Земля без радости (Книга Эльтары и Аргниста) Ник Перумов
        Хроники Хьерварда #3 Чем же сумели обитатели Хьерварда так прогневать своих старых Богов, что те покинули эту суровую землю, оставив ее без присмотра? Ведь теперь судьба целого мира оказалась в руках смертных, причем не самых лучших, но самых жестоких. И пока новые Боги не придут в подвластные им угодья, будет зваться этот древний континент Земля без радости…
        Ник Перумов
        ЗЕМЛЯ БЕЗ РАДОСТИ
        (КНИГА ЛИДАЭЛИ И АРТАРНА)
        ПРОЛОГ
        Весь мир сошел с ума Чума повсюду
        И в ней повсюду - Буйные пиры
        Адольф Галланд
        По залитой кровью траве смертного поля шли семеро. Четверо мужчин и три женщины. Все были измучены, мужчины вдобавок изранены. Они не знали, кто бился здесь, в этой реальности, чьи рати сошлись на поле брани и кто победил. Они оказались здесь случайно.
        - По-моему, это Белоста, - нарушил тягостное молчание один, высокий и светловолосый, со странными белыми глазами без зрачков. Они казались заполненными чистым белым пламенем. Грудь у мужчины была разворочена, и непонятно было, как он ухитряется идти с такими ранами как ни в чём не бывало.
        - Белоста… - эхом откликнулся низкорослый, смуглокожий крепыш. - Ты прав, брат. Это она. Я узнал…
        - Мир демонов, - низким, грудным голосом произнесла молодая женщина, крепкая, коренастая, широкобёдрая. - Я бывала тут… и даже кое-что позаимствовала.
        - А чья это идея - отправиться сюда? - вновь задал вопрос белоглазый.
        - Похоже, мы все подумали в тот миг об одном и том же, - усмехнувшись, ответил смуглый.
        - И стали… почти что людьми, - брезгливо проворчала женщина. Вторая спутница - тонкая, словно растущий побег, с копной непокорных соломенного цвета волос - по-прежнему хранила молчание.
        - Это ничего, Ятана, - смуглолицый положил руку на плечо говорившей. - Могло быть гораздо хуже.
        - Да и никакими людьми мы не стали, - вступил в разговор ещё один, высокий и черноволосый, с быстрыми, порывистыми, точно ветер, движениями, - разве ты не чувствуешь, сестра?
        - Да, Ямбрен, людьми мы не стали, - подхватил огненноглазый. - И это внушает надежду.
        - Красиво говоришь, брат Ямерт, - отозвался Ямбрен. - Тогда, помнится, ты не счёл нужным обратить внимание кое на что… и вот мы все здесь, и говорим словами, и принуждены идти, а не лететь, и для нас закрыт Астрал…
        Вместо ответа Ямерт остановился и пристально взглянул на недальний холм, лысый и каменистый. Склоны тотчас же охватило бушующее пламя; ещё миг - и оно опало, повинуясь слабому движению брови хозяина.
        - Не думай, будто меня убедят твои фокусы, братец, - тихо произнесла светловолосая спутница, на вид казавшаяся самой юной. - Хватит огня и крови. Я не участвовала в той войне и хочу вернуться.
        Все остальные замерли, изумлённо уставившись на говорившую.
        - Ты сошла с ума, Ялини, - медленно проговорила Ятана. - Вернуться - куда и кем? И, главное, под чью власть? Этих выскочек узурпаторов?
        - Мне плевать на них! - резко бросила Ялини. - Пока вы стенали и охали, я попросила… кое-кого. И моя просьба была исполнена. Мне назначили испытание. Я ухожу. Ятана и вы, братья, прощайте! И если окажетесь по-настоящему мудры, вы не станете мстить.
        - Что она такое несёт? - взорвался Ямбрен.
        - Прощайте, - повторила Ялини. Шагнула вперёд, молитвенно вскинула руки и… растаяла в воздухе. А на месте, где она только что стояла, прямо из разверзшейся бездонной пустоты насмешливо взглянули на ошеломлённую шестёрку два очень странных зеленоватых призрачных глаза - о четырёх зрачках каждый.
        ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
        Моей жене Ольге
        ГЛАВА I
        Стылая зимняя ночь. Хрустальные огоньки звёзд кажутся нацеленными в тебя злыми, несущими смерть оголовками стрел. Вдохнуть невозможно - мороз обжигает горло. Низко-низко над замершей, точно от страха, землёй мчатся подгоняемые незримыми бичами бешеных ветров обезумевшие, дикие тучи. Из распяленных, косматых тел опускаются вниз тёмные воронки-хоботы смерчей, будто облака жадно сосут из земли остатки с таким трудом сбережённого тепла.
        Стылая зимняя ночь. Нет спасения ни в лесу, ни в поле, и даже огонь не защитит - напротив, предаст, подманив к твоему ночлегу неотвратимую Смерть. Всё живое, ещё оставшееся в этих краях, уже давно забилось в логовища - неважно, берлога ли это под корнями вывороченной сосны или обнесённый частоколом хутор. Кто не успел, того к утру не станет. Таков закон. Такова плата. С нею все согласны. А которые несогласны были… попытались когда-то, говорят, драпать на юг, да только все на Костяных холмах и сгинули. Собственно, с тех пор гряду и прозвали Костяной - черепа да рёбра до сих пор ветер по увалам катает. Никто не ушёл. Старуха-смерть своего не упустит.
        Стены хором сотрясаются под напором ветра. Сотрясаются, несмотря на два слоя брёвен и торфяную подушку меж ними. По углам уже разлеглась изморозь, хотя в обеих печах и придверном очаге вовсю исходит синим огнем гномий горюч-камень, за немалую цену и с великим риском доставленный летним водным путём с гор Ар-ан-Ашпаранга. Дальние горницы и светлицы давно покинуты. Вся большая семья от мала до велика здесь, возле громадных печей. За перегородкой - скотина, ей тепло нужно не меньше. А коли падёт корова или, скажем, дойная лосиха, считай, половина ребятишек до весны не дотянет.
        В просторной избе тихо. Только негромко позвякивают в лад струны на старом гареке в руках старика Фиорга. Один он умеет отогнать - пусть ненадолго! - гнетущую тоску этих ночных часов, когда снаружи вовсю ярится буря; а это значит, что Орда вновь вышла на большую охоту.
        Фиорг начинает песню. Она тягуча и протяжна, эта песня, голос старика дребезжит и срывается, однако его все слушают, затаив дыхание. Он один умеет оживить гарек. А люди крепко помнят былое пророчество, что за немалые деньги изрёк проходивший мимо странствующий эльф-гадатель: «Доколе звучит гарек, дотоле стоять стенам Аргниста!»
        Аргнист - это хозяин хутора. Сам он нездешний. Был когда-то сотником королевского войска, служил на юге, в самом зелёном Галене, где, болтают, море даже в лютовьютне не замерзает. А сюда попал, когда двинул его величество полки на Орду, думая покончить дело одним махом, да только и сам тут остался, и войско его почти всё здесь полегло. Аргнист уцелел чудом. А назад пробиться уже путей не было… Однако мужик оказался не из хилых - сумел к людям выйти, а потом и хозяйством обзавестись. Ну а за Защитником дело не стало…
        Дверь скрипнула. Створка медленно отворилась, и из холодных, выстуженных сеней ворвался клуб пара. Через порог медленно перебиралась мохнатая шестиногая туша размером с пару самых здоровенных быков, туше поспешно уступили дорогу.
        Защитник обессиленно вытянулся возле самого огня, протянув иззябшие щупальца и лапы к огню. Клешни прятались в меховых сумках по бокам и оттого не столь сильно страдали от холода. Большие лиловые глаза слезились, шерсть на черном носу превратилась в частокол жёстких сосулек. Он опрокинулся на спину, задрав вверх все шесть лап, и бабы по лёгкому знаку Аргниста тотчас потащили ушаты с горячей водой и чистые тряпки. Ежели Защитник себе лапы поморозит или там собьёт, хутору, считай, уже не жить.
        Трое детишек лет десяти-одиннадцати, все худые, в ранних рубцах и шрамах на лицах, бросились вычёсывать густую и длинную белую шерсть. Тоже дело серьёзное. Вшей там или блох снежных - этого Защитник не переносит. Сон теряет, покой, аппетит, а это значит - не выдержит первой же схватки, ежели, к примеру, с откормленным хоботярой столкнётся.
        - Эй, эй, там, ручек-то не жалеть! - прикрикнул на ребятишек Аргнист, но больше не по необходимости, а так, для порядка. Парнишки и без того старались вовсю, девочка, как могла, пыталась не отставать, то и дело сдувая лезущую в глаза непослушную золотистую прядь. Отменная выйдет хозяйка, и продать её уже по весне, коли доживёт, можно будет дорого…
        Арталег, средний сын хозяина, поднялся, подтащил к придворному очагу лопату угля. Арталег, он громадный, точно медведь-варкис, и такой же волосатый. И до баб жадный. Своя жена, Саата-травница, с пузом ходит, так он теперь, что ни вечер, кого-то в сенях наяривает. Холод дикий, зубы лязгают, а ему ничего. Задирай, баба, юбки да нагибайся - и всё тут. И нагибаются. А что поделаешь? Сын хозяина всё-таки…
        А что с лопатой сам пошёл, то дело понятное. Уголь, он в зимнюю пору дороже бывает и хлеба, и пушнины. Наймиту подбрасывать не поручишь: того и гляди, сопрёт кусок прямо из огня - в клетушке своей потом печку гонять, девку мять, богов ложных тешить…
        Тихо в покое. Лишь струны гарека тренькают. Играет Фиорг недурно, да только что ж опять всё без слов?..
        Саата, что сидела подле самой печи с ещё тремя непраздными, как и она сама, молодухами, вздрогнула. Тонкими ладонями с длинными пальцами, какими бы золотом вышивать, а не вилами орудовать, - тонкими ладонями прикрыла лицо, тяжело задышала…
        Обмерли все. Саата, говорят, не просто травница, а едва ли не самая настоящая ведьма, и потому силой своей бесовской Орду завсегда чует. Ну, сейчас решится всё - к нам? Не к нам?
        Фрафт-золотарь с женой своей тоже глаза закрыли - вроде как молятся. Понятное дело - третий хутор за два месяца сменили!.. Неужто и теперь?.. И Защитник, надежда всеобщая, тоже встрепенулся. У него доля совсем тяжкая: замёрз не замёрз, но коли уж подвалила Орда - поднимайся и выходи. Работу твою за тебя никто не сделает.
        Жуткая тишина в горнице. Слышно, как мыши скребутся. Хотя нет, и они примолкли. Если что, и им не уцелеть. Значит, верно - Смерть совсем рядом. Ну, сейчас…
        Защитник вдруг весь обмяк как-то, щупальца вновь к огню протянул. И все разом выдохнули - да неужто?! Неужто подвезло наконец-то?
        И верно - пронесло, защитили Боги Истинные, Хедин с Ракотом Милостивцем. Отвели беду. Саата вздохнула, на лавке откинулась… Мимо Орда прошла.
        Ух, зашевелились-то как, зашебуршились! Кое-кто засмеялся. А вот молодой Капрод к Лиисе за пазуху полез на радостях. Того и гляди, завалит сейчас, прямо при всех… А что? Это он может. Да и понятно - когда Орда в сторону от твоего хутора сворачивает, ещё не такое выкинешь. А делать сейчас больше нечего. Нет, руки-то почти у всех заняты - кто древки стругает, кто оголовки насаживает, кто мечи с топорами острит, кто верёвочку вьёт… Бабы - те прядут или вяжут; грудничкам Саата отвара сонного сварила, а детишек постарше тоже к делу приставляют. Но работы настоящей, мужской, нет, пока буря не кончится и дом выстужать не перестанет. Вот в такие вечера и строгают детишек все, кому не лень, - просто от скуки да чтобы страх заглушить…
        Но ежели не к нам, то к Нивену? Орде здесь иной дороги нет. В эдакую ночь если уж её Властелин Чёрный, Безыменец проклятущий, из лежбищ повыгонял, то, тёплой крови не напившись, Орда спать не уйдёт. У неё тоже ведь просто - человека не изловил, значит, ослаб. Вечером или утром тебя свои же сожрут.
        - Апорт! - Голос у Аргниста зычный, сильный, привык сотней своей командовать, так с тех пор никак отучиться не может. Уж сколько раз из-за голоса своего громкого в беду попадал - не перечесть! - Открывай заслонки. Передний хлев с конюшней обогреть, как обычно. Эй, пузочёсы! Хватит баб щупать! Кушаки подвязывай да мечи надевай. На всяк случай. Кто его знает, как оно у Нивена ещё повернётся…
        Таков он, Аргнист-сотник, неуёмный, хотя уж на шестой десяток перевалил. Мужиков поднимает, хотя никто ещё «караул!» и не кричит. С Ордой драться - на то Защитники есть. Хотя, бывает, и они не справляются, тогда уже мужикам хуторским за мечи да секиры с копьями браться приходится. Ну а коли дела совсем плохи, за подмогой к соседям посылают. Правда, если уж ты её, подмогу эту, вызвал, то готов будь, что сосед плату потребует: леса ему подвезти, частокол обновить или девку пригожую замуж за парня своего выдать. Впрочем, если он, сосед твой, в свой черёд о помощи попросит, ты с него то же самое сможешь стребовать…
        Недовольны мужики. Но хозяину никто не перечит. Невелик труд - воинскую справу надеть, а потом снять. Ладно, ничего. Пускай. Зато справедлив хозяин: и долю урожая не зажимает, звонкой деньгой отдаёт, не то что Нивен-сквалыга. Тот, говорят, своим, было дело, брёвнами долю предлагал. Берите, дескать, да продавайте - моя какая забота? Чем долю платить, ни в каком Своде не сказано…
        Но сейчас, коли сосед в беде, каким бы он ни был, надо выручать. Потому как один на один с Ордой останешься - никакие Защитники не помогут. Вот и надевают мужики воинскую справу, натягивают тёплые, шерстью местных овец стёганные подкольчужницы, поверх - железные кольчатые рубахи, в большинстве своём гномами кованные. Аргнист - хозяин не бедный и на оружие для своих денег не жалеет. Потому как на золотой поскупишься, потом жизнями расплатишься. Вот как Нивен, к примеру. Доспех у подгорных мастеров одному себе заказал, остальные кто чем довольствуются. Ну и гибнут, конечно же, гибнут, гибнут, гибнут… И-эх, да что ж это за жизнь у нас такая распроклятая! Да откуда ж на наши головы Орда эта такая-разэтакая!.. Бают ведь старики: было время, когда про эту самую Орду никто и слыхом не слыхивал…
        Прогремело по горнице оружие - и вновь тишина. Дети молчат, только глазёнки испуганные поблескивают. Чей батянька к утру бездыханным в снег ляжет? Бабы многие губы кусают, глаза - уже видно - слезами набухли. Двинутся мужики за порог - такой вой поднимется!.. Хорошо ещё, Деера, хозяйка, Аргниста, значит, супруга законная, им пример не подаёт. Известное дело - жена сотника выть на людях по мужу, на брань уходящему, никак не должна. Вот и сейчас - подошла к Аргнисту, высокая, прямая, чинно поцеловала в уста, поклон отбила и отошла. Дел немерено, некогда прощания тянуть, душу рвать, горе слезами заливать.
        И снова тишина. Только ветер снаружи воет - ну ровно кошка, которой на хвост наступили. Ожидание - пытка лютая. Скорее бы уж! Сколько в горнице глаз - все на Защитника смотрят. Он спокоен, ему-то что - не его хутор атакуют, значит, можно у печи греться. Аргнист своего меньшего, Армиола, наверх погнал, на дозорную вышку, значит. Хутор Нивена хоть и за лесом, а вышку соседскую всё равно видно - ну, если день на дворе, конечно. А на случай ночной атаки тоже всё потребное имеется - рогожами тщательно укрытый горючий порошок. Тоже от гномов. Его и на подступающую Орду хорошо сыпать, и сигналы соседу подать. Горит так ярко, что видно сквозь любую хмарь, факелом только в рогожу ткни - и на всех окрестных хуторах тотчас узнают, что дело плохо и нужно слать подмогу.

…Армиол выскочил на узкую, раскачивающуюся под напором ветра дозорную площадку. Закрылся рукавом - хоть и узка щель в простёганном капюшоне, а лицо ледяные порывы режут точно ножом. Руками в толстых, медвежьего меха, варежках вцепился в поперечную жердину перил - того и гляди, вниз сдует! Щурясь, парень огляделся.
        Тьма, тучи, снежные звери в воздухе расплясались, разгулялись в диком танце, так что ни зги не видно. Ближнего леса край - и тот утонул во мраке. В ушах только свист ветра…
        Морозные струйки медленно, но верно пробивали себе дорогу к телу, обходя все преграды, точно искусное войско. Сколько ни надевай на себя шерстяных рубах да меховых курток, холод всё равно тебя достанет. Долго на вышке не простоишь. Отец это знает, и, значит, смена вот-вот появится…
        И тут в самой середине мятущихся снежных облаков внезапно вспыхнула ярко-алая звёздочка. Армиол обмер. Красный сигнал, сигнал общего сбора! Такого он на своей памяти ещё ни разу не видел. Белые - часто (и самому дважды такие подавать случалось), это чтобы на помощь соседей ближних позвать. Жёлтые - трижды, тогда два-три хутора поднимаются. Ну а уж красный огонь возжечь - это значит, дело до края дошло. Спешите все, кто увидит, или мы погибли!
        Парень кубарем покатился вниз по обледенелым ступеням. Вихрем промчался по пустым горницам и, себя почти не помня, ввалился в общую.
        - Отец… - слова на губах стынут, - отец! Красный огонь у Нивена!
        Все так и обмерли. Красный огонь! Это значит - быть битве для всех насмерть. Тут уже не до счёта жизней.
        Аргнист вскочил. Лицо жёсткое, за окладистую бороду себя дёрнул и взмахнул рукой. Молча. Для чего слова-то? И так всё ясно. Умирать идём, братцы!
        Бабы взвыли дружно, ну ровно сговорившись. Даже Деера и та вздрогнула и губу прикусила. Ох, затевать по заре похороны!
        Оружием звеня, двинулись. Конюшню к тому времени уже поднагрело - не зря Аргнист велел заслонки открыть, тепло, от детей отрывая, к боевым коням гнать. Сквозь такую бурю только на коне и проберёшься. Вернее, на нашем коне. Он, конечно, на всем привычную лошадь очень похож, только раза в полтора крупнее. Весь мехом покрыт, так что стужи, почитай, и не боится. Но чуднее всего ноги. Могут и копытами обернуться, и мягкими, широкими пластовнями-лапами, что по любому снегу пройдут. Конь этот может сугробы и грудью таранить, и поверх пробираться. И в бою ему цены нет - все бока и грудь в роговой броне, словно у настоящего дракона, только шерстью поросшие. Стрелы отскакивают, да и в Орде тварей, чьи зубы или когти этот панцирь осилят, раз, два и обчёлся. Хвост гибкий, с роговым клинком на конце - одним движением кабана пополам рассекает. Рыцари из Ордена Звезды, что рубеж свой на юге держат, за такого коня несчётные деньги предлагают. Да только не найдётся никогда хуторянина, чтобы на золото их польстился. Потому как те рыцари - они, конечно, с Ордой воюют, на юг её не пускают. Но губа и у них не дура:
новые земли к рукам своим загребущим прибрать. Дрались с ними хуторяне не раз в прошлом - и до Орды, и при Орде уже, до тех пор, пока король великий, Грейстард, не взял северных земледельцев под свою руку. Воистину великий король был: и рыцарей приструнил, и оружием помогал, и даже колдунов придворных слал…
        Со скрипом отодвинулись тяжёлые, из дубовых брёвен в полный обхват, ворота. Сугробы намело такие, что на петлях створки не повернуть было бы и десятку богатырей. На всех хуторах ворота не открывались, а отодвигались в сторону сложной системой канатов и блоков.
        Открылся чёрный провал. Снег крутится, мечется, ровно неупокоенная душа отцеубийцы. Ну, копья на руку, щиты за спину - вперёд, братья!
        Хрипя и рыча, словно голодные волки, кони рванулись вперёд. Им всё едино - снег ли, ветер или вообще светопреставление. Особенно если хорошо кормлены и перед дорогой согреты. Теперь - короткой, торной дорогой к хутору Нивена. Конечно, завсегда лучше всем многолюдством наваливаться, но, когда дело о стольких жизнях идёт, не до высоких воинских искусств. Орду задержим - и то ладно.
        Миновали поля. Кони на лапах своих идут по сугробам, словно по земле твёрдой. Всадники все как один головы капюшонами накрыли - им на дорогу смотреть нечего, кони сами путь отыщут. Побереги глаза до соседского хутора, воин. Там капюшоном от ветра не отгородишься.
        Пошли Лесным Пределом. Тут ветер как будто чуть приутих - вековые деревья, сосны да ели, какая ни есть, а всё ж защита. Отринь мысли тёмные, воин. В бой надлежит весёлым идти, как на свадьбу, тогда и враг перед тобой отступит, коли поймёт, что Костлявой ты не слишком страшишься… Ну а ежели худшее случится - ранят тебя или с коня стащат, - то помни, что в подшлемнике ягода волчегон вшита. Раскусишь её - и всё. Тихо, без боли, без страданий уйдёшь.
        Быстро бегут откормленные, сильные кони. Знают, что впереди битва, и оттого наддают ходу, сами, без понуканий. До соседского хутора полчаса хорошего конского бега. А сейчас, с поспешанием, и того быстрее доберёмся…
        Армиол же, сам горячий, своего скакуна горячит ещё больше, мало что вперёд отца, Аргниста, вырываясь. Смелый парень. Себя не щадит, в бою об осторожности не думает. Уж Аргнист его и словесно вразумлял, и вожжами даже поучил - всё без толку. Рвётся парень в самую гущу, строя не держит, спину открытой оставляет… Братья уже дважды спасали, а ему всё не впрок. Вот и сейчас - Аргнист покосился неодобрительно, но сказать уже ничего не успел - раздвигаются деревья, в стороны расступаются, и вот они, поля соседские, вот он, Нивена хутор!
        И - Орда вокруг него.
        Они успели вовремя. На поле светло как днём; не жалеет Нивен горючего порошка, хоть и скуп, а знает, что сейчас время все запасы в дело пускать. Продорожишься
        - жизнью расплатишься. Первый частокол весь горит; ров дохлыми тварями Орды завален; видно, где Защитник проходил. А нивенские все уже внутри, со вторых стен отбиваются. И, видно, дело их худо. Хоботяры на крышу пытаются вскарабкаться, жуки-стеноломы нижние венцы срубов ломают, многоглавцы ядовитым дымом плюются (Защитник-то где?! Этих-то тварей он к хутору подпускать никак не должен был!), рогачи живой примет строят, чтобы, значит, шестилапых зубачей наверх запустить. Клювокрылы в воздухе вьются, выжидают, когда кто-то во дворе на открытом месте покажется. Вот они-то первыми и пожалуют. Аргнист резко натянул поводья.
        - В круг! Лучники! Готовьсь! - никак от старой своей речи не отучится. Всё по привычке командует, ровно новобранцами на плацу. Народ и без того знает, что делать…
        Заботливо сберегаемые охотничьи луки растянуты до самого уха. Стрелы боевые, оголовки гномами кованы - давно замечено, что подгорную сталь Орда не любит куда больше человеческой; вот клювокрылы расчухали наконец, что к чему, развернулись, пасти пораспахивали - клыки у них алым огнём горят, чтобы, значит, испужать верней - и вперёд.
        Аргнист уронил руку, и тотчас же в вой ветра вплелось дружное и злое пенье десятков спущенных тетив. Северным охотникам никакой ветер прицела не собьёт. Выстрелили хорошо, дружно, стрелы ушли кучей, и добрых три четверти воткнулись в широкую грудь клювокрыльего вожака. У него хоть тоже чешуя роговая на теле, да только тонковата она супротив стрел, тонковата! Ишь, крыльями забил, набок завалился… всё, сейчас в снег сядет… и верно! Сел! Ну, теперь докончить!
        - Арталег!.. - Аргнист в стременах привстал, капюшон откинул, вперёд смотрит. Знает, средний сын с клювокрылом сам справится - он и его десяток. А у Аргниста сейчас на уме другое - понять, куда этой Орде ударить, да так, чтобы её от вторых стен оттянуть, пока остальные отряды не подоспеют!.. Скорее, скорее решай, сотник! Из бойницы хутора уже факелом тебе на шесте машут - дескать, атакуй скорее, мочи нет держаться!..
        Что ж, дело ясное. Через снесённые ворота к тому месту, где рогачи свой примет возводят. Там опаснее всего, первее ворваться негде.
        Вновь Аргнист руку взбросил. Молча, без слов. И дал коню по бокам.
        Арталег тем временем со своими подбитого клювокрыла окружили и, не рискуя попусту, мечут в спину твари обоюдоострые секиры, каждая на кожаном ремне, чтобы выдернуть можно было и в руку вернуть, к зверю не приближаясь. Клювокрыл - тварь живучая и хитрая, но ежели в самом начале драки их вожака завалить, остальные как-то теряются, трусят и в бой не ввязываются. Но вот если по вожаку промазать…
        Аргнист же тем временем свой клин к воротам повёл. Тварей и тут хватало, но по большей части мелочь - кони с такими сами справляются. Змеи какие-то многоногие, ящерицы двуглавые, черви в руку толщиной… И прочая мерзость, которую описывать - никакого пергамента не хватит. Все какие-то с причудинкой: нога от одного зверя, хвост от другого, туловище от третьего, а голова и вовсе только в страшном сне приснится. Словно лепили её из глины, лепили, эту голову, а потом рукой махнули, несколько раз об стену швырнули, ногой пнули да о порог шмякнули, а потом уже в печь сунули…
        До ворот конники Аргниста дошли, как нож горячий сквозь масло, - Орда не успела перестроиться. Копья вспарывали светло-серые панцири броненосцев, топоры разрубали черепа прыгунов-кусачей, кони хвостами и грудным рогом расчищали путь дальше. Со стен хутора пытались помочь. Верно, Нивен бросил в дело последний запас. Но где же, во имя Ракота Милостивца, где же Защитник Нивена?!
        А Орда уже смекнула, в чём дело. Рогачи проворно рассыпали с таким трудом наведённый помост и, нагнув рога, ринулись в контратаку. Хоботяры опустили лапы-хоботы и тоже развернулись к дерзким пришельцам. Четыре десятка всадников оказались в полукольце. Открытым оставался лишь путь отступления к воротам. Обычный план - ворваться и двинуться вдоль стен навстречу Защитнику - не сработал.
        Ну, братие, дело будет жарким! Пятимся, пятимся, копьями тычем; кто там назади тетивы рвёт, ежели рогачу или там хоботяре стрелы в гляделку ихнюю вогнать, считай, они уже из дела выбыли. Прёт и прёт сплошная стена: рога, клювы, пасти, когти, морды оскаленные, щупальца мохнатые - дряни-то, Хедин, сохрани и помилуй! Умно прут, строя не разрывая. Копья их сегодня не остановят. На мечах уходить придётся.
        Тут, правда, подмога приспела - Арталег со своими. Верно, клювокрыла добили - и к воротам. Арталег ревёт, ровно медведь при случке; топором одному рогачу голову снёс, копьём броненосца проткнул - древко в туше осталось…
        Всадники Аргниста отступали. Тесным, сомкнутым строем, выставив перед собой частокол пик. Через головы передовых часто били лучники.
        Рогачи, хоботяры, ногогрызы, костоглоты, броненосцы, брюхоеды, стеноломы, главопасти - все они наступали в строгом порядке. Другая часть Орды продолжала штурмовать хутор, чтобы осаждённые не смогли подать помощи всадникам Аргниста. У чудовищ всё делалось словно в хорошем войске - каждый знал свою задачу и исполнял её свято.
        Но, как бы то ни было, одно Аргнисту уже удалось - он отвлёк на себя часть сил Орды и тем самым облегчил положение окружённых. Теперь следовало выманить тварей подальше в поле: там легче дать бой, когда подоспеют на подмогу соседи. Однако старого сотника неотступно мучила и ещё одна загадка - где же всё-таки Защитники Нивена? Их ведь в каждом хуторе пара - службу несут, сменяясь, а уж если что-то серьёзное, оба в дело вступают. И редко, очень редко было, чтобы хоть один из Защитников погиб.
        Хорошо обученные кони пятятся шаг за шагом. Древки копейные давно в кровище - синей, чёрной, Бог весть в какой; и воняет она гадостно. Спина пока прикрыта - держимся, братие! Вот только где же подмога? Самое время соседям бы приспеть… Армиол, младший Аргнистов, глянь-кось, опять вперёд полез. Неймётся парню. Жадный до боя - спасу нет. А так робкий, тихий, никто и не скажет, что хозяина сын. Девку ни разу не щупал - стесняется. Зато на поле смертном мало кто его переможет. Вот и теперь рогач один чуть дальше, чем надо, из строя высунулся, шею толстую, всю в складках зелёной, жиром лоснящейся шкуры открыл, а копье Армиола тут как тут. Аккурат в ярёмную вену, так что кровь чёрным фонтаном брызнула. Смерть чуя, взревел рогач, вперёд дуром посунулся, ну и получил тотчас. Секиры Армиол мечет, что твоя вышивальщица узор на ткань бросает. Тут ведь силы особой не надо, для секиры-то; главное - закрутить как следует. Лезвие у неё скруглено, так что она не просто рубит, а скорее даже режет, ну, как сабля хорошая…
        Алорт, старший, на правом крыле тоже не отстаёт. Рванулся вперёд было один хоботяра, из тех, что посмелей, до человечины самый жадный, справа у него броненосец клыки скалит, слева брюхоед зенки, мраком налитые, вылупил, между лап у него пара ногогрызов, а сверху, на спине, костоглот примостился - атака честь по чести. Молодой конь одного из мужиков замешкался что-то, и твари уже рядом. Заржал конь, дико заржал - понял, что наделал, хозяина в самые лапы к Костлявой привёз - и хвостом ударил. Аккурат хоботяре по глазу. Лопнула жуткая гляделка, хоботяра взвыл и хоботом своим цап коня! Хорошо, успел тот всадника сбросить… Но, как ни крути, строй нарушился. Пришлось Алорту собой прореху затыкать…
        Алорт коня на дыбы - и копьём хоботяре во второй глаз! А секирой, что на ремне, броненосцу в рыло! А конь его, Жардан именем, тот костоглота, вперёд метнувшегося, на рог грудной поймал. Хоботяра ослепший ударил лапами - древко копейное, ровно лучинка, переломилось. Броненосец зарычал, захрипел, забулькал - рыло у него раскроенное, там, где пасть была, сплошная рана зияет, - поднатужился, поднапружился и вторую пасть выдвинул. Правда, уже меньше прежней. Но тут мужики Алортова десятка навалились, взяли тварь на копья. Ногогрыза одного Жардан затоптал, второй сам убёг. Брюхоед, правда, остался - прёт и прёт себе. У них, брюхоедов, известное дело, рассудительности меньше, чем у моли. Только и умеют, что вперед ползти да жрать всё, что по пути попадётся…
        Ну, когда он один остался, тут ему конец и пришёл, брюхоеду этому. Два копья в шею вогнали, да и Алорт секирой добавил. Хоботяра же с буркалами выбитыми назад повернул - хоботяры, они сообразительные…
        На первый взгляд покажется, братие, что с Ордой драться - ума большого не надо. И зачем Защитники, мол, коли сами тварей накрошили немерено? Так-то оно так, да на деле совсем не так. Тем и страшна Орда, что можешь ты свалить этих броненосцев и одного, и двух, и трёх, а из леса к твоему хутору будут всё новые и новые ползти. Так и возле нивенского хутора обернулось…
        Пять десятков всадников Аргниста оказались вытеснены в чистое поле. Кольцо вокруг них стремительно сжималось. Из крутящихся снежных вихрей, словно чудовищный ночной кошмар, одна за другой возникали всё новые и новые шеренги тварей Орды. Большинство ковыляло мимо, к горящему с одной стороны хутору Нивена. Несколько мгновений - и Аргнист велел перестроиться, заняв круговую оборону. Продержаться совсем немного… Харлаг, Дромар, Эргаст вот-вот подоспеть должны. И тогда…
        Не получаются, братие, против той Орды лихие верховые атаки. Как бы быстро ни мчался ты по полю, Орда тебя всё равно остановит. Она ведь потерь не считает. Ей всё равно, сколько тварей сегодня ляжет, - завтра из лесов новые выползут. Упрешься рано или поздно в осклизлый барьер копьями твоими пропоротых туш и остановишься. А Орде только того и надо. С боков да со спины нападать - на это её твари известные мастера.
        Первым подоспел Харлаг. У него хутор большой, восемь десятков в седло садятся. Он, хоть королевским воином никогда и не был, Аргнистовы наставления слушал внимательно - и ударил как подобает. В спину тем, что лезли на кольцо всадников старого сотника.
        Плотный клин конных копейщиков смял, раздавил и разбросал в разные стороны накатившую было волну чудовищ. Оставил на своём пути лишь истоптанный, залитый дымящейся кровью и заваленный изрубленными, исколотыми тушами снег. Широкоплечий бородач с окладистой бородой мало что не до пояса приветственно махнул рукой.
        - Хо, Аргнист! Красный огонь увидел? Я вот тоже как заметил - сразу сюда. Что здесь деется-то, а? Защитники где? Куда ударим?
        - Защитников не видать, - старый сотник едва мог перекричать вой и свист непрекращающейся бури. - Ударим к воротам. Я там уж был - вынесли… Если Орду от стен не отбросим, Нивен у каюк.
        - Да неужто он обоих Защитников потерял? - подивился Харлаг, поглаживая бороду.
        - Отродясь такого не припомню!
        - Я тоже, однако ж не видел их никого. Всё, братие, пошли, веди своих!
        Теперь в клине шло тринадцать десятков тяжеловооружённых всадников. Харлаговы заорали, требуя их вперёд пустить, - мы, дескать, свежее. Ударили. Второй раз разбросали сонмище тварей перед собой, второй раз выстлали снега чёрным ковром, второй раз вломились в ворота - и вовремя.
        Потому что жуки-стеноломы уже прошибли железными лбами своими два широких пробоя во внутренних стенах, стали видны вскрытые внутренности хутора. По обледенелым брёвнам вверх ползли ногогрызы, костоглоты и прочая мелкота; за ними скапливались броненосцы, а поверх их широких щитов готовилась к решительному натиску кавалерия рогачей. Хоботяры не показывались - верно, атаковали хутор с противоположной стороны. Это у них в обычае, даже, можно сказать, в крови: всегда только с двух сторон бить.
        Всадники по пять-шесть разом протискивались в ворота. Орда уже выстроила обычный оборонительный порядок; основой его, становым хребтом стояли рогачи, наклонив лобастые головы с длинными заостренными рогами. Рога эти не простые, каждый может удлиняться и укорачиваться - ну ровно человек копьем бьёт. Правда, пока это у них еще чуть медленнее выходит, чем у человека, и в том спасение наше, братие!
        Внешний частокол хутора всё ещё горел, из защиты превратившись теперь в помеху - из-за него всадники не могли развернуться. Но делать нечего. Придется и на рога идти.
        - На харга брать придётся, - рявкнул Харлаг. - Эй, копья ать!..
        В высоком и узком окне стены хутора мелькнула еле заметная во мраке фигурка - девчушка с факелом. Простоволосая, в одной меховой выворотке, высунулась по пояс и заголосила:
        - Сосе-еди! Спаса-ай-те! Орда уже внутри-и-и!.. - Слова её превратились в истошный визг. Факел зашатался, на мгновение показалось мохнатое щупальце, ухватившее девчонку поперек туловища, и понятно стало: раздается там сейчас утробное урчание, треск, дикий визг и глухое ритмичное уханье. Хоботяра дорвался. Девчонку снасиловать для этих тварей первое удовольствие, сильнее даже, чем пожрать. И вся снасть мужская у них для этого имеется.
        Тут-то, братие, кровь в голову и бросается. Тут-то, братие, в глазах-то и темнеет. Тут-то, братие, душу и скручивает так, что уже ни рогов, ни клыков не замечаешь. И, ярость твою чувствуя, кони тоже ярятся. На рогачей идут, словно на костоглотов каких-нибудь.
        - Режь!!! - взревел Харлаг, да так, что даже ордынские твари опешили - отшатнулись. Хуторяне бросились вперед, не думая больше о собственных жизнях. А такое редко бывает. Кони и рогачи с броненосцами и брюхоедами сшиблись грудь в грудь; на утоптанном снегу внутреннего хуторского двора лапы стали не нужны, и скакуны обратили их в копыта - острые, убийственные, смертоносней лосиных. Локран, конь Аргниста, вонзил грудной рог в горло рогачу; вонзил, выдернул, вновь вонзил… Аргнист, метнувшийся навстречу, рог отвёл щитом и копьём твари в глаз, да так, чтобы рожон острие из затылка выставил… Под ноги Локрану пара костоглотов бросилась - одного конь копытом размозжил, другого мечом зарубил сам сотник, с седла перевесившись.
        И сломали, смяли плотный ордынский строй хуторяне! Грудь в грудь ударили, кровью своей снег окропили, но прорвались. И хотя взяли рогачи кое-кого - и людей, и коней, - поздно уже было. Кто впереди оказался, тот тварям Орды в спину ударил. Погуляли рогатины да секиры по чешуйчатым спинам, посносили мечи уродливых голов всласть! И кони не отставали. Костяными жалами своими куда как лихо панцири броненосцев вскрывали…
        Разделившись на два потока, всадники огибали хутор, рубя и пронзая копьями все, что могли. Защитников по-прежнему видно не было, а вот проломов и пробоин в стенах хутора обнаружилось предостаточно. И внутрь уже прорвалось немало тварей Орды.
        Горящий частокол с треском рушился, к небу взлетали фонтаны янтарных брызг, тотчас же уносимых ветром в глухую и морозную ночь. Снег истаивал, исчезая под натиском щедро разлитой по нему горячей крови. Дымящиеся внутренности волочились за умирающими тварями Орды, стонавшими в предсмертной агонии совершенно неотличимо от людей…
        Аргнист повернул своих. Примерно три десятка воинов, спешившись, ринулись внутрь самих хуторских строений. Полы скользки от пролитой и успевшей замёрзнуть крови. Мертвая туша рогача… разрубленный молодецким ударом надвое броненосец. Три или четыре костогрыза с размозжёнными ударами молота черепами… а вот и их победитель
        - кузнец Маргат, добрый кузнец, с наполовину выпотрошенным животом лежит, раскинув руки, рядом - пудовая кувалда… Дальше, дальше, дальше… брюхогрыз, в спине сразу три копья… женщина средних лет, лицо снесено начисто, рядом, с секирой в черепе, главопасть…
        А вот и они - живые. Шевелящаяся, визжащая, вопящая стена схватки. Узкие коридоры, где едва размахнёшься мечом, залитые кровью уже не только полы, но и стены, и потолки… Нивенские еще держатся. С трудом, но ничего - мы-то уже здесь, братие!..
        И с налету, с размаху, от всей души, всей силой ярящей тебя ненависти - копьём в бугристый затылок рогача, или в уязвимое надхвостье броненосца, или в бок брюхоеду, куда угодно, лишь бы побольше чёрной крови! Твари дёргаются и бьются, а ты шагаешь через них, и вновь замахиваешься, и вновь бьёшь, платя тварям Властелина Тёмного в такие мгновенья за всё: за убогую, унылую, безрадостную жизнь, в постоянном унизительном страхе, за похищенных и сожранных детишек, за оскверненных девушек, за разорённые родовые гнезда, за смерти… за все. Ты платишь по высшему счёту.
        Вмиг искрошив со спины тех тварей, что напирали на нивенских домочадцев, воины Харлага и Аргниста бросились искать самого хозяина. Потому что Защитников нет… и каким бы невероятным это ни представлялось, похоже, оба они погибли… а это значит, что Нивену теперь решать, драться ли его хутору дальше (а без Защитников он не продержится и одной ночи, соседей каждый раз красным огнём звать не станешь), или же сказать: «Всё. Уходим».
        А тем временем на улице продолжался бой. Орда не признаёт поражений. Её невозможно победить - только отбросить на какое-то время. Она всё равно вернётся. Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра, но вернется.
        Командовал Алорт, старший сын Аргниста. Ему повиновались и воины-родовичи, и приведённые Харлагом бойцы. Едва ли Нивен рискнет остаться в этих развалинах, а это значит - нужно расчистить дорогу отхода, когда повезут на санях уцелевшее добро, детей, баб, стариков…
        Дромар и Эргаст подоспели вовремя. У них отряды всего по три десятка, но в таком бою каждое копьё на вес золота, как у гномов говаривается. Опытные воины, новоприбывшие сразу смекнули, в чём дело, ударив по Орде с тыла и расчищая самый естественный и короткий путь отхода - дорогу на хутор Аргниста.
        Аргнисту повезло. Он добрался до Нивена быстрее, чем трое шустрых ногогрызов в компании с броненосцем и главопастью. Главопасть, самую опасную из всех, рубанул секирой (копье давно сломалось в схватке), броненосцу вогнал меч под складку панциря, ногогрызов же одного за другим прикончил сам Нивен.
        - Уф, сосед, ну задал же ты нам работёнки. - Аргнист снял шлем, утирая мокрый лоб. - Защитники-то где?
        - Нету их больше, Аргнист, - Нивен хлюпал носом, слова вырывались сдавленные и неразборчивые. - Нету, понимаешь? Обоих. Полегли вмиг. - Он плакал, не стыдясь.
        Лицо у Нивена красное, обветренное, морщинистое, а вот бородёнкой он не вышел - реденькая она у него, словно у песчаного гнома. Глаза глубоко посаженные, хитрые, и шрамов на лице куда меньше, чем у Аргниста.
        - Полегли вмиг? - поражается Аргнист, вновь надевая железный колпак. - Да как же такое может быть?..
        - Может, сосед, может, - Нивен усмехается криво, мёртво, - новая напасть подвалила. Сперва решили - рогачи; ан нет! Руки у них человечьи и силы необычайной. Защитники всё равно с ними покончили, но и сами не выжили!..
        - Плохо дело, - медленно произнёс старый сотник.
        Дело Нивена и впрямь обстояло хуже не придумаешь. Бросай теперь насиженное место, уводи народ, проси соседей ближних да дальних приютить, не дать сгинуть несчастным… И сам себе тёплый угол ищи, чтобы не под елью сдохнуть… Хотя многие именно это и предпочитали, не снеся позора.
        Потому что места у чужих очагов так просто не достаются. Твоих хуторян разбросает по всей округе - туда две семьи, туда три, - больше уже не соберёшь. Войдут в новые кланы, им присягнут на верность. И займутся самой грязной и чёрной работой, какая только есть на хуторах, сменив своих предшественников… Так что золотарю Фрафту недолго отхожие места чистить. Другие желающие найдутся. Потому как зимой в Лесном Пределе ты или на хуторе кроешься, или, извини, воронов собой кормишь, если, конечно, волки раньше не доберутся.
        Знает все это Нивен, и потому, хоть бой и выигран, хоть Орда и отброшена - Арталег подоспел с донесением, - плачет он, слёз не утирая. Нищим сидельцем быть ему теперь, и кто знает, останется ли с тобой хоть кто-то, окромя жены…
        Аргнист молчит. Говорить сейчас нельзя. Такое горе словами не лечится.
        - Созывай своих, - говорит наконец старый сотник. - Всем по домам пора. Не ровен час, сам знаешь…
        - Погоди, Аргнист… - Глаза у Нивена сейчас совершенно бешеные, ровно у того, кому на смертном поле сейчас в погибельную атаку идти. - Погоди, сосед! Об одном тебя молю - дай мне до завтра время. Подумать, покумекать, с молодцами моими потолковать. А завтра, ежели что…
        - Ты что же, завтра снова красный огонь зажжёшь? - нахмурился Аргнист. - Снова соседей собирать будешь? Смотри, сосед, расплатиться не сможешь! А без моих да Харлаговых парней как ты через леса пройдёшь?!
        - Сосед… - Глаза у Нивена кровью налиты, чувствуется - на всё человек сейчас пойдет. - Сосед, Богами Новыми, нас хранящими, Хедином Всесеященным да Ракотом Милостивцем, тебя заклинаю - дай мне до завтра срок и обещай, что, если позову, на помощь придёшь! Невмочь мне в приживалы идти! Лучше уж самому на рогача с голыми руками выйти! Повремени! Дай отсрочку! Быть может, придумаем мы, как без Защитников держаться! Бьём же ведь Орду мы в поле, верхами! Сам ты и бьёшь! Так неужто не в силах мы крепкое место одни отстоять?!
        Видать, человек от горя в уме повредился - такое несет. Аргнист только головой покачал.
        - О бабах да о детишках подумай, Нивен, - жестко говорит старый сотник. - Не о себе сейчас помысли - о других! Гордость свою смири! Не расплачивайся за неё чужими жизнями! Ребятишек бы пожалел!
        - Отказываешься, - шипит Нивен, сжимая кулачищи, а они у него что твои кувалды.
        - Ну, давай, давай, Аргнист, сын Гортора! То я тебе ещё попомню. Попомню, слышишь?!
        Старый сотник только плюнул с досады.
        - Видать, сосед, ты и впрямь ума последнего лишился. Делай как знаешь. А я пошел. Сожрут тебя за завтрашний день - на себя самого пеняй.
        Аргнист повернулся - и прочь. Арталег - за ним.
        - Отче, дозволь спросить?
        - Давай спрашивай, - ворчит Аргнист, немилосердно кусая вислый ус.
        - Отче, а зачем ты Нивена отговаривал? Пусть бы рискнул. Что, трудно было б нам лишний раз до его хутора сгонять? Вон сегодня потерь нет, только Капроду шею поранило. А так, глядишь, Нивен попробовал бы, а мы потом у него, коли что получится, так переняли бы. А прикончили бы его твари - что ж, значит, на то Хедина высокая воля…
        - Да ты что, ягоды волчьей объелся, что ли? - в ярости поворачивается к сыну Аргнист. - В уме ли ты, сыне?! Хутор народа полон! Баб пять десятков! Малолетки, груднички… всех их Орде на прокорм?!
        Арталег аж попятился - не ожидал от отца такого. И чего это старому в голову ударило? Какое ему, Арталегу, дело до нивенских? Да пусть они все в распыл пойдут, сытью ордынской сделаются! Лишь бы свой хутор жил. И это главное. Арталег плечами повел, однако же отцу перечить не решился. Голову склонил, руками развел - виноват, мол, по неразумию ляпнул…
        Отец и сын вышли из наполовину сожжённого, наполовину размётанного хутора на двор. Все были при деле. И Аргнистовы, и Харлаговы, и Дромаровы с Эргастовыми потрошили туши чудовищ. От неё. Орды распроклятой, тоже порой прибыток случается. Печень рогача - отличное целебное средство: и от живота помогает, и при ранах гниющих. Клыки хоботяры, ежели их истереть и с мёдом липовым пить, при лихорадке первое дело. Ногогрыза панцирь, измельченный, с мелко рубленным лёгким броненосца варенный, очень хорош, когда с юга чёрное поветрие приходит. За такое снадобье в лихие годы, когда болезнь эта по Северному Хьёрварду гуляла, громадные деньги платились. У Аргниста ещё с тех времён увесистый мешок королевских грифонов остался…
        Что там за шум?.. А, ну так и есть - Аргнистовы с Дромаровыми двух ногогрызов и броненосца не поделили. Аргнистовы шумят - мы, мол, тут раньше всех были, пока вы там еще баб своих по лавкам мяли, а Дромаровы доказывают, мол, наш наконечник в туше застрял… Ну, с Дромаром-то мы управимся. Пусть доволен будет, что вообще к делёжке допустили…
        Аргнист подошел, пару раз рявкнул, и Дромаровы, хвосты поджав, восвояси подались. А нивенских как не было, так и нет; ужели ж Нивен и впрямь решил здесь оставаться?!
        Вот и разделку закончили, вот и трофеи в седельные сумы упрятали, трогаться пора, а старый сотник все медлил. Не по-людски это - добрых полторы сотни народа на верную смерть бросить. Сейчас, сейчас полезут воющие бабы с ребятнёй, мужики пожитки на волокуши грузить начнут, и тронется хутор.
        Подошли Харлаг, Дромар и Эргаст.
        - Чего они мешкают-то? - прогудел Харлаг. - Мне ещё обратно путь неблизкий. Дромар, ты скольких возьмёшь?
        - Да десятка полтора, больше не смогу, - покачал головой тот.
        - Эй, соседушки мои милые, слушайте!
        Нивен стоял на остатках наполовину разнесённого рогачами крыльца. Ни по виду, ни по осанке нельзя было сказать, что человек этот собрался умирать. Держался он прямо, говорил гордо - ровно Нивен прежний, первый богач в округе.
        - Спасибо вам за помощь, соседи. Что с нас положено, заплатим. Хотите золотом, альбо работой - как скажете. Но по хуторам иным мы разбегаться не станем! Тут останемся. Попробуем без Защитников сдюжить. А коли не сдюжим, всё лучше, чем чужое дерьмо грести.
        - От те на, - пробормотал Харлаг, сдвигая шлем и всей пятернёй яростно скребя затылок. - Да не хлопнуло ли тебя по головушке чем, Нивен?
        - Спасибо, Харлаг, сосед дорогой, что о здоровье моём так заботишься, - нет, не хлопнуло. И не один я - все мои так думают. Ну, давайте говорите, кому что от нас надобно!..
        Хозяева хуторов переглянулись. Видно, плохо дело. Порченым Нивен сделался. Тут уже никто, кроме колдуна хорошего, не поможет, да и где его, колдуна этого, сыскать-то? Травницы в каждом хуторе есть, да только здесь они не помогут.
        Харлаг первым опомнился. Вздохнул, плечами пожал…
        - Я грифонами возьму.
        - И я, и я тоже, - Эргаст с Дромаром вторят.
        Понятно почему. Завтра накроет Орда нивенский хутор, без Защитников оставшийся,
        - с кого тогда работу положенную требовать? Разве что с рогачей… Золото - оно надёжней.
        Плюнул Аргнист, рукой махнул и тоже взял свою долю тяжёлыми кругляшами. Нивен, конечно, всё понял, усмехнулся, но ничего не сказал.
        Всё, дела закончили, разговоры разводить не стали. В сёдла - да по домам. Ветер начал понемногу утихать, тучи разошлись. Над чёрной иззубренной стеной недальнего леса поднялась луна, стало чуть лучше дорогу видно. Аргнист сел в седло, устало махнул рукой, и совсем не поредевший отряд тронулся в путь. На сердце у старого сотника было черным-черно: народ последнего ума лишился… помирать все вздумали… ну, не станет завтра нивенского хутора - кому от этого лучше?..
        И вроде бы бой удачно кончился, убитых нет, один Капрод раненый. Редко такое удаётся, чтобы ни одной бабе по возвращении отряда выть по покойнику не пришлось, радоваться бы старому сотнику, а ему впору к болотным ворожеям идти, душу закладывать, чтобы от лютой печали-тоски избавили. Чёрная ночь на сердце, ровно камень неподъёмный. И ничем уже этому не поможешь - терпи, сотник!
        За помыслами невеселыми и не заметил, как отряд до родного хутора довёл. За ворота въехал, поводья мальчишке кинул - всё! Пропади оно всё пропадом! Теперь первое дело - в баню. А потом к Деере на подушку. Или… кого из молодых бабенок сперва позвать? Деера, она по женской болести теперь только постель греть и может, но что мужику без бабы никак - это она понимает. Да ей и говорить ничего не надо, сама кого ни есть приведёт… С этими мыслями Аргнист и ступил на крыльцо.
        Нивен сдержал слово. Весь его народ остался на хуторе - полу сгоревшем, с пробитыми во многих местах стенами, но все-таки решившем жить наперекор всему. У них больше не было Защитников. И некому молиться, чтобы прислали новых: Ракот с Хедином давали каждому хутору только один шанс. Не смог, не сумел - уступи место другим, которые выживут. Род человеческий в Хьёрварде должен рассчитывать только на себя, но не на вечное заступничество Благих Богов.
        Нивен остался. День за днём его домочадцы, точно трудолюбивые муравьи, валили деревья, на прирученных лосях перевозили их к хутору, ладили новый частокол и заделывали бреши в стенах. Аргнист не утерпел-таки, послал к соседу Армиола.
        - Трудятся, отче, - доложил сын, вернувшись. - Меня там не больно-то привечали, больше со стороны смотрел.
        - Что, даже обогреться не позвали? - возмутилась Деера.
        - Позвали, мамо, позвали, как же не позвать, но смотрели при этом… ну, ровно я сам из этой Орды буду…
        - И Фоота? - проницательно спросила мать. Сын потупил взгляд, промолчав.
        - Понятно, - кашлянув, Аргнист поспешил заговорить о другом. - А с Ордой у них как? Следов много?
        - Следов-то много, но всё больше краем леса, а вблизи от хутора ни одного не видел, - ответил Армиол. - Кого ни спрошу, «всё спокойно» отвечают. Но, отче… похоже, они там все решили к Хедину вместе отправиться. В горницах по углам я горпес видел. Похоже, они решили пал пустить, ежели Орда ворвётся. Чтоб и себя… и её, значит…
        - Ракот Милостивец, страх-то какой! - Деера прижала ладонь к щеке.
        Однако тема эта занимала умы Аргниста и его домочадцев не слишком долго. Орда словно с цепи сорвалась. После неудачи у нивенского хутора она последовательно атаковала сперва Харлага, а потом и самого Аргниста.
        Вьюжной и студеной ночью, точь-в-точь такой же, как и та, когда Нивен зажёг красный огонь, твари пожаловали в гости к старому сотнику.
        И вновь большая горница, куда сбились все, от мала до велика, спасаясь от проклятого одиночества да мыслей чёрных. Вновь дикий вой ветра за окнами, по ночному времени наглухо закрытыми толстыми ставнями (на юге такая ставня запросто бы за тюремную прочную дверь сошла бы), вновь летят подхваченные ураганом снежные хлопья, к утру, глядишь, так занесёт, что от хутора одна только крыша видна и будет.
        И всё же внутри тихо было, тепло и мирно. Такие ночи здесь - обычное дело. Саата, Арталегова благоверная, сидит пригорюнившись - муженёк в сенях толстуху Мииту зажал, даже здесь слышно, как они там стонут и возятся. Народ безмолвствует - привыкли. На хуторе и не такого насмотришься.
        Защитник у самой печи пристроился, лапами своими, щупальцами да тушей почти все свободное место занял. Глаза прикрыл. Но тревожен. Кисточки на ушах подрагивают, значит, Орда близко кружит. Брат его, что в свою очередь хутор дозором обходит, буде что случится, вмиг сигнал подаст.
        И подал. Встрепенулся Защитник разом, и вот уже не томно развалившаяся туша возле печи, ровно кот сытый, а клубок мускулов, готовый к бою.
        Дверь поспешно растворили, Аргнист вскочил на ноги.
        - Оружайсь!
        Защитник, конечно, Защитником, но ему и помочь не мешает.
        Хватая факелы, мужики бросились вон из горницы. Дети не вопят - раз и навсегда приучены. Бабы мешки с горпесом из подполья потащили - если до стен Орда дорвётся.
        Алорт выскочил на обжигающий ночной холод. Когда Орда нападала на хутора, коней не выводили - из-за стен отбиваться проще. Защитники вокруг внешнего частокола обходят, ты следи, чтобы никто внутрь не перемахнул. Огонь пали, смолу кипящую лей, стрелы пускай, а в рукопашную не лезь. Это Защитниково дело. Пока не припрёт, из-за тына не высовывайся. Поначалу, говорят, Орда Защитников частенько из хуторов в поле выманивала ложными отступлениями. Теперь глупцы-то перевелись. Всех тварей все равно не истребить; их сколько ни руби, меньше не становится. Так что отбились, от жилья отогнали - и ладно. Большего никому не добиться.
        А возле частокола от тварей уже и снега не видно! И идут-то как плотно, к голове голова, к боку бок; впереди, как водится, стеноломы с хоботярами, за ними - броненосцы с брюхоедами, главопасти отдельно, а в тылу мелочь зубастая - ногогрызы с костоглотами. Рогачей что-то не видно, похоже, в резерве остались (во всём хуторе, кроме Аргниста и его сыновей, никто и слова-то такого мудрёного
        - «резерв» - не знает).
        - Становись, становись, стрелы доставай, шевелись, ноздряки недоношенные! - подгонял Алорт нерасторопных.
        Ему, как старшему, самое трудное место досталось - возле главных ворот. Арталег справа командует, Армиол - слева. Отец же - с боевым запасом. Его дело самое важное - определить, когда и кому помощь подать. Тут ведь как: слишком поспешишь
        - к решительному моменту штурма без свежих воинов останешься, промедлишь - помощь твоя ничего уже не сделает.
        А вдоль внешней стороны частокола неспешно шёл Защитник. Шёл, оставляя позади груды растерзанных, разорванных на куски трупов. Тварей Орды душили длинные щупальца, кромсали страшные клешни (Аргнист как-то проверил - двойную кольчугу Защитник этими клешнями раскусил играючи), топтали мощные лапы, рвали выпущенные когти и шпоры, перекусывала надвое усеянная зубами пасть. Защитники были намного сильнее любого из чудовищ Орды; верно, Черному Властелину не под силу оказалось создать нечто подобное. Правда, возле нивенского хутора какие-то новые твари появились, те, что сумели с Защитниками справиться, но здесь Алорт в рядах атакующих чудовищ ничего нового пока не увидел.
        Обычный штурм, рядовое дело… Руки действуют сами, почти без вмешательства разума. Вот сплотившаяся вокруг одного из хоботяр плотная кучка тварей обошла с тыла Защитника и ринулась к частоколу. Так… Хоботяра, броненосцы - трое, брюхоеды - пять, главопастей десяток… И целый шлейф мелкоты вроде костоглотов в темноте теряется.
        - Ну, братие, дружно! Хоботяру - стрелами! В глаза метьте! В горло! Эх, мех у него, гада, толстый, не всякая стрела глубоко в шкуру вопьётся. Броненосцев подступивших - копьями! Так, стеноломы за дело взялись - смолу лейте! Да шевелись же, если наутро зарю увидеть хочешь!
        Алорт ловко метнул вниз секиру и тотчас же вздёрнул её за ремень обратно - уже окровавленную. Самый шустрый из брюхоедов, решивший поучаствовать в обрушении частокола, лишился головы за подобную глупость. На десяток жуков-стеноломов, уже было построивших свой живой таран, сверху опрокинули целый котёл кипящей смолы. Хоботяра, весь стрелами утыканный, ровно ёж, закинул было наверх морду, щупальцем своим потянуться - взяли в топоры. Хобот у этой твари считай что в кольчужном доспехе, человеческой руке его не перерубить, но поранить можно. Отбросили тварь. Факелами подпалили, смолой обожгли - отдёрнулся. А тут как раз и Защитник подоспел…
        Хоботяры - иных соперников у Защитника в Орде нет. Только эти твари и могут с ним потягаться один на один. Пару броненосцев шестиног прикончил мимоходом, даже не взглянув; брюхоеды кинулись было врассыпную - он их щупальцами достал. Хоботяра же зашипел, что твой кот рассерженный, но деваться уже некуда - Защитник его к частоколу прижал.
        Взвыла мелкая ордынская шушера, собой жертвуя, под ноги Защитнику бросилась; хоботяра хоботом своим прямо в глаз Защитнику выстрелил - быстро, точно из лука. Тот уклонился, но чуть медленнее, чем нужно было, сине-розовое щупальце всё же мазнуло его по верхней губе, и там тотчас же закровянилась рваная рана. Ответный выпад Защитника - клешня рванула плоть чудовища у самого основания хобота. Черная кровь брызнула фонтаном - перебита была одна из главных жил. Отменный удар. Второго не потребуется - тварь сама истечёт кровью. Прыжок, удар всеми шестью лапами хоботяре в грудь - и чудовище валится на снег, булькая, хрипя и захлебываясь. Уцелевшие броненосцы и брюхоеды рассыпались кто куда. Стеноломов ещё раз смолой окатили - и всё. Больше у частокола никого. А за Защитником - полоса трупов, ещё дергаются конечности, щёлкают жвалы, скребут когти, но из страшных ран фонтанами хлещет кровь, а вместе с нею тела страшилищ стремительно покидает и жизнь.
        Бой возле ворот стих.
        Армиолу же пришлось тяжелее: на его участке в атаку пошли рогачи, вместе с пятком хоботяр втянули в драку Защитника, а твари помельче и ещё с полдюжины хоботяр бросились к частоколу. Схватка завязалась нешуточная; вскоре отвратительный хобот загрёб одного из воинов и, сдавив, тотчас же разорвал тело пополам.
        В дело пришлось вступить Аргнисту. Хоботяр отогнали, мелочь перебили, а тут и Защитник подоспел.
        К утру Орда уползла обратно в лес, как всегда, не признав себя побеждённой. Туши разделывали при первых рассветных лучах низкого и слабого зимнего солнышка. Торопись, братие, студёные дни коротки, а в лес недальний можете выходить только до темноты. Пока солнце не сядет, самые крупные и опасные твари не показываются, а уж от мелких сумей сам отбиться.
        Так начался новый день, и от предшествовавших он отличался только тем, что после полудня хоронили Вартага, молодого парня, разорванного сегодня ночью хоботярой. Бабы повыли, попричитали по погибшему, но не слишком долго. Время дневное дорого.
        ГЛАВА II
        Как бы ни была трудна и страшна гибельная зима, рано или поздно она тоже кончается. Солнце поднимается всё выше и выше над Чёрным Лесом, всё длиннее день, и Орда утрачивает зимнюю свою оголтелость. Летом же она и вовсе почти никак себя не проявляет, зато вовсю принимается лютовать пересидевшая холода по берлогам Нежить с Нелюдью. Это враги старые, куда более древние, чем Орда. Когда-то вся эта земля принадлежала именно Нелюди да Нежити, и Рыцарский Рубеж проходил тогда много южнее. Но людей в благодатном Галене становилось всё больше и больше, земли же, разумеется, не прибавлялось. И мало-помалу самый отчаянный, дерзкий и лихой народ потихонечку, полегонечку, семья за семьёй, род за родом двинулся на север. Там, за нехожеными холмами и не качавшими человеческие лодьи реками, лежали пустые, свободные земли, где ни тебе королей, ни алчных баронов, ни собирающих десятину храмов, ни злобных колдунов, только и думающих о том, как бы навредить роду человеческому. Только Нежить и Нелюдь. Гоблины, тролли, гарриды, хеды, арры, морматы, гурры - всех и не перечислить. Это Нелюдь. Правда, в её число входят и
более приятные создания, гномы например. Горные - всем известные мастера и умельцы, несравненные кузнецы; лесные - ростом куда меньше, шаловливые, непоседливые, всё толкующие о том, что неплохо было бы избрать наконец короля и перестать прозябать в анархии, на посмешище всем прочим уважающим себя народам, но так и не перешедшие от слов к делу. Есть ещё гномы песчаные - совсем крошки, по колено взрослому человеку. Все они, и лесные, и песчаные, и горные, - человеку если и не добрые друзья, то, по крайней мере, не лютые враги. А ещё есть феи - и тоже очень разные. Есть крошечные, обитающие в венчиках цветков, их владычица - Царица Маб. Сама она обитает в Западном Хьёрварде, но частенько облетает все свои владения на стремительном кораблике, скользящем по серебристой лунной дорожке. Сам он из лёгкого кленового листка, а снастями служат тонкие нити легчайшей паутины… В прошлом, сказывают, Боги Ушедшие превратили её в человека, в страшную лесную колдунью, но после того, как воцарились Боги Новые, Хедин и Ракот, Царица Маб вновь стала сама собой…
        Кроме фей и гномов, не враждебны людям и кобольды. Правда, об этой сумрачной расе подземных строителей известно совсем мало.
        А ещё где-то в северной земле до сих пор бродят странствующие эльфы с альвами, своими вечными спутниками. Но увидеть их куда как нелегко смертному… Однако случается ещё так, что осенью или весной у твоего порога постучится высокий тонкий странник с золотистыми волосами, облачённый в изумрудный и травяной цвета, с серебряным луком за плечами и длинным, тонким мечом у пояса, с изукрашенным рунами рогом. Не оттолкни такого. Проведи в дом, усади в красный угол, угости всем, чем богат; если захочешь узнать будущее, заплати щедро, не скупясь, и оно тебе откроется. Эльфы никогда не ошибаются. И если остался доволен твоим гостеприимством странник, долго ещё дом твой не расстанется с удачей, а беды станут трусливо обходить его стороной… Но ни о чём не расспрашивай гостя! Он не ответит, лишь оскорбится. Это древний закон. Бессмертные говорят со Смертными только о Смертных.
        Есть и древесные великаны, видом схожие с ожившими, получившими возможность шагать деревьями. Эти бывают и добрые, и злые - как повезёт, с каким встретишься. Это что касательно Нелюди.
        Но полно в северных землях ещё и отвратной Нежити. Добрых среди них нет. И помощи у них чистому сердцем искать напрасно. Одни мрачные колдуны бродят по старым курганам да заброшенным кладбищам, где застыли, воздев руки к небу, древние изваяния странных богов. Нежить - это и упыри-кровососы, и призраки, и духи, отродье Лишённых Тел, и ведьмы, в своё время убитые поселянами, но неправильно или не до конца (ведьмы, как всем известно, живучее крыс), лесные страхи-оборотни, из коих людям больше всего известны волколаки… Когда-то все эти твари владели Северным Хьёрвардом. Строили тут свои твердыни и чёрные колдуны, коим частенько удавалось заклясть немало Нежити и тем самым поставить её себе на службу.
        Как только Орда с приходом весны уползает на полуночь, в свои тайные укрывища, что неведомы даже чародеям, ей на смену приходят злобные силы Нежити, да и Нелюдь не отстаёт. В последнее время, сообразив, что лучшей защиты, чем Орда, не придумаешь, потянулись в северные леса бежавшие было из них служащие Злу чародеи. Их Орда почему-то не трогала. Так что и летом затишье бывает весьма кратким. Не успеешь тушу рогача зарыть - из оврага гоблин лезет, с ветки гурр из лука целится, а над амбаром призрак-кровопийца вечерами виться начинает.
        И всё же дважды в год выпадает примерно по месяцу, когда людям действительно живётся поспокойней. Это ростепель весной и златолист осенью. Весной, в ростепель, Орда уже начинает откочёвывать на север, а Нежить с Нелюдью ещё не продрали как следует глаза после зимней спячки (кстати, попадись Орде тот же орк или хед - разорвут в клочья); в златолист же наоборот - Орда ещё не явилась в полной силе, а летние людские супротивники уже о зимовке думать начинают. В златолист играются свадьбы, хуторяне ездят друг к другу в гости - не поодиночке, конечно, а так, по трое-четверо. Весной же человек опытный и бывалый может забрести глубоко в лес, даже будучи один.
        Подточенный талыми водами, снег рухнул в один день. Осев лишь на самую малость, ещё вчера повсюду горделиво высились голубоватые сугробы, а теперь, куда ни глянь, шкуру привольно разлёгшегося Зимнего Зверя испятнали чёрные прогалины, да и сама шкура истончилась едва ли не наполовину. Полуденные склоны взлобков, обращённые на юг речные берега и вовсе очистились, жадно впитав в себя прозрачную кровь снегов. Открылась земля, вся в буром плаще полусгнивших прошлогодних листьев. Лес ещё не пробудился, не лопнула ни одна почка, не распустился ни один цветок, но ласковое солнце властно растолкало жирные тучи-лежебоки и пригревало вовсю, а в глубине дремлющих стволов уже начинали всегдашний свой бег весенние соки.
        Поросший невысоким молодым сосняком холм, казалось, жмурился от удовольствия, точно сытый кот. Его склоны спускались к неширокой, только-только вскрывшейся речке (хуторские называли её Рыбиной). Обегая взлобок, русло плавно изгибалось; вокруг забежавших по колено в поток молодых сосенок плескались мутные волны половодья.
        Чуть выше по склону, над рекой, на старой побелевшей коряге сидел немолодой уже человек в грубой серо-зелёной куртке плотного сукна. Прикрывая глаза ладонью, он смотрел вниз, на вспухшую от талых вод Рыбину, в правой руке сидевший держал кривую, видавшую виды можжевеловую трубочку. Вокруг волнами расходился приятный запах крепкого, духовитого самосада.
        Человек отдыхал, явно никуда не торопясь. С одной стороны к коряге были прислонены мощный охотничий лук и добротный кожаный колчан, полный стрел, поперёк колен лежало испытанное зверовое копьё с потемневшей от крови перекладиной под рожном.
        Охотник этот был уже далеко не молод, ему явно шёл шестой десяток. Волосы пробило сединой, вокруг глаз стянулись глубокие морщины, выдубленная солнцем и ветром кожа покоричневела, лоб и чуть округлившиеся со временем щёки рассекало несколько застарелых шрамов, прямых и тонких, явно оставленных острой боевой сталью, а отнюдь не лесными сучьями. Бывшего воина в сидевшем выдавали и мышцы - мощные, чётко обрисованные, а не заплывшие жирком, что частенько случалось у не знавших легионной муштры деревенских силачей. Во внимательных серых глазах охотника читались и хитрость, и ум, и отвага.
        Аргнист, супруг Дееры, владетель хутора, мог позволить себе немного безмятежного отдыха. Сюда, на Светлую Горку, под самый бок к Старой Сосне, Нечисть забредать не дерзала. От Орды, конечно, тут было всё равно не спастись, но Древнее Зло здесь пасовало. В этом месте чувствовалось некое старинное волшебство, глубокое, сильное, спокойное и в то же время чистое, словно подземный родник. Хуторские бабы болтали, будто подле Старой Сосны справляли свои празднества эльфы в те давно минувшие времена, пока Перворождённых ещё довольно часто можно было встретить среди Смертных. Аргнист не слишком верил этим байкам, но было известно твёрдо - ни гоблины, ни гурры, ни даже отважные тролли не осмеливались совать сюда нос, не говоря уж о хедах, гарридах или мелочи вроде призраков. Приречный холм все они обходили стороной.
        Иных спокойных местечек, подобных этому, в окрестностях хутора не было. И потому даже малышей, едва научившихся ходить и самостоятельно выбираться за ограду, заставляли наизусть учить дорогу к Светлой Горке. Старая Сосна хорошо стерегла свои владения.
        Аргнист курил, выпуская изо рта аккуратные голубые колечки ароматного дыма. На глухариный ток он сходил удачно - отвёл душу. Заплечный мешок оттягивала тяжесть трёх крупных краснобровых птиц. Собственно, Аргнисту давно пора было домой: он отсутствовал весь вечер, всю ночь и всё утро, и не следовало лишний раз мучить неизвестностью близких.
        Аргнист сидел и курил. Казалось, человек беспечно отдыхает, на самом деле он был готов к любым неожиданностям.
        Вот и ещё одну зиму прожили… Нечего Хедина с Ракотом гневить, не из худших зима выдалась. Всего пятеро взрослых погибли; правда, по весне на детишек мор какой-то напал, пока Саата снадобья не подобрала, семеро умерли. Скот почти не пал, отёл был хорош, золотоволосую Шоору сговорились продать на дальний богатый хутор за хорошие деньги.
        И всё же неспокойно у тебя на душе, Аргнист! На излёте зимы Орда напирала так, что бывали моменты, думал - всё, каюк. Четверо за неделю легли. Если следующая осень так же начнётся…
        А Нивен выдержал. Выдержал, хотя и потерял три десятка своих. Но удивительное дело - его Орда почти и не атаковала, словно потеряла интерес к почти беззащитному хутору.
        Аргнист сидел и курил. Посидеть так в настоящей лесной тишине - счастье подлинное. Дурак был раньше, не понимал… Всё выслужиться хотел. Что ж, можно сказать, и выслужился…
        Аргнист появился на свет пятьдесят два года назад, на благодатном южном побережье. Деревня приписана была к большому храму Хедина; когда не по годам крепкому парнишке стукнуло четырнадцать, он поступил в храмовую стражу - хотелось выучиться и стать воином. Но в храме так и не прижился. Спины гнуть не умел, службы пропускал - мял на деревне девок да в кабаке играл в расшибалочку. Правда, учился прилежно и вскоре мечом и копьём владел всем на удивление, поэтому только и продержался так долго. А потом повезло - проезжал тем краем молодой король Галена Светлопенного, его величество Грампедиус, завернул во храм переночевать и помолиться заодно и случайно увидел, как Аргнист тупым деревянным мечом от трёх двадцатилетних громил отмахивается, и недолго думая - настоятеля к себе: мол, подарите, святой отец, сего отрока! Святой отец, само собой, рад-радёшенек королю услужить и от смутьяна по-хорошему избавиться. Так попал Аргнист в королевское войско.
        Что тут говорить, по первому времени лиха пришлось хлебнуть. Половину зубов потерял, честь свою защищая. Отстали…
        И двух лет не прошло, как очередной поход на баронов Фейна случился. Аргнист к тому времени в седле сидел как влитой, на турнирах призы брал, аристократочки засматривались…
        Ямерт тебя спали! Уж сколько раз себе клялся - вспоминать не буду! Куда там… Никуда это лицо из памяти не изгнать. Шестнадцать лет ей было…
        Ладно, это пропустим. В первом походе Аргнист отличился: когда под Аксорой бароны его величество Грампедиуса к бастионам прижали и потрепали изрядно, десяток Аргниста оказался против острия их, баронов то есть, главного удара. Десятника, дядьку Мнема, арбалетной стрелой свалило, остальных баронская конница на копья вздела. Аргнист один уцелел. И не просто уцелел - ещё и вогнал стрелу на всю длину в смотровую щель шлема сиятельного Джемберга, предводителя мятежных баронов; тот настолько глуп оказался, что попёр сразу за первой линией собственных копейщиков. Ну и получил своё. Доспехов не сменил из гордости… Аргнист его свалил на открытом месте, так что крылья войска всё видели, и баронские полки отступили. Каждый ведь после Джемберга главным хотел оказаться…
        Так в восемнадцать лет стал безродный парень десятником избранного королевского воинства. А ещё через пять и до сотника дослужился. Это когда пираты из Южного Хьёрварда нагрянули.
        Тяжёлая была война, ничего не скажешь. Половина баронов тут же к южанам переметнулась, треть выждать решила, а оставшиеся хоть помощь и обещали, да так снарядить и не успели. Гелен пришлось оставить.
        И если бы пираты просто пограбить хотели, то, наверное, этим бы всё и кончилось. Но они, дураки, решили здесь всерьёз обосноваться, и тут уже пошла война по всем правилам. Два года тянулась. Наконец выпихнули южан в море, несмотря на всю дурость короля, его величества Грампедиуса, значит. Глупость его исправляя, половина сотни, в которой десяток Аргниста был, полегла под Галеном, но вторая половина таки исправила…
        Глуп король был настолько, что тех, кто о нём правду знал и его огрехи исправлял, не лишал головы немедленно, как любой нормальный владыка поступил бы, а награждал и возвеличивал. Аргнист, после того как сотника в том деле убили, остатками пяти десятков командовал - ну и получай после настоящую сотню под начало.
        И пяти месяцев после победы король на троне не усидел. Брат его двоюродный, Игнарон, который, собственно, войну и выиграл (полководец был первостатейный!), братца легкомысленного на длительное покаяние в далёкий монастырь отправил, а сам его корону себе взял…
        Начались непрерывные походы, ибо Игнарон иных занятий, окромя войны, на дух не переносил. Баронов вскоре усмирили, соседние королевства себя вассалами Галена признали… И тут беда стряслась - воевать не с кем стало. За Погибельный Лес не переберёшься, за Тайные Горы не заглянешь. Вот тогда-то король себе на погибель об Орде и вспомнил.
        Тиранила она северные земли уже давно. Но землепашцы держались крепко и не только Орду сдерживали, но и ухитрялись свои товары на юг слать. Сами, правда, отчего-то не уходили. Владения Орды начинались от самого Рыцарского Рубежа, что в те годы пролегал от водопадов Эгера через леса до форта Гэсар на самой границе томских владений - рубеже их королевства Ар-ан-Ашпаранг. И хотя твари лютовали на своих землях уже почти три сотни лет, люди продолжали жить и там.
        Племя крепких, кряжистых и отважных, кто знал, с какого конца надлежит браться за меч. Под топорами поселенцев валились вековые сосны, среди озер и болот расчищались поля, на реках воздвигались мельничные плотины; по травянистым прогалинам по-прежнему позвякивали боталами коровы. Посреди круга очищенных огнем полей ставился собственно хутор; дома строились глухими стенами наружу, окна выходили в прямоугольный внутренний двор. Единственные ворота рубились из самых толстых дубовых брёвен; не жалея денег, у гномов покупали засовы и петли. На отшибе ставилась одна только кузница - из опасения пожара.
        Хуторяне жили сами по себе, не нуждаясь ни в королях, ни в правителях. Ревнители Истинной Веры сильно подозревали северян в безбожии и ересях, но поселенцы казались куда лучшим щитом для прибрежных городов, чем все рыцарские ордена и королевские армии, а потому властители юга не взимали налоги со свободных хуторов - да и каким калачом туда сборщика податей заманишь?!
        Орда всегда стремилась прорваться на юг, где вдоволь добычи, где так много мягких, восхитительных на вкус человеческих тел, раз за разом, зиму за зимой атакуя Рыцарский Рубеж. Правда, наиболее проницательные люди Галена - а ими, как правило, почему-то неизменно оказывались лорд-казначей и Хранитель Королевской Печати - сильно подозревали, что командоры Ордена Звезды несколько преувеличивают свои заслуги в сдерживании Орды. Подозрения эти превращались в уверенный стиль коронных докладов, когда с Рыцарского Рубежа приходило очередное требование помочь деньгами, провиантом или оружием…
        Короче говоря, король Игнарон решил Орду извести. Кликнул клич, собрал войско. Двинулись. Рыцарей Звезды, всегда похвалявшихся, как они ловко ордынских тварей бьют, тоже особой прихватили - как наставников.
        Да только недалеко ушли. Вся армия в лесах полегла, и король там тоже остался. Рыцари Звезды, как более опытные, в большинстве своём сбежать успели…
        Лиха натерпелся Аргнист - не передать. Однако же не согнулся. И настал его черёд вбивать свои столбы, землю под хутор занимая.
        Аргнист поставил их на старом, очень сильно расплывшемся холме: лоза показала здесь неглубокий водоносный слой. В полутора милях на закат лежало обширное, богатое рыбой озеро; леса чередовались с изобилующими ягодой моховыми болотами. Словом, всё бы хорошо, кабы не Орда. Нелюдь-то ладно. С нею управиться можно. И не обязательно мечом. Порой удавалось и миром дело решить. Ловкий Нивен, эво, ухитрялся даже троллей нанимать стада стеречь, а гоблинов и гурров остронюхих наряжал грибы отыскивать и коренья.
        Вообще говоря, Нелюдь сильнее всего ненавидела даже не земледельцев. Главные её враги гнездились на юге. Рыцари Ордена Звезды - вот с кем никаких разговоров никогда ни гоблины, ни хеды не разводили. Гордые уж больно эти рыцари - мы-де весь юг защищаем! Так, если ты такой хороший, защищай себе и молчи - люди сами тебе в пояс поклонятся и хлебом-солью встретят. А коли будешь об этом на каждом углу кричать…
        Рубеж Рыцарский возник во времена и вовсе незапамятные. Ещё до появления Орды рыцари издавна держали оборону против ночных тварей на мощной засечной черте, протянувшейся от водопадов Эгера на западе до форта Гэсар на востоке. Ещё дальше на полудень, вдоль Погибельного Леса и Покинутого Берега, тянулись давно обжитые и обустроенные орденские земли. Жизнь там, конечно, и тиха, и бестревожна - только уж больно тиха и уж больно бестревожна. У рыцарей испокон веку свято чтился их кодекс, «Словом Звезды» именуемый. По Аргнисту, выходило, что ежели этому кодексу во всём следовать, то и жить невозможно станет. Хмельного не пей, женщин не касайся, окромя одной лишь жены своей, и то лишь чтобы дитя зачать, богам всевозможным молись, посты соблюдай, ближнему, значит, всё отдавай, богатства да славы не ищи, нищим покровительствуй… Слова-то все, конечно, хорошие, тот, кто их сочинил, наверняка святым человеком сам был, коли не лукавил. Но исполнять их - жизнь ведь остановится!
        И сами рыцари, а особенно их высшая каста, полные братья, кодекс свой блюли лишь на словах. И девок трахали, и питием злоупотребляли, и чревоугодничали… Правда, Рубеж их до сих пор надёжен был - ни тварь Орды, ни кто-то из Нелюди на ту сторону Рубежа пока перемахнуть не сумели.
        Зато уж на подданных своих рыцари отыгрывались с лихвой. Попробовал бы там кто девку в пивной прижать… Мигом в кандалы - и в каменоломни… И молись, и посты соблюдай, и перед рыцарем шапку за десять шагов снимай, а за пять - на колени опускайся, и пятину орденскую плати, и всю торговлю веди только с Орденом… Отцы-экономы хорошие капиталы себе к старости составляли. И глядь - решение братьев: такого-то и такого-то за долгую беспорочную службу… отпустить по старости и болести для жительства на юг…
        Видел Аргнист, какие особняки себе эти отставники строили.
        А Нелюдь рыцари не щадили. Ежели кого в плен брали, приговор один: на решётке железной растянуть да над медленным огнём поджарить. И, наверное, поэтому Нелюдь почти всегда предпочитала смерть в бою…
        Солнце тем временем поднималось всё выше и выше. Аргнист хлопнул по коленям, собираясь подняться. Дома уже заждались, да и Деера его долгой отлучкой недовольна будет.

«Видано ли?! - ворчала порой супруга Аргниста. - Сам хозяин с луком по токовищу скачет, ровно мальчишка-переросток! Других нет птицу подстрелить, что ли?»
        Другие, конечно, были. Трое сыновей, семь десятков работников, прибившихся к Аргнисту за двадцать пять лет его жизни в лесах. И трое внуков - дети Алорта, старшего; но они ещё совсем малы. Арфолу три, Феете только-только стукнуло два, а Арготору и месяца ещё не будет. При мысли о ребятишках Аргнист невольно ухмыльнулся. Такие славные карапузы! И скоро внуков станет ещё больше. Год как сыграли свадьбу его второго сына, Арталега, с Саатой, девушкой из клана Каргара, владельца соседнего хутора, а сноха уже давно непраздна ходит и вот-вот родит… Хорошая девушка, почтительная. Правда, характер у его средненького не мёд… Но жена да убоится мужа!
        Настало время трогаться. И хотя так не хотелось уходить с тёплой коряги, на которой столь приятно посидеть, греясь на солнышке, - особенно после пяти месяцев лютой зимы, с такими холодами, что трещали деревья и падали на лету птицы, - Аргнисту приходилось поторапливаться.
        Он уже двинулся вверх по склону, туда, где начиналась тропа к хутору, когда за спиной внезапно раздался глухой, отвратительный и неестественный скрип.
        Бывалый ратник галенского короля развернулся с завидной для своих лет быстротой; знать, не напрасно весь день с собой тяжеленное копьё таскал. На глухарином току оно без надобности. Не иначе Орда рядом.
        На противоположном берегу Рыбины затрещали кусты. Кто-то или что-то напролом неслось сквозь заросли сплетшегося ивняка; раздались неразборчивые проклятия.
        - Родгар, опять вода! - с отчаянием возопил бегущий, со всего разгона бросаясь в реку. Взметнулся фонтан брызг, словно от пущенного из катапульты ядра. Фыркая и отплёвываясь, странный пришелец быстро поплыл вперёд размашистыми сажёнками.
        И тут отвратительный скрип повторился, вновь - мерзостный, гнусный, словно друг о друга тёрлись полуистлевшие, крошащиеся кости. Ивы внезапно затряслись, точно охваченные ужасом живые существа. На открывшийся низкий и топкий берег неспешно выкатился тёмно-лиловый шар - высотой в рост человека, весь шишковатый и бугристый. Выпуклости на его неровной поверхности отливали металлом; остановившись возле самой кромки воды, шар вновь издал уже знакомый Аргнисту скрип и… распался на части.
        Стеноломы, обычные стеноломы… но чтобы они так катались?! Больше всего эти твари, каждая размером с крупного пса, напоминали самых обыкновенных майских жуков, если не считать выдававшихся далеко вперёд острых и крепких челюстей.
        Жуки дружно бросились в реку и - удивительное дело! - легко заскользили по поверхности, живо напоминая неких чудовищных водомерок. Словно хорошо обученные воины, они быстро окружали незадачливого пловца; тот обернулся, всхрапнул, точно напуганная лошадь, и ещё быстрее заработал руками.
        Аргнист поспешно бросил копьё. Руки сами вскинули лук, глаз привычно взял прицел; свистнула выпущенная в упор стрела, битый в глаз жук перевернулся на спину и камнем пошёл на дно, бессмысленно и бесполезно дрыгая всеми ногами сразу.
        Второй выстрел оказался не так удачен - остриё скользнуло по твёрдому панцирю, зато третья стрела угодила ещё одному жуку прямо в глаз, составленный как будто из множества мелких стекляшек, словно фонарь над трактиром. Из раны брызнула тёмно-бурая жидкость, тотчас растворившаяся в речных струях, и тварь отправилась прямиком в глубины омута.
        Таковы они, эти стеноломы, - стрелой их взять можно, только если в глаз попадёшь. Когда они частоколы ломают, глаза специальными пластинами панциря закрываются. Тогда их одной только смолой и остановишь.
        Для остальных тварей это стало чем-то вроде сигнала: не обращая более никакого внимания на свою прежнюю жертву, жуки дружно ринулись к Аргнисту. Благодаря этому пловец сумел благополучно выбраться на берег, но одна из бестий походя вцепилась-таки жвалами ему в ногу. Раздался жуткий рёв, однако отнюдь не боли, а гневной и неподдельной досады:
        - Родгар, мои ботфорты!
        Мелькнула толстенная мускулистая рука, вся поросшая рыжими курчавыми волосами, кулак размером с добрый кухонный горшок врезался прямо в выпученную гляделку рвавшей сапог твари, отбросив стенолома чуть ли не на середину реки. Глаз превратился в источающее бурую слизь бесформенное месиво, жук как ни в чём не бывало заработал ногами, браво ринувшись обратно в бой.

«Живуч, зараза!»
        Остальные стеноломы тем временем выбрались на берег. Стрелы Аргниста уложили ещё троих, однако, когда твари подступили вплотную, старому сотнику пришлось отбросить лук и взяться за копьё.
        - Спина к спине со мной вставай, сожрут иначе, олух! - крикнул Аргнист, обламывая жвалы самому шустрому жучаре. Такой выпад и теперь бы воину честь сделал на любом королевском смотру. Выдернув наконечник, сотник тупым концом древка саданул по передним лапам ещё одного стенолома.
        Невольный товарищ Аргниста уже бежал вверх по склону. Мощное тело облепляла мокрая тёмно-бордовая куртка, слишком лёгкая для этого времени года. Низкорослый, с очень широкой грудью, он казался почти квадратным. Руки и плечи были перевиты чудовищными жгутами бугрящихся силой мускулов. Ещё Аргнист успел заметить рыжую, слипшуюся от воды бороду да выпирающие, подобно яблокам, румяные щеки. Перед старым сотником, несомненно, оказался подгорный гном, невесть как очутившийся в лесах Хуторского Предела.
        - Эге-гей, вот я вас!.. - во всю мощь лёгких заорал гном. - И-й-эх!
        Издав сей оглушительный боевой клич, он с неожиданной лёгкостью прыгнул. Подкованный добрым подземным железом сапог врезался в морду стенолома. Оба глаза лопнули, жвала были сломаны.
        - Ар-таррага! - дико зарычал гном, словно тридцать три подземных василиска сразу, норовя при этом пнуть ещё одного жучару.
        - У меня секира за поясом! - не поворачиваясь, крикнул гному Аргнист.
        - Р-родгар! - Тот аж подпрыгнул. - Раньше не мог сказать, человече?! Гномы всегда славились сварливым характером.
        Хуторянин почувствовал, как сильные, цепкие пальцы выдернули оружие у него из-за пояса, и тотчас же горько пожалел, что вообще вспомнил об этом. Гном бросился вперёд очертя голову.
        К тому моменту сотник прикончил ещё двух тварей, их осталось не больше полудюжины, и они стали заметно осторожнее. Окружив со всех сторон человека и гнома, стеноломы хищно щёлкали жвалами, делая вид, будто вот-вот бросятся, однако же медлили, выжидая удобного момента. Копьё Аргниста научило их осторожности.
        - Ар-аш-таррага!
        Секира с шипением рассекла воздух. Сила удара оказалась настолько велика, что панцирь подвернувшегося гному под руку жука лопнул, обильно измарав землю вокруг бурой дрянью; ещё одного врага пронзило копьё старого сотника, и тут четверо уцелевших стеноломов решили, что с них довольно. Дружно развернувшись, они бросились наутёк к реке. Гном с рёвом ринулся в погоню, и уже у самой воды ему удалось прикончить ещё одного врага.
        - Ушли, гады! - Гном сплюнул, глядя на поспешно улепётывающих жуков.
        - Стеноломы, известное дело, - пожал плечами Аргнист. - Правда, не видал я раньше, чтобы они вот так клубком бы катались… Сам-то ты цел, почтенный?
        - Цел, цел, как же иначе, - заверил его гном, протягивая широченную ладонь. - Знакомы будем, что ли? Двалин я. Путешествую.
        - Аргнист, владетель хутора. - Сотник пожал руку Двалина. - Как это тебя угораздило? Кто ж по нашим лесам в одиночестве бродит, пусть даже и в эту пору?
        - Раз надо, то и зимой один потащишься, - буркнул гном, явно не желая затрагивать этой темы. Покидал из руки в руку секиру, словно жалея, что приходится отдавать. Наконец вздохнул и протянул хозяину. - А как угораздило? Да Родгар его знает! Сидел под кустом - закусывал, значит, - как вдруг откуда ни возьмись… эдакий шар выкатывается - и ко мне! А секира в заплечнике! Ну, бывает ли такое?! - разгорячился гном. - И доспех весь там остался, и шлем… Голые руки, даже дубины нет! Поверишь ли, почтенный, - бежать пришлось!
        Аргнист поднял брови. Бродить по лесу без кольчуги, спрятав топор в заплечный мешок, только распоследний дурак станет. Тьфу, пропасть! И зачем этого гнома сюда понесло? Сожрут его и не поморщатся, а ему, Аргнисту, лишний камень на душу. Хорошо хоть не драться голыми руками ума у этого Двалина хватило…
        Гномы, они вообще-то здравомыслием отличаются, то всем известно; правда, бывает, что среди Подгорного племени попадаются и самые что ни на есть отчаянные сорвиголовы. Если гном видит, что враг перед ним слишком силён, он не станет драться ради одной только драки, не погнушавшись даже позорного, на взгляд людей, бегства. Иное дело, если речь идёт о золоте или, к примеру, задета честь,
        - гномы будут сражаться до последнего издыхания и либо оставят смертное поле победителями, либо останутся на этом поле сами.
        - Двух этих тварей я покалечил, пока они меня к реке гнали, - продолжал тем временем гном. - Справа вся там осталась - даже засапожник… Возвращаться придётся, дык, что ж тут придумаешь…
        Двалин отлично владел галенским языком, не слышалось даже и малейшего горлового акцента, каким обычно отличались его сородичи. Говорил он легко и охотно, опровергая расхожее мнение, будто горные гномы все поголовно молчуны и что каждое слово из них нужно тянуть кузнечными клещами.
        - Возвращаться? - удивился Аргнист. - Куда ж сейчас возвращаться? Вон уж скоро темнеть начнёт. Пойдём со мной! На хуторе заночуешь - утро, оно ведь вечера мудренее.
        - Спасибо тебе, почтенный, - гном покачал головой. Лицо его приняло серьёзное и даже чуть торжественное выражение. - Мне без справы моей никак… Ничего, в лесу переночую, дело-то, дык, оно привычное.
        - Ну ты положительно спятил! - Аргнист начинал злиться. - Сожрут тебя к утру, понял? Сожрут и потрохов не оставят. Орда, знаешь, она шутить не умеет.
        - Ну и пусть сожрут, а тебе-то что за печаль? - огрызнулся гном. - Иди давай своей дорогой, без тебя управлюсь.
        - Тьфу, отродясь таких глупых гномов не видывал! - Аргнист сплюнул в сердцах. - Помирать собрался, что ли? Так давай я тебе верёвку одолжу и жиром натру. Всё не так больно будет.
        Вот уж воистину верно присловье: «Как не сдвинешь гору, так не переупрямишь гнома». Но и не бросать же его здесь! Только погибнет зря. Вон мокрый весь до нитки, вода ручьями льёт…
        - Ладно, пошли вместе, - решительно бросил старый сотник. - Дома подождут. Пусть и время уже не полуденное, и вечер близится, и Орда где-то рядом бродит - ничего, пересилим. Деера, правда, плакать будет… Но, может, сперва обсушишься?
        - Вместе? - обрадовался гном, словно и не было только что никакой размолвки. - Дык, здорово! Пошли! А на тот берег как? Вплавь?.. А сушиться потом будем. Когда секиру найдём.
        - Ну зачем же? Обойдём. У меня тут недалеко под берегом плот спрятан.
        У Аргниста - хозяина рачительного - было в разных местах по реке припрятано десятка три плотиков, чтобы, ног не замочив, на другой берег перебираться.
        Пройдя немного на закат, человек и гном спустили на воду небольшой плот; оттолкнувшись шестами, поплыли. Физиономия гнома вытянулась от отвращения (его народ отличается стойкой нелюбовью к воде), Двалин шептал себе под нос какие-то ругательства.
        На другом берегу Аргнист и Двалин быстро отыскали следы гнома.
        - Голыми руками давил, - не без гордости сообщил Двалин.
        Они миновали место, где снег был основательно истоптан, а возле корней одной из сосен валялись жалкие останки неудачливого стенолома. Синеватые жесткие надкрылья, от которых отскакивали стрелы Аргниста с отлично закаленными наконечниками, были изломаны и искрошены.

«Справу» гнома они обнаружили там, где Двалин ее и оставил, - на небольшой уютной полянке, со всех сторон окруженной густым молодым сосняком. Спутник Аргниста бросился к высеребренной секире, точно к давно утраченной возлюбленной,
        - гладил лезвие, что-то шептал, даже несколько раз поцеловал.
        - Р-родгар! Дык, теперь-то мы с вами совсем по-иному толковать станем!
        Вокруг мешков Двалина валялось двое убитых им жуков. Гном тотчас же загорелся поотрубать им жвалы, чтобы потом сделать себе из них ожерелье.
        - Медвежатники ж так делают, - объяснил он Аргнисту. - И охотники за драксами тоже… Драксами гномы Северного Хьёрварда прозывали не шибко крупных крылатых дракончиков размером со свинью, обитавших в Отпорном Хребте и горах Ар-ан-Ашпаранга. Огнём они плеваться не умели, зато клыками и когтями орудовали на загляденье. Чешуя их - из-за целебных свойств - ценилась втрое дороже золота; колдуны и знахари, не скупясь, платили за языки этих созданий. Промысел этот считался почти погибельным - коли дракса увидишь, монетку брось. Гербом - тебе жить, а портретом его величества если, то драксу - гласило поверье охотников и означало, что половина схваток заканчивалась гибелью человека. Мало кто выдерживал больше года: коли с драксами управишься, так тебя гномы местные достанут. Они чужаков не любят. Драксы, мол, наша дичь, и все тут.
        Согнувшись над одним из жуков, Двалин уже замахнулся секирой, когда Аргнист внезапно бросился гному на спину, сбив с ног и повалив в снег. Над их головами что-то негромко прошелестело.
        Двалин голову поднял - отплёвывается; глаза бешеные, рот перекошен, сейчас в драку кинется, да только весь запал его даром в землю ушёл. Всего в десяти шагах, на дальнем конце поляны, глянь-кось, такой же стеноломов шар, весь синевато-стальной, панцирями бугрящийся. А на сосне, как раз в том месте, где Двалина голова торчала, по коре пятно гари расползается и кислым воняет. Кто-то из жучар ядом плюнулся, верно, хотя раньше они на такое способны не были…
        Если бы не войсковой опыт Аргниста, не жить гному. Чуть-чуть, едва заметно шелохнулись сосновые ветки на краю полянки, но старому сотнику хватило. Когда походами в Фейн ходили, тамошние бароны лесных стрелков вдоль всех троп расставляли. Так что увидел, как в зарослях что шевельнулось, - падай на землю сразу, потом разберёмся. Промедлишь - стрела в горле обеспечена.
        Гном опомнился первым.
        - Р-родгар! Дык, позабавимся! - взревел. Аргнист и глазом моргнуть не успел, а Двалин уже на голову островерхий шлем нахлобучил, одним движением поверх мокрой куртки кольчугу натянул - кольчугу не простую, всю дивно мерцающую, мягко струящуюся, словно и не из металла вовсе, а из тонкого шелка соткана. Одна такая вещица целого состояния стоила, королю лишь по карману, да и то не всякому… Подгорный народ такие доспехи куда как неохотно продавал.
        Презрев опасность, Двалин бросился вперед, прямо на зловещий шар, нимало не заботясь, последует за ним Аргнист или нет. Сотник с плеча лук сорвал: прежде чем дело до рукопашной дойдёт, слово своё должны стрелы сказать.
        Первая из них свистнула над самой головой гнома, ударив точно в середину жучиного шара, и с лёгким звоном отскочила от панциря надкрылий. Шар дрогнул, покатился вперёд, и тут на него вихрем налетел Двалин. Секира гнома ослепительно сверкнула, с хряском врезавшись в неподатливую плоть стеноломов. Шар мгновенно распался. Жуков-то, жуков - Хедин Отец Наш! - штук сорок, не меньше. Да и как деловито и сноровисто окружают!..
        Эх, гном, гном, слишком рано вперёд ты полез. Глядишь, я ещё пару-тройку жучар подстрелил бы… а теперь только на копьё вся и надежда. Никогда раньше не катались стеноломы шарами, никогда не нападали на людей в таком числе…
        Аргнист едва успел на помощь Двалину. Копье старого бойца проткнуло самого шустрого из жуков, остальные расступились, словно опешив, и человек плечом к плечу с томом приняли неравный бой.
        Драка оказалась жаркой. Аргнисту пришлось бросить копьё - стеноломы подобрались почти вплотную - и отбиваться топором. Сталь со звоном отлетала от синеватых надкрылий.
        Снежные лоскутья побурели от щедро льющейся коричневой крови, жвалы крошились о железо доспехов Двалина, рукава и полы куртки Аргниста мгновенно превратились в лохмотья..
        Жуки нападали умело, стремительно, со всех сторон. Число их уменьшилось почти наполовину, но и силы Аргниста тоже иссякали. Твари бросались то справа, то слева, и с каждым разом уворачиваться становилось все труднее.
        Дело было дрянь. В сердце змеей проскользнул холод смертной тоски. Неужто вот так, по-глупому, весной, из-за мальчишеского желания на ток глухариный сходить?.
        Двалин тоже примолк - смекнул, видно, что тут все всерьёз и дыхание надо беречь. Теперь лишь злорадно рычал, когда секирой очередного стенолома надвое разваливал.
        Аргнист размозжил морду ещё одной твари и вытаскивал ушедший в землю топор, когда у Двалина, похоже, терпение лопнуло, и он сделался если не настоящим берсеркером, то очень на него похожим. Гном взревел, как три тысячи пещерных василисков сразу. Забыв обо всём, он ринулся вперёд, предостерегающий крик Аргниста пропал даром. А стеноломы, конечно, этому подарку негаданному очень даже обрадовались. И всем скопом навалились на Двалина со спины.
        Как ни кряжист и коренаст был том, однако и он не удержался - рухнул, погребённый под грудой синевато-стальных тел. Аргнист бросился было на выручку - другие стеноломы остановили. Грамотно, по всем правилам взяли в «клещи», так что пришлось топором отмахиваться, на месте без толку стоя…
        И, наверное, стал бы этот бой последним и для не в меру отважного гнома, и для старого сотника, но в самый последний миг, когда вроде бы и надежды не осталось, свистнула откуда-то из сплетения сосновых ветвей нежданная белооперённая стрела. За ней вторая, третья, четвёртая…
        Они летели одна за другой, неведомый лучник выпускал их так ловко и быстро, что никто и глазом моргнуть бы не успел, а за первой белой молнией уже и следующая спешила. Стрелы эти с легкостью пронзали почитаемые непробиваемыми крыльевые панцири; не прошло и нескольких мгновений, как страшный ком распался, рассыпался синей окалиной мертвых тварей.
        Двалин остался лежать ничком, неподвижный и окровавленный.
        Все уцелевшие жуки с похвальной поспешностью бросились наутёк. Краткое время спустя на поляне, кроме Аргниста и гнома, оставались только мертвые стеноломы.
        Хуторянин так и не смог уловить момента, когда их спаситель появился на опушке,
        - еще мгновение назад там стыли в недвижности сосновые ветки, а теперь, глянь-ка, у крайнего ствола стоит высокая стройная фигура в тёмно-зелёном плаще с прорезями для рук, длинный и тонкий лук странного белого дерева взят на изготовку.
        - Эй, целы вы там? - Голос полон тревоги, но чувствуется и ещё некая внутренняя мягкость, столь несвойственная грубым и жёстким местным охотникам. Незнакомец кошачьей поступью двинулся через поляну, склонился над Двалином, и лицо его тотчас вытянулось. - Проклятье! Худо дело… Яд в раны попал… Торопиться надо!
        Аргнисту и самому видно - плох гном, куда как плох, краше в домовину кладут. Шея, руки, ноги - всё, что железом кольчуги прикрыто не было, стало сплошной раной, да ещё и на глазах чернеющей. Хорошо, пальцы рук целы… Между колец доспеха с пугающей быстротой скользили алые струйки; стрелок отложил белый лук и склонился над Двалином.
        Только теперь старый сотник смог как следует разглядеть незнакомца. Лицо правильное, чуть вытянутое, с высокими, хорошо очерченными скулами; от уха до уха аккуратная бородка курчавится, недлинная, темно-русая - девки такие любят. Брови срослись на переносице, а под ними холодновато поблескивают непривычно удлиненные глаза - серые, спокойные. Удивительно спокойные, словно и не было только что здесь кровавого боя, словно не хрипит у тебя на руках том, кровью истекая… И где это ты только так стрелять выучился, парень?! И откуда это у тебя такие стрелы, что панцирь стенолома пробивают, словно гнилую рогожу?.. И лук у тебя странный, хотя в Галене какого только заморского товара не встретишь.
        Гном истекал кровью, глаза его закатились. В три руки стащили с Двалина сперва кольчугу, а затем залитую кровью алую куртку из кожи горной змеи. Незнакомец только присвистнул при виде жутких ран и споро взялся за дело.
        Сперва добыл из сумки какие-то порошки и снадобья, но потом веко впавшему в забытье гному приподнял, губы сжал и всё добро своё - в сторону. Ладони на окровавленную грудь гнома положил - пальцы длинные, тонкие, как только меч такими держит? - и по лицу гримаса боли прошла. Раз руками над ранами прошелся, другой, третий… Аргнист смотрел и чувствовал, как у него ум за разум заходит.
        - Да ты никак колдун, парень? - с невольным уважением прохрипел Аргнист.
        Глянь - а кровь уже остановилась, страшные раны на глазах затягивались, пугающий черный цвет исчезал. Видывал когда-то и Аргнист подобное - в Галене. Главный придворный чародей его величества Игнарона проделывал…
        - Ничего особенного, - незнакомец проговорил устало. Пот со лба вытер. - Теперь твою руку давай глянем…
        Целитель ловко вспорол лохмотья, оставшиеся от рукава куртки Аргниста. Рана вроде бы и небольшая, а успела и загноиться, и почернеть. В гвардии-то лечить стали бы просто - мечом чуть пониже плеча рубанули бы, да и весь сказ.
        А тут… Диво дивное, да и только. Ладонь колдуна, не касаясь, над самой кожей прошла - и чудовищный нарыв тотчас прорвался, гной вскипел, словно вода в котелке, открылась здоровая розовая кожа…
        - Вот и все. - Волшебник обессиленно сел прямо в снег.
        - Позволь теперь мне помочь тебе, мастер. - Аргнист захлопотал вокруг своего спасителя. Заклятья творить - то дело не шутейное, всякий знает.
        - Благодарю, мне уже лучше, - тот открыл глаза. - Но гнома в тепло нужно скорее… Иначе он, боюсь, не встанет больше.
        - От устроил себе! Тьфу, пропасть! Храбрый, а дурак. Ладно, дотащу уж его как-нибудь. Но а тебя-то как зовут, мастер?
        - Зови меня Эльстаном. - Волшебник с некоторым трудом поднялся. - А теперь - за работу! Аргнист несколькими ударами топора снес пару молодых сосенок. На скорую руку смастерили некое подобие носилок, взвалили на них тома и, сгибаясь под тяжестью ноши, побрели к хутору.
        Домой добрались, когда уже совсем стемнело. По дороге почти не разговаривали: Аргнист знал, что волшебникам лишних вопросов задавать не стоит, а Эльстан тоже молчал.
        - Вообще-то, у меня к тебе очень серьёзный разговор, почтенный Аргнист, - возле ворот хутора волшебник нарушил молчание. - Мы поведем речь об Орде.
        - Так что ж ты раньше молчал, досточтимый мастер? - удивился старый сотник. - Столько шли - вот и поговорили бы!
        - Я следил за её тварями, - последовал ответ. - С этими жуками - стеноломами, правильно? - мы бы справились, но, кроме них, там кружило немало бестий и похуже. Мне нельзя было отвлекаться.
        - Ну, раз пришёл говорить об Орде, отчего ж не потолковать, - кивнул Аргнист.
        - Сам я с юга, - чуть быстрее, чем приличествовало уважающему себя могучему волшебнику, сказал Эльстан. - С Рыцарского Рубежа. Был в братьях. Ушел. Теперь странствую один. - Он выпалил всё это одним духом. Простой хуторянин никогда бы ничего не заподозрил, но Аргнист недаром служил в гвардии двух королей. Молодой чародей, мягко говоря, слегка хитрил. Но хитрил отчего-то совсем по-человечески.
        Ворота хутора, несмотря на почти ночное время, были широко распахнуты. Во дворе горели многочисленные факелы, из конюшен выводили лошадей, слышался резкий и повелительный голос Алорт а, старшего сына Аргниста.
        - Ну, что расшумелись? - сердито бросил оторопевшим домочадцам Аргнист, внезапно появляясь из-за угла со своей странной ношей. - Чего суетитесь? Я уж и задержаться в лесу не могу - ровно дитё неразумное! Лучше пошлите женщин два гостевых ложа приготовить да Саату позовите! Она у нас травница, - обернулся он к Эльстану.
        - Это будет нелишне, - согласился тот.
        - Отец! Но ты же в крови! - вдруг воскликнул Армиол. - Что случилось? Неужто Орда?..
        - Пустяки, полдюжины стеноломов, и потому хватит квохтать! - строго прикрикнул на юношу отец. - Чай, не баба. Не видишь - на ногах стою.
        Армиол осекся. Старшие братья, Алорт и Арталег, покосились на младшего с неодобрением - в самом деле, чего нюни разводит?.. Отец умирать будет - и то всё сделает, чтобы никто не заметил…
        - Лучше помогите вот его внутрь внести, - распорядился Аргнист, и сыновья тотчас подхватили тяжелые носилки.
        - Гнома подобрали, - пояснил Аргнист собравшимся у ворот людям. - Орда его потрепала. А это Эльстан, целитель искусный и стрелок отменный.
        Молодой волшебник приложил руки к груди и поклонился.
        - Пропустите, да раздайтесь же! - вдруг послышался высокий женский голос, заметно дрожащий от сдерживаемых слез. - Да отойдите же, не застите!
        Работники, служанки и даже сыновья сотника поспешно расступились. Супругу Аргниста, почтенную Дееру, дочь Лииты, боялись все без исключения, и даже ее собственный муж. Когда хозяйка гневалась, от нее лучше было держаться подальше.
        Она вынырнула из-за людских спин, высокая, статная, прямая, с едва заметной сединой в густых каштановых волосах. Большие тёмные глаза смотрели с укором и горькой обидой, пальцы теребили край передника.
        - Да что ж это такое! - напустилась она на Аргниста, чего никогда не делала на людях. - Не иначе, на тот свет собрался, муженёк! Мыслимое ли это дело - по лесу так долго шастать! Пусть даже и весной! Вот, пожалуйста, добродился! - Взгляд Дееры упал на окровавленный рукав. - Ну, что я тебе говорила?!
        - Ладно, хозяюшка, не серчай. Видишь, какое дело приключилось… Гном в беду попал
        - что ж мне, бросать его было, что ли?
        Против подобного аргумента Деера ничего возразить не могла.
        - Да и гости у нас - Аргнист шагнул в сторону, и Эльстан вновь поклонился - на сей раз одной Деере. Кое-кто из девушек демонстративно и томно вздохнул - гость был красив, очень красив…
        - Так что ж ты его у ворот держишь? - тотчас возмутилась Деера. - А вы что встали? - повернулась она к сыновьям, так и застывшим с носилками на плечах. - Несите наверх, в пустую светёлку! За Саатой послали?
        - Послали, матушка, - тотчас отозвался Алорт.
        - Вам не напомнишь - в отхожем месте штаны спустить забудете, - махнула рукой Деера. Мало-помалу суета улеглась. Гнома уложили на заботливо приготовленное ложе; он оставался в полузабытьи, но Саата, быстро отыскав какое-то снадобье, влила-таки его в рот Двалину, и гном моментально уснул.
        - Правильно, почтенная, - негромко сказал молодой женщине Эльстан.
        Саата подняла глаза на гостя… и тут же опустила их, густо покраснев. В самой глубине глаз Эльстана чуть заметно мерцал тёплый огонек, и любая женщина безошибочно угадала бы, что он означает…
        Положение спас сам хозяин, позвавший Эльстана отужинать.
        Уважая гостя, за едой его никто ни о чём не спросил. Однако, едва только ужин окончился, Эльстана тесно обступили со всех сторон. Аргнист назвал молодого волшебника «целителем и стрелком», отнюдь не чародеем; произнеси хозяин хутора слово «колдун», никто бы не подошёл к Эльстану ближе чем на полёт стрелы.
        Все загомонили разом, требуя скорее подробностей. Саата скромно держалась в сторонке, хотя именно она-то и могла сказать кое-что о странном госте. Ее, травницу, обмануть было не так легко: раны на шее и руках Двалина говорили сами за себя. Однако она молчала…
        - Погодите, погодите! - рассмеялся Эльстан, в шутливом ужасе вскидывая руки. - Сперва мне надо поговорить с почтенным Аргнистом. А потом я весь ваш, друзья мои! Споём и станцуем, а, как вы?
        - Станцуем! Станцуем! - восторженно запищали девчонки. Парни выразили свое одобрение дружным «Ага!». Круг разомкнулся, пропуская Эльстана.
        Старый сотник привёл гостя в дальнюю полутёмную горницу, самолично зажёг лучины в кованых светцах, выставил расписной кувшин с горячим сбитнем и несколько чашек.
        - Я ведь так разумею, - начал Аргнист, - ты об Орде подробности сбираешь. Пора, пора, давно пора чародеям за эту напасть взяться! Так что, почтенный, я кое-кого из своих тоже позову. Что я запамятую, они расскажут. Хотя что ты ещё хочешь об Орде узнать, коли с Рыцарского Рубежа пришел?
        Вопрос был с подвохом.
        - Там умеют только отгонять тварей от стен, - чуть усмехнулся Эльстан. - Больше о чудовищах ничего не известно. А ведь они должны откуда-то появляться, где-то плодиться - разве не так? И одно из таких мест я уже знаю.
        В горницу осторожно, бочком вдвинулись сыновья Аргниста, за ними Деера. Жена Аргниста вела за руку смущённую Саату, красную, как маков цвет. Свекровь была весьма высокого мнения о своей младшей невестке; поговаривали, будто Саата умеет ворожить и чуть ли не колдовать. Деера всему этому верила свято и, таща за собой слабо упирающуюся молодку, распоряжалась прямо на ходу:
        - Ты в корень, в корень зри, девонька! На тебя вся моя надежда. Мало ли что пришлый этот наплетёт! Кто их, странников-то нынешних, разберёт, а только не зря бают, что добрые люди нонче по дорогам не шастают. Кто поумнее, тот на юге сидит, за Рыцарским Рубежом, кто поглупее - вот как мы, скажем, - те здесь… Орду отгоняют, чтоб южане задницы потолще наедали… Так что ты смотри внимательно! - Деера даже погрозила невестке пальцем.
        - Матушка… так ведь Арталег-то… супруг мой… что скажет-то? Увидит, что я на гостя смотрю… Сами ведь сына своего знаете, матушка!
        Деера нахмурилась. Её средний и впрямь характером не задался - и упрям, и зол бывает, да и Саату, случается, как следует приложит… и отец ему уже не указ! А Саата ж ведь с дитём! Нет, еще раз девочку обидит… пусть в кузне живёт. Да! Так Аргнисту и скажу, а то больно мягок он с ним… Сам сотник за всю жизнь не тронул жену и пальцем. Они и в самом деле жили «в любви и согласии», как пелось в песнях…
        - Арталега не бойся, - насупив брови, решительно произнесла хозяйка хутора. - Сама ему сейчас скажу.
        Пока сыновья Аргниста чинно рассаживались за столом (Саата - прямо напротив Эльстана), Деера дёрнула за рукав Арталега.
        - Иди-ка сюда, голубь. - Губы матери были поджаты. Начало разговора не предвещало ничего хорошего, парень угрюмо поплёлся следом. - Ты у меня смотри! - яростно прошипела Деера в лицо сыну. - Опять жену угостил?! Молчи! И в кого ты только такой изверг! В малолетстве котят всё мучил, я думала - по глупости, а ты и взрослый такой же орясиной остался!.. Ну ладно, об этом позже, а сейчас слушай
        - Саате я велела на Эльстана этого смотреть. Понял?! Я велела! Так что нишкни. А вообще, узнаю, что ты ее опять… - она на мгновение умолкла, собираясь с духом, - прокляну! Так и знай - прокляну!
        - Мать, ты что? - опуская голову и сдвигая брови, пробурчал Арталег. - Сатьке ж я за дело… Нерасторопна, неуслужлива! Из лесу приду - сапог не снимет!..
        - Я тебе покажу! - вспыхнула Деера. - Сапоги с него стаскивать жена должна!.. Изверг, как есть изверг! Ну, я с тобой ещё потолкую…
        - А я ей все равно всыплю, - с мрачной угрозой пробормотал Арталег. - Нечего ей жаловаться!.. Вместо ответа мать больно дернула его за вихор.
        - Поговори у меня!.. А теперь пошли. Ты понял?
        Арталег угрюмо дёрнул плечом. Набычась и волком глядя по сторонам, он вошёл в светёлку вслед за матерью. Сильный, широкоплечий парень, длиннорукий, мускулистый, но глаза какие-то мутные, словно с гнильцой, вечно прищуренные, рот всегда брезгливо скривлён. Он понимал, что Саата вышла за него только по воле родителей - семьи Аргниста и Каргара договорились об этом браке восемь лет назад, - и от этого терзался всё сильнее и сильнее с каждым днём…
        - Прощения просим, гость дорогой, - извинилась Деера, уезживаясь рядом с мужем.
        - Задержались мы чуток, да, впрочем, нам же торопиться некуда? Ночь-то, она длинная..
        - Справедливо, почтенная хозяйка, - Эльстан в знак согласия склонил голову. - Вы позволите мне начать?..

«Южанин, точно, - подумал Аргнист. - Здесь хоть всю округу частым бреднем прочеши, а второго, чтобы так изъяснялся, не сыщешь».
        - Я искал этот хутор, почтенный Аргнист. Я знаю, что ты служил в королевском войске и остался в лесах после того несчастного похода. Всё, что мог, об Орде я здесь вызнал. И хочу предложить тебе - и твоим сынам - одно трудное и опасное дело. Одно из логовищ Орды мне известно. В этой округе твари выходят из-под земли через развороченную вершину Холма Демонов.
        ГЛАВА III
        - Ты знаешь, откуда Орда идёт к нам? - Аргниста ровно по голове чем-то тяжёлым ударили. Он свыкся с Ордой. Знал, что она всегда была, есть и будет, что победить её невозможно, что в человеческих силах лишь ненадолго оттеснить её от своего порога.
        - Знаю, - Эльстан кивнул.
        Ишь, сидит, прямой, строгий, губы сжаты, в глазах - тёмное пламя. Сильный чародей. Очень сильный. Уж колдунов-то, проходимцев всяких Аргнист в молодости на юге насмотрелся. Силу чувствовать научился. Этот странноватый парень - из настоящих. Уж тут-то он, Аргнист, что угодно прозакладывать может.
        И точно - Эльстан как будто его мысли прочитал. За пазуху полез и, глянь-ка, достаёт жезл волшебника!
        Те, кто умеет заклятья бросать, тоже меж собой не равны. Самые низшие - это целители всякие, ворожеи, травники. Они если и колдуют, то самую малость. Правда, люди они большей частью достойные и полезные, хотя, конечно, в семье не без урода. Ступенью выше - колдуны. Эти кое-чему учились, могут молнию с небес свести, дождь вызвать, вещь пропавшую найти и так далее. Ещё выше - волшебники. Эти имеют жезлы, из белой кости резанные, с прозрачным камнем на торце. Ну а высшая каста - маги. Эти с посохами ходят. Болтают, будто в посохе-то главная сила мага и кроется, хотя сам Аргнист подобному не верит. Что же ты за маг, если, без игрушки своей оставшись, в беспомощного старикашку превращаешься?..
        Сыновья Аргниста переглянулись. Это было что-то новое, и от этого нового в сердцах начинал медленно разгораться жаркий огонь. Логово Орды! До него ни разу не добирался ни один человек. Они должны стать первыми!
        А у Дееры сердце тотчас упало. Всё, муженёк теперь на месте не усидит. Да чтоб ему, Эльстану этому, на обед хоботяре попасться!
        - И ещё я хотел предупредить тебя - тебя и всех остальных хуторян. Орда тоже меняется. Появляются новые твари, куда более смертоносные. Вам они пока ещё не попадались. Совет магов Галена думает, как вывести людей с севера за Рыцарский Рубеж.
        - Что? - ошеломленно переспросил Аргнист. - На юг? В орденское ярмо?
        - Кто знает, быть может, это окажется единственным выходом, - вздохнул Эльстан.
        - Но речь сейчас не только об этом. Я - разведчик. У меня два дела. И разузнать о новых тварях я могу лишь около того места, где они выходят на поверхность. Я пришёл спросить тебя, не составишь ли мне компанию, - закончил пришелец недолгую свою речь.
        Не составишь ли компанию! Легко сказать, да трудно сделать. Жезл, конечно, у тебя, парень, красивый, спору нет… и стрелы, ручаюсь, заговорённые… но что ты возле Холма Демонов найти хочешь? Последнюю мысль Аргнист произнёс вслух.
        - Как что? - Эльстан аж удивился. - Ответ на простой вопрос: кто наслал на эти земли Орду? Зачем и почему? И как от неё избавиться?
        - А мы-то тебе зачем? Сюда шли, ты толковал, что сам нас об Орде расспрашивать хочешь…
        - Хочу и буду! - горячо подался вперёд пришелец. - Но главное всё же возле её, Орды, логова. Большому войску там делать нечего. А небольшой отряд, глядишь, проскользнёт.
        - А зачем тебе мои муж и сыновья? - вскинулась Деера. - Ты, гость дорогой, чародей не из последних будешь - вот и извёл бы эту Орду всю под корень! А то вы все мастера разговоры разводить… А потом окажется, что ты просто живот свой спасал, телами Аргниста да мальчишек загораживался?!
        Слышно, Эльстан зубы сжал - аж скрипнули.
        - Почтенная хозяйка, клянусь тебе Кровью Предвечных Звёзд, что, окажись у меня достаточно силы, в тот же миг с Ордой бы расправился, пусть бы даже и жизнью собственной заплатить пришлось. Но, увы, не в моей это власти. И в одиночку пробиться к Холму Демонов я тоже не могу. Магия магией, но и без мечей тоже не обойтись. Не столь могуч я, почтенная хозяйка, чтобы рукой взмахнуть - и передо мной чистый путь откроется. Коли так, не носил бы с собой ни меча, ни лука.
        Помолчали. Деера глаз не опустила, а вот Саата так прямо вся краской залилась.
«Хорошо, Арталег не видит, как Эльстан этот на меня смотрит… Ой, да что ж это так сердце-то колотится?! Ты же мужняя жен а…»
        Аргнист же, едва про Кровь Звёзд услыхал, так глаза мало что на лоб не выкатил, ровно мужик-деревенщина, впервые в Галене Светлопенном оказавшийся…
        - Хорошо, Эльстан-чародей, - выговорил наконец хозяин. - Невместно мне на твою просьбу отказом отвечать. Пойду с тобой. Не первый раз Орде рогатину в подбрюшье всаживаем. Авось и на сей раз Боги Милостивцы, Хедин с Ракотом, защитят и оборонят.
        Деера только ладонями лицо закрыла. Ума последнего муженёк лишился, не иначе. Сгинет только, вот и всё. Неужто ей теперь вдовой век вековать оставшийся!..
        - Погоди, не реви, я ведь живой ещё. - Аргнист жену по голове погладил и, к сыновьям повернувшись, продолжил: - Арталег! Со мной пойдёшь. Ты, Армиол, тоже. А ты, Алорт, здесь заместо меня останешься.
        - Армиол-то тебе зачем? - подала голос Деера. - Оставь ты его! Я ещё внуков его покачать хочу…
        - Мамо, да вернёмся мы все, вернёмся!.. - Армиол так и вскинулся - боится, что дома оставят.
        - Выступим завтра, - решил Аргнист. - Алорт! Хватит брови хмурить! На тебя весь народ оставляю! Мать! Хозяйство! Хутор храни, чтобы нам было куда вернуться!
        Коренастый, основательный Алорт молча наклонил голову. Слово отца - закон. Иначе пропадём все ни за что.
        Деера с Саатой молча поднялись и поклонились.
        - Пойдём вас в дорогу собирать, - мертвым голосом сказала Деера.
        Аргнист, несмотря на хлопоты, постарался как можно лучше устроить гостя. Эльстану отвели чистую парадную горницу; искупая невольную вину, молодой волшебник в тот же вечер вышел к хуторянам с большой лютней.
        Чистый и сильный голос Эльстана заполнил просторную горницу. Он старался петь только самые весёлые плясовые, и народ, конечно, на месте не усидел. Насилу Аргнист глубоко за полночь всех спать разогнал.
        Плеча Эльстана неожиданно коснулась чья-то мягкая рука. Он резко повернулся - может, излишне резко, так что невысокая стройная фигурка испуганно отпрянула.
        - Прости, не хотел тебя напугать, - Эльстан покаянно развёл руками. Вспомнил - Саата, жена Арталега, среднего сына Аргниста. Травница.
        Вгляделся пристальнее. Да… травница… и… чуть-чуть… колдунья!
        Так вот почему её посадили прямо напротив него и она так пристально вглядывалась ему в лицо! Хотели разобраться… не верили… боялись…
        Он вновь усмехнулся, но на сей раз усмешка вышла совсем кривой и вымученной. Ему не доверяли. Он мог петь сколь угодно чарующе, но при этом оставаться грязным колдуном. Их все боятся и при первом удобном случае сжигают на кострах.

«Пора бы привыкнуть, Эльстан, да всё никак не выходит».
        - Я провожу тебя, - от смущения Саата не знала, куда девать руки.
        - Я знаю дорогу, - удивился волшебник. «Зачем? Почему? Разве нет, на крайний случай, служанок?.. И вдобавок - Саата же в тягости! Впрочем, не будем спорить. Посмотрим, что последует далее».
        - Хорошо, госпожа, я готов следовать за тобой, - по некотором размышлении Эльстан отвесил молодке церемонно-изящный поклон. Ответом послужил ещё один недоумённо-испуганный взгляд.
        Она провела его в уже знакомую гостевую. Желтоватый дощатый пол оттерт до блеска, на широком лежаке в углу уже готова постель. Саата засветила лучину, вроде бы и уходить ей уже пора, однако же нет, не торопится.
        - Скажи мне… Вы с отцом вернётесь? - вдруг последовал вопрос. «Так. Аргниста невестка зовёт отцом, а не свёкром. К чему бы?»
        На прямые слова негоже отвечать утешительной ложью, и, повинуясь вечной магии зелёных глаз, Эльстан ответил, не кривя душой:
        - Не знаю, госпожа. Очень может быть, что поход этот закончится нашей гибелью. Это ведь не поединок, где всегда есть надежда, даже если против тебя и более сильный враг. А Орда - это смерть. Одно лишь скажу тебе твёрдо - мы или вернёмся все вместе, или из нас не вернётся никто. За шкуру свою жизнями твоих близких я платить не стану.
        - Я… я верю, верю! - прозвучал горячий шёпот. - Но… ты же чародей. Ты… ты гораздо сильнее, чем хочешь казаться. Я, конечно, всего лишь хуторская травница, но в тебе я чувствую что-то высокое, холодное, чистое… Кто ты? Неужели простой смертный волшебник?
        Зелёные глаза горели, моля об одном - правду! Однако именно эту правду он открыть и не имел права.
        - Так чего же ты хочешь от моего искусства? - Он попытался уклониться.
        - Загляни вперёд! - горячо выдохнула Саата. - Скажи, суждено ли отцу вернуться… Эльстан только головой покачал.
        - Про отца твоего, почтенного Аргниста, ничего не скажу. Не могу на свой собственный поход гадать. Боги всё равно не ответят. Но ты ведь не только об отце спросить хотела? И даже не о дочери? - Эльстан пристально поглядел в глаза Саате, той показалось, что в самую душу заглянул. - О сыне своём, не зачатом ещё, верно? Потому что сейчас жребий его, если он страшен, волшбой ещё переменить можно?
        Саата дрожала, не в силах вымолвить ни слова. Только кивнуть и сумела.
        Волшебник вновь скрипнул зубами. Возложенный на него долг требовал, чтобы он ответил прямым и недвусмысленным отказом. Но эти глаза! Кровь Звёзд, что за глаза!
        - А что скажет твой муж? - использовал он последнюю отговорку. Саата лишь слабо улыбнулась.
        - Я ему трёх бабёнок подсунула. По нитке жемчуга речного каждой - не так уж дорого. До утра они его не отпустят.
        Отказаться Эльстан уже не мог.
        Дверь гостевой горницы запер тяжёлый железный засов. Волшебник затеплил две лучины по краям стола. Достал свой жезл - камень в навершии мягко светился голубым и серебряным. Шагнул было к своей сумке, но затем отчего-то махнул рукой и сел, положив жезл на чистую столешницу. Соединил руки над камнем и начал вполголоса читать заклятье на странном, небывало чистом и мелодичном языке.
        Он читал долго. Заклинание вилось, точно великая река Эгер, и над столом, между горящих лучинок, медленно стал проявляться опалесцирующий шар. Внутри его постепенно начала расти золотистая искорка.
        А потом… невольно Эльстан даже отшатнулся от неожиданности. Из-за пределов светящегося шара к золотой искорке со всех сторон хлынула Тьма.
        Свитые в тугие смерчи, её струи казались устремившимися к добыче ядовитыми змеями. Нет! Не змеями… они… они не стремились поглотить искру ненавистного золотого сияния, нет! Они… словно бы пытались вытолкнуть её на поверхность какого-то мутно-серого океана…
        И тут шар внезапно лопнул, а Эльстан с коротким, сдавленным воплем упал грудью на стол. Саата рванулась к нему.
        Её ладони осторожно коснулись бессильно откинувшейся головы молодого волшебника, с робкой лаской прошлись по длинным волосам - «мягкие-то какие!» - и испуганно отдёрнулись, едва Эльстан захрипел и приподнялся, оттолкнувшись ладонями.
        - Что это?.. - только и смогла пролепетать молодка.
        Эльстан широко раскрытыми глазами смотрел на опалённые доски стола.

