Конфедерат. Ветер с Юга Влад Поляков
        Конфедерат #2
        Разгоревшаяся война Севера и Юга… И попавший в эту эпоху русский человек, вставший на сторону Конфедерации, прикладывающий все силы для сокрушения северян. Почему? Да потому, что он помнит родной XXI век и ту необъятную власть, которую захватили финансовые транснациональные корпорации. Потому что понимает ненависть стоящих за спиной президента Линкольна к южанам, к Конфедерации. Ибо ничего так не боятся банкиры, как победы тех, которые их считают за то, чем они являются на самом деле - то есть обычными дешевыми ростовщиками, которых и на порог-то пускать неприлично.
        Содержание

        Влад Поляков
        Конфедерат: Ветер с Юга

        
* * *

        - Я встречал нескольких, которые претендовали на понимание негров, - ответил капитан Вудворд, - и всегда замечал, что эти люди первые подвергались каи-каи, то есть были съедены. Посмотрите на миссионеров в Новой Гвинее и на Новогебридских островах - на Эрраманге, - этом острове мучеников, и на прочих островах. Вспомните австрийскую экспедицию, все участники которой были изрублены в куски на Соломоновых островах, в зарослях Гвадалканара. А эти торговцы с многолетним опытом, хвастающие, что ни один негр их не тронет! Их головы и по сей день украшают стропила сложенных из каноэ хижин. Старый Джонни Симонс, двадцать шесть лет блуждавший по неисследованным областям Меланезии, клялся, что негр для него - открытая книга и никогда не причинит ему вреда. Он погиб у лагуны Марово в Новой Георгии. Черная Мэри и старый одноногий негр, оставивший другую ногу в пасти акулы, когда нырял за рыбой, убитой динамитом, вдвоем отрубили ему голову. А Билли Уоттс, с ужасной репутацией истребителя негров, способный устрашить самого дьявола! Я помню, мы стояли у Маленького мыса в Новой Ирландии, - вы этот мыс знаете; там
негры украли у Билли пол-ящика табаку, предназначенного для продажи и стоившего ему около трех с половиной долларов. В отместку он, внезапно нагрянув, застрелил шестерых негров, уничтожил все их боевое каноэ и сжег две деревни. А четыре года спустя у этого же Маленького мыса он, в сопровождении пятидесяти негров из Буку, шнырял вдоль берега, вылавливая морских улиток. Не прошло и пяти минут, как все они были мертвы, исключая троих негров, которым удалось спастись в каноэ. Не говорите же мне о каком-то понимании негров! Миссия белого человека - насаждать плоды цивилизации во всем мире. Это достаточно серьезное и хлопотливое дело. Где уж тут заниматься психологией негров!

        Джек Лондон. «Непреклонный белый человек»

        Пролог

        США, Вашингтон, конец июля 1861 года

        В «Президентском дворце» - он же «Белый дом» - было… тоскливо. Атмосфера, всего несколько дней назад преисполненная оптимизма и надежд на лучшее, теперь откровенно сдулась, как лишенный притока нагретого воздуха воздушный шар. Причина была очевидной - поражение… нет, скорее даже сокрушительный разгром армии Ирвина Мак-Дауэлла не мог не отразиться на состоянии тех, кто олицетворял собой власть в США. Во главе, вестимо, с самим президентом под порядковым номером шестнадцать, Авраамом Линкольном.
        Сам Линкольн, по случаю случившейся большой, очень большой неприятности, собравший свой кабинет для обсуждения дальнейших действий, уже представлял себе дальнейшие шаги. Да и как он мог их НЕ представлять, если его покровители дали довольно чёткие и недвусмысленные советы. Покровители… Все мало-мальски неглупые люди знали, что без них уже давно ни один человек не мог и надеяться стать президентом. Кем они были? Странный вопрос! Банкиры, немногие крупные промышленники - вот те самые столпы силы, на которых с давних пор стояла Америка. Именно они и привели Линкольна к власти как наиболее подходящего для исполнения поставленных задач человека.
        А задач было две по большому-то счёту. Хотя одна вытекала из другой, рассматривать их в отрыве друг от друга не имело смысла. Финансово-промышленным воротилам, по сути и являющимся истинной властью, причем не сменяемой каждые несколько лет, требовалось… ещё сильнее усилиться. Ну а для этого необходимо было убрать мешающих этому - южан. Убрать не физически - ибо к чему впустую тратить ресурс, который в дальнейшем можно использовать, - но с точки зрения проводимой ими политики и оказываемого влияния.
        Сначала Линкольн не понимал, чем именно так опасны плантаторы Юга. О, против отмены рабства он ничуть не возражал, более того, опирался на эту идею как на одну из основополагающих. Только освобождать негров он намеревался не с желанием дать им равные права. Линкольн считал, что лучше всего будет выслать их обратно в Африку, приложив минимальные усилия для создания там чего-то вроде отдельного для них государства. Однако банкиры быстро щелкнули его по носу, заявив, что подобное развитие событий их не устраивает. То есть кое-что в этом направлении делать можно, но не так, чтобы подобное стало основным решением.
        Нет, бывшие рабы были им необходимы. Хотя бы для того, чтобы шаг за шагом, но свести всех - черных, белых, жёлтых, да хоть фиолетовых - в единый «плавильный котел». И на выходе получить материал, готовый обслуживать именно их, банкиров и фабрикантов, интересы. Слияние культур, рас, обычаев в единое целое. Разумеется, они понимали, что этот процесс займет не годы, даже не десятилетия, что его первые плоды увидят в лучшем случае их внуки. Однако собор святого Петра тоже строился… немалое время.
        Южане же являлись преградой во всех смыслах. Для начала они сосредоточили в своих руках слишком много земли, на которой произрастал хлопок - белое и мягкое золото. Да и финансовые ресурсы, накопленные тамошними плантаторами, были огромны. Требовалось кардинальное изменение ситуации, то есть конфискация и перераспределение богатств среди довольно узкого круга финансовых воротил Севера.
        Более того, требовался коренной слом уже сложившейся на Юге системы. Слом той самой «пирамиды», которая с каждым годом всё более походила не на чаемую финансистами «демократию», а на зародыш подобия аристократической республики. Той самой, в которой те же негры никогда и ни при каком условии не могли стать чем-то большим, нежели неквалифицированная рабочая сила. О нет, южанам и в ночных кошмарах не могло привидеться отказаться от своих обычаев, традиций, культуры, заменив их на убогий культ мнимого равенства и господства личного богатства над такими понятиями, как гордость и самоуважение. Следовательно, они должны были быть раздавлены, унижены, покорены. А затем, духовно уничтоженные, встроены в новую систему, которая впоследствии будет распространена и за пределы этой страны. Нечто подобное уже пытались осуществить их предшественники на другом континенте. Увы, во Франции им спутал карты бешеный корсиканец, передавивший дорвавшуюся до власти буржуазию и вновь вернувший монархию, пусть и увенчав короной собственную голову. Но первый раз - всего лишь проба пера. Теперь у «властителей золота и
серебра» были куда более удобные позиции. Да и США не монархия с самого своего основания. Поэтому и требовалось лишь раздавить возомнивших о себе южан. И Авраам Линкольн показался наиболее подходящей «вывеской» для воплощения в жизнь данного этапа плана.
        И вот теперь… Теперь Линкольн, пусть и находясь в «Президентском дворце» в Вашингтоне, осознавал, что всё не так просто, как сперва казалось. Попытку отделения Юга и необходимость войны понимали как он со своим кабинетом, так и его закулисные покровители. Но все рассчитывали на то, что война пойдет совсем по иному сценарию.
        Чарльстон… Посланному туда из-за давнего допрезидентского знакомства майору Андерсону было поручено тянуть время, укрепившись в одном или нескольких фортах. Время было крайне необходимо хотя бы для того, чтобы дождаться церемонии инаугурации, ведь до неё Линкольн не мог отдавать приказы армии и тем более объявлять набор новобранцев. Однако проклятые южане предпочли словам выстрелы, в одном коротком бою полностью разгромив гарнизоны фортов Чарльстонской гавани, сохранившие верность правительству. Ну а его давний друг Андерсон погиб в бойне у форта Самтер.
        Это было неприятно, но события в Чарльстоне нельзя было назвать чем-то большим, чем просто мелкое неудобство. Не удалось потянуть время? Да и ладно, силы Севера и Юга всё равно были несопоставимы. К тому же заранее было известно средство, которое должно было поставить новообразовавшуюся Конфедерацию в очень уязвимое положение. Морская блокада! Не зря особое внимание уделялось поддержке флота, особенно старших офицеров. И когда этот самый флот почти в полном составе выразил поддержку именно законно избранному президенту, всем показалось, что дела пошли по заботливо проложенной колее. Пускай часть моряков и даже морских офицеров переметнулись к конфедератам, чего они стоили сами по себе, без полноценных боевых кораблей?
        Конечно, у властей Конфедерации имелась возможность, пользуясь имеющимися деньгами, просто купить корабли в Европе, благо даже команды можно было укомплектовать из числа своих, верных Конфедерации людей. Но и тут покровители Эйба Линкольна позаботились. Окружение Джефферсона Дэвиса сумело внушить лидеру КША, что это не самое важное дело, что флот, если он понадобится, реально и самим построить. Да и вообще он, флот то есть, может вовсе не пригодиться из-за того, что война очень скоро окончится победой Конфедерации. Ну а устроенная несколькими понимающими военачальниками настоящая истерика… она ничего не изменила.
        Но и здесь недооценили чрезмерную инициативу одного из оскорбленных невниманием Дэвиса к проблеме флота генералов. Бригадный генерал Борегар, вкупе с губернатором Южной Каролины Френсисом Пикенсом и ещё одним далеко не столь значимым, но очень раздражающим человеком… по собственной инициативе и на свои деньги выкупили у ликвидированной британской Ост-Индской компании десяток вполне боеспособных, пусть и немного устаревших военных кораблей. Такого заранее предусмотреть было просто невозможно. После этого известия сама концепция морской блокады Конфедерации стала очень жалобно поскрипывать. Если её и удастся установить, то отнюдь не полную, лишь повышающую риски торговли, но не отсекающую большую часть оной.
        Это известие было очень печальным. Хотя, с другой стороны, не так плохо всё складывалось. Обладая возможностью получать сведения о творящемся в правительстве Конфедерации и даже местами, опосредованно, но все же влиять на кое-какие принимаемые Дэвисом решения… На руках у Линкольна и его кабинета были сильные карты, их нужно было лишь правильно разыграть. Поддержавшие сецессию - то есть по сути выход из состава США - штаты были из числа тех, от которых это и требовалось, на территориях которых имелось нуждающееся в «перераспределении» имущество, движимое и недвижимое, инертное и говорящее.
        Всё хорошо в меру. В том числе и количество примкнувших к Конфедерации штатов. Именно по этой причине Миссури, Кентукки и Делавэр не должны были поддержать сецессию. Тем более Мэриленд, внутри которого и находилось сердце США, город Вашингтон. Также был нежелателен выход Виргинии, по причине крайней близости оной к столице. Однако планы и реальность - разные явления, в этом Линкольну пришлось убедиться. В Виргинии слишком сильна была поддержка идеалов Юга. Зато от этого штата удалось оторвать чуть ли не треть от общей площади без применения силы. К тому же, повинуясь приказу Линкольна, войска должны были пересечь Потомак и организовать некую «полосу безопасности», устраняющую риск налета на столицу со стороны особенно рьяных конфедератов.
        Вроде бы простое, рутинное дело, никаких проблем и быть не могло. Но и здесь без сюрпризов не обошлось! Полк «огненных зуавов» под командованием полковника Элмера Эллсворта был не просто разбит, а почти полностью уничтожен. Сам же Эллсворт, на которого у президента были большие планы как на верного, пусть и не слишком далекого человека, попал в плен к конфедератам. И всё бы ничего, но поражение оказалось слишком унизительным. Рота южан разгромила полк, после чего просто отошла обратно, словно насмехаясь. А может и впрямь насмехаясь, потому как их командир был тем же самым человеком, который устроил бойню в Чарльстонской гавани.
        Случайность? Это могло бы быть случайностью, не будь он причастен ещё и к покупке военных кораблей для Конфедерации. Да к тому же сразу после боя при Александрии по Югу прокатилась одна очень нехорошая, опасная для США волна. Волна арестов активных членов «Подземной железной дороги» - нелегальной организации аболиционистов. Верхушка их деятельности, а именно помощь беглым неграм и отправка из в северные штаты - это было лишь частью, но никак не целым. А истинная суть - вездесущие глаза и уши, принадлежащие тем самым рабам, которые на Юге были буквально везде. В любом доме. Близ каждого важного политика или военного.
        И вот сейчас по этой сети был нанесен первый чувствительный удар. С «благословения» командующего Потомакской армией генерала Борегара и при деятельном участии некого офицера по фамилии Станич. Того самого, причастного к неприятным событиям при Чарльстоне и Александрии. Работа «подземки» не была прервана, но кое-какие неудобства им доставить удалось. Активные её участники из числа белых были вынуждены либо уехать из привычных мест, либо скрыться. Страх - вот то, что удалось посеять генералу Борегару и его подручному, взявшему на себя всю грязную работу. Да к тому же на стол президента КША Дэвиса лег подробный доклад, в котором описывались как угрозы от «подземки», так и методы борьбы с ней.
        Время! Линкольн понимал, что от подачи даже заинтересовавшего власть имущих документа до начала его реализации пройдет не одна неделя, а то и несколько месяцев. Да и армия под командованием генерала Мак-Дауэлла должна была обрушиться на новообразовавшуюся столицу Конфедерации, город Ричмонд. Не столько столицу, сколько важнейший промышленный центр, потеря которого стала бы для КША чрезвычайно болезненным ударом с далеко идущими последствиями.
        На Мак-Дауэлла была сделана крупная ставка, под его начало поступили все лучшие полки, какие только удалось сформировать. И каков оказался результат? Разгром! Более десятка тысяч убитых и попавших в плен. Полная дезорганизация структуры армии и паническое бегство деморализованных остатков. Лишь малая часть войск сохраняла боеспособность и могла сражаться дальше. Дорога на Вашингтон была открыта для победителей. Победителя! Авраам Линкольн не был настоящим полководцем, но понимал, что победу южанам принес не формальный командующий генерал-майор Джонстон, а бригадный генерал Пьер Борегар, родовитый аристократ французского происхождения и по совместительству ярый ненавистник как самого Линкольна, так и всех продвигаемых им идей. И, в отличие от Джефферсона Дэвиса, он обладал куда более широким кругозором. Потому был куда более опасен для того дела, которому служил президент США.

* * *

        И вот - совещание с кабинетом как результат допущенных просчетов и неудачного стечения обстоятельств. Хотя Аврааму Линкольну было не привыкать бороться с трудностями. Более того, вся его сознательная жизнь представляла собой эту самую борьбу. Пока что ему удавалось одерживать одну победу за другой. От сына фермера-бедняка, занимавшийся самообразованием, вечно испытывающий нехватку времени и денег… он дорос до самой вершины, до должности президента. Ну а то, что ему помогли стать президентом в обмен на содействие определенным замыслам… Что ж, в этой стране подобное уже давненько было в порядке вещей.
        Линкольн окинул взглядом свой кабинет - не место, а людей, тех, кого выбрал сам или же кого ему настоятельно рекомендовали. Ганнибал Гэмлин - вице-президент. Оратор, яростный противник как самого рабства, так и излишней самостоятельности южных штатов, равно как и самого их образа жизни. Это был давний и последовательный сторонник Линкольна, не имевший идущих далее нынешнего поста амбиций. Человек-символ, абсолютно бескомпромиссный, местами чересчур радикальный. Зато ему Авраам почти что доверял.
        Уильям Сьюард - государственный секретарь. А вот это был противник, конкурент. Не в общем курсе, а в самом прямом смысле. Он также претендовал на то, чтобы быть выдвинутым от Республиканской партии, но был сочтен не столь ярким, не способным вести за собой народ, одурманенный завлекающими речами. Но должность госсекретаря ему дать пришлось. Волею не самого Линкольна, но покровителей его. Явный завистник и наблюдатель, готовый при любом промахе урвать крошки со стола политического влияния. Линкольн бы с радостью избавился от него, но лишь тяжко вздыхал, глядя на вечно хмурое лицо госсекретаря, увенчанное большим носом.
        Министр финансов Саймон Чейз. А этот и вовсе был правой рукой и одновременно голосом истинных правителей США. Да и не могли они допустить, чтобы финансами страны управлял чуждый им человек. Чейз был просто помешан на желании как можно скорее наложить руку на земельные владения богатых южан. Сначала продвигал достижение этой цели через первоначальное лишение плантаторов политического влияния, а потом использование судебной власти. Затем нужда прикрываться политикой и вовсе отпала, появилась возможность послевоенной конфискации земель. Ради этого, чтобы ублажить и собственные амбиции, и желания финансовых воротил Севера, он был готов на что угодно. Авраам его откровенно побаивался, однако сделать ничего не мог. Неприкасаемая фигура.
        Саймон Кэмерон, военный министр и просто продажное создание, готовое служить тому, кто больше предложит. Уж на что сам Линкольн готов был пойти на сделку с собственными идеалами и даже совестью - и порой шёл, чего уж самого себя обманывать, - но этот человек внушал ему искреннюю неприязнь. Сначала Кэмерон состоял в партии вигов, потом переметнулся к демократам, а уже затем снова переметнулся, на сей раз к республиканцам. Причина? От них было легче переизбраться в Сенат, только и всего. Зато, почуяв, откуда подул новый ветер, мигом поддержал выдвижение Линкольна в президенты, но не просто так, а в обмен на должность в кабинете.
        Зачем Линкольн согласился? Саймон Кэмерон хоть и был редкостно продажной тварью, но вместе с тем обладал немалым влиянием и большими связями, в том числе и среди вигов с демократами. Что ещё важнее, мог перетащить явно или заинтересовать тайно тех, кто был похож на него по моральным качествам. И вот это было действительно важно в преддверии надвигающейся войны. Ну а связи в военной среде делали назначение Кэмерона на пост военного министра наиболее логичным.
        Двое последних присутствующих на совещании, министр внутренних дел Калеб Смит и генеральный прокурор Эдвард Бэйтс, были на фоне прочих обычными тружениками от политики. Республиканцы. Поддерживали Линкольна во время избирательной кампании, разбирались в своих сферах ответственности. Вот, пожалуй, и всё, более ничего, что стоило бы отметить особо.
        Линкольн, убедившись в том, что все собравшиеся сидят на своих местах и никто из них не выглядит слишком уж потрясённым и подавленным, произнес:
        - Мы проиграли одно сражение, джентльмены, но не войну. Армия Мак-Дауэлла разбита, он не оправдал возложенных на него надежд. Нам повезло, что свара между Джонстоном и Борегаром не позволила последнему двинуть армию на Вашингтон. Иначе мы бы сейчас сидели не здесь, а в том же Нью-Йорке.
        - Замену Мак-Дауэллу найти просто, но окажется ли она лучше, - проскрипел Кэмерон. - Есть Мак-Клелан, он устраивает многих.
        - Мак-Клелан будет назначен, но вы не о том говорите, Кэмерон! - с трудом подавил раздражение президент. - Миссури и Кентукки! Эти два штата, считайте, уже присоединились к Конфедерации, удостоверившись, что та сильна и её войска способны побеждать.
        - Зато Делавэр и особенно Мэриленд верны законной власти, президент, - искривил губы в улыбке Чейз. - Меня заверили в том, что элита этих двух штатов помнит то, кому обязана и что ей за это предстоит сделать.
        Линкольн лишь кивнул, показывая, что услышал сказанное. Но сейчас самым важным было сказать о неприятном, но необходимом обманном ходе. О крапленом козыре, который следовало вытащить из рукава для того, чтобы обмануть тех, кто может стать врагом, и особенно тех, кто уже им стал.
        - Нам необходимо ввести Юг в заблуждение, джентльмены, - вытолкнул из внезапно пересохшего горла эти слова президент. - Пусть подумают, что война идет с целью восстановить единство страны, а не для того, чтобы освободить рабов и осуществить перераспределение богатств Юга.
        - Но это просто немыслимо! - Гэмлин вскочил с кресла так резко, словно чертик из табакерки, выталкиваемый оттуда мощной пружиной. - Господин президент, люди поддерживают вас и ваши бесспорно верные убеждения. Они не поймут… Ваша популярность, народная поддержка, она неизбежно снизится!
        - Это разумный и необходимый шаг. - Чейз, как министр финансов и голос стоящих за спиной президента людей, иного изречь и не мог. - Поможет удержать хотя бы Делавэр и особенно Мэриленд. Иначе получим одобрение верхов, но ропот мелких рабовладельцев. А Борегар показал себя очень хорошим полководцем, способным к неожиданным шагам.
        - Но Миссури… Кентукки, - простонал вице-президент. - Если уж идти на такое, то хочется быть уверенными, что все четыре штата останутся верны нам.
        Военный министр лишь криво усмехнулся, процедив:
        - У нас были шансы до Булл-Рана. Сейчас это невозможно. Армия Мак-Дауэлла не просто проиграла сражение, она была разбита и уничтожена более чем на треть. Это дало силу голосам сторонников Конфедерации и приглушило протесты патриотов. Часть поддержит сецессию, другая часть побоится подать голос против. Остальные в меньшинстве. Да и эмиссары Дэвиса там не спят.
        - Не вам одному больно, Ганнибал, - вздохнул Линкольн. - Я сам родом из Кентукки. Знать, что родные с детства места отрекаются от собственной страны… и не иметь возможности помешать незамедлительно. Единственное, что нам может удаться - оторвать от Кентукки восточные области. По примеру Виргинии. Но лишь если примем ту самую резолюцию о целях войны. Она уже готова, представитель Кентукки Джон Криттенден готов предложить ее Конгрессу, как только мы ему это разрешим.
        - Что она даст США, каковы выгоды? - деловито поинтересовался Бэйтс, по обыкновению своему подходивший к любым вопросам как прагматик. - Не станет ли лекарство хуже болезни?
        - Не станет, - вновь твердо, без тени сомнений ответил Линкольн. - Мы умиротворим два рабовладельческих штата. Особенно Мэриленд, который вокруг нас. Это для начала. И главное - посеем сомнения в головах некоторых южан. В политике все средства хороши. Пусть мнят, что мы не покушаемся на основы их мира… пока он не рухнет вместе с этими застрявшими в прошлом людьми.
        - Поддерживаю, - каркнул министр финансов Чейз.
        - Если у нас нет другого выхода…
        - Нет, Гэмлин. Выхода действительно нет, - покачал головой госсекретарь. - Иначе я бы не согласился.
        Глава министерства внутренних дел лишь что-то пробурчал, способное при нужде сойти за согласие. И лишь Бэйтс был настроен довольно скептически.
        - Принимать резолюцию, про которую заранее известно, что она не будет выполнена. Опасно! Я поддержу, но это может больно ударить по нам. Всем нам.
        Но слова генерального прокурора были хоть и услышаны, но не восприняты серьезно. Судьба будущей резолюции уже была решена. Ведь Конгресс - это лишь видимость власти, что и неудивительно. Особенно учитывая тот факт, что даже президент не мог считать себя вольным в принимаемых им решениях.

