Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Панов Вадим : " Дипломатический Вопрос " - читать онлайн

Сохранить .
Дипломатический вопрос Вадим Панов
        Вадим Панов
        Дипломатический вопрос
        Странная все-таки штука - человеческий мозг.
        Многим ученым кажется, что они отлично разобрались в его устройстве, знают, как он функционирует и что означает пульсация каждой клетки. Ученые уверены, что хитрые формулы и термины, которые они щедро рассыпают в статьях и монографиях, дают ответы на все вопросы.
        Есть еще шарлатаны, которые заявляют, что познали все нюансы сознания, что овладели глубинными законами, связывающими каждого человека - и миллионера, и бродягу - с Великим Космосом. И многие люди им верят.
        А сгусток серого вещества, что прячется в хрупкой оболочке из кости, продолжает делать свое дело. В автономном режиме управляет сложнейшей биологической машиной под названием «человек», механикой и химией жизнедеятельности, реагирует на внешние раздражители, подает предупредительные сигналы хозяину. И оберегает психику от слишком сильных потрясений.
        Любой произошедший с тобой кошмар забывается, сглаживается, ретушируется. Иногда этот процесс отнимает некоторое время, иногда он происходит практически мгновенно. Иногда память о пережитом ужасе возвращается, иногда он исчезает из твоей жизни навсегда. Заложенная в мозг программа требует, чтобы сознание хозяина оставалось ясным и спокойным, ибо психическое здоровье является одним из важнейших показателей нормальной работы всего организма, и мозг делает все, чтобы завуалировать кошмар. Превратить трагедию в кино…
        В кино, которое случилось не с тобой.
        Бор думал, что ему будет сниться завал. Мягкая тяжесть, сковавшая тело. Неподвижность. Думал, что ему будет сниться исчезающий воздух и та красная лампочка аварийного освещения, что тускло моргала где-то справа. Ведь на то оно и аварийное, это освещение, чтобы работать даже тогда, когда помещения бункера сдавило, словно гигантским прессом. Бор думал, что ему будет сниться безнадежность. Не паника, а тоскливое понимание приближающегося конца, символом которого стали вспышки справа. Отключить лампочку Бор не мог, отвернуться тоже, поэтому он почти сутки смотрел, как его могила периодически освещается красным. Несколько раз он проваливался в забытье. Несколько раз плакал, принимался кричать, надеясь привлечь внимание спасателей. Два раза начинал считать вспышки.
        Когда его вытащили, Бор был без сознания, в себя пришел через трое суток, и, осознав, что жив, почти сразу подумал, что каждую ночь будет видеть во сне пережитое: неподвижность, уходящий воздух и красные вспышки лампочки аварийного освещения…
        Ничего подобного.
        Ему действительно снились сны о трагедии. Но сны, больше похожие на кино. В этих снах он видел город с высоты птичьего полета. Или корабельного полета? Он видел разноцветные крыши домов, видел подметенные улицы, одетые в зеленое деревья, неспешно ползущие по мостовым машины и большой фонтан на главной площади. Он видел людей… А потом он видел приближающиеся ракеты. Серебристые, с красными головками сигары, стартовавшие из далекого пригорода. Он видел белесые следы, что оставляли они в голубом небе, и взрывы. Он видел, что ни одна ракета не достигла цели. А потом он видел накатывающуюся на город волну…
        Странный сон видел Бор. Правдивый, но странный. Похожий на кино, что случилось не с ним. Он не должен был видеть этот сон, потому что находился в бункере. Не мог видеть крыши домов, потому что сидел глубоко под ними. Это был не его сон.
        Но Бор смотрел его каждую ночь.
        И оставался спокоен.
        Ведь кино случилось не с ним.
        Странная все-таки штука - человеческий мозг.
        Бор отбросил одеяло и встал с кровати. Потянулся. Подошел к окну, открыл жалюзи и улыбнулся солнцу.
        «Я жив!»
        «Я жив!!!»
        Корабль вынырнул из-за Луны и достиг орбиты Земли быстрее, чем операторы, получающие информацию с разведывательных спутников, успели понять, что происходит. Не то чтобы доложить начальству о чрезвычайной ситуации, а просто - понять. Не было у них на это времени, не осталось. Слишком быстро двигался внезапно появившийся на мониторах объект. Невозможно быстро для земной техники, невозможно быстро для кометы или астероида. А потому все операторы, все без исключения, замерли, ошарашенео наблюдая за приближением корабля. Да и то, что речь идет именно о корабле, о космическом корабле - о ВНЕЗЕМНОМ космическом корабле! - операторы сообразили чуть позже. И только потом они узнали, что в приблизительном переводе с двиарского этот корабль назывался «квадрантный крейсер второго ранга». Но это было потом.
        Вызванная изумлением пауза длилась около пятнадцати секунд. И в тот момент, когда первый пришедший в себя оператор выкрикнул: «Черт! К нам прилетели!», Корабль уже входил в плотные слои атмосферы. А когда у главнокомандующих различных армий зазвонили телефоны, когда они одинаково хмурили брови, пытаясь понять, что именно им пытаются сообщить, крейсер двиаров завис над озером, вокруг которого раскинулся город.
        Двиарская техническая мысль развивалась без участия Голливуда и любителей НЛО, а потому квадрантный крейсер второго ранга не был похож ни на блюдце, ни на диск, ни на творения дизайнеров фантастических телесериалов. У него были крылья для маневрирования в атмосфере, его формы отличались плавностью линий, и он казался огромным. Вот и все, что могли сказать задравшие головы жители города.
        Примерно десять секунд корабль висел в тысяче ярдов над поверхностью, а затем в его днище открылся огромный люк, послышалось громкое гудение, и из озера стал расти огромный водяной столб. Вверх. К кораблю.
        Вода обычно спокойного озера забурлила. Лодки и яхты, на которых коротали летний день многие жители города, потеряли управление и были захвачены гигантским водоворотом. Раздались первые крики ужаса. До главнокомандующих, которым сбивчиво излагали ситуацию, наконец-то дошло, что происходит.
        А из расположенной в пригороде базы ПВО вылетели четыре ракеты…
        В столовой оказался только Цвейг. Седенький старичок, как обычно, одетый в черный костюм с обязательным черным галстуком, белоснежную сорочку и блестящие туфли, допивал кофе, поглядывая в разложенную на столе газету. Увидев Бора, он улыбнулся и вопросительно поднял брови, что означало приглашение. Бор ответил на улыбку и присел за столик старика. - Доброе утро, профессор.
        - Доброе утро, Бор. Как вы спали?
        - Неплохо.
        - Видели сон?
        - Да.
        С первого дня знакомства между Цвейгом и Бором установились теплые отношения. Профессор не скрывал, что молодой мужчина напоминает ему сына, Бору, в свою очередь, импонировали ум Цвейга и внутренняя сила, что позволяла старику держаться. А потому единственным человеком, помимо врачей, которому Бор рассказал о своем странном сне, стал именно Цвейг.
        - А вот мне ничего не снится. - Старик сделал маленький глоток кофе. - Абсолютно ничего…
        Ответить Бор не успел. Цвейг вернул чашку на стол и, снова улыбнувшись, постучал пальцами по развернутой газете:
        - Забавно наблюдать, как журналисты высасывают статьи из пальцев. Почти два месяца двиары находятся на Земле, а ничего нового в прессе так и не появилось. Все статьи в той или иной форме повторяют то, о чем говорилось в течение первой недели.
        - Служба безопасности каждый день отлавливает репортеров, пытающихся пробраться на базу, - заметил Бор. - Последний переоделся солдатом.
        - Им нужна информация. Люди хотят знать, что происходит.
        - Они думают, что правительства засекретили данные.
        - Вот именно.
        - И не верят правде.
        - Человек хочет верить в то, во что он хочет верить, - обронил старик.