«Вот это да! Вот это да! Великая Тьма, что тебе надо от этого ребёнка? Ты что-то от него хочешь? Звёзды отдают ему рассеянную в Сфере Миров силу, и ты хочешь бросить эту силу в бой… против кого? Новых Богов? Или… или это Великое Зло, приход которого так настойчиво предвещают все до единого пророки?..»
        - Я… я ничего не могу сказать, - прохрипел Эльстан в ответ на жгучий, молящий взор Сааты. Больше она от него ничего не могла добиться.
        Наутро маленький отряд двинулся. Эльстан, Аргнист, Армиол, Арталег. Четверо против Орды.
        Дорога к Холму Демонов была хорошо известна. Место это пользовалось дурной славой, но почему - толком никто не знал. Тайные капища троллей и гоблинов располагались севернее. Логова какой-нибудь твари вроде вампира или ведьмы в Холме никто никогда не замечал. Тем не менее молва гласила единодушно - «дурная гора». Правда, все эти сведения не отличались свежестью - к Холму давно уже никто не ходил. Орда наглела, и хуторянам становилось не до прогулок, тем более в места со столь богомерзкими названиями.
        Узкая лесная дорога. Впереди - сам Аргнист, рядом - Эльстан, белый лук наготове; потом - Арталег с Армиолом. Хутор позади остался, край леса миновали, и тут-то Орда себя и показала.
        Пяток ногогрызов атаковал из-под корней. Эльстан всадил одному в спину стрелу, остальных кони затоптали.
        - Первая весть. - Аргнист спешился - Локрану с копыт стереть кровавую дрянь. - И сколько за четыре дня ещё будет…
        До вечера таких «вестей» было ещё четыре - не слишком много для столь дальнего перехода. Один раз стеноломы - Эльстан нашпиговал синеватый шар стрелами столь стремительно, что никто не успел и руки поднять. Потом броненосец попался - Армиол достал тварь копьём, а его конь довершил дело копытами. Третья стычка оказалась посерьёзнее - дорогу преградила пара хоботяр с полной свитой. Такое даже для Защитника крепкий орешек, и отряду солоно бы пришлось, не будь Эльстана. Две стрелы - и один хоботяра ослеплён; вскинутый жезл с горящим алым пламенем навершием - и вторая тварь, нелепо взбрыкнув, опрокинулась на спину, болтая лапами в воздухе.
        - Всё! - Волшебник в седле запрокинулся, мало что лук не выпустил. - Дальше… железом!
        Оно и видно, что железом. Аргнист своего Локрана по бокам - и вперёд. Копьё до половины древка хоботяре в брюхо воткнулось. Кровь во все стороны чёрным веером брызг горячих. Арталег с тремя брюхоедами схватился, Армиолу опять броненосец достался, а старому сотнику на себя мелочь вроде костоглотов пришлось принять.
        Ослепленный хоботяра тем временем кожу на черепе себе разорвал, оттуда новый глаз высунулся. Правда, второй хоботяра, опрокинувшийся, так больше уже и не встал - видать, копьё спинной хребет перешибло. Арталег двух брюхоедов прикончил, Армиол своего броненосца затоптал - от мелких и средних тварей отбились. От хоботяры же так просто не отделаешься; и небось не миновали б они смертей, но опять же Эльстан выручил.
        - Гони! - прохрипел через силу, слова пополам с кровью изо рта выплёвывая. - Гони! Кони вынесут! А тварь я со следа собью! - И в самом деле сбил, правда, после этого его самого пришлось к седлу верёвками привязывать. Совсем чародей обессилел.
        После такой передряги четвёртая встреча и вовсе чепуховой показалась. Подумаешь, три главопасти! Одну копьями истыкали, вторую Локран с конями сыновей Аргнистовых на рога нанизал, третьей секирами досталось.
        Свечерело. Они забрались далеко на полуночь; даже Аргнист не знал здесь безопасных мест, вроде Светлой Горки, где, по крайней мере, не нужно бояться Нежити.
        Когда был съеден скромный походный ужин, Эльстан вновь взялся за дело, очертив вокруг стоянки несколько охранных кругов. Тонкие серебристые обручи один за другим ложились на чёрную, ещё кое-где покрытую снегом землю. На миг эти круги ярко вспыхивали, медленно затем угасая. Утирая мокрый лоб, Эльстан устало опустился возле костра.
        - Надеюсь, мелочь моё колдовство сдержит. - Он казался совершенно измождённым. - На крупных я поставил один капкан… больше не могу. Орда невероятно сильна. Хотел бы я знать, кто питает её мощью!
        - Тёмный Властелин, кто ж ещё, - буркнул Арталег. С самого начала парень смотрел на молодого волшебника безо всякой приязни.
        - Тёмный Властелин! - Эльстан усмехнулся. - Кто он, где его крепость, как одолеть это создание?..
        - Так это у вас, колдунов, спросить надо!..
        - Правильно. И чтобы мы, колдуны, знали ответы, мне придётся лезть в Холм Демонов. Разговор прервался. Аргнист мрачно молчал.
        Колдун-то, оказывается, только зря щёки надувал. Ничего он толком не может! Хоботяру опрокинул, и всё - язык на плечо вывалил. С таким от Холма едва ли назад вернёшься. Глядишь, ещё его самого спасать придётся. Правда, стреляет парень всё равно здорово…
        Темные часы короткой ростепельской ночи летели быстро. Аргнист караулил первым, после него - Армиол и под самое утро - Арталег. Кругом царили тишь и спокойствие, Орда не показывалась, Нечисть тоже. С первыми лучами солнца все четверо путников были уже на ногах.
        Второй и третий день пути прошли однообразно, как будто Орда уже насытила свою ярость. Один раз вспугнули одинокого гоблина; Аргнист позвал его, думая расспросить, но тот бросился наутёк так, что треск был слышен ещё очень долго.
        Конечно, Орда не исчезла бесследно, не оставив по себе никакой памяти. Лес был встревожен, напуган, поражён страхом. Птицы метались как оглашенные, несколько раз всадники натыкались на лосиные следы - по ним судя, звери неслись во весь опор, словно спасаясь от погони. Вечером третьего дня на пути попался совершенно свежий, дочиста обглоданный медвежий скелет. Многие кости зверя были переломаны.
        Местность вокруг Холма Демонов не отличалась красотой. Унылые болота, мелкие берёзки да чахлые сосенки. Ни грибов, ни ягод, и зверьё этих краев избегает. По окраинам болот теснились мрачные ельники, точно готовое к штурму войско. Дорогу постоянно преграждали поваленные деревья, даже весёлое весеннее солнце спряталось в тучах, зарядил мелкий нудный дождь.
        Утром четвёртого дня путники оказались на краю обширной, заросшей кустарником равнины, прямо посреди которой чудовищной шишкой вспух Холм Демонов.
        Затаив дыхание, все четверо молча смотрели на окутанную серой мглой голую, каменистую вершину. Чуть ниже в развороченном склоне виднелся чёрный зев пещеры, и оттуда сплошным потоком валила Орда.
        От края леса в деталях ничего не разглядишь. Аргнист глаза прищурил, но, прищуривай не прищуривай, всё одно - какая-то река шевелящаяся, видны длинные шеи хоботяр, рогачиные башки. Остальное всё в серой дымке тонет. А время от времени ещё и крылатые тени мелькают - не иначе, клювокрылы. А звуки! Скрежет, визгливые вопли, плотоядное урчание, неясные хрипы, клёкот, резкий свист… А уж вонь - сто лет хлев не чистить надо, чтобы так запахло.
        Но, братие, коли там пещера, так ведь её свод и обрушить можно.
        Аргнист посмотрел на сыновей, и потом они все вместе уставились на Эльстана. Какие там изыскания, во имя Ракота?! Ты же маг! Заставь камни повиноваться! И, словно прочитав их мысли, заговорил Эльстан:
        - Пещеру я попытаюсь завалить. Если вы сможете меня прикрыть…

«А что будет, если наславший эту Орду Тёмный Властелин прознает, кто запечатал логово его тварей?.. А ведь мне придётся произнести имя моего Короля… потому что иначе Орда размечет камни в два счёта… Что тогда будет, о лариэ сайти алэн?!»
        - А отсюда… ты завалить её не можешь? - осведомился Аргнист.
        - Нет, - отрезал Эльстан.
        - Тогда вперёд. - И кони, грудью раздвигая невысокие заросли, шагом двинулись вперёд.
        Что с тобой, Аргнист? Уж не страшно ли тебе? Ты не боялся смерти на ратных полях, ты не боялся старости - давно решил, что, не дожидаясь немощи, сам уйдёшь к Ракоту, - так отчего же сейчас сердце колотится возле самого горла? Ох, не так сюда пробираться надо!.. Коней с Армиолом оставить - может, хоть младший уцелеет, а самим ползком, ползком… Но верхами у тебя изрядное преимущество перед тварями Орды, и потому приходится рисковать. Зловещий холм мало-помалу приближался.
        - Стойте! - внезапно прошипел Эльстан, поворачивая своего скакуна. - Оно рядом… Слышите? К мечу!
        Рогач ухитрился подобраться почти вплотную. Из зарослей высунулась жуткая рогатая башка, покрытая тёмно-коричневой глянцевой чешуей. Напоминавшая бочку пасть распахнулась, длинный розовый язык затрепетал, словно у выбирающей жертву змеи. Из пасти по чёрным губам стекала дурнопахнущая слюна.
        Стрела волшебника по самое оперение ушла в морду рогача. Ударили копья Аргниста и Армиола, Арталег ловко метнул секиру, Локран изловчился стегнуть тварь роговым клинком на хвосте. Один из рогов твари внезапно и резко удлинился - Эльстан уклонился чудом. Обеими руками он уже сжимал свой серебристый тонкий меч и, неожиданно перегнувшись с седла, вогнал оружие по самый эфес в шею страшилища. Остриё дошло до сердца, чудовищный бык коротко взревел и повалился.
        - Ловко, - тяжело дыша, одобрил Аргнист. - Славный у тебя клинок, мастер. Где такие делают, не скажешь?.. Ар-ан-Ашпаранг?..
        Эльстан только покачал головой.
        - За морем, в Южном Хьёрварде…

«Нехорошо лгать сражающимся с тобой рука об руку!»
        - Крупный, однако. - Арталег пнул тушу носком сапога. - Попотеть бы пришлось…
        Это ещё, пожалуй, мягко сказано. Один на один с рогачом у обычного человека нет никаких шансов. Втроём, да ещё верхами, случалось, справлялись, правда, не без ран и увечий.
        - Трогаемся! - Аргнист послал Локрана вперёд. - Немного уже осталось.
        Заросли внезапно кончились. Вверх круто уходил голый, совершенно безжизненный склон. Камни маслянисто поблёскивали, покрытые какой-то вонючей слизью. Кони презрительно зафыркали, однако идти дальше не отказались.
        Стараясь не замечать зловония и не прислушиваться к отвратительно зловещим звукам, осторожно поднимались по мёртвому склону. А впереди, над ними, изливаясь из чрева подземной каверны, на волю вырывалась Орда.
        Сразу же за порогом пещеры живой поток сворачивал влево от Аргниста и его спутников, скрываясь за изгибом склона.
        Тут и впрямь было множество тварей, ещё не виданных ни Аргнистом, ни его сыновьями. Мимо них шло, пёрло, валило, катилось несметное полчище самых что ни на есть причудливых созданий. Морды, пасти, клыки, когти, щупальца, рога… извивающиеся, сокращающиеся, перекатывающиеся, ползущие, прыгающие, шагающие тела. Шелест бесчисленных лап. Хлопанье крыльев. Мокрое чавканье челюстей.
        Живая река надменно игнорировала четверых путников. И руки Эльстана уже начали медленно совершать какие-то пассы…
        Откуда-то сверху, из-за облаков, внезапно донёсся холодный и яростный вой, исполненный жестокой силы и жестокого приказа. Смысл все поняли тотчас, едва затрещали кусты у подножия склона.
        Из сырой и серой мглы над головами вниз стремительно ринулось десятка три крылатых тварей - не привычных клювокрылов, нет! Что-то иное, куда более грозное и отвратительное. Аргнист невольно подивился тому, как столь небольшие крылья могли поддерживать в воздухе такие туши, обильно снабжённые многообразными смертоубийственными орудиями. Серпы, пилы, рога, копья на груди и спине; изогнутые, точно сабли, когти на изломах крыльев, на мощных лапах… Каждая тварь была размером с пару добрых волчар.
        А вверх по склону вприпрыжку мчалась целая волна тварей поплоше: и уже знакомые стеноломы, главопасти, костоглоты, рогачи, и доселе ещё невиданные. Хорошо ещё, что хоботяры пока не пожаловали.
        - Мамочка… - вдруг совсем по-детски всхлипнул Армиол.
        Кони гневно заржали, сами поворачиваясь к опасности и роя копытами неподатливую землю. Ноздри Локрана раздувались - могучий жеребец готовился к смертельной битве.
        - Луки! - взревел Аргнист. - Давай, Эльстан!
        - Мне потребуется время, - лихорадочно бросил волшебник. Его кисти выписывали фигуры какого-то замысловатого танца. И сотнику даже показалось, будто между пальцев Эльстана заметались крошечные искорки белого пламени.
        Покидавшие пещеру чудовища взирали на всадников с прежним безразличием. Эльстан внезапно размахнулся и швырнул в тёмный зев каверны нечто вроде клубочка снежно-льдистого огня. Швырнул - и тотчас подал коня назад, срывая с плеча лук.
        - Сейчас вспыхнет… - начал было он, однако мгновения истекали, а в пещере всё оставалось по-прежнему. Крылатые твари кружили над самыми головами, но пока не нападали, словно ожидая подхода своих собратьев, карабкавшихся по склону.
        Армиол и Арталег пустили стрелы. Опытные охотники, они не промахнулись: тварь хрипло вскаркнула и отвернула. Из основания крыла торчали два древка с серым гусиным оперением - лучшие боевые стрелы с оголовками гномьей работы.
        Аргнист увидел, что молодой волшебник со всё возрастающим изумлением смотрит во тьму пещеры… и как изумление в его глазах сменяется отчаянием.
        - Не действует! - Лицо Эльстана исказилось ужасом. В тот же миг крылатые наконец атаковали.
        Несмотря ни на что, Эльстан не утратил ни сноровки, ни ловкости. Белая стрела вспорола воздух, по самые перья уйдя в глаз страшилища. Тварь грянулась оземь, глухо ревя и ломая лапы о камни.
        В лицо Аргнисту ударила струя густого смрада, от которого всё мутилось в голове. Мелькнула уродливая голова, покрытая серо-зелёной чешуёй, распахнутая пасть, шесть рядов бесчисленных зубов… Между глаз страшилища торчало настоящее костяное копьё, остриё проскрежетало о край шлема Аргниста.
        Старый сотник выбросил меч вперёд-вверх заученным движением, словно вновь оказавшись на ступенях штурмовой лестницы подле вражеской бойницы. Лезвие вошло в костистую грудь, Аргниста обрызгало чёрной кровью, столь же отвратительной. Второй взмах надрубил крыло неудачливого летуна, и туша покатилась по камням. Силы Лесные, да что же Эльстан медлит?..
        Локран яростно заржал, ударом острого копыта размозжив череп самому шустрому брюхоеду.
        Улучив мгновение, Аргнист обернулся. Эльстан молча и с ожесточением рубил своим дивным мечом плотные ряды валивших из пещеры тварей, словно собираясь прорваться внутрь. Чёрная кровь брызгала фонтанами, вокруг волшебника громоздились мёртвые туши, но спина его была совершенно открыта.
        - Да скорее же! - рявкнул сотник в затылок волшебнику. Цепь стеноломов и прочей ордынской твари была уже в двух десятках шагов.
        С головы до ног покрытый чёрной кровью, Эльстан по трупам чудовищ дошёл-таки до входа в пещеру. Прижавшись к стене, он вновь принялся лепить из воздуха невидимую фигуру.
        Из рядов наступающей Орды вперёд вырвался крупный рогач. Наклонив остроконечную корону, он ринулся прямо на Аргниста. Обученный Локран подался было в сторону - обычный приём, но прямо за спиной хуторянина стоял Эльстан, и вместо того, чтобы уклониться, Аргнист натянул поводья, принимая удар на себя.
        Мир опрокинулся и померк. В сознание ворвалась оглушительная, поглощающая всё остальное боль; руки последним усилием вогнали честную сталь клинка в глубь смрадной глотки.
        - Отец! - раздался отчаянный крик, и всё окончательно погасло.
        Челюсти мотали из стороны в сторону бесчувственное тело, скрежеща по железу доспехов. Секиры сыновей вонзились в плоть рогача, в шею твари вошёл рог Локрана.

«Именем Вечного Короля!.. Иначе не подействует… о лариэ сайти!»
        По вытекавшей из пещеры реке чудовищ внезапно прошла долгая множественная судорога. Возле самых ног Эльстана распахнулась чья-то пасть, усеянная изогнутыми крюками зубов. Хозяева Холма наконец-то разобрались, что к чему.
        Волшебник с отчаянием отпихнул морду сапогом - руки были заняты плетением Огненной Сети. В кольчугу вцепились чьи-то когти, резко потянули вниз… Но тут сложенные пригоршней ладони волшебника наконец-то дрогнули от напора давно ожидаемой Силы.
        - Ириэхо вантиото! Вантиото суэльдэ!
        Чистый, мощный и звучный голос, в котором одновременно слышались и рокот морского прибоя, и тонкий перезвон хрустальных колокольчиков, совсем не походил на тот, к которому уже привыкли Аргнист и его домочадцы. Обернувшись, Арталег увидел, как из ладоней чужака выплыл ярко светящийся огненный шар; пламенное чудо исчезло в чёрной глубине пещеры, а Эльстан, нелепо взмахнув руками, повалился прямо в поток чудовищ.
        Сыновьям наконец удалось вырвать тело Аргниста из смертельных объятий рогача, и тут в глубине пещеры что-то грянуло.
        Грянуло так, что и Арталег, и Армиол едва не свалились с коней и враз перестали что-либо слышать. Земля под ногами заходила ходуном, а потом из глубины подземелья вверх рванулся клубящийся, упругий смерч из туго свитых жгутов многоцветного пламени, по спирали огибая вершину Холма. Он сжёг, разметал, обратил в ничто мерзкие серые тучи, испепелил крылатых бестий; мгновенно превратились в живые факелы и те твари, что атаковали Армиола и Арталега. А потом оцепеневшие братья увидели, как зашевелились, оживая, камни вокруг пещерного устья; толкаясь и пошатываясь, словно толпа подвыпивших дровосеков, гранитные глыбы двинулись к обугленному входу в подземелье. Захрустели кости немилосердно давимых чудовищ, в щелях между камнями заметались быстрые белые сполохи. Казалось, невидимый портной сшивает сейчас камни огненной иглой. Подъятый волей Эльстана гранитный вал неудержимо надвигался, и вот глыбы с грохотом сошлись. Белый огонь плавил их края, намертво запечатывая проход.
        Эльстан остался внутри.
        На покрытом жирным чёрным пеплом склоне Холма Демонов остались только бесчувственный, израненный Аргнист и его сыновья.
        - Подними отца! - заорал Армиол прямо в ухо среднему брату. - Локран!
        Умный конь подогнул колени. Братья подняли тело отца в седло, примотав запасной подпругой, и сами вскочили в сёдла. Оставаться здесь было превыше их сил. Даже для того, чтобы перевязать Аргниста.
        Они остановились, лишь когда страшный Холм окончательно скрылся за деревьями. Со всей мыслимой осторожностью сняли тело отца с седла и положили на расстеленный плащ.
        - Батюшка!.. - не удержавшись, всхлипнул Арталег. Армиол стиснул зубы, но промолчал. Клыки и рога разорвали-таки кольчугу, глубоко пробороздили грудь, живот и спину Аргниста. Искромсанная плоть висела лохмами, старый сотник потерял очень много крови. И всё же, когда замерший Армиол приложил ухо к окровавленной груди отца, слуха его достигли слабые, неуверенные, но явственные удары пока ещё живого сердца.
        Братья поспешно перебинтовали отца, пустив в ход все запасы, данные им с собой на этот случай Саатой. В сознание Аргнист не приходил, дышал еле-еле, и под гнётом страшной мысли «наверняка не довезём!» братья пустились в обратный путь.
        Интерлюдия
        НАЧАЛО БОЛЬШОЙ ИГРЫ
        Под хрустальным куполом порхают златокрылые пташки. С неведомых высот низвергается мелодично поющий водопад благоуханной влаги. Жемчужнокрылый грифон с серебристой гривой свернулся на пышном ковре из вечно живых розовых лепестков. Перед глазами возникает прекрасное женское лицо, золотистые глаза смотрят в самую душу. Подбородок заострен, щеки впалы - она похожа на готовую к броску хищную птицу. На дне янтарных взоров - Сила. Великая Сила.
        Что я делаю здесь? Откуда эта боль? Почему я не ощущаю собственного тела?
        - Здравствуй, игрушка, - небрежно говорит мне красавица.
        Игрушка? Я силюсь ответить и не могу. Пытаюсь взглянуть в сторону - не удаётся. Уши терзает сладкая музыка.
        Молодая женщина смотрит на меня долгим испытующим взглядом.
        - Подобных тебе здесь уже давно не было. Что ж, Джибулистан заслужил небольшое развлечение, как и я.
        Она с кошачьей грацией опускается на низкую кушетку. Чуть посвистывает облегающий тело яркий шёлк. Неправдоподобно тонкую талию охватывает широкий чёрный пояс Он кажется подозрительно простым в этом царстве кричащей роскоши. За пояс зажнут странный меч. Точнее, у него странная рукоять - тщательно обработанный древесный корень со старательно сохранёнными изгибами, несмотря на то что они не слишком удобны под пальцами. А где же мой собственный меч?
        Красавица подносит к губам вычурную золотую чашу. Глаза её неотрывно смотрят на меня.
        - Что же ты молчишь? - спрашивает она уже с оттенком нетерпения. - Расскажи о себе. Зачем ты пришёл сюда, к нам, в наш дворец под горными корнями?
        Горные корни?.. Ничего не понимаю. Я пришёл сюда? Стоп! Я же не помню, как меня зовут! И не могу говорить! Я не в состоянии даже замычать или двинуть глазами. Кажется, красавица удивлена.
        - Вообще-то, я не люблю, чтобы на мои вопросы игрушки отвечали гордым молчанием,
        - сообщает она мне, беря с подноса истекающий соком диковинный фрукт. - Ты что, не узнаёшь меня? Или среди твоего племени никогда не упоминали о Царице Теней?
        Я никогда ничего не слышал о ней. Какая Царица? И к какому племени я принадлежу? Я рад бы объяснить ей всё это, но губы, как и всё остальное тело, отказываются мне повиноваться.
        Тем временем красавица допила свою чашу, по лицу видно, что ею всё сильнее овладевает раздражение.
        - Ты рассчитываешь на то, что я редко ломаю новые игрушки сразу? - понизив голос, говорит она, и я чувствую в её словах угрозу. - Это верно. Но нет правил без исключений. Тебя я могу сломать и сразу.
        Верно, что после этого мне будет очень скучно, но ничего, могу и потерпеть. Так что насчёт твоего рассказа, игрушка?
        Я молчу, поскольку даже при самом сильном желании не смог бы ей ответить. Я не могу даже моргнуть. Странно, но глаза до сих пор не жжёт. Она начинает сердиться.
        - Лежит как истукан, - сообщает она неизвестно кому, а потом, закусив красивую губку, неожиданно щёлкает пальцами. - Оркус!
        На лицо падает какая-то тень, но неведомый Оркус стоит позади, и я не могу разглядеть, кто это.
        - Займись этой упрямой штукой, - небрежно говорит красавица, и окружающая обстановка тотчас начинает меняться. Светлое и золотистое стремительно исчезают, их место занимают кроваво-алое и иссиня-чёрное. Сладкая музыка умолкает. В гулкой тишине слышится только нечто вроде звона кандалов.
        Моё положение изменяется. Теперь я вроде бы стою. Видно немногое. Дали тонут в красно-чёрных облаках, пол вроде бы выложен светящимися жёлтыми плитами. Красавица в своём прежнем нарядном, струящемся, подобно водопаду, платье стоит, скрестив руки на груди.
        - Ты даже не взглянешь на эти милые маленькие штучки Оркуса? - Она поднимает брови.
        Умом я понимаю, что меня собираются пытать. Странно, но страха нет. Вообще никаких чувств и эмоций. Я мыслю короткими, рублеными фразами.
        В поле зрения наконец вплывает Оркус. Это здоровенная тварь, нечто среднее между человеком и кабаном. Вместо лица - свиное рыло. В громадных ручищах зажат какой-то ржавый инструмент. Наверное, его вид называется зловещим. Не знаю. Мне всё равно. Я не думаю ни о чём.
        - Начинай! - командует Царица Теней.
        Оркус шагает ко мне. Я по-прежнему ничего не чувствую. Что-то глухо лязгает и клацает. И тут я замечаю, как лицо Царицы начинает медленно белеть.
        - Сильнее, Оркус! - резко командует она, и чудовище отвечает глухим ворчанием. Снова раздаётся металлический лязг. Моё тело сейчас кромсают на куски, думаю я с поразительным равнодушием. Ну и пусть - я ведь всё равно ничего не чувствую и ничего не могу сделать. Не исключено, что я и вовсе не существую.
        - Оркус, стой! - прижимая сжатые кулачки к груди, кричит Царица. Лицо её белее мела. - Отойди от него! И вообще сгинь сглаз!
        Оркус ворчит. Ворчание это мало-помалу затихает за моей спиной. То есть он и впрямь уходит. Царица оказывается почти рядом.
        - Значит, ты добрался до нас, - цедит она сквозь зубы. - Что ж, здравствуй, Губитель! Губитель? С чего она взяла?..
        - Ты уверена в этом, сестра? - раздаётся из-за моей спины низкий оглушительный бас. - Подумай хорошенько, ты уверена в этом?
        - Уверена. - Царица совсем не по-царски кусает губы. - Когда за него взялся Оркус, он даже не дрогнул!
        - Тогда я иду, - решительно бросает бас.
        Я готов поклясться, что он в растерянности. Спустя мгновение он появляется передо мной - здоровенный, мускулистый великан, с толстенной бычьей шеей и громадными мышцами, перекатывающимися по обнажённому торсу. Он похож на витрину мясной лавки.
        Стоп! Мясная лавка! Это первое понятие из моего прошлого, пробившееся сквозь барьер забвения. Мясная лавка! Я мучительно пытаюсь вспомнить - но нет, ничего.
        Великан пристально смотрит мне в глаза. Буркалы у него маленькие, заплывшие жирком, но очень, очень проницательные. Он только внешне похож на безмозглую гору мяса. Он опасен.
        - Оркус славно поработал, - ворчит он, протягивает ко мне руку, и, когда она вновь появляется у меня на виду, все пальцы на ней покрыты кровью. Красной кровью.
        Великан неспешно обходит меня вокруг.
        - Но он же в заточении, - говорит он Царице. - Почему бы нам просто не швырнуть его в горн? Думаю, из его Силы получится какая-нибудь славная штуковина. - Он смеётся и обнимает Царицу за плечи. - Не понимаю твоего беспокойства, сестра. Нам надо радоваться! Быть может, мы наконец-то избавимся от нашего заклятого врага!
        Заклятого врага? Это надо запомнить. Но только зачем?
        - Ты не понимаешь. - Царица вырывается из объятий Мясной Лавки. - Я не хуже тебя знаю, что он заключён в темницу. Но разве ты не видишь, что это за темница? Вглядись, слепой крот! Вглядись - и поймёшь, что будет с ним, если ты бросишь его в твою дурацкую печь!
        Великан долго ходит кругами, приглядывается, цокает языком, словно купец на рынке. Стоп! Купец на рынке! Это тоже из прошлого. Я иду длинными рядами, где торгуют странные низкорослые широкоплечие человечки с окладистыми седыми бородами, очень степенные. На прилавках свалено оружие. Очень много оружия. Я выбираю себе меч… Всё. Больше не помню, но это уже не так страшно. Память вернется. Я не сомневаюсь.
        Великан мрачно кривится. Скрепя сердце он соглашается с сестрой.
        - Так и что же делать? - вопрошает он невесть кого. - В горн нельзя. Может, в Бездну? Ко Грани Неназываемого?
        - Это было бы заманчиво, - сквозь зубы цедит Царица. - Но тогда его сила навсегда исчезнет из Сферы Миров. И что станет с нами?
        Великан мрачнеет ещё больше.
        - Не следует болтать, сестра, кто знает, быть может, он нас слышит. Ты права, никто не ведает, что произойдет после падения Губителя. Я послал бы за Чёрным, но он сидит на своем агатовом кубе и ничего не хочет слушать. Нам придётся решать вдвоём.
        - Я думаю о Возрождающем, - медленно говорит Царица.
        - О Возрождающем? Но о нём так давно никто ничего не слышал!
        - Верно. И тем не менее это наш единственный шанс. Предсказано, что…
        - Молчи! - обрывает её великан. - Клянусь кровью Ямерта, этот хитрец нас слышит! Бьюсь об заклад, он сам подстроил всё это, чтобы оказаться здесь!
        - Интересно, а что будет делать Губитель, если нас не станет? - задумчиво произносит Царица.
        - Займёшься этим на досуге! - зло бросает великан. - Говорила о Возрождающем, нет? Если говорила, то парня надо искать. Займись этим немедленно, слышишь? Я вот уже иду.
        Он и в самом деле поспешно уходит.
        - Ты останешься здесь, Губитель, - говорит Царица, вновь оказавшись близко-близко ко мне. - Даже я не в состоянии убедить тебя не враждовать с нами. Мне остаётся только найти способ покончить с тобой. Ну а если мы не найдём этого способа… тогда останется только Бездна. Я согласна рискнуть, лишь бы избавить от тебя всю мою расу!
        Ого! Я встал поперек дороги целой расе?
        Царица уходит. Красно-чёрный фон исчезает, и теперь я вижу уходящую ввысь беспредельную шахту. Там, на страшной высоте, я вижу очертания Холма с развороченной вершиной и четыре крошечные человеческие фигурки возле разверстого зева пещеры. Странно - я смотрю как будто бы снизу, а вижу всё так, словно парю над каменистым склоном. Я вижу крошечную огненную искру, отделившуюся от одной из фигурок… вижу обвившую Холм огненную змею, сметающую серо-зелёный живой налёт чудовищ со склонов… вижу, наконец, заваливающие вход в подземелье глыбы и исчезающую под их нагромождением крошечную фигурку с серебряным клинком в руках.
        И тут видение странно изменяется. Я словно бы мчусь вверх по этой шахте, всё выше и выше, всё ближе и ближе к заваленному камнями… Вот я уже совсем рядом… ослепительная вспышка, перед глазами одно только холодное белое пламя, и я вновь проваливаюсь в Ничто.
        - Ах-с-с, мас-с-стер, ты уверен, что это здес-с-сь?
        - Уверен, Хисс, уверен. Перестань дрожать, а не то я откручу тебе твой дурацкий хвост!
        - Ах-с-с, мас-с-стер, не надо, не надо! Мой хвос-с-ст! Он такой…
        - Такой сексуальный, ты хочешь сказать? Верно, без хвоста беднягу Хисса не подпустят ни к одной юбке. Кому нужен бесхвостый ходячий змей!
        - Мас-с-стер, ты с-смеёшьс-ся! Не с-с-следует никому с-смеяться над с-старым Хис-с-сом!
        - Да ты никак, ха-ха, вздумал мне грозить, старина?
        - Грозить?! Ах-с-с! С-старый Хис-с-с никому не грозит. Он только предупреждает-с. С-срок моей с-служ-бы у твоего батюшки, мас-с-стер, подходит к концу. А там… кто знает-с-с?..
        - И ты решил, старина, что получишь жезл и сможешь вмазать мне по первое число, поскольку батюшка не питает ко мне особенно добрых чувств?
        - Ах-с-с!
        - Ладно, замнём для ясности. Мне всё равно, что ты будешь думать, старина. Это твоё последнее задание. То, за чем нас послали, должно быть у моего батюшки. Тогда ты получаешь свой жезл, а я…
        - А что же попрос-с-сишь ты, мас-стер?
        - Что, не терпится узнать, червяк-переросток? Так вот, я откажусь от наследства и попрошу сделать меня обычным бессмертным, навеки обезопасив от твоих, старина, происков.
        - Мас-с-стер, мас-с-стер, с-с-старый Хис-с-с с-сказал много сгоряча.
        - У тебя же холодная кровь, приятель.
        - Я инос-с-сказательно!
        - То-то, что инос-с-с… Доставай заступ и начинай рыть. Заклятья здесь не работают. Предупреждаю, времени мало, а земля каменистая. Если бы ты не стал гоняться за теми ящерицами, громко упрашивая их предаться с тобой любви на перинах из тины…
        - Ах-с-с! Ну должен же с-старый Хис-с-с иметь хоть немного развлечений в этих ужасных и гиблых краях!
        - Должен, должен… смотри, провалим из-за тебя всё дело - пеняй на себя. Ещё сто лет в рабстве проведёшь.
        - Повинуюс-с-сь, мас-с-стер!
        - Давно бы так.
        На обугленном, заваленном почерневшими костяками склоне Холма Демонов стоял высокий худощавый мужчина средних лет в простом сером плаще с откинутым на спину капюшоном. Загорелое лицо, черты резкие, густые брови, холодный взгляд с прищуром. Его едва ли можно было назвать «широкой души человеком», этого странника. Тонкие губы плотно сжаты. Ни вещей, ни оружия, и, собственно говоря, неясно, как он вообще сюда попал - не пришел же пешком, в самом-то деле? Мужчина внимательно осматривал наглухо запечатанную предсмертным колдовством Эльстана пещеру. Мало-помалу взгляд его сделался совершенно ледяным.
        - Ишь ты… - пробормотал он, несильно пнув пару раз одну из передвинутых чарами гранитных глыб, - имени Короля не пожалел! Мальчик, мальчик, что же ты наделал!
        - Лицо человека приняло выражение крайней досады. Повернувшись спиной к заваленному входу, он неспешно зашагал вниз по склону.
        Он достиг уже края леса, когда от недавно покинутого им места донёсся резкий свист. Человек в сером плаще обернулся.
        Вершину Холма Демонов стремительно окутывала иссиня-чёрная дымная туча. Странник остановился и, скрестив на груди руки, принялся наблюдать. На тонких губах появилась мрачноватая усмешка, словно он хотел сказать: «Ну, теперь-то вы у меня попляшете!»
        Облако внезапно и резко поднялось, словно его тянули к небесам невидимые канаты. На Холме осталось стоять пять женских фигурок, облачённых в ярко-алые свободные одеяния. Вокруг головы одной из них плясали языки пламени, образуя нечто вроде огненной короны. Коронованная резко вскинула руку, указывая на странника. В руке женщины появился тонкий огненный меч.
        Странник ждал, задумчиво склонив чуть набок голову.
        Никто из Смертных не смог бы понять, как вышло, что все пятеро воительниц разом оказались подле человека в сером плаще.
        Они были красивы, эта пятерка, той страшноватой красотой, что свойственна убийственному оружию. Узкие лица, узкие глаза, бескровные губы, впалые щёки… и у каждой по пламенному клинку в руках. Предводительница же приставила остриё своего оружия к самому горлу мужчины - так, что серый плащ даже задымился.
        - Наконец-то, - медленно произнесла она. - Моя ловушка сработала. Ты бросился на помощь к этому волшебнику-недоучке, как я и рассчитывала! Наконец-то! - Лицо её исказила ненависть. Глаза метали молнии, губы кривились, казалось, она вот-вот пронзит не знающим преград мечом шею противника.
        - Великая Кера, ну разве достойно тебя убить безоружного? - спокойно осведомился мужчина, ловко сбивая занявшееся на плаще пламя. - Разве ты не видишь, что я один и что у меня голые руки? Этим ли ты хотела похвастать перед сестрами?!
        - Убить?! - Кера демонически расхохоталась. Человек в сером чуть улыбнулся - подобные же интонации ему доводилось слышать у дешёвых балаганных актрис - О, подобная кара стала бы для тебя благодеянием. За мою поруганную честь ты ответишь совсем иным. Ты станешь моим рабом! Я проведу тебя через эоны терзаний и унижений!.. Ты будешь каждой дичью мира, которую настигает хищник; ты будешь каждым ограбленным, обманутым, униженным, пытаемым, растерзанным существом этого проклятого мира!
        - Какие замечательные слова, - очень серьёзно сказал мужчина. - Жаль только, тут нет зрителей, чтобы их оценить, кроме твоих огненных призраков.
        - Я нуждаюсь только в одном зрителе - самой себе! - последовал пылкий ответ. - О, как сладка моя месть! Видеть тебя, могучий Рагнвальд, беспомощным, униженным, полностью в моей власти! На колени, червь! Ты будешь лизать мои сапоги, моля о снисхождении.
        Тот, кого назвали Рагнвальдом, вновь чуть заметно улыбнулся.
        - Разве нам было плохо вместе, Кера? Разве я оказался несостоятелен как мужчина? Разве давал я тебе какие-либо клятвы или обещания?.. А если ты хочешь позабавиться поединком, давай! Меня это развлечёт тоже. И, знаешь, даже хорошо, что здесь нет зрителей. Иначе ты неминуемо прикончила бы их всех, чтобы не осталось свидетелей твоего поражения.
        - Свидетелей моего поражения?! - Из глаз Керы потёк самый настоящий огонь. - Да что ты возомнил о себе, жалкий колдунишка?! Ты, укравший у кого-то из титанов пару-тройку впечатляющих заклятий, надеешься устоять перед одной из Огненных дев?!
        - Дев?! Гм… - нахально усмехнулся Рагнвальд. Издёвка попала в цель, Кера разъярилась ещё больше.
        - Нет, тебя придётся убить! Ты сам напросился!
        - Ну так рази! - Мужчина пожал плечами. - И перестань, во имя всех богов, портить мой совсем новый плащ! Мне соткали его феи, и я вовсе не хочу, чтобы он погиб окончательно. - Рагнвальд нетерпеливо взглянул на Керу. - Ну, чего ты ждешь? У меня и так полно дел.
        Пламенный клинок опустился.
        - Даже столь презренных существ, как ты, соблазнитель, я убиваю только в честном поединке!
        - Великое Равновесие, Кера, мне уже надоела эта сцена. Хочешь мириться - давай, хочешь драться - тоже давай, только решай поскорее! Время дорого.
        - Хорошо же, - прошипела Кера. Её взгляд скользнул по земле, оставляя за собой две полоски огня.
        Огненная дева отступила на три шага и подняла меч в церемонном салюте. Рагнвальд демонстративно сложил руки на груди.
        - Хватит, хватит! Я не могу больше ждать, - в его голосе сквозило раздражение.
        И тогда Кера атаковала. Её движений не смог бы различить ни Смертный, ни Бессмертный; казалось, воздух прошила стремительная алая молния. Удар обрушился слева сверху, удар, разваливающий тело от плеча и до пояса.
        Рагнвальд вяло повёл правой ладонью. Его лица не оставляло скучающее выражение.
        Алая молния врезалась в землю шагах в двадцати от странника. Взвилось пламя, окружённое пышной короной искр, а когда спустя мгновение языки огня опали, стало видно тонкое тело в измазанном грязью красном одеянии. Рагнвальд направил свою не в меру страстную противницу прямо в глубокую, полную талых вод лужу. Магический меч Керы валялся рядом, переломленный возле самого эфеса.
        Сопровождавшие повелительницу призраки разом бросились на странника. Два небрежных движения руки - и они исчезли во внезапно взвихрившемся чёрном смерче. Волшебник повернулся к Кере.
        Огненная дева медленно выбиралась из грязи, громко рыдая от ярости и бессилия. Рагнвальд шагнул к ней, протягивая руку.
        - Мне очень жаль, Кера, - мягко сказал он. - Мне и правда очень жаль. Зря ты так. Извини, но по Закону Равновесия я не мог позволить тебе изрубить меня на части. Давай помогу…
        Ещё полулежа в луже, Кера подняла совершенно безумный взгляд… и зрачки её внезапно расширились. Она замерла, разом забыв обо всём, не в силах отвести глаз от странно изменившегося в тот миг лица Рагнвальда.
        - Ты… ты… так, значит… А-ах!
        Как и простая Смертная, Огненная дева тоже могла падать в обморок.
        - Нет, нет, нет. - Странник поспешно подхватил её за талию, помогая подняться. - Не надо пугаться.
        - Великие… Великие Силы… - Керу била крупная дрожь, она порывалась не то зарыдать, не то упасть на колени. - Какая кара ждёт меня, Великий?
        - Кара забвением, Кера, - серьёзно сказал носивший имя Рагнвальда. - Моё дело здесь слишком важно, а несдержанность женских языков слишком известна. Мне придётся заставить тебя забыть об этой встрече. Для твоего же собственного блага.
        - Как будет угодно Величайшему… - пролепетала Кера, по-прежнему прижимаясь к груди мужчины. Рагнвальд мягко коснулся её лба ладонью. Дивные очи закрылись, Кера погружалась в сон.
        - До нескорой, увы, встречи, красавица, - грустно прошептал Рагнвальд, делая плавный жест левой кистью. Спящая дева тотчас исчезла. Мужчина одёрнул плащ, придирчиво взглянул на то место, с которого сбивал пламя, - нет ли подпалин? - и, удовлетворённый, зашагал прочь.
        Однако по Закону Равновесия даже ему не дано было знать, что всю эту сцену из густоты мрачного леса видели и ещё кое-чьи глаза…
        Могучие крылья грифона загребали воздух. Внизу расстилалась изумрудная зелень вечнозелёных лесов; изредка её перечеркивала голубизна речных извивов. Синие, словно глаза фей, озера загадочно смотрели вверх - туда, где в толщах кристально чистого аэра плыло дивное магическое существо.
        Грифон повернул величественную голову, покосившись на свою наездницу. Гордый зверь ждал приказов, и они последовали. Глаза всадницы сделали чуть заметное движение, но крылатому коню хватило и этого. Он послушно устремился к земле, описывая широкие круги.
        Там, внизу, среди лесов синело ещё одно озеро, но гораздо крупнее остальных - его северный и западный берега терялись в дымке. А в том месте, где сходились берега, полуденный и восходный, на высоком холме к небу возносились тонкие алмазные шпили и хрустальные купола изящного небольшого замка - так, вполовину среднего баронского. К янтарным воротам вела чуть заметная дорога, поросшая просто более короткой и жёсткой травой, чем окрестные луга; к замку то и дело подкатывали роскошные экипажи без колес, скользящие над землёй и запряжённые кто чем - громадными лебедями, величественными белыми единорогами, грифонами, просто крылатыми львами… Изредка подъезжали и всадники на кентаврах или тех же единорогах.
        Распахивались изукрашенные резьбой дверцы, маленькие бородатые человечки в ярких ливреях помогали выйти роскошно разодетым мужчинам и женщинам - все как один высоким, стройным. Оружие носили все, не исключая и прекрасных дам. Торжественные процессии одна за другой входили в замок.
        Грифон юной наездницы тоже опустился, но не перед воротами замка, а на один из его балконов. Потрепав зверя по роскошной гриве, девушка отпустила его. Хрустальные двери открылись перед ней сами собой, и она оказалась в просторном будуаре. Девушка вскинула тонкий указательный пальчик, украшенный кольцом из ничем не сцепленных друг с другом лучащихся бриллиантов, - резная панель послушно откинулась, представив требовательному взору объёмистый гардероб. На переднем плане висело простое на первый взгляд платье из жемчужно-серых нитей, украшенное играющими живым огнём каплями росы. По комнате пополз благоуханный аромат весеннего цветущего луга.
        Девушка даже захлопала в ладоши и подпрыгнула. Потом показала язык своему отражению в зеркале и стала поспешно переодеваться. Она довела этот требующий столь высокого и непостижимого мужским разумом искусства процесс почти до самого конца, когда в дверь внезапно постучали.
        Точнее, не постучали. Вульгарные звуки не оскорбили собой мягкой драгоценной тишины, нет. Просто девушке сказали, что её ждёт важное сообщение.
        Удивленно подняв брови, она отошла от зеркала. На изящном столике, вырезанном целиком из янтарной глыбы, стоял хрустальный шар на подставке чёрного дерева. Девушка склонилась над ним.
        Шар осветился из глубины недобрым красноватым светом. Быстро сменяя друг друга, в нём поплыли отрывочные картины, словно схваченные чьим-то обеспамятовавшим взором: какой-то каменистый холм с развороченной вершиной… чёрный зев пещеры… живая река чудовищ, хлещущая из подземелья, словно прорвавшая плотину весенняя вода… Четверо всадников на странных, зловещего вида конях, совсем не похожих на обычных… вспышка… мчащаяся вверх по склону рогатая тварь… Один из всадников заслоняет собой другого, который отчаянно рубит страшилищ удивительно ярко сверкающим серебристым клинком…
        Девушка вскрикнула. Лицо её тотчас утратило все краски жизни. Прижав руки к груди и немилосердно кусая губы, она смотрела в глубину шара, точно заворожённая.
        - Ириэхо вантиото! Вантиото суэльдэ! - донёсся слабый голос из глубин шара. Видение утонуло в белом огне… а когда спустя миг шар вновь очистился, стали видны заваливающие пещеру каменные глыбы и быстро исчезающая среди них фигурка, так и не выпустившая из рук серебряного меча.
        Девушка обессиленно опустилась на пол, лишившись чувств.
        ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
        ГЛАВА I
        Гном Двалин лежал на лавке мрачный и до невозможности злой. Его не взяли в поход! Его, с которого началась все эта история! «Уп-раггаш-хроддаиртар!»
        Двалину казалось, что все его раны окончательно зажили. Разумеется, это было совсем не так, но упрямый гном и слушать ничего не хотел.
        - Развяжите! - бушевал он, едва не опрокидывая при этом лавку. - Развяжите сами, не то хуже будет!
        - Если кому и будет хуже, так это тебе, глупый, - беззлобно заметила Лииса, молодая крепкая деваха, не так давно пришедшая к Аргнисту с погибшего на юге хутора. Сегодня была её очередь исполнять обязанности сиделки при буйном больном. Саата уже грозилась подмешать гному в пиво сонного зелья, чтобы хоть как-то его утихомирить. - Опять раны вскроются, кому это нужно?
        - Не вскроются, не вскроются! - Гном отчаянно вертелся, пытаясь ослабить путы.
        - Когда вскроются, поздно будет, - назидательно заметила девушка. - Кабы не колдун с белым луком, отправился бы ты к Хедину, братишка! Ежели б не его чародейство, наша Саата-травница тебе бы уже ничем не помогла.
        - Чародейство? - внезапно напрягся Двалин. - Ты сказала, чародейство?
        - Ну да, - простодушно ответила Лииса. - С такими-то ранами, как у тебя! Токмо чарами и спасёшься.
        - Пришелец… Эльстан… наложил на меня свои чары? - раздельно выговорил гном.
        - Наложил, наложил, - радостно кивнула Лииса, не понимая, чем недоволен гном. - И хорошие чары! Сильный он волшебник и жезл настоящий имеет…
        - Жезл… жезл… - Гном внезапно закрыл глаза и откинулся на подушку, замерев, точно лишившись чувств.
        - Эй, эй! - Встревоженная молодка подалась ближе. - Случилось что?
        - Я в порядке, - сквозь сжатые зубы ответил Двалин. - В полном порядке.
        Не веря, Лииса подошла к лавке. Как учили, нащупала биенье жилы жизни на левом запястье гнома. Всё и впрямь было в порядке. Однако Двалин лежал совершенно неподвижно, задрав к потолку бороду, и лицо его, можно сказать, «побледнело, как снег», хотя едва ли могла проявиться бледность на красновато-коричневой коже гнома, потемневшей от кузнечной копоти и покрасневшей от жара горнов.
        Немного погодя Двалин открыл глаза. Посмотрел на испуганно глядящую Лиису и усмехнулся:
        - Да всё хорошо. Просто, Р-родгар, мне обидно стало, что не взяли!..
        Это была наглая и неприкрытая ложь. И любой хоть мало-мальски искушённый слушатель, конечно же, немедленно уловил бы фальшь в словах Двалина. Но Лииса как раз и не была таким слушателем. Жизнь у неё и так выдалась нелёгкая, чтобы забивать себе голову ещё и чужими бедами. Сказал гном, что всё в порядке, значит, так оно и есть. Развязать не просит, отпустить не требует. Всё, как матушка Деера сказала. Значит, мне и беспокоиться не о чем.
        Двалин же после этого, казалось, тоже ничуть не изменился. Правда, перестал бушевать; однако в глазах его поселились такие смертная тоска и боль, что заметивший это отшатнулся бы в испуге.
        Он постепенно поправлялся. Рваные раны затягивались на удивление быстро - Эльстан постарался на славу. Провалявшись четверо полных суток, Двалин с разрешения Сааты поднялся на ноги как раз в тот день, когда Аргнист, Эльстан и сыновья сотника насмерть схватились с Ордой на Холме Демонов.
        Первым делом гном отправился на кухню.
        - Дрова, вижу, на исходе? - осведомился Двалин, просунув бороду в дверь поварской.
        Колотых чурочек, как всегда, не хватало. Мужики всячески пытались увильнуть от этой надоедливой работы. Целый день топором махать, рубить круглые поленья - кому охота.
        - Небось брюхо заныло? - понимающе усмехнулась распоряжавшаяся здесь Деера. - Понятно, Двалин, понятно. Ладно, накормлю и без платы.
        - Ну нет! - возмутился Двалин. - У нас так не принято.
        - А у нас принято так: сперва работника накорми, напои, а потом уж работу спрашивай! - поджала губы Деера, наваливая с верхом большую глиняную расписную миску. Гном не заставил просить себя дважды.
        Зато потом, вычистив посудину до блеска и вытащив из-за пояса секиру, гном на дровяном складе показал, как надо обращаться с топором. Он творил чудеса. Чурки так и летели во все стороны, сами собой при этом - невесть каким образом - складываясь ровными поленницами. Из сарая он отправился на двор, прошёлся по всем конюшням, амбарам, хлевам и прочему, всюду находя себе дело. Толстые и короткие пальцы гнома обладали удивительной ловкостью; казалось, он владеет всеми ремеслами.
        Он не оставил себе ни единого мига свободного времени, словно боясь оказаться наедине с собственными невесёлыми думами. Как проклятый, он три дня не вылезал из кузницы, несмотря на все предостережения Сааты, что раны могут ещё сказаться и ему следует поберечь себя.
        Дорвавшись до любимой огненной работы, гном трудился не покладая рук. Гнул железные дуги, подгонял друг к другу рычаги, шестерёнки и пружины, конструируя какой-то компактный механизм. К кузне несколько раз подходила Лииса, звала
«поснидать» - Двалин только отмахивался. Он почти ничего не ел, а пил одну воду, ни разу не притронувшись к излюбленному напитку своего племени - доброму тёмному элю. «Да он просто вне себя!» - сказали бы сородичи из Ар-ан-Ашпаранга, увидев своего почтенного собрата в таком состоянии…
        Арталегу и Армиолу повезло. Орда уходила на север, по пути к дому братьям лишь однажды повстречался десяток стеноломов. Армиол быстро вогнал одному из них стрелу в глаз, конь Арталега затоптал другого, и прочие бестии, вялые по весеннему времени, отступили, решив не связываться.
        Куда больше боялись братья не довезти родителя. Но сподобил Хедин Добродел и тут
        - батюшка в себя не приходил, но и хуже ему не становилось. Пусть редко, но дышал, и притом ровно, и сердце билось, хотя и слабо. Раны старого сотника перестали кровоточить, и сыновья уже втайне друг от друга стали надеяться, что Саате удастся одолеть хворь и раны.
        Об Эльстане не вспоминали. Чужак - он и есть чужак. Да ещё и колдун вдобавок, а колдунов Арталег не жаловал. Армиол их тоже недолюбливал, хоть и не столь сильно, как брат.
        - Тоже мне, колдуны, чародеи, маги! - сквозь зубы шипел Арталег. - Твари, ненавижу их всех! Небось через них Орда-то и возникла…
        - Ты что, брате, - возражал младший. - Орда - она ж Тёмным Властелином наслана, то всякий знает!
        - Наслана, наслана… - ворчал средний. - Не знаю. Властелинов этих не видывал. Зато чародеи так под ногами и путаются! Проклятый колдун! Кабы не он, сидели бы себе на хуторе и батюшка цел бы остался!
        - Так Эльстан сам и погиб первым, - попытался возразить Армиол.
        - Погиб, погиб… - передразнил Арталег. - Ты его мёртвым видел, а, защитничек?
        - Брат, не говори так! Смело он дрался, и его ж у нас на глазах камнями завалило!
        - Завалило, завалило… Это, может, тебе только так показалось. Может, он всё это специально подстроил, чтобы батюшку извести! Может, он и нас там положить хотел, а сам в пещеру - раз, и нет его! А?! Что скажешь?! Колдунам, им верить нельзя, знаешь ли. Так что оказался твой чародей под камнями, нет ли - одним Богам Истинным ведомо. Колдун хорош, когда своим делом занимается - лечит, скажем, там или скотину пользует - и ни во что иное не суётся. Понял? А магия эта вся… от неё человеку только погибель.
        Через восемь дней после отъезда братья добрались до родных мест. Их ждали. На краю леса засели мальчишки-махальщики, которые и подали сигнал, да с таким усердием, что едва не повырывали себе руки из плеч.
        Внешне хутор никак не изменился. Только из трубы кузни валил непривычно густой дым. Наглухо запертые ворота внешнего частокола приоткрылись ровно настолько, чтобы пропустить всадников поодиночке.
        Первой к сыновьям бросилась Деера. Дозорные мальчишки уже передали весть - мол, скачут двое, одного раненого везут, - и сердце хозяйки хутора едва не вырвалось из груди. Деера бросилась - и замерла, впившись в ладонь зубами при виде бессильно свесившегося с лошади Аргниста.
        - Ну, чего встали?! - рявкнул подоспевший Алорт. - Батюшку в дом несите! Саату сюда с её снадобьями! Всё я за вас думать должен!
        Про Эльстана никто и не вспомнил.
        - И что ж теперь нам, разнесчастным, делать? - Деера всхлипывает, слёзы уголком передника утирает. На душе черным-черно, ровно в ночь солнцеворота предновогоднего.
        Мать с сыновьями сидит, вместе нелёгкую думу думают. Чужих никого не позвали, даже жён Апортову и Арталегову. Саата, впрочем, и так бы не пошла. Сидит возле Аргниста неотступно. И - смилостивься, грозный Ракот! - старому сотнику пока что хуже не приходится. Саата даже надеется, что свёкор выкарабкается.
        - Что делать, что делать… - шипит Арталег. Мыслей дельных у него небогато, зато злобы на десятерых хватит. - Ясно, что делать! Хутор делить надобно! Людей, скотину… каждому - его долю. Пока весна, пока ни Орды, ни Нечисти…
        Все так и обмерли.
        - Ты что же, братец, батьку уже в домовину уложил? - Алорт глаза сузил, вот-вот ударит.
        - Ага! Ты-то старший, тебе никуда уходить не надо, всё тебе готовеньким достанется, - огрызается Арталег. - А вот нам с Армиолом всё своим горбом поднимать придётся!..
        Деера спешит вмешаться, иначе, чувствует, быть беде.
        - Сынки, сынки, вы что?! Будем спорить, ссориться да делиться, точно все Орде в утробу пойдём. Показал бы вам батюшка, как браниться сейчас!.. Алорт, Арталег, уймитесь. Ты, средненький, и впрямь погоди похоронку заводить. А ты, старшенький, тоже умом пораскинь - ко всему быть готовыми надо. И ежели что, то и впрямь Арталега выделять придётся. Обычай таков. Если, конечно, ты, сыне, окончательно выделиться решишь. Но, может, всё ж что получше предложишь?
        Арталег укора в вопросе не слышит, оживляется:
        - А что? Предложу! На юг уходить, к Рубежу Рыцарскому. И вновь все молчат.
        - Да ты что? Насиженное место бросить? Через все леса - на юг? - дивится Деера.
        - Уж сколько годочков никто отсюда уйти и не пытался…
        - Потому что уж больно пустых черепов на Костяной Гряде все боялись, - бросает Арталег. - Никто даже и не попробовал…
        - Да не потому не пробовали, что боялись, дурья твоя башка, - презрительно цедит Алорт. - А потому, что здесь мы - хозяева! А там кто? Нищие, бродяги, изгои… страшнее сказать - рабы! Каждый на шею верёвку накинуть сможет…
        Это было правдой. Безземельных хватало и на юге. Арталег это знает не хуже других и тем не менее не сдаётся.
        - То-то здесь мы всем владеем, до чего дотянуться сможем! То-то здесь у нас поля широкие, луга пышные, а стада тучные! Как мыши по щелям сидим, за ворота не высунемся. Уже мало что под землю не забились!..
        - Хочешь идти - иди, - ровно произносит Деера. - Долю твою я тебе сама отсчитаю золотом, что у отца припрятано. Иди! Только воды здесь не мути.
        Арталег пугается. Видно, подобного не ожидал. Опускает голову, запинаясь, бурчит что-то - дескать, это ж просто слова…
        - А раз слова, так и хорошо, - не меняя тона, говорит Деера.
        Жена Аргнистова уже справилась с растерянностью и слезами. Хутор в её руках, и она не позволит ему пасть. Нивен вон по сию пору без Защитников держится!
        Так ничего и не решили. Да и что тут решать? Без Аргниста, конечно, держаться против Орды трудновато будет - по военному делу он дока. Ничего, за стенами отсидимся.
        Гном в последний раз ударил молотом по раскалённому куску металла на наковальне. Придирчиво осмотрел заготовку, остался доволен и большими щипцами сунул её в заранее приготовленный топлёный жир брюхоеда. Лучшего средства для закалки не было.
        Спустился вечер. Тёплый вечер месяца птицезвона. Здесь, в Северном Хьёрварде, с погодой творилось нечто странное - на подвластных Орде землях всегда стояли страшные, погибельные зимы и прекрасные, тёплые, с обильными дождями лета. Урожай успевал созреть, ничто не вымерзало и не вымокало. Водным путём удавалось отправлять на юг кое-какие товары - по бросовым ценам, разумеется. Порядок устоялся давным-давно. Купцы охотно брали дешёвые северные хлеб, лес, лён, мёд, кожи, меха и прочее. А взамен на полуночь отправлялись иные необходимые вещи, и прежде всего оружие. Хуторяне были самыми лучшими покупателями у галенских оружейников. Каждый хутор, отправляя свой плот, прикреплял к мешкам и свёрткам бирки. На бирках же писалось то, что желали получить взамен. Купцы, конечно, не упускали случая нагреть руки, но всё же вести дело старались честно - люди Нечисть грудью сдерживают, куда ж на них обманом наживаться… И простой торговой прибыли хватит.
        Двалин вышел на порог кузницы. Даже могучие мышцы гнома начали ныть и болеть от усталости: за это время кузнец-доброволец переделал столько работы, что иному кователю-человеку хватило бы на полгода. Только работа и спасала. Да ещё - что уж греха таить! - здешние молодухи.
        С давних времён среди молодых хуторянок жарким тайным шёпотом передавались рассказы один другого стыднее о том, что гномы хоть ростом и не вышли, зато лучше их в постели никого нет и даже самый здоровенный бугай хуторянин самому захудалому гному и в подмётки не годится. И ещё немаловажно - что от этих соитий не могли родиться дети… Мужики об этих бабьих пересудах если и знали, то не придавали значения - мол, язык женский всё равно что помело. Не придавали значения, и притом совершенно напрасно.
        Первой гнома заарканила Лииса. Не зря звать «снидать» приходила. И гном, как ни устал после целого дня честной молотобоиной работы, всё равно чувствовал сосущую пустоту там, в сердце, а потому соблазнительнице не сопротивлялся.
        Всласть навопившись и настонавшись, донельзя довольная молодка вошла в девичью с такими блестящими, сытыми глазами, что не понять, чем и с кем она занималась, мог только слепой. И, конечно, Лииса похвасталась.
        После этого гному не приходилось жаловаться на отсутствие женской ласки. Его кормили на убой, словно племенного борова. И он старался не разочаровывать своих посетительниц. Странное дело, но молодки могли повырывать друг другу все волосы из-за какого-нибудь худосочного молодца, а вот из-за Двалина они совсем не ссорились, составив нечто вроде молчаливого заговора. Замужние завистливо косились и кусали губы, но наставить рога своему благоверному пока никто не решился.
        Гном постоял некоторое время, подышал свежим воздухом и уже совсем было решил вернуться к работе (на верстаке рук мастера ожидал невиданный ещё многозарядный скорострельный арбалет. Им Двалин собирался вооружить всех детей и женщин на хуторе), как его внезапно окликнул голос - голос, заставивший Двалина, гнома отнюдь не робкого десятка, задрожать до самых глубин его существа и едва не бухнуться на колени. Голос обращался к нему на его родном языке, был тонок, чист и исполнен непонятной силы.
        - От повелевающей к презренному: слушай, повинуйся и отвечай! Как имя места?
        Гном еле-еле поборол неимоверно сильное желание простереться ниц. Он поднял взгляд, весь при этом обливаясь потом, словно таща на спине десятипудовую тяжесть. Перед ним стояла повелительница.
        Невысокая, тонкая в талии. Личико чуть вытянуто, на щеках - премилые ямочки. Прямой, тонкий нос, огромные глаза со странным разрезом - внешние уголки несколько подняты. Круто изогнутые брови.
        Одета она была и вовсе странно. Сшитая из бесчисленных лоскутов кожи куртка немыслимого покроя с косой застёжкой и заправленные в сапоги брюки - чёрные, из чешуйчатой шкуры какого-то зверя, вроде бы даже горной змеи. У пояса незнакомки
        - кривая тонкая сабля, над плечом торчал лук. Больше никакого оружия на виду она не носила. Из-под причудливой островерхой шапки выбивалась перекинутая на грудь толстая русая коса… точнее, нет, не русая, а цвета осенних кленовых листьев, цвета, почти не встречавшегося у девушек Лесного Предела.
        - Здрава будь, странница, - хрипло произнёс гном. Огромным усилием воли он заставил себя говорить на людском языке, сделал вид, точно ничего не понял. Будь что будет, они не на юге!
        По нему словно хлестнул незримый обжигающий бич. Глаза повелительницы горели гневом. Двалин почувствовал, как воля его плавится, точно кусок олова в горне. Весь покрывшись потом, он отступил, держась за косяк кузницы. Правая рука безвольно висела вдоль тела, даже не потянувшись за оружием.
        - Во исполнение Древнего Долга; от повелевающей к презренному. Пади ниц и повинуйся! - Это вновь было сказано на языке Ар-ан-Ашпаранга.
        Двалин ощутил, как его колени начинают трястись. Старое проклятье его народа действовало.
        - Поговорим нормально, а? - выдохнул он, и от звуков человеческой речи сделалось немного легче.
        - Эй, ты кто такая? - внезапно послышался неприязненный голос Лиисы. Коренастая, широкобёдрая молодка, играючи ворочавшая двухпудовые мешки, стояла, уперев кулаки в бока, и с вызовом глядела на незнакомку.
        Странница повернула гордую головку.
        - Почтенная, как называется этот хутор? - В речи незнакомки слышался странный мелодичный акцент, очень напоминавший манеру говорить Эльстана.
        Никогда не следует ничего выкладывать пришельцам. Правильно Деера говорила - в нашу пору добрые люди по дорогам так просто не шастают. И потому Лииса только смерила странную гостью недоверчивым взглядом.
        - Ты это… здесь подожди. А я хозяйку позову.
        - Разве у тебя нет языка, чтобы ответить самой? - высокомерно осведомилась незнакомка.
        - Да кто ты такая, чтобы мне тут приказывать?! - возмутилась Лииса. - Ничего я тебе не скажу! Стой тут, у ворот, до вечера!
        - Лииса! Нет!.. - прохрипел гном, но было поздно.
        Глаза гостьи сузились. Она резко вскинула руку - растопыренные длинные пальцы смотрят в небо, - и одежды на Лиисе затрещали по всем швам. Пояс соскользнул, точно ящерица, за ним на землю последовала юбка. Молодка только приглушенно ахнула, пытаясь кое-как прикрыться руками.
        - Это научит тебя почтительности, - холодно заметила гостья. - Так всё-таки как называется это место?
        И тут Лииса показала характер. Вместо того чтобы разрыдаться, убежать или лишиться от стыда чувств, она не хуже какого-нибудь клювокрыла ринулась на обидчицу. Молодке было уже всё равно, увидит её кто-нибудь или нет.
        Гостья явно не ожидала этой атаки. Прежде чем она успела обнажить саблю или даже сотворить заклятье, пальцы Лиисы уже вцепились ей в волосы, а колено молодки со всего маха ударило в живот. Деваха имела кое-какой опыт рукопашных.
        Гном ощутил панический приказ повелительницы - немедленно прийти ей на помощь, - и ноги против воли Двалина оторвались от пола. Лииса опрокинула обидчицу наземь, немилосердно дубася кулаками. Опомнившись, гном бросился к дерущимся. Если он не успеет оттащить хуторянку…
        Однако же он успел. Правда, лишь в последний момент - основательно помятая гостья, из изящного носа которой обильно сочилась кровь, уже приготовилась к ответному удару.
        - Нет! Остановись! Это хутор Аргниста! - крикнул гном в самое последнее мгновение. Уже поднятая рука медленно опустилась.
        - Так-то лучше, презренный. Ты проявил неповиновение и будешь наказан.
        - Я свободный гном, - на том же языке, языке Ар-ан-Ашпаранга, ответил Двалин. Он заставил себя сжать кулаки, постоянно борясь со страстным желанием пасть ниц, разрыдаться и, обняв колени повелительницы, униженно молить о прощении.
        - Презренный, ты свободен лишь в пределах Древнего Долга, - холодно заметила повелительница, не делая попытки подняться. - И долго я ещё буду тут лежать, презренный?
        Тут надо сказать, что слово «презренный» означало не личное отношение незнакомки к Двалину, а подчинённое положение гнома согласно старым заповедям.
        Подгорный житель угрюмо протянул повелительнице руку. Грациозно опершись на неё, волшебница встала. Лииса к тому времени уже успела подхватить свои юбки.
        - Передай этой низкородной хамке, рождённой в грязи, что ей придётся заплатить за всё очень высокую цену, - надменно приказала повелительница гному. - А теперь, презренный, проведи меня к хозяину этого… этого строения…
        Гном заскрежетал зубами. Ничего не понявшая из их разговора Лииса с недоумением смотрела на важно прошествовавшую странную пару. Двалин почтительно ввёл незнакомку в ворота. Сопротивляться было выше его сил.
        - То, что ты сделала, не лучший способ подружиться со здешними обитателями, - угрюмо проворчал гном на языке людей. Ответом ему стал лишь обжигающий взгляд, от которого губы Двалина сами собой сомкнулись так плотно, словно их сплавил воедино огонь горна.
        Народ, разинув рты, наблюдал за гномом и его спутницей, никто ничего не понимал. Красная, как маков цвет, Лииса куда-то скрылась.
        - Доложи же обо мне, как следует в подобных случаях.
        Аргнист всё ещё лежал, хотя усилия Сааты и приносили свои плоды. Жизни старого сотника ничто уже не угрожало, пусть он и был всё ещё очень слаб. Двалин постучал в дверь как раз в тот момент, когда Деера кормила мужа с ложки мясным отваром.
        - Что там ещё? Погодить не можешь?! - набросилась было она на гнома, однако сразу осеклась, едва заметив его совершенно безумные, выкаченные, налитые кровью глаза. Разум был стёрт из них начисто.
        - Низкорождённые, падите ниц перед восшествием волшебницы Пречистого Круга, несравненной Эльтарой Грозномолниенной!
        Ошеломлённые сотник с женой уставились на дверь. Двалин, держась точно деревянная кукла, каким-то резким, дёрганым движением ещё шире распахнул дверь. Девушка в остроконечной кожаной шапке шагнула через порог. Гном закрыл створки и замер, точно истукан.
        Та, которую Двалин назвал Эльтарой, несколько раз прошлась по небольшой горнице, морща аристократический носик. Все те места, где она могла бы сесть, явно не соответствовали её представлениям о чистоте.
        - Переводи, презренный. Гном прокашлялся.
        - Ракот Вседержитель, да что всё это значит? - не сдержавшись, вскипела Деера.
        Эльтара на миг нахмурилась - и внезапно вздыбившийся передник тотчас же накрепко заткнул супруге Аргниста рот.
        - Теперь нам не помешают говорить, - перевёл гном.
        - Кто ты такая? - Аргнист приподнялся и сжал кулаки. Деера, мыча, тщетно пыталась вырвать кляп изо рта.
        - Я Эльтара, волшебница. Ответь на мой вопрос, низкорождённый, и ты будешь щедро вознаграждён. Был ли на твоём хуторе некто по имени Эльстан?
        - Двалин, что это за баба?!
        - Ради Великих гор, отвечай, почтенный Аргнист! Она сотрёт твой хутор с лица земли, лишь слегка пошевелив пальцем!
        Красный от гнева Аргнист взял-таки себя в руки.
        - Ответь ей, ты ж знаешь… - буркнул он.
        - Грозномолниенной ведомы людские наречья! Отвечай почтительно!
        Двалин сделал страшное лицо. Сотник, в свою очередь, заскрежетал зубами, однако заставил себя «ответить почтительно».
        - Он направился к Холму Демонов. Ты был с ним. Что произошло дальше, низкорождённый? Превозмогая гнев, Аргнист рассказал. Деера так и не смогла избавиться от заткнувшего рот передника. Это впечатляло.
        Лицо Эльтары осталось бесстрастным. Дослушав рассказ Аргниста до конца, она поднялась.
        - Скажи этой деревенщине, Двалин, что на один солнечный круг ни одна тварь Орды не причинит вреда ни ему, ни его домочадцам. А вот это поможет лечить хвори. - В руке волшебницы появился небольшой серебряный светец с серебряной же лучиной. - Дотронься пальцами до её конца - вспыхнет огонёк. Под его лучами заживают любые раны и отступает любая болезнь. Заклятие будет действовать, пока не догорит лучина.
        Эльтара величественно поднялась и вышла. Едва закончив переводить, Двалин опрометью бросился за ней.
        - Пожалуй, я возьму тебя с собой, презренный. Ты послужишь мне забавой. К тому же ты можешь пригодиться у Холма Демонов.
        Это было сказано уже на дворе. Лииса подняла всех, кого могла, и теперь дорогу волшебнице преграждала цепочка мрачных молодых парней. У гнома затряслись руки.
        - Скажи им, чтобы ушли, пока я не превратила их в стеноломов, - лениво процедила сквозь зубы Эльтара.
        Испугать гордых хуторян было не так-то легко. Двалин едва не охрип, умоляя приютивших и спасших ему жизнь не рисковать. Парни неспешно освободили проход. Двалин шёл мимо них, чувствуя затылком презрительные взгляды. Щёки гнома горели от стыда.
        Не повернув головы, даже не взглянув по сторонам, Эльтара вышла за ворота. Прищёлкнула пальцами - раздалось хлопанье мощных крыльев. С неба камнем падал огромный грифон.
        - Собирайся, презренный. Мы отбываем. Я узнала всё, что хотела узнать. Нас ждёт Холм Демонов.
        ГЛАВА II
        - Мас-стер, мас-стер! С-старый Хис-с ус-стал. Я с-стер с-с-себе вс-с-се лапы этим мерс-с-ским зас-с-сту-пом! Отчего не применить нашу с-с вами магию, мас-с-стер?
        - Хисс, мой батюшка, похоже, только зря тратил на тебя силы и время, если ты до сих пор задаешь такие дурацкие вопросы. Ты хочешь, чтобы Печать Вечного Короля ускользнула из наших рук? А ведь так и случится, едва ты пустишь в ход чародейство!
        - О, мас-с-стер, прошу прос-с-стить с-с-старого Хис-са, ваш почтенный родитель не открыл мне подобного.
        - Он многого не открыл, старый ты змей, ни мне, ни тебе. Ладно. Отдохнул? Берись за заступ. А что лапы стёр, так сам дурак. Я ж тебе предлагал перчатки…
        Я прихожу в себя. Тьма, что-то немилосердно давит бок, и вдобавок стоит жуткая вонь. Великие Силы, я могу двигаться! Да, точно… я могу двигаться! Шевелю рукой, ногой… всё как будто бы мне повинуется. Пальцы касаются каких-то шелушащихся, на ощупь продолговатых предметов.
        Кости. Обугленные, обожжённые кости. Я понимаю это, едва коснувшись ладонями, словно у меня на руках глаза, способные видеть в темноте. На грудь давит что-то очень тяжёлое - вроде бы каменная глыба. Отпихиваю в сторону. Теперь удаётся встать. Странно, вокруг царит абсолютный мрак, но тем не менее я вижу всё в мельчайших деталях.
        Я в какой-то пещере. Сразу же за спиной громоздится завал. Пол покрыт бесчисленными уродливыми костяками, все обгорелые. Здесь вволю погулял огонь. Теперь осматриваю себя, свой охотничий наряд. Интересно, откуда у меня взялась эта кольчуга? Разве я когда-либо нуждался в доспехах? Это так пошло - прикрывать свою плоть. И меч - что это за клинок? А, он зачарован… Мне пришлось драться с магом, раз я нанёс на лезвие семь старых рун? Наверное, мне противостоял именно маг, потому что против любого другого противника я вышел бы с обычным оружием, а то и вовсе с голыми руками. Силы должны быть равны.
        Так, значит, я всё-таки кое-что помню. Про доспехи, про оружие… про равенство сил… что ещё? Женщина с лицом хищной птицы назвала меня Губителем. Её брат предлагал скинуть меня в Бездну, к Неназываемому.
        Неназываемый! От этого слова веет даже не могильным холодом, не простой смертью, означающей всего-навсего гибель тела из мяса и костей. Нет. Веет Конечной Смертью, распадом всего сущего, закатом, за которым уже никогда не наступит рассвет.
        Но всё это лишь ощущения. Я по-прежнему не могу вспомнить ничего конкретного, осязаемого - лиц, событий, мест… Я не помню своего настоящего имени. Только нелепая кличка - Губитель… Губитель, которого собирались столкнуть с Возрождающим… Да! И ещё там упоминался какой-то Чёрный…
        Сжимаю виски ладонями. О! У меня, оказывается, растут волосы! Раньше этого не было, я уверен. Но вот почему уверен?..
        Встаю на ноги. Надо идти - не сидеть же здесь вечность, пока Холм не разрушится сам собой. Конечно, со мной ничего не случится - я просто просплю всё это время и открою глаза, лишь когда зажмуренных век коснутся солнечные лучи; но отчего-то мне кажется, что я пропущу тогда нечто захватывающее. У меня ведь есть долг в этом мире, вдруг вспоминаю я. Важный, очень важный долг… я не помню, какой именно, но это и не существенно. В нужный момент судьба сама подскажет мне, что время пришло.
        Я встаю, засовываю в ножны серебристый клинок и начинаю спуск по плавно уходящему в глубь земли тоннелю. Губитель!.. Милое прозвище, что и говорить.
        После встречи с Керой Рагнвальд - поскольку его настоящее имя пока не ведомо нам, будем называть его так, - Рагнвальд торопливой поступью направился прочь от Холма Демонов. Он не ошибся. Печать Вечного Короля была на месте. Бедный мальчик пустил в ход такие силы, о подлинной мощи которых даже и не догадывался. Теперь придётся расхлёбывать. И это так некстати!..
        Орда преградила ему путь незадолго до вечерней зари, когда странник находился уже довольно далеко от страшного места. Землю здесь иссекли длинные шрамы оврагов, точно нанесённые каким-то исполинским мечом. Заросшие мелким и густым ельником, со струящимися по дну ручьями, вспухшими от талых вод, эти овраги могли укрыть целое воинство.
        Рагнвальд остановился на ночлег. Безо всяких магических штучек, покряхтывая, собрал хворост, потом свалил сухую лесину, соорудив добрую нодью, - должно до утра хватить. Выбил на трут искру, раздул пламя. Разгрёб снег, завалил лапником, завернулся в плащ и закрыл глаза.
        Твари атаковали внезапно и со всех сторон. Казалось, ещё мгновение назад ничто не предвещало беды - не раздалось ни одного звука, не хрустнул ни один сучок, не колыхнулась ни одна ветка, - а вот теперь вечерние сумерки исчезли, сожранные сплошной волной чудовищ. Тела их плотно прилегали к телам, нигде ни малейшего просвета.
        Рагнвальд вскочил на ноги в самую последнюю секунду. Кулаки его были плотно сжаты, глаза из-под кустистых бровей метали молнии ничуть не слабее Керы, от досады он даже прикусил губу. Резко опустил обе руки, словно отталкиваясь ими от земли, - и его не стало. Чудовища сшиблись друг с другом на том самом месте, где только что стоял удивительный странник, оставивший после себя только горящий костер.
        Глубоко в диком лесу странное существо, наблюдавшее посредством магического хрустального шара всю эту сцену, издало удовлетворённое хрюканье. Хозяин будет очень доволен. Приказ выполнен в точности.
        - Мас-стер! С-с-десь с-с-скала! Мой зас-ступ не берет камень!
        - Терпи, Хисс, и долби как следует. Это свод тоннеля. Подземный ход не прокопан, не прорублен, а проплавлен. Понял, змеиная башка? Земля спеклась от жара. Но если мы пробьём крышу… Сейчас я кирку достану. И-эх! И-эх!.. И-эх!.. Видишь, поддаётся?!
        - Ур-ра мудрому мас-стеру! Ур-ра! С-старый Хисс будет копать. У него очень болят лапы, но он будет копать, да-с-с-с!
        - Ну-ка ещё раз!.. И ещё! И ещё! Крошку отгребай!.. Так!.. Так!.. Так!.. Так!.. Отгребай лучше, кому сказал?! Давай, немного осталось! Видишь, уже трещины пошли?.. Уф, устал. Поруби-ка ты.
        - С-с-с! Мас-с-стер! С-с-старый Хисс не может…
        - А я вот сейчас как возьму тебя за загривок, и мы тогда увидим, можешь ты или нет…
        - Ах-с-с! Мас-с-стер! Но мои лапы вс-се в крови!..
        - Так это потому, что работать не умеешь. Подумаешь, змеиный царь! Отродясь ни мотыги, ни заступа в руках не держал! У-у, убожество!.. И не зыркай на меня своими глазищами. Тебе все равно со мной не справиться. Ни сейчас, ни потом. Так что лучше не криви рожу, а работай. Думай о жезле, который получишь, когда мы вернёмся к отцу!.. И помни, нам надо спешить, пока нас не опередили!
        - Мас-с-стер, но я чую, здес-сь был чужак!
        - Что?! Ты уверен, зелёный хвост?!
        - Так же, как и в том, что я - лорд Хис-с, с-змеиный царь-с-с-с!..
        - Гм… но Печать на месте. Ладно, копаем дальше! Кто бы тут ни был, нам выбирать не приходится. В крайнем случае будем драться!
        - Да-с! Др-ратьс-ся, мас-с-стер! Давненько я уже не дралс-ся!
        - Копай-копай… Я предпочту по-тихому добыть Печать и унести отсюда ноги. Сражения лучше вести с девицами в постелях…
        - Мас-стер! Похоже, с-старый Хисс пробилс-ся!
        - Ну-ка, ну-ка… Точно! Свод пробит! Теперь только расширить лаз… Заступом, заступом!.. Так, теперь вроде просунусь… Хисс, крепи верёвку!
        - Ос-с-сторожнее, мас-с-стер!
        - Ничего, не впервой… Так… Вроде крепко. Как только скомандую, тащи меня наверх. Лампу передай!.. Проклятье, даже простого огня колдовством не засветить!..
        - Вс-сё в порядке, мас-с-стер?
        - Да… Тут костей каких-то полно… Ага… Чувствую Печать… Приготовься, зелёный хвост, как только я сниму заклятье, здесь всё взлетит на воздух! Не успеешь меня выдернуть - пиши пропало. Сам погибнешь.
        - Понимаю, мас-с-стер! Не бес-с-спокойтес-с-сь!
        - Внимание! Начинаю!..
        Я спускаюсь всё глубже и глубже под землю. За спиной, на поверхности, идёт какая-то малопонятная возня, но меня она сейчас не волнует. Пусть они делают что хотят. Мой путь вниз. Я не могу ошибиться - там, на дне, кроются океаны Силы. Мне она будет нелишней. Я чувствую, что повторная встреча с той красоткой, хозяйкой Оркуса, и её быкоподобным братцем едва ли пройдёт мирно. А я хочу нанести им визит. Я ощущаю, как в душе медленно разгорается мрачный огонь. Думаю о тех пытках, которым подвергну эту парочку после того, как одержу победу, и мне становится приятно. Вроде бы я не должен так думать… вроде бы это нехорошо… Хотя почему нехорошо? Они могут пытать меня, а я не могу? А, ты спрашиваешь, чем же я тогда буду отличаться от них, тихий пушистый зверёк, обосновавшийся в моём сознании? Ты прав, мой милый, - ничем. Потому что я никогда от них ничем и не отличался. Просто я сильнее, вот и всё. И они боятся меня. Сей факт доставляет мне удовольствие, и изменить такое положение вещей не в моей власти. Для этого мне нужно перестать быть самим собой.
        В тоннеле царит непроглядная тьма. Не обычный мрак, нет, в нём я вижу так же хорошо, как и на свету. Нет. Чья-то воля старательно заполнила воздух зыбким и липким туманом - специально, чтобы помешать таким, как я.
        Таким, как я… Во имя Неназываемого, но кто же я всё-таки такой? Неужели же просто Губитель?..
        Гладкие стены и пол. Повсюду кости. Здесь словно взорвалось специальное Огненное заклятье. Прах и пепел, пепел и прах. Я думаю о мириадах созданий, сгоревших здесь заживо, и мне вновь становится приятно. Это должен был быть славный бой. Меня не прельщает уничтожение ради уничтожения. Но в бою - я чувствую - нужна абсолютная беспощадность. И я уважаю тех, кто на неё способен.
        Тоннель ведёт меня вниз долго, очень долго. Сколько именно - неважно, я ведь не нуждаюсь ни в сне, ни в еде, ни в питье. То есть я могу и есть, и пить, и спать, и получать от этого удовольствие, но если ничего этого нет, то прекрасно обхожусь безо всего.
        И вот наконец пол подземного хода становится горизонтальным. Стены расходятся в стороны, и я оказываюсь в просторной пещере. Даже мне с моим зрением не разглядеть дальнюю от входа стену.
        Я стою возле порога и смотрю. У пещеры нет пола. Вместо него пышущее жаром озеро тёмнокрасного цвета. Вода в нём, если только это вода, тягуча, словно кисель. Поверхность кипит, и видно, как среди лопающихся пузырей проступают контуры отвратительных созданий - с лапами, пастями, щупальцами, крыльями… В них я ощущаю тупую и смертоносную злобу. Они неинтересны. Они не способны упиваться боем и сражаться насмерть. Они даже не знают, что такое смерть. Их посылают в сражение, и они идут, делая единственное, на что способны. Кто же это развлекается тут подобным образом? Впрочем, неважно. Он делает доброе дело. Создаёт для кого-то врагов, которых можно уничтожать, борясь тем самым со скукой
        - самым страшным врагом живущих.
        Вдоль края раскалённого озера вьётся узкая тропка. Иду по ней. Я чувствую великую силу, нагнетаемую откуда-то из глубины в это озеро, я собираюсь позаимствовать часть столь щедро растрачиваемой мощи. Для этого мне надо опуститься ещё глубже. Я не сомневаюсь, что найду путь.
        Рагнвальд стоял на краю леса. Перед ним расстилалось тихое круглое озерко, солнце тонуло в пронзённых алыми копьями заката тучах. День кончался.
        Это озеро лежало в двух днях пешего пути от Холма Демонов. Заклятие Перемещения отправило странника именно сюда - раз уж напала Орда и ему пришлось в значительной мере себя раскрыть, так уж хоть ноги по буреломам меньше сбивать пришлось. Здесь, у озера, имелось всё потребное, чтобы исправить содеянное молодым волшебником у Холма Демонов, не нарушая при этом Закона Равновесия.
        Рагнвальд посмотрел себе под ноги. Там лежала сумка, плотно набитая его сегодняшней добычей - травы и коренья, употребляемые здешними ведунами, лапка летучей мыши, вынутый заячий след, кусочек сброшенного лосиного рога, цельный медвежий зуб и в особом кожаном мешочке спящая муравьиная царица размером с ладонь взрослого человека.
        Лесные обитатели не прятались от Рагнвальда. Волшебник, думали они, обычный волшебник… Правда, незнакомый, но так что с того? Осторожные лесные духи на всякий случай забивались поглубже в туман своих логовищ - вдруг пришелец решит, что они ему пригодятся, и бедняг властью чар заключат в крошечные коробочки - служить неведомому повелителю в его колдовских делах. Пущевые хеды тоже спешили убраться с дороги Рагнвальда - он не принадлежал к Кругам Злобных. Гурры какое-то время взирали на пришельца с любопытством, но, сочтя его обычным смертным чародеем, оставили в покое. Для них он был слишком силен.
        И только один народ, феи, что-то заподозрили. Когда Рагнвальд очутился на границе цветущего майского луга, Цветочный народ весь, от мала до велика, бросился к нему. Прозрачные, словно у стрекоз, крылья били воздух, на крошечных прекрасных личиках написаны были восторг и обожание - чистых душой фей не обманул тщательно сработанный карнавальный костюм смертного волшебника. Рагнвальд поспешно отступил в лес, но было уже поздно. Неотступно следивший за ним через хрустальный шар нечеловеческий взор увидел всю эту сцену. Жёлтые клыки оскалились в усмешке. Вот и вторая удача. Хозяин будет уже не просто доволен, но очень доволен!
        Собрав всё, что требовалось, Рагнвальд задумался. Открывать свое инкогнито он не хотел, но время было очень дорого. Лёгкий, неразличимый глазом жест - и он исчез. Разумеется, Читающий Заклятья прочёл бы в своём сверкающем Эфирном Шаре самое обычное заклятье Перемещения…
        И вот он вновь, Холм Демонов! Теперь за работу… но стоп! Что здесь случилось?!
        Печать/
        - Мас-с-стер, мас-с-стер, ты так с-с-сейчас-с занят, ты произнос-с-сишь очень, очень опас-сные с-слова! С-старый Хисс и не с-знал, что ты с-знаешь такие… Ты не ус-с-слышишь меня, мас-с-стер, и не с-сможешь ничего с-сделать, и не с-станешь с-смеяться над великим с-змеиным царём… Ты выс-зываешь Духов. Очень хорошо, с-старый Хисс будет с-знать… Каких Духов? Так, оч-чень, очень могучих: Арфаурэель, Дух Небес-сного Пламени… я и не с-знал, что твоему отцу удалос-сь с-закляс-сть его… Ибидрас-зиль, Дух С-звёз-дного Рас-ссеянного С-света… С-самостанель, Дух С-за-родышей Жизни во Мгле… да, великая троица… Теперь они начинают с-снимать Печать… надрезать удерживающие её путы… ос-стальное ты должен с-сделать с-сам, мас-стер… Так… путы подрезаны… Духи удаляются… надо же, такие с-сильные, могучие, а с-служат этакому с-скупердяю, как твой батюшка, мас-стер… И уходят так с-скромно - ни пламени, ни блес-ска… А теперь тебе, похоже, мас-стер, удалось с-снять Печать…
        - Хисс! Хисс! Тяни же, во имя всех богов! Тяни! Я совсем без сил! Ой! Чуть не выронил Печать… Да скорее же!
        - Мас-стер! Вы с-сейчас уроните Печать!
        - Нет! Ничего! Ты только тяни… тяни… тяни…
        - Ты с-совсем ос-слаб, мас-стер… Дай руку…
        - На… Стой! Печать! Нет! Хисс, тварь! Предатель!
        - Ты с-смеялся надо мной, мас-стер. Твои пальцы ос-слабли, и я вырвал Печать. А теперь…
        - Ах, у тебя ещё и нож! Нет! Нет! Не-ет!..
        - Лети во тьму, мас-стер…
        Грифон Эльтары взмыл в воздух. Ошарашенные обитатели хутора провожали сказочное существо взглядами: ничего подобного они доселе не видывали. Вместе со странной пришелицей исчез и не менее странный гном Двалин. Пропали и все его вещи - когда только собрать успел. Молодки скрипели зубами и беспричинно шпыняли своих кавалеров. Заменить в постели гнома не мог никто из них.
        Двалину доселе не приходилось летать. Желудок гнома предательски сжался, ладони покрылись потом, он не мог заставить себя взглянуть вниз ни за какие земные и небесные сокровища. Однако он решил, что скорее сам спрыгнет со спины зверя, найдя быструю смерть, чем выкажет повелительнице Эльтаре свой испуг. Повелительница Эльтара… Гном вновь заскрежетал зубами. Он попался! Он стал рабом! Рабом, который не может ни сбежать, ни восстать против своего господина! Древнее проклятие обрушилось и на его плечи; а он-то, гордец, считал подобную участь уделом лишь слабых душой, тех, что бежали на юг, спасаясь от тягот постоянной войны с Ордой и Нечистью. Что ж, от войны они и впрямь спаслись. А вот от Древнего Долга…
        Невольно Двалин покосился на свою высеребренную секиру, заткнутую за пояс. Искушение было велико. Разом оборвать эти муки… поступить, как достойно воину Подгорного племени, воину, хаживавшему в рядах хирда против армады троллей Отпорного Хребта! В тот день под трупами на смертном поле скрылась земля, и многие годы там ничто не росло - столько пришлось впитать в себя Кормилице отравной тролличьей крови… Так неужто он не решится?! Ему хватит и доли мгновения. Вырвать оружие, размахнуться… и снести с плеч эту гордую, прекрасную и такую жестокую головку повелительницы Эльтары! Сколь бы могуча она ни была, руки Двалина волшебница остановить уже не успеет. Ясно, что после этого удара он, Двалин, проживёт лишь несколько секунд - пока будет длиться его свободный полет со спины грифона до земли. Но зато он умрёт, как подобает гному… и больше эта чародейка не сможет обратить в жалкого прислужника никого из Подгорного племени.
        Пальцы Двалина медленно поползли по поясу, наконец нащупав тёплую рукоять. Медленно и осторожно гном потянул оружие вверх, сейчас он не думал о смерти. Его задачей стало вытащить секиру, а всё остальное уже не имело значения. Эльтара, казалось, ничего не замечает.
        Обливаясь потом, гном дюйм за дюймом тянул оружие вверх. Несколько раз ему приходилось замирать, когда Эльтара шевелилась, и Двалину казалось, что повелительница вот-вот обернётся. И мало-помалу ему удалось высвободить рукоять. Теперь оставалось нечто уже совсем простое.
        Расширенными глазами гном смотрел в затылок своему прекрасному врагу. Как всякий из числа Подгорного племени, Двалин был неравнодушен к красоте, тем более столь необычайной, как у его пленительницы. Ударить… разрубить череп… чтобы тонкое тело упало вниз сломанной игрушкой… чтобы роскошные волосы щедро залила кровь… и чтобы потом твари Орды вволю попировали над её бренными останками…
        Гном никогда не бил в спину. В горячке боя, когда ты один против множества врагов, там уже не разбираешь, куда придётся смертельный удар - в грудь или в лопатку. Но здесь… подло и коварно ударить, раскроить голову той, перед кем его племя - а значит, и он сам - в громадном, до сих пор не оплаченном долгу… Двалин помотал головой. Глаза начинал разъедать пот. Как ни крути, умирать так глупо не хотелось.
        Но и жить так тоже нельзя!
        Секира медленно начала подниматься. Эльтара не оборачивалась. Лезвие поднялось ещё выше. И тут волшебница запела.
        Если бы это была чарующая медоточивая песня, Двалин, наверное, всё-таки ударил бы (по крайней мере, он старался уверить себя в этом). Но вместо этого раздались немудрёные, кое-как срифмованные вирши, в которых чувствовались и злость, и боль.
        Я вел полки к победе, в огонь,
        Я шел, круша города
        Я Гондора силу развеял в пыль, Я стер ее навсегда
        Я вел полки через сотни лиг
        В огне, и в крови, и в боях
        И к Гавани Серой в свой час подступил,
        Защитников вбив во прах
        И гордые башни огнем изошли,
        По городу я шагал…
        Когда Кирдэн, подняв свой клинок,
        На площади главной встал.
        Я Кирдэна силу своей превозмог,
        Мой меч гордеца сразил.
        Но тут юный хоббит с Кинжалом Судьбы
        Дорогу мне преградил.
        Ему победу Судьба отдала,
        Мне сердце пробил клинок…
        Кровавая тьма мой окутала взор,
        И сам я предстал, одинок,
        Пред тем тяжелым и черным путем,
        Что всех Родившихся ждет.
        И страшен, и скорбен был - как и для всех! -
        Тот мой роковой полет
        И дальше я помню лишь черную боль
        Да страшный Валаров суд.
        Эй, ты что, ты что?! - внезапно вскрикнула волшебница, загораживаясь локтем. Грифон камнем ринулся к земле.
        Отчего-то заслушавшийся Двалин упустил момент, неловко пошевелился, и Эльтара обернулась. Её взору предстал гном с занесённой для удара секирой…
        Она бы уже не успела сотворить никакой волшбы. Но прекрасные глаза полнил такой ужас и, главное, в них читалось такое недоумение, что у Двалина дрогнула рука.
        Грифон почти врезался в землю, так что Двалина изрядно тряхнуло. Не отрывая глаз от лица Эльтары, он медленно убрал оружие обратно за пояс. Наступило молчание. Волшебница уже привела в действие защитные заклятья, но Двалин и не собирался нападать.
        - Ты… хотел… убить меня? - изумлённо проговорила Эльтара. На сей раз она опустила словечко «презренный».
        - Я хотел сделать это, - медленно вытолкнул слова из горла Двалин.
        - Но ведь тогда… ты бы тоже…
        - Лучше умереть, чем оказаться в рабстве! - гордо выпрямился гном.
        - В рабстве? Но Древний Долг священен! - Глаза волшебницы вспыхнули гневом. - Ты обязан повиноваться мне, презренный!
        - А я-то тебя пожалел… - тихо промолвил Двалин, чувствуя, как чужая сила пытается овладеть его сознанием, заставить руки опустить оружие. - Верно про меня говорили - дураком родился, дураком и помру. Нечего было сопли распускать. И не глазей на меня так, высокородная Эльтара! - Двалина внезапно понесло. - Твоя не менее высокородная сестра относилась ко мне несколько по-иному!
        - Что ты сказал?! - Глаза Эльтары расширились так, что заняли половину лица. - Что ты сказал о моей сестре, гном?!
        - Что слышала! - зло передразнил Двалин. - Твоя сестра осталась мной очень довольна… после одной весёлой ночи в форте Гэсар!
        - Так это был ты… - прошептала Эльтара.
        - Гном Двалин из Ар-ан-Ашпаранга, к вашим услугам. - Он издевательски поклонился. - Ты ведь даже не потрудилась узнать моего имени! А вот твой почтенный родитель, насколько мне известно, назначил за мою голову столько огранённых бриллиантов величиной с кулак, сколько моя голова будет весить… Ну, чего зенки-то вылупила? Давай маши руками, твори это самое твоё волшебство! Мне терять уже нечего. Давай же, или я и в самом деле тебе голову снесу!
        Грифон одним стремительно-неразличимым движением оказался между Двалином и Эльтарой, закрыв собой хозяйку. Орлиный клюв, острый и прочный, словно меч, был нацелен в грудь гному.
        - Ну что ж, - философски заметил Двалин, принимая боевую стойку. - Так-то оно даже и лучше. Смерть в бою, как говорят, почётна и весела.
        - Смерть всегда уродлива, отвратительна и страшна, гном, - с неожиданным спокойствием угрюмо сказала Эльтара. - Не бравируй этим и не зови Костлявую раньше отмеренного тебе срока.
        - Но это не значит, что оставшийся мне срок я намерен прожить, отзываясь на кличку «презренный»! Давай, чего мы тянем, пускай своего зверя! Я надеюсь угостить его моей сталью. Сам варил и ковал. Ну, давай, мочи нет больше ждать!..
        - Я пытаюсь приказать тебе, но ты не повинуешься, - вдруг удивлённо сказала Эльтара. - Что с тобой, гном?
        - Что со мной? Вот уж не знаю и знать не хочу! Ну так что, будем драться или как? А то моей секире уже скучно.
        - Не повинуешься, не повинуешься… - лихорадочно шептала Эльтара, поспешно плетя какие-то заклинания.
        - Эй! - Гном опасливо отодвинулся. - Ты это брось, слышишь? Ты на меня тут свою волшбу не напускай!..
        - Помолчи, а? Я должна разобраться!..
        - Что я тебе, каменная крыса, что ли?! - рассвирепел Двалин.
        - Да, не повинуешься… - изумлённо произнесла Эльтара, опуская руки. - Древний Долг более над тобой не властен. Тебя, конечно, можно подчинить надлежащими заклятиями, но… тогда ты превратишься просто в куклу-марионетку. Это очень важно!..
        - Я что-то тебя не понимаю, - устало выговорил гном.
        Охватившее его боевое безумие слабело, серой волной накатывалась усталость. Сейчас ему уже хотелось, чтобы всё поскорее кончилось - неважно как.
        - Я не могу больше тебе приказывать, - пояснила Эльтара. - Ты совершенно свободен. Можешь идти куда хочешь. Я в состоянии наложить на тебя чары… как и на всякого иного Смертного. Но не более. Теперь понятно?
        - А… зачем ты говоришь мне всё это? - удивился гном. - Я замахнулся на тебя секирой. Я хотел прикончить тебя, а ты, вместо того чтобы натравить на меня своего зверя, растолковываешь все эти вещи!
        - Ты глуп, - нахмурилась волшебница. - Я уважаю свободный дух, в ком бы он ни проявлялся! Ты - проявил, в отличие от всех твоих сородичей.
        - А ты не боишься… - начал было Двалин.
        - Что ты расскажешь об этом другим гномам? - усмехнулась волшебница. - Нет, не боюсь. Слишком редок твой дар, Двалин. Слишком редок. Так что я предлагаю тебе - поступай ко мне на службу. Хозяйка я щедрая. Ты ведь знаешь, кто я на самом деле!..
        - Знаю, - буркнул Двалин. - Наследная…
        - Не здесь, - прервала его Эльтара. - Не в подобных местах. Ну как, договорились?
        - Ты обидела Лиису… ты была донельзя высокомерна с людьми на хуторе…
        - Великий Камень, никак не могу привыкнуть, что меня поучает гном, - вздохнула волшебница. - Ты знаешь что-нибудь о Законе Равновесия?
        - Это когда Зло там, Добро всякое? - осведомился гном.
        - Гм… никогда не слышала столь пренебрежительного отзыва… но в общем ты прав. Так вот, волшебник не может творить одни лишь добрые дела. Или одни лишь злые. Приходится выдерживать баланс. Так вот, сорванная юбка этой - как её? - Лиисы есть наивозможно низкая плата за право носить Белые Одежды. Теперь ты понял?
        - Не совсем, но примерно, - отозвался озадаченный гном. - Значит, весь Древний Долг и все мои соплеменники-рабы на юге…
        - Есть плата за возможность противостоять Смерти во всех её бесчисленных обличьях, Двалин. А теперь вставай. Нам пора к Холму Демонов.
        Разумеется, я отыскал окольный путь вниз. И теперь спускаюсь по грубой лестнице, вырубленной прямо в коренной скале тысячи лет тому назад. Множество ног ступали по истёртым ступеням, множество ног и лап, принадлежавших странным, невиданным существам… Я вдруг с удивлением понимаю, что проложили этот путь и первыми прошли по нему отнюдь не люди и даже не гномы. Более того - даже не Перворожденные! Древняя злоба Сотворенных-в-Ночи - камни ещё хранили её след. Я помню их! Я помню! Ну да, это были они… мои первые враги в первой битве. Они становились то холмами, то реками, то озерами, стремясь сбить меня со следа, обмануть, скрыться… Но я настигал их. Они хорошо дрались. Я вспоминаю их с благодарностью. И… они пытались защищаться. Они настойчиво пробивали свой путь в глубь земной толщи, стремясь овладеть Силой. Всё это я помню. Но вот помогло ли им это?..
        И ещё - а зачем я с ними воевал? Почему мы стали врагами?
        Ответа не было. Да я и не слишком стремился его найти.
        Спиральная лестница привела меня в тесную камеру. Здесь не ходили, наверное, уже два или даже три десятка веков. В середине - круглый, грубо вытесанный каменный алтарь. Над ним - узкая дыра дымохода. Здесь сжигались жертвы. Сюда, привлечённые страданиями пытаемых, сползались Страхи Земные, возникшие едва ли не в первые миги Творения. Здесь Сотворённые-в-Ночи пытались перенять силу своих страшных гостей… Вряд ли это помогло Сотворенным.
        Да, камни ещё помнят былую силу. И по следам той, давно канувшей, ныне идёт другая сила, новая, жестокая, беспощадная. Она остра и терпка. Я погружаюсь в её незримый поток, и он захлёстывает меня с головой.
        Это невыразимо приятно. Сквозь завесу забвения начинают прорываться какие-то картины. Я замираю… но это совсем не те картины, которых я ждал.
        Какие-то мирные изумрудные луга по берегам чистых голубых озёр, так похожих на доверчиво открытые Очи Земные. Хрустальные шпили игрушечных замков. Милые грифончики, смахивающие на домашних котят. И люди. Точнее, создания, очень на них похожие. Я вглядываюсь. Ну конечно!.. Кто ж, кроме них…
        Но откуда это во мне?
        Откуда взялись эти слащавые картинки? Травка, лужайки, ручейки?! Во мне, всегда любившем лишь кровавые поля сражений, во мне, бившемся в бесчисленных войнах на всех мирах Великой Сферы? Я не знаю ответа. Слишком многое ещё покрыто мглой забвенья. Первыми сквозь неё пробиваются чувства, затем, я не сомневаюсь, последуют и настоящие воспоминания.
        Я жадно пью струящуюся сквозь земную твердь Силу. Я не нуждаюсь в заклятьях и тому подобной магической чепухе. Оставим это глупым колдунам, ещё не знающим, что, раз я появился в этом мире, настал их черёд готовиться к битве.
        Каждая частица моего существа как будто перерождается под горячим, живительным дождём. Вливающаяся в меня мощь будит желания - пока ещё смутные и неотчётливые: выйти в одиночку против блистающего сонма полков… броситься в кровавую сечу, забыв обо всем…
        Я знаю, что меня можно убить, что я не бессмертен. И это придаёт ожиданию боя особый, неповторимо пряный привкус. Если нет риска, то и в сражение идти незачем.
        Разумеется, льющаяся из этого подземного русла Сила не способна насытить меня. Но она будит иную мощь, доселе дремавшую где-то глубоко на самом дне моего естества. И чем дальше, тем больше сил могу я черпать прямо из пронзающих весь мир Великих Потоков. Могу, но не хочу. Надо дать равные шансы и моим противникам. Решено - я не буду пользоваться своей внутренней мощью, пока не столкнусь с превосходящим меня противником. Возможно, это будет тот самый Возрождающий, о котором толковала Царица Ночи… Да, в этом мире у меня дел просто невпроворот. Возрождающий - раз. Тайна моего прозвища - два. Тайна «Чёрного», который «не желает ни с кем разговаривать». Тайна Бездны Неназываемого - подозреваю, что только с ним одним я и могу схватиться на равных. А ещё, наверное, этим миром правят какие-нибудь боги. Их тоже следует навестить.
        Ну вот, достаточно. Меня переполняет Сила. Больше пока не надо. Нет никакого интереса идти через мир и знать, что никто не в состоянии преградить тебе дорогу. Оставим немного неизвестности. Да, я мог бы стать куда сильнее, но предпочёл не делать этого. Итак, в обратный путь! Помню, что камни в тупике тоннеля запечатывало какое-то мудрёное заклинание, - отлично. С него-то мы и начнём.
        Я поднимаюсь по каменным ступеням. Мне кажется, что глаза Сотворенных-в-Ночи из-под каменных плит провожают меня полными боли и ненависти взглядами. Быть может, этих существ ещё можно вернуть к жизни? Это было бы занятно - поболтать с ними теперь…
        Огненное озеро встречает меня мраком и холодом. Я забрал себе всю предназначенную для него мощь, и оно угасло. Красная вода застыла, обратившись в кроваво-алый камень. В очертаниях застывших волн ещё угадываются пугающие контуры рождавшихся здесь созданий. Я отнял у них силу. Жаль - кто-то остался без врага. Но, быть может, поток Силы ещё возобновится?.. Хотя нет, едва ли. Без вмешательства открывшего этот канал здесь не обойтись.
        Теперь в обратный путь - к поверхности этого мира. Мне нужен какой-нибудь могучий чародей, но не первый попавшийся, а тот, что смог бы открыть Врата Миров. Я чувствую себя в силах наведаться в гости к Царице Теней. Хотя… наверное, это было бы слишком просто. Нет, Губитель, нет. Сперва посмотрим, что нас ждёт наверху. Постараемся отыскать дорогу сами. Разузнаем про Бездну и про Возрождающего. И вообще, отдохнём немного от красно-чёрных магических пространств. Пусть глаза отойдут, взирая на трепещущую зелень лесов или на осенённую белым цветом пены голубизну морей…
        Я иду вверх.
        И когда позади остаётся уже примерно половина пути, я внезапно ощущаю там, впереди, готовую вот-вот разорвать тугую оболочку заклятий магическую Силу. Да, да, то самое мудрёное, прихотливое заклятье, которое я собирался снять… меня опередили.
        В груди вскипает гнев. Как они посмели бросить вызов мне?
        Я напрягаюсь. Да, путы сейчас разойдутся… и тогда тот, кто лежит сейчас возле заваливших выход камней, обратится в ничто. Я чувствую его страх… его боль… однако он пытается встретить смерть мужественно.
        Нет, ты не умрёшь так просто, парень! И я посылаю вперёд ничтожную частицу своей Силы, чтобы смягчить удар.
        И тотчас же земля под ногами содрогается в жестокой корче. Чудовищной силы удар сотрясает стены, пол и потолок тоннеля. На голову сыплются обломки камней… а потом сверху внезапно рушатся громадные массы земли, погребая меня под собой.
        Хисс, Хисс, грязный предатель! Ножом ткнул… Хорошо, кольчугу я догадался надеть… А и ловок же этот змеиный царь! Сколько он ещё своих собственных сил прибавил к мощи снятой Печати… Но почему же я тогда цел? Полыхнуло, грохнуло, грянуло… а я ничего и не почувствовал. Словно кто-то щитом незримым прикрыл.
        Да, опростоволосился ты, Хеорт! Батюшка теперь на тебя и смотреть не станет, к себе не допустит, обедать в людской велит, с гоблинами да троллями из обслуги… И поделом тебе, поделом! Поверил - и кому! - старой змее Хиссу! Проклятье, бок кровоточит… Сильная всё же эта бестия, ухитрилась кольчугу пробить. А я-то грозился его за загривок оттаскать… Тут ещё неизвестно, кто бы кого оттаскал.
        Но кто-то всё-таки меня спас. Узнать бы кто! Не батюшка ведь, в самом-то деле. (От него дождёшься, как же!) И выбраться отсюда бы как-нибудь… Ишь, рвануло-то как - весь подземный ход обвалился. Придётся повозиться, пока примет не сооружу, хорошо ещё, что та дыра в потолке цела, которую мы с Хиссом пробили!.. Ну погоди, червяк-переросток, я до тебя доберусь! Пусть у тебя в руках одна из Великих Печатей… но сущность твоя от этого не изменилась. Проклятье, весь Хьёрвард пройду, если надо, к Граору Душителю в ученики подамся, но тебе, Хисс, всё равно отомщу!
        Так… теперь встать… вот этот камень вроде ничего, сдвинуть можно… О! Проклятье! Из раны сразу кровь потоком… Перевязать бы как-нибудь…
        Рагнвальд оказался у Холма Демонов через несколько мгновений после взрыва. Местность изменилась разительно. Вершина бугра исчезла, точно срезанная громадным мечом. Холм уменьшился едва ли не вполовину.
        Ошибки быть не могло - кто-то опередил его и снял Печать. Снял, нарушив все мыслимые магические законы, и теперь Рагнвальд, побледнев, молча смотрел на полуразрушенный Холм. Перед его мысленным взором вставали картины новых бедствий, что теперь обрушатся на эту и без того несчастную землю. Он опоздал. Проклятый Закон Равновесия сработал.
        За спиной Рагнвальда шевельнулись ветки, и волшебник резко повернулся.
        - Привет, - на не ведомом ни людям, ни гномам, ни даже Перворождённым эльфам языке сказало существо. На краю леса стоял паук с человеческим лицом - надо сказать, приятным и мужественным мужским лицом. Волевой подбородок, виски чуть тронуты сединой…
        Рагнвальд нахмурился.
        - Я так и знал, что это твоих рук дело, - на том же языке ответил он. - Но не слишком ли ты много на себя берёшь? И ты придумал всё это безобразие сам или только выполнял волю хозяина?
        - Ну, Судья, зачем же так много вопросов? - делано удивился паук. - Я ведь очень давно хотел повидаться с тобой - как же, столько разговоров!
        - Твой Тёмный Властелин совсем потерял страх и совесть, - осуждающе заметил Рагнвальд.
        - Хоть ты и Судья, а до него тебе не дотянуться, - злорадно заметил паук. - Лучше давай померяемся силами.
        - А твой повелитель не боится потерять такого полезного и преданного слугу? - осведомился Рагнвальд, выставляя вперёд левую ногу и сжимая кулаки, словно собравшийся драться деревенский мальчишка.
        - Ха-ха! У моего повелителя тысячи тысяч таких, как я! Лучше бы тебе, Судья, перестать ломаться и принять давно предложенный пост. На самой верхней ступеньке трона Повелителя Зла! Подумай, Судья!
        - Ох, с тобой говорить, только время терять. Ты хотел дуэли? Тогда начинай. У меня уйма дел.
        - Смотри, пожалеешь - поздно будет, - прошипел паук.
        Внезапно он привстал на задних лапах, так что передние поднялись в воздух. За его спиной до самых небес встала стена ревущего пламени. Вокруг передних лап заметались огненные языки, стремительно складываясь в кривой широкий меч-ятаган. Клинок взмыл вверх и рухнул, словно раскалывающая горы тёмная молния.
        Рагнвальд-Судья сделал шаг назад и вскинул над головой согнутую в локте руку. На миг она окуталась серебристым сиянием; столкнувшись с ним, огненный меч паука разлетелся облаком быстро угасших искр. Сам волшебник пошатнулся, но устоял.
        - Гр-р-х-м-м… - вырвалось у паука. По его лицу прошла гримаса боли. - Что-то ты больно ловок, Судья!
        - А ты ждал, что я тотчас паду перед тобой ниц и взмолюсь о пощаде? - саркастически осведомился Рагнвальд, в свою очередь переходя в наступление.
        Волшебник и в самом деле дрался голыми руками, не нуждаясь ни в мечах, ни в доспехах. Одним прыжком он оказался совсем близко к пауку.
        Облачённый в серебристое сияние, точно в латную перчатку, кулак Рагнвальда грянул прямо между глаз монстра. Паука отшвырнуло, человеческое его лицо мгновенно покрылось кровью, однако на ноги он вскочил удивительно легко. Зарычав, он ринулся на волшебника, но тот встретил его хорошо рассчитанным ударом - ногой в сустав левой передней лапы паука. Хруст, треск, конечность подломилась, и монстр вновь грянулся оземь.
        - Тебе хватит или продолжим? - сдержанно поинтересовался Рагнвальд.
        Паук не ответил. Изо рта монстра вырывалось хриплое рычание. Конечности судорожно скребли землю, брюхо дёргалось. Внезапно шкура чудовища начала с треском лопаться, словно рассечённая невидимым мечом; в разрывах закипела белая жидкость. Целые пласты чёрного панциря начали отваливаться, спустя несколько мгновений на месте паука остался бесформенный ком наподобие обычного сугроба. Миг - и его распорола изнутри алая молния. Кокон из белой затвердевшей пены распался надвое, и перед Рагнвальдом появился новый противник - существо, напоминавшее гигантского скорпиона, уже безо всякого сходства с человеком.
        Коричневые жвала источали яд. Там, где капли падали на траву, тотчас вспыхивало пламя. Гибкий хвост со смертоносным жалом изогнулся, нацеливаясь в грудь волшебнику. Клешни угрожающе щёлкнули.
        Рагнвальд прищурился, как-то искоса взглянул на грозное чудовище перед собой и двинулся в новую атаку. Обманув тварь ложным боковым замахом, волшебник изо всех сил ударил по правой клешне. Раздался хруст, размозжённая конечность бессильно повисла, но тут скорпион ударил хвостом. Волшебник уже не успел уклониться, и черное жало, источающее ядовитую слизь, вошло ему в грудь. Окровавленный наконечник жала высунулся из спины.
        Тело беззвучно рухнуло в траву. Скорпион несколько мгновений удивлённо смотрел на труп, а потом внезапно воздел уцелевшую клешню, и окрестности сотряс мощный голос:
        - Я убил его! Повелитель, я наконец убил его - Судью! Я победил! Я самый великий в Воинстве Зла! Я убил Судью!
        Вопли эти отнюдь не свидетельствовали об умственной силе сего существа. Тело Рагнвальда лежало неподвижно, только веки слегка задрожали, словно от еле-еле сдерживаемого смеха.
        Послышалось хлопанье мощных крыльев. С неба по крутой спирали стремительно спускался среброкрылый грифон. Скорпион замер, глядя на нового врага.
        - Смотри, чудовище! - вскрикнула Эльтара, указывая вниз. Там Рагнвальд как раз пошел в свою погибельную атаку. - И человек! Бьётся с ним! Надо помочь!
        - Как бы нам самим себе помочь… - проворчал здравомыслящий гном, но было уже поздно. Лапы грифона коснулись земли, а сама Эльтара, гордо подняв голову, пошла прямо на чудовищного скорпиона. Рядом с хозяйкой двинулся грифон, о Двалине в суматохе все позабыли.
        - Р-родгар, вот тварь-то какая… - побелевшими губами прошептал гном, поудобнее перехватил секиру и начал подкрадываться к зверю со спины.
        Скорпион прижался к земле, словно готовясь к прыжку. Опустошённое жало ещё не накопило новой порции яда; зная это, Эльтара не собиралась мешкать.
        Ладони волшебницы зачерпнули из воздуха пригоршню чего-то невидимого и с размаху выплеснули - в воздухе заискрилась снежно-белая сеть; скорпион отмахнулся уцелевшей клешней. Нити впились было в твёрдый панцирь твари, напряглись - и лопнули, не выдержав. Эльтара слабо вскрикнула и пошатнулась.
        Защищая хозяйку, грифон яростно заклекотал и заслонил её собой. Удар передней лапы отбросил потянувшуюся было клешню, но даже грифон не смог устоять перед натиском чудовища. Скорпион сшибся с крылатым зверем грудь в грудь, и, хотя когти и клюв грифона оставили глубокие рваные раны на боку и плоском брюхе чудовища, оно не остановилось. Подмяв под себя грифона, тварь потянулась ядовитыми жвалами к замершей Эльтаре. Сотканный волшебницей жемчужно-призрачный щит разлетелся вдребезги под натиском тупой чёрной морды.
        - И-эх! - забытый всеми гном с размаха всадил секиру в основание скорпионьего хвоста. Чудовище взвыло и завертелось. Гном знал, куда бить. Хвост со смертоносным жалом бессильно волочился по земле, и, когда голова твари оказалась рядом с Двалином, тот, недолго думая, ударил секирой, точно саблей - по-над землей, сильно потягивая на себя. Лезвие рассекло оба глаза страшилища.
        Резко и зло захлопали крылья. Тело скорпиона рухнуло в корчах на землю, а в небо взвилось странное создание, походившее на крупную летучую мышь. Издав яростный крик, крик стыда и боли, тварь скрылась за вершинами елей.
        - Вот так так! Сбежал, дык, супостат наш, значит! - пробормотал Двалин, поднимаясь на ноги и вытирая обильный пот, проступивший, когда чудовищная морда с ядовитыми крюками челюстей оказалась на расстоянии вытянутой руки от самого гнома.
        Он тёр и тёр секиру о траву, хотя на ней уже и так не осталось ни малейших следов чёрной крови - просто никак не мог прийти в себя. Эльтаре пришлось окликнуть его трижды, прежде чем гном наконец поднял голову.
        - Ты спас мне жизнь, - серьёзно и просто сказала волшебница. - Почему, гном? Ты, который ещё совсем недавно готов был убить и меня, и себя, лишь бы не подчиняться мне?
        - Грм… - гном прочистил горло. - А с чего это ты взяла, что я тебя спасаю? Себя я спасал, себя, ясно! Как и положено корыстолюбивому и злопамятному гному.
        Эльтара улыбнулась. От подобной улыбки смертный мужчина воспарил бы к небесам, однако гном лишь опустил голову, пробурчав что-то вроде:
«Пошли-что-ли-чего-здесь-сидеть-ждать-без-толку…»
        - Да, пойдём, - кивнула волшебница. - Но сперва похороним этого беднягу. - Она указала на тело Рагнвальда.
        Они выкопали неглубокую могилу. Волшебница тихо заговорила на певучем мелодичном языке - читала отходное напутствие своего народа…
        С высокой ветви за этой сценой наблюдал коричневокрылый сокол. Когда последняя горсть земли упала на могильный холмик, он сорвался с места, сделал круг над головами Эльтары, гнома и грифона и стрелой умчался куда-то на восток.
        - Хотел бы я знать, откуда тут соколы, - пробормотал Двалин, провожая взглядом могучую птицу. Обойдя скорпиона кругом, он деловито размахнулся и с трёх ударов отрубил страшное жало.
        - Пригодится, - пояснил он удивлённой Эльтаре.
        Жало тщательно завернули в кожу, потом в холстину и упрятали на самое дно гномьего заплечного мешка.
        - Куда теперь? - осведомился Двалин.
        - В Холм Демонов, - Эльтара решительно вскинула голову.
        - Что, прямо внутрь?
        Волшебница не удостоила Двалина ответом.
        - Однако… - заметил гном, когда они втроём - он, грифон и Эльтара - взобрались на сам Холм. - А где вершина?
        Его вопрос остался без ответа. Руки Эльтары так и мелькали, окружённые целым хороводом серебристых и голубоватых искорок. Безнадёжно махнув рукой, гном подобрался к отверстию в земле и сунул туда голову.
        - Эгей, почтенная! Тут есть кто-то живой!
        Эльтара бросилась к дыре, едва не сбив с ног коренастого гнома.
        - Ванаиоро, линоэ! Ванаиоро!
        В ответ из черноты донёсся слабый стон.
        - Он там! - Эльтара едва не ринулась в пролом. Гном едва успел подхватить её.
        - Погоди, я хоть верёвку спущу…
        Минуту спустя в темноте подземелья вспыхнул голубой магический огонь. Полузасыпанный землёй, возле стены тоннеля лицом вниз лежал человек. Эльтара схватила его за плечо, поворачивая к себе, - и с трудом удержала стон разочарования. Это был не Эльстан!
        В глазах молодой волшебницы всё потемнело. Заклятие света едва не рухнуло. Раненый вновь слабо застонал.
        Губы Эльтары сжались. Эльстана нет, тоннель завален… быть может, этот смертный был здесь вместе с её избранником?!
        - Двалин! Тащи!
        Могучий гном играючи вытянул наверх бесчувственное тело.
        Эльтара и Двалин увидели темноволосого юношу, едва ли перешагнувшего рубеж семнадцати лет. Вытянутое лицо едва ли можно было назвать особо красивым - длинный нос, узкие глаза, высокие скулы. Он едва дышал.
        - Потерял много крови, - резюмировала волшебница, осмотрев раненого. - Это пустяки. Справимся. И она справилась. Вскоре раненый пришёл в себя. На бледном, землистого цвета лице проступил румянец. Ресницы дрогнули. Юноша открыл глаза.
        Земля тяжко давит на грудь. Человек давно был бы мёртв, но не я. Пределы моих сил тоже небезграничны. Вверх мне не пробиться. Вниз - тоже. Остается только одно - уйти из этой реальности. Я знаю, что способен на такое. Но память, увы, пуста. Я напрасно шарю по пыльным закоулкам воспоминаний. Ничего. Даже опасность не может отомкнуть сковавший моё прошлое замок.
        Да, я не умер, но пленён. Неужто и впрямь придётся ждать те самые тысячи и тысячи лет, пока дожди и ветер не развеют мой роскошный могильный холм? Неужели мне предстоит на деле погрузить себя во многовековой сон? Нет! Я не затем пришёл в этот мир, чтобы валяться под землей, точно гниющий труп. Я выберусь. Я не могу не выбраться! Прозвище Губитель так просто не даётся.
        Даже сквозь толщу земли, завалившей проход, я слышу голоса. Там живые. Но будь они даже сверхсильными волшебниками, пробиться ко мне они бы не смогли. Я должен сделать это сам, подобно дождевому червю вбуриваясь в землю…
        Собрав все силы, я медленно вытягиваю вперёд руки. Они погружаются в сухую землю, я вгоняю их всё глубже и глубже, словно это плоть злейшего врага. Вгоняю. Подтягиваюсь. Вгоняю. Подтягиваюсь. И так без конца…
        - Звать меня Хеорт, сын я Горджелина - слыхали о таком? Снежный Маг его прозвище… Шесть дней назад он позвал меня, значит, и говорит: «Ступай к Холму Демонов. Там оставлена одна из Печатей Вечного Короля. Она мне нужна. Принеси любой ценой». Я говорю: «Хорошо». И тут он мне ещё в спутники Хисса дал… Хисс кто такой? Царь змеиный, а вообще-то больше всего похож на ящерицу, что на задних лапах ходит. Он у отца в учениках был. Меня сопровождать отец ему как последнюю службу велел. После того как мы бы вернулись, Хисс получил бы свой жезл… ну да, отец имеет право жезлы вручать… ему конклав разрешение давно уже дал. Ну и отправились мы… Про дорогу-то что рассказывать? От Орды хоронились. Трёх троллей да пяток гурров по пути прикончили. До Холма благополучно добрались. Откуда отец про Печать узнал?.. Ну, тут у него надо спрашивать. Он мне не слишком-то доверял, батюшка мой… А потом… Пробили крышу… Я вниз спустился… Печать снял - теми заклятиями, что отец мне на один раз пожаловал. А потом… Потом Печать у меня Хисс вырвал, ножом в бок пырнул да и вниз скинул, гад… Потом помню - вспышка страшная, грохот…
тут-то тоннель и завалился. Меня чудом не засыпало. Пытался выбраться, да ослабел от раны, не смог. Потом ничего не помню. В себя пришёл, когда вы меня вытащили…
        - А как же ты жив-то остался, если тут всё взорвалось? - кусая губы, спросила Эльтара.
        - Сам не знаю, прекраснейшая… Меня словно сила какая-то сохранила…
        - Ладно, лежи пока, - волшебница поднялась. - Присмотри за ним, Двалин, пожалуйста!..