        Глава 1

        КША, штат Виргиния, Ричмонд, август-сентябрь 1861 года

        Став столицей Конфедерации, Ричмонд заметно преобразился. Если раньше это был все же скорее промышленный центр, то теперь город стал средоточием еще и светской жизни. Да, именно так, ведь, в отличие от США, Конфедерация была куда более развита в культурном плане. Разумеется, до европейских столиц и просто крупных городов Ричмонду было расти и расти, но сама тенденция не могла не радовать.
        А ведь с момента сражения при Булл-Ране прошло всего ничего! Вот только время, как говаривал ещё не родившийся старик Эйнштейн, понятие крайне относительное.
        Правильно, кстати, говорил. Потому как событий за сей отрезок времени произошло немало. Начать хотя бы с того, что, выполняя не приказ, но просьбу генерала Борегара, собранная с бору по сосенке в добровольном порядке кавалерия все же устроила остаткам разбитой армии Ирвина Мак-Дауэлла веселую жизнь. Никакого «правильного боя», исключительно наскок, обстрел и почти мгновенное отступление при первых же признаках опасности. Ведь целью было уничтожить побольше личного состава да посеять ещё большую панику в рядах и так разбитых янки. Вот мы и не совались добивать те части, которые были мало-мальски боеспособны.
        Тактика «волчьей стаи», скопированная с реальных серых хищников, загоняющих стадо и выхватывающих самых ослабевших, сработала «на ура». Оно и неудивительно, ведь ею не раз пользовались. Хотя бы казаки генерала Платова во время отступления Наполеона «от Москвы до самых до окраин» моей настоящей и единственной Родины. В нашем же случае преследование не было столь растянуто во времени. Да и своя территория быстро сменилась на чужую. Точнее на покамест чужую, захваченную северянами при переходе через Потомак.
        И всё равно - мало янки не показалось. Что же до нас, участвующих в рейде, то и для бойцов Конфедерации он даром не прошёл. Усталость - вот главный бич. Так что по исчерпании как сил, так и боеприпасов, пришлось поворачивать обратно. Ведь если бойцы из других частей могли худо-бедно, но воспользоваться трофеями без потери привычного качества боя, то мы… Не с нашими многозарядными винтовками, право слово.
        К слову о трофеях. Их действительно было много. Оружие, амуниция, припасы. Хотя всё это богатство большей частью было брошено близ Булл-Рана или Сентервилла, но там тоже наши были, причем с четким приказом не забывать прихватывать всё мало-мальски ценное и компактное.
        В общем, вернулись мы в Сентервилл, где покамест находилась вся верхушка военного командования плюс прибывший туда президент КША Джефферсон Дэвис, с чувством того, что не зря был прошедший рейд. А ещё с горечью от того, что от победы можно было взять куда больше, если бы не откровенно ошибочный приказ генерал-майора Джонстона не использовать основные силы армий для броска на Вашингтон.
        И да, Джонстон следовал приказу, полученному от Дэвиса, тут никакого подвоха. Звездец, причём феерический… или даже венерический. Как стало известно несколько позже - Борегар не стал держать сведения в тайне, поделился с теми, кого отправил в рейд - президент Конфедерации действительно рассчитывал, что после разгрома верхушка США во главе с Линкольном как следует задумается и пойдёт на мировую, признав сецессию южных штатов. Уверен, что это заблуждение у него скоро развеется. Но вот здесь и сейчас оно доставило всей Конфедерации массу проблем.
        В общем, нет слов, да и только. Зато было официально подтверждено моё новое звание полковника. Причём лично Дэвисом, который даже несколько благодарственных слов отдал, равно как и другим выделившимся в битве при Булл-Ране.
        Ну что можно сказать о президенте КША после личного, так сказать, знакомства? Искренний патриот своей страны, который никогда и ни за что не предаст её интересы, но вместе с тем… Ограниченное восприятие действительности, отсутствие необходимого для политика гибкого ума - не гибкости принципов, эта зараза, к счастью, отсутствовала, - да и новые идеи он воспринимал хреновато. Борегар сей факт охотно засвидетельствует, имел сомнительное удовольствие пытаться убедить Дэвиса. В общем, неоднозначно… и отнюдь не лучший выбор в качестве лидера военного времени. Плюс отсутствие нормального, сильного кабинета. Тоска-печаль, больше и сказать нечего.
        Сложная штука - жизнь, да и сюрпризы преподносить любит. Как приятные, так и не слишком. Насчет тех, которые «не слишком», уже ясно, но и хорошие имелись. Для начала, войска Потомакской армии все-таки продвинулись вперед, занимая вполне выгодные позиции, да и не столь уж далеко они были от Потомака. Половинчатое решение, но и то хлеб.
        Это тактика со стратегией. А ведь была ещё и политика. Недаром спустя десяток дней после разгрома при Булл-Ране Конгресс США подал свой визгливый голос, плюнув в сторону Юга и собственных граждан так называемой резолюцией Криттендена. Дескать, «я не я и попа не моя», и вообще мы воюем исключительно за-ради того, чтобы восстановить единые и неделимые США.
        К тому времени мы уже были в Ричмонде, равно как и некоторая часть из числа офицеров в высоких званиях, участвовавших в сражении при Булл-Ране. Почему? Да просто мне это нужно было по причине заключения контрактов на поставку вооружений с военным министерством. Ну а остальные… Тут следовало благодарить Борегара, который, понимая ситуацию, выжимал из президента переформирование своей армии, включение в неё тех частей, с командирами которых он не просто мог сработаться, но уже успешно это сделал.
        Разумно. Очень! В привычной мне ветке истории подобного не было. Но там и Булл-Ран был яркой победой, но все же не той помесью резни и разгрома для янки, каковым стал сейчас. А считать победителем генерал-майора Джонстона… Нереально, однако. Всем было ясно, кто на самом деле стоял во главе объединенных армий, Потомакской и Шенандоа. Да и нельзя отмахнуться от его настойчивых просьб, обоснованных обещаниями того, что и так победоносная Потомакская армия станет еще более боеспособной. Дэвис, что ни говори, был патриотом Юга. К тому же Борегар готов был согласиться и на перевод к нему частей не полностью, а лишь офицерства, да и то выборочно, хотя не отказался бы и от рядового состава. Генерал… теперь уже генерал-майор - повышение было утверждено по результатам победы при Булл-Ране - знал принцип «проси больше - получишь сколько требуется» и не стеснялся им пользоваться.
        Вот поэтому многие из высшего офицерства обеих армий и были здесь, в Ричмонде. Кто-то остановился в гостинице, некоторые у друзей или в снятом на время особняке. Собственно, как и я. Гостиница, учитывая наличие двух юных сестричек - несколько не тот вариант. А вот немаленьких размеров дом не в самом центре города, но вместе с тем в приличной его части - самое оно. Тут и друзья при необходимости остановиться могут, и гостей есть где принять. Да и положение, что ни говори, обязывает. Какое? Богатого плантатора и оружейного фабриканта, заключившего, ко всему прочему, контракт с военным министерством на поставку в армию Конфедерации винтовок системы «спенсер» и пулеметов «спенсера-станича». Последние, конечно, пока пробной партией и без очень уж четких временных рамок. Зато винтовки… Там число было немалым, и это ещё очень мягко сказано.
        Зато и содействие было обещано. Какое именно? Помощь в поставках сырья, станков, вербовке рабочего персонала и инженеров. Военный министр Лерой Уокер был прозорливым человеком и понимал - перевооружение армии необходимо, дульнозарядными винтовками, к тому же разнотипными, ко всему прочему, много не навоюешь, особенно если противник предпримет определенные шаги. Так что хлопот хватало, а фабрика разрасталась как вширь, так и в плане эффективности производства.
        Но это там, в Бейнбридже. Здесь же, в Ричмонде, были иные дела, хотя и про фабрику забывать никак не стоило. В частности, нехилое такое значение имела встреча с теми самыми офицерами, которые при Булл-Ране явно и однозначно поддержали Борегара. И часть из них мне удалось пригласить к себе на предмет разговора о будущих сражениях и о дальнейших планах генерала Борегара.
        Само собой разумеется, появиться могли лишь те, которые в настоящий момент присутствовали в Ричмонде. Более того, чей визит не вызвал бы излишних пересудов. Право слово, даже с моей увеличившейся известностью пригласить того же генерала Ли - это чистой воды фантастика! Зато Уэйд Хэмптон Третий, Бэртоу и Эванс - это да, это было реально. Да и повод имелся - то самое перевооружение армии, которое пусть в среднесрочной перспективе, но таки да, намечалось. А кто, как не производитель и первый «практический пользователь» оных мог лучше прочих ответить на неизбежно возникающие вопросы? Вот то-то и оно.
        Очень хотелось бы увидеть Джексона, но, к моему огромному сожалению, это было невозможно. Доктор прописал тому как минимум неделю полного покоя. Понимаю, однако. Впрочем, мне уже было известно, что Борегар прежде всего упоминал именно этого человека как необходимого ему. Оно и неудивительно, ведь у холма Мэтьюз Джексон проявил себя во всю мощь. Это был даже не «стойкий оловянный солдатик», а настоящая «каменная стена». И, судя по предварительным сведениям, Борегар все же добьется своего, поменяв бригаду Лонгстрита на бригаду Джексона. Очень хорошая замена, право слово! Да и Бэртоу взамен вечно чем-то недовольного Эрли - дело верное. Впрочем, насчёт последнего сам Борегар сильно думал, больше склоняясь к тому, чтобы заполучить обоих. Что до Хэмптона и Эванса - их и переводить никуда не надо, они и так состояли в Потомакской армии. Так что генерал Пьер Борегар шёл по правильному пути, подбирая такую группу офицеров, на которую действительно мог рассчитывать в своих начинаниях.
        Вот и собрались в моем временном пристанище в Ричмонде командиры бригад Эванс, Бэртоу, командир «Легиона» Хэмптон… Это, скажем так, из новых знакомцев. Из старых же сейчас наличествовал только Джонни. Степлтон вместе с Читемом Уитом занимались приведением «Луизианских тигров», с недавних пор ставших частью «Дикой стаи», к общим стандартам подразделения. Дело долгое, сложное, особенно учитывая буйный нрав тамошних ирландцев, но привычное. Ведь в «Дикой стае» их с самого начала было более чем достаточно. Ну а Фил Мак-Грегор, тот на некоторое время укатил в Джорджию по делам принятого от военного министра заказа для фабрики. Тут требовалось присутствие не просто доверенного человека, но ещё и офицера. Вот и получалось, что он подходил лучше остальных. Заодно и с родичами повидается, а то скучает же! А как иначе-то? Во-от.
        Сёстры опять же. Если Елену ещё можно было бы аккуратно и вежливо изъять на тот период, пока обсуждаются важные военные вопросы, то вот Мари, младшего чертенка… Либо обидится, либо нет, но при обоих раскладах будет подслушивать. А учитывая внимательность господ офицеров… попадется ведь. Так что пришлось скрепя сердце разрешить остаться. Правда, взять клятву, что сей бесенок не будет открывать рот без моего на то разрешения или без прямого к ней обращения. Ибо нефиг!
        Никак я не ожидал, что аккурат к этому времени до нас дойдет новость о принятой Конгрессом и одобренной президентом США резолюции Криттендена. А вот взяла и дошла, вызвав у большинства из собравшихся в курительной комнате особняка легкое замешательство.
        - Может, Эйб в своем Вашингтоне сильно головой ударился об пол? - недоуменно хмыкнул горячий джорджианец Френсис Бэртоу. - Его собственные избиратели могут в смоле и перьях вывалять. Аболиционисты такого ему не забудут!
        - Испугался, вот и чудит, - скривился Нейтан Эванс, после чего вернулся к раскуриванию толстой бразильской сигары, что занимало его в данный момент куда больше, нежели странные телодвижения вашингтонских бонз.
        - Обманывает, я таких мно-ого повидал в жизни!
        Всё верно, Джонни, более чем верно. Твоё сильно развитое во время бытия ганфайтером и близким к криминалитету наёмником чутьё работает как часы. Сразу понял, что со стороны Вашингтона донёсся явственный аромат высокоуровневой «разводки». А вот джентльменам Юга это понимать куда как сложнее.
        Зато Уэйд Хэмптон выдержал некоторую паузу, прежде чем поделиться своим личным мнением насчет свежепринятой резолюции янкесов.
        - Янки тянут время. Обманывают нас, пытаясь показать, что не будут покушаться на привычный нам образ жизни. И колеблющиеся штаты пытаются оставить себе верными. После Булл-Рана у них другого выхода нет.
        - Хорошо сказано, Уэйд, - слегка улыбнулся я. - Сам бы лучше не произнес.
        - Может, и выпьем за это?
        - Позже, - отрицательно покачал я головой в ответ на предложение командира «Легиона». - Хорошо, что все тут собравшиеся понимают простую истину - Авраам Линкольн способен врать легко и непринужденно, даже не краснея. И вообще, если у него что-то и краснеет, то как у павиана, этой африканской обезьяны.
        - То есть?
        - У павиана красная задница, Бэртоу, - осклабился Эванс. - А Станич подразумевает то, что для понимания того, врёт Эйб или нет, с него надо снять штаны. Да только делать этого по понятным причинам никто не будет. Вот он и врёт, краснея лишь в неприличном месте, на которое джентльмену и смотреть-то зазорно. Прошу прощения, леди.
        Леди, однако, не столь и смутились. Ну, Елена ещё пыталась что-то этакое изображать, а Мари лишь тщательно пыталась не рассмеяться в голос. Как ни крути, но постоянное общение с несколько изменившимся братом в моём лице не могло не отразиться на их мировосприятии. Учитывая же, что младшенькая и без того была тем ещё дьяволёнком в юбке…
        - Немного не о том говорим, джентльмены. Есть резолюция, нет её, а война никуда не денется, - проворчал Бэртоу. - Даже если Борегару удастся перевести наши части под своё командование, что он будет делать дальше? Дадут ли ему действовать не от обороны, а иначе?
        Правильные вопросы ставит! И ответы на них, которые прямо напрашиваются, не так чтобы сильно блещут оптимизмом. Нет, с переводом «особо активных» под командование столь же неугомонного генерала - это реально. Дэвис, как мне кажется, с удовольствием избавится от части головной боли, собрав всех «возмутителей спокойствия» в одну из армий. Зато насчёт позволения использовать активную наступательную тактику, тут уж вилами по воде. Особенно учитывая, что президент Конфедерации явно продолжает питать ложные надежды.
        Примерно это я и ответил Бэртоу. Не шибко удивил, что и понятно, ведь Френсис на остроту ума вроде как и не жаловался. Ну а затем разговор плавно перешёл в изначально предполагаемое русло: перевооружение, новые тактические приёмы, необходимость отказа от плотных порядков и всё в этом духе.
        Однако сам факт визита этих людей ко мне был крайне, просто чрезвычайно важен. Он означал, что те же Бэртоу и Эванс, командиры бригад, пусть и небольших, ничуть не считают для себя зазорным на равных обсуждать вопросы по дальнейшему ходу войны. Тут уж без репутации никак, именно она помогла мне пересечь пусть незримую, но явную черту, перейдя в разряд тех, кто уже может и имеет право обсуждать с серьёзными людьми серьёзные вопросы. Оружейное производство и «Дикая стая» - вот те две опоры, на которых всё держится. Но, как известно, три - куда лучшее число. И третьей опорой должны были стать крепкие связи с определенной частью элиты Юга. Кое-что тут уже имелось, но предстояло сделать ещё парочку шагов. И главное тут - обойтись без излишней спешки, которая способна лишь испортить, но никак не помочь.

* * *

        Ну а после случившегося разговора - пошло-поехало. В том смысле, что события понеслись вскачь. И начать следовало с того, что штаты Миссури и Кентукки послали США вместе с Линкольном и долбаной резолюцией Криттендена далеко и надолго, также объявив сецессию и выйдя из состава США. Естественно, за-ради того, чтобы присоединиться к Конфедерации. Правда, стоило отметить, что с Кентукки произошло примерно то же самое, что с Виргинией. Только от Виргинии откололась западная её часть, а от Кентукки соответственно восточная. Поболее трети, но меньше половины по площади. И отделившаяся территория быстренько так провозгласила себя отдельным штатом Восточный Кентукки. Пример ведь под боком, чего уж тут особо раздумывать.
        Зато Мэриленд и Делавэр - эти штаты были… умиротворены, ожидать их выхода из состава США более не приходилось. И так-то надежд было мало, а после этой клятой резолюции особенно. Так что частично своих целей её авторы таки достигли. Зато не всех, далеко не всех.
        Плюс было и дополнительное приятное известие на политическом фронте. Индейская Территория наконец оставила «брачные игры» и «шаманские пляски с бубном», приняв чёткое и окончательное решение - поддержать Конфедерацию, хотя и на определённых условиях. Каких? Немедленным наделением членов «пяти племен» правами, равными правам граждан КША, и последующим вхождением Территории в Конфедерацию на правах отдельного штата. Последнее, правда, обещалось лично президентом Дэвисом в течение двух последующих лет. Оно и понятно, слишком много мелких формальностей предстояло утрясти. Вместе с тем факт оставался фактом - впервые за очень долгое время индейцам было за что сражаться с реальными перспективами достигнуть этого. Не независимость - она в принципе была нереальна, - но вполне себе автономия, если говорить по сути дела.
        Проблемы? Ну куда ж без них в тех случаях, когда дело заходило об индейцах. Незамедлительно подняли бучу семинолы, давно якшавшиеся с неграми и крайне прохладно относившиеся к идеям Конфедерации. Плюс особо хитрозадая часть чероки во главе с их номинальным на тот момент лидером Россом, а еще один из авторитетных вождей криков, Обитла Яхола. Эти три части, пусть и относящиеся друг к другу крайне прохладно, да и степенью неприязни к Конфедерации отличаясь - попытка просто отсидеться в стороне Росса и явные симпатии к Северу у семинолов и частично Яхола - сумели-таки договориться о совместных действиях. А договорившись, решили «смазать пятки салом» в направлении Канзаса. Ведь численность тамошних «раскольников» в сравнении с теми, кто был настроен на союз с КША, была весьма незначительна. Ко всему прочему, понимание, что сейчас войска Конфедерации, скажем так, одерживают победы, не способствовало их сидению на одном месте.
        Для понимания случившегося дальше прежде всего стоило внимательно посмотреть на карту. Земли чероки бросались в глаза той их особенностью, что находились вдоль границы с Канзасом. Вдоль ВСЕЙ границы. Поэтому отколовшимся от основной индейской общественности поневоле пришлось бы идти по их землям, прежде чем оказаться на территории северян. И вот тут была жизненно необходима поддержка Джона Росса.
        Охреневшие от подобной наглости индейцы, решившие поддержать КША, сперва хлопали заметно вытаращившимися глазами в сторону образовавшихся отщепенцев. Правда, длилось это состояние недолго, ему на смену пришло искреннее озверение. Учитывая же, что чероки, чокто и чикасо семинолов, хм, недолюбливали, то неудивительно, что у них взыграло ретивое. Да и Обитла Яхола не пользовался особой любовью, но это так, к слову… В общем, с привычной их народу жестокостью, одни индейцы начали активно резать других. Да тут ещё и «горячие техасские парни» к делу подключились, стоило тем только намекнуть о том, что поддерживающие Конфедерацию индейцы как бы не против.
        Итоги были, надо сказать, неоднозначные. От пустившихся в бегство семинолов вкупе с укрываемыми ими неграми осталось не так чтобы много. Крики-ренегаты пострадали поменьше, но их предводитель Яхола «отправился в рай для людей без головы». Какой-то особо ретивый чероки пусть и не снял с того скальп, но голову отчекрыжил, после чего предъявил своему командиру в знак доказательства смерти.
        А вот Джон Росс с теми чероки, которые решились его поддержать, ушёл. Почти без потерь, потому как чероки не решились жёстко останавливать пошедших на прорыв соплеменников. И было очевидно, что этот чёртов раскольник ещё немало проблем доставит. Янки не такие идиоты, чтобы не воспользоваться тем фактом, что к ним перебежал, как ни крути, а номинальный лидер самого значимого с военной точки зрения индейского племени. Политика, она такая, заковыристая и своеобразная.
        Покамест чероки оставались без лидера, но было очевидно, что на это место есть несколько кандидатур. И вмешиваться в это дело со стороны явно не стоило. Единственное, что было сделано - введены части для прикрытия границы с Канзасом ради усиления немногочисленных индейских войск. Ах да, ещё всем поддержавшим КША племенам довольно толсто намекнули, что нужно создавать полноценные, правильно структурированные войска. Ведь ни для кого из понимающих людей не было секретом - северяне в довольно скором времени сунутся на Индейскую Территорию. Со стратегической точки зрения удар в этом направлении имел определённые перспективы.
        Что же до лично моих интересов, то я никак не мог отвернуться от имеющейся возможности усилить «Дикую стаю» бойцами довольно своеобразного типа. А раз так, то и действия были вполне предсказуемыми. Туда был послан один из офицеров с четко заданной целью - организовать изначальную вербовку, прельщая господ индейцев немалыми по их меркам деньгами, отсутствием муштры в классическом понимании этого слова и перспективами сделать хорошую карьеру не просто в армии Конфедерации, а в уже получившей громкую известность части. А капитан Грегори Сильвертон, как ярко выраженный идеалист и одновременно весьма жёсткий человек, для этого очень хорошо подходил. Разумеется, после предварительно проведенной «политбеседы» на тему того, что с индейцами можно разговаривать сколь угодно жёстко, но непременно с уважением, учитывая их местами болезненно гипертрофированное чувство собственного достоинства. Наследие минувшего века, а то и большего временного промежутка, что был отмечен множеством поражений, но не сломленным боевым духом.
        Количество индейцев, которые были необходимы? Минимум рота, но я и от пары бы не отказался. Использовать их в качестве обычной пехоты - это не совсем то, что надо. Зато конница с возможностью вести бой и в пеших порядках - совсем другое дело. Плюс тот факт, что индейцы были почти что идеальным вариантом для организации рейдовых групп в глубине вражеских территорий. Налетели, постреляли, выбили нужных персон, после чего пожгли-пограбили всё ценное и отступили. Привычная для их народа тактика, но именно ее янки не должны ожидать от «джентльменов с Юга».
        Я сильно рассчитывал на успех порученной Сильвертону миссии. Если у меня имеется полк, то его стоит довести до полного штатного состава, но не абы кем, а наиболее отвечающими поставленным задачам бойцами. Потому мне и нужна была не просто кавалерия, а кавалерия весьма специфическая. Учитывая же, что из всех возможных вариантов подходили лишь техасские рейнджеры и индейские головорезы… Второе получить было на порядок более реально, отсюда и предпринимаемые действия.
        А вот обстановка на линии фронта, она, скажем так, не шибко радовала. В Виргинии всё было тихо и спокойно. Неудивительно, учитывая итоги Булл-Рана! Янки стянули большую часть сил в этом регионе поближе к Вашингтону, очень сильно опасаясь того, что армии Конфедерации всё же ударят по их столице. И вот как тут не вспомнить многоэтажным матом как генерала Джонстона, так и президента Дэвиса, отдавшего ему столь ненужный и откровенно вредный приказ «не преследовать разбитого врага»?
        Только вот тихо было лишь на этом участке. Миссури и Кентукки, именно эти штаты стали точкой приложения сил с обеих сторон. Там «отличился» генерал Мак-Каллох, будь он неладен! Этот не самый лучший представитель офицерства неведомым образом сумел убедить начальство, что сумеет опрокинуть войска генерала Натаниэля Лайона. Впрочем, отчего же неведомым? Опираться он собирался на ополчение Арканзаса и добровольцев из Миссури, которых спешно сколачивал в подобие полков местный уроженец и вояка со стажем Стерлинг Прайс.
        Вот и что тут сказать-то можно? Ополчение - это хорошо, но лишь после того, как оно пройдёт должную подготовку. А тут таковой практически не имелось. Мак-Каллох и Прайс вывели против войск Лайона свои части, числом превышающие противника более чем в два раза, но…
        Вашу же мать, подавляющее большинство было не просто новобранцами, а новобранцами, которых никто ничему обучить толком не успел. Поэтому итог был, можно сказать, закономерен. Северян тупо завалили мясом! Генерал Лайон отступил, но сделал это в полном порядке, а потери его армии, уступающей конфедератам более чем в два раза, они были даже немногим меньше. Победа Конфедерации? Если её и можно было так назвать, то исключительно с уточнением - победа была не простой, а пирровой!
        На фоне этой, кхм, «победы» множество столкновений в Кентукки, не принесших явного успеха ни одной из сторон, были не столь значимы. Проблема ведь была не в том, что генерал Мак-Каллох был бездарностью, а Стерлинг Прайс преисполнен слишком большого оптимизма насчёт своего необученного ополчения. Проблема - осознание хотя бы частью войск северян, что войска конфедератов можно если и не бить, то успешно им противостоять. Не зря же газеты Севера буквально на следующий день после «битвы в Миссури» взорвались десятками статей о мужестве генерала Лайона и о том, как он, уступая числом, заставил «проклятых рабовладельцев» почувствовать силу и дух храбрых солдат США. Моральное превосходство - вот что получили по факту солдаты Лайона. А это такая штука, которой легко поделиться с сослуживцами и не только.
        Плохо! Теперь можно было со стопроцентной уверенностью сказать - надежды на то, что Булл-Ран будет висеть над головами янки, аки дамоклов меч, рухнули. Теперь это было всего лишь тяжелое поражение, заставляющее нас бояться, опасаться, но не ввергающее в пучину лютого уныния. Проклятье! Как ни крути, но от затягивания войны уж точно не отвертеться. А значит, нужно было кое-что корректировать в собственных планах. Причем той их части, которая требует воздействия не на врагов, а внутри самой Конфедерации. И тут не обойтись без тесного взаимодействия с теми, кого я уже могу считать своими союзниками.