        Информационный вакуум раздражал общество, раздражал журналистов и раздражал правительства. Картинки висящих на орбите четырех двиарских кораблей давно приелись. Немногие изображения самих двиаров были изучены под микроскопом. Ученые и уфологи забрасывали журналистов своими теориями и домыслами, высказывали предположения, откуда взялись двиары, что представляет собой их общество и к чему приведет встреча. В первое время ученых и уфологов внимательно слушали, затем интерес к ним пошел на спад. Общество желало выслушать самих двиаров или, на худой конец, правительство, которое обязано провести переговоры и доложить. Общество желало знать правду.
        А правда заключалась в том, что информации не было.
        Двиары молчали. Общество злилось. Правительства лепили хорошую мину при плохой игре.
        - Полагаю, рано или поздно все встанет на свои места, - протянул Бор, вчитываясь в меню.
        - Согласен, - кивнул Цвейг.
        И покосился на официанта, терпеливо ожидающего заказа Бора.
        Кормили в столовой великолепно. Тот деятель из правительства, фамилии которого Цвейг не запомнил, заявил на всю планету, что «мы ничего не пожалеем для тех, кто пережил ужасную катастрофу», и слово сдержал. Апартаменты, в которых разместили выживших жителей города, не уступали люксам лучших отелей. Многочисленные горничные следили за порядком. За здоровьем горожан наблюдала целая рота медицинских светил. А в столовую командировали высококлассных поваров, способных приготовить любое блюдо.
        На этой же базе находились и четверо двиаров, являвших собой временное представительство на Земле. Четверо инопланетян, которые с любопытством выслушивали истории землян, но молчали о себе.
        Бор захлопнул меню, строчки которого переливались французскими, английскими, русскими, китайскими и японскими названиями, и попросил:
        - Сначала грейпфрутовый сок, затем большой стейк с жареной картошкой, большую кружку кофе и два круассана.
        Официант записал и удалился.
        Цвейг, заказавший еще одну чашечку кофе по-турецки, отложил в сторону газету и внимательно посмотрел на Бора.
        - Друг мой, я хочу вам кое-что сказать…
        - Я не верю! Висящий на стене телевизор невозмутимо демонстрировал снятую с вертолета картинку горящего города. Города ли? Ни одного уцелевшего здания, ни одного уцелевшего дерева, ни одного автомобиля. Лишь черная смесь, в которую сплавились камни, сталь и стекло. Местами еще горит. Местами дымит.
        И ни одного человека.
        - Я не верю!
        - Придется поверить, господин президент.
        А над черным пятном, некогда бывшим городом, неподвижно завис чужой корабль. Как автограф злого художника, написавшего беспощадную картину.
        - Согласно последней переписи, там жило около четырехсот тысяч человек…
        - Энергетическая вспышка огромной мощности…
        - Мы не можем понять, чем они ударили…
        - Размеры инопланетного корабля составляют…
        - Они не выходят на связь…
        - Это Голливуд, мать вашу! - прорычал президент. - Голливуд договорился с CNN и гонит эту чушь! Это реклама нового блокбастера!
        Сжав кулаки, он сидел за столом и не сводил взгляд с телевизионного экрана. Звук отключили - чтобы все понять, достаточно было видеть.
        - Боюсь, господин президент, это не Голливуд, - тихо произнес стоящий позади Гендерсон.
        - Это вторжение! - рявкнул генерал. - Война!
        - Инопланетяне более не предпринимают враждебных действий и не выходят на связь, - по-прежнему негромко напомнил Гендерсон.
        - Ну и что?
        - На то, чтобы появиться в нашей системе, достичь Земли и уничтожить город, у них ушло меньше пяти минут. С тех пор прошло еще двадцать, а они ничего не предприняли. Я полагаю, наши гости пребывают в некоторых сомнениях…
        - Чушь! Это вторжение!
        - Срочное сообщение! - В Овальный кабинет ворвался офицер. - Приближаются еще три корабля!
        - Когда они будут здесь?
        - Если сохранят свою скорость, то не меньше, чем через два часа.
        - Первый удар продемонстрировал мощь, - немедленно отреагировал генерал. - Теперь не спеша подтягиваются главные силы. Они знают, что мы их видим, и не торопятся. Дают нам возможность осознать, что война проиграна.
        - Проиграна? - Президент жестко посмотрел на военного. - Она еще не начиналась!
        - Так отдайте приказ!
        Их взгляды встретились на фоне картинки горящего города. Четыреста тысяч погибших. Черное месиво из камней и стали.
        Гендерсон покачал головой и чуть склонился, намереваясь прошептать президенту несколько слов, но тот уже принял решение:
        - Что у нас есть в этом районе?
        Генерал расцвел в улыбке.
        - Неподалеку стоит ударная авианосная группа. План уже разрабатывается…
        - Сколько времени потребуется истребителям, чтобы достичь цели?
        - Полчаса.
        - Мы атакуем!
        - Им потребовалось пять минут, чтобы уничтожить целый город, - напомнил Гендерсон.
        - Мирный город, - отрезал генерал. - Теперь им предстоит встретиться с военными.
        - Приступайте к операции!
        - Но это территория другой страны, - бросил свой последний козырь помощник президента. - Суверенитет…
        - Что за страны? - поинтересовался президент, но прежде, чем Гендерсон произнес название государства, продолжил: - Впрочем, не засоряйте мне голову деталями. Генерал, вы получили приказ!
        - Есть!
        - Гендерсон, немедленно тащите сюда CNN и напишите мне короткую речь. Что-нибудь о том, что наша страна встает на защиту мировой цивилизации, дает отпор агрессорам и бла-бла-бла в том же духе. Пусть госдеп свяжется с туземным правительством и сообщит, что через десять минут его границу пересекут наши истребители. - Президент покосился на телевизор. - И принесите мне диск с «Днем независимости»!
        - Я знаю, вы бы никогда не спросили, что заставило меня изменить решение, - медленно произнес Цвейг. - Вполне возможно, вы бы подумали бог весть что о мотивах или… обо мне. А для меня очень важно, Бор, чтобы вы, именно вы, думали обо мне так, как я того заслуживаю. - Поверьте, профессор, я бы никогда…
        Но старик выставил перед собой ладони, останавливая молодого собеседника:
        - Бор, прошу вас, позвольте мне закончить. Для меня это очень непростой разговор.
        - Извините, - пробормотал Бор. - Конечно…
        И отвел взгляд.
        Цвейг взял со стола чайную ложечку, повертел ее, собираясь с мыслями, и продолжил:
        - И ни в коем случае не думайте, что этот разговор я провожу по чьей-либо просьбе.
        - Не буду.
        На этот раз старик не отреагировал. Но паузу выдержал и, помолчав, произнес:
        - Я изменил решение, друг мой.
        - Я уже понял.
        Профессор вновь не услышал собеседника. Он вертел чайную ложечку и твердил ей:
        - Я изменил свое решение… Изменил…
        А Бор смотрел на чистую льняную скатерть и хотел выпить джина. Без тоника. Без ничего. Чистого, неразбавленного джина.
        В тот день Цвейг в одиночестве отправился в загородный гольф-клуб. Попрощался с женой, с внуками, пообещал на обратном пути заехать в супермаркет, вышел из дома, что стоял почти в самом центре города, сел в машину и поехал. Он не слушал радио, предпочитая управлять машиной под записанного на CD Листа, а даже если бы и слушал, то это ничего бы не изменило - по радио не успели ничего сказать. Он не видел зависший над городом корабль двиаров. И, разумеется, не заметил старта ракет.
        Он радовался летнему дню, предвкушал интересную партию со старыми друзьями и слушал любимую классику.
        А в какой-то момент вдруг почувствовал, что машину поднимает в воздух и несет. Вот и все, что Цвейг успел почувствовать до того, как взрывная волна швырнула «БМВ» в чей-то бассейн.
        Профессору невероятно повезло. Как впоследствии выяснили эксперты, его подбросило первой волной, воздушной, и то, что машина оказалась в укрытии, в итоге спасло ему жизнь. Старик отделался несколькими переломами, ожогами и сотрясением мозга. А вот владельцы бассейна, находившиеся в этот момент в доме, сгорели заживо во второй волне, огненной.