«Прочь отошла. Не иначе, ревёт. Ну точно, ревёт. Все они, эльфранки, только с виду крепче камня да холоднее льда. А чуть глубже копни - такие же бабы, что и на Аргнистовом хуторе. Да, милая, не повезло тебе. Пошёл любовничек к Холму Демонов да так тут и остался. Если сперва и уцелел, так потом завалило. Не откопаешь, даже если сюда весь Ар-ан-Ашпаранг согнать. И как только парень этот, Хеорт, жив остался? Ума не приложу. Батянька, наверно, всё же прикрыл в последний момент… О! Эльтара назад идёт…»
        - Двалин, будь добр, разбей, пожалуйста, лагерь. Я должна вплотную заняться этим Холмом. Мы не уйдём отсюда, пока я не уверую в то, что… что…

«Ой, голосок-то у тебя как дрожит!..»
        - А потом этим Хиссом займёмся. Печать должна вернуться к своему владельцу.
        - Прекраснейшая! Ты… ты… неужто ты из… из самого Эльфрана?!
        - Не твоё дело, парень. Но ни тебе, ни твоему отцу она не достанется. Это я тебе говорю точно. - В голосе волшебницы звенел металл.
        - Но… что же мне делать, прекраснейшая?! Отец меня в порошок сотрёт!
        - Ну, думаю, не сотрёт, - заметила Эльтара.
        - Разве что выпорет как следует, - добавил гном. Хеорт повесил голову.
        - Без Печати мне назад нет пути… Добро бы просто не добыли… а то добыл и упустил… и кому досталось - Хиссу-змеюке!
        - Извини, твои заботы, парень, - жёстко уронила волшебница. - Что ж ты, ученик чародея - да ещё такого известного! - от простенькой раны загибаться решил? Что, сам затянуть не мог?..
        Парень мучительно покраснел.
        - Не мог… Отец мне Силы только на заклятья для снятия Печати отпустил.
        - Это ещё почему? - удивился гном.
        - Не знаю… не доверял, наверное. Не хотел, чтобы я с Печатью сбежал.
        - А в итоге она этому змею досталась! - взорвалась Эльтара. - Придётся теперь искать его. Печать отбирать…
        - Прекраснейшая! - Парень сделал попытку упасть на колени. - Возьми меня с собой, если Хисса искать отправишься! Всё равно мне так жизни не будет!
        - Взять тебя с собой… - с сомнением проговорила Эльтара. - А делать ты что-нибудь умеешь, герой?
        - Загляни в меня, прекраснейшая, ведь ты могучая чародейка, и всё поймёшь сама.
        - Хеорт опустил глаза.
        - И загляну. - Эльтара вздёрнула подбородок.
        - Так… мечом недурно владеешь… колдовать кое-как выучился… не так чтобы очень плохо… заклятье только вот на тебе - батюшка твой, Горджелин Снежный Маг, постарался… Долго распутывать придётся… А так-то ты, парень, вроде ничего… - Она усмехнулась. - Ладно, идём с нами. Только мой грифон троих уже не свезёт.
        - У нас лошади были, да Хисс, гадёныш, наверняка свёл. А если не Хисс, то Орда постаралась…
        - Хорошо! Двалин, берись за лагерь. Хеорт пусть полежит.
        - Нет! Прекраснейшая, позволь мне помочь почтенному гному!
        - Кому сказано - лежи! Я на тебя исцеляющие заклятья накладывала. Мне и решать, когда и что тебе делать!

«А она всё же молодец. Держится. Видно, что глаза на мокром месте, - это у неё-то, у Перворождённой! - а всё равно держится. Приказывает. Распоряжается. Очень на сестру похожа, очень. Только та помягче, куда как помягче норовом-то была. Ну, что делать-то станет? А, так и есть. Пошла по Холму бродить. Не иначе как следы Эльстана своего волшбой отыскивает…»
        Гном Двалин был совершенно прав. Эльтара чувствовала, что рухнет и разрыдается, если только хоть на миг ослабит свою волю. Устремив все немалые свои силы на поиск, она шагала и шагала по изуродованным взрывом склонам Холма Демонов, пытаясь отыскать хотя бы слабые следы любимого. Изощрённые заклятья заставляли отвечать на её вопросы песок и траву, камни и деревья возле дальнего леса. Видение в хрустальном шаре стремительно обрастало плотью подробностей. Вскоре волшебница уже знала вплоть до самых мелких мелочей, что произошло здесь, на поверхности земли. Оставалось выяснить, что произошло в её глубинах.
        Вообще, здесь было жутковатое место. Под этим Холмом крылось одно из гнездовий отвратительной и богомерзкой Орды. Молодая волшебница ощутила проложенные кем-то пути злой и ядовитой силы, питавшей бесконечно возрождавшиеся легионы чудовищ. Весь Холм являл собой запутанную систему заклятий, противозаклятий и наговоров. Внутреннему оку предстал извилистый заваленный ход, похожий на пищевод какого-то древнего дракона. И… по этому ходу… упорно ползло вверх… какое-то страшилище!
        Эльтара затрепетала, словно пойманная удавом птичка. Эта тварь, что ползла сейчас к поверхности, представилась ей ужаснее всего, с чем она сталкивалась доселе, оставляя далеко позади даже знаменитых бестий древности. В ней чувствовалась такая мощь, что, наверное, могла бы рассыпать в прах горы, гасить звёзды и забавы ради варить супы из китов, хорошенько вскипятив для этого целые моря и океаны.
        Молодая волшебница прижала пальцы к вискам. В голове валами гуляла боль. Великие Силы, что же это за новая напасть? И неужели отец был прав… если Печать окажется сорвана грубой силой, в мир вырвется такая беда, что по сравнению с ней всякие там Орды покажутся детскими забавами?
        И следы Эльстана теряются как раз там, внизу… на пересечении его пути с этой тварью… Эльтару била крупная дрожь. Воображение тотчас нарисовало жуткую картину
        - громадные гнилые зубы трупоеда вгрызаются в уже похолодевшую плоть Эльстана… хрустят кости, раздаётся удовлетворённое утробное урчание… И теперь это
        существо лезет вверх!
        Нет, она не отступит. Она примет этот бой, как подобает дочери и наследнице Вечного Короля. Это неважно, что он - Вечный. Её, Эльтары, королевство будет само по себе, когда придёт срок. Хотя… быть может, он не придёт уже никогда. Едва ли ей удастся остановить эту тварь. Но и без боя она тоже не отступит!
        Эльтара остановилась, успокоила дыхание. Закрыла глаза. Заставила уняться бешено скачущие мысли. И неспешно начала плести самое смертоносное и убийственное из всех ведомых ей Великих Заклятий.
        ГЛАВА III
        Короче, братие, когда скрылась эта оглашенная Эльтара, на хуторе жизнь вроде бы вновь поспокойней стала. Жаль только, что эта волшебница - что б ей ни дна ни покрышки! - Двалина с собой увела. Мастер был первостатейный. Да и какой хутор мог похвастаться, что у него настоящий подгорный гном в кузне молотом машет?!
        Весна тем временем прошла. Птицезвон кончился, травопутень в права вступил, сенокос близился. От сгинувшего гнома ни слуху ни духу. Молодицы хуторские погрустили-покручинились, да делать нечего - пустили к себе под тёплые бока прежних дружков, что из-за доблести мужской гнома в опале пребывали.
        В первые дни травопутня на хутор налетела какая-то от своих отставшая Орда - десяток хоботяр, полсотни броненосцев, брюхоедов столько же, стеноломов примерно тысяча, а прочей мелкоты и счесть не успели. Защитники, от тепла разомлевшие, поздновато спохватились - твари уже к самому частоколу подступили. Делать нечего, за секиры и копья взялись - отогнали супостатов. Хоботяры все полегли, а из прочей твари едва ли треть обратно ушла.
        К тому времени народ у Нивена, зиму без Защитников переживший, тоже как-то приободрился. Вместо наполовину снесённого хутора возвели настоящую крепость, а по весне Нивен вновь тряхнул мошной и, как только открылись дороги, стал к себе мастеров созывать-сманивать. Дело он задумал небывалое - каменные стены скласть. Тогда, мол, мы следующую зиму лучше вас всех проживём и на Защитников тратиться не надо. Аргнист только головой покачал, о таком безумстве услышав. Деера уговаривала-упрашивала жёнку нивенскую, та сама в три ручья рыдает, а говорит, что деваться некуда. Все ровно обезумели. Мы, мол, другим путь откроем, всех жить научим, и через то будет нам и людей благорасположение, и богатства немалые. Правда, несколько молодок, в охапку детей схватив, с нивенского росчистья всё же деру-то дали. Две такие бедолаги к Аргнистову хозяйству прибились.
        Мало-помалу о гноме и Эльтаре стали забывать. Историю о схватке Двалина и Аргниста со стеноломами по-прежнему рассказывали вечерами детишкам у печи, но постепенно и она стала переходить в разряд сказок. Хватало иных забот. Свалили покос, стали готовить товары к летней отправке водным путём, а там уже и озимые начинают поспевать - лето, как всегда, выдалось на славу.
        Шла жизнь по годами накатанной колее, и казалось, ничто её уже изменить не в силах. Даже такое небывалое дело, как гибель нивенских Защитников и решение хозяина хутора без них дальше жить. Судачили-судили об этом на завалинках, но дальше разговоров дело не шло, и никто из хуторских хозяев не спешил затевать каменное строительство.
        Однако где-то к середине месяца солнцегрея по хуторам поползли слухи, что Орда нарушила свой всегдашний обычай. Не откочевала на лето к северу, а, напротив, двинулась на юг и теперь всей силой своей штурмует Рыцарский Рубеж…
        Об этом рассказывали купеческие подручные, с немалым риском прорвавшиеся через кишащие чудовищами леса. Гномы Ар-ан-Ашпаранга, тоже с Ордой враждовавшие, помогли - пропустили караваны с товарами на полуночь своими тайными горными дорогами, а иначе хутора остались бы без заказанной воинской справы и всего прочего, без чего воевать куда как несподручно.
        Однако на этом тревоги не кончились.
        Во второй день третьей седмицы солнцегрея к хутору Аргниста пробился небольшой вьючный караван. Трое дюжих приказчиков доставили заказанное ещё прошлым летом добро.
        - Здрав буди, хозяин. - Они вежливо, но без подобострастия поклонились Аргнисту.
        - Принимай товар свой по описи. Всё доставили в целости, хотя страху натерпелись, - покрутил головой старшой. - Ну, этим пусть другие пока займутся, а я тебе вот что вручить должен. Королевская грамота! И капитулат Ордена Звезды там тоже печать приложил.
        - Хедин Ратоборец, вот неслыханное дело! - подивился Аргнист. На сердце у старого сотника как-то сразу стало холодно. Никогда ещё в подобных королевских грамотах не содержалось ничего весёлого.
        - Вменено мне в обязанность зачитывать это на всех хуторах, где я только проеду,
        - договорил старший приказчик и развернул внушительного вида свиток, украшенный многочисленными разноцветными печатями.
        - Прости, своими глазами привык указы его величества читать. - Аргнист взял свиток.
        Как он и ожидал, ничего хорошего в ордонансе не содержалось. А призывал его величество возлюбленных чад своих, на полуночных хуторах жительство имеющих, спешно обору житься и выступить всем многолюдством на юг, где из последних сил рыцари Звезды сдерживают ордынский натиск. Сам король, его величество, тоже собирался вборзе быть с войском на Рыцарском Рубеже и ждал теперь только подхода баронских ополчений из Фейна.

«Дождёшься их, как же», - хмыкнул Аргнист.
        - Ну, прочёл, хозяин? Давай теперь назад. Мне это ещё на других хуторах читать. Старый сотник вернул свиток.
        В тот же вечер народ собрался в большой горнице. Аргнист громко, чтобы слышали все, рассказал о королевском рескрипте. Ответом ему явилась гробовая тишина. Воевать никому не хотелось. Одно дело - свой хутор защищать, баб да ребятишек, и совсем другое - тащиться куда-то за тридевять земель к Рыцарскому Рубежу (мало мы этих рыцарей-мироедов бивали?!) через полные чудовищ леса, бросив хутор невесть на кого… Защитники, конечно, хороши, но без людей они тоже не справятся. Да и вообще, что нам этот юг? Три сотни лет с Ордой бьёмся, и ничего, а тут надавили на них один раз, так южане уже и штаны от страха намочили!
        Аргнист прекрасно знал, что именно так сейчас думают почти все, кто внимал его речи. Старый сотник понимал, что ему не найти достаточно убедительных слов, чтобы люди пошли за ним туда, куда его, принёсшего присягу Галенской Короне, влёк неизбывный долг.
        Хотя на хуторе и хватало молодых парней, жадных до драки, на юг идти не захотел никто. Один только Арталег, да и тот как-то не слишком рьяно.
        Королевский указ остался невыполненным. Пять десятков годных к бою воинов Аргниста остались на хуторе.
        Конечно, старый сотник мог бы и приказать своим. И, наверное, тогда бы ему удалось выставить если не пять, то уж хотя бы три десятка. Но вести в бой людей, которые только о том и думают, как бы где-нибудь в сторонке отсидеться, чтобы домой, к жене да детишкам целым и невредимым вернуться, - таких в бой вести командиру хуже смерти. Бывалые вояки-гвардейцы, Аргнистовы былые товарищи, те пошли бы не задумываясь, и никакие семьи бы их не остановили. Но гвардия на то и гвардия. Туда те идут, кому без риска жизнь не мила, кому все равно с кем драться и кому голову с плеч сносить. А здесь, на хуторе, - мужики, конечно, народ не робкого десятка и в бою никому спуску не дадут, но если только этот бой на пороге их жилища случится. Далеко не пойдут, хоть режь их на части.
        - Эй, муженёк, куда это ты собрался?! - Деера вихрем влетела в горницу. Аргнист, отперев сундук, спокойно складывал в заплечный мешок всё потребное для похода.
        - Королевский указ выполнять, куда же ещё, - буркнул сотник.
        - Один?!
        - Один, Деера. Больше со мной, я знаю, никто не пойдёт. Хутор оставлю на Алорта. Ежели что - добрый хозяин будет. Арталега выдели, не обидь. Хотя… Саату он тиранит, так лучше уж ему здесь оставаться, под твоим приглядом.
        - Да ты что, ты что, Аргнист, о себе ровно как о покойнике уже говоришь! - ужаснулась Деера. - И думать не моги…
        - Оставь, жена. Я королю присягал. Я хлеб его ел. И когда он зовёт меня - как мне к нему спиной повернуться?
        - А… а я как же? Хутор? Хозяйство?.. - заплакала.
        - Одна ты меня и держишь, - хмуро проговорил Аргнист. - Но и…
        - Да что ж ты, бросить нас всех решил?! На юг этот проклятущий податься? Да чтоб его Орда из конца в конец избороздила!..
        Однако не помогли ни слёзы, ни мольбы. Поутру старый сотник ушёл - только его и видели. Присоединился к приказчикам - они обратно через Ар-ан-Ашпаранг возвращались…
        Связка хозяйских ключей перекочевала на пояс к Деере. Алорт её принимать наотрез отказался. Как можно, при живом-то батюшке эдакое непотребство! Вот похороним по-честному, тризну справим, попечалуемся положенное время - тогда и ключи принимать можно.
        И всё-таки было лето. А летом жизнь всегда легче. О зиме никто старался не думать.
        Эльтара замерла, напряжённая, точно тетива растянутого лука. Ладони её как будто держали тяжёлую невидимую чашу, наступила мертвая тишина. Двалин, Хеорт и грифон на всякий случай залегли за камнями.
        - Сейчас ка-ак грохнет! - прошептал себе под нос гном.
        Где же ты, свирепая тварь, полная губительной для всего живого и неживого силы? Я вижу тебя, я чувствую тебя, ползущую, точно гнусный могильный червь; ты расталкиваешь перед собой землю - это какая же надобна силища! - ты поднимаешься всё выше и выше… Но ты не знаешь, что на твоём пути уже стою я - Эльтара Эльфранская! Проклятый Холм поглотил Эльстана, породил, выпустил на волю жуткую тварь из неведомых глубин, но теперь посмотрим, удастся ли тебе справиться со
        мной!
        Тонкие пальцы слегка наклонили незримую чашу. Сейчас, сейчас… ты уже в сплетении моих ловчих сетей, тварь, они не дадут моему огню даром растечься по земле, они направят всю его ярость и мощь на тебя… И ты станешь пеплом, горячим жирным пеплом, а твоя высвободившаяся Сила возведёт над могилой моего Эльстана поистине царское надгробие…
        Сети стягиваются. Конечно, ты, наверное, сможешь их разорвать… и поэтому я должна атаковать в тот краткий миг наибольшего стяжения нитей, пока ты ещё не успела преодолеть их Силы…
        Схоронившийся за камнями Двалин увидел, как Эльтара внезапно привстала на цыпочки - и опрокинула невидимый сосуд.
        - Ириэхо вантиото! Вантиото суэпьдэ!
        Вниз, к земле, рванулся поток снежно-белого призрачного пламени. Ярким рыжим огнем полыхнула земля, но сам поток шёл сквозь неё, туда, в глубины, где сходились незримые берега его русла.
        Усилием воли Эльтара гнала и гнала вперед смертоносное пламя, и вот - она ощутила - её оружие достигло цели.
        Меня охватывает непонятное жжение. Я словно врезаюсь лицом в упругую преграду, состоящую из сотен и тысяч тончайших нитей. Что это? Откуда? Неужто от тех, кого я чувствую на поверхности? И… и они не ограничиваются сетью!
        Сверху близится бушующая сила неистового огня. Ого! На меня развёрнута нешуточная охота! Что ж, это отличный повод. Кроме того, мне этот огонь поможет освободиться. Теперь всё должно сделать очень чётко, иначе - я знаю - этот поток может оказаться гибельным. Уже давно против меня не выступал столь опасный и сильный противник…
        О возможной гибели я думаю спокойно. Это спокойствие давно стало частью меня, я сроднился с ним, так же как и с азартом: кто возьмёт верх? Я или неведомый враг? Ставка в этой игре - моя жизнь. Более мелких ставок я не признаю. Ну, иди сюда, огонь, я готов!
        Странно, но мои чувства - они слишком хорошо описываются словами. Они слишком просты, в них нет оттенков и нет глубины. А ведь - я помню - раньше всё это у меня было.
        Жар вокруг усиливается. Время замедляет свой бег. Я тянусь мысленным взором вверх, пытаясь увидеть напавшего на меня…
        Силы и Боги, я помню эту девушку! Но… откуда? Кто она?.. Проклятая память, невесть почему обратившаяся в чистый лист! Наверное, всё же следовало наведаться к Царице Теней и либо силой, либо хитростью вырвать у неё правдивые сведения о том, кто я такой…
        Девушка там, наверху, ненавидит меня. Очень, очень сильно. Что ж, неудивительно. Она потратила всю свою силу в надежде уничтожить меня. Мне хочется сделать ей приятное. Не будем её разочаровывать. Я запомню её и прослежу её путь и, быть может, потом, при более благоприятных обстоятельствах…
        Огонь наконец добирается до меня. Ну, пора, Губитель, пора!
        Холм Демонов встал на дыбы, оправдывая своё название. Дневной свет померк; немилосердно терзая уши, грянул страшный грохот. Земля содрогнулась и застонала; на месте Холма к небесам взвился тугой, упругий чёрный смерч из земли и камней. Эльтара казалась крохотной белой искоркой, стоящей в самом сердце невиданного шторма. Вызванный ею смерч стремительно пожирал Холм Демонов, размалывая в пыль и мягкую землю даже сам неподатливый камень скалы. Вот среди чёрных извивов смерча мелькнули какие-то красные нити - они вспыхивали и горели на лету.
        Хеорт трясся, лязгая зубами. Нет, парень не был трусом - просто в первый раз увидел подобную пляску Сил. Двалин лежал, сжавшись за валуном и поглубже надвинув шлем, - с неба шёл настоящий дождь из булыжников. И в какой-то миг зоркому гному почудилось, будто в тугих струях вихря мелькнула какая-то призрачная фигура, мелькнула и тут же исчезла…
        - Тьфу, привидится же такое! - Гном сплюнул.
        Мало-помалу смерч стал утихать. Рёв слабел, небо стало помаленьку очищаться. Бледная, измученная Эльтара кое-как добрела до лагеря и, наверное, свалилась бы без чувств, не подхвати её Двалин в самый последний момент.
        - С тварью… что ползла из глубин… покончено… - только и смогла вымолвить волшебница.
        Потом, когда Двалин отпоил её горячим вином, пожертвовав на святое дело всю тщательно сберегаемую фляжку, волшебница смогла более или менее связно рассказать о происшедшем. Хеорт глядел на неё разинув рот, с наивным детским обожанием; Двалин снял шлем и почесал затылок.
        - И никаких следов Эльстана, значит? - спросил он.
        - Они пересекаются со следами твари из глубин. Я не сомневаюсь, что… что Эльстана… - не удержавшись, волшебница всхлипнула. Наступило молчание. Все потупились. - Заклятья не могут обмануть… Его уже нет в живых. Он странствует теперь по серым землям Астрала…
        - Да будет лёгок его путь! - мрачно и торжественно изрёк Двалин. - Обычай велит нам выпить поминальную.
        В тишине допили вино. Сдерживая рыдания, волшебница заговорила вновь:
        - Но я отомстила его убийце… Сожравшая Эльстана тварь обратилась в пепел!
        - Туда ей и дорога, - подхватил Двалин.
        - Больше у меня нет дел на севере, - заключила Эльтара. - Я узнала всё, что… что никак не хотела бы узнать. И теперь мне нужно взяться за что-то новое, - она не закончила, не сказала, что её душа стала пуста и холодна и что ей необходимо занять себя хоть чем-то, чтобы боль утраты не свела с ума… Обитатели Эльфрана переживают потери гораздо тяжелее нас, людей, или хотя бы тех же гномов. - Так что ты говорил там об этом Хиссе, Хеорт? Куда он мог направиться?
        - Как - куда? В Змеиное царство своё, на юг. Он ведь издалека, из самого Южного Хьёрварда!
        - Путь неблизкий… А как он сюда-то попал?
        - Змеиный народ издавна с Галеном торгует. Они рабами всё больше промышляют. У них и корабли свои есть.
        - Времени прошло не так много… Едва ли Хисс успел добраться до галенской гавани. Если только… Хеорт! Твой змей не владеет, часом, искусством Перемещения? Он не знает этих заклятий?
        - Пока состоял в учениках у моего батюшки, нет, не знал. Должен был получить власть над ними вместе с жезлом.
        - А не мог он явиться в Снежный Замок, имея при себе Печать, и наплести, что ты, дескать, погиб?
        - Ну не такой же он дурак! Батюшка во всякий момент знает, жив я или нет, - на то амулеты специальные есть.
        - А отомстить за тебя… твой отец не намерен? Хеорт тяжело вздохнул.
        - Не будет он за меня мстить. Хиссу, за то, что обманул его, - тут да, станет. Да и то… Змеиный народ отцу рабов доставляет.
        - Зачем волшебнику рабы? - встрял в разговор Двалин. - На кой они ему, если он может с вещами всё, что угодно, сотворить?
        - Ну, ты не прав… Живые слуги и удобнее, и дешевле…

«То-то парнишка помрачнел да съёжился. Ляпнул про рабов не подумавши, а теперь трясётся. Что-то тут дело нечисто», - подумал Двалин, больше Эльтары слышавший про нравы и порядки Снежного Замка.
        - Значит, Хисс к Горджелину не пойдёт?
        - Нет. Ему теперь одна дорога - в Гален, на юг. Его народ только в этом порту швартуется.
        - Что ж, тогда - в Гален! Собирай свои пожитки. Придётся поколдовать ещё немного, чтобы грифон нас троих поднял…

«А и переменилась же ты, волшебница! Презренным теперь никого не называешь, говоришь нормально… Ещё немного, и у нас с тобой до того же дело дойдёт, что и с сестрёнкой твоей… И пусть этот ваш Вечный Король ярится!»
        Они свернули немудрёный лагерь. Эльтара что-то долго шептала своему грифону, тот недовольно поклекотал, но в конце концов успокоился и пустил к себе на спину троих. Могучие крылья упёрлись в воздух, и волшебный зверь понёсся над лесом.
        Я смотрел, как они уходили. Девушка из расы волшебников, гном и человек. Девушку я когда-то знал. Но откуда? При каких обстоятельствах мы познакомились? Почему она осталась жива, если путь её пересёкся с моим? У меня ведь не было друзей. Только враги или временные союзники, что впоследствии тоже, как правило, становились врагами. А она казалась слишком слабой, чтобы стать союзником. Да, извергнутый ею поток пламени был опасен. Но в поединке - в настоящем поединке - она не выстояла бы против меня и нескольких секунд. С такими я не связывался.
        Память услужливо подсовывает твёрдую, как камень, уверенность - я никогда бы не поступил так-то и так-то… никогда бы не стал говорить с тем-то и тем-то… Или вот как сейчас - эта девушка никогда не стала бы моей союзницей. Но почему? Почему я должен поступать именно так, а не иначе? Ответов, как и прежде, нет.
        Сбрасываю плащ невидимости. Он больше не нужен. Выхожу из чащи на открытое место. Что дальше, Губитель? Прозвище словно само прирастает к губам, становясь уже настоящим именем.
        Итак, что будет первым? Тайна Возрождающего? Или тайна моего имени? Или Бездны Неназываемого? Или же неразговорчивого Чёрного? Или самой Царицы Теней? Я ощущаю пряный вкус тайны. Смакую его не торопясь. Что ж, пусть первыми станут Возрождающий и боги этого мира. Заклятья Познания когда-то были мне подвластны, но теперь, увы, в памяти лишь один зияющий провал. И если боевые заклятья получаются как бы сами собой, то со всем прочим дело обстоит куда хуже. Так что придётся применить метод простых смертных - ходить, искать и расспрашивать.
        Что ж, вперёд. Ни воды, ни пищи мне не нужно. Идём на полдень. Что-то подсказывает мне - в северных пущах я вряд ли найду ответы на свои вопросы.
        Мерно взмахивая мощными крыльями, грифон летел на юг. Внизу расстилался зелёный ковёр летних лесов; месяц солнцегрей был в самом разгаре. Эльтара словно задалась целью убедить спутников, будто печаль над ней уже не властна. Она подробно расспрашивала Хеорта о Хиссе. Что у него за привычки, какую он изберёт дорогу, как может надеяться отбиться от тварей Орды…
        Собственно говоря, путей у похитителя Печати оставалось только два.
        Первый - на восток. Мимо Гномьих гор, потом мимо Снежного Замка, потом через владения баронов Фейна - там Хисса едва ли ожидал радушный приём.
        Второй - южный. Через земли Лесного Предела, вниз по Эгеру, великой реке - к Светлопенному Галену. Здесь у Хисса была лишь одна преграда - Рыцарский Рубеж. Но змеиному царю не занимать ни хитрости, ни отваги - проскользнёт. И скорее всего по Эгеру. Плавает он как рыба, если не лучше. Плотик соорудит какой-нибудь
        - и, ни рукой ни ногой не пошевелив, до самого Галена и доберется. Погони-то он не ждёт. Пока ещё Снежный Маг разберётся, что к чему!
        - Думаю, лучше всего перехватить его именно в Галене, - подумав, заключила Эльтара. - В Эгер он может войти в любом месте.
        - А отыскать Печать? Твоим колдовством, прекраснейшая? - осмелился подать голос Хеорт.
        - Я совсем без сил, - нехотя призналась Эльтара. - Та подземная тварь… я истратила на неё всё, что было. Теперь нужно передохнуть. Так что летим в Гален!
        - Ты собираешься опуститься на этом звере прямо перед королевским дворцом? - осведомился гном.
        - Ты, похоже, считаешь меня совсем глупой, Двалин, - холодно обронила волшебница. - Никто в Галене не должен знать, кто я такая и откуда. Но моему грифону ничего объяснять не надо. Он отлично умеет прятаться.
        - А деньги у тебя есть? - не отставал настырный гном. - Жизнь в Галене, она ведь того… дороговата будет.
        - Не волнуйся, тебя в расход не введу, - отрезала Эльтара. Грифон поднимался всё выше и выше, чтобы не увидели с земли.
        А чуть впереди него, только много ниже, летел ширококрылый сокол.
        Аргнист вышел в путь. Поутру он вывел Локрана из конюшни и, не оглядываясь, поехал через поля к лесу. Там его уже ждали. Купеческие приказчики, распродав свой товар, возвращались восвояси. Орда штурмовала Рыцарский Рубеж, и из-за этого приходилось сильно уклоняться на восток, чтобы самый последний участок пути преодолеть через владения гномов. Их каменные бастионы Орда пока на зуб не пробовала.
        Первое время дорога оказалась очень спокойна. Просто на удивление. Твари Орды не показывались вовсе, сгинула куда-то и Нежить.
        - Прям как в сказочные времена, - заметил Аргнисту один из попутчиков. - Не попусти Хедин, хозяин про это спокойствие узнает - враз плату втрое снизит.
        - А вы-то сами… к Рыцарскому Рубежу… как? - осторожно осведомился Аргнист. Приказчики переглянулись.
        - Мы? Воевать? Да нет, куда нам, мы люди мирные. От шальной твари отбиться можем, а во всяких там войсках - не… Пусть кто хочет, тот и воюет. Рыцари вон пятину стребовать никогда не забывали - так пусть теперь мечами помашут, жирок порастрясут…
        Старый сотник опустил голову. Ничего иного он и не ожидал. Плевали эти бравые парни и на короля, и на присягу, и на родину свою, куда Орда вот-вот ворвётся, тоже плевали… Пусть другие насмерть стоят. А мы стоять будем, когда нас за кошелёк ухватят.
        Шли ходко. Стычек нет, путь чист - отчего бы и не идти? Приказчики с завистью косились на Локрана: таких коней невозможно было ни за какие деньги купить ни на одном хуторе. Три дня пути вместо прежних шести - и над лесом замаячили горы. Ещё день - вершины закрыли полнеба. На пятые сутки отряд миновал томскую пограничную заставу.
        Всласть попетляв между предгорных холмов, дорога упиралась в высокую чёрную стену, возведённую от одного края ущелья до другого. Обитателям Ар-ан-Ашпаранга пришлось затратить уйму труда, прежде чем они сделали горные склоны вокруг совершенно неприступными. В стене были устроены ворота - под стать прочим здешним укреплениям. Глухие, из воронёной стали, безо всяких украшений, они совсем не походили на то, что обычно делали мастера Подгорного народа.
        По обе стороны ворот выдавались полукружья башен. В самих же железных створках была открыта узкая калитка, над ней нависала поднятая решётка, готовая в любой момент намертво перекрыть проход. Возле калитки стояла стража - десять широкоплечих подземных воителей в полном вооружении. Забрала глухих шлемов были опущены.
        - Сейчас все новости узнаем. - Старший приказчик направил коня к молчаливым копейщикам. Переговоры о пропуске не заняли много времени. Путники уплатили пошлину (по нынешнему военному времени совершенно пустяковую, взимаемую больше для порядка, чем ради обогащения), из-под плащей купеческих подручных появилась фляга с добрым красным вином из Западного Хьёрварда, и языки у гномов тотчас развязались.
        Новости оказались неутешительными. Королевская армия всё ещё топталась возле Галена и никак не могла выступить - баронские дружины подтягивались медленно и неохотно. Рыцари же Звезды оказались выбиты со всех передовых позиций и отступили на главную черту. Её Орда пока прорвать не сумела. Королевские гонцы прибыли и в Ар-ан-Ашпаранг, прося помощи, но гномы вполне здраво рассудили, что класть свои жизни куда как несподручно, тем более что королевское войско, словно овца на привязи, всё ещё торчит в окрестностях столицы. Послам был дан вежливый ответ - мол, когда его величество, Галена Светлопенного повелитель грозный, с непобедимым войском своим к Рыцарскому Рубежу подойти соизволит, тогда и мы, гномы, в стороне не останемся.
        Гномы рассказывали об этом, не слишком печалясь. Орды они не боялись - никаким чудовищам каменные стены не разнести и под них не подкопаться. Больше неприятностей могло доставить разрушение торговли, и потому гномы мало-помалу, но всё-таки собирали войско.
        Путь через Гномьи горы был безопасен и скучен. Никаких красот и чудес увидеть там было нельзя - все строительство гномы вели под землёй, и в те залы чужаки не допускались.
        Вдоль торгового тракта, что вёл глубоким ущельем вдоль быстрой речки Гардраг, одного из притоков Эгера, рачительные гномы возвели постоялые дворы и трактиры. Там жили люди, и им свирепо завидовали все южане, потому что налоги у гномов были самыми низкими в Северном Хьёрварде. Сам же Подгорный народ никогда не унижался до того, чтобы прислуживать проезжающим.
        Если бы не Древний Долг, гномы бы вообще никому и никогда не прислуживали.
        Аргнист расстался со своими спутниками на пограничном рубеже Ар-ан-Ашпаранга. Приказчики отнюдь не торопились возвращаться в Гален, где их ждала новая работа. Они намеревались ехать не спеша, задавшись весьма важной целью - как следует сравнить достоинства пива в различных придорожных трактирах с тем, чтобы определить наконец для себя лучшее. На быстроту в этом случае рассчитывать не приходилось, и Аргнист погнал Локрана вперёд.
        Путь через владения гномов старый сотник покрыл за три полных дня.
        Древний торговый путь вёл из державы подгорных жителей к форту Гэсар, самой восточной точке Рыцарского Рубежа. Там Аргнист и рассчитывал присоединиться к защитникам оборонительной линии.
        Форт Гэсар был возведён на южном берегу быстрого Гардрага, отведённая от его бастионов стена упиралась в пограничные укрепления гномов. Аргнист сидел в седле, из-под руки глядя на озарённую закатным заревом крепость, и чувствовал, что сердце вот-вот птицей выпорхнет из груди. Он не был здесь почти три десятка лет…
        Правда, за эти годы форт ничуть не изменился. Те же не слишком высокие стены красного кирпича (камень ломать поленились, наобжигали глиняных лепёшек), те же башни без шатров, ворота, открывающиеся на мост через Гардраг… Мост был не подъёмным, ворота - деревянными; после сверхмощных гномьих сооружений Гэсар казался жалкой пародией, и часа не способный сдержать грозный натиск бесчисленной Орды. Защитников-то здесь не было…
        Дощатый настил моста испятнали чёрные подпалины - очевидно, отбивая атаки, осаждённые пытались сжечь мост. С южной же стороны Гэсар защищала и вовсе бревенчатая стена, немногим выше хуторских частоколов. Аргнист только сжал зубы.
        Впрочем, не самые высокие стены и не самые прочные ворота значат ещё не так много, если крепость обороняют крепкие духом воины, твёрдо знающие, что отступления нет и что они должны стоять на этом рубеже до последнего.
        Аргнист тронул поводья. Возле южных ворот крепости он увидел фигуру всадника; отлично: можно всё разузнать.
        Когда старый сотник подъехал к воротам, всадник уже скрылся. Аргнист приготовился к окрику «стой, кто идёт!», однако его никто не останавливал. Створки были приоткрыты. Сотник спешился; ведя за собой Локрана, вошёл на крепостной двор.
        Пусто, тихо и никого не видно. Форт словно вымер. Аргнист прошёлся туда-сюда, наконец отыскал открытую дверь. За ней оказались ведущие вниз ступени. Пахнуло крепким табаком и дешёвым пивом.
        - Кого там ещё несёт? - раздался недовольный низкий голос.
        Старый сотник толкнул створку и вошёл. Это оказалось нечто вроде кордегардии. На длинном столе в беспорядке валялись глиняные чашки и плошки, бутылки, ножи, топоры, стрелы и арбалеты. В воздухе плавал сизый табачный дым. В глубине помещения на широких лавках вповалку лежало десятка три молодых парней - кто спал, кто сидел, в отчаянии обхватив голову руками. Двое плакали.
        Возле двери сидел немолодой уже, грузноватый и вислоусый воин с серьгой в ухе. Левый глаз закрывала чёрная повязка, губу нелепо поддёргивал вверх косой шрам. Одного взгляда было достаточно - этот из настоящих.
        - Тебе чего? - Воин с серьгой воззрился на Аргниста так, словно перед ним предстал выходец с того света.
        - Пришёл вступить в войско, - отчеканил Аргнист. - По приказу моего короля.
        Длинноусый воин вскочил и обошёл Аргниста вокруг, словно боялся, что странный гость вот-вот исчезнет.
        - А ты меч-то знаешь за какой конец берут, старик?
        - Хрепень пузливый, вот ты кто, - спокойно сказал в ответ Аргнист на жаргоне гвардейских казарм.
        - Что?.. - Длинноусый выпучил глаза. - Ты… Постой - неужели гвардия?!
        Вместо ответа Аргнист одним мягким движением выхватил меч. В следующие несколько минут все присутствовавшие могли наблюдать идеально выполненную череду приёмов с мечами; от такого зрелища растаяло бы сердце любого старого служаки, безуспешно пытающегося вбить оную премудрость новобранцам.
        - Прости, брат, - длинноусый протянул Аргнисту руку. - Какой полк?
        - «Зелёные вертихвостки», - улыбнулся в ответ старый сотник.
        Парадные названия полков мог выучить любой. Но вот их прозвища, известные только узкому кругу настоящих ветеранов…
        - А я был в «Сладких девочках». - Воин с серьгой хлопнул Аргниста по плечу. - Фрабар, десятник.
        - Аргнист. Сотник.
        Фрабар выпрямился и встал как положено даже прежде, чем успел рассудком осознать услышанное. Многолетняя привычка оказалась быстрее.
        - Постой, тот самый Аргнист?
        - Храмовник, - кивнул хуторянин.
        - Угу, а болтали - ты погиб давным-давно…
        - Нет, как видишь. В Лесном Пределе остался после того похода… Но, Фрабар, воспоминаниям предадимся позже! Что с Рубежом? Где орденские силы? Где братья? Где ополчение приграничных земель? Почему в крепости никого нет? Где часовые, спали меня Ямерт?!
        - Нету часовых, сотник, - Фрабар выругался. - Никого нету. Один я остался. Да эти мальчишки из ополченцев. Прислали, понимаешь-скать, а они и меча в руках держать не умеют!
        - Погоди, а братья рыцари где же? - опешил Аргнист.
        - Где-где… в крепостях сидят. Отцы капитулярии весь арсенал вывезли, за припасы принялись…
        - А кто же штурмы отбивает? - тихо спросил старый сотник.
        - Спервоначалу-то здесь народ бывалый стоял, - ответил Фрабар. - А потом пришёл приказ - всех на восток, к главным замкам. Вместо «Красных петухов» вот этих мальчишек пригнали. Теперь сидим и ждём, когда Орда навалится. Все они уже поминальные службы по себе заказали, - кивнув на мальчишек, добавил он, понижая голос.
        («Красными петухами» назывались отборные отряды тяжёлой пехоты Ордена Звезды, набиравшиеся из наёмников. Их рыцари частенько ставили вместо себя на самые опасные участки; правда, и платили за службу в «Петухах» немало.)
        - Ясно, - Аргнист скрипнул зубами. - Ну что ж, Фрабар-десятник, будем стоять тут с тобой вместе!
        - Славно, славно. - На некрасивом лице воина появилась кривая полуулыбка. - Теперь, значит, тут на всю крепость два защитника - ты да я.
        - А что же ты на этих парней смотришь? Взял бы в работу. Пока Орда не подступила, из них настоящих «Петухов» сделать можно было!
        - Э, сотник, не учи учёного! У парней штаны не просыхают, все уже себя на том свете числят. Я их и так и эдак… Говорю, мол, глотку перережу - режь, говорят. Все лучше, чем смерти от неведомых чудовищ ждать. Ещё, мол, быстрее да и не так больно.
        Аргнист стиснул эфес. Чего-то подобного он ожидал… но не до такой же степени?
        - Пошли-ка наверх, - поманил он Фрабара. - Там и потолкуем по-настоящему…
        - Нас сюда на убой прислали… - с плаксивым надрывом протянул кто-то из новобранцев. - Зачем мы здесь… Отпусти ты нас по домам, почтенный сотник… А уж мы не обидим - последнее отдадим.
        - Что?! - заорал Фрабар, вскакивая и багровея от ярости. - Взятку суёшь, щенок? Шкуру свою спасаешь?! Меч тебе дали - значит, теперь ты воин! Воин, а не баба, понял?! Ежели не понял, я тебе всю башку раскрою, ублюдок недоношенный!
        - Оставь его, брат, - остановил не в меру горячего вояку Аргнист. - Бог с ними, с сопляками этими. С такой ратью и впрямь много не навоюешь. Но, может, они хоть землю копать сгодятся? Мост вон разнести по брёвнышку надо, пока Орда сюда и впрямь не нагрянула. Шанцевый-то инструмент отец эконом оставил?
        - Он ещё довольно-таки много чего оставил, - угрюмо кивнул десятник. - Но грозился вот-вот подъехать, остальное вывезти…
        - Так я ему и позволю, - усмехнулся Аргнист. - Ладно, поднимай своих орлов! Пусть берут ломы и мост валят. Небрежение это твоё, десятник! Давно уже следовало сделать - почему мешкал?
        - Их, пожалуй, выведешь… Так и косятся, как бы улизнуть да в бега уйти. Одному мне не уследить было, сотник!
        - Ладно, забудем. Теперь нас двое; как ни есть, да справимся.
        - Как скажешь, сотник Аргнист… Эй, вы, дерьмоеды! Слышали, что сотник сказал? Быстро в кладовую за инструментом! И пошевеливаться! Последний от меня как следует огребёт!
        Дважды повторять не пришлось. Аргнист самолично запер южные ворота.
        Створки же северных были широко распахнуты. Подгоняемая проклятиями и подзатыльниками Фрабара редкая колонна пугливо озирающихся новобранцев с ломами, топорами и кирками вышла на мост. Аргнист быстро расставил всех по местам - кому настил растаскивать, кому подкосины рубить, кому иное. Парни опасливо косились на заросли, покрывавшие северный берег, - верно, ожидали, что оттуда вот-вот повалит страшная Орда.
        Некоторое время Аргнист молча наблюдал. Плохо мальчишки работают, куда им до его хуторских молодцов! Те бы от этого мостика вмиг ничего не оставили. Но… ничего не поделаешь, сотник (вновь сотник! Не «бывший», не «старый»!), - воюй с теми, кто у тебя под рукой оказался. Лучших не нашлось.
        За спиной хуторянина послышался громкий стук. Аргнист обернулся. Кто-то со всей силы дубасил в створки южных ворот чем-то вроде дубины.
        - Отвори! Фрабар, отвори, именем Ордена! - вопил кто-то визгливым голосом. Аргнист подошёл к смотровому окошечку. За южными воротами Гэсара выстроился небольшой обоз; низкорослыми косматыми лошадками правили какие-то зачуханные мужички весьма испуганного вида; возле же самых ворот прохаживался толстый монах в основательно пропылённой серой рясе.
        - Отвори, это же я, Иеронимус, отец эконом! - надрывался толстяк. - Пивом ты там упился, что ли, образина?! Открывай немедленно, мне провиант вывозить надобно!
        Аргнист отодвинул засов небольшой калитки, что была проделана в правой створке ворот, и вышел наружу.
        Монашек выпучил глаза при виде незнакомого высокого воина в полном вооружении.
        - Ты, Иеронимус, ничего и никуда отсюда не повезёшь, - спокойно заявил хуторянин. - Воинам что-то есть нужно.
        - Ты кто такой будешь? - просипел Иеронимус.
        - Аргнист, сотник гвардии. Принял командование фортом Гэсар.
        - По какому такому праву?! - зашипел, точно змея, жирный монашек. - Какой такой сотник Аргнист?! Это крепость рыцарского Ордена Светлой Звезды!
        - Плевать я на это хотел. Над нами Орда висит, а в крепости одни мальчишки. Что будет, если твари здесь за Рыцарский Рубеж прорвутся, а, толстяк?.. Молчишь… Короче, давай разворачивайся и проваливай. И отцам капитуляриям так и доложи - мол, в Гэсаре командует Аргнист и отсюда он не уйдёт, пока жив. Орда перейдёт реку, только если я буду мёртв.
        Монашек побелел, покраснел, позеленел; затурканные мужички-обозники со страхом наблюдали за происходящими с физиономией патрона метаморфозами. Иеронимус не мог не понимать - против бывалого, иссеченного шрамами сотника он - ничто. Фрабар подчинялся орденской субординации, но его, как назло, видно не было. Тем не менее толстяк решил пустить в ход последнее оружие.
        - Фрабару скажи, что завтра и духа его в Ордене не будет! - прошипел Иеронимус прямо в лицо Аргнисту. - Вышибут его и надела лишат! Семья его побираться пойдёт!
        - Ну, брат Иеронимус, - усмехнулся Аргнист, - тогда, боюсь, сделаю я из твоей головы чучело для огорода - ворон отпугивать…
        - Руки коротки! - яростно подпрыгнув, прошипел монах прямо в лицо сотнику. - Руки коротки, деревенщина! Не тебе тявкать на отца эконома Ордена Звезды!
        - Ну а это мы сейчас посмотрим…
        Монах держал в руках здоровенную дубину, но Аргнист на неё даже и не покосился. Одним неуловимым движением он сбил толстяка с ног и втащил в ворота.
        - Эй, вы, там, с возами! - гаркнул он. - Давайте заезжайте! Мне что, дважды повторять придётся?!.
        Дрожащие от страху мужики поспешили выполнить приказание. «Совсем у южан стыда не осталось, - покачал головой хуторянин. - Для них кто с мечом, тот и прав. Ну ничего, вы у меня ещё на стенах постоите…»
        - Коней распрягайте! В стойла ведите! Сами в караулку - там ещё что пожрать осталось. А потом - мечи в руки и к делу!
        Обозники все как один разом повалились Аргнисту в ноги.
        - Не губи, милостивец! - загнусавили они на разные лады. - Куды ж нам с мечами?! Мы ж так… при телегах… Дома жёны, детишки. Нам ещё и за отца Иеронимуса попадёт… того и гляди, надела лишимся…
        - Эх, вы! - Аргнист зло плюнул в пыль. - Люди вы или кто?! Да прорвись здесь Орда, от лачуг ваших и от баб с ребятишками одно воспоминание и останется! Драться надо, бородатые, драться, а не на рыцарей уповать!
        Иеронимус слабо попискивал в мощных руках старого сотника.
        - А тебя я пока в камору посажу - охолони, подумай, - бросил монаху Аргнист, таща его за шкирку в дальний угол крепостного двора. Сотник исходил только из собственных представлений о том, где может находиться в форте такая камера, и не ошибся. Шесть ступеней вниз, железная дверь (похоже, единственная в крепости) и крошечная каморка шесть на шесть футов.
        - Вот тут и посиди, голубь. - Аргнист впихнул монаха внутрь и запер дверь - ключ, по счастью, торчал снаружи в замочной скважине.
        Не обращая внимания на глухо доносящиеся из-за двери негодующие вопли Иеронимуса, Аргнист отправился обратно - приспосабливать к делу нежданное подкрепление в виде дюжины обозных.
        Он не думал о том, последует ли нападение Орды и сколь сильным оно окажется. Старый сотник оказался вновь в своей стихии и готовился к отражению штурма так, словно против него собрались все до единого рати Большого Хьёрварда.
        - Вот он, Эгер, река великая! - Гном повернулся к Хеорту, ежесекундно рискуя свалиться с грифоньей спины.
        Шёл третий день их пути на юг, позади остались Лесной Предел, засечная черта Рыцарского Рубежа, и теперь крылатый зверь Эльтары неспешно летел над широкой тёмно-серой лентой. Эгер тёк почти точно с севера на юг, в устье реки, на многочисленных островах её дельты, раскинулся Светлопенный Гален.
        - Ишь ты! - Юноша открыл рот. - Сколько раз отец мне её в кристалле магическом показывал, а всё равно своими глазами увидеть - совсем другое дело.
        Эльтара едва заметно усмехнулась.
        - Это ж разве чудо? Просто широкая река… а бывает и много шире. В Южном Хьёрварде, например.
        - Прекраснейшая бывала и там? - почтительно осведомился Хеорт.
        - А также в Западном и Восточном, - кивнула волшебница.
        - Здорово… А вот мой батюшка никогда никуда не отправлялся. Всю жизнь в Снежном Замке так и просидел. А я бы хотел взглянуть… как там, за морями…
        - Да почти всё то же самое, - равнодушно пожала плечами Эльтара. - Люди, они, знаешь ли, везде одинаковы. Цвет кожи-то разный, а внутри - разницы никакой.
        Волшебница была явно не в духе, и Хеорт поспешил сменить тему:
        - Прекраснейшая, а не позволено ли будет мне попытаться разыскать Хисса? Если он плывёт сейчас по реке… я знаю кое-какие заклятья…
        - Ох, ну ты и шутник, парень! - Эльтара строго взглянула ему прямо в глаза. -
«Поищу!» Да если у этой твари Печать, она твои чары тотчас почувствует. Нет уж, сиди, пожалуйста, и не рыпайся. Когда скажу - колдуй, тогда свои заклятья в ход и пускай. А сейчас помолчите - вы оба! - я должна подумать.
        Гном вновь обернулся и заговорщицки подмигнул Хеорту. За несколько дней дороги парень и гном сдружились. Хеорт оказался далеко не глуп, начитан, знал несколько языков; из Снежного Замка он пристально следил за продвижением Орды на юг; тут у них с Двалином нашлось о чём поговорить. Эльтара к их беседам не прислушивалась, а когда нечаянно получалось, она только морщила нос и демонстративно отходила в сторону, всем видом показывая, что ей открыто куда больше и разводить разговоры с подобными неучами для неё, волшебницы Эльтары, не более чем пустой перевод драгоценного времени.
        К вечеру грифон пошёл на снижение. Они опустились на окраине леса, разительно отличавшегося от привычных гному и Хеорту чащоб Лесного Предела. Здесь сосна соседствовала с берёзой, ольхой, ивой, липой. Народу на юге обитало куда больше, чем у истоков Эгера, и леса здесь занимали намного меньше места. Повсюду поля, пажити, покосы, изгороди - обжитой, мирный край. Домен его величества короля Галенского. Полным-полно монастырей, храмов, усадеб, больших поместий… Здесь и слыхом не слыхали об Орде; даже тревоги на Рыцарском Рубеже были тревогами далёкого севера, никак не касавшимися здешних обывателей.
        Солнце опускалось за Тайные Горы, у их подножий взметнул к темнеющему небу голые чёрные ветви Погибельный Лес. Через него не могло пробиться ни одно живое существо: ни человек, ни гоблин, ни тролль, ни даже великан или мормат. Да что там великаны и морматы! Даже самые могущественные волшебники Галена не могли прорваться к Тайным Горам. Погибельный Лес был силой сам по себе. Он не подчинялся магическим заклятьям, а любого вступившего под его безлистные кроны ждала быстрая и неминучая смерть. Весь берег был завален костяками - их упорно не заносило песком и не поглощало землёй. Добела отмытые дождями черепа тупо скалились, как вечное предостережение тем, у кого возникнет желание отправиться в Погибельный Лес на прогулку.
        - Нам туда. - Эльтара указала рукой на юго-восток. - Там галенский тракт. Ещё засветло доберёмся.
        - А его? - Гном мотнул головой в сторону грифона.
        - Отпущу. - Волшебница пожала плечами. - Когда понадобится, вызовем. Давайте-ка, груз на плечи - и вперёд.
        Двалин только скрипнул зубами, взвалив на плечи увесистый мешок. Эльтара привыкла путешествовать с комфортом, и потому главную тяжесть составляли ее наряды и прочие мелкие женские штучки, без которых не обойтись даже молодой и красивой волшебнице. Хеорт впрягся в лямки без единого звука, в то время как Двалин ворчал, вздыхал, жаловался, плевался и вообще всячески проявлял недовольство, на каковое Эльтара не обращала ровным счётом никакого внимания.
        Как и обещала волшебница, башни и шпили Светлопенного города появились еще до наступления сумерек. Гален уже много лет не знал вражеских нашествий - последним нападением как раз и был тот лихой рейд морских разбойников, в результате которого его многомудрое величество король Грампедиус лишился трона. С тех пор стало поспокойнее; однако у королей Галена вечно не хватало денег, и городские бастионы не ремонтировались уже добрый десяток лет - дело при воинственном брате Грампедиуса совершенно невозможное. Увы, его наследники плохо распорядились нажитым добром. Мятежные бароны Фей на - враг привычный и не слишком опасный - никак не могли договориться между собой и выставить наконец единое, по-настоящему сильное войско, достаточно многочисленное, чтобы штурмовать столицу своего беспокойного сюзерена. Их не боялись, а разбитые пираты - хотелось верить - навсегда забыли дорогу к Светлопенному. Стены бастионов пообветшали, ров заплыл, мост теперь уже никогда не поднимался на ночь. В Галене строились дворцы и особняки, а не укрепления. И немалую толику в украшение парадной части столицы внесли отставные
отцы капитулярии Ордена Звезды…
        Где-то возле города находилось королевское войско, проводя время в непрестанных воинских учениях, поджидая долженствующие вот-вот прибыть ополчения окраинных провинций и верных слову баронов Фейна. Так должно было обстоять в идеале, согласно коронным указам и рескриптам. На деле же…
        Примерно в полумиле от городских ворот раскинулся пёстрый палаточный лагерь. Высокие шатры лордов и дворян, украшенные гербовыми штандартами, окружённые палатками простого серого полотна, где ютилась челядь; большие тенты, под которыми стояли вбитые в землю столы и лавки. Тут же рядом - пёстрые кибитки маркитантов, маркитанток и скупщиков добычи, а также прочего сброда, что всегда, словно вороньё, следовало за наступающим войском. Хотя в походе против Орды взятия богатых городов не намечалось, войско рассчитывало поживиться в орденских владениях. Ничего, что свои же люди там, - воину тоже жить надо, а тамошние обитатели под рыцарской защитой немалые мошны, чай, накопили.
        Большинство галенской знати тоже обзавелось палатками - отличное место для кутежей. Воины основное время проводили в городе; полки из дальних земель подтягивались медленно и плохо, бароны отделывались уклончивыми отговорками, и поэтому начало похода всё откладывалось и откладывалось, несмотря на отчаянные мольбы магистрата рыцарей и, что куда более существенно, капитулата - сообщества, владевшего немалой собственностью в самом королевстве…
        Всё это Эльтара рассказала по пути своим спутникам, когда маленький отряд уже подходил к воротам Галена. Правда, и тут не обошлось без приключений - естественно, по вине волшебницы.
        Широкий и наезженный торговый тракт шёл напрямик через буйную зелень фруктовых садов к высоким надвратным башням. В этот вечерний час народу на тракте было уже немного - с наступлением темноты все старались держаться от буйного воинского лагеря подальше. И кошелёк, случалось, отберут, и с бабёнки зазевавшейся юбки спустят. Одно слово - войско бездельничает.
        До городских ворот оставалось не больше трёх-четырёх сотен шагов, как навстречу Эльтаре и её спутникам откуда ни возьмись вывернулся небольшой отряд изрядно повеселившихся баронских дружинников - из настоящих, замковых, потомственных. Эти и на гулянке не расставались с мечами, а кое на ком были надеты даже кольчуги. Двалин замедлил шаги коротко присвистнул сквозь зубы, словно хотел сказать нечто вроде: «Влопались!»
        Одиннадцать здоровенных, высоченных воинов с шутками и прибаутками преградили путь Эльтаре и её спутникам. Двалин заметил, как Хеорт, словно случайно, потянулся к голенищу сапога, где носил спрятанный нож.
        - Хо-хо! Красотка! Поздновато гуляешь! Да ещё и в такой компании! Коротышка да мальчишка! Хо-хо! Много с них не поимеешь! Пойдём лучше с нами! Мы доставим тебе удовольствие!
        Не поворачивая головы, волшебница вознамерилась было гордо пройти мимо, но баронские ребята были не из той породы. Одно, другое, третье движение - Эльтара и её спутники оказались в плотном кольце. Разгорячённые дешёвым вином лица, руки уже лежат на эфесах. Двалин презрительно скривился и - плечо вперед, голова нагнута - полез вперёд. Хеорт, зло прищурив глаза, напрягся, словно готовясь прыгнуть.
        - Спокойно! - Эльтара вцепилась в плечо гнома. - Я разберусь сама.
        Прежде чем здоровенные лапы дружинников вцепились в её тонкие плечи, молодая волшебница на миг прижала ладони к глазам. Двалину почудились проблески белого пламени между её пальцами; мгновение - и на месте изящной, стройной Эльтары появился чёрный невиданный зверь, наподобие громадной кошки. Алая пасть распахнулась, блеснули чуть изогнутые клыки.
        С охальников, похоже, разом слетел весь хмель. Кто-то вскрикнул, падая окарачь, другие, посмелее, схватились за мечи.
        Чёрное тело зверя растянулось в прыжке. Громадные лапы ударили в грудь не успевшего увернуться дружинника, человек опрокинулся навзничь. Прежде чем кто-то из баронских воинов успел даже размахнуться, зверь сбил с ног ещё двоих.
        - Колдунья! - словно поняв это только сейчас, истошно завопил кто-то из дружинников; половина их бросилась наутёк, зато оставшиеся, похоже, решили драться всерьёз. Далеко не все из баронских молодцов были трусами.
        - Эге-гей, Родгар, наконец-то мы позабавимся! - Двалин рванул из-за пояса секиру. Хеорт вытащил из-за голенища клинок.
        Преграждая им дорогу, с мечами наголо стояли пятеро дружинников. А перед ними - справа Двалин, слева Хеорт, в середине чёрный зверь - Эльтара. Стало ясно, что боя не избежать, и всё же здравомыслие заставило гнома предпринять такую попытку.
        - Эй, братва, вам что, жить надоело? - Когда припирало, гном был способен говорить на самом что ни на есть подлинном жаргоне городского дна. - Да вам против нас ни в жисть не выстоять! Давайте-ка разойдёмся по-хорошему - нам мертвяки на шее ни к чему.
        Ответом стало мрачное молчание. Дружинники двинулись вперёд, выставив клинки. Главным противником они считали Эльтару; гнома же и Хеорт а, видно, попросту сбросили со счетов. И совершенно зря!
        Сын Снежного Мага тотчас показал, что его батюшка не зря вдалбливал своему чаду азы чародейских наук. Заклятье он наложил мастерски - нож, словно живой, вырвался у него из руки и, прежде чем ошеломлённые дружинники успели хотя бы пошевелиться, ловко полоснул одного из них по ноге. Воин застонал, схватившись за рану; нож мгновенно вернулся в ладонь Хеорта. Правда, паренёк весь покрылся потом, но главное было сделано. Баронские ухари попятились.
        - Мы ещё встретимся! - прошипел тот, кого ранил оживший клинок Хеорта. - В Галене ныне колдунов не жалуют!
        Дружинники поспешно ретировались, раненый опирался на плечи товарищей. Двалин опустил секиру. Чёрный зверь мгновенно вновь стал Эльтарой.
        - Уфх! - выдохнул гном. - А я уж испугался, что этих болванов и впрямь сейчас придётся убивать… А и ловок же ты, парень! - Он хлопнул Хеорта по спине.
        - Нам нельзя терять времени, - глухо проговорила Эльтара. Она вся дрожала, словно от холода. - Пойдёмте в город, пока тут не собрались все ополчения баронов Фейна! И ещё мне не нравятся эти слова насчёт колдунов… Ладно, идёмте же скорее! Мне надо согреться. Эти превращения отнимают всё…
        Стоявшая в воротах стража проводила троицу лживо-равнодушными взглядами. Колдуны! За такой донос можно оторвать пару-тройку весомых жёлтых кругляков в храме Хедина Хранителя… или Ракота Миротворца…
        ГЛАВА IV
        Аргнист знал, что будет плохо. Очень плохо. Но что настолько - он и представить себе не мог. Весь гарнизон форта насчитывал четыре десятка молодых ополченцев - простых крестьянских парней, у которых не хватило серебра, чтобы откупиться от службы, да дюжину мужиков-обозников, отродясь не то что не державших в руках меча, но даже его никогда и не видевших. Кроме этой компании, он сам, Аргнист, да ещё старый десятник Фрабар. Пятьдесят пятым в Гэсаре был отец эконом Ордена Звезды Иеронимус, но его едва ли можно было причислить к защитникам - монах сидел под замком, не переставая виртуозно ругаться. Фрабар пару раз подходил к железной двери, прикладывал ухо к металлу, и по лицу его расплывалось почти что райское блаженство.
        - Эк, как забирает, шельма! Такого даже я не слыхивал… Сильны ж браниться в капитулате!
        Однако, несмотря ни на что, дело всё-таки делалось. Мост разметали, выходившие на него северные ворота укрепили изнутри мешками с землёй и брёвнами. В форте хватало старого оружия - всё новое, исправное, рачительный Иеронимус уже вывез. Аргнист сильно подозревал, что немалая часть этого добра была продана на сторону
        - галенским разбойникам, к примеру, или баронам, - те всегда скупали любую воинскую снасть. Впрочем, теперь это уже не важно…
        Ноя, рыдая и размазывая сопли по щекам, новобранцы долго счищали ржавчину с древних мечей. Баланса никакого, но всё же лучше, чем голые руки. Луков нашлось с избытком, но добрых - только два десятка. С самострелами дело обстояло получше
        - почти две сотни, но все старые, неподъёмные, заряжать такие - сущее мучение. Ещё нашлись кольчуги, шлемы (большей частью слишком большие) и щиты. Кое-как, с грехом пополам вооружив свой отряд, Аргнист принялся его немилосердно муштровать, Фрабар спустя некоторое время сорвал себе голос и мог только хрипеть.
        Аргнист учил парней всему, что знал сам. Какие есть твари в Орде и как с ними справляться; где уязвимые места у хоботяр, броненосцев, брюхоедов и прочих; как нужно брать чудовищ в одиночку, вдвоём, втроём и вчетвером, когда один отвлекает внимание зверя, другой подрубает лапы, третий отсекает щупальца, а четвёртый наносит последний удар. Крепко спаянная, слаженно действующая четвёрка (сам Аргнист с сыновьями, например) брала одиночного хоботяру в считаные секунды. Другое дело, что хоботяры уже давно не нападают по одному.
        По мере сил сотник старался углубить рвы, подсыпать валы, но на подобное у его людей уже не хватало сил. Один из мужичков-обозников пытался сбежать, но Фрабар оказался начеку и поймал беглеца, когда тот с небольшой котомкой, где оказалось кое-какое крепостное добро поменьше да подороже, уже спускался по верёвке со стены.
        По всем писаным и неписаным воинским законам за подобное полагалась смерть, но Аргнист только рукой махнул. Что возьмёшь с такого человечишки? По уху дать разок да послать на неделю нечистоты выгребать.
        В трудах прошло десять дней. Казалось, что о форте Гэсар все забыли, и даже отцы капитулярии не слали нарочных выяснить судьбу доверенного эконома Иеронимуса, который так и сидел в своей камере, - правда, браниться перестал и теперь лишь горько жаловался на судьбу.
        И всё же нельзя было сказать, что старый сотник зря терял время. Мало-помалу из сопливых, вечно хнычущих новобранцев выделялись те, кто готов был сражаться. Таких оказалось мало, раз-два и обчелся, но главное - они появились. И Аргнист сумел сколотить себе избранный десяток, на остальных он просто махнул рукой. Придёт время - самим придётся показывать, какие они есть воины. А не сумеют - значит, их судьба такая. Одним жить, другим умирать; человек сам свою судьбу выбирает. Первый воинский закон - не связывайся с тем, кто на тот свет к Хедину Милостивцу раньше срока собрался. И его не спасёшь, и сам погибнешь. Жестоко? А то нет! Да только в войске, в настоящем войске, иначе нельзя. Не получается. Не выходит. Потому как тут нужно или зубами врага рвать, или самому подыхать. А почему с тобой при этом ещё и другие должны гибнуть?!
        Каждое утро Аргнист выводил своих на крепостной двор. И - дождь ли, солнце ли - гонял до седьмого пота. Он был уверен, что Орда не обойдёт Гэсар стороной. Чутьё старого солдата, безошибочно знающего, когда и где грянет главная баталия, ещё никогда не подводило сотника. И теперь он велел устроить на лесистом берегу речки, на той стороне, откуда ожидал появления врагов, постоянный наблюдательный пост. Там дежурили самые верные и стойкие - из отборного десятка старого сотника.
        До защитников форта не доходило никаких вестей о том, что творится на других участках Рыцарского Рубежа. В окрестных деревнях народ тоже ничего не знал. Бои шли где-то западнее, вблизи основных крепостей Ордена.
        Аргнист лишь очень большим усилием воли заставлял себя не вспоминать хутор, Дееру и сыновей. Они всё равно приходили к нему каждую ночь во снах, над которыми старый сотник не имел власти. Домашние молча выстраивались возле постели Аргниста, глядя на командира форта Гэсар с немым укором - мол, на кого ж ты нас покинул. Днем же сотник спасался от чёрных мыслей работой.
        Была ночь, тёплая, тихая и безмятежная. В такую пору лучше всего гулять в обнимку с девчонкой, если ты молод, или покуривать трубочку на свежем воздухе, предаваясь неспешным раздумьям, если жизнь твоя уже идёт под уклон и последний порог приближается; всё, что угодно, хорошо делать в подобную ночь, но только не воевать. Однако приходится.
        Аргниста поднял с постели заполошный крик ворвавшегося к нему часового - паренька из тех, что так и не научились лезть в драку без оглядки. Таких сотник ставил только на внутреннюю охрану форта - впереди, в дозорных секретах, сидели те, что покрепче духом.
        - Отец командир! Беда! Идут… сюда идут! - Молодой воин весь трясся от страха.
        - Отвечай толком! - прикрикнул на него Аргнист, отбрасывая одеяло. - Кто идёт? Откуда идёт? И, самое главное, - куда? Орденский капитулат в полном составе пожаловал, что ли?
        - Орда… - выдохнул юноша, без сил опускаясь на лавку, он настолько перетрусил, что ему было уже не до нарушения субординации. В иное время он тотчас схлопотал бы от сотника добрый подзатыльник, но сейчас Аргнист и внимания на это не обратил.
        - Откуда? - отрывисто бросил старый воин, поспешно натягивая подкольчужницу. - Кто весть принёс?
        - Килиан… Он с передового поста прибежал, а Мром там остался… следить, значит… А весть такая - идёт Орда, и её там видимо-невидимо!.. Всё, как вы описывали… И хоботяры, и брюхоеды, и броненосцы, и иные, неведомые… Не перечесть! Идут вдоль старой тропы к мосту… то есть туда, где мост был.
        - Бей тревогу, - распорядился Аргнист, облачаясь в доспехи. - Фрабара буди! Людей - на стены! Понял ли?
        Юноша судорожно кивнул. Аргнист сильно подозревал, что штаны у этого горе-воителя уже давно мокрые.
        Сотник вышел на крепостной двор. Гэсар ещё спал, ловя последние сладкие мгновения, потому что вот-вот должен был ударить старый колокол, вырывая защитников из объятий дрёмы. Для многих это утро окажется последним.
        Подбежал запыхавшийся Килиан, сразу за ним - Мром. Крепкие парни, из лучших, кто не зажмуривался и не кричал «мамочка!», когда надо было сжать зубы и драться.
        - Валом валят, отец командир, - выдохнул Мром, не забыв, однако, при этом вытянуться, как предписывал строгий устав. - И каких там только нет!..
        - А вот это ты мне сейчас и должен сказать - каких там нет, - неодобрительно сдвинул брови сотник - службу спрашивай с того только, кто её толком исполнить может.
        Мром наморщил лоб от усердия.
        - Каких же не было… Хоботяры были… Броненосцы… Брюхоеды тож… Главопасти… От стеноломов земли не видно. Нет, отец командир, все, какие только есть, - все пожаловали.
        - Значит, всерьёз за дело взялись, - заметил сотник. - Что ж, нечего столбами стоять! По местам!
        Аргнист сам прозвонил тревогу.
        Старый сотник со смешанным чувством горечи и боли следил за тем, как меняются выражения лиц его новобранцев, когда им, ещё полусонным, выдернутым из сладких ночных грёз, внезапно объявили, что на форт идёт Орда. Кое-кто разрыдался прямо в строю, соседей не стесняясь, кое-кто схватился за голову, а кое-кто и просто
«мамочка!» заорал. Угрюмое молчание хранил лишь избранный десяток Аргниста. Мужики-обозники держались не лучше новобранцев. Казалось, все усилия Фрабара и Аргниста пошли псу под хвост, но старый сотник не спешил с выводами. Не зови никого трусом, пока от стрел бегать не начнёт.
        - Вот что, ребята, - начал Аргнист свою короткую речь. - На нас прёт Орда. И судя по тому, сколько её здесь, - драке быть жестокой. Помощи нам ждать неоткуда. А только знайте - за нами весь галенский край. Потому лучше нам всем здесь остаться, да не видеть, что Орда на юге учинит, коли прорвётся. А значит, стоять крепко! Кто струсит, побежит - своей рукой уложу. Потому как один трус всех остальных к Ракоту Милостивцу раньше времени отправить может. Всё! На стены!
        Приказ поспел как раз вовремя. На противоположном берегу затрещали кусты. Нимало не прячась, Орда гордо и нагло выходила во всей своей красе на северный берег Гардрага.
        Даже видавший виды Аргнист присвистнул про себя от этого внушительного зрелища.
        Орда пожирала последние островки зелени. Под месивом из буро-чёрно-зелёных тел исчезала земля. Бесчисленные лапы втаптывали в грязь остатки листвы. Под напором тесно сгрудившихся тел трещали, ломались и выворачивались с корнем деревья. Выталкиваемые задними передние шеренги начали спускаться к воде. Нигде не было видно ни одного просвета.
        Как там говорили мудрые отцы капитулярии? Мол, Гэсар окажется много восточнее главного удара? Ну, если то, что Аргнист видит перед собой сейчас, не есть главный удар…
        Чуя близость врага, заржал во дворе верный Локран. На миг Аргнист до хруста сжал зубы. Эх, мужики, мужики! Остались дома… Сюда бы ополчение хуторов… или хотя бы те пять десятков всадников, что выводил в поле он, Аргнист…
        Догадаться, что сейчас станет делать Орда, было нетрудно. Тактика её не отличалась разнообразием - «навал», и ничего больше. Непонятно только, зачем они вообще вышли к Гэсару, где есть какой-никакой, а всё-таки вооружённый гарнизон, если можно было атаковать неохраняемую стену в нескольких лигах к западу? Подкреплений Ордена ждать не приходилось, «Красные петухи» стерегли толстые пуза отцов капитуляриев; а здесь, «восточнее главного удара», ты, сотник Аргнист, сам как хочешь выкарабкивайся.
        Кто-то из молодых воинов истерично взвизгнул и, потеряв голову, бросился вниз со стены и дальше, через крепостной двор. Южные ворота были крепко-накрепко заперты, всё, что могло послужить в качестве лестницы, предусмотрительный Фрабар распорядился убрать под замок, но тем не менее несчастный парень, бросив и меч, и щит, попытался было взобраться наверх, уцепившись за выпиравшие петли створок. Аргнист молча вскинул арбалет - так, чтобы видело как можно больше народу. Шутить он не собирался.
        - Стой! - гаркнул злосчастному трусу сотник, однако беглец даже не повернул головы.
        Аргнист нажал на спуск. Арбалет звонко щёлкнул, и парень с воем покатился в пыль. Из бедра торчал хвост тяжёлого железного болта.
        - Эй, всем всё ясно?! - рявкнул Аргнист, обводя взглядом побелевшие лица своих воинов. Бывшие обозники все как один шевелили губами, возводя глаза к небу - верно, молились…
        Раненный сотником парень корчился и стонал на земле.
        - Фрабар! - резко скомандовал старый сотник. Десятник быстро кивнул головой - понял, мол, - и, переваливаясь, побежал к устроенным на боевых площадках стен Гэсара метательным машинам.
        Их Аргнист строил по памяти, однако все необходимые сведения оказались затвержены накрепко ещё с гвардейских времен. На эти-то катапульты, баллисты и прочую механическую снасть и рассчитывал старый сотник, прекрасно понимая, что с пятью десятками воинов - будь они даже все из его бывшего полка - Гэсара не отстоять, возле бойниц осталось совсем мало народу.
        Тем временем Орда покончила наконец с нерешительностью. Словно дождавшись чьей-то неслышимой для иных команды, она вся разом как-то дружно качнулась вперёд и полилась вниз по склону. Во главе штурмующих шли неисчислимые стеноломы, за ними двигались твари посерьёзнее - хоботяры, брюхоеды и броненосцы. Мелочи вроде ногогрызов и костоглотов Аргнист пока не видел. Оно и понятно - крепость не хутор. Перед хуторами рек, как правило, нет.
        Гардраг вспенился и замутился. Казалось, Орда вот-вот расплещет всю реку по каплям; кое-где из-за плывущих тварей не видно было даже поверхности воды.
        - Давайте же там, засранцы! - взревел Аргнист, словно вновь оказавшись во главе своей сотни на смертном поле в ожидании неминуемой атаки баронской конницы…
        Фрабар повторил приказ. Мром ударом эфеса выбил удерживавший противовес клин, и сложная механика Аргниста пришла в движение…
        Это было нечто вроде кистеня: на длинном деревянном коромысле, сделанном из двух цельных древесных стволов, на цепях висел здоровенный обломок гранита весом, наверное, как три откормленных племенных быка. Камень описал высокую дугу, со всего размаха опустившись в самой гуще плывущих бестий. Взвился фонтан окрашенной тёмным воды - с полдюжины тварей обратилось в кровавое месиво.
        Одновременно пришёл в действие и второй такой же «кистень» на другом краю северной стены форта. В сплошном ковре чудовищ Орды появилась ещё одна проплешина, однако её, как и первую, тотчас же затянуло. Тварей было слишком много.
        Аргнист только и мог, что вздохнуть. «Эх, Защитника бы сюда сейчас!» Но Защитника, чудесного дара Хедина Заступника, здесь не было, и рассчитывать старый сотник мог только на себя.
        Заскрежетали лебёдки, канаты поползли по извивам блоков, вытягивая назад гранитные глыбы. Заполняя вынужденный промежуток, ожили стреломёты, их длинные дротики насквозь пробивали панцири и шкуры, но издыхающие твари тотчас же исчезали под напором новых и новых шеренг, что катились с северного берега.
        Аргнист недаром корпел так долго над своей механикой. «Кистени» перезаряжались довольно быстро, а несколько совсем уж ни на что не пригодных по причине старости и хлипкости обозников уже разводили огонь под котлами со смолой.
        Аргнист стоял в самой середине северной стены, над заваленными воротами. Старый сотник навскидку стрелял из лука, вгоняя одну стрелу за другой в головы самых опасных тварей Орды - хоботяр. Он думал не об отступлении. Такого просто не могло быть. Орда пройдёт на юг только по его телу.
        Передовые шеренги стеноломов достигли южного берега изрядно прореженными, и жуки тотчас занялись привычным делом - подрывать стены и строить живые приметы к бойницам. Аргнист бросился к ближайшему котлу со смолой, щедро зачерпнул ковшом и с облегчающим душу подсердечным ругательством выплеснул кипящую жидкость на вершину быстро растущего синевато-стального треугольника. Шипение, треск, ощутимо запахло палёным; пирамида тотчас же развалилась, дохлые жуки, точно кузнечные заготовки-крицы, покатились обратно к руслу Гардрага.
        Вновь ударили «кистени», оставляя широкие кровавые прорехи в рядах штурмующих. Аргнист мог бы гордиться собой - собранные под его руководством системы работали безукоризненно. Но - и сотник отлично понимал это - сегодня Орду смогли бы остановить только несколько дюжин Защитников. Опытный глаз старого воина не мог ошибиться - Гэсар продержится самое большее до вечера. А это значит, что гонца посылать всё-таки придётся - предупредить хотя бы поселян местных, чтобы бежали куда глаза глядят.
        Несмотря на эти невесёлые думы, сотник не упускал ничего, не забывая опорожнять на головы стеноломов один ковш смолы за другим. Скоро, скоро котлы покажут дно; и почему эти мужики орденские так долго копаются?! Давно уже пора было запасные корчат подтащить - зря, что ли, из лесу их на своём горбе таскали?!
        Одна из живых пирамид сровнялась по высоте со стеной. Аргнист выпустил очередную стрелу прямо в глаз попытавшегося перевалиться через парапет броненосца и ринулся затыкать прорыв, на ходу вытаскивая клинок.
        Взмах! И другой! И третий! Меч Аргниста превратил в кровавую кашу трёх самых быстрых стеноломов, четвёртым ударом старый сотник отправил в небытие шуструю главопасть, первой взбежавшую по живому примету - себе на погибель. Рядом оказался кто-то из молодых, привзвизгнул - не поймёшь, то ли от страха, то ли от натуги - и выплеснул полную баклагу кипящей смолы. Пирамида распалась, Аргнист смог оглядеться.
        Фрабар командовал боевыми машинами и, похоже, неплохо справлялся. Каменные кистени проделывали широкие бреши в рядах наступающей Орды, но ударяли они нечасто, и ясно было, что тварей этим не удержать. Стеноломы всё прибывали и прибывали, ковши скребли по днищам котлов со смолой; скоро закованные в броню панцирей жуки соорудят один большой примет шириной во всю северную стену Гэсара…

«Тебе не продержаться, старина, - мелькнуло в голове Аргниста. - Не обманывай себя, это так. Только мальчишек зря погубишь. Уходить им надо, и немедля».
        - Эй, там, на лебёдках! А ну, бросай, так вашу и разэтак! - заорал сотник, поминая Хедина, Ракота и всех прочих небожителей. - Щиты поднять! Уходим! Монаха выпустить не забудьте!
        Обрекать брата Иеронимуса на страшную участь быть сожранным дикой Ордой Аргнист никак не хотел.
        Его словно бы и не слышали. Молодые воины продолжали крутить вороты с каким-то зверским остервенением. Фрабару пришлось силой оттаскивать их от канатов.
        - Не слышали, олухи, что сотник сказал?! А ну выполнять, живо!
        Аргнист был бы никудышным командиром, не позаботься он заранее об отступлении. Наготове стояли кони, чуть что - в седло и поминай как звали. Сейчас, стоя лицом к лицу со всей силой Орды, Аргнист понимал, насколько наивны и смешны были его надежды остановить здесь, под Гэсаром, натиск воинства чудовищ. Куда там - остановить! Скажи спасибо, что пока никого из своих мальчишек здесь не уложил. Что ж, южане, придётся и вам теперь учиться с Ордой соседствовать… Больше за стенами не отсидитесь.
        Но, похоже, вошедшие в раж вчерашние новобранцы придерживались иного мнения. Там, где умудрённый опытом воин видел поражение во всей его красе, недавно взявшим в руки мечи мальчишкам происходящее представлялось совершенно по-иному. Приказ Аргниста они выполнили только наполовину. В точном соответствии с услышанным они бросили рычат и канаты, однако, вместо того чтобы бежать к коновязи, один за другим подхватывали щиты и сломя голову летели к сотнику, на гребень северной стены, через который вот-вот должна была политься внутрь Гэсара неудержимая волна атакующей Орды…
        Аргнист остолбенел. Эти мальчишки, эти сопляки, из которых он только-только начал выковывать настоящих вояк, - они все всерьёз собрались умереть здесь. Геройство, конечно, похвально, но если врага столько, что он стопчет твой заслон, даже не заметив этого, и пойдёт себе дальше по твоему трупу? Понятно жертвовать собой, если жертва твоя оправданна - продержаться, пока не подойдёт помощь, скажем, - но сейчас-то помощи ждать было неоткуда!
        Аргнист уже не успел ничего сделать - ни остановить своих людей, ни тем более повернуть их назад. Живые приметы в пяти местах сразу достигли края стены, и твари Орды полезли на парапет.
        Я забыл, насколько это может быть приятно - просто бродить по летним лесам. Я, Губитель, сражавшийся в бессчётных войнах в бессчётных мирах, позволил себе на время забыть о первой цели - понять, кто такой Возрождающий и что за боги правят этим миром. Я забыл о ней, отдавшись мрачному очарованию тех мест, по которым меня несли нот. Я не знал, куда идти. Люди жили далеко на юге, но туда я всегда успею. Я хотел побольше узнать об этих краях, тем более что во врагах здесь недостатка не ощущалось.
        Да, это оказались те самые создания, чей зародышевый пруд из раскалённой лавы я обратил в ничто, когда жадно пил из потока Силы в крошечной подземной каморке, там, возле стёртого ныне с земли Холма Демонов. Только теперь их стало гораздо больше. Сперва я удивился - это же огненные создания, для их бытия нужен холод, а сейчас тёплое, можно даже сказать, жаркое лето. Здесь же ими буквально кишели все леса. Правда, «кишели» - не совсем верно: длинные колонны этих тварей, словно вымуштрованные солдаты, двигались куда-то на юг. Что ж, кому-то повезло - у него появилась возможность развеять скуку. Не стану мешать. Пусть развлекается. Скука - наш единственный враг, а ненависть к врагу - единственное от неё спасение…
        Правда, дважды я не смог отказать себе в удовольствии сразиться. Они были смелы, эти существа, сотворенные неведомым мне искусником, они бросали мне вызов, и как-то я решил не отвергать его.
        Мы стояли друг против друга на середине круглой цветущей поляны в светлом и радостном лесу, окружённые здешними белоствольными деревьями с чёрными подпалинами на коре, - я помнил, что в одной из реальностей их называют
«берёзы», - и ждали, кто первый дерзнёт напасть. Разумеется, я сражался не в истинную свою силу, иначе поединок не доставил бы ни малейшего удовольствия. Я сознательно ограничил себя, оставив лишь чуть более того, чем владел обычный обитатель этих лесов. Если уж решил драться, дерись по правилам, чтобы потом не было стыдно перед самим собой.
        Это было крупное создание, с длинной шеей, с пастью, усаженной кривыми, точно нуарсийские кинжалы, клыками, с мощными когтями на мускулистых и коротких передних лапах и не менее устрашающими - на лапах средних и задних, коими тварь пользовалась при ходьбе. Признаться, не помню, чтобы где-либо встречал шестиногов, но я много чего не помню. Местные обитатели называют их
«хоботярами», как я узнал из подслушанных на хуторах разговоров.
        Она чуяла, что со мной не всё так просто, эта хитрая и осторожная тварь, однако она была слишком голодна. И потому, когда я сделал вид, будто намереваюсь повернуться спиной и спокойно направиться в лес, она разом оттолкнулась от земли всеми шестью лапами, вытянув шею и явно намереваясь одним махом перекусить меня пополам. Судя по клыкам, она вполне могла это проделать.
        Я отпрыгнул в сторону. Кровь бурлила и кипела в жилах - опасная игра, игра, где ставкой была жизнь, являлась единственным моим развлечением, единственной отрадой. И сейчас я тоже рисковал. Сознательно ограничив силы, я превратился почти в смертного и, если бы твари удалось меня одолеть, расстался бы с жизнью. А ведь именно бессмертному по-настоящему страшно бывает умирать…
        Что ж, померяемся силами.
        Я подхватил чудовище за нижнюю челюсть и резко рванул вниз. Хруст, по рукам потекла тёплая, вонючая жижа, лишь отдалённо напоминавшая кровь. Тварь судорожно забилась, однако мой второй рывок оставил её и без верхней челюсти. Не больно-то крепко вы ладите, господа маги…
        На этом всё кончилось. Тело твари валялось на траве, вытянув нелепо длинную шею; вместо головы остались только окровавленные лохмотья мяса и торчащие из раны острые обломки костей.
        Я остановился. Бой кончился слишком быстро, кровь не успела утихнуть. Тварь оказалась слаба.
        Ну что ж, видно, придётся поискать более достойного врага. Я подумал, что, быть может, напрасно так долго задерживался на севере. Красоты красотами, но имя Губитель так просто не даётся. Быть может, там, на полудне, мне найдётся более достойный противник? Быть может, тот, против кого направлено остриё удара этих тварей, не может справиться с этой угрозой один? Я никогда не вмешивался в чужие войны: величайшим оскорблением всегда почитал лишить кого-то врага.
        Но здесь, среди злобных, неразумных, созданных грубой материей тварей, жили люди, обычные смертные, бессчётные поколения которых прошли перед моим взором. Странствуя по северным лесам, я смог достаточно близко видеть их жизнь, жизнь на затерянных в глуши крошечных хуторах, жизнь в окружении чудовищ. И далеко не всегда война с этими чудовищами оканчивалась для людей удачно…
        Я, Губитель, по-прежнему странствовал с чистой памятью, по-прежнему не помнил, кто я, откуда, зачем пришёл сюда и в чём, во имя всех вселенских сил, заключается тот самый мой Долг, с которым я вступил в этот мир; однако постепенно из неведомых глубин поднимались чувства. Мне что-то нравилось, а что-то, напротив, вызывало отвращение - вот как убитая сейчас тварь, например. Всё чаще мне хотелось вмешаться, всё чаще вид снующих и шмыгающих тварей побуждал меня отбросить наконец сдержанность и уничтожить их - не как врагов, а как нечистоты. Когда-то у меня был дом. И я знал, что время от времени в нём нужно делать уборку.
        Кажется, это называлось «помощь». Помощь слабым и беззащитным. Бездны и Небеса, но я никогда не занимался подобным! Это-то я знаю точно. Неужели в меня вползло чувство жалости? Вползло неведомо откуда вкупе с остальными видениями явно не из моей жизни? Я ведь знал, что они чужие. Чужие от начала и до конца. Но откуда они взялись во мне?
        Однако же лезть не в свою войну, тем более в войну магическую, для меня оставалось верхом непотребства…
        Я медленно двигался к югу, описывая широкие петли по лесам, время от времени, словно дикий зверь, убивая голыми руками какую-то из тварей Орды, как называли местные этот пандемониум.
        То были дни странной раздвоенности. Ничего не зная о себе, ощущая лишь глухие шероховатые стены запретов, проходы склонностей и зияющие бездны страстей, я брёл, вслушиваясь в необычайно чётко звучавший внутренний голос. Он твердил, что чудовища Орды - это величайшее зло и что их нужно как можно скорее уничтожить, ибо каждый час моего промедления означает мучительную смерть ещё кого-то из несчастных обитателей сих мест.
        Для меня это было внове. Я привык сражаться; а если когда-то и жил для чего-то ещё, то сейчас ничего об этом не помнил. И какое мне было дело до всех тех, кто населял бесчисленные миры Великой Сферы? Я не трогал их, они не были моими врагами, эти смертные, я просто не обращал на них внимания. Мне не нужны были ни власть над ними, ни их поклонение. Хотя теперь я и понимал, что среди павших от моей руки было немало таких, кто жаждал властвовать именно над этими смертными, кто стремился сделать их своими послушными слугами - зачем, правда, я никогда не мог взять в толк.
        А теперь… «Как же ты не видишь страданий и мук тех, кто волею судеб оказался слабее тебя? - криком кричал мне в ухо чей-то неслышимый голос. - Как же ты можешь проходить мимо них равнодушно? Почему ты не используешь свои Великие Силы, вырванные из заточения, чтобы облегчить несчастным их и без того горькую участь?..»
        От этих мыслей всё начинает постепенно путаться. Я был Губителем. Врагом всего и всех. Неведомо кем и для чего рождённым. Неведомо где и как выросшим. Я никогда не шёл сражаться, чтобы помочь кому-либо. А тут… Я всегда относился с некоторой иронией к высокопарным заявлениям Белых рыцарей, объявивших себя чуть ли не единственными защитниками Добра в пределах Упорядоченного.
        Стоп! Белые рыцари/ А ведь это тоже оттуда, из глубокого, начисто забытого прошлого. Я пытаюсь вспомнить что-либо ещё - кто они такие, откуда взялись, с кем сражаются, - но напрасно.
        Иногда мне кажется - кто-то специально крошечными порциями отмеряет мне возвращаемые воспоминания.
        Нет, конечно, этот странный, нашёптывающий в уши голос не заставит меня свернуть и отступить от раз принятого плана, но… может, стоит всё же взглянуть, что делается на юге? И заглянуть не только в храмы и обиталища колдунов?..
        Был солнечный и безмятежный день, когда я вышел к отдельно стоящему хутору. На первый взгляд он почти ничем не отличался от прочих, что попадались мне на пути,
        - тот же прямоугольник стен, чёрная от дыма кузница, но при виде его тот странный мой внутренний голос внезапно пришёл в непонятное возбуждение, волей-неволей передавшееся и мне.
        Чем-то он был знаком мне, этот хутор. Я имел здесь какие-то дела с его обитателями… И притом совсем недавно… Что-то очень важное… вопрос жизни и смерти… словно бы спас здесь кого-то…
        Я заколебался. Что это всё значит? До того как провалиться в беспамятство во владениях Царицы Ночи, я побывал здесь? И даже свёл дружбу с кем-то из здешних обитателей? Невероятно!
        И тем не менее это было так. В памяти всплывали смутные, словно подёрнутые туманом видения: бело-оперённые стрелы, пронзающие синевато-стальные панцири громадных жуков… тело страшно изуродованного невысокого, очень коренастого и широкоплечего человечка с окладистой бородой… и второй человек рядом с ним - напротив, высокорослый, мощный телом, хотя уже далеко не молод…
        Да! Как же я не сразу узнал! Это же его хутор, того самого высокого, которого я спас в лесу от тварей Орды! Или… или это не я его спас? Но тогда почему я это так ярко помню?..
        Я даже присел на мшистый камень возле самого края дружно колосящегося поля. В мыслях царил полный сумбур. Что же всё это значит?!
        Рядом из-под соседнего камня бил слабый родничок. Вода заполняла выстланную мхом впадинку, образовалось естественное зеркало. Я склонился над ним.
        Да, это моё лицо. Сперва оно казалось мне совершенно чужим, но вот из-под надетой кем-то маски начали проглядывать мои собственные черты. Волосы редели, скоро от этой непристойной гривы не останется и следа. Глаза становились глубже посаженными, утрачивая легкомысленную голубизну и обретая мой исконный цвет - чёрный. Подбородок становился более массивным, скулы утрачивали мягкость очертаний, рот вновь стал похож на оставленный мечом разруб. Плечи разворачивались, становясь шире и наливаясь силой; руки тоже бугрились мускулами, ладони сделались шире и куда сильнее. Всё в порядке, а то сперва я подумал, что окончательно сошёл с ума и в голове одни лишь бредовые воспоминания, ничего не имеющие общего с действительностью…
        Да, это снова я. И облик мой достоин моего имени. Однако… почему же так настойчиво лезут в голову какие-то явно чуждые мне воспоминания? Я даже помню, как звали этого хозяина хутора - Аргнист.
        И стоит мне только произнести про себя по буквам это имя, как в голове словно взрывается целый пучок вспарывающих небо молний. Аргнист! Да, я спас его! И… и сейчас он в страшной опасности!
        Я словно наяву увидел невысокую красно-кирпичную стену какой-то крепости, доверху облепленную разнообразными тварями Орды. Живые пирамиды из сине-панцирных жуков служили дорогой чудовищам покрупнее - вплоть до настоящих гигантов. И там, наверху стены, шла отчаянная схватка. Я вновь увидел спасённого мной человека, ловко отмахивавшегося мечом от наседавших на него тварей, а рядом дрались несколько совсем молодых парней, кое-как, неумело ворочавших клинками. Их участь была решена. Они не продержатся и нескольких минут. Их война будет проиграна. Горе побеждённым! Больше тут сказать нечего.
        Но я же спас этого человека! Я спас его один раз и, следовательно, имел очень веские основания так поступить. А значит, не миновать и второго раза!
        Я сжал кулаки. Это не похоже на Губителя, но… Ладно, время действовать, размышлять будем потом!
        Голубое небо над крепостью безучастно смотрело вниз. Наверное, его тоже забавлял разыгрывавшийся кровавый спектакль. Боги любят тешиться страстями и смертями людей. И редко, очень редко когда смертным удаётся отплатить за это.
        Бросив метательные машины, воины Аргниста дружно устремились на гребень стены к старому сотнику. Аргнист яростно заорал: «Назад!» - но было уже поздно. Люди схватились с перевалившими через стену броненосцами, брюхоедами и главопастями. Уроки бывалого охотника за ордынскими тварями не пропали даром - парни старались бить не куда попало, а куда учили. И в первый момент им удалось сдержать неистовый натиск Орды.
        Старые неуклюжие мечи словно бы сами собой находили уязвимые места, вспарывая тяжёлые зеленоватые панцири чудовищ. Лопались разрубленные глаза, из рассечённых шей хлестала тёмная кровь, обильно пачкая камни. Первые мёртвые туши полетели вниз, круша возведённые из стеноломов приметы.
        Твари Орды, похоже, и не ожидали подобного отпора. На некоторое время они замешкались, попятились, и людям Аргниста удалось очистить от чудовищ гребень стены. Правда, защитники форта не успели даже перевести дух, как Орда вновь нахлынула - подходили хоботяры, ударная сила.
        Старый сотник бросил быстрый взгляд на своих мальчишек, не переставая вовсю работать мечом. Плохо дело. Этот ранен, этот еле на ногах держится… Всё, стены уже не удержать.
        Аргнист совсем было собрался командовать отход, когда на поле боя что-то внезапно и неуловимо изменилось. Где-то там, на северном берегу Гардрага, в задних рядах атакующей Орды возникло какое-то беспокойство, по бесконечным рядам чудовищ прошли короткие судороги, словно круги по воде от брошенного камня. А потом над головами тварей пролетела громадная туша хоботяры, точно выпущенное из катапульты ядро. Пролетела - и со всего размаха врезалась в один из живых приметов, обратив стеноломов в кровавую кашу. Стена загудела от чудовищной силы удара - Аргнист даже испугался, что старая кирпичная кладка не выдержит.
        На изломе полуночного берега внезапно, точно могильный призрак, возникла высокая фигура воина. Она казалась сотканной из нитей предутреннего тумана - невозможно было различить ни лица, ни оружия, ни даже одежды. И этот призрак напрямик шёл к крепости, рассекая ряды тварей Орды, словно меч самого Ракота Грозного в незапамятные дни его Восстания.
        Вокруг туманной фигуры в воздух взмётывались фонтаны чёрной крови. Искромсанные, изорванные в клочья туши летели в стороны, словно камни из пращи. Призрак убивал их голыми руками - просто раздирая плоть.
        Вокруг страшного пришельца тотчас же вскипел круговорот схватки. Не ведающие страха смерти, лишённые собственной воли, твари Орды резко развернулись, подчиняясь новому, пришедшему откуда-то извне приказу. Натиск на защитников Гэсара тотчас же ослабел.
        В переполненном телами страшилищ Гардраге возник настоящий живой водоворот. Твари разворачивались, и даже почти дошедшие до стен крепости начинали отступать. Последними отходили стеноломы.
        А на том берегу творилось нечто невообразимое. Оцепеневшие Аргнист, Фрабар и остальные воины с замиранием сердца смотрели, как живые волны одна за другой накатывались на призрачного воина, вокруг которого уже взвихрился настоящий смерч. Кровь хлестала из бесчисленных ран на телах чудовищ; валы осклизлой плоти громоздились всё выше и выше - казалось, они вот-вот накроют нежданного защитника Гэсара с головой, однако тот ловко поднимался всё выше и выше по этим страшным подмосткам, продолжая с невообразимой быстротой и лёгкостью рвать, душить и кромсать подступавших к нему созданий.
        - От так дела, сотник! - услыхал Аргнист потрясённый шёпот Фрабара. - Да кто ж это такой, уж не сам ли Хедин Справедливый услышал наши молитвы?!
        Аргнист только покачал головой. Что он мог ответить? Кое-кто из его новобранцев уже упал на колени, простирая руки к сражавшемуся на том берегу туманному воину.
        А тому, как видно, надоела мясницкая работа. Тёмные волны Орды внезапно прошили три коротких голубых взблеска, каждый из которых оставлял на своём пути настоящую просеку, выжженную в бесконечных шеренгах. Вокруг воина вздулся трепещущий алый плащ, и всё, что касалось этого страшного покрова, тотчас же обращалось в пепел.
        Орду это не остановило. Беспощадное истребление никак не действовало на неё - ведь в рядах атакующих шли не живые существа, а гомункулусы, лишённые каких бы то ни было чувств. Они лишь исполняли раз отданный приказ. Даже самая лютая смерть собратьев не могла остановить остальных.
        И тем не менее стало ясно, что полки Орды не так уж неисчислимы. Сначала очистился южный берег Гардрага, потом мало-помалу начал пустеть северный. И оттуда, с полуночи, уже не валили всё новые и новые сонмы.
        Внезапно всё прекратилось. Уцелевшие ордынские твари отхлынули от кровавого кургана, что вырос почти втрое выше крепостных стен форта, наполовину запрудив реку. Жалкие остатки громадного войска поспешно отступали на север. Призрачный воин остался стоять на воздвигнутом им холме из туш. Казалось, он пристально смотрит на юг, словно выискивая кого-то среди защитников Гэсара… Все чувствовали медленно скользивший по их лицам холодный взгляд нечеловеческих глаз и понимали
        - тот, на другом берегу, специально дал им ощутить это.
        На лице Аргниста взор призрака задержался, и старый сотник почувствовал, как душа его и в самом деле уходит в пятки. На него пустыми глазницами смотрела Сила, совершенно чуждая всему живому в этом мире, Сила, имеющая одно лишь страшное предназначение и мучительно отыскивающая ответ на какой-то очень важный вопрос.
        Призрачная фигура начала вдруг меняться. Она уменьшилась до обычного человеческого роста, сквозь пелену тумана внезапно проступила одежда. Черты лица различить было невозможно, однако Аргнист внезапно напрягся и весь побелел.
        - Хедин Заступник! - прошептал он, торопливо очерчивая правой рукой охранный знак, намертво вбитый в память ещё храмовниками. Вид у хуторянина был такой, словно он внезапно увидел перед собой выходца с того света.
        Воин на левом берегу поднял руку, словно прощаясь, и медленно зашагал прочь, спускаясь с отвратительной груды осклизлых от крови и выпущенных потрохов тел.
        - Эй, постой, друг! - опомнившись, заорал Аргнист. - Вернись, куда же ты!..
        Он явно знал меня, этот немолодой уже воин, с горсткой соратников отстоявший свой заветный рубеж. Он знал меня - но откуда? Быть может, стоило поговорить с ним?.. Я так и намеревался сделать, когда в сознание словно впились тысячи и тысячи раскалённых игл.
        Это был запрет. Кто-то очень могучий решительно не желал, чтобы я заговорил со старым воином. Кто-то, силами по меньшей мере равный мне - если не превосходящий. Я ощутил закипающую жестокую радость - у меня теперь есть Враг! Настоящий Враг, умный, хитрый и коварный, - а что ещё надо вечному воителю вроде меня?
        Я не принял боя, отступил, хотя логичнее всего было бы добраться до узнавшего меня старого рубаки. Но… тут со мной случилось неожиданное. Я жадно рвался к скрытым глубинам собственной памяти и в то же время страшился этого. Видения, благостные картинки - они были такими… такими человеческими, что ли, и внезапно представилось: вдруг всё, что я думаю о себе, развеется, как сон, как морок, и я окажусь просто куклой какого-то колдуна с данными на краткое время взаймы силами… Признаюсь, от одной такой мысли пробрала дрожь. Нет! Пусть всё идёт как идёт. Я вторично спас того человека… а теперь пора заняться собственными делами. На юг, на юг, к храмам местных богов! Давно пора уже представиться им по всей форме.
        На север я шёл недолго. Более меня в этих лесах ничто не задерживало. Орда должна была приутихнуть. (Это был не бой, а избиение. Я не стремился к справедливой схватке, но уничтожал их, подобно тому как люди истребляют вредных насекомых.)
        Наконец все следы лившейся потоком на юг Орды исчезли. Я вновь оказался в чистом, неизгаженном лесу; это было подходящее место, чтобы на время расстаться с этим моим телесным обликом.
        Невидимым, развоплощённым, я взмыл под облака. Потом, если будет нужно, я предприму глубокую пешую разведку, но сейчас моей целью был огромный торговый город на самом краю Великого океана. Город стоял на островах речной дельты, через бесчисленные протоки были переброшены столь же бесчисленные мостки.
        Но сам город с высоты я мог видеть лишь краткий миг. Я вновь обрёл своё тело. Впрочем, так ли уж своё? Когда я смотрелся в родник и видел собственное отражение, мне казалось, что я обрёл наконец прежний лик. Но старый воин в игрушечной крепостце узнал меня - значит, в тот миг, когда я думал о нём, тело приняло какой-то иной, знакомый ему облик. Истинного моего обличья он видеть не мог: в этом мире я никогда не бывал. Это я помнил точно - единственное из всего.
        Я стоял в тихом узком проёме между линиями домов. Память внезапно ожила, подсказав - вкупе со многими другими необходимыми вещами, - что подобный проём именуется «улицей». Оправив свою неказистую одежду, я пошёл прочь, глубинным чутьём ощущая близость одного из Истинных Храмов и направляясь к нему.
        Аргниста всего трясло, воины его выглядели не лучше. Страшный призрак-истребитель скрылся, оставив после себя лишь необозримые курганы трупов. Чёрная кровь чудовищ щедро текла в Гардраг, смешиваясь с его чистыми струями.
«Кто-то останется без воды», - мрачно подумал сотник.
        Однако если ты командир, то, какие бы призраки ни показывались перед вверенной тебе крепостью, нужно командовать. Ты отвечаешь за жизни своих воинов, а значит, сделай вид, будто всё так и должно быть.
        - Ну, что замерли? - стряхивая с себя оцепенение и стараясь, чтобы в голосе не прорезалась предательская дрожь, гаркнул Аргнист. - Всё, дело здесь на сегодня кончилось. Теперь нам туши эти таскать не перетаскать. Давайте, давайте пошевеливайтесь! Убитых - к алтарю сносите. Фрабар! Займись ранеными!
        Потери отряд Аргниста понёс просто смехотворные для такого боя - всего двое. Один новобранец, поражённый ударом в спину, и один немолодой уже мужик из обозников. Этот умер просто от страха - сердце не выдержало.
        Сотник велел Фрабару построить отряд.
        - Да, Иеронимуса, пожалуй, тоже выпустить можно. Надо ж кому-то погребальную отслужить!
        ГЛАВА V
        Всю дорогу от городских ворот Двалин выбирал гостиницу, руководствуясь одному ему известными признаками - его не интересовал ни внешний вид дома, ни выражение лица хозяина. В конце концов Эльтаре это надоело, и волшебница заявила, что, если они немедленно не остановятся в первом же попавшемся заведении, она напряжёт все остатки своих колдовских сил и превратит непомерно капризного гнома в булыжник. Это подействовало, и Двалин, пытаясь сохранить лицо, сквозь зубы пробурчал, что, дескать, во-он та, впереди, как раз ничего.
        Хеорт ухмыльнулся, оглядывая полутёмный холл и ведущую наверх широкую лестницу. Сказать, чтобы здесь было особенно уютно или чисто, никак нельзя. Самая средняя изо всех средних гостиниц.
        Гном с Хеортом устроились в одной комнате, Эльтара - в другой, надменно потребовав себе лучшую. Брошенная волшебницей на стойку монета сверкнула золотом, и хозяин ринулся на вожделенный жёлтый кругляш, точно коршун на добычу.
        - За себя платите сами, - улыбнулась спутникам Эльтара, направляясь к лестнице. Гном вздохнул - чем дальше от Холма Демонов, тем ощутимее проявлялись прежние привычки повелительницы.
        - Ну, отправимся нашу рыбку караулить? - осведомился гном у парня, когда они рассовали по местам свои нехитрые пожитки - львиная доля их груза, как уже говорилось, принадлежала Эльтаре.
        - Да, Хисс едва ли потащится напрямик через ворота. Стража, она ведь Змеиный народ не жалует. Два причала в гавани им отведено, под обиталища четыре барака - вот и будьте довольны. А ежели кто из них через ворота полезет…
        - А ты не боишься, что он силой Печати может всю эту стражу…
        - Думал я об этом, - признался юноша. - Хисс, конечно, хитёр, этого не отнимешь, но если он начнёт чародейничать прямо в Галене… Ты забыл о храмах? Да и у короля при дворе волшебники не из последних состоят… Нет, не решится Хисс на такое. Проскользнёт в город по реке. Иного пути ему нет.
        - А через стену? - Гордый гном никогда не стремился казаться умнее других в тех областях, где эти самые «другие» понимали много больше его самого.
        - Через стену, конечно, может, - кивнул Хеорт. - Но Прекраснейшая, я уверен…
        - Да что ты заладил: «Прекраснейшая, Прекраснейшая»! - с досадой передразнил юношу гном. - Уж без неё-то ты можешь говорить нормально?.. Я вот тебе так скажу: придётся нам с тобой устраивать засаду. Представь: вплывает Хисс через Речные Ворота - и что он делает дальше?
        - Да ясно что, - Хеорт пожал плечами. - Будет плыть до самого порта. По рукавам петлять, чтобы с берега не заметили. А там на любой корабль своего народа поднимется - и всё, пиши пропало!
        - Значит, к причалам пойдём, - подытожил Двалин. - А там как, присесть-то есть где или прямо на камнях придётся?
        - Боюсь, не только «на камнях», но даже «под камнями», - вздохнул Хеорт. - Торчать перед посудинами этих змеюк - благодарю покорно! Придётся заклятиями яму на пирсе вырыть и там засесть.
        - А как же мы твоего Хисса-то за шкирку возьмём? - удивился гном. - Что мы из-под тех камней увидим?
        - Вот тут-то нам без Эльтары не обойтись, - вздохнул юный сын Снежного Мага. - Без Дозорного Заклинания - никак. Конечно, пара их змеиных девок, да ещё заголённых, - и Хисс к тебе сам примчится, только пыль столбом стоять будет. Но чего нет, того нет…
        - Почему же это «нет»? - внезапно послышался голос волшебницы. Эльтара стояла на пороге их комнаты, небрежно опершись о притолоку. Двалин аж подскочил - он самолично запер дверь на засов… - Почему же «нет»? - повторила волшебница. - Всё у нас есть. Точнее, будет. Вот он, - изящный тонкий пальчик указал на растерявшегося Двалина, - вот он-то у нас и будет заголённой змеиной девкой… Уж я постараюсь!
        - Что-о?!! - заорал гном, приходя в себя. - Я - девкой змеиной?! Чтобы меня этот ваш Хисс, значит, того-этого…
        - Не беспокойся, - уголки тонких губ волшебницы чуть дрогнули от сдерживаемого смеха. - Никакого «того-этого» Хисс проделать уже не сумеет. Потому что мы возьмём его за жабры прежде, чем он успеет даже позвать свою змеиную маму! - Лицо Эльтары приняло свирепое выражение.
        - Ни за что. Хоть режь меня на этом самом месте. - Двалин скрестил руки на груди и отвернулся. - А почему бы, кстати, Хеорту змеёй чуток не побыть? Не из-за тебя ли, парень, вся эта каша заварилась?!
        Хеорт заметно побледнел.
        - Он не подойдёт, - заметила Эльтара, критически оценив стройную фигуру юноши. - У этих змеев больше всего ценится… гм… ширина того, что пониже спины…
        Двалин издал горлом странный звук и сжал кулаки. Лицо его напоминало в тот миг хорошо проваренную свёклу.
        - Ну что ты обижаешься, чудак? - Эльтара ласково улыбнулась взбешённому гному. - Ведь это ж для пользы дела…
        - Дела? - страшным голосом прорычал Двалин. - Чьего дела? Я этому Хиссу голову легко сверну, а прикидываться шлюшкой ихней змеиной, в воде бултыхаться!.. Да и сколько мне там болтаться, как живцу на крючке?! А другие змеюки, что, на меня и внимания не обратят?!
        - Не обратят, - заверила Эльтара. - Уж об этом-то я позабочусь. Гном опустил голову и яростно запыхтел.
        - Нет! И не просите. Хватит с меня Эльстановых чар!..
        - Эльстановых чар? - С лица молодой волшебницы мгновенно сбежала вся краска. - Погоди, ты сказал - чар Эльстана?!
        - Ну да, - проворчал Двалин. - Забыла ты, что ли? Десять раз рассказывал… Почему мне домой-то нельзя, а?!
        - Но если Эльстан… если его уже нет… то его чары должны перестать действовать! - почти выкрикнула Эльтара.
        Двалин ошарашенно уставился на волшебницу.
        - Стой-ка… стой… сейчас… я должна проверить… - лихорадочно бормотала девушка, совершая руками пассы с такой быстротой, что невозможно было различить отдельных движений. - Я должна проверить…
        Двалин почувствовал внезапную головную боль. Одновременно заныли все до одной старые раны, залеченные по весне Эльстаном и Саатой. Глаза Эльтары впились в лицо гнома, губы её шевелились, Двалин смутно уловил задаваемый волшебницей кому-то один-единственный вопрос, уловил не слова, не общий даже их смысл, но интонацию, с которой этот вопрос задавался…
        Наконец пытка кончилась. Двалин несколько раз встряхнул головой, отгоняя последние следы боли, и уставился на бледную как снег волшебницу.
        - Ну что? Что узнала?
        Губы молодой волшебницы сжались в скорбной гримасе.
        - Я… Я не понимаю, - наконец выдохнула она. - Чары Эльстана и впрямь действуют, но… Наложившего их они уже не помнят. Я с таким ещё ни разу не сталкивалась.
        Гном попытался было затеять более подробный разговор на эту тему, не без основания надеясь, что Эльтара, быть может, позабудет о своей идее использовать его, Двалина, как приманку для Хисса, но не тут-то было. Молодая волшебница очень быстро вновь овладела собой.
        - Так, значит, решено. На Двалина накладываем заклятье. На тебя, Хеорт, тоже - будешь в воде рядом с гномом. Я остаюсь на берегу и, как только Хисс покажется, сразу же подсекаю…
        Двалин заскрежетал зубами.
        - Да чтоб мне под обвал попасть!.. Чтоб мне горна никогда не видеть, чтоб в Ашпаранге никогда не побывать!..
        - Я сниму с тебя Эльстановы чары, не бойся, - ровным голосом сказала волшебница.
        - Раз уж ты не понимаешь, что Печать Вечного Короля надо отобрать у Хисса во что бы то ни стало, значит…
        - Да понимаю я всё! - вскинулся Двалин, оскорблённый перспективой наёмничества до глубины души. - Просто… просто…
        - Да никто ж тебя и не увидит, коротышка ты неразумный! - словно ребёнку, продолжала втолковывать гному Эльтара. - Никто тебя не увидит, кроме одного только Хисса! Никто даже не узнает, что гном решил в порту искупаться… А ты, Хеорт, будешь рядом. На тебя я наложу Заклятье Невидимости. Тебе только удержать Хисса несколько мгновений, пока я не подоспею…
        После долгих уговоров, укоров и упрашиваний гном наконец согласился.
        - А… а ты и вправду можешь чары Эльстана с меня снять? - подозрительно понижая голос, осведомился он напоследок. - А то ведь ты знаешь, домой мне хода нет… Только раньше я думал - заклятье может лишь наложивший его снять.
        - Верно, - кивнула Эльтара. - Я не взялась бы за работу, будь на тебе, скажем, волшба Снежного Мага. Но чародейство Эльстана… я знаю его едва ли не лучше своего собственного… И могу попытаться. Но ты знаешь своих старейшин… Как они отнесутся к тому, что закон Ар-ан-Ашпаранга всё же окажется нарушенным?
        Гном помрачнел ещё больше.
        - Ты права… - выдавил он сквозь зубы и отвернулся. - Всё, не бывать мне дома…
        Ничего не понимая, Хеорт испуганно переводил взгляд с гнома на Эльтару и обратно.
        - Погоди отчаиваться, - Эльтара успокаивающе положила тонкую ладонь на плечо понурившегося Двалина. - Я предчувствую - грядут большие перемены. Многие из старых законов исчезнут сами собой. Станет просто не до них, поверь мне…
        Однако это не слишком помогло. Двалин погрузился в свойственную порой гномам чёрную меланхолию, вывести из коей могло одно лишь пиво. Правда, Эльтара не слишком-то одобряла употребление столь грубого напитка и решила помочь спутнику по-иному…
        Из изящного кожаного чехла, отделанного мелким речным жемчугом, появилась небольшая тонкая флейта. Волшебница поднесла инструмент к губам, и комнату заполнила прихотливая тёплая мелодия, полная неизъяснимого очарования. Светлая грусть слышалась в ней, и в то же время - великая надежда, что придут иные времена…
        И окутавшая гнома чёрная, неизбывная как будто печаль стала отступать, Двалин поднял голову. Его взгляд прояснился, ссутулившиеся плечи расправились, на губах даже появилось подобие улыбки.
        - Ладно, чего уж там, - наконец выдавил он. - Семь бед - один ответ. Наложишь ты своё заклятье! Слово даю. Хорошо бы Хисс побыстрее появился, пока я не передумал…
        На шпиль городской ратуши Галена опустился стремительный коричневокрылый сокол - птица очень редкая, осторожная и так просто к человеческому жилью не подлетающая. Сокол повертел головой из стороны в сторону, осматриваясь, а потом внезапно сорвался с насеста и стремительно помчался к реке.
        - А ведь неладно оно-то, в славном Светлопенном Галене! - без обиняков брякнул с порога Двалин, непринуждённо вваливаясь в просторные апартаменты Эльтары.
        Гном с Хеортом только что вернулись из разведывательного похода к докам. Сама волшебница считала подобное времяпрепровождение недостойным её и осталась в гостинице, обложившись какими-то манускриптами.
        - В чём дело? - Эльтара не подняла головы от причудливой вязи неведомых гному букв. В последнее время волшебница пребывала в дурном настроении.
        - В городе охотятся за колдунами, - сообщил Двалин. Эльтара вздрогнула.
        - Как так? За колдунами? - Она впилась взглядом в глаза гнома. - Ты не спутал?
        - Именно так, и я сегодня не выпил ни капли пива, - отчеканил гном. - Охота на ведьм, самая настоящая! Всем заправляют храмы. Жрецы ходят по улицам и кричат, что Орда прорвала Рыцарский Рубеж, что это кара Новых Богов, Хедина и Ракота, за грехи людские, а корень зла в том, что лишь им, служителям божественного, дозволено творить волшбу, все же прочие - слуги Тьмы и, следовательно, Зла. А таковых ждёт костёр.
        - И… и что же творится в городе? - Кровь постепенно отливала от щёк волшебницы.
        - Что, что… будто сама не знаешь… - проворчал гном. - Погромы там, вот что! - со внезапной яростью рявкнул он. - Погромы! Всех, кого подозревают, тащат в храмовые темницы. Пока ещё народ разошёлся не слишком сильно, но если этому не помешать… - Он выразительно взглянул на Эльтару.
        - Помешать? - простонала та. - Но как? Мы же не можем перебить весь город!
        - Но… быть может… вразумить лишившихся рассудка? Это ж чушь, будто Орда «наслана за грехи»! Не верю я в такое! - возмутился гном.
        - Боюсь, что вразумить весь Гален в то время, как целая армия жрецов последовательно сводит его с ума… - Эльтара с сомнением покачала головой. - Но как же это началось? Ведь ещё вчера все было спокойно!
        - То-то и оно, что вчера, - гном скрипнул зубами, - а сегодня город весь обезумел, говорю тебе! Арр-га-храбадар!
        - Ну и выражения у тебя, - невозмутимо отозвалась Эльтара. - Смотри не брякни в приличном обществе!
        - Ладно, ладно, что будем делать-то? - торопил волшебницу гном. - Спасать людей ведь надо! Травниц, костоправов… колдунов из тех, что погоду заклинают… или рыбу морякам в сети гонят… или просто тех, у кого талант… Неужто смотреть станем?
        - А как же Хисс? - в упор спросила Эльтара. - Суета и замятня - для него подарка лучше не придумаешь. Он как про это услышит, сразу же попытается проскользнуть в порт!
        - Хисс, да… - Гном скривился, как от оскомины.
        - Или - или. - Эльтара тяжело поднялась, ступая, точно древняя старуха. - Или мы охотимся за Хиссом, или спасаем людей в Галене. Что ты выберешь, гном?
        - Р-родгар! Почему обязательно выбирать?! Неужто ты не справишься с Хиссом в одиночку?
        - Закрой плотнее дверь, Двалин. Закрой, закрой. Я не хочу налагать никаких заклятий на эту комнату, иначе жрецы отыщут нас в два счёта. Так вот, слушай. Ты знаешь, откуда я. Больше об этом не должен знать никто, иначе погубишь и себя, и меня, и мою любвеобильную сестрёнку. Если я попытаюсь взять Хисса каким-то дальнодействующим заклятьем, меня тотчас же опознают те, кто уже давно охотится за тайной - что там, за… ну ты сам знаешь за чем. А Первая Заповедь моей родины гласит…
        - «Разгласивший путь в Эльфран подлежит смерти», - угрюмо процитировал гном. Эльтара изумлённо подняла брови.
        - Ты знаешь?.. Откуда?..
        - Твоя сестра. Она была… гм… очень словоохотлива.
        - Понятно… Тогда ты сам всё знаешь.
        - Но, Эльтара, послушай! Да кому он нужен, этот путь в ваш Эльфран?! Всех излишне любознательных давно упокоил Погибельный Лес! Вон весь берег завален черепами!
        - Есть, есть такие, и немало, уверяю тебя. Чёрные колдуны, кому мы не даём безнаказанно творить зло. Маги острова Брандей - слыхал о таких?
        - Бр-р-р… - Двалин выразительно поёжился. - Эдакая-то мерзость!
        - Вот именно. Мерзость. И притом очень могущественная. Не знаю, почему Новые Боги не расправились с ними, но это сейчас и не важно. Однако, клянусь кровью Звёзд, что течёт в моих жилах, брандейские маги отдали бы любые сокровища за то, чтобы знать, где лежит Эльфран. Могущественные заклятья Вечного Короля охраняют нашу землю, но…
        - Короче, ты отказываешься? - в упор спросил Двалин. - Тогда посмотри в окно, Прекраснейшая!
        Последнее слово он произнёс с нескрываемой иронией.
        Из-за открытого по летнему времени окна донёсся полный ужаса вопль, тотчас же потонувший в глухом гуле толпы.
        - Ого! - Двалин одним движением выхватил из-за пояса секиру. - Кажется, они уже добрались и сюда. Смотри же, во имя Родгара!
        Гном весь трясся от ярости. Таким Эльтара видела его один-единственный раз, когда эта самая секира едва не раскроила ей голову. Волшебница шагнула к окну.
        Мирная торговая улица, обычно полная деловито снующего люда, теперь была пуста. Все до единой лавки закрыты, тяжёлые ставни заперты, словно во время морового поветрия. И по самой середине этой улицы сломя голову мчался человек в обычном для травников коричневатом плаще, наброшенном прямо на нижнее бельё.
        А следом за ним вприпрыжку, размахивая руками, бежало десятка два преследователей. Кое у кого из них Двалин заметил дубины, ухваты и разный домашний скарб. На вид все они казались обычными галенскими обывателями, только потерявшими рассудок от страха…
        Убегавшему не повезло. Он споткнулся обо что-то, и в следующее мгновение толпа накрыла его. Слышны были только вопли несчастного, хряск ударов, да изредка можно было разобрать нечто вроде:
        - Га-ад!.. Из-за них!.. Орду наводил!.. Младенцев крал!..
        - Стойте! - прогремел внезапно чей-то голос. Из-за угла появился патруль - целый десяток храмовых воинов в полном вооружении. - Стойте! Этот проклятый колдун не должен умереть так легко! Давайте его сюда! Он закончит свой путь на костре!
        Люди нехотя начали расступаться. Несчастный травник остался лежать на брусчатке, скорчившись, поджав колени к груди и обхватив руками голову. Двое храмовников рывком подняли его и потащили прочь, ноги бедняги волочились по мостовой. Толпа проводила его дружным улюлюканьем.
        Эльтара бросила быстрый взгляд на гнома - лицо у него было совершенно белое и бешеное. Пальцы судорожно тискали рукоять боевой секиры.
        - Теперь ты видела?..
        - Видела. - Губы волшебницы были плотно сжаты. - Но ведь ни ты, ни я не принадлежим к людскому роду. У нас свои собственные расы. Так зачем нам встревать ещё и сюда? Если эти несчастные сошли с ума, то…
        Гном сдавленно зарычал. Эльтара поспешно осеклась.
        - Я должна взять Хисса, Двалин. Понимаешь? Любой ценой. Иначе… иначе мне даже страшно подумать, что может случиться с Эльфраном.
        - Понятно. - Гном смотрел в пол. - Что ж, поступай как вздумаешь, волшебница Эльтара Эльфранская. А я тебе больше не попутчик. Прощай! - Он решительно направился к двери.
        - Постой! - крикнула вдогонку Эльтара, однако гордый гном даже не повернул головы. На прощание он хлопнул дверью так, что со стен посыпалась штукатурка.
        Двалин шёл по улице куда глаза глядят. Его трясло от бешенства, однако, как бы там ни было, он не забыл нахлобучить на голову бесформенный, но зато подбитый железом фетр, а под куртку надеть короткую кольчугу. В небольшом заплечном мешке лежало всё самое необходимое.
        Не успев миновать и трёх кварталов, гном угодил в самую гущу событий.
        Ух, как же я ненавижу свою тётку! Будь эта прорва трижды через коромысло трахнута. Утроба ненасытная, тварь рогатая! Утро, до рассвета ещё далеко, а мне уже вставать. И глаза-то после вчерашнего слипаются, а никуда не денешься. Чуть что - «храмовников крикну!». Уж и так мне этих жирных свиней бесплатно обслуживать приходится, у нормальных клиентов время воровать… Да ещё и гном этот её домашний, чтоб ему причинное место собаки выгрызли…
        Встану, значит, ни свет ни заря, едва водой на себя плеснуть успею - и на кухню, плиту растапливать. Тётка-то меня растолкает, а сама обратно в постельку на перинке понежиться - эдак до полудня. Всю работу по дому за неё мы с гномом делаем. Оно и понятно: гнома она в своё время подманила известно чем - юбку задрала когда надо, он и ринулся, зенками крутя, да под заклятье и подпал. Под моё заклятье. Сама его этой стерве сплела! Хорошее такое заклятье было, надёжное… А деться опять же некуда. У неё от моей волшбы оберег есть, да такой, что нужна сотня таких, как я, чтоб его силу превзойти…
        Сперва я думала, меня этот гном где-нибудь в уголке тихо придушит - я и пикнуть не успею, не то что заклятье наложить или иначе как оборониться. Ан нет! Гномы, они ведь такие - чуть где юбка вверх летит, они уже тут как тут. Бабники первейшие! И ведь страшные же, страшные, ровно твари ордынские, рожи поперёк себя шире, ручищи что коровья нога… Одним только и берут, что могут десять раз не вынимая. Вот каждую ночь они с тёткой в спальне её и возятся - кровать так скрипит, что небось во всем квартале слышно. А уйти он не может - заклятье моё крепко держит…
        Ну а мне деваться некуда - остаётся только терпеть. Я и терплю. Потому что очень учиться хочется. Волшебству настоящему, я имею в виду. Повезло мне. Встретился один маг - из Истинных. Не колдун, не чародей ярмарочный, не волшебник даже, из тех, что с жезлом, - нет! Настоящий маг! С посохом! И сила в нём такая, что весь город может сперва испепелить, а потом снова сделать как было, и никто ничего не заметит.
        Наткнулась-то я на него случайно - вернее сказать, это он на меня наткнулся. Развлечься старичку захотелось. Стою я, значит, на обычном своём месте, только-только Фраку-громиле мзду сунула, только по сторонам огляделась - подходит. Аккуратный такой старикашка, плащ новый, дорогой, чистый, ботиночки замшевые, мягкие. Подошёл, поглядел так на меня искоса, губами почмокал и говорит:
        - Свободна, деточка? И если да, то сколько берёшь?
        Я, само собой, отвечаю, что да, мол, свободна, беру столько-то и столько-то - в зависимости от времени и от того, что делать придётся. Он кивает.
        - Я тебе, - говорит, - дам двух грифонов, если всё толком сделаешь. Но предупреждаю… - и поехал, какой он требовательный, значит, и что ему, дескать, ни с одной ещё не понравилось, и что если и я ему не подойду, так достанется мне только пять серебряных соколов. Ну, мы и соколам рады будем, нам выбирать не приходится - соглашаюсь.
        Привёл он меня к себе - ничего себе домик, почти дворец. Начал объяснять, чего ему надо. Нудно так, словно не в постель со мной собрался, а устройство какой-то машины растолковывал. Тут-то меня в голову словно стукнуло чем, и говорю я ему:
        - Ты, дядя, погоди. Дай мне сделать всё, как я сама думаю, а там, ежели не понравится, серебро за беспокойство отсыпешь, и всё.
        Он от моей наглости, похоже, дар речи потерял. Ну а я, времени не теряя, берусь за дело. Через пять минут он у меня до потолка скакал и орал во всю глотку:
«Ещё, ещё!»
        Короче, когда всё у нас кончилось, он только дышать и мог. Я вина ему налила, испугалась - вдруг копыта откинет? Ан нет, он целый кубок опростал, на локте приподнялся, на меня пристально так поглядел и говорит:
        - И как это у тебя так ловко всё получилось, деточка?
        Я секретов своих не раскрываю. Не рассказывать же каждому встречному-поперечному, какие я заклятия в ход пускаю, чтобы понять, как с клиентом поступать и всё такое! Только на сей раз ничего этого не потребовалось. Поглядел он на меня эдак вот пристально и вдруг как рассмеётся!
        - Да ты же, - говорит, - волшебница! Дар у тебя есть! Да и не маленький! Хочешь стать моей ученицей? Много я с тебя не возьму. Точнее, возьму тем, что ты мне сегодня сделала. А чтобы ты не думала, будто я проходимец какой, - вот, смотри!
        И показал. Только что вроде старикашка-старикашкой был, а вот встряхнулся как-то, плечи расправил - и стоит гордый такой, величественный, король-королём. А в руке левой - посох. И от старичка моего волнами такая сила исходит - я даже зажмурилась. Поняла, что до сих пор он свою мощь прятал и, раз я ничего не заподозрила, значит, он и впрямь первостатейный маг.
        Ну а потом он проделал несколько таких штук, что у меня сердце, почитай, остановилось. Открывал Врата Миров, точно книгу листал. Не виденья творил, не иллюзии - их-то я навидалась: молодые колдуны любят девчонкам пыль в глаза пустить, похвалиться. Так что красивые картинки от жизни отличать умею.
        И, конечно, сказала «да».
        Думала я тогда в первую очередь, что от тётки сбежать удастся. Так-то ведь далеко не убежишь - король наш, величество светлое (чтоб его каретой переехало! , страсть как бродяжек не любит. Стража на всех дорогах, да ещё и разъезды храмовников. Куда бежать, если у тебя ни огня, ни угла? К разбойникам или там к пиратам податься - не по мне это, я душегубства не терплю (хотя тётку свою охотно бы придушила!). Нет, пока в руках настоящего умения не будет - никуда не денешься.
        И, короче, стал меня этот маг учить. Ничего не скажешь - учил, душу вкладывая. Правда, сперва ублажаешь его до седьмого пота, а уж потом он тебе науку втолковывает. И двинулась я вперёд семимильными шагами, так что сама удивлялась…
        Он, конечно, меня обо всём расспросил. И я, конечно, ему всё про себя выложила. И про то, как родители от морового поветрия умерли, а дом наш от страха ума лишившиеся соседи спалили, заразы боясь; как к тётке своей в Гален явилась, а та, недолго думая, зарабатывать на улицу отправила. Как сама чародейству училась, как первое заклятие сплела… Слушал меня старичок, слушал, я втайне надеялась - поможет, ну денег даст, чтобы мне занятие моё проклятущее бросить, но куда там!
        - Это, - сказал он мне, - твоё испытание. Истинное искусство в тепле да в уюте на ум не ложится. Зато как пройдешь Первый Круг, с заданием моим справишься, тогда тётку свою сможешь живьём на съедение Лишённым Тел отдать. - И глаза у него при этом как-то нехорошо блеснули.
        - А после Первого Круга? Что дальше?
        - А после станешь моей полноправной ученицей. Я представлю тебя Сообществу. Отправимся с тобой странствовать. А как срок твой у меня учиться кончится, придёт черёд второго испытания, которое и решит, носить ли тебе посох мага или же продажей любовного зелья пробавляться… Если выдержишь, не спасуешь, тогда дальше учиться придётся. На то магические Ордена есть. Орден Илет, Орден Ар, Орден Киле… много их. И в наших землях, и в иной реальности. Но что мы с тобой загадывать так далеко станем, деточка? Я уже отдохнул! Давай-ка иди сюда, иди…
        Вот так у него всегда. И откуда только силы брались? Ровно у молодого…
        А потом я заметила - тётка какая-то подозрительная стала. Хотя я денег ничуть не меньше, чем всегда, приносила. Приходилось вертеться, чтобы на учение время выкроить. Однако то ли оберег тёткин ей что нашептал, то ли соседка наша, Фаста-ведунья, на меня наговорила, только житья совсем не стало. Тётка чуть что
        - и бьёт чем потяжелее. Совсем озверела. А потом…
        Возвращаюсь я, кошелёк, как всегда, полон - лето, у мужиков кровь с весны всё никак остыть не может, - а у тётки гости. Трое громил здоровенных, а с ними толстячок такой низенький. Я как на макушку ему взглянула, так сразу всё и поняла - монах он, из Ордена Звезды того самого. Тонзуру-то ему волосами их колдуны зарастили, да только глаз у меня теперь куда как острее стал.
        - Она, что ли? - монашек тётке говорит. - Больно тоща девка-то!
        - Зато двужильная! - Тётку подобным не сбить. Она на рынке самую горластую торговку перекричит и гроша медного не переплатит, всегда цену сбить сумеет.
        И тут меня словно обухом огрело - да ведь они ж покупать меня пришли! Про то, чем эти рыцари хвалёные в своих замках на севере занимаются, среди моих товарок только шёпотом говорить и осмеливались. Быть проданной в Орден Звезды - то хуже смерти, говорят. И судя по тому, как на меня трое громил уставились, правду говорят.
        Я мешкать не стала. Завязки на кошеле распустила - и все деньги им в морды! А сама - бежать. Позади тётка заорала, точно её режут…
        На улицу выскочила, квартал наш пробежала, ног под собой не чуя, второй, третий… А дальше куда? К учителю своему толкнулась - дверь на запоре, нет его. Потащилась дальше, к докам, в порт - там хоть кто-то знакомый был. Девицам тамошним я дорогу никогда не перебегала (хотя морячки - улов самый что ни на есть желанный!), думаю, пересижу хотя бы день, а завтра у учителя совета спрошу.
        Да только не судьба мне была в тот день куда-то добраться. Потому как храмовники народ и так мутили - дескать, Орда за грехи наши наслана, за волшбу неправедную да за разврат, - а сегодня всерьёз за дело взялись. И жрецы, и воины храмовые - все на улицы повалили. Орда Рыцарский Рубеж прорвала. И кричат: только ежели колдунов перебьём, девок непотребных на глубоком месте утопим, тогда лишь смилостивятся Боги Истинные, Хедин и Ракот, снимут проклятие, исчезнет Орда…
        И народ точно последнего ума лишился. Хлынули все из своих щелей, точно муравьи земляные на тухлятину. И началось…
        Герберта-погодника затоптали. Дом подожгли. Жене подол прямо на мостовой на голову завернули и, никого не стесняясь, начали наяривать…
        И закипело тогда всё у меня внутри так, как на тётку никогда не кипело. Гады вы недоношенные, думаю, куклы вы поганые, вертят вами эти жирные твари из храмов как хотят! Сами же первые ко мне лезли, а теперь - «потаскуха!» вслед орут…
        Узнали меня, естественно. И погнались. А повёл толпу какой-то в жреческой мантии, но только куда ж им за мной угнаться! Я через один забор, через другой, между сараями - и вот уже на другой улице. Поворот, один, другой, третий, - и давайте, догоняйте! Если сумеете.
        На следующей улице поспокойнее было, но только до времени. Вдруг навстречу мне Мирана бежит. Лучшая подруга, можно сказать, мы с ней всегда друг другу помогали, клиентов подлавливали; бежит она наполовину уже ободранная, лицо в крови, половины подола как не бывало, а за ней - целая толпа. И мужики, и бабы, и жрецы, и воины храмовые…
        И тут: «Ярька!» - это Мирана меня увидела. Толпа её уже почти нагнала.
        Твари вы все, думаю. Ладно, будет вам от Ярьки прощальный привет! И вдруг, словно по заказу, всё, что мне учитель объяснял, аккуратненько так в голове у меня выстраивается.
        Я им и врезала. От души. Со всего размаха. Потому что знала - всё, больше мне уже не жить. И сил экономить не стала.
        Двалин с топором в руках повернул за угол, стремясь туда, где особенно громко слышался разъярённый рёв толпы. На сей раз он успел вовремя - толпа ещё ничего не успела сделать с двумя жертвами, совсем молоденькими девчонками, едва ли старше пятнадцати лет. Одна из них, чуть постарше, чернявая, была уже вся окровавлена, а вторая, тоненькая, словно стебелёк, с дивно льющимися волосами чистого червонного золота, в ветхой неказистой одежонке, внезапно и резко вскинула руки.
        В следующий миг мостовая под ногами у самых ретивых поимщиков встала дыбом. Камни полетели в разные стороны, норовя при этом попасть не куда-нибудь, а по головам. Несколько человек с воплями упали, расползаясь окарачь в стороны. С полдюжины провалились во внезапно разверзшуюся под ногами каверну, и теперь оттуда слышались отчаянные крики боли и ужаса. Губы земли сходились, однако тут вмешалась другая сила, незамедлительно нанёсшая контрудар.
        Счастливо избегнувший и камней, и провала жрец в светло-голубом одеянии служителя Ракота не стал делать никаких выразительных жестов. Его голос, произнесший какое-то священное заклятие, прогремел, точно глас неистовой бури; жемчужное сияние тотчас окутало распахнувшийся провал, и через него в мгновение ока оказался переброшен призрачный мост.
        - Вперёд! - взвыл жрец нечеловеческим голосом. Толпа послушно повалила за ним.
        Двалин опередил служителя Ракота на одно-единственное мгновение. Удар гнома был точен, стремителен и короток. Лезвие секиры рассекло бедро жрецу, так что тот с воплем повалился на мостовую.
        - Бегите! - не оборачиваясь, рявкнул гном девчонкам.
        - Беги, Мирана! - услыхал он тоненький голос.
        Золотоволосая решительно оттолкнула свою чернявую подружку и шагнула вперёд. Руки её так и мелькали. Она готовила толпе ещё один подарок.
        И толпа это поняла. Народ попятился, однако храмовые воины, увы, оказались не робкого десятка. Выставив вперёд короткие копья, они двинулись на гнома.
        Взмах секиры оставил два древка без наконечников.
        - Да беги же ты, дура! - рявкнул Двалин за миг до того, как располовинил щит самого резвого из храмовых воинов.
        - Никуда я не побегу! - отрезала девчонка и, прежде чем ей успели помешать, швырнула в нападающих ещё одно заклятье, не менее впечатляющее, чем первое. Сверху, с ясного и чистого летнего неба, внезапно низринулась ветвистая и слепящая молния, опутавшая, словно чудовищный паук, блестящими нитями смертельной паутины одного из храмовников. Запахло палёным, тело тяжело грянуло оземь. В толпе кто-то истошно завизжал.
        - Убила-а! Убила! Храмовника убила!
        - Бежим! - Воспользовавшись всеобщим замешательством, гном схватил девчонку за руку и потащил за собой. Вслед несся многоголосый вой толпы.
        - Да пусти же ты, увалень! - Девица вырвалась, едва только они завернули за угол. - Давай за мной! Иначе они нам быстро кишки по мостовой размажут!
        Она ловко нырнула в незаметную со стороны щель между двумя домами.
        - Сюда! - Девчонка с натугой приподняла деревянную крышку какого-то люка возле боковой стены здания. - Сюда, за мной, вниз!
        Не раздумывая, Двалин спрыгнул в кромешную темень.
        Они успели вовремя. Вскоре над головами протопала не заметившая крышки погоня.
        - Уф! - выдохнула девчонка, когда топот стих в отдалении. - Ушли, кажется. Теперь, наверное, отсидимся.
        - Значит, колдуешь?
        Двалин на ощупь отцепил от пояса фляжку и сунул её прямо в руки спутнице. В подвал хоть и с трудом, но всё же пробивался солнечный свет. Стоя прямо под люком, можно было различить очертания близлежащих предметов.
        - Зачем спрашиваешь, гном?.. - спутница Двалина усмехнулась совершенно не по-молодому. - Тебе какое дело?..
        - Двалином этого гнома прозывают. А раз спросил, значит, есть дело. Мы, Подгорный народ, по-пустому языками не чешем. Аль не знаешь?
        - Зна-аю… А меня Яриной зовут.
        - Р-родгар! Избезумился народ совсем.
        - Хорошо б твой Родгар нам из города выбраться помог…
        - Родгар тому подмога, кто сам себе помогает. Что ты умеешь? Кроме того, что я уже видел?
        - Да не так чтобы много… Там, на улице, это, наверное, от страха получилось, - призналась Ярина. - Так, больше по мелочам. Огонь вызвать… потерявшуюся вещь найти… узнать, что человек сейчас думает… разговор издалека подслушать…
        - А боевые заклятья? То, что я видел…
        - Это и впрямь с перепугу. Я не вру! Честное слово!..
        - Верю, верю. Иначе б не толпа тебя гоняла, а ты - толпу.
        - Убить… страшно…
        - Когда тебя к стенке припрут, то бояться поздно уж будет. Тут ведь как - или ты, или тебя. Оправдываться в Коронном Суде можно.
        - Верно… - Ярина вдруг всхлипнула. - Ох, лихо! Что ж теперь будет-то?!
        - Эй, не реветь! - строго одёрнул девчонку гном. - Из города я тебя вытащу. Клянусь молотом и наковальней, вытащу! А там… У тебя есть куда идти?
        - Не-ет…
        - Тогда со мной отправишься, - решил Двалин.
        - Куда? - испугалась девчонка.
        - Куда глаза глядят, - невесело пошутил гном. - Я ведь тоже изгой. Не бойся! Где наша не пропадала… Гном и колдунья - это ж сила!.. А если я ещё друзей своих отыщу, то и совсем хорошо станет.
        - А что ж народ кричит - Орда, мол, прорвалась? Куда ж тогда бежать? Разве что за море…
        - Э-э, Ярина, видел я эту Орду. Видел её, дрался с ней и людей знаю, которые всю жизнь под ней прожили. И ничего. В Лесном Пределе, на свободных хуторах. Не самое это страшное… - задумчиво окончил Двалин. - Однако не пора ли нам отсюда выбираться?
        - Может, лучше ночи дождёмся? - робко предложила Ярина.
        - Лучше-то оно лучше, только ночью на улицах одни патрули и останутся. И ворота закрыты будут.
        - Ворота заклинанием открою, - уверенно заявила девчонка.
        - Ишь ты!.. Ну, тогда ладно. Давай устраиваться, что ли. Тут ничего нет, на что присесть бы можно было?..
        Когда Двалин скрылся, Эльтара некоторое время молча стояла посреди комнаты, прижав к груди крепко стиснутые кулаки. Уход гнома ломал все столь тщательно разработанные планы, а ведь Хисс мог появиться с минуты на минуту. Великая Печать Вечного Короля, отца Эльтары, была уже совсем близко. Молодая волшебница не могла ошибиться. Что ж, придётся обойтись без гнома. Ей предстоит управиться за двоих.
        - Хеорт! Хеорт, не спи! Мы выходим.
        - Я готов, Прекраснейшая!
        - Вот и хорошо. Хисс уже где-то рядом. Идём в гавань. Юноша поправил меч у пояса.
        - И вспомни всё, чему тебя учил твой почтенный батюшка, - посоветовала спутнику Эльтара. - Пригодится. Без магии Хисса не взять. Пусть у него нету жезла, зато Печать имеется. Повелевать ею он едва ли сможет, но если ему удастся выпустить на свободу заключённую в ней силу…
        - Полгорода разом снесёт? - предположил Хеорт.
        - Если не весь, - подтвердила Эльтара. - Так что нам нельзя ошибиться, друг мой!
        Юноша резко кивнул.
        - У меня с Хиссом свои счёты. Когда Печать окажется у меня, можешь делать с этим змеем всё, что захочешь. Хоть на куски режь.
        Они торопливо шагали к гавани. Эльтара старалась не смотреть по сторонам. «У тебя есть другое дело, - сжав зубы, твердила она себе. - Очень, очень важное дело». Если змеиному царю удастся скрыться с Печатью короля Эльфрана, то одному Великому Орлангуру ведомо будет, сколько воинов - сородичей Эльтары - падёт в битвах и скольким женщинам её родины придётся уйти Вниз для того, чтобы восполнить потери…
        Сжав зубы, она шла мимо мёртвых тел, валявшихся на мостовых грудами окровавленного тряпья; мимо разграбленных домов с выбитыми окнами, частично выгоревших, выставивших на всеобщее обозрение чёрные внутренности; мимо разбросанного по мостовой нехитрого скарба, изломанного и растоптанного…
        Девочка лежала ничком, обеими ручонками крепко держа большую куклу, облачённую в нарядное розовое платьице. Игрушка была не из дешёвых, её делал настоящий мастер… «Превеликий Эльфран, о чём я сейчас думаю! - ужаснулась Эльтара. - Она же умирает, эта малышка, а я… я разглядываю её куклу, уже и так мёртвую…»
        Наверное, это была некая попытка защититься, не думать об уродливой и подлой смерти, постигшей только-только начавшее жить весёлое существо. Эльтара стремительно нагнулась над лежащей. Она не ошиблась - над головой девочки, над странным образом не растрепавшимся венчиком тёмно-русых кос всё ещё слабо трепетала незримая для глаз смертных тень сознания. Малышка была ещё жива, но жизнь её стремительно уходила - с каждым мгновением.
        Хеорт с недоумением воззрился на Прекраснейшую. Зачем она мешкает? Они не могут останавливаться возле каждого трупа.
        - Дурень, она жива! - яростно бросила в ответ на недоуменный взгляд спутника Эльтара. - Не стой чучелом! Если умеешь, помогай! Мне надо удержать её душу!
        Хеорт торопливо кивнул.
        Эльтара осторожно положила ладонь на ещё тёплый затылок. «Не уходи», - просила она. «Останься», - умоляла она. «Тебе ещё рано туда», - убеждала она…
        И чувствовала, что терпит поражение. Маленькая и чистая душа ребёнка уходила всё дальше и дальше в пределы Серых Стран, откуда смертным нет возврата.