* * *

        Однако не работой и делами едиными. Как ни странно, стала складывать и личная жизнь. Причём я вовсе не имею в виду ставшие привычными загулы по борделям, ставшие в узких кругах довольно известными. К слову сказать, они не сошли на нет, просто сильно, скажем так, поубавились. Причина? Первая часть прибывшего с Индейской Территории подкрепления для «Дикой стаи», в рядах которого обнаружилось одно, скажем так, неодобряемое в армии звено. Мне-то оно было пофиг, но остальные бы не поняли.
        Ну да, очередная, мать её, амазонка, только индейского розлива! Со стороны обнаружить было весьма сложновато, а собственно индейцы к подобным воинственным скво относились пусть не с восторгом, но с некоторой долей понимания. И уж тем более не собирались сдавать маленькую тайну соплеменницы каким-то там бледнолицым. Хотя и пытаться отстаивать попавшуюся не стали. Дескать, шанс был дан, а если не сумела водить нанимателя за нос достаточно долгое время - так это сугубо твои проблемы.
        Как это чудо в перьях по имени Вайнона Килмер ухитрилось проколоться? Случай и особенности женского организма. Ей удалось успешно завербоваться к капитану Сильвертону, показав вполне достойный уровень боевой подготовки, да и внешность не давала поводов для подозрений. Этакая типичная пацанка, как её назвали бы много лет тому вперёд и в совершенно иных местах. Не особо выделяющийся бюст, легко скрывающийся под обмоткой, голос также вполне подходил, такой и у юных представителей мужеска рода порой встречается. Поэтому добралась до окрестностей Ричмонда без особенных проблем.
        А потом… Та самая женская природа подвела. Уже в тренировочном лагере «Дикой стаи», где индейцы не то чтобы учились, а скорее переучивались с учётом того, что необходимо было знать и уметь любому «дикому». Сержант из числа инструкторов, обходивший утром казарму на предмет «не случилось ли чего нехорошего», обнаружил эту самую Вайнону в полупроснувшемся виде, но… на кровати было немалое количество крови. Естественно, первая мысль сержанта была о возможной поножовщине между горячими индейскими парнями. Всё же разные племена, да и традиции кровной мести были развиты неплохо, а заморочки с дуэлями индейцы не особо признавали, предпочитая ножиком, да лучше в спину. Вот и поднял сержант тревогу!
        В общем, индейского новобранца «Вэйна Килмера» взяли за шиворот и, ткнув пальцем в кровь на койке, настоятельно предложили продемонстрировать организм на предмет того, куда ножиком пырнули. Ну а затем собирались было провести экстренное дознание с целью выявления любителя устраивать поножовщину, к тому же тайную. Вот только результат оказался далёким от того, чего ожидали. Сложно было не заметить под снятой рубахой обмотки, скрывающие пусть небольшую, но вполне себе женскую грудь. После подобного стало понятно, что никто «Вэйна» ножиком не тыкал, что тут совсем иная причина. Итог - пусть в переносном смысле, но пинок под зад с территории тренировочного лагеря и вычёркивания данного субъекта из числа новонанятых «диких».
        Всё? Так, да не совсем. Вайнона, чертовка этакая, так и продолжила околачиваться в окрестностях то тренировочного лагеря, то близ мест в Ричмонде, где собирались «дикие». И столь усердно отиралась, что ухитрилась за довольно короткие сроки стать своего рода местной достопримечательностью. Вот и мне о ней рассказали офицеры «Дикой стаи», ведь травить разного рода байки и забавные истории - это вечная привычка, вне зависимости от места и времени.
        Мог ли я не полюбопытствовать? Это вряд ли. Поэтому дня через два и оказался в одном из заведений Ричмонда. Где собирались не солдаты, а офицеры, особенно из числа «Дикой стаи», хотя и из других подразделений Потомакской армии часто захаживали. А выпнутая из рекрутов «Дикой стаи» индианка, как нарочно, околачивалась поблизости. Причина? Попытка напроситься в действующую армию. Уж какая по счёту, одни демоны ведают. Джентльмены хоть и вежливо, но посылали её куда подальше. Хотя гнать подальше от входа в этот не то бар, не то ресторанчик не собирались. Достопримечательность же!
        И эту самую достопримечательность нельзя было не заметить. Особенно мне, любящему подобных уникумов, выламывающихся из общих правил. Здесь в подобных случаях принято было посылать кого-то из обслуги, но не та ситуация. Я предпочёл выйти на улицу сам, подойти к прислонившейся к фонарному столбу фигурке, которую можно было принять и за мальчишескую, после чего сказать:
        - Пойдём. Ты ведь хотела привлечь внимание.
        Больше никаких уточнений. Мне была интересна её реакция на сказанные слова, поймёт ли она эмоции, в них вложенные. Ведь «привлечь внимание» можно по-разному, в том числе и в плане личного интереса, ни разу не профессионального. Не удивлюсь, если кто-то из любителей экзотики уже пытался «заинтересовать» эту переодетую в парня девицу. Вот только интонации, звучавшие в сказанных мною словах, являлись направленными в иное русло.
        Хм, а похоже, что поняла! Сначала сверкнула глазищами, а потом двинулась следом. Неспешно, не как собака, которую свистом подозвали. Точно не собака. Скорее уж нечто кошачьей породы. Причём из категории совсем диких и способных быть опасными для многих, особенно недостаточно осторожных.
        Увидев, кого я притащил, собравшиеся офицеры смотрели весьма заинтересованно. Правда, от комментариев предпочли воздержаться, понимая, что это будет совсем неуместно. Зато потом расспросов не избежать. И достаточно будет ответить одному, чтобы затем разнеслось по всему обществу. Тоже обычное дело.
        Пока же, сопроводив переодетую даму к свободному столику и предложив сначала ей присесть, а затем и сам устроившись не на самом удобном стуле, я спросил:
        - Виски, вино, что-то иное?
        - Кофе…
        - Один кофе, чай, ну и всякое к этому, - произнёс я, зная, что оказавшийся поблизости местный «официант» и услышит, и запомнит. И когда тот испарился, посмотрел в глаза девушке и поинтересовался: - Зачем вам это всё, мисс Вайнона?
        - Чтобы жить, полковник Станич!
        Значит, она меня знает в лицо. Предсказуемо. А вот ответ, несмотря на краткость, сумел если не удивить, то впечатлить. Уже потому, что был понятен, хотя веяло от него неслабым таким пессимизмом. Попытка ворваться в ту жизнь, которая по умолчанию закрыта для прекрасной половины человечества в это время, и те немногие, кому удавалось прорваться, многое заплатили за шанс. Всего лишь за шанс, потому как пройти по не предназначенной для них социумом дороге удавалось малой части от осмелившихся сделать первый шаг.
        - Понимаю. Но отчего здесь, среди нас, бледнолицых? Ты из какого племени?
        - Чероки.
        - Ясно. Судя по имени, первенец в семье.
        - Вы знаете? - Неслабое такое удивление как во взгляде, так и в голосе. Совсем ещё юное создание. А может, вдобавок к этому и неумение держать чувства под контролем. Оно ведь не каждому дано. - Откуда?
        - Читаю много. И интересуюсь теми, кого решил привлечь в своё подразделение. Но ты ответила лишь на второй вопрос, менее важный. Почти неважный.
        - Там меня все знали. Здесь - нет. Была возможность показать себя.
        - Кое в чём ты себя показала.
        Вспышка гнева, с трудом подавляемая. Руки сжались в кулаки, прикусила губу… Наверняка для того, чтобы не сказать что-то грубое и совсем уж неуместное.
        - Мне не это нужно!
        - Верю. Но если бы ты хотела попытаться снова абы где, то попробовала бы… ту же границу с Мексикой. Там сейчас и отряды добровольцев наряду со сформированными частями.
        - Я индианка. Недоверие будет всегда рядом. А вы набирали нас намеренно, зная о том, кто мы.
        - В умении здраво мыслить вам не откажешь, мисс Вайнона. Это хорошо. Но после вашего столь яркого и запоминающегося разоблачения…
        Вновь вспышка эмоций. На сей раз уже не гнева. Скорее уж досады, приправленной отчаянием. И слова…
        - Я знала. Но должна была хотя бы попытаться.
        - Сидеть! - Не повышая голос, я ухитрился вложить в это слово неслабую толику власти человека, привыкшего командовать. - Разговор не окончен. В «Дикую стаю», на поле сражений тебе не попасть… в ближайшее время уж точно. Вот только я не люблю отпускать от себя интересных людей. Посмотрим, что получится из неогранённого камня.
        Непонимание во взгляде. Однако встать и уйти уже не пытается, что не может не радовать.
        - Я хотела попасть на войну. Но вы говорите, что это невозможно. Тогда зачем?
        - Ты хотела «жить». Вот мне и стало интересно, что может получиться из столь целеустремлённой особы. Я тебя проверю. Умеешь ли ты только стрелять - и как именно умеешь - или ещё и думать, находить выходы из сложных ситуаций, поступать не так, как другие. Теперь поняла?
        - Наверное… Не совсем.
        - Ничего, поймёшь. Возможно. О’Рурк! - Подождав немного, пока сержант-охранник дотопает до столика, я сказал, обращаясь к нему: - Завтра вот эта мисс, любящая переодеваться парнем и отзывающаяся на имя Вайнона Килмер, придёт в мой дом. А пока проследи, чтобы её разместили в одной из гостиниц. Не шикарной, но и не в клоповнике. В нормальном районе города. Номер пусть оплатят на длительный срок и не болтают о девушке в мужской одежде.
        - Сделаю, командир.
        - Не ты. Ты просто пошлёшь с ней одного из наших.
        Сержант кивнул, показывая, что теперь понял совсем всё. Ну а я, прежде чем покинуть заведение, выложил на стол пять десятидолларовых монет, предварительно уточнив:
        - Скажем так, это на «экипировку». Проще говоря, чтобы привела себя в вид, приличный для того, чтобы среди значимых людей показаться. На женском платье не настаиваю, можешь оставаться в мужском. Но в приличном мужском! То, что хорошо для новобранца с Индейской Территории, не годится для твоего нынешнего положения.
        Во-от, теперь дошло. А то ведь сначала чуть было опять не вскочила, наверняка подумав, что я её в этакий наряд шлюхи из борделя облачить пытаюсь. А тут всего лишь пожелание выглядеть более прилично и… богато. Относительно, конечно.
        Разговор оказался действительно интересным. И уже выходя на улицу, я был уверен, что та самая Вайнона завтра будет околачивать груши у моего дома если и не с самого раннего утра, то около того. Хотя бы из чистого любопытства.