        А еще сгорели сын Цвейга, невестка, жена и три внука.
        И еще четыреста тысяч человек.
        - Какое-то время я жалел, что уехал из дома в тот день, - продолжил Цвейг. Считал, что должен был остаться. Или присоединиться к своим близким. В шестьдесят два года трудно смириться с тем, что жизнь… что все, чего достиг… - Старик чувствовал, что говорит не то, что к достижениям его беда не имеет никакого отношения, что если он не скажет правду, то исповеди не получится. Но как же трудно сказать правду! Трудно. Но можно. Цвейг сделал усилие и закончил: - Трудно смириться с тем, что остался совсем один. - Поднял взгляд на Бора. - Не сочтите кощунством, но мне кажется, что вам легче. Ведь я знаю, кого потерял. Помню сына в пеленках… помню, как привезли внуков из родильного дома. Все помню.
        А Бор не помнил ничего. Вот только никто не давал гарантию, что однажды он не вспомнит… и никто не давал гарантию, что тогда случится.
        - Вы молоды, вы можете начать… не с чистого листа, конечно, но заново. А я… А я обречен умереть, окруженный лишь своими воспоминаниями.
        Исповедь Цвейга пока не объясняла причину, по которой он поменял свое решение, но Бор молчал, не пытался направить разговор в нужное русло. Захочет - скажет, не захочет… в конце концов, это его решение.
        - Как я уже сказал, подобные мысли заставили меня подумать о том, чтобы присоединиться к близким. Как вы понимаете, я не делился этим замыслом с психологами, наоборот, старался делать вид, что их труды приносят успех, а сам разрабатывал план… Но… Но наша миссия заставила меня отложить его реализацию. У меня появилось дело, которое нужно довести до конца. В память о тех, кто жив только в моих воспоминаниях. О тех, кого я люблю. И то решение, что я принял на предварительных слушаниях, показалось мне правильным. Теперь же мне кажется, что оно стало результатом эмоций.
        - Только под влиянием эмоций мы и принимаем решения, за которые потом не стыдно.
        - Почему?
        - Потому что все остальное - это результат договоренностей и компромиссов.
        - Нет, - покачал головой Цвейг. - Нет. Все не просто так. Не просто так я уехал в тот день. Не просто так нам дали этот месяц. Мы должны обдумать. Успокоиться. Прийти в себя. Забыть об эмоциях. И понять…
        - Что? - не сдержался Бор. - Что понять?
        - Что жертва не только приносит горе, но и демонстрирует хрупкость и ценность человеческой жизни.
        - Жертва? Или убийство?
        - Мы заплатили огромную цену. Но нас ждут звезды. К ним полетит кто-то другой, не мой сын, не мои внуки, но ведь полетят. И я подумал, что злость - не самый лучший спутник в этом путешествии. Мир изменится, обязательно изменится, и, вполне возможно, именно наше решение станет одним из первых толчков к этому. Возможно, нам суждено еще раз напомнить людям, что нужно ценить жизнь и уметь прощать ошибки.
        - Я не буду с вами спорить, - едва слышно произнес Бор.
        - Я и не собирался, - с грустной улыбкой ответил Цвейг. - Повторюсь, Бор, я не пытаюсь перетянуть вас на свою сторону и навязать свою точку зрения. Я просто хотел, чтобы вы думали обо мне так, как я того заслуживаю, чтобы между нами не было недопонимания. Для меня это очень важно, поскольку в мире осталось не так уж много людей, которые меня знают.
        - Я уважаю ваше решение, профессор, - вздохнул Бор. - И немного завидую: вы обрели душевный покой.
        - А вы?
        - Я не знаю, что у меня отняли, не знаю, за что должен прощать. И это незнание гнетет меня. Иногда мне кажется, что мне повезло. Иногда, я чувствую себя самым несчастным человеком на земле. Вы умрете, зная, кто вы. А я, даже если проживу долгую счастливую жизнь, так и не вспомню своих родителей. Я не могу найти равновесие, а потому не буду менять своего решения.
        - И я уважаю его, - кивнул Цвейг. И поднялся со стула. - Я, пожалуй, схожу в библиотеку. Не присоединитесь ко мне после завтрака?
        - Возможно.
        - С удовольствием встречусь с вами.
        Старик ушел, прихватив с собой газету, в которой не было новостей. Официант принес мясо с картошкой и забрал пустой бокал из-под сока.
        А Бор сидел и комкал в руках салфетку.
        Случайно так получилось или нет, так и осталось загадкой, однако скорость трех приближающихся к Земле кораблей резко увеличилась в тот самый миг, когда первый истребитель оторвался от палубы авианосца. А когда эскадрилья приблизилась к границам государства, крейсера двиаров уже зависли над Вашингтоном, Пекином и Москвой. Просто зависли в шести милях над столицами, не предпринимая никаких действий, но этот молчаливый жест был весьма красноречив. Выбранная пришельцами высота не позволяла разглядеть корабли простым гражданам, об их присутствии знали только военные, а потому паники удалось избежать. Однако сами военные уже получили информацию о том, что новые объекты в разы превосходят первый, и можно было только догадываться, какое вооружение они несут. - По-прежнему молчат?
        Президент с надеждой посмотрел на генерала, тот пожал плечами.
        - Мы пытаемся связаться…
        - Как вы пытаетесь? Как?! Вы ведь не знаете, какая аппаратура у них стоит?!
        - Наверняка они имеют понятие о радиоволнах…
        - Заткнитесь!
        В кабинет вошел Гендерсон. Как обычно, спокойный и, как обычно, незаметный.
        - Господин президент, я сказал журналистам, что пресс-конференция откладывается.
        - Отменяется? - вскинулся генерал.
        - Откладывается, - невозмутимо повторил Гендерсон. - Я полагаю, через некоторое время нам будет что сообщитьнации.
        - Ах, вы полагаете…
        - А сейчас, я полагаю, было бы разумным отозвать истребители, - продолжил помощник президента. - Продемонстрировать, так сказать, жест доброй воли.
        - Они уничтожили город!
        - И вы надеетесь, что наши истребители с ними справятся?
        Генерал покраснел. Гендерсон перевел взгляд на президента.
        - Тревога объявлена, войска приведены в полную готовность, мы можем атаковать в любой момент, а потому, я полагаю, необходимо проявить выдержку.
        - Они держат нас за горло, - прошептал президент. И покосился на потолок кабинета, имеющего форму неправильного круга. - Я не хочу умирать.
        - И не надо, - мягко произнес Гендерсон. - Тем более что поведение инопланетян кажется мне несколько странным для тех, кто собирается воевать. За исключением удара по городу, они не предприняли никаких действий.
        - Генерал, отзывайте истребители, - распорядился президент. Высказанные помощником предположения насчет пришельцев явно придали ему уверенности. - Подождем.
        - Чего? - хмуро поинтересовался военный.
        - Переговоров, - пожал плечами Гендерсон. - Не сомневаюсь, что инопланетяне выйдут на связь.
        Он не ошибся.
        Через пять минут после того, как истребители легли на обратный курс, последовал краткий сеанс связи с повисшим над Вашингтоном кораблем двиаров. А затем президент вышел в прямой эфир и сообщил землянам, что пришельцы не вынашивают планов порабощения планеты, глубоко сожалеют о жертвах и готовы принять участие в спасательной операции.
        В первые дни на базе было очень тихо, как на кладбище. Как на кладбище для живых, точнее - для выживших. И хозяева базы - военные, и медики, которых перебросили на помощь горожанам, - изо всех сил старались быть незаметными. Переговаривались вполголоса, не включали телевизоры и радио, и даже солдатский бар, прежний центр веселья, превратился в зону тишины. Специальных приказов начальство не издавало, люди сами понимали, что довелось пережить горожанам, а потому вели себя соответственно. Почти на две недели главными звуками на базе стали сдавленные или громкие рыдания, истерические крики да тихий шелест многочисленных психологов.