«Я всё равно не отступлюсь! - вырвался у Эльтары яростный беззвучный крик. - Всё равно верну тебя! Ты станешь моим каором!»
        Каоры - Спутники на языке людей - могли жить только в непосредственной близости от своего создателя или способного заменить ею чародея, владеющего заклятьями, подпитывающими силы каора.
        И душа умирающей затрепетала, подчиняясь могучему и властному зову, повлекшему её назад, к беспомощно лежащему телу.
        Девочка открыла глаза.
        - Мама?
        У Эльтары перехватило горло. Этого она никак не ожидала.
        - Я знала, мама, что ты найдёшь меня… и даже не убегала. Мне было страшно, но я знала, что если они схватят меня, то ты вернёшься… - пролепетала девочка. Рана на спине затягивалась, подчиняясь заклятьям Эльтары; Хеорт помогал, как только мог.
        - Всё будет хорошо, - только и смогла выдавить из себя молодая волшебница. В горле у неё по-прежнему стоял ком - у неё, холодной, рафинированной эльфранской принцессы, старшей дочери Вечного Короля! (И зачем только мать решила привести в мир ещё и младшую сестрёнку Эльтары? Её привела, а сама ушла Вниз… Отец до сих пор так и не оправился от удара.)
        - Всё будет хорошо, - повторила она, когда девочка поднялась, крепко вцепившись в руку волшебницы. - Всё будет хорошо, а теперь тебе надо немного поспать…
        Глаза спасённой тотчас закрылись. Правда, со стороны этот сон мог бы показаться странен - девочка шла, как привязанная, за Эльтарой и Хеортом, обходила препятствия, поворачивала, когда нужно, направо или налево, но при этом крепко спала…
        Создатель имел абсолютную власть над своим каором.
        Я стоял на ратушной площади Галена - Галена Светлопенного, как торжественно именовали город его обитатели. Похоже, сегодняшний день здесь был недобрым. Кое-где лежали бездыханные тела, несколько нарядных домов, удостоенных чести выходить фасадами на главную площадь, изглодал огонь. Неприятель? Орда? Нет, сами люди. Что ж, пусть разбираются. Это не моё дело. Хватит и того, что я спас человека по имени Аргнист. Пора подумать и о себе. Заглянем-ка в здешние прославленные храмы!..
        Я ничем не выделился бы в людской толпе. Разве что голым, совершенно лишённым волос черепом, - местные обитатели все как один носили причёски. Правда, мне почти никто и не встретился - несколько рывшихся в брошенных домах мародеров не в счёт. При виде меня они тотчас бросились наутёк, словно перед ними появилось невесть какое чудовище. И чего испугались, в самом-то деле? Оружия при мне нет, дела до них никакого тоже…
        Храм открылся внезапно. Я не ожидал его появления, и это мне весьма не понравилось. Силу этого места я должен был ощутить за несколько кварталов, а вместо того она обрушилась на меня, когда я повернул за угол и оказался прямо перед громадным строением.
        Храм Ракота Грозного.
        Внушительно, что и говорить. Людям должно нравиться. Они любят, когда есть перед чем трепетать и чему поклоняться.
        Две башни из непроглядно чёрного камня уходили ввысь, вздымаясь над городом. Гладкие, без окон и без бойниц, заканчивающиеся отполированными острыми навершиями исполинского размера, они напоминали вонзённые в небесную синь копья. Между ними на высоту полутора десятков саженей (сажень в этом мире равнялась среднему человеческому росту) вздымалась полукруглая арка из белоснежной
«каменной кости». Арка вела внутрь, в главный молельный зал, где стояли алтарь и статуя Восставшего.
        Больше там ничего не было. Голый мозаичный пол из чередующихся чёрных и белых крестов. И - пустота.
        - Да нет, кое-кто здесь всё ж имеется, - раздался позади меня спокойный и негромкий голос.
        Я резко обернулся. Как же так, ко мне подкрались со спины, а я даже ничего не почувствовал!
        - Ты и не мог ничего почувствовать, Губитель, - услыхал я.
        Немолодой стройный мужчина с заметной проседью в тёмных волосах. Острое, хищное, ястребиное лицо. Глубоко посаженные глаза.
        - У меня для тебя есть дело, Губитель, - сказал он, плотнее запахивая плащ. Не из простых, кстати, его сработали феи, или я уже ничего не понимаю в таких вещах. (Только потом я понял, что память начала возвращаться ко мне именно в эти минуты. Я вспомнил, кто такие феи…)
        Я молчал. Этот человек - вернее, Нечто, соблаговолившее принять его форму, - стал бы великолепным Врагом. Для того чтобы взять над ним верх, потребовались бы все мои силы и всё искусство. И шансы у нас, как мне показалось, были бы совершенно равными.
        Собеседник правильно понял моё молчание.
        - Не хочу тебя ни к чему принуждать силой, Губитель. Хотя и мог бы. Я знаю, кто ты, откуда ты взялся, каково твоё настоящее имя и кто такая Царица Теней. Догадываюсь также, кто такой Возрождающий… Но тебе, поверь, все знать вовсе не обязательно. Впрочем, если ты всё же пожелаешь, я открою тайну - после того как ты справишься с Ордой. Тебе не составит труда сделать это.
        Я понял, кто передо мной. И, уважая величие настоящего Врага, молча склонил голову.
        - Ты мечтаешь о поединке со мной, - с лёгкой грустью в голосе произнёс Враг. - Поверь, я тоже. И если тебе удастся сделать то, о чём я прошу, клянусь Великой Тьмой, мы скрестим мечи.
        Понятно, что о мечах он говорил лишь иносказательно.
        - Торопись, Губитель, - услыхал я на прощание. Храм опустел.
        Пока Двалин с Яриной отсиживались в подвале, Эльтара, Хеорт и воскрешённая девочка-каор шли в сторону гавани. Вскоре следы погромов исчезли: в бедных припортовых кварталах нечего было грабить и некого топтать. Народ отсюда подался ближе к центру Галена, подхваченный общим безумием, и улицы опустели. Не видно было даже калек и нищих.
        Молодая волшебница шагала, закусив губу. Усилием воли она заставила себя забыть даже о спасённом ребёнке. Хисс - вот что сейчас главное. Если она не добудет Печать… И зачем только Эльстан наложил её в этом проклятом Холме Демонов?!
        Наконец перед глазами блеснула маслянистой зеленью вода гавани. Длинные пирсы тянулись вправо и влево, насколько мог окинуть взор, однако кораблей было необычайно мало. При первом же известии о том, что Орда прорвала Рыцарский Рубеж, множество горожан посостоятельнее предпочли отправиться в длительное морское путешествие, и притом немедленно. Многие капитаны в этот день обогатились…
        В глухом углу порта, образованном тремя сходящимися причалами, в стороне от немногих оставшихся судов, угрюмо застыли корабли Змеиного народа. Пузатые, крутобокие, они отличались не красотой и быстроходностью, а устойчивостью перед любыми штормами и ураганами Срединного и Льдистого морей. Их борта были выкрашены ярко-жёлтой краской, из-за чего суда резко выделялись на коричнево-сером фоне причалов, доков и складов. Корабли стояли пришвартованные к береговым кнехтам, однако трапы были убраны. Ни на пирсах, ни на палубах не было заметно ни одной живой души.
        - Может, они все в город подались? - предположил Хеорт. - Этим ведь тварям пограбить - первейшая радость!
        - Едва ли, - покачала головой Эльтара. - Горожане бы тогда разом про колдунов забыли, за Змеиный народ взялись бы. Нет, они там, на кораблях. Прячутся. Ждут чего-то, я чувствую…
        - Уж не Хисса ли, змеюку мерзючную? - пробормотал себе под нос парень, в свою очередь сотворяя какое-то заклятье.
        - Ты осторожнее тут с чародействами! - одёрнула юношу Эльтара. - Хисс такое за милю почует. Стой спокойно! Я постараюсь его подманить… а тогда уж тебе придётся поработать. Боевые заклятья - вот чего он ждёт. Так что придётся обойтись без них. Справишься?
        - Увидишь, Прекраснейшая, - твёрдо ответил юноша.
        Они стояли возле самого угла старого, полуразвалившегося барака. Доски посерели от дождей, в стенах зияли широкие щели. Эльтара, прищурившись, напряжённо вглядывалась в воду возле бортов кораблей Змеиного народа; Хеорт же с неожиданным интересом ни с того ни с сего принялся рассматривать щели в стенах сарая. Рука медленно легла на эфес, пальцы сжали резную рукоять. Всё это происходило настолько медленно, что казалось, парень боится спугнуть какого-то чуткого зверя.
        Клинок дюйм за дюймом пополз вверх.
        Эльтара по-прежнему смотрела на гладь мутной воды между пирсами.
        - Ух! - Хеорт со всей силы ткнул мечом в щель между досками сарая. Раздалось яростное шипение, и ветхая стена тотчас рухнула. Хисс прыгнул, зажимая лапой рану на левом боку.
        Хеорт успел отскочить, однако его второй выпад пропал даром: змеиный царь ловко извернулся и клинок понапрасну пронзил пустоту.
        Прежде чем Эльтара успела хоть что-то сделать, Хисс и Хеорт уже покатились по доскам. Оба, оказываясь сверху, норовили стукнуть друг друга головой о настил. У Хисса это получалось явно лучше.
        Волшебница бросилась к ним, на бегу поднимая правую руку. Она готовила заклинание, однако, прежде чем волшба пошла в ход, из-за угла спокойной, ровной походкой появилась каор. Глаза девочки были по-прежнему закрыты, но тонкие пальчики сжимали короткий серебристый нож.
        Хисс в очередной раз оказался наверху. Из раны на боку змеиного царя обильно хлестала кровь, однако он, казалось, совершенно не замечал этого. Кулак Хеорта врезался в горло Хиссу, но тот лишь коротко всхрапнул. Он пытался отодрать накрепко вцепившиеся в него руки юноши, потому что на кораблях его уже заметили. На палубу один за другим выскакивали лучники.
        Девочка ударила спокойно и расчётливо, словно опытный воин. Серебристый клинок вошёл в основание шеи Хисса, тварь разом обмякла, рухнув на пирс, точно мешок с костями.
        - Печать!.. - Эльтара налетела на поверженного, точно вихрь. - Тащи его прочь, Хеорт!..
        С кораблей свистнули первые стрелы. Нацеленная прямо в спину волшебнице вспыхнула ещё в полете, однако другая вошла Хеорту в затылок по самое оперение.
        Глаза девочки-каор широко раскрылись. В них теперь билось диковинное серебряное пламя, эти глаза могли принадлежать кому угодно, но только не человеческому ребёнку. Сейчас в них была смертная боль, словно чужая стрела досталась ей, а не Хеорту… Пальцы маленьких рук стремительно сплелись в сложную фигуру и тотчас расплелись вновь. Тело юноши рухнуло на пирс, но над окровавленным лицом вспыхнул призрачный костёр. Серебристые языки пламени заплясали, раздвигаясь, словно театральный занавес, и между ними стала видна радостная, зелёная долина меж синими громадами гор. Эльтара успела разглядеть извилистый росчерк реки среди кудрявых рощ и стремительно мчащееся в этот мир существо - прекрасное, крылатое, быстрое… На лету оно обернулось, и Эльтара невольно вздрогнула - у летящего было лицо Хеорта…
        Волшебница пришла в себя. Сейчас ею владела тёмная ярость. Она выпрямилась, глядя прямо в лица стрелков; Эльтару тотчас же окружил воздушный огненный хоровод - стрелы вокруг неё вспыхивали одна за другой.
        - Тоилас, энно!
        Ближайший к пирсу корабль с грохотом разломился пополам. Борт рассекла трещина, рухнула мачта, нос и корма встали дыбом, стремительно уходя под воду. Здесь, в порту, глубина была невелика, так что морякам Змеиного народа не угрожала опасность утонуть.
        За первым кораблём последовал второй, за ним - третий; тонко вереща от ужаса, змеелюди плыли кто куда.
        По телу Хисса прошла внезапная дрожь. Зелёная лапа дрогнула, поверженный пополз к краю пирса.
        - Ну нет! Сперва Печать! - В глазах волшебницы полыхал тёмный огонь.
        Её удар был страшен. Он дробил кости и рвал плоть, выжимая жизнь из этой кучи мяса. Хисса вдавило в доски, вновь брызнула его зеленоватая кровь; он замер, весь странно-плоский, словно раздавленная колесом телеги ящерица.
        Эльтара наклонилась к останкам. А когда выпрямилась, на её ладони тусклым золотом мерцал тонкий ободок Печати.
        - Уф!.. - вырвалось у принцессы.
        Дело было сделано. Она подняла глаза - её каор куда-то исчезла. Тело Хеорта - тоже.
        Короткие мгновения вместили в себя слишком много событий. Эльтара поспешила прочь с пирса; девочка-каор, чьего имени волшебница так и не успела узнать, мирно посапывала там, где её и оставила принцесса, - в укромном закутке, скрытом от посторонних глаз ещё и отводящим взоры заклятием.
        А в небе над головой волшебницы описывал круги коричневокрылый сокол.
        Над истерзанным Галеном медленно сгустилась ночь. В подвале, где укрывались Двалин и Ярина, стало совсем темно.
        - Ну всё, пошли. - Гном поднялся, разминая ноги. - Не могу я больше в этой крысиной дыре сидеть. Засов-то и вправду откроешь, красавица?
        - Так иначе зачем и идти? Лучше уж самим храмовникам сдаться, - откликнулась Ярина.
        Между домами царила тьма. Правда, беглецам она не мешала - Ярина сотворила несложное заклятье Ночного Зрения, и теперь они видели окружающее, правда, всё представлялось серым и бесцветным.
        - Давай сперва ко мне, - предложил гном. - Проверю, может, мои спутники на месте. Тогда нам всем вместе куда легче будет.
        По улицам топали лишь патрули королевской гвардии и храмовых воинов. Не было видно даже ни одного подвыпившего гуляки - Гален затаился, приходя в себя после безумного и страшного дня.
        Гостиница, в которой остановились Эльтара, Хеорт и Двалин, стояла тихая и тёмная. Не горел даже всегдашний огонёк над дверьми. Окна комнат залила чернота.
        И парадная дверь, и дверь чёрного хода оказались заперты, но гномы недаром слывут лучшими взломщиками. Двалину потребовалось лишь несколько секунд, чтобы открыть тяжёлый и сложный замок. Гном и Ярина прокрались через кухню, поднялись на второй этаж…
        - Ушли, - шёпотом сообщил спутнице Двалин, вернувшись. - Что ж, будем выбираться сами…
        Гном не стал ломать голову, куда делись Эльтара с Хеортом, а также весь багаж молодой волшебницы. В своё время, если повезёт, он всё выяснит, а пока что надо уносить ноги из Галена!
        С патрулём они столкнулись всего раз. Два отряда храмовников зажали их в каменном ущелье переулка, и не было ни одной крысиной щели, куда можно было нырнуть; Ярина не успевала сплести Заклятье Невидимости, и оставалось только одно - драться.
        Правда, патрульные не ждали нападения. Земля внезапно встала на дыбы у них под ногами, а топор Двалина довершил дело. Гном и девушка прорвались сквозь строй врагов и растворились во тьме.
        Они добрались до ворот раньше, чем туда докатилась поднятая уцелевшими храмовниками тревога. По ночному времени железные створки запирал железный же брус толщиной в два человеческих тела, однако Ярине хватило мгновения, чтобы заставить неподъёмную болванку отдёрнуться в сторону, словно испуганный зверь. Створки бесшумно повернулись на хорошо смазанных петлях - слух его величества всегда оскорблял скрежет ржавого железа, и потому петли содержались в образцовом порядке. Две тени выскользнули из ворот и не заметили, как за ними следом скользнула ещё одна…
        Я не помню, как и в каком облике покинул Гален. После встречи в храме всё внутри терзала огневеющая боль, мало-помалу затихавшая, и я знал, что вскоре она вовсе исчезнет, как знал и причину, её породившую. Последний привет от моего Врага. Врага, равного которому я не встречал ещё ни в одном мире. Врага, с которым - придёт день! - встречусь на смертном поле, и этот поединок заставит трепетать самые глубинные основы Упорядоченного!
        Но для этого мне надо исполнить его просьбу. Покончить с Ордой. Почему-то мой Враг не захотел сделать этого сам. Его выбор. Радость Губителя в сражениях, его отрада на поле брани - значит, чтобы приблизить долгожданное, займёмся пока Ордой. Тем более что Враг прав, и это действительно не займёт у меня много времени.
        Я пришёл в себя на тихой лесной дороге. За спиной солнце плавно устраивалось на вечерний отдых в сизых облачных перинах. Где-то рядом перекликались птицы. И где-то рядом была Орда. Правда, в ней я не нуждался - я не собирался гоняться за всеми этими тварями по просторам Северного Хьёрварда. Одно гнездилище Орды - то самое, под Холмом Демонов, - я разорил. Оставалось найти и уничтожить остальные. Я не сомневался, что справлюсь с этим самое большее за два солнечных дня этой реальности.
        Дорога уходила на север. Я решил немного пройтись, пока не нащупаю ближайшее подземное гнездовье.
        - Мама, мама, ну что же ты плачешь? А где… где мой братик? Он же с тобою был? Где он? Ушёл? Куда? А когда вернётся? А мы пойдём с тобой на реку? Нет? А на море? Мне так хочется…
        Маленькая Ками весело прыгала вокруг Эльтары. Волшебница всхлипнула в последний раз и кое-как вытерла слёзы ладонями. Заклятья, что привело бы её лицо в порядок, она не могла сейчас вспомнить.
        Хеорт погиб… Кто же мог знать, что это настолько сильно скажется на ней, холодной эльфранской деве, никогда доселе не питавшей особо тёплых чувств к человеческому роду? Далеко в прошлом осталась та надменная гордячка, что царственно вплыла в горницу Аргниста. Больше её не было.
        Тонкая, с полупрозрачной мраморной кожей рука Эльтары легла на затылок девочке. Ками-каор… Вечная Спутница… Говорят, один лишь Камень Эльфрана, Камень Тоэй, способен дать Спутнику свободу. Но тогда Ками всё равно останется в Эльфране - ни смертные, ни гномы, что прихотью судьбы оказываются там, никогда не возвращаются в свои родные места. Так гласит Вторая Заповедь, непосредственно вытекающая из Первой, Смертной…
        Больше Эльтаре было нечего делать в Галене. Она догадывалась, что какая-то страшная надмировая сила пришла ей на помощь в решающие мгновения схватки с Хиссом - иначе змеиный царь вполне мог ускользнуть. Но всё кончилось благополучно; Тоэй даст ответ, кто помог Эльтаре, и она отблагодарит совершившего это. А Ками… что ж, Эльфран, право же, далеко не самое худшее место на свете.
        ГЛАВА VI
        Аргнист тяжело дышал, отдыхая после бешеной скачки. Старому сотнику вновь удалось вывести свой отряд из-под удара. Полчища брюхоедов, стеноломов и прочих тварей остались позади. Можно было чуть-чуть передохнуть - остудить коней, потом их выпоить, задать корма… Если падут кони (за своего Локрана Аргнист не боялся, но у остальных самые обычные клячи), живым не уйдёт никто. Орда висит на плечах, и счастье ещё, что среди её чудовищ нет настоящих бегунов.
        После того как неведомый призрачный воин смел и втоптал во прах всю наступавшую на Гэсар Орду, Аргнист не переставал ломать голову над этой тайной. Неведомый воин - откуда он взялся? Почему его лицо, когда он вновь принял человеческое обличье, показалось знакомым?
        Третий день малая дружина Аргниста уходила на юг. Держаться в Гэсаре больше не было смысла - Орда прорвала Рыцарский Рубеж много восточнее пограничной крепости, после чего целые армады чудовищ устремились сразу и на полудень, и на восход, и на закат, легко сметая остатки защитников юга. Ловким обходным манёвром Орда отрезала Аргнисту путь отхода в Ар-ан-Ашпаранг; ничего не оставалось, как отступать к побережью.
        Вместе с отрядом ехал и достопочтенный Иеронимус - ехал мрачный как туча. Аргнист сам не знал, зачем тащит с собой этого толстого монаха, который на каждом привале осыпал сотника чёрной подсердечной бранью, крича, что через таких в Орден и прокралась измена, что из-за таких боги и отвратили от Галена лики свои, что из-за таких весь народ, сколько ни есть, станет ордынской сытью… Аргнист не препятствовал. Он мог убить монаха в любой момент голыми руками, но почему-то лишь усмехался, слушая заковыристую брань, что ещё больше распаляло почтенного отца эконома…
        Вместе с отрядом на юг шли бежане. Уходили все, от мала до велика, таща за собой скотину. Кто мог, вёз и домашнюю птицу. Орде не оставляли даже шелудивых псов. Позади, за спинами растянувшейся на лиги и лиги скорбной колонны, охраняя её хвост, ехали воины Аргниста. Его малый гэсарский отряд разросся - к нему прибилось до пятидесяти воинов из разгромленных восточных фортов. Теперь под началом старого сотника и впрямь состояли десять десятков конников. Однако с такими вояками нельзя было даже и помыслить о том, чтобы нанести ответный удар по Орде. Драться с ней южане не умели. А пока выучатся - сколько ещё народу в землю ляжет?.. Эх вы, хуторские! Да собери он, Аргнист, ополчение хотя бы десяти-пятнадцати хуторов в пределах дня пути от его собственного - и можно было бы уже пощупать ордынское подбрюшье!
        Отступая, о чём только не передумаешь. И главное, конечно, - что ж теперь будет? Орда ведь и впрямь оставит от Галенского королевства одну большую пустыню. А тогда не устоять и свободным хуторам. Одни гномы в своих горах, пожалуй, отсидятся… У сотника сперва даже мелькнула мысль пробиваться в Ар-ан-Ашпаранг, но потом он вспомнил лица гномов - стражей ворот и отбросил пустые надежды. В неприступную горную крепость бежан бы просто не пустили.
        Идёт, идёт, громыхая на колдобинах, длинная колонна. Мычат коровы, плачут дети, а взрослые молчат. Потому как знают - впереди только море. И кораблей на всех не хватит - да и куда на них плыть, на этих кораблях-то?
        По всем южным землям, от залива Большой Рог до Погибельного Леса, по владениям Светлопенного Галена и спесивых баронов Фейна, правителей крошечных княжеств и герцогств полуострова Крат и свободных общинников к югу от Снежного Замка, неслась страшная весть. Орда прорвала-таки Рыцарский Рубеж и с каждым днём всё шире и шире, точно затопляющая всё и вся приливная волна, растекалась по стране. А вместе с Ордой ползли страх и безумие. Храмовые жрецы немедленно объявили, что всё это - Божья кара за грехи и неверие; охваченные ужасом и яростью толпы по всему югу жгли дома «колдунов» - настоящих или же тех, кто просто казался таковыми. Кое-кто из волшебников - особенно из тех, что помоложе, посильнее и, как следствие, поглупее, - попытался сопротивляться. Однако несколько убитых ими при самозащите погромщиков были немедленно объявлены в храмах святыми великомучениками, ныне восседающими одесную или ошуюю самих Новых Богов, и это лишь подлило масла в огонь. Чародеи постарше предпочли бесчестное бегство.
        И лишь хозяин Снежного Замка ничуть не был этим обеспокоен.
        Эльтара и Ками беспрепятственно выбрались из города, пока Двалин и Ярина всё ещё торчали в погребе, а по Галену метались обезумевшие толпы погромщиков. Часто волшебнице приходилось заклятьем закрывать глаза девочке, чтобы она не видела всех ужасов этого дня. Обмануть ложным видением стражу оказалось совсем нетрудно.
        Ночь принцесса и девочка встретили под открытым небом.
        - А зачем нам с тобой все эти постоялые дворы? - задорно предложила Эльтара. - Мы и тут устроимся не хуже!
        - Как, как это, мама?! - тотчас стала дёргать её за рукав Ками.
        - А вот сейчас увидишь…
        Заклятия Эльтары в один миг соткали из ночного сумрака уютный сухой шалаш.
        Звёздные лучи, собранные ладонями волшебницы, наполнили неярким уютным светом прозрачную стекляницу. Еду, правда, эльфранская принцесса вот так просто сотворить не могла. Путницам пришлось довольствоваться тем, что осталось в заплечном мешке молодой волшебницы.
        На следующий день Эльтара рассчитывала добраться до тех мест, где уже можно будет позвать её грифона.
        - За нами вроде бы следит кто. - Ярина озиралась по сторонам, однако в окружавшем мраке ничего невозможно было различить, несмотря на заклятье Ночного Зрения.
        Они стояли на пустынном большаке. Ни впереди, ни позади ни единого огонька. Мрак и темень, темень и мрак. И тишина.
        - Следит, говоришь?! - Двалин мгновенно выхватил топор. - И далеко, не знаешь?
        - Тихо ты! - шикнула Ярина. Она замерла, словно к чему-то прислушиваясь. - Будешь тут болтать - я вообще ничего не услышу! Нишкни!
        Двалин скривился, однако же умолк. Переминаясь с ноги на ногу, он ждал довольно долго, прежде чем затаившая дыхание девчонка наконец встряхнула головой и выдохнула.
        - Ой, давай-ка отсюда скорее… Что-то очень страшное позади… ни рук, ни ног, неведомая тварь… хорошо бы нам твоих друзей отыскать! А то я тут совсем ума от страха лишусь.
        - Да где ж их теперь найдёшь-то… - пробормотал Двалин, вспоминая про себя дорогу к тому месту, где Эльтара рассталась с грифоном. - Хотя шанс у нас ещё есть… если я тропу не забыл.
        - Так веди ж тогда! - Ярина вцепилась в руку Двалина. Её била крупная дрожь.
        Эльтара почувствовала неладное в глухой полночный час. Чей-то холодный взор пытался отыскать её, Эльтару Эльфранскую, на просторах окутанных тьмой земель Северного Хьёрварда. Волшебница поспешно села. Да, сомнений быть не могло - за ней следили.
        Это было то, чего так боялись все, от мала до велика, в Эльфране. Слежка! Кто-то всё же догадался, кто она такая. Ох, не надо было вчера творить всех этих заклятий, не надо! Для опытного чародея отследить сотворившего - пара пустяков.
        В следующий миг она ощутила и соглядатаев - совсем близко. Твари прятались не слишком искусно. Да, вот они… три сгустка враждебной тьмы… три отвратительные чёрные кляксы… их помыслы грязны, дики, кровожадны; но они думают о ней, Эльтаре, и, пока это так, она может видеть их.
        Летучая мышь, крыса и кошка. Что ж, вполне достаточно. Каждая тварь ядовита, как тысяча самых страшных змей. Но на неё, Эльтару, этот яд окажет совсем иное действие. Он лишит её воли, превратит в беспомощную куклу-марионетку, и тогда она выдаст своему новому хозяину все тайны защитных заклятий Эльфрана…
        Три комка тьмы были уже совсем близко. Не далее сотни шагов от сотворенного волшебницей шалаша. Твари разделились, намереваясь напасть с разных сторон.
        Что ж, если она, Эльтара, хочет и в самом деле вернуться домой, надо ударить первой.
        Тьму вокруг шалаша пронзили десятки, сотни, а потом и тысячи тончайших серебряных нитей. Незримые для глаз смертных, они поднимались из-под земли, сплетаясь в причудливую паутину. Эльтара, как могла, ускоряла их рост, ещё немного - и ловушка будет готова.
        Кошка первой почуяла опасность. Чёрная, как ночь, с горящими зелёными глазами, она осторожно кралась среди густого подлеска, когда вдруг ощутила впереди какое-то странное препятствие. Кошка остановилась. Спина её выгнулась дугой, шерсть встопорщилась; тварь надолго замерла, принюхиваясь и прислушиваясь. Все дороги вперёд были перекрыты.
        Однако, пока кошка раздумывала, что же происходит и как поступить дальше, среди травы неслышной змейкой скользнула тончайшая серебристая нить. Мгновение - и она оплелась вокруг левой передней лапы.
        Кошка ощутила жгучую боль. Какая-то сила потащила её вперёд, прямо в засверкавшее вдруг сплетение странных, лунного цвета стеблей…
        Раздалось отчаянное шипение. Зубы и когти кошки источали смертоносный яд, дымилась земля, но ни клыки, ни отрава ничего не могли сделать с серебряными путами. Горло кошки сдавила тугая петля, шипение превратилось в тонкий предсмертный визг, полный ужаса и боли, а затем и он прервался.
        Крысе удалось подобраться ближе. Её внимание тоже оказалось поглощено неожиданно возникшей завесой, и она не заметила, как позади неожиданно тускло засеребрился призрак лаймера - небольшой, но очень сильной и злобной собачки, специально выведенной для охоты на крыс. Тупая морда, мощные челюсти, острые когти, шерсть густая и жёсткая настолько, что её не могли прокусить даже самые здоровенные крысы…
        Лаймер бесшумно ринулся в атаку. Крыса заметила опасность слишком поздно - чёрные зубы клацнули впустую, и в тот же миг хребет незадачливого шпиона хрустнул в мощных челюстях пса.
        Справиться с летучей мышью Эльтаре казалось проще простого. Совсем ещё девчонкой она носила честно заслуженное звание Мастера Птиц. Так неужто она не сумеет наслать ночного хищника?
        Во мраке над вершинами деревьев мелькнула большеголовая бесшумная тень. Сотканный из тех же серебристых нитей крупный филин упал на летучую мышь точно камень. Острые когти впились в жертву, страшный удар переломал ей почти все кости; но, отчаянно рванувшись, разорванная почти пополам летучая мышь упала вниз, в темноту, грудой безжизненных кровавых ошмётков плоти.
        Эльтара тихонько вздохнула, уронив гудевшие от напряжения руки. Она преподала охотящимся за ней хороший урок. Ощущение слежки тотчас исчезло. Завтра она, наследная принцесса Эльфрана, сможет вернуться домой. Бесценная добыча - Печать Вечного Короля - будет возвращена отцу. О Двалине она сейчас не думала.
        Зато Двалин, напротив, думал о ней неотступно. Они с Яриной бежали из города, даже не разузнав, что случилось с Хеортом и Эльтарой; гном жестоко мучился угрызениями совести. Но возвращаться туда сейчас было чистым безумием. Представители Подгорного племени редко заглядывали в Гален - нет сомнений, его хорошо запомнили. Что же делать, подскажи мне, Родгар?!
        Но старый бог Подгорного народа молчал.
        Они с Яриной забились в самую глубь непролазного ельника. Таких уже почти не осталось на обжитом юге, спутница гнома с трудом разыскала не тронутый топорами уголок. Им повезло - он нашёлся неожиданно близко от дороги. Там они и затаились под корнями рухнувшего от старости дерева. Двалин высек огонь: Ярина была слишком слаба, чтобы добывать его волшбой. Она лишь немного поколдовала, чтобы укрыть пламя от любопытных глаз.
        Гном и девушка сидели, тесно прижавшись друг к другу. Это вышло как-то само собой, случайно, и оба внутренне удивились, вдруг обнаружив, что Двалин заботливо укрывает Ярину полой плаща, а девчонка, утратив на время всю свою ершистость, прижимается щекой к мощному, бугрящемуся мускулами плечу подземного жителя.
        - Расскажи о себе, - внезапно попросил гном и вторично сам себе подивился. Его соплеменников судьба кого-то из людей заботила лишь в том случае, если это были торговые партнеры. Да и сам Двалин раньше никогда не интересовался жизнью тех, что приходили делить с ним постель. Им от него было нужно только одно, и они это получали. Так какие тут ещё разговоры? Зачем?
        Ярина ответила не сразу, долго смотрела в огонь… А потом заговорила - точно на исповеди. И рассказала гному всё.
        - А что же теперь? - осторожно спросил Двалин, когда Ярина выговорилась и умолкла, смущённо спрятав лицо в ладонях.
        - Теперь? А что теперь? Куда глаза глядят. Да только долго ли бегать-то? Орда, говорят, прорвалась. Так что, может, и бежали-то зря?
        - Ничего, и с Ордой совладаем, пока духом не пали, - попытался приободрить девушку Двалин. - Выдохнется Орда. Да и король наш, светлое величество, больше уже в Галене отсиживаться не сможет. А маги у него при дворе первостатейные!
        - Послушай, ты… ты же знаешь, кто я… - внезапно сменила тему Ярина. - Знаешь… и говоришь?
        - Ну а это-то здесь при чём? - удивился гном. - Судьба каждому может кулак показать. Что ж в том такого? Жизнь так твоя сложилась. Теперь вот по-иному повернулось. Стала ты свободна. Что хочешь, то и делай. А уж что ты решишь - другой вопрос…
        Наутро Эльтара разбудила сладко посапывавшую Ками.
        - Мама? - пролепетала девочка, едва приоткрыв глазки. И тут же последовало умиротворённое: - Ты не исчезла… Ну да, я ведь была очень-очень хорошей, я просила, чтобы ты всегда оставалась со мной…
        - Конечно, Ками…
        Грифон явился на зов тотчас, стоило Эльтаре послать неслышимый для прочих зов.
        - Ой! - Ками едва не бросилась наутёк. Эльтара с трудом успокоила девочку. Волшебнице отчего-то доставляло удовольствие делать это словами, а не заклятьями…
        - Его можно погладить. - Принцесса подтолкнула Спутницу ближе к гордому зверю. Восторгам Ками не было конца, после того как царственный грифон позволил небольшой ладошке пройтись по его гриве; он даже прикрыл глаза от удовольствия.
        - А теперь мы полетим. Я сделаю так, что ты не сможешь упасть, поэтому ничего не бойся!
        - А я и так ничего не боюсь! - последовал гордый ответ.
        Вскоре грифон взвился в воздух, устремившись на запад, к изломанной линии Тайных Гор, что уже высоко поднялись над горизонтом.
        Под крыльями расстилались западные пределы Галенского королевства. Мелькнули поля, пажити, покосы - мелькнули и исчезли, и вот уже внизу привольное течение широкого, медленного в низовьях великого Эгера. А вот показался Покинутый Берег, а за ним, ещё дальше, уже, считай, начинаются рубежи Эльфрана.
        Крылатый зверь внезапно дрогнул, теряя высоту. Эльтара встрепенулась, поспешно произнося слова пароля. Зазвучал холодно-хрустальный голос, предписывавший наезднице снизиться и идти через коридор Погибельного Леса.
        Вот так новость! Отец закрыл воздушную дорогу в Эльфран! Наверное, только она, его старшая дочь, да ещё Ушедшая Вниз мать знали, каких усилий ему это стоило. Что ж, подчиняемся родительской воле!
        Грифон недовольно заклекотал, однако послушно нацелился на крохотный свободный пятачок Покинутого Берега. Ками послушно уснула - Эльтара решила, что ребёнку незачем глазеть на груды выбеленных скелетов и чудовищных обитателей Погибельного Леса…
        Невозможно было поверить, что Погибельный Лес сотворила та же грандиозная Сила, которая в своё время изваяла Звёздный Зал Эльфрана. Взорам Эльтары предстала высокая стена тёмно-лиловых зарослей, не имевших ничего общего с растущими в Северном Хьёрварде деревьями и кустами. Гладкие, лишённые коры ветви обтягивало нечто вроде звериной кожи; каждая ветвь заканчивалась длинным, остро отточенным когтем толщиной в руку взрослого мужчины. Казалось, из земли растёт целое полчище когтистых лап, постоянно шевелящихся, точно под сильным ветром. В сплошной стене зарослей не было ни единого просвета, ни единой тропинки; зато подножия жутких порождений магии скрывали обильно валявшиеся там кости.
        Деревья Погибельного Леса не имели также и листьев. Сонм вросших в землю щупалец
        - вот что являл собой этот лес, предпоследний рубеж обороны Эльфрана…
        Волшебница уверенно направила грифона к зарослям. Ветви угрожающе потянулись к ней, на отполированных когтях тускло блеснули блики… Лес создавался не столько с целью убивать, больше - чтобы отпугивать. Убийство было лишь крайней мерой защиты.
        Эльтара вскинула руку. Тихо-тихо, едва слышно она произнесла своё настоящее имя, и ветви-убийцы тотчас успокоились. Повинуясь, они поспешно расступились, открывая дорогу к горам. Эльтара вскочила на спину грифона, и граор, как называли этих зверей в Эльфране, стремительно понёс её вперёд.
        К вечеру волшебница достигла горных подножий. Блестящие коричневые громады скал возносились в поднебесье, затмевая солнечный свет; казалось, в невообразимо далёкий День Творения здесь из-под земли ударили фонтаны раскалённого, расплавленного гранита, взметнулись ввысь да так и застыли, окаменев. Кручи не имели острых граней - всё было скруглено, сглажено, точно у отливки, вынутой из формы искусным мастером. Громадные капли жидкого камня застыли на полпути к земле; насколько мог окинуть глаз, стену не пересекало ни единой трещины.
        Эльтара подняла голову и прищурилась. Смертный ничего не смог бы разглядеть в толщах голубого аэра над горными вершинами, простой смертный, но не она, Эльтара. Её глаза странно изменились, сделавшись огненно-алыми, словно восходящее солнце, и этими изменёнными глазами она увидела парящие высоко в небе крошечные фигурки всадников верхом на диковинных крылатых существах.
        Стража Эльфрана использовала грифонов.
        - Я здесь, - негромко произнесла принцесса, внимательно глядя вверх на маленькие серебристые фигурки, что реяли в воздушных потоках. - Я здесь!
        Её услышали. Один из всадников направил грифона вниз. Лапы зверя ещё не успели коснуться земли, а наездник уже соскочил на землю, как было принято у молодёжи.
        Совсем ещё юный воин, с чистыми, голубыми, как небо, глазами и длинными, выбивавшимися из-под шлема золотистыми волосами, которым позавидовала бы любая смертная красавица. Высеребренная кольчуга тихонько звякнула, когда воин поспешно преклонил колено перед дочерью своего повелителя.
        - О, саойя! Какая честь для меня! Я первым доложу повелителю о вашем возвращении! Я буду сопровождать вас через горы, мы останемся вдвоём в голубой беспредельности, а потом я сложу об этом полёте балладу, столь же прекрасную, как и то, что расцветает сейчас в моей душе!
        Это был обычный для Эльфрана изысканный и витиеватый придворный стиль. Саойя, или, на людском языке, принцесса Эльфрана, снисходительно улыбнулась. Она уже изрядно отвыкла от манер и обычаев родины, от изящных, утончённых, со скрытыми намёками бесед, где не принято было в открытую выражать свои мысли, зато даму должно было осыпать непрерывным потоком комплиментов.
        Принцесса совсем забыла о Двалине. Она вновь становилась наследной владычицей Эльфрана, привыкшей не замечать состоящий в услужении Подгорный народ.
        - К какому Дому принадлежит взнуздавший граора? - Эльтара ответила положенной этикетом фразой. Саойя обязана в первую очередь интересоваться происхождением своего спутника.
        - Имею честь принадлежать я к Дому Скаолингов, Дому Пенных Валов, - поклонился воин. - Третья ветвь, шестая сертурия. Заслужил право на собственный герб под гербом Скаолингов!
        Под геральдическим щитом с объятой брызгами пены розой - родовым знаком Скаолингов - помещался собственный герб воина, поменьше: раковина, пронзённая мечом из морской пены.
        - Предоставляю моей саойе судить о справедливости даровавших мне сей знак старейшин!
        Тоже установленная обычаем фраза. В сложной системе эльфранской геральдики раковина означала несчастную любовь, которая, однако, свила волю воина в тугую спираль и подвигла его на некое героическое деяние, за кое он и был отмечен собственным гербом.
        - Носящий знаки Розы в Пене и Раковины с Пенным Мечом, я, твоя саойя, желаю, дабы ты сопровождал меня в пути до Тардейла.
        Спрашивать имя всадника было нельзя. Вопиющее нарушение всех приличий. Вышестоящий никогда не потребует такого от подчиняющегося ему.
        Воин учтиво помог Эльтаре подняться в седло. На миг талию принцессы охватили чуть трепещущие ладони дозорного (это тоже входило в правила куртуазности: если не будешь трепетать, дама сочтёт это признаком равнодушия, и гневу её тогда не будет границ).
        Два граора взмыли в воздух.

«Я лечу, я же лечу, я же наконец-то лечу домой! И отцовская Печать у меня!» - Эльтара готова была расцеловать голубоглазого воина. В этот миг радость предстоящего возвращения вытеснила из её души всё: и погибшего Хеорта, и оставшегося где-то там позади Двалина, и даже погибшего Эльстана. Хотя… погибшего ли? Чары, наложенные любимым на Двалина и так и не потерявшие силы, говорили об обратном.

«Что ж, - подумала принцесса, прижимая к себе головку мирно дремлющей Ками, - я вернула домой Печать… Теперь у меня должно хватить силы самой обратиться к Камню Тоэй…»
        Об Орде Эльтара в тот миг тоже не думала.
        - Доколе отступать будем, сотник? Не сегодня-завтра Гален покажется! А войска королевского как не было, так и нет…
        - А я слышал, что оно всё разбежалось, едва про Орду услыхало… и бароны все по домам бросились.
        - Будет болтать! - оборвал своих воинов Аргнист. - Чего чепуху-то мелете?! До Галена ещё идти и идти! Вон со сколькими из Гэсара вышли? И полусотни бы не насчитали! А теперь - тысяча, не меньше! Теперь мы Орде сами покажем, почём фунт лиха.
        - Ур-ра! - восторженно заорали вокруг.
        - А ещё бежан вооружим. Какая ни есть, а всё равно помощь. Так что всё, хватит! Просто так больше не отступим!
        Первое гнездо я нахожу довольно быстро. Оно тоже прячется в глубине, под каменистыми, увалистыми холмами. Когда-то давно здесь обитали не то демоны, не то колдуны (спущусь - разберусь подробнее), потом они куда-то сгинули (быть может, пошли на корм той же Орде), и кто-то неведомый сотворил в подземельях жуткое выводилище. Что ж, Орде там теперь выводиться недолго.
        Из чёрного провала пещеры извергается непрерывный поток страшилищ. На них не стоит обращать внимания. Мне нужно добраться до порождающей Орду силы, и я просто выжигаю всё перед собой. Здесь не поединок на равном оружии.
        Впереди возникает искрящийся, ярко-рыжий огненный шар. Разбрызгивая пламя, он катится ко входу в пещеру. Твари бросаются врассыпную, но тем, кто сейчас идёт вверх по узкому тоннелю, деваться некуда. Шар вкатывается внутрь, и из-под свода тотчас начинает выбиваться жирный тёмно-зелёный вонючий дым.
        Я вхожу следом. Мой огонь не оставляет даже пепла. Раскалённые пол, стены, потолок дышат жаром. Ничего. Сейчас я спущусь вниз…
        - Ты никуда не спустишься, Губитель.
        Чужой голос бьётся под сводом черепа, каждое слово отзывается тупой ноющей болью. Этот голос говорит не звуками, подобно смертным. Нет, каждый произнесённый им слог - частица Силы, той самой Силы, что породила меня самого.
        Второй раз они сумели подобраться ко мне незамеченными. Второй раз их заклятья обманули меня. Но раз удара в спину не последовало, значит, мне хотят предложить поединок, а тут уж мы посмотрим, чья возьмёт.
        Мой первый удар разносит вершину холма. Я люблю сражаться на просторе, чтобы над головой было небо, а не гранитные своды. В ответ раздаётся издевательский смех.
        Коричневокрылый сокол стрелой мчался на север. Он уже знал, что стряслась беда. По проклятому всеми богами и демонами Закону Равновесия ни одно действие тех, чья Сила превышала некий предел, не оставалось без противодействия. И чем страшнее и непобедимее твоя Сила, тем с большим упорством судьба подстраивает каверзы, сводящие зачастую на нет все усилия. Вот и на сей раз…
        Над северным горизонтом стремительно сгущались тучи. Впереди всё чаще и ожесточённей гремел гром. Навстречу соколу в панике промчалось несколько птиц: вороны, коршуны, лесные голуби - все они вперемешку бежали, гонимые непереносимым для их крохотных душ страхом. Да смилостивится над ними Демогоргон в их смертный час. Сокол летел им навстречу, но, похоже, безнадёжно опаздывал.
        Он видел - отнюдь не птичьими глазами, - как над полуразрушенным, дымящимся холмом в безумные мечущиеся тучи шагнула исполинская призрачная фигура. Руки её были пусты, в глазницах клубилась тьма; а прямо напротив гиганта в небо устремилась упруго разворачивающаяся спираль - золотистая, точно солнце. У её подножия взметнулись языки пламени, жадно пожиравшие сгустившуюся вокруг темноту.
        Призрачный воин ударил первым. Земля и небо застонали от чудовищной силы, сотрясшей до основания кости земных устоев и незримые арчатые своды кристальных небес. Чёрный смерч, облачённый в сетчатый плащ из голубых молний, врезался в золотые извивы. Спираль изогнулась, точно змея, которой придавили хвост. Вокруг неё стремительно распространялся ослепительный свет, белые копья десятками и сотнями впивались и гасли в призрачном теле воина, и тот внезапно отшатнулся.
        Сокол сложил крылья и камнем ринулся вниз. Он был уже почти над самой схваткой. Воздух вокруг стонал от рассекавших его невидимых клинков, но птица ни на что не обращала внимания. За ней тоже начал тянуться огненный след - скорость превышала все пределы, однако сокол всё-таки не успел.
        И воин-призрак, и та неведомая сущность, что приняла облик золотистой спирали, ударили одновременно. Всё вокруг смешалось в чудовищном вихре - земля и небо стали неразличимы, свет померк, и лишь тускло отсвечивали багровым пожары. Похоже, сошло с ума само время, включившись в дикий хоровод. Среди тьмы появлялись исполинские фиолетовые пузыри, вспухали - и истаивали в бесконечности.
        Обычным взором ничего невозможно было различить, но сокол, подобно огненной искре, падавшей во внезапно разверзшуюся чёрную бездонную пропасть, видел, как начинают таять и оплывать не выдержавшие страшного иномирового жара пласты реальности, как всё шире распахивается пасть безликого зверя, уже готового поглотить сам мир Хьёрварда, - и тогда последовал ответ.
        Нет, не взлетел магический меч, поражая голодную черноту провала, не вспыхнул ослепительный луч, не прокатились раскаты грома; сокол просто канул в жадную тьму, подобно крошечной капле живого пламени, ночь приняла его в себя и, словно увлекаемая его порывом, начала поспешно отступать. Свет вновь разливался под потрясённым небосклоном. Страшная рана в теле мира затягивалась и несколько мгновений спустя исчезла совсем. О случившемся напоминал лишь поваленный, частично выжженный лес вокруг размётанных останков когда-то высокого и крутобокого холма да две крошечные человеческие фигурки, что лежали у его подножия…
        Схватка гигантов застала Эльтару, Ками и сопровождавшего их молодого эльфранского воина из Дома Скаолингов в пути. Небо на севере внезапно почернело, тягуче и зло засвистел ветер - воздушные массы устремились на полуночь, играючи крутя в бесплотных своих руках двух эпьфранских граоров. Грифоны отчаянно замахали крыльями, пытаясь сохранить равновесие; незримые потоки швырнули их вниз, норовя размозжить о землю. Эльтара в последний момент успела помочь своему крылатому коню заклятьем.
        А потом всё внезапно стихло. Поединок Губителя с неведомым противником длился лишь несколько мгновений. Чернота на горизонте исчезла, ветер успокоился, полёт грифонов выровнялся.
        Воин Дома Скаолингов недоумённо взирал на очистившееся северное небо.
        - Что же это могло быть, моя саойя?
        В Эльфране каждый мог задать вопрос каждому, невзирая на родовитость. Не было неприличным показать, что ты чего-то не знаешь. Настоящий позор - это если ты выдавал себя за знатока и опростоволосился.
        Эльтара ответила не сразу. Она успела почувствовать исполинскую мощь столкнувшихся в противоборстве неведомых сил - сил, о природе которых она не знала ровным счётом ничего. И всё же… в одной из сил на миг ей почудилось нечто знакомое… что-то из прошлого… что-то очень-очень дорогое…
        Совершенно растерянная, она замерла в седле, припав к шее своего крылатого зверя. Воин терпеливо ждал.
        - Не знаю, - медленно ответила принцесса. - Я чувствовала удар… сшиблись две ненавидящие друг друга силы… но откуда они - я не могу сказать. Наверное, только Камень Тоэй…
        Воин кивнул. Саойя ответила как сумела. Знала бы больше - сказала.
        Вновь спокойно и безмятежно светило летнее солнце. Два граора плыли в хрустальных толщах аэра, а под ними расстилался Эльфран.
        Вершины пограничных гор остались позади. Вниз громадными ступенями спускались зелёные террасы; извиваясь, сбегали по склонам сотни ручьёв и речек. Они брали начало не на ледниках - здесь не было ледников, - а прямо из влаги дождей или даже просто из проплывающих туч.
        Грифоны мчались всё дальше и дальше. Горы кончились, потянулись рощи, перемежавшиеся лугами и озёрами. То тут, то там виднелись серебристые башни и изумрудные крыши небольших замков. Впереди засинела водная гладь - граоры приближались к Сайей Миэль - внутреннему морю Эльфрана.
        А вот и знакомое жемчужное мерцание, перевитое нитями янтарного пламени, - купола и шпили Тардейла, эльфранской столицы.
        Город был невелик и не имел внешних стен - как не были крепостями те замки, над которыми пролетела принцесса. В самом сердце города, на невысокой скале блистающего чёрного мрамора, взметнувшейся над белопенной полосой прибоя, упругими извивами террас и колоннад вставал дворец - резиденция правителя Эльфрана, Вечного Короля, отца Эльтары.
        Грифон со свистом снижался, нацеливаясь на небольшую площадку молочно-лунного камня возле самого высокого из куполов. Королевский балкон - только на него должна была ступить нога наследницы престола после долгих странствий по ужасным, грубым, грязным землям людей. Мягко развернувшись возле самых башен, граор Эльтары опустился на знакомую террасу. Эльтара с улыбкой повернулась к своему спутнику - его грифон завис в воздухе подле самых перил.
        - Спасибо тебе, Носящий Раковину и Меч, воин Дома Скаолингов, Дома Пенных Валов! Я счастлива была вернуться вместе с тобой. Приходи во дворец, когда окончится твоё бдение на рубежах, а на башнях вспыхнут огни Танцующих. Я оставлю за тобой первый проход!
        - Моя саойя… - Воин низко поклонился. Это была очень, очень высокая награда. - Клянусь тебе, что буду на первом же вечере Танцующих. И ещё клянусь - моя баллада о пути с тобой через воздушные бездны получит первый приз в состязании менестрелей!
        - Я зажгу свой огонь во имя этого, - улыбнулась Эльтара. Нет, она ещё не забыла, что такое эпьфранский этикет!
        Молодой воин снова поклонился, и его грифон порывисто взмахнул крыльями. Вскоре они вновь окажутся над изломанными вершинами Тайных Гор - стеречь покой Эльфрана…
        Хрустальные двери распахнулись. Неся на руках сладко спящую Ками, Эльтара вошла внутрь. Положила девочку на низкую, широкую лежанку, выпрямилась - и походка её чудесным образом преобразилась. Больше не было нужды маскироваться.
        Лёгкими, танцующими, летящими шагами, какими никогда не сможет пройти ни одна смертная, на бегу срывая грубые, пропылённые одежды людских краёв, Эльтара почти влетела в свой Зал Приёмов. Это был её собственный зал.
        По углам весело перемигивались рукотворные звёзды; громадный паук Эмера, заключённый в прозрачную тюрьму плит пола, по-прежнему прял нескончаемую пряжу, чтобы гардероб правителей Эльфрана пополнился ещё одним плащом или платьем.
        Послав пауку воздушный поцелуй, Эльтара распахнула дверь своей спальни. Разубранные горным хрусталём и серебром покои были пусты - Эльтара давно отказалась от слуг-гномов и всю их работу переложила на магию. Пока Ками не проснулась, у неё, саойи, есть немного времени для себя.
        - Ванну! - громко и капризно, как в детстве, потребовала Эльтара. - И платья. Все самые лучшие. Живо!
        Во дворце не было надобности устраивать специальные ванные или туалетные комнаты
        - магия мгновенно окружала тебя всем необходимым. Кое-кто, правда, следуя обычаям людей, устраивал у себя постоянные спальни, столовые, библиотеки… Эльтаре же нравились неожиданности, и поэтому в былые времена она меняла обстановку своих комнат по десять раз на дню.
        Она едва успела сбросить последнюю одежду, как сверху обрушился крутящийся водяной смерч, полный огоньков, ароматов, трескучих пузырьков, приятно массировавших кожу. Дом встретил её как обычно.
        Казалось чудом, что ещё недавно она, Эльтара, стояла на берегу Эгера, с нетерпением глядя на Погибельный Лес, а вот уже сейчас она в лучших своих нарядах, умащённая невиданными в людских краях благовониями, надев украшения, каждого из которых хватило бы, чтобы купить всё Гапенское королевство, минует Зал Приёмов и направляется в апартаменты отца.
        Над дверью тихонько тенькнули нежные колокольчики. Отец всегда любил подобные причуды и таким образом предупреждал, что куда-то отлучился.
        В преддверии покоев правителя, ожидая его, коротали время эльфранские нобили.
        - Саойя! Саойя вернулась! Эвоз! Айя! - встретили Эльтару многочисленные приветствия. Здесь собрались ближние советники, сильнейшие чародеи, опытнейшие военачальники, и принцесса невольно удивилась - она помнила лишь одно подобное собрание. В день, когда настал черёд уходить Вниз её матери…
        В искрящихся диамантами камзолах, при тонких парадных мечах, нобили почтительно, но без подобострастия кланялись Эльтаре. Она улыбалась каждому - ведь всех в этом зале она помнила с самых первых лет жизни.
        - Какая радость, моя саойя, - лорд Дома Пайорилтов, старший советник Коронной Палаты, старый и самый близкий сподвижник отца, подошёл к Эльтаре последним. - Его милость совсем потерял покой и сон. Он так беспокоился!.. Ваше предприятие выглядело столь неразумным…
        - И тем не менее Печать Вечного Короля вновь возвращается в Эльфран! - Молодая волшебница высоко подняла тускло мерцающий золотистый ободок. По собравшимся пролетел единый вздох восхищения.
        - Это воистину великий подвиг. - Глава Пайорилтов изумлённо покачал головой. - Кто бы мог подумать, что…
        - Что у меня это получится? - задорно бросила Эльтара. - Однако же получилось!..
        - Повелитель ещё не успел вопросить сегодня Камень Тоэй о судьбе саойи… - добавил нобиль. - Он делал это каждый день…

«Хорошенькие же вещи он там видел, - мрачно подумала Эльтара. - Пресветлые Силы, что подумал отец, узнав, что я путешествую в обществе гнома, отринувшего Древний Долг,[Подземные жители испокон веку обитали в Эльфране, исполняя положенное по Древнему Долгу. (Подробнее о том, какие события привели к этому, рассказано в романе «Тысяча лет Хрофта».) Они прислуживали, помогали, безотказно трудились над украшением страны, ибо далеко не всё могла воплотить магия. Для знатной жительницы Эльфрана быть замеченной в связи с гномом означало вечное всеобщее презрение…] да ещё и былого любовника моей младшей сестры!..»
        Эльтара повернулась и пошла к себе. С матерью она поговорит позже. Видеть её в любом случае нельзя, а для беседы нужны все силы. Нет, нет, позже. Это - позже…
        Однако, вернувшись, принцесса нашла отца стоящим над безмятежно спящей Ками.
        По лицу Вечного Короля, как это и принято у Перворождённых, возраст не угадывался. Тонкие, куда тоньше паутины, волосы с жемчужным отливом были собраны на висках в две косы. Серо-стальные глаза были холодны, как зимний лёд. Охватив пальцами массивный подбородок, правитель задумчиво смотрел на разметавшуюся во сне девочку. Эльтара тотчас же поняла, что отец на неё сердится. Сердце болезненно сжалось, словно в детстве, когда её ругали за «недостойные саойи шалости»…
        - Ты наконец вернулась… - промолвил правитель, не глядя на дочь. - Никакая Печать не стоит такого риска! И ничего не случилось бы, уплыви с ней Хисс за море. Я достал бы его и там. Но ты… Отчего ты так задержалась? Матери так плохо без тебя. Отчего-то она любит тебя больше, чем твою сестру… Не прошу тебя ни думать обо мне, ни быть со мной любезной, но так обходиться с Ушедшей Вниз… Ты предпочитаешь забавляться живыми игрушками! - Он указал на Ками.
        Сперва Эльтаре было стыдно, очень стыдно, хотя она и могла возразить, что не просила рожать её, вечнонаследную принцессу (не зря же отец носил титул Вечного Короля!), что мама ушла Вниз после рождения сестры, а не Эльтары и, наконец, что Ками отнюдь не игрушка.
        Перед глазами вновь встал тот день. Дым пожарищ, крики избиваемых, насилуемых, сжигаемых заживо… и маленькое беспомощное тело, плавающее в крови… Где-то глубоко внутри Эльтара внезапно ощутила глухое раздражение. Сколько веков царствует её отец в Эльфране? Сколько бестревожных лет? Когда он последний раз видел мёртвое человеческое тело, почти ничем не отличающееся от эльфийского?!
        - Отчего ты молчишь? - Отец не видел холодного огня в глазах дочери.

«Ты и сама не знаешь, насколько изменилась, Эльтара Эльфранская». Единым духом она выпалила всё, что думала.
        Правитель слушал принцессу молча, не отрывая взгляда от Ками. Девочка беспокойно заворочалась - заклятье Эльтары теряло силу.
        - Она сейчас проснётся, - холодно заметил отец, брезгливо дёрнув щекой. - Усыпи её!
        Эльтара молча сделала что нужно. Ками улыбнулась, вновь проваливаясь в глубокий и безмятежный сон.
        - Я не сомневался, что услышу нечто подобное. - В голосе Вечного Короля зазвучал металл. - Больше тебе всё равно сказать нечего. Мне очень жаль, что ты стала такой. Хотя, видит Великий Орлангур, я не знаю, в чём тут моя ошибка. Я тешу себя только одной мыслью - в один прекрасный день тебе тоже придётся уйти Вниз. Посмотрим, что ты скажешь тогда. А теперь я ухожу. Мне тяжело тебя видеть. Маме я передам, что ты вернулась живой и невредимой.
        Правитель повернулся, и впрямь намереваясь уйти.
        - Ты изгоняешь меня из Эльфрана, отец?
        - Нет. Ты - наследница престола, высокорожденная саойя, ты не можешь быть изгнана, если только не нарушишь Первую Заповедь. Или ты уже забыла все наши законы?
        Отец шагнул к двери - прямой, высокий, холодный.
        Что-то живое и тёплое ворохнулось в груди Эльтары. Порывисто подбежав к правителю, она обхватила его за плечи, прижавшись щекой к его груди, как всегда делала в детстве, напроказив и прося прощения.
        - Папа, - шепнула она. - Папа, я люблю. А когда любишь…
        Отец вздохнул, похлопав дочь по спине. Всё же он не умел долго сердиться.
        - Я очень волновался, Эли. Я понимаю, ты не верила в смерть Рождённого Волной. Но зря связалась с Хиссом. Понятно, что ты хотела помочь… однако не следует недооценивать твоего старого отца и Камень Тоэй! - Вечный Король чуть заметно усмехнулся. - А когда я узнал, что Орда прорвала Рыцарский Рубеж, то… ну, ты понимаешь, что я тогда чувствовал.
        - Да, и люди в Галене сошли с ума, когда услыхали эту весть, - грустно кивнула Эльтара. - Оттуда появилась и Ками… А что же будет теперь?
        - Что будет? - Правитель пожал плечами. - Полагаю, смертные в Галене напрасно метались и вопили. Они не нужны Орде. Орде нужны мы!
        Эльтара опешила.
        - Мы? То есть…
        - Мы, то есть Эльфран! - жёстко отрубил отец. Лицо его помрачнело. - Преодолев заслоны, Орда не пошла на юг. Они свернули на восток, к Эгеру. Первые их стаи уже замечены на Покинутом Берегу. Кое-кто влез даже в Погибельный Лес, но далеко не ушёл. - Король недобро усмехнулся.
        - Но… они ведь не прорвались? - Внутри у Эльтары всё похолодело.
        - Пока нет. И, думаю, не прорвутся никогда. Заклятья достаточно сильны… хотя вот Рыцарский Рубеж Орда попросту перешла по наведённому примету из собственных трупов. Те, кто гонит её на юг, не считаются с потерями.
        - Но ведь есть же ещё горы… в конце концов, и стража рубежей на грифонах…
        - Ты стала рассуждать как настоящий военачальник, - невесело улыбнулся правитель. - Но ты же сама понимаешь, что значит для нас потеря хотя бы одного воина? Для того чтобы родился новый, быть может, придётся уйти Вниз ещё одной жене Эльфрана.
        Эльтару передёрнуло. Да, видимо, она и в самом деле слишком долго странствовала, слишком долго старалась походить на обычных смертных людей. Счастливые! Могут иметь хоть дюжину детишек… А у нас…
        Женщина Эльфрана могла подарить жизнь одному, самое большее - двоим. Родив и вырастив ребёнка, перестав быть ему нужной, мать превращалась в нечто столь ужасное и омерзительное, что подобного зрелища не выдерживали ничьи глаза. Громадными тушами, источающими зловонную слизь, волоча за собой бесчисленные щупальца, прежние гордые красавицы спускались в глубокие подземелья замков, где и продолжали жить, душой и разумом оставаясь прежними. С ними можно было беседовать - мысленно, разумеется, - более того, подобное считалось необходимым, но видеть их… такого не мог вынести ни один из жителей Эльфрана, независимо от пола.
        Такова была плата, и лишь Вечный Король знал, по чьим счетам платит сейчас его народ…
        Обитатели этой страны не могли позволить себе терять воинов в боях. Понятно, что дети в Эльфране рождались редко. Непонятно другое - то, что они вообще рождались.
        - Ты прав, отец, - прошептала Эльтара, мысленно поклявшись, что поговорит с матерью, как только окажется одна.
        - Расскажи мне ещё про твой поход, - отец спешил перевести разговор на другое. Никто не знал, почему его собственная жена, его королева, внезапно решила завести второго ребенка, перешагнуть порог, отделявший её от жуткого существования в замковых подвалах рядом с себе подобными…
        Некоторые должны были уйти Вниз уже после первых родов. Такие почти никогда не заводили детей. Другие - их оказалось много больше - могли выдержать двоих. Но уже и после первого риск уйти Вниз возрастал неимоверно. Малейшее неблагоприятное воздействие - возмущение магических сил, чьи токи пронзали весь Эльфран, - и происходило непоправимое.
        И всё же дети рождались. Редко, но рождались. Эльтара всё собиралась спросить об этом мать - и каждый раз откладывала, не решаясь.

…Повествование Эльтары кончилось. Король задумчиво кивнул.
        - Далеко не всё нравится мне в твоём рассказе, о дочь моя! - Он вздохнул. - И прежде всего - эта слежка! Ты уверена, что уничтожила соглядатаев? Об этом надо вопросить Тоэй… Всей душой надеюсь, что ты не нарушила Первой Заповеди, дочка! Иначе… даже я не смогу тогда помочь тебе, - его голос упал до шёпота.
        Саойя сжала зубы. Первая Заповедь… да… Скрыть её нарушение от Коронного Совета, сплошь состоящего из могучих чародеев, совершенно невозможно. Но нет, нет, нет! Она всё сделала правильно. Летучая мышь, кошка и крыса. Крыса, кошка и летучая мышь. Вот эта-то мышь последняя… как раз её-то Эльтара и не видела мёртвой. Хотя вряд ли кто сможет выжить, если тело разорвано пополам, да ещё и сотканными магией когтями.
        Принцесса простилась с отцом. Лорды и нобили ждали начала Коронного Совета, а Эльтара, как бы ни интересовали её любые, даже самые мелкие новости земель Эльфрана, сейчас хотела прежде всего поговорить с матерью, а потом заняться Ками.
        Мама, мама, ответь мне!
        Это не слова и не мысли. Это образы, молниями вспыхивающие в сознании. Это зов, полный тоски и боли. Это кровавые сполохи в глазах. Это горло, перехваченное спазмами рвущихся наружу слёз. Обида, боль, бессильная злость - всё вместе. Это разговор с Ушедшей Вниз матерью.
        - Слышу тебя, моя Белопёрочка. Спасибо, что говоришь со мной.
        Эльтара не слышала голоса матери. Холодные цепочки образов, равнодушные, ничего не выражающие. Казалось, к ней обращается мертвец, заклятьем поднятый из могилы. Точно так же говорили и остальные Ушедшие Вниз.
        - Спасибо, что говоришь со мной, дочка. Я знаю о твоих приключениях. Ты попала в настоящей переплёт. И справилась… но скажи мне только, полностью ли ты уверена в своём филине? Уверена ли, что он справился с делом как следует?
        Ушедшие Вниз обладали странными силами, в том числе и ясновидением. Эльтара не сомневалась, что мать каким-то образом следила за её странствиями… быть может, даже посредством Камня Тоэй.
        - Об этом же самом меня спрашивал отец. Я не знаю, что ответить, мама. Моя магия не обнаружила там живых.
        - Хорошо, будем надеяться на лучшее, дочка. Расскажи лучше о Рождённом Волной.
        Эльтара вновь принялась рассказывать о своих приключениях. Она говорила (естественно, про себя) и не могла отделаться от ощущения, что всё это уже давно известно матери. Ушедшая Вниз, похоже, следила за дочерью не менее пристально, чем отец.
        Саойя дошла до описания схватки с неведомой тварью, пожравшей, как ей показалось, останки Эльстана или, быть может, даже его самого - если он выжил в пещере Орды, - и тут мать надолго остановила ее.
        - Постой! Повтори ещё раз. Не упускай ничего!
        Эльтара послушно повторила. Некоторое время мать безмолвствовала. Принцесса терпеливо ждала.
        - Твой отец считает, что всё это козни какого-то безумного колдуна,
        - прозвучало наконец в сознании Эльтары. - Я так не думаю. Там, в той пещере… тебе встретилась очень странная, чуждая всему живому Сила… Сила не из нашего мира. И очень, очень опасная. Ты осталась жива лишь потому, что тебя не хотели убивать.
        - Но я ведь прикончила эту тварь!
        - Ты? О нет! Не обманывай себя, дочка. Она - или оно, не знаю - ускользнула. Я чувствую её присутствие… Она всё время оставалась здесь… а вот только что - несколько часов назад - внезапно исчезла.
        Эльтара рассказала матери о том, что они с её спутником видели по пути сюда.
        - Да, ты права, дочь моя. Та самая Сила, что избегла твоего удара в Холме Демонов, встретила наконец достойного противника. И тоже не из нашей реальности. Я пока не могу сказать откуда. Спрошу тех, кто постарше… Они знают больше, чем я.
        - Жаль, если ту тварь прикончил кто-то другой…
        - Забудь об этом, девонька. По силам она равна любому из богов. Ты просто погибла бы зря, вот и всё. А про Рождённого Волной скажу тебе так: он, похоже, и не жив, и не мёртв. Не могу понять пока. Мы тут пытаемся разобраться. Пожалуй, тебе здесь помочь может только Камень Тоэй… но будь очень осторожна! Хотя всё равно ведь это не больше чем слова. Ты ещё так молода, дочка, тебе ещё так не скоро уходить Вниз - так что ищи его! Ищи жениха! Если есть хоть малейшая надежда, что он жив, - ищи! Переверни небо и землю, но найди!
        Казалось, в душу Эльтары хлынул поток огня. Ушедшая Вниз на миг лишилась терпения, и потрясённая принцесса поняла, какие страсти бушуют там, в непроглядной тьме сырых подвалов, под толщами зачарованных перекрытий и сводов…
        Они говорили ещё долго. Спасение Ками мать одобрила.
        - Никому нельзя давать умирать, если только можешь спасти. Для людей, для гномов это так же бесспорно, как и то, что солнце должно сиять на небе. А вот мы… Всё рассуждаем и взвешиваем, взвешиваем и рассуждаем… И, пока не оказываемся здесь, ничегошеньки-то не понимаем в том, что делается…
        Ушедшие Вниз не замыкались в своём горе. Они могли переговариваться друг с другом, оставаясь в курсе всего происходящего на поверхности, не исключая и милых пустяковых женских сплетен…
        После разговора с матерью Эльтара долго приходила в себя. Общение с Ушедшей отнимало все силы без остатка. А ведь ещё надо было позаботиться о Ками…
        Девочке очень понравилось во дворце, что и неудивительно.
        - Мама, мы всегда будем жить теперь здесь? Никуда не уйдём?
        - Нет, малышка. Никуда.
        Эльтара постаралась устроить Ками как можно лучше.
        - Завтра я тебя тут кое с кем познакомлю, чтобы ты могла играть, - пообещала саойя. Она имела в виду гномов - с ними девочке будет не скучно.
        Только глубокой ночью принцесса смогла отправиться к Камню Тоэй.
        Звёздный Зал правителя Эльфрана не поражал воображения колоссальностью размеров или тяжёлой роскошью убранства. Звёздным его звали за магический хрустальный купол, собиравший слабый свет ночных светил и отбрасывавший узкий сноп серебристо-жемчужных лучей на стоящий в середине каменный куб.
        Камень Тоэй имел густой тёмно-зелёный цвет - как у листвы лип или клёнов в самый разгар лета - и был весь перевит чёрно-коричневыми прожилками, точно доставляемый гномами малахит. Рисунок на поверхности камня непрестанно изменялся, прожилки вились, точно живые; из-под зеленоватых завитков порой пробивались короткие жёлтые лучики, словно там, в глубине, солнце весело играло среди молодой листвы.
        Громадный куб обрёл здесь пристанище уже давным-давно, поднятый на постамент в Звёздном Зале силой магии тогда ещё молодого отца Эльтары, не носившего в те годы гордого титула «Вечный Король»; он увёл свой народ от ужасов войны с Лишёнными Тел, что кипела на закатных берегах Южного Хьёрварда…
        Эльтара была одна. За спиной с лёгким перезвоном сошлись хрустальные занавесы, однако она уже ничего не слышала. Всё её внимание приковано было к Камню.
        Наделённый собственным разумом, древний, как сама земля, старше вод, звёзд и солнца, старше ныне правящих в мире Новых Богов, Тоэй, случалось, и капризничал, и раздражался. Иногда от него никто не мог ничего добиться целыми сутками; правда, когда речь шла о жизни и смерти Эльфрана (как, например, в дни Восстания Хедина и Ракота, что привело к падению Молодых Богов), Камень никогда не позволял себе никаких вольностей.
        Эльтара заставила дрожь уйти из ладоней. Прохладные точёные пальцы принцессы, лишённые положенных по этикету родовых перстней и колец, осторожно коснулись отполированной поверхности, вокруг них тотчас закружились коричневые змейки. Камень узнал одну из тех, кому разрешал что-то делать с собой.
        Сегодня Тоэй не упрямился.
        Хрустальный купол внезапно залила густая чернота. Пришла пора отдавать накопленные силы. Камень, питавшийся светом звёзд, похоже, терпеть не мог, чтобы они видели его за работой.
        Сосредоточившись, Эльтара вновь вызвала из памяти образ Эльстана, из Дома Рождённых Волнами, по привычке называя любимого его ложным «путевым» именем.
        Один раз она уже проделывала это. Тоэй тогда не ответил - вернее, ответил, но крайне неопределённо. Что-то вроде «не жив, но и не мёртв». Тогда-то Эльтара и отправилась в своё странствие…
        После событий на Холме Демонов пришла горькая уверенность - Эльстана больше нет. Потом всё ещё действующие заклятья, наложенные женихом на Двалина, заставили эту уверенность поколебаться. И вот - вторая проверка.
        Питаясь глубоко таимой верой самой саойи в то, что её суженый, несмотря ни на что, всё-таки жив, Тоэй упорно пробивался сквозь тенёта чужого колдовства. Перед мысленным взором Эльтары проносились странные видения: в синем небе плясали огненные светящиеся пузыри, толпы странных существ со всех сторон света шагали к крошечной чёрной точке в самой середине мира и бесследно исчезали в ней. Потом появилось какое-то алое озеро, раскалённое, заполненное чем-то вроде расплавленного камня, из которого возникали чудовищные, гротескные формы… И вновь какие-то влажные подпершие небо леса… обитающие в них рукокрылые создания, очень похожие на людей; подхваченные неслышимым зовом, они взмывали в воздух и мчались, мчались, мчались - прямо ко всё пожирающей чёрной точке, которая уже переставала быть точкой, она росла, превращаясь в расползающееся пятно мрака. А потом снова алое озеро… и выбирающиеся на берег твари Орды во всём своём ужасающем многообразии…
        Где связь между этими видениями?!
        Откуда-то из-за спины Эльтары брызнули расходящиеся веером ярко-жёлтые лучи. Это работа Тоэя: столкнувшись с каким-то препятствием и подгоняемый волей повелительницы, он пытался сейчас попросту сокрушить преграду. Это было плохо, очень плохо - если Эльстан всё-таки жив, то из повелевающих этакой мощью рук вырвать его будет очень трудно…
        Мохнатые грязно-серые тучи испуганно прянули в стороны перед натиском Тоэя, и тут началось нечто странное. Рыхлые пепельные тела облаков внезапно пробил стремительно летящий язык клубящегося пламени - словно выдох дракона, только куда длиннее. И нацелен был этот «выстрел» прямо в лицо Эльтаре.
        Огонь пожирал края поспешно расступающихся туч. Стало видно нечто вроде очень длинной обглоданной кости, торчащей посреди унылой равнины, но, конечно же, это была не кость, а уходящая в беспредельность небес гора, тонкая и острая, больше похожая даже не на кость, а на грубо ошкуренную ветку. У подножия горы громоздились высокие холмы каменных обломков, среди которых время от времени что-то ярко взблёскивало - словно солнечный луч играл на осколках стекла. Эльтара, как ни напрягала память, не могла припомнить подобной горы ни в одной из частей Большого Хьёрварда. Совершенно чуждая нашему миру, с неестественными очертаниями; преувеличенная острота граней и выступов, причудливые переливы света - от ярко-алого до бледно-жёлтого; отвесные склоны усеяны направленными вниз каменными рогами, чьи острия отблёскивали белым.
        Эльтара видела всё это лишь краткий миг. А потом летящий навстречу огненный язык дотянулся и до неё.
        Принцесса оцепенело смотрела на приближающуюся смерть, словно никак не могла поверить в происходящее. Этот огонь казался таким далёким и неопасным…
        Сквозь пелену гибельного равнодушия внезапно прорвался отчаянный вопль.
        - Мама!
        Это кричала испуганная Ками.
        Она успела предупредить свою спасительницу.
        Эльтара сжалась, в последний миг отдав Камню приказ - сражаемся! Кто-то неведомый нанёс по принцессе такой магический удар, что сама её бессмертная душа могла превратиться в пепел…
        Удар.
        Тоэй принял на себя всю мощь пылающего копья. Пронёсшееся сквозь серые области Страны Духов неведомое оружие столкнулось с ледяной стеной, воздвигнутой Камнем Эльфрана.
        Эльтара отлетела от Тоэя. Ослеплённая болью, с полным солёной крови ртом, принцесса растянулась на полу Звёздного Зала; перед ней яростно светился раскалённый столкновением противоборствующих сил Камень. В тесной клетке бушевал и бился магический огонь, насланный её врагом. Пламя всё ещё клокотало и безумствовало, но поединок уже заканчивался. Тоэй выдержал. А вот выдержала ли она?
        Эльтара с трудом поднялась на ноги. Неслушающимися руками кое-как ощупала себя; боль вспыхивала то здесь, то там. Каждый вдох отзывался в лёгких режущей болью. Кровь капала из носа, сочилась сквозь кожу на животе, хотя там не было ни одной раны. Голова сильно кружилась. Кое-как, короткими неверными шагами, Эльтара побрела к выходу. Надо привести себя в порядок…
        До дверей оставалось не более полудюжины шагов, когда хрустальные створки внезапно распахнулись и затуманенному взору Эльтары предстал весь Коронный Совет во главе с правителем. И выражение их лиц не сулило ничего хорошего.
        - Отец… - прохрипела принцесса. По подбородку сбежала вниз алая струйка. Коронный Совет молча взирал на происходящее.
        - Возьмите подсудимую, - раздался громкий, совершенно мёртвый голос правителя, и в тот же миг что-то за спиной Эльтары ярко блеснуло - невесть отчего ожил Тоэй.
        Эльтаре показалось, будто пол разверзается у неё под ногами. «Возьмите подсудимую». Но это могло значить единственное - она нарушила одну из Заповедей… и притом Смертных.
        Двое лордов встали по обе стороны от принцессы. Лица их казались совершенно безжизненными, руки обтягивали чёрные траурные перчатки. Даже кровь преступника могла осквернить тех, на кого случайно попадёт. Потом эти перчатки сожгут.
        Эльтару тащили к Кругу Справедливости. Предстоял Суд Эльфрана.
        Аргнист вздохнул, глядя на небо. Только бы ветер не подвёл, не переменился, не потянул от скрытых в засаде его молодцов к Орде, что валом валила следом за растянувшимся обозом бежан.
        Его отряд больше не отступал.
        Место для засады - лучше не придумаешь. Коням есть где разогнаться, набрать ход к удару. Чистый склон, а чуть дальше - болотце, куда всех этих брюхоедов и костоглотов хорошо было бы загнать…
        Дорогу перегораживала ощетинившаяся копьями фаланга. Пять сотен пик. Им предстояло принять на себя первый удар.
        Одному Хедину Милостивцу ведомо, чего стоило эту толпу в войско превратить. Чтоб не падали окарачь при одном виде тварей. Чтоб копьё научились держать не как баба веретено. Чтоб знали, куда и как бить. Половину того, что им втолковывалось, они со страху всё равно перезабудут… но вторая-то половина должна остаться!
        Эх, эх, леса родимые, хутор, Деера, дети… Увижу ли вас? Нет, нечего больше на юге делать. Король, величество светлое, так никуда и не сдвинулся. За море сбежал, говорят… Бароны дёру дали… Кое-кто из галенских нобилей, однако ж, остался. Ведут теперь дружины на север, но что с того толку, если никто в тех дружинах никогда ни одной ордынской твари в глаза не видывал? Только зря полягут.
        Рыцарей Орда в замки загнала. Сидят теперь отцы капитулярии, носа не высунут. Хотя на Рубеже-то простолюдины полегли, ополченье наспех оборуженное, а «Красные петухи» и сами рыцари по цитаделям укрылись… Их Орда почему-то штурмовать не стала. Говорят… Но кто ж сейчас слухам верит? Может, и неправда всё это, и на месте замков орденских давно уж ордынские гнездилища…
        Ай, слухи, слухи, вести чёрные! Не слышать бы вас, не знать бы ничего! Вот идёт за твоим обозом Орда - с ней и воюй, сотник… Здесь твоя война.
        А, всё, отставить разговоры, сотник! Вышло время. Нагнала тебя Орда.
        Всклубилась пыль. Хорошо идут, ровно, густо, ничего не боятся, твари… У нас-то Защитник в два счёта отучил бы так вокруг хутора ползать. Всё как обычно. Впереди брюхоеды с броненосцами, за ними хоботяры с рогачами, у тех под ногами небось мелочь вроде ногогрызов и костоглотов болтается. Хорошо идут. Смело. Сильно. Видать, оголодали крепко.
        Парни в строю задвигались, завздыхали. Кто-то навроде молится. Давайте, ребятки, если помогает… Это сотник ваш ныне ни в каких богов не верит. И под пыткой то же самое всему синклиту в хари их жирные крикнет. Если, конечно, живым до Галена Светлопенного дойти суждено…
        - Эй, эй, лучники! Не спать, зар-разы, так вашу, перетак и растак! Давай не медли!
        Здешние арбалеты самобоями называют. И верно - самобои. У нас таких не было. Хорошо, попалась на пути та крепостца… а в ней - арсенал неразграбленный… а там этих самобоев - видимо-невидимо. Два десятка возов болтами к ним набили… Стрелки из большинства, конечно, аховые, но по такой плотной толпе только слепой промахнётся.
        - Бей! Бей! Бей!
        Хорошие здесь болты оказались, тяжёлые. Рыцарский доспех навылет пробивают. И в Орду они вошли, как коса в травы.
        Аргнист видел, как начали тыкаться тупыми мордами в землю броненосцы и брюхоеды. Раненых тотчас втаптывали в землю. Орда ведь жалости не знает. Свой ли, чужой - если на пути стоишь, то всё равно враг.
        Твари не сбавляли хода, стремительно пожирая отделявшее их от фаланги расстояние. Чёрно-зелёная волна стремительно катилась к сжавшему щиты строю, и казалось, нет такой силы, что заставила бы эту Орду повернуть назад. Стрелы рвали её строй, но страшилища не боялись смерти. Они просто не знали, что это такое. Ты можешь прикончить девять из десяти одно за другим, но десятое всё равно не повернёт и не обратится в бегство. Если не будет на то приказа.
        Самобойные стрелы изрядно проредили первые ряды - лишившимся свиты хоботярам и рогачам пришлось выдвинуться вперёд. Их тоже били и рвали железные болты, но слишком мало было расстояние. Ордынские твари прошли его и грудь в грудь сшиблись с фалангой.
        Конечно, этому строю до настоящей гвардейской фаланги, как портовой шлюхе до святого отшельника. О том, чтобы им Орду остановить, и думать не приходится. Так… придержать слегка. Потому как, ежели верно разведчиками сказываемое, не так уж и много здесь против них тварей повылезло. Ужели ж она вся и впрямь на запад подалась?
        Стоять пока надо, стоять, покамест из-за леса край Орды не покажется! До тех пор
        - стоять. И тебе, сотник, тоже стоять, потому как, кроме тебя, подать сигнал будет некому, а тогда - прощай весь замысел. Да кабы только он! Прощай отряд, с таким трудом составленный (и немалый - добрая тысяча!), а кроме того, самое-то главное - бабы, ребятишки, старые - словом, весь обоз, что впереди нас на юг тащится… Если не устоим, славное у Орды будет пиршество.
        Строй пеших копейщиков прогнулся, но выдержал первый, самый страшный удар. Длинные пики били точно. Аргнист пуще глаза наказывал беречь копья; края наконечников отшлифовали до зеркального блеска, чтобы оружие выдёргивалось так же легко, как и вонзалось. Пока у пешца в руках древко о шести футах, он многое может.
        Последние брюхоеды валились окровавленными, издырявленными грудами мяса. Броненосцы тупо пёрли и пёрли вперёд, загребая когтистыми лапами, - их били с боков, норовя всадить рожон под край панциря. Арбалетчики продолжали стрелять через головы первых рядов.
        Но с рогачами да хоботярами шутки плохи. Чтобы их брать, сызмальства учиться приходится. Строй подался назад, первые тела исчезли под нахлынувшими шеренгами Орды.
        И в тот же миг отчаянно замахал сигнальщик, предусмотрительно посаженный на дерево, а спустя ещё совсем немного времени и сам Аргнист увидел долгожданное.
        Край ордынской тучи. Казалось, нет конца льющимся и льющимся шеренгам, - однако ж оказалось, что есть.
        Масса атакующей Орды сжималась возле такой тонкой и непрочной плотины строя галенских копейщиков. Её последние ряды всё ближе и ближе… Давай, Аргнист!
        - Пошли-и-и! - срывая голос, заорал он. Верный Локран сорвался с места - сразу в галоп. Сотник привычно бросил копьё на руку, слыша за собой слитный топот сотен и сотен копыт. Заботливо сберегаемая конница пошла в атаку.
        Будь у Орды командир, он, конечно, нашёл бы чем парировать неожиданную контратаку. Но та Орда, что сражалась сейчас, никаких командиров не имела. Она просто развернула часть своих тварей навстречу новому мясу.
        Аргнисту повезло - первым ему попался хоботяра, вдобавок хоботяра без свиты, безо всех своих ногогрызов и прочей мелкой пакости. Локран свирепо заржал, радуясь поединку, и ещё наддал ходу.
        Копьё старого сотника вошло точно в глаз хоботяре. Рука ничего не забыла и ничему не разучилась. Локран на ходу вспорол хоботяре шею ударом хвоста. Тварь изогнулась в агонии; человек и конь ударили вторично, копьё вместе с рогом вонзилось в чёрную плоть, и всё было кончено.
        Конная лавина проскакала дальше, изгибаясь серпом и отжимая тварей к болоту.
        Ничего не понимая, Орда, в свою очередь, пыталась атаковать. Пешим копейщикам стало легче. Ударив с тыла, товарищи оттянули, отвлекли на себя часть тварей, и фаланга перестала отступать.
        Начиналась привычная ещё по хутору работа: не дать Орде вырваться из ловушки, не дать разорвать строй, но теснить и теснить её в болото, лишая пространства и расстреливая из самобоев. Стрелы не люди - их жалеть нечего.
        Аргнист повернул коня. Ему нельзя увлекаться боем. Локран вынес седока на холмик, из-за которого и началась конная атака. Сотник - нет, уже не сотник, тысячник! - огляделся.
        Верховые сотни дошли до болота, деловито добивая пытающихся вырваться из кольца тварей. Пешцы уперлись и стояли крепко, давая простор арбалетчикам, чьи стрелы собирали сейчас обильную жатву. Аргнист мимоходом пожалел, что здесь нет их хуторского горючего порошка…
        Началось избиение. Выпускаемые в упор стрелы самобоев клали по два-три страшилища сразу, кололи длинные пики пешцов, доставали более короткие копья конных. Это была кровавая и грязная работа, работа мясника, не воина. Только делавшие её об этом пока не знали.
        Теснимые своими же, ордынские твари одна за другой оказывались в трясине. Среди чёрной болотной жижи бились зеленоватые тела, а с берега всё летели и летели стрелы, пробивая панцири, разрывая внутренности.
        Бойня продолжалась дотемна. Не ушёл никто.
        Аргниста у костров именовали теперь не иначе как «вождём». Это была первая победа южан над непобедимой доселе Ордой. А для Аргниста - один Ракот Грозный ведает какая. И он усмехался в усы, слушая непомерные хвалы и восторженные клики своих воинов…
        Интерлюдия
        Огонь в бездне
        Место действия: Лесной Предел
        Я, Губитель, плохо помню последние мгновения схватки. Мы ударили одновременно - мой Враг и я, и оба удара оказались сильнее защиты. Я ощутил, что лечу сквозь миры… они падали мне на грудь, точно могильные плиты. Взор уже заволакивала дымка забвения, а я всё ещё ошеломленно гадал, кто же это встретился на пути?..
        Свои объятия мне распахивала жадная бесформенная Бездна. Она терзаема вечным голодом, ей хороша любая добыча, но такая, как я, особенно. Волнами накатывала дрожь, сотрясавшая Межреальность; где-то совсем рядом ярился и бушевал невиданный Огонь Богов, щедро швыряя в пасть ненасытного зверя новые и новые пласты новосотворённого пустого мира.
        Вечно суждено гореть этому Огню, ибо, если погаснет он, настанет конец всему сущему - Зверь вырвется из Бездны, и тогда его не смогут остановить даже сами Боги.
        Ибо имя этому Зверю - Неназываемый.
        И я падал в его Бездну.
        Это было справедливо. Потому что я проиграл. Впервые в жизни я потерпел поражение, и пришла пора расплачиваться за столетия гордых побед. Моя ставка оказалась бита.
        Шипя и плюясь огненными искрами, пылал внутри пожар оскорблённого самолюбия. Я проиграл! Проиграл! Яд выжигал душу, оставляя одно только пепелище. Проклятье тебе, мой победитель, моё последнее проклятье из Бездны Зверя - тебе, безвестный! Мне не восстать, но знай - моё проклятье исполнится!
        Я не боялся гибели. И был счастлив, что всё же хватило сил не корчиться от страха. Ждать оставалось совсем немного…
        Однако судьба распорядилась по-иному.
        Непроглядный мрак над моей головой внезапно прорезала косая черта белоснежного пламени. Я успел заметить сотканного из огненных языков стремительного сокола - он камнем падал вниз, опережая меня, падал к самому краю Бездны, к самому пределу, очерченному в своё время Богами, потому что добычей Зверя становился не только я один. Со мной уходил в небытие весь мир, а этого допустить было нельзя.
        Я попытался повернуться, взглянуть вниз - да только куда там! Меня уже несло вверх; наваливалась боль, которую мне удалось отогнать (хотелось встретить конец твёрдо, а не корчащейся от боли чушкой). И одновременно начало уплывать сознание…
        И вновь в глаза брызнул свет. И вновь проснулась мысль. И руки вновь привычно сжались в кулаки.
        Небо надо мной было голубым и высоким. Я лежал навзничь, глядя вверх; забвение всасывало последние следы боли. Я приподнялся.
        Изуродованный холм, выжженные склоны… Да, здесь начался наш бой. Но что произошло? Кто совершил невозможное, кто дал мне ещё один шанс? Чьей властью я волен теперь отомстить?
        Я поднялся. И тотчас же замер.
        Чуть ниже меня, на обугленном и ещё дымящемся склоне, лежала девушка. Неестественно заломленная рука и вывернутая шея - она была безусловно мертва.
        По сердцу хлестнул огненный колючий бич. Это она - мой враг, взявший надо мной верх? Я осторожно шагнул к ней. Она не пошевелилась, когда мои пальцы коснулись её шеи. Да, мертва. И никакого колдовства.
        Она была красива, эта убитая мной девушка. Чёрные как ночь волосы рассыпались по плечам, пухлые губы чуть приоткрылись, на щеках всё ещё заметны были полудетские ямочки. Длинные ресницы, маленький, чуть курносый нос. Её тело уже начало холодеть.
        И тут мой взгляд упал на собственную руку. Проклятие всем богам! Это была не моя рука!
        Я уже видел её однажды, когда только пришёл в себя после запоминающегося свидания с Царицей Теней и её личным палачом Оркусом. Потом тело подчинилось, приняв моё собственное обличье, и вот теперь опять… Хотя это едва ли страшно. Вскоре всё вновь станет как было…
        Что ж, прощай, мой прекрасный враг. Твой удар был хорош, не спорю, но мой оказался самую малость получше. Бездна взяла тебя слишком быстро… сокол не успел спасти тебя.
        Жаль. Невозможно выразить, насколько жаль. Мы ведь были достойны друг друга.
        Я, Губитель, не умею тонко чувствовать. Такова уж моя природа. Моя радость - бой; и, признаюсь, никогда ещё я не жил так ярко и полно, как в те краткие, уже оставшиеся в прошлом мгновения схватки с тобой, красавица… И что-то меняется внутри железной души.
        А тайны Неназываемого для меня больше не существует. И барьеров в памяти тоже больше нет. Я всё помню. Кроме одного.
        Кем был мой Враг?
        Моя рука тянется и осторожно приглаживает мягкие чёрные кудри. Прощай, Враг мой. То, что люди и эльфы называют душой, очень сильно болит у меня по тебе. Я надеюсь, ты слышишь меня. Хотя нет, из Бездны Зверя ты уже никогда и ничего не услышишь. Место последнего успокоения и для бога, и для зверя, и для человека. И для такого, как я, - Губителя.
        Да, теперь я знаю, откуда и для чего пришёл. Память лежит передо мной открытой книгой - точнее, сразу две памяти. Моя и того, кому когда-то принадлежало это тело. Но вот кто такая Царица Теней? Откуда она взялась? Я помню истории Новых Богов, Восстание Ракота и низвержение Обетованного, бегство его старых хозяев и прорыв Неназываемого. Всё это есть во мне. Но вот Царица… её брат… Чёрный… Возрождающий…
        Белые пятна. Я никогда и не знал этого. Я воевал с кем-то из магических рас и не подозревал, что среди них окажется любительница имени «Царица Теней».
        Я заставляю себя подняться. Ну что ж, бой закончен, пришла пора считать потери…
        Они невелики. Достаточно ощутить лишь малейшую дрожь заклятий, готовых немедленно бросить в бой всю свою иномировую силу. Я ничего не потерял. Но чем смыть чёрный позор поражения?..
        Я не мог уйти, бросив тело доблестно сражавшегося Врага без погребения, разумеется, я не зарывал тела в землю и не разжигал последнего костра. Один удар
        - и в склоне изуродованного холма пробита глубокая и прямая пещера. Второй удар
        - высеченные искры складываются в застывшее сверкающее ложе. Удар третий - пещера наглухо запечатана. Там, в дальнем её конце, остается мой Враг - безгласный и недвижимый. Тело сохранится нетленным. Пусть оно ждёт своего часа.
        Повернувшись спиной к холму, я ухожу прочь. Позже, когда уляжется суматоха в мыслях, я детально, по мгновениям восстановлю схватку и, пустив в ход весь арсенал заклятий познания, выясню, кем же был мой таинственный противник.
        Место действия: Лесной Предел. Хутор Аргниста
        Полдень. Солнце в зените. Края полей тонут в жарком мареве. Торопись, летний час дорог.
        Хоть и нет хозяина, а отлынивать всё равно не дадут. Теперешний день зимний месяц кормит. Так что мысли прочь, косу в руки - и давай по неудобьям, где ещё сочная трава осталась, маши от светла до темна. Хорошо, Орды нет, увалила куда-то, проклятущая, в кои веки можно спокойно работать. И даже Нелюдь с Нежитью, нахлынувшие, кажутся совсем не страшными. Так, маячат где-то неподалёку, но теперь-то они учёные.
        Самострел, работа Двалина сгинувшего, на диво силён оказался. Тетиву одним движением взведёт и ребёнок, а кучность боя такова, что закрепи арбалет на колоде - и он тебе будет одной стрелой ранее всаженную в мишень расщеплять. Гоблины этих самострелов теперь пуще огня боятся. Апорт, что на хуторе вместе с Деерой-хозяйкой правит, распорядился побольше таких наделать. Хоть и похуже они вышли у своих умельцев, а всё равно куда лучше тех, что раньше были.
        Правда, к хуторам не одни только гоблины с троллями подались. Придвинулась и Нежить, от которой копья да стрелы не помогают. Поневоле вспомнили старые, дедовские ещё слова-наговоры, обереги, камни охранные… С призраками только так и сладишь.
        Идут дни, солнцегрей сменился гриборостом, на ягодниках налились алые точки брусники, началась жатва, а от хозяина, от Аргниста, - ни слуху ни духу. Да и откуда ему взяться, слуху-то? Приказчики только по весне пожалуют.
        Деера совсем извелась. Не говорит никому, голову высоко держит, и слёз её никто никогда не видит, а только сохнет с каждым днём, уж и непонятно, в чём душа держится. Алорт тоже всё мрачнее и мрачнее - крепко отца любил парень, то всякий знает; и Армиол как в воду опущенный, не улыбнётся лишний раз, с девкой не пошутит, а вот Арталегу раздолье. Братьев он за указ не считает, а те пока, завет отцов храня, кулаки в ход не пускают. Саата что ни день, вся в слезах. Перед людьми стыдно - вот-вот схватит младеня в охапку (дочь у неё народилась, красивая, точно игрушка) - и к отцу на хутор. Позору не оберёшься! А что ещё молодухе делать, ежели муженёк уже всех незамужних девок перепробовал и теперь уж и на мужних жен поглядывает? А Саату всё больше вожжами потчует.

…Нет, коли не вернётся хозяин, быть большой беде. Аргнист, он ведь словно вервие на венике - весь пук вместе держит, хоть его и не видно почти. Сыскать бы хозяина-то! Да только где ж его сыщешь… И чародея толкового, чтобы заклятьем отыскать смог, только на юге найти можно.
        И мрачнеют лица, и думаются невесёлые думы, да только всё без толку. Куда с хутора подашься? Бают, на севере рождённым за Костяную Гряду хода нет. И желающих проверить это на себе что-то не находится…

…А всё-таки хорошо - лето пока ещё на дворе. О зиме сейчас лучше не думать.
        Я вышел к краю леса; между деревьями зажелтело ещё не сжатое поле. Зайти на хутор? Назваться можно целителем… Меня отчего-то тянуло зайти… Да, конечно, я же был здесь! Точнее, не я, а тот… в чьём облике я пока хожу.
        Я оглядел себя: зелёный плащ… длинный белый лук… тонкий белый меч с семью рунами на лезвии… Да, все так, как было.
        Через приотворённые створки ворот я вошёл во двор. Память услужливо подсказывала, кто есть кто среди сновавших по двору людей, которые, увидав меня, внезапно разом замерли, пораскрывав от изумления рты. И неудивительно - покойник вдруг вернулся!
        Я откинул капюшон и поклонился - я, никогда и никому не кланявшийся! Но привычки того, другого, были сильнее.
        А мгновение спустя я услышал истошный женский вопль - с надрывом, как может кричать раненая волчица. Дверь распахнулась, со ступеней высокого крыльца кубарем скатилась молодая женщина - волосы растрёпаны, на щеке кровь, - а за ней, рыча и размахивая ременной петлёй, гнался здоровенный парень, молодой, но шириной плеч почти не уступавший входным дверям.
        Он догнал её и сбил с ног одним тычком в спину. Хрипло зарычал, бешено вращая глазами, замахнулся ремнём и хлестнул упавшую по лицу. Закрыться она не успела.
        Я, Губитель, смотрел на всё это спокойно - людские дела меня не касаются; но вот тот, второй, взъярился тотчас же. И я шагнул вперед, даже не успев понять, зачем, в сущности, это делаю.
        Я перехватил занесённую для повторного удара руку. И услышал свой голос (хвала Равновесию, именно свой, а не того, чьё тело тогда позаимствовал):
        - Хватит, Арталег.
        Да, тот хорошо знал сего типа. Парень по имени Арталег обмер. Он глазел на меня, и рот его медленно приоткрывался. Я отпустил его руку - она бессильно упала вдоль тела.
        - Вставай, Саата-травница, - сказал я, наклоняясь надлежащей.
        Он попытался воспользоваться этим, парень по имени Арталег, умевший довольно-таки быстро соображать. В его кулаке оказалась железная чушка, и ею он попытался со всей силы двинуть меня по затылку. Опасную игрушку пришлось отобрать, а самого парня слегка стукнуть по челюсти. Он всхрапнул и осел в пыль.
        Ух, как вспыхнули её глаза, когда она увидела протянутую руку и моё лицо (вернее, лицо того). Сколько в них было… я даже не знаю таких слов. Призыв? Радость? Боль? Надежда? Нет, не то. Всё вместе и каждое по отдельности.
        И ещё - она ждала. Ждала того. И не верила, что он погиб.
        И ещё - я ощутил странное: мне было неприятно, что она ждала его, а не меня. Потому что в больших тёмных глазах пылала вырвавшаяся на свободу страсть.
        Я знал это слово. Знал умом. А теперь понял, что это значит на самом деле. И - растерялся. Я, сражавшийся с богами и демонами, растерялся. Не знал, что делать. Стоял, держа её небольшую ладошку, посреди полного народом двора и не двигался с места. За спиной заворочался и застонал Арталег - пожалуй, я всё же приложил его чересчур сильно. И тут вмешался тот.
        Он решительно потянул меня через двор - рука Сааты осталась в моей ладони. Не колеблясь, он взбежал по ступеням крыльца, пинком распахнул дверь (у меня она, правда, просто рухнула внутрь вместе с петлями) и, таща за собой замершую Саату, решительно направился куда-то в глубь дома.
        Она не успела спросить, что я делаю. Последняя дверь сама распахнулась навстречу, и я увидел женщину средних лет (горе источило её душу, тень сознания заметно потемнела) и с ней двоих очень похожих на неё молодых парней - её сыновей.
        Женщина вскрикнула, поднося ладонь ко рту. Парни остолбенело уставились на нас с Саатой.
        - Эльстан! Ты… ты вернулся?
        - Можно сказать и так, - ответил я. Пальцы Сааты в моей ладони заметно вздрогнули.
        - А голос у тебя изменился… - пролепетал самый молодой - из памяти того я извлёк, что парня звали Армиолом.
        - Мне пришлось ударить Арталега, - сказал я. - Саата не может оставаться с ним! Это зверь, это хуже, чем зверь! Почему вы ничего не сделали?!
        Бедняги, они здорово растерялись.
        - Эльстан… но что случилось? Расскажи же всё толком! - Её звали Деерой, она была хозяйкой этого хутора и опомнилась первой.
        Я не успел произнести ни звука. Саата опередила меня.
        - Матушка, бил он меня… муж мой, сын ваш, Арталег. Бил смертным боем… Кииту покормить не дал… супружеского долга потребовал. Я ему - погоди, докормлю, хотя знаю, что он сегодня утром опять Мииту наяривал… А он - нечего, орет. И за волосы. А как бить начинает, так звереет вконец. И пошло… Не помню, как во двор выбежала. А там… Эльстан стоит… - Она густо покраснела и потупилась.
        - И сильно ты… братца моего приложил? - поинтересовался Алорт, старший из братьев.
        - Уже вставал, когда мы сюда шли.
        - Погодите вы! - Деера шагнула к Саате и обняла за плечи. - Дочка, я так вижу…
        - Дочкой звали, а сына своего унять не захотели, - глухо, с обидой ответила Саата, опустив обязательное «матушка».
        Деера сделала вид, будто не слышала.
        - Уйти от нас хочешь? На позор выставить? - выпалил Армиол прежде, чем его успели остановить.
        Я не вмешивался. Слушал. Тут не могла помочь и та память.
        - Вот-вот, вам главное - чтобы всё шито-крыто и никто ничего не знал! - дикой кошкой прошипела Саата. - Да, не хочу я со зверем вашим жить! Все, нажилась, хватит! Синяков до конца дней своих не сосчитаю! Кииту беру - и к отцу. Он небось не прогонит. Проводишь меня? - Она взглянула мне прямо в глаза.
        - Провожу, - ответил я не думая. - Хоть до края земли. «Лишь бы ты смотрела на меня таким взором, Саата…» Глаза Дееры сузились.
        - Арталег тебе, Саата, муж законный. И защищала я тебя всегда, то ты знаешь…
        - Защищали-защищали, да не защитили! - бросила Саата. - Всё, нет у меня больше никому веры! Хватит с меня. Батюшка мой тоже не из бедных. И барахла мне вашего не надо. Подавитесь моим приданым, будь оно трижды неладно! Пойдём, Эльстан!
        Она решительно повернулась, потянув меня за собой. И я послушался.
        - Стой, девка! - сорвался Алорт. Я оглянулся и посмотрел ему в глаза. Он разом осёкся.

…Силы лесные, силы небесные, да ведь не Эльстан это никакой! Как он глянул на меня - думал, на месте помру. Буркалы бездонные, ровно колодцы во тьму; меня мороз по коже, в груди всё сперло, ни рукой, ни ногой не пошевелить - мне, Алорту, в одиночку рогача бравшему!..
        И не просто тьма у него в глазах, а Тьма Смертная, всем тьмам тьма. Не Эльстан это, обман, подделка, морок! Хочу заорать, дуру девку предупредить - мол, братан мой не ромашка-одуванчик, но этот-то тебя до ближайшего поворота только и доведёт! А потом… снасилит да и сожрёт. А что останется, снова снасилит. Силюсь, тужусь - а только сипеть и получается.
        Уходят…
        Он был глуп и горяч, младший сын Аргниста по имени Армиол. Он решил остановить меня стрелой в спину. Стрелу я сжёг ещё в воздухе, повернулся, взял комок сухой грязи и кинул. Парню в лоб. Теперь неделю, не меньше, проваляется без чувств. Впредь осторожнее будет.
        Мы шли через широкий двор, и никто не заступил нам дорогу. Кроме Арталега - уже возле самых ворот. В руках у него был взведённый арбалет.
        - Значит, спуталась ты тогда всё-таки с ним, Сатька… - прошипел он, когда Саата испуганно повисла на моей руке, и я невольно остановился. - Ну ничего, сейчас увидишь, как этот колдунчик у меня со стрелой в брюхе попляшет!..
        Он сделал слишком много ошибок, этот Арталег. Ему бы выстрелить мне в спину, а он вылез лицом к лицу. Об участи, постигшей другого не в меру ретивого стрелка, его младшего брата, он, похоже, не знал.
        - На колени, колдунчик!
        Я шагнул вперед и взял оружие у него из рук. Естественно, шагнул не тот, кого здешние именовали Эльстаном, - он на такое способен не был. Вперед шагнул Губитель. Губитель, который всё-таки выиграл свой последний бой.
        На миг мне удалось сделать глаза Эльстана своими собственными. И, признаюсь, легче было бы засыпать море или обрушить во прах горный хребет. Но зато парень разом обмяк, всхлипнул и повалился, точно куль с мукой.
        Я аккуратно разрядил арбалет и положил рядом с его незадачливым хозяином. Как бы в уме парень не повредился…
        - Идём, Саата, - сказал я. Я, а не Эльстан!
        Из-за угла мохнатыми клубками выкатились два диковинных зверя, вздев многочисленные рвущие, хватательные и пронзательные конечности. Та-ак… нет, их убивать нельзя. Это Защитники. Без них хутору не выжить зимой, когда вновь нагрянет Орда.
        Нагрянет Орда?!
        Память вспыхивает острой болью. Орда… она чем-то мешала мне… или нет… что-то мне как будто говорили о ней… в Галене? Не помню…
        Впрочем, сейчас это не важно. Важно лишь то, что со мной Саата. Никто и никогда до неё не смотрел на меня так.
        Мы выходим за ворота хутора, и я прикрываю за собой тяжёлые створки. Ладошка Сааты сама робко отыскивает мою руку.
        Киита, крошечное существо, детёныш смертных, сладко спит в широком коробе, что висит на плече у Сааты. Повинуясь внезапному желанию, я осторожно снимаю короб с её плеча и вешаю на своё. Девочка только чуть причмокивает во сне.
        Место действия: Эльфран. Подземелья Ушедших Вниз
        - Они убьют её. Я точно знаю - они её убьют. Но тебе-то известно, что она не виновата. Пронзающая Эфир! Помоги, не дай свершиться непоправимому! Обвинитель, лорд Дома Пайорилтов, Дома Оседлавших Валы…
        - Да, он мой сын, Блистающая. Но я уже взывала к нему задолго до твоей просьбы. И безо всякого результата.
        - Но ты могла бы пригрозить ему!
        - От горя ты теряешь разум, Блистающая. Посуди сама, чем я могу ему пригрозить? Он отлично знает, что я ничего ему не сделаю. И к тому же откуда тебе ведомо, каким окажется приговор? Лорды ещё не сказали своего слова…
        - Да, но почти все говорили со своими матерями. А те сообщили мне.
        - Тогда дело и впрямь плохо, Блистающая. Не знаю, что тебе и посоветовать… хотя…
        - Что «хотя»? Ты что-то знаешь, Пронзающая?
        - Ну, если про это можно сказать «знаю»… Я попытаюсь дать тебе образ одной персоны, которая некогда обладала очень большим влиянием…
        - Кого ты имеешь в виду, Пронзающая? Не томи!
        - Прости меня. Просто ты родилась много позже Века Войн и едва ли сталкивалась с ним… Тогда его звали Старьм Хрофтом. И, поверь мне, у него нашлись бы убедительные доводы для Вечного Короля.
        Место действия: Открытое море. Сто восемьдесят миль юго-юго-восточнее Галена. Корабль Змеиного народа
        - С-спасибо тебе, маг. Ты с-спас с-с-старого Хис-с-са. Какова будет тс-с-ена с-за ис-слечение?
        - Мне ничего не надо, ваше величество. Ваши враги - мои враги. Если вы отомстите за себя, я буду полностью удовлетворён.
        - Ишь-с-с! Хорошо-с-с. Но чтобы отомс-с-стить, нужны с-силы. Проклятая колдунья опус-с-стошила меня до дна!
        - Это не страшно, ваше величество. Мои товарищи счастливы будут поделиться с вами нашей силой. Более того, мы укажем вам, где укрылись ваши враги. Нам стало это известно. Кроме того, надеюсь, известие о том, что один из ваших врагов уже ушёл в небытие, способно возвеселить вас.
        - Ушёл-с-с?! Кто-с?!
        - Некто по имени Хеорт. У вас превосходные лучники, ваше величество! Ему продырявили голову так искусно, что не спасло никакое колдовство!
        - Ах-с-с! Щенок ус-с-скользнул-таки от меня!
        - У вас остались ещё трое, ваше величество… И я знаю, где скрывается каждый из них. Если вы согласитесь, я немедленно призову сюда моих братьев, мы исполним обряд, и вы, возрождённый, повернёте корабль обратно на север. Вы возглавите могучую армию и покараете их.
        - С-спасибо, маг… С-старый Хис-с-с выражает тебе благодарность. Но отчего же ты с-с-сам не покараешь своих врагов?
        - Ваше величество, бесспорно, слышало о Законе Равновесия?
        - Ах-с-с, конечно-с-с, конечно-с-с! Горджелин прожужжал мне вс-се уши-с-с!
        - Так вот, в нашем случае мы не можем обойтись без посредника.
        - С-с-с! Понятно-с-с. Эй, вы, бес-с-схвостые! Поворачиваем…
        Место действия: окрестности Галена
        Двалин и Ярина провели ночь, тесно прижавшись друг к другу. Было тепло, однако неожиданно налетевший северный ветер заставил девчонку стучать зубами и ёжиться. Второй день они с томом укрывались в наспех сооружённом шалаше - и второй день яростно спорили, что же делать дальше.
        Безумие в Галене мало-помалу улеглось. Все, кто мог, бежали, кто не мог - частью угодили в храмовые подземелья, а частью, увы, отправились к праотцам, растерзанные разъярённой толпой. Король, часть знати и богатейшего купечества спешно отплыли в Западный Хьёрвард, в недальнее Халланское королевство, бароны ушли назад в Фейн, те же из командиров, что посмелее и не столь умны (ибо только глупец мог подумать, будто можно остановить сокрушившую Рыцарский Рубеж Орду! Человек здравомыслящий и благоразумный спешит отделить себя от неё возможно большим числом миль морского пространства…), повели добровольцев из числа гвардейских ветеранов навстречу чудовищам, спасая честь галенского дворянства. Остальная армия просто разбежалась.
        Гном настаивал, что надо идти на север. Его секира да колдовство Ярины - несладко Орде придётся. А что ещё им остаётся?
        Ярина же придерживалась мнения прямо противоположного - что надо остаться здесь, отбиться от мародеров и прочей швали, вернуться в Гален, отыскать её учителя, который наверняка сможет снять чары с гнома, чтобы того пустили обратно домой, а её, Ярину, снова возьмёт… гм… ну, скажем, в ученицы, и они уедут прочь отсюда, за море.
        - Мне за этих свиней жирных, вроде тётки моей, помирать?! - вопила девчонка, потрясая кулаками. - Дурак ты, том, и сородичи твои все дураки. Чем киркой махать, знатных дам бы ночами наяривали и золота бы больше имели, чем за целый год в норе вашей добыть можно!
        - В шахте, - машинально поправил Двалин. - Ну, дураки мы, и что с того?
        - А то, что нечего нам никуда таскаться! Понял, бородатый?! Волшебника найти надо!
        - Да, может, его уж прирезали давно…
        - Скорее я тебя прирежу! К нему так просто не подойдёшь, это тебе не какой-нибудь там травник! Он бы их всех живо…
        - Так что ж он всех этих свихнувшихся…
        - Ну, может, не хотел.
        - А что же он тогда смотрел, как его братьям кишки выпускают?
        - Ну а может, не смотрел! Откуда ты знаешь? Может, он тоже спасал!
        - Так чего ему тогда в Галене делать? Храмовники…
        - Да он их одною левой!..
        - Как бы не так. Башни храма Ракота Грозного аж отсюда видны. Стоят как ни в чём не бывало.
        - Да это ещё ни о чём не говорит…
        Разомкнуть порочный круг этих споров не удавалось ни Двалину, ни Ярине.
        - А ты что, волшбой своей мага этого найти не можешь, что ли?
        - Не могу, - призналась девчонка. - Не могу. Чародей может отыскать заклятьем только более слабого, чем он сам. А вот более сильного - ни за что.
        - Поня-атно… - протянул Двалин. - Ну ладно, недосуг мне больше тут с тобой лясы точить, красавица. Иди куда хочешь. А мне на полуночь надо. Не верю я ни в каких чародеев. Видно, суждено мне до конца дней своих по Галену шастать. А я зарок дал - бить Орду, доколе руки ещё топор держать могут. Жаль мне с тобой расставаться, не скрою, но раз тебе в этот твой Гален так нужно - что ж, давай. Прощай, Ярина! Может, ещё и свидимся.
        Девчонка вдруг осеклась и удивлённо воззрилась на Двалина.
        - Ты что это, борода, всерьёз? А меня тут одну бросить хочешь? Я-то думала, вы, гномы, благородные…
        Двалин заскрипел зубами.
        - Ты меня на эту наживку не лови, поняла, конопатая?
        - Конечно. Чего тебя ловить, и так всё ясно. Давай, давай проваливай. И без тебя обойдусь, бородатый. Лежал всю ночь рядом, словно колода деревянная, - добавила она вдруг ни к селу ни к городу.
        - Что-что? - опешил гном. - А что же мне, Родгар меня разорви…
        - Брезговал, значит, мной. А мне-то про вас рассказывали! Мол, хлебом не корми, дай только фитиль свой макнуть куда следует. Врали, видать.
        - Тьфу, пропасть! Сладу с вами нет, бабы! Полезешь - орёте «насилуют!». Не полезешь - фыркаете «брезгует!». Не-ет, хватит с меня. - Двалин лихорадочно собирал нехитрый походный скарб. - Лучше я с хоботярой один на один сойдусь, чем в ваших причудах разбираться стану!
        - Вот и отправляйся к своим… как их?., хоботярам. - И Ярина порекомендовала Двалину настолько экзотический способ плотского общения с помянутым хоботярой, что гном не выдержал - густо покраснел. Его раса, при всей внешней разгульности, отличалась внутренним целомудрием. В своём кругу гномы не знали ни чёрной ругани, ни супружеских измен, ни сожительства до брака…
        Они расстались. Двалин зашагал к ведущему на север тракту - по нему, говорила Ярина, шли немногочисленные отряды старых гвардейцев, шли брать на копьё Орду. К ним и рассчитывал присоединиться том. Ярина же двинулась на юг - к Светлопенному Галену - искать своего чародея…
        Место действия: Эльфран. Дворец Вечного Короля
        Не было сил ни удивляться, ни сопротивляться. Ослепляющее, оглушающее заклятье хлестнуло, словно пощёчина, и Эльтара провалилась в беспамятство. Очнулась она, когда её уже вели к Кругу Справедливости. Из ран по-прежнему сочилась кровь. О том, чтобы помочь ей, никто не подумал.
        На возвышающихся амфитеатром скамьях успела собраться вся эльфранская знать. Мерцало серебро наплечников и обручей, глаз притягивал глубокий блеск драгоценной платины браслетов и женских уборов, льющийся из огненных шаров свет дробился и играл на гранях бесчисленных адамантов. Все собравшиеся были вооружены, перед каждой дамой тоже лежало по небольшому изящному арбалету. Закон Эльфрана гласил, что выносить решения о жизни, смерти или изгнании могут лишь способные носить оружие, и обычай прибывать на судебные собрания с мечами, саблями, луками и арбалетами соблюдался так же свято, как и Заповеди. Так повелось ещё со времен Исхода…
        Жёсткие руки толкнули Эльтару в выложенный чёрным камнем круг посреди зала. Не удержавшись, она растянулась на холодном мраморе; по плитам брызнуло кровью. Её кровью. Никто не пошевелился.
        Отец Эльтары, Вечный Король, правитель Эльфрана, прошёл через весь зал к своему трону. Прямой, с негнущейся, словно бы деревянной спиной, он как будто старался вбить каблуки поглубже в неподатливый камень пола. Проходя мимо, он не удостоил подсудимую даже кратким взглядом.
        - Мой повелитель! - раздалось под торжественными сводами, едва правитель успел сесть. Голос донёсся от входа в зал, и Эльтара тотчас узнала его - воин из Дома Скаолингов, Дома Пенных Валов… Как он успел оказаться здесь? Он же нёс стражу на границе… Неужели отозвали всех?.. - Мой повелитель! Прежде чем судить высокорожденную саойю, надо оказать ей помощь! Она в крови, это противно законам небесным и нашим! Во имя милосердия!..
        - Айалан из Дома Пенных Валов! - загремел правитель, называя молодого воина по имени, что означало высшую степень немилости и неудовольствия. - Как ты очутился здесь? Откуда ты взялся? Почему ты оставил пост?

