Сохранить .
Летописи Дорна. Белый воин Алексей Витальевич Осадчук
        Летописи Дорна #1
        АННОТАЦИЯ ОТ АВТОРА: В один обычный, ничем не примечательный день, на пороге кабинета директора школы-интерната номер восемь появился пожилой человек. Оказалось, что пришел он за своим четырнадцатилетним внуком Сашей Трофимовым, давно уже и не надеявшимся на то, что у него есть семья. Покидая, так и не ставшие родными, стены интерната, Саша даже не подозревал насколько изменится его дальнейшая жизнь. Так начинается путь последнего Одарённого!
        АННОТАЦИЯ ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА:Сказано одним мудрецом, что жизнь наша - это быстрая река с множеством порогов и водоворотов. Каждый из нас преодолевает эти опасные участки по-разному: один человек отдается на волю течения и вода сама выбирает ему путь. Ну а другой, сражаясь с течением, сам выбирает, куда ему плыть…
        Саша Трофимов, интернатовец, в личном деле которого стояла пометка «брошен», относился ко второй категории людей. Он всегда боролся с течением, отстаивая свое мнение и позицию… Но в один прекрасный день русло реки Жизни сделало неожиданный резкий поворот… Саша узнаёт, что рожден он в другом мире, является единственным наследником павшей королевской династии и его долг вернуться, чтобы восстановить былую славу Великой империи Вилаваров. По плечу ли юноше такие испытания? Что ждет его там, в другом мире? Ясно только одно - чтобы победить бушующий водоворот жизни и остаться самим собой, Саше предстоит сделать невозможное…
        Алексей Осадчук
        Летописи Дорна. Белый воин
        Пролог
        - Мой король! Раггхи и горрды уже в нижних залах! - воин, принесший весть, стоял перед своим повелителем, прижав правую руку к груди в приветственном жесте. Его левая рука безвольно висела, как плеть, а доспех, перепачканный кровью, в нескольких местах имел разрывы и вмятины. Несмотря на плачевный внешний вид, в глазах ратника горел огонь, еще не остывший после последней схватки.
        Король, молча кивнул воину, преданно глядевшему на него. Просто - без ритуалов и формальностей. Не до церемоний было. На глазах Родэрика Второго, потомка великого Рианна Мудрого, гибло всё, что создавалось несколькими поколениями великой династии Вилаваров, а за стенами Жемчужного дворца, нерушимой твердыни, умирали подданные, вверившие жизни, своему правителю…
        Если б король услышал подобную весть еще месяцев шесть назад, то, наверняка, засомневался бы, в душевном здоровье посланника. Но как бы это ни было прискорбно осознавать, слова гонца являлись чистейшей правдой. Меленвиль - сильное и, пожалуй, самое могущественное государство Дорна, доживало свои последние мгновения бытия. Древний ужас Безымянных земель, похороненный несколько веков назад снова обрел жизнь. Под его натиском пала Сумеречная крепость - нерушимая твердыня, столетиями защищавшая Меленвиль от кровожадных орд. Не стало Италена и Некаста - сильных и хорошо защищенных городов. И вот уже полуживой воин приносит весть о том, что враг в верхних залах Жемчужного дворца, считавшегося неприступным и недосягаемым для врагов. Колыбель династии Вилаваров, созданная лучшими мастерами энанов, славившихся по всему Дорну своим искусством работы с камнем и металлом - гибла на глазах последнего из рода королей, древние статуи, которых выстроились в тронном зале широким полукругом. Каменные изваяния венценосных предков, казалось, глядели на своего потомка с укором и осуждением, и как ни странно Родэрик
будто чувствовал их немой упрек и разочарование.
        Тяжелый взгляд монарха был полон боли и отчаяния. Чувство бессилия, словно кровожадный монстр, разъедало его душу. Скорбь по погибшим холодными лапами сдавила сердце. «Недолго осталось ждать смерти! - успокаивал король сам себя, до боли сжимая кулаки. - Скоро я присоединюсь к своему народу! Скоро!»
        Неожиданно тяжелые мысли прервал тонкий короткий всхлип. Родэрик обернулся и встретился взглядом с Элеонор. Королева Меленвиля, стояла чуть поодаль от своего царственного супруга, держа на руках их пятимесячного сына - наследника вот уже несуществующей державы…
        «Как же она красива!» - невольно восхитился король. Недавние роды не испортили ее красоты. Напротив - она стала ещё прекрасней! Они нежно смотрели друг на друга, точно так же, как и в день, их помолвки… Тем временем, где-то там, на нижних этажах, затрубил рог…
        Король быстро перевел взгляд на входные двери в тронный зал. Сотворенные из альвийской красной древесины и обитые прочной голубой сталью они скорее походили на большие ворота, чем на обычную дверь. Огромные, прочные и величественные, как и все, что создавали энаны - мастера из Стальных гор. На створках был изображен герб Вилаваров - древо объятое пламенем, пламенем которое не горит - искусно выполненное из золота и драгоценных камней.
        В ста пятидесяти шагах от входных дверей, последней преграды оставшейся между людьми и их врагами, плотно сомкнув щиты, выстроились три дюжины тяжеловооруженных воинов. На высоких ростовых щитах красовались выгравированные черным серебром оскалившиеся морды пещерных медведей гризли. За спинами щитоносцев расположился последний десяток обоеруких мечников. У каждого из них медальон с воющим варгом, волком вымершим много веков назад. Справа и слева, по флангам - крайвы - лучшие лучники королевства. Воины ждали своего часа… Переливчатый зов рога повторился. Только уже намного ближе…
        От созерцания жалких остатков некогда великой армии людей, короля отвлек уставший тихий голос придворного мага:
        - Судя по характерным переливам боевого рога, ваша личная сотня вступила в схватку, мой король. Это нам даст еще немного времени. У меня почти все готово.
        Обернувшись к своему другу и наставнику, Родэрик с надеждой в голосе произнес:
        - Верю, Альдор, у тебя все получится.
        Королевский маг стоял над синим, полупрозрачным камнем небольшого размера, положив на него руки. Камень постепенно менял свой цвет и если смотреть пристальней, становился все темнее и темнее… Голос Альдора дрожал от перенапряжения и усталости:
        - Я, как и все мои предшественники, служившие вашим предкам, готовился к такого рода моменту. Веками накапливалась сила для создания этого заклинания… Просто нужно время для его проведения, осталось совсем немного…
        Сильный удар потряс входные двери. Громкий звук эхом, ворвавшись в зал, ушел высоко вверх… Через некоторое время удар повторился, а за ним посыпался град ударов разной силы…
        Воины зашевелились… Без суеты, без волнения… Им не в первый раз идти на смерть. Передний ряд бойцов ощетинился копьями, готовый принять первый удар на себя…
        - Если в двери уже колотят, значит, нет больше марагарцев, - воин со шрамом на лбу, поднял два своих клинка вверх, отдавая последние почести павшим братьям. Его примеру последовали остальные…
        Камень под руками Альдора окрасился в сиреневый цвет… В зале потемнело… Стены начали потрескивать, грозя лопнуть при первом же прикосновении… Воздух сгустился, и дышать стало труднее…
        Напротив мага появлялось голубое пятно. Сперва, оно обрело форму размером с монету, но затем, уже через несколько мгновений, выросло до размеров окна. Несколько ударов сердца - и пятно напоминало размерами дверной проём…
        - Мой король, портал будет активен несколько минут, нужно торопиться! - надсадно воскликнул Альдор, морщась от перенапряжения.
        Король, подойдя к королеве, нежно баюкающей малыша, наклонился и поцеловал его в лобик, ласково прошептав ему что-то. Он ещё раз встретился взглядом с той, которая была всегда рядом с ним, обнял, погладил по волосам.
        - Пора, - тихо произнес он.
        - Пора… - также тихо ответила она ему. Вместе они подошли к магу.
        Родэрик положил свою руку на плечо своего старого друга и наставника и уверенно произнес:
        - Я остаюсь, Альдор. Ведь все, что я мог дать своему сыну, я уже дал. Теперь ты поведешь его по этому жизненному пути дальше. Храни его и воспитай, как меня когда-то… Мы же обязаны остаться, как велит нам это наш долг. Остаться со всем тем, на что были помазаны.
        - Но… , - старый волшебник был поражен, - ведь это неправильно, мой мальчик, я ведь уже стар…
        Готовый вырваться поток слов и уговоров из уст Альдора, властно, но в то же время мягко, как это умела только она, оборвала королева Элеонор:
        - Никто, кроме тебя, не сможет дать нашему сыну большего.
        В прекрасных темно-синих глазах застыли слёзы, она протягивала своё сокровище пораженному магу…
        - Но… - старик начинал понимать, что король и королева уже давно все решили, и что их уже никто не переубедит… Он, более не говоря ни слова - времени осталось совсем мало - бережно принял малыша, обернулся и сделал первый шаг по направлению к порталу.
        Альдор слышал, как за его спиной, король отдал приказ троим воинам сопровождать и защищать мага с его драгоценной ношей. Старик со слезами на глазах и болью в сердце пересекал границу мироздания. Он уже не видел и не слышал, как входная дверь в тронный зал с ужасным скрежетом и треском проломилась, как в пролом ворвались первые скалящиеся твари, как в них полетели стрелы крайвов…
        Он чувствовал только еле слышимое биение крошечного сердца, того, которому суждено, будет поднять из праха и пепла павший Меленвиль… Старик, держа в руках младенца, исчез в слабо мерцающем портале, а за ним по пятам вошли два варга и крайв…
        Глава 1
        Жизнь в интернате
        Школа-интернат N8 находилась на окраине города. Чтобы добраться оттуда до городского центра, сперва приходилось минут сорок трястись в автобусе до бумажной фабрики «Заря», а затем, сделав там пересадку, еще минут пятнадцать ехать в почти всегда переполненном пассажирами троллейбусе. Итого: час туда, час обратно. Естественно, путешествие к центру города являлось самым настоящим приключением для учащихся школы-интерната, попросту называемых в народе - интернатовцами.
        Само здание, в котором располагалось данное учебное заведение, было построено еще в 1899 году по заказу князя Михаила Петровича Глуховского. Город хоть и являлся областным центром, все же не мог похвастать большим количеством построек подобного возраста. Великая Отечественная унесла с собой почти все памятники городской архитектуры, а на их месте постепенно строились уже новые и, к сожалению, более простые их подобия.
        Особняк этот строили бельгийцы, выписанные генерал-губернатором из Европы годом ранее для проложения, тогда ещё первой трамвайной линии. Она, кстати, и по сей день является единственной действующей в городе. Вместе с линией построили пожарную вышку, и несколько особняков для местной элиты, в которую, конечно же, входил и сам генерал-губернатор с его закадычным другом князем Михаилом Петровичем. Позднее, во времена Великой Отечественной, пожарная башня пострадала от снаряда, а из особняков «выжил» только «глуховский».
        На момент прихода большевиков к власти, князья Глуховские уже не проживали в России. Они благополучно иммигрировали за границу, и, как складывалась дальнейшая судьба, сей благородной четы, история умалчивает.
        Сам дом облюбовала новая местная власть, и впоследствии, на протяжении нескольких десятков лет, дом являлся дачей здешних вождей пролетариата.
        После Великой Отечественной войны специальная комиссия выдала акт «Об аварийном состоянии здания», и постановила перенести дачу местных «шишек» в более безопасное место, поближе к центру города, а само строение передать под детский дом. Так с 15 мая 1950 года «глуховский» особняк переименовали в честь имени Ленинского комсомола N8, а уже в постперестроечное время, когда было модно отбрасывать все пережитки советского строя, от названия школы-интерната остался только номер. Так он официально и назывался по сей - школа-интернат N8.
        Старый особняк существенно отличался своим архитектурным ансамблем, как от всех построек городской окраины, так и от их собратьев расположенных в центральной части города. Он имел в высоту три этажа. Толстые стены, выложенные красным кирпичом, даже после столетия олицетворяли собой безопасность и надежность. Крыша здания, застеленная метровыми, изъеденными ржавчиной, листами жести, также местами хранила на себе частицы архитектуры вековой давности - в виде черепицы, поросшей бурым мхом.
        Большие, широкие окна, обрамленные узором из того же кирпича, имели необычный для современного взгляда, облик. Ровные откосы, качественные, проверенные годами материалы, и еще многие и многие детали говорили о том, что дом строили мастера со знанием своего дела.
        Рядом со зданием интерната в восьмидесятые годы местные власти построили Дом малютки, значительно отличающийся от старого особняка, как размерами, так и архитектурным рельефом. Оно являлось характерным представителем архитектуры двадцатого столетия, совершенно отличающееся от древнего дома, как своим качеством, так и своим предназначением. Князь Глуховский построил добротное жилище для своей семьи, а Дом малютки, как и подобные ему здания и строения, строились советским государством для советского гражданина. Уже сейчас во многих местах осыпалась штукатурка, оконные рамы «выкручивало» и кое-где протекала крыша.

* * *
        Маленький Саша Трофимов появился в Доме малютки, в пятимесячном возрасте. Никто не помнил, как он оказался здесь. Даже сама заведующая Зоя Марковна затруднялась сказать что-то определённое по поводу появления этого малыша.
        Саша рос очень спокойным и некапризным мальчиком. Наверное, поэтому все нянечки и воспитательницы относились к нему по-особенному - никогда не повышали на него голос и не наказывали. Постепенно, с каждым прожитым днём, он превратился в любимца всего персонала. Ему чаще других детей перепадало от щедрот работников дома малютки - то конфет дадут, то кусочек сладкой халвы, а бывало, если уж очень повезет, то и импортную жвачку. Даже Зоя Марковна, не имеющая собственных детей, иногда брала с собой маленького Сашеньку в город, нарядив его перед этим в дорогую красивую одежду. Так они и прогуливались по парку вдвоем, будто бы настоящая семья. В такие дни заведующая покупала четырехлетнему мальчугану вкусное мороженое, сахарную вату и еще много всяких сладостей и даже разрешала ему называть её мамой.
        Они привлекали к себе внимание. Люди иногда оборачивались, чтобы посмотреть на красивую женщину с красивым ребенком. Счастье переполняло детскую душу Сашеньки, ему очень хотелось видеть в Зое Марковне - маму, маму, которую он никогда не знал, и которую ему так хотелось иметь. Как потом он сам вспоминал отрывками, пребывание в Доме малютки было самым счастливым в его жизни… Годы летели, а с ними и взрослел сам Саша.
        Примерную дату появления Трофимова принято было считать 5 марта. В этот день праздновался его шестой день рождения, в столовой повариха Семеновна пекла её фирменный пирог с яблоками, который так любила вся малышня. Воспитательница тётя Люба разучивала с детьми поздравление. Все, как обычно. Но это уже была последняя страница его жизни здесь, с этими добрыми людьми… Его ждал «красный корпус» - так между собой все называли здание школы-интерната. Каждый ребенок, которому исполнялось шесть лет, переходил в подготовительный класс школы-интерната со всеми вещами. Там начиналась новая жизнь…

* * *
        - Саня, ты математику сделал? - спросил Вовчик Толстый, лёжа на своей кровати и смотря в потолок. Он удобно устроился на железном, скрипящем сотнями пружин ложе, и приготовился заниматься своим любимым делом - лентяйничать. В учебных заведениях подобных школе-интернату N8 упитанные дети - это фантастическое исключение. Постоянное недоедание и как закономерный итог этого недоедания - стабильный голод - вот норма жизни всех интернатовцев. Естественно, непрерывно голодное и постоянно двигающееся подрастающее поколение, в общей сложности представляло собой худеньких, но как ни странно, довольно крепких и выносливых детей. Володя же Гориков, а попросту Вовчик Толстый, как раз наоборот, громя все нормы и закономерности, являлся тем самым фантастическим исключением из правил. Частые посетители школы-интерната будь-то иностранные спонсоры, привезшие очередную гуманитарную помощь, или же госинспекторы, «неожиданно» нагрянувшие с проверкой, заканчивающейся обыкновенно за отлично накрытым столом в школьной столовой, постоянно принимали Вовчика за сына Лаврентьевны - главной поварихи, имевшей довольно
внушительные формы. Как ни странно это очень импонировало Толстому, и даже сама повариха на очередной вопрос: «А это не ваш сын?», частенько отшучивалась, мол, «внебрачный». «Родство» это постепенно переросло в очень выгодные для Вовчика отношения. То ли это постоянное давление на подсознание Лаврентьевны, то ли Толстый себя очень грамотно поставил - не суть важно. Важным являлось то, что Вовчик, как «внебрачный сын» главной поварихи получил постоянный доступ к святая святых школы-интерната - кухне. Несомненно, как внутренний статус среди учащихся, так и чистый вес, Толстого неимоверно вырос. Еще бы, теперь он мог достать все! Ну, или почти все… Бывшие недруги, постоянно пинаемого за свой вес и неуклюжесть, мальчика, резко превратились в закадычных друзей и приятелей. Но Гориков на все имел свою, отличную от других, точку зрения, и дураком, конечно же, не был. Его единственным и, наверное, самым родным человеком был Саша Трофимов, с которым они вместе росли в Доме малютки, а затем вместе перешли в «красный корпус», и который, единственный в этом злом и жестоком мире всегда был рядом и никогда не
отступал, защищая своего непутевого и слабого друга.
        Толстый являлся патологическим лентяем, за что ему, естественно, не раз влетало от преподавателей, а в особенности от Сергея Петровича, директора интерната. Дело в том, что жизненное правило Вовчика гласило: «мало делай, но много получай». Правило это, в принципе, почти всегда действовало, но, увы, не так, как хотел сам Вовчик: делал он мало, а получал много, и зачастую - по голове.
        - Сань, ты чего молчишь? Сделал или нет? - Толстый был настойчив. Правило правилом, но голова всё же одна.
        - Вот сейчас делаю, а ты мне мешаешь, между прочим, - привычно отмахнулся Саша, внимательно читая учебник.
        - А когда сделаешь, дашь списать? А? - не унимался тот.
        - Мд-а-а, Вовыч, ты как всегда в своём репертуаре. Попробуй сам, это не так уж и сложно.
        Саша, в отличие от Толстого, учился хорошо и даже с интересом. Особенно ему хорошо давался английский, так считал сам Константин Николаевич, их учитель английского языка. Если бы он знал настоящие знания своего ученика, то его удивлению не было бы предела…
        Как бы это объяснить… Все дело заключалось в том, что с самого детства Трофимов понимал другие языки так, как будто это были его родные. Да, да именно, как родные. Он, конечно, никому об этом не рассказывал, не любил лишнего внимания, но если представлялся случай, всегда старался проверить свой дар.
        Первый раз он заметил за собой эту особенность еще в первом классе, когда с одноклассниками поехал на экскурсию в ботанический сад. Построившись по двое и взявшись за руки, они подходили к разным цветам, кустам и деревьям, о которых увлеченно рассказывала сотрудник ботанического сада. Так весь класс шепчась, смеясь и разговаривая, остановился около клумбы с тюльпанами. Они были разных цветов и размеров: желтые с красными пятнами, сиреневые с черную точечку, чисто белые, желтые, красные. В глазах пестрило от их разнообразия. Но Сашино внимание тогда привлекли не цветы, а двое рабочих, которые объяснялись жестами между собой. Он уже знал из так называемых внеклассных уроков Мира, что так разговаривают глухонемые люди, правда, увидел это он в первый раз. Но самым главным являлось то, что он понимал их не смутно, не на уровне догадок, а понимал хорошо так, как будто всегда говорил на языке жестов.
        Сначала мальчик подумал, что это плод его фантазии, но фразы, которым обменивались большие дяди, были ясны, правда, многих слов он вообще не понимал, так как не знал их значения.
        «Как же можно фантазировать словами, которых не знаешь?» - вполне логично подумал тогда маленький Саша Трофимов.
        В тот день он просто постеснялся рассказать все учительнице, чему, по сути, был рад до сих пор. На некоторое время это происшествие вылетело у него из головы, пока не пришло время изучения английского языка в пятом классе…
        А было это так. В тот день после получения книг в библиотеке и их предварительного просмотра пятиклассник Саша как-то незаметно для себя углубился в текст одной из книжек. В ней рассказывалось о том, как английские туристы, путешествовавшие по Парагваю, обратились с вопросом к местному знахарю, который по слухам практически безошибочно предсказывает погоду на ближайшие дни. Действительно, старый пройдоха за небольшую плату сообщил им, что сегодня и завтра будет пасмурно, но дождя не будет. Так и случилось. Два последующих дня небо затянуло тучами, но дождь так и не пошел. Любознательные туристы снова попросили знахаря предсказать погоду на ближайшую неделю, на что уважаемый знахарь ответил, что не может этого сделать по причине того, что по радио синоптики рассказали прогноз погоды только на ближайшие три дня.
        Рассказ был забавный, но Сашу смутили два момента. Первый - это слишком простой стиль написания. Создавалось впечатление, что текст написан для умственно отсталых. А второй момент заключался в том, что внизу после текста предлагались задания, одним из которых являлось перевод текста, но не говорилось на какой язык. «Учитель потом объяснит», - подумал он.
        Саша, закрыв книгу, хотел было отложить её, но его внимание привлекли заглавные буквы этой книги. Поразительно! Обложка гласила: «Английский язык. 5 класс». Трофимов дрожащими руками снова открыл учебник, перелистал несколько страниц… Да, действительно, буквы английского алфавита отличались от кириллицы, но для Саши они были одинаково понятны.
        Первый испуг прошел. Он на всякий случай протёр глаза. А вдруг показалось? Но понимание никуда не исчезало, значит, тот случай в детстве - не случайность. Да и если вспомнить разные мелкие случаи в его жизни, как например, всегда понятные закадровые голоса актёров в иностранных боевиках, на которые они ходили с одноклассниками по выходным в кинотеатр.
        Особенно запомнился случай, когда в интернат приехала одна уже немолодая пара. Очень крупный мужчина и высокая худощавая женщина. Выглядели они достаточно нелепо, будто с другой планеты. Оба абсолютно рыжие с множеством веснушек на лице и руках. Они постоянно вертели головами, а мужчина периодически останавливался и щелкал своим огромным фотоаппаратом. Женщина часто тыкала пальцем то в одного, то в другого малыша и что-то объясняла своему спутнику.
        Интернат в тот день просто кипел. Все готовились к приезду большой делегации из-за границы. Обычно в такие дни дети неплохо ели и были одеты в хорошую одежду, которую им выдавали специально для таких вот случаев. Но была и ещё одна причина суматохи.
        Вши.
        Два дня назад все вторые классы были обриты на лысо и продезинфицированы «фузой». Ух, и вонючая же это гадость! Так вот, все вторые классы были срочно построены с вещами, ожидая прихода двух автобусов - их отправляли на неделю в местный лагерь «Орлёнок». По мнению руководства интерната, картина бритых девочек и мальчиков была не самая подходящая к приезду делегации.
        Пара «рыжих» проходя мимо строя стриженных наголо детей, не могли оторвать взгляда от этого зрелища. Малышня же науськанная «старшаками» наперебой пыталась объяснить холёным сытым дяде и тёте, что они хотят чего-нибудь сладенького, да или просто поесть, а то и вовсе не против, чтобы их усыновили…
        - Дядя, а дядя? А вы не мой папа? - говорила маленькая девочка.
        - Тётя! Заберите меня! Я очень хороший! - кричал с задних рядов худой мальчонка.
        - Тётя! А у вас есть шоколадка?
        Пройдя этот галдящий строй, мужчина и женщина на минуту приостановились возле того места, где стоял Саша и еще несколько мальчишек.
        - Мартин! Мартин! Ты видишь это! Что это? Мартин? - женщина лопотала не прекращая, постоянно дёргая своего спутника за рукав дорогой рубашки.
        - Нелике, успокойся. Я вижу это. Пётр говорил, что у них нашли каких-то насекомых, поэтому их и обрили. Только я не понимаю, зачем это нужно было делать, - пытался успокоить её мужчина.
        Саша стоял рядом и понимал абсолютно всё. Он заинтересованно смотрел на эту пару и гадал, кто же это и на каком языке они изъясняются.
        - Как же это противоестественно! - возмущалась женщина, похожая на длинношеюю гусыню. - Посмотри на ту девочку! Боже, Мартин, я не буду спать целую неделю теперь!
        Женщина полными боли глазами разглядывала малышей, и вдруг её взгляд остановился на Саше. Она заметила, что этот мальчишка, очень внимательно их слушает.
        - Мартин! Посмотри на того мальчика. Мне кажется, что он нас понимает! Подзови его!
        Мужчина, стараясь не обращать внимания на необычные просьбы супруги, приветливо посмотрел в глаза Саше и стал манить его приговаривая:
        - Ну, иди, не бойся. Иди сюда. Моя сердобольная Нелике думает, что ты нас понимаешь…
        Саша нехотя подошел к этим странным людям. Он уже понял, что они иностранцы и, скорее всего, приехали, чтобы усыновить или удочерить кого-то. На все вопросы мужчины и женщины подошедший Саша отрицательно качал головой, старательно имитируя непонимание. И когда уже отходил от разочарованных иностранцев он отчётливо услышал, как сказала женщина:
        - Показалось…
        Так Саша чуть было не стал голландцем.
        Постепенно он свыкся со своими сверхвозможностями. Правда, иногда, ему стоило труда на уроках английского языка не поправлять учителя.
        Уже к тринадцати годам он, как заправский шпион, полностью контролировал себя…
        - Так дашь списать или нет? - Вовчик по-прежнему не отставал, лежа на своей кровати и ковыряясь в носу.
        - Ладно, дам, но только скатай так, чтобы не было, как в прошлый раз, - не отрываясь от тетради, ответил Саша. В прошлый раз им обоим поставили по «паре»: Сане за то, что дал списать, а Вовчику - за то, что списал.
        - Обижаешь, товарищ отличник, - обрадовано ответил Толстый, принимаясь за правую ноздрю. - Кстати, а что сегодня по «телику»?
        - Наверное, как обычно, - сериалы и реклама. Трофимов больше любил проводить своё свободное время в обществе книг. Его любимым предметом была история, в школьной библиотеке он перечитал все книги, которые касались истории древних цивилизаций. Особенно его интересовали древние технологии: знаменитые римские кальсады, земледелие египтян, история булата. И хотелось узнавать и узнавать…
        В одном из советских журналов 70х годов он прочитал об археологических раскопках, проводимых в Египте. Там были найдены древние письмена, которые ещё предстояло расшифровывать. У учёных порой уходили целые десятилетия на эту кропотливую работу. Саша уже в мыслях представлял себя археологом, ведь с его умением он мог бы с легкостью читать древние манускрипты и письмена. Его мечтой на данный момент было поступить на Исторический факультет, ну а, в крайнем случае, на факультет иностранных языков, так, по крайней мере, советовал Константин Николаевич…
        От математики Сашу отвлекли голоса в коридоре. Открылась дверь - и в комнату вошли трое ребят: Гришка Мальков, Петька Чалов и Серега Баров.
        - Толстый, ты идешь? - спросил Гришка. Все его называли «Мальком» из-за фамилии и низкого роста. - Саня, Паша хочет с тобой поговорить, он ждет тебя у себя в комнате.
        - Ему надо, пусть и приходит, я ему не нанимался в бегунки, - Саша продолжал решать математику, не поднимая головы на вошедших пацанов.
        - Как знаешь, Санек, мы так ему и передадим, - сказал Петька, прозванный «Рыжим» за его рыжие волосы и веснушки по всему лицу. Баров же стоял молча, смотря в окно напротив двери. Из них всех он был самым серьёзным парнем, никогда ничего не делая зря, он единственный, кто находил общий язык с Сашей. Но сейчас не тот случай - их троих послал Паша Раков.
        - Смотри сам, - сказал он и вышел. За ними посеменил Вовчик.
        - Зря ты так, мог бы, и сходить, - сказал он уходя.
        Саня ничего не ответил, он продолжал учить математику, как будто ничего не произошло…
        Паша Раков был старшим по интернату и, по сути, являлся неплохим парнем. Он следил, чтобы не обижали малышню и когда кто-то из младших оставался без обуви или теплой одежды, всегда шел к директору и директор выдавал ему новую.
        Раков был главным среди интернатовцев, и директора это устраивало. Так даже проще: не нужно возиться с нашкодившими, двоечниками и хулиганами. Сергей Петрович просто вызывал Пашу, и на следующий день проблема решалась. Естественно, Паша Раков обладал определенными привилегиями: он имел свободный вход и выход из интерната; на него не распространялись многие правила. Конечно же, так называемый «король интерната» ничего не смог бы сделать сам. «Опорой монаршей» власти были его одноклассники и ребята помладше, которых Раков сам выбирал по только известному ему критерию. Сегодня как раз такой день - «день набора новобранцев», как его называл про себя Саша. В глубине души он понимал, что эта система очень даже эффективна, но сам факт подчинения чьим-либо даже полезным приказам порождал бесконтрольную волну неподчинения. Их отношения нельзя было назвать конфликтными, просто Трофимов был одиночкой, ну а, Раков на него никогда не давил.
        Первое знакомство с Пашей состоялось, когда Сане было десять лет. Они тогда с Вовчиком часто лазили в интернатовский сад. Кроме четырех яблонь, в саду росли три груши, шесть орехов, пять абрикос и десять черешен. На грядках всегда сажалась морковка, клубника, редиска, в небольших теплицах росли помидоры и огурцы. Были даже свои небольшие заросли малины. Сад занимал довольно большую территорию бывшего княжеского имения, которую после запроса директора город закрепил за школой-интернатом. В распоряжении горсовета стояла фантастическая фраза: «для нужд детей».
        Всё это подсобное хозяйство охранял Иваныч, дядя жены директора, зачисленный на полставки по просьбе родственников. В прошлом - неплохой охотник и слесарь, а в настоящем - спившийся и никому не нужный человек.
        Приходя на работу, уже «принявший на грудь» где-то по дороге, он доставал свои законные пол-литра, добавлял их к уже принятой дозе в пути и заваливался спать в своей сторожке. Этим, естественно, пользовалась ребятня из интерната, ведомая постоянным голодом, так как из щедрот этого сада им, конечно же, ничего не доставалось - всё уходило в закрома директора и его семейных. Той порции, что готовили в столовке, молодым и активным организмам хватало не намного. Вот и получается: чтобы иметь витамины или просто консервацию на зиму, директор был вынужден поставить сторожа.
        Однажды, после очередного дежурства, проспавшийся Иваныч получил серьёзный нагоняй от директора, пришедшего проверить, как там груши. Груши были в порядке: высокие, красивые, их единственным недостатком являлось отсутствие самих плодов, которые, между прочим, так прекрасно консервировала супруга Сергея Петровича. После довольно таки бурной дискуссии с использованием ненормативной лексики, как со стороны одного оппонента, так и со стороны другого, Иваныч под психологическим воздействием, а может, просто с опохмела, достав свою двустволку, выдал фразу: «Кого увижу в саду - убью», - и пальнул в воздух. Так с этого момента в саду дети старались не показываться, и даже сам директор без надобности сюда не заглядывал. После этого случая Саша, никогда ранее не проявлявший особого интереса к походам за яблоками, просто считал своим долгом раз в неделю, а может, и больше, наведаться в этот фруктовый рай. Что-то необъяснимое тянуло его туда. Не сами яблоки и абрикосы, которые он потом раздавал малышне, а сам процесс и опасность их добычи.
        Для удобства общения во время этих вылазок Трофимов создал простой, легко запоминающийся язык жестов, который усвоил даже такой балбес, как Вовчик.
        «Операция» проходила довольно обыденно: Толстый занимал удобную позицию для просмотра территории, а Саня орудовал в саду. Если вдруг возникала опасность, наблюдатель подавал сигналы, и вор исчезал.
        Вот за этим занятием их застал Паша Раков, которому не далее, как вчера, было поручено директором узнать, кто повадился в сад и по возможности отбить охоту у воришек, так как осенний урожай с каждым днем все уменьшался и уменьшался.
        Так после очередной успешной вылазки Саню и Вовчика взяли за шиворот и поставили пред очи местного авторитета Ракова. Вовчик как-то сразу поник, а вот Саня успел наставить несколько синяков «конвою». С юными разорителями директорских садов была проведена воспитательная беседа, и как итог - запрет на вход в сад. Вовчик воспринял всё очень серьёзно, так как был порядком напуган, а Саша просто затаился.
        Впоследствии Раков частенько замечал у младших абрикосы и черешни, но, как говорится: не пойман - не вор. Да и ловить он уже никого не собирался, ему начинал нравиться этот пацан, было в нём что-то такое, за что уважают людей…

* * *
        - Ну и чего не пришел? - Раков встретил Саню утром возле умывальника, когда они были одни.
        - Тебе надо - ты и приходи, - вытираясь полотенцем, ответил тот.
        - Гордый. Между прочим, то, что я хотел тебе сказать, больше, наверное, нужно тебе, чем мне, - Паша выдавливал из тюбика зубную пасту, (по интернатовским меркам настоящий деликатес), - в «Клетку» поедешь с нами сегодня?
        Клеткой называлась дискотека в центре города. На эту дискотеку приезжали со всех районов города, и не совсем было понятно: танцевать туда едут или драться. Раков туда ездил вместе с ребятами из подольского района, на территории которого собственно и находился сам интернат. С собой он всегда брал несколько крепких интернатовцев из своего окружения и частенько участвовал в потасовках, которые, как правило, имели место после окончания дискотеки.
        Клетка, образно выражаясь, «переходила» от одной группировки к другой - всё зависело от того, кто побеждал в этих уличных боях.
        - Подольские и Вокзальная хотят отбить Клетку у Центра. Мы, формально, - подольские и должны явиться, и нас должно быть как можно больше, - Раков был серьёзен.
        - Слушай, я всегда хотел спросить, зачем тебе всё это? Подольские, Центр, Клетка? Какое тебе дело до этих тупоголовых, пусть бьют друг другу морды, если им так нравится? Ты и пацаны здесь причем? - Саша смотрел ему в глаза, ожидая ответа.
        - Ты думаешь, мне всё это нравиться? - Раков улыбался, но в улыбке этой не было ни капли веселья. - Таскаться в эту Клетку, смотреть на этих уродов, драться непонятно за что? Хочешь спросить, ради чего всё это? Хорошо, я тебе объясню, уважаемый чистюля, но прежде я задам тебе пару вопросов. Ты никогда не обращал внимания на то, что интернатовцев никто не трогает возле ларька на автобусной остановке? Что мы можем спокойно ходить по дороге на интернат, да и в самом районе «наших» никто не трогает? Тебе не приходило в голову, почему это так? Всё просто: мы тоже подольские, просто нам нужно это постоянно доказывать, так как нам не к кому бежать за помощью. И рассчитываем мы только на самих себя, и вся жизнь у нас будет такая, привыкай. Ты спросишь, зачем это нужно лично мне? Всё просто - я не смогу стоять в стороне, когда у наших «мелких» будут выворачивать карманы возле ларька. Воевать с подольскими, скажешь ты. Зачем? Можно ведь поступить по-другому, мудрее. Так что тебе решать: оставаться в стороне или помогать. Ладно, бывай.
        Паша, перебросив полотенце через плечо, пошел в сторону корпуса, оставив Саню со своими мыслями.
        Неизвестно, чем бы всё это закончилось для Трофимова, если бы не последующее событие, изменившее навсегда и бесповоротно всю его дальнейшую жизнь…
        Глава 2
        Дедушка
        В тот же день, только тремя часами позже, Саша сидел на уроке алгебры, когда в дверь постучались.
        - Да, войдите! - громко сказала Ирина Григорьевна, преподававшая, кроме алгебры и геометрии, черчение в интернате. В приоткрытую дверь просунулась рыжая голова Петьки Чалова.
        - Здрасьте, Ирина Григорьевна, там Трофимова к директору вызывают.
        - Трофимов, ты можешь выйти, - поправив очки, сказала Ирина Григорьевна.
        Выйдя из класса и прикрыв за собой дверь, Саня вместе с Чаловым пошли на второй этаж, где находился кабинет директора.
        - Что там? Не слышал? Может, чего случилось? - спросил он у Петьки.
        - Неа, но вроде не злой, ну давай, удачи тебе. Я на химию пошел, - Чалов уже поднимался на третий этаж, - а да… У него еще там дед какой-то сидит, такой не из бедных: прикид у него такой… гайки… Там увидишь.
        Саша попрощался с Петькой и пошел по центральному коридору второго этажа. Остановившись напротив двери с надписью «Директор», он негромко постучался, и, услышав «Войдите», потянул за ручку.
        - Здравствуйте, - войдя в просторный кабинет, сказал он.
        Стены кабинета были завешаны разными грамотами и дипломами. Справа на полках шкафов стояли всевозможные кубки и награды, скопившиеся за многолетнюю спортивную и общественную жизнь школы-интерната N8. Прямо напротив окна находился большой стол директора, на котором стояли два дисковых телефона и лежали разные папки и бумаги, а за столом, на большом черном кресле, сидел сам хозяин кабинета. К основному столу был приставлен еще один стол, поменьше, формируя букву «т», за которым стояли еще шесть обычных стульев.
        На одном из этих стульев сидел старик, хотя, присмотревшись, повнимательней слово «дед», как назвал его Петька, не совсем подходило к нему, а скорее всего, наоборот - противоречило. Конечно, седые волосы и морщины на лице и руках выдавали в нем человека преклонного возраста, но вот его глаза - в них не было той вековой усталости, которая присутствует во взглядах старых людей. Наоборот, они светились энергией и силой. На счет его костюма Чалов не соврал, скорее всего очень дорогой, чем дешевый, но в то же самое время - достаточно простой и элегантный. На среднем пальце руки красовался перстень с небольшим красным камнем. Левая рука лежала на ручке трости, сделанной из какого-то темного дерева, саму же трость покрывала замысловатая резьба - очень красивая вещь.
        - Доброе утро, Саша, - вставая с кресла, сказал директор. - Вот хочу с радостью вас познакомить. Это Виктор Анатольевич - твой родной дедушка.
        Старик тоже поднялся со своего места, слегка развел руки и произнес:
        - Ну, здравствуй Саша.
        Саня, пораженный случившимся, еще не до конца осознавая происшедшего, не мог пошевелиться. Надежды, что за ним кто-нибудь когда-нибудь придет, он похоронил уже давно. Это раньше, еще, когда был маленьким, он мог часами просиживать возле окна, ожидая и надеясь, что вот сейчас из-за поворота выйдет милая мама и забёрет его отсюда. Сколько слез пролито за эти годы, сколько надежд разрушено… Много раз, представляя себе маму, он не верил в ее смерть или то что она какая-то алкоголичка, как у большинства находящихся здесь детей. В его маленьком детском сердце теплилась надежда и уверенность - мать и отец не такие. Он хотел верить в эту сказку - и он верил. Год за годом перед глазами проплывали события чужих жизней, таких же несчастных и таких же одиноких. Каждую неделю появлялись новые дети разных возрастов, кто-то оставался, а кто-то исчезал. Многие смирились со своей судьбой, ничего хорошего не ожидая. День за днем и его надежда ослабевала, а последние два года он уже и не задумывался об этом. И тут вот, так просто, неожиданно, появляется родной ему человек: пусть не мама, пусть не отец, но всё равно
- родной…
        - Хм, я выйду на несколько минут, подготовлю все остальные документы, - сказал директор, направляясь к выходу из кабинета.
        - Благодарю вас Сергей Петрович, - кивнув, произнес Виктор Анатольевич. Он подошел к Саше, положил свою руку ему на плечо и тихо сказал:
        - Как долго я ждал этого момента, мой мальчик, как долго…
        - Я тоже, - еле слышно произнес Саша, и, повинуясь переполнявшим его чувствам, обнял старика. Так они и стояли, обнявшись, не сказав больше ни слова, пока в дверь деликатно не постучались.
        - Ну вот, всё готово: личное дело, выписка из школы с отметками, медицинская карточка… Если ещё что-нибудь понадобится, обращайтесь.
        Неизвестно, что повлияло на Сергея Петровича, но он был сама любезность, таким, как сегодня, Саня его видел в первый раз.
        - Благодарю вас, Сергей Петрович, за помощь, - сказал так неожиданно появившийся дедушка, - думаю, все формальности соблюдены, и я могу забрать моего внука с собой?
        - Да, да, конечно, Виктор Анатольевич, как я рад за вас обоих, - физиономия директора просто светилась от счастья.
        - Саша, пока ты будешь прощаться со своими друзьями и собирать вещи, я завершу с Сергеем Петровичем одно незаконченное дело. Встретимся на выходе у главных ворот, там стоит моя машина. Сережа, мой водитель, поможет тебе загрузить твои вещи, - сказал Виктор Анатольевич.
        Саня кивнул и вышел из кабинета. Сердце колотилось от переизбытка чувств. Бегом добрался в спальное крыло, в комнате как раз были все ребята. Оказывается, уроки уже закончились, и все занимались своими обычными делами. Непонятно, откуда, но все уже знали, что к нему приехал дедушка и что Трофимов уезжает с ним навсегда, хотя, что тут удивительного - такие новости по интернату разлетались со скоростью ветра. Это была самая сокровенная мечта каждого. Все взгляды обращены на него: кто-то уже жал ему руку, кто-то хлопал по плечу, все поздравляли. Вовчик вообще слезу пустил, когда Саня его обнял.
        В конечном итоге, Трофимов раздал все свои вещи, справедливо полагая, что скоро у него появятся другие, а здесь они будут нужнее. С собой он только уносил сменное бельё, носки, зубную щетку и две стопки книг, которые он умудрился скопить за эти годы. Провожать его высыпала вся ребятня.
        У ворот была припаркована темно-синяя иномарка. Дедушка, оказывается, уже стоял возле машины, рядом с ним находился молодой человек, по всей видимости, это Сережа. Был он выше среднего роста, лет двадцати восьми, коротко подстрижен и темноволос, с веселыми цепкими глазами. Фигурой он напоминал Саше гимнастов, которых он часто видел по телевизору.
        Когда провожаемый и провожающие поравнялись с машиной, она уже была заведена. Сергей помог загрузить скромный багаж мальчика, и открыл задние двери для дедушки.
        - Мальчик мой, нам пора, - сказал старик из приоткрытого окна, - прощайся.
        Ребята обнимались, жали руки, хлопали его по плечам, а он в свою очередь, обещал им написать, как только устроится на новом месте…
        Сидя на заднем сидении рядом с так неожиданно появившимся дедушкой, Саша все ещё никак не мог поверить, что для него начинается абсолютно новая жизнь…
        Глава 3
        Новый дом
        Перевозбужденный и взволнованный, убаюканный спокойным ходом автомобиля, мальчик проспал всю дорогу на плече у дедушки. Когда он проснулся, машина плавно въезжала в открытые ворота большого двухэтажного загородного особняка, со всех сторон обнесенного высокой каменной оградой. Дальше, в примерно двухстах метрах от ограды, тянулся лес, а немного левее лесного массива протекала небольшая речушка.
        Весь этот прекрасный пейзаж был очень хорошо виден, так как сам дом стоял на небольшой возвышенности. Машина остановилась возле довольно большой двухстворчатой двери, сделанной в средневековом стиле, да и весь архитектурный ансамбль дома и его пристроек, располагал к мыслям о том, что здесь неплохо бы провести какой-нибудь рыцарский турнир. Светло-коричневая черепица на крыше, толстые дверные и оконные рамы из твердого темного дерева прекрасно гармонировали со стенами дома, выложенные из камня разного размера.
        У дверей их встречали еще двое мужчин, чем-то неуловимо похожих на Сергея: такие же крепкие поджарые фигуры, ни грамма лишнего веса, коротко стриженные, в одинаковых темных костюмах. Когда все вышли из машины, старик представил их Саше. Первого звали Владимир, а второго - Андрей. Владимир был немного повыше Андрея, и, скорее всего, - постарше. Если Андрею и Сергею можно было дать двадцать пять - двадцать восемь лет, то Володя выглядел на все тридцать пять, а то и сорок. Судя по тому, как его слушались Сергей и Андрей - он был главным из этой троицы.
        После знакомства, которое прошло достаточно тепло, мальчика проводили в его комнату. Андрей, который помогал нести его скромный «скарб», попутно рассказывал о расположении комнат, ванных и туалетов.
        Комната, которую отвели парню, находилась на втором этаже. Она была довольно просторной и светлой. Рядом с окном стояла большая кровать, справа от неё располагался письменный стол с компьютером на нем, три стула, пустая книжная полка, платяной шкаф слева от окна, - вот и вся обстановка. Также в самой комнате находилась еще одна дверь, которая вела в отдельную ванную комнату. В отличие от архитектуры самого дома, новая Сашина комната была обставлена в современном стиле, и честно говоря, она очень ему понравилась. Если учесть, что это было его первое личное пространство, после четырнадцати лет жизни в постоянно многолюдных помещениях, то он был просто счастлив. Когда в дверь постучались, Саша как раз заканчивал расставлять книги на полках. Само чувство, когда кто-то предупредительно стучится в двери его собственной комнаты, очень понравилось юноше, - уж очень необычно это было, и не привычно…
        - Войдите, - сказал он, ставя учебник истории древнего мира на полку. В комнату вошел Андрей.
        - Ну что, как устроился? - спросил он, улыбаясь.
        - Непривычно как-то… Всегда куча народа… А тут тихо… Но мне нравится.
        - Ничего, скоро привыкнешь, кстати, если ты проголодался, то скоро будем ужинать. Столовая находится как раз прямо под твоей комнатой, - он посмотрел на часы, - примерно через десять минут можешь спускаться.
        - Это как раз, кстати, я сегодня еще ничего не ел.
        - О, тогда я пойду, потороплю всех, мой… ., - Андрей как будто хотел еще что-то сказать еще, но вовремя остановился, и молча, вышел из комнаты.
        Уложив свои последние вещи, Трофимов достал из шкафа, в котором висела разная одежда примерно его размера, спортивный темно-синий костюм, обул тёмные, под цвет костюма кроссовки, стоявшие в нижнем отсеке шкафа, и вышел из комнаты.
        Помня краткий инструктаж Андрея по расположению комнат в доме, Саша пошел по коридору к лестнице. Пол в доме был устелен мягким толстым кавролином, так кажется, назывался этот материал. Идти по нему было приятно и легко, каждый шаг непривычно пружинил. К слову единственный ковер, который он видел до этого лежал в кабинете директора.
        Спустившись по лестнице на первый этаж, он услышал отдаленные голоса из-за двери, которая вела в помещение, названное Андреем, столовой. Подойдя к приоткрытой двери, он на мгновение остановился и прислушался к разговору.
        - Наконец-то, он с нами, - говорил, так неожиданно свалившийся ему на голову дедушка, - а как он подрос за эти годы. Если бы это видели сейчас его отец и мать, - голос старика был печальным. Саня затаил дыхание. - Жаль, что этому не суждено случиться.
        - Его Отец был великим воином! - это уже был голос Володи, на его слова все одобрительно отозвались.
        - Да, это так, но мы должны быть реалистами. В том страшном бою вряд ли кто-то выжил, - снова голос старика.
        Казалось, Сашино сердце сейчас выскочит из груди, он боялся пошевелиться. Они все знали его отца и маму, и, скорее всего - очень уважали их. И еще одно… Язык! Язык, на котором они разговаривали, был иным! Да, да, именно! Иным по своей конструкции, словооборотам, построению. Благодаря своему дару, парень чувствовал его инородность во всём, но в то же самое время казалось, что это был не первый раз, когда он его слышал. Внезапно разговор прекратился…
        - Не стой возле двери, заходи, ты, наверное, уже проголодался - услышал он голос дедушки.
        Опустив глаза, стараясь ни на кого не смотреть, Саня стеснительно вошел в столовую.
        - Разве тебя не учили, что подслушивать нехорошо, - с весельем в голосе спросил новоявленный дедушка.
        - Так ведь безотцовщина… - мгновенно нашелся с ответом он, чем развеселил всех сидящих за столом мужчин.
        - Ну, садись, садись, безотцовщина, а то, вон глазищи, как горят! Почуял, видать, запахи с кухни.
        «Фу, пронесло» - подумал Трофимов, садясь рядом с Андреем, который незаметно, как бы шутя, подтолкнул его локтем в бок.
        Тем временем из кухни выплыла, да, да, именно выплыла абсолютно круглая женщина. Среднего роста, лет пятидесяти, на её круглом приятном лице разгорался румянец, наверное, от волнения, а может, оттого, что на кухне (как обычно бывает на всех «живых» кухнях) было очень жарко. В руках она несла поднос, на котором стояли всевозможные мясные блюда, от запахов которых у Сани заурчало в животе. Пепельные волосы женщины были аккуратно уложены под чистой белой косынкой, а опрятный внешний вид разительно отличался от того, что привык видеть Саша в грязной интернатовской столовке. Битки свиные, котлеты, запечённые в духовке рёбра, и ещё несколько блюд, которых он никогда не видел, равномерно расположились на столе.
        - Ого, да вы просто нас балуете сегодня, Наталья Ивановна, - сказал весело Андрей.
        - Больно надо мне вас баловать, - мгновенно ответила повариха, ловко маневрируя между стульями, выкладывая угощения на стол, - да и не побалуешь вас особо, едите, как птахи малые. А вот Сашеньку я побалую, - сказала она, нежно поглаживая того по голове, - ты ешь, ешь, сынок, не обращай внимания на этих сухарей, а ещё захочешь, так у меня добавки целая кухня, скоро и десерт будет - мороженое. Любишь мороженое?
        - Ага, - с набитым ртом ответил Саня, - я вообще всё люблю.
        Чем вызвал новый взрыв хохота за столом.
        Неожиданно для себя и для самой Натальи Ивановны, кружившей вокруг него, словно курица наседка над изголодавшимся цыплёнком, он съел не так уж и много. Наверное, сказывались постоянные недоедания, к которым привык за эти годы. Отодвинув от себя недоеденное мороженное, в первый раз пришло чувство абсолютной сытости.
        Ужин постепенно подошел к концу. Вставая из-за стола, все благодарили Наталью Ивановну. На что она ещё больше раскраснелась, убирая посуду со стола. А Сашу она обняла и поцеловала, и сказала, что он в любой момент может заходить на кухню, если проголодается.
        Сытый мальчишка, постоянно зевая, вышел из столовой и прямо по коридору прошел в большой уютный зал. Там возле камина в удобном кресле уже сидел дедушка Виктор и покуривал трубку.
        - Ну, как ты? - спросил он, севшего рядом в другое кресло, Сашу.
        - Хорошо…
        - Я знаю, что у тебя есть очень много вопросов ко мне, но я вижу, что ты устал с дороги, да ещё столько впечатлений за один день. Я думаю, все вопросы и ответы могут подождать до завтра. Тем более, что у нас будет теперь достаточно времени на разговоры с тобой.
        Если юноша и хотел что-либо спросить, то сейчас он просто поднялся, пожелал добрых снов, сидевшему в кресле старику и побрёл в свою комнату. Добравшись до своей новой кровати, кое-как раздевшись, он зарылся под одеяло и уснул очень счастливым. Если бы Саня знал, что завтра он не сможет поговорить с дедушкой, да и в ближайший месяц тоже, может быть, он настоял бы на том разговоре в тот вечер…
        Глава 4
        Отец и мать…
        «Мой мальчик, прости, что снова оставляю тебя. Вынужден уехать по очень важному делу. Я думаю, когда приеду, мы основательно поговорим обо всём. С тобой останутся Андрей и Сережа, а Володя будет сопровождать меня в поездке. До встречи.
        P.S. Кстати, зная о твоих увлечениях, у меня есть для тебя сюрприз. Андрей тебе его покажет».
        Записка, которую Саша перечитывал уже второй раз, лежала на письменном столе, когда он проснулся.
        - Ну что ж, дела так дела, тем более откуда-то же берутся у него деньги на всё это, - говорил сам себе парень, одеваясь, - пойдем, посмотрим, что там за сюрприз такой.
        На столе в столовой его ждал завтрак: тосты с маслом и джемом, да небольшой кувшин со свежее выжатым апельсиновым соком. Учитывая, что и сок, и тосты он видел и ел впервые в своей жизни, то этот завтрак можно было смело назвать «королевским».
        Позавтракав в одиночестве и получив при этом немалое гастрономическое удовольствие, Саша вышел из дома на задний двор.
        Довольно тёплое апрельское солнце стояло высоко. «Наверное, уже около двенадцати», - подумал Саня, оглядываясь по сторонам в поисках кого-нибудь.
        - Доброе утро, - Андрей появился неожиданно, мальчик даже невольно вздрогнул, - уже поел?
        - Привет! Да поел, спасибо, а куда дедушка уехал, ты не знаешь? - слово «дедушка» он произносил, как бы пробуя его на языке.
        - В столицу, у него там дела, кстати, он сказал показать тебе кое-что. Пойдем. Это на втором этаже.
        Войдя в дом, они поднялись на второй этаж. Дедушкиным сюрпризом оказалась прекрасная библиотека; у него даже перехватило дух - такого количества книг он еще не видел. Сама комната библиотеки повторяла планировку каминного зала на первом этаже, и если судить по расположению, находилась как раз над ним. Это помещение, скорее всего, проектировалось изначально под библиотеку, потому что до самого потолка, высились многочисленные стеллажи и полки, на которых аккуратно стояло множество книг. Около окна находился большой письменный стол с удобным креслом, обитым черной кожей; рядом со столом располагалась небольшая софа, по всей видимости, предназначенная для чтения полулёжа, когда устанешь сидеть.
        Саша подошел к одному из стеллажей и дрожащими руками достал первую попавшуюся на глаза книгу. Это был, кажется, атлас британского географического общества в оригинале, рядом стоял словарь по минералогии издательства Берлинского университета и тоже в оригинале. Пройдясь дальше вдоль полок, Саша увидел сочинения императора Августа на латыни, Ветхий и Новый Заветы на древнегреческом… Голова шла кругом…
        - Ну, как, нравится? - улыбаясь, спросил Андрей. Но Саша его больше не слышал… Полностью поглощенный созерцанием какого-то фолианта, явно не этого столетия, он так и не заметил, как остался один в библиотеке…

* * *
        Весь последний месяц юноша проводил в библиотеке. Увлеченно, просто запоями он читал книги, отвлекаясь только на сон и еду, которую, после нескольких опозданий к обеду, ему приносила Наталья Ивановна прямо в библиотеку. Все книги были открыты для него, благодаря его тайному дару, правда, существовало очень много непонятного по смыслу, сказывалось недостаточное школьное образование. Но он не унывал, ведь это только начало - ещё придет время для понимания. Да и времени на уныние не хватало, хотелось читать, читать, читать…
        На календаре был уже май. Стоял прекрасный солнечный день. Теплые лучи весеннего солнца проникали во все темные уголки дома, чувствовался приятный запах будущего лета.
        Саша, уже как обычно, (все уже к этому привыкли) сидел за столом в библиотеке, увлеченно перелистывая какую-то книгу. Он не услышал, как дверь приоткрылась.
        - Не думал, что мой сюрприз тебе так будет по душе, - дедушка стоял на пороге двери и улыбался.
        - Дедушка! - юноша даже и не думал, что так соскучится по этому человеку, которого он видел всего несколько часов в своей жизни.

* * *
        В столовой снова все были в сборе. Все шумно разговаривали, смеялись, Наталья Ивановна, как всегда, приготовила целый пир. Саша за прошедший месяц очень сблизился со всеми домочадцами и чувствовал себя как дома. Ужин уже подходил к концу, когда дедушка неожиданно сказал:
        - У меня для тебя кое-что есть, мой мальчик, давай поднимемся в мой кабинет, и там спокойно поговорим.
        В кабинете дедушки Саша находился первый раз, его обстановка была довольно простой, можно сказать - по-спартански простой. Письменный стол с настольной лампой, стул, два небольших кресла и журнальный столик, невысокий шкаф с какими-то бумагами, вот, пожалуй, и всё. Был этот кабинет каким-то необжитым, неуютным, и у Саши складывалось такое впечатление, что хозяин кабинета бывает здесь довольно редко.
        - Да, да, - как будто прочитав его мысли, сказал дедушка, - я очень редко здесь бываю. Устраивайся поудобней, - указал он на диванчики. Когда они сели, он продолжил:
        - Ну что ж, пришло время. То, что сейчас произойдёт, не должно пугать тебя, мой мальчик, - голос его был спокоен, - просто я не вижу другого способа, чтобы ты поверил.
        - Поверил во что?
        - Во всё то, что я тебе буду рассказывать. Но это немного позднее, а сейчас я тебя спрошу: ты мне доверяешь?
        Парень кивнул. Видимо, удовлетворившись ответом, дедушка продолжил:
        - Тогда закрой глаза и дай мне руку.
        Саша повиновался.
        - Хорошо, а теперь постарайся ни о чём не думать, просто расслабься.
        Он сидел с закрытыми глазами и старался делать всё, как ему сказали. От дедушки исходили волны спокойствия, его рука была тёплой, и казалось, что не он держал Сашу, а Саша держал его. Сначала ничего не происходило… Но потом постепенно приходило понимание, что он может намного больше, чем раньше. Его вторая, бестелесная половина отделилась от тела, пытаясь делать самостоятельные, неловкие шаги. Выйдя примерно в центр комнаты, он обернулся, его тело продолжало сидеть на диване рядом с дедушкой. Всё вокруг преобразилось. У предметов появились особые цвета и оттенки. Правда, особого разнообразия не существовало - тёмно-серая мебель, ярко-синяя электропроводка. Фигура дедушки просто пульсировала насыщенным голубым… Страх, как ни странно отсутствовал, казалось, что так и должно всё быть. Ощущение легкости пьянило, захотелось увидеть других обитателей дома, просто прогуляться. Голос дедушки донесся как бы издалека:
        - Не увлекайся, у тебя другая цель, ты должен вернуться обратно и сосредоточиться.
        Саша нехотя повиновался, его вторая половина соединилась с телом. Попытка сосредоточиться сразу же увенчалась успехом. Ещё бы! Ему казалось, что он может всё! Что-то происходило вокруг… Воздух постепенно становился тяжелым и вязким. Он обволакивал сознание, проникал в самые потаённые его уголки. Как-то сразу стало неуютно, страшно, сознание заметалось. Паническое состояние развеял дедушкин голос, который, казалось, уже находился внутри головы:
        - Не бойся, всё нормально, уже почти всё закончилось…
        И тут Саня как будто вынырнул из воды, но он находился не в комнате рядом со стариком, нет, дедушка присутствовал, конечно, только он уже стоял немного поодаль и был чем-то напряженно занят. Парень очутился в огромном потрясающей красоты зале с высокими потолками и белоснежными колоннами. Дедушка был одет в какой-то странный тёмный балахон из плотной ткани, его лицо нисколько не изменилось, только заметно напряглось. Глаза закрыты, губы шевелились, но голоса не слышно, руки лежали на каком-то стеклянном камне небольших размеров.
        Всё это юноша разглядел краем глаза, так как сам он находился у кого-то на руках. Он обратил внимание, что был, завернут в какую-то приятную и мягкую ткань, и что над ним склонилось лицо очень красивой женщины с тёмно-голубыми глазами полными слёз. Она нежно баюкала его и что-то успокаивающе напевала. Сердце беспокойно забилось, он почувствовал - это была его мама! Мама, которую он так долго ждал, и вот она, наконец, с ним, пришла за ним. Он порывался сказать ей это, но у него ничего не выходило. Мама плакала и целовала его, её слёзы текли на его щёки и лоб, он даже почувствовал слабое биение её сердца. Потом над ним наклонилось ещё одно лицо, Саше казалось, что он уже видел его и не один раз. Ах, да конечно! Много раз он видел эти черты в отражении зеркала. Это было его лицо, но только повзрослевшее, возмужавшее. Прямой нос, тёмно-синие глаза, прямые скулы, благородный лоб, тёмные волосы местами уже взятые сединой - всё говорило о том, что это сильный, гордый, волевой человек. Отец! Это был его отец! В глазах мужчины читалась печаль и нежность. Саше хотелось кричать, но всё, на что он был
способен, так это на тихие, еле слышимые стоны. Отец поцеловал его в лоб и тихо, на языке, который он уже слышал в столовой, сказал:
        - Вернись, сын мой, ты нужен своему народу, обязательно вернись!
        Сейчас юноша всем сердцем желал исполнить просьбу своего отца, но почему-то его вдруг передали в другие руки. Краем глаза он заметил ровный строй каких-то воинов в доспехах с мечами и копьями. От строя отделились трое воинов и направились к тому месту, где находился Саша. В их лицах ему показалось что-то знакомое, но что… ? Фигуры отца и матери постепенно удалялись, глаза мамы, полные слёз прощались с ним. Хотелось кричать, вырваться из чьих-то рук, снова оказаться рядом с ними, но все усилия были тщетны…
        Что-то снова произошло с воздухом, всё как будто попало в прозрачное желе, дышать становилось тяжелее и тяжелее. Ничего не видно и не слышно, темнота бездонная и бесконечная…
        Глава 5
        Принц Меленвиля
        Весёлый солнечный луч прокрался, через открытое окно внутрь комнаты, разбавив своим присутствием бледно-серые краски, оставшиеся после ночи. Он весело скакал и веселился, пророча своим чудесным танцем тёплую весеннюю погоду.
        Саня с трудом открыл глаза. Он лежал на кровати в своей комнате. В окне уже давно шёл новый день: весело заливались птицы, где-то далеко мычала корова и лаяли собаки. Он попытался встать, но тяжесть в голове снова опрокинула на подушку.
        - Лежи, не вставай, ты ещё слаб, - рядом на стуле сидел дедушка.
        - Что это было? - собственный голос показался юноше каким-то сухим и безжизненным.
        - Прости, что мне пришлось прибегнуть к этому способу, но по-другому, ты мне вряд ли бы поверил. Вчерашнее видение было твоим прошлым.
        - Там вчера… это… мои родители, правда? - ему было сложно говорить.
        - Да, мой мальчик, это были они. Король Родэрик Второй и его королева Элеонора - твои отец и мать и наши повелители.
        Саша вместо закономерного удивления принял эту новость спокойно. Даже можно сказать, что он в глубине души знал об этом. Почему? Ответа не было. Может, загадочный вчерашний сеанс разбудил какую-то часть сознания в нём, а может, имелись другие причины, этого он не знал. Это знание уже являлось частью его самого.
        - Они живы? - с надеждой в голосе спросил он у дедушки.
        - Мы не знаем. Когда мы покидали тот мир, твои отец и мать были живы.
        Дедушка опустил глаза, было заметно, что ему очень тяжело дались эти слова.
        - Я думаю, что сегодня ты мне всё расскажешь, - решительно сказал Саша.
        - Конечно, только сначала ты передохнёшь. На вот, выпей, - он протянул чашку с какой-то жидкостью, цветом похожей на чай, - не очень вкусно, но быстро восстановит твои силы, и головная боль пройдёт.
        Отвар действительно был горький, но почти сразу пришло чувство легкости, головная боль отступила, и даже та слабость, с которой он проснулся, постепенно сменялась приливом бодрости.
        - Ого, вот так чай! - восхитился он, - я думаю, что только очень сильным обезболивающим можно достигнуть такого скорого результата.
        - Я смотрю, ты времени не терял, кое-что ты уже усвоил, просиживая дни напролёт в библиотеке, - довольно усмехнулся дедушка.
        - Если это твой рецепт, то любая фармацевтическая компания заплатила бы тебе неплохие деньги за него.
        - Это не совсем мой рецепт, но твой совет я приму к сведению, - улыбаясь, произнес старик.
        - Ты не мой дедушка? - вдруг неожиданно спросил Саша.
        - Увы, - старик отрицательно покачал головой, казалось, Сашин вопрос не застал его врасплох, - но я воспитывал твоего отца, как моего собственного сына. Моё имя Альдор Кронт. Вот уже двести лет я являюсь придворным магом великой династии Вилаваров, которая несколько тысячелетий правит Меленвилем - государством людей. Нынешним королём Меленвиля является твой отец, а ты, Ксандр - единственный наследный принц этого государства.
        У Саши был достаточно глупый вид. Он машинально огляделся, а вдруг - розыгрыш. Его действия не остались без внимания псевдодедушки, и он сказал:
        - Теперь ты понимаешь, насколько было важно разбудить твою память?
        - Так вот что там было!
        - Всё, что когда-то видел человек в своей жизни, откладывается у него в памяти. Но всего, естественно, вспомнить невозможно, потому что основная, так называемая пользовательская, память у человека ничтожно мала. Вот для этого был разработан определенный способ извлечения тех фрагментов памяти из глубины подсознания, которые человек увидел когда-то, но вспомнить уже не может. В твоём случае это было легко, ведь прошло всего каких-то четырнадцать лет.
        - Мои отец и мать… Почему они не с нами? - затаив дыхание спросил юноша.
        - Они остались там, в том мире, который ты видел вчера, - Альдор опустил глаза.
        Казалось невероятным, но Саша уже знал название того мира, что-то внутри него подсказывало ему.
        - Дорн? Правильно?
        Альдор поднял удивлённые глаза.
        - Вижу, что всё-таки кое-что всплыло из твоей памяти. Это значительно упростит мне задачу.
        Он продолжил:
        - Мир Дорна параллелен этому миру. Скажу даже больше, наши миры достаточно взаимосвязаны. Просто, мне кажется, что эта связь прервалась уже очень давно. В отличие от Земли, Дорн мало изучен. Если здесь всё прогрессирует со скоростью света, то развитие Дорна можно сравнить с развитием глухого средневековья этого мира. А некоторые земли и того ниже. Хотя, кто знает что лучше?
        География, как наука, в полнейшем упадке. Наши знания в этой области основываются на маршрутах, проложенных купеческими караванами. И всё, что нам известно о нашей земле, так это несколько сухих страниц землеописания, составленных несколько сотен лет назад одним магом-путешественником Арвейном. Этот труд так и называется «Арвейнские заметки».
        Заслуга Арвейна, также заключается в том, что он, побывав во многих местах нашего мира, составил более или менее сносную историческую справку, основанную на легендах, рассказанных ему эльфами и энанами - древнейшими расами Дорна.
        Так вот, согласно этому научному труду, давным-давно, когда мир был ещё совсем юн, земли были населены существами, знание о которых не дошло до наших дней. Лишь некоторые древние полуразрушенные храмы в Безымянных землях, на которые наталкивались немногочисленные патрульные отряды из Сумеречной крепости, хранили в себе непонятные следы былой цивилизации.
        Никто не знает, когда и куда ушли Древние. Также неизвестны причины их исчезновения. Известно только то, что когда в этот мир пришли эльфы, Дорн был девственен, или, по крайней мере, материк, на котором и расположен собственно Меленвиль.
        Эльфы, некогда могущественная и миролюбивая раса, постепенно заселила большую часть нашего мира, вернее сказать материка, вслед за ними пришли энаны - сильный низкорослый народ. Эльфы и энаны жили в мире. Если первые были искусны в разного рода природной магии, то вторые - являлись основателями ремесел. Эпоха эльфов и энанов названа Золотой эпохой, так как, то, чего достигли эти две расы в те времена, больше никогда не повторилось. Маги и мастера из поколения в поколения постоянно совершенствовались.
        Венцом этого совершенства, как они тогда считали, стало совместное творение двух великих народов - Эзэльморд - Золотые Врата. Эзэльморд, являющийся величайшим творением мастерства и магии, когда-либо созданным в этом мире, был ещё и мощнейшим порталом - проходом в другие, параллельные миры. Для чего нужны эти Врата? Предполагали ли тогда создатели Эзэльморда, какие будут последствия их активации? Уже никто не ответит на эти вопросы. Хотя кое-какие догадки у меня есть.
        На открытии Врат находился весь цвет общества этих великих рас. Когда десять великих эльфийских магов начали обряд, вроде бы всё шло нормально, но потом что-то произошло. Наверное, какой-нибудь просчет в вычислениях, а может, ещё что-то… Сейчас уже об этом можно только догадываться.
        Из десяти Великих магов, начавших обряд, выжили только двое, но Эзэльморд был открыт. Сначала ничего не происходило, но потом из портала вышли ужасные кровожадные твари, их было много, очень много… Бесчисленные полчища хлынули нескончаемым потоком…
        Маг замолчал, глядя задумчиво в открытое окно. Саша сидел, боясь пошевелиться, что-то в этой легенде завораживало, интриговало… Альдор очнулся от задумчивости и продолжил уже ровным и спокойным голосом:
        - Эзэльморд создавался в пустынном месте, далеко от всех поселений с расчётом на то, чтобы построить вокруг него большой город, в котором бы жили обе расы. Поэтому в столицах ещё не знали о катастрофе. И, когда в ближайшем городе энанов Трумсдальме появилась жалкая кучка израненных и изнеможенных эльфов и энанов, никто сначала не узнал в них двоих великих эльфийских магов и младшего, единственного выжившего сына подгорного короля, Тобольда. Так началась Чёрная эпоха мира Дорна.
        Именно с Чёрной эпохой связано появление людей в этом мире. Откуда они пришли? История умалчивает. Одни утверждают, что люди пришли через Эзэльморд, другие - что приплыли из-за Холодного моря. Кто прав - неизвестно.
        Тем временем твари расползались по землям Дорна, они шли постоянным потоком, в поисках свежей пищи и крови. Города эльфов и энанов гибли один за другим. Кровожадные орды вырезали под корень деревни энанов и лесные поселения эльфов.
        За сто с лишним лет кровопролитных войн от некогда былого величия двух рас не осталось и следа. И как ни странно, потоки тварей получилось постепенно остановить.
        Произошло это памятное событие во времена правления Эльфийского князя Альва и унаследовавшего власть после смерти своего отца короля энанов Тобольда.
        Объединенная сорокатысячная армия Светлых рас дала решающий бой Тёмным ордам. Местом этого великого сражения был выбран Марагарский перевал, последний рубеж светлых союзных рас. Это первое сражение, в котором участвовали и люди, их было всего три тысячи, но они пришли на помощь объединенным армиям, тем самым, вписав себя в анналы истории. Вёл их твой далёкий предок Рианн, будущий основатель великой династии Вилаваров, первый Одарённый.
        В том ужасном сражении погибли многие, но выжившие выстояли, и им удалось отбросить Тёмных за большую реку. Впоследствии эта река была названа Чёрным потоком из-за цвета крови погибших в ней тварей. В этой битве погибло почти всё войско людей, король Рианн выжил, хотя был сильно ранен, потому как, всегда находился в гуще схватки. Его израненное тело нашли под многочисленными трупами врагов и его же воинов. Если бы не эльфийские целители, он бы умер от ран.
        Из сорока тысяч союзного войска уцелело почти пятнадцать тысяч. В последствии от ран умерло еще около тысячи, даже эльфы ничего не смогли сделать. Но всё-таки это была победа! Первая после многих лет ужаса и поражений.
        После памятной битвы прошло почти сорок лет. Сорок лет мира. За эти годы на Марагарском перевале общим усилием трёх народов была возведена Великая Сумеречная крепость, неприступная твердыня-защитница единственного прохода через Ралдийский хребет. Объединённый гарнизон эльфов, энанов и людей в тысячу воинов пока успешно удерживал перевал. Но все понимали, что это временно, и что новые набеги не за горами.
        В ту пору, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию в столице трёх рас Меленвиле, созвали совет, на котором присутствовали все вельможи эльфов, энанов и людей, раса которых значительно разрослась за эти сорок лет. Уже сейчас король Рианн мог выставить пятнадцать тысяч хорошо обученных воинов. Совет возглавляли правители Светлых рас: король энанов Тобольд, эльфийский князь Альв и король людей Рианн, а также два Великих мага эльфов, открывших когда-то проклятый Эзэльморд.
        После долгих споров и пререканий, совет постановил выступить объединённой армией в пятьдесят тысяч воинов, чтобы попытаться уничтожить или хотя бы закрыть Золотые Врата, принесшие так много несчастий.
        Поход возглавили короли Тобольд и Рианн. С войском пошли также десять магов, на двоих из них возлагались многие надежды.
        О том, что произошло там, за Чёрным потоком, в Безымянных землях, история умалчивает. Известно только то, что из пятидесяти тысяч отборных воинов вернулись двести поседевших стариков. Король Рианн, снова выживший, скупо поведал, что Эзэльморд закрыт и что миру больше ничего не угрожает, что также подтвердил единственный выживший маг. В походе погиб король энанов Тобольд. Его тело несли на носилках ближайшие воины, или скорее то, что от него осталось. Останки короля энанов были погребены с почестями в недрах Стальных гор.
        Выживший король Рианн с остатками своей армии вернулся в свою вотчину город Свиэльм, тогдашнюю столицу людей.
        Неизвестно откуда, может, вследствие того злосчастного похода, у Рианна открылся Дар. Проявлялся сей Дар в чрезвычайно мудром правлении твоего предка. Странность существовала во всем: в манере правления - королем использовались необычные доселе приемы управления государством, в манере вести переговоры с другими расами - правитель людей показал себя очень талантливым политиком, и еще много разных примеров можно привести характеризующих его ум и мудрость. Во времена его правления королевство людей необычайно окрепло: были построены школы для детей, где преподавали специально приглашенные наставники из энанов и эльфов. Чего до этого никто не практиковал. Также в каждом городе и поселении возводились лечебницы, храмы, дома и дороги.
        Король Рианн сделал очень много для своего народа. Он ушел из жизни, прожив почти сто сорок лет, оставив после себя своему наследнику Рианну Второму процветающее государство.
        Что было в крови королей? Неизвестно. Но Рианн Второй с рождения тоже получил Дар, который проявился у него чуть позднее, когда он взял первый раз в руки лук. Он войдет в историю династии, как Рианн Второй Зоркий. Позднее к нему придет Дар его отца. Начиная с Рианна Мудрого, кровь королей давала своим обладателям Дар с рождения. Уже с годами, приходил и отцовский Дар. Как правило, это происходило по-разному, в очередной день рождения или в момент угрозы. Так, например, твоему предку королю Митэру, не очень симпатичному, скажу я тебе откровенно, Дар красоты пришел в тот момент, когда он упал с лошади на охоте. И это уже был третий его Дар по счёту.
        «Рекорд» в Династии поставил, если говорить языком Земли, - Альдор улыбнулся и продолжил, - твой прадед Король Родэрик Первый Великолепный. Он имел четыре Дара, и два из них он скрывал почти до самой смерти. Это были поистине прекрасные Дары. Один из них позволял твоему прадеду распознавать ложь в разговорах, а другой - прекрасный слух. Он мог слышать, если хотел, находясь в своей опочивальне, о чем переговариваются стражники ночной варты на крепостных стенах. Вот так вот.
        Альдор откинулся на спинку стула, и, потерев подбородок, задумчиво произнес:
        - Вот только я никак не могу почувствовать, что же досталось тебе, мой мальчик. Может быть, он ещё проявится потом?
        - Нет, не проявится, - Саня лукаво улыбался. Альдор удивлённо поглядел на юношу, и воскликнул:
        - Ах ты, маленький хитрец! Он у тебя уже проявился, и по твоей весёлой мине я могу заключить, что ты им уже давно пользуешься. Не правда ли?
        - Да, вы абсолютно правы, Альдор.
        - Ну и в чём же он заключается?
        - А разве вы еще не догадались?
        Маг на мгновение задумался. И тут его осенило. Он даже хлопнул себя по лбу:
        - Ну, конечно же, ах я старый растяпа. Я же ведь уже битых два часа говорю с тобой на мелениэльском!
        Саня, давясь смехом, откинулся на подушку, через мгновение к его смеху присоединился и Альдор. Отсмеявшись, вытирая от слёз глаза, старик спросил:
        - Как же ты умудрялся скрывать его?
        - Я весь в своего прадеда.
        Они снова рассмеялись.
        - Очень полезный Дар. Туда, куда нам предстоит уйти, он будет очень кстати.
        - Не понял, а куда это мы должны идти? - удивился Саша.
        - У нас в запасе есть около двух лет, чтобы вернуться домой, - смотря прямо в глаза юноше, произнес Альдор. - Законный наследник Меленвиля должен вернуться.
        - Но это как-то неожиданно, тем более, нам ведь и здесь хорошо, правда? - Сашины щеки горели от стыда, но ему было действительно страшно. Одно дело, когда ты слушаешь красивую сказку, сидя у себя под одеялом в веке мобильных телефонов и современной сантехники. И совсем другое - когда ты шастаешь непонятно в какой антисанитарной среде, где, то расстояние, что ты проезжаешь на автобусе за час, нужно ехать три или четыре дня. Такие перспективы Трофимову не улыбались. Но было одно «но», и это «но» он не мог уже в себе самом изменить. Там, в неизвестном мире, открывались бескрайние просторы приключений и загадок. Столько неизведанного и опасного! И это уже не в сад залезть, охраняемый пьяным сторожем.
        По всей видимости, все эти переживания отразились на его лице. Альдор спросил:
        - Ты помнишь, что сказал тебе твой отец перед тем, как мы ушли? Не забывай, кто ты на самом деле.
        - Что же случилось тогда? Почему они не с нами.
        - Позволь мне закончить, уже недолго осталось. После того, как энаны похоронили короля Тобольда, произошло несколько событий, в корне изменивших ход дальнейшей истории Дорна.
        Первым, и думаю, причинным событием, был раскол в среде эльфов, инициатором, которого стал эльфийский князь Альв. Изнурительные войны, принесшие так много потерь всем расам, сильно ударили по численности эльфов, энанов и людей. Если энаны и люди нормально справлялись с восполнением оных, то у эльфов с этим существовали серьёзные проблемы. Их раса находилась на грани вымирания. Князь Альв предложил выход - разрешить смешанные браки. Это, по его мнению, спасло бы эльфийское государство от вымирания. И чтобы всем показать пример, взял себе в жены очень знатную женщину из человеческого рода. Большая часть эльфов воспротивилось такому решению проблемы, доказывая, что, смешавшись с людьми и энанами, эльфы исчезнут. Главы самых влиятельных эльфийских ветвей решили свергнуть своего помешавшегося правителя.
        Так произошло следующее событие, изменившее все расстановки политических фигур мира Дорна.
        Случилось это на берегу озера, у подножия Стальных гор. Впервые в истории нашего мира в бою сошлись две эльфийские армии. Бой отличался беспощадностью и жестокостью, эльф резал эльфа, земля и небо буквально светились от всплесков Силы используемой магами. Потери оказались огромными для этой вымирающей расы. После сражения остатки отрядов мятежников переправились через озеро, позднее названное озером Слёз, и растворились в Лиртийских лесах. С тех пор об эльфах стали забывать, и после нескольких сотен лет они являлись скорее персонажами сказок, чем реальным народом.
        У князя Альва родился первый сын-полукровка, он не сильно еще отличался от чистых эльфов, но всё-таки начало конца расы было положено - зарождался новый народ. Народ Альвов - народ полукровок, названных в честь их первого князя.
        Эта раса впитала в себя много от людей, энанов и эльфов. По прошествии тысячи лет, альвы переродились в отдельную самостоятельную расу и благодаря вливанию свежей крови, они не имели проблем с рождаемостью.
        Политическая карта Дорна изменилась, появились новые молодые расы: альвы, нархи, ралды. После того, как закрыли Эзэльморд, в среде Темных появились доминирующие группы особей, которые за последнее тысячелетие сформировались в довольно таки разумные и многочисленные расы: дуэнды, раггхи, горрды.
        Как это не прискорбно осознавать, за раздел территорий между самыми многочисленными Светлыми расами альвами и людьми прогремело ряд кровопролитных войн, после которых люди вышли победителями не без помощи энанов, взявших их сторону. Таким образом, вся территория Меленвиля перешла под контроль людей.
        Согласно пакту о «Перемирии», заключенному между людьми, альвами и энанами, Стальные горы полностью переходили во владения подгорного народа, территории, западнее меленвильских, отдавались в вотчину альвов, позднее названной Альвийским лесом, ну, а остальную территорию, пять больших городов и Сумеречную крепость - на правах победителя люди оставляли себе.
        Последующие пятьсот лет вошли в историю под названием Пятивечье. Больше в этот период масштабных межрасовых войн не происходило, мелкие локальные конфликты не в счет. Государства получили возможность развиваться спокойно. Единственной проблемой оставался Марагарский перевал, постоянно штурмуемый ордами раггхов. Но на их пути стояла легендарная Сумеречная крепость с её гарнизоном в две тысячи мечей… Вот и подходит мой рассказ к концу.
        Корону Вилаваров твой отец надел в семнадцатилетнем возрасте, потому как твой дедушка Роланд Четвертый скончался при загадочных обстоятельствах. Увы, но даже я не смог распознать причину его кончины. Ему было всего сорок семь лет.
        Твой отец для его юного возраста был справедливым и мудрым правителем. Благодаря врождённому Дару искусного мечника, он снискал уважение и преданность армии. К двадцати годам он взял в жёны твою мать. И через год появился ты, Ксандр. А потом пришли раггхи и горрды…
        Набег явился полной неожиданностью. Во дворец прискакал полуживой гонец с известием о том, что Сумеречная крепость пала, и что орды раггхов истребляя на своём пути всё живое, на подступах к столице. Несчастный умер на руках у своего правителя. Родэрик попытался организовать оборону, но все усилия оказались тщетными. Твари шли сплошным потоком, уничтожая всё на своем пути. На следующий день орды Эзэльморда стояли у стен Меленвиля, там мы первый раз увидели Безликих. Эти создания руководили набегом. С их магической поддержкой раггхи и горрды вошли в город, я даже видел отряды скальных дуэндов. Много моих коллег погибло, защищая город. Эти твари были сильны! Очень сильны! В считанные часы город был заполнен кровожадными монстрами. Меленвиль захлебнулся в боли и крови. Король с оставшимися в живых подданными укрылся в Жемчужном дворце, последнем оплоте расы людей. Наверное, единственные, кто нанёс существенные потери врагу, были марагарцы - личная гвардия короля. Но и они не продержались долго.
        Ну, а дальше ты всё видел: жалкая кучка воинов храбрецов, король и королева, и уходящий бессильный придворный маг, и три воина, уносящие надежду Меленвиля… .
        Альдор сидел, опустив голову на грудь. Он даже как-то осунулся и постарел за эти несколько часов. Саша продолжал сидеть у себя на кровати, на его глазах блестели слёзы.
        - Значит, у них не было шансов, - его голос дрожал.
        - Скорее всего, нет, мой мальчик, скорее всего, нет, - маг сокрушенно качал головой. После короткой паузы он продолжил:
        - За нами в портал вошли Безликие, которые преследовали нас уже в этом мире. Они шли по следу моей ауры, который подобно светящейся лампочке в тёмной комнате был легко различим в этом абсолютно немагическом мире. Чтобы не подвергать опасности, нам пришлось оставить тебя в детском приюте, а самим уводить преследователей за собой. У меня ушло много времени на то чтобы научиться маскировать свой след. Нужно сказать, что это было не просто.
        Саша не стал расспрашивать, как им удалось пристроить его в интернат. Судя по тому, как легко его отпустили из интерната, без обычных проволочек и проблем, обычно затягивающихся на месяц и более, придворному магу не составило труда это сделать.
        Да и этот поход в прошлое, и бестелесное гуляние по комнате говорили о многом.
        Следующий вопрос юноша произнёс уже твёрдым и уверенным голосом, заслужив тем самым пристальный взгляд мага:
        - Когда мы уходим?
        Глава 6
        Тяжело в учении…
        Весенний, ещё колкий и холодный, дождь лил вот уже целую неделю. И только, сжалившись над всем поднебесным, посчитав, что на этот раз хватит, прекратился в середине субботнего дня.
        Показавшееся из-за туч солнце готовилось уйти в свои небесные чертоги. Оно приятно отдавало свое последнее тепло этому почти закончившемуся дню. Сразу стало теплее. Было уже шесть часов вечера, но после дождя, как это всегда бывает, ненадолго рассвело. И мелкие капельки на деревьях, траве и кустах переливались самоцветными красками в солнечных прощальных лучах. Кое-где с покачивающихся высоких стволов сосен всё ещё падали последние, не долетевшие до земли дождевые посланцы.
        Саша сидел у костра напротив Андрея. За их спинами высились, построенные из веток и листьев небольшие «экраны» для сохранения тепла, уходящего от разложенного огня. Экраны были сделаны по предложению Сани. Ещё в интернате они с ребятами, ходя в походы, ставили такие «ловушки для огня». Тепло в такой ловушке достаточно долго задерживалось, приятно обволакивая и согревая сидящего.
        Крис, а именно таким было дорнийское имя Андрея, одобрил идею парня, тем более, что такие приспособления ему тоже были знакомы.
        Смотря на пляшущие языки пламени в костре, юноша снова мысленно возвращался к событиям двухлетней давности. После разговора с Альдором что-то изменилось внутри него. Он уже не чувствовал себя одиноким, как раньше - он знал о своей семье всё. У него была цель. Цель - вернуться домой и тем самым сдержать слово, данное отцу в своем сердце…
        После разговора, изрядно проголодавшись, они с магом спустились вниз, в каминный зал. Там их уже ждали трое воинов. Именно, это были воины. Мечи, доспехи, ножи, шлемы… Глядя на них, глаза разбегались. Саша с трудом узнал в этих грозных средневековых статуях Владимира, Сергея и Андрея. Заметив его и Альдора, они встали на одно колено и склонили головы.
        Смущённый юноша растерянно посмотрел на старика. Он не знал, что ему делать. Перед ним первый раз «взрослые дядьки» становились на колени, да что там «дядьки» - он вообще первый раз видел, что кто-то перед кем-то становится на колени, не считая телефильмов про свадьбы и царей. Альдор пришел ему на помощь, позволив воинам подняться.
        - Принц Ксандр, позвольте представить вам Гарда, сотника варгов короля.
        Владимир, а это был он, вышел вперед на один шаг. Он снял округлый, похожий на барбют, шлем с головы и, склонив голову, произнёс приветствие:
        - Мой принц!
        На воине поверх хауберка была одета броня, прикрывающая ноги почти до колен. Разрезы по бокам и впереди говорили о том, что в этой броне воин мог чувствовать себя комфортно, как в пешем бою, так и верхом. Рукава чуть выше локтей. На предплечьях надеты наручи. На руках кольчужные перчатки. Ниже колен поножи. Из-за плечей выглядывали рукояти двух мечей с небольшими гардами. Саша увлекался исторической литературой и сейчас прямо перед ним стояли средневековые воины во всей своей красе, словно сошедшие с красочной картинки!
        На груди воина висел медальон с изображением воющего волка. Из разговора с Альдором он знал, что варгами называли одно из элитных подразделений королевской гвардии - одно из трёх подразделений «Марагарской сотни». Символом этого подразделения являлся Варг - древний гигантский волк, вымерший ещё во времена Чёрной эпохи Дорна.
        За ним стоял Сергей, являющийся точной копией Гарда, только на его медальоне красовался искусно выгравированный сидящий волчонок. Тогда Саня еще подумал, каким нужно быть воином, чтобы заслужить такого «волчонка». Мирлон, настоящее имя Сергея, стоял расслабленно, но его кажущаяся раскованность, наверное, стоила многим его врагам жизни.
        Андрей стоял сзади немного правее Гарда и Мирлона, в отличие от варгов, на нём была лёгкая стеганная куртка серого цвета. Его барбют, закрывающий почти всю голову имел небольшой т-образный вырез на уровне лица. Искусная гравировка покрывала всю поверхность шлема, изображая скалящуюся хищную кошку. С двух сторон на шлеме крепились две кисточки, очень напоминающие уши рыси. За спиной висел красивый резной лук с натянутой тетивой, а на поясе покоился короткий меч, отдалённо похожий на римский меч гладиус…
        Сидели молча, смотря на огонь. Вот уже месяц, как Крис и Саша жили в лесу на территории местного лесничества. Альдор каким-то образом доставал лицензии на такие вот походы, и местные егерь и лесничий закрывали глаза на чудачества богатенького старикана, который, по их мнению, бесился с жиру, приучая своего малолетнего внука к спартанским условиям. Правда, их мнения и симпатии изменились, когда Крис в один из таких походов погонял по лесу, имея из оружия только лук, банду залётных браконьеров.
        Тогда заядлый книжник Саша не совсем понимал, зачем нужно было уходить в лес на несколько недель, питаясь при этом только тем, что приносила охота в лесу и рыбалка в ближайшей реке. Мокнуть под осенними дождями, замерзать от зимних холодов и спать при этом практически под открытым небом… Но постепенно он втянулся в этот «экстрим» и со временем даже полюбил такую жизнь. А уже после двух лет он не мог представить себя без таких вот походов. Сейчас он с улыбкой вспоминал, как в один из первых таких походов, видя негодование Саши, Крис сказал:
        - Этот поход, мой принц, всего лишь приятная воскресная прогулка по сравнению с тем, что довелось мне увидеть во время патрулирования в лесах Безымянных земель. И то семейство диких кабанов, так напугавшее тебя, всего лишь «милые свинки». Видел бы ты хррага - вепря из Ледяного леса, доставленного в подарок твоему отцу нортийцами. То, чему я пытаюсь тебя научить в этом месте, может быть, однажды, спасёт тебе жизнь, Ксандр.
        И принц учился…
        Вначале практически ничего не получалось: по лесу он шел, как стадо слонов на водопой, при разделывании дичи почти всегда его тошнило, о стрельбе из лука, искусство владения которым познаётся с самого детства и честно говоря, не всем дано, даже говорить нечего.
        Невольно вспомнился первый день… В тот день Крис познакомил Сашу с его будущим боевым товарищем. Внизу по соседству с кухней располагался небольшой зальчик, ранее использованный бывшими хозяевами, как подсобное помещение. Наставники Саши переоборудовали это помещение под небольшую оружейную комнату, с небольшим столом, парой стульев и множеством разнообразных полочек и шкафчиков. Здесь так же висела небольшая школьная доска зелёного цвета. Саша тут же мысленно окрестил это помещение «классом».
        Он сидел тогда за столом и внимательно смотрел, как Крис чертил на доске разнообразные схемы по устройству лука. Ученику очень нравился первый урок! Ведь он находился тогда в привычной для него среде: книги, схемы, графики! Если бы он только знал, насколько будет болезненным переход от теории к практике…
        - Дорн по сравнению с Землёй очень беден на разновидности стрелкового оружия. В нашем мире из-за мелких войн вооружение практически не совершенствовалось. Можно сказать, слава Творцу! - говорил Крис. - Я за четырнадцать лет очень многое изучил в этом мире касаемо моего любимого оружия. Так вот, человечество Земли до появления огнестрельного оружия, можно сказать, «родило» два вида луков: простой и составной, да несколько видов арбалетов. Если говорить о Дорне, то у нас есть только два вида: простой и эльфийский.
        - Эльфийский? - переспросил Саша.
        - Да, эльфийский, - подтвердил Крис.
        - Что же это за лук? - заинтересованно спросил он.
        - Честно говоря, об этих луках ходит много легенд и не все правдивы. Мой сотник рассказывал нам, что эльфы их специально выращивали, но это всего лишь слухи и сказки. Альвы же секретов не сохранили, насколько я знаю, они пользуются обычными луками, правда, намного лучшими, чем людские. Что касается земных, если вкратце, то простые луки делались из цельного куска дерева, а составные или композитные - имели несколько составляющих: дерево, жилы и рога животных, кости, железные вставки. Производство луков требует много времени и что самое главное - мастерства. На изготовление сложного композитного лука уходило от одного года до пяти лет, правда, такие луки были очень дороги. Но не думай, что другие виды луков хуже или скажем лучше. Нет. Просто на их появление повлияло множество исторических, политических и экономических факторов. Но сейчас не об этом. Сегодня мы остановимся на обычном простом луке его боевых качествах и характеристиках. Итак начнём… Это нижнее плечо, а это верхнее, посредине рукоять, на концах плечей прорези. Внешняя сторона плечей называется спинкой. При натяжении тетивы плечи
выполняют, скажем, так двойное действие: растягивающее и сжимающее напряжение…
        Крис рассказывал, показывал, объяснял. Саша, словно губка, впитывал в себя каждое слово и определение. После рассмотрения всех видов луков и стрел наступил тот долгожданный день, когда молодой человек переступил грань между теорией и практикой. Нужно сказать это были не самые приятные моменты…
        Первый тренировочный день прошел на заднем дворе дома. Там загодя были приготовлены ростовые мишени, сделанные из соломы и картона. Кстати, первые представления Саши о том, что мишени могли вешаться на стену или дерево являлись ошибочными. Как оказалось, каждая стрела в средние века была своеобразным произведением искусства. Мастера, делавшие стрелы были наравне уважаемы с мастерами создававшими луки. В стреле самым ценным без сомнения являлось древко. Для его изготовления первоначальная специально выдержанная, именно выдержанная, а не высушенная заготовка, проходила множество стадий, прежде чем стать настоящей стрелой. Конечно, наконечники стрел были не менее ценны. Поэтому-то и мишени на деревьях, стенах или заборах никогда не устанавливались, дабы избежать при попадании порчи оных.
        - Что не терпится попробовать себя в деле? - спросил, улыбаясь Крис у полного решимости Саши.
        - Угу, - закивал то в ответ.
        - Что же, для начала возьми мой лук и натяни. Если дотянешь хотя бы до середины бицепса левой руки, то продолжишь заниматься именно на нём.
        Приняв из рук наставника его прекрасное оружие, молодой человек попробовал сделать предложенное. Как он ни старался и не напрягался - ничего не получалось. Тетива словно каменная оставалась практически на одном месте.
        - Это потому, что твои мышцы никогда не сталкивались с такими специфическими нагрузками, - прокомментировал безрезультатные попытки своего ученика Крис. - Но не расстраивайся. Я, например, скажу тебе с полной уверенностью, что со мной произойдет то же самое. Если я привыкший к простому луку попытаюсь натянуть, к примеру, композитный лук мои успехи будут не больше твоих, мой принц. Кстати, поэтому-то арбалеты, а затем и огнестрельное оружие вытеснило этот прекрасный вид стрелкового оружия. Хорошие лучники являлись элитой во всех армиях. Вот держи.
        Крис достал из специального кожаного мешка, где хранились тренировочные стрелы и разнообразные аксессуары, лук и протянул его Саше.
        - Это так называемый олимпийский лук. Он лёгок, сделан из прочных материалов и прост в обучении…
        Прост, как же… За первые дни Саша сильно похудел. Постоянная боль в плечах, спине и руках от бесконечных тренировок с луком не давала спать по ночам, ноги постоянно ныли от перенапряжения. С каждым днем лук становился всё туже и туже. Мышцы уже не болели, казалось, болели кости. Левое предплечье, защищенное специальным щитком, превратилось в сплошной синяк от ударов тетивы. Указательный, средний и безымянный пальцы правой руки не разгибались от напряжения и боли. Стрелы летели во все стороны, кроме мишени, установленной в пятнадцати шагах на специально подготовленной мишени.
        Казалось, Крис над ним издевается, таская его по лесу после таких изнурительных тренировок. Он учил Сашу бесшумно передвигаться, не затронув ни одной веточки, учил часами сидеть, в засаде и на посту, не шелохнувшись. Пожалуй, это было любимое Санино упражнение, так он мог хоть немного передохнуть, а один раз он даже заснул. Проснулся он оттого, что к его горлу было приставлено что-то холодное и, кажется, очень острое, а его рот был закрыт чьей-то рукой. За его спиной сидел Крис. Он тихо, одними губами, но так что бы его услышал заснувший, прошептал:
        - Одно моё движение, и ты труп. Умирая под ножом, ты будешь чувствовать, как лезвие, перерезая горло, коснётся твоего шейного позвонка и со скрежетом выйдет наружу. Твоё тело будет лежать в этих кустах, и, умирая захлёбываясь своей кровью, ты ещё краем уха будешь слышать, как враг вырезает твоих спящих товарищей, которые доверили тебе свои жизни.
        После этого урока, за который впоследствии Саша будет благодарен Крису всю свою жизнь, он ни разу больше не позволил себе заснуть на посту.
        Тренировки продолжались. Его лицо осунулось, под глазами появились синяки, тело болело от напряжения и недосыпания, постоянная усталость, казалось, стала частью его самого.
        В один прекрасный солнечный день всё прекратилось. Произошло это во время очередной тренировки стрельбы из лука. Стрела, пущенная юношей, не долетев до пятнадцатиметровой отметки, вонзилась в землю. После чего, казалось, вылитый из железа, неутомимый Крис скомандовал отдых, который продлился целую неделю, самую счастливую неделю для его ученика.
        За эти семь дней он отсыпался, вставал, когда хотел, ел, сколько хотел, и даже жизнь в палатке казалась ему райской. Они часто засиживались по вечерам у костра, и учитель часами рассказывал ему о своей жизни.
        Отец Криса был охотником, как и его дед, прадед и вся его семья. И совершенно логично, что все его пятеро сыновей сызмальства приучались к жизни, которую вели все их предки. Выслеживание добычи, стрельба из лука, многочасовые сидения в засадах, разделывание дичи и многое - многое другое, что должен знать настоящий охотник, казалось, было у них в крови. Семья Криса жила в небольшой деревеньке в окрестностях Сумеречной крепости. Приграничные земли растили настоящих мужчин и воинов. Крис, будучи самым младшим сыном, достиг небывалых высот в стрельбе. Уже в семнадцать лет он победил в местных соревнованиях, устраиваемых каждый год тысячником Сумеречной твердыни. После чего его зачислили в сотню крепостных лучников. За два года во время многочисленных вылазок и патрулей по Безымянным землям он не раз еще отличился, чем и заслужил звание десятника. Так бы он и служил в гарнизоне крепости, пока не произошло событие, полностью изменившее всю его дальнейшую жизнь.
        В тот зимний день десяток двадцатилетнего Криса стоял в дозоре на западной стене. Время до смены тянулось очень медленно. Тишина и спокойствие убаюкивали. Первый раггх появился неожиданно, было даже удивительно видеть его на своём берегу. За ним, как взбесившаяся река, нескончаемым потоком потекла орда Тёмных. Они сходу ударили по воротам и полезли на стены, застав всех защитников врасплох. Запоздало затрубил рог, возвещая о нападении. Десяток Криса и еще четыре дюжины латников приняли первый удар на себя. Они стойко удерживали стену целый час, пока не подоспела подмога гарнизона. Набег был отбит. Тёмные нехотя, скуля и визжа, ушли, оставив под стенами груды тел своих соплеменников. Криса нашли на стене. Весь в своей и чужой крови он стоял на коленях, закрыв руками лицо. Он прощался со своим погибшим десятком. После этого случая к молодому десятнику пришло уважение товарищей по оружию. А в конце зимы в Сумеречную крепость прибыл человек, оказавшийся сотником королевских лучников, называемых среди народа крайвами - дикими котами за свою ловкость в бою. Он пробыл целую неделю в крепости,
присматриваясь и изучая что-то ведомое только ему. В последний день пребывания сотник крайвов подошел к Крису и сказал, что хочет видеть его в своей сотне, в столице.
        Так Крис стал крайвом, воином легендарного подразделения «Марагарской Сотни», чем, по сути, удостоил чести свой род и заставил первый и последний раз пустить скупую слезу своего сурового отца.
        Историю Марагарской сотни Саше рассказал Альдор. Её история началась в том легендарном сражении Светлых и Тёмных армий, произошедшая на Марагарском перевале. Свирепые горрды прорвали строй энанов и устремились на незащищенный правый фланг эльфийских полков, удерживающих раггхов слева. Атака горрдов могла бы обернуться катастрофой для всего войска, если бы на их пути не встал король Рианн со своими воинами. Сдержав ужасный удар прорвавшихся горрдов, он дал время для перегруппировки хирдов энанов. Тех, почти всех оставшихся на поле брани, смельчаков, так и назвали - Марагарской сотней. А позднее, выжившие в том аду воины составили основу королевской гвардии. За несколько тысячелетий этот отряд претерпел много реформ. Он был разделён на три подразделения: закованных в броню тяжелых пехотинцев гризли, вёртких обоеруких варгов и метких крайвов. В то время, как ощетинившиеся копьями и закрывшиеся ростовыми щитами гризли сдерживали натиск наступающих врагов, обоерукие варги, просачиваясь сквозь строй гризли, наносили ужасный урон нападавшим и под прикрытием смертоносных стрел диких котов возвращались
обратно за железный строй.
        Если крайвов и гризли выбирали из лучших воинов и охотников по всему королевству, то варгов воспитывали с детства в специальной школе при королевском дворце. Дело в том, что обоеруких воинов нужно было растить с самого детства по специальным методикам под присмотром лучших мастеров. А детей, имеющих способности сражаться двумя руками, было не так уж и много даже во всём Меленвиле. Если дикие коты, как лучники, были хороши, они всё же уступали альвам, в крови которых текла кровь легендарных эльфов. Что же касается тяжелой пехоты, то здесь у Стального хирда энанов не было конкурентов, и даже такие прекрасные бойцы, как гризли занимали почётное второе место. Исключением являлись варги. Их по праву называли лучшими мечникам Дорна. С самого детства воспитанные и обученные тайному бою двух клинков, варги не имели себе равных. А Король Родэрик, отец Ксандра, благодаря его дару мечника, был лучшим из варгов…

