Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Пелевин Виктор : " Святочный Киберпанк Или Рождественская Ночь 117 " - читать онлайн

Сохранить .
Святочный киберпанк или Рождественская ночь-117 Виктор Пелевин
        Пелевин Виктор Святочный киберпанк или Рождественская ночь-117
        Виктор ПЕЛЕВИН
        СВЯТОЧНЫЙ КИБЕРПАНК
        или
        "РОЖДЕСТВЕНСКАЯ НОЧЬ-117.DIR"
        Не надо быть специалистом по так называемой культуре, чтобы заметить общий практически для всех стран мира упадок интереса к поэзии. Возможно, это связано с политическими переменами, случившимися в мире за последние несколько десятиле тий. Поэзия, далекий потомок древней заклинательной магии, хорошо приживается при деспотиях и тоталитарных режимах в силу своеобразного резонанса - такие режимы, как правило, сами имеют магическую природу и поэтому способны естественным образом питать другое ответвление магии. Но перед лицом (вернее лицами) трезво мыслящей гидры рынка поэзия оказывается бессильной и как бы ненужной.
        Но это, к счастью, не означает ее гибели. Просто из фокуса общественного интереса она смещается на его далекую периферию - в пространство университетских кампусов, районных многотиражек, стенгазет, капустников и вечеров отдыха. Больше того, нельзя даже сказать, что она совсем покидает этот фокус - ей все же уда ется сохранить свои позиции и в той раскаленной области, куда направлен блужда ющий и мутный взгляд человечества. Поэзия живет в названиях автомобилей, гостиниц и шоколадок, в именах, даваемых кораблям, гигиеническим прокладкам и компь ютерным вирусам.
        Последнее, пожалуй, удивительнее всего. Ведь по своей природе компьютерный вирус не что иное, как бездушная последовательность команд микроассемблера, незаметно прилепляющаяся к другим программам, чтобы в один прекрасный день взять и превратить компьютер в бессмысленную груду металла и пластмассы. И вот этим программам-убийцам дают имена вроде "Леонардо", "Каскад", "Желтая роза" и так далее. Возможно, поэтичность этих имен есть не что иное, как возврат к упоминав шейся заклинательной магии; возможно, это попытка как-то очеловечить, одушевить и умилостивить мертвый и всемогущий полупроводниковый мир, проносящиеся по кото рому электронные импульсы определяют человеческую судьбу. Ведь даже богатство, к которому всю жизнь стремится человек, в наши дни означает не подвалы, где лежат груды золота, а совершенно бессмысленную для непосвященных цепочку нулей и еди ниц, хранящуюся в памяти банковского компьютера, и все, чего добивается самый удачливый предприниматель за полные трудов и забот годы перед тем, как инфаркт или пуля вынуждают его перейти к иным формам бизнеса, так это изменения последо
вательности зарядов на каком-нибудь тридцатидвухэмиттерном транзисторе из чипа, который так мал, что и разглядеть-то его можно только в микроскоп.
        Поэтому нет ничего удивительного, что компьютерный вирус, полностью парали зовавший на несколько дней жизнь большого русского города Петроплаховска, был назван "Рождественская Ночь". (В программах-антивирусах и компьютерной литера туре его обычно обозначают как "РН-117.DIR" - что означают эти цифры и латинские буквы, мы не знаем.) Но название "Рождественская Ночь" нельзя считать чистой данью поэзии. Дело в том, что некоторые вирусы срабатывают в определенное время или определенный день - так, например, вирус "Леонардо" должен был совершить свое черное дело в день рождения Леонардо да Винчи. Точно так же вирус "Рождест венская Ночь" выходил из спячки в ночь под Рождество. Что касается его действия, то мы попытаемся описать его как можно проще, не углубляясь в технические под робности - в конце концов, только специалисту интересно, в какой кластер "РН-
117.DIR" записывал свое тело и как именно он видоизменял таблицу расположения файлов. Для нас важно только то, что этот вирус разрушал хранящиеся в компьютере базы данных, причем делал это довольно необычным способом - информация не просто портилась или стиралась, а как бы перемешивалась, причем очень аккуратно.
