раз в этом убедился.
        - При чем здесь твой бывший патрон?
        - Тина, ты ведь знаешь, кто такой Саймон Клисс?
        На экране мобильного монитора Тина и Лиргисо из черного зала перешли в дымчато-розовый и устроились на полупрозрачном, похожем на отшлифованную льдину, гелевом диване в углу. Губы Лиргисо беззвучно шевелились, он ехидно щурился и что-то говорил, кивая на группу гостей у противоположной стены, - видимо, они и были объектом его нападок.
        Гости как гости, в безукоризненных деловых костюмах, ничего особенного. Поль заметил среди них двух энбоно - в отличие от тех, что окружали Тлемлелха, эти тоже были в строгих костюмах и в одинаковых темно-зеленых плащах. Что-то неуловимо отличало их от приятелей Тлемлелха… Поль переключил на крупный план: да, эти лярнийцы другие - никакой косметики, нет ни лака на коротко подрезанных иззелено-белых когтях, ни вживленных в кожу драгоценных камней (вместо них на зеленой коже темнели коричневые пупырышки). Он затребовал справку: Гиявикоимонг, высший иерарх из Клана Властвующей Харла, чрезвычайный и полномочный посол Харла на Незе, и Сирьянкайо, также иерарх из Клана Властвующей, его первый советник.
        Лиргисо, судя по его гримасе, цедил в адрес дипломатов что-то совсем уж уничижительное; Тина перебила, тогда он повернулся к ней и начал о чем-то рассказывать, не обращая больше внимания на харлийских энбоно.
        Поль рассматривал своего врага. Тот пришел на праздник без грима - либо же маскировка у него была настолько искусная, что даже грим-сканеры ничего не выявили. Поль привык, думая о Лиргисо, представлять себе Криса Мерлея, но Эммануил Медо с роскошной гривой крашеных волос выглядел совсем иначе… разве что взгляд и характерная мимика те же самые.
        Высказывания Лиргисо Поля не слишком задели: это вроде царапины, которая причиняет мгновенную боль, а потом перестаешь обращать на нее внимание. На сверхчувственном уровне Поль постоянно входил в контакт с массивами информации, нередко тягостной и даже травмирующей, поэтому слова не имели для него такого значения, как для большинства людей. В общем, Тина могла бы и не выключать передатчик… Но само по себе знание о том, что Лиргисо находится рядом, заставляло его испытывать нервный озноб. Это был даже не страх: мучительное напряжение, постепенно нарастающее, оно давно уже стало невыносимым, но продолжало усиливаться.
        Стив бросал на него внимательные хмурые взгляды, потом предложил:
        - Давай я тебя отсюда телепортирую? На яхту, вместе с Ивеной. Тебе ведь незачем до конца оставаться.
        - Я останусь, - не согласился Поль. - Я нужен здесь.
        - Зачем?
        - Не знаю. Так оно будет лучше.
        Дальше Стив не настаивал. Он опять застыл перед терминалом в углу - вернее, застыла его физическая оболочка, а сам он нырнул в локальную компьютерную сеть.
        Медицинские приборы, работающие в сверхвысокочастотном диапазоне, не такая уж редкость. Они применяются для снятия болей, аллергических симптомов, спазмов, депрессивных и навязчивых состояний… Пронести через контроль излучатель Сефаргла под видом безобидного лечебного приборчика - до этого мог додуматься не один Лиргисо.
        То, что сторожевая система на излучатель не отреагировала, тоже наводило на нехорошие мысли: видимо, не так давно в нее влезли и кое-что поменяли в установках. Сейчас Стив пытался найти следы взлома.
        Охраны в Хлиоритовом зале находилось больше, чем гостей: «ми-гиайо» Тлемлелха и глыбоподобные серые лярнийцы с хвостиками и пестрыми хребтами плюс боевые машины, замаскированные под сверкающих белой и черной эмалью роботов-официантов. Все присутствующие уже знали о том, что Лиргисо появился на празднике. Поль чувствовал общую тревогу, как порывы шквального ветра, когда в небе кипит облачная каша, а на земле пляшут, извиваясь, пылевые столбы, - это было скорее впечатление, чем картинка; чтобы увидеть картинку, надо сменить личность и стать Полиной Вердал.
        Что-то надвигалось, как ползущий следом за пылевой круговертью грозовой фронт, и Поль не мог разобраться, связано это с Лиргисо или нет. Для него Лиргисо безусловно опасен, и это ощущение мешало определить, есть ли поблизости иные источники угрозы: оно перекрывало остальные импульсы, как громкая музыка глушит слабые звуки. Раз за разом Поль пытался сквозь него пробиться, но прогресса не было.
        Тина и Лиргисо все так же беседовали и пили шампанское, раза два Тина засмеялась. Похоже, ситуация там спокойная. Тлемлелх утверждает, что Тина имеет некоторое влияние на Лиргисо, - прав он или нет, неизвестно, но пока все идет в соответствии с планом.
        - Поль… - его осторожно тронули за руку.
        Ивена смотрела на него снизу вверх, ее блестящие покрасневшие глаза и дрожащие губы заставили Поля забыть об угрозах и проблемах.
        - Что случилось?
        Ивена вдруг порывисто прижалась к нему (Марчена Белем у нее за спиной сокрушенно всплеснула руками: негоже манокарской девочке так себя вести, да еще в людном месте!) и прошептала:
        - Поль, я боюсь, что вас со Стивом скоро убьют… И Тину тоже.
        - Погоди, кто нас может убить? - Поль принужденно усмехнулся: разговор очень даже в тему! - Этот тип, который тебя похищал?
        - Нет, - после короткой заминки возразила Ивена. - Он плохой, но он любит Тину, видно же сразу… - Она указала пальчиком на экран монитора, укрепленного на металлической стойке, словно изображение каким-то образом подтверждало ее слова. - Я боюсь, что кто-нибудь может всех вас убить, как у меня убили папу и маму… Не знаю…
        Она всхлипнула. Поль увлек ее к стене, где стояли кресла. Трое охранников пошли за ними и остановились в нескольких шагах; мобильный монитор, запрограммированный следовать за Полем, тоже развернулся и подъехал ближе. Размытые отражения растеклись по блестящим яшмовым плитам. На уединение рассчитывать нечего, зато наличие эскорта иллюзорно успокаивало.
        Поль чувствовал себя виноватым: он совсем забыл про Ивену, в то время как общая атмосфера тревожного ожидания на нее тоже подействовала, и еще как!
        - Хочешь домой? - спросил он негромко. - Стив вас с бабушкой мигом доставит на яхту, а мы вернемся позже.
        - Я хочу быть около тебя.
        Пока ничего настораживающего не происходило. Лиргисо и Тина продолжали мирно разговаривать; гости бродили по залам, угощались, беседовали; Живущие-в-Прохладе тоже расслабились и оживленно что-то обсуждали, их мелодичная речь, полная недоступных для человеческой гортани переливов, звучала, как странная музыка. Есть ли повод для беспокойства? Есть. Поль это чувствовал.
        - Подожди.
        Он взял у ближайшего робота-официанта (или у боевой единицы, готовой по команде оператора ринуться в драку?) два безалкогольных коктейля и вазочку с мороженым, вернулся к Ивене.
        - Это тебе. - Вазочку и один из бокалов Поль поставил на широкий деревянный подлокотник, из второго бокала отпил, потом придвинул соседнее кресло и устроился напротив. - Я слишком увлекся работой, мозги немного перегрелись.
        - А разве у тебя здесь тоже работа?
        - Да. Я чувствую то, что не могут почувствовать другие, анализирую эту информацию, делаю выводы - и сообщаю о них остальным. Тем же самым я занимался, когда охранял президента на Манокаре, а сейчас мы вроде как следим за порядком на этой вечеринке. - Он понял, что улыбка все равно получится вымученная, и отказался от попытки улыбнуться. - Можно считать, что я экстрасенс.
        - Как они? - Ивена покосилась на экстрасенсов Тлемлелха, которые стояли чуть в стороне от компании энбоно.
        - Не знаю. Вкусный коктейль, ага?
        - Поль, прости меня. - Глаза Ивены опять наполнились слезами. - Пожалуйста, прости…
        Вот уже второй день она постоянно просила у него прощения и смотрела при этом так, что у Поля сердце сжималось - так смотрят на смертельно больного или на человека, перенесшего тяжелую потерю. Он не мог понять, в чем дело, а от объяснений Ивена уклонялась.
        - Скажи наконец, за что! Ивена, от недоговариваний очень много вреда. В жизни хватает неопределенного, и если ты можешь сказать точно, о чем идет речь, - лучше говори точно. Стив и Тина всегда так делают, поэтому с ними легко общаться.
        Ивена уткнулась в бокал и после затянувшегося молчания прошептала:
        - Бабушка меня наругала… что я разговаривала с незнакомым человеком, который был похож на Умазайку, и ты из-за меня… Она сказала, что ты мне никогда не простишь…
        Бокал у нее в руке задрожал, на бледных щеках блестели две дорожки.
        - Чего я никогда не прощу?
        - Бабушка сказала, что тебя из-за меня изнасиловали, - произнесла Ивена еле слышно.
        - Привет!.. - вздохнул Поль. - До этого, к счастью, не дошло, бабушка немного преувеличивает. Где она почерпнула такие сведения?
        - Она сказала, об этом говорили по телевизору, в какой-то передаче…

«Убью телевизионщиков! Только такой известности мне и не хватало…»
        - Все в порядке, - сказал он вслух. - Досадно, конечно, это не тот имидж, о котором я всю жизнь мечтал, но никакой катастрофы не случилось. Ивена, мы живем на Незе, а не на Манокаре, и презирать меня из-за этого или относиться ко мне хуже, чем раньше, никто здесь не будет. У нас нормальный, цивилизованный мир. Ты ни в чем не виновата, и тебе не за что просить прощения, а бабушке лучше бы чуть поменьше смотреть телевизор.
        - Ли сказала, ее от телевизора за уши не оттащишь. - Ивена в последний раз шмыгнула носом и вытерла слезы. - Она сначала домой поскорей хотела, а теперь уже не хочет, потому что там нет такой телестенки, как в холле у Ольги, и такой массы каналов.
        - А погулять в Сети она еще не пробовала? - Теперь Поль улыбнулся без всяких усилий.
        - Нет. Она шлем надевать боится - говорит, что тогда компьютер ее зомбирует.
        Поль усмехнулся, потом снова нахмурился: его смутные ощущения никуда не делись, и он по-прежнему не мог сделать никаких удовлетворительных выводов.
        - Что?.. - В глазах у девочки мелькнул испуг.
        - Все в порядке. Не принимай перепады моего настроения на свой счет, хорошо? У меня сложности. Я же тебе объяснил насчет работы экстрасенса? Так вот, я не могу разобраться в обстановке, очень все запутано, и я не понимаю, что делать дальше.
        - Жалко, что я не экстрасенс, а то бы я могла тебе помочь… А поговори с другими экстрасенсами, вдруг вы вместе поймете!
        - Наверное, стоит. Видишь, ты мне уже помогла.
        Он допил коктейль, поставил бокал на подлокотник и направился к группе около скульптуры с зеркальным покрытием: проконсультироваться с коллегами - это дельный совет. - …Тина, ты даже вообразить не можешь, каких оскорблений я натерпелся от Саймона Клисса! Его хамские отзывы обо мне, о Лярне, о расе энбоно могли бы шокировать любое цивилизованное существо - как будто тварь по имени Клисс подсознательно чувствовала, что испытывает мое терпение. Он также предлагал мне украсть у Ивены браслет и выручку поделить пополам - как тебе это нравится? О, иногда я могу, за счет какой-нибудь изящной и непредсказуемой комбинации, присвоить партию ценных ископаемых, наркотиков или оружия - бизнес есть бизнес, надо же мне где-то брать деньги… Но чтобы я воровал золотые безделушки у маленьких девочек! Тина, меня это сразило. А в каких гнусных выражениях Клисс говорил о моей интимной жизни… Теперь я доподлинно знаю, что означает человеческая идиома «смешать с грязью»!
        - Я одного не понимаю, - пожала плечами Тина, - почему ты все это терпел, а не вышвырнул его сразу, еще на Ниаре?
        Лиргисо помолчал, потом усмехнулся:
        - Поиздеваться над собой захотелось. Иногда меня посещает такое странное желание.
        - Ну, тогда тебя можно поздравить - ты получил то, что заказывал.
        - Ты мне никогда не сочувствовала. Кому угодно, только не мне! Но какая же гадость эти эксцессеры… Его оставили без присмотра, а он тут же приготовил взрывчатку из подручного материала и заминировал мою виллу! Там было много красивого - жаль, что все это погибло.
        - А кто оставил эксцессера без присмотра? Почему ты вообще сделал такую глупость?
        Лиргисо вздохнул, откинулся на полупрозрачную спинку дивана, сквозь которую просвечивала полированная стена в розоватых разводах, и подарил Тине доверительную улыбку.
        - Увы, я до сих пор не привык к некоторым парадоксам человеческого мышления… Если высший не нуждается в услугах раба, тому надлежит терпеливо ждать, не создавая хозяину проблем, - так ведут себя рабы на Лярне, и это вполне естественно. Я наконец-то получил Поля, мой ум был занят картинами предстоящих наслаждений, и я совсем упустил из виду то, что в вашей галактике, где все извращено, подобные Саймону Клиссу низшие твари не считают себя рабами.
        - Так ты рассчитывал, что он будет вести себя как лярнийский раб? Человек, ниарский гражданин, еще и эксцессер!.. Боюсь, что при последнем перемещении тебе достались мозги с незаметным, но существенным дефектом.
        Желтые глаза Лиргисо на секунду сузились.
        - Тина, не надо издеваться, я злопамятный. Неутоленное вожделение затуманило мой разум, и мне было не до Саймона Клисса.
        - Короче, ты почти свихнулся от похоти, ничего не соображал и не обращал внимания на то, что делает у тебя под носом другой такой же свихнувшийся сукин сын. Но все это, разумеется, не мешает тебе оставаться высшим существом.
        - Тина, не надо! - В глубине его глаз вспыхнули опасные огоньки.
        - Вас с Клиссом не жалко - стало бы в Галактике двумя мерзавцами меньше, но заодно с вами еще и Поль чуть не погиб.
        - Великолепная Тина, ты сейчас продемонстрировала ту самую извращенность мышления, о которой я говорил. - Огоньки погасли, он овладел собой и высокомерно усмехнулся. - Разве можно сравнивать меня и Саймона Клисса?
        - Можно.
        - Фласс… Незаметные для тебя, но существенные дефекты твоего мышления несказанно меня печалят. - Живущий-в-Прохладе вернул ей оскорбление и, не дождавшись реакции, со вздохом продолжил: - Между мной и Клиссом лежит пропасть. Иерархия есть везде, изумительная Тина, всегда есть высшие, низшие и те, кто находится на промежуточных уровнях. Я принадлежал к высшей элите на Лярне, и я буду принадлежать к элите где угодно, поскольку я обладаю могуществом и властью, это мои неотъемлемые качества. А такие, как Саймон Клисс, - это грязь под ногами, рабы, полуживотные. Общество может сколь угодно играть в равенство, но всегда есть те, кто господствует, и те, чей удел повиноваться.
        - Судя по результату, Саймона Клисса ты в этом не убедил.
        - Его развратила ниарская демократия, - фыркнул Лиргисо. - Тина, согласись, что полуживотные должны знать свое место, без этого общество не будет по-настоящему цивилизованным.
        - Ты забыл об одной мелочи.
        - О какой же?
        - Я сама - из манокарских полуживотных, так что твои рассуждения меня не воодушевляют.
        - Фласс, да у меня и в мыслях не было причислять тебя к низшим! Безусловно, ты, как и я, принадлежишь к высокоорганизованным существам. Манокарская иерархия забавна и несовершенна, а я сейчас говорю об истинной иерархии, столь же незыблемой, как физические законы.
        - Иерархия существует только для тех, кто в ней нуждается. Ее можно выстраивать по-разному - в зависимости от того, каковы твои интересы, но я всегда обходилась без нее.
        - Даже на Тергароне? - Лиргисо насмешливо скривился. - Сколько раз тебя там сажали на гауптвахту за нарушение субординации?
        - Ни разу. Я могу считаться с чужими правилами, но для меня это условные правила, необязательные. На Тергароне я делала вид, что признаю субординацию, и все были довольны.
        В зале появилась высокая тонкая незийка с пепельной кожей, около нее кружили, как летучие насекомые вокруг стебля с набухающим бутоном, миниатюрные мобильные терминалы на антигравах. Незийка подошла к группе у противоположной стены, быстрый обмен репликами - и гости в строгих костюмах направились к выходу. Не то чтобы они торопились, но двигались целеустремленно; некоторые из них, в том числе двое харлийских энбоно в официальных изумрудно-зеленых плащах, бросали вскользь напряженные взгляды на Тину и ее собеседника.
        - Эвакуация дипломатов! - Лиргисо наблюдал за покидающей зал компанией, не тая ухмылки. - Их предупредили, что я здесь. Тина, все же как тебе нравится то, что Тлемлелх, Живущий-в-Прохладе, пригласил на свою вечеринку харлийскую деревенщину?
        - Почему бы и нет, если харлийский посол поздравил Тлемлелха с наградой?
        Лиргисо скорчил ироническую, утомленную и вместе с тем снисходительную мину, потом откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза и тихо произнес:
        - Тина, как же я хочу его… Ты когда-нибудь сходила с ума от желания?
        - Кого ты хочешь - харлийского посла?
        - Фласс, гадость какая… - он, не открывая глаз, поморщился. - Надо же до такого додуматься! Я хочу Поля. Когда я укусил его, он закричал, это было чудесно… Подозреваю, что в прошлой жизни я был вампиром.
        - Или цепной собакой с дурным характером.
        - Тина, нельзя же все так опошлять!
        Тина промолчала. Она чувствовала, что перегибает: как бы она ни злилась из-за Поля, сейчас не время для ссоры. Ее ведь просили присмотреть за тем, чтобы Лиргисо на этом торжестве никому не навредил, чтобы все было мирно и гладко.
        Топаз вдруг зашевелился и попытался перебраться с плеча хозяина на спинку дивана, Лиргисо начал его успокаивать.
        - У него есть привычка зарываться в мягкую мебель, - объяснил он Тине, когда мурун затих. - Однажды он попытался сделать ямку в гелевом кресле, разодрал оболочку и чуть не утонул в геле. Очень испугался, бедняжка, хотя робот его сразу вытащил, и еще его пришлось искупать, а он этого не любит.
        Тина вслед за Лиргисо встала, и они пошли к арке, за которой мелькало в полумраке что-то цветное.
        - Фласс, а ведь ты опять заморочила мне голову! - усмехнулся Лиргисо. - Я почти поверил в то, что ты не признаешь никакой иерархии, но это наглый блеф. Твоя иерархия примитивна до блаженного идиотизма: есть хорошие и плохие, и меня ты причисляешь к плохим, к низшим. Тот, кто первый придумал черно-белую этику, заслуживает самых изощренных пыток.
        В его голосе звучала такая ненависть, что Топаз занервничал; Лиргисо погладил его, успокаивая.
        - Почему?
        - Потому что именно это разделяет нас. Схоластические принципы для тебя важнее, чем мои чувства. И еще Стив… Тина, неужели ты до сих пор не поняла, что Стив - это иллюзия? Ты не знаешь, что за ней скрывается, и никто не знает. Существо из многомерной вселенной уподобилось туристу, который нарядился в туземную одежду и участвует вместе с аборигенами в их ритуальных плясках - для него это всего лишь этнографическое шоу, а ты решила, что он тебя любит! Великолепная Тина, мне тебя жаль.
        - Можешь говорить что угодно. Я-то знаю, что ты не прав.
        Их появление паники в зале не вызвало, гости не знали о присутствии Лиргисо. Кое-кого предупредили - харлийских дипломатов и остальных энбоно, а также представителей Галактической Ассамблеи, но охрана Тлемлелха не спешила оповещать об этом всех подряд.
        Если предыдущий зал был ярко освещен, то теперь Тина и Лиргисо окунулись в зыбкий радужный полумрак, по антрацитовым чешуйкам рубашки Лиргисо заскользили блики от рассыпанных по потолку и по стенам разноцветных светильников.
        Гости танцевали, большинство было в кинетических костюмах, и эти многослойные драпировки из непрерывно колышущейся ткани превращали людей в подобия то ли медуз, то ли актиний. За одним из этих созданий плыли, извиваясь, мохнатые гирлянды; Тина присмотрелась: на плече у гинтийки в струящейся складчатой мантии сидело животное экзотического вида - или скорее биомех, поскольку Топаз на это соседство не отреагировал.
        Живущему-в-Прохладе здесь понравилось, и они включились в танец под атональную музыку с меняющимся ритмом. Лиргисо танцевал в могндоэфрийской манере, его скользящие движения напоминали Тине характерную пластику его боевого стиля - пожалуй, он мог бы во время танца убить партнера таким образом, что никто и не поймет, что случилось. На его серебристо-серых губах играла слегка надменная улыбка существа, уверенного в своей привлекательности и в своем бесспорном превосходстве над окружающими.
        Двигаясь в том же изломанном ритме, Тина одновременно пыталась ментально нащупать излучатель Сефаргла. Ничего не получалось, как будто она вязла в песке; излучатель зарыт в песок, и невозможно определить, где он находится…
        - Великолепная Тина, тебе не стыдно? - с упреком спросил Лиргисо, когда музыка смолка. - Я расслабился, и ты сразу же попыталась залезть ко мне в карман! Фласс, вообще-то я давно уже привык к твоему вероломству…
        Тина молча пожала плечами. Они пошли к новой арке, лавируя среди гостей в причудливых нарядах.
        - Да, я ведь еще не все рассказал тебе про Саймона Клисса… Из-за него пострадала моя помощница - совсем юная девушка, на три года старше Ивены. Она сейчас в коме, и я понятия не имею, что с ней делать дальше.
        Петер и Сафина, «телохранители-маги», как называл их Тлемлелх, стояли около многоярусного столика с закусками и напитками. Возле них застыли два терминала на блестящих мобильных стойках - копии того, который сопровождал Поля. Сафина, вполоборота к Полю, что-то говорила торопливым тревожным шепотом; ее туго заплетенная русая коса толщиной в палец свисала ниже пояса - побег, вытянувший из своей хозяйки все соки и ударившийся в рост, а потом истончившийся до нескольких волосинок.
        Длина этой болезненно тощей косы все же производила впечатление, и Поля посетила достаточно дикая, учитывая место и ситуацию, мысль: а что будет, если он дернет коллегу за косу? Скорее всего, ничего не будет. Охранники решат, что у него нервный срыв (он давно уже заработал репутацию неуравновешенного типа), а Сафина, вероятно, истолкует это как эксцентричную попытку флирта.
        - …Ты что, не мог удержаться? Ты же знаешь, какая в этих котлетах дурная энергия бродит, и все равно ее съел! Ты, что ли, ребенок?!
        - Ну да, затемнился… - Петер, часто моргая, развел руками. - Иногда сам не заметишь, как затемнишься…
        Третий экстрасенс, Коргисме, маленький морщинистый незиец, сидел в кресле и пил минеральную воду. Похоже, вопрос о котлете его не волновал.
        - Или ты светлый, или ты темный, и если ты будешь отрицательной животной энергией на каждом углу накачиваться, это тебе так не пройдет! - продолжала выговаривать Петеру девушка. - Некоторые тоже так начинали, и все знают, чем они кончили…
        - Извините! - перебил Поль.
        Сафина повернулась к нему и все тем же ворчливым тоном спросила:
        - А ты хотя бы мясного не ел сегодня?
        Аппетит у него пропал еще позавчера. Поль чувствовал, что этот праздник чреват неприятностями, да и перспектива столкнуться лицом к лицу с Лиргисо не добавляла ему оптимизма. Сегодня утром Ольга все-таки его покормила, чуть ли не с ложки - кажется, куриным бульоном.
        - Вроде бы ел. Я вот что подумал, нам стоит вместе…
        - Значит, тоже затемнился! Вы, мужчины, привыкли думать желудком, вы же как малые дети! Как ты будешь взаимодействовать с тонкими энергиями астрала, если питаешься трупами?
        Поль невольно усмехнулся: как мужской, так и женский шовинизм всегда вызывал у него ироническое отношение - по незийским меркам, это атавизм, проявление дремучей нецивилизованности. Он с этим сталкивался, когда работал в иммиграционном контроле, но люди, выросшие на Незе, крайне редко выказывают такие взгляды.
        - На мои способности диета не влияет. Сафина, ты родилась не на Незе?
        - Я живу здесь уже шесть лет, - ее взгляд стал пронзительным. - Мы политэмигранты с Камилы. Мой отец - известный писатель-мистик Давид Глорахо, ты о нем слышал?

«И он тоже думает желудком?..»
        - К сожалению, нет, - сказал Поль вслух. - Нам надо кое-что обсудить.
        Совещание с коллегами ничего не прояснило. Сафина говорила туманно и многозначительно, заверила Поля, что сканировать в астрале она, конечно же, умеет; тогда он задал ей несколько контрольных вопросов и обнаружил, что на самом деле ни черта она не воспринимает. Петер прямо заявил, стесняясь и моргая, что он сейчас не в форме, потому что мертвая энергия съеденной котлеты забила ему все каналы. Коргисме сказал, что «чувствует нечто», но в подробности вдаваться не стал.
        После этой консультации Поль понял, что рассчитывать может только на себя. Со своей «магической охраной» Тлемлелх определенно сел в лужу. - Зачем же ты поставил ей такой гипноблок?
        - Это была необходимая мера, Лейла на это согласилась. Клисс решил, что она умерла, и спрятал ее в холодильнике - для человека с замедленными жизненными процессами воздуха там было достаточно, и мы ее вовремя вытащили. Но вывести ее из комы до сих пор не удалось. Я консультировался у врачей, я дважды перемещал ее в другие тела - никакого эффекта. Стоит ей переселиться в новое тело, как оно сразу впадает в кому. Лярнийские гипноблоки - они вроде той мономолекулярной сетки, в которую я так элегантно упаковал тебя на президентском корабле.
        Среди гостей находились напоминающие громадных слизней желийцы - трое бежевых, двое бледно-желтых, и все разрисованы цветами и узорами в пастельной гамме.
        - Первый раз вижу боди-арт у желийцев, - вполголоса заметила Тина.
        - Это лучшее, до чего они смогли додуматься, - отозвался Лиргисо.
        Топаз начал проявлять признаки беспокойства, негромко зашипел - острый запах желийцев его тревожил.
        - Значит, кроме Лейлы Шемс из общины коммунистов, ты убил еще двух девушек, - сказала Тина, когда они нырнули в полумрак следующего зала.
        - Великолепная Тина, жизнь жестока. Не убив Лейлу Шемс, я не смог бы помочь Дине Вански. Дина, как и я, не придавала значения смешной человеческой морали, хотела получить от жизни все и ценила красоту, - на пляж, где мы познакомились, нас привело одно и то же, там были изумительные заросли серебряной плавницы, дрожавшие на осеннем ветру. И при этом - инвалидное кресло, сознание собственного уродства, безмозглое набожное окружение… Ее участь меня тронула и опечалила, и не было другого способа помочь ей, кроме смены тела.
        - А если бы она отказалась от твоего предложения?
        - Тогда бы я убил ее, - невозмутимо ответил Лиргисо.
        - Хм, гуманности тебе не занимать…
        - Она несколько раз просила об эвтаназии, но ей отвечали, что законом это не предусмотрено, а родители заставляли ее молиться, чтобы победить грешные помыслы. - Живущий-в-Прохладе насмешливо фыркнул. - Истинно человеческое безумие! Так что я бы всего лишь исполнил ее желание, не одно, так другое. Она захотела жить.
        В этом зале висели мягко подсвеченные картины Тлемлелха, и Лиргисо замедлил шаг, разглядывая их.
        - Был другой способ. Ты мог сообщить о ней Стиву, хотя бы анонимно. Стив никому еще не отказывал в помощи. Скорее всего, он смог бы ее вылечить, и для этого не понадобилось бы убивать настоящую Лейлу Шемс, и обошлось бы без гипноблоков. Даже когда ты захотел сделать доброе дело, ты все испортил.
        Лиргисо молча рассматривал картину, изображающую голубовато-белые побеги посреди темного пространства. Его лицо оставалось безучастным и задумчивым, словно Тинины слова таяли в воздухе, не достигая его слуха.
        - Эта картина - об одиночестве, - произнес он, не поворачиваясь к Тине. - Тлемлелху все же удается кое-что выразить… Но я способен на большее, и если бы я тоже стал модным художником, я бы его безусловно превзошел. Вместо этого я должен бегать от Космопола, заниматься криминальным бизнесом и Фласс знает чем еще!
        - А тебя кто-то заставляет всем этим заниматься?
        - Пять лет назад ты не оставила мне выбора. - Он перешел к другой картине. - Смотри, это Ивена. Я не назвал бы ее красивой, но она обладает шармом, и Тлемлелх сумел его передать.
        Ивена с огромными, как у энбоно, глазами, среди высокой ветвящейся травы.
        - Тебе ведь даже объяснять бесполезно, насколько подло ты с ней поступил.
        - Тина, почему подло?! Это был единственный способ выманить Поля на свидание! Кстати, хочешь информацию в подарок?
        - Какую информацию?
        - Ивена такая же, как мы.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Могу поспорить, никто из вас не догадался протестировать ее с помощью все того же излучателя… А я это сделал, результат положительный.
        Ивена говорила, что во время беседы с Лиргисо у нее вдруг заболела голова, а потом прошла, и так два раза подряд. Вот, значит, в чем было дело…
        Не то сугробы, не то песчаные дюны, меж ними петляет уходящая к горизонту дорога, и по ней ползут, растянувшись бесконечной вереницей, морские звезды. Съежившиеся комки вдоль обочин: кое-кто сошел с дистанции. И такие же звезды висят в плоском небе над волнистым, как лярнийский стол, однообразным ландшафтом.
        Натюрморт, написанный мерцающими красками: зеркало и бокалы, ничего особенного, но если присмотреться, в гранях бокалов начинают проступать гротескные, искаженные печалью лица.
        Обычное настроение для творений Тлемлелха. Разглядывая их, Тина думала о Дине Вански, юной сообщнице Лиргисо. Тина не могла осуждать ее: прежде чем требовать от человека соблюдения общепринятых норм, нужно сделать его жизнь элементарно выносимой, а Дина Вански с самого рождения существовала за гранью выносимого. У нее была Сеть, но даже этого ее нередко лишали в виде наказания за проступки, огорчавшие членов праведного семейства Вански. И все это происходило не в каком-нибудь галактическом захолустье, а на Ниаре, где, казалось бы, каждый с детства обладает свободой выбора.
        - Можешь считать, что ты добился желаемого эффекта, - сказала Тина, повернувшись к Лиргисо.
        - Ты о чем? - Он улыбнулся и недоуменно вздернул бровь.
        - Ты ведь неспроста рассказал мне во всех подробностях про Дину Вански? Ты знал, что я захочу помочь ей. Даже попросить напрямую не можешь - обязательно надо интриговать и играть на эмоциях! Где ты ее прячешь?
        После паузы, во время которой его лицо оставалось невозмутимым, как скульптурный портрет, Живущий-в-Прохладе достал и протянул Тине коробочку с компьютерным кристаллом.
        - Здесь адрес и все коды, а также номер и пароль банковского счета, на всякий случай.
        Тина убрала коробочку в карман. Лиргисо нуждается в услуге - значит, можно надеяться, что скандала на вечеринке не будет, он сейчас не заинтересован в осложнении отношений. Если только это не тактическая уловка, чтобы усыпить бдительность противника…
        - Когда она очнется, не называй ее Диной, - так и не дождавшись от Тины новых комментариев, предупредил Лиргисо. - Она ненавидит свое прошлое. Теперь у нее другая жизнь и другое имя, ее зовут Лейла.
        Стив наконец-то вышел из Сети и сказал, что вторжение в охранные системы действительно было, осуществили его хакеры высшего класса. Судя по характеру следов, двое или трое, и ничего общего с «почерком» Лиргисо.
        - Он мог нанять крутых программёров… Но, может, они выполняли не его заказ. Лучше считать, что излучателей Сефаргла здесь больше одной штуки, и тогда непонятно, кто будет объектом покушения - Лиргисо или мы. Там вроде бы все спокойно, Тина держит его под контролем, он ей какую-то коробочку передал. Не знаю, о чем они говорили, связь Тина выключила, когда он начал выдавать мне всякие лестные характеристики… - поморщился Поль скорее по привычке: он чувствовал, что ситуация неуловимо ухудшается, и ему сейчас было не до собственных переживаний. - Я поговорил с экстрасенсами Тлемлелха, от них толку не будет.
        Стив кивнул, потом спросил:
        - Что за коробочка?
        - По-моему, стандартный футлярчик с компьютерным кристаллом. Взрывчатку Тина почувствовала бы, правда? Стив, ты ведь можешь найти и грохнуть все эти излучатели?
        - Если бы мог, я бы давно уже это сделал. - Встретив тревожный взгляд Поля, Стив выжал усталую улыбку. - Мне нужно время, чтобы восстановиться.
        А времени оставалось все меньше, верхняя половинка незримых песочных часов почти опустела. Поль оглядел зал: Марчена Белем сидела на диване в углу и выслушивала, беспомощно поддакивая, остроумные философские рассуждения энбоно с посеребренным гребнем и таким же лаком на длинных когтях, в бирюзовом с серебряной вышивкой плаще. Беседа с Живущим-в-Прохладе загнала манокарку почти в ступор, этого не могла скрыть даже сквозистая вуаль. Не забыть бы, что ее надо называть «кроткая и плодородная госпожа Марчена»…
        Поль извинился и шепнул кроткой и плодородной Марчене, что им с Ивеной лучше не мешкая отправляться домой. Марчена ответила, что внучка ее не послушает. Тогда Поль попытался уговорить Ивену, но та заявила, упрямо глядя сквозь наползающую пелену слез, что все равно останется здесь, вместе со всеми, до самого конца.
        Стив стоял перед терминалом; судя по его отрешенному лицу, он снова нырнул в Сеть - возможно, хочет добраться до контрабандных излучателей окольным путем?
        Поль взглянул на экран своего терминала: Тина и Лиргисо продолжают беседовать - и никаких намеков на близкий взрыв.
        Глава 11
        - Отрадно видеть, что ты изменилась, великолепная Тина, - заметил Лиргисо, когда они перешли в зал, где стояла мебель с непрерывно меняющимся рисунком. - Ты научилась одеваться со вкусом и пользоваться расческой, прелесть! За то время, пока ты была моей гостьей, я сумел привить тебе чувство стиля.
        - Ты здесь ни при чем, я всегда это умела. Просто раньше это напоминало мне Манокар, а теперь Манокар уже не тот.
        Они остановились около дивана с видеопокрытием: по его спинке плыли облака, а по сиденью пестрым размазанным вихрем с металлическими проблесками мчались, обгоняя друг друга, велосипедисты в клубах пыли.
        - Как же меня удручают такие бодрые банальные картинки! - Лиргисо разглядывал диван с насмешливой миной. - Я бы поместил сюда что-нибудь, смущающее воображение… Тина, помнишь, как мы с тобой умирали от жажды на Савайбе? В моменты забытья мне снилась вода, а иногда снились деревья, машины, мебель, другие предметы, и я знал, что все это тоже вода, только я не могу ее выпить. Сейчас я изнемогаю от похожей жажды. Тина, в этом теле ты еще не занималась со мной любовью, - он взял ее руку, сжал пальцы, - а я уже пять лет об этом мечтаю…
        - Можешь мечтать и дальше. - Тина высвободила руку.
        - Ну вот, как во сне, - он грустно улыбнулся. - Я обречен желать недостижимого!
        Рядом оживленно беседовала группа гостей; Лиргисо подошел, взял такой же, как у всех, коктейль и включился в разговор - непринужденно, словно давно уже был в этой компании своим. Он это умел. Для того чтобы не поддаться его обаянию, надо видеть невидимое, как Поль, или же просто быть человеком очень наблюдательным и вдобавок хорошим аналитиком.
        Тина тоже взяла коктейль, прикрытый сверху слоем вспененного мороженого, и присела на подлокотник кресла, украшенного искаженным на сгибе курортным видом. Живущий-в-Прохладе вскоре вернулся к ней и поделился впечатлениями о новых знакомых: сброд, явившийся сюда ради выпивки и еды; о лярнийском искусстве они имеют весьма расплывчатое представление, один даже спросил, что это за муть висит на стенах в соседнем зале; будь его, Лиргисо, воля, он бы утопил их всех в винном фонтане, чтобы они не опошляли своим присутствием благородное торжество, - а впрочем, бедный Тлемлелх всегда был неразборчив в связях.
        - Это я давно заметила, - согласилась Тина. - Связался же он в свое время с тобой.
        - Фласс, если хочешь знать, он мне многим обязан, в том числе как художник. И прошу тебя, Тина, не сиди на этом кичевом кресле, оно недостойно того, чтобы держать тебя в своих объятиях.
        - Где хочу, там и сижу, понял? Попробуешь стащить с кресла тергаронского киборга?
        - Да я бы с удовольствием всю мебель в этом зале спалил, безвкусица не должна оставаться безнаказанной!
        - Кстати, почему ты раскрылся? Теперь все будут знать, что Эммануил Медо - это Лиргисо. Опять собираешься менять тело?
        - Не угадала, великолепная Тина. - Лиргисо отпил коктейль и усмехнулся. - Собираюсь бороться за легализацию. В Могндоэфре я много лет был уважаемым членом общества, и теперь я намерен добиваться такого же статуса в Галактике.
        - Это невозможно. Ты преступник, объявленный вне закона.
        - Вот это мне и не нравится. - Он кисло поморщился, словно готовивший коктейли автомат плеснул в его бокал лишку лимонного сока. - Ну какой же я, к Флассу, преступник? Скоро они поймут, что ловить меня бесполезно и опасно, и смирятся с моим существованием. Прецедентов сколько угодно, хотя бы главы преступных синдикатов, которых почему-то никто не спешит арестовывать. Но я не хочу, чтобы меня просто не трогали, - я хочу, чтобы меня принимали в высшем обществе, чтобы на приемы вроде этого мне присылали персональные приглашения! Вот увидишь, великолепная Тина, через несколько лет бомонд любой цивилизованной планеты будет почитать за честь, если я появлюсь на культурном мероприятии или на великосветской вечеринке. Мое присутствие здесь - первый шаг. Пусть все убедятся в том, что я не чудовище и не шпана, которую нельзя пускать в приличное общество. Я никого не буду пугать, любезно поздравлю Тлемлелха с получением награды, и после этого мы с Топазом исчезнем.
        Такой вариант Тину вполне устраивал: именно то, что надо.
        - Не боишься, что тебе засадят какой-нибудь препарат, блокирующий способности, - как ты мне, помнишь?
        - Представь себе, не боюсь! - Он ухмыльнулся, его прищуренные глаза превратились в два ехидных желтых полумесяца. - Тина, это со мной уже было. На Ниаре, когда я сбежал от вас и готовился к смене тела, меня чуть не схватили агенты НУБа, и я тогда получил дозу… Тина, я ведь не тергаронский киборг! Там, где киборг начнет крушить стены, я поищу дверь и попытаюсь ее открыть.
        - И как же ты открыл эту дверь?
        - Вспомнил кое-что из древних лярнийских трактатов и нейтрализовал отраву, попавшую в мой организм. Ты могла бы сделать то же самое, но увы… Я ведь говорил, что знаний у меня побольше, чем у вашей компании.
        Она тогда раз за разом пыталась пробиться сквозь блокировку, и ей не приходило в голову, что с химическим соединением, которое эту блокировку создает, можно что-то сделать без имплантированных тергаронских биофильтров.
        Лиргисо отпустил по этому поводу еще несколько острот, и Тина подумала, что не так уж она и нуждается в его обществе. В эксцессах на празднике он заинтересован в последнюю очередь, так что присматривать за ним не обязательно, можно вернуться к своим.
        - Тина, только не вздумайте мне противодействовать, - тихо предупредил Живущий-в-Прохладе, когда она встала с подлокотника кресла. - Ты ведь теперь некоронованная королева Манокара… Я надеюсь, ты не хочешь, чтобы твои реформы провалились?
        - Ошибаешься. Правительница Манокара - Элана Ришсем, мы при ней были охранниками, а после драки на корабле нас, твоими стараниями, попросили с этой работы.
        - Да?.. Жаль, что ошибаюсь, - я было решил, что ты наконец-то почувствовала вкус к власти… У меня сохранилась видеозапись наших с президентом Ришсемом нетрадиционных развлечений. Если ты примешься за старое и начнешь мне мешать, я сброшу ее в Сеть на Ниаре или на Незе. Вдову Ришсема тогда отстранят от власти, и на реформах можно будет поставить крест.
        - Сволочь.
        - Не мешай мне, и я не буду мешать тебе.
        Следующий зал был огромен, в его противоположных концах находились два гравитационных фонтана с вином, их соединяла взметнувшаяся под потолок золотистая арка. Сколько антигравов здесь задействовано для того, чтобы жидкая структура сохраняла стабильность и не обрушивалась на головы гостям, можно было только гадать.
        Навстречу Тине и Лиргисо двигались две бесплотные, словно вырезанные из картона фигуры. Тина несколько раз моргнула: головы и кисти рук в полном порядке, а все остальное странно плоское, лишенное объема. Лиргисо тоже замедлил шаги.
        - Тина, ты их видишь? - услышала она его озадаченный шепот.
        - Этих плоских? Да.
        Он с облегчением вздохнул.
        Бесплотные создания поравнялись с ними, прошли мимо. Если смотреть сбоку, их тела не сжимались в линию, как можно было ожидать, - нет, все на месте, но это опять же напоминало двумерную картинку, только теперь уже в другом ракурсе. Тина поняла, в чем дело: их светлые одеяния сшиты из ткани, светящейся на затемненных участках и меркнущей там, где освещенность превышает заданный коэффициент, что и обеспечивает мнимое исчезновение объема. Ольга показывала ей такой материал у себя в мастерской. Тина сказала об этом Лиргисо и спросила:
        - Неужели ты испугался их?
        - Я решил, что у меня начались галлюцинации. Фласс, до чего претенциозно эта парочка вырядилась! Это уже чересчур. Погоня за эффектами иногда вырождается в клоунаду - вот тебе прекрасный пример!
        - Ты просто злишься из-за того, что они потрепали тебе нервы.
        Живущий-в-Прохладе что-то произнес в ответ, его губы шевелились, но Тина не могла разобрать ни слова. Удар по вискам - совсем как некоторое время назад, в зале с красным фонтаном: Лиргисо включил излучатель. Она до последнего момента не думала, что он это сделает.
        Боль нарастала, вокруг Тины все колыхалось и плыло, но сколько-то минут она продержится, и этого ей хватит, чтобы убить Лиргисо. Она шагнула к нему, он успел отступить. Излучение мешало переключиться в ускоренный режим, зато Тина все равно превосходила противника в силе.
        - Тина, что с тобой? Тебе плохо?
        Его изумление казалось искренним. Он увернулся от нового удара, придерживая одной рукой встрепенувшегося Топаза.
        - Тина, что случилось?!
        Сорвать с него диадему не удалось. Он опять отклонился, сдвинул чешуйчатую манжету и взглянул на что-то спрятанное под ней. На секунду его глаза выразительно расширились, потом он поднял взгляд на Тину:
        - Это не я!
        Выдвинутое из ребра ладони лезвие оставило зазубрину на молочном мраморе колонны, возле которой он только что стоял. Со второй попытки Тина рассекла блестящую черную чешую у него на груди.
        - Тина, клянусь, я тут ни при чем! Я не стал бы так с тобой поступать!
        Она не ответила. Болтовня - это лишний расход сил, а она и без того держалась на пределе.
        - Тина, не надо! Фласс, сама подумай, зачем мне это?!
        Действительно, зачем ему это? Тина остановилась. Ее неумолимо затягивало в мутный водоворот боли, но пока удавалось бороться с течением, удерживаться в верхних слоях. И голова все еще продолжала работать, хотя и плохо.
        - Это наши общие враги. - Лиргисо сделал движение, словно хотел шагнуть к ней, но не рискнул и остался на месте. - Тина, у меня только одно защитное устройство, но я могу тебя отсюда телепортировать!
        Он протянул руку, и теперь уже отступила Тина. Ловушка. Так она и предполагала.
        Лиргисо не решался схватить ее, не заручившись согласием. Пусть Тину шатало - судя по тому, как раскачивались колонны, стены, золотистая винная арка и какие-то отдаленные фигуры с побелевшими лицами, - она по-прежнему была в состоянии в два счета переломать ему кости.
        - Я хочу тебя спасти! Я перенесу тебя в безопасное место, потом вернусь сюда и заберу Поля с Ивеной. А Стив пусть уходит к себе домой, зачем нам Стив?
        Он опять протянул руку, но сразу же отдернул, когда Тина попыталась полоснуть по ней лезвием.
        - Тина, тебе нельзя здесь оставаться, ты долго не выдержишь! - Лиргисо смотрел на нее так, словно хотел задушить. - Ты же не сможешь воскреснуть, как Стив! Фласс, я должен на колени перед тобой встать, чтобы ты позволила себя спасти?!
        Не выпуская его из поля зрения, Тина попятилась к выходу сквозь деформированное пространство зала, колеблющееся, как отражение в воде.
        - Тина, подожди! - Лиргисо продолжал перед ней маячить. И у него, и у потревоженного Топаза плясали в глазах злые огоньки. - Есть еще один вариант, выслушай меня! Я найду и уничтожу излучатель, только не нападай, я не смогу одновременно заниматься этим и защищаться от тебя. Кивни, если ты меня поняла!
        Тина кивнула. Они стояли друг напротив друга, ничего не происходило, а потом боль утихла, и окружающее пространство вернулось в свое исходное состояние. Тина села на пол, прислонилась к колонне. Она чувствовала себя так, словно получила сразу полдюжины парализующих зарядов.
        Живущий-в-Прохладе ощупывал рубашку на груди, его пальцы были в крови. Топаз у него на плече оживился и хищно шевелил длинным мохнатым хоботком.
        - У меня порез!
        - Извини.
        - О, ты впервые передо мной извиняешься! Ради этого стоило получить рану.
        Лиргисо вдруг зашатался и тоже опустился на пол.
        - Наши враги рядом, - услышала Тина его шепот. - Давай сыграем в их игру? Сделай вид, что у тебя обморок.
        Это состояние напоминало жестокое похмелье: ломит виски, тошнит, звуки царапают, словно твердые зазубренные частицы, но все-таки Томек более или менее был в порядке, в то время как где-то на дне его сознания корчилась от нечеловеческой боли базовая личность.
        Стива пригвоздил к колонне один из роботов-официантов. На полу вокруг них растеклась лужа крови, из нее выступали островками раскисшие пирожные и комки мороженого, а также блюдца, вазочки, ложечки - все это свалилось с выдвижных столиков, когда роскошный хромированный автомат набросился на свою жертву. Стив не успел телепортироваться: вместо того чтобы сразу исчезнуть, он шагнул к Полю - и потерял те мгновения, в течение которых сохранялась его способность действовать, несмотря на излучение. Он то выглядел мертвым, то вдруг оживал и начинал биться в конвульсиях.
        Ивена свернулась на диване, а Марчена Белем трясла ее за плечо и совала ей стакан с каким-то напитком.
        Незиец-экстрасенс Коргисме потерял сознание и медленно сползал с кресла на пол. Петер пошатывался и нетвердо, по замысловатой траектории, двигался к стене, возле которой стояла мебель. Со стороны казалось, что он ослеп. Сафина страдальчески морщилась и озиралась.
        Некоторые из Живущих-в-Прохладе, в том числе приятель Тлемлелха Леургл, явно чувствовали себя плохо, остальные энбоно суетились вокруг них и пытались оказать помощь.
        Охранники лежали на полу, все до одного. Экраны мониторов помутнели. Роботы (кроме того, который напал на Стива) замерли и ничем не отличались от неподвижных предметов обстановки. Адвокат Зелгони оглядывал эту картину, сурово поджав губы: его наихудшие ожидания оправдались.
        В этот раз Поль сменил личность инстинктивно, без сознательного решения. Вспыхнуло излучение (для него это выглядело как вспышка: два пучка слепящих лучей прошивают зал из двух точек), оглушающая боль - и он превратился в Томека, спрятался от боли за буферной личиной. Томек, безалаберный галактический турист, появился на свет полтора года назад, когда Поль со Стивом искали на Манокаре исчезнувшую Тину. Запредельными восприятиями Томек не обладал, зато излучение Сефаргла на него почти не действовало, он ощущал лишь отголоски той пытки, которая терзала Поля Лагайма.
        Прежде всего - оценить обстановку. Атакующие нейтрализовали «ми-гиайо» и боевых роботов (как - это уже частный вопрос), а одного из последних запрограммировали напасть на Стива. Те из присутствующих, кто сейчас испытывает недомогание, обладают, видимо, зачатками экстрасенсорных способностей. Ивена тоже?.. Значит, ей тоже больно. Томек-Поль стиснул зубы.
        Похоже, что ребят с излучателями двое, и есть только один способ найти их среди остальной публики: свернуть Томека и снова стать собой - тогда он сможет
        увидеть источники этой слепящей пакости. Всего на миг, дольше он не выдержит.
        Он на секунду замешкался, как будто собирался нырнуть в ледяную воду, а потом на него - уже не на Томека, на Поля - обрушился нестерпимо сверкающий шквал. Мелькнула мысль, что это даже красиво, и, наверное, поэтому сознание намертво прилипает к этим пронизывающе-прекрасным лучам, сливается с ними, агонизирует и через какое-то время перестает существовать…
        Весь мокрый от выступившего холодного пота Томек привалился спиной к колонне. Теперь он чувствовал себя хуже, чем раньше, но базовая личность успела засечь один из источников: мужчина в белом костюме, похожий на печального элегантного артиста, - нипочем не пришло бы в голову, что это не представитель богемы, а агент спецслужб, выполняющий ответственное задание.