«Бедняга. Это ведь из-за меня. Теперь самое меньшее - изгнание. Лет сто, а может, и больше…»
        - По разрешению начальника Восточного отряда, лорда Дома Следящих за Луной! Он может подтвердить.
        - С разрешения правителя, это и в самом деле так. Меня просила об этом Ушедшая Вниз - мать сего воина. Я исполнил её волю. Прошу прощения у повелителя, если это разгневало его.
        - Нет, - вздохнул Король, - нет. Я рад, что это не самовольное оставление службы. Не хватало нам только второго суда за один день!..
        И тут произошло неожиданное. Искалеченное тело Эльтары внезапно охватила приятная теплота. Словно вымываемая потоками благоуханной ласковой влаги, боль стремительно исчезала. Мысли перестали путаться, Эльтара приподнялась на локте, стараясь оглядеться и понять, что же происходит.
        Её отец вскочил на ноги. Его щёки вспыхнули от гнева; все остальные в зале тоже стояли, потрясая кулаками и выкрикивая какие-то угрозы; шум стоял неописуемый.
        - Да, да, да, я излечил высокорожденную саойю, воспользовавшись вашими силами! - надсаживаясь, крикнул Айалан, воин из Дома Скаолингов. - Потому что судить её, израненную, есть грязное и гнусное дело!

«Всё равно изгонят. Лет триста!»
        В шуме и гаме принцесса смогла различить отдельные возгласы:
        - Он крадёт!.. Зачем ей помогать!.. Первая Заповедь!.. Всё равно ей уже конец!
        - Остановитесь! - загремел Вечный Король, и вовремя - в зале вот-вот могла вспыхнуть настоящая магическая война. - Остановитесь! Ты, Айалан из Дома Пенных Валов, не думай, будто небывалые колдовские искусства, невесть откуда у тебя взявшиеся, кстати, послужат тебе оправданием. Тебя будут судить за оскорбления сразу же после этой… Ты понял меня? Дашь ли ты слово предстать перед судом или же тебя нужно брать под стражу?
        - Нет, тебе не придётся утруждать себя, повелитель, - дерзко ответил молодой воин. - Я предстану перед твоим судом. Но…
        - Сядь и умолкни! - голос правителя стал поистине страшен.
        Эльтара знала, что отцу подвластны могучие силы, и едва ли этот молодой воин сумеет защититься… Кроме того, правитель мог в случае надобности воспользоваться совокупной мощью всех собравшихся в зале суда…
        На Эльтару никто не обращал внимания. От стыда у принцессы заалели щёки - она, высокорожденная саойя, валяется в ногах у неправедного суда! Стиснув зубы, она гордо выпрямилась - и тотчас же на неё волной накатил слепой, всепоглощающий ужас. Она, дочь Вечного Короля, принцесса, «саойя» на языке Эльфрана, стоит перед судилищем, и её, скорее всего, обвинят в нарушении одной из Заповедей. Эльтара ощутила предательскую дрожь в коленях. И было с чего - в таких случаях приговор известен заранее. Недаром со скамей раздавались крики о том, что помогать Эльтаре уже бессмысленно. Ой, мама, мамочка! Мама, ну что же это делается?! Мама, я же ни в чём не виновата…
        - Они всё-таки выследили тебя, дочь моя. Летучая мышь оказалась на удивление живучей…
        Обвинение зачитывал лорд Дома Пайорилтов, Дома Оседлавших Валы.
        - …И ещё сказать имею: самонадеянно мня себя в силах справиться со всеми прознатчиками, она не поразила врага до конца смертью. И ещё сказать имею: сей прознатчик следовал за ней до самого Погибельного Леса, и видел, и слышал Заклятье Прохода, и тайну сию другим передал. И ещё сказать имею: ныне вся Орда, Рыцарский Рубеж миновав, движется к тому самому месту, и передовые их уже там. Прискорбные вести сии изложив, говорю я, по праву своему обвинителя, что имело место здесь нарушение Смертной Заповеди, а именно Первой, самой священной изо всех. И согласно этой Заповеди, прошу я для особы, преступившей её, позорной смерти, невзирая на имя и род, ибо Эльфран ею поставлен в великую опасность…
        - Явлены ли доказательства? - Эльтара с трудом узнала голос отца.
        - Явлены, пресветлый правитель. Явлены и с соизволения вашего немедля будут представлены всем, здесь собравшимся.
        - Соизволяю.
        Магия Эльфрана могла многое. Под потолком зала заклубилась серая мгла; в ней замелькали картины: Эльтара сражается с посланцами мрака… убивает крысу и кошку… напускает филина на летучую мышь… окровавленная тварь камнем падает вниз… разорванное надвое тело несколько мгновений лежит неподвижно, а потом начинает странно преображаться. Крыло отваливается, вместо него возникают две пары коротких и кривых лапок; косолапо переваливаясь, оставляя за собой кровавый след, существо ковыляет куда-то прочь…
        Новая картина. Берег Эгера - Покинутый Берег. Погибельный Лес. И штук пять мерзкого вида тварей, вроде скрещенных со змеями петухов-переростков, оживлённо галдящих на непонятном наречии перед широкой просекой в когда-то смертоносных зарослях…
        Эльтара ощутила, как пол уходит из-под ног. Всё летело в пропасть, спасения ждать было неоткуда. Да, нарушена Первая, Смертная. Сейчас её отведут в Звёздный Зал, отец сотворит заклятье, Камень Тоэй приподнимется, открывая чёрный бездонный колодец, ведущий в неведомые преисподние - туда-то, в ждущую ненасытную пасть, и столкнут её, Эльтару…
        Речь обвинителя закончилась. Теперь, согласно обычаю, могла говорить либо сама обвиняемая, либо тот, кто хотел бы выступить в её защиту.
        У Эльтары сил говорить не осталось; она лишь попыталась отыскать глазами взор отца, однако правитель сидел, угрюмо уставившись в пол.
        - Я хотел бы сказать, - внезапно произнёс Айалан.
        Собрание недовольно загудело, но традиции блюлись в Эльфране свято. Помешать молодому воину (и, как оказалось, сильному колдуну!) никто не дерзнул. Как не дерзнул никто и уйти во время его речи.
        Негаданный защитник Эльтары оказался и умён, и красноречив. Он напомнил собравшимся, что Первая Заповедь есть Первая Заповедь и нарушать её, конечно же, негоже; однако тот давний закон не предусматривал появления Орды. Обвиняемая же поступила в строгом соответствии с канонами… нанесённый удар должен был оказаться смертелен… но тварь подпитывали силами откуда-то извне, и только потому она выжила. Доказательства? Извольте взглянуть… Вот, вот и вот - скрытые каналы, вот маскирующее заклятие…
        Замелькали разноцветные пятна и полосы. Айалан углубился в дебри высшего магического анализа, давая изрядную фору самому титулованному чародею.
        - Он же был простым воином! - донёсся до Эльтары приглушённый шёпот лорда-обвинителя. - И чтобы так разбираться в магии…
        - …Таким образом, обвиняемая не могла произвести за краткий миг сложных магических действий… и хоть мы имеем дело с нарушением Первой Заповеди, но, учитывая такие обстоятельства… высокое собрание могло бы и смягчить кару…
        Наступила неловкая тишина. В самом деле, едва ли кто в этом зале всерьёз желал смерти Эльтары: гибель принцессы уже ничему бы не помогла. И если она на самом деле не могла предвидеть последствия…
        Эльтара внезапно ощутила общую неуверенность. Айалан таки поколебал их!
        Однако нашёлся один, который стал настаивать. Лорд Дома Пайорилтов.
        - Первая Заповедь создавалась не для тех, кто уже совершил преступления! - начал он, поднявшись со своего места обвинителя. - Неотвратимость возмездия - для остальных! Они должны знать - и знать твёрдо! - что за содеянное непременно последует расплата. Щадить никого нельзя. Это послужит хорошим уроком!
        - Но если враг уже вызнал расположение Эльфрана и дорогу к нам, то откуда ж возьмутся нарушители Первой Заповеди в будущем? - притворно удивился Айалан. - Как можно выдать то, что и так известно?! Не кажется ли почтенному лорду, что Первая Заповедь просто утрачивает силу?
        Казалось, глава Дома Оседлавших Валы на мгновение растерялся. Он помедлил с ответом, и пальцы его чуть резче, чем следовало, стиснули эфес иззолочённой шпаги.
        - Открывшие местоположение нашей страны и тайны прохода рано или поздно умрут, - мрачно бросил он наконец. - К этому делу сейчас надлежит приложить все наши силы и всю мощь наших чародеев. Нежданно искусный в волшбе Айалан из Дома Пенных Валов мог бы оказать здесь неоценимую услугу - если, конечно, он ещё числит Эльфран своей родиной.
        После таких слов поединок становился неизбежен.
        Однако молодой воин лишь рассмеялся, с улыбкой глядя прямо в глаза взбешённому лорду.
        - То есть почтенный глава Дома Пайорилтов предлагает бросить народ Эльфрана в хаос наступательной войны, обратить всю нашу силу в оружие, сотворить такое же оружие из Камня Тоэй, заставить трепетать от наших боевых заклятий весь Астрал? Так мы выдадим себя уж наверняка. Нескольких разведчиков проще убрать обычными мечами и стрелами…
        - Да простят меня благородные лорды, но сейчас здесь имеет место суд, а не заседание Коронного Совета, - вмешался правитель. Эльтара вновь попыталась поймать взгляд отца, и вновь ей это не удалось. - Изрекли свои речи обвинение и защита. Да станет теперь законом решение благородного собрания. - Правитель закончил положенную этикетом фразу и медленно опустился на место.
        Айалан как будто тоже растерялся. Если бы ему удалось втянуть лордов в длительный спор…
        - Мама! - вырвался у Эльтары беззвучный крик.
        - Я всё знаю, девочка моя. Я говорила с твоим отцом. Это было ужасно! Однако он слишком боится, что лорды решат, будто правитель хочет выгородить собственную дочь… Я никогда не думала, что мой супруг настолько сильно любит власть!
        - Но что же делать, мама?!
        - Я попыталась вызвать кое-кого на подмогу. Не знаю, что из этого вышло… Но, быть может, всё же удалось… Жди!
        Эльтара не могла пустить в ход магию - здесь собрались куда более сильные чародеи. Ей оставалось лишь покориться своей участи…

«А вот Двалин или Эльстан не стали бы, - внезапно подумалось ей. - Они-то предпочли бы умереть в бою… А я… стою и жду и ещё на что-то надеюсь… За пределами Эльфрана я была иной… К счастью для лордов и леди, здесь собравшихся…»
        И тут высокое собрание высказало свою волю.
        Благородное сословие Эльфрана, собравшееся на Круге Справедливости, молча поднялось, выражая тем самым согласие с обвинением. Сидеть не остался никто, кроме Айалана.
        У Эльтары подкосились ноги. До этого она не знала страха смерти. Даже опасное путешествие к Холму Демонов, даже схватка с Хиссом не заставили её страшиться слепого Ничто; время не имело власти над обитателями Эльфрана, однако в бою они погибнуть могли. Но как раз, сражаясь, принцесса ничего не боялась. Сейчас же её затопил всепоглощающий страх - поглотил, накрыл с головой, точно волна неосторожного пловца. Её, Эльтары, вот-вот не станет! Она растворится, исчезнет, точно огонёк задутой ветром лучины! Её никогда больше не будет! Её босые ноги никогда не ступят на мягкую траву предгорий, её руки никогда не раздвинут упругих лоз прибрежных зарослей, её глаза никогда не увидят красоты Эльфрана Вечного, они закроются, вытекут, испарятся… И всё её тело, так и не узнавшее до сих пор, что же такое любовь, воспеваемая менестрелями, обратится в крошечную горстку праха…
        Смертные волей-неволей привыкают к своей участи. И потому, сами того не ведая, презирают Костлявую, утверждая, что, мол, «двум смертям не бывать, а одной не миновать». Ну а как быть бессмертному? Каково ему чувствовать, что мир вокруг него сейчас исчезнет, поглощённый вечной ночью, после которой уже никогда не наступит рассвет?..
        - Эрмион! Поднять приговорённую. В Звёздный Зал её!
        Голос правителя остался сух и спокоен. Казалось, он не отправляет на смерть собственное дитя, а расправляется с докучливым насекомым, безо всякой злобы, походя прихлопывая жужжащую тварь…
        Рослые воины, отряд Эрмион, личная гвардия правителя, младшие дети его Дома, встали по бокам Эльтары. Заученным движением, равнодушно подхватили её под руки и поволокли вперёд…
        Ужас совершенно парализовал принцессу. Она не могла ни двинуться, ни закричать, ни заплакать, ни даже взмолиться о пощаде. Быть может, мать взывала к ней в эти самые мгновения, но страх оказался слишком силён. Он заполнил сознание Эльтары до самых его потаённых глубин…
        Дорога до Звёздного Зала была не из длинных. Вот знакомые хрустальные занавесы, хрустальный купол над головой - и в середине Камень Тоэй на своём постаменте.
        На миг перед глазами Эльтары мелькнуло напряжённое лицо Айалана.
        А потом Вечный Король - принцесса не могла больше называть его отцом - подошёл к Камню, негромко прошептал что-то, прижимаясь губами к самой поверхности, и Тоэй начал послушно подниматься вместе с постаментом. Открылась чёрная дыра, разверстая ненасытная утроба, пожиравшая всех, до кого могла дотянуться. И кто знает, не из её ли глубин во времена оны кто-то неведомый продиктовал первым обитателям Эльфрана содержание Заповедей?
        Эрмион, гвардейцы Эльфрана, подтащили Эльтару к самому краю, выказав при этом чувств не больше, чем при переноске мешка с песком. Ни о каком «последнем слове осуждённого» или о его же «последнем желании» и речи не шло. После вынесения приговора обречённый на смерть ещё до собственной телесной гибели вычеркивался из мира живых.
        - Исполняйте приговор!
        Эльтара так и не смогла закричать. Распятая ужасом, заворожённая бездонной чёрной пастью, она ощутила внезапный толчок в спину и… Её схватили за руку, удержав уже над самой пропастью.
        - На сей раз ты зашёл слишком далеко, Мелиагр, - раздался низкий рыкающий бас над самым ухом принцессы. - Чего удумал - кормить девочками Бездну Неназываемого!
        Рядом с Эльтарой на самом краю Бездны, спокойно удерживая её одной рукой, стоял старый воин - высокий, мощный (плечи у него были раза в два шире, чем у любого в этом зале); годы так и не согнули прямую спину, на рассечённом морщинами лице выделялся орлиный нос. Одет он был в лёгкую полотняную рубаху, белую, точно вечный снег на горных высотах, и такие же штаны, заправленные в мягкие низкие сапоги. На простом широком поясе грубой кожи висел меч - сквозь прозрачные, точно сработанные из горного хрусталя ножны виден был клинок редкого золотистого цвета.
        Волосы старика, густые и совершенно седые, охватывал плетёный кожаный ремешок.
        Тишина ещё не успела взорваться удивлённо-негодующими воплями, а Эрмион уже шагнул вперёд, и мечи воинов сверкнули заключённым в клинках звёздным светом.
        Незнакомец усмехнулся.
        - Охолоните, горячие головы. - Золотой меч сам собой оказался в правой руке старика. Взмах, другой - в руках воинов Эрмиона остались только эфесы. Клинки со звоном упали на пол. Одним неуловимым движением спаситель Эльтары вновь спрятал оружие.
        Только теперь принцесса нашла в себе силы повернуться.
        Остолбенев от изумления, вокруг стояли знатнейшие лорды Эльфрана.
        На шаг впереди них застыл правитель, и на лице его ясно читалось бешенство.
        - Это ты!.. - только и смог произнести Вечный Король.
        - Я рад, что ты не хватаешься за железки, Мелиагр. Эй, вы! Отойдите-ка подальше! Не то следующий раз срубленными мечами не отделаетесь. Последнее предназначалось Эрмиону.
        - Высокий нобилитет Эльфрана, я прошу вас оставить сей зал, - ни на кого не глядя, ледяным голосом произнёс правитель.
        - Это зачем же? - весело удивился гость. - Нет, пусть слушают. Ты не захотел воспользоваться моими советами, не захотел отступить достойно, сохранив лицо, - ну, так получай. Пусть твои нобили послушают один интересный рассказ из истории войн с Лишёнными Тел. Помнится, тебе тогда воевать отчего-то не захотелось?
        - Чего ты желаешь? - с поистине ледяным спокойствием осведомился правитель.
        - Чтобы ты отменил ваш идиотский приговор. Только затем я здесь.
        За спиной Вечного Короля послышался ропот, и это придало правителю уверенности.
        - Приговор вынесен Судом Эльфрана. Не мне идти против установленного закона. А вот тебе лучше бы убраться отсюда, старик. Убраться, пока я не пустил в ход Камень!
        - Камень? - Седой воин вновь усмехнулся. - Ну, едва ли он захочет причинять мне вред. Мы ведь с ним старые друзья, ты разве забыл? Тоэй, приятель, встань, пожалуйста, на место. Вид этого колодца… гм… не слишком меня вдохновляет.
        К изумлению Эльтары и всех собравшихся, Тоэй и в самом деле послушно опустился, закрывая зияющую пасть Бездны. По рядам лордов пронёсся общий вздох.
        - Так-то оно лучше, - кивнул старик. - Ну а теперь давай прощаться, друг Мелиагр. Смотри, веди себя хорошо! А если я узнаю, что ты опять решил кого-то скинуть в этот колодец, клянусь ошейником Фенрира, я просто отберу у тебя Тоэй! Пойдём, Эль. - Он мягко потянул принцессу за руку. - Тебе здесь больше делать нечего.
        И Эльтара пошла за ним - пошла, словно девчонка, бездумно и доверчиво, потому что от её спасителя исходила мощная и чистая Сила, Сила, равной которой принцесса ещё не встречала.
        - Ишь, чего измыслили… - ведя Эльтару за руку, ворчал седой. - Ну да ничего, всё ещё образуется. Забирай свою Ками, и уходим. Лучше будет переждать смутное время где-нибудь подальше, пока страсти не утихнут. Хотя бы и у меня…
        - Верь ему, дочка. Это же Старый Хрофт! Я просила его о помощи - и он пришёл!
        - Мне… мне идти с ним, мама?
        - Ну да, если не хочешь, чтобы тебя всё-таки спихнули в этот проклятый колодец!
        С глаз Эльтары спала пелена оцепенения. Ну конечно! Кем же ещё мог оказаться её спаситель, как не Старым Хрофтом! В памяти сами по себе всплыли страницы
«Истории Исхода», посвященные войне в Южном Хьёрварде…
        Ками бросилась на шею Эльтаре, едва та вошла в свои покои.
        - Мама! Я так боялась… так боялась…
        - Ничего, теперь всё позади. - Хрофт осторожно погладил девочку по волосам. - Правда, тебе с мамой придётся какое-то время погостить у меня. Там, конечно, не так красиво, как здесь, зато мама будет всегда с тобой…
        На призывный свист старого воина откуда-то сверху, с небес, раздалось ответное звонкое ржание, и восьминогий золотистый жеребец, скакавший по воздуху столь же уверенно, сколь и по земле, оказался рядом с Хрофтом.
        Ками замерла, во все глаза глядя на это чудо; Слейпнир (ибо это был именно он) дружелюбно покосился на девочку большим лиловым глазом.
        - Зови своего грифона, - распорядился Хрофт. - Долго собираться тебе, я думаю, не надо?

…Однако кое-что собрать всё же пришлось. По совету матери Эльтара взяла с собой несколько драгоценных безделушек, золото, имевшее хождение в Галене и Фейне, и оружие. Её собственный недлинный меч, который она самонадеянно не взяла с собой в прошлый поход, больше полагаясь на свою волшбу…
        - Летим, Ками!
        Грифон и Слейпнир рванулись в небо.
        Ни отец, ни кто-либо из эльфранских лордов провожать их не стали.
        - Постой! - вдруг крикнула Эльтара своему спасителю. - А Айалан? Хрофт коротко рассмеялся.
        - Это был не Айалан, это был я…
        Место действия: примерно сто сорок миль к северо-востоку от Галена. Войско Аргниста
        После того как перебили гнавшуюся за ними Орду, народ в отряде Аргниста переменился точно по волшебству. Никто больше не думал об отступлении. Напротив, все как один кричали, что надо идти вперёд и добивать всех тварей, что ни попадутся. К прежней тысяче добавилось ещё три полные сотни, а вдобавок подошло наконец первое долгожданное подкрепление с юга. Сотня панцирных всадников, гвардейский полк «Ночных бабочек» - и среди немолодых, закалённых, покрытых шрамами десятников отыскалось немало былых знакомцев Аргниста. Командовавший гвардейским отрядом молодой сотник из числа галенских «благородных» - боевой, настоящий сотник, не прыщ из придворных, получивший пост только благодаря протекции (впрочем, такие на север и не пошли), - сразу же признал верховенство Аргниста. Теперь в отряде было почти две тысячи человек, и он превратился во внушительную силу…
        - Идти надо на северо-запад, - предложил Аргнист. - Бежане говорят, вся Орда туда повалила…
        - Да, перед нами на день пути тварей больше нет, - подтвердил Фрабар, назначенный Аргнистом начальником разведки и только что вернувшийся из рейда.
        - А бежан куда? - спросил кто-то из сотников. - Не бросать же здесь…
        - Да, тут же земли Ордена, - заметил Гертен, тот самый молодой гвардейский сотник, что привёл отряд панцирников. - Отцы капитулярии ещё на них отыграются - зачем, мол, без приказа землю бросили?..
        - А мы отца Иеронимуса заставим присягнуть, что это он всех землепашцев с нами уводил, - нашёлся Аргнист.
        - Точно!.. Верно!.. Правильно!.. - раздались голоса со всех сторон. Орденский капитулат здесь не слишком любили - даже те, кто раньше состоял в армии этого самого Ордена…
        Отыскать отца эконома труда не составило. Мрачный, как туча, он сидел возле небольшого одинокого костерка - никто не захотел пустить его к своему.
        - …Вот ещё, как же, дождётесь вы от меня!.. - яростно прошипел монашек в ответ на предложение Аргниста. - Ничего я делать не буду!.. Не надейтесь!
        - Отец эконом, но нельзя же так, - попытался было усовестить его Гертен, однако монах лишь разразился отборной бранью.
        - Слушай, толстяк, а может, нам тебя просто повесить на первой же осине? - задумчиво предложил Аргнист. - Зачем мы тебя вообще с собой таскаем, а? Эх, надо было оставить тебя в Гэсаре, когда его Орда заняла… То-то они бы порадовались!
        - Не посмеешь! - прошипел Иеронимус. Крохотные чёрные глазки монаха налились ненавистью. - Тут тебе не север!..
        - Но тут у нас война. А война, знаешь, она ведь всё спишет, - спокойно возразил Аргнист. Монах мрачно помолчал.
        - Вздёрните его, - приказал хуторянин.

…Иеронимус истошно завизжал, как придавленная кошка, когда его потащили к болтающейся на суку петле.
        - Нет!.. Нет!.. Всё напишу!.. Печать приложу!.. Только помилуйте!..
        - Вот с этого и надо было начинать, - заметил Аргнист, принимая пергаментный свиток, на котором чётким почерком отца эконома было написано, что он, Иеронимус, отдал приказ оставить свои наделы поселянам из следующих деревень. - Можешь быть свободен, монах.
        Всхлипывая и утирая нос, отец эконом побрёл прочь и весьма удивился, заметив возле своего одинокого костра согбенную человеческую фигуру в видавшем виды сером дорожном плаще.
        - Выпейте, отец Иеронимус. - Незнакомец с улыбкой протянул монаху приятно булькнувшую флягу. - После такого потрясения вам надо как следует выпить. Какие звери!..
        Несколько минут спустя Иеронимус и представившийся Аргларом гость - немолодой, тщедушный, с глубоко посаженными чёрными глазами - уже были друзьями. Арглар охотно слушал жалобы и сетования монаха, охотно поддакивал, а потом…
        - А ведь вы можете легко отомстить за себя, - как бы невзначай заметил он. - Этот дерзкий выскочка, поверьте, встал поперёк горла не только вам, почтенный. Возьмите вот это. - На пухлую ладонь монаха легла небольшая чёрная коробочка. - Не открывайте её, вообще ничего с ней не делайте - просто приложите её к одежде Аргниста, к плащу или к сапогам… Больше от вас ничего не потребуется.
        Рассудок Иеронимуса, затуманенный винными парами, воспринял из этой тирады только одно - есть возможность отомстить! Он вцепился в коробочку и спрятал её за пазуху.
        - Не открывайте её! - услыхал он на прощание, и странный гость растворился в зарослях.
        Иеронимус встал, пьяно покачиваясь. Вино крепко ударило ему в голову, однако не зря же он столько лет прослужил в экономах. Любого другого это вроде бы слабое винцо свалило бы с ног, а монах сумел сделать несколько шагов вслед скрывшемуся гостю. Он миновал кусты - и тут его взорам открылось такое, что весь хмель разом выветрился у него из головы.
        Человек в сером плаще, по-стариковски покряхтывая, устраивался на спине жуткого чудовища с длиннющей шеей, несколькими гибкими щупальцами и прочим смертоубийственным снарядом. Отец эконом насмотрелся на этих тварей после штурма Гэсара… Этот Аргнист называл таких «хоботярами»…

«Это что ж, выходит, он из Орды?!» - только и смог подумать монах. Он, конечно, терпеть не мог Аргниста… но Орда напала на его Орден, которому он как-никак присягал… и вообще, связываться с этими врагами рода человеческого?!
        Протрезвев окончательно, отец Иеронимус со всех ног бросился к Аргнисту.
        Коробочку испытали на павшей корове. Едва тряпка с намертво прилепившейся к ней чёрной коробочкой оказалась наброшена на тушу, как из-под холстины одна за другой полезли крошечные извилистые змейки, в один миг оставившие от трупа один белый костяк…
        - Ну, спасибо тебе, отец эконом! - Аргнист положил руку на плечо монаха. - Спасибо. Спас ты меня - и не только… И… ты прости меня, в чём обидел. Но крепость держать надо было…
        - Да я понимаю… - промямлил несчастный отец эконом. В груди его разливалось странное тепло - как всё ж таки хорошо, когда можно ни на кого не злиться и в обращенных на тебя взглядах видеть ответную приязнь!..
        Наспех снаряжённая погоня никого, конечно, не настигла.
        ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
        ГЛАВА I
        Эльтара мало-помалу приходила в себя. Появление Старого Хрофта и негаданное спасение не оставили места для чувств и раздумий; и лишь теперь, осознав, насколько близка была она к смерти, молодая волшебница содрогнулась.
        Ками беззаботно болтала, ничуть не боясь разверзшейся под ногами Бездны; похоже, её воздушное путешествие просто забавляло.
        Ками… Так всё-таки это была ты или не ты, нанесшая недрогнувшей рукой роковой для Хисса удар? Или кто-то очень могучий воспользовался твоим обликом, отчего-то не желая выдавать себя?..
        Слейпнир рванулся вниз. Грифон последовал за ним.
        Дом Старого Хрофта стоял в укромной лесистой долине. Невдалеке протекала речушка, бравшая начало на ледниках Ар-ан-Ашпаранга. Будто экономя на брёвнах, Хрофт возвёл только три стены, четвёртой же служил склон холма.
        - Привык я так, - словно извиняясь, развёл руками хозяин. - В Восточном Хьёрварде сколько лет так прожито…
        Ками соскочила с грифона и тут же помчалась осматривать окрестности.
        - Славная девчонка, - заметил Хрофт. - Ты спасла её? Она твоя Спутница?
        - Да, - невольно ответила Эльтара, невольно потому, что прежде всего следовало поблагодарить старого воина за спасение.
        - Могучему Одину - мои признательность и почтение. - Эльтара преклонила колено, опуская голову.
        - Эй, эй, ты что?! - всполошился тот. - Брось эти шутки! Я не Ямерт, я такого не люблю. Эти придворные ужимки мне не требуются.
        Однако Эльтара видела, что Древнему Богу всё равно приятна её благодарность…
        Дом Хрофта был прост, но просторен, и места хватило всем. Отец Дружин некоторое время, прищурившись, смотрел на Ками, уплетавшую за обе щеки ржаной хлеб с копчёным окороком, потом нахмурился и, выйдя во двор, зычным голосом отдал какой-то приказ. Эльтара даже вздрогнула от вложенной в заклятье Силы; в слугах у Хрофта состояли явно не простые смертные.
        Вскоре Хрофт вернулся, и Ками взвизгнула от восторга - на простую деревянную тарелку перед ней легли ароматные пласты лесного мёда.
        Эльтара не стала спрашивать хозяина, кого он посылал за лакомством для девочки.
        И лишь вечером, когда наигравшаяся Ками уснула (Хрофт вызвал из чащобы своих соседей, лесных гномов, беззаботных, всегда готовых порезвиться созданий), у Хрофта и Эльтары начался серьёзный разговор.
        Разумеется, эльфранская саойя знала, кто он такой. Старый Хрофт, он же Игг, Высокий, Отец Дружин, или - самое правильное - Один. Последний из Древних Богов, первых хозяев этого мира, оставленный в живых лишь по заступничеству кроткой Ялини, самой доброй и мягкосердечной из всех Молодых Богов - любимейших детей Творца. Явившись из заокраинных далей, Молодые Боги в битве на Боргильдовом Поле разбили рати Древних Богов; все собратья Старого Хрофта пали, а сам он угодил в плен. Но потом, тысячелетия спустя, роковой час пробил и для Молодых Богов: они были побеждены и низвергнуты двумя адептами Вековечной Тьмы, магами Хедином и Ракотом. Эти двое и стали прозываться Новыми Богами, но, в отличие от своих предшественников, мало вмешивались в повседневные дела обитателей этого мира. У них хватало дел и за его пределами…
        В той войне Старый Хрофт стоял плечом к плечу с Хедином и Ракотом, а после победы вернулся в населённый Смертными и Бессмертными мир. Но вот чем он занимался теперь - для Эльтары оставалось тайной.
        Эльтара рассказывала о том, как ушёл на север помогать Смертным её жених из Дома Рождённых Волнами, приняв дорожное имя Эльстан; как он исчез в недрах Холма Демонов, а она сама, ничего не добившись от Камня Тоэй, отправилась на поиски; как встретила гнома Двалина, сбросившего с себя несправедливое ярмо Древнего Долга; как схватилась с неведомым чудовищем, что ползло из глубин; как отнимали Печать у Хисса, змеиного царя…
        И о своём возвращении в Эльфран. О видении, явленном ей Камнем Тоэй, о скором суде и о нарушенной Первой Заповеди.
        Хрофт только жёстко усмехнулся.
        - Всё это от страху великого. Когда батюшка твой уводил народ в Эльфран - тогда эта страна ещё называлась по-иному, - то все настолько боялись, что с перепугу решили отгородиться от остального мира… И, что самое странное, сумели! А вот тебя едва к Неназываемому не спровадили. Хорошо, твоя матушка сумела меня дозваться…
        Они помолчали. Древний Бог задумчиво пошевелил губами.
        - Три вещи мне в этом не нравятся, - проговорил он наконец. - Первое - та тварь, которую ты в Холме Демонов била, да не добила. Второе - видение, показанное тебе Тоэем. Я его давно знаю - он никогда ничего зря не явит. И третье - твои преследователи. Кто они, откуда, кому служат?..
        - Ну, служат-то ясно кому - Орде, - вставила Эльтара.
        - А кому Орда повинуется? Не знаешь? Вот и я тоже не знаю. Я здесь обосновался ещё до её появления. А потом дела, признаюсь, поважнее были. Постранствовать прилично довелось. Недавно совсем вернулся и узнал, что твари Рыцарский Рубеж одолели… Так что теперь я решил с ними покончить. Сколько ж их терпеть можно?
        - Но Чёрный Властелин…
        - Ты в глаза его видела? Нет? Вот и никто другой не видел. Сказки одни, не больше. Не знаю я до сих пор, кто стоит за бестиями Орды, и больше я такого терпеть не намерен. Меня попросили… разобраться. И я начал. Ясно пока одно - ни у кого из чародеев Северного Хьёрварда силёнок на такое не хватит - ручаюсь своим правым глазом!
        - Но кто ж тогда? Мы-то все считали…
        - Чёрный Властелин? Я про него тоже много чего слышал. Но и только. Да и если разобраться - кто он, Властелин этот? Откуда взялся?
        - Кто-то выше колдунов…
        - Верно. А кто у нас выше колдунов? Когда-то были маги… Истинные Маги, - сквозь зубы произнёс последние слова Старый Хрофт. Эльтаре показалось, что об этих Истинных Магах мнение у её собеседника весьма нелестное.
        - Но я слыхала… что они все сгинули? В Битве Падения, когда низвергнуты были Молодые Боги?
        - Истинные Маги в том деле не участвовали, - не слишком охотно ответил Отец Дружин, поглаживая рукоять золотистого меча. - Столп Титанов рухнул… и что стало с магами дальше, мне неведомо. Мой дом - Большой Хьёрвард, и в его пределах я Истинных не встречал. Но даже если это они - зачем, для чего, с какой целью? Думал я об этом раньше, но всё как-то вскользь, мимоходом… Теперь вот жалею.
        - Властелин…
        - Да любой Властелин, хоть Чёрный, хоть Белый, - просто так ничего не делает. Если за Ордой стоят Истинные, то я всё равно ничего не понимаю. Ни Хедин, ни Ракот магов не преследовали… хотя было за что. И вообще, какой смысл гнать чудовищ на несчастных поселян? Кому нужна власть над глухими северными лесами? - Хрофт покачал головой. - Непонятно всё это. Хоть тех же Защитников взять… Они-то откуда взялись? Их какой Властелин сотворил?
        - Быть может, Новые Боги нам помочь смогут?.. - робко предположила Эльтара. - Ведь почтенный Один был их близким другом… Быть может, они склонят слух к твоей просьбе?
        - Эх, принцесса, если бы всё было так просто! Попросил кого посильнее - и всё, ни хлопот, ни забот. А так не выходит. Потому что есть ещё такой Закон Равновесия, и его обойти до сих пор не удалось ни единому магу или даже богу. И вдобавок… у Новых Богов, у Хедина с Ракотом, другие заботы, увы, есть, да такие, что ни на миг не оставишь… - Он угрюмо опустил голову. - Лучше, если мы станем рассчитывать только на себя. Неназываемый и шутить не умеет, и чужих шуток не понимает. С Ордой нам придётся драться самим. Ты согласна встать рядом со мной, высокородная саойя Эльтара Эльфранcкая? - голос Хрофта торжественно зазвенел.
        - Я почту это за великую честь, - в тон ему ответила принцесса. Они вновь помолчали.
        - А ведь я сперва ни о какой Орде и не думала, - вдруг тихонько призналась Эльтара. - Да и вообще… дурой была заносчивой. Думала - отыщу жениха… а люди с гномами пусть там себе сами разбираются.
        Отец Дружин хмыкнул.
        - Ох уж эта мне эльфранская первородность! В моё время не были вы столь кичливы… Небось, когда пришлось с Лишёнными Тел схватиться, быстро всю гордость забыли!
        Эльтара покраснела.
        - Ладно, оставим! - Старый Хрофт махнул рукой. - Ты с тех пор другой стала… Я это чувствую… Значит, решено - потягаемся с Ордой. Наконец-то достойный противник! Для меня теперь война - единственное развлечение…
        Губы его плотно сжались, глаза потускнели, словно подёрнувшись дымкой памяти пережитого. Эльтара тихо, точно мышка, притаилась на своём конце стола, украдкой поглядывая на хозяина. Его не согнули ни поражение, ни плен; он выстоял, он сумел отомстить, однако после того, как эта жажда была утолена, достойного дела для него так и не нашлось. Сил, чтобы встать рядом с Новыми Богами в их неведомой борьбе, Старому Хрофту уже не хватило.
        - Что ж, тогда завтра мы отправимся на север. - Старый Хрофт поднялся. - За Ками не беспокойся. Гномы за ней присмотрят… а что касается остального, я своё заклятье наложу. Уж для этого-то у меня сил хватит… А заглянуть я хочу в тот самый Холм Демонов… или, вернее, в то, что от него осталось. Тут ведь потом ещё одно дело будет - в нашем мире встретились два гостя… два очень странных и сильных гостя. Встретиться встретились, да и повздорили чуток - едва весь мир к Неназываемому не отправили. А друг друга, похоже, прикончили. Интересно было бы взглянуть на то побоище…
        - А видение моё? - вспомнила Эльтара. - Видение, что Тоэй показал? С острой горой?
        Хрофт вновь усмехнулся.
        - Не знаю уж, с чего это Тоэю на ум такое взбрело. Он ведь показал тебе ближайшие окрестности Столпа Титанов, саойя.
        - Как?.. Столпа Титанов?! - изумилась Эльтара. - Он же стёрт с лица земли!
        - Правильно. Был стёрт. Мимир, хранитель Источника Мудрости, выдернул краеугольный камень из основания… и всё рухнуло, когда мы, Ракот и Хедин, сшиблись с Ямертом в Обетованном… И я понял из рассказанного тобой, что этот Столп кто-то пытается восстановить.
        - Но… кто?
        - У-у, желающих найдётся немало. Ведь Столп Титанов есть место средоточия древних магических сил. И оно будет вечно притягивать, точно мёд пчёл, всяческих колдунов, некромантов, чародеев, мелких духов, божков… изо всех земель Великой Сферы. Но пусть они восстановят Столп и даже Замок Всех Древних до последнего кирпича - власти над силами того места им никогда не добиться. Ибо ключи у Хедина… и они надёжно укрыты. Так что пусть там возится кто хочет! Меня занимает другое - почему Тоэй показал тебе это место? Отыскать Эльстана он всё равно не в состоянии, - тот «не жив, но и не мёртв», - но окрестности Столпа для чего-то являет… Как знать, может, поход туда и будет иметь смысл. Но это потом. А пока - Орда! Помоги мне, Эльтара Эльфранская, и я помогу тебе в твоих поисках!
        - Договорились!
        На заре, поручив Ками заботам гномов, Эльтара и Хрофт уже мчались на север.
        Расставшись с Яриной, Двалин ушёл недалеко. Не сделав и полусотни шагов, он услыхал за спиной истошные крики:
        - На по-о-о-мощь! На-асилуют! «Дура-девчонка! Наткнулась на дезертиров!»
        Выхватив секиру, гном со всех ног помчался на крики. С треском проломившись сквозь колючие кусты и про себя обложив глупую девку ещё раз, Двалин выскочил на дорогу и…
        Он ожидал увидеть мародеров, беглых ратников - отребье галенского войска, что, как саранча, брызнули в разные стороны, едва только пришло известие о прорыве Рыцарского Рубежа. Однако вместо этого его взорам предстала отвратительная туша хоботяры, в «объятиях» которого билось тонкое девичье тело Ярины…
        Двалин взревел бешеным пещерным василиском. Одним прыжком он оказался возле чудовища, хоботяра повернул уродливую башку к невесть откуда взявшемуся врагу - и в тот же миг секира врезалась ему в загривок.
        Руки гнома сами собой вспомнили уроки Аргниста. Тот умел, если надо, хоботяру и в одиночку взять.
        Тварь взвыла от боли и развернулась навстречу Двалину, однако Ярину не выпустила. Два щупальца метнулись к гному, ещё два продолжали рвать одежду на девушке.
        Двалина трясло от ненависти и омерзения. Ты дал зарок - бить Орду всюду, где только встретишь. Встретил здесь. Ну так бей же!
        Он сумел уклониться от первого захвата, перекатился через плечо и одним ударом (плечо аж застонало) снёс одно из щупалец.
        Тёмная кровь твари запивала дорогу. Пасть рванулась к гному с такой быстротой, что тот не успел уклониться. Его сбило с ног, но, даже и падая, Двалин успел отмахнуться топором, и на морде хоботяры зачернела длинная рана.
        Руки Ярины уже не пытались оттолкнуть оплётших её щупальцев, пальцы их так и мелькали, складываясь в тотчас же распадающиеся фигуры. И девчонку уже потащило вниз, под брюхо твари, когда заклятие Ярины начало действовать. И притом совсем не так, как она сама ожидала.
        Сквозь утрамбованную землю дороги внезапно пробились тёмно-зелёные кинжалы травы. Широкие листья напоминали копейные наконечники, они ударили во вздутое брюхо чудовища, словно оттуда, из-под земли, наступала целая фаланга пеших панцирников с длинными копьями-сариссами.
        Хоботяра тонко и истошно заверещал. Листья вонзились в его тело, и тварь забилась, пытаясь освободиться.
        - Не нравится на ножах травы? - медленно и с расстановкой произнесла Ярина, сама не понимая, откуда пришли эти слова и интонации.
        Двалин не упустил момента, его топор вновь ударил и на сей раз, похоже, перерубил какие-то жизненно важные жилы чудовища - неуклюже дёрнув шеей, оно рванулось в сторону… и в тот же миг вспыхнуло весёлым ярко-жёлтым пламенем.
        - Сириидон, агно! - внезапно резко и холодно произнёс чей-то голос - совсем рядом, где-то неподалёку.
        Яростное - однако ж холодное - пламя бушевало не более нескольких мгновений. От твари не осталось даже костяка.
        Пятясь задом, из кустов на обочине выбралась нескладная согбенная фигура в тусклом сером плаще. Высокая, худая - пришелец очень напоминал аиста, - однако сила в ней чувствовалась, несмотря на возраст.
        - Учитель… - ошеломленно вырвалось у Ярины. Она уставилась на новоприбывшего широко раскрытыми глазами, забыв даже о своей в клочья изодранной одежде. Впрочем, этот старичок так часто видел её и вовсе голой…
        - Э, гм, кхе… Что тут, собственно, произошло? - вопросил окружающее пространство старый волшебник, ни к кому в отдельности не обращаясь.
        - Как это что?! Хоботяру прикончил, а спрашивает? - Гном торопливо одёрнул куртку и бросил Ярине. - Прикройся, а то срам один…
        - Как вы сказали, почтенный… э-э-э… а, конечно, гном! Хоботяру? Интересное определение этого определение этого duegmonus amaggeraten… Прикончил? Ну, обстоятельства вынудили прибегнуть к форсированной деструкции…
        - Чего, чего? - Гном выпучил глаза. - За помощь, конечно, большое спасибо, почтенный, но нельзя ли как-нибудь попонятнее? А то я и слов-то таких не знаю…
        - Учитель! - выйдя наконец из столбняка, взвизгнула Ярина. - Это же я, я, я!
        - Как?! - Старичок даже подпрыгнул. - Ты?.. Гм… кхе… деточка… вот не ожидал…
        - Учитель! - Ярина со всего разбега бросилась старичку на шею, так что он едва не полетел вверх тормашками. - Хвала небу, вы целы!
        Двалин сердито засопел. Гном вдруг понял, что безумно ревнует - да, да, ревнует эту взбалмошную девчонку к явившемуся так некстати старому хрычу; теперь он готов был убить любого, кто усомнился бы в том, что ему, Двалину, оставалось всего-то прикончить этого несчастного хоботяру… Открытие сие так потрясло тома, что несколько мгновений он только и мог думать: «Родгар, да что ж это со мной?!»
        Ярина уже тараторила, спеша рассказать обо всех их злоключениях. Кусая от ярости губы, гном мучительно решал, не стоит ли гордо повернуться спиной к этой парочке и отправиться дальше своей дорогой, как внезапно заметил подозрительно вздрогнувшую ветку на придорожных кустах. Враги!
        - Эй, чародей, сзади! - заорал Двалин, вскидывая покрытую тёмной кровью секиру.
        - Что?! - Маг подпрыгнул от неожиданности. Похоже, подобные прыжки вошли у него в привычку. - Ах, это… Не стоит внимания, мой добрый гном.
        Небрежный взмах руки - и из кустов во все стороны брызнуло жёлтое пламя.
        - Больше они нас не побеспокоят.
        Однако Двалин успел заметить - в кустах огонь горел как будто бы просто на земле, хотя кто знает, может, и показалось…
        Гном с сомнением хмыкнул, сам полез в заросли, однако, кроме обугленной земли, ничего, естественно, не нашёл.
        Встретившийся им учитель Ярины был явно волшебником из первого десятка. В несколько мгновений он превратил лохмотья своей ученицы в элегантный и практичный дорожный костюм прочной кожи, несколько сломанных и сложенных вместе веточек обернулись удобной повозкой, а пара пойманных жуков - добрыми конями.
        - Куда вы держали путь, мой добрый гном? - вежливо обратился чародей к Двалину.
        - Гм, почтенный, не знаю вашего имени.
        - Акциум, мой добрый гном, маг Акциум, носитель посоха. Так куда же вы направлялись?
        - На север, - буркнул Двалин, отворачиваясь. «У, дурёха, ну что ж она на этого хрыча так пялится?!»
        - На север? А позволено ли будет узнать зачем? Домой вас вряд ли впустят… Двалин скрипнул зубами.
        - А уж это моё дело… почтенный Акциум. Впустят, не впустят… С Ордой я иду драться, понятно? Да и вам, достославный… не мешало бы туда ж отправиться…
        - Драться с Ордой? - удивился волшебник. - Но… позвольте… с теоретической точки зрения эта проблема давно мной разрешена, и дальнейшие изыскания не представляют ни малейшего научного интереса…
        - Чего, чего? Вы понятнее говорить можете, почтенный?!
        - Я говорю, делать мне там нечего! - словно глухому, гаркнул в самое ухо Двалина чародей.
        - Как это так? - опешил гном. - Там люди гибнут, а он…
        - Но люди гибнут всегда, - возразил волшебник. - Если они умирают не от старости, то от болезней, или от диких зверей, или воюя между собой… Такова их природа! Я в людские дела не вмешиваюсь.
        - Ясно, - бросил гном. - Что ж, почтенный, счастливого пути. Вам, как я понял, на юг, ну а мне совсем в другую сторону. Бывайте здоровы! - Он повернулся и зашагал прочь.
        - Погодите, погодите! Экие вы, гномы, раздражительные! А если я предложу вам сослужить мне одну службу? Разумеется, не бесплатно. Я ведь могу освободить вас от наложенных заклятий… Вы беспрепятственно вернётесь домой… Может, стоит подумать, а?
        - Г-р-р-м! - вырвалось у Двалина. Проклятый колдун безошибочно нащупал его слабое место. - Какая такая служба?
        - Мне… э-э-э… надо отыскать одну личность. Вам доводилось её видеть. С вашей помощью…
        - Какую такую личность?
        - Вам она известна под именем Эльтара, хотя на родине, в Эльфране, её звали совершенно по-иному.
        Двалин едва не сел прямо в дорожную пыль.
        - Эт-то ещё зачем? - только и смог он выдавить.
        - Гм, кхе… Ну я же не спрашиваю вас, зачем вы идёте воевать с Ордой…
        - А вы спросите! - Гном сжал кулаки. - Спросите, я отвечу! А потом вы мне тоже ответьте.
        - Что ж, извольте. Спрашиваю. Жду ответа.
        Двалин разразился горячей тирадой, смысл которой сводился к «душить их, гадов, жечь и резать! Потому как от них одно сплошное горе!».
        - Теперь вы, почтенный Акциум.
        - Ну, мой добрый гном, особа, известная вам под ложным, так называемым
«дорожным» именем Эльтара, стала свидетелем необычайно редкого магического явления… там, у себя на родине. Меня это… м-м-м… явление чрезвычайно интересует, я очень хочу побеседовать с почтенной саойей… Вы удовлетворены?
        - Да что ты, Двалин, в самом-то деле? Или я учителя своего не знаю? - встряла Ярина.
        - Да откуда ж мне знать, где Эльтара! - выпалил гном.
        - Это неважно. Вы совсем недавно видели её… И при помощи соответствующих заклятий я могу сделать так, что вы легко приведёте нас к ней.
        - Заклятий?! Опять на меня заклятья?
        - Как только мы найдём саойю, заклятья исчезнут. А заодно исчезнут и все прочие, что были наложены на вас раньше…
        - Не сомневайся, Двалин! - вновь подала голос Ярина. - Учитель не бросает слов на ветер. Я могу подтвердить.
        Соблазн был велик. Однако не в обычаях гномов слепо доверять кому бы то ни было, особенно волшебникам; мало ли что он тебе наговорит! Слова у таких типов что шелуха от семечек. Летят легко, и веса в них столько же.
        - Понимаю ваши сомнения, мой добрый гном, в это опасное время осторожность никогда не помешает. И если вам мало ручательства моей ученицы, то, право же, я уж и не знаю, чем ещё подтвердить мои слова.
        И в конце концов Двалин сдался.
        - Но я тоже потребую с тебя службу, волшебник! Клянись своим посохом, что, после того как отыщешь Эльтару, ты отправишься вместе со мной на север и поможешь выжечь все гнёзда Орды! Тем более если, как говоришь, тебе это даже не составит никакого труда…
        - Охотно помогу моему доброму гному. Хотя, быть может, нам удастся найти и иной выход, не воздвигая холмы из трупов… Наверное, надо убивать не составляющие Орду создания, а причины, порождающие войну … Впрочем, я успею ещё объяснить вам это подробнее…
        Я довёл Саату до её родного хутора. Мы безостановочно говорили всю дорогу - не помню, когда в последний раз ощущал себя настолько свободным. Чувствовалось, эта девушка способна понять всё, что бы я ни рассказал ей, к каким бы глубинным корням мироздания ни повернула моя повесть. Я забыл о том, что нужно придерживаться определённых рамок; я рассказывал ей всё, что знал о себе; мне было плевать, за кого она меня принимает, потому что она нужна была мне, существу с проклятым прозвищем Губитель, не имевшему ни отца, ни матери, не знавшему детства, чьи руки владели только одним умением - искусством убивать.
        Сперва в её глазах я видел страх, потому что мой рассказ шагал по мрачным безжизненным безднам, где твои противники - бездушные существа, обитающие в потоках магических сил, по страшным, убийственным мирам, где всё живое подчинено одной-единственной цели - пожирать, и зачастую не для пропитания, а просто чтобы самому не быть сожранным в следующее мгновение; я рассказывал о своих бесчисленных сокрушенных противниках, выигранных войнах, разорённых крепостях…
        И Саата внезапно остановилась.
        - Эльстан, кто ты?.. Колдун? Могущественный чародей из неведомого мира? Сперва я решила, что ты - странствующий эльф-воитель… а теперь в твоих глазах вижу такие бездны, что… мне страшно! Ответь же, кто ты, умоляю! Я… я чувствую, что ты - не из расы Перворождённых… Кто ты, скажи?!
        Я стиснул зубы. Я чувствовал, как мышцы всего тела свело страшной судорогой. Облик Эльстана готов был исчезнуть навсегда, но в то же время я понимал, что последняя схватка с неведомым Врагом возле гнездовья Орды (кстати, зачем я туда полез, не помню, хоть убей…) отняла слишком много сил. Я ещё был способен на кое-какие фокусы, но любой серьёзный противник (хотя бы та же Царица Теней) прикончит меня играючи.
        И я промолчал. Не произнёс роковых слов. Можно даже сказать, что я струсил.
        - Кто я такой?.. Нет, Саата, я именно тот, кого ты видишь перед собой. Загляни в меня, ведь ты это умеешь. Просто… после того, что случилось в Холме Демонов… мне и впрямь пришлось много чего повидать!..
        Я раскрыл ей всего себя. Вот когда сослужила добрую службу память этого самого Эльстана! (Теперь я хотя бы знал, как меня зовут.) Саата поверила.
        А потом… потом она внезапно сняла с моего плеча лямку колыбели, осторожно поставила короб со сладко спящей Киитой на землю и… протянула ко мне руки. А губы её тихо-тихо прошептали на ухо те самые слова, которых не говорил мне ещё никто и никогда:
        - Любый мой…
        И еще:
        - Иди ко мне…
        Руки сами собой легли к ней на талию, а пальцы - так же непроизвольно! - распустили завязки её юбки…
        Войско Аргниста шло на северо-запад. Местность вокруг разорена была вконец; там, где прокатилась Орда, воистину не осталось ничего живого, даже мышей и крыс, не говоря уж о птицах, собаках и кошках. Деревни стояли пустые и брошенные. И всё чаще и чаще стали попадаться дочиста обглоданные человеческие скелеты. Воины мрачнели и сжимали кулаки.
        Как ни странно, отыскались кое-какие припасы. Орда побрезговала первым урожаем, не тронула зерна в амбарах и молодой картошки на полях. Войско пока не знало нужды. Правда, похоронена оказалась и надежда получить здесь подкрепление…
        После случая с таинственным гостем и содержавшей отравную вражью магию коробкой отношение к отцу Иеронимусу резко изменилось. Теперь он стал желанным гостем возле любого костра - неожиданно монах оказался прекрасным рассказчиком. Воины надрывали животики, слушая его истории с «кухни» Ордена Звезды…
        Фрабар со своими разведчиками осмелел, уходя всё дальше и дальше. Пока что вести оставались неутешительными - впереди расстилалась прежняя мёртвая пустыня. Аргнист надеялся лишь на то, что люди успели уйти из этих мест, а не стали пищей для ордынских тварей.
        Все жаждали боя, а его всё не было. Враг исчез бесследно. Старый сотник надеялся настичь Орду возле переправы через Эгер. Не настолько же она глупа, чтобы лезть на Покинутый Берег и дальше, в Погибельный Лес!
        - Ах-с-с, ты неплохо-с-с потрудил-с-с-ся, мой Хи-с-с-с, куда как неплохо-с-с! Тот маг отлично-с-с залатал тебя-с-с, ты теперь с-с-овсем как новенький. С-с-с таким войс-с-ком, как у тебя за с-спиной, ты легко с-сотрешь в порошок вс-сех с-своих обидчиков. И дело-то тебе поручили пус-с-стяковое - перейти одну речку… потом один-с-с лесок… потом одну горушку-с-с. И вс-се! С-с-совсем прос-стое дело с-с-с таким войс-ском… Вот только вс-стретим тех, что подходят с-с-с вос-стока… и можно идти на прис-ступ. Тот маг не обманул-с-с. Орда - великая с-с-сила, ес-сли умело ею командовать. А ты, бес-с-спорно, будешь умело ею командовать, мой Хис-с-с!
        Змеиный царь оглянулся. Вслед за ним, извиваясь между холмов чудовищной сверкающей лентой, двигалось порученное его командованию войско - бесчисленное множество тварей Орды, строгим заклятьем поставленное под начало бывшего ученика Горджелина.
        Ещё со времен Снежного Замка у Хисса осталась привычка говорить с самим собой, чему он сейчас и предавался, самодовольно глядя на бесконечные шеренги тварей Орды. Дело казалось несложным. В самом деле, чего ему бояться, если Заклятие Прохода известно? А если те, которые за горами (кто там может оказаться на самом деле, Хисс до сих пор не знал), попытаются пустить в ход магию… Что ж, тогда он докажет, что не зря провёл столько лет в ученичестве у Равнодушного, не зря терпел издевательства (а зачастую и побои!) и кое-чему научился… Проклятая девка с этим щенком, Хеортом, захватили его врасплох! Второй раз он такого с собой проделать уже не даст. Эх, жаль, лучники и впрямь оказались слишком метки… отправили щенка к праотцам прежде, чем он, Хисс, смог до него дотянуться… Но ничего. Осталась ещё та баба… И змеиный царь плотоядно облизнулся. «Как она будет кричать, - сладострастно подумал он, - как она станет кричать, когда я начну раздевать её! Сначала я возьму её… и раз, и другой, и третий… а потом съем. Тот серый маг намекал, что я найду эту девку за горами… Впрочем, с такой армией я кого только не
смогу найти! И кто знает, может, мы сочтёмся и с самим Равнодушным».
        Облитые панцирями бесчисленные спины чудовищ весело и совсем не грозно сверкали на солнце. Орда валила на запад. Она шла штурмовать Эльфран.
        Холм Демонов узнать было почти невозможно. Взрывы совершенно разрушили его вершину, однако после некоторых усилий Хрофту и Эльтаре удалось пробиться в полузаваленный ход.
        Подземелье было мертво. Сшибшиеся тут силы обратили в прах всё, что находилось здесь. Отец Дружин с Эльтарой беспрепятственно прошли весь путь до застывшего, холодного каменного озера с гротескными формами так и не успевших выйти из огненной купели на берег новосотворённых тварей Орды.
        - Так вот откуда они брались… - пробормотал Старый Хрофт, обходя озеро по едва заметной боковой тропке. - Теперь понятно… Гнусное дело-то! Ты поняла, саойя?
        Разумеется, Эльтара поняла. Это озеро до самого дна пропиталось Смертью - древней, холодной и беспощадной. И ещё - оно до самых краёв было переполнено чужими страданием, ужасом и страхом. Принцессе вспомнилось видение возле Камня Тоэй: бесчисленные сонмы существ, стягиваемые непонятными Силами к чёрной, поглощающей всё и вся точке… Кто-то невероятно фантастически могучий с поистине детской жестокостью - жестокостью, проистекающей зачастую от незнания, - гнал и гнал легионы когда-то обычных зверей, птиц и разумных существ из других слоев реальности через истребительные Врата Миров сюда, в Хьёрвард, чтобы они оживили косную материю своими душами и, повинуясь ужасным заклятьям, повели новообретённые тела в бой, не зная ни страха, ни сомнений.
        - Ох, доберусь я до этого затейника! - прорычал Хрофт. На месте «затейника» Эльтара бы уже кинулась бежать без оглядки - в голосе Отца Дружин громыхали раскаты неистового гнева.
        Они спустились ещё ниже, в подземную камеру, - однако, не найдя ничего интересного, вскоре вернулись к озеру. Ясно было, что кто-то высосал всю силу и жизнь из этой чудовищной утробы, порождавшей один легион чудовищ за другим. Кто-то одним мановением руки забрал себе всю щедро разлитую здесь магическую мощь и уничтожил гнездилище. Возродиться оно уже не могло - по крайней мере, само.
        - И всё же добавить не мешает, - заметил Хрофт, вытаскивая из ножен золотой меч.
        - А вообще-то я бы очень хотел встретиться с тем парнем, что сумел навести здесь порядок! Мне, признаться, пришлось бы провозиться куда больше… да и действовал бы я по-другому, а он - раз! - и ничего нет… Завидую. По-хорошему завидую… Но странно другое… Я, если честно, полагал найти здесь Врата… быть может, как раз к подножию Столпа Титанов, раз уж Тоэй указал на него. И вот… я ничего не вижу, сожри меня Фенрир!
        Магические способности Эльтары, увы, не могли помочь Отцу Дружин в его поисках, и Хрофт усадил её следить за входом, сам принявшись рыскать по всей пещере, точно ищейка.
        - Нет… здесь нет… и тут тоже… - то и дело бормотал он. - Однако ж крепко как запечатано!
        Запечатано и впрямь было крепко. Сам Древний Бог, несмотря на всю свою силу, открыть здесь такие Врата не мог.
        Под ногами едва ощутимо дрогнула земля. Раз, другой, третий. Эльтара вскочила. Кто-то полз сюда по наклонному тоннелю входа… Кто-то громадный, самоуверенный, нисколько не скрывающийся…
        Саойя бросилась к зеву подземного коридора. Врага нужно встретить здесь, не дать ему развернуться - иначе им с Хрофтом конец. Они заперты в этой пещере, как крысы в капкане.
        Отец Дружин с поднятым клинком бросился к Эльтаре. Молодая волшебница лихорадочно плела самое убийственное изо всех своих заклятий: дело нужно было покончить одним ударом.
        Тёмную арку тоннеля затопило неяркое красноватое свечение. А затем из волн багряного зарева выступила громадная, заполнившая весь тоннель масса, составленная из бесчисленных, причудливо сплетённых между собой костей, хребтов, рёбер, мышц, сухожилий. Больше всего это напоминало вязанку хвороста - отдельные ветки на поверхности разглядеть можно легко, но в глубине всё уже сливается. Так же было и здесь. Месиво обтянутых красноватой блестящей кожей рук, ног, пальцев, клешней, лап. Кости были самыми разнообразными - от крошечных, едва различимых глазом до громадных, в рост человека. Мышцы висели огромными мешками, вздуваясь и вновь опадая, костяные клешни громко и грозно щёлкали, откуда-то из глубины выдвигались костистые челюсти, усеянные бесконечными зубами и более всего смахивавшие на едва обёрнутые кожей охотничьи капканы. Больше у твари ничего не было - ни глаз, ни рта, ничего; высовывавшиеся клыкастые пасти не в счёт, они крепились на точно таких же костях, и от них не брали начало никакие пищеводы. Ног у страшилища не было заметно тоже - очевидно, оно передвигалось ползком, на манер змей.
        Содрогнувшись от омерзения, Эльтара нанесла удар. Однако взвихрившиеся огненные смерчи бессильно отлетели от твари: та была снабжена надёжной магической защитой. Предстояло отыскать иные пути.
        Старый Хрофт сипло ухнул и, размахнувшись золотистым мечом, молодецки ринулся в атаку. Стиснув зубы и отчаянно борясь с дурманящим сознание ужасом, Эльтара привела в действие второе из заготовленных заклятий.
        За её спиной быстро сгустился лёгкий зеленоватый туман. Из его волн выступило полдюжины высоких крылатых существ с длинными полупрозрачными мечами.
        Поддерживать заклинание оказалось трудно. До невозможности трудно. Казалось, в груди прочно обосновался острозубый червь, деловито выгрызавший внутренности. Молодую волшебницу швыряло то в жар, то в холод, по лицу и спине обильно тёк пот; однако, превозмогая боль и страх, она старалась, как могла, добавляя сил своим призрачным защитникам…
        Шестеро крылатых меченосцев встали рядом со Старым Хрофтом. Тот уже успел срубить несколько клешней и пару выскакивавших вперёд с громким клацаньем челюстей; однако красноватая масса продолжала валить из прохода, шаг за шагом тесня Отца Дружин и воинов Эльтары.
        Правда, призрачные клинки оказались даже действеннее золотого. Там, где алую плоть рассекли зеленоватые лезвия, появлялись широкие чёрные раны, обрубки начинали дымиться. И если разрубленные мечом Одина кости чудовища оставались на месте, дёргались, клацали и даже как-то пытались соединиться вновь, то клинки воинов Эльтары оставляли за собой мёртвые просеки почерневшей, обугленной плоти, откуда уже не высовывались ни клешни, ни лапы, ни пасти.
        Чёрных полос и пятен становилось всё больше и больше, однако тут чудовище что-то сообразило. С хряском и мокрым хлюпаньем тварь начала выворачиваться наизнанку, мёртвые участки исчезали под напором новой массы мяса и костей, хлынувшей из тоннеля. Бестия с утробным урчанием всасывала в себя поражённые мечами места. Всё нужно было начинать сначала.
        Старому Хрофту, похоже, это надоело. Он отпрыгнул назад, вбросил меч в ножны, и в тот же миг потолок пещеры содрогнулся от столкнувшихся в яростном противоборстве магических Сил. Перед Хрофтом возникла мерцающая хрустальная пирамида, острием обращенная к чудовищу. Призрачный таран ударил в сплетение костей и сухожилий, ломая, дробя, раздирая…
        Пирамида Хрофта стремительно погружалась в плоть монстра. Казалось, красная змея слишком широко раскрыла пасть, пытаясь заглотить нечто явно шире глотки. Мышцы и сухожилия стали лопаться с хрустом и треском, во все стороны брызгала алая кровь, по туловищу побежали трещины.
        Призрачные воины Эльтары исчезли - не хватало сил поддерживать открытыми Врата. Однако и без этого казалось, что твари настаёт конец. Если только изнемогающий Хрофт продержится ещё чуть-чуть…
        Чудовище как будто бы сообразило, что его ожидает. Мокрый хруст, чавканье, хлюпанье - от алой гусеницы начали отваливаться целые пласты плоти, и каждый такой кусок тотчас же обращался в нового, яростно атакующего хищника.
        Тело страшилища стремительно дробилось, бесформенные клубки едва прикрытых тонкой кожей костей и челюстей рванулись к Эльтаре.
        - Держись! - проревел Старый Хрофт, отчаянно отмахиваясь от наседавших тварей. Пол под ногами саойи заходил ходуном, с потолка дождём посыпались глыбы. Они вонзались в пол, точно выпущенные из сверхмощных катапульт, дробясь в пыль и разбрызгивая вокруг себя множество острых осколков.
        Это помогло, однако, лишь на время. Из коридора пёрли и пёрли новые и новые извивы бесконечного тела, тотчас же распадавшиеся на десятки и сотни свирепых монстров. Каменный ливень смял и вбил в пол первые их ряды, но на смену погибшим лезли другие. А за их шеренгами продолжала вспухать чудовищными горбами громадная змея, мутно-алая, безглазая, слепая…
        Хрофт не дрогнул ни на миг. Он сражался, словно в приснопамятный день Боргильдовой Битвы; золотистый меч оставлял за собой искрошенные тела, боевые заклятия Отца Дружин жгли, давили, плющили, рвали на части подступавших демонов, однако и сил Древнего Бога не хватало, чтобы отразить этот безумный штурм.
        Ловкая, гибкая тварь, избегнув и валящихся глыб, и огненных смерчей, и незримых дробящих тисков, проскользнула под мечом Хрофта и прыгнула прямо на грудь Эльтаре. Принцессу окатила волна кислой вони, липкие костяные лапы вцепились ей в плечи, и волшебница, давясь собственным криком, опрокинулась навзничь. Левый бок рванула острая боль - и Эльтара провалилась в забытьё.
        Путешествие с Акциумом было, пожалуй, самым удивительным из всех, что выпадали на долю Двалина. Сотворенные из жуков лошади мчались быстрее ветра; и куда бы они ни сворачивали, перед повозкой тотчас же открывалась удобная дорога, хотя вокруг расстилались дикие чащобы. Шарабан Акциума миновал Рыцарский Рубеж и стремительно мчался всё дальше и дальше на север, в глубь подвластных Орде полуночных лесов. Они остановились в каком-то совершенно диком месте, однако Двалин, едва выбравшись поразмять ноги, ахнул от удивления, не успев даже как следует вглядеться:
        - Холм Демонов!
        - Вот мы и на месте… - пробормотал Акциум. Путаясь в полах плаща, маг выбирался из повозки. - И славная наша Эльтара тоже здесь… Что ж, отлично, мой добрый гном. Сейчас мне надо будет закончить одно небольшое дельце…
        - Сперва сними заклятье, чародей, - глухо бросил Двалин. Его отчего-то терзали самые дурные предчувствия, вдобавок жестоко мучила ревность. Во время краткого привала Акциум увёл Ярину в кусты и… Двалину осталось только скрежетать зубами, слушая их возню. - Ты поклялся мне своим посохом!
        - А, разумеется, разумеется. - Маг небрежно щёлкнул пальцами. - Ну как? Что чувствует мой добрый гном?
        Двалин внезапно ощутил приятное тепло, распространявшееся по всему телу, словно он выпил бокал старого доброго вина. И его внутреннему взору словно наяву предстали высокие купольные залы Ар-ан-Ашпаранга… сородичи… братья… родовая мастерская… и та, с которой он хотел зачать своего наследника.
        Сомнений не было - он мог вернуться домой.
        - Благодарю тебя, маг, - гном учтиво поклонился.
        - А, пустяки, пустяки, - благодушно отмахнулся Акциум. - Снимать заклятья, вдобавок наложенные любителем, - что может быть проще? А теперь я покину вас на время, мои любезные спутники…
        Кряхтя и постоянно поминая свои проклятые годы, чародей начал спускаться в недра Холма Демонов. Двалин остался наверху с Яриной.
        Того, что было между мной и Саатой, я не смогу описать скупыми и неверными словами на языке смертных людей. Я взорвался изнутри. Я распадался. Я жил тысячами тысяч жизней, я был богом и демоном, эльфом и гномом, человеком и троллем, а то и всеми сразу. И когда моё семя покинуло меня, я словно наяву увидел всю бесконечность Великой Сферы Миров, в единый миг объял всё Упорядоченное, проник в необозримые поля Хаоса и к Бездне Неназываемого…
        Когда она поднялась, измученная, - на верхней распухшей от поцелуев губе чуть поблескивали крошечные бисеринки пота, - в глазах её я увидел счастье.
        - Мне неважно, кто ты. Я люблю тебя. И мы пошли дальше.
        - Ах-с-с, отлично-с-с, отлично-с-с! Вс-сё идет по плану. Эти глупцы даже-с-с не попыталис-с-сь вос-с-спрепятс-ствовать мне перейти Эгер! А теперь уже поздно: мос-ст-то наведён! Так-с-с, с-с-сперва рас-с-сширим тропку, потом начнём с-с-с-ооружать примет. С-с-стража! Где их порубежная с-с-стража? Вот чего-с-с я не понимаю. Ах-с-с, нет, нет, я ошибс-с-ся! Вон же они… только с-с-скрыты, думают, что им удас-стся с-с-спрятаться от с-с-старого Хис-с-с-са таким образом… Раз-с-с, два-с-с… ого! Дюжина-с-с! Интерес-с-сно, что они с-с-смогут с-с-сделать против моего воинс-ства!
        Хисс взмахнул зелёной лапой. Сплошной поток тварей Орды потёк по наведённому через Эгер широкому наплавному мосту. На противоположном - то есть Покинутом - берегу среди помертвевших когтистых рук-ветвей Погибельного Леса хорошо заметна была широкая просека. Авангард рогачей, переправившихся первыми, двинулся к зарослям, взрывая, точно плугами, землю коронами своих рогов. Вот вывернулся один лиловый куст, второй, третий… Верные стражи Эльфрана погибали один за другим, не в силах оказать сопротивления. Сейчас, сейчас, ещё немного - и можно будет бросать на приступ всё неисчислимое войско.
        А оно было и впрямь неисчислимым. На добрый день пути к востоку, северу и к югу всё было заполонено отрядами Орды. Никогда ещё в одном месте не собиралось столько этих кошмарных тварей. Им было нечего есть: войско должно было или прорваться за Тайные Горы, или погибнуть от бескормицы, либо с позором отступить обратно на полуночь.
        Переправа началась. Вскоре просека в Погибельном Лесу стала шириной в четверть мили; взорам тварей открылись подножия Тайных Гор.
        А наверху, бессильные что-либо изменить, парили на верных граорах порубежные воины Эльфрана. Правитель категорически запретил им ввязываться в сражение. Они могли только наблюдать.
        - К его светлости, немедленно, от сотника Фрабара, с донесением!
        - Ну куда ты прёшь-то, деревенщина! Отдыхают они. Велели не беспокоить, понятно?
        - Эй, Мром, не усердствуй так! Впускай гонца.
        - Ваша…
        - Сколько раз всем повторять - никакая я вам не «светлость»! Отродясь ею не был! Тысячником можешь звать… хотя король мне только сотника присвоил. Понял, парень?
        - Понял, ваша… ой, господин тысячник. От Фрабара, сотника, весть: мы нашли Орду. Их там видимо-невидимо…
        - Пороли тебя мало, парень, как я погляжу. Не знает разведчик такого слова
«видимо-невидимо»! Сотня? Тысяча? Сотня тысяч? Сколько, чтоб тебя хоботяра вместо девки попользовал!
        - Виноват… господин тысячник. Не счесть было. В один овраг заглянули - как рыбы в садке сидят. Разные-разные. И броненосцы, и брюхоеды, и главопасти, и рогачи, и хоботяры… На глаз, в том овраге сотни три их было, да в соседнем столько же, да ещё в соседнем столько… Дальше не пошли - господин сотник велел мне назад срочно гнать.
        - Ясно. Что ж, за чем пойдёшь, то и найдёшь. Мром! Труби тревогу. Разворачиваемся в боевой порядок! Я в авангарде пойду.
        - Господин тысячник…
        - И слушать не хочу! Много воли тебе дал, господин ординарец. Тебя послушаешь, так меня вообще в обозе связанным возить надо.
        - Дык ведь без вас рассыплется тут всё…
        - Не мели ерунды! Лучше доспехи подай.
        - Слушаюсь…
        Небольшое - всего две тысячи человек, - но решительно настроенное войско Аргниста поспешно перестраивалось для боя. Орда сидит по оврагам - значит, устроила засаду. Что ж… будет вам засада.
        Эльтара открыла глаза. В себя помогла прийти боль - обычная, переносимая боль разбитой и израненной плоти.
        Пришлось потратить неимоверные усилия на то, чтобы просто оглядеться по сторонам: она лежала на широком и низком ложе в каком-то роскошном дворцовом покое. Белые стены редкого мрамора, узкое стрельчатое окно - всё это никак не напоминало жилище Старого Хрофта.
        Правда, сам он был здесь.
        - Уф! Очнулась! - Знакомое бородатое лицо Древнего Бога нависло над беглой саойей. Отец Дружин выглядел неважно: лоб рассекал свежий рубец, на левой щеке виднелись следы зубов, соскользнувших, но успевших разорвать мясо почти до костей. Вокруг глаз Хрофта залегла синева - всё почти как у людей. Да и в самом деле, что осталось божественного в бывшем хозяине Асгарда после стольких тысячелетий жизни среди Смертных?!
        Эльтара лишь еле слышно простонала.
        - Ну, ничего, ничего, самое страшное уже позади. - Словно заботливая нянька, Старый Хрофт поднёс к губам принцессы чашу с дымящимся питьём.
        - Где… где мы? - простонала волшебница.
        Старый Хрофт криво усмехнулся - ему, похоже, не слишком хотелось говорить об этом.
        От обжигающе-горяч его настоя по всему телу словно прокатилась невидимая волна, смывавшая усталость и боль. Эльтара села на ложе.
        - Так всё-таки где мы? Как нам удалось спастись?
        - Как, как… - отворачиваясь, проворчал Старый Хрофт. Теперь Эльтара уверилась, что ему очень не хочется распространяться на эту тему. - Пришлось… позвать кое-кого на помощь.
        - Неужто… неужто Новых Богов?
        - Нет… увы, нет… До них так просто не докричишься. Божественность, она, знаешь ли, не всегда во благо… Просто, ползая по той пещере, я натолкнулся на следы одного старого колдовства… старого и странного, но именно по этой странности я вычислил сотворившего. Ничего лучшего в тот момент мне в голову не пришло… ещё секунда - и тебя начали бы рвать на части… И я попросил его о помощи. - Хрофт скривился. - Им оказался, увы, мой давний знакомец. Тебе он, быть может, ведом под прозвищем Снежного Мага. А так его зовут Горджелином, иногда прибавляя ещё и прозвище - Равнодушный.
        - Так ведь он же… - начала ошеломлённая принцесса.
        - Верно. Я говорил, что ни у одного чародея из нашего мира не хватит сил сотворить такую орду и управлять ею. Я и сейчас повторю то же, клянусь сгинувшим Мьельниром, молотом моего сына! Горджелин пробрался внутрь Холма Демонов с теми же намерениями, что и мы, - разобраться в происходящем. Я уловил следы его Заклятий Познания. У этого хитреца оказался заготовлен специальный лаз в ту пещерку. Нас выбросило на поверхность прямо к Слейпниру и твоему грифону…
        - Так, значит, Горджелин умеет открывать Врата Миров?
        - Врата Миров? О нет, конечно же, нет! - Хрофт энергично затряс головой. - Это был самый обыкновенный лаз… местные чародеи умеют творить подобное. Штука не хитрая, хотя и требует массы кропотливой работы. Это на манер того, как копать подкоп… только вместо заступа - заклятье. Горджелин, в отличие от нас, никуда не торопился. Сидел себе, помаленьку раздвигал пласты… Меня от такой работы с души воротит. А Снежный сразу сообразил, что всегда полезно иметь собственный отнорок. И вот мы оказались здесь.
        - Почему… почему здесь, а не в твоем доме? - удивилась Эльтара.
        - Да потому, что достопочтенный Горджелин никогда и ничего не станет делать даром. Он принялся торговаться со мной… времени спорить не было, и… короче, он вытребовал себе этот меч!
        Перед Отцом Дружин на изящном столике белого камня лежал его знаменитый золотой клинок в хрустальных ножнах.
        - Он потребовал от тебя твой меч?! - поразилась Эльтара. - И… и ты отдал?!
        - А что мне ещё оставалось делать? - вздохнул Хрофт, скривившись, как от сильной зубной боли. Он плеснул вина из хрустального кувшина тонкой работы в изящный серебряный кубок и отправил в себя, словно простой эль. - Он припёр меня к стенке, этот колдун… Жаль, что Локи погиб, - этот ловкач, может, и придумал бы, как спасти мой клинок…
        - Неужели ты отдашь? - В глазах Эльтары застыл ужас.
        - Договоры должны соблюдаться, - проворчал Древний Бог. - Даже договоры с такими бесчестными типами, как этот Горджелин. Чуть только ты оправишься окончательно, я… я отдам меч его новому хозяину, и мы отправимся восвояси. Орду придётся на время оставить в покое… пока я не подберу нечто новое вместо этого клинка. - Пальцы Отца Дружин погладили прозрачные ножны.
        - Я пойду с тобой к Горджелину! - решительно заявила Эльтара.
        - Зачем? - последовал угрюмый вопрос. - Мне это будет… э-э… не слишком-то приятно.
        - Ты сказал: «Жаль, что погиб Локи». Может, я смогу его заменить?
        - Нет! - Хрофт грохнул кулаком по столу. - Хватит нарушенных клятв. В прошлом мы не раз нарушали их… именно потому, что думали: «А, Локи хитёр и ловок, он сообразит, как выпутаться!» И он на самом деле исхитрялся… А потом последовала Боргильдова Битва. Это была расплата… Нет, Снежный Маг получит мой меч. Я сказал.
        Спорить было бесполезно.
        - Если волшебная сила Горджелина продаётся, - задумчиво прищурилась Эльтара, - то, быть может, его удастся нанять отыскать тех, что засекли дорогу в Эльфран?..
        - Да, Эльфран… - почти виновато проворчал Древний Бог. - Я не успел тебе сказать… Орда начала прорыв. Она штурмует ваши восточные рубежи в том месте, где осталась твоя тропа…
        Громадные глаза Эльтары стали медленно наливаться тьмой. Страшный смысл услышанного с трудом пробивался к сознанию. Орда штурмует Эльфран. Орда
        штурмует Эльфран/ И это она, Эльтара, открыла дорогу тварям! Всесильные Боги, отчего она не умерла?! Орда идёт по открытому ею, Эльтарой, проходу!..
        - Я должна быть там, - само собой сорвалось с языка.
        - Ты что! В уме ли?! Ничего ты там не сделаешь, только погибнешь зря! - рявкнул Старый Хрофт, вновь хватив кулаком по столу. - Давай уж тогда со мной - может, и впрямь Горджелина купить удастся… Мне-то без меча… несподручно…
        - Нет! Нет! - вскрикнула Эльтара, вскакивая и бросаясь к Хрофту. - Не отдавай пока меч! Сперва - Эльфран! Может, мы отобьём Орду! Не отдавай пока меч!..
        Старый Хрофт заскрежетал зубами.
        - Я дал клятву!
        - Неужели клятва важнее смертей?!
        - Ты не понимаешь. - В голосе Хрофта слышалось отчаяние. - Ты не понимаешь. Есть клятвы, нарушать которые нельзя не только потому, что это бесчестно и потом обернётся против тебя же самого. Если своё слово нарушу я, Один, случится большая беда. Раз я уже попробовал. Второго не будет.
        - Но Орда прорвётся в Эльфран!
        - Эльтара, - Хрофт говорил чётко, с расстановкой, словно обращаясь к глухому, - как только я исполню данное Горджелину слово, то немедля отправлюсь с тобой и сделаю всё, что смогу, для спасения Эльфрана. Но лишь после того, как буду свободен от клятвы. Постарайся успокоиться и пойми, что всё же я не враг тебе.
        Удушливая ярость мало-помалу отступала. Взор принцессы очистился, судорожно стиснутые кулаки разжались.
        - Тогда что же мы медлим?..
        - Мне это не по сердцу, - угрюмо объявил Отец Дружин.
        - Но ведь не ты нанимаешь Горджелина?.. - невесело усмехнулась принцесса.
        - Кстати, а у тебя найдётся чем заплатить ему? - Хрофт в упор взглянул на Эльтару.
        - Не ждать же, пока сюда прибудут казначеи Эльфрана?.. - Саойя пожала плечами с истинно королевским презрением.
        Хрофт только дёрнул щекой.
        Они направились к выходу из покоя. Мимоходом, проходя возле высокого зеркала, Эльтара взглянула на себя. Превеликие Силы, на кого она похожа! Волосы слиплись от пота, сама вся перемазана…
        И, уже стоя возле дверей, Отец Дружин вновь повернулся к принцессе.
        - У меня нет власти над силами зла, Эльтара. А зло, как я понял, - увы, слишком дорогой ценой! - можно остановить только злом же. Горджелин должен владеть этими заклятьями, если я хоть что-нибудь смыслю в Чёрной магии. Я не мог ошибиться. Я таких, как он, за сотню лиг чую!
        Едва Хрофт и саойя шагнули за порог, как рядом раздался тяжкий замогильный стон. Эльтара с презрением поджала губы - этот Горджелин не мог обойтись без шутовства, без недостойных сильного чародея колдовских штучек. Возле той двери, откуда вышли невольные гости Снежного Замка, камни стены разошлись и появился обязательный в таких случаях скелет, прикованный цепью к стене. Белесый костяк поднялся, в пустых глазницах заискрилось и засверкало, суставы заскрипели, точно несмазанная телега, и страж двинулся наперерез Эльтаре и Хрофту.
        - Этот Горджелин, похоже, куда глупее, чем я думал, - вполголоса проворчал Отец Дружин.
        Мерзко скрипя и хрипя, скелет приблизился почти вплотную. Отец Дружин брезгливо замер, когда белые костяшки пальцев противно заскребли по его броне, однако даже не подумал отстраниться: плох тот гость, что начинает хозяйских собак бить.
        Впрочем, хозяин Снежного Замка, похоже, сообразил, что с подобными гостями всё же надлежит обращаться несколько по-иному. Скелет замер, словно к чему-то прислушиваясь, а потом на удивление резво ускакал в свою нору. Камни вновь сдвинулись.
        Начался долгий подъём по узкой винтовой лестнице из белого камня, такого же, как и повсюду в замке. Площадок, дверей, окон Эльтара не увидела. Один только извилистый ход вверх - словно глотка неведомого древнего зверя, оледеневшего от старости.
        Горджелин встретил гостей наверху, после того как Хрофт и Эльтара одолели по меньшей мере полторы тысячи ступеней.
        Снежный Маг вышел к ним в роскошном меховом плаще из драгоценных, переливающихся шкурок полярных соболей. Высокое чело венчала искрящаяся адамантами диадема, на груди лежала толстая золотая цепь с громадным кулоном - редкостной величины и чистоты голубым карбункулом. Под плащом виднелась куртка из мягкой кожи нерождённого тюленёнка, широкие штаны были аккуратно заправлены в щегольские сапожки голубого сафьяна с загнутыми кверху носами.
        На плечи Горджелина падали длинные снежно-белые волосы, но не седые, а природного, очень редкого цвета. Вытянутое лицо с чётко прорисованными скулами; суженные, удлинённые глаза неопределённого цвета; тонкий, идеально прямой нос; тонкогубый, надменный рот; заострённый подбородок. Суховатая, болезненно-бледная, почти прозрачная кожа. Сей выразительный вид дополнял пристальный, холодный взгляд.
        Старый Хрофт первым наклонил голову. Горджелин так же молча кивнул в ответ и всем телом повернулся к Эльтаре, глядя прозрачным взглядом куда-то в стену сквозь гостью.

«Хам! Уж со мной-то мог бы и первым поздороваться!»
        Однако пришлось смириться. Последовал обмен исполненными ледяной вежливости кивками, и гости небрежным жестом были приглашены пройти вслед за хозяином в его апартаменты.
        Кабинет Горджелина оказался просторен и хорошо освещен. Обстановка удивляла простотой и полным отсутствием магических аксессуаров, обычных для жилищ иных колдунов. Впрочем, в тот момент Эльтару это не занимало. Она в упор воззрилась на Горджелина, пытаясь понять, обладает ли этот маг достаточной силой, чтобы спасти Эльфран.
        Она смотрела на хозяина открыто, в упор. До чего же он не похож на собственного сына, беднягу Хеорта! Неудивительно, что тому жилось здесь несладко…

«Что ж, как он с нами, так и мы с ним. Вытянул, выманил у честного Хрофта золотой клинок - так нечего теперь рожу кривить, как хочу, так и буду смотреть, ты… треска мороженая!»
        - Я пришёл исполнить клятву. - Старый Хрофт брал быка за рога. И в самом деле, что тянуть с неизбежным?
        Отец Дружин протянул меч вперёд обеими руками. Горджелин вяло и равнодушно принял клинок, тотчас же и отложив в сторону, словно простую, ничего не стоящую железку. По спине Хрофта прошло короткое движение - бешенство свело могучие мышцы быстрой судорогой.
        - Клятва исполнена. Я подтверждаю, - бесцветным голосом сообщил Горджелин. Судя по тону, принимать подобные мечи давно уже стало для него опостылевшей обязанностью.
        Наступила тишина. Горджелин стоял, глядя поверх голов гостей, словно нетерпеливо дожидался, когда же они наконец уйдут. Хрофт сжимал кулаки и, похоже, бормотал себе под нос такие словечки, что воспитательницы принцессы Эльтары немедленно упали бы в обморок, доведись им услыхать подобное.
        - У нас есть ещё одно дело к тебе, о почтенный Горджелин, именуемый также Снежным Магом, - напыщенно-придворным голосом произнесла Эльтара. - Мы хотели бы просить тебя о помощи - естественно, не бесплатной.
        На бледном лице мага ничто не дрогнуло. Он ждал продолжения.
        - Орда на рубежах Эльфрана, - напрямик заявила принцесса. - Нам нужна твоя сила, чтобы отразить нашествие.
        По правде говоря, саойю уже жестоко терзали сомнения. В этом гордеце не чувствовалось и десятой доли той мощи, что потребна для победы. Белесые брови поднялись, как бы спрашивая «сколько?».
        - Сокровища Эльфрана известны посвященным, - насколько возможно холодно бросила принцесса. - Быть может, почтенный Горджелин сам назовёт свою цену?
        Бледные губы разомкнулись.
        - Назову. - Голос мага оказался тих и бесцветен, словно шорох льдинок на весенней реке. - Назову, высокородная саойя. Но моя цена очень высока. Не передумает ли саойя?
        Эльтара отчего-то вздрогнула.
        - Передумаю? - Она заставила себя рассмеяться. - Разве мало в Эльфране золота?
        Угол тонкогубого рта дрогнул, опускаясь вниз.
        - Мне не нужно золото, высокородная саойя. Мне ведомо, что мой сын…
        - Да. - Эльтара опустила голову. - Твой сын погиб доблестно. Я… я гордилась бы таким братом. Я скорблю вместе с тобой, почтенный Горджелин.
        - Твоя скорбь не вернёт мне сына, - отрезал волшебник. - Он погиб за твоё дело, почтенная саойя. Он погиб, спасая Печать твоего Короля. Ты не считаешь, что должна мне кое-что ещё и за это?
        - Ты во многом прав, - негромко ответила Эльтара. - Пусть твой сын пошёл со мной добровольно, но…
        - Так вот какой будет моя цена: ты станешь моей наложницей, эльфранская принцесса, и родишь мне нового сына. Ты поняла?
        Эльтара стиснула зубы, изо всех сил борясь с небывало сильным желанием полоснуть ногтями по этой холёной физиономии. Ей следовало ожидать чего-то подобного!
        - Нельзя ли пояснить подробнее условия сделки? - Она очень старалась, чтобы это прозвучало как можно небрежнее.
        - Ты становишься моей наложницей до тех пор, пока мне не станет благоугодно отпустить тебя, - охотно пояснил Горджелин.
        Старый Хрофт глухо зарычал.
        - Слушай, чародей…
        - Вы явились сюда и просите, чтобы я остановил Орду, - с неожиданной горячностью заговорил волшебник. - Вас не мучила совесть, когда вы подставили моего мальчика под стрелы прислужников Хисса, а теперь строите из себя оскорблённую невинность! Вы просите, чтобы я остановил Орду. Я могу это сделать. Как бы ни боялся я наславшего её, я могу её остановить. Золота мне не нужно. Магических талисманов в Эльфране нет, кроме одного лишь Камня Тоэй. Я бы мог, конечно, потребовать его себе… Но тогда пришлось бы выполнять работу авансом, надеясь лишь на честность эпьфранских правителей. Однако я догадываюсь о причинах и обстоятельствах твоего бегства, высокородная саойя. Они-то и заставляют усомниться, что мне будет полностью заплачено после того, как я сдам работу. Нет, до Тоэя я доберусь как-нибудь в другой раз, а пока - пока я хочу, чтобы ты согрела моё ложе, принцесса Эльтара. Меня это позабавит… на некоторое время. А кроме того, я хочу, чтобы у меня был сын!
        И тут терпение Старого Хрофта лопнуло. Удар был нанесён мастерски - снизу вверх, могучим кулаком прямо в точёный подбородок мага.
        Горджелин пошатнулся, однако устоял на ногах. Его голова на миг окуталась серебристой дымкой - и вот он снова стоит, спокойный, самоуверенный, как будто ничего не случилось.
        Старый Хрофт выглядел до смешного ошарашенным. Только теперь Эльтара подумала, что с Горджелином не всё так просто, что Сила у этого странного мага есть, и немалая.
        - Продолжим нашу беседу, - учтиво произнёс Горджелин. - Значит ли деяние могучего Одина, что вы хотите отказаться от сделки? Если да, то дверь у вас за спиной, если же нет… вы слышали мои условия.
        - Ну ты и мразь… - процедил сквозь зубы Старый Хрофт. - Погоди, доберётся до тебя Ракот Великий…
        - Ему сейчас не до меня, - без улыбки бросил Горджелин. - У них с почтенным Хедином есть куда более серьёзное дело - Неназываемый. Что им какой-то простой волшебник! Не считай меня глупцом, Один.
        - Пошли отсюда, Эльтара. - Хрофт решительно повернулся. - Что с этой тварью говорить… Ровно гримтурсен - ни стыда, ни совести!
        - Без меча ты Орду не остановишь, Один, - бесцветным голосом произнёс Горджелин, пристально рассматривая собственные ногти. - Хорошо, если сам ноги унесёшь. Хочешь убедиться? Давай! Можете слетать туда. Если измените мнение, возвращайтесь. Цена останется прежней. А теперь, извините, мне пора…
        Что было делать Эльтаре Эльфранской, наследной - хоть и бежавшей - саойе своей удивительной земли, одного из последних прибежищ Дивного народа?..
        Внутри у неё всё оледенело и сжалось от омерзения. Представить себе эти руки, скользящие по её телу, холодные, словно мерзкие навозные насекомые! От внезапно нахлынувшей дурноты Эльтара едва не потеряла сознание.
        Прочь отсюда! Скорее прочь! Вместе со Старым Хрофтом - на помощь её сородичам. Не может быть, чтобы вся мощь Эльфрана спасовала перед этой жалкой Ордой, - ведь противостоят же ей, и не без успеха, вот уже триста лет обитатели Лесного Предела!
        Из груди не уходил липкий холод. Что-то подсказывало Эльтаре: Горджелин прав, на сей раз натиск Орды не остановить даже воителям Эльфрана вкупе со всей мощью Камня Тоэй, но сердце в это верить отказывалось.
        - Идём отсюда, - громко произнесла волшебница, вкладывая в эти слова как можно больше презрения.
        Горджелин пожал плечами, даже не пытаясь остановить Эльтару и Одина. Казалось, магу совершенно безразлично, попадёт к нему в постель пригожая эльфийка или нет,
        - такое равнодушие уже само по себе было нестерпимо оскорбительным для принцессы Эльфрана.
        Слейпнир и грифон неслись быстрее стрел, быстрее свирепого морского урагана, словно чувствуя, что сейчас на душе у их седоков.
        ГЛАВА II
        Битва ворочалась у коричневых горных стен Эльфрана, точно исполинский разноцветный ленивец, разбросавший в разные стороны лапы и хвост. Тело этого ленивца медленно кипело, меняя очертания; то тут, то там над полем сражения вспыхивали бесшумные факелы холодного серебристого пламени. Поддерживая друг друга, твари Орды до жути быстро возводили живую пирамиду. Это они умели делать очень хорошо. Несмотря на летевшие сверху стрелы, невзирая на пущенную в ход магию Камня Тоэй, отряды Хисса поднимались все выше и выше.
        Сражение кипело и на земле, и в воздухе. Граоры Эльфрана сшиблись грудь в грудь с клювокрылами. Убийственные серебряные стрелы летели одна за другой, но, даже утыканные древками, страшилища пытались дотянуться до эльфранских воинов когтями и челюстями.
        Хисс не торопился. Его отряды проделали широкий проход в Погибельном Лесу, места хватало всем. Змеиный царь ожидал яростной атаки эльфранских стрелков, однако те несколько дюжин, что вели воздушный бой с его клювокрылами, никак не могли считаться признаком серьёзного сопротивления.
        - Ах-с-с, так вот он, оказываетс-с-ся, где, прес-с-сповутый Эльфран! Не знал, не знал… Что ж, с-с-сто-ять ему ос-с-сталос-с-сь недолго. Примет будет готов еще-с-с до заката-с-с.
        Хисс стоял на высоком помосте, составленном из сцепившихся вместе стеноломов. Змеиный царь уже перенёс свою «ставку» на левый берег Эгера - правда, пока что благоразумно держался поближе к воде. Он был на верху блаженства. Он командовал.
        Примет тоже следовало строить с умом, располагая отряды хоботяр, рогачей, броненосцев и прочих в такой последовательности, чтобы их атака, начавшись на гребне пограничных гор, остановилась лишь в сказочном Тардейле. И Хисс с завидным умением дирижировал этой удивительной армией, не задаваясь вопросом, кто, зачем и почему вручил ему эту великую силу. Ему хватило краткого объяснения
        - не можем сами из-за Закона Равновесия. Хисс поспешал медленно. Несмотря на бесчисленность своих полков, он старался не класть тварей зря; кто их знает, этих магов, ещё спросят потом… Живой намёт поднимался всё выше и выше; ещё несколько часов - и неудержимая волна чудовищ ворвётся на плоские вершины Эльфранских Гор, в несколько мгновений смяв немногочисленных защитников.
        Куда больше опасался Хисс магической контратаки, и не зря - засевшая там, за горами, Сила (о Камне Тоэй змеиный царь ничего не знал) всё время пыталась прощупать его собственный незримый щит, прикрывавший место прорыва. Пока щит держал, но Хиссу приходилось то и дело поправлять его, затыкая возникшие бреши и прорехи…
        - Плохо дело! - крикнул принцессе Старый Хрофт в тот миг, когда его Слейпнир оказался рядом с её грифоном. - До чего ж сильны!..
        Повинуясь одной лишь мысли седока, Слейпнир промчался над полем битвы, точно серебристая молния.
        - Надо покончить с намётом! - рыкнул Один, ткнув пальцем вниз. - Все заклятья, какие знаешь, - в дело! А потом во-он с той фигурой разберёмся!
        На самом берегу Эгера Эльтара заметила синевато-стальной помост, составленный из каких-то округлых частей. На вершине гордо восседала зеленоватая фигура, смутно напоминавшая, напоминавшая…
        Кого же она напоминала, Эльтаре в тот момент выяснить не удалось, потому что один из самых ловких клювокрыльих вожаков повёл свой клин навстречу её грифону и пришлось взяться за дело уже всерьёз.
        Тратить время на крылатых бестий Эльтара не стала. Грифон резко взмыл вверх, и клювокрылы тотчас отстали.
        Вот он, намёт, живая гора синих, чёрных, коричневых, зеленоватых спин; смешение панцирей, гребней, шкур, надкрылий; именно туда, в это сплетение, Эльтара и нацелила свой первый удар.
        В самой гуще облепивших склон горы тварей внезапно вспух бледно-рыжий огненный пузырь. Да, грубая сила, ничего больше; однако в тот момент принцессе было не до изящных построений Высшей Магии.
        Огненный пузырь стремительно погружался в глубь живого примета, оставляя за собой один лишь пепел. Твари даже не попытались спастись - стояли по местам и горели. Эльтара не строила иллюзий - пламя скоро задавят и затопчут; но почему же, во имя Эльфрана, почему никто из лордов не пустил в ход это смертоносное оружие?!
        Мгновение спустя Эльтара поняла почему.
        Огненный шар исчез, и принцесса уже начала творить следующий, а шевелящаяся масса Орды вытолкнула из себя его точное подобие. Прежде чем изгнанница успела даже удивиться, рыжий пузырь взмыл вверх - туда, где кружили всадники на грифонах. Раздался короткий, тотчас пресекшийся крик - огонь охватил одного из граоров. Кувыркаясь, мимо Эльтары пролетела вниз охваченная пламенем фигурка.
        Принцесса зажала обеими руками рот, чтобы не закричать. Она отняла жизнь у соотечественника!
        Смертному не найти слов для описания того, что воцарилось в душе принцессы. Для жителя Эльфрана смерть - трагедия, а не неизбежность. Несчастный случай, а не непреложный закон бытия… И потому-то она для них настолько страшна.
        Наверное, Эльтара потеряла на миг сознание. В себя она пришла от яростного вопля Старого Хрофта, раздавшегося над самым её ухом:
        - Зеркало Норн! У них в ходу Зеркало Норн!
        Зеркало Норн обладало свойством отражать любые боевые заклятья, обращая их против нанёсшего удар. Горджелин Равнодушный мог бы гордиться своим талантливым учеником - Хисс хорошо усвоил его уроки.
        Эльтара не ответила. Она была в полуобмороке. Что, что, что же она наделала! Ведь могла же сообразить, в чём дело, если отец до сих пор не ударил всей силой магии Эльфрана…
        Хрофт безнадёжно махнул рукой и вновь бросил Слейпнира вниз. Отец Дружин тоже готовил мощное наступательное заклятье, из тех, что высушивает моря и обращает во прах горные цепи, но, по счастью, успел остановиться.
        Восьминогий жеребец Одина грудью пробил строй крылатых бестий (две полетели вниз с изломанными крыльями); низринувшись, дивный конь копытами ударил по оказавшейся выше всех бронированной многоножке. Панцирь твари не выдержал, чешуя проломилась, в ранах забурлила, вспениваясь, странная белесая жижа, и тело твари, извиваясь, полетело вниз.
        Рядом со Слейпниром серебряными росчерками проносились стрелы защитников Эльфрана, однако Отец Дружин вполне доверял их меткости. В руках Древнего Бога откуда-то появилась здоровенная дубина; ею былой владыка Асгарда от души потчевал бестий, и остриё штурмового клина чуть-чуть притупилось, но остановить его так и не удалось. Место погибших тотчас же занимали новые, Орда могла соорудить примети просто из трупов.
        Принцесса же некоторое время безразлично наблюдала за происходящим. После своего неосторожного колдовства она погрузилась в полное оцепенение - не хватало сил даже на то, чтобы заплакать. Внутри, однако, клокотал настоящий котёл страстей, и эта буря поглощала все силы. Эльтара не могла пошевелить ни рукой, ни ногой; она понимала, что теперь воистину стала самой страшной преступницей, потому что её деяние повлекло смерть сородича, гибель воина, и, чтобы восполнить потерю, ещё одной женщине Эльфрана предстояло уйти Вниз.
        - Проклятье, всё напрасно! - взревел Старый Хрофт, в очередной раз оказавшись рядом с грифоном Эльтары. Дубину Отца Дружин сплошь покрывала кровь - липкая кровь монстров. - Так их не остановить! Сейчас ударим по главарю!
        Саойя не успела ответить - Слейпнир ринулся к земле.
        Однако Хисс предусмотрел и это. Под защитой Зеркала Норн он был неуязвим ни для каких боевых заклятий. Правда, его могли достать стрела или сразить меч, но на этот случай у змеиного царя всё было готово тоже.
        На пути Слейпнира воздух прошили тонкие огненные нити, и коню Одина пришлось резко рвануться в сторону. Он спасся чудом.
        - Проклятье! У этого гада Пламенная Сеть! А у меня нет власти над Зеркалом Норн!
        - простонал Отец Дружин.
        - Я лечу к Горджелину, почтенный Один, - безжизненным голосом проговорила Эльтара. - Плата за спасение Эльфрана будет справедливой. Пусть даже мне придётся уйти Вниз.
        - Что? - Хрофт едва не вывалился из седла. - Ты летишь отдаться этому ублюдку? Этому сластолюбивому стервятнику?
        - Если это спасёт Эльфран, я готова.
        - Ты сошла с ума, девчонка! - загремел было Отец Дружин… и внезапно осёкся, едва встретив холодный, мертвенный взор принцессы. Она сама вынесла себе приговор и сама намеревалась проследить за его неукоснительным исполнением.
        - Клянусь моими священными браслетами, я вытащу тебя оттуда! - услыхала Эльтара напоследок, когда её грифон уже несся на северо-восток.
        Две тысячи, собранные Аргнистом из ничего, атаковали Орду внезапно и свирепо. В овраги, где засели твари, лили горящую разбавленную нафтой смолу; пытавшихся вырваться из огненного ада добивали арбалетными болтами в упор, не доводя дело до мечей и копий.
        Однако Орда быстро оправилась. Нахлёстывая коней, примчались верховые от высланных в стороны дозоров - с севера и юга двумя волнами надвигались отряды тварей, и не было им числа. Прямо перед продвигавшимися на запад главными силами Аргниста тоже появился сплошной вал оскаленных пастей и тянущихся когтистых лап. Армия в мгновение ока оказалась в полукольце.
        - Отходим! - взмахнул рукой старый сотник. Орды здесь оказалось слишком много.
        Выжигая за собой всё, что могло гореть, конные сотни подались назад. Аргнист отступал последним. Трещащее пламя надёжно прикрывало отступление, но Орда не отставала, её шеренги маршировали по ещё горячим пепелищам, упрямо не желая отставать от дерзких. Вовремя начав манёвр, Аргнист вывел-таки свои сотни из-под удара, однако к вечеру стало ясно, что боя не избежать. Орда шла по пятам.
        Снежный Замок Эльтара увидела издалека. Совершенно белый, он сверкал на солнце тысячами острых, отполированных граней, напоминавших тающую под весенними лучами глыбу льда. Крепость Горджелина разительно отличалась от остальных: скорее она походила на многогранную пирамиду со срезанной верхушкой; оттуда поднималась в небо заострённая башня, оканчивавшаяся тонкой шпагой шпиля. Ни ворот, ни дверей во внешней стене Эльтара не заметила.
        Грифон рванулся к земле. Саойя направила его полёт к узкой щели между внешними наклонными стенами и центральной башней крепости. Магия Горджелина уже открывала ей проход, раздвигая каменные плиты стен.
        Снежный Замок оправдывал своё название ещё и тем, что его окутывало облако леденящего холода. По телу грифона потекли тонкие серебряные струйки.
        Нельзя сказать, чтобы Замок был огромен - нет, площадью он не превышал среднего баронского из краев Фейна. А вот стены и башни были сложены из совершенно необычного камня: чистейшего снежно-белого цвета. Эльтара готова была поклясться, что в Северном Хьёрварде нет каменоломен, где добывали бы подобную красоту.
        Скелет оказался на месте - осклабился и полез обниматься. Сжав зубы, Эльтара что было сил двинула обутой в изящный сапожок ножкой по колену монстра. Гремя позвонками и рёбрами, костяк покатился по полу. С ненавистью плюнув на череп, Эльтара двинулась вверх.
        Горджелин стоял на том самом месте, где его оставили Эльтара и Хрофт. «Неужели этот тип так и простоял здесь всё время, не сделав ни шагу в сторону? - невольно подумала принцесса. - Может, он, как вампир, живёт только по ночам?»
        Оправдывая своё прозвище, Равнодушный молча смотрел куда-то сквозь принцессу, терпеливо ожидая, пока она заговорит.
        - Горджелин… - Саойя собрала последние остатки гордости. Голос её не дрожал, на щеках - ни малейшего следа смущённого румянца. - Горджелин, я пришла сказать, что принимаю твои условия. Если, конечно, ты не отказался от участия в этом деле.
        Это было сказано сухо, спокойно, по-деловому, словно принцесса обсуждала стати приведённой напоказ чистокровной кобылы. Взгляд удлинённых глаз был спокоен, и только в самой глубине зрачков начинало разгораться странное фиалковое пламя.
        Горджелин ответил не сразу. Он пару раз прошёлся от стены к стене (держался маг при этом неестественно прямо, точно проглотив аршин) - то ли хотел помучить Эльтару неизвестностью, то ли ожидал от неё ещё каких-то слов, просьб, молений, гнева… Так или иначе, ничего этого он не дождался. Саойя осталась спокойна и холодна, точно камень окружавших её стен.
        - Гм… - Волшебник солидно прокашлялся. - Я рад, что благоразумие возобладало. Но мои условия несколько изменились. Я размышлял и понял, что предложенная тобой цена недостаточна. Если раньше я хотел ограничиться твоим телом, то теперь мне нужна ещё и душа.
        Эльтару словно хлестнули по щеке холодной плетью.
        - Что значат эти слова?
        - Ты хочешь знать? Охотно объясню. Когда мы окажемся вместе, то есть в постели, тебе не удастся отлежаться холодной и равнодушной, исполненной ледяного презрения к насильнику, тебе придётся стонать, извиваться, визжать, просить меня взять тебя снова и снова… - Горджелин выговорил всё это совершенно мёртвым, равнодушным голосом. Контраст между смыслом и интонацией был просто убийственным.
        Эльтаре казалось, что внутри у неё от бешенства начинают рваться до предела натянутые связки.
        - Неужели могучему Горджелину будет приятна эта подделка?
        - А это не будет подделкой! - с живостью возразил Снежный Маг. - Это всё должно быть по-настоящему. Тебе придётся полюбить меня, принцесса. Мои заклятья помогут тебе в этом. Хотя я предпочёл бы обойтись без них. Ты права, искренность всегда лучше.
        - По твоему виду и не подумаешь, что тебе нужны мои страстные стоны!
        - И вновь ты права. Мне они ни к чему. Они нужны тебе, - спокойно ответил Равнодушный. - Впрочем, спорить об этом, когда Эльфран вот-вот падёт, по меньшей мере неразумно. Отвечай, ты согласна?
        Усилием воли загоняя вглубь готовую вот-вот прорваться наружу ярость, Эльтара процедила сквозь сжатые до хруста зубы только одно слово:
        - Согласна.
        Горджелин не выказал ни радости, ни торжества. «Превеликие Силы, - ошарашенно подумала Эльтара, - да ведь ему, похоже, и в самом деле всё равно, разделю я с ним ложе или нет!»
        - Клятву Эльфрана! - потребовал волшебник. - Настоящую, полную клятву, клятву кровью Тоэя! Он, оказывается, и впрямь слишком много знал, этот Горджелин, и притом такого, чего ему знать было и вовсе не положено. Для него не являлось тайной существование Эльфрана, но к этому как-то привыкли, тем более что Снежный Маг свято хранил секрет. Однако, кроме этого, он знал ещё и о клятве! Клятву именем и кровью Тоэя приносили одни лишь эльфийские правители, вступая на трон. В самом Эльфране она звучала лишь один раз… И, как и клятва вечной мукой Нифльхеля, она была нерушима. Тоэй не знал снисхождения и сам карал клятвопреступников лютой смертью.
        Эльфран держался из последних сил - и саойя, высоко подняв правую руку, торжественным, мерным речитативом произнесла великую клятву.
        Слова падали подобно пронзающим клинкам. Незримые свидетели молча выстраивались за спиной молодой волшебницы, готовые внимать и запоминать её обет навечно, пока её не освободит от клятвы сам Тоэй.
        - Я исполнила свою часть, - холодно произнесла молодая волшебница, когда клятва завершилась. - Теперь твоя очередь, Горджелин. Иначе моё слово потеряет силу!..
        - Мне это известно, - ровным голосом ответил чародей. Плотнее закутавшись в плащ, он подошёл к окну, распахнул створки и обернулся к Эльтаре, вежливо протягивая руку: - Быть может, высокородная саойя соблаговолит взглянуть на мою работу?
        Внутренне содрогнувшись, Эльтара осторожно вложила свои пальцы в ледяную ладонь. Небеса и Бездны, даже у вампиров кровь горячее, чем у этого чародея!
        Горджелин не нуждался ни в каких конях или грифонах. Он просто шагнул в бездну с узкого карниза, увлекая за собой Эльтару, и спустя миг саойя увидела под собой знакомые кручи пограничных гор.
        Орда не теряла зря времени. Отец Дружин по-прежнему носился верхом на Слейпнире, поражая дубиной самых быстрых и хитрых, что сумели подняться выше всего, но было ясно, что в одиночку перевал ему не удержать. Стрелки на грифонах куда-то исчезли.
        От магических атак Орду надёжно прикрывало Зеркало Норн. Словом, можно сказать, что в отсутствие Эльтары здесь почти ничего не изменилось. Только верхний край живого намёта поднялся почти вровень с горами.
        Горджелин с комфортом устроился в невидимом воздушном кресле.
        - Советую тебе тоже сесть, высокородная саойя. Зрелище может оказаться продолжительным.
        - Здесь Зеркало, - вполголоса напомнила магу Эльтара.
        - Знаю. Тем интереснее будет справиться с ним. Кстати, а кто это там на помосте?
        Солнце уже опускалось за Эльфранские горы, однако Хисс упрямо не уходил со своего помоста - только подкрепился несколькими специально доставленными к царскому столу лягушками. Ни Эльтару, ни Горджелина он, разумеется, не видел; пытаясь разделаться со Старым Хрофтом, он забыл обо всём. Напавшая на его тылы жалкая кучка воинов Галена уже была обращена в бегство; Хисс послал крупный отряд покончить с наглецами и вновь вернулся к созерцанию приступа.
        Горджелин замер, вглядываясь. Лицо его внезапно вытянулось, все черты заострились ещё больше, придавая ему поистине нечеловеческое выражение.
        - Так вот, значит, как… - зловеще протянул он скрипучим голосом. - Сам Хисс тут! Его величество змеиный царь!
        - Хисс? - изумилась Эльтара. - Оставь этого мерзавца мне!
        - Ну нет, - сквозь зубы произнёс Горджелин. Нижняя челюсть его жутко дергалась.
        - Он заплатит мне… заплатит за Хеорта…
        - Постой, маг, а как же Орда?!
        - Орда… ах да, Орда! Ну, это уж совсем просто… - торопливо пробормотал Горджелин, небрежно вытянув руку и указывая на остриё штурмового клина. Волшебник прищёлкнул пальцами и отвернулся, словно забыв о существовании сонма чудовищ.
        Чародей Акциум исчез в чёрном нутре тоннеля, оставив Двалина с Яриной на поверхности. Его не было уже довольно долго, так что гном совсем уж было собрался идти рубить дрова для костра (маг, уходя, обеспечить своих спутников огнём не озаботился), однако Ярина внезапно схватила его за руку.
        - Там что-то неладно! Учитель… С ним что-то не то… Он закрывается… я его больше не вижу…
        - А кого-нибудь видишь?
        - Нет… Завеса… Он поставил завесу… мне не пробиться… - Ярина прижала ладони к вискам и помотала головой. - Ох… больно-то как.
        - Ну закрылся и закрылся… - проворчал Двалин. - Чтоб ему, козлу старому, Родгар свод на башку обрушил!
        - Нет, нет, нет… - горячо шептала Ярина, словно в бреду. - Я хочу это видеть… я могу это видеть…
        В такт словам медленно задвигались было руки - как будто девчонка принялась плести какое-то сложное заклятье. Руки начинали движение и тотчас же снова падали.
        - Нет, не руками… не заклятьями… - пробормотала Ярина, вся вытянулась в струнку, затаила дыхание, её взор остекленел. Двалин забыл и думать о дровах; вбросив секиру обратно за пояс, он стоял рядом с девчонкой, потому как казалось - она вот-вот рухнет.
        Внезапно глаза Ярины вспыхнули самым настоящим огнём; властным, царственным жестом, более достойным великой богини, она простёрла руку.
        - Повелеваю происходящему предстать передо мной!
        Двалин вздрогнул. Это был голос не Ярины. Женский, но много ниже того, к которому он привык.
        Запылавшие зелёным пламенем очи закрылись… а когда мгновение спустя открылись вновь, это опять были знакомые глаза Ярины, молоденькой гулящей девчонки из портового Галена… И сейчас она задыхалась от страха.
        - Ох, Двалин! - От испуга она бросилась на шею гному. - Двалин, там такое… такое… змея… учитель… красная змея… и двое в подземелье… сейчас покажу…
        Между её сложенных пригоршней ладоней появилась картинка - жуткая тварь, толстенная алая змея, составленная из одних костей и сухожилий, и против неё двое - седовласый старик с золотым мечом… и девушка, такая знакомая…
        - Эльтара! - взревел Двалин.
        - И… учитель… это он - змея! - взвизгнула Ярина. - Он её гонит!
        И в самом деле, между ладоней девушки появилась следующая картинка: Акциум стоял, патетически воздев руки, а перед ним прямо из воздуха появлялись всё новые и новые сегменты бесконечного тела, заполнявшего собой весь тоннель от пола до потолка, без малейшего просвета.
        - Он напал на Эльтару! - Двалин выдернул из-за пояса секиру и бросился ко входу в пещеру. Гном был настроен очень решительно и, если бы не повисшая на нём Ярина, непременно вызвал бы чародея на поединок. Правда, чем закончилось бы такое единоборство…
        - Нет, нет, нет! Не ходи туда, милый, не надо, ну я прошу тебя, не надо, не бросай меня здесь одну, я умру от страха… - всё это было выпалено одной скороговоркой. Гном ощутил на шее прикосновение горячих и мягких губ.
        Ноги Двалина словно приросли к земле. Когда гнома просили таким образом… он не мог устоять. Не следует строго судить его за это…
        А потом склон холма как будто лопнул. Взметнулись комья земли; держа на руках бесчувственную девушку, прямо из раскрывшегося хода шагнул высокий и мощный старик. К нему метнулись возникшие словно бы ниоткуда знакомый уже Двалину грифон Эльтары и чудо-жеребец, золотистый и восьминогий. Старый воин забросил бесчувственную спутницу на спину коня, сам вскочил в седло, и они вихрем рванулись прямо в небо. Грифон не отставал. Несколько мгновений спустя они уже исчезли.
        - Вот это да! - Двалин разинул рот, позабыв даже об Акциуме. - Сам Старый Бог Один, спали меня Родгар! С нашей Эльтарой! Ну и дела! Это что ж на свете белом творится-то, дык?
        Ярина не ответила ему. Она была в обмороке.
        - Отсюда надо уносить ноги, - процедил сквозь зубы гном.
        Встречаться с чародеем Акциумом ему решительно расхотелось. Тот хоть и снял с него чары, но после того, как маг напал на Эльтару и волшебница даже вместе с Одином не смогла взять над ним верх (они ведь спасались бегством, это было яснее ясного!), Двалин решил, пока не поздно, убраться куда подальше. Лезть с простым топором на могущественного волшебника… Ну, прихлопнет он тебя, как муху, - кому хорошо будет? Двалин скрипнул зубами, вспомнив тот самобой, что он смастерил, работая на хуторе Аргниста. Эх, сюда бы сейчас ту игрушку!..
        Гном терпеть не мог отступлений, тем более если удираешь сломя голову, не приняв боя. И сейчас он на все корки клял своё здравомыслие, так сильно походившее на трусость…
        Легко сказать, что надо убраться подальше; а вот как это сделать? Эх, была не была - гном бросился к повозке чародея. Кони в ней остались нераспряжёнными, они не нуждались в этом. За несколько мгновений Двалин покидал в повозку весь их дорожный скарб, устроил поудобнее начавшую приходить в себя Ярину, взобрался на козлы и взмахнул кнутом.
        Разумеется, Эльтара не теряла времени даром. Когда Горджелин сотворил своё заклятье, молодая волшебница попыталась перехватить его и расшифровать - но куда там! Неимоверно сложный язык причудливо запутанных образов, на котором излагал свои чары Равнодушный Маг, оказался не по плечу принцессе. Такое с ней случалось впервые - всё-таки не зря она числилась среди сильнейших чародеек Эльфрана!