        А потом, постепенно, горожане стали возвращаться к жизни. К нормальной жизни. К спокойному восприятию реальности. Голоса становились все громче и громче, в апартаментах заработали радиоприемники и телевизоры, причем настраивались они не только на новости, но и на развлекательные программы. Во время Суперкубка по футболу двое мужчин из выживших присоединились к солдатам в баре и отчаянно болели за своих любимцев. А после шумно обменивались впечатлениями. Смеялись.
        Жизнь брала свое.
        Воспоминания о пережитой трагедии смазывались, боль утраты притупилась. Люди стали задумываться над тем, что будет дальше.
        И полностью сосредоточились на миссии, которую им предстояло исполнить.
        - Чертова железяка!
        - А я выиграла!
        - Я тоже выиграю!
        Голоса перекрыли даже музыку, что лилась из «игровой» гостиной - большого помещения, в котором несколько недель назад администрация расставила различные автоматы. Жетоны бесплатно, выигрыши - теми же жетонами, которые ничего не стоили, однако пребывание в «игровой» стало одним из любимейших занятий горожан.
        Сквозь грохот популярной группы Бор сумел различить характерное гудение заработавшего автомата, а затем звон посыпавшихся жетонов.
        - Я снова выиграла!!! Айвен, милый, я тебя делаю!
        Мужчина ответил неразборчиво.
        Бор поколебался, но затем все-таки вошел в гостиную.
        - Привет, ребята! Как дела?
        - Полтора килограмма против двух, - буркнул Айвен, недовольно кивая на весы. - Она меня обыгрывает.
        - Просто сегодня мне везет, милый, - отозвалась Линда.
        - Гхкм… - кашлянул мужчина.
        - Милый… - Девушка покинула свой автомат, подошла к Айвену и обняла его за шею. - Ты ведь не обижаешься, правда?
        И легонько укусила его за ухо.
        Мужчина довольно улыбнулся.
        - Конечно, нет.
        - Вот и славно. - Линда перевела взгляд на Бора. - Будешь играть?
        - Не хочу. Просто посижу с вами. Может, принесу Айвену удачу.
        - Может быть. - Она вернулась к своему «однорукому» и закурила сигарету. Рассмеялась. - А может быть, и нет.
        Вдавила жетон в железное нутро и дернула за рукоять.
        Линда и Айвен пришли в себя первыми. Самые молодые из выживших. Ему двадцать четыре, за плечами неудачный брак с сокурсницей и вялое начало карьеры на научном поприще. Семья жила вдали от города, в провинции. Ей едва исполнился двадцать один. Она рыдала, вспоминая родителей, но рядом оказался Айвен. Примерно через неделю после трагедии Линда осталась ночевать в его апартаментах, и с тех пор молодые люди не расставались.
        И свое решение они изменили первыми. И не стали делать из этого секрета, сообщили всем, что месть, на их взгляд, не красит землян перед галактическим сообществом. А еще через пару дней Бор накачал Айвена виски в баре, и тот проговорился, что, изменив решение, стал миллионером.
        «Не будь дураком, мужик, наших не вернешь, а нам надо жить дальше».
        Бор не стал упрекать парня и не стал никому рассказывать о том, что узнал причину перемены решения. Тем более что секретом это вряд ли осталось. В течение следующей недели аналогичное предложение поступило некоторым другим выжившим. Не всем - опытные психологи не рекомендовали, в частности, обращаться к Цвейгу и Бору, но перед остальными зашуршали наличные, заманчиво замельтешили цифры на банковских счетах, и сладким медом потекли в уши слова: «страховка» и «возмещение ущерба».
        Кто-то очень хотел, чтобы горожане поменяли принятое на предварительных слушаниях решение.
        - Это история! Мы творим историю! - Не в силах сдержать возбуждение, президент метался между помощниками и повторял, повторял, повторял: - Я войду в Историю!! Галстук слегка сбился, прическа слегка растрепалась, в руке зажат стакан с виски. Но это все ерунда: перед встречей президента поправят, причешут, отнимут алкоголь. К тому же где-то в соседних комнатах прихорашивали первую леди, а она имела на муженька колоссальное влияние и могла одним взглядом заставить его вернуться к соблюдению этикета.
        - Обо мне будут помнить поколения! - Президент глотнул виски. - Обо мне!!
        Два подхалима немедленно затрещали насчет «величайшего вклада в развитие цивилизации», что внес нынешний хозяин Белого дома. Президент благожелательно внимал. Остальные помощники улыбались дежурными улыбками, демонстрируя, что разделяют радость руководства. Они в Историю не войдут. Ни те, кто уговорил власти государства допустить к месту трагедии обширный десант американских военных спасателей, а затем - перевезти выживших на американскую военную базу. Ни те, кто давил на правительства других стран, заставляя их «объединиться ради общего блага», под главенством белоголового орлана, разумеется. Ни те, кто вел предварительные переговоры с двиарами, обсуждая место и время первой официальной встречи.
        Об этих людях общество помнить не будет. Зато вознесет на пьедестал раскрасневшегося ковбоя, у которого давно пора отнять стакан с виски.
        - Трансляция будет идти в прямом эфире?
        - Разумеется, господин президент, - подтвердил Гендерсон.
        - На все страны?
        - Абсолютно на все.
        - Хорошо.
        Первоначально двиаров думали встретить на лужайке перед Белым домом, однако, подсчитав количество приглашенных, от этой идеи решили отказаться. На первый официальный контакт с инопланетным разумом пожелало приехать несметное количество важных, суперважных и суперсуперважных персон. Президенты, премьер-министры, канцлеры, председатели, диктаторы и царьки. И каждый - со своей свитой. Американские сенаторы и американские конгрессмены, куда же без них? Ведущие бизнесмены планеты. Бюрократы из ООН и Евросоюза. Высшие офицеры. Все хотели приобщиться к Главному Событию В Жизни Планеты.
        Помощникам президента удалось сделать невозможное - удержать число непосредственных участников церемонии в пределах трех тысяч голов. Однако от лужайки перед Белым домом пришлось отказаться, и потому мероприятие решили провести в…
        - Господин президент. - Гендерсон посмотрел на часы. - Наш выход.
        - Сейчас… - Лидер демократических сил планеты потянулся к графину с бурбоном.
        - Господин президент…
        - Дорогой, я готова! - В комнату впорхнула первая леди. - Идем!
        - Конечно, милая. - Стакан молниеносно исчез в руках кого-то из подхалимов, а вокруг президента засуетились гримеры. - Через минуту я буду готов.
        Гендерсон быстро обвел взглядом присутствующих: сосредоточенный госсекретарь, мрачный генерал, как всегда, вальяжный директор ЦРУ… Все в порядке. Все готовы.
        Изначально сценаристы церемонии, с подачи CNN, надо полагать, предлагали обставить появление двиаров максимально эффектно, хотели, чтобы инопланетяне спустились на площадь на каком-нибудь летающем аппарате и вышли из него в космических скафандрах. Однако Гендерсон отказался даже обсуждать эту чушь с инопланетянами. Вместо этого четверо пришельцев просто вышли из кулис под гром оваций и захлебывающиеся вопли ведущих прямую трансляцию репортеров. Все жители планеты припали в экранам телевизоров, жадно разглядывая двиаров, а те, нисколько не смутившись - Гендерсон давно отметил, что инопланетяне весьма сдержанны - переждали приветственный шум и только после этого церемонно поздоровались с президентом, сотворив, таким образом, Великий Исторический Акт.
        Следующим шагом, согласно сценарию, должно было стать обращение к жителям Земли. Главный из пришельцев подошел к микрофону, отпустил очень вежливое, но и очень скупое приветствие, состоящее всего из трех предложений (и трижды прерванное овациями), а затем, выдержав небольшую паузу, неожиданно произнес:
        - Нам всем тяжело думать о том, что первая встреча двиаров с жителями планеты Земля омрачилась ужасной трагедией.
        Президент состроил скорбную мину, ожидая, что последует предложение почтить память погибших горожан. Первая леди вздохнула. Гендерсон насторожился.