        Представим себе компьютер, стоящий где-нибудь в мэрии, в котором собраны все сведения о жизни города (как это, кстати сказать, и было в Петроплаховске). Пока этот компьютер исправен, его память похожа на собранный кубик Рубика - допустим, на синей стороне хранятся какие-нибудь сведения о коммунальных службах, на красной - данные о городском бюджете, на желтой - личный банк данных мэра, на зеленой - его записная книжка, и так далее. Так вот, активизируясь, "РН-117.DIR" начинал вращать грани этого кубика сумасшедшим и непредсказуемым образом, но все клетки при этом сохранялись и сам кубик тоже. Если продолжить эту аналогию, то антивирусные программы, проверяя память компьютера на наличие вируса, как бы измеряют грани этого кубика, и если они не изменяются, то делается вывод, что вирусов в компьютере нет. Поэтому любые ревизоры диска и даже новейшие эвристи ческие анализаторы были бессильны против "РН-117.DIR"; неизвестный программист, вставший по непонятной причине на путь абстрактого зла, создал настоящий маленький шедевр, удостоившийся скупой и презрительной похвалы самого доктора Лозинского,
высшего авторитета в области компьютерной демонологии.
        Об авторе вируса ничего не известно. Ходили слухи, что им был тот самый сумасшедший инженер Герасимов, по делу которого впервые в практике петроплаховс кого горсуда был применен закон об охране животных. Дело это было громким, так что напомним о нем только в самых общих чертах. Герасимов, человек от рождения психически неуравновешенный и к тому же относящийся к той немногочисленной прос лойке нашего общества, которая не поняла и не приняла реформ, ненавидел все те ростки грядущего, которые пробиваются к солнцу сквозь многослойный асфальт нашего печального бытия. На этой почве у него и развилась мания преследования: для него самым главным символом произошедших в стране перемен почему-то стал бультерьер. Возможно, это связано с тем, что в шестнадцатиэтажном доме, где он жил, многие обзавелись собакой этой популярной породы, и, спускаясь в лифте, Герасимов много раз оказывался в обществе трех, четырех, а иногда и пяти буль терьеров одновременно. Кончилось это тем, что Герасимов, распродав свое немного численное имущество и войдя в серьезные для человека его средств долги, тоже при обрел себе
бультерьера.
        Соседи сначала очень обрадовались такой перемене, произошедшей с Герасимо вым. С первого взгляда казалось, что она свидетельствует о серьезном желании человека приспособиться к изменившимся обстоятельствам и начать наконец жить в ногу со временем. Но, когда выяснилось, какое имя Герасимов дал собаке, любители животных из его дома были просто шокированы. Дело в том, что он назвал своего бультерьера "Муму". По вечерам Герасимов стал ходить на прогулки к близлежащей реке и, бывало, подолгу простаивал на берегу, глядя в середину потока и напря женно о чем-то думая. Муму резвилась рядом, иногда подбегая к хозяину, чтобы потереться о его ногу и поглядеть ему в лицо своими доверчивыми красными глазками.
        Собаководы того дома, где вил Герасимов, нашли, что эти прогулки носят явно демонстративный характер. Кончилось дело, как известно, судом; вмешался сам мэр Петроплаховска, бывший страстным любителем бультерьеров, и Герасимов был лишен прав на животное.
        - Герасимову ненавистно все то, что олицетворяет Муму, - сказал на суде государственный обвинитель, - точнее, Муму олицетворяет все то, что ненавистно Герасимову. А ведь для тысяч и тысяч россиян бультерьер стал синонимом жизнен ного успеха, оптимизма, веры в возрождение новой России! Герасимов тянет свои лапы к Муму только потому, что они слишком коротки, чтобы дотянуться до тех, кого этот пес символизирует. Но мы требуем лишить его прав на животное не из-за этих убеждений, как бы мы к ним ни относились, нет - мы требуем этого потому, что бедному псу угрожает опасность!