        Глава 2

        КША, штат Виргиния, Ричмонд, октябрь 1861 года

        Ох, нелёгкая это работа - из болота тащить бегемота! Хотя, кто знает, может, бегемота из болота тащить несколько легче, нежели губернатора Френсиса Пикенса в Ричмонд. Понимаю, дела штата и прочие важные факторы. Да и вообще теоретически может показаться, что мне к нему выбраться значительно проще. Да к тому же и правильнее. Так? Не совсем. Мне ведь нужен был не он в отрыве от всего прочего, а присутствие Пикенса именно тут, в Ричмонде. По какой причине? Борегар! Если в Ричмонде он ещё мог появляться, то вот прикрыться чем-либо действительно значимым для поездки в столицу Северной Каролины… Это было нереально. Мне же требовалось присутствие их обоих в одном месте.
        К счастью, сам Пьер Гюстав Тутан де Борегар внял доводам разума о необходимости воевать не только силой оружия, но и в области высокой внешней и внутренней политики. А раз так, то и он отправил губернатору Пикенсу телеграмму с просьбой о встрече. И вот эта телеграмма была куда как весомее моей. Ну а для самого Френсиса Пикенса придумать повод засветиться в Ричмонде - это дело недюже сложное. Столица же. Многие власть имущие там обитают на постоянной основе, а другие частенько наведываются. Быть близ власти - это дело естественное для немалой части значимых персон в любой стране.
        Конечно же, встреча должна была состояться не в моём особняке. Рылом пока не вышел - губернатора у себя принимать. Хотя двигаюсь в нужном направлении. Звание полковника, репутация среди тех же военных, плюс производство оружия не частным порядком, а по заказу военного министерства. Это из общеизвестного. Что же до скрытого до поры от широкой общественности - причастность к «схватке бульдогов под ковром», то есть к тайным политическим игрищам и откровенным интригам, что набирали силу в только что образовавшемся государстве. Уже сейчас можно было записать себе в актив удавшуюся авантюру с приобретением зародыша флота Конфедерации, равно как и попытки стимулировать развитие строительства флота собственного. Правда, машины по-любому придётся заказывать в Европе, ну да и морской блокады в её полноценном варианте сейчас просто не существует.
        Впрочем, не о том сейчас речь. Точнее, не только о том. В любом случае встреча с Борегаром и Пикенсом состоялась в специально снятом особняке, без особого привлечения внимания к оной. Более того, в самом особняке и поблизости от оного находилось большое число охраны из числа бойцов «Дикой стаи». Изначальных бойцов, а не из числа последних и не очень пополнений. Паранойя? Возможно, но лучше наладить охрану сейчас, чем потом получить мучительно болезненный свинцовый привет в спину или в лицо, невелика разница. И не надо мне про то, что время для заказных убийств врага неподходящее. Оно ВСЕГДА подходящее. Просто есть определенный барьер, который преодолевается с течением времени. И когда он будет преодолен - зависит от очень многих факторов.
        Многолюдства на встрече не планировалось, только сам Борегар, Пикенс, да я с ещё одним человеком из числа особо доверенных. Это я про Джонни, если что. Сейчас мне нужен был именно он, как лишённый даже тени рефлексий и моральных терзаний по разным мелким поводам вроде «не совсем джентльменских поступков». Ведь речь пойдёт в том числе и о них. Кстати, в чинах Джон Смит тоже подрос. Аккурат до майора. Он всё так же командовал первой ротой «Дикой стаи», но это теперь была отнюдь не основная его обязанность. Ну а что именно было его основным «фронтом работ»? Помогал мне… проблемы решать. К примеру, с «подземкой», борьба с которой была не то что не завершена, она и разгореться по полной не успела. Вершки малость пообкорнали, а вот корешки в землю ушли. Жаль, что в переносном смысле этого слова. И их предстояло долго и упорно выковыривать.
        Я, как и было уговорено с Борегаром, появился тогда, когда губернатор Пикенс уже был на месте. Забавно, однако. Особняк и окрестности напичканы охраной, словно гусь яблоками, но всё же просьба прийти чуточку позже, чтобы Пьер Борегар имел возможность «настроить мистера Пикенса на предстоящую беседу». Впрочем, никаких возражений не имелось, да к тому же, если бы что-то не то говорилось, то один из моих «диких» непременно бы доложил. Ага, только так и никак иначе. Эти ирландские головорезы до сих пор были крайне недоверчивы ко всем, кто был не из их круга. Стоило ли это исправлять? В ближайшее время точно нет, недоверчивость в нынешних условиях - крайне полезная карта, которую стоит разыгрывать. Ведь меня они после Чарльстона и Александрии числили не просто за щедрого и выполняющего обязательства нанимателя, но словно бы за одного их людей «своей крови». В несколько меньшей степени это же относилось к моим друзьям. Кельты, тут нет ничего удивительного. Клановость, обособленность, недоверие ко всем иным. Недаром они и к началу XXI века в Америке по большей части так и живут отдельными структурами,
почти не растворяясь, сохраняя исконную самобытность.
        В любом случае, когда я постучал в дверь особняка, мне открыл один из них, по фамилии О’Райвен. Имени его я банально не помнил, но тут достаточно и фамилии, равно как и общего узнавания.
        - О’Райвен?
        - Всё тихо, командир. Чужих вокруг не заметили, внутри тоже… хорошо. - Это так он сообщает, что в разговорах Борегара и Пикенса не было ничего мне вредного. И лишь потом переводит взгляд на Смита. - Майор. Чего прикажете?
        Этот вопрос явно ко мне. Но приказов особых нет, разве что закрыть дверь и остаться поблизости. Ну а мы с Джонни проходим внутрь дома, следуя за ещё одним «диким», который сейчас играет роль проводника. Хотя планировка особняка мне и без того знакома, однако правила приличия надо чтить, куда ж без них!
        Кабинет. Привычное место, где вполне пристойно беседовать в чисто мужской компании на важные темы. Именно там и находятся Борегар с Пикенсом. Перед нами открывается дверь, заходим внутрь, приветствуя обоих. И с еле слышным скрипом дверь закрывается, отрезая нас от находящегося там, снаружи. Что ж, пришла пора поговорить. О делах важных, неотложных, от которых отстраняться - себе дороже. И лишь несколько общих фраз ради начала разговора. Вопросы о здоровье, семьях, обстановке в Северной Каролине, на которые следуют вполне стандартные, ожидаемые ответы. Но вот прелюдия подходит к концу, уступая место сути сегодняшней встречи. И первые слова звучат от Борегара, как от «хозяина» дома.
        - Мы многое потеряли за прошедшие два месяца, джентльмены, хотя многие считают, что, напротив, многое приобрели. Конфедерация потеряла…
        - Миссури, Кентукки, Индейская Территория - это что, потери? - добродушно хмыкнул Пикенс, выпуская в потолок струю сигарного дыма. - Булл-Ран, при котором вы одержали блистательную победу, позволил этого достичь. И благодаря нашим общим усилиям Север не может установить блокаду наших портов, товары идут к нам и от нас.
        - Вы правы, Пикенс, Булл-Ран позволил нам это. Но у нас была возможность развить успех, двинув армии Потомакскую и Шенандоа на Вашингтон. Он тогда являлся лёгкой добычей. А теперь? Мэриленд кишит войсками янки, туда так просто не пробиться. Да и риск велик. Теперь велик, а тогда всё было иначе. Президент Дэвис «почивает на лаврах», не видя надвигающейся угрозы.
        - Угрозы? Поясните.
        - За этим вас и пригласили, чтобы объяснить. По телеграфу и через посредников этого не сделать, - с некоторым надрывом в голосе произнес Борегар. - Конфедерация почти ничего не предпринимает в военном плане. Да, наши войска заняли Миссури и Кентукки, но это малая их часть. Основные армии стоят и ничего не предпринимают, ожидая приказов, которых нет и даже не предвидится. Мы даём янки время набрать и обучить новых солдат. А это гибельно для нас.
        - Почему?
        - Их просто больше, Пикенс. Нас около пяти миллионов. Их больше двадцати. При таком неравенстве надеяться только на оборону, значит, самим рыть себе могилу.
        - Подтверждаю, - усмехнулся я, глядя на губернатора и отслеживая малейшие изменения эмоций на его лице дипломата со стажем. Они были, пускай и очень слабые. - И это лишь одна из проблем, причем нерешаемая. Зато другие мы можем повернуть в свою пользу. Вам это интересно?
        Френсису Пикенсу было интересно. И слабое выражение эмоций не было признаком их отсутствия. Равно как и ранее задаваемые Борегару вопросы вовсе не означали, что матёрый дипломат и интриган ничего не понимал. Просто именно таким манером легче всего получать максимум возможной информации.
        - Говорите яснее, Станич. Я слушаю вас внимательно, ведь прошлые беседы с вами и Борегаром были полезны для всех нас… и для Конфедерации. Да и не просто так вы оба меня сюда пригласили. Оба, Борегар, - слегка улыбнулся губернатор. - В русской столице я наблюдал множество придворных интриг, научился их распознавать.
        - Ситуация такая сложилась, - без тени раскаяния пожал я плечами. - Вы бы и сами на нашем месте…
        - Скорее всего. Но перейдём к делу. Что за угрозы, и как мы, тут присутствующие, можем на них повлиять?
        К делу так к делу. По-любому Пикенс не собирается отмахиваться от проблем, что и показывает своим поведением. Следовательно, надо вывалить на него весь ворох имеющихся сложностей, в разрешении которых он, в своём теперешнем положении, может помочь.
        - По делам армии. Генерал Борегар сделал всё, что мог, и даже более того. Он перетянул к себе в Потомакскую армию наиболее боеспособные части во главе с теми командирами, которые поддерживают его планы. Джексон, Эванс, Бэртоу, Хэмптон, ещё кое-кто. И именно в Потомакскую армию пойдёт большая часть оружия, выпускаемого на моём оружейном производстве. Военный министр Уокер в разговоре признал разумность подобного подхода. Что не может не радовать.
        - Остаётся лишь получить приказ от президента, который не шёл бы вразрез со здравым смыслом, - тяжко вздохнул Борегар. - Пока же армия стоит на месте.
        - Армия перевооружается, пополняется, обучается личный состав. Но в целом вы верно сказали. Главная ударная сила Конфедерации пребывает в пошлом бездействии. И изменить это можно, лишь когда зашевелятся янки. Теперь к врагам внутренним, коих немало…
        - «Подземка». И вообще аболиционисты.
        Этими словами генерал сказал все, что только можно было сказать. Проблема присутствия вражеских агентов влияния и откровенных шпионов на территории Конфедерации была крайне серьёзной. Борегар сумел это понять, принять и дать добро на самые суровые действия против этой заразы. А вот президент Джефферсон Дэвис откровенно разочаровал. Получив подробный доклад, составленный не абы кем, а непосредственно Борегаром, он вроде бы и принял меры, но такие, что чисто курам на смех.
        Как там звучало в его резолюции? Ах да, «принять должные меры по пресечению, поручить представителям власти на местах усилить наблюдение за подозрительными людьми». Ну и всё в этом же духе. Много слов, минимум проку. И никакого создания чего-либо наподобие полноценной контрразведки или тайной полиции. Слава богам, что хоть сам Борегар делал то, что было в его силах. Что именно? Помогал с документами, собственной властью командующего армией выделял железнодорожный транспорт, готов был предоставить как людей, так и помещения для содержания отловленных шпионов. Только благодаря этому работать было чуточку легче. Ну и Пикенсу тоже отдельное спасибо. За что? Во-первых, за то, что не мешал моим парням резвиться на территории своего штата, откровенно игнорируя возмущённые вопли с разных сторон. Во-вторых, за те письма, которые он разослал губернаторам других штатов Конфедерации, где содержались просьбы о содействии в «устранении шпионов, работающих на янки».
        Результаты работы? Хуже, чем хотелось бы, но лучше, чем было бы без поддержки этих двух персон. Да и многим губернаторам после получения подобных писем от коллеги было не слишком удобно гнать нас поганой метлой и откровенно мешать в отлове господ аболиционистов.
        - Это серьёзно. Но я уже сделал всё, что вы просили.
        - Да, - охотно согласился я со словами Пикенса. - Но пока президент не создаст министерство тайной полиции или любую другую структуру с подобной сутью, борьба с аболиционистами внутри Конфедерации будет малоэффективной. О, я понимаю, что ни вы, ни генерал Борегар не можете ТАК повлиять на президента. Но вот постепенно продвинуть саму идею необходимости тайной полиции среди его кабинета вполне возможно. Шаг за шагом, постепенно. К тому же у нас уже есть своего рода зародыш оной. Это даст нам определенные преимущества.
        - Среди нас троих лишь вы, Станич, можете надеяться занять одну из основных должностей там. Я - губернатор и бывший посол. Генерал Борегар - командующий армией, его интересы в другой области.
        - Единомышленники хорошо понимают друг друга, - улыбнулся я. - Не так ли, губернатор?
        Ответ тут не требовался. По сути, я сейчас сделал довольно явную заявку на продвижение в определённой области. Наглость? Не совсем. Наглостью это было бы в том случае, не имей я за душой звания, репутации, материальных ресурсов, наконец. Да и преданных лично мне головорезов стоило учитывать, что не могли не понимать ни Пикенс, ни тем паче Борегар.
        - Я намекну кое-кому тут, в Ричмонде, о необходимости тайной полиции. Осторожно, без нажима. Но ведь это не всё, да, Станич?
        - Конечно же, губернатор. От дел внутренних перейдём к проблемам внешним. Конфедерации нужно признание на международной арене. Крайне необходимо! Сейчас «де-юре» мы мятежники, а Линкольн - законный правитель США в том понимании, которое было ещё год тому назад. И это срочно необходимо исправлять.
        - Госсекретарь уже выполняет поручение, данное ему президентом…
        - А успехи? - посмотрел я на бывшего дипломата с определенной толикой издёвки. - Понятно, успехов пока что маловато будет. И почему?
        - Да ничего ценного в обмен на признание не предлагаем, - со свойственной военным прямотой брякнул Борегар. - Все же свою выгоду ищут. И если не видят, то и связываться не станут.
        Непривычный к подобной прямоте Пикенс слегка поморщился, но возражать не стал. Равно как и говорить, выжидая развития темы с нашей стороны. Понимал, что его собеседники и сами скажут. Ну да, скажем, причём незамедлительно. Но сперва…
        - Джон, друг мой, а скажи, что сейчас в Мексике происходит? Кратко, по существу.
        - Там Хуарес.
        - Не настолько кратко.
        - Да, командир. Его поддержал ещё Бьюкенен, что было неразумно. Его поддерживает Линкольн, правда лишь морально и финансово. Мексика под властью Хуареса набрала ещё больше кредитов, да к тому же отказалась по ним платить. К тому же ограбление нескольких «серебряных поездов», принадлежащих английским компаниям… - Смит усмехнулся, явно вспоминая наши с ним собственные подвиги на ниве дел грабительских. - Всем ясно, что в Мексику вторгнутся иностранные войска.
        - Это так, - подтвердил я сказанное Джоном. - Демократия в Мексике - это хаос, анархия и большие убытки для всех европейских игроков. По моим сведениям, сейчас они согласовывают кандидатуру на престол Мексики.
        - Кто «они»?
        - Испания, Англия, Франция. То есть те, кому Мексика сильно задолжала и отказывается платить по счетам. Это столь… демократично.
        Борегар криво усмехнулся, также не будучи большим сторонником этой самой демократии. Неудивительно, учитывая его бес ведает в каком колене аристократическое происхождение. Что до Пикенса, так поднаторевший на дипломатическом поприще хитрец выжидал, мотая на ус все услышанное и увиденное. Но не только слушал, ещё и про уточняющие вопросы не забывал:
        - Вы, Станич, уже не раз доказывали, что умеете добывать информацию и делать выводы. Может, знаете и кого именно хотят сделать королём Мексики?
        Да, я знаю, вот только не скажу. Тут лучше всего будет ограничиться примерным прогнозом. Гораздо достовернее будет.
        - То, что это будет кто-то из германских герцогов - однозначно. Как мне кажется, больше всего шансов у одной из ветвей Гогенцоллернов или же у Габсбургов. Испания предпочла бы первую династию, но… Сдаётся, первой скрипкой в сложившемся «оркестре» будет Наполеон III, император Франции. А он Гогенцоллернов побаивается, хотя никогда этого не признает. Поэтому я бы поставил на Габсбургов. Они для Франции не столь опасны.
        - Тогда почему он не протолкнёт кого-то из своих родственников? - вновь задал вопрос Пикенс.
        - Испания и Англия не позволят усиления Франции за океаном. Баланс интересов. Впрочем, это всего лишь личное мнение, не более того.
        - Вернёмся к признанию Конфедерации другими странами, полковник. Как это связано с тем, что вскоре может произойти в Мексике?
        - А всё куда проще, чем могло бы показаться, генерал. Даже сейчас США граничат с Мексикой в той же Калифорнии. То есть Хуарес сможет получать поддержку оружием, амуницией, просто деньгами от своего лучшего друга, старины Эйба Линкольна. Думаю, что королевы Виктория и Изабелла, а также император Наполеон III это хорошо понимают. Следовательно, нам есть что им пообещать. Конечно же не просто так.
        - Это интересно. Продолжайте, Станич.
        - Конечно, губернатор. В обмен на признание Конфедерация поддержит интервенцию в Мексику триумвирата европейских держав. И не только словами. В конце концов, Калифорния - штат, в котором присутствует определённая доля симпатий к нам. А глубокий рейд туда из Техаса через территорию Аризоны, как по мне, вполне возможен. Да и войск у янки в Калифорнии я бы не сказал, что очень много. Точнее, их там мало. Помимо признания, мы сможем получить из Европы то, что сейчас очень важно: паровые машины для строящихся кораблей, станки для оружейных производств. То есть те товары, которые сложно приобрести, минуя правительства тех или иных стран.
        - Осталось самая малость - убедить в этом президента.
        Ироничное замечание Борегара как нельзя лучше отражало главную проблему. Однако главным сейчас было иное - ни Пикенс, ни тем паче Борегар не выказывали сколь-либо заметного отторжения высказанной им идеи. И это было очень хорошо.
        - Вы, джентльмены, можете не знать, но скоро состоится важное событие, - вкрадчиво начал Пикенс. - По случаю оформленной «де-юре» сецессии Миссури и Кентукки, а также присоединения к Конфедерации Индейской Территории, здесь, в Ричмонде, состоится приём. На нём будут все важные люди, даже сам президент и члены его кабинета. Думаю, я смогу не только сам там оказаться - это для моего положения губернатора не представляет сложности, - но и вашего приглашения добиться. Вы, Борегар, озарённый славой Булл-Рана полководец. Станич же, помимо военных заслуг, известен как оружейный фабрикант, выполняющий заказы военного министерства. Присутствие таких людей будет воспринято должным образом. Но говорить с президентом буду я лично.
        - Это естественно, - сразу согласился я. - Вы политик, губернатор, дипломат. Вам и карты в руки. Только ещё одно… И это может не очень понравиться вам, губернатор.
        - Да?
        - Увы. Я внимательно слежу за творящимся в Британии. В той самой, на которую наш президент возлагает особые надежды. И голоса их прессы, которая, что ни говори, отчётливо выражает интересы определенных группировок близ трона, звучат не лучшим образом.
        - Точнее?
        - Они нас не поддержат. Всё ограничится лишь словами, не более того. Теми словами, которые не факт, что перейдут даже в дипломатическое признание, не говоря уже о каких-либо льготах в покупке нужных для нас товаров стратегического назначения. Это опять же моё личное мнение, но… Вы же знаете, что оно уже не раз подтверждалось. Как сказал кто-то из англичан: «У нас нет постоянных союзников. Есть лишь постоянные интересы». Интересы же их, я имею в виду финансовые, очень сильно переплетены с банкирами Севера.
        - Президенту я этого не скажу, - криво усмехнулся Пикенс.
        - И правильно сделаете. Это покамест для внутреннего пользования. Да и вообще, Конфедерации лучше всего опираться на такие страны, как Испания и… Россия.
        Смесь легкого интереса и сильного недоумения от Борегара. Сильного интереса и чуть менее яркого удивления от Пикенса.
        - Испания - это я понимаю, - задумчиво протянул Борегар. - Куба и интерес части их аристократии к восстановлению власти над потерянными в давние времена колониями. Если Конфедерация просто не будет им мешать, то они будут в нас заинтересованы. Но Россия?
        - Для начала, нам просто нечего делить. Их Аляска граничит лишь с английской Канадой, а это не наша головная боль. Богатая страна, в которой есть то, чего нет или мало у нас, но в которой нет или мало того, что можем предложить мы.
        - Вы сказали «для начала», Станич. А что будет после этого вашего «начала»?
        - Много важного и интересного для Конфедерации, губернатор. Но развивать свою мысль я пока не готов. Должно пройти определённое время, лишь тогда это можно будет сказать, будучи уверенным в том, что тебя правильно поймут. Но обещаю, что вы будете из числа первых, кто это услышит. Впрочем, даже уже сказанного мной должно быть достаточно, чтобы рассмотреть пользу установления отношений с Российской империей. Про Испанию и говорить нечего.
        - Франция?
        - Осторожность! Наполеон III коварен и слишком жаден до наживы. Тому доказательство недавняя война с Австрией. Он по сути предал своего итальянского союзника, погнавшись за сиюминутными выгодами. Хотя даже с точки зрения обычной логики он мог получить куда больше для своей Франции. Не-ет, когда имеешь дело с такими людьми, стоит держать в рукаве маленький, но кусачий пистолет.
        - В ваших словах есть доля истины, Станич, - кивнул Пикенс, соглашаясь с немалой долей высказанного. - Что ж, я попытаюсь ещё до приёма попасть к госсекретарю. Будем надеяться, что мистер Тумбс прислушается к моим словам. Я же дипломат, пусть и в прошлом.
        - Дипломат всегда остаётся таковым…
        Пристальный взгляд в мою сторону.
        - Вы понимаете. Это хорошо. Тогда осталось последнее, но важное. Если уж мы начали действовать совместно, джентльмены, то не будем «менять коней на переправе».
        - В каком именно смысле?
        - В прямом, Станич. Не пытайтесь переметнуться в другой лагерь.
        - Другой бы оскорбился, но я понимаю суть ваших слов, Пикенс, - не улыбнулся, а скорее оскалился я, позволяя малой части истинной сути проявиться на лице. - Я убиваю, но не предаю.
        - В вас, Борегар, я и не сомневаюсь. Вы более… понятны, - сделал неопределенный жест Пикенс. - Если быть совсем серьезным, то мы дополняем друг друга. У меня связи в кругах дипломатов и губернаторов. Вы, Борегар, пользуетесь огромной популярностью среди офицеров. Ну а вы, Станич, не только промышленник, но и военный, чей авторитет тоже немал, но иной, чем у вас, Борегар. Более мрачный. Это открывает иные перспективы.
        - Суметь бы ими воспользоваться, - хмыкнул командующий Потомакской армией.
        - Сумеем, генерал, - твёрдо, без тени сомнений произнес я. - Не мы, так кто?
        Вот и что тут можно было сказать в ответ? Да ничего. Авантюрист, в то же время логично рассуждающий полководец и самую малость политик, Борегар просто не мог не воспользоваться случаем. Любым, который пошёл бы, по его личным убеждениям, на пользу Конфедерации. А Дэвис его… явно успел разочаровать, особенно сразу после Булл-Рана. Что же до Пикенса, то этот дипломат до мозга костей просто по определению не мог не плести интриги, стремясь продвинуться ещё выше, чем был в настоящий момент.
        Красота, да и только! И никакой иронии, разве что са-амую малость. Ведь заручиться поддержкой двух столь значимых персон - это уже не абы что, а вполне значимое достижение. Да и Пикенс верно подметил, что мы трое друг друга взаимодополняем, поскольку у каждого свой «вектор приложения сил». Осталось лишь правильно использовать эти самые силы. Даже не просто правильно, а максимально эффективно. Иначе никак, слишком уж ситуация вокруг сложная. И всё более усложняется с каждым днём, пусть это и остаётся незаметным для большей части населения Конфедерации.

* * *

        А наряду с большой политикой, направленной для получения максимального веса в Конфедерации, было и иное. Работа с отдельно взятой личностью, которая уже успела вызвать приступ лёгкого, а порой и весьма серьёзного удивления как у сестёр, как и у ближайших друзей. Ага, та самая Вайнона Килмер, которая раз уж вцепилась в меня, то отцепляться точно не намеревалась. Впрочем, сам дал ей даже не повод, а шикарную возможность.
        Естественно, после того разговора она пришла. На следующий же день, с горящими глазами и желанием вырвать у богов, демонов или самой судьбы из глотки всё, что только получится. И было видно, что выданные ей полсотни долларов были истрачены с максимальным старанием, пусть и не с самым лучшим результатом. Да, она купила одежду. Причём далеко не самую плохую. Более того, даже часами обзавелась, видимо считая, что это придаст создаваемому образу определённый уровень. Разумно, логично, но проблема в том, что купленная одежда ей не шибко подходила. Хотя по-любому это было куда лучше, чем тот хлам, в который она была облачена при нашей первой встрече.
        Вайнона не могла не привлечь внимание. Для начала обеих моих сестёр, которые сперва откровенно обомлели, увидев девицу в мужской одежде. Ну да, переодетая девушка вполне может обмануть мужской взгляд, но вот женский… это практически нереально. Причём если Мария, скользнув взглядом, лишь усмехнулась, то Лена сразу же задала вопрос:
        - Это что и это тут зачем? Да ещё в таком вот виде!
        Пришлось рассказать историю нашего с ней знакомства. Конечно же, не при самой Вайноне, отослав ту в мой кабинет в сопровождении одной из служанок ради показа дороги. Ну а обеим сёстрам я рассказал - уже после краткого рассказа о знакомстве - насчёт причин появления в нашем доме сей особы.
        - Хочу проверить, она просто так или что-то интересное. Если последнее, то грешно разбрасываться возможностями, которые тебе прямо в руки идут.
        - В загребущие? - усмехнувшись, уточнила Мари. - Хотя она не в твоём вкусе, братец, у неё и груди-то почти нет.
        - Да не в этом же смысле, - досадливо отмахнулся я. - Меня её голова интересует. Одно дело, если это очередная «кавалерист-девица» Дурова на местный индейский лад. Другое - если вкупе с решимостью повоевать ещё и умные мысли в голове.
        - Очередной опыт…
        - А может, ещё и интерес, Мари, - подмигнула сестре Елена. - Наш братец тот ещё затейник. Хотя пока может и сам себе не признаваться.
        Ну всё, начали мне кости перемывать в моём же присутствии! А вот что тут поделать? Только осуществить «сто первый тактический приём», то есть бегство. В кабинет, чтобы хоть там скрыться от зацепившихся языками сестричек. Пусть уж если решили меня обсуждать, то вне пределов слышимости. Нервы, они свои, а не у дяди!
        Тогда, во время первого появления Вайноны в моём доме, я просто прощупывал юную чероки на предмет общего кругозора, умения думать, находить решения в нестандартных ситуациях. Результаты оказались… не идеальными, но и не печальными. По крайней мере, имело смысл попробовать поработать над исходным материалом. Зачем мне всё это? Пожалуй, одна из отдушин, возможность переключения с важных дел на такую вот «тренировку для ума», где объектом выступала одна-единственная личность прекрасного пола, а не макровоздействия на ситуацию.
        Хорошо ещё, что Вайнона умела читать, причём не по складам, а вполне уверенно. В противном случае не уверен, что стал бы всерьёз с ней возиться. А так… Первым делом она получила список книг, которые следовало изучить. И были эти книги из разных областей: военное дело, политика, история, иные знания. Для начала по паре книг из каждой области, ради общего представления и проверки усвоения информации. Их покупать не требовалось, все они имелись в моей здешней библиотеке. Поэтому получившая первую порцию начертанной на бумаге мудрости девушка была отправлена обратно в гостиницу с заданием прочитать, а потом появиться на предмет уточнения непонятного и проверки, что из прочитанного сумело остаться в её голове, стриженной под мальчика.
        И понеслось. Это чудо - хорошо, что не в перьях - стало появляться пусть и не по чёткому графику, но довольно часто. И совершенно не пыталось обижаться в тех случаях, когда я, будучи занятым, переносил встречу на более поздний срок. Упорство и готовность грызть хоть глотки врагов, хоть гранит науки ради возможности прикоснуться к иной, доселе недоступной жизни.
        Вот и сегодня появилась. И терпеливо ждала, пока я нарисуюсь. Первые пару раз то одна, то другая сестра просто приказывали слугам говорить, что меня нет дома, и следует появиться позже. Но упёртая индианка просто усаживалась поблизости от ворот и сидела там с невозмутимостью каменного истукана. Дескать, раз сказали ждать, так я и жду. А то, что поблизости, так исключительно от нежелания пропустить момент. В конце концов, Мари это стало раздражать, после чего она стала запускать сие чудо в дом с приказом сидеть тихо и незаметно, другим не мешая. Как правило, Вайнону сопровождали в библиотеку да там и оставляли. Типа раз брат решил тебя уму-разуму учить, вот и сиди в хранилище знаний, образовывайся в меру сил и возможностей.
        В общем, произошло типичное ползучее вторжение одной девицы в пределы моего дома. Медленное, но упорное и планомерное. Порой я даже удивлялся, заходя в библиотеку и не находя там Вайнону, порой с неприязнью взирающую на текст той или иной книги, но продолжавшую перенимать ту или иную информацию из числа рекомендованной.
        Там нашёл и в этот раз, вернувшись после разговора с Борегаром и Пикенсом. Меня явно заметили, но, согласно какой-то своей логике, продолжали молчать. Вроде как ожидание, когда на неё саму внимание обратят. В этом случае можно и спрашивать о чём-то. А так…
        Что меня одновременно и удивляло, и радовало, так это отсутствие навязчивого любопытства относительно моих дел. Ведь юная чертовка не могла не понимать, в каких сферах мне приходится вращаться, какие вопросы обсуждать. Нет, информации об этом она не имела и иметь не могла. Но приблизительный уровень оценить - это совсем другое. Для этого достаточно было читать те же самые газеты. А Вайнона их читала постоянно и внимательно, это было одним из данных ей от меня советов.
        Нда, загадочная персона. Хотя много ли я знаю об индейцах? Не в целом об этой расе, а о её конкретных представителях. Признаться, не слишком много. Зато теперь вот он, объект для изучения, сидит себе, страницы переворачивает, периодически в мою сторону поглядывая.
        - Ну что, Вайнона, что читаешь? - полюбопытствовал я, присаживаясь напротив девушки. - И наверняка опять вопросы имеются?
        - Мемуары Талейрана, мистер Станич. Одна из тех книг, о которых вы говорили.
        Я с трудом удержался от усмешки. Ну никак не подействует на девицу разрешение обращаться по имени. То полковником величает, то мистером с добавлением фамилии. И откуда в её без пары месяцев восемнадцать лет такая вот тяга к субординации? Или это из никуда не схлынувшего желания таки прорваться в армейские ряды? Может быть, так оно и есть. Зато книга… Интересная и полезная для понимания такой штуки, как дипломатия во всех её гранях, в том числе и откровенно неприглядных.
        - Император Наполеон I говаривал о Талейране забавные вещи. Например, что: «Лицо Талейрана столь непроницаемо, что совершенно невозможно понять его. Ланн и Мюрат имели обыкновение шутить, что если он разговаривает с вами, а в это время кто-нибудь сзади дает ему пинка, то по его лицу вы не догадаетесь об этом».
        - В книге этого нет, - улыбнулась Вайнона. Похоже, цитата её сильно позабавила, раз позволила себе столь искреннюю положительную эмоцию. Это насчёт отрицательных выплесков чувств девушка не слишком умеет сдерживаться, а вот как насчёт чего-то хорошего - тут завсегда пожалуйста!
        - Оно и понятно. Кто ж про себя любимого подобное напишет. Особенно этот вот дипломат, обоснованно считающий, что язык дан человеку для того, чтобы как следует скрывать свои мысли.
        - А вы сами?
        Вот как хочешь, так и понимай! Вопросы любит задавать короткие и такие, что на них можно ответить по-разному. Хотя я-то её понимаю без особых проблем, но другим подобное не сильно бы понравилось. Да уж, необычная персона, как ни крути.
        - Умею, но не люблю. Хотя бы потому, что в большинстве случаев лень одевать маску на лицо и на душу. Лучше уж уподобить свою суть кристаллу.
        - Это как?
        - Просто. Вот смотри, - сняв с пальца массивный серебряный перстень с изумрудом, напоминавшим о том памятном ограблении банка в Нью-Йорке, я показал его Вайноне. - У камня множество граней. Стоит его чуть повернуть, и то одна отразит падающий свет, то другая. И все грани разные, все они по-разному преломляют хоть солнечные лучи, хоть свет от керосиновой лампы. Так и у души есть множество граней. Не маски, а грани. Лучше идти по такому пути. Понимаешь?
        Задумалась. Неудивительно, ведь загружать индианку из середины XIX века такими вот сложными концепциями на грани философии и психологии - тот ещё садизм. А с другой стороны, без этого никак, если действительно хочу попробовать получить из исходного материала нечто достойное.
        - Я буду думать. Дух - это очень важно. Его цельность. Так предки говорили, жрецы так учат. Я почитаю Окасту, бога в каменном плаще.
        - Так ты не христианка…
        - Это плохо?
        - Нет, но важно, - улыбнулся я. - Даёт тебе возможность смотреть на мир иначе. Может стать как преимуществом, так и уязвимостью. Но я попробую научить тебя использовать сильные стороны и сгладить слабые.
        - А разве ваша, полковник, вера не требует иного?
        Устами младенца… Хороший вопрос, хотя и несколько примитивный. Только вот мимо цели. Потому как назвать меня ревностным, да и вообще христианином было бы крайне сложно.
        - Откуда тебе, Вайнона, знать мою веру? Или ты видела меня молящегося Христу? - Изумление. Интерес, желание спросить, впрочем, подавленное на корню. А ведь я мог бы ответить, хотя это было бы не совсем ко времени. Ну да оно и лучше. - Потом узнаешь и про мою веру, довольно необычную. Пока же расскажи немного про своего Окасту. Мне интересно знать.
        Вот мне и рассказали про довольно необычного бога… по нынешним меркам. Если же взглянуть в глубину веков, то подобных хватало. Окаста хоть особо и не выделялся на фоне особо ярких представителей, но среди богов чероки был наиболее интересным. Хотя бы из-за того, что был словно сшит из света и тьмы, добра и зла. Наставник в магии и любитель путешествовать от одних людей к другим, кого-то одаряя, а кого-то ставя в откровенно идиотские ситуации. Божество, забавы ради давшее поймавшим сжечь телесную оболочку на костре, а в то время, пока горел, поющее песни, пронизанные знаниями простыми и мистическими. Почитаемый бог. Ненавидимый бог. Мозаика… как и те люди, среди которых любил ходить.
        Сам не заметил, как время оказалось не просто к вечеру, а уже к ночи. И ведь усталости совсем не чувствуется, несмотря на тяжелый день Похоже, разговор с этой необычной девушкой послужил неплохим таким стимулятором. Но пора и честь знать. То есть приказать отвезти Вайнону в гостиницу, ведь не пешедралом же ей по ночному Ричмонду топать. Как-никак есть у меня чувство ответственности за тех людей, кого… Нет, не приручил, а кем заинтересовался. Поневоле задумался, а с каких пор эта чероки стала настолько интересна, что не жаль тратить время на то, чтобы довольно часто с ней вот так вот возиться? Загадка, да и только.
        - Сейчас я…
        И вот кому я это сейчас говорю? Девушка самым банальным образом отключилась, заснув прямо в кресле. Встав и подойдя к ней, я сначала аккуратно дотронулся до её плеча, потом попробовал растормошить. Впустую. Спит крепким сном. Оставалось лишь взять её на руки, мимоходом отметив, что девушка не сильно тяжелая, полсотни кило или немного больше, да перенести на диванчик. Так, теперь прикрыть лёгким пледом, да так и оставить. Разве что ещё прислугу предупредить, дабы не удивлялись подобному сюрпризу с утра, когда придут сюда пыль смахнуть.
        Вот и что тут сказать? И впрямь пошаговое проникновение сначала в дом, потом… Потом пока ещё ничего. Хотя поднимать мне настроение у этой персоны получается неплохо. А дальше… Поживём-посмотрим.