«Убью», - не то подумал, не то прошептал Томек.
        За Ивену, за Стива… Он знал, что сумеет это сделать. Именно раздолбай Томек, а не Поль Лагайм обучался у Сенегава киллерскому искусству: Поль не выносил этого заслуженного государственного убийцу, а Томек - тот мог терпеть кого угодно, ему было все равно.
        Нетвердой походкой он направился к «белому артисту». Есть еще вторая сволочь с излучателем, в другом конце зала, но это уже будет второй этап. Наставник советовал решать задачи последовательно, без суеты: сначала ликвидируй одного, потом другого, потом третьего… А вот и подходящее орудие. Поравнявшись с гинтийкой, которая стояла неподалеку от «артиста», Томек пошатнулся, толкнул ее, попытался, бормоча извинения, поддержать - и выхватил из ее прически длинную посеребренную шпильку с заостренными концами: традиционное гинтийское украшение, заодно - дамское оружие.
        Спутник гинтийки шагнул к наглецу. Ученик киллера Томек сбил его с ног подсечкой, стремительно развернулся к отпрянувшему агенту, скользя по мраморным плитам, и всадил шпильку в холодный печальный глаз - на всю глубину, чтобы поразить мозг. Вместе с жертвой он опрокинулся на пол. Гинтийка завизжала. Ее кавалер в одеянии из красного, под цвет бровей, шелка вскочил и попытался пнуть Томека, но тот отклонился и закричал:
        - Это террорист! Тлемлелх, Зелгони, у него излучатель Сефаргла!
        Гинтиец, уже занесший ногу для нового удара, остановился: «террорист» - почти магическое слово. Никто их, террористов, не любит.
        Томек-Поль торопливо обыскал агонизирующего агента, извлек из внутреннего кармана небольшой прибор с несколькими кнопками. Куда нажимать, чтобы выключить эту дрянь? Вдруг он нажмет, а интенсивность излучения после этого возрастет?
        - Поль, вам нужна помощь?
        К нему подбежали Зелгони, Тлемлелх, несколько энбоно и рослых серых лярнийцев, вооруженных кинжалами.
        - Это надо уничтожить. Скорее, чтобы Стив очнулся!
        Кто-то из Живущих-в-Прохладе пропел короткую фразу, и тогда один из серых взял у Поля приборчик, положил на пол и ударил по нему рукоятью кинжала. Коробочка хрустнула, глазок индикатора погас.
        Поль благодарно кивнул и на мгновение свернул Томека: источник слепящего излучения остался только один, в гулкой зеленоватой глубине зала. Второй агент то ли еще не понял, что его засекли, то ли хотел любой ценой выполнить приказ - наверняка уничтожить Стива.
        - Там есть второй излучатель. - Поль попытался встать.
        Руки и ноги дрожали. Томек не настоящий - своего рода прослойка для амортизации и камуфляжа, и сейчас эта прослойка постепенно истончалась, не выдерживая нагрузки. Когда от нее ничего не останется, Поль больше не сможет противиться излучению. Надо успеть.
        Двое серых лярнийцев - неги, вот как называется эта раса - подхватили его с двух сторон и легко, словно он ничего не весил, поставили на ноги.
        - Поль, вы сможете определить, у кого излучатель? - спросил адвокат.
        - Да. Я это излучение вижу. Вон там…
        От негов пахло приторными благовониями, сквозь которые пробивался назойливый запах кислой капусты. Это сложное амбре действовало на Поля, как нашатырный спирт: раздражает обоняние и в то же время не дает соскользнуть в бездну, заполненную вспышками и переливами сверкающей боли…
        Он все-таки сумел после очередного переключения снова отступить от края этой бездны, заслониться от нее почти истаявшей искусственной личностью Томека и показал на высокую женщину с копной розово-красных волос, в чешуйчатом платье морковного цвета:
        - У нее.
        Когда женщина-агент увидела, что ее разоблачили, от ее надменной томности следа не осталось. Она метнулась в сторону, ударила коленом в пах бросившегося наперерез нега (бесполезно бить таким образом лярнийца - их половые органы спрятаны и защищены плотными кожистыми складками); осознав свою ошибку, врезала противнику по горлу. Вновь отпрыгнула, присела около неподвижного охранника - выхватить из кобуры оружие, - но тут блеснули в воздухе сразу два кинжала, брошенных негами: один вонзился в плечо, другой в горло.
        - Возьмите и сломайте излучатель… - сопротивляясь из последних сил обморочной слабости, прохрипел Томек-Поль.
        В глазах потемнело, и в этой тьме что-то непрерывно мельтешило, но в то же время ему было заметно лучше, чем до сего момента: излучение исчезло. Он почувствовал, что его куда-то несут, и все-таки потерял сознание, а потом обнаружил, что лежит в кресле и над ним стоит Стив - с запавшими глазами, в порванном окровавленном комбинезоне, но снова живой.
        - Где Ивена? - прошептал Поль.
        - Я здесь! - раздался сбоку ее тонкий голосок. - Поль, это ты всех нас спас, да?
        Он с трудом повернул тяжелую голову: девочка стояла возле подлокотника кресла.
        - Я не спас, я просто нашел излучатели.
        Тут он вспомнил, какие безнадежно-печальные глаза были у убитого им агента, словно тот предчувствовал свой близкий конец, и как долго агент умирал. Поля начало трясти, он ссутулился и закрыл лицо.
        - Поль, ты плачешь? - испуганно спросила Ивена.
        - Господин Баталов, идите сюда! - позвал издали Зелгони.
        Произошло то, чего Поль давно опасался: противники оказались обыкновенными людьми, не отмеченными «печатью зла», как Лиргисо, и он не заметил вовремя их приближения, а когда они начали действовать - было уже поздно. И убил он в первый раз, раньше до этого не доходило.
        - Поль, пожалуйста, не плачь! - Голос Ивены дрожал, словно она тоже готовилась заплакать.
        - Хорошо, - через силу произнес Поль. - Не буду.
        Он открыл глаза, выпрямился. Вокруг стояли люди, незийцы, энбоно, кто-то протягивал ему стакан с минеральной водой. Он взял и залпом выпил, потом глухо спросил:
        - Что с охранниками?
        - Стив сказал, у них наркотический сон, они потом проснутся, - ответила Ивена.
        Хотя бы это хорошо…
        - А расклеился ты потому, что ел мясное! - наставительным тоном объявила Сафина - она тоже была здесь. - Набиваете свой желудок чем попало, а потом страдаете! Я не впускаю в свой организм дурную энергию, так я и чувствую себя получше, чем ты! Посмотри и сравни!
        Поль выронил стакан и откинулся на спинку кресла. Он выложился без остатка, у него не было сил даже на то, чтобы огрызнуться и сказать Сафине, что она дура.
        Залитый прозрачным золотистым вином пол сиял, как поверхность озера. Лиргисо отбросил с лица мокрые волосы, лизнул свою руку и поморщился:
        - Тина, это дешевое вино. До чего низко пал несравненный Тлемлелх, если перестал придавать значение таким нюансам! Хотя он всегда был лишен истинной утонченности…
        Он замолчал, успокаивающе потрепал по шерстке обиженно скулящего Топаза, тоже мокрого, и предложил:
        - Пойдем отсюда? Сидеть, Фласс, посреди винной лужи - в этом нет ничего оригинального!
        - Пойдем, - согласилась Тина.
        Она не могла связаться со Стивом, тот не отвечал на вызов. Ее отделяло от Стива всего-то около дюжины залов и коридоров - пространственная прослойка, разделенная на полости, в которых творится сейчас черт-те что. Вероятно, Стив и Поль тоже подверглись атаке, а у нее нет защиты от излучения, и помочь им она не сможет. Нужно добиться, чтобы это сделал Лиргисо.
        Винная арка обрушилась, когда они обыскивали агентов. Тех было трое. Если остальные гости, поглядев на драку, старались держаться подальше от Тины и Лиргисо, то эти, несколько секунд выждав, направились к ним. Холодные настороженные глаза, скупые движения профессиональных оперативников - до чего это не вязалось с их богемными нарядами и макияжем!
        Они приближались медленно, словно сомневались в своем успехе. У одного из них ноги вдруг подломились, он упал и выгнулся дугой, на его руках проросли стальные шипы, голова с хрустом повернулась на сто восемьдесят градусов. Все это в стремительном темпе, Тина видела происходящие с ним метаморфозы лишь потому, что переключилась в ускоренный режим. Его коллеги остановились, но тут Тина вскочила и оглушила обоих короткими рассчитанными ударами. Первый прогнулся назад, как исполнитель циркового пластического этюда, скрючился в этой позе и замер. Белки его закатившихся глаз отливали металлическим блеском.
        - Киборг, - с усмешкой объяснил Лиргисо. - Я взял под контроль его искусственные системы. Видишь, великолепная Тина, что я могу сделать с любым киборгом?
        - Нашел чем удивить. Есть много способов убить киборга, в том числе меня, - ты ведь на это намекаешь? Мы так же смертны, как люди, и я знаю об этом.
        Говоря, Тина присела около агентов и начала ощупывать карманы, пальцы наткнулись на что-то твердое, ребристое - излучатель?..
        - Сам не понимаю, за что я тебя люблю, - вздохнул Лиргисо, - но, наверное…
        Что он хотел сказать, изысканный комплимент или не менее изысканную гадость, Тина так и не узнала, потому что в следующий момент их припечатал к полу холодный пьянящий водопад. Топаз заверещал. В стороне закричали и завизжали другие пострадавшие.
        Потом Тина подняла голову, огляделась, вытерла липкое от вина лицо. Полуоглушенный Лиргисо тоже приподнялся, зло морщась, и прошипел:
        - Флассов фонтан… Тлемлелх мне за это заплатит! Устроил, Фласс, аттракциончик! - Он погладил Топала и жалостливо пробормотал: - Бедный мой, ты ведь не любишь купаться…
        - Тлемлелх тут ни при чем, - возразила Тина. - Я думаю, это друзья наших друзей вывели из строя антигравы фонтана, - она кивнула на тела агентов. - Ответный удар.
        Подошвы скользили по затопленным плитам, покрытые темными влажными пятнами диваны и кресла выглядели неряшливо, как в квартире, где протекает потолок. Гости вставали с пола и пытались отжимать мокрую одежду. Тине снова пришел на память «взбесившийся водопровод» - образ, навеянный сравнением древнего земного писателя и рассказом Зелгони об автономных бюрократических организациях.
        У стены лежали на полу охранники в униформе с эмблемами «ми-гиайо» - эти вставать не спешили и вообще не подавали признаков жизни. Тина склонилась над ближайшим: жив, но без сознания, как будто его накачали сильнодействующим снотворным либо парализовали.
        - Фласс… - опять процедил Лиргисо, он выглядел озабоченным и злым. - Тина, я боюсь, что все это припишут мне, и тогда мои планы, о которых я тебе говорил, пойдут на завтрак Флассу!
        В полумраке соседнего зала в них начали стрелять. Левую руку выше локтя обожгло, Тина отпрыгнула за сюрреалистическое переплетение изогнутых колонн. Скорее всего, агенты воспользовались оружием выведенных из игры охранников - тогда у них есть лазерные пистолеты и парализаторы, вряд ли они смогли протащить через кордоны сторожевой системы что-нибудь свое.
        Рука стала неестественно тяжелой и висела как плеть. Разорвав шелковую ткань рукава, Тина увидела запекшуюся рану, черную в свете голубовато мерцающих нитей, свисающих с потолка. Мышцы и нервы безнадежно повреждены.
        - Ты ранена? - спросил Лиргисо - он каким-то образом сумел остаться невредимым и присоединился к ней. - У меня есть инъектор с анестезирующими капсулами.
        - Я и так почти ничего не чувствую. Мои болевые рецепторы заблокированы.
        - Вот и ответ на вопрос, почему тебе чужды сильные страсти! - Губы Лиргисо искривила сардоническая усмешка. - Тот, кто не знаком с болью, не способен любить.
        - Давай без сентенций! - прошептала Тина. - Или нас найдут.
        - Нас и так найдут, по запаху, - он еще сильнее скривился. - Мы благоухаем дешевым вином, как подзаборная пьянь! Фласс, эта пакость забивает аромат моих духов, не прощу этого Тлемлелху… Где были его мозги, когда он одобрил идею фонтана-арки?
        Публика в зале, и без того встревоженная, начала суетиться и кричать, одни падали на пол, другие бежали к выходу, но по дороге тоже падали. Тина похолодела, когда поняла, что происходит: агенты расстреливают гостей.
        - Фласс, что они делают?!
        Ее поразила смесь тоски и ярости в голосе Лиргисо - неужели он способен пожалеть людей, которых ни за что убивают? - но через секунду все встало на свои места.
        - На меня же все свалят! - Живущий-в-Прохладе скрипнул зубами, и Топаз у него на плече, словно заразившись его настроением, агрессивно зашипел. - Имитация перестрелки, весь урожай трупов запишут на мой счет, а разве я кого-нибудь здесь убил, кроме того флассова киборга?! Тина, что эти мерзавцы делают с моей репутацией… Мне же никто не поверит!
        - Зато мне поверят. - Тина повернулась к нему. - Останови их, ты ведь можешь больше, чем я. Это именно то, что тебе нужно, - ты спасешь гостей Тлемлелха от террористов, а я расскажу правду, если останусь жива.
        Лиргисо размышлял всего секунду, потом слегка прищурился и кивнул. Паника в зале продолжалась, но никто больше не падал.
        - Я вывел из строя все оружие в двадцатиметровом радиусе, - сообщил он чуть погодя. - А ты серьезно собираешься выступить на моей стороне?
        - Я собираюсь рассказать правду, какой бы она ни была. И я хочу, чтобы истинные виновники этого за все ответили.
        Тина оттолкнулась от пола здоровой рукой и рывком поднялась на ноги. Лиргисо тоже выпрямился и теперь насмешливо смотрел на нее сверху вниз, словно чего-то ждал.
        - Помоги мне, пожалуйста, - попросила Тина.
        - О, я впервые слышу от тебя такие слова!
        - Это в твоих интересах, и ты наверняка это понимаешь. Ты можешь телепортироваться в Хлиоритовый зал?
        - Увы, я не знаю, как он выглядит. Поль находится там?
        - Да. Идем скорее.
        - Итак, теперь мы союзники? - Лиргисо рассмеялся. - Фласс, мне это даже нравится!
        Пучки голубоватых световодов наполняли зал неярким зыбким светом, темный потолок подпирали разветвляющиеся колонны. Пострадавших было не меньше двух десятков. Одни лежали неподвижно, другие шевелились и стонали. Около женщины с выжженным над виском отверстием валялся пушистый биомех, мерно двигающий лапами - видимо, замкнуло какие-то цепи. Обезоруженные агенты рассредоточились среди перепуганной публики и ничем себя не выдавали.
        Наперерез Тине и Лиргисо промчалось, истошно вереща, взъерошенное пернатое существо, за ним гналось другое - распластавшийся в прыжке белесый хищник с вытянутой мордой, прикрепленная к его ошейнику цепочка звонкой блестящей змейкой струилась по полу. Преследователь ухватил пернатого зубами за хвост и выдрал длинное перо. Эта парочка сбила с ног раненого, который брел, хромая, к ближайшему терминалу, и скрылась в полумраке.
        Тина про себя выругалась. Это не театр абсурда и не глюки наркомана - это наглядные результаты операции «Подразделения Игрек», шоу из серии «Серьезные люди делают серьезную работу».
        Еще один раненый пытался встать, хватаясь за колонну, его лицевые мышцы дрожали от напряжения, как студень. Какие бы благие цели ни декларировала «Контора Игрек», она должна исчезнуть. Чем скорее, тем лучше.
        По дороге Лиргисо выводил из строя оружие, а Тина пыталась просчитать ситуацию. Арендованный Тлемлелхом курортный комплекс накрыт мощным силовым куполом; вероятно, агенты «Подразделения Игрек» нейтрализовали персонал генераторов, а после включили силовой щит, блокирующий парадный вход, - вот и ответ на вопрос, почему здесь до сих пор нет полиции.
        После дозы излучения Тина чувствовала себя оглушенной, в одиночку она не дошла бы до Хлиоритового зала. Агентов было много, они прятались среди охваченных паникой гостей, и каждый выжидал момента, чтобы нанести верный удар. В испускающем персиковое свечение люминогласовом коридоре из-за угла выскочила девушка в тунике из металлизированных полос и шнурков, натянула тетиву компактного лука… Стрела не долетела до цели: застыла в воздухе, повернула обратно и пробила агентке горло.
        - Как тебе это нравится? - усмехнулся Лиргисо. - Я предпочитаю убивать эстетично.
        Девушка хрипела и билась на полу, захлебываясь собственной кровью. Тина на секунду присела возле нее и нанесла здоровой рукой удар в висок, оборвав агонию, а заодно бросила быстрый взгляд на лук: ясно, сотрудница «Подразделения Игрек» пронесла его на торжество в разобранном виде, замаскировав составные части оружия под элементы своего наряда.
        - Впрочем, я никогда не отрицал того, что милосердие тоже может быть эстетичным, - прокомментировал действия Тины Лиргисо.
        - Хлиоритовый зал за этой стеной. Стенки здесь капитальные, да еще облицованы с той стороны каменными плитами, я пробить не смогу.
        Она не чувствовала излучения, а Лиргисо после недолгого сканирования сказал, что не обнаружил поблизости ни одного рабочего излучателя. Под манжетой у него был спрятан браслет с индикатором, и глазок его также оставался тусклым.
        Стив по-прежнему не отвечал на вызов.
        За поворотом - арка. Проход загораживали неги с лазерными пистолетами, изъятыми, вероятно, у «ми-гиайо», и кинжалами в ножнах. На чьей они стороне?
        - С дороги, рабы! - приказал Лиргисо.
        Прикрепленный к его воротнику переводчик в виде темно-синей многолучевой звезды повторил эту фразу на языке энбоно.
        Один из негов что-то сказал в ответ. Лиргисо, выслушав, состроил презрительную гримасу.
        - Мы не рабы, уважаемый господин, мы свободные могндоэфрийские граждане. Наемная охрана, - перевел с некоторой задержкой приборчик стандартного дизайна, висевший на шее у нега.
        - Вы рабы и всегда останетесь рабами, как бы вы себя ни называли, - процедил бывший энбоно. - С дороги!
        Туники негов вспыхнули. Началась паника, серокожие лярнийцы попятились, и тогда Лиргисо и Тина вошли в зал.
        - Господин Баталов, идите сюда! - услышала Тина встревоженный голос Зелгони.
        Стив жив. Это главное.
        Собравшиеся молча смотрели на ее спутника. Почти у всех Живущих-в-Прохладе, да и у негов тоже, слуховые отростки свернулись в спирали, что свидетельствовало о сильном нервном напряжении. Около мертвенно-бледно-зеленого Тлемлелха стояли Коргисме и Петер - оба экстрасенса выглядели неважно, Тина заметила под носом у Петера размазанную кровь. Зелгони сутулился сильнее обычного, его заостренные оттопыренные уши вырисовывались на фоне хлиоритовой стены, как две темные арки.
        - Вас тоже атаковали?
        - Двое с излучателями, - ответил адвокат.
        Она увидела Стива: тот шел через зал нетвердо, его комбинезон пестрел кровавыми пятнами.
        Подойдя ближе, Стив смерил испытующим взглядом Лиргисо, потом спросил у Тины:
        - Что у тебя с рукой?
        - Задели лазером. Не страшно. Как ты с ними справился?
        - Это не я, Поль. Он каким-то образом продержался и сумел определить, у кого излучатели. Я очнулся уже потом, когда все закончилось.
        - Стив, лучше уходи туда, откуда пришел. - Лиргисо говорил доброжелательно, вроде бы даже с сочувствием. - Тебе здесь не место, все равно тебя прикончат. Твоя жизненная сила постепенно тает, и однажды ты не сможешь воскреснуть. Возвращайся в свой мир, для тебя это единственное спасение. Уходи.
        - Может, когда-нибудь я так и сделаю, но только после тебя.
        - Мое дело - посоветовать. - Лиргисо с сожалением улыбнулся, развел руками и повернулся к лярнийцам: - С каких это пор Живущие-в-Прохладе разучились разговаривать? Или вы все добровольно поотрезали себе языки и скормили их Флассу, как иногда делает харлийское дурачье, надумавшее покаяться в грехах?
        После мертвой паузы (даже гости, принадлежащие к другим расам, перестали обмениваться репликами) энбоно в шафрановом плаще, с позолотой на гребне и когтях что-то певуче произнес.
        - А о чем нам с тобой разговаривать? - прозвучал перевод. - Ты не похож на Живущего-в-Прохладе. От тебя разит скверным человеческим вином, у тебя неблагозвучное имя, плоские когти и на голове растет шерсть - в этом нет стиля. Ты больше не способен двух слов произнести на чарующем языке страны Изумрудного солнца и пользуешься техникой, чтобы мы поняли твою монотонную невыразительную речь, - это ли не падение? Любой из нас предпочел бы умереть, нежели стать таким, как ты!
        Тина покосилась на Лиргисо: его лицо застыло, превратилось в неподвижную маску, но в желтых глазах тлело бешенство. Еще бы, он ведь не на такой прием рассчитывал! Он предполагал, что появится здесь как спаситель, так что Тина, Стив и Поль будут ему обязаны, а проблему решили без него. И вряд ли он ждал, что энбоно так его встретят… Хотя мог бы предвидеть: для Живущих-в-Прохладе страх уронить свое достоинство куда серьезней страха смерти.
        - Контеринх, ты всегда был неподражаем по части напыщенной болтовни. Если быть нудным - это стильно, то твой стиль - само совершенство. Нечего удивляться, что в озерах вокруг твоего поместья в Иойиоэ, - это название Лиргисо пропел, как энбоно, совершив насилие над человеческой гортанью, - не осталось ни одного суллама, ибо все они перемерли со скуки. Еще когда мы с тобой соперничали из-за Тлемлелха, я получал своеобразное самоубийственное наслаждение, выслушивая твои нудные тирады. Если помнишь, Тлемлелх предпочел меня, а я, твоими стараниями, познал тогда все грани и закоулки смертной скуки! А твой куцый макияж - это тоже образчик безупречного стиля? Те свободные могндоэфрийские граждане, которые накладывали тени тебе на скулы, не знают, что такое плавные переливы. Рекомендую тебе, двусмысленномудрый Контеринх, вернуть их в резервацию и заказать новых… м-м, новую наемную прислугу.
        Лицо Контеринха стало темно-зеленым от прилившей крови.
        - Зато про тебя, Лиргисо, говорят, что теперь ты сам делаешь себе макияж, без всякой прислуги! Оно и видно - вон какая чудовищная мазня! А сулламы в моих озерах в Иойиоэ не живут, потому что озера те минеральные, а то тебе это неизвестно!
        После винного душа макияж у Лиргисо потек и расплылся, а зеркал им по дороге ни одного не попалось. Он вскользь взглянул на свое отражение в стеклянной панели застывшего робота-официанта и прошептал с упреком:
        - Тина, могла бы сказать!
        Тина пожала плечами: она никогда не придавала значения таким мелочам.
        - Увы, мой макияж стал жертвой фонтана. Несравненный хозяин этого торжества, - Лиргисо отвесил иронический полупоклон в сторону Тлемлелха, - как это издавна за ним водится, не подумал о том, что станется с гостями, если антигравы, которые держат флассову винную арку, вдруг перестанут работать. Тлемлелх, мы с Тиной хотим поблагодарить тебя за очаровательный сюрприз, и я думаю, что все остальные гости, которых ты искупал, тоже к нам присоединятся!
        Слуховые отростки Тлемлелха, и без того свернутые, скрутились в тугие спирали, он еще больше побледнел. Переводчик воспроизвел обморочное звучание его голоса:
        - Тина, это правда?..
        - Террористы вывели антигравы из строя, - подтвердила Тина. - Ну, и всех там облило… Ты здесь ни при чем, не переживай.
        - Это случилось у меня на приеме, - убито возразил Тлемлелх. - Гости смертельно оскорблены… Фласс, я теперь должен покончить с собой!
        - Да никому ты этого не должен!
        - Тлемлелх, идея с фонтаном была чудо как хороша! - ухмыльнулся Лиргисо. - И это лишний раз доказало, что твои несравненные мозги ничуть не уступают твоей несравненной заднице. И то и другое всегда приводило меня в восторг. Если ты надумаешь покончить с собой и отдаться сладострастным демонам хаоса, Галактика потеряет нечто воистину неподражаемое. В своем роде неподражаемое, и пусть кто-нибудь с этим поспорит!
        Среди энбоно поднялся тихий ропот. Видимо, Лиргисо начал откровенно хамить на могндоэфрийский лад, и Живущих-в-Прохладе его речи шокировали.
        - Блистательный Лиргисо, ты ведешь себя неподобающе! - заговорил Леургл из Корпорации Хранителей Знания. - Ты оскорбляешь Тлемлелха и Контеринха, неужели за эти пять лет ты забыл о том, что такое учтивость?
        - А тебе-то, просвещенный Леургл, что за дело до Тлемлелха и Контеринха? Я смотрю, ты за эти пять лет тоже кое о чем позабыл… Вспомни, когда тебе оторвало руку, они оба от тебя отвернулись. Все тебя отвергли, ты даже выходить на прогулку отваживался лишь по ночам, как одинокий печальный призрак, и если во время этих прогулок тебе навстречу попадались Живущие-в-Прохладе, никто из них с тобой не здоровался - вспомни, как тебя это ранило! - Лиргисо выдержал паузу и с усмешкой добавил: - Или почти никто… Если помнишь, я с тобой здоровался.
        - Да, блистательный Лиргисо, я помню, - вздохнул ученый. - Иногда ты даже останавливался для недолгих бесед со мной, словно я не был живым призраком, а существовал так же, как все остальные энбоно…
        Он замолчал, отчужденно завернулся в шелковый фиолетовый плащ и больше не делал попыток осадить Лиргисо.

«Ты ведь с Леурглом только играл в участие, - про себя заметила Тина. - Попирал условности, эпатировал общество своим свободомыслием… Никто не смеет, а ты посмел - вот что тебя привлекало. Ты вполне мог помочь Леурглу, поскольку еще тогда располагал медицинской аппаратурой из Галактики, и у тебя наверняка были регенерационные аппараты, - но этого ты не сделал».
        Живущие-в-Прохладе продолжали обмениваться оскорблениями, изящными, многослойными, источающими яд; их речи напоминали Тине влажные перепутанные заросли на охваченных вечной весной лярнийских болотах. Она не каждый раз понимала смысл этих метафорических конструкций, но уловила, что Лиргисо то и дело отпускает непристойности, а также намекает на факты, о каких в могндоэфрийском высшем обществе не принято говорить вслух, и его оппоненты тоже в долгу не остаются.
        Раненую руку словно ударило током. Тина вздрогнула, посмотрела на Стива:
        - Зачем? Я с таким повреждением сутки спокойно продержусь, а тебе лучше поберечь силы.
        - Я уже сделал, - он улыбнулся потрескавшимися губами и добавил, понизив голос: - Надо, чтобы ты была в порядке. Не могу добраться до его излучателя, но других здесь вроде не осталось… хотя я не уверен. Я теперь хуже, чем раньше, чувствую технику.
        - Это пройдет, - она придвинулась к нему ближе. - Не в первый раз. Почему ты не отвечал на вызов?
        - Передатчик накрылся.
        Тина пошевелила пальцами левой руки, выдвинула и снова втянула спрятанное в ладони лезвие. Никаких последствий травмы.
        - Лечишь ты по-прежнему хорошо. Значит, и все остальное восстановится.
        Не прерывая разговора, Лиргисо несколько раз покосился в сторону, словно что-то притягивало его взгляд, и теперь ему приходилось делить внимание между изрядно распалившимися собеседниками (у некоторых энбоно даже слуховые отростки распрямились и начали вибрировать, что свидетельствовало о сильном гневе) и новым объектом интереса.
        Тина оглянулась: так и есть, Поль. Он и в начале праздника выглядел измученным, а сейчас еще больше осунулся, под глазами залегли темные круги. Девушка с длинной косой, третья из команды Тлемлелховых экстрасенсов, что-то настойчиво ему говорила, но Поль ее не слушал. Ивена шла рядом с ним, бледная, как после затяжной болезни.
        Им бы держаться подальше от Лиргисо… Но кто знает, сколько нераскрытых агентов
«Конторы Игрек», смешавшись с гостями, выжидает своего часа и какое из двух зол хуже.
        Стив тоже оглянулся, шагнул им навстречу и взял Поля за локоть, а Ивену за руку.
        - Правильно, - шепнула Тина. - Если что, сразу уходите.
        - Ты с нами, - сказал Стив.
        - Я здесь останусь, я ведь обещала Тлемлелху. Для меня Лиргисо не опасен. Марчена, - окликнула она манокарку, - возьмите Ивену за руку и не отпускайте, понятно?
        Вряд ли Марчена Белем что-нибудь понимала в происходящем, но Тину послушалась. В случае чего они телепортируются вчетвером: даже если кто-нибудь опять включит излучатель, исчезнуть Стив успеет.
        - Некоторые сами не знают, со Светом они или с Тьмой! - многозначительно пробормотала девушка-экстрасенс. - Не определились! В сомнениях барахтаются…
        И отступила к группе гостей.
        Вообще-то ее место сейчас около Тлемлелха, иначе за что он ей деньги платит? Но отрабатывать свою зарплату «телохранительница-маг» явно не собиралась. Впрочем, судя по ее виду, от излучения ей досталось меньше всех, а это означает, что ее экстрасенсорные возможности близки к нулю.
        - Поль, мне грустно видеть тебя в таком состоянии, - улыбнулся Лиргисо. - Ты похож на сломанный, но все еще живой цветок, и я бы что угодно отдал за то, чтобы… Ну, сам понимаешь.
        - Я бы сказал, на что похож ты, да меня привлекут за мат в общественном месте, - процедил Поль. - И я бы что угодно отдал за то, чтобы тебя поскорей пристрелили.
        - О да, ты верен себе! Еле держишься на ногах и все-таки расходуешь силы на ненависть. Тебе нравится быть непримиримым, а расплачиваются за это твои друзья. Стива покалечили, Ивена перенесла шок, а ведь она совсем еще ребенок, - полюбуйся, вот они, плоды твоей ненависти!
        - Лиргисо, я тебя что-то не понимаю… - начала Тина, однако Поль перебил ее:
        - Я сделал все, что мог. Тех отморозков с излучателями не я сюда пустил.
        - Ты их сюда не пускал, никто не спорит, - голос Лиргисо звучал теперь соболезнующе и вкрадчиво. - Ты всего лишь отказался от защитного устройства - такого, как у меня. Если бы не твоя хваленая непримиримость, вы были бы неуязвимы, но ты в одиночку принял решение за всех. Что ж, Стиву, Ивене и Тине есть за что тебя поблагодарить!
        - Тина, я понятия не имею, что он несет! - Поль смотрел на нее беспомощно. - До сегодняшнего дня я вообще не знал, что есть такие устройства…
        - Ты не знал, - мягко подтвердил Лиргисо, - хотя мог бы узнать. Ты ведь не стал со мной разговаривать, когда я звонил тебе… Я собирался предложить тебе схему такого устройства в обмен на уик-энд, который ты проведешь в моем обществе, но ты даже выслушать меня не захотел.
        Поль не ответил. Тине показалось, что он вот-вот потеряет сознание. Он до предела истощен, и вряд ли голова у него сейчас ясно работает; чего доброго, он и правда жалеет о том, что не согласился приобрести схему за интересующую Лиргисо цену, и чувствует себя предателем.
        Тина не успела ничего сказать, ее опередили. Среди Живущих-в-Прохладе поднялся ропот - аллегро переливчатых музыкальных голосов, - а потом автопереводчики выплеснули целую лавину негодующих восклицаний:
        - Уважаемый Поль, ему нельзя верить! Он все равно не отдал бы вам эту схему, да еще и посмеялся бы над вами! Это его обычный стиль!
        - Лиргисо, ты лжешь людям так же, как лгал энбоно! Лжешь и даже не зеленеешь, уж в этом с тобой никто не сравнится!
        - Скорее луна взойдет над Могндоэфрой, чем ты, Лиргисо, выполнишь хоть одно свое обещание!
        - Меланхоличный Эсфенаргл, безвременно ушедший во Фласс, написал целую серию эпиграмм о его вероломстве, и они до сих пор пользуются успехом! Говорят, что это Лиргисо довел Эсфенаргла до самоубийства, из мести!
        - Не только Эсфенаргла, из-за его интриг многие погибли! А как он с Тлемлелхом поступил, помните?!
        Голоса перекрыл грохот: одна из хлиоритовых колонн раскололась и осыпалась, превратившись в груду льдистых зеленоватых обломков.
        - Единственный способ утихомирить вас, - презрительно бросил в наступившей тишине Лиргисо. - Вы раскричались, как стая голодных птиц коажго над издохшим сулламом, - и это Живущие-в-Прохладе! Если вы называете это элегантностью, я не сожалею о том, что перестал быть одним из вас. А что до ваших обвинений, так мы с вами играли в одни и те же игры, просто я лучший игрок, чем вы, я все время выигрывал, и вас разбирает зависть. Да, я многих скормил Флассу - и это показывает, насколько велика была моя власть над любым из вас. Если я хотел, чтобы кто-то умер, он шел на берег Фласса и умирал, подчиняясь моей воле. Хорошо, что вы об этом не забыли!
        Он обвел своих бывших соотечественников холодным гипнотическим взглядом.
        - Дешевка! - нарушил всеобщее молчание голос Поля.
        - Что ты хочешь этим сказать? - повернулся к нему Лиргисо.
        Он казался удивленным, да и Тина тоже удивилась: похоже, что Поль находится в лучшем состоянии, чем она думала.
        - То, что сказал. Довести кого-то до самоубийства - это дешевка, обыкновенный криминал, как бы элегантно это ни выглядело. Я видел материалы таких дел, все это дрянь.
        - Ты думаешь, тебя я не смог бы довести до самоубийства? - Лиргисо чуть прищурился и многозначительно приподнял бровь.
        - Наверное, смог бы, если постараешься. Но это тоже будет дешевка.
        - Поль, ты многого не понимаешь, - он опять взял покровительственный тон. - К сожалению, ты не получил подобающего воспитания. Фласс, сколько же смертельных оскорблений я тебе простил, я уже и счет потерял! Ничего, однажды ты за все расплатишься - так, как я захочу, на моих условиях… А сейчас тебе не стоит волноваться, лучше не суди о том, чего не понимаешь.
        - Лиргисо, одного из нас ты все же не смог загнать во Фласс! - напомнил Контеринх в шафрановом плаще. - Я говорю о несравненном Тлемлелхе, он ведь тебя посрамил! Когда ты толкнул его в объятия смерти, он эмигрировал в Галактику и прославил свое имя, а заодно и всю нашу расу, бесподобными картинами! Что ты на это скажешь?
        - Скажу, что несравненный Тлемлелх своим творчеством обязан мне. - Лиргисо с усмешкой взглянул на Тлемлелха. - И я жду, когда же он наконец-то догадается поблагодарить меня за это.
        - За что я должен тебя благодарить? - тихо спросил Тлемлелх. В перепалке он не участвовал, стоял молча, с плотно прижатыми слуховыми отростками. - За то, что из-за тебя я чуть не стал еще одним пленником безумия? За боль и унижения?
        - А хотя бы! Без той боли, которую я тебе причинял, не было бы твоих картин, имей же честность признать это!
        - Не говорил бы ты, Лиргисо, о честности… Они все равно были бы, и ты не имеешь к этому никакого отношения.
        Тлемлелху нелегко дался ответ: туго скрученные спирали его слуховых отростков нервно подрагивали, да и бледностью он выделялся среди других энбоно.
        - Пожалуй, ты нанес мне оскорбление… - Лиргисо ухмыльнулся. - Я вызываю тебя на дуэль, и ты потеряешь статус, если не примешь вызов. Помнишь ту нашу дуэль на берегу Фласса?
        Ну конечно, Тлемлелх ее помнил: Лиргисо тогда жестоко избил его, и после этого Тлемлелх не смел ему перечить, несмотря на то что был Тининым союзником, а Лиргисо - пленником.
        - Впрочем, я гуманен, что бы обо мне ни болтали, - продолжил Лиргисо после паузы, сполна насладившись его замешательством. - По правилам, выбор оружия за тобой, несравненный Тлемлелх, так что можешь выбрать что-нибудь символическое и безболезненное - например, логические парадоксы, или загадки, или даже рисование. Я в любой области превосхожу тебя, и ты должен публично это признать. Больше мне ничего не надо.
        Зелгони, напрягшийся, когда речь зашла о дуэли, испустил беззвучный вздох облегчения: у его клиента есть возможность выкрутиться.
        - Итак, твой выбор? - с насмешливой церемонностью осведомился Лиргисо.
        - Аэрокары, - ответил Тлемлелх. - Воздушный бой.
        Адвокат обреченно прикрыл глаза. Воздушные подвиги Тлемлелха, а также сопутствующие им протоколы, штрафы и прочие санкции были его постоянной головной болью. Опять то же самое, читалось на его угрюмом худом лице, как будто мне всего этого мало…
        А Тина подумала о другом: это едва ли не единственный шанс Тлемлелха победить в поединке, потому что он первоклассный пилот, а Лиргисо - посредственный.
        - Тлемлелх, что за ерунда? - Теперь уже Лиргисо пребывал в замешательстве: наверняка он все просчитал, набросал в уме сценарий предстоящей дуэли - и вдруг события начали развиваться по непредусмотренному варианту. - Я вижу, слабая искра твоего интеллекта за эти пять лет совсем угасла средь хладного пепла твоих метафизических страданий. Какой еще, к Флассу, воздушный бой?! Я же не собираюсь тебя убивать! Живи, пиши свои картины, разве я против? Устроим интеллектуальный поединок - это вернет былую определенность нашим отношениям и заодно развлечет твоих гостей. А если мы будем драться всерьез, я могу по случайности убить тебя. Клянусь нашими вечерами на вилле в Рийдо, этого я не хочу, и мне будет жаль, если ты погибнешь. Пусть это не по правилам, но я разрешаю тебе изменить выбор. Итак?..
        Он скрестил на груди руки и выжидательно уставился на Тлемлелха.
        - Я уже сказал, аэрокары. Тина, ты согласишься быть моим секундантом?
        - Да, - отозвалась Тина.
        - Тина, он окончательно рехнулся! - раздосадованно прошипел, повернувшись к ней, Лиргисо. - Экстрим ему подавай! Я постараюсь сохранить ему жизнь, но гарантий дать не могу, и пусть Стив будет готов оказать ему медицинскую помощь. Поверь, я не хочу убивать этого несчастного дурака.
        - Я знаю. Ты просто хотел публично унизить его, еще раз поиздеваться над ним, однако ситуация вышла из-под контроля.
        - Мне тоже нужен секундант, - объявил Лиргисо, повысив голос. - Буду признателен, если кто-нибудь из присутствующих окажет мне такую любезность.
        Тина ожидала заминки, но второй секундант нашелся сразу. Юноша с зелеными глазами, копной черно-зеленых волос и чрезмерно резким макияжем, включающим упрощенный вариант «лярнийской полумаски».
        Лиргисо рассказывал, что на Ниаре не так давно появился клуб его поклонников, что весьма его порадовало, и он даже побывал инкогнито на их вечеринке, но остался недоволен: беспомощные попытки изобразить оргию, ничего оригинального. Возможно, зеленоглазый секундант - из той самой компании? Лиргисо отнесся к своему кандидатуре благосклонно и начал отпускать остроты по поводу предстоящего
«героического воздушного сражения».
        Он не сознавал, насколько опасен в воздухе его противник. Он и не мог это осознать, поскольку не сомневался в своем безусловном превосходстве над Тлемлелхом.
        Из-за силового купола ночное небо казалось не черным, а мутно-радужным, и сквозь эту пелену просвечивали двумя размытыми пятнами белая Готэ и розовая Ашеле. Внутри здания-кольца находился парк, над ним скоплениями светляков плавали мобильные фонари, отражаясь в темных зеркалах водоемов. Здешняя аппаратура позволяла окружить парк отдельным силовым барьером - в самый раз для воздушного поединка: нет риска, что дуэлянты врежутся в постройку или свалятся на головы публике, высыпавшей в лоджии и на террасы.
        Машины гостей остались на «этажерках» за пределами купола, но на крыше одного из сегментов здания была посадочная площадка, где стояли аэрокары Тлемлелха и его эскорта. Пока поднимались туда, Тина успела шепнуть Тлемлелху:
        - Когда он увидит, что проигрывает, он попытается взять под контроль твою машину. Самое простое - грохнуть электронику, но для этого нужно некоторое время. Навяжи ему такой темп боя, чтобы он не смог это сделать.
        Наверху Тлемлелх подошел к машине, которая выделялась среди других необычными формами и малахитовыми разводами в лярнийском стиле. Лиргисо, посовещавшись с Генри, своим секундантом, показал на одну из машин охраны. Ни та, ни другая не были оснащены бортовым оружием - Тина и Генри удостоверились в этом, осмотрев корпуса и пульты.
        - Странная модель, - заметил Генри по поводу машины Тлемлелха. - Неужели эта штука летает?
        - Госпожа Хэдис, уговорите Тлемлелха взять другую машину, - отозвав Тину в сторону, потребовал Зелгони, он поднялся на крышу вместе с ними. - Что угодно, только не этот летательный аппарат пещерного века!
        - Почему пещерного?
        - Эту игрушку ему сделали на заказ, он специально затребовал чертежи из Музея Авиации. Там же почти нет электроники, сплошь древняя механика, - адвокат понизил голос, словно эти подробности компрометировали его клиента. - Какие-то примитивные рычаги и рукоятки, сами поглядите!
        - Пусть будет так, как он решил.
        Незиец поджал узкие асфальтово-серые губы, как всегда, когда бывал чем-то недоволен. Он смотрел на Тину отчужденно и пристально, и Тина догадывалась, о чем он думает: по завещанию Тлемлелха, она была единственной наследницей, и если Тлемлелх погибнет - все, что у него есть, достанется ей. Вывод напрашивался сам собой, но сейчас не тот момент, чтобы объяснять адвокату, в чем заключаются преимущества архаичной машины Тлемлелха.
        Секунданты заблокировали в обоих аэрокарах антиаварийные системы безопасности (иначе дуэль технически невозможна), и после этого Лиргисо в последний раз предложил Тлемлелху передумать. Получив отрицательный ответ, он объявил во всеуслышание, что первый прольет слезу, если увидит несравненного Тлемлелха мертвым, и повернулся к своей машине.
        - Эй, можешь оставить Топаза мне, - окликнула Тина. - Я подержу его, пока будете драться.
        - Топаз полетит со мной, - не согласился Лиргисо. - Иначе он пропустит самое интересное!
        Он до сих пор не понял, в какую западню сам себя загнал. А когда поймет, будет поздно.
        Противники сели в машины, поднялись в воздух и зависли над парком.
        - Включай, - заручившись согласием Генри, кивнула Тина Стиву.
        Тот телепортировался в технический центр, и вскоре парк отрезала от здания силовая стена. Теперь машины дуэлянтов были заперты внутри гигантского цилиндра, как будто отлитого из слабо светящегося стекла.
        Стив опять появился рядом с Тиной, обнял ее за плечи. Его комбинезон все еще был сырым от крови, а ладони - холодными и шершавыми. Тина прижалась к нему, не сводя глаз с аэрокаров: Тлемлелх первый ринулся в атаку, и Лиргисо пришлось маневрировать, чтобы спастись от него.
        Наблюдая за поединком, Тина вытащила из кармана передатчик, попробовала связаться с Ольгой, Джеральдом, Ли - никто не отзывался. Передатчик не работал, она не сразу обратила внимание на погасший индикатор. Поль сказал, что все они живы и находятся на одной из противоположных террас: он чувствовал их присутствие, хотя и не мог определить, не досталось ли им от действий оперативников из «Конторы Игрек».
        - Скорее всего, агенты стреляли в гостей только в том зале, где был Лиргисо, - предположил Стив. - Они же не себя хотели скомпрометировать.
        - Хм, они еще не знают, что я сделаю завтра. Я устрою пресс-конференцию и расскажу обо всем, что видела - ни больше ни меньше. Поль, как тебе удалось выдержать излучение?
        - Я был Томеком, на него излучение действует слабо. Томек вроде как сгорел, не знаю, смогу ли я восстановить его.
        Аэрокары за еле обозначенной, но непроницаемой стеной скользили все быстрее, как две обезумевшие рыбы в аквариуме. Они то взмывали к затянутому туманной пленкой небу, то начинали метаться вдоль силового барьера, и мобильным фонарям тоже приходилось перемещаться - как будто живые существа, привыкшие нежиться в постоянной полудреме, включились в отчаянную круговерть, чтобы не пострадать в ходе драки двух хищников. Впрочем, везло фонарям до поры до времени: при очередном маневре машина Лиргисо врезалась в скопление сияющих шаров, и на кроны деревьев дождем посыпались осколки.
        Лиргисо проигрывал. Он получил несколько ударов, и, хотя его полуразбитый аэрокар все еще держался в воздухе, уворачиваться ему становилось все труднее, а Тлемлелх снова и снова бросал свою машину на таран. Запасный выход у Лиргисо был, ведь он в любой момент мог телепортироваться - но сбежать с дуэли, да еще в присутствии громадной толпы зрителей, среди которых есть и энбоно? Сбежать от Тлемлелха, которого он никогда не принимал всерьез? Опозориться на всю Галактику? Как истинный Живущий-в-Прохладе, Лиргисо не мог пожертвовать своим реноме, так что вряд ли он воспользуется запасным выходом.
        - Он убрал экранировку! - произнес вдруг Поль, и по его осунувшемуся лицу скользнула болезненная гримаса.
        - А Тлемлелху это нипочем, - отозвалась Тина. - Он же не видит невидимое, как ты.
        Если Лиргисо убрал экранировку - это означает, что он решил прибегнуть к грязным приемам и высвобождает силы, чтобы ментально взять под контроль бортовую электронику противника. Только там нечего брать под контроль: «летательный аппарат пещерного века» тем и хорош, что пилот управляет машиной вручную, без участия компьютера.
        Внизу темным массивом клубился парк, из-за непрерывного скольжения фонарей он казался подвижным, как поверхность лярнийского Фласса. Зрачки водоемов следили за боем, ожидая, кто первый сорвется в эту бездну, то ли мнимую, то ли настоящую.
        Лиргисо опять не успел уйти. Тлемлелх заложил вираж и обрушился на него сверху, ударив днищем своей машины по кабине его аэрокара. Этот удар стал последним. Машина Лиргисо завалилась набок - не маневр, просто пилот потерял управление, - а потом рухнула в путаницу черных ветвей, туда, где выжидающе мерцали водяные зрачки.
        - Он все еще жив, - тихо сказал Поль.
        - Ему надо оказать медицинскую помощь. - Генри взглянул на Тину, немного растерянно - видимо, он рассчитывал не на такой финал. - Это была дуэль по правилам, и вы должны поступить цивилизованно.
        - Да я бы лучше добил его. - Поль криво усмехнулся.
        - Вы не можете так сделать, это варварство. - Секундант Лиргисо озирался, ища поддержки. - Он не хотел никого убивать, а его заставили драться насмерть!
        - Дуэль - это всегда варварство, - сухо заметил Зелгони, аккуратно убирая в футляр миниатюрный электронный бинокль. - А устроить дуэль на Незе - варварство вдвойне.
        - Никто его не заставлял, сам напросился, - сказала Тина. - Но я за то, чтобы спуститься туда и посмотреть, что с ним.
        - Я с вами, - потребовал Генри. - Как его секундант я имею на это право.
        Стив пожал плечами: он ничего не имел против.
        Они телепортировались в окруженный силовым полем парк вшестером: Стив, Тина, Поль с Ивеной, Генри и адвокат. На площадку с круглым бассейном в центре, от которой лучами расходилось восемь аллей. Обыкновенный курортный парк, никаких ночных зрачков и бездонных провалов. Аэрокар Тлемлелха висел над местом падения машины противника, и тут же роились мобильные фонари, запрограммированные слетаться туда, где происходят ЧП.
        - Он только что исчез, - бросил Поль, когда они увидели машину, лежавшую среди поломанного кустарника, усыпанного белеющими в темноте стручками.
        - То есть? - спросил Стив.
        - Или снова заэкранировался, или смылся оттуда… или умер. - Поль замедлил шаги, ему не хотелось приближаться к аэрокару Лиргисо.
        Машина была сильно помята, триплекс лобового стекла превратился в черную мозаику - не разобрать, есть в кабине кто-нибудь или нет. Тина подбежала первая, сорвала заклинившую деформированную дверцу и заглянула внутрь. Пусто. На кресле пилота, на пульте и на полу пятна крови, в углу что-то слабо пищит и шевелится.
        Тина протянула руку, и покалеченный Топаз тут же ухватился за ее рукав своими цепкими лапками. Его хвост безжизненно волочился и выглядел так, словно был в нескольких местах сломан, один глаз затянуло кровавой пеленой, а другой смотрел на Тину жалобно и обреченно.
        - Пойдем, - вздохнула Тина.
        Выбравшись наружу, она сообщила:
        - Лиргисо телепортировался. Раненый и, вероятно, в полубессознательном состоянии, раз даже его с собой не захватил.
        Она осторожно положила тихаррианского муруна на траву. Тот протестующе заскулил и попытался подползти к ней, а потом вдруг конвульсивно дернулся, подпрыгнул на месте, поглядел на людей ошеломленно вытаращенными янтарными глазищами и рванулся к ближайшему дереву, но на полпути передумал, повернул обратно и прыгнул на отшатнувшуюся Тину. Привычно вскарабкался на плечо, захлестнул исцеленный суставчатый хвост вокруг ее руки выше локтя.
        - Думаешь, ты мне нужен? - хмыкнула Тина.
        И поморщилась: коготки муруна царапали кожу сквозь тонкий шелк блузки.
        - Стив, это ты его так здорово вылечил? - восхищенно прошептала Ивена и потянулась к пушистому комку на плече у Тины, но та отступила.
        - Не трогай. Если он характером в хозяина, запросто может укусить.
        Стив обыскал кабину, но диадемы там не было, защитное устройство так и осталось у Лиргисо.
        Издали доносились голоса: силовой барьер убрали, скоро здесь соберется толпа. Не важно. Тина испытывала облегчение оттого, что не пришлось решать судьбу полуживого Лиргисо: добить, или оказать помощь, или ни то, ни другое, - не любила она такие задачи.
        В аллею рядом опустился аэрокар Тлемлелха, тот открыл дверцу и выглянул - все такой же бледный, с напряженно свернутыми слуховыми отростками.
        - Тина, что с ним? - повторил цветок-переводчик вслед за его переливчатым возгласом.
        - Его здесь нет. Он был ранен, потерял много крови и телепортировался уже после того, как машина упала. Ты победил.
        - Это странно, Тина, но в воздухе я его не боялся. Страшно было только вначале, когда он начал со мной разговаривать. Ты, наверное, обратила внимание: он настроил свой автопереводчик таким образом, чтобы голос звучал совсем как раньше, когда он был энбоно. И мне стало плохо, тоже как раньше, но потом я просто выключил связь, чтобы не слушать его, и это прошло.
        Их окружили люди, энбоно с негами-телохранителями, представители других рас - все вперемешку. Журналисты выражали досаду по поводу того, что их аппаратура приказала долго жить и ничего сейчас не заснимешь.
        - А это у тебя его ручное животное? - Тлемлелх показал на Топаза.
        - Да, и я не представляю, что буду с ним делать.
        - Дивно красивое создание! - Тлемлелх плавно пошевелил распрямившимися слуховыми отростками. - Он похож на наших облачных прядильщиков, только гораздо крупнее, и расцветка у него волшебно-изысканная, какой у облачных прядильщиков не увидишь. Если никто не возражает, я бы взял его себе…
        Живущие-в-Прохладе придвинулись ближе и начали наперебой восторгаться Топазом - видимо, с точки зрения энбоно, тот и правда был на редкость красивым животным.
        - Конечно, забирай, - согласилась Тина. - Пусть это будет твой трофей.
        Туманное, в мыльных радужных сполохах небо над парком внезапно почернело и засверкало мириадами звезд: кто-то отключил силовой купол, накрывающий кольцевидное здание.
        - Теперь у меня на полгода пилотские права отнимут, - удрученно вздохнул Тлемлелх. - Недавно я получил от воздушной полиции последнее предупреждение и дал зарок, что не буду ничего нарушать, но эта дуэль… - не договорив, он печально свернул слуховые отростки.
        - Думаю, за Лиргисо у тебя не права отнимут, а спасибо скажут, - возразила Тина.
        - И праздник получился кошмарный. - Тлемлелх был безутешен. - Не вечеринка, а сплошной скандал. Я-то понадеялся, что моя злая судьба осталась на Лярне, но она даже здесь меня настигла!
        Глава 12
        Изжелта-белые купола дворцов Месеодге жарились на утреннем солнце; некоторые из этих скорлупок, рассыпанных по берегу моря, обросли кустиками и птичьими гнездами, другие щетинились антеннами. Вокруг раскинулась геометрическая мозаика крыш, плоских и невзрачных, и коттедж, принадлежавший Лиргисо, ничем не выделялся среди прочих.
        Стив посадил аэрокар на «этажерку» на одной из соседних улиц, дальше пошли пешком. Поль сказал, что не чувствует опасности, но Тина продолжала внимательно оглядывать редких прохожих и сканировать пространство в доступном радиусе. Это была ее затея, и она считала себя ответственной за любые возможные неприятности.
        Погорелая вилла Лиргисо находилась неподалеку от Месеодге, но коттедж был зарегистрирован на другое имя. Небольшое респектабельное строение на уводящей к морю длинной улице. Тина так и не засекла ничего подозрительного, и, пока Стив открывал электронные замки, она ненадолго расслабилась, окунулась в солнечную тишину незийского захолустья.
        В Месеодге не было времени, как нет его на картине, запечатлевшей аккуратно изъятый из реальности кусок пейзажа или городского ландшафта. Все здесь оставалось неподвижным, никуда не текло, ни к чему не стремилось, - по контрасту с постоянной лихорадкой Тининой жизни.
        Бросив рассеянный взгляд на блестящее море в конце улицы, она вошла вслед за Стивом и Полем в окруженный решетчатой оградой дворик. Под окнами коттеджа цвели пышные лиловые кьямавы, напоминающие земные розы. Возле крайней клумбы замер садовый автомат с растопыренными усами-датчиками, поливочный резервуар придавал ему сходство с улиткой.
        - Замаскированный сторож, - кивнул на него Стив. - Стрелять в нас он вроде не собирался, но я его на всякий случай выключил.
        Внутри никакой мебели, как будто всю обстановку отсюда вывезли - а может, ее никогда и не было. До блеска натертый черный паркет, тревожные переливы ковровых покрытий, светильники в виде притаившихся под потолком странных тварей.
        - Это его стиль, - негромко сказал Поль. - Ни с чем не спутаешь. И девушка здесь - где-то внизу, видимо, в подвале.
        Вниз вела винтовая лестница, оплетающая покрытую бронзовой чешуей колонну. Все пароли оказались верными, двери открывались с первого раза, охранная автоматика пассивно дожидалась, когда Стив ее заблокирует, и Тина уже начала думать, что никаких сюрпризов здесь нет, но скоро выяснилось, что это не так.
        Раздвинулись створки последней двери, и они вошли в комнату, где стояло несколько мягких кресел, а также холодильник с прозрачной дверцей, за которой виднелись бутылки с напитками и всевозможные деликатесы. «Кокон спасения» находился в смежном помещении, за аркой, а стена справа представляла собой тонированное синеватое зеркало, и на его поверхности были нарисованы черным фломастером Лиргисо-энбоно и Поль - резкими уверенными штрихами, в реалистической манере, в натуральную величину.
        Когда Поль увидел это произведение искусства, у него кровь от лица отхлынула. Несколько секунд он молча созерцал непристойную картинку, потом сомнамбулическим движением сунул руку в карман и вытащил лазерный пистолет.
        - Стой, это же зеркало! - Тина вовремя стукнула его по запястью. - И вообще, можно проще.
        По стене побежали трещины, зеркальное покрытие с тихим звоном осыпалось на пол.
        Шагнувший к арке Стив обернулся на шум.
        Поль невнятно выругался и сел в ближайшее кресло, руки у него слегка дрожали.
        - Хорошо, что мы Ивену с собой не взяли, - прошептал он после паузы. - Еще б она это увидела…
        - Да он все время порнуху рисует, - сказала Тина. - Сколько раз он меня в аналогичном виде изображал… Неужели ты ждал от него чего-то другого?
        - Он ведь попросил нас о помощи и все равно не удержался от гадости! - Поль смотрел на нее, недоуменно морщась. - Вот чего я не понимаю!
        - А он просто не смог удержаться - это выше его сил, сколько бы он ни хвалился своим самообладанием. - Помолчав, Тина добавила, чтобы хоть немного разрядить обстановку: - Зато он поесть нам оставил.
        - Да меня тошнит после этого образчика его творчества! Ты видела, какое выражение лица у меня было на этой картинке?
        - Так ведь это не твое лицо, а плод его воображения.
        Поль овладел собой достаточно быстро. Как обычно: сначала всплеск эмоций, а затем переход в состояние, когда доминирует рассудок, и эмоции, какими бы они ни были, не мешают ни думать, ни действовать.
        К оставленному в холодильнике угощению никто интереса не проявил, и они прошли в комнату с «коконом». Лейла, или Дина Вански, как ее звали раньше, или, по новым документам, восемнадцатилетняя иммигрантка с Яхины Фелита Нирок, лежала под прозрачной крышкой неподвижно, с закрытыми глазами. Фарфорово-бледная кожа, прямые черные волосы, тонкие черты лица. Если в Месеодге время остановилось, то погруженная в бессрочную летаргию Лейла находилась в сердцевине этого окаменевшего куска времени и вместе с ним никуда не двигалась.
        - Поль, последнее слово за тобой, - сказала Тина. - Я хотела бы ей помочь, но боюсь сделать ошибку. Попробуй почувствовать будущее и определить: если мы ей поможем, не закончится ли это для кого-нибудь очень плохо?
        Стив взглянул на нее с оттенком удивления и кивнул - как будто собирался предложить то же самое, но Тина его опередила.
        Поль подошел к «кокону», постоял около него несколько минут, потом повернулся и произнес:
        - Не могу сказать, что она мне нравится, но если мы ей поможем, вреда не будет.
        - Вот и хорошо, а то все-таки жалко девочку.
        - Это будет сложно, - добавил Поль. - Даже не знаю, как описать словами то, что с ней случилось…
        - Я понимаю, о чем ты, - отозвался Стив. - Но попробовать можно.
        Поль смоделировал на компьютере трехмерную схему. Выглядело это как абстракция: свернутый, буквально спрессованный объект, оплетенный пульсирующей красной паутиной.
        - Вот приблизительно то, что я вижу, - пояснил он. - Эта красная пакость - гипноблок, что-то вроде компьютерного вируса. Пока он не уничтожен, выводить Лейлу из комы бесполезно.
        - Когда есть наглядный материал, работать проще, - заметил Стив. - Я начинаю.
        Ничего не менялось. Он стоял возле «кокона», телепортированного вместе с пациенткой в Хенуду, такой же неподвижный, как Лейла, похожая на белый пластолитовый манекен в черном парике. Но если посмотреть глазами Полины Вердал, открывалась совсем другая картина: столб слепящего цветного пламени, который был Стивом, выбросил пылающий протуберанец, и Лейлу тоже охватило пламя, а через некоторое время нити «паутины» начали исчезать, одна за другой, и намертво спеленутое существо пошевелилось.
        - Есть активизация жизненных процессов, - сообщила Тина, сидевшая перед мониторами, подключенными к системам «кокона».