        - Нам тяжело думать о том, что в ней виноваты мы. Кровь и смерть не могут стоять между теми, кто планирует жить в дружбе и согласии. А потому, прежде чем между нашими державами начнутся официальные переговоры, необходимо судить офицера, виновного в случившемся несчастье.
        Президент вздрогнул. Гендерсон поджал губы, догадавшись, что у него появилась еще одна головная боль.
        - Согласно принятым у нас законам, судить нашего офицера будут выжившие жители города, и только они. И если хоть один человек из них потребует смерти, офицера должны казнить.
        Три тысячи важных, суперважных и суперсуперважных голов задвигались, обмениваясь удивленными взглядами.
        - Он шутит? - шепотом поинтересовался у Гендерсона президент.
        - Боюсь, что нет.
        - А теперь мы должны удалиться, - спокойно закончил инопланетянин. - Мы не имеем права находиться среди официальных лиц до тех пор, пока не будет улажен этот дипломатический вопрос.
        В этот день Бор так и не добрался до библиотеки. Он не хотел общаться с Цвейгом. Исповедь старика еще бередила душу, и Бор знал, что не сможет нормально общаться с профессором. Должно пройти время. Примерно час Бор наблюдал за играми Айвена и Линды, а после того, как в гостиную подтянулись остальные товарищи по несчастью, покинул ее, намереваясь вернуться в свои апартаменты, но в коридоре повстречал офицера, который препроводил Бора в комнату для переговоров - роскошный кабинет, где выжившие общались с официальными лицами.
        - Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче?
        - Я недавно позавтракал.
        - Разве я предлагаю еду?
        - Я ничего не хочу, - буркнул Бор.
        - Как знаете.
        На этот раз американцев было двое. Генерал Поттер, которого Бор знал по нескольким предыдущим визитам, и невысокий плотный мужчина с цепким взглядом - этот явился впервые.
        - Называйте меня мистер Гендерсон, - сообщил он, наливая себе коньяк. - Я работаю на правительство.
        - Какой страны?
        - Догадайтесь.
        Бор хмыкнул. Мужчина мгновенно ответил дружелюбной улыбкой и поинтересовался:
        - Может, все-таки будете коньяк?
        - Давайте, - сдался Бор.
        - Вот и славно.
        Генерал от спиртного отказался. Нахохлился, наблюдая за непринужденно текущим разговором. Ему явно не терпелось перейти к делу.
        - Как вам здесь, мистер Бор?
        - Ваше правительство сделало все, чтобы было хорошо.
        - Но…
        - Но понятия «хорошо» для меня еще долго не будет существовать. И вы в этом не виноваты.
        - Понимаю, - кивнул Гендерсон. - Тем не менее рано или поздно это произойдет. И вы в это верите.
        - Во что?
        - Что когда-нибудь вам станет хорошо.
        - Верю, - поколебавшись, ответил Бор.
        - Это главное, - серьезно произнес Гендерсон. - Это то, ради чего стоит жить. Надеяться на лучшее. Верить в то, что когда-нибудь вы снова станете сильным.
        - Разве сейчас я слаб?
        - Вы переживаете непростой период.
        - Это верно. - Бор опустил голову.
        И не заметил, как блеснули глаза собеседника.
        - Сейчас…
        Но Поттер, которому надоело молчать, не позволил Гендерсону продолжить:
        - Ты не изменил свою точку зрения?
        Бор покачал головой.
        - Инопланетянин должен умереть.
        - Мы не говорим «инопланетянин», мы говорим «гость», - попытался вклиниться в разговор Гендерсон.
        - Вот и говорите, - отрезал Бор.
        Расслабленность, в которую его начал погружать Гендерсон и которая должна была привести к сомнениям, исчезла. Он вновь замкнулся в себе.
        - Что ж, парень, в таком случае тебя ожидают весомые неприятности. Для начала…
        - Генерал, не будем забегать вперед, - раздраженно оборвал Поттера помощник президента. - У вас еще будет возможность объяснить мистеру Бору, в какой именно блин вы его раскатаете. А глядя на вашу манеру вести разговор, я сомневаюсь, что мистер Бор понимает всю тонкость момента.
        - О тонкостях момента мне рассказывали едва ли не сотню раз, - предельно вежливо ответил Бор.
        - Но не я, - уточнил Гендерсон.
        - Не вы.
        - Выслушаете?
        - Почему нет?
        - Спасибо. - Гендерсон добавил коньяка себе и Бору, сделал маленький глоток, вернул бокал на стол и начал: - Глупо говорить пошлыми фразами, но именно они, как ни странно, наилучшим образом описывают ситуацию: человечество вступает в новую эпоху. Заканчивается детство. Фантастические книги стали реальностью. Нас ожидает колоссальный рывок вперед и вверх, к звездам. Двиары держат слово, ничего не рассказывают, но даже поверхностный анализ показывает, что теорию относительности можно выбрасывать в корзину. Во всяком случае, требуется пересмотр основных постулатов…
        - Какое отношение это имеет к нашему вопросу?
        - Мерзавец, - проворчал генерал.
        - Я же велел заткнуться, - очень ровно и очень спокойно произнес мистер Гендерсон.
        В комнате воцарилась тишина. Поттер покраснел, но не пикнул. И Бор понял, что на этот раз разговаривает с действительно большой шишкой.
        - Очень хорошо, что вы сказали именно так: наш вопрос, - как ни в чем не бывало продолжил Гендерсон. - Это действительно наш вопрос. Проблема, которая касается каждого жителя Земли.
        - Проблемы нет, - пожал плечами Бор. - Капитан А-Рруак совершил преступление и должен понести наказание.
        - Капитан А-Рруак раскаялся.
        - Погибших людей его раскаяние не вернет.
        - Но ваше упорство может привести к тому, что гибель города окажется… напрасной.
        - Что вы имеете в виду? - насторожился Бор.
        Гендерсону вновь удалось зацепить его.
        - Двиары, как я уже говорил, слово держат, однако из их обмолвок и случайных оговорок можно сделать вывод, что Земля находится довольно далеко от наиболее заселенных областей Галактики. Мы на отшибе. К тому же мы не достигли уровня развития, способного заинтересовать соседей. Грубо говоря, мистер Бор, мы нуждаемся в них гораздо больше, чем они в нас. Мы обязаны добиться того, чтобы этот контакт не оказался единственным. Чтобы двиары не покинули Солнечную систему навсегда. Мы обязаны использовать выпавший нам шанс на сто процентов.
        - Двиары сами предложили судить своего офицера.
        - Двиары чтят закон. Но есть буква, а есть дух. И у нас есть выбор: отомстить, показав всей Галактике, что мы еще не вылезли из пещерного века, или проявить разумный гуманизм, понять, что каждый может ошибиться, и простить капитана А-Рруака.
        - Почему вы решили, что знаете, чего хотят двиары? - устало поинтересовался Бор.
        - Я не знаю, чего ждут от нас гости, - признался Гендерсон. - Но считаю, что мы должны проявить свои лучшие качества.
        - И поэтому покупаете присяжных?
        - И поэтому делаю все, чтобы люди разделили мою точку зрения.
        - Деньгами память не заглушишь!
        - А не боитесь, что вам придется помнить только о том, что некто до основания разрушил ваш город? И тоскливо смотреть на звезды, до которых человек самостоятельно доберется через бог знает сколько веков?
        «Кто-то должен заплатить за исполнение мечты!»
        «Кажется, я знаю, кто пообщался с профессором…»
        К психологам, которые аккуратно его прощупывали, Бор оставался равнодушен. Резкого генерала возненавидел после первых же минут знакомства. А вот к Гендерсону почувствовал уважение. И Бору было не важно, верит ли Гендерсон в то, что говорит. Перед ним поставили задачу, и он ее выполняет. Профессионал.
        - Не надо перекладывать на мои плечи ответственность за будущее Земли.
        - И не надейтесь, мистер Бор, - улыбнулся Гендерсон. - Никто на вас эту ношу не взвалит. Я просто показал вам, насколько она велика.