        Глава 3

        КША, штат Виргиния, Ричмонд, октябрь 1861 года

        Иногда в сети, предназначенные для мелкой рыбёшки, заплывает куда более ценная и зубастая добыча. Это называется фарт! Буквально через несколько дней после состоявшегося с Борегаром и Пикенсом разговора в Ричмонд прислали очередную «партию» пойманных членов «подземки». Их было немного, всего восемь, но на одного из них просили обратить особо пристальное внимание. Почему? Этого второй лейтенант ди Ченто не знал, но в прилагающемся к пленникам письме всё же черкнул несколько строк, объясняющих его подозрения.
        Арестованный по подозрению к причастности к «подземке» Грегори Мюррей был слишком… податлив. Признал свою причастность к попытке освобождения рабов и переправке их на Север, но и только. Более того, даже привёл доказательства своей причастности, изображая не то чтобы раскаяние, но готовность сотрудничать.
        Почему Мюррей не отпирался? Доказательства его причастности к аболиционистам были железные, при нем имелись немалая сумма денег и рекомендательные письма к видным квакерам штата Южная Каролина. Тем самым, которых пока нельзя было взять за шиворот, но чья причастность к аболиционистам была очевидна для умеющих думать.
        Подозрения же, возникшие у лейтенанта ди Ченто… По его словам, Грегори Мюррей был слишком «чистым и лощёным» для простого члена «подземки», занимающегося исключительно содействием беглым рабам. И манера держаться, она была свойственна лишь имеющим привычку отдавать приказы. Не военный, но обладающий властью. Именно такое впечатление он произвёл на лейтенанта. Ди Ченто изложил свое мнение довольно сумбурно, со свойственными итальянцам живописными оборотами, но суть я ухватил. Мюррей не соответствовал взятой на себя роли. Той роли, которую он мог разыгрывать, попавшись, дабы избежать куда более крупных неприятностей. И это значило одно - с ним требовалось побеседовать. Лично, без проволочек.
        Дом на окраине Ричмонда. Ничем особо не примечательный, но именно такой и требовался для того, чтобы послужить в качестве базы для тайной полиции. Довольно обширный, плюс подвалы, в которых можно было как хранить некоторые нужные вещи и особенно документацию, так и использовать в качестве небольшой тюрьмы для особо важных или в настоящий момент жёстко допрашиваемых персон. Окна… с решетками. Пусть они выглядели как элемент декора, но прочность была очень даже приличная. Через них не выбраться, никак. Да и ограда вокруг дома тоже не способствовала попыткам как проникнуть на территорию, так и выбраться оттуда.
        И охрана. Сейчас - да и в любой момент времени - в особняке и поблизости находилось не менее двух десятков до зубов вооруженных «диких». Вооружённых не напоказ, конечно. Так что при себе имелись лишь пара револьверов или же пистолетов «вулканик», это уж исходя из предпочтений того или иного бойца. Что же до более серьезного оружия, так и оно имелось. Честно сказать, в доме находился мини-арсенал из полусотни «спенсеров» и даже одного пулемёта на совсем уж маловероятный случай попытки штурма превосходящими силами. Безумие? Отнюдь. Просто желание с самого начала приучить «диких» быть готовыми к нападению с любой стороны.
        Мы с Джонни прибыли на «базу» не совсем ранним, но всё же утром. А чего время-то тянуть? Есть интересный объект, имеется желание вдумчиво с ним поговорить.
        Разумеется, оказавшись внутри дома, я не собирался спускаться в подвальные помещения, где сейчас находились присутствующие тут пленники. К чему? Есть специальная комната для особо интересных «гостей». Там и интерьер приличный, и в то же время можно проводить допросы сколь угодно высокого уровня. Обстановка, так сказать, не пострадает. В отличие от объекта допроса. Ну а на случай форс-мажора имелась и квалифицированная медицина в лице врача, не слишком связанного клятвой Гиппократа. Ага, я про Маркуса Шмидта, который в настоящее время занимался не только передачей опыта наиболее способным бойцам из числа «диких», но и помогал в работе с вразумлением аболиционистов. Вот и сейчас он вполне мог понадобиться.
        - О’Рурк, - устроившись в специально подобранном под себя кресле, обратился я к сержанту, который окончательно стал кем-то вроде телохранителя и порученца - проследи, чтобы сюда из подвала доставили Грегори Мюррея. И доктор Шмидт пусть будет готов появиться.
        Ирландец лишь кивнул и утопал в нужном направлении. Молчалив, зато верен и исполнителен. Главное, не требовать от него ничего сверх того, на что тот способен. Иными словами, не нужно излишне напрягать его мозг. А вот Джонни, тот, наоборот, с каждым месяцем всё сильнее качает «мозговую мышцу». Понимает, что в нынешних условиях ум становится наиболее важным качеством, поважнее хитрости и изворотливости, на которые он раньше опирался в несколько большей степени. Хотя и про них тоже забывать не намеревался. Понимал, что в игре против агентов янки все средства нужны и важны.
        Вон он, стоит, к стене прислонившись, пепел прямо на пол стряхивая. Учи его, не учи его, а эта привычка, как я понял, воистину неискоренима. Хорошо ещё, что в жевании табака не замечен, право слово! Эти «жевуны» просто удручают. Меня так точно, порой доводя до приступов с трудом подавляемой злобы. Слава богам, что среди ирландцев таковых как-то нет, сия привычка им не свойственна. Откуда столь сильное раздражение? Так ведь они плюются, как стадо верблюдов! Табак сильное слюноотделение вызывает, вот они и следуют «зову природы», порой прямо в помещениях. Мрак, да и только. Конечно же это больше у простых людей, но неприятно же. Ладно, не суть. К тому же Джонни явно хочет чем-то у меня поинтересоваться, но почему-то не решается.
        - Говори уже давай.
        - А не зря ли мы сюда приехали. Вик?
        - Не зря, Джонни. Чутьё подсказывает, что такие вот «мюрреи» могут быть оч-чень интересными. Это не мелочь, как ты думаешь, да и узнанное нашими людьми в Южной Каролине кое-что подтверждает. Телеграфировали уже. О, вот и шаги.
        Я не ошибся, шаги были как раз теми самыми. Уже через несколько секунд дверь открылась, и вошёл сначала О’Рурк, а за ним ещё двое «диких», конвоирующих арестованного аболициониста. Связанные за спиной руки, общая потрёпанность, но цел, здоров и даже не исхудал от нервов. Именно от нервов, а не от недокорма, потому как голодом морить тут точно никого не собирались.
        - Сержант, останешься здесь. Остальные - свободны. Только руки арестованному развяжите.
        Сказано - сделано. Каких-либо резких действий со стороны Мюррея я не опасался. Не потому что не учитывал их возможности, а по причине отсутствия серьёзной угрозы. На окнах решётки. Предметов, которые могут быть использованы в качестве оружия, практически нет. Да и не ниндзя же он какой-нибудь, право слово! В случае же попытки дёрнуться его тот же О’Рурк своим пудовым кулачищем быстро в ум-разум приведёт.
        - Присаживайтесь, Мюррей, - указал я аболиционисту на стоящий буквально посреди комнаты стул. Простенький, из разряда тех, который и сломать не жалко. - И побеседуем о делах ваших скорбных. Только не надо пытаться меня обманывать. Не люблю!
        Молчит. С определённым достоинством присел на указанный предмет мебели, положил руки на колени. И смотрит… На меня, на Джонни, затем скользнул взглядом по комнате, задержавшись сначала на решётках, затем на стопке документов на моем столе. Интересный такой взгляд. Подобный встречается у людей, не просто уверенных в собственных силах, но и привыкших в любую дырку без мыла вкручиваться. Нет, не зря я сюда приехал, совсем не зря.
        - Поговорим, мистер Мюррей?
        - О чём, мистер «не знаю как вас зовут»? - изобразил долю наивности «подземщик». - Я уже признался во всём, в чём была моя вина. Да, я считаю рабство заслуживающим уничтожения как явление. И не скрываю этого. Да, я хотел помочь беглым рабам пробраться к нам, в США. Именно потому у меня нашли деньги и рекомендательные письма к уважаемым людям штата Южная Каролина. Если я виноват, пусть меня судят. Честно, открыто, как и положено в цивилизованной стране.
        - Суд от вас не убежит, мистер Мюррей, - слегка улыбаюсь, глядя на матёрого зверя, сидящего передо мной. - Вот только ваши дела мало общего имеют с беглыми рабами. Для начала посмотрим на список изъятого у вас имущества. Итак, начнём. Деньги, а именно двадцать три тысячи долларов золотом и серебром. Майор Смит, только мне одному кажется, что данная сумма сама по себе навевает на грустные мысли?
        - Не только вам, полковник. Это большие деньги. А ведь были не только они.
        - Все верно, майор. Ещё у этого благообразного господина имелся счёт… точнее, счета в банках, имеющих представительства как в Колумбии, так и в столицах иных штатов. И там у нас было…
        - Более шестидесяти тысяч.
        - Итого восемьдесят с лишком. Немало!
        Промельк не страха, но тревоги в глазах Мюррея. Понимаю. Про то, что мы успели добраться до счетов, он узнал только сейчас. Неприятная для него новость, но раздавленным он не выглядит. И явно собирается выкручиваться.
        - Это не преступление - иметь деньги. Я обеспеченный человек, разве это плохо?
        - Нет-нет, это просто замечательно, - выставляю руки в как бы защитном жесте. - Не нервничайте. Ведь деньги в руках добропорядочного человека никогда не являлись преступлением. Да, не хотите ли закурить?
        - Я не курю.
        - Жаль. Успокаивает нервы. Тогда, может быть, глоток виски, немного вина или чашечку кофе?
        - Кофе. Если вас не затруднит.
        - О чём вы…
        Протягиваю руку к стоящему на столе серебряному колокольчику и встряхиваю его три раза. Мелодичный перезвон сообщает о том, что это не тревога, а всего лишь требование появиться ради какой-то будничной услуги.
        - Кофе, чай без сахара и виски, - посмотрев на Джонни, жестом показавшего, как он держит в руке стакан, приказываю появившемуся на пороге «дикому». - Ну а мы покамест продолжим. Знаете ли вы, достопочтенный мистер Мюррей, что банки просто и банки в воюющей стране - это две очень большие разницы? Вижу по глазам, что не знаете. Тогда разрешите прояснить вам сей любопытный нюанс. Конфедерация находится в состоянии войны с США, а потому банки, которые обслуживают интересы нашего врага, могут быть поставлены перед рядом очень неприятных процедур. Штрафы, ограничение деятельности, в крайних случаях даже конфискация. О, я вижу, что вы начинаете понимать!
        - Конечно, понимает, - насмешливо хмыкнул Смит. - И беспокоится, потому что не лично деньги вносил, а переводили ему их с другого счёта. Из банка в Нью-Йорке. Того, который очень тесно связан с финансированием нынешнего президента, его избирательной кампании.
        - Но ведь и это ещё не преступление, да, майор?
        - Точно, командир. Только была одна ошибка. Маленькая, простительная. Зато интересная! Из того же Нью-Йоркского банка, с того же счёта шли деньги в поддержку Республиканской партии. Достаточно было лишь спросить у тех, кто пытался агитировать за Линкольна в Южной Каролине. Простой был вопрос: «Кто деньги давал?» И они ответили, понимая, что сейчас для них открытость - лучшая защита.
        - Вот-вот. Ну что, мистер Мюррей, сами назовёте имя своего покровителя, или мне его произносить придется? Молчите? Понимаю.
        Аболиционист, продолжающий держать на лице маску мелкой сошки, лишь пожал плечами и вновь попытался соскочить с опасной для себя темы.
        - Есть филантропы, которые готовы давать деньги на благие дела. Иногда они любят известность, иногда остаются в тени.
        - Тут можно было бы поспорить, но я не стану. О, а вот и напитки. Угощайтесь, мистер Мюррей, кофе тут варят хороший. - Дождавшись, пока принесший заказанное «дикий» вручит каждому из нас троих заказанное, равно как и того, что «подземщик» сделает первый глоток, я резко и четко произнес имя: - Джеррит Смит!
        Ай как прелестно. Блюдце, которое он держал в правой руке, осталось недвижимым… почти. Зато чашка с кофе в левой заметно дрогнула. В результате чего часть горячей жидкости выплеснулась наружу, попав ему на колени. Самообладание хорошее для этого времени, но всё же недостаточное.
        - Понимаю, не ожидали вы услышать имя вашего, хм, «филантропа». Но реакция показывает, что именно он причастен к этим самым счетам.
        - Может, это был и он, полковник… - сделанная пауза намекала, что Мюррей как бы не знает моего имени. Ну да, конечно, верю, аж слов нет. - Каждый человек имеет право перечислить деньги на счёт, помогая нам.
        - Нам?
        - Людям, которые хотят помочь находящимся в рабстве.
        - Ну да, конечно. Особенно Джеррит Смит. Он вообще очень щедр в некоторых ситуациях. К примеру, именно он финансировал наверняка известного вам Джона Брауна, устроившего резню в Харперс-Ферри, в том самом штате, где вы сейчас находитесь. И в этой связи любые его «жесты филантропа» вызывают вполне обоснованные подозрения. Печальные для того, на кого они падут. Понимаете, мистер Мюррей?
        Молчит. Выжидает. В этой ситуации всё верно, тут лучше молчать, нежели говорить.
        - И вот что, прекращайте изображать, будто вы не знаете, кто я такой.
        - Знаю лишь, что вы полковник, к вам так обращаются.
        - Сложно с вами, но я привык. Ладно, представлюсь, а то и впрямь не совсем вежливо получается. Полковник Станич, командир подразделения «Дикая стая», а по совместительству ещё и ответственный за ловлю шпионов, работающих на США.
        - Я не шпион, я лишь…
        - Знаю-знаю, - небрежно отмахнулся я от «подземщика». - Наизусть успел выучить, хоть и знакомы мы всего ничего. А теперь перестаньте прятаться за свою маску и подумайте, что известного мне о вас и вашей связи с тем, кого можно считать давним и последовательным врагом Конфедерации - то есть Джерритом Смитом, если что непонятно - вполне достаточно.
        - Для суда? - ухмыльнулся Мюррей. - Даже у вас на Юге засмеют.
        - О чём вы, Грегори? - мягко произнёс я. - Какой к чёрту суд над шпионом янки, с которым я только начал общаться? Это было бы неразумно для любой структуры, занимающейся отловом шпионов. Вы привлекли к себе наше внимание, против вас говорят определенные улики. Не прямые, конечно, а косвенные. Так и мы не в суде. Косвенных улик вполне достаточно для того, чтобы перейти от разговоров к более жестким методам. Или вам кто-то сказал, что полковник Станич свято чтит законы и права человека? Так это вас кто-то сильно обманул, мистер Мюррей, - говоря это, я скидывал с себя маску «джентльмена с Юга», которую старался поддерживать почти всё время. На его место приходил истинный «я», то есть человек XXI века с привычкой не заморачиваться разными там гуманизмами по отношению к явному врагу. Ненавидящий все эти толерантности и политкорректности, даже в их зародыше. - Да вы пейте кофеёк, пейте, когда ещё придётся.
        - Вы не посмеете.
        - Это я-то? Эй, там, - позвонил я в колокольчик. - Доктора сюда, быстро!