* * *
        Земля, покрытая многолетним ковром из сосновых иголок, отдавала прелой сыростью, которая всегда бывает после многодневного дождя. Крис подбрасывал дрова в уже почти догорающий костер. Тепло, скапливающееся в «экранах», приятно прогревало намокшую спину:
        - Знаешь, за это время ты неплохо освоился с луком. Два года - это не срок, конечно. Но всё-таки сто метров ты сможешь обстреливать без проблем.
        Саша только хмыкнул. Ещё бы… За два года «издевательств»… Сначала Крис со своим лесом, потом постоянные тренировки с варгами…
        - Ну-ну хмыкай, хмыкай. Потом ещё спасибо скажешь, - Санину реакцию Крис принял на свой счёт, отчасти он был прав.
        - А я уже говорю, просто ты не всегда слышишь, у меня просто сквозь зубы громко не получается.
        Крис засмеялся.
        - Кстати, Гард сказал мне, что два меча тебе давать рано, пока освоишься с ножами, - уже серьёзно заметил он.
        - Да, кинул мне два камешка, по одному каждой рукой, и кричит: лови!
        - Ну, а ты что?
        - А что я? Не поймал, конечно. Он потом бросал ещё пару раз, я словил их, но только по очереди.
        - Ну, а они что?
        - Что, что. Посмотрели на меня… Ещё покидали в меня камнями… Ну, а потом сказали, что, может быть, смогу пока до «третьего круга» дойти, но только с мечом и щитом.
        - До третьего круга, - задумчиво повторил Крис, а потом продолжил уверенным тоном: - Это неплохо. Есть варги, которые на третьем круге уже «волчат» получают, так что не всё потеряно.
        - Спасибо, подбодрил.
        - Всегда, пожалуйста. Кстати, о кругах… Завтра у нас волновой бой ножами, готовься.
        Вот так примерно каждый день Саша проводил то в лесу, то на тренировочной площадке. Если бы его увидели ребята из интерната, то, наверное, не узнали. За эти два года он окреп, немного подрос, постоянные физические нагрузки отразились на его мускулатуре. От книгочея и отличника Трофимова ни осталось и следа. Его походка была мягкой и пружинистой. Цепкий взгляд, обветренное лицо, множественные шрамы по всему телу делали юношу похожим на его учителей. В его неполных шестнадцать лет он метко поражал цели из лука на семидесятиметровом расстоянии. Бесшумно ходил по лесу, мог часами сидеть на одном месте в дозоре, читал следы. Метал ножи с любого положения; в волновом бою на ножах из пяти схваток выигрывал одну у Дикого кота. В бою со щитом и мечом дошел до третьего круга тайного боя варгов. Умел развести огонь под дождём, разделать добычу на охоте и что очень важно - приготовить её. Ездил верхом, а ещё Альдор не найдя в нем магических способностей, принялся с удвоенной силой обучать его истории, этикету, экономике, геральдике всех основных дворянских семей у каждой расы. И так ещё много чего того, что
нормальному шестнадцатилетнему мальчику двадцать первого века просто позарез необходимо было знать…
        Как потом объяснял маг, большинству своих успехов он обязан той древней крови, что течёт в его жилах…
        - Ну что, иди спать. Первая варта - моя, - уже привычно, распределив дозоры, сказал Крис, - завтра домой…
        Глава 7
        Подарки
        Саша лежал в ванной, до краёв наполненной водой. Какое это было блаженство после двухмесячного шатания по лесному местному хозяйству, сбросить провонявшую потом и дымом одежду, и окунуться в горячую чистую воду! Да-а, всё-таки будет не хватать цивилизации. Ведь в том мире придется забыть о телевизоре и интернете, без коих уже просто немыслимо существование нормального шестнадцатилетнего подростка. Интересно, чем там занимаются в свободное время? В средние века в Европе, например, самое популярное ток-шоу была казнь. Его даже передёрнуло. Часто думая о свалившихся на него переменах, он давал себе слово, что постарается улучшить жизнь людей Меленвиля. Но сначала нужно было туда попасть. Альдор объяснял, что для перехода в мир Дорна необходимо ждать благоприятного расположения планет. Примерный срок был назначен на весну. И, скорее всего, шестнадцатый день рождения принца уже праздновался бы на Дорне. Каждый раз, думая об этом, он сильно волновался.
        Юноша нехотя вылез из ванны. Нужно было торопиться - маг приготовил для него какой-то подарок. Второпях обтеревшись полотенцем, одевшись в свой любимый спортивный костюм, он выскочил из комнаты.
        В каминном зале его уже ждали. Альдор сидел в кресле около камина, о чём-то беседуя с Гардом. Мирлон и Крис играли в шахматы за журнальным столиком. Рядом с креслом старика стояла сумка средних размеров тёмно-зеленого защитного цвета.
        - Как это здесь говорят: с лёгким паром, мой принц - улыбаясь, произнес придворный маг, вошедшему Саше.
        - Спасибо, - поблагодарил его принц. Все воины встали со своих мест, приветствуя вошедшего.
        - Помнишь, я говорил, что у меня есть подарок для тебя? - хитро прищурившись спросил улыбающийся маг.
        - Да, - предвкушая будущую «раздачу слонов», стараясь сдерживать нетерпение, что, кстати у него не очень получалось, ответил юноша. Видя нетерпение своего воспитанника произнес маг:
        - Так вот мы посовещались тут с твоими учителями и решили, что, показав неплохие результаты в тренировках, ты имеешь право на него.
        - Я заинтригован! - вырвалось у принца.
        - Ну, тогда бери его, - с этими словами Альдор пододвинул сумку, стоявшую рядом с креслом, в сторону своего подопечного, - он твой. Недолго думая, тот подошел к сумке и открыл её.
        То, что было в заветной сумке, заставило биться сердце учащённей. Полный доспех варга, лежавший внутри отсвечивал матовым блеском от огня танцующего в камине. Руки сами потянулись к тёмной броне, собранной по типу виденной на Гарде в тот день. Если быть точным броня была похожа на броню варгов только длинной и формой. Перед глазами очарованного юноши предстала бригандина, собранная из стальных пластин в подвижный рисунок. Поразил молодого человека вес этого произведения искусства: при всей её внушительности - она казалась почти невесомой. Подкладка внутри брони выполненная из шелка темно-зеленого цвета, предотвращала сжатие оной во время боя или передвижения. Штаны и поддоспешник пошитые из плотного материала похожего на брезент, лежали на дне сумки рядом с высокими черными ботинками. Саня, посмотрев на Альдора просящим взглядом, спросил:
        - Можно?
        - Конечно, мой мальчик, - удовлетворённый его реакцией ответил улыбающийся маг.
        Спортивный костюм был сброшен в один миг, и уже Мирлон помогал дрожащему от волнения парню натягивать поддоспешник. Подойдя к зеркалу, он увидел в отражении молодого воина, очень похожего на тех Гарда и Мирлона, увиденных им в тот вечер в каминном зале. Броня не оттягивала плечи в отличие от тех, что ему давали для тренировок. А может, уже просто свыкся с тяжестью доспеха, снимаемого только в дни отдыха от занятий? Поножи плотно облегали ноги и стальные пластины, не мешали и не болтались при ходьбе. Мягкие ботинки не жали, и их толстая «тракторная» подошва в лесных условиях была бы очень кстати. В правом кармане сумки лежали перчатки, внешняя сторона которых была обтянута кольчужным плетением. А шершавый плотный материал внутренней стороны напоминал мелкую наждачную бумагу.
        - Это ещё не всё, - голос старого мага заставил оторваться принца от зеркала.
        - Теперь наша с Мирлоном очередь дарить подарки, ваше высочество, - с лёгким поклоном произнёс сотник Гард.
        Из-за кресла Мирлон доставал круглый, матово-серебряного цвета щит, сантиметров семидесяти в диаметре. На его выпуклой внешней поверхности красовался выгравированный герб династии Вилаваров - Древо, объятое пламенем. В руках же Гарда лежал красивой, немного изогнутой формы, клинок. Это был шеттир - меч варгов. Гард протянул шеттир своему ученику:
        - Прими его, варг. Теперь он - часть тебя.
        Ритуал вручения оружия у варгов был прост. Всего семь слов, но эти слова слышали только избранные.
        - Теперь - он часть меня, - согласно ритуалу ответил принц, дрожащими руками принимая клинок.
        Та же процедура повторилась с вручением щита, который был не очень тяжелым для его размеров. Подошла очередь Криса.
        - Эти ножи-руги, именно те, которыми ты побеждал меня, - он протянул уже знакомых Сане два длинных ножа, напоминающих двух рыб. Ругами в Меленвиле называли быстрых хищных рыб, обитавших в местных водоёмах. Эти два прекрасно сбалансированных экземпляра, выполненных из голубой стали энанов, прекрасно подходили ему. А «волновой» бой крайвов, которому обучал его Крис, в сочетании с такими «хищными рыбками» делали из него очень опасного бойца в ближнем бою.
        Лук Крис преподнес Саше еще годом ранее, когда тот освоил первые шаги в этом нелёгком деле. Лук был прекрасен. Настоящий «монстр» современных технологий из углепластика и алюминия. Чудо технического прогресса весил в полном комплекте со стабилизатором, прицелом и еще разными важными мелочами около двух с половиной килограмм. Причем был произведён из очень крепких и прочных материалов. Рукоять литая фрезерованная из цельного куска высококачественного алюминия на специальных компьютеризированных станочных центрах. Плечи сделаны из слоеного пластика, перемежающегося с карбоновыми, деревянными пластинами переменной толщины. Когда Саша первый раз взял в руки это оружие у него родилось такое чувство, будто он держит живой организм. Тетива тянулась достаточно туго, но терпимо, сказывались тренировки. Двух лет на подготовку стрелка было катастрофически мало, но Крис пытался дать лучшее своему ученику и тот кое-что уже умел. Начав со стрельбы в мишень на десятиметровой отметке, спустя почти два года Саша уже мог вести достаточно кучную прицельную стрельбу по ростовой мишени на восьмидесятиметровой отметке.
Скоростная стрельба немного «хромала». Но молодой человек не унывал. Он уже привык к своему оружию, оказавшимся не таким уж и сложным при всей его кажущейся на вид сложности. У Саниного лука имелись неоспоримые преимущества: уход за ним был простым, небольшие габариты и вес, точность при меньшей утомляемости. Его можно было хранить в собранном состоянии, всегда готовым к бою.
        - Всё, что ты сегодня получил от нас, было создано в НИИ занимающемся космическими программами, - Альдор сидел в кресле, куря свою резную трубку с удовольствием разглядывая своего принца. - Между прочим, я думал, что они будут смеяться надо мной, когда мы обратились к ним с этим заказом. Оказывается, что я не единственный заказчик такого рода, к ним частенько обращаются любители холодного оружия. Правда, мне кажется, что эти заказчики не совсем простые люди, а скорее, наоборот. Металл клинка, доспехов и наконечников стрел, сверхпрочная, не сыреющая тетива лука, материал штанов и ботинок и так далее - всё создано по последним технологиям.
        «Интересно, как им удалось такое провернуть, и сколько всё это удовольствие стоило» - подумал Саша. Он, конечно, примерно догадывался о возможностях мага его отца, и, как видимо, ему ещё придется удивляться и удивляться…
        - Броня, поножи и наручи из тех же сплавов не такие плотные, как щит, но очень крепкие. Мы впервые видим такую сталь. Думаю, что легендарная изилирд - лучшая сталь энанов, приобрела конкурента, - сказал Гард.
        - Но имей ввиду: от удара боевой секиры горрда не спасёт даже такая великолепная броня. Если она и выдержит, но только не твоё тело под ней, - произнёс Мирлон, - доспех варга специально создан для воинов, рассчитывающих на скорость, а не на силу. Не забывай об этом: твоя сила - в твоей подвижности. Чем быстрее ты будешь в бою, тем целее ты останешься.
        - И последнее, мы долго думали, каким должен быть твой шлем, и пришли к выводу, что лучше, чем шлем дикого кота, мы не найдём. Крис, доставай!
        Когда принц обернулся в сторону лучника, в руках тот уже держал переделанный барбют из того же металла, что и всё оружие. Личина, закрывающая только верхнюю часть лица с прорезями для глаз с искусно выгравированными кошачьими ушами по бокам, напоминали оскалившуюся рысь или дикого кота.
        Надев все, что ему дали, юноша снова подошел к зеркалу. Шлем не жал абсолютно - казался невесомым. Щит в левой руке, шеттир в правой, ножи в специальных ножнах на бёдрах - он смотрел на себя в отражение и не верил, в то, что это происходит с ним. Броня не сковывала движений. Молодой человек присел, сделал несколько взмахов мечом, отработанным движением забросил щит за спину и достал один из ножей левой рукой. Следующим движением шеттир был заброшен в ножны, а его место занял второй нож. Несколько волновых движений телом, молниеносные выпады - два руга чертили опасный и завораживающий узор. Низ. Верх. Корпус.
        Принцу нравились его обновки. Какой мальчишка не мечтает о таких вещах? Его глаза сияли, руки предательски подрагивали от волнения, немного глуповатая улыбка не сходила с его лица. Альдор и воины стояли молча и, улыбаясь, наблюдали за своим принцем.
        Когда примерка окончилась, и первый восторг прошел, Саша уединился с магом в его необжитом кабинете.
        Они сидели на маленьких диванчиках, тусклый свет настольной лампы слабо освещал их лица.
        - Ну, что ж мой мальчик, вижу по твоей сияющей физиономии, что тебе пришлись по душе наши подарки, - они уже давно разговаривали на мелениэльском столичном наречии. Принц Ксандр, к великому удовольствию старого мага, болтал на столичном так, как будто жил в самом сердце Меленвиля с самого детства.
        - Да, очень! Благодарю тебя!
        - О, не стоит благодарностей, мой принц. Нам было приятно смотреть на тебя там внизу, тем более, что ты был так похож на своего отца в тот момент, - старый маг тепло улыбался. - Ну, ладно, мы немного отвлеклись. Помнишь ли ты, мой мальчик, как я рассказывал тебе о переходе и благоприятном расположении звезд?
        Юноша утвердительно кивнул. В тот раз Альдор объяснил ему о невозможности мгновенного открытия портала, как это было во дворце. Камень перехода, наполняемый силой многими поколениями придворных магов, специально для мгновенного создания портала полностью исчерпал свои потенциалы. Поэтому приходилось долго ждать благоприятного расположения планет для осуществления перехода.
        - Что же, нам необычайно повезло. Я думаю, на следующей неделе всё решится.
        - Так быстро? - принца ошеломила эта новость.
        - О, ты даже не представляешь, как нам повезло, мой мальчик! Следующего расположения мы бы ждали через лет эдак сорок. Представляешь, ещё сорок лет! Ты только вообрази, что может произойти за эти годы!
        - Да представляю: пятеро дряхлых стариков спасают мир Дорна!
        Они оба рассмеялись. Отсмеявшись, маг серьёзно произнёс:
        - Будь готов на следующей неделе выступить.
        Глава 8
        Переход
        Предрассветное небо понемногу наливалось утренними красками. Солнце, неторопливо кутаясь в мягкий обволакивающий туман, не спешило вставать со своего небесного ложа. Влажный воздух мягкой прохладой прочищал легкие после ночного сна. Крупные капли утренней росы, облекающие всё вокруг, предвещали солнечный тёплый день.
        Когда Ксандр выходил из дому, часы показывали без четверти шесть. Пока он бесшумными шагами направлялся, пересекая небольшие заросли орешника, в сторону тренировочной площадки за несколько минут щит, шлем, и броня на нём окутались мелкой влажной плёнкой росы.
        Птицы уже давно проснулись и, увлеченно чирикая каждая на свой лад, говорили о том, что в зарослях никого постороннего нет.
        Стоп. Саша насторожился. Быстрым перекатом, одновременно доставая свой тёмный лук из-за плеча и накладывая стрелу, он переместился за ближайшее небольшое деревцо. Чем это недоволен зяблик вон на той ветке справа? Казалось бы всё спокойно, а малыш чем-то недоволен, попискивая и потрескивая прыгает с ветки на ветку. Может, поспорил с кем-то из соседей? А может, просто плохое настроение?
        Всё. Затих. Вроде бы успокоился. Простому, нетренированному уху этих всех перепитей лесной жизни не услышать, но Крис давно вдолбил в голову своему ученику науку слушать лес. Современный мирный человек, привыкший к беззаботному существованию в городской полосе, перестаёт прислушиваться к тому, что происходит вокруг него. Он может пройти этот участок земли и даже не заметить, что какой-то там зяблик чем-то расстроен. Но принц уже два года учился слушать лес, и такой маленький лесной «скандал» читался им как открытая книга.
        Шевелиться не спешил - вдруг Крис придумал какую-нибудь каверзу. Тренировочная стрела лежала на тетиве на всякий случай.
        Тихо. Птицы тоже успокоились. В голове пролетали мысли, что он похож на идиота, но внутренний голос подсказывал оставаться на месте и не шевелиться. Чем дольше он сидел в своём укрытии, тем больше в нем росла уверенность в правильности своих действий. Что-то было не так. Всё как обычно, но не так… Сердце забилось учащенней, чувства обострились, нервы натянулись, как струны, он мысленно успокаивал себя. Что такого могло случиться? Обычный, давно знакомый орешник, много раз хоженый путь, но всё равно росло беспокойство. Не похоже на Криса. Не его «стиль» устраивать засады. Варги? Нет. От них в этом деле нет толка. Да, они прекрасные воины, но не сравняться с учеником крайва в лесном бою. Останься варги один на один с теперешним Трофимовым в лесу - перевес бы был отнюдь не в их пользу.
        Осторожно, чтобы не задеть ни одной веточки или травинки, место тренировочной стрелы заняла боевая. Ещё три стрелы аккуратно покинули колчан и остались, прислоненными к стволу дерева, за которым прятался юноша, чтобы быстрее было стрелять. Руки, как будто сами знали, что нужно делать.
        Прошло несколько минут, и принц решил выглянуть из-за дерева на тропинку. Осторожно, плавным движением он отодвинул нижнюю ветку дерева и медленно выглянул. Тропинка была пустынна. Солнце уже поднималось над горизонтом, и его лучи-посланцы пробивались сквозь ветви орешника, кротко прощупывая землю. Птицы весело щебетали, занимаясь своими, только им известными делами, знакомец-зяблик, так переполошивший предрассветное спокойствие, похоже, утихомирился - его больше не было слышно. Тишь и благодать… «Мда, видать, совсем уже с ума сошёл, в каждом шорохе опасность мерещится, дурак» - подумал Ксандр.
        Он, уже не таясь, вышел из-за дерева, хотел, было, наклониться за стрелами, прислоненными к дереву, и тут по орешнику пронёсся крик Криса:
        - Стреляй!!! Стреляй!!!
        Испуганно подняв глаза, он застыл. Примерно в пятидесяти шагах от него из кустов выглядывало какое-то существо. Его жёлтые звериные глаза смотрели прямо на оцепеневшего человека. Через мгновение оно вылетело из своего пристанища и понеслось на своих по-обезьяньи согнутых коротких ножках в сторону принца. Существо чем-то напоминало здоровенную, но абсолютно лысую гориллу, размахивая зажатым в правой лапе подобием тесака, оно стремительно приближалось к застывшему на своём месте юноше. Из оскаленной клыкастой пасти твари вырвался жуткий звериный рык. Кровь застыла в жилах, принц заворожено глядел в желтые звериные глаза своей смерти. Где-то на двадцатом шаге тварь споткнулась и кубарем прокатилась еще несколько шагов, поднимая вверх прошлогодние листья вперемешку с пылью и землёй - и затихла… В неестественно вывернутой шее существа торчала стрела с жёлтым оперением - стрела Криса. Слева из кустов выпрыгнул и сам хозяин стрелы.
        - Быстрее, у нас мало времени, - подбежав, сказал он ровным голосом, как будто ничего не произошло. Попробовав достать глубоко засевшую стрелу в шее твари, недовольно хмыкнул и оставил это неблагодарное дело.
        Молча, ничего не говоря, он побежал в сторону дома. Бросив последний взгляд на монстра, собрав дрожащими руками стрелы у дерева, юноша последовал за ним.
        - Соберись и не мешкай. Бей! Руби! Стреляй! В следующий раз меня может и не оказаться рядом. Помни, от тебя зависит жизнь твоих соратников, - эти короткие наставления, не сбавляя темпа, Крис давал нагнавшему его принцу.
        На него это подействовало отрезвляюще, может, даже не сами слова, а тон, которым были они произнесены. Не было скандалов, криков, чтения нотаций, но сухие, четкие, с долей понимания в голосе приказы… Всё-таки первый, как-никак боевой опыт!
        Они бежали по тропинке, пересекая небольшие пролески и полянки, скоро уже покажется небольшой пригорок, с него поместье и дом были видны как на ладони. Бег окончательно успокоил струхнувшего юношу, дыхание восстановилось, и он решился спросить:
        - Что это было?
        - Это лесной дуэнд, не знаю, зачем Безликим он понадобился, вероятнее всего, они использовали его, как ищейку - у этих тварей очень хороший нюх. Тебе просто повезло, что ветер дул в твою сторону, - не сбавляя шаг, ответил Крис.
        - Скорее, мне повезло, что ты был рядом. Спасибо, Крис, - произнёс Саша. Тот кивнул в ответ, принимая благодарность. Взобравшись на пригорок, они увидели поместье.
        - Если он появился здесь, - кивая назад, произнёс Крис, - значит, его хозяева где-то рядом. Держи ухо востро и не отставай.
        Посмотрев на своего ученика оценивающим взглядом, и, видимо, удовлетворившись осмотром, снова обратил свой взор на дом вдалеке. Вот уже третий день юноша испытывал обновки, подаренные ему. На нём был весь его боевой комплект, вплоть до запасного колчана со стрелами. Доспех оказался очень удобным: в бою не стеснял движений, а при передвижении по лесу не мешал и не тёр. Сегодня был день перехода. Они с Крисом решили провести последнюю тренировку на их поляне, недалеко от дома. Крайв вышел раньше, чтобы подготовить для своего ученика небольшие ловушки, он всегда так делал…
        - Как ты узнал? - спросил принц.
        - Дуэнд наследил на нашей поляне, и я пошел обратно по его следу, он хорошо прятался. А что насторожило тебя?
        - Зяблик раскричался, - ответил Саня.
        - Ясно, - понимающе произнёс Крис.
        - Чего мы ждём?
        - Сигнала от варгов. Нельзя вот так просто вваливаться в дом, если всё спокойно, они должны дать знак.
        - Какой?
        - Мы поймём.
        Вдруг над местностью прокатился переливчатый трубный звук. Красивый, чистый, никогда ещё Саша не слышал такого звука.
        - Марагарский рог! - воскликнул Крис, - они предупреждают нас об опасности!
        Рог снова зазвучал, но немного по-иному. Странно, но принцу померещилось, что он знает значение этого звука…
        - Они говорят, чтобы мы уходили, - тихо, неуверенно произнёс Саша.
        - Правильно. Откуда ты знаешь? - лицо наставника удивлённо вытянулось. Откуда мальчишка мог знать тайные переливы Марагарского рога?
        - Это ведь тоже язык, хоть и простой, но всё же язык, - грустно улыбнулся принц. Крайв понимающе кивнул. Вот уже два года они общались с принцем Ксандром на родном наречии деревни, где родился Крис.
        - Мы уходим, - наставник в последний раз взглянул на дом, и, как будто поддерживая его, рог затрубил ещё раз.
        - Нет, марагарец, мы никуда не уйдём, - в Сашином голосе звучали металлические нотки. Первый раз он проявил свой характер в общении со своим учителем. Сам не понимая, что с ним происходит, он вдруг ощутил в себе какую-то непоколебимую уверенность в необходимости вернуться и помочь своим, ставшим за эти годы дорогим друзьям.
        Крис взглянул на своего, так не во время заупрямившегося ученика. Видимо, увидев что-то в глазах Ксандра, он склонил голову в знак подчинения.
        - Тогда вперед!
        Расстояние от пригорка до дома они преодолели на одном дыхании. Чем ближе они подбирались к дому, тем больше настораживала тишина, обволакивающая его. Наталью Ивановну и остальную прислугу маг отпустил ещё вчера. Судя по тому, какая она была довольная - не с пустыми руками.
        Работала давно придуманная легенда о латыше-бизнесмене, приехавшем за потерявшимся внуком и отбывающем, наконец, на родину. По идее в доме сейчас оставались Альдор и два варга.
        Солнце, довольно высоко поднявшись, по-весеннему припекало. Роса вся высохла, и можно было предположить, что уже около одиннадцати утра. Саша и Крис бесшумно передвигались вдоль кирпичного забора за домом. Рог молчал. По-прежнему никаких звуков.
        Перейдя во двор, они нос к носу столкнулись еще с одним существом, правда, не похожим на дуэнда, но не менее противным. Две руки-лапы, две ноги, острые, похожие на обрезанные, как у бультерьера, уши, длинный крючковатый нос. Страшные маленькие чёрные глазки расширились от удивления. Клыкастый звериный рот и тёмная, зелёно-коричневая кожа, местами покрытая шерстью… Вот и всё, что смог рассмотреть ошарашенный принц из-за спины Криса. Дальше всё произошло очень быстро… Молниеносное движение - и нож, зажатый в правой руке крайва перерезает горло твари. Крис мельком оборачивается посмотреть, как там принц. Тот в трёх шагах с натянутым луком прикрывает его спину. Не зря гонял мальчика, не зря…
        Тело твари оставили лежать на том же месте и быстрыми перебежками понеслись к дверям чёрного входа в дом. Справа что-то щелкнуло и на том месте, где только что пробежал юноша, прозвучал звук удара. Он мельком обернулся и увидел стрелу.
        - Беги, не оборачивайся!!! - кричал Крис, достигнув цели первым. Он стоял на крыльце и под прикрытием открытой двери посылал одну за другой стрелы в ту сторону, откуда раздался щелчок. Когда юноша, прикрываясь щитом, добежал до двери, со стороны забора донёсся захлёбывающийся рык. Ещё один минус.
        Добежавшего Ксандра в двери втащили чьи-то сильные руки. Крис выпустив ещё одну стрелу куда-то вправо, заскочил следом за своим подопечным и захлопнул дверь.
        - Глупо. Мы же давали сигнал, - произнёс сотник Гард, а это именно он втащил Сашу в дом, и хмуро посмотрел на Криса. Тот виновато пожал плечами, кивая в сторону принца. Теперь суровый взгляд сотника остановился на невольно съёжившемся юноше, враз растерявшем свою неожиданную холодную уверенность. Гард ещё раз повторил, но уже не так строго, как раньше:
        - Глупо, - и уже тихим голосом добавил, - хотя другого мы от вас не ожидали… Оставаться возле дверей нет смысла, нас слишком мало, чтобы удерживать весь дом, идём в подвал, - мгновенно меняя тему разговора, продолжил он. - Но прежде мы забаррикадируем вход - это хоть и ненадолго, но всё же задержит их.
        Втроём они принялись за работу, уже через несколько минут дверь была намертво завалена разным хламом, находившимся в длинном коридоре. Взглянув последний раз на их творение, и видимо, удовлетворившись увиденным, сотник скомандовал идти за ним.
        - А где Альдор и Мирлон? - набравшись смелости, робко спросил Саша у идущего впереди хмурого сотника. Движение замыкал Крис с луком на изготовку, постоянно оглядываясь назад.
        - Они уже в подвале. Как только мы увидели вас, подбирающихся к дому, маг поспешил в подвал, а Мирлон остался с ним.
        - Как они нашли нас? - спросил Крис, когда они спускались вниз по ступенькам, ведущим в подвал под домом.
        - Альдор сказал, что не знает, - ответил Гард, подойдя к тяжелой толстой двери, ведущей вглубь подвала, - хотя у него есть одно предположение на этот счёт, - и он многозначительно посмотрел на принца…
        - Что-то не так со мной? - смутился тот под странным взглядом сотника.
        - Всё так, просто Безликие могли обнаружить нас только одним способом - по мощному всплеску Силы. Так как маг старался не применять магию последние несколько месяцев, остаётся только одно…
        - У нашего принца проснулся Дар, - закончил вместо сотника уже обо всём догадавшийся Крис.
        Гард утвердительно кивнув, отворил тяжелую дверь. Мощная громадина, неожиданно легко поддавшись, без скрипа отворилась, явив вошедшим довольно большое, хорошо освещённое помещение.
        В центре подвала находился крепкий деревянный постамент. На нём лежал уже один раз виденный Сашей, в том странном сне, камень небольшого размера. Придворный маг стоял спиной к ним и, как тогда, в видении, на его руках, почти касающихся камня, отражался бледно-голубой свет, рождаемый древним артефактом. Лицо старика выражало сосредоточенность. Одного взгляда брошенного на мага было достаточно, чтобы понять всю сложность того, что он делал. Никого не замечая и, казалось, полностью отключившись от мира сего, Альдор проводил обряд открытия портала.
        Мирлон находился поодаль, заняв грамотную позицию между магом и единственным входом в подвал. Он отрезал любой возможный прорыв к занятому сейчас очень важным делом старику. В его руках, как и в руках Гарда, принц только сейчас заметил короткий чёрный автомат. Современное оружие резко контрастировало со средневекового вида доспехами, надетыми на варгах. Ещё ранее они с Альдором обсуждали невозможность переноса огнестрельного оружия в мир Дорна. Во-первых, неизвестно, как бы повел себя портал, окажись в нём внушительный пороховой арсенал. Существовал вероятный риск огромного взрыва, который бы повлёк за собой смерть всех находящихся в нём на момент перехода. Ну, а второй, и немаловажной причиной невозможности переноса, стало несогласие самого принца. Он наотрез отказался проносить современное оружие в ещё первобытный, в сравнении с Землёй, мир Дорна. Конечно, в сравнении со стрелами и мечами жителей Дорна, оружие современного земного прогресса казалось беспощадным ураганом, обрушившимся на хлипкий карточный домик. Оно было бы очень кстати в борьбе с врагами Меленвиля. Но, зная от Альдора о
мастерстве энанов, юноша не сомневался: попади к ним в руки что-нибудь из земного арсенала, то создание ими первого огнестрельного оружия оставалось делом времени. В принципе, это было бы началом нового этапа развития, пока еще незнакомого юноше, мира Дорна. Результат прогресса ему был известен. Толчками технологического развития на Земле, как это ни ужасно осознавать, являлись две последние, унесшие миллионы человеческих жизней, мировые войны. «Благодаря» особенно последней войне, мировые технологии сдвинулись с места. Конечно, до войны наука развивалась, но, если можно так сказать, вяло, степенно. Вторая Мировая, а впоследствии, не менее страшная, так называемая, Холодная война, «подарили» миру ядерное, бактериологическое и многое другое оружие, о котором даже и не догадывается обычный человек. Не хотелось Ксандру приносить в девственный мир Дорна, постоянно страдающий от войн, ещё более страшную угрозу. Старый маг тогда полностью согласился с довольно таки серьёзными и что немало значимо, взрослыми доводами шестнадцатилетнего юноши… .
        Мирлон вылез из своего импровизированного укрытия и подошел к троим вошедшим.
        - Я рад, что вы снова с нами, - сказал он улыбаясь.
        - Давно начал? - Гард кивнул в сторону мага.
        - Как только ты заметил их из окна, - ответил Мирлон, кивая в сторону Ксандра и Криса.
        - Отлично. Правда, когда появятся Безликие, мы останемся без поддержки мага, нам придется сдерживать их натиск своими силами, - сотник говорил спокойным командным голосом, привыкшим к подчинению. Все мгновенно подобрались, как это часто бывало на тренировках.
        - Мы с Мирлоном засядем у него в гнезде, - он кивнул в сторону громоздкой кучи мебели и всякого непонятного хлама, откуда три минуты назад выбрался Мирлон.
        - Ксандр, - Гард всегда называл Сашу его настоящим именем, - ты занимаешь позицию рядом с магом, будь готов, мой принц, но не высовывайся.
        - Крис, ты знаешь, что делать, и больше никаких глупостей, - старший варг строго осмотрел своё маленькое воинство и скомандовал:
        - По местам!
        Заняв ранее указанные сотником позиции, Саша и Крис стали доставать стрелы из колчанов, осматривая наконечники. Крайв, проверяя тетиву, краем глаза наблюдал за тем, что делает его подопечный, готовый в любой момент поправить или помочь.
        Варги деловито раскладывали на полу рядом с собой чёрные изогнутые рожки автоматов. На поясе у Гарда висело несколько тёмно-зелёных овальной формы «лимонок». «Видать, не только за доспехами они ездили» - пронеслось в голове у принца. Его лук был готов к бою, равно как и у Криса. Две дюжины стрел висели в специальном колчане на поясе.
        - Стань по левую руку от меня и немного назад, - скомандовал Крис, - твои все - что слева. Бей наверняка, стрелы понапрасну не трать.
        Он намеренно отдавал Сане более лёгкую, левую позицию обстрела. Хотя от импровизированной баррикады варгов было около ста шагов - с этого расстояния нормальный лучник мог спокойно вести точный обстрел, уже не говоря о крайве.
        - Что-то слишком тихо… , - произнёс, готовый к бою Мирлон.
        - Как по мне, так лучше б совсем не совались, - сказал, напряженно улыбаясь Крис.
        - А сколько их было?
        - Мы сняли троих, - ответил Крис, - двоих раггхов и одного лесного дуэнда.
        - А дуэнд то, что тут делает? - удивился сотник.
        - Этот вопрос не ко мне, я только знаю, что у них хороший нюх, наверное, его как ищейку притащили сюда, - снова поделился своим, уже слышанным принцем, мнением Крис. Про то, как дуэнд чуть было не пришиб его ученика, воин не обмолвился ни словом, за что тот был ему искренно благодарен.
        На несколько минут в подвале воцарилось молчание, все прислушивались к молчаливому дому, казавшимся осиротевшим. Было очень тихо, подозрительно тихо…
        Гнетущую тишину нарушал только еле слышный шепот мага, ни разу, не сменившего за это время свою стойку.
        Голос Альдора раздался, как гром среди ясного неба, Саня даже вздрогнул от неожиданности.
        - Они здесь… Их пятеро… Держитесь рядом со мной… Осталось совсем немного… - его слова звучали отрывисто и быстро, казалось, что он экономит силы. Воины подобрались, напряглись, все понимали, о ком говорил маг. Безликие, по рассказам мага, обладающие тёмной Силой Эзэльморда, - вот реальная опасность. Раггхи и дуэнды не в счёт, их можно убить железом, тем более, что их не так много, для таких воинов, как марагарцы, они - не противники.
        Внезапно на несколько мгновений погас свет и единственным источником света оставался камень в руках Альдора, постепенно разгоравшийся из бледно-голубого в тёмно-синий шар.
        - Спокойно, - скорее для Саши, чем для всех остальных, прозвучал голос старшего варга. И, как будто отвечая на его слова, внезапно загорелись аварийные фонари, осветив тусклым серым светом всё подвальное помещение.
        - Заряда фонарей хватает на полтора часа, - сказал сотник, его лицо в свете аварийных ламп казалось ослепительно белым.
        - А больше и не потребуется, - произнёс уставшим голосом маг, - через несколько минут всё будет готово.
        Настроение воинов заметно поднялось, Крис первый раз за это утро весело подмигнул своему подопечному. Всё произошло за считанные секунды…
        Плотно закрытая на два крепких металлических засова дверь, с оглушительным треском и скрежетом вылетела, как пробка из-под шампанского. Пронесшись и чудом не задев казавшийся таким хлипким заслон варгов, дверь приземлилась за спинами обороняющихся. Небольшие осколки каменной крошки мелкой шрапнелью врезались в воинов, один из них хищно царапнул по левой стороне шлема принца. Мирлону повезло меньше: примерно полукилограммовый каменный булыжник, отколовшийся от дверного косяка, саданул его по левому плечу и опрокинул на землю. Спас наплечник. От острой боли варг выронил автомат. Крис, не обращая внимания на проносящиеся мимо него камни, сосредоточенно, как боевой робот, посылал стрелу за стрелой в дверной проем, заволоченный поднявшейся пылью от разбитой неведомым ударом, кладки. Через несколько мгновений к обстрелу присоединился Гард, подтащивший оглушенного Мирлона к их небольшой баррикаде.
        Визг, раздавшийся из проёма, засвидетельствовал о первых жертвах в рядах врага. Ксандр, придя, наконец, в себя после каменного вихря, выпустил первую свою стрелу по живому противнику и, как это неудивительно, сразу попал. Его стрела легко пронзила почти до самого оперения грудь показавшегося в проёме Безликого. Тело страшного врага, окутанное в черный плащ с наброшенным на голову капюшоном, безвольно осело, напомнив своим неуклюжим движением, тряпичную куклу. Радостный крик воинов разлетелся по всему, ставшему таким тесным, подвалу. Ещё бы! Обычной стрелой выбить из строя Безликого! Теперь их уже четверо. Пыль уже осела, и в проёме появились две коренастые фигуры. Они удивлённо застыли над телом сраженного. Казалось, те впервые видели такое. Их замешательством тут же воспользовались Гард, и уже пришедший в себя, Мирлон, жаждущий немедленной мести. Несколько коротких очередей, и тела раггхов нелепо задёргались и исчезли в тёмном проёме. Всё затихло…
        В момент небольшой передышки варги со своих мест прокричали поздравления в адрес их принца. До сих пор ошеломлённый Саша не верил своим глазам. Он только что первый раз убил в бою. Заглянув внутрь себя, он не почувствовал ничего: не было ни угрызений совести, ни самоосуждения. Он лишил жизни тёмную кровожадную тварь, и избавил мир от небольшой части зла. Вот и всё…
        - Будьте готовы, - произнёс, до этого постоянно молчавший Альдор, - Безликие, будут осторожны, теперь. Как оказалось, их защитный щит не был настроен на эти наконечники, они попросту не знакомы с этим сплавом.
        - Ничего, уже познакомились, - смеясь, произнёс Крис и похлопал Сашу по плечу. Его шутка всем пришлась по душе: варги дружно засмеялись, даже все время напряженный маг коротко усмехнулся. Юмор крайва немного разрядил напряженную обстановку. Это пошло на пользу постоянно дрожащему от волнения принцу, он присел на корточки передохнуть, пытаясь унять дрожь во всём теле. Внезапно тишину нарушил крик Криса:
        - Берегись!!!
        Потолок над головами варгов пошел трещинами и разлетелся на мелкие кусочки, к счастью, Мирлон и Гард успели отскочить назад под ноги лучников. Спасли от обломков бетона и дерева долгие годы тренировок и молниеносная реакция. В дыру полетели первые стрелы Криса, не причинив, правда, никакого вреда врагу.
        В это время враг действовал с двух сторон, в разбитый дверной проём, протискиваясь, толкая друг друга, ввалились несколько раггхов, а через дыру на потолке влетел небольшой серый пыльный сгусток.
        - Ложись! - внезапно скомандовал маг, не отрывая правой руки от почти уже чёрного камня. Левой рукой он начертил что-то в воздухе, и серый сгусток рассыпался, встретившись с невидимой преградой перед самым носом у варгов.
        Группа заскочивших в подвал раггхов неожиданно для возбужденного юноши передвигалась очень быстро. Первый, самый нетерпеливый из них, упал, сраженный стрелой с желтым оперением. Второго, самого здорового, размахивающего каким-то подобием боевого топора сбил принц тёмной стрелой…
        Глухо защелкали затворы автоматов, но выстрелов не последовало. Грязно ругаясь, воины отбросили уже бесполезные куски металла, доставая шеттиры из-за спин.
        - Видать, безмордые твари как-то обезвредили игрушки варгов, - произнёс Крис, посылая очередную стрелу в пробоину в потолке…
        Перед тем, как схлестнуться с тремя оставшимися раггхами, Гард сорвал одну «лимонку» с пояса и запустил её в проём в потолке. Взрыва не последовало.
        - Так я и думал, - хмыкнул Гард, уворачиваясь от первого удара секиры раггха.
        Несколько мгновений - и варги снова рядом, оставив лежать бездыханные тела своих противников. Те так и не успели ничего сделать. Непонятно почему, но Безликие медлили. Из дыры в потолке больше ничего не появлялось, казалось, их оставили в покое. Словно отвечая на немой вопрос принца, Альдор устало произнёс:
        - Начинаю открывать портал, приготовьтесь, они ударят сразу вчетвером, до этого они ничего не делали, боясь задеть меня. Видимо, из них никто не владеет достаточными знаниями для создания перехода. Они так же, как и мы, хотят уйти из этого мира, и я - их последняя возможность.
        Саша первым обратил внимание на небольшое постоянно растущее пятнышко на стене напротив постамента, за которым стоял маг. Он, как и Крис, стоял с луком наизготовку, готовый в любой момент выпустить смерть из своих напряженных пальцев. Варги, ощетинившись парными шеттирами, из голубой стали энанов, напряженно ждали атаки…
        Тем временем пятно на стене росло, достигнув размеров небольшого окошка…
        Твари атаковали одновременно и страшно, видимо посчитав, что этого пятна им достаточно для перехода. Безликие появились с четырёх сторон, словно сотканные из воздуха серые пятна пыли. Воздух вокруг людей сгустился, немые тёмные фигуры в плащах с накинутыми капюшонами, скрывающие лица, развели медленно руки, образуя подобие круга. Стрелы, постоянно выпускаемые лучниками, недолетая до Безликих, растворялись в невидимом барьере. Внутри кокона, образовавшегося вокруг беспомощных людей, создаваемого тёмными колдунами, становилось тяжелей дышать. Все попытки достать тварей заканчивались. Воины постоянно оглядывались на застывшего в сосредоточенной позе мага…
        Выросшее до размеров небольшой двери пятно на стене престало расти. И Альдор, открыв глаза, чётко произнёс:
        - Будем прорываться - портал уже достаточно открыт. По моей команде…
        Он положил скрещенные руки себе на грудь и что-то прошептал…
        Дальше всё происходило словно во сне: яркий огненно-жёлтый свет поглотил всё вокруг, юноше показалось, что он лишился зрения. На какой-то миг густой ослепительный луч пробил брешь в тёмной непроницаемой, будто гигантской паутине, субстанции, сжимавшейся вокруг них. Принц остервенело, тёр ничего невидящие глаза, силясь этим хоть как-то унять ужасную резь. Округ него происходило необъяснимое… В ушах стоял оглушительный шум… Ничего не слыша и не видя, Саша бросался из стороны в сторону. Казалось, что сквозь гул, проступало противное полушипение, полушепот, формируясь в отдельные слова и фразы… «Ты умрёш-ш-шь… Ж-ж-жалкий щ-щ-щенок… Умрёш-ш-шь так же, как и те, кто тебя произвел на с-с-свет…». Неизвестно сколько бы продолжался этот кошмар, если бы кто-то не схватил его под локоть, крикнув прямо в ухо далёким голосом:
        - Беги!!!
        Сильный толчок в спину - и он помчался сломя голову. Скорее… Скорее… Чем дальше, тем лучше…
        Страшное, пробирающее до мозга кости, шипение всё отдалялось и отдалялось, сдавалось, что Саша бежит целую вечность. Глазам по-прежнему не возвращалось зрение, во рту от быстрого бега пересохло, виски сдавило, словно железными тисками, казалось, вот-вот пойдёт кровь из носа и из ушей…
        Уставшее измученное тело больше не слушалось своего хозяина. Каждый шаг давался всё труднее и труднее… Но он упорно продолжал идти, ему ведь сказали, значит, он должен… Остановился, как и прежде ничего не видя перед глазами… Неподъёмная неповоротливая оболочка, называемая телом, встала и грузно опустилась на колени… Больше ничего не хотелось, кроме как лечь и уснуть навечно, беспробудным сном… «Нет!!! Я должен идти!»
        Попытка подняться с колен принесла необъяснимое ощущение, словно чудесный огненно-рыжий цветок внезапно расцвел у него перед глазами. Он был немыслимо прекрасен… Но яркое дивное видение распалось на миллионы отдельных мелких неуловимых частиц, уступивших место мягкой, словно ватное облако, темноте…
        Глава 9
        Один в родном мире
        Пробуждение было болезненным… Тупая пульсирующая боль в висках непрерывно то, утихая, то, разгораясь острыми толчками, отдавала в шею и плечи. Тело, онемевшее, пронзаемое тысячами колючих всепроникающих щупалец холода, не желало оживать. Громоздкое свинцовое покрывало слабости плотно окутывало сознание, начинающее слабо, но настойчиво воскресать. Как маленький росток, тянущийся к солнцу, всеми своими силами, рассудок стремился вынырнуть из мглы, окутавшей подсознание… Выметнувшись из небытия, он расцвел в голове ослепительным огоньком, даря всему телу радость жизни.
        Медленно, чтобы ненароком не повторилась та жгучая резь в глазах, Саша приоткрыл веки. Сквозь мутную полупрозрачную плёнку, которая обычно обволакивает слизистую оболочку глаза после сна, он ничего не увидел. Что-то мешало видеть нормально. Моргнув несколько раз, подняв машинально правую руку, чтобы протереть глаза, он наткнулся пальцами на что-то твердое и полукруглое. Сквозь перчатку, одетую на руку, невозможно было определить предмет, мешающий обзору. После нескольких неудачных попыток снять кольчужную перчатку, которая казалась с пуд весом, с ослабевшей руки, Ксандр оставил это сложное дело. Собрав все немногочисленные силы, он попытался рывком приподняться на правый локоть. Тупая молниеносная боль растеклась по безвольно лежащему телу. Ничего не получилось. Решив немного передохнуть, принц снова провалился в тяжелый болезненный сон…
        Он проснулся разбуженный ярким тёплым светом, пробивающимся сквозь закрытые веки. Открыв глаза, обнаружил, что его взору больше ничего не мешает, увидел серое небо с плывущими по нему тёмными облаками. Солнечный свет, так тепло его пробудивший, вернулся к далекому солнцу, заслонённому наползшей громадой тучи.
        Медленно повертев головой, чем вызвал новый всплеск боли, Саша обнаружил, что лежит в небольшом сугробе, а вокруг него, насколько хватало взгляда, никого не было. Ни Криса, ни варгов, ни Альдора, никого… . Только тёмно-серые, почти чёрные, кажущиеся мёртвыми, деревья. Судя по покрывалу из пушистого снега, на дворе стояла зима. На фоне тёмных деревьев-мертвецов снег казался еще более ослепительно белым; и каждый раз, когда туча-тюремщик выпускала одинокие солнечные лучики на прогулку, снежинки переливались в их свете всеми цветами радуги.
        Оторвавшись от завораживающей картины, Саша по-весеннему одетый, ощутил дикий холод во всём своём уставшем теле. Осмотревшись повнимательней, ища опоры, чтобы подняться из плена холодного сугроба, его взгляд наткнулся на охотничью сумку, которую он всегда брал с собой в их с Крисом походы. Стоп! Только сейчас до него стало доходить - он же один! Совсем один! В угрожающе тихом незнакомом лесу и рядом никого! Попытки позвать своих друзей увенчались провалом. Никто не откликнулся на его скорее полухрипы, чем крики.
        У него получилось сесть. Щит, висевший сзади, безжалостно отдавил всю спину. Кажущаяся когда-то невесомой броня сковала и так уже неповоротливое тело. Но Саша не торопился снимать её: во-первых, кто знает, в какой местности он оказался, где гарантии, что на него никто не нападёт? А во-вторых, сняв броню, он рисковал, оставшись в одном поддоспешнике, уже окончательно околеть на безжалостном холоде. Щит был с удовольствием снят со спины. Поставив его на ребро в сугроб, юноша, опираясь всем телом, сделал усилие, чтобы подняться. Хотя тяжесть доспехов тянула вниз, ему всё же удалось встать на ноги. Неизвестно, от чего больше пробегали волны дрожи по телу - от перенапряжения или от дикого холода.
        Стуча зубами и ёжась, Саша подслеповато, как старик, огляделся вокруг ещё раз. Справа от него в снегу лежал его шеттир. Часть лезвия клинка, обнаженное из ножен, приветливо сверкнуло в вырвавшемся на мгновение из заточения, солнечном луче. Это даже подбодрило.
        Принц, шатаясь, доковылял до меча и опираясь на поставленный ребром щит, поднял его. Разогнулся. В глазах от резкого подъёма заиграли разноцветные зайчики. Совладав с головокружением, Саша обнажил клинок. На всякий случай, чтобы никто ни застал его врасплох. Конечно, в таком состоянии он не является противником даже, наверное, и маленькому ёжику. Но рукоять шеттира, ставшего за эти дни таким родным, по крайней мере, создавала махонькую иллюзию безопасности.
        Следующей находкой оказался его чёрный лук, лежавший немного дальше и левее от ранее обнаруженной охотничьей сумки. Жаль, но нашелся только один колчан, под завязку забитый стрелами. Успокаивало только то, что другой пропавший колчан был практически опустошен в подвальном бою с Безликими. Ножи-руги тоже никуда не исчезли, они плотно висели в специальных кожаных ножнах, прикреплённых на бедрах.
        - Ну что ж, всё могло быть и хуже, - тихо прохрипел он самому себе.
        Левой рукой он попытался почесать макушку головы, но его пальцы снова наткнулись на что-то твёрдое и округлое. Ха! Так вот что мешало смотреть, когда он очнулся в первый раз! «Кошачий» шлем, надетый ещё утром, продолжал находиться на голове. Сняв свой головной убор и подшлемник, ощутил облегчение. Лёгкий прохладный ветерок пробежался по коротким светлым волосам и незатейливо нырнул за шиворот, невольно заставив поёжиться от холода. Нет, всё-таки подшлемник нужно одеть.
        Подобрав все свои вещи и сделав ещё один небольшой круг по периметру поляны, на которой он очнулся, Саша надеялся отыскать хоть какие-нибудь следы своих друзей. Нет, никого нет.
        Это место было абсолютно нехоженым: никаких следов, ни зверей, ни птиц. После краткого осмотра местности, настал черед ревизии охотничьей сумки, оставленной напоследок. В сумке лежали пару мотков толстой рыбацкой лески и крючков на крупную и мелкую рыбу, две пачки панировочных сухарей, забытых еще с прошлой рыбалки. Маленький перочинный ножик и стальные с пластиковыми ручками круглогубцы, ими было легко доставать крючки, если рыба излишне заглатывала наживку.
        Прервав на мгновение осмотр, Саша настороженно огляделся. Чем больше он приходил в себя, тем больше в нём просыпалось то, что так долго и скрупулезно вдалбливал в него крайв.
        Тёмно-серые деревья, по-прежнему молча, стояли, наблюдая за своим неожиданным гостем. Изредка несильным ветерком, тревожившим их верхушки, вызывался неожиданный глухой треск. Вот и все звуки. Так давно знакомые пригородные звучания и шумы полностью отсутствовали. В глаза бросалось также беспорядочное насаждение деревьев, резко отличающееся от привычных ровных человеческих лесопосадок. С первого взгляда было ясно, что этот лес никто не сажал и его первозданность и девственность внушали лёгкий трепет. Тишина…
        - Продолжим, - удовлетворившись осмотром территории, прохрипел Саша. Похоже, он начинает заболевать. Найденная бензиновая зажигалка в правом кармашке сумки была в данный момент самой настоящей удачей. Оставив в покое сумку, Саша принялся искать мало-мальски сухие ветки, чтобы разжечь костер. Но к его великому разочарованию, таковых оказалось немного. Тем временем серые громоздкие тучи затянули весь небосвод, и заметно потемнело. На загадочный первобытный лес постепенно опускалась ночь. Нужно было скорей развести костёр - холод пробирал до мозга кости. Из немногочисленных сырых веточек и обломков деревьев он попытался развести хотя бы подобие костерка. Оторвав небольшой кусочек мягкого картона от пачки с сухарями, Саша разорвал его на много мелких кусочков и приготовил для растопки первого огня. Начав расчищать место от снега под костёр, он обнаружил только лёд под ним. Казалось, ледяной многовековой нарост уходил глубоко вниз, словно вечная мерзлота, о которой Саша читал в одном географическом журнале. Нужно было сложить поверх льда несколько больших веток, таким образом, создавая небольшой
помост, и уже на этом помосте разводить сам костёр. Благодаря такой конструкции, лёд и снег, тающий от жара костра, не будет тушить огонь. Больших сырых веток на земле валялось предостаточно, но Саша решил попробовать использовать ещё не упавшие ветви деревьев.
        Не задумываясь о выборе между идеальной заточкой меча и угрозой умереть от холода, он, с сожалением достав свой клинок из ножен, направился к ближайшему дереву. Самые нижние ветки исполина находились на высоте вытянутой руки. Выбрав самую тонкую из них, принц размахнулся и ударил наискось поближе к сросту со стволом. Лезвие шеттира довольно легко разрубило до половины ветвь, выглядевшей такой крепкой и твердой. Свободно достав из среза клинок, Саша не обнаружил никаких повреждений на нём. Ветка под своим собственным весом плавно с треском опустилась противоположным концом на землю. Ещё одним точным ударом в месте надлома принц разрубил ветвь до конца.
        Осмотр дерева почти на ощупь из-за наступившей темноты приятно удивил начинающего лесоруба. Сердцевина ствола оказалась очень сухой, и только сама оболочка чем-то похожая на кору была сырой от, по всей видимости, постоянно идущего здесь снега. Насколько он знал, на Земле таких лесов не существовало. Ледяная земля и тёмно-серые почти чёрные абсолютно сухие изнутри деревья - о таком он никогда не слышал. Предположение, мучавшее его с того самого момента, как он стал мало-мальски соображать после отключки, обрело реальные очертания. Это Дорн!
        Он пересёк портал, но где же остальные?!!! Стоило труда снова не разораться в темноту, зовя людей, ставших такими родными за эти годы. Где же они?! Что с ними случилось?!
        Мороз пробирал насквозь. Он отнимал своими цепкими ледяными лапами все мысли. Существовало только одно желание, желание согреться, обрести хотя бы крохотный кусочек тепла.
        Подтащив к расчищенному месту срубленную ветку, Саша расковырял ножом небольшой отрезок в середине бревна до сухой сердцевины. Наложив в отверстие ранее подготовленные мелкие кусочки картона и поджог их.
        Пламя занялось мгновенно. Сперва маленький, почти невидимый синий язычок, набрав силу, разгорелся и раскрылся ярким красно-желтым цветком. Сухая древесина горела хорошо. И ещё недавно маленький и слабый огонёк, уже разгорелся и осветил своим тёплым светом часть ночной поляны. Между тем, как костёр набирал силы внутри срубленной ветви, продрогший юноша, не теряя времени, побежал нарубить ещё веток.
        Быстро передвигаясь и рубя уже без разбору, он согрелся. Уже через пятнадцать минут горячий, пышущий жаром костёр, пылал вовсю. Рядом с огнём принц соорудил из мелкого хвороста подобие лежанки. И подле себя, чтобы было удобней, приготовил ещё дров для поддержания огня до утра. По его прикидкам этого должно было хватить. Тем более, что местное дерево оказалось долго горящим.
        Немного отогревшись и подкрепившись панировочными сухарями, он продолжил ревизию своей сумки. Кроме всего найденного, обнаружилась пара поплавков и три бесполезных кусочка свинца, используемых, как грузила. Моток ниток и два коробка отсыревших спичек. «Ничего высушиться и можно будет использовать, а зажигалку поберегу» - подумал он. В среднем внутреннем кармане нашелся пузырёк со специальной жидкостью, плотно обтянутый мягкой тонкой кожей и хорошо закрытой пробкой.
        Эту бутылочку подарил ему Крис, по его словам жидкость, содержащаяся в нём, являлась неким смягчителем. Приготовленный альвийскими мастерами-алхимиками только согласно только им известному рецепту, этот эликсир очень ценился среди охотников. Очень дорогой. Не каждому он был по карману, но почти всегда спрос превышал предложение.
        Дело в том, что вылив несколько капель этого вещества на любой предмет, он мгновенно его смягчал. Делал его эластичным и довольно прочным. Препарат можно было использовать во многих отраслях, но охотники, особенно лучшие из них, являлись постоянными покупателями этого чудо-зелья. Шкуры зверей, в большей степени редких и необычных, обработанные этим эликсиром, продавались потом по очень высоким ценам.
        Другими словами, для владельца этого вещества такие операции, как обработка солью, сушка, скобление и другие действия, связанные с отделкой шкур, просто были без надобности. Чудо альвийской алхимии или, скорее всего, магии, несколькими каплями заменяло все эти трудоёмкие и долгосрочные процессы. По словам Криса, шкуры становились очень мягкими и что самое главное - исчезали все посторонние запахи.
        Вот, пожалуй, и все сокровища, которыми обладал сейчас Саша, оставшийся совершенно один посреди безлюдного пугающего снежного леса.
        «Переночую здесь, а завтра с новыми силами двинусь на юг» - подумал он. Это решение пришло в голову само собой, тем более, что признаки, по которым можно было определить юг и север, являлись совершенно схожими с земными. Бросались в глаза неестественно большие ветви с правой стороны стволов всех деревьев. «Значит, там юг» - зевнув, подумал утомившийся юноша.
        Уже хорошо разгоревшееся и давно согревшее своего создателя пламя, собственным светом и теплом вселяло надежду и веру в завтрашний день. Ночь отступила от небольшого круга света, в котором находился засыпающий уставший человек, убаюканный огненным завораживающим танцем…
        Глава 10
        Мать шарр'хи
        Великая Мать-Охотница Г'ри выкатилась на свою ночную небесную охоту. Она своими крадущимися шагами уже взяла след добычи, ведя за собой свою Семью-стаю. Их прекрасные гибкие тела время от времени срывались с места и поглощали небесных К'лори и Бар'го, так порой надменно глядящих с высоты на землю. Никто не устоит против детей Матери Г'ри. Даже Светлый Хрраг неоднократно становился добычей Стаи. Много раз ему удавалось уйти от погони, но не всегда целым. Немало ночей Он несся по небесному своду, спасая свою жизнь с оторванным боком…
        Старая К'ра тоже этой ночью вывела свою семью на охоту. Посмотрев вверх на небо, она, обнажив свои острые жёлтые клыки, протяжным воем пожелала удачи Великой Небесной Охотнице. Её вой подхватила стая, и он понёсся над бескрайним ночным лесом, извещая о том, что шарр'хи - повелители Ледяного леса, вышли на охоту.
        Вот уже много зим мудрая шарр'хи была матерью одной из самых сильных стай от Чёрного Холма до Великой Солёной Воды. Несмотря на долгую жизнь по меркам самих повелителей Ледяного леса, К'ра была по-прежнему сильна и гибка. Доказательством её силы и здоровья являлись шестеро крепких щенков, принесенных ею прошлой зимой. Самые могучие арр-шарр'хи - самцы, отстаивающие охотничьи угодья семьи в сварах с другими стаями, а также следящие за исполнением законов, установленных матерью, на каждых весенних игрищах рвут друг друга в поединках ради одного только взгляда К'ра. Да, долго она водила свой прайд. Из маленькой слабой семьи её стая превратилась в сильнейшую из шарр'хи, охотящихся в Ледяном лесу. Её прежняя мать была слаба и труслива. Будучи ещё молодой самкой, К'ра победила старуху на поединке и стала во главе прайда.
        С того момента много зим назад малочисленная и слабая стая встала на путь силы и хитрости. Теперь же мудрую мать К'ра поддерживали пять могучих арр-шарр'ха, не считая следопытов и молодняка. Но самым главным сокровищем прайда была её дочь Р'хана. Она была прекрасна. Её гибкое и сильное тело, двигаясь, завораживало. Молодая шарр'хи была точной копией своей матери в молодости. Именно такой себя помнила К'ра в расцвете своих сил.
        Р'хана была из первого помёта. С того момента, как её уши зашевелились, начав слышать, К'ра дала ей первые уроки воя и видя, как старательно завывает и попискивает маленькая шарр'хи, вторя своей матери, ей стало ясно, что лучшей замены больше не найти. По закону прайда, мать, найдя будущую замену себе, больше не оставляла в живых щенят женского пола.
        К'ра с трёх месяцев начала обучать маленькую Р'хану законам прайда, легонько кусая за нос и уши. Она кормила её из пасти, срыгивая лучшие куски добычи, когда у неё кончилось молоко. Уже к семи месяцам малышка различала и могла повторить все три воя шарр'хи - оборонительный, собирательный и говорной. Она старательно подвывала, и ей с охотой вторил весь молодняк стаи. Р'хана была лучшей из всех помётов К'ра. Лучшей во всём. Никто так ловко, как она, не ловил ку-ри - рыбу, мясо которой было нежным и жирным. Ещё бы! Её учила всем стойкам сама мудрая К'ра! Никто из следопытов не мог поспорить с Р'ханой в нюхе! Она лучшая из детей К'ра!
        И вот уже этой ночью, последней ночью зимы, перед весенними игрищами прайд старой К'ра вышел на охоту. Следопыты принесли запах стада бар'го, идущего вдоль Кривого ущелья. Это был хороший запах. Он говорил старой К'ра о том, что стадо было большим, с множеством детёнышей. И что самое главное, бар'го отъелись в долине подснежным мхом. Удача! Великая небесная Мать послала это стадо своим земным детям. К'ра от переполнявших её чувств на скаку завыла протяжно и упруго, благодаря небеса. И снова весь прайд несущийся за гибкими следопытами, указующими краткий путь через Пустынную чащу, подхватил хвалебный вой своей матери.
        Они неслись по пустынному лесу, словно их небесные прародители. Нужно успеть, пока стадо отъелось и отяжелело! Ветер подул со стороны ущелья. О! Теперь вся стая почуяла запах бар'го. Опьянённые близкой добычей, несущиеся ночные тени ускорили бег.
        Ночь постепенно прощалась с землёй и уступала место новому светлому дню. Под утро ударил морозец, и чистый искристый снег под лапами бегущих шарр'хи глухо поскрипывал. Вдруг впереди, куда ушли проворные следопыты, послышался их протяжный вой. Он сообщал бегущей стае о появлении нового следа, уходящего на юг в сторону Великой Солёной Воды. Вскоре и сам запах прилетел на крыльях встречного ветра. Резкий дух огня ощутимо ударил в ноздри. Этот запах принадлежал только одному существу - двуногому…
        … Саня проснулся от мороза. Холод сковал всё тело. Он резко вскочил и начал бегать вокруг, на удивление, не погасшего костра. Поделав быстрые круговые движения руками и ногами, немного согревшись, он подбросил в еле горящий костёр хворост, приготовленный ещё вчера. Огонь быстро взял своё и уже с новой силой пылал, разгоняя остатки ночных сумерек.
        Постепенно светало. По земным меркам было примерно пять часов утра. И крепкий щиплющий морозец, так ловко разбудивший спящего, уступил место приятному теплу огня.
        За ночь юноша отдохнул. Наплевав на предосторожность, сморённый усталостью и пережитым стрессом, проспал всю ночь. И был очень рад тому, что его за эту ночь никто не съел. Подставив руки под горячие языки пламени, он медленно отходил от ночной дрёмы. Весь доспех, за ночь покрывшийся ледяной коркой, а сейчас таящей на огне, испускал пар. Вокруг по-прежнему никого. Только ночные сторожа-деревья, да снег повсюду.
        Что ж, невозможно сидеть на одном месте, нужно идти. Достаточно обогревшись возле огня, проверив оружие и доспех, наспех перекусив сухими панировочными сухарями, он двинулся в путь.
        Засыпанный снегом костёр, остался позади. Наедине с молчаливым лесом принц шагал вперед.
        Жуть. Благо, ночь уже отступила, и начинался новый день. Это вселяло надежду.
        Щит, переброшенный за спину, плотно прикрывал от ветра поднявшегося и дувшего сзади. Также за спиной в специальном чехле висел загодя натянутый лук. В руках оставался обнаженный шеттир, придающий уверенности. После нескольких колких порывов противного холодного вихря, шлем тоже был надет на голову.
        Чтобы окончательно не замёрзнуть, дрожащий юноша перешел на медленный бег. Если так будет продолжаться, можно легко околеть. А каждые два часа пути разводить спасительный костёр не было возможности. И ещё очень хотелось, есть: утренний голод, утоленный сухарями, снова пришел и уже не отпускал. Он понимал, что нужно экономить оставшуюся пачку сухарей. Но также приходило понимание того, что бегущее тело, да ещё и пытающееся согреться, потребляет много энергии. И скоро этой энергии не откуда будет потребить. Другими словами, нужно искать еду. Но как назло, за тот час, который он пробежал по лесу, абсолютно не изменил ситуации. Лес оставался по-прежнему молчаливым и пустынным.
        Через еще один час полубега-полухода противный ветер, постоянно дующий в спину, принёс какие-то странные звуки. Чтобы лучше расслышать их, разгоряченный бегом юноша, остановился и снял шлем, подставив свою разгоряченную голову новому морозному вихрю, несущему непонятный звук. Осознание пришло мгновенно! Вой! Страшный жуткий многоголосый! Волки!
        Далёкий, еле слышимый волчий, а может, и не волчий вой? Кто знает, какие твари здесь обитают? Звуки были далёкими, но сомнений не было - шли по его следу и обязательно догонят. Человек не может тягаться со стаей в скорости. И ещё неизвестно, сколько их и что идёт по его следу.
        Мороз пошел по коже и явно не от холода. Принц сорвался с места, как перепуганный заяц. Страх гнал прочь от страшной угрозы. Но новый порыв ветра снова принёс далёкие звуки и на этот раз они показались более разборчивыми. Они нагоняют свою добычу!
        Бежал быстро, никогда ещё так не бегал, первобытный ужас, казалось, обволок непроницаемой плёнкой весь мозг. Рассудок отключился. Существовал только этот ужасный доисторический марафон.
        Не заметил даже, как выбежал из повсюду растущего мертвого леса. Глазу открылась какая-то нереальная картина. На белом фоне снега стояли, нет, казалось, росли, небольшие громоздкие скалы. Испещрённые трещинами и неимоверными уступами, они нависали над побеспокоившим их маленьким человечком. Беглец остановился, пораженный видом этих немых великанов. Снова вой, но уже совсем близко!
        Несколько прыжков - и он преодолел расстояние между черным лесом и тёмными скалами. Снимая на бегу, кольчужные перчатки и забрасывая меч в ножны за спиной, Саша прыгнул на первый, самый низкий спасительный уступ. Когда руки коснулись скалы, его поразила необычная теплота, исходящая от скал, совсем слабая, но теплота. Будто заправский альпинист, нащупывая новые уступы и щели для ног и пальцев рук, он полез наверх.
        Достигнув вершины, принц устало опустился на колени. Только сейчас он почувствовал себя в относительной безопасности. Руки и ноги дрожали от перенапряжения.
        Страх понемногу уступал место спокойствию и четкости мыслей. Принц готовился к бою. С высоты скалы прекрасно просматривалась вся опушка леса. Если там, в лесу, за ним бежали действительно волки, то им до него не добраться. Ситуацию осложнило бы появление других существ, но он старался не думать об этом.
        Отстегнув колчан со стрелами и приготовив лук, юноша отложил стрелы с гранёнными наконечниками. Вспомнилось, как они с Крисом испытывали эти стрелы на следующий день, после того, как ему подарили снаряжение.
        Тогда они решили сделать небольшой манекен, имитирующий воина тяжелой пехоты. На деревянный столб были натянуты все доспехи, находившиеся в доме. Грудь предполагаемого противника закрывал самодельный щит из толстых брёвен, обитых толстыми листами жести, которые лежали в гараже. После семи часов работы гора железа посреди двора была готова.
        Потный, уставший, но довольный, крайв уступил право первого выстрела принцу. Решили начать с пятидесяти метров. Надев кожаный нагрудник и щиток на предплечье, Саша приготовился к стрельбе. Дум!
        Тяжелая стрела сорвалась с каменно-тугой тетивы. Сане сперва показалось, что он тогда промазал. Весело шутя и переговариваясь о том, какой он мазила, они подошли к мишени и замерли. Даже Крис приоткрыл рот. Стрела полностью пробила горе-манекен, пройдя сквозь толстый щит, двойную броню и вошла глубоко в столб. Потом, чтобы достать стрелу, пришлось полностью спилить столб. Каково же было удивление, когда обнаружилось, что наконечник почти не пострадал, он, подобно стремительному сверлу, вгрызся в древесину. Единственным недостатком этих стрел являлась их малая дальность полёта. Прицельный шестидесятиметровый выстрел - вот всё, на что были способны эти стрелы…
        Но бронебойные сейчас не подойдут. Более подходящий вариант - срезни. Стрелы с охотничьими листовидными наконечниками, которых у него было всего двенадцать штук.
        Находясь на вершине, так удачно попавшейся на пути скалы, Саша с высоты примерно трёхэтажного дома мог спокойно обстреливать окрестность.
        Новый, уже совсем близкий вой, заставил вздрогнуть принца. По инерции он распластался на своей импровизированной площадке и, стараясь унять дрожь в пальцах, сильно сжал лук…
        … К'ра увидела, как радостно подпрыгнула Р'хана, почуяв запах двуногого. Её дочь никогда еще не сталкивалась с этими существами. Но старая К'ра приносила ей его сладкое и нежное мясо. Она видела, как загорелись её глаза в темноте, и как она приблизилась к матери, скуля на бегу от нетерпения. Один короткий рык матери - и счастливая Р'хана устремляется в сторону сладкой двуногой добычи. За ней следом неотрывно следуют двое молодых арр-шарр'ха, которые соперничают друг с другом за её внимание. Через несколько ночей за взгляд её красивой и сильной дочери на весенних играх будут сражаться самые сильные и молодые самцы. На её белоснежной шерсти на плечах уже появились тёмные отметины. Право первого помёта даётся самкам, получившим их, они переходят во взрослую жизнь. У самой К'ра эти отметины были уже светло-серые, это говорило о том, что она мать прайда и уже довольно старая.
        Пусть порезвится. Скоро начнётся взрослая жизнь. Интересно, а что делают двуногие так далеко от Солёной Воды? Что им здесь делать, да ещё и в пустошах? Что-то не складывалось в голове у мудрой шарр'хи. Она остановилась, как вкопанная. Дав команду своей стае продолжать преследование, стада бар'го, К'ра чувствуя необъяснимое волнение, заставившее встать шерсть на её загривке, помчалась следом за дочерью.
        Уже совсем рассвело, она выскочила на небольшую поляну, где под небольшим слоем снега остывал чёрный след Красных Листьев. Всё еще нестерпимо воняло горелым деревом.
        С первого взгляда на лежбище двуногого было ясно, что он был один. Судя по следам и характерному запаху, ещё молодой самец. Смущало то, что К'ра не нашла следов, откуда он пришел. Шерсть на загривке снова вздыбилась, из груди невольно вырвался глухой рык. Нужно было спешить!
        Молодые шарр'хи естественно не обратили внимания на странности следов. Они опьянённые запахом близкой сладкой добычи, неслись следом за двуногим.
        Громко взвыв на одной ноте, старая К'ра старалась нагнать или хотя бы обратить на себя внимание своих детей. Она летела настолько быстро, насколько могла. Страшное предчувствие постоянно росло в её сердце. Она впервые боялась. Не за себя, а за свою дочь. Глаза горели бешеным огнём, казалось, она летела над землёй. Но всё же безнадёжно отставала от более сильных и молодых. Что делает молодой двуногий посреди пустоши? Откуда он пришел?
        Она бежала по следу своих детей. Также отчетливо был виден след преследуемого. Вот он легко неспешно бежит, а тут он остановился и побежал намного быстрее. Наверное, он услышал вой шарр'хи и старается уйти от погони. Может, К'ра зря волнуется? Может, это действительно лёгкая добыча? Впереди Тёплые Скалы, если двуногий доберётся до них первым, то… Полный боли, вой пронесся по лесу, уже совсем недалеко от К'ра…
        … Лёжа на груди, Ксандр приподнял немного голову, пока никого. Страшного воя больше не было слышно. Только грязно-серое небо да черный лес, из которого так быстро выскочил несколько минут назад принц, напоминали о реальности происходящего. Скала успокаивала своим необъяснимым теплом. Может, пронесло?
        Осмелев и успокоившись, он поднялся сперва на одно колено, а потом и во весь рост. Лук готов к стрельбе. Покрутив во все стороны головой, принц уже снова опускался на колени… Но не успел - из стены деревьев с рыком, холодящим кровь, выскочило что-то белое и огромное… Картинки из музея природы, которые Саша видел, ходя на экскурсии с классом, словно обрели жизнь. Там внизу у кромки леса стоял, принюхиваясь, и озираясь по сторонам, громадный доисторический саблезубый зверь, больше похожий на волка, чем на тигра. Под его белой гладкой шерстью переливались громады мышц. Загривок ощетинился, длинные желтые клыки торчат из-под верхней губы, и тут странный волк сделал то, что никак не ожидал увидеть Саша. Он поднялся на задние полусогнутые лапы, поджав передние, и стал нюхать воздух.
        Ветер дул в сторону скал… И пока замерший, боящийся пошевелиться принц, не был, видим зверю. Он медленно, чтобы не обнаружить себя, поднял лук. Слабый морозный ветер по-прежнему дул в лицо притаившемуся беглецу. До зверюги было около семидесяти шагов. Можно попытаться сделать выстрел.
        Тетива плавно пошла к уху… Стрела спокойно переползает на уровень глаза, на два пальца выше указательного… Полпальца левее, ветер в лицо… Цель далеко для такой стрелы, но стрелок высоко, есть все шансы, что долетит… Прицел - прямо в грудь зверя… Всё это происходит в течение нескольких ударов сердца… Волк чувствует по следам, что добыча рядом, но не видит её. Вдруг слабый ветерок медленно меняет направление, стрелок ощущает, как его запах уходит вместе с первыми порывами подувшего в спину ветра. Всё! Медлить нельзя! Дум! Стрела ушла в свой всеразрушающий полёт!
        Саблезубый волк[1 - Огромный саблезубый волк из Ледяного леса. Один из самых опасных хищников на острове Норта.] за несколько секунд до своей смерти видит врага, ветер поздно приносит его запах… Их взгляды встречаются…
        Выпустив стрелу, принц заученным быстрым движением накладывает другую, но не торопится выпускать её. Он попал! Стрела пробивает ничем не защищённую грудь, стоящего на задних лапах зверя. Даже со своего места Ксандр увидел, как листовидный наконечник, пройдя насквозь, разорвал спину волку. Тяжелый, полный боли вой, ударил по ушам. Мощным ударом зверя отбросило назад. Вроде затих.
        На вой своего товарища из леса выскочили ещё двое волков. Один из них был примерно такого же размера, как и сраженный стрелой, а второй, с красивыми черными полосами на плечах - поменьше. Разгоряченные преследованием добычи, с высунутыми из пасти языками, они как две огромные белые акулы, кружили вокруг тела поверженного товарища.
        Тем временем, большое кровавое пятно растекалось вокруг остывающего звериного трупа. Раздразненные запахом свежей тёплой крови, обе твари накинулись на то, что когда-то было их сородичем. Утробно урча и порыкивая, особь с пятнами на плечах вырвала сердце из груди жертвы, принца даже передёрнуло. Было противно смотреть на это страшное пиршество. Волки своими мощными челюстями рвали на части куски мяса, мелко повизгивая и скуля от удовольствия. Презрительно сплюнув на камни, он быстрым движением натянул тетиву.
        Дум! И вторая вестница смерти ушла в полёт. А за ней третья, четвёртая, пятая…
        … Старая шарр'хи опоздала. Когда она была на месте, всё уже было кончено. Осторожно, не выходя на открытую местность, мудрая К'ра притаилась за ближайшим деревом. Тихо нюхая воздух, она смотрела на поляну. Тела её детей лежали вперемешку с кровью и снегом. Мертвы! От одного из них практически ничего не осталось. Что убило их? Двуногий? Эти жалкие твари даже слабее беспомощных бар'го! Шарр'хи могли убить только другие шарр'хи, но только не двуногий! Но они мертвы, все запахи говорят об этом! Её дочь, прекрасная Р'хана мертва! Хотелось выть от горя! Будущее прайда, она лежала сейчас в луже собственной крови, её прекрасная белая шерсть перепачкана грязным снегом и экскрементами. Шерсть на загривке старой шарр'хи встала дыбом, она сдержала злобный рык. Что-то подсказывало ей - нужно ждать. То, чего не хватило молодым, у опытной матери было в достатке. Наученная долгой жизнью, она умела ждать… Сквозь липкий и солёный запах крови легонько пробивался дух двуногого. Он был близко. Он прятался. Он убил её детей. В это не верилось. Но это было так. Других запахов не было. Стараясь не смотреть на мертвое
тело Р'ханы, К'ра приготовилась долго ждать. Она дождётся двуногого, и тогда она вырвет сердце убийцы. Её глаза на мгновение мечтательно заблестели. Всё ушло на второй план, остался только прячущийся где-то рядом двуногий и сладкое чувство мести!
        Ждать пришлось недолго. К'ра привлёк звук падающих камней со стороны Тёплых Скал. Проворная гибкая фигурка спускалась по уступам, словно большая капля воды. Таких двуногих старая шарр'хи никогда не видела. Его шкура была похожа на шкуру рыбы из озёр Чёрного Холма. На спине панцирь, как у озёрной черепахи, а голова схожа на голову хитрых карри из Тёплой Чащи. Старая мать ненавидела этих серых кошек. Обычные двуногие имели мягкое тело, совершенно без шерсти. Они прятали свои тщедушные и слабые тела в шкуры убитых ими бар'го. Этот был другой. Спустившись на землю, враг неожиданно стащил свой черепаший панцирь со спины в переднюю лапу, а в другой лапе у него появился длинный сверкающий клык. Старая шарр'хи даже заморгала от неожиданности. Может это не двуногий? Закрыв глаза, она глубоко вдохнула плывущий на неё поток воздуха… Нет, это запах двуногого. Открыв глаза, К'ра подобрала лапы, приготовившись к прыжку. Пусть подойдёт поближе. Нервно облизав пасть, она застыла в ожидании…
        … Когда Саша перестал метать стрелы, тела поверженных тварей уже не шевелились. Снег вокруг уже мертвых волков превратился в бурую грязную кашу. Мышцы ныли от перенапряжения. Виски сдавило железными тисками. Он опустился на корточки передохнуть. Никогда еще он так не стрелял. Из двенадцати стрел ни одна не ушла мимо цели. Все тёмные наконечники напились сегодня крови. Не имея за собой тех двух лет лесных тренировок, он наверняка бы уже погиб.
        Не существовало больше того Сашки Трофимова, постоянно сидящего в библиотеке. Сейчас на вершине невысокой скалы сидел, отдыхая после боя, молодой крайв варг-волченок третьего круга, наследный принц великой династии Вилаваров, Ксандр сын Родэрика. И не важно, что он победил не в открытом бою, важно было то, что он остался жив, а его враги повержены.
        Отдохнув немного после стрельбы, размяв налившиеся свинцом мышцы, он решил спуститься за стрелами. Выждав ещё около получаса, принц начал спуск. Плавно соскользнув с последнего нижнего уступа, достал из-за спины щит. В ладонь правой руки приятной тяжестью легла рукоять шеттира.
        Постоянно оглядываясь и прислушиваясь, он приближался к телам волков. Вокруг тишина. Снова ударил морозец, и снег с каждым шагом, приятно поскрипывал под подошвами ботинок. Для интереса Ксандр посчитал шаги. Их оказалось семьдесят три. Подойдя вплотную к месту побоища, все надежды разжиться тёплым мехом канули в небытие. Всё вокруг превратилось в один грязно-красный клубок. Вонь стояла нестерпимая. Сюда, наверное, нужно было влить несколько бочек альвийского чудо-смягчителя, чтобы убрать весь запах. Не дожидаясь, пока мороз превратит тела в ледяные глыбы, он принялся за работу. Из дюжины стрел годными оставались только семь. Причем невозможность использования оставшихся пяти являлась поломка древка, а не испорченность наконечника. Чудо современных земных технологий даже не погнулось.
        Волки вблизи оказались просто огромными. Два самца и самка, наверное, небольшая семья. Он где-то читал, что волки охотятся стаями. Может, здесь немного по-другому? Радовало другое обстоятельство - такие туши должны были чем-то питаться. Крис говорил, что если в лесу есть хищники, значит, есть и пища для них. Это обнадёживало. Пачка сухарей - это не еда для молодого постоянно растущего и просящего еды организма.
        Каким бы ни был голодным Ксандр, он не смог притронуться к мясу волков. Обтерев нож из голубой стали о шкуру ближайшего саблезуба, и, вложив его в кожаные ножны, подобрал щит и меч с земли. Поднявшись и бросив последний взгляд на побоище, он развернулся обратно к тёплым камням. Нужно найти там место на ночь, дальше уже идти нет сил.
        Внезапно за спиной, уже сделавшего несколько шагов юноши послышалось глухое рычание. По телу, подобно электрическому разряду, от кончиков пальцев ног к мозгу прошла холодная дрожь. Быстрый оборот. Щит прикрывает грудь. Шеттир, словно длинное жало, торчит из-за щита.
        Это была волчица. Саша это сразу понял по характерным тёмным пятнам на каждом плече зверя. У той самки тоже были такие пятна, но более яркие. Пятна же этой волчицы были седые.
        Старая особь, значит, опытная и хитрая. Наверняка, сидела всё это время за деревьями, наблюдая и изучая.
        Её длинные саблевидные клыки торчали из-под верхней оскаленной губы. Жёлтые глаза пылали ненавистью. Загривок ощетинился, делая её просто огромной. Старая волчица была в полтора раза больше самцов, подстреленных Ксандром. Настоящая повелительница леса. Стоя напротив твари, он ощутил себя маленьким и беспомощным.
        Её плавные движения завораживали, казалось, она гипнотизировала свою жертву. Пар, вырывающийся из её пасти, приносил противный запах. Нервно подрагивающий хвост и капающая слюна с клыков, говорили об её нетерпении и голоде.
        Странное спокойствие вдруг обволокло сознание юноши. Движения твари замедлились, начавший вдруг падать снег медленно опускался на землю, на одежду, на шерсть, на всё вокруг. Снежинки, как будто нехотя, неспешно кружились в своём последнем танце. Даже звуки, точно на старом заторможенном проигрывателе, звучали протяжно и лениво. Жизнь для него сейчас была похожа на замедленное кино, где единственными актёрами были он и уже прыгнувшая старая волчица.
        Ксандр ожидал от неё более быстрых движений. Зверь неспешно, как будто давая противнику возможность уйти от удара широкой когтистой лапы, плавно проплыл мимо увернувшегося принца. И лишь мягко задев щит, приземлилась на том месте, где только что стоял жалкий человечишка. Движения ему давались тяжко, словно сквозь невидимое желе, но всё же он был намного быстрее атакующей его твари. Ему удалось еще несколько раз увернуться от её когтей…
        … К'ра подпустила двуногого к мертвым телам детей. Он, отложив свой длинный клык и панцирь на землю, достал ещё один поменьше и стал доставать им из тел какие-то ветки, на которые она сначала не обратила никакого внимания. Концы веток заканчивались маленькими острыми зубами. Их было много. Достав последний зуб и вытерев об шерсть Р'ханы короткий клык, он повернулся и пошел обратно в сторону скал. Пор-р-ра!
        Старая К'ра выскочила из своего укрытия с глухим рычанием. Сколько раз она этим грозным рыком заставляла замереть свою жертву.
        Но странный двуногий нисколько не испугался, резво развернувшись и выставив вперед свой длинный клык, закрывая сердце и горло панцирем. Он не бежал, не кричал, даже не дрожал. Стоял молча и ждал боя.
        После первого прыжка она поняла, что двуногий оказался намного быстрее неё, сколько бы она не старалась достать его, ничего не получалось. Впервые за долгие зимы на её пути стал очень опасный противник. Прячась за своим панцирем, он легко уворачивался от её мощных лап и клыков. Но всё же он ошибся, поскользнувшись, двуногий отвлёкся.
        Старая шарр'хи не могла упустить этот момент. Прыжок был стремителен - это был лучший прыжок в её жизни. Она почувствовала, как лапы коснулись панциря ненавистного двуногого, ещё мгновение - и её пасть наполнится горячей и сладкой кровью врага, а потом она вырвет его сердце и печень… Но вместо мягкого и нежного мяса, она почувствовала, как что-то очень холодное и острое пронзает её грудь и устремляется дальше, к жарко бьющемуся сердцу… Он обхитрил старую и мудрую К'ра, его длинный острый клык достал мать шарр'хи…
        Он победил…
        Победил…
        Победил…
        По…
        … Идея подставиться пришла в голову сама собой, сделав ложный шаг влево, нарочно поскользнулся, чем немедленно вызвал молниеносный прыжок зверя. Закрывшись щитом и выставив вперёд шеттир, он ощутил удар огромной силы, опрокинувший его на землю. Ксандр не смог удержать вырвавшийся клинок, наполовину вошедший в грудь волчицы. Его лезвие, упершись рукоятью в мёрзлую землю, глубоко пронзая сердце, вошло по самую гарду.
        Лежа под щитом придавленный огромной тушей, он чувствовал, как постепенно затихает слабо бьющееся сердце старой волчицы…
        Глава 11
        Тёплая пещера
        С огромным трудом, выбравшись из-под громадной туши, он едва не потерял сознание. Доспех тянул к земле. Тело дрожало. Снимая с головы шлем, Ксандр обнаружил, что из носа идёт кровь. Казалось, голова сейчас лопнет, словно тонкий мыльный пузырь. Покачнувшись и не удержав равновесия, принц сел в сугроб рядом с мертвой волчицей. Сомнений не было! В нём проснулся Дар его отца! Магнус говорил, что у всех королей Династии Дар просыпался по-разному, но чаще всего - от сильного душевного потрясения. В данном случае это был сильный испуг. Если бы не вовремя проснувшийся Дар, лежать ему на снегу, с разорванным горлом. Немыслимо! Он двигался в бою намного быстрее твари. Расплата - ужасная боль в висках и сильная слабость во всем теле.
        Во рту сильно пересохло. Чтобы унять дикую жажду, он с жадностью стал есть холодный сухой снег, поминутно прикладывая его к вискам и лбу. Утолив кое-как жажду и, наконец, взяв себя в руки, поднялся на ноги.
        Нужно спешить, пока тело волка не остыло на морозе! Шеттир вышел легко, оставив маленькую незаметную ранку на груди у зверя. Шкура была великолепной! Достав острые ножи-руги, приступил к работе. Провозившись до заката, перепачкавшись с ног до головы в волчьей крови, он растянул снятую шкуру на снегу. Она была настолько огромна, что даже на первый взгляд человек мог обернуться в неё несколько раз.
        Оставаться внизу на ночь было небезопасно. Дотянув шкуру до подножия скалы, принц, обнажив клинок, отправился за хворостом к ближайшим деревьям. Когда костёр хорошо разгорелся, освещая часть спасительного утёса, стало немного веселее.
        Сделав ещё одну ходку за дровами и немного передохнув, продолжил заниматься шкурой. Растянув её на широком и низком валуне, начал процесс скобления.
        При свете костра работа продвигалась намного медленнее, чем, если бы это происходило при дневном свете. Но нужно было спешить, еще, как назло, ударил сильный мороз. Пальцы, мокрые от крови и снега, быстро коченели и приходилось постоянно отогревать руки у костра. Провозившись несколько часов в полутьме с огромной и тяжелой шкурой, борясь с постоянной тошнотой от противного запаха волчьей шерсти, он, наконец, закончил. Подошел момент истины. Подействует ли хвалёный альвийский эликсир? Или это всего лишь сказка?
        Достав заветный пузырёк из сумки, и откупорив плотно закрытую пробку, он с опаской понюхал содержимое. Странно, из бутылочки приятно пахло сухими травами. Ему запомнился этот запах, когда они с ребятами заходили один раз в аптеку за аскорбиновой кислотой, тогда тоже приятно пахло лечебными травами.
        - Ну что? Будем пробовать? - сухо спросил он у самого себя.
        Как действует препарат, Ксандр не знал. Крис вскользь когда-то говорил, что для процесса хватает пары капель. А на какой размер шкуры? Какой толщины? Ответов на эти вопросы не было.
        - Что же, тогда методом «тыка», - сказал он себе под нос, капая первую каплю на середину шкуры.
        Результат превзошёл все ожидания, даже дух захватило от увиденного зрелища! Маленькая, светящаяся тусклым зеленым светом капля эликсира, упав в центр, надулась небольшим пузырём и лопнула. От места падения капли, словно на воде, по поверхности оскобленной шкуры пошли тускло-зелёные, завораживающе светящиеся круги. Их было немного, всего четыре или пять, охватив почти весь центр материала по диаметру, круги распались.
        Когда приятное зелёное сияние полностью погасло, он решился дотронуться того места рукой. Поразила необычайная мягкость и шелковистость шкуры. Перевернув и понюхав мех, принц больше не ощущал противного резкого запаха волчатины. Запахи пропали совсем. Также поразила необычайная лёгкость меха, он был почти невесомый, резко контрастируя с еще необработанной частью шкуры, ставшей на морозе уже больше похожей на твердый и тяжелый кусок дерева. Следы крови тоже пропали. Ксандр поспешил закончить чудесную обработку оставшейся части шкуры. И снова его лицо осветилось пленяющим изумрудным светом…
        Закончив со шкурой, принц свернул её и забросил за спину. Сверток удобно крепился с помощью нарезанных тонких ремней. Также засунул за пояс довольно толстую сухую ветку черного дерева. Оставив горящий костёр внизу, полез на вершину тёплой скалы, желания спать на земле не было. Откуда брались силы? Наверное, уставшее грязное тело само, предвкушая скорый отдых, хотело устроить этот отдых с максимальным комфортом.
        Забравшись на площадку, откуда велась утренняя стрельба, Ксандр поджог с помощью зажигалки конец ветки. Она разгорелась хорошо, и уже с помощью этого импровизированного факела начался тщательный осмотр вершины скалы.
        Сама скала походила на огромный петушиный гребень, в центре которого стоял маленький человечек с горящей палкой. Обойдя достаточно плоскую поверхность, подсвечивая себе огнём, обратил внимание на довольно широкую трещину в одном из гигантских гребней. Почему он её не заметил утром? Странно. Хотя ничего странного, тогда было не до трещин. Да и при том свете она не особо выделялась. Только при свете факела чётко виднелся проём.
        Недолго думая, он пролез в расщелину. Идти пришлось, пригнув голову и боком. После семи маленьких шагов, скальный проход, делая полукруг, пошел вниз, раздаваясь в ширину. Ступать стало немного легче. Сделав еще около пятнадцати шагов, ход его привёл в небольшую пещеру. Удивительно, что может создать природа! Факел больше был не нужен, тёплые скальные стены светились приятным блеклым розовым светом, создавая тем самым успокаивающую атмосферу. Обойдя вокруг всю пещеру и не обнаружив ничего, что выдавало бы здесь присутствие других живых существ, уставший Ксандр сбросил на пол свою ношу. Лучшего места для ночлега не найти.
        Также поразило наличие вентиляции, воздух каким-то образом свободно циркулировал, не давая застаиваться затхлости и удушию. Обойдя ещё раз помещение, и заглянув во все углы, он наткнулся на небольшой уступ, скрывающий ещё одну низкую пещерку. Эти скалы полны сюрпризов! По правой стенке беззвучно текла еле видимая струйка воды. Дотронувшись до нее, принц ощутил тепло! То, что изначально принималось за пол, оказалось с два метра в диаметре подземным озерцом с достаточно горячей водой! Так вот что обогревало скалы! Горячие подземные источники! Странное явление природы: по идее снег, лежащий вокруг скал, должен таять. Значит, сам источник уходит глубоко в недра земли. Тогда, что заставляет циркулировать воду внутри скалы? Одним словом, другой мир, со своими загадками и тайнами.
        Выбравшись обратно на поверхность, он застал сильный снегопад. Огромные хлопья снега, кружась на ветру, мягко и бесшумно ложились на землю. С края утёса сквозь плотную стену небесного пуха, костра уже не было видно. Без постоянного подкладывания дров он погас, накрытый густым снежным покрывалом.
        Желания спускаться вниз уже не было, да и сил тоже, дрова не нужны - в пещере и так тепло и светло. Оглянувшись в последний раз на место недавнего сражения, за снежным постоянным потоком уже не было видно тел поверженных тварей, а завтра после такого снегопада ничто не будет напоминать о том маленьком и скоротечном фрагменте жизни этого первобытного старого леса…
        Спустившись в пещеру, принц первым делом разделся и с наслаждением залез в горячую каменную ванну, которая оказалась неглубокой - чуть выше колена. Как приятно смыть с себя всю грязь прошедшего дня. Мягкая вода имела необычный приятный запах. Солоноватая на вкус, она напоминала лечебную минеральную воду «Изумруд», которая продавалась во всех продуктовых магазинах и ларьках его города. Невольно вспомнился интернат. Интересно, что там сейчас делают ребята? Как там Толстый? Увидит ли он его снова?
        Стараясь не думать о грустном, он тщательно смыв с себя остатки тяжелого дня, нехотя выбрался из чудесной ванны. Наспех выстирав нижнюю одежду и развесив её на самой горячей из стен пещеры, юноша расстелил, ставшую мягкой и пушистой шкуру у дальней к выходу стены. Пока сохла одежда, принц специально отрезанным куском шкуры принялся протирать, ставшее за эти дни таким родным, оружие и доспехи. Спать почему-то не хотелось, разбитое и уставшее тело больше не болело и не ныло. Даже огромный синяк на всю левую руку, обнаруженный им уже в воде, больше не беспокоил. Последний подарок от старой волчицы. На щите обнаружились четыре еле заметных полосы от волчьих когтей. Просто повезло, что тварь не расплющила его как мелкое насекомое. Закончив чистить доспех и оружие, он прилег, завернувшись в шкуру, и прикрыл на секунду глаза…
        Сон мгновенно, подобно глубокому вдоху, ворвался в сознание. Лёгкий и счастливый, он нёс успокоение и отдых. Образы любимых и дорогих людей проносились сквозь пелену осознания. Вот Вовчик лежит на кровати в их общей комнате и как всегда что-то опять жуёт. Казалось, можно дотронуться до него рукой…
        На смену отчетливому изображению старого друга приходит сторож Иваныч, зажмурившись греющийся на завалинке около своей сторожки. Недалеко от него - высокие, цветущие белым нежным цветом яблони, плавно покачивают своими ветвями. Весна.
        Тёплое весеннее солнце мягко согревает остывшую за долгую зиму землю. Хочется коснуться нежной влажной коры деревьев. Ощутить чудесное пробуждение после зимней спячки всего живого. Несмелые тонкие ростки недавно посеянной травы пробиваются на поверхность сквозь черную, давно оттаявшую на тепле, землю. Густой птичий перелив успокаивает, мысли текут вяло, сами собой. Вообще не хочется думать. Только любоваться и наслаждаться прекрасным действом пришедшей актрисы-весны.
        Крис и варги, наверное, уже проснулись и ждут его на тренировочной площадке. Опять придумали новые издевательства. Эх, сейчас бы поспать да понежиться в тёплой кровати под одеялом! Придется снова натягивать на себя все эти железяки и бежать, как угорелому, чтобы успеть вовремя на тренировку. Альдор, скорее всего, спит ещё. Его не погоняешь, еще превратит в лягушку спросонья, потом доказывай ему, квакая, что это шутка такая. Из глубокого сонного забытья вырвало осознание нереальности происходящего. Какой Альдор? Какая весна? Они ведь все там, а он здесь! Один!
        С глухим стоном Ксандр открыл глаза. Оглядевшись мутным непонимающим взглядом вокруг, он всё вспомнил. Неизвестно сколько длился сон: пять минут или час, по абсолютно неизменившейся обстановке в пещере, ничего нельзя было сказать. Всё тот же мягкий тусклый свет и приятная теплота камней. Вещи лежали на тех же местах, и только хорошо отдохнувшее тело говорило о длительности проведённого отдыха.
        Проснувшийся организм мгновенно и настойчиво потребовал пищи. Поднявшись со своего мягкого и тёплого ложа, он достал пачку с сухарями из сумки и с удовольствием, вдыхая приятный печёный запах хлеба, стал глотать сухой питательный песок.
        Привередливо отмеряя на глаз единственную пищу, съел ровно половину. Не утолив, а, только раззадорив сильный голод, юноша постарался отвлечься от постоянно сосущего чувства.
        Постиранная одежда давно высохла на горячих камнях. Тёплая, словно после глажки утюгом, футболка, приятно охватила плечи и живот. Утолив жажду тёплой водой из источника, набрал ещё немного в шлем, чтобы остыла. Хотелось холодненькой минералки. «Вынесу потом на холод» - подумал он.
        Походил еще немного по пещере в одних трусах и футболке, приятно ощущая тепло скалы босыми пятками. Пора собираться.
        Броня легко легла на отдохнувшее тело. Словно вторая шкура, она обтянула сталью весь корпус. Затянув все ремни и попробовав, чтобы ничего ни болталось и не мешало, он со щитом в руке и обнаженным, изогнутым шеттиром наизготовку, двинулся наверх.
        По мере приближения к поверхности, тело стало ощущать морозный, давно забытый за эти несколько часов, воздух. Узкий последний изгиб позади и кажущийся ярким, после тусклого пещерного, дневной свет ударил в глаза.
        Снегопад закончился. Воздух казался прозрачным и чистым. Крепкий мороз сковал, изнеженное мягким теплом, всё тело. Это, как ни странно, только взбодрило. Мысли в голове прояснились, хотелось двигаться.
        Прислонив щит к камню, и отложив лук со стрелами, Ксандр с шеттиром в руках провёл получасовую разминку варгов. Разогрев круговыми движениями клинка мышцы и связки запястий и предплечий, приступил к плечам и спине. Глубокие выпады, попеременно меняющиеся стойки с низкой в высокую и наоборот, заставили работать почти все мышцы ног.
        Первый раз, увидев разминочный комплекс обоеруких варгов, Саня был поражен. Выросший на фильмах о каратистах и ниндзя, он ожидал чего-то большего от хвалёных варгов. Не было красоты и завораживающего верчения блестящих клинков. Красивые умопомрачительные акробатические трюки, с неимоверными полётами через любые здания и постройки, тоже отсутствовали.
        Были в наличии только обычные движения, отдалённо напоминающие утреннюю зарядку, начиная с разминки рук и плечевого пояса, и заканчивая ногами. Делая сейчас эту же разминку, он невольно улыбнулся, вспоминая себя тогда.
        Наивный мальчишка. Когда Мирлон предложил взять в руки тренировочный деревянный меч, и попросил напасть на себя, будучи о себе очень высокого мнения, принц посчитал, что это будет очень просто. Как только в его руках оказалась «палка» (так мысленно окрестил Саня деревянный меч варгов) Мирлон атаковал. Экономно и быстро, без предупреждений и разговоров. Молниеносный выпад - и горе-мушкетёр с «палкой» лежит в пыли и стонет. Злой и обиженный, юноша ещё с десяток раз валялся в пыли, порой доставая из ближайших кустов, ставший просто неподъемным деревянный клинок.
        Уже после года обучения, когда запястье и предплечье окрепли и стали похожи на стальные жгуты, «палка» никогда больше не покидала ладони.
        Вообще сам тайный бой варгов не имел никаких приёмов. Красивые названия стоек и ударов, пришедших к нам с востока, напрочь отсутствовали. Ни тебе Когтя Белого Тигра, ни Хвоста Красного Дракона - ничего, всё до невозможности просто и быстро, и что самое главное - пугающе смертельно. Мирлон учил читать противника, его движения, частоту дыхания, взгляды, одежду - всё являлось важным для варга. За два года занятий Саша узнал столько о человеческом теле, сколько не узнавал, наверное, ни один абитуриент биофака.
        Строение скелета, мышц, сухожилий. Человеческое тело оказалось очень хрупким. Чтобы лишить жизни человека, не нужно было придумывать велосипед. Варги учили его немного другому - они его учили выживать. Всё боевое искусство варгов основывалось в большей степени на защите. Уже в процессе самой защиты осуществлялось нападение.
        Главным козырем варгов в бою являлась быстрота и точность, а вернее, знание, как, куда и с какой силой нужно ударить, переместиться, проскользнуть. Меч этих воинов - шеттир - переводился с меленвильского, как скользящий. Режуще-колющий клинок с немного изогнутым острым лезвием, узкой гардой и рукоятью под одну ладонь, не был предназначен для отбивания или принятия сильных рубящих ударов. Варги своими шеттирами плавно проникали в защиту, отводя или предотвращая нападение противника, по возможности пресекая в самом зародыше атаку врага. Парные клинки, словно два изогнутых полумесяца, скользили по оружию неприятеля, отклоняя в сторону от своего хозяина смертельную угрозу, плавно перетекая в стремительную, лишающую жизни атаку.
        Познав тайное искусство марагарцев, увидев всю хрупкость и незащищенность бытия человека, дойдя до третьего круга обучения и получив «волчонка» варгов, Ксандр осознал ценность чужой жизни.
        Вспоминая вчерашний бой, он не корил себя и не осуждал, он попросту защищался, возникало какое-то вполне реальное чувство первобытности. Он не испытывал радости от убийства, нет, просто так было нужно, чтобы ВЫЖИТЬ. Выжить, как когда-то очень давно выживали древние люди, жившие один на один с дикой безжалостной природой…
        Закончив разминку и сделав несколько быстрых выпадов, он попытался сосредоточиться и воспроизвести быстрые вчерашние движения, благодаря которым победил саблезубую волчицу. Результатом старательной сосредоточенности был замерзший нос и щеки на сильном морозе. Бросив это неблагодарное дело и пообещав самому себе «как только, так сразу», он, несмотря на упражнения, дрожащий и замерзший нырнул обратно в расщелину.
        Глава 12
        Новая одежда
        Ночью штормило. Такой грозной и мощной бури старый друид Савиор, прозванный Хромым, еще не видел. Солёное море, взбесившись, выло и рычало, словно осерчавший снежный ра-хан, лишившийся законной добычи. Всё вокруг будто вымерло, никто не спешил выйти и бросить вызов страшному зверю.
        Старый Савиор тоже боялся, после почти уже ста зим жизни, что для лорима это являлось значительным и уважаемым возрастом, он боялся, словно маленький мальчишка. Верно, Творец за что-то разгневался на своих детей, если послал такой страшный ураган. Наутро многие рыбаки недосчитаются своих лодок, оставленных на берегу моря. А ведь он предупреждал людей в деревне, что будет шторм!
        Так им и надо гордецам, думали, что старый хромой друид ни на что уже не годен! Что ж, получайте своё по заслугам! После этой бури они снова побегут к нему просить принести благодарственные жертвы Творцу, но он еще подумает, помогать ли несчастным распоясавшимся людишкам! Только за очень тёплую шкуру морской коровы мудрый Савиор согласиться помочь наглецам!
        Постоянно мёрзнущий друид, давно мечтал о тёплой и толстой шкуре морской коровы. Непрестанно горящий огонь в очаге землянки, казалось, уже не согревал его старое и дряхлое тело. За последнюю зиму он очень сдал здоровьем, деревенские уже давно обделяли своим вниманием старого друида.
        Всё началось с того дня, когда он не смог вылечить рыжего Апри, нарвавшегося в Серой Чаще на огромного разъяренного хррага. Рыжему дураку вепрь своими клыками разорвал бок. Кто же ходит в лес в период спаривания хррагов! Жалкие невежды! Сколько раз он предупреждал их быть осторожными в такое время! Впрочем, Апри всегда был дураком, поэтому умер так по-глупому. Очень давно Савиор предлагал рыжему охотнику хороший сильный оберег, да и просил то взамен всего лишь привести на две ночи свою жену, зеленоглазую Томму. Уж больно приглянулась она хромому друиду. Так нет же, глупец ещё плюнул ему в лицо, даже жертв больше не приносил, все в Хирмальм ездил к тамошним друидам. Одним словом, дурень! Вот и поплатился тогда на охоте. Окровавленное тело Апри, принесённое к друиду в землянку, уже не дышало. Белые осколки рёбер торчали из развороченного бока, один из этих осколков и пробил сердце охотника. А возвращать из-за Берега хромой друид не умел, да и не хотел, он тогда даже был рад смерти наглого Апри.
        Много случаев ещё произошло в ту зиму: мор среди скота, из моря не вернулся плешивый Вукко, в общем достаточно несчастий, чтобы обвинить в них старого хромца. Естественно, люди в деревне стали роптать, мол, «потерял старый друид уменье ведовское, не слышит его уже Творец». Даже староста деревни, толстый Портим, наведывался так, для виду, чтоб людей не злить. Друид исправно платил толстому пройдохе с каждой жертвы его часть.
        Но за последнюю зиму деревенские перестали обращаться к Савиору за посредничеством перед Творцом, и всё больше везли жертвы в тот же Хирмальм, а кто ещё и дальше, в сам стольный Мирольм. Нечем больше было давать мзду разжиревшему старосте. И когда сам толстый Портим повез свою жену и семейство в столицу, чтобы возложить дары Творцу на столичном капище, слава местного хромого и больного друида окончательно остыла. Жил он теперь, словно изгой, правда, среди людей, но только никем нелюбимый и не почитаемый. Старый и одинокий старик сидел безвылазно в своей землянке, и если бы не еда и дрова, которые исправно по наказу старосты появлялись у порога его жилища, он бы давно умер от голода и холода. А ведь это плохой знак - толстый Портим боялся плохих знаков.
        Когда впервые за много дней волхв, почуявший беду, вышел сказать об этом жителям деревни, никто его не послушал, а осмелевшая мелкая голытьба, глядя на взрослых, забросала его грязью и пучками травы.
        «Жалкие невежды! Теперь-то вы побежите к Мудрому Савиору!», - он мечтательно закатил глаза, представляя себе, как он кутается в толстую и тёплую шкуру морской коровы. После ужасного шторма, предсказанного Великим Савиором, может быть, даже вдова рыжего Апри белокожая Томма захочет навестить мудрого друида. Дряхлый старик мечтательно закрыв глаза, потирал свои ладони, предвкушая будущую славу и почет. Его сухое маленькое, постоянно мерзнущее тело, жадно жалось к теплому очагу, вздрагивая с каждым мощным небесным раскатом грома. Старый друид не видел и не слышал, как полог его землянки немного приподнялся, и как внутрь проскользнуло несколько коренастых лохматых теней… Не ту беду почуял старый Савиор, прозванный Хромым …

* * *
        Небольшой костёр весело горя, освещал внутренность тёплой гостеприимной пещеры. Дым от огня споро уходил в высокий потолок, теряясь где-то среди трещин и уходя всё дальше на поверхность. Свод пещеры, словно громадная вытяжка, обеспечивал хорошую циркуляцию воздуха во временном Санином пристанище.
        На полу лежала размотанная шкура, закрывая собой почти весь пол пещеры. А по ней, словно заправский портной, ползал снявший броню и оставшийся в одной футболке, вспотевший Саня.
        Замерзнув на утренней разминке, было принято решение пошить сегодня, не откладывая в долгий ящик, тёплую одежду. Продолжать путешествие на таком диком холоде почти нагишом не имело смысла, да и возможности. Справедливо рассудив, что народу нужен здоровый правитель, а не больной умирающий с гайморитом третьей степени, юноша принялся за работу. На перенос дров в пещеру ушло достаточно много времени, но это того стоило - при таком свете можно работать.
        В коллекцию «а-ля принц Ксандр» должны были войти: модный плащ с капюшоном, и по возможности куртка, а завершали мысль начинающего модельера штаны. Меха должно хватить. Весь секрет заключался в правильной раскройке. Вообще о шитье он знал немного, или, скорее всего, ничего. Открыв когда-то один из специальных швейных журналов, имевшихся в достатке в интернатовском классе трудов у девочек, он не увидел ничего, кроме множества сложенных листов исчерченных бездной тонких разноцветных линий. Как ему потом объяснили, это были выкройки.
        Кошмар! Понять нормальному мальчишке, учившемуся возле столярного станка, где всё просто и понятно, что нарисовано на тех страницах, не представлялось возможным.
        Вообщем за основу будущего плаща были взяты природные очертания тела волчицы. Мерой длинны служил шеттир, имевший вместе с рукоятью ровно метр. После долгих ползаний и частых кропотливых измерений, было решено плащ и куртку совместить. Работа закипела…
        Юный портной только изредка отвлекался от своей работы, да и то только для того, чтобы подбросить дров в костёр и попить воды. Шкуру резал ругами, а для соединения деталей одежды употребил толстую леску, переплетённую с капроновой нитью, которые он нашел еще в первый день в своей сумке. В складном ноже оказались полезные шило и маникюрные ножницы.
        После долгих мучений и ползаний так и не закончив начатое, юноша вышел на воздух и обнаружил, что уже глубокая ночь. Голод постоянно давал о себе знать, остававшиеся сухари были давно съедены, и только тёплая вода из источника в пещере кое-как глушила сосущее в животе чувство. Померзнув немного у входа в пещеру, он спустился обратно вниз. Хотелось поскорее закончить и завтра идти на охоту. Должны же эти здоровенные волки чем-то питаться?!
        Помечтав немного о сочном шашлыке, и сглотнув слюну, он продолжил мастерить первое в своей жизни «чудо кройки и шитья».
        К рассвету подобие куртки было готово. Корявые и толстые швы имели только одну положительную особенность - они были очень крепкие. Об эстетических данных этого подобия одежды говорить не приходилось. Выкроенный кусок по контурам убитого зверя, но только в несколько раз меньше, был крепко сшит леской на крупную рыбу, переплетенной с капроновой нитью. Светло-черные полосы, казавшиеся на мощных плечах волчицы небольшими, покрывали полностью рукава его новой непонятной одежды. Спасибо Крису за чудо-эликсир, без него ничего бы не получилось. Со смягченной шкурой легко работалось. Найти пузырёк с альвийским препаратом являлось настоящей удачей. Теперь имея теплую одежду, можно продолжать путь.
        О том, куда идти дальше, Ксандр уже думал много раз. Надежды, что его, может быть, каким-нибудь волшебным способом разыщут потерявшиеся где-то друзья, канули в небытие. Нужно привыкать к одиночеству, да и всё не так уж и плохо: есть тёплая одежда, крыша над головой, в конце концов, он не погиб от страшных зубов первобытных хищников! Глухое урчание из живота снова напомнило о голоде. Как же есть охота!
        Так как торопиться некуда, было решено осмотреться и провести разведку местности. Лес пугал своей неизвестностью, но и манил необычностью и неизведанностью. Сколько придется пройти - неведомо. Изначальный план двигаться на юг остался без изменений. Оставалось только запастись едой. Идти с пустым желудком организм отказывался, да и уютную, безопасную пещеру не хотелось покидать. Наверняка, потом придется ночевать под открытым небом. Благо, уже имелись тёплые вещи, и перспектива околеть на морозе отходила на второй план.
        После пошива мешкообразного, но тёплого и удобного полушубка, на полу пещеры осталось достаточно меха. Из большого куска Ксандр, сложив его вдвое, смастерил подобие спального мешка с отверстием для лица. Верхом швейного искусства для начинающего модельера являлись затяжки по краям этого отверстия, на подобие тех, которые были у него когда-то на рукавах куртки. Следующим аксессуаром «зимней коллекции принца Ксандра» (так он мысленно окрестил свою новую одежду) был односторонний чехол для щита. Дело в том, что начищенный до блеска металл, отражаясь в солнечных лучах, мог с лёгкостью распугать всю будущую добычу большим круглым солнечным зайчиком, сверкая и радуя глаз. Маскировка, прежде всего. Белая волчья шерсть, данная природой зверям в этом, похоже, постоянно зимнем лесу, прекрасно маскировала их на снегу.
        Так как полушубок, снимаемый через голову, по длине доходил до колен, шить штаны оказалось без надобности. Обмотав двумя кусками меха икры ног поверх штанов, юноша, плотно завязав их ниже колена, остался доволен. И ветер не продует, и при ходьбе не мешает.
        Взяв за образец шлем крайва принц сделал выкройку будущей меховой шапки. Постоянно находящийся на голове шлем, очень стеснял голову. Полностью повторив форму стального образца, даже прорези для глаз сделал, дополнил только внизу завязками, Саня довольный надел новый головной убор.
        Из остатков получилась вместительная торба, внутрь которой отправился шлем, охотничья сумка, спальный мешок, сломанные стрелы и мелкие обрезки и обрывки шкуры - так, на всякий случай. Шарфом, закрывающим шею и лицо, служил пушистый волчий хвост.
        Когда еле протиснувшись сквозь расщелину и вывалившись большим меховым клубком, в уже почти закончившуюся морозную ночь, принц почувствовал, что ему жарко.
        Глава 13
        Охота
        После страшной ночной бури море успокоилось. Морская трава, выброшенная прибоем, осела высоко на берегу большими скользкими кучами. Словно перевитые жилы какого-то неизвестного морского зверя, водоросли постепенно обсыхали на слабом солёном ветру.
        Белые безобидные морские волны, будто возвращающиеся с пастбища, и отяжелевшие от травы овцы, лениво набегали на прибрежные камни. Бурля и пенясь, разбивались они о береговую скальную преграду.
        Икер из рода Тормов, по прозвищу Седовлас, стоял на краю невысокого берегового утёса и слушал море. Страшные времена настали для его народа. Будто нежданный вчерашний ураган, налетали беды на лоримов, унося с собой каждый раз все больше человеческих жизней…
        Вот уже больше тридцати зим Икер был ярлом Хирмальма, второго по величине из трёх городищ лоримов. Некогда процветающий, а ныне терзаемый последние зимы странными и необъяснимыми напастями, городище имел славу самого крепкого и защищенного. Даже Мирольм, почитающийся стольным городищем, где сидел сам конунг Дорле Рыжебородый, не мог сравниться по крепости с вотчиной Икера Седовласа.
        Сам ярл, несмотря на прожитые зимы, был могуч станом. Его широкие плечи и кряжистый торс вещали о его недюжинной силе. Невысок, как для лорима, и приземист, с обветренной морскими ветрами кожей. Языки без костей поговаривали, что в жилах Седовласа текла кровь легендарных энанов. Вон и секира боевая, как у сказочных горцев. Ярл на это только посмеивался в длинные седые усы: «Пустомели! Кто ж из них видел-то этих энанов? Знают только, что языками, как помелом мести».
        Его, казалось, твердую, как камень, голову покрывали седые белые волосы, за которые он и получил своё знаменитое на всю округу прозвище.
        Прославленная дружина Седовласа! Гордость Хирмальма! Попасть в эту дружину было огромной честью, как для молодого, не нюхавшего моря и крови новичка, так и для закалённого в пограничных боях с тарками, ветерана.
        Ярл Икер, при всей его громоздкости и туповатости на вид, имел острый, как лезвие секиры, ум и осторожность лесного зверя. Его мудрое слово всегда имело вес в Сейме. Не поддержал Седовлас - жди беды. Простой народ любил грозного ярла, и он отвечал ему взаимностью, а лоримы побогаче да повесомей побаивались и завидовали.
        Наверное, поэтому его городище являлось самым процветающим по всему побережью. Простой люд стекался под надёжные стены Хирмальма. Знает мастеровой люд: не обидит Седовлас, да и торговцы уверены, что с них лишнего никто не спросит…
        Стоя на краю утёса, подставив лицо под неспокойные солёные вихри, Икер Седовлас, казавшийся таким спокойным, лихорадочно думал об ужасных и неправдоподобных новостях приходящих со всех окраин.
        Творилось что-то немыслимое! Некогда мелкие немногочисленные стаи тарков, постоянно грызущиеся между собой, вдруг объединились в огромную орду. Они шли из запретного Ледяного Леса. Словно один неудержимый горный поток, орда подступала к пограничным землям лоримов. Если бы не постоянные неоднократные донесения следопытов, уходящих порой далеко вглубь лесов, Икер никогда не поверил бы этим россказням. Сомнения исчезли, когда на хирмальмских дорогах появились длинные колоны беженцев, живущих близ границ.
        Измученные и перепуганные, они рассказывали истории, холодящие кровь. Из самых ближайших к границе селищ вообще никого не было. Лишь один, тронувшийся умом седой старик, в котором местные друиды узнали Портима, старосту одной из отдалённых рыбацких селищ. От некогда толстого и зажиточного мужа, каким знали его здесь, не осталось и следа. Постоянно трясущийся и бормочущий себе что-то под нос старик, непрерывно вздрагивал от каждого резкого шума.
        Его привели жители Тошени, селища, расположенного в трёх днях пути от злополучного посёлка. Они, как и остальные лоримы, напуганные страшными вестями, пришли в Хирмальм искать защиты…
        Всех примет Икер Седовлас, никого не оставит без крова! Только вот продержатся ли пять сотен дружинников, пусть и самых лучших из лоримов, против страшной многотысячной орды? Подмоги из стольного Мирольма и третьего по величине городища лоримов Ульма, из которого вот уже несколько дней нет вестей, ждать не приходилось. Не имели лоримы общего войска, каждый ярл сидел в своей норе, будто морской моллюск в своей хрупкой раковине, думая только о себе. Все предложения ярла Хирмальма по созданию общей большой дружины лоримов поддерживались в Сейме, только дальше разговоров дело не шло. Камнем преткновения в спорах являлся вопрос, кто станет во главе сей дружины и кому она будет подчиняться? Номинально держателю стола - конунгу Мирольма - только многим не хотелось нарушать создавшегося равновесия в силах. Задумавшийся об этом всём Икер, даже сплюнул в сердцах. Вот и дождались у моря бури! Не вышло у мудрого ярла сплотить лоримов в один кулак! Теперь уже поздно об этом думать, оставалось только уповать на Творца, да на крепость стен и остроту клинков. Немногие переживут эту зиму, а может быть, никто… От
тяжелых дум оторвал неслышно возникший за спиной шорох.
        - Говори, - сказал, не оборачиваясь, ярл Икер.
        - Новые беженцы, - взволнованным голосом проговорил сотник Торли, лучший из сотников Хирмальма и старый друг Икера.
        - Откуда? Что рассказывают?
        Огромный сотник, выше своего ярла на две головы, затянутый в длинную до колен кольчугу, которую он никогда не снимал, даже, наверное, ложась спать, мрачно навис над Икером. Немного запнувшись, тихим голосом ответил:
        - Из Ульма.
        Новость острым кинжалом полоснула по сердцу могучего ярла. Он быстро обернулся и взглядом, полным надежды, посмотрел в глаза старого друга.
        - Её среди них нет. Я выслал десяток Альди… - мрачно произнёс сотник.
        Ничего не ответив и закрыв глаза, чтобы совладать с тяжелым чувством тревоги, разом постаревший на десяток зим ярл, отвернулся к морю, подставив своё испещрённое морщинами и шрамами лицо солёному ветру…