        - Настолько велика, что жизнь четырехсот тысяч человек ничего не значит?
        - Трагедия осталась в прошлом, - помолчав, ответил помощник президента. - Теперь это дипломатический вопрос.
        Двиары обладали замечательно эффективным оружием: из жителей четырехсоттысячного города уцелело всего девять человек. Девять счастливчиков. Шестерых из них вытащили из расплавленных руин сами инопланетяне, оказали медицинскую помощь, одного буквально вернули с того света. В течение следующих суток спасатели обнаружили еще трех выживших. Дальнейшие работы результата не дали. Какое-то время горожане находились в лучшем столичном госпитале, затем их перевезли на военную базу, которую выбрали своим временным пристанищем и двиары - инопланетяне пожелали находиться рядом с выжившими.
        Горожан лечили замечательные врачи, с ними работали великолепные психологи, и только после того, как состояние несчастных перестало вызывать опасения, объясняли, что им предстоит побыть присяжными. Вынести приговор офицеру, разрушившему их родной город. Новость всколыхнула горожан. Никто из них не сомневался в том, какое слово скажет, и на предварительных слушаниях, ставшими репетицией суда, каждый выживший твердо произнес: «Виновен!», приговаривая капитана инопланетного корабля к смерти.
        С тех пор многое изменилось.
        В посвященных двиарам телевизионных программах неоднократно говорилось об их феноменальной мимике, куда более богатой, чем у людей. Немногочисленные участники редких встреч с пришельцами подчеркивали, что очень легко привыкали к внешнему виду двиаров и почти сразу переставали путать собеседников. Возможно, так оно и было. Однако Бор, как ни силился, не мог ни отличить одного инопланетянина от другого, ни распознать их чувства по выражениям лиц. Пришельцы казались ему одинаковыми, а их лица - застывшими масками. Бесстрастными, ничуть не угрожающими, но мертвыми, как пески Сахары. И тех «гостей», к которым его привели, Бор распознавал исключительно по нашивкам на одежде: левое предплечье первого пересекали три синие полоски, второго - четыре. Что они означали, Бор не знал и узнавать не собирался.
        - Клик-млык-шмыг-стык, - прощелкал первый.
        - Уважаемый адмирал больших путей А-Ззал, - механическим голосом сообщил автоматический переводчик.
        Голосовые связки двиаров, по всей видимости, существенно отличались от человеческих, времени на освоение языка пришельцев у землян не было, да и учить двиары пока никого не собирались, а потому на переговорах приходилось пользоваться переводчиками инопланетян. При этом титулы свои двиары перевели буквально, и потому звучали они, мягко говоря, странно.
        С другой стороны, может, инопланетяне сознательно выбрали именно такой способ представления?
        - Дык-вжик-зык-рык, - прочирикал второй.
        - Дипломированный капитан больших путей с правом воевать и торговать А-Ккрум.
        Инопланетяне уставились на человека.
        - Полагаю, вам известно, как меня зовут, - усмехнулся тот. - Бор. Просто Бор. Я не знаю, кто я и кем буду.
        - В ближайшее время вы будете судьей, человек Бор, - сообщил адмирал. - Вы будете тем, кто вершит судьбы.
        - Одну судьбу.
        - Согласен, - не стал спорить инопланетянин.
        - Важную для вас?
        Адмирал выдержал недлинную паузу, после чего медленно прощелкал:
        - Нет ничего более важного, чем закон. Если мы забудем о нем, то обратимся в зверей.
        - Законы бывают жестоки.
        - Но только их соблюдение гарантирует обществу будущее.
        Бор кивнул, но через мгновение, подумав, что инопланетяне могут неправильно истолковать его жест, произнес:
        - Согласен с вами.
        А-Ззал снова помолчал.
        - Наша встреча, человек Бор, вызвана тем, что вам дано судить.
        - Не сомневался в этом.
        - Сейчас мы будем говорить об этом, но прежде вы должны дать слово, что то, что мы вам расскажем, останется между нами.
        - Звучит интригующе.
        Двиары не ответили. Продолжили смотреть, ожидая ответа Бора.
        - Я обещаю, - после паузы произнес человек.
        Переводчик прочирикал, однако адмирал не удовлетворился:
        - Недостаточно. Вы должны произнести более сильное слово.
        - Клянусь, - буркнул Бор.
        На этот раз инопланетяне остались довольны. В дело вступил молчавший до сих пор А-Ккрум.
        - Вы должны знать, человек Бор…
        - Можно сначала я спрошу? - перебил его человек. - Кто знает, куда зайдет наша беседа, а для меня важно узнать кое-какие подробности.
        Инопланетяне не стали переглядываться. Капитан замолчал. Адмирал помедлил, но все-таки поинтересовался:
        - Что вы хотите знать, человек Бор?
        - Как получилось, что ваш корабль оказался на Земле? Вы ведь знали о нас?
        - Знали.
        - Но не прилетали.
        - Вы не были нам интересны.
        - Что же произошло?
        Двиары молчали.
        - Я ведь поклялся, - напомнил Бор. - О нашем разговоре никто не узнает.
        - Крейсер капитана А-Рруака серьезно пострадал во время боевого столкновения, - сообщил А-Ззал. - В системе функционирования наших кораблей большую роль играет вода. Крейсер капитана А-Рруака потерял ее почти всю. Возникла угроза взрыва. Корабль мог погибнуть, и поэтому капитан А-Рруак принял решение идти к Земле. Он спас крейсер и экипаж.
        - Почему он не забрал воду в океане?
        - Нужна пресная вода.
        - На ночной стороне?
        - Капитан А-Рруак не успевал.
        - В безлюдной местности? - почти выкрикнул Бор.
        - Теперь уже не важно, - прочирикал двиар. - Получилось так, как получилось. Капитан А-Рруак спас крейсер, но уничтожил ваш город. - Пауза. - Полагаю, если бы речь шла об обычной поломке, капитану А-Рруаку хватило бы выдержки не отвечать на жалкие выстрелы ваших военных. Однако капитан А-Рруак только что вышел из боевого столкновения и…
        Четыреста тысяч погибших.
        - Получилось так, как получилось, - пробормотал Бор, опустив голову.
        Переводчик прочирикал его слова на двиарском. Инопланетяне переглянулись. Впервые.
        - Теперь, человек Бор, вы должны узнать вот что, - вернул себе слово капитан А-Ккрум. - Внутренний суд Одиннадцатой автономной флотилии признал дипломированного капитана А-Рруака виновным в массовом убийстве. Практика апелляций на решения внутреннего суда отсутствует, приговор вступит в силу в том случае, если дипломированный капитан А-Рруак покинет планету Земля.
        - Хотите сказать, что ему все равно не жить?
        - Все гораздо хуже, человек Бор. Если вы сохраните дипломированному капитану А-Рруаку жизнь, он будет лишен диплома и изгнан из флотилии без права на работу в космосе. Его имя и имя его рода будет опозорено. Он пройдет церемонию лишения всего и, как показывает история, покончит с собой в течение следующих двух или трех суток. Униженный и отвергнутый всеми.
        - Вы серьезно?
        - Мы абсолютно серьезны, - подтвердил адмирал. - Мы очень уважаем дипломированного капитана А-Рруака и только поэтому пришли к вам, человек Бор. Если вы приговорите его к смерти, дипломированный капитан А-Рруак будет погребен с почестями как офицер, погибший при исполнении своих обязанностей. Пятно не ляжет на его род, в его личном деле не появится информация о совершенном преступлении, а решение внутреннего суда будет аннулировано.
        - Почему?!
        - Потому что между нашими планетами еще не существует официальных отношений. Истории еще не существует. Мы находимся за обложкой этой вечной книги.
        Дипломатический вопрос.
        Бор потер лоб. Очень хотелось выпить, но признаваться в этом пришельцам Бор не желал.
        Теперь понятно, почему двиары не идут на контакт с земными правительствами: пытаются спасти честь мундира. Или честь своего друга? Интересно, нарушает ли адмирал какие-нибудь пункты своих законов?