«Паутина» горела - и не только «паутина»: некоторые из омертвелых перемычек, появившихся у Стива после нападения на орбите Гелхэ, тоже исчезали без остатка. Помогая Лейле, он одновременно лечился сам и вряд ли сознавал это. Тина рассказывала, что у Стива очередной прорыв способностей происходил всякий раз, когда ситуация становилась критической и требовалось совершить невозможное. Уничтожить хитросплетения лярнийского гипноблока - это была непростая задача; Стив делал то, чем никогда раньше не занимался, и параллельно его силы возрастали.
        Вряд ли Лиргисо имел в виду такой эффект, когда подсунул Стиву эту задачку. Узнай он об этом, он бы локти кусал от досады, - эта мысль заставила Поля мстительно усмехнуться.
        Поль вышел из комнаты до того, как «паутина» сгорела дотла и Лейла открыла глаза. Он по себе знал, каково это: лежать обнаженным и беззащитным, в то время как над тобой стоит одержавший верх противник, и не хотел находиться рядом с Лейлой, когда та очнется.
        Стив и Тина этого момента не учли. Глядя сквозь приоткрытые жалюзи на полурастворенные в тумане горы, Поль слушал, как Тина терпеливо объясняет Лейле, какова ситуация на самом деле. К нему присоединился Стив:
        - Она испугалась, когда увидела нас.
        - Это логично. Как ты себя чувствуешь?
        - Вроде бы неплохо.
        - Часть тех тусклых перемычек исчезла, ты не заметил?
        Стив прикрыл веки, прислушиваясь к внутренним ощущениям, потом согласился:
        - Похоже, что так.
        - Я теперь кто - заложница? - донесся из соседней комнаты голос Лейлы.
        - Вы свободны, - ответила Тина. - Лиргисо передал мне для вас достаточно большую сумму денег. Правда, ниарское гражданство вы потеряли вместе с прежним телом, сейчас вы находитесь в теле нелегальной иммигрантки с Яхины, но если заплатить въездную пошлину, вы получите статус туристки.
        - Я хочу посмотреть на себя. Можно зеркало? - спросила Лейла и после паузы отметила: - Прелесть, я похожа на Веронику Ло, вашего донора!
        Поль чуть поморщился и направился к выходу. Лейла копировала характерные интонации Лиргисо, и вообще она внушала ему неприязнь - не настолько сильную, чтобы это прорвалось наружу, но достаточную для того, чтобы ему не хотелось с ней общаться.
        Стив вышел следом: он свою работу завершил. В коридоре их ждала Ивена.
        - Получилось? - спросила она шепотом.
        - Да. Сейчас Тина с ней разговаривает.
        - А что мы будем делать дальше?
        - Полетим на одну необитаемую планету, у которой даже имени нет, - улыбнулся Стив. - Там спрятан корабль, принадлежавший раньше «Конторе Игрек».
        Вспоминать всю свою жизнь от начала до конца и прощаться с воспоминаниями Саймон не собирался. А вот не станет он этого делать! Может быть, тогда он сумеет перехитрить преисподнюю и его казнь будет снова и снова отодвигаться в будущее, с той же неизменной скоростью, с какой настоящее превращается в прошлое?
        Пока он не попрощался, его нельзя переселять в тело кудонского келнисуаца. Это непременное условие, Лиргисо не посмеет пренебречь столь важным правилом. Иногда на дне души начинали копошиться сомнения, но Саймон сразу их давил: если они подточат его представления о том, что может, а что не может случиться, он попросту сойдет с ума.
        Да и нет для них никаких оснований. Лиргисо ведь сказал, что переместит его в тело келнисуаца после того, как он простится со своей человеческой памятью? Теперь уже не вспомнить, что он в точности сказал, но смысл вроде был именно такой. Значит, лазейка есть.
        Несколько раз Саймону снилось, что он сидит в ниарской тюрьме, отбывает свой пожизненный срок и никто не собирается выгонять его на волю. Это были счастливые сны, однако стоило открыть глаза - и ощущение, что жизнь более-менее сносная штука, уходило, как теплая вода из ванны с выдернутой пробкой.
        Лиргисо не появлялся. Может быть, он забыл про Саймона Клисса? Два раза в день медицинский робот кормил узника питательной кашицей через зонд (есть Саймон по-прежнему не мог, зато желудок перестал выворачиваться наизнанку при малейшем намеке на присутствие пищи), а больше ничего не происходило.
        Клисс часами сидел съежившись на матрасе и старался ни о чем не думать, ничего не вспоминать: пока его память неподвижна, то отвратительное будущее, к которому приговорил его Лиргисо, не может осуществиться, но стоит что-нибудь неосторожно задеть - и все поползет, как лавина в горах, тогда уж катастрофы не миновать. Как бывший эксцессер, Саймон знал кое-что о катастрофах!
        Приставленный стеречь его «цербер» - черная, хищно-прилизанная механическая тварь - тоже хранил неподвижность. Саймон с горечью подумал, что Лиргисо тот еще перестраховщик: ну зачем, скажите на милость, нужен сторожевой робот экстра-класса, если охраняемый объект - несчастный, раздавленный, до полусмерти замученный маленький человек, ни в чем вдобавок не виноватый?
        Так все и продолжалось изо дня в день, но однажды Саймон услышал голоса. В коридоре за дверью нецензурно ругались, роняли какие-то предметы, топали, кто-то отрывисто отдавал команды и спрашивал, «где эта сволочь». Ага, опять по его душу пришли, опять хотят, чтобы он за что-то отвечал! Взгляд Саймона заметался по круглой комнате с тошнотворными кровавыми разводами на нежно-перламутровых стенах: даже спрятаться негде, ничего тут нет, кроме «цербера» и матраса…
        И лишь потом до него дошло, что речь идет не о нем. Эти, в коридоре, ищут другую сволочь, им нужен не Саймон Клисс, а Лиргисо.
        Господи, да это же спецназ!
        Саймон настолько ослаб, что с первого раза его услышал только «цербер», угрожающе пошевеливший манипуляторами.
        - Помогите! - срывая надтреснутый голос, снова позвал Клисс. - Заберите меня отсюда!
        Теперь услышали.
        - За этой дверью кто-то есть! - донеслось из коридора. - Энзо, проверь!
        Видимо, у Энзо был биосканер, и чуть погодя другой голос подтвердил:
        - Там кто-то живой.
        Саймон на четвереньках подполз к двери. «Цербера» такое проявление активности пленника насторожило, он придвинулся ближе, неслышно переступая суставчатыми лапами на присосках.
        - Эй, кто там? - спросили снаружи.
        - Я! - отозвался Клисс. - Спасите меня!
        Главное, ни слова про «цербера», а то они сюда не сунутся, потому что «цербер» - это серьезно. Из их обрывочных реплик Саймон понял, что Лиргисо они все-таки упустили; значит, тем более нельзя тут оставаться.
        Характер шума внезапно изменился. Возгласы, ругань.
        - Уходим!
        - Все слышали?! Уходим! Сейчас тут все полетит к чертовой матери…
        - Там живой человек!
        - Здесь живой человек! - оценив обстановку, закричал Саймон. - Не бросайте меня, я все знаю про Лиргисо! Вам нужна информация?!
        - Отойди подальше от двери и прикрой голову! - потребовали из коридора. - Эй, ты понял? Сейчас мы взорвем дверь!
        Что-что они сделают?.. Саймон задохнулся от ужаса.
        - Не надо! Ничего здесь не взрывайте, Лиргисо этого не простит! Он же опять меня поджарит, если что-нибудь взорвется!
        Его обматерили, а после попытались выбить дверь, но та не поддавалась.
        - Уходим!
        - Там этот псих, не бросать же его!
        - Не бросайте меня! - всхлипнул Саймон. - Будьте вы прокляты, если вы меня бросите! Я ценный, я помогу вам поймать Лиргисо, я про него столько знаю - пальчики обли… тьфу ты, не пожалеете! Заберите же меня отсюда!
        - Отойди от двери, мудила!
        - Тут нельзя ничего взрывать! Если вы меня тут оставите, Господь вас покарает!
        - Я тебе…, популярно объясняю: не отойдешь от двери - е…шься вместе с ней! У тебя есть пять секунд, время пошло!
        Так бы сразу и сказали. Клисс проворно ретировался в сторону, прикрыл голову. Краем глаза покосился на «цербера»: тот выдвинул стволы и приготовился к бою с незваными гостями. Ох, что сейчас будет… Саймон пожалел о том, что у него нет съемочной аппаратуры, но потом спохватился: на кой ему аппаратура, тут бы ноги унести!
        Удар по барабанным перепонкам, болезненная встряска. Дверь упала на середину комнаты, раздавив влажно чавкнувший гелевый матрас. «Цербер», только этого и дожидавшийся, открыл огонь, но вскоре с ним разделались, потому что у спецназовцев были кумулятивные гранаты.
        Оглушенного, порезанного осколками Саймона выволокли в коридор. Трое в бронекостюмах лежали на полу - жертвы «цербера», то ли убитые, то ли тяжело раненные, и за углом как будто шел бой, и освещение пульсировало, вызывая резь в глазах и дезориентацию, и по потолку ползла какая-то жуть, не понять, механическая или живая… Последние маски сорваны, преисподняя больше не пыталась казаться чем-то иным.
        - Мы в ловушке! - взвизгнул Клисс. - Видите?! Видите это?!
        - Да заткните его кто-нибудь! - взмолился один из спасителей.
        Другой закованный в броню спецназовец вынул из кобуры парализатор. Перед тем как он нажал на спуск, Саймон успел крикнуть:
        - Топаза убейте, если найдете!
        Корабль на треть занесло песком, на его ребристом сером корпусе с золотыми эмблемами Космопола распластались песчаные звезды - название дал им Поль, из-за их сходства с морскими звездами. Эти были крупнее, их тела покрывала жесткая щетина, они кишели повсюду - то закапывались в песок, то выбирались наружу, погреться в бледных лучах маленького, окруженного размытым ореолом солнца.
        Планета была холодная, с ядовитой для людей атмосферой, обитали тут примитивные создания с непонятным метаболизмом (Фласс, забросивший сюда псевдокосмополовский корабль, находил их вполне съедобными), ценных ископаемых почти не было - мирок, ни для кого не представляющий интереса, затерянный в глубине малонаселенной области Галактики.
        Корабль действительно когда-то принадлежал Космополу - стандартная патрульная посудина, неведомо какими путями доставшаяся «Конторе Игрек». Экипаж на сто процентов состоял из людей; того силарца, который вызвал Стива, не существовало в природе - синтезированное изображение, неотличимое от реальной записи. Когда Стив разобрался, что к чему, он сам был обескуражен тем, на какую избитую уловку попался.
        На борту не нашлось ни одного документа, указывающего на местонахождение хотя бы самой захудалой базы «Подразделения Игрек». Агенты знали, что крупно рискуют, выдавая себя за патруль Космопола, и соблюдали конспирацию.
        Не было необходимости здесь задерживаться, но после Манокара и той сумятицы, которая захватила Тину, Стива и Поля на Незе, эта планета казалась почти санаторием. Поль здесь наконец-то ожил; они с Ивеной затеяли съемку фильма о местной фауне и подолгу выслеживали с видеокамерами щетинистых червей трехметровой длины, которые, как и звезды, гнездились в источенной ходами и норами почве под слоем песка, а также стайки блеклых муаровых «запятых», порывисто скользящих по поверхности желто-серых барханов. Кто на кого охотится,
«запятые» на червей или наоборот, оставалось загадкой. Похоже, охота была взаимной, а песчаные звезды поедали останки и тех, и других.
        Стив часами тренировался, и его способности восстанавливались быстрее, чем он предполагал вначале. Поль сказал, что «перемычек» в его «невидимом огненном теле» становится все меньше.
        Тусклые, в мягких тонах, пейзажи безымянной планеты напоминали Тине некоторые из миниатюр Тлемлелха - такие же печальные и слегка размытые, а песчаные звезды были похожи на вымышленных существ, которых он иногда изображал. Только эти были щетинистые и живучие и не стремились уползти за горизонт, им и здесь всего хватало. Как будто живешь в картине и любые перспективы иллюзорны, как проекция трехмерного объекта на плоский лист, зато неожиданности исключены, можно сколько угодно размышлять, вспоминать, перебирать недавние события, никто тебя не прервет. Вначале Тине это нравилось, но потом и ей, и остальным захотелось сменить обстановку.
        Яхта стартовала, а корабль с эмблемами Космопола достался щетинистым звездам - выступающий из песка островок, чужеродный, но прекрасно вписавшийся в пейзаж.
        Это хорошо, когда ты в цене и не надо искать работодателей, те сами тебя найдут; плохо только, если это происходит помимо твоих желаний и расчетов. Саймон опомниться не успел, как стал агентом-стажером «Подразделения Игрек»: все получилось само собой.
        На допросе он выложил все как есть и про себя, и про Лиргисо, и про свой плачевный теракт на вилле. Была у него мыслишка насчет того, как обернуть это себе на пользу.
        - …Ниарский суд приговорил меня восемь лет назад к пожизненному заключению, а потом они решили, что я исправился, пока сидел, и меня помиловали. Вас когда-нибудь выбрасывали на улицу? Меня из тюрьмы пинками гнали, как подохшую собаку из конуры! Это называется гуманизм, чтоб они себе такой же гуманизм получили… А я не оправдал человеческого доверия, и я полностью признаю свою вину. Я рецидивист, я виновен в попытке умышленного убийства, заранее спланированного, с использованием взрывчатки - то есть при отягчающих обстоятельствах. Если б эти два выродка не телепортировались, они бы сгорели живьем, поэтому я прошу вернуть меня в тюрьму. Лучше в ту, где я сидел раньше, уж теперь-то меня оттуда не выкинут!
        Те, кто его допрашивал - костлявый пожилой мужчина с лысым черепом и глазами почти бесцветными, но при этом пронзительно-яркими, словно включенные экранчики мониторов, и второй, помоложе, оплывший, как груша, с покатыми плечами, - переглянулись.
        - Саймон, скажите-ка, из каких соображений вы хотели убить Лиргисо? - спросил молодой.
        У него был глубокий, хорошо поставленный голос, и вопросы он задавал то доброжелательно, то с подковыркой. Клисс предположил, что он, наверное, психолог.
        - Потому что Лиргисо опасен, я понял это сразу, еще когда не знал, кто он такой. Нутром почуял! А Поль еще хуже. Таких надо истреблять, и если меня оставят на воле, с моей стороны будут новые рецидивы. Учтите, я не раскаиваюсь в содеянном! Если б я мог, я бы снова убил их, уж на этот раз наверняка. Я угроза для общества, я должен сидеть за решеткой.
        Они снова переглянулись, после чего заговорил старший:
        - Саймон, не болтай ерунду. С такими качествами ты должен не за решеткой сидеть, а работать в нашей организации. Ты принят.
        Клисс открыл рот, чтобы возразить, но передумал. Мало ли к чему приведут возражения…
        - Я постараюсь оправдать оказанное доверие. Но, видите, у меня проблемы со здоровьем… - он прикоснулся к рубцу на месте левой ушной раковины. - С тех пор как я съел свое ухо… - пришлось замолчать, чтобы подавить слабый рвотный спазм, - я не могу нормально питаться, какой из меня работник…
        - Ты еще скажи, что не работник, потому что занозил палец! - проворчал пожилой. - Наши медики вырастят тебе новое ухо. Меня называют Маршалом, а твоим наставником на время стажировки будет Римма Кирч. Все вопросы задавай ей или Бишону, это наш психолог.
        Грушевидный субъект приветливо улыбнулся и слегка подался из кресла вперед. Маршал поднялся и вышел.
        - Это ваш шеф? - задал Саймон первый вопрос, когда дверь закрылась.
        - Не «ваш», а «наш», - поправил Бишон. - Саймон, запомни главное: мы одна команда - шеф, я, ты, остальные ребята. Индивидуалистам у нас приходится туго.
        - Не надо на меня наседать, - вздохнул Саймон. - Я по натуре истинный коллективист, но мне столько пришлось пережить, что я стал неадекватным. Что это за жуть была в логове у Лиргисо, когда меня оттуда вытаскивали? Помню, что-то несусветное творилось…
        - Всякие голографические эффекты плюс инфразвук. Видимо, он приготовил это специально на случай вторжения - своего рода психологическая мина.
        - Всего-то? - Клисс с облегчением усмехнулся. Столь простое объяснение не приходило ему в голову.
        - Там были и настоящие мины - роботы, начиненные взрывчаткой. Они разнесли компьютер и сейфы, так что мы ничего не успели забрать. В группе захвата было двенадцать человек, а вернулось оттуда пятеро, и ты шестой. Саймон, ты все-таки законченный индивидуалист, это твой главный минус. Постарайся стать членом команды, а я постараюсь тебе в этом помочь.
        Груша (так называли Бишона остальные, чаще за глаза) был не самым худшим психологом: после третьего терапевтического сеанса Клисс вновь обрел способность есть самостоятельно, и его при этом больше не рвало. Но только не мясо, упаси боже, только не мясо! Теперь Саймон был убежденным вегетарианцем.
        По крайней мере с одной из его проблем Бишон разобрался, однако это не мешало Саймону втайне посматривать на Грушу свысока: будущее покажет, кто из нас лучший знаток человеческих душ - ты, дипломированный всезнайка, или я, бывший эксцессер.
        Зато Римма Кирч, новоявленная наставница Саймона, оказалась настоящей язвой. Девчонка лет двадцати пяти, плотная, крепко сбитая, с широким и упрямым, чуть курносым лицом фермерской дочки и зычным мальчишеским голосом. Ее родиной была Яхина - планета, где большую часть территории занимают крупные поместья и заводы по переработке сельхозпродукции, а население переполненных городов живет впроголодь, поскольку продовольствие идет на экспорт. Несмотря на свою внешность деревенской сорвиголовы, Римма была горожанкой. Она ухитрилась улететь с Яхины
«зайцем», добралась до Рубикона и промышляла там мелким воровством, пока ее не завербовал кто-то из агентов «Подразделения Игрек».
        Клисс ее побаивался, она была еще хуже Лейлы. Она не носила юбок, предпочитала удобные комбинезоны и стриглась коротко и небрежно: неприятное, беспокоящее Саймона сходство с Тиной Хэдис. Но если Тина при этом обладала почти аристократическим изяществом - результат то ли тергаронской военной муштры, то ли воспитания, полученного в детстве на Манокаре, - то Римма была неуклюжа, неряшлива и манерами напоминала лесных зверушек из мультфильмов про Умазайку.
        Она сразу же объявила:
        - У нас тут казарма, и нам наплевать, нравится тебе это или нет, так что привыкай!
        Судя по блеску ее глаз и наставительно-торжествующему тону, ей «казарма» нравилась. Римма также сообщила, что Саймон на первое время будет салагой - мол, от этого никуда не денешься, такова традиция.
        - Детка, сказать тебе по секрету, сколько мне лет? - вздохнул Клисс. - Сказать, а? Без малого тридцать восемь. Не знаю, на сколько я выгляжу после этих… пластических операций, но в салаги я не гожусь.
        - Не называй меня деткой, в зубы получишь! - огрызнулась Римма. - У нас тут своя субординация, и на твои претензии нам наплевать. Будешь как все.
        Чтобы приспособиться, Саймон начал играть под дурачка: мол, после пыток, которым подвергал его Лиргисо, он слегка свихнулся, так что с него взятки гладки. Это сработало, и все же кое-кто его невзлюбил: Клисса считали виновником гибели десантников, расстрелянных «цербером». Как будто от него что-то зависело!
        На третий день после того, как Саймона приняли в штат, ему довелось присутствовать при казни агента, совершившего должностное преступление. Штаб-квартира «Конторы Игрек» располагалась на борту корабля, и всех собрали в одном из пустых грузовых отсеков. Просторный серый зал, стеллажи вдоль стен, по потолку растянулись ряды одинаковых плафонов. Надо смотреть под ноги, чтобы не запнуться о крепления для контейнеров. Когда Римма объяснила, что здесь произойдет, Саймон ощутил почти забытый внутренний зуд, знакомый каждому эксцессеру: вот бы все это заснять!
        Агента осудили за самовольный расстрел гостей на приеме у Тлемлелха в Синсаодге. Маршал (Саймон уже знал, что он первая шишка в «Конторе Игрек» и прилетел на Нез, чтобы лично руководить важной операцией) собственноручно привел приговор в исполнение, а затем убрал пистолет в кобуру, оглядел хранящих молчание подчиненных и спросил:
        - Кто-нибудь считает, что это несправедливо? Можете высказаться, я всех выслушаю. Энзо, это ты, кажется, говорил, что Гулер не заслуживает смерти?
        - Говорил, - после заминки отозвался Энзо. Саймон не видел его из-за чужих спин, слышал только напряженный от сдержанного негодования голос. - На этом приеме в Синсаодге собрались со всей Галактики шлюхи и педики, которым нет никакого дела до наших целей. Если их нельзя убивать - тогда я не знаю, Маршал… Может, нам тогда всем скопом попроситься в полицейские на Незе или уйти в монастырь? А Гулера довели, у него был срыв. Он перед этим поймал обрывок разговора, как Лиргисо заявил, что будет добиваться легализации, чтобы его повсюду принимали в высшем обществе. Ну, и Гулер решил его подставить, чтоб ничего такого не было, а вы его за это к вышке…
        - Дурак, - тяжело вздохнул Маршал. - И ты дурак, и Гулер был дураком. Он решил подставить Лиргисо, а вместо этого подставил организацию! Мы теперь террористы! Может, Энзо, ты впервые об этом слышишь? Об этом сейчас кричат все незийские телеканалы! Потому что все то дерьмо, которое собралось в Синсаодге, - это деятели культуры, известные творческие личности, и галактическая общественность считает, что стрелять в них нельзя! «Подразделение Игрек» скомпрометировано, мы вне закона. Незийские спецслужбы не умеют работать, но не сегодня-завтра здесь будет космополовское подразделение по борьбе с межзвездным терроризмом, правительство Неза уже заключило соглашение с Космополом. И все из-за одного-единственного дурака!
        - У него был срыв… - повторил Энзо, теперь уже неуверенно и подавленно.
        - Его можно было бы оправдать, если бы он ликвидировал Лиргисо и Тину Хэдис. А то ведь перестрелял подвернувшуюся под руку шушеру, а эти остались невредимы!
        - Хэдис он ранил в плечо, - напомнил другой голос. - А Лиргисо применил какие-то экстрасенсорные заморочки, так что в него невозможно было попасть.
        - Задание не выполнено, организации нанесен ущерб, - жестко подытожил Маршал. Сделал паузу и добавил: - Гулер не был предателем, но его ошибка равносильна предательству, поэтому он заслужил казни. А если просто по-человечески, то парнем он был неплохим, и я скорблю о нем вместе со всеми… Похороним его с обычными почестями.
        Саймон принял к сведению, что за ошибку тут могут и прихлопнуть. Ничего, он будет полезным и осторожным, с ним такого не произойдет. Цели «Подразделения Игрек» он одобрял: Великая Чистка, защита человечества от всего аномального и непонятного, предотвращение необратимых перемен, ликвидация мутантов любого толка и в первую очередь - так называемых экстрасенсов-бойцов (Стив Баталов, Тина Хэдис и Лиргисо принадлежали именно к этой особо опасной разновидности).
        Правда, понятие «человечество» тут трактовалось чересчур растяжимо: и люди, и гинтийцы, и шиайтиане, и незийцы, и даже волосатые кесолиане - все друг другу братья и сестры, от такой расовой уравниловки Клисса коробило. Зато к негуманоидам в «Конторе Игрек» относились с прохладцей: никаких силарцев или синиссов, никаких энбоно. Пусть чужаки остаются сами по себе, человечество в них не нуждается.
        - Скорее всего, Баталова мы не стали бы трогать, - сказал Саймону Бишон. - Пришелец из параллельной Вселенной, да еще с силарским гражданством - не наш клиент. Но есть одно серьезное «но»: вирулентность. Достоверно известно, что Тина Хэдис не обладала раньше экстрасенсорными способностями. На Тергароне ее как только ни тестировали, однако ничего подобного не выявили. Потом она в течение долгого времени жила с Баталовым, и в результате - мутация. Можешь представить, что будет, если это пойдет по цепочке? Если начнется эпидемия?
        Саймон представил, и ему стало тошнехонько.
        - Почему их не уничтожили в Синсаодге?
        - Не получилось, - буркнул Груша. - Неучтенные факторы… Во-первых, оказалось, что у Лиргисо есть защита от излучения. Во-вторых, организаторы торжества в последний момент разрешили энбоно прийти на прием с вооруженной охраной - целая армия громил-негуманоидов с кинжалами, их было больше, чем наших людей, и подчинялись они только своим хозяевам, а те приказали им охранять Баталова и Лагайма. В-третьих, Лагайм засек излучатели.
        - Он тоже экстрасенс-боец?
        - По нашим данным, нет. Он мутант-«сканер» с редчайшими возможностями и до сих пор находится в здравом уме, вот что удивительно…
        - А по-моему, он псих, - возразил Клисс.
        - Саймон, ты других «сканеров» не видел! - Груша покачал головой, то ли расстроенно, то ли задумчиво.
        Помимо пространных рассказов о Лиргисо, «Контора Игрек» получила от Саймона кое-какую тактически ценную информацию, и теперь полевые агенты по всему Незу выслеживали Хинара. Маршал приказал взять его живым: личный пилот Лиргисо должен много чего знать. Наверняка у него такой же гипноблок, как у Лейлы, но это уже будет Грушина забота, а Саймон про себя тихонько радовался тому, что желтомордый наконец-то за все поплатится.
        Пока что радость была смешана с беспокойным ожиданием: из клиники, где ему выращивали новую ногу, шиайтианин сбежал за полчаса до того, как за ним пришли. Видимо, Лиргисо успел передать ему предупреждение, однако забрать его не смог: он получил на дуэли тяжелые травмы и, похоже, снова поменял тело; когда группа захвата ворвалась в его потайное убежище, он лежал в «коконе» и телепортировался прямо оттуда.
        По ночам, перед тем как уснуть, Саймон предавался сладким мечтам о мести. Он еще расквитается с лярнийским выродком… Правда, при одной мысли о встрече с Лиргисо его охватывало оцепенение, но кто сказал, что им надо встречаться? Нет уж, от Лиргисо он будет держаться подальше, однако это не помешает ему отомстить: он убьет Топаза.
        После силарской больницы, где ей пришлось провести около месяца, пока не закончился период адаптации к новому телу, Лейла улетела на курорт «Тихие Кущи». Она оставила для Тины в больнице свои координаты - приглашение к контакту, и Тина отправилась ее навестить.