* * *

        Непонимание на лице Мюррея. Что ж, естественное удивление. Ведь зачем нужен доктор, если все присутствующие хорошо себя чувствуют? Зато Джонни хорошо понимал, что доктор доктору рознь. Особенно тот, который уже давно ничем не гнушается, тем более какой-то там клятвой Гиппократа.
        - Доктор, давненько мы с вами не виделись, - поприветствовал я вошедшего Маркуса Шмидта с саквояжем, предназначенным как раз для таких случаев. - Вы готовы к работе?
        - Как и всегда, полковник, - улыбнулся тот, ставя саквояж на стол и открывая его. - Моя цель вот этот потрёпанный джентльмен? Он у нас кем будет?
        - Грегори Мюррей. Аболиционист, связан с «подземкой». Посланник Джеррита Смита.
        - Того, который восстание Джона Брауна деньгами поддержал? - хмыкнул «добрый доктор». - Крупная рыба попалась! Мне как, постараться, чтобы он в целости был, или это не так важно?
        - Важно, док. Он нужен не просто живой, но и без видимых повреждений.
        - Как прикажете, полковник. Тогда… Иглы и вода. Ведро воды.
        - Пожалуй, - согласился я. - Раз уж мистер Мюррей не хочет по-хорошему, придётся применить жёсткие меры.
        Взгляд Мюррея перескакивал с доктора на меня, порой в сторону двери. Правда, дёргаться он пока не пытался, не то будучи в этом плане трусоватым, не то просто не до конца понимая ситуацию. Впрочем, определённые догадки в его голове точно ворочались, куда без этого.
        - Зачем вам иглы и ведро воды, полковник Станич?
        А голос-то трево-ожный!
        - Это не мне, Мюррей, это вам. Видите ли, вонзая иглы в суставы, можно добиться дикой боли, а следов почти никаких. То же самое и с ведром воды. Самый простой вариант - опустить туда вашу голову и держать до двух минут. Волна панического ужаса поневоле возникает, когда мозг лишается притока кислорода. Правда, тут есть определенный риск. Чуть передержишь - и либо придется откачивать вас, выталкивая воду из лёгких, либо и вовсе… Иногда от этого умирают. Поэтому куда лучше китайская пытка водой. Она длится дольше, но результат на загляденье. Хотите послушать? Ну, прежде чем испытать на себе.
        - Здесь вам не Мексика, полковник Станич, - яростно сверкнув глазами, прошипел Мюррей. - Это вы лишитесь звания и пойдёте под суд! Даже если вас не выдадут собственные люди, я расскажу на суде всё об угрозах пытками.
        - Так вы не первый наивный шпион. И не последний. Многие угрожали, да что толку? Поймите вы, что шпионы - явление особенное. Они живут вне закона, но и когда их ловят, на этот самый закон рассчитывать не приходится. Так поступали в Тайной канцелярии Российской империи во времена Ромодановских, Ушакова, Шувалова и Шешковского. Фуше и Савари в империи Наполеона I превращали якобинцев и агентов династии Бурбонов в куски воющего от боли мяса. А я вам не американец, а русский аристократ, поэтому все вопли о демократии мне абсолютно чужеродны. И декабристская зараза, которую чуть было не подхватила Россия, меня также стороной обошла. Поэтому… О’Рурк! Взять!
        Громилу сержанта два раза просить не стоило, да и команда знакомая. Взять - это значит схватить цель так, чтобы та и двинуться не могла. Вот он и ухватил Мюррея должным образом, в то время как доктор вернул «объект» в исходное состояние, то есть спутал болезного по рукам и ногам.
        Кажется, именно в этот момент до Мюррея дошло, что сказанное мной не просто угрозы, а суровая правда жизни. Но попытки вырваться были обречены на провал, а вопли… Тут ими никого не впечатлить, все находящиеся в доме уже успели наслушаться, а посторонних здесь сроду не водилось.
        - Иглы, док. Проба пера, так сказать.
        - В локоть?
        - Сначала да, потом запястье. Делай.
        Шмидт к этому моменту уже успел потренироваться на предыдущих, столь же несговорчивых аболиционистах. Сначала у него получалось плохо, ведь искусство иглоукалывания тут совсем не развито. Однако тренировки на то и тренировки, чтобы постепенно совершенствовать своё мастерство. Да и требовалось не лечить уколами игл - вот это действительно сложно, - а всего лишь вызывать болевые спазмы, не причиняя телу видимого ущерба. В общем, док справился.
        Вот и сейчас одна из игл вонзилась в локтевой сустав, сразу же вызвав истошный вопль и очередную попытку шпиона янкесов порвать путы, каким угодно образом вырваться… Нет уж, шалишь! Тут тебе не там, раньше надо было думать. Шпион, как я уже говорил - профессия рискованная, ставящая человека вне закона по определению.
        - Запястье.
        И новая игла, в ту же руку. Вопль не сказать что стал громче, но приобрёл иную интонацию, а там и сменился сложноразличимыми, но всё-таки словами. Смысл был понятен. Просьба прекратить и готовность начать говорить по делу. Что ж, большего мне и не надобно, именно этого и добивались. Шмидт сразу же извлёк иглы, поскольку надобность в них, я надеюсь, отпала. Не люблю этот процесс, отвратен он до глубины души. А что поделать? Добром шпионы никогда говорить не станут, а исключительно словесные угрозы редко когда действуют. Так было всегда и всегда так будет.
        - О’Рурк, развяжи, дай водички или там виски, чего мистер Мюррей пожелает. - Кивок, и сержант начинает исполнять приказ. - Ну а вы не забывайте, что верёвки можно вернуть, равно как и иглы. К тому же у нас с вами ещё вариант с водичкой поразвлечься имеется. Ну так как, будем говорить?
        Будем… Вон как головой мотает, показывая, что его желание к конструктивному сотрудничеству просто зашкаливает. Ну-ну, будем посмотреть.
        - Итак, начнём сначала, - спокойно, без лишних эмоций произнёс я, когда Мюррей привёл себя в порядок, выхлебал полстакана виски и малость пришёл в себя. - Кто вас послал на территорию Конфедерации и с какой целью или целями?
        - Мистер Джеррит Смит, - выдохнул склонённый к сотрудничеству аболиционист. - Я должен был контролировать участников «подземной железной дороги», чтобы они занимались важными делами, а не разной ерундой.
        - Ерундой?
        - Да кому нужны эти беглые негры, - от избытка эмоций махнул рукой Мюррей. - Их у нас на севере и без того огромное число. Ленивые, ни к чему не пригодные, крикливые. Только деньги выпрашивают у филантропов.
        - Это они умеют, - усмехнулся я, вспомнив родное время. - Так в чём состояли важные дела?
        - Наблюдение за перемещениями ваших войск, за отправляемыми и принимаемыми грузами в портах. По возможности найти тех, кто будет информировать о происходящем в доме губернатора и других влиятельных людей штата.
        Типичный набор заданий для резидента. Не удивил, скорее подтвердил предполагаемое.
        - Кто должен был всё это делать.
        - Негры, конечно! Рабы есть везде: в порту, близ железной дороги, они же обслуживают военные лагеря, дерьмо вывозят, например. И слушают. У губернатора и крупных плантаторов - много слуг, которым достаточно хорошо заплатить. Вы что думаете, они откажутся от денег?
        - Никогда не откажутся, - согласился я, не кривя душой. - Умные люди не питают иллюзий насчёт того, что раб всегда предаст, стоит лишь правильно его об этом попросить и мотивировать. Это с глубокой древности известно. Хорошо. Конечно же вы перечислите всех своих людей, как из числа аболиционистов, так и негров. При свидетелях, после чего напишете и заверите подписью. Понятно?
        - Да. Но что будет со мной?
        - Потом вас станут судить. Но поскольку вы всячески и по доброй воле помогали нам, глубоко раскаявшись в своих заблуждениях, то приговор будет не таким суровым, каким мог бы стать. Разумеется, лишь в том случае, если и на суде не станете делать глупостей. Иначе…
        - Я понял, - тяжко вздохнул Мюррей. - У вас хватит отсутствия совести, чтобы меня нашли повесившимся на собственной рубашке.
        - Это не «отсутствие совести», а всего лишь здравый смысл в шпионских играх, куда вы влезли давно и абсолютно сознательно, - парировал я. - Впрочем, мы отвлеклись. Зная особенности мышления вашего патрона, Джеррита Смита, я осмелюсь предположить, что он не ограничился бы простым сбором информации. Что ещё он вам поручил?
        Замялся мистер Мюррей. И раскалываться до донышка не хочется, и в то же время понимает - попытка уйти от ответа или соврать однозначно повлечёт за собой продолжение знакомства с добрым доктором, который не только лечит, но и калечит.
        - Можно ещё… виски.
        - Конечно. - После полученного от меня разрешения, сержант, набулькав полный стакан, передал его допрашиваемому. - Пейте на здоровье. В вашей ситуации для нервов полезно. Но и про разговор не забывайте.
        - Конечно, тут как забыть. Как бы это сказать…
        - Да вы говорите, любезный, я уж как-нибудь пойму. Много чего слышать доводилось. Главное, не стесняйтесь и не опасайтесь моей реакции. Она будет печальная для вас лишь в одном случае - при попытке врать или недоговаривать.
        - Вы умеете убеждать, полковник Станич. - Губы Мюррея искривились в жалком подобии улыбки. Опрокинув в себя ещё с половину стакана, он, уставившись взглядом в никуда, вымолвил: - Мистер Джеррит Смит влиятельный политик, он любит, чтобы всё происходило согласно его желаниям. Он не зря давал деньги Джону Брауну и другим. Кровь его не страшит. Вот и сейчас тоже.
        - Неужто попытка создать нового «Джона Брауна»?
        - Нет. Мне было поручено найти тех, кто сможет поднять восстание, когда войска США перейдут в наступление и достигнут границ штата. Купить оружие, патроны, найти командиров, понимающих в военном деле. Деньги нужны были и для этого тоже.
        Джонни аж присвистнул от изумления. Мой друг не предполагал, что всё настолько запущено. Я же продолжил допрос.
        - Что уже удалось сделать?
        - Немного. Никто не рассчитывал, что вы начнёте аресты и убийства участников «подземной железной дороги». Это многих напугало. Мало кто хочет подвергать себя постоянной опасности, даже за деньги. Большие деньги. Но удалось купить оружие. Пока немного. Баптистские и квакерские проповедники давно работают с неграми, они всегда нам помогали.
        - Значит, с рабами у вас дела шли хорошо.
        - Да.
        - Кто с ними связывается? Вы, аболиционисты-«подземщики» или проповедники?
        - Проповедники, - ожидаемо для меня ответил Мюррей. - Их не подозревают, они обычны. Хозяева считают, что религия делает рабов более спокойными, податливыми. Они ошибаются.
        - Последний важный вопрос. Что в других штатах?
        - Я не знаю. Я отвечал только за Южную Каролину.
        - Но подобные тебе там есть?
        - Конечно, - кивнул явно смирившийся с полным крахом аболиционист. - Как же иначе?
        - И то верно. Теперь перейдём к бумажной работе. Сейчас вам дадут перо, бумагу и чернила. Будете писать большой труд на тему «Как я работал на США и чего добился на этом поприще». Писать будете с чувством, с толком, с расстановкой, ничего не утаивая. Затем вас снова допросят, уже сверяясь с изложенным на бумаге. Всё ясно? Тогда начали.
        Да уж… Допрос резидента, отвечающего за подрывную работу в штате - это вам не допрос мелкого функционера. Из резидентов информацию выкачивают не один день, даже не одну неделю. Тут нужно сменять один допрос другим, причём допрашивающие должны меняться, сменяя друг друга, задавая вроде бы и одни вопросы, но с разными уточнениями и нюансами.
        Однако это был успех! Основанный на первоначальной удаче, спору нет, но ведь известно, что удача улыбается тем, кто приложил к этому определённые усилия. Мы - приложили! Постоянный отлов членов «подземки» и иных агентов Севера принёс, наряду с обычными плодами, ещё и вот этот подарок в лице резидента. Закон больших чисел сработал в нашу пользу - среди мелочи в ловушку заплыла крупная рыба, которую сейчас и «потрошим» в меру сил и возможностей.
        Куда пойдут полученные сведения? В работу, млин! Однозначно можно сказать, что агентура янки в Южной Каролине приказала долго жить. Если кто и останется, то это уже ошмётки, непригодные для того, чтобы вести целенаправленную подрывную деятельность. Кто-то успеет сбежать, это надо осознавать. Но в этом состоянии они опять же куда менее опасны.
        Есть ещё и сам Грегори Мюррей, чью ценность местные однозначно не смогут оценить должным образом. За единичными исключениями. Ведь он - идеальный материал для пропагандистской работы, с какой стороны ни посмотри. Видный шпион, отвечавший за направленную против Конфедерации деятельность в целом штате. Живое свидетельство того, что видные персоны США финансируют и вообще подготавливают всеми силами и средствами очередные мятежи наподобие того, что учинил давно уже померший Джон Браун. Причём опора - те самые негры, которые всюду и везде, в любых домах верхушки Конфедерации. Пусть термин «пятая колонна» здесь пока неизвестен, но саму суть люди не смогут не осознать. Конечно, лишь в том случае, если пресса подхватит те разоблачения, которые должны прозвучать. А она, пресса то есть, подхватит, особенно если ей как следует заплатить. Как-никак представители прессы - вторая древнейшая профессия. Только они куда более дорогие, чем представительницы первой.
        И кстати, у меня возникла ещё одна идея, очень интересная и вполне себе своевременная. Для первого шага по её воплощению в жизнь и требовалось самая малость - взять да отправить одну коротенькую телеграмму. В Новый Орлеан, одному знакомому ирландцу, Стэнли О’Галлахану.
        День пролетел незаметно, зато весьма продуктивно. И чувствовалось, что еще несколько дней также будут забиты под завязку. Не только и не столько самими допросами, сколько началом реализации полученных во время оных сведений. Аресты оставшихся аболиционистов Южной Каролины, подготовка к тому, чтобы окончательно придавить замешанных в этих делах баптистских и квакерских проповедников, ещё некоторые важные дела. И нельзя было забывать о приёме в честь официального присоединения к КША Миссури и Кентукки.
        Да и кто бы мне дал это забыть? И дело тут было не только в моих личных делах, но ещё и в желании обеих сестёр блеснуть в высшем обществе. Обеих, что самое интересное. Насчёт Елены я не удивлялся, тут дело естественное, зато Мария удивила. Немного, но удивила. Ведь она практически никогда не была замечена в стремлении выглядеть «как королева на балу», а тут… Наравне с сестрой гоняет портних с целью пошива не просто платья, а такого, которое будет максимально выгодно оттенять ее наиболее примечательные черты, да к тому же показывать стиль. Плюс драгоценности.
        В общем, я не мог не полюбопытствовать, как только в очередной раз увидел… всё это.
        - Мари, краса писаная, вот уж от тебя столь живого интереса к предстоящему приёму я не ожидал.
        - А чем я хуже Елены? - притворно надулась младшенькое чудовище, но тут же хитро подмигнула и добавила: - Лен, вот ты сама что думаешь?
        Старшая, ненадолго отвлекшись от перебора серёжек и браслетов, аккуратно извлекаемых из шкатулки, протянула:
        - Даже не знаю. Замуж ты пока не хочешь, интересуешься тем, что девушке из хорошей семьи вроде бы и не нужно. Оружие, война, теперь ещё и интриги Вика. Разве что хочешь ему помочь… без его ведома.
        - Умная же, когда от нарядов отвлечёшься, - «укусила» Мари сестру, как это она частенько делала. - Но да, хочу! Это ты у нас принца на белом коне ищешь.
        - А что, нельзя?
        - Можно. Только больше кони встречаются… в сапогах и одежде от лучших портных столицы. И зазывающе «ржут» при виде такой красивой девушки в нарядном платье и с дорогими драгоценностями.
        - Ах ты мелкая…
        - Тише, девочки, тише, - прервал я привычную для этих двоих, но неуместную сейчас перепалку. - Уверен, что каждая из вас поразит собравшихся на приёме своей красотой, стилем и умением удерживать внимание. Однако… Мари, ты и впрямь хочешь чем-то помочь в столь необычной манере?
        Младшая сестра посмотрела мне в глаза и твёрдо заявила, не отрывая взгляд:
        - Да, хочу. Ты ведь от нас ничего почти не скрываешь, мы присутствуем при разговорах с твоими друзьями и союзниками. И многое понимаем, ведь не дуры. Догадываюсь, что ты добился приглашения на этот приём не просто так, у тебя есть планы. Скажи, какие именно эти планы, Виктор? Я знаю лишь часть, а чтобы помочь… лучше знать больше. Ты же мне… нам веришь?
        - Кому же ещё верить, как не вам.
        Никаких шуток. Этим двум девушкам я верил. Как-никак именно они в этом мире были ближе всего к тому, что называется семьёй. Собственно, они меня по-настоящему любили, считая родным братом. И разубеждать их в этом я точно не собирался. Более того, по возможности делал и буду делать всё, чтобы их жизнь была яркой, насыщенной, наполненной множеством приятных событий.
        Желание Марии помочь… Кто я такой, чтобы мешать человеку идти по собственному пути, а не спокойно плыть по течению? Подобные желания надо не просто уважать, но ещё и содействовать. Правда, не следует забывать и о страховке. Ведь пожелавшая помочь не абы кто, а совершенно своя, ценимая и дорогая мне личность. Именно поэтому придётся внимательно следить, чтобы избыток энтузиазма не помешал.
        - Так чем я могу помочь, Виктор? - напомнила о себе и своих стремлениях Мари.
        - Можешь многим, но не сейчас. Сейчас же придётся начать с малого.
        - С малого? Хорошо, но с чего именно?
        Энтузиазм налицо… на лице. Вся такая одухотворённая, аж смотреть ещё приятнее, чем обычно.
        - Смотреть и слушать, Мари. Звучит просто, но на деле это не самое лёгкое занятие, - заранее предупредил я, предваряя возможные обиды. - На приёме в честь присоединения к Конфедерации Миссури, Кентукки и Индейской Территории будут многие из числа власть имущих, включая самого президента и часть его кабинета. Формальная часть, то есть речи - это одно дело. Неформальная, следующая за речами, - совсем другое. Люди немного расслабятся, выпьют вина или виски, закурят сигару, их взгляд поневоле зацепится за прекрасных дам. Из числа тех, которые из их же круга. Понимаешь?
        - С ними можно поговорить. И не прямо, а как бы на посторонние, светские темы. Да, братик?
        - Хватаешь на лету, сестра, - ободряюще улыбнулся я. - Что ты, что Елена на приёме будете вполне себе комильфо. Сёстры полковника Станича, оружейного фабриканта и военного, отметившегося в нескольких местах, вызовут не просто интерес, но и желание поговорить. Нужно лишь сделать это правильно, вплетая в обычный разговор нужные вопросы, заданные как бы между делом. Неявные, но важные. А какие именно…
        - Это ты мне скажешь.
        - Эй, а почему только ей? - возмутилась Елена. - Может, я тоже хочу!
        - Да хоти, Лен, я же не против. Но тут брату решать. - И тут же Мари не удержалась от ещё одной шпильки: - А может, он и эту, которая в библиотеке порой спать повадилась, на бал выведет.
        - Индианку в штанах? - заливисто рассмеялась Елена. - Вот общество удивится-то! Хотя я бы не прочь попробовать её в платье обрядить. Мы две, такие красивые, а рядом она.
        - Да. Но эта Вайнона забавная. Да и привыкла уже к этому библиотечному привидению.
        Это да, привыкли. Обе. Порой и сами поговорить не против, хотя упорного желания носить исключительно мужскую одежду обеим моим сёстрам не понять. Хотя Мария может и догадываться, с неё станется. Главное, что неприятия не вызывает.
        А ещё в разговоре всплыло соперничество между сёстрами во всей своей красе. До сего момента Елене было не слишком интересно, но как только она услышала о далеко идущих планах Марии, так сразу и сама захотела ей не уступить. Забавная она и милая. Разочаровывать её не собираюсь, но придётся поручить что-то совсем-совсем лёгкое. Хитрости и изворотливости у неё куда меньше в сравнении с Марией. Разные характеры, разный психотип.
        - Если хочешь, то будешь. Работы на всех хватит, ещё и останется, - обнадёжил я Елену. - Сейчас вы окончательно разберётесь, как именно будете блистать среди других леди. Я же меж тем расскажу, у кого и что хотелось бы узнать. А потом вместе подумаем, с какой стороны и какими словами лучше будет этих людей подвести к нужной теме. Согласны?
        Ну ещё бы! Согласны. Мари изначально горела энтузиазмом. Ну а Елена готова из платья выпрыгнуть, только бы не уступить младшей сестре. Вот она, нездоровая конкуренция. Пользоваться ею девушкам во вред я точно не собираюсь, потом даже объясню про эти психологические шуточки. Но не сейчас, а чуточку позже. К примеру, после того самого приёма.

        Глава 4

        КША, штат Виргиния, Ричмонд, октябрь 1861 года

        Это ещё не высший свет, но хотя бы робкая заявка на оный! Именно эта мысль пришла мне в голову после того, как я некоторое время понаблюдал за организованным в честь присоединения к КША новых территорий приёмом. Для провинциального города Европы - неплохо. Для столицы государства… тут ещё тянуться и тянуться. Вместе с тем было очевидно, что двигались-то в нужную сторону, с полным пониманием процесса.
        Если же сравнить с тем, что было там, на Севере… Право слово, сравнивать не стоило. Юг инстинктивно тянулся к аристократическому. Север - это были типичные буржуа со всем, что из этого следовало. Исключения имелись везде, но они лишь подтверждали правило.
        В целом можно было сказать одно - приём удался. Единственное, чего на нём всерьёз не хватало - господ дипломатов из других стран, особенно европейских. Ведь на такого рода мероприятиях они просто обязаны быть. Только для достижения подобного Конфедерации требовалось установить те самые дипломатические отношения, получить международное признание. Причём сделать это не после окончания войны, а сейчас. Мысли о том, как этого достичь, имелись. Оставалось лишь донести их до самой вершины власти КША. Только первые шаги предстояло делать не мне, а губернатору Пикенсу. Что же насчет генерала Борегара, так его порой чересчур прямые и резкие слова, плюс ухудшившиеся отношения с президентом Дэвисом не способствовали бы нормальному диалогу.
        Мы прибыли сюда вчетвером: я, обе мои сестры и Вильям Степлтон. Пикенс, как и обещал, протолкнул меня в число приглашённых, равно как и возможность прихватить с собой ещё одного человека. Ну а Мари с Еленой сейчас выступали как сопровождающие нас с Вилли дамы. Мой друг официально явился с Еленой под ручку, что было вполне допустимым. Я же выводил в свет сестру, то есть Марию. Это было вполне допустимым по правилам местного этикета. К тому же для Мари это был по сути первый БОЛЬШОЙ выход в свет. Как и для Елены, но та была чуточку постарше и успела засветиться на нескольких приёмах там, в Джорджии. Мария же… могла, но не испытывала особого желания по причине иных интересов.
        Что до подколок сестёр насчёт Вайноны, то это были всего лишь подколки и ничего больше. Хоть девушка и своеобразная, но выводить её сюда, да ещё учитывая, что она и женское платье… не шибко совместимы. Нет уж, в мои цели не входит эпатаж ради эпатажа.
        Зато у Марии здесь и сейчас появился определённого рода стимул. Девушке всё так же было неинтересно «блистать в свете» и флиртовать с потенциальными женихами, зато прикоснуться к «мужским» по нынешнему времени делам вроде большой политики и дел военных - это её с некоторых пор самая большая мечта. И сейчас она делала всё, чтобы зацепиться в столь притягивающем её мире интриг, стали и крови. Сестрёнка порхала по залу, словно экзотическая птица, притягивая к себе взгляды не столько за счёт красоты и стиля - были более красивые, а стиль здесь значительно уступал европейским вариантам, - сколько за счёт своего рода ауры уверенности и целеустремлённости. Да и моя несколько скандальная слава поневоле отбрасывала на Мари свой отсвет. Стоило ли удивляться, что первый выход в свет Марии Станич, сестры полковника Станича, привлек внимание не только любителей женщин, но и более серьёзных людей.
        Сестры? Да нет, сестёр, их же целых две. Просто Елена, что ни говори, была куда более типичной, предсказуемой. Но и она получала свою долю внимания, с ней тоже хотели перемолвиться несколькими словами, сделать пару-тройку комплиментов, пригласить на танец. А танец - это явление по здешним понятиям особенное, во время оного можно затрагивать куда более личные темы. В меру, конечно, но всё же. Не зря я говорил обеим девушкам, что достаточно лишь косвенными намеками пользоваться, чтобы переключить объект на разговор по интересующей теме. Надеюсь, что первый блин не выйдет у сестрёнок комом.
        Что же до творящегося на самом приеме - это было весьма занимательно. Президент Дэвис, как и полагается довольно харизматичному и пользующемуся уважением лидеру, не преминул толкнуть вполне себе зажигательную речь, благо и повод для оной имелся. Три повода, а именно Миссури, Кентукки и Индейская Территория. Он довольно умело подчеркнул приобретения Конфедерации, вспомнил Булл-Ран, эту действительно выдающуюся победу, отдав должное талантам командующих и доблести офицеров и солдат. Однако все смутные моменты обошел. Понимаю, подобные собрания не место для минора, но мог бы и намекнуть, что враг по-прежнему очень опасен, необходимо не расслабляться, почивая на лаврах, а напротив, сплотить ряды и быть готовыми к новым сражениям во имя родной земли и всё в этом духе. Увы, ничего похожего не прозвучало.
        Впрочем, этого следовало ожидать. Куда больше меня интересовал состав приглашённых на этот самый приём. Это и впрямь была самая верхушка Конфедерации. Присутствовали высокопоставленные военные и гражданские чины, включая большую часть кабинета. Богатые и уважаемые плантаторы, поставляющие хлопок и иные экспортируемые КША товары. Владельцы торговых судов, на которых тот же самый хлопок доставлялся в Европу, сделавшие ставку не на производство, а на транспортировку полученного продукта и поставку на Юг необходимых европейских товаров. А вот с промышленниками было туговато. Как ни круги, а земли, которые с недавних пор стали Конфедерацией, были в силу климатических условий ориентированы на сельское хозяйство. Большая часть производства была вынесена в северные штаты. Тогда это было нормально, естественно, разумно. Но вот после раскола США на две части подобное деление сильно ударило по Конфедерации, поставив оную в сильную зависимость от поставок извне. И хорошо ещё, что власть имущие в большинстве своём понимали всю опасность подобной ситуации.
        Впрочем, эти мысли у меня сегодня были где-то на втором, а то и на третьем плане. Куда более интересовали те самые собравшиеся люди. И обещание губернатора Пикенса поговорить с президентом относительно наших планов. Самому мне соваться туда было глупо и бессмысленно. Для президента я слишком малозначителен, да к тому же считаюсь одним из людей генерал-майора Борегара, что, учитывая их «расхождения во взглядах», - не лучшая рекомендация в плане возможности нормального и конструктивного разговора. А вот Пикенс - это в самый раз.
        Пока суд да дело, я успел перемолвиться несколькими нейтральными фразами с одними, поприветствовать других, относящихся ко мне с едва заметной или же заметной куда более симпатией. Немного потанцевал с парочкой прекрасных дам, которых привлекала не то моя известность, не то слухи о немалом состоянии семьи Станич. Или это попытки местных «столпов общества» аккуратненько так проверить меня на предмет готовности в ближайшем будущем сковать себя кандалами Гименея? Тоже нельзя исключать. В любом случае это было мило и местами даже забавно. Всё же эти юные леди середины XIX века так забавно смущаются и краснеют от некоторых слов. Не пошлостей, упаси боги, просто от тонких таких намёков. Да уж, Мари они точно бы не задели. Другая личность, другие взгляды на мир.
        Вильям тоже развлекался в меру сил и возможностей. Привычное для него общество, путь и не джорджианское, а на порядок выше. Этот аристократ бес ведает в каком колене чувствовал себя тут как рыба в воде и даже более того. Ведь большинство тут присутствующих находились лишь на пути становления аристократией, в то время как он и еще кое-кто уже были ими. Важный такой нюансик, попрошу заметить.
        Ну а меня в скором времени отловил первый из тех, с кем я хотел серьёзно поговорить. Сам отловил, что особенно характерно. И был это военный министр Лерой Уокер, с которым у меня сложились вполне себе деловые и взаимополезные отношения.
        - Полковник Станич, - поприветствовал он меня. - Рад видеть вас на этом приёме. Приятная неожиданность.
        - Я тоже рад видеть вас, министр. Действительно рад, - произнёс я, ничуть не покривив душой. - Да, я здесь, хотя мне пришлось задействовать некоторые свои связи.
        - Не сомневаюсь. Генерал Ли, министр Мэллори или же губернатор Пикенс?
        - Мне не хотелось бы…
        - О, какие пустяки! - добродушно усмехнулся Уокер. - Я могу и сам узнать, ведь именно эти трое вами заинтересованы. Старина Ли не одобряет некоторые ваши методы, но признает их действенность. С губернатором Южной Каролины у вас давние связи.
        - А министр Мэллори, он то здесь при чём?
        - Вы приняли живое и непосредственное участие в покупке военных кораблей. Это дало ему возможность начать постройку собственного флота, а не тратить большую часть времени и ресурсов на перевооружение торговых судов, чтобы хоть что-то противопоставить флоту янки. Он чувствует себя немного обязанным. Немного…
        Я лишь на пару мгновений склонил голову, тем самым выражая военному министру признательность за сообщённую им информацию. Ценную, что ни говори. Меж тем Лерой Уокер, явно загрустив, сообщил мне то, чего можно было опасаться, но удивляться чему точно не стоило:
        - Скоро я перестану быть министром, полковник. Дэвис принесёт меня в жертву «балансу интересов», как он это называет.
        - Это печально. Для меня особенно.
        - Понимаю. Но этого я и ожидал. Почти все губернаторы штатов не могли не воспротивиться моему желанию забрать у них часть власти. Излишней власти, власти вредной, мешающей Конфедерации вести войну с сильным, превосходящим числом и связями врагом. Но я не жалею, ведь кое-что сделать мне удалось. Часть полномочий мне у них отобрать удалось. Малую часть, к сожалению.
        Несмотря на произносимые слова, я видел, что Лерой Уокер серьезно расстроен и подавлен. Похоже, он надеялся, что у президента Дэвиса хватит силы воли отстоять его, «человека на своем месте», ещё на какой-то срок. Ан нет, не судьба. Хотя это и неудивительно, ведь Джефферсон Дэвис был личностью своеобразной, но не слишком подходящей на роль лидера ведущей тяжелую войну страны, уж мне ли не знать.
        Пока ещё министр жестом подозвал одного из перемещающихся по залу слуг, после чего подхватил с подноса стакан с виски. Нет, даже не с виски, а с ромом. Залпом, конечно, не жахнул, но приложился к выпивке неслабо. Расстроен, чего уж там. Я же не мог не спросить следующее:
        - Кого наметили вам на смену? Поймите, министр, мне это знать необходимо. Обидно будет, если на вашем месте окажется замшелый ревнитель старины, для которого мои винтовки и пулемёты - варварские и богонеугодные изобретения.
        - Скорее вам стоит крепко держаться за кошелёк, Станич, - невесело хохотнул Уокер. - На моё место прочат нынешнего генерального прокурора, Джуду Бенджамина. Давний друг президента, он имеет на него немалое влияние. И очень плохо относится к Борегару и его идеям ведения войны.
        - Плохо. Прижимистый друг президента, который непременно будет экономить на закупках нового оружия и скептически относится к генералу, выигравшему важное сражение. Печально.
        - Не так печально, как могло бы быть, - саркастически ухмыльнулся Уокер. - Пока ещё я министр и буду таковым от пары недель до месяца. И поверьте мне, Станич, я с большим удовольствием испорчу настроение мистеру Бенджамину, заключив с вами ещё несколько контрактов на поставку оружия и боеприпасов. Таких, которые новому военному министру будет очень сложно разорвать, не подведя казну под выплату больших неустоек.
        - Не скажу, что не рад этому…
        - Ваше оружие нужно Конфедерации, полковник. И не какому-то там адвокату ломать то, что я пытался построить, будучи на посту военного министра. Завтра жду вас у себя, Станич, вместе с бумагами, касающимися производительности вашей фабрики и планов по её дальнейшему расширению. Поговорим, затем при нас юристы составят договоры, после чего подпишем их. Всё к выгоде Конфедерации.
        Конечно же я был согласен. Вот оно, уязвлённое самолюбие Лероя Уокера в действии, равно как и неприязнь к тому, кто должен будет его заменить. Причём эта самая замена очень подозрительная. Доходили до меня и здешние слухи, и в родном времени кое-что читал про мистера Джуду Бенджамина. Например, то, что он куда более внимательно посматривал в сторону Лондона, являясь проводником британских интересов. Причины, как оно водится, оставались «за кадром», но суть от этого не менялась. И такой человек на должности военного министра мог быть в лучшем случае бесполезен. В худшем же - принести очень много вреда.
        И все равно - жаль. Очень жаль, что проложенная было дорожка в военное министерство теперь накроется. Конечно же я попробую законтачить и с Бенджамином, но сильно сомневаюсь, что это получится. Ладно, не всё коту масленица. К тому же сейчас мне предложили напоследок подгрести под себя очень вкусный и жирный кусок военных поставок. Грешно будет этим не воспользоваться. Плюс ко всему это ещё и тонкий намек насчет того, что мистер Лерой Уокер не собирается рвать наше с ним знакомство. Более того, рассчитывает на его продолжение. И правильно делает, ведь отставка с поста военного министра вовсе не делает его незначительной фигурой. Связи-то остаются, равно как и знание тайных пружин государственного управленческого механизма. А такое знание для меня лишним точно не окажется.
        Уже не зря на приёме побывал! Новая порция ценной информации. Дополнительные чисто материальные «плюшки» для своей фабрики, неудержимо растущей и совершенствующейся. А ведь приём в самом разгаре, ничего ещё не закончилось. И очередное тому свидетельство - кучкующиеся близ стены господа генералы, к которым однозначно стоит подойти. Причина? Это именно те генералы, общение с которыми может быть полезно. Борегар-то никуда не денется, а вот Ли - это дело другое. Третий был мне лично не знаком, но кое-что я о нём слышал. Я вообще люблю быть в курсе событий. Так легче ориентироваться в запутанном клубке интересов и противоречий власть имущих в КША.
        Итак, генерал Брэкстон Брэгг, недавно вернувшийся из Флориды, где руководил недолгой осадой и последующим штурмом форта Пикенс, что на острове Санта-Роза. Дело было весьма простенькое, не требующее каких-либо особых знаний и талантов. Только то и требовалось, что под прикрытием огня из корабельных орудий высадить войска на остров и сломить сопротивление полутысячного гарнизона форта. Как этот форт вообще мог оставаться под контролем северян? Примерно та же ситуация, что и в Чарльстонской гавани. Только вот форт Пикенс был занят северянами своевременно, да и запасы провизии и боеприпасов там были дай боги каждому. Плюс в то время флота у Конфедерации ещё не было от слова совсем, а янки, впечатлённые полученной при Чарльстоне оплеухой, позаботились о том, чтобы послать туда подкрепления, равно как и блокировать Пенсакольскую гавань. Возникла… неприятная ситуация.
        Впрочем, после того как прибыли закупленные в Европе корабли с уже сложившимися командами, ситуация изменилась. Корабли янки перестали чувствовать себя как дома у побережья Флориды, в отрыве от своих баз. И не стали рисковать, вступая в сражение, к которому не были готовы, тем самым давая возможность частям генерала Брэгга при поддержке флота высадиться на острове Санта-Роза и начать штурм форта Пикенс. Успешный штурм, как ни крути. Но после мощной артподготовки, которая к тому же вывела из строя часть орудий форта, штурмовать оный стало заметно легче.
        И вот теперь бригадный генерал Брэкстон Брэгг здесь, в Ричмонде. Как я понял, ожидает нового назначения, пребывая при этом в великолепном состоянии духа и тела.
        - Джентльмены, - приветствую их в данном случае не как полковник генералов, а как один гость других гостей. - Приятно находиться в достойном обществе, да ещё и подальше от откровенно назойливых и имеющих слабое представление о хороших манерах янки, не так ли?
        Борегар лишь улыбнулся. Он, как и я, понимал, что этому «высшему свету» ещё тянуться и тянуться до того, который был при европейских дворах. Роберту Ли сия тема была не слишком интересна, а вот бригадный генерал Брэгг принял моё высказывание за чистую монету, без второго и тем более третьего слоя под внешней оболочкой. Радостно заулыбался и в свою очередь выдал несколько фраз о том, что на Севере и впрямь с манерами обстоит не так чтобы очень.
        Однако я тут был не ради светской болтологии. Дело это, конечно, приятное, расслабляющее, но обстановка этому не благоприятствовала. Другие пришли сюда отдыхать, а я и ещё некоторые - работать. Парадокс, но факт, ведь именно такие мероприятия порой способны послужить настоящим полем боя для политиков и просто интриганов. Давняя традиция, еще со времён древнего Египта, как я полагаю. Можно сказать, освящённая не веками, а целыми тысячелетиями!
        - Не хочется нарушать здешнюю атмосферу, радующую взгляд и душу, но…
        - Говорите, Станич, я уже понял, что вы не просто пожелать нам всем приятного вечера подошли, - не съязвил, а скорее просто отметил очевидное Ли. - И храни Господь нас от возможных неурядиц.
        - Тут не неурядицы, тут всё куда сложнее, - хмыкнул я, одновременно думая о том, в какие слова лучше всего облечь сложившуюся ситуацию. - У меня будет просьба, которую вам выполнить будет не столь сложно, но она не совсем обычна.
        - Как и всё, к чему вы прикасаетесь, молодой человек.
        - Не я такой, жизнь вокруг такая. - Услышав это, приближающийся к весьма почтенному возрасту генерал лишь вздохнул, а я меж тем продолжил: - Дело в том, что моим людям совсем недавно удалось поймать не простого аболициониста, а того, который был поставлен руководить себе подобными в целом штате. И не только руководить, но и готовить почву для мятежа, подобного тому, который устроил известный всем нам, и особенно вам, генерал Ли, Джон Браун. Более того, деньги на подготовку шли от того же человека. Мне кажется, что вам становится интересно, не так ли?