        Герасимов проиграл процесс. Муму, взятую под защиту закона, предполагалось отправить в элитарный спецсобакоприемник, где коротают свой век бультерьеры, питбульмастифы и волкодавы погибших капитанов бизнеса; деньги на содержание Муму и на специальную клетку, в которой собаку должны были отправить по почте, выделил лично мэр.
        Возможно, поэтому и возник слух, что это Герасимов написал "РН-177.DIR", чтобы отомстить мэру. Нам эта версия представляется крайне маловероятной. Во- первых, программист, способный написать вирус уровня "Рождественской Ночи", вряд ли стал бы вымещать свою злобу и зависть к чужому достатку на ни в чем не повинном бультерьере - он, без сомнения, был бы достаточно состоятельным челове ком, чтобы завести себе хоть десять бультерьеров. Во-вторых, Герасимов ни разу не появлялся в мэрии, а возможность заразить компьютер таким вирусом через "интернет" крайне сомнительна. И в-третьих, что само главное, в версии об автор стве Герасимова начисто отсутствует логика. Как говорил на суде обвинитель, Гера симов протянул свои лапы к Муму именно потому, что они были слишком коротки, чтобы тронуть кого-нибудь, кто мог как следует дать по этим лапам. Герасимов был слишком трусоват, чтобы решиться задеть кого-нибудь из имеющих реальную власть. А мэр Петроплаховска Александр Ванюков, больше известный в городе под кличкой Шурик Спиноза, такую власть, безусловно, имел. Кстати, эту кличку он получил вовсе не из-за своих
увлечений философией, а потому, что в самом начале своей карьеры убил несколько человек вязальной спицей.
        Ванюков был одним из трех человек, державших Петроплаховск. (Воображение так и рисует трех мускулистых атлантов, держащих на плечах ломоть земли, покрытый улицами и домами. Ограничимся рассказом о Ванюкове - просто никакого отношения к нашей истории они не имеют.) Ванюков контролировал, главным образом, проститу цию, торговлю и наркобизнес; зачем ему понадобилось в дополнение к этим делам взваливать себе на плечи еще и обязанности мэра, никто толком не знает. Но пред ставить, как у него могло зародиться такое желание, можно - должно быть, возвра щаясь из бани в офис, он разглядывал серо-коричневые домики родного города сквозь тонированное стекло лимузина и случайно увидел плакат, зовущий всех на выборы мэра. Говорят, у Ванюкова была привычка теребить пуговицы - вот так он, наверно, поигрывал с какой-нибудь пуговицей на штанах или пиджаке и вдруг подумал, что гораздо лучше было бы отстегивать себе, чем какому-то мэру.
        Остальное уже было делом техники. Приняв решение баллотироваться в мэры, Ванюков первым делом провел совещание со своими "барсиками" (так называется человек, курирующий проституцию на территории городского района; примерно соот ветствует капитану милиции). Он объяснил им, что если хоть один из них не мобили зует всех подконтрольных ему девушек на агитационные мероприятия, то он, Васюков, возьмет вязальную спицу и лично сделает такого барсика муркой. Дальнейшее объ яснил референт Ванюкова: все участницы агитации должны выглядеть целомудренно и невинно и ни в коем случае не ходить в брюках, так как это может отпугнуть пожилых людей и вообще консервативную часть электората.
        Из Москвы за большие деньги был выписан теневой специалист по постановке предвыборной кампании. Ванюков слышал много историй о том, как этот специалист организовал в соседнем Екатеринодыбинске предвыборную кампанию в Госдуму для местной "крестной мамаши" Дарьи Сердюк; особый упор в кампании делался на борьбу с организованной преступностью, а главный лозунг, растиражированный на тысячах листовок, звучал так: "От обнаглевшего ворья один рецепт - Сердюк Дарья!"