«Да кто же он такой? - с невольным смятением подумала Эльтара. - Не простой колдун, не маг с посохом - или я ничего не смыслю в магии! Неужто кто-то из Истинных? Но ведь они давно ушли… Тьма ведает куда, после того как Столп Титанов рухнул. Неужели кто-то остался?.. Тогда… тогда я, пожалуй, поверю, что он и в самом деле сумеет остановить Орду!»
        Несколько мгновений ничего не происходило. Острие клина Орды продолжало ползти вверх, а сам Горджелин, не обращая более никакого внимания на тварей, спокойно шагал по песку Покинутого Берега прямо к живому помосту Хисса.
        Старый Хрофт, неутомимо размахивавший своей дубиной, уже вскинул её над головой, готовясь опустить оружие на здоровенного синеватого жука (размером с доброго кабана), как тварь внезапно судорожно задёргалась, лапы заскребли камень, фасеточные глаза вспыхнули - и жук начал разворачиваться.
        Роговые крюки жвал хищно щёлкнули. Жук вцепился в бок следовавшей за ним многоножки. Та зашипела, изогнулась, пытаясь ткнуть жука ядовитым жалом, однако вместо этого накинулась на случившегося рядом серого рогача, раз в десять крупнее её самой. Тот глухо взревел, ни с того ни с сего замер, мотая страшной башкой, а затем тоже развернулся, вместе с жуком и многоножкой вступив в бой со следующей шеренгой тварей Орды.
        Заклятие Горджелина работало. И оно оказалось простым, как всё гениальное. Волшебник заставил одну часть Орды сражаться против другой.
        Прижав к груди руки, Эльтара с замиранием сердца следила, как фронт дикой схватки стремительно движется вниз. Точнее, происходящее не было ещё схваткой - просто всё больше и больше чудовищ поворачивали назад. Клин утратил остроту. Расширяющаяся лавина потекла по склонам к подножию.
        - Здравствуй, Хисс.
        - Ах-с-с, ах-с-с!.. Ах-с-с!
        - Вот то-то. Ах-с-с. Ну что, поговорим?
        Помост начал стремительно распадаться. Хисс был достаточно умён, чтобы не схватываться с многократно более сильным врагом. Змеиный царь опрометью рванулся к реке.
        Горджелин остался стоять на месте, презрительно сощурившись. Стеноломы беспорядочно тыкались в разные стороны; то и дело кто-то из них подвёртывался под ноги Равнодушному, и тогда тот отвешивал твари хорошего пинка.
        Рядом с бегущим Хиссом внезапно появился второй змеиный царь, затем третий, четвёртый, пятый… Отвлекающие призраки. Губы Горджелина пренебрежительно искривились. По берегу Эгера встала гудящая стена огня, мгновенно испепелившая все сотворенные Хиссом фантомы. Сам он остался цел и невредим, однако на всем бегу вдруг запнулся и кубарем полетел в мелкую воду.
        Оказавшийся рядом Снежный Маг подставил бегущему подножку.
        - А теперь бери меч, и продолжим. - В песок возле уродливой зелёной башки змеиного царя шлёпнулся прямой меч, короткий и толстый. Точно такой же появился в руках Горджелина.
        - Магический поединок ты проиграл. Ты оказался никудышным учеником, Хисс - змеиный владыка. Я разочаровался в тебе. Защищайся. Впрочем, можешь и нападать. Я всё равно убью тебя. За Хеорта!
        Всхлипывая и рыдая, Хисс пополз к ногам Горджелина, норовя обнять его сапоги.
        - Ах-с-с, нет-с-с, нет-с-с! Не убивайте меня, мас-с-стер Горджелин, не убивайте! С-с-сделайте меня с-с-своим рабом, но только позвольте жить! Жить, жить, жить, о-о-о! - Хисс рыдал в голос.
        - Если ты не встанешь, я убью тебя в этом положении, - ровным голосом сообщил Горджелин. - И сделаю так, чтобы о твоём позорном конце узнал весь Змеиный народ.
        - Ах-с-с! Нет-с-с! Не вс-с-с-тану! Убивай та-ак! - рыдал Хисс, норовя поцеловать сапог Горджелина. - Какой с-с-с-мы-с-с-сп драться с тобой, ты вс-с-сё равно убьёшь меня-а!
        - Ну что ж, тогда я убью тебя так, - холодно произнёс Горджелин.
        Эльтара видела, как колоссальная масса поднявшейся по живому примету Орды двинулась вниз. Ей навстречу от берега Эгера шли свежие шеренги, и сперва Эльтара подумала, что вскоре Горджелин поставит под свою власть вообще всю собранную здесь Орду, но, как оказалось, силы Снежного Мага тоже имели предел. Новые отряды уже не поворачивали назад. Они схлестнулись сдвигавшимися от гор шеренгами, и на Покинутом Берегу вспыхнуло яростное сражение.
        Все бились против всех. Орду стремительно охватывало безумие. Хисс более не мог управлять ею.
        Рога, клыки, когти, жвалы - всё переплелось в смертоубийственном хороводе. Брызгала чёрная кровь, трещали раскалывавшиеся панцири, рваные раны ложились на чешуйчатую броню кровавыми росчерками. Лопались глаза, ломались когти, лапы с мясом выдирались из суставов. Над полем боя стоял страшный не то вой, не то стон, не то рык - Орда билась сама с собой, впервые встретив равного противника. Победителей здесь быть не могло.
        Старый Хрофт недоумённо взирал на побоище.
        - Эй, эге-гей, уважаемый! Бросьте-ка эти ваши штучки с мечами! - услыхал Горджелин холодный гордый голос. В нём чувствовались дребезжащие старческие нотки, но силы он до конца ещё не утратил…
        Снежный Маг вздрогнул и поднял глаза. Хисс обмяк и лежал, точно рваная зелёная тряпка.
        Прямо через Эгер, вздымая тучи брызг, мчалась запряжённая двумя чёрными конями повозка (правда, ноги у скакунов были жучиные). В ней стоял, сжимая вожжи, нескладный худой старик, маленький, худощавый, неказистый… Но при виде его Горджелин внезапно сжал кулаки, и лицо Снежного Мага утратило скучающе-презрительно выражение.
        - Акциум! - прошипел он. - Точнее… точнее… В глазах зажглось ледяное пламя.
        Повозка вылетела на Покинутый Берег. Жуконогие кони встали, поводя боками; маг Акциум проворно соскочил на песок и, размахивая руками, бросился к Горджелину.
        - Что вы наделали, молодой человек! Вы всё погубили! Немедленно отпустите подопытного!
        - Ты! Что ты делаешь здесь? Орда - это твоих рук дело?! - Горджелин пытался вновь овладеть собой, однако ему это удавалось плохо. Слишком хорошо он знал того, кто звался на Брандее Акциумом… хотя, разумеется, раньше носил совсем иное имя и не имел никакого отношения к острову чёрных магов…
        - Гм, гм, молодой человек, к старшим по возрасту и… хи-хи, по силам надлежит обращаться на «вы». Но поскольку у вас было трудное детство, я вас, так и быть, прощаю. Уберите эту глупую железку от горла моего подопытного, и давайте разойдёмся миром. Вы устроили весьма впечатляющий спектакль, не спорю, не спорю… Весьма остроумное решение! Зеркало Норн вы обошли очень элегантно. Из вас вышел бы толк, молодой человек, если бы вы бросили свое глупое затворничество, вспомнили бы наконец, кто вы такой, и приехали бы к нам… Поступили бы в магистратуру… ну если и не ко мне, то хотя бы…
        - Хватит! - с болью оборвал старика Горджелин. - Хватит! И это говоришь мне ты, один из тех, кто гнал и проклинал мою мать! Кто, спасая свою шкуру, ринулся лизать пятки служащим Хаосу!
        - Но, молодой человек, вы же прекрасно знаете, как было дело… Ваше… гм… рождение угрожало всем… И вашей достойной матушке было предложено…
        - Вытравить плод, - мрачно закончил Горджелин.
        Акциум состроил многозначительную гримасу, выражавшую нечто вроде «а как бы вы поступили на нашем месте?».
        - Короче, молодой человек, как вам моё предложение? Ваше заклятье Обхода Зеркала вполне можно зачесть как вступительный экзамен… Если, конечно, я напишу соответствующее отношение.
        - Я ничего не могу сделать тебе, Акциум, или, быть может, ты предпочтёшь, чтобы я называл тебя подлинным именем? Я-то его хорошо знаю… Ты стал говорить по-другому, у тебя полон рот пустых слов, но я всё равно знаю, кто ты и как тебя зовут… - тихо проговорил Горджелин.
        Акциум внезапно дёрнулся, словно в бок ему вонзился острый шип. Лицо на миг исказилось - словно ему напомнили нечто, о чём он тщетно пытался забыть.
        - Можешь называть меня Акциумом! - яростно прошипел он.
        - Хорошо… пусть будет так. Так вот, Акциум, - Горджелин сделал упор на этом новом имени. - Я не могу с тобой справиться. Пока не могу. Забирай своего Хисса и проваливай. Но знай - ты крепко задолжал мне. Хисс виновен в смерти моего сына.
        - Как, Хеорт погиб? - ахнул старый чародей. - Какое несчастье, какое горе!.. Я ничего не знал об этом!.. Как это случилось?
        - Мальчика подстрелили его лучники в галенском порту.
        - Вот как? Значит, я латал его змеиное величество после встречи с вашим сыном, молодой человек?.. Да, вот это действительно несчастье. Хеорт был так способен! Я возлагал на него большие надежды…
        - Он никогда не стал бы вашим, Акциум! Скорее я сам бы убил его!
        - Какая жестокость! - возмутился маг. - Слушайте, молодой человек, я этого так не оставлю. Вы положительно сходите с ума в своём отшельничестве. Вы должны вернуться…
        Горджелин молча поклонился и, повернувшись, пошёл прочь. Отойдя шагов на двадцать, он внезапно остановился.
        - Я рад только одному, - крикнул он Акциуму, - что стёр с лица земли эту вашу Орду! Мое заклятье тебе не остановить, старик! И пройдёт немало времени, прежде чем ты вырастишь новых тварей!
        Снежного Мага подхватил спустившийся сверху вихрь и потащил ввысь.
        - Какой испорченный молодой человек! - пробормотал себе под нос Акциум. - Ну и молодёжь пошла, однако! Эй, ваше величество, вставайте! Делать нечего. Мы разбиты. Но это всё временно! Вы нас ещё узнаете. А это вам, молодой человек, на прощание - чтобы помнили, что с Акциумом говорить надлежит вежливо…
        Эльтара невольно ужаснулась виду Горджелина, когда Снежный Маг вновь появился рядом. Лицо его исказилось от боли, под глазами вздулись громадные синюшные мешки, по лбу обильно стекал пот. Но держался он тем не менее по-прежнему холодно и отстранённо.
        - Моё слово исполнено. - Он кивнул вниз. Весь Покинутый Берег был завален мёртвыми тушами страшилищ, а чистые струи Эгера помутнели от стекавшей в них крови. Битва мало-помалу затухала. Орда истребила сама себя. Эльфран был спасен.
        - Мы можем отправляться обратно в мой замок. - Он вежливо предложил Эльтаре руку.
        - А что это был за старик? - поинтересовалась саойя. - Он забрал с собой Хисса?
        - Да, один из покровителей Змеиного народа, - нехотя ответил Горджелин и на остальные вопросы отвечать наотрез отказался.
        Снежный Замок встретил их накрытым роскошным столом. Слуг не было.
        - Прошу, - Горджелин возвращался к своему обычному безразлично-угрюмому состоянию. - Сегодня у всех был трудный день… так что подкрепимся лёгким ужином, и… настанет очередь высокородной саойи исполнять данное обещание!
        Эльтара сжала зубы и отставила бокал с рубиновым вином.
        - Горджелин…
        - Послушай, высокородная саойя. Я сделал всё, к чему обязывало меня слово. Теперь то же следует сделать и тебе. В конце концов, почему бы тебе не испытывать ко мне нечто вроде симпатии? Я ведь как-никак спас твою родину от нашествия!
        - Горджелин. - Эльтара внезапно накрыла сухие и холодные пальцы мага своей тёплой ладонью. - Горджелин, я бы испытывала к тебе не только симпатию, но и стала бы тебе настоящим другом, если бы ты пришёл на помощь Эльфрану по зову собственного сердца…
        - Собственного сердца? - внезапно горько и желчно рассмеялся Снежный Маг. - Но почему я должен это делать? Разве я когда-либо видел хоть что-то хорошее от обитателей этой страны?
        - Неужели творить добро можно лишь для тех, кто уже успел чем-то перед тобой отличиться? Неужели нельзя самому сделать первый шаг?
        - Прекрасные слова. Только лорды твоей страны, высокородная саойя, отчего-то решили им не следовать. Напротив, все вокруг должны спасать Эльфран! Даже Старый Хрофт… А почему, спрашивается? Почему вы, эльфы, не встали на защиту северных землепашцев, когда на их поля три столетия назад пришла Орда?
        - Но ведь от тебя им тоже не было помощи…
        - Значит, мы одного поля ягоды, и нечего кичиться передо мной, саойя!
        Эльтара пожала плечами. Втолковывать что-либо этому думающему только о себе типу не имело смысла. Сделка заключена. Горджелин и в самом деле спас Эльфран. Что ж, она, саойя своей страны, не откажется от данной клятвы.
        - Ладно. - Она решительно встала. - Где тут у тебя ванная и спальня?
        - Вон за той дверью, - угрюмо промолвил маг, не поднимая глаз на Эльтару. - Перемена платья ждёт тебя. Извини, если придется не по вкусу, подбирал сам.
        Некоторое время спустя саойя вошла в жарко натопленную спальню волшебника. В громадном камине бился огонь, негромко наигрывала лютня, возле широченной постели, застеленной идеально белым бельём, стоял небольшой столик с фруктами и винами. Горджелина не было; сбросив меховую накидку, полунагая Эльтара забилась под одеяло. Было страшно. А ещё - противно.
        Однако стоило ей вытянуться в роскошной кровати, опустить голову на мягкую подушку, как она тотчас же провалилась в глубокий сон без сновидений, забыв обо всем.
        И, спящая, она так и не узнала, что Горджелин, войдя, долго стоял у изголовья и молча смотрел на неё. А потом неожиданно мягко и по-доброму усмехнулся, дал лютне команду умолкнуть и, осторожно ступая, вышел, плотно притворив за собой дверь.
        Двалин гнал коней на юг. Скакуны Акциума, даром что сотворенные из жуков, мчались во весь опор, и повсюду перед ними открывалась ровная дорога. Ярина по-прежнему лежала без чувств, и гном решил не останавливаться, пока не минует хотя бы Рыцарский Рубеж. Там, за ним, всё же было поспокойнее. Кроме того, он не сомневался, что чародей не преминет подстроить им с Яриной какую-нибудь гадость, едва только выберется на поверхность…
        И случилось так, что оная гадость приключилась, когда впереди уже замаячили многочисленные костры какого-то войска (Двалин тогда ещё не знал, что Аргнистова). Стремительный полёт упряжки оказался прерван самым решительным образом - повозка, упряжь, кони попросту исчезли, и гном с Яриной оказались заброшены в какие-то заросли; хорошо ещё, что отделались только синяками и царапинами. Обморок Ярины тотчас же прошёл, и конный разъезд дозорных Аргниста обнаружил их как раз в тот момент, когда они, охая и кляня Акциума на все корки, выбирались из густых кустов боярышника.
        Аргнист сидел в походном шатре. На шатком трёхногом столике, добытом расторопным ординарцем в покинутой орденской крепости, была расстелена карта, прижатая по краям трубкой, кинжалом и ножнами. Старый сотник до боли в глазах вглядывался в очертания лесов, болот, озёр и прочего, стараясь найти ту единственную позицию, на которой он мог бы дать бой наступавшей на пятки Орде.
        За пологом послышался шум. Аргнист поднял голову - так и есть, бдительный Мром опять кого-то не пропускает… И правильно. Не могу я сейчас никого видеть, мне подумать надо, как войско из-под удара выводить… Только стоп! Кто это орёт и бранится ничуть не хуже отца эконома, Иеронимуса почтенного?..
        Минуту спустя старый сотник уже обнимался с Двалином. Ярина скромно стояла в сторонке, потупя взоры - ни дать ни взять пай-девочка из закрытого пансиона при каком-нибудь столичном храме…
        - Да как же ты тут очутился?.. Мы-то все думали, что сложили вы с Эльтарой свои головы, где и Эльстан-храбрец сложил, пусть возвеселится дух его!
        Гном пустился в рассказы. Время от времени вступала Ярина - особенно когда повествование дошло до галенских событий. Аргнист только охал и восхищённо крутил головой.
        - Эх, жаль, Двалин, не прикончил ты того чародея, Акциума этого! Не зря болтали
        - всё зло от колдунов пошло… А у нас тут война по всем правилам. Мы отступаем, они наступают… Известная игра. Правда, отступать нам уже особо некуда - позади обжитые земли, здесь Орда ещё не погуляла…
        - Орда не наслана колдунами, - внезапно вмешалась Ярина. - Она лишь используется кое-кем из них. Вот как этим Акциумом, например.
        Двалин удивился - обычно Ярина так не рассуждала.
        - Ну, девонька, это всё слова, моя милая, слова. Да и что нам об этом думать? Как с Ордой справиться, что за нами прёт, - вот вопрос…
        Ярина опустила голову и, казалось, потеряла интерес к разговору. Сжалась в уголке, точно зверёк, пока Двалин с Аргнистом судили-рядили, как остановить напор чудовищ…
        Лагеря пришлось снимать задолго до рассвета - прискакали дозорные и подняли тревогу. Орда приближалась.
        Аргнисту и Ярине подвели коней. Гному - самую низенькую кобылку из всех, кого успели найти в короткие предрассветные часы. По рядам всадников пролетело:
        - Отходим на Сухую Гряду… На Сухой Гряде встанем…
        - Сухая Гряда - это что? - Ярина впервые в жизни оказалась так далеко от Галена.
        - Гряда как гряда, - пожал плечами гном. - Тянется с полуночи на полудень. Холмы довольно высокие, лесистые. Земля в тех краях, я слышал, бедновата, и орденский капитулат решил, что пахарей там селить невыгодно. Оставили под охотничьи угодья. Кроме как на этой гряде, нам зацепиться негде. Дальше начинаются деревни одна на другой. А оттуда, говорят, народ так и не ушёл. Первый-то раз Орда их миновала.
        - Что леса много - это хорошо… - задумчиво проронила Ярина, и более Двалин не добился от неё ни единого слова.
        К вечеру следующего дня главные силы войска достигли Сухой Гряды. Аргнист велел копать рвы и строить палисады.
        - Только это Орду всё равно не остановит, - признался он Двалину. На гнома была возложена обязанность осмотреть все наличные арбалеты войска и привести их в надлежащее состояние. - В Гэсаре стены куда выше были, а если б не тот воин… И почему он так на Эльстана похож был?..
        - Не надо рубить деревья, - вдруг заговорила Ярина, обращаясь к Аргнисту. - Не надо убивать их. Помогите мне и… и я остановлю Орду.
        - Ты?! - Гном вытаращил глаза.
        - После той завесы Акциума… через которую я прорвалась… во мне всё словно пылает… - тихо промолвила девушка. - Мне удаётся такое, о чём я и помыслить не могла! И я верю, что остановлю Орду. Но мне потребуется помощь леса. А потому не обижайте его и не рубите деревья. Я сделаю так, что лес сам погонит на вас Орду… и тогда уж рубите во всю мочь!
        Аргнист с сомнением окинул взором тонкую фигурку.
        - Двалин, помнишь, когда мы схватились с хоботярой?.. Я уже тогда удивилась, потому что сумела сотворить заклятье Травяных Ножей - очень сильное и сложное. Оно словно бы само впрыгнуло мне в голову… Ну скажи же им, что ты молчишь!
        - Да, это правда, - подтвердил гном.
        - Пожалуйста, дайте мне сделать это! - умоляла Ярина Аргниста. - Ваши рвы да частоколы Орду ведь всё равно не удержат! Ну не так разве?
        Старый сотник скрипнул зубами.
        - Так, так… только ничего, кроме этого, мы сделать всё равно не сможем. А за Сухой Грядой деревни! И людей там полно. Если Орду туда пропустим… Нет уж, хватит! Насмотрелись, пока сюда шли… Лучше уж всем нам тогда тут и полечь.
        - Тогда вы ничего не потеряете, если разрешите мне поступить по-своему!.. И своенравная девчонка сумела-таки каким-то образом убедить Аргниста.
        Войско остановилось. Строй пеших копейщиков занял позицию на гребне холмов, за ними укрывался резерв - панцирная конница. Наиболее удобную для прохода Орды заросшую редколесьем полосу примерно в полмили шириной воины Аргниста полностью перекрыли. Слева и справа вставал непроходимыми стенами лес; небольшие отряды тварей могли бы там проскользнуть, но не такая армада, что двигалась с запада.
        На Сухой Гряде леса кончались. Дальше к востоку тянулись хорошо обжитые и тщательно возделанные орденские земли. Невдалеке виднелась большая деревня - почти сотня дворов; над тонкими трубами летних кухонь поднимались лёгкие дымки. Несмотря ни на что, народ там жил прежней мирной жизнью, а на совет посыльных Аргниста как можно скорее уходить вяло ответил, что первый раз уберёг Хедин Милостивец и второй раз небось тоже длань свою сберегающую от них, сирых, не отнимет. Да и куда им бежать? От Орды в лесных убежищах не схоронишься…
        Ярина взяла Двалина с собой. Вооружённый до зубов гном шёл тем не менее мрачный, словно плакальщик на похоронах. Он не сомневался, что вся эта затея окончится провалом, и уже заранее обращался к своему Родгару с просьбой не отсылать его прочь из надзвёздных чертогов, где обитал этот покровитель Подгорного народа…
        Было тихо - очень тихо, даже пения птиц не стало слышно. Всё затаилось: идёт Орда! И она уже совсем, совсем близко.
        - Стоим здесь, - выдохнула Ярина, укрываясь за поваленным стволом старой сосны.
        - Будем ждать. А когда они появятся, прикрой мне спину.
        Двалин молча кивнул. Поправил шлем, проверил забрало, одёрнул кольчугу. Начищенная до блеска секира гнома и так всегда была готова к бою.
        Ждать пришлось совсем недолго. Вскоре в чаще повсюду раздался треск и хруст, множество лап и ног попирало землю; над деревьями мелькнуло несколько крылатых теней - там кружили клювокрылы. Как и предполагал Аргнист, основной поток Орды двигался полосой редколесья; по чаще ползли только отставшие крылья.
        Вскоре между стволами замелькали чёрные, зелёные и серые тела. Хоботяры, броненосцы и прочие шли и шли вперёд, подгоняемые раз полученным приказом, отменить который могла только их гибель. Выглядело это воинство неважно - от бескормицы отощали. Много ли добычи в лесу, где всё живое разбегается задолго до их появления? Вот человечина - другое дело…
        Ярина напряглась. Глаза её расширились, в них вновь полыхнуло зелёное пламя. И в тот же миг под ногами у Орды зашевелилась земля. Раздвигая слои травы, мхов и прочего, наверх стремительно поднимались тёмно-зелёные листья-клинки, и Двалин увидел, как их острия вспарывают панцири чудовищ с той же лёгкостью, что его топор рассекал воздух. Земля обильно окрасилась кровью, в ушах зазвенело от многоголосого воя. Твари корчились, нанизанные на десятки и сотни зелёных лезвий, от которых не было спасения.
        Чудища заметались. Вздымавшаяся из-под земли смерть гнала их прочь из чащи, туда, к редколесью, где шли главные силы высланного против Аргниста войска; хлынувший справа поток расстроил приготовившиеся к атаке шеренги Орды. Поднялась неразбериха, а Ярина, крепко зажмурившись, тянула всё дальше и дальше гибельный зелёный меч - и на ножах травы завизжали первые жертвы уже среди тех, кто шёл по редколесью…
        Длинный смертельный клин рассекал силы Орды надвое. Меньшей части не осталось ничего другого, как валом валить на занятый войском Аргниста гребень Сухой Гряды. Большая осталась позади - в недоумении.
        Поскольку с этой Ордой не было начальника вроде Хисса, ей пришлось придать некоторую способность оценивать обстановку и изменять тактику в соответствии с ней. Задние ряды сперва приостановились, а затем вновь двинулись вперёд, топча мёртвых сородичей.
        Зелёные мечи стремительно желтели, превращаясь в обычные сухие листья. Орда втоптала их в пыль и пошла дальше.
        Копейщики Аргниста встретили охваченную паникой Орду сплошным частоколом пик. Боевой порядок тварей давно нарушился, брюхоеды перемешались с рогачами, хоботяры с главопастями; подгоняемые страхом, чудовища сами налетели на копья. Фаланга выдернула окровавленные наконечники и ударила вновь. Через головы первых шеренг непрестанно били стрелки-самобойщики.
        Когда подпиравшая Орда прошла по трупам погибших сородичей и вновь заполнила смертное поле, Ярина нанесла второй удар. На сей раз ей пришлось ещё тяжелее - надо было заставить травяные мечи пройти насквозь через уже валявшиеся трупы. Три четверти от всех тварей Орды оказались пронзёнными; остальные же в поисках спасения врезались в тылы тех, кто пытался прорвать строй воинов Аргниста.
        Атаку панцирной конницы старый сотник возглавил сам. Окольчуженные кони и всадники рассекли отвратительное сонмище, а после этого в дело вступили арбалеты.
        Двалин застыл возле девушки, чуть сгорбившись, покачиваясь на напружиненных ногах и катая в ладонях секиру. Ярину трясло, как в лихорадке, она смертельно побледнела - и, едва сумев продержать заклятье сколько положено, со слабым вздохом внезапно повалилась на мох.
        Гном рванулся к ней - и тотчас же между деревьев замелькали скачущие тени. Остатки Орды спешили унести ноги с поля боя. На пути у них оказались гном и Ярина.
        Первым на Двалина бросился какой-то очумевший ногогрыз в компании трёх костоглотов. Одного из них секира Двалина развалила ещё в воздухе, однако остальные дружно бросились на гнома, норовя сбить с ног.
        Топор с хряском рассёк череп ногогрыза и завяз в очень некстати подвернувшемся здесь корне. Взревев от ярости, Двалин выпустил секиру и принялся молотить во все стороны кулаками, закованными в латные рукавицы. Двум оставшимся костоглотам он просто переломал все кости…
        К тому времени, когда Двалин выбрался из леса, всё уже было кончено.
        Орда не прошла за Сухую Гряду.
        Двалин вынес Ярину с поля боя на руках. Секиру гнома по самую рукоять покрывала чёрная кровь - по дороге пришлось зарубить ещё пару-тройку излишне любопытных тварей.
        - Что с ней?! - рванулся к ним Аргнист, едва завидев.
        - Без чувств, - ответил гном. - Перестаралась, бедная…
        - Да, это ведь она, почитай, в одиночку всю Орду положила… - покивал старый сотник. - Но расскажи мне всё же, кто она такая?..
        Однако закончить этот разговор им удалось только на следующий день, когда войско вновь двинулось на запад той же самой дорогой, по которой они только что отступали. Аргнист хотел очистить от Орды как можно больше земель к югу от Рыцарского Рубежа… а потом, если удастся, двинуться на север - выжигать гнездовья одно за другим. Но это только в том случае, если удастся уговорить войско. Теперь, когда появилась Ярина…
        - …Так вот мы с ней и познакомились, - закончил свою историю Двалин. - Что она колдунья, я с самого начала знал - потому за ней в Галене и охотились. Но что вот так может всю Орду прикончить - о подобном я и помыслить не мог.
        - Да, дела, - вздохнул Аргнист. - Слушай, брат гном, кто же она такая?
        - Похоже, она и сама не знает, - буркнул проницательный Двалин, прихлёбывая из высокой кружки славное южное пивко. Им удалось разжиться сразу же после победы при Сухой Гряде - местные землепашцы постарались. К войску Аргниста присоединилось ещё полтысячи крепких крестьянских парней, и старый сотник вместе с Фрабаром вновь занялся привычным делом - срывал голос, грозно рявкая на новобранцев.
        Ярина очнулась только на вторые сутки.
        - Где… я? Что… с Ордой? - выдавила она, едва приподнявшись.
        - В лагере Аргниста, - необычайно мягко ответил не отходивший от бесчувственной девушки Двалин. - А Орды перед нами больше нет. Ты её уничтожила. Всю.
        - О-ох! Как же я устала… - пробормотала Ярина. Глаза её вновь закрылись, но на сей раз она не потеряла сознание, а просто уснула.
        Войско шло на запад.
        По лицу Эльтары скользнул игривый солнечный зайчик. Принцесса сморщилась, что-то недовольно проворчала, даже попыталась отвернуться во сне, но зайчик оказался настойчивым. Эльтара открыла глаза.
        Где она? Что это за белокаменный покой? Как она сюда попала? Стоп!

«Видно, ты слишком разоспалась, - сурово укорила она себя. - Ты в Снежном Замке, ты продала себя в наложницы Горджелину Равнодушному! И в обмен на это он спас Эльфран!»
        Эльтара рывком села в широкой постели, прижимая к груди тонкую простыню. Прямо напротив неё стоял Горджелин и - немыслимое дело! - играл круглым карманным зеркальцем, ловя утренние лучи и пуская яркий отблеск прямо в глаза Эльтаре.
        - Пожалуйста, ну не надо!
        - Высокородная саойя никак не хотела просыпаться, - очень серьёзно и холодно сказал Снежный Маг. - Мне пришлось принять особые меры. Завтрак уже накрыт. - Горджелин учтиво поклонился и вышел, плотно притворив за собой дверь.
        Эльтара задумалась. Она провела здесь всю ночь, а купивший её волшебник даже не притронулся к своему приобретению! Что это? Или он решил, что подобное обращение тут же заставит её саму броситься к нему на шею?..
        Однако же не к лицу наследной принцессе Эльфрана опаздывать к завтраку. Эльтара поднялась и, подойдя к роскошному трёхстворчатому зеркалу в углу покоя, обнаружила на полке такой набор магических и немагических штучек для наведения красоты, что невольно ойкнула от восхищения, словно деревенская девчонка, получившая в подарок первое зеркальце.
        К сервированному на двоих столу вышла Эльтара - такое совершенство, что даже в холодном лице Горджелина что-то невольно дрогнуло. Он ведь всё-таки был мужчиной, хотя всеми силами старался показать, будто «низменные» плотские страсти для него не больше чем забава…
        - Благодарю почтенного хозяина за любезное приглашение разделить с ним утреннюю трапезу, - чопорно произнесла саойя, присев в лёгком, положенном по утонченному эльфранскому этикету реверансе.
        Горджелин мгновенно подхватил игру.
        - Благодарю высокородную саойю Эльфрана Вечного за любезное согласие разделить утреннюю трапезу с владельцем сих недостойных палат, - ответил он также в полном соответствии с эльфранскими канонами.
        Трапеза удовлетворила бы самых строгих гурманов. Язычки говорящих ящериц с островов Комато, что в Полуденном океане, выдержанные в соусе, настоянном на трёхстах тридцати трёх травах Южного Хьёрварда, были самым простым и неизысканным из поданных блюд.
        - Как провела ночь благородная саойя?
        - Благодарю, прекрасно. Покоен ли был сон достопочтенного хозяина?
        - В той же мере.
        - Очень приятно.
        В наступившей тишине негромко звякало столовое серебро. Церемониальный завтрак - дело серьёзное и пустых разговоров не терпящее.
        - Не будет ли любезен почтенный Горджелин поведать, чего будут стоить его услуги, если Орда вторично попытается штурмовать Эльфран? - неожиданно спросила Эльтара.
        - Признаться, высокородная саойя, я озадачен вашим вопросом. Признаюсь также, что был озадачен и в первый раз, когда вам оказалось благоугодно приобрести за очень высокую цену моё содействие. Почему ничего не предприняли остальные лорды Эльфрана и сам Вечный Король, ваш досточтимый отец? Неужели они собирались покорно ждать, пока Орда и в самом деле ворвётся в Эльфран?
        - Не могу ничего сказать. - Взгляд Эльтары потух. - Не понимаю. Сперва я думала, что из-за Зеркала Норн, а потом…
        - Зеркало Норн не справилось с моим заклятьем, - напомнил Горджелин. - Оно хорошо, когда отражаешь направленные потоки чистой силы. Но против мало-мальски изощрённого волшебства бессильно - что я и доказал. Не претендую на абсолютную оригинальность этого метода! Он почти целиком заимствован из трактатов, что я даю читать моим ученикам. Отчего же его не пустили в ход защитники Эльфрана?
        - Я не знаю, - вновь повторила Эльтара. Она и в самом деле ничего не могла сказать. До сих пор поразмыслить над случившимся было недосуг, приходилось спасать Эльфран, а теперь… Теперь уже поздно что-либо менять.
        - Что ж, я люблю загадки. - Горджелин откинулся на стуле. - Они помогают скоротать вечность. Не желает ли высокородная саойя присоединиться ко мне в сих разысканиях?
        - Я поклялась быть наложницей Горджелина, именуемого ещё Равнодушным Магом, - спокойно ответила Эльтара. - Если такова окажется его воля - я безропотно выполню её.
        - Высокородная саойя не должна следовать ничьей воле, кроме собственной, - покачал головой Горджелин. - Мне было бы приятно, если бы саойя сама, по доброй воле согласилась разделить со мной эти учёные досуги. А по принуждению… Нет, лучше я отправлюсь один. Весь замок остаётся в полном распоряжении высокородной саойи. Мне служат тролли, - Горджелин чуть виновато развёл руками, - людей я во внутренние покои не допускаю. Чтобы вызвать слуг, достаточно сотворить вот это несложное заклятье…
        Горджелин откланялся и ушёл. Эльтара осталась одна.

«Ну что ж, похоже, всё складывается не так уж плохо, - думала она, глядя, как двое троллей при всей их громоздкости удивительно ловко убирали тонкий хрусталь.
        - Наверное, Горджелин и впрямь решил завоевать моё сердце. Глупец! Душа навек закрыта на прочный замок - с тех пор как исчез Рожденный Волной. Ещё жива надежда - пусть даже и крохотная, - что он всё-таки жив. А даже если и погиб, я всё равно сохранила бы ему верность. Неважно, что мёртвому. Ведь наступит же такое время, когда этот мир отживёт своё и изменится, и тогда все ушедшие с земли смогут встретить своих любимых и родных, с тем чтобы начать новую жизнь в иных, лучших краях…»
        Весь день Эльтара в одиночестве бродила по Снежному Замку. Горджелин сперва уединился в своём заклинательном покое, потом, после второго завтрака, направился к ученикам. Обед он приказал подать себе в кабинет, и принцесса вновь увидела своего «хозяина» только за ужином.
        Он казался очень усталым, этот гордый и холодный Снежный Маг. Под глазами залегли густые тени, лицо ещё больше осунулось, уголки губ опустились, заметнее стали морщины, рассекавшие лоб и щёки. Горджелин отсутствующе кивнул Эльтаре, сел к столу и рассеянно принялся за еду, время от времени бормоча что-то под нос. Внимания на свою наложницу он обращал явно недостаточно - вернее сказать, совсем не обращал.
        И всё же Эльтара была уверена: он очень ждёт, чтобы с ним заговорили, чтобы его спросили, чем занимался весь день, что у него получилось, а что нет, почему он так много работает, - ведь надо же, в конце концов, поберечь себя.

«Да ему же нужна не наложница, а жена! - со смятением подумала Эльтара. - Самая настоящая жена - желательно бессмертная, как и он». Неужели… он решил предложить ей брак?! Но по каким законам?!
        Однако она так и не заговорила. Ужин прошёл в мрачном молчании.
        - Не будет ли любезна высокородная саойя пройти в спальню? - холодно осведомился Горджелин, вставая. Эльтара внутренне похолодела.
        Вот оно. Он рассердился, он решил воспользоваться её клятвой! Кровь быстро и зло застучала в висках. Нет, я не переживу этого позора! Лучше уж сразу… и его, и себя… или хотя бы себя.
        И Эльтара на всякий случай восстановила в памяти самоубийственное Пламенное заклятье. Оно обращало в пепел тело сотворившего, освобождая душу от груза мёртвого мяса и костей, действуя молниеносно и необратимо. Остановить его было невозможно. А самое главное - гибель от него была совершенно безболезненна.
        Словно сомнамбула, ничего не видя вокруг, полуобнажённая Эльтара опустилась на край широкой постели. «У меня не будет даже савана, - горько подумала она. - Меня не оплачут менестрели, и никто не сложит баллады в память обо мне… Как же всё-таки страшно уходить!»
        На пороге опочивальни возник Горджелин. Глаза прищурены, взгляд холоден. Никак нельзя было сказать, чтобы он сгорал от желания.
        Маг сбросил накидку на пол, оставшись обнажённым. В Эльфране нагота находилась под строжайшим запретом, и Эльтаре ещё ни разу не доводилось видеть напряжённую мужскую плоть. Подруги, конечно, рассказывали… сестра, переспавшая с гномом по имени Двалин, хвасталась… но всё это было не то.
        Горджелин шагнул к постели и одним рывком сдёрнул невесомую простыню, которой неосознанно прикрылась Эльтара.
        - Это что ещё здесь за тряпки? Прочь! Ты должна быть голой, понятно?!

«Да в своём ли он уме?.. Так может кричать мальчишка нарушившему правила ребячьей игры!..» Руки Горджелина тряслись. Точно безумный, он вцепился в ворот лёгкого одеяния Эльтары, что было сил рванув тонкую ткань. Принцесса слабо вскрикнула, оставшись совершенно нагой.
        - Ты должна просить меня! - прохрипел Горджелин. От его прославленного хладнокровия не осталось и следа. Будь Эльтара поопытнее, она сразу бы поняла, что Снежный Маг пытается таким образом скрыть собственные испуг и неуверенность…
        - Я… прошу… тебя… - выдавила из себя Эльтара. В рассказах подруг всё представлялось совсем иначе.
        Снежный Маг молча повалился на неё сверху, прижимая к ложу. Воспитанная в самом утончённом обращении саойя задыхалась от отвращения, тело против воли выгибалось дугой, пытаясь сбросить насильника. Она что было мочи сжала колени, и, поскольку приступ Горджелина был куда как неумел, в отличие от его же колдовства, Эльтаре удалось отбросить Снежного Мага в сторону, а вдобавок, в полном соответствии с обычаями её смертных сестёр, как следует полоснуть ногтями по щеке. Тот с проклятием отдёрнулся.
        - Ты что, взбесилась?! Или забыла клятву? - прохрипел маг, с ненавистью глядя на свою добычу. Эльтара сжала зубы.
        Да, он прав. Наложница не может так обращаться со своим господином.
        - Прости меня… прости… - она выталкивала слова, словно тяжёлые глыбы. - Я… я сейчас… Кажется, это должно быть так. Эльтара откинулась на спину, изо всех сил зажмурилась и не стала сопротивляться, когда холодные пальцы Снежного Мага развели в стороны её колени.
        - Растопчи меня рогач, кто она всё же такая, Двалин?! - Аргнист присел на старый пень. Вдвоём с гномом они выбрались из лагеря и теперь устроились поговорить на залитом полуденным солнцем склоне холма, оставив охрану возле подножия. Ярина не давала покоя старому сотнику, и он взял с собой тома именно для того, чтобы поговорить о ней.
        - Дык, теперь ведь не знаю, что и сказать. - Двалин развёл руками. - Один Родгар про то ведает!
        - Может, она порченая? Может, какому-нибудь чародею служит?
        - Ты, мастер Аргнист, сейчас только гадать можешь. Точно всё равно не ответить.
        - Не знаю, как ты, а я от беспокойства спать не могу, - признался гному сотник.
        - Про Орду уж и думать забыл - вот до чего дошёл! Мучаюсь из-за какой-то девчонки!
        - Дык, а чего же здесь мучиться? - искренне удивился Двалин. - Ну, колдунья, ну, чародейка - что ж с того?
        - Чародейка - но откуда? Что-то я не верю, будто она случайно к тебе прибилась.
        - Неужто она знала, что мы с тобой повстречаемся?
        - А может, как раз и знала. Колдуньи, они…
        Из зарослей показался всадник. Соскочил с лошади и бросился к десятнику, начальнику охраны, вовсю размахивая руками.
        - Что-то случилось? - бросил Аргнист, вставая.
        - Отец командир! Господин тысячник! - Вестоноша мчался вверх по склону. - Разведчики вернулись! До самого Эгера ни одной твари! А на Покинутом Берегу перебитой Орды навалено видимо-невидимо! Куда больше супротив нашего!
        - Вот это действительно новость… - пробормотал Двалин.
        - …Послушай, это ты учинила, во имя Родгара? - пристал гном к Ярине, едва вернувшись в лагерь.
        - Что, что учинила? - удивилась девчонка.
        - Там, - гном махнул рукой на запад, - целая гора из перебитых ордынских тварей. Едва ли не все, что за Рыцарский Рубеж прорвались!
        - Орда перебита? - искренне удивилась Ярина. - Вот славная весть! А почему ты решил, что это я? Лестно, конечно, но…
        - А кто ж, как не ты? Или этот учитель твой, придави его коряга?
        - Не я. - Ярина помотала головой. - Если б я такое умела… первая б похвасталась!
        - Про заклятье Травяных Мечей ты тоже говорила - мол, не знаю, - возразил гном.
        - Не темнила бы ты, а? Аргнист-сотник уж и так места себе не находит… Рассказала бы ты всё как есть, а? Родгара ради, ну пожалуйста! Для тебя же ведь стараюсь, не для себя!
        - Да… - Ярина опустила голову и вздохнула. - Вот оттого и в Галене нас гнали и жгли… Не понимают, боятся… Тебе, Двалин, спасибо, конечно, - ты и впрямь обо мне беспокоишься… Но поверь, нечего мне рассказать! Сама разобраться не могу…
        - Ну, в себе не можешь, ладно, у меня тоже такое было, когда чуть Эльтару не зарубил, - помнишь, рассказывал тебе? А вот про учителя твоего, мага Акциума многопочтенного, - может, ещё что расскажешь? Откуда он может быть? Что вообще про других колдунов известно?
        Ярина вновь развела руками.
        - Я о таких могучих никогда не слышала. А сам Акциум, когда меня учил, небось и сотой части своей силы не показывал - теперь-то я понимаю. Ну разве что когда его до утра ублажать приходилось. А я-то ещё гадала - откуда в старичке эдакая-то прыть?..
        Двалин глухо зарычал.
        - Встречу - башку снесу!..
        - Смотри, как бы он тебя самого в камень не превратил!
        - Да… - Гном скривился. - Верно… Только… ты не вспоминай, пожалуйста, как вы с ним… ну, словом, как ты… Не могу, как услышу - весь мир Родгару в горн бы сбросил!
        Глубоко-глубоко в глазах Ярины мелькнуло странное зелёное пламя; чуть дрогнули уголки губ, горькие складочки разгладились; едва заметное женское лукавство и кокетство читались в этом взгляде, а ещё - понимание. Она, Ярина, не видевшая ещё и шестнадцати зим, сразу догадалась, что происходит с её широкоплечим невысоким спутником.
        - Нет уж, ты, пожалуйста, этого не делай, - тихонько попросила она, кладя узкую ладошку на сгиб мощной длани гнома. Двалин вздрогнул, словно от удара хлыстом. - Расскажи мне лучше о своей родине. Там ведь, в Ар-ан-Ашпаранге, пещеры удивительно красивы?..
        Короче, до родного хутора Сааты мы добрались не скоро. Второй раз она остановилась сама и сама обняла меня.
        - Хочу ещё… никогда… никогда не знала, что от этого так хорошо… И я старался не разочаровать её.
        Однако всему приходит конец, настал он и нашей дороге. Хутор Сааты почти ничем не отличался от Аргнистова - та же одежда, те же хлопоты, те же постройки…
        При виде нас с Саатой поднялся страшный переполох. С криками и воплями, хватаясь за головы, метались в разные стороны женщины, и я сперва даже не мог понять, радуются они или, напротив, проклинают нас. Вскоре с высокого крыльца сбежали уже немолодые, добротно одетые мужчина и женщина, перед которыми все поспешно расступились, - и Саата бросилась к ним в объятия.
        - Мама! Отец!.. Наконец-то!
        - Что, что случилось, дочка?.. Почему ты здесь?.. С Киитой? А муж твой где же? И тут Саата выдала такое, что даже я растерялся.
        - Арталег, сын Аргниста, более не муж мне! - гордо прозвенел её голос. Во дворе тотчас воцарилась мёртвая тишина, умолкли даже крикливые птахи. - Он обращался со мной хуже, чем хозяин обращается с негодным псом! Я не стала терпеть его побоев, издевательств! Я вернулась в дом отца моего и деда моего, а это, - она повернулась ко мне, - это мой новый муж! И имя ему Эльстан!
        Во дворе было тихо-тихо; я слышал, как в хлеву переступает и вздыхает скотина. От таких новостей хуторяне разом лишились языка.
        - А-а… дочь моя, но как же так? - еле-еле выдавил отец Сааты. - Арталег тебе есть муж, навеки данный… и доселе такого не знал род наш…
        - Доселе не знал, а теперь узнает! - по-прежнему гордо ответила моя подруга. - Неужто не ведомо тебе, батюшка, что в жизни своей я ни словом никому никогда не солгала? А коли не веришь - сходи, спроси сам у свекрови моей бывшей, Дееры, Аргниста супруги! Едва ли перед тобой станет она сынка своего выгораживать.
        - Делать нечего, дочка, придётся мне идти! Иначе вся округа в нас станет пальцами тыкать! Ох, Саата, Саата! Да ещё и пришельца с собой привела! - Он повернулся ко мне. - Дочь свою я приму, как обычай велит. Но ты… убирайся! - Его сдерживаемый доселе гнев вырвался наружу. - Убирайся! Небось не будь тебя, и всего этого позора на мою голову не свалилось бы!
        Он был смел и силён, её отец, к поясу его был прицеплен короткий меч, который хуторянин не преминул бы пустить в ход. Если он бросится на меня, придётся обезоружить. Но, может, лучше решить всё сразу и по-иному?
        - Ты напрасно гневаешься, хозяин. Я не с соседнего хутора и не соблазнитель замужних женщин. Хочешь узнать, кто я? Смотри!
        Из моей вытянутой руки прямо в середину пустого пространства впилась ветвистая голубая молния. Земля вспыхнула - люди с криками шарахнулись в разные стороны.
        - Колдун! Она спуталась с колдуном!
        - Лучше бы вам придержать языки! - гаркнул я и удивился тому, что люди от моего голоса попадали кто куда, зажимая ладонями уши, а с окон сорвало тяжёлые ставни.
        - Если вы не поняли, что Саата не лжёт вам, а я смогу надёжно защитить ваш хутор от Орды, тогда воистину у вас в голове одна ботва вместо мыслей!
        Отец Сааты, как и положено хозяину, оказался самым крепким. Он остался стоять, лишь побледнел и отступил на несколько шагов.
        - Пришелец, ты… ты и впрямь сильный колдун. Но мы не любим колдунов, а в защите от Орды полагаемся на свои копья да на мощь Защитников. Мы не терпим чародеев. Тебе не запугать нас. Уходи!
        Он подал сигнал, думая, что я не замечу. К окнам домов уже тащили арбалеты.
        - Отец, отец, ты что, ты что! - вскрикнула Саата, но было уже поздно.
        Я не стал ни убивать, ни разрушать. Я просто сжёг летевшие в меня стрелы и искрошил в щепки арбалеты - хуторяне ещё наделают.
        - Достаточно? - поинтересовался я и добавил: - Я не хочу крови. И тут Саата вновь удивила меня.
        - Раз мой род отказался принять того, кого я назвала своим мужем, тем самым род отказал в приюте и мне, и моей дочери. Что ж, мы уходим. - Она нагнулась поднять с земли короб с крошечной Киитой. - Мы уходим и станем жить сами!
        Ответом было угрюмое молчание.
        Саата решительно повернулась и зашагала к воротам.
        - Дочка! Вернись, вернись, безумная, не себя - так хоть внучку нашу пожалей! Невинного-то младенца губить! - вскрикнула мать Сааты.
        - Не бывать этому, - не оборачиваясь, бросила девушка. - Идём, Эльстан!
        И я последовал за ней. Теперь у меня было настоящее дело. Что значат все тайны магов и богов по сравнению с Саатой?
        Моей первой настоящей женщиной.
        ГЛАВА III
        Они лежали рядом - Снежный Маг и Эльтара. На полу валялась испачканная кровью простыня. Ладонь Горджелина сжимала тонкие пальцы саойи.
        - Ты доволен, Равнодушный? - не поворачивая головы, произнесла Эльтара.
        - Да, доволен, - последовал глухой ответ. - Спасибо тебе…
        - За что? - вслух слегка удивились Эльтара, хотя отлично знала за что.
        - Это… это неважно. - Снежный Маг рывком поднялся с постели, запахивая роскошный белоснежный халат. - Я бы хотел, чтобы ты чувствовала себя здесь хозяйкой. Сегодня я передам тебе внутренние заклятья… Распоряжайся здесь по своему усмотрению.
        - А если я не захочу? - Эльтара лежала на спине, глядя в потолок. - Ты подумал об этом, купивший меня чародей?
        Горджелин вздохнул.
        - Не надо… не надо так. Я уверен, что тебе понравится. Я не собираюсь превращать твою жизнь здесь в сплошное мучение.
        - Спасибо и на том, - усмехнулась саойя.
        Горджелин помедлил ещё немного, словно ожидая от Эльтары продолжения фразы; не дождался и, поклонившись, молча отправился восвояси.
        Эльтара грустно усмехнулась. Ну вот, всё и кончилось, сказала она себе. Вот уж не представляла, что Горджелин окажется ещё менее искушённым в любовных делах, чем она! Он так трясся, что, когда схлынул порыв первой страсти, его мужское достоинство ни на что уже не годилось.
        И после нескольких безуспешных попыток могучий маг, остановивший натиск Орды одним движением пальца, уткнулся лицом в подушку, и Эльтара услыхала глухое рыдание.
        И - о, женское сердце! - она сама потянулась к Горджелину. Потянулась, несмотря на стоявший перед глазами во весь рост призрак Эльстана. Но клятва есть клятва.
«Я клялась делать это, и я это сделаю, - говорила она себе, осторожно касаясь волос Снежного Мага. - Я клялась это сделать, и я сделаю, - твердила она как заклинание, когда воспрявший духом и плотью маг навис над ней. - Я клялась это сделать, и я это сделаю, - повторяла она, стараясь не морщиться от боли. - Что же, я это сделала», - с облегчением вздохнула принцесса, когда всё наконец кончилось и она сбросила на пол испачканную простыню.
        Она встала. «Мне предложили стать хозяйкой Снежного Замка, - грустно улыбнулась она. - Незавидная честь для наследной владычицы Эльфрана. Но не станем обижаться и кривить губы». Пока не будет исполнена клятва, данная именем Тоэя, ей, Эльтаре, придётся забыть, кто она такая.
        Прощай, вольная жизнь! Прощай, борьба и тревоги, прощай всё, к чему она привыкла. Сейчас она даже с некоторой грустью вспоминала Хисса и погоню за похищенной Печатью Вечного Короля. Печать она вернула, а вместо благодарности… получила смертный приговор. Если бы не Старый Хрофт, для неё уже всё было бы кончено… Эльтара невольно содрогнулась.
        Да, Двалин, Ками, Печать, Хисс, Хеорт… Жизнь. Настоящая жизнь. Не то что в роскошной клетке Эльфрана!
        Эльтара сама испугалась крамольной мысли. Как могло такое пробраться к ней в голову - к ней, пожертвовавшей ради спасения родины даже собственной добродетелью?.. Однако же эта мысль пришла, и теперь, побывав на самом краю Небытия, принцесса не могла не признаться себе - да, это правда. Эльфран и в самом деле стал роскошной клеткой. Тяготеющее над страной ужасное проклятье, страх перед уходом Вниз подтачивали сами основы жизни народа Эльтары. Так дольше продолжаться не могло. И раз уж она, Эльтара, оказалась волею злой судьбы извергнута из привычной жизни, раз уж она приобрела - заплатив неимоверно высокую цену! - право судить и оценивать, то смертным грехом было бы не воспользоваться этим и не попытаться спасти свою страну во второй раз. Кто и когда сказал, что уход Вниз есть неизбежная кара за счастье иметь детей? Откуда вообще пошло это бедствие?
        Эльтара подошла к узкому окну. Башня Снежного Замка вздымалась высоко-высоко над землёй, царапая острой вершиной жирные животы облаков. Там, внизу, расстилались суровые северные леса, переходившие в унылые лесотундры. Здесь никто не жил, окрестности Снежного Замка были пустынны. Что ж, раз она попала сюда, нужно попытаться извлечь из случившегося пользу. Горджелин сильный колдун - неужто она, Эльтара Эльфранская, не найдёт способа перенять его секреты? Тем более что средство для этого имеется - извечное женское средство…
        Эльтара глубоко вздохнула. Все, пора брать себя в руки. Случившегося не исправишь. Она поколебалась ещё мгновение и вызвала тролля-слугу.
        - Проводишь в библиотеку! - глядя сквозь него, точь-в-точь как смотрела она на верных Древнему Долгу гномов, бросила саойя.
        Тролль вздохнул, потоптался на месте, разворачиваясь, и затрусил вперёд косолапой рысью. Эльтара последовала за ним.
        Библиотека Снежного Замка её отнюдь не разочаровала. Разумеется, в священный трепет тоже не повергла (в книгохранилище Эльфрана имелись манускрипты времён ещё до появления Молодых Богов!), однако здесь были собраны труды относительно новые и, что особенно удивило Эльтару, по большей части отсутствовавшие в собрании Вечного Короля, хотя тот, казалось, собрал абсолютно все раритеты, хоть как-то касающиеся мироздания и магии.
        Многие свитки и книги были написаны явно не в этом мире, некоторые - на неведомых Эльтаре языках и не поддавались расшифровке даже при помощи заклятий. Мало-помалу всегда отличавшаяся пытливостью принцесса так втянулась в это дело, что невольно забыла и про Горджелина, и про собственные беды.
        Не встретив врага, войско Аргниста шло на восток вдоль Рыцарского Рубежа. Орден Звезды мало-помалу оправлялся от потрясения; в брошенных было замках, фортах и крепостях вновь замелькали рясы монахов; отряды «Красных петухов» занимали позиции на главной засечной черте, а специальные орденские команды наводили порядок в подвластных капитулату областях, где за время войны народишко совсем позабыл о почтительности. Главная цитадель Ордена, Крепость Звезды, стоящая у слияния двух притоков Эгера, не пострадала - Орда прошла севернее. Отборные части Ордена не потеряли ни одного человека и сейчас вполне серьёзно занялись восстановлением законности и порядка - так, как они это понимали.
        Аргнист вёл за собой три тысячи мечей. Войско разрослось, поверило в себя, было крепко спаяно боями и пролитой кровью. Все безоговорочно признавали право Аргниста командовать, приказы старого сотника выполнялись тотчас. По пути армия уничтожила несколько застрявших на юге шаек Орды - вроде той, что одной зимней ночью атаковала хутор Нивена в далёком отсюда Лесном Пределе. Эти стычки позволили удержать людей вместе и избавили Аргниста от необходимости отвечать на вопросы типа: «Отец командир, что ж дальше делать будем?»
        Дело, однако ж, сыскалось. И гораздо быстрее, чем того бы хотелось.
        Утром восьмого дня пути к востоку от Эгера передовые разведчики встретились с посланцами Ордена Звезды.
        Весь лагерь Аргниста мрачно молчал, пока депутация из почти трёх десятков братьев рыцарей, отцов капитуляриев и верховных магистров в сопровождении
«сверкающих» - особой гвардии Ордена - на прекрасных конях, в роскошных блистающих доспехах и шитых золотом плащах неспешным шагом, блюдя достоинство, ехали к разбитому по такому случаю походному шатру Аргниста. Старого сотника, чтобы не ударить в грязь лицом, тоже окружал почётный караул - полдюжины панцирников и седьмым - Двалин. У него были самые лучшие доспехи во всём войске. Ярина, которую не взяли, сперва обиделась, но, после того как Аргнист, отбросивший к тому времени сомнения на её счёт, официально разрешил ей подслушивать, успокоилась.
        Торжественная кавалькада спешилась. Всего в гости к старому сотнику пожаловало, если не считать охраны, двое братьев рыцарей высшего ряда, двое верховных магистров и один пузатый отец капитулярий, весь заплывший жиром, но чьи маленькие чёрные глазки, делавшие его чем-то неуловимо похожим на Иеронимуса, остро и зло поблескивали из-под густых кустистых бровей. Аргнист чутьём старого служаки тотчас понял, кто главный в этой роскошной делегации.
        Охрана осталась снаружи. Вместе с Аргнистом в шатёр вошли Двалин, Фрабар и командир галенских панцирников Гертен. Хотели позвать также и отца Иеронимуса, но тот так перепугался явившейся депутации, что в страхе сбежал куда-то в обоз и там зарылся в телегу с припасами…
        - Извиняйте, гости знатные, потчевать у меня нечем, - развёл руками Аргнист. - Разве что пивом…
        - Отчего ж и не пивом? - вполголоса заметил отец капитулярий, вытирая блестящую от пота лысину. - Чем плохо пиво, сваренное, кстати, в орденских землях законопослушными данниками Ордена?
        - Пиво воистину прекрасно, - согласился Аргнист, дипломатично пропуская мимо ушей замечание об орденских землях и орденских же данниках. Отцу капитулярию никто из его соратников возразить не посмел, хотя братья рыцари и обменялись кислыми гримасами.
        Принесли пиво - точнее сказать, его принесла Ярина, несмотря на страшные глаза, что сделал при её появлении Двалин. Все пятеро орденских проводили девчонку долгими красноречивыми взглядами. Не исключая даже отца капитулярия.
        - Пиво господам послам, - сладким голоском пропела Ярина, стрельнув глазками. Двалин заскрежетал зубами - ему казалось, будто в сердце ввинчивается раскалённое сверло.
        - Отменное пиво, - причмокнув, заключил отец капитулярий. - И девушка чудо как хороша!
        - Но, полагаю, высокие господа послы почтили нас своим визитом не для того, чтобы обсуждать достоинства этого, разумеется, очень достойного напитка? - Аргнист любезно улыбнулся.
        - О, разумеется, разумеется! Но сперва я хотел бы представить моих спутников. Военное крыло нашего Ордена представляют здесь братья рыцари высшего ряда, досточтимые дар Сабах и дар Меолдон. Власть судебную и, так сказать, всеобщую - Великие магистры досточтимые Эригнор Эрваген и Лотиус Марнот. Ну а я, ваш, увы, недостойный, но неизменно покорный слуга Грампет Достаниус, представляю капитулат, так сказать, чрево нашего Ордена, и занимаю в этом капитулате… гм… скромное место распорядителя.
        Это был высший чин в иерархии капитулата. Аргнист назвал себя.
        Капитулярий-распорядитель Грампет, представив своих спутников, откинулся на спинку плетёного походного кресла, предоставляя вести переговоры более молодым собратьям.
        - Да простит меня достойный Аргнист, могу ли я ещё раз услышать ускользнувший от меня по слабости слуха чин его? - осведомился магистр Эрваген.
        - А также кто поручил ему возглавить сие войско? - тотчас добавил досточтимый дар Сабах - ражий детина с густой курчавой бородой, с головы до ног закованный в отменную сталь пластинчатых доспехов.
        - Да не обидится почтенный Аргнист на наши вопросы, - подхватил второй законник, магистр Лотиус. - Но его ратная сила идёт землями Ордена, и закон предписывает предводителю таковой испросить разрешение у командоров Ордена, совет коих мы здесь и представляем.
        - На ваши вопросы ответить легко. Я имею чин сотника королевской гвардии Галена, а войско возглавил как старший по званию, поскольку никого из несомненно более достойных полководцев моего повелителя не оказалось там, где я собирал эти отряды, - спокойно сказал Аргнист.
        - То есть коронной гербовой грамоты на место предводителя у вас нет? - быстро спросил магистр Эрваген.
        - Я прослыл бы недостойным лжецом, уверяя, будто таковая у меня имеется. - Аргнист развёл руками. - Я возглавил войско как старший, согласно королевскому Уставу, часть вторая, пункт одиннадцатый «О командовании». Могу прочитать - до сих пор наизусть помню.
        Все пятеро орденских командоров выразительно переглянулись и, видимо, решили не тратить времени на дальнейшую дипломатию. Отец капитулярий прикрыл глазки и сложил руки на своём необъятном пузе; братья рыцари по-хозяйски оглядывали шатёр, словно прикидывая, где разместить свой штандарт; магистры-законники в упор разглядывали Аргниста.
        Заговорил дар Меолдон, и тон его был тоном приказа:
        - Сотник гвардии его величества повелителя Галена, настоящим я, дар Меолдон, брат рыцарь высшего ряда Ордена Звезды, находясь в землях, пожалованных Ордену Галенской Короной, предписываю тебе сдать командование, кое ты присвоил себе в неразберихе военного времени, и… дальнейшую твою судьбу решит капитулат. Тебе придётся отчитаться за всё содеянное на землях Ордена, включая незаконный набор в свой полк данников Ордена. Командование примет один из нас. - Он небрежно указал на себя самого и дар Сабаха. - Носящие оружие незаконно должны будут сдать его в ближайшей же крепости Ордена, воины королевского войска, бесспорно, будут отпущены домой. Ясен ли тебе приказ, сотник Аргнист? Я тоже могу прочитать тебе Устав. Та же вторая часть, тот же одиннадцатый пункт «О командовании». Твой чин соответствует орденскому брату оруженосцу первого ряда, следовательно, ты обязан выполнять наши приказы - согласно Уставу, военачальники Ордена распоряжаются в королевских войсках, и наоборот. Ты, насколько нам известно, в своё время распорядился в форте Гэсар. Теперь наша очередь.
        Двалину пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не снести надменному глупцу голову одним добрым ударом, а потом неспешно выпустить кишки этой толстой свинье отцу капитулярию.
        Аргнист же остался каменно спокоен. Он внимательно и вежливо выслушал заносчивую речь рыцаря, а затем окинул взглядом лица соратников.

«Хорошо смотрите, ребята, так и надо на этих сволочей смотреть, пусть знают, что вы их растерзать готовы… Надо же - у меня сейчас, кажется, слёзы брызнут. За тебя, старый сотник, эти парни готовы Ордену в глотку вцепиться, и мало тому Ордену не покажется. Хватило у Мрома ума побольше арбалетчиков сюда подтянуть? Надеюсь, да - а иначе, ежели что, охрана нас порубить успеет. Мечники-то они хороши, не отнимешь, да, не отнимешь…
        Да, драки не избежать. Наверное, можно было бы как-то похитрить, но в таких делах ты ведь не искушён, сотник. Чин свой копьём заработал, а не лизоблюдством».
        - Благодарю досточтимого дар Меолдона за разъяснения. Только я вам так отвечу, братья командоры: не вы Орду отбили, не вам меня и с войска снимать. Вы по замкам да цитаделям прятались, а у вас за спиной Орда целые деревни до последнего человека вырезала. Никого не щадила!.. Так вот и я теперь тоже - никого щадить не буду. Команду не сдам, войско не разоружу и вообще делать буду то, что сам решу! А ежели вы, господа командоры, по глупости и спеси решите против меня войско выслать - что ж, высылайте. Я Орду бил, а уж ваших-то и подавно разобью. Ясно?..
        Если бы не Двалин, жизнь Аргниста тут бы и закончилась. Потому что оба брата рыцаря мало-помалу багровели, наливаясь кровью, а едва прозвучало «ясно?», сорвались с мест, словно по команде. Длинные мечи со свистом вспороли воздух - от одного Аргнист успел уклониться, но второй непременно раскроил бы ему голову, не окажись на его пути секира Двалина.
        - Ух, повеселимся, дык! - взревел гном, бросаясь в схватку.
        - Тихо, вы, орясины! - не менее громким голосом рявкнул на братьев отец капитулярий. - Тихо, кому говорю, дубины! Мечи в ножны, слышите?! Вам говорю!..
        - И после небольшой паузы, когда восстановился кое-какой порядок и соратники Аргниста тоже опустили клинки, продолжил: - Сотник Аргнист, ты перегибаешь палку. Или, думаешь, со своими тремя тысячами ты против Ордена долго выстоишь? Не смеши людей! «Красные петухи» тебя с дерьмом за час смешают. У тебя ж разве войско? Орденские мужики первыми разбегутся, едва им пригрозят наделы отобрать да за Рыцарский Рубеж отправить, а галенские панцирники сами уйдут, не станут с Орденом воевать. И останешься ты, сотник Аргнист, один-одинёшенек…
        - Не ваша забота, командор. - Глаза Аргниста сузились, на коленях лежал обнажённый меч. - Высылайте своих «петухов». Если войско моё разбежится, мне же хуже. А если уж не разбежится, то не взыщите…
        - Да ты же завтра вне закона объявлен будешь, смутьян! - вскипел магистр Лотиус
        - Король возвращается - думаешь, он отцу капитулярию слово поперёк скажет, властитель твой галенский?!
        - Так, - очень спокойно сказал Аргнист. - Оскорбление его величества. Совершено прилюдно, гласно, нагло. Четыре свидетеля имеются. Стража! - крикнул он, повернувшись к щели в занавесах. - Стражу сюда!.. Ты арестован, магистр.
        Ткань шатра затрещала. Командоры вновь схватились за оружие, даже толстяк-распорядитель извлёк из-под рясы мясницкий тесак, но было уже поздно. Со всех сторон на них смотрели беспощадные оголовки арбалетных стрел.
        - Бросай оружие! - голос Мрома срывался от волнения. «Молодец, парень, - с теплотой подумал Аргнист. - Всё сделал правильно. Никуда они теперь не денутся. Взяли голубчиков…»
        Два с лишним десятка охранников Ордена только и могли, что бессильно сотрясать воздух бесполезными проклятьями. Под прицелом сотни стрелков не больно-то мечом помашешь.
        Без долгих разговоров солдат Ордена разоружили. Двалин взашей вытолкал из порушенного шатра отцов командоров, прибрав к рукам изящный кинжал дар Сабаха - явно ашпарангской работы.
        Окружённая угрюмыми арбалетчиками, со связанными руками и заткнутыми ртами, вся орденская депутация была посажена на коней и отправлена в обоз. Будет чем с капитулатом торговаться. Иного языка там ведь не понимают…
        Несколько минут спустя Аргнист собрал всех сотников.
        - …Так что скажите своим, как дело обстоит. Насильно никого не держим. Кто хочет, тот пусть уходит. С Орденом шутки плохи… - говорил Аргнист рассевшимся на склоне овражка людям. - Я понимаю, у многих в Ордене семьи, дома, земля…
        - Нет у нас почти ни у кого семей! - вскочил один из сотников, молодой парень, присоединившийся к отряду Аргниста сразу же после Гэсара. - Только у тех, что недавно пришли. А у меня в сотне почти у всех семьи Орда сожрала. И не защитил нас этот хвалёный Орден! Кто как, а я его теперь не меньше, чем Орду, ненавижу и, если они нос сюда сунут, драться так же, как и с Ордой, буду! Всем понятно? А молодняк, мальчишки, которые после Сухой Гряды пришли… Их-то по домам отправить, пожалуй, стоит.
        - Ишь, чего захотел - моих орлов, да по домам! - прогудел другой, пожилой уже воин, тоже отступавший с Аргнистом от самого Гэсара. - Да они Орден точно почище Орды ненавидят! Спят и видят, как бы вертел монаху в брюхо толстое всадить!..

…Не ушёл никто из сотников. И из войска тоже не ушёл ни один человек. «Будем драться до последнего издыхания!» - единогласно решило войско.
        Так, против собственной воли, Аргнист, супруг Дееры, оказался во главе восстания против власти Ордена Звезды.
        - …Второго такого болвана, как вы, ваше величество царь змеиный, ещё свет белый не видывал!..
        - Ах-с-с, мас-с-стер Акцс-сиум, но кто же мог ожидать-с-с.
        - Ты! Ты должен был ожидать! А ты забыл о Снежном Маге, тупица! Попросту сбросил его со счетов, и всё! А нельзя было! Чему я тебя учил, дурака, а?! Нет, говори, чему?!
        - Ах-с-с! Нет-с-с! Не бейте-с-с нас-с-с, мас-с-стер Акцс-сиум!
        - Да тебя убить за дурость мало! Идиот! Выползок тухлый! Чтоб тебе с Гарудой повстречаться! Чтоб тебя медянка изнасиловала!.. Вот тебе!.. Вот!.. И ещё! Получай!..
        - Ах-с-с!! Нет-с-с!! Неужели вс-с-сё погибло, мас-с-стер? Я вс-с-сё ис-с-справлю, с-с-старый Хисс-с-с вс-с-сё ис-с-справит! Вы с-с-сотворите новую Орду…
        - Дубина! Неужели ты до сих пор не понял, отчего я сержусь?! Да оттого, что Орду сотворил вовсе не я! И не мои собратья - маги нашего сообщества! Это дело рук кого-то иного!.. Орда, она возродится, - но когда? И сумеем ли мы подобрать к ней новые управляющие заклятья? Понял, что наделал?! Теперь тебе придётся ответить перед всем Тайным Советом!
        - Ах-с-с! Мас-с-стер, не надо, не надо-с-с! Они превратят меня-с-с… в… с-с-с… что-то-с-с ужас-с-сное!
        - Ну уж не знаю. Но за глупость придётся расплачиваться!
        - Ах-с-с-с, ах-с-с-с, нес-с-счас-с-стный с-с-старый Хис-с-с!..
        - Скули сколько влезет, безмозглая змеюка. Тебе это уже не поможет.
        - Дедушка Хрофт, а мама скоро вернётся?
        - Не скоро, девонька, не скоро. Рад бы сказать тебе, что, мол, уже завтра, да не могу. Потому что враньё это будет, а врать нельзя. Только самым маленьким, бывает, говорят неправду, потому что правды они пугаются, бедные. Но ты-то, Ками, девочка большая, храбрая, тебе я только правду говорю. Не скоро ещё мама вернётся.
        - Не скоро… - Девочка повесила нос. - А когда?
        - Вот кончится лето… Листья пожелтеют, осень наступит, потом снег пойдёт, землю до весны одеялом накроет, чтобы выспалась получше, - тогда, глядишь, мама и вернётся. Но я постараюсь, чтобы она тебе приснилась.
        - Да?! Ой, хорошо как, дедушка! Я её так хочу увидеть! Ну хоть бы во сне… Так скучаю… - Ками шагнула вперёд и прижалась тёмно-русой головкой к могучему плечу Отца Дружин. Они вдвоём коротали время перед закатом, глядя, как солнце укладывается спать в облачную постель, как сумеречные тени выползают из оврагов, неспешно растекаясь окрест, слушая, как смолкают голоса дневных птиц, молчаливо приветствуя милосердную матушку-ночь, простирающую свой благодетельный покров над уставшими от дневной суеты землями.
        - А как же гномы, друзья твои? - Громадная ладонь осторожно легла на тонкие плечи. - Разве тебе с ними не весело?
        - Весело, конечно, дедушка, - днём-то я весёлая, мы играем с ними, они меня по лесу водят, учат, показывают всё, а вот вечером… Как маму вспомню, так реву…
        - Что плачешь - это хорошо, девонька. Значит, любишь ты её. А если любишь, то и ждать легче. Девочка повозилась, устраиваясь поудобнее, словно птичка в гнезде.
        - Деда, а ты не мог бы… маму… ну, сюда вернуть?
        - Мог бы, девонька, мог бы. Да только нельзя. Слово твоя мама дала. А слово - оно крепче Красной Скалы, что у нас в лесу высится! Раз уж дадено - нужно исполнить.
        - А кому она это слово дала? И зачем?
        - Так надо было. Страну свою твоя мама спасала. И спасла. И за то великая ей честь будет. А сейчас. Должна она тем помочь, которые ей помогли. Таков ведь у жизни закон - помогай! Помогай тем, которые тебе на помощь пришли. И сама других выручай, если попросят - или если даже не попросят, а просто увидишь, что кто-то в беде. Тогда уж не жди приглашения!
        - Деда, деда, а почему нам к маме в гости нельзя?
        - Нельзя, потому что очень занята она. Так занята, что и сказать невозможно. Никак нам к ней пока нельзя. Но ты не сомневайся - как только можно станет, она нам непременно знать даст…
        - Скорее бы, дедушка…
        Свою угрозу уйти с хутора Саата осуществила. Некоторое время мы молча шли по лесной тропе, а потом моя спутница внезапно повернулась, уткнулась лицом мне в грудь и зарыдала.
        - Эльстан… Куда ж мы пойдём?.. Сожрёт нас Орда! Ни огня, ни угла…
        - Разве мало мест на белом свете? Разве обязательно на хуторе обретаться? Пойдём на юг, в Гален.
        - Ой, что ты, что ты! Киита не перенесёт… Да и кроме того… Костяная Гряда…
        - А что гряда?
        - Разве ты не знаешь? Нам, в Лесном Пределе рождённым, на юг хода нет. А пойдёшь
        - так Смерть на Костяной Гряде встретит и прибавит череп твой к тем, что уже там валяются! И сгинешь ты без погребения, а плоть твою Орда сожрёт…
        - Да что ж там за страх, на этой Гряде? - удивился я.
        - Неведомо то, - понижая голос, шепнула мне Саата. - Да только никто в это не верящий так на юг и не ушёл. Люди-то по Гряде той ходят, и, ежели нет у тебя в мыслях на юг бежать, ничего с тобой не случится…
        Вот так так! Это уже интересно. Это достойно внимания.
        - Саата… Может, подождёшь, пока я на эту Гряду взгляну?
        - Ой, нет, нет, нет! Ты что?! Даже на секунду тут одна не останусь! - И в слёзы. Насилу успокоил. Ладно, Костяную Гряду оставим напоследок.
        - Ну а может, сами по себе устроимся?
        - Одни, без людей? Ой, что ты, что ты! Нельзя одной в доме. Не справиться. Ведь хозяйство нужно немалое! И скот, и птица, и всё прочее… На хуторе все помощь друг другу подают… Да и что это за жизнь в глуши, без никого?
        Наверное, мне следовало сказать - «так ведь зато со мной», но не решился. Хочет Саата с людьми, не может она без людей - пусть так и будет.
        - Неужели ни один хутор не согласится нас принять?
        Саата шмыгнула носом и, оторвавшись от меня, принялась перепелёнывать Кииту.
        - Чистого совсем не осталось… А хутор другой… Если уж родной отец от порога прогнал…
        - И что, здесь все такие?
        - Все, все… хотя нет! Постой! - Лицо её внезапно прояснилось. - Нивен!.. - Так я услышал историю о гибели Защитников Нивена и о том, что его хутор, лишившись за прошлую зиму почти сорока человек, принимает всех изгоев.
        - А если ты им свои молнии покажешь, точно примут! - вытерев слёзы, весело тараторила Саата, едва ли не подпрыгивая.
        - Что ж, идём туда. - Мне было всё равно куда. Лишь бы с ней.
        Без всяких приключений на следующий день мы добрались до нивенского хутора.
        - Отстроился-то как, - заметила Саата, когда нашим взорам открылись новые бревенчатые срубы и уже высоко поднятые кирпичные стены.
        Нам навстречу высыпал весь хутор, и я сразу же заметил - народ здесь был куда замореннее, чем и у Аргниста, и у отца Сааты. Вышел и Нивен, здешний хозяин. Саата поклонилась ему в пояс.
        - Прими, почтенный хозяин. Слышали мы, у тебя жизнь нелёгкая, да зато вольная, вот и пришли. Прими, почтенный Нивен!
        - Погоди-погоди, Саата, жена Арталега, Аргнистова сына. Как это так? Как же мне тебя принять? И кто это с тобой?
        - Ушла я от мужа, почтенный Нивен. Тиранил, душегуб, измывался по-всякому. Не стало моих сил больше!..
        - И сбежала ты с пригожим полюбовником, - закончил Нивен. Физиономия его мне решительно не нравилась.
        - Не так чтобы так, почтенный Нивен. - Саата и бровью не повела. - Не сбежала я. Честно, при всех, ушла. Нет такого обычая, чтобы жену смертным боем бить!.. А мы, коли примешь нас, тебе пригодимся. Я - травница, хвори лечить умею, роды принимать и всё такое прочее, а Эльстан, супруг мой, с Ордой лучше всякого Защитника сражаться может. - Она повернулась ко мне. - Покажи им, пожалуйста!
        И я показал. Жидкий огонь, разящие молнии, незримые давящие жернова - не самое губительное, но самое зрелищное из своего арсенала.
        Народ пораскрывал рты и попадал окарачь. Однако стоило мне закончить, как все завопили в один голос:
        - Хозяин! Нивен досточтимый! Во имя Ракота Вседержителя да Хедина Милостивца, сжалься над нами, сирыми, прими Саату с Эльстаном!
        Нивен в упор смотрел на меня - и я читал в его душе, словно в открытой книге. Ежели этого чужака не принять - народ и взбунтоваться может. И без того истомлены сверх всякой меры. А если примешь - так люди его больше, чем тебя, слушаться станут. Власть чужак сразу загребёт! И неведомо, что хуже…
        - Грхм! - Нивен прочистил горло. - Сказано: просящего не оттолкни. Но сказано также: уложенья да обычаев не отринывай. Что обычай велит с неверной женой сделать, коя от мужа сбежала? - Он обвёл взглядом двор.
        - Заголить, розгами посечь и обратно мужу отослать, - хмуро произнёс какой-то бородач.
        - Так! Слышали все? Посечь и мужу отослать! А он ещё её по-свойски приголубить должен. Полюбовнику-то ничего - удаль молодцу не в укор, - а вот жене каково? Слышала, Саата? Как же мне тебя принять? Не отец ведь я тебе.
        Люди во дворе неодобрительно загудели, но Нивен и бровью не повёл.
        - Не губи, хозяин! - У Сааты задрожали губы, она сделала движение, точно собираясь бухнуться на колени, я насилу успел подхватить её.
        - Ну, сердце у меня тоже есть, и не каменное, - провозгласил Нивен. - Клянитесь оба служить мне верно, и тогда приму я вас. Но ежели увижу, что нет хутору от вас проку, то не взыщи, Саата, отправлю тебя назад к мужу… Сечь-то, вестимо, не стану - не зверь же я! - но отправить отправлю. Понял ли ты, Эльстан-чародей? - обратился он ко мне.
        - Понял, почтенный Нивен, - легко ответил я. Да и трудненько было б не понять. Я бы мог, конечно, пригрозить этой хитрой лисе, но зачем? Саате с малышкой покой нужен, а не всеобщая ненависть…
        - Ну, заходите, заходите, чего встали? - Нивен изобразил дружелюбную ухмылку. - Сейчас вам горницу вашу покажут…
        Интерлюдия
        Лёт времени
        Взялся за гуж - не говори, что своя рубашка ближе к телу. Небольшое, но лихое и крепко спаянное войско Аргниста уверенно шло вдоль Рыцарского Рубежа и росло с каждым днём. Здесь, на самом краю Орденских владений, жил не столь робкий, как в иных областях, народ, и крестьянские сыновья десяток за десятком, сотня за сотней вливались в ряды повстанцев. Слухи о пленении верхушки командоров разнеслись далеко окрест, сея панику в высоких цитаделях и надежду в убогих хижинах.
        Несмотря на первые успехи - несколько мелких орденских отрядов, состоявших из ополченцев, в полном составе перешли на сторону восставших, и отцы командоры принуждены были разоружить ненадёжные полки, что уменьшило силы Ордена Звезды самое меньшее вдвое, - Аргнист оставался мрачен. Всё-таки он не зря служил в гвардии. У всякой кампании должна быть чёткая цель. Взять то-то и то-то, разгромить врага там-то и там-то, после чего заключить мир, вытребовав себе такую-то и такую-то контрибуцию или несколько спорных пограничных деревень. А чего добивается он? Быть может, полностью уничтожить Орден? И, как опытный военный, сам отвечал себе - это у тебя, брат-сотник, ни в жисть не выйдет. Потому как одних крепостей придётся брать десятка три, в том числе пять первоклассных, - Аргнист побывал в них ещё солдатом его галенского величества и отлично помнил мощные стены и бастионы. Да и галенское войско может подойти - с людьми воевать это не с Ордой, тут-то и бароны Фейна не преминут… Воевать же с королевской гвардией Аргнисту решительно не хотелось. Да и люди его едва ли пойдут против вчерашних товарищей…
Оставалось только одно - взять Орден на испуг, нахрапом и вырвать у его заправил почётный мир.

«Постой, - оспорил он сам себя. - Допустим, ты сделаешь это. Допустим, толстяки-капитулярии подпишут всё, что ты от них потребуешь. А потом, когда твое войско неминуемо разойдётся? Орден в два счёта соберётся с силами и отомстит бунтовщикам так, что содрогнётся сама Орда».
        Аргнист обхватил голову руками и закусил губу. Думай, сотник, думай! Крепко думай! Если не придумаешь, грош тебе цена. Люди за тобой идут - значит, должен.
        За пологом походного шатра раздалось деликатное покашливание. Гертер, командир панцирников. Галенский, из благородных, то сразу видно.
        - Отец командир, мои люди не хотят идти дальше, - без долгих предисловий начал он. - Орден Галенскому королевству не враг. Мы шли воевать с Ордой - и честно воевали. Когда эти надменные командоры заявились в лагерь, ты ответил им как должно. Но воевать… Мы хотим уйти. С деревенщиной нам не по пути, отец командир…
        - Так ведь я тоже деревенщина, Гертер, - спокойно ответил Аргнист. - Однако раньше тебя это не волновало…
        Командир всадников опустил голову. Удар попал точно в цель.
        - И ты прекрасно знаешь, как любят местные жители Орден. Поднялись при первой возможности! И ты также знаешь, что с ними сделают, если я сейчас распущу армию и сам тоже отправлюсь к себе домой. Я тебя, конечно, не держу. Ходят слухи, что король вернулся…
        - Но что же нам, убивать рыцарей?! - не выдержал Гертер.
        - Нам - придётся. А тебе - нет. Ты ж домой уходишь… Молодой сотник покраснел.
        - Отец командир, я Орден люблю не больше твоего. И всё же… Восставать против него…
        - Ты пришёл сказать мне, что уходишь, или в свою веру переманивать?! - рявкнул Аргнист. - Домой хочешь - скатертью дорога. Понимаю, у всех в Галене семьи. А уж что мне делать, это я сам решу, понятно?!
        Глаза Гертера сузились, рука непроизвольно легла на меч.
        - Обиделся? Не на что здесь обижаться, парень. Поживи с моё, поймёшь. А теперь иди. Мне подумать надо.
        - Отец командир… Но я и в самом деле тебя хочу переубедить!..
        - А вот этого не надо. Иди, Гертер, иди. Я своим скажу, что вас на дело отправил. Вслед смеяться не будут.
        Собеседник Аргниста резко повернулся и вышел. Старый сотник покачал головой и вздохнул, глядя тому вслед. Вот и началось. Этого-то он, Аргнист, и боялся. Начинается разброд… Впрочем, отступать всё равно некуда. Он, Аргнист, раз начав дело, остановиться уже не может. Жаль, конечно, галенских панцирников - вояки они отменные, но да уж тут ничего не поделаешь. Придётся валить Орден с теми, кто есть.
        Уход двух сотен воинов не ослабил армию. Несколько дней спустя она внезапной атакой захватила Бракар, одну из пяти главных орденских цитаделей. В арсеналах нашлось несметное число оружия, последний пехотинец защеголял в дорогой кольчуге. И после этого народ повалил к Аргнисту уже тысячами.
        Тут наконец до капитуляриев Ордена дошло, что дело пахнет жареным. Об Орде никто ничего не слышал, и все силы братьев рыцарей двинулись ко взятой мятежниками цитадели…
        Однако Аргнист и не собирался ждать своих грозных врагов, сидя за каменными стенами. Войско покинуло Бракар, рассыпавшись по окрестным лесам…
        И пошла отлично знакомая Аргнисту малая война. Каждая миля давалась братьям очень дорогой ценой; из-за кустов, из высоких древесных крон в них летели стрелы
        - и простые тисовые, и тяжёлые арбалетные болты, насквозь пробивавшие всадника в полном вооружении. Топавшие по лесным дорогам отряды братьев и «Красных петухов» несли потери, а взять искусно прятавшихся стрелков не могли никак, несмотря на все усилия. Кто-то из братьев оказался настолько глуп, что собрал в деревне заложников и повесил их, после того как его отряд был обстрелян на марше, потеряв восьмерых. И тогда пожар войны заполыхал по всей границе…
        Добравшись с немалыми проторями и потерями до мятежной крепости, братья рыцари обнаружили ворота распахнутыми настежь, а саму цитадель - покинутой. Оставив в Бракаре гарнизон, братья занялись карательными экспедициями, и тут Аргнист наконец смог показать им, как надо воевать.
        Старый сотник сделал ставку на стрелы. Все, от мала до велика, в мятежных областях день и ночь гнули тугие луки. Кому повезло - палил из арбалетов. И теперь, едва только отряд рыцарей оказывался не под защитой стен, со всех сторон на них обрушивался шелестящий колючий ливень.
        Орден пытался подавить восстание до самой зимы. Рыцари начали жечь деревни одну за другой, и это стало их последней ошибкой. Глубокой осенью, когда тяжёлая конница тонула в непролазной грязи, Аргнист тремя стремительными ударами разгромил три крупных отряда рыцарей, а один полк «Красных петухов» сдался в полном составе, оказавшись застигнутым конными стрелками на переходе и отрезанным от опорных крепостей. После этого в Гален и к баронам Фейна полетели мольбы о помощи. Отцы капитулярии прозорливо писали, что, покончив с Орденом, бунтовщики непременно возьмутся за Гален и баронства, так что лучше для всех, если восстание будет подавлено ещё на севере…
        Было отправлено несколько гонцов. Одного перехватили люди Аргниста, откуда старый сотник и узнал о тайном послании. Нельзя сказать, чтобы оно стало для него особой неожиданностью. Это означало, что с Орденом надо покончить к весне, только и всего.
        Зимняя война на Рыцарском Рубеже разгорелась не на шутку. Вскоре в руках рыцарей осталось лишь полдюжины крепостей - все остальные вместе с арсеналами, мастерскими, складами, провиантом и прочим попали в руки восставших. После этого начались осады. Многажды битые в поле, рыцари теперь и носа не высовывали за стены, надеясь продержаться до подхода баронских ополчений и королевского войска. Понимая, что сражаться на два фронта ему вряд ли удастся, Аргнист торопился. И, оставив небольшие отряды против пяти остальных крепостей, он всеми силами обрушился на главную, негласную столицу Ордена - Мальдену. Там собрался весь капитулат, весь магистрат, почти все рыцари высших рядов, и там же хранилась казна. Захват же её означал смерть Ордена.
        Гнать своих воинов на приступ, под расплавленный свинец и кипящую смолу, Аргнист никак не хотел. И потому попросил Двалина привести к нему Ярину. Девушка всё это время оставалась при войске; однако колдовать отказывалась наотрез, используя свой дар, лишь чтобы лечить раненых. Гном не отходил от неё ни на шаг, и, стоило кому бы то ни было приблизиться к Ярине меньше чем на десять шагов, Двалин корчил настолько свирепую рожу, на которой явственно читалась жажда крови, что вскоре все обходили девушку за добрую лигу.
        При этом, надо сказать, сам Двалин нимало не преуспел. Ярина держалась с ним как с другом, не более.
        В палатке Аргниста было тепло, трещали поленья в небольшой железной печурке; старый сотник разлил густое ароматное вино.
        - Ярина, нам не справиться без твоего колдовства. Мальдену нужно взять до весны, до того как просохнут дороги и сюда подойдёт королевское войско вкупе с баронскими дружинами. Я могу послать людей на штурм, но тогда здесь поляжет половина войска. Таких побед мне не надо. Я ни разу не просил тебя о помощи, но на сей раз нам не обойтись.
        Ярина ответила не сразу. Вообще за зиму она очень изменилась, став замкнутой и молчаливой. Долгие часы она просиживала у огня, обхватив руками колени и глядя в одну точку, если не надо было идти к раненым. О её прежнем занятии никто не догадывался. Такое и в голову никому прийти не могло.
        - Отец командир… Боевые заклятья, чтобы разрушать или там сжигать, мне неведомы,
        - развела руками Ярина. - А то, что знаю, заклятье Зелёных Мечей, Из Земли Растущих, здесь не поможет. Не хватит у меня сил через камень их протолкнуть…
        - Ярина, Ярина, погоди! Погоди говорить, что ничего не можешь! А караульных усыпить? Или напугать как-то, чтобы они мечи от страха бы побросали?
        - Не по сердцу мне это, отец командир, - глухо ответила девушка. - Сон - великая благость. Он отдохновение дарит, душу облегчает; я благо воинам пошлю, а вы им ножами по горлам?!
        Аргнист хмыкнул. Возомнила о себе девчонка невесть что! На войне ведь или ты, или тебя - третьего тут не бывает.
        - Если с Орденом мы не справимся, то сама помысли, сколько подлесных деревень пеплом рассыпется! Рыцари-то, они ведь холопов не пожалеют!
        - Так ведь и вы их не жалеете…
        - Ладно. - Аргнист решил пока не спорить. - Ну а что бы ты сама сделала?
        - Я? Сделала бы так, чтоб Орден сам из Мальдены ушёл.
        - Сам? Это как же?
        - Да вот так. Обложить со всех сторон, перехватить подземные ходы - я их вам укажу, - а потом подбросить им известие, что королевская армия назад повернула. Они и сдадутся, если вы им свободный проход пообещаете!..
        Она сумела убедить Аргниста дать ей попробовать. И всё прошло как по писаному.
        Осыпаемые насмешками, понуро ехали прочь гордые рыцари, надменные магистры, тороватые капитулярии. Ехали безоружные, оставив всю богатейшую казну Ордена победителям. И на следующий день после победы Аргнист, просидев всю ночь с войсковыми выборными, объявил своим десяткам и сотням:
        - Поелику, душегубства лишнего избегая, отпустили мы верхушку Ордена, нас в покое они не оставят! А посему войско нужно сильное, войско постоянное! Оно нашим и щитом, и мечом будет. Так зачем нам короли да правители? Разве десятники, сотники, тысячники ваши плохи? Короче, объявляем мы, что на всех орденских землях воздвигается отныне область Всевеликого Вольного Войска - оно и Рубеж от Орды защищать станет, и супостатам с юга дорогу сюда закажет. И все, кто здесь живёт, воинами его станут! Не будет больше тех, кто только воюет, и тех, кто только в поте лица работает, за труд свой ничего, кроме пинков да побоев, не получая!..
        Он сказал ещё много чего - и слова его западали в души, и в сердцах собравшихся тут земли Ордена Звезды превратились уже в область Всевеликого Вольного Войска, где все мужчины обязаны были носить оружие и по первому зову войсковых набольших выступать на защиту родного края.
        - Ну а теперь, - заканчивал свою речь Аргнист, - вам, войсковому кругу, надлежит избрать себе предводителя, сардара, которому вы все будете с охотой подчиняться и чьи приказы будете выполнять как свои собственные желания!
        - Ты, отец командир! - взревело многолюдство. - Аргнист - сардар! Аргниста в сардары!.. Старый сотник улыбнулся и покачал головой.
        - Спасибо за веру в меня, сыны мои! Да только мне время приходит с вами проститься. Давно я дома не был, пора и возвращаться. А сардаром я б на вашем месте избрал Фрабара - муж он отваги необычайной и сердца доброго. А мне пора уходить.
        Со всех сторон раздались возмущённые крики, но Аргнист лишь поднял руку, требуя тишины.
        - Нет, решение моё неизменно. Может, я ещё и успею к вам заглянуть - посмотреть, как дела идут. Помните, сыны мои, что на севере, за Рубежом, в Лесном Пределе, живут ваши братья. И Орда там чувствует себя как дома. Вот где ещё для мечей дело! Я отправляюсь туда. Вас с собой не зову - пока. До времени. Кто знает, как всё повернётся…
        Вскоре Фрабар был избран Всевеликим Вольным Войском своим первым предводителем, сардаром, а тысячники и сотники составили Вольный Совет, чтобы не зарывался бы сардар, не лихоимствовал и чтобы не смог новым королём на свободных землях воссесть…
        А сам Аргнист, провожаемый едва ли не всем войском, верхом на верном Локране ехал по ведущему на север тракту. Он возвращался домой. Вместе с ним ехали Двалин и Ярина.
        В Лесном Пределе от лютовала, как положено, страшная, гибельная зима. Правда, не в пример былым, выдалась она хоть и ничуть не менее холодной да вьюжной, но куда более спокойной. Орды, почитай что, и не стало. Редко-редко мелькнёт шар стеноломов, проползёт брюхоед-увалень или пропрыгает ногогрыз. Рогачей да хоботяр и вовсе не видно было. Сгинули куда-то, а куда - кто знает?..
        Ну, народ-то, вестимо, духом воспрял. Повеселели, стали меж хуторами по лёгким лыжным дорогам друг к другу в гости бегать, песни играть, хороводы водить, любиться - дело-то молодое…
        И только на хуторе Аргниста ходили все мрачные да кислые. Хозяин всё не возвращался, и теперь едва ли кто надеялся его увидать живым. Однако Алорт ключи принимать упорно отказывался, а народ без хозяйского догляда начал помаленьку разгуливаться да расшаливаться. Деера-то ведь тоже не хозяин! Хозяйка она, тож немало, а всё-таки не хозяин. Арталег, лишившийся разом и Сааты, и дочери, сперва жутко буйствовал - не больно-то, видать, вразумил его ужас тот, от которого он первые три недели спать не мог, от тёмного проёма шарахался. Буйствовал, значит, жутко, хутор Нивена спалить грозился, да только слова те так одной пустой похвальбой и остались. Ходили они с Деерой и Алортом к соседям, совестили и стыдили Нивена всяко, что жену беглую укрыл, - а тому хоть бы что.
        - Ну, соседушка, погоди, нагрянет Орда, зажжёшь снова красный огонь - нипочем помогать не придём! - в запале посулил Алорт.
        - Красный огонь, говоришь? - прохрипел с верха ворот Нивен - рожа красная, наглая, глаза навыкате - презирает. - Смотри, как бы тебе самому, сынок, оного огня зажигать не пришлось! А мне бояться нечего. Маг Эльстан у меня теперь живёт, он ни одну тварь ближе чем на полёт стрелы не подпускает! Да и то лишь по моему слову - чтобы панцирь там добыть али ещё что из тварей полезное. Так что лучше себе помогайте! А тебе, Деера-соседка, стыд - невестку защитить не сумела! Арталег-то у тебя всем зверям зверь, то вся округа знает!
        - То-то ты больно к своим милостив! - огрызнулась Деера, да только Нивена теперь так просто не проймёшь.
        - Что было, то быльём поросло. Только с моего хутора девки от мужниных побоев не бегали! Вот и поспорь с ним. Так и ушли ни с чем.
        Арталег после этого совсем несносен стал. Выделяйте меня, говорит, всё, походил под отцом, под братом старшим - сам хозяином быть хочу. Тогда и жениться вдругорядь можно будет. За хуторского-то хозяина любая девка не то что пойдёт - побежит, юбку задрав, каким бы он ни был…
        Алорт упирался. Жалко было Аргнистову старшому делить отцом накопленное добро, а ещё больше - в руки Арталега-дуралея отдавать. Он же всё разом промотает да спустит! Хозяйствовать толком не научился, хотя и отец, и матушка столько трудов на него потратили! Куда такому в хозяева?! А ежели хутор Аргниста поделить, так и им, оставшимся, солоно придётся. Хорошо, Армиол за меня стоит, а то бы всё, разорили бы враз отцово гнездо…
        К весне Орды стало чуть побольше, но тут наступило тепло, и она, как и в былые годы, откочевала куда-то на север. Надвинулась осмелевшая Нечисть, но это страхи были привычные. Жизнь текла…
        А под самый конец месяца ростепеля с хутора Нивена бабьи быстрые языки весть принесли: родила Саата мальчика, своего Эльстана-полюбовника сына, значит.
        Это было совершенно необычно. У меня никогда не было жены, женщины, принадлежащей только мне и никому другому. И меня никто никогда не любил.
        Я хотел быть с ней. Я смотрел, как Саата возится с малышкой Киитой; как хлопочет по хозяйству, не допуская, чтобы я помогал ей под тем предлогом, будто это дела женские; как прядёт долгими зимними ночами под вой бушующего на дворе ветра; как вышивает, тихонько мурлыкая что-то себе под нос.
        А потом она сказала, что у нас будет маленький. Она не сомневалась, что сын.
        Сын!.. Я смотрел на других хуторских детей, на малютку Кииту; что-то было в них глубинное и древнее, словно из чистых их глаз, не ведающих ни лжи, ни предательства, ни корысти, смотрит на меня тот, кто однажды отправил меня в бесконечный путь по бессчётным мирам Великой Сферы. И не знаю, отчего так вышло,
        - взрослые на хуторе меня побаивались и сторонились, а вот дети, напротив, презрев запреты, кидались ко мне, едва завидев. Кидались и требовали то огненных фокусов, то сказки, то видений, а то снов, в которых каждому бы приснилось что-нибудь интересное. Правда, последним я их не баловал - как бы не решили навсегда в грёзы уйти…
        И вот от моего семени родится малыш. Кем он будет? Человеком, Смертным, или же, как я, вечным странником, чей удел - разгадывать тайны и секреты бесконечных миров?..
        Он явился в мир точно в срок - крепкий серьёзный бутуз, черноволосый и черноглазый. И, едва заглянув в его глаза, я понял, что ему уготована высокая и страшная судьба - там, в этих глазах, я увидел двери в Беспредельность, те самые двери, сквозь которые я проходил несчётное число раз. Он не был человеком. Он имел тело, подобное человеческому, но дух его… Я не мог ошибиться - дух его был наделён великими Силами. Настанет день - и они пробудятся для поистине великого дела.
        Но пока он сосредоточенно сосал материнскую грудь, а удивлённая его появлением Киита ползала вокруг по домотканым половикам.
        - Ах-с-с, мас-с-стер, не скажете ли вы бедному Хис-с-су, куда мы плывём? Уже с-с-столько дней вокруг одна вода…
        - Незачем тебе это знать, ящерица безногая! Не хочу, чтобы ты помер от страха раньше времени. Погоди, твой черёд ещё придёт.
        - О, мас-с-стер, но, может, с-с-старому Хис-с-с-су тогда лучше с-с-самому брос-с-с-итьс-с-ся за борт? Вы говорите о таких ужас-с-с-сах…
        - Может, и лучше. Если ты так жаждешь отправиться кормить акул, не смею препятствовать. Скажу лишь, что выжить после заседания Тайного Совета у тебя шанс всё-таки есть, а вот уйти от акул - точно никакого. Даже колдовство не поможет.
        - Почему же, мас-с-стер?
        - Да потому что акулам помогу я. Понятно?
        - Ода, да, мас-с-стер!.. Я повинуюсь, я повинуюсь…
        Упряжка из двух молодых левиафанов стремительно влекла утлую лодчонку. Далеко впереди, над тёплым морем, за тысячи лиг от берегов Северного Хьёрварда вставали чёрные, вылизанные волнами и ветром скалы. Их не было ни на одной из карт Большого Хьёрварда, а в прибрежных тавернах всех четырёх континентов просоленные морские волки шёпотом передавали друг другу страшные истории о чёрном острове-призраке с громадной каменной пастью, что, раскрываясь как живая, с лёгкостью глотает корабли. И якобы от этой беды есть только одна защита - молить Хедина Милостивца ниспослать оборону. А ещё говорили капитаны, что нет-нет да и встретится бегущий по морским волнам проглоченный чёрной пастью призрачный корабль, коему не нужны ни паруса, ни вёсла, ибо тянут его вперёд подвластные страшному чародейству морские демоны…
        Об этом думал Хисс, змеиный царь, глядя на поднимающиеся из воды блестящие мокрые кручи. Призрачный остров! Это было хуже, чем смерть. Намного хуже.
        С улицы доносился звонкий смех Ками. Старый Хрофт отложил клинок, который правил, и задумался. Тяжко познавать пределы своих сил тому, кто в былые времена мог гасить и вновь зажигать звёзды! Тяжко сознавать, что друзья, с кем рубился плечом к плечу, вынуждены продолжать неравный бой без тебя, потому что рука уже начала изменять тебе! День за днём, ночь за ночью гложет тебя неизбывный червь сомнений - а зачем ты ещё ходишь по этой земле, Бессмертный? Люди наслаждаются каждым прожитым днём, потому что знают - их век короток. А что делать тебе, прожившему уже тысячелетия и, если не срубит в поединке рука сильнейшего противника, спокойно могущему дожить до самого Дня Гнева, Второго Дня Гнева, когда вернётся из своих странствий Творец и одно мановение Его Божественной Мысли обратит в Ничто всю Сферу Миров, всё Упорядоченное?..
        Ах, какое было время, когда он насмерть дрался с Лишёнными Тел в Южном Хьёрварде! Какое время! Никогда уже не пережить подобного… Для Неназываемого он, Хрофт, Игг, Один, оказался недостаточно силён. Так что же тебе осталось, Древний Бог? Слушать детский лепет Ками, девочки, вырванной из лап смерти чародейством Эльтары?
        Он грохнул кулаком по столу - доски разлетелись бы вдребезги, не будь столешница сделана им самим.
        Стало немного легче.
        Старый Хрофт ждал. Подобно тому, как ждал когда-то в бессрочной своей ссылке. Тогда он дождался - молодой маг по имени Хедин Познавший Тьму как-то раз забрёл в его жилище…
        Он сделал всё, чтобы подтолкнуть этого мальчишку идти именно той дорогой, которая нужна была ему, Хрофту. И добился полного успеха - Боргильдово Поле было отомщено сторицей. В Обетованном обосновались Новые Боги. А ему, Хрофту, осталась всё та же неистребимая скука.
        Частично ему удалось развеять её, сражаясь с порождениями Потрясения. Когда в пределах Обетованного, у самых престолов прежних владык, гремела последняя битва, нарушился ход многих и многих небесных сфер, изменили свои русла магические реки Вселенной, драконы Времени, в ужасе мечась по перекатам великой реки вечности, натворили немало бед - и в обычные, населённые Смертными и Перворождёнными земли ворвалось немало чудовищных сущностей, возникших, наверно, ещё до начала времён. С ними нужно было сражаться, их нужно было побеждать. Это помогало забыться. А потом вновь накатывала чёрная, всепоглощающая тоска.
        Эх, если б можно было поговорить с Хедином или Ракотом! Или хотя бы с тем отчаянным пареньком по имени Хаген, которого Познавший Тьму в последнюю секунду вытащил с самого порога Небытия. Мечты, мечты… Все твои друзья далеко, Игг Разрушитель. Все они грудью встречают напор Неназываемого и пока ещё сдерживают этот натиск. А ты… ты не можешь быть с ними.
        Хлопнула дверь. Влетела раскрасневшаяся Ками, схватила со скамьи какую-то игрушку и вновь умчалась на улицу. Хрофт улыбнулся. Ты всё-таки ещё не безнадёжен. Ты ещё можешь привязываться, беспокоиться и любить…
        Старый Хрофт ждал.
        Однако никакие семейные хлопоты и то новое, что внесло в жизнь рождение Аратарна, не смогли вытеснить беспрестанно мучивший вопрос: с кем же свела меня судьба на пороге безымянного гнездилища Орды (кстати, сразу же второй вопрос:
        зачем я вообще туда полез?)? Лицо мёртвой девушки, не похожей ни на «саойю» из воспоминаний Эльстана, ни на Царицу Теней из моей собственной памяти. Кто она такая, ставшая моим врагом - и сгинувшая?
        Я подступался к саднящей ране этого вопроса со всех сторон. Атаковал его изощрёнными извивами Заклятий Познания, просеявших, точно мелкий песок, все самые крошечные терции времени нашего поединка; я вновь и вновь заставлял прокручиваться перед собой эту битву, пытаясь разобраться в природе подчинявшихся моему Врагу Сил, - и всё напрасно. Словно чья-то очень могучая длань задёрнула всё случившееся непроницаемым пологом забвения, в пыльных складках которого тонула моя самая изощрённая волшба.
        А потом меня начало тянуть к могиле, где покоилось тело моего Врага (и кто знает, в каких пространствах, где пребывает ныне его дух). Я уходил на охоту - и покорные Силы вмиг забрасывали меня к остаткам когда-то высокого и гордого Холма. Я садился на землю подле приметного камня и проводил там долгие часы. Сперва склон передо мной был засыпан золотыми и янтарными листьями, потом его укутал снег, а я всё равно приходил, и чем дальше, тем неотвязнее становилась мысль: существо, погребённое мною в земной толще, так и не умерло окончательно. Какие-то следы жизни всё ещё теплились в нём и, чем дальше, тем увереннее тянули и тянули душу моего Врага из серых областей Астрала назад, на грешную землю Северного Хьёрварда…
        Вскрыть могилу я не решался. Во-первых, это неслыханное кощунство. Настоящий воин никогда не обойдётся так с доблестно павшими врагами. А во-вторых… я просто боялся. Боялся того, что затаилось там, во мраке мной же сотворенной пещеры. Кто знает, во что превратилось оно, оказавшись за чертой телесной гибели? Ведь ещё бы чуть-чуть - и ему, моему Врагу, выпало бы гулять по белу свету, а мне - тихо гнить в вечном заточении, без сил и без надежды когда-либо выбраться.
        И ещё терзало меня постоянное ощущение, будто я начисто забыл о чём-то очень важном - настолько важном, что от того, сумею я вспомнить или нет, зависит сам ход хрустальных небесных сфер. Я мучился, вновь и вновь перетряхивая память, точно старый пыльный мешок, и ничего не мог добиться. Воспоминания заткало мглой забвения, прорвать которую не могли никакие заклятья.
        Горджелин приходил к Эльтаре каждую ночь. О, он оказался упорен, этот маг, он не терпел поражений, хотя и умел извлекать из них уроки.
        То, что он делал с ней, вызывало в Эльтаре одно лишь отвращение. Она и впрямь начала чувствовать себя купленной на базаре рабыней, вынужденной изображать бурную страсть, чтобы избежать утренней порки. Однако мало-помалу, против собственной воли, она начала втягиваться в это заразительное безумие. Тело, проклятое предательское тело, отвечало тому, на что отказывалась отвечать душа.
        Стыдясь и презирая себя, Эльтара накладывала на себя строгие уроки, работая как одержимая в библиотеке. Горджелин видел, что роль хозяйки Снежного Замка никак не увлекает его наложницу, однако не спешил настаивать. Днями Эльтара пользовалась полной свободой, хотя уйти из замка не могла, не могла и дозваться матери, Ками или Хрофта, хотя перепробовала все мыслимые сочетания заклятий.
        А когда наступила осень и яростный ветер швырял в воздух хлопья срываемой им с гребней морских волн пены, Эльтара поняла, что в ней зародилась новая жизнь.
        Это было как удар ножа в горло. Принцессу затопил черный ужас, ужас, с которым не справилась даже её закалённая воля. Эльтару трясло так, что она не могла даже ходить.

…Неужто она должна будет уйти Вниз? О, эти признаки, эти признаки, о которых так много рассказывала мать! (Женщины Эльфрана очень рано узнавали о том, что им предстоит, - задолго до рождения ребёнка на свет.) Вся в холодном поту, Эльтара находила их у себя один за другим - и то, что все тени сознаний у других она видела теперь исключительно чёрными, и то, что ночами она всё время видела себя в облике громадной, истекающей слизью туши, неуклюже ползущей по широким ступеням уходящей куда-то в глубину лестницы, и то, что ей одно за другим стали отказывать даже самые простые и верные заклятья…
        И всё же она заставила ужас отступить. Если такова цена за спасение Эльфрана от вражьей напасти, она готова заплатить её. И, как ни больно оставлять ребёнка в чужих руках Снежного Мага (кого вырастит Горджелин из сына или дочери?!), она, саойя своей земли, должна выдержать и это. Выдержала же её мать… а до этого - бабка, выдерживали же это все те жены Эльфрана, которые уходили Вниз, жертвуя всем, что у них было, - красотой, богатством, радостями жизни… Значит, выдержит и она. Не может не выдержать.
        С гордо поднятой головой, ни на миг не дрогнувшим голосом гордая дочь Эльфрана объявила Горджелину, что у них будет ребёнок.
        Снежный Маг улыбнулся. Впервые Эльтара увидела на холодном удлинённом лице простую и широкую улыбку.
        - Так это же очень хорошо! - Его рука обняла плечи принцессы. У саойи не было сил отстраняться или сбрасывать его ладонь - так и осталась сидеть, словно нужны ей были эти объятия… - Это же прекрасно! У меня будет сын! Или… или дочь, неважно. Роди его, Эльтара, роди своё дитя - и после этого я буду считать твою клятву исполненной.
        Эльтара молча наклонила голову в знак того, что слышала его слова. «Считать клятву исполненной!» Конечно, куда же он денется - не станет же сожительствовать с сухопутным зверем-спрутом…
        Она готовилась. Втихомолку Эльтара обследовала подземелья Снежного Замка и была весьма ими разочарована. Неглубокие, обычные подвалы, где вдобавок хранилось множество припасов. Нет, здесь она не останется. Она должна будет вернуться в Эльфран, каким бы многотрудным ни оказался путь.
        Наступила зима. Воды Северного Рога, большой бухты, на берегу которой высился замок Горджелина, затянуло льдом. Окрестности покрыло пушистое снежное одеяло; владыка полуночных ветров, Ялвэн, Считающий Бог, так и оставшийся на своём посту, несмотря на падение старших братьев, семи Молодых Богов, взялся за свои всегдашние обязанности.
        И вот, пока войско Аргниста крушило силу Ордена Звезды, Губитель с Саатой укрывались на хуторе Нивена, а Хрофт возился с Ками, Эльтара, кусая губы, бережно носила своё округлившееся чрево. Горджелин стал очень предупредителен, о домогательствах не могло идти и речи, и всё чаще и чаще в речи Снежного Волшебника начало проскальзывать нечто новое - он, похоже, всерьёз задумался о том, чтобы предложить Эльтаре стать полноправной хозяйкой своего Замка - не получившей доступ к ключам наложницей, а супругой.
        Эльтара только горько усмехалась про себя. Посмотрим, как запоёт этот петушок, когда всё кончится… Жаль только, что ей совсем не доведётся подержать на руках своё дитя, она чувствовала, что Уход состоится, едва только младенец издаст первый крик.
        Левиафаны умерили бег. Лодочка с Хиссом и магом Акциумом входила в провал распахнутой чёрной пасти вечно жадных скал. Дневной свет тотчас померк; Акциум встряхнул мокрые вожжи, и левиафаны тотчас перевернулись кверху брюхами. Вода вскипела и забурлила, мгновенье спустя на поверхности плавали лишь две снулые небольшие рыбёшки. Магия Акциума высосала из них всю жизнь.
        В громадной пещере было темно и тихо. Ни звука, ни плеска - гробовая тишина. И ещё - Хисс, несмотря на всё умение своего народа видеть в полном мраке и суровую школу Равнодушного, ничего не мог разглядеть вокруг. Ни обычным зрением, ни при помощи магии.
        - Колдуешь? - пренебрежительно бросил ему Акциум, тотчас заметивший поневоле робкие попытки. - Ну-ну. Давай, может, чего и разглядишь…
        Лодочка сама собой тихо плыла сквозь тьму. Беспечно повернувшись спиной к своему пленнику, Акциум стоял на носу, широко расставив ноги, и что-то беззаботно и не слишком мелодично напевал. Хисс невольно прислушался.
        Только лучший порядок ведь там, Где порядка вовек уже нет!
        - Эй, червяк-переросток! Вставай! - не оборачиваясь, бросил чародей. - Мы подплываем. Там тебя ожидают разнообразные встречи и изысканные удовольствия. Ручаюсь, гоняться за ящерицами и просить их о любви тебе после этого уже не придётся. С сими придатками ты расстанешься прежде всего.
        Любого труса можно довести до полного бесстрашия. Если постоянно бить, бить и бить, трус мало-помалу перестанет скулить и просить пощады - он может броситься на своего мучителя, прекрасно понимая, что это самоубийство, и желая лишь одного
        - прекратить мучения. Для Хисса слова о «бесполезных придатках» стали последней каплей.
        Сильный, вёрткий, и ловкий, Хисс рванулся вперёд с быстротой атакующего удава. Вцепиться в этого гада, обхватить его, оплести ногами и хвостом, чтобы вместе отправиться на дно. Ничего иного змеиный царь уже не желал.
        Акциум, не повернувшись, ловко лягнул его ногой в брюхо, да так, что Хисс перелетел через борт, с громким всплеском погрузившись в воду. Вслед ему донёсся ехидный хохот мага.
        Хисс нырнул. Он мог довольно долго обходиться без воздуха; если у него есть шанс добраться до ворот…
        Внезапно вся вода осветилась - вся толща, до еле-еле различимого дна на страшной глубине. Хрустально-прозрачная, она словно бы источала свет, и Хисс увидел впереди себя стремительно поднимающиеся со дна извивистые тени. О, радость! Сородичи! Уж с ними-то он сумеет договориться… Неужто Акциум настолько просчитался?
        Однако это оказались не змеи - и вообще не животные. Растущие хищные твари, ненавидевшие всех, кто может перемещаться, - со дна поднимались бесчисленные ловчие стебли. Хисс метнулся вправо, влево - смертоносный лес окружал его со всех сторон. На мгновение мелькнула мысль - может, так оно и лучше? Сейчас… какое-нибудь взрывное заклятье помощнее… чтобы прихватить с собой этого Акциума…
        Бок обожгла мгновенная боль. Дёрнувшись, Хисс рванулся вверх, что есть сил загребая руками и ногами. Наверх, наверх, в лодку!.. Спасение только там!..
        Акциум со всей силы опустил жёсткий каблук сапога на перепончатые пальцы змеиного царя, судорожно вцепившиеся в борт лодочки.
        - Нет, нет, ты ведь так хотел поплавать!
        Хисс взвыл, однако второй ожог заставил его едва ли не воспарить над водой. Он тяжело плюхнулся на дно и тотчас получил носком сапога в шею.
        - Он тут ещё кидаться на меня будет!
        Ослеплённый болью, раздавленный, сломленный, Хисс съёжился на корме и заскулил. Жить! Жить! Жить! Лизать пятки своему повелителю, чистить его нужник, но только бы жить! О, он отринет все мысли о мести, он никогда не попытается мстить таким могущественным повелителям…
        - Вот теперь ты мне больше нравишься. - Акциум слегка пнул змеиного царя в бок.
        - Давай за мной. И без глупостей - только себе навредишь. Весь Тайный Совет уже собрался, чтобы… гм… поприветствовать твое обгадившееся величество. Лодку, кстати, выскребешь до блеска - даже если тебя приговорят к смерти.
        От страха с Хиссом случилась «медвежья болезнь»…
        Вода за их спинами медленно угасала, но ещё были видны пологий берег и полукруглая арка. За ней залегала сплошная чернота.
        Хисса не держали ноги. Акциум прикрикнул раз, другой - не помогло; тогда он щёлкнул пальцами, и от воды к дрожащему царю поползло многоглавое страшилище, распахнув обильно уснащённые зубами пасти. Хватило одного лёгкого укуса, чтобы Хисс, ревя от ужаса, вприпрыжку бросился вперёд по тоннелю.
        Тварь сразу повернула назад.
        Хисс с ходу миновал поворот - и внезапно под его ногами разверзлась земля. Змеиный царь с воплем низринулся в бездну.
        Аргнист возвращался домой. Старый сотник устал, очень устал. Только теперь, когда схлынула горячка, когда он перестал быть «господином тысячником», он осознал, насколько смертельно устал. Не осталось сил даже глядеть по сторонам, справлять самую простую походную работу - её без споров приняли на себя Двалин с Яриной. Из путевых разговоров Аргнист понял, что гном теперь может вернуться домой, но, по своим причинам, предпочёл бы поработать у Аргниста. Сотник усмехнулся в усы: «причина» ехала бок о бок с гномом, опустив голову и погрузившись в какие-то свои мысли.
        Ярине же, по её словам, было всё равно, куда податься - лишь бы подальше от Галена, куда она не могла вернуться - и как воин повстанческого Всевеликого Вольного Войска, и как колдунья. По дошедшим с юга слухам, вернувшийся король подтвердил указом волю храмов извести всякое чародейство в Галене, окромя лишь особо угодного Короне…
        Аргнисту не терпелось. Орда разбита, теперь наверняка и здесь, в Лесном Пределе, станет поспокойнее. «Вот теперь-то и заживём, - думалось ему. - Торговать будем
        - и с гномами, и с Вольным Войском. Король-то наш, величество светлое, едва ли пойдёт против голосов купеческой старшины, что особняки себе поднимала на барышах от хуторских товаров…»
        Старый сотник больше не называл короля «величеством». Да, он, Аргнист, присягал Галенской Короне и в тяжёлый час сделал всё, чтобы эта корона не обратилась во прах; но бегство правителя, бросившего город на произвол судьбы при одном известии, что Орда прорвала Рыцарский Рубеж… Этого ни простить, ни оправдать было нельзя.
        По неторной лесной дороге трое путников ехали на север.
        - Ну вот он, хутор-то, - хрипло сказал вдруг Аргнист, когда они обогнули очередной холм и оказались на краю леса. Впереди лежали едва освободившиеся от снега поля, а в самой середине их круга высились тесовые крыши строений. Всё как и было. Ничего не изменилось. Словно и не уезжал.

…Вышедшая к воротам за какой-то надобностью девка заполошно взвизгнула, признав возвращающегося хозяина. Во мгновение ока весть пронеслась по всем закоулкам хутора; побросав работу, народ в чём был кинулся во двор.
        И верно, хозяин. На Локране. Плащ дорогой, добротный - никогда на хуторах ни у кого такого не было, - в поводу заводная лошадь южная, без рога, значит, с вьюками; и сам хозяин куда как довольный! Спешился, Дееру-супругу обнял, - а уж она в три ручья ревёт, точно девчонка. И бабы все тоже слёзы утирают.
        Следом за хозяином ещё два всадника показались; ну, один-то знакомый - Двалин-кователь, хвала небу, что вернулся! Искусник отменный… А ещё - девчонка, молодая совсем, годков эдак пятнадцати… ничего себе ягодка. Глазищи так и сверкают. Хуторские молодки враз приготовились когти выпустить, однако девчонка на хуторских молодцов и не посмотрела. Проехала, ссутулившись, глаза опустив, - ровно тень проскользнула.
        Вслед за Деерой выскочили сыновья - Алорт, Армиол, за ними - Арталег… Ой, не обрадуется хозяин, не обрадуется, когда про Саату-то узнает! Быть великому гневу…
        И точно. Отобнимались, отцеловались, детей Алортовых к деду вынесли…
        - А Саата где же? И Киита? Поздорову ли?
        Помрачнели все. Взоры отводят. Правду ответить - боязно, соврать - ещё страшнее. Хозяин же всё по-своему понял. И аж почернел.
        - Отвечайте - ужели ж умерли? Обе? И Саата, и внучка? - Голос срывается.
        - Не… - Алорт хрипит. - Живы они… батюшка… Только вот…
        - Заболели, что ли? - не догадывается хозяин. Да и кому ж такое в голову взбрести-то может!
        - Не… - Алорт в землю смотрит, глаз поднять не смеет. Арталег белый, ровно снег новогодний. - Ушла она, батюшка… И Кииту с собой взяла…
        - Куда ушла? К отцу погостить, что ли? - удивлён хозяин. К отцу на побывку, да ещё с дитём, - редко, но всё же случается.
        - Не… Совсем она ушла. Сказала, жить здесь больше не будет… К Нивену на хутор ушла. - Алорт кидается в правду, как в ледяную воду. Чего тянуть, всё равно конец один. - И не одна - с полюбовником. С этим… ну, с тобой-то ещё приходил год назад… Эльстан зовут.
        Двалин-кователь так глаза выпучил, что, казалось, вот-вот выпадут и по земле покатятся. Хозяин тоже не сдержался - рот от изумления приоткрыл. Одна девчонка, Ярина, безучастной осталась - оно и понятно, Эльстан для неё пустой звук.
        И рассказал Алорт всё, ничего не утаивая. Правда, брата тоже не топил. Так повернул, что, мол, оба хороши оказались…
        Помолчал хозяин. Щекой дернул.
        - Ладно. Горе горевать нечего. Как случилось, пусть так и будет. О скорбном после поговорим. Я вернулся! Так давайте ж за возвращение моё выпьем сегодня вечером! Зима прошла, весна катит - всё к лучшему!

…И - диковинное дело! - не стал хозяин ни Арталега вожжами учить, ни к Нивену засылы делать - мол, возвращай беглянку. Сыновья возмутились было - он на них шикнул.
        - Довели девку? Вот сами теперь позор и расхлёбывайте.
        Молодицы хуторские - весна, кровь играет - к гному было прильнули, да только не тот стал гном, не тот. Всем от ворот поворот дал - оно и понятно. По Ярине-ведунье сохнет кователь. А та на него и не взглянет…
        Услыхав, что Эльстан-воитель жив, Двалин едва не повредился в уме. Вот так так! Эльтара по этому чародею с ума сходит, полстраны обшаривает, чтобы только найти, а он, ловкач, уже с другой! Гном осуждающе покачал головой. Подобного он не одобрял. Раз уж ради тебя на смерть готовы, так цени уж хотя бы, Р-родгар!
        Уже на следующий день, скрепя сердце оставив Ярину на хуторе (какой-то бабе подошло время рожать, и ведунья оказалась очень кстати), отправился к Нивену. Аргнист дал гному одного из лучших коней со своей конюшни да четырёх молодых парней - невместно лучшему кузнецу Лесного Предела в гости к соседу сам-друг приезжать, точно бродяге худородному.
        Нивен впустил Двалина не сразу - верно, подозревал какую-то хитрость. Но Саату гном и спрашивать не стал - попросил вызвать Эльстана.

…Ну точно, он самый. Глаза, конечно, иными стали - да и неудивительно, от самой Костлявой с пирогов вернуться.
        - Привет тебе, Эльстан-чудодей. Давненько не виделись. Я, как услыхал, сразу к тебе собрался. Ты же мне жизнь спас…
        - И тебе привет, Двалин преславный. Видишь, как судьба-то прихотливо оборачивается. Голос-то вроде б другим у Эльстана был. Или ошибаюсь я?
        - Весть у меня для тебя есть. Ищет тебя, все силы на то преклонив, Эльтара-чародейка. Судьба меня с ней свела, и долго вместе ходили… Сильно она по тебе убивалась, дал бы ты ей знать о себе, что жив, а? Хорошая она, и жалко её мне…
        Помолчал Эльстан.
        - А уверен ты, Двалин-кователь, что нужно ей про то знать? Что жив я? У меня теперь другая. И сын у меня есть. Так что пусть уж лучше думает… Эльтара (с трудом это имя ему далось), будто нет меня больше. И ты, кователь, мастер подземный, - не говори ты ей этого, коли судьба вас сведёт!
        - А ежели сам с ней столкнёшься?
        - Ну, уж за это не беспокойся. Не узнает она меня никогда.
        Двалин потоптался ещё - но не клеится разговор, не клеится… Видно, придётся Эльтаре и впрямь оплакивать этого парня как мёртвого. А он тут, в Лесном Пределе, живёхонек! Вот ведь как дела поворачиваются…
…Боль была такая, что казалось - сейчас из неё вслед за ребёнком вырвутся все внутренности. Женщины Эльфрана рожали всегда тяжело, но для Эльтары это стало страшной пыткой. Повивальные бабки, срочно добытые где-то Горджелином, ничем не могли ей помочь. Она должна была справиться только сама.
        К раздирающей боли схваток прибавилось незнакомое жжение по всей коже. Непонятно, как могла чувствовать ещё и его истерзанная принцесса, однако поняла, в чём дело, она сразу - уход Вниз мог начаться в любой миг. И теперь Эльтара думала только об одном - успеть вытолкнуть ребёнка из чрева.
        И она успела. Едва повитуха подхватила окровавленный комочек, воскликнула:
«Девочка!» - и поднесла запищавшую новорождённую ротиком к груди Эльтары, как принцесса ещё затуманенным от боли сознанием поняла - всё, конец. С трудом поднявшиеся руки оттолкнули ребёнка.
        - У… уходи… - еле-еле выдавила из себя саойя. - Уноси её… и сама… уходи… Никто… не должен видеть…
        Повитуха взглянула в глаза Эльтары, истошно взвизгнула и, подхватив ещё не обмытую малышку, метнулась к дверям.
        Тело Эльтары изогнулось в жестокой судороге. Она, эта судорога, швырнула её на пол, заставив биться и корчиться. На губах выступила пена, глаза ослепли. Ощущение было такое, словно её варили заживо.
        И, словно кто-то старался умножить её и без того жуткие муки, сквозь зажмуренные глаза она видела, как лопается кожа, обнажается череп и алая плоть вскипает чёрными пузырями; этих пузырей становится всё больше и больше, и вот они уже образуют бьющийся на полу бесформенный кокон. Туша вздувается всё сильнее и сильнее, её поверхность перестаёт пузыриться, в стороны отделяются многочисленные щупальца, из пор начинает сочиться зеленоватая гнилостная слизь.
        А потом боль внезапно стихла. А вместе с ней исчез видимый и слышимый мир вокруг. Осталось осязание, запахов принцесса не чувствовала тоже. Зато очень чётки стали мысли окружающих живых существ - от самого Горджелина до крысы в подвалах. Благодаря им, этим мыслям, Эльтара почти могла «видеть», то есть воспринимать то, что видит в данный момент другой.
        Ощущение тела практически исчезло. Со всех сторон что-то упруго пружинило - и всё. Правда, можно было ощупывать всё вокруг и тем самым находить дорогу.
        Ей удалось отворить дверь и двинуться вниз по лестнице. Весеннего холода она не боялась - точнее, знала, что бояться не следует.
        А перед нею летел ужас. Все обитатели Снежного Замка в страхе бежали - кроме лишь одного Горджелина. И Эльтара невольно почувствовала благодарность. Хотя, если разобраться, причиной всему ведь был именно он…
        Зато теперь она могла торжествовать. Снежный Маг был потрясён. В его мыслях царили сумятица и хаос, а ещё огромное, совершенно неожиданное для Эльтары чувство вины. Он раскаивался. Страшно раскаивался…
        Поворот. Лестничная площадка. Эльтара знала, что отсюда начинается парадный спуск в нижние апартаменты. Она попыталась подтянуться, и тут щупальца подогнулись, она потеряла равновесие и, точно огромный мешок со слизью, покатилась вниз. Она натыкалась на что-то, что-то крушила на своём пути - красивые вазоны, точенные из горного хрусталя…
        Боли она не чувствовала - боли телесной, плотской. Зато душа… «Зачем тебе это, зачем?! - кричали тысячи тысяч голосов прямо в голове Эльтары. - Зачем тебе это? Не лучше ли, если всё это кончится? Горджелин, наверное, сможет… Один выпад - и всё…»
        Она скатилась вниз по лестнице и замерла, скорчившись, в луже тотчас натёкшей слизи. Бока её отвратительного тела вздымались и опадали, словно грудь человека, взволнованного долгим бегом. Она попыталась дотянуться до Горджелина… Безуспешно
        - сознание мага наглухо захлопнулось.
        Надо уходить. Надо уходить. Её захлестывали катящиеся со всех сторон валы отвращения и страха, страха и отвращения. Те, кто вчера с радостью слушал её песни, кто внимал её сказкам, сегодня в ужасе бежали от одного только её вида.