* * *
        Неделя пролетела, словно стремительная стая семи воробьёв, торопящаяся на соседний двор за угощением, высыпанным в мусорный бак.
        Первых два дня голодовки прошли в неудачных охотничьих походах. Две ночи подряд Саня засыпал в своей пещере голодным и злым, только чудо-вода из тёплого источника кое-как глушила сильные сосущие спазмы в животе.
        А ведь так хорошо всё начиналось! Тем утром, выйдя в первый раз в пошитых ночью обновках, он довольный чувством тепла во всём теле спустился с обратной стороны скального гребня. И через несколько шагов натолкнулся на множественные следы рядом с каменными глыбами. Радости не было предела! Будто на огородной грядке, перепаханными кусками, валялся повсюду снег вперемешку с землёй. Свежие следы парных острых копыт на снегу и земле говорили о скором обеде или ужине. Некоторые из них имели просто необычно большую форму. Это ж что за зверюга здесь покопалась?! Успокаивало наличие массы следов поменьше, а, приглядевшись, можно было заметить и совсем маленькие, как у средних свинок. То, что следы похожи на кабаньи, Саша сразу заметил по характерным двойным параллельным бороздам, оставленным то там, то тут. Да и на рядом растущем стволе дерева виднелись просто громадные следы разорванной коры на уровне Саниной груди. «Такой монстр нам не по зубам» - подумал он. Зато более мелкие особи как раз подойдут. Осталось только выследить их.
        Судя по следам, стадо неизвестных животных кормилось здесь ранним утром и ушло вниз на юго-восток. Приготовив лук и стрелы и недолго мешкая, принц двинулся по легко читаемому следу, предвкушая скорое насыщение.
        После, казалось, нескольких часов преследования по поредевшему черному лесу он наткнулся на ещё одну небольшую скалу, торчащую, будто одинокий громадный столб, среди поредевшего леса. Вокруг, на протаявшей от её тепла земле, обнаружились следы совсем недавней кабаньей трапезы. Но самих виновников пиршества не обнаружилось.
        Короткий серый день катился к своему завершению, а преследуемые Саней животные так и не объявились. Похоже, стадо опережало охотника на целый дневной переход. Хоть по проторенному следу легко шлось, но всё же человек не мог поспорить со скоростью передвижения зверей.
        От дальнейшего преследования принц отказался. Остаться посреди леса на ночь один-на-один, как в первый день, не привлекало. С надеждой подстрелить на обратной дороге «какую-нибудь птичку», неудачливый охотник двинулся к своей пещере.
        Вернувшись к своей берлоге, сняв с себя двойной слой ставшей за этот день такой тяжелой одежды, Саня искупался в тёплом минеральном источнике и лёг спать голодным. Благо, не спавши всю ночь с шитьём, а потом весь день, идя по кабаньему следу и обратно, он отключился, моментально забыв о всяком голоде.
        Следующий день был похож на предыдущий, с той только разницей, что еще больше хотелось есть. Дрожь в руках, слабость по всему телу, боль в голове… Саша упорно разведывал местность и искал хоть какие-нибудь следы, правда, стараясь далеко от пещеры не удаляться. Но ничего так и не нашел. Снег на земле и вокруг деревьев девственно лежал, не потревоженный никем.
        Вчерашнее стадо больше не появлялось, да и что ему тут делать; все перерыв вокруг тёплых скал, смысла возвращаться на это место не было.
        Вечером в конце так быстро закончившегося дня, Саня принял решение идти дальше по старому следу кабанов. Пусть он не настигнет их, но может, он выйдет в те места, где есть больше дичи. Ведь эти звери не прогуливаются просто так по лесу от нечего делать. Переночевать можно возле той скалы, на которою он вышел вчера.
        Ночь уже предъявила свои права на этот мертвый лес. Первый раз за всё время принц увидел небо и звёзды Дорна. Постоянные тучи на небе ушли, угнанные ветром, и чудесный ночной небосвод предстал во всей своей красе. Удивила нереальная близость небесных светил, они казались увеличенными в несколько раз, резко отличаясь своей величиной от неба Земли. Огромный диск луны, громадной светящейся тарелкой, освещал всё вокруг. «Странно - подумал Саня, - а луна ведь здесь такая же, как и на Земле, те же лунные озёра и кратеры». Только необычность близкого неба да черные засохшие деревья говорили о том, что Саша не на Земле.
        При таком почти дневном свете скала отыскалась быстро, да и давешний след никуда не делся, так что идти было легко. Обойдя небольшую скалу вокруг, Саня нашел подходящее место для подъёма. Ранее сплетённой перед сном почти пятнадцатиметровой веревкой из обрезков шкуры, обвязал все свои пожитки. Поднявшись на скалу и найдя подходящий широкий уступ для ночлега, затянул все вещи наверх. Спал в спальном мешке, не разводя огонь, пожевав сухого снега перед сном.
        Рано утром перед рассветом разбудил, режущий внутренности, ставший таким родным за эти дни, ненавистный голод. Как не странно, дрожь в руках пропала, как и головокружение и головная боль. Только лёгкая незаметная слабость в теле напоминала о том, что человек не ел несколько дней.
        Собравшись, Саша начал спуск, сперва спустил на верёвке все вещи, а потом и сам мягко спрыгнул в небольшой сугроб. Броня, ставшая за это время второй кожей, заметно потяжелела, но за два года муштры как варгами, так и диким котом, ему даже мысли не приходило в голову снять её во время передвижения.
        Небо снова затянуло тяжёлой серой дымкой, предвещающей снегопад. Нужно было спешить, пока не пошел снег, и следы кабаньей семьи не накрыло белым мягким всё скрывающим покрывалом.
        След вёл через небольшую рощицу с впервые встретившимися невысокими зарослями сухого кустарника. Растущие среди разлапистых, ставших такими привычными тёмные деревья, кусты, существенно разнообразили опостылевший лесной пейзаж. Идти было легко. След был чётким и широким, отмеченный, кроме отпечатков копыт, постоянным уже давно остывшими экскрементами; иногда встречались прогалины с остовами тёплых скал с неизменно перерытой землёй вокруг них.
        Постоянно оглядываясь по сторонам и попеременно прислушиваясь к тишине мёртвого леса, Саша вышел к подножию огромного нагромождения скальной породы. Это было что-то невероятное, заворожено смотря на причудливые фигуры скульптора-природы, он поражался своей ничтожности и незначительности пред этими колоссальными первозданными творениями. Верхушки скал словно врастали своими могучими телами в небесную твердь и бегущие низко по небу вязкие непроглядные тучи, цеплялись за необъятный первобытный стан скал. Наткнуться на такое чудо природы было полной неожиданностью. Плотная туманная дымка, предвещающая будущий снег, скрывала весь обзор впереди. Выйдя на свободное от лесных зарослей пространство, и почти натолкнувшись на эти дивные скалы, Саня обомлел.
        Постояв немного, любуясь прекрасным зачаровывающим видом, охотник продолжил свой путь. След уходил на юго-восток, вдоль так поразивших Саню скал.
        Снег стал твёрже, обдуваемый морозным ветром, он застыл, давая тем самым возможность одинокому путнику двигаться легче и быстрее. Разгорячённый ходьбой, уставший Саша решил отклониться от следа и сделать привал у подножия горы. До скал, казавшихся такими близкими, пришлось долго шагать, проваливаясь по колено в нетронутый снег. Наконец, добравшись до первого утеса, устало повалился на землю.
        Передохнув и восстановив дыхание, он начал подъём по пологому основанию горы. Жаль, гора оказалась другой породы, и больше не ощущалось того приятного тепла от камней. Смешно, Саня испытывал какую-то необъяснимую ностальгию за теплой уютной пещерой, ставшей такой родной за эти несколько суток. Он не вернётся назад, его первое, не самое плохое пристанище на Дорне, осталось позади. Только небольшой камешек, лежащий у него в меховой торбе собственного пошива, который он взял на память, будет напоминать о тех днях и ночах, проведённых в лоне гостеприимной спасительной скалы. Странно, сейчас он в душе понимал древних людей и не считал их невежественными. Люди, жившие много веков назад один-на-один с жестоким первобытным миром, часто одухотворяли все, что окружало их и спасало от опасностей тяжелой жизни.
        Встретившийся в лесу кустарник тоже частыми сухими клоками произрастал из всех трещин и щелей каменной породы. Внимательно оглядев их, путник ничего не нашел среди часто переплетающихся ветвей. Не было так часто встречающихся на Земле птичьих гнёзд и нор мелких грызунов. Словно вымерло все вокруг.
        Поднявшись на достаточную высоту, Ксандр из-за тумана ничего не смог разглядеть округ у подножия каменных великанов.
        Внезапно набежал слабый, а потом усилившийся поток морозного ветра. Поминутно разгоняя плотную туманную мглу, он приносил с собой свежесть и прозрачность.
        Примерно через час, расположившийся на сложенном вдвое спальном мешке и насобиравший достаточное количество веток кустарника, чтобы развести костёр, принц увидел завораживающую картину.
        Внезапно подувший сильный ветер, унёс остатки серого ватного тумана, и внизу открылась бескрайняя долина, испещрённая скальными наростами. Картина раскинувшегося плато пленяла своим великолепием. Но не это заставило учащенно биться сердце уставшего и голодного путника. Там, казалось, совсем рядом, паслось бесчисленное стадо каких-то животных, отдалённо напоминающих оленей или лосей.
        Забыв об отдыхе, Саша начал спуск. Если бы он не свернул тогда с кабаньего следа, то, наверное, уже сейчас столкнулся бы с огромным стадом. Вернувшись на след, он быстро побежал, на ходу доставая лук из-за спины и готовя стрелы.
        Пробежка разгорячила и успокоила возбуждённо колотившееся сердце. Спустившись по следу в долину, он повёл себя осторожней. Такое огромное стадо не может остаться незамеченным. Вероятно, какие-нибудь крупные хищники, те же саблезубые волки, например, как и Ксандр сейчас охотились где-то рядом. Земля в долине напоминала настоящую кашу: грязь, снег и кучи звериных экскрементов были перемешаны тысячами оленьих копыт.
        Да, это были олени! Только необычные для земного взгляда: высокие в холке, с длинными мощными ногами и широкими копытами. Серый мех с черными пятнами был очень красив. Крупную, с небольшими ушами, голову венчали, разлапистые похожие на лосиные, рога. Олени, не отрываясь от общего потока стада, спокойно паслись в долине, разгребая своими широкими копытами снег и доставая из мёрзлой почвы растения, чем-то напоминающие голубой мох. Запах, похожий на козий, стоял по всей долине.
        На появление мелкого человечишки огромное стадо никак не отреагировало. То ли потому, что ветер дул в лицо юноше, принося пары многотысячного организма, то ли потому, что они были близоруки, а может, справедливо верили в ничтожность опасности исходящей от крадущегося существа.
        Такое поведение оленей очень подходило голодному человеку. Приблизившись примерно на сто шагов к стаду, Саня, пригнувшись, продолжил движение.
        Легкая дальнобойная стрела плавно уступает место срезню… Примерно девяносто шагов… Стадо спокойно продолжает трапезу… Восемьдесят шагов… Выбор падает на небольшого безрогого телёнка, так неосмотрительно оторвавшегося от взрослых особей… Семьдесят шагов… Что-то чувствует мать неосмотрительного детёныша и начинает подзывать непослушное потомство… Ветер по-прежнему в лицо… Шестьдесят шагов… Пора! Саша поднимается во весь рост… Тетива у щеки… Цель сердце…
        Дум! Стрела стремительно уходит вперёд! Вторая стрела мгновенно занимает место первой…
        Беззвучным кулем тело оленя падает, как подкошенное. Стрела без особых преград вошла в бок, чуть выше лопатки, почти по самое оперение. Стадо, внезапно пришедшее в движение, испуганно разгоняется и уплывает вбок. Скорей! Подальше от страшного запаха смерти!
        Не было никаких душещипательных сцен, так часто виденных молодым человеком в телевизионных программах о животных, когда стадо отбивает своё дитя у львиного прайда. Нет, стадо просто ушло от непонятной угрозы, оставив на земле тело одного из своих неудачных и неосторожных сородичей.
        Как ни странно, Саша тогда испытывал жалость к бедному животному. Он, уже узнавший, что значит убивать, не чувствовал никакого удовольствия от этого. И много раз обещал себе, что будет это делать как можно реже и только по необходимости…
        Найдя укромное местечко у подножия скального хребта, тянувшегося вдоль всей долины, на высоте нескольких метров от земли, принц развёл костёр и принялся готовить отрезанные им куски мяса от туши оленя. Местная оленина оказалось жестковатой, но это был настоящий пир в тот день.
        После нескольких суток голодовки сжавшийся желудок не принял жареного на костре мяса. Быстро набросившегося на пышущее и скворчащее лакомство Саню тотчас вывернуло. Когда дикая боль в желудке унялась, он стал мелко нарезать небольшие кусочки и тщательно прожевывать их.
        Немного поев, но всё ещё очень голодный, он завернулся в разложенный у костра меховой спальный мешок и заснул, предвкушая завтрашний завтрак…
        Так уже почти пять дней он шел со стадом, двигающимся вдоль длинного горного хребта. Мяса хватало. Ночуя на скальных уступах и в небольших углублениях, высоко над землёй, так долго голодавший, а теперь отъедавшийся олениной, Саня набирался сил для дальнейшего пути…
        Глава 14
        Ульм
        Ночь в Ульме была тихой и тёплой. Несмотря на прошедшие ураганы, весна постепенно забирала своё. На полях и дорогах таял грязный последний снег, и только, казалось, в вечной тени деревьев лежали последние зимние пределы мокрого снега.
        Весна. Аная очень любила весну. Её прекрасные птичьи песни и зеленое оживление лесов и лугов всегда наполняло сердце юной девушки радостью и весельем. Хотелось танцевать, петь, кружиться среди полевых трав и лесных цветов, водить хороводы и вечерами засиживаться у костров с молодёжью.
        Сейчас всего этого в Ульме не было. Городище, славящееся на все земли лоримов своей весёлой огромной весенней ярмаркой, принимающей всегда в это время множество разного народу, засыпало этой ночью угрюмым и тревожным сном.
        На том месте, где всегда в это время ярмарочные торговцы выставляли свой товар на своих возах и зазывно нарочито громко расхваливали его, сейчас разрастался большой лагерь беженцев, бегущих с окраин от ужасной таркской орды. Хоть Ульм и стоял в середине земель лоримов, между стольным Мирольмом и Хирмальмом, вотчиной её отца ярла Икера, всё же люди, напуганные страшными вестями, старались получше подготовиться к грядущей войне.
        Укреплялись крепостные стены. Кузни с утра до ночи не умолкали, перековывая косы и орала на наконечники для копий и стрел. Мерный бой молотобойцев оглашал вот уже две седмицы весь такой весёлый и беззаботный в эти времена года город. Крестьяне, охотники, рыбаки - все, кто что только мог свозили продовольствие за стены городища, готовясь к длительной осаде. Набиралось местное ополчение. Все мужчины брались за копья и топоры. Стоять будут насмерть - тарки пленных не берут.
        Сама Аная этих тварей никогда не видела, только по рассказам и байкам ветеранов пограничья она знала, что для этих полузверей война, как понятие, не существует. Они охотятся, и это их самая большая охота. Таким огромным скоплением тарки никогда ещё ни на кого не нападали.
        Ульмская дружина не такая крепкая, как отцовская, насчитывала около двух сотен воев, добавить ополчение, в основном состоящее из рыбаков да крестьян, получалось примерно шесть сотен. Не густо. Против орды тарков, пусть вооруженных только палками да дубинами и не носящих броней, очень и очень мало.
        Воспитанная в детинце, в лоне отцовой дружины, дочь хирмальмского ярла мыслила не по-женски. А как ещё? Матушка Анаи ушла к Творцу, оставив малышку на руках разбитого горем ярла. Другую жену он так и не смог взять, любил дюже ныне покойную, да и не сладилось бы с другой. Как можно? Когда непрестанно мыслишь об ушедшей. Единственная отрада дочка. Да какая! Ликом - вся в мать, а характер - точно Седовласов.
        Уже смалу, набивая себе первые шишки да синцы, не было такого, чтоб заревела или закапризничала. Вставала и упрямо шла дальше, осваивая науку первых шагов. Уже подросши и обернувшись в пригожую видную девицу, всё скакала, будто горная коза, среди дружинных, размахивая мечом. Сколько не пытался заботливый ярл привить своей дикой дочурке женскую науку, приглашая в дом разных уважаемых жен городища - всё без толку. Улизнёт, оставив с носом учителей, - и ищи ветра в поле. Поборолся упрямый родитель с неуловимым чадом, да и сдался. Первый раз в жизни своей сдался. Куда ему! Не тягаться ярлу с любимой и настырной дочерью.
        Вот и сейчас упорная Аная упросила батюшку отпустить её на ярмарку в Ульм, не смог он ей отказать, только настоял, чтоб два дружинных были при ней, иначе никакой ярмарки.
        Уже три седмицы прошло с тех пор, и вместо весёлых ярмарочных гуляний юная Аная зрела городище, будто улей пчелиный, готовящийся к осаде. Завтра на рассвете пойдут они обратно в Хирмальм - соскучилась она по батюшке, да и помогать нужно. Работы в отцовом городище не меньше чем в Ульме. Не до веселий нынче - враг идёт на землю лоримов.
        Засыпая на кровати в комнате, снятой на постоялом дворе рядом с ярмарочной площадью, она представляла, как будет разить своим мечом ненавистных тварей, стоя плечом к плечу в строю отцовой дружины. Вот она вырывается вперед и рубит направо и налево, непобедимая и несокрушимая Легендарная Аная!
        В середине тёплой ночи из сказочных грёз её вырвал ужасный шум и страшный нечеловеческий вой, раздающийся откуда-то с улиц. В дверь уже настойчиво и громко стучали.
        - Аная! Просыпайся же! Быстрее! - за дверью глухо доносился нетерпеливый голос молодого дружинника Митро. Он и Римас, выросшие и воспитанные вместе с Анаей с самого детства, ставшие взрослыми и сильными воями, очень обрадовались приказу ярла сопровождать его дочь на ярмарку в Ульм. Выпала возможность покрасоваться богатырскими станами, затянутыми в грозную кольчугу. Будто две железные скалы они нависали над своей подопечной, расхаживая меж торговых лавок по Ульму, ловя восхищенные взгляды улыбающихся ульмских девушек. А когда местный ярл пригласил Анаю в свой терем (как же! Дочь самого Седовласа пожаловала в Ульм!) они всю ночь перед визитом натирали брони и оружие.
        Набросив на себя что попало под руку в темноте, Аная открыла дверь. На пороге стоял Митро в полной боевой готовности с обнаженным мечом и щитом в левой руке.
        - Что стряслось? - спросила она, подслеповато сонно щурясь на тусклый свет в коридоре.
        - Ульм почти пал! Бои уже идут в самом городище, кто-то открыл центральные ворота!
        Сон как рукой сняло. Через несколько мгновений Аная, уже полностью одетая в свой дорожный костюм с обнаженным коротким кликом и наброшенной поверх сюртука легкой кольчугой, шла по коридору второго этажа постоялого двора. Впереди - железная спина Митро, за спиной - Римас, готовый в любой момент закрыть спину дочери ярла.
        Внизу, в основном зале, толпилось несколько постояльцев, у многих в руках было оружие, а на некоторых поблёскивали брони. Люд собрался все непростой, да и остановиться на постоялом дворе не каждый мог себе позволить.
        Двери и окна залы уже завалены всем, что было тяжелым: толстые скамейки и столы, бочки и мешки с мукой и зерном.
        - Хозяин! Второй ход у тебя есть? - зычно прогудел огромный детина без брони с закатанными рукавами рубахи: в одной руке здоровенный топор, а в другой - пивная кружка, к которой он попеременно прикладывался.
        - Нет, Валдушко, - жалко пролебезил старый хозяин, - ты бы отставил пиво-то - разоришь ведь.
        Молодой детина загоготал, его смех гулким громом раскатился по залу.
        - Зачем тебе пиво за Берегом, старый прохиндей? Творец у тебя пива не попросит! Ха! Ха! Ты другой ответ пред ним держать будешь, - похоже, для него смертельной опасности не существовало, он, хохоча и балагуря, расхаживал по ставшему таким маленьким залу.
        - А я за Берег не тороплюсь, - прижимистый хозяин, казавшийся на фоне молодого детины, маленьким ребёнком, сдаваться в этой шутейной перепалке не собирался, - мне ещё здесь побыть охота.
        - Сучок ты старый, что тебе, дряхлой кочерыжке, тут делать? Ты же, древняя коряга, знаешь только, как честный люд обсчитывать да пиво своё водой разбавлять!
        Новая шутка детины, названного хозяином постоялого двора Валдушкой, видимо пришлась по вкусу всем людям, находящимся в заваленном мебелью зале. По залу раскатился морским громом оглушительный хохот дюжины крепких мужских глоток. Странно, смерть бродит по улицам ночного Ульма, а эти люди смеются и пытаются шутить. Может, так даже лучше?
        Когда по лестнице спустилась Аная со своими дружинниками, смех дружно замолк. Все знали, кто эта молодая красивая девушка. Слава седовласого ярла, будто морской ветер, разнеслась уже давно по землям лоримов. И дело даже было не в двух грозных провожатых, закованных в брони, - просто народ любил её отца. Люди любят своих героев.
        - Что творится в городище? - спокойным командным голосом спросила Аная. Люди, собравшиеся в зале, не ожидали таких слов. Обычно молодые девицы, трясясь от страха, прячутся где-то за сильными мужскими спинами. А тут такое! В голосе ни капли страха, смотрит прямо и глазом не моргнет. Броня на ней, вон и мечик-то крепко держит в руке. Да и дружинные вон смотри, видать, вои справные, и стоят, будто псы цепные. Ух, не проста девка!
        - Ворота, говорят, открыты. Сейчас вон по всем улицам бои идут. Ярл местный с дружиной из детинца вышел ворога бить, - сказал, стоявший в углу зала, уже немолодой с виду торговец, с седыми волосами на висках. Из оружия у него был только длинный нож, которые обычно носили с собой люди, не имеющие никого отношения к военному делу.
        - Нужно ему помочь, - с ходу произнесла Аная, чем вогнала всех в краску, а некоторые даже глаза отвели. Только огромный Валдушко с того момента, как вошла красивая и грациозная дочка ярла, обомлев, зачарованно вытаращился на прекрасную воительницу. За всех ответил мелкий хозяин постоялого двора:
        - Мы, красавица, люди всё не военные, хотя железки и повымали. Там сейчас ярл с воями могучими неприятеля бьёт. А мы что? Мы, неумехи, ему только мешать будем. Больше навредим, чем подмогём. Многие здесь вообще не из Ульма.
        Аная презрительно обвела взглядом залу и людей, показавшихся ей сначала смелыми и решительными: «Глупцы! Там сейчас каждый меч на счету, а они тут все здоровые мужики закрылись и сидят, будто куры в курятнике, а ещё оружием обвесились».
        - И то верно, - насмешливо, с каким-то горячим задором в глазах, сказала Аная, - что-то я совсем зрением слаба стала, в не воях воев разглядела. Да, видать, ошиблась.
        Кто-то даже взвился на такие дерзкие слова. Только вид мрачных Седовласовых дружинников сразу, как по команде, подобравшихся и приготовившихся нарубить любого в мелкую капусту, кто приблизится к стоящей с высоко поднятой головой дочери ярла Хирмальма.
        - Ты, старая кочерыжка, за себя ответ держи, - сказал вдруг громогласным голосом маленькому хозяину, притихший до этого Валдушко, - я и сам тут собирался пойти прогуляться, да и подсобить, чем смогу, местному ярлу. И ты, дева, всех под один гребень не греби, коли собралась куда, так пойдём вместе.
        Легко, как будто маленький прутик, великан вскинул своё оружие на плечо. То, что изначально было принято за обычный колун, оказалось настоящим боевым топором. Тяжелый и громоздкий, в руках своего хозяина он казался лёгким и невесомым.
        Валдо под жалкие попискивания хозяина постоялого двора, покопавшись в груде мебели, закрывавшей единый вход и выход в помещение, выбрал себе небольшую скамью. Верно, она будет применена как щит.
        - Ну, народ! Отворяй ворота! - залихватски крикнул он, - Не поминайте лихом, люди добрые!
        Его широченная спина боком протиснулась в кое-как освобождённый проход и исчезла в ночной мгле городища. Дверь мгновенно захлопнулась за спинами выскочивших следом Анаи и дружинников. Послышался торопливый приглушенный грохот ставящегося на место барахла. Больше никто не осмелился выйти за ними. Какая доля ждёт оставшихся в постоялом дворе - неведомо.
        - За мной! - голос Валдо враз изменился, балагур превратился в опытного хищного зверя, взявшего след добычи. Он бежал легко, не обременённый тяжестью доспеха. Да и разве будет какой доспех в тягость такому богатырю? Сзади, стараясь не потерять в туманной дымке, заглотившей все улицы и домишки городища, бежали, не отставая, Аная и дружинные.
        На пути никого не встретили. Тихо и пустынно. Будто ничего не происходит, даже тот ужасный вой больше не повторялся. Судя по тому, как неслись вниз с возвышенности, дочь ярла сообразила - бегут к воротам. Скользкая от предрассветной росы трава, предательски скользила под подошвами сапог, и если бы не Римас, неизменно бегущий сзади и поддерживающий за локоть, лететь бы гордой воительнице кубарем вниз на потеху врагу.
        Запахло гарью. Вдали уже были слышны неровные звуки близкой сечи. Туман чего-то противно горящего, постепенно рассеивался и бегущие на звуки боя люди, оказались на небольшом пустыре между домами. Находясь всё еще на возвышенности, они увидели страшную картину.
        Дома, построенные рядом с крепостной стеной, пылали, озаряя, будто лихорадочным дневным светом, мечущиеся по улицам среди домов далёкие фигурки. С этого места было хорошо видно, что ворота городища, словно соломенная плетень, развороченная чем-то необъяснимо страшным, валялись поодаль от стены. В разорванную брешь постоянным шевелящимся потоком втекали противные волосатые тела тарков. В шагах ста от погибших ворот стоял неровный строй изрядно поредевшей дружины Ульма. Часть бескрайнего вражеского потока, словно морская волна, натекала на кажущуюся такой маленькой и хрупкой стену щитов. Тарки беспрерывно текли, огибая еще не сдавшийся островок измученных людей и воющей рычащей массой расползались по всему городищу. А там - дети, женщины и они умирают! Ульм умирал - никто не придет на помощь.
        Аная со слезами на глазах смотрела на страшное действо там, внизу. Остатки дружины Ульма помалу стали терять своих боевых товарищей. Вон один вой не успел опустить вовремя щит после выпада копьём, и на его открытое плечо падает здоровенная дубина тарка, дробя и вырывая его из строя. Воин, подхваченный длинными волосатыми лапами, исчезает в клубке клыкастых тел, разрываемый на части. Справа, особенно здоровенный тарк влетает, насаживаясь на копья в строй сомкнутых щитов и остервенело, разя своей страшной дубиной направо и налево. Тварь успевает перед смертью нанести сильный урон строю. Но вои стоят! Стоят насмерть, стараясь подороже продать свои жизни. По мере того, как умирают храбрые защитники, страшный рычащий, жаждущий крови, круг сжимается.
        - Что же мы стоим! - кричит, словно вырвавшись из плена страшного сна, Аная. - Им нужна наша помощь! Скорей! Скорей же! Ну что же вы стоите?!
        Она, оторвав от страшного зрелища взгляд, оглянулась на своих спутников. Они стояли не шевелясь, с каким-то странным выражением глаз. Казалось, глаза троих воинов говорили о понимании чего-то особого, чего не понять никогда ни одной женщине.
        - Их уже не спасти, - успокаивающим тихим голосом сказал Валдо, - Ульм пал, наш долг уйти и предупредить о враге в самом сердце наших земель. Я ухожу в Мирольм, скажи отцу, если сильно прижмёт, пусть пришлёт птицу.
        И уже строгим, привыкшим повелевать голосом, обратился к дружинным:
        - Пойдёте лесом вдоль побережья, видать, орда прошла через Ущелье. И ещё перескажите всё Седовласу, мнится мне, тарки разделились на три орды, и каждая идёт прямо к самым сильным городищам. Странно идёт… Первый раз зрю, чтоб тупое зверьё так воевало. Да, и ещё! За деву головой отвечаете! Это я вам говорю, сотник Валдо Белый Топор.
        Он развернулся и легким для такой горы мышц, бегом двинулся в сторону моря, противоположную Хирмальму. Ошеломлённые Митро и Римас ещё некоторое время смотрели в след по звериному уходящему гиганту. Сегодня их свела судьба с самым главным сотником Рыжебородого, о его силе даже слагали песни и сказы среди лоримов. Каждый мальчишка хотел быть похожим на Валдо Белоуса (так его еще называли за то, что он принёс когда-то из Ледяного леса два белых уса грозного ра-хана).
        Всё это произошло за несколько мгновений. Был легендарный Валдо - и уже нет его, канул среди тёмных по-весеннему цветущих деревьев. Аная, сдерживаемая Римасом, уже горько, как маленькая девочка, рыдала, глядя на погибающий Ульм. Страшный вой разнёсся по терзаемому городищу, нагоняя подавленно уходящих от места трагедии, так и не смогших ничего предпринять беглецов…
        Они шли всю оставшуюся ночь, всё дальше удаляясь от страшного места. Аная, словно перегорела, послушно плетясь за неизменно шагающим впереди Митро. Шли молча. Говорить не хотелось. Все трое словно повзрослели на несколько лет. Каждый думал о своём. Только иногда насторожившийся Митро уходил вперед, чтобы разведать дорогу.
        Лес, просыпавшийся после долгого зимнего сна, не обращал внимания на угрюмо шагающих путников. Его чудесные запахи и цвета больше не радовали несчастную Анаю. Вместе с Ульмом погибли её красочные мечты и грёзы. На их место пришло жесткое и беспощадное понимание окружающей жизни. Всё ещё не верилось в то, что больше не будет никакой ульмской ярмарки, что не будет хороводов и ночных посиделок. Остался только растерзанный на части мертвый городище с рыскающими по нему голодными тварями. Канули в небытие чудесные богатырские подвиги, осталось только горькое воспоминание об удаляющейся широкой спине великана Валдо, да то обреченное на смерть хрупкое кольцо строя сомкнутых щитов и пылающее городище с умирающими в нем женщинами и детьми. Впервые ей, молодой цветущей девушке, у которой вся жизнь была впереди, не хотелось жить. По дороге её постоянно выворачивало. Вдруг остро захотелось к отцу. Обнять его, зарывшись в широкой могучей груди и разреветься как девчонке, жалуясь на весь мир. А он своей твёрдой и шершавой, как камень, ладонью, нежно бы гладил её по волосам, успокаивая и утешая.
        С рассветом Митро, взявший на себя роль главного в их маленьком отряде, объявил привал. Огня жечь не стали, расположились среди деревьев. Римас, наносив сухих веток, соорудил из них нехитрое ложе. Постелив поверх плащом, негромко сказал еле живой Анае:
        - Поспи пока, а мы постережем.
        Едва коснувшись уставшей головой лежанки, Аная провалилась в тяжелый болезненный сон. Тихо, чтоб не потревожить спящую девушку, Митро накрыл её своим плащом.
        - Досталось девке, - сказал он, присаживаясь рядом с Римасом, сидящим на стволе небольшого поваленного дерева, поросшего уже многолетним серым мхом.
        - Да уж, тут не каждый муж совладает, а она только поплакала чуть-чуть. Что значит кровь Седовласова, - подтвердил Римас, сидящий с обнаженным клинком.
        - Дык она смалу такой была. Аль ни помнишь? Всё в себе держала: ни слезинки тебе, ни крику. Ровно хлопец скакала, тебя вон вообще на мечиках выигрывала.
        Римас согласно покачав головой, заулыбался. Да выигрывала. Такому вою, как Аная, не стыдно и проиграть.
        - И тебе тоже на орехи доставалось.
        Они дружно тихо улыбнулись воспоминаниям своего шального детства. Как росли вместе, как по ночам убегали из детинца на реку купаться, как воровали в саду у старой Яльми сладкие плоды нормиса (сладкий маленький плод тёмно-синего цвета, растёт на деревьях). Доставалось потом от строгого десятника Ирмо за проделки маленьким сорванцам. Старый Ирмо не смотрел, что Аная - дочка ярла, давал нагоняй ей наравне со всеми отроками. Седовлас только довольно посмеивался в свой седой ус, видя украдкой, как муштруют его чадо.
        Анаю, окунувшуюся в мир тягостных грёз, вырвало из вязкого тревожного плена лёгкое прикосновение тёплой шершавой ладони к её рту. На неё смотрел Митро, прикладывая указательный палец к своим губам. Мол, тихо. Медленно он забрал ладонь от лица уже окончательно проснувшейся девушки. Тихо, чтобы не шуметь, она поднялась со своего ещё хранящего её тепло, ложа. Обнаженный меч в руке. Слева - Римас, настороженно глядящий по сторонам. Медленно подползя к Митро, Аная шепотом еле слышно спросила:
        - Что?
        - Сюда идут, - ответил он.
        - За нами?
        - Нет. Идут не спеша. Другой тропкой от Ульма, рядом с нашей. Птицы тревожатся сзади, их должно быть много. Из-за двух-трёх путников озимки (маленькие лесные птички) не будет так галдеть. Уходим, только тихо.
        Собрав плащи и разбросав сухие ветки, служившие постелью девушке, Римас ещё раз оглянув место их короткой стоянки, тихо исчез в чаще вслед за ушедшими вперед Митро и Анаей.
        Шли ходко, не останавливаясь. Плохо отдохнувшая Аная ещё не достаточно пришедшая в себя после короткого сна, плелась за впереди безмолвно ступающим дружинником Митро. Мысли в голове путались, ведя свой собственный непонятный разговор. Существовало сейчас две Анаи: одна покорно и стойко исполняла, бездумной оболочкой все указания своих провожатых, а другая, внутренняя, находилась где-то очень далеко от этого неизменно мелькающего бесконечного леса.
        Путники уже довольно далеко ушли от места их недавней стоянки, осторожный Митро даже перестал прислушиваться и оглядываться назад. Наверное, обошлось, и их стоянку никто не заметил. Ещё один дневной переход - и они в Хирмальме. Он даже представил на мгновение, как они с Римасом передают на руки Седовласову дочку её отцу, и как хвалит их ярл Икер за службу. Ещё бы! Вывели дочь из поверженного Ульма! Представил, как сотник Торли хлопает их по плечу, мол, уберегли кровинушку Седовласову. Как их с Римасом будут слушать друзья дружинные о страшном бое и гибели смелой ульмской дружины, о легендарном Валдо Белоусе, идущем с ними бок-о-бок по горящему Ульму. Он будет рассказывать обо всем степенно и неспешно, как настоящий ветеран, понюхавший уже горький дух сечи. Только бы дойти! А там уже за стенами славного Хирмальма они костьми лягут! Мудрый Седовлас не допустит ульмской резни, и твари не застанут врасплох городище! Напьётся меч Митро кровушки поганой, за всё он спросит с ворога! За Ульм, за баб, за детей малых! Он прекрасно понимал сейчас Анаю, если бы не сотник Валдо, остудивший их пыл, кинулись бы
они, словно в зимний прорубь, в сечу за горячей дочерью ярла. Да и сложили бы свои буйные головы в неравном бою.
        Много, видать, отведал за свою жизнь Белоус, опытен и трезв головой, только узрел Митро в глазах сотника Рыжебородого ту же боль за умирающий внизу городище. Но сотник на то он и сотник, что за людей, под ним стоящих, в ответе. Всё понял тогда Митро, ничего не забудет и скорее всего, ничего не скажет никому из молодых о Валдо и Римасу запретит. Не поймут, не видевшие крови отроки, уход богатыря Валдо, да и не поверят, что не ринулся на помощь погибающим Великий Белоус. Митро сам бы не поверил и не понял.
        Внезапный сильный вой разнёсся по весеннему лесу. Он словно острой плетью ударил по спинам уходящих путников. Их след заметили! Сомнений быть не могло! Повторившийся совсем близкий рев, прилетел из-за спины. Наверное, вышли на их стоянку.
        - Бегом, - уже не таясь и не выбирая место для шага, крикнул, рванувшийся вперед, Митро.
        Сердце Анаи колотилось и вздрагивало с каждым новым воем, раздававшимся уже с разных сторон. Только впереди, куда стремились беглецы, неслышно ничего. Бьющие по плечам и по лицу ветви деревьев и кустарников, еще больше раззадоривали и подгоняли бегущих.
        Их сжимали в полукольцо. Многоголосый звериный рев, долетавший сзади и с обоих боков, говорил Митро, что они угодили в самую гущу таркской стаи. Просто чудо, что их маленький отряд не напоролся на тварей ранее. Наверное, эта свора тарков двигается на Хирмальм из Ульма. Трое беглецов просто шли всё это время рядом с врагом, и так же, как и сам враг, не догадывались об этом. По глупой роковой случайности их стоянка обнаружилась, в этом уже не было никаких сомнений.
        Тем временем полукольцо сжималось, силы понемногу покидали бегущих. Погоня, воя и завывая в предвкушении скорого насыщения, нагоняла тяжело бегущую, теряющую силу, добычу. Постоянно оглядывающемуся на бегу Римасу, казалось, что вот-вот из зарослей, только что покинутых ими, покажутся преследователи.
        Первой, споткнувшись об предательски вылезшую из земли корягу, упала Аная. Она, пролетев немного в воздухе, словно небольшая рыбацкая лодочка-плоскодонка по песчаному берегу, проскользила по траве еще несколько шагов. Раздирая в кровь ладони и часть лица, она больно ударилась коленями о выпуклые из бурой земли корни гигантов-деревьев. Сдерживая прыснувшие от резкой боли слёзы из глаз, она с помощью Римаса поднялась с земли и немного прихрамывая, продолжила бег.
        Их передвижение заметно замедлилось. Хрипы, постоянно вырывающиеся из груди, устало бегущих людей, казалось, разносились на весь лес. Правда, погоня также заметно отстала. Отдаляющийся многоголосый вой всё больше оставался позади бегущих. Коротконогим таркам тяжелее бегать, чем длинноногим лоримам. Только не сравнится ни один лорим в выносливости с порождением Ледяного леса. Нужно было торопиться, но ноги подкашивались. Тело, отказывающееся идти дальше, болело и ныло, только ненавистный рев и вой погони подгонял, словно обжигающий острый хлыст.
        - Отдых, - глухо, еле слышно скомандовал, падающий от усталости на траву, Митро. Все повалились рядом с ним. Глубоко вдыхая и жадно глотая свежий лесной воздух, раскалёнными от бега лёгкими. Трое беглецов лежали на мягком лесном ковре.
        Восстановив понемногу тяжелое дыхание, Митро, словно не замечая Анаи, сказал Римасу, тяжело поднимаясь:
        - Так дальше не протянем. Веди её дальше.
        Словно в подтверждение его слов вой с новой силой холодной морской струёй окатил беглецов.
        - Ты, видно, плохо узнал меня, братец, за эти годы! - Аная вскинулась на дружинника, словно волчица на своё несмышлёное чадо.
        Только не было перед ней больше братца по её далёким детским играм. Перед ней стоял во весь свой рост, грозный давно уже выросший и ставший настоящим воином Митро. Она как-то сразу ощутила, что не может лишать его этого мига. Она не властна более над этим воем - он давно уже всё решил, и оставаться на месте - только делать его жертву напрасной.
        Аная тяжело обняла его, прижавшись к твёрдой железной груди, с надеждой посмотрела в твёрдые голубые глаза. Но только непоколебимую уверенность она увидела в них - ничего более не осталось в тех ставших такими незнакомыми и родными очами.
        Они уходили вдвоём, оставляя позади молча стоявшего и молча прощавшегося с ними, Митро. Перед тем, как нырнуть в заросли, Римас поднял вверх клинок, разлучаясь со своим другом и братом. Из-под личины шлема оставшегося воя он услышал его последние слова:
        - Береги её.
        - Сберегу, - кивнул он и исчез в зарослях.
        Митро постоял немного, прислушиваясь к удалявшимся звукам уходящих друзей: «Несите весточку в дом отчий! Летите быстрее птицы лесной! Бегите быстрее лани! Скорей!» Он остаётся. Не увидит более воин матушки, не услышит он более слов своей любой Лонушки! Он остаётся! Хруст в кустах за спиной заставил его резко развернуться и ощетиниться мечом из-за щита…
        Глава 15
        Равнина
        За оленьим стадом легко было передвигаться. Широкая бескрайняя равнина растянулась до самого горизонта, в ней хватило бы голубого мха для еще нескольких таких стад. Они шли неторопливо, огромным серым потоком кормясь, ревя, испражняясь, оставляя за собой пустынную, будто перемолотую тысячами гусеничных тракторов, землю.
        Вот уже началась вторая неделя путешествия. Он легко шел рядом со стадом, параллельно двигаясь на расстоянии пятисот или четырёхсот шагов, почти вплотную к скальному наросту, тянувшемуся вдоль безбрежной равнины. Ночевал среди скал, достаточно высоко над землёй, чтобы избежать ночных неприятностей, которые ему могли доставить хищники. Запасы мяса пополнял, охотясь, отбивая от стада телят. Старался растягивать мясной резерв, выходя на охоту только по необходимости. В горных наростах несколько раз наталкивался на чистые источники воды, весело бегущие среди камней, будто по лесной тропке. А в один из дней чуть было не напоролся на старых знакомцев - кабанью семью. Ксандр, забравшись по выше на скальный уступ, развалился на камнях, приятно щурясь на ставшее чаще выходить солнце. Наслаждаясь теплом, он наблюдал за милым семейством «хрюшек», как он мысленно назвал их. Глядя на семейную идиллию внизу у подножия, Саша благодарил Бога, к которому он чаще стал обращаться, оставшись один, что не догнал тогда кабанью стаю. Папаша свин оказался громадным, размером с взрослого носорога, виденного парнем в
городском зоопарке на экскурсии с классом. Здоровенные желтые клыки, как пара рогов автопогрузчика, торчали у него из-под нижней губы. Он легко вспахивал ими прогретую землю вокруг, оставляя глубокие борозды. Гора мышц и мяса, толстые коренастые лапы-ноги… Саша не выжил бы, встретив его тогда на открытом пространстве. И Дар не помог бы. Несколько самцов поменьше роя землю и похрюкивая, кормились поодаль от «папаши». Самки, не имеющие клыков, своими влажными пятаками, словно несколько пылесосов, проходили следом за самцами, всасывая, поедая все остатки. «Малышня», резвясь, попискивая и похрюкивая, вертелась вокруг, добавляя семейной идиллии красок и шарма.
        Лёжа на своем наблюдательном пункте, Ксандр наслаждался картиной, ему всегда нравились животные и наблюдение за ними. С каждым часом, проведённым в этом грозном и опасном, но таком чудесном мире, он чувствовал, что становится частью этого леса, этой долины, этих скал. Словно первобытный человек шел по следу, охотился, прятался, ел мясо недавно убитой добычи, спал под открытым небом. Будто дикий кот, Саша лежал сейчас, купаясь в солнечных лучах, постоянно настороженный и следящий за всем вокруг. Крис был прав: те безобидные дикие свинки из лесного хозяйства - ничто по сравнению с этими доисторическими зверьми. Внезапное озарение, как солнечный луч, вырвавшийся из плена серых туч, осветил его сознание. А не на хррагово ли семейство он сейчас любуется? Не тот ли вепрь из Ледяного леса сейчас перед ним? По рассказам Альдора, Саша помнил: Ледяной лес находится на острове Норта, а сами поселения нортийцев разбросаны по побережью, омываемому Холодным морем[2 - Остров Норта омываем со всех сторон Холодным морем, названным так из-за постоянной холодной воды. Даже в летнее очень жаркое время, которое правда
длиться всего полтора месяца на острове, вода полностью не прогревается, оставаясь постоянно ледяной. Прим. от автора.]. Но то, что это Норта - можно было только предполагать. Такие кабаны могли водиться где угодно. Альдор сам говорил, что Дорн мало изучен. В общем, южное направление, изначально выбранное путником, являлось правильным. Возможно, он сможет выйти к людям, нортийцы ведь были союзниками Династии и, кстати, единственными мореходами на Дорне. Если это действительно Норта, то только они смогут переправить его через Холодное море в Меленвиль.
        Саша ещё никогда не видел моря. Конечно, он знал, как оно выглядит, но телевизионный опыт абсолютно несравним с реальностью. Те, кто был у моря, рассказывали о непередаваемом запахе морского прибоя, о свежести воздуха, о крике чаек, о высоких волнах. После таких рассказов Саша пообещал себе, что обязательно увидит бескрайний морской простор.
        Принц часто мечтал о том, как будет снаряжать экспедиции по разведыванию этого мира, как будут основаны многие полезные науки, находящиеся в настоящем упадке, даже если точнее, они вообще отсутствовали. Маг, часто улыбаясь, повторял, что Ксандр от рождения имеет два Дара: основной - понимание языков, и второй - это познание другого мира, развитого и цивилизованного.
        Существуют же расы на Дорне более развитые, чем люди. Например, энаны. Из разных историй, услышанных им от своих учителей об этой расе, можно было заключить, что они - прекрасные мастера, познавшие многие секреты камня и металла. Ведь не зря же дальний предок Ксандра, основатель королевской династии, Рианн был прозван Мудрым? Он единственный, кто приглашал учителей из энанов и эльфов. А такого понятия, как университет, на Дорне вообще не существовало и не существует. Неизвестно ещё, есть ли вообще такая раса, как люди в Меленвиле. Ведь Тёмный набег мог стереть с лица земли остатки разрозненных меленвильцев. Может быть, за эти уже почти семнадцать лет Саше уже некуда возвращаться?
        Стараясь не думать больше о плохом, он спустился со своего удобного утёса, чтобы повнимательней разглядеть развороченную ушедшими кабанами почву. Ходя словно по перепаханному полю, он наткнулся на какой-то клубень. Видимо, это и было лакомство местных «свинок».
        Небольшой, продолговатый на вид, он имел форму изогнутого огурца с небольшими отростками. Легко надломившись, из клубня выступил белый мутный сок. Понюхав и попробовав его кончиком языка, Саша почувствовал вкус, смутно напоминающий крахмал. Полазив вокруг и найдя ещё с десяток таких же клубней, он, сложив их в сумку, поспешил на место своей стоянки…
        Маленький лагерь Ксандра располагался на высокой скале, с которой открывался прекрасный вид на всю равнину и часть леса, лежащего за горным хребтом.
        По мере того, как принц уходил всё дальше вглубь равнины, следуя за оленями, менялась вся окружающая среда. Исчезли черные мертвые деревья. За скальным хребтом рос уже нормальный живой лес. Он даже заметил несколько хвойных пород с вечнозелеными иголками, выделяющимися на фоне просыпающихся от зимней спячки лиственных. Здесь полной грудью чувствовалась весна. Идти было веселее. После безжизненных, тёмных и молчаливых зарослей равнина казалась густозаселённым мегаполисом.
        Появились птицы. Щебеча и заливаясь на разные лады, они приносили на своих хвостах разную полезную информацию. Наученному слушать лес юноше, наличие птиц существенно облегчало жизнь. Они о многом рассказывали и предупреждали одинокого охотника. Например, о появлении кабаньего выводка его предупредила маленькая серенькая птичка. Таких птиц Саша на Земле не видел, но она очень смахивала на воробья. Так вот, этот «воробей» (так он окрестил серую птичку) стал по-особому «трещать». Привыкший к размеренному птичьему разговору, Саша обратил внимание на взволнованный треск «воробья», не слышанный им ранее, но подхваченный всеми «воробьями» в округе. Решив проверить догадку, он и наткнулся на мирно кормящийся хрюкающий коллектив…
        В его лагере всё осталось без изменения. Сооруженный из камней очаг ещё теплился прогоревшими дровами. Его торба, набитая мясом и тёплыми вещами, стояла на своём месте. Принц стал часто оставлять часть вещей на стоянке, если шел на охоту или за дровами. Единственное, что он всегда носил с собой, это было его оружие и неизменно надетый доспех, ставший за эти полмесяца второй кожей.
        Протерев в мокром снегу найденные клубни от грязи, он, разворошив ещё красную жаркую золу в очаге, положил их в остатки костра, присыпав сверху углями. Пока чистил и проверял оружие, постоянно поглядывая на равнину, клубни приятным печёным запахом сообщили, что они готовы к употреблению. Разворошив угли и достав, самый маленький и, вероятно, уже готовый корнеплод, подбрасывая его горячее тельце на ладонях, приступил к его очистке. Очищенная коричневая мякоть дымилась на морозном воздухе. Вкус отдалённо напоминал картофель, но более пресный и отдающий землёй. Это была удача! После тяжелой мясной диеты желудок просил чего-то растительного. Дёсна начинали побаливать и крахмал, выделявшийся из найденных коричневых корнеплодов, был очень кстати. Заболеть цингой у принца не было никакого желания.
        На счет болезней Саша был относительно спокоен. Альдор объяснял ему, что медицина Дорна, благодаря, в большей степени, эльфам, училась бороться с разными инфекциями. Создавались разные сильные эликсиры для укрощения моров или эпидемий. Но не всем они были по карману. Поэтому кроме войн, болезни уносили не меньшее количество жизней. Ксандр, будучи отпрыском королевской семьи, имел самый лучший медицинский уход с самого рождения. Благодаря дорогостоящим альвийским эликсирам, введенным в его кровь, он был ограждён от разных опасных вирусов. Вот, кстати, и ещё один пункт, который, выросший в другом мире с доступной медициной, принц, хотел исправить за время своего правления… Если оно наступит, конечно…
        Съев только половину оказавшихся очень сытными корней, он сложил остатки в свою торбу. Странно, съев несколько корнеплодов, он больше насытился, чем, если бы ел мясо.
        - Нужно будет еще насобирать килограммчик картошечки, - сказал он под нос себе.
        Готовясь к ночлегу, Саша думал, насколько он уже отвык от человеческого общения за эти почти две недели. Так можно и в зверя превратиться. Он скучал по разговорам и по человеческому присутствию, по книгам и тихому удобному креслу в своей библиотеке.
        Здесь, конечно, не почитаешь: тут отвлёкся - и ты - чей-то обед; да и время летит быстро: ранний подъём, разминаясь, обследование местности, а вдруг, изменилось что-то вокруг… Потом - лёгкая еда. Охота или просто дневная разведка занимают весь день. Ксандр часами следил за постоянно передвигающимся стадом оленей. Такое скопление потенциальной добычи не могло остаться без внимания хищников.
        В один из таких дневных обходов он увидел то, что ждал увидеть вот уже несколько дней. Со своей возвышенности ему хорошо было видно, как довольно большая стая белых саблезубых волков появилась со стороны мёртвого леса. Далеко позади нетерпеливый молодняк крутился и прыгал, затевая короткие свары между собой. Вперед вышла дюжина взрослых особей. Они, как белые неудержимые торпеды, рассекали по долине, постепенно подбираясь к уже далеко ушедшему стаду, охватывая его в атакующее полукольцо. Зрелище зачаровывало.
        Главенствующая самка, а это была она, вырвалась вперед. Даже с высокого Саниного наблюдательного пункта были видны её характерные черные пятна на плечах. Быстрыми скачками она приближалась к уже почуявшему опасность стаду. По долине разлетелся страшный холодящий кровь вой. Ближайшие, к стремительно приближающейся волчице, олени, казалось, впали в ступор. Саша сам со сжавшимся сердцем не мог пошевелиться.
        Громадная серая волна стада, наконец, сдвинулась с места и потекла, уходя вправо от преследования. Но время уже было потеряно и разогнавшаяся волчица, стремительно, как стрела, влетела в бок разворачивающемуся потоку. Она, сбив несколько оленьих туш, громя и калеча всех вокруг, врубилась глубоко в самую гущу обезумевших от ужаса оленей. Опьянённая кровью и болью добычи, точно гигантская льдина, тварь возвышалась над серыми телами.
        След в след за ней в самую гущу сбивая и рвя на куски несчастных оленей, влетели остальные волки. Видя, что их старшие собратья настигли добычу, молодняк, жавшийся сзади, прыснул визгливым клубком к долгожданной еде…
        Вспоминая перед сном эту картину, юноша думал, что ему просто повезло тогда найти ту спасительную скалу. И если бы не вовремя проснувшийся Дар, не лежать ему здесь, закутавшись в тёплый и мягкий, ставший таким родным, спальный мешок…

* * *
        - Трое беженцев из Ульма, только что мною опрошены, - не спавший уже вторую ночь Икер, сидел на сером шершавом камне внутри святилища Творцу. Устало опущена седая голова, локти на коленях, широкие тяжелые кисти рук висят, словно плети. Грызёт враз постаревшего ярла тревога и страх.
        - О Наюшке нет никаких вестей.
        Сколь корил он себя, что дал добро на её желание. Благо дружинных дал в провожатых. Только дружинные те сами, как дети малые, - молоко на губах не обсохло. Ох, не сберег он дитятко Творцом даденное!
        - Альди со своим десятком тоже не воротился, канул, словно камень в море. Из Ульма только по морю выжившие приходят, да страшные вести приносят.
        - На всё воля Его, друг мой, - старый служитель единственного у лоримов храма Творца, мудрый друид Ваянар сидел рядом с уставшим ярлом и тонким железным прутом двигал уголья в очаге. Прозванный в народе Вещим, мудростью своей и вежеством он снискал уважение среди лоримов. Ваянар являлся единственным учеником давноушедшего за Берег Валлиса Мудрого, легендарного друида, воспитывавшего два поколения конунгов Мирольма, отца и деда нынешнего правителя стольного городища.
        Деды Рыжебородого и Седовласа сложили свои головы около двух сотен зим назад в страшном бою за Холодным морем, поддерживая своих союзников, из ставшего уже сказкой для лоримов, Меленвиля. Вернулся тогда только Морской Волк, крепкий барркан (судно лоримов, схожее с древними скандинавскими драккарами). Оставшиеся в живых вои сказывали, что нет более Династии Королей, и что правит теперь теми землями Тьма.
        Вот уже больше двух сотен зим нет никаких вестей из-за Холодного моря. Да и сами лоримы более не плывут в те проклятые края. У самих проблем хватает: то мор среди скота, то прошлой зимой несколько баррканов не вернулось из моря, а теперь вот - орда таркская, будто волна морская затопила землю лоримскую.
        Вещий Ваянар воспитал рано оставшегося без родителей Икера. Матушку его, будущего ярла Хирмальма, унесла поганка (один из разновидностей моров), не пощадила болезнь проклятая ни крестьян простых, ни жену ярлову. А отец погиб на охоте от когтей грозного повелителя Ледяного леса - ра-хана. Вот и остался младенец сиротою. Взял его тогда на воспитание сам Ваянар Вещий, и выковал он из него мудрого Икера Седовласа. Всегда помогал и увещевал он советом юного ярла Хирмальма. Так и по сей день, в самые трудные часы для лоримов, Седовлас, как когда-то во времена своего отрочества, делился со своим учителем самым сокровенным и наболевшим. Только здесь, в древнем храме, построенном ещё предками их народа, грозный владыка самого сильного из городов острова Норты, мог снять с себя личину уверенности и непоколебимости, враз становясь уставшим и измученным стариком.
        - Что делать, учитель? Не уберег чадо. Где она сейчас? Может, белеют её косточки где-то посреди леса? Никто не видел моей Наюшки, - ярл всё также сидел, опустив тяжелую голову, с горем в голосе обращаясь к своему другу и учителю, заменявшему ему его отца все эти годы.
        - Нет, сын мой, не такой я видел судьбу твоей кровинушки. Другой путь у Анаи дочери Икера Седовласа, - уверенным голосом, смотря на угли в очаге, произнёс Ваянар.
        Икер словно ожив, поднял голову и с надеждой посмотрел на старого друида. Никогда ещё не ошибался Вещий. Чем больше зим проходило, тем чаще стал запираться в святилище старый друид, испрашивая Творца Волю Его. Лоримы со всех окрестностей, как ближних, так и дальних, приходили к мудрому старцу испросить вещего слова.
        - Помнишь ли старое эльфийское пророчество, часть которого дошла до наших дней? - друид вдруг спокойно посмотрел прямо в глаза ярлу.
        - О той красивой сказке, которую ты рассказывал мне часто на ночь, когда я был совсем юным? - спросил, коротко улыбнувшись Икер.
        - Да о ней, сын мой, - в отличие от своего воспитанника, Ваянар не улыбался. В его серых мудрых глазах отражался огонь жаркого очага. Он вдруг громким сильным голосом, словно громом отразившимся в древнем своде святилища, произнёс:
        - Так вот, послушай, единственный оставшийся в живых, ярл лоримов! Да, да, последний! Узрел я, нет более стольного Мирольма, пал он, словно подрубленное одинокое древо, посечённое тяжелой тёмной секирой! Остатки мирольмской дружины с бабами да детьми идут сюда по морю хоронясь!
        Пришли дни пророчества древнего, которые изменят всю дальнейшую жизнь народа нашего!
        Ворог хитрый и сильный, да не тот, что виден глазу человеческому, ведёт орду Тёмную.
        Настали последние времена прежней жизни! Грядут перемены, за которые заплатит народ лоримов кровавую плату! Настало время, сын мой! Настало!
        Замолчав, старик, казавшийся только что самим посланцем Творца, вдруг как-то осунулся и безжизненно осел на камень. Ярл подскочил к своему учителю и подхватил его сухое лёгкое, словно птичье пёрышко, тело, на руки. По старому, испещрённому тысячами морщин лицу, прошла волна утомления. Икер только сейчас заметил, насколько постарел его названный отец. Глаза закатились, старческий рот немного приоткрыт, сухая грудь еле вздымается, вдыхая воздух святилища.
        Он позвал постоянно находящегося за дверью служку. Тот показал дорогу в опочивальню старца, куда и занёс его на руках ярл. Положив потерявшего сознание служителя на ложе, Икер ещё немного посидел рядом. Постоянно суетившийся рядом с друидом служка, влил тому в рот несколько капель какого-то отвара, и через некоторое время дыхание старика стало выравниваться.
        Посидев ещё немного подле ложа, ярл поцеловал руку дорогого ему человека и со смятёнными чувствами тяжко задумавшись, вышел из опочивальни…
        Глава 16
        Селение
        Утро тёплым солнечным покрывалом обволокло долину и скалы. Тающий снег под присмотром всепроникающих лучей, превратившись в сотни маленьких ручейков, убегал с насиженного места к далёким неизведанным далям. Уставшие от зимы скалы, казалось, подставляли промерзшие бока солнечному теплу. Весна ступала своим зелёным пробуждающим шагом по продрогшей, впавшей в спячку, а сейчас пробуждающейся, земле.
        Саша уже давно не спал. За ночь огромное стадо оленей ушло далеко вглубь долины и ему пришлось снова собирать свои вещи и уходить следом. Предстояло много дел: нужно найти новое место для лагеря поближе к постоянно двигающемуся стаду, разыскать место, где он будет брать дрова и воду. Потом он хотел поискать ещё так понравившихся ему коричневых «картошин». В общем дел невпроворот. Хотя принц уже привык: примерно через день, меняя места стоянки следуя за оленями, его действия уже дошли до автоматизма.
        Решив двигаться вдоль гор, он обогнул подальше место недавней волчьей трапезы. Горы вместе с местностью менялись на глазах. Поросшие мелким кустарником и начинающей пробиваться из земли травой, они были похожи на огромных мохнатых великанов. Птичьи стаи, гнездившиеся среди горной зелени, мерно треща и галдя, занимались своими важными делами.
        Свежий ветерок, задувающий в спину вместе с попеременно набегающими тучами, напомнил снявшему свою меховую куртку юноше, что ещё рано было это делать. Пришлось снова останавливаться и доставать из торбы тёплую одежду.
        Взобравшись повыше на гору, он снял с плеча торбу и развязал завязки. Стянув со спины щит, меч в ножнах и лук с колчаном, он стал натягивать через голову свою меховую куртку. Стоя на возвышенности спиной к долине, оправляя по удобней одежду и вешая за спину всё своё обмундирование, он мельком взглянул на лес, распростёршийся по другую сторону невысокого горного хребта.
        Ксандр застыл, не веря своим глазам: совсем недалеко от того места, где он находился, из гущи плотно растущего леса еле заметной струйкой пробивался дым. Он, словно в несколько раз сплетённая нить, тянулся к небу.
        Проморгавшись и протерев глаза, принц снова взглянул на далёкую струйку. Никуда не исчезнув, слабая серая нить дыма продолжала подниматься ввысь, где-то высоко рассеиваясь на мелкие невидимые частички.
        Люди?! Не верилось! Наконец-то он вышел к людям! Его радости не было предела. Долгие дни скитаний в одиночку подошли к концу. Он вышел к людям!
        Проверив одежду и оружие, дрожа от нетерпения, он поспешил навстречу дыму.
        Спустившись с уступа и пробежав лёгким бегом по весеннему лесу, он стал обдумывать ситуацию. Не стоило сразу показываться первому встречному, тем более, что ещё неизвестно, с кем свела его дорога. Дым тянулся не таясь - значит, разведшие костёр - дилетанты или, наоборот, им не от кого таиться. В этом опасном мире, где вокруг гуляют зубастые и клыкастые зверюги, забыл о предосторожности - и ты - еда. Интересно, какое существо знающее тайну огня может не таиться от стаи белых волков? И кто может дать гарантии, что его встретят с распростертыми объятиями?
        Вопросов хоть отбавляй, единственный способ их разрешить - разведка местности. Ещё раз, мысленно поблагодарив Криса за науку думать в лесу, юноша лёгким бесшумным шагом продолжал движение.
        По мере приближения к месту предполагаемого костра, ноздри отчетливее различали запах дыма. И чем явственнее становился дух, тем больше он настораживал.
        Несло гарью. Резкий острый запах перемешанных горелых материалов резко бил по носу. Так когда-то воняло после того, как сгорел один раз небольшой хозяйственный сарайчик рядом с кухней интерната, заполненный всякой ненужной дрянью. В тот день все дети высыпали во внутренний двор посмотреть на огромный костёр, поднимающийся до самого неба. Сане запомнился запах того пожара. Ничего общего с обычным костром. В огне внутренности сарая старыми дряхлыми полуистлевшими от времени вещами разносили дух горелого мышиного помёта и старого одеяла, по всей округе.
        Судя по той струйке дыма и запаху приносимому ветром, пожар, скорей всего, случился этой ночью. Вчера бы днём Саня обязательно заметил его. Стоило поторопиться, может, нужна помощь.
        Наконец, достигнув последней стены деревьев преграждающей путь на открытую зону, крадущийся, словно дикий зверь, он остановился. Выбрав подходящее место для засады среди густых зарослей какого-то сухого кустарника, притаился, оглядывая местность.
        Увиденное заставило снять со спины затянутый в белый мех щит, обнажить шеттир и натянуть шлем. Дым привёл его к маленькому хутору, огороженному вокруг невысоким хлипким частоколом. Через кое-где проваленные участки этой стены, виднелись широкие пепелища, с торчащими из них остовами черных от копоти брёвен.
        Частокол, видимо, возводился очень давно, - черные, высохшие от времени брёвна, кое-как заострённые, обросли местами зелёными пятнами мха. Казалось, путник попал в старую русскую сказку, настолько колоритно смотрелись брёвна ветхих зубьев частокола на фоне стены корявого серого леса.
        Посидев некоторое время в своём укрытии, и не обнаружив никаких признаков жизни, принц решился на вылазку. Медленно раздвинув щитом заросли кустарника, он осторожно выплыл на открытую местность. По уму, конечно, было бы правильней обойти по кругу этот хутор, под прикрытием деревьев. Но смущало то, что жители, живущие в таком диком месте, могли запросто наставить кругом разных ловушек и капканов от диких зверей, а попадать в них у него в планах не было.
        Осматриваясь и прислушиваясь к звукам, он обнаружил на земле большие следы, казалось босых ног. Рядом, чуть левее, след сопровождался вмятинами в снегу, похожими на отпечатки отчётливо видных огромных костяшек кулаков. Присев, дотронувшись до следов на снегу, Саня даже негромко присвистнул. Размер кулака был в два раза больше чем у него. Идя по следу, он примерно через сто пятьдесят шагов вышел к одной из дыр в частоколе. Широкие черные бревна, вогнанные в небольшую насыпь неплотным строем, покосились от чего-то большого, ударившего по ним. Частокол находился в плачевном состоянии. Жители давно не следившие за своей защитой, поплатились за свою лень.
        Заглянув в пролом, рассмотрел небольшой хутор в диаметре шагов четыреста - четыреста пятьдесят. Ни одной целой постройки - все сгорели. Пройдя сквозь пробоину забора, прикрывшись щитом, двинулся к центру сгоревшего поселения.
        Справедливо полагая, что в центре находится главное жилище, Саша, осматриваясь и оглядываясь назад, проходил между сгоревшими постройками. Жертв пока не было видно. Но то, что они были, не приходилось сомневаться. На снегу, истоптанном множеством ног разных размеров, виднелись бурые пятна крови. Среди больших следов, которые он уже видел, были и поменьше. Отпечатки обутых ног явно читались на снегу.
        Выходило, что нападавшими являлись некие босоногие типы, судя по внушительной углубленности следа, весили они немало. Центр тяжести смещен немного вперед, характерные отпечатки кулаков - параллельно отпечаткам ступней - говорили о том, что «босоногие» передвигались, иногда опираясь на свои руки или скорее лапы. Также некоторые из «горилл» (так он мысленно назвал их) что-то носили в правой руке. Округлые или корнистые отметины на снегу - скорее всего какой-то допотопный вид дубин.
        Выйдя к центру сгоревшего хутора, Саня не нашел никого. Крови было много, но самих погибших или выживших не обнаружилось.
        Обойдя еще раз по кругу всю территорию разыгравшейся этой ночью трагедии, он насчитал около пятнадцати нападавших, причем у пяти из них было их допотопное оружие. Защитников оказалось всего четверо взрослых мужчин, один из них был особенно могучим, наверное, вождь. А ещё следы на снегу рассказали молодому следопыту, что неведомые «босоногие» победили и увели несколько пленных, судя по маленьким следам, женщин и детей. Хорошо натопанная тропка вела в сторону зарослей леса и терялась где-то там среди деревьев. Хотелось верить, и Саша поверил, что следы обуви принадлежали людям.
        Вот и пришел конец его одинокому путешествию, у него появлялась цель - помочь несчастным людям. Кем бы ни оказались нападавшие, нужно хотя бы попытаться. Принц, полный уверенности, встал на след, уходящий вглубь леса.
        Уже почти достигнув развороченного частокола, сквозь который проходила тропа, проложенная ушедшими, он услышал какой-то очень знакомый звук. Он шел откуда-то справа, из-под земли. Звук вёл к небольшому снежному холмику недалеко от частокола. Всё отчетливей и яснее он становился по мере приближения. Осторожно ступая, Ксандр пошел в обход округлого сугроба. Сделав почти полукруг, он увидел довольно широкий лаз, занавешенный потёртой засаленной шкурой неизвестного животного.
        Снежный холмик оказался хорошо замаскированной землянкой. Отодвинув полог из засаленной шкуры, он осторожно просунул голову в отверстие. Противная вонь перепрелых шкур и тухлятины ударила в нос. На мгновение он достал голову из тёмной вонючей норы и вдохнул свежего воздуха. Сорвав шкуру, закрывавшую вход в нору, Саша заглянул еще раз внутрь.
        Темно. Покопавшись в своей сумке, он достал бензиновую зажигалку и уже с зажженным огоньком решился залезть вовнутрь.
        Нора оказалась неглубокой, вырытой в земле канавой, присыпанной сверху пластом земли. Её своды придерживались деревянными уже почти прогнившими и сырыми брёвнами. Передвигаться пришлось на корточках, постоянно задевая головой потолок лаза. Щит, лук и торбу пришлось оставить снаружи, они просто не пролазили в небольшую дыру.
        Звук уже отчётливо слышался на дне вонючей норы. Наконец, юноша узнал его. Детский приглушенный плачь уже внятно был слышен внизу. Постоянно цепляясь за какие-то вещи, валяющиеся под ногами, принц достиг дна землянки. Эти несколько метров дались нелегко.
        В глазах резало от вони, не хватало кислорода. Если это жильё, то, как же здесь жить? Может, это какое-то подсобное помещение? Судя по обрывкам шкур и ещё всякого непонятного хлама в углу норы, там находилось подобие ложа. Чуть справа в полоборота корпуса, от кучи хлама, в постоянно мигающем свете зажигалки Саня разглядел маленький свёрток, который постоянно всхлипывал и шевелился. Наклонившись над своей находкой, принц дрожащими руками отвернул уголок свёртка.
        По мере того, как Саша разматывал и отслаивал, словно капустные листы, отдалённо напоминающие куски шкур от свёртка, волнение охватило всё его тело. Ведь это была первая встреча с, так сказать, местным населением.
        Кто окажется перед ним? Человек? А может совершенно другое существо? И что тогда? Как быть дальше?
        Тем временем, развеивая всякие сомнения, из вороха грязных слоёв появилась маленькая детская ручонка. За ней пухлыми беленькими пальчиками, схватившимися за Санин палец, появилась и вторая. Ребёнок, самый настоящий, скорее всего восьмимесячный, смотрел на принца своими большими глазами. Примерный возраст он определил без проблем: старших воспитанников интерната часто отсылали помогать в соседний Дом Малютки, куда, кстати, и принёс когда-то Альдор его самого. Взрослые ученики помогали персоналу подмывать, кормить, стирать пелёнки, гладить, готовить кашки. Саша, как самый старательный, знал о маленьких детях достаточно много. Пугала только перспектива остаться с малышом на руках посреди дикого и опасного леса. Мысль же оставить ребёнка, оказавшейся, кстати, девочкой, умирать, ему даже в голову не приходила. Замотав драгоценную ношу в лохмотья, он поспешил наружу, навстречу свежему и чистому воздуху.
        Вынырнув из тесного и удушливого плена землянки, Ксандр, жадно глотая прохладный весенний воздух, подслеповато оглянулся вокруг. Обстановка в сгоревшем поселении не изменилась, только тучи набежали на бывшее с утра солнечным небо, сделав картину пожара ещё более удручающей.
        Собрав и повесив на себя все свои вещи, держа в левой руке притихшую малышку, решил сделать последний круг по пожарищу. Хорошо приглядевшись, он обнаружил еще три таких же землянки находящиеся недалеко друг от друга.
        Пришлось проверить каждую. Просто вот так он не смог бы уйти. После тщательного осмотра больше сюрпризов не нашлось. Внутренности землянок походили одна на другую. Обследуя последнюю нору, оставив ребёнка внутри выпуклого щита на снегу на выходе, он натолкнулся на небольшой котелок и топорик. Видать, живущие в этой землянке были более зажиточными. Да и само жилище отличалось своим более просторным размером от предыдущих.
        Оказавшись на поверхности, принц внимательно осмотрел свои находки. Заметно было, что котелок и топор ковались вручную. Виденные ранее в магазинах рабочие инструменты, сделанные на заводских станках, резко контрастировали с найденной допотопной утварью. Казалось, котелок был вылеплен из раскалённой то ли меди, то ли бронзы, причем очень небрежно. Топор, не имея правильной формы, также не отличался хорошим качеством. Плохо заточенное лезвие некачественного мягкого металла, имело множество мелких зазубрин и сколов. Как этим топором можно рубить что-то, он не мог себе представить. Судя по изделиям и землянкам, жители находились на очень низкой стадии развития. Хотя сгоревшие деревянные постройки в центре хутора говорили о существовании более качественного жилья. Также не обнаружилось ни одного следа каких-либо домашних животных, например, собак или коров. Хотя, может быть, в этом мире всё по-другому?
        Посмотрев ещё немного на это подобие топора, решив не обременять себя лишним весом, бросил его внутрь землянки. А вот небольшой котелок был как раз кстати.
        - Всё, осмотр окончен, - произнёс, оглядывающийся по сторонам, юноша, обращаясь к внимательно слушающей его и переставшей плакать крохе, - моя совесть чиста перед твоими односельчанами.
        Подняв дитя, он забросил щит и колчан с луком за спину и направился к лесу. Уже у самой кромки чащи обернулся и ещё раз на прощанье окинул взглядом пепелище.
        Дым от недавнего пожарища уже не тянулся к пасмурному серому небу. Тяжелая мёртвая тишина окутала некогда жилой уголок леса. Черный старый частокол скалился своими выбитыми зубами, обнажая запустение и тёмные, остывшие остова пепелищ хутора. Только гнетущая тишина провожала незаметно исчезнувшего в лесной чаще путника…
        Пройдя немного по следу ушедшей совсем недавно веренице пленных людей и пленивших их «босоногих горилл», Саша пришел к выводу, что колонна двигается медленно, и нагнать её ему не представится особого труда. Только мерно посапывающий у него за пазухой ребёнок удерживал молодого человека уже этой ночью попытаться подойти вплотную к колонне.
        Следы уходили назад на северо-восток, к лесу с мертвыми деревьями и тёплыми скалами. Видимо, «босоногие» жили в лесу, прозванном Ксандром «мёртвым».
        Пятнадцать здоровенных и сильных тварей против несовершеннолетнего подростка с младенцем на руках. Интересно, что бы сказали его учителя на такой расклад? Саша понимал, что, наверняка, он может погибнуть, ведь четверо взрослых защитников погибшего хутора даже не убили ни одного из нападавших, а сами сложили головы в бою.
        Но были и плюсы: во-первых, никто не догадывается о его присутствии, значит - на его стороне внезапность, во-вторых, судя по следам на снегу, только несколько боевых единиц противника вооружено, да и ещё из рук вон плохо, ну и, в-третьих: Крис и варги учили вести бой и с более многочисленным противником.
        Взвесив все «за» и все «против», было решено: найти ночлег, покормить, начавшую капризничать, малышку, немного передохнуть и с рассветом продолжить преследование медленно двигающейся колонны.

* * *
        Сознание постепенно возвращалось к Анае. Сильная боль, разрывающая её голову, казалось, сковала стальным обручем. Лежа на чём-то холодном и влажном, она не могла даже пошевелиться от боли. Туго связанные руки не слушались, онемевшими плетьми они бесчувственно обвисли за спиной. Где она? Что с ней?
        Приоткрыв немного затёкшие чем-то липким глаза, она ничего не смогла разглядеть. Тяжело перевернувшись на другой бок, окунув лицо в холодный влажный снег, на котором она лежала, почувствовала облегчение в раскалывающейся голове. Эти движения не прошли бесследно для её связанного тела, кровь в застывших связанных руках потекла по жилам, отдавшись острой болью. Уткнувшись лбом в обжигающий холодный снег, попыталась подтянуть связанные колени под живот и встать.
        По всей видимости, её возня не осталась незамеченной, и она тут же получила сильный пинок под рёбра, отшвырнувший её онемевшее тело на несколько шагов вбок. Резкая боль пронзила всё тело. Переворачиваясь, Аная услышала недовольный хрюкающий рык.
        Когда яркие круги боли рассеялись перед её глазами, девушка, наконец, увидела, где находится и её отбитая память, словно ревущий горный поток, ворвалась в сознание. Она вспомнила всё. Она вспомнила, как остался Митро, чтобы задержать погоню, как они с Римасом из последних сил убегали по лесу, как, сделав несколько сотен шагов, они услышали торжествующий рёв сзади, где оставался Митро.
        Дочь ярла никогда не забудет, как они, еле ворочающие ногами, вышли на небольшую поляну и как, напротив, из чащи вывалилось несколько волосатых тварей. Их поймали, как несмышлёных детей. Они стояли с Римасом плечом к плечу против дюжины опьяненных погоней тарков. Они, рыча и скалясь, окружали свою добычу, так легко попавшуюся в ловушку. Анае не хотелось думать в тот момент о напрасной жертве Митро, достаточно было того, что погибший названный брат, умер в бою с мыслью о спасении друзей.
        Странно, девушка не боялась, даже наоборот, была счастлива, что погоня закончена и больше не нужно никуда бежать, падая и спотыкаясь. Жгучая огненная ярость охватила её перед боем. Она отомстит за Ульм, за Митро, за свой страх и свои слёзы! Она дорого продаст свою жизнь!
        По рычанию из-под шлема Римаса было видно, что он чувствует то же самое. Она не помнит, кто первым начал бой: твари или они, впавшие в раж. Аная помнила только, как её меч пил кровь врага, как опешившие твари от яростного натиска двух разъяренных воинов немного отступили. Она никогда так не дралась раньше, как в том страшном бою. Кровавая пелена заволокла взор. Дочь ярла, словно древняя богиня войны Кара, разила волосатые ненавистные тела.
        Но долго так продолжаться не могло. Тяжелая когтистая лапа, подобравшегося сзади тарка, опустилась на голову девушки. Она не успевала отвести удар - её короткий меч застрял в груди, бьющейся в агонии, твари. Уже падая, теряя сознание, она видела, как опускается тяжелая дубина огромного белого тарка на спину, отвлекшегося на атаку слева, Римаса. Видела, как оседает мёртвым кулем тело воина, защищавшего её жизнь. Сквозь зыбкую кровавую пелену, затянувшую глаза, она видела, как тарки, опьяненные свежей кровью, набрасываются сверху и рвут на куски безжизненное тело Римаса. «Подождите, братья, у Берега сестру свою…»
        Вспомнив страшную погоню, смерти обоих дружинников, погибший Ульм и опасность, нависшую над Хирмальмом, девушка бессильно прокусила губу до крови. Невольно вырвавшийся стон отчаяния из её окровавленных губ, тихо разнёсся по ночной поляне.
        Тарки, возившиеся неподалеку в темноте, казалось, забыли о ней. Их темные силуэты выделялись на фоне белого, ещё не растаявшего снега. Наблюдая за мельтешением теней, она со слезами отчаяния тихо проваливалась в тяжелый и вязкий мир липких сновидений…
        Трижды вставало солнце с того дня, как Аная попала к таркам. По какой-то непонятной причине её никто не убил и не съел. Напротив, пленницу старались кормить и поить полусырым мясом и топлёной водой. Ей развязали ноги и руки, оставив только крепкий ошейник на шее, привязанный к верёвке, которую не выпускал из лап один из тарков. Все попытки сбежать заканчивались неудачей и избиением в наказание. Избитая, но не сломленная Аная, старалась не терять веру в скорое освобождение.
        Стая, которая вела Анаю, состояла из дюжины тварей. Они не шли с основной ордой к Хирмальму. Нет. Они покидали земли лоримов. С каждым днём количество пленных росло, их подводили небольшие группы из трёх-четырёх тарков. За три дня уже набралось около двух десятков человек. В основном - женщины, мужчин тарки вели только для еды, каждый день, убивая одного или двоих для пропитания стаи. По какой-то необъяснимой причине женщин не трогали.
        Эти дни были самыми ужасными в жизни Анаи. Каждый раз, когда тарк-вожак вытаскивал из перепуганной толпы людей какого-нибудь одного мужчину и забивал его на глазах у всех, а потом тащил за ногу окровавленное тело к костру, она только и могла, что сжимать в бессилии кулаки.
        После трёх дней пути постоянного страха, усталости и голода, люди, зная, что за мясо им дают, не ели ничего. Пленники еле плелись, постоянно погоняемые ненавистными тварями.
        За это время Аная много узнала нового о врагах её народа. Оказалось, тарки умеют разводить огонь. В стае из дюжины особей особенно выделялись два тарка, которых слушались все остальные. Огромный белый вожак, убивший в тот злополучный день Римаса, и на удивление - самый маленький из тарков (он единственный, кто знал тайну огня, и поэтому пользовался беспрекословной властью в стае). Каждый раз, когда «маленький» тарк проходил мимо своих соплеменников, у тех даже шерсть на загривке становилась дыбом.
        На четвертый день пути в стае остались только пленницы - вчера был съеден последний мужчина. Эта, особенно страшная, смерть очень подорвала душевное состояние Анаи, да и всех женщин.
        Белый вожак, казалось, умышленно не добил свою жертву. Еще долго сбившиеся в кучу дрожащими телами женщины, сквозь руки закрывающие уши, слушали вопли несчастного умирающего, съедаемого заживо.
        Весь день тарки были злы. Много раз Аная ловила на себе голодные взгляды маленьких звериных глаз, но по непонятной причине женщины пока были неприкосновенны. За неприкосновенностью жестко следил сам вожак и «маленький» тарк и ещё неизвестно кого боялись твари больше: грозного вожака или тихого умеющего разводить огонь тарка.
        В конце дня к стае присоединились ещё четыре особи. Обнюхавшись со всеми, словно собаки, они принесли какие-то вести, которые очень возбудили всю стаю.
        Наблюдавшая за всем этим Аная со стороны, находясь в куче сидящих рядом и жавшихся друг к другу от холода женщин, заметила, что тарки имеют какой-то свой примитивный язык жестов и звуков. Оказалось, они не такие уж и дикие, как говорили ветераны с границ. А что могли знать ветераны? Хорошо тарков можно узнать, только попав к ним в плен, а она уже видела, что делают с пленными мужчинами эти полузвери.
        Уже в сумерках вся стая во главе с белым вожаком ушла куда-то назад. С пленницами остался только «маленький» тарк, он, казалось, даже не смотрел за ними. Только сквозь окутавшую лес ночную темень Аная чувствовала чужое цепкое звериное внимание.
        Сбившись все вместе, дюжина несчастных замерзших женщин, будто маленькая отара испуганных овец, жалась друг к другу. Девушка пыталась приглядеться к каждой из своих подруг по несчастью, и выделить хотя бы одну из них. Только ничего не выходило - страшный плен стёр все чувства. Будто безмолвное одноцветное стадо, ведомое на убой, покорившись судьбе, женщины шли погоняемые страхом и ужасом перед смертью. Аная с каждым шагом, делаемым в сторону Ледяного леса, которым часто пугали на ночь непослушных чад родители, теряла надежду.
        Под утро, забывшуюся страшным сном девушку, разбудили звуки пришедшей стаи; многие из них имели на шкуре следы крови, вожак на плече притащил полу-обглоданное человеческое тело. Судя по возбуждённым порыкиваниям и похрюкиваниям, ночная охота удалась, и к пленницам присоединились еще пять перепуганных пленниц. Две женщины и три девочки. Дрожащие от ужаса с заплаканными лицами они жались друг к другу, постоянно вздрагивая от малейшего шума.
        Аная тихо, чтобы не услышали возбуждённые ночной охотой тарки, спросила у ближайшей новоприбывшей:
        - Как тебя зовут? Откуда вы? Та, казалось, не сразу поняв, что обращаются к ней, также тихо ответила:
        - Мы из Пригорного селища, а зовут меня Нарима, я жена старосты…
        И вдруг вспомнив что-то, она заплакала.
        - Не плачь, - сказала торопливым тихим голосом Аная, - если будешь плакать, тарки начнут бить, они не любят, когда плачут. И своих научи.
        Нарима сразу взяла себя в руки. «Сильная баба» - подумала дочь ярла, - вон как враз замолкла, недаром на окраине земли лоримов живут».
        - Меня Анаей зовут, вы прижимайтесь к нам, а то враз околеете. Видать, Ледяной лес рядом, вон как морозно-то.
        Женщины, еле передвигаясь, смешались со всеми, и им сразу стало теплее.
        - До Ледяного лесу-то ещё две седмицы ходу, - отозвалась Нарима, и, обведя жалостливым взглядом всех пленниц и тихо, чтобы только Аная слышала, добавила, - только не все дойдут туда. Скоро начинаются земли ра-ханов, там нам тарки не защита, да мороз еще не отпускает.
        Разговор Анаи с Наримой, казалось, на миг разбил лед, сковавший подсознание женщин, послышались приглушенные разговоры среди постоянно молчавших эти дни пленниц. Насколько силён бывает дух человеческий, смиряется он с невзгодами и напастями, продолжает душа тянуться к надежде и вере. Только одна молодая девушка, постоянно всхлипывая, закрывала рот рукой, не могла никак успокоится.
        - Дитятко совсем малое в подполе запрятала, вот теперь горюет и сокрушается - объяснила Нарима обнимая плачущую.
        С рассветом вожак поднял стаю, и цепочка несчастных безнадежных пленниц потянулась вперед на север - всё дальше от отчего дома…
        Глава 17
        Схватка
        Вечер, нежно набросив тёмную шаль на высокую скалу, медленно уходя, уступал место своей постоянной спутнице ночи. Птицы, закончив свои дела, попрятались в своих домах, ожидая продолжения, но уже завтра… Только неугомонный лёгкий морозный ветерок, ещё не нагулявшись за день, бродил по ночной земле.
        Уйдя примерно на километр от следа, Саша вернулся к горному хребту на ночевку. Всё-таки привык уже спать на высоте - и безопасно и удобно. Разведя костёр и разложив спальный мешок, извлёк не спящую уже малышку из её грязных тряпок и запустил её в лоно тёплого мехового спального мешка.
        Понаблюдав, как летит выброшенное грязное тряпьё с высоты уступа на землю, Ксандр продолжил хлопотать «по хозяйству». Соорудив небольшой очаг из камней вокруг костра, поставил на огонь котелок со снегом.
        Под постоянные агуканья и люлюканье из спального мешка достал небольшой кусок оленины и не очень мелкими кусочками нарезал, бросив в закипевший котёл. Почуяв запах еды, малышка показала свою пухлую мордашку из-под толстого меха.
        - Лю? - спросила она.
        - Скоро будем кушать, - улыбаясь, ответил Саша. Всё-таки хорошо, что он нашел её - не было так одиноко теперь.
        - Тебя как звать то? - спросил он, пробуя на твердость варёное мясо.
        - Лю, - ответила из мешка, продолжившая играть кроха.
        - Ясно, будем звать тебя Юлей. Тебе как? Нравится?
        - Лю.
        - Вот и ладно. Теперь давай покушаем.
        Саня достал помытой вилкой перочинного ножа небольшой кусочек разварившейся оленины, и, подождав, когда остынет, вложил тёплый кусочек в маленькую ладошку.
        - На, пососи, это вкусно. Так, я читал, все северные народы, детей твоего возраста кормили.
        То ли Юлю так уже кормили, то ли это действительно было вкусно, в общем она с удовольствием стала слюнявить свой ужин. Саша постоянно следил, чтобы она не подавилась, но, слава Богу, обошлось, и через некоторое время со словами «лю-лю» Юля попросила добавки. Накормив варёным мясом, и напоив постным бульоном из ложечки перочинного ножа, Ксандр уложил ребёнка спать рядом с собой. Из остатков шкуры он нарезал несколько подгузников и одним из них обмотал попку уже сопящей вовсю Юли.
        Помыв котелок и растопив в нём ещё чистого снега, он оставил гореть костёр на всю ночь. Вдруг придется менять и подмывать этой ночью.
        Заснуть долго не получалось. Сколько всего свалилось за день! Он вышел к человеческому жилью, нашел Юлю, которая сейчас мерно посапывала у него под боком. Разглядывая её в свете огня, Саша не нашел никаких различий с земными детьми: те же светлые волосики, те же глаза, нос и уши…
        Интересно, её мать выжила после нападения? Ведь, спрятав своё дитя от нападавших «босоногих», она, в принципе, ненадолго продлевала жизнь своей дочери. На чью помощь рассчитывала мать, оставляющая своего ребёнка посреди пустого мёртвого селища? Так она только отсрочила ненадолго её гибель. А может, всему виной надежда и осознание того, что её малышка ещё жива? Может, именно в такое провидение верила отчаявшаяся мать? Ведь вышел же сюда Саша, увидевший слабый дымок. Да, странное и необъяснимое это явление - материнское сердце. Его мать тоже оставила пятимесячным свертком: пусть на руки придворному магу, пусть их охраняли трое лучших воинов, но всё же… Альдор уходил в неизвестность, пугающую и смертельно опасную. Но уходил… Уходил подальше от неминуемой гибели, от лап рвущихся тварей, унося крохотную надежду, что все-таки её дитя выживет. Умирать легче с мыслью, что твой ребёнок ещё жив. Когда-то Саша слышал выражение, что самое великое несчастье для родителей - это пережить своих детей.
        Лёжа у костра в меховом спальном мешке, и слушая мерное дыхание малышки, пригревшейся у него под мышкой, юноша ещё долго смотрел в тёмное ночное небо. Что принесёт завтрашний день? Победу или горькое поражение? Завтра принц Ксандр выйдет на свою, может быть, последнюю в жизни охоту. Завтра ему понадобятся все его умения, чтобы выжить.