        - Почему вы просто не улетели? Ударили и улетели бы. Ведь так проще всего. И не было бы никакой истории.
        - Запись о посещении Земли обязательно бы сохранилась.
        - И вы, адмирал, не могли ее удалить? Ведь вы можете отменить решение внутреннего суда! На которые невозможно подать апелляцию!
        Ему показалось, или в выражении лица двиара действительно отразились какие-то чувства? Ему показалось, или в глазах адмирала действительно мелькнула боль? Ему показалось?
        - Корабль, которым командовал дипломированный капитан А-Рруак, обладал достаточной мощью, чтобы уничтожить вашу планету, - твердо прощелкал А-Ззал. - Мы очень внимательно следим за тем, чтобы такое оружие находилось в надежных руках. Это закон. Руки дипломированного капитана А-Рруака оказались ненадежными.
        - В конечном итоге все свелось к деньгам, - самодовольно сообщил Поттер. - Разумеется, наши предложения были завуалированы, речь шла о страховках, возмещении ущерба и прочей чуши, но горожане прекрасно понимали, что от них требуется, и меняли решения. Генерал светился так, словно заслуга в этом принадлежала лично ему, а не команде психологов, которые медленно, но упорно подводили выживших к нужному поступку.
        - И во сколько нам это обошлось? - поинтересовался президент.
        - Двадцать миллионов каждому.
        - Не так много.
        - Согласен, - кивнул Поттер и продолжил: - Но есть две проблемы: Цвейг и Бор.
        - Цвейга можете исключить, - буркнул Гендерсон. - Завтра я его дожму.
        - Уверен?
        - Абсолютно.
        - А Бор?
        Гендерсон покачал головой.
        - Сложный случай.
        - Я тебя не узнаю, - усмехнулся президент. - Вы, человек, способный решить любую проблему, пасуете перед каким-то уродом?
        - Мне нужно время.
        - А его у нас нет. Суд состоится через два дня.
        - У меня есть мысли насчет Бора. - Поттер презрительно посмотрел на Гендерсона. - Я решу эту проблему.
        - Каким образом? - осведомился президент.
        - Двойник.
        - Бред, - скривился Гендерсон.
        - Продолжайте, генерал, - улыбнулся президент. - Что вы имеете в виду?
        - Двиары не предприняли ничего, чтобы идентифицировать горожан, - отрубил Поттер. - Не сняли отпечатки пальцев, сетчатки глаза или еще чего-нибудь. Ориентируются, судя по всему, только по внешнему виду. Если вместо Бора на скамье присяжных окажется другой человек, выглядящий точно так же, как Бор, но думающий иначе, это решит нашу проблему.
        - А сам Бор?
        - Оставлять его в живых было бы неразумно.
        - Рискованно, - бросил Гендерсон. - Если все вскроется, мы окажемся по горло в дерьме.
        - Рискованно, - медленно кивнул президент. - Но и выхода у нас нет.
        - Дайте мне время!
        - Суд состоится послезавтра в шестнадцать… - Президент задумчиво оглядел сначала генерала, затем помощника. - Если до двенадцати часов этого дня у тебя, Гендерсон, ничего не получится, генерал проведет замену.

* * *
        - Время идет, а мы в тупике! - Гендерсон яростно посмотрел на членов своей команды. - Бор закрылся наглухо, а этот чертов Поттер помешал мне его вскрыть!
        - Генерал желает получить все лавры, - пробормотал один из психологов.
        - Плевать на лавры! Он все испортит! - Гендерсон выругался. - Если он ошибся, и двиары все-таки идентифицировали присяжных, мы получим грандиозный скандал.
        - Думаете, двиары расскажут обо всем прессе?
        - При чем здесь пресса? Плевать на прессу! Мы окажемся в лапах пришельцев. И наше положение будет еще хуже, чем если бы мы шлепнули их капитана.
        - А может, двиары оценят наш жест? В конце концов, речь идет о жизни их соплеменника.
        - А если не оценят? В любом случае у них окажется мощный козырь… - Гендерсон перебрал лежащие на столе бумаги. - Начнем сначала. Что мы знаем о Боре?
        - Практически ничего, - тут же ответил один из помощников. - Кроме того, что его вытащили из развалин военной базы, а значит, он или офицер, или солдат.
        - С той самой базы, - уточнил второй помощник.
        - Он потерял память. Помнит только некоторые эпизоды катастрофы и все.
        - Он выбрал себе имя в честь собаки, которая его почуяла.
        - На нем не было личного жетона.
        - Его внешность изменена. Он был сильно обезображен, пришлось сделать несколько пластических операций.
        - Оригинальные отпечатки пальцев отсутствуют, руки сильно обгорели, ему пересадили кожу.
        Гендерсон прищурился, обдумывая пришедшую в голову мысль.
        - Его вытащили с той самой базы?
        - Да, - подтвердил помощник.
        Гендерсон улыбнулся. Члены команды прекрасно знали эту улыбку, она означала, что шефу пришла в голову любопытная мысль.
        - Его вытащили с той самой базы, он потерял память, и его невозможно идентифицировать… Скажите, друзья мои, наш Бор посещал библиотеку?
        - Да. Он заказал альбом с видами города.
        - Единственный из всех, - добавил психолог. - Полагаю, надеется, что фотографии помогут ему вернуть память.
        - В библиотеке есть видеокамеры?
        - Разумеется.
        - Я хочу знать, - медленно произнес Гендерсон, - разглядывает ли Бор все фотографии с равным интересом, или некоторые привлекают его особое внимание?
        Операцию по замене Бора генерал Поттер продумал до мелочей. В конце концов, недаром же он некогда входил в комитет начальников штабов. Артист, которого подобрали на роль несговорчивого присяжного, прибыл на базу под видом морского пехотинца, к тому же слегка загримированный так, чтобы его сходство с Бором не бросалось в глаза. Ему рассказали и показали, как Бор двигается, как говорит, как себя ведет. Замкнутость горожанина оказалась Поттеру на руку: двойнику не придется много играть. Убедившись, что артист справляется с ролью, его отпустили спать, а с утра передали в распоряжение опытных гримеров, которым надлежало осуществить главное превращение.
        - У тебя остался час, - напомнил Поттер. - Если ты будешь молчать, я справлюсь, - усмехнулся Гендерсон.
        Он впервые назвал генерала на «ты». Тот не стал поправлять помощника президента. Лишь проворчал:
        - Любопытно будет взглянуть.
        - В конце концов, мы делаем общее дело, - неожиданно серьезно произнес Гендерсон. - Не мешай мне. Сейчас не время для личных амбиций.
        - Я не верю в тебя, - отрезал Поттер.
        - А я не верю двиарам, - в тон ему отозвался Гендерсон. - И боюсь, что ты все испортишь.
        Несколько мгновений мужчины яростно смотрели друг на друга, взгляд никто не отвел.
        - Час, - буркнул Поттер и вошел в комнату. - Добрый день, Бор.
        - Добрый день, генерал.
        - Добрый день, мистер Бор.
        - Добрый день, мистер Гендерсон.
        - Волнуетесь?
        - Нет.
        Поттер уселся на стул, стоящий в самом конце стола.
        - На вас будет смотреть вся планета.
        - Я знаю, что должен делать.
        - Вы, наверное, думаете, что я в последний раз попробую вас переубедить?
        - А разве нет?
        - Не совсем… - Гендерсон уселся напротив Бора, встретился с ним взглядом, удержал его и через два удара сердца спросил: - Скажите, майор, тяжело чувствовать ответственность за гибель четырехсот тысяч человек?
        И увидел самое главное - увидел, как на долю мгновения расширились зрачки Бора.
        - Вы с ума сошли?
        - Майор Кристиан Кристофер Холмс, - холодно улыбнулся Гендерсон. - Тридцать семь лет, женат, трое детей. Впрочем, вы это знаете и без меня. Вы ведь симулировали потерю памяти, не так ли?