«Но я же осталась прежней! Прежней Эльтарой! Почему?..
        А то ты не понимаешь? Ты уродлива - и теперь никого не волнует, что у тебя внутри. Если бы не было так, никто не уходил бы Вниз у нас, в Эльфране…»
        Это захлёстывающее её отвращение жгло, точно расплавленный свинец. И оно погнало саойю прочь, прочь из Снежного Замка, вниз по бесчисленным ступеням, мимо бросившегося наутёк скелета (и он, бедняга, испугался!). И наконец она оказалась за воротами. Ей никто не препятствовал - как никто и не пытался задержать.
        Мокрую кожу обжег порыв северного ветра, и Эльтара съёжилась от холода. Ползти по колючей земле оказалось пыткой, с принцессы словно живьём сдирали плоть.
        И всё же она не остановилась. Уход Вниз оставил ей память, душу и сознание прежней Эльтары, однако наделил и новыми силами. Так, теперь она точно знала дорогу в Эльфран. Длинную и долгую дорогу, окольную и тяжёлую - через чащи и буреломы Лесного Предела, но иного пути не было. Ей нельзя было идти на юг. Тамошние обитатели мигом отправят отвратительное, покрытое слизью чудовище на очистительный костёр во славу Новых Богов…
        Горджелин, Снежный Замок, её собственное дитя - всё осталось в прошлом. А ей теперь - лишь чёрная неизбывная тоска да одно последнее желание, ещё дающее силы жить, - добраться до Эльфрана. А там… там хоть в Бездну, если приговор будет всё ещё действовать.
        Дни сменялись неделями, недели - месяцами, а она упорно ползла и ползла на запад, не нуждаясь ни в еде, ни в питье - тело её само всасывало поверхностью всё потребное. Далеко позади остался Снежный Замок, вокруг расстилались бескрайние леса. Тут, в чащобах, мгновенно нашлись желающие попробовать её на зуб, сколь бы отвратительна и дурнопахнуща ни была добыча. Началась настоящая охота. Сперва это были обычные волки - их она отогнала, внушив панический страх. Звери, однако ж, не отстали. Эльтара могла отпугнуть их, лишь когда они подходили совсем близко. Потом ею заинтересовался только что вылезший из берлоги медведь, а затем начала погоню Орда. Её тоже удавалось держать на расстоянии, но расстояние это мало-помалу уменьшалось. Твари Орды привыкали к страху.
        Выбиваясь из сил, саойя ползла и ползла. От усталости она готова была умереть на месте, но стократ мучительнее было бы сдаться. И потому она продолжала путь. А вдобавок дивно обострившимся чутьём чувствовала где-то неподалёку странную, диковатую Силу… странную, но что-то в ней чувствовалось и знакомое… очень знакомое… Стоп!
        Она вмиг забыла и о волках, и о медведях, и даже об Орде. Там, впереди, она ощутила отражение памяти Эльстана!
        В лесах вокруг нивенского хутора творилось что-то непонятное. Я давно уже научился отслеживать все перемещения ордынских тварей, знал тени скудного сознания каждой из них, однако на сей раз оказался просто сбит с толку. С востока надвигалось что-то совершенно небывалое. Я, Губитель, терялся в догадках.
        Да, это был он. Он. Он! Дорожное имя Эльстан, из Дома Рождённых Волной. Ужасно хотелось расплакаться. О, если бы она могла зарыдать! Наверное, слёзы принесли бы ей облегчение. А так… Не слышимые никем крики рвали её душу и угасали, продолжая терзать даже отзвучавшим эхом. Он жив! Но как это могло случиться? Как пережил он катастрофу в Холме Демонов? Почему скрывался от неё, почему не послал весточки? И почему Камень Тоэй сказал про него, что он «не жив, но и не мёртв»? Она должна узнать это!
        И вновь она остановила себя. Узнать? А зачем? Что изменит для неё это знание? Возврата к прошлому всё равно нет. Ей никогда не стать прежней Эльтарой. Что увидит Эльстан - отвратительную скользкую тушу? Так зачем ей знать, что случилось с ним? Раз он не счёл нужным известить её, что жив, - значит, на это имелись веские причины. И ей совсем не обязательно знать, почему он так поступил. Принцесса смутно догадывалась, что из этого проистекут только ещё большие страдания. Лучше уж так. Пусть и он ни о чём не узнает. Пусть для него она тоже останется гордой эльфранской саойей. А ей довольно и того, что он жив. Когда-нибудь потом она сумеет выяснить в деталях всё случившееся, но это потом - когда утихнет боль и она сумеет привыкнуть к своему новому чудовищному облику и новой постылой жизни. Когда сумеет добраться до своей мамы…
        Эльтара миновала хутор Нивена. Благополучно избежав встреч с тварями Орды, она доковыляла до тихой лесной речки и с безмолвным вздохом облегчения погрузила истерзанное ползанием тело в прохладные воды.
        Речушка донесла её до притока Эгера. Вскоре саойя уже плыла на юг по великой реке, в свой черёд она достигла водопадов Эгера. Здесь, в глубоких подводных пещерах, пролегал ещё один путь в Эльфран - тоже, разумеется, защищенный от проникновения незваных гостей.
        Толстые железные решётки, искусно замаскированные под причудливо переплетшиеся каменные выросты, надёжно охраняли подводную тропу от неразумных тварей; от тех же, кто имел разум, дорогу защищали могучие чары. На мгновение Эльтарой овладел жгучий соблазн - не произносить пароля, пусть убийственный ответ придёт как можно скорее, потому что у неё самой нет сил прервать постылое земное бытие, и она промолчала, когда до внутреннего слуха донёсся тонкий звон далёкой струны - первое предупреждение вплывшему в запретные воды; не ответила на вызов и когда тонкий звон сменился недобрым басовитым гудением; однако грозный рык - последний сигнал - привёл её в чувство. С лихорадочной поспешностью она сотворила заклятье Прохода, рык тотчас утих.
        Длинными извивистыми подземными реками плыла она, в полной темноте, не нуждаясь в воздухе, всё дальше и дальше, глубоко под корнями Тайных Гор; и наконец течение выбросило её в воды обширного Внутреннего моря Эльфрана.
        - Мама, мама, отзовись/ Это же я, я, ты слышишь меня?
        - Слышу тебя, Белопёрочка. Наконец-то/.. Но… постой… О Силы/ Что с тобой произошло?/ Неужели?..
        - Да, мама. Это случилось. Я ушла Вниз.
        Эльтара поняла, что мать плачет. Говорить с ней было теперь гораздо проще - саойе казалось, будто она слышит живой материнский голос, а не просто образы, вспыхивающие в сознании.
        Это принесло невыразимое облегчение - она наконец выкричалась и выплакала всё горе. Мать долго молчала.
        - Где ты сейчас, Белопёрочка? На севере? Где-то на побережье? - Да.
        - Тогда плыви вдоль берега на юг. Я встречу тебя.
        - Как это - «встречу»? - опешила Эльтара.
        - А ты и не знала, что мы, Ушедшие Вниз, можем покидать наши подземелья? Каждый замок имеет сообщение с Внутренним морем. Только мы туда очень редко выбираемся - зачем? Всё, что нужно, мы узнаем и так…
        Без всяких приключений, двигаясь на полдень вдоль восходного берега Внутреннего моря, Эльтара через несколько дней добралась до Тардейла. Внутреннее зрение уже вполне заменяло утраченные глаза; улавливая мысли сородичей, саойя точно знала, где находится.
        А возле входа в подземные каверны Ушедших Вниз, что обитали под Тардейлом, Эльтару ожидала мать.
        Разумеется, они не могли ни обняться, ни поцеловаться. Они могли лишь открыть друг другу сердца, но, видит всесильное небо, это было куда красноречивее всех объятий и поцелуев.
        - Пойдём, ты расскажешь мне всё.
        Эльтару Эльфранскую поглотила тьма тардейлских подземелий. И никто, даже родной её отец, так и не узнал о проделанном ею пути. Ушедшие Вниз свято хранили тайну. Но прежде чем окончательно уйти во тьму, Эльтара оглянулась. Там, возле входа в подземную пещеру, крутились рыбки; их глазами Эльтара увидела последние отблески угасающего света. И внезапно этот свет потоком хлынул ей навстречу, она захлебнулась в яростном сиянии, точно свежим ветром, а когда способность ощущать вновь вернулась, ей было явлено…
        ВИДЕНИЕ ЭЛЬТАРЫ: ДЕТИ МРАКА
        Она скользила по самому краю бездны забытья. Боли не было. Правда, тела своего принцесса не ощущала тоже. Она словно бы плавала в густой чернильной темноте, не видя собственной руки, гадая, куда же всё делось. Где она? Быть может, она уже перешагнула порог телесной смерти, почти неведомой обитателям Эльфрана?
        Её взорам открылось исконное царство Мрака. Казалось, она стоит на вымощенном серыми плитами полу, а вокруг клубится темнота - всепоглощающая, всепроникающая, могучая…
        Шершавый серый пол оставался единственной реальностью. Перед глазами мерцали серебристые круги - от усилий разглядеть хоть что-нибудь в непроглядном. Это продолжалось долго, очень долго, сколько - она не знала. А потом…
        В окружавшей Эльтару тьме внезапно родилось какое-то движение, смутное, еле ощутимое. Среди чёрно-бархатных облаков поплыли сероватые гибкие струйки, словно змейки в водном потоке. Мрак изменился. Теперь он стал неоднороден: над плитами пола поплыли иссиня-чёрные клубы. Громадное пространство зала (а это был именно зал, как показалось Эльтаре) начал медленно заполнять тусклый сероватый свет - примерно как лунной ночью в Хьёрварде.
        Чёрные облака неспешно плыли над полом. Прямо перед Эльтарой застыло Нечто вроде громадного чёрного куба, словно уродливое сердце этого мира Мрака. А на верхней грани этого куба…
        При одном взгляде туда саойя едва не лишилась чувств от острой, режущей боли. По глазам словно ударило беспощадной невидимой плетью. Там, впереди, за всё ещё клубящимися облаками находилось Нечто, наделённое невероятными, недоступными даже отточенному пониманию волшебницы Силами.
        Это Нечто потрясало и ужасало. Нигде, никогда, ни в одном из тех миров, где она побывала, Эльтара не видела ничего похожего. Это была не кристально чистая мощь Абсолютного Знания, присущая Великому Орлангуру, и не глуховатая, всеобъемлющая, грубовато-ласковая сила Демогоргона, Соборного Духа Мира, - но нечто первобытное, древнее, совершенно чуждое всему, что Эльтара знала или о чём хотя бы догадывалась. Она была бессильна описать то, что ощущала. Для этого не находилось ни слов, ни понятий.
        Страха она, однако, не испытывала. Она словно присутствовала на грандиозном театральном действе, смысл коего оставался неясен, но притягательность от этого не убывала.
        Мрак на вершине чёрного куба был столь глубок и непроницаем, что казался дырой в ткани Мира. И внезапно в этом первородном, изначальном мраке возникло смутное движение. Волны темноты поплыли, словно шлейф развевающегося вокруг ног танцовщицы платья; движение это завораживало, притягивало - и в то же время казалось непредставимо-грозным, словно предвещающим появление какого-то совершенно ужасного создания, новой, небывалой сущности. Эльтара отстранённо подумала, что ей, вероятно, положено испугаться, но страх так и не появился. Она покинула пределы его обширной империи. Здесь и такая - саойя не боялась уже никого и ничего.
        Клубы тьмы ползли, текли, свиваясь в чудовищные узлы и петли, а потом в самой их густоте внезапно вспыхнули два алых огня.
        Это был словно удар в лицо наотмашь. В грудь как будто упёрся тупой, медленно вращающийся бурав. Багровые эти огни были не просто огнями - нет, в них угадывались страшные провалы, словно каждое Око на самом деле было огнистым жерлом горы, ведущим в неведомые пламенные преисподние.
        И - всё. Больше - ничего. Ни тела, ни лика. Одни лишь алые клинки сверлили тьму. Никто не сумел бы описать обладателя этих Очей на языке людей, эльфов или даже Древних Богов.
        На вершине чёрного куба так и не появилось никакого тела. В темноте угадывались лишь плывущие в удивительном танце клубы мрака. От страшных глаз, подобно двум коротким мечам, тянулись клинки багряных лучей; два Ока цвета свежей крови плавали в тёмном океане Силы, не нуждаясь ни в какой плоти вокруг себя.
        Эльтара смотрела, не в силах оторваться, как заворожённая. Вот красные лезвия взоров качнулись из стороны в сторону… поплыли - и на их пути мрак стал тотчас меняться. Серое сумеречное свечение расползалось всё шире и шире. Молодая волшебница увидела бесконечные ряды исполинских колонн, стоявших концентрическими кругами, центром которых был куб тьмы. Столбы агатовых колонн уходили куда-то вверх, в бесконечность; в самой же середине исполинского храма поблёскивал идеально правильными гранями кубический камень трона; а на троне восседала клубящаяся туча тьмы, из глубины которой на окружающее угрюмо взирали два мрачных глаза цвета свежепролитой крови.
        Меж колоннами на плитах пола неподвижно застыли серые изваяния. Люди, звери, чудовища… Причудливые статуи молча стояли, точно спящая стража. Эльтара не успела как следует разглядеть эту удивительную галерею. Взгляд алых глаз двигался по кругу, багряные клинки уходили всё дальше, и мрак вновь заливал пространство между рядами колонн. А потом чудовищные очи обратились вверх - огненные взоры упёрлись в непроглядность невидимого свода.
        Было в этом своде нечто такое, что заставило вздрогнуть даже бестелесную сущность принцессы. Таящаяся во мраке на вершине куба мощь была огромна, но нависший над нею высокий свод казался обиталищем Сил не менее могучих. Чувствовалось в этом своде какое-то недоброе напряжение, словно он века и тысячелетия только и ждёт, чтобы обрушиться наконец, превратив в Ничто, в незримый прах и колонны, и серые статуи, и даже сам чёрный трон с его загадочным обладателем.
        И наконец зазвучал голос. Глухой, сильный, жестокий, произносивший слова на языке столь древнем, что даже всемогущее время устыдилось бы при этих звуках своей несолидной, несерьёзной молодости.
        От мощи этого голоса колонны начали содрогаться и раскачиваться, грозя вот-вот рухнуть. Заходили ходуном статуи, заколебался даже сам чёрный камень трона, на котором восседал говоривший.
        Эльтара, конечно же, не могла разобрать слов. Смутно угадывались какие-то полузнакомые корни, древнейшие, исконнейшие; но в сознании немедленно зазвучал и второй голос, негромкий и холодный, тотчас же принявшийся переводить. Впрочем, речь его большей частью состояла из образов, а не из слов…
        О какой-то изначальной, древней-предревней вражде говорил Восседавший. О том, что причинил обитателям верхних миров немало именуемого ныне злом.
        - Слишком глубоко, увы, посеяны мной семена гнева, ярости и ненависти! - гремело в душе волшебницы. - Но теперь время изменилось. Старик Годовик стёр слишком много сапог, блуждая вокруг моего обиталища. Пришла пора! Сон мой оказался слишком долгим! Вот что я сделаю…
        И слова вновь сменились образами.
        Взявшись за руки, два ребёнка стремительно неслись вверх сквозь разлетающееся мельтешенье каких-то разноцветных клочьев. Мальчик, жилистый, темноволосый, с уже прорисовавшимися мускулами и задорным курносым носом. И девочка, тонкая, словно былинка, с рассыпанными по плечам волосами цвета спелой пшеницы и длинными, не по-детски большими глазами, уголки их были подняты к вискам, едва прикрытым полу воздушными золотыми локонами.
        Эльтара невольно вздрогнула. Мальчик чем-то напоминал Эльстана… а девочка - девочка походила на неё, Эльтару Эльфранскую!
        Откуда-то снизу, из клубящейся тьмы, с крошечного чёрного кубика вслед за детскими фигурками тянулась исполинская чёрная ладонь, поддерживавшая и словно толкавшая детей вверх, к свету невидимого отсюда, из глубин, солнца. И вокруг детских головок Эльтара заметила нечто вроде чёрной короны, до предела напоённой Силой Мрака.
        Фигурки детей становились всё меньше и меньше, пока не исчезли совсем. Картина видения тотчас изменилась. Взорам Эльтары предстал хутор, очень похожий на тот, которым владел Аргнист, но всё же не тот самый. А по двору его вприпрыжку скакала крошечная фигурка… мальчик? Девочка же исчезла бесследно.
        На этом видение оборвалось, сменившись внезапно ворвавшейся в сознание дикой, рвущей внутренности болью и кровавым туманом перед глазами.
        ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ
        ГЛАВА I
        Наступило лето - первое лето после разгрома Орды на рубежах Эльфрана. Аргнист благополучно вернулся домой с богатой добычей, и, казалось, на хуторе всё вновь пошло как и прежде. Мужики тешились охотой на Нелюдь - житья не стало от гурров, хедов и гаррид. Гоблины же и тролли, напротив, отчего-то заметно поутихли, всё чаще отирались возле хуторов: «Нет ли какой работы, хозяйка? Дров наколоть, воды натаскать, а может, лесины валить нужно иль из чащи уже поваленные вытаскивать?»
        О Саате на хуторе Аргниста не вспоминали. Ну была такая, была да и сгинула. Арталег вон выделяться всё ж хочет. Аргнист вроде бы и против, да ему тоже не сладко - уж больно крут его средний сделался. Так дело и затянулось.
        Двалин вновь вовсю развернулся в кузнице - обарывал тоску работой. Ярина-ведунья по соседним хуторам прославилась несравненной травницей, повитухой и докой по любым женским болестям - словно там, в Галене, только тому и училась. Молодки приняли её в свой круг и слушали с раскрытыми ртами, когда девчонка, их куда моложе, вдруг начинала рассказывать такие вещи про мужиков, что краснели даже стены. Иные из молодиц попытались воспроизвести услышанное в постелях с дружками
        - и наутро прибегали с выпученными глазами, благодаря Ярину за совет. Та лишь горько усмехалась.
        Тихо, мирно и благостно, но плавное течение жизни не могло обмануть ни Ярину, ни гнома. Они почти не разговаривали - Двалин ожесточённо бил тяжёлым молотом по раскалённым железякам в кузне, Ярина ушла в целительство, но, встречаясь, они находили друг друга глазами, в которых застыло понимание: «А ведь уже скоро-скоро…»
        Что последует «скоро-скоро», они сказать не могли, лишь твёрдо знали, что тихое бытие Свободных Хуторов будет взломано и сметено могучими иномировыми силами, которые уже начали свой разбег. Гном и колдунья ждали.
        И ждать им пришлось до осени.
        Когда с Отпорного Хребта вновь потянуло холодом, Листяные Хозяева закончили укутывать землю жёлто-бурым предзимним одеялом и выпал первый снег, к воротам Аргнистова владения вышел неведомый человек.
        Высокий, лет сорока на вид. На резком лице лежали глубокие острые морщины, из-под кустистых бровей холодно смотрели чуть прищуренные серо-стальные глаза. Он ничего не имел при себе, даже оружия.
        Защитник выкатился было из-за угла, угрожающе зашипел, вскидывая клешни на изготовку. Гость только покосился на него - и Защитник, бесстрашный боец, в одиночку выходивший против бесчисленных отрядов Орды, внезапно съёжился, втянул клешни и щупальца, являя собой полную покорность судьбе.
        - Вот так-то, - назидательно проговорил гость и, легко коснувшись тяжёлых створок, открыл ворота. Он миновал двор - и его никто не окликнул, словно все разом ослепли.
        Он поднялся на крыльцо - и сторожевые псы только жалобно скулили, поджимая хвосты.
        Он прошёл запутанными коридорами хутора - и никто из встретившихся ему мужиков и баб не озаботился спросить: «Эй, любезный, а что это ты тут делаешь?!»
        Странный гость остановился перед дверью одной из светёлок. Осторожно постучал, дождался ответного: «Ты, Лииса? Не заперто у меня!» - и вошёл.
        Возле окна сидела Ярина. Ловкие пальцы девушки перебирали заготовленные летом травы, собирая их в пучки и связки.
        - Ли? - Ярина повернулась к двери и обмерла. Задохнулась, подавилась невырвавшимся криком, зажав рот ладошкой. Пришелец аккуратно притворил за собой дверь и прошёл к окну.
        - Здравствуй, Ярина-ведунья. - Он откровенно рассматривал её, и взгляд гостя тяжелел с каждым мгновением. - Здравствуй.
        - 3…здравствуй… - пролепетала девушка, не в силах отвести взгляда от сурового лица вошедшего. - Ты кто?
        - Зовут меня Рагнвальд. Я пришёл повидать тебя. Слава о твоих талантах разлетелась далеко по окрестным землям…
        - Так у тебя хворь? - оживилась девушка. Так хотелось верить, что странный незнакомец пришёл к ней как к целительнице… ну, в самом крайнем случае, если он помнит её по Галену, - как к гулящей… но не из-за терзающих каждую ночь страшных снов, в которых она была не Яриной, молодой ведуньей шестнадцати зим от роду, а совсем иным, могущественным, волшебным существом, владевшим обширным королевством…
        - Хворь, - кивнул Рагнвальд. - Рана, знаешь ли, очень странная… Гноится, не проходит… целители говорили - руку отрезать надо. А куда ж мне без правой руки? На тебя вся надежда…
        И хотя ни его тон, ни облик никак не говорили о том, что перед Яриной отчаявшийся больной, преодолевший, быть может, десятки лиг, девушка поверила. Потому что очень хотела поверить.
        - Давай взгляну…
        Рана и впрямь оказалась страшной. Громадная, гноящаяся, глубокая, она тянулась от плеча до локтя, мало не доходя до кости. И вверх, к шее, уже показалась гибельная краснота. Резать нужно было немедленно. И всё же…
        - Я попытаюсь, хотя…
        - Вот это попробуй. - Рагнвальд извлёк из-за пазухи недавно сорванную зелёную веточку. Самую обычную веточку, но Ярина отчего-то при виде её вздрогнула.
        - Постой… отварами промыть…
        - Промывали уже, - глядя ей прямо в глаза, ответил Рагнвальд. - Ты заклятье своё наложи. Как умеешь.
        Ярина взяла веточку, задумчиво повертела в тонких пальцах. Почудилось, будто зелёные лепестки ожили и потянулись к ней, словно узнавая. Она взглянула на рану и сморщила лоб, приготовившись составлять заклинание.
        - Погоди… - шёпот Рагнвальда, казалось, лился прямо ей в душу. - Забудь об этом… Не словами чаруй - душой, душой, Яли… Ярина!
        Этот голос проникал в самую глубь её памяти, заставляя трепетать всё существо. Ему невозможно было не подчиниться… и губы Ярины помимо воли начали произносить диковинные, небывалые слова на странном языке, а руки осторожно провели зелёной веточкой по страшной ране Рагнвальда…
        Мужчина напротив Ярины сжал зубы при виде стремглав затягивающейся раны, прошептав: «Да, это она!»
        И тут же весь морок разом оставил девушку. Она увидела улыбающегося незнакомца со свежим розовым рубцом на правой руке и оставшуюся в руках зелёную веточку - куда как странную, она словно могла говорить с ней, Яли… Яриной!
        - Спасибо. - Рагнвальд учтиво склонил голову. - Я не ошибся в тебе. Ярина, ты наделена великими силами! И нельзя им так долго оставаться в небрежении.
        - Что ты имеешь в виду… Рагнвальд?
        - Тебе никогда не приходила в голову мысль покончить наконец с Ордой?
        - С Ордой? - поразилась Ярина. - Мне?
        - Ну, не только тебе. Одна ты не останешься.
        - Но как? Когда-то я истребила немало этих тварей…
        - Знаю. Нанизала на ножи травы. Очень мощное чародейство, не подвластное почти никому в этом мире.
        - Рагнвальд… Ты маг? Чародей?
        - Ну, можно сказать и так, хотя это не совсем верно. Я занялся бы Ордою сам, но, увы, совершенно не имею возможности.
        - Есть немало таких, что хотели бы извести Орду, - медленно произнесла Ярина. - Хозяин Аргнист, гном Двалин, местный кузнец, друг мой…
        - А также ещё один, по имени… гм… Эльстан, что живёт на хуторе Нивена.
        - К чему твои слова, Рагнвальд?
        - К тому, что пора уничтожить Орду. Она уже достаточно порезвилась здесь. Но покончить надо не с чудовищами и даже не с их гнездилищами, а с теми, кто эти гнездилища создавал. Понятно?
        - Понятно…
        - Бери Двалина и отправляйся, - не терпящим возражения тоном закончил Рагнвальд.
        - Дорогу поможет отыскать… гм… Эльстан. С ним я тоже поговорю. Чтобы через неделю вас здесь уже не было!
        - Постой! - запоздало крикнула Ярина, когда за гостем уже закрывалась дверь. - Постой! Ты ведь… ты ведь узнал что-то о том, кто я такая?
        - Ты все поймёшь про себя, если сумеешь исполнить свой долг, - глухо донеслось из-за двери. - Тогда мы ещё встретимся. А пока - прощай!
        - Ты забыл меня, Губитель. Но я не виню тебя. Я отдал тебе неверный приказ - приказ, который невозможно было выполнить. Теперь перед тобой новое дело. Отыскать тех, кто наслал Орду на Северный Хьёрвард. Если выполнишь это, обещаю тебе поистине бесценную награду - свободу воли и правдивую историю твоего рождения.
        Он стоял передо мной, высокий и худощавый, с горящими Силой глазами. Я узнал его. Именно он говорил со мной в галенском храме, о чём я потом напрочь забыл. Что-то случилось во время схватки с неведомым Врагом - нечто, полностью стёршее из памяти встречу в Галене Светлопенном.
        - У тебя будет двое спутников. Они с соседнего хутора. Я постараюсь уговорить присоединиться к тебе и четвёртого с пятым, но рассчитывай пока только на себя. Ты должен отыскать дорогу к хозяевам этой Орды.
        - Но, Рагнвальд… - возразил я. - Как же мне узнать этот путь? И почему ты, такой всезнающий, не идёшь с нами? Или, по крайней мере, не подскажешь, где искать эту дорогу?
        - Ответ прост. - Он нахмурился и сжал кулаки. - Закон Равновесия. Если вмешаюсь я, то сила противодействия возрастёт стократно. Без меня вам с ней будет не справиться, а сопровождать вас всю дорогу я не могу. Не могу даже подсказывать. Чем больше вы поймёте сами, без подсказок со стороны, тем легче окажется странствие. Выступайте немедленно!
        - Кто ты, Рагнвальд?
        И он мне ответил. Я поклонился.
        - Твоя воля будет исполнена.
        - Да не моя воля! - Он досадливо сморщился. - Не моя! А этой несчастной земли без радости! Неужели вам, на ней живущим, всё нужно втолковывать, точно неразумным детям?! Уж от тебя-то, Губитель, я ждал совсем другого. Что ты сам ринешься в бой…
        - Орда не была моим врагом, - возразил я.
        - А теперь? Теперь, когда у тебя есть крошка-сын?!
        - Теперь - да.
        Он повернулся ко мне спиной, шагнул прочь - и исчез. А над головой у меня упруго ударили крылья быстрого коричневого сокола.
        Они встретились на следующий день на полпути между своими хуторами. И договорились выйти в путь немедленно, пока все дороги окончательно не сковала зима. Никто не знал, где следует искать пути к хозяевам Орды, но тот, кого Ярина и Двалин знали под именем Эльстан, сказал, что главное - найти самое большое гнездилище Орды, а там уж он постарается.
        Они договорились. Но выйти не удалось ни на следующий день, ни через неделю. Потому что с севера сплошной всеуничтожающей лавиной повалила Орда, и сразу же нашлась масса иных неотложных дел: Ярина пользовала раненых и помогала Защитникам, Двалин, исполняя обет, дрался с тварями врукопашную, а Эльстан - то есть Губитель - трудился в поте лица, пытаясь отстоять хутор Нивена. Для его обитателей он, Губитель, оставался единственной надеждой.
        Защитники тоже трудились в поте лица.
        Мне давно уже не приходилось так трудно. Только схватившись с Ордой, я понял, что единоборство с неведомой противницей не прошло для меня даром. Многое я утратил - не насовсем, но пользоваться пока не мог. И не мог явиться перед сонмами тварей в облике неуязвимого призрачного воина, как сделал это однажды на берегу быстрого Гардрага. Приходилось пользоваться куда более простыми средствами… Огонь, вода, ветер - ими я мог ещё кое-как управлять, но более сложные магические составляющие этого мира перестали мне повиноваться.
        Я ждал весны.
        Весны ждали на всех хуторах Лесного Предела. Никогда ещё Орда не нападала с такой яростью, и никогда её не оказывалось так много. Погиб род Харлага - не спасли даже Защитники. Орда бросила против него такую пропасть тварей, что даже пришедшие на красный огонь соседи ничего не смогли сделать - лишь спасли нескольких чудом уцелевших детишек. Два осиротевших Харлаговых Защитника так и остались на пепелище, а к утру издохли.
        Теперь дружине Аргниста приходилось садиться в седло каждый день. Каждый день мимо хутора, словно гигантские чёрные змеи, извиваясь между деревьев, ползли живые потоки чудовищ. Защитники стояли насмерть, но и у них раны стали прибавляться быстро, очень быстро… Ярине приходилось каждое утро затягивать их своими заклинаниями.
        Куда же тут уйдёшь?
        Хотя в редкие дни затишья они втроём покидали свои хутора. И, объединившись, отправлялись на охоту, истребляя Орду везде, где только встречали. Ярина пускала в ход заклятье Зелёных Мечей, хотя глубокие снега требовали очень много сил, чтобы живые лезвия достигли поверхности целыми и невредимыми. Эльстан же испробовал на тварях Орды весь свой богатый арсенал, правда, стараясь не слишком усердствовать, чтобы не оставить выжженной пустыни на месте кормивших хутора лесов.
        Ничто не помогало.
        И лишь когда наступила весна, пришло облегчение. Орда дружно ушла на север; Ярина, Эльстан и Двалин смогли наконец выступить в поход. Втроём. Никаких иных спутников у них так и не появилось.
        Рагнвальд вышел на открытое место. Позади осталось чахлое северное мелколесье, истерзанное свирепыми морскими ветрами, а впереди, на самом берегу, уходили ввысь ослепительно белые стены Снежного Замка.
        Миновав ворота, странник небрежно распахнул двери главной башни, одним взглядом заставил грохнуться сторожевой скелет и начал подниматься по лестнице.
        Горджелина нигде не было. Замок был пуст, куда-то исчезла даже челядь. Рагнвальд трижды обошёл все покои, лишь иногда на мгновение задумываясь, отворял многочисленные потайные двери - нигде никого и ничего.
        И никаких следов беспорядка, борьбы или тому подобного. Замок был в идеальном порядке, даже пыли нигде не скопилось. Горджелин словно вышел ненадолго пройтись
        - но куда? И где тогда слуги? Обратно, к сторожевому скелету, Рагнвальд спустился чернее ночи. Несколько пассов - и создание вновь смогло отвечать. «Где хозяин?!»

«Нет. Не есть здесь. Место - не здесь. Где - не знать».
        Рагнвальд закусил губу. Нет, так дело не пойдёт. Зима на излёте, те трое с хуторов должны вот-вот тронуться в путь - им надо дать надёжного провожатого. Но где же всё-таки этот Горджелин?!
        Гость схватил так и не ответивший ему череп. Ладони легли на височные кости, глаза Рагнвальда затуманились, веки опустились, теперь он видел и слышал совсем другое…

«Так ты ручаешься, Акциум? Ты ручаешься, что в обмен на это я смогу вернуть Эльтаре прежнее тело?»

«Ах, молодой человек, молодой человек! Ну нельзя же до такой степени не доверять собственной голове! Как будто вам неизвестно, на что способен старый Акциум, проректор Академии!»
        По лестнице стремительно спускались двое - Горджелин в снежно-белом, отделанном мехом плаще, и нескладный низенький старикашка. Увидев лицо старика, Рагнвальд застонал.
        Вслед за Горджелином здоровенный тролль осторожно тащил изящную колыбельку. Рагнвальд удивлённо поднял бровь.

«Это ваша дочка, молодой человек?.. Очаровательный ребёнок! И куда же вы хотите определить её, позвольте узнать?»

«Акциум, это моё дело, - ледяным голосом ответил Горджелин. - Едва ли тебе это так уж необходимо знать…»

«Как знать, как знать, молодой человек… Могут возникнуть такие неожиданные обстоятельства…» «Ты её не получишь! - яростно бросил Горджелин. - Она не входила в наш договор!» «О да, конечно! Никто не подвергает договор сомнению. Прошу прощения, молодой человек, если заставил вас переживать. И в мыслях не имел ничего дурного!..» Рагнвальд вновь застонал.

«Что у вас там в голове, это другое дело, - не слишком вежливо ответил Равнодушный. - Вас моя дочь не касается, и всё тут».

«Но можно хотя бы узнать её имя? Вы-то, молодой человек, надеюсь, не подвержены этому глупому суеверию - мол, нельзя никому открывать истинного имени ребёнка?»

«Не подвержен. Её зовут Лидаэль. Ещё вопросы есть?»

«Ну что вы, что вы, молодой человек… Узнаю в вас вашу почтенную матушку. Истинную Волшебницу Фелосте.[Истинная Волшебница Фелосте (см. Летопись Первую,
«Гибель Богов», с. 619) принадлежала к Поколению Магов, из которого вышли Новые Боги, Хедин и Ракот. В решающий момент схватки, стремясь погубить восставших Хедина и Ракота, зачала ребёнка - ибо, как только у кого-то из Поколения начинают рождаться дети, всё оно очень быстро, по меркам Магов, исчезает с лица земли.] А кто ваш почтенный батюшка, позвольте полюбопытствовать?» Ответа Горджелина существо не расслышало.
        Волшебники миновали клетушку сторожевого скелета. Тролль вынес вслед за ними колыбель. Горджелин повернулся к слуге. «Всё понял?»
        Тот ответил утвердительным мычанием. «Тогда в путь!»
        Вокруг тролля взвихрился небольшой смерч. Несколько мгновений спустя на том месте уже никого не было.

«Куда это вы его, молодой человек? Да ещё с такими ухищрениями!»

«Не твоё дело, Акциум. Ты слишком любопытен, старик! Довольствуйся тем, что я иду с тобой, и прекрати задавать глупые вопросы!»

«Молодой человек, ну нельзя же быть таким обидчивым!..»
        Странная пара медленно шла к берегу бухты. Скелет-сторож провожал хозяина взглядом пустых глазниц, и Рагнвальд увидел, как Горджелин и Акциум сели в небольшую лодочку, запряжённую парой морских зверей-левиафанов. Старик хлопнул вожжами, и упряжка помчалась, вздымая громадный белый бурун. В считаные мгновения она скрылась из глаз.
        Рагнвальд со вздохом отпустил сторожа. Тот грянулся на камни безжизненной грудой костей. Осторожно притворив за собой дверь, Рагнвальд вышел во двор. На лице его написано было жестокое разочарование. Он сделал несколько шагов по гладким белым плитам - и вновь устремился ввысь коричневокрылым соколом.
        - Дедушка, я уложила Лидаэль. Можно мне пойти поиграть?
        - Иди, конечно, Ками. Кончил дело - гуляй смело. Не знаю, что бы я без тебя делал! Ты так ловко с малышкой управляешься…
        - Гномы научили. Они молодцы, всё умеют… А мамы всё нет и нет…
        - Гхм… Ками… ты же знаешь… Лидаэль - твоя сестрёнка…
        - Ну да, ты говорил… мама заболела, очень заболела… Но я всё равно верю, что она вернётся!..
        - Не думай сейчас об этом, малышка. Вон тебя уже твои друзья заждались.
        Старый Хрофт прикрыл за девочкой дверь и только теперь позволил себе любимый жест - от всей души грохнул кулаком по столешнице. Пр-роклятье! Всё сердце спалишь с этими девчонками… Горджелин вон тоже хорош - раскаялся, вернул Золотой меч и попросил приглядеть за их с Эльтарой дочерью - Лидаэлью, поскольку он сам, как выразился, идет спасать Эльтару, ушедшую Вниз.
        Отец Дружин покачал головой. Она просто герой, эта принцесса. Всё отдала, чтобы только жил Эльфран. Родила Равнодушному дочь и ушла. Ушла Вниз. Бросила даже поиски своего разлюбезного Эльстана…
        А Горджелин-то, глянь, отрёкся от собственного прозвища. Знать бы, куда он отправился то проклятие снимать? Да и как ему это удастся?.. Отец Дружин помрачнел, ибо кому-кому, а ему-то история этого проклятия была известна доподлинно и во всех подробностях.
        В дверь постучали.
        - Входи кто ни есть! - бросил Старый Хрофт своё обычное присловье.
        - На сей раз я, - раздался с порога негромкий голос, и Отец Дружин замер, точно поражённый громом, ибо уже много, много веков не слыхал этого голоса вживе! - Здравствуй, дружище. Я смотрю, ты обзавёлся семьей? Одну девчурку я видел - носится с гномами, - а вот и вторая… Это твои, старина?.. Только не называй имён, - предупреждающе поднял руку гость. - Здесь я Рагнвальд.
        Вытаращив глаза, Старый Хрофт смотрел на осторожно присевшего к столу гостя.
        - Приди в себя, друг мой, - услышал он. - Я рад, что твой Золотой меч сверкает так же ярко, как и прежде! Скоро для него найдётся достойное дело.
        - Дело? - тупо проговорил Отец Дружин. Он никак не мог оправиться. Визита этого гостя он ожидал меньше всего.
        - Да, дело, - кивнул Рагнвальд. - Дело, которым я сам, увы, не могу заняться, - Неназываемый ждать не любит. Надо покончить с Ордой, Один. Надо покончить. Я собираю отряд. Надеюсь, ты поведёшь его.
        - Я? Отряд? Какой? - вырвалось у Хрофта. - Погоди, расскажи сначала…
        - Нет, дружище, - мягко покачал головой Рагнвальд. - Сперва я расскажу тебе про Орду. Я ввязался в это дело случайно, когда один молодой и прекраснодушный волшебник запечатал одно из гнездилищ Орды Печатью Вечного Короля. Он не знал, не мог знать, что за этим воспоследует, и мне пришлось вмешаться. Увы, пока я разбирался с Печатью, показал себя хозяин Орды - самозваный Властелин Мрака, Тёмный Властелин. Он знает меня как Судью. Я дал его подручному убить меня - и понял, что за Ордой стоит именно этот самозванец. Кто он такой - я догадываюсь. Ты, полагаю, тоже…
        - Думал я об этом, брат… Рагнвальд. Он не с острова Брандей. Этих тварей я за сотню лиг почую!
        - А ты не учуял, что Горджелин ушёл с одним из них? Точнее, - лицо Рагнвальда исказило настоящее страдание, - из тех, кто не так давно ушёл к ним… Теперь его зовут Акциум.
        - Акциум?.. Что за дурацкое имя… Но погоди о Горджелине! Про него будет отдельный разговор. Что с Тёмным Властелином?
        - Так вот, с ним всё вроде бы ясно, кроме двух вещей - где он скрывается и за каким демоном ему это потребовалось.
        - И ещё одно, насколько мне известно, - внезапно перебил старого друга Хрофт. - Откуда взялись Защитники? Их-то явно не Тёмный Властелин сотворил! Я, признаться, думал, это твоих рук дело…
        - Нет, - Рагнвальд с сожалением покачал головой. - Не моих. И ты верно заметил - непонятно, кто и зачем отправил их в Лесной Предел. Ещё одна загадка. А кроме того, да будет тебе известно, о Хрофт, владыка Асгарда, - в наших краях появился Губитель.
        - Что? - Отец Дружин аж привстал с лавки. - Ты не ошиб… Тьфу, извини… Конечно же, ты не ошибся. Губитель! Добрался, значит, до нас?
        - Ему кто-то помог вырваться из заточения. И не просто вырваться, а очутиться именно в нашем мире. Счастье ещё, что он ничего не помнит! А когда я попытался натравить его на Орду, против него тотчас же выставили его вторую ипостась. Понимаешь, о чём я?
        - Возрождающий…
        - Вернее, Возрождающая. Насколько я мог понять, у них всё кончилось ничьей, и теперь оба зализывают раны. Снова вопрос - кто послал Возрождающую и почему? А напоследок - для тебя ещё один сюрприз. Наклонись пониже. Недавно я тут встретил… - Рагнвальд совсем утишил голос, так что невозможно стало разобрать слова.
        - Не может быть! - подскочил Отец Дружин.
        - Да, я тоже едва не сошёл с ума, как только понял, кто она такая. И тоже ничего не помнит о своём прошлом!
        - Но как такое могло получиться?
        - Не знаю. И никто не знает, кроме того, кто сделал это.
        - Быть может, Великий Орлангур?
        - Да, мне тоже пришло это в голову. Но сие, увы, не проверить. Дух Познания закрылся ото всех и не откликается на зов. То же самое и с Демогоргоном. А пробиваться к ним силой…
        - Да, ты поразил меня, - медленно произнёс Отец Дружин. - Но давай вернёмся к Орде! Как ты мыслишь с ней справиться?
        - Отыскать Тёмного Властелина и наконец разобраться с ним. Он уже давно пакостит по мелочам.
        - Ничего себе мелочи - триста лет мучить и тиранить целую громадную страну…
        - Но ведь не весь мир, даже не континент от моря до моря, - возразил Рагнвальд.
        - Беда в том, что я не могу вмешиваться во всё это сам! Приходится искать посредников… И чем слабее они, тем лучше. Извини, я не хотел тебя обидеть…
        - Понимаю, - горько кивнул Хрофт. - Закон Равновесия…
        - Да. Проклятый и благословенный Закон Равновесия. Итак, ближе к делу. В спутники тебе я дам Губителя, Ярину и одного крепкого гнома, по имени Двалин. Он не маг, но на топорах одолеет любого мага. Хотел позвать ещё и Горджелина, но тот, увы, отправился с Акциумом…
        - Ты хочешь покончить с островом Брандей?
        - Видит всеведущий Дух Познания, у меня нет более жгучего желания после мечты изгнать Неназываемого!
        - У меня тоже… - вздохнул Хрофт. - Правда, сейчас девчонки эти…
        Дверь скрипнула. Появилась усталая Ками, наигравшаяся и набегавшаяся всласть. Рагнвальд внезапно хлопнул себя по лбу.
        - Ну конечно! А я-то гадал, где мог её видеть! Конечно!
        - Садись ужинать, Ками…
        Ничуть не дичась чужого, девочка подошла к гостю и церемонно присела.
        - Здравствуй, Ками, - на сей раз Рагнвальд улыбнулся не одними губами.
        - А откуда ты знаешь мою внучку? - удивился Старый Хрофт, незаметно для девочки подмигивая собеседнику.
        - Видел её вместе… вместе с Эльтарой, её матерью, в славном Галене.
        - Ты видел нас с мамой? - не выдержала девочка. - Ты знаешь мою маму?
        - Знаю, милая, хоть и не так хорошо, как твоего деда.
        - А ты не можешь её вылечить?
        - Ками, Ками! - укоризненно заметил Отец Дружин. И, обращаясь к Рагнвальду, поспешно закончил: - Эльтара Эльфранская ушла Вниз, родив Лидаэль. А отец - Горджелин Равнодушный! (Разумеется, Хрофт озаботился, чтобы этих слов Ками не услышала. Зачем расстраивать бедняжку, и без того удерживаемую на грани смерти одними лишь заклятьями!)…
        Друзья продолжили беседу, лишь когда девочка ушла спать.
        Рагнвальд рассказал о схватке со змеиным царём в порту Галена, когда ему счастливо удалось воспользоваться телом погружённой в забытьё Ками и, не нарушая Закона Равновесия, помочь Эльтаре отбить вожделенную Печать…
        - Если бы всё тогда и кончилось вместе с борьбой за Печать. - Он грустно покивал головой. - Впрочем, хватит об этом. Меня сейчас куда больше заботит Орда…
        - Да, идти надо, но на кого же я брошу детей? - Старый Хрофт усмехнулся. - Кто бы мог подумать, что на старости лет я снова стану дедом!
        - Дети?.. Да, дети… - смешался Рагнвальд. - Проклятые дела, из-за них перестаёшь замечать очевидное! Да… выходит, тебе нельзя идти. Ками без тебя пропадёт. А если бы я и придумал, как вдохнуть в неё побольше жизни, остаётся ещё Лидаэль… Которую не бросишь первой попавшейся няньке… Ты уже заметил, что она…
        - Избрана Великой Тьмой? Да, конечно, заметил.
        - Нет, - принимая решение, покачал головой Рагнвальд. - Тебе идти нельзя. Никто, кроме тебя - да ещё Эльтары, - не смог бы справиться с этой крохой. - Он кивнул в сторону колыбели.
        - Так они же не совладают без меня!
        - Значит, всевластие Орды продлится ещё дольше. Чёрные маги Брандея уже научились использовать её в своих целях. Эльфран едва-едва устоял! Второй раз они станут действовать искуснее. И тогда… Сперва Орда затопит Гален, потом Фейнские баронства, потом Эльфран, затем крайний запад континента… Ну а после того перекинется и на другие материки. И тогда придётся бросать нашу войну, возвращаться и наводить порядок. - Рагнвальд скривился. - Упаси нас от этого, Великий Орлангур.
        И Старый Хрофт остался дома.
        Расставшись наутро с Отцом Дружин (они проговорили до рассвета), Рагнвальд в облике сокола отправился на морской берег.
        - Неужто на Чёрный остров? - чуть слышно прошептал он. - Что они там задумали сделать с Горджелином? Зачем он им понадобился?
        Странник мучительно колебался. Великий Закон Равновесия давил на плечи, словно мельничный жернов на провинившегося раба. Схватиться с брандейскими магами в открытую значило обречь себя на войну ещё и с Хаосом…
        Рагнвальд колебался, однако принять решения так и не успел.
        - Брат! Брат! Скорее! Боюсь, назревает прорыв!
        Лицо Рагнвальда исказилось. В досаде он пнул ни в чём не повинный булыжник и резко подпрыгнул вверх. В следующий миг Врата Реальности захлопнулись за ним.
        ГЛАВА II
        Ярина, Губитель и Двалин вышли в путь, когда на дворе уже стоял птицезвон и атаки Орды прекратились. Ушли - и сгинули, как сквозь землю провалились. Миновало лето, наступила осень; Саата рыдала ночи напролёт, едва не наложила на себя руки - подружки из петли вытащили. За осенью наступила зима, вновь нахлынула Орда, вновь по всей земле кипели яростные схватки, - а ушедшие так и не появились. Минул год, потом ещё один, ещё и ещё… Скончался в своей постели старый Нивен, связка хозяйских ключей перекочевала на пояс к его старшему сыну, который при живой жене начал домогаться оставшейся беззащитной Сааты. И молодой женщине не оставалось ничего другого, кроме как падать в ноги отцу…
        Родительское сердце не камень. Растаяло от жарких дочерних слёз, да и внуков - чад невинных - не толкнёшь же своими руками на погибель? Полюбовник проклятый, колдун захожий, сгинул где-то в неведомости - и позор, считай, покрыт. Тем более что сам Аргнист сына непутёвого, Арталега, с позором прогнал. Теперь живёт тот хоть и при отцовом же хуторе, но на отшибе, и мало кто с ним и словом-то согласен перемолвиться…
        И пошло время. В свой черёд приходила Орда, с каждым годом собирая всё более и более богатую дань. В свой черёд приходила Нежить, но ей доставались одни объедки. Несколько семей, дойдя до последней степени отчаяния, попытались уйти на юг - да только куда там! Остались на проклятой Костяной Гряде…
        Всевеликое Вольное Войско тем временем отбило вялый натиск орденских последышей, ибо отпущенные было с миром отцы капитулярии, конечно же, не успокоились. В первое же лето после своего поражения они собрали силы: кое-кто из особо глупых баронов Фейна, наёмники со всех сторон света, части королевского войска, храмовые дружины. Однако эта разношёрстная компания оказалась дурной армией - наёмники были недовольны отсутствием добычи, бароны резко поумнели, пару раз угодив в мастерски подстроенные засады, королевские гвардейцы вскоре пришли к выводу, что эти поселяне недурно воюют и не всё ли равно, кто будет сдерживать Орду на бывшем Рыцарском Рубеже?.. Храмовые дружины, быть может, были неплохи в расправах с галенскими колдунами - гонения на тех не прекращались, - но для настоящей войны не годились. Хорошо дрался только полк из уцелевших братьев рыцарей, однако и он, изрядно потрёпанный, вынужден был отступить. К осени война заглохла сама собой, а потом галенские толстосумы деликатно намекнули его величеству, что торговля страдает, а значит, войну пора кончать. Ведь и в самом деле, не всё ли равно,
кто охраняет северные границы королевства?
        Однако король, его светлое величество, на сей раз оказался куда умнее, чем ему положено по должности, правильно сообразив, что простолюдины теперь валом повалят на север, в это самое предерзкое Вольное Войско, и за зиму сумел-таки втолковать это и своим вассалам - мелким королям, хотя правильнее было бы называть их герцогами, и не вассалам - баронам Фейна. На следующее лето состоялся большой поход. Вольное Войско было лишено настоящего командира - Аргнист мог командовать и десятком, и сотней, и тысячами, а вот Фрабар, увы, был хороший человек, но доверять ему что-то крупнее десятка оказалось никак нельзя,
        - и дело закончилось великой кровью для обеих сторон. Нарочные Вольного Войска отыскали в лесах хутор своего былого предводителя, Аргнист внял их просьбам и сумел-таки если и не выиграть войну, то, по крайней мере, закончить её почётным миром. Его величество король Галена вскоре после этого скончался от огорчения, престол перешёл к сыну, весьма неглупому молодому человеку, догадавшемуся воспользоваться усилением Орды и предложившему Вольному Войску договор, ограничивающий его численность. Взамен этого он щедро открывал ему свои арсеналы, помогал оружием, знающими командирами и так далее. Вскоре само Вольное Войско, блюдя слово, было вынуждено выставить кордоны на своих границах и заворачивать беглецов назад.
        И среди всего этого кошмара, не торопясь, но и не мешкая, рос сын Сааты и прозывавшегося Губителем - мальчик по имени Аратарн.
        Он научился распознавать тварей Орды раньше, чем запомнил все лица соседей по хутору. Он научился всаживать стрелу в глаз хоботяре раньше, чем играть в салочки или прятки со сверстниками. Он выходил в одиночку против брюхоеда или броненосца раньше, чем впервые поцеловал девушку. Он был обычным парнем Свободных Хуторов.
        Так шли годы. Никто уже не сомневался, что отец паренька сгинул навеки. Его нельзя было назвать «приятным во всех отношениях», молодого воина Аратарна: слишком часто вспыхивали бешенством глубоко посаженные чёрные глаза и слишком скор он был на кулачную расправу. И лишь мать да ещё единоутробная сестра Киита умели охладить его пыл.
        Саата стала известной травницей - с других хуторов даже слали способных девчонок ей в обученье. Киита полностью унаследовала таланты матери, и летом они вместе с братом часто уходили блуждать по укромным оврагам и распадкам, где можно было отыскать самые редкие целебные растения. Аратарн оказался наделён каким-то мрачным бесстрашием. Он никогда не отступал перед противником. Правда, умел он и выбрать дорогу так, что на пути самых страшных врагов, вроде хоботяр и рогачей, не попадалось…
        Он был похож на своего отца, хоть и не знал этого. Он рано лишился волос, но странным образом это его не портило. Кожа посмуглела, руки налились силой - парень в четырнадцать лет играючи ломал подковы и гнул железные кочерги. Он был молчалив и не имел друзей среди погодков; зато со странным удовольствием возился с малышами, которые липли к нему, точно мухи на сладкое.
        Он не был искусным рассказчиком, всегда предпочитая действовать, а не говорить. И радостью для него были схватки. В них он оживал; а когда бой заканчивался - вновь становился сам собой: угрюмым, неразговорчивым, сторонящимся компаний и нехитрых хуторских развлечений.
        Избегал он и девчонок. Как только они начинали бросать на него чуть более заинтересованные взгляды, он тотчас шарахался от них, словно от зачумлённых. А таких взглядов становилось всё больше и больше - он был красив необычной, мрачной красотой откровенной силы. Его тело в сплетениях мускулов, когда он, обнажённый до пояса, трудился у колодца, вызывало восхищённые ахи и охи хуторских прелестниц. Однако ни одна ещё не могла похвастать, что ей удалось заполучить эту редкостную добычу.
        Он знал, что отец ушёл сражаться с Ордой. Саата не раз рассказывала ему об этом. Однако никто на хуторе не ведал, что Аратарн уже давно дал нерушимую клятву - в один прекрасный день отправиться в собственный поход и если не отыскать отца или хотя бы его могилу, то уж по крайней мере как следует поквитаться с тварями! Если бы у паренька спросили, как он собирается это сделать, ничего вразумительного он, конечно же, сказать бы не смог; однако глубоко-глубок о в нём жила неистребимая, твёрдая, точно гномья сталь, уверенность - настанет день, и он отыщет пути.
        Текло время и в просторном бревенчатом доме, привалившемся к склону холма возле южного рубежа Ар-ан-Ашпаранга, где обитали Ками, Лидаэль и Старый Хрофт, ничуть не изменившийся за эти годы. Девочки же выросли, как и положено смертным. Отец Дружин частенько и с недоумением косился на младшую свою «внучку» - Лидаэль: дочь Перворождённой и владеющего посохом мага, похоже, не унаследовала природы своих родителей…
        Эта жизнь совершенно сбила с толку старого воина. Что делать с этими плутовками? Ками уже двадцать семь… по людским меркам - старая дева. Замуж бы ей… детей… но ведь Спутник может жить только рядом с тем, кто поддерживает в нём жизнь. Без заклятий Старого Хрофта бедняжка не протянет и двух дней.
        Вестей ниоткуда не приходило. Правда, в один прекрасный - или проклятый? - день до Хрофта сумела дозваться Эльтара Эльфранская…
        Она не захотела говорить ни о чём ином, кроме Ками и Лидаэли. И впоследствии, дотягиваясь мысленным неизречённым словом до Хрофта, спрашивала его только о девочках. Сперва - о девочках, потом - о девушках… Время более не существовало для ушедшей Вниз принцессы Эльфрана.
        И лишь один раз у неё вырвалось горькое признание. Тот, ради кого она бросила свою страну и отправилась в странствие, оказывается, был жив. И преспокойно обосновался на одном из хуторов Лесного Предела, отчего-то решив порвать и с родиной, и с ней, Эльтарой… Почему он так поступил, саойя теперь знала. Другая! Он нашёл себе другую! Игрушку из рода смертных!.. Они даже завели ребёнка! У него, Рождённого Волной, появился сын от смертной женщины!.. Этого принцесса простить уже была не в силах. И теперь мучилась ещё и ревностью. Ревностью и непониманием - как могло всё так случиться?..
        - Я прозакладывала бы оставшуюся у меня душу кому угодно, Владыке Зла, если бы он существовал, чтобы только понять это/ Чем она лучше меня?/ Один, Один, великий Один, помоги/
        - Чем же, моя принцесса? Разве в силах я вернуть тебе тело или, скажем, твоего Эльстана?
        - Нет, но хотя бы объяснить…
        Увы, даже Отец Дружин ничего не мог ответить ей. Ни единым словом.
        Семнадцать лет остались позади. Семнадцать лет - немалый срок по людским меркам. И к исходу их стало ясно, что Лесному Пределу не выстоять.
        Аратарн укладывал походный мешок. В окрестностях объявилась новая тварь, жутко мерзкая и зловредная. Травопутень уж завтра наступит, вся Орда на севере давно, а тут эдакая напасть! Ходит, переваливаясь, Кожаный Мешок по полям, а из брюха у него сыплются острозубые тварюшки, мелкие и быстрые, ровно тараканы. И спасу от них нет. Роются в бороздах на огородах, жрут взошедшие посевы, подбираются к скотине на выпасах… Нападают на детишек, и даже Защитник не успевает - бестии кидаются всем скопом и мигом обгладывают дочиста, оставляя один скелет.
        Сын Эльстана только молча сжимал кулаки, когда дед Каргар, материн отец, кашляя и проклиная всё на свете, вечерами подсчитывал убытки. А намедни эти зубастые прыгуны окружили и сожрали Лаасу - ей только-только семь сравнялось. Хоронились возле самых ворот - и Защитники их не учуяли. А прикончить саму матку этих гадов Защитникам никак не удавалось - та вела себя очень осторожно.
        И тогда Аратарн решил. Ему семнадцать, он начал бриться, и он мужчина. Он должен доказать это всем. Он прикончит чудовище - и точка.
        О том, что чудовище может прикончить его самого, он не думал.
        Меч, два ножа, секира - ах, чудо что за секира, гномской работы, дед год назад подарил, когда ему, Аратарну, сравнялось шестнадцать; лук, арбалет-самобой, тоже хороший, - его Двалин-кователь когда-то смастерил, ещё в пору своего житья у Аргниста-соседа. Когда мирились сотник с дедом, Каргаром то есть, и попал на хутор этот арбалет… Тетиву единым движением взводишь, пять болтов можно в один миг выпустить, и перезаряжать легко - стрелы уже заранее пятками по-особому скреплены. Знай вставляй в самобой увязки, а уж на место он их сам поместит, когда тетиву натягиваешь.
        - Арт! Куда это ты?
        Не повезло. Мать таки заметила. Теперь плакать будет. Очень уж не любит она, когда Аратарн в лес один уходит. Хотя ведь знает - он лучший охотник на хуторе… да и во всей округе. У него ни одной царапины - а сколько зверья добыто! И ордынских тварей, и Нечисти… Пусть неумехи, чудом спасшиеся, шрамами да рубцами хвастаются. Охота - это охота, а не забава. Зверя взять надо, а не кататься с ним в обнимку, ровно с девкой по сеновалу.
        - В лес, мама. За Кожаным Мешком.
        - Да в уме ли ты?! Да…
        - Погоди, мама. - Аратарн говорил очень тихо и ласково, но глаза его, странные чёрные глаза, были холодны и жёстки. - Погоди. Разве мало нам Лаасы? Мало, скажи? Кто прикончит чудовище, кроме меня? Дед Каргар? Пойду я, мам. А то ведь ещё кого-нибудь сожрут. И так народу после зимы поубавилось…
        Саата обречённо посторонилась, глядя на сына полными слёз глазами. Да, мальчик вырос. Да, лучший охотник - наверное, во всём Лесном Пределе равного не сыскать. Но какая же мать сама отпустит дитя на смертельно опасное дело?.. Какая же мать не подумает: «А почему мой? Пусть другие идут!..» Таковы все матери, и ничего уж тут не поделаешь. Правда, если б сыновья их всегда слушались, Орда бы точно все хутора давным-давно уж прикончила.
        Аратарн простился с Киитой - та счастливая бегает, замуж берут, - пообещал притащить из леса какую-нибудь диковинку, отыскивать которые сын Сааты был известный мастер, и размеренным шагом двинулся к воротам.
        - Дня через три вернусь! - крикнул на прощание матери. И - ушёл.
        Следы он отыскал тотчас же. В полулиге от хутора. Они вели прочь, и видно было, где зверь вошёл в лес. Аратарн насторожил самобой, повесил на правую руку секиру
        - он настолько привык к ней, что уже давно не замечал тяжести оружия, - и пустился вдогонку.
        Сперва идти было легко - отпечатки чёткие, места знакомые, знаешь, где засаду ногогрызов ждать, где брюхоеды кучковаться любят, - и Кожаный Мешок, словно понимал всё это, приготовил собственный сюрприз. Дюжина зубастиков ждала преследователя, хоронясь под поваленной лесиной.
        Аратарна встревожил запах. Странный, а значит, пугающий. Парень замер. Ну так и есть - из-под ствола рухнувшей матёрой ели сочится слабая струйка. Не костоглот, не стенолом… что-то иное, а скорее всего - зубастики.
        Парень вскинул самобой. Не так давно он придумал огненные оголовки для стрел - прибавил кое-что к горючему гномьему песку, и тот стал не только гореть дольше да жарче, но ещё и взрываться, коли по нему как следует стукнешь. Самому чуть голову по первости не оторвало. И вот именно такими стрелами и был заряжен сейчас его арбалет.
        Аратарн всадил стрелу под самый еловый ствол, туда, откуда тянуло чужим запахом.
        Вспышка, треск - и надломленная лесина тяжело ухнула, обрушившись на траву. Предсмертный писк и шевеленье - с зубастыми засадчиками было покончено.
        Дальше, дальше, под смыкающимися кронами, через сумрак оврагов, через журчащие ручьи, через моховые топи, мимо спокойных лесных озёр, так и зовущих присесть, передохнуть, полюбоваться на тихую водную гладь… Можно, конечно, и присесть… если не знаешь, что за милые создания там обитают. Пообедают тобой, и сам не заметишь. Моховые одеяла - жуткая вещь. От них только огнём и оборонишься. Тоже недавно появились. Мало-помалу свечерело.

«Тут что-то не так», - думал Аратарн, бесшумно, точно рысь, пробираясь через густой молодой ельник. Плотная хвоя плохо сохраняла следы, он шёл, как охотничий пёс, по запаху. Никто на хуторе не знал об этой его способности; и без того, бывало, в детстве дразнили - мол, матка тебя от колдуна зачала! Ну, тех-то дразнильщиков он быстро заставил умолкнуть, однако что от колдуна - это точно. Кто ещё может зверя по нюху отыскать?..
        И всё же тут что-то не так. Ведомо ведь, как Кожаный Мешок ходит - косолапо, вразвалку, отнюдь не быстро. За полдня догнать должен был - однако ж нет. Крылья у этой твари выросли, что ли?

…А когда совсем стемнело, Аратарн понял, что его окружают. Он умел видеть не только глазами, хотя умением этим пользовался редко, - голова после целый день могла трещать, ровно с попойки.
        Во мраке, мягко стелющемся среди облачённых в плащи седого мха сосен, осторожно двигались размытые тени с парами красных искорок-глаз. Он узнавал их. Брюхоеды… пятеро. Главопасти - десяток. Стеноломы - дюжина боевых шаров. О, хоботяра пожаловал! Так, рогач тоже здесь… Серьёзно!
        Они подловили его на открытом месте, когда парень пробирался через широкое моховое болото к смутно чернеющей впереди еловой островине, где и ждала засада. Кожаный Мешок оставил там дюжины три своих зубастых отпрысков, а сзади надвигалась Орда.

…Так, ногогрызы… костоглоты… ого! До сотни собралось, наверное… Крепко ж он досадил Орде! Неужели Кожаный Мешок был всего лишь приманкой? И он, Аратарн, попался в ловушку, точно молодой глупый тетерев в силки? Но делать нечего - горшком назвался, не обижайся, коли начнут в печь ставить.
        Парень замер. Моховая тропа коварна, вроде бы прочно-прочно, а не углядишь - вмиг по пояс затянет… Кольцо плотное. Ишь, тени так и носятся! И он - как на ладони. Не приведи Хедин, клювокрылы пожалуют… Тьфу, накаркал! Вот они. Прочертили наискось небо и за лес ушли. Сейчас вернутся… а значит, одно осталось
        - к островине рваться.
        И он рванулся. Потому как клювокрылы на чистом месте - гибель для одиночки верная. И самобой не спасёт. Одного подстрелишь, двое сзади налетят.
        Аратарн скакал с кочки на кочку, затылком чувствуя, как шесть крылатых теней плавно развернулись над краевым ольшаником и, вовсю работая крыльями, устремились к нему. А впереди, среди кочек островины, зашевелились приготовившиеся зубастики.
        Он не успевал. Клювокрылы уже набрали высоту и теперь катились с воздушной горы, быстротой не уступая падающему на добычу степному орлу. Аратарн вскинул самобой, и начинённая громовой смертью стрела ударила прямо в шею вожаку.
        Клювокрылу разворотило горло, и, в последний раз нелепо взмахнув крыльями, летучий ящер кувыркнулся прямо в болото. Пробив моховую шкуру, тварь камнем канула на дно топи.
        Второй раз Аратарн выстрелить не успел. Пришлось окунуться с головой в болотную жижу - когти клювокрыла даром вспороли мох.
        На ноги! И рывок! К островине! Лишь бы стрелы не выронить…
        Клювокрылы развернулись и вновь пошли в атаку. Странно - обычно, если срубить вожака, они тут же терялись и выходили из боя, а эти - нет…
        В другой раз он спасся чудом. Решил, дурак, подбить второго, попасть попал, но время потерял, и громадный, величиной с добрую косу, крыльевой клюв твари полоснул по спине. Хорошо ещё - вскользь, и кожаная куртка, подбитая пластинами панциря броненосца, выдержала удар.
        Аратарна с размаху швырнуло в топь. Что хуже всего - в сторону от тропы. Разом погрузился по шею. Завертелся, выбираясь, глянул случайно назад - батюшки-светы! Все взявшие его в кольцо твари, как по команде, полезли в болото - верно, решили, что теперь возьмут его играючи.
        От ужаса рванулся вперёд так, что ухитрился грудью лечь на плотный слой мха. А тут и тропа рядом - выскочил, весь мокрый, весь в тине, ровно чудище неведомое,
        - и бежать. Бежать, бежать, пока клювокрылы в третий раз не налетели…
        Вихрем ворвался на островину, едва не забыв о зубастиках, - а они уже тут как тут. Пяток положил громовой стрелой, а остальных пришлось брать секирой. Железо со свистом рассекало воздух, но, если бы не второе зрение, ему бы не совладать. Зубастики, хоть и небольшие, ловки и проворны необычайно, нападали стремительно и яростно, в последний момент уворачиваясь от нацеленного в них лезвия…
        И всё же они полегли. Все до единого - три дюжины. А следы Кожаного Мешка вели ещё дальше - через болото, к противоположному краю леса. Но этот путь был уже перерезан.
        Лихорадочно разложил стрелы. Хорошо, что взял с избытком. Ну, подходите, гады! Дорого ж я вам дамся… Хотя - нет, так нельзя. На что тебе голова, парень? Ты обязан выбраться отсюда, а не подыхать, на радость Орде! Смотри, смотри, где в кольце прореха?!
        Цепь ордынских тварей ползла через болото. Так… хоботяр аж трое… рогачей пять штук… а мелочь и не сочтёшь.
        Он подпустил их поближе и нажал спуск. Аратарн впервые испытывал свои громовые стрелы на таких крупных бестиях, как рогачи и хоботяры, и оттого стрелял даже с неким отстранённым интересом - как покажет себя его придумка?
        Показала хорошо. Рогача свалил с двух стрел, хоботяру - с трёх. Вторым пятком прикончил ещё пару. Стрелы вскоре кончились, но и тварей поубавилось. Осталось лишь двое рогачей, если не считать мелочи и броненосцев с брюхоедами…
        Рогачи добрались до островины первыми. И, не мудрствуя лукаво, пошли в атаку. Тут уже оставалось только одно - удирать. Улепётывать, пока за спиной страшные звери ярились и рычали, круша рогами вековые стволы; бежать по узкой ниточке тропы, пролегшей среди непролазных топей. Здесь все мхи были исполосованы скрытыми в зелёных тоннелях ручьями, один неверный шаг мог стоить жизни. Аратарн мчался, и следом за ним катилась волна чудовищ. По грудь в воде, он сшибся с загонщиками, что шли с другого края болотины. Секира снесла уродливую башку брюхоеда, Аратарна окатило вонючей кровью. Твари поменьше вязли в трясине, и, проскользнув мимо их более крупных собратьев, Аратарн ухитрился выскочить на сухое место.
        Далеко уйти ему не дали. Весь лес был полон мечущихся зловещих теней. Несколько раз он рубил прямо у себя под ногами - самые ловкие и быстрые ухитрялись подобраться совсем близко. И бежал, бежал, почти не разбирая дороги, понимая лишь одно - дело плохо, и на сей раз ему, похоже, не вырваться. Что же будет с мамой?..
        Однако при всём при том он оставался охотником. Несся сломя голову и наугад, но не потерял следов Кожаного Мешка. Их не сумели затоптать даже все собравшиеся здесь страшилища.
        Наступила ночь, а он всё бежал и бежал - неутомимой волчьей рысью, сам дивясь невесть откуда взявшимся силам. Орда мало-помалу отставала - хорошие ищейки там есть, но вот скороходов мало. Аратарн уже начал было поворачивать на север, к дому, когда выяснилось, что его гонит настоящая облавная охота шириной не меньше лиги - а то и больше, если приглядеться.
        До рассвета ему пришлось драться ещё трижды, когда на него наталкивались бродячие своры Орды. Он убивал, сколько мог, и вновь растворялся в темноте, сбивая преследователей с толку. Он один умел это делать - что-то вроде ложного следа.
        Любой маг сказал бы, что парень неосознанно бросает отводящее глаз заклятье. Но вот только как он научился это делать?..
        И как научился качать силу в немеющие ноги, чтобы бежать через буреломы всю ночь напролёт?
        Заря застала его за много лиг от дома. Погоня не отставала. Расстояние не увеличивалось, но и - ценой огромных усилий - не сокращалось. Аратарн не мог ни остановиться, ни отдохнуть - Орда неутомимо гнала и гнала его, и он мчался, кое-как подкрепляясь на бегу захваченной ещё из дома снедью, размокшей в болоте, но всё же годной в пищу.
        Так минул ещё один день. К вечеру Аратарн перестал удивляться чему бы то ни было. Он превратился в животное, только и могущее, что переставлять ноги. О том, чтобы повернуть и прорваться сквозь ряды Орды, не могло быть и речи. Даже он, при всех своих способностях, в конце концов оказался бы просто задавлен.
        А след Кожаного Мешка всё вился и вился перед ним, словно путеводная ниточка. Он то пропадал, то вновь подвёртывался под ноги; и могло показаться, что Аратарн все ещё продолжает безнадёжную погоню.
        Его отжимали на юго-восток, к горам Ар-ан-Ашпаранга. На добром коне это неделя пути, ежели через Орду. Но Аратарн, бежавший день и ночь, начал предполагать, что ему удастся добраться быстрее. Это было бы спасением. Подгорный народ по сей день твёрдо держал рубежи своих гор, и преследуемый мог получить там защиту. А потом они пропустят его к северному краю своей страны, он вернётся домой, и всё будет хорошо.
        Он не спал и почти не ел четверо суток. Любой на его месте, даже неутомимый Двалин-кователь, уже давно свалился бы от усталости. О том, откуда берутся силы, Аратарн не думал. Он вообще не мог ни о чём думать, кроме как о висящей на плечах погоне. Ему не давали уклониться ни на шаг в сторону. Его гнали и гнали прочь, к горам.
        Он вышел к серым природным бастионам гномов в неудачном месте - скалы вздымались в самое поднебесье, и взобраться по их отвесным склонам не было никакой возможности. Даже с его невесть откуда взявшимися силами. Один раз попробовал - свалился, угодив прямо под ноги одной из поимочных свор Орды. Насилу отбился, потерял меч и один из ножей. И вновь пришлось бежать - на юг, вдоль неприступных гор.
        Разумеется, изначально эти горы не были такими. Но гномы Ар-ан-Ашпаранга с муравьиным упорством за сотни лет труда стесали отлогие склоны, превратив их в отвесные кручи, завалили обломками выходы из ущелий, залив всё крепильной глиной, которая, застыв, делается прочнее обожжённого кирпича, создав тем самым на своей границе настоящую крепостную стену. Здесь они держали оборону от Орды, для пропуска людей и товаров в Лесной Предел осталось несколько ворот. Но до них ещё надо было добраться.
        Мимо одних его прогнали ночью. Он закричал, увидев слабо мерцающий огонёк во внезапно открывшейся дозорной башне, будучи слишком обессилен, чтобы смотреть вторым зрением. Если бы он заметил эту башню раньше! Тогда, быть может, и успел бы… А так подобравшаяся совсем близко Орда заставила его бежать дальше. Он только и успел, что судорожно всем телом удариться о несокрушимые кованые створки, только и успел, что хрипло заорать, надрывая иссушенную глотку. А ответить ему стражники-гномы уже не сумели. Он до последнего отмахивался секирой, прижавшись спиной к железу створок, такому холодному, такому надёжному…
        Рогач прыгнул на него сбоку. Уклоняясь от рогов, пришлось отскочить. Секира глубоко просекла шею чудовища, но издыхающий рогач дело своё сделал. Прежде чем гномы успели разобраться, в чём тут дело, и отпереть засовы, Орда уже оттеснила свою жертву от ворот. Аратарну пришлось бежать дальше.
        На бегу он заплакал. Впервые в жизни. Силы таяли. Отчаяние захлёстывало его, подобно океанскому валу. Всё чаще хотелось повернуться, броситься в последнюю безумную схватку, прежде чем он окажется не в силах держать секиру. Его гнали дальше.
        В этот день Лидаэль отправилась в лес одна. Ками, старшая сестра, ставшая искусной ценительницей благодаря Старому Хрофту, была занята в селении лесных гномов - там появилось занесённое прохожими охотниками моровое поветрие.
        - Ты мне не помощница. - Ками сурово отстранила сестру. - Хочешь, чтобы от тебя толк был, - ступай к Сладкому ручью, набери потогона. Не спутаешь?
        Лидаэль возмущённо фыркнула. Она была очень похожа на мать. Старый Хрофт только головой качал - порой ему казалось, что на пороге стоит Эльтара… Те же золотистые роскошные волосы, удлинённые фиалковые глаза с поднятыми к вискам уголками, те же губы… одним словом - то же лицо! От Горджелина его дочь не унаследовала ничего. И нравом пошла в эльфранскую принцессу, не в отца.
        Кожаные штаны, широкий пояс с ножом, кожаная же куртка, скрывающая копну волос шапка - Лидаэль можно было принять за юношу. Прихватив туесок, она вышла в путь.
        Сладкий ручей протекал примерно в лиге от дома Старого Хрофта. Вода в нём и впрямь была сладковатой; звери её не любили, а вот травы по берегам росли самые редкие и полезные. В том числе и потогон - его отвар помогал при самых тяжких недугах, вплоть до морового поветрия, чёрной смерти, опустошавшей приморские города.
        Лидаэль знала, что она колдунья. Старый Хрофт научил её многому и только дивился про себя, столько сил в девчонке. Причём отнюдь не унаследованных. Отчего-то слишком уж хорошо удавались нежной Лидаэли самые что ни на есть чёрные и смертоносные заклинания. Уже сейчас, в неполные восемнадцать, она смело могла потягаться в магическом поединке с любым обладателем посоха. Наверное, смогла бы и больше, но Отец Дружин был не слишком искушён в новейшей боевой магии и потому учил способную девчонку тому, что знал сам, - древним, первобытным заклятьям, бывшим в ходу ещё до Боргильдовой Битвы…
        Конечно, она не могла рушить горы или обращать моря в суховейные песчаные пустыни. Однако обратить в щепу вековой дуб - при некотором усилии - спокойно. Другое дело, ей никогда бы не пришло в голову просто по прихоти калечить невинное благородное дерево.
        Без всяких приключений Лидаэль добралась до Сладкого ручья и уже принялась за работу, как внезапно почувствовала неладное. Где-то к северу, у самого края гор Ар-ан-Ашпаранга, ей навстречу катилось нечто злое, пропитанное смертельной яростью и почти смертной тоской. А вслед за ним - и что-то ещё, множественное, сотканное из сотен и сотен неразумных, истекающих алчбой существ. Они гнали свою жертву и больше ни о чём не задумывались. И их было много, очень много. Неужели идёт Орда?
        Раньше заполонившие весь Лесной Предел твари никогда не доходили до этих мест, довольствуясь теми краями, что лежали севернее и западнее Хрофтова жилища. Лидаэль до сих пор ни разу не сталкивалась с Ордой. Хрофт, хоть и отправлялся порой на охоту (когда Древнему Богу становилось совсем уж невмоготу от собственного бездействия), никогда не брал с собой ни Лидаэль, ни её сестру, да и возвращался всегда на следующий день - иначе Ками не дожила бы и до вечера.
        Лидаэль спрятала в сумку срезанные стебли, неосознанно отряхивая руки. Похоже, сейчас придётся показать всё, на что она способна. Эта жертва, бегущая перед Ордой… кто она? Охотник, застигнутый врасплох? Не похоже. Уже отсюда девушка могла заметить слабые отблески чужой тени сознания, не слишком похожей на присущую обычным людям. Но если это не простой человек, что же он так бежит перед Ордой?
        Лидаэль никогда не видела ордынских чудовищ и не знала, на что они способны. Отличаясь немалой самоуверенностью, она полагала, будто легко справится с ними - в мечтах, о которых не знала даже старшая сестра, поверенная почти всех дум дочери Снежного Мага, Лидаэль частенько отправлялась в великий поход против терзавшей Лесной Предел Нечисти, легко обращая её во прах и возвращаясь в славе, под приветственные крики толпы (откуда могла взяться толпа возле уединённого дома Старого Хрофта, она совершенно не думала).
        Из зарослей на другом берегу Сладкого ручья внезапно высунулась жуткая морда, чёрно-зелёная, покрытая чешуёй, распахнувшая источавшую зловоние пасть с рядами зубов-кинжалов, потом последовало тело в бугристом панцире, поддерживаемое мощными колоннами ног… Броненосец пёр неудержимо и тупо, оставляя за собой настоящую просеку.
        Лидаэль взвизгнула самым позорным образом, точно галенская кисейная барышня, внезапно увидевшая мышь. Она, конечно, знала, что ордынские твари отвратительны, но… не до такой же степени!
        Вслед за броненосцем повалила его мелкая свита. Ногогрызы, костоглоты, стеноломы… А следом за ними неспешно прошествовал Кожаный Мешок, в аккурат напротив Лидаэли выплеснувший на берег Сладкого ручья целый рой небольших зубастых созданий, тотчас же кинувшихся в поток - прямо к ней, Лидаэли… Они плыли, ловко перебирая короткими лапками.
        Опешившая Лидаэль не сразу сообразила, что это и есть та самая Орда, которую она так часто мысленно обращала во прах. Зубастики деловито выбрались на берег, встряхнулись и споро поскакали к замершей девушке.
        Разрыв-чары? Молот-сверху? Огонь-метла? Пока она размышляла, первый из зубастиков непринуждённо попробовал на вкус её сапог.
        - Ой-й-й!!! - Лидаэль подпрыгнула. Песок у неё под ногами брызнул вверх окровавленными фонтанами - Заклятье Молот-сверху сработало как надо, обратив в лепёшки полдюжины зубастых созданий, но остальные, ничуть не устрашённые, атаковали дочь Эльтары с прежней живостью.
        Отшвырнув пинком самого наглого, Лидаэль бросилась наутёк. Творить боевые заклятья настолько быстро она ещё не умела. Вслед ринулись с полсотни мелких тварей, посчитавших её лёгкой добычей.
        Лидаэль не знала, что встретилась с самым краем загонного строя, обогнавшего Аратарна и загибавшего край к востоку, к Гномьим Горам. И вместо того чтобы бежать на полудень, к дому, ей пришлось свернуть на северо-восток - как раз навстречу тому загадочному существу, которое гнала Орда.
        Сперва девушка довольно-таки легко оторвалась от преследователей. Остановилась, перевела дух и поспешила сплести Огонь-метлу.
        Гулко ухающий броненосец выставил рыло из кустов, учуял спрятавшуюся было Лидаэль и, как мог быстро, поры сил вперёд, взрывая когтями землю. Вслед за ним покатились зубастики и прочие милые твари, вроде костоглотов.
        Руки Лидаэли окутались алой дымкой, тотчас превратившейся в пламенный шарик. Девушка швырнула его вперёд, и шар тотчас обратился в крутящийся вихрь огня, с налёту хлестнувший броненосца по тупой морде. Прикрытая толстыми пластинами панциря плоть не пострадала, однако глаза - самое уязвимое место твари - выжгло дотла. Броненосец утробно взвыл, но не остановился. Наделённый отличным нюхом, он вполне мог обходиться и без глаз, а боль только раззадорила чудовище.
        Огонь-метла прикончила почти всех зубастиков, опалила до костей бока пары ногогрызов и погасла. Сил поддерживать заклятье дольше у Лидаэли не было, и она поспешила бросить третье, своё любимое, - Разрыв-чары.
        Панцирь броненосца с треском лопнул, обнажилась розовая нежная плоть нутряных слоев. Разнесло в клочья пяток случившихся рядом костоглотов… и всё. Остальные создания, ни на что не обращая внимания, рвались вперёд, плотоядно урча и хрюкая…
        Лидаэль вновь побежала - на сей раз куда быстрее. И сердце колотилось так, что стук его заглушал даже топот и рёв Орды за спиной. Бежать! Скорее! Скорее! Ещё скорее! Нагонят, повалят, затопчут! Вопьются зубами, рванут когтями, опутают щупальцами?
        Она летела, словно горная лань, не зная, что именно охота за такими бегунами и составляет любимейшее развлечение Орды. Гнать и гнать, день за днём, неутомимо, неудержимо, не давая ни сна, ни отдыха - до тех пор, пока обессилевшая жертва сама не повернёт навстречу, ища смерти в бою.

…Лидаэль увидела его внезапно, едва не налетев. Парень казался живым трупом. Кожа плотно обтягивала кости лица, чёрные глаза глубоко ввалились, он хрипло, затруднённо дышал, и при каждом вздохе изо рта у него летели алые брызги. Голова была совершенно голой и гладкой, точно выточенный из тёмного дерева шар. Он бежал шатаясь, руки бессильно болтались, точно у ватной куклы; бессмысленный взор равнодушно скользнул по Лидаэли, и парень попытался обогнуть девушку, точно та была неодушевлённым препятствием вроде дерева или бревна.
        Это его гнала Орда.
        - Постой! - Лидаэль ухватила его за рукав грязной, изодранной куртки. - Там, впереди, - твари! Я бегу от них!
        Парень остановился. В глазах появилось осмысленное выражение.
        - Значит, умрём вместе, красавица, - прохрипел он, поднимая иззубренную секиру.
        - Где, говоришь, Орда?
        - Там, - Лидаэль вытянула руку.
        - Давай за мной. К горам. Быть может… - Он не договорил, махнул рукой и вновь пустился бежать тряским странным бегом, словно готов был вот-вот свалиться. Лидаэль бросилась за ним, сама не понимая зачем. Что им делать у гор? Откуда там возьмётся спасение?.. Нужно сплести ещё какое-то из боевых заклятий, а не бежать!
        Однако ноги сами потащили её за странным парнем. До гор было недалеко - Лидаэль не успела даже как следует запыхаться. Стены страны гномов были здесь пониже и не столь тщательно сберегаемы - у подножий громоздились валуны, гранитные глыбы и тому подобное. Можно было взобраться довольно высоко - да что в этом толку? Всё равно не спасёшься - умеет Орда и по камням скакать, разве что не так быстро, как по ровному.
        С визгом кинулся под ноги очумевший костоглот - Лидаэль и глазом моргнуть не успела. Парень взмахнул секирой - иззубренное лезвие не рассекло, а разорвало спину твари, и та, корчась, забилась в агонии.
        Они едва успели добраться до камней, когда из леса вынырнули преследователи. И было их не несколько десятков, что погнались за Лидаэлью, а куда больше - сотни, многие сотни.
        - Ар-р-р! - прорычал спутник Лидаэли, вспрыгивая на первый камень. - Руку! Руку давай! Лидаэль хотела ответить, что и сама может вскарабкаться куда угодно, а где не сможет - поможет себе волшбой, однако вместо этого покорно протянула руку. Все слова разом растворились у неё на языке, стоило кинуть хотя бы один взгляд на катящуюся, подобно волне, Орду.
        Руки Лидаэли и её спутника соприкоснулись. Пальцы парня показались девушке раскалёнными; по всему её телу прошла короткая дрожь, она едва не вырвала ладонь. Они уже стояли на плоской вершине монолита, а перед глазами Лидаэли ползли странные картины: бесконечные круги чёрных колонн… серые изваяния каких-то чудовищ между ними… чёрный куб, а над ним - облако мрака с горящими в самой его середине алыми глазами…
        И две детские фигурки, стремглав мчащиеся вверх среди тёмных облаков неведомого мира.
        Видение пропало; а они всё стояли, крепко взявшись за руки. По телам гуляли волны пьянящего жара. Казалось, стоит им вот так, держась за руки, ударить кулаками в скалу - та разлетится на мелкие кусочки.
        Лидаэль повернулась к спутнику - тот в упор глядел на неё широко раскрытыми чёрными глазищами.
        - Что это? - прохрипел он. Кожа на его лице разглаживалась, вновь обретая нормальный цвет. Он уже не казался таким измождённым. И ещё - она не могла ошибиться - парня полнила какая-то сила… как и её саму, кстати.
        Орда добралась уже до камней, и самые шустрые тварюшки заскакали по уступам вверх. Лидаэль покосилась на парня - не выпуская её руки, он стоял и что-то шептал про себя, судорожно сжав левый кулак, от которого отделился вдруг голубой светящийся шар и неспешно, виляя из стороны в сторону, поплыл к рядам Орды.
        От вспышки оба чуть не ослепли, а сотрясение едва не швырнуло их вниз, грозя переломать все кости. В шеренгах Орды появилась громадная прореха.
        - Теперь ты! - услыхала Лидаэль полубезумный шёпот спутника. - Давай, ты же можешь, я знаю! Давай, всё, что знаешь, ну же, ну!
        Это был приказ. Лидаэль подчинилась - бездумно, потому что силе этого голоса невозможно было не повиноваться. Она бросила заклятье - обычную Смерть-скалку, но подействовало оно так, что на пол-лиги от гор не осталось ничего живого. Незримый каток сокрушал всё на пути, подминая тварей Орды; вверх взлетали фонтаны чёрной крови. Хряск, треск, мокрое чмоканье - от скал пролегла широкая полоса. Под покровом из чёрно-зелёных шкур исчезла земля.
        - Вот так так… - ошеломленно прошептала Лидаэль. - Да что ж это такое?
        - Силы слились… - Парень стоял рядом, не выпуская её руки и глядя перед собой остановившимся взглядом.
        - Что-что? Чего слилось? - Лидаэль приходила в себя. Жалкие остатки Орды бежали
        - не знающие страха, ныне они улепётывали, точно трусливые куропатки.
        Парень выпустил ладонь девушки.
        - Н-не знаю… - выдавил он. - С языка сорвалось… Просто, когда я тебя за руку взял… почувствовал, словно вдесятеро сильнее сделался… А ты? Ведь тоже?
        Лидаэль кивнула головой.
        - Слушай, а кто ты такая?
        - Слушай, а кто ты такой?
        Вопросы вырвались одновременно.
        Лидаэль и её новый знакомец невольно улыбнулись.
        - Давай сперва выберемся отсюда… Вид у тебя…
        - Семь дней бежал, - выхрипел парень.
        - Семь дне-ей?
        - Семь, семь…
        - Ой, врёшь ведь!
        - Да не вру я, - с равнодушной усталостью откликнулся парень. Ему и впрямь было явно всё равно - поверит Лидаэль или нет.
        - Как тебя зовут?
        - Аратарн.
        - А меня Лидаэль. - Она кокетливо поправила выбившуюся прядь.
        - Ты откуда здесь взялась?
        - Слушай, может, ко мне пойдём? Я тут неподалёку живу. С дедом и сестрой старшей. Пойдём, ну сколько можно на этой бойне сидеть?..
        - Ладно.

«Измождён он всё-таки страшно, бедный, - с невольной жалостью подумала Лидаэль.
        - И на меня не смотрит. Обидно как-то…»
        О, женщины! Вокруг вас может кипеть битва, но стоит мужчине, пусть даже и на мизинец не интересующему вас, подумать в вашем обществе о чём-то ином, постороннем, как он тотчас становится в ваших глазах преступником…
        - Пойдём. - Аратарн с трудом соскользнул с камня. Поколебавшись, протянул девушке руку, помогая спуститься. Она оперлась на его ладонь, но на сей раз волны испепеляющего жара не последовало.
        - Аратарн, откуда ты? - спросила Лидаэль у своего мрачноватого спутника и после, в продолжение всего рассказа юноши, только и могла, что прижимать пальцы к щекам и с открытым ртом внимать спокойно, без рисовки, с усталой хрипотцой рассказываемым ужасам.
        - Ты… ты ведь колдун?
        - Я? Нет. Так, умею что-то… видеть, слышать… зверя взять…
        - А откуда? Кто тебя учил? Разве у вас там, на хуторах, есть колдуны?
        - Не… откуда им там взяться-то?
        - А почему тогда всё это умеешь?
        - Завертели круг без точила, как гномы говорят… Как мы видим? Вот и я так же. Не могу объяснить. А тебя, Лидаэль, кто учил? И имя у тебя странное, нелюдское какое-то…
        - Эльфийское, - небрежно бросила девушка, страшно гордившаяся своим происхождением и полной тайной, коей было окутано положение родины её матери.
        - Эльфийское, гм… - Аратарн покачал головой и ничего не сказал.
        Они спустились со скал, миновали мрачное кладбище Орды - несмотря на тёплый день, лужи чёрной крови парили, словно в жилах чудовищ тёк крутой кипяток.

«Нет, он всё-таки ужасно странный, - думала Лидаэль, исподволь поглядывая на своего спутника. - Этот череп… голый и чуть поблёскивающий, эти чёрные глаза - словно два крошечных озерца вечного мрака, взятые в плен берегами век… Откуда ж такой взялся? Да ещё и с умением колдовать? Надо рассказать деду. Уж он-то разберётся… Да и Ками тоже - она любого насквозь видит».
        Примерно в это же время далеко на востоке, на побережье Фейна, из морских волн показалась лодка, запряжённая парой меч-рыб. В лодке сидели двое - один на носу, другой на корме. Нетрудно было понять - спутники смертельно ненавидят друг друга. Взгляды, коими они обменивались, были весьма красноречивы.
        Оно и неудивительно, потому что спутниками этими оказались Горджелин Равнодушный, именуемый ещё Снежным Магом, и незабвенный Хисс, змеиный царь. Едва ли в Северном Хьёрварде сейчас нашлась бы пара, ненавидевшая друг друга сильнее, чем эти двое. И тем не менее они оказались в одной лодке.
        Меч-рыбы резко развернулись, направив лодочку к отлогому берегу. Горджелин спрыгнул в воду. В сторону Хисса он даже не смотрел.
        Рыбы тем временем задёргались на мелководье, забились, вздымая вокруг облака мути; у них появились ноги, руки, некие подобия шей. Вскоре на берег выбрались и вперевалочку заковыляли вслед за Снежным Магом и змеиным царём два человекоподобных создания, отдалённо напоминавшие в то же время каких-то чудовищных аистов или цапель благодаря сохранившимся рыбьим мечам.
        Шли молча. Отойдя на несколько сотен шагов от берега, Горджелин остановился. Сделал отстраняющий жест, отгоняя морского духа, - вдруг случайно увязался. Да и вообще, магию лучше пускать в ход подальше от водных просторов.
        - Куда отправляемся? - проскрипел один из рыболюдей. Горджелин дёрнул щекой, но сдержался.
        - Туда, где я смогу открыть ворота к создателю Орды. - Он пытался говорить любезно, но зубы стиснулись сами собой, так что словам пришлось пробиваться сквозь плотный частокол, что, конечно, не прибавляло почтительности.
        - Хорошо, - медленно кивнуло существо и, смешно переваливаясь, затопало к Горджелину. - Отправляй. И помни - мастер Акциум следит за каждым твоим шагом. Не пытайся обратить на меня свою магию. Не получится.
        - Знаю, знаю, - всё так же сквозь зубы бросил Снежный Маг. - И не нуждаюсь в твоих напоминаниях, существо! Подходите ближе, все! Это место зовут Холмом Демонов, и в своё время я там немало потрудился…
        Рыболюди приблизились почти вплотную. Хисс, опасливо жавшийся и ёжившийся в сторонке, осторожно, бочком-бочком тоже подобрался к Снежному Магу. Тот сложил ладони горстью перед грудью, сделал движение, как будто зачерпывал что-то из воздуха, и подбросил это невидимое что-то вверх. Все четверо тотчас исчезли.
        Как раз в этот момент, соединив руки, Лидаэль и Аратарн нанесли первый ответный удар по обступившей их Орде.
        - Ты не бойся, дед у меня добрый. Настоящий волшебник! Уж он скажет нам, в чём дело…
        - А ты сама-то поняла, что случилось, Лидаэль? Когда мы взялись за руки… это было так, словно встретились две половинки целого… И вместе мы смогли вдесятеро больше, чем каждый по отдельности, - почему?
        Лидаэль только состроила гримаску, долженствующую обозначать: «Ну это же так просто, неужели ты сам не догадался?» - хотя, конечно, понимала не больше Аратарна.
        Они благополучно добрались до дома Старого Хрофта. Ками ещё не вернулась, а вот Отец Дружин сидел на завалинке, точно простой деревенский дед. Увидев Лидаэль, шествующую бок о бок с молодым парнем странного вида - весь измождённый, грязный, череп голый, волос и в помине нет, - Хрофт едва не выронил трубку. Превеликие Силы, откуда здесь взялось эдакое чудо?
        - Дедушка, это Аратарн, - выпалила Лидаэль, подтаскивая парня за рукав поближе к Хрофту. - С нами тут такое было…
        Один слушал рассказ Лидаэли и только качал головой. Подобное совершенно не укладывалось в голове. Это было невозможно, немыслимо! Девчонка, конечно, сильная колдунья - оно и неудивительно при таких-то родителях, - но чтобы положить столько ордынских тварей одним заклятьем, да ещё так, что он, Хрофт, при этом ничего бы не почувствовал…
        Отец Дружин взялся за парня. Тот отвечал почтительно, с уважением косясь на Золотой Меч: получив вместе с крошкой Лидаэлью от Горджелина своё заветное оружие, Игг не расставался с ним ни на секунду.
        Аратарн, накормленный и умытый, со снятой заклятьем усталостью, говорил охотно. Замялся лишь после вопроса: «Чей ты сын?» Видно было, собирался соврать, но не решился. И, услыхав, что отцом парня был пропавший без вести колдун по имени Эльстан, Отец Дружин совсем по-человечески схватился за сердце.
        Этих детей вела всемогущая судьба. Она, судьба, так подобрала события, чтобы мальчишка с далёких лесных хуторов оказался загнан Ордой аж к юго-западным склонам Ар-ан-Ашпаранга!
        И ещё - отцом этого парня никак не мог быть высокорожденный жених саойи, юноша из дома Рождённых Волной! Уж на этот-то счёт Отец Дружин не заблуждался. Особенно семнадцать лет видя перед собой Лидаэль.
        В Аратарне дремала страшная, первобытная сила, унаследованная от отца. И Старый Хрофт мог только развести руками, спрашивая себя, кто же в таком случае настоящий отец странного малого.
        И уж совсем ни в какие ворота не лезла рассказанная внучкой история. Что за пробуждение силы? Откуда? Почему?.. Вопросы, вопросы, а ответов нет. И где искать их, непонятно. Разве только… спросить саму Эльтару?..
        - Ладно, Аратарн, разберёмся. Устраивайся. А там видно будет.
        Лидаэль с чисто женским упорством потащила парня подбирать приличную, как она выразилась, одежду. Игг же, уединившись на некоторое время, сосредоточился и попытался дотянуться мыслью до глубоких подземелий Тардейла.
        Эльтара отозвалась не сразу, и помыслы её были полны боли, только боли, одной лишь боли… Отец Дружин постарался как можно короче рассказать о случившемся - Ушедшая Вниз не слишком любила беседы с теми, кто остался на поверхности.
        - Лидаэль? И… сын Эльстана, Аратарн? Вспышка силы?.. И… и он не сын Рождённого Волной?.. О, всемогущая судьба… Послушай, почтенный Один, я едва ли смогу что-то ответить тебе сейчас. Но я попытаюсь проникнуть в мысли этого Аратарна. Быть может, там я найду ответы - в том числе и на собственные вопросы. Но я уже почти уверена, что ты прав. Та тварь, которая вырвалась из Холма Демонов… Я не убила её. И она, пожрав тело Эльстана, приняла ею облик. Такое не редкость среди демонов. Погоди, чуть позже я отвечу тебе подробнее…
        Аратарн ничего не заметил - он свалился, едва Лидаэль объявила, что наконец-то довольна его внешним видом и отпускает восвояси. Парень дошёл до ближайшего лежака и рухнул. Пусть спит. Просто чудо, что он добежал. Кто ж ему так помогал, а? Откуда силы? Малый, конечно, тоже не промах, но чтобы семь дней без сна мчаться наперегонки с Ордой через глухие буреломы - это едва ли. Ничего, отлежится. Тогда и поспрашиваем.
        Что-то случилось. Вместо того чтобы вмиг отправить Горджелина и прочих к Холму Демонов, волшба Снежного Мага зашвырнула их куда-то на дальний север, к самому Отпорному Хребту. Здесь в глубоких расщелинах, прикрытых мощными телами скал от солнечных лучей, всё ещё лежал снег - лежал себе и, похоже, таять вовсе не собирался. Вся четверка оказалась в глубоком сугробе, ввысь уходили отвесные скалы.
        После споров, криков, раздоров и взаимных обвинений Горджелину удалось навести некое подобие порядка. Снежный Маг ничего не понимал. Заклятье было составлено надёжно, испытано не один раз; что-то произошло в потоках Великого Эфира, что-то перепутало магические скрепы его волшбы, что-то сбило доселе безукоризненно устанавливавшийся прицел… Это было крайне неприятно уже само по себе; но неприятно вдвойне ещё и оттого, что он, Горджелин Снежный Маг, даже в страшном сне не мог представить себе такую силу, что могла бы сбить с толку его заклинание.
        - Ничего страшного! - Он возвысил голос. - Сейчас будем на месте. Сосредоточение… набрасывание заклятья… Исполнение!
        Ничего не случилось. Вся четверка по-прежнему стояла по колено в снегу в том же самом ущелье. Заклятье не сработало. Горджелин охнул и, обхватив голову руками, сел прямо в сугроб.
        Семнадцать лет работы на этих негодяев, чёрных магов острова Брандей, кровью - его и их - подписанный нерушимый договор; два труднейших задания, исполненных для Цитадели Хаоса в иных мирах, - неужто все зря?.. Неужели же он провалит третье, последнее, после чего обретёт силу заклятье, которое вновь вернёт Эльтаре Эльфранской, матери его дочери, привычный облик. Неужели все потеряно?.. И что же, во имя Вечного Неба, что могло произойти с его волшбой?!
        Аратарн открыл глаза. Ух, сколько же он проспал? Помнится, когда засыпал, светло было, проснулся - опять светло, да к тому ж и солнце с запада - вроде как заходит, значит. Целый день, получается, подушку давил. Ну-ка, хватит! Девчонке этой, Лидаэли, спасибо, конечно, да только ему засиживаться здесь недосуг. Мать и так небось все глаза уже проплакала…

«Постой-ка, парень! - внезапно обожгла очень простая мысль. - Да ведь ты с Лидаэлью, ежели за руки взяться, можешь очень даже запросто извести всю Орду под корень!»
        Он всегда мыслил очень приземлённо - Аратарн, сын Сааты. Он не задал себе вопроса - а в чём же тут дело, почему у них вдвоём с этой девчонкой, которую видел впервые в жизни, стали получаться такие вещи, о которых и мечтать было нельзя?
        Подобные выяснения он оставил на будущее. Грех не воспользоваться представившейся возможностью, а думать и гадать станем потом. И если для того, чтобы покончить с Ордой, придётся умыкнуть эту самую Лидаэль, - он готов.
        - Очухался, приятель? - пробасил где-то рядом Старый Хрофт. - Понимаю, понимаю: семь дней вскачь от Орды лететь - это не шутки. Вставай давай, умывайся - и к столу.
        - Спасибо… мастер Хрофт.
        - Смотрю я на тебя и ничего не понимаю. Откуда у вас с Лидаэлью это взялось? И что теперь делать станешь?
        - Как что? Домой вернусь. Только… только мне бы с ней возвратиться, то есть, я хотел сказать, с внучкой вашей, Лидаэлью… Если мы вдвоём такая сила - то как же можно её в небрежении держать? С Ордой кончать надо! И мы покончим…
        - Погоди, погоди, эк, какой скорый!.. - по привычке начал Отец Дружин и осёкся, потому что парень был совершенно прав. Никогда ещё против Орды не обращалась столь всесокрушающая мощь. Но, по Закону Равновесия, чем больше преимущество одной из сторон в сверхъестественной схватке, тем большего числа сюрпризов следует ждать от слабейшего. Ну, к примеру, внезапного прихода ему на подмогу всех без исключения демонов Огненных Преисподних.
        - Не знаю, спроси об этом саму Лидаэль, - проворчал Старый Хрофт, отводя глаза.
«Слаб ты душою стал, Отец Дружин, - укорил он сам себя. - Привязался к девчонке так, что страшно подумать, как без неё будешь…»
        Виновница всего этого переполоха ждать себя не заставила.
        - Куда это вы меня без меня собираете? - выпалила она, влетая в горницу. Старый Хрофт подумал, что негодница наверняка опять подслушивала под окном, но не делать же внучке выговор при чужом?
        Аратарн поднялся.
        - Лидаэль… - И вдруг язык его, совершенно сам по себе, вместо заранее заготовленной фразы выдал: - Ты очень красивая, Лидаэль!
        - Правда? - не растерявшись, осведомилась та, стрельнув глазками. Старый Хрофт лишь ахнул про себя - и где научилась девка?!
        - В общем… короче… ну, я тебя с собой зову. Орду кончать, - покраснев не только лицом, но даже кожей темени и затылка, выдавил из себя Аратарн. - Мы с тобой вдвоём горы свернём!..
        - Вдвоём? С тобой? - Лидаэль внезапно испугалась. Всё происходящее как-то переставало походить на весёлую игру, становясь пугающе серьёзным.
        - Ну да, - торопливо кивнул Аратарн. Перед этими насмешливыми глазами он смущался самым непозволительным образом, сердился на себя за это и оттого терялся ещё больше. - Но, может, мастер Хрофт…
        - Если только с Ками, - вырвалось у Отца Дружин. И впрямь - не оставит же он Спутника?!
        - Пусть идут одни!
        - Что-что? - ошеломленно вырвалось у Древнего Бога.
        - Повторяю - пусть идут одни!
        - Дедушка?.. - Лидаэль вопросительно подняла бровь. Дед и впрямь повёл себя как-то странно - внезапно вытаращил глаза и застыл, словно к чему-то прислушивался.
        - Ты всё ещё не понял? Это их дорога! - Голос, произносивший это в сознании Хрофта, выговаривал слова чётко и мерно, словно неживой.
        - Великий Орлангур? - боясь поверить в случившееся, мысленно вопросил пустоту Отец Дружин.
        - Наконец-то догадался. А ведь мы хорошо знакомы. Вспомни Обетованное!
        - Как же такое забудешь!..
        - Так вот, пусть эти двое идут. Странно, что приходится говорить тебе это. От них сейчас зависит куда больше, чем судьба Лесного Предела. Ты понял меня?
        - Понял. - Старый Хрофт кивнул. - Но скажи мне, Великий, почему?..
        - Бог Один! - грянуло в ответ. - Да просто потому, что больше идти некому! И во всей совокупности Миров Упорядоченного не отыскать сейчас тех, кто мог бы сделать против Орды больше, чем эта пара! Только объясни им, что истреблять чудовищ в лесах поодиночке бессмысленно. Надо найти тех, кто управляет тварями Орды. Найти их и покончить с ними. Замечу, кстати, что предшественникам Лидаэли и Аратарна этого сделать не удалось. А теперь прощай! Я передам твой привет Хедину с Ракотом…
        И страшный голос умолк. Дух Познания, Великий Орлангур, никогда не отзывался на зов, однако, если ему это взбредало в голову, сам являлся без приглашения куда угодно.
        Старый Хрофт перевёл дух. Если уж за этой парой взялся приглядывать сам Столп Третьей Силы, значит, дело воистину серьёзно. Кто знает, может, Орда есть лишь отражение каких-то чудовищных войн, что кипят где-то в глубине Великой Совокупности Миров, и долг этих двоих, как и его, Хрофта, когда-то, - вмешаться в эту войну… Отец Дружин опустил голову. Неужели его время безвозвратно ушло? Его, бессмертного бога, пережившего даже кошмар Боргильдовой Битвы? В бой идут другие, а он - он остаётся позади. Он и Ками… Вырванная из лап смерти и неподвластный ей. Но, быть может, старуха-судьба ещё смилостивится и перебросит неудачный для него расклад костей?..
        Старый Хрофт поднялся. Если в дело вмешался Дух Познания, промедление неуместно. Нечего этим двоим здесь рассиживаться.
        - Вам и впрямь лучше идти. Только незачем бить Орду по мелочам… - И старый Хрофт в нескольких словах передал смысл сказанного незримым пришельцем.
        - Хозяева Орды? - Аратарн вытаращил глаза. - А где ж такие есть?
        - Есть. К ним можно пробиться. И если вы найдёте их, сразу кончатся все беды и тревоги Лесного Предела - да что там Лесного Предела! Быть может, все беды Северного Хьёрварда. Идите. Наступает ваше время.
        - А как же ты, дедушка? - пролепетала Лидаэль. - Разве ты не с нами?..
        - Хотел бы с вами, - вздохнул старый воин. - Да только…
        - Да только придётся тебе к нам отправляться! - раскатился под черепом громогласный голос Рак о та. -
        Без тебя да без Золотого Меча что-то нам никак не справиться!
        Ну и денёк! Такое, пожалуй, приключалось со Старым Хрофтом лишь в дни Восстания Хедина, когда отчаянный маг и его не менее отчаянный ученик шли на штурм Обетованного… Не успел уйти Дух Познания, как появляется Ракот Милостивец, коего уже незнамо сколько столетий не слышал!
        - Короче, я тоже на печи отлёживаться не стану. Нашлось и для меня дело, - не без гордости пояснил Старый Хрофт.
        - Нашлось, нашлось, - подтвердил неслышимый для других Ракот. -
        Садись на Слейпнира - и вперёд! Ворота открыты, мы ждём тебя! Ткань мира на границах с Неназываемым порождает каких-то странных существ; мы хотели бы, чтобы ты занялся ими. Не забудь Золотой Меч!
        - Но я буду не один!
        - Хоть со всем Хьёрвардом. Только не мешкай! Пожалуйста!
        Сразу, разумеется, выступить не удалось. Старый Хрофт умчался куда-то вместе с Ками верхом на дивном восьминогом жеребце, до самых глубин потрясшем воображение Аратарна. Лидаэль осталась за хозяйку. Первый её вариант того, без чего ей не обойтись в лесной чаще, не смог бы увезти и караван вьючных лошадей.
        - Магия поможет! - безапелляционно заявила она поначалу; сыну Сааты пришлось долго убеждать, что, выходя на магов, не стоит предупреждать их о своем приближении, раскидывая заклятья направо и налево.
        Вторая попытка оказалась ненамного удачнее. После этого Аратарн взялся за дело сам и, подавив железной рукой все попытки сопротивления, принудил несчастную Лидаэль к тому, чтобы, по её выражению, «отправиться в чащу голой и босой!».
        Ни Аратарн, ни Лидаэль не умели творить заклятья Перемещения. Им предстояло проделать весь дальний путь на своих двоих. Хотя, быть может, в этом и имелся смысл - им ещё предстояло научиться действовать слитно, как один человек. Пытливая Лидаэль, кроме того, не оставляла надежды понять, откуда в ней взялись эти странные силы и что за удивительного спутника послала ей судьба.
        Они проделали несколько опытов. Первый оказался не слишком удачным и грозил привести к серьёзной ссоре с гномами Ар-ан-Ашпаранга: Аратарн с Лидаэлью попытались аккуратно спустить камнепад с ближайшей скалы, однако чего-то не рассчитали, и утёс разлетелся на куски - так, будто в него угодило настоящее заклятье Разрыва, да ещё сотканное подлинным мастером своего дела. В старательно возведённой гномами защитной стене королевства образовалась брешь.
        Короче, в путь они отправились через три дня, которые для Аратарна стали серьёзным испытанием. Раньше он сторонился девушек, а теперь пришлось так тесно общаться! И добро бы всё оставалось в пределах сугубо деловых отношений - ан нет. Лидаэль никаких рамок и знать не хотела - парень, упрямо глядящий сквозь неё и только и знающий, что талдычить какие-то заклинания, с точки зрения девушки, являл собой несомненную ошибку природы.
        Всё дело в том, что Старый Хрофт как-то поддался на уговоры младшей своей внучки и вывез её в Гален. Разумеется, ему ничего не стоило сделать так, чтобы их представили ко двору его величества. На первом же балу Лидаэль произвела фурор, получив полдюжины предложений руки и сердца.
        Аратарн же подобных тонкостей не знал и знать не хотел. И плевать ему было на то, как к нему относится эта красотка с соломенными волосами! Нужно было делать дело, а всё остальное так, побоку.
        Наконец они вышли в путь. Лидаэль шла, обиженно надув губы, - похоже, спутника она интересовала только как источник силы, не больше.
        На военном совете перед походом было решено поймать живьём какое-нибудь чудовище и попытаться проследить, откуда к нему приходят приказы. Обнаружив же это место, прорваться туда сквозь Врата Реальности и… дальше действовать по обстановке.
        План был хорош. Правда, совершенно невыполним. Но тогда они об этом ещё не знали.
        Выбираться из снежного плена Горджелину и компании пришлось долго. Рыболюди жестоко страдали от холода, что дало Хиссу повод к бесконечным насмешкам (магов острова Брандей змеиный царь любил не больше Равнодушного). Некоторые из этих насмешек оказались весьма плоскими, вроде участливых вопросов «не замёрзли?», иные поизобретательнее, но цели всё равно не достигли - создания магии Акциума никак не отвечали. Кончилось дело тем, что Горджелин велел Хиссу умолкнуть, пока он, Снежный Маг, сам не запечатал ему пасть. Хисс понял и заткнулся.
        В унылом молчании выбрались из каменного коридора. Рыболюди натаскали хвороста. Равнодушный Маг щёлкнул пальцами и сотворил искру. Ярко-рыжие язычки вцепились в щедро набросанную пищу, и вскоре костёр гудел уже вовсю.
        Положение четвёрки оказалось не из приятных. Припасов не было. Походного снаряжения тоже. Никакого опыта в лесных делах рыболюди не имели. Оный опыт, правда, в избытке имелся у Горджелина с Хиссом, но и он едва ли мог помочь преодолеть десятки - коли не сотни - лиг по глухим чащобам, если при себе нет даже топора. Конечно, магия Равнодушного могла многое, но отчего-то вела себя непредсказуемо… Выход был только один - идти, и как можно быстрее. Усталость можно отогнать заклятьем - оно, по счастью, Горджелину не изменило. Так, в молчании, странный отряд тащился то вверх, то вниз по крутым склонам оттянувшихся далеко на юг предгорий Отпорного Хребта. Пропитание добывал Хисс - и заклятьями, и голыми руками (Горджелин к принесённой змеиным царём еде не притронулся ни разу). Рыболюди таскали хворост и разбивали лагерь. И один только Горджелин, как и положено предводителю, не делал почти ничего, если, конечно, не считать того, что он вёл отряд.
        Несколько раз им встречались на пути тролли, гоблины, какие-то заплутавшие и отбившиеся от своих одиночные твари Орды - Горджелин убивал всех спокойно, хладнокровно, с неким даже жестоким удовольствием. Его горящие глаза всякий раз при этом в упор смотрели на Хисса, и тогда змеиный царь испытывал очень сильное желание превратиться в червячка и заползти глубоко под какую-нибудь кочку или корягу.
        До Холма Демонов они добирались целый месяц.
        Лидаэли и её спутнику повезло. Матёрый хоботяра забрёл слишком далеко на юг, его свита - брюхоеды, броненосцы и прочие - отстала, и тварь оказалась в одиночестве.
        - Я сам - ты, главное, не мешайся, - угрюмо бросил девушке Аратарн. - Ты ж не знаешь, как с такими голубчиками управляться…
        Завидев двух неподвижно застывших двуногих, один из которых был молодой самкой, хоботяра взревел в сладострастном предвкушении. Добыча! Он сорвался с места.
        Ладошка Лидаэли чуть дрожала, ложась в руку Аратарна.
        - Сеть, - одними губами произнёс парень. - Давай!

…Отличная, прочная сеть, свитая из тройных тонких канатов, сработанных самими гарридами - лучшими плетельщицами во всём Хьёрварде, медленно опускалась сверху на ничего не подозревающего зверя, опускалась, оплетала могучие ноги, длинную шею, конечности…
        Разумеется, на самом деле никакой сети и в помине не было. Однако хоботяра внезапно споткнулся, истошно заверещал, не понимая, в чём дело, повалился на бок и некоторое время бился, точно пытаясь разорвать невидимые путы, - однако те лишь затягивались ещё сильнее. Вскоре всё было кончено.
        - Ничего себе, - пришлось признать Лидаэли. Её спутник и впрямь ловко проделал этот трюк - внушил чудовищу, будто оно с ног до головы опутано прочнейшей, неразрывной сетью. Теперь с хоботярой можно было делать всё, что угодно.
        - Подвинься, - Лидаэль слегка пихнула Аратарна локтем в бок, хотя места возле громадной туши было, конечно же, предостаточно. Просто… просто ей вдруг захотелось коснуться своего спутника. - Дальше моя работа. Руку не отпускай! Выше возьми, за запястье. Да не бойся! Я разрешаю.
        Аратарн лишь пожал плечами. Чего она чудит?..
        Сила океанскими валами прокатывалась по всему существу Лидаэли. Пальцы стали вдруг ловкими-ловкими, сплетая крохотные незримые петельки, ловко набрасывая их на отростки сознания твари, что тянулись из её черепа… Так! Есть! Одна натянулась… Подсечка - готово!
        - Уф! - свободной рукой Лидаэль вытерла пот со лба. Да, раньше ей такое было не под силу. И не только ей - даже деду. Разумеется, и петельки, и отростки сознания существовали лишь в её воображении - заклятье приобретало видимую форму, удобную для работы.
        - Удалось? - голос Аратарна невольно дрогнул.
        - Удалось-удалось, не бойся. - Лидаэль небрежно повела плечиком. - Мне-то - да чтоб не удалось? Я их зацепила. Теперь осталось только идти по ниточке…
        - Так чего же ждём? - Аратарн нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
        - Уж больно далеко, - призналась Лидаэль. - Целая пропасть миров! И все надо будет одолеть… А ведь там нас не ждут…
        - Прорвёмся! - самоуверенно бросил парень. - С эдакой-то силищей - да не прорваться?! Лидаэль вздохнула. Её внутреннему взору открылся лишь самый ближайший к ним слой Реальности - и те твари, что населяли его, отнюдь не выглядели мирными овечками. Но вешать нос и впрямь нечего - с новой, подаренной кем-то силой они наверняка прорвутся. Хотя… уж больно велик подарок! Так просто подобное не вручается. Наверняка и от них потребуется какая-то служба, и едва ли особенно приятная. Лидаэль уже начала потихоньку пробираться к истокам их с Аратарном удивительного союза - и чем дальше, тем плотнее сгущался Мрак. Дарованная им сила брала начало именно там - в древнем, первородном Мраке. Обычно он спит и не вмешивается в творящиеся при свете дела, но уж если решит вмешаться…
        - Ну, чего медлишь? Знаешь, как открываются ворота?
        Лидаэль покачала головой. Дед как-то говорил… но это заклятье, по его словам, ему «в натуре» показать не удастся, а вкладывать в непроверенное заклинание такую мощь - всё равно что лить расплавленный металл в форму, где стоит вода. Разорвёт сразу…
        - Тогда будем по-моему, - решил Аратарн. - Ты хоть один из миров, что нам предстоит одолеть, запомнила?
        Девушка кивнула. Да, это, пожалуй, единственный выход. Когда нет ключа, замок приходится взламывать. Она зажмурила глаза и постаралась как можно чётче представить себе - голубые джунгли и зелёное солнце над ними… чёрный песок и кроваво-алый прибой… Краски были противоестественно смешаны, точно на полотне безумного живописца.
        И, едва последний штрих в нарисованной воображением картине лёг на место, мир вокруг неё взорвался одним длинным огненным спазмом. Аратарн ударил по границам Реальности всей отпущенной им на двоих мощью. Всё исчезло.
        - Да, это Холм Демонов, - сухо резюмировал маг, неспешно обозревая окрестности. За спиной его топтались на месте вечно мёрзнущие рыболюди, Хисс шнырял где-то по кустам. Хотя было уже лето, дарованные Акциумом спутники Снежного Мага никак не могли согреться и по этой причине караульную службу несли из рук вон плохо. Было бы желание, он, Горджелин Равнодушный, расправился бы с ними в два счёта, и притом безо всякой магии, от которой они и впрямь имели неплохую защиту.
        - Что ж, мы пришли.
        Теперь осталось спуститься вниз и открыть Дверь. Снежный Маг и впрямь был очень сильным чародеем. Так или иначе, ему удалось заметить в глубинах Холма Демонов то, что ускользнуло и от Губителя, и от Эльтары со Старым Хрофтом. Крошечная, ничтожная щель в ткани мира, столь хорошо замаскированная, что мимо неё запросто мог пройти даже и такой опытный глаз, как у самого Горджелина. Неведомое Губителю заклятье открывало проход по каналам Сил, что питали жизнью алое озеро, где зарождались твари Орды. Вот этим-то путём и собирался пройти Снежный Маг.
        И представьте себе его удивление и разочарование, когда, спустившись по тоннелю в самую глубокую подземную камору, он обнаружил, что дверь взломана. Кто-то прошёл здесь до него… И притом довольно давно.
        Насколько давно, установить удалось точно - семнадцать лет назад. Отыскался тут и ещё один след… очень странный… Буде это окажется правдой, то мир, похоже, вот-вот и впрямь станет на дыбы - если только прошедшая тут девчонка и есть та самая…
        - За мной! - отрывисто бросил Горджелин, и врата распахнулись. Открылась заполненная ослепительно белым огнём бездонная пропасть. Туда-то, в самую пасть пламени, и шагнула четвёрка посланцев острова Брандей.
        ГЛАВА III
        - Ну, это и есть, что ли, ваш хвалёный Столп Титанов? - сварливо осведомился гном Двалин, задравши голову и прикрывая глаза рукой от льющегося с жемчужных небес света. - И что в нём особенного? Кость обглоданная - вот и всё. Даже горой назвать нельзя. Тьфу, пропасть!
        - Не сердись, не сердись, Двалин, - примирительно заметила Ярина. Точно так же прикрыв глаза от слишком яркого света, она обозревала Столп. - Странное какое место… Ты не находишь, Эльстан?
        Эльстан-Губитель не ответил. В отличие от своих спутников, на Столп он даже и не смотрел. Его интересовало совсем другое. Закрыв глаза и зажав ладонями уши, он стоял, словно пытаясь разобраться в звуках совсем иной природы.
        - Не трогай ты его, - посоветовал Ярине гном. - Знаешь же - пока сам глаз открыть не соизволит, всё равно не дозовёшься. Если только нас сожрать кто-нибудь не вознамерится.
        Долгая дорога осталась позади. По расчётам скрупулезного Двалина, в пути их маленький отряд провёл ровно пять седмиц. Губитель без труда находил скрытые Двери Реальности, и перед путниками открывался новый мир.
        Иногда они не задерживались в нём и на минуту, порой же проводили несколько дней. Миры поражали разнообразием, одно только перечисление увиденных путниками чудес заняло бы несколько дней. Странников то принимали как богов, то встречали копьями и стрелами. Они же старались избегнуть схваток - ни к чему, когда главная цель так близка.
        Но вот круговерть миров, небес, земель и вод кончилась, позади остались бесчисленные и причудливые их обитатели. Перед тремя путниками раскинулась пустынная, безжизненная равнина, образованная застывшими каменными реками. А впереди, в нескольких лигах, громоздилась исполинская башня из каменных обломков, и нужно было обладать зрением подгорного гнома, чтобы различить среди этого хаоса очертания того, что когда-то являлось основанием исполинского Столпа.
        Хотя Столп Титанов и рухнул, вершины его тем не менее видно не было - она терялась в жемчужном сиянии небес.
        - Хо! Смотрите-ка! Что это?! - Двалин вытянул руку.
        - Где, где? - потянулась Ярина.
        - Вон! Сбоку! Видишь - тали? А вон - это леса, не будь я гном Двалин! Кто-то восстанавливает Столп, клянусь бородой!
        - Восстанавливает Столп Титанов? - недоумённо переспросила девушка. - Но кто? И зачем? Кстати, а почему он рухнул? Это Хедин и Ракот его обрушили?
        - Ну… вроде бы как.
        - Так, может, они и восстанавливают?
        - Такими способами? Нет, это если б нам, гномам, дали такой заказ - вот мы бы тогда и лесов понастроили, и лебёдки бы поставили, и всё такое. А Боги? Зачем им тали, если они слово скажут - и камни сами полетят куда велено будет?
        - Так кто ж это тогда быть-то может?.. - пробормотала Ярина и умолкла, задумавшись. По самому краю зрачков пробежала пара быстрых зелёных искорок.
        Эльстан вышел из транса. Выпрямился и с маху рубанул рукой:
        - Значит, так: мы у Столпа.
        - А то мы не знали! - съязвил Двалин. Бедняга ревновал и ничего не мог с собой поделать, хотя на Ярину Эльстан смотрел реже, чем на самого Двалина.
        - Мы у Столпа, - прежним голосом продолжал Эльстан. - Самое магическое место, какое мне только встречалось. И с хозяевами здешними разговор у нас будет куда как непростой…
        Мы шли через очень странные края. Я, Губитель, видевший на своём долгом веку сотни и тысячи миров, был крайне удивлён. Не тем, разумеется, что видели мои глаза, - точнее сказать, глаза Эльстана-эльфа, но тем, как мы шли. Мы словно продирались сквозь вязкую топь - единственный живой ручей в затхлом болоте. Жизнь кружилась вокруг, а мы - мы как будто выпали из обычного потока времени. И, надо сказать, это настораживало. Ещё никто на моей памяти не выучился шутки шутить со всемогущим Годовиком. И если здешние хозяева сумели найти с ним общий язык, то воистину этот бой вполне может стать для меня последним. Сие, впрочем, ещё неизвестно.
        Я чувствовал, как в груди закипает привычный азарт. Как ни крути, а над той загадочной противницей, чьё тело осталось упокоенным в глубоком тоннеле над разорённым гнездовьем Орды, - над тем Врагом я взял верх, хотя победа и обошлась недёшево.
        Столп Титанов завораживал. Когда-то здесь было слияние магических рек, узел в сплетении вселенских нитей, на которых подвешено всё мироздание; бешеные потоки Сил утишались здесь могучими плотинами заклятий, покорно отдавая силу хозяевам Замка Всех Древних. Я много слышал о нём - тогда, в прошлом. А теперь его, значит, не стало…
        Да, не стало, и бешеное кипение ничем не сдерживаемых магических рек способно было дать жизнь и мощь чему угодно. И… оно дало. Я чувствовал жизнь - там, впереди, в хаосе каменных обломков Столпа. И чувствовал, что всё это мельтешенье
        - леса, блоки, лебёдки, тали - сооружено просто для отвода глаз, как серый плащ ночного убийцы, скрывающий готовый к удару клинок. Менее проницательный волшебник - пусть даже носитель посоха - неизбежно был бы обманут. Возможно, оказался бы обманут даже всесильный бог. Но не я. Потому что - единственный изо всех живущих! - однажды уже сталкивался с подобным. Только в тот раз восстанавливали не Столп Титанов.

…Два Поколения магов, две великие силы, сошлись в смертельной схватке. Оно возникло в неурочный час, то новое Поколение, от не ведомых никому содроганий Великой Матери; и было решено в высоких чертогах, что ему надлежит уйти. И я был послан Молодыми Богами…
        С памяти спадала последняя пелена. Да, значит, вот оно как. Я был мечом Обетованного. Лучшим воином Ямерта, бога солнечного света. И по его приказу разил тех, кто мог угрожать ему. До тех пор, пока Великая Мать наконец не послала мне навстречу того, кто не уступал мне. Теперь я знал его точно. Возрождающий. Он поистине был Возрождающим - там, где я губил, он дарил жизнь. Но это совсем другая история…[Об этом подробно рассказано в хронике «Раб Неназываемого».]
        Те маги, против которых я сражался, тоже строили великий храм, как я теперь понял, нечто вроде собственного Столпа Титанов… И тоже маскировались. Но от меня им спрятаться не удалось. Они полегли в бою - полегли все до последнего. А потом… потом я был побеждён и угодил в темницу. Из которой меня выпустили… но кто? И зачем?
        Я отбросил посторонние мысли. Думать и переживать будем потом. Сейчас главное - дело. И враги, которые ждут нас впереди. Правда, ниоткуда пока не следовало, что это именно они сотворили Орду и повелевают ею…
        Я улавливал слабые отзвуки творимой среди руин волшбы. Колдовали хорошо - прямо, резко и сильно. Камни один за другим вставали на предназначенные им места - и не просто вставали, но так же, как стояли до катастрофы…
        Это было чародейство высшей пробы. Подобных врагов - если они враги - надлежало по меньшей мере уважать. Да, такие могли сотворить и Орду. Но вот только вопрос
        - зачем?
        Я махнул рукой спутникам. Пора идти.
        - А ты, Ярина, готовь на всякий случай всё, что умеешь.
        Тр-р-рах! Мир наконец успокоился. Огненное облако рассеялось. Лидаэль и Аратарн стояли на безжизненной чёрной равнине, под ногами лежал гладкий камень. Когда-то, расплавленные, эти реки текли, сокрушая всё на пути, и, гордые своей победой, сметя с лица здешней земли всё живое, застыли. Пустыня так и осталась пустыней, несмотря на все прошедшие века.
        Наверху - жемчужный свод небес; а впереди, раздвигая могучими плечами пелену облаков, высился исполинский конус. Именно туда и вела та ниточка, что крепко сжимала в руках Лидаэль.
        - Мы на месте. - Она огляделась, на всякий случай и как бы невзначай не выпуская руки Аратарна. - Хозяева Орды где-то совсем рядом.
        - Так пошли! - Парень нетерпеливо переминался с ноги на ногу. - Чего стоим? Не терпится этих гадов…
        - Ага, заявишься к ним и скажешь: «Здрасте!» - состроила гримаску Лидаэль. - А они тебя тем временем в пыль сотрут.
        - Ну пока-то не стёрли, - парировал Аратарн. - Пошли, Лидаэль, пошли!
        - Нет. - Девушка даже вырвала пальцы из ладони спутника. - Не так быстро. Сперва давай разузнаем, что они такое!
        - И долго придётся этим заниматься?
        Лидаэль молча пожала плечами. Аратарн поворчал ещё немного и принуждён был смириться. Эта пара могла действовать в полную силу, только достигая согласия. Малейший раздор сводил на нет все их усилия.
        Лидаэль вновь взяла спутника за руку.
        Мысли девушки потянулись вперёд, к исполинской горе каменных обломков, где билось и содрогалось сердце чужой, противостоящей им мощи.
        Когда за ними закрылись Врата Реальности, Горджелин сразу же понял, что дело плохо. Здесь в тугие узлы было стянуто само время. Сквозь его тенёта приходилось пробиваться, точно через липкую паутину. Солнце замедлило бег, звёзды застыли на неподвижных хрустальных сферах.