* * *

        Ещё бы! Ведь именно Ли, тогда ещё полковник, руководил подавлением мятежа Джона Брауна. И очень хорошо запомнил учинённую тем резню в Харперс-Ферри. Неудивительно, что сейчас генерал сделал стойку, аки охотничья собака, едва заслышав, что кем-то готовится новая версия старого кошмара. Причём куда более масштабная и опасная, учитывая ведущуюся войну.
        - Кто?
        - Знаю лишь главного, но, как и говорилось, всё та же персона. Джеррит Смит. Да, тот самый троекратный кандидат в президенты. Финансист республиканцев и Партии свободы. А ещё и Джона Брауна с ему подобными, как и подобает аболиционисту до мозга костей и глубины души. Так вы поможете с организацией открытого суда, джентльмены?
        Борегар, что было ожидаемо, кивнул, подтверждая готовность помочь. Хоть он и не был в курсе моих последних дел, но общее направление ему было понятно. Да и сама идея открытого суда над аболиционистами ему нравилась. Брэгг, тот выжидал, смотря в сторону генерала Ли, которого не просто уважал, но считал чуть ли не самым авторитетным военачальником всея Конфедерации. Сам же Ли, не давая себе пойти на поводу у естественного душевного порыва, спросил:
        - Есть ли доказательства?
        - Конечно, иначе нельзя. Собственноручно написанные и заверенные свидетелями показания куратора аболиционистов Южной Каролины Грегори Мюррея. Банковские счета, доказывающие его связь с Джерритом Смитом. Имена баптистских и квакерских проповедников, которые под видом общения со своей негритянской паствой готовили их к будущему восстанию и получали от рабов сведения о важных персонах нашей страны. Арсеналы, заготовленные в преддверии планируемого мятежа. Этого достаточно для суда?
        - Достаточно и для виселицы, - процедил Ли, очень не любящий мятежи и тем более подготовку к резне. Харперс-Ферри явно оставил на его душе незаживающие раны. - Как бы мне хотелось дотянуться до мистера Джеррита Смита!
        - Суд может вынести и заочный приговор, - намекнул я. - И тогда…
        - Что тогда?
        - Может, я и ошибаюсь… - Борегар посмотрел сначала на меня, потом и на Ли с хитрым таким прищуром. - Зная Станича, я не удивлюсь, что он может послать верных ему людей, чтобы они привели приговор суда в исполнение. Там, по ту сторону.
        Ли колебался. С одной стороны, ему предлагали возможность покарать того, кто был прямо ответственен за мятеж Джона Брауна и планировал новый виток, но с более масштабными последствиями. С другой - те самые действия на грани и за гранью допустимого для джентльмена. Нелёгкий выбор, чего уж там! А раз так, то следовало помочь человеку принять правильное решение.
        - А чем Джеррит Смит лучше, к примеру, скрывающегося от правосудия убийцы, за чью голову объявлена награда, и кто является целью для почтенных ганфайтеров? Неужто тем, что был кандидатом в президенты? Как по мне, как он виновен еще больше обычного убийцы, потому как пытается выглядеть святее папы римского, а на деле крови на нём куда больше, чем на объявленном головорезе.
        - Смелое сравнение.
        - Так и я человек отнюдь не робкий. Более того, предлагаю единственный возможный сейчас путь покарать того, кто стоит за уже свершившимися и чуть было не свершившимися злодеяниями. Причём покарать законно, после суда. В чём же тут проблема?
        - Если смотреть с этой стороны… - глубоко вздохнув, Ли явно на что-то решился. И уже через несколько секунд стало ясно, на что именно. - Вам ведь не обязательна моя поддержка, Станич?
        - Она очень желательна, генерал. Я питаю к вам искреннее уважение, а такие слова я не бросаю на ветер.
        - А Борегар вас и так поддерживает. Как и Джексон. Хорошо, пусть будет так. Я помогу с этим судом. И поддержу заочное осуждение Джеррита Смита. Но вы должны дать ему возможность явиться сюда, доказать свою невиновность.
        - Вы же знаете, что он никогда на это не пойдёт, - цинично усмехнулся я, услышав эти слова. - Он не глуп и не наивен, чтобы ехать к месту собственной гибели. Но пусть будет так, он получит время… на покаяние.
        Борегар не смог удержаться от короткого смешка, вызвав неодобрительное покачивание головой со стороны Ли. Брэгг, тот, как и ожидалось, плыл в кильватере генерала Ли, не более того. Большего от него и не требовалось, откровенно говоря.
        Ну да не шпионами едиными. Господ генералов куда больше интересовали дела чисто военные. Поэтому ничего удивительного не было в том, что разговор очень скоро свернул на то, кого из присутствующих куда направить планируют. И доходившие слухи радовали далеко не всех из собравшихся. Уж Борегару точно радоваться было нечему. Президент оценил боеспособность его Потомакской армии, равно как и собственно таланты самого командующего, но воли давать не собирался. Потому и планировал держать примерно на тех же рубежах с целью в случае чего дать отпор северянам, буде те рискнут снова организовать наступление.
        На Роберта Эдварда Ли у Дэвиса, как оказалось, имелись иные планы. Ли, что ни говори, в первую очередь был военным инженером, а следовательно, знал толк в организации обороны, особенно на заранее подготовленных позициях. Именно поэтому он и должен был организовать оборону побережья, начав со штатов Виргиния, а также Северная и Южная Каролина. Дело и впрямь нужное, особенно учитывая превосходство флота северян и возможность высадки десантов на побережье, толком не защищённое во многих удобных для высадки местах. Как по мне, для генерала Ли это самое оно, ведь по всем историческим источникам он был весьма сведущ в «игре от обороны», а вот в наступлении вял и не слишком решителен, что было основным недостатком этого военачальника.
        Ну а Брэкстон Брэгг пока не имел ни малейшего представления, куда именно его направят. Ходили лишь смутные слухи, что куда-то на запад. Он относился к этому без особых эмоций. Дескать, куда надо, туда и отправят. Тоже своего рода позиция, пусть и довольно инертная.
        В целом картина складывалась довольно печальная. Дэвис, как главное лицо Конфедерации, явно делал ставку на выжидание, в надежде, что Север устанет от непрекращающейся войны и пойдёт на мировую, признав Конфедерацию как независимое государство. Наивные надежды, но переубедить его в этом покамест не представляется возможным. Равно как и добиться хотя бы для армии Борегара полной свободы действий.
        Совсем швах? Да нет, отнюдь. Просто придётся зайти с другой стороны. Собственно, именно это и должен сегодня сделать губернатор Френсис Пикенс. Мне же остается отслеживать ситуацию и ждать сигнала, который засвидетельствует… а вот что именно он будет свидетельствовать, тут я пока ничего сказать не могу. Потому и продолжаю изображать отдыхающего от забот и хлопот человека на великосветском приёме.
        Вот и мой друг, Вилли Степлтон, кружится в танце с какой-то весьма симпатичной, пусть и чуток, на мой вкус, худощавой девицей в небесно-голубом наряде со смелым декольте. Мари, о чём-то весело болтающая с… военно-морским министром Стивеном Мэллори. Однако! А вот Елены что-то не видно поблизости. Ну да не суть как важно, тут безопасность не то что полная, а полнейшая. Пока ещё военный министр Уокер совсем уж сильно налегает на крепкие напитки. С такими темпами может допиться если не до «белочки», то до полного нестояния. М-да. Тогда возьмут под руки и уведут в один из кабинетов, где есть диван и можно отоспаться. Бывает на приёмах и такое, так что реакции заранее предусмотрены.
        На какое-то мгновение самому захотелось если и не напиться - это как раз маловероятно из-за почти полного отсутствия пристрастия к выпивке, - так хотя бы забыть обо всём и попробовать соблазнить одну из местных юных красоток, наплевав на возможные последствия. Почувствовать себя не участником схватки «бульдогов под ковром», а нормальным парнем, который по сути впервые оказался на столь значимом и шикарном празднике. Ан нет, не получается! Не то чувство ответственности никак не отключится, не то стремление во что бы то ни стало исполнить поставленную самому себе задачу. Вот уж ситуёвина, даже сказать толком нечего…
        Стоит о чем-то отвлечённом подумать, так тебя сразу же настигнет суровая жизнь со всём её безобразии. На сей раз она добралась до меня через незнакомую персону мужеска полу, выполнявшую роль посланца мистера Пикенса. Ничем не примечательный человек лет этак тридцати приблизился и тихо произнёс:
        - Полковник Станич, губернатор Френсис Пикенс просит вас встретиться с ним для беседы. Следуйте за мной.
        И вот что тут скажешь? А ничего, остаётся только следовать за этим не то Вергилием, не то Сусаниным.

* * *

        Новая встреча со старым знакомым. Давно не виделись, губернатор! Это так, ирония чистой воды, потому как и виделись недавно и ещё много раз повстречаемся, хотя бы из-за того, что интересы у нас с некоторых пор вполне соприкасаются.
        - Виктор, - рассматривавший корешки книг на полке Пикенс обернулся, едва только я зашёл в комнату. - У меня есть для вас… для нас новости.
        - Хорошие или наоборот?
        - Разные. Я встретился с президентом. Наш разговор закончился полчаса назад и был сложным.
        - Мистер Дэвис не желает открывать глаза на стоящие перед Конфедерацией сложности?
        Пикенс поморщился, не одобряя. Как оказалось, не одобрил он излишнюю жёсткость моих слов, но не их суть.
        - Он хочет добиться признания Конфедерации как независимого государства. Но поддержка англо-испано-французского альянса против Мексики ему не очень понравилась. Мне стоило немалого труда заставить его додуматься до того, чтобы… - губернатор сделал небольшую паузу, явно ожидая эмоциональной реакции. Не дождался, ибо знаю я эти уловки, после чего продолжил: - Он перепоручил это дело госсекретарю Тумбсу, который будет решать, что и как нужно делать для признания Конфедерации.
        Порадовал. Нет, действительно порадовал! Госсекретарь - по сути синоним министра иностранных дел. Личность же Роберта Тумбса, наравне с Дэвисом претендовавшего на пост президента КША, но снявшего свою кандидатуру из-за нежелания возможного конфликта - личность в высшей степени достойная, пусть и с множеством тараканов в голове. Ну так а у кого их нет? Лично у меня этой самой фауны тоже преизрядно, чего тут скрывать.
        В привычной мне истории Тумбс пробыл на посту госсекретаря недолго, при начале боевых действий добровольно уйдя с поста, сменив оный на пребывание в армии, где проявил себя изрядной храбростью и завоевал авторитет среди подчинённых. Хотел делом подтвердить то, за что боролся на словах. Здесь же хоть и были у него стремления оставить должность, но его сумели убедить, что тут он нужнее. Способствовало этому и то, что с самого начала Конфедерация начала одерживать убедительные победы, а до Булл-Рана были Чарльстон и Александрия. Госсекретарю при таком раскладе вовсе не следовало демонстрировать личную доблесть. Скорее наоборот, стоило сосредоточиться на своих непосредственных обязанностях. А с ними у Тумбса всё было в порядке, он знал большинство закоулков и извилистых путей внешней политики. Более того, как нельзя лучше понимал необходимость признания Конфедерации главными европейскими державами. Следовательно…
        - С Тумбсом, по крайней мере, можно говорить откровенно. В меру откровенно, - поправил я сам себя, чтобы Пикенс, не дай боги, не заподозрил меня в одном из смертных грехов. То есть в излишней доверчивости и открытости. - Вам бы встретиться с ним, губернатор.
        - Для начала я подал ему докладную записку. Из рук в руки, в присутствии президента. Незадолго до вашего прихода сюда, Станич, - улыбнулся прожженный дипломат. - Теперь он будет её читать. Долго, вдумчиво.
        - А затем?
        - Затем пожелает поговорить с теми, кто её составлял.
        - Следовательно…
        - Говорить буду я. Вы с Борегаром будете присутствовать.
        - В случае необходимости вставляя несколько слов, чтобы нас не приняли за каменные статуи.
        Пикенс кивнул, соглашаясь. Наше присутствие на планируемой встрече с госсекретарём ему было на руку, оно символизировало поддержку идей в армейских кругах. Равно как и возможность финансовых вливаний, если на то будет необходимость. Вместе с тем он давал понять, что в дипломатических делах он будет играть партию «первой скрипки». Меня это почти не волновало. Почему? Если использовать вышеприведённую аналогию, то амплуа дирижёра мне куда более симпатично.
        - Я так думаю, что сие важное событие произойдёт через пару дней?
        - Скорее всего, - согласился Пикенс. - Есть трудности?
        - Никаких. Просто привык планировать свое время. Сами понимаете, в нашем с вами положении иногда и несколько часов бывают на вес золота.
        Губернатор это хорошо понимал. Его должность ой как не сахар, если, конечно, подходить к ней со всей ответственностью, а не через пень-колоду. Не всё время, само собой, а периодами, но вот предсказать их заранее по большей части просто нереально. Да и у меня последнее время тоже более чем достаточно забот и хлопот. Только вот пожаловаться ни на кого не выйдет, я сам себе эти самые заботы на плечи взваливаю. Ирония судьбы, однако.
        Поговорив с Пикенсом ещё около четверти часа, мы сочли, что на сегодня разговоров точно хватит. Я вернулся в зал, к обществу влиятельных персон, а куда делся Пикенс… Вот честно скажу, даже не подумал поинтересоваться. Это уже исключительно его личные дела, я в них лезть без крайне веской причины даже не собираюсь.
        Собственно, на этом всё. Можно было пофлиртовать с находящимися тут свободными красотками, просто расслабиться. В хорошей компании, ведь почти сразу же после моего возвращения меня перехватили Вильям и обе сестрёнки, желающие поделиться своим хорошим настроением. А хорошее настроение - это то, чего много никогда не бывает.
        Радовало, что Степлтон наконец-то смог не то частично, не то полностью выбросить из головы столь поразившую его Люси Пикенс, переключившись на других представительниц прекрасной половины человечества. Ну а Мария с Еленой, те просто сгорали от желания рассказать, что же им удалось узнать из различного рода разговоров.
        Место, конечно, было не самое подходящее, но я понимал, что на этот раз не стоит разочаровывать юных энтузиасток, особенно младшую из них. К тому же я и впрямь ещё не успел привить им определённые «правила безопасности». Ну да ничего, успеется, сегодня же они работали почти в полигонных условиях. Почти, да не совсем. Поэтому, с некоторым трудом обнаружив местечко побезлюднее, я вместе с трио переместился туда.
        - Ну что, красавицы мои, поражайте брата своими, несомненно, интересными достижениями на ниве выведывания нужных и важных сведений. Мари?
        - Ты знаешь, Вик, как много может рассказать в простой беседе скромный военно-морской министр. Особенно если намекнуть ему на то, что девушка не против, чтобы её пригласили на танец. Дважды.
        - И во время танца?
        - И во время, и после тоже, мистер Мэллори был разговорчив. И проговорился о том, что до его министерства дошли слухи о возможной атаке флота США. Через месяц-другой.
        Хм, вот оно как. Разговорчивый министр - это хорошо. Только не исключаю, что он просто таким вот образом слил информацию, чтобы она дошла до меня. В свете того, что сказал мне о Стивене Мэллори военный министр Уокер, этого исключать нельзя. Только этого я сестре не скажу, не стоит подрывать её веру в собственные силы. Тут по-любому надо куда тоньше действовать.
        - А твой собеседник и партнёр по танцам случайно не проговорился о каком-то конкретном месте?
        - Нет, - вздохнула девушка. - Только упомянул, что янки «старые обиды спать спокойно не дают».
        - И этого уже достаточно, чтобы сделать догадку. Спасибо, Мари, ты очень даже помогла. «Старая обида» для янки - это вполне может оказаться фортом Самтер и вообще Чарльстонской гаванью. С этого места началась война, это место стало символом их первого, но далеко не последнего поражения.
        - Атаковать систему фортов Чарльстонской гавани, которую ещё сильнее укрепили. Я в этом сомневаюсь.
        - Правильно сомневаешься, Вилли, - согласился я. - К югу от Чарльстона имеются гавани в Сент-Хелене и Порт-Ройале, к северу расположен залив Булс, также представляющий немалый интерес. Янки вполне могут сунуться в любое из этих мест, опираясь на свой флот, который куда более сильный, чем у нас.
        - Но ведь…
        - Да, я знаю, что министр Мэллори загрузил все верфи работой по построению новых военных кораблей. Что бывшие торговые суда превращают в какие-никакие, но всё же канонерские лодки. Только этого недостаточно, нам нужен мощный флот. А его можно получить, лишь договорившись о закупке кораблей в Европе. И ты знаешь, что мы для этого должны сделать.
        Степлтон знал, поэтому даже не собирался спорить. А Мария слушала с огромным интересом, буквально впитывая каждое произнесённое слово. Эх, красавица, не в то время ты родилась. Или даже не в том теле. Человек войны… в юбке.
        На её фоне услышанно-подслушанное моей второй сестрой было куда менее интересным. В основном Елене удалось собрать гуляющие слухи-сплетни, особенно обо мне и «Дикой стае». Что ж, определённая польза была и от этого, хотя… Но на словах пришлось хвалить и в нескольких как бы случайно вырвавшихся словах признавать, что эти сплетни непременно будут использованы в дальнейших моих интригах с власть имущими. Девичье самолюбие - штука хрупкая, с ним осторожно надо. Да и я почти на сто процентов уверен, что Елена к этой забаве в самом скором времени остынет. Не её это, и всё тут. Она не Мари, совсем другие у девушки интересы и жизненные приоритеты.
        Что теперь? Теперь можно покрутиться тут некоторое время. А когда большая часть гостей начнёт покидать приём, последовать их примеру. Возвращаться, так сказать, в «большой мир».