        Ванюков попросил специалиста организовать для него нечто подобное. Специ алист взял неделю на изучение обстановки и представил в конце ее развернутый анализ психологической ситуации в городе - целую папку с какими-то раздвоенными графиками, таблицами и разбитыми на сектора кругами. В результате опросов общес твенного мнения в городе выяснилось, что в отличие от Екатеринодыбинска, где среди избирателей действительно очень сильна была ненависть к мафии, в Петропла ховске, получавшем большие доходы от туризма, жителям был скорее свойствен какой-то неопределенный шовинизм; они ненавидели некоторых абстрактных "сво лочей" и "говнюков", которые совсем "сели на шею" и "не дают житья". На вопрос о том, что же это за сволочи, жители обычно пожимали плечами и говорили: "Да кто же их не знает? Уж известно, кто". Поэтому избирательную кампанию предлагалось проводить под знаком готовности мэра противостоять этим "сволочам", не особо конкретизируя, кто это такие, чтобы не произошло, как выразился специалист "сек ционирования электората". В качестве предвыборного лозунга был предложен следу ющий текст: "От
сволочей и говнюков одно спасенье Ванюков!"
        Когда Ванюкову показали это двустишие, за которое, с учетом заполненной гра фиками папочки, было уплачено сто восемьдесят тысяч долларов, он подумал, что занимается в жизни чем-то не тем. Видимо, от зависти в нем проснулся Шурик Спи ноза, и москвич еле убрался из Петроплаховска живым. Текст, конечно пришлось менять, причем не в последнюю очередь потому, что все, вовлеченные в предвы борную кампанию, смутно ощущали, что уж если и есть в Петроплаховске говнюк и сволочь, так это сам Ванюков. Поэтому в окончательном виде лозунг звучал так: "От диктатуры и оков спасет нас только Ванюков!". Именно под ним Ванюков и победил на выборах, причем с приличным отрывом.
        В качестве мэра Ванюков действовал, как бы следуя древнекитайскому завету, гласящему, что о лучшем из правителей народ не знает ничего, кроме его имени. Он два раза провел праздник под названием "Виват, Петроплаховск!", о котором совер шенно нечего сказать. Один раз он встретился у себя в кабинете с редакторами городских газет; во время беседы он в мягкой и деликатной форме постарался объ яснить им, что выражения "бандит" и "вор", которыми злоупотребляют средства мас совой информации, уже давно перестали быть политически корректными (это выражение Ванюков прочитал по написанной референтом бумажке; видимо мы имеем дело с переводом-калькой американского "politically correct"). Больше того, сказал Ванюков, эти слова вводят людей в заблуждение - слово "вор" как бы допускает, что человек, которого так называют, может вылезти из своего "Линкольна" и полезть в чью-то форточку, чтобы украсть кусок мяса из кастрюли со щами (стеног рамма зафиксировала дружный смех редакторов), а термин "бандит" подразумевает, это такого человека ищет милиция (опять зафиксированный стенограммой смех). На вопрос, каким же
термином обозначать вышеперечисленные категории граждан, Ванюков ответил, что лично ему очень нравится выражение "особый экономический субъект", или сокращенно "Оэс". А те журналисты, которые любят выражаться вити евато и фигурально, могут пользоваться словосочетанием "сверхновый русский". Это выражение уже давно никого не удивляет, но интересно, что мало кому известен его настоящий автор, которым был референт Ванюкова.
        Таков, пожалуй, единственный более или менее заметный след, который оставил после себя Ванюков. Можно еще добавить, что в недолгий период его правления газеты Петроплаховска называли Ванюкова меценатом и филантропом: оба эти эпитета - пусть даже не вполне адекватные и заслуженные - были наградой за ту роль, которую он сыграл в судьбе бультерьера Муму. Словом, если бы не чудовищные собы тия, к которым привела поломка компьютера мэрии, в истории Ванюкова не было бы абсолютно ничего необычного или примечательного.