        - Чушь! - Бор попытался взять себя в руки. Попытался вскочить.
        - Сидеть! - Гендерсону удалось остановить его окриком. - Улица Плотников, парк Белого мыса - эти фотографии вы разглядывали чаще всего, майор. Думали, никто ничего не заметит? Не поймет? Вы не подумали о том, что копии личных дел офицеров хранятся в столице, в главном военном архиве. - Гендерсон вытащил из кейса лист бумаги. - Вы жили на улице Плотников, Кристиан Кристофер Холмс. В доме номер девятнадцать. А в расположенный неподалеку парк водили гулять детей!
        - Заткнитесь!
        - О чем вы думали, разглядывая фотографии? Вспоминали их лица? Так я могу напомнить. Вот ваша жена со старшим сыном!
        На стол полетела карточка.
        - Остановитесь!
        Бор закрыл лицо руками.
        Поттер, торопливо набравший номер, лихорадочно зашептал в телефонную трубку:
        - Господин президент…
        - Трое детей, Кристиан, трое чудесных малышей. Жена… Почему ты решил о них забыть? Почему ты решил забыть о своем имени? Почему ты выбросил жетон? Да, Кристиан, я поговорил со спасателями, и один из них вспомнил, что видел на твоей шее жетон, когда вытаскивал тебя из бункера. Куда же он делся?
        - Меня зовут Бор! Меня зовут Бор и никак иначе!! Я не помню, кто я такой!!!
        - Гендерсон! Президент приказывает тебе остановиться!
        - Меня зовут Бор!
        - Президент приказывает немедленно провести обмен!
        - Это ты сидел за пультом, Кристиан, ты выстрелил в двиаров! А когда понял, что натворил, - испугался.
        - Гендерсон, я тебя арестую!
        - Генерал! - В кабинет заглянул адъютант. - Господин генерал, сюда идут двиары!
        - Какого черта?!
        - Ваша хваленая самонадеянность, - рявкнул Гендерсон. - Они лучше нас знают, что творится на базе! Забудьте о двойнике!
        - У меня приказ президента!
        - Я не помню, кто я такой!
        - Смотри на фотографию, Кристиан, смотри и вспоминай: Элизабет Холмс, в девичестве - Пинолли. А у нее на руках твой старший сын - Кристиан-младший.
        - Меня зовут Бор!
        - Это ты убил их, майор, ты, а не капитан А-Рруак. Ты выстрелил первым и превратил в руины свой город и свою семью.
        Бор уткнулся лицом в колени.
        - Как звали твоего второго сына?
        - Не впускать сюда двиаров, - прохрипел Поттер.
        - Как? - поинтересовался адъютант.
        - Как звали твоего второго сына, Кристиан? - Гендерсон рванул мужчину за плечо, заставил поднять голову и уставился в его глаза взглядом, в котором смешались ненависть и презрение. - Какой же ты подонок, Кристиан! Убил своих детей и отказался от них. Испугался ответственности? Трусливая мразь!
        - Я не убивал!
        - Теперь ты хочешь убить А-Рруака! Но ведь ты, и только ты, виновен в смерти своих детей! Ты, майор, никто больше! Признайся! Оставь капитана в живых! Ведь убийца ты!
        - Я не убивал! Нет!
        Но парк стоял перед глазами Бора. Парк Белого мыса. И дом на улице Плотников. И те, чьи фотографии лежали сейчас на столе.
        - Нет…
        В кабинет вошли А-Ззал и А-Ккрум. Вошли, и остановились у дверей.
        - Как звали вашего второго сына, майор Холмс?
        - Энтони, - прошептал Бор. - Энтони.
        - А третьего?
        - Стефан.
        Гендерсон отпустил плечо офицера, и тот вновь уткнул лицо в колени.
        - Стефан… Стефан…
        Двиары молчали.
        Гендерсон поправил галстук, повернулся к инопланетянам и негромко произнес:
        - Добрый день, господа, чем я могу вам помочь?
        Поттер, ожидавший чего угодно, кроме подобного вопроса, издал сдавленный звук.
        - Что здесь происходит? - прочирикал А-Ззал.
        - Внутреннее расследование, - спокойно ответил Гендерсон. - Вас оно не касается.
        Ответил как отрезал, тоном, каким обращаются со случайно заглянувшим в неподходящий момент слугой.
        - Вы считаете этого человека виновным в трагедии? - Адмирал посмотрел на сломленного Бора. - Это он открыл огонь?
        - Гендерсон, отдай им Холмса, - подал голос Поттер. - Это приказ президента! Отдай им Холмса! Убийца не имеет права быть судьей.
        Но тот не ответил генералу, даже не показал, что услышал.
        Гендерсон не был уверен, что сломал Бора, не знал, как тот проголосует на суде, но понял, что оказался на развилке, на перекрестке, определяющим, на каких условиях человечество войдет в Галактику. Как станут смотреть на людей звездные соседи, как станут относиться. Приказ президента позволял решить возникшую проблему, однако… Есть разница между тем, чтобы уговорить и даже заставить Бора изменить решение, и его выдачей двиарам. Большая разница. Прогибаться в угоду партнерам - это не дипломатия, это поражение.
        - Отдай им Холмса…
        - Расследование еще не закончено, - невозмутимо произнес Гендерсон. - У нас нет достаточных улик, и они вряд ли появятся до суда над капитаном А-Рруаком. Но… - Его взгляд стал жестким, очень жестким. И направлен он был не на продолжавшего вопить о решениях президента Поттера, а на двиаров, которые, общаясь с политиками и учеными, уже успели отвыкнуть от недружелюбных взглядов. - Но хочу предупредить: если выяснится, что майор Холмс действительно виновен в гибели четырехсот тысяч человек, отвечать он будет перед нами. И только перед нами.
        - Президент считает, что вина Бора доказана! - Генерал выставил перед собой трубку. - Послушайте! Это говорит президент!
        Однако в наступившей тишине раздались лишь короткие гудки.
        - Плохая связь, - заметил дипломированный капитан
        А-Ккрум. - Отсталые технологии.
        И отвернулся. Генерал переводил растерянный взгляд с трубки на инопланетян и обратно.
        - Полномочия человека Гендерсон подтверждены вашими бумагами, - произнес адмирал А-Ззал. - Мы принимаем его заявление как окончательное и больше не будем поднимать этот вопрос.
        - Гендерсон, - прохрипел Поттер. - Ты уволен. А ты… - Он перевел взгляд на Бора. - А ты…
        - А ему предстоит стать судьей, - жестко отрезал А-Ззал. Адмирал вплотную подошел к Бору, и следующие слова механический голос переводчика произнес только для присяжного: - И попытаться искупить свою вину перед капитаном А-Рруаком.
        * * * Процесс над капитаном А-Рруаком прошел достаточно быстро. Никто не желал лишний раз травмировать зрителей ужасающими кадрами трагедии, а потому судья просто зачитал обвинительный приговор и поинтересовался мнением присяжных. Бор оказался единственным, кто произнес слово: «Виновен».
        Тем же вечером дипломированный капитан А-Рруак был казнен.
        Ничто в этой жизни не дается даром. Тем более - исполнение мечты. Тем более - исполнение мечты миллионов людей. Нужно работать. Нужно чем-то поступаться. Нужно платить. Чаще всего платить за исполнение своей мечты приходится самому. Иногда за твои желания платит другой. Военный трибунал признал майора Кристиана Кристофера Холмса виновным в косвенной гибели четырехсот тысяч человек и разрушении города. Подсудимый был приговорен к пожизненному заключению и умер в тюрьме через семь лет.
        Алоиз Гендерсон был уволен со своей должности. Через два дня после казни А-Рруака, когда стало ясно, что переговоры все-таки состоятся, ему предложили вернуться в аппарат президента США, но он отказался. Гендерсон не принимал участия в исторических переговорах с двиарами и подписании Межзвездного договора. В настоящее время он возглавляет дипломатическую миссию в столице двиаров.
        На месте города был построен первый - и самый крупный - на планете космодром.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к