«Они останавливают время! - мелькнуло в голове волшебника. - Остроумно, ничего не скажешь. Любой, кто попытается прорваться к ним, навеки останется в тихой заводи великой Реки Времени, и никто не сможет сказать, что маги убили его… Он и сам ничего не заметит. Просто дорога его мало-помалу окажется бесконечной…»
        За спиной беспокойно зашипел и засвистел Хисс, точно целый клубок разгневанных гадюк, - тоже почуял неладное.
        Но Горджелин не был бы Горджелином, сыном могучей Фелосте, если бы не нашёл крохотной щёлочки - одной-единственной лазейки, в какую мог проскользнуть и провести с собой спутников только волшебник его уровня.
        Они избегли расставленных сетей.
        И появились возле Замка Всех Древних одновременно с остальными двумя отрядами.
        И как-то само так вышло, что заметили все друг друга тоже одновременно. Больше других, наверное, удивились Аратарн с Лидаэлью. К затаившейся впереди, в руинах, силе эти как будто бы отношения не имеют, но… Кто такие? Откуда взялись?
        Ярина ничего не заметила, а вот Губитель…
        Да, они появились внезапно и с разных сторон. И я мог поклясться, что один из этих отрядов - тот, где было четверо, - не имеет никакого отношения к развалинам Столпа Титанов, зато второй… Всего двое, но зато каких!
        Быть может, это первая ставка здешних заправил? Похоже, очень похоже… Ну что ж, это мы сейчас проверим. Терпеть не могу начинать бой, когда кто-то из вражеских прислужников маячит за плечами!
        - Ярина, есть дело. В четырёх лигах от нас, во-он там, - очень мощная парочка, судя по всему - из местных. Я хочу понять, действительно ли они столь крепки, как пытаются казаться. Давай начнём с твоих Зелёных Мечей, а?
        Ярина отрицающе покачала головой.
        - Первой я не нанесу смертельного удара.

«Родгар, как же она изменилась, - невольно подумал Двалин. - От той галенской девчонки не осталось и следа. Манеры, речь и всё такое… Нет, брат гном, зря ты на неё рот разевал. Не для таких она, как ты… И не надейся, и не мечтай».

«Да, в этом вся Ярина, - подумал я. - Не нанесу удара первой - и всё тут. Что ж, не хочешь ты, сделаю сам. Непонятно только, зачем великий Рагнвальд навязал мне тебя в спутницы?
        Да, пришла пора встряхнуться. Эй, вы, там, готовы? Губитель тоже ни на кого никогда внезапно не нападал и в спину не бил - не то что люди».
        Рыболюди стояли, тупо глядя перед собой. Бедняги, их убогие мозги и так-то едва справлялись со всеми неожиданностями, а тут, от изобилия магических сил, они и вовсе, похоже, отказали. Хисс все норовил укрыться за спиной Горджелина; но иметь змеиного царя за плечами в такой момент мог только глупец, и Равнодушный впервые за всё время странствия обратился к своему ненавистнику:
        - Стой спереди! В шести шагах!
        Хисс зашипел, но не посмел ослушаться - пошёл, встал где сказано.
        Итак, они тут не одни. Что ж, первыми всегда начинают те, кто слишком в себе уверен. Посмотрим. Подождём, кто и чем себя проявит.
        Горджелин скрестил руки на груди. Однако ожидание его продлилось совсем недолго.
        - Чувствуешь его? - полушёпотом спросил Аратарн, не сводя глаз с затянутого жемчужной дымкой горизонта.
        - Угу. Не мешал бы ты, а? Сбиваешь только. Лучше по сторонам смотри - вдруг тут змеи или крысы, я их до обморока боюсь, - сердито бросила Лидаэль.
        Парень молча проглотил обиду. Вытащил заново отточенную секиру и…
        Горизонт внезапно потемнел. Жемчужные завесы оказались безжалостно разорваны грубым натиском султанов иссиня-чёрного дыма. Сплетаясь в чудовищные колонны, они поднимались всё выше и выше. Задул резкий и холодный ветер, среди чёрных столбов что-то сверкнуло.
        - Я боюсь! - пискнула Лидаэль, невольно прижимаясь щекой к плечу спутника.
        - Это… это вызов! - Аратарн невольно отшатнулся. - Надо ударить самим! Иначе смерть! Смотри!
        Из сплетения дымных удавов медленно выползало нечто слабо светящееся, наподобие морской рыбы-ската. Взмахнуло призрачными плавниками-крыльями и понеслось прямо к застывшей парочке.
        - Бьём! - заорал Аратарн. - Силу, Лид, Силу! Помогай!
        Лидаэль знала гораздо больше боевых заклинаний, но в тот момент подчинилась. Не время было разводить споры о женских правах и мужском поведении. Сила девушки влилась в извергаемый Аратарном поток чистой, всеуничтожающей энергии. Не зная никаких сложных форм вроде Огненного Заклятья, Аратарн инстинктивно принял единственно верное решение - ударил собственной ненавистью, точно копьём.
        Воздух пронзила пламенная судорога. Словно мельчайшие частицы воздуха, соударяясь, щедро рассыпали искры на пути ответного заклятья сына Сааты. Не ослепительный огненный меч, нет, нечто куда более странное и смертоносное прянуло в дымную завесу, по пути без остатка сметя призрачного ската.
        Дым утратил черноту. Он внезапно вообще потерял всякий цвет, став сперва белым, а затем и вовсе растворившись без остатка. Земля глухо сотряслась, и Лидаэль заметила, что возле её ступни камень пересекла первая трещина.
        Несколько мгновений спустя всё вновь стало как прежде. Безмятежное жемчужное мерцание - и неколебимо стоящая громада пирамиды каменных обломков на месте Столпа Титанов.
        - Уф! Кажется, справились. - Аратарн заткнул секиру за пояс и вытер пот.
        Когда потемнел горизонт и затряслась земля, Горджелин не смог сдержать саркастической улыбки. «Давайте, давайте, нетерпеливые вы наши. Сражайтесь, тратьте силы, раскрывайте секреты ваших боевых заклятий, а мы пока спокойно постоим в сторонке и посмотрим».
        Правда, совсем спокойно отстояться в сторонке не удалось. Когда стало ясно, какие именно силы и в каком количестве пущены в ход, Снежный Маг едва сумел подавить изумлённый возглас. Такие океаны грубой, чистой силы для него, Горджелина Равнодушного, сына Фелосте-целительницы, были совершенно недоступны. Приходилось только завидовать эдаким богачам… да потихоньку готовить собственный выход, когда он докажет, что поговорка «сила есть - ума не надо» неверна в корне.
        Хотя, с другой стороны, стоит ли вообще терять здесь время? Пусть желающие выясняют отношения хоть до завтрашнего утра! (Если оно тут имеется, конечно.) У него, Горджелина, есть строго определённое задание, и он намерен честно выполнить договор. Заключить союз с владыками Орды - вот чего хотели маги острова Брандей, и именно с этим Горджелин Равнодушный в ранге чрезвычайного и полномочного посла прибыл в окрестности Столпа Титанов.
        Тем временем представление продолжалось. Небо щедро кромсали исполинские пламенные клинки, вспухали пузыри рыжего огня, и совершались иные столь же красивые, но абсолютно бессмысленные, с точки зрения высшей магии, действия.
«Ребятишек такими фейерверками тешить», - невольно подумал про себя Горджелин. Снежный Маг махнул своей гвардии.
        - Хватит стоять! Посмотрели на представление - и довольно. Все четверо в молчании зашагали вперёд.
        Они оказались крепкими орешками, эти двое неведомых мне врагов. Становилось ясно, что, прежде чем идти на приступ каменной пирамиды, нужно справиться с ними. Первые мои удары они парировали играючи - правда, и я легко справился с нацеленными в меня потоками убийственных сил. Они были мощны, но тупы. Изобретательность, похоже, не числилась среди талантов этой парочки. До краёв переполненные невесть откуда взявшейся и невесть как возобновляемой мощью, они швыряли в меня огненными копьями, каждое из которых могло бы испепелить весь Лесной Предел со всеми его обитателями.
        Эта игра стала мне несколько надоедать. Пора встретиться с ними лицом к лицу и заставить узнать, что такое Губитель во гневе…
        Вялая и безучастная Ярина даже не смотрела вверх, где продолжалась безумная пляска огней. Двалин чуть ли не силой заставил её укрыться за каким-то валуном - затея совершенно бессмысленная, но бездействие было ещё хуже. Сам же гном тискал в руке секиру, не зная, что предпринять.
        Я перестал метать пламя. Нужно браться задело всерьёз. Призрачный воин! Настал твой черёд…
        Здесь, в до краёв напоённом магией месте, я вновь стал самим собой - прежним непобедимым Губителем. Ого-го! Держитесь, вы, там!
        Невесомость тела затягивала. Я воспарял над затканной туманами и маревами каменистой равниной, и в правой руке моей вновь грозно блистал мой старый меч. Ради такого случая я обнажил его. Странно, таскал при себе это оружие всё время и только сейчас вспомнил, где, в какой моей боевой форме он скрывался…
        Двалин обнял Ярину за плечи - удержаться от этого оказалось выше его сил, - и она не отстранилась. Эльстан куда-то исчез.
        - Пойдём, Яри, - мягко произнёс гном. - Пойдём. Негоже, чтобы Эльстан сражался за нас в одиночку.
        - Никакой это не Эльстан, - чуть постукивая зубами, словно в сильном ознобе, ответила Ярина, обхватывая руками плечи. - Он не был рождён под солнцем Хьёрварда. Хотя память Эльстана у него есть. Я только сейчас поняла - когда… когда поднабралась сил в этом месте…
        - А… а кто же он тогда такой? - только и смог спросить Двалин.
        - Не знаю. - Ярина покачала головой. - Да и знать не хочу. Он силён, Двалин, очень силён и, если он поможет мне понять наконец, кто я такая, - пусть окажется даже посланцем Хаоса. Давай подождём ещё. Твоя секира здесь бесполезна.
        Двалин хмыкнул, пожал плечами, но с некоторых пор голос Ярины возымел над ним странную власть. Гном осторожно опустился на корточки, прижавшись спиной к застывшей каменной капле.
        Ярина на него не смотрела - творила руками какие-то пассы, гладила поверхность камня, что-то приговаривала… Двалин напрягся, когда внезапно раздался лёгкий треск.
        Камень рассекла трещинка. Из неё поднимался бледный, ещё совсем слабый росток, а Ярина прикрывала его ладонями, словно защищая от чего-то; зелёный стебелёк тянулся ввысь, удлиняясь на глазах. Появились листья, набряк тугой бутон… Отошли плотные чешуйки, брызнуло алым пламенем лепестков…
        Это была роскошная роза. Двалин видел такие только раз, в королевском парке Галена…
        - Как это ты?..
        - А?.. - Ярина дёрнулась, точно её внезапно разбудили. - Как это я?.. - Она изумленно воззрилась на только что сотворенный ею цветок. - Не знаю… само собой получилось… Я не знаю таких заклятий!
        - Значит, знала, - предположил Двалин, во все глаза глядя на выращенное спутницей чудо. - Знала, да забыла.
        - Но откуда ж я могла это узнать?! - почти простонала Ярина.
        Наверное, они смогли бы говорить на эту тему ещё долго, но тут Эльстан взялся за дело всерьёз, и пришлось срочно искать укрытие - с неба шёл самый настоящий дождь со снегом и градом, только вот вода в нём была пламенем, снег - разъедающей всё и вся тягучей маслянистой жижей, градом же - камни размером от человеческой головы до средней упитанности быка.
        Ярина вскочила на ноги. Глаза её запылали нестерпимым зелёным огнём, и вокруг девушки с Двалином начала стремительно растрескиваться земля - точнее, тот каменный монолит, что покрывал её сплошным слоем. Из глубоких расщелин навстречу всепожирающему пламени потянулась густая зелень сплетающихся побегов. Огонь жёг их, кислота оставляла на стеблях глубокие язвы, камни обращали в месиво, но из-под земли на смену погибшим рвались всё новые и новые легионы. Над головами Двалина и Ярины (она, похоже, ошеломлена была куда больше гнома) сомкнулся живой зелёный щит, и пробить его уже ничто не смогло.
        Двалин изумлённо покосился на Ярину. «Тут что-то не так, брат гном. Это уже силой божественной попахивает! А ты-то… вскремнился… восхотел… смотри, как бы тебя самого сейчас в какой-нибудь лютик-василёк не превратили…»
        - Я этого не делала! - внезапно вырвалось у Ярины. - Не делала! Я просто… подумала о том, чтобы спастись… Но заклятий… не творила…
        Двалин промолчал. Он был окончательно сбит с толку.
        Над головами по-прежнему гремело и завывало. Магический бой был в самом разгаре. Эльстан и его неведомый противник не уступали друг другу в силе. Прочим оставалось только ждать, пока не прекратится это светопреставление.
        Горджелин и его спутники успели вовремя. Края каменной осыпи они достигли за несколько минут до того, как небеса извергли из себя пламя, камни и всё прочее. Снежный Маг поспешил ответить отражающим заклятьем.
        Рыболюди и Хисс молча ждали слова своего предводителя, и Равнодушный на миг испытал нечто вроде мстительной радости - ведь чёрные маги Брандея велели ему лишь довести до хозяев Орды Хисса, коему предстояло вступить с ними в переговоры, и поначалу - особенно пока они не покинули остров-призрак - змеиный царь позволял себе важничать и задирать нос.
        Теперь оставалось отыскать здешних хозяев.
        - А зачем? - внезапно раздался спокойный голос - женский, низкий, грудной. - Мы здесь. Отчего бы и не встретиться с разумными гостями?
        Горджелин вздрогнул, Хисс подпрыгнул, и только рыболюди в силу своей природной тупости остались безучастными. Задание у них было очень простым: в случае надобности уничтожить Горджелина или Хисса, если те попытаются сыграть в свою собственную игру, а не по задумке стратегов Чёрного острова.
        Из хаоса каменных глыб появилась женщина. Заострённый подбородок, впалые щёки, пристальные золотистые глаза - новоприбывшая была прекрасна, как сама любовь. И всё же в её облике было что-то и от хищной, готовой к атаке птицы. Нечего и говорить, что Губитель узнал бы её сразу.
        - Прошу вас. - Она улыбнулась. - Здесь так редко появляются гости…
        Горджелин учтиво наклонил голову. Со здешними хозяевами следовало вести себя вежливо - силой они ничуть не уступали магам Брандея, а кое в чём даже и превосходили.
        - Входите. - Женщина улыбнулась. - Но только не задерживайтесь, пожалуйста, - ворота вот-вот закроются…
        Камни за её спиной послушно окутались голубым - открывался проход куда-то в иные слои Реальности. Горджелин шагнул следом, потом - один из рыболюдей. Хисс задержался. Он ненавидел и боялся Горджелина, он ненавидел и боялся магов Брандея, но эту красавицу змеиный царь боялся больше, чем всех остальных, вместе взятых. Его всего трясло: улыбка этой женщины обещала муки куда более страшные, чем те, что ему довелось претерпеть на Призрачном острове…
        Рыбочеловек подтолкнул Хисса в спину. И тут страх взял верх. Страх, а отнюдь не геройство. Вдобавок змеиный царь, как ни крути, всё же довольно долго был учеником Равнодушного мага, и притом не самым неспособным… Близость Столпа Титанов придала сил не только Ярине, но и Хиссу.
        Он ловко сделал рыбоиду подсечку, изо всех сил толкнув того вперёд. От неожиданности монстр успел ответить, лишь когда голубое сияние открытых дверей погасло и Хисс оказался один перед сплошной стеной камней.
        И тотчас же вновь накатил страх. Что он наделал?! Ведь было же ещё неизвестно, сварит его янтарноглазая живьём или нет! А вот маги Брандея сделают с ним нечто и похуже, если только доберутся до него. Да, сюда им дороги как будто бы нет, но что здесь станет делать он сам?
        Змеиный царь осторожно высунулся из-за камней. Огненный дождь не переставал - хорошо ещё, что камнепад кончился. Хисс осторожно сотворил заклятье и, прикрываясь возникшим незримым щитом от капель пламени, затрусил прочь от страшной пирамиды. Будь что будет, а пока у него одна задача - выжить!
        Лидаэль и Аратарн стояли в самом сердце бушующего вокруг чёрного шторма. Стояли на крошечном каменном островке - всё остальное давно обратилось в пыль. Неведомый враг оказался очень силён - почти вся их сила уходила на то, чтобы отражать сыпавшиеся со всех сторон удары. Они были очень разнообразны, эти удары. То прямо из воздуха возникали какие-то клыкастые, змеевидные твари, то распахивали свой зев жуткие воронки смерчей, готовые затянуть непокорных в неведомые преисподние, то обрушивались вихри ядовитых игл, то сами Аратарн с Лидаэлью начинали обращаться во что-то жутко-слизистое…
        Однако всякий раз им удавалось отбиться. И тогда они бросались в контратаку. Их огненные мечи пронзали враждебные тучи, испепеляли наваливавшиеся на них армады тварей; однако им ни разу не удалось дотянуться до повелителя всех этих страхов. Они не видели его и не могли понять, где он.
        Сколько всё это будет продолжаться? Сколько будет длиться этот бесконечный бессмысленный бой? Кто этот враг? Он из числа хозяев Орды? Он атаковал их без предупреждения…

«Эй! Ты! Который там, за дымом! Зачем ты напал на нас?» - пока Аратарн думал, Лидаэль начала действовать. Её мысленный вызов канул в сплетение огненных струй
        - и спустя миг, как ни странно, пришёл ответ:

«Защищающие здешних - защищайтесь!» «Мы не защищаем здешних! - горячо воскликнула Лидаэль. - Мы сами пришли сюда по их душу! А ты, кто ты такой?»

«Давай остановимся и поговорим! Мы не можем взять верх друг над другом! Продолжить драку никогда не поздно».
        Гудящие вихри начали потихоньку слабеть. Небо очищалось, жемчужный свет вновь разливался по истерзанной равнине. Лидаэль и её спутник осторожно двинулись навстречу неведомому врагу.
        - Ай, как жаль, кажется, развлечение кончается! - Сидевшая рядом с Горджелином черноглазая и черноволосая смугляночка состроила разочарованную гримаску. За громадными окнами дивно разубранного покоя затихала вызванная схваткой неведомых Равнодушному врагов буря.
        - Да, увы, увы, - подтвердила приведшая сюда мага янтарноглазая, что носила гордый титул Царицы Теней. - Что ж, до вечернего оглашения ещё далеко, займёмся пока чем-нибудь другим. Оркус!

«Они здесь думают только о развлечениях, - смятенно подумал Горджелин. - О развлечениях, когда там, за этими окнами, - Сила, без труда способная прорваться сюда даже сквозь несколько слоев Реальности! Надо было молить всех мыслимых и немыслимых богов, чтобы драка продолжалась подольше, в конце концов, самим подлить масла в огонь, а они лишь слегка пожалели об испорченном развлечении!» Хотел бы он знать, что за враги сошлись сейчас там, на бесплодной равнине возле остатков Столпа Титанов…

…А ведь сперва всё пошло очень хорошо. Хисс так и не заметил аккуратно наброшенного на него заклятья - и оно сработало как должно. По крайней мере, от одного из трёх своих компаньонов Снежный Маг избавился. Чтоб ему там шею глыбой свернуло, этому Хиссу! Впрочем, даже если и не свернёт, участи змеиного царя завидовать не приходится - в глазах магов Брандея он предатель, и месть их будет страшна. Их - а заодно и его, Горджелина Равнодушного, чей приёмный сын Хеорт отправился в небытие от удара стрелы лучника Змеиного народа.
        Его и двух очумевших рыболюдей вели утопающими в роскоши покоями, над украшением которых, казалось, трудился цвет мастеров - гномов и эльфов. Несколько раз внимание Горджелина привлекали стоявшие на изящной мебели, подобно безделушкам, магические талисманы, различные устройства, созданные для работы с потоками чистой энергии; ему хотелось остановиться, взять в руки эдакое чудо, но Царица Теней быстро шла вперёд.
        - Что привлекло ваш взор, почтенный гость? Ах, это!.. Помилуйте, это ж никчёмная безделка. Так, нашли в развалинах Замка Всех Древних. Потом я покажу вам наши работы - надеюсь, они понравятся больше, чем эти салонные погремушки…
        Каждая из таких «погремушек» способна была - при правильном обращении - отправить на океанское дно материк размером с весь Северный Хьёрвард.
        Посреди роскошных парков раскинулся исполинский дворец - дворец Царицы Теней, Владычицы Молний, Короля Рассветов, Повелителя Рек и иных - всего числом девять. Пятеро Владычиц и четверо Владык. Кто они, откуда - Горджелин не находил ответов. Его собственная магия отказала. Здесь, в этих стенах, вообще не действовало никакое волшебство, кроме чародейства хозяев. Равнодушный нашёл это весьма предусмотрительным.
        Его провели в большую залу, представили Владычице Молний - той самой черноглазой смуглянке - и попросили подождать, пока соберутся все остальные. Тем более что тут было на что посмотреть - и в зале, и за его окнами и… гм… короче, на смуглянку тоже было весьма приятно взглянуть. Горджелин покосился на соседку и не выдержал - отвёл глаза. Это ж надо - такой вырез сделать!
        Небо за окнами приобрело обычный жемчужный цвет, и Царица Теней погасила видение. Горджелин вновь увидел сплетение парковых дорожек, пруды, водопады, цветники и всё прочее, что окружало Дворец Девяти. Какими теперь развлечениями собираются попотчевать его здешние очаровательные хозяйки?

…Появился Оркус - громадное существо восьми футов ростом, с чудовищно толстыми руками и ногами. Низкий лоб и развитые надбровья придавали ему сходство с гориллами Южного Хьёрварда, однако в маленьких глубоких глазках виднелись и хитрость, и ум. Он только казался безмозглым увальнем, этот Оркус.
        - Что у нас на конюшнях?
        - Кентавры, единороги, грифоны, пара фениксов… - начал перечислять слуга. Царица Теней досадливо поджала губки.
        - Всё не то… Дожили - уже нечем развлечь такого гостя! Приличного боя ему не показать! Молния, может, у тебя есть что в запасе?
        - Есть один славный малый, да только, боюсь, конец его окажется печальным - убьют. - Смуглянка печально вздохнула. - А так смотреть интересно - тем более что я не вмешивалась.
        - Так что же ты молчишь?! - всплеснула руками Царица Теней. - Показывай скорее! Где, в бассейне?.. Почтенный Горджелин, прошу сюда. Летучие сиденья сейчас прибудут.
        Щёлкая бичом, Оркус уже гнал целое стадо изящных кресел без ножек, но зато с крыльями на манер стрекозиных. Мелко-мелко трепеща, они зависли над полом, дождались, пока Горджелин и его очаровательные собеседницы устроились, и подлетели к заполненному голубой влагой бассейну. Поднялись повыше и застыли. Раздавалось только лёгкое жужжание крыльев.
        Снежный Маг взглянул на воду. Дальновидение при помощи источников - давно известное дело, но в магии, как правило, использовались природные ключи, а не бассейны. Что ж, тем интереснее. Посмотрим!..
        И он увидел.
        Белый город у самого моря. Высокие стены с башнями, лишённые зубцов. И пламя, жадно лижущее их высокие венцы. Горят и многие дома в самом городе - горят странным голубым огнём, что пожирает даже камни. Защитники всё ещё бьются на улицах, сражаясь за каждый перекрёсток, а в гавани от пирсов отходит флот прекрасных кораблей, очень похожих на громадных лебедей. Швартовы не отданы лишь на одном - скрестив руки на груди, возле сходней стоит высокий величественный чело… нет, не человек, а эльф-воитель! Стоит и ждёт, ждёт… Кого?
        - Вот, вот он! - горячо зашептала Молния. - Идёт!
        По горящим улицам неспешно шагала высокая, облачённая в плащ Тьмы фигура, которую было уже «нельзя называть Королем-без-Королевства, ибо королевством его становилось всё Средиземье…».
        Две фигуры сближались… однако досмотреть и понять, чем всё это кончилось, Горджелину не удалось. Оркус, как видно, исполнявший здесь роль прислуги за всех, вошёл торжественным строевым шагом, трижды ударил в пол невесть откуда взявшимся посохом и доложил:
        - Их светлости повелители и повелительницы! Числом семь!
        - Ладно, хватит развлекаться, вели воде всё запомнить, потом досмотрим, мне тоже интересно, - торопливо бросила Молнии Царица Теней.
        Картина исчезла, бассейн вновь принял обычный вид. Горджелин покосился на хозяек
        - крылатое кресло и не думало спускаться на пол. Царица Теней - или просто Тень, как называла её Владычица Молний, - заметив невольное движение Снежного Мага, успокаивающе махнула рукой.
        - Вам совершенно необязательно вставать, почтенный Горджелин. Мы не при королевском, хи-хи, дворе!..
        Старомодные створки отворились.
        О, они производили впечатление, эти повелители и повелительницы. Женщины были все как на подбор экзотичны, экстравагантны и томны, мужчины - высоки, мускулисты (порой даже чрезмерно), с выпяченными волевыми челюстями и холодными серо-стальными глазами. Наряды повелительниц поражали вычурностью и разнообразием; повелители же как один носили простые кожаные куртки и светлые брюки, заправленные в ботфорты. На перевязях висели мечи, сабли, ятаганы, акинаки и прочие железные игрушки; оружие носили все, не исключая и дам.
        - Наши братья и сестры уже извещены о вашем появлении, почтенный Горджелин, - начала Тень, взяв на себя роль хозяйки приёма. - Позвольте же мне представить вам, братья и сестры, нашего гостя, сильномогучего чародея Горджелина, по прозванию Равнодушный, Снежного Мага, прибывшего к нам со специальным посланием от сильномогучих магов острова Брандей…
        Никто из слушателей и бровью не повёл, словно адепты Хаоса обращались к ним с посланиями каждый день.
        - Почтенный Горджелин Снежный Маг, позволь представить тебе моих сестёр и братьев, сильномогучих чародеев: первый слева - Мастер Камней. С ним рядом - Водительница Волн. Дальше: Король Рассветов. С ним рядом: Властительница Вихрей. Дальше: Повелитель Рек. С ним рядом: Хозяйка Радуг. Дальше: Владыка Небес.
        Мужчины учтиво кланялись, дамы делали книксен - Горджелин кланялся в ответ, прижимая руку к сердцу. Наконец представление закончилось.
        Новоприбывшие в свою очередь расселись на порхающих креслах. Возле Горджелина возник летающий столик с бутылками, фужерами, фруктами и какими-то сластями. Хозяева же брали всё потребное прямо из воздуха.
        - Почтенный гость, не угодно ли будет изложить суть послания? - начал Владыка Небес, мощный мужчина, объёмами мускулов живо напомнивший Равнодушному мясную лавку.
        - Допрежь вынужден я задать гостеприимным хозяевам один вопрос. Не являются ли они хозяевами некоего сонма созданий в мире Большого Хьёрварда, каковой сонм именуется тамошними обитателями Ордой?
        Наступило недоуменное молчание. Слушатели даже не пытались скрыть разочарования. Они переглядывались, и на лицах ясно читалась искренняя, почти детская обида - ждали праздника, а получили такое, что и сказать нельзя. Горджелин удивился.
        - Это про что это он? - громким шёпотом спросила Хозяйка Радуг. В полном соответствии с титулом она имела волосы всех семи цветов.
        - Орда какая-то… - пожала плечами Водительница Волн, очень высокая и тонкая, с бескровными губами и громадными голубыми глазами. - Ничего не…
        - Погодите! - Мастер Камней - пониже и потоньше других братьев, рыжеволосый и рыжебородый (бородой здесь мог похвастать только он один) - поднял руку, прося тишины. - Так мы никогда не разберёмся. Наш почтенный гость, маг… можно сказать, наш родственник… так что попросим его показать, где всё это имеет место.
        Горджелин кивнул. Что ж, это сделать нетрудно. Дать вид картин своим воспоминаниям - что может быть проще для опытного мага?
        И он стал показывать. Чащи Лесного Предела, хутора, окружённые чудовищами, Защитников, конные атаки оборонявших свои дома пахарей и всё прочее, из чего складывалась повседневная жизнь Северного Хьёрварда.
        Его не перебивали. И лишь когда угасла последняя картина, Тень медленно произнесла:
        - Да ведь это же наш Людариум!
        Все зашумели и задвигались. Людариум! Ну конечно же, он, и ничего больше! А они-то ломали головы… Странно, что почтенные и сильномогучие маги острова Брандей обратили свой взор на сие невинное развлечение!
        - То есть Орда покорна вам и вы повелеваете ею? - Всё было ясно и так, но Равнодушный хотел добиться чёткого ответа, чтобы потом было чем торговаться на Брандее. Кто их знает, этих магов, - вдруг придерутся к мелочи.
        - Гм, гм, уважаемый, - проворчал Король Рассветов - тоже крупный мужчина с резкими, даже грубоватыми чертами лица и густыми сросшимися бровями. - Видишь ли… То, что ты назвал Ордой, знакомо нам, но… Нам всё же непонятен смысл твоих вопросов, гость. Мы свято чтим законы гостеприимства, но всё-таки хотели бы услышать послание. Боясь показаться невежливым, я тем не менее прошу тебя изложить его.
        Горджелин опустил голову: не следует этим типам всё время видеть твоё лицо. Тебя прозвали Равнодушным, но со здешними хозяевами годящиеся для Хьёрварда трюки могут и не получиться.
        - Ну что ж. Как желают почтенные хозяева. Вот то послание, что велено было мне передать вам. - Снежный Маг лукавил: послание было вручено Хиссу и аккуратно скопировано из его памяти как раз в тот момент, когда того охватил насланный Равнодушным страх возле Дверей Реальности.
        В воздухе сгустилось тёмное облако. Возникли очертания Призрачного острова, его окраинные горы, исполинская каменная пасть (Мастер Камней скривился, не считая нужным даже прятать гримасу, из чего Горджелин сделал вывод, что исходом его посольства здесь совершенно не озабочены. Хотя, кто такие маги Брандея, здесь знали, и знали неплохо).
        Перед зрителями неспешно развёртывалась панорама острова, причём панорама, увиденная не обычным, пусть даже и очень зорким глазом, а зрением магическим, с полной картиной потоков Силы и ведущих к Вечному Хаосу каналов. Чёрные маги выставляли напоказ всю свою мощь, словно давая понять, что на их предложения лучше всего сразу отвечать согласием.
        Правда, на собравшихся здесь повелителей это не произвело ровным счётом никакого впечатления. Более того, они начали перешёптываться и пересмеиваться, Горджелин уловил даже слова: «И тут никакого развлечения! Принесла ж его сюда нелёгкая!» Оставалось только пожать плечами, что он и сделал. Пусть на Чёрном острове сами разбираются. Убеждать и уговаривать было делом Хисса, а раз он сбежал, то с него, Горджелина Равнодушного, какой спрос? Правда, от этой мысли внутри начинал ворочаться зверь гордыни, но Снежного Мага не зря звали ещё и Равнодушным. Он спокойно пережил необходимость подчиниться. Ради спасения Эльтары можно пойти и не на такое. Так что смотрите, дорогие хозяева! Ему, Горджелину, не терпится вернуться домой с заветным заклятьем в руках…
        Наконец вместо облака в воздухе появилась до отвращения знакомая Горджелину физиономия Акциума. Почтенный проректор растянул губы в некоем подобии улыбки и начал:
        - Я надеюсь, что могучие хозяева и повелители Орды видят и слышат меня сейчас. Я, Акциум, маг Брандея, ценя ваше и своё время, постараюсь быть краток. Три века ваши силы ведут войну в Северном Хьёрварде. Мы долго не могли установить, кто же на самом деле повелевает этой армией, и потому позволили себе вмешаться в её деятельность, обратив Орду против наших врагов. Понимая, что тем самым, возможно, задетыми оказались интересы уважаемых хозяев, мы, во-первых, приносим извинения (у Горджелина глаза полезли на лоб - маги Брандея не извинялись ни перед кем и никогда)… и, во-вторых, хотели бы выяснить дальнейшие намерения почтенных хозяев. Быть может, наши цели совпадают на каком-то этапе? Мы не скрываем: наша цель - сокрушить Эльфран… (шёпот, все спрашивают друг у друга:
«Эльфран - что это такое?» Горджелин позволил себе вмешаться и в нескольких словах объяснил, что так называется царство Перворождённых в его родном мире Большого Хьёрварда). Мы просим (видно было, что Акциуму нелегко далось это слово
        - в кои-то веки маги Брандея кого-то о чём-то просили)… мы просим разрешить использовать часть сил вашей Орды, которая, будучи лишена правильного командования, зачастую погибает зря… Мы хотели бы узнать цену такой сделки. Более того, мы хотели бы предложить властителям Орды союз. Если нам дозволено (ещё одна судорожная гримаса Акциума; казалось, его гортань не в состоянии произносить такие слова) будет узнать, в чём же состоят намерения владык Орды в Северном Хьёрварде, возможно, мы сможем договориться о совместных действиях…
        Он рассуждал ещё довольно долго, однако ничего нового уже не сказал. И, надо признаться, повелители очень быстро поняли, в чём смысл его речей. Поняли - и тотчас же потеряли всякий интерес. Пошли разговоры, пересуды (причём все были весьма и весьма далеки от темы посольства Горджелина. Всё чаще и чаще звучала странная фраза: «Это плохое развлечение»).
        Тем не менее речь досточтимого Акциума кое-как дослушали до конца. Облако исчезло, наступила неловкая тишина.
        - Кгхм! - Король Рассветов откашлялся. Большинство взглядов было устремлено на него, и он, вздохнув, начал ответную речь:
        - Воистину спасибо хозяевам острова Брандей… гм… гм… за послание и слова приязни. Мы не таим… гм… к ним недобрых чувств. Они… кгм… могут и дальше делать всё, что им заблагорассудится… кгм… без всякого на то нашего соизволения… - Он огляделся, словно ища поддержки у своих. - Я всё сказал как надо?
        - Не сомневайся, - заверила его Тень. - Всё правильно.
        - Я-то думал, они скажут нам что-то о Губителе… - заметил Мастер Камней. - А вместо того… какая-то Орда, какой-то Эльфран… Эй, кто-нибудь занимался этим? Тень, ты часто играешь с этими… Может, что и скажешь? Ведь я-то и слова такие впервые слышу…
        От этих непринуждённых выступлений Горджелин почувствовал, что его прозвище, похоже, перестаёт себя оправдывать. Остаться равнодушным при таких делах было просто выше его сил. «Не таим недобрых чувств!.. Делать, что им заблагорассудится!.. Впервые слышу такие слова!..» Да куда же он попал?!
        Царица Теней грациозно подобрала подол элегантного шёлкового шлейфа.
        - Братья и сестры, увы, я не смогу удовлетворить вашего любопытства. Эльфран, Орда - эти слова мне незнакомы. Мы живём под страхом явления Губителя - и какое нам дело до всяких там магов Брандея? Нам-то с ними делить всё равно нечего!
        Горджелин решил вмешаться. Удержать в себе рвущиеся наружу вопросы было выше его сил.
        - Простите, что нарушаю ход вашей беседы. Правильно ли я понял, что маги острова Брандей вольны использовать Орду как им заблагорассудится?
        Ответом стали всеобщие согласные кивки. Ободрённый, Горджелин продолжал:
        - Но не могли бы вы рассказать мне, откуда взялась Орда? Для чего, для какой надобности? Я сам маг, но не нашёл ответов на эти вопросы. Быть может, я смогу найти их здесь?
        - Кого найдёшь-то? - поинтересовался Мастер Камней.
        - Ответы, - пояснил Горджелин.
        - А, а я-то решил - вопросы… Слушай, родич, а зачем ты вообще связался с этой брандейской компанией? Пренеприятные типы, доложу я тебе.
        - Э… гм…Я с радостью отвечу, как только вы ответите мне.
        - Ответить? Зачем? - откликнулось сразу несколько голосов. - Зачем тебе это? Не лучше ли не знать?
        - Нет, для меня это, во всяком случае, не лучше, - твёрдо ответил Равнодушный. - Я привык добиваться ясности. Во всём.
        - Ну и чего же ты добился? - Молния направила своё кресло к Горджелину. - Чего ты добился со своей ясностью? Твоя жизнь полна и ты счастлив? Нет. Ты убивал тайны, словно охотник - доверчивых птах. Ты искоренял их всей отпущенной тебе силой - и что же в результате? Ты здесь. Ты, наш родич, служишь на посылках у каких-то балаганных факиров Брандея!
        - Позор! - гаркнул Владыка Небес, осушая бокал. Его примеру последовали остальные, и беседа на время прервалась. Горджелин же не мог ни есть, ни пить.
        - Отчего вы называете меня родичем? - спросил он. - Или это тоже тайна, которую нельзя убивать? - Догадайся! - подмигнула Молния. - Догадайся! Хватит брать готовые ответы. Найди их в собственной голове!
        - Странный подход. - Горджелин пожал плечами. - Если сохранение тайны будет означать чью-то гибель, неужели же вы и тогда станете говорить: «Догадайся сам»?
        - Когда подобный случай наступит, мы решим, как поступить, - промурлыкала Молния. - Зачем затруднять себя понапрасну? Тем более что можно придумать куда более интересные развлечения! Вроде того, что же сумеют сделать с Ордой маги Брандея…
        - Послушайте! Да, вышло так, что я оказался послом Призрачного острова, но это не значит, что я питаю особо бурную любовь к его обитателям!
        Рыболюди разом напряглись, а Царица Теней тотчас скомандовала:
        - Оркус! Выведи… Выведи эта…
        Если твари Акциума и хотели что-то сделать, это им не удалось. Оркус как-то сразу оказался возле них, схватил могучей рукой за загривки и, не мудрствуя лукаво, столкнул лбами. Мечи сделали своё дело: пронзённые насквозь оружием друг друга, рыболюди обмякли. Поклонившись, Оркус тотчас же выволок трупы прочь.
        Повелители и повелительницы наградили ловкого слугу одобрительными аплодисментами.
        - Теперь можешь говорить свободно, - заметил Владыка Небес. - Так что насчёт любви почтенного гостя к обитателям Брандея?
        - Можно сказать, что я их ненавижу, - продолжил Горджелин. - И должен заметить, что вы вкладываете в руки этих типов чрезвычайно мощное оружие!
        - Ну и что? - Царица Теней грациозно пожала тонкими плечиками.
        Горджелин остановился, несколько сбитый с толку. Похоже, этим созданиям и впрямь всё равно, подчинят себе Орду маги Брандея или нет…
        - А если бы Орду захотел подчинить себе я?
        - Это было бы интересно! - хихикнула Молния.
        Круг замыкался. Он чувствовал, что от него ждут чего-то ещё, одного из тех
«развлечений», поиски которых, похоже, составляли основное занятие обитателей этого роскошного дворца. Горджелин не мог силой принудить их говорить с ним всерьёз.
        - Послушайте, а что, если я попрошу у вас помощи? - наконец нашёлся он. Собравшиеся переглянулись.
        - Это он проверяет, как мы ответим на то или иное его предложение, - безмятежно отметила Тень. - Давайте скажем, что поможем - если захотим.
        На скулах Горджелина вспухли желваки. От его гордого прозвища уже не осталось и следа - назвать его теперь Равнодушным ни у кого бы не повернулся язык. И тем не менее он решил идти до конца. Спокойным ровным голосом он рассказал историю Эльтары Эльфранской, плавно перейдя затем на историю Эльфрана и того страшного проклятия, что тяготеет над его жителями.
        Его выслушали с благожелательным интересом. Не похоже было, чтобы трагедия Эльфрана потрясла повелителей и повелительниц, но что она их заинтересовала - это точно.
        - А что, можно и помочь, - обронила наконец Хозяйка Радуги. - Развлечение как будто неплохое…
        - Да, и я так думаю, - поддержал Мастер Камней. - С таким мы ещё не сталкивались…
        - Что ж, Новые Маги против древнего проклятья - звучит, а? - подхватил Король Рассветов.
        - Новые Маги? - удивился Горджелин.
        - Так мы себя называем, - обронила Царица Теней. - Если есть Новые Боги, то почему бы не быть и Новым Магам?
        - Ну, я вижу, что все согласны, - подытожила Властительница Вихрей. - Думаю, почтенный наш гость согласится провести у нас несколько дней, а потом мы все отправимся с ним и как следует позабавимся!
        Горджелина внутренне покоробило. Говорить о таком деле как о ещё одной «забаве», как о ничего не значащем «развлечении»?..
        Кресла разом затрещали крыльями, опускаясь на пол. Хозяева собирались разойтись по своим покоям, переодеться к торжественной трапезе в честь гостя, когда замок внезапно вздрогнул от кончиков самых высоких шпилей до оснований самых глубоких фундаментов, а потом, терзая слух, грянул сотрясший само небо удар. Оконные стёкла вылетели, рухнув подобно сверкающему водопаду. Небо над замком-дворцом стремительно чернело.
        На мгновение все замерли, а потом Владычица Молний истошно вскрикнула, прижимая руки к груди:
        - Это он! Это он! Губитель! Губитель!
        - Губитель! - подхватили её крик остальные.
        - Тень, что с Возрождающим?! - рявкнул Повелитель Рек.
        - У него нет тела, но…
        - Неважно, пускай! Это наша единственная надежда!
        - Хорошо! - Царица Теней метнулась в угол и исчезла. Замок сотрясся вторично.
        - Достопочтенный гость, увы, обстоятельства изменились. - Мастер Камней говорил торопливо, всё время косясь на окно. - Нам придётся принять неравный бой. Боюсь, что…
        - Я буду драться вместе с вами, - вырвалось у Горджелина, прежде чем он успел обдумать свои слова.
        - Благодарю. - Мастер Камней поклонился. - Тогда поспешим, ибо иначе всех нас ждёт мучительная гибель…
        Не думая, что и зачем он делает, тот, кто раньше прозывался Равнодушным, шагал рядом с Мастером Камней. За окнами гремело всё сильнее и сильнее.
        Они встретились посреди безжизненной равнины, щедро затканной жемчужными туманами. Первой его заметила Лидаэль - навстречу им шёл высокий человек, самый обыкновенный, с двумя руками и ногами, с одной головой и вроде не обнаруживавший намерения изрыгать дым и пламя.
        Аратарн, как более недоверчивый, приостановился, на всякий случай готовясь к отпору. Незнакомец скрестил руки на груди, пристально глядя на своих недавних противников.
        Разговор начинался трудно. Наверное, если бы не Лидаэль (правда, не отпускавшая руки Аратарна), они бы так и не отыскали дорожки. Силы наглухо блокировали доступы к сознанию и памяти противников; всё, что они могли, - это беседовать как обычные люди.
        Правда, собеседник, назвавшийся странным именем Губитель, мало-помалу начинал всё пристальнее и пристальнее приглядываться к Аратарну, так что девушке даже стало немного обидно, - их визави оказался высок, строен, молод и красив. Куда красивее её собственного лысого спутника.
        - Послушай, парень, говоришь, тебя зовут Аратарн? - наконец произнёс Губитель, прервав на середине фразы Лидаэль, многосложно объяснявшую, что они вовсе не защищали обитателей Столпа Титанов. - Странное имя. Я знавал одного Аратарна… Откуда ты, кто твои родители?
        Так он и откроет первому встречному, который вдобавок едва не отправил их с Лидаэлью на тот свет, имена родивших его! Аратарн даже усмехнулся, ответив ложью. Губитель покачал головой.
        - Ты соврал, парень. Что ж, понимаю. Мы не доверяем друг другу, а потому принуждены бродить вокруг да около. Если вы враги, то затяжка времени выгодна тем, кто вас послал. Поэтому скажу прямо. Я здесь для того, чтобы покончить с наславшими Орду. Я и двое моих спутников. А вы что скажете?
        - Мы здесь тоже, чтобы покончить с Ордой, - медленно закипая, ответил Аратарн. - Если и ты для того же, идём вместе!
        - Но каждый будет опасаться предательства, - как бы вскользь заметила Лидаэль.
        - Лично я - нет! - расхохотался Губитель. - Ни вы, ни я не смогли взять друг над другом верх. Так чего же тогда опасаться? Внезапности? А зачем тогда заклятья, если вы не можете предвидеть нападения?
        - Можем, можем, конечно, можем! - поспешила уверить Губителя Лидаэль.
        - Тогда я познакомил бы вас со своими спутниками - и вперёд! Мы и так слишком засиделись тут.
        - Да уж… - Лидаэль поёжилась. - Местечко не из приятных. Ни воды, ни зелени…
        - Поэтому нам тут делать нечего. Пока нечего. Кто-то восстанавливает эту колонну, но поблизости никого из них нет. Надо обыскать Столп…
        - Эдакую громаду? - не поверил Аратарн.
        - У тебя есть другие предложения? Тогда выкладывай! - потребовал Губитель. Аратарн угрюмо отвернулся. Ему этот новый союзник совсем не нравился.
        Иное дело Лидаэль. Она щебетала, точно птичка, как-то сразу поверив, что этот Губитель и впрямь явился сюда сражаться с неведомыми хозяевами Орды. Все трое неспешно шли прочь от Столпа Титанов - туда, где Губителя ждали его спутники.
        - Кажись, кончилось у них всё. - Двалин задумчиво обозревал очистившееся небо. - Знать бы ещё чем…
        - А ничем. - Ярина по-прежнему пребывала в странном полусне-полуяви. - Они сейчас разговаривают. Похоже, собираются мириться…
        - Поня-атно… А с тобой-то что, во имя Родгара?
        - Не знаю, Двалин. Сама какая-то не своя… Пройдёт, наверное… О! Стой! Кажется, договорились. Идут сюда. Сейчас увидим, с кем дрался Губитель…
        - Как ты сказала?
        - Губитель. Не спрашивай меня, из каких он бездн! Я сидела, сидела, думала о нём… и мало-помалу поняла…
        - А память Эльстана у него откуда же? Он его не сожрал часом?
        - Кто кого? Эльстан Губителя или Губитель Эльстана?
        - Не смейся! Губитель Эльстана, конечно же!
        - Знаешь, очень может быть, что и сожрал. По крайней мере, тело и память забрал точно. А вот каким образом…
        - Так он злодей, выходит?! - возмутился гном.
        - Не знаю. Думаю, не всё тут так просто…
        - Но Эльстан-то и вправду сгинул! И Эльтара его не зря разыскивала!
        - Что знаю, то знаю, а что не знаю, того не знаю. Всё! Они уже близко!
        - Близко не близко, а я всё точно знать должен! - Гном схватился за топор. - Эльстан мне жизнь спас, и если этот…
        - А вот и они.
        Из-за камня появился Губитель. Рядом с ним шагали, отчего-то взявшись за руки, совсем ещё юные парень с девушкой - наверное, ровесники Ярины. Вид они имели довольно-таки испуганный и никак не походили на могучих волшебников, которым под силу устоять против всей мощи Губителя.
        - Ярина, волшебница. Двалин, горный гном.
        - Лидаэль, дочь Эльтары Эльфранской! - гордо отрекомендовалась девушка. Двалин разинул рот.
        - Чья дочь? - оторопело спросил гном, не придумав в тот момент ничего лучшего.
        - Эльтары Эльфранской, - чуть поведя плечиком, повторила Лидаэль. - И Горджелина Снежного Мага, если почтенному гному угодно знать имя моего родителя.
        - От так так… - прошептал Двалин, не сводя с девушки взгляда. И в самом деле, зачем было спрашивать! Она и впрямь была невероятно похожа на пропавшую эпьфранскую волшебницу. У той, оказывается, была дочь!
        - Ты тоже из Эльфрана?
        - Я? Нет. Я жила с моим дедом. В лесах, чуть южнее Ар-ан-Ашпаранга.
        - С дедом? - Двалину доводилось слыхать о Старом Хрофте как о могучем волшебнике, издавна бывшем в союзе с гномами тех мест. - Твой дед…
        - Его зовут Хрофт. Иногда Игг, а ещё Один, - последовал ответ с лёгким оттенком превосходства. Гном почесал в затылке, уважительно покачав головой.
        - Интересно… Мы ведь с ней встречались, с матерью твоей. В прошлом году как раз, ну, когда Орда Рыцарский Рубеж прорвала…
        Теперь настал черёд удивляться Лидаэли.
        - Ты виделся с мамой, гном?! Но… но почему в прошлом году?.. Её… Её ведь нет в живых уже семнадцать лет - с тех пор как я родилась!
        Наступило всеобщее ошеломляющее молчание. Глаза Губителя сузились; он в упор смотрел на Аратарна, который от удивления даже не замечал этого пристального взгляда.
        - Семнадцать лет? - наконец выдавил из себя Двалин. - Семнадцать лет, как мертва? Но, Р-родгар меня побери…
        - И Орда прорвала Рыцарский Рубеж не в прошлом году, а семнадцать лет назад, - продолжил Аратарн. - У нас уж и Рыцарского Рубежа-то никакого нет! Вольное Войско там теперь!
        - Так подождите… это что же… - забормотал было гном, однако Губитель мягко положил руку ему на плечо.
        - Всё понятно, Двалин. Мы провели в пути семнадцать лет. И это значит… Если только сойдётся последнее… Аратарн, ответь, твою мать ведь звали Саатой? А отца
        - Эльстаном?
        Парень вздрогнул.
        - Да, да, именно так… - На лице Губителя появилось очень странное выражение какой-то небывалой мягкости и одновременно горькой печали. - Я твой отец, мальчик. Твоя мать знала меня под именем Эльстана… Хотя это не моё настоящее имя.
        - Не верю! - отчаянно выкрикнул Аратарн. - Не верю тебе! Нет!
        - Тогда слушай, - вздохнул Губитель и в мельчайших подробностях пересказал всю историю появления Аратарна на свет. По мере того как он рассказывал, судорожно сжатые кулаки юноши разжимались и разглаживались набрякшие было на скулах желваки. Наконец…
        - Отец… - истово выдохнул Аратарн.
        Ошибки быть не могло. Никто не сумел бы прорваться через охранные барьеры Силы, возведённые вокруг его памяти, и выкачать оттуда необходимые сведения. Они шагнули друг к другу. Молча и крепко обнялись. Двалин подозрительно шмыгнул носом, Лидаэль вытерла глаза. Даже Ярина слабо улыбнулась.
        - Семнадцать лет… - прошептал гном. - Теперь понятно.
        Им было о чём поговорить - встретившимся отцу с сыном и Лидаэли с Двалином. Было о чём поговорить, но всё же оставалось одно, без чего они не могли идти дальше.
        - Кто ты такой? - в упор спросил Губителя гном. - Я знаю, ты не Эльстан. У тебя его память, его лицо, его тело, но ты не он. Кто ты? Если ты убил Эльстана…
        Губитель опустил голову.
        - Я плохо помню историю своего появления в этом мире… - глухо проговорил он. - Я словно был вырван какой-то силой из плена… в котором пробыл невесть сколько лет, невесть кем и как заточённый туда… И теперь знаю, что вырваться мне помогла гибель того, кого вы называли Эльстаном… благодаря этому я получил свободу… Но я его не убивал! Загляните в меня, загляните в мою память - я открою для вас всё! Я занял уже покинутое душой тело.
        - Он не лжёт, Двалин, - негромко произнесла Ярина, пристально глядя в глаза Губителю. - Всё и в самом деле было именно так…
        Когда наконец всё оказалось улажено, гном с Губителем протянули друг другу руки, а Лидаэль зажала рот ладошкой, чтобы не приставать с расспросами к Двалину, не поднимая глаз, заговорила Ярина:
        - Мы уже растратили всё время, какое только могли. Надо спешить. Я чувствую! Надо спешить.
        - А то что будет? - удивился гном. - Орда триста лет разбойничает - так что от лишнего часа изменится?
        - Быть может, очень много. Быть может, мы вообще не сможем добраться до её хозяев! Надо идти…
        Хисс видел, как пять человеческих фигурок двинулись в обход Столпа Титанов. Они брели, то пропадая меж исполинских каменных глыб, то вновь появляясь на виду. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять - они ищут местных заправил. Тех самых, от чьего порога он, Хисс, бежал и тем самым обрёк себя на вечную месть со стороны Призрачного острова.
        Змеиному царю было плохо, очень плохо. Сильный колдун, он понимал, что отсюда ему всё равно не вырваться. Да, заклятья способны, учитывая невероятную мощь магических потоков в этом месте, снабдить его едой и питьём, но самостоятельно выбраться он не в состоянии. Так неужели же ему предстоит провести остаток дней в этой пустыне, под боком у тех, кого он страшился даже сильнее магов Брандея?!
        Хисс всегда соображал довольно быстро. Дождавшись, пока пятёрка вновь появилась на виду, он выбрался из своего убежища и, не скрываясь, пошёл им навстречу.
        - Ты покажешь вход?! - гремел под черепом змеиного царя страшный голос Губителя, голос, выжимавший из Хисса само сознание. - Ты укажешь вход, ты, известный всему свету лжец и обманщик!
        Последнего Хисс не смог бы отрицать при всём желании. Его подвиги были достаточно известны. Гном Двалин зыркал на него зверем, то и дело хватаясь за топор; Лидаэль брезгливо сторонилась и имела такой вид, будто вот-вот собиралась завизжать, точно при виде жабы или гадюки; Аратарн буравил взглядом, и Хисс чувствовал, как сила этого странного парня настойчиво пробивается к его мыслям, пытаясь отыскать измену… Просто, без ненависти или злобы, смотрела одна Ярина.
        - Да, да, да, я покажу вход, ес-с-сли почтенные гос-с-спода пообещают вз-с-сять с-с-старого Хис-с-с-са с с-собой, когда будут возвращать с-с-с-ся!
        - Очень хорошо. Ты показываешь вход - и куда отправляешься потом? - загремел Губитель. Его ярость жгла Хисса, точно пламень.
        - С-с-с вами, конечно-с-с! - Змеиного царя трясло, но мощь Губителя он оценить мог. Как и совокупную силу Лидаэли с Аратарном… Как и загадочную власть Ярины… Эти, пожалуй, смогут возобладать и над обитателями Столпа Титанов…
        И он провёл их к заветной двери.
        - Ого! - Губитель уважительно покачал головой. - Пожалуй, нам её долго пришлось бы искать… Ничего не чувствую!
        Ярина согласно кивнула.
        - Закрыто наглухо и с небывалым искусством! - солидно подтвердила Лидаэль. - Без Хисса нипочём бы не нашли…
        - Зас-с-служил ли с-с-старый Хис-с-с с-с-своё возвращение? - тотчас же осведомился змеиный царь.
        - Заслужил, заслужил, не сомневайся! - рыкнул Губитель. - Жди нас здесь…
        - Нет-с-с! Нет-с-с! Ах-с-с, с-с-старый X и с-с-с прос-с-с-сит разрешения пойти с-с-с вами! Ах-с-с!
        - С нами? - Губитель нахмурился. - Что скажете, спутники?
        - Да пусть идёт, - опередила всех Ярина. - Вреда не будет. Я сама за ним присмотрю.
        - Как бы нож в спину не воткнул, - пробурчал недоверчивый гном.
        - Да куда ему!.. - грустно улыбнулась Ярина. - Его пожалеть можно.
        - Ох, дожалеешься! - ворчливо заметил Двалин напоследок и отошёл. Спорить с Яриной всё равно бесполезно.
        Так Хисс, змеиный царь, оказался шестым членом отряда.
        Взломать магическую дверь, запиравшую ход в потайные слои Реальности, оказалось куда как нелегко. Потерпел неудачу Губитель, затем к нему один за другим присоединились все остальные, даже Хисс, - однако камни остались стоять где стояли.
        - Р-родгар! - взревел Двалин, от всего сердца вмазав обухом топора по неподатливой стене. Что-то глухо скрипнуло, щёлкнуло, и камни окутались мягкой голубоватой дымкой. Дверь была открыта.
        - Ай да гном! - Губитель хлопнул Двалина по плечу, да так, что тот едва не полетел носом в землю. - Никогда не подумал бы, что твой топор наделён такими силами - или что, твой Родгар так хорошо тебе помогает?
        - Да ему, боюсь, до меня и вовсе дела нет, - пробормотал польщённый гном. Шестеро шли сквозь миры.
        ГЛАВА IV
        - Эхма, знать бы, куда это мы попали! - вздохнул Двалин, обозревая угрюмые окрестности. Мир, в котором закончилась магическая тропа, мог порадовать глаз разве что самого отпетого гоблина. Мрачные, иссиня-чёрные горы, долины меж ними, поросшие уродливыми фиолетовыми деревьями (гному тотчас вспомнился Погибельный Лес на окраине Эльфрана, и для себя он решил держаться от этих рощ как можно дальше). Небо было покрыто свинцово-серыми тучами, в разрывах меж ними глаз видел не голубизну Великого Свода, а какое-то лиловое мерцание. В облаках мелькали стремительные крылатые тени; они-то, эти тени, не понравились гному больше всего.
        - Экая пакость! Небось драконы али что ещё похуже. Р-родгар! Ну почему ты терпишь такую мразь?!
        Маленький отряд очутился на гладкой, стёртой водой и ветрами вершине древней горы. Из-под ног начиналась тропинка, едва заметная на сухой каменистой земле. Она сбегала вниз по пологому склону, сливалась с ещё одной, расширялась, превращаясь в настоящую просёлочную дорогу. Не требовалось семи пядей во лбу, чтобы понять, куда она ведёт, - на противоположном склоне долины высился гордый высокий замок. Разумеется, чёрный.
        Его ворота казались провалом чудовищного голодного рта, башни - острыми клыками подземного зверя. В окнах вознёсшейся к самым облакам главной башни мерцали зловещие алые огоньки. Словом, замок вполне подходил под определение «цитадель Тёмных Сил», если бы…
        - Что-то не пойму, - прищурился Двалин, не сводя глаз с крепости. - Какой глыбой стукнутый его строил? Что это за бастионы? Почему рвов нет? И вообще, как они тут живут? Одна башня, ровно кость, торчит!
        - Брось ворчать, - заметил Губитель. - Замок как замок. И в нём… если не ошибаюсь…
        - Тёмный Властелин! - охнула Лидаэль.
        И, едва прозвучало роковое слово, все, кроме, конечно, Губителя, внезапно подумали, до чего же это угрюмое и страшное место, всё пропитанное ненавистью и древней смертью. Здесь вечно ярился чёрный гнев; здесь было обиталище всех тех, кого людям, эльфам, гномам удалось так или иначе изгнать из своих владений. И всех этих изгоев приютили высокие чёрные стены раскинувшегося напротив шестёрки замка.
        - Ты куда нас завёл, а? - Аратарн схватился за секиру. - Куда ты привёл нас, предатель?!
        - Погоди орать! - одёрнула спутника Лидаэль. - Хисс, любезный, ты ничего не перепутал?
        - Нет, - вместо змеиного царя ответил Губитель, из-под руки вглядывавшийся в очертания замка. - Я чувствую в этом замке Силу. Силу Орды. Сомнений нет. Надо штурмовать.
        - Штурмова-ать? - охнул Хисс, которому совершенно не улыбалось участвовать в каких бы то ни было баталиях.
        - А что же, смотреть на него, что ли? - рявкнул Губитель. - Нужно сразу заставить их понять, с кем имеют дело! Лично я медлить не намерен.
        - Погодите, погодите! - вмешалась Ярина. - Ну, страшно, ну, черно. И что из этого? Ты чувствуешь там Силу? - Она повернулась к Губителю. - Я тоже не слепая. И стоит сперва попытаться поговорить.
        - Да о чём с ними говорить?! - мгновенно вспыхнул Аратарн. - Это ж Орды хозяева! В Лесном Пределе измыслили бы, что с ними делать… Чего медлить?
        - А если мы ошиблись? - со вздохом, точно объясняя очевидное непонятливому ребёнку, произнесла Ярина. - Если тут вовсе не хозяин Орды? Что тогда?
        - А кто мешает нам выяснить, хозяин он или нет? - вмешалась Лидаэль. - Возьмёмся все вместе. Если отсюда правят Ордой, неминуемо должны остаться хоть какие-то следы, ведь так?
        Губитель и впрямь не стал ни медлить, ни ждать. Он принял излюбленную боевую форму - призрачного воина - и, вскинув над головой длинный, в рост человека, меч, зашагал к воротам, плывя над землёй, словно истинный дух.
        - Лид, давай! - первым опомнился Аратарн. - Вместе, по воротам… Э-эх!
        Не мудрствуя лукаво, сын Губителя послал вперед испытанное огненное копьё. Оно взорвалось ярко-оранжевой вспышкой, снопы искр взлетели до флюгеров; языки пламени опали, и стала видна груда оплавленных обломков на том месте, где только что высились крепкие ворота. Губитель ворвался в пролом, а навстречу ему уже мчались создания замка - хорошо знакомые всем твари Орды.
        Губитель расхохотался - от его смеха Хисс бросился на землю, зажимая уши ладонями (большинство змей глухи, но Хисс являл собой исключение), - и в следующий миг в воротах закипела кровавая бойня. Ни у кого из защитников замка не было и единого шанса - они разлетались мелкими ошмётками измочаленной, изорванной плоти. Кровь щедро пропитывала сухую землю.
        Огни в окнах тревожно замигали.
        - Держись! - гаркнул Аратарн, но Ярина успела и без его предупреждения. Кроша в пыль камни, из-под земли потянулись стебли её зелёного щита, о который и разбился вырвавшийся откуда-то из-под крыши главной башни огненный шар.
        Губитель тем временем очистил ворота и сражался уже где-то во дворе.
        - Идём, идём туда! - Аратарн аж подпрыгивал на месте. - Он ведь один… Мой отец один там!
        - Лучше, чем он, с этим делом никто не справится, - заметила Ярина. - Стой спокойно! Он подаст сигнал, когда всё кончится. А если обязательно хочешь помахать кулаками, прикрой его от магии замка.
        Прикрывать действительно пришлось, потому что из окон башни вниз потянулись какие-то туманные нити явно зловещего вида. Аратарн и Лидаэль тотчас ударили по ним, вновь не рассчитали, и камень башенного фасада потёк вниз раскалёнными струями. Нити, правда, исчезли тоже.
        И на этом, как ни странно, бой кончился. С Ордой расправился Губитель; одну-единственную попытку отпора на корню пресекли Лидаэль с Аратарном, а больше помешать им никто не осмелился.
        Над стенами появилась гигантская призрачная фигура Губителя.
        - Входите! Можно! - прогремел его голос. Все переглянулись.
        - Что-то больно уж легко у нас всё это вышло, - пробормотал Двалин. - Клянусь поясом Родгара, нас должна ждать засада - иначе что это за Тёмный Властелин? Мы ворвались в его цитадель, словно подгулявшие гномы в кабак - играючи!
        Осторожно, крадучись, они подобрались к воротам - вернее, к тому, что от них осталось. Последние десятка три футов пришлось идти по колено в растерзанных останках тварей Орды - Губитель потрудился на славу.
        Лидаэли сделалось дурно, и она заявила, что через это не пойдёт даже под страхом немедленной казни. Ярина и Аратарн попытались было вразумить упрямицу, но Двалин придумал лучше. Подобравшись сбоку, кряжистый гном одним лёгким движением закинул ойкнувшую девушку на плечо, точно куль с мукой. В таком положении Лидаэль и преодолела покрытое потрохами тварей пространство, несмотря на протесты и требования, чтобы её несли как положено, на руках, а не Орда ведает как!
        Губитель ждал их подле снесённой с петель двери в главную башню. Вымощенный чёрными плитами двор был пустынен, никто так и не дерзнул преградить дорогу вторгшимся.
        - Пошли наверх! - Губитель взмахнул рукой. - Только осторожно. Я впереди - там могут быть ловушки.
        Ловушки действительно были. Первую я заметил сразу же, как только переступил порог. Увидел, разумеется, не теми глазами, что обычно смотрели на мир.
        В пустом и мрачном холле, прямо в центре, крутился невидимый для остальных смерч
        - Вихрь, уводивший попавшего в него прямиком в Нижние Миры. Ловушка была мощной, но простой. Чтобы преодолеть её, нужна была сила, а не ум, что опять-таки выглядело странным для цитадели Тёмного Властелина.
        - Ни с места! - скомандовал я остальным. - Нужно заткнуть одну дыру…
        Пока Вихрь, давясь и хрипя, пытался утащить прочь подкинутого мною в его зев
«ежа» - создание Силы с распростёртыми во все стороны иглами, цеплявшимися за всё, даже за воздух, - мы по переброшенному Хиссом огненному мосту успели перебраться на другую сторону.
        На лестнице нас ожидало несколько сюрпризов попроще - вроде поворачивающихся под ногами плит, падающих с потолка решёток и тому подобного. В довершение, грохоча по ступеням, сверху покатилось зубчатое колесо - опередив меня, Лидаэль и мой сын разнесли его в пыль с детски серьёзным старанием.
        Да, мой сын… Семнадцать лет! Семнадцать лет, проведённых в ловушке Столпа Титанов! Семнадцать лет - так что мальчик успел вырасти… И совершенно непонятно, откуда у него эта сила. Не моя, не наследственная. И почему эта сила у них на двоих с этой девчонкой - наполовину эльфийкой, наполовину…
        Я не находил ответов. Но сильно надеялся, что смогу всё узнать у Рагнвальда Великого - истинное его имя я страшился произнести даже мысленно. А для того чтобы получить право задавать вопросы и требовать ответов, я должен был исполнить волю пославшего меня.
        Но не только. Я изменился, и изменился сильно. Я хотел уничтожить Орду не потому лишь, что об этом меня попросил тот, кому не откажешь при всём желании. Я видел Лесной Предел. Видел, как живут те, кто дал мне приют. И потому Орда не имела права существовать.
        Лестница окончилась массивной дверью - правда, не магической, обычной. Не дожидаясь, пока маги отряда подберут заклятья, чтобы снести её, не обрушив при этом себе на голову всё строение, Двалин двумя ударами топора снёс петли и вынес створку плечом.
        Открылся просторный зал с высокими стрельчатыми окнами. Пол был выложен чёрными квадратами, инкрустированными белыми человеческими черепами. По стенам, точно в королевском охотничьем замке, висели чучела каких-то отвратительных тварей, даже более мерзких, чем те, что входили в Орду. В дальнем конце стоял громадный стол, заваленный свитками, алхимическими приборами, клетками, в которых пищали молодые крысята, какими-то костями, жаровнями, запылёнными бутылками и прочим хламом, более подходящим логову обычного захудалого колдуна, не добравшегося даже до жезла, а опять же не хозяина цитадели - владыки Орды.
        В массивном кресле за столом сидел человечек, низенький, сморщенный, плешивый; чёрное одеяние было украшено вышитыми золотыми семиконечными звёздами. Длинная белая борода обматывалась вокруг шеи, точно шарф. Словно затравленный зверь, он смотрел на вошедших - верно, понимая уже своё бессилие. Он не мог ни бежать, ни сражаться.
        - И этот мозгляк владыка Орды? Тёмный Властелин? - Двалин не скрывал своего презрения. - Да я тебя одним плевком! Секиру о тебя марать жалко!
        - Погоди, Двалин. - Ярина мягко положила пальцы на сгиб руки гнома, уже стиснувшей оружие. - Погоди. Сперва потолкуем с ним. Зарубить всегда успеешь.
        Человечек за столом не двигался, только глазки его зло сверкали. Ярина спокойно шагнула вперёд.
        - Отвечай мне, и отвечай правдиво. Ты ли хозяин Орды? Ответа не последовало.
        - Да он, он, ясно дело, что он! - пророкотал Губитель. - Те твари, что валяются теперь во дворе как пожива для стервятников, - если хоть один стервятник польстится на их отравную плоть, - они все из Орды. Если уж решили его спрашивать, так спрашивать нужно по-иному. Дайте его мне - совсем ненадолго! - и, ручаюсь, он выложит всё!
        Чародей не сопротивлялся, когда его скручивали, болтаясь, словно тряпичная кукла. Глаза его обессмыслились, из полураскрывшегося рта свешивался тёмно-алый язык. Казалось, он без сознания.
        - Притворяется, тварь. - Губитель не питал и тени сомнения. - Сейчас он у меня всё скажет. А вы пока осмотрите тут всё, да только осторожнее! Там, в холле, Вихрь у него был такой, что не сразу справиться можно.
        - Постой! - Ярина ухватилась за Губителя. - Ты ведь хочешь его пытать? Не надо!
        - Это почему же? - удивился Губитель. - А как же нам быть? Как понять, кто он такой?
        - Мы… мы попытаемся. Просто подержи его, а мы уж попытаемся! Никогда не надо никого мучить! Даже ради самой благородной цели! Тут же столько колдунов! Неужто мы не сможем разобраться и без этого бедняги?
        Губитель остановился. Помедлил.
        - Ладно, твоя взяла, - сдался он. - Попробуем сами. Слышишь, ты, крыса?! Благодари вот её, что я не стал поджаривать тебя на медленном огне для начала… а потом бы я натравил пару изрядно проголодавшихся Пожирателей Душ…
        - Прекрати! Позор упиваться мукой беззащитного! - Ярина даже топнула ногой. - Чем же мы тогда отличаемся от них, от наславших Орду?!
        Неожиданно Губитель опустил голову.
        - Ты права, Ярина, очень права, - негромко произнёс он. - Я, например, не отличаюсь ничем. Я - Губитель, созданный, чтобы уничтожать. В битвах была моя единственная радость, и, естественно, меня радовало все, что приближало победу. И сейчас я сражаюсь с хозяевами Орды… а мог бы оказаться и на их стороне. Ваше счастье, что я получил иной приказ…
        - Иной приказ? От кого? - поразилась Ярина.
        - От того, чьего имени я не могу произнести даже мысленно. Но… не думай, будто я лишь повинуюсь чужой воле. Я… Я ведь недаром жил как Эльстан - там, в Лесном Пределе… И не зря стал отцом…
        Он замолчал и закончил прежним своим голосом - уверенным и жёстким:
        - Ну ладно, поговорили, и хватит. Делайте своё дело! Если сумеете. А не сумеете
        - меня позовёте. - Лидаэль! Аратарн! Вы справитесь? - Ярина уверенно брала на себя командование. - У меня с заклятьями Познания плоховато…
        - Справимся, справимся, - выскочила вперёд Лидаэль. Аратарн же сконфуженно засопел - он-то вообще не знал ни одного мало-мальски сложного заклинания.
        - Хорошо! А я пригляжу за Хиссом…
        Змеиный царь и впрямь намеревался под шумок пошарить в магических амулетах здешнего хозяина. Хисс тоже не собирался оставаться всё время в заложниках. Быть может, ему повезёт, и тогда он ещё отплатит всем за пережитые унижения…
        - Ну-ка, посиди, отдохни, - распорядилась Ярина, однако Хисс неожиданно оскалил зубы. Эту девчонку он ни в грош не ставил; ему казалось, будто перед ним обычная галенская ведьмочка, быть может, и неплохо навострившаяся в своей любовной магии, но вот что касается остального…
        - Ах-с-с, неуж-жели с-с-с-старый Хис-с-с не зас-с-служил небольшой награды! Я ведь показал вам вход, как обещал-с-с!
        - Вот еще, спорить с тобой, - фыркнула Ярина.
        В следующий миг плиты пола треснули, вверх устремился тугой зелёный стебель толщиной в руку взрослого человека. Тонкая его вершина мгновенно сплелась вокруг шеи Хисса, играючи пригнув змеиного царя к земле.
        - Видишь, на что ты меня вынудил!
        - Ах-с-с… - только и мог просипеть слегка придушенный Хисс.
        - Сиди смирно, - погрозила ему пальцем Ярина и вместе с Двалином отправилась осматривать замок.
        Тем временем Аратарн и Лидаэль стояли, взявшись за руки, и девушка втолковывала спутнику:
        - Для начала идём по кругу… вдоль стен… смотрим подземелья… потом фундаменты; в их основания частенько замуровывают всякие магические талисманы. Дальше оконтуриваем чародейное поле… смотрим, рождено ли оно самим замком или нет… Выпускаешь три луча, ощупываешь опорные точки - здесь, здесь и здесь… нужно проверить самое меньшее три. Потом будем искать Глубинный Вихрь - если, конечно, поймём, что с чародейным полем тут что-то неладно. Понял? Нет?.. Вот глупый!.. Ладно, я всё сделаю сама, ты мне только помогай.
        - А мы что-нибудь увидим? - поинтересовался Губитель. Он стоял, держа за шиворот хозяина замка.
        - Конечно, конечно. - Лидаэль послала Губителю самую обворожительную улыбку, на какую только была способна. - Мы всё покажем! Это совсем несложное закля… ой! Ты чего щиплешься?!
        Последние слова обращены были к Аратарну.
        - Не отвлекайся, - пробурчал парень, краснея. - А то разговоры, разговоры… Так никогда ничего не сделаем…
        - Грубиян ты всё-таки, - обиделась Лидаэль. - Мне уж и поговорить ни с кем нельзя. А тем более с твоим отцом!
        Аратарн покраснел ещё гуще. Он ни за что не признался бы, но именно к отцу и ревновал сильнее всего. Эльстан-Губитель был очень хорош собой, и по лицу его совершенно не угадывался возраст. Аратарн ничего не мог с собой поделать. Умом понимал, что нашёл наконец отца, а сердце… сердцу ещё предстояло поверить в это.
        Тем не менее его щипок возымел действие.
        В воздухе появилось дрожащее, подёрнутое рябью изображение замка. Довольно долго оно оставалось неизменным - Аратарн все губы искусал от нетерпения, однако не удалось обнаружить ничего интересного ни в подвалах, ни в фундаментах, ни вообще где бы то ни было. Замок был построен весь целиком, сразу, без всяких там таинственных подземелий и древних катакомб. Чародейное поле тоже показалось Лидаэли самым обычным, лишённым каких бы то ни было неожиданностей - светло-сиреневое, с восемью воронками по углам, с одним Узлом Преобразования (от его формы зависит, насколько успешно колдун может использовать разлитые в мире чародейские силы[Подробное эссе «Чародейство Хьёрварда», в котором будут описаны все существовавшие системы магии, войдёт в состав следующего тома «Летописей», в книгу «Раб Неназываемого».] ). И лишь когда внизу, под самыми глубокими подвалами и основаниями изображения крепости, внезапно расцвёл дивный ярко-оранжевый цветок, у Лидаэли вырвался вздох облегчения. Она нашла.
        - Смотрите! Смотрите! Глубинный Вихрь! Да ещё какой!
        - Ого! - Губитель встряхнул пленного колдуна, точно лаймер пойманную крысу. - Где ж это ты разжился подобной красотой, а?!
        Тот ничего не ответил.
        Аратарн, то краснея, то бледнея, смотрел на высвеченную картину. Ему очень хотелось спросить Лидаэль, что же всё это значит, однако он не решался. Выручила Ярина, просто и без стеснения попросившая объяснить, в чём тут дело…
        Лидаэль немедленно надулась от важности.
        - Глубинный Вихрь, - начала она, точно втолковывая нерадивым ученикам, - есть отражение того, где колдун черпает Силу. Такой, как здесь, - словно перевёрнутый водоворот, - бывает, если Сила вливается извне. И притом - гигантская!
        - Так почему же нам удалось так легко взять верх? - не удержалась от вопроса Ярина.
        - Да потому, что её, наверное, можно использовать только на что-то определённое, заданное теми, кто посылает эту Силу, - вступил в разговор Губитель. - Иначе, имея под рукой эдакую мощь, сей колдун так просто никогда бы не сдался!
        - Послушайте, стоп, а что же это с ним самим?! - внезапно вскричала Ярина, бросаясь к пленнику, но было уже поздно. Тело распадалось, обращаясь в лужи зловонной слизи. Губитель отскочил с проклятием - слизь обжигала, точно сильная кислота.
        - Кончился… - прошептал Двалин.
        - Прикончили, - мрачно поправил его Губитель. - Поняли, что мы нащупали что-то, и прикончили главного свидетеля… Лидаэль! Теперь надо определить, откуда же сюда качали Силу! И, кстати, зачем…
        - Может, он и впрямь повелевал Ордой? - предположил Аратарн.
        - Может… Но зачем тогда все эти игрушки? Замок, колдун, всё прочее… Не понимаю!
        - Губитель пожал плечами. - Надо разбираться, а времени нет, нет совершенно, вот в чём беда!
        Лидаэль тем временем стояла замерев, вся бледная, немилосердно кусая нижнюю губу.
        - Я… я не могу… не вижу, откуда идёт Сила… - Она в отчаянии уронила руки.
        - Как не можешь?! - аж подпрыгнул Аратарн. - Ты же нашла дорогу к Столпу Титанов!
        - То было проще… От этого замка, наверное, ниточка тянулась к Столпу, а от него
        - уже к рассыпанной по землям Орде… То заметить было легко… А здесь… корни этого Вихря так упрятаны…
        Наступило тяжёлое молчание.
        - Так что же это, выходит - мы упёрлись в тупик? - Аратарн сжал кулаки, глаза его метали пламя. - Одолели столько земель, чуть не прикончили друг друга - и всё для того, чтобы остаться стоять здесь, с лужей слизи вместо единственного свидетеля?! Что же нам теперь, поворачивать назад, что ли?! Отец! Почему ты молчишь?! Скажи что-нибудь!
        Губитель покачал головой.
        - Не надо так горячиться, сын мой. Ещё не всё потеряно. Надо заняться и останками этого типа, и тем Вихрем, что нашла Лидаэль. Быть может, нам ещё удастся…
        И тут вновь заговорил Хисс. Змеиный царь отлично умел выбрать самый правильный момент, чтобы предложить свои условия сделки.
        - Ах-с-с, ес-с-сли вы удос-с-с-сужитес-с-сь посс-слушать с-с-старого Хис-с-са, то, быть может, я с-с-скажу вам, где ис-с-скать тех, кто правил этим замком-с-с…
        Все так и подскочили.
        - Откуда тебе это известно? - подозрительно осведомился гном. - Ты, змеюка, один раз уже завёл нас Родгар знает куда, не хватит ли? Нету меня тебе больше веры, так и знай!
        - Погоди, Двалин! - Губитель присел на корточки возле Хисса, притянутого живой цепью Ярины к полу. - Говори, существо!
        - Ах-с-с, с-с-сперва ос-с-свободите меня!
        - Чего, чего?! - заорал гном. - Освободить те6я! Губитель поморщился.
        - Не волнуйся, Двалин. Никуда он от нас не денется. Это ж он так… всё хочет показать, что мы без него не справились бы. Ярина! Отпусти его.
        Повинуясь взгляду девушки, зелёный ошейник соскользнул с шеи змеиного царя. Хисс поднялся, растирая помятое горло.
        - Ну, теперь говори! - Губитель нахмурил брови.
        - Ах-с-с, вс-с-се презирали с-с-старого Хис-с-с-а, а теперь вы прос-с-сите меня
        - помоги, помоги! Моя цена будет выс-с-сока! Я хочу вот её! - Зелёный палец ткнул в сторону Лидаэли. - И сейчас! Немедленно!
        Бац! Кулак Аратарна врезался в скулу змеиного царя, отбросив того к дверям зала. Хисс взвизгнул, ловко, как истый змей, перекувырнулся через голову и опрометью бросился бежать вниз по лестнице.
        - Стой! - нечеловеческим голосом гаркнул Губитель. - Догоню - хуже будет! Стой, кому говорят! Хисс не слушал. Сломя голову он летел вниз, забыв обо всём. Вслед за ним топали Губитель и Аратарн.
        Скорее, скорее, скорее! Если ему удастся выбраться из замка - только они его и видели! Он откроет ворота и уйдёт, да и смешно было бы не уйти при таком мощном Вихре в глубинах, только эти болваны считают змеиного царя ни на что не годным волшебником, а это не так, ему хватит нескольких мгновений, чтобы поток Силы подхватил его и унёс - унёс прочь, в мир, где жарко и влажно, где джунгли стоят по колено в воде и где властвуют его сородичи. Пусть это будет не мир Большого Хьёрварда, неважно, главное сейчас - выпутаться из этой заварухи.
        Змеиному царю нельзя было отказать в проницательности. Он прекрасно понимал, что подобное его требование приведёт всех в ярость, - чего он и добивался.
        Гнев - плохой советчик; слишком часто приходится потом сожалеть о каких-то поступках, совершённых сгоряча.
        Он миновал одну западню, другую, третью… Ещё на бегу начал творить заклятье Перемещения, торопясь как можно скорее раствориться в мощи Глубинного Вихря, - и тут Губитель, поняв, что дело плохо, взялся за дело всерьёз.
        Лестница перед Хиссом встала дыбом, точно норовистая ездовая ящерица. Ступени брызнули в разные стороны; расшвыривая каменные плиты могучими плечами взрывов, вверх рванулся упругий пламенный цветок. Хисса отбросило назад, прямо под ноги набегавшим Губителю и Аратарну. Очень скоро схваченный и скрученный змеиный царь мог только шипеть и плеваться.
        - Ну, теперь-то я тобой займусь! - рявкнул Губитель.
        - Ах-с-с, это вс-с-с-сё равно не поможет-с-с могучему воителю, да-с-с! - дерзко прошипел Хисс. - Я вс-с-сё равно ничего не с-с-скажу, да-с-с!
        - Ну, это мы ещё посмотрим, - мрачно проговорил Губитель. - Ты, видно, ещё не понял, кто я такой, парень. Перво-наперво я посажу тебе на голову одно милое создание. Оно начнёт с кожи, потом сожрёт кости черепа и лишь после примется за то, что у тебя внутри. Как тебе подобное развлечение?
        Хисс позеленел ещё больше, но продолжал молчать.
        - Да по-простому его, калёным железом! - не выдержал Аратарн.
        - Нет, постойте! - вновь вмешалась подоспевшая Ярина. - Вы здесь для того, чтобы спасти землю от напасти, или для того, чтобы губить свою душу злодействами?!
        - Если нет иного пути, для того чтобы спасти землю от напасти, придётся совершать злодейства, - процедил сквозь зубы Губитель. - Ты можешь предложить что-то иное?
        - Да. - Ярина холодно улыбнулась. В её глазах стыл лёд месяца белотропа. - Дайте его мне. Я знаю, как поступать с теми, кто мнит себя… гм… слишком уж привлекательным.
        - Что ты хочешь делать? - Двалин смотрел на Ярину круглыми глазами. - Что ты собираешься делать?! - Он так сжал секиру, что жалобно заскрежетало железо латных рукавиц.
        - Да ничего особенного, - с прежним холодным выражением глаз усмехнулась Ярина.
        - С ним ничего не случится… да и со мной, кстати, тоже.
        - Нет! - Двалин бросился вперёд, встав на пути девушки. - Только когда погаснет мой горн! Ярина вновь улыбнулась, однако теперь в самых уголках глаз пряталось немного женской гордости и приязни.
        - Милый мой гном… Мы взвалили на себя этот груз - так донесём же до конца. Я тебя понимаю… наверное, даже лучше, чем ты сам. Нет, того, чего ты страшишься, не будет. Совершенно необязательно прибегать к подобным средствам… Эй, Хисс! Идём. Ты чего-то там такого хотел? Ну так пошли.
        Никто не дерзнул посмотреть в глаза Двалину, когда за ухмыляющимся Хиссом и Яриной захлопнулась высокая дверь, однако все услыхали шёпот гнома, и от прозвучавшей в нём ненависти нельзя было не содрогнуться:
        - Я убью его, как только он выйдет!
        - Ах-с-с, ах-с-с, нет, нет, хватит, хватит!..
        - Ну что же ты, твоё змеиное величество?.. А вот так не хочешь? И так? И вот так?..
        - Ах-с-с! О, пощади!
        - Ты, глупыш, и вправду думал, будто я собираюсь тебе отдаться?.. Нет уж, вызвался - терпи. Моим клиентам в Галене такое очень даже нравилось…
        - Ах-с-с, я вс-с-сё рас-с-с-скажу, вс-с-сё, вс-с-сё!
        - Тогда говори. Я слушаю. Да смотри не медли!
        - Ах-с-с, с-с-старый Хис-с-с может выс-с-следить того самого колдуна, с-с-с которым попал к С-с-столпу Титанов. Я могу прочес-с-сть его с-с-след даж-же меж-жду мирами. Так ус-с-с-троили маги Брандея, пос-с-спавшие нас-с-с. Гордж-желин Равнодуш-шный уш-шёл с-с-с кем-то из здешних хоз-зяев. Я могу привес-с-сти вас-с-с к нему. Ес-с-сли, конечно, вы меня потом отпус-с-стите и наградите…
        - А что же ты хочешь в награду?
        - Ах-с-с! - Хисс немедленно раздулся от важности. - Я хочу ту, что зовут Лидаэль…
        - Ах ты! Того, что сделала я, тебе мало?!
        - О, нет, нет, не начинай с-с-снова! Нет!
        - Если ты ещё раз заикнёшься о Лидаэли, я своими руками вырву всё твоё причинное хозяйство!..
        - А-ах-с-с! Нет!!! Я… я с-с-согласен, с-с-согласен… Я проведу вас-с-с куда скажете…
        - Ну, то-то. И помни, Хисс, - ты колдун не из последних, но что я могу сделать с тобой, ты уже понял. И если замыслишь предательство, клянусь Небом, тебе не поздоровится.
        - Я понял, понял!.. Гос-с-с-спожа.
        - Вот именно, Госпожа. Так меня впредь и называй.
        Из странного чёрного замка по опустевшему двору, где ещё курился парок над тёмными кровяными лужами, через остатки ворот - дальше, дальше, дальше. Фантасмагорический поход через миры. По тающему тонкому следу, оставленному в Великом Эфире магом и чародеем по имени Горджелин Равнодушный, следом, который взял Хисс, - взял, словно хорошая гончая.
        На прощание они ударили. Вместе. Со всей отпущенной им силой, обратив замок в один громадный костёр. И стояли, молча глядя на всепожирающий огонь до тех пор, пока не рухнули перекрытия и стены с башнями не провалились в подвалы и подземелья…
        Змеиный царь привёл остальных на крутой чёрный откос. Внизу ярилось чёрное море
        - совсем, совершенно чёрное, даже пена на гребнях волн оказалась чернее сажи - и прошипел:
        - 3-с-сдес-с-сь. Ворота зс-с-сдесь. Нужно открыть. А там пос-с-смотрим!
        Никто, кроме него, не видел над обрывом никаких ворот. Спрятано всё было очень хорошо. Любой маг, даже очень сильный, наверняка удовлетворился бы чёрным замком и колдуном-куклой. Только сверхсила Лидаэли и Аратарна позволила увидеть Глубинный Вихрь и понять, что же он означает…
        - А как это открыть? - недоумевал Двалин, осторожно заглядывая за край обрыва. - Р-родгар! Неужто прямо туда и сигать?
        - Ах-с-с, нет-с-с, - прошипел Хисс. - Нужно открыть створки!
        С незримым замком пришлось повозиться. И лишь тройной удар - Губитель объединил силы с Лидаэлью и Аратарном - сорвал врата с петель. Прямо в воздухе распахнулась белая пасть дороги; Губитель шагнул первым, за ним последовали остальные.
        Мир изменился. Не стало мрачных тёмных круч, бесноватых волн, зловещих замков; вокруг разлилось многоцветье Межреальности, мира не воспринимаемых нами существ, для которых, наверное, Межреальностью являются населённые людьми, богами и демонами пласты Великой Сферы.
        Дорога по радужному мосту оказалась не из длинных. Впереди замаячило нечто серое, глухое, безрадостное - выход.
        Однако стоило шестерым путникам ступить на порог, как серое пятно тотчас преобразилось - роскошный парк, разбитый в уютной горной долине, настолько уютной, что она казалась игрушечной. Игрушечные горы, на две трети покрытые зелёными плащами лесов, где в редких разрывах проглядывала красноватая земля, игрушечные ледники на вершинах (не обошлось без магии - не бывает вечных льдов так близко к живым деревьям!), игрушечные водопады и речушки, игрушечный замок в самом сердце огромного парка, игрушечный дракон-страж… Э, стоп, дракон-то как раз и оказался отнюдь не игрушечным.
        Сложив зеленые крылья, тварь ловко перекувырнулась в воздухе и круто устремилась к земле, явно нацеливаясь на дерзкую шестёрку. Пасть приоткрылась; оттуда выбилась первая струйка дыма - предвестник всесокрушающего потока колдовского пламени.
        - Эй, эй! - предостерегающе крикнул Двалин, вскидывая топор. - Которые там колдуны!.. «Которые там колдуны» не мешкали. Губитель уже холодно прищурился, готовя испепеляющий удар, когда вновь вмешалась Ярина.
        - Постойте!.. Ну почему вам так хочется всё время убивать?!
        - Он же сейчас… - начал было Двалин, но Ярина уже никого не слушала. Поднеся ладони ко рту рупором, она запела. Не закричала, не воззвала, а именно запела - на странном, мелодичном языке, не эльфийском, не магическом - совершенно ином, в коем чувствовалась поистине божественная мощь.
        И крылатая тварь послушалась. Резко взмахнув крыльями, она отвернула, тотчас же скрывшись за вершинами деревьев.
        - А он не вернётся? - опасливо осведомился Двалин.
        - Не вернётся, - отрывисто бросила Ярина. - По крайней мере, он мне это обещал. Все так и открыли рты.
        - Обеща-ал? - протянула Лидаэль.
        - Вот именно. Обещал. Если мы не тронем его сородичей, драконы-стражи не причинят нам зла, - не без гордости ответила Ярина.
        - Ну что ж, тогда идём дальше. - Губитель указал на видневшийся вдали замок. - Полагаю, там мы найдём ответы на все вопросы.
        Это место тоже было пропитано магией. Почти так же, как и окрестности Столпа Титанов. Только если там я ощущал несдерживаемое буйство магических Сил, здесь всё оказалось наоборот. Струи незримых потоков были упорядочены, введены в русла и подчинены строгим законам. Здешние хозяева знали толк в чародействе. Справиться с ними едва ли будет просто…
        Шестеро путников шли через богатый, роскошный парк.
        - Никаких заклятий? - предупредил Губитель. - Подойдём поближе и уж тогда ударим всей мощью.
        - Сразу ударим? - Ярина подняла брови.
        - Послушай, но это же не дракон! Если не мы их - значит, они нас! Это-то ты понимаешь?
        - Прежде чем напасть, надо всё выяснить, - упрямо заявила девушка. - Может, они тут тоже ни при чём, а хозяева у того колдуна совсем другие. Мало ли что сюда след Горджелина привёл! Ни из чего не следует, что именно отсюда повелевают Ордой!
        - Отсюда Ордой и не повелевали, - угрюмо буркнул Губитель. - Ордой, похоже, распоряжался тот самый растёкшийся слизью колдун! А вот какая у него связь с обитателями сего премилого домика, мы сейчас и узнаем.
        Они подошли почти вплотную к зданию. Парк кончился, под ноги легла брусчатка.
        - Стой! - Они вскрикнули почти одновременно - Губитель, Ярина, Лидаэль, Аратарн, даже Хисс: впереди, в гостеприимно распахнутых воротах, укрывалась незримая смерть. Незваным гостям тут был уготован тёплый приём.
        Двалин стиснул топор. Он не чувствовал впереди ничего опасного, хотя сызмальства привык угадывать присутствие горных духов в глубоких подземных штольнях. Ворота были широко раскрыты, виднелся просторный внутренний двор замка с большим фонтаном. Оставалось пройти лишь несколько шагов…
        - Ни с места! - Ярина повисла на шее гнома.
        Двалин замер, по-прежнему ничего не понимая; спутники же его обменивались короткими фразами вроде:
        - Да, не проскользнуть… и не отвлечь ничем…
        - Только сжечь…
        - Но тогда и весь замок…
        - А мы осторожно, и барьер поставим… Ты, Лидаэль, поставишь?
        - А что, и я могу…
        - Тогда я атакую. Эй, отойдите-ка подальше, вы все! Губитель остался один перед пустой аркой ворот.
        А миг спустя там, в проходе, вспух тугой узел из множества огненных струй. Гром немилосердно ударил в уши - все попадали на землю. И на краткий миг Двалину показалось, будто он видит изогнувшуюся в агонии чудовищную призрачную форму, не похожую ни на одного из зверей Хьёрварда; существо, что было настоящим олицетворением Смерти.
        - Вперёд! - проревел Губитель, и возле правой его руки появился туманный клинок. Начался штурм.
        Почему-то никто и не подумал о том, чтобы вступить в переговоры.
        Горджелин Равнодушный и Мастер Камней дошли только до ближайшего изгиба коридора.
        - О-ох!
        Плиты пола внезапно обратились во что-то живое, мягкое, засасывающее. Спутник Горджелина провалился по колени, и лицо его исказилось от боли. Снежный Маг едва успел выдернуть его из живой ловушки - чьё-то неведомое чародейство превратило камень в прожорливые плотоядные мхи с дальних болот Южного Хьёрварда.
        Коридор стремительно затягивало дымом.
        - Во двор! - Мастер Камней вцепился в рукав Горджелина. - Скорее!
        Однако во дворе уже царил настоящий огненный хаос. В самой середине вился пламенный смерч, а по стенам вовсю разворачивались хищные лианы. Надвратная арка превратилась в груду обломков, и от них прямо навстречу Равнодушному шли шестеро. Одного из них он узнал тотчас.
        - Хисс! Хисс, предатель! - загремел Снежный Маг. Ему всё стало ясно. Это он, он, проклятый змей, нашедший где-то могущественных волшебников себе в спутники, решивший сорвать всё дело спасения Эльтары! И недаром - это ведь она отняла у него Печать! Ну, держись, тварь!

…Так Горджелин Равнодушный вступил в сражение на стороне Новых Магов…Но и Хисс, змеиный царь, не отступил.

…И Ярина, распростёршая руки-ветви уже и по ближайшим коридорам…

…И Лидаэль с Аратарном, крушившие потоками изломанного, искажённого пространства все насылаемые на них заклятья…

…И Губитель, рубивший призрачным своим мечом каких-то чудовищных тварей, появившихся из-под земли…

…И Двалин, уже зарубивший трёх воинов в роскошных, вызолоченных доспехах, что явно собирались прикончить крепко зажмурившую глаза и застывшую неподвижно Ярину. Никто из шести не собирался отступать. Потому что отступать было уже некуда.
        Они легко проломились сквозь первую линию защиты. Дарованная сила Лидаэли и Аратарна смела невидимые преграды, воля Губителя втоптала в ничто приготовившееся к атаке чудовище, все шестеро ворвались внутрь - и тут позади них забушевал настоящий шторм, только здесь вставала на дыбы и обрушивалась сверху всесокрушающими лавинами обезумевшая земная твердь.
        Повелители и повелительницы сражались. Вспарывали пространство свистящие серебристые бичи, рассыпавшиеся мириадами огненных искр; натужно и басовито гудя, воздух сжимался синеватыми ледовыми глыбами, внутрь которых хозяева пытались заточить пришельцев…
        Как-то так получилось, что против Хисса и Двалина оказались дворцовые слуги, возглавляемые Оркусом; повелители и повелительницы схватились с Яриной, Лидаэлью и Аратарном; Горджелину же выпал Губитель.
        Маг окинул холодным взором призрачную фигуру с мечом в руках - мечом, чей клинок казался вытянувшимся облачком тумана. Да, страшный противник. Снежный Маг догадывался, кто перед ним… Однако отступать было и поздно, и некуда.
        Строгое течение магических рек Великого Эфира оказалось нарушено. Горджелин не пытался мериться с врагом чистой силой - здесь он бы наверняка проиграл. Попробуем что-то похитрее… Заклятье Перемещения, например…
        Он ещё готовил заклинание, отвлекая внимание противника фантомами, когда во дворе что-то внезапно изменилось. Кругом ревел и ярился огонь (иного оружия Лидаэль с Аратарном, похоже, не признавали), воздух пропитался жаром - а тут щеки Равнодушного Мага неожиданно коснулось ледяное дуновение. Что-то незримое, бесформенное, неощущаемое проследовало мимо Снежного Мага, направляясь навстречу Губителю. Горджелин оглянулся - из пока ещё не затронутого хаосом боя дальнего угла двора, закусив костяшки пальцев, на Губителя пристально смотрела Царица Теней.
        Хозяева замка пустили в ход нечто новое.
        Губитель остановился. Только его глаза видели сейчас нечто, скрытое ото всех остальных. Именно против него было направлено это оружие повелителей, против него одного, и, похоже, он узнавал это оружие. Воин внезапно приостановился, его меч поднялся в оборонительную позицию; однако ему противостояла пустота.
        А затем нежный женский голос произнёс:
        - Так ты думал, будто справился со мной, Губитель? Похоронил меня - и решил, что всё? Что Возрождающий тебе уже не страшен?
        И раздался журчащий мелодичный смех.
        Горджелину оставалось набросить последние стежки заклинаний. Ещё миг, и он…
        Но Губитель оказался не так прост. Вроде бы он совсем забыл о противостоящем ему маге, однако это было далеко не так. Сработанный из туманов меч рванулся в стремительном выпаде; у самого горла Равнодушного воздух вспыхнул огнём и застонал - с такой силой вспарывало его лезвие. Даже его, воздуха, составляющие не успевали расступиться перед ним…
        Всё, что успел Горджелин, - это перебросить Движитель подготовленного заклятья на себя самого, и так врезался спиной в кирпичную стену, что перед глазами всё поплыло и рассудок затуманился от боли. Попытался подняться - не смог: отказались повиноваться даже руки. У Губителя вновь был только один соперник.
        И вот тут-то всё и началось.
        А из дальнего угла двора неслышной тенью к поверженному Горджелину метнулся Хисс.
        Тяжело дыша, Двалин захлопнул за собой дверь и поспешно задвинул засов. Хорошенькое местечко, вразуми меня Родгар! Ну тварюшки! Куда там до них всей Орде… Схватка во дворе разлучила гнома и его спутников.
        Нестерпимая жара и катящиеся волны пламени - нет, это не для него. Отбиваться заклятьями, подобно остальным, он при всём желании не мог, так что приходилось выбирать - либо сгореть, либо… либо попытаться сразиться с врагом в ином месте. В таком, где и его, Двалина, секира будет кое-что значить. Несколько мгновений назад гном прикончил какого-то полу гоблина, полу тролля; сунулся в дверь - железную, с тяжёлым внешним засовом - и угодил в зверинец. Внизу, в посыпанных песком ямах, ярились такие создания, что твари Орды показались бы рядом с ними образцами кротости и миролюбия. Правда, в каждой из ям сидело только по одному чудовищу, но вот вылезти наверх они очень даже могли, что и заставило гнома поспешно захлопнуть дверь с другой стороны. Драться с подобными существами не входило в его планы.
        На дворе грохотало и тряслось так, что пол ходил ходуном. Двалин осторожно пробирался по коридору; судя по обилию соблазнительных запахов, гном приближался к кухне. Однако возле самой двери он внезапно замер как вкопанный. Там говорили двое - мужчина и женщина.
        - …Проклятье, похоже, им не удержаться, несмотря на помощь Возрождающей, - сквозь зубы произнёс мужчина. - О, эта наша участь, приходится говорить словами! Понимаешь меня, сестра?!
        - Ещё бы не понимать, брат, - отозвался низкий грудной женский голос. - Боюсь, что ты прав. Им не выстоять. Даже если Возрождающая одолеет Губителя… Хотя им не одолеть друг друга, ты же знаешь, - вздохнула невидимая собеседница. - А вот Лидаэль и Аратарн, сын Губителя…
        - Да, Чёрный не поскупился. Знать бы, зачем он это сделал?
        - Неважно. Теперь уже неважно. Надо… надо заканчивать.
        - Заканчивать?
        - Да. С Ордой получилось не слишком удачно…
        - Почему же? Надо просто всё поправить. А для начала прекратить этот бой! Эти шестеро…
        - А Горджелин?
        - С ним всё в порядке, глаза у него будут смотреть не в ту сторону. Её он не узнает.
        - Смотри, если он сообразит…
        - Уж этого ты могла бы мне и не говорить! С остальными-то здесь справятся.
        - Из них меня особенно заботит эта девчонка, Ярина… Уж больно странная.
        - Послушай, может, сперва решим, что делать сейчас? Они вот-вот искрошат весь дворец!
        - Что делать, что делать… Эти негодяи, Хедин и Ракот, оставили нам совсем немного, но на то, чтобы прекратить этот бой и отправить всю шестёрку куда подальше, пожалуй, хватит. Тем более что они уже изрядно порастратились… А потом…
        - Погоди! Нас же подслушивают! - взревел мужской голос, и, не раздумывая больше, Двалин рванулся через порог. Секира взлетела над его плечом.
        Двое. Мужчина и женщина. Молодые, красивые, сильные - наверное, даже чересчур молодые, красивые, сильные.
        - А ну!.. - Но Двалин не успел нанести удара, словно с размаху налетев на невидимую стену. Женщина выбросила руку ладонью вперёд, и гнома отшвырнуло обратно к дверям - он даже не успел рассмотреть, куда попал.
        Из рассечённой брови сочилась кровь. Двалин, рыча, вскочил на ноги. Похоже, и этот враг был ему не по зубам. Проклятье! Неужели он, точно бесполезная кукла, лишь отягощал собой спутников и даже распроклятый Хисс в этом бою мог сделать больше?
        - Р-р-родгар!!! Ар-харгра!!! Сила Горных Корней, что пребудет вовеки. Помоги одному из тех, кто вышел из твоего лона! Помоги! Дай хотя бы достойно умереть! Ар-харгра!!!
        Это было уже за последней чертой, когда бойцы не страшатся ни смерти, ни позора, ни пыток.
        Двалину казалось, будто вокруг него вновь сомкнулись родные скалы Ар-ан-Ашпаранга, будто он бьётся в узком и тесном тоннеле, а перед ним - целая орава закованных в железо диких кобольдов, обуянных бешенством, и их придётся убить, чтобы они не заразили иных, мирных, чтобы страшное поветрие не пошло гулять по пещерным городам. Он, Двалин, может погибнуть, лишь изничтожив в зародыше семя безумия. Пади он - и моровая погибель не пощадит никого. И нет надежды, что, если ты падёшь, за тебя дело довершат иные. Ты, и только ты. И помощи ждать неоткуда.

…И второй взмах секиры с лёгкостью пробил невидимый щит.
        Над двором в поднебесную бесконечность тянулись, сплетшись в смертельных объятиях, два дымных столба - чёрный и алый. Их извивы были намертво прошиты непрестанно бьющими молниями, вокруг них яростно выл ветер, словно не два дыма это были, а какая-то непонятная дыра в Реальности, сквозь которую и выходил воздух. Вся прочая схватка прекратилась сама собой - невозможно было даже стоять, не то что перебрасываться атакующими заклятьями. Сходил с ума и сам двор
        - кренился то вправо, то влево, словно палуба корабля.
        А потом на миг всем показалось, будто лопнуло само небо, - да что там небо! Сошли с кругов своих хрустальные сферы небес, раскололись мириадами брызг прозрачные скрижали, и в открывшийся провал, в слепое и жадное Ничто, в Бездну Неназываемого низринулись два неимоверно удлинившихся дымных столба, так и не разжавшие смертельных объятий…
        Сражавшихся разбросало по углам. И тут всё дело могло бы обернуться скверно для союзников Губителя - будучи опытнее в чародействе, повелители более умело противостояли всеобщему хаосу.
        Вокруг Лидаэли и Аратарна забушевал настоящий шторм. Благодаря своей силе они ещё держались - девушка крушила всё, даже воздух и ту пустоту, что внутри его, не пропуская ни одного заклятья, - но сколько она так продержится?.. По лицу Аратарна, бледному, резко осунувшемуся, стекала струйка крови из уголка левого глаза. Парень, похоже, был не в себе с того самого мгновения, как его отец, превратившись в столб дыма, схватился с некой странной силой, с которой вместе и канул - куда?..
        Горджелин с трудом приподнялся. Боль буравила спину, терзала затылок, вспыхивала ослепительными искрами при каждом вздохе, но магу было сейчас не до исцеляющих заклятий.

…Как он не заметил этого раньше?! Как он не почувствовал, что она рядом?! Как, в конце концов, он мог не узнать собственную дочь, так похожую на ушедшую Вниз Эльтару?!
        Она совсем забыла о защите памяти, отражая рушившиеся со всех сторон заклинания. Каменея от ужаса, Горджелин читал в Лидаэли, словно в открытой книге. Сомнений быть не могло. Перед ним его дочь, и, значит, эту схватку нужно кончать во что бы то ни стало!
        Горджелин приподнялся. Вытянул руку, пополз вперёд. Остановить? Неважно как, но остановить!..
        Мастер Камней внезапно оказался рядом - лицо лоснится от пота, глаза навыкате, правая рука неестественно вывернута, словно бы сломана, однако наготове уже какая-то истребительная волшба - направленная на его, Горджелина, девочку!..
        Руки, память, дар - всё то в маге, что позволяет ему творить волшбу, оказалось быстрее мысли Горджелина. Раскалённый воздух перед Мастером Камней вспороли тысячи тысяч тончайших ледяных игл, они впивались в лицо, в грудь, и каждая такая иголка, тая, обращалась в разъедающую всё и вся кислоту…
        Мастер Камней дико заверещал, закрутился на месте, прижимая ладони к лицу, - на пальцах кое-где уже проглядывали кости, стремительно черневшие от Горджелинова яда, - и на Снежного Мага тотчас набросились Властительница Вихрей вместе с Королём Рассветов. Равнодушный не успевал защититься…
        Двалин мрачно вытер окровавленную секиру. Ишь, какие хлюпики! Всего-то одна рана на двоих - а сразу бежать! И вопили-то, вопили-то при этом! Девица нетверда душой оказалась, в бега ударилась, ну и мужик за ней… Эхма, не удалось рубануть как следует, Р-родгар!
        Гном быстро огляделся, заметил на столе баклагу, понюхал - и лицо его просветлело.
        - Родгар, ты посылаешь мне пиво! Вот уж что кстати!
        Одним глотком опорожнив посудину, Двалин крякнул, вытер усы и бороду, поудобнее перехватил секиру (чем дольше длилось это сражение, тем тяжелее становилась собственноручно выточенная когда-то рукоять) и поспешил назад. Об исчезнувших противниках он уже не думал. Думать будем после. Сейчас надо драться.
        О том, что думать полезно и во время драки, он почему-то не вспомнил.
        Коридоры были пусты, комнаты тоже; отлично чувствовавший направление Двалин быстро понял, что коридор, загибаясь, ведёт его обратно во двор.
        - Ну что ж, - пробурчал он, со злостью сплёвывая в угол и вновь опуская на лицо глухое забрало. - Никуда от этой магии не денешься - так, что ли, выходит?.. - И со всего маха пнул ногой дверь.
        Гном оказался во дворе как раз в тот миг, когда Горджелин насылал на Мастера Камней свою колючую тучу.

«Э, да он что ж, за нас, выходит?» - оторопело подумал Двалин, но в следующий миг перед ним возникли спины какой-то чернявой всклокоченной красотки и здоровенного битюга - такому только в шахте своды крепить. И тут даже невосприимчивый к чужой магии гном понял, что Горджелину сейчас настанет конец - казалось, в смертельном страхе застонал сам воздух, в ужасе спеша убраться прочь. Битюг поднял руку, красотка что-то зашипела, и…
        Равнодушный сжался. Он не успевал поставить ни единого, даже самого простого щита. Рядом корчился Мастер Камней, чуть дальше продолжала сражаться его, Горджелина, дочь, а сам Снежный Маг приготовился к смерти.
        Что-то глухо треснуло, битюг внезапно рухнул вперёд, не успев даже подставить руки, упал точно подкошенный. За ним возник невесть откуда взявшийся гном со здоровенным топором в руках, замахнулся вторично, метя во Властительницу Вихрей; та было уклонилась, но тут и Горджелин пришёл на помощь своему спасителю.
        Отброшенная, Вихрь покатилась по камням - прямо в зелёные объятия ловчей снасти Ярины. Крепкие зелёные жгуты, успевшие к тому времени оплести почти все стены, вцепились ей в руки и ноги, захлестнули шею - не до смерти, но чтобы не двигалась…
        Двалин метнулся в сторону, а плита, на которой он только что стоял, вспыхнула и рассыпалась незримой золой.

…В ином сражении бывает так, что, если силы противников равны, всё решает случайность. Случайно появился Двалин в тот самый момент, когда сразу двое повелителей заняты были Горджелином и не заметили гнома, а после этого перевес оказался уже на стороне Ярины и её товарищей.
        Захлебываясь кровью, Горджелин закричал: «Стойте!» - закричал, одолевая боль (удар об стену был всё-таки очень силен), но его былые союзники и не подумали прислушаться. Бой продолжался, и раньше повелителей и повелительниц к Равнодушному подобрался Хисс.
        Он долго выжидал время для решающего броска, этот змеиный царь.
        Железо с хрустом вошло в тело Снежного Мага чуть ниже левой ключицы.
        - Дочка! Помоги!
        Лидаэль замерла. Время вокруг неё остановилось; застыл Аратарн, окаменел Хисс, держащийся за рукоять вонзённого в грудь противника кинжала; замерла Ярина - лицо блестит, руки раскинуты, ведёт свою зелёную армию в наступление… И всё это разом стало неважно.
        Потому что тот поверженный, в которого Хисс так ловко вогнал пол-локтя начищенной стали, - был её отец.
        Сперва Аратарн - теперь она… Сперва найти - и тут же потерять…
        - А-а-а-а!!!
        Так кричат дикие звери, уже поняв, что им не миновать стрел и копий охотников. Над двором словно пронеслась огненная коса, разбрасывая в стороны всех - и своих, и чужих. Двалин чуть не остался без головы, едва-едва успев броситься плашмя на землю. Хисс уцелел, сотворив какое-то заклятье, но змеиного царя вместе с его кинжалом отбросило к дальней стене двора, и там он попался в зелёные объятия воинства Ярины, не сразу разобравшегося в том, кого надо, а кого не надо ловить и вязать…
        Лидаэль слепо рванулась к отцу, таща за собой не успевшего даже упереться Аратарна. Её натиск был столь же неудержим, как лавина, катящаяся вниз по горному склону; и так же, как лавину, девушку могло остановить только заклятье, а его повелители и повелительницы подобрать так и не смогли.
        Обращая самоё себя во всепожирающую бездну, Лидаэль смела, точно веник паутину, поспешно взвитые слои защитных заклинаний. Она, эта бездна, в которой тонул даже свет, где не было ни тепла, ни движения, вобрала в себя и поглотила всю противостоящую магию повелителей, обратив тех на какое-то время в самых обыкновенных смертных.
        И всё сразу же стихло.
        На отполированных каменных плитах лежали раненые.
        Тонкая ладошка Лидаэли, обмякнув, выскользнула из руки Аратарна. Девушка пошатнулась и рухнула навзничь.
        И никто не заметил, что в дальнем углу, полускрытое зелёными стеблями воинства Ярины, замерло ещё одно тело. Тело Эльстана Рождённого Волной.
        Превозмогая бушующий внутри пожар - текущая по жилам кровь обратилась в пламя, безжалостно выжигая внутренности, - Горджелин приподнялся на локте. Его девочка безжизненно распростёрлась на камнях, точно отброшенная злым ребёнком тряпичная кукла, - было в её позе какое-то горько-обиженное выражение, словно она всё время спрашивала: «За что?!»
        - Уфрх… Р-родгар! - вырвалось у Двалина. Бравый гном приподнялся. - Неужто мы их всех того?.. Из всего отряда охотников за Ордой на ногах остались только двое - он и Ярина. Аратарн тряс Лидаэль, пытаясь привести в чувство, и трясся сам. Гному показалось - парень плачет. Все повелители и повелительницы оказались в глубоком обмороке.
        - Мы что ж это, дык, победили, что ли?.. - не мог поверить гном.
        - Победили, мой добрый Двалин, - тихонько ответила Ярина - впрочем, нет, уже не Ярина. Глаза, лицо, фигура - всё осталось прежним и в то же время неуловимо изменилось. Теперь это лицо дышало древней Силой, спокойной и строгой, что не ищет власти или богатства, Силой, чья мощь не растрачивается в никчёмных баталиях, но расходуется лишь на созидание и украшение.
        Двалин выронил топор. Не может быть!.. Неужели?.. Но… они же ведь все погибли!
        - Бога так просто не убить, - услыхал он. - Ты прав, друг мой: я - Ялини, хозяйка Зелёного Мира. Я искупила свою вину, и память вновь вернулась ко мне. А мои братья и сестры… Я отреклась от них. Но давай поговорим об этом позже! Мы пришли сюда, чтобы покончить с Ордой? Так давай же заставим кого-нибудь из них говорить! - Она указала на неподвижные тела повелителей и повелительниц.
        - А… грм… - Двалин прочистил горло. То, что его подруга оказалась ещё и богиней, никак не способствовало ясности мышления.
        - Не бойся. - Ялини улыбнулась. Гному почудилось, будто солнечный луч заиграл в тысячах капелек росы, что щедро украсили молодую весеннюю листву.
        Аратарн всё ещё не отпускал бесчувственную Лидаэль и, похоже, вообще ни на что не обращал внимания. Оставляя за собой кровавый след, из последних сил полз к поверженной девушке Снежный Маг. Ярина-Ялини окинула его пристальным взглядом.
        - А ведь он не из этих. - Она стремительным, гибким движением нагнулась к раненому.
        - Что… с. ней?.. - прохрипел Горджелин, глазами указывая на Лидаэль.
        - Жива, но в обмороке. - Ярине хватило секунды, чтобы понять, что случилось. - А ты… - Она прищурилась.
        Горджелин, весь дрожа, приподнялся ещё выше. Глаза его расширились от изумления.
        - Ты?!
        Я, о сын Фелосте, я, о прозванный «Дитя Горя»! Я, Ялини! Я вернулась для того, чтобы… А впрочем, не знаю. Вернулась, и всё. А что ты делаешь здесь, ты, именуемый Равнодушным? И ещё… ты ранен, не позволишь ли позаботиться о тебе?
        Горджелин, похоже, хотел было надменно отказаться, но Ялини не стала ждать. Прямо сквозь камни двора пробился диковинный желтоватый цветок, его венчик приник к ране - и из взгляда Снежного Мага тотчас начала уходить боль.
        - Долгая история… - Горджелин отвернулся. - Но об этом потом! Зачем вы здесь?..
        - Чтобы покончить с Ордой. Чтобы узнать, кто и зачем завёл в землях Северного Хьёрварда эту напасть. И сделать так, чтобы ни завтра, ни послезавтра это уже никому не пришло бы в голову.
        В чувство удалось привести одну лишь только Царицу Теней. Допрос вели прямо тут же, во дворе. Лидаэль по-прежнему не приходила в сознание, несмотря на все усилия Ялини и Горджелина. Аратарн не отходил от девушки, и поневоле главенство перешло к Хозяйке Зелёного Мира.
        - Отвечай мне, кто вы? Откуда? Пленница лишь усмехнулась.
        - А ты думала, богиня, что восстание Хедина с Ракотом повергло только вас, Молодых Богов? Нет. Пало и всё Поколение Истинных Магов вместе со Столпом Титанов. - Тень говорила презрительно, медленно цедя слова сквозь сжатые зубы. - У Фелосте был зачат ребёнок - вот он, Горджелин. Значит, по Законам Древних, Старых Магов ожидал скорый уход. А на смену им должно было прийти наше, новое Поколение. Но…
        - Распались связи, и исчезли скрепы, и наглухо закрыта теперь дорога в Мир Источника Мимира, - глухо проговорила богиня. - И вы не прошли Посвящения…
        Тень кивнула. Она говорила хоть и презрительно, но без принуждения.
        - Не прошли… Однако нас полнила Сила - нас, детей безликих Стихий! Ты знаешь, как меняются Поколения - их могут забирать к себе боги, и тогда бывшие магами становятся их свитой и соратниками… не слишком завидная участь… Поколение может вернуться в лоно Великой Матери - всепорождающей Земли, почувствовав, что жизнь уже скучна… Может и погибнуть - если рождается Дитя Горя… Когда уход доброволен
        - то остаются дети, настоящие дети магов… которых проводят всеми тайными дорогами… А если нет детей - то рожать начинает сама Великая Мать. Мы были молоды, очень молоды… И нас было мало, очень мало - лишь четырнадцать, из которых один стал Горджелином, а второй… второй стал Чёрным, и никто не знает, что он делает там, в самом сердце изначального Мрака…
        Не стану рассказывать, как мы добрались до Джибулистана… И как мы поселились тут… Дворцы и парки стояли покинутыми… Мы заняли их.
        - А Орда? Откуда она?
        - Что? Орда? Горджелин, появившись здесь, тоже толковал про неё… Но отчего ж это вас так волнует? Неужели вы обрушились на нас со всей этой войной только потому, что мы решили немного поразвлечься? А то ведь здесь такая скука…
        - Поразвлечься?! - одновременно вырвалось у Ялини, Двалина, Аратарна и Горджелина. - Поразвлечься?!
        - Ну да. А что здесь такого? Одни сотворили Орду… Другие - Защитников… А чтоб ещё интереснее было, придумали Тёмного Властелина… надо ж было нам понять, кто из нас сильнее! И не в Джибулистане же сводить счёты!
        - Сводить счёты… - Из горла Аратарна вырвалось глухое рыдание. - Поразвлечься! Чума на весь ваш магов род!
        - Ты, смертный, собираешься читать мне морали? - мигом вскинулась Царица Теней.
        - Тебе не морали читать, а на медленном огне бы поджариваться! - прошипел парень прямо в красивое, напряжённое лицо. Тень гордо отвернулась.
        - Родгар, вот так дела! Мы-то жилы рвали, дык, гадали, что ж это за злодей тут колобродит, а оказалось, что они тут забавлялись! - Двалин схватился за топор. - Да за такие игры…
        - Глупцы, - тихо и с какой-то жалостью даже выговорила Тень. - Жалкие и злые глупцы из жалкого и злого мира! Да, несколько часов вы - господа надо мной… и братьями. Но потом… Впрочем, к чему это я? Всё равно уже неважно… Так вот, дети,
        - мы же дали вам врага. Цель жизни. Смысл бытия. Только из-за этого вы ещё не до конца одичали в своих лесах. Не натянули звериные шкуры и не пошли копать себе норы. Не перерезали друг друга в любимых ваших войнах. Орда, которую вы могли убивать без зазрения совести, выплёскивать всё, что в вас есть чёрного и злого,
        - разве ж это не благо? Теперь всё. Замок Тёмного Властелина разрушен… и без посторонней помощи нам его уже не восстановить.
        - А кто же помогал в первый раз? - спокойно спросила Ялини, пропустив мимо ушей всю гневную тираду Царицы Теней.
        - А ты не догадалась? - желчно усмехнулась пленница. - Подумай.
        - Я тут видел двоих… - внезапно заговорил Двалин. - Странных таких… - Он, как мог, описал ту странную пару, что едва не отправила его в чертоги предков, а потом бежала от его топора.
        Выслушав его, Ялини только слабо охнула.
        - Ты их знаешь? - жадно спросил гном.
        - А то нет. - Хозяйка Зелёного Мира закрыла лицо руками. - Мои брат и сестра… Ямбрен и Явлата… Превеликие силы… Так вот куда они собирались… А я… я решила во что бы то ни стало вернуться в мир… и взмолилась всемогущему Демогоргону… и он провёл меня через искупление…
        - Так что ж теперь-то?! - не отставал гном. - Что с этими? И Губитель откуда?
        - Губителя кто-то выпустил из клетки… - процедила Тень. - И меня утешает лишь то, что они схватились с Возрождающим, а значит - рано или поздно они разнесут этот мир на мелкие куски. Так уже случалось… Почтеннейшая Ялини может помнить больше, чем я. Сколько раз вы пускали в ход эту Косу Смерти, любезнейшая?
        Ялини вся покраснела - мучительно, до корней волос, до самых ключиц. А Тень всё не унималась, гвоздя ненавистную победительницу:
        - Сколько миров превратились в кладбища? Сколько душ отправились к Демогоргону в ужасе и муках, корчась от боли? Сколько мириад было поражено безверием, когда их благие боги оказались повержены Губителем? И кто же это спустил его с цепи на сей раз? Уж не эти ли наши любимые Новые Боги?
        - Это сделал я. Тень, - произнёс густой мощный бас.
        В нескольких шагах от них стоял человек - вернее, стояла отдалённо напоминавшая его фигура. Один сплошной мрак, и ничего больше. И лишь на месте глаз сверкали кровавые огоньки. Двалин не выдержал - отшатнулся.
        - Чёрный… - прошептала Царица Теней, потрясённая, как видно, до глубины души. - Так это твоих рук дело?!
        - Ну, не совсем так, - призналась фигура. От неё веяло самым настоящим злом - злом мрака, затмевающего солнце и губящего урожай. - Губитель - это ведь лучший, неотразимейший из неотразимых мечей Молодых Богов. Да, его не раз спускали с цепи… и ему удавалось преуспеть там, где пасовали даже Лишённые Тел. Замысел Ямерта был прост - пока Новые Боги отсутствуют. Губитель обратит в ничто всё живое в этом мире, и тогда они, любимые дети Творца, смогут начать всё сначала. И если бы Губителя освободила из темницы именно их воля - его и впрямь не остановило бы ничто. Он залил бы мир кровью и воздвиг новые горные хребты из трупов - что он уже не раз проделывал в прошлом. Мне пришлось опередить былого Владыку солнечного света… Хоть я и знал, чем это грозит моему Поколению… А теперь можно не бояться. Сила Возрождающего равна силе Губителя, истощив друг друга, они остановят бой… и тогда уже можно будет ничего не бояться. Просто в мире станет одним волшебником и одной волшебницей больше… - Казалось, Чёрный смеётся. - Так что мне пришлось срочно многое поправлять… ибо иначе вас было бы уже не спасти, сестричка.
        Сестричка? У слышавшего это Горджелина голова шла кругом. Да, остальные Новые Маги возникли из сплетения стихийных сил - а откуда же взялся Чёрный? Кто он такой?
        Словно прочитав мысли волшебника, тёмный призрак повернулся к нему. Снежный Маг невольно пошатнулся - алые клинки взоров проникли в святая святых его души - и сын Фелосте не знал защиты от этого чародейства.
        - А ты ещё не догадался, брат? Я был одним из них… Старшим. Они резвились и играли со всем, что попадало под руку… Прежнее Поколение ушло на Брандей, а Молодых Богов не стало, и некому было провести нас через великое Посвящение… Я прошёл его сам - в глубинах первородной Тьмы. Я стал её сердцем, её средоточием. Я думал, что смогу вернуться… но вместо этого погрузился в сон… А когда проснулся, было уже слишком поздно.
        - Поздно? Для чего поздно?! И почему, почему, брат, ты пошёл против нас? - простонала Тень. - Мы думали…
        - Что я навеки замер, застыл, заснул и никогда уже не вмешаюсь в дела тварного мира? Как бы не так. Тьма дала мне память бесчисленных предшественников… я стал ими, они - мною… Частью меня явился сам Ракот! Деяния всех, облачённых в цвета Ночи, слились во мне… И настал день, когда сон мой прервался. Весы опасно колебались - раскачанные вами, мои дорогие! И пришлось спасать вас, сестра, как я уже сказал.
        - Это ещё почему?! - вырвалось у Царицы Теней.
        Вместо ответа Чёрный что-то сделал - непонятно как, потому что рук у него видно не было, - и прямо перед зрителями развернулось странное видение.

…Из полыхающей багровыми огнями бездны медленно двигалась необычная процессия. Впереди летел, устало и редко взмахивая опалёнными крыльями, коричневопёрый сокол. За ним тащился, прихрамывая, восьминогий жеребец, на спине которого, устало ссутулившись, ехал бородатый широкоплечий старик с Золотым мечом в хрустальных ножнах, а перед ним, боком, свесив ноги, сидела молодая женщина - тоже очень измученная, но спокойная. И замыкал процессию мощный осанистый человек с густой гривой всклокоченных иссиня-чёрных волос, за его плечами развевался алый плащ.
        - Это возвращаются Новые Боги, сестра. Хедин, Ракот и Один. Неназываемый отброшен - пусть на время, но отброшен, и они направляются, чтобы навести порядок в подвластных им землях. Теперь ты поняла? Я спасал всех вас! С моего куба всё, что я мог, - это послать тех, кто сумеет остановить ваши забавы… ибо иначе. Поколение, мы останемся на скрижалях Истории как самое глупое и коротко жившее. Нас повергла наша же сила - и мы сможем оправдаться перед богами Равновесия. А развлекаться будете чем-нибудь иным. Я подскажу. Я, пока сидел во тьме, много чего успел напридумывать!
        ЭПИЛОГ
        Они расставались.
        Аратарн и Лидаэль возвращались к себе, а потом девушка обещала навестить отца. Сын Губителя, мрачный и сосредоточенный, решил идти дальше. Он поклялся разыскать давшего ему жизнь, чего бы это ни стоило. Правда, пока никто не мог растолковать, как же это сделать, но Горджелин обещал помочь…
        Гном Двалин уходил с Яриной-Ялини, не в силах порвать связующую их нить. Сама же хозяйка Зелёного Мира собиралась осмотреть все леса Большого Хьёрварда - не для того, чтобы повелевать (ведь пришло время Богов Равновесия!), но чтобы лечить, помогать и защищать. Горджелин торопился в свой замок - прибраться к появлению дочери. Хисса все сообща решили помиловать и отпустить на все четыре стороны. Пусть скачет по своим болотам.
        Губитель же исчез бесследно.
        А ещё просыпался Эльстан. Его грудь мерно вздымалась, он ровно дышал во сне, но вот-вот должен был проснуться. И Горджелин знал, что ему. Снежному Магу, ещё предстоит жестокая схватка. Потому что он ни на миг не сомневался, что найдёт способ спасти Эльтару.
        В Хьёрварде кончалось Смутное Время.
        notes
        Примечания

1
        Подземные жители испокон веку обитали в Эльфране, исполняя положенное по Древнему Долгу. (Подробнее о том, какие события привели к этому, рассказано в романе «Тысяча лет Хрофта».) Они прислуживали, помогали, безотказно трудились над украшением страны, ибо далеко не всё могла воплотить магия. Для знатной жительницы Эльфрана быть замеченной в связи с гномом означало вечное всеобщее презрение…

2
        Истинная Волшебница Фелосте (см. Летопись Первую, «Гибель Богов», с. 619) принадлежала к Поколению Магов, из которого вышли Новые Боги, Хедин и Ракот. В решающий момент схватки, стремясь погубить восставших Хедина и Ракота, зачала ребёнка - ибо, как только у кого-то из Поколения начинают рождаться дети, всё оно очень быстро, по меркам Магов, исчезает с лица земли.

3
        Об этом подробно рассказано в хронике «Раб Неназываемого».

4
        Подробное эссе «Чародейство Хьёрварда», в котором будут описаны все существовавшие системы магии, войдёт в состав следующего тома «Летописей», в книгу «Раб Неназываемого».