        Как и все молодые технократы, Ванюков относился к компьютеру с большим пиететом и старался максимально облегчить свою жизнь с его помощью. Все сведе ния, касающиеся его многогранной деятельности, были занесены в несколько разных баз данных, к некоторым из которых можно было получить доступ, только зная пароль. Комплект программ-органайзеров и встроенный календарь практически выпол няли за Ванюкова всю его рутинную ежедневную работу. Присутствие в офисе самого Ванюкова было необязательным и поэтому редким; информация о срочных делах посту пала к нему сразу на несколько висящих на поясе пейджеров (один из которых, с золотым двуглавым орлом на белом фоне, звонил за все время только два или три раза), а с остальными делами хорошо справлялась секретарша. Рабочий день в мэрии обычно начинался с того, что она включала компьютер и распечатывала список дел на день. К примеру, когда распечатка сообщала, что надо проконтролировать ход подготовки к отопительному сезону, получить лэвэ с грузинского ресторана и полить цветы, она спокойно спускала два первых сообщения по соответствующим инс танциям, брала с
подоконника банку и шла к крану за водой.
        Примерно так же все происходило и в тот злополучный день, когда под пласт массовым черепом компьютера уже случилось несколько обширных электронных инсуль тов. Ванюков еще не выходил из новогоднего запоя, дела в офисе вела секретарша: город за окном, припорошенный серебряной пылью, был тих, светел и загадочен.
        Началось с того, что бригада строительных рабочих (если выражаться проще, просто три бабы в оранжевых безрукавках, вроде тех, что вечно долбят ломами какую-то наледь на обочинах дорог) получила очень странное распоряжение на бланке мэрии. Этот бланк содержал недвусмысленное указание "валить Кишкерова"; подписано распоряжение было "Шурик Спиноза".
        Следует заметить, что и эти женщины, и все остальные знали, кто такой мэр Ванюков. Все, связанное с ним, было окружено мрачным и гипнотическим ореолом. И очень многие муниципальные служащие в глубине души надеялись, что Ванюков приг лядывается к ним и, если они пройдут некий непонятный тест, придет момент, когда Ванюков возьмет их из полуголых серых будней в волшебный и пугающий мир таинст венной "крутизны". Как выяснилось, примерно такая надежда - еще более трога тельная из-за своей крайней нелепости жила и в этих бедных женщинах, отравленный мексиканскими сериалами и радиоактивной свеклой. Кто такой Кишкеров, они хорошо знали - это был один из самых серьезных людей Петроплаховска, что видно было хотя бы из того, что он решился на конфликт с мэрией. Надо сказать, что "зава лить" его было совсем не просто, потому что его поместье находилось под тща тельной охраной: телохранители, обнаружившие его истыканное ломами тело в сарае для садового инвентаря, долго не могли понять, как это произошло: никто из них даже не подумал, что три мрачные бабы, приходившие расчищать дорожки в саду, могут иметь к
этому какое-то отношение. Кстати, нам только что пришло в голову, что этими женщинами могла двигать не какая-то несбыточная и романтическая надежда на новую жизнь, а просто трудовая дисциплина, к которой они привыкли еще в советское время.