* * *
        Вереница полураздетых голодных женщин, погоняемая рычащими скалившими зубы тарками, уходила на север, вдоль уже виднеющегося перевала. Утренний мороз режущими оковами сковывал всё тело. Многих особо плохо одетых женщин сильно трясло на холодном ветру. Но они не сдавались, по предложению Анаи самые сильные женщины несли по очереди трёх девочек, выбившихся из сил ещё в начале дня. Тарки на это никак не реагировали, казалось, им было всё равно, чем заняты пленницы - лишь бы не пытались бежать и не плакали.
        В полдень небо затянуло серыми, почти чёрными тучами, казалось, вот-вот пойдёт снег. Выбившиеся из сил даже самые сильные пленницы, стали часто спотыкаться и падать в режущие мерзлой коркой, сугробы. Тихо рыча и хрипя, «маленький» тарк остановил передвижение. Он проковылял на своих коротеньких ножках вдоль мгновенно сбившихся в комок трясущихся женщин, оглядывая их внимательно своими маленькими черными глазками. Видимо, удовлетворившись осмотром, он глухо рыкнул что-то белому вожаку. Тот будто согласившись с «маленьким» тарком, рявкнул на остальных - и из основной массы отделились три твари и исчезли в лесу. Расскажи Аная старым ветеранам, что тарки разговаривают между собой, её бы подняли на смех. Вожака и «маленького» тарка слушались беспрекословно. Это были уже не совсем звери. Как же ошибались лоримы, думая, что тарки - дикие неорганизованные животные. Может быть, всё было бы по-другому…
        Детей переместили в середину сжавшихся холодных тел, хоть какое-то тепло. Когда «маленький» тарк остановил колонну, многие просто попадали там, где стояли, стараясь забыться тяжелым беспокойным сном. Их больше никто не кормил и единственной едой пленниц был сухой холодный снег.
        Разговоров больше не вели: каждая старалась получить от передышки побольше отдыха. Так и сидели в полузабытье, прикрыв веки постоянно вздрагивая от холода. Только Аная заметила, что троих тарков, ушедших в чащу, долго нет.
        Долгое отсутствие своих подчинённых также заметили вожак и «маленький» тарк. Новый рык вожака и ещё два волосатых монстра, рыча, исчезают в той стороне, куда ушли предыдущие.
        «Маленький», подняв свою клыкастую морду, принялся взволнованно нюхать воздух, ходя вокруг небольшой поляны, где остановилась стая. Четверо особо здоровых тварей, вооруженных длинными тяжелыми дубинами, сгрудились около вождя. Остальные, поменьше, возбужденно озирались вокруг, шерсть на их спинах встала дыбом, некоторые даже тихо поскуливали.
        Аная, подтолкнув рядом заснувшую Нариму (они теперь вообще держались всегда рядом), тихо кивнула в сторону забеспокоившихся тарков.
        - Что-то почуяли, - прошептала, враз очнувшаяся от сна, вдова старосты. Если это ра-ханы, то, наверное, мы уже отмучались. «Клыкастые» не оставляют в живых.
        Новость, словно лёгкий ветерок, пролетела по кучке просыпающихся пленниц.
        - Уж лучше от ра-хановых клыков, чем от мороза, - уверенно сказала Аная.
        - Скорей бы, - уже совсем тихим голосом добавила Нарима.
        Всё произошло внезапно. Аная увидела, как «маленький» тарк, вдруг резко остановился, как вкопанный. Его широкие ноздри, словно кузнечные меха, громко втягивали воздух, ловя каждый запах шедший из леса. Наверное, что-то почуяв, он хотел, было, рыкнуть - только резкий еле слышимый шелест остановил его. Моргнув несколько раз, Аная увидела, как оседает, не успевший издать ни единого звука, «маленький» тарк с разорванным горлом. Как хлещет бурая кровь из его рта и широких ноздрей.
        Её сердце бешено заколотилось, в висках застучали сотни маленьких молоточков. На её глазах от страшного, неведомого шелеста падали, как подрубленные топором лесоруба, тарки с дубинами. Вожак уже лежал в огромной луже своей бурой почти чёрной крови. На поляне остались мечущиеся от страха и бешенства четверо тарков. Они выли и рычали на тёмные заросли деревьев, скрывающих страшную невиданную доселе смерть.
        Вдруг из кустов рядом с жавшимися от страха и боявшимися пошевелиться женщинами, выкатился с тихим рыком небольшой комок белой шерсти.
        - Ра-хан, - тихо прошептала севшим от ужаса голосом Нарима.
        Непонятное существо неуловимыми для взгляда движениями закружилось вокруг мечущихся и пытающихся отбиться тарков. Вот ближайший тарк падает с разорванным горлом в снег, орошая всю землю вокруг тёплой бурой струёй. Не успев, как следует рассмотреть павшего, Аная уже видит обезглавленное тело следующего монстра. Третий, громко пища, с развороченным брюхом, обезумев, вертится в снегу, разбрасывая вокруг свои внутренности. На миг девушка закрывает глаза от отвращения. Она с трудом сдерживает рвоту.
        Открыв глаза, она видит убегающего тарка, визжащего и зажимающего отрубленную по локоть лапу. Краем глаза замечает, как по телу страшного существа, убившего тарков, проходит волна и как падает замертво, не добежав до лесной стены, тело твари.
        Всё произошло за несколько ударов сердца. Нет больше грозных страшных тарков, лежат они на поляне, залитой их собственной кровью. Последний из них, с развороченным брюхом, затих в буром снегу.
        Женщины не дышали, боясь привлечь внимание страшного существа, застывшего на середине поляны и, казалось, к чему-то прислушивающегося. Постояв несколько мгновений, оно исчезло в тёмной лесной чаще, будто и не было его вовсе. Только мёртвые разорванные тела тарков на снегу по всей поляне говорили о реальности происходящего.
        Тишина опустилась на поляну. Аная с широко раскрытыми глазами все еще сидела, боясь пошевелиться, не веря в произошедшее. Обернувшись к своим спутницам, она увидела что-то схожее на их лицах. Нарима, нервно закусив нижнюю губу, глядела в ту сторону, куда исчезло странное существо.
        - Что это было? - тихо спросила ошарашенная дочь ярла дрожащим голосом.
        - Не знаю, - ответила напряженная Нарима, - но оно скоро вернётся.
        Страшные слова услышали все, они словно смертельный приговор ударили по подсознанию испуганных женщин.
        - Нужно что-то делать, - сказала вставшая на ноги Аная и обернулась к своим спутницам.
        - Поздно, - как-то отстранённо произнесла Нарима, смотря за спину стоявшей девушки.
        Аная резко обернулась. К ним, выйдя из леса, приближалось недавнее существо, так быстро убившее почти дюжину тарков. С каждым шагом существа в глазах девушки росла надежда и неверие в происходящее. К ним приближался живой настоящий человек. Странная белая одежда из меха ра-хана, и капюшон, наброшенный на голову, делали его схожим со зверем. Его руки были прижаты к груди, казалось, он ранен или… нет, он что-то бережно нёс за пазухой.
        Уже рядом она смогла разглядеть черный лук за спиной и тёмную рукоять меча. Широкий щит, заброшенный за спину, делал его фигуру немного шире, чем она была на самом деле. На ногах одеты странные сапоги и штаны тёмно-зелёного цвета, окованные стальными пластинами. Кого же они повстречали на своем пути?
        Подойдя к притихшим женщинам, он откинул свой капюшон. На них смотрел воин в искусно выкованном шлеме в виде оскалившейся лесной кошки карри.
        Аная заворожено смотрела на шлем чудесной работы. Когда он снял левой рукой свой шлем, некоторые женщины охнули от удивления. На них глядел светловолосый, ещё совсем молодой парень, с только недавно пробивающейся щетиной на загорелом лице. Его правильные черты лица и высокий лоб говорили о том, что родители молодого человека - очень красивые люди. Только не было оно похоже на лица смазливых сыновей богатых членов лоримского Сейма. Его серьезные темно-серые глаза резко отличались от всей юношеской внешности.
        Он, молча оглядев притихших недавних пленниц, достал меховой свёрток из-за пазухи и медленно протянул в сторону смотрящих на него женщин. Свёрток весело залюлюкал и зашевелился. Первой очнулась односельчанка Наримы, оставившая своего ребенка в разоренном селище. Она с приглушенным воплем радости кинулась к свертку…

* * *
        Снег, подмёрзший за ночь, хрустел под ногами. Его верхняя корка покрылась хрупким льдом, а под ней сухая снежная мякоть коварно поскрипывала, заставляя Ксандра идти немного медленнее, чем обычно, выбирая место для каждого шага.
        Лес ещё спал. Если на открытой скале предрассветные сумерки постепенно рассеиваясь, оголяли утро, то в лесу ещё было темно. Только луна, наполовину выглянувшая из-за тёмных туч, освещала спящую чащу. Пересекая небольшие полянки и прогалины, Саша невольно любовался лунным светом, падающим на сухой искрящийся снег, покрывавший всё вокруг.
        Идея выйти пораньше пришла сама собой, тем более, что заснуть так и не удалось. Разные противные мысли лезли в голову. Они, словно зловонный всепроникающий запах гари, обволакивали своими щупальцами подсознание, рисуя в голове страшные кровавые картины. Ведь каждый час промедления стоил кому-то из пленников жизни. Следы явно говорили о том, что среди «босоногих» нет охотников, - ни один из них, ни разу не уходил в сторону. Судя по тому, что отсутствовали всякие следы, разных огрызков пищевого мусора, можно было заключить - запасов еды у «горилл» тоже нет. Вывод один - люди и есть еда «босоногих»! Несчастных, словно бессловесный скот, вели на убой. Проще вести за собой еду, если она идёт своим ходом.
        - Практичные, гады - зло шептал себе под нос, идущий по следу воин.
        На смену первому лёгкому нервозу, который обычно бывал у него перед экзаменами в школе, телом завладевал жаркий всепоглощающий гнев. Рука сильнее сжимала рукоять верного шеттира, шаг становился твёрже и только спящая за пазухой Юля, крепко сжимающая во сне Сашин камешек из «тёплой» пещеры, не давала ярости полностью овладеть его телом.
        По проторенному следу, превратившемуся в довольно широкую тропу, шлось достаточно легко. И постепенно, приноровившись к притоптанному снегу, принц перешел на бег. Подошва ботинок не скользила - спасибо современной инженерии. Хотя нет. Нет больше никакой «современной инженерии», есть абсолютно другой мир, а в нём опасный первобытный лес с бегущим по нему, белой бесшумной тенью, жаждущего крови врага, охотником.
        Он стал частью этого древнего леса и этого странного, но уже родного ему мира. Его обнаженный клинок, блестел в лунном свете, полностью разделяя чувства своего хозяина. Наконечники стрел, будто услышав немой разговор принца со своим мечом, радостно звякнув из колчана за спиной, поддержали их беседу. Сердце, своим биением, словно обещало оружию: «Скоро… Скоро… Скоро… Вы напьётесь горькой крови врага… Скоро…».
        Вот и рассвет. Тропа, уходящая вправо, терялась за силуэтами деревьев наполовину освещенных утренним светом. Солнца на небе не было, оно, будто предчувствуя кровавую битву, не захотело выйти из-за хмурых серых туч.
        Добежав до деревьев, Саша остановился и прислушался. Тишина. Враг даже не соизволил прикрывать отход.
        - Что же, это нам только на руку, - прошептал он, спящей Юле. - Чем мы ближе подойдём к ним, тем лучше.
        Оглянувшись ещё раз, принц неслышно нырнул в заросли кустарника, потревоженного многими часами ранее, прошедшими здесь людьми и их «конвоем».
        Заросли быстро закончились, и тропа его вывела на небольшую поляну, окруженную стеной плотно растущих деревьев. От зрелища представившегося Сашиным глазам, содержимое его желудка плотно подступило к горлу. Снег на лужайке был бурого, от крови, цвета, повсюду валялись обрывки и куски внутренностей вперемежку с костями и остатками одежды жертв. На миг, отвернувшись и глубоко вздохнув, принц закрыл глаза. Будто электрический заряд пробежал по спине и ударил по вискам. По всей прогалине были разбросаны ещё свежие человеческие останки. Такого он еще не видел. Невольно на глаза наворачивались непрошеные слёзы. Нет! Он должен быть сильным!
        Но как это сложно, именно сейчас, в данную минуту, когда взгляд блуждает среди останков, ещё два дня назад живущих и может быть веселящихся людей. Сложно быть сильным, когда взгляд спотыкается о маленький одиноко лежащий в кровавом месиве меховой детский сапожок.
        Саша, будто оглушенный, бродил среди растерзанных трупов или, скорее всего того, что от них осталось, невидящим взглядом рассматривая страшную поляну. Он запоминал и тщательно вбивал себе в память каждый фрагмент этой уродливой картины.
        Он обязательно вспомнит каждую деталь и каждую пядь этой проклятой поляны, когда будет сражаться с врагом!
        Эти воспоминания помогут ему не упасть в бою от ран, они поддержат его, не дав умереть, пока не будет сражен последний враг!
        Сделав, последний круг по поляне, прощаясь с погибшими, принц, не оглядываясь, продолжил преследование. Нельзя медлить - обнаружилось, что не все пленники растерзаны на той поляне. На снегу явно читались ступни, по меньшей мере, пяти или четырёх человек, причем три из них явно детские. Сердце ныло - неправильно вот так вот уходить, не отдав должное мертвым, не похоронив. Но на другой чаше весов лежали жизни угоняемых вглубь на север несчастных людей.
        Каково же было его удивление, когда он вышел на большую поляну, где, по всей видимости, была ночная стоянка «босоногих». Походив немного, и изучив снег, на поляне, Ксандр составил в уме примерную картину. По всему выходило, что отряд, оставив одного собрата охранять примерно десяток пленников, совершил набег на одинокий хутор. Люди сидели и полулежали, плотно прижавшись один к другому, то ли от страха и холода.
        Значит врагов уже на одного больше. Пусть его отпечатки ступней не снегу не такие большие, как у собратьев, но то, что он сам остался и смог проконтролировать всех пленных, это о многом говорило. Пожалуй, этот один из самых опасных.
        Он нагнал колонну спустя несколько часов. Это было не трудно сделать - люди смертельно устали и медленно плелись погоняемые тварями. Сидя в кустах, Саша, наконец, разглядел врага, с которым ему придется вступить в схватку. Что ж Крис не зря гонял своего ученика. Твари действительно чем-то походили на горилл, но только манерой передвигаться, опираясь на лапы-руки. Всё остальное, не шло ни в какое сравнение с земными обезьянами.
        Длинная грязно-серая шерсть, местами свалявшаяся, покрывала тела зверей. На спине виднелись костяные наросты вдоль позвоночника. Вытянутые по-собачьи морды скалились небольшими желтыми клыками. Они забавно ковыляли на коротеньких кривых ногах, но вся их неуклюжесть компенсировалась длиной рук и высоким ростом, около двух метров.
        Из общей массы выделялись особенно две твари. Первый просто гигант, с грязно-белым мехом, он возвышался над своими соплеменниками на голову, и, по всей видимости, являлся вожаком, так как все остальные члены своры безоговорочно подчинялись ему. Второй, самый маленький из них, тоже имел вес в стае, и вероятно немалый. Только он не рычал и не скалился, как это делал «белый», но если он проходил мимо одного их зверей, тот начинал щериться и поскуливать как побитая собака. «Видимо это тот, что охранял пленников, пока остальные резвились на хуторе. Этого нужно убрать первым», - подумал, внимательно следящий из своего укромного наблюдательного пункта, Ксандр.
        Также в отряде выделялись четыре особи, в передних лапах у которых находились здоровенные узловатые дубины. Эти четверо постоянно находились возле «белого».
        - Эти будут следующими, - прошептал одними губами, Саша. - Надо торопиться. Тебя придется оставить здесь неподалёку.
        Юля спала, поев примерно час назад варёной оленины, которую он приготовил ещё ночью.
        Подходящее место нашлось сразу. Широкий в метре от земли раздвоенный ствол сухого дерева, надежно укрыл спящую девочку, закутанную в спальный мешок. Дело в том, что два ствола разросшись и отяжелев со временем, прогнувшись, дали довольно глубокую трещину с полметра глубиной в середине ствола. Вот в это глубокое дупло Саша и спрятал свою подмытую, сытую и спящую мирным сном подопечную. Уходя, старался не думать, что будет с малышкой, к которой уже привязался, если он погибнет.
        Время ускорилось. Лук и стрелы готовы. Бить придется наверняка. Шеттир и ножи легко выходят из ножен. Сейчас понадобиться всё умение, приобретённое у Криса и варгов. На ходу он мысленно обратился к отцу: «Мне нужен твой Дар сейчас!».
        Подобравшись вплотную к остановившейся колонне, выглянул незаметно из-за ствола дерева. «Мелкий» проковылял вдоль сгрудившихся несчастных полураздетых уставших женщин. Вернувшись, он что-то рыкнул «белому» гиганту. Саша не поверил своим ушам, сквозь рык слышались слова!
        - Самки устали. Нужен отдых и огонь, - прорычал «мелкий». Они разговаривали! И Саша их понимал!
        - Съедим самых слабых, - проворчал «белый».
        - По-ве-лители будут недовольны, - спокойно ответил «мелкий».
        Услышав о каких-то «повелителях» гигант, вдруг ощерился и занервничал. Его шерсть на загривке стала дыбом. Словно разозлившись секундной слабости, показав свой страх подчинённым, он резко рыкнул что-то, и от стаи безоружных тварей отделилось три особи, и исчезли в кустах, недалеко от того места, где прятался Саша.
        - Нам облегчают работу, - хищно прошептал себе под нос Ксандр, метнувшись следом за уходящими зверьми. Они ушли недалеко. Принц застал их за сбором сухих веток среди деревьев.
        Твари, молча, иногда недовольно похрюкивая, бродили, недалеко друг от друга, собирая хворост. Широкие волосатые лапы, явно не приспособленные для сбора мелких ветвей, сгребали вместе с хворостом куски талого снега.
        Самый маленький, из троицы постоянно тайком оглядываясь, на старших товарищей, собирал меньше всех. Он немного отдалился от общей, не обращающей на него никакого внимания, группы и углубился в лес. Зайдя за стену широких деревьев, «лентяй», делая вид, что увидел подходящую ветку, спрятался за одним из деревьев. Присев на своих коротких ногах и, прислонившись спиной к широкому стволу дерева, он расслабленно опустил длинные лапы на снег.
        Саню позабавило поведение «босоногого», невольно вспомнился Вовчик. Толстый тоже любил проделывать такие же приёмы. Частенько класс, отосланный на работу в интернатовский сад, начинал день сбором урожая, а заканчивал коллективными поисками «куда-то запропастившегося» Толстого. Вовчику потом влетало от всех: и от преподавателей и от самих же одноклассников, но «этот неисправимый лентяй» всегда находил предлоги или лазейки, что бы только не работать.
        Спрятавшийся, от своих старших товарищей, «босоногий» от удовольствия даже закрыл свои маленькие глазки-пуговки. Он не услышал и не заметил, как из кустов напротив, прилетела острая стальная смерть, пригвоздившая его собственную голову к стволу дерева. «Один минус» - открыл счет в уме достающий следующую стрелу принц.
        Двое оставшихся «босоногих», как по команде, подняли свои морды на глухой стук, раздавшийся за широким деревом. Переглянувшись и заинтересованные непонятным звуком, видимо привыкшие к проделкам своего младшего товарища, они направились к тому дереву.
        Саша стоял в кустах с натянутым луком. Наконечник его стрелы смотрел прямо в сердце, приближающегося справа к дереву, монстра. Расстояние около тридцати шагов. Это даже не дистанция для Сашиных стрел и бездоспешных «горилл». Ещё несколько коротконогих шагов и они увидят своего товарища с пробитой стрелой головой, пригвождённого к дереву. Его мертвое тело еще бьёт мелкая дрожь, не желая расставаться с жизнью. Дум!
        Монстр справа заваливается беззвучно набок, чёрная стрела с листовидным наконечником, пробив насквозь его грудь в районе сердца, застревает в костяном наросте на спине. Дум!
        Третий «босоногий» заходя с левой стороны широкого дерева, не видит смерти товарища справа, зато, перед тем, как самому уйти из жизни он увидел, как сидит на корточках с раздробленной головой пригвождённый к дереву «лентяй».
        - Три ноль - в нашу пользу, - приглушенно произнёс Ксандр, осторожно вылезая из своего укрытия.
        Оглядевшись вокруг, он, обнажив шеттир, подошел к трупам. Стрела, пробившая шею, так ничего и не понявшего, третьего «босоногого», вонзилась в снежный наст под острым углом в десяти шагах от тела. Тварь лежала на спине, отброшенная ударом стрелы, раскинув длинные лапы по сторонам. Из развороченной широким охотничьим наконечником шеи, толчками выходила бурая кровь, орошая вокруг тела, девственно-белый снег. Добивать никого не пришлось - все три твари были мертвы. На вырезание стрел из трупов не было времени, и принц поспешил обратно к стоянке. Наверняка ушедших уже хватились.
        Оглядев последний раз устроенное им побоище воин ни на минуту не усомнился в правильности сделанного. Там еще осталось четырнадцать женщин и три девочки, доведенные этими тварями до жуткого состояния.
        Тварей действительно хватились, принц чуть было не столкнулся нос к носу с двумя особями, бредущими по следу своих, ушедших соплеменников. Твари, удивлённо вытаращив свои маленькие черные глаза, смотрели на бегущее, на них странное существо.
        Взмах клинка и обезглавленное тело заваливается на сзади стоящего зверя. Удивительно, но второй «босоногий» довольно прытко развернувшись, пустился наутек от вдвое меньшего противника. То ли его напугала смерть товарища или всему виной был наряд принца, рассуждать, не было времени. Сейчас убегающий поднимет тревогу, и элемент неожиданности исчезнет. И принцу тогда придется, вступить в рукопашную с одиннадцатью разъярёнными тварями, жаждущими крови и отмщения за смерть своих товарищей.
        Не успевая достать лук и ножи, Ксандр метнул в след быстро удаляющемуся зверю свой шеттир. Клинок, сделав несколько быстрых сверкающих оборотов, настиг почти скрывшегося среди деревьев «босоногого», вонзившись ему в спину. Сильный удар опрокинул тело бегущего, по инерции пролетевшее еще несколько шагов. Когда принц, с обнаженными ругами, подбежал к твари, она, сильно хрипя и отплёвываясь бурыми сгустками крови, пыталась встать. Наверняка, шеттир пробил лёгкое. Молниеносным движением ножа принц, перерезав горло, добил раненную тварь. Клинок легко вышел из мертвого тела. «Пять ноль».
        Стоянка была похожа на побеспокоенный пчелиный улей. Некоторые твари метались по поляне, скалясь и рыча. Вооруженные дубинами «босоногие» обступили своего вожака-гиганта, скаля желтые клыки и ревя угрозы неведомому врагу. Только «мелкий» довольно спокойно ходил рядом со сгрудившимися и перепуганными женщинами. Подняв вверх морду, он своими широкими ноздрями нюхал воздух.
        Ксандр расположился в кустах за пленницами, надеясь на то, что запах женщин, перебьёт его собственный и «мелкий» не учует его. Волнение тварей передалось и пленницам, они испуганно озирались по сторонам, прижимаясь друг к другу. У некоторых были широко раскрыты от ужаса глаза.
        - Ничего, дорогие, скоро всё закончиться, - готовясь к выстрелу, прошептал Саша.
        Вид несчастных полузамерзших людей, доведенных до отчаяния, рождал новый всплеск гнева. Он жарким потоком обволакивал мозг и всё тело. Руки налились силой, тетива легко поддавалась напору мышц рук, плечей и спины. Лёгкая дымка заволокла взор, словно в густом желе двигались враги. «Отец мне нужен твой Дар!». Дум!
        Первая стрела разорвала горло все-таки что-то почуявшего «мелкого». Он оседал захлёбываясь собственной кровью в снег. Дум! Дум! Дум!..
        Вожак, пронзённый несколькими стрелами, а за ним и его телохранители, не понимая, откуда приходит страшная смерть, валятся в снег нашпигованные черными стрелами.
        Они двигаются очень медленно, слишком медленно, они близко и на них нет доспехов. Саша чувствовал, как с гневом в его тело втекала какая-то неведомая сила, заставляя мышцы двигаться быстрее, намного быстрее! Он ликовал! То, что он почувствовал тогда в бою с белой волчицей, были всего лишь отголоски отцовского Дара! Сейчас он мог всё! Ему не зачем прятаться в зарослях, подобно мелкой мыши! Дар, словно, чудесный яркий огненный цветок, расцветал в теле!
        Молниеносный прыжок и Ксандр, переполненный силой Дара, с глухим звериным рыком устремляется к, медленно мечущимся, тварям. В правой руке верный шеттир, а в левой - обратным хватом - длинный нож голубой стали.
        Их осталось четверо. Четыре твари из шестнадцати, они убивали и разрывали на куски несчастных людей, не жалея ни детей, ни стариков! Сейчас они умрут! Воин уверенный и стремительный, ворвался в жалкую кучку оставшихся в живых тварей. Подобно саблезубым волкам, он рвал свою добычу на кровавые куски. Твари визжали и верещали, умирая под молниеносными смертельными ударами клинков.
        Всё произошло быстро, первый упал с перерезанным ругой горлом, захлёбываясь кровью, он медленно оседал, пытаясь неуклюже прикрыть страшную рану. Второй умер легко, его голова медленно отделялась от туловища, снесённая шеттиром. Как будто извиняясь за подаренную лёгкую смерть, шеттир распорол снизу вверх брюхо следующей твари. Забыв о схватке, визжа и скуля, зверь закувыркался, разбрасывая вокруг свои кишки.
        Только четвертый и последний как-то попытался отбиться когтистой лапой от страшного противника. Шеттир не дал такой возможности, слишком медленному противнику. Лапа, отрубленная по локоть неспешно, будто в замедленном кино, падает на землю. Ревя от боли, зажав левой лапой культю, с бьющей из обрубка фонтаном крови, оставшийся в живых попытался сбежать. Как когда-то на тренировках, жесткая волна, поднявшаяся из низа живота, пройдя по всему телу, резко, словно кнутом вышла через левую руку. Острый нож, как хищная рыба, прямо летя сквозь гладь воздуха, нашел свою добычу, пробив насквозь затылок убегающей твари.
        Сила Дара, впущенная телом, била огненным ключом через край. Мышцы бешено сокращались, делая фигуру принца немного размытой. Сердце ускоренно стучало, говоря мозгу: «Всё… Всё… Всё… Враги мертвы… Всё…».
        - Отмщены, - тихо прошептал успокаивающийся Саша.
        Сила постепенно покидала его, возвращая в окружающий мир краски и движение. Образы деревьев и кустов, снова обретали первоначальный вид. Оглянув вокруг побоище устроенное им, Саша вдруг вспомнил: «Юля!!!». Резкими скачками, сила Дара ещё не совсем покинула тело, он бросился к раздвоенному дереву.
        Юлю, он застал, спокойно играющей с тёплым камешком, высокие стенки дупла надёжно охраняли малышку от падения. Увидев обеспокоенное лицо принца, девочка протянула свои пухленькие ручки, требуя непременно взять себя на руки. Саша, взяв её к себе, нежно прижал маленькое, пахнущее молоком тельце.
        - Лю? - казалось малышка, понимала состояние, слабеющего, после битвы принца.
        - Пошли искать твою маму, - севшим от перенапряжения голосом произнёс Саша.
        Плотно укутав ребенка в шкуру, он направился обратно на поляну - нужно помочь бедным женщинам, да и Юлину маму нетерпелось найти. Очень хотелось верить, что она не осталась на той страшной кровавой поляне.
        Выйдя снова к лагерю, он обнаружил, что женщины продолжают сидеть в снегу, наверное, плен очень сильно повлиял на их психику. Только одна из них стоявшая спиной к приближающемуся принцу, пыталась что-то сказать своим подругам по несчастью. Со своего места он не мог разобрать слов, но, судя по тону, она старалась поднять их дух.
        Он увидел, как заметили его сидящие женщины, увидел, как снова их глаза округлились от страха. Саша, стараясь не показать свою слабость во всём теле, после использования Дара в таком количестве, медленно приближался к сидящим и глядящим на него несчастным. Видимо единственной стоящей женщине что-то сказали, потому что она резко обернулась.
        Это была молодая девушка, наверное, даже ровесница Саши. Страх и обреченность в её больших зелёных глазах, обращенных на приближающегося принца, постепенно сменялся упованием и потаённой радостью. Сколько надежды было в этих красивых светлых глазах. Даже сквозь растрёпанные грязные волосы с засохшей коркой то ли грязи, то ли крови на лбу, и испачканным копотью и грязью, щёки и шею, просматривалась необычайная волевая красота этой девушки.
        Её восхищенный с долей удивления взгляд блуждал по одежде и оружию Саши, если бы не шлем, то она бы непременно заметила его смущение. Подойдя совсем близко к сидящим с надеждой глядящим на него женщинам, он отбросил капюшон и снял шлем. По рядам бывших пленниц прошел вздох удивления. «Я бы тоже удивился» - подумал мимолётом уставший Саша.
        Юля зашевелилась в свертке, словно напоминая о себе прогугукала. Не зная как поступить дальше, принц протянул в сторону женщин шевелящийся сверток, с надеждой смотря на удивлённых женщин. Вдруг одна из них, будто очнувшись от оцепенения, с радостным криком подскочила к ребенку и бережно прижала Юлю к груди. Из свертка раздалось весёлое «лю».
        - Ну вот, а ты боялась, - произнёс уставшим голосом Саша, - нашли мы твою маму.
        Будто огромный груз напряжения спал с сердца. Ноги стали ватными, лица улыбающихся и счастливых женщин медленно поплыли перед глазами. Кто-то даже попытался поддержать падающего Сашу за локоть. Сознание медленно оставляло, принося покой и тишину…
        Глава 18
        Стоянка охотников
        Утро приветствовало землю приятным солнечным светом. Уже по-весеннему пригревало, и на открытых участках земли снег полностью растаял, обнажив под собой тёмную каменистую почву полей. Только кое-где, особенно в тени далёкой стены начинающегося леса, грязный снег, будто изъеденное домашними паразитами дырявое покрывало, коряво укрывало земляные бока.
        Птицы заливались вовсю, неся весеннюю песнь пробуждения всему живому. С крепостной стены дозорные часто замечали быстроногих полевых жмыхов[3 - Полевой жмых - мелкий полевой хищник, уступающий в размерах, своему более крупному лесному собрату. Имеет длинные задние лапы и короткие передние. Передвигается длинными прыжками. Всеяден. Имеет острый нюх и слух.], копающихся в земле. Они забавно прыгали и играли между собой, а когда один из них находил, что-нибудь съедобное, начиналась свара, сопровождаемая громким верещанием и писком.
        Весна вступала в свои права. Даже Холодное море, постоянно бурлящее и недовольное, сегодняшним утром радовало голубой спокойной гладью. Оно казалось, сливалось далеко на горизонте с чистым, без единой тучки небом.
        Жители Хирмальма продолжали готовиться к осаде. Несмотря на раннее время, с внешней стороны крепостных стен велись работы по обновлению достаточно глубокого рва, опоясывающего, словно гигантский змеиный след всю крепость. Сотни людей копошились внутри рва, вычерпывая зловонную талую жижу, и укрепляли разных размеров остро отточенные деревянные колья на дне.
        Люди работали споро, сменяя друг друга ночью и днём. Никто не отлынивал от работы - жить хотелось всем. Вчера к морской пристани подошли баррканы из стольного Мирольма, принеся с собой вести о гибели славного городища. Много воев пало в той страшной сечи, и с ними сложил голову сам Рыжебородый конунг.
        Люди, молча, со слезами на глазах, толпясь у пристани, встречали высаживающихся из кораблей сильно уставших жителей уже не существующей столицы лоримов. Остатки потрёпанной Мирольмской дружины привел легендарный богатырь воевода Валдо Белоус. Смертельно уставший с перевязанной левой рукой он спустился последним с главного судна.
        Теперь Хирмальм оставался последним оплотом лоримов. Если падёт город-крепость, лоримы перестанут существовать. Это понимали все. Каждый старался принести как можно больше пользы, работая не жалея сил.
        Укреплялись стены города, кузни, работая денно и нощно, оглашали железным перезвоном всю округу. Оставшиеся в живых друиды со всех селений, сейчас ходили по городу, леча заболевших и отбирая более или менее сведущих в лекарском деле людей - скоро у них появиться много работы.
        Всё мужское население из беженцев и местных жителей, разбивалось на десятки и сотни. Вооруженные длинными копьями и деревянными щитами, некоторые в старых дедовских шлемах и кольчугах, бывшие рыбаки и землепашцы переходили под начало ветеранов-дружинников, назначенных теперь десятниками и сотниками.
        Внутри крепости, на бывшем ярмарочном пустыре, не державших ранее оружия и не умеющих сражаться в строю ополченцев, свежеиспеченные десятники гоняли до седьмого пота. Крики и ругань ветеранов оглашала ставший похожим на потревоженный пчелиный улей военный лагерь. В сменивших косы на копья людей вдалбливали тяжелую науку выживать. Никто не ныл и не жаловался. Молча, сносилась ругань вечно орущих командиров. Если падут они, больше некому будет защищать их семьи.
        Из охотников была собрана неполная сотня стрелков, именно на них лежала разведка местности и если повезёт возможная охота. Они уходили далеко вглубь захваченных тарками земель. Вести приносились неутешительные. Орда шла со всех сторон медленно, но не останавливаясь.
        Осада ещё не началась, а продовольствие уже таяло с пугающей быстротой. Седовлас ещё седмицу назад сократил раздачу еды людям, и жители безропотно принимали такие меры.
        Постаревший и осунувшийся Икер этим ясным весенним утром, уже по привычке, появившейся у него за эти дни, стоял на самой высокой смотровой башне, с надеждой вглядываясь в даль леса. Валдо принёс обнадёживающие вести о Наюшке - он видел её и двоих дружинников в Ульме живыми и здоровыми. Он думал, что дочь ярла уже давно рядом со своим отцом, Седовлас, даже заметил, как расстроился воевода, узнав, что Анаи нет в Хирмальме. Он приметил, как заметно погрустнел этот вечно веселый воин. «А что? - думал Икер, - Чем не жених для дочери? Хорош собой, уважаем, не глуп - лучшего мужа не сыскать для Наюшки. Только вот совладает ли он с диким и упрямым нравом дочери?».
        Словно отвечая на мысли, задумавшегося ярла за его спиной тихо прозвучал голос старого друида, заставив того встрепенуться от неожиданности:
        - Другая доля у твоей дочери, сын мой. Верь Ему. Он не может обмануть. Сбываются дни древнего пророчества, которые изменят жизнь твоего народа.
        Ваянар всё ещё слабый, поддерживаемый под руку всё тем же служкой стоял рядом с Икером. На старце был надет его белый длинный балахон, перетянутый на поясе, сплетённой втрое косицей, верёвкой - знак Верхнего Друида. Левой рукой он опирался на длинный резной посох, вырезанный из Черного дерева.
        - Оставь нас, Роли, я позову тебя, когда потребуется, - сказал он быстро поклонившемуся и исчезнувшему в дверях башни слуге.
        Когда они остались одни, Икер, придерживая своими крепкими, как камень руками, дряхлого старца спросил:
        - Отец, ты действительно веришь в приход Белого воина? В эту сказку, начертанную каким-то длинноухим из давно канувшего в небытие народа?
        - А ты? - испытующе, как когда-то в детстве, задал вопрос Ваянар.
        - Я хочу верить, учитель, но у меня не выходит, - обреченно опустив, голову ответил Икер, - хочу, но не могу. Может, потому что времена моего детства давно уже растаяли в прожитых зимах? А в погоне за лучшей жизнью для своего народа, я растерял почти полностью самого себя.
        Они стояли, молча, глядя на далёкую тёмную кромку леса. Что притаилось там, в глубине, ставшей за эти дни такой чужой, чащи? Молчание нарушил друид:
        - Завтра, я слышал, будет совет, и ты станешь конунгом лоримов.
        Икер горько улыбнулся:
        - Да, для оставшихся в живых членов Сейма, как будто не существует смертельной опасности. Эти жалкие жмыхи, надеются отсидеться за спинами воинов. Пытаются закрепить свою власть, избрав меня на Сейме конунгом. Разве они не понимают, что может завтра наш народ перестанет существовать?
        Старый Ваянар, задумчиво глядя вперёд, произнёс:
        - Так было вечно. Много веков назад первые лоримы, живя в мире и согласии, под присмотром Творца, попросили себе у Него первого конунга из их числа. Причём каждый просящий в тайне надеялся, что Вышний изберёт именно его управлять всем народом. Видя завистливые сердца людей, Творец разгневался, а потом, рассмеявшись, ответил: «Не Я ли Добрый даю вам пропитание и кров? Не Я ли Справедливый сужу все ваши споры? Не Я ли Сильный оберегаю ваши дома и семьи от врагов ваших? Не Мне ли Великому вы должны поклоняться за это? Что ж неблагодарные, вы хотите конунга? Тогда изберите его сами из числа вашего.
        Теперь он будет оберегать вас, давать вам кров и пропитание, судить ваши споры, ему вы будете кланяться отныне».
        Нужно сказать, что первые лоримы выбрали довольно таки справедливого конунга, только правил он не долго. Какой человек может сравниться с Богом в справедливости, силе, доброте, величии, наконец? Возрыдали тогда предки наши, только уже было поздно - раз сказанное Творцом Слово - не воротиться более. Множество конунгов сменилось в народе нашем, были и добрые, были и справедливые, сильные тоже были, только заплатили лоримы кровью своей за доброту, справедливость и силу их. За страшную ошибку предков своих, расплачиваются теперь потомки.
        Ваянар замолчал, словно давая время для размышления Икеру. Но ярл молчал, задумчиво глядя вдаль.
        - Говорю тебе это, сын мой, что бы, не совершить снова страшной ошибки, как когда-то предки наши, не распознавши Воли Его. Прими предначертанное! Оглянись вокруг! - старый друид плавно обвёл правой лёгкой старческой рукой лес и часть крепости. - Узри! Теряют лоримы землю свою с каждой зимой. Словно загнанный в угол ра-хан, народ наш вынужден закрыться в этой жалкой крепости. Ледяной лес с каждой зимой поглощает наши селища и пашни. Некогда цветущий и сильный народ превратился в жалкую кучку обреченных на смерть. Мы, которые много веков назад, дали жизнь Рианну Мудрому, древнему королю, основавшему великую династию, заперлись с жалкой тысячей воев, ожидая с каждым восходом солнца последней битвы!
        Грудь старца возбужденно вздымалась…
        - Учитель…
        - Молчи! - резко перебил он ярла, взволнованного за здоровье друида.
        - Вспомни слова пророчества! Я много раз повторял тебе их в детстве.
        Ярл, не смея перечить своему воспитателю, как когда-то в детстве, тихо почти нараспев произнёс:
        Рождён в одном, взращен в другом,
        Сквозь мир иной пройдя,
        Меж льдов и смерти в отчий дом,
        По зову крови короля.
        Он Белый воин с сердцем варга,
        И хитростью кота!
        Несёт спасенье обреченным,
        На землях их орда!
        Чрез море хладов и ветров,
        Пройдёт с народом сим,
        Ведя вперёд сынов рабов,
        Зародит новый Аларим!
        Но тьма придёт на землю ту,
        Ведомая врагом!
        И много жен почуявши беду,
        Найдут утрату в бое том![4 - Отрывок из древнего эльфийского пророчества, переведённый на нортийский язык Высшим эльфийским магом Элирисом из Ветви Увы. Стихи автора.]
        Закончив говорить Икер, обернулся к старому друиду и горько произнёс:
        - Ты действительно веришь в эту древнюю сказку? Ты действительно думаешь, что к нам, загнанным в угол, обреченным людям, придет, какой-то Великий белый воин и спасёт нас от многотысячной орды? Опомнись учитель!
        Их разговор перебил громкий переливистый рёв рога. Словно, морозным ветром обдало спину, разгоряченного разговором ярла.
        - Началось, - прошептал он, перегнувшись через узкое окошко-бойницу, вглядываясь в черноту потревоженного леса. Там из тёмной чащи сплошным бурлящим серым потоком вытекала таркская орда. Твари были повсюду, охватывая полукольцом всё пространство, они, ревя и воя, ринулись к поспешно закрывающимся крепостным воротам и забегающим в них оставшихся снаружи людям.
        Вперёд вырвались особо быстрые, надеясь настигнуть близкую добычу. Когда первые тарки приблизились на расстояние около двух сот шагов, ворота благополучно захлопнулись и в ревущую разъярённую неудачей массу полетели первые стрелы, разя ничем не защищенные мохнатые тела.
        Лучники собрали богатую смертельную жатву. Тучи стрел пронзали упорно набегающих тарков. Поле перед крепостью наполнилось рёвом и визгом боли. Сотни раненных таркских тел вперемешку с грязью и кровью катались внизу. Те звери, которых не настигли стрелы, на всем скаку падали подталкиваемые в спину сзади бегущими, в ров, оскаленный сотнями заострённых кольев.
        Как тарки корчились насажденные на острые колья, Икер уже не видел, он сломя голову спускался по ступеням смотровой башни, оставив своего старого друга и учителя на попечение служки.
        Сейчас город нуждался в своём ярле, стены атаковал враг, а древние сказки подождут. Пусть лучше ими себе голову забивают друиды.
        Во внутреннем дворе перед воротами Валдо и Торли будто два огромных пещерных медведя, выкрикивая команды десятникам, строили своих дружинников. Если тарки прорвутся через центральные ворота, то ощетинившиеся копьями и сомкнутыми щитами дружины, встретят их первыми.
        По двору в суматохе сновали туда-сюда люди. На первый взгляд во внутреннем дворе правил балом хаос и беспорядок, но, приглядевшись можно было заметить, что никто не толкался и не стоял без работы, каждый занимался своим делом. Вон стайка мальчишек, сверкая пятками, понесла стрелы для лучников на стену. Вот группа женщин с водой и с торбами спускаются сверху, пока, слава Вышнему, их лекарская помощь ни к чему.
        Кивнув в знак одобрения воеводам, Седовлас, легко по кошачьи, не смотря на свой кряжистый торс, взлетел по лестнице на стену к лучникам и приготовившимся к бою воинам.
        Бородатый Юрба, десятник воинов заступивших, сегодня с утра на стражу, завидев ярла, вытянулся, подняв подбородок, от чего его седая борода встала торчком.
        - Брось, десятник, не до расшаркиваний, - сквозь зубы рыкнул Икер, улыбнувшемуся в седую бороду Юрбе. Что тут у вас?
        - Драпают, волосатые, - всё ещё улыбаясь, ответил, десятник.
        - Потери?
        - Да какие там потери, ярл, вон робяты их пощелкали, как жмыхов мелких. Они вон, гролловы дети[5 - Гроллы - предположительно порождения Эзельморда. Мелкие противные существа, живущие в лесах и скалах, доставляющие постоянные неприятности крестьянам. Воруют мелких домашних животных, также бывали случаи, что пропадали дети, оставленные без присмотра. Существует даже выражение «далеко не уходи, не то утащит гролл».], своих мертвых растаскивают и потом жрут. Нам работы меньше будет.
        Икер смотрел с высоты крепостной стены, как тарки, вдалеке набрасывались на притащенные раненые и мертвые тела своих товарищей. Кровавое пиршество было в разгаре. Десятник прав, возня с разлагающимися на солнце трупами людям ни к чему.
        - Вы тут телеса не расслабляйте, Валдо рёк, будто среди них есть Тёмный. Это он разворотил ворота в Ульме и Мирольме. Так что глядеть в оба!
        Воины воодушевлённые первой победой, вдруг как-то сникли. Магия - это страшно. Даже Бородатый Юрба перестал ухмыляться и стал нервно вглядываться в ряды пирующих тварей.
        - Ну что враз скисли вои, будто девы красные отведавшие кислого нормиса? Поди, несколько сотен волосатых перебили, ни одного не потеряв, а сами носы повесили. О Тёмном я вам для порядка сказал, что б не особо раздувались от гордости. Это только присказка, сказка будет впереди! - громко нараспев гаркнул Седовлас. Говорил в большей степени для молодых, нюхнувшим смерти ветеранам это ни к чему, а вот молодняк постращать, да повеселить стоит.
        Обведя взглядом немного развеселившихся воинов, Икер тихо, так что бы только его услышал Бородатый Юрба, сказал:
        - Молодь храни. С тебя потом лично спрошу.
        Юрба, знавший своего ярла ещё по давним походам, только кивнул в ответ, незаметно ухмыляясь в свою торчащую во все стороны бороду. Проводив широкую спину уходящего Седовласа, он повернулся к разгомонившимся воинам и громко крикнул:
        - А ну по местам, гролловы дети! Слышали, что ярл молвил, глядеть в оба! Устроили тут бабий гомон! Шевелись!
        Воины, словно стайки испуганных пилерей, разлетелись по своим местам, занимая давешние позиции. Десятник Юрба, ходя между ними, поправляя и одёргивая, зазевавшихся молодых воинов, больше не улыбался. Время шуток и короткого отдыха прошло, тарки готовились к новому штурму…
        Странный воин очнулся на второй день после того страшного боя. Когда он потерял сознание в тот день, Аная, как и многие женщины даже растерялась. Многие подумали, что он умер от страшных ран полученных в сече с тарками. Где это видано что бы отрок вырезал стаю из дюжины здоровых тварей, и не получив при этом ни одной раны. Только после того как его осмотрела Нарима и сказала, что он просто потерял много силы Аная, успокоилась…
        Вдова старосты уже мертвого Пригорного селища, заметив в тот день, как переживает девушка, за странного воя, сказала:
        - Моя бабка, сильной ведуньей слыла. Со всех дальних хуторов и селищ к ней приходили болезные. То ли дитятко занемогло, то ли разродиться помочь, все к ней шли. Так вот она сказывала, что во мне есть маленький росток силы. Много чему я научилась у неё, только не успела всему, померла ведунья на Покров день. А меня сосватал тогда Каримушка мой, - при упоминании погибшего мужа Нарима вздрогнула, но сдержала подошедшую слезу. Совладав с собой, она продолжила:
        - Так вот, зрю я в вое сем, силу невиданную доселе лоримами. Только сила сия осушает его самого, словно солнце влагу утреннюю. Молод совсем, да не опытен. Видать по следу нашему шел, узрел селище погорелое, да зверства тарковы, вот и впустил силушки через край. Да! Непрост отрок, сей, ох, как непрост.
        Аная и сама видела, что необычен странный юноша. Под шкурой ра-хана, обнаружились хорошие доспехи. Круглый стальной щит, тугой лук из неведомого материала - все говорило о том, что воин не из лоримов. Перед тем как потерять сознание, пытающаяся поддержать его за локоть, Аная услышала, как он что-то произнёс на красивом певучем языке.
        Потом, оглядев побоище устроенное юным воином, она обнаружила, что почти все тарки были убиты, черными стрелами, со широкими наконечниками из тёмного крепкого железа. Так вот откуда шел этот страшный завораживающий шелест!
        В затылке безрукого мертвого тарка она нашла длинный нож замечательной работы, из лёгкой стали. Этим ножом она вырезала все стрелы и, протерев их снегом и куском тряпицы от остатков крови, сложила в колчан воина. Может потом он будет благодарен за это.
        Оглядев ещё раз поляну и предупредив осматривавшую истощенных детей Нариму, Аная, вооруженная найденным голубым ножом, решила пройти по следу исчезнувших пяти тарков. Уставшая и голодная, она не смогла бы сейчас справиться даже с маленьким ребёнком, но небольшая разведка не помешает. Не хотелось оставаться в неведении.
        Углубившись в чащу леса, идя по следам ушедших тарков, дочь ярла, держа нож в правой руке, прошла около сотни шагов и натолкнулась на первое мертвое тело. Тарк лежал в луже собственной, подмерзшей на морозе, крови, уткнувшись безжизненной мордой в снег. Дальше Аная шла уже с меньшей опаской, видимо, странный белый воин решил убить этих пятерых первыми, прежде чем напасть на основную стаю.
        Через примерно двадцать шагов обнаружилось обезглавленное тело следующего врага, а, пройдя еще пятьдесят - Аная вышла на небольшую поляну, где и нашла остальных, сраженных стрелами.
        Быстро собрав их, кроме той, что пригвоздила к дереву, полусидящего неуклюже разбросавшего в стороны лапы зверя, девушка поспешила обратно. Черная смерть глубоко вошла в мягкий ствол широкого дерева, и что бы достать её, нужно было иметь с собой, по крайней мере, топор.
        Женщины уже полностью освободились от ненавистных ошейников и тёмными шатающимися тенями бродили, озираясь среди мёртвых тел своих недавних мучителей. Казалось, они даже не заметили появление Анаи из кустов, настолько картина погибших врагов пленяла их взоры.
        Только постоянно внимательная Нарима, растирающая маленькие ножки самой маленькой девочки из её селища увидела, как приближается тяжело идущая девушка.
        - Что, там? - с надеждой спросила она, подошедшую и тяжело опустившуюся на снег, рядом с неподвижно лежащим воином, Анаю.
        - Мертвы, - тихо ответила девушка, разглядывая бледное лицо юноши. Его мерно вздымающаяся грудь, говорила о том, что он спит. Услышав облегченный вздох ведуньи, Аная обернулась и сказала:
        - Нам нужно уходить отсюда. Скоро здесь начнут появляться, любители поживиться падалью. Только женщины устали и далеко они не смогут уйти.
        - А далеко и не нужно, - ответила, приступившая к другой девочке, Нарима, - здесь недалеко в скалах есть охотничья стоянка наших мужчин, туда и пойдём. К вечеру будем там.
        Спящего белого воя, положив на длинные широкие ветви деревьев, потащили за собой, о том, что бы бросить своего спасителя среди леса, никто из обессиленных женщин даже и не подумал. Постоянно цепляющуюся за деревья и кусты, волокушу, со спящим, тянули поочередно. Молча, теряя последние силы, Аная и еще несколько самых сильных женщин, постоянно падая, в подмерзающий на вечернем морозе снег, тянули свою драгоценную ношу, вслед за показывающей дорогу Наримой, и шатающимися женщинами.
        Тёмные силуэты скал появились из-за леса, когда усталые путницы уже не чаяли дойти до долгожданного отдыха. Каменные громады, будто гребни невиданных животных, росли из земли, заслоняя своими телами вечернее темнеющее небо. Они своей величественностью несли покой и умиротворение всему вокруг.
        Последние несколько сотен шагов по чистому от леса пространству путницы прошли на одном дыхании, казалось, могучие скалы одарили своей бездонной силой женщин, кажущихся такими маленькими и незначительными на фоне каменных исполинов.
        Нарима, ведомая, только ей известным знанием, шла вдоль грозно нависавших скал. Иногда останавливаясь, будто вспоминая что-то, она оглядывала скальные уступы и трещины. Пройдя ещё несколько шагов, ведунья остановилась и, повернувшись, к глядевшим на неё с надеждой женщинам, произнесла с облегчением:
        - Пришли, слава Творцу! Там за валуном тайная тропа. Зверю по ней не пробраться, а нам в самый раз будет. Только воя придется оставить здесь с кем-то, мы его потом на верёвках поднимем на скалу.
        - Я останусь с ним, - быстро сказала Аная.
        Нарима, уже давно заметившая, как глядит молодая девушка на юношу, незаметно улыбнувшись, повела женщин сквозь открывшуюся за валуном узкую уходящую вверх расщелину.
        С Анаей осталась Лора, мать ребенка, спасённого воином. Всю дорогу ни на миг, не расставаясь с малышкой, она шла рядом с волокушей и старалась всегда помочь, чем могла, тянущим. И теперь передав на время малышку Нариме, Лора решила остаться помочь Анае закрепить веревки на теле спящего.
        Проводив последнюю скрывшуюся женщину в ущелье, Аная и Лора утомленно опустились на колени. Дочь ярла, несмотря на усталость, постоянно следила за лесом, крепко сжимая рукоять голубого ножа.
        Спящий вдруг хрипло, пересохшими губами что-то прошептал на неизвестном странном языке. Его бледное лицо, отчего-то хмурилось, а веки закрытых глаз еле заметно дрожали.
        Девушка набрав в горячие ладони чистого снега, приложила холодную мякоть к сухим бледным губам юноши. Талые капли снега мгновенно высыхали на растрескавшихся губах, немного успокоившегося воина. Положив правую, влажную от снега, ладонь на разгоряченный лоб находящегося в бреду юноши, Аная почувствовала, как на висках в её холодные от снега пальцы отдаётся биение сердца воина.
        Девушка не могла объяснить самой себе свои чувства. Казалось, она вечность могла сидеть на коленях рядом с этим непонятным и загадочным воином. От него исходило неведомое доселе молодой деве, тепло силы. Даже рядом с отцом, крепким и уверенным, как морской риф, она не чувствовала себя в такой безопасности, какую ощущала подле мирно лежащего в забытьи воина. От мыслей оторвал голос, сидящей рядом, Лоры:
        - Намаялся бедный. Ещё отрок совсем, а вон, сколько тварей посёк. Мою Даринушку спас, за это век его буду помнить. Будем живы, в Мирольме стольном, дары Творцу на алтарь вознесу.
        Вдруг сверху с уступа послышались звуки падающих мелких камешков, а за ними немного позже прилетел длинный кусок толстой веревки, мягко стеганувший по снегу, завязанным в тугой узел концом.
        - Вяжите воя, да поднимайтесь к нам по тропке, - послышались приглушенные высотой слова Наримы.
        - Да железки его посымайте, бо умаемся тянуть его.
        Повозившись с веревкой обвязывая её вокруг тела воина, женщины проверив прочность узлов, дали наверх сигнал поднимать. Помогая аккуратно, что бы тело ни ударилось при подъёме с земли Аная и Лора, проводили взглядами быстро взлетевшего вверх все ещё находящегося без сознания юношу.
        Проследив пока тело, не скрылось из виду, Аная и Лора начали свой подъём.
        Протиснувшись сквозь узкий последний каменный поворот женщины, оказались на просторной скалистой площадке, на которой уже лежал освобождаемый женщинами от веревок юноша. По правую руку темнел вход небольшой пещеры закрытый широким старым куском шкуры. Нарима, возившаяся с остатками верёвки, увидев новоприбывших, сказала:
        - Места хватит всем, а вот еды только на день. Больше дюжины голодных ртов, да один непритомный, благо в тепле теперь. Каримушка мой, долго выбирал сие место, с любовию. Как чуял, что жена его будет здесь хорониться от ворога.
        Когда Лора ушла посмотреть, где её ребёнок, Нарима, укрывая поплотнее белой шкурой ра-хана, лежащего без сознания воина, сказала Анае:
        - Там ещё есть кое-какая одёжка, да топора два. Завтра поутру пойдём с тобой за дровами, да и поглядим, за одно, может, какую птицу собьём. Лук у воя этого, тугой, конечно, но у Каримушки моего, был потуже, да покрепче. Авось справимся как-нибудь.
        - Что думаешь, делать будем? - спросила Аная устало присев на скалистую землю подле Наримы.
        - А что делать? Жить дальше, вон вой нам заново жизнь подарил, теперь заново её и жить надобно, - слова ведуньи ласково успокаивали, наконец почувствовавшую себя в безопасности за эти несколько дней Анаю. Тело обволокла усталость и приятное чувство отдыха.
        - Думаю нам пока нужно здесь схорониться, и силы подсобрать. Да и спасителю нашему покой нужен, негоже по лесу с непритомным шастать.
        На том и порешили, а на второй день пребывания на скале пришел в себя странный белый воин…
        Снился отец. Он стоял на вершине высокого поросшего редкой травой обрыва, глядя в серебристую бирюзовую морскую даль. Его, длинные до плечей, тёмные волосы, испещрённые редкими сединами, развевались на мягком тёплом ветру. Руки сложены на груди, прямая гордая осанка - настоящий король и повелитель. Куст, объятый пламенем, искусно вышитый золотыми нитями на тёмно-синем плаще, колыхался лёгким бризом-озорником. Создавалось впечатление, будто всё происходит наяву: трава, обрыв, бескрайний морской простор, тёплый ветер, отец величественно стоящий, широко расставив ноги.
        Саша сделал шаг по направлению к нему. Словно, почуяв чьё-то присутствие, отец обернулся. Его незнакомое, но в тот же час такое родное лицо выражало озабоченность. В тёмно-синих глазах застыла тревога. Тревожный взгляд казалось, укорял за что-то. Саша попытался что-то спросить, но ничего не вышло. Хотя теперь, где-то в глубине сердца, он знал, за что укорял его отец и о чем он тревожился. Дар, мощным потоком, ворвавшимся в тело, переполнил принца, и чуть было не убил его. Словно подтверждая Сашину немую догадку, отец легко кивнул.
        Принц попытался сделать ещё один шаг по направлению к отцу, но тело, будто не слушалось своего хозяина. А в голове отчетливо прозвучали слова:
        - Тебе рано ещё к нам, сын мой. Береги себя. Ты нужен своему несчастному народу. Учись владеть Даром, как это делал когда-то я сам. Не давай ему испепелить тебя без остатка!..
        Последние отцовские слова Саша уже слышал сквозь рёв поднявшегося вдруг сильного ветра. Он ударял в глаза, заставляя их сильно слезиться. Образ отца стал расплываться, исчезали трава, живописный обрыв, прекрасное тихое море, всё вдруг превратилось в сплошной размытый калейдоскоп, играющий разноцветными красками. А потом захотелось почему-то открыть уже открытые глаза…
        Пробуждение было стремительным. Голова не болела, только глаза немного слезились. Проморгавшись Саша обнаружил, что его взор направлен на тёмный каменный свод, испещрённый замысловатым рисунком из мелких трещин и прожилок. Приподнявшись на левом локте и оглядевшись, догадка пришла сама собой - он находился в просторной тёплой пещере. Внутри неё никого не было только округлый, сложенный из крупных камней очаг с весело горящим в нём огнём, говорил о том, что очнувшийся был не один.
        Доспех, оружие и все его вещи аккуратно лежали на расстоянии вытянутой руки. На нём были надеты только его трусы да майка. Ложе, сложенное из мелких сухих веток, впивавшихся в каждый квадратик его тела, злобно потрескивало при каждом его движении.
        Саша читал где-то, что древние люди специально для долго лежачих больных делали такие постели. Пошевелил немного лежащего без сознания, вот тебе и массаж, - гарантированная борьба с пролежнями. Только вот, уже очнувшемуся юноше, лежать на такой чудо постели больше не хотелось. Отбросив в сторону, укрывавший его тело спальный мешок из волчьей шкуры, он попытался встать. Да не тут-то было, на ноги что-то давило, мешая пошевелиться. Сев, скрипя сухими ветками ложа, Ксандр увидел, что на его ногах расположилась уже виденная им в тот день самая маленькая девочка. Она сладко спала, тихо посапывая, свернувшись в комочек, на тёплой волчьей шкуре. Уже причесанная и умытая, но всё ещё плохо одетая она подложила свои розовые ладошки под голову и мирно улыбалась во сне.
        Осторожно, что бы не потревожить спящую, он вытащил ноги из-под шкуры. Тихо, стараясь не скрипеть несносными ветками, он поднялся на затёкшие ноги. Странно, боли не было, только небольшая усталость, да лёгкое головокружение. Попробовав присесть, он чуть было не завалился снова на хрустящую постель. Всё-таки ещё очень слаб, но хотелось ходить и шевелиться. Тело само просило движения и свежего воздуха.
        Одевшись и по привычке натянув кольчугу, словно вторая кожа, обтянувшую его торс, надел поверх хауберка бригандину, и забросив за спину верный шеттир в ножнах, вышел из пещеры.
        Снаружи был вечер. Шагнув из пещеры, он оказался на широкой скальной площадке, окруженной с двух сторон тёмными каменными стенами. Цепкий взгляд сразу обратил внимание на узкий проход слева от пещеры - видимо это единственный вход и выход из этого уютного места.
        Недалеко от входа в пещеру горел широкий костёр, вокруг которого сидели все, спасённые принцем, женщины. Разительная перемена произошла с ними: волосы заплетены, лица умыты, одежда приведена в порядок.
        Каждая занималась своим делом. Некоторые тихо переговаривались, другие просто молчали. Эта тихая спокойная картина, напомнила парню воспитательниц из Дома малютки. Уложив детей спать, они тоже, вот так вот собирались кружком на короткий вечерний отдых перед сном, кто-то вязал, кто-то читал, а кто-то смотрел телевизор. Почти все женщины, работавшие в детдоме, были из окрестных сёл и работали вахтовым методом, оставаясь ночевать на работе. Но, это всё было в другой жизни…
        Его стрелы пользовались популярностью, почти каждая из женщин держала по стреле в руке, ковыряя какие-то шкурки. Кто-то готовил пищу в его котелке, от запаха которой у него громко заурчало в желудке. Хотя, какой же это его котелок? Он нашел его на сгоревшем хуторе, может кто-то из этих женщин и является хозяйкой найденной им посуды.
        Вспомнив о хуторе, невольно взгляд пробежался по кругу в поисках Юли и её мамы. Всё в порядке - счастливая мать, сидела немного левее у костра с маленьким меховым свертком на руках. Юля, как ни в чем не бывало, охватив своими маленькими пальчиками, грудь матери, закатив от удовольствия глаза, получала свой законный ужин. Всё-таки, сколько внутренней силы в этих хрупких и слабых на первый взгляд женщинах! Пережить такой ужас, не каждый мужчина сможет. Ведь по идее от такого стресса молоко у матери, должно было по всем законам «перегореть». Но нет, всё-таки нашла в себе силы, - наверное, надеялась на что-то потерявшая родной дом и семью, духовно раздавленная женщина. «Потом подойду, - подумал Саня, - сейчас как-то неудобно».
        То ли это его желудок чересчур громко заурчал, то ли он слишком шумно отбросил шкуру на входе в пещеру, в общем его появление не осталось незамеченным.
        Первыми его приметили две девочки сидящие, как раз напротив входа в пещеру. Они, заворожено замерев, глядели во все глаза на появившегося неожиданно воина. Их замешательство заметили остальные и уже все сидящие у костра женщины, прекратив все свои дела, смотрели на смутившегося и не знающего как поступить принца. Там на поляне, после боя они все для него были на одно лицо, - лицо беды и обреченности. А здесь и сейчас, от тех несчастных полутеней не осталось и следа.
        Многие из них были намного старше его, и своим возрастом годились ему в матери. Некоторые были примерно его возраста, а кое-кто и помладше. Он, разглядывая их, с трудом узнал ту зеленоглазую девушку, так поразившую его своей необычной красотой. В свете костра, её огромные глаза заворожено смотрели на него из-под тонких красивых бровей. Казалось, её взгляд прожигал насквозь. Раньше на него так никто не смотрел, он невольно опустил глаза, надеясь, что его смущения никто не подметил.
        Молчание нарушила, вставшая со своего места невысокая женщина, с приятными чертами лица и твёрдым всепроникающим взглядом. Казалось она, своими мудрыми светлыми глазами видела Сашу насквозь. Встав, оправив своё подобие юбки, она с низким поклоном, заставившим всех женщин подняться и повторить за ней её жест, произнесла, спокойным певучим голосом:
        - Здравствуй, вой сильный, я, Нарима, дочь Парто Лесовита, вдова Карима Медведя, старосты Пригорного селища, благодарю тебя за спасение, и прошу, не побрезгуй трапезой и общиной нашей.
        Сразу же за ней с поклоном не отрывая от груди ребёнка, заговорила мама Юли:
        - Я, Лора, дочь Ирли Чернобородого, вдова Мерива Рыжего, благодарю тебя за спасение меня и моей дочери…
        Женщины, называя свои имена и имена своих отцов и мужей, сердечно, некоторые со слезами на глазах, благодарили, стоявшего в растерянности, Сашу. Язык женщин, благодаря Дару принца был абсолютно понятен. Его приятный слог с ярко выраженным тягучим «у», легко запоминался. Особенность же Саниного Дара, заключалась в том, что он прекрасно понимал говоривших, но что бы самому начать говорить на этом языке, он должен был некоторое время прислушаться к формам и структурам предложений, а также услышать побольше слов, дабы пополнить свой новый словарный запас.
        Последней говорила та красивая девушка с зелёными глазами, её слова заметно оживили всех женщин, видимо сказанное ею оказалось для всех сюрпризом.
        - Я, Аная, дочь Икера Седовласа, благодарю тебя за спасение, славный воин!
        Женщины молчали, видимо ожидая, что скажет стоявший молча Саша. Принц, обведя взглядом женщин, как будто пробуя на языке каждое слово нового слога, произнёс:
        - Я,… Ксандр… сын Родэрика… , - Саша запнулся, не зная как сказать на новом языке «Второй», обычную приставку к имени его отца Родэрика Второго, и добавил угадав окончание, - не… побрез-гу-ю…
        Видимо удовлетворившись и этим женщины, поклонившись еще раз, сели на свои места, а назвавшаяся Наримой женщина, взяв под руку вспотевшего от волнения юношу, провела его на пустующее место во главу костра, уже загодя застеленное каким то куском материи быстрыми женскими руками.
        У, севшего на указанное место, Ксандра, в руках, оказалась, кем-то проворно поданная, небольшая деревянная плошка с душистой наваристой похлёбкой. Ароматный запах, ударивший по ноздрям, снова заставил громко заурчать желудок. Женщины, сидящие вокруг, понимающе заулыбались.
        - Отведай угощения Ксандр, сын Родэрика, - произнесла, улыбающаяся Нарима.
        - Благодарю, - уже более, увереннее произнёс голодный юноша.
        Похлёбка оказалась очень вкусной, она горячим приятным потоком растеклась по желудку, даря новые силы телу. Вкусно, но только мало, организм, раздразнённый пищей, потребовал немедленной добавки. Саша, закончив с похлёбкой, посмотрел на Нариму с просьбой во взгляде.
        Женщины, продолжали заниматься своими делами, не обращая внимания, на происходящее, только Саша, краем глаза, заметил, как, несдержанным взглядом, девочки, сидящие возле старших, провожают вот уже третью полную плошку добавки наливаемую ему Наримой.
        Увидев их голодные глаза, Сашу вдруг будто окатило холодной морозной водой. Они ведь, недоедают здесь! Как же он, дурак, не додумался до этого сам! Мелких кусочков мяса и коричневых кореньев, попадавшихся в похлёбке, было ничтожно мало. Удручающая картина вдруг встала перед глазами, ошеломленного юноши, его правая рука с плошкой застыла так и не донесённая до рта. Благодарные женщины отдавали самую лучшую пищу ему. Да что там самую лучшую, - они всю отдавали, своему «герою - спасителю»! Ох, как тошно на душе стало у Ксандра - а ещё добавки просил, дурак, а они не отказывая всё давали и давали. Закрыв глаза и сжав челюсти, он опустил деревянную плошку, так и не притронувшись к еде.
        Видимо заметив настроение воина, Нарима тихим спокойным голосом произнесла:
        - Что славный воин перестал есть? Али угощение не по нраву? Али община не по душе?
        Все, поняв, но, не зная, как и что ответить, он, молча притронувшись губами к краю плошки, указал на маленькую девочку, во все глаза глядящую на него. Когда еда дошла по рукам до указанного ребёнка, принц, обернувшись, показал, что бы Нарима дала ему ещё одну порцию.
        Под молчаливым вниманием всех тихо сидящих у костра женщин, Нарима набрала ещё одну деревянную плошку горячей душистой похлёбки и передала её с поклоном Саше. Притронувшись губами к деревянному краю, он указал уже на другую девочку постарше. И дышащая паром миска отправилась по кругу к голодной девочке. Но это было ещё не всё.
        Помня о своей маленькой охраннице, сладко спавшей у его ног в пещере Саша попросил у удивлённой Наримы ещё одну порцию. Также пригубив полученную похлёбку, он указал жестами, что эта еда для той малышки, что спит в пещере.
        Стараясь не смотреть в глаза женщинам, он, молча встав на ноги, поклонился очагу и направился в пещеру. На ходу подмигнул уплетающей с удовольствием, жаркую похлёбку девочке, кажется, её звали Милой.
        Вернувшись к костру, он застал уже расходившихся женщин. Пока его не было на том месте, где он сидел, лежали все его стрелы и голубой нож-руга. Значит, всё-таки не пропали.
        Принеся все свои пожитки, Ксандр, одевшись в свою куртку из волчьего меха сел, у костра намереваясь устроить смотр личным вещам. Одеваясь, он заметил, что его «модель куртки а-ля принц Ксандр», была искусно изменена чьими-то более профессиональными руками. Исчезла мешковатость и перекошенность, на смену им пришли правильные аккуратные швы из его же, кстати, ниток и лески. Торба, так и не потревоженная никем, всё еще хранила остатки уже испорченного коричневого картофеля и кусочков варёного мяса. Избавившись от начавших вонять продуктов, воин занялся оружием и доспехами.
        К одиноко сидевшему у костра принцу тихо подошла зеленоглазая Аная, сев рядом, она стала наблюдать за его работой. Отвлёкшись от лука, тот взглянул на молча сидящую девушку и, запинаясь, сказал, показывая на свою куртку:
        - Мила… Велена… , - и указал на пещеру, сымитировав спящую малышку.
        - Верея, - подсказала внимательно слушавшая Аная.
        Саша, кивнув соглашаясь. Пантомимой он попытался изобразить шьющего человека и свой спальный мешок, указывая то на волчий мех, то на свою куртку. Сообразительная Аная догадавшись, переспросила:
        - Ты хочешь, что бы из твоего меха пошили девочкам одежду?
        Юноша, улыбаясь, закивал. Он попытался заговорить с ней на мелениэльском, но девушка отрицательно качая головой, ответила:
        - Прости, я не понимаю твоего языка, хотя вижу, что ты прекрасно понимаешь мой. Как это может быть? Ты понимаешь, но не можешь говорить?
        Услышав новые слова, Саня ухватился за них:
        - Это может быть, может… Я прекрасно понимаю твоего… м-м-м… языка…
        - Твой язык, - снова поправила его Аная.
        - Прости, твой язык. Но не… можешь… м-м-м… не мог-у прекрасно говорить… Ты говорить, говорить, говорить… я говорить… прекрасно…
        - Ты хочешь сказать, Белый, сын Родэрика, что чем больше мы разговариваем, тем больше ты учишь мой язык?
        - Да, Аная, дочь Икера Седовласа, - уже четко без акцента ответил Саша, чем очень удивил девушку.
        - Но как так может быть? - изумленная Аная, не могла поверить в такое чудо.
        - Может, - утвердительно ответил принц.
        - Ты сказать, м-м-м, сказал-а, я - Белый. Я не понимаю. Как это может быть? - коряво спросил Саша.
        - «Ксандр» на языке древних лоримов означает Белый, - ответила Аная.
        «Значит это всё-таки Норта» - подумал он. Магнус рассказывал ему, что «нортийцами» островитян называли на материке, а сами же жители острова Норты называли себя «лоримами». Что же всё не так уж и плохо. Осталось только добраться до их столицы Мирольма и попросить у друга и союзника его отца, конунга Бьярна Железнолобого, переправить его на материк. Принц справедливо полагал, что конунг не откажет сыну и наследнику короля Меленвиля. Решив уточнить свои догадки, он спросил:
        - Это Норта?
        - Да это остров Норта, - ответила удивлённая Аная, похоже, необычный юноша для неё был словно магический сундучок с сюрпризами.
        Стараясь больше не удивлять свою собеседницу, принц на время замолчал, якобы сосредоточившись на чистке оружия. Девушка, помявшись немного, и все-таки решившись, спросила, глядя испытующе, своими большими красивыми глазами на Сашу:
        - Кто ты и куда ты идёшь? Подняв на разрумянившуюся девушку свои глаза, он честно ответил:
        - Я, Ксандр сын Родэрика иду в Мирольм.
        То ли удовлетворившись ответом, то ли просто не желая более докучать юноше, своими вопросами девушка замолчала, глядя на мирно пылающий костер.
        Она единственная из женщин была одета в штаны, а на узком кожаном ремешке, перетягивающем её узкую талию, были заметны петли для ножен. Саша также, краем глаза, обратил внимание на её хорошую обувь и другие части одежды. Да и после того, как она назвалась своим полным именем, было заметно, как остальные женщины стали почтительней к ней обращаться. «Наверное, дочка какого-то местного вельможи, - подумал он».
        Она тихо сидела у обложенного большими камнями очага, охватив руками колени. На ней не было украшений и косметики, которые привык видеть Саша на девушках её возраста.
        Естественная и чистая красота, Анаи пленяла взор. Длинные светлые волосы, завязанные в хвост на затылке и сплетённые в толстую косу, обнажали длинную тонкую шею. Маленькие уши и курносый носик, делали схожей её с маленькой девчонкой, а красивый немного упрямый лоб, забавно морщился при каждом неожиданном ответе или вопросе Сани. Не смотря на всю изящность её ладоней, принц заметил на них мозоли, да и в движениях её гибкого красивого девичьего тела угадывались незаметные стороннему взгляду лёгкость и быстрота. «Видать папаша воспитывал по военному, - подумал Саша, бросая мимолётные взгляды на притихшую у костра Анаю».
        Закончив чистить шеттир, который, будто благодаря за заботу, приветливо засверкал в свете пламени, принц обнаружил, что сидящая рядом Аная, положив подбородок на прижатые к груди колени уже сладко спала. Приподнявшись со своего места, он, осторожно подойдя к убаюканной бликами жёлто-огненного костра, девушке, мягко положил на её хрупкое плечо ладонь. От прикосновения она проснулась и по-детски поморщившись, подняла замутнённые от сна глаза.
        Саша жестами указал на то, что бы она шла спать в пещеру, а он останется здесь у костра.
        - Отлежался я уже на месяц вперёд, - сказал он по-русски, сонно поднявшейся девушке, не обратившей на его слова никакого внимания.
        - Кстати, нужно будет завтра спросить у вас, сколько времени я тут провалялся, - добавил он, когда спящая на ходу Аная уже исчезла в тёмном проходе пещеры.
        Он остался один. Костёр мерно потрескивал, облизывая своими огненно-рыжими языками каменные стенки очага. Вокруг было тихо и спокойно. Огромный серебряный диск луны выкатился на чистое звёздное небо, освещая своим мягким светом высокие остовы скального хребта и тёмную линию заснувшего леса.
        - Светло, как днём, - прошептал себе под нос, завороженный чудесной картиной принц. Он стоял на краю утёса, осматривая снежную даль, хорошо освещённую лунным светом.
        Любуясь первобытным пейзажем, Ксандр напряженно искал ответ на один сложный вопрос, стоявший перед ним, как неприступная твердыня. Что дальше? Нет, конечно, для него лично всё ясно, - сперва попасть в нортийскую столицу, а из нее, если посчастливиться, уже на материк. Правда, существовало несколько, «но». Первое, и самое важное «но», - это что делать с женщинами и детьми? Продвижение по опасному лесу, кишащему разными неизвестными опасностями, с кучкой ослабленных пленом женщин, грозило потерей их жизни. Здесь даже поход с отрядом хорошо вооруженных воинов не гарантирует сохранение жизни всех из отряда, - уже не говоря о дюжине женщин и четырёх девочек, одна их которых грудная.
        Непонятным было также и то, что все женщины были из разных населённых пунктов. Допустим из сгоревшего хутора были: Нарима, жена убитого старосты, Лора, мать Юли, чьё настоящее имя оказалось Дариной и ещё три девочки Верея, Мила и Велена. Остальные же судя по их разговорам у костра, жили в разных частях острова. Например, крупная низкорослая женщина с широким веснушчатым лицом и огненно-рыжими волосами, назвавшейся Русаной была из-под какого-то Ульма. Видимо Ульм это один из крупных населенных пунктов нортийцев. Она часто в разговорах упоминала, что её муж охотник и что они, накопив за зиму звериных шкурок, привезли их на ульмскую ярмарку.
        Всемила же, худенькая маленькая женщина с аккуратно заплетённой тёмной косой, жила с семьёй в небольшой рыбацкой деревеньке близ Мирольма, пока туда ночью не пришли тарки, так они называли «босоногих» тварей.
        И так со всеми. Из всего следовало, что земли лоримов, подверглись нападению большого количества тарков, как они сами говорили - орды. Если верить всему услышанному, то выходило что Мирольм, скорее всего в осаде и что передвижение по землям нортийцев становилось опасным вдвойне.
        «Допустим, - думал юноша, - даже если мы каким-то чудесным способом пройдём сквозь лес, наводнённый тарками, и всё-таки доберёмся до осаждённого Мирольма и проберёмся внутрь города, незаметно для множества тварей. Что я скажу конунгу? Я принц Ксандр! Переправьте меня немедленно на материк!? Бред. А как я докажу, что я именно тот за кого себя выдаю?». Чем больше Саша думал, тем больше омрачалось его и без того паршивое настроение.
        От тяжелых размышлений принца оторвало частое движение крупных теней совсем не далеко от подножия спящих скал. Хорошо приглядевшись, благо безоблачное ночное небо позволяло, он стремглав бросился к своему оружию у костра. Быстро забросив щит и шеттир за спину, пристроив колчан со стрелами на пояс, Ксандр с натянутым луком в правой руке, не оборачиваясь, растворился в скальном проходе.
        Так легко заснувшая у костра, Аная, вдруг резко раскрыла глаза. Вокруг царил полумрак и покой. Тихое мерное дыхание почивающих, да лёгкое покашливание, спящей рядом с ней Вереи, вот и все звуки, что нарушали сонную ночную тишину пещеры. Тихо, чтобы не потревожить сон уставших за день женщин, Аная, направилась к выходу.
        У костра никого не было. Только догорающие красные угли, да несмелые, не желающие догорать, огненные язычки синего пламени, освещали скальную площадку.
        Ёжась от взявшегося в середине ночи морозца, вышедшая из тепла девушка подошла к очагу. Вещей Ксандра тоже нигде не было. Подбросив несколько поленьев в огонь, Аная, пританцовывая на холоде, прошлась вокруг площадки. Ксандра нигде не было. Голос Наримы, заставил её резко обернуться:
        - Что ушел вой? Что ж у него свой путь. Он и так слишком много для нас сделал. Только слаб ещё, но ничего такой не пропадёт. Такой даже слабый поопаснее ра-хана будет. Видала чёрные пятна на рукавах его одёжи?
        Аная, пораженная словами ведуньи, смотря в одну точку, машинально кивнула. «Как ушел?! Не может быть! - кричало её сердце, пытаясь вырваться из груди».
        - Это пятна Матери ра-ханов, - словно не замечая горя на лице застывшей на месте девушки, продолжала Нарима, садясь к костру. Поленья, брошенные Анаей, быстро охватывались зановорожденными языками пламени. Их яркая игра отбрасывала блики на каменные стены скал.
        - Пятна уже седые, первый раз зрю такие. Меха вон сколько, на троих воев хватит. Видать огромная была «клыкастая». Если он сам совладал со старой мудрой Матерью стаи, то я не завидую врагам сего воина. Да и тарков то он как вырезал, будто детей малых. Да-а. У такого воя путь особый. Что ему плестись со стайкой оборванцев, метой своей важной рисковать?
        Аная, на подкошенных ногах, уже не слушая, ещё что-то говорящую ведунью, побрела обратно в пещеру. Будто душу вырвало понимание произошедшего, оставив на том месте, только пустоту да тяжелую обиду. Не увидит она более его светлых серьёзных глаз. Его, ставшего таким близким за эти дни, лица. Его сильного гибкого тела. Как жить дальше?! Его голос, его улыбка, его сильные надёжные руки. Как жила она раньше без него? Он ворвался в её жизнь, словно морской ветер, заполонив собой все мысли и чувства. И так же ушел не попрощавшись. Хотя он что-то сказал ей на прощанье на своём певучем приятном языке. А может это сон? И не было никакого странного белого воина Ксандра? Может, он пришел к ней из её тайных девичьих грёз?
        Добравшись до своего места в пещере, всё еще хранящее её тепло, Аная, уже не сдерживая горьких слёз, проплакала до самого утра. А под самое утро она забылась тихим лёгким сном, в котором к ней снова пришел её загадочный Белый спаситель.
        Глава 19
        Суд
        Совет проходил в большой дружинной палате древнего, ещё построенного предками ярла Икера, терема. В те незапамятные, поросшие вековой давностью, дни, когда Хирмальм звался Хирмальмцем, и был всего лишь небольшим рыбацким селищем, на землю сию пришел первый враг. Отбившись тогда всем миром от злого ворога, потерявши при сем много люда: отцов, жен, сынов и матерей, давний предок Седовласа, Торм Грозный и заложил первый фундамент главного терема хирмальмских ярлов, оплот и надёжу хирмальмцев.
        Главная палата, где собирался на трапезу весь род Тормов, а позднее и други верные, прозванные дружиною, по прошествии многих долгих зим была названа дружинной. Именно здесь решались и реклись главные заповеты и наказы ярловой вотчины.
        В середине палаты стоял длинный широкий стол из твердого дерева, во главе коего и восседал сам ярл, а по бокам дружина его, а вернее все сотники и двое воевод. На совете, за длинным столом сидели также, местные и бежавшие от орды из других городищ, панны[6 - Панны - богатые зажиточные лоримы, самые знатные из них имели право голоса на Сейме, высшем собрании лоримского народа. Сейм собирался каждый год, на котором решались самые важные проблемы и решения в жизни лоримов. Также Сейм созывался по крайним необходимостям, к примеру, смерть конунга или война.]. Они составляли большинство заседавшего в этот час совета. Также рядом по правую руку от ярла тихой белой тенью, держа в правой руке своей резной посох, сидел Верхний друид Ваянар.
        Совет затянулся. Начавшись рано утром и продолжавшийся вот уже несколько часов, зажиточные панны спорили, громко, перекрикивая, и перебивая друг друга, что делать дальше всему оставшемуся лоримскому народу. Сотники, некоторые только, что пришедшие с крепостных стен, молча хмурясь в бороды, попивали ульс[7 - Ульс - сладковатый напиток, настоянный на разных травах.], ожидая останнего ярлового слова.
        Сам же Седовлас, будто не замечая того шума, который подняли разгорячившиеся панны, молча взирал на Стену Рез. На искусно испещренных резными картинками столбах его предки сражались, умирали, продолжали род, строили, растили, передавая созданное ими своим потомкам. Во главе семнадцати резных столбов стоял столб первого Торма. Последним же незаконченным, как и жизнь самого Седовласа стоял его собственный столб. Удастся ли закончить его? Или может уже завтра поглотит пламя поражения эту стену, а с ней и весь, ставший за эти дни таким немногочисленным народ лоримов?!
        От тяжких дум отвлекло гробовое молчание в палате. Не было слышно споров и ругани паннов, недовольного сопения сотников - все взоры были обращены на задумавшегося ярла. Икер незаметно ухмыльнулся в бороду. Вот они хвалёные члены Сейма. Бьют себя в грудь кулаками, рвут одежды на груди, а как решения тяжкие принимать так все и замолкли. Никто не хочет взваливать судьбу лоримов себе на плечи. Верно, говорят, что рождается правитель с тяжкой ношей на сердце о доле народа своего. Вот и сейчас совет сидел за длинным крепким столом и с надеждой и вопросом глядел на своего правителя.
        Оглядев твердым взглядом, успокоившихся паннов, ярл властно произнёс, рядом сидящему, Торли:
        - Снаряди Змея и Гарону, пусть идут вдоль брега и собирают уцелевший люд. Не может быть такого, что б выжило так мало.
        Невольно вспомнилась Наюшка родимая. Где сейчас дитятко милое? В гибель дочери ярл не хотел верить, да и Ваянар обнадёжил. Хоть и выживает из ума старец, постоянно проповедуя о Белом вое, всё же хотелось горюющему ярлу надеяться на чудесное избавление Анаи.
        - Что же ты ярл такое удумал? - перебивая Икера, вдруг вскинулся, Велим Красномов, один из самых влиятельных паннов Мирольма, ближайший советник Рыжебородого и давний противник Седовласовых предложений в Сейме. Икер знал, что именно этому разжиревшему и обогатившемуся на милостях конунга панну, он должен был быть благодарен за постоянные провалы создания общего войска, да и многих других нововведений. Если бы Сейм тогда принял, все идеи Седовласа, то, верно, не дошла бы так далеко в глубь орда таркская. Только поздно уже говорить или думать об утерянном, не вернешь более ушедших за Берег. Нужно мнить, как сохранить людей, доверившихся ярлу.
        Тем временем, встав, важно бодбоченясь, круглый, как ком снега, богатый панн, своим громким зычным голосом, как когда-то на Сейме продолжал:
        - Али ты забыл, что ворог у стен города, славный ярл? Где же это видано, что бы во время осады снимать со стен сотню лучших воев, да рискуя, самыми быстроходными баррканами отправлять их незнамо куда и незнамо зачем?
        Ободрённый молчанием покойно смотрящего на него ярла, видимо расценив по-своему его реакцию, Красномов продолжал с удвоенной силой:
        - Видать, запамятовал ты, ярл, что не конунг ты ещё, что б баррканами стольными распоряжаться и дружиною Рыжебородого! Мы Сейм, - обведя, толстой рукой, с золотыми перстнями на пухлых пальцах, Велим, продолжал, - тебе такого права ещё не давали, а может, и вовсе не дадим!
        По палате пролетел гомон одобрения нескольких паннов, поддерживающих Красномова. Только сейчас, зарвавшийся, панн заметил, что поддерживают его всего лишь четверо, а остальные сидят молча. Даже воевода Рыжебородого, Валдо Белоус и его трое выживших мирольмских сотника безмолвно глядят сквозь, уже почуявшего что-то неладное, Велима.
        По мере того как Красномов оглядывал молчавших мирольмских дружинников и паннов, в его сознание постепенно втекало страшное озарение. Он хотел, было что-то сказать ещё, да так и осёкся, наткнувшись на показавшийся ему насмешливый взгляд ярла. Строгие, словно два острых осколка льда, глаза Седовласа, смотрели на враз растерявшего свою уверенность панна, обжигая того своим ледяным хладом. Соратники Велима, тоже почуявшие неладное вмиг заткнулись, - кто, испуганно водя глазами из стороны в сторону, а кто просто опустив голову долу.
        Ожидая грозной отповеди ярла, Красномов вздрогнул от неожиданности, когда вдруг заговорил старый друид Ваянар. Тихие спокойные слова его, словно тяжелый боевой молот, били по враз осунувшемуся и незнающему куда деться панну:
        - Это ты, верно, заметил, панн, что дружина и баррканы должны подчиняться конунгу. Только невнятны мне слова твои, будто Седовлас не смеет указывать воям своим и кораблям своим? Дружина сия, - спокойно обведя своей лёгкой старческой рукой, сидящих за столом воинов, продолжал Ваянар, - вчера в Храме пред очами Вышнего присягнула своему конунгу.
        - Любо!!! Любо!!! - подтверждая тихие слова Верхнего друида, громогласно пронёсся по палате глас десятка мощных воинов.
        - Да и уважаемые панны, земель лоримских приняли власть нового славного конунга Икера Седовласа из рода Тормов, - продолжил старец.
        Подтверждая сказанное, панны встали из-за стола и поклонились сидевшему во главе его, новому конунгу.
        - Как же… ?! - заикаясь, пролепетал ошеломлённый Велим.
        - А то что вы, уважаемые панны, - будто, не замечая лепета, растерявшегося Красномова, рёк Ваянар, - не извещены были, так на то причин веских с избытком есть. Ведомо нам, что ты, Велим, со своим людом, узрев полчища тарковы идущие на штурм, оставил часть стены крепостной Мирольма, тебе под охрану отданный. Предав конунга своего и народ свой, удалился ты на пристани к баррканам, спасая жизнь свою никчемную и утварь свою. С ворогом, ворвавшимся в ворота главные, вступила в бой дружина стольная, во главе с самим Рыжебородым. Пока вои стояли насмерть в сече страшной, через стену тобой позорно оставленную прошли тарки, растерзав жалкую кучку героев не оставивших стену следом за тобой! А затем нежданно ударили в спину дружине конунговой!
        В палате стояло грозное молчание. Велим, грузно упал на колени где стоял, он рыдал и умолял, ползя на коленях к главе стола, где молча сидел, конунг Седовлас. Тем временем, Верхний друид продолжал свою речь:
        - Наказание за предательство народа своего, вы знаете!
        Десяток воев, с непроницаемыми лицами стоявшие на дверях по знаку воеводы Торли быстро подбежали к побледневшим паннам и грубо достали их из-за стола. Кто-то из них пытался вырываться, кто-то обреченно опустив голову, принимал пришедшую расплату.
        Последнее слово оставалось за правителем. Конунг медленно поднялся и властно произнёс:
        - Не на совет вы пришли ныне, а на суд Верховный. Нет места предателям среди общины нашей. По закону даденному Вышним позор ваш с рода вашего смоет пучина морская! Грех же ваш не лежит на женах и детях ваших, а также люде подневольном, что ушел по наказу хозяев своих. Только мнится мне, что те вои что отступили от наказа позорного вашего и погибли в бою на стене, лишний раз подтвердили, что человек волен в своей доле. Вечная память защитникам, павшим в бою с ордою Тёмною!
        После всех слов конунга все присутствовавшие встали со своих мест, отдавая честь павшим.
        - По примеру героев тех, погибших свободными людьми, я даю вам возможность смыть позор ваш в бою кровию. Выбор за вами. Нынче же возьмете вы своё оружие и наденете свой доспех, да выйдете из ворот городских на встречу врагам. Или же поглотит ваши тела и души море хладное.
        Развернувшись спиной к предателям, Седовлас, дал понять, что приговор вынесен. Скулящего Велима, дружинники вытащили из дверей вслед за четверыми приговорёнными. Днем приговор приведут в исполнение. Как умереть панны решат сами - в бою или в море с камнем на шее.
        Казнь началась спустя два часа. К чести приговорённых, все пятеро выбрали смерть в бою. Они стояли во внутреннем дворе перед крепостной стеной, прощаясь с семьями. Женщины, рвя на себе волосы и одежду, выли от горя. Панны, предавшие свой народ, одетые в богатый доспех, кто с секирой, кто с мечом в руках, обнимали плачущих. Только неуклюже сидели дорогие, блистающие на выглянувшем солнце латы паннов. Не привычны к ратному делу богатые лоримы, не держали их холёные руки ни мечей, ни секир. Всё к серебру да злату тянулись их мягкие да ухоженные пальцы.
        Простой люд молча смотрел на прощавшихся. Женщины, сопереживая горю жен приговорённых, пускали скупые слёзы. Мужчины, почти все сжимающие оружие в руках, кто отстранённо, а кто осуждающе смотрел на прощавшихся. Только дети, не понимающие, что происходит, шныряя по рядам плотно стоящих или стоя рядом с родителями, испытующе заглядывали в лица взрослых, надеясь там разглядеть что же всё-таки правильно, а что - нет.
        Конунг, поднявшись на крепостную стену в сопровождении Ваянара и воевод подняв вверх руку, призвал к вниманию собравшихся.
        - Все вы знаете, что по закону предков наших, предавших народ свой, ждёт смерть! Предавшие выбрали омовение своего позора кровию! Если есть среди числа вашего те, кто могут засвидетельствовать о невиновности сих мужей - пусть выйдут и рекут слово!
        По рядам прошла волна говора и обсуждения слов конунга, но никто не вышел что бы говорить в защиту паннов.
        Вдруг ряды дружинных зашевелились и на открытое место вышел молодой вой в добром доспехе. Люд заволновался и с новой силой по рядам покатился приглушенный говор. Только один из приговорённых Рипей Рыжеус, дернувшись, крикнул:
        - Не смей! Чуешь?! Не смей!
        Вой, не обращая внимания, на крики панна, снял шлем и перед конунгом и народом предстал совсем ещё молодой отрок из мирольмской дружины. Его красивое чистое лицо, гордо было обращено на стоявшего высоко конунга. Валдо стоявший рядом с Седовласом нервно сжал деревянные перила, грозившие проломиться под его медвежьим хватом.
        Вой стоял молча, ожидая разрешения говорить. Раз он не сказал, ничего в защиту приговоренных, значит, по закону он должен был ждать разрешения на слово. Его круглый деревянный щит, с толстым железным ободом и широким круглым умбоном в центре, висел на левой руке, а в правой он держал свой конусообразный дорогой шлем, ожидая слова конунга.
        - Не смей! Не смей! Не велю! - бесновался Рипей, удерживаемый несколькими дружинниками.
        - Говори, - коротко разрешил конунг.
        - Я, Олав Рысь, сын Рипея Рыжеуса, сражавшийся в дружине Рыжебородого, прошу тебя мой конунг и вас, честной народ, - обернувшись, он, обвёл всех замерших людей своими голубыми глазами, - принять бой плечом к плечу со своим отцом и смыть позор, кровию своей с рода отчего!
        Короткий глухой вздох пролетел по рядам застывших на мгновение людей. Зашевелились дружинники, гремя и шелестя доспехом. Под могучими ладонями Валдо, перила всё-таки не выдержало и с жалобным треском преломилось, будто маленькая сухая веточка.
        Рипей бессильно повис на руках державших его воев. Его полукруглый шлем, нелепо соскользнув с головы, обнажив седую голову, глухо ударился оземь.
        Конунг, подняв вверх ладонь, призвал к тишине не на шутку разошедшуюся толпу. Белоус молча сжав опущенные кулаки, с надеждой взирал на своего конунга. Когда люди немного успокоились Седовлас молвил:
        - Отцов грех не лежит на его детях, если он смыт кровию и тебе, незачем идти на смерть сегодня, воин. Но я не в праве отбирать у тебя эту честь! Ты сказал!
        Валдо сдержав стон, молча опустил голову.
        Довольный воин, поклонившись конунгу и народу, надел свой шлем и направился к отцу. Двери ворот медленно поползли вниз, перекрывая собой, широкий, оскаленный заточенными кольями, ров. Приговорённые медленно и обреченно побрели по опустившемуся мосту, подгоняемые дружинниками. Только Олав, ведущий под руку, казалось, потерявшего рассудок от горя отца, шел, высоко подняв голову. Дружинники, возвращаясь поочередно, дотрагивались до сердца Рыси, прощаясь с ним.
        Сойдя с моста на мягкую, растопленную весенним солнцем землю Олав, подставив лицо тёплым лучам, грустно улыбнулся. Сегодня он отстаивает честь рода своего. Теперь его сестры смогут выйти замуж без позора. Отныне они будут говорить при приветствии, что они сестры Олава Рыси. Никто не посмеет сказать, что Олав Рысь предал своего конунга.
        Ворота, резко дернувшись, поползли вверх, оставляя на краю рва шестерых обреченных на смерть. Конунг резко выкрикнул:
        - Лучших стрелков на стену, бегом! Я сказал, бегом!
        На стену неслись воины с луками, среди них резко выделялся невысокий юноша в сшитой из шкур карри одежде. Он двигался мягко и упруго. Одежда и манера передвигаться, делала его схожим с кошкой из Ледяного леса. Его красивый составной лук и оперение стрел из серых перьев Скальной совы[8 - Скальные совы - самые большие птицы семейства совьих на Дорне. Размах крыльев этих гигантских хищников достигает восьми метров. Среда обитания - Ледяной лес.], говорили о большом мастерстве их хозяина. Шкуру хитрого и опасного карри, мог добыть только очень хороший охотник. Поднявшись на стену, он, смешавшись с остальными лучниками, приготовился к бою. К нему, спокойно оглядывая готовивших свои луки и стрелы воинов, подошел конунг в сопровождении заметно взволнованного Валдо.
        - Твоё имя воин? - спросил он у совсем юного охотника.
        - Хальви сын Савела Тощего, - ответил тот без волнения.
        - Что ж Хальви сын Савела Тощего, я вижу, что лук и стрелы у тебя добрые, и вои мои тебя на стену пустили, по зову моему, как одного из лучших стрелков. Вот тебе Хальви задача, вой тот, что с отцом на смерть ушел, под твоим взором неустанно находиться должен. Пусть твои стрелы добрые, да лук тугой, боронят воя того от тварей тёмных. Справишься с задачей конунговой, дам тебе второе имя.
        Хальви только кивнул в ответ и стал неторопливо готовиться к бою. Казалось его, абсолютно не побеспокоил разговор с Седовласом. Только незаметно дрожащие пальцы рук, говорили о волнении юного охотника.
        Тем временем, появление шести человек не осталось незамеченным в расположившемся недалеко от леса лагере орды тарков. Всю эту ночь они непрерывно атаковали стены городища и только под утро успокоившись, твари растащили тела своих погибших соплеменников, что бы устроить очередной пир. Казалось, их главные вожаки специально гнали своих воинов на острые колья и стрелы защитников, что бы потом иметь еду. Они накатывались на стены, подобно морским волнам на твердые скалы. Тарки гибли сотнями, но уносили также с собой и жизни защитников. Множество раз им удавалось подняться на стены и потеснить защитников города. Но всякий раз благодаря самоотверженности и героизму воинам Хирмальма удавалось сбрасывать врагов со стены на острые колья рва.
        За почти сутки город потерял пятьдесят воинов. Это несоизмеримо мало по сравнению с тем, сколько умирало тарков, но для небольшой лоримской армии пятьдесят воинов - это были огромные потери для одного дня осады. Если так будет продолжаться, то после месяца непрерывных боёв больше некому будет защищать город. А тарки всё приходили и приходили, всё новые и новые стаи вливались в основную орду. Создавалось впечатление, что вожаки тарков посылают на штурм только малую часть своих воинов. Казалось, будто они ждут кого-то или чего-то, что бы за один раз покончить, с крепко засевшими за крепостными стенами, людьми… Может они ждут, того Тёмного мага, о котором говорили мирольмцы. Валдо сказывал, что тарки точно также вели себя пока не пришел Тёмный, ну, а что было потом, говорить уже более не хотелось.
        Сегодняшнее утро прошло без нападений, много сотен тарков погибло за ночь, и под утро. Перестав нападать, орда, устроила кровавое пиршество, растащив из-под стен тела погибших. Икер дал команду стрелкам не стрелять по тем тварям, что пришли за своими погибшими, иначе потом город задохнётся от смрада мертвечины, а это паразиты и болезни.
        Удивляло так же, как такое огромное число голодных тарков не перебило друг друга? Ведь для такого количества зверей нужно было иметь очень много пищи. Армия, не имеющая обоза постепенно превращается в кучки голодных оборванцев и мародеров. Каждый вождь, собирающийся в поход, знает, - что без обоза и припасов его воины много не навоюют. Тарки же, словно, громадный поток повиновался чьей-то невидимой руке. Разведчики доносили, что орда постоянно пополняется, мелкие стайки тварей, как ручейки втекали со всех сторон в море орды…
        Заинтересованные странным поведением людей несколько любопытных, скорее всего молодых, тарков, отделилось от основной массы. Сначала несмело, а потом все быстрее, они понеслись на своих коротеньких кривых лапках, опираясь на длинные передние, к застывшим на месте недалеко от стены, людям. Увидев добычу ближе, тарки ревя и завывая, припустили еще быстрее. Забыв об осторожности, они неслись в предвкушении скорого насыщения сладким тёплым мясом человека.
        Первым не выдержал толстый Велим. Видя, как приближаются клыкастые твари, он, бросив щит, побежал вдоль рва, пытаясь добраться до моря. Несколько тварей отделившись от основной стаи, погнались наперерез, убегающему визжащему панну. Велим, не успевал уйти от погони, он, тонко вереща, пытался убежать от смерти. Первая тварь настигла приговорённого у кромки рва, тарк с размаху опустил свою длинную лапу на голову убегающего. Панн захлебнулся визгом, твари рвали его тело, огрызаясь друг на друга, так и добив свою добычу.
        Вдруг со стены оторвалась стрела с серым совиным оперением и, сделав высокую дугу, вонзилась точно в сердце всё еще живого терзаемого голодными тварями человека. Стрела, пущенная с почти трёхсот шагов, принесла пощаду предателю, обрекшему когда-то на смерть многих славных воинов…
        Тем временем, не видевшие кончины, убежавшего Велима, обреченные, приготовились к отражению атаки, набегающих на них волны тарков. Икер насчитал два десятка особей, и от леса почуяв запах, свежей крови, торопились еще звери, видимо им не досталось этой ночью ничего.
        Завязался бой. Олав Рысь, один из лучших дружинников Валдо, прикрываясь щитом, успевая защищать пришедшего в себя и неумело державшего в руках оружие отца. Схватка ещё как следует, не началась, а у ног дружинника уже лежало тело сраженного тарка. Так получилось, что Олав и его отец, были оттеснены от троих других паннов. Твари, потеряв еще одного соплеменника, решив оставить на потом опасного человека, так легко их убивающего, насели на троих менее умелых людей. Первым, зацепленный длинной когтистой лапой упал Данут, маленький и щуплый панн, он так и не понял, откуда пришла смерть. Мощным ударом дубины ему раскроили череп, не помог даже искусно выкованный шлем. Оставшиеся панны, потеряв третьего, быстро скрылись в гуще больших волосатых тел. Тарки их разорвали на куски, так и не потеряв ни одного из своих сородичей.
        Олав отвлекшись на тарка пытающегося огреть его тяжелой палицей по спине, потерял из виду отца, чем немедленно воспользовались остальные твари. Рыжеус уже выдохшийся за время скоротечной схватки на мгновение, опустил щит и тут же пропустил сильный удар когтистой лапы, снесшей ему пол лица.
        Олав Рысь видя смерть отца с криком отчаяния и боли бросился нанося быстрые рубящие удары на убившего того тарка. Тварь, изрубленная озверевшим воином, лежала у ног смывшего свой позор Рипея Рыжеуса. Стоя над телом погибшего отца, Олав, чувствовал, как штанина его левой ноги намокла и как из его бедра толчками выходит кровь, унося с собой по капельке жизнь.
        Тарки рыча и скалясь, окружали раненного воина, метавшегося и жалящего направо и налево их тела, своим острым клинком. Из раны нанесенной ему чьей-то когтистой лапой, сильный поток крови прекратился, принеся с собой слабость и апатию. Перед глазами Олава, скалящиеся морды тарков слились в один нескончаемый миг. Рысь, уже не видя своих врагов, слепо, налившимися свинцом руками, пытался достать до ближайшего врага. Он уже не чувствовал, как его непритомное тело упало рядом с мертвым отцом. Он не видел, как со стен летели сотни стрел, разя подбиравшихся к нему тварей. Он не видел как твари, находившиеся сзади, когда он был еще на ногах, умирали от смертельных укусов точных стрел с совиным оперением. Он уже не мог видеть, как опустились ворота и как его воевода, Валдо Белоус, с еще несколькими воями быстро подняв его безжизненное тело на плечо, возвращаются в городище. Они стояли тогда с воеводой плечом к плечу, сражаясь в том бою у ворот Мирольма. В том бою, из которого так позорно сбежал его отец. В том бою, в котором погибли его товарищи от палиц и клыков тарков, ударивших им в спину. Уходя за
Берег, Олав улыбаясь, еле слышно прошептал:
        - Очищен…
        Небесный диск Шруко своими теплыми яркими лучами, согревал скалы. Нагревая камни, к середине дня делая их похожими на тёплые тела громадных зверей.
        Ксур очень любил греться на горячих камнях. Он, часто выбираясь из своего логова, устроенного им в высоких верхушках скал, подолгу лежал на прогретых утёсах. Но сейчас вместо лежания на камнях, ему приходилось красться по тёмному холодному лесу, постоянно вздрагивая и прислушиваясь своими широкими ушами к малейшим шорохам или звукам. Ксур был ещё совсем молодым гроллом, только недавно отделившимся от матери. Она говорила, что самый мелкий и самый слабый из её последнего помёта Ксур не проживёт и до середины зимы, оставшись наедине с лесом. Вспоминая её слова, маленький гролл, частенько злорадно хихикал, прижимая к своей мелкой клыкастой пасти свою когтистую трёхпалую лапку.
        Он жил уже третью зиму один, назло всем сородичам и более крупным, но тупым братьям. Мать, увидев его три зимы назад, на первых в его жизни весенних игрищах, была сильно удивлена. Ксур выжил, хотя кое-кто из его более крупных братцев больше никогда не появлялся. Вспоминая глупую удивлённую рожицу своей родительницы, глаза Ксура самодовольно закатывались.
        Выжить оказалось не так уж трудно. У Ксура не было длинных клыков и крепких когтей, зато он был хитер и осторожен. Именно благодаря своей хитрости и осторожности, он всегда находил себе пропитание. Невольно вспоминалось, как он первый раз украл маленького детёныша Хррага, или как он выследил, где находиться гнездо Клотсы, в котором оказалось целых, пять крупных яиц. Его тупомордые братцы не способны были думать, вот и гибли от когтей шаррхи и под дубинами тарков.
        Эта зима была особенной. Лес просто кишел стаями тарков. Что привело в Тёплый лес такую многочисленную орду этих тупых созданий, Ксур не знал, да и не хотел знать. Главное, что после тарков оставалось очень много мяса, которым маленький хитрый гролл и питался. Тарки, погибали в сварах между собой и в боях с двуногими, сладкое мясо которых особенно нравилось Ксуру. Вот на такие места схваток и приходил осторожный гролл. Мясо, благодаря морозу не ушедшему ещё из леса вслед своей повелительнице зиме, почти не портилось.
        Да! Эта зима особенная! Сегодня Ксур, после нескольких ночей проведённых в лесу возвращался обратно к своему логову в скалах. Ведь скоро начнутся весенние игры. О! Ксуру будет, что рассказать своим соплеменникам и чем похвастать перед молодыми самками, а если посчастливиться, то может быть, одна из них изберет его и он уведет её в свою пещерку.
        Вдруг по широким чувствительным ноздрям ударил сладковатый запах смерти. Он говорил, насторожившемуся Ксуру, что где-то недалеко есть еда. Мягко и беззвучно пробираясь сквозь заросли кустарника и огибая широкие стволы деревьев, осторожный гролл пошел на запах.
        Скоро он вывел Ксура на небольшую полянку, на которой лежали два примерзших к снегу тела мертвых тарков. Совсем рядом от них, к дереву прислонился еще один, гролл даже испугался сначала, что его могут заметить. Но потом запах услужливо рассказал, что этот тарк тоже мертв, уже присмотревшись, Ксур заметил у того в голове небольшую прямую веточку. Гролл видел как двуногие, используя странные палки, метали далеко и метко такие вот веточки.
        Всё еще боясь вылезти из кустов, Ксур оглядывал поляну и тщательно принюхивался. Судя по запаху, тарки умерли четыре ночи спустя, и ни что не угрожало сейчас притаившемуся в своем укрытии гроллу. Но странное острое чувство опасности, спасавшее не раз осторожному Ксуру жизнь, говорило, что рядом враг. Успокоившись немного, взволнованный он уже было ступил на поляну, но его опередили.
        От увиденного у маленького Ксура на загривке встала дыбом шерсть. Хотелось бежать без оглядки от страшного места, но первобытный ужас охватил и сковал хрупкое тельце.
        На поляну тихо почти не касаясь снега, выплыла тёмная фигура, с наброшенным на голову капюшоном. Если бы не потоки страшной необъяснимой силы гролл бы принял странное существо за двуногого. Его ужасная всепроникающая мощь растекалась по поляне. С трудом, что бы не запищать от страха, Ксур сжавшись в комок, закрыв своими тонкими лапкам голову, затих в кустах. Что-то очень древнее бередило в сердце испуганного гролла какие-то отдалённо знакомые воспоминания.
        Тёмный, Ксур в глубине своего маленького дрожащего от ужаса сердца откуда-то знал, что это именно он, плавно приблизился к тарку с веточкой двуногого в голове. С странным шипением он протянул свою руку к голове тарка и без заметных усилий плавно вытащил черную ветку. Кончик ветки, словно длинный широкий лист, вдруг сверкнул, будто в луче яркого Шруко, хотя на поляне заметно потемнело с момента появления Тёмного. Резкое шипение вперемешку с сильным режущим уши свистом разнеслось по поляне и из леса, на страшный зов Тёмного стали выходить тарки, сжимающие в своих длинных лапах огромные узловатые дубины. Странно, гролл больше не боялся Тёмного. С сердца ушел ужас и страх. Тело прекрасно слушалось своего хозяина. Забылись весенние игрища и постоянно ворчащая мать. Голод тоже ушел. Осталось только приятное чувство повиновения. Он смело поднялся на свои хрупкие лапки и вышел из своего убежища навстречу своему Повелителю…
        Глава 20
        В путь
        Из приятного и тягучего сна вырвали отдельные приглушенные звуки, пробивающиеся сквозь пелену забытья. Аная даже не поняла сперва, где она находиться. Но потом, открыв глаза, её память услужливо напомнила: о страшном изнурительном плене, о чудесном спасении и о безвыходной обреченной действительности.
        Девушка лежала, глядя вверх, рассматривая своды приютившей их пещеры. Её беспорядочно переплетенные каменные жилы создавали загадочный серый рисунок, неведомый для познания человеческим разумом. Сонный взгляд невольно пробегал то по одной, то по другой вьющейся трещинке, повторяя его хитроумный изгиб или узелок.
        Полог на входе был наполовину откинут, впуская в полумрак пещеры приятный дневной свет. Он весело отражался на сводах, заставляя природные скальные рисунки морщиться и кривиться от побеспокоивших их солнечных лучей.
        Начался новый день. Ещё один, сложный и голодный день для горстки несчастных, чудом спасенных, женщин и детей. Переживут ли они этот закат? Кто знает? Важно то, что они всё ещё живы.
        Лёжа на нагретом за ночь месте, Аная вспоминала свою мимолетную вчерашнюю слабость. Жизнь продолжается. Нарима правильно сказала, что нужно продолжать жить дальше. Аная даже улыбнулась сама себе, благо её слёз вчера никто не видел. Что бы тогда сказали? Дочь Седовласа, разревелась, будто дитя малое. Она не должна показывать этим женщинам свои слабости. Потому что она единственная кто умеет держать в руках оружие. Пусть это всего лишь обычный топор, Аная больше не дастся в плен. Лучше быстрая смерть в бою, чем снова кошмарное пленение.
        От её полных решительности мыслей отвлекли всё те же, но уже менее приглушенные звуки и шорохи. В светлом проходе то появлялись, то исчезали фигуры уже давно проснувшихся женщин. Обычные утренние заботы наступившего дня. Кто-то подбрасывал поленья в очаг в пещере, кто-то перебирал уже сотню раз перебранную одежду. Ложе воина уже давно было разобрано, белая шкура ра-хана исчезла, и более ничего не напоминало о юноше, так молниеносно ворвавшемся в её жизнь.
        Поднимаясь со своего места Аная отстранённо думая о том, что делать дальше, обратила внимание на весёлые лица снующих и, казалось, не обращающих внимания на неё, женщин. Вот Верея в новенькой, видать только-только сшитой, безрукавке, проскользнула рядом с всё ещё до конца не проснувшейся Анаей. Девочка, видимо посланная за чем-то старшими женщинами, рылась в дальнем углу пещеры, пытаясь что-то найти в горке разного тряпья и шкур. Безрукавка из белого меха ра-хана получилась на славу. Она плотно прикрывала поясницу Вереи и делала её похожей на маленького юркого зверька.
        Но не это привлекло внимание Анаи. Бросалась в глаза странная весёлость девчонки, да и при внимательном осмотре занятых своими делами женщин, она заметила, что с их лиц исчезла та темная, рвущая сердце обреченность. Некоторые весело болтали, другие на несколько голосов беззаботно завели «Морской ветер»[9 - «Морской ветер» - старая народная песня лоримских женщин, ожидающих своих мужей, ушедших в море.].
        Всё еще не понимая, что происходит, Аная набросив на себя остатки некогда своей красивой одежды, прикрывая глаза от солнечного света, переступила порог пещеры.
        Солнце уже перевалило за полдень. Приятно лаская и дразня своим светом, оно как будто упрекало так долго спавшую девушку. И только всё ещё морозный проказник-ветерок, проникая сквозь всевозможные щели и прорехи в потрёпанной одежде напоминал о том, что весна ещё только на подходе и что зима пока не думает отдавать свой трон первенства.
        Привыкнув после полумрака пещеры к солнечному свету, Аная застала необычную картину. Небольшое скальное плато превратилось в маленький разворошенный муравейник.
        Недалеко от весело пылающего костра женщины разделывали туши хррагов! Две из них небольшие уже были почти полностью разделаны, а третья, чуть побольше, лежала нетронутой, перемотанная кусками верёвок, с помощью которых они поднимали два дня назад непритомного воина. Аккуратно, но, споро орудуя голубыми острыми ножами, две женщины чистили и скоблили уже вторую бурую шкуру с большой самки. А рядом с первой растянутой на камнях шкурой, Аная не верила своим глазам, склонился Ксандр и Нарима!
        Ксандр! Он не ушел! Он здесь! Он не оставил их! Как будто огромный горный валун упал с плеч не верящей своим глазам девушки! Казалось, она за эту ночь уже смирилась с тем, что никогда не увидит его, ан нет, вот он, рядом, в своей неизменно надетой тёмной броне, будто второй коже, склонился над вывернутой шкурой хррага и что-то объясняет ведунье. Значит ночные страхи и разочарования всего лишь мимолетный срыв? Стало ясно, куда исчезал Ксандр этой ночью. Значит, увидел он все-таки голодные глаза Милы и Велены, вчера вечером. Не смог усидеть на месте.
        Она ещё раз обвела плато взглядом. В нескольких шагах от входа в пещеру, в земле была вырыта ещё охотниками Пригорного селища небольшая коптилка. Нарима рассказывала, что их мужчины, когда уходили на несколько дней охоты, коптили в ней добытое мясо, чтобы не испортилось. Вчера охотничья коптилка была голодным женщинам без надобности, а сегодня из неё уже поднимался вверх, мягкий ароматный дымок, коптящегося мяса.
        Подойдя поближе Аная, всё еще находясь в неверии, услышала, как воин легко без запинок разговаривает с Наримой. Куда исчез тот юноша, который не мог связать и двух слов? Он, легко произнося незнакомые ему вчера слова, рассказывал что-то ведунье. Обратить на себя внимание девушка уже подошедшая почти вплотную к присевшим возле шкуры юноше и вдове старосты так и не успела. Она застыла пораженная открывшимся её взору чудесным действом. Протянув руку к центру шкуры, Ксандр, державший в ладони небольшую бутылочку капнул из неё какую-то жидкость. Даже в свете дня, было заметно приятное тускло-зеленое сияние от маленькой капельки сорвавшейся с горлышка флакона. Она, искрясь, мягко упала на хррагову шкуру, по поверхности которой пошли, словно по воде, зелёные круги.
        Когда чудесное сияние исчезло, Ксандр поднял ставшую такой лёгкой и невесомой шкуру и легко встряхнул ею.
        - Ну, вот и всё, - произнёс он, оборачиваясь к застывшей от удивления Анае.
        Нарима, не обращая никакого внимания на тихо подошедшую и теперь ошеломлённо застывшую девушку, не веря своим глазам, взяв в руки мягкую шкуру, принялась осматривать и обнюхивать её.
        - О! Доброе утро или скорее уже день, - обратился он, приветливо улыбаясь, к изумлённо гладящей мех девушке.
        - Невероятно! Как это ты сделал? - спросила она у наблюдающего за ними воина. Она даже не обращала внимания на то, как он легко разговаривал на лоримском.
        - Ну, это не я, а альвы. Я всего лишь использовал то, что создали мастера. Я что-то сказал не так? - спросил Ксандр, заметив вытянутые лица Анаи и Наримы.
        - Ты сказал альвы? - переспросила Нарима, странно глядя на юношу.
        - Да, а что? Вы никогда не слышали об альвах?
        - Да, нет, вой, про альвов мы, конечно, слышали, но уж больно легко ты о них речи ведёшь. Будто видывал их когда.
        - Нет, не приходилось, - ответил, качая головой, воин, - да и эликсир этот мне учитель мой подарил.
        - Ах, вот оно что, - понимающе закивала Нарима, - дорогой видать подарок.
        - Да уж, - враз посмурнев, и задумавшись о чем-то своём, произнёс вой.
        Тем временем работа на плато кипела. Женщины закончили со второй шкурой и принялись за третью бурую тушу, возле, которой сидели три девочки, с интересом разглядывая видимо первый раз виденного ими такого огромного на их взгляд зверя. Одетые в белые тёплые безрукавки, они были похожи на три белых комочка снега.
        - Вереюшка! Ходь сюды, дитятко! - позвала Нарима, самую младшую из девочек. Та нехотя оторвавшись от интересного зрелища, будто белая птаха подлетела к ведунье.
        - Занеси эту шкуру Лоре, да передай, что я велела справить из неё одёжу для Всемилы и Доры. Их одёжа самая прохудившаяся, да и телом они самые мелкие. С этой шкуры им в самый раз будет на двух, авось ещё и останется.
        Проводив взглядом вприпрыжку убежавшую Верею, Нарима продолжила:
        - А я пойду, погляжу, как там мясо доходит. Нам еще седмицу по лесу топать. Боюсь, не хватит нам запаса. А ты Наюшка подмоги вою с наступной шкурой - небось, умаялся он за ночь на охоте то, - уходя незаметно для воя, ведунья подмигнула покрасневшей Анае. Благо Ксандр растягивая на земле шкуру, ничего не заметил.
        А ведь и верно! Она словно опомнилась от сна. Стоит, будто красна девица на выданье. Пора бы и очнуться. Этой ночью только она, да ведунья знали об уходе Ксандра, и увидеть его утром для других женщин не было неожиданностью. Вон Нарима, так вообще ведет себя, как будто ничего не произошло.
        Работая, Аная хотела, было заговорить с ним, но только он сам опередил её:
        - Нарима мне рассказала о набеге. Дальнейшее наше пребывание здесь опасно. Этим утром я обнаружил совсем недалеко от нашего убежища следы тарков. Правда, стая небольшая, но одно дело, когда я их атаковал внезапно, и совсем иное, когда, то же самое могут сделать они. Это чудо, что наши следы пока ещё не обнаружили.
        - Судя по тому, как готовятся запасы, вы уже что-то решили? - серьезный тон возвращался в голос Анаи.
        - Не совсем. Мы ждали, когда ты проснёшься. Нарима сказала, что нам нужно идти на побережье к Хирмальму, она знает короткую дорогу, да и твой отец, я думаю, не откажет нам в приюте, - Ксандр продолжал растягивать шкуру.
        - Мой отец примет всех! - стараясь, что бы её голос не дрожал, произнесла Аная.
        Дальше работали молча. Когда тяжелая сырая шкура уже была растянута на камнях, посмотреть на странное чудо сбежались все женщины. Весть о необычном чародействе белого воя молниеносно разлетелась по лагерю. Ксандр, как будто понимая желание людей хоть одним глазком взглянуть на дивную магию, делающую шкуры зверей такими мягкими и лёгкими, нарочно подождал, пока соберутся все. Даже ведунья, оторвавшись от своих важных дел и уже видевшая один раз действие эликсира, пришла полюбоваться на приятный зеленый свет, падающей капли.
        Когда последняя изумрудная волна растворилась, женщины восхищенно обсуждая и громко разговаривая, щупали, гладили и мяли хррагову шкуру.
        Аная краем глаза заметила, как юноша, стоя в стороне, весело улыбался, глядя на возбуждённо обсуждающих небывалое чудо женщин. Только сейчас Аная заметила, как на мгновение серьёзные глаза Ксандра потеплели, раскрыв его, как самого обыкновенного мальчишку. Только не долго длилось это видение, миг и взгляд юноши снова обрёл тот твёрдый и отчасти жесткий оттенок, так отличающий его от других молодых людей. В голове Анаи вертелся один единственный вопрос: «Кто ты?». Но задать его она так и не решилась, а через день они выступили в путь.