«Тихие Кущи» были громадным парком, в гуще светлой зелени дремали коттеджи - поодиночке, чтобы их обитатели не мешали друг другу. Небольшой двухэтажный домик, в котором поселилась Лейла, окружали кустики, усыпанные черными розами величиной с кошачью голову; Тина остановилась, подобрала с дорожки большой атласно-черный лепесток.
        - Здесь и правда очень тихо.
        Она обернулась: Лейла стояла у поворота в боковую аллею, на ней было черное с сиреневыми разводами кимоно, шелковистое и блестящее, как лепестки здешних роз. Черные волосы подрезаны выше линии плеч, ровная челка до бровей - вроде бы такая стрижка называется «каре». Глаза обведены мягкими темными контурами, пастельные переливы синеватых и бледно-сиреневых теней: вариант «лярнийской полумаски», едва проступающей на фарфоровом лице, как водяные знаки на бумаге. Если делать макияж ее учил Лиргисо, то она оказалась способной ученицей.
        - Я думала, что вы появитесь незаметно. Вдруг здесь была бы засада?
        - Так ведь нет здесь засады, - возразила Тина.
        В кармане у нее лежал биосканер, и она успела удостовериться в том, что в коттедже находится только одно живое существо, да и в окрестных кустах никто не прячется.
        - Вы будете кофе? - церемонно осведомилась Лейла. Похоже, она не знала, как себя вести, и скрывала замешательство за светской улыбкой.
        У нее нашелся не только кофе, но еще и бутылка дорогого коллекционного вина, и коробка шоколадных конфет. Наполнив бокалы, Лейла спросила:
        - Он с вами не связывался?
        - Ты имеешь… вы имеете в виду этого мерзавца, вашего покровителя? - уточнила Тина.
        - Вы не должны так о нем говорить! - Лейла возмущенно тряхнула черной шелковистой челкой. - Он отзывался о вас с уважением, и вы тоже должны уважать его.
        - Уважение не всегда бывает взаимным. Нет, не связывался. Я даже не знаю, жив он или нет, на дуэли его отделали так, что мало не покажется. Вам стоит подумать о самостоятельной жизни, его деньги рано или поздно закончатся.
        - О, мне голодная смерть не грозит, - ответ прозвучал немного заносчиво. - Я живу здесь меньше геамо, но уже кое-что заработала. Это я купила со своего гонорара, - Лейла кивнула на вино и конфеты.
        Геамо - девятидневный незийский цикл, Тина вернулась на Нез вчера, а Лейла покинула больницу всего шесть дней назад. Каким же способом она могла заработать? Хотя тут и гадать не надо: после жизни с Лиргисо она наверняка знает о сексе побольше, чем любая профессиональная куртизанка.
        - Взломала за деньги одну программку, - дальнейшие комментарии отмели это подозрение. - Я научилась этому еще на Ниаре… ну, до того, как его встретила, я ведь тогда просто жила в Сети. За это прилично платят, главное - найти заказчика.
        - И не нарваться. Хакерство уголовно наказуемо.
        - Я нашла заказ по объявлению в Сети. Ничего серьезного, я ломала не лицензионный продукт, а чью-то незарегистрированную программу.
        - Объявление могло быть ловушкой для хакеров. Гипноблока у тебя больше нет, но если тебя задержат из-за какой-нибудь ерунды и допросят с применением «сыворотки правды», вы, - Тина снова поправилась, - попадете в неприятности.
        - Можете говорить мне «ты».
        Лицо Лейлы оставалось оживленным и в то же время непроницаемым - тоже школа Лиргисо; не поймешь, пропустила она предупреждение мимо ушей или приняла к сведению.
        - Знаешь, кому ты обязана жизнью? - спросила Тина.
        - Знаю. Вам и Стиву Баталову.
        - Мне - в наименьшей степени. Тебя вылечил Стив, но он не смог бы уничтожить гипноблок без помощи Поля Лагайма. На пятьдесят процентов тебя спас Поль, не забывай об этом.
        Лейла молчала и не шевелилась: безучастная фарфоровая статуэтка с синими глазами, ни намека на какие-либо эмоции.
        - Думаю, ты в курсе, что ожидало Поля со стороны Лиргисо? - добавила Тина. - Ты была заодно с Лиргисо, несмотря на это, Поль помог вернуть тебя к жизни. Просто подумай об этом, если не сейчас, так хотя бы потом, когда я уйду. И подумай обо всех тех, кто пострадал или погиб из-за Лиргисо.
        Лейла продолжала изображать статуэтку. Наконец ее ресницы дрогнули.
        - Ничего не происходит случайно. Вас или Поля он никогда бы не убил, а если кто-то из-за него погиб - значит, так было надо…
        - Кому надо? - перебила Тина.
        Лейла замялась, но потом упрямо заявила:
        - Для мироздания, для всей жизни в целом… Вокруг слишком много незначительных личностей, и если их поголовье немного убавится, никто не проиграет.
        - Лейла, массовка бывает только в кино, в жизни массовки нет. Незначительны те, кто не имеет никакого значения для тебя, - но, кроме тебя, в этой Галактике есть и другие разумные обитатели, если ты до сих пор не заметила. А теперь скажи, тебе очень было надо, чтобы Саймон Клисс активировал твой гипноблок?
        - Нет, - неохотно буркнула Лейла. - Ну и что… Бывают же исключения, которые только подтверждают правила.
        - Каким это образом исключения подтверждают правила? Может, хотя бы ты объяснишь мне механику этого дела? А то давно уже интересно…
        Девушка молча долила себе вина, отпила из бокала.
        - Вы не знаете, что стало с Саймоном Клиссом?
        Откровенная попытка перевести разговор на другую тему. Впрочем, Тина хотела не одержать верх в споре, а просто добиться, чтобы Лейла посмотрела на окружающий мир непредвзято, не с точки зрения Лиргисо.
        - На приеме Лиргисо порывался рассказать мне, как он пытал Клисса, но я не любительница таких историй и не стала все это выслушивать. Думаю, что Клисс кончил плохо. Можешь тоже обращаться ко мне на «ты». - Тина скользнула взглядом по нежной блеклой фреске на стене напротив: вихрь фантастических цветов, подчиненный спиральному пространственному ритму, незийские художники любят такие мотивы. - Красивый у тебя коттедж.
        - Я сняла только первый этаж, это дорогой курорт. На втором сейчас никто не живет.
        - Не будешь возражать, если я его арендую?
        Можно было и не спрашивать: Лейла явно на это и рассчитывала, когда упомянула о пустом втором этаже. Тине понравились и фрески, и черные розы около коттеджа, и весь этот громадный тихий парк, а кроме того, Лейлу пока лучше не оставлять в одиночестве - мало ли кто может сюда вселиться и чем это будет чревато для воспитанницы Лиргисо или ее потенциальных соседей…
        После «Тихих Кущ» Тина побывала в гостях у Тлемлелха. Тот больше не убивался из-за скандала на приеме: во-первых, пилотские права у него так и не отобрали, а во-вторых, его престиж ничуть не пострадал, даже наоборот. И на Лярне, и во всей Галактике в тех кругах, мнением которых Тлемлелх особенно дорожил, сейчас только и разговоров было, что о празднике в Синсаодге и о дуэли. Тлемлелх стал героем дня.
        Пузырьки отрывались от выпуклой стеклянной линзы, плыли вверх и исчезали, достигнув границы жидкости и воздуха. Поль отставил стакан, откинулся на спинку стула. Кафе на крыше небоскреба на проспекте Шал-Салтуф было одним из его любимых, особенно на закате: небольшая площадка под термонавесом, дюжина белых столиков, выложенный светлой фигурной плиткой пол, угловатые, с обилием хромированных элементов роботы-официанты в стиле ретро, а внизу океан зданий в красноватых бликах, и солнце сгустком расплавленного золота стекает к горизонту.
        Бесцветная прозрачная шакаса в стакане казалась розоватой - традиционное для Неза газированное вино, вызывающее состояние приятной расслабленности с легкой примесью головокружения. На Манокаре Поль нередко мечтал о том, как будет сидеть в этом кафе под вечерним небом и пить шакасу, и теперь наконец-то осуществил свое желание, невзирая на риск.
        Хотя риск был в пределах допустимого: где-то в розовой бездне над Шал-Салтуфом парили две машины Космопола с ребятами из антитеррористической бригады. Не то чтобы Поль согласился на роль живой приманки, но космополовцы попросили его предупреждать, если он отправится гулять в одиночку, - он от этого только выиграет, поскольку получит прикрытие, а они попробуют поймать на живца зарвавшуюся братию из «Конторы Игрек» либо Лиргисо, а если повезет, то всех скопом. Такой вариант устраивал Поля больше, чем прогулки в компании бдительных малоразговорчивых телохранителей, он истосковался по свободе, и ему совсем не хотелось быть охраняемым субъектом.
        Была и альтернатива - научиться у Стива телекинезу и всему остальному, однако Поль не был уверен, что удержит свою силу под контролем. Когда он об этом думал, ему представлялись руины зданий, и трупы, и небо, расколотое трещинами, словно каменный купол, - заблудившаяся картинка из какого-то давнего сна, сопровождаемая тягостным чувством непоправимого, как будто он и правда разрушил целый мир, как будто это случилось когда-то на самом деле.
        И еще тот агент с печальными водянисто-серыми глазами (как хрустнул его глаз, проколотый гинтийской шпилькой, у Поля до сих пор стоял в ушах этот негромкий, но жутковатый звук). Поль даже не мог дать самому себе слово, что никого больше не убьет: неизвестно, как все повернется в дальнейшем; при необходимости он опять воспользуется усвоенными на Манокаре киллерскими приемами, а то, что ему это не нравится, - его личное дело.
        Но пока все это принадлежало к области вероятного, а в настоящем события текли медленно и предсказуемо, как движение пузырьков воздуха в стакане с шакасой. Окутанная розовым закатным маревом панорама Кеодоса, полтора десятка посетителей за соседними столиками… С той минуты, как Поль поднялся на крышу высотки, количество посетителей удвоилось; легкое опьянение не помешало ему просканировать новоприбывших, но Лиргисо среди них не было, а не являются ли они агентами «Подразделения Игрек» - этого Поль определить не мог.
        Он уже усвоил, что отнюдь не аморальные носители некоторых заблуждений могут навредить окружающим не меньше, чем какой-нибудь глубоко порочный тип вроде Лиргисо, а порой даже больше, но выявлять таких не умел. Ничего, Космопол не дремлет.
        От потока машин наверху отделился белый аэролимузин, сопровождаемый вертким
«мини-торнадо», они зависли над кафе и синхронно скользнули вниз: на последнем этаже здания находилась парковочная площадка.
        Поль вздохнул сквозь сжатые зубы, допил шакасу и снова откинулся на стуле, скрестив на груди руки. Ему хотелось досмотреть закат до конца, но, похоже, придется уйти отсюда раньше. Вечер, можно считать, пропал. Топ-модель Вероника Ло вернулась на Нез после месячного вояжа, а он успел забыть о ней… Ничего, сейчас она о себе напомнит!
        Вероника взбежала по лестнице, придерживая подол усеянного серебряными звездами платья, огляделась и направилась к Полю. На ее прозрачной накидке и в распущенных волосах тоже мерцали звезды, на тонком удлиненном лице возбужденно сияли большие глаза. Ни на Незе, ни на Манокаре, ни на Ниаре Поль не встречал более красивой девушки, и ничего удивительного, что взгляды посетителей кафе скрестились на Веронике: даже не будь она топ-моделью, она все равно привлекала бы внимание.
        Вероникой восхищались все - кроме Поля. Для него она так и осталась малообразованной девчонкой с Кутакана, нелегально прилетевшей на Нез полтора года назад. Тогда она была не Вероникой Ло, а Вероникой Лойчевой, и Лиргисо купил ее у семейства Лойчевых, чтобы переместить в ее тело Тину. А Вероника очутилась в Тинином теле и чудом уцелела: наемник Лиргисо просто не успел добить ее до появления Стива. Пока Стив и Поль искали Тину, Вероника находилась в силарской больнице, и Ольга пообещала, что поможет ей пробиться в модельный бизнес, если она будет вести себя хорошо. Взбалмошная девчонка из околокриминальной среды в теле боевого киборга - это чревато… Впрочем, Ольгу она слушалась. Вот такой была подлинная история возвышения Вероники Ло, и для Поля тут не было ничего загадочного и волнующего.
        - Здравствуй, Поль! - Она остановилась по другую сторону столика. - Ты, что ли, взаправду вернулся на Нез?
        - Это не я, это моя голограмма, - процедил Поль. - Разве не заметно?
        - Ты так и не стал воспитанным, хоть и охранял на Манокаре президента. А у меня скоро день рождения! Мне будет восемнадцать, и я смогу сама подписывать свои контракты.
        Произношение ей откорректировали, теперь она говорила без ненавистного Полю кутаканского акцента, но все равно ее речь его раздражала.
        - Поздравляю, - бросил он равнодушно.
        - Я тебя приглашаю, ты придешь в гости?
        - Спасибо, я буду занят.
        - Ты же врешь! Ты даже не спросил когда! - Вероника подбоченилась - типично кутаканский жест, это его тоже раздражало. - Поль, почему ты всегда такой противный?
        - Наверное, потому, что мы разные и нам незачем общаться.
        - У-у, воображала рыжий… - Первая красавица Галактики сморщила нос и с вызовом прищурилась (настоящий подарок для папарацци, если таковые ошиваются поблизости). - Между прочим, я тебя запомнила с первого раза! Ну, помнишь, когда мы прилетели на Нез и втихаря выгрузились, а ваши устроили облаву? Ты был самый симпатичный из всех полицейских, такая лапушка, мы с сестрой еще поспорили, парень ты или девчонка.
        Поля передернуло - учитывая его недавние злоключения, это вполне могло сойти за двусмысленный намек, - но он произнес холодным незаинтересованным тоном:
        - Девушек в такие рейды не посылают, это мужская работа. От нелегалов во время облавы чего только не наслушаешься.
        - А Инесса заладила: девчонка - и все! Она купила временную визу и работает официанткой в одном кафе в Элакуанкосе, я ее видела. Ну вот, и я тогда вовсе не поняла, что ты рыжий, ты ведь был в коповском шлеме. Ты показывал своим, кого надо забирать, а двое полицейских держали около тебя вот такие прозрачные щиты. Стефан еще бросил в тебя нож, а один из тех подставил щит, и нож отскочил. Вы совсем близко от меня прошли, а я ругалась и плевалась, как все наши, помнишь?
        Все эти рейды, во время которых Поль определял среди нелегалов потенциальных нарушителей спокойствия (таких до депортации держали под замком), сливались для него в бесконечный калейдоскоп склеенных друг с другом картинок. Движение сквозь беснующуюся либо погруженную в уныние людскую массу, и ментальное соприкосновение с каждым индивидом - словно вспышка, во время которой видишь нечто давящее на сознание, и так раз за разом, и у тебя уже ломит виски от перегрузки (странная боль, не физическая, иная, но выносить ее ничуть не легче), и под конец ты с трудом держишься на ногах, и перед глазами все плывет.
        - Не помню.
        - Ну да, ты на меня даже внимания не обратил. Ты всегда был где-то там, на недосягаемой высоте - гражданин Неза, полицейский, телохранитель манокарской президентши, да еще этот самый, экстрасенс! А я теперь стала не хуже тебя, понял? Почему ты ведешь себя так, словно ничего не изменилось?
        - А что изменилось?
        Поль нажал на клавишу встроенного в столешницу пульта: поскорее расплатиться - и убираться отсюда. На экранчике высветился счет.
        - У меня теперь тоже незийское гражданство, и я больше не какая-то девчонка с Кутакана, а топ-модель, понял? Да здесь любой, если я его к себе на день рождения приглашу, на три метра от счастья подпрыгнет! - Она оглядела с победным прищуром крыши Кеодоса. - Один ты такой выискался…
        - Вот любого и пригласи, за чем дело стало? Пожалуйста, отойди, ты заслоняешь мне закат.
        - Ага, ты ведь не интересуешься девушками… Говорят, у тебя другая ориентация!
        Поль вздрогнул, как от удара по лицу. Этого следовало ожидать… Он согласился сдаться Лиргисо из-за Ивены, но не объяснять же это Веронике и публике за соседними столиками! И девушки у него были, а на Манокаре он втайне жил с Люаной Ришсем, самой юной из вдов президента Ришсема. Инициатива исходила от Люаны, отказать ей Поль просто не мог: манокарская вдова - существо без будущего и с сильно усеченным настоящим; он не был в нее влюблен, но испытывал к ней сочувствие и нежность и хотел хоть что-нибудь для нее изменить. Об этом он тоже не собирался никому рассказывать.
        Он расплатился с подъехавшим роботом-официантом, молча встал и пошел к лестнице. Телохранители топ-модели посторонились, освобождая дорогу.
        - Поль, ну ты чего?.. - Вероника догнала его и схватила за локоть, он все так же молча выдернул руку. - Ты, что ли, обиделся? Я же просто так сказала, я на самом деле так не думаю!
        Поль бегом спустился в просторный зал, где стояли аэрокары. По залу гулял сквозняк, наружу вели большие арочные проемы, и за ними призывно розовело небо… Опасность! Он пригнулся, отскочил в сторону и укрылся за коньячно-золотистым корпусом ближайшего лимузина. Тот, кто стрелял из парализатора, не попал в цель.
        Вдавив аварийную кнопку браслета-передатчика (сейчас скучающие в небесах космополовцы получат сигнал о том, что на него наконец-то напали!), Поль вытащил небольшой лазерный пистолет: ввиду особых обстоятельств он получил от властей разрешение ходить с оружием.
        На лестнице завязалась драка: Вероникины телохранители сцепились с устремившимися вниз посетителями. Видно, не поняли, что к их патронессе все это отношения не имеет… Сама Вероника сбежала в зал и растерянно вертела головой, стоя у подножия лестницы.
        - Уходи отсюда! - крикнул Поль.
        Ему пришлось сразу же откатиться и сменить укрытие, зато парня с парализатором он ранил.
        Вероника выхватила откуда-то из-под юбок нож и пронзительно завизжала. На нее никто не обращал внимания.
        - Он вооружен! - предупредил своих раненый агент. - Лазер!
        Всего их тут около десятка, и с телохранителями они уже управились. В кармане у Поля лежала упаковка с тремя капсулами хминка (садиться на боевые стимуляторы он не собирался, но захватил их на крайний случай), однако сейчас просто не успеть достать капсулу: его окружают, надо непрерывно лавировать среди запаркованных машин, лезть в карман некогда. И лазер разрядился…
        Помощь уже подоспела. В арки нырнули две длинные черные «акулы», первая зависла, готовая преследовать тех, кто попытается сбежать по воздуху, из второй высыпали спецназовцы.
        Агенты кинулись кто к машинам, кто к лифтам, но один из них вдруг развернулся навстречу Полю, вскинул на уровне лица пистолет с утолщением-резервуаром и длинным тонким стволом… В воздухе сверкнул закатным отблеском брошенный Вероникой нож - это было последнее, что Поль увидел нормальным человеческим зрением.
        Он содрогнулся от нестерпимой пронизывающей боли, в глазах потемнело, а потом - прошло не больше секунды, поскольку он даже не упал, - увидел все тот же зал с машинами, но странно выцветший, размытый и вдобавок населенный гнездящимися по углам и под потолком аморфными привидениями. Люди тоже никуда не делись. Выстреливший агент развернулся вполоборота к Полю и оседал на пол, из-под лопатки у него торчала рукоятка ножа.
        Другой агент поравнялся с Вероникой и ударил ее кулаком в лицо, потом бросился к арке гравитационного лифта, однако уйти не успел. Поль опередил спецназовцев. Вернее, уже не Поль, а Черная Вдова - самая нелюбимая, но зато и самая крутая из его производных личностей, манокарский призрак-убийца. Черная Вдова сбила агента с ног и сломала ему шею грязным киллерским приемом (агент после этого начал странным образом раздваиваться, словно от него медленно отделялась туманная копия), потом повернулась к Веронике.
        Подскочивший космополовец выругался.
        - Лагайм, они нам живыми нужны, для допроса! Господи… Неужели вы что-то видите?
        - Поль! - тонким голосом позвала сидевшая на полу Вероника. - Это, что ли, ты?.. Ой, что с тобой сделали…
        Поль не мог свернуть производную личность: лицо стянуто пылающей маской, Черная Вдова способна это выдержать, а он - нет, и ему приходилось оставаться Вдовой, она спасала его от боли так же, как в прошлый раз Томек.
        - Ты в порядке? - спросил он, остановившись над Вероникой. Губы почему-то плохо слушались.
        - У меня внутри что-то хрустнуло, и зуб шатается. - Вероника держалась за щеку, такая же нечеткая и выцветшая, как весь остальной мир. - Поль, ничего, тебе сделают пластическую операцию!
        Кто-то из космополовцев вызывал «Скорую помощь» для пострадавших, Поль разобрал слова «кислотный ожог». Это про него?.. Он включил свой передатчик, вызвал Стива.
        - Стив, два кота в доме лучше, чем один, - пароль, подтверждающий, что на связь вышел именно Поль, мера предосторожности после ловушки на орбите Гелхэ. - Ты не мог бы сюда? Я в высотке на Шал-Салтуфе. - Губы окаменели, но при этом продолжают болеть, и до чего же трудно говорить. - На меня напали. Говорят, кислотный ожог. Сейчас тут Космопол.
        Столб переливающегося цветного пламени вырос в двух шагах от Поля.
        - Как же тебе анестезию сделать?.. - произнес он голосом Стива.
        - Лечи так, я пока Черная Вдова. Сначала Веронику, это серьезней.
        - Сломана челюсть и сотрясение мозга, - определил Стив. - А у тебя повреждены глаза и кожа, но возни будет больше.
        Зал почти опустел: одна из «акул» умчалась в погоню за машиной противника, около другой дежурили трое космополовцев, в то время как их коллеги вслед за агентами исчезли в арке гравитационного лифта. Телохранители Вероники Ло лежали, парализованные, на ступенях лестницы, мирные посетители кафе отсиживались наверху. Снаружи завывала полицейская сирена.
        Поль только сейчас понял, что ослеп: работает его запредельное восприятие, заместившее человеческое зрение. Наверное, таким же размытым и бледным, с уклоном в черно-белое, видят мир призраки… Черная Вдова тоже призрак, так что все правильно.
        Он сел на пол, прислонился к подпирающей потолок колонне квадратного сечения. Поскольку он оставался Черной Вдовой, ему хотелось вместе со спецназовцами преследовать сбежавших врагов, однако здравый смысл возобладал.
        - Веронику я вылечил, - пылающий столб придвинулся, Поль почувствовал на плече руку Стива. - Пойдем отсюда.
        Они телепортировались в силарскую миссию. На регенерацию ушло больше часа, зато от ожога не осталось никаких следов. Поль свернул Черную Вдову и сразу связался с Вероникой: извиниться, поблагодарить, но слова застревали в горле, он не знал, как с ней разговаривать.
        Вероника сообщила, что летит домой в своем лимузине; у нее только что брали интервью, и она рассказала журналистам, как на нее напали вооруженные кислотными пистолетами террористы, а Поль отвлек их и таким образом спас ее.
        - Подожди, ведь эти подонки напали на меня, а не на тебя! - возразил растерявшийся Поль.
        - Какая разница? Ты придешь ко мне на день рождения?
        - Не знаю… Если я приду, вдруг они еще и туда вломятся? - вначале он ухватился за это как за отговорку, а потом понял, что довод вполне резонный. - Я и не знал, что ты умеешь так бросать нож.
        - Дурак, у нас на Кутакане это каждый умеет. Видел бы ты, как моя бабка ножи бросает! Жалко, у меня завтра весь день съемки, а то могли бы в каком-нибудь кафе посидеть…
        Хватит с меня кафе, подумал Поль. По крайней мере, на ближайшее время.
        В действиях спецслужб, даже нелегальных, даже свихнувшихся, должна присутствовать какая ни на есть логика. В покушении на Поля логики не было. Сначала его попытались захватить живым - это понятно, для исследований, но зачем понадобилось стрелять в него кислотой? Он не топ-модель и не популярный телеведущий, которого надо вывести из игры. Дурацкая, жестокая и бессмысленная акция.
        Когда Тина изложила это вслух, Поль согласился:
        - Я тоже так подумал. Вероятно, это были не агенты «Конторы Игрек», а наемники Лиргисо, если он решил таким способом отомстить.
        - Исключено. Он способен еще и не на такую пакость, но именно эта пакость - не в его стиле. Для него важна не только месть, но еще и моральная победа, а в том, чтобы изуродовать тебя кислотой, никакой победы нет. Кроме того, он ведь имеет представление о возможностях Стива, зато в «Конторе Игрек» могли посчитать, что с кислотным ожогом Стив не справится. Но зачем? Вот что непонятно.
        - Может, они думали, что я от этого умру? Скажем, из-за шока… Да нет, это смертельно только для человека с больным сердцем, а у меня оно в порядке. Надежней было из бластера выстрелить.
        - Допустим, они специализируются на экстрасенсах, - заговорил Стив. - Допустим, в их практике были случаи, когда экстрасенсы после кислотных ожогов теряли свои способности - тогда все логично. Поль, запроси у Космопола информацию, поймали там кого-нибудь?
        Они сидели в комнате с розовой елью и разноцветной мебелью в доме у Ольги, время близилось к полуночи. Тине хотелось спать. Прошлой ночью они со Стивом испытывали в Хенуду самодельное защитное устройство, которое, по идее, должно было нейтрализовывать излучение Сефаргла (название так и приклеилось), а на практике всего лишь подвешивало бытовую технику в ближайшем радиусе. Стив долго возился с настройками, но когда на первом этаже полетело освещение, а робот-уборщик попытался вскарабкаться на стенку, они решили: хватит. Не то.
        За окнами к этому времени уже занимался туманный рассвет. Стива пригласили в силарскую миссию для каких-то консультаций; Тина отправилась в Кеодос и весь день провела в библиотеке, в отделе лярнийской литературы. Она просматривала все переводы подряд: если Лиргисо отыскал где-то описание и схему защитного устройства, вдруг ей тоже повезет?
        Вечером она собиралась в «Тихие Кущи», и вместе с ней туда попросилась Ли, но нападение на Поля спутало все планы.
        - Взяли двоих, - переговорив с инспектором Космопола, сообщил Поль. - Так и есть, «Подразделение Игрек». Это все, что мне сказали.
        Он устало откинулся на спинку синего кресла. Его лицо после регенерации было нежным и бледным по контрасту с загорелой шеей - на шею брызги кислоты не попали, пистолет был из тех, что выбрасывают гелевое облако с ограниченной зоной поражения.
        - Я пойду, - он встал и вышел, ничего больше не объясняя.
        - Он в неважном состоянии, - глядя ему вслед, заметил Стив. - Но тут я ничего не могу исправить. Ты нашла что-нибудь в лярнийских переводах?
        - Нет. А у силарцев что-нибудь подходящее не всплыло?
        - Тоже нет.
        Силарцы имели представление об излучении Сефаргла (энлуйур-о’хьего - примерно так называлось оно на их языке), но защитной техники у них не было. Путем сложных ментальных тренировок они достигали состояния, при котором энлуйур-о’хьего не может повредить разуму, - надежный способ, вот только времени на это уходит слишком много.
        Тина обнаружила Поля в конце темного коридора. Он стоял возле арки окна, прислонившись плечом к ребру проема, и его глаза странно блестели в лунном свете - то ли от слез, то ли луна сегодня такая яркая.
        - Что с тобой? - негромко спросила Тина, остановившись рядом. - Если из-за того типа, которому ты свернул шею, так ты правильно сделал.
        - Тина, я понял, что я высокомерная сволочь, - его голос звучал прерывисто и хрипло. - Я всегда таким был, а понял только сейчас.
        - С чего ты взял? Я знаю, что это не так. Ты не сволочь.
        - Просто к тебе и к Стиву я отношусь по-особенному. Ты не знаешь, каким я могу быть хамом. А на кутаканцев и других нелегалов я всегда смотрел сверху вниз, - он сглотнул, - и на Веронику тоже. Я нахамил ей в кафе, а она бросила нож в агента, который в меня выстрелил. Если б не это, ее бы не тронули. Она полезла меня защищать, несмотря на то, как я вел себя с ней… Тина, если называть вещи своими именами, я всегда считал иммигрантов людьми второго сорта. Чем я после этого лучше Лиргисо с его теориями насчет высших и низших?
        - Да хотя бы тем, что ты способен посмотреть на себя критически и переоценить свои взгляды.
        - У тебя на все есть ответ… - Поль невесело усмехнулся, хотя его темные глаза по-прежнему влажно блестели в лунном полумраке. - Я не знаю, что теперь делать и как вести себя с Вероникой. Подстраиваться под ее стиль общения я не могу, не сумею, но обижать ее тоже больше не хочу.
        - Не знаю, что здесь посоветовать. Видишь, не на все у меня есть ответ.
        На лестнице послышались голоса, а потом в коридор завернули Ивена и Ли.
        - Поль, ты здесь? - крикнула Ивена.
        - Тина, над нашим домом болтается какая-то «акула», - сказала Ли. - Стив об этом знает?
        - Знает. Это Космопол. В данный момент мы с ними заодно.
        - Тогда ладно. Полетим в «Тихие Кущи»? Я уже сумку собрала.
        Взвесив все «за» и «против», Тина согласилась:
        - Хорошо, полетим. Или лучше телепортируемся.
        За Полем присмотрит Стив, а в «Тихих Кущах», на втором этаже уютного коттеджа, затерянного посреди громадного парка, можно будет выспаться.
        Голограммы с видами окрестностей коттеджа у Тины были, Стив ими воспользовался как ориентиром, чтобы телепортировать туда Тину и Ли. На первом этаже домика приглушенно светилось окно, прикрытое расписными жалюзи, оттуда доносилась тихая, сотканная из странных для человеческого слуха переливов лярнийская музыка. В свете Готэ кусты черных роз походили на морских ежей, а розовый серпик Ашеле висел низко над кронами дальних деревьев.
        - Черт, вдруг он там? - прошептала Тина. - Если он выжил после дуэли… Это его любимая музыка!
        - Сейчас узнаем. - Стив достал биосканер. - Там один человек.
        Входная дверь была не заперта. В холле первого этажа Тина уловила почти заглушаемый музыкой негромкий скребущий звук; она шагнула к приоткрытой двери, из-за которой вырывалась полоска света, заглянула внутрь. По низкому лакированному столику неохотно, короткими рывками, ползала кофейная чашка, а Лейла сосредоточенно и хмуро смотрела на нее, подперев кулаком подбородок. До чего это походило на Тинины ранние упражнения… Лейла стояла возле столика на коленях, все ее внимание было поглощено чашкой, так что вторжения она не заметила.
        - Привет! - окликнула Тина. - Тренируешься?
        Лейла вздрогнула и обернулась. Чашка прекратила свои маневры. Тина, оглянувшись, кивнула Стиву: все в порядке. Тот исчез.
        - Я уже думала, ты сегодня не прилетишь. - Лейла выпрямилась. В черной майке и белых шортах, босиком, она выглядела подростком - да она, если разобраться, и была подростком. - После того, что случилось… Я видела в новостях интервью с Вероникой Ло. Зачем он заслонил ее от выстрела? Если высокоорганизованное и утонченное существо жертвует собой ради какой-то дуры - это нонсенс, и Лиргисо был прав, когда говорил, что Поль нуждается в опеке.
        - Во-первых, давай попробуем думать своими мозгами, а не повторять то, что говорил Лиргисо. Хотя бы для разнообразия. Во-вторых, там все было не так, как излагает Вероника. Если хочешь, могу рассказать. Кстати, познакомьтесь, это Ли Лагайм.
        Ли шагнула из коридора в комнату и дружелюбно улыбнулась.
        - Рада познакомиться. - Лейла тоже улыбнулась. - Меня зовут Лейла. Это псевдоним, а настоящего имени у меня, можно считать, нет. Вы очень красивы.
        Она продолжала копировать манеры Лиргисо, и черный с алмазными точками лак на ее ногтях тоже напоминал о нем, как и могндоэфрийская музыка, под которую она тренировалась с чашкой.
        Лиргисо протестировал ее на восприимчивость к излучению Сефаргла вскоре после того, как она освоилась в теле Лейлы Шемс, и начал всему учить, но она отлынивала от регулярных тренировок: ежедневно тратить несколько часов на рутинные упражнения, когда вокруг столько интересного? Лиргисо злился и говорил, что она об этом еще пожалеет.
        - И я пожалела, когда на меня напал Клисс, - девушка болезненно свела тонкие брови. - Какое-то ничтожество нажралось боевых стимуляторов и вытворяло, что хотело, а я ничего не могла сделать! Как в кошмарном сне. У меня есть амьюсуам и шонти, пойдемте в гостиную? Я сбросила в Сеть объявление и сразу нашла еще один выгодный заказ, вот и купила…
        - А чем ты занимаешься? - спросила Ли.
        - О, я хакер по найму, - опустив длинные ресницы, призналась Лейла.
        Тине захотелось взять ее за шиворот и встряхнуть - не иначе, взыграло что-то рудиментарное, манокарское… Но воротника у Лейлы не было, да и встряска - плохой способ убеждения.
        - Почему бы тебе просто не поискать работу программиста? - спросила Тина, когда Лейла выставила на стол бутылки, бокалы, четырехъярусную вазу с фруктами и две коробки конфет.
        - Для меня это невозможно, на такую работу берут только незийских граждан. - Она открыла бутылку шонти, разлила по бокалам. - Тина, ты хотела рассказать про эту историю с Вероникой Ло.
        Сначала легкий ужин на троих, потом все разойдутся по комнатам, и наконец-то можно будет выспаться… Мечтать не вредно, но Тина кое-чего не учла. И Лейла тоже не учла: если сама она за предыдущие полгода успела привыкнуть к алкоголю, то у тела Фелиты Нирок с Яхины такой привычки не было. Ли заметила, что смешивать амьюсуам и шонти - рискованное дело, может ударить в голову, но Лейла отмахнулась: она уже пила всякие рискованные коктейли и прекрасно себя контролировала, и вообще она крепкая.
        Тина опьянеть не могла, ее защищали имплантированные биофильтры, Ли благоразумно ограничилась шонти и к амьюсуаму не притрагивалась, зато Лейла явно перебрала, и язык у нее развязался.
        Лейла проговорилась, что Лиргисо давно уже знает о «Конторе Игрек» и считает ее самой активной и опасной среди подобных организаций. Где противник базируется, он до сих пор не смог выяснить и предполагает, что «Контора» постоянно кочует по Галактике (значит, бюрократы-кочевники, подумала Тина, совсем хорошо!), но у него вроде бы созрел план, как обнаружить ее очередное стойбище. Что за план, Лиргисо так и не сказал - мол, вслух об этом пока еще рано. В последнее время он больше говорил о Поле, чем о «Конторе Игрек», как одержимый, девушка даже обижалась, но потом Лиргисо пообещал, что она будет ему «ассистировать» и после того, как он сломает Поля, они будут заниматься любовью втроем. Лейла была искренне убеждена, что во всем этом «нет ничего плохого». Ли слушала ее с округлившимися глазами, однако Тина имела представление о том, до чего может додуматься Лиргисо, и не удивлялась.
        Она постаралась исподволь перевести разговор на защитные устройства, но о них Лейла ничего определенного сказать не могла. Да, у Лиргисо такое есть, он никогда не говорил, где взял его. По его словам также выходило, что Лейла в этом пока не нуждается: сейчас излучение вызывает у нее всего-навсего не слишком сильную головную боль, а когда ее могущество и, как следствие, уязвимость для излучения возрастет, он снабдит ее защитным приспособлением.
        Потом Лейла начала рассказывать про какую-то «совершенно умопомрачительную» оргию с участием синисса, куда Лиргисо завлек ничего не подозревающую наивную парочку, но Тина предложила:
        - Пошли спать.
        Абсолютно трезвый, зато сонный киборг, слегка опьяневшая Ли, больше ошеломленная специфическим характером застольной беседы, чем вином, и пьяная, разрумянившаяся от гремучей смеси амьюсуама и шонти помощница Лиргисо. Пожалуй, на сегодня хватит.
        После затянувшегося ужина Тина приняла душ и пошла к себе в комнату. Спать, как она думала, но на незийской кровати под резным деревянным шатром - на ее кровати - сидела Лейла. Обнаженная, похожая на статуэтку из мерцающего в полумраке белого фарфора; классическое «каре», ноготки и опущенные ресницы как будто раскрашены черной эмалью. Лейла включила ночник, подвешенный над шатром, и тени леопардовыми пятнами лежали на простынях и на ее коже. Тина остановилась в дверях.
        - Ты ошиблась комнатой?
        - Нет, я пришла к тебе. - Лейла приподняла ресницы. - Иди сюда…
        - Извини, но я не сплю с пьяными подростками.
        Лейла уходить не хотела. Тогда Тина спустилась в холл, включила терминал пневмопочты и заказала протрезвляющий препарат - из «мягких», так что хмель у Лейлы прошел только через полчаса после инъекции.
        - Я больше не пьяная, - улыбнулась она, когда время истекло. - Одним препятствием меньше. Я уже занималась любовью с девушками, которых приводил Лиргисо. Иногда он присоединялся к нам, а иногда просто смотрел, как мы это делаем. В этой области я далеко не подросток, так что второго препятствия тоже нет…
        - Лейла, иди к себе и ложись спать, - отрезала Тина. - Или делай что хочешь, но только не здесь. Я хочу выспаться, еще с позавчерашнего вечера.

«Делай что хочешь» - это была опрометчивая формулировка. Лейла невозмутимо удалилась, шлепая босыми ногами по разноцветному незийскому паркету, а четверть часа спустя на столике у изголовья Тининой кровати просигналил передатчик.
        - Слушаю, - сонно отозвалась Тина.
        - Тина, это я, - голос Ли, слегка запинающийся. - У меня в комнате Лейла.
        - Ну и что?
        - Она уходить не хочет…
        В спальне у Ли Тина застала уже знакомую картинку: обнаженная Лейла сидела на постели, а Ли с передатчиком стояла возле двери.
        - Почему вы обе такие? - Лейла томно облизнула губы. - Тина, Лиргисо про тебя рассказывал, что ты всегда вначале заторможенная, и он каждый раз давал тебе возбуждающие препараты, иначе ты сама себе не позволяешь получать удовольствие. Можно что-нибудь заказать на терминал. А Ли говорит, что ее оттолкнули мои разговоры про Поля. Да что я такого сказала?
        - Уходи отсюда, - потребовала Тина. - Немедленно.
        Две-три секунды Лейла сидела неподвижно, потом боком, текучим движением, соскользнула с кровати и молча вышла.
        - Это что-то невероятное. - прошептала Ли, повернувшись к Тине. - Таких я еще не видела!
        - Да ничего странного, - Тина тоже понизила голос. - Лиргисо для нее спаситель и защитник - он помог ей, в то время как медицина решить ее проблему не могла. Лейла приняла его систему взглядов и готова оправдывать все, что он делает, она ведь даже гипноблок ему простила. Кроме того, если она перестанет держаться за некоторые его взгляды, ей будет очень некомфортно. Хотя бы насчет разделения на высших и низших: она убедила себя в том, что Лейла Шемс и Фелита Нирок - ее доноры, как выражается Лиргисо, - принадлежали к «низшим», а значит, и сожалеть о них нечего. Но если она посмотрит на вещи непредвзято, ей придется согласиться, что эти девушки были ничуть ее не хуже и тоже хотели жить, тогда ей станет больно. Поль сказал, что она похожа на сосуд из толстого темного стекла, в глубине которого еле-еле мерцает слабый огонек. Надеюсь, что со временем она разочаруется в Лиргисо и в позаимствованных у него теориях.
        Тина замолчала и лишь тогда услышала доносящиеся снизу, с первого этажа, приглушенные звуки. Там, внизу, плакали навзрыд.
        - Я пойду к ней. - Ли сунула передатчик в карман. - Поговорю с ней…
        - А я спать. Только смотри, она, когда успокоится, может опять начать к тебе приставать. Если что, зови меня.
        - Ничего.
        Ли направилась к лестнице, а Тина вернулась к себе в комнату и растянулась на постели. Спать… Ее снова разбудила трель передатчика, но времени на этот раз прошло больше: за окном светало, а в парке шуршал кустарник и скрипел гравий, словно кто-то из отдыхающих вышел на утреннюю пробежку.
        - Тина, у нас под окнами разборка!
        - У вас с Лейлой разборка? - спросонья Тина не сразу поняла, о чем говорит Ли.
        - Снаружи разборка, - вмешалась Лейла. - Какие-то парни бегают и стреляют друг в друга около нашего дома. Ничего себе «Тихие Кущи»!
        Сон с Тины слетел, она бегом спустилась на первый этаж. Коттедж был оборудован системой внешнего обзора, и на мониторах в холле можно было увидеть, что происходит в ближайших окрестностях, а происходило там нечто нетрадиционное для респектабельного курорта: вооруженные люди маневрировали в кустарнике и обменивались выстрелами.
        Трое охотников и четвертый - объект охоты. Киборгов среди них нет, скорость и пластика не та, но похоже, что все участники этого действа наглотались боевых стимуляторов. Тот, кого преследовали, заметно прихрамывал, при этом его движения были более быстрыми и резкими, чем у остальных, - вероятно, принял максимальную дозу.
        - Тина, кто это? - спросила Ли. Она была в майке и трусиках, вьющиеся рыжие волосы растрепались, в кулаке зажат передатчик. - Бандиты?
        - Не знаю.
        - Может, он им деньги должен? - предположила Лейла.
        Ее полные груди с заостренными темно-розовыми сосками неровно вздымались и опускались: Лейла была напугана больше, чем Ли, но если голос и выражение лица она приучилась контролировать, то прерывистое дыхание выдавало страх. Из кармана шорт торчала рукоятка лазерного пистолета (еще одно нарушение незийских законов, вкупе с ее хакерской трудовой деятельностью).
        Обе девушки не выглядели внезапно разбуженными. Сидели они и разговаривали до рассвета либо же одними разговорами дело не ограничилось, - об этом Тина спрашивать не собиралась, и вообще ее куда больше интересовало то, что творилось снаружи.
        - Или хакера ловят, - сказала она вслух, в тон Лейле. - Он сбросил в Сеть объявление, вот за ним теперь и гоняются.
        Жилистый темноволосый мужчина - предполагаемый должник, или хакер, или кем он там был на самом деле - сумел подстрелить одного из охотников и попытался скрыться в зарослях, другой преследователь отрезал ему путь к отступлению. Затрещал кустарник.
        - Кусты ломают! - В голосе Лейлы звучало мрачноватое удовлетворение испорченного подростка, но внезапно ее настроение изменилось. - Эти кретины все розочки потопчут, а они мне так нравятся…
        - Давайте полицию вызовем? - предложила Ли. - Только ты, Лейла, спрячь подальше свой пистолет, у тебя же нет разрешения на оружие.
        - Лучше я выйду к ним и разберусь, - остановила ее Тина. - Ломать кусты у меня под окнами, особенно когда я не выспалась, - это уже наглость. Киборг я или нет, черт побери?
        Теплый, туманный, пахнущий розами воздух, россыпь черных лепестков на дорожках, примятая влажная трава, хруст ветвей слева от коттеджа. После недолгого сканирования Тина пережгла всю электронику, принадлежавшую участникам разборки, а потом встала на спинку полукруглой мраморной скамьи - так, чтобы быть на виду, и крикнула:
        - Эй, здесь перестрелки запрещены!
        Она рассчитывала, что обезоруженные нарушители спокойствия поспешат отсюда убраться, а те вместо этого бросились к ней. Обескураженная таким эффектом, Тина спрыгнула на дорожку. Что они собираются делать - драться с киборгом? Впрочем, могли ведь и не понять, кто она такая.
        Первым добежал до Тины тот, кто был дичью. Его худое смуглое лицо лоснилось от пота, на белках запавших глаз с пульсирующими зрачками проступила сеточка капилляров. Какую же дозу он принял? Не маленькую, и все равно недостаточную для того, чтобы избавиться от хромоты. Видимо, нога серьезно повреждена.
        От Тины его отделяло несколько шагов, когда нога подломилась. Он упал на колени и прохрипел:
        - Я сдаюсь!
        - Кому сдаетесь?
        - Вам.
        - А оно мне надо?
        - Помогите, за мной гонятся люди из «Конторы Игрек»!
        Это меняло дело, сразу и в корне. Когда из кустов выскочили преследователи, Тина шагнула им навстречу и спросила:
        - Парни, вы правда из «Конторы Игрек»?
        - Она знает! - бросил первый напарнику.
        Второй выхватил из рукава молекулярный нож с тонким, как лист бумаги, длинным лезвием.
        - Получайте тогда! - Тина отклонилась и выбила нож. Хрустнула сломанная кость. - Это за Стива! - Она ударила агента коленом в пах. - А это за вечеринку у Тлемлелха! - Она прервала его конвульсии, проломив кулаком висок. - А это за генератор антиматерии в Пьялашарте! - Она сгребла первого, вставшего в боевую стойку, за куртку на груди и треснула затылком о мраморную спинку скамьи. - Вы сами хотя бы соображали, что делали, или просто выполняли приказы?
        Никто ей не ответил: Тина разговаривала с двумя трупами. Ее ярость угасла так же внезапно, как вспыхнула. Она швырнула агента на гравий рядом с забрызганной мозгами и кровью скамейкой и повернулась к объекту охоты. Тот напряженно следил за ее движениями.
        - Госпожа Хэдис, я сдался, - напомнил он, встретив ее взгляд. - Вам заложник не нужен?
        - Даром не надо.
        Ее знакомство с Лиргисо началось с того, что они с Тлемлелхом - тогда еще не известным на всю Галактику элитарным художником, а утратившим свой статус Живущим-в-Прохладе, обреченным на ритуальное самоубийство, - взяли Лиргисо в заложники. Знала бы Тина, чем эта авантюра закончится… В общем, она давно уже зареклась связываться с заложниками.
        - Госпожа Хэдис, мне деваться некуда. Посмотрите на это.
        Ее собеседник завернул до колена штанину, и Тина увидела прозрачный медицинский сапог, а внутри… Это нельзя было назвать человеческой ногой. Это могло бы стать ногой, если довести процесс регенерации до конца, но прерывать упомянутый процесс на середине категорически противопоказано.
        - Да вам сейчас надо лежать в «коконе»! - вырвалось у Тины. - С регенерационным аппаратом, а не бегать…
        - Я же сказал, мне деваться некуда. Я не знал, что вы здесь. Они меня со всех сторон обложили, а я оторвался от них и прилетел сюда, чтобы перед смертью посмотреть на нее, какая она теперь стала… Я не думал, что меня так скоро выследят. Я бы ее не выдал, у меня в щеке, под слизистой, зашита капсула с ядом. Пожалуйста, позовите ее.
        - Кого - ее?
        - Лейлу.
        - Вы знаете Лейлу?
        - Я и вас тоже знаю, хотя вы меня вряд ли вспомните, - его узкие потрескавшиеся губы дернулись в подобии улыбки. - Я был пилотом той яхты, на которой вы с моим боссом летали на Савайбу. Госпожа Хэдис, я должен умереть или кому-то сдаться. Как я слышал, с вами можно иметь дело.
        - Почему бы вам не сдаться властям Неза или Космополу? - Тина скрестила на груди руки.
        - Я сдаюсь вам. Госпожа Хэдис… - он замолчал, глядя мимо нее.
        Тина повернулась: на крыльце стояли Лейла и Ли.
        - Лейла, черненькая в шортах - это ты? - неуверенно спросил пилот Лиргисо.
        - Хинар! - Девушка подбежала и присела около него. - Я тебя в этом гриме не узнала. Ой, что это?.. Что у тебя с ногой?
        - Клисс отрезал мне ногу, когда мы его ловили. Я лежал в клинике, а потом босс передал, чтобы я уходил, потому что боевики из «Конторы Игрек» накрыли его убежище и забрали Клисса. Про тебя Клисс не знает.
        - А эти?.. - Лейла покосилась на трупы.
        - Оттуда, из «Конторы».
        - По-моему, у тебя передозировка. Тебе надо принять компенсаторы с витаминами и отдохнуть. - Девушка умоляюще взглянула на Тину поверх головы Хинара.
        - Сможете с моей помощью дойти до дома? - спросила Тина.
        Никогда бы не подумала, что ей придется защищать и опекать приспешников Лиргисо… Хинара устроили на диванчике в холле, после чего Тина связалась со Стивом; тот сказал, что телепортируется в коттедж минут через двадцать.
        - Тина… - позвала Лейла, отступая в коридор.
        Тина следом за ней вышла из холла.
        - Пожалуйста, не сдавайте Хинара Космополу, - прошептала девушка. - Он всегда так заботился обо мне…
        - Бегом собирай вещи, - вздохнула Тина. - Нам тут оставаться нельзя. И еще… Извини, ночью я не хотела тебя обидеть. Я действительно сильно не выспалась.
        Стив появился раньше, чем обещал, и попытался вернуть к жизни агентов, но не преуспел. Тот, которого ранил Хинар, умер не сразу, и все-таки Стив немного опоздал.
        - Кроткая и плодородная Тина Хэдис… - пробормотал Стив, осмотрев два других трупа. - Хоть бы одного оставила, они же, наверное, много знали!
        - Не рассчитала, - с досадой признала Тина.
        Стив телепортировал трупы агентов к точке-выходу Фласса (тот охотно пожирал любую органику), потом стер утренние записи в системе видеонаблюдения коттеджа и вместе с Тиной, Лейлой, Хинаром и Ли телепортировался в Хенуду. Ли он после этого доставил домой к Ольге и вернулся оттуда с Полем и Ивеной.
        - Что будем делать? - спросила Тина. - Теперь мы точно знаем, что Лиргисо выжил после дуэли и скоро объявится. Поодиночке больше не гуляем, держимся вместе.
        - У нас его люди. - Поль сидел на подоконнике, спиной к свету, его затененное лицо было бледным и сумрачным. - Если что, будем его шантажировать. Я помню о том, что Лейла не заложница, но Лиргисо-то об этом не знает. Вопрос, насколько они ему нужны…
        - Трудно сказать. - Тина ответила не сразу. - Пилот из Лиргисо так себе, поэтому Хинар ему, безусловно, нужен. И к Лейле он по-своему привязан, иначе не попросил бы меня помочь ей. Но он законченный эгоцентрик и при всем своем прагматизме постоянно находится во власти прихотей, часто довольно диких. Не всегда можно предвидеть, как он поступит.
        Закончив совещаться, они прошли в комнату с плотно закрытыми стальными жалюзи на окнах и огороженным волнистыми решетками незийским камином. Хинар и Лейла при их появлении прервали негромкий разговор.
        Лейла надела Тинин мохнатый джемпер, но осталась в шортах, ее голые незагорелые ноги покрылись пупырышками - скорее от волнения, чем от холода, в доме было тепло. Тина опять отметила, что самообладание у нее вовсе не такое железное, как она пытается изобразить. Хинар успел снять грим: хрящеватый нос, гладко зачесанные тускло-желтые волосы, лимонно-желтая кожа - внешность типичного шиайтианина.
        - Хинар, вы сейчас получите медицинскую помощь, а потом вам придется ответить на наши вопросы, - предупредила Тина. - Вопросов у нас много.
        - У меня гипноблок, такой же, как был у Лейлы. Допрос меня убьет.
        - Ты кое-чего не учитываешь, - возразил Стив. - Мы избавим тебя от гипноблока - так же, как Лейлу.
        Глава 13
        Саймон уже знал о том, что Маршал киборг (то-то у него глаза такие яркие, как два светящихся белесых экранчика) и что все остальные в «Конторе Игрек» относятся к нему с благоговейным трепетом. Какие про него ходили байки! Рассказывали, будто в молодости он в одиночку расправился с целой бандой экстрасенсок-террористок (так называемое «Дело гелионских ведьм»), а когда его бросили умирать на Норне, в мире, который и словами-то человеческими не опишешь, он сумел оттуда выбраться, а когда в «Конторе» назревал раскол, он вывел тайных врагов организации на чистую воду… Саймон было решил, что Маршал здесь царь и бог и никто ему не указ, но вдруг выяснилось, что все не так просто.
        Однажды утром в космопорте, где стоял «Гиппогриф» (якобы торговый корабль с Рубикона, а на самом деле - флагман «Подразделения Игрек»), села «Мерилана», якобы частная яхта, и на «Гиппогриф» нагрянула инспекция.
        - Теперь ты, Саймон, узнаешь, что почем! - пообещала Римма Кирч. - Прилетел Четвертый Отдел, они всех возьмут в оборот. И тебя тоже.
        - А что будет? - У Саймона заныло в животе от ее злорадно-многозначительного тона.
        - Будешь квартальный отчет писать. Как мы все.
        Саймон молчал, соображая, как реагировать: вдруг это очередной тупой розыгрыш, обязательный для салаги?
        - Маршал сегодня с утра ругается! - добавила Кирч с той особой доверительно-восхищенной интонацией, с какой она всегда говорила о Маршале.
        Инспектора из Четвертого Отдела не были похожи на полевых агентов «Подразделения Игрек». Двое мужчин и женщина, неулыбчивые, суховато-официальные, окутанные флером той не от мира сего усталости, которая свойственна людям, сверх меры загруженным Очень Важной Работой.
        Они с первого же дня затеяли на «Гиппогрифе» инвентаризацию, а также раздали всем бланки отчета, которые надлежало заполнить от руки. Саймон пребывал в замешательстве: он много чего умел, но отчетов ни разу в жизни не писал, в
«Перископе» обходилось без этого.
        Когда он попытался проконсультироваться у Риммы, та буркнула, что сначала надо внимательно читать название каждой графы, а потом писать что-нибудь в тему. Она сидела, скрестив ноги, на полу посреди каюты, покрасневшая, словно от натуги, взъерошенная, сердитая, в мятом комбинезоне, и мучилась над очередной страницей своего отчета. При этом она еще и сопела, совсем как толстая древесная мышь из мультиков про Умазайку. Ее сопение раздражало Саймона и мешало сосредоточиться, но идти в кают-компанию не хотелось: вдруг опять получится не так.
        Перед тем как войти в кают-компанию «Гиппогрифа», полагалось громко потопать перед дверью, потом спросить: «Эй, есть тут кто живой?» - и лишь после этого заходить. Неформальный ритуал, в Уставе не прописанный, однако всеми свято соблюдаемый, его даже Маршал каждый раз выполнял. А Саймон решил, что это не обязательно, и на днях завернул туда без топанья и риторических вопросов. Как же на него накинулись… И Римма потом целый вечер ворчала: мол, он ее опозорил. В
«Перископе» тоже были свои ритуалы и суеверия, но не до такой же степени!
        Отчет он кое-как состряпал, сдал инспекторам, и те через час вызвали его для разноса.
        - Клисс, вы что себе позволяете? Что за опус вы нам принесли? По-вашему, это квартальный отчет?! Например, что вы там понаписали в графе «Мои дополнительные действия на пользу организации» насчет каких-то съеденных ушей? Кого здесь интересует ваша диета и какую пользу от этого получило «Подразделение Игрек»? А в графе «Мои предложения по улучшению работы организации» вы предлагаете, цитирую, «истребить всех находящихся на Незе особей вида „мурун тихаррианский“, поскольку они похожи на пауков, портят мебель и вполне могут обладать латентными экстрасенсорными способностями». Как это понимать? Вы, что ли, биолог?
        - Нет. Но я видел близко тихаррианского муруна…
        Саймон рассчитывал натравить «Контору Игрек» на Топаза, и очевидный неуспех первого шага заставил его слегка занервничать.
        - Видел, и что дальше? - Женщина-инспектор рассматривала его брезгливо и холодно. - Вы могли бы написать, что считаете целесообразным провести экспертизу, но вы не специалист, чтобы давать оценки!
        - Знаете, какая это гадость? Вы сами когда-нибудь их видели? Этот гад вот такую ямину в кушетке выкопал, а когда я на него сел, так меня укусил, что вся нога мигом распухла. Тихаррианские муруны опасны для человека, и держать их в домашних условиях нельзя!
        - Клисс, наша организация такими проблемами не занимается. Для этого есть другие организации. Заберите это, - она подтолкнула к нему стопку листков, - и перепишите, только без балагана. Кстати, вы же у нас новый сотрудник, анкеты вы заполняли?
        - Нет…
        - Тогда заодно и анкеты заполните. Узнаю Маршала! - с сарказмом бросила женщина, полуобернувшись к своему коллеге за соседним столом. - Взяли в штат нового человека, и хоть бы кто-нибудь потрудился документы на него по всем правилам оформить! Сначала Маршал спускает нам директивы, а потом сам же их нарушает…
        - Так я здесь недавно! - осенило Саймона. - Если квартала еще не прошло, как я могу написать квартальный отчет?
        - Отразите в отчете ту свою деятельность за минувший квартал, которая отвечает задачам нашей организации, - посоветовал мужчина-инспектор. - И отнеситесь к этому серьезно. Клисс, как вы думаете, чем «Подразделение Игрек» отличается от террористических организаций?
        При ответе на такой вопрос стоило проявить осторожность.
        - Целями, идеологией, дисциплиной, товарищеской атмосферой в коллективе… - начал перечислять Саймон.
        - Нет, Клисс, все это и у террористов тоже встречается, - инспектор сделал паузу. - Мы отличаемся от них тем, что у нас все задокументировано! Четвертый Отдел - это сердце «Подразделения Игрек», потому что, пока у нас есть регулярная отчетность, мы остаемся государственной организацией, а не каким-нибудь там бандформированием. Идите.
        - Не приняли, - пожаловался Саймон, вернувшись в каюту.
        - А ты думал, сразу примут? - Римму его фиаско обрадовало. - Ой-ой-ой, какой ты скорый!
        - С первого раза ни у кого не принимают, - процедил Энзо, рослый угрюмый здоровяк, сидевший на ее койке. Саймон его сторонился, так как Энзо был из тех, кто никак не хотел простить ему расстрелянных «цербером» десантников. - Они там, в Четвертом Отделе, кровь стаканами пьют.
        - Правда, что ли? - охнул Саймон.
        Он понимал, что Энзо гонит, но салаге полагалось верить в любую чушь, изреченную старшими товарищами. Что ж, зато он при таком тренинге быстро восстановил свои старые эксцессерские навыки.
        - Правда, - совершенно серьезно подтвердила Римма.