        Одновременно четверо работавших на Ванюкова профессиональных убийц, которые коротали время в биллиардной одного загородного пансионата за диетической кока- колой и газетой "Совершенно секретно", получили бумагу, заносчиво подписанную "мэр Ванюков". В записке в резкой форме высказывалось требование, чтобы к вечеру на центральной улице "не осталось ни одного бугра". Убийцы были люди с опытом, но тут даже им пришлось почесать в затылках. Только один список бугров, имевших офис или какое-нибудь дело на центральной улице (которая так и называлась Цент ральная), занял две страницы. Поэтому киллерам пришлось срочно обратиться за помощью к дружественной группировке. Не станем лишний раз описывать то чудо вищное побоище, которое в тот день произошло на Центральной. Телевидение, падкое до зрелища чужих страданий, много раз показывало, во что превратилась улица после того, как по ней проехала кавалькада джипов с убийцами. Право же, есть что-то бесстыдное в том энтузиазме, с которым молодой телекорреспондент объяс няет, какой дом разбит гранатометом обычного взрыва "Шмель", какой фасад проды рявлен "Мухой" и
почему секретное средство "Потемкин", разрушая все внутренние перекрытия, оставляет совершенно нетронутыми внешние стены домов.
        На фоне этой жуткой бойни какими-то незначительными кажутся остальные события этого дня. Скажем, когда группа рэкетиров, людей туповатых, но исполни тельных, получила по факсу подписанный мэром запрос, когда же наконец будет "сожжен мусор", жизнь майора милиции Козулина, удерживаемого в заложниках за неуплату процентов от своего дела, несколько минут висела на волоске: он уже был облит керосином, и спасло его только то, что на Центральной улице началась такая канонада, что про него сразу забыли.
        Поразительно, но некоторых жителей города сумасшедший компьютер мэра зас тавил испытать приятные эмоции. Так, хозяин магазина "Секс-элегант" Экклезиаст Колпаков, предпринявший крайне рискованную попытку сменить "крышу" Ванюкова на "крышу" другого авторитета, Гриши Скорпиона, уже долгое время с трепетом ожидал возмездия и был приятно удивлен, получив от мэра факс с изысканно-вежливым рож дественским поздравлением, подписанным "Шурик Спиноза". Зато мэры пятидесяти бли жайших к Петроплаховску городов испытали некоторое недоумение, получив текст сле дующего содержания:
        "Мэру (дальше шло название города и имя мэра, автоматически вставленное ком пьютером, который по команде секретарши и разослал веером эти факсы). Ты, козел, или мне будешь платить, или никому не будешь, понял? Чтобы к февралю подогнал лэвэ за полгода, а то за одну ногу я дерну, за другую Гриша Скорпион, и что от тебя останется, падла? Подумай.
        Искренне и всегда Ваш, А.Ванюков, мэр Петроплаховска".
        Конечно, в крупных мегаполисах над такой нахальной претензией только посме ялись, но среди получателей письма были и люди, которые отнеслись к этому всерьез, о чем свидетельствует смерть Гриши Скорпиона, последовавшая через месяц после описанных событий, - он был расстрелян неизвестными прямо на генеральной репетиции пьесы Беккета "В ожидании Голо", которую ставил его домашний театр.
        Сам Ванюков, разумеется, получал сведения о том, что происходит в городе. Некоторое время он думал, что на Петроплаховск наехал мэр какого-то из соседних городов, совсем в духе "Страстей по Андрею" Тарковского. Но довольно быстро выяснилось, что все участники творящихся безобразий уверены, что выполняют команды самого Ванюкова. Наконец, стало окончательно ясно, что все распоряжения, уже вызвавшие в городе такую разруху, были отправлены компьютером мэрии, а пос кольку секретарша была вне подозрений, стало очевидно, что все дело в самом ком пьютере. Неизвестно, знал ли Ванюков о существовании компьютерных вирусов; воз можно, он воспринял происходящее в качестве личного оскорбления, нанесенного ему компьютером, который он рассматривал как вполне одушевленное существо. В пользу такого предположения говорит его подчеркнуто эмоциональная реакция: ворвавшись в свой офис и выхватив из подплечной кобуры никелированную "Беретту", он оттолкнул страшно завизжавшую секретаршу и пятнадцатью девятимиллиметровыми пулями вдре безги разнес великолепный "пентиум-100" с настоящим интелевским процессором; на пол
полетели куски растрескавшейся пластмассы, осколки стекла, обрывки разноц ветных проводов и россыпь похожих на мертвых тараканов микросхем.