* * *
        Весна бушевала вовсю. Солнце щедро отдавало свое тепло. Даже в самых тёмных уголках леса, чувствовалось тепло светила. Птицы звонко и радостно щебетали, рассказывая друг другу самые последние новости. На ветвях деревьев появились почки, которые уже скоро превратятся в нежную зеленую листву.
        Вот уже второй день отряд из пятнадцати человек во главе с Сашей пробирался сквозь девственный, хоженый только зверьми, лес. В отличие от «мертвых» деревьев Ледяного леса, так называли женщины то место, откуда вышел Саша, здесь росли вполне обычные деревья и кусты. Как хвойные, так и лиственные породы деревьев произрастали беспорядочно, сильно отличаясь от искусственных «земных» лесопосадок, растущих, словно под невидимую гигантскую линейку.
        Шли очень медленно. Дело было не в усталости. За те несколько дней, что люди провели на охотничьей стоянке, все хорошо отдохнули и отъелись мясом хррагов и теперь бодро передвигались по лесу. Причиной же медленного хода, были частые отлучки Саши вперед для разведки дороги. Вчера благодаря этим мерам предосторожности они чудом избежали встречи с небольшой группой тарков, шедшей в сторону моря. Пришлось заметно отклониться вправо от намеченного маршрута, чтобы не наткнуться на еще кого-нибудь.
        Еды пока хватало. Почти каждая женщина несла за плечами торбу, сшитую из остатков шкур, с основательно прокопченным мясом хррагов и местной «картошкой» внутри. С водой тоже не было проблем. В лесу, в тени деревьев лежало много нетронутого белого снега, да и на пути встречалось много ручьёв. Также Саша вооружил всех женщин длинными палками с прожженными и заостренными концами. Анае и Нариме имевших топоры он дал еще и по ножу.
        Конечно, напади на них тарки женщины, защищаясь этими деревяшками, ничего не смогут сделать, но, все же имея в руках, хотя бы такое оружие это придавало им немного уверенности. Надеяться же на то, что тарки по какой-то причине не убивают женщин, было глупо.
        Останавливаясь на отдых, костры разводили только из сухих веток, на ночь, оставляя двух постоянно меняющихся дозорных. Женщины добросовестно несли стражу. Вообще Саша не переставал удивляться силе и выносливости этих людей: никто не ныл и не жаловался, его приказы выполнялись без обсуждений и пререканий. Даже девочки ни разу не захныкали, хотя путь через густорастущий лес был не из лёгких. Скорее всего, спасали короткие передышки, которые они устраивали, пока Саша уходил вперед на разведку. Но всё же, всё же, всё же…
        Эти женщины иные, не такие как те, которых привык видеть он. Наверное, много веков назад на Земле жили именно такие женщины, сильные и выносливые, давшие жизнь новым поколениям.
        Особенно выделялись Аная и Нарима. Их присутствие в отряде значительно упрощало Сашину задачу провести женщин через лес. Ему не приходилось объяснять что-то каждой женщине по отдельности, за него это делали Нарима и Аная.
        В свою очередь они как-то негласно распределили между собой роли. Нарима, как самая старшая и уважаемая среди них, заведовала раздачей мяса и обустройством стоянок, а Аная, как уже Саша смог убедиться на одном из отдыхов, умела обращаться с оружием и, по сути, превратилась в «сержанта» небольшого Саниного воинства. Так и шли… Глубокая разведка и отдых…
        Ночь опустилась на маленький, притаившийся среди опасного леса лагерь. Небольшой костерок, разведённый из сухих веток, спокойно потрескивал, напоминая юноше о его давних походах в лес с классом. Только не было рядом взрослых преподавателей, рассказывающих им интересные истории на ночь, да и лес вокруг, отнюдь не мирная загородная роща.
        Саша сидел возле костра и думал о том, как резко изменилась его жизнь за этот неполный месяц. Как только умом не тронулся? Наверное, всё дело в том, что к переходу был готов, да и два года тренировок не прошли бесследно.
        Кстати о тренировках! Что-то странное происходило - ему стали заметны некоторые изменения в своём теле. Внешне эти изменения никак не проявлялись, те же руки и ноги, та же голова. Изменения касались его внутреннего самочувствия. Нет, нет. Он не был болен. Напротив. Он чувствовал себя превосходно. Более того, он как будто принял в себя что-то новое, необъяснимое, но невраждебное. Будто из бани вышел… Переродился, что ли…
        Первые изменения Ксандр почувствовал ещё там, на скале, когда очнулся после боя с тарками. Сперва он даже не обратил внимания на своё самочувствие. Конечно, была слабость, из-за которой он чувствовал себя тонким листом бумаги, подуй сильный ветер, и полетел бы он над землёй легкий и невесомый. Но постепенно слабость отпускала, на смену ей приходила Сила, нет, это было не как прорвавшая плотину вода. Нет… Это было похоже, скорее, на мелкий ручеек, почти невидимо стекающий с тела огромной скалы. Но не это поразило принца, странным и волнительным было то, что он чувствовал этот поток Силы и самое главное - он мог его КОНТРОЛИРОВАТЬ.
        Озарение пришло после ночной охоты на хррагов. В момент самой охоты он, конечно, ничего не заметил - не до того было. И когда тащил туши молоденьких поросят, отбитых им от стада, к скале, да и когда поднимали их наверх на верёвках. Понимание пришло после слов Наримы обращенных к Анае, о его усталости после ночной охоты. Он ещё тогда хотел возразить, что абсолютно не устал, да так и осёкся! Он действительно не устал, более того чувствовал он себя легко, будто и не было бессонной ночи, да и запредельная перегрузка в бою с тарками более не давала о себе знать.
        Тогда закончив со шкурами, он сделал вид, что действительно устал и пошел в пещеру «отдыхать». Закрыв глаза, он лежал на постеленном ему ложе из шкур в глубине пещеры. Ему никто не мешал. Он лежал и наблюдал. Да, да именно наблюдал, за теми потоками Силы, которые циркулировали по его телу. Немыслимо! Он почувствовал, что сможет руководить ими. Как такое возможно? Объяснения не было. Хотя… Одно предположение у него всё таки имелось…
        Тогда в бою с тарками он впустил в себя огромный всеразрушающий поток Силы, только чудом не потеряв жизнь. В поединке с волчицей Дар тоже вошел в его тело, только бой оказался скоротечным и времени, чтобы разжечь пламя Дара просто не было. И в том и другом случае притоку Силы предшествовали сильные эмоциональные переживания. В случае с волками животный страх, а с тарками - гнев и ярость.
        «Мда… А что мы видим сейчас? - думал он. Видимо бесконтрольное использование Дара разбудило у меня что-то в мозгу, и теперь я могу спокойно контролировать расход и восполнение своей энергии, Альдор называл эту энергию Силой. Правда «спокойно контролировать» это громко сказано, ещё учиться и учиться. Что ж будем пробовать принц Ксандр!»
        Источник восполнения энергии так и не был обнаружен. Достаточно было осознания того, что он себя чувствовал батарейкой мобильного телефона постоянно подсоединенной к сети. То ли это солнце здесь такое, то ли сама атмосфера… Вообщем принц об этом долго не задумывался. Важно было то, что приток Силы был беспрерывен. И это радовало…
        Тело само превосходно справлялось с распределением энергии, и всякое вмешательство в этот процесс требовал тщательного самоконтроля и осмысления того, что ты делаешь.
        Сперва Саша немного побаивался вмешиваться в гармоничную работу своего организма, но потом после аккуратных попыток немного увеличить приток и расход Силы, он увидел, что это абсолютно не вредит его телу и его самочувствию.
        Попытка впустить ещё немного энергии увенчался успехом, тело послушно выполнило требование. Снова появилось то чувство замедленности всего живого вокруг, эти ощущения длились несколько мгновений ровно столько, сколько было впущено Силы. Окончание процесса ознаменовалось лёгкими покалываниями в районе висков, которые вскорости быстро прошли.
        «Итак, что собственно произошло? - объявил сам себе Саша. Я впустил некий сгусток энергии в своё тело, небольшой, только на пробу. За этим последовало замедление движения всего живого… Хм… Нет. Не так. Я сам стал быстрее, от этого, собственно всё и замедлилось. Что дальше. Дальше у нас с головой случилось бо-бо. Почему? Потому, что тот сгусток был израсходован и получился такой своеобразный откат. Вывод? Вывод прост. Нужно научиться делать так, что бы, откатов не было. Вот было бы здорово! Хотя страшновато, конечно… Жаль, нет Альдора рядом - он бы мне всё объяснил. Что ж пока буду пробовать понемногу, не превышая, так сказать, дозы».
        Начался долгий «творческий процесс». Первым и самым приятным результатом было то, что он научился посредством втягивания Силы, усмирять усталость. Его организм и так быстро справлялся с переутомлением, но этого юноше оказалось мало, и он научился правильно распределять «сгустки Силы», как он их сам назвал, для восполнения потраченной энергии. Усталость исчезала. На смену ей приходила бодрость и лёгкость, и всё тот же ненавистный откат. Впрочем, головная боль скоро исчезала, но с этим нужно было что-то делать.
        «Раз можно бороться с усталостью, значит можно бороться и с болью! Ха! Так и до регенерации недалеко! Будем тренироваться» - мечтал он.
        Второй же маленькой победой в работе над собой было, то, что Ксандр научился использовать «мини-сгустки» Силы. Они были ничтожно малы, и никаких негативных последствий от их использования не наблюдалось. Зачем нужны были эти «мини-сгустки»? Очень просто. Этой энергии хватало на два или три быстрых телодвижения. А ведь это же так важно в бою! Быстро достать и натянуть лук, обнажить меч, метнуть нож, увернуться от удара. Да много чего ещё! И главное никакой головной боли! По сути, в том бою с тарками используя минимально энергию можно было бы достигнуть тех же результатов, не теряя при этом сознания и не оставаясь потом беззащитным бревном.
        Ведя через лес женщин, Саша, уходя далеко вперед на разведку, тренировался вовсю. За эти два дня он поставил личный рекорд. Теперь он мог использовать, не отвлекаясь и не задумываясь, три «мини-сгустка» Силы подряд. А это было немало! Это были целых девять быстрых телодвижения. Причем без всяких негативных последствий. «Ещё потренируюсь, и можно будет их использовать непрерывно» - опьяненный первым успехом, думал он.
        Ну и третьей, пока на данный момент последней особенностью Дара, была превосходная координация движений. Глаз замечал любые неровности, коварные препятствия и преграды на пути. Если Саша, раньше передвигаясь по лесу или горам, ещё задумывался куда ступить или спрыгнуть в том или ином месте, то сейчас он это делал машинально, что делало его не только быстрым в лесу, но и бесшумным. Конечно, в его возрасте грех было жаловаться на всякого рода болячки и недомогания, но всё же. Его нынешний образ жизни было сложно назвать мирным временем провождения. За эти недели его путь резко отличался от неспешной прогулки по городскому парку. В скалах, идя за стадом, он иногда поскальзывался и падал на острые камни, больно расшибая колени, локти и прочие части тела. В лесу он, зазевавшись, напарывался на коварно торчащие сучья и ветви деревьев. И так далее.
        Все эти, так сказать мелкие, неприятности могут случиться и случаются с каждым, пусть даже с самым подготовленным путешественником. Природа она такая! К её покорителям она строга, а порой и безжалостна. Нехотя она сдаёт им свои позиции. Многие смельчаки лишились жизни в попытке обуздать её непокорный нрав. Но сейчас, с неожиданно проявившейся стороны, Дар давал возможность координировать движения, почти избегая всех ранее перечисленных неприятностей. Это радовало! Это пьянило!
        На этом он пока решил остановиться. Концентрация и сосредоточенность требовала уединения и безопасного места, что в походе было немыслимо. Саша должен был быть постоянно наготове - лес просто кишит тарками. Они словно вездесущая саранча расползлись по лесу. Но пока путникам сопутствовала удача. А может быть, дело было всё в нем? Он уводил людей всё дальше на запад от Хирмальма, огибая вытоптанные в лесу тропы сотнями тарков…

* * *
        Костёр мирно потрескивал, нарушая ночную тишину леса. Его языки оранжевыми бликами плясали свой прекрасный огненный танец.
        - Тебе нужно отдохнуть, вой, - сказала, сидящая у костра Нарима.
        Все уже давно спали и только Саша, и ведунья сидели у небольшого костра. На слова Наримы принц слегка улыбнулся и сказал:
        - А я уже отдыхаю. Сижу вот возле огня и греюсь. Вся усталость уходит.
        Нарима, только хмыкнула в ответ. «Как же отдыхает он. Ох, и дивный же воин. Весь день скачет по лесу, будто зверь лесной. Ест немного, спит ещё меньше. Всё остальное время лежит с закрытыми глазами и лес слушает. Притворяется, что спит. Мхе! Это он вон баб обмануть может, но не её пожившую долгую жизнь ведунью. А Силы то в нём сколько! О-хо!»
        - Ты мне вот лучше, что скажи, - сказал он, - там у вас на хуторе я Дарину в землянке нашел. Вы что там живёте?
        Нарима весело улыбнулась, слова воина рассмешили ее.
        - Да, что мы звери, какие в подполе жить. Мы в избах жили, а в подполе припасы лежали. Токмо мы уже там ничего не складывали целую зиму, хотели уходить из селища поближе к городищам большим.
        - Поэтому и частокол не чинили и не укрепляли?
        - Да уж, - пригорюнилась ведунья.
        Заметив, как расстроилась Нарима, Саша поспешил перевести разговор на другую тему:
        - Думаешь Хирмальм уже в осаде?
        - Понятное дело, не ты ж только следы читать умеешь. Вон сколько тарков по лесу шастает.
        - А было ли такое раньше?
        - Куда там. У них в стаи самые большие дюжины не набиралось, а тут вон орда целая…
        - А куда ж конунг смотрел? Где дозоры?
        - То мне не ведомо. На то он и конунг, что поступает, как сам хочет.
        - М-да… Знаешь Нарима, это может тебе показаться странным или непонятным, но только это не совсем набег.
        Нарима испытующе посмотрела на юношу.
        - А что же это тогда?
        - Это миграция, - ошарашил её Ксандр.
        - Ми… что?
        - Миграция. Как тебе объяснить… Есть такое слово в моём языке… Это когда большое количество животных одного или двух видов переходит с одной территории на другую. Некоторые остаются жить там, а некоторые продолжают передвижение. Так как дальше море, то тарки уже больше никуда не пойдут. Некоторые вернуться, конечно, назад, но большинство останутся.
        - Это с чего же ты взял?
        - А с того, что там, на востоке, где солнце встаёт, я, когда вперед вчера ушел, увидел, как небольшая стая обустраивается, причём надолго. Ты самок тарков видела когда-нибудь? Баб ихних то есть?
        - Нет, - отрицательно покачала головой Нарима.
        - А я вот вчера видел, и детёныши тоже были. В набег со всей семьёй не ходят. Они сюда жить пришли. Понимаешь? Теперь это их земля получается, и они за неё будут глотки рвать всем. Их много очень много… И они вытесняют лоримов постепенно со своих земель. Ты думаешь, вы единственные кто свой хутор оставлять решили? Я думаю, что нет. Вот так вот. Ладно, иди, отдохни. Чую завтра день тяжелый будет.
        Нарима, ошеломлённая словами воина, покорно поднялась со своего места и побрела прочь. «Телом отрок, а говорит, будто мудрец древний. О-хо… Что же будет то?» Ещё недавно здесь рядом были поселения лоримов. Шла торговля, люди ездили на ярмарки в большие города, обрабатывали поля, ходили на охоту. А что теперь? Теперь это земля тарков?! Их вон сколько - полчища, а в дружине Хирмальма ведь и тысячи не наберется, так её Каримушка покойный ещё рассказывал. Ох, что будет, что будет…
        Уже умостившись на своём месте у костра, она долго не могла заснуть. Её мучили странные мысли о своей будущей жизни. Как сложиться её дальнейший жизненный путь? Что ждёт ее там впереди? Одна. Совсем одна она осталась на этом свете. Сын ещё три зимы назад не вернулся с охоты на границе Ледяного леса. Каримушка родненький погиб. Нет больше селища родного.
        Полон этот, её многому научил. Была б её воля так и вовсе от такой науки отказалась. Только видать на то воля Творца была случиться сему. Хотя… Не одна она теперь. Лора с дитятком, да и девочки из селища сироты. Кому за ними теперь доглядеть? Вот тебе и взор в грядущее - жизнь их оберегать.
        В полоне этом проклятом увидела она себя очень одинокой. Вроде рядом женщины были в таком же горе, как и она сама, да только чувство такое будто сама шла. Вспомнилось ей тогда, как её бабка умирала. Лежала себе в избе и отходила за Берег потихоньку. Рядом почитай вся семья была: и дети, и внуки, да и правнуками Творец наградил, а она всё твердила, не переставая в бреду предсмертном, что одна она осталась, совсем одна. Нариме тогда ещё по молодости своей обидно стало, ведь почти вся семья была рядом, а она говорит, что одна. Ночью ушла бабка за Берег, но слова её обидные так и осели в сердце девичьем. Да вот, поди, ж в полоне и вспомнились. Права была тогда бабка, ой как права. Потому как перед смертью человек один остаётся, действительно один, и что его там за Берегом ждёт одному Творцу ведомо. Когда приходит время умирать каждый сам за себя в ответе. Никто не властен в полной мере над уходящей жизнью, только Творец. И когда приходит понимание это, человек, будто смиряется с неизбежным. Вот и Нарима, ведомая тарками за грубый ошейник, вроде как смирилась, если бы не воин этот странный. Нарима
искоса бросила взгляд на Ксандра, сидящего у костра. Мальчишка совсем ещё, ему, поди, ж ещё меньше зим, чем сыну её было, когда тот на охоту уходил. Мальчишка не мальчишка, а вон как поступил. С дитем почитай на руках не побоялся на бой выйти против тварей. Другой бы десять раз бы подумал прежде, а этот ещё и по следу шел и теперь ведёт сам, на что бы ни один муж не решился бы из её селища. Наверное, только отцы, мужья да сыновья на такое способны. Да уж… А и правда чем не сын он ей? Новую жизнь обрела почитай, в старой поди никого не удержала все за Берег ушли. А видишь заботиться как о всех. Сам говорил, что сирота и что в доме для сирот вырос. Чудно это… Где ж это видано чтоб дома для сирот были? Их у лоримов сразу по семьям разбирают, если остались без мамки и папки. Странный он, очень странный. Из Ледяного леса говорит, вышел. На лоримском болтает уже, а как встретились, так и не умел вовсе, правда понимал всё. Силы в нём много, очень много. Только странность воина сего не пугает её, а наоборот притягивает. Веет от него безопасностью и уверенностью, да и не одна она это заметила, все вон бабы это
чувствуют, Аная так и вовсе втрескалась по уши. Встретился им на пути человек, который никогда не бросит. Странный, но надёжный. «Может вскорости прояснится всё, - думала Нарима, засыпая под звук мерно потрескивающего костра».
        Глава 21
        Ледяная у-дур
        В Ветхом Завете есть книга, посвящённая одному очень богатому и уважаемому вельможе. Имя его было Иов. При всем его богатстве, обеспеченности и достатке сей муж, как ни странно, был глубоко верующим человеком. Имея высокое положение в обществе и серьёзное состояние, (казалось бы, чего можно ещё желать от жизни?) Иов постоянно и неустанно молился Богу, и Он благословлял его.
        Этот человек, естественно, не остался без внимания Искусителя. И так и эдак пробовал Падший на прочность веру Иова, даже выпросил у Бога разрешения использовать свою черную власть на полную, так сказать, мощность. В ход пошло всё: разорение, убийства любимых детей, страшная болезнь, но ничего не вышло у Дьявола, Иов остался верен Богу. За что был вознаграждён, причем в несколько раз больше, чем имел раньше.
        Саша несколько раз читал эту библейскую историю, и его всегда поражали слова Иова, потерявшего всё, кроме своей жизни. «Чего боялся я, то и постигло меня».
        Человеку свойственно жить в постоянном предчувствии чего-то плохого. Всё вроде бы хорошо или относительно хорошо, но всё равно зачастую какое-то странное и необъяснимое беспокойство постепенно сжимает холодными тисками сердце. Так уж устроен человек. Так был устроен Иов и так же был устроен Саша…
        В середине ночи его сменили проснувшиеся Всемила и Дора. Они, ежась и мелко подрагивая после сна, придвинулись поближе к костру. Несмотря на то, что их маленький отряд был уже далеко от «мертвого» леса, женщинам, жадно тянувшимся ладонями к оранжевым языкам пламени, всё ещё казалось, что они чувствуют его ледяное дыхание.
        Подождав немного и уверившись в том, что женщины уже достаточно проснулись, Ксандр прилёг рядом, недалеко от костра. Закрыв глаза, он ещё долго думал о своей резко изменившейся жизни, о родителях, об Альдоре и воинах, об интернате и ребятах. Сон постепенно окутывал его сознание. Реальные мысли понемногу стали смешиваться с сонливой пеленой образов и видений, давно забытых и никогда не виденных ранее. Дрёма завладела телом, ставшим таким тяжелым и неповоротливым, но в сию же минуту готовым вскочить при любой опасности. За эти недели он научился балансировать на грани дремоты и яви, не давая сну полностью завладевать сознанием, так, наверное, отдыхают все дикие звери, постоянно готовые к нападению. Но кроме этого не давало заснуть и расслабиться странное чувство беспокойства. Несмелыми, но в то же время настойчивыми прикосновениями к сердцу оно что-то силилось сообщить, пытающемуся заснуть принцу. Но ночь это, как известно, владение сна и он как полноправный хозяин стал постепенно побеждать те слабые ростки тревоги, заслоняя и давя их собой. Хотелось немного отдыха и забытья…
        - Ира? Это ты? - Саша попытался протереть глаза.
        Такой картины он никак не ожидал увидеть. Рядом с костром, немного поодаль от двух уже согревшихся женщин сидела его одноклассница Ира Михайлова. Она, как светлое пятно на тёмной бумаге выделялась на фоне лесного пейзажа. Её светлые джинсы и спортивная куртка резко контрастировали с грубой одеждой из шкур хррагов одетых на рядом сидящих и, казалось, не замечающих её женщин. Односельчанки тихо перебрасывались короткими фразами, постоянно оборачиваясь и прислушиваясь к ночному лесу. В голове мелькнула мысль, что эти люди привыкли к такой жизни, наверняка, жены часто сопровождали мужей на охоту или другие промыслы. Они по очереди вставали и отходили за межу света в темноту, вглядываясь в спящую чащу.
        Ира Михайлова сидела напротив костра боком к лежащему Саше. Её голубые глаза отстранённо смотрели на игру языков пламени. Светлые вьющиеся волосы были завязаны в хвост на затылке светло-розовой резинкой. Она сидела, положив руки на поджатые к груди колени. Даже в свете костра на её курносом лице были видны веснушки.
        Нереальность всего происходящего пленяла взор. Противоестественность ситуации была во всём: в странном появлении его одноклассницы, которую он не видел уже около четырёх лет; в том, что женщины не замечали загадочной гостьи. Но самой рушащей реальность происходящего деталью было то, что Ира, будучи одного года рождения с Сашей так и осталась в двенадцатилетнем возрасте, именно такой, какой он её запомнил, когда её увозили из интерната. Те же джинсы и спортивная куртка, та же прическа и ярко-розовая резинка - всё так же и осталось, ничего не изменилось.
        Ему вспомнился тот дождливый и промозглый день, когда увозили Иру. Уже потом он узнал, что директор и школьный психолог решили отправить психически неуравновешенную девочку в «психушку» называемую в простонародье «Пятёркой».
        О! «Пятёрка» была совершенным инструментом запугивания, которым без зазрения совести пользовалось руководство интерната. Неугодные или слишком «активные» дети под угрозой попасть в руки врачей «Пятёрки» старались не попадаться на глаза директору. Но были и такие, которые умудрялись не угодить. Спешно интернатовским психологом Зиной Петровной составлялось заключение о психической неуравновешенности и провинившийся попадал на «лечение». Обычно «срок» длился около недели. Кто-то из «Пятёрки» возвращался, а кто-то так и оставался навсегда.
        Ему вспомнился Олежка Петров, которого за «постоянное нарушение дисциплины» отправили на две недели «лечиться». От весёлого и смешливого парнишки не осталось и следа. В интернат вернулся молчаливый и испуганный мальчик. Через месяц его снова забрали, и больше Олежку никто не видел.
        В случае с Ирой всё было по-другому. Скорее всего, именно ей и нужна была помощь врачей. История Иры Михайловой мало чем отличалась от большинства историй обитателей школы-интерната N8. Родители-алкоголики лишенные родительских прав или абсолютное отсутствие оных по причине смерти - вот, в принципе, стандартные формулировки в личных делах детей.
        Ира попала в интернат, когда ей было одиннадцать лет, и прожила она там всего лишь около полугода. За этот короткий срок она так и не смогла сойтись с ребятами. Часто оставаясь в одиночестве, девочка могла часами сидеть на берегу небольшого лесного пруда, находящегося недалеко от школы, молча смотреть в окно из своей комнаты или лежать на своей кровати, уставившись в одну точку на потолке. На уроках она просто присутствовала, тихо сидя и смотря в одну сторону, не мешая при этом преподавателям проводить занятия.
        Естественно, что молчаливая и странная девочка быстро оказалась в невидимой изоляции. Одноклассницы и одноклассники делали вид, что не замечают её. Преподавателям и нянечкам не было никакого дела до непонятного ребёнка. По сути, Ира Михайлова была изгоем среди таких же изгоев. Изгнанных из своих родов и семей, никому не нужных и отвергнутых всеми в этом мире, потерявших всё и оставшихся наедине с жизнью. Кто-то из них доживёт до старости, а кто-то умрёт раньше положенного срока.
        Всё находится в их руках, в буквальном смысле слова. Никто не позаботится об их будущей жизни, они сами будут добывать себе пропитание, и сами же будут искать свой угол. Многие сломаются, а многие выживут. Выживут, чтобы идти дальше, проламываясь и прогрызаясь сквозь сложности и неудачи. Саша пока справлялся со своим испытанием, а вот Ира… Что-то надломилось у неё внутри, что-то, что помогает жить и бороться дальше…
        - Знаешь, почему я оказалась в интернате? - её тихий и спокойный голос заставил вздрогнуть. Она смотрела, не отрываясь от пламенного танца костра, не шевелясь и не поворачивая головы к своему собеседнику. Всемила и Дора сидели у огня, тихо перешептываясь, абсолютно не замечая необычной ночной гостьи. Не дождавшись ответа, она продолжила:
        - Мы жили в небольшом посёлке, в доме на окраине. Было очень удобно. Дом стоял на пригорке, а у его подножия текла небольшая речка. Как сейчас помню, летом мы с соседскими ребятами всё лето проводили на берегу. Купались, пекли картошку, ловили рыбу, строили шалаши…
        Саше показалось, что Ира даже улыбнулась своим счастливым воспоминаниям, но это было всего лишь на миг. Её бледное лицо снова приняло то выражение отчуждённости и отстранённости.
        - Отец пил, да и мать тоже… Ты не думай я их люблю, даже очень, просто бывали дни, когда не хотелось находиться дома… Совсем не хотелось… И я убегала на реку, если ЭТО происходило летом, то ночевала в наших шалашах, а зимой я бежала к соседям к тёте Нюре… Она хорошая. Очень. Она обещала удочерить меня, да только что-то не пришла до сих пор… Наверное забыла. Обещай мне, если ты её увидишь, то обязательно передашь ей, что я жду … Обещаешь?
        Всё что смог сделать Саша, так это только кивнуть в ответ. Тем временем, не оборачиваясь и все, также смотря на огонь, Ира продолжала свой тихий рассказ.
        - Но один раз я не сбежала и осталась дома… Лучше бы я этого не делала. Отец и мать снова пили. Не одни. Был ещё кто-то… Я уже не помню. Да и не разобрать было - вся комната в табачном дыму, помню только, что дышать тяжело. Я уже заснула, когда услышала мамин крик на улице… Они ругались с отцом. Сильно кричали… Когда я выскочила на крыльцо, то увидела маму… Она шла ко мне держась руками за живот, а сквозь пальцы текла тоненькими струйками кровь. Отца нигде не было. Ей было больно, но она старалась не показывать мне это. Она нежно уговорила меня идти в свою комнату, а сама легла спать… Я, потом долго ещё слушала её приглушенные стоны… Я почти всю ночь проплакала тогда, боясь подойти к маминой кровати…
        Саша перестал дышать, боясь привлечь внимание его необычной гостьи. Она всё также сидела, поджав свои ноги к груди и смотря на огонь.
        - Проснулась я поздно. Во дворе стояла машина скорой помощи. Люди в белых халатах выносили маму на носилках из дома. Вокруг собралось много народу. Они все о чем-то переговаривались, но я их не слышала, я смотрела на мамино лицо. Оно было белым-белым, как снег, губы и ногти на руках посинели… Я тогда очень испугалась… Сзади подошла тётя Нюра и обняла за плечи. Она всегда так делала… Она хорошая. Очень.
        Весь день и ночь я была у неё, а потом она сказала, чтобы я пошла посмотреть как там отец… Он сидел за столом, трезвый, держа в руке какую-то бумажку… Он сначала не заметил меня, а когда увидел то подозвал, обнял крепко-крепко и поцеловал в лоб. Так мы и стояли обнявшись долго-долго… А потом он попросил прощения и сказал чтобы я пошла к тёте Нюре и сказала ей, что его больше нет…
        Ира сидела не шевелясь. Люди обычно за такое долгое время делают какие-нибудь движения или жесты. Нормальный человек не может так долго находиться в одной позе. А Михайлова, казалось, шевелила только губами, да и то Саше приходилось постоянно вглядываться в её лицо, таким непостоянным, а порой незнакомым оно ему казалось.
        - Пока я бегала к тёте Нюре, пока мы возвращались с её мужем дядей Олегом - всё уже было кончено. Мы нашли отца на чердаке… Петлю он сделал из своего ремня… А в руке он держал документ из больницы в нём говорилось, что моей мамы больше нет…
        Она замолчала. На поляне было слышно, как потрескивает свежая ветка в костре, как покачиваются высокие хвойные деревья, очень похожие на земные сосны их лоримы называют нисмами. Замершему Ксандру постоянно хотелось проснуться, настолько происходящее казалось сном. Но как это ни было странно осознавать - всё происходило наяву: костёр, женщины, ночь, спящие рядом люди… Краем сознания он подумал уже, что скоро подходило время смены стражи. Словно почувствовав его мысли, Ира вдруг первый раз посмотрела на Сашу. Её широкие голубые глаза смотрели в одну точку, её взгляд проникал в самую душу, касаясь самого сокровенного. Саша пытался отвести взгляд, но не мог, будто его пригвоздили тысячами ледяных клиньев. Голос его бывшей одноклассницы неуловимо изменился. Он стал более настойчивым и твёрдым:
        - Знаешь, думаю, что я уже умерла… Ещё тогда четыре года назад… Врачи «Пятёрки» перестарались, заботясь о моём здоровье…
        Её рот искривился в неестественной улыбке, причем лицо оставалось таким же - без эмоций, абсолютно ничего не выражающим. Оцепеневшему принцу показалось, что в улыбке Иры было что-то кровожадное, не веря своим глазам, он заметил четыре небольших клыка, торчащих из-под её бледных обескровленных губ. Что-то было не так, что-то совершенно жуткое происходило на поляне…
        - А ещё я думаю, что ты тоже скоро умрёшь… Правда у тебя есть выбор… Оставь этих жалких людишек и беги… Они только сдерживают тебя…
        Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Что-то душило его, дыхание замедлилось, каждый вздох давался всё тяжелее и тяжелее. Ещё немного и он не сможет дышать. Во рту пересохло. Очень хотелось пить. Панический ужас охватывал сознание. Он сковал всё тело: руки, ноги, плечи… Грудь часто вздымалась. Лёгкие от нехватки кислорода горели, как в огне.
        Но наравне с первобытным ужасом и налегающим удушьем, сковавшим всё тело, с каждым ударом сердца нарастал гнев, жаркий гнев и ярость из-за своей беспомощности. Чем больше принц злился, тем больше спадало странное оцепенение. Саша попытался сосредоточиться… И у него вдруг получилось! Тонкий, как струйка талой воды, заструился поток Силы в его тело, постепенно вырастая и изменяясь. Удушье отступало с каждой каплей принятой телом. На каменном лице Иры появилось какое-то выражение, казалось, она удивилась. Её правая бровь приподнялась, а рот искривился в мерзкой гримасе, обнажив пару мелких клыков.
        - А ты оказался сильнее, чем я ожидала, двуногий.
        Это уже не было голосом Иры Михайловой. Да и наваждение постепенно начинало спадать: на месте, где только что была его бывшая одноклассница, сидело странное существо. Размером с десятилетнего ребёнка с маленькими худыми ножками и ручками, покрытыми серой ороговевшей кожей. Оно необычно сидело, поджав неестественно вывернутые суставы задних лап. Маленькая сморщенная, как залежавшийся клубень картошки, мордочка, мелкие острые звериные зубы с ярковыраженными клыками, кое-где на теле существа был виден коричневый короткий мех. Совершенно чёрные глаза твари, отражающие в себе блики костра, поражали своей величиной. Будто два кофейных блюдца они таращились на понемногу отходящего от оцепенения и удушья юношу. Как только принц попытался пошевелиться и вдохнуть глубже, что-то невидимое навалилось на него, возвращая жуткое онемение всему телу. Сделав ещё несколько безуспешных попыток пошевелиться, Саша постарался расслабиться и успокоиться.
        - Вот так будет лучше, двуногий. Хе-хе… - голос твари скрипел и пищал, она, будто отхаркивала каждое слово.
        - Я знаю, что ты меня понимаешь. Я давно уже слежу за тобой, странный двуногий. Хе-хе…
        - Что тебе нужно от меня? - Саша не знал, на каком языке обращаться к существу, так легко контролировавшему его тело, поэтому он обратился к твари на языке лоримов. То, что от этой встречи его не ждало ничего хорошего - было ясно как день. Но был и плюс: поток Силы не прекратился, казалось, что тварь не замечала его. Саша решил тянуть время, давая тем самым незаметному потоку энергии входить и растекаться по его телу.
        Казалось, тварь не заметила вопроса, её худое морщинистое тело потянулось, как будто после сна и принц заметил, как за спиной существа расправились тёмные перепончатые крылья, заканчивающиеся острыми костяными шипами. Крылья были в три раза больше тела твари и делали её похожей на большую летучую мышь.
        - Я видела, как ты справился с шарр'хи, подло расстреляв их со скалы… Хе-хе… Мне понравилось… Потом ты убил старую Мать, что не удавалось ни одному двуногому до тебя. Когда я рассказала своим сёстрам о тебе - они подняли меня на смех…
        Саша не сдержался и оглянулся вокруг, ища новых врагов. Если здесь были «сестрёнки» мерзкой твари, то он и женщины обречены.
        - Хе-хе… Не бойся двуногий - прокаркало существо, своим хриплым голосом. - Мои сестры не поверили мне… Хе-хе… А зря… Теперь вся твоя Сила перейдёт ко мне… Я очень голодна, двуногий… Очень… Хорошо, что я успела раньше, чем мой Враг… Хе-хе…
        - О каком Враге ты говоришь? - Ксандр тянул время, Сила растекалась по телу, оцепенение и удушье давно прошло, но принц, как заправский актёр, делал вид, что он по-прежнему не может нормально дышать и шевелиться. И тварь ему верила, казалось, она абсолютно не замечает того, что принц внутренне постепенно превращался в твёрдую стальную сжатую пружину, готовый в любой момент взорваться и молнией преодолеть те несколько шагов, что отделяли его от врага. Внутренне он благодарил своих учителей научивших его никогда не расставаться с оружием. Верный шеттир удобно расположился рядом со своим хозяином, готовый в любой момент прыгнуть рукоятью в ладонь.
        - Ты слеп, как и все двуногие… Я говорю о Враге, который пришел вместе с тобой сквозь Щель между Мирами. Хе-хе… Мне повезло дважды…
        Ксандр был полностью готов к прыжку, но вдруг его заинтересовали слова «крылатой». Выходит, что за ним в портал прошел ещё кто-то. Его сердце замерло в надежде…
        - Что ты имеешь в виду? В чем твоё везение?
        - Всё просто, двуногий… Хе-хе… Мои сёстры почувствовали Врага, а тебя нет… Хе-хе… Тебя почувствовала только я и твоя Сила достанется только мне… И Враг не успеет… Хе-хе…
        - Не успеет? - Саша изобразил удивление и непонимание. Он уже заметил, что существо, отдалённо напоминающее летучую мышь, очень самолюбиво и хвастливо. Стоило продолжать изображать из себя «глупого двуногого», возможно Саша узнает что-то новое о друзьях. Но следующие слова твари полностью похоронили надежду принца.
        - Тёмный тоже идёт за тобой… Он более кровожаден, чем мы. Намного. Он собрал всех тарков вместе и ведёт их к морю чтобы напиться крови двуногих… Правда я не знаю зачем ему их самки… Но это уже я выясню потом… Хе-хе… Как и мне ему нужна твоя Сила. Глупый двуногий, я до сих пор не убила тебя только потому, что я ждала когда ты окрепнешь и наберешься Силы… Хе-хе… Ты думаешь, глупец, что я не вижу поток входящий в тебя… Глупец…
        Это был сигнал к атаке. Тварь перехитрила его. Он действительно попался как глупец. Она водила его за нос, как слепого щенка, добиваясь своей цели.
        Его выпад был молниеносен. Никогда он так не двигался. Он вложил в скорость удара всю Силу, которую удалось собрать. Шеттир серебряной молнией рассек воздух, целясь в сухую грудь существа. Гард учил, что человеческое тело способно на многое. Ведь отдельные части тела уже двигаются очень быстро, просто мы это не всегда замечаем. Например, сердце, рот, глаза, иногда пальцы. Гард говорил, что древние воины сражались, подстраиваясь под ритм своего сердца, хотя эти техники были давно позабыты, многое всё-таки сохранилось.
        Сашин прыжок сложно было увидеть, настолько быстрым он оказался. Его не увидели сидящие и не подозревающие ни о чём у костра женщины, также его не увидела и тварь, находящаяся в нескольких шагах от принца. Шеттир достиг своей цели, он легко, как раскаленный нож в масло, вошел в тело крылатой нечисти.
        Страшный визг боли разнёсся по поляне, от которого по телу у юноши пробежала ледяная дрожь. Тварь, отброшенная ударом клинка, отлетела, как пушинка на несколько метров назад. Рывок был настолько сильным, что рукоять меча, будто скользкая рыбёшка, выскользнула из ладони своего хозяина.
        Хрипя и вереща, раненное существо, раскрыв свои гигантские крылья, взметнулось вверх. Своими худыми лапками оно пыталось достать из груди глубоко вонзившийся и проткнувший её клинок. Раненный зверь, забыл обо всём, теперь его видели и слышали все…
        В ночном лагере началась паника: дети плакали, некоторые женщины, позабыв о заточенных кольях, вскочили со своих мест и пытались спрятаться в кустах и среди деревьев. Горе-часовые лежали возле костра вниз лицом, всхлипывая и трясясь. Только заспанная Аная да постоянно бормочущая что-то себе под нос Нарима пытались навести порядок в рядах паникующей «армии». Саша, уже наложив стрелу, краем глаза обратил внимание, что Нарима не имела вид только что проснувшейся, казалось, что она давно уже не спала.
        Тем временем что-то происходило с тварью, взмывшей вверх. Её тело постепенно становилось больше. Ещё миг назад её узенькая грудь дрожала пронзённая мечом, а теперь она на глазах наливалась силой. Узлы дряблых мышц на её сухих, тонких лапах постепенно превращались в толстые стальные тросы. Когтистые пальцы удлинились, также как и клыки в широкой пасти.
        От сильных взмахов гигантских крыльев на земле поднялась вверх пыль, сухие листья, мелкие сухие веточки и крошечные угольки от костра. Гигантский зверь уже не пищал, его рёв и рык разносился по всему ночному лесу. Огромные чёрные глаза искали своего обидчика среди бестолково копошащихся людишек на маленькой поляне. Шеттир так и остался торчать в груди у чудовища.
        Первая титановая стрела пробила плечо твари, вызвав новый страшный рёв. За ней, как по команде, остальные стрелы, словно чёрные стальные птицы, атаковали тело крылатого зверя, вонзаясь в лапы, пробивая своими жалами крылья, застревая между рёбер. Последнюю стаю стрел зверю удалось сбить с полёта мощным взмахом крыльев.
        Наконец, чудовище заметило своего врага. Он передвигался очень быстро, пытаясь помочь глупым самкам двуногих, бестолково мечущихся среди кустов. Кажется, у него закончились его стрелы. Хе-хе… Глупый двуногий. Тварь, оглашая небеса громким воем, сделала несколько могучих взмахов гигантскими крыльями. Набирая высоту, она стремительно уходила ввысь. Достигнув определённой точки, чудовище, сложив крылья и выставив вперёд свои когтистые лапы, начало падать. Подобно ястребу увидев свою добычу, тварь с рёвом пикировала вниз.
        Саша, видя завораживающие манёвры зверя, остановился на месте. Оставшись без шеттира, отбросив в сторону уже бесполезный лук, он стоял, высоко подняв голову. Виски от перенапряжения раскалывались, но о боли он сейчас не думал. Принц стоял, широко расставив ноги. Сжав ладони в кулаки, он полностью раскрылся для бесконечного потока Силы. Энергия вливалась ревущим водопадом, заставляя тело нервно вздрагивать от постоянного сокращения мышц.
        Движение людей и природы, казалось, замерли, словно чья-то невидимая рука нажала кнопку «pause» на самом интересном месте. Только здоровенная туша, сложив огромные крылья, неумолимо приближалась к земле.
        Сейчас она настигнет мелкого надоедливого человечишку и насладится сладким вкусом мести. Из оцепенения вывел далёкий протяжный крик. Кажется, кричал кто-то сзади. Он мгновенно обернулся. Кричала Аная. Она что-то бросила ему. Предмет, брошенный дочерью ярла, медленно переворачиваясь, приближался к замершему на месте принцу. Сделав ещё один неторопливый оборот, он приветливо сверкнул голубой поверхностью клинка. Как будто говоря: «Хозяин! Я уже иду!». В тот момент как рука принца коснулась рукояти голубого ножа, его накрыла черная гигантская тень.
        Длинным быстрым прыжком Саша отскочил в сторону. На том месте, где он только что стоял, что-то тяжело ударилось оземь, подняв вверх слой сырой почвы вперемешку с длинными хвойными иголками и влажными перепрелыми листьями.
        Рёв разочарования от промаха разнёсся по поляне. Не теряя времени, воин резким перекатом подскочил к живой копошащейся массе. Он вертелся вокруг, кажущейся, неповоротливой твари, нанося молниеносные уколы и порезы ножом. Голубой клинок, словно хищная руга, гроза всех рек и озёр Дорна, вонзалась своей острой пастью в серые бока ревущей твари.
        Чудовище бессильно клацало огромными отросшими на глазах клыками, полосуя когтистыми мощными лапами воздух. Шустрый двуногий, казалось, знал, куда будет бить в следующий раз крылатый разъяренный зверь. Но везение жалкого человечишки подошло к концу. Его движения стали замедляться. Вот он еле уклонился от удара крылом с растущими на нём костяными шипами, вот коготь левой передней лапы вскользь процарапал его спину и если бы не его тёмная броня, то лежал бы он уже на земле с порванным хребтом. Но как же больно жалит его маленький ножик. На каждый мощный взмах лап или крыльев, двуногий отвечал, казалось, сотней молниеносных уколов и порезов. И если раны от его меча и стрел уже постепенно затягивались, то от маленького ножа, похожего на хищную рыбу порезы не зарастали. Голубое лезвие обжигало, будто оно было раскалено на Огне Светила. Тварь чувствовала, как из неё уходит вместе с кровью жизнь. А всё из-за этого глупого двуногого. С отчаянным воем чудовище взмахнуло правой лапой, оно вложило всю боль отчаяния и злости в этот удар…
        Ксандр чувствовал, как сознание постепенно меркнет, Сила забирала его жизнь, а вместе с ней и надежду на победу. С каждым движением становилось тяжелее дышать и двигаться, боль в висках была невыносимой. Казалось - ещё один шаг и он упадёт. Но нет. Он продолжал бой, продолжал колоть, рубить, резать, уворачиваться. Пару раз зверь задел его своими лапами. От боли в глазах потемнело. Легкие превратились в раскалённый кусок железа. Каждый вздох отдавался болью. Много раз он увернулся и уколол без использования Силы - и это у него получилось. Тварь тоже слабела на глазах. Раны от стрел и меча на теле уже затянулись, а вот от голубой стали порезы не заживали. Тело чудовища было похоже на громадный кровавый комок. Неожиданный удар правой лапы принц пропустил. Если бы не доспех когти пробили бы его грудь. Его отбросило на несколько метров. Он упал на спину и уже не смог подняться. Рёбра болели, дышать тяжело. Неужели это конец!? Чудовище победоносно ревело, расправив крылья и разведя в стороны страшные лапы. От отчаяния хотелось выть. Руки и ноги не слушались.
        Внезапно победный вой зверя захлебнулся, сменившись хрипящим разрывающим барабанные перепонки визгом. Ксандр, сквозь заливающую глаза кровь, увидел, как на спине визжащего монстра повисла Аная. Она раз за разом вонзала второй голубой клинок в спину зверя в том месте, где у людей должно было быть расположено сердце. Тварь пыталась дотянуться до назойливой девчонки, но не могла, дочь ярла крепко держалась за костяные наросты левой рукой и методично вонзала ставшее уже серым от чёрной крови лезвие ножа. Последний удар уже ослабевшей рукой Аная нанесла в затылок, начинающей уменьшаться твари. Последний визг существа захлебнулся в предсмертной агонии. Тело монстра рухнуло на землю с обессилившей девушкой на спине, так и не выпустившей рукоять засевшего глубоко клинка энанов. На поляне вдруг стало очень тихо…

* * *
        Ложе, на котором лежал непритомный Олав Рысь, было застелено свежими лонновыми простынями. Левое бедро воина аккуратно перевязано. Судя по чистым и белым повязкам, рана уже не кровила - шел процесс выздоровления. Место, где лежал Олав, чем-то напоминало небольшую пещеру с ровно вытесанными стенами и потолком. Только неширокие швы, заполненные тёмным застывшим раствором, между серых, правильной формы, камней, говорили о том, что сие сооружение есть дело рук живых существ. Эти норги[10 - Норга - комната (древ. лоримский.)] были построены ещё в те времена, когда Хирмальм ещё только начинал свой долгий путь становления от небольшого селища до сильного городища. Камни сии привезены были из Ледяного леса, добытые в Тёплых скалах, поэтому в норгах этих друиды не нуждались в свете огня, так как розовое сияние, исходящее от тёплых стен нормально освещало всё помещение. Издавна в норгах из Тёплых скал, как называли их лоримы, друиды врачевали тяжелораненых и болезных. Сложенные внутри Храма Творца, действительно обладали целительными свойствами. Уже давно было замечено, что болезные поправляются быстрее от
своих недугов и ран. Внутри Храма находился небольшой Тёплый пруд, сложенный из тех же камней, в котором несколько столетий назад плескалась вода из подземных источников Тёплых скал. Но это было очень давно и уже никто не помнил этих благословенных времен. Сейчас же пруд зиял сухой пустотой, напоминая потомкам славного народа лоримов о былом величии их предков. Согласно древним летописям, Храмовые друиды собирали целые караваны охотников, которые уходили далеко вглубь Ледяного леса за черным деревом, теплым камнем и горячей водой Тёплых скал.
        Со временем Ледяной лес стал отвоёвывать всё больше и больше земли у людей. Лоримы оказались неподготовленными к этой неравной войне. Много раз старики, бывшие охотники, сидя на завалинках рядом со своими домишками, грея старые кости и суставы на солнышке, рассказывали своим любопытным внучатам легенды о древних, заброшенных много зим назад селищах в глубине Ледяного леса. Внуки слушали, раскрыв рты и вытаращив любопытные глаза, о завываниях промозглого зимнего ветра в оставленных полуразрушенных домах, об огромных следах ра-ханов оставленных на снегу, о ночных пениях Ледяных демонов. Жуть. Жуть, как интересно. Всё думали наивные лоримы, что старые городища были брошены много веков назад. Всё говорили, что, мол, это древние легенды и сказки. Да, вот, не ожидали они, что это станет явью для них и для их детей. Вот они тарки - посланцы Ледяного леса. Пришли многотысячной ордой прямо под стены самых сильных городищ. Где теперь селища? Где Ульм? Где Мирольм? Стали они теперь будто те брошенные селища в глубине Ледяного леса из дедовых сказок…
        Старый Ваянар сидел рядом с ложем Олава. Его сухая, будто ветвь древнего дуба ладонь покоилась на лбу у юноши. Глаза старика были прикрыты, древнее испещренное сотнями морщин лицо излучало спокойствие и умиротворение. Бесцветные губы друида неслышно шептали старые молитвы Творцу о выздоровлении. Розовый успокаивающий свет освещал норгу, рассеивая четкие углы и линии. Дыхание воя было ровным, его широкая грудь вздымалась с каждым вздохом, но в сознание он так и не приходил. Светлые русые волосы с заплетёнными по бокам косицами покоились на мягкой шотре[11 - Шотра - тип подушки подкладываемой по голову.] набитой нежной невесомой шерстью молодых овец.
        Рядом с друидом на небольшом резном стуле сидел ярл Икер. Он, казалось, дремал, опустив на грудь тяжелый подбородок. Его верная секира стояла у правой ноги, длинная плотная кольчуга сжимала весь его кряжистый широкий торс. Грязь вперемешку с каплями крови на сапогах из толстой шкуры гароны засохла черной коркой. Подошвы сапог тоже были сбиты из нескольких слоёв этой твёрдой и шершавой шкуры. В такой обувке не страшны морские бури и шторма, каждый вой из Седовласовой морской дружины носил такую обувь. Она не скользила по мокрым доскам и камням. Ноги всегда сухие и тёплые. Только сейчас никто не обращал внимания на обувь да на одёжу, главное чтоб меч да секира не подвели в бою. По всему видно было, что ярл только со стены пришел. Тарки всю ночь на стены лезли. Много умерло их этой ночью, да только и защитников ушло за Берег немало…
        - Ну, как он, отец? - голос ярла прозвучал приглушенно.
        - Выдужает. Куда он денется. Я заразу всю вытянул. Раны теперь чистые без гною. Затягиваются. Ему теперь время нужно. Слава Творцу, жить будет. - не открывая век произнёс друид.
        Тяжелый вздох облегчения пронёсся по норге. Казалось, ярл даже в плечах вырос.
        - Да ты никак коришь себя за случившееся? - вдруг обратился к нему старик.
        Икер снова глубоко вздохнул, и была в этом вздохе вся боль, накопившаяся за это время.
        - То, что ты коришь себя - это, конечно, хорошо. Потому, как правитель без души не берущий на себя всю боль людей, за которых перед Творцом в ответе - это уже не правитель. Это уже кто-то другой… Ты лучше вот, что мне скажи. Как бы ты на месте сего воя поступил? А? Молчишь? Ну, раз молчишь, так я тебе сам скажу. Ты бы всё в точности за этим мальцом повторил. Потому, что честь для воя как тень рядом идущая, бок о бок с отвагой, правдой да верностью. Спас ты его, дозволив выйти из ворот. Спас честь его, ну и жизнь тоже.
        - Не я жизнь спас ему, а малец тот глазастый - ответил севшим от постоянных криков в бою ярл.
        - Да хороший стрелок, тот мальчишка. К слову, дал ты ему что обещал?
        - Да, Совой теперь его кличут - лицо ярла на мгновение даже разгладилось, любил удаль молодецкую Седовлас.
        - Только, опять ты не прав, сын мой. Кто ж без твоего слова стрелять бы начал? Вот, тебе моё слово отеческое, конунг лоримов. Мудрость ты тогда великую совершил: и что вою честь семьи дозволил боронить, и что воям стрелять наказал, и что предателей суду предал. Крепнет власть конунгова в руках твоих, будто скала посреди бури нерушимая. Правда чует сердце моё, что недолго нам осталось народ вести, новая заря народиться готовиться…
        Глава 22
        Опоздание
        Саша сидел возле заново разведённого костра. Земля на их многострадальной поляне была похожа на военный полигон после артобстрела. Всюду валялись куски вырванного дёрна вперемешку с многолетним слоем гниющего мха, хвойных иголок, черных листьев и сырых ветвей. Принц водил головой из стороны, в сторону заново изучая и знакомясь с их ночной стоянкой.
        Уже давно рассвело, но солнце не спешило показываться из-за хмурых серых туч. Пахло влагой и невероятной свежестью. Вещи на стоянке уже были давно собраны и упакованы. Люди, казалось, уже отошли от ночного кошмара. Некоторые женщины бесцельно бродили по поляне, растерянно оглядываясь, другие сидели рядом с костром. Первыми пришли в себя дети. Они тихо затеяли какую-то свою игру и, глядя на них, безмятежно играющих, складывалось впечатление, будто все находятся на прогулке в городском парке.
        Принц сидел без кольчуги. Его торс был плотно, но не сильно перетянут кусками материи, в которых он узнавал части одежды всех женщин. Дышать было больно, но не смертельно. Кажется, переломов не было. Он отделался только сильными ушибами. Заглянув под повязки, увидел, что его тело превратилось в сплошной синяк. Виски немного покалывали, но только и всего. С радостью он осознал, что организм сам справляется с последствиями чудовищной перегрузки.
        После боя он отключился, но ненадолго. Проснулся оттого, что болело что-то в спине. Судя по солнцу, проспал всего пару часов, а может меньше. И сейчас сидел и смотрел, молча на последствия страшного боя.
        Аная сидела рядом, укрытая куском шкуры. Её всю трясло, будто на сорокаградусном морозе. Саша понимал, что это адреналин выходил из крови. Она храбро сражалась и по сути это она поставила жирную точку в ночном бою.
        - Спасибо тебе. Ты спасла мне жизнь, да и всем остальным. Если бы не ты… - он мягко обратился к дрожащей девушке.
        - Молчи уже, - перебила его, сидящая рядом Нарима. Она постоянно говорила что-то женщинам и детям, и это как ни странно придавало всем уверенности.
        - На, поешь, - ведунья протянула плошку со знакомой уже похлёбкой из копченого мяса, клубней и трав. Саша, приняв дымящуюся посудину с ароматным варевом и выразительно посмотрел на трясущуюся дочь ярла.
        - Она сейчас не будет ничего есть. Когда отпустит, то сразу на еду набросится, а сейчас ей не до этого, - Нарима щедро подсыпала горячего супа в опустевшую Санину плошку.
        - Что это было? - казалось, только Саша не знал с кем свела их этой ночью судьба.
        - Вапри, - коротко ответила Нарима.
        - Вапри? - недоуменно спросил Саша.
        - Да, Вапри - Ледяная у-дур. Одна из пяти кошмаров острова Норты. Истинные хозяева Ледяного леса. По древним преданиям именно они дали жизнь первым Черным рощам. Да, уж, не думала я, что они из плоти и крови…
        - Да, она говорила что-то о своих сёстрах, - оживился Саша.
        - Ну, эта, много чего могла наговорить, - Нарима постоянно оборачивалась и вглядывалась в лесные заросли.
        - В-ваянар, наш старый друид, г-говорил, что в книгах описаны т-только три из них. Остальные никогда не показывались на глаза человеку, - дрожащим голосом произнесла Аная. Я в-всегда думала, что это древние сказки и легенды, а тут в-видишь, как всё вышло.
        - Вапри, с древнелоримского, толкуется, как Повелительница Снов… - продолжала Нарима.
        - Нет. Немного не так, - перебил её Саша, чем заставил всех сидящих у костра удивлённо посмотреть на него. Правильней будет примерно вот так: Власть-над-Грёзами.
        Будто ожидая продолжения, женщины смотрели на него, ничего не говоря. Саша понимал, что долго отмалчиваться не сможет, рано или поздно, он должен будет рассказать что-нибудь о себе. Иначе женщины начнут опасаться его, а этого ему никак не хотелось.
        - Понимаете… Я уже родился таким… С самого раннего детства я понимал другую речь, так как будто она моя родная. Пусть я не сразу всё могу сказать, но со временем услышав больше слов… Ну, вы сами могли уже убедиться… Вот такая вот странность…
        - Тоже мне странность, - перебила его Дора, сидящая у костра, - вот у нас в селище жил Гриле Большелобый, так он вообще с рождения ничего сказать не мог, всё понимал, а сказать не мог… Вот… Зато рыбак был лучший. Много раз уже было так, выйдут все мужи из селища в море, до заката пробудут и ничего не выловят. А потом Гриле уходил в море - и на утро полная сеть рыбы. Вот так вот… Правда один раз ушел, потом так и не вернулся более…
        Все женщины дружно глубоко вздохнули. Всем была близка боль утраты. Саша вдруг задумался, насколько в иной среде он вырос. Здесь люди запросто гибли, добывая пропитание для своих семей. Большинство же населения Земли даже не задумываются о таких вещах. Они идут в супермаркеты и покупают всё, что им нужно. Правда, у современного человека существуют другие проблемы, порой более существенные… Хотя, кто может сказать, что может быть существеннее человеческой жизни?
        Тут женщины вдруг стали наперебой перечислять своих односельчан и знакомых имевших разные физические отклонения. Вспомнились и немые, и однорукие, и слепые - никого не забыли. Саше даже не пришлось продолжать свой рассказ - так они увлеклись общим обсуждением. В течении нескольких минут дискуссия улеглась сама собой.
        - Вы говорили, что описаны три твари, - принц постарался вернуть разговор в прежнее русло.
        - Да, - продолжила Нарима, - согласно книгам, известны также Нерки и Ас.
        - Власть-Леса и Мощь-Гор… - задумчиво произнёс Саша. Женщины снова удивлённо уставились на него.
        - Повелительница Леса и Властительница Камня - так их зовут у нас, - сказала Аная. Кажется, дрожь, бьющая её после ночного кошмара, постепенно отступала.
        - Говорят, что Нерки бродит по Ледяному лесу в облике огромной старой ра-ханы, - сказала Нарима, и все невольно обернулись на Сашу, на плечи которого была накинута его куртка из волчьего меха. Перехватив ошарашенные взгляды, Саша сказал:
        - Нет. Я не думаю… Эта была обычным зверем. Очень большим - это правда, но обычным зверем. И ещё… Вы заметили, что тварь умерла от ран нанесённых ножами. А я убил волчицу мечом, причем одним удачным ударом. Мне повезло… Если бы я наткнулся на демона в тот раз, то уже, наверняка, не разговаривал бы здесь с вами.
        - Оружие у тебя действительно дивное. Я такого никогда не видела. Видать непростые мастера его делали, - произнесла Аная.
        - Ножи эти ковались мастерами энанов из голубой стали, - сказал, что сам знал Саша.
        - Да, уж. Эликсир альвов, ножи энанов… Чем ещё ты удивишь нас вой? - в глазах ведуньи, казалось, искрился огонёк понимания чего-то…
        Принц, оставив вопрос без ответа, спросил:
        - Кто такая Ас?
        - О ней мы знаем ещё меньше, чем о других. Говорят, что Ас живёт в Мокрых скалах. Её кожа и сердце из камня, а глаза изо льда. Вот и весь сказ. До сегодняшней ночи я считала, что это сказки… Да, уж… Многое изменилось за эти дни…
        - Эта тварь… Я, даже не знаю, как вам объяснить… Она сначала была моей старой знакомой, которую я давно уже не видел… Она говорила со мной на понятном мне языке… Я даже не понимаю, как это может быть… Такое чувство, будто в моей голове кто-то основательно покопался… Её голос, одежда, лицо, глаза… Всё было так реально, так по-настоящему… Но в тоже самое время необычно… Больше всего меня поразило то, что она рассказывала мне о тех вещах и событиях, которые я сам себе нафантазировал…
        Сашу никто не перебивал. Все сидели молча и внимательно слушали.
        - Вапри приходит в обличии людей из прошлого. Она является несчастным: то погибшим давно мужем, то ушедшей за Берег матерью, то потерянным сыном… Много лиц у Повелительницы Снов. Эта тварь самая известная нашему народу, потому как она не может жить без людей… - тихо сказала Нарима.
        - Много черных дел за этой тварью. В старых легендах говорится, что Вапри могла явиться целому отряду воинов, отдыхающему после боя на ночной стоянке в образе их погибшего в схватке вождя. Она очаровывала и звала их в ночную глубь леса… Были рассказы об опустевших селищах, в которых было всё брошено: скотина, дома, одежда, запасы и скарб… Только множественные следы ведущие в сторону Ледяного леса говорили о том, куда ушли все люди… Но с сего дня древняя жуткая сказка перестала существовать, навсегда… - Аная сжимала кулаки, её лицо светилось торжеством.
        - Да уж… Пошумели мы тут, - вымученно улыбнулся Саша. Всё тело болело. Складывалось ощущение, будто его переехал локомотив. Мышцы ныли, суставы от каждого движения скручивало, но он уже знал, что это скоро пройдёт. Главное, что все живы!
        - Рёв этого чудовища слышали, наверное, все в этом лесу. Сейчас сюда сбежится вся таркская орда. Нам нужно идти, чем скорее, тем лучше, - он даже попытался встать. От резкого движения закружилась голова, а по телу, будто по оголённым высоковольтным проводам ударил мощный разряд. С тихим вздохом принц опустился на своё место, аккуратно потирая ушибленную грудь.
        - Не думаю. Сдаётся мне, что сюда не сунется ни один тарк. Этим мерзким обитателям мертвого леса очень хорошо известно, что бывает, когда кто-то мешает охотиться Вапри. Кто же догадается, что сегодня её постигла неудача? - улыбаясь, говорила Нарима. Ничего не произойдёт с нами, если мы останемся здесь и отдохнём ещё немного.
        Саше могло показаться, но что-то во взгляде ведуньи неуловимо изменилось. До этого её грустные и печальные глаза заметно повеселели. Он часто ловил на себе её странный задумчивый взгляд. Он даже нашел подходящее сравнение тому, что происходило с этой женщиной. Она себя вела, как человек, которому загадали загадку и дали время на размышления, но она уже знала точный ответ и с нетерпением ждала, когда же истечет срок, данный на раздумья…

* * *
        Аная сидела молча. Её почти перестала бить дрожь, и до этого полное отсутствие аппетита сменилось диким голодом. Кто-то из женщин подал ей тёплую ароматную похлебку, и она с удовольствием принялась за еду. Дни похода в отчий дом не казались для девушки очень трудными, до сегодняшней ночи. Они шли медленно, часто останавливаясь. Так как девушка с малых лет проводила почти всё своё время в кругу отцовых воев, такой переход для неё был более чем обычным. Ведь лорим-воин должен уметь сражаться в любом месте: то ли это палуба боевого барркана, захлёстываемая могучими морскими волнами, то ли это непроходимые лесные чащи.
        Женщины идущие бок о бок с ней почти все были из лесных и прибрежных селищ. Они прекрасно были знакомы с такой жизнью. Некоторые из них часто уходили вместе мужьями-охотниками в лес на охоту, живя под открытым небом много дней и помогая мужчинам с добычей. Чем дольше они шли, тем крепче становились их отношения. Женщины старались помочь друг другу. Смерть всего дорогого, страшный плен, а затем чудесное избавление, всё это сыграло огромную роль в зарождении дружеских отношений, переживших и испытавших так много женщин.
        За эти дни Аная всё больше проникалась уважением к Ксандру. Казалось, он был сделан из железа. Очень мало было таких людей в жизни дочери ярла. Рядом всегда были: её отец, подобный морскому рифу, крепкий и нерушимый; был сотник Торли, огромный и сильный, как пещерный медведь; также был десятник Альди лучший охотник и следопыт, собравший рядом с собой таких же ловких и быстрых. Все эти люди были лучшими воинами и мужами среди лоримов и они без оглядки отдали бы свои жизни за неё, как это сделали Митро и Римас. Но сделали бы они тоже самое, только ради жалкой кучки несчастных, уводимых в Ледяной лес? Может быть да, а может быть и нет… Кто может дать ясный ответ?
        Славный богатырь Валдо не пришел на помощь воинам Ульма. У него была другая цель. Цель выжить и принести страшную весть ещё живым и ничего не подозревающим мирольмцам. Нет, она не осуждала его… Она просто не имела права этого делать… Только вот в сердце всё-таки остался черный осадок разочарования. Никто не знает, как бы поступил Ксандр на месте сотника, Аная даже не хотела думать об этом. Но то, что он, будучи чужим, для лоримов сам, зная, что его ждёт возможная смерть, всё-таки вступил в бой - это являлось важным. Очень важным… Лично для неё…
        Эти дни были доказательством того, что думала о нём Аная. Он не бросил их ни тогда ночью в скалах, ни в походе по лесу, и он также не бросил их этой ночью, сражаясь с Ледяной у-дур.
        Девушка чувствовала, как в ней зарождается какое-то чувство по отношению к этому юноше. Чувство ни с чем не сравнимое. Словно горячий подземный ключ, бьющий из-под земли и растапливающий всё вокруг себя, оно жгло сердце. Каждое слово, сказанное им, каждый взгляд его серьёзных глаз, заставляло это чувство становиться горячее и горячее. Если он долго не заговаривал или не смотрел на неё - ей было очень плохо. Она словно становилась самой несчастной в этом мире.
        Аная старалась сдерживать свои чувства, но это плохо у неё получалось. Казалось, даже девочки уже видели её любовь, только вот он по-прежнему не замечал этого. Он относился к ней, как и к любой из них. Её сердце остро сжималось из-за этого… Ей было очень больно… Очень…
        Будто случайно в такие моменты рядом оказывалась Нарима. Ведунья старалась заговорить с ней о чем-то или дать ей какое-нибудь занятие. Сперва, это не было заметно, но затем Аная поняла - и была благодарна.
        Когда посреди ночи она проснулась от холодящего кровь воя и увидела, с кем сражается Ксандр, её сердце будто остановилось. Огромное чудовище, взмывшее в предрассветное небо и ловкий и храбрый витязь, посылающий с молниеносной быстротой свои тёмные острые стрелы - эта картина завораживала, заставляя трепетать перед сим, казалось сошедшим с древних эльфийских гобеленов, действом. Ужасный рёв и вой оглашал небеса, хотелось зажать уши и закрыть глаза, настолько ужасным был монстр. Рядом с ней дрожала Нарима, постоянно бормоча что-то себе под нос о древних у-дур Ледяного леса. «О, Творец! Это же Вапри!» - пронеслось у неё тогда в голове. Ксандр остался один на один с древним кошмаром, пришедшим из глубин небытия…
        Она видела, как его клинок торчал из груди твари, казавшийся скорее игрушкой, чем грозным оружием… Видела, как последняя стрела посланная воином, отклоняется от своей цели сбитая потоком плотного воздуха, посланного громадными крыльями монстра… Видела, как жуткий демон, взвился ввысь, набирая высоту и как он вдруг упал будто гигантский валун, подобно хищной птице завидев свою добычу… Видела, как воин стоит на месте расставив ноги и сжав ладони в кулаки, как его тело начало вибрировать, словно изображение на воде, потревоженной лёгким ветерком… Она вдруг четко осознала, что он готовится умереть, как в тот день готовился Митро отдать свою жизнь за них.
        Словно по волшебству, застывшая на месте Аная, завороженная дивным боем, ощутила тёплое покалывание у себя в руке… Опустив глаза на свою руку, девушка увидела зажатый в ней голубой нож, который дал ей перед этим Ксандр. Рукоять и бирюзовое лезвие хищного клинка отдавало приятным тусклым голубовато-зелёным светом. Ей показалось на мгновение, что по лезвию проплыли, а затем исчезли странные письмена…
        Рот в громком крике открылся сам собой… Тело знало, что делало… Она бросила рукоятью вперед дивный нож… И Ксандр услышал её… А дальше всё произошло как во сне… Падение с высоты демона… Быстрые слабозаметные движения воина… Рёв боли и свист громадных крыльев… Постепенно противники замедлились… Чудовище хрипело и глухо рычало, впустую, полосуя воздух, не успевая за ловкими движениями воина. На Ксандра страшно было смотреть, бледное лицо, которое можно было уже разглядеть, было всё в крови. Прекрасная броня торчала прорехами в нескольких местах, порванных страшными длинными когтями твари… Вдруг монстр со страшным рёвом нанёс быстрый удар… И Ксандр не успел… Его маленькое, по сравнению с у-дур, тело отлетело на несколько шагов, отброшенное страшным ударом. Подняться он больше не смог…
        Опираясь на локоть Ксандр лежал под торжествующе ревущим монстром. Аная не помнила, как вырвала из рук Наримы второй голубой клинок, как прыгнула на спину чудовищу, как вонзала тёплый нож в спину ненавистного врага - тело, словно знало, что нужно делать. Перед глазами всплыл образ Римаса упавшего под ударом белого тарка, и вот теперь Ксандр также лежал у ног чудовища - поверженный и беззащитный.
        Очнулась, через мгновение, когда беспощадная тварь стала постепенно уменьшаться. Аная лежала на ней сверху, намертво зажав рукоять ножа, а рядом её обнимала и гладила по голове Нарима, постоянно бормоча что-то на ухо. Постепенно появились звуки, а потом и слова… : «Всё… Всё уже закончилось… Всё в порядке… Все живы… Он жив…»
        Сейчас он сидел напротив неё и благодарил её. Это были самые счастливые минуты в её жизни…

* * *
        Саша открыл глаза оттого, что солнце, пробиваясь сквозь зеленеющие ветви деревьев, своим тёплым прикосновением мазнуло по закрытым векам. Оно уже было высоко, и проснувшийся лес снова обрёл свои дневные краски, которые он растерял во время ночного сна.
        Оглянувшись вокруг, принц протер глаза и ощупал все места на своем теле. Всё не так уж и плохо. Боль уже была не такой острой как вначале. Сейчас она была больше ноющей, чем резкой. Правда, удобства не добавляла, а скорее наоборот.
        Попытка встать закончилась неудачей. Когда мышцы всего тела напряглись после трёх или четырёхчасового отдыха, Саша, наконец, почувствовал, как ему досталось. Если начать составлять список частей тела, которые у него болят, то было бы проще в целях экономии времени назвать те части тела, которые не болели - список был бы очень коротким. К его удивлению и удовлетворению голова абсолютно не болела. Видать откат после перенапряжения он проспал или же его тело становилось крепче и выносливей. Не ясно…
        В который раз он посетовал, что рядом нет его друзей. Альдор бы точно объяснил бы ему всё. Он постоянно думал, что делает что-то не так, используя Силу в таких количествах, транжиря и не экономя её. Он сравнивал себя с человеком, сидящим за столом и пробующим на вкус всю еду, стоящую на нём, ища какое из яств не отравлено… «Ничего, - успокаивал он себя. - Я обязательно найду того, кто объяснит мне всё».
        Закрыв глаза и сосредоточившись, он попытался впустить в себя Силу. Это у него легко получилось. Как и ранее Поток легко и непринуждённо разливался по его телу. Боль немного притупилась, и двигаться стало намного легче.
        Медленно, испытывая неприятные ощущения, Саша кое-как поднялся на ноги. Он жестом остановил увидевших его двух женщин и попытавшихся подняться, чтобы помочь ему. Сделав несколько шагов, принц снова огляделся. Их временный лагерь жил своей жизнью. Кто-то спал, включая Анаю и Нариму, кто-то готовил еду, три женщины сидели с заточенными кольями в руках на страже. Девочки бегали по небольшой поляне и срывали уцелевшие после ночного побоища цветы. Ещё Саша заметил очень важную деталь, было видно, что женщины без дела не сидели вокруг лагеря в землю были воткнуты заточенные колья и палки. Их было очень много и если бы не листья кустарника, среди которого пряталась эта конструкция, то их лагерь можно было сравнить с телом ежа. С уверенностью можно было сказать, что незамеченным в их лагерь не могло попасть ни одно животное.
        На вопрос где его оружие Дора, сидящая ближе всех к нему, с опаской показала пальцем куда-то вправо. Пожав плечами, принц похромал в указанном направлении.
        Сделав несколько шагов, он понял, почему взгляд женщины был таким напуганным. Тело ночной твари так и осталось лежать на том месте, где она умерла.
        На неё страшно было смотреть. От гигантского монстра не осталось и следа. Маленькое, уже полностью мумифицированное сухое тельце было похоже на ощетинившегося ежа. Почти все стрелы выпущенные Сашей этой ночью достигли своей цели. Шеттир, торчавший из сухой мелкой груди, казалось, обиженно мигнул, мол, «явился, а мы уже и не ждали».
        Достав верный клинок, нож и стрелы, некоторые из них были поломаны, зато наконечники хранили свою первозданную остроту, принц стал рассматривать то, что осталось, от монстра наводившего ужас много веков на этот остров. Ничего необычного, мелкая человекоподобная фигурка, с неестественно вывернутыми коленными суставами. Видимо задние лапы были приспособлены к сильным прыжкам с места, давая тем самым фору крыльям на взлёте. Огромные когти, и клыки исчезли, оставив на том месте мелкие свои подобия.
        Пусть Дорн и был родным миром Саши, всё же он воспитывался и рос в другом мире. Мире высоких технологий и цивилизации. Такое он мог увидеть только в фантастических фильмах, но чтобы вот так, наяву… К этому нужно было привыкать.
        За эту ночь он узнал очень многое о его родном мире, и чем больше он узнавал, тем меньше ему хотелось думать, с чем ему придется столкнуться там на материке. Хотя «успокаивала» мысль, что он может и не пересечь Холодное море, а остаться здесь на острове. Ведь ещё не известно как все обернётся. Может он не сможет выйти живым из этого леса? Судя по его обитателям - эта теория имеет право на жизнь. А вот ещё вопрос…
        Что будет, когда он всё-таки доберётся до Хирмальма? Город, наверняка, уже в осаде. Вдруг Саше суждено погибнуть, защищая стены Хирмальма? Ведь в стороне он не сможет остаться. «Эх, будь, что будет! Пока жив - буду делать то, что велит сердце…» Погрузившись в свои мысли, он не заметил, как к нему подошла Нарима.
        - Если бы не рунные клинки, порвала бы тварь нас всех, - тихо сказала она, заставив вздрогнуть Сашу.
        - Эти ножи мне подарил мой учитель. Их выковали из голубой стали в Огне Светила в недрах Стальных гор, - гладя один из клинков, сказал принц.
        - Поистине королевский подарок, прошедший сквозь миры - лукаво произнесла ведунья.
        Саша резко повернулся и испытующе посмотрел в весёлые глаза этой крепкой, несмотря на возраст женщины.
        - Ты?!..
        - Я, конечно, догадывалась, кем ты можешь быть, но, сегодня ночью услышав ваш разговор с Вапри, в моей голове всё стало на свои места, - всё также улыбаясь, говорила ведунья. - Посуди сам. Ты вышел из Ледяного леса, который находится в глубине острова Норта, а ведь лоримам точно известно, что на нашем острове нет больше людей. Твоё странное оружие, очень хорошее оружие, кстати. Такого оружия я ещё не видела ни у одного даже очень богатого лорима. Нам всем просто повезло, что твой учитель подарил тебе изделие подземников… Они ведь, подземники-то, вечно с у-дур воюют. Там, в горах этой гадости пруд пруди. Вот они и навострились оружие рунное ковать. Только альвы, подземники, эльфы - это для нас не более чем старая сказка…
        Да и вот ещё что. Не все знают, да и не во всех летописях это сказано, у-дур только там обитают, где есть Трещина. Трещина между Мирами. Их ещё Стражами Межи называли когда-то, да только запамятовали уже люди. Кому надо - тот помнит, да не треплется. Стражи сии потому и в Ледяном лесу и сидят да не выходят. Хранят Межу - Трещину Миров, чтобы, такие как они, в наш мир не заглядывали.
        - Поэтому она меня и почувствовала? А как же другие? - Саша, уже не скрываясь, говорил в тон своей собеседнице.
        - Всё просто. Вапри она до человечинки дюже охоча, не то, что её проклятые сестрицы.
        - За мной ещё один вошел.
        - Вот его они и почувствовали. Только если он до сих пор воду мутит и тарков на городища наши ведёт, значит, дюже сильный Ворог им попался. Только не пойму, что за зверушка за тобой увязалась…
        - Это Безликий… Больше некому… - как бы говоря вслух, задумчиво сказал принц.
        - Погодь, - по лицу улыбающейся ведуньи, вдруг пробежала тень. Не та ли это гадость, что двести лет назад разрушила древний Меленвиль.
        Сашу будто молнией ударило. Чувствуя слабость в ногах, он стал опускаться на землю, не замечая испуганное лицо Наримы и не обращая внимания на боль.
        - Двести лет? Ты ничего не перепутала?
        - Как же я могу перепутать? Ещё конунг наш Великий Бьярн Железнолобый, дед нынешнего конунга Дорле Рыжебородого не вернулся из-за Хладного моря. Погиб в бою, вместе с дружиной. Один барркан только и вернулся… Вои ещё сказывали, так и в летописях написано, что Тьма теперь правит на землях тех… Наши корабли уж и не ходят в ту сторону… А теперь видишь как получается и до нас беда дошла… Не зря значит пытался наш конунг помочь тамошним королям… - каждое слово ведуньи, словно раскалённый окатыш падающий с шипением на воду, обжигало сердце.
        - Двести лет… Двести лет… - твердил он охватив свою голову руками. Его бессмысленный взгляд блуждал по поляне, ничего не выражая. На остановившихся глазах появились непрошеные слёзы отчаяния. - Отец… Матушка… Я опоздал, я опоздал на двести лет… Простите меня… Простите… Альдор, как же так?
        Растерянная Нарима стояла, опустив руки, не зная, что делать. Она то и дело озиралась ища поддержки вокруг, но не находила её…
        Саша в глубине сердца надеялся, несмотря на то, что Альдор когда-то уверил его в том, что его родители не могли выжить в том страшном бою. Надеялся, что они всё-таки живы… Двести лет… Только что Саша ощутил по-настоящему, что значит одиночество. Он будто древний призрак из прошлой эпохи никому не нужный изгой-одиночка появился здесь неизвестно зачем…
        Он сидел на земле, поджав колени к груди и уронив голову на руки. Что-то начинало ломаться у него внутри. Что-то, что постоянно поддерживало его. Нет, он не должен раскисать! Хотя бы ради этих людей доверившихся ему. Они постепенно стали близки ему. Он знал их поименно, знал историю каждой из них. Беда сроднила их. Он должен закончить начатое - довести их до Хирмальма. А там будь, что будет…
        - Да, что же ты так убиваешься дитятко? - расстроенный голос ведуньи вывел его из оцепенения. Он поднял свои серьёзные глаза на нее, будто пытаясь, увидеть что-то и спросил напрямую:
        - Ты знаешь, кто я?
        Она посмотрела в его решительные глаза и ответила:
        - Важно, чтобы ты сам знал это…
        Он давно знал кто он такой, просто сегодня он, наконец, нашел смелость в своём сердце признаться самому себе, кем он является на самом деле.
        - Я Ксандр, сын Родэрика Второго и Элеоноры Свиэльмской. Наследник престола Меленвиля. Унесенный во время штурма Жемчужного дворца двести лет назад в иной мир, придворным магом королевства, охраняемый тремя верными воинами. Я вырос там, в доме для сирот не зная своего настоящего имени, не зная своих родителей, не зная своего рода, не зная своей родины и не зная своего мира. Но я снова встретил друзей, рискнувших когда-то своей жизнью, унося меня сквозь Трещину Миров. Они дали мне умения и оружие, но так получилось, что Межа пропустила только меня. Всё получилось, но не так как они думали…
        Я принц-изгой, пришедший сквозь Трещину, на обломки того, что строили и созидали мои предки много веков. Я опоздал на двести лет. Всё что мне осталось сделать - это пересечь Холодное море и вернуться на мою родину, чтобы погибнуть с честью среди её осколков.
        Пораженная Нарима слушала его, затаив дыхание. За эти дни её привычный мир разрушился в пух и прах. На её глазах оживали древние легенды и пророчества. Сбывалось предначертанное древними пророками, но только виновник всего этого ещё ничего не подозревал об этом. Она будет первой, кто укажет ему правильный путь…
        - Теперь послушай, ещё кое-что, что знаю я и что должен знать ты, Белый Воин…
        Глава 23
        Погоня
        Шли уже намного быстрее. Лес менялся и редел на глазах. Если ещё вчера они продирались сквозь непроходимые колючие кусты и заросли молодых, растущих как попало деревьев, то сегодня уже можно было с уверенностью сказать - скоро покажется море. Обуславливалось это многими факторами. Мелкие, больше похожие на крупные кусты, скрюченные деревца росли в достаточной отдалённости друг от друга. Полян и прогалин было намного больше. Почва изменилась до неузнаваемости, превратившись из густо перемешанных иголок, прошлогодних листьев, тёмной земли и мелких кусочков коры в тёмно-желтую песочную массу.
        Песок был повсюду. Он лежал волнистым покрывалом, плотно утрамбованный и, казалось, отполированный постоянными морскими ветрами. Только кое-где ещё встречались проросшие уродливые, но крепкие растения. Они не росли вверх, а больше стелились по песчаной земле. Прижатые и обожженные со всех сторон солнцем и сильным солёным ветром, они старались выживать даже при таких условиях.
        Саша, идя по этому пустому песчаному лесу, думал, как все-таки разнообразна и интересна природа. Можно было часами наблюдать за невидимыми процессами её изменений. Кто знает? Может на месте, по которому они сейчас передвигались, когда-то в незапамятные времена бушевало море, плавали неведомые рыбы и морские животные…
        Песок, как и лесная почва, был неоднороден. Зачерпывая его в ладони и поднося ближе к глазам, принц видел среди песчинок, быстро утекающих сквозь пальцы, мелкие осколки отполированных ветром и водой камешков, белые с розовыми и сиреневыми оттенками кусочки раковин морских моллюсков, высохшие обрывки водорослей. Стряхнув остатки песка, и обтерев ладони о штаны, Саша ещё чувствовал, как кожа рук покрылась еле заметной искрящейся на солнце плёнкой. Дотронувшись кончиком языка до указательного пальца, он ощутил солоноватый привкус. Море близко…
        Его манипуляции очень веселили женщин. Он уже давно признался, что никогда не видел моря и теперь, когда их встреча должна была состояться со дня на день, очень волновался. Женщины тоже заметно повеселели. В воздухе витало радостное предчувствие скорого окончания их пути. Аная, знающая эти места хорошо, говорила, что если двигаться в том направлении, которое выбрал Саша, то скоро, быть может, даже этой ночью, они выйдут к старому Смотряку - так они называли маяки. Там должно быть небольшое селище на пять или шесть домов, где она и рассчитывала попросить отдых и ночлег. Если будет еще, у кого просить… Но о плохом старались не думать и продолжали идти навстречу скорому отдыху.
        После ночного события прошло уже три дня. Пережитый ужас от встречи с кровожадной тварью постепенно рассеялся, сменившись чередой лесных переходов и стоянок. Следы тарков больше не встречались, они уходили левее от того маршрута, который выбрали себе путники.
        Саша больше не уходил вперед, разведывая дорогу. Причиной тому было его неокрепшее после боя тело. Конечно, его состояние заметно улучшилось, но боль всё ещё давала о себе знать. Важную роль в улучшении его здоровья сыграла Нарима. Она собирала по дороге известные только ей лечебные травы, почки деревьев и корешки, а потом делала из них разнообразные отвары, примочки и компрессы. Отёчность постепенно проходила. Тёмно-черные синяки со временем пожелтели, и теперь Саша был скорее похож на больного желтухой.
        Их отношения после того памятного разговора абсолютно не изменились, или же они оба делали только вид… По просьбе Саши ведунья никому ничего не сказала. Да и зачем? Это ведь только его дело и больше оно никого не касается. А то что, по утверждению Наримы, он являлся каким-то мифическим воином, пришедшим из древнего пророчества, Саша вообще не воспринимал всерьёз. Мало ли что там понавыдумывали эти полуграмотные средневековые люди? Хотя после всех тех событий, которые произошли с ним за этот неполный месяц, Саша старался больше ничему не удивляться. Если кому-нибудь хочется верить во что-то - пусть верит. Не в его власти накладывать запреты. А вот договориться о том, чтобы никого не смущать древними байками - это было как раз нормально. Правда, ведунья постоянно повторяла, что от судьбы не уйдёшь… «Ну, на то она и ведунья, чтоб такими словами оперировать» - думал про себя Саша.
        А ещё он думал о том, что наверное его друзья погибли там, защищая портал… Если сюда зашел Безликий, значит… Нет… О плохом не хотелось думать. Совсем не хотелось. Да и не верилось, что его друзья могут так просто пропасть… Саша убедился, ещё тогда, насколько сильны его враги, но и верить в то, что его учителя просто сдались, он отказывался… Правда факт остаётся фактом - Тёмный здесь, а Альдор и воины там… Только как получилось, что Безликий не оказался рядом с Сашей при переходе? Может портал так и действует, выталкивая из себя в разные места идущих сквозь него? Вдруг Альдора и воинов выбросило где-то в другом месте? Может быть… ? Да… Вопросов много, а ответов - ни одного…
        - Не кручинься, вой, - успокаивала его ведунья, давая очередной травяной отвар. Стезя твоя предсказана ещё древними. Так что верь и не отчаивайся.
        «Странно, - думал Саня, слушая тихое бормотание женщины, - почему Альдора ничего не рассказал мне о пророчестве? Уж он-то должен был быть в курсе, наверное. Может, забыл? Или не придал значения? А может, вовсе не слыхал о нём? Нечего думать. Что будет, то будет»…
        Боль в суставах и мышцах, постепенно уходила. Впускаемая телом Сила способствовала этому. Каждодневные разминки из боевого комплекса варгов, также давали о себе знать. Сперва, разминался по несколько минут, постепенно наращивая нагрузки, а затем перешел к более продолжительным тренировкам.
        К этим ежедневным занятиям приобщилась и Аная. Принц сильно удивлялся, насколько она легко владела своим телом. Вспоминая себя в первые дни тренировок с Мирлоном, он невольно краснел от стыда. Эта девчонка, будучи его одногодком, легко бы поколотила его тогда.
        Очень странным было и то, что выпады и передвижения, которые демонстрировала дочь ярла, чем-то неуловимо напоминали технику Мирлона и Гарда. Смело можно было предположить об общих корнях боевого искусства лоримов и легендарной сотни его отца. Правда много было прорех и незаметных недостатков в защите и в нападении. Девушка нападала, защищалась, блокировала удары, перетекая из одной стойки в другую, но всё же её техника была какой-то неполной, незаконченной, что ли… И дело было не в самой девушке и в её недостаточном умении. Просто за то время, которое Саша провёл на Дорне, в его видении боя произошли кардинальные перемены. Он стал замечать много важных деталей в переходах, дыхании, движениях рук, головы, спины. Каждый шаг, каждый взмах руки, каждый поворот корпуса имели важнейшее значение в схватке. Он это знал и раньше, но, увы, не видел и не замечал многих тонкостей, о которых так часто говорил Гард. Только здесь в этом неприветливом жутком лесу он стал учиться по-настоящему, находясь лицом к лицу с опасностью и смертью…
        Аная старалась. Очень старалась. Был даже один момент, когда он чудом удержался чтобы не использовать Силу в их тренировочном бою. Если бы он только знал, чего стоили Анае эти «простые учебные» поединки, то он, наверное, изменил бы свое мнение. То что для него являлось само собой разумеющимся для девушки являлось высшим боевым искусством.
        Она старалась. Старалась не показывать, что ей больно от мелких ссадин и ушибов. После каждой такой разминки она потом весь день приходила в себя. Если Ксандр, сдавалось, даже не потел, то она взвинчивала темп до предела.
        Они тренировались специально вырезанными Ксандром палками. Он не бил, не давил, как это делали дружинники в ярловом детинце, стараясь сломить и раздавить силой. В его движениях не было никакой логики. Его выпады, уколы, уходы были легки и свободны. Он полностью контролировал поединок. Он навязывал его. Только он решал, когда можно ослабить, а когда - затянуть невидимый «узел» атаки. Аная чувствовала себя маленькой бестолковой куклой в руках взрослого трезвомыслящего хозяина.
        Он не был похож ни на кого. Таких бойцов, как Ксандр она ещё не встречала. Её учитель клинка десятник Альди - лучший мечник в дружине Хирмальма. Да, что Хирмальма - ни один лорим не мог сравниться в мастерстве боя на мечах с Альди Уромом[12 - Уром - небольшой хищник. Очень опасный, быстрый и хитрый зверь. Взрослые особи, защищая своё потомство, смело бросаются в бой даже с ра-ханом.]. Так вот, даже Альди рядом с Ксандром казался молодым новиком, только-только получившим тренировочный меч.
        Она видела, как он быстро двигался в бою с Ледяной у-дур, как сражался с тарками. Девушку абсолютно не раздражало то как, казалось, лениво он уходил от её выпадов и неудавшихся уколов. Она полностью признавала его превосходство над ней, и всему виной было не её сильное чувство. Нет… Аная, как и любой другой на её месте, чувствовала в нём мастера-воина…
        Саша за эти неполные три дня достаточно изучил основы техники лоримов. Было в ней что-то повторяющееся, будто совершенствование искусства оборвалось на каком-то из этапов. Он с уверенностью мог сказать, что смог бы увидеть тот отрезок обрыва совершенствования, если бы встретился в бою с наставником девушки.
        Гард и Мирлон учили его видеть замысловатый рисунок боя, резкий, как удар тигра или плавный, как взмах плавника атакующей щуки. Только сейчас после тех боёв, которые он провёл, к нему приходило осознание того, чему пытались научить его учителя. Красочный узор любой боевой техники сокрыт от обычных глаз. Только избранным открыт этот замысловатый рисунок. Открыт по движениям, по дыханию, по углу нападения, по ударам сердца…
        Сердце юноши ликовало и торжествовало, обретая новые, до настоящего времени невидимые ему, знания. Каждый виток, каждый изгиб чужого боевого плетения открывался для него словно новый доселе неслыханный древний язык. Ещё это было похоже на танец. Танец древний и давно забытый. Танец - Слово. Стойка, выпад, уход, укол, разворот, прыжок - танец говорил с ним. Он рассказывал ему о древних воинах, о грозных героях и великих свершениях…
        Саша отдавал должное Анае - ей хватало мастерства показать то, что он хотел увидеть. Но всё же рисунок и узор её техники был неполон… Варги ушли в этом намного дальше. Они имели возможность черпать знания из разных школ и техник владения оружием. Их мастера, словно ювелиры, собирали по крупицам алмазы и бриллианты знаний, а потом тщательно и скрупулезно отбирали самые чистые и незамутнённые. Так на протяжении нескольких веков была создана и отобрана настоящая сокровищница воинов, равных которым не было на всём Дорне. Жаль, что с таким трудом и тщательностью создаваемая варгами школа боя, ничего не смогла противопоставить безбрежному потоку грязных тварей Эзэльморда…

* * *
        День подходил к концу. Солнце уже собиралось в свои небесные чертоги, даря последние золотые лучи уставшим от путешествия путникам. Оно ласково прощалось с землей, плавно передавая очередь своей младшей Сестре.
        Саша вёл свой отряд сквозь поредевший лес, стараясь постоянно находиться в тени невысоких мелких деревьев. Непрерывно оглядываясь и глубоко вдыхая воздух, он был похож на дикого зверя идущего по незнакомой тропе. В отличие от него, многие женщины уже узнавали эти места. Это, казалось, придало сил уставшему отряду. Некоторые даже, в нарушение всех норм, установленных Саней, стали тихо переговариваться, что до этого никто себе не мог позволить. Принц на это «нарушение устава» смотрел уже сквозь пальцы. Пусть поговорят. Пусть расслабятся немного. Они и так хорошо себя показали в этом нелёгком даже для многих мужчин походе.
        Скоро поредевший лес вывел людей к довольно широкому пустому полю, огороженному со всех сторон ветхим деревянным забором. После лесного многодневного похода открытое пространство дарило чувство свободы, но вместе со свободой оно приносило ощущение незащищенности. Лес - это непрерывная лесная стена деревьев, и неизменная тень даже в солнечный день. Лес - это когда ты видишь только впереди и сзади идущего. Отряд шел именно по такому лесу.
        И вот сейчас они стояли на краю когда-то давно отвоеванного у чащи поля. Видимо в этом году оно отдыхало от посевов, потому как сорная серо-желтая трава в высоту уже была выше пояса. Ветер, редкий лесной гость, вовсю ворошил серо-желтую массу сорняков, не погибших даже зимой. На фоне темнеющего свинцового неба колышущееся на ветру грязно-желтое море травы, казалось, светилось. От этого непривычного пейзажа у Сани даже дрожь пошла по спине. Трава пробивалась сквозь широкие дыры в изгороди, а местами и полностью обрастала её.
        Забор ничем не отличался от виденных ранее Саней заборов. Вбитые в землю невысокие деревянные столбы, на которых параллельно земле были привязаны и скреплены между собой длинные кривые жердины разных размеров, посерели от времени, а кое-где прогнили.
        Изгородь, скорее всего, служила защитой посевов от крупного лесного зверя. Жерди являющиеся основой забора были привязаны примерно на расстоянии локтя, что не было помехой для мелких зверей. А вот для крупного стада тех же оленей это была надёжная преграда. К тому же вся конструкция была обвита сухим вьющимся кустарником, на ветвях которого росли длинные острые шипы, а на отдельных длинных столбах красовались черепа с длинными рогами.
        Было видно, что во многих местах забор осел и провалился. Подойдя ближе к ограде, Саша услышал странный гудящий звук, доносившийся со всех сторон поля. От противного звука волосы на голове зашевелились. Прислушавшись, он понял, какой инструмент издавал эту жуткую музыку. Рогатые черепа насаженные на столбы, будто живые стражи предупреждали об опасности. Наверное, люди специально повесили их, чтобы они отпугивали от посевов птиц и зверей. Но сейчас эти остроумные выдумки хозяев поля, были словно предупреждением всему отряду.
        Настроение женщин мгновенно изменилось. Все невольно стали оглядываться по сторонам. Они интуитивно жались друг к другу спинами, выставляя впереди себя заострённые колья. Складывалось такое впечатление, будто вот-вот из зарослей выскочит страшный враг. Все разговоры в момент прекратились, и присмиревший отряд двинулся в обход заброшенного поля. Ещё долго воющий звук черепов доносился до уходящих людей, подстёгивая их поскорей убраться подальше от этого места. Даже когда они снова оказались под защитой леса, и жуткий пустырь остался далеко позади, веселья в отряде не прибавилось. Шли молча, часто озираясь и вглядываясь в вечерний лес…
        Напряжение спало уже на привале, когда в центре небольшой полянки разгорелся костерок, неся уставшим людям запах дыма и вкусной ароматной мясной похлёбки. Мясо хррагов, которое накоптили женщины в горном убежище, постепенно заканчивалось. Много испортилось по дороге из-за высокой влажности, и его пришлось выбросить.
        Правда, Саше везло на охоте. Ежедневно ему удавалось добыть что-нибудь. В основном это были птицы и мелкие звери. Этот лес, в отличие от «мёртвого», был густо населён разными представителями фауны. Особенно часто на пути попадались ферми. Так лоримы называли крупных нелетающих птиц с тёмно-серым оперением. Ферми живут небольшими стайками, питаясь всем, что есть съедобного на земле. Они ежедневно обходят свою территорию в поисках нового пропитания, а затем возвращаются к своим гнёздам. С их нехитрыми повадками Сашу познакомила Нарима. Именно она рассказала юноше о том, что эти крупные птицы очень любят лакомиться, как их называют лоримы, синими яблоками. Горькие на вкус эти мелкие плоды, являются настоящим деликатесом для ферми. Если видишь кусты с синими яблоками - значит где-то рядом ферми.
        Охотиться на этих птиц оказалось очень легко. Достаточно было: найти кусты с их любимым лакомством, которые, кстати, росли по всему лесу, выбрать подходящее место для засады и набраться терпения. Саша старался бить только взрослых птиц и ровно столько, сколько было необходимо. Зачастую это были три или четыре взрослые ферми. Их стайки, довольно многочисленные в этом лесу, насчитывали в основном по пятнадцать - двадцать птиц. Так что скромная Санина охота никак не наносила урона этому виду.
        Нежное, жирное и питательное мясо, а главное свежее было очень кстати. Сегодня Саше удалось подбить трёх ферми и сейчас они обмазанные глиной запекались под костром. Кроме этого, он набрёл на место, где гнездилась большая стая, что принесло их отряду почти два десятка небольших бело-серых яиц.
        В предвкушении вкусного ужина люди уже привычно окружили свой маленький лагерь воткнутыми в землю кольями. Уже давно распределились роли между членами Сашиного отряда: кто-то собирал сухой хворост, кто-то сооружал временные навесы из веток и листьев, а кто-то отвечал за еду и костёр. Всё было распределено и всё делалось с охотой без пререканий и споров.
        Огонь разжигали по-лоримски - огненными камнями. Так лоримы называли специальные продолговатые овальной формы камни, какой-то очень твёрдой породы. Саша никогда не видел кремень, может быть, что-то похожее и использовали женщины. Набрав сухой травы или мелких древесных опилок, чтобы разжечь первый огонь, женщины били камень о камень, высекая искру. Искры обильно сыпались на сухие опилки, давая жизнь будущему костру. Саша уже давно использовал весь свой запас спичек, а зажигалку он решил пока не применять, справедливо рассудив, что она может пригодиться потом. Тем более разжигать огонь огненными камнями оказалось несложно. Саша быстро научился этому нехитрому искусству. Главное правильно бить камень о камень, направляя при этом поток искр в нужную тебе сторону и всегда держать этот инструмент в сухом месте.
        Похлёбка уже была готова и три деревянные плошки, единственная посуда отряда, не считая котелка, найденного Сашей в разрушенном хуторе, пошли по кругу, по рукам. Тем временем Саша доставал из-под костра запёкшуюся в глине птицу. В некоторых местах глина потрескалась, и сквозь трещины сочился ароматный мясной сок. Её мазали прямо поверх перьев и сейчас они отделялись вместе с твёрдыми кусками обожженных осколков, обнажая нежное, дышащее паром, запеченное мясо. По поляне потянулся кружащий голову аромат. Половину яиц принц тоже обмазал глиной и запёк в углях, а половину - выпили сырыми.
        Сперва ели дети, затем женщины, последним ел Саша. Ещё в начале похода женщины пытались кормить его первым, как это принято у них - сперва ест мужчина воин-добытчик, а потом уже женщины и дети. Но Саша категорически запретил им это делать и постановил новые «правила питания» по крайней мере, пока он командовал отрядом. Он просто не смог бы есть первым, видя голодные глаза девочек. Не то у него воспитание. Детям он дал свой раскладной нож с вилкой и ложкой, которым они ели по очереди…
        Юля, как назвал Саня спасённую им Дарину, часто на привалах шла на руки к своему спасителю. Этот вечер тоже не был исключением. Сейчас девочка сидела у него на коленях и что-то увлеченно ему «агукала», пуская пузыри и смеясь. Ведь у него было столько интересных штучек: раскладной ножик, разные ниточки, камешки и кусочки шкур. Она единственная кому позволялось безнаказанно производить набеги на его охотничью сумку. Лора, её мать, сперва испытывала некоторое смущение по поводу поведения своей дочери, но после того как её успокоил Саша, перестала обращать внимание на своё чадо.
        Она даже стала иногда Дарину называть Юлей, что очень удивило юношу. Но потом ему всё объяснили. Оказалось лоримы давали своим соплеменникам вторые имена, обычно мужчинам, и очень редко женщинам, за какие-нибудь отличительные качества или после какого-нибудь знаменательного события. Вторые имена обычно давались уважаемыми людьми: старейшинами, друидами, старостами, воинами. Высшая честь получить имя от конунга, за подвиг, услугу городу или просто из уважения. Но горе тому отцу, родившему лорима, которому конунг даст имя, позорящее весь род. Этот позор будет как несмываемое клеймо на чести семьи. Обычно такие семьи уходили из тех мест, где жили раньше, подальше - в лес. Память человеческая очень жестока к таким людям…
        Ксандр, давший дочери Лоры имя, как, оказалось, приравнивался женщинами к великим героям, поэтому получить от такого воя как он второе имя было великой честью для рода Лоры. Такие разговоры очень смущали молодого человека, он всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Но, что произошло, то произошло, тем более Дарине её новое имя очень нравилось.
        Всякий раз, когда отряд располагался вокруг костра, Саша чувствовал как уже кто-то, увлеченно сопя, взбирается по его спине. Часто после ужина, когда все расходились спать или занимались своими делами, он разговаривал с Юлей на русском, рассказывая ей о Вовчике, об интернате, об Иваныче. Юля всякий раз строила умную рожицу и, казалось, понимала то, о чем ей говорил «Сан», как она его пыталась называть. Юноша очень привязался к девочке. В такие часы он, казалось, расслаблялся, сбрасывал с себя постоянное напряжение, снова превращаясь из Ксандра в Сашу Трофимова, обычного паренька…
        Юля уснула у него на руках. Саша, пожелав спокойной ночи уснувшей малышке, которую уносила её мама, принялся за обычное уже своё занятие - чистку оружия. К нему неслышно подсела Аная.
        - Ты тоже заметил? - почти шепотом спросила она у Саши.
        - Ты о том, что за нами идут? - не поднимая глаз от голубых лезвий, в свою очередь спросил он.
        - Да. Этим утром я заметила. Думаю, один дневной переход и они нас нагонят. Кстати, как ты узнал?
        - Думаю так же, как и ты - по птицам. Только идут они за нами еще со вчерашнего утра двумя небольшими группами. Птиц потревожили дважды. Если наши преследователи достаточно опытные, то должны предполагать, что мы их уже заметили. Вывод? Они торопятся, очень торопятся. Думаю даже если мы поспешим нам не уйти от них. Завтра в полдень они нагонят нас.
        - Но… , - Аная немного растерялась от его слов и спокойного вида. Ты так просто об этом говоришь? Что будет с нами когда… Когда…
        Он оторвался от клинка и посмотрел ей в глаза.
        - Всё не так уж и плохо. Утром я думаю, мы доберёмся, если поспешим, до рыбацкой деревни, а там у нас будет время передохнуть и придумать, как защититься. Успокаивает, что это не мой старый знакомый. Уж он то не позволил бы птицам сообщить о себе. Поверь, для него это пустяк.
        - Кто же идёт за нами? - не удержалась от вопроса Аная, ясно при этом понимая, что Ксандр всего лишь человек, не совсем обычный, но человек. Не обращая внимания на её порыв, Саша ответил:
        - Это или очень организованные тарки, или люди. Насколько я уже изучил этих полузверей, мы бы намного раньше узнали бы об их присутствии. Рёв, вой и прочие спецэффекты…
        - Спец… Что? - перебила его Аная.
        - Ну-у… Ты не обращай внимания. Это не важно, - выкрутился Саша. Важно то, что, скорее всего это люди. Враги это или друзья - завтра увидим. Ведь ты же не можешь с уверенностью утверждать, что кто-нибудь не захочет воспользоваться ситуацией и попытаться нажиться на беде других?
        Аная только отрицательно покачала головой в ответ.
        - Наши преследователи знают кто мы, поэтому они не побоялись разделиться и отправить вперёд передовой отряд. Ведь по следам видно - идут женщины с детьми, да ещё подросток, пусть тяжеловатый, - Саша, улыбаясь, показал на свою амуницию. Кто знает, может этого подростка хорошо мама кормила? А мы их завтра удивим. Не унывай. Утро вечера мудренее. Ложись, отдыхай. Мы победим. Обязательно…
        - Утро вечера мудренее… - повторила успокоившаяся Аная, - нужно запомнить…
        Когда девушка ушла спать. Саша задумался. Завтра предстоял ещё один сложный день. То, что по их следу идут, он заметил на следующий день после боя с у-дур. Крис учил его: «Чтобы сориентироваться на местности в лесу и иметь достаточное представление о месте, куда ты попал или о направлении, куда ты идёшь, ты должен найти высокое место. Пусть это будет скала, холм, или дерево. Ты должен четко определять направление твоего маршрута. Иначе будешь ходить кругами на одном и том же месте. Всегда запоминай расположение солнца, ночью - звезд и луны. Следи за изменениями на деревьях и кустах. Лес - это открытая книга, и тот, кто её умеет читать, будет себя чувствовать здесь как дома». Саша часто пользовался советом дикого кота. Он залазил на деревья и подолгу осматривал местность. Много раз это помогало избежать встречи с тарками.
        Он в тот день тоже залез на дерево и обнаружил, что далеко севернее от них над лесом поднялась небольшая стайка птиц. С Саниного места птицы казались мелкими черными точками, но сомнений быть не могло что-то либо очень крупное передвигалось по лесу в той стороне, либо это шла группа особей. Неудивительно, рёв и вой Вапри не мог остаться не услышанным. В той стороне, куда им предстояло идти, было чисто. Ничто не тревожило просыпающийся лес, только далёкая туманная дымка, стелящаяся над верхушками леса, говорила о предстоящем тёплом дне. В тот день всё было спокойно. И чтобы успокоить себя, под вечер Саша найдя достаточно высокое дерево, снова взобрался, чтобы осмотреться. Может это был обман зрения, а может… Его зрение значительно улучшилось за это время, в большей степени благодаря Дару. Случайности быть не могло - он заметил еле заметную на фоне темнеющего неба, ниточку дыма. Проморгавшись и протерев глаза, он присмотрелся получше… Да. Несомненно - это дым. Дым от костра. Он еще немного понаблюдал за несмелой далёкой струйкой дыма и поспешил вниз в лагерь. Среди деревьев уже было достаточно темно
и это сыграло плохую шутку с преследователями. Они разожгли костёр не предположив, что, быть может, за местностью наблюдают сверху, где ещё достаточно светло.
        Бесспорно, кем бы ни являлись преследователи, они идут по следу Саниного отряда. И они знают за кем идут. Принц больше склонялся к мысли, что это не тарки, а более разумные существа. И то, что это не Безликий… Тёмный не выдал бы себя, он прекрасно знает, кто прошел сквозь портал на этот остров вместе с ним. Он, несомненно, чувствовал все мощные колебания Силы, исходившие от Саши. Если это так, то самый страшный враг скоро должен проявить себя. Это как ни странно, абсолютно не пугало принца, скорее наоборот он жаждал этой встречи. Очень… При одной только мысли, что ему удастся отомстить ненавистному Безликому, поток Силы словно бушующая горная река непроизвольно врывался в тело. Саша уже не тот, что был вначале пути… О! Далеко не тот! И Тёмный об этом уже знает…
        На второй день его предположения подтвердились. За ними шли. И шаг за шагом расстояние между преследователями и его отрядом сокращалось. И уже сегодня их заметила даже Аная. Саша намеренно не хотел пугать женщин. Только паники в отряде не хватало! Он просто немного увеличил скорость передвижения, благо, местность позволяла это сделать. Если удастся добраться до полудня к маяку, то это значительно облегчит ему задачу защиты женщин.
        Сейчас он сидел один возле костра и слушал ночной лес. Слушал сопение спящих женщин и детей… Слушал слева от себя шуршание какого-то небольшого зверька от любопытства заглянувшего на огонёк к людям, но пожелавшего остаться за межой света… Где-то к середине ночи рядом с лагерем мягкими шагами прошел какой-то большой зверь, женщины рассказывали, что здесь водятся большие хищные кошки - карри. Саша слышал еле слышное дыхание зверя, а ещё он разобрал ещё несколько шумов - их издавали существа поменьше, неотступно следующие за большим зверем. Он невольно улыбнулся, ночная хищница вышла на охоту и приучает к этому молодое поколение. Но, видимо решив, что эта добыча ей не по зубам она не решилась напасть. Принц даже заметил несколько пар светящихся глаз из темноты. Ночное семейство покрутилось вокруг лагеря, ощетинившегося острыми кольями, и потрусило вглубь тёмного леса на поиски более лёгкой добычи…
        Саша просидел всю ночь, подбрасывая сухие ветки в костёр. Он дарил эту ночь женщинам. Они должны выспаться, чтобы завтра со свежими силами идти быстро, очень быстро. Завтра их ждёт ещё один сложный день…
        Глава 24
        Морской берег
        Ночь прошла спокойно. Только под утро из любопытства к лагерю подошло небольшое стадо неизвестных животных, чем-то отдалённо напоминающих косуль. У самцов маленькие тонкие рога не отличались замысловатым плетением, а на шерсти самок и молодых козлят не было пятнышек, в отличие от их земных аналогов. Ещё Саня заметил, что на острове Норта животные не сильно блистают разнообразием окрасов. Здесь больше преобладали тёмные тона. Вот и сейчас шерсть неожиданных «посетителей» была тёмно- и светло-серого цвета, в зависимости от возраста особи. Масть животных смахивала на масть тех великанов «олене-лосей», виденных Сашей на равнине. Поразило также абсолютно не пугливое отношение утренних «гостей». Они практически вплотную подошли к острым кольям и настойчиво пытались заглянуть внутрь «круга». Видимо, местные жители не часто выходили на охоту, живя на побережье и питаясь больше тем, что послало море.
        Ещё в голове у Саши начинала созревать одна теория, которая очень походила на правду. На всём острове жило очень мало людей. Народ лоримов в общей сумме вряд ли насчитывал тридцать тысяч населения, даже, наверное, меньше. Война на материке очень сильно ударила по генофонду лоримов. Удивительно, что они ещё сумели выжить за эти двести лет. Ведь лучшие воины уплыли за своим конунгом и сложили головы на чужбине. Вернулся один корабль с полуживыми и ранеными ратниками.
        Из всего следовало, что именно молодёжь, женщины и старики поднимали то, что сейчас пытались стереть с лица земли орды тарков, расплодившиеся за это время до такой степени, что были вынуждены осваивать и обживать новую чужую землю. Их вторжение, по мнению Саши, являлось неизбежным. Безликий только подтолкнул огромный валун, повлёкший за собой ужасную лавину вторжения. Пусть без Тёмного это произошло бы не так успешно, но это произошло бы рано или поздно.
        Саша думал также и том, что малочисленность людей и их почти незначительное вмешательство в жизнь местной флоры и фауны, повлекло за собой разрастание оной до огромных размеров. Этот край, по сути, являлся очень плодородным и богатым. Много дичи, леса и наверняка полезных ископаемых предвещал только огромные плюсы для жизни здесь, на этом острове. О том, как прогрессировала жизнь в море, можно было только догадываться. Море, по всей видимости, кишело множеством обитателей и человек абсолютно не вмешивался в его жизнь. Ничтожные выходы в море лоримов-рыбаков это не в счет, а если учесть, что лоримы единственные мореходы на Дорне, то можно с уверенность полагать - море это огромная бескрайняя кладовая.
        Саша невольно замечтался о том, как он будет снаряжать экспедиции в поисках новых земель и народов. Ведь Дорн абсолютно не изучен. Что находится за Безымянными землями, никому не известно. А сколько островов и материков в этом мире? Даже дух захватывал от этих мыслей! Как много ещё неизведанного и таинственного. Хотелось всё успеть…
        От мыслей отвлёк самый наглый и молодой самец. Ему надоело ходить вокруг да около непонятной острой преграды, и он решил попытаться пройти напролом. Что ему естественно не удалось. Напоровшись правым боком на особенно длинный заостренный шест, он в недоумении отскочил и выставил свои молодые рога, приготовившись к бою. Было где-то, около пяти часов утра - самый крепкий сон. Разумеется, потуги оленя абсолютно не повлияли на крепко спящих людей. Тем временем, стадо, удовлетворив своё любопытство, повернуло обратно в лес. Только их глупый товарищ не хотел останавливаться на достигнутом. Он упрямо опустил рогатую башку и грозно рыл копытом землю.
        - Ну, если ты сам этого хочешь… , - шептал Саша медленно, стараясь не делать резких движений и натягивая лук.
        Упрямый олень, тем временем, всё больше распалялся, приняв видимо острый кол за соперника. Сопя и загребая копытами землю, он готовился к схватке.
        Посланные подряд три стрелы вонзились ему под лопатку. Такими выстрелами Саша разил огромных равнинных оленей, уже не говоря об этом небольшом самце. Тот упал как подкошенный, не успев издать и звука… Спустя час лагерь был разбужен запахом печеной на камнях молодой оленины.
        Завтрак и сборы были недолгими, а после того как Саша, посовещавшись с Анаей и Наримой и придя к общему мнению, объявил женщинам, что за ними по их следам идут неизвестные, отряд ещё больше оживился и примерно к часам семи утра выдвинулся к старому Смотряку.
        Люди, отдохнувшие и выспавшиеся за ночь, старались идти быстро. Тем более, что ожидался короткий переход. Если расчет был правильным, то селище должно показаться примерно через два или три часа. Местность скорее походила на заросли крупных кустарников, чем на лес. Обзору мешал вязкий туман, растекшийся, будто белый молочный кисель. Уже через час из-за высокой влажности одежда намокла, а на доспехах и оружии принца показались мелкие капельки.
        За ночь Саша привёл в порядок все свои вещи. Он шел впереди отряда, держа в руке готовый к бою лук. После проведенных боёв от почти четырёх дюжин первоклассных стрел осталось всего девять. Наконечники от сломанных стрел лежали в торбе с остатками нехитрых Саниных пожиток. Всего было утеряно шесть стрел и наконечников. Принц надеялся вскоре пополнить свои боеприпасы, без которых уже не мыслил своего существования в этом грозном и опасном мире.
        Но больше всего, конечно же, досталось его броне. Страшные когти Ледяной у-дур распороли её в двух местах на спине и на правом боку. Крепкие стальные пластины, как бумага порвались от удара когтей твари, но они выполнили своё предназначение - они спасли жизнь своему хозяину. Починить её мог теперь только хороший кузнец. Саша сшил кое-как и затянул покрепче оленьими сухожильями эти дыры, но та пластичная и гибкая форма, была потеряна. «Ничего, - успокаивал он себя, - скоро я тебя починю, и ты будешь как новенькая». Он баюкал, как живое существо, свою «вторую кожу» и тихо шептал ей слова благодарности…
        Туман обволакивал своими влажными мягкими лапами тела путников. Отряд вытянулся в плотную цепочку. Каждый запомнил впереди идущего, так как обзор был очень ограничен. Первым шел Саша, в середине Нарима, а замыкала - Аная. По обоюдному решению Нарима и Аная отдали ножи-руги юноше, справедливо рассудив, что воин должен пользоваться своим оружием сам. Им же хватало и топоров.
        Ножи, словно обрадовавшись возвращению и будто боясь снова расстаться, плотно сжимали чехлами бедра. Щит, обтянутый волчьим мехом, надёжно прикрывал спину, а рукоять шеттира торчала над плечом из-за спины готовая мгновенно нырнуть в руку хозяина. Радовало качество ботинок и штанов. Где только Саша не был: шел по снегу, прыгал по скалам - одежда не подвела.
        Через час туман постепенно стал рассеиваться и над его разорванными блеклыми кусками глазам путников предстали очертания старого Смотряка. Ничего ещё не было видно, но контуры старого сооружения заставляли сердце биться учащенно. Если это древнее сооружение видно уже отсюда, то каким оно должно быть вблизи.
        Они уже шли по протоптанной за много лет тропинке, что несказанно облегчило путь в тумане. Тропинка плавно спускалась вниз, ведя отряд к заветному морскому берегу. «Голова» Смотряка, будто горшковидный шлем рыцаря, то нырял, то выныривал из мглы. С каждым шагом воздух становился свежим и, казался, солёным. Деревья встречались изредка, ноги тонули в сыпучем песчаном слое, нанесенным старательным морским ветром.
        Где-то, через полчаса тропинка прекратила спуск, и внезапно подул довольно сильный холодный ветер. Он разогнал противный туман, буквально за несколько минут и словно опытный режиссер представил обалдевшему Саниному взору всю красоту чудесной и величественной природной картины.
        Вид бушующего моря поражал! Огромные серые волны накатывали на одинокую черную скалу, на которой стоял будто древний великан, выложенный из огромных глыб, старый маяк! Волны набегали огромными горами, и, казалось, сейчас поглотят одинокого «стража морских путей»!
        Юноша вдруг по-настоящему ощутил себя маленьким и ничтожным на фоне неистовствующей стихии. Море было прекрасно. Оно посылало такие сильные потоки ветра, что подошедшие на край скалистого берега люди с трудом различали свои крики. Огромные серые валуны волн набегали на скальный уступ, разбиваясь миллионом брызг. Громадные пенящиеся валы всё били и били о берег своими исполинскими телами! Ветер дул в лицо, принося солёные брызги. Одежда вмиг стала влажной, а открытые участки кожи на руках и лице покрылись солью.
        Постояв немного на краю уступа, Саша, с трудом оторвав взгляд от стихии, продолжил спуск по извилистой тропинке, ведущей к Смотряку. Он ликовал от встречи с морем! Оно было прекрасно и величественно! Женщины словно понимая настроение принца, не торопили его. Только когда тропа нырнула в небольшое скальное ущелье, где не было так шумно и ветрено, он, наконец, смог поделиться впечатлениями со своими спутницами…
        Извиваясь и теряясь среди скал тропа, вела путников вниз, и уже сверху можно было увидеть довольно большую бухту, окруженную со всех сторон скалами.
        - Мы уже рядом! - крикнула сзади Аная. Там на берегу недалеко от бухты находиться селище!
        «Было бы удивительным, если бы тарки добрались сюда, - думал, спускаясь по тропе, Саша».
        Спуск занял около получаса и уже к полудню путники ступили на каменистый берег уютной бухты. Здесь не дул ветер, не бились громадные волны. Здесь было тихо и спокойно, совсем не так как там, наверху. Огромные скалы нависали над людьми.
        - Смотрите! - крикнула глазастая Верея, указывая своим пальчиком вперед.
        В ста шагах от того места, где они спустились, лежали три старенькие лодки. Он лежали перевернутые к верху дном, являя путникам свои дыры и трещины. Подойдя поближе, все увидели, что, скорее всего эти лодки уже давным-давно не использовались, они просто лежали здесь старые и одряхлевшие.
        - Ой! - вдруг всхлипнула любопытная Верея, забежавшая с правой стороны лодки. Она замерла, как вкопанная.
        Саша, мгновенно выхватив меч, в один миг перепрыгнул старый челн и оказался между девочкой и тем, чего она испугалась. Увидев причину испуга Вереи, Саша под облегченные вздохи испуганных женщин опустил клинок.
        На земле лежал полуразложившийся труп тарка, от него сильно воняло. Странно как они не почуяли сразу эту вонь? Череп твари был разворочен чем-то очень тяжелым. Судя по следам вокруг трупа, тварь умерла мгновенно от удара чего-то тяжелого, а орудие убийства кто-то унес с собой. Саша, зажав нос, присел на корточки и осторожно заглянул под лодку. Ничего. Пусто.
        Женщины, увидев страшную картину, поспешили отойти, осталась только Аная и Нарима. Они молча разглядывали гниющее тело врага. На их лицах читалось разочарование.
        - Если здесь тарки, пусть даже мертвые, - кивнула на труп Нарима, - значит, нет более селища того. Селяне обязательно убрали бы его отсюда.
        - Долго еще идти? - спросил Саша, подняв высоко голову и рассматривая что-то вверху среди скал.
        - Да вот рядом уже, - указала рукой на небольшую пещеру Аная. Как пройдём эту скалу насквозь, так и выйдем сразу к селищу. Саша оглянулся вокруг. Ничего не предвещало беды. Всё было спокойно.
        - Я не думаю, что нас кто-то заметил и успел устроить засаду, - сказал он. Если нас и увидели, то только со Смотряка, а за это короткое время вряд ли успели бы что-то предпринять. Хотя… У меня есть кое-какое предположение… Но это ещё нужно проверить…
        - Итак, - продолжил он уже командным твердым голосом. - Слушай мою команду! Обратно уже не пойдём. Будем пробиваться к Смотряку. Он, неожиданно для меня, оказался небольшой крепостью. Я уверен, что погоня нас обязательно нагонит, а лучшего места, чтобы встретить врага нам не найти. Дальше… Чтобы пройти сквозь скалу и посмотреть, что происходит в селище нам нужно выслать вперед разведку. Это сделаю я. Вы войдёте в проход и постараетесь разместиться так, чтобы вас не сразу достали. Наверняка, там есть много мест, где можно укрыться. Вопросы? Вопросов нет. Вперёд!
        Скальный проход встретил отряд тишиной и спокойствием. С высоких каменных сводов на головы путников капала вода. Зрелище завораживало. Море много веков вымывало эту громадную щель в скале, напоминавшую громадное брюхо исполинской змеи или дракона. Внутри, как ни странно было светло. Сквозь многие трещины в каменном потолке проникал свет, освещая влажные от воды острые стены.
        Пройдя примерно двести шагов, отряд наткнулся на ещё один труп тарка, он был привален большими каменными валунами, а голова представляла собой сплошное месиво. Зверь перед смертью пытался выбраться из-под наваленных на него острых глыб. Это было видно по глубоким бороздам, оставленными широкими когтистыми лапами. В здоровенных кулаках мертвый тарк сжимал песок вперемешку с галькой. Особенно большой обломок скалы накрыл туловище твари практически до плечей. То, что было раньше головой, превратилось в кусок гниющего мяса перемешанного с мозгами и осколками черепа.
        - Мои догадки подтверждаются, - прошептал себе под нос, оглядывающийся по сторонам Саша. Женщины тоже нервно озирались по сторонам. Аная контролировала хвост колоны. С топором наперевес она стояла, глядя назад, ожидая в любой момент нападения.
        - Вон там, вы останетесь, пока я не приду, - указал Саша в сторону широкого скального карниза нависающего над каменной тропой.
        - На карниз можно легко забраться и хорошо там спрятаться. Наверняка именно там и был приготовлен сюрприз для непрошенных гостей, - кивнул он в сторону трупа. Наберите побольше камней, так вы на какое-то время сможете удерживать единственный подъём к вам. Я вернусь очень скоро. Старайтесь сидеть тихо и не шуметь.
        Первой подъём начала Аная. Она быстро взобралась по, казалось, специально подготовленным камням наверх и помахала рукой. Чисто. Её примеру последовали остальные, даже Лора, неся на руках Юлю, без труда преодолела это препятствие. Убедившись в том, что женщины в относительной безопасности Саша, помахав рукой, направился к противоположному выходу их ущелья.
        Выбравшись из ущелья, Саша, спрятавшись за огромный валун, еще несколько мгновений привыкал к солнечному свету. Пусть в сквозной пещере было не так уж темно, всё же резкий солнечный свет, бьющий в глаза, временно лишал нормального зрения. Когда глаза вновь стали нормально видеть, Саша продолжил путь.
        Селище, вдруг вынырнувшее из-за отвесной скалы, встретило юношу гробовым молчанием и пустотой. Оно резко контрастировало своим видом с селищем Наримы. Частокол, до половины своей высоты обложенный камнями ровно стоял преграждая путь незваным гостям. Справа и слева селище прикрывали скалы, а по центру высились ощетинившиеся заострёнными кольями ворота. Всё было сделано с умом, явно за этим строением постоянно кто-то следил. На некоторых кольях были водружены черепа - старые знакомцы. Кроме рогатых голов, на кольях торчали черепа неизвестных зверей, судя по внушительным клыкам - это были хищники. Саша невольно залюбовался этим грозным строением. Только вот было подозрительным то, что никто не вышел и не окрикнул незнакомца. Осторожно приблизившись к воротам, принц увидел то, что ожидал увидеть. На стенах и воротах были видны следы боя. Кровавого и беспощадного боя. Тёмные пятна, впитавшиеся в древесину и засохшие на камнях, явно говорили о том, что защитники достойно встретили врага и немало пролили вражеской крови.
        Над стенами возвышались по бокам две деревянные вышки для лучников и часовых, но там никого не было. Это маленькое селище-крепость словно вымерло. Под стенами кое-где валялись гниющие трупы тарков, явно умерших от стрел и прочих метательных снарядов. Только самих снарядов не было видно, кто-то явно собрал их после боя. Это обнадёживало. Значит, должен был кто-то выжить!
        Прикрываясь щитом и ощетинившись острым клинком, Саша сквозь прорези в шлеме разглядывал стены селища, ставшие свидетелями страшного боя…