«Дурачье, вот вы кто. Живое сырье. Я всегда смеялся последним, об этом вы еще не знаете».
        Саймон присел на краешек своей койки. Поскольку Римму назначили его наставницей, его подселили к ней в каюту, невзирая на возражения обеих сторон. Раздвижные пластиковые перегородки позволяли разделить каюту на два изолированных помещеньица, однако новичку уединяться по собственной инициативе не полагалось.
        Он просмотрел пачку анкет. Биографические данные; какие планеты посещали, когда и с какими целями; какими языками владеете; есть ли у вас судимости, по каким статьям; имеете ли опубликованные научные труды? Сильные стороны вашего характера? Слабые стороны вашего характера? Чем вас привлекает членство в организации: а) возможность сделать карьеру; б) служение людям; в) высокая зарплата; г) интересная работа; д) что-то другое. Есть ли среди ваших родственников экстрасенсы? Есть ли у вас вредные привычки?
        Всего анкет было пять. Саймон с тоской перебирал их, не зная, с которой начать. А потом еще и отчет переписывать… Господи, куда же его опять занесло?!
        - Послушайте, - повернулся он к Римме и Энзо, - если мы только тем и отличаемся от обыкновенных террористов, что регулярно пишем отчеты, почему бы не сделать эту процедуру удобной, чтобы человек не мучился?
        Нехорошо сказал, неловко - это он понял, когда Энзо вскочил с койки и рявкнул:
        - Мы, по-твоему, от террористов ничем не отличаемся? Да я бы знал, какой ты засранец, я бы тебя там бросил! Ты хоть понимай…, откуда тебя вытащили!
        - Значит, ты мучиться не хочешь, тебе надо, чтоб тебе сделали удобно? - ехидно подхватила Римма. - Нет уж, удобно тебе здесь не будет, и не надейся!
        Клисс попытался объяснить, что у него ум за разум зашел из-за отчета, вот и сказанул невпопад, но его еще долго ругали и стыдили.
        Не вовремя принесло Четвертый Отдел, атмосфера на «Гиппогрифе» и без того была нервозная. Гибель оперативников в Синсаодге и при штурме убежища Лиргисо, казнь Гулера, исчезновение агентов, которые разыскивали Хинара (те избегали выходить в эфир, чтобы не дать наводку Космополу, и след их терялся в Айкеаше, мегаполисе на западном побережье материка Мунон), - цена заплачена, а цель не достигнута.
        Да еще дилетанты из Космопола мешают работать. Да еще безмозглые курортники, которые умеют только банки с пивом и сандой открывать, устроили демонстрацию перед зданием Космопола в Кеодосе: бесноватая толпа поклонников Вероники Ло требовала расправы над «бандитами», покусившимися на их обожаемого кумира. Сама пострадавшая топ-модель подогревала страсти - тоже клеймила «бандитов», призывала Космопол с ними разобраться и заодно намекала на свою помолвку с Полем Лагаймом: после того как он заслонил ее от кислотного заряда, она просто не может не выйти за него замуж.
        - Видно, что за этой пропагандистской акцией стоит целая свора продажных яйцеголовых идеологов, - с горечью констатировал Маршал во время очередной сходки в кают-компании. - Мы сбросили в Сеть свой меморандум, но его оставили без внимания, и теперь каждый норовит плюнуть в нашу сторону. И это - человечество, которому мы служим! Тьфу, уроды… - Он взял свою кружку с пивом, залпом выпил, а после шепотом добавил: - И операцию провалили, пользы - ноль.
        Кое-кто опустил глаза - видимо, участники той операции.
        - А зачем наши напали на Веронику Ло? - тихонько спросил Саймон у Риммы. - Она разве тоже экстрасенс?
        Он все-таки пришел в кают-компанию, перед этим потопав перед дверью и справившись, есть ли кто живой, как тут заведено. Вокруг было слишком много тайн и умалчиваний, и Клисс, как истинный эксцессер, начал ощущать нарастающий информационный голод. Вот только вопрос он задал не вовремя, Маршал услышал - слух у киборгов, как у кошек.
        Пронзительные белесые глаза впились в Саймона, потом шеф «Конторы» вздохнул:
        - Салага, он и есть салага… Кирч, почему разъяснительную работу не проводишь? Объясняю для тех… гм, вот-вот, для тех самых. - В помещении раздались смешки, и Маршал усмехнулся, довольный тем, что разрядил обстановку, а Саймон с раздражением подумал, что можно бы делать это и не за его счет. - Никто не нападал на эту дуреху, она случайно там оказалась. У ребят было задание захватить Лагайма, а если дело сорвется - подпортить ему физиономию кислотным зарядом. Он не заслонял Веронику Ло, он в момент выстрела в двадцати метрах от нее находился. А теперь все телеканалы взахлеб орут, что мы враги топ-моделей, и уважаемая публика, у которой мозги заплыли протухшим жиром, требует, чтобы нас притянули к ответу!
        - А зачем было стрелять в Лагайма кислотой? - Саймон испугался, что Маршал усомнится в его лояльности, и поспешно заверил: - Нет, я ничего, так ему и надо, подлец он рыжий, но зачем?
        Маршал отвернулся, нацедил себе в кружку еще пива и лишь потом обронил в сторону:
        - Ребята, Клисс задает многовато вопросов для салаги… Клисс, ты когда-нибудь слышал слово такое - субординация? А?.. Слышал или нет?!
        - Слышал, - промямлил Саймон. - Я постараюсь исправиться.
        Он понял, что опять попал впросак, но в «Перископе» все было иначе. Взаимоотношения в «Конторе Игрек», при всем своем внешнем демократизме, оказались не в пример более многоступенчатыми и запутанными. - Все равно я на ней не женюсь.
        Поль прислонился к стене. Его лицо успело покрыться легким загаром, но сейчас он был бледен, как покойник. Он плохо переносил принуждение.
        Вероника Ло наконец-то призналась, почему во всех интервью она выдавала заведомо ложную версию происшествия в высотке на проспекте Шал-Салтуф: чтобы женить на себе Поля. Она давно решила, что выйдет за него замуж, приглянулся он ей.
        - У меня в родне все женщины хваткие, уж если которая положила глаз на парня, тот не отвертится! - В тоне Вероники сквозила сдержанная гордость за родню. - Уж как мой батюшка от матушки бегал, чуть с пиратами в дальний космос не удрал, а все одно пришлось идти под венец. Поль, мы с тобой повенчаемся, как принято на Кутакане, ладно? Иначе я буду вроде как нечестная девушка. А если ты не женишься, тебя гомиком ославят, и тогда все будут к тебе приставать.
        - Вероника, зачем топ-модели выходить замуж? - попыталась утихомирить ее Ольга. - Это помешает твоей карьере. Заводи романы со знаменитостями сколько хочешь, но тебе не стоит связывать себя официальным браком, твои фанаты будут разочарованы.
        - А мне плевать! Я не собираюсь из-за них в вечных девках оставаться, чтоб перед родней было стыдно. Нет, у меня все будет как у людей, хоть я и топ-модель. Я ж не за кого попало замуж пойду! Поль сейчас герой, сначала он Ивену спас, потом меня, он тоже популярный. А то зачем я все это для журналистов насочиняла?
        Ольга обещала, что попытается еще с ней поговорить, но ее влияние на Веронику было уже не то, что год назад. Когда вернулись из Кеодоса в Хенуду, Поль с полчаса молчал, как будто находился в шоке, а потом сказал, что лучше застрелится, чем женится на Веронике.
        - Никто тебя не заставляет, - отозвалась Тина. - Мало ли что она вбила себе в голову?
        - Я люблю Ивену. Пусть Вероника будет счастлива, но подальше от меня. Кстати, в этот раз я сдержался и не нахамил ей, ты заметила?
        Тина кивнула.
        - Эти сплетни про меня, о которых она говорила… У нее есть то, что называют практической сметкой, и она рассчитала, что я сам себя загоню в угол, если откажусь от брака с ней.
        - Тогда можешь на мне жениться. Фиктивный брак, потом разведемся.
        - А как же ваши отношения со Стивом? - Еще секунду назад казалось, что Поль не в том состоянии, чтобы чему-то удивляться. - Тогда про вас начнут ходить всякие сплетни…
        - А оно для нас имеет значение? Наши со Стивом отношения в стороне от всего этого, и так было с самого начала. Поль, у меня к тебе просьба. Попробуй определить, если я слетаю к синиссам, это чревато неприятностями или нет?
        Поль прикрыл глаза и некоторое время молчал, потом ответил:
        - Как будто нет… Но я могу ошибиться. Когда я сидел в кафе, мне хотелось, чтобы никто не мешал, я от всего отгородился - и пропустил опасность.
        Утром Тина получила официальное письмо из Чагеилэ, синисского поселения на Незе: ее просили посетить филиал фирмы «Со Кадо», чтобы расписаться в ведомости за двести галактических кредиток. Гонорар за извлечение из кювета забуксовавшей фуры с продукцией «Со Кадо» - инцидент имел место четырнадцать лет назад на Рубиконе, и синиссы расплатились с киборгом наличными прямо около спасенной из грязевых хлябей машины. То, что бухгалтерам «Со Кадо» именно сейчас вдруг понадобился ее автограф, заставляло подозревать ловушку, но синиссы заверили Тину, что гарантируют ей полную безопасность на территории Чагеилэ.
        Допрос Хинара ожиданий не оправдал, тот ничего не знал о защитных устройствах: Лиргисо даже с ближайшими помощниками был скрытен и, хотя и любил поболтать, лишнего не выбалтывал.
        Хинар был потомственным кедисэйтху - то есть принадлежал к касте воинов-вассалов, младшей шиайтианской аристократии; пусть он вырос на Ниаре, а не на Шиайте, пусть у него было ниарское гражданство, он дал Лиргисо клятву верности и считал себя его вассалом.
        Около семи лет назад Хинара уволили из армии за эксперименты с наркотиками: он пытался найти комбинацию препаратов, способную вызывать ощущения, близкие к тем, какие испытываешь в гиперпространстве. По его словам, этим увлекались многие из военных пилотов-гиперпространственников: маневры с погружениями проводятся не чаще чем раз в полгода, а если ты хоть однажды побывал в этой бездне, от ее зова уже не избавишься.
        Попадались на этом не все, но Хинар попался. После трибунала и двух месяцев тюрьмы он пробавлялся случайными заработками и жил в постоянной тоске: космопилотом его никуда не брали, средств на покупку собственной яхты у него не было. Лиргисо (в ту пору - ниарского бизнесмена Криса Мерлея) он встретил в одном из ночных баров Хризополиса, и после затянувшегося разговора о гиперпространстве Хинару была предложена работа по специальности, при условии, что он принесет своему нанимателю клятву вассала, как принято у кедисэйтху. Раздумывал Хинар недолго. Когда его господина разоблачили, он снова оказался на улице, но спустя полтора месяца Лиргисо, превратившийся в Эммануила Медо, разыскал его, и все пошло по-старому.
        Незийскую авантюру босса Хинар не одобрял: привлечение Саймона Клисса он считал опасной ошибкой (интуиция у него работала неплохо, как и у всех навигаторов-гиперпространственников), вдобавок ему не нравилась идея взять в заложники ребенка. Но Лиргисо заверил своих помощников, что Ивена в любом случае не пострадает и Клисса он «держит под контролем». Осторожные попытки Хинара переубедить хозяина успеха не возымели, а спорить с господином вассалу не полагается.
        После несчастья с Лейлой Лиргисо был в бешенстве и пообещал, что Клисс будет жестоко наказан, пусть он только сначала выполнит свою задачу. Под нермалом Хинар не мог не сознаться, что инцидент с поджогом виллы вызвал у него злорадное чувство: уж теперь-то до босса дойдет, что не зря его отговаривали!
        Хинар не знал, где скрывается Лиргисо. Тот вышел на связь и велел Хинару немедленно уходить из клиники, а в крайнем случае воспользоваться зашитой в щеке капсулой с ядом, потому что до Клисса добрались агенты «Конторы». Телепортироваться и забрать своего вассала Лиргисо не мог, сослался на какой-то
«флассов приступ», но Хинар на полчаса опередил группу захвата. Ниарские военные пилоты проходят такую же подготовку, как десантники, это его и спасло.
        Еще раньше Лиргисо сообщил ему, что Лейлу теперь зовут Фелита Нирок и что он намерен обратиться за помощью к Тине Хэдис. Хинар узнал через Сеть координаты Фелиты Нирок и отправился в «Тихие Кущи». Без регенерационного аппарата в тканях его не до конца сформированной ноги начались некротические процессы, но о том, чтобы обратиться к врачу, не могло быть и речи; он только на стимуляторах и держался. Он хотел увидеть Лейлу и умереть, но встреча с Тиной все изменила: он получил отсрочку.
        Мир Хинара зиял пустотами и провалами, там было немного такого, что действительно имело значение. Гиперпространство. Лейла (он любил ее отчаянно и нежно, даже то, что сама она по уши влюблена в Лиргисо, ничего не меняло). Кодекс чести кедисэйтху. Что же касается законов, морали, представлений о добре и зле - не сказать, чтобы Хинар все это сознательно отвергал, ибо нельзя отвергать несуществующее. Что-то вроде интеллектуального дальтонизма, и нет смысла говорить ему о разнице между «красным» и «зеленым»: для него это всего лишь слова.
        Лейла просила не отдавать его властям. Сам Хинар ни о чем не просил, но и неприязни ни у кого не вызывал, даже у Поля. Тина подумала, что наилучшим выходом будет, если он в один прекрасный день просто сбежит от них, но податься ему было некуда, на свободе его поджидала «Контора Игрек», он это понимал и не помышлял о побеге.
        Чагеилэ с воздуха не был похож на город: скопление причудливых неправильных сфероидов, скорее напоминающих сброшенные панцири моллюсков, чем архитектурные сооружения. Множество фонтанов, каналов, бассейнов - вода здесь была повсюду, как деревья и газоны в человеческом городе. По розовым дорожкам темными кляксами двигались пешеходы.
        Тина оставила аэрокар на парковочной площадке около здания-панциря «Со Кадо», лилово-бежевого с просветами, за которыми виднелись офисы и неудобные для людей извилистые конструкции, заменяющие синиссам лестницы. Просветы ничуть не походили на окна и располагались вразброс, словно кто-то местами соскоблил с этой округлой громады верхний слой краски, чтобы посмотреть, что там внутри. Розовое покрытие тротуара слегка пружинило: переплетение массы тонких затвердевших стебельков, продукт биоинженерии.
        Мимо Тины, по окрашенной в более темный цвет проезжей части, промчался здешний велосипед: пара колес, на соединяющей их оси повис свернувшийся в комок велосипедист. На углу два кораллоподобных существа, агатово-черное и муарово-серое, угощались подтаявшим мороженым из мисочек в виде ракушек. Синиссы очень любят подтаявшее мороженое.
        В фойе Тину встретил двухметровый синисс, с макушки до кончиков щупалец покрытый снежинками. Те выглядели как настоящие, словно только что опустились на его глянцевую иссиня-черную кожу. После подъема в лифте Тина и ее провожатый долго петляли по коридорам и наконец пришли в кабинет, где Тина расписалась в трех ведомостях за свой гонорар, честно заработанный на рубиконском бездорожье. Потом опять началось блуждание по коридорам, но вместо фойе, где был выход на улицу, Тина и осыпанный снежинками синисс очутились в небольшом холле с выпуклой прозрачной стеной, тонированной, синеватой, отчего заливающий холл солнечный свет тоже приобретал синеватый оттенок. Тут стояли столики, возле ниши доставки сверкал позолотой робот-официант. За дальним столиком вполоборота к Тине сидел человек.
        - Госпожа Хэдис, это кафе для людей, - сообщил синисс. - Не желаете выпить чашку кофе?
        Вначале ни о каком кофе речи не было… Но разбить стенку и спрыгнуть на пружинящий тротуар с высоты третьего этажа - это для киборга не проблема.
        - Тина, умоляю тебя, давай поговорим! - повернулся к ней единственный посетитель кафе. - Если хочешь, я пристегну себя наручниками к подлокотнику кресла, в качестве наглядной гарантии твоей безопасности.
        - Пристегнешь, а толку-то? - Тина пожала плечами. - Ты ведь еще не разучился бесконтактно открывать замки?
        - Тина, предлагаю перемирие. Мы теперь в одной лодке и вместе утонем, если не договоримся. - Он отбросил с лица длинные светлые волосы и подкупающе улыбнулся. - Умоляю, выслушай меня!
        Он сейчас не был похож ни на Криса Мерлея, ни на классического красавца Эммануила Медо, и все-таки Тина узнала бы его сразу, даже если бы встретила в толпе: тонкие черты его треугольного лица копировали черты Лиргисо-энбоно. Разумеется, с поправкой на человеческие особенности, и все же сходство было поразительным. Желтые глаза довершали впечатление. В том, что Лиргисо из шатена превратился в платинового блондина, таился скрытый вызов: когда-то у него был навязчивый страх обрасти «белой шерстью» - до такой степени, что именно эта угроза и заставила его с риском для жизни отправиться в бункер Сефаргла, чтобы предотвратить запланированные свихнувшимся патроном взрывы.
        - Ты сменил тело или сделал пластическую операцию?
        - И то и другое. Я давно мечтал о таком лице, а поскольку облик донора не удовлетворял меня… - он усмехнулся. - Я тебе нравлюсь?
        - Зачем тогда понадобилось менять тело? Ограничился бы операцией.
        Тина не могла раскусить его: заговаривает он ей зубы перед нападением или подстроил эту встречу ради удовольствия поболтать? От Живущего-в-Прохладе можно было ждать и того и другого.
        - Я получил на дуэли черепно-мозговую травму, - лицо Лиргисо омрачилось. - Слишком серьезную, чтобы оставаться дальше в теле Медо. Ты же понимаешь, постоянный риск инсульта… Смена тела со всеми сопутствующими прелестями - не самая приятная процедура, ты ведь знаешь.

«Ага, боец ты сейчас никудышный и будешь таким на протяжении ближайших двух-трех месяцев, пока не привьешь этому телу все те навыки и рефлексы, которые усвоил когда-то на Лярне. Поль, к примеру, сейчас без труда тебя отлупит».
        - Тина, каких мучений я натерпелся, пока регенерировал после дуэли! Как это было больно… Я несколько раз терял сознание, но довел дело до конца.
        - Дуэль есть дуэль. Зато проиграл ты с честью, и все знают, что ты телепортировался уже после того, как твоя машина упала.
        Ему приятно было это услышать, губы тронула легкая улыбка. Главное, чтобы он не настроился против Тлемлелха и не решил отомстить. Тина добавила:
        - Кстати, с Топазом все в порядке. Тлемлелх устроил для него вольеру у себя в парке, даже выписал с Тихаррои еще трех его сородичей. Если хочешь забрать Топаза, я поговорю с ним.
        - Я уже его видел. Сегодня утром я нанес несравненному Тлемлелху визит, как же он испугался… - Лиргисо блаженно зажмурился, улыбку сменила довольная ухмылка. - Поболтали… Топаза я не стал забирать, пусть живет у Тлемлелха. Все равно он не признает меня в этом теле.

«Ты мог бы его заново приручить, но ты охладел к нему, поскольку из-за тебя он чуть не погиб».
        - О чем болтали?
        - Обо всем. Беседа двух Живущих-в-Прохладе прихотлива и неповторима, как те ледяные узоры на окнах, которые я впервые увидел на Ниаре. Тлемлелх, например, спрашивал, не я ли убил минувшей ночью его мага-телохранителя Коргисме вместе со всей семьей, включая малолетних внуков… Но это сделал не я.
        - Что?.. - Тина напряглась. Она еще не слышала об этом убийстве. - И с чего ты взял, что я тебе поверю?
        - Коргисме не мешал мне и не оскорблял меня, зачем же я буду его убивать? Кроме того, у меня алиби. Минувшей ночью я находился в объятиях того, кто привел тебя сюда. - Тина оглянулась, но синисс уже успел исчезнуть. - Я не имею отношения к этой драме, но я знаю, кто за этим стоит. Нас с тобой они тоже хотят убить. Присядь наконец, прошу тебя.
        Одно из кресел возле столика Лиргисо слегка развернулось, словно приглашая. Тина подошла и села. Она готова была в любую секунду переключиться в ускоренный режим, физические возможности у Лиргисо не те, чтобы соревноваться с киборгом.
        - Вот так лучше. Тина, мы должны заключить союз против общего врага. Я приглашаю вас на переговоры - тебя, Стива и Поля, всех троих. У меня есть что предложить вам. Я полагаю, мьярлы вам все еще нужны?
        - Вот интересный вопрос, нужны ли мне мьярлы… А не соизволишь объяснить, что это такое?
        - Так называются на одном из древних языков Лярна те устройства, которые защищают от опасного для магов излучения. - Терпеливый вздох, словно Лиргисо пришлось растолковывать ей прописную истину. - Если договоримся, вы получите от меня и схему, и образцы.
        - Даже так? Вообще-то у нас тоже есть что предложить тебе взамен. Ты, наверное, хочешь получить назад своего пилота?
        - Значит, Хинар у вас? - Он откинулся на спинку кресла. - Чрезвычайно приятная новость! Я думал, что он погиб. Разумеется, я хочу его получить, это будет один из пунктов нашего соглашения.
        - Почему не спросишь про Лейлу?
        - Я уже знаю, что вам удалось оживить ее. Пока я приходил в себя после перемещения, информацию из внешнего мира я получал в промежутках между приступами. - Он сделал паузу и потом спросил с неподражаемым выражением горечи, достоинства и покорности судьбе: - Мою картину вы, конечно же, уничтожили?
        - Какую картину? Если ты имеешь в виду ту гадость, которая была нарисована на зеркале в твоем месеодгийском коттедже, - да, уничтожили. Что еще было с ней делать?
        - Вот так и гибнет высокое искусство… - меланхолично вздохнул Лиргисо. - Вы даже не понимаете, что уничтожили, даже не оценили ее как художественное произведение! Поль ее видел?
        - Я помню о том, что энбоно - раса художников и что-то нарисовать для вас так же просто, как для человека - написать текст от руки. Твои порнографические упражнения не имеют ничего общего с искусством, это заурядное хулиганство.
        - Тина, иногда твои высказывания меня ужасают! А как же неповторимый стиль, самовыражение, та магическая энергия, которая превращает произведение искусства в ловушку для зрителя? Ты не можешь отрицать, что у меня все это есть и Тлемлелху до меня далеко. Итак, Поль ее видел, иначе ты бы сказала: «К счастью, нет». Но давай вернемся к делу. Я знаю, что такое «Контора Игрек» - это мощная организация с разветвленной агентурной сетью на множестве планет, и мы должны объединиться, чтобы противостоять ей. Иначе вас рано или поздно убьют, поскольку мьярлов у вас нет, а меня загонят в глубокое подполье, и все мои надежды на светскую жизнь пойдут прахом. - Он состроил пародийно-несчастную гримасу. - Подумай, ты находишься в худшем положении, чем я. Ты ведь так и не научилась телепортироваться? Это может Стив. Это могу я. Поль, если его уж очень сильно напугать, телепортируется на какую-нибудь помойку… И все. Вы с Ивеной в случае внезапной атаки будете беззащитны, а я предлагаю спасение.
        Тина молчала в раздумье. Таким покладистым, готовым считаться с чужими интересами Лиргисо становится, если его очень сильно прижмут… Видно, «Контора Игрек» сумела ему насолить.
        К столику подъехал золоченый робот-официант.
        - Хочешь что-нибудь выпить? - спросил Лиргисо. - Шампанское, апельсиновый сок, кофе, капучино и классический черный, - все, что ты любишь.
        - Кофе. - Тина взяла с подноса чашку. - Если не секрет, что тебе сделала
«Контора»?
        - Они нашли мое укрытие, где я лежал в «коконе» после смены тела. Хорошо еще, что они вломились туда не во время приступа! Я телепортировался прямо из
«кокона», в чем был… А не было на мне вообще ничего. Внезапное отсоединение от сервисных систем «кокона» - для организма это шок, и в течение нескольких часов я чувствовал себя отвратительно.
        - Я слышала, что это чревато сильным поносом.
        - Могла бы сделать вид, что не знаешь об этом. Подробности не всегда интересны. Я решил, что уничтожу «Контору Игрек», а если я решил кого-то уничтожить, я это сделаю.
        - Но зачем тебе союз с нами? О своем альтруизме кому-нибудь другому рассказывай. Неужели у нас есть что-то такое, без чего ты никак не обойдешься?
        - Есть. Поль.
        - Ага, конечно… Поля тебе никто не отдаст, даже в обмен на схему мьярла.
        - Тина, я не в том смысле. В Поле я заинтересован как в союзнике. Для того чтобы добраться до «Конторы», нужны его уникальные способности. Таких, как он, в
«Конторе» называют «сканерами». «Контора» за ними постоянно охотится, их похищают, чтобы использовать в качестве живых инструментов. Помнишь перестрелку во время визита Эланы Ришсем на Землю? Агенты «Конторы» пытались захватить Поля, а я этому воспрепятствовал. Со «сканерами» там обращаются как с рабами, как с подопытными животными и при этом весьма эффективно их эксплуатируют.
        - У тебя ведь были аналогичные планы? - Тина смотрела в непроницаемые золотисто-желтые глаза Лиргисо, но не видела там ничего, кроме пары своих отражений в его зрачках. - Ты собирался сломать и подавить Поля, а если получится, то еще и привязать к себе за счет секса, как ты привык это делать, и после использовать его способности в своих интересах. Я-то думала, что это просто блажь Живущего-в-Прохладе, а тебе, значит, позарез нужен живой «сканер»…
        - Тина, мотивы Живущих-в-Прохладе неоднозначны и многообразны, людям этого не понять. Поль меня интересует и как «сканер», если пользоваться пошлым жаргоном
«Конторы», и как завораживающе привлекательное существо. Я не стал бы разрушать его индивидуальность, а это, если хочешь знать, первое, что с ним сделают в
«Конторе». Сейчас они затаились, но они не прекратят попыток захватить его. Варварское нападение на Поля в кафе подтверждает мою правоту. По-своему умно, однако Стива они недооценили… и меня, впрочем, тоже.
        - Ты понял логику этого нападения?
        - Понял. А ты не поняла, не так ли? И это лишний довод в пользу нашего союза, поскольку я скорее, чем вы, смогу объяснить и предугадать их действия. Не забывай о том, что на Лярне я много лет руководил подпольной организацией, имевшей некоторое сходство с «Конторой».
        - Тогда объясни, зачем в него стреляли кислотой?
        - Его хотели изуродовать, чтобы я потерял к нему интерес. Человек, получивший кислотный ожог, нуждается в долгом лечении, в нескольких восстановительных операциях, на все вместе уходит около года. Фласс, до чего примитивно они мыслят… Они приняли меры, чтобы я не опередил их, но меня бы это не остановило. Сейчас они выжидают, когда страсти улягутся, а потом сделают следующий шаг, и я могу спрогнозировать, каким он будет. Учитывая печально известную склонность Поля к самопожертвованию, они возьмут в заложники его родителей, или Ольгу, или ее дочь - и Поль снова согласится на обмен.
        - Так… И у тебя, наверное, схожие намерения?
        - Ни в коем случае! - Он скорчил шокированно-возмущенную гримасу, потом рассмеялся. - Иначе про меня начнут говорить, что я не способен придумать ничего оригинального. О, я не стал бы повторяться, для меня это отработанный вариант. Если я завтра встречу на улице маленькую Ивену, я с ней любезно поздороваюсь и пройду мимо… но я надеюсь, что Ивена не гуляет по улицам, а находится в безопасном месте. - Он вновь стал серьезным. - «Контора Игрек», в отличие от меня, будет с тупым упорством использовать проверенные приемы. Кого-нибудь из близких Поля возьмут в заложники, и Поль сломается. Тина, у меня есть план, как этого избежать. Когда мы объединимся, мы его реализуем, но стоит поторопиться, чтобы нас не опередили.
        Родители Поля и Ольги жили в Дагену, небольшом городке в Северном Муноне, Тина их немного знала: пожилая пара, привыкшая к спокойной размеренной жизни, без неожиданностей. Можно принять меры, чтобы обеспечить их безопасность, но играть в прятки с агентами и постоянно ожидать нападения - для них это будет тяжело. Да и не обязательно, чтобы в заложники взяли кого-то из родственников Поля… Агентам
«Конторы» достаточно захватить на улице первого попавшегося ребенка, и Поль у них в руках.
        - Я поговорю со Стивом и Полем. - Тина поставила чашку на белый столик, покрытый сеткой синеватых прожилок - проекция узора, проступающего в толще пронизанной солнцем прозрачной стены. - Что у тебя за план?
        - План безотказный, гарантия сто процентов, но все подробности - на официальных двусторонних переговорах. Кстати, к нашему спору о Поле… Как показали события в Синсаодге и на проспекте Шал-Салтуф, когда надо, этот недоучившийся киллер убивает вполне профессионально, и сие подтверждает мою правоту. Если бы он действовал таким же образом, когда находился у меня в гостях, я бы не сидел вместе с тобой в этом прелестном кафе.
        - Просто других он умеет защищать лучше, чем себя. Но тебе этого не понять.
        Лиргисо ответил ей скептической усмешкой и взял с подноса у робота бокал вина. Взгляд Тины задержался на украшении из серебристого металла на его правой руке: кольца с печатками в виде цветочных бутонов, соединенные переплетающимися цепочками с ажурным браслетом на запястье. Красиво и практично, особенно сейчас, пока он не восстановил после смены тела свое боевое мастерство: под видом замысловатого украшения Лиргисо носит кастет.
        - Встречу можно устроить здесь, на территории Чагеилэ. Здесь нам никто не помешает. Синиссам нет дела до внутренних конфликтов гуманоидов, это очень замкнутая раса.
        - А как же ты?
        - Я им полезен. Кроме того, кое-какие нетрадиционные личные контакты… Но, великолепная Тина, до чего я был шокирован, когда узнал, какими способами ты зарабатывала на жизнь четырнадцать лет назад! Фласс, с помощью грубой силы вытащить из грязной канавы застрявшую машину за двести кредиток… Могу представить себе картинку! - Лиргисо зажмурился. - Наверное, на тебе были какие-нибудь кошмарные ботинки на толстенной рубчатой подошве, в твоем излюбленном стиле, и один из твоих оскорбительно невзрачных комбинезонов. И ты, наверное, вся перемазалась в грязи, пока выручала машину, и, перед тем как взять кредитки, вытерла руки о штаны. Ужас!
        - Именно так все и было, - хладнокровно подтвердила Тина. - А теперь скажи, насколько достоверна твоя информация о «Конторе Игрек»?
        - Достоверней не бывает. Мой покойный патрон в течение нескольких сотен лет спонсировал «Подразделение Игрек». Я даже подозреваю, что в свое время он приложил руку к созданию этой организации. Бедный патрон всей душой сочувствовал их целям… Он переводил на их счета крупные суммы, а взамен получал информационные бюллетени, «Контора» регулярно рассылает такие своим почетным спонсорам. С собой не захватил, но на переговорах покажу.
        - Понятно. И ты пять лет назад принял у него эстафету?
        Лиргисо развел руками с таким видом, словно сознавался в пустяковом розыгрыше.
        - Тина, я ведь в то время не знал, что когда-нибудь стану тем, чем являюсь сейчас! За четыре года мне удалось собрать кое-какие дополнительные сведения о
«Конторе» - я не меркантилен, но не люблю выбрасывать деньги на ветер. Разумеется, когда я обрел магическое могущество, я перестал ее финансировать, однако до этого она успела получить от меня недурную материальную помощь. Теперь меня будут убивать за мои же деньги, как тебе это нравится? - Он печально улыбнулся.
        - Очень нравится. - Его обезоруживающая, почти беззащитная улыбка (надо же так мастерски владеть своей мимикой!) ничуть Тину не тронула. - Это называется - не рой другому яму.
        - Не сердись, я искупил свою вину. - Лиргисо примирительно погладил ее пальцы. - За минувший год я обрезал им несколько финансовых артерий, поскольку располагал информацией и о других спонсорах. Ты слышала о банкротстве ниарской компании
«Техноэлита»? Это я. Гибель герцога Перкасоломи из системы Гелиона - тоже я. Но у «Конторы» есть и другие источники доходов, помимо пожертвований доброхотов.
        - Как с тобой можно будет связаться сегодня вечером?
        - Свяжись с «Со Кадо» и скажи, что тебя заинтересовали их аккумуляторы. Возьмите с собой на переговоры Ивену и Лейлу, их все это тоже касается. Я готов извиниться перед Ивеной за причиненное беспокойство.
        - Тебе сейчас только нимба и крылышек не хватает. Перед Полем тоже будешь извиняться?
        - Ну уж нет. - Лиргисо покачал головой с усмешкой человека, знающего о жизни нечто скрытое от непосвященных. - Я подозреваю, что Поль в действительности получил от этого приключения не меньше удовольствия, чем я. Еще извиняться перед ним…
        - Ладно. - Тина встала. - Вечером я справлюсь насчет синисских аккумуляторов, и тогда получишь ответ.
        Римма Кирч исчезла почти на сутки, и пока ее не было, Саймон предавался ностальгическим чувствам: без соседки маленькая, по-спартански обставленная каюта напоминала камеру в ниарской тюрьме, где до него никто не мог добраться.
        Он то возился с отчетом (инспекция забраковала уже третий вариант, и Клисса предупредили, что, ежели он в положенный срок не справится с задачей, у него вычтут баллы, а для чего эти баллы нужны, никто объяснить не мог), то от нечего делать листал книжки из библиотечки Хельги Раговски, которая делила с Риммой каюту до него.
        Хельгу зарезали серые нелюди с Лярна, поскольку у нее был излучатель и она вместе со своим напарником должна была ликвидировать Стива Баталова, однако главным виновником ее смерти был Поль Лагайм, указавший на нее охранникам-лярнийцам. Когда Саймон слышал, как ребята из «Конторы» матерят
«этого ублюдка-сканера», в душе у него словно что-то оттаивало. Какие-то крохи справедливости на свете все же остались, и на том спасибо! А в библиотечке ничего интересного не нашлось: сплошь эзотерическая литература, Хельга Раговски увлекалась мистикой.
        С задания Римма вернулась угрюмая и раздражительная и сразу засела за отчет. Сопела она при этом громче обычного, а на Саймона так шикнула, когда он уронил авторучку, что он счел за благо превратиться в тень. Потом Римму куда-то позвали. Разложенные веером листки с ее писаниной остались лежать на полу; Клисс снова уронил авторучку (если что, он объяснит, что всего лишь хотел подобрать откатившийся предмет) и подкрался к Римминым бумагам. Он не хотел терять таинственные баллы, и раз его никто не научил, как писать отчеты, он сам подсмотрит.
        Чутко прислушиваясь к звукам в коридоре, он скользил глазами по строчкам, спотыкался на ухабах корявого почерка Риммы Кирч и испытывал нарастающий эксцессерский зуд. Вот это материал! Да ведь если такой материал отснять, ему цены не будет… Ехидная и неопрятная Кирч, больше похожая на мультяшную мышь, чем на девушку, оказалась профессиональной убийцей. На последних страницах отчета она рассказывала, сухо и обстоятельно, о своем участии в операции по уничтожению незийского семейства Коргисме. Все эти Коргисме были экстрасенсами, проявившимися либо латентными; ни «бойцов», ни «сканеров» среди них не было, но наличие экстрасенсорных способностей у членов одной семьи - нехорошая тенденция, чреватая появлением на свет по-настоящему опасных мутантов.
        Операция была проведена в согласии с задачами Великой Чистки: ее участники убивали не безобидных незийцев, взрослых и детей, а устраняли потенциальную угрозу для человечества. Римма Кирч собственноручно устранила двух носителей угрозы - годовалого мальчика и четырехлетнюю девочку. Имитация бытового отравления, так что есть вероятность, что незийская полиция не додумается возбудить уголовное дело. Римма также отметила в графе «Мои предложения по улучшению работы организации», что «парни сплоховали», то есть пожалели малолетних мутантов, и поэтому необходимо усилить разъяснительную работу среди оперативников.
        Какой фильм мог бы снять о «Конторе» Саймон Клисс! У него не было ни съемочной аппаратуры, ни денег, ни допинга, ни заказчиков, он жил на этом свете на птичьих правах, но, боже праведный, что он мог бы сделать… Словно в полусне, он поправил чуть сдвинутые листки, чтобы лежали как раньше, подобрал авторучку и отполз к своей койке. Об отчете он теперь даже думать не мог, грезил фильмом - взрывным, гениальным, разоблачительным, сокрушительно-эпатажным.
        Он пропустил тот момент, когда в каюту ввалилась Кирч: только что ее не было - и вдруг она уже здесь, топчется по листкам своего недописанного отчета, озирается и сопит.
        От Риммы разило дешевой водкой. Она тяжело плюхнулась на койку и пожаловалась:
        - Все это стадо, которое жрет шоколадки в блестящих обертках и глушит пиво, нас не понимает! Мы их защищаем, а они нас готовы с дерьмом смешать, и так всегда… Саймон, мы с ребятами «Ремонтную» пили. Ох, как мне худо…
        - А мне говорили, что пьянки на борту запрещены.
        Мысль о том, что Римме и ее дружкам светит гауптвахта, согрела Саймону душу.
        - Так то тебе говорили, ты же салага… После операции по чистке выпить можно - это святое, тут даже Четвертый Отдел слова не скажет. Известно, что примерно тридцать - тридцать пять процентов человечества составляют мутанты, извращенцы и всякая гадость, это еще в древности подсчитали. Их не всегда можно выявить, но цифра точная. Это одинаково и для людей, и для незийцев, и для гинтийцев с шиайтианами. Еще шестьдесят процентов - это стадо, которое только жрет, пьет и потребляет и готово поддаться любому влиянию. - Римма икнула. К ее подошве прилип листок отчета, но она этого не замечала. - И только остальные процентов пять чего-то стоят, из этих пяти процентов и получаемся мы. Саймон, как же нас мало…
        - Ага, факт, их много, а нас мало, - подхватил Клисс. - Так было всегда - безмозглая безликая масса и мыслящие одиночки, такие как мы. Но мы не порознь, мы команда, ударная сила «Подразделения Игрек»!
        - Правильно говоришь… - расслабленно вздохнула Римма.
        Одобрила, хорошо. Чтобы выжить, надо стать в этой тусовке своим. Чем больше Саймон сравнивал «Контору Игрек» с «Перископом», тем больше находил общего, при всех внешних отличиях. Отличий, конечно, полно, из-за этого он то и дело нарывался, но на глубинном уровне разницы никакой. Для «Перископа» люди были
«живым сырьем», для «Конторы» - «безмозглым стадом», которое надо защищать и гнать в нужную сторону. Слова разные, а суть одна.
        С тех пор как Саймон уловил эту суть, его отношения с коллегами начали налаживаться, даже Груша больше не попрекал его индивидуализмом. Главное, презирай тех, кто не имеет отношения к «Конторе», и побольше распространяйся об этом вслух, тогда тебя все здесь поймут.
        В каюте пахло перегаром, Саймон переключил вентиляцию на максимум. Римма уснула, не разуваясь, приставший к ее подошве листок сиротливо трепетал на сквозняке.
        Если удастся раздобыть видеоаппаратуру, свой фильм о «Конторе Игрек» Саймон Клисс все-таки снимет и после найдет, кому его продать за хорошие деньги. Разбогатеет и вернется в тюрьму на Ниаре… Он тоже начал засыпать под монотонное гудение кондиционера, и мысли его текли по прихотливому руслу полудремы. - Тина, я уволил магов-телохранителей, все равно толку от них никакого. Когда пришел Лиргисо, они попрятались. Моих «ми-гиайо» Лиргисо обезоружил демоническим способом и сказал, что не причинит мне вреда, если они не станут на него нападать, и они все время оставались рядом со мной, готовые к неравной схватке, а этих магов только и видели! Петер забрался в шкаф с одеждой, а Сафину потом нашли в гараже, даже стыдно, что я столько платил им… - Тлемлелх сокрушенно вздохнул, его нежно-зеленые слуховые отростки шевелились расслабленно и печально. - А третий маг, Коргисме, прошлой ночью умер у себя дома, у него был выходной. Лиргисо говорит, что не убивал его, однако можно ли ему верить…
        - В этот раз он, скорее всего, не соврал. Он ничего здесь не натворил?
        - Нет, он вел себя вполне сносно, как в лучшую пору нашего знакомства. Все допытывался, не знаю ли я, кто разрушил его любимую черную колоннаду около виллы в Рийдо, на берегу Внутреннего моря. Мне неведомо, кто из энбоно совершил сие варварское деяние, но эта колоннада мне тоже нравилась, так что мы вместе о ней погрустили… Потом Лиргисо захотел утолить свою страсть, да ничего не вышло! - Тлемлелх хихикнул. - Не принято ведь, чтобы Живущие-в-Прохладе занимались такими вещами в присутствии прислуги, и он потребовал, чтобы я удалил из комнаты
«ми-гиайо», а те не ушли. Ты же помнишь, по контракту они не имеют права оставлять меня наедине с гостями, даже если я сам отдам такой приказ. Лиргисо был раздосадован и наговорил колкостей насчет того, что меня-де моя же собственная охрана игнорирует, а потом мы сходили в парк посмотреть на Топаза. Наверное, Лиргисо и дольше бы задержался, но усадьбу оцепила полиция, и он исчез. Он вел себя, как пристало Живущему-в-Прохладе, и сказал, что оказывает мне честь своим визитом, но я бы, Тина, лучше обошелся без такой чести. Без него спокойней…
        - Да все наоборот! - фыркнула Тина. - Опять он все вывернул наизнанку. Это для него была честь, а не для тебя. Твой статус вне конкуренции, и на Лярне, и в Галактике, а он кто такой? И вот ты принимаешь его как равного, гуляешь с ним по парку, беседуешь… Репортеры здесь уже побывали?
        - Они примчались вместе с полицией. Разве ж без них обойдется?
        - Это ему и требовалось: он наносит тебе визит как ни в чем не бывало - и чтобы все об этом узнали. Он отчаянно хочет вернуть свой прежний статус и сегодня утром преодолел еще одну ступеньку. О дуэли он что-нибудь говорил?
        - Ни слова, как будто ничего не было, а я побоялся его разозлить и не стал напоминать. Но до чего он похож с новым лицом на себя прежнего! Все черты человеческие, но овал лица, скулы, губы - совсем как раньше, у меня даже мурашки по коже поползли.
        - Нарисуй мне его, пожалуйста, анфас и в профиль, - попросила Тина.
        Аэрокар она оставила у Тлемлелха в гараже, связалась со Стивом, и тот телепортировал ее в Хенуду. Тина, Стив и Поль закрылись в кабинете на втором этаже, Стив проверил окружающее пространство на предмет посторонней техники, и лишь после этого Тина рассказала о предложении Лиргисо. Когда она замолчала, наступила тишина, долгая, неподвижная, как белесый туман за окном.
        - Надо с ним договариваться, - первым нарушил эту тишину Стив. - Я не забыл дорогу домой, но никого из вас забрать с собой не смогу. От «Конторы» надо избавиться.
        - И насчет заложников… - Поль говорил негромко и глухо, его темные карие глаза тревожно мерцали. - Самое логичное - инсценировать мою смерть, но «Контора» все равно не поверит, если не будет в наличии мертвого тела. Отрезанной руки или ноги не хватит, это не считается неопровержимым доказательством, хотя некоторые тупые преступники иногда так делают. Не знаю… Просто не вижу ни одного надежного варианта. В общем, я хотел бы его выслушать, и если он додумался до чего-то такого, что не пришло в голову мне, я тоже «за». Но встречу надо провести не у его друзей-синиссов, а на нейтральной территории, чтобы он не устроил нам ловушку.
        Тине пришлось несколько раз слетать в Чагеилэ и обратно. Лиргисо тоже опасался ловушки, но в конце концов удалось найти компромисс: одна сторона выбирает сектор Галактики, другая - подсектор в этом секторе, одна - звездное скопление в подсекторе, другая - планету в скоплении. Лиргисо сказал, что выбирать будет первым и еще ему должны отдать Хинара: он не сумасшедший, чтобы лететь через гиперпространство Фласс знает куда без навигатора.
        - Получишь своего пилота и сбежишь? - мрачно процедила Тина. Ей уже надоело мотаться туда-сюда в качестве курьера.
        - Не сбегу. Мне нужен этот союз, и, кроме того, у вас останется Лейла.
        - Кто тебе помешает ее подставить?
        - Во-первых, я к ней привязан, - так же мрачно процедил Лиргисо. Он тоже выглядел уставшим.
        - К Тлемлелху ты тоже когда-то был привязан, и это не помешало тебе подставить его пять лет назад.
        - Во-вторых, Хинар мне этого не простит. - Напоминание о совершенной в прошлом подлости не разозлило его, скорее помогло ему обрести душевное равновесие. - Если я подставлю Лейлу, он убьет меня, и я даже знаю, как он это сделает. Однажды мы нырнем в гиперпространство, а обратно в трехмерный космос не вернемся. Поскольку Хинар погибнет вместе со мной, он таким образом искупит нарушение клятвы кедисэйтху, и наша смерть будет красивой… Он тоже эстет, хотя со стороны это трудно заметить.
        - Хорошо, - согласилась Тина. - Я привезу его сюда. Выбирай сектор.
        Она назвала подсектор, Лиргисо - звездное скопление. Он смотрел на нее в ожидании, но Тина решила:
        - Планету назовет Поль, у него интуиция получше моей. Узнаешь, куда лететь, когда я вернусь с Хинаром.
        Поль выбрал Кутакан: у него было ощущение, что там они будут вне поля зрения
«Конторы Игрек»; к тому же по данным, полученным от Хинара, Лиргисо эту планету раньше не посещал.
        Полтора часа спустя две яхты стартовали с Неза и после короткого разгона ушли в гиперпространство.
        Неожиданно для самого себя Саймон оказался востребованным. Только что ходил с ярлыком салаги, терпел придирки, насмешки и косые взгляды, только что над ним висела угроза потери баллов (пусть никто не мог сказать, какой от них прок, все наверняка знали, что терять их нельзя) - и вот он уже штатный сотрудник Отдела по связям с общественностью! Отдел этот состоял из трех человек и занимался подготовкой информационных бюллетеней для постоянных спонсоров «Подразделения Игрек»; базировался он тут же, на борту «Гиппогрифа», под боком у Маршала.
        Началось с того, что Клисса вызвали на совещание на высшем уровне. Римма, передавшая распоряжение, смотрела исподлобья, словно Саймон посягнул на ее привилегию.
        - А что там, на этих совещаниях? - попытался он сломать лед.
        - Не знаю, - буркнула Кирч. - Я там никогда не бывала, - и добавила с ехидцей: - Ты, что ли, такая важная птица, что Маршал тебя дожидаться должен?
        Кроме уже известных Саймону Маршала и Груши, в кабинете сидел гинтиец с малиновыми бровями, весь как будто квадратный - и подбородок, и лоб, и плечи, однако в этой его квадратности не было никакой суперменской мощи, она производила скорее болезненное впечатление. Экстрапсихолог Челькосер Пергу, специалист по живым «сканерам», напоминал рассохшийся, немного деформированный шкаф, который надо передвигать с оглядкой, чтобы не пришлось потом собирать по досточкам. Четвертого Саймон определил как типичного мелкого клерка, невзрачного и никчемного, а он оказался Уджином Фешедом, руководителем Отдела по связям с общественностью, и вскоре стал непосредственным начальником Клисса.
        Сначала Саймону показали запись стычки в высотке на проспекте Шал-Салтуф и спросили, на какой дряни, по его мнению, сидит Лагайм.
        - Это что-то сильное. - Саймон старался говорить вдумчиво и компетентно, тоном знатока. - Вроде мейцана, которым мы пользовались в «Перископе». Мейцан ускоряет реакцию лучше; вы заметили, что Лагайм двигался не быстрее среднего тренированного человека? Зато перекрытие болевых ощущений здесь процентов на девяносто, если не все сто. Да еще ориентация при отсутствии зрения - эта штука обостряет слух и одновременно мобилизует скрытые резервы для обработки поступающих в мозг сигналов, иначе подвиги Лагайма не объяснить.
        - Зрение «сканера». - У Пергу и голос оказался скрипучий, словно потянули за дверцу сделанного с огрехами шкафа. - Информация поступает в мозг не по обычным каналам, а за счет экстрасенсорного восприятия, это же мутант.
        Саймон поддакнул, потом еще порассуждал о наркотических и ненаркотических допингах; при этом он всячески показывал, что смотрит на своих собеседников снизу вверх, однако знает достаточно много полезного, чтобы им пригодиться. Маленькая победа: его не выгнали, он остался на совещании в качестве пятого безмолвного участника.
        Речь шла о захвате Лагайма. Фешед опасался, что такая акция еще больше настроит незийскую общественность против «Подразделения Игрек» и даст новый козырь очернителям, поэтому лучше с этим повременить, Пергу не терпелось заполучить
«сканера», а принять окончательное решение должен был Маршал.
        - Челькосер, как будто у вас в питомнике мало этих уродов! - брезгливо упрекнул Фешед. - Еще один понадобился! Если нужен, давайте другого найдем, разве этот особенный? Отдуваться потом Отделу по связям с общественностью, и так после Синсаодге рейтинг «Конторы» упал, а Четвертый Отдел у меня баллы снимает! Это ведь не вы свои баллы теряете!
        Саймон навострил уши: может, хоть теперь он узнает, зачем нужны баллы? Но разговор повернул в другое русло.
        - Да, этот особенный, - сварливым скрипучим голосом подтвердил гинтиец. - Идиотам не дано понять, идиоты не все понимают… Фешед, разве вы никогда не видели наших «сканеров»? Все это психи, которые пускают слюни и ходят под себя, а Лагайм почти нормальный! Я надеюсь, что он сможет связно рассказать о том, что он воспринимает на сверхчувственном уровне, и тогда мы получим уникальный материал для исследований.
        - О чем вы думали раньше? - все так же брезгливо осведомился Фешед. - Если он такой выдающийся «сканер», почему его раньше не захватили, пока не заварился весь этот винегрет?
        Саймон, в последнее время ставший настоящим докой по части вегетарианской кухни, про себя ухмыльнулся, но внешне иронии не выказал - и правильно сделал, как выяснилось чуть погодя.
        Экстрапсихолог отмахнулся - похоже было, что они с пиарщиком не любят друг друга давно и всерьез, - но тут и Маршал спросил:
        - Челькосер, почему?
        - Потому что это Нез. - Скрип в голосе Пергу усилился, характерная для гинтийцев сердитая гримаса превратилась в утрированно яростную. - С его порочным либерализмом и гнилым менталитетом! Здесь считают, что экстрасенсорные способности каждого незийского гражданина - личное дело гражданина, никто ничего не отслеживает и не фиксирует. Лагайма проморгали, еще год назад мы о нем ничего не знали. В его личном деле отмечено, что он неуравновешен, эмоционален, склонен к нервным срывам, но ни слова о том, что он экстрасенс. Идиоты!
        - Как же его с такими характеристиками в полицейскую школу взяли? - пробормотал Бишон.
        Пробормотал негромко, но Пергу сразу повернулся к нему - видимо, хотел заручиться его поддержкой против Фешеда:
        - Вы же знаете, служба в полиции на Незе не особенно популярна, туда идут те, у кого нет других перспектив. У Лагайма коэффициент интеллекта выше среднего, потому и взяли - обрадовались, что нашелся интеллектуал, который захотел стать полицейским. Его бы отчислили за постоянные нарушения дисциплины, но оказалось, что у него феноменальная интуиция, за это ему многое спускалось. Эти идиоты даже не поняли, что в их распоряжении находится замечательный экземпляр «сканера»! В иммиграционном контроле, куда он попал по распределению после школы, его использовали для выявления уголовных элементов среди нелегалов - это же все равно что забивать гвозди микроскопом! Я получил информацию о Лагайме уже после того, как он стал телохранителем манокарского президента. Мои люди пытались его захватить во время визита Ришсем на Землю, но им помешала другая группа, которая тоже за ним охотилась.
        - Итак, нам нужен Лагайм и не нужны нападки в незийских СМИ, - подытожил Маршал. - Саймон, как бы ты решил эту проблему?
        Клисс вздрогнул. Он-то думал, что его просто забыли выставить в коридор, и никак не ожидал, что начальство вдруг заинтересуется его мнением.
        - Его надо скомпрометировать. Мы должны показать, что он опасен для общества, чтобы все порадовались, когда «Контора» его заберет. Надо спровоцировать его на что-нибудь этакое! - Саймон прищелкнул пальцами. - Нужен эксцесс! В «Перископе» в этом знали толк, и любой эксцессер мог создать первоклассный материал из ничего.
        - Этим ты и займешься. До завтра подготовь проект, это будет твое первое ответственное задание. Челькосер, предоставь ему материалы по Лагайму. Саймон, если понадобится помощь, консультируйся у Гру… у Бишона. Уджин, ты все хнычешь, что у тебя сотрудников только двое, так вот тебе Клисс. Больше его некуда пристроить. Опыт у него есть, он был эксцессером, а полевой агент из него, как из глисты рабочий муравей.
        Все, конечно же, заулыбались шутке Маршала, а Саймон, сохранивший невозмутимый вид, в который раз уже подумал, что все равно посмеется последним. Он про них фильм сделает, такой, что вся Галактика ахнет! Цели «Конторы Игрек» он одобрял, но здешний контингент ему не нравился.
        Став подчиненным Фешеда, Саймон вышел из-под власти Риммы Кирч. Через денек-другой он спросит у своего нового шефа, нельзя ли ему поменять жилье, а сейчас надо сочинить проект - такой, чтобы все тут поняли, чего стоит бывший эксцессер.
        Римма пыталась выспрашивать, что было на совещании, Саймон от нее отмахнулся и погрузился в размышления. Она обиделась, но почувствовала, что его положение изменилось, и больше не приставала.
        После вегетарианского обеда в общей столовой (Клисс сидел за столиком с Фешедом и двумя коллегами-пиарщиками и наконец-то смог отдохнуть от однообразных грубоватых шуток, обязательных по отношению к салаге) он сходил к Челькосеру и к Бишону.
        Пергу показал ему «сканеров»: те лежали в «коконах» дешевой модели в большом грязном зале, напоминающем то ли покойницкую, то ли заводской цех. Санитары в испачканных спецовках, с наручными компами играли в углу какую-то виртуальную игру, Пергу начал распекать их и забыл про Клисса. Тот попытался сосчитать
«коконы», сбился, подошел к ближайшему: там вяло ворочалось дистрофичное создание с синевато-бледной кожей, выпирающим, как рыбий плавник, кадыком и темными, мутными, жутковато бездонными глазами. Встретив взгляд Саймона, существо нечленораздельно замычало; он вздрогнул и отступил от «кокона».
        Пергу спохватился, вспомнил о госте и прочитал ему коротенькую вводную лекцию о
«сканерах». У Саймона сложилось впечатление, что экстрапсихолог боится своих подопечных и старательно прячет страх, а еще больше боится Поля Лагайма, которого ему не терпится присовокупить к этой коллекции. Впрочем, Саймон понимал Пергу, ему «сканеры» тоже внушали омерзение. Нелюди, гадость… Он поскорее закруглил разговор и отправился к Бишону.
        Груша угостил его чашкой слабенького кофе (прогресс, прежде такого не случалось) и посоветовал не рассчитывать на легкий успех.
        - Почему? - отхлебнув так называемого кофе, хмыкнул Клисс. - Это же эмоционально неуравновешенный тип с неустойчивой психикой, хватит легкого направляющего толчка, чтобы он совершил преступление.
        - Саймон, раскрой глаза! - Бишон выразительно вздохнул. - У него сверхустойчивая психика - он же «сканер», его сознание ежедневно выдерживает такие нагрузки, какие нам и не снились. Ты видел «сканеров» Пергу? Там, где другие гарантированно сходят с ума, он всего лишь проявляет неуравновешенность! По данным из его личного дела, он невосприимчив к гипнозу и не склонен поддаваться чужому влиянию. Так что задание тебе досталось… - Психолог покачал головой вроде бы сочувственно, но Клисс давно уже подметил, что Груша никогда никому не сочувствует. - Однако ты должен справиться, Маршала нельзя разочаровывать.
        - Я эксцессер, я справлюсь, - заверил Саймон, про себя добавив: «Ради будущего фильма о вашей тусовке».
        Глава 14
        Тину всегда манили большие города. Началось это еще в детстве, в манокарском захолустье, и не проходило всю жизнь. Чтобы где-то нашелся мегаполис, который оставит ее равнодушной, - это казалось невозможным. Раньше казалось, до Усонуша.
        Было решено, что Лиргисо выберет город, противоположная сторона - район в этом городе, и Лиргисо - здание, где состоится встреча. Лиргисо остановился на Усонуше, объяснив свой выбор тем, что при беглом просмотре извлеченных из кутаканской Сети картинок он производит впечатление более чистого и цивилизованного, чем другие. Сие не означает, добавил Живущий-в-Прохладе, что Усонуш и в самом деле чист и цивилизован, просто все относительно и другие здешние города еще хуже.
        Обе яхты совершили посадку на дне океана. Устроить переговоры вначале собирались на природе, но потом решили, что лучше все-таки в городе. На Кутакане шла затяжная гражданская война: несколько политических группировок боролось за власть, этим пользовалось множество крупных и мелких банд, да в придачу регулярно происходили стычки между группами кутаканцев, которые разговаривали на разных диалектах и придерживались разных обычаев. Поль сказал, что для таких групп есть специальный термин - «национальности». Вдобавок на Кутакане базировались пираты, за которыми охотился Космопол. Повсюду рыскали патрули, оснащенные поисковым оборудованием, так что самое безопасное - провести переговоры в одном из больших городов, где обстановка более-менее стабильная.
        Усонуш с его грязными обветшалыми зданиями, рынками под открытым небом, обшарпанным транспортом и смерзшимися кучами мусора посреди улиц представлял собой нескончаемые трущобы. По обледенелым тротуарам мела поземка, тусклые покатые крыши еле виднелись сквозь пелену метели, как тающие кубики сахара в стакане с чаем. Большинство горожан ходили в длинных шубах из искусственного меха, чаще потрепанных, чем новых, а женщины, кроме того, носили вязаные полумаски, закрывающие лоб, нос и верхнюю часть щек.
        Стив телепортировался в Усонуш и купил на рынке пять кутаканских шуб и три маски. Ни он, ни Тина в защите от холода не нуждались, но чем меньше внимания привлечет их компания, тем лучше. Заодно Стив выбрал район, а потом Лиргисо вышел на связь и сообщил, что ждет их в гости.
        Несмотря на метель, на улицах было довольно много народа, но внезапное появление еще одной группы никого не заинтересовало: мало ли что померещится в такую погоду? Желтые, как яичный желток, здания просвечивали сквозь снежную пелену, напоминая об отсутствующем солнце. Навстречу ковылял посередине тротуара робот-уборщик - выходец то ли из госпиталя, то ли с кладбища для роботов. Поль потянул Лейлу за локоть:
        - Посторонись.
        - Разве он не уступил бы дорогу? - удивилась девушка, когда облезлый, тронутый ржавчиной механизм со скрипом прошествовал мимо.
        - Он не в порядке, - объяснил Стив. - Мы не на Ниаре, это Кутакан.
        - Спасибо, - повернувшись к Полю, тихо поблагодарила Лейла.
        Тот не ответил. Отношения между ними были натянутые: Поль избегал общаться с ней без необходимости, и Лейла тоже соблюдала дистанцию, как будто чувствовала себя виноватой.
        За углом, на куче мусора, лежал скрюченный человек в драной шубе. Стив шагнул к нему, но Поль сказал:
        - Не надо, он мертвый.
        На первом этаже дома, вдоль которого они шли, часть окон была разбита, и по заброшенным помещениям гулял ветер, а кое-где оконные проемы были прикрыты щитами из грязного потрескавшегося пластика, и на них белели листовки - все они призывали кого-то бить и против кого-то бороться. Щиты дребезжали под напором метели. Тина подумала, что Кутакан - бесконечно унылый мир, несмотря на свою непрекращающуюся «борьбу», и те кутаканцы, которые по примеру Вероникиной семьи отсюда сбегают, поступают умно.
        - Это наш дом, - сказал Стив. - Златодержавный проспект, номер двести тридцать.
        Свернули в арку. Необитаемы были только нижние этажи двести тридцатого дома, что для Усонуша типично: видимо, во время уличных беспорядков они страдают в первую очередь. Проходной двор оказался оживленным местом, его то и дело кто-нибудь пересекал, посередине стояло несколько торговых палаток, и вокруг них толпились покупатели в мохнатых шубах.
        - И куда теперь? - пробормотала Тина. - Он собирается встречать нас или нет?
        - Можно, я посмотрю, что там? - Ивена показала на палатку, где виднелось за прозрачной стенкой что-то цветное и переливчатое.
        - Дешевая кутаканская бижутерия, - пренебрежительно заметила Лейла. - Но посмотреть любопытно.
        Не сговариваясь, они повернули к палатке. Стив окинул взглядом двор и пошел за ними.
        - Сукин сын сообщил только номер дома, - добавила Тина. - Как мы будем его искать?
        - Если Хинар тоже здесь, попробую засечь его местоположение, - отозвался Поль. - Только сначала бы согреться, холодно все-таки… Надо было надеть полярный термокостюм, он греет лучше, чем эта чертова шуба.
        - Шуба практичней, нам не стоит выделяться. По-моему, вон те окна на третьем этаже - кафе, сейчас пойдем туда.
        - Извините, вы кого-то ищете? - К ним подошла высокая блондинка в черной с серебристым отливом шубе, такой же шапочке и расшитой бисером полумаске. - Наверное, я смогу вам помочь?
        - Да нет, спасибо.
        Тина смерила девицу испытующим взглядом: возможно, дорогая проститутка и по совместительству осведомительница какой-нибудь из здешних противоборствующих сторон.
        - У вас произношение, как у инопланетян, - не отставала блондинка. - А этот очаровательный юноша совсем замерз, бедняжка…
        Затянутой в кожаную перчатку рукой она дотронулась до щеки Поля - развязный жест, подтвердивший догадку Тины насчет ее профессии.
        - Спасибо, леди, нам не нужна помощь, - улыбнулся девушке Поль.
        - Я могла бы тебя согреть… - Глаза в прорезях полумаски на мгновение изменили цвет на желтый, а потом снова стали серыми.
        Поль отшатнулся как ошпаренный.
        - Не поскользнись, - усмехнулась «блондинка». - А то опять что-нибудь себе сломаешь, как тогда на Ниаре.
        Она собиралась еще что-то добавить, но Тина схватила ее за отвороты роскошной шубы, встряхнула и прошипела:
        - Ты что себе, сволочь, позволяешь? Не мог обойтись без представления?
        - Тина, отпусти! - запротестовал Лиргисо. - На нас же смотрят! Я просто хотел проверить, насколько надежна моя маскировка.
        На них смотрели: драка двух хорошо одетых женщин - это интересно! Побледневший Поль на несколько шагов отступил. Стив уже был рядом, и обеих девчонок он вытащил, как котят, из толпы около торговых палаток. Тина отпустила Лиргисо.
        - Ты выдрала клок из моей шубы! - упрекнул Живущий-в-Прохладе.
        - Кто это? - негромко спросила Лейла.
        - Неужели не узнаешь? - Тина не удержалась от сарказма.
        - Я счастлив всех вас видеть. - Лиргисо пригладил длинный блестящий мех, взъерошенный после нападения. - Будем считать, что официальный обмен приветствиями состоялся и теперь можно приступить к первому раунду переговоров. Я арендовал апартаменты на шестом этаже, из окон открывается вид на прелестную помойку, Полю понравится… Лифты здесь не работают - милая кутаканская традиция, и пока будем подниматься, мои роботы закончат ремонт, осталось чуть-чуть.
        - Какой еще ремонт? - насторожилась Тина. - Что ты затеял?
        - Всего лишь косметический ремонт. Нельзя же садиться за стол переговоров в помещении, которое оскорбляет взор грязными стенами с пошлым узорчиком и потолком сомнительного цвета! Не волнуйся, великолепная Тина, я четыре года был директором строительной компании и знаю толк в таких вещах. Прошу следовать за мной.
        По дороге к подъезду Стив и Тина обменялись взглядами: что, если Лиргисо приготовил им западню? Когда он подошел к ним около торговых палаток под видом
«блондинки», он вполне мог исчезнуть вместе с Полем, однако не воспользовался шансом, и это вроде бы подтверждало, что он не блефует. Хотя тогда у его противников осталась бы Лейла… Стив держал за руку Ивену - они долго колебались, взять ее с собой или нет, и в конце концов решили, что лучше не разделяться. Вероятность того, что яхту обнаружат, невелика, но все же она существует, а Поль не улавливал никакой опасности, связанной с переговорами.
        Дверь подъезда украшали массивные накладки под бронзу, с завитками и ангелочками, а внутри царил полумрак, на лестнице и на площадках валялся мусор, стояла застарелая вонь. Тина остановила дыхание, Лиргисо прикрыл нижнюю часть лица надушенным воротником шубы. Лейла наступила на дохлую крысу, вскрикнула и прижалась к Тине.
        - Я не смог найти здание почище, - услышала Тина извиняющийся голос Лиргисо, приглушенный пушистым воротником. - Этот дом считается респектабельным, и все, что мы наблюдаем вокруг, отвечает кутаканским представлениям о респектабельности. В нереспектабельных домах на лестницах валяются не крысиные трупы, а человеческие. Нам сюда.
        Он остановился на площадке перед раздвижной металлической дверью. Створки начали со скрипом расходиться. Тина и Стив сразу же приступили к ментальному сканированию, но ни излучателей Сефаргла, ни какого-либо серьезного оружия за дверью не было.
        - Когда же вы начнете доверять мне? - покосившись на них, с наигранной обидой спросил Лиргисо.
        - Никогда, - отозвалась Тина.
        Коридор за дверью сиял, как на рекламной голограмме, призывающей воспользоваться услугами ремонтно-строительной фирмы. Из комнаты сбоку доносился шум, Тина заглянула: два робота заканчивали маскировать новенькими панелями неприглядную стенку с обоями в тусклый цветочек.
        - Обычные рабочие автоматы, - шепнул Стив.
        - Прошу сюда, - Лиргисо сделал приглашающий жест в сторону соседней двери.
        Робот-камердинер вытянул навстречу людям манипуляторы, покрытые золотистым лаком. Тина ментально «прощупала» его и повернулась к Стиву, чуть приподняв бровь. Тот успокаивающе кивнул: тоже стандартный бытовой робот, без сюрпризов.
        Лиргисо первый сбросил свою дамскую шубу, снял головной убор и маску. Строгий белоснежный костюм, черная шелковая рубашка - так одеваются для официальных встреч бизнесмены и государственные деятели, но легкий макияж, черные алмазы на мочках ушей и серебристое украшение-кастет на правой руке разрушали этот образ. С его лица не сходило выражение искренней доброжелательности, типичное для натренированного политика. Вспомнил свою лярнийскую практику, решила Тина.
        Поль, бледный, напряженный, мрачный, выглядел как полная противоположность раскованному и обаятельно-приветливому Живущему-в-Прохладе. Когда Лиргисо шагнул к нему, он отступил.
        - Поль, расслабься, нельзя же быть таким трусом. - Лиргисо говорил мягко, но с оттенком иронии. - И не забывай о хороших манерах! Если мы заключим союз, ты от этого выиграешь больше всех. Взять в плен можно противника, с союзниками так не поступают.
        - По-моему, ты и с союзниками поступишь как угодно, - у Поля даже голос звучал напряженно.
        - Я должен расценивать сие как разрешение? Что ж, очень приятно, ловлю тебя на слове, спасибо! Прошу всех пройти в зал переговоров.
        Он обнял за талию Лейлу, которая не сводила с него радостного и в то же время обеспокоенного взгляда, прикоснулся губами к ее губам и увлек ее к двери. Стив, невозмутимый, собранный, отчасти сосредоточенный на непрерывном сканировании окружающего пространства, двинулся следом, не выпуская ладошки притихшей Ивены. Тина с Полем пошли за ними, перед дверью Поль замедлил шаги и шепнул:
        - Хинара здесь нет. Наверное, на яхте остался.
        Посреди комнаты, которую Лиргисо называл «залом переговоров», стоял овальный матово-черный стол, у стены два столика поменьше, на одном закуски и напитки, на другом голопроектор. Робот-официант. Робот-секретарь. По углам расставлены термоплиты (центральное отопление в доме не работало, а на усонушийских улицах Тина заметила, что из каждого пятого-шестого окна выходят наружу тонкие суставчатые трубы, и оттуда вытекают дымки, исчезающие в снежной сумятице).
        Крапчато-серые, с имитацией слюдяных блесток, стены под полированный камень. Лазурный ворсистый пол. Темно-синий потолок. И все это - ради разговора на несколько часов? Впрочем, по меркам могндоэфрийской культуры, тот, кто обсуждает жизненно важные вопросы в неподобающей обстановке, унижает себя и дает повод для насмешек, особенно если это Живущий-в-Прохладе! Окна закрыты светлыми жалюзи с прихотливыми черно-синими росчерками - единственная дизайнерская вольность, которую позволил себе Лиргисо. Противоподслушивающая аппаратура: хорошо, что он об этом позаботился, а вообще-то Стив тоже кое-что с собой захватил.
        По одну сторону стола стояло два кресла, по другую - четыре. Лиргисо и Лейла сели рядом, остальные устроились напротив. Тина уже сказала Лейле, что та вовсе не обязана возвращаться к Лиргисо, если не хочет, пусть только намекнет, но девушка выслушала ее с непроницаемым лицом и ответила, что останется с ним.
        - Итак, я рад, что вы приняли мое приглашение, - заговорил Лиргисо. - Наша вражда с самого начала была досадным недоразумением, и ей пора положить конец, тем более что теперь у нас появился общий враг. Если мы хотим выжить, мы должны объединиться. Для начала я предлагаю вам посмотреть материалы о деятельности
«Конторы Игрек» - никаких домыслов, одни факты.
        Он продемонстрировал информационные бюллетени для спонсоров «Конторы», кое-какие видеозаписи, найденные Лейлой в ниарской Сети (происшествия и нераскрытые преступления, суть которых прояснялась после знакомства с бюллетенями), записи допросов нескольких внештатных сотрудников «Конторы».