        Даже после того, как виновник всех бед был уничтожен, эхо его разрушительной деятельности продолжало звучать. Например, через три дня после побоища на Цент ральной всех городских проституток собрали на пригородной спортивной базе, и красный от стыда и недоумения заместитель мэра по общественным связям прочел им приветствие, в котором они почему-то были названы ласточками, девчатами и надеждой российского лыжного спорта. Можно привести еще несколько подобных при меров, но они не особо интересны - кроме одного, касающегося лично Ванюкова.
        После описанных событий он впал в тяжелую депрессию и укатил в свой заго родный дом, больше похожий на замок. К нему с утешением приезжали соратники и друзья, и постепенно он успокоился - в конце концов жизнь есть жизнь. Уполномо ченный по борьбе с оргпреступностью угостил Ванюкова очень хорошим марокканским гашишем, и Ванюков, велев приближенным оставить его в покое, на несколько дней погрузился в воспетый еще Бодлером искусственный рай, надеясь найти в нем покой и забвение. Удалось ему это или нет, точно не узнает никто - его жизнь оборвал трагический случай, своей фантасмагоричностью удививший даже ведущего колонку уголовной хроники в газете "Вечерний Петроплаховск".
        Воспользуемся милицейской реконструкцией событий. Около восьми часов вечера Ванюкову была доставлена странная посылка - обтянутый тканью ящик приличных раз меров. Ванюков, как раз в это время докуривавший очередной косячок (его потом нашли рядом с телом), небрежно открыл коробку, и, прежде чем он успел что-то сообразить, ему на грудь прыгнул голодный и полузадохнувшийся бультерьер Муму.
        Мы никогда не курили гашиша и не знаем, что именно чувствовал бедный мэр, когда из распахнувшейся клетки, скрытой несколькими слоями оберточной материи, к нему молча и быстро рванулся коротконогий белый монстр с глазами Дэн Сяопина. Мы можем только предполагать, что с экзистенциальной точки зрения это было одним из самых сильных переживаний его жизни. А причина этого события была той же, что и у всех остальных бедствий в городе - бультерьера отправляли в спецприемник в тот самый день, когда вирус перемешал все хранящиеся в памяти компьютера данные, и вместо таинственного собачьего рая остервеневшая Муму, проведя несколько дней в холодном вагоне на сортировочной, была доставлена по домашнему адресу мэра. Трудно поверить, что это было случайным совпадением, но другие объяснения еще менее вероятны.
        Как ни странно, охрана Ванюкова, найдя хозяина с разорванным в клочья горлом и выражением непередаваемого ужаса на застывшем лице, оставила собаку в живых. Причиной этому был обыкновенный человеческий шовинизм охранники до такой степени ни во что не ставили животных, что сочли нелепым мстить собаке за смерть чело века. По всей видимости, с их точки зрения это было бы похоже на расстрел кир пича, упавшего с крыши кому-то на голову. Муму заперли в сарае, а потом, когда суета, вызванная похоронами, кончилась, вернули пришедшему за ней инженеру Гера симову, который вскоре исчез непонятно куда.
        Видели его после этого только два раза - один раз в магазина "Рыболов", где он покупал коловорот для сверления прорубей, и еще один раз - на следующее утро, в поле далеко за городом. На нем была какая-то нелепая хламида, сшитая из ста рого ватного одеяла, засаленный треух и висящая на плече холщовая сумка с диске тами; кривой деревянный посох в руке делал его похожим на древнего странника. Герасимов был в нескольких местах перебинтован, но вид имел просветленный, победный, и его глаза походили на два туннеля, в конце которых дрожал еще неяс ный, зыбкий, но все же несомненно присутствующий свет.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к