* * *
        Это был чудесный день! Унаю сегодня Творец подарил ещё одну зиму вдобавок к двенадцатой. Мать с утра приготовила его любимое лакомство печёного рулбо[13 - Рулбо - морская рыба, почти не имеет костей. Считается деликатесом у лоримов. Морской тигр - одно из многочисленных хищных млекопитающих.]. От запаха разлетавшегося по дому сводило желудок. В этот день все будто не замечали Уная. Ни отец, ни мать, ни его старшая сестра Лайна. Но он знал уже, что это всего лишь игра - они всегда так делали в день его рождения. Сперва не замечают, а потом подарки дарят. Как он любил этот день!
        Мама сказала, ему седмицу назад, что отец готовит для него особый подарок. Унай все эти дни сгорал от нетерпения. Что это будет? Новый багор из кости морского тигра? Может новый нож? О! Как он ждал сегодняшний день! Сердце, казалось, выскочит из груди от волнения, когда он проснулся этим утром.
        Когда вся семья собралась на утреннюю трапезу, Унай старался вести себя как взрослый, нарочито подыгрывая старшим, только дрожащие руки выдавали его настоящее состояние. Родители, будто не замечая волнения сына, степенно и медленно вели беседу о разных глупостях, интересующих только взрослых. Лайна же забавляясь состоянием младшего брата, постоянно прыскала в кулачок.
        «Ух, вредная, - думал Унай, - скорей бы тебя уже забрал Торби Солёный Ус, как же ты мне надоела своими издевательствами и смешками!» Лайна этой зимой должна была перейти в дом к Торби, еще до рыбного лова он прислал откуп родителям Уная, что очень обрадовало их.
        Солёный Ус был молод, но уже уважаем в их селище. Второе имя он получил еще, когда ему было семнадцать вёсен, насадив на остриё гарпуна зелёного змея[14 - Зелёный змей - опасный морской хищник. Взрослые особи достигают восьми метров в длину. Особенно ценен тем, что из его кости делаются друидами много лекарственных снадобий.]. После этого случая на шее он носил переплетённый в косицу ус этого чудовища за что и был так прозван взрослыми мужчинами селища.
        Отец Уная, Горим Каменная Рука, одобрил выбор дочери. Ему не было зазорно отдавать дочь за такого смелого юношу. Тем более, что отец Торби, Нобли Седой - староста селища уже давно хотел породниться с семьёй Горима - лучшего их воина и его старинного соратника и друга.
        Унай много раз слышал рассказ, как ярл Хирмальма Икер Седовлас подарил своим пятерым дружинным, уходящим на покой от дел ратных, эту землю вокруг. Освободив от всех повинностей только с одним условием содержать в порядке древний Смотряк. Четверо ратников со своими семьями во главе с их десятником отцом Уная, пришли на эту землю и основали это селище, названное позднее Малый Хильм.
        Воины, найдя эту бухту и пройдя сквозь скалу, поблагодарили Творца за это прекрасное тихое место. Сперва, несмотря на то, что семьи ютились во временных шалашах, воины принялись за возведение частокола. С детства приученные к работе с топором, мужи возвели тогда временную малую стену. Уходя высоко в лес, и отбирая добрые стволы, они основательно готовили будущую основу для своих детей и внуков. Огромные волы, выделенные им мудрым ярлом, за день делали несколько ходок по верхней тропе, перевозя уже готовые стройматериалы. Работали споро и с радостью. Сбывалась их давняя мечта. К зиме пять небольших домов, и малая стена были готовы.
        Проплавав на Гордом Змее, ярловом барркане, всю жизнь, морские волки уже не мыслили своей жизни без моря. Малый Хильм жил тем, что давало море. А море давало очень много, главное уметь брать. Уже ко второй зиме, когда вторая стена была готова, в Хирмальм ушел первый небольшой караван, увозя на ярмарку пять бочонков солёного рулбо, дюжину свертков обработанных бивней морского тигра, два небольших свертка сушеных костей зелёного змея, много бус из морских кораллов и жемчужин - настоящее богатство! Также отец Уная возглавивший караван, вёз подробный доклад о проделанной работе на Смотряке.
        Селище жило хорошей сытной жизнью. Жили, как привыкли жить в зимы службы в ярловой дружине. Сыновей воспитывали с оружием в руках. Теперь в случае опасности на стенах кроме пятерых уже престарелых дружинников могли сражаться ещё четверо молодых новика. Немного, но и немало, если учесть, что каждый из юношей уже получил второе имя, которое, как известно, даётся только за очень серьёзные поступки.
        К тому времени, как Унаю исполнилось тринадцать зим, отец уже многому научил его. Пусть настоящее боевое оружие было еще очень тяжелым для мальчишки, но кое-что он уже умел. Унай плавал и нырял как рыба, мог определить, где находиться солнце, когда они уходили в море на промысел. Мальчик довольно сильно метал небольшой гарпун и метко стрелял из своего маленького лука. Многому его научил отец. Но самое главное отец показывал ему много способов как победить противника голыми руками. Не зря Горим был прозван Каменной Рукой. Отец не был очень высок, как Парт Длинный, не был силён, как Варольд Медведь, но ни тот не другой даже не пытались соревноваться со своим десятником на кулаках. Лотам Юркий, учивший Уная обращаться с луком и ножом, рассказывал, как Горим в потешной схватке на ярмарке в Ульме отколотил пятерых дружинников. В такие моменты Унай был очень горд тем, что у него такой отец.
        Горим учил только своего сына, передавая науку кулачного боя. Он показывал мальчику, все места на теле, которые можно повредить рукой или ногой не хуже чем палкой, копьём или мечом. Унай слушал и запоминал, а потом часто использовал своё умение на своих одногодках, за что его частенько наказывал отец.
        Но сегодня был особый день. День особенных подарков. Прошлой зимой отец ездил на ярмарку в Хирмальм и привез много хороших вещей, муку, мёд, ткани, но ещё он привёз один сверток, который не показал никому. Сверток лежал вместе с оружием и доспехами отца, куда доступа не было никому, даже хозяйке дома. Всю зиму Унай тщетно изводил вопросами мать и сестру об этом свертке. Ох, не зря тот сверток лежал теперь на лавке у очага, а отец и мать, будто не замечая волнения сына, ведут спокойную беседу. О-хо! Как же это трудно быть взрослым!
        Но вот, наконец, трапеза подошла к концу, отец поблагодарил Творца за очаг и пищу и обернулся к замершему Унаю.
        - Идём, - коротко сказал он, вставая из-за стола и направляясь к двери.
        Нетерпение Уная враз пропало, сменившись тяжестью ног и неповоротливостью тела. Он медленно направился следом за отцом, краем глаза заметив, как на глазах у матери стоят слёзы радости.
        Отец уже вышел со двора и направился к жертвеннику, на котором возносились жертвы Творцу. Нобли Седой, когда-то в молодости учился у друидов, но позднее продолжил свой путь в дружине ярла, где снискал славу доброго лекаря. Сейчас же, Нобли выполнял работу друидов, вознося жертвы от всей общины Малого Хильма.
        Возле жертвенника собрались все мужчины и юноши селища. Не было только женщин и детей. Все стояли очень серьёзные и напряженные. Девять пар глаз были направлены на испуганного и взволнованного Уная. Тут стояли: Нобли Седой и Торби Солёный Ус, Парт Длинный, Варольд Медведь и двое его сыновей старший Торольв Камень и младший Берд Твёрдый Лоб, они словно две похожие тени своего могучего отца возвышались за его спиной. Был здесь и Лотам Юркий и его ловкий сын Митро Угорь, никто не мог победить его на мечах.
        - Ну, что? Извелся, небось? Готов принять то, что должен потерять только со смертью? - спросил вдруг Седой.
        Унай даже не понял, к кому обращается старик. Когда он понял, что это вопрос был задан именно ему, язык вдруг онемел сам собой. Кое-как справившись с собой, мальчик произнёс:
        - Да.
        - Что да? Я не слышу тебя? - будто издеваясь с серьёзным лицом, спросил Нобли.
        Никто не улыбался и не насмехался над Унаем. Воины молча ждали ответа от него.
        - Да! Я готов принять то, что должен потерять, только умерев! - вдруг вырвалось из охрипшей от волнения глотки мальчика.
        - Ты уверен?! - хором спросили все воины, от этого звука у мальчишки пробежал мороз по коже.
        - Да! Я уверен! - что есть силы, попытался выкрикнуть Унай, но пока у него получился только жалкий охрипший писк. Казалось, ноги вот-вот подогнутся под ним, и он упадёт на каменные ступени перед алтарём, но он, сжав всю волю в кулак, старался держаться.
        - Что же. Я думаю, твой отец сам вручит тебе ЕГО, - улыбаясь, произнёс Седой. Помни о том, что ты пообещал сегодня!
        Тем временем, отец развернул заветный сверток и из него вынырнул, словно юркая рыбёшка, небольшой клинок, длинной с локоть взрослого воина. Лотам рассказывал, что эти мечи назывались кроксами и использовались они лучниками. Кроме того, кроксы это первые мечи, которые получали отроки для тренировок. Сегодня он стал отроком! Это было пока очень простым посвящением без испытаний и проверок. Но скоро придёт время, когда он и ещё некоторые мальчишки из отроков предстанут перед старейшинами селища и покажут, чему они научились.
        Отец торжественно протянул на вытянутых руках, казавшийся Унаю совершеннейший клинок, до сих пор хранящий на себе следы оружейного жира.
        - Храни и заботься о нём, чтобы, когда пришло время он смог позаботиться о тебе, сын мой, - произнёс отец.
        Мальчик дрожащими руками принял меч. Он оказался неожиданно лёгким по сравнению с гарпуном или палкой. Рукоять сама нырнула в руку и полукруглая гарда с замысловатым выгравированным узором плотно легла поверх кисти. Меч был прекрасен, не зря ему дали имя крокс - жало. Сделав несколько коротких взмахов, Унай почувствовал необыкновенное единение с этим оружием. Острый и вёрткий, он будто сам направлял руку своего нового хозяина.
        Унай больше никого не замечал. Он зачарованно смотрел на своего нового друга. Его мысли были уже далеко. Он думал, как завтра смастерит хорошие ножны из кости и шкуры морского тигра. Он думал, как обязательно добудет на морской охоте морскую корову и натопит много жира для своего друга. Ещё о многом мечтал новый отрок, стоя на ступенях перед жертвенником и рассматривая прямое лезвие крокса. Но его мечтам не суждено было сбыться - утром под стенами селища появились тарки…
        Глава 25
        Бой за Малый Хильм
        Никто так и не понял, как это произошло…
        В селище на небольшой площадке перед жертвенником собрались все члены небольшой общины Малого Хильма. Здесь были жена и две дочери Парта Длинного, Седой со своим семейством: Торби, постоянно поглядывающий на Лайну, и его младшая сестра. Десятилетний сын Варольда Медведя, Торм, который не смотря на то, что был младше Уная, вымахал на голову выше всех своих ровестников и всей своей фигурой был точной копией своего отца и старших братьев, которые тоже были здесь. Младшие братья Митро Угря, близнецы Бьярн и Хаки, постоянно крутились около Уная. На следующую зиму их ждало долгожданное посвящение в отроки, и сейчас они ловили каждый миг и каждый вздох своего старшего товарища.
        Сегодня праздновалось появление нового отрока. Унай то, краснея, как варёный краб, то, белея словно снег, принимал поздравления от односельчан. Его хлопали по спине и плечам, его целовали в макушку и щеки. Ему говорили добрые и ласковые слова, таская за руку то от одной группы людей, то к другой. Друзья помладше, которым ещё предстояло по возрасту достигнуть самой первой отроческой ступени, с завистью рассматривали крокс Уная. Меч разглядывали по обычаю - в руках хозяина. Только хозяин клинка может дать в чужие руки своё оружие. Взял без спросу - нанёс смертельное оскорбление, смываемое только кровью. Унай важничал и смотрел на мальчишек свысока, мол, не доросли ещё…
        В большом очаге, специально выложенном для такого случая, горой лежали красные угли, а над ними на длинном вертеле запекалась туша крупного кабанчика, убитого загодя сыновьями Медведя. Женщины суетились вокруг столов, расставляя на них блюда с разными вкусностями. Несколько столов выставленных по случаю праздника ломились от разных угощений: солёный и печеный рулбо, жареная печень морской коровы, тушеная оленина, горм[15 - Горм - алкогольный напиток, производимый из специально-выращиваемых растений, аналог пива.] трёх сортов, бочонок красного вина, привезённый для такого случая из Ульма и ещё много и много разной еды - богато жила община, да росла помалу. На весну в селище три свадьбы намечались: Торби и Лайны, да старших сыновей Медведя и дочерей Парта Длинного. То-то, зима веселая будет! Слава Творцу!
        Все веселились, пели и танцевали. Митро играл на сирне[16 - Сирна - небольшой духовой инструмент.] и Лайна, сестра Уная подпевала ему. Вокруг горели десятки факелов освещая, как днём, всю площадку. Радости Уная не было предела. Сегодня он сделал маленький шажок на пути воина. Он уже представлял себя героем в красивых латах с прекрасным мечом в руке. Он разил врагов. Он спасал друзей. Он умирал за отца и мать. Немного подумав, он умирал за сестру тоже, хоть она и дура. Ничего не предвещало беды…
        Слабый хриплый звук рога морской дружины Хирмальма пронёсся над веселящимися людьми. Никто сперва не понял, что происходит… Только повторный зов рога, а за ним холодящий кровь рёв и вой десятка звериных глоток привел в чувство ничего не понимающих людей…
        Первым пришел в себя Угорь, он метнулся к сторожевым вышкам, на ходу выкрикивая какие-то слова своим товарищам. Там на вышке сегодня дежурил его младший десятилетний брат Хаген - это он дул в рог, предупреждая об опасности.
        Малыш очень расстроился, что не сможет поучаствовать в веселье. Но старшие выбрали именно его на варту, потому как они были уверены, что из всех мальчишек именно Хаген будет добросовестно сторожить ворота. Остальным веры пока не было, непременно, вместо того чтобы смотреть за стену они будут пялиться внутрь, на праздник.
        Хаген оправдал доверие. Он яростно дудел в рог, предупреждая о напасти селище. Сегодня он прославится, и, скорее всего, получит второе имя. Унай сейчас всё бы отдал лишь бы оказаться на его месте. Но вскоре рев рога оборвался, как недопетая песня Лайны. Что-то страшное происходило за воротами. Рык, рёв и вой, все звуки смешались в один бешеный гул.
        Воины бежали к стене и вышкам, а жены с детьми рассыпались по домам. Сегодня нарушался один из главных запретов лоримов - женщины доставали оружие и доспехи мужей и несли их на стену.
        Унай, ни на миг, не расстававшийся со своим кроксом, бежал следом за Митро. Тот был похож на ловкого карри, молниеносно взбирающегося по лестнице ведущей на вышку, где только что трубил в рог малыш Хаген. Отбросив рог в сторону, десятилетний мальчуган тщетно пытался натянуть тугой лук своего старшего брата. Это Митро нарочно дал ему свое оружие, чтобы братишке не было так обидно сидеть на варте.
        Очутившись наверху, Унай взглянул туда куда Угорь, отобрав своё оружие у брата, словно древний бог войны выпускал свои стрелы. За воротами в темноте мелькали огромные тёмные тела. Они ревели, они скрипели зубами, они выли и они лезли на стены. Даже бесстрашный Угорь вздрогнул, когда увидел морду появившуюся из-за острых кольев. Из оскалившейся пасти капала слюна, и вырывалось рычание. Огромные лапы когтистыми пальцами охватили колья. Митро на мгновение замешкал, и вдруг со второй вышки застучала ещё одна тетива. В оскалившуюся пасть твари вонзилось две стрелы и зверь скуля, свалился на лезущих за ним новых врагов. С вышки послышался крик Лотама:
        - Это тарки, забери их Бездна! Это тарки!
        Мгновенно его слова разлетелись по селищу.
        Тем временем на стене появился отец Уная, Медведь и его огромные, как два валуна, сыновья. Мужчины естественно не носили тяжелые брони и кольчуги в селище и честно сказать, Унай видел своего отца в его доспехе только когда тот уезжал на ярмарки. Но по обычаю, заведённому ещё на службе в морской дружине, а теперь передаваемому молодёжи, все воины и новики были одеты в легкий кожаный доспех. Все были без шлемов и щитов, только с оружием, которое всегда носили с собой.
        Отец бежал впереди, на ходу раздавая команды и расставляя воинов по местам на стене, хотя все давно уже знали своё место. Уверенный командный голос десятника придавал уверенности и твердости, молодым новикам, растерявшимся от неожиданной атаки на селище. Каждый ветеран опекал «своего» новика, подбадривая его своими действиями. Левую сторону стены заняли Варольд со своим старшим сыном, а правую - отец Уная и младший сын медведя Берд. За ними в центр спешили со связками костяных гарпунов Парт и Торби Солёный Ус.
        Эта зима была удачной. Мужчины селища, охотясь в море, обнаружили небольшой островок с удобным песчаным берегом, на котором устроили огромное лежбище морские тигры. Эти опасные зубастые хищники в воде, были абсолютно неповоротливы на суше.
        Добычи было много, настолько много, что на перевозку добытого мяса, шкур и кости, были задействованы все жители селища до одного. Всю седмицу община Малого Хильма занималась только разделкой и перевозкой добытого. Несколько седмиц мужчины занимались изготовлением только гарпунов из крепких бивней морских тигров. Продажа их на предстоящей ярмарке в Ульме сулила высокую прибыль для общины. Уже не говоря о шкуре, сухожилиях и солёном мясе этих зверей. И вот сейчас гарпуны, предназначенные для продажи, летели вниз на головы и спины тварей, вонзаясь и застревая в незащищённых телах.
        Враги визжали и выли от боли, но остервенело, продолжали лезть наверх. Наконец своими тяжелыми секирами заработали Варольд и его сыновья. Отцов меч в свете горящих факелов мелькал словно молния. Тарки визжа падали вниз сбивая напирающих снизу. На стену спешили младшие мальчишки и женщины, неся новые связки гарпунов, щиты, шлемы и доспехи.
        Унай заворожено смотрел, как его отец, не забывая покрикивать на своих бойцов рубил врагов! Вот тарк, вылезший по спинам своих соплеменников, замахивается здоровенной дубиной. Горим чудом уворачиваясь, возраст то уже не тот для дел ратных, подставляет бьющего тарка под страшный удар секиры Берда. Тот, словно горячим ножом разрезая кусок застывшего плавленого жира, легко разрубил хрипящего тарка до пояса. Видно было - новики не зря постоянно тренировали ратные навыки, получая науку от ветеранов-отцов. Унай залюбовался той слаженности пар, которую показывали его старшие общинники.
        Медведь и его старший сын Торольв Камень. Их тяжелые секиры мелькали своими полумесяцами, круша головы, лапы, хребты тарков.
        Первый страшный напор тварей захлебнулся, принеся небольшую передышку защищающим стену воинам. Женщины помогали надевать кольчуги и брони мужчинам. Гарпунщики Парт и Торби отдыхали, сидя на мостках разминая плечи и руки после метания. Стрелы, с вышек не прекращая свою смертельную работу, разили в рычащую и воющую темноту. Твари отступили, но не ушли… Всё только начиналось…
        Тяжело дышащих воинов била дрожь. Лица, руки, доспех, оружие - всё было перепачкано кровью. От валяющихся на мостках стены кровавых клоков шерсти, кусков отрубленных тел, внутренностей валил густой пар. Унай стоя на вышке, казалось, почувствовал запах крови, запах сечи…
        Торби дрожал больше всех. Он уже вывалил весь праздничный ужин на головы тарков и сейчас глубоко дыша, пытался восстановить сбившееся дыхание. Ветераны не смеялись над согнувшимся пополам новиком. Только похлопывали по спине подбадривая словами одобрения. Первый бой! С сегодняшней ночи они уже не новики, а воины!
        - Идут!!! - прокричал Лотам со своей вышки. Много!!! Гори они в Огне Бездны!!!
        Передышка была короткой, благо доспех успели вздеть. Шлемы, щиты, кольчуги, брони - шесть воинов, словно пришедшие из легенд герои встречали очередной натиск тварей. На вышки уже успели поднести стрелы. Луки Лотама и Митро заговорили первыми, их поддержали, метая гарпуны, немного пришедший в себя Торби и Парт Длинный.
        Всё происходило очень быстро, перед глазами Уная пролетали кровавые отрывки боя, сменяя друг друга и завораживая своей жестокостью. Вот она настоящая сеча. В мгновение воины на стене перепачкались с ног до головы чужой кровью, скользя по мосткам и отражая всё новые и новые попытки тварей. Внизу в селище был слышен командный голос Седого.
        - Вы, несите стрелы на вышки! Эй, ты, поторапливайся с гарпунами! Думаешь, тарки будут ждать, пока ты их принесёшь нашим воинам!? Все женщины вооружиться! Быстрее! Не спать! Творец помоги нам!
        Унай следил за действиями старейшин и поражался их слаженности. Было видно, насколько привыкли к боям воины. Мальчик видел отца, тот, закрываясь щитом рубил своим клинком направо и налево. Только мальчик внезапно понял, что это последние моменты, когда он видит его. Неведомо как он понял это, быть может, потому что тарков было очень много, слишком много… А быть может это было что-то другое? Неизвестно…
        Они перли рычащей дикой волной на жалкую кучку защитников. Унай видел, сколько их за стеной. Его била дрожь. Зубы стучали, меч, вдруг показавшийся детской игрушкой по сравнению с грозными клыками и когтями тварей, чуть было не выпал из рук. Дальнейшее происходило как во сне… Сне, который снился не только ему… Хотелось проснуться, но, увы, всё вершилось наяву, прямо перед глазами испугавшегося мальчишки.
        Один самый резвый тарк, выскочил на помост и сильно ударил Парта Длинного по спине дубиной. Ничего не успевшие предпринять воины видели, как безжизненной тенью упало мертвое тело их товарища. Воин не отпустил древко гарпуна, даже умерев. Его тело тут же было разорвано десятками лап и клыков.
        Медведь с рёвом боли опустил свою громадную секиру на голову резвого тарка. Открыв тем самым свой бок. Этим немедленно воспользовался поднявшийся из-за стены огромный тарк. Его тёмная шерсть сильно контрастировала с шерстью других тарков. Схватив за бок охнувшего от неожиданной боли Медведя, тёмный тарк перекинул того за стену. Варольд прокатившись по волосатым телам тварей потеряв щит и шлем, внизу вдруг резво взвился на обе ноги и со звериным рычанием, держа обеими руками секиру, врубился в визжащую кучу тарков. Ревущая волна страшных тел поглотила храброго воина.
        - Отец!!! Отец!!! - кричали сыновья погибшего Варольда, срубающие уже на мостках тёмного тарка. Смерть отца превратила Торольва и Берда в рассвирепевших зверей. Пока Торольв кромсал труп тарка своей секирой, Берд с залитыми кровью и слезами глазами, пытался разглядеть в клубке серых тел фигуру отца. Солёный Ус метнув последний гарпун, обнажил свой клинок и стал рядом с отцом Уная, прикрывая того щитом.
        Смерть Варольда и Парта принесла некоторую заминку в атаке. Голодные твари, забыв о штурме, устроили настоящую драку за кусок тёплого человеческого мяса. Гориму стоило труда удержать взбесившихся Торольва и Берда от прыжка вниз на головы врагу.
        Унай не верил своим глазам. Парта и Варольда больше не стало. Только что на его глазах их селище потеряло прекрасных воинов и людей, а его отец боевых товарищей. Пир продолжался не долго…
        Напор врагов усилился с двойной силой. Там где раньше поднимался один, сейчас лезло двое тарков. Только двоих защитников уже не было. Стрелы с вышек посылаемые Юрким и его сыном, тоже не могли сдерживать поток тарков хлынувших через стены. Вот один, за ним другой, а вон и третий с узких мостков мимо обороняющихся посыпались твари внутрь селища. Они падали и снова вставали, хищно вертя своими мордами, бешено вдыхая запах скорой добычи.
        В них сразу же полетели стрелы с вышек и из-за домов, превратив их тела в морских ежей. Всё новые и новые твари прыгали с мостков и, рыча, ковыляли в сторону жилищ. Стрелы летели в них со всех сторон. Но тварей было очень много. Очень… Унай больше не мог стоять без дела, и он ринулся вниз, чтобы помочь своим друзьям.
        Сверху, почти рядом с ним, в обнимку упали два огромных тела. Это Берд не удержался на мостках и свалился увлекаемый тарком. Они долго катались по земле, рыча и воя, пока младший сын Медведя не успокоил своего врага, вонзив тому огромный охотничий нож глотку. На Берда было страшно смотреть. Кровь стекала с его лица, его бок был разорван страшными когтями твари, а левая рука повисла как плеть, видимо сломавшись при падении. Но все эти страшные раны не помешали ему сцепиться с ещё одной тварью. Тарк рвал своими лапищами могучую грудь Берна, а тот в свою очередь наносил страшные удары ножом в бок врага. Через мгновение они оба затихли, добряк Берд Твердый Лоб больше не поднялся. Он лежал на поверженном враге, крепко сжимая рукоять ножа. Теперь на стене осталось только три защитника.
        Они уже не могли сдерживать напор ревущих тарков. Всё новые и новые твари перебирались через, оказавшуюся такой маленькой, стену. Спрыгнувшие с мостков тарки разбредались по селищу, ища новые жертвы. Вокруг всё ревело, выло и кричало. Звуки боя казалось, сейчас разорвут голову на части.
        Унай вдруг отчетливо услышал крик ужаса из-за его дома. Не помня себя, он помчался в ту сторону, на бегу, подобрав тяжелый для его руки гарпун. Ещё несколько шагов и он будет возле дома. Не смотря под ноги Унай налетел на что-то мягкое и большое, лежащее на земле в тени. Поднявшись, он пригляделся и увидел тело мертвого тарка, из которого торчало несколько стрел. Крик вдруг повторился, перебиваемый торжествующим рычанием.
        Словно на крыльях Унай перелетел двор перед их домом и забежал на задний, как раз в тот момент, когда тарк загнавший в угол его сестру и мать поднимал для удара свою тяжелую узловатую дубину. Что придало силы его броску? Унай не знал. В тот момент он вообще ничего не знал. Он видел цель, а в руке - ощущал шершавое древко костяного гарпуна. Бросая своё страшное оружие, Унай чувствовал, как остро заболели его жилы, как в плече будто загорелся костёр боли, как мышцы спины вот-вот порвутся, будто куски ткани. Он вложил в этот бросок всю свою боль и обиду, весь свой страх и испуг. Костяное жало с крюком на конце вонзилось в спину не видящего мальчишки тарка. Сильным ударом чудовище отбросило на несколько шагов в сторону. Гарпун не задев костяного нароста на спине твари вошел тому под лопатку и видимо пробил на сквозь сердце. Зверь еще сделал несколько конвульсивных движений и затих, испустив дух. Но этого Унаю показалось мало, он накинулся на труп тарка и стал методично бить того в грудь и шею своим острым кроксом.
        В чувство привела острая боль, растёкшаяся по спине, правой руке и плече. Всё-таки он сорвал себе что-то. А также плачущая у него над головой сестра. Унай замутнённым взглядом обвёл их задний дворик и вдруг наткнулся на неподвижно лежащую мать. Её грудь вся была в крови, а красивые глаза в свете окна смотрели куда-то высоко в небо…
        - Что с мамой? - прохрипел он.
        - Она… Она умерла, защищая меня, - Лайна тоже вся была в крови. Она всё плакала и плакала, никак не могла успокоиться. Боль, страшная тоскливая боль растеклась по груди мальчика. Он не успел! Не успел! Всего лишь немного не хватило, чтобы прийти вовремя. На глазах навернулись слёзы. Он, опираясь левой рукой на клинок, стал подниматься.
        - Куда ты? - всхлипнула сестра.
        - Там нужна помощь, - Унай кивнул в сторону, где шумел бой. И я иду туда. А ты должна спрятаться у нас в подполе. Поняла? Там тебя никто не найдёт. Беги! Скорее!
        - А как же мама!? - жалобно спросила девушка.
        - Мама… - поперхнулся словами Унай. Мама побудет пока здесь. Беги же!
        Он кое-как затолкал в дом слабо упирающуюся сестру. Та, несмотря на то, что была старше на несколько лет, беспрекословно слушалась своего маленького брата, который только что на её глазах убил огромного тарка. Спустив сестру в погреб и наказав ей сидеть тихо, мальчик пошел в сторону криков и рёва.
        Каждый неосторожный шаг отдавал болью во всем теле. Рука моментально распухла, как и плечо, но он твердо сжимал клинок в левой руке.
        Во дворе перед домом никого не было. Унай морщась от боли пересёк двор и пригнувшись выглянул из-за забора. Находясь в тени, он мог видеть то, что происходило на освещенной площади перед жертвенником.
        Столы были перевёрнуты вместе с едой и питьём, втоптанным в землю. Сильно воняло палёным мясом. Туша кабанчика, предназначенная для праздника, уже мало, чем отличалась по цвету от углей, на которых её жарили.
        Кричали и рычали где-то среди домов. Бойня устроенная тарками развернулась теперь у каждого в доме, куда естественно разбежались беззащитные дети и женщины.
        Обернувшись на стену, Унай никого не увидел. Видно пока он спасал сестру, поток нападавших иссяк и они разбежались в поисках жертв по селищу. Осторожно, чтобы не потревожить плечо, мальчик вышел из своего укрытия и медленно побрёл в сторону, где были слышны крики.
        На площади он наткнулся на трупы женщин, детей и тарков, истыканных стрелами. В безобразных кровавых ошметках он узнал жену Парта и её дочерей, чуть поодаль сжимая маленький лук, лежал вниз лицом Хаген, сын Лотама, предупредивший все селище об опасности. Под ним растекалась небольшая лужа крови. Унай подошел к малышу в надежде, что тот может оказаться только раненным. Перевернув мальчика на спину Унай даже отшатнулся…
        Со слезами на глазах, сжимая в кулаке рукоять крокса, он шел дальше на уже утихающий шум схватки. Шумели за большим домом Седого. Подойдя поближе к тому месту, Унай облегченно вздохнул. На крыше ближайшего сарая сидели близнецы Хаки и Бьярн, методично посылая стрелы внутрь двора из своих маленьких охотничьих луков, из которых они, кстати, с одного выстрела сбивали лорри[17 - Лорри - небольшой юркий хищный зверёк, мех которого очень ценен.] с дерева.
        - Что там? - крикнул Унай близнецам. Но те то ли не услышали его, то ли просто в порыве боя проигнорировали вопрос. Несколько шагов и он сам всё увидит…
        Зрелище, представшее его глазам, уже мало потрясло, насмотревшегося на кровь Уная. Посреди двора старейшины развернулось настоящее побоище. Видимо люди, не так как подумал Унай вначале, не разбежались по своим домам. Седой всё-таки смог собрать всех и организованно отступить в свой двор. Здесь кучка мальчишек и женщин встретила стрелами тарков последовавших за ними. Об этом говорило много трупов тарков со стрелами в их телах.
        Взрослые женщины и Седой выставив вперёд рогатины и гарпуны приняли волну тварей на себя, а тем временем малышня, благо, постоянно тренировавшаяся под присмотром Юркого или Угря ежедневно в стрельбе из лука, засыпали тарков стрелами. Трупы несчастных женщин и не выпустившего из рук рогатины Нобли Седого лежали посреди двора вперемешку с насаженными на их копья и гарпуны телами тарков.
        Пока взрослые погибали, сдерживая тарков, дети тем временем кто забрался на крышу, а кто закрылись в доме. Это уже рассказали близнецы Унаю, после того как последний из оставшихся в живых тарк, издох превращенный сыновьями Лотама в морского ежа.
        Их пока было шестеро выживших. Унай и его сестра, сидевшая до сих пор в погребе, Торм и Унна, спрятавшиеся в доме и близнецы Хаки и Бьярн. Унай как самый старший принял командование на себя, пока не обнаружится кто-то живой из взрослых. Его главенство никто из шокированных бойней детей не оспорил.
        Недолго посовещавшись, было решено попытаться выйти со двора покойного Нобли Седого и осмотреться в селище. Но сперва нужно было отвести Унну к Лайне в подвал и заодно проверить как там она.
        Стараясь не выходить из тени домов и плетней, дети стали передвигаться, долго осматриваясь и прислушиваясь к затихшему вдруг селищу. Торм как самый крепкий подобрал костяной гарпун, рогатина всё же оказалась достаточно тяжелой, и сейчас шел впереди, готовый в любой момент принять на острие врага, тем самым дать время своим товарищам если не выстрелить, то хотя бы убежать. Это он сам так сказал, за что не смотря на свои внушительные размеры как для десятилетнего мальчишки, заработал подзатыльник от Уная. Но его предложение дети всё же приняли. Лучники их маленького отряда Хаки и Бьярн могли всё-таки в случае опасности выпустить по стреле, а Унай даже наполовину небоеспособный - вонзить свой клинок в грудь тарка. Вообщем воодушевлённые своим же геройством они продолжили путь к дому Уная. О том, что тарков может быть больше одного, думать никому не хотелось…
        Лайна радостно встретила детей, и когда брат приказал ей остаться здесь снова, но только с маленькой Унной, она даже не возразила ему. Чем подняла его авторитет среди мальчишек ещё выше. Мыслимо ли? Взрослая девушка почти замужняя хозяйка дома, а видишь, и слова не сказала. То, что сестра сделала это намеренно, Унай естественно догадался и понял. Как же не понять - испуганным мальчишкам нужен был лидер. Кто-то взрослый, кто взял бы на себя ответственность принимать решения. Отчасти Лайна в этой ситуации хотела того же. Всё - таки пронзённый в сердце тарк Унаем, гарпуном под руку взрослого мужчины, всё ещё стоял перед её глазами.
        Порядка, не меняя, мальчики двинулись к стене. Вокруг было тихо. Никто не рычал, не кричал. Уже подойдя ближе к вышкам, они заметили трупы их воинов и тарков…
        Глава 26
        Необычный воин
        - Хаки! Бьярн! На вышку, бегом! Торм за мной! Только аккуратно, - Унай идя первым, уже издалека увидел, что стало с его отцом и остальными. Мальчишек немедленно нужно было отвлечь от созерцания страшного зрелища. Его сердце сжалось от тоскливой боли. Отец лежал с развороченной грудью и оторванной рукой. Его голова была неестественно вывернута. Всё тело в крови, будто он попал под кровавый дождь, который лил весь день. С трудом, оторвав взгляд от тела отца, Унай хрипло прикрикнул на близнецов:
        - Хаки! Поднимись на ту вышку, где был Митро, может там остались стрелы или ещё что-то! Как осмотришься бегом к Бьярну!
        Сеча была страшная. Туши тарков валялись вокруг кучки погибших воинов. Видимо когда поток нападавших иссяк, защитники сошли со стены и плотным строем ударили в спину разбредающимся по селищу тварям, тем самым, отвлекая тех от женщин и детей. Но всех сдержать не удалось, и они вошли внутрь, оставив неудобную добычу своим соплеменникам.
        От Митро и Лотама мало что осталось. Остатки их тел тоже лежали вниз. Наверное, стрелы закончились, и они спустились поддержать товарищей в строю. Легкий кожаный доспех не уберег их от когтей и клыков тарков. Но перед смертью храбрецы забрали несколько жизней, прежде чем их не растерзали.
        Самая большая куча серых тел лежала возле Торольва Камня. Тот полулежал, полусидел, опершись на свою здоровую секиру. На его могучей шее зияла страшная рваная рана, но Унаю показалось, что Торольв умер от потери крови, добив последнего тарка. Походив вокруг побоища, тела Торби так и не нашли. Это обнадёживало. Унай только на миг представил себе, как они останутся одни без старших, наедине с неизвестностью, его даже передёрнуло. А вдруг тарки снова придут? Что будет с шестью детьми, думать не хотелось… Унай отвлёкшись от созерцания мертвых тел, крикнул:
        - Бьярн! Что видно?!
        - За стеной пусто! Внутри тоже тихо! Хотя… - Бьярн, щурясь, посмотрел в сторону, где были кладовые общины и большой хлев для волов. Кажется, в хлеву что-то неладно!
        - Хаки! Что у тебя?!
        - Пара стрел и всё, - хрипло произнёс Хаки, смотрящий на то, что осталось от его отца и старшего брата. Унай, переборов в себе желание упасть возле тела отца и зарыдать, стал тормошить замерших и убитых горем мальчишек.
        - Оба вниз! Торм бери гарпун полегче! Торм! Торм!
        Мальчишка стоял над телом брата и казалось, ничего не слышал. По его щекам текли слёзы, оставляя после себя на черном от сажи и пыли лице, маленькие мокрые дорожки. Он вздрагивал всем телом и тихо подвывал, будто маленький медвежонок оставшийся без матери. Унай подойдя к Торму, обнял того левой рукой и стал успокаивать.
        - Всё… Всё… Они погибли как герои спасая нас… Ты слышишь? - шептал он мелко дрожащему мальчику на ухо. Они уже за Берегом… С Творцом… Они ушли показав нам как это нужно делать… Понимаешь… Бьярн увидел что-то в стороне хлева… Может там остались тарки… Слышишь… Нам нужно идти туда и посмотреть что там… Мы должны защитить Унну и Лайну, как это сделали наши отцы и братья…
        Услышав о тарках, Торм сильно вздрогнул и посмотрел в глаза Унаю. В его взгляде не было испуга или страха. На Уная смотрел жаждущий крови зверёныш.
        - Ты прав, брат, - Торм отстранившись от Уная, наклонился к телу брата и достал из ножен его кинжал. В руках мальчика кинжал казался небольшим мечом. Затем Торм подошел к телу убитого тарка лежавшего немного поодаль и стал вырезать торчавший из груди того гарпун. За этим занятием его и застали уже спустившиеся с вышек близнецы.
        - Готовы? - спросил Унай у троих мальчишек молча глядевших на него. В их глазах не было страха, Торм же с ног до головы перепачкавшись в крови тарка, вытаскивая глубоко засевший гарпун, вообще выглядел зловеще.
        - Я с Тормом впереди, а вы двое сзади прикрываете спины, - давал последние указания Унай.
        - А ежели их много будет? Что тогда? - спросил переступающий с ноги на ногу Хаки. Торм только кровожадно ухмыльнулся, сжимая окровавленный гарпун в правой руке.
        - Тогда врассыпную и бьём их издалека, но это только когда нам край, - спокойно объяснял Унай. Нужно сделать так, чтобы нас никто не усмотрел. Ясно?
        - Тебя это в первый черед касается, - Унай ткнул пальцем в грудь Торма. На что тот только темно хмыкнул.
        Пока дошли до хлева обнаружили тело Торби. Он лежал, прислонившись к стене хлева. В руках меч. Левая нога по колено оторвана. Рядом с ним немного поодаль оставляя кровавый след и остатки внутренностей, по земле полз трясущийся, но всё ещё живой тарк. Здоровенными лапами он упорно загребал землю, пытаясь отползти подальше от уже умершего воина. Его била крупная дрожь. Когда Торм вонзил свой гарпун в затылок зверя, его тело сделало ещё несколько конвульсивных движений и затихло.
        Пока добивали тарка услышали громкое захлёбывающееся мычание, доносящееся из хлева. Войдя во двор, огороженный крепкими жердями вокруг, мальчишки оказались рядом с дверьми. Внутри хлева бесились волы бья копытами по стенам сарая. Ещё был слышен противный чавкающий звук, от которого у Уная пробежали мурашки по спине.
        - Хаки и Бьярн! На крышу. Дальше знаете, что делать. Что бы там не происходило внизу - вас это не касается. Ваше дело бить по таркам, если они выскочат. Старайтесь бить наверняка - чтоб скорее подохли. Торм, ты тоже на крышу у тебя два гарпуна. Только ты из нас двоих сможешь сильно их метнуть. А я погляжу, что там внутри.
        Подождав, когда мальчишки тихо заберутся на крышу хлева и удобно устроятся Унай тихо ступая, приблизился к распахнутой выломанной двери, из которой доносилось равномерное чавканье. Волы по-прежнему бесились и мычали, бья копытами о деревянный настил и стены хлева. Благодаря этому шуму все смогли занять свои места, не боясь быть услышанными.
        Тихо ступая и держа меч наготове, Унай медленно присел и заглянул внутрь хлева. Довольно большое сооружение было рассчитано на шесть или семь голов крупного скота. Всего же в селище было четыре вола да три месяца назад родившийся телёнок. Общего любимца детворы назвали Рыжиком. Раньше всех телят мужчины уводили на ярмарки, так как четырёх взрослых волов: трёх коров и быка, было абсолютно достаточно. Но Рыжика решили оставить - он был подарком на свадьбу Торби и Лайны. Телёнок, в отличие от своих серых папы и мамы имел тёмно-рыжий окрас, за что и был прозван Рыжиком. Раньше водить волов на выпас по верхней широкой тропе было скучно, но после рождения забавного рыжего телёнка мальчишки сами распределяли очередь между собой, лишь бы провести весь день с новорожденным.
        Место малыша в хлеву находилось в самом конце рядом с его мамкой. И сейчас сердце Уная сжалось от страшного предчувствия, потому как именно из дальнего угла доносилось противное чавканье.
        Глаза мальчика понемногу привыкли к темноте, и он смог разглядеть сидящего к нему спиной чавкающего тарка. У его ног лежал растерзанный Рыжик. Тело телёнка вздрагивало с каждым рывком здоровенных лап, отрывающих новые куски мяса. Унай удержавшись от вскрика, медленно обвел взглядом хлев. Больше никого. Тарк был один. И только бесившиеся и мычащие волы, чувствуя запах крови, громко раздували ноздри.
        Осторожно чтобы не потревожить правое плечо, которое болело все больше и больше, Унай отполз на шаг от двери и постарался тихонько прикрыть её. К его облегчению это ему удалось сделать. Подперев дверь здоровым поленом, мальчик отошел ещё на один шаг и поднял голову. С крыши на него тревожно смотрели три пары глаз с немым вопросом.
        - Один тарк. Рыжика жрёт сволочь, - сообщил Унай.
        - Вот тварь…
        - Что будем делать? - спросил Хаки.
        - Я подпер дверь поленом - это его задержит на некоторое время. Сделаем вот как. Я обвяжу полено вон той верёвкой и отойду подальше к центру двора. Немного пошумлю, и когда он будет биться в дверь - выдерну полено. Он выскочит на меня, а вы сверху ударите ему в спину, пока я буду его отвлекать. Всё понятно?
        - Я с тобой, - упрямо буркнул Торм, намереваясь спрыгнуть с крыши.
        - Даже и не думай, - строго произнёс Унай. Твои два гарпуна должны вонзиться ему в спину иначе пока Хаки и Бьярн забросают его своими стрелами, он нас всех порвёт. Ты понял?
        - Я очень надеюсь на вас, - стараясь скрыть дрожь в голосе, произнёс Унай и добавил: - Братья.
        Не мешкая более, он направился к стене хлева, где на крюке висел моток верёвки. Обмотав её вокруг бревна подпирающего двери, что было не так просто сделать одной рукой, правое плечо постоянно беспокоило его, Унай сделал шагов двадцать и остановился.
        - Ну, что? Готовы? - спросил он у мальчишек, сгрудившихся на крыше над самым выходом. Те дружно кивнули.
        - Начали! Эй! Урод! Ты слышишь меня, тварь! Выползай, отрыжка Падшего! - Унай кричал. Сперва не громко, а затем всё сильнее и сильнее. Крик помогал сбросить с себя огромное напряжение. Сначала ничего не происходило, но тут в хлеву раздался страшный холодящий кожу рёв. Унай невольно взглянул на своих товарищей, которые одновременно вздрагивали с каждым рёвом.
        Всё пошло не так запланировали мальчишки. Тарк просто, казалось, не замечая преграды, вынес двери вместе с бревном и выскочил во двор. Он был страшен. Очень страшен. Мерзкая пасть и вся волосатая грудь в крови. Тарк был в ярости. Унай стоя в каких-то двадцати шагах от твари весь похолодел от ужаса.
        Уже светало. Это, наверное, и спасло Уная от немедленной смерти. Зверь выскочил из тёмного хлева во двор, как раз в тот момент, когда солнце показало свои первые лучи… Тарк водивший своей окровавленной мордой по сторонам вдруг сделал непростительную ошибку - он прикрыл глаза своим локтем.
        - Бей!
        Этого мига растерявшимся мальчишкам хватило, чтобы сделать по одному выстрелу и броску.
        В спину замешкавшегося тарка вонзились две стрелы, а через мгновение - гарпун. Громкий рёв боли разнёсся по селищу. Раненный тарк мгновенно обернулся, чтобы расквитаться со своими обидчиками, но никого не увидел за своей спиной. Это дало время близнецам выпустить ещё по одной стреле, а Торму метнуть второй гарпун. Стрелы Хаки и Бьярна удачно пробили грудь тарка, но видимо не достигли сердца. А вот гарпун, брошенный Тормом вонзился в правую ключицу, развернув зверя и опрокинув его наземь. Пока разъярённый тарк захлёбываясь выл на земле, озверело, пытаясь вырвать из плеча гарпун, делая только больнее себе. Близнецы успели выпустить ещё несколько смертоносных убийц в ворочающуюся в пыли тварь.
        Унай придя в себя от завораживающего зрелища, побежал к начинающему затихать зверю. Удары тетивы прекратились, а по стене уже спускался рычащий Торм с кинжалом в руке.
        - Стрел больше нет! - крикнул Бьярн.
        - Оставайтесь на месте! - прикрикнул на них Унай, пытающийся нанести хотя бы один удар по вертящемуся на земле тарку. Тварь скулила и визжала, пытаясь подняться и дотянуться своими окровавленными лапами до своего обидчика. Унай делая неуклюжие выпады кроксом в левой руке, всё никак не мог дотянуться до зверя. Спустившийся Торм с кинжалом в правой руке, ожидая удобного момента, готовился к выпаду. И тут тарку удалось подняться. Кровь текла с него ручьём. На том месте, где он только что лежал, растеклась огромная тёмная лужа. Из его спины, груди, плечей и лап торчали обломки стрел и гарпунов. Унай заметил ещё один обломок гарпуна, торчащий у того из-под рёбер - прощальный подарок Торби. Маленькие, налитые кровью глазки смотрели прямо на Уная. Монстр увидев, наконец, того, кто его терзает. Он попытался дотянуться до обидчика своей левой лапой. Именно этого момента ожидал Торм. Он, держа перед собой обеими руками кинжал брата, прыгнул всем телом на спину твари, вонзая острое лезвие тому под лопатку по самую рукоять. Зверь заревел от боли схватившись левой лапой за грудь, а правой пытаясь отмахнуться
от нападавшего. Но Торм резво нырнул под лапу разворачивающемуся тарку. И тот не причинил никакого вреда мальчику. Унай больше не медлил. Он подскочил к отвлёкшемуся на Торма зверю и вонзил со всей силы тому в шею свой острый крокс.
        Тарк рухнул на землю, продолжая конвульсивно дёргаться, разгребая лапами землю вокруг себя. Через мгновение он застыл, испустив дух.
        - Вот живучая тварь! - кровожадно лыбясь прохрипел Торм. Он уже сидел рядом с близнецами на крыше, охватив обеими руками колени.
        - Я что-то раньше не замечал за тобой такой прыти, - весело ухмыляясь, бросил ему Унай.
        Все весело рассмеялись. «Я наверное схожу с ума, - думал Унай, глядя на смеющиеся чумазые рожи своих друзей. Я ведь мог погибнуть только что, а сам ржу как будто наелся красных грибов».
        - Мы победили его, братья, - выдёргивая крокс из трупа тарка, сказал Унай. Мы победили!

* * *
        Дней не считали. Дни и ночи летели, будто стаи серых уток в поисках тёплых мест. Прошла седмица, может - две, а то и все три со времени той злой и кровавой ночи. Свет и тьма слились в один миг пролетевший незаметно. Они выжили, несмотря на тот страшный бой, несмотря на то, что остались совсем одни посреди этого безжалостного и сурового мира. Без отцов, без матерей, без старших братьев - совсем одни. Но все-таки живы!
        За прошедшие дни плечо Уная перестало болеть, и он уже мог безболезненно двигать рукой, нагибаться и приседать. Унна эта маленькая семилетняя девочка, выходила его. Оказалось, её отец Нобли Седой, уже зиму как передавал своей дочери науку исцелять. Она знала, где лежат все сушеные травы и зелья отца, и что самое важное она уже умела некоторые из них использовать по назначению.
        Весной девочка надолго уходила со старейшиной в лес собирать разные корешки, коренья, травы. Просто раньше это мало кто замечал, а теперь вот пригодилось.
        Вообще Унай за последнее время понял, что раньше очень многого не замечал. Не замечал он, как было хорошо, когда были живы родители. Он, конечно, чувствовал теплоту их любви к нему, но никогда не задумывался над этим. Не замечал он и того, как сильно его любит Лайна, с которой он всегда ругался и завсегда силился при любом удобном случае изготовить ей какую-нибудь пакость. Смерть отца и матери сблизила их. Очень сблизила.
        Он всегда считал что Торм - забияка и совсем ещё маленький, но за эти дни, начиная с той кровавой ночи, Унай разглядел в младшем сыне Варольда Медведя настоящего друга и товарища. Хаки и Бьярн тоже показали себя храбрецами и сейчас, наверное, их отец и мать, стоящие около Творца гордятся ими…
        То как собирали, с помощью запряженных волов, останки родных вспоминать не хотелось. Не было желания вспоминать и то, как справляли тризну по ним всем. Унай тогда мало уже что понимал - боль притупила всего чувства и мысли. Помнилось только, как он смотрел сквозь слёзы на глазах на вздымающийся ввысь к небесам огромный похоронный костёр. От пламени отрывались яркие искорки и улетали высоко в ночное небо, словно это были души их родных стремящиеся на встречу с Творцом.
        Тарков вывезли за стену и сбросили в море, а тех, что лежали снаружи под стенами решили пока оставить. Пусть лежат и отпугивают незваных гостей. Унай не совсем был уверен в правильности того, что они делают. Хотя старшие ведь вывешивали черепа на кольях, дабы они отпугивали злых духов слуг Падшего. Справедливо рассудив, что лишних костей для острастки не помешает, мальчишки оставили несколько мертвых тарков недалеко от стен.
        По прошествии двух дней на широкой верхней тропе появились два тарка. Неведомо то ли вид мертвых тварей подействовал, то ли высота стен. Они покрутились возле ворот, понюхали землю и уже начавшие гнить останки их соплеменников, порычали, поскалились на ворота, развернулись и побрели по малой тропе прочь от селища. Наблюдавшие с замершими от страха сердцами с вышек мальчишки облегченно вздыхая, спустились вниз.
        Спешно был собран военный совет, на котором присутствовали все дети и было решено убить непрошенных гостей, чтобы потом они не привели других. Ловушка, приготовленная ещё взрослыми мужами в скальном проходе сработала удачно, правда удалось привалить только одного, второй не отличался смелостью и поспешил убраться подальше. Но это ему не помогло.
        Маленькая тропка, ведущая со скального уступа, где был устроен обвал, тянулась поверху наружу. Как только тарк вышел из прохода к старым лодкам в бухте сверху на его голову Торм сбросил здоровый острый камень, размозживший тому всю голову с одного удара. Первый попавший под обвал тарк был ещё жив, когда всё тот же Торм тем же острым камнем добил рычащую, пытающуюся выбраться из-под камней тварь.
        Трупы не убрали по тем же причинам. Дети ещё целый день и целую ночь ждали, что враг заявится к ним в селище. Но этого так и не произошло - ни на утро, ни на следующий день, ни через седмицу.
        Запасов еды хватало. Ледник был полон мяса, а в сараях у каждого была мука, мёд и много еще всего, чего должно было хватить надолго одной девятнадцатилетней девушке, четверым мальчишкам и семилетней девочке.
        Главенство Уная ещё больше усилилось, потому, как он всё делал правильно в меру его способностей. Да и после нескольких схваток с тарками: сперва во дворе хлева, а затем на тропе, очень сблизила мальчиков и сплотила их как настоящих защитников своего дома.
        Всё было тихо и спокойно. Унай взяв с собой Бьярна и оставив Торма и Хаки стеречь селище, даже осмелился на вылазку к Смотряку на верхней тропе, по которой видимо и пришли тогда тарки.
        К тому времени плечо Уная уже не болело, и он уже мог нормально передвигаться и если понадобиться сбежать от преследования. Спустя несколько дней вылазку повторили, а затем прошлись и по малой тропе. Всё было тихо. Тарков не было видно. Когда Унай уже было, уверовал, что всё обошлось, и Падший забыл об их селище утром прибежал Хаки, бывший в дозоре с Тормом на Смотряке.
        - На малой тропе со стороны леса показались чужаки! - мальчик учащенно дышал. Его голос еле заметно дрожал от волнения.
        - Тарки? - Унай старался не показывать своего беспокойства.
        - Непонятно… Из-за густого тумана не видно… Мы с Тормом не стали ждать пока они выйдут к морю, а решили бежать сюда… Иначе не успели бы… - виновато отрапортовал Хаки.
        - Сколько их?
        - Больше дюжины…
        - Вы всё сделали правильно.
        Стараясь казаться спокойным и холодным, Унай, спешно надевал отцову кожаную броню с металлическими бляхами. Забросив ножны с кроксом за спину, и подхватив тяжелый отцовский щит, он вышел из дома. Хаки шел за ним по пятам, держа отцов охотничий лук в правой руке.
        Торм и Бьярн уже ждали их у ворот, а со стороны дома старосты бежали взволнованные Лайна и Унна. Торм был одет примерно также как и Унай, только броня ему досталась от Парта Длинного найденная у того в доме, так как брони его братьев и отца были ещё слишком огромны, а вот Партова через зиму будет как раз в пору. Сын Медведя также как и Унай держал круглый деревянный щит, за спиной у него висели три костяных гарпуна, а за поясом небольшой метательный топорик и кинжал Торольва.
        Близнецы вооружились охотничьими луками их отца и брата, потому что боевые составные монстры были для них ещё слишком туговаты. Стрел было много, гарпунов тоже. Оставалось только продержаться и выжить.
        - Лайна! - Унай посмотрел в глаза сестре. Ты знаешь, что делать.
        Девушка только понимающе кивнула и быстро побежала, таща за собой упирающуюся Унну, в сторону их дома. Они давно уже решили, что если враг покажется у ворот, то Лайна и Унна должны будут спрятаться в подвале. Там они загодя приготовили достаточно пищи и воды, на случай если всё-таки враг войдёт в селище. На стенах от них всё равно проку не будет, а так был хоть какой-то шанс, что они спасутся.
        - Хаки! Бьярн! На вышку! Вдвоём на одну! Стрелы готовы?
        - Да!
        - Торм, мы с тобой на стену. Да поможет нам Творец!
        Молчаливый Торм только кивнул в ответ и быстро побежал к лестнице у стены, отчего вся его сбруя весело загремела и забренчала.
        - Как договаривались - никому не высовываться раньше времени! Ждём до последнего! Хаки! Спрячь башку!
        Ожидание было томительным. Если они правильно рассчитали, то чужаки должны были появиться совсем скоро. Унай глядел в прорезь между брёвен следя за широким валуном, скрывающим вход в скальный проход, не забывая поглядывать на дорогу ведущую вдоль стены на верхнюю тропу к Смотряку. Падший знает, откуда могут нагрянуть непрошенные гости! Сын десятника всем телом ощущал нетерпение мальчишек. «Только бы не наделали ошибок! - думал он, поражаясь тем самым себе самому. Ведь я же такой же мальчишка как и они! О чем я думаю?!» Стараясь отбросить панические мысли, он сосредоточился на тропе.
        Их ожидание было вознаграждено. На тропе появилась странная фигура. То ли человек, то ли зверь, казалось, Унай смотрит на чьё-то отражение в неспокойной воде. Незнакомое существо будто перетекало с места на место. Вот оно вроде бы только что находилось около валуна - одно мгновение и оно уже рядом со стеной. От ворот селища до выхода из скального перехода было примерно триста шагов. Так вот странное существо преодолело это расстояние казалось в несколько ударов сердца. Торм даже невольно охнул от неожиданности. За что схлопотал лёгкий тычок кулака в бок от Уная.
        Существо мгновенно отреагировало на шум со стены и прикрылось щитом. Да, Унаю не показалось, это был действительно щит, а из-за щита показав своё острое жало, выглядывал темный клинок. Лёгкое наваждение уже постепенно спадало и вместо странного существа на тропе перед воротами стоял воин. Он медленно опустил свой меч и немного приоткрыл своё лицо и грудь. Унай нервно глотая слюну, сперва подумал, что это злой дух карри преобразился в получеловека полузверя и пришел покарать жалких людишек. Затем, присмотревшись, он понял, что это всего лишь шлем очень хорошей работы. Но до чего похож на оскал свирепого карри[18 - Карри - хищник из семейства кошачьих. Размером с земную пантеру. Его серый пушистый мех очень ценен. Только очень хорошим охотникам посчастливилось добыть шкуру карри. Среда обитания - Ледяной лес.]!
        Близнецы на вышке в отличие от Уная и Торма оказались более впечатлительными. Не утерпевши, они выглянули из своего укрытия, быстро натянули луки и выпустили по стреле в странного воя.
        Унай не успел ничего сделать. Две смерти жаждущие крови летели на встречу своей добыче. Только добыча оказалась намного проворнее чем охотницы. Вой просто, казалось, даже лениво, отбил их своим круглым щитом, и крикнул на чисто лоримском, примешивая странные слова из незнакомого языка:
        - Эй! Побаловались и хватит! Свои мы! Открывай ворота!
        Глава 27
        Погоня завершается
        - Как давно это произошло?
        - Две седмицы, может быть больше - мы дней не считали.
        - И больше никого не было? Ну, кроме тех двоих, конечно…
        После того как дети впустили их в селище, прошло около двух часов. Сидя на довольно широких мостках стены, Саша разговаривал с Унаем и Тормом. Расспрашивая мальчишек, он не забывал посматривать на тропу, по которой они недавно прошли.
        Нужно отдать должное известности дочери ярла Хирмальма, как только Саша сказал, что он её сопровождает, стрельба с вышки прекратилась. Конечно, имя Седовласа сыграло большую роль, но насколько Саша смог уже убедиться на личном опыте, да и по частым разговорам его спутниц - дочь ярла была очень популярна и любима своими соотечественниками.
        Недоверие и настороженность жителей селища растаяли с появлением женщин на тропе, за которыми быстро сходил принц. Оказалось среди них нашлись знакомые. Саше оставалось только с улыбкой наблюдать, как мальчики с криками радости приветствовали своих знакомых и открывали ворота своей маленькой крепости.
        Их радости даже не омрачила новость о том, что путников кто-то преследует. Женщины обнимали детей, некоторые плакали, узнавая страшные вести об общих знакомых и родичах. Эта война забрала жизни уже многих лоримов…
        - Нет, больше никого не было, - покачал головой Унай в ответ на вопрос Саши.
        - А кто сбросил камень на голову тому, что лежит в бухте возле лодок? - спросил невзначай Саша.
        Торм и Унай удивлённо переглянулись. Правда они уже не сильно удивлялись вопросам и поведению странного воя. Хотя было чему. Его доспех, его оружие, его одежда очень о многом говорили мальчикам, ну, а с другой стороны - абсолютно ничего.
        По всему было видно, что доспех и оружие очень дорогие, хотя не сильно бросаются в глаза. Но в то же самое время никто из них не представлял, где делаются такие вещи. На них не было украшений, так горячо любимых молодыми отпрысками зажиточных паннов. Всё было просто и даже не очень блестело, как у многих богатых лоримов. Это было настоящее боевое снаряжение. Именно таким по представлениям мальчишек и должно выглядеть оружие у воя, охраняющего дочь ярла Седовласа.
        Дети дружинников, выросшие в среде, где почти все члены их семей ходили с оружием и что самое главное знали в нём толк и умели им пользоваться, словно морские губки впитывали знания об оружии. У каждого из них с раннего детства имелся нож, а то и два. Они, скорее всего много раз ломали или портили своё первое оружие и, естественно, много раз пытались исправлять поломки.
        Когда человек долго возится с одним и тем же предметом, сделанным будь-то из металла, дерева или ещё какого-нибудь другого материала невольно с каждым новым днём он начинает понимать в его качестве всё больше и больше. И если у этого человека есть с чем сравнивать, а тем более сравнивать с более качественным материалом, да вдобавок, если он любознателен и у него есть к кому обратиться с вопросом по интересующей его теме - знания в конечном итоге откладываются в его голове, ожидая, когда ими воспользуются в целях увеличения опыта.
        Мальчиков с полной уверенностью можно было назвать и довольно знающими, и достаточно опытными. У каждой эпохи свои игрушки. Здесь на Дорне - это оружие, рыбалка, военное искусство, охота. Тот мир, из которого Саша пришел почти месяц назад, имел иные увлечения и забавы…
        Принц невольно улыбнулся, глядя на Торма, восхищенно разглядывающего один из голубых ножей в своих руках. Саша видел, что мальчик осознаёт ценность этого клинка, пусть не до конца и не в полной мере, но то, что он держит очень хороший и очень дорогой нож - несомненно. «Дай обычному земному пацану подержать в руках мобильный телефон, - думал Саша, - то он сразу скажет тебе и о его стоимости, и о его качестве, и о его характеристиках». От этих мыслей Сашу оторвал голос Торма. Он просто ответил:
        - Это я бросал камень.
        - Второго ты тоже добил? Хотя, если быть точным, первого. Ведь так? Только зачем тем же камнем?
        - Ну, я его долго выбирал, - он самый твердый и острый, - медленно произнёс Торм.
        - Ясно, - ухмыльнулся Саша, забирая протянутый ему нож.
        Он первый раз видел такого крупного мальчика, как Торм. Конечно, в его школе были большие ребята, например, Серёга Чижов или Гриша Пятов. Они резко выделялись своей комплекцией среди щуплых и низкорослых интернатовцев. Но Торм для его десяти лет был настоящим гигантом - крупные ладони, широкие плечи, большой размер ноги, высокий рост. Торм был ниже Саши всего лишь на каких-то пятнадцать-двадцать сантиметров, учитывая его возраст. Но не это заинтересовало принца в мальчике. Было у того что-то во взгляде странное и жесткое. Саша никак не мог подобрать правильное сравнение для характеристики его взгляда. Может быть со временем придет это понимание. Необходимо было внимательней присмотреться к этому парнишке.
        Первые увиденные Ксандром мальчики-лоримы произвели на него положительное впечатление. Особенно Унай. Анализируя ситуацию, в которую попал этот тринадцатилетний мальчишка, принц невольно сравнил себя с ним. Неизвестно смог бы Саша, оказавшись на месте Уная повести себя так же правильно. Нельзя сказать, что он вырос в среде неженок и маменькиных сынков, но то, как себя повёл Унай заслуживало уважения. На его глазах погибли родители, знакомые, друзья; по селищу рыскали голодные тарки и рядом были только такие же испуганные мальчишки, как и он сам. Но это не помешало ему взять себя в руки и не дать умереть оставшимся в живых…
        - А как ты узнал?
        - Что узнал?
        - Ну, то, что кто-то из нас сбросил камень тарку на голову, - спросил заинтересованно Унай.
        Справедливо полагая, что ни к чему сейчас посвящать кого-то в тайну своего Дара и его возможности Саша сказал:
        - По следам Торма.
        - По следам?
        - Да. Правда, я разглядел всего лишь три следа. Два возле борта старой лодки и один еле заметный в скальном проходе. Я сперва подумал, что это следы небольшого мужчины, никак не мог представить себе такого большого мальчика, - улыбнувшись, Саша кивнул на покрасневшего Торма. Унай понимающе улыбнулся в ответ.
        - Но ведь прошло уже много дней. Как ты смог разглядеть их? - не унимался Торм.
        - Наблюдательность - только и всего. Твои следы были самые глубокие, из-за тяжести, которую ты нёс. В данном случае это камень. Кстати, только чем-то очень тяжелым и желательно с высокого места можно было так размозжить башку того тарка в бухте. Скальные выступы в бухте я думаю, разглядел бы любой наблюдательный человек.
        - Но ведь после стольких дней следы могли исчезнуть из-за ветра или дождя, - справедливо заметил Унай.
        - Правильно. Так и произошло. Поэтому я и нашел только три отпечатка его ноги. Два следа в бухте нормально сохранились, потому что были оставлены рядом с бортом перевернутой лодки. Борт замедлил их исчезновение. Ну, а в проходе намного проще - Торм видимо нечаянно вступил кончиком своей обувки в кровь тарка и оставил свой характерный след на россыпи мелкой гальки неподалёку от трупа. Вот и вся наука.
        Ксандр не стал объяснять им, что его учитель постоянно вдалбливал в него все эти знания, а его новые способности ещё больше усилили их. Он пытался просто и самое главное логично объяснить им то, чего они не понимали. Ведь чем логичней объяснение, тем проще и легче в него поверить.
        Поток вопросов на мгновение прекратился. Унай сидел молча шевеля губами, видимо силясь повторить все слова сказанные Сашей, а Торм просто, словно впервые увидел, разглядывал свои ноги.
        От их занятий оторвала поднимающаяся по лестнице на стену Аная. Она что-то тянула за собой. Когда девушка достигла того места, где сидели Саша и мальчики, до них долетел приятный аромат чего-то очень вкусного. Мальчики как по команде заёрзали на своих местах, чем вызвали ещё одну Санину улыбку.
        - Ну, что? Тишина? - сходу разворачивая свой приятно пахнущий скарб спросила она.
        - Мне кажется, что не совсем, - как ни в чем не бывало, ответил Саша. Я чувствую, как за нами кто-то уже некоторое время наблюдает, причём с двух сторон.
        Унай, от неожиданности даже закашлялся. Он приподнялся немного над краем стены и стал энергично оглядываться по сторонам.
        - Присядь. Ты всё равно никого не увидишь. Я тоже не вижу, но чувствую, - тихо сказал Саша.
        Торм же в отличие от Уная вовсю уплетал мелко-нарезанное печеное мясо, предложенное Анаей, нисколько не обращая внимания на маленький переполох устроенный Сашиными словами.
        - Что будем делать? - спросила она уже привыкшая за время похода к поведению принца.
        - Ничего, пока. Делаем вид, что мы не подозреваем об их присутствии. Ты сейчас пойдёшь давать еду близнецам на вышку и предупредишь их. Скажешь им, чтобы ни в коем случае не высовывались. Судя по тому, как себя ведут эти неизвестные, я могу с точностью утверждать, что это разумные существа и они профессионалы.
        - А проще нельзя? - нетерпеливо спросила Аная. Какие-то слова непонятные всё время говоришь.
        - Хм, привыкай. Я можно сказать вам в ваш язык новые слова внедряю.
        - Ты опять?
        - Ладно, ладно, - примирительно поднял руки Саша. Я хочу сказать, что за нами следят очень хорошие или охотники, или воины-разведчики.
        - А почему не тарки, к примеру? - спросил Унай, силясь разглядеть в небольшую щель между брёвнами, пространство перед стеной.
        - Ну, насколько я уже изучил их за это время - они себя так не ведут. Они бы уже давно штурмовали стену, - ответил Саша, лениво осматривая тропу, ведущую к входу в скальный проход.
        - Ты что-то задумал? - обратилась к нему дочь ярла.
        - Как тебе сказать, - задумчиво произнёс принц. - Мы в данной ситуации должны действовать первыми.
        - Мы? Почему это? Пусть они первыми нападают, - выпятив нижнюю губку, упрямо произнесла Аная.
        Ксандр чуть было не засмеялся, настолько смешно выглядела девушка. Для неё будто игра всё это. Несмотря даже на страшные испытания, выпавшие на её голову, Аная всё ещё оставалась наивным дитем. Но неожиданно для него, приятно удивив, высказался Унай:
        - Ксандр прав. Мы не можем ждать долго. Мы быстро устанем, а когда устанем, будем менее бдительными. Потеряем осторожность - погибнем. Нас мало. Но что мы можем сделать?
        Саша мысленно поставил ещё один плюсик парнишке. Определённо он ему нравился всё больше и больше.
        - Всё просто - я спущусь вниз. Они ведь не знают сколько нас. И видели только меня, тебя и Торма. Ну, может ещё и близнецов на вышке. Внизу я попытаюсь вынудить их напасть или же начать переговоры. Ведь это странно, почему они до сих пор не проявили себя. Если это люди дружественные нам, то почему не выходят и не говорят ничего? Странно это. Посему я должен спуститься и проверить всё. Ты, верно сказал Унай, мы не сможем долго сидеть и ждать, нас мало и мы быстро устанем.
        - Но ведь это опасно! - Аная не хотела отпускать вниз Сашу.
        - Решено. Аная идёшь осторожно, чтобы тебя не было видно к Хаки и Бьярну и предупреждаешь их, чтобы сидели тихо. Затем бежишь к женщинам и … Ну ты знаешь что делать дальше, - не обращая внимания на возгласы девушки сказал Саша.
        - А мы? - спросил Унай.
        - Если будет бой, вы вступите в него, только если я погибну. Это всех, кстати, касается, - Саша обвел всех холодным взглядом. Вы нужны мне живыми. Ясно?!
        - Ясно, ясно, ясно, - нестройно ответили мальчики и Аная.
        Подождав, когда дочь ярла спустится с вышки, где сидели близнецы, и отбежит к домам селища, чтобы предупредить женщин, Саша, обмотавшись веревкой, стал давать последние указания мальчикам:
        - Наверняка, они знают, где сидят наши стрелки. Стрелять они не могут. Если бы могли, то уже воспользовались бы моментом. Знайте, как только кто-то из вас вздумает помочь мне стрелой или гарпуном - он труп. Их лучники вас снимут «первыми». Я постараюсь навязать им бой и обнаружить их позиции. Ну что? Готовы?
        - Да… - мальчики невольно вздрагивали от волнения.
        - Начали.
        Проверив ещё раз, как привязана верёвка к одному из столбов стены, Саша поднялся во весь рост. Оглядевшись по сторонам, он резко перемахнул через край стены и, упершись ногами в брёвна начал спуск. Пока ничего не происходило, но Саша уже по своему опыту знал, что за его передвижениями внимательно следят.
        Ступив на землю, принц, перекинув из-за спины щит и обнажив меч на миг замер. Малая тропа, как называл её Унай, уходила к тёмному валуну, прикрывающему вход в скальный проход. Дальше тропа уходила вдоль стены селища в сторону верхней тропы, в сторону Смотряка. На ней ясно виднелись следы от колёс повозки. Унай рассказывал, что из его селища часто ездили на ярмарку в Ульм или Хирмальм.
        Растительности вдоль тропы почти не было. Погибшие мужчины из селища видимо были опытными воинами, они загодя вырубили все кусты и деревца вокруг селища. Округ лишь валялись крупные осколки скал, за которыми и могли притаиться неизвестные. Ксандр, не оглядываясь более, стал медленно удаляться от стены. Пять шагов… Десять… Пятнадцать…
        Нет, не всю растительность вырезали мужчины селища. По правую руку юноши вдоль невысокого валуна росли довольно густые заросли каких-то широколистных кустов. Довольно таки неплохое потенциальное укрытие. А вон чуть левее широкий скальный осколок… Ещё одно место для засады. Чем ближе принц подходил к этим зарослям, тем больше росла его уверенность в том, что оттуда за ним кто-то следит.
        Медленно и внимательно осматривая местность вокруг себя, взгляд зацепился за неестественно слегка отогнутую веточку куста. Верхняя тёмная часть молоденьких листиков резко контрастировала с их нижней частью, которые встопорщились, демонстрируя свою нежно-светлую окраску. Непорядок… Там явно кто-то был, но пока никак себя не проявлял. Раньше он никогда бы не заметил эту веточку - сказывались новые умения.
        Так, а это что? Немного правее от подозрительного места явно кем-то примята не успевшая прорости травка. Даже со своего места было видно, как примятая травка повторяет контуры ступни. «Ух, ну и глазастый же я стал» - весело подумал Ксандр. Итак, уже двое… Пока двое… Может быть и больше… Дальнейший детальный осмотр местности ничего не дал. Все заросли имели обычный вид, нетронутый никем.
        От подозрительного места его отделяло примерно сто пятьдесят, а то и двести шагов. Он, сократив это расстояние ещё на двадцать, остановился, прикрываясь щитом от возможной атаки. Принц будто издевался над засевшими в кустах. Подстрелить его из лука они не могли - надежно укрывал щит. Они, конечно, могли пустить несколько стрел, но с такого расстояния попасть наверняка было нереально. Единственный выход выжидать… Саша решил поиграть на нервах у неизвестных. Может быть, получиться вынудить кого-то из них сделать ошибку… «Ну, что ж, подождём…» Ждать Саня умел - Крис постарался.
        Так и стоял. Не двигаясь и не дыша. Прошло уже около получаса. Неизвестный противник видимо тоже умел ждать и никак не проявлял своего присутствия. У него было преимущество - засаду он сам выбрал, в отличие от Ксандра, который вынужден был действовать импровизируя. Другим преимуществом являлось численность. Принц был один, а противников - минимум двое, если не больше. Если это действительно люди, то их профессиональной подготовке можно позавидовать. Дилетант за полчаса выдал бы себя каким-нибудь движением или звуком. Эти же сидят тихо, очень тихо… Может охотники? Разведка из Хирмальма? Если так, то Саше, женщинам и детям очень повезло. Шансы выжить возрастают. А вдруг разбойники? Пользуются ситуацией… Короче ясно, что ничего неясно.
        Сидящие в засаде никак не проявляли своего присутствия. Может, всё-таки нет никакой засады? Может, он глупо просидел на одном месте, веселя своим поведением мальчишек на стене. Что ж если противник не хочет действовать первым…
        Ксандр размял немного ноги. Быстро скользнув взглядом по стене и убедившись, что его указания выполняются неукоснительно, он стал медленно, но уверенно приближаться к кустам. До предполагаемой засады оставалось шестьдесят шагов… Пятьдесят… Сорок… Тридцать пять… Подойдя на критическое расстояние принц остановился…
        Глубоко вздохнув, Саша почувствовал, как в его тело плотным потоком начинает вливаться Сила. Она входила, даря чувство ни с чем не сравнимое. Казалось, он мог в данный момент всё и плевать на последствия.
        Его силуэт покрылся невидимой прозрачной дымкой… Звуки уже привычно растянулись… Воздух стал вязким и плотным…
        Казалось, своими действиями принц запустил какой-то невидимый механизм. Всё произошло быстро, очень быстро…
        Справа от себя краем уха юноша уловил лёгкое потрескивание похоже на оттягиваемую тетиву, чуть левее кусты шелохнулись, невысокий бугорок у сухого деревца по правую руку стал принимать очертания очень похожие на человеческие. Там где была отогнута веточка, так смутившая его, началось движение.
        - Ба! Вас тут немало - значит, не зря сидел! - задорно проговорил Саша. Справа и слева почти синхронные удары тетивы о щитки… Слева что-то шелестящее покинуло заросли… Лёгкий натужный выдох по центру - небольшое копьё…
        - Хорошо напали, - успел прошептать Ксандр, впуская в тело Силу.
        Метательные снаряды будто зависли в воздухе, медленно плывя по направлению к цели. Две стрелы, метательный топорик и короткое копьё. Первое к удивлению прилетит копьё, потом стрелы и уже на закуску топорик. Уворот и копьё медленно проходит в пяти сантиметрах от лица…
        Стрела, а за ней и топорик слева, неестественно медленно ударяют в подставленный щит…
        Ударная волна тупой болью растекается по левому плечу. Тем временем шеттир в правой руке плавно сбивает стрелу справа… «Всё… отбился… отхожу…».
        Легко развернувшись на месте, рванул назад, откуда пришел. Скорее… скорее… скорее…
        Обернувшись напоследок, скорее почувствовал, чем увидел, озадаченный и растерянный взгляд.
        «Не зря я затаился, ох, не зря», - мысли летели в голове Саши как испуганные птицы. Скорее… скорее… скорее…
        Быстро передвигаясь, принц краем уха услышал, как зашелестели кусты сзади и посыпались мелкие камешки справа. Отбежав достаточно далеко от того места, он остановился и развернулся лицом к нападающим.
        Их было девять. Девять настоящих воинов. Саша невольно залюбовался открывшейся ему картиной. Будто ожил рисунок из учебника по истории и заиграл всеми красками. Лёгкие кожаные доспехи, кольчужные рубахи, натянутые луки, обнаженные мечи, топоры, круглые и треугольные щиты, глухие и открытые шлемы - он впервые наблюдал такое зрелище!
        Правда наблюдать стоя на открытой местности за приближающейся железной стеной, ощетинившейся всеми видами колющего и режущего оружия, было не совсем комфортно.
        Два воина остановились и натянули луки… Остальные не мешая своим стрелкам, брали одинокого воина в полукольцо… Принц готовясь к нападению постепенно стал впускать в тело сгустки Силы… Бой так бой… «Они видят, что я человек, но продолжают окружать. Может действительно разбойники? Хотя с таким вооружением и подготовкой. Вряд ли… Странно… Ну что ж… Мы принимаем бой!». Адреналин настраивал на игриво-бесшабашный лад… Организм, будто почувствовал, что от него требует его хозяин и теперь сгустки энергии равномерно поступали в тело без сбоев и перерывов…
        Цепочка воинов напряженно окружала одинокого воина. Лучники, казалось, лениво целились в лёгкую мишень, ожидая только чьей-то команды…
        «Ну-ну, сейчас я буду удивлять вас уважаемые, - Саша улыбался, думаете лёгкая добыча?»
        Всё. Воины остановились. Саша зрительно выделил главного и решил начать именно с него. Это был худощавый воин, чем-то похожий телосложением на сотника Гарда. Из-под его шлема пробивались седые волосы. В седой короткой бороде были видны заплетенные косички. Его кожаная броня с набитыми на неё бляхами и заклёпками плотно облегала торс. Воины двигались легко и плавно, но их предводитель был намного опаснее, это Ксандр уже видел и чувствовал… Ещё мгновение и предводитель отдаст приказ… Крик со стены заставил юношу вздрогнуть:
        - Альди! Альди! Нет!
        Глава 28
        Смотряк
        Воины на мгновение замерли. Никто не двигался. Все смотрели на то, как из медленно приоткрывшихся ворот выбегает взволнованная раскрасневшаяся Аная.
        Саша невольно залюбовался её естественной красотой и грацией. Она быстро приближалась к воинам, взявшим юношу в полукольцо, и их предводителю, повторяя одни и те же слова:
        - Альди! Нет!
        Седой воин поднял руку, и стрелки опустили луки, но остальные продолжали напряженно наблюдать за чужаком. Принц много слышал об этом человеке от Анаи. Это о нём рассказывала девушка, как о воине, учившем её с самого детства владению оружием. Альди Уром - командир лучшего десятка Седовласовой дружины. Он отбирал и растил самых способных юношей, воспитывая из них ловких и выносливых следопытов, быстрых и сильных бойцов. И вот сейчас судьба свела Сашу именно с Альди и его воинами, о которых так много рассказывала Аная.
        Тем временем предводитель отряда снял шлем. Это был мужчина лет пятидесяти, с прямыми седыми волосами, местами заплетёнными в тонкие косички. Тёмно-серые глаза придавали его лицу жесткий, но, в то же самое время, не злой оттенок. Нос был узок, но немного сплюснут. Волевое скулистое лицо с тонкими губами и множественными шрамами говорило о том, что человек, представший перед принцем, знает цену жизни своих людей и своих врагов.
        Особенно на его лице сквозь темный морской загар была заметна мертвенная бледность, придающая его облику тщательно скрываемую усталость и изнеможенность. Да и воины, при более близком рассмотрении, ничем не отставали от своего командира. Такие же жесткие и цепкие взгляды, такие же утомлённые, а двое из них (Саша был уверен) ранены.
        Во взгляде седого десятника при виде приближающейся девушки скользнула теплота и облегчение. Он мягко, казалось, по-отечески, улыбался. Когда девушка была уже в нескольких шагах, он, будто зная взбалмошный характер своей воспитанницы, произнёс:
        - И тебе здравствовать, девочка моя!
        - Ах, Альди, как же я испугалась! - девушка вихрем пролетела оставшиеся несколько шагов и повисла на шее своего воспитателя. - Как увидела, что ты сейчас дашь команду… Ведь Ксандр, он с нами… Он вел нас к Смотряку… Ну, он охранял нас и защищал…
        - К Смотряку, говоришь… Охранял… Защищал… Ну-ну… Не плачь, всё позади, теперь ты со мной, и мы скоро будем дома… - Альди, растрогавшись, гладил её по волосам. - Только вот о чужаке этом у меня к тебе другой сказ будет…
        Аная, немного отстранившись, посмотрела в глаза десятнику, не увидев в них понимания её слов. Она на миг оглянулась. Воины по-прежнему стояли полукругом, готовые к атаке.
        Девушка, не веря своим глазам, медленно стала пятиться спиной к Ксандру. Саша стоял не шелохнувшись, наблюдая за разворачивающимся перед его глазами действием. Он давно уже был готов к схватке. Сила циркулировала по его телу, готовая вылиться в серию молниеносных ударов и выпадов, тем более предводитель отряда ощутимо облегчил ему задачу, приказав лучникам опустить луки и сняв свой шлем, наивно полагая, что чужак уже в его руках. Что ж, Саша не пытался разубеждать опытного воина в его неправоте… Пока не пытался…
        - Что же это ты говоришь, Альди?! Он не чужак нам! Тебе мало моих слов о благородстве поступка этого воина?! Пусть же скажут тебе другие женщины, которых он спас из полона таркского, не побоявшись выйти в одиночку против дюжины тарков! Ты спроси у них, как он вёл бедных уставших женщин, обходя дозоры вражеские, как охотой кормил нас, как не побоялся принять бой с ледяной у-дур!
        Среди напряженных воинов прошла волна недоумения и волнения. Они удивлённо переглядывались между собой. Их взгляды, устремлённые на чужака, заметно менялись. Если до этого в глазах их читалось превосходство, то после слов Анаи Саша ощущал на себе гамму довольно противоречивых между собой взоров - от несмелого восхищения до откровенного недоверия. Мимолетная слабость в поведении воинов вмиг исчезла после слов Альди:
        - Девочка моя, я очень сожалею о том, что расстроил тебя, но всё же у нас по поводу этого воя есть другое мнение, - десятник терпеливо пытался успокоить разгоряченную спором девушку.
        - Какое же? Скажите мне! Что с ним не так?
        - А разве ты не видишь сама? - десятник взмахом руки указал на Сашу, его фигура, казалось, покрылась прозрачной дымкой из-за переполнявшей его Силы.
        Принца, откровенно говоря, уже утомило это действо. Ещё его искренне начинало выводить из себя то, что о нем говорят, так как будто его здесь нет, словно он пустое место, полностью игнорируя.
        - Разве ты не видишь, как он двигается! Разве может обычный человек так двигаться? Разве может обычный человек совершать то, что совершает этот чужак? - пытливо глядя уже в глаза принцу, произнёс Альди. - Ты можешь сказать мне, откуда он? Как он здесь оказался? Что он хочет?
        Аная неуверенно обернулась к Саше с просьбой в глазах. Её глубокие большие глаза были обращены на принца, в них читалась мольба о поддержке, на почти впалых щеках играл румянец от волнения. Глаза горели, будто говоря: «Ну же!» Саша заворожено смотрел в них не в силах вымолвить и слова. Голос Альди заставил девушку повернуться:
        - Нас было пятнадцать. Как только я узнал, что Ульм взят и о тебе никто не слышал, то тотчас же поспешил на твои поиски. Две седмицы мы искали тебя, раз за разом проходя твой возможный путь из Ульма, но, увы, так ничего и не нашли… Мы видели, что стало с Ульмом и Мирольмом. Да, да, не смотри на меня так, Мирольма больше нет. Мы видели, как отчаливали корабли с оставшимися в живых… Но тебя среди них тоже не было… Города пали… Наши города… Если бы только тарки… Этих безмозглых тварей ведёт Тёмный… Именно он выворотил ворота в Ульме и Мирольме, впустив орды внутрь городов… И знаешь, что мы видели кроме смерти и боли? Мы видели, как двигалась эта тварь. Она двигалась точно так же, как двигается ваш спаситель! Она так же быстра и неуловима. Молчи! Это ещё не всё! Нам повезло пять дней назад, и мы вышли на ваш след! Мы тогда не знали, что ты будешь среди этих женщин. По следам было видно, что вас никто не пленил, что вы идёте очень правильно, чудом минуя тарков. Мы видели, что среди вас есть дети. Но нас удивил след идущий рядом с вами. Такой обуви я никогда не видел… А потом оказалось, что мы не
единственные, кто идёт по этому следу…
        Альди на миг замолчал, опустив глаза. Его плечи опустились, будто он нёс тяжелый груз на них.
        - С Тёмным было две дюжины дролгов и пять шайтов, - он горько усмехнулся. - Не удивляйся. Мы научились за это время различать тарков… Хех… Если бы мы это сделали раньше… Но мы были слепы всё это время. Под нашим боком всё разрасталась и размножалась новая народность, новое племя. Так вот дролгами мы назвали тарков, которые носят оружие, а шайсы - это их шаманы, они, наверное, самые опасные из всех. Мы устроили засаду, и они попались в неё. Но этот Тёмный, Падший его забери! Эту тварь не брали ни стрелы, ни оружие… Он был быстр, очень быстр… Казалось, он играл с нами, как с несмышлеными отроками… Нам пришлось уходить. Мы потеряли шестерых очень хороших воинов и сами только милостью Творца выжили… Но не это самое важное… Важно то, что Тёмный вдруг заговорил со мной, когда мне казалось, что мы уже далеко. Его, как оказалось, слышали все мои воины. Лучше бы я не слышал этого голоса, он словно тупым кинжалом терзал мой мозг… Но и это не важно. Важно то, что он мне сказал, - Альди как-то неуверенно запнулся и, обернувшись на своих воинов, продолжил. - Он попросил меня… Он попросил нас всех… Он попросил
нас всех передать его слова вот ему, - серые глаза Альди казалось, сверлили насквозь Сашу.
        - И что же он просил передать мне? - не отводя глаз, спокойно спросил он у десятника, поток Силы покинул его тело, юноша старался быть вежливым и не разжигать ненужный конфликт.
        - Он сказал, что вы встретитесь в Хирмальме! - выпалил разгоряченный Альди. Аная резко повернулась к Ксандру. В ее глазах было смятение.
        - Что он говорит?
        - Ничего того, что очернило бы его в наших глазах, - произнесла незаметно подошедшая Нарима, а за её спиной стояли все женщины, готовые в любой момент стать на защиту молодого человека. Саша был искренне тронут поведением своих «подшефных». «Ну, вот, - думал он, - тут думаешь, как их уберечь, так они за тебя ещё и заступаются. Пора заканчивать этот балаган».
        - Ты хотел знать, кто я? - спросил он, прямо смотря в глаза Альди. Моё имя Ксандр, сын Родэрика. Я из Меленвиля, - видимо, услышать название легендарного города воины не ожидали, и по их строю снова пробежала волна взволнованности, - направляюсь в Хирмальм с важным разговором к ярлу Икеру Седовласу. То, что здесь появился Безликий, есть отчасти и моя вина, и я её осознаю, но не более. Всё остальное я скажу уже лично ярлу. Тебя устроит такое объяснение, десятник?
        - Как я могу быть уверен в том, что ты не попытаешься совершить что-то, что я не смогу предотвратить? - вопросом на вопрос ответил Альди.
        «Знал бы ты, что уже ничего не можешь предотвратить, - подумал Саша». А сам спросил:
        - Твои условия?
        - Ты сдаёшь своё оружие и доспех и добровольно продолжаешь путешествие с нами, но только под охраной двоих моих воинов, - мгновенно выпалил десятник. «Унизить хочешь? Старый лис! Ну-ну. Не на того напал».
        - Воин твоего отца предлагает мне прибыть под охраной, будто какому-то бродяге? - обратился с усмешкой Саша к Анае.
        О! Его расчет был точен! Может, не совсем правильно и благородно было с его стороны обращаться к девушке в таком тоне и с таким вопросом, но, заведя таким образом дочь ярла, он рассчитывал избежать глупого кровопролития, на которое как раз и рассчитывал Безликий.
        Аная густо покраснела, и, гордо подняв голову, с вызовом посмотрела на Ксандра. Она была прекрасна в гневе! Её лицо за эти, может, четверть часа разговора, в который раз поменяло цвет и выражение. Сейчас на всех смотрела дочь ярла: гордая и властная, а ещё уязвлённая и злая. Немыслимо! Только что посмели усомниться в её гостеприимстве и в гостеприимстве её отца!
        Саша даже и не предполагал, что из-за его подзуживания девушка так мгновенно изменится. Он краем глаза заметил пытающуюся сдержать улыбку Нариму. В глазах ведуньи было одобрение и, казалось, ей самой было интересно, во что выльется Санина выходка.
        Дочь ярла перевела взгляд с Ксандра на Альди. Неизвестно, что было в том взгляде, но Саше показалось, что десятнику хотелось поёжиться от холода, видимо поведение девушки для него тоже было неожиданностью.
        - Я, дочь Икера Седовласа, ярла Хирмальма, обещала своему спасителю достойный приём в моём доме, равно как и всем моим спутницам и этим бедным детям. Только что в присутствии воинов моего отца и его подданных моё слово было поставлено под сомнение, - она сделала многозначительную паузу и гордо оглядела всех вокруг. «А как изменилась! Один миг, раз - и дочь ярла!» - восхищенно подумал Саша.
        Прервав взмахом руки попытку Альди что-то сказать, девушка продолжила.
        - Ксандр, сын Родэрика, прошу простить моих подданных за их невежество! Прошу тебя принять снова моё приглашение! Желаешь ли ты, чтобы твое оружие и личные вещи понесли воины моего отца, дабы облегчить тебе путь, а им принести покой в сердца?
        - Что ж, пожалуй, я воспользуюсь твоим предложением Аная, дочь Икера Седовласа, оставлю только ножи. Они не так тяжелы и не так опасны, - с лёгким поклоном ответил Саша.