«Подразделение Игрек» было организацией наподобие военно-религиозного ордена и в то же время обладало жесткой бюрократической структурой, как и предполагал Зелгони. Цель - так называемая Великая Чистка, истребление всевозможного нестандарта, и в первую очередь - опасного нестандарта. Тина, Стив и Поль приговорены. Их способности непонятны - следовательно, они опасны, следовательно, подлежат уничтожению. Семья Коргисме никому не мешала, но ее сочли потенциально опасной и тоже уничтожили, на всякий случай. Вербуя спонсоров и сторонников, «Контора» делала ставку на страх перед непонятным, и ставка была верная.
        Тина покосилась на Поля: тот вроде бы сохранял спокойствие, но костяшки его сцепленных в замок пальцев побелели. Чужое несчастье и чужую боль он воспринимал острее, чем она, - возможно, потому, что был «сканером». Материалы давали представление о том, сколько народу пострадало в ходе пресловутой Великой Чистки. Много.
        А захват заложников для «Конторы» был обычным делом, как и для других организаций такого толка. Поль наверняка подумал о тех, кто остался на Незе. Его родителей, Ольгу и Ли сейчас охраняют «ми-гиайо», у них большой опыт… однако у
«Конторы» тоже большой опыт.
        К ним подъехал робот-официант, на откидном столике стояли прохладительные напитки, а также чашки с кофе и горячим шоколадом. Тина взяла кофе, Ивена - шоколад, а Поль робота словно и не заметил.
        - Возьми что-нибудь, - посоветовала Тина. - Пока еще ничего не случилось.
        Поль отрицательно мотнул головой, повернулся к ней и прошептал:
        - Я привык считать, что заблуждение - это еще не зло. Но, выходит, есть заблуждения, которые много хуже откровенного зла.
        - Совершенно верно, - подтвердил Живущий-в-Прохладе, расслышавший его слова. - Иногда ты попадаешь в точку.
        Поль вздрогнул. Похоже, он забыл о присутствии Лиргисо.
        - Все это производит впечатление, - Стив взял с подноса бокал с незийской минеральной водой, - но ведь ты навредил не меньше, чем «Контора». Например, когда ты сбросил в Сеть схему установки для обмена телами, ты и спецслужбам, и преступникам сделал подарок, который трудно переоценить.
        - Стив, не надо обо мне плохо думать. - Живущий-в-Прохладе улыбнулся. - Сразу видно, что ты не пробовал собрать по этой схеме установку и проверить, как она действует.
        - Хочешь сказать, что она нерабочая? - догадалась Тина.
        - Именно. Там кое-что искажено, а нескольких самых важных узлов не хватает. Когда я забрал тебя, мне надо было сбить Стива со следа, но я не сумасшедший, чтобы делать кому попало такие подарки! Забавно, ведь и государственные, и частные лаборатории до сих пор экспериментируют с этими бесполезными агрегатами, прелестная получилась шутка…
        - Ты по-прежнему рассчитываешь стать императором Галактики? - спросил Стив.
        - Уже передумал. - Лиргисо рассеянно поглаживал пальцами левой руки серебристые печатки-бутоны на правой. Длинные платиновые волосы упали ему на лицо, занавешивая глаза. - От небольшого королевства я бы не отказался… и когда-нибудь оно у меня будет, но держать под контролем множество миров - это обременительно, слишком мало времени для любовных приключений и других удовольствий.
        - Ты ведь и дальше будешь пытаться подставить Стива, - сказала Тина. - Разве мы можем тебе доверять? Ты всегда хотел быть первым. Ты и патрона своего бедного ненавидел прежде всего за то, что патроном был он, а не ты.
        - Тина, есть разница между убийством и депортацией. Да, я всегда говорил и сейчас повторяю: Стиву надо вернуться домой, в свою вселенную. Я не хочу его необратимой гибели, а здесь он постепенно потеряет силу и погибнет… Стив, это серьезно, я читал о существах, подобных тебе, такая опасность есть.
        Тина заметила, что Лейла выпрямилась в кресле и замерла, даже о чашке с остывающим шоколадом забыла. А ведь она отчаянно заинтересована в успехе переговоров! Сначала ей помог Лиргисо, потом - Стив, Поль и Тина; судьба остального мира ее не слишком волнует, но ей хочется, чтобы все те, кто помогал ей, перестали враждовать между собой и договорились, и она боится, что все сорвется.
        - Я ведь уже оказал вам одну немаловажную услугу, - с усмешкой добавил Лиргисо. - Когда вы прилетели на Нез, агенты «Конторы» собирались захватить Поля, и вам стоило бы поблагодарить меня за то, что я опередил их.
        Это заявление в первый момент обескуражило всех. Тина смотрела на Живущего-в-Прохладе и пыталась понять, всерьез это он, или решил сострить, невзирая на риск, или принял перед переговорами какой-то наркотик и в результате потерял чувство меры. Первым опомнился Поль:
        - За то, что ты подвергал меня пыткам, тебя тоже надо поблагодарить?
        - Каким пыткам? - вздохнул Лиргисо. - О чем ты? Нельзя же так беспардонно искажать факты!
        Поль секунду молчал, потом повернулся к Стиву:
        - У тебя нермал с собой есть? Сделай мне инъекцию, и пусть он по новой спросит, о чем я! - Он опять взглянул на Лиргисо. - Ты, сволочь, забываешь о том, что я бывший полицейский и знаю, как в таких случаях можно установить истину.
        - Еще и «сволочь»… Скажи на милость, каким это пыткам я тебя подвергал?
        - Ты нагревал металлические оковы. То же самое я повторю под нермалом.
        Стив достал коробочку с капсулами-инъекторами, Поль завернул рукав и протянул ему руку.
        - Да нет необходимости, я же ничего не отрицаю! Нагревал. Но разве ты получил хотя бы один незначительный ожог?
        - Просто я… согласился на твое условие раньше, чем дошло до ожога. - Поль начал запинаться, его голос прозвучал глухо.
        - Поль, ты попался на блеф, у меня и в мыслях не было подвергать тебя пыткам. Над изголовьем ложа был маленький такой экранчик, ты вряд ли его заметил, туда выводились показания с датчиков, для контроля, так что никакие ожоги тебе не грозили. Если бы ты еще немного продержался, я бы пошел на попятную, сказал бы, что мне тебя жалко… Ты вовремя сломался. - Лиргисо подмигнул и развел руками, как будто речь шла о невинной шутке. - Это была всего лишь игра, не лишенная некоторой жестокости, но вполне безобидная, и мне казалось, что ты это понимаешь.
        Поль еще больше побледнел, его кулаки сжались; Тина испугалась, что сейчас он или бросится на Лиргисо, или потеряет сознание, но вместо этого он хрипло сказал:
        - Тина говорила, что у тебя есть план, как защитить мою семью от «Конторы». Наверное, это был тоже блеф, чтобы заманить нас сюда. Я уже все варианты перебрал…
        - Но об одном забыл, - с улыбкой перебил Лиргисо. - Успокойся и выпей чашку шоколада, напрасно ты так волнуешься. План безупречный, абсолютно надежный, и тебе не придется кончать с собой ради того, чтобы твоих близких не трогали. Ты ведь и о таком варианте подумал? И отложил его про запас, на крайний случай… Грустное и возвышенное решение в духе моей расы, но я могу предложить кое-что получше. У этого плана только один, с твоей точки зрения, недостаток - он неосуществим без моего участия.
        - Что за план? - спросил Стив.
        Поль молча откинулся на спинку кресла и скрестил на груди руки, словно у него уже не было сил говорить.
        - Если Поль находится вместе с вами либо же где-то скрывается, «Контора» возьмет заложников и потребует, чтобы он сдался. Но если он у меня в плену, выдвигать такой ультиматум бессмысленно, не правда ли?
        Поль не проронил ни слова, только его глаза еще больше потемнели - наверное, подумал об отложенном на крайний случай варианте.
        - Не надо, пожалуйста… - прошептала Ивена.
        - Исключено, - бесстрастно бросил Стив.
        А Тина процедила:
        - Опять наглеешь, мерзавец!
        - Каждый отреагировал в соответствии со своей натурой, - усмехнулся Лиргисо. - А теперь прошу всех успокоиться, я говорю об инсценировке похищения. Поль останется с вами, но все будут думать, что он у меня - и, следовательно, недосягаем для «Конторы». Никто ведь не ждет, что мы сумеем договориться.
        - Согласен, - тихо произнес Поль.
        Лейла с облегчением вздохнула и взяла свою чашку с остывшим шоколадом.
        - Прекрасно! - Лиргисо отбросил с лица волосы и подарил Полю дружелюбную улыбку опытного дипломата. - Но есть одно маленькое условие, и тебе придется его принять…
        - Я не могу, - голос Поля опять стал глухим. - Действительно не могу. Я от этого умру.
        - От чего - от этого? - Лиргисо изобразил искреннее недоумение. - Прошу тебя, объясни, ты меня заинтриговал!
        - Хватит издеваться! - вмешалась Тина. - Не можешь без этого обойтись?
        - Это условие совсем из другой области. Увы, каждый понимает в меру своей тайной порочности… Поль, ты должен кое от чего отказаться. Речь идет о самой сокровенной твоей мечте, но это отнюдь не чрезмерная плата за безопасность твоих близких.
        - Только не Ивену, - на скулах у Поля проступили желваки. - Пожалуйста, оставь ее в покое!
        - Разве я что-то сказал об Ивене? Поль, ты меня забавляешь! Если желаешь, чтобы мой план был реализован, тебе придется отказаться от своей самой заветной мечты, и я нахожу, что это справедливая цена… - Живущий-в-Прохладе умолк с загадочной миной.
        - Заканчивай представление и скажи напрямую, чего ты хочешь, - потребовала Тина.
        Она все больше свирепела и чувствовала, что Стив тоже не в восторге от хода переговоров, но у Лиргисо есть мьярлы и его план, так что придется терпеть.
        - Поль, ты должен отказаться от намерения убить меня. Я хочу быть уверен, что за свою доброту не получу еще один кусок стекла под ребра. Вот и все.
        - Хорошо, - после паузы согласился Поль. - Я отказываюсь от намерения убить тебя и не буду делать таких попыток, но если ты на меня нападешь, имею право на самооборону - как в незийском уголовном кодексе.
        Он выглядел измученным, но собранным, и Тина подумала, что за последние полтора года он все-таки сильно изменился.
        - Не люблю верить на слово, однако придется… Предлагаю устроить перерыв, и потом обсудим детали нашего соглашения. Поль, буду безмерно счастлив, если прелестная Полина Вердал согласится выпить со мной по бокалу шампанского тет-а-тет.
        Поль промолчал.
        - Как насчет схемы мьярла? - спросила Тина.
        - После перерыва. Ни от тебя, ни от Стива я пока не получил никаких гарантий.
        - Сначала договоримся о деталях, потом о гарантиях, - сказал Стив.
        Остальные четыре комнаты были предназначены для отдыха: вероятно, Лиргисо предполагал, что переговоры затянутся.
        Стив включил терминал с выходом в планетарную Сеть и начал перескакивать с сайта на сайт, быстро, как он всегда это делал.
        Лейла после короткой заминки подошла к Ивене и заговорила о кутаканских безделушках, которые были в том павильончике во дворе. Безделушки никуда не годились, она их раскритиковала, но видно было, что ей очень хочется сближения с другой девочкой, почти сверстницей - если вспомнить о ее реальном возрасте. Да ведь у нее никогда не было подружек… Сначала - инвалидное кресло и пустынные пляжи Восточной Хардоны, потом - жизнь с Лиргисо и Хинаром; о том, как живет большинство ее ровесников, Лейла имела приблизительное и расплывчатое представление.
        Лиргисо обучил ее поведенческим приемам, благодаря которым она легко добивалась контакта и казалась раскованной, уверенной, преуспевающей (для Живущих-в-Прохладе это азы, ибо тот, кто этого не умеет, никогда не станет Живущим-в-Прохладе), но Тина чувствовала, что под этой маской прячется другая Лейла, не слишком уверенная в себе и очень одинокая.
        Поль вначале косился на них, словно ему не нравилось, что они разговаривают, потом успокоился и даже согласился выпить чашку шоколада. Это хорошо, а то бывало, что у него после очередного стресса надолго пропадал аппетит, и тогда приходилось следить за тем, чтобы он хотя бы питательные капсулы регулярно принимал.
        - Что ты сейчас думаешь о ситуации? - тихо спросила Тина.
        - Вроде бы налаживается в нашу пользу. На Незе пока все в порядке, я постоянно держу его в поле зрения… можно так сказать или нет? Там ничего пока не случилось, и с Люаной тоже. Если «Контора» про нее знает, она тоже под угрозой. А мы зато союзника приобрели - такого отморозка, что лучше бы он и дальше оставался врагом. Как его энбоно столько лет терпели?
        - Так же, как мы. С трудом. Попробуй определить перспективы, он нас не подставит?
        - По-крупному - нет, но всяких пакостных сюрпризов будет сколько угодно.
        Ответил Поль без запинки: должно быть, он уже сканировал будущее, и не один раз.
        Сам Лиргисо куда-то исчез. Возможно, телепортировался к себе на яхту.
        Тина подошла к окну, приоткрыла жалюзи. Метель улеглась, и множество дымков поднималось над крышами к низкому серому небу, как на пожарище. Эта картина вселяла тревогу, хотя на самом деле дымки свидетельствовали о том, что жизнь в Усонуше сейчас устроенная: у всех есть топливо, чтобы готовить еду и спасаться от холода. Кутакан с его мохнатыми шубами, листовками на улицах и архаичным способом отопления казался Тине миром странным и в то же время скучноватым - ей здесь делать нечего.
        Она без интереса разглядывала крыши бараков внизу, придавленные пластами снега вперемешку с мусором, когда услышала доносящийся из соседней комнаты голос Лиргисо. Тот уже вернулся и разговаривал с Лейлой, а Ивена подошла к Полю, присела рядом с ним на подлокотник кресла и пыталась развеселить его историей про Ольгиного кота.
        Голос Живущего-в-Прохладе звучал насмешливо и наставительно. Тина прислушалась: целый каскад едких цветистых метафор в могндоэфрийском стиле - если на переговорах он ограничивался сжатыми формулировками, то теперь дал себе волю.
        Закрыв жалюзи, Тина вышла в коридор, остановилась на пороге и спросила, улучив паузу:
        - Зачем достаешь девчонку?
        Лиргисо сделал небрежный отпускающий жест, и Лейла поскорее выскользнула из комнаты.
        - Тина, это ради ее же блага! - Он с налетом досады поморщился. - Сколько сил я потратил на то, чтобы обучить ее магическому искусству, а она пренебрегала тренировками. Вместо того чтобы наращивать свое могущество, она пользовалась каждым случаем, чтобы сбежать на прогулку, и Хинар потакал ей. Тина, это непростительно!
        - Могу объяснить. - Тина села в кресло напротив и взяла у подъехавшего робота стеклянный цветок с шампанским. - Это ведь ты помешан на власти и могуществе, а многие в этом просто не нуждаются. Например, я. И Лейла тоже. Ее с самого начала привлекало не могущество, а недоступный для нее мир и все, что есть в этом мире. Короче, свобода.
        - Свобода без могущества - опасная иллюзия, - не согласился Живущий-в-Прохладе.
        - И Поля лучше не изводи.
        - Тина, мы с ним квиты. Я не знаю более изощренной издевки, чем вызвать желание и не утолить его, а Поль именно так и поступает - полагаю, не только со мной.
        - Он не виноват, что он привлекателен. Это от него не зависит.
        - Тина, меня поражает твоя слепота! У него восхитительная пластика, неужели ты этого не видишь? Он мог бы стать стриптизером. А посмотри, как он одевается, - неброско, но с безупречной элегантностью, и тот, кто знает в этом толк, сразу оценит его стиль.
        - Это у него в крови. У них в семье все дизайнеры, все обладают хорошим вкусом, так что ничего странного.
        - О, не скажи… - Лиргисо рассеянно провел пальцем по своим печаткам-бутонам с сомкнутыми рельефными лепестками. - Ваш с Ольгой друг Джеральд Крей - признанный дизайнер и ценитель прекрасного, однако же к собственной внешности он относится с удручающей небрежностью. А Поль хочет нравиться, но притворяется, что это не так.
        - Ты видишь его не таким, как есть.
        - Это ты видишь его не таким, как есть. Я-то понимаю его лучше, чем кто бы то ни было, и он не может мне этого простить. Я бы хотел, чтобы ты прозрела, великолепная Тина… А впрочем, у каждого своя реальность.
        - Хм… Значит, если я в своей реальности дам тебе в морду, в твоей ничего такого не произойдет?
        - Иногда наши субъективные реальности частично пересекаются. - Лиргисо с неторопливым достоинством поднялся с кресла, шагнул в сторону и оказался вне пределов досягаемости. - Я думаю, все уже отдохнули, пора вернуться в зал переговоров.
        Тина допила шампанское и тоже встала.
        - Ты все это, - она показала на стенку, облицованную панелями медового цвета, с древесными разводами, - закупил на Кутакане или привез с собой?
        - Привез с собой. - По губам Лиргисо скользнула сдержанная улыбка. - Даже если мы не сможем договориться и поубиваем друг друга и наши трупы будут плавать в крови, никто не скажет, что эти переговоры были отмечены печатью дурного тона.
        После перерыва Лиргисо изложил проект «общества магов», целью которого будет борьба с «Конторой Игрек» и другими подобными организациями. Возглавить это общество, кроме него, некому, поскольку он единственный из присутствующих обладает обширным опытом руководящей работы, но самые важные вопросы будет решать «триумвират директоров», куда войдут он сам, Тина и Стив (Поля туда включать не стоит, ибо он слишком эмоционален, чтобы принимать взвешенные решения). Одной из главных задач общества будет выявление и защита тех, кто обладает «магическими способностями», а также скрытое воздействие на государственные и галактические институты ради создания благоприятной для
«магов» обстановки.
        - Ага, ты просто хочешь сколотить еще одну межзвездную мафию и стать ее боссом, - заметил Поль.
        - Ты не способен к трезвому анализу. - Лиргисо с сожалением улыбнулся. - Пока идет обсуждение моего проекта, можешь отдохнуть. Никто ведь не требует, чтобы ты во все это вникал.
        Тине не нравилось, какой тон Лиргисо взял с Полем - снисходительный, мягкий и чуть насмешливый, словно разговаривал с ребенком. И проект ей не нравился; она постаралась привести в систему свои возражения, но Стив опередил ее:
        - Значит, твои имперские амбиции никуда не делись. Если этот проект будет реализован, ты станешь теневым императором Галактики, и твоя мафия без труда задавит всех конкурентов. Люди и другие расы, которые окажутся в зоне твоего влияния, при этом проиграют. Начнется постепенное расслоение на экстрасенсов и неэкстрасенсов - на высших и низших, на элиту и «полуживотных», по лярнийской модели.
        - Почему же по лярнийской, а не по силарской? - Лиргисо многозначительно заломил бровь.
        - У силарцев другая психология. У них есть те, кто может больше, и те, кто может меньше, в силу разброса индивидуальных способностей, но у них этот разброс не сопровождается эмоциональными и социальными играми такого рода, как у людей или у лярнийцев.
        - Скучноватая раса, несмотря на весь их престиж в Галактике. Этакие преуспевающие праведники, всеми уважаемые, но лишенные всякого шарма.
        Лиргисо предложил свой план первой атаки на «Контору»: у него есть трое пленных агентов, пусть Поль посмотрит на них «магическим зрением» и запомнит их, потом они совершат побег, вернутся к своим - и будет ориентир для поиска кочующих по Галактике кораблей противника.
        - Ты с такой задачей справишься? - Лиргисо задал вопрос приветливо, но опять с покровительственными нотками.
        - Да, - сквозь зубы бросил Поль.
        - Вы согласны заключить со мной военный союз, а также договор о ненападении и о ненасильственном решении любых спорных вопросов?
        После того как все ответили «да», Лиргисо толкнул к ним по скользкой черной столешнице небольшой футляр.
        - Здесь схема и образцы мьярлов. Устройство величиной с фасолину, парное. Можно прикрепить к волосам, можно вживить в кожу, как энбоно вживляют драгоценные камни. Внутри специальная батарейка, ее хватает примерно на два стандартных человеческих месяца.