* * *
        Море, словно вылитое кем-то раскалённое серое стекло, поражало своим спокойствием. Ещё вчера оно бушевало, а теперь лениво, будто нехотя облизывало каменный берег. Туман стелился по поверхности солёной глади, предвещая в середине дня солнечную погоду.
        Саша сидел на берегу, на большом камне, наполовину поглощенном водой, и наблюдал, слушал и нюхал море. Складывалось такое впечатление, будто море - это громадный зверь, притаившийся в своей засаде перед броском. Оно стерегло свою жертву, успокаивая и баюкая её своими мирными и тихими всплесками.
        Юноша, затаив дыхание, восхищался временной тишиной стихии. Под мягкий всплеск небольших волн легко думалось. Вот он и дошел. Хотя ещё несколько дней назад это представлялось очень сложным делом. Но он здесь, и не один. Все его «подопечные» живы и здоровы, и это греет сердце. Саша почувствовал себя намного свободней, когда «передал» женщин в руки хирмальмских воинов. Многотонный груз ответственности, не дававший спать спокойно, был снят с его юношеских плечей, подарив необычайное чувство свободы. Вспомнились отец и мать. Каково им было? Тут за дюжину людей переживал, а они - за целый народ! Отговорки вроде «мне всего лишь шестнадцать…» не проходят и никогда не пройдут. Детство кануло в небытие именно в тот момент, когда он в своём сердце пообещал отцу вернуться… Только вот что могло произойти за двести с лишним лет там, куда лежал его путь? Это ведь целых два века! На Земле, например, за последних два века произошли колоссальные перемены! А как там на материке? Лоримы говорят, что той землёй правит тьма. Но что бы это могло значить? Да всё, что угодно. Только вот «разгребать» это всё придется
именно ему одному!
        От раздумий отвлёк лёгкий шорох сзади. Принц лениво обернулся, заранее зная, кого он увидит. Недалеко от него на небольшом камне сидел один из воинов Альди - лучник Нограм. Его и ещё одного воина по имени Сорим Саше приходилось постоянно терпеть рядом со своей «опасной» персоной. Они, будто две тени, следовали за ним, не отставая. Юношу забавляла их настойчивость и уверенность в собственных силах и умениях. Несомненно, эти ребята были подготовлены очень хорошо, более того, увидев утреннюю разминку бойцов Альди, принц проникся к этим людям нескрываемым уважением. Ещё пару недель назад подобное заставило бы его чувствовать себя беспомощным в кругу этих людей, но не теперь… Теперь он стал иным. Он изменился… И постоянно менялся…
        Альди был прав, указывая Анае на его отличие от других. Это действительно было заметно, особенно когда он переходил в боевой режим, он сам это чувствовал, но уже ничего не мог с этим поделать. Это было частью его… Частью его тела, его сути…
        Вчерашнее происшествие закончилось, как ни странно, без дальнейшего проявления и применения силы в купе с использованием холодного оружия. Воины заметно расслабились, когда Саша остался с двумя ножами. Броню, шлем и щит ему «милостиво» разрешили нести самому, а меч и лук всё-таки пришлось передать во временное хранение. Он много раз пытался просчитать ту ситуацию и приходил к выводу, что он поступил правильно. Был выход вступить в схватку, что без крови бы не закончилось… Бежать? Глупо. Как тогда попасть на материк? Банально сдаться? Так ведь статус не позволяет - королевская кровь, о которой Альдор ему плешь проел. Да и не только… В любой мировой культуре воин, отдающий свой меч, сдаваясь без боя, автоматически приобретал печать позора. А вот получить приглашение от человека, равного ему по положению - совсем другое дело. Дочь конунга (судя по обрывкам разговоров воинов, принц понял, что конунг пал в бою за столицу) - это ведь принцесса. Принцесса лоримов Аная, дочь правителя этих земель, причем правителя всеми любимого и уважаемого, официально попросила Сашу стать её гостем и гостем её отца. На
фоне такого официального приглашения просьба-предложение передать оружие воинам для более комфортного перемещения по землям приглашающей стороны являлось простой формальностью. Таким образом, он сберег свою «нежно хранимую» королевскую честь и честь воина… Нужно было уже привыкать к своему статусу и вести себя соответственно. Только объявлять себя принцем Меленвиля пока не имело смысла. Вот придет он в Хирмальм, а там и продолжится разговор, начатый под стенами этого небольшого несчастного селища…
        Кстати, очень удивило молодого человека то, что воины прекрасно знали, о ком говорил Безликий. Нограм, оказавшийся очень разговорчивым малым, всё объяснил Ксандру, в меру, конечно, его возможностей. Оказалось, что Тёмный показал каким-то образом каждому из них как выглядит чужак, так называли его воины Альди.
        - Ты, чужак, был какой-то помельче, вроде, будто отрок какой-то, а мы тебя увидели совсем другим, более взрослым, заматеревшим, что ли… - сбивчиво объяснял Нограм.
        «Внушение, наверное, какое-то… - подумал тогда принц. Видимо, он показал им меня таким, каким запомнил в последний раз в подвале».
        Вчера, после того, как был решен вопрос с ним, Альди стал раздавать короткие, но четкие приказы. Раненых действительно оказалось двое, кстати, это одна из причин, по которой воины не нагнали их раньше в лесу. Седой десятник распределил варты между своими бойцами. Двое после короткого отдыха отправились, чтобы разжечь Смотряк и подать, таким образом, сигнал о своём местонахождении. Двое, Нограм и хмурый Сорим, к их великому неудовольствию, были назначены конвоирами чужака. Остальные воины оставались в селище: Альди справедливо решил, что, посылая дозор на верхнюю и нижнюю тропы, он существенно снизит боеспособность своего отряда. Ранеными занялась Нарима, которой помогала маленькая белокурая девчушка из Малого Хильма, кажется, Унна. Так в хлопотах прошел вечер. Несмотря на напряженные отношения между чужаком, каковым являлся для мужчин Саша, к ужину обстановка немного разрядилась, всё-таки присутствие стольких красивых женщин не могло ни сказаться на расположении мужчин, соскучившихся по женскому обществу.
        Ночь прошла спокойно, а на утро чужак, к неудовольствию своих конвоиров напросился посмотреть Смотряк со следующей вартой. Альди после недолгих размышлений дал добро, тем более гость-пленник вел себя спокойно и в высшей степени дружелюбно.
        Смотряк вблизи был великолепен. Построенный из хорошо обтёсанных каменных глыб, посеревших со временем, он был похож на высокий донжон, готовый принять в свое чрево небольшой отряд воинов. Видимо древние строители знали толк в своём деле, Смотряк выглядел, конечно, старым, но отнюдь не хрупким. Жители Малого Хильма добросовестно ухаживали за этим чудесным сооружением. Было видно, что совсем недавно из щелей между глыбами выдёргивались сорняки и мелкие травы, разрушающие своими корнями кладку. Только молодые побеги, показавшиеся то тут, то там давали понять, что ухаживавшие за Смотряком люди почему-то оставили их в покое.
        Башня стояла на вершине скальной возвышенности, самой высокой в округе. Место под строительство, наверное, нашлось само собой. Чтобы добраться до самого Смотряка, нужно было ещё минут пять взбираться по каменистому и довольно-таки крутому подъёму. При ближайшем рассмотрении принц заметил небольшие щели бойниц - это действительно была небольшая крепостца, в которой небольшой отряд лучников мог, при наличии достаточного запаса еды, продержаться до прихода основных сил. Местность с высоты прекрасно простреливалась. Осадные орудия для такой маленькой цели смысла сооружать не было, приблизиться без потерь к толстым дверям-воротам невозможно. Да и зачем противнику этот Смотряк, а вот небольшому отряду, укрывшемуся от преследования, было в самый раз. И местность просматривается, и сигнал своим подать можно, проинформировать, так сказать…
        Вид с площадки, откуда подавался сигнал, был феноменален. Стоя на деревянном помосте, собранном из толстых брёвен, Ксандр, держась за каменные перила, смотрел вниз. Захватывало дыхание! Жаль, из-за тумана просмотр моря и окружающего леса был ограничен, но и то, что увидел принц, было достойно восхищения. Впечатления были такие, будто тело отрывается от земли и парит по воздуху, подобно птице.
        Устройство Смотряка оказалось довольно-таки сложным, что очень удивило Сашу. На площадке размером примерно двадцать шагов в диаметре располагалась необычная конструкция, состоящая из множества соединённых между собой прозрачных белых кристаллов наподобие гигантского глаза. Под этим кристальным гигантским глазом находился искусно выложенный очаг из камней какой-то чёрной блестящей породы. А в очаге пылал небольшой костер, от которого шел свет к конструкции из кристаллов. Гигантский глаз-кристал поглощал свет костра и рассеивал, увеличивая поток света во сто крат, будто мощный прожектор. Как объяснили Саше, Смотряк - это древнее творение легендарных энанов - великих мастеров их мира… Принц был восхищен! Он зачарованно разглядывал шедевр подземных творцов. Но долго находиться рядом с кристальным глазом было невозможно. От него шел сильный жар, а там где находился, так называемый «зрачок» с самым большим ромбообразным кристаллом наверняка можно было поджигать сухие дрова, будто увеличительным стеклом поймав солнечный луч…
        Саша сидел на скалистом берегу и слушал море… Лёгкий всплеск небольших волн нарушал идиллию тишины и покоя. Он своей замысловатой мелодией, казалось, говорил с человеком и пытался что-то ему поведать. Потом, к уже привычным лёгким всплескам, равномерно примешивался другой мотив, вразнобой врезавшийся в морскую мелодию. Он тихо и ненавязчиво отвлекал Сашин слух от основного ритма своей слаженностью и ритмичностью, будто кто-то специально несколькими необычными инструментами создавал этот звук-марш. Отвлекшись от своих мыслей и обратив внимание на приближающийся тихий плеск воды, принц насторожился. Повернувшись к невозмутимо сидящему на камне Нограму, юноша спросил:
        - Ничего не слышишь?
        - Нет, а что? - настороженно приподнявшись, произнёс тот.
        - Да, так… - с сомнением пробормотал Саша, - может, показалось…
        И тут с площадки Смотряка глухо пропел рог, оповещая всех вокруг о своём присутствии… И тут же ему весело ответил другой его брат близнец своим глухим, с лёгкой хрипотцой в голосе, зовом. Звук шел из-за невысокой скалы, закрывающей слева довольно-таки большую бухту с каменистым пляжем.
        Саша и Нограм вскочили со своих мест и рванули в сторону бухты, откуда донесся зов рога. Сзади за их спинами Саша слышал как равномерно дышит бегущий Сорим.
        Первым на каменистый пляж бухты ступил принц, оставив далеко позади себя бегущих конвоиров. Было тихо. Туман рваными кусками стелился над водой, мешая разглядеть что-либо вокруг себя, обволакивая часть берега и нехитрую деревянную конструкцию из посеревшего дерева, похожую на мостки пристани. Только этот непонятный звук слаженных коротких всплесков все отчетливей доносился до ушей юноши. Всё ближе и ближе… Ближе… И…
        В туманной дымке появилась большая тёмно-серая тень, слабо отличающаяся от основного «тела» тумана. С каждым всплеском она становилась явственнее и темнее, пока не превратилась в абсолютно черное пятно…
        Вдруг с очередным всплеском из тумана, как ниоткуда, вынырнула здоровая продолговатая зубастая морда. Она покоилась на длинной, изогнутой, как у лебедя, шее, растущей из могучей черной груди. Голова скалилась тремя рядами острых зубов, и с каждым новым всплеском тело монстра приближалось к заворожено стоящим на берегу воинам.
        От этого зрелища у принца по спине побежали мурашки размером со здорового носорога. Тело автоматически настраивалось на боевой режим, руки сами потянулись к ножам. Юноша обернулся, чтобы посмотреть на своих провожатых и открыл рот от удивления. Нограм и вечно хмурый Сорим счастливо улыбались… «Мда, - подумал Ксандр, - у мужиков сорвало крышу». Но когда он снова взглянул на приближающуюся тварь - то остолбенел. Из тумана, хищно скалясь костяной мордой, вынырнул огромный корабль. Спущенный парус и мерно поднимающиеся и опускающиеся вёсла, цветные щиты на бортах, прикрывающие гребцов, костяная голова какого-то морского монстра на форштевне - он был прекрасен! Принц, затаив дыхание и не слыша своего сердца, наблюдал, как гибкое тело прекрасного корабля плавно подходит своим правым низким бортом к небольшой пристани, явно не рассчитанной к приёму таких грозных судов.
        Вёсла втянули внутрь. С палубы, словно созревшие желуди, посыпались человеческие фигуры в доспехах, мгновенно выстраиваясь в монолит строя, ощетинившись мечами и топорами на удлиненных древках.
        Их доспех резко отличался от доспеха воинов Альди. На всех были надеты хауберки, поверх которых висели кожаные безрукавки, обшитые тем же кольчужным плетением. Поножи, обитые стальными полосами и наручи, закрывающие предплечья, шлемы открытые и полузакрытые с прорезями для глаз, очень были похожи на скандинавские.
        Ксандр думал, что он уже свыкся с окружающим миром, но это оказалось не так. Похоже, Дорн будет продолжать удивлять его - четыре десятка воинов застыли, ощетинившись оружием, прикрывая тем самым швартовку своего корабля.
        Из ступора юношу вывел счастливый крик Нограма, полностью забывшего свои обязанности конвоира и ринувшегося навстречу друзьям. Сорим вел себя сдержанней, но было видно, что он не менее счастлив прибытию корабля.

* * *
        После тёплой встречи радости воинов и женщин не было предела. Кто-то плакал, кто-то смеялся, многие пели и танцевали. Оказалось, что некоторые женщины встретили своих родственников и друзей, многие получили добрые вести о судьбах близких. Это был действительно настоящий праздник. Дьярви Черный Топор являлся вальдмаром барркана, который назывался «Гарона», череп именно этой хищной рыбы венчал форштевень корабля. Дьярви был огромен, и команда корабля была под стать своему капитану - все рослые, широкоплечие, мощные, будто скалы. Отряды Альди и Дьярви резко контрастировали. Десяток Альди чем-то напоминал Саше Гарда, Мирлона и Криса. Тогда как хирдманы Черного Топора являлись олицетворением богатырской мощи и силы. Чуть позднее принц узнал, что хирд Черного Топора был лучшим морским хирдом лоримов, а «Гарона» - гордостью флота. Её команда насчитывала семьдесят воинов, не считая самого вальдмара.
        Когда вся команда «Гароны» разместилась в Малом Хильме, там стало так тесно, что бедные дети-хозяева этого маленького селища не знали, куда всех разместить. Мальчишки впервые видели столько вооруженных людей и откровенно глазели на эту в данный момент настоящую маленькую армию, да и сам Саша не был далёк от мальчишек, восхищенно разглядывающих огромных воинов заполонивших всё свободное пространство в селище. По меркам острова Норта этим вечером в Малом Хильме собралась очень серьёзная сила.

* * *
        Столы ломились от угощений и выпивки. Жители селища постарались быть гостеприимными хозяевами. Воины шумели, кричали, пели и веселились. Много раз поднимались чаши за погибших, за выживших, за хозяев селища…
        Принц, дабы избежать не нужных конфликтов, которые могут повлечь за собой нежелательные результаты, напросился в ночную варту на Смотряк. Его желание, как ни странно, было одобрено седым десятником. Юноше даже показалось, что взгляд у того был благодарный что ли… Как будто Альди сам был не прочь предложить чужаку побыть подальше от разгоряченной толпы воинов… Наставник Анаи даже расщедрился на доверие к молодому человеку и отправил его только с одним Соримом. Может этому «широкому» жесту послужили его частые беседы с дочерью ярла, а может, за последние почти сутки он немного расслабился, видя, что Саша ведёт себя тихо. Хотя вряд ли такой ушлый вояка, как Альди, потерял бдительность. Ну, а с другой стороны, ломать голову над тем, как кто поступил, юноша не собирался.
        Ночь прошла спокойно. Сорим оказался очень скучным и молчаливым. Было видно, что он негативно настроен против своего коллеги-подопечного. Да и принц не особо старался его беспокоить своими расспросами и разговорами. Дело в том, что в схватке с Безликим погиб его старший брат, который был боевым друидом в их отряде. Тот ничего не мог предпринять против Тёмного. Как рассказал ему Нограм Болтун (так его звали в отряде), Безликий первым делом атаковал именно друида, разобравшись с тем в считанные мгновения, а затем обездвижил четверых лучников, подставив их тем самым под палицы дролгов.
        И теперь мрачный Сорим почему-то, будто виня в смерти брата, всячески выказывал своё недружелюбное отношение к чужаку. Юноша уже подумывал о том, а не променял ли он шило на мыло, идя в дозор на Смотряк с этим мрачным типом. Дело было не в страхе. Нет. Просто случись что с Соримом в случае ссоры, серьёзного конфликта с остальными членами отряда принцу не избежать.
        Но всё обошлось. Сорим ограничился мрачным молчанием и короткими полными неприязни взглядами. А в середине ночи его конвоира сменил не знакомый Саше молодой парнишка, прибывший на корабле. Так как Саша напросился на полную варту, то есть - на всю ночь, его коллеги менялись еще два раза. В дозор высылали самых молодых, вышедших в боевое плавание впервые. Так с каждым новым дозорным, приходящим на Смотряк принц выяснил о дальнейших планах командования. И судя по тому, что рассказывали новоприбывшие сменщики от количества выпитого, планы становились более широкими и смелыми. Например, последний дозорный принёс весть, что Дьярви Черный Топор намерен собрать всех воинов в Малом Хильме и двинуть в Ледяной лес громить стоянки тарков, оставшихся без воинов. Так, по объяснению Дьярви, они отвлекут орду от Хирмальма. Только на вопрос, где эти стоянки, Черный Топор ответа дать не мог.
        В конце концов, Саша в уме уже имел кое-какое представление о дальнейших планах. Всё было просто. «Гарона» переправляет всех людей в Хирмальм. Также туда последует весь скарб общины Малого Хильма, который оказался не так уж и мал. Скотину планировалось перевезти вторым разом. В осаждённом Хирмальме всё продовольствие находилось под жестким контролем самого конунга Седовласа. Но насколько понял Саня, город от голода не страдал. Свободный выход в море гарантировал лоримам постоянный приток продовольствия. Да-а… Тот, кто строил этот город, знал, что делал!
        А вот таркам приходилось не сладко. В их стане, по словам молодых воинов, царил беспорядок, грозивший перерасти в хаос. Видимо, чувствуя, что его подопечные выходят из-под контроля, Безликий торопился к основным силам, оставив Сашу, так сказать, «на закуску». Дозорные со стен часто замечали скоротечные схватки между группками осаждающих. Именно такие мелкие конфликты и регулярные атаки на неприступные стены, как ни странно, удерживали эту непостоянную массу от окончательного распада. Ну, а если быть точным, именно погибшие в этих конфликтах и атаках. Их тела являлись единственным рационом осаждающей стороны. Принц был очень удивлён, узнав, что осаждённые позволяют таркам растаскивать погибших после атак. «Но ведь это же ошибка! - думал Саша. - Первоначально, когда орда только подошла к стенам города, это был нормальный и логичный ход. Таким образом, под стенами не гнили тела, разнося заразу и противный запах. Но потом. Разве защитники города не видели, что творится в стане врага? Несколько дней не подпускать к телам погибшим, отгоняя стрелами - и коллективное побоище в рядах тарков на почве
зверского голода гарантировано. Никакой гипноз или внушение со стороны Тёмного не заглушат это сильное чувство». Но так думал он. Что по этому поводу думали защитники Хирмальма, Саше ещё предстояло выяснить.
        Глава 29
        «Теплый» прием
        Погрузка на «Гарону» была закончена в середине следующего дня. С самого раннего утра и до середины дня люди занимались перевозкой довольно-таки немалого имущества общины Малого Хильма. Унай, посоветовавшись со своими друзьями, решил отдать большую часть скарба своих отцов на нужды осаждаемого Хирмальма. Он должен был лично предстать перед конунгом с этим поистине щедрым даром. Насколько понял Саша, то, что привозили из Малого Хильма на ярмарки больших городов, очень ценилось среди лоримов. И судя по тому, что ребята оставили себе, гарантировало им после окончания осады безбедную жизнь…
        Отстоявших в дозоре никто не беспокоил - это закон. Пока все отдыхали, дозорные берегли и охраняли их жизни. Принц, отдежуривший всю ночь на Смотряке, не был исключением. Усталости как таковой, благодаря Силе, принимаемой телом, не было. Юноша, вернувшись в селище, чтобы не сильно обращать на себя внимание, пошел отдыхать. Как оказалось, Нарима уже позаботилась о том, где расположить молодого принца. Она, понимая его поведение, приготовила ему удобное место под открытым небом недалеко от дома Уная. Большой стог сена, застеленный какой-то мягкой шкурой, крынка молока и свежий тёмный хлеб были как раз кстати. Пока юноша получал удовольствие от утреннего угощения, ведунья, будто старательная курица-наседка, опекала покой своего единственного «птенца».
        Но, как оказалось, Саше не удалось избежать внимания воинов. Дело в том, что, не смотря на кутерьму в связи с прибытием сперва отряда Альди, а потом и воинов Дьярви, спутницы принца продолжали оказывать своему спасителю знаки внимания и почтения, большие, чем руководящим особам в лице Альди и Дьярви. Саша даже заметил, что женщины инстинктивно старались держаться поблизости от того места, где находился он сам. И вот теперь, пока он лежал на своём мягком ложе и пытался немного поспать, девчонки, не участвовавшие в погрузке судна, постоянно вертелись рядом, да и дети Малого Хильма постоянно заглядывали в их небольшой импровизированный лагерь. Мужчины, снующие туда сюда с тюками и связками, бросали недовольные и хмурые взгляды в сторону «обнаглевшего» чужака.
        Аная появилась только один раз в сопровождении нескольких воинов-охранников, как и подобает дочери правителя. Было заметно, что это её очень тяготило, но Альди был непреклонен. Он не собирался больше оставлять девушку одну без охраны, и его доводы были неопровержимы. Ему ещё предстояло посмотреть в глаза отцам и матерям его погибших воинов. Под угрозой того, что она может отправиться вместе с ним, девушка сдалась…
        Отплыла «Гарона» после дневной трапезы, оставляя позади уютную бухту и одинокий силуэт Смотряка…

* * *
        Третий день плавания стояла солнечная и безветренная погода. Море излучало спокойствие и дружелюбие к побеспокоившим его мореходам. По словам старого кормщика Асвёра Гарпуна, это был последний день их плавания. Уже к вечеру должна была показаться Серая Бровь - большая бухта, где располагался порт Хирмальма.
        «Гарона» шла на вёслах быстро вдоль берега, хотя и просела изрядно из-за груза. Три дня путешествия по морю принесли принцу огромное удовольствие. Он наслаждался стихией, кораблём, солёным ветром…
        Все эти дни Унай не отходил от него ни на шаг, постоянно засыпая вопросами. Они расположились вдвоём ближе к форштевню на мягких тюках, наслаждаясь прекрасным видом моря. Передние гребцы, сидящие на своих квадратных сундуках, мерно выгибали, с каждым мощным гребком, спины. Воины, заставляющие двигаться этого, как говорили викинги в своих кёнингах «коня дороги китов», дружно напевали какую-то старинную песню моряков.
        - Ксандр! Расскажи ещё что-нибудь о следах! - отвлёк Унай заслушавшегося грозной песней Сашу.
        - Даже и не знаю… - рассеянно ответил тот, находясь всё ещё под впечатлением от песни.
        - Ты!? И не знаешь!? Не смеши меня! - воскликнул парнишка.
        - Ну, ладно… Только я тебе загадку загадаю. Ты как? Готов?
        - Загадку? Это навроде вирмы?
        - Да, что-то вроде того, - ответил принц.
        - У-у-у, жуть как вирмы люблю, - глаза Уная загорелись.
        Ближайшие к ним гребцы, привыкшие за эти дни к рассказам Саши, тоже загомонили.
        - Давай, чужак! Побалуй нас вирмой!
        Всё-таки несколько дней однообразная жизнь на борту барркана кому угодно может наскучить. А так - вот и развлечение.
        - Ну, что же. Слушайте. Представьте себе пустыню. Землю, где нет ни травы, ни воды, ни камешка - ничего…
        - Ну, ты чужак, махнул, - встрепенулся Асгрим Гром, рыжий детина, правый гребец.
        - Да, быть такого не может. Ни воды, ни травы - враки!
        - Мне мой дед сказывал, а ему в свою очередь рассказывал его дед, что за Хладным морем есть похожие земли. На землях этих живут нархи - красные всадники, - возразил рыжему жилистый Атли Молния. - А ты, пустоголовый, окромя своего селища ничего не видевший, помалкивал бы лучше.
        Как ни странно, огромный Асгрим никак не прореагировал на «пустоголового», казалось, он даже не заметил этих слов. Было видно, что Атли, будучи в два раза меньше своего товарища имел непререкаемый авторитет. Уже позднее Саша узнает, что Атли Молния является вторым помощником вальдмара «Гароны», и что посажен он специально именно рядом с чужаком, на всякий случай, чтобы присматривать за тем.
        - Как это красные? Что совсем красные? - вопросы посыпались со всех сторон.
        - Да, не знаю я, - стал отмахиваться Атли, - рассказал, что дед сказывал. Когда шум по поводу красных наездников затих, Молния спросил:
        - А ты откуда слышал о таких местах?
        - Дело в том, что я о пустынях читал в книгах, да… - Саша запнулся, чуть было не сказав, что видел пустыню по телевизору.
        - Но ни о каких всадниках, да притом ещё и красных, я собственно никогда не слышал.
        - Хм, читал… книги… - задумчиво проговорил Атли. - Это, что свитки такие?
        - Так ты что, рунные вязи разбираешь? - удивился рыжий и уважительно взглянул через плечо на чужака, словно впервые увидев того.
        - Цыть! - прервал Атли поток вопросов готовый вырваться у Асгрима. - Мы так из-за тебя вирмы и не дождёмся! Продолжай, чужак!
        Саша уже привыкший за это время к своему прозвищу, которое намертво закрепилось за ним, продолжил.
        - Хорошо. Представьте пустыню. И представьте себе, что в эту пустыню попадает человек, и ему говорят: «Ты должен идти вперёд. Всё время, вперёд не отклоняясь ни на шаг. А чтобы ты не отвлекался на небесные ориентиры: солнце и звёзды, мы тебе завяжем глаза».
        - Ну и какой смысл у этой вирмы? - не выдержав и, казалось, не замечая испепеляющего взгляда Атли, спросил рыжий здоровяк.
        - А вот и вопрос. Куда придет этот человек, если будет идти постоянно только прямо, да и ещё с завязанными глазами?
        Асгрим громогласно рассмеялся.
        - Вот, так вирма! Ты что же, чужак, нас за детей малых держишь! Конечно же, он будет идти всё время прямо, да придёт куда-нибудь. Может к селищу какому или городищу, - в отличие от своего соседа рыжий детина искренне веселился.
        - Нет, - твёрдо ответил Саша.
        - Как нет? - рыжая веснушчатая физиономия забавно вытянулась, искренне не понимая, почему его такой, казалось, безапелляционный ответ оказался вдруг неверным.
        Жилистый Атли расхохотался, увидев рожу своего подопечного. Успокоившись, он произнёс:
        - Вот так вирма! Впервые слышу такую! Мда, уел, чужак! Как есть, уел! Даже и не знаю, что ответить!
        Загадка тут же пролетела по рядам воинов. Буквально через несколько мгновений на Сашу посыпался град всевозможных ответов, но все неверные.
        Вдруг от самого ахтерштевня, стоящий за румпелем кормщик прокричал, и, несмотря на шум моря и скрип в весельных портах, его слова были хорошо слышны:
        - Он придет на то же самое место, чужак!
        Саша удивленно посмотрел в сторону кормщика и громко крикнул в ответ:
        - Ответ правильный!
        - Правда, я не знаю почему. Я точно знаю, что человек пойдёт по кругу, только не знаю причины, - эти слова кормщика уже прилетели по рядам.
        - Передайте Асвёру, что я готов поведать причину, но только с одним условием. Санины слова, будто по телефонным проводам полетели по рядам гребцов.
        - Какое условие, чужак! - прокричал Асвёр, со своего места и его слышали все.
        - Ты перестаёшь называть меня чужаком! - крикнул в ответ Саша.
        Ряды гребцов дружно загудели. Представление нравилось им всё больше и больше.
        - Чтобы я перестал называть тебя чужаком тебе не отделаться простой вирмой! - прокричал кормщик и его слова были поддержаны стройным гулом сотни глоток.
        - Надеюсь, на стенах Хирмальма мне предоставят такую возможность! - выкрикнул принц, встретившись глазами с Альди, у которого по прежнему находился его шеттир и лук со стрелами.
        - Хороший ответ, чужак! - крикнул кормщик. - Я буду ждать!
        Воины будто почувствовав, что в городе нуждаются в их клинках, ещё сильнее налегли на весла, бурно обсуждая услышанное.
        - Вот тебе и вирма! - весело подмигнул Атли Унаю.

* * *
        Серая Бровь показалась уже почти к закату. Гряда острых серых скал, перечеркнув берег, образовывала удобную большую бухту, закрывая её своими телами, справа и слева. Создавалось такое впечатление, что серые природные стены каким-то чудным образом выросли, повинуясь чьей-то невидимой руке. Они охватывали своими нерушимыми ладонями большой каменистый пляж, на котором расположилась по всей его длине созданная из камня и дерева пристань.
        Корабли, похожие своими телами на «Гарону», разных размеров, словно рой диких пчел, облепили помосты, держащихся на широких мощных деревянных сваях. Порт кипел и бурлил. Будто гигантский организм, похожий на муравейник, где каждый был занят своим делом. Шум от разнообразных криков, ударов инструментов, перемешивался с шумом набегающих серых волн и криком вездесущих белых птиц, похожих на земных чаек.
        «Гарона» уже была практически у пристани. У принца разбегались глаза. Долгое время не видевший такого скопления людей, он не мог нормально сконцентрировать своё внимание на чем-то одном. Вот группка из пяти или шести человек с топорами и какими-то инструментами торопиться вдоль причалов, не обращая внимания на новоприбывших. Немного левее швартуется другой барркан, явно уступающий в размерах «Гароне». На нём бегают и суетятся люди, бросая на пристань канаты, затягивают длинные вёсла и готовятся к разгрузке. Немного вдалеке, больше вглубь берега, расположена линия разнообразных по величине одноэтажных строений из труб, из которых тянутся сизые струйки дымов. Вон по своеобразному променаду, вымощенному из деревянных брёвен, идут женщины с корзинами, полными рыбы, и, кажется, каких-то моллюсков. Юноша вертел головой, наблюдая за разнообразием портовой жизни. Его сердце учащенно забилось, оказавшись снова в лоне цивилизации. Пусть эта цивилизация очень сильно отличается от той, в которой он вырос, но всё же его радости не было предела!
        Тем временем, по пристани, к швартующейся «Гароне», приближалась группа людей, перед которыми все почтительно расступались. Да и увидев эту странную процессию из нескольких человек, все прекращали свои занятия. Оглохший от портовых звуков и шумов, Саша смотрел, как, ловко перемахнув через борт их корабля, на мостки пристани приземлилась раскрасневшаяся Аная. Её по кошачьи гибкое девичье тело молниеносно метнулось в сторону широкоплечего кряжистого седоволосого мужчины идущего во главе группы воинов. Ещё мгновение и девушка, как маленький ребёнок повисла на широкой груди этого похожего на обломок скалы человека. Было видно, как вздрагивают плечи Анаи от рыданий, как седовласый мужчина нежно обнял девушку, и как он целует её голову и что-то шепчет ей на ухо.
        Догадаться, кто был этот мужчина, не представляло сложности. Перед Сашиными глазами предстал отец Анаи, конунг лоримов Икер Седовлас. Немая сцена нежной встречи отца и дочери длилась недолго. Над портом пронесся оглушительный рёв сотен глоток. Радостно кричали все: и плачущие женщины, и махающие руками рыбаки, вездесущая ребятня и потрясающие своим оружием воины. Седовлас, расправив свои могучие плечи, отпустив свою дочь, обернувшись к толпе из своих подданных, глубоко поклонился на четыре стороны, прижав свой огромный правый кулак к сердцу. Толпа завыла и заревела ещё громче!
        Когда шум поутих, конунг, обняв за плечи Анаю, пошел прочь с пристани, а по толпе пронеслись его слова, что все без исключения приглашены на праздник в честь благополучного возвращения его дочери!
        Порт, казалось, снова пришел в движение, которое было нарушено радостным событием. Только люди как-то стали постепенно исчезать, было заметно, как все стараются быстрее закончить дела, начатые ещё в начале дня. С лиц не сходили улыбки, предвкушая вечерний праздник.
        На «Гароне» тоже торопились поскорей закончить все дела, и только на некоторых лицах Саня замечал кислые выражения. На его вопрос Атли объяснил, что это те, которым выпал жребий идти в дозор.
        Тем временем у того места, где пришвартовался барркан, появились три фигуры, одетые то ли в плащи, то ли в накидки льняного цвета, подвязанные на поясе простыми веревками. На лбах у мужчин были завязаны узкие кожаные повязки-верёвки, чтобы их длинные до плеч волосы не падали на лицо. Два парня помоложе стояли за спиной у своего спутника, который был заметно старше их. Какое-то странное чувство не покидало Сашу, находившегося все ещё на борту корабля. Складывалось такое впечатление, что от этих людей веяло чем-то необычным, непонятным, но в то же самое время очень знакомым. Особенно от самого старшего из них. Казалось, мужчина тоже почувствовал что-то, потому что его взгляд мельком пробежал по кораблю и безошибочно остановился на принце. Они немного померялись заинтересованными взглядами, и мужчина, потеряв интерес, обернулся к собравшимся возле них женщинам.
        Он приветливо о чем-то заговорил с Наримой, которая, обменявшись несколькими словами с ним, быстро засобиралась, раздавая какие-то поручения своим подопечным. По сути, все женщины были уже собраны. Да и что там им было собирать? Саша, поняв, что их куда-то хотят увести, легко перемахнул через борт корабля и оказался рядом с женщинами. Пришло время прощаться. Все женщины по очереди подходили к нему и глубоко кланялись, говоря разные, но искренние слова благодарности. Когда подошла Лора с Юлей на руках, юноша почувствовал, как к его горлу подступил комок. Вроде бы никто никуда не уезжал навсегда, но в то же самое время с сегодняшнего дня их маленький «отряд» навсегда переставал существовать. На душе было как-то грустно. Ведь столько пережито вместе. Саша искренне привязался к этим людям в пути, и теперь он оставался совсем один и, по существу, даже не знал, куда ему идти дальше. Унай и ребята ушли ещё раньше к своим родственникам, оставшимся в живых. Даже пресловутый конвой исчез, предоставив молодого человека самому себе…
        Попрощавшись со своими спутницами, юноша напоследок ещё раз заработал заинтересованный взгляд незнакомого мужчины в льняном одеянии. Спустя час, в порту, кроме бьющихся волн о борта кораблей и лодок, да жалобных и сварливых покрикиваний чаек, не было слышно ничего. Только что здесь кипела работа и жизнь, и вот уже пристань и променад опустели. Кроме дюжины дозорных, прогуливающихся по порту, да сидящих в небольших, с первого раза незаметных, смотровых башенках лучников Саша не видел никого. Никто с ним не разговаривал, казалось даже, что его никто не замечает.
        Принявшись собирать свои пожитки, он не заметил, как к нему подошел незнакомый парень. В руках у невысокого паренька был Санин шеттир, лук и колчан со стрелами. Тот молча протянул ему оружие и произнёс:
        - Конунг просит тебя присутствовать на его празднике, а ещё он сказал отвести тебя в лагерь стрелков. Там тебе выделят место, ночлег и пропитание. Если ты, конечно, хочешь, - криво улыбнулся парень.
        Ничего не ответив на издёвку в голосе посланца конунга, принц молча подхватил свою торбу, куда он свернул свою куртку из волчьей шерсти и чешую. Так как стало заметно теплее, последние дни Саша ходил в одном поддоспешнике, штанах и накинутой через голову глухой безрукавке из шкуры хррага, пошитой ему женщинами. Шлем и поножи он держал в небольшом рюкзачке, по его чертежам пошитом Наримой. Итого из доспеха на нём оставались его наручи, да обитые стальными пластинами ботинки. «Вроде бы месяца не прошло, а уже шмотками оброс - думал обвешанный сумками принц». Сердце грело другое. Шеттир был с ним. Он приветливо хлопал по спине своего хозяина с каждым шагом. Закрепить как следует ножны на спине, юноше провожатый так и не позволил. Он двигался налегке, и казалось, издевался, намеренно идя быстрым шагом. Саша половину пути неуклюже тащился следом стараясь не потерять из виду его спину. Из-за этой быстрой ходьбы юноша толком так и не рассмотрел город. Правда, шли они вдоль высокой стены, можно сказать, по окраине, и в сам город не заходили. Каменные пятнадцатиметровые стены были выложены из глыб, камень
которых был смутно знакомым. Это мощное сооружение своим грозным видом заставляло биться сердце учащенней. «Как полудикие звери, которыми являются тарки, могут взять эти стены? - спрашивал сам у себя Саша. - Как, имея из оружия только дубины, да и то всего лишь у каждого десятого, они надеются взять этот монолит? А ведь Мирольм и Ульм пали. Не думаю, что эти города были менее укреплены. Безликий… Какие цели преследует он? Зачем ему всё это? Только из-за меня? Вряд ли… Тогда, что?»
        Похожий на растрёпанного туриста, постоянно глазеющего на местную архитектуру, гремя щитом о ножны и колчан, юноша задумчиво следовал за своим проводником, вызывая усмешки встречающихся им на пути воинов. А его проводник, постоянно оглядываясь, казалось, наслаждался спектаклем, который сам устроил. Но, как ни странно Саша не обращал никакого внимания на поведение своего провожатого.
        Он смотрел на стены города, там стояли лучники в кожаных доспехах и тяжеловооруженные воины. Кое-что его очень заинтересовало, но это он решил проверить позднее, когда лучше осмотрится.
        Некоторые из стоящих на стене, откровенно забавлялись видом «новенького», гремящего, по всей видимости, отцовским оружием. Кое-кто даже что-то пытался кричать, но Саша не слышал ни одного слова, только по довольным гогочущим рожам было понятно, что над ним потешаются. Правда, гогот прекращался, как только там появлялся кто-нибудь старший по званию.
        Если бы это произошло недавно, недели эдак три-четыре назад, Саша обязательно наломал бы дров. Но сейчас по дорожке, усыпанной морской галькой, гремя оружием, шагал уже другой человек, не раз заглянувший в лицо смерти и победивший её. Поэтому часто оборачивающий парень, ведущий Сашу в расположение стрелков, немного смутился абсолютно спокойным и даже ленивым состоянием своего «подопечного», который был явно младше его. Да еще, вдобавок к тому, что он шел налегке, странный новичок не отстал, и уже когда пришел во временный лагерь, вообще не гремел своим обмундированием, и, казалось, даже не вспотел.
        Временный лагерь стрелков встретил новоприбывших относительной тишиной. Он располагался на южной стороне окраины города, прикрываемый скальным хребтом, плавно перетекающим в каменную стену. Если бы можно было посмотреть на город сверху, то его искусственное заграждение в виде стен и ворот и естественное скальное было бы похоже на гигантскую подкову, положенную своими концами в море. Из лагеря стрелков хорошо было видно, как срастались глыбы стен, вытесанные древними строителями, со скалами. Именно возле такого стыка естественного и искусственного находился вход в лагерь лучников - именно лучников, потому как другого стрелкового оружия кроме луков у воинов на стенах и в лагере Саня так и не увидел.
        Как такового ограждения лагерь, представляющий собой скопление хаотично поставленных палаток и построенных на скорую руку навесов, не имел. По всей видимости, это было место, куда собраны все охотники, стрелки и мало-мальски владеющие стрельбой из этого по истине прекрасного орудия, созданного человечеством, а потому так и названое - лагерь стрелков. Бросались в глаза палатки, поставленные в одну линию и заметно отличающиеся своей высотой и качественностью материала, заметно смахивающего на серый плотный брезент. Они находились в центре стана, и, по всей видимости, именно с них и началось «зарождение» этого лагеря. Потому как остальные «разношерстные» сооружения из разных материалов и разных размеров, начиная с этого своеобразного брезента и заканчивая кожами и потёртыми шкурами каких-то животных, беспорядочно и, не подчиняясь никаким законам, облепили центральные палатки. Не стоило труда догадаться, что в центральных шатрах-палатках находилось руководство стрелковых подразделений, именно туда наглый провожатый и повел Сашу.
        На идущего по лагерю юношу со своими пожитками практически никто не обращал внимания. Немногочисленные обитатели лагеря занимались своими делами и мало интересовались окружающим их миром. Только изредка отрываясь от своих важных дел, на него поглядывали кто с интересом, а кто просто так. В северном углу лагеря находилась широкая площадка метров двести на сто, в конце которой стояли несколько десятков чучел в натуральную величину, глядя на которые не трудно было догадаться, кого те изображали.
        У исходной позиции стояли разные столы, подставки и ещё много разных деревянных устройств. Здесь находились корзины с пучками стрел разной длины, на столах валялись костяные кольца для натягивания тетивы и обрывки оной, куски тонкой кожи, деревянные, костяные и стальные пластины, разные инструменты, пучки птичьих перьев, Саша даже заметил миниатюрный, грубо собранный пресс для подгонки наконечников. Здесь было всё для того, чтобы знающий и понимающий человек смог починить или «подогнать» своё оружие. Конечно, уважающий себя и ценящий своё оружие и, соответственно, свою жизнь, лучник обязательно имеет свой инструмент и пользуется только им, но, как Саша уже заметил, в лагере хватало народу, имеющего только поверхностное отношение к стрельбе из этого благородного оружия.
        Вдоль линии, примерно в тридцати пяти шагах от расположенных напротив соломенных мишеней, построились молодые парни с обычными простыми длинными луками. Саша видел такие луки во многих фильмах и на многих фотографиях и изображениях. Наверное, именно из таких луков английские йомены сражались во времена столетней войны. Не зря английские власти проводили политику разрешения и поощрения среди своих простых подданных в освоении этого древнего, как само человечество, оружия. Уже то, что во всех крупных английских портах были созданы специальные комиссии по досмотру и проверке испанского и итальянского тиса, из которого изготовлялись в те времена луки англичан, заслуживало уважения. Ежегодно проводились разные турниры и соревнования между стрелками, вознеся этот вид оружия на высокий уровень.
        Но кроме простых «лонгбоу» Саша замечал и сложные составные луки: бойцы с такими луками тренировались чуть поодаль, посылая свои стрелы с кувырка, стоя на колене и даже лёжа на спине. Конечно, точность и дальность такого выстрела сильно хромала, но тренировки выстрела из разных положений очень могли пригодиться. Воины, не охотники или ополченцы, а именно воины из конунговой дружины очень отличались от всех остальных стрелков, как доспехом, так и вооружением. Дисциплина, в отличие от ополчения, была на высоте. Четкие построения, залповая стрельба, чеканные движения по команде. Ополчение резко контрастировало с регулярными войсками, но было одно «но». Среди ополченцев, тренирующихся на площадке, находились такие дедули, которые походили больше на лешаков, чем на бойцов армии Хирмальма. Саша насчитал четверых таких одетых полностью в шкуры дедов. На них не было доспеха. У них не было коротких мечей-кроксов, как у Уная. Они не тренировались со всеми, им, похоже, это было без надобности. Казалось, они находились вне закона в этом коллективе. Как заметил подошедший к командирской палатке и ожидающий
снаружи уже около пятнадцати минут начальство Саша, «лешие», как он их мысленно окрестил, пользовались почетом и уважением, как среди обычных стрелков, так и среди командиров. Достаточно было взглянуть на их луки и всё становилось на свои места. Один из луков он разглядел у молодого паренька, одетого в куртку с капюшоном из серой шкуры.
        Он выходил из палатки, у входа в которую стоял Саша. Был он невысокого роста, но крепкого атлетического телосложения. Тёмные волосы почти касались плечей. Часть из них, собранная с висков и со лба в тонкую косицу, спадала по затылку. Чистое и открытое лицо парня было омрачено чем-то. Видимо, повздорил с начальством. Столкнувшись на входе с Саней, он мрачно поглядел тому в глаза, не встретив при этом ни испуга, ни уважительного взгляда. Принц, не обращая внимания на жесткий взгляд, лениво и беззаботно рассматривал толкнувшего его.
        Это неприятная заминка так ничем и не закончилась. Парень, казалось, был не совсем в себе, поэтому, бросив последний свой колкий взгляд на непонятного незнакомца, продолжил свой путь. На спине у удаляющегося юноши принц успел заметить верхнее плечо изогнутого наружу композитного лука. Такой лук мог принадлежать только очень хорошему стрелку, и, судя по тому, как перед удаляющимся воином расступались остальные, тот пользовался уважением среди своих «коллег».
        Провожатый, посланный конунгом и приведший Сашу в лагерь, перед этим нырнул внутрь палатки, чтобы доложиться начальству, и спустя некоторое время вынырнул с ехидной рожей:
        - Проходи, сотник Бранд ждёт тебя!
        Проигнорировав злорадное выражение на «фейсе» паршивца, принц с невозмутимым видом двинулся вглубь шатра. Почти зайдя внутрь просторного отделения шатра, являющегося, по всей видимости, местом, где спал весь, так сказать, высший офицерский состав сотни лучников, Саша расслышал конец монолога, произносимого рассерженным голосом:
        - … Совсем молодняк обнаглел! Я ему говорю: «нельзя!», а он ни в какую! Ишь чего удумал! Я ему дам за стену на вылазку! Чтоб его враз тарки к ужину подали! Вот возьму розгу да при всем лагере отстегаю, и не посмотрю, что от самого конунга имя второе получил!
        Видимо командирский запал подходил к концу, потому что последнюю фразу он произнёс уже менее разгневанно:
        - Вон и так с каждой атакой с десяток отроков теряем, а кто потом в глаза матерям и отцам их смотреть будет? О-хо-хо, так совсем нас не останется, а ворога, будто поток бездонный…
        В этот самый момент в помещение вошел Ксандр, сопровождаемый посланцем конунга. Мельком бросив взгляд на внутреннюю обстановку, глаза принца остановились на сотнике.
        Здесь стояло несколько грубо сколоченных из необработанных досок коек, которые были застелены грубыми льняными покрывалами. Посредине комнаты стоял грузный стол с длинными скамьями по бокам, в центре стола сидел сам сотник, а рядом по правую руку стоял, опершись плечом на центральный опорный столб, молодой воин и почтительно выслушивал монолог старшего.
        Бранд ещё полминуты сидел, упершись взглядом в столешницу, и думал свою горькую думу, не замечая никого вокруг. Сквозь его коротко подстриженные седые волосы пробивались три борозды свежих шрамов, начинаясь от макушки и заканчиваясь почти возле уха. Широкие покатые плечи делали его похожим на борца, а мощные кулаки довершали портрет человека, способного переломать чью-нибудь руку без особых усилий.
        Когда в глазах сотника появилось осмысленное выражение, он, наконец, обратил внимание на вошедших. Внимательно осмотрев фигуру принца из-под седых широких бровей, сотник произнёс:
        - А-а-а, гость конунга! По словам Анаи, ты просто полубог, спустившийся к нам, смертным!
        Парень, приведший Саню, откровенно наслаждался моментом. Молодой воин, стоявший напротив, не меняя позы, наоборот был предельно внимателен. Саше показалось, что парню было больно ступать на левую ногу, поэтому он стоял, опершись на столб. Судя по тому, что его командир не проявлял неудовольствия по поводу позы подчиненного, причина оной ему была хорошо известна.
        На колкие слова сотника принц никак не прореагировал. Это не цивилизованный мир с его «спасибо» и «будьте добры». На Дорне сперва нужно доказать, что ты достоин уважения. «Так что, молчи в тряпочку» - успокаивал себя Саня.
        - Олав! Варди! - обратился сотник к воину, стоявшему у столба и Сашиному проводнику.
        - Перед вами человек, убивший мать ра-ханов, порубивший больше дюжины тарков и, на закуску, так сказать, прирезавший ледяную у-дур! Каково?!! А?!
        Ехидный тон сотника явно не произвёл никакого впечатления на Олава, тот ещё больше заинтересовался представшим перед ними новичком. Зато Варди - посланник конунга, лыбился вовсю свою рыжую физиономию.
        - Ну, что скажешь? - наконец обратился сотник к невозмутимо стоявшему Саше, который совершенно спокойно ответил:
        - Ну, есть некоторые неточности…
        - Какие же? Тарков было две дюжины? - улыбаясь, спросил сотник, а рыжий Варди казалось, сейчас лопнет от смеха. Олав же продолжал невозмутимо слушать, что скажет чужак.
        - Нет, тарков было всего шестнадцать. Ра-ханов было больше, а вот Вапри не я убил - это сделала Аная, спасая мне жизнь, - всё это Саша произнёс спокойным тихим голосом.
        Глаза сотника враз изменились. Он молча уставился на чужака и о чем-то задумался. Олав по-прежнему молчал, только теперь он стоял на обеих ногах и внимательно смотрел в спокойные тёмные глаза новенького. А вот Варди, как говорится, понесло. Не замечая изменившегося настроения сотника, он уже хохотал во всё горло, держась за живот:
        - И чем же вы прирезали ледяную у-дур?! Наверное, этим ножиком?!
        И тут Варди сделал непростительное движение - он попытался дотронуться до рукояти руги. Такого подарка от рыжего паршивца принц не ожидал. «Сам напросился».
        Тело мгновенно наполнилось Силой. Время замедлилось и потекло, словно остывший кисель. Рука Варди, будто остановилась на одном месте. Бросив быстрый взгляд на сотника и молодого воина, принц обратил внимание, что так ускоряться, как сейчас, ему ещё ни разу не удавалось. «Может, Силы перебрал?» - успел подумать он.
        Шеттир, заскучавший за своим хозяином, молниеносно выпрыгнул из ножен и, описав неполный круг своим острым концом, отсёк косичку с виска рыжего урода. Срез получился просто загляденье. Ни капли крови, а как будто бритвой прошлись!
        Меч неохотно вернулся на место - в ножны за спину, и время снова потекло своим чередом.
        Сотник продолжал сидеть за столом, а вот Олав успел схватиться за рукоять своего меча. «Ловкий! Нужно будет познакомиться поближе» - поставил себе на заметку принц, приятно удивлённый реакцией молодого воина.
        - Ещё раз, сопля рыжая, хоть пальцем попробуешь прикоснуться к моему оружию, снесу твою дурную башку, - металлическим голосом похожим на рык произнёс принц и сам мысленно вздрогнул от звука своего голоса. «Вот это голосок! А ведь в момент использования Дара я ни разу не пробовал разговаривать. Тело ещё полностью не выпустило излишки Силы и всё ещё находится в боевом режиме. Они, наверное, видят меня словно сквозь водную рябь». Последней мыслью принца было то, что «рыжий» точно обделался, потому, как в палатке стали витать характерные ароматы.
        Глава 30
        Бой в лагере стрелков
        Продолжению занятной беседы не суждено было состояться. Откуда-то издалека, но довольно отчётливо прилетел громкий металлический звук, похожий на перезвон колоколов. Саша даже невольно вздрогнул от знакомой музыки. Рядом с интернатом стоял православный монастырь, будивший перезвоном своей колокольни детвору. Было такое чувство, словно он оказался снова возле своего интерната.
        В проходе палатки послышались спешные шаги, и на пороге появился один из воинов, тренировавшихся снаружи. Он, морщась от вони, витавшей в помещении четко отрапортовал:
        - Тарки на северной стене!
        Мелкий инцидент в палатке, так и не получив развития, отошел на задний план. Сотник, поначалу, казалось, растерянный Сашиным поступком, быстро пришел в себя и принялся раздавать поручения:
        - Отдохнувшей полусотне быть на северной стене, двумя десятками усилить десятки на воротах и два десятка на южную стену! Бегом! Гроловы дети!
        - Теперь с тобой, чужак, - сотник повернулся к Саше, похоже, он уже совсем очнулся и полностью держал себя в руках.
        - Конунг через этого засранца, - кивнул он в сторону рыжего Варди, выскочившего до этого из шатра, как пуля, - передал мне, что ты хотел на стену. Что же, я позволю тебе подняться на неё. Пойдёшь с десятком Олава, - он кивнул в сторону молодого воина и повернулся к вновь вбежавшему вестовому, показывая тем самым, что их разговор закончен.
        Покинув шатер, Саша, идя следом за молчаливым Олавом, направился к ранее виденным столам с разными приспособлениями.
        - Выбери себе стрелы. Я вижу, что у тебя своих всего ничего. Бронебойные не ищи - всё равно не найдёшь, там одни резни - они больше годятся в бою с тарками, - сказал на ходу Олав. - Времени нет. Делай всё быстро. Лишние вещи можешь оставить вон там, под навесом - там их никто не тронет.
        Сказав это, десятник, быстро шагая, направился в сторону прямо стоящих шатров. Он заметно прихрамывал, но старался всячески скрыть свой недуг.
        Лагерь был похож на потревоженный муравейник. Надевались брони, натягивались луки, промазывалась тетива, подвешивались ножны. Воины хлопали себя по корпусу, приседали, подпрыгивали, проверяя, как сидит на теле броня. Кольчуг никто не надевал, лучники ограничивались кожаными бронями, обитыми кольчужными вставками, наручами и лёгкими открытыми шлемами. По сути, стрелкам тяжелое вооружение ни к чему, оно только будет мешать. «Леших» уже видно не было - видимо эти люди подчинялись каким-то особым силам, или они всегда были готовы к бою? Так или иначе, но в том, что Саша увидит их на стене, сомнений не было.
        Видимо, стрелы у всех имелись, так как рядом с корзинами кроме Саши никого не было. Оно и не удивительно. Стрелы - это, не считая лука, самая важная деталь для стрелка.
        Добравшись, наконец, до корзин, принц понял, почему здесь никого нет. Практически все метательные снаряды можно было смело отправлять в топку. Некоторые были кривые, другие не имели наконечников, оперение третьих представляло собой красивую аппликацию, но уж никак не оперение стрел. Короче Саше удалось набрать около тридцати стрел-инвалидов и присоединить их к своим.
        Достав свой лук из чехла на молнии, он с радостью обнаружил, что к его красавцу никто не притронулся. Может быть закон, а может просто не смогли разобраться с молнией? Неважно. Натянув тетиву, подтянув регулировочный винт на верхнем плече возле рукояти, Саша попробовал натяжку, сделав чуть потуже, проверил ещё раз. Прицел-скоп решил не надевать - с тридцатью стрелами-калеками много не навоюешь, а свои, можно сказать кровные, расходовать не хотелось, потому как - без возврата, да и зачем при стрельбе по толпе прицел. Санин монстр из стеклопластика, алюминия и карбона был в прекрасном состоянии. Единственное, что требовало замены, так это «грипп», которым он ещё на земле перемотал упор, чтобы не скользила рука. «Потом найду подходящую кожу» - думал он. Небольшой пенал, в котором лежали три запасных тетивы, по-прежнему находился в отдельном кармашке на чехле. Еще ни одна тетива не порвалась, и этот момент очень грел душу. Всё-таки современные девайсы значительно облегчали уход за луком. Специальная синтетическая нить хорошо «живёт» во влаге, а если её ещё и оберегать, как это делал Саша, то запаса её
должно было хватить надолго. Стабилизатор был благополучно забыт ещё до перехода на Дорн, так что оставалось только закрепить небольшую пластиковую скобу в районе гнезда на тетиве - и лук был готов.
        Отойдя от стола с приспособами, Саша занялся разворачиванием и надеванием на себя своей брони и поножей. На всё про всё ушло примерно пятнадцать минут. Безрукавка из шкуры хррага заняла место брони в торбе. Шлем оставался лежать в рюкзачке, его принц решил надеть в последний момент. Подпрыгнув пару, раз на месте, затем присев и повертев корпусом, юноша удостоверился, что ничего не мешает, направился к выходу из лагеря стрелков.
        Поспел он как раз вовремя. Построившиеся воины, а за ними и разношерстные ополченцы двинулись в сторону северной стены. Его внешний вид удостоился особого внимания, некоторые даже высовывались из строя, чтобы поглазеть на необычную броню чужака. За что не преминули получить по холке от командного состава.
        Бежали легко и молча, только резкие выкрикивания десятников нарушали этот мерный бег. Саша бежал в хвосте отряда, успевая вертеть головой во все стороны и разглядывать всё вокруг. Дорожка, стелящаяся вдоль стены, по которой он пришел, разделялась на две части. Именно по второму пути, уходящему, видимо, в глубь города, отряд продолжил свой бег.
        Десяток Олава оказался в полусотне, которой предназначалось вступить в бой с противником на северной стене. Ядро полусотни состояло из двух неполных десятков воинов в относительно одинаковой амуниции - их юноша насчитал ровно восемнадцать человек. Именно они составляли костяк отряда. Остальной личный состав полусотни состоял из ополченцев, одетых кто во что горазд. Воины бежали уже с натянутыми луками - готовыми к бою.
        Читая исторические научные и художественные книги, у Саши сложилось мнение об ополчении, как о не очень боеспособной части войска. Это мнение или, скорее всего, шаблон, никак не подходил под отряды лучников, набираемых из обычных крестьян и охотников. Эти люди не умели ходить строем, плохо реагировали на команды десятников, но они умели делать то, что делали с самого детства - стрелять из лука.
        И вот сейчас Саша бежал в конце колоны именно рядом с такими людьми. Одного взгляда, брошенного на их оружие, было достаточно для осознания достаточно высокой боеспособности этого отряда.
        Город, если можно было так назвать невысокие деревянные избы, ютившиеся вдоль городских стен, встретил бегущий отряд легким переполохом. Народ предвкушал скорый праздник, объявленный конунгом, а тут такой облом - северную стену штурмуют. Мужчины, вооруженные кто копьями, кто топорами, спешно двигались наперерез отряду стрелков в сторону, по всей видимости, главных ворот - это, скорее всего, спешно собранное усиление воинам, защищающим ворота. Следом за ними бежали мальчишки, таща пучки стрел, деревянные вёдра с водой и мотки серой льняной ткани. «Эх, разжиться бы стрелами» - пронеслось в голове у Саши, смотрящего в след удаляющимся мальчуганам. «Может на стене у кого-то будет».
        Саша бежал в хвосте отряда и думал, что он стал похожим на сухой лист, упавший в бурный горный поток. С момента встречи с Альди он будто поплыл по течению этого потока, бездумно и бесконтрольно. Он уже ничего не решал, он не выбирал дорогу, он даже перестал думать о своей дальнейшей судьбе. За него это уже делали другие. Его как будто вели за руку, показывая путь. И сейчас он несся рядом с воинами, тщательно обдумывая свои дальнейшие действия в бою, моля Бога, чтобы тетива не лопнула, чтобы лук не подвёл, чтобы стрелы не выгибались. Да много мыслей было, только вот осознание того, что им руководят, мало понравилось принцу. Сильное желание изменить сложившееся положение дало неожиданное прозрение, словно что-то проснулось в нём, ранее дремавшее. Он уже не чувствовал себя бездумным болванчиком в руках невидимого кукловода. «Дисциплина в отряде - это хорошо, но я не обычный ополченец. Я, Ксандр, принц Меленвиля! Хотя нет, я король! Король Меленвиля! Я рождён повелевать и побеждать!» - неожиданно громкие мысли и чувства охватили его разум и сердце. Принц словно увидел себя со стороны, бегущего среди
обычных воинов, он посмотрел на стены, он, казалось, заглянул за стены Хирмальма. Особое чувство охватило его естество, будто кто-то или что-то подсказывало ему об опасности, таящейся за стенами. Только эта угроза таилась не там впереди, а именно где-то сзади. Там, откуда они только что прибежали.
        Принц вдруг остановился, как вкопанный и обернулся назад. Сила сама собой вливалась в его тело - такого с ним ещё не происходило! Что-то злобное и ожесточенное приближалось именно со стороны южной стены. Эта всепоглощающая ненависть и… голод, страшный, лишающий разума голод несся сейчас с южной стороны. Он ощущал эту голодную злобу, рвущую на части мозг! Ощущал каждой частичкой своего тела! Мозг, казалось, был парализован ударившим как молния разрядом!
        - Олав!!! Стой!!! - Саша очередной раз вздрогнул от своего голоса-рыка понесшегося вслед удаляющимся воинам. Люди, словно соляные столбы застыли, с ужасом глядя на страшного чужака. Его тело обволокла мутная дымка, оставив взглядам людей только силуэт странного воина.
        - Олав!!! Нам нужно вернуться!!! - крикнул-прорычал принц и метнулся в сторону, откуда исходили жгущие сознание потоки ненависти и голода.
        Принц несся вдоль стены, не оборачиваясь, чувствуя, как следом за ним бегут остальные. Шлем с мордой дикого кота занял своё место на голове хозяина, даря приятное ощущение защищенности.
        Организм работал как часы, впитывая в себя энергию и распределяя ее по всему телу. Принц чувствовал себя окунувшимся в мощный поток Силы. Всё вокруг поменялось: изменились цвета, изменились звуки. Окружающие предметы будто размылись и растянулись. Небо обрело необычный ярко-голубой цвет. Весь небосвод покрылся тёмно-лиловыми жгутами-венами, переплетёнными между собой. Они, будто гигантское корневище, свисали с небесной тверди, истончаясь ближе к земле и уходя вглубь, в толщу земной коры. Земля тоже изменилась. Грязно-оранжевый цвет в местах, где лиловые жгуты пронзали её, менялся, обретая тёмно-алый оттенок, а затем исчезал. Стена справа местами была выложена каменными глыбами, имеющими именно такой тёмно-алый цвет, постоянный и не исчезающий, и от них исходило тепло. Такое знакомое и, казалось, родное! Точно! Это ведь камни из «тёплой» пещеры, так радушно приютившей его в Ледяном лесу. Почти вся стена имела в основе такие глыбы, а ещё на телах камней-исполинов просматривались необычные письмена похожие на восточные иероглифы, отсвечивающие ярко-голубым. Они не обозначали слова и буквы в обычном
понимании, но они имели четкое значение. «Это Защита!» - понимание промелькнуло в голове у бегущего юноши. Защита, блокирующая прикосновение лиловых жгутов. Небесные «корни», тянущие свои щупальца, плавно обтекали алые тёплые глыбы стен, уходя в землю, но, при этом, соприкасаясь с землей, отдавали частичку тёмно-алого потока камням с письменами. «Ух, как всё сложно и взаимосвязано!»
        От нового зрения, дающего возможность видеть всю эту красоту, Саша пришел в восторг! Еще, перед тем как достигнуть лагеря стрелков, принц заметил, как один из лиловых жгутов постоянно двигается за ним, вливаясь в его тело. «Поток Силы!» - мелькнуло осознание в его голове. В результате слияния лилового жгута с телом принца, вокруг оного образовывалась ярко-сиреневая дымка. Именно она создавала округ него необычное поле-рябь, так пугающее всех.
        На пути принцу попадались бегущие воины, тела которых светились тёмно-синим светом. Туловища каждого человека светились по-разному: у кого-то ярче, а у кого-то - более тускло. Тело же Саши мерцало густо-сиреневым светом, абсолютно не похожим на других. Да и сиреневые жгуты «обходили» стороной тела воинов.
        Он на бегу старался как можно громче кричать, не обращая внимания на эффект от своего голоса, вводивший в ступор всех встречных:
        - Все бегом к лагерю стрелков!!! За мной!!!
        По мере того, как принц приближался к лагерю лучников, поток злобы, так всколыхнувший его сознание, стал усиливаться и становился всё нестерпимее.
        В пределах видимости показались контуры лагеря или, скорее всего, то, что от него осталось. Мощный поток боли, ненависти и ужаса докатился огромным валом до бегущего принца.
        То место, где ещё несколько минут назад находился временный лагерь стрелков, превратилось в кровавую бойню. Тарки были везде. Так много тварей принц ещё не видел. Их волосатые серые тела метались по бывшему стану лучников, ревя и воя. Запах крови ударил по ноздрям. Юноша с трудом справился с позывами рвоты, подступившими из пустого желудка. Окровавленные ошмётки, бывшие ранее молодыми и цветущими воинами, валялись по всему лагерю. Палатки и шатры были повалены на землю и перемешаны с грязью и кровью. Смерть и первобытный ужас царили в этом месте. Но были и живые. Пятерка истекающих кровью воинов, кое-как отмахивающихся от наседающих на них тарков, пыталась пробиться из мёртвого лагеря, ставшего ловушкой для них. Воинам повезло, что тарки, позабыв о продолжении атаки, накинулись на мертвые тела их товарищей. Страшный голод терзал тварей. Довольно урча и подвывая, они рвали на части человеческие тела. Кровь стекала по их клыкастым мордам. Наседающие на воинов тарки атаковали нехотя, постоянно оборачиваясь на своих сородичей, вовсю набивающих свои желудки. Только благодаря давлению со стороны
нескольких тарков помельче, атака продолжалась.
        Альди был прав, говоря, что тарки разные. Смотря сейчас на тела своих врагов новым зрением, принц четко распознавал их различие. Мелких тарков было всего шестеро и их силуэты светились каким-то тёмно-серым светом, от них исходили слабо различимые серые нити, заканчивающиеся на головах атакующих тарков. Каждый шайт, как назвал их Альди, контролировал с помощью своих нитей только двоих дролгов. Это у них не очень хорошо получалось, нити периодически срывались и соскальзывали с голов их «подопечных». Как только шайт терял контроль над своим сородичем, тот тут же оборачивался в сторону кровавого пиршества. Два шайта находились где-то в центре основной серой массы тел тарков. Их серые «оболочки» смешались с синими - дролгов. Остальные четверо пытались «настроить» восьмерых дролгов прикончить оставшихся в живых воинов. Вся эта картина пронеслась перед глазами принца как один миг… Цель была обозначена - первыми умрут шайты…
        Первая стрела легла на полочку рукояти - и тут же мощным выбросом тетивы ушла по направлению бьющегося сердца первого шайта, который особенно ловко справлялся с контролем своих сородичей. Он, скорее всего, был самый умелый из всех… Не повезло… Он умер первым… Листовидный наконечник точно вошел в цель, разрезав его ничем незащищенное сердце… Четыре шайта умерли практически одновременно и мгновенно. Резни, как острые ножи, рассекли вражеские сердца…
        Принц, опьянённый Силой, текущей по его телу, посылал одну за другой свои смертоносные стрелы, разящие сердца врагов, не давая им даже понять, откуда приходит их смерть. Не все стрелы, взятые из корзин, повели себя нормально. Три из них сломались, две ушли куда-то вправо, но и они закончились.
        Воины приготовившиеся умереть, но, получившие в этот раз отсрочку, видя, как замертво упали их враги, не теряя строя, попятились к их неожиданному спасителю. Истекающие кровью, они еле держались на ногах. Для них быстрые выстрелы принца показались одним залпом из почти двадцати стрел, которые буквально смели дюжину тарков. Не давая расслабиться воинам, Саша крикнул:
        - Стрелы!!!
        Кровь в жилах воинов похолодела от рыка чужака, но это не помешало им быстро выполнить его приказ. Молодой паренёк с рассеченным когтями боком быстро наполнил колчан за спиной у страшного воина.
        Принц был похож на стальную машину смерти, посылающую стрелы в гущу тварей. Оставшиеся шайты последовали к Падшему следом за остальными своими «коллегами».
        Нужно отдать должное таркам: они быстро среагировали на смерть своих шаманов и сородичей. Угроза смерти победила голод, и заволновавшаяся серая волна тварей ринулась на шестерых наглецов. Саша, посылая стрелы одну за другой, услышал, как дружно охнули воины, увидев заволновавшуюся волну, ринувшуюся на них.
        - Творец помоги нам! - услышал краем уха принц странно знакомый голос.
        Принц стоял прямо и выпускал стрелы не целясь, пока полностью не опустел колчан. Он обернулся назад. Паренёк, который подавал ему стрелы, лежал без сознания с мертвенно бледным лицом, зажав в руках пустой колчан - мальчишка держался до последней стрелы. За несколько мгновений до того, как волна взбешенных тарков накрыла их, принц успел выхватить верный шеттир и перекинуть щит из-за спины и с рыком, холодящим кровь врубиться в гущу тварей…
        «Вот и благоприятный момент попробовать использовать в бою мини-сгустки. Ещё не известно, каким будет откат» - успел подумать он, перед тем как первый тарк с дубиной наперевес добежал до него. Странное видение силовых потоков окружающего мира, чётко показывало «энергоструктуру» противника, как мысленно назвал её принц. Как ни странно, сложное плетение синих светящихся линий на их телах ничем не отличалось от тех рисунков, которые видел юноша в книгах по анатомии, где показывалось человеческое тело в разрезе - его нервная и кровеносная системы. Единственным отличием было то, что в центре груди, как у тарков, так и у людей, был расположен светящийся синий клубок, к которому и тянулись «энергожилы».
        Тело настроилось на приём Силы небольшими сгустками. Картинка зашевелилась быстрей, будто кто-то невидимой рукой на дистанционном управлении отменил режим «pause». Тарки побежали быстрей, тысячи звуков до этого не слышимых обрушились на уши. Рёв тварей, крики людей за спиной. Приятно было ощущать отсутствие боли в висках - отката не было.
        Звери бежали, не соблюдая никакого строя и порядка, а некоторые остались на своих местах доедать начатое. Первое впечатление о сплошной стене оказалось обманчивым. Твари набегали по одному или по двое.
        Сделав два шага вперёд, принц вступил в схватку с наконец добежавшим до него монстром. Тот занёс над головой свою огромную дубину и с громким клокочущим выдохом опустил её на жалкого человечишку, вернее на то место, где он только что был. Узловатый конец дубины с глухим звуком ударился о сухую землю, подняв вокруг себя брызги из пыли и мелких камешков. Ускорившись, впустив в себя сгусток Силы, принц нырнул под правую лапу тарка, в которой тот держал своё страшное оружие. Оказавшись за спиной своего противника, юноша молниеносным движением постарался рубануть шеттиром по незащищенным сухожилиям кривых ног. Из неудобного положения полноценного удара не получилось, но острое лезвие меча сделало своё дело. Тарк, так и не успевший поднять свою тяжеленную дубину для нового удара, резко осел на колени. Чёрная кровь брызнула во все стороны, орошая собой сухую землю.
        Оставив подраненного, вопящего от боли тарка позади, Саша схлестнулся со следующим противником, который оказался поменьше предыдущего, но и половчее. Этот тоже держал в своей лапе дубину, но она была уже не такая примитивная. Было заметно, что её хозяин не просто выломал небольшое деревцо и пошел в атаку. Нет. Таких дубин у тарков принц ещё не видел. Она состояла из нескольких частей, чем-то смахивая на каменный молот первобытного человека, как на картинке в учебнике истории. Времени на разглядывание орудия «труда» не было. Юноша, делая несколько быстрых шагов в направлении бегущего и размахивающего своим «молотом» тарка, впустив сгусток Силы в своё тело, плавно перетёк вправо. Левый локоть монстра вскользь коснулся щита. Показавшееся мимолётным столкновение локтя со щитом, развернуло тело принца практически на сто восемьдесят градусов и отбросило, словно тряпичную куклу на несколько шагов влево. Но всё-таки в полёте ему удалось задеть тарка. Изогнутый шеттир своим острым кончиком чиркнул по затылку монстра. Удар меча, получив разгон Силой, да вдобавок увеличенный касанием локтя чудовища,
получился очень сильным. На загривке монстра расцвёл кровавый цветок, не спасли даже костяные наросты вдоль хребта. Он, по инерции сделав несколько шагов, повалился в пыль, не издав ни единого звука. Упав на одно колено, Саша оперся ребром щита в землю.
        Резкий выдох-рык слева заставил молниеносно поднять щит. Мирлон учил, что нельзя подставлять щит под прямым углом, а только под острым. Удар по щиту, подставленному под острым углом, будет скользить по его поверхности. Если противник не очень опытный или не очень умный, он обязательно «провалится» по инерции за своим оружием, подставляясь, таким образом, под контрудар.
        Так и вышло. По поднятому под острым углом выпуклому щиту проскрежетала костяная дубина здоровенного тарка. Своё грозное оружие он держал двумя лапами и вложил, наверное, в свой удар всю свою звериную силу. Палица, сдирая волчью шкуру со щита, потянула за собой своего хозяина, оставляя его левый бок незащищенным. Чем не преминул воспользоваться быстрый человечишка. Шеттир жадно впился в левый бок твари, уйдя почти по рукоять. Монстр с рвущим слух рёвом припал на правую ногу. Из его пасти, орошая землю, вырвался поток чёрной крови. Он резко выгнулся, выдирая мощным рывком рукоять меча из руки принца.
        Пронзительное чувство опасности заставило сделать быстрый, почти на пределе сил прыжок в сторону. Это спасло от мгновенной смерти. Но всё же резкий скользящий удар по спине отбросил юношу на несколько шагов. Он, не чувствуя сильной боли, находясь ещё в полёте, скорбно провожал взглядом тёмную рукоять верного друга, удаляющуюся всё дальше и дальше.
        Ещё один удар по щиту, казалось, отбил левую руку. Саша задохнулся от боли. Он находился в самой гуще звериных тел. Клыкастые пасти, горящие злобой и жаждой крови глаза, когтистые лапы, пытающиеся дотянутся до него - всё перемешалось в один сплошной клубок, центром которого был он сам. Тело действовало отдельно от разума, совершая движения, которые ранее являлись недоступными. Это было похоже на танец. Последний танец… Танец смерти… Но так мнил разум, казалось, смотрящий со стороны на этот бой. Тело же действовало иначе. Оно не собиралось умирать. Жизнь в нём всеобжигающим пламенем разгоралась всё больше и больше. Сила бурлящим потоком поглотила танцующее тело. Оно словно растворилось в ней без остатка, даря необычайную лёгкость вихря.
        Одним из мощных ударов с левой руки сорвало щит. Мгновение… и рукояти руг приятно обожгли ладони. Новым зрением юноша видел, как светились клинки ножей ярко-алым светом, как по лезвиям плавали необычные иероглифы.
        Вертясь, прыгая, уворачиваясь, Саша чертил ругами страшный узор смерти вокруг себя. Тело с каждым взмахом обретало плавность движений.
        Сила равномерно вливалась сверху, растекаясь по телу, которое превратилось в одну неуловимую волну. Она то плавно перетекала с места на место, то, словно гигантский огненный хлыст, взрывалась пронзительной серией ударов. Волновой бой ножей-руг дарил лёгкость и чувство превосходства. Странно: держа в двух руках по клинку, принц чувствовал себя намного лучше, чем только с одним мечом и щитом. Гард говорил, что в один прекрасный день второй клинок попросится в руку - наверное, этот день наступил именно сегодня.
        Тарки стали медленными и неповоротливыми. По крайней мере, Саше так казалось. Они неуклюже пытались достать неуловимого врага, так обидно и больно жалящего их.
        Руги, словно продолжения рук, плели узоры и вязи из уколов, взмахов, выпадов. Сиреневое светящееся поле, окружающее силуэт принца, постепенно стало обволакивать и ярко-алые клинки руг. Что-то новое и необъяснимое начало происходить с ножами. Они словно две губки впитывали в себя лиловые потоки Силы. Сперва понемногу, будто нехотя, а затем - стремительно. Слияние алого и сиреневого цветов неожиданно дало новый - белый цвет. По мере того как окрашивались клинки в этот серебристо-белый цвет, раны, нанесенные таркам, становились всё страшнее и глубже. Каждый порез или укол белых клинков не просто разрывал плоть мощных врагов, - руги разрушали «энергоструктуру» их тел. Они разрывали то, что уже никто не мог восстановить…
        … Олав мчался одним из первых, несмотря на свою ещё не зажившую до конца ногу. Он почему-то сразу поверил словам чужака и, недолго думая, ринулся ему вдогонку. Правда, слово «ринулся» не совсем подходило - он, в сравнении с чужаком, просто пополз, как черепаха из Горных озёр. Тот словно растворился в воздухе - настолько быстр он был. Ещё в палатке, когда чужак отсёк клок волос с дурной башки Варди, Олав понял: всё, что рассказывали о нём - правда. Такой скорости он никогда не видел!
        Особого удивления от услышанного приказа о переходе чужака под его командование не было. Он после того боя за воротами уже ничему не удивлялся. И когда очнулся в тёплой норге под присмотром друидов, и когда сам конунг дал ему десяток из сотни стрелков, удивления не было. Раз Творец сохранил ему жизнь, знать, ещё рано ему за Берег. Правда, было чувство, будто стал он другим. Вроде бы и тот же - ан нет. Часто ловил он на себе странные взгляды своих сородичей лоримов. Смотрели на него теперь по-иному. Не так как ранее. Будто не Олав Рысь был пред ними, а совсем другой человек, чужой, что ли. И так это было приметно, что сердце рвалось на части от горькой боли. Только побратимы, - старший Валдо Белоус, да новый, с которым они побратались совсем недавно, Хальви Сова, - по-братски тепло относились к нему.
        Что ж, сколько не сверши подвигов за свою жизнь и сколько ни старайся, всё равно ты останешься сыном своего отца. И Олав Рысь навсегда останется сыном Рипея Рыжеуса, предавшего свой род. Только одна отрада: сестрёнки младшие по закону и слову конунга не понесут на себе более бремени позора, смытого кровью. Заберут их мужья в свой род и не вспомнят даже о прошлом. На том и закон лоримов.
        Нынче увидел пред собою Олав такого же чужака, как и он сам. И стоял он перед сотником не как пришлый, а как гордый свой! И столько силы было в его твёрдом взгляде и в его гибком стане, что помстилось Олаву, будто не они решают кто здесь чужой, а именно этот странный и необычный чужак. А уж когда увидел он, как легко пришлый воин держит свой меч, да услышал голос схожий на рык ра-хана, враз почуял - изменилось что-то и в его жизни.
        Бежали недолго. По пути к лагерю к полусотне присоединялись всё новые и новые люди, были и вои и простые мужики, вооруженные кто рогатинами, кто топорами, а кто и луками. Шум и страшный рев, доносившийся из лагеря, был слышен ещё на подходе.
        Стана стрелков не было видно, но в сердце уже зрело острое чувство ужаса предстоящей схватки. Олав на бегу раздавал наказы воям, что были в бронях, выходить вперёд, а стрелкам готовиться к стрельбе. Другие десятники, вторя Олаву, раздавали те же приказы остальным. Хотя все и так понимали, что к чему.
        Когда, наконец, показался лагерь, или скорее то место где он раньше был, впереди бегущие вои на мгновение запнулись. Такого ещё никто никогда не видел. Тарков было много… очень много. То ли дело когда враг за стенами, а тут гляди - вот он прямо перед тобой. Они огромной серой волной поглотили все пространство напротив. Ни шатров, ни навесов не было более. Спящих воинов, после ночной варты, просто растерзали.
        Олав почувствовал, будто ему за шиворот высыпали горсть красных кусачих муравьёв. Оглянувшись на миг, он увидел, что его воины находились в том же состоянии что и он. Это, как ни странно, выдернуло из холодных тисков ужаса, и он стал громко, стараясь, чтобы его голос не дрожал, выкрикивать команды на построение. Смотря в лица своим подчинённым и их командирам, Олав читал в их глазах первобытный ужас, но были и такие, что переступили через свой страх. В их взглядах теплился огонь гнева и ярости.
        Рысь видел и чужака. Он видел его среди серых тел врагов. Его силуэт то возникал, то исчезал, сея смерть вокруг себя. Он восхищенно смотрел, как тарки умирали под молниеносными ударами, как постепенно тело чужака наливалось серебряно-белым светом. О! Сейчас многие видели этот чудесный завораживающий танец смерти! Казалось, будто пришлый воин сам сдерживает многотысячную волну монстров Ледяного леса.
        С трудом, оторвав взгляд от смертельной пляски удивительного витязя, десятник повернулся к построившимся за его спиной воинам. Всё это происходило очень быстро, хоть и казалось, что целую вечность.
        До тарков оставалось шагов полтораста. Строй сбили на удивление слаженно, хоть и были в том строю воины из разных десятков, а то и вовсе обычные мастеровые или крестьяне. Правда, они держались за спинами тех, что имели щиты и брони. Лучники по команде десятников уже выпускали свои стрелы, сея смерть в бушующем море из вражеских тел.
        Наконец это море всколыхнулось и потекло прямо на их маленький хлипкий строй. Пока тарки добежали до первого ряда, стрелки успели выпустить ещё по три, а, кто половчее, то и все пять стрел. Именно лучники и смогли нанести хоть какой-то урон, прежде чем набегающие тарки не смели их хрупкий заслон. Перед тем как в глазах Олава померк свет, он ощутил странную обиду за то, что его воины продержались так мало…
        … - Но отец! - Аная была непреклонна. - Ты мне не веришь? Хорошо. Тогда поспрошай тех женщин, что шли со мной. Им то ты точно поверишь? Ведь так?
        - Чадо, я верю тебе, верю… - Икер сидел сейчас на своём кресле посреди дома и о чем-то, казалось, задумался. Он уже поговорил с Альди об этом чужаке и много мыслей не давали ему покоя. - Ведь ты не будешь отрицать, что этот твой Ксандр как-то связан с появлением Тёмного, из-за которого мы сейчас заперлись в городе, будто стайка перепуганных жмыхов? Верно?
        Не скрылось от него, как вспыхнуло лицо дочери от его слов, особенно когда он сказал «твоего Ксандра». Этого ему только не хватало! Ишь, как разрумянилась! Неужто, полюбился ей этот пришлый!
        - Да, батюшка, - она всегда так говорила, когда хотела смягчить отца. - Только вот… чего тебе гадать? Сам и поговорил бы с ним. Кем бы он ни был, меня то он все-таки спас из лап тарков. А дальше уже решишь, как быть после разговора с ним.
        «Ох, хитра! - восхитился он дочерью, враз изменившейся с бушующей на покорную. - Как плетёт! Ох, как плетёт!» А вслух сказал:
        - Добро, быть по сему. Поговорю я с ним. Только ещё в пути, пред воями он попросился на стену. Я ему этого запретить не в силах. Пусть станет плечом к плечу с лоримами и покажет - на что справен. А я погляжу. А уж потом и поговорим.
        - Эх, батюшка, ты даже не представляешь, каково будет твоё удивление! - она говорила мягко и покладисто, только вот Седовлас всё же заметил в её взгляде что-то особое, крепкое, стальное.
        Аная поклонилась отцу, чем заставила его удивлённо поднять правую бровь и молча развернулась и направилась к выходу из большого дружинного дома. Только когда тяжелая окованная дверь осталась позади, девушка дала волю своим чувствам. Вытирая крепко сжатыми кулаками выступившие слёзы обиды, дочь конунга спустилась во двор, где её ждали четверо телохранителей из отцовой дружины.
        На обширном дворе в тени навесов, что были сколочены у края стены, на толстом бревне сидел Альди, а с ним и седой кормщик Асвёр. Они о чем-то вполголоса разговаривали, постоянно бросая ленивые, но цепкие взгляды на тренирующихся поодаль отроков. Проходя мимо сидящих, Аная только и вымолвила стальным голосом:
        - Где?
        На что Альди спокойно ответил:
        - В лагере стрелков.
        Более не задерживаясь и не глядя на своих охранников, девушка направилась к выходу из детинца. Она по-прежнему была одета, как отрок, а не в платье, как бы подобало дочери конунга.
        Уже в воротах она почти столкнулась с Валдо Белоусом, который при виде её расплылся в счастливой улыбке. Правда улыбка та, так и застыла на его лице, потому как Аная даже не взглянула на застывшего воина…
        …Долго так продолжаться не могло. Организм постепенно стал отдавать свои последние резервы. Всякое движение, всякий вздох, даже всякий поворот головы требовал каждый раз нового и нового усилия. Перенапряженное тело и мозг работали на последнем издыхании. В запале боя Саша не заметил, как оказался примерно в двадцати шагах от стены, через которую перебирались всё новые и новые твари. Их голодные глаза алчно горели, широкие ноздри часто и глубоко вдыхали острый запах смерти и крови, паривший над этим проклятым местом. Чуть поодаль валялись обглоданные останки тех, кто недавно ещё был воином, сторожившим эту часть стены.
        Он уже давно заметил, что всё его тело обволокло каким-то странным бело-серебрянным маревом, каким сперва покрылись руги, а затем уже и весь он сам. Ещё он заметил, что иероглифы на ножах стали хорошо видны, их было четыре. Абсолютно разные. Впервые смысл какой-то письменности ускользал от его понимания. Только в голову приходила ниточка разгадки значения необычной вязи, и стоило за неё потянуть, как знание выскальзывало, оставляя с носом преследователя. «Ничего, - успокаивал он себя, - потом разберусь… Если выживу».
        Руки, ноги, плечи и всё тело налилось свинцовой усталостью. Несколько раз, отброшенный сильными ударами, как ни странно смягченными белесым маревом вокруг тела, принц больше уже старался уворачиваться и уклоняться от ударов и бросков тарков. Они заметно увеличили скорость или, скорее всего это он стал медленнее двигаться. Сила по-прежнему входила в тело, это юноша видел, только видимо в мозгу имелся какой-то ограничитель, не дававший сжечь себя без остатка в этой смертельной схватке. Сила входила в тело и снова выходила из него, словно вода, просачивающаяся сквозь решето.
        Несколько раз он видел, как рядом с ним падали твари, сраженные стрелами, некоторые из смертоносных снарядов били тарков настойчиво рядом с ним. Их оперения были похожи на оперения того молодого лучника в серой шкуре с хорошим композитным луком.
        Он чувствовал, как с каждым ударом сердца Сила, всё больше и больше уходя из тела, забирает его собственную энергию. Движения замедлились, и время потекло своим обычным течением. Боль, как поток ледяной воды, неожиданно вылитый на голову, расползлась по всему телу. Именно в этот момент он получил неожиданный удар в левое плечо, отбросивший его на несколько шагов вправо.
        Саша упал на спину, ощутив под собой что-то мягкое, скосив глаза, увидел - мёртвый тарк. Силы хватило только чтобы приподняться на правом локте и взглянуть, сквозь кровавую пелену, затянувшую глаза, на ударившего. Огромный тарк показался лежащему Саше исполином. Его тёмная, почти черная шкура резко контрастировала с окрасом сородичей. В каждой когтистой лапе он держал по настоящему стальному топору. У этого хватило ума присвоить себе трофейное оружие. Его клыкастая пасть ощерилась в противной улыбке.
        - Ты сдохнешь, двуногий! А твоё сердце и твой мозг… - рык монстра оборвался. Он запнулся. В его горле торчала рукоять руги, а из пасти с противным бульканьем потекла кровь. Но тварь не остановилась. Выронив из лап топоры, он схватился ими за горло и сделал ещё несколько шагов по направлению к обидчику. Вся грудь зверя намокла и, казалось, стала липкой. С его локтей текли ручейки черной густой крови.
        Новым зрением Саша видел, как энергоструктура тарка побледнела и стала терять насыщенность и глубокий цвет. Из горла зверя вырвалось захлёбывающееся глухое рычание, и он из последних сил рванулся к убившему его. Ему не хватило нескольких шагов. Черный тарк споткнулся и бессильно упал, оказавшись в двух шагах от неподвижно лежавшего двуногого. Левая Сашина рука слабо сжимала рукоять руги. Если тарк встанет - то это конец. Но зверь затих, под ним расплывалось черное вязкое пятно, перемешиваясь с кровью сородичей и погибших лоримов. Подождав немного, и, не веря в случившееся, принц откинулся на спину.
        Его взор был направлен в темнеющее небо. Звёзды загорались одна за другой, пробуждаясь от дневного сна. Скоро на небосводе появиться Матушка-луна и принесёт с собой свой мягкий и нежный свет. Всё как на Земле. Вспомнилось, как они ходили с классом в поход в лес. Как лежал он так у костра и смотрел в далёкое звездное небо и был безгранично счастлив. Счастлив, что рядом друзья, что жизнь только-только начиналась для него… И ему было абсолютно всё равно теперь. Наплевать на этот резкий свист множества стрел, наплевать на бегущих тарков, наплевать на резкий переливчатый звук рога морской дружины «Гароны», наплевать… Надоело… Всё надоело… Небо как-то неестественно потемнело и сознание ухнуло куда-то далеко-далеко…
        Глава 31
        Белый воин
        Пробуждение из вязкого полусна-полудрёмы было тяжелым и болезненным. Боль, казалось, поселилась в теле навсегда и не торопилась оставлять насиженного места. Болело всё. Руки при попытке пошевелить ими, глаза при попытке открыть их. Ног совсем не чувствовалось. Голову в районе висков, будто стальными тисками, сдавило так, что вот-вот мозг потечет сквозь ноздри носа. Если бы части тела соревновались между собой, кто из них больше болит, то голова заняла бы своё законное первое место.
        Осмелившись и открыв глаза, Саша повернул многострадальную голову вправо, а затем влево. Он по-прежнему лежал на туше мертвого монстра, правда, вокруг было подозрительно тихо. Проморгавшись и протерев ноющей рукой глаза, он не увидел ни одного тарка. Нет, конечно, тарки были, только мертвые. Площадка, где раньше находился лагерь стрелков, была усеяна мертвыми телами. Тарки и лоримы лежали там, где их настигла страшная старуха с косой. Вспомнились исторические кинофильмы, в которых режиссеры пытались представить зрителю поля, где только что прогремела битва. Что-то похожее сейчас наблюдал лежавший навзничь принц, только все было гораздо уродливее и жутче. Оказалось, он пролежал без сознания не так уж и долго - небо оставалось тем же, только звезд на нём прибавилось вдвое.
        Растерзанные тела людей и пронзенные стрелами и копьями туши тарков - все лежали вперемежку. На мгновение Саша закрыл глаза. Смерть! Вокруг одна смерть! Будь проклята всякая война! Закололо в районе груди. А вдруг тарки вошли в Хирмальм и сейчас пожирают женщин и детей? Нет!
        Тело само потянуло Силу. По позвоночнику от головы к рукам и ногам пробежал слабый заряд. Кожу защипало, будто тысяча мелких противных насекомых принялась въедаться в каждый миллиметр его тела. Неприятное ощущение сменилось чувством тепла и спокойствия.
        Попытка пошевелить рукой не принесла острой боли, лишь неприятный тупой осадок, какой обычно бывает на следующий день после ушиба. Приподняться на правый локоть, а затем встать на оба колена потребовало нескольких мучительных мгновений. Опираясь на мертвую и успевшую уже закаменеть тушу тарка, принцу удалось, шатаясь, приподняться, а затем и вовсе встать. Он, пошатываясь, как молодое деревцо, волнуемое сильным ветром, обернулся вокруг своей оси. Облегченный вздох вырвался из горла, больше похожий на тяжелый хрип. Монстры Ледяного леса не продвинулись дальше лагеря. Хирмальмцы не пропустили тварей. Он напряг зрение и хорошо разглядел, как там где раньше находился импровизированный вход в стан лучников бродили воины, женщины и дети. Кто-то нагибался, чтобы проверить ранен или убит лежащий, а кто-то уже склонился и горько рыдал над погибшим.
        Оглядев ещё раз скорбную картину, Саша обернулся, ища глазами черного тарка, чуть не убившего его. Шатаясь, доковылял до последнего поверженного им врага и опустился перед ним на колени. Нагнуться сил ещё не было. Руга вышла легко с легким скрежетом лезвия о позвонки. От звука его даже передёрнуло. Второй нож нашелся там, где принц очнулся.
        Тщательно вытерев клинки о шерсть мертвого зверя, юноша, шатаясь, продолжил поиски своего оружия. Его по-прежнему никто не замечал. Люди, занятые своими делами, ни на кого не обращали внимания.
        Шеттир, будто почувствовав своего хозяина, быстро попался ему на глаза. Чтобы достать его из тела остывшего тарка, пришлось неуклюже сесть на землю, упереться ногами в бок мертвой твари и взяться обеими руками за рукоять. Выдернуть клинок с первого раза не удалось. Только сделав несколько рывков, меч вышел из-под рёбер застывшего зверя. Следующим на очереди был щит.
        Его принц потерял где-то дальше. Пришлось снова возвращаться. Каждый шаг давался всё легче и легче, боль притупилась и не доставляла уже таких неудобств. Только многотонная усталость давила на плечи, грозя с каждым шагом опрокинуть.
        Пришлось пройти заново свой путь, которым он прошел в бою. Идя по следам, где прошел ранее, разя врагов, он невольно вздрагивал, глядя на те разрушения в рядах тарков, что сам же и устроил. Несколько раз пришлось отвести глаза, иначе бы стошнило. Подойдя почти вплотную к стене, он нашел свой круглый щит. На его поверхности были видны неглубокие борозды и царапины от когтей и палиц монстров, но всё же глубже всех были видны четыре страшных следа от когтей саблезубой волчицы.
        Подойдя к щиту, он нагнулся за ним и вдруг ощутил на себе множество взглядов. Подняв щит и надев его на руку, он, не оборачиваясь, попробовал, как тот сидит на руке, и уже потом обернулся.
        Картина предстала довольно таки знакомая. Перед ним стояли воины, обычные люди, женщины, даже вездесущая детвора то тут, то там просовывала свои любопытные рожицы. Здесь был и Альди, и кормщик Асвёр, и Атли, и тот рыжий детина, имени которого Саша не запомнил. Все стояли перепачканные кровью, многие уже перевязанные. Вся эта толпа молча смотрела на него, и в глазах старых опытных воинов читалось чувство восхищения вперемежку со страхом, и, как ни странно, читалась в тех глазах и надежда.
        Сам этого он не мог видеть, но потом ему спустя некоторое время рассказали, как «вся его фигура светилась белым серебром, блики дивного света отражались на шлеме и броне чудесной работы, а на щите пылало лиловым пламенем Древо Меленвиля - Древо-что-не-Горит».
        Только всего этого юноша, ослабевший, еле державшийся на ногах, не видел и не знал. Он оглядывал этих людей и его взгляд, скользнув вправо, вдруг остановился на лице кормщика. Его седая голова была перевязана какой-то льняной тряпицей, а вся кольчуга - забрызгана запёкшейся кровью. Их взгляды встретились.
        - Что, старый Асвёр! - обратился к нему принц с ухмылкой и все вздрогнули от его голоса. Он уже и забыл, как действует на окружающих его голос искаженный Силой. - Не удалось мне подняться на стену сегодня! - кивнул он в сторону стены. - Самую малость не хватило!
        Лицо старого моряка, будто вырезанное из морёного дуба озарила озорная усмешка. Может, он и ответил что-то, но его ответа Ксандр уже не слышал: слова кормщика потонули в рёве сотен глоток:
        - Белый Воин! Белый Воин!
        Глава 32
        После побоища…
        Всю ночь после побоища он помогал лоримам носить раненных и перетаскивать убитых. Кровь… Кровь… Кровь…
        Повсюду смерть. Это останется с ним на всю жизнь. И еще не раз лица погибших приснятся ему. Плачь и рыдание жен, матерей, детей погибших. Разрывающие сердце стенания раненых. Этого не забыть…
        Урон, нанесенный тарками лоримам, был огромен. Точного числа погибших еще никто не знал. Правда, смертельно уставшему юноше казалось, что их тысячи. Складывалось такое впечатление, будто тела воинов пропустили через гигантскую мясорубку. Ксандра несколько раз вывернуло. Голова кружилась, руки дрожали, а на глазах стояли слезы. Слезы боли и обиды. Юноша плакал по погибшим. Плакал, потому что не мог сдерживать чувств давящих его сердце и душу…
        В середине ночи к бродящему среди мертвецов Ксандру медленно подошел тощий старец, опираясь на длинный, будто свитый из двух ветвей посох. Его длинная седая борода спадала на грудь. На испещренном глубокими морщинами лице застыла маска глубокой скорби, а в глубоких мудрых глазах старика юноша увидел понимание.
        За спиной старца стоял паренек лет восемнадцати-девятнадцати. Он всячески старался поддержать, или если в этом появится надобность прийти на помощь старику.
        Седобородый, глядя прямо в глаза Ксандру, произнёс, протягивая свою худощавую руку в приглашающем жесте:
        - Пойдём, чадо. Зрю я, отдых тебе необходим. А здесь найдется, кому продолжить…
        Юноша, не задумываясь над тем, кто и как здесь будет продолжать, последовал за стариком. Щит привычно висел за спиной. Шеттир и принесенный ему каким-то мальчишкой лук покоились там же. Руги, так превосходно послужившие их хозяину, отдыхали в ножнах на поясе. Броня, шлем, наручи, да и вся одежда требовали тщательной чистки. Но эти заботы никак не волновали сейчас молодого человека. Он думал совсем о другом. Казалось, что на той поляне в Ледяном лесу, где тарки растерзали мужчин и детей из селища Наримы, смерть открылась ему в полном своем обличии. Но нет. Этот бой показал, что предстоит еще многое узнать о жизни и смерти.
        Мог ли предположить простой мальчишка, что на него свалится так много всего? Всё о чем мечталось: путешествия, тайны мира, расшифровка древних манускриптов - все кануло в небытие. Не будет этого ничего. А будут бесконечные войны, борьба за власть и смерть, смерть, смерть…
        «Может бросить все?! Забиться в какой-нибудь угол этого кровожадного мира? Спрятаться от ответственности? Жить охотой. Построить маленький домик на берегу речки. А? Кто меня найдет? Да и кому я нужен? Отец и мать погибли двести лет назад, а вместе с ними и империя. Магнус? Крис? Гард? Мирлон? Где они теперь? Что ждет меня там?» - мысли надоедливыми мухами одна за другой атаковали разгоряченный кровавым зрелищем мозг.
        Между тем он не заметил, как, идя за стариком и его, по всей видимости, помощником или слугой, они подошли к огромному зданию. Каменные глыбы мощных стен имели четкие линии. Замысловатая резьба на их телах заметно отсвечивала красным светом. Юноше ничего не стоило перейти на новое зрение, открывшееся ему перед боем. Глыбы, из которых было построено здания, скорее всего похожего на какой-то храм или что-то вроде того, знакомо светились красным пламенем, как и стены города. От них веяло Силой, причем немалой.
        Еще не войдя внутрь этого поистине могучего здания-монолита, юноша всем телом ощутил знакомое тепло. Привет из Ледяного леса. Внутренне назвав эту постройку «храмом», Ксандр откровенно восхищался этим колоссальным строением. Такого он еще не видел ни на одной картине, фотографии или фильме. Простота, граничащая с чем-то необъяснимо-грандиозным - вот что первым приходило в голову молодому человеку. Впечатление было таким - будто кто-то гигантский взял своими руками огромный кусок скалы и выдолбил из него этот «храм». Перед входом, словно два неподвижных стража, высились колонны. Если бы человек десять взявшись за руки, надумали бы обхватить эти колоссы - то вряд ли у них что-то получилось бы. Каменная поверхность ступеней, пола, колонн и стен была идеально отшлифована.
        Внутри храм отлично освещался. То, что это именно храм сомнений больше не было. Несмотря на позднее время, здесь находилось много людей разных полов и возрастов. Некоторые преклонили колени, некоторые - просто стояли с закрытыми глазами. Лоримы молились.
        Никто не обратил внимание на вошедших. Юноша, сопровождавший седобородого, затушил факел и резво побежал куда-то вперед. Шум его бегущих шагов потонул в многоголосом шепоте молящихся.
        Ксандр восхищенно вертел головой, рассматривая внутреннее убранство святилища. Потолок оказался намного выше, чем это представлялось снаружи. Своды поддерживались множеством колонн поменьше входных. Каждая несла на себе плетение необычных букв или знаков, светящихся тем же красным светом. Новое зрение было без надобности, потому как оно слилось с обычным. Как бы Саша не смотрел на все вокруг - вид и цвет не менялись.
        - Это одно из немногих мест, где истинное зрение сливается с обычным, - неожиданно заговорил старик. От его слов юноша вздрогнул. «Откуда он знает? - пронеслось в голове». Старик устало улыбнулся. Он будто прочел мысли удивившегося Ксандра:
        - Не удивляйся, чадо. И не волнуйся. Очень не многие могут распознать каким взором сейчас пользуется его собеседник. Я, например, могу. Да еще несколько Серед. Немного нас, - юноше показалось, что последние слова старик произнес с сожалением.
        - Кто вы? - спросил он у старика.
        - Мое имя Ваянар. Я - Высший друид этого Храма Творца, - ответил спокойно старик. «А вот и церковная власть» - подумал Ксандр, а вслух произнёс:
        - А мое имя - Ксандр, сын Родэрика из Меленвиля.
        - Я знаю, чадо. Аная мне много о тебе рассказала. Только она еще не все знает о тебе. Ведь так? - глаза друида, казалось, проникали насквозь. Саша промолчал. - Я не буду сейчас донимать тебя расспросами. Тем более, уже возвращается мой ученик Ауд. Он проведет тебя туда, где ты сможешь отдохнуть и смыть с себя всю грязь и кровь.
        Когда к ним подбежал Ауд, он поклонился Ваянару и указал Ксандру рукой направление, куда нужно было идти. Друид напоследок бросил уходящему принцу:
        - Надеюсь, чадо, что мы продолжим начатую беседу.
        Саша, не зная почему, слегка поклонился старику и ответил:
        - Непременно.
        Уроки Магнуса по этикету стали всплывать наружу.
        Ауд, молча вел принца через пустынные коридоры храма. Иногда по пути им встречались мужчины одетые точно так же, как те трое на пристани. Кстати, Ваянар и Ауд были одеты также. Те же хламиды, пояса-верёвки и на головах узкие ремешки, придерживающие волосы.
        Путь занял немного времени. Они подошли к небольшой двери, и ученик друида распахнул ее. За дверью оказался большой зал, в котором находились три больших бассейна. Вырубленные в каменном полу, наполненные, судя по пару, горячей водой они манили своей чистотой и теплом.
        - Здесь ты можешь помыться, - сказал Ауд, уже раздевающемуся принцу. - Одежду можешь отдать мне - ее вычистят и постирают. А пока, - он протянул аккуратно сложенную хламиду, - оденешь вот это.
        Поблагодарив заботливого юношу, Ксандр буквально содрал с себя грязные и дурно пахнущие вещи. Не долго думая он прыгнул в горячую приятно обжигающую воду, окатив брызгами стоящего рядом Ауда.
        Спустя часа два к окончательно размякшему и распарившемуся Ксандру пришел Ауд и предложил проследовать за ним. Так в середине ночи принца разместили в каком-то бревенчатом доме, изучать который у него уже не было сил. Добравшись до деревянного ложа, застеленного шкурами он, сгрузив весь свой арсенал на пол в углу, упал и мгновенно заснул…

* * *
        Утро второго дня, после побоища в лагере стрелков, выдалось на редкость пасмурным. Небо затянуло свинцово-серыми тучами. Солнце не желало пробиваться сквозь эту непроницаемую преграду. Все говорило о том, что вот-вот пойдет дождь. Может быть, в этот самый момент, уже первые капельки дождя сорвались с туч в свой последний полёт.
        Вокруг было тихо и мирно… Тишина утренней дрёмы нарушалась только редкими окриками часовых.
        Ксандр уже проснулся. Он стоял на крыльце бревенчатого дома и глубоко вдыхал свежий влажный воздух.
        Пока юноша, еще в день прибытия, на пристани, чувствовал себя брошенным и одиноким, Нарима приобрела ему несколько новых рубах из лонна[19 - Лонн - растение, растущее на Юге острова Норты. После нескольких этапов, например, таких как: вымачивание, сушка, отбивка, скрутка и тому подобное, конечный продукт, которых использовался для примитивного производства тканей.], так лоримы называли материал похожий на льняной. Также стараниями ведуньи в скудном гардеробе принца появились две пары просторных штанов. Первые из того же лонна - только поплотней, а вторые - из мягкой кожи какого-то морского животного, Ксандр не помнил точно какого. Далее из той же кожи, но грубее отделанной, Нарима подобрала своему спасителю куртку, по длине на две ладони ниже пояса. Завершали список обновок пара сапог особо понравившихся Ксандру. Сшитые из кожи гароны[20 - Гарона - огромная хищная морская рыба.], они плотно облегали ногу почти до колена. Легкие, абсолютно не скользящие на влажных от росы ступенях, сапоги, очень были кстати после тяжелых обитых сталью земных ботинок. В новой одежде он чувствовал себя лёгким и
невесомым.
        Юноша, потянувшись и глубоко зевнув, присел на верхнюю деревянную ступеньку крыльца…
        Странная бурная реакция лоримов привела Ксандра в замешательство, настолько неожиданной она была. Он ожидал всего чего угодно, но только не этого. Люди смотрели на него с надеждой в глазах - и это очень коробило его. Если Нарима была права по поводу того глупого пророчества о белом воине якобы пришедшем спасти весь их народ, то Ксандр, откровенно говоря «попал, как кур в ощип».
        Кстати о той же Нариме. Наверняка ведь поучаствовала в распускании слухов и сплетен. Юноша чувствовал себя не в своей тарелке. Всего пара часов прошло с момента его появления в Хирмальме, и он уже в центре внимания. Прощай домик у речки и тихая жизнь…
        Нарима, оставив девочек на попечение родичей, которых с её слов оказалось в Хирмальме немало, теперь постоянно находилась рядом с ним, поила его какими-то отварами из трав, с её слов помогающими восстановлению истощенного организма. Она каким-то образом завоевала доверие друидов, получив от них дозволение, находиться в храме, (ведь дом в котором жил юноша находился на заднем дворе святилища), и теперь неустанно, будто заботливая наседка опекала Ксандра, как своего маленького птенца. Как ни странно, но её забота не тяготила юношу. Может, именно это и было то, чего так не хватало молодому человеку, выросшему в сиротском приюте…
        Почти весь вчерашний день он проспал. Пока спал, к нему уже приходили Унай с мальчишками, но ведунья не дала разбудить. Да и не проснулся бы он - спал как убитый. Что было удивительно. Раньше хватало и нескольких часов. Еще одна особенность организма. Может, все дело в том, что тело находясь в лесу в постоянном боевом режиме, теперь в безопасности восполняло растраченные резервы. Эх, кто бы объяснил! «Нужно будет с Ваянаром поговорить - уж он то должен знать, что к чему» - думал Ксандр, сидя на ступенях и зевая.
        «И вообще - необходимо подвести итоги. Итак, что мы имеем. Тело постоянно изменяется. Это факт. Я быстрее стал контачить с Силой. Теперь не нужно дуться в праведном гневе или обделываться при появлении страшных зверушек. Поток сам врывается в тело именно тогда, когда я сам хочу. Дальше… Новое зрение. Мне нравится. По крайне мере, как говорил наш тренер по баскетболу, я вижу «поляну». То есть видно, что к чему. Те же шайты, например, теперь мы знаем, кого валить первыми. Нужно будет об этом с Альди потолковать. Мужик он вроде с понятиями. Дальше…
        Мои ножи. Спасибо Крису еще раз! Если бы не они, то лежать бы мне и отдыхать от дел королевских. Нарима сказала, что те непонятные иероглифы на ножах - это руны. Только она их не понимает, потому, как руны эти подземники сварганили. Одну мне удалось понять, как ни странно. Значок похожий на небольшой спиралевидный смерч имел название - Ветер Силы. Только что он обозначает? Вопрос номер раз к друиду. Дальше…
        Что за руны на камнях из пещер Ледяного леса? Понятно, что защита, но только кто нанес их? И вообще, нужно поспрашивать у Ваянара о Силе, - дед вроде в теме. Дальше…
        А дальше непонятно. Они, что здесь собрались так вечно сидеть, пока гориллы не вымрут? Городские стены серьёзной толщины, если не ошибаюсь, метров пять не меньше. Высота тоже приличная метров пятнадцать-шестнадцать. Кто-то строил этот город с умом. Читал как-то, что в средневековых замках стены имели метра два в толщину. А тут пять. Правда почти у всех земных замков имелось по две, а то и три стены. Здесь же непонятно… Может не достроили… Но, так же нельзя сидеть. Вон «лешие» вроде как рвутся на вылазку. Почему не дать людям пошалить? Дальше…
        Четыре больших башни. Только без площадок для противоосадных машин. Странно… Не увидел ни одной машины. Да и из стрелкового оружия только луки. Ни одного арбалета или стреломета. Нужно будет разобраться.
        Да и еще… Что они тут вместо масла используют? Какая-то странная жидкость бурого цвета. Без запаха. Горит долго и ярко. Быстро вспыхивает. Такого еще не видел. Возьмем на заметку. Непонятно… Почему не додумались лить это «масло» на уродов со стен? Подогрели до состояния кипения. Я уже попробовал. Немного отлил и вскипятил на огне в котелочке - ничего. Не взорвалось. Даже не воняет. Поставили здоровые чаны, да под ними костерок разожгли, только аккуратно и давай со стен поливать уродов. Потом товарищ посылает горящую стрелу, и коллектив наслаждается пионерским костром. Дальше…»
        Дальнейшие мысли перебила, появившаяся из внутренней двери храма, Нарима. Она несла в руках большую корзину с едой. «Вот и завтрак, - подумал Ксандр, вставая с влажной ступеньки».
        Помог ведунье с корзиной, из которой чудесно пахло, заставляя желудок весело урчать. На столе появились здоровый на килограмма три каравай хлеба и круг сыра, молоко, вяленое и копченое мясо, несколько видов овощей и даже похожие цветом на сливы фрукты.
        Хлеб был еще теплым. «Хм, - думал Ксандр, - довольно мелкий помол муки и не очень темный. Вывод, по продуктам. Так, на вскидку… Народ выращивает хлебные культуры. Урожай собирают. Мельницы есть. Значит с механикой знакомы. Кузнечное дело развито. Судя по доспехам, оружию и инструментам - ковать умеют. По словам Магнуса лоримы - единственные мореходы на Дорне. Это несомненный плюс. Корабли естественно сами строят. Что еще?
        Сыр, молоко, мясо. Одним словом - животноводство. Кстати, лошадей не видел. Странно. Нужно будет прояснить. Поехали дальше…
        Овощи и фрукты. Не очень крупные. Вот лук, это на морковку похоже… Фрукты. Кисленькие. Точно сливы. Вывод - садоводству привет.
        Значит, сельское хозяйство на довольно таки неплохом уровне. Плюс охота и морской промысел - жить можно и что самое главное - нужно!»
        - О чем задумался, чадо? - перебила его мысли, сидящая рядом Нарима. «С этим «чадо» нужно будет что-то делать». А в слух:
        - Я вот о чем хотел спросить… Что вы в лампадки заливаете? Ну, чтобы комнаты освещать?
        - Так это Слезы Земли. Маслице сие, в Серых скалах собирают, - охотно ответила ведунья.
        - А кто?
        - Да там три селища поблизости, - вот они и собирают.
        «Тэк-с… Интересно». Ксандр продолжал расспрашивать:
        - А много его там, этого хм… маслица?
        - Так почитай, сколько себя помню, все время люди его добывают. А что? В том мире такого нет? - Нарима очень любила расспрашивать его о Земле. Правда после каждого рассказа ходила потом, как пришибленная. Еще бы! Один раз Ксандр объяснил ей, сколько это миллион и добавил, что, например, есть города, в которых живут по несколько миллионов жителей. Так ведунья «зависла» до вечера. Считала, наверное.
        - В том мире много чего есть, - задумчиво ответил Ксандр и, перебивая следующий вопрос ведуньи, спросил:
        - А в Хирмальме сейчас, сколько может быть этого добра?
        Нарима призадумалась и ответила:
        - Мнится мне, что два обоза - это точно. Еще ведь запасы есть вон у Храма, например. Да у конунга, и по домам у многих… Мы, как на пристани были - так я и разглядела, что сгружают с другого барркана. Видать их, как и нас, на берегу подобрали. В Ульме две седмицы назад ярмарка самая большая должна была проходить, так вот туда видать обоз и шел. А тут вишь как… «Мда… Орда тарков - это вам не мимо шли…»
        - И сколько там этого маслица? В тех обозах? - не унимался принц.
        - Так почитай весь барркан и загрузили, - сразу ответила Нарима и, прищурившись поглядела на юношу. - Аль придумал что?
        Саша также задумчиво, ответил:
        - Есть у меня насколько мыслей…
        - Так тебе к конунгу нужно, да все и рассказать, - встрепенулась женщина.
        - И что же мне нужно рассказать?
        Парень и ведунья одновременно встрепенулись. На пороге комнатки стоял сам конунг Седовлас и спокойно поглаживал свою бороду широкой, как лопата ладонью. Нариму, как кипятком ошпарили. Она вдруг заметалась по комнатушке, хватаясь то за одно, то за другое. Результат. Конунг сидит за столом и трескает завтрак Ксандра.
        «Вот так просто? Пришел, сел и ест? А где замысловато-витиеватые разговоры высшего общества, которыми кормил меня Магнус? Это же местный король сидит рядом на стуле и … Стоп! А на этот кусочек копченого мяса у меня свои виды были…»
        Ели молча, только иногда искоса поглядывая друг на друга. Нариму, как ветром сдуло. «Небось, стоит там за дверью и никого не пускает. Полубожок и местный царь трапезничают… Вот попал…»
        Удовлетворенно откинувшись на спинку стула и довольно крякнув Седовлас спросил:
        - А не маловат ли для Белого воя?
        Саша чуть было не подавился косточкой от сливы:
        - Так думаю в самый раз.
        Конунг вдруг удовлетворенно захохотал. «Громкий мужик, - пронеслось в голове у Ксандра». Отсмеявшись, конунг произнес:
        - Да… Нашумел ты славно. Так что ты там хотел сказать?
        Резкие переходы в речи конунга немного выбивали из колеи.
        - Есть пару мыслей, - смело ответил юноша. Почему-то этот человек заставлял его робеть. Но истинных чувств он, конечно, старался не показывать. Седовлас был похож на кусок скалы. Огромный и, в то же самое время, мудрый и хитрый. Его глаза из-под густых седых бровей горели, оценивая собеседника, словно прожигали в нем дыру, проникая ближе к сердцу.
        - Что ж надо бы тогда послушать. Только вот что. Ты, отрок, все свои мысли у меня в дружинном доме сегодня и расскажешь. К полудню будем ждать тебя. Да, и не мне одному, а еще и моим сотникам, да паннам. Авось, научишь чему, дураков… - задорно произнес конунг. «Попал, - обреченно подумал Саня». Уже выходя из комнаты Седовлас, вдруг повернулся и серьезно сказал:
        - За дочь мою спасибо, и за стену, что тарки не прорвали.
        И вышел.
        «Вот так, - пронеслось в голове у парня, - то смеется, над малолеткой, то серьезно благодарит. И не поймешь этих взрослых».

* * *
        Зал, где проходил военный совет всех сотников и паннов находился в так называемом дружинном доме. Что-то вроде дворца конунга, только попроще. Без всяких там золотых украшений, хрустальных полов и серебряных статуй. Все было просто, скажем так по-спартански. Деревянный пол и бревенчатые стены. Потолок из того же материала, поддерживаемый толстыми резными колонами. В конце зала два трона. Один большой, а другой немного поменьше. Та же замысловатая резьба. Через, примерно каждые пять метров, висели светильники, ярко освещающие все помещение. Перед тронами стоял длинный крепкий стол, сверкая, выскобленной поверхностью. По бокам длинные лавки. На стенах развешаны разные щиты, мечи, в основном похожие на скандинавские, а также секиры, и боевые топоры. Левая стена украшена широкими деревянными столбами. Резьба на них заметно отличается от остальной в этом зале.
        Пока Ксандр шел через весь зал к трону, он обратил внимание на эти столбы. Каждый имел свой неповторимый сюжет. Неизвестный резчик отлично постарался, создавая незнакомые фрагменты из чужой жизни. Вон кто-то рождается, а вон две рати перед столкновением. На последнем семнадцатом столбе были изображены маленькие фигурки, спускающиеся с кораблей, и уже в следующем фрагменте эти фигурки кланялись сидящему на троне великану и протягивали что-то в своих руках. Видимо какой-то дар. От разглядывания резных столбов Ксандра отвлек знакомый голос конунга.
        - Что, воин, пришлась по вкусу тебе Стена Рез[21 - Стена Рез - обычно левая стена почти каждого жилища лоримов (зачастую зажиточных и знатных), состоящая из широких брёвен стоящих горизонтально полу. Брёвна, по числу предков рода, несли на себе информацию в виде искусно вырезанных фрагментов жизни того или иного предка.] моих предков?
        На юношу было обращено сразу несколько десятков испытывающих взглядов. Честно говоря, принца уже стало понемногу раздражать чрезмерное внимание людей. Пока шел сюда по улице, люди расступались перед ним. Разговоры смолкали. И только сотни взглядов. Сперва это тяготило, а теперь стало раздражать. Может быть это настроение, а может действительно королевская кровь или что-то другое, менее благородное ударило в голову молодому человеку. Он ответил:
        - Да конунг. Ты прав. Особенно приятно то, что я нахожусь в доме человека с не менее глубокой родословной, чем моя.
        Тишина в зале. Некоторые воины потянулись к своим режуще-колющим инструментам. На лице конунга смешанные чувства. То ли улыбка, то ли…
        Один из воинов приподнялся со своего места. Приклей легендарному борцу Карелину бороду, надень на него кольчугу, а в руку дай обоюдоострую секиру - вот примерный портрет поднявшегося. «Серьезный дядька, - мелькнуло в подсознании».
        Конунгу стоило только взглянуть на гиганта, как тот опустился на свое место. Но это не помешало ему буравить своими маленькими глазками наглого парнишку.
        - Что ж и мне приятно видеть человека в своем доме с такой же длинной историей рода. Только вот, мне хотелось бы уяснить кое-что, - лукаво, будто даже по-отечески произнес конунг. Так всегда взрослые разговаривают со своими детьми, которые, перечитав умных книг забываясь, начинают поучать своих родителей. «Что ж я разочарую тебя, - подумал юноша».
        - Да, конунг, смогу ли я тебе помочь? - делая ангельское лицо, полное юношеского порыва спросил Ксандр. Воины вокруг улыбаются. Думают, уест конунг молокососа. Ну-ну.
        Странно, но только Ваянар, тоже присутствующий на совете не смеется. У Ксандра сложилось такое впечатление, что дед знает или предчувствует проигрыш правителя лоримов, но ничего не делает, для того чтобы остановить того. Друид сидел с каменным лицом на втором троне справа от Икера и внимательно следил за происходящим. Тем временем Седовлас продолжал:
        - По древнему обычаю, который мы чтим, по сей день, правителем Хирмальма становился самый достойный. Из самого именитого рода. В любой момент каждый лорим может заявить свои права на трон Хирмальма. Каждый. Мельник, рыбак, охотник - каждый. Для этого он приходит сюда в эту палату, к этой Стене Рез и говорит только одно слово: Право!
        - Верно ли, братья? - спросил Икер у собравшихся за столом.
        - Верно! - загомонили ему в ответ, некоторые даже встали. Седовлас повернулся, к спокойно смотрящему на него, Ксандру:
        - Ярл, сидящий на троне Хирмальма, обязан встать рядом с требующим права пред Стеной Рез. Он наравне с претендентом должен пройти до того столба, где начинается его прямая родословная. Это значит отец-сын. Женщины не могут править - это закон.
        Пока конунг говорил эти слова он медленно шел по направлению к столбу, который стоял самым первым. Тот столб почти почернел от старости. Он как древний свидетель прожитых веков молча взирал на мелких людишек о чем-то спорящих. Поравнявшись со старым столбом Седовлас произнес:
        - Мой предок Торм Грозный - основатель этого города, а я его прямой потомок. Пока я не уйду за Берег, ни один лорим не может претендовать на трон Хирмальма. Это закон.
        - Любо! Любо! - прорычали воины, находившиеся в зале.
        - Теперь ты понимаешь, насколько мне приятно видеть у себя в доме столь родовитого отрока, как ты! - снова по-отечески произнес конунг.
        «Дядя думает, что уел малыша. Ну, ну. А народ какой довольный! Цирк. Только дед почему-то не лыбится. Странно. Ну, что? Ответка? Поехали». Даже если и хотел, Ксандр уже не остановился бы.
        Медленно, прогулочным шагом посетителя музея, он направился в сторону удалившегося от него конунга. Семнадцатый столб… десятый… пятый… третий… второй…
        Юноша поравнялся с Седовласом. Пока он шел, восторженные крики воинов поутихли. В зале стояла гробовая тишина. Все ждали, чем все закончится. «Ну, что Магнус, надеюсь, ты не обманул меня, - мелькнуло в голове».
        Ксандр смотрел на почерневший древний столб. В самом верху были вырезаны люди ловящие рыбу, чуть ниже маленькие дома. Смотря на столб события сами проплывали перед глазами. Небольшое племя рыбаков живет ловлей рыбы. Из них сильно выделяется один человек. Резчик изобразил его фигуру чуть больше, чем остальных. И вот на землю племени пришел враг. Идет бой. Рыбаки проигрывают. Но появляются в море корабли. Они похожи на колючих ежей - столько там воинов с мечами. Воины эти высаживаются на берег и вступают в бой с врагами рыбаков. Страшная сеча завершается победой неизвестной морской дружины и рыбацкого селения. «Вот оно!» Предводители жмут друг другу окровавленные руки, а под ними нарисована руна. Дальше корабли уплывают, а спасенные закладывают первый камень в строительство города… Юноша обернулся к молча наблюдавшему за ним конунгу. «Рискую!»
        - Это ведь Рианн Мудрый? Неправда ли? Отплывший, когда-то на материк со своей дружиной, и основавший Династию Королей?
        Икер Седовлас, молча кивнул. Сперва догадка, затем удивление, а потом, неожиданно для Ксандра, понимание и смирение - вот чувства, которые так явственно читались на лице конунга.
        Ксандр вдруг неожиданно для самого себя, будто кто-то невидимый руководил его действиями, достал левой рукой ругу. Быстрое движение и на правой ладони расцвел бурым цветком неглубокий порез. Повинуясь неведомому порыву, юноша протянул свой нож конунгу. Тот стоял напротив Ксандра, буравя своего собеседника тяжелым взглядом. Первые капли крови упали на пол.
        Седовлас, оторвавшись от созерцания странного отрока, позволил себе мимолетную слабость. Он посмотрел в сторону друида. Их взгляды встретились. Мгновение и конунг снова обратил свой тяжелый взгляд на мальчишку. Только очень внимательные смогли бы заметить легкий кивок старого Ваянара.
        Руга, уже попробовавшая крови своего хозяина, впилась в правую ладонь Икера. Мгновение - и конунг возвращает клинок.
        Принимая нож и пряча его в ножны, Ксандр улыбаясь, протянул окровавленную правую ладонь для рукопожатия:
        - А ведь славно повоевали тогда наши предки!
        Тишина. Ошеломленные глаза конунга. «Ради этого стоило рискнуть!»
        Рукопожатие. Две окровавленные ладони соединились, и кровь их хозяев смешалась. Ксандр вдруг почувствовал странное биение Силы, со стороны Столба Рез. Она пульсировала и, казалось, извивалась, как выброшенная на берег рыбина.
        Так вышло, что и конунг и Ксандр одновременно повернули свои головы к столбу. Их удивленные лица озарил красный свет, вытекающий из руны в центре столба, вырезанной прямо под рукопожатием Рианна и Торма…

* * *
        На рассказ, о своих злоключениях начиная с того момента, как за ним в интернат пришел Магнус и, заканчивая позавчерашним вечером, ушло около часа. Да и то если бы некоторые сотники не перебивали своими вопросами, уточняя детали, Ксандр уложился бы и в минут десять.
        Он старался рассказывать обо всем сухо и без лишних героических подробностей. О волках, о том, как голодал, как шил себе одежду, о тарках, что пленили женщин, о ледяной у-дур, которая если бы не Аная, сожрала бы его и всех остальных. Странно, казалось, на душе полегчало. Особенно когда рассказал об отце и матери, и друзьях оставшихся на Земле. Взрослые мужики слушали, и в их глазах он читал одобрение и понимание. Умолчал только о своих способностях, вскользь только упомянув, что к нему перешел дар его отца, как это бывало со всеми мужчинами в Династии. Ваянар только многозначительно кивал, одобряя его немногословность в этом отрезке рассказа. «Мол, мы потом с тобой поговорим».
        Рассказ юноши быстро перерос в жаркую дискуссию и обсуждение. Постепенно перейдя к насущной проблеме - к осаде. Молодой человек, посаженный рядом с конунгом и Высшим друидом, как равный по происхождению, молчал, слушая разгорячено споривших сотников и паннов. «Если копнуть поглубже и хорошо подумать, а также сопоставить факты, то о равности предков конунга и моих не может быть и речи, - думал Ксандр. Даже на Резах видно кем был предок Седовласа - простым рыбаком. Может быть старостой или еще кем-то. Но в первую очередь - рыбаком. Вряд ли сохранилась у них какая-то литература по этому вопросу, чтобы прояснить все до конца. Рианн же, мой предок, уже имел несколько кораблей, как это видно на Резе. И корабли эти были не простые, а военные. И дружина морская. Если вспомнить, слова Магнуса, как Рианн появился на материке во главе трехтысячной дружины, то со всей уверенностью можно предположить о том, что мой дальний родственник уже был конунгом или ярлом. Но все это только мои мысли, и нужно гнать их подальше. Мне сейчас не помешает быть попроще. Тем более конунг не дурак - сам все понимает, и, похоже,
даже благодарен за мою простоту».
        Тем временем обсуждение защиты города продолжалось. В основном говорили о продовольствии, о кузнях и о новоприбывших беженцах. Было такое чувство, что народ уже знает - как конунг скажет, так и будет. Потому особо никто не распылялся. Все ждали последнего слова. И Ксандр тоже ждал, хотя у него уже было, что сказать. Но он, как, по сути своей, обычный подросток, не без гонора, конечно, но подросток, естественно терялся, находясь в кругу взрослых людей. Стереотип - взрослые лучше знают, что делать, в основном правильный, конечно, давил сейчас и на Ксандра. Ну, наследник, правда, уже мертвой империи, ну, искусен в бою - и что? В данном положении нужны опытные высказывания и предложения. Хотя на счет опытности… Вопрос спорный.
        Кстати, о признании его царственной особы… Его рискованное представление в конечном итоге имело положительные результаты. Руна Крови, как уже потом объяснял ему Ваянар, один из древних артефактов этого города. Когда-то, очень давно, предки Ксандра и Седовласа заключили союз и закрепили его своей кровью. Именно этот момент изображался на старом Столбе. В довесок к договору вырезали руну. Руну Крови - крови предков. Магнус, как-то упоминал о вечном союзе между нортийцами и Меленвилем, но Ксандр даже не предполагал насколько крепким он был…
        «Какой опыт обороны осажденного города был у современных хирмальмцев? - думал Ксандр, слушая сотников и паннов. А никакого. Приграничные стычки с дикими тарками. Что еще? Были локальные войны, но в прошлом столетии. Лоримы в основном народ целостный. Воевать друг с другом не будут из-за прихоти ярлов. Слишком все у них здесь серьезно и … Мало их вот что… Как уплыли на материк лучшие с конунгом, так и не вернулись. Здесь старики одни остались и молодняк. И еще друиды. Судя по разговорам женщин, в среде местной духовной власти есть и отдельные экземпляры - а где их нет таких. Но в основном к духовной власти тут полный респект. Значит - есть за что. Вот и воспитывали почти сто лет остатки народа друиды и старики. И неплохо вроде воспитали». От размышлений юношу отвлекли слова конунга обращенные к нему:
        - С твоих слов в том мире, где ты вырос, искусство войны намного превысило здешнее.
        «Все. Конунг больше не смеется и не подшучивает. Шутки кончились. Начался, как говорил мой учитель по истории, фактаж. Четко и по существу».
        - Говори. Я знаю - у тебя есть, что сказать.
        Ксандра снова привела в замешательство манера разговора конунга. Ну, на то он и конунг, чтобы приводить в замешательство. Саша подобрался и начал говорить:
        - Лоримы закрывшись в своих самых укрепленных городах, поступили абсолютно логично. Другими словами у людей другого выхода просто не было. Тарков больше и они сильнее и количеством и физически.
        - Ну, это и жмыху ясно, - перебил его один из паннов. Конунг бросил испепеляющий взгляд на выскочку и произнес:
        - У тебя, Альмод, уже было время высказаться. Ничего путного я от тебя не услышал и мне кажется, уже не услышу, - от этих слов даже Ксандр поежился, таким тоном они были сказаны. «Панн в осадке. Жуть. Конунг - монстр, - мелькнуло у него в голове».
        - Продолжай, принц, - юноша снова вздрогнул - давненько его так не называли. И продолжил:
        - Может, я ошибаюсь, но за эти два дня, что я здесь, мне показалось - людям уже не хватает продовольствия. Пусть многие этого еще не замечают, но скоро это будет хорошо видно. Поля и сады пустуют - их никто не обрабатывает. Охотой и рыбалкой весь город прокормить нельзя. Я к тому, что лоримы оказались в ловушке.
        У тарков положение еще хуже. Еще пару седмиц и они сожрут друг друга. Мне понятен ваш расчет - выждать это время, пока твари не передерутся, а затем, посылая сильные отряды начать зачистку территории. Это было бы правильно, если бы не одно «но».
        Безликий - вот наша главная проблема. Эта тварь скоро будет здесь и тогда тарки станут намного активней и умнее. Я видел, как шайты контролируют простых тарков. Думаю с появлением Безликого у Хирмальма придется очень тяжело.
        Саша, найдя среди сидящих Альди, спросил:
        - Сколько у нас времени? Насколько мы морем опередили Безликого?
        Все взгляды обратились на десятника. Тот задумчиво почесал бороду и выдал:
        - Дня четыре, у нас еще есть если он не будет задерживаться, и будет идти сам без тарков.
        - Что изменится, если здесь появится Безликий? - задал вопрос один из паннов.
        - Стены города защищены Рунами, - поддержал его другой и обратился к друиду. - Ведь так, Высший?
        Все дружно обернулись к старцу.
        - Да Руны защищают стены Хирмальма. Да, они намного сильнее, чем те, что берегли Ульм и Мирольм. Но, то, как легко справился Безликий с их защитой не придает мне уверенности…
        В зале стало тихо. Видимо для всех слова друида оказались новостью. Наверное, каждый из них надеялся на Силу стен, а тут выходит, что не все так радужно. Если тарки ворвутся в город, то их уже ничто не остановит…
        - Продолжай, - от слов конунга, задумавшийся Ксандр вздрогнул и немного помедлив, стал говорить:
        - Произошедшее в лагере лучников, говорит нам о том, что шайты умнеют. Согласитесь. Тупоголовые тарки отвлекают основную дружину на северной стене, а тем временем другая их часть похоже самая умная проникает в город совсем в другом месте. Если лоримы теряют своих воинов на стенах в схватках с безоружными и бездоспешными зверьми, то представьте себе что будет, если каждый тарк возьмет в лапы дубину или начнет бросаться, к примеру, камнями.
        На лицах воинов читалось понимание происходящего и без подсказки какого-то отрока. Все и так всем было ясно. Тем не менее, Саша продолжал:
        - Шайты могут контролировать двоих-троих дролгов…
        - Откуда ты знаешь? - перебил его неугомонный Альмод, правда, сейчас конунг его не осадил. Всех интересовал ответ. «Эх… Придется рассказывать… - обреченно подумал Саша».
        - Я могу видеть, как шайты руководят дролгами, - ответил он. Не удивился только Ваянар. Остальные стали переглядываться.
        - Ты маг? - спросил конунг, в его глазах теплилась надежда.
        - Нет, он не маг, - вмешался Ваянар. - Он видит Поток Силы, но он не маг и не друид.
        Разочарованный взгляд конунга.
        - То, что некоторые тарки имеют власть над своими сородичами, мы уже знаем. Что дает нам это знание? - уже вопрос к Ксандру.
        Юноша встал из-за стола и медленно подошел к семнадцатому Столбу Рез. Он снова обратил свое внимание на маленьких человечков, сошедших с кораблей, а затем что-то преподнесших хозяевам города. Его никто не перебивал. Все ждали, что скажет необычный отрок.
        - Что дает нам это знание? - повторил вопрос друида юноша. - Многое. У меня есть несколько предложений. Первое. Формируем несколько отрядов из опытных охотников-стрелков. В каждом отряде должен находиться друид, умеющий видеть Поток Силы.
        Ваянар молча кивнул.
        - Второе. Нужен весь городской и храмовый запас Слёз Земли и люди, которые добывают это масло. Третье. Нужны большие чаны. Когда я шел сюда я видел такие у кожевенников. В каком месте чаще всего атакуют тарки? - обратился он к конунгу.
        - Северная стена самая низкая. Они всегда атакуют только ее. Поэтому у них и получилось обмануть нас. Мы привыкли к их примитивным атакам, - ответил тот.
        - Отлично! - воины недоуменно переглядываются. Чему радуется этот отрок?! - Как кожевенники варят кожу, так мы будем варить масло, но только на северной стене.
        Судя по лицам сотников и паннов, молодому человеку требовалась помощь целителя. Но сумасшедший отрок, как ни в чем не бывало, продолжал:
        - В портах Ульма и Мирольма, наверняка осталось много кораблей и лодок. Их нужно переправить сюда. Чем больше кораблей, тем лучше. Если тарки прорвутся в город, мы сможем спасти людей.
        Юноша стоял около семнадцатого Столба Рез и задумчиво разглядывал маленьких человечков сходивших с кораблей. Вдруг он повернулся к Седовласу и спросил:
        - Конунг, а что привезли твоему деду энаны?
        Глава 33
        Подарок энанов
        «Сын мой! Благополучие клана превыше всего! Я уверен, - ты помнишь об этом!
        Если ты читаешь это письмо - значит уже в курсе предстоящего дела. От себя я только добавлю - мы заключили выгодную сделку с нортийцами. Теперь наш торговый дом будет иметь не только сухопутные, но и морские пути. Нам удалось убедить твердолобых северян в необходимости сотрудничества. Если бы не король Родэрик, конунг нортийцев договорился бы с кланом Сёльва о поставке двух стальных камнеметов на свой остров. Только Хозяин Недр! Хвала ему! Только он знает, чего стоило главам нашего клана заинтересовать Железнолобого. Пришлось подарить еще и два средних стреломета. Но это пустяки по сравнению с тем, что даст нам взамен союз с северянами. Конечно, сделка не ограничена боевыми машинами. Мы заключили еще несколько договоров, но об этом мы поговорим при встрече.
        Мой мальчик! Главы кланов оказали честь нашей семье. Именно ты отправишься руководить установкой камнеметов в Хирмальм. Также тебе предстоит обучить обращению с машинами людей. Ты справишься! Я верю в это! Твоя матушка гордилась бы тобой, мой мальчик! Прошу Повелителя Недр о скорой встрече!
        Твой отец, Смерлод дэр-Стёл.».
        Теплые стены храмового подземелья источали тепло и покой. Свет лампад падал на ожидающие лица конунга и друида. Люди в руках, которых сосредоточилась власть над всеми лоримами, с юношеским нетерпением ждали, когда же Ксандр дочитает древнюю рукопись…
        После дневной трапезы конунг и друид решили показать подарок энанов юноше. Хорошо охраняемый вход в подземелье храма, больше походил на вход в шахту. Здесь могла бы проехать телега, запряженная двумя волами. Если бы на то имелась надобность.
        Подземелье представляло собой неглубокий туннель, хорошо освещенный и достаточно теплый. Пока шли, Ксандр справа и слева насчитал двенадцать массивных деревянных дверей окованных сталью. Что находилось за теми дверями, юношу его спутники просвещать не спешили.
        «Кто я им? - думал он пока шли. С какой стати они должны вываливать свои секреты первому встречному? Мне итак оказана честь, и я допущен к тайне».
        Там в зале он правильно понял смысл Рез. Коротышки оказались энанами и они действительно привезли что-то в Хирмальм. Но из нынешнего руководства города никто не знал что именно. Свитки, описывающие сие событие, не сохранились, а участники и свидетели, скорее всего, белеют своими костями где-то там, на проклятом материке. Если сопоставить даты прибытия энанов на Норту и начало бойни в Меленвиле, то можно с уверенностью сказать, что подземники не пожелав остаться в безопасности, отправились на материк месте с армией Железнолобого. Времени на установку машин у них не было вот они, и оставили свой подарок, скажем так, в оберточной бумаге. Вот он и пылился в дальнем помещении храмового подземелья. Также энаны то ли в спешке, то ли намеренно оставили несколько свитков, написанные естественно на их языке. Может быть, кто-то из прежнего окружения конунга знал язык подземников? Неведомо. Из нынешнего точно такими знаниями никто не владел. Для современных лоримов энаны скорее персонажи древних легенд, чем реальные существа. Узнав, что Ксандр смог бы разобраться с писаниной коротышек, конунг очень
обрадовался.
        Помещение, где хранился дар энанов, находилось в самом конце туннеля, вход в него походил больше на ворота, чем на обычную дверь. Когда конунг открыл ворота, в нос Ксандру ударил очень знакомый запах. Такой запах стоял в школьном классе по труду. Запах железа, смазки и дерева.
        Свет трех лампад, зажженных конунгом, осветил только малую часть подземного зала. Здесь стояли большие бочки, деревянные ящики, в углу виднелись рулоны каких-то тканей, связки канатов, шкуры животных. У левой стены стоял большой грубосколоченный деревянный стол. На нем громоздились разного размера, длинны и формы шкатулки и сундучки. В одной из этих шкатулок и лежали, свернутые в небольшие рулоны, свитки.
        Их было пять. Один маленький, и четыре побольше. Маленький оказался письмом, остальные - чертежами по сборке боевых машин. Читая письмо и изучая чертежи, Ксандр чувствовал, как его сердце вот-вот выпрыгнет из груди от волнения и радости…
        - Ну, что там? Ты понимаешь, что там написано? - нетерпеливо оторвал его от чтения конунг.
        - Не томи, чадо! - всегда спокойный друид выглядел очень взволнованным. Саша, оторвавшись от чтения, протер глаза рукой и произнес:
        - Мне понадобятся лучшие кузнецы, несколько запряженных повозок, и человек пятьдесят, только толковых.

* * *
        Посмотреть на заморское чудо сбежались люди, наверное, со всего города. Воины, старцы, друиды, женщины, простые мужи, и вездесущая детвора - любопытство, вот что являлось общим в выражениях их лиц. Как-то так получилось, что новость о загадочном даре сказочных подземников, облетела весь немаленький Хирмальм в считанные часы. Пока конунговы посланники разнесли весть самым уважаемым кузнецам, пока готовились возы для перевозки составных частей камнеметов и стрелометов, желающих поучаствовать в действе собралось огромное количество.
        Согласно записям Ронгаля дэр-Стёл, именно так звали энана, возглавлявшего посольство подземников, перед установкой камнеметов или как он называл их в своих записках - броков, требовалось сделать насыпь с наклоном в градусов 37. Этим делом уже была занята быстро сформированная группа людей. Желающих было предостаточно. Город в осаде, всем скучно - почему бы ни поучаствовать в интересном мероприятии?
        Пока грузили составные части машин на повозки, загнанные в туннель, Ксандр и трое самых уважаемых кузнецов корпели над заумными чертежами. Трудность заключалась в том, что инженеры, привезшие все это добро, являлись профессионалами своего дела. И чертежи, что сейчас штудировал Ксандр с кузнецами, являлись скорее записками мастеров прекрасно знающих, о чем идет речь, чем инструкция из магазина «Икеа» с подробным описанием деталей. Из всех записей удалось расшифровать только тридцать процентов. Но юноша не отчаивался. «Главное начать, - думал он. - А там пойдет».
        Необходимо сказать пару слов и о кузнецах. Двое из них являлись еще до нашествия тарков, конкурирующими фирмами, так сказать. Очень похожие между собой, кстати, состоящие в родстве друг с другом, они имели самые знаменитые кузни в Мирольме и Хирмальме. Хатер Красный Лоб из Мирольма и Фрэйт Беспалый из Хирмальма соответственно. Третьим же кузнецом оказался молодой парень из Ульма по имени Бруни Весельчак, на которого очень важные и уважаемые Фрэйт и Хатер поглядывали свысока.
        Естественно высокомерное обращение матерых мастеров к молодому «выскочке» из Ульма не укрылось от внимания принца. Однозначно такой расклад юношу не устраивал. Тем более, что отношение старых кузнецов к нему самому, мало чем отличалось от внимания оказываемого ими Бруни. «Ну, это дело поправимое, - ехидно думал он, сейчас я вам покажу чертежи энанов - и вы почувствуете себя младенцами».
        Так оно и вышло. Саша и сам-то понимал с первого на десятое. Что он знал о камнеметах, баллистах, онаграх и скорпионах? Ничего. Смотреть на картинки в учебниках по истории, и в интернете - это одно. А вот взять и собрать по малопонятным чертежам неизвестные боевые машины энанов - уже совсем другое. Правда, самолюбие юноши успокаивал тот факт, что просмотр документации подземников произвел на кузнецов неизгладимое впечатление. «Ну-ну, - Ксандр внутренне наслаждался глупыми физиономиями богов местного кузнечного дела».
        Если «старики» Фрэйт и Хатер откровенно находились в ступоре, то на лице Бруни читалось несмелое понимание. Кажется, Весельчак кое-что понял.
        - Зачем нам такие странные и тяжелые телеги? - задал он первый вопрос.
        «Ну, что же, - удовлетворенно подумал Ксандр, - дело, кажется, начинает двигаться с мертвой точки».

* * *
        Алые блики заходящего за горизонт солнца падали на северную стену Хирмальма и на копошащихся на ней жалких людишек. Что принесет этот закат? За эти дни тарки ни разу не приблизились к городским стенам. Настало временное затишье. Видимо лоримы изрядно проредили ряды шайтов в тот вечер на Поле Крови, так люди между собой прозвали бывший лагерь стрелков. Дролги ни за что бы не додумались до такого хитрого маневра. Сейчас лес напротив оглашался многоголосым воем и ревом. В рядах осаждающих начались волнения. Тварям сегодня будет не до города. Голодные и злые оставшиеся без контроля своих шаманов, так называл Саша шайтов, тарки бросались на своих сородичей. «То-то еще будет, когда отряды фольдов высадятся с кораблей и начнут планомерный отстрел шаманов! - думал в уме потирая ладони Ксандр»…
        … - В сечу не вступать. Бить тех на кого укажет друид. Выход этой ночью. Мой десяток пойдет через Родник. Сова, ты поведешь своих через распадок. От баррканов далеко не уходим, - голос Альди был спокоен.
        Их было пятнадцать. Все поджарые и спокойные, но в любой момент готовые, как дикие звери взвиться со своих мест при приближении опасности. После того, как Ксандр предложил сформировать несколько отрядов из опытных охотников и приставить к ним Видящих Силу друидов, а Седовлас и Ваянар дали добро, Альди незамедлительно занялся этим вопросом.
        Как оказалось, такие отряды уже существовали, и ничего нового принц никому не рассказал в этом направлении. Альди только улыбался в усы, наблюдая за красным ликом земного супер-стратега.
        Пятнадцать воинов, включая Альди и двоих друидов, были разделены на две группы. А вернее на два неполных десятка. «Старые знакомые, - усмехнулся про себя принц». Бывшие конвоиры - Нограм и Сорим тоже находились здесь. Юноша смотрел на воинов Альди и не верил своим глазам. Где же, то недоверие и опаска в их взглядах? Даже хмурый Сорим смотрит без ненависти. «Да, видать, я действительно пошумел тогда у стены, - думал принц».
        С десятком Альди было понятно - сработавшаяся команда. Вторая группа состояла из «леших», которых юноша увидел первый раз в лагере лучников. Четверо похожих между собой седоволосых деда, трое молодых парней и их предводитель Хальви Сова - вот состав второй группы.
        Сидя у костра и обсуждая планы партизанской войны, Ксандр незаметно для себя, называл будущих диверсантов «лешими». Воинам, как ни странно, понравилось это слово, и с легкой руки принца первым диверсионным группам было дано название - фрольды, что в переводе с древнелоримского означало - хранители леса, одним словом лешие.
        Так, как боевой друид, брат Сорима, из десятка Альди погиб. Седому десятнику пришлось взять в группу нового друида, им оказался Сашин старый знакомый, ученик Ваянара - Ауд. Воины Альди недовольства не выражали, видимо Ауд являлся непростым «носителем факелов».
        Воины из группы Совы вообще вели себя тихо. Вопросов не задавали, казалось, что обсуждение их вовсе не касается. Они друг с другом-то не нечасто разговаривали.
        - Ты их, верно прозвал лешаками, - сказал на прощанье Ксандру Альди. - Лешаки они и есть.
        Уже потом Нарима рассказала принцу о вельдах:
        - Вельды ушли в лес жить охотой. Когда-то их предков по каким-то причинам изгнали из городов или они сами ушли, то уже неведомо. Вот и прозвали их в народе вельдами, дикарями значит. Хальви Сова - вельд. И сородичи его тоже вельды.
        - И ты тоже? - неожиданно спросил у ведуньи Ксандр. Нарима вздрогнула и сказала, посмотрев ему в глаза:
        - Теперь нет…
        … Ксандр был уже не рад, что проявил инициативу. Пока он, кузнецы и их подмастерья возились с непонятными чертежами на спешно созданной насыпи в двадцати шагах перед левой стеной города, народ, собравшийся на редкое зрелище, и уставший от бездействия виновников торжества стал постепенно разочаровываться. Из толпы полетели разнообразные советы, шутки и подзуживания. «Как бы камнями не забросали, - думал юноша, пытаясь понять, для чего нужна деталь, похожая на рессоры от грузовика».
        Если работа над сборкой машин откровенно стояла, то установка огромных чанов, конфискованных у кожевенников, шла быстрыми темпами. Помогал ему в этом Олав Рысь, оставшийся в живых в той мясорубке у стены. От мощного удара дубины тарка в его щит, воин потерял сознание. Ему повезло. Его не растерзали твари, как других - вовремя подоспели воины…
        Саша из книг знал, что осажденные лили кипящее масло на головы штурмующим, но только как это происходило ему было неведомо. Изложив свою идею Олаву, который оказался очень понятливым и умным парнем, они засели над чертежом будущей конструкции. Постепенно в этот процесс влилось еще несколько воинов-ветеранов, и дело сдвинулось с мертвой точки.
        Плодом коллективной мысли была уродливая высокая жаровня, стоящая на крепких деревянных сваях. Огромный чан кожевенников претерпел несколько незначительных изменений. В его стенке почти у самого края красовалось сквозное отверстие, сквозь которое продевались несколько толстых канатов. Концы канатов, переброшенные через заднюю перекладину конструкции, обильно смазанную жиром, крепились к упряжке волов, стоявших внизу под стеной. По команде со стены, человек, управляющий волами, подгоняя медлительных животных, приводил в движение механизм опрокидывания громадной емкости.
        Дав себе слово, потом, когда-нибудь, усовершенствовать это примитивное устройство, Ксандр со своими помощниками приступил к разработке желоба.
        Юноша, примерно представлял себе, каким должен быть сток, по которому стекало бы кипящее масло на головы осаждающих. Если бы планировалось лить обычную кипящую воду - то никаких желобов, в принципе можно не использовать. Опрокинул чан и все. Ксандр же задумал не только вылить, но потом и поджечь кипящее масло. Он уже мысленно представлял, какая паника начнется в рядах пылающих нападающих. Тарки всего лишь тупые звери, а не вышколенная регулярная армия, где солдаты даже умирают организованно.
        Естественно юноша никогда не видел ни крепостных стоков и замковых желобов, но примерно принцип работы он понимал. Как-то раз, еще на земле, они с мальчишками из интерната смотрели, как водитель грузовика с огромной бетономешалкой вместо кузова, сливал излишки бетона рядом с их школой. Раствора было совсем мало. Везти его кому-то не имело смысла - больше на соляру уйдет. Тем более уже смеркалось. Конец рабочего дня. У последнего заказчика слить было негде, а тут такое хорошее местечко. Ну и что, что здесь дети живут? Он же им не на головы сливал.
        Но не в этом дело. Саша тогда запомнил, что сзади у бетономешалки был складной подвижный желоб. С помощью такого простого приспособления сливаемый раствор можно было направлять в любую сторону. Чертеж именно этого устройства принц пытался изобразить на земле, водя небольшим прутиком по песку.
        Кузнецы к этому времени, оставленные Ксандром внизу, поняли, что пока оголтелый отрок не закончит с еще одной своей бредовой идеей, работа с проклятыми машинами коротышек не продвинется. Они всей толпой присоединились к «проектной группе Ксандр и Ко». После недолгих объяснений и споров Весельчак предложил в шутку конфисковать уже готовые желоба, которые он видел на конунговом подворье. Их использовали для разлива воды по стойлам волов. Ксандр шутки не понял, и послал вестового к правителю. Пока подходили телеги с маслом, пока устанавливали остальные чаны на стене, пока народ таскал дрова и разжигал костры под ними, пока принесли деревянные желоба с конунгового подворья - вертящийся, как белка в колесе и разрывающийся на несколько частей принц не заметил, как наступил рассвет. Несмотря на бессонную ночь люди, работали, стараясь не показывать, что устали. Время летело, а работа шла очень медленно.
        К полудню установили последний шестой чан. От использования узких желобов отказались. Испытание холодной водой показали, что узкая струя не годится, да и масло будет разливаться зря - еще поранит своих же. Враг не будет ждать, пока в него будут стараться попасть тоненькой струей горячего масла.
        Столько трудов насмарку! Ксандр за эту ночь раз сто был готов плюнуть на все. Но он чувствовал, что постепенно возле него собралось очень много народу, причем абсолютно разного по своему социальному положению. Воины, купцы ремесленники, охотники, крестьяне, женщины приносившие еду и подбадривающие работающих. Они вместе радовались удачам и вместе горевали над провалами. Нет, он не оставит начатое!
        Выход из положения с желобами нашел все тот же Весельчак. Его решение оказалось очень простым и эффективным. Бруни предложил сделать широкие козырьки, какие вешают над крыльцом, и прикрепить их за стеной в тех местах, где располагались «масляные установки», так назвал Саша их чудо-конструкции из чанов. Во время штурма чан с кипящим маслом накренялся и обжигающая жидкость выливалась прямо на широкий козырёк. Масло с козырька широким потоком, будто гигантский веер, расплескивалось на головы штурмующего стены врага. Радиус и дальность поражения кипящего потока увеличивалась в разы! Осталось только отдать чертежи козырьков плотникам и ждать результата…
        Работа над сборкой машин подземников с места так и не сдвинулась. Ксандр, кузнецы, Олав и еще несколько человек бессмысленно пытались соединить стальные детали и блоки непонятных камнеметов. Именно за этим занятием их застали пришедшие с проверкой конунг и Высший друид.
        Осмотрев масляные установки на стене, и молча выслушав объяснения Олава, начальство спустилось вниз, где Ксандр с кузнецами мучались со сборкой машин. Заметив, что конунг и друид спустились вниз, принц подошел к ним.
        - Что, не получается с камнеметами? - спросил конунг.
        - Нет, ничего не выходит, - с досадой в голосе ответил юноша. - Даже на шаг не продвинулись. Странные они какие-то… очень странные… Видимо не судьба собрать нам эти машины.
        Конунг, похоже, полностью разделял чувства молодого человека. Он, выслушав объяснения юноши, пошел в сторону разложенных на земле стальных деталей.
        - Странные, говоришь, чадо, - задумчиво произнес друид и как-то неестественно посмотрел в сторону груды бесполезного уже металла. «Необычный взгляд у деда, - пронеслось в голове у Сани».
        Старик еще несколько минут смотрел на, как уже казалось принцу, бесполезные куски стали. Затем его лицо снова приняло осмысленное выражение.
        - Знаешь, - задумчиво произнес он, - а ведь энаны действительно настоящие мастера. Видя непонимающее выражение, застывшее на лице Ксандра, друид добавил:
        - Ты смотрел на их творение, впрочем, как и все мы, обычным зрением, а теперь взгляни истинным…
        Глава 34
        Штурм
        Легкий толчок Силы… Мир снова окрасился истинными цветами и оттенками…
        Юноша бросил взгляд на груду стальных деталей и увидел, что каждый блок, каждое звено странной конструкции несло на себе замысловатую вязь из очень знакомых символов.
        - Это руны, - не спросил, а скорее констатировал факт принц, обратившись к друиду.
        - Да, чадо, - ответил тот, - это руны энанов.
        - Ты понимаешь их, Ваянар? - конунг уже был рядом и заинтересованно разглядывал юношу и старика-друида, стоявших словно статуи.
        Высший сделал неуверенный шаг к открывшейся с неожиданной стороны груде металлолома. Некоторое время он напряженно вглядывался в затейливую вязь рун. Его глаза, не моргая, расширились, на лбу выступило несколько капелек пота… Глубокий вздох, и старик оторвался от созерцания стальных деталей.
        - Нет, сын мой, - ответил он конунгу, протирая глаза. - Мне не знакомы письмена сии. Подземники - мастера рун, чрезвычайно ревностно хранили свои секреты. Старик сокрушенно качал головой… - Я не смогу прочитать их…
        Пока друид и конунг разговаривали, Саша, не отрываясь, смотрел на плетение. «Прочитать… прочитать…», - вертелись слова старца у него в голове.
        Молча сделав несколько шагов, юноша присел рядом с самой большой балкой. Ему показалось, что в плетении мелькнула какая-то знакомая форма…
        Руны сплетались между собой, словно ветви виноградной лозы, рождая по-своему красивый и уже не такой необычный рисунок. Узор, будто выгравированный умелым искусником, обвивал стальные тела блоков. Он безмолвно говорил, с застывшим на месте Ксандром, несмело нашептывая свои тайны и секреты.
        «Это язык… Сложный… Невероятно сложный … - понимание постепенно проникало в сознание юноши. Он мысленно улыбнулся. - Вот он настоящий, истинный язык энанов. Язык Мастеров! Те чертежи, что мы пытались прочитать… Это обман! Пустышка! Рассчитанная на любопытных глупцов, пытающихся сунуть свой любопытный нос не в свое дело!» Принц восхищался хитростью и мастерством подземников.
        Внезапно его взгляд зацепился за что-то очень знакомое… Маленький завиток, вплетенный в узор, исподволь развертывался в небольшой спиралевидный смерч…
        «Где же я видел… - продолжение мысли прервалось внезапным пониманием. - Такой же смерч я видел на ругах!!! Да… Да… Тот же завиток, та же спираль! Все сходится! Эту руну я знаю! Это… Это Ветер Силы! - Ксандр ликовал!» Только руна эта словно не имела жизни. Те, что украшали ножи, светились ярко-алым пламенем, а эта будто простой резной значок покоилась на теле стальной перекладины.
        Бесцветная, бледно-серая, но не мертвая… Нет… Она будто спала! Какое-то тайное чувство подсказывало юноше, что пора разбудить ее. Руна ждет этого!
        Правая рука сама легла поверх небольшого рукотворного смерча. Если с рунами на ругах получилось, значит и с этой получится…
        Легко разлившись по телу, Сила быстро заполнила его собой. Несколько мгновений ничего не происходило. Знак, как и прежде, оставался бесцветным и безжизненным. Но вдруг, правой рукой лежавшей на руне, юноша ощутил сперва робкие, а затем более настойчивые теплые толчки. Будто кто-то маленький и упрямый напористо пытался вырваться из своего невидимого плена. Небольшой бледно-серый смерч под ладонью, стал медленно наливаться тусклым красным светом. Мало-помалу он, как быстро созревающий плод, обретал тот ярко-алый оттенок, что видел Саша на ругах во время боя. А потом произошло что-то очень странное…
        Руна, будто болотная пиявка, почуявшая свежую кровь, впилась в ладонь юноши. Она поглощала Силу, высасывала ее из тела Ксандра. От неожиданности он чуть было не отдернул руку от прожорливой каракули. Но внезапный испуг сменился любопытством. Рука осталась на месте. Только чувствуя ненасытность древнего знака, юноша усилил поток энергии.
        Постепенно «рунный голод» поутих. Сила древним артефактом заглатывалась сплошным неспешным потоком. Вязь на балке окрасилась в алый цвет, казалось, пламя поглотило ее. Чудесное зрелище притягивало взгляд…
        Старого Ваянара и конунга сопровождало несколько друидов. Бросив мимолетный взгляд в их сторону, принц увидел, как те застыли, любуясь завораживающим действом… Да и остальные лоримы собравшиеся вокруг, видимо почувствовав значимость момента, стояли молча, жадно наблюдая за странным отроком…
        Отвернувшись от оцепеневших служителей Творца, Ксандр обратил свое внимание на другой блок лежавший чуть поодаль. Рунная вязь на нем тускло помигивала знакомым алым светом… Слова сами вырвались из пересохшего горла:
        - Бруни!
        Молодой кузнец испуганно вздрогнул. Он еще не слышал Саниного необычного голоса под воздействием Силы. Да, что, Бруни… Лоримы стоящие вокруг юноши отшатнулись от него, как от прокаженного. Несколько воинов из охраны конунга машинально потянулись к мечам на поясах. Только Седовлас, да друиды не показали испуга.
        - Бруни! - снова рыкнул Ксандр, - я хоть и голодный, как зверь, но тебя грязного и обделавшегося жрать, так и быть не стану.
        Шутка молодого человека немного разрядила обстановку, из толпы даже послышались несмелые смешки. Кузнец на ватных ногах приблизился к принцу, склонившемуся над руной.
        - Иди, иди - не бойся! - из отошедшей от оторопи толпы уже слышались шутки и подбадривания побледневшему кузнецу.
        - Бруни шевели поршнями, - не обращая внимания на возгласы из толпы, подбодрил Весельчака Ксандр.
        - Чем шевелить… ? - непонимающе промямлил кузнец.
        - Потом объясню, если не съем, - добил того Ксандр. Народ откровенно уже потешался над беднягой.
        - Подтяни вон ту штуковину, - указал принц кузнецу на слабо светящуюся перекладину, - и приставь дальним концом вот сюда в это отверстие. Видишь?
        Бруни понимающе кивнул и поплелся к указанной «штуковине». Подмастерья, видя, что их мастера сегодня не съедят, кинулись помогать Весельчаку. Как только балка встала на указанное Ксандром место, руна снова жадно потянула Силу из тела принца. Он даже охнул от неожиданности…
        Насытив силой и второй необычный модуль, юноша увидел, как «просится» на свое место третий…
        Молодой человек не помнил уже, сколько блоков, частей, пружин, шестеренок было поставлено, чувство смертельной усталости сковало все тело. Виски сдавила тупая боль, зверски ныла поясница и шея. Он чувствовал себя дряхлым стариком, прожившим сто долгих лет и ни разу не присевшим и не отдохнувшим за эти годы. А ненасытная руна все требовала и требовала энергию…
        Когда присоединялась следующая деталь, принц, привычно уже ожидая оттока Силы, увеличивал приток. Радовало, что маленькие звенья нуждались в меньшем количестве энергии, чем большие. Несколько раз Саша хотел оторвать, казалось, уже приросшую к руне руку, но всякий раз его что-то останавливало.
        Каждый элемент имел свой неповторимый узор и рисунок. И как отдельный своеобразный пазл каждый блок нес на себе фрагмент общей картины. Неведомый мастер наложил руны последовательно и поочередно, чтобы тот, кто собирал их, в дальнейшем смог бы во всем разобраться. Саша видел и понимал это…
        Когда последняя деталь-пазл, стала на свое место, руна-смерч резко отпустила руку юноши. Ноги подкосились, и он безжизненной куклой провалился в темноту…

* * *
        Он лежал с открытыми глазами посреди бескрайнего поля… Зеленая сочная трава мягким ковром колыхалась под невидимыми руками ветра… Последние капельки утренней росы сверкали в лучах весеннего солнца… На распустившихся разноцветных цветках собирали нектар полосатые пчелы… Откуда-то издалека ветерок принес приятный запах костра…
        Голубое небо и теплое солнце над головой - хотелось остаться на этом чудесном теплом луге навсегда. И больше никогда не возвращаться туда где холод, сырость и… И Смерть…
        Он лежал и жалел, что сказочное место скоро придется покинуть. Он проснется и забудет о нем. Хотя, кто-то ему когда-то сказал, что сны иногда повторяются… Да было бы чудесно… Повторить бы…
        Он закрыл глаза, глубоко вдыхая сладкий воздух… Неизвестно, сколько он лежал так, может… минуту… год… тысячелетие… а, может удар сердца?…
        Открыв глаза, увидел красивое женское лицо, склонившееся над ним. Ее темно-голубые глаза были полны нежности и любви. Длинные темные волосы спадали на ее плечи и грудь… Это прекрасное и родное лицо… Этот душистый запах трав от ее волос… Эти любящие глаза…
        - Мама… Мама… Не оставляй меня…
        - Пора… - шептала она. - Пора… Проснись…

* * *
        - Отец, как он?… - Голоса доносились будто издалека, но постепенно приближались…
        - Все хорошо, сын мой, - далекий голос Ваянара… - Все хорошо…
        - О-хо, как же он напугал меня, - уже ближе голос Седовласа, - что это было?
        - Он отдал очень много Силы. Очень много… Ты даже не представляешь сколько, - голос друида летал совсем близко, - Этот отрок сильнее всех друидов лоримов вместе взятых. Он…
        - Он маг? - перебил нетерпеливый голос конунга.
        - Я не знаю… Я не могу понять, кто он… Я впервые вижу такое… Он просто собирал Первосилу и наполнял ею одну из Высших Рун подземников… То что это Высшая Руна - сомнений нет… Я, сын мой, Высший друид всех лоримов, говорю тебе, - голос Ваянара казался очень взволнованным, - что впервые вижу такое… Молчание…
        - Кто же он? - конунг казался не менее взволнованным, - я начинаю верить в сказки, что сказывала мне о нем Аная. С ее слов, так он уже три раза спас ей жизнь. Последний раз там у стены, когда эта пигалица побежала к нему… Вот ведь нрав у девки! Вся в мать!
        - Не криви душой, сын мой, там, у стены если бы не он, то…
        - Да знаю я, знаю… У меня холод по спине, как подумаю, что бы было ворвись тарки в город…
        Они на мгновение замолчали…
        «Тот голос! - понимание жгучим потоком ворвалось в мозг, постепенно пришедшего в себя Ксандра. - Тот странно знакомый голос! Знакомая фигура паренька, что до последнего вздоха подавал ему стрелы! А я-то думал, что принцесса, вернувшись в родной дом, уже позабыла обо мне. Дурак! Что она делала там в тот вечер? Конечно же, искала меня! Какой же я дурак! Она сражалась рядом со мной до последней стрелы! А я думал…».
        Просыпаться совсем расхотелось… Стыдно! Как стыдно!.. Он вспомнил тот бой… Яростно защищающихся воинов и оттесняющих того «паренька». «Стоп! Его ведь ранили! Того паренька ранили! Тьфу, какого паренька? Анаю ранили!» Саша открыл глаза и задал вопрос конунгу:
        - Что с ней? Как она?
        - Да что с ней станется… Лежит да отлеживается…, - машинально ответил задумавшийся о чем-то своем Икер, да так и осекся… - Ты не… - начал было он.
        - Я в порядке, - перебил того Ксандр. - Только есть очень хочу…
        Он действительно чувствовал себя хорошо. От той вековой усталости не осталось и следа. Легкая слабость - вот и все. Организм работал, как часы.
        Саша, уже привыкнув к таким вывертам своего тела, не особо удивлялся. Чего нельзя было сказать о конунге и друиде. Они откровенно таращили глаза, на встающего со своего ложа отрока.
        - Дела-а…, - наконец родил конунг, - день и ночь лежал будто усопший, не шевелясь, а тут уже скачет, будто жмых полевой…
        - Сколько?! - удивился Ксандр. - То-то я чувствую, что, наверное, слона бы съел!
        - Кого бы ты съел? - насторожился конунг.
        - Хм… неважно, - отмахнулся от него парень и, спохватившись (чай с местным королем речи ведет), добавил, - Есть на Земле зверушка размером с двух больших волов…
        - Ого, - перебил его смеющийся конунг, - вот это зверушка! Пожалуй, отец, нужно покормить этого отрока, а то и на нас рычать начнет, - весело обратился он к молча сидящему и пристально рассматривающему юношу друиду. - Вон Бруни, как чудо иноземное собрали, так сразу и побежал порты менять…
        - Эй! Кто там! - от внезапного громкого окрика конунга Саша вздрогнул.
        На зов правителя в комнатку принца, влетел молодой отрок, в котором Саша узнал Хаки. Мальчишка, гордо выпятив грудь, застыл, как соляной столб перед своим конунгом. На его поясе красовался короткий меч-крокс, который как понял, Саша давали при посвящении в отроки. Если Хаки здесь - значит Седовлас, принял мальчика к себе, наверное, не только его, да и остальных тоже.
        - Скажи там, что я велел снеди принести. Да, половчее! - неестественно нахмурив брови, и стараясь не улыбнутся, молвил конунг. Хаки, как ветром сдуло, правда, уже закрывая двери, он все же успел подмигнуть улыбающемуся Сане.
        - Эх-хех, добрый вой будет, - грустно улыбаясь, произнес Икер, - как и отец, его Лотам Юркий. Да-а, славных сыновей воспитали они…
        «Интересно мои предки, или отец, например, помнили имена своих простых воинов? - думал Ксандр, слушая конунга. - А я буду помнить?»

* * *
        Конунг и старый друид, пожелав набираться сил, оставили принца одного. Пока он одевался, умывался и приводил свой внешний вид в порядок вездесущая Нарима уже накрыв на стол, рассказывала последние новости. Их оказалось предостаточно и почти все хорошие:
        - Как собрали вы то чудище железное, так к нему никто и не подходит более. Все видели, как ты рухнул наземь. По городу пошли слухи, что машины сии жизнь из людей высасывают. Мол, если такого сильного воя, как ты опустошило, то, что уж говорить о простых смертных.
        - Хм… - усмехнулся Саша, вытираясь чистой тряпицей после умывания.
        - Ушли два барркана в Ульм и Мирольм, посмотреть, что осталось от кораблей… - продолжала Нарима, готовя, свежую одежду своему подопечному.
        - От фрольдов пока вестей нет, как в воду канули, но дозорные со стен сказывали, что неспокойно там стало у тарков.
        «Прижилось словечко», - мысленно улыбнулся юноша, слушая этот своеобразный доклад.
        - Трое мужиков ожглись маслом на стене, хоть ты их и упреждал о том, чадо. Бруни с Олавом на стене вешают эти, как их… Ну, то что плотники сделали по твоим словам…
        - Козырьки, - подсказал ей Саша, садясь за стол. Там уже его поджидала глубокая деревянная тарелка с приятно пахнущим подобием мясного жаркого. От голода голова шла кругом, а запах еды дурманил разум. Свежий душистый хлеб был еще теплым. Пока юноша уплетал за обе щеки угощение Нарима продолжала доклад:
        - Девочки хорошо устроены, все за тебя тревожатся. Как ты тут. Унай с мальцами пороги отбивает, все выспрашивают о твоем здравии…
        - Что же ты мне ни слова про Анаю не сказала? - перебил ее Саша. - Смотри, уволю тебя с поста секретаря и характеристику отрицательную накатаю, что тогда будешь делать.
        Нарима, уже привыкшая к незнакомым словечкам, сама пошла в атаку:
        - А не сказала потому как, ты не и спрашивал. А коль не спрашивал, стало быть, не интересна она тебе.
        Саня опешил от подобного натиска:
        - Значит, про каких-то мужиков, что зады себе ошпарили ты мне рассказываешь, а про…
        - То-то же, - перебила его улыбающаяся ведунья, - так бы и сразу, а то напыжился, как ферми, которому не хватило синих яблок. Она за тебя со всеми переругалась, а ты все в ней какую-то «принцессу» видишь.
        - Как она? - тихо спросил юноша. «Ведунья тысячу раз права, - думал он, - только от этого мне никак не легче». Привык он за те недели, что они шли вместе. Незаметно для себя он привязался к девушке. К ее красивым глазам, так всегда восторженно глядящим на него. Он чувствовал на себе эти взгляды и у него, будто крылья вырастали от осознания того, что им кто-то восхищен.
        Дочь конунга очень отличалась от девчонок, которых он знал там - на Земле. Она всегда говорила, что думала. Она не прятала чувства. Она была сама собой. Без лишней шелухи загадочности и налета продвинутости.
        И вдруг в один прекрасный момент все прекратилось. Аная снова стала той, кем являлась - прежде всего, дочерью конунга. Он практически не видел ее эти дни. Ему казалось, что она забыла о нем. Часто он сожалел, что их совместный путь длился так мало. Ему не хватало ее общества…
        - Рана оказалась неглубокой, кольчуга спасла. Ей сейчас очень плохо. Она винит себя в смерти тех воев, что охраняли ее. Они погибли, защищая ее, как и те двое, что ушли с нею на ярмарку в Ульм. Вот она и винит себя. Говорит, что это из-за ее капризов люди гибнут возле нее… О тебе, чадо, выспрашивала…, - Нарима не договорила…
        Знакомый зов боевого рога, страшной сковывающей все тело вестью, донесся со стороны северной стены…
        - Началось, - холодно произнес Ксандр, вставая из-за стола и направляясь в угол комнаты, где находился весь его скарб.

* * *
        Тарков было очень много… Орда, как полноводная река вышедшая из берегов, вытекла из леса напротив города. Вой и рев, словно шум бушующего моря, поглощал все остальные звуки. У стоявшего на стене принца, «любующегося» вражеской армией, казалось, кровь заледенела в жилах…
        - …Стрелы готовь! Гроловы дети! Быстрее! Что встали, обгадились уже?!!! По местам!.. - крики десятников, раздающих приказы своим подчиненным, неслись со всех участков северной стены. Последний рубеж, охраняющий людей от смерти, превратился в подобие рассерженного пчелиного улья, готового в любой момент наброситься на побеспокоившего его покой медведя. Защитники, не суетясь но споро, занимали свои места на стене.
        Суматоха же царила около масляных установок. Было видно, как народ волнуется. Всем этим мельтешением руководил Олав, как-то естественно влившийся в работу над созданием конструкций и, в результате, плавно взявший на себя бремя организации отрядов обслуживания оных.
        Ксандр находился подле и старался не вмешиваться в деятельность десятника. У того отлично получалось, да и опыт руководить был. Бывшие собиратели масла, единственные по настоящему знающие, как правильно вести себя с этим легковоспламеняющимся веществом, составляли обслугу масляных установок. Одетые в одежду из шкур с перемотанными лонновой материей лицами, «слезари», как их называли лоримы, подбрасывали дрова в большие очаги, сложенные под чанами, таскали в деревянных ведрах воду и разливали ее вокруг - на помост, на козырьки, на стену. Масло в огромных чанах нехотя кипело и бурчало, будто потревоженный зверь во время зимней спячки.
        Внизу готовые к немедленному действию ждали своего часа упряжки с волами. Похоже, многие даже дожидались штурма. Охота ведь поглядеть, что будет…
        Ксандр до последнего момента оттягивал встречу с собранным и ожидавшим его на насыпи орудием энанов. Воспоминание о неприятных ощущениях при прикосновении к руне каждый раз всплывало в памяти юноши. Словно невидимый защитный барьер образовался вокруг машины. Люди, делая вид, что «железного чудовища» не существует, обходили стороной «опасное место», стараясь находиться, чем дальше, тем лучше.
        «Всё! Пора! - подбадривал себя Саша. - Так больше не может продолжаться…»
        Наконец, он решился и направился к застывшему агрегату. Потеряв в день сборки сознание, он так и не успел разглядеть внимательно, что же они с кузнецами, в конце концов, собрали.
        Стальная конструкция серой громадой высилась посреди насыпи. Как по команде, народ стал подтягиваться к месту сборки, завидев приблизившегося к машине отрока. Даже на стене притихли крики десятников. Тишина…
        «Хлеба и зрелищ!» - мысленно ухмыльнулся принц. Правда, ему было не до смеха. Какую шутку теперь выкинет аппарат энанов?
        Когда Саше осталось шагов пять до цели, машина стоящая безжизненным комом деталей, будто узнав старого знакомого, засветилась слабым розовым светом. Истинным зрением юноша видел, как рунные узлы, словно алые сосуды, начали пульсировать…
        - Будь осторожен, - прозвучал за спиной голос Ваянара. Саша обернулся и увидел неразлучную, последнее время, парочку. Конунг и друид напряженно наблюдали за действиями отрока, стоя в некотором отдалении.
        - Все будет хорошо, - стараясь сохранять спокойствие в голосе, вдруг прорычал Ксандр и сам вздрогнул от неожиданности. «Так я скоро совсем перестану замечать всплеск силового потока, - пронеслось у него в голове. - Скоро грань перехода совсем сотрется и что потом?» Еще два шага…
        Чувство пульсирующей энергии, исходящее из тела машины, все нарастало и нарастало. Юноша по-прежнему не мог определить, что за аппарат перед ним. Если он правильно перевел древнее письмо энана, то - это камнемет. Перед ним, нелепым комом стали, стоял не похожий ни на один из виденных в книжках земной камнемет. Шаг…
        Конструкция вдруг завибрировала, рунная вязь ярче засветилась, Ветер Силы, казалось, обрадовался приближению старого знакомого. «Такое ощущение, будто руна узнала меня», - пришла в голову бредовая мысль. Рука сама потянулась к ярко-алому вихрю. Ладонь сперва с опаской, а затем, ощутив приятное тепло, как когда-то от ножей-руг, легла на древний знак… Секунду ничего не происходило…
        Легкое прикосновение Силы к ладони - и бесформенная груда стали вздрогнула… Шестеренки, детали, стальные полосы и широкие балки зашевелились…
        Стальной ком, двигаясь, шевелясь, вибрируя, стал расти, с каждым ударом сердца обретая знакомые формы и очертания… Саша стоял раскрыв рот, даже не пытаясь пошевелиться…
        На его глазах аморфный и бессмысленный набор звеньев, модулей и деталей мгновение за мгновением превращался в стальную статую-фигуру похожую на человеческую. Истинным зрением принц видел, как рунная вязь оплетает кряжистое тело стального четырехметрового великана. Длинные балки трансформировались в руки, заканчивающиеся подобием широких ковшей… Изменение продолжалось…
        Несколько минут и перед Саней предстал этакий стальной монстр с четырьмя ногами похожими на паучьи и двумя руками-ковшами.
        - Так вот ты какой, Брок! - не в силах сдержать эмоций восторженно произнес принц.
        Брок стоял, не шевелясь и ни на кого не реагируя. Он был машиной. Шедевром, созданным из стали и Силы! Бездушным орудием, наполненным под завязку Первосилой!
        Саша, отвлекшись от созерцания чудесного творения древних мастеров, обернулся к конунгу и друиду. Те стояли, открыв рты, откровенно глазея на стального монстра. Похожие эмоции читались и на лицах окруживших их лоримов. Тишина…
        - Надо же… - только и смог вымолвить шокированный представлением конунг. И тут же добавил:
        - А что он может?
        - Пока еще не знаю, - ответил Ксандр. - Сейчас попробуем. Энаны писали, что броки - это камнеметы. Давайте проверим. Нужны камни.
        Камней было предостаточно, их защитники сбрасывали на головы атакующих.
        Двое воинов подтащили внушительный булыжник к правой руке-ковшу брока и после нескольких раскачиваний вложили его в раскрытую «ладонь». Как только камень оказался внутри ковша, великан без особых усилий отвел его за спину, будто замахиваясь. И… Остановился…
        - И что дальше? - спросил Седовлас, пронаблюдав за телодвижениями гиганта.
        - Не знаю, - немного раздраженно ответил Ксандр, - ему, наверное, нужно приказать, куда бросать камень.
        - Ну, так прикажи! - абсолютно логично предложил Икер.
        - А как?
        - Это ты у меня спрашиваешь? - недоуменно воскликнул конунг. - Это же ты у нас повелитель «железных чудищ».
        «Вот достал!» - хотел крикнуть Ксандр. Но сдержался и молча, сжав зубы, подошел к застывшему броку.
        - Ну, железяка! Как ты работаешь?
        - Попробуй мыслеобраз, - предложил, оказавшийся рядом, Ваянар.
        - Это как? - недоуменно спросил юноша.
        - Ты был на стене и видел тарков, так?
        - Да.
        - Создай их образ у себя в голове и передай его мыслью машине. У нас в свитках были похожие описания-сказки общения эльфийских магов с животными. Это ведь язык, так?…
        - Точно… - Саша, кажется, стал понимать… - Сейчас попробую…
        Он, привычно впустив Силу, положил руку на руну-смерч, которая оказалась расположенной после трансформации прямо на одной из паучьих лап. Правда красовалась она на уровне чуть выше пояса принца. Правильно. Зачем энанам создавать машину специально под людей? Кому надо тот нагнется, что и сделал юноша.
        - Расслабься, чадо, - стал помогать друид. - Представь тарков у леса… Они уже видать пошли в атаку… Вон, как вои забегали на стене…
        И правда, со стены послышались выкрики команд десятниками… Перед воротами выстраивались шеренги воинов со щитами и длинными копьями… Слышался голос Олава отдающего резкие команды слезарям… Люди придя в себя, после необычного представления, снова забегали по своим делам. Кто-то нес воду, кто-то пучки стрел…
        Но до всего этого Ксандру не было дела - он пытался сделать, то, что ему объяснил друид… Мгновенный контакт через руну… В голове возникло видение… Ревущие и скалящиеся твари…
        Они сорвались со своих мест и сплошным смертоносным потоком покатились в сторону городских стен… Захотелось сделать что-то, чтобы остановить их… Бам!..
        Мощный всплеск Силы и гигантская рука брока стальным жгутом швырнула здоровенный булыжник! Победный крик защитников со стены!
        Ксандр не мог видеть результата броска, но по ликующим возгласам воинов можно было понять - камень достиг цели!
        - Камни!!! - рев конунга перекрыл все звуки.
        Воины, повинуясь приказу Икера, кинулись к булыжникам. Мгновение и две лапы-ковша наполнились камнями. Бам! Две руки тугими жгутами поочередно метнули смертоносные снаряды!
        Конунг уже стоял на стене в окружении своих телохранителей и сотников. И радостно сотрясал боевой секирой.
        - Еще! - кричал он. - Им мало!
        - Засыпайте камни помельче до краев! - крикнул принц. Руки брока наполнились острыми камнями разных размеров… Бам!..
        Словно два роя злых диких пчел камни полетели через стену. Ужасный рев боли донесся из-за стены, которому вторили радостные крики защитников.
        - Еще мелких! - кричал разгоряченный боем Седовлас… Бам!.. Бам!..
        Захлебывающиеся вопли страдания вперемешку с дружным радостным ревом сотен глоток!.. Тарки видимо достигли стен, так как началась суета в рядах слезарей.
        - Лей! Лей! - команды сыпались одна за другой… Резкие щелчки кнутов…
        Волы, ревя и мотая головами, сделав несколько тяжелых медленных шагов, потянули длинные канаты, приводя в движение простой и примитивный механизм…
        Огромные раскаленные чаны с кипящим маслом, медленно, почти синхронно поползли, вверх опрокидывая за стены раскаленное варево. Визг! Вопль! Рев!
        Как умирали тарки, там за стеной, Саша не видел. Он ловил себя на мысли, что так даже лучше. Мир наполнился тяжелым и вязким ощущением смерти. Казалось, принц каждой клеточкой своего тела ощутил ее присутствие. Присутствие Силы! Силы Смерти!
        - Ты тоже Ее чувствуешь? - тихо спросил Ваянар. Несмотря на пронзительные вопли умирающих тарков и победно ревущих воинов, Саша услышал друида. Он смог только согласно кивнуть. Настолько ощущение иной Силы сковало все его существо.
        - Я не говорю ничего конунгу, да и своим середам, кто может чувствовать, запретил рассказывать… - продолжил старец. - Безликий пользуется именно этой Силой. Выжившие друиды в Мирольме почувствовали это и рассказали мне. Когда живое существо умирает - Он забирает остатки его Силы. Это Сила Смерти! …
        - Поджигай! … - командовал Олав.
        - Камни! … - вторил ему конунг.
        Ковши уже давно были полны. Стрелы зажжены. Камни почти одновременно с сотнями пылающих стрел унеслись за стену.
        Мощный всплеск Силы Смерти обрушился на Ксандра, поморщившегося, как от внезапной острой зубной боли. Он, закрыв глаза, почувствовал, как в тело пытается влиться с обычным чистым потоком Сила черная… Она настойчивыми гадкими щупальцами, казалось, прощупывала его защиту. Но вдруг ее напор ослаб, будто, она нашла другое вместилище или цель… Неожиданно могучий силовой удар сотряс ворота! Друид заметно вздрогнул и покачнулся, точно его окатили ледяной водой…
        - ОН здесь! - просипел старец и осел на землю. Вокруг него засуетились его подчиненные…
        - Быстрее! Ворота! - пытался крикнуть друид, но из его глотки вырывались лишь жалкие хрипы.
        - Ворота! - подхватили слова старца, друиды.
        Но на стене и без них знали, что на поле боя что-то изменилось. Люди падали со стены, как тряпичные куклы и больше не поднимались.
        - Строй!!! - кричал конунг, прыгая по ступням, как огромный дикий кот. - Все в строй!!!
        Два сотника-великана, Валдо и Торли, как две башни с разных сторон возвышались на голову над своими воинами. Они повторяли команды своего правителя. Дружинники, сомкнув щиты и выставив копья, стояли в пятидесяти шагах от ворот.
        Саша, сосредоточившись на воротах, попытался послать мыслеобраз стальному броку. Тот мгновенно послушался своего повелителя и стал медленно, будто нехотя переставлять свои паучьи лапы-опоры, разворачиваясь к сотрясаемым Силой воротам.
        Ковши, наполненные камнями, запрокинулись назад и застыли, приготовившись к бою.
        - Все со стены! - скомандовал Седовлас, став в строй со своей дружиной. - Женщин, детей, стариков в порт! Грузить на корабли! «Поздно, - сокрушенно думал Саша. - Это последний бой».
        Двадцать друидов сцепив руки, стояли над своим учителем. Юноша чувствовал поток Силы исходящий от них к воротам. Слишком мало. ТО, что находилось за стеной намного сильнее этой жалкой кучки людей.
        - Держи строй! - команды летали испуганными птицами над шеренгами воинов. Их лица выражали спокойную готовность умереть. Они достаточно повеселились сегодня. А теперь пришло время умереть.
        … Силовой удар по воротам опрокинул и друидов. Только двое из них осталось на ногах…
        «Все, - промелькнуло в голове у Саши, - Скорей бы уже. Следующий удар будет последним». Удар!
        Деревянные створки вырвало, как бумажные листки! В проем полезли тарки. «Да, им сегодня досталось!» - настраиваясь на боевой лад, думал Ксандр.
        Твари, ведомые невидимым кукловодом, не обращая внимания на ужасные ожоги и раны, как бездумные куклы рвались вперед. Проем быстро заполнялся серыми телами…
        - Не стрелять! - громко проревел Ксандр. - Беречь стрелы!
        Лучники послушали неожиданный приказ необычного отрока.
        - Готовь камни! - поддержал его конунг из строя. Тарки, как прорвавшая плотину река, втекали в ворота. Бам! Бам!
        Камни полетели в проем. Саша, наконец, увидел, как убивает древнее орудие энанов. После страшных бросков брока в проеме вырванных ворот, словно перемолотые в гигантской мясорубке ворочались остатки первой волны тарков. Часть камней откалывались от стены, рушась и погребая под собой кровавые останки тарков.
        - Стрелки! Ждем! - командовал конунг. - После залпа строй к воротам!
        - Камни!
        Воинам, суетившимся около брока, команды уже не требовались. Они организованно наполняли ковши камнями, действуя достаточно слаженно, как для нескольких залпов.
        Друиды, которым досталось меньше, помогали своим менее удачливым коллегам. Ваянар уже не мог подняться. Его унесли подальше от опасного места.
        «Ждем второго раунда» - думал Ксандр, следя за тем, как наполняют ковши камнями.
        Тарки не заставили себя долго ждать. Проем снова заполнился ревущими тварями. Эти видимо еще не участвовали в бойне, да и у многих в лапах были дубины и палицы. «Безликий пустил элиту» - кровожадно хмыкнул Ксандр.
        Двойной залп уничтожил «элиту», так же, как до этого уничтожил недобитых и недожаренных. И тут произошло, то, что юноша давно ожидал. Брок, так хорошо послуживший в бою, несколько раз вздрогнув, начал обратное трансформирование. Саша наблюдал истинным зрением, как тускнеют рунные узоры на деталях. Несколько мгновений и грозный великан снова превратился, в груду стали. Механизм использовал весь запас энергии. Правда, по задумке энанов, в нем остался резерв Силы, чтобы окончательно не дать развалиться тому, что так сложно собиралось. Оставалось только снова запитать орудие Силой и активировать. «Если останемся в живых, так и сделаем».
        - Что Белый? Пришло время помахать мечом? - задорно поигрывая секирой, спросил конунг. Он впервые при всех признал легенду о Белом Воине.
        «Хитрый жук, - усмехнулся Ксандр. - Воинский дух поддерживаешь! Правильно. Народу нужен герой и надежда. И уже не важно, что я лягу рядом. Главное воины будут сражаться с надеждой».
        - Прав, как всегда, конунг! - рыкнул в ответ юноша, обнажая шеттир и делая несколько молниеносных взмахов. Странно, но от его рыка уже никто не шарахался. «То ли привыкли, то ли рады, что в их рядах тоже есть зверюга» - улыбаясь, думал он.
        - Надоели эти игрушки. Пора размяться, - добавил Ксандр и под веселый хохот сотен глоток первым пошел к проему в воротах, доставая левой рукой одну из руг. Щит остался в доме в Храме, как и лук со стрелами. Сегодня они будут только мешать. Стрелами Безликого не достать. Нужно подобраться к твари, как можно ближе и действовать очень быстро - щит в этом деле не помощник…
        Он шел в сторону ворот, чувствуя, как сзади, за его спиной, зашевелился и сдвинулся с места огромный стальной организм. Ему нравилось это чувство! Оно ни с чем несравнимо. Душа ликовала перед боем!
        Проема достиг быстро. Живых тарков там уже не было. Темный собрал всю Силу без остатка. Истинным зрением принц видел полностью опустошенные тела, выжатые как лимон, до капельки.
        «Да-а-а, повеселились мы!» - выйдя за ворота, или скорее то, что от них осталось, Ксандр осматривал побоище под стенами города. В некоторых местах продолжали пылать пожары, разнося запах горелой плоти и шерсти.
        Тарки стояли сплошной стеной напротив ворот. До них было каких-то двести метров. Вели они себя необычно спокойно, только иногда глухо рыча и скаля клыки.
        Дружина выстраивалась, закрывая вход в город. К стоявшему и разглядывавшему тарков Ксандру подошел конунг.
        - Может, успеем завалить чем-нибудь ворота? - равнодушно спросил юноша у повелителя лоримов.
        - Сам знаешь, что не успеем, - так же равнодушно ответил Седовлас.
        - Я должен достать Безликого, - не слушая уже ответа Икера, говорил принц, - Я чувствую - он где-то там. Он очень силен. Думаю, тварь давно расправилась бы с нами, но ему нужно больше Силы. Он пьет Силу умирающих. Чем больше погибнет живых, тем обильней будет жатва Смерти. Твари наплевать на тарков и на людей. Все это нашествие затеяно только с одной целью - собрать побольше Силы.
        - Бережливый, - хмыкнул Икер. - Мы умираем, а он собирает…
        - Когда будет сшибка, я должен попытаться за спинами воинов незаметно приблизиться к нему. Убью его - выживут женщины и дети…
        - Делай, что должен… - произнес конунг. Юноша повернулся к Икеру и протянул тому свою руку:
        - Пусть хранит нас Творец!
        Под дружный рев всей дружины, они обменялись рукопожатиями, как когда-то сделали на поле боя, их предки…
        - Пора разоружаться, - улыбаясь, произнес Саша, снимая шлем. - Каждая мелочь и лишний вес может замедлить мои движения…

* * *
        Похолодало…
        Солнце спряталось за свинцовые тучи. Небесное светило не желало быть свидетелем предстоящего кровопролитного действа. Оно удалялось в свои небесные чертоги, оставляя на растерзание кровожадной орды жалкую кучку храбрецов…
        Две армии застыли друг против друга на расстоянии двухсот метров. Дружина Хирмальма, сомкнув щиты, словно сплошная стальная стена, преградила вход в город. Из-под грозных шлемов горели яростью глаза, сильные руки сжимали древки копий.
        На стене, расположились лучники, готовые к бою. Женщины тоже были среди них - приказ конунга никто не выполнил. Саша видел и Уная, и Торма, и близнецов. Хаки, заметив взгляд принца, приветственно поднял левую руку, в которой он держал лук своего брата. Ксандр, отвечая на приветствие, поднял вверх оба ножа и со стены донесся дружный рев лоримов, не пожелавших оставить своих воинов…
        - Бей!!! - громом ударил окрик Седовласа. Шелест стали… Скрип тетивы…
        Первые вестницы смерти ушли со стен ввысь! Они счастливые от осознания своей свободы, наслаждались полетом! Но пришло время, и земля позвала их, как мать зовет детей своих…
        Откликнувшись на зов, сотни опьяненных свободным полетом стрел, рассерженно шипя, начали падение…
        Ксандр, стоя за спинами воинов, уже не видел, как стрелы разили тарков. Все его внимание сосредоточилось на одной точке в середине звериного строя. Именно туда уходил мощный поток смертельного потока Силы. Каждой клеточкой своего тела принц ощущал мощь врага. Безликий, словно огромный черный сгусток, впитывал последние капли жизни, безропотно умирающих тарков. Его Сила была велика! Неимоверно велика! Ледяной холодок пробежался по спине - страх и первобытный ужас сжимал сердце…
        Саша стоял в одной рубахе и плотных лонновых штанах. Он заранее, не без помощи одного из дружинников, сбросил весь свой доспех, непривычно ощущая легкость и беззащитность. В каждой руке по руге, приветственно горящих алым пламенем. Знакомое слияние первосилы и рунной вязи… Тело юноши, с каждым ударом сердца обволакивала серебряно-белая дымка. Время замедлилось… Движение врагов и друзей стали растянутыми и заторможенными…
        Наконец, Безликий дал команду к атаке. Юноша, обострившимися до предела чувствами ощутил это. Мощный ментальный приказ привел в движение тварей Ледяного леса. Они, рыча и завывая, сорвались с места.
        - Держать строй!!! - голос конунга казалось, доносился откуда-то издалека.
        Со стены непрерывно летели стрелы, пронзая тела монстров. Даже они - вестницы смерти - не могли сравниться в быстроте с Белым Воином.
        Дружинники напряглись… Копья, выставленные вперед, ждали встречи с теплой плотью… Первый ряд тарков уже совсем рядом…
        Огромные дубины в когтистых лапах… Маленькие глаза, горящие ненавистью и первобытным голодом… Скалящиеся клыки… Двадцать шагов…
        - Держать строй!!! Десять… Пять…
        - Держать…
        Первый удар был страшен… Последний окрик конунга потонул в лязге стали и реве боли…
        Тарки перли напролом, не жалея своих жизней. Будто бездумные зомби, они кидались на острые копья, стараясь сломить строй первого ряда защитников. Воины умирали под ударами тяжелых дубин и когтистых лап… Первые две шеренги перестали существовать - они погибли практически мгновенно после сшибки… Их смерть была не напрасна - твари завязли и продвижение замедлилось… Стрелы со стен сыпались градом сея погибель в рядах монстров.
        На поле пред воротами правила балом смерть! Предсмертные крики и хрипы погибающих, визг и вой раненных - все смешалось в одну страшную мелодию. На этом поле находилось только одно существо, которое наслаждалось этой музыкой…
        Саша, наконец, увидел Безликого. Его темная фигура, одетая в черную хламиду с накинутым на голову капюшоном, резко выделялась на фоне серых тел тарков. Тварь, будто посторонний зритель наблюдала за кровавой сечей и, как бережливый жнец, старающийся срезать каждый колосок, впитывала в себя остатки жизни умирающих. Принц видел Темного истинным зрением. Тот действительно походил на один сплошной сгусток черной энергии. Именно черной… Не существовало ярко-голубой энергосистемы, как у людей или у тех же тарков. Нет… Абсолютный мрак… Всепоглощающий и жуткий… Он будто одна сплошная пульсирующая черная клякса, не имеющая ни оттенков не тонов, впитывал в себя жизнь…
        - ОН рядом! - крикнул юноша конунгу. - Очень близко!
        Седовлас, только понимающе кивнул в ответ, и стал раздавать приказы… После его команд в центре строя сформировалась «фигура» наподобие черепахи состоящая из тел воинов, их щитов, копий, секир. Было там и несколько друидов, не сильно пострадавших после атаки у ворот. Они стояли, сцепившись за руки, в чреве бронированной конструкции, состоящей из тел и стали. Ксандр тоже находился там. Он был готов. Несколько мгновений и строй засветился бледно-розовым светом, недоступным обычному взгляду. Слабенькая, но все же защита… .
        - Шаг! - скомандовал конунг идущий на острие атаки.
        - Хууг!!! - ответил ему монолитным возгласом строй. Воины одновременно шагнули вперед, тесня переднюю шеренгу тарков. Удары секир, топоров, копий сыпались на бездоспешные тела пришельцев из Ледяного леса. Слабенькая защита друидов все же помогала, хоть немного, но помогала. Бледно-розовое сияние гасило удары тварей. С каждым новым натиском друиды вздрагивали и морщились от боли.
        - Шаг!!!
        - Хууг!!!
        - Шаг!!!
        - Хууг!!!
        Шаг за шагом, ощетинившийся копьями строй, словно свирепый дикобраз, продвигался вперед. Все ближе и ближе. Окруженная со всех сторон тарками, «черепаха» походила на плывущий маленький кораблик посреди бушующего злого моря.
        - Шаг!!!
        - Хууг!!!
        Безликий был рядом. Саша, будто хищный зверь, боясь спугнуть тварь, прятался за широкой спиной Валдо. Ножи, чуя присутствие врага, приятно грели руки своего повелителя.
        Темный, отвлекшись от сбора Силы, обратил внимание на приближающихся жалких людишек. Вблизи было видно, как вокруг него, будто серый большой кокон, вибрировала защита. Стрелы, непрерывно летевшие со стен, вязли в ней, не причиняя тому вреда. Юноша прекрасно видел защиту Твари. «Если есть защита - значит тело уязвимо!» - пронеслось у него в голове.
        До Темного оставалось шагов десять, когда он вдруг заговорил. От голоса твари Эзэльморда сердце юноши сжалось:
        - Вот мы и встретились, щщено-к! Не пытайся прятать-ся! Я ччувству-ю ттеб-я!
        Шипение твари, словно кусочки битого стекла, вонзалось в мозг. Воины остановились. Люди больше не могли двигаться дальше - строй завяз в сплошном потоке тарков…
        - Последний шаг, конунг! - проревел принц. Первосила переполняла его своей мощью. Перепачканный кровью Седовлас, кивнул и резко выкрикнул команду:
        - Шаг!!!
        - Хууг!!! - воины, рвя жилы, сделали последний, наверное, самый тяжелый шаг в своей жизни. Конунг, Торли и Валдо, стоявшие в первом ряду, на полушаге присели, одновременно уперевшись в щиты.
        Ксандр приготовился к рывку. Он будто стальная пружина, сжатая до предела, ожидал последнего шага…
        Могучие широкие спины сильнейших воинов лоримов напряглись и одновременно, почти синхронно, их щиты рывком снизу вверх отбросили налегающих тарков…
        Мощным толчком отброшенные твари обрушились на своих сородичей, стоявших за их спинами. Образовалась небольшая свалка из переплетенных между собой серых тел…
        В этот самый момент, пользуясь суматохой, Ксандр рванул в брешь вражеского строя…
        Все вокруг замедлилось, как в заторможенном кино… Недоуменные и злые морды тарков, возвращающиеся в строй, сделавшие свое дело конунг и его сотники…
        Ксандр, выставив перед собой обе руки с ругами, словно смертоносная стрела, выпущенная древним богом войны, летел мимо тарков, смотря только на своего врага. Темный развел свои руки в стороны, похожие на черные крылья большой уродливой птицы. Несущийся на пределе своих сил воин чувствовал, как сгустился воздух вокруг Безликого. Защита плотной и вязкой, похожей на кисель, субстанцией охватывала фигуру врага… Расстояние в несколько шагов Ксандр преодолел за считанные мгновения…
        Руги серебряными молниями вонзились в кокон защиты. Подобно раскаленным до бела пластинам, входящим в масло, они легко преодолели серый вибрирующий «каркас». Мгновение и с легким хлопком преграда исчезла…
        Будто дикий первобытный зверь, добравшийся до своей добычи, Ксандр терзал своими ножами тело ненавистной твари. Первосила бурлила, как разбуженный вулкан в его теле! Из порезов оставленных ругами на теле Безликого мощными пульсирующими толчками вытекала Сила, Сила Смерти. Тварь, как огромная раненная змея шипела, пытаясь достать своего обидчика. Из серого марева в руках Темного сформировались подобия изогнутых клинков. Его выпады были очень быстры, но не достаточно, чтобы достать Ксандра двигавшегося, словно дикий горный вихрь. Казалось, две первозданные стихии сражались сейчас посреди поля. Как два древних бога - добра и зла, противники танцевали танец смерти.
        Постепенно движения Безликого замедлились, Сила быстрыми толчками покидала его. Руги, как хищные рыбы, почуяв кровь и слабость противника, атаковали с удвоенной силой. Они чертили победный узор, все чаще и чаще раня свою жертву. Безликий дергался и извивался из последних сил, пытаясь достать врага.
        - Ссто-й! - бессильно прошипел он, поднимая руки, в которых уже не было серых дымчатых клинков. - Ссто-й! Дай мне уйти! И я ззабе-ру мою армии-ю. Ни один двуногий большш-е не погибнет.
        Безликий умолял и клянчил. Принц видел, как Сила покидала Темного. Это уже была агония.
        - Ты умрешь, - прорычал он в ответ врагу. Твой путь окончен, но перед смертью ты скажешь, что с женщинами, которых уводили тарки. Где они?
        - Их нет. Они платт-а моим союзницам, - Безликий будто издевался перед смертью. Ксандр насторожился.
        - Щщено-к, ты думал я приду с жалкими безмозглыми отродьями Ледяного леса? Ш-ш-ш, - Темный вдруг выгнулся и, запрокинув голову протяжно и жутко завыл.
        Подходящий момент для выпада. Молниеносный прыжок и руги вонзились в грудь Твари. Ее вой захлебнулся от неожиданной боли. Черная гнилая Сила покидала ее тело.
        Саша чувствовал, как что-то ослабевало в теле врага. Он смотрел, как с головы Безликого падал капюшон. Он увидел красивое женское мертвенно-бледное лицо с тонкими чертами. Большие чудесные глаза необыкновенной красоты, тонкий нос и необычные заостренные уши. Глаза смотрели на него в упор, полные боли и страдания… Обрывистый легкий вздох и неестественно легкое тело стало оседать…
        - Прощай, воин, - шептал ее красивый голос, слова нового языка, не имеющие ничего общего с теми, что слышал до этого Саша. - Илана Улавай уходит… Ты освободил ее, спасибо… И прости ее… Она не смогла устоять… Глаза девушки закатились, еле слышимый вздох был последним…
        Юноша стоял на коленях, склонившись над телом необычной и красивой женщины. Он смотрел на нее, ничего не понимая. Еще одной загадкой стало больше…
        Привычные звуки мира ворвались в его уши. Он медленно нехотя оторвал взгляд от прекрасного лица и посмотрел туда, где сражались его друзья. Что-то странное происходило… Тарки, казалось, приходили в себя после мощного гипноза. Они останавливались, затравленно оглядываясь. Некоторые сразу же покидали поле боя, разворачиваясь и убегая. Другие бросались друг на друга. В считанные минуты орда, как цельный организм, перестала существовать. На поле боя царил хаос…
        - Ксандр, давай сюда! - кричал Седовлас. - Быстрее!
        Воины, которых перестали атаковать тарки, медленно отступали, не руша строя. Юноша быстрыми скачками преодолел расстояние между ними. Мгновение - и он уже находился среди друзей.
        Воины поздравляли его. Многие даже успевали хлопнуть своего героя по спине. Но радость длилась недолго… Жуткий одинокий, холодящий кровь, вой донесся из леса… Ему ответил еще один, а за ним еще, и еще… Этот вой! Саша не верил! Этого не может быть! Испуганный вопль со стены достиг ушей отступающих воинов:
        - Ра-ханы!!! Ра-ханы!!!
        Глава 35
        Ра-ханы
        «Жаль, - обреченно вздохнув, подумал Ксандр, - а я думал, что мы уже победили». Он прекрасно помнил, как нападала стая волков на стадо серых оленей, там, в ущелье Ледяного леса. Что будет с людьми, когда ра-ханы ворвутся в строй людей? Если огромные туши оленей волки разбрасывали будто игрушечные, чем закончится их атака для уставших воинов? Принц закрыл глаза.
        В отличие от похоронных настроений молодого человека, у конунга энергии казалось, хватало на всех. Он торопил лоримов, раздавая приказы и команды:
        - Все назад! Что встали?! Отступаем за стены! Шевелись! На стенах готовьтесь к бою!
        Воины, подгоняемые пришедшими в себя десятниками и сотниками, после понуканий повелителя Хирмальма, не руша строй, сдвинулись с места. Земля, превратившаяся в кровавое месиво, скользила под ногами, замедляя движение. Конунг, подбадривая своих воинов, приблизился к Ксандру.
        - Ты должен поднять снова машину энанов! - тоном, не терпящим возражений, произнес он. - Ворот нет, то, что от них осталось, ра-ханов не удержит. Мы устроим им ловушку, но без брока подземников[22 - Подземник - лоримы так называли энанов.] ничего не выйдет. Ты должен! Слышишь!
        Ксандр еще не совсем поняв, что задумал Седовлас, молча, кивнул в ответ, и побежал внутрь города. Слова конунга он услышал, когда пересекал, то место, где раньше находились ворота:
        - Ударишь по моей команде!
        Брок встретил его слабым сиянием рунной вязи. Ксандр не теряя времени, закрыв глаза, прижал свою ладонь к руне-вихрю. Сила, привычным толчком проходя через его тело, вливалась в стальное чудовище. Руна тянула энергию жадно и ненасытно. «Нужно вовремя остановиться, - судорожно думал принц, - иначе не хватит энергии на выстрел». Из-за волнения и страха за людей сердце, казалось, готовилось вырваться из груди. «Только бы успеть! Только бы успеть!» Брок, будто почуяв состояние хозяина, отозвался слабой вибрацией. «Еще немного! Еще чуть-чуть!» - словно заговор, повторял про себя Ксандр…
        - Камни!!! Тащите камни!!! - кричал откуда-то издалека Олав.
        - Ра-ханы! Они уже близко! - неслось со стены.
        В проеме разрушенных ворот показались первые фигуры воинов. Дружинники отступали организованно. К ним навстречу бежали люди, неся в руках длинные копья, щиты, кто-то толкал пустые телеги, надеясь хоть как-то забаррикадировать огромный проем…
        - Их ведет Старая Мать! - кричали со стены.
        - Сколько их?! - спрашивали снизу.
        - Дюжины три не меньше!
        - А что тарки?!
        - Разбегаются!
        Вдруг со стены, по лестнице, громко вскрикнув, кубарем скатился молодой друид. Пересчитав своей щуплой спиной все ступени, он с широко открытыми глазами полными ужаса, взвившись с земли, кинулся к, раздающему уже внутри двора приказы, конунгу. Он бежал спотыкаясь ничего не видя перед собой. Упав дважды или трижды, перепачкавшись в грязи, он, наконец, достиг того места, где стоял правитель Хирмальма в окружении своих сотников. Юноша, задыхаясь и судорожно открывая рот, подобно выброшенной на берег рыбе, пытался сказать что-то Седовласу. Всё это Саша видел сквозь прикрытые веки - усталость давила, словно многотонный пресс, забирая энергию…
        Наконец, разобравшись с насмерть перепуганным друидом конунг, хмурясь быстрыми шагами, направился к стоявшему на коленях Ксандру. Принц почему-то вдруг подумал, внутренне ухмыляясь: «А ведь до сих пор никто так и не подошел ко мне. Поддержать… Боятся… Даже камни кладут с опаской и отбегают сразу же…» Мысли прервали тихие слова конунга:
        - Их ведет у-дур. Нерки - ужас Ледяного леса. Малец увидел ее этим вашим истинным зрением. Будь готов. Я подам знак. Держись, мальчик, твой отец гордился бы тобой! И… - он запнулся на полуслове, но потом, справившись с собой, продолжил, - выживешь - позаботься о Наюшке…
        - Слово, - выдавил из себя, терзаемый руной, Саша.
        - Храни нас Творец, - прошептал конунг, вставая и разворачиваясь к воротам.
        - Строй!!! - проревел звероподобный Торли, потрясая огромной секирой.
        - Хууг!!! - разом выдохнули сотни глоток. Воины, прикрываясь щитами, ощетинились длинными копьями. За спиной находились: их дома, их жены, их дети, их родители, их братья и сестры - ни шагу назад!
        - Они у ворот!!! - крик наблюдателя со стены потонул в дружном многоголосом зверином вое, холодящем кровь в жилах. Стрелы, короткие копья, костяные гарпуны - сыпались за стену, будто смертельный ливень. Первый визг и рев боли раненных тварей был радостно встречен лоримами. Они яростно сотрясали своим оружием, выкрикивая проклятия на голову атакующим…
        Тем временем брок, после мысленного приказа принца начал трансформацию. Выросли четыре лапы, вытянулись длинные руки-ковши - монстр был готов.
        - Камни, - прохрипел обессиленный юноша. Но его команда была ни к чему. Воины уже споро засыпали мелкими булыжниками громадные ковши. Секунда - и конструкт отвел гигантские руки, приготовившись к броску…
        Она была прекрасна! Ее дикая и первобытная красота завораживала взгляд! Гибкое тело, серебристо-белая шерсть с еле видимыми седыми пятнами на плечах и… глаза… Ее глаза горели лиловым пламенем первосилы!
        Принц истинным взором восхищенно разглядывал Мать ра-ханов, молнией выскочившую из проема. Она остановилась, гордо воззрившись на жалких людишек. Весь ее вид заявлял, что врагам осталось жить недолго. Он сам не заметил, как все вокруг замедлилось. Люди застыли в разных позах и с разными гримасами на лицах. Только слабое, еле видимое движение тел, стрел и оружия говорило о том, что время все еще течет, не останавливаясь. Но оно было не властно над огромной повелительницей Ледяного леса!
        Несколько ударов сердца - и в проем гибкими и мощными тенями один за другим выскальзывали ее дети - гигантские саблезубые волки. Они, с грозным ревом, неслись, не останавливаясь, прямо на строй сомкнутых щитов и выставленных вперед копий. Тела некоторых истекали алой кровью. Стрелы и копья торчали из мощных боков, но волки, невзирая на смертельные раны, рвались в последний бой. «Это их последняя охота», - понимал Ксандр, слушая рев ра-ханов.
        Молниеносный прыжок и Нерки - ледяная у-дур - уже впереди несущейся стаи. Мгновение и произойдет столкновение, которое навсегда унесет жизни храбрых воинов и красивых животных…
        Крик Седовласа прилетел сквозь вязкую пелену остановившегося времени за мгновение до столкновения:
        - Ксандр! Бей!.. Мыслеобраз… и руки-ковши пришли в движение…
        Баммм! … Саша всем телом почувствовал, как сорвался в полет смертоносный рой острых камней… Баммм!.. Он, опустив голову, тихо плакал, провожая за Берег храброго конунга Икера Седовласа и его верных воинов… Он не хотел смотреть, что будет после залпа с телами тех, которые сражались с ним рядом… Это их выбор… Они сами так решили… Броку все равно кого убивать - друзей или врагов… Неважно… Он бездумная машина повинующаяся своему повелителю… Как скажет хозяин - так и поступит брок…
        - Прощайте, братья, - задыхаясь от слез, шептал, задыхаясь от слез, Саша…
        Эпилог
        Море успокоилось. Еще вчера оно яростно бушевало, словно рассерженный зверь, а сегодня - уже утихомирилось. Громадные вчерашние волны, накатывающиеся на прибрежные скалы и грозящие расколоть оные, сменились сегодняшней зеркальной мирной гладью. Прозрачная спокойная вода приоткрывала постороннему любопытному взору тайну подводной жизни…
        Принц Ксандр сидел на скалистом пологом берегу, свесив ноги вниз, едва касаясь подошвами ботинок воды. Камень, на котором сидел юноша, нагрелся за день и сейчас мерно и не спеша, делился собранным теплом с неожиданным гостем.
        Под водой жизнь кипела. Стайки любопытных мальков сновали туда-сюда, подчиняясь только им понятным законам. Рыбешки побольше казалось, радуясь теплу, резко переворачивались, подставляя свои зеркальные бока, ярко вспыхивая под падающими с неба лучами. В изъеденных морем камнях мерно вышагивали похожие чем-то на крабов темно-зеленые существа размером с ладонь.
        Немного правее от того места где сидел принц из моря возвышался небольшой валун. Его поверхность толстым слоем покрывали водоросли принесенные прибоем и солеными ветрами, высохшие на солнце за множество лет. Казалось, будто на камне кто-то неведомый разложил громадную бурую медвежью шкуру.
        «Сидел бы так вечно, - нежась на весеннем солнышке, думал Ксандр. - Ни забот, ни проблем - хорошо…»
        Вот уже около двух месяцев прошло после жестокой битвы, в которой погиб великий конунг лоримов Икер Седовлас. Рядом со своим конунгом пал и сотник Торли и богатырь Валдо, смерть мало кого пощадила в той схватке у ворот. Машина энанов сделала свое дело - ледяная Нерки умерла, а вместе с ней и большая часть стаи. Ксандр не видел окончания боя, он еще долго не мог прийти в себя после кровавой сечи унесшей так много человеческих жизней. О том, как лучники добивали со стен остатки стаи ра-ханов, ему рассказывал уже Олав.
        Хоронили конунга и павших в том бою дружинников в трех больших баррканах. Каждый был одет в свой лучший доспех, а в руках оружие - символ того, что эти воины погибли в схватке, защищая свой дом и свои семьи. Все три корабля тщательно облили маслом и когда судна, неся на себе павших, отдалились от берега на достаточное расстояние, лучники выпустили прощальный залп из горящих стрел. Еще долго лоримы прощались со своим правителем и с героями защищавших их.
        Через несколько недель после похорон Ксандр объявил Олаву и Альди, которые по молчаливому согласию оставшихся в живых, временно взяли на себя бремя руководства городом, что собирается пересечь Холодное море и попасть на материк, на свою родину. Весть о решении Белого воина разлетелась по городу со скоростью ветра, и уже к вечеру напротив главного входа в Хирмальмский храм собралось, наверное, все население выстоявшего в войне города.
        - А как ты думал? - объяснял ему Ваянар, еще больше постаревший за это время. Неизвестно, что больше повлияло на состояние старца, бой, опустошивший его, или же смерть Икера, его воспитанника и друга, к которому друид относился, как к собственному сыну. - Люди увидели надежду в тебе! Ты же тот, кто пришел из древнего пророчества, считавшегося сказкой, легендой! Они воодушевлены твоим присутствием! Как же? Ведь у нас есть Герой! И тут ни с того ни с сего этот герой, являющийся никем иным, как обычным мальчишкой, вдруг заявляет, что ему нужно отлучиться!
        Старик негодовал. Его возмущению не было предела. Руки и нижняя губа тряслись от внезапно вспыхнувшего гнева.
        - Но… - попытался возразить юный «герой», - я ведь никому ничего не должен! Разве я обязан…
        - Именно! - перебил его друид, - Именно обязан! И по другому никак. Люди верят тебе.
        - Но ведь у них есть Альди и Олав, - пытался гнуть свою сторону юноша.
        - Ой ли, не те ли это Олав и Альди, которые беспрекословно слушаются тебя? - голос старика был полон сарказма.
        «Дед прав», - обреченно вздохнув, подумал парень, а вслух спросил:
        - Что делать?
        После этой жаркой беседы прошло вот уже почти два месяца. За это время было много сделано. На общем совете, первом после гибели конунга, на котором присутствовали все оставшиеся в живых уважаемые мужи города, было решено отправить в разведку за Холодное море «Гарону» с сильным экипажем. Здесь же за главных оставались Олав и Альди. Они должны были обеспечить существование оставшихся в живых, укрепить по возможности город, попытаться найти других выживших, наверняка ведь, не все лоримы успели из окрестных селищ укрыться в Хирмальме до осады. Еще много и много, проблем и задач необходимо было решить. Продовольствие, лечение, защита города. Весь этот огромный многотонный груз ответственности лег на плечи молодого человека, никогда не сталкивавшегося с подобными проблемами. Дни пролетали незаметно. Вроде бы только встал с постели, а то и вовсе не ложился, а уже глубокая ночь. Каждый день Ксандр принимал у себя в домике, из которого он так и не пожелал переехать, множество просителей. Дом конунга занять он так и не решился. С Анаей он виделся только на похоронах, девушка очень тяжело переживала смерть
своего отца, но как говорила Нарима, находящаяся всегда в курсе всех событий, дочь конунга не винит Ксандра в его смерти. Принц сделал, то, что должен был сделать…
        Постоянные и неотложные заботы о людях забирали все свободное время у молодого человека, не привыкшего к такому ритму жизни, и то, что он сидел сейчас на берегу моря, наслаждаясь покоем, было исключением из правила. Но чему быть того не миновать. Голос Олава оторвал Ксандра от его рассуждений и тяжелых дум:
        - Ксандр! Прости, но ты должен это видеть! - его взволнованный голос дрожал, а глаза выражали недоумение и растерянность. Заметив состояние друга, юноша приподнялся с горячего камня и спросил:
        - Что стряслось?
        - Там… Там… На горизонте… Со стороны материка… Появился незнакомый парус…
        Конец первой книги
        Карта
        Иллюстрации
        notes
        Примечания
        1
        Огромный саблезубый волк из Ледяного леса. Один из самых опасных хищников на острове Норта.
        2
        Остров Норта омываем со всех сторон Холодным морем, названным так из-за постоянной холодной воды. Даже в летнее очень жаркое время, которое правда длиться всего полтора месяца на острове, вода полностью не прогревается, оставаясь постоянно ледяной. Прим. от автора.
        3
        Полевой жмых - мелкий полевой хищник, уступающий в размерах, своему более крупному лесному собрату. Имеет длинные задние лапы и короткие передние. Передвигается длинными прыжками. Всеяден. Имеет острый нюх и слух.
        4
        Отрывок из древнего эльфийского пророчества, переведённый на нортийский язык Высшим эльфийским магом Элирисом из Ветви Увы. Стихи автора.
        5
        Гроллы - предположительно порождения Эзельморда. Мелкие противные существа, живущие в лесах и скалах, доставляющие постоянные неприятности крестьянам. Воруют мелких домашних животных, также бывали случаи, что пропадали дети, оставленные без присмотра. Существует даже выражение «далеко не уходи, не то утащит гролл».
        6
        Панны - богатые зажиточные лоримы, самые знатные из них имели право голоса на Сейме, высшем собрании лоримского народа. Сейм собирался каждый год, на котором решались самые важные проблемы и решения в жизни лоримов. Также Сейм созывался по крайним необходимостям, к примеру, смерть конунга или война.
        7
        Ульс - сладковатый напиток, настоянный на разных травах.
        8
        Скальные совы - самые большие птицы семейства совьих на Дорне. Размах крыльев этих гигантских хищников достигает восьми метров. Среда обитания - Ледяной лес.
        9
        «Морской ветер» - старая народная песня лоримских женщин, ожидающих своих мужей, ушедших в море.
        10
        Норга - комната (древ. лоримский.)
        11
        Шотра - тип подушки подкладываемой по голову.
        12
        Уром - небольшой хищник. Очень опасный, быстрый и хитрый зверь. Взрослые особи, защищая своё потомство, смело бросаются в бой даже с ра-ханом.
        13
        Рулбо - морская рыба, почти не имеет костей. Считается деликатесом у лоримов. Морской тигр - одно из многочисленных хищных млекопитающих.
        14
        Зелёный змей - опасный морской хищник. Взрослые особи достигают восьми метров в длину. Особенно ценен тем, что из его кости делаются друидами много лекарственных снадобий.
        15
        Горм - алкогольный напиток, производимый из специально-выращиваемых растений, аналог пива.
        16
        Сирна - небольшой духовой инструмент.
        17
        Лорри - небольшой юркий хищный зверёк, мех которого очень ценен.
        18
        Карри - хищник из семейства кошачьих. Размером с земную пантеру. Его серый пушистый мех очень ценен. Только очень хорошим охотникам посчастливилось добыть шкуру карри. Среда обитания - Ледяной лес.
        19
        Лонн - растение, растущее на Юге острова Норты. После нескольких этапов, например, таких как: вымачивание, сушка, отбивка, скрутка и тому подобное, конечный продукт, которых использовался для примитивного производства тканей.
        20
        Гарона - огромная хищная морская рыба.
        21
        Стена Рез - обычно левая стена почти каждого жилища лоримов (зачастую зажиточных и знатных), состоящая из широких брёвен стоящих горизонтально полу. Брёвна, по числу предков рода, несли на себе информацию в виде искусно вырезанных фрагментов жизни того или иного предка.
        22
        Подземник - лоримы так называли энанов.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к