«Понятно теперь, почему ты носишь длинные волосы», - подумала Тина.
        В этой квартире кого-то убили, и с тех пор она превратилась в аквариум, населенный бледными студенистыми созданиями, похожими на трехмерные кляксы, - они сидели на стенах и на потолке, изредка переплывали с места на место и постоянно дрожали. Если долго смотреть на такую «кляксу», тоже начнешь дрожать в рваном нервном ознобе. Особенно много скопилось их там, где произошло убийство, в конце коридора возле поворота на кухню. Поль был почти уверен: если отодрать в этом месте панели из блестящего пластика, под ними обнаружатся засохшие бурые пятна.
        Он не знал, что представляют собой «кляксы»: живые они, или это просто вибрирующие клочки потустороннего тумана, или обрывки файлов, самопроизвольно возникших в момент убийства. Невидимый мир напоминал глобальную компьютерную Сеть - чем дальше, тем больше Поль в этом убеждался. Убийство случилось недавно, еще и месяца не прошло, но он не смог уловить, какова была причина - ради грабежа или из идейных соображений; впрочем, на Кутакане то и другое сплошь и рядом совмещалось.
        Кроме «клякс», которые заражали своей дрожью, в квартире время от времени появлялись твари, казавшиеся Полю отчасти разумными - на уровне обезьяны либо роя насекомых, и они ему не нравились. Дело было даже не в том, как они выглядели (иных он затруднился бы описать), просто он чувствовал, что соседство с ними ничего хорошего не сулит.
        Они проходили сквозь стены, шныряли на улицах, во дворах и в домах; в этом городе их было полно. Они шарахались, как от огня, от Стива, сторонились Тины, не замечали Лиргисо с его хваленой лярнийской экранировкой. Не лезли к Полю и к Ивене. Зато Лейла казалась им подходящей добычей, на нее они реагировали, как земные комары на человека, не защищенного репеллентами (комары однажды покусали Поля и всю остальную президентскую свиту во время визита Эланы Ришсем на Землю).
        Если бы кутаканцы знали, с кем живут бок о бок, счет беженцев пошел бы не на десятки тысяч, а на миллионы.
        Стив изучал мьярлы (он мог тестировать технику без приборов), Тина и девочки пили кофе с пирожными и о чем-то тихонько разговаривали, Живущий-в-Прохладе опять исчез. Поль прошел в комнату с сиреневыми стенами и белым, под мрамор, полом, включил терминал: хотя бы посмотреть напоследок, что такое кутаканская Сеть.
        Он теперь лучше понимал Веронику и меньше на нее злился: у человека, выросшего на Кутакане, не так уж много шансов стать по-настоящему цивилизованным.
        Проиллюстрированные кровавыми видеозаписями сводки боевых действий, завлекающие золотым сиянием церковные сайты, незатейливая кутаканская порнуха и тяжеловесный кутаканский криминал - и агитация, агитация, агитация, ее тут было не меньше, чем рекламы в планетарных Сетях других миров. Все это на местных диалектах, которых Поль не понимал, а переводчик он забыл на яхте, хотя Тина советовала взять. Поглядев на агитационные картинки («свои» излучали благородство, политические противники выглядели мерзее некуда), он решил, что тексты, скорее всего, не уступают изображениям.
        Потом его занесло на сайт с репортажем о празднике в Горобеле, грязном тропическом городе, напоминающем свалку на острове Рье-Тьядо, - какая-то из здешних противоборствующих сил устроила там всенародное торжество по случаю своей победы.
        Уличная драка. Около десятка полуголых, блестящих от пота парней в широких цветастых штанах крушили друг другу ребра и выбивали зубы; толпа гуляющих обтекала их, мужчины в полосатой красно-зеленой форме (горобельская полиция?) наблюдали, не вмешиваясь. Вероника рассказывала, что на Кутакане кулачные драки не считаются криминалом: люди просто общаются, это их личное дело, и мешать им неприлично; настоящая драка - это если хватаются за ножи.
        Вот и эти озверевшие ребята с разбитыми в кровь оскаленными мордами просто общались. Ничего противозаконного.
        - Ты так рассматриваешь этих кутаканских полуживотных, что я начинаю ревновать.
        От неожиданности Поль вздрогнул. Лиргисо точно успел побывать у себя на яхте: белый деловой костюм он сменил на рубашку из блестящей синеватой «чешуи» и
«ртутные» брюки. И макияж у него был уже другой - «лярнийская полумаска» с ветвящимися по скулам завитками, черная с серебром, в тон охватывающему шею ожерелью из серебряных с чернью овальных пластинок. Что ж, дипломатические традиции допускают, после заключения основного соглашения, незначительные отступления от официального стиля…
        - Ревнуй на здоровье, - буркнул Поль и уставился на экран.
        Спокойно выносить общество Лиргисо - это казалось немыслимым, ненормальным, но он теперь союзник, придется привыкать.
        Поль постарался припомнить силарские упражнения по аутотренингу, и тут Лиргисо схватил его за волосы и заставил снова повернуться к себе.
        - Послушай, герой, я просто обязан кое о чем тебя предупредить, - негромкий голос Живущего-в-Прохладе звучал насмешливо, но желтые глаза угрожающе сузились. - Сколько угодно развлекайся с девушками, не возражаю, но если ты свяжешься с каким-нибудь мужчиной, его смерть будет драматичной и чудовищной. Ты можешь отдаться только мне, помни об этом.
        Он выпустил волосы Поля раньше, чем тот собрался провести подходящий прием, и непринужденно устроился в соседнем кресле.
        - Отвяжись от меня, чертов гомик, - процедил Поль.
        - И очень рекомендую выбирать выражения. - Лиргисо улыбнулся, однако за видимым дружелюбием его улыбки опять сквозила скрытая угроза. - Поверь, я найду способ наказать тебя за неподобающие речи, ради твоего же блага.

«И я дал слово, что не буду пытаться убить эту тварь! Может, я поторопился?»
        - Я тебя тоже должен кое о чем предупредить, - сухо произнес Поль, глядя на экран, где с зависшего над улицей аэрокара бросали в толпу банки бесплатного пива и листовки, а внизу кипела жутковатая людская каша.
        - Ответная угроза? - Лиргисо снисходительно усмехнулся.
        - Нет, просто предупреждение «сканера». Лейле нельзя долго находиться на Кутакане, потому что здешние невидимые существа, которые, по-моему, паразитируют на людях, проявляют к ней интерес. Она очень уязвима. Вы с Хинаром сделали глупость, когда оставили ее одну сторожить Саймона Клисса. Лейла притягивает к себе неприятности, и когда мы будем вместе действовать против «Конторы», ее лучше держать в тылу. Там, где с Тиной или, к примеру, с тобой ничего не случится, она влипнет.
        - У моей расы это называется «аргхмо». Вихрь гибельных случайностей и роковых совпадений, который следует за тобой по пятам, пока не настигнет. Немногие способны победить аргхмо, для этого надо обладать несокрушимой волей. Я на это способен, в чем не раз убеждался. Эти существа, о которых ты говоришь, - ты можешь описать, как они выглядят?
        - Я вижу их слабо и нечетко. Чтобы рассмотреть их по-настоящему, мне надо сменить личность и посмотреть глазами Полины Вердал. - Поль заставлял себя говорить ровным голосом, без эмоций. Есть вещи поважнее, чем его неприязнь к Лиргисо. - А выглядят они по-разному. Одни похожи на меняющих форму червей, другие - что-то трудноописуемое, даже аналогий не подобрать.
        - Нарисовать этих других не сможешь?
        - Нет. Я ведь не энбоно, чтобы с ходу зарисовать в деталях все, что угодно.
        - Как они реагируют на меня? - Лиргисо перешел на дружеский, заинтересованный тон - классический образец приятного собеседника.

«Если он и дальше будет так держаться, я, пожалуй, смогу терпеть его и не лезть на стенку. Только ведь он долго не выдержит, опять начнет хамить».
        - Никак, - ответил Поль. - Ты же заэкранирован.
        - М-м, а если я ненадолго сниму экранировку? Всего на две-три минуты?.. Но если ты против, лучше воздержимся от эксперимента, я не хотел бы причинять тебе неудобства.

«Потрясающая деликатность! И это после того, что ты вытворял на вилле?»
        - Снимай. Только сначала отойди от меня подальше.
        Провести эксперимент стоило: Поль и сам хотел посмотреть, как отреагирует на Лиргисо кутаканская нежить.
        Живущий-в-Прохладе поднялся с кресла, отступил к окну. Поль был готов к метаморфозе, и все равно его передернуло, когда он увидел похожую на темный смерч тварь. Местные существа забеспокоились, как будто присутствие этой твари тревожило и пугало их, но в то же время вызывало у них сильный интерес.
        Внезапно тварь исчезла. Возле окна стоял стройный желтоглазый блондин в модном костюме из блестящего материала и смотрел на Поля с участливой, почти извиняющейся улыбкой.
        - Полторы минуты. Я заметил, как ты побледнел, и не рискнул затягивать. Что ты видел?
        - Когда ты убрал экранировку, это их взбудоражило. Они проявляли интерес и боялись тебя - как в зверинце, когда привезли крупного хищника и все остальное зверье из-за этого мечется по клеткам и воет.
        - Жаль, что я не обладаю зрением «сканера». - Лиргисо подошел, остановился около стойки с терминалом. - Наверное, если бы я их видел, я мог бы ими повелевать… Поль, ты слишком напряжен! Да расслабься же наконец, мы больше не враги, тебе ничего не угрожает.
        - Разве? Думаю, от тебя в любой момент можно ожидать удара в спину.
        - Поль, ты должен ожидать от меня не удара, а кое-чего другого. - Лиргисо ухмыльнулся. - И вовсе не в спину…
        В течение двух-трех секунд Поль смотрел на него снизу вверх, потом вскочил и наотмашь ударил по холеному треугольному лицу. Живущий-в-Прохладе не успел парировать удар, и Поль снова ему врезал, по ребрам. Грохнулась на пол стойка с терминалом. Почему-то Лиргисо дрался хуже, чем в прошлые разы: и движения не настолько отточенные, и скорость не та…
        - Ты спятил? - прошипел он, отступая к стене. Его лицо, разрисованное черно-серебряными узорами, было разбито в кровь, как у тех парней на грязной горобельской улице.
        - Ты меня еще на переговорах достал!
        Главное - не получить кастетом. Поль все-таки наткнулся на кулак с печатками-бутонами, и левая рука онемела, зато он успел закрыться, когда Лиргисо попытался прикоснуться к чувствительной точке на шее. Поль помнил, где находятся все эти точки, в течение целого года он учился защищать их, и Живущий-в-Прохладе не мог пробить его защиту.
        - Какого черта?! - раздался позади голос Тины. - Вы что делаете?!
        Поль и сам понимал, что делает: союзника бьет. С которым не далее как час назад заключили договор о ненападении и ненасильственном решении спорных вопросов.
        Он не сопротивлялся, когда Тина оттащила его от Лиргисо. Стив и девочки стояли в дверях. Живущий-в-Прохладе доплелся до кресла и сел, морщась при каждом движении. На белых псевдомраморных плитах осталась цепочка алых клякс.
        - Ну, и что это значит? - мрачно поинтересовалась Тина.
        - Убить я его не пытался, слово не нарушено, - так же мрачно отозвался Поль. - Но я не обещал, что буду спокойно выслушивать от него пошлости.
        - Хочешь сказать, что я способен произнести вслух пошлость? - Лиргисо впился в него пронизывающим взглядом. - Это, знаешь ли, рискованное утверждение, за такое можно вызвать на дуэль…
        - А что, прошлой дуэли тебе мало?
        - Ты всего лишь воспользовался моментом. - Живущий-в-Прохладе потрогал неумолимо распухающую скулу и опять поморщился, из носа у него текла кровь. - Я совсем недавно сменил оболочку… Если хочешь знать, я тебя пощадил! Я так и не воспользовался своими цветочками, хотя мог это сделать.
        - Вранье. Ты раза два зацепил меня кастетом.
        - Зацепил!.. Ты на это посмотри.
        Все четыре бутона с негромкими щелчками раскрылись - каждый лепесток представлял собой маленькое изогнутое лезвие с зазубренной кромкой. Жутковатое оружие… Одного удара хватит, чтобы наступил болевой шок; на Незе такие штуки запрещены и подлежат конфискации.
        - Я этим не воспользовался. - Лиргисо презрительно искривил окровавленные губы. - В отличие от тебя, я способен сохранять над собой контроль, даже когда мне больно. Прошу прощения, но сейчас мне нужна медицинская помощь. Я скоро вернусь, и тогда продолжим переговоры.
        Он исчез, оставив за собой последнее слово.
        - Я не выдержал, - ни на кого не глядя, объяснил Поль. - Слушать его…
        - Да ладно, - шепнула Тина. - Если честно, то у меня у самой руки чесались.
        Лиргисо вернулся через полчаса. Тина не сомневалась, что он вернется: и раньше случалось, что его били, а он сносил это как ни в чем не бывало и продолжал в том же духе. Она ждала его в комнате, где произошла драка, и не ошиблась: Живущий-в-Прохладе появился в углу, на нем был костюм с воротом-стойкой, из иссиня-черного чешуйчатого материала (возможно, армированного - он всегда отличался предусмотрительностью), разбитое лицо скрывала ажурная серебряная маска, украшенная драгоценными камнями.
        - Как ты себя чувствуешь? - спросила Тина, поднявшись с кресла ему навстречу.
        - Как груша для битья, - в голосе Лиргисо сквозило непонятное Тине удовольствие. - Целый букет ушибов, фингал под глазом, три ребра сломано и четвертое треснуло. Вот и верь после этого пропагандистским утверждениям насчет гуманности незийской полиции!
        - Я же тебе советовала не изводить Поля. Давай я позову Стива, он приведет тебя в порядок.
        - Благодарю, но я регенерирую сам, лишняя тренировка не помешает. Сейчас я сделал обезболивание и принял стимуляторы, а лечением займусь потом, после завершения переговоров.
        То ли на него так подействовали стимуляторы, то ли перенесенные побои, но он превзошел самого себя - могндоэфрийский дипломат во всем своем блеске, задавшийся целью показать, что столь презренные мелочи, как фингал и сломанные ребра, для него ничего не значат. Он и не ожидал от Поля ничего другого, и на извинения не рассчитывает, и сводить счеты не собирается (последнее заявление вызвало у Поля скептическую усмешку); он слишком разумен и великодушен, чтобы из-за досадного мелкого инцидента отказаться от сотрудничества и поменять свои планы.
        После этой прелюдии Лиргисо предложил обсудить детали предстоящей инсценировки. Никаких заложников - это может плохо повлиять на его репутацию (тут Поль не удержался и хмыкнул, но Живущий-в-Прохладе это проигнорировал); на «Сиролле», искусственном спутнике Неза, на днях открывается выставка осветительных приборов, там и произойдет похищение - эффектно, при большом стечении народа.
        - Хорошо, но где гарантия, что ты не обманешь нас и не смоешься вместе с Полем? - спросила Тина. Не очень-то ей нравился этот план.
        - Тина, твоя подозрительность меня убивает! Мы же заключили договор, неужели ты думаешь, что я способен его нарушить?
        - Ты?.. Запросто.
        - Тина, я не хочу враждовать с тобой. С самого начала наших парадоксальных отношений я мечтал о том, чтобы мы стали союзниками, и это более весомая гарантия, чем любая другая. Вспомни, как на Савайбе я делил на двоих нашу последнюю воду, разве тогда я тебя обманул?
        - Воду ты разделил по-честному, но ты же надавал мне тогда обещаний, которые не собирался выполнять, - об этом помнишь?
        - Тина… - вздохнул Лиргисо с мягким упреком.
        - Думаю, последнее слово тут за мной, и я согласен рискнуть, - сказал Поль. - Главное, опередить «Контору». Надо еще решить, кто из моих близких будет в курсе, что все это инсценировка. Мама с папой и Ольга - это обязательно, чтобы не переживали…
        - Никто, - жестко отрезал Лиргисо. - Заранее обеспечим каналы для утечки информации, прекрасная идея! Конечно, если ты настаиваешь, можно оповестить половину Неза, чтобы она поделилась потом с другой половиной, но не кажется ли тебе, что наш план в этом случае не сработает?
        - Им будет очень плохо, если они не будут знать правду, - не сдался Поль. - Надо что-то придумать, чтобы совместить то и другое.
        После ожесточенного спора Лиргисо предложил поставить близким Поля гипноблоки - для гарантии, что никто не проговорится; он мог бы это сделать, по лярнийской методике.
        - Да лучше бы ты забыл о своих гипноблоках! - перебила Тина. - Мало тебе Лейлы?
        - Возможно, у силарцев есть какой-нибудь безопасный аналог, - вмешался Стив, - я проконсультируюсь. Поль, об этом не должен знать никто, кроме твоих родителей и Ольги, причем сразу после инсценировки их лучше спрятать в силарской больнице - под предлогом, что они нуждаются в терапии после пережитого потрясения. Насчет этого я договорюсь. Они выйдут оттуда потом, когда страсти улягутся и ударные силы «Конторы» уберутся с Неза.
        - Что ж, я бы предложил посвятить в наши тайны еще и Тлемлелха! - Голос Лиргисо источал яд. - В Могндоэфре про него говорили: о чем знает Тлемлелх, о том знают все.
        - Мои родители и сестра ничего не разболтают, - хмуро и непреклонно возразил Поль, - но они должны знать правду.
        - Надеюсь, что ты не ошибаешься. - Живущий-в-Прохладе со вздохом развел руками, словно показывая, что сдается. - Заметь, мне-то, по крупному счету, безразлично, узнают об этом или нет, я забочусь о твоих интересах.
        - Заботься о них поменьше.
        Напоследок Лиргисо предложил выпить по бокалу шампанского - символически, в знак скрепления союза. Он смеялся, сыпал остротами, говорил изысканные комплименты Тине (та принимала это с олимпийским спокойствием), Полю (тот морщился, как от зубной боли) и Ивене (та смущенно опускала ресницы, как и подобает воспитанной девочке с Манокара, а Поль опять же морщился) и казался оживленным и довольным.
        - Можно подумать, что он был счастлив наконец-то получить по морде! - фыркнул Поль, когда вернулись на яхту.
        - Да черт его разберет, - отозвалась Тина. - Может, так оно и есть.
        Глава 15
        Чьюлуск - препарат, получаемый из корня редкого гинтийского растения с таким же названием, - на два-три часа превращает человека в бешеного зверя и не может быть обнаружен в организме, чем и хорош. Идею Клисса одобрили, а потом шеф Отдела по связям с общественностью поздравил его с первыми заработанными баллами, но когда Саймон попробовал осторожненько так выяснить, зачем баллы нужны, Фешед дал понять, что спрашивать об этом не следует.
        Зато Клиссу разрешили перебраться в одну из кают, освободившихся после гибели агентов в Синсаодге. Эзотерическую библиотечку Хельги Раговски он прихватил с собой: Римма все равно книжек не читает, а ему надо выглядеть интеллектуалом, чтобы соответствовать занимаемой должности, и две полки с разномастными брошюрами над койкой - это будет в самый раз.
        От нечего делать он кое-что полистал, страницы были испещрены цветными пометами - видимо, покойная Хельга относилась к этой писанине серьезно. Из одной книжицы выпала ее стереофотография: рослая полногрудая блондинка с упрямо выпяченной нижней губой, Саймон таких побаивался. Он засунул снимок обратно в брошюру и подумал, что надо бы все это на досуге прочитать, чтобы при случае ввернуть что-нибудь этакое, свидетельствующее о широте кругозора.
        Он успел порадоваться, что отделался от Кирч, но не тут-то было: Фешед вдруг огорошил его известием о том, что на «Сиролл» они отправятся вместе.
        - А я там нужен? - вздохнул Саймон. - Я слышал, что Кирч - опытный оперативник, я же только под ногами у нее путаться буду. Засадить Лагайму капсулу - минутное дело, зачем для этого двое?
        - Засадить мало, надо еще создать у него соответствующий настрой. Подробные указания вы с Кирч получите у Бишона. - Фешед перешел на официальный тон. - Инициатива твоя, поэтому тебя включили в число исполнителей, таковы наши правила. Ты ведь эксцессер, должен все это уметь. На «Сиролле» будет Вероника Ло, и очень желательно - слушай меня, Саймон, очень желательно! - чтобы она оказалась среди жертв. Сумасшедший мутант на глазах у публики убивает свою невесту, культовую топ-модель, - это именно то, что требуется! После этого никто не станет его защищать.
        - Эксцессик что надо! - согласился Саймон. - А киборга там не будет?
        - Не знаю, - отмахнулся шеф. - Это сейчас не важно. В списках приглашенных на выставку есть Поль Лагайм и его сестра - кстати, будет неплохо, если сестру он тоже убьет. Найди Кирч и побеседуйте с Грушей, он вас проинструктирует. Это будет твое боевое крещение!

«Спасибо за доверие, - кисло подумал Клисс, прикрывая за собой дверь кабинета. - Если что, вы…, похороните меня с почестями, как того придурка Гулера! Всю жизнь мечтал…»
        Ольга кому-то объясняла, что заболела и не сможет присутствовать на открытии выставки светильников, но там будут сотрудники «Дизайна Лагайм», а также ее брат, и она обязательно посмотрит репортаж. Поль слушал, откинувшись на спинку дивана, и слова превращались в черные вспышки, медленно рассеивающиеся в белесой бездне, похожей на небо над охваченным метелью кутаканским городом. Ощущение близкой катастрофы было настолько сильным, что его мутило, а между тем они с Тиной опаздывали на «Сиролл».
        Стив отправился туда раньше и сообщил, что спутник не заминирован, все в норме. Лиргисо сидел на подлокотнике кресла напротив, слегка покачивал ногой и бросал на Поля иронические и обеспокоенные взгляды. Он уже устал доказывать, что не задумал никакой каверзы. Следы побоев исчезли, он опять сделал лярнийский макияж-полумаску, чтобы появиться на «Сиролле» во всей красе, и его золотисто-желтые глаза раздраженно щурились в «прорезях».
        Хуже всего было то, что Поль не мог определить, в чем дело: боится он оказаться во власти Лиргисо, или на «Сиролле» его поджидает какая-то непредусмотренная опасность, или угроза каким-то непостижимым образом исходит от него самого… Как будто третье - но как это возможно?
        - Вам пора, - напомнила Ольга.
        По плану ей отводилась роль связующего звена между Полем и Лиргисо. Полю это не нравилось, но когда он попытался заручиться обещанием, что сестра не станет флиртовать с Лиргисо, его без церемоний отшили.
        - Ясно… - процедил Поль. - Ольга, зачем тебе сдался этот тип?
        - Не твое дело. Мне его жалко.
        - Жалко? Его, а не меня? Ну, знаешь ли…
        - Тебя жалеть нечего, с тобой все в порядке. - Взгляд сестры был таким грустным, что у Поля пропала охота обострять перепалку. - А его жалко, рано или поздно он деградирует, хотя он умный, одаренный и способен на многое. И помочь ему нельзя, потому что он не хочет меняться.
        Ольга и объект ее жалости о чем-то шептались. Тина взглянула на часы, вопросительно посмотрела на Поля. Пора.
        - Поль, - окликнул Живущий-в-Прохладе, когда вышли в коридор, - можно тебя на два слова?
        - Разве ты в два слова уложишься? - Поль остановился.
        Лиргисо усмехнулся, показывая, что оценил остроту.
        - Не забывай о том, что я ради тебя жизнью рискую.
        - Так и должно быть, я ведь «сканер», - Поль смотрел на него отчужденно, без ответной усмешки. - Это все равно как если бы ты спасал стратегически важный прибор в единственном экземпляре.
        - Мои чувства ты игнорируешь… Я хочу, чтобы ты понял: тебе ничего не угрожает. Я злопамятный, - он понизил голос до шепота, - и когда-нибудь отомщу, но это произойдет потом, в неопределенном будущем. Я даже готов тебе все простить - сам знаешь, на каких условиях. А сейчас ничего не бойся, с «Сиролла» мы телепортируемся к Ольге - она будет гарантом благопристойности моих дальнейших действий, чуть позже к нам присоединятся Тина и Стив. Учти, я рискую больше, чем ты. Космополовцы и охранники будут целиться не в тебя, а в меня, так что расслабься, не дергайся и не усложняй мою задачу.
        - С чего ты взял, что я стану ее усложнять?
        - Ты ведь непредсказуем, как лучшие представители моей расы! Вдруг ты струсишь и опять телепортируешься на свалку, или упадешь в обморок, или что-то еще в этом роде…
        - Проблем не будет, - бросил Поль и направился к Тине, она ждала возле раздвижной двери, за которой находился гараж с аэрокарами.
        - Я надеюсь, ты понимаешь, что я тебе собственноручно оторву голову, если ты позволишь себе что-нибудь лишнее? - подарив Лиргисо улыбку-оскал, спросила Тина.
        - С ума сойти, какое трогательное напутствие! - вздохнул Живущий-в-Прохладе. - Я всех вас люблю, до скорой встречи!
        Возвращаться туда, где тебе однажды не повезло, у эксцессеров считалось дурной приметой. Именно здесь, на «Сиролле», восемь лет назад случилось происшествие, давшее толчок цепочке событий, которые привели и к гибели «Перископа», и к личному краху Саймона Клисса.
        Проводить операцию здесь - это значит испытывать судьбу, но «Подразделению Игрек», крайне щепетильному относительно своих собственных суеверий, не было дела до чужих примет. Вот так Саймон и очутился вновь на «Сиролле» и обнаружил, что «Сиролл» не изменился. Все то же столпотворение рас, все тот же чудовищный коктейль запахов, несмотря на усиленную работу кондиционеров, все та же какофония звуков, от человеческой речи до совсем уж несусветного бульканья и щебета. Клиссу и противно было, и воспоминания нахлынули, но куда денешься?
        Римма Кирч, умытая, приодевшаяся, в белокуром парике с каскадом локонов, неожиданно оказалась довольно миловидной девушкой. Сейчас она была похожа не на бесполую мультяшную мышь, а на энергичную и ухоженную, кровь с молоком, фермершу-туристку. Желая на всякий случай подольститься, Саймон сказал, что все эти оборки, юбки и блестки очень ей идут, всегда бы она так одевалась. Римма метнула в него исподлобья тяжелый взгляд и показала кукиш:
        - А вот на-ка тебе, выкуси!
        Находились они в тот момент около лифтов, среди толпы пернатых созданий с хилыми когтистыми ручками и вызолоченными клювами, людей рядом не было, и на хулиганский жест Кирч никто не обратил внимания.
        Саймон рядом с ней выглядел как неврастеничный супруг-подкаблучник. Он был в гриме и все равно боялся, что кто-нибудь его узнает, а допинг ему выдали слабоватый для того, чтобы справиться с брожением отрицательных эмоций.
        Контроль на входе был строгий, не то что в прежние времена. Несколько независимых друг от друга охранных систем - если одна что-то пропустит, другая выловит; то-то в «Конторе» даже речи не заходило о ликвидации Баталова и Хэдис на «Сиролле», если те появятся здесь вместе с Лагаймом. Но миниатюрный пистолет-инъектор, заряженный капсулой с чьюлуском, Римма все-таки пронесла через все кордоны, спрятав его так, как это может сделать только женщина.
        Потом она удалилась в дамскую комнату, чтобы достать инъектор и переложить в специальный кармашек на манжете, а Саймон остался один в громадном зеркальном холле, продуваемом сквозняками, среди омерзительной нелюдской толчеи, и его взгляд метался, выискивая представителей человеческой расы, чтобы хоть немножко отдохнуть от всех этих образин.
        Вот тогда он и увидел их - Поля Лагайма и Тину Хэдис. Они вышли из лифта вдвоем, ни Баталова, ни сестры Поля, ни манокарской девчонки с ними не было. Жаль. Клисс надеялся, что Ивену Поль тоже убьет, и его дешевый киношный героизм, которым восхищается весь Нез, будет раз и навсегда перечеркнут.
        Потом Саймона царапнула зависть: эти двое выглядели эффектней, чем они с Риммой в своих нарядах из казенного гардероба «Конторы Игрек». На Тине было нечто
«ртутное», облегающее - в самый раз для женщины-киборга. Одеяние Поля отливало вороненым металлом. Саймон сощурился, присматриваясь. Н-да, задачка-то усложняется… Знал он такие прикиды: помесь элегантного вечернего костюма и брони, шея защищена, никакая капсула не пробьет. Что ж, на то этот подлец и
«сканер», чтобы заблаговременно предчувствовать опасность!
        Когда появилась Кирч, Саймон шагнул ей навстречу:
        - Дорогая, я должен тебе кое-что сказать…

«Дорогая» - кодовое слово, оно означает: внимание, важная информация.
        - Что, дорогой? - Римма лукаво улыбнулась. Умеет же, стерва, когда интересы дела того требуют!
        - Я люблю тебя, - громко, для публики, произнес Саймон и после шепнул ей на ухо: - Он в бронекостюме. Ты здесь лучше всех! - Последняя фраза снова была сказана громко.
        - Куда пойдем, дорогой? - спросила Кирч.
        - Пошли. - Саймон взял ее под руку и повлек к арке, за которой исчезли Поль и киборг.
        Одна половина погруженного в полумрак зала зияла полостями пещер, другую превратили в развалины, как после взрыва или землетрясения, и по этим непроходимым территориям ползали светящиеся змеи, дистанционно управляемые, а также рассчитанные на работу в автономном режиме, способные пролезть в любую щель. Поль достал передатчик. С видеокамерами на «Сиролл» без специального разрешения не пускали, но на передатчики запрет не распространялся.
        - Ольга, привет, мы уже на выставке. Ты как себя чувствуешь?
        - Совсем неплохо… - донеслось в ответ.
        - Тут мобильные змеевидные светильники для аварийно-спасательных работ. Жаль, что ты не можешь посмотреть.
        - А-а-а, чудесно… - простонала Ольга.
        Секунду-другую Поль выглядел озадаченным, потом его лицо стало злым.
        - Послушай, какого черта?! Если ты болеешь, тебе надо заботиться о своем здоровье, а не заниматься черт знает чем!
        Из передатчика вырвался протяжный томный стон.
        - Выключи, - шепнула Тина.
        - И это моя сестренка!.. - последовав ее совету, прошептал Поль.
        - Ольга взрослый человек и как-нибудь разберется со своим здоровьем без нас, - заметила Тина примирительно. - Свяжемся с ней чуть позже, аварийные светильники - это не по ее части.
        Стало быть, Лиргисо в данный момент к телепортации не готов, но ведь и они с Полем еще не дошли до условленного места. Тина окинула взглядом зал. В двух шагах от них провинциального вида парочка завороженно глазела на озаренные скользящим светом «развалины»: угрюмая коренастая девушка в локонах и оборках и щуплый мужчина, неуловимо напоминающий потерявшего панцирь моллюска. В отдалении жестикулировали и колыхались, как тени, четверо не то синиссов, не то кудонцев (Тина не всегда различала их, особенно в полутьме). Закутанное в шуршащий складчатый плащ существо с грибовидной головой семенило к выходу.
        Внезапно из арки, за которой находился коридор, хлынуло сияние, и в зал вошла сверкающая девушка. Сумрак рассеялся, затаился в глубине искусственных пещер.
        - Поль, тревога, - тихо предупредила Тина. - Здесь Вероника.
        В сотканном из световодов платье (с юбкой на кринолине, как носили в древние времена) и переливающейся разноцветными огоньками короне Вероника Ло была похожа на королеву Страны Света. Или на громадную ожившую люстру. Вокруг нее роилась свита - телохранители, репортеры, двое служащих в униформе «Сиролла» и просто поклонники, увязавшиеся за топ-моделью.
        - Поль, ты тоже здесь? Вот здорово! А я-то все думала, куда ты подевался?
        - Привет, - упавшим голосом поздоровался Поль.
        После происшествия в кафе на проспекте Шал-Салтуф он решил, что будет вести себя с Вероникой вежливо, и ни разу не отступил от своего решения, даже когда та заявила, что он хочет - не хочет, а по-любому на ней женится.
        - Только не делай вид, что не рад меня видеть! Или у тебя какие-то проблемы?
        - Вроде того.
        - Вероника, обнимите своего жениха! - потребовал один из репортеров. - Покажите всей Галактике, как вы друг друга любите!
        - Не надо, - Поль попятился, словно испугался объятий.
        Это он зря, подумала Тина, недолго ведь осталось, все равно после инсценировки Вероника до него не доберется.
        - И не изображай тут! - Девушка бросилась к Полю, обеими руками вцепилась в его одежду, как будто хотела силой притянуть его к себе, но вдруг вскрикнула и отшатнулась. - Ой!.. Что это?.. Ой, ты меня порезал!..
        С ее пальцев капала кровь.
        - У этих застежек кромки острые, - запинаясь, объяснил Поль. - Я же сказал, не надо!
        Свита обступила пострадавшую Королеву Света. Какой-то счастливчик из поклонников нашел у себя в кармане баллончик с антисептическим гелем и оказывал знаменитости первую помощь, а репортеры это снимали. Потом вся компания отправилась в медпункт, и в зале с руинами и пещерами опять воцарился полумрак.
        - Что у тебя там с застежками? - негромко спросила Тина.
        - Кромки дефектные. Если неосторожно задеть, можно пораниться.
        Костюм Поля был снабжен сложной системой застежек, такой не сразу наденешь и не сразу снимешь. Тина дотронулась пальцем до одной из вороненых металлических кромок - та была заточена, как бритвенное лезвие.
        - Как же ты сам все это застегивал и не порезался?
        - В кольчужных перчатках. Они у меня в кармане лежат.
        Киборг и «сканер» обменялись мимолетными усмешками, и Саймон, исподтишка наблюдавший за ними, внутренне поежился: так усмехаются заговорщики, которые понимают друг друга без слов, а против кого могут плести заговор двое выродков? Ясное дело, против всех нормальных людей. Небось Лагайм специально надел костюмчик с такими застежками, чтобы устроить подлянку своей невесте! Ну, ничего, журналисты все это засняли и в новостях покажут.
        - Знаешь, кто это была? Сама Вероника Ло! - Римма очень натурально изобразила наивный восторг деревенщины, увидевшей во плоти божество из рекламных мифов. - Совсем как живая! Тьфу ты, как в этих роликах, где она моет голову шампунем и ест шоколадки. А ты чего сразу на нее вылупился? Все вы одинаковые, каждому подавай топ-модель, хотя сам похож на сплошное недоразумение! - Она шагнула к выходу, но вдруг остановилась. - Погоди, я тут у себя поправлю…
        Нагнувшись, она пригладила оборки на юбке, а когда выпрямилась, между ее указательным и безымянным пальцем была зажата миниатюрная штучка телесного цвета - пистолет-инъектор.
        Поль тем временем вытащил передатчик и, не тая неприязни, поинтересовался:
        - Ольга, ты что там делаешь, лечишься или валяешь дурака?
        - Сижу около медавтомата и лечусь, как пай-девочка, - ответила Ольга Лагайм. - Поль, не сердись, лучше рассказывай про выставку. Я готова слушать.
        - Ну, тут аварийные светильники-змеи, вроде как в естественных, то есть в аварийных, условиях… - недовольно процедил «сканер». - Сейчас мы с Тиной пройдемся по другим залам, и я буду комментировать.
        Он стоял вполоборота к Саймону и Кирч - стрелять надо либо в руку, сжимающую передатчик, либо в щеку; голову прикрывает шапка вьющихся рыжих волос, и есть риск, что капсула, крохотная, как соринка, застрянет в этой шевелюре, не достигнув цели.
        Римма снова начала оправлять оборки. Значит, выстрел уже сделан и сейчас она прячет разряженный инъектор. А Лагайм как будто ничего не заметил… Так и должно быть, мгновенный слабый укол - и капсула под кожей.
        - До чего гнусная парочка, смотри, вот эти двое, - уловил Клисс его еле слышный шепот.

«Это ведь он про нас! Мы ему не понравились…»
        - Пойдем отсюда, - отозвалась Тина Хэдис. - Прогуляемся и расскажем Ольге про выставку.
        Дело еще не завершено, теперь нужно дать Лагайму установку на агрессию; вчера Саймон с Риммой допоздна репетировали, но сейчас Клисс не мог заставить себя произнести заученный текст. А вдруг он станет первой жертвой взбесившегося
«сканера»? Этот парень и без чьюлуска злобен сверх всякой меры: вон как вызверился на свою больную сестру, не говоря уж о его подлой шутке с Вероникой Ло! Что же с ним будет после дозы? И что будет с теми, кто окажется рядом с ним?
        Римма ткнула Саймона локтем в бок, но он словно онемел.
        - Скажи правду, ты меня хоть немного ревнуешь? - Кирч начинала терять терпение. Секунды уходили, и тот отрезок времени, в течение которого отравленный чьюлуском должен получить внушение, скоро закончится. - Ну, скажи, разве тебе никогда не хотелось меня убить, вырвать у меня глаза, порезать меня на куски?

«Я готова слушать» - эта фраза Ольги означала, что Лиргисо уже надел тяжелый десантный бронекостюм и ждет сигнала, чтобы телепортироваться на «Сиролл». Пока все идет по плану, вот только состояние Поля Тину беспокоило.
        Он стоял, полуприкрыв глаза, как в трансе, едва ли не пошатывался, передатчик того и гляди выскользнет из опущенной руки. Тина забрала у него передатчик.
        - Поль, что с тобой?
        - Н-ничего, кажется… - голос невнятный, как у пьяного.
        А тут еще странная парочка - решительная девица в наряде с агрессивно встопорщенными оборками и мужчина, похожий на побитого жизнью моллюска без раковины, - затеяла выяснять отношения. Мужчина, косясь то на Тину с Полем, то на экспозицию, где раз за разом преодолевали одни и те же препятствия светящиеся змеи, сообщил своей подружке, что он зол и на нее, и на весь мир, и, конечно же, он хочет всех поубивать, порезать на мелкие кусочки, превратить в кровавые лепешки, ненавидит он этих людишек и нелюдишек, ничего другого они не заслуживают. Он повторял это снова и снова, на разные лады, а девица в оборках внимательно слушала, потом удовлетворенно сказала:
        - Ну, теперь я вижу, что ты меня любишь!
        Поль наконец-то открыл глаза, словно внезапно проснулся.
        - С тобой все в порядке? - спросила Тина. - Пойдем.
        Он отрицательно мотнул головой: не в порядке, но подчинился, когда она потянула его к выходу.
        После дозы чьюлуска человек почти не способен разговаривать, поэтому невелик риск, что Поль пожалуется киборгу на неважное самочувствие. Для второй стадии, наступающей вслед за трансом, характерны блуждающие боли в мышцах, как при мгновенных уколах, а также ложное ощущение возрастания гравитации. Эти эффекты каким-то образом связаны с воздействием чьюлуска на нервную систему - вот и все, что Саймон об этом знал.
        Когда он работал в «Перископе», его однажды отравили чьюлуском - свои же коллеги-эксцессеры, и дороговизна препарата их не остановила: специально скинулись, лишь бы подшутить над Клиссом. В «Перископе» такие шутки были обычным делом. Доброй традицией, как говаривал шеф.
        Саймону тогда внушили, что он ненавидит деревянную мебель, сатанеет при одном намеке на деревянную мебель, жаждет истреблять ее, разносить в щепки, отгрызать у нее ножки и выдирать с мясом дверцы. Его заперли в комнате, где стоял деревянный антиквариат, и что же он там натворил!.. Коллеги животики надорвали, а Саймона, после того как действие чьюлуска закончилось, отвезли в клинику, где у него больше часа удаляли из-под кожи занозы, да потом еще выращивали новые зубы взамен сломанных и лечили десны (он повредил их, когда отгрызал ножку у стула).

«Сканер» будет делать с публикой то же самое, что он делал с мебелью, эта мысль заставила Клисса возбужденно хихикнуть. Он заработал от напарницы тычок под ребра (следи за собой, ты на задании!), а после увидел, что Тина Хэдис достает передатчик. Дистанция была невелика, вдобавок принятый Саймоном допинг обострил слух, и он услышал голос киборга:
        - Ольга, привет. Мы здесь долго не задержимся. По-моему, Поль плохо себя чувствует. На официальную часть не пойдем, сейчас посмотрим экспозиции - и сразу домой.
        А ведь киборг - это помеха! Если Тина остановит Лагайма раньше, чем он успеет кого-то убить, все пойдет насмарку… Саймон взглянул на Римму, девушка ответила отчаянным взглядом, потом прильнула к нему и прошептала, горячо дыша, в самое ухо:
        - Надо их разлучить.
        Поль и киборг удалялись. До начала третьей стадии времени осталось всего ничего.
        Тина не ждала, что у Поля настолько сдадут нервы. Будь на его месте кто-нибудь другой, она бы, наверное, рассердилась. Побледневшее лицо Поля стало болезненно оживленным, но сменявшие друг друга выражения едва обозначались, как легкая рябь на поверхности воды. Глаза казались бездонными - два темных провала. Вдобавок из него невозможно было слова вытянуть, и Тина сама поддерживала связь с Ольгой, рассказывала о декоративных светильниках в виде бабочек, порхающих под потолком, о глубоководных прожекторах, о блокнотах из люминесцирующей бумаги, на которой можно писать в полной темноте.
        Поль вдруг провел рукой по своим застежкам с кромками-бритвами, взглянул на окровавленную ладонь.
        - Больно… - пробормотал он все так же невнятно, чужим хриплым голосом. - Если живое ранить, ему больно… Это плохо. Это нельзя.

«Он, что ли, принял для храбрости какой-то наркотик? Только этого не хватало… Обещал ведь, что проблем не будет!»
        У Тины был баллончик с заживляющим гелем. Обработав Полю ладонь, она повлекла его вперед, к холлу, куда должен телепортироваться Лиргисо. Это уже близко, за поворотом.
        Третья стадия наступила! Саймон и Римма узнали об этом только потому, что Кирч засекла время с момента выстрела. Что же этот придурок ни на кого из проходящих мимо не кидается, ненормальный он, что ли? Чего он тянет?
        Да ведь он хитрый, сообразил Саймон, понимает, что киборг не даст ему развернуться! Он и руку порезал нарочно, чтобы Тина Хэдис побежала за медицинской помощью, а она, стерва, баллончик из кармана достала… Надо помочь ему отделаться от киборга.
        Приближалась церемония открытия, и народа в коридорах и залах становилось все меньше, но в круглом холле с арками, за которыми виднелись экспозиции нескольких синисских, желийских и кесолианских фирм, посетители еще были. Это хорошо, для реализации плана нужны свидетели.
        Интерьеры на «Сиролле» регулярно менялись, но Лиргисо получил от синиссов голограмму круглого холла с ультрамариновыми люминогласовыми сводами в его нынешнем виде, так что ориентир для телепортации у него был. Тина подозревала, что его приятель-синисс - едва ли не один из совета директоров компании «Со Кадо», а участникам выставки разрешалось делать предварительные съемки помещений, отведенных для их экспозиций.
        - Ольга, здесь есть то, чем ты интересовалась, - светящиеся краски желийской фирмы «Лапишуну», - сообщила Тина, остановившись возле арочного проема, где в полумраке дефилировал желиец, разрисованный радужными узорами.
        Это означало: мы на месте. Экспозиция «Лапишуну» находилась по соседству с экспозицией «Со Кадо».
        - Госпожа человек, вас интересуют наши краски? - К Тине сразу же развернулся другой желиец, на его лоснящемся боку сияла эмблема фирмы.
        - Они очень красивые.
        Стены небольшого зала за аркой были расписаны фресками в абстрактном стиле, как любят желийцы, - игра нежнейших переливов, мягкие пастельные тона, приглушенное мерцание.
        - Помогите!
        Тина обернулась: кричала девица в оборках, на ее белом атласном рукаве расплылось красное пятно.
        - Этот тихаррианин задел меня своими колючками, идет не смотрит! У кого-нибудь есть заживляющий гель?
        Похожий на громадный кактус тихаррианин смущенно раскачивался и бормотал извинения вперемежку с оправданиями: его вины здесь нет, поскольку уважаемый представитель человеческой расы сам на него налетел.
        - Вам надо обратиться в медпункт, там есть все, - посоветовало девушке морщинистое коричневокожее существо с грибовидной головой.
        Все те же лица, отметила Тина. И «грибоид», и девица со своим спутником следуют за ними с самого начала. Откуда они, из Космопола или из «Конторы»?
        - Мне надо срочно обработать рану, вдруг он занес инфекцию?! - испуганно всхлипнула девушка. - Леди, у вас, кажется, есть баллончик с гелем?
        Она смотрела на Тину, однако та не спешила ей на помощь. Для того чтобы вызвать медиков «Сиролла», достаточно подойти к терминалу у стены и нажать на кнопку. Тина чувствовала, что здесь что-то затевается, и не собиралась делать то, чего от нее ждут.
        Черный коралловидный синисс грациозно скользнул к терминалу. Оказавшийся у него на дороге спутник девицы в оборках шарахнулся в сторону, тоже чуть не наткнулся на тихаррианина, шарахнулся в другую сторону, и вдруг его вырвало.
        - Человек исторг из своего желудка полупереваренную пищу, это жест отвращения и нетерпимости! - возмутился тихаррианин. - Провокация межрасового конфликта, настаиваю на составлении протокола!
        Поль стоял, скрестив на груди руки, и не выказывал никакого интереса ко всей этой суете.
        В горле как будто ломкий лед, и поэтому невозможно объяснить Тине, что происходит. Он и сам не понимал, что происходит. Он был сейчас не собой, а Полиной Вердал, и два мира, видимый и невидимый, наслаивались друг на друга.
        Главное - удержать эту черную с кровавой пеной волну, которая уже поглотила базовую личность, но наткнулась на препятствие, когда та последним усилием воли активировала Полину Вердал и передала контроль ей. Тихая, замкнутая, неагрессивная Полина готова была скорее умереть, чем кого-то серьезно обидеть, и это непонятное, невесть откуда взявшееся, не могло ее подчинить. Только горло забито колотым льдом, и мозг внутри черепной коробки трясется, как студень, и перед глазами кружатся хлопья багрового снега.
        Теоретически, если надолго задержать дыхание, можно довести себя до обморока, но этого делать нельзя, это сорвет осуществление плана. Это на крайний случай, если даже Полина не сможет больше противиться такому естественному желанию убивать, резать, рвать на куски все живое…
        Ртутная статуя с женской головкой, окутанная видимым лишь для Полины лучистым ореолом, подняла руку с передатчиком и спросила:
        - Ольга, тебе нужен каталог с образцами красок «Лапишуну»? Я могу попросить у них.
        Фраза-сигнал.
        Поль отступил подальше от Тины, в центр пустого пространства.
        Поплохело Саймону еще в коридоре, когда он вспомнил о том, что Лагайм не только
«сканер», но также и обученный киллер. Он же всех тут положит… Где гарантия, что Саймон Клисс не окажется в числе жертв? Нет никаких гарантий, Преисподняя не знает, что такое гарантии. И сбежать нельзя - Кирч донесет, тогда его расстреляют, как Гулера.
        С трудом переставляя непослушные пудовые ноги, Саймон вошел вместе с Риммой в круглый ультрамариновый зал с хороводом стрельчатых арок. Кирч, сделав вид, что оступилась, напоролась на иголки тихаррианина и начала скандалить; она выполняла свою работу грамотно, без осечек, так что Клиссу оставалось только топтаться рядом в ожидании, когда «сканер» перейдет к действиям и можно будет дать деру.
        Взгляд обшаривал зал, выискивая потенциальные укрытия, и при этом Саймон не мог не отметить, какая пакость кишит за арками: гигантские слизни с Жела, кесолиане, издали похожие на людей, но с противной белесой шерсткой на лицах и на руках, пританцовывающие на своих щупальцах синиссы. Вдобавок за теми арками, где синиссы, по стенам ползали какие-то светящиеся твари - пока не присмотришься, не разберешь, живые или автоматика.
        Некстати всплыло в памяти, как Лиргисо рассказывал о своем любовном приключении с синиссом. Потом Саймон взглянул на «сканера» (тот стоял столбом, с полуприкрытыми глазами, словно ему впрыснули не чьюлуск, а легкое снотворное) и вспомнил непристойную гравюру с его изображением в салоне яхты Лиргисо.
        Омерзительные ползучие светильники, синиссы, Поль Лагайм - такая концентрация всякой гадости в одном месте оказалась для Саймона почти убийственной. Он ощутил пока еще слабые рвотные позывы и шагнул к терминалу: нажать на кнопку с красным крестом и потребовать противорвотную пилюлю. Тут один из синиссов решил сделать для Риммы Кирч как лучше и тоже устремился к терминалу.
        Боже, они ведь почти столкнулись! Саймон увидел совсем близко глянцевую, с еле проступающим муаровым рисунком кожу синисса, ощутил его странный терпкий запах. Можно представить, что Лиргисо и тот синисс друг с другом вытворяли… Заслон, под гипнозом внедренный Грушей в сознание Клисса, чтобы оградить его от боли перенесенных психических травм, такого удара не выдержал. Саймона охватила паника, неописуемая смесь паники и тоски, а желудок окончательно взбунтовался, и его вывернуло прямо на пол.
        Склочный тихаррианин тут же прицепился к этому и обвинил его в расизме. Прикинув, что протокол, разбирательство, выяснение личности - это штатному сотруднику «Подразделения Игрек» без надобности, Саймон утер губы рукавом вечернего костюма и прохрипел:
        - Извиняюсь, это не в ваш адрес. У них там лампы по стенам ползают, а я простой фермер…
        Вышло не совсем то, что надо, - тихаррианин заткнулся, зато теперь возмутился синисс:
        - Вы хотите сказать, что выразили таким образом свое отношение к нашей продукции? Это провокация! Прошу всех быть свидетелями, этого человека наняли наши конкуренты!
        Саймон попятился от него и взвизгнул, срываясь на фальцет:
        - Не лезьте ко мне и не прикасайтесь!
        - Леди, прошу вас, помогите его успокоить! - воззвала Римма к Тине Хэдис. - Припадочный у меня благоверный, видите? Он за себя не отвечает!
        На этот раз Тина отреагировала и подошла к ним.
        - Леди, вы же доктор? - продолжая играть деревенскую простушку, пролепетала Римма. - Мне сразу показалось, что вы доктор, если носите с собой баллончик с лекарством. Помогите ему, он вас послушает и успокоится, докторов он уважает. Больной он, и нечего на него сердиться!
        Синисса такое объяснение удовлетворило, он тоже заткнулся. Похожий на золотую черепаху робот начал собирать с пола рвоту. Чертов «сканер» по-прежнему бездействовал, словно издевался.
        - Мне уже лучше, - торопливо сказал Саймон киборгу. - И лампочки у них классные, такие бы на елку или к нам в свинарник. Доктор, я просто что-то не то съел. Наверное, колбаса была из ушей…
        - Я не врач. Может, вызовем медиков «Сиролла»?
        - Так им же деньги платить… - Саймон изобразил испуг убежденного скопидома. - Они у меня где, лишние деньги? То, что я съел, уже само наружу вышло, - вон, видите, роботы прибрали.

«Ты, рыжий ублюдок, будешь убивать или нет? Давай же начинай, сейчас-то тебе кто мешает? С синиссов начни, в самый раз будет!»
        - Медицинская помощь на «Сиролле» бесплатная, точнее, ее стоимость входит в цену пригласительных билетов, - возразила Тина.
        - А?.. Вот оно как, то-то я думал, чего здесь билеты такие дорогие… Говорят… а-а… э-э…
        Саймон поперхнулся и вытянул руку, показывая, но Тина Хэдис - вот же тупица! - продолжала смотреть на него и не спешила оглядываться. Зато синиссы, желийцы и кесолиане попятились под защиту своих арок, а Кирч пошевелила пальцами, словно хотела выхватить из кобуры оружие, но, вспомнив, что такового при ней нет, отступила за спину покрытого колючками тихаррианина, а морщинистый грибовидный субъект распахнул свой складчатый плащ, подметающий пол, и оттуда сверкнула молния. Она ударила в человека в тяжелой десантной броне, который появился посреди зала, но повредить ему не смогла - такие армейские костюмы снабжены изолирующим слоем. Запахло озоном.
        - Беги! - пронзительно крикнула Римма Кирч. - Да беги же ты!
        Возглас был обращен к Лагайму, но тот стоял как парализованный. Оно и понятно, Саймона тоже парализовал ужас: вдруг Лиргисо его узнает, несмотря на грим, вдруг узнает… Черты лица за щитком шлема ничем не напоминали черты Эммануила Медо, но эти холодные и насмешливые желтые глаза могли принадлежать только Лиргисо, не говоря уж о его любимом лярнийском макияже.
        До киборга дошло, что надо оглянуться, но тут Тину швырнуло на грибовидного, и они вместе упали на пол. Саймон тоже растянулся на полу - пожалуй, это самая безопасная позиция.
        - Космопол! - услышал он выкрик грибовидного. - Тина Хэдис, почему вы не стреляли?
        - Он вывел из строя мои лазеры. Стив, ты меня слышишь? Здесь был Лиргисо, забрал Поля.
        Ну и черт с ними… Саймон сел, уткнулся лбом в колени. Его опять тошнило. Вокруг галдели, перебивая друг друга, кто-то об него запнулся, но он даже головы не поднял. Чувствовал он себя отвратительно, и лишь одно его утешало: Груша-то, специалист дипломированный, оказался слабеньким психотерапевтом, хотя сколько важности на себя напускает, - и все они такие, которые с дипломами.
        Ольга вышла на связь и сказала, что каталог ей нужен, обязательно, - то есть все получилось как задумано и сейчас Лиргисо и Поль находятся рядом с ней.
        - Возвращайтесь поскорее, - добавила Ольга. - Я плохо себя чувствую, мне нужна помощь Стива.
        Значит, у них там не все в порядке?..
        - Здесь тоже проблемы, - отозвалась Тина. - Вернемся, как только сможем.
        Это к лучшему, что она выглядела встревоженной, - так и должно быть. Она объяснила офицеру Космопола, что Лиргисо заблокировал ее лазеры и каким-то образом «оглушил» ее искусственные системы, из-за чего она не смогла переключиться в ускоренный режим. Речь шла о такой области, где нет ни научных исследований, ни экспертов, где невозможно ничего доказать или опровергнуть, и ей поверили на слово.
        Космополовец принадлежал к малочисленной расе вайоксу, обладающей электрическими органами, почему его и отрядили сопровождать Поля на «Сиролле». Он шарахнул в преступника самым мощным разрядом, на какой был способен, только десантная броня и спасла Живущего-в-Прохладе от плачевного безвременного конца.
        - Я подозреваю, что вы с Полем Лагаймом сами дали ему наводку, когда болтали со своей знакомой, - раздраженно бросил вайоксу. - Он запеленговал разговор и засек ваше местонахождение. Если за вами охотится преступник, надо быть осторожней.
        Наконец дознание закончилось, протоколы были составлены и подписаны, и Тина со Стивом смогли вернуться на Ольгину виллу, спрятанную среди скал на южной оконечности материка Мунон, на побережье холодного моря Нихао. Они телепортировались в коридор и сразу услышали голос Ольги из-за приоткрытой двери:
        - Поль, скажи нам, что ты принял?
        - Если хочешь получить помощь, ответь на вопрос! - Голос Лиргисо, вкрадчиво-умоляющий и в то же время с нотками злости. - Ты можешь внятно произнести название препарата?
        Стон.
        Шагнув вперед, Стив распахнул дверь, Тина мгновенно оказалась рядом с ним, на пороге комнаты.
        Поль полулежал в кресле, руки захлестнуты и прижаты к подлокотникам манипуляторами «цербера», на подбородке запеклась кровь. Рядом медавтомат.
        - Подождите! - Ольга обернулась на звук и вскинула ладони, словно останавливая Тину и Стива. Ее заплаканное лицо казалось чужим и размытым. - Я все объясню! Он сам об этом попросил. Сказал, что его надо связать или приковать и не трогать, пока он не придет в себя, иначе он кого-нибудь убьет. Говорил как пьяный, никогда с ним такого не было. Крис сделал так, чтобы он потерял сознание, и притащил сюда этого робота и медавтомат, но диагност не может определить, что он принял, а сам он ничего больше не говорит, только стонет. Стив, ты сможешь ему помочь?
        - Постараюсь.
        - А кровь откуда? - Тина повернулась к Лиргисо. - Ты его ударил?
        - Да если бы! - огрызнулся тот. - Это моя кровь. Ты сначала на мои руки посмотри!
        Бронекостюм он успел снять. Его иссеченные порезами пальцы блестели от застывшего геля, на правом запястье алела рваная рана, тоже залитая гелем.
        - Недурно, да? Он меня укусил!
        - Древние земляне называли это кармой, - заметила Тина. - Что выдал диагност?
        - Общий стресс, выброс адреналина, перебои в работе сердца. Возможно, в организм было введено не поддающееся идентификации вещество. Впрочем, я не удивлен! Я всегда подозревал, что он наркоман вроде Тлемлелха, но старательно это скрывает.
        - Поль не наркоман, - прошептала Ольга. - Не мог он ничего такого принять, он осторожный. Это просто дикая случайность!
        Стив повернулся к ним, молча кивнул на дверь и, когда все вышли в коридор, тихо сказал:
        - Какая-то отрава. В его организме идет усиленная выработка токсинов, и для того чтобы они распадались на безвредные вещества, ему нужно двигаться, дать выход агрессии. Неподвижность его убьет. У тебя где-нибудь на Незе есть тренажерный зал с роботами для спарринга? - Вопрос был обращен к Лиргисо.
        - Есть.
        - Надо его туда, и поскорее. А потом надо найти врача, который вылечил его в прошлый раз.
        - Доктор Суйме. Обычно она оставляет у робота-секретаря информацию о том, где ее можно найти. Я доставлю Поля в тренажер и сразу отправлюсь за ней, вытащу ее хоть с лекции, хоть из ванны, хоть из постели любовника…
        - Фласс бы побрал всех словоохотливых энбоно, - оборвала его Тина.
        - Я и не знал, что ты расистка со склонностью к тотальному геноциду.
        Нервы взвинчены, зато забрезжила надежда на то, что все обойдется.
        - Поль, послушай, - заговорил Стив, вернувшись в комнату, - сейчас Лиргисо телепортирует тебя в зал с роботами для спарринга. Там не будет ничего живого, одни роботы, как на Манокаре, когда ты учился у Сенегава. Делай там все, что угодно, пока это у тебя не пройдет. Ты меня понял?
        Поль кивнул. Лиргисо положил руку на спинку кресла, и они исчезли, вместе с
«цербером» и медавтоматом.
        Ольга всхлипнула:
        - Мы не знали, что ему противопоказана неподвижность…
        Тина приоткрыла жалюзи. Небо, розовое, когда они улетали на «Сиролл», стало бледно-лиловым. Белая ночь. Или пока еще белый вечер? В эти широтах вечера долгие и светлые. За окнами тает в сумерках - или выкристаллизовывается из сумерек, не разберешь, - лабиринт источенных ветром известняковых скал.
        Стив подошел, остановился рядом. Так они и стояли, никто не произносил ни слова, пока за их спинами не прозвучал голос Живущего-в-Прохладе:
        - Ольга, ты мокрая, как водяная лилия под осенним дождем, с растрепанными лепестками. Печальное зрелище!
        Жалюзи мгновенно закрылись.
        - Что там? - повернулась Тина.
        - Поль дерется с роботами, а доктор Суйме в ожидании, когда он перебесится, изучает данные, снятые медавтоматом, и пьет кофе. Фласс, какую же странную гамму чувств я испытал! - Лиргисо отпил из бокала, который держал в руке. Судя по аромату, что-то крепкое. - Я невыносимо страдал от мысли, что он может умереть, - острое и пронизывающее чувство, как клинок стилета. Болезненное, но восхитительное впечатление…
        Живущие-в-Прохладе любят поговорить о своих утонченных переживаниях, и это могло затянуться надолго. Тина перебила:
        - Давай лучше о фактах. Что сказала Суйме?
        - Сказала, что ничего страшного. Назвала несколько препаратов, которые вызывают подобный эффект. Она полагает, что Поль ошибся: принял вместо боевого допинга какую-то неизвестную дрянь, но как он мог сделать такую глупую ошибку - вот что непостижимо! Так волновался, что даже не взглянул на упаковку? - Лиргисо насмешливо фыркнул и снова отхлебнул из бокала, едва не выскользнувшего из его израненных пальцев, покрытых пленкой антисептического геля.
        - Так я и думала, что ты пальчики порежешь.
        - Ты знала об этой гадости с застежками?.. Фласс, я связался с бандой сумасшедших!
        - А зачем ты полез его раздевать?
        - Фласс… Он был очень бледен, и я хотел расстегнуть ему ворот, из самых гуманных побуждений. Мало того что я порезался, внезапно он очнулся и вцепился зубами в мое запястье. Я чуть не потерял сознание от боли, а ты бесстыдно улыбаешься!
        - Ага, когда кусаешься ты, это невинная прихоть Живущего-в-Прохладе, а как тебя самого покусали - это уже криминал!
        - Тина, я это делаю осторожно, а он вцепился так, словно хотел мне руку отгрызть! Я не буду регенерировать, пусть он сначала на это посмотрит. Теперь я покидаю вас…
        - Зачем ты с ним так? - спросила Ольга, когда Лиргисо исчез. - Я его не оправдываю, но он действительно беспокоился за Поля и пытался оказать помощь, пока вас не было, я же видела.
        - Переживет. Для него главное - сильные впечатления. Верю, что все было так, как ты говоришь, но если завтра ему представится случай поизмываться над Полем, он такого шанса не упустит - тоже ведь острые впечатления, хотя и в другом роде. Для него жизнь - это бесконечное нанизывание впечатлений, и его не интересует, что хорошо, а что плохо. Мне это не нравится.
        - Он начинает улавливать разницу между хорошим и плохим, если дело касается его собственной шкуры, - заметил Стив. - Тогда он буквально на лету все схватывает. Кто кроме меня будет кофе?
        Они приканчивали уже третий кофейник, а снаружи все еще длилась белая с лиловым оттенком ночь, когда в комнате появились Лиргисо и Поль.
        - Наконец-то, - вздохнула Ольга и поставила чашку на подлокотник, словно сразу отпала необходимость в кофейном ритуале.
        Волосы у Поля были влажными, из-за чего казались более темными и прямыми, чем обычно. Взгляд вполне осмысленный - никаких осколков безумия, плавающих в глубине расширенных зрачков. На нем была шелковая кремовая рубашка с отложным воротником, такие же брюки и серебристый стеганый жилет.
        - Доктор Суйме посоветовала сауну, чтобы избавиться от токсинов, - объяснил он, как будто оправдываясь. - А так как «цербер» располосовал мой костюм, пришлось надеть что дали.
        - Где сейчас Суйме? - спросил Стив.
        - Пока Поль был в сауне, я вернул ее домой, - сказал Лиргисо. - Она чуть не плакала, когда мы прощались… Тина, не надо таких ужасных угрожающих гримас, я ничем не обидел доктора Суйме. Во всем, что не касается медицины, это простодушнейшее существо, и мне положительно незачем ее обижать. Но она решила, что я буду мучить Поля, и упрашивала меня отпустить его, это было очень трогательно, я сам чуть не прослезился. Поль очаровал ее.
        Он продолжал держать Поля за локоть, хотя в этом больше не было необходимости. Тот резким движением высвободил руку, подошел к кофейному автомату и взял чашку.
        - Вы бы посмотрели, как он струсил, когда увидел останки своего костюма! - с ухмылкой добавил Лиргисо. - Сразу встал в боевую стойку, хотя был в одних плавках, прелестная картинка! Поль, не сердись, это маленькая и вполне законная месть вот за это, - он показал на рану у себя на запястье.
        - Я же предупредил, чтоб меня не трогали, - напомнил Поль. - Извини, я был не в том состоянии, чтобы повторить это несколько раз для самых тупых.
        После некоторой задержки Живущий-в-Прохладе снисходительно бросил:
        - Я бы не назвал эту плоскую остроту в духе полицейской школы ни оригинальной, ни уместной. Пристрастие к таким шуткам - признак незрелого ума.

«Зато она заставила тебя на две-три секунды онеметь. Ты просто не мог поверить, что это сказано тебе!»
        - Доктор Суйме определила, что это был за яд? - перешел к делу Стив.
        - Она склоняется к тому, что гинтийский чьюлуск. - Лиргисо устроился в кресле и с задумчивым видом соединил кончики пальцев. Порезы исчезли с его холеных рук, на ногтях играли переливы лазерного лака. - Психотропный препарат растительного происхождения, обнаружить его в организме невозможно, доктор сделала вывод на основе косвенных признаков. Кое-что осталось в сумраке непостигнутого, как выражаются в Могндоэфре. Для того чтобы человек после дозы чьюлуска испытывал непреодолимое желание убивать, он должен получить соответствующее внушение, иначе дело ограничится перевозбуждением и бесцельной бурной активностью. Поль был запрограммирован на убийство - но вопрос, каким образом? Сам он этого не помнит.
        - Господи, Поль, зачем ты принял такую мерзость? - потрясенно спросила Ольга.
        Поль собирался ответить, но Лиргисо перебил с покровительственной усмешкой:
        - Ничего он не принимал. Дозу он получил на «Сиролле» - микроскопическую, так что мог не заметить укола. За ней должно было последовать внушение… Тина, ему кажется, что вы ни на секунду не расставались, но в памяти у него на этом отрезке сплошной туман. О, я помню о том, что ты у нас не женщина, а тергаронский киборг, - теперь Живущий-в-Прохладе уже ей адресовал ироническую улыбку, - но в мужской туалет вы вряд ли заходили вдвоем, это скандализировало бы приличную публику. Видимо, там все и произошло.
        - Не было никаких туалетов, мы действительно не расставались. - Тина проигнорировала его ужимки, в то время как Поль с трудом сдерживался. - Ничего не понимаю, не могло же это случиться в моем присутствии… Хотя стоп… Похоже, что так и было!
        Она вспомнила странную парочку «фермеров», разговор об убийствах около экспозиции со светильниками-змеями. Убивать, резать, рвать на куски - это был назойливо повторяющийся рефрен, а Поль стоял с полузакрытыми глазами, как в трансе. Когда она рассказала об этом, Лиргисо вздохнул:
        - Великолепная Тина, ты настолько презираешь интриги, что не способна распознать их, когда они плетутся у тебя под носом. И вот результат! Что ж, мне остается только поздравить тебя…
        - А ты распознал бы? Мало ли о чем разговаривают рядом. Тебя там не было, так что воздержался бы от резюме.
        Ольга покосилась на брата с тревогой: тот говорил негромко, но отрывисто, с вызовом.
        - Могу тебя заверить, распознал бы, - тон Лиргисо, дружеский и ласковый, мог бы сбить с толку, если б не насмешливый прищур. - В отличие от вас, я привык подмечать нюансы. Когда ты здесь пролепетал обморочным голосом, что на тебя надо поскорее надеть наручники, иначе ты нас убьешь, я сразу понял, что это серьезно, и принял меры, хотя Ольгу мои действия поначалу шокировали. Интонации, мимика, характер движений любого существа свидетельствуют о многом, надо всего лишь держать глаза открытыми. Но вы с Тиной выше этого, так что не мне вас учить…
        - Я и без этого вижу побольше твоего, - мрачно напомнил Поль.
        Лиргисо развел руками в иронически-покорном жесте, словно признавая свое поражение.
        - Попробую раздобыть на «Сиролле» видеозаписи, - заговорил Стив. - Это у них информация для служебного пользования, но Космопол тоже наверняка ее запросит. Посмотрим, что там были за фермеры… Если для «Конторы» небезразличен рейтинг, очень возможно, что они хотели толкнуть Поля на преступление, чтобы после никто не возмущался, когда они его захватят.
        Ольга с тихим стоном вздохнула и допила остатки своего кофе, а Живущий-в-Прохладе приподнял бровь, как будто показывая, что его слегка удивила способность Стива к таким выводам.
        - Помнишь, мы вчера с тобой разговаривали, и я сказала, что с тобой все в порядке? - Ольга посмотрела на брата. - Я имела в виду как раз это. Они хотели сделать из тебя убийцу, а на тебя ничего не подействовало, ни внушение, ни психотропный яд.
        - Почему? Подействовало. - Поль улыбнулся, но как-то опустошенно. - Ты же видела, что со мной было.
        - Ты никого не убил.
        - Просто я сменил личность и стал Полиной Вердал, она неагрессивная.
        - И это, по-твоему, исчерпывающее объяснение? - спросил Стив. - Такие препараты плюс внушение на неагрессивных людей тоже действуют, а ты оказался исключением.
        - Но я не хотел убивать. - Видимо, Полю это казалось достаточным, однако все продолжали на него смотреть, и он добавил: - Я же работал в иммиграционном контроле, хоть и недолго, а нелегалы - это на Незе самая криминогенная группа. Я видел убийц-психопатов, даже в захвате один раз участвовал, когда такого ловили. Видел расчлененный труп. Романтический образ убийцы-маньяка - это для той счастливой публики, которая в жизни с такими вещами не сталкивалась, а я все-таки бывший полицейский и знаю, как это противно. Зачем оно мне надо? - Он пожал плечами и потянулся к автомату за новой чашкой кофе.
        Что может привидеться в кошмарном сне сотрудникам спецслужб, привыкшим работать в условиях глубочайшей конспирации? Например, вот что: включаешь телевизор - а там показывают тебя на задании, да еще с комментариями экспертов, специально приглашенных в студию, да еще телеведущий вовсю изгаляется, журналюга позорный… Вот тут бы и проснуться в холодном поту, но самое страшное то, что это не сон.
        - Какой… мог до этого додуматься? - странно тихим и подавленным голосом спросил Маршал, когда просмотр закончился.
        - Баталов, скорее всего, - так же тихо ответил Груша. - Во время своих разборок с «Галактическим лидером» он использовал аналогичные методы.
        Саймон Клисс и Римма Кирч, главные персонажи злополучной передачи, хранили молчание. Они еле унесли ноги с «Сиролла»: электрический гриб из Космопола счел их подозрительными и хотел задержать, но администрация воспротивилась - это же гости, заплатившие за пригласительные билеты, и нет никаких доказательств того, что они работают на террористическую организацию.
        Когда они вернулись на «Гиппогриф», им устроили головомойку. Больше всех бушевал Пергу, упустивший «сканера»: он обвинил Саймона в том, что план-де изначально был дурацким и никуда не годился, а Маршал вскользь обронил насчет расстрела - не понять, всерьез или у него такие черные шутки.
        Клисс тогда занервничал и потихоньку пожаловался Фешеду, что экстрапсихолог валит всю вину на Отдел по связям с общественностью, а на самом деле виноват он сам: не предупредил, что на Лагайма чьюлуск не подействует. Это же он, а не Саймон Клисс специалист по «сканерам»! Фешед, которому тоже грозило служебное взыскание, сразу смекнул, что ему бросили спасательный круг, да и Челькосера он не любил. Он изложил Маршалу эту точку зрения как свою, и тут они с Пергу сцепились - так, что клочья полетели по закоулкам «Гиппогрифа».
        Как они друг на друга кричали! Экстрапсихолог скрипел, как взбесившийся шкаф, а шеф Отдела по связям с общественностью визжал фальцетом. Маршал тоже время от времени включался. Когда гремел его командный голос, на лице Риммы Кирч появлялось восторженное выражение, как у монашки, которая допостилась до того, что услышала ангельское пение. Саймон прислушивался к этому трио и пытался просчитать, кто побеждает.
        - Лагайм - ненормальный мутант, поэтому на него препарат не подействовал! - отбивался от нападок Челькосер. - И нечего было делать ставку на химию, это ненадежно, а пришла эта идея из вашего отдела!
        - Как будто бывают нормальные мутанты! - хрипел Фешед, сорвавший голос раньше оппонента. - Где ж это вы таких видели?
        - А пойдемте, покажу! Те, которые лежат у меня в «коконах», - они нормальные, а Лагайм с патологическими отклонениями, насчет него нельзя было строить прогнозов! Идемте ко мне в отсек!
        - Пойду я на ваших слюнявых дебилов смотреть, меня от них тошнит! А какую вы там грязь развели! Все ваши «сканеры» - психи, и вы тоже псих!
        - Сами вы псих, вы на меня орете!
        - Молчать, наконец! - это уже рявкнул Маршал.
        В общем, Саймону удалось перевести конфликт на высший уровень, и все бы для них с Риммой обошлось, если бы на другой день по одному из незийских телеканалов не показали сделанную на «Сиролле» видеозапись. «Двое террористов пытались спровоцировать на выставке осветительных приборов кровавый инцидент, могли быть жертвы…»
        Ох, не зря Саймон хотел убить серую врачиху Суйме, это она его подставила! Все рассказала насчет чьюлуска, логично и обстоятельно, как в научном докладе, а потом начала расхваливать Поля Лагайма: какой симпатичный молодой человек, да как ее поразила его сила воли - несмотря на отраву и внушение, сумел сохранить над собой контроль и чуть не довел себя до инфаркта, лишь бы никому не причинить вреда.
        - Старая дура! - поморщился Бишон. Никогда еще Саймон не видел рыхлого флегматичного Грушу таким раздраженным. - Сама не соображает, что несет, она же токсиколог, а не психолог! Ни при чем тут воля, у человека просто не может быть такой сильной воли, поскольку человеческие возможности изначально ограничены. Лагайм - мутант, и вследствие каких-то неустановленных особенностей его метаболизма чьюлуск на него подействовал слабее, чем на нормального человека, вот и все. Нет ведь, надо ерунду городить! Безответственная болтовня…
        Клисс надеялся, что Суйме сказанет что-нибудь обидное в адрес Лиргисо и тогда тот ей скормит ее заостренные незийские уши, вот потеха-то будет! Но Суйме оказалась умной бабенкой, недаром у нее столько ученых степеней: о Лиргисо она отзывалась сдержанно и без оскорблений, а в конце интервью выразила надежду, что он все-таки проявит гуманность и освободит Поля Лагайма. Небось заплатил он ей не меньше, чем в прошлый раз, и продажная докторша не хочет отпугнуть выгодного клиента!
        Когда Саймон заикнулся о том, что Суйме хорошо бы ликвидировать, от него отмахнулись: «Контора» борется с мутантами, а не с токсикологами, и если убить ученого с галактическим именем, это нам популярности не добавит, так что сначала думай, а потом вылазь с предложениями.
        Что ж, зато он сумел убедить начальство в том, что Ивену Деберав надо уничтожить: девчонка явно предрасположена к мутации; общение со Стивом Баталовым и Тиной Хэдис приведет к тому, что она тоже станет экстрасенсом. Саймон изложил это в своем отчете, в графе «Что я считаю целесообразным», и заработал сразу пять баллов.
        После Суйме выступали приглашенные въедливым ведущим эксперты, они анализировали действия Клисса и Кирч и строили предположения насчет того, к какой организации эти двое принадлежат. «Подразделение Игрек» упоминалось в числе наиболее вероятных вариантов. Потом пошли интервью с представителями Космопола, незийских органов безопасности и администрации «Сиролла», а также с посетителями выставки. Все они говорили о чертовом «сканере» с теплотой и сочувствием и по примеру Суйме просили Лиргисо освободить его.
        - Итак, задание вы провалили. Вы должны были показать, что Лагайм опасен для окружающих, а вместо этого сделали из него героя в квадрате. Выродок-мутант как образцовый член цивилизованного общества! Нам это было нужно?! - Маршал бросил на Саймона свирепый взгляд. - Пиарщик, твою мать… Это называется с точностью до наоборот! Ну что, расстрелять вас за это?
        Римма, красная как рак, смотрела в пол и молчала. А Саймону вспомнился расстрел Гулера, и как все это было, и за что осудили Гулера, - и вдруг его осенило.
        - Все еще можно исправить! - выпалил он, торопясь изложить свою мысль, пока не велели заткнуться. - Я слышал, в Синсаодге у Лиргисо были высказывания, что он хочет легализации, чтобы его принимали в обществе… Если так, он наиграется с Лагаймом и отпустит его, и затягивать с этим не будет, потому что все его просят, - самое то, чтобы произвести благоприятное впечатление! Тогда мы захватим Лагайма, как собирались, а перед этим какой-нибудь компромат на него состряпаем на скорую руку, я придумаю…
        - Он его не отпустит, - тихо возразил Груша. - Может, он так и сделал бы, но Лагайм «сканер».
        - По-моему, Лагайм его только в одном смысле интересует. - Саймон попытался скабрезно усмехнуться, но вышло что-то беспомощное и бледное, слишком близко маячила угроза расстрела.
        - Я убежден, Лиргисо прекрасно понимает ценность «сканера». - Психолог обращался не к нему, а к Маршалу и Челькосеру. - В его распоряжении находится уникальный живой прибор, и он его не отдаст.
        - Лагайм умеет разговаривать! - с горечью проскрипел Пергу. - Почти как мы… А вы знаете, что словарный запас самого развитого из моих «сканеров» составляет несколько десятков слов? Знаете, нет?! Надо было сразу его брать, без потаканий общественному мнению! - Он снова перешел на крик, только теперь уже орал на Маршала. - Вы никогда не вникаете в проблемы моей лаборатории, вам противно! Радуйтесь, враг получил тактическое преимущество!
        - Челькосер, замолчи! - Маршал хватил кулаком по старой выцветшей столешнице под мореный дуб. - Замолчи, тебе сказали! Потом обсудим… Вы, оба, - он повернулся к Саймону и Римме, - будете драить, бестолочи, седьмой отсек. Вручную, без роботов. И чтоб ни пятнышка не осталось, сам проверю! Пошли вон отсюда!
        Когда створки раздвижной двери захлопнулись за спиной с оглушительным стуком, словно выплюнули вслед ругательство, Саймон спросил у Кирч:
        - А что там, в седьмом отсеке?
        - Лаборатории Пергу, - буркнула Римма. - И склады с грузами, которые мы таскаем с собой для маскировки. На два месяца работы.
        - Дурдом… - прошептал Клисс. - Мы же не виноваты, от нас же ничего не зависело! Расстреливать за это - дикость, и это наказание - тоже дикость…
        - Не зуди. У нас тут казарма и порядки казарменные. Проштрафились - будем отвечать.
        Римма опять была патлатая, в засаленном комбинезоне с пузырями на коленях, на ее румяном лице отражалась сложная гамма чувств: пристыженность, покорность решению руководства, а заодно презрение и ехидное злорадство в адрес Клисса, который этим решением недоволен, но увильнуть от наказания не сможет.

«Дурдом, - про себя повторил Саймон. - Если Маршал тебе прикажет, ты сама себе пустишь пулю в лоб. И все вы здесь такие, но я-то нормальный! Может, я в чем-то и псих, но среди вас я точно самый нормальный…»
        Вернувшись в каюту, он наугад взял с полки первую попавшуюся брошюру из библиотечки Хельги Раговски, плюхнулся на койку и начал листать, чтобы хоть немного успокоить нервы.
        Разноцветные пометки на полях, некоторые фразы и абзацы отмечены маркером. У Саймона от этой пестроты рябило в глазах, но он стал читать, вначале бездумно, потом с нарастающим интересом.
        Вот оно… Вот доказательство того, что он ни в чем не виноват и никогда не был виноват! И в тюрьму его посадили ни за что, и Лиргисо подвергал его пыткам без всяких на то оснований. Здесь все написано! Эту книжку бы издать квадриллионным тиражом и вручить каждому по экземпляру, чтобы никаких больше претензий к Саймону Клиссу.
        Ежели с человеком что-то случилось, он сам себе это подстроил; отсюда следует, что тот, кто пострадал от действий преступника, должен винить не преступника, а самого себя; отсюда следует, что нельзя проявлять жестокость к преступнику - тот был всего лишь твоим орудием, ибо твоя мысль материальна и это она вынудила преступника причинить тебе зло.
        За что же, спрашивается, Саймону всю жизнь доставалось? За что его посадили за решетку? Ведь все те, кто из-за него погиб или потерпел неудачу, сами заставляли его так поступать, воздействуя на него своими материальными мыслями, - почитай книжку, и все поймешь! А Хинар за что хотел ему отомстить? За то, что одурманенный мейцаном Саймон восемь лет назад летал над пляжами на Ниаре и стрелял по курортникам? А нечего было желтомордому валяться на том пляже, сам подставился!
        И Лиргисо тоже сам виноват: если Саймон взорвал его виллу, значит, отморозок с Лярна хотел от виллы избавиться. Может, страховку рассчитывал получить… Или за что-то себя наказывал: в книжке написано, что это одна из главных причин того, почему люди становятся жертвами преступлений. А Саймон Клисс всего лишь орудие высшей справедливости, бич божий, топор судьбы, и спросу с него никакого.
        Перед тем как уснуть, Саймон сунул книгу под подушку. Говорят, чистая совесть - лучшая подушка, а он только сейчас открыл, что его совесть девственно чиста и так было всегда. - Ради тебя я пожертвовал своей репутацией.
        Лиргисо сидел на подлокотнике кресла и смотрел на Поля с насмешливой полуулыбкой. На его правом запястье темнела затянутая прозрачной пленкой рана, и для Тины было загадкой, почему он до сих пор не регенерировал или не воспользовался медавтоматом. Похоже, ему просто понравилась роль безвинно пострадавшего: для него это было ново, обычно ему доставалось за дело.
        - Все за тебя просят, а я игнорирую, - он вздохнул, как показалось Тине, с долей досады. - Это невежливо. Что же обо мне теперь будут говорить?
        Поль пожал плечами. Видно было, что ему трудно сохранять самообладание в обществе Лиргисо, мелкие штрихи выдавали скрытое напряжение.
        Они посмотрели вместе видеозапись с «Сиролла», и Лиргисо опознал в придурковатом
«фермере» Саймона Клисса. Грим изменил лицо, но голос, пластика, характерные гримасы - все указывало на то, что это Клисс. Стив тогда сказал, что хочет проверить с помощью силарской логической игры ренгмари одно свое предположение, и исчез, а Тина осталась с Полем и Лиргисо. Они находились на все той же Ольгиной вилле на побережье моря Нихао - нейтральная территория, вполне подходящая для встреч с союзником-противником. И местность вокруг пустынная, маловероятно, чтобы их здесь кто-нибудь потревожил.
        - А для тебя имеет значение, что про тебя будут говорить? - спросила Тина.
        - Всегда имело. Сколько раз я должен объяснять, что я не презренный преступник, а Живущий-в-Прохладе? - Лиргисо с грустной усмешкой покачал головой, словно сокрушаясь по поводу ее непонятливости, и снова обратился к Полю: - С моей стороны это немалая жертва, так что было бы справедливо, если бы ты отблагодарил меня за это.
        Поль поднял на него взгляд, молча достал из кармана бумажник с полустершейся лазерной картинкой, вытащил оттуда несколько крупных купюр и бросил на столик, стоявший между их креслами:
        - Столько хватит?

«Зря ты так. Этого типа лучше не дразнить, он ничего не забывает».
        Позолоченные веки Живущего-в-Прохладе дрогнули, но он мгновенно овладел собой и улыбнулся.
        - Не хватит. Не будь здесь великолепной Тины, ты бы расплатился со мной другой монетой и заодно убедился бы, что от этого не умирают… Кстати, одна забавная деталь инцидента на «Сиролле», - он сразу перескочил на другую тему, не оставляя Полю времени, чтобы взорваться. - Вы обратили внимание на фразу Клисса насчет колбасы из ушей? Он ведь собственное ухо съел, а в «Конторе» ему новое вырастили.
        - Зачем? - удивилась Тина. - В смысле, зачем съел?
        - О, это целая история! Когда Клисса привезли на Ниаре ко мне в офис, он вел себя неучтиво, отозвался уничижительно об одном из моих любимых лярнийских пейзажей - заявил, что это синтезированная фальшивка, да в таких выражениях, что это не могло меня не покоробить. Я тогда навязал ему пари: если я докажу, что пейзаж настоящий, Клисс должен съесть свое ухо. После того как он устроил пожар на вилле и разлучил нас с тобой, - Лиргисо опять улыбнулся Полю, тот слегка поморщился, - меня снедала тоска, инфернальное порождение так и не утоленной страсти, но я все же нашел себе развлечение. Мы с Хинаром изловили Клисса, я отправился с ним на Лярн, показал ему пейзаж и заставил его выполнить условие пари. Ухо было подано ему на блюдечке под соусом. Клисс давился и плакал, но съел все до последнего кусочка, а потом его начало рвать. Как я смеялся, наблюдая эту картинку!
        Тина выслушала эту историю с непроницаемым лицом: выходка вполне в духе Лиргисо; все это не вызывало у нее одобрения, но Саймона Клисса ей не было жалко. А Поль сидел бледный, словно застывший, потом произнес тихим чужим голосом:
        - Сволочь же ты…
        - Фласс, опять «сволочь»!.. - Лиргисо театрально закатил глаза к потолку. - Пусть это не самое отвратительное словечко из твоего полицейского лексикона, меня удручает то постоянство, с каким ты награждаешь меня этим эпитетом. Поль, тебе это не идет. Это все равно что прилепить обертку от жвачки на изысканно-нежную картину Тлемлелха. Разрушение стиля.
        Поль развернулся в кресле и смотрел на него в упор. Мышцы напряглись, глаза превратились в два бездонных темных провала, как на «Сиролле», когда ему засадили капсулу с отравой. Мысленно выругавшись, Тина переключилась в ускоренный режим: только драки сейчас не хватало!
        - По незийским законам ты получил бы за это пожизненный срок.
        - Как печально, что ты до сих пор мыслишь в этих убогих полицейских категориях. - Лиргисо выглядел расслабленным, но не сводил с Поля пристального взгляда. Возможно, приготовился телепортироваться, если тот на него бросится. Что ж, это самое лучшее, что он сейчас мог бы сделать. - Поль, что тебя так шокировало? Это же Саймон Клисс! Мы с тобой из-за него чуть не сгорели. Он хотел убить твою Ивену, ты бы послушал, как он меня уговаривал!
        - Ну, так пристрелил бы его. Я бы пристрелил, и все. Зачем издеваться?
        - Поль, ты чувствителен, как девушка. Вообще-то меня это возбуждает… Неужели ты думаешь, что я мог бы поступить так с кем угодно, хотя бы даже с тобой? Клянусь тебе, это не так. Саймон Клисс - всего лишь грязь под нашими ногами, говорящее полуразумное животное.
        - Он человек, хотя и мерзавец. Таких надо убивать или держать за решеткой, а то, что делаешь ты, - это уже за гранью нормального.
        - Такая восхитительная игра эмоций по столь ничтожному поводу… - Лиргисо смотрел на Поля сверху вниз с задумчивой усмешкой. Тине пришло в голову, что он для того и устроился на подлокотнике, чтобы смотреть сверху вниз. - Вот интересно, если бы я у тебя на глазах начал пытать Клисса, ты бы согласился отдаться мне, чтобы спасти его от мучений? Хотел бы я поставить такой эксперимент, но Клисс, увы, недосягаем… А ты, Тина, что об этом думаешь?
        - Я бы Клисса со спокойной совестью убила, но мучить не стала бы. А в предложенной тобой гипотетической ситуации я бы вас с Клиссом обоих послала, потому что вы пара мерзавцев.
        - Представьте себе, именно такого ответа я и ожидал! - Лиргисо рассмеялся, потом взглянул на Поля, словно приглашая присоединиться. - Поль, да перестань же! Если бы я знал, что ты так разволнуешься из-за безделицы, я не стал бы об этом рассказывать. Я тебе должен штраф. В Могндоэфре принято, если кто-то из Живущих-в-Прохладе невзначай расстроит другого, искупать промахи подарками. Обычно в таких случаях дарят что-нибудь небольшое и красивое - застежку для плаща, бокал, украшение… Что я должен тебе подарить, чтобы мы помирились?
        - Дверь вот эту видишь?
        Дверь в комнате была одна, из желтого пластика, с бронзовой ручкой.
        - Вижу.
        - Подойди к ней, открой и потом закроешь со стороны коридора. Другого штрафа не надо.
        Тина с удовольствием отметила, что Живущий-в-Прохладе попался. Он же не человек и не знает этой древней как мир шутки - должно быть, у расы энбоно ничего похожего нет. По его треугольному лицу скользнуло озадаченное выражение, сменившееся снисходительным.
        - Фласс, до чего примитивный юмор… Поль, у тебя очаровательная внешность, ты отчасти магическое существо, твои пленительно-изысканные эмоции неизменно приводят меня в восторг. Если бы ты, в придачу ко всему этому, обладал развитым интеллектом, ты был бы живым воплощением совершенства - но природа, увы, не терпит совершенства!
        Он развел руками, изображая искреннее сожаление.
        - Если ты хотел обозвать меня дураком, это можно было сказать и покороче, - хладнокровно парировал Поль.
        Два-ноль, про себя усмехнулась Тина.
        - У нас на Лярне краткая и простая речь, лишенная красот, - удел низших слоев общества.
        - А у нас иначе, - заметила Тина.
        - Великолепная Тина, разве можно вмешиваться в чужой словесный поединок? Ты так привыкла заступаться за слабых, что иногда делаешь это без надобности. - Лиргисо встал и смерил Поля насмешливым взглядом. - Чтобы завтра был готов к интервью.
        - К какому интервью? - Поль смотрел на него, сбитый с толку.
        - К тому, которое мы с тобой дадим для незийского телевидения. Фласс, не могу же я оставить без внимания все эти обращения! Когда космополовцы потрясают кулаками и клянутся, что все равно меня поймают, над этим можно посмеяться, но когда представители бомонда, художники, артисты, общественные деятели взывают к моим лучшим чувствам - это проигнорировать нельзя. Доктор Суйме подала им дурной пример. Пусть я не удовлетворю их просьбу, я обязан столь же любезно ответить им, иначе сам себя сделаю парией. Найду какую-нибудь красивую тележурналистку и дам коротенькое интервью. Твое присутствие обязательно - пусть все увидят, что ты жив и здоров… и оба уха на месте. - Лиргисо подмигнул и тут же скорчил виноватую гримасу. - Завтра утром будь здесь, я тебя заберу, а потом верну обратно.
        - С чего ты взял, что я соглашусь?
        - Раз уж я спасаю тех, к кому ты привязан, от участи заложников, ты тоже кое-что для меня сделаешь! - Лиргисо схватил его за волосы и встряхнул. Поль поморщился от боли, но Живущий-в-Прохладе уже отпустил его и оглянулся на привставшую Тину. - Не беспокойся, ему это нравится. Чтобы этот лицемер допустил то, что ему не нравится, - это нонсенс, на «Сиролле» ты могла в этом убедиться. Поль, ты поступишь бессовестно, если откажешь мне в такой малости, я об интервью. Тебе не придется ничего говорить, это моя забота, просто будешь сидеть с нами и пить кофе. Буду признателен, если хотя бы разок улыбнешься перед камерой. Это поддержит нашу легенду, иначе аналитики «Конторы» могут заинтересоваться тем, почему Ольга и твои родители не выглядят убитыми горем. Готовое объяснение: они видели тебя в телепередаче, поэтому надеются на лучшее, и все в этом роде.
        - Ладно, я согласен, - сказал Поль. - Только воздержись от замечаний в мой адрес, а то получишь по морде прямо перед камерой.
        - Я буду сама деликатность, - ухмыльнулся Лиргисо. - Это в моих интересах, я ведь должен показать, что я не чудовище. Заодно расскажу много занятного о
«Конторе Игрек»… До завтра.
        Он отвесил преувеличенно почтительный поклон в сторону Тины и исчез.
        - Извини, что я так неловко вмешалась, - раздосадованно пробормотала Тина. - Давно его знаю, а все равно иногда сажусь в лужу.
        - Думаешь, для меня имеет значение его мнение? Меня его комплименты достали, пусть уж лучше оскорбляет.
        Как только они остались вдвоем, напряжение покинуло Поля. Словно он замерз, но старался этого не показывать, а теперь начал отогреваться.
        - Когда союзник хуже врага, это, конечно, та еще ситуация! - Кривая усмешка Поля напоминала трещину на тонкой ледяной поверхности, хрустнувшей от удара. - Я подозреваю, что ухо Саймона Клисса - это еще не самое худшее из того, на что он способен.
        - Это так, - хмуро согласилась Тина. - Но мы получили от него мьярлы, он соизволил научить нас, как заэкранироваться от «сканеров» «Конторы», и благодаря инсценировке похищения твои близкие могут жить спокойно. Я его не оправдываю, просто… будем его терпеть, пока не покончим с «Конторой», а потом пошлем подальше.

«Поль намного цивилизованнее, чем я. И его реакция на рассказ об ухе Клисса - это, черт побери, нормальная человеческая реакция! Он ведь вырос на Незе… А во мне слишком много отвердевшего, нечувствительного, причем давным-давно, еще с Манокара».
        Поль подошел к окну, закрытому жалюзи, потянулся к настенному пульту, но спохватился и опустил руку: никто не должен знать, что он здесь.
        - Постараюсь завтра вытерпеть это интервью, раз оно будет коротенькое…
        - На полтора-два часа.
        - Думаешь?
        - Ага. Живущие-в-Прохладе поболтать любят. Тем более это его первое интервью. Могу представить, как он распустит павлиний хвост перед журналисткой с телевидения, да еще перед красивой журналисткой! Так что запасись терпением. Зато «Контору» он разделает так, что все они там будут плакать и локти кусать - когда одна умная сволочь начинает топить других сволочей, результат получается сокрушительный.
        - Ладно, ради этого можно согласиться на два часа. Если что, сменю личность и стану Томеком. Я еще не говорил, что мне удалось восстановить Томека?
        Шорох позади. Это вернулся Стив.
        - Я провел анализ, - сообщил он, улыбнувшись. - Нам повезло, ситуация сейчас благоприятная для того, чтобы уничтожить «Контору Игрек».
        - Потому что они засветились и оказались на виду? - предположила Тина.
        - Нет, потому что они взяли на работу Саймона Клисса. В их команду внедрился диверсант.
        - Но ведь он же на их стороне! - возразил Поль.
        - Он ни на чьей стороне, он сам за себя и против всех. Саймон Клисс будет диверсантом всегда и везде, куда бы его ни занесло. Смотрите, начинал он как репортер «Всепланетных Ниарских Новостей», - не слишком выразительный, чуть глуховатый голос Стива звучал в полной тишине - Поль и Тина слушали, затаив дыхание. - Вскоре ВНН оказались под судом, им пришлось выплачивать по искам компенсации за моральный ущерб - после того как Клисс сделал репортаж о катастрофе в подземке, с остротами в адрес пострадавших. Из «Новостей» его выгнали, и тогда его подобрал Сефаргл, шеф «Перископа». Девять лет спустя
«Перископа» не стало. Это была наша с тобой работа, - Стив взглянул на Тину, - но началось все, если помнишь, с Саймона Клисса. Потом Лиргисо попытался использовать его в своих интересах и в результате чуть не погиб. Теперь на очереди «Контора Игрек».
        - Значит, если мы столкнемся с Клиссом на улице, его не надо хватать за шиворот и тащить в ближайший филиал Космопола? - прищурилась Тина.
        - Не надо, пусть он и дальше остается сотрудником «Подразделения Игрек». Лишь бы там не поняли, кто им достался…
        Саймон тер шваброй пятнистый пол, залитый едким моющим раствором. Пятна оттираться не хотели. Седьмой отсек был не просто грязным местом, он был запущен так, словно «Гиппогриф» скитался по Галактике на протяжении тысячелетий, а генеральная уборка здесь ни разу не проводилась. Возможно, так оно и было.
        И теперь Саймон Клисс занимается сизифовым трудом, и конца этой каторге не видно… Теоретически рано или поздно все должно закончиться, но есть ведь такое словечко, всегда внушавшее Саймону необъяснимый ужас, - «вечность».
        Вдалеке стукнула дверь. Шлепанье шагов. Потом из-за штабеля ребристых ящиков, сросшихся друг с другом и вросших в пол (может, они там еще и корни пустили?), появилась Римма Кирч с ведром. Она выплеснула мыльную воду прямо под ноги Клиссу, едва не окатив его, - а то пол здесь недостаточно мокрый! - и угрюмо проворчала:
        - Эти два ублюдка дали интервью. Сейчас крутят по телевидению, в кают-компании смотрят.
        Ага, ушла за водой и по пути завернула в кают-компанию! Для Кирч делались поблажки, на какие Саймон рассчитывать не мог, и это укрепляло в нем враждебное чувство к Римме.
        - Какие ублюдки? - Он оперся на швабру: повод для передышки.
        - Лиргисо и Лагайм.
        - А кто взял интервью? - В нем проснулся интерес профессионала.
        - Девка с какого-то телеканала. Смазливая незийка с фальшивыми зелеными патлами, сидит почти голая - посмотришь, плеваться хочется. А на столике у них шампанское и всякие деликатесы… Лиргисо про тебя рассказывал и сказал, что тебя у него отбила «Контора» и что на «Сиролле» был ты. Он все понял насчет нашего плана и выложил в интервью! - Римма дернула швабру, и Саймон, потеряв равновесие, чуть не поскользнулся. - Ты понимаешь, что это значит?!

«Понимаю. Новый удар по репутации „Конторы“. А той дуре, однако, повезло - дать такой эксклюзив!»
        - Он много чего про нас наговорил, - добавила Кирч. - Если ты такой умный, что тебя в помощники к Фешеду взяли, - придумай, что теперь делать!

«Ты-то из-за чего суетишься и прыгаешь, как бойцовый воробей? Это забота руководства. Лучше бы о себе подумала… Тебе здесь даже денег не платят, хотя на воле киллеры за то же самое столько получают, что в золоте купаются!»
        - Ага, мне бы посмотреть, - сказал Саймон вслух. - По должности положено. Пожалуй, я схожу и быстренько погляжу, а потом будем дальше драить, и я подумаю, что делать, лады?
        Римма ехидно засопела и после этой прелюдии, длившейся с полминуты, процедила:
        - Быстренько!.. Сказали, интервью пятичасовое, так ты, что ли, пять часов будешь прохлаждаться? Потом поглядишь, когда отсек отмоем. Давай работай! - Она сунула ему в руки швабру, подобрала свою и принялась остервенело тереть пятна.
        Саймон тоже начал апатично возить шваброй по полу. Впереди вечность. Протекут миллиарды лет, цивилизации будут расцветать и бесследно исчезать, звезды будут рождаться, проходить через все стадии своего существования и превращаться в черные дыры, а Саймон Клисс так и будет уныло драить седьмой отсек, потому что пятна здесь принципиально неотмываемые. Разве что его спасет из этой ловушки преисподней какое-нибудь чудо… Если чудо произойдет, Саймон выберется отсюда живым - и снимет свой фильм о «Конторе Игрек».