        Глава 5

        КША, штат Виргиния, Ричмонд, ноябрь 1861 года

        Храни боги тех людей, которые умеют видеть выгоду в сделанных им предложениях! Это я про госсекретаря Роберта Тумбса. Мы, то есть я, Борегар и Пикенс, встретились с ним как раз через два дня после того самого приёма, на котором тот получил от губернатора Южной Каролины докладную записку вкупе с приказом президента разобраться в этом деле. И встреча оказалась вполне плодотворной, устраивающей обе стороны.
        Оказалось, что эмиссары госсекретаря уже находились во всех значимых европейских странах, но дела у них шли так себе. Их слушали, порой даже благожелательно кивали, но никаких обещаний не давалось. Почему? Так и выгодных предложений, конкретных и направленных на ближнюю перспективу, эмиссары Конфедерации не выдвигали, что было большой с их стороны ошибкой. А тут подоспели наши предложения использовать ситуацию в Мексике как козырную карту. Очень своевременные предложения, учитывая, что на Кубе уже сконцентрировалось несколько тысяч испанских войск, что должны были активизироваться до Нового года.
        Причины, по которым Тумбс не увидел столь шикарную возможность? Скорее всего, недостаточная доля цинизма, столь необходимого для успешных политиков. Но имеющегося здравого смысла хватило для того, чтобы не отталкивать приплывшую прямо в руки возможность предложить трем державам нечто действительно для них важное - свободу рук при вторжении в Мексику. Да и планы по отсечению Мексики от США путём хорошо подготовленного рейда в Калифорнию госсекретарю пришлись по душе. Очень даже пришлись.
        Калифорния - местность особенная, примечательная во многих отношениях. Стратегически, потому как позволяла отсечь США от Мексики наглухо. Да, наглухо, потому как Аризона по сути своей была подконтрольна Конфедерации, хоть и не являлась штатом. Малозаселённая территория, по большей части представляющая в это время интерес лишь для техасских авантюристов и в некоторой степени индейцев.
        Экономический интерес. О, это отдельная песня, потому как в середине XIX века Калифорния прочно ассоциировалась с добычей золота в промышленных масштабах. Достаточно упомянуть лишь один факт. Дважды в месяц из Сан-Франциско в Нью-Йорк под конвоем отправлялся «золотой пароход», везущий три тонны золота. А ведь и помимо золота этот штат был привлекателен как климатически, так и своим побережьем. Порты, рыбная ловля, сельское хозяйство и неплохо развитая промышленность. Хороший штат, «вкусный». И помимо всего прочего, в нём имелись те люди, которые сочувствовали идеям Конфедерации. Жаль только, что их было меньшинство, но они имелись, что было нельзя не учитывать.
        Стоило ли удивляться, что по итогам разговора с госсекретарём Тумбсом эмиссарам в Англию, Францию и особенно в Испанию были срочно направлены новые инструкции. В них прямо говорилось, что надо предложить двум королевам и одному императору и что за это просить взамен. Просить немного, самую малость, чтобы ни в коем случае не отпугнуть. Мы предлагали блокаду Мексики с Севера и возможность пользоваться портами Конфедерации. Взамен - дипломатическое признание КША и возможность закупать по весьма выгодным для этих трёх стран ценам их устаревшие корабли и паровые машины для тех кораблей, что строились на наших собственных верфях. Это было предложение, от коего сложно отказаться.
        А Лерой Уокер, как он сам мне и говорил, скоро был вынужден оставить свой пост в кабинете Дэвиса, уступив его Джуде Бенджамину. Вот только до сего печального момента успел подписать несколько очень выгодных как для меня, как и для армии Конфедерации договоров о поставках стрелкового оружия и пулемётов. Хороших таких поставках, рассчитанных на несколько лет вперёд. А помимо этого, протолкнул нехилые такие льготы для моего оружейного производства, от которых теперь правительству очень сложно будет отказаться, не выставив себя на общее, всенародное посмешище. Так что своеобразная месть лично президенту и особенно новому военному министру у Уокера удалась.
        К слову, насчёт оружейных моих дел. Прикативший в Ричмонд за полагающейся ему долей известности Спенсер попал в мои загребущие руки на предмет того, что стоять на месте вредно и надо бы двигаться вперёд. Против самого этого тезиса оружейник возражать даже не намеревался, но поинтересовался, что именно я имею в виду. Ответ был дан незамедлительно. Дескать, винтовки - это очень хорошо, но не ими едиными. И в качестве образца для подражания под нос здешнему гению был сунут пистолет «вулканик». Не просто так, понятное дело, а с определёнными пояснениями. Требовалось уменьшить габариты оного, а ещё приспособить пистолет под стандартный револьверный патрон взамен нынешнего неунитарного безобразия.
        Да и относительно винтовки, им разработанной, подоспела новая порция замечаний, которые следовало учесть на будущее. Главной проблемой являлось расположение магазина в прикладе, что было не самым лучшим решением. На сей раз примером выступала винтовка, созданная оружейником по фамилии Генри. Ага, тот самый «винчестер», ещё не успевший стать знаменитым. И главное усовершенствование, отсутствующее там, но жизненно необходимое - отъёмный магазин. Как его сделать? Ну, тут я мог подсказать, но лишь в общих чертах. Воплощать общие идеи в жизнь предстояло Спенсеру. Впрочем, задачи, поставленные перед ним, вызвали у оружейника неслабый такой интерес. Что это значило? Уйдёт в работу и вернётся из «творческого запоя» не в самом скором времени.
        Так что процессы были запущены, тут оставалось только ждать, ибо повлиять на работу эмиссаров Тумбса я не мог. Что до оружейного производства, то тут уже было сделано всё лично от меня зависящее. Рутинная же работа - это к управляющим. Творческие озарения - Спенсер уже ими озадачен, его лучше не колыхать. «Дикая стая» наращивала численность, бойцы были заняты тренировками или иными важными делами. Ну а пополнения… Помимо прочего, посланный на Индейскую Территорию капитан Грегори Сильвертон телеграфировал, что вербовка бойцов идёт вполне успешно и до желаемых полутора, а то и двух сотен не так много осталось.
        Значило ли вышесказанное, что мне можно было расслабиться? Вовсе нет. Во-первых, борьба с членами «подземки» и прочими агентами влияния США никуда не испарилась, занимая немалую часть свободного времени. Хотя из отловленного резидента по фамилии Мюррей мы выжали всё, что он знал и о чём догадывался. Он был пуст и теперь годился исключительно в качестве главного свидетеля на предстоящем в скором времени суде над «коварными шпионами янки».
        Это во-первых, но было и во-вторых! Из Луизианы ещё вчера прибыл некий Стэнли О’Галлахан. И вот с ним нам было о чём поговорить. Нам - это мне и Джонни, потому как ни Вилли Степлтону, ни Филу Мак-Грегору знать о случившемся некоторое время тому назад в Нью-Йорке никак не следовало. Впрочем, Фил в Ричмонде если и появлялся, то очень эпизодически. Он как-то незаметно стал больше завязан на оружейное производство. Не то чтобы управлял, скорее наблюдал и, случись что, должен был среагировать, уведомив лично меня. Пока, к счастью, ничего серьёзного не происходило, лишь мелкие неурядицы. Какие? Воровство мелкого пошиба, жуликоватые поставщики некоторых видов сырья, проволочки на железной дороге и всё в этом роде. Ну и организация охраны производства также была на его совести. Мне нафиг не требовалось, чтобы посторонний народ мог шастать по цехам и совать любопытный нос в детали технологического процесса… процессов. Они, на минуточку, как бы секретные, «на вынос» не предназначенные.
        Разумеется приглашать О’Галлахана в дом я не собирался. Ни к чему было показывать тот факт, что нас с ним связывает что-то весьма серьёзное. Зато его появление в тёмное время суток в том самом доме на окраине, где располагалась база тайной полиции Конфедерации - это самое оно. Место уже успело приобрести мрачноватую известность, поэтому особенно сильно присматриваться к нему, да ещё ближе к ночи… Пары и тройки «диких» в гражданской одежде, но с носимыми напоказ револьверами и пистолетами отбивали у любопытствующих желание назойливо его проявлять. И уж тем более приставать с расспросами к тем, кто входит или выходит из здания.
        О’Галлахана охранники на входе встретили максимально уважительно. А как иначе? Мы описали его внешность, а в списках тех, кто должен был появиться, он наличествовал с пометками «гость» и «возможный агент» Хотя от участи быть разоружённым это О’Галлахана не спасло. Правило тут такое, что с оружием входят лишь свои, а все остальные, даже самые-пресамые - только по моему или Джонни разрешению могли оставить оружие при себе, а не в специальном шкафу. Разумные меры безопасности, куда ж без них. Я-то хорошо помнил, что такое политические убийства и как с ними бороться, чтобы потом не получить отравление свинцом, частенько оказывающееся фатальным.
        Стук в дверь, и как только Джонни проворчал нечто способное сойти за разрешение войти, на пороге появляется наш старый знакомец. Ну а сопровождающий его «дикий», удостоверившись, что всё в порядке, ускользает куда-то по своим делам. Проводил гостя, и на этом лично его задача окончена. Что до охраны, то рядом с моим основным здешним кабинетом как минимум двое головорезов. В коридоре сидят или стоят, это уже не суть.
        - Ну привет, Стэнли, - ухмыляется Джон, глядя на того, с кем был хоть немного, но знаком с давних пор и кто знал его истинную сущность. - Приоделся, цепочка от часов и перстни золотые, одежда явно у лучших портных Нового Орлеана пошита. Деньги пошли тебе на пользу. Если только не считать, что несколько лишних фунтов прибавил.
        - Это от безделья, Джон, - с лёгким оттенком грусти отозвался бывший ганфайтер и наёмник. - Зато ты всё такой же. В столице, в богатом доме, стрелки снаружи и внутри. Я газеты-то читаю, понимаю, на кого ты работаешь. «Дикая стая» и лично полковник Станич. - Взгляд в мою сторону и нечто похожее на поклон. Неловкий, но сам факт важен куда более, чем неумение должным образом это отобразить. - Вы послали мне телеграмму с приказом явиться сюда, полковник. Я здесь.
        С приказом… Вот ведь завернул ганфайтер хренов! Похоже, он просто старается произвести на меня хорошее впечатление. Понимаю, но это немного забавляет.
        - Не стой столбом придорожным возле двери, О’Галлахан. Проходи, присаживайся или стой, это как тебе удобно. Сигары, виски, вино - сам себя обслужишь, если что. И как следует вспомни текст телеграммы. Я ПРЕДЛОЖИЛ тебе сюда приехать, если у тебя будет ЖЕЛАНИЕ не сидеть и скучать, ведя жизнь по твоим меркам пресную, а вновь рискнуть. На сей раз не для денег, их у тебя столько, что за всю жизнь не потратишь, если только золото горстями шлюхам не швырять и стаканами на покерные ставки не спускать.
        Бывший ганфайтер малость помялся, но потом всё же решил не изображать из себя живую статую. С некоторой опаской уселся в кресло и молча стал ждать, что такое ему скажут, что именно предложат. А предложения у меня действительно имелись. Немногим ранее я обсудил их с Джонни, вызвав у друга тяжёлую степень офигения и вместе с тем полное одобрение рисковых, но реальных планов. И вот теперь эти самые планы предстояло озвучить тому человеку, которого я бы хотел использовать для их реализации.
        - Не забыл ещё последнее своё посещение Нью-Йорка, Стэнли? Подготовка, потом само посещение банка, отход с добычей.
        - Помню я, мистер Станич.
        - Это хорошо, что с памятью у тебя нормально. Значит, два раза одно и то же объяснять не придётся. Вот в чём я предлагаю тебе поучаствовать и даже в какой-то мере поруководить. Не из-за денег, просто ради риска и острых ощущений, которых в Новом Орлеане ты не получаешь, но по которым соскучился. Начнём с того, что ты должен будешь вернуться в Нью-Йорк.
        - Но ведь меня там могут искать!
        - Могут искать О’Галлахана, ирландца-наёмника, близкого к преступному миру. Но никак не добропорядочного и богатого подданного Британии с безупречными документами и туго набитым кошельком. Да и приедет он, то есть ты, с Кубы. По делам, связанным с закупками интересующих его товаров.
        - Я не понимаю в этих закупках ничего.
        - А тебе и не надо ничего покупать. Цель совсем другая. Слушай внимательно, Стэнли.
        И тут у бедного - точнее с некоторых пор совсем-совсем не бедного - ирландца глаза на лоб полезли от искреннего и глубочайшего удивления. Ведь я предложил ему ни много ни мало, а осуществить то же самое, что мы уже провернули в Нью-Йорке, но в куда более впечатляющих масштабах. То есть ограбить не один банк, а сразу несколько. Не один за другим, а в один день. Не одному, само собой разумеется, а использовав для этого подходящих людей. Часть из них должна будет отправиться отсюда через Кубу или Канаду. Другую, более многочисленную, предстоит нанять на месте, используя услуги уже работающих на меня вербовщиков. У них, по последним сведениям, скопилось немало желающих рискнуть жизнями за хорошие деньги. Вот из их числа и нужно будет выбрать наиболее подходящих.
        Классическое, по сути своей, разделение - уже проверенные и обученные люди во главе групп и «местный материал» на подхвате. Тут ведь не XX век, а наше ограбление банка так и осталось единственным, которое было не столько даже дерзким, сколько крайне подготовленным и совершённым с применением всех возможностей этого времени. Последователей, как ни странно, так и не нашлось. Увы и ах, местный криминальный элемент явно не был готов к планированию своих действий и прочим разумным свершениям, предпочитая ломиться навстречу паровозу с револьверами наперевес.
        Зачем мне было нужно вновь потянуть банки за их золотое вымя? О нет, тут дело уже не только и не столько в деньгах, появились совершенно иные мотивы. Какое самое больное место у финансовых воротил? Правильно, кошелёк! Как только в него ткнёшь, сразу раздадутся громкие вопли. Банки же, что логично, им и принадлежат, являясь основой их власти и способности влиять на происходящее как внутри США, так и вовне. Правда, вовне пока слабо так получается, но всё же.
        Вот отсюда и появилась задумка вывести из состояния душевного равновесия истинных властителей США, которые стоят за спиной Линкольна и прочих как бы правителей «самой демократической в мире страны». Пусть даже нанесенный им финансовый урон не будет критичным, но все равно болезненным быть не перестанет. Да и доверие партнёров к ограбленным банкам может немного, но пошатнуться, что также пойдёт в плюс.
        Ну и про чисто материальную выгоду забывать также не стоило. При удаче даже за вычетом полагающейся исполнителям части в мой карман прольётся золотой дождь. Сами по себе деньги мне не нужны, но ведь их вполне можно потратить как на ещё более значимое развитие производства, причём заняться не только оружием, но и иными направлениями. Какими? Есть определённые идеи, но не хочется строить совсем уж конкретные планы, прежде чем в руках окажутся средства для их воплощения в жизнь.
        Однако банки были лишь одной из двух частей того, что нужно было сделать в США. Поэтому О’Галлахан получил новую порцию указаний.
        - Банки банками, но не ими едиными заниматься надо. Есть в США один интересный человек, которого зовут Джеррит Смит. Слышал про такого?
        - Вроде сенатор или там кто-то вроде…
        - Газеты чаще читать надо, - хмыкнул я. - Это троекратный кандидат в президенты и просто очень вредный лично для меня человек. Он - проблема. А что делают с проблемами?
        Ирландец промолчал, зато высказался Джонни, заявивший:
        - Проблему убирают. Нет человека, нет и проблем, которые он создаёт. Ты же ганфайтер, а они бывшими не бывают.
        - И банки, и этот Джеррит… Я тебе не сказочная фея, Джонни!
        - Так не ты же лично будешь ему голову простреливать, - жизнерадостно заржал мой друг. - Найдёшь тех, кто сделает это. У тебя должны оставаться знакомства среди нам подобных. Людей, которые за большие деньги могут и готовы убить хоть судью, хоть святошу, хоть банкира.
        - Джон говорит верно, но забыл кое о чём упомянуть. Как я понимаю, ганфайтеры в большинстве своём люди вне политики, готовые работать на тех, кто больше платит и не обманывает. Так?
        - Ну в общем. Наверное.
        - Они должны работать на меня, - припечатал я. - Если точнее, то на того, кто является от имени нанимателя, передаёт оговоренные заранее слова и платит. Разумеется, они не должны знать, на кого именно работают, это совсем лишнее. По крайней мере, поначалу. Потом видно будет. Ты понимаешь меня, Стэнли?
        О’Галлахан хоть и кивнул в знак согласия, но видно было, что суть он него по большей части ускользает. Ну да не критично. Встретиться со своими старыми знакомыми он сможет, равно как и передать тем очень выгодное предложение. Сначала им, а те другим. Цепочка, однако. О’Галлахан в неё лишь начальный импульс должен задать, только и всего.
        Зачем мне всё это? Сеть на вражеской территории, состоящая не из абы кого, а из людей, умеющих как убивать, так и подмечать нужные детали. Ганфайтеры. Они никогда не были идиотами, несмотря на то что многие о них именно так думали. Эти охотники за головами выслеживали свою добычу, которая порой очень умело скрывалась. Расспросы, подкуп нужных людей, умение слушать и отбирать нужное из потока информации. Не-ет, эта публика была мне необходима. А раз так, то я её получу.
        Один О’Галлахан - это, как ни крути, мало. Но что тут можно поделать? Не было у меня больше знакомых ганфайтеров. Разве что Джонни, но он нужен мне здесь, а не там. Да и его связи во многом перекликаются с теми, которые есть у Стэнли. Поэтому железной рукой усмиряем желание получить побольше всего и побыстрее. И начинаем подробно инструктировать Стэнли О’Галлахана. Увы, но большую часть этих инструкций постороннему человеку не доверишь, круг посвящённых должен быть минимален.

* * *

        Интересы ведущих европейских держав - штука очень своеобразная и переменчивая. Но если уж двое или более из числа основных игроков концентрируются на чём-то одном… Можете быть уверены, у объекта их внимания появляются серьёзные проблемы. Это я сейчас о Мексике, президент которой, большой друг США Бенито Хуарес, ухитрился наступить на мозоли аж трём значимым европейским странам. И ведь думал, что из-за удалённости от собственно Европы это сойдёт ему с рук. Не получилось. Англия, Франция, не говоря уже об Испании, даже не думали прощать откровенно наглое нежелание платить по счетам. Решение об интервенции в Мексику было давно принято, кандидатура будущего монарха согласована. Лишь Англия с Францией всё ещё грызлись о численности экспедиционных корпусов и финансировании оных. Бритты, как и всегда, желали послать минимальное количество солдат, переложив основные тяготы войны на союзников. И Наполеон III постепенно прогибался под их требования.
        Благодатнейшая почва для нового игрока в лице Конфедерации, который к тому же садится за «карточный стол» с очень интересными и выгодными предложениями. Неудивительно, что эмиссарам госсекретаря Тумбса удалось-таки выторговать вполне приемлемые для Конфедерации условия. Более того, КША в самое ближайшее время должны были получить признание на международной арене де-юре. Де-факто же троица заинтересованных во вторжении в Мексику держав нас уже признала.
        Осталось лишь са-амую малость подождать. Суть соглашения была в том, что не позднее месяца со дня вторжения в Мексику войска Конфедерации должны были предпринять активные действия, цель которых - та самая сухопутная блокада Мексики со стороны севера. Пресечение - пусть и не полное, ибо морской путь перекрыть было Конфедерации не по силам в любом случае при нынешних раскладах - связей Хуареса с поддерживающим его правительством Авраама Линкольна, щедрым как на советы, так и на более весомые и полезные знаки внимания. Какие? Оружие, деньги, советники. Опять же отмечу, понятно было, что кое-что пойдёт морским путём, но тут уж не проблемы Конфедерации. Хотя даже тут были определённые намёки на предмет того, что у КША плохо с флотом. А вот было бы хорошо, тогда можно и поговорить.
        И разговоры начались. Как ни крути, а нескольких устаревших кораблей - не просто паровых, но и на винтовом ходу, а не с гребными колёсами - в Европе хватало. Правда, купить их можно было лишь с «благословения» военных ведомств той или иной страны, ну так и переговоры велись не частными лицами, а на высоком уровне. Так что в относительно скорой перспективе стоило ожидать продажи Конфедерации немалого количества военных кораблей. Скупиться тут никоим образом не стоило. Хорошо, очень хорошо, что военно-морской министр Стивен Мэллори осознавал сей факт. Осознавая же, сразу стал давить на министра финансов и лично на президента, требуя денег, денег и ещё раз их же на закупку кораблей.
        Получил ли он их? Часть, зато большую, а не меньшую. Теперь даже до Дэвиса дошло, что без нормального, то есть многочисленного и качественного флота Конфедерации не выжить. Однако за всё нужно платить. В том числе и за успехи на дипломатическом поприще.
        Калифорния! Это слово сейчас стало для президента и его кабинета неслабой такой головной болью. Туда необходимо было отправлять войска, согласно договорённостям, но вот сколько отправлять? Кого отправлять? Имелись желающие туда отправиться. Присутствовали те, кто не хотел рисковать в этом дальнем и малопредсказуемом рейде. И несколько влиятельных персон пытались защитить свои интересы, проталкивая или же, напротив, прикрывая своих ставленников.
        Почуяв возможность в очередной раз проявить себя, напомнить о мощи своей армии, рвался в солнечные калифорнийские края Борегар. В идеале сам, но как минимум проталкивал одного из своих протеже. Но это не сильно устраивало президента Дэвиса. Он не хотел как ослаблять находящуюся в Виргинии Потомакскую армию, так и давать свободу действий самому, пожалуй, непредсказуемому из своих генералов. Дэвиса куда больше устроил бы кто-то из генералов «второго ряда». К тому же он искренне считал, что Калифорния - это второстепенный театр военных действий и вообще рейд проводится только во исполнение заключённого договора. Приверженность желанию выиграть войну, действуя от обороны, всё так же владела его президентским разумом.
        Мои же собственные интересы были в том, чтобы принять самое непосредственное участие в запланированном наступлении на Калифорнию. Это программа-минимум. Как максимум - хотелось, чтобы отправленные туда части были из числа тех, на которые действительно можно положиться. Ну и чтобы численность их была реальной для выполнения задачи, а не для «демонстрации намерений». С Дэвиса ведь станется!
        И сталось! Несмотря на то что удалось заручиться поддержкой в этом вопросе госсекретаря Тумбса, поддержавшего «включение в состав специального корпуса отрядов, причисленных к Потомакской армии, но являющихся на деле добровольческими и „на особом положении“ в плане подчинения командованию». Тут, само собой, имелись в виду первым делом моя «Дикая стая» и хэмптоновский «Легион». За это, конечно, ему отдельное спасибо, но дальнейшее меня откровенно обескуражило. Президент, как будто так оно и надо, изволил выделить от щедрот часть Потомакской армии, но вот ЧТО это была за часть…
        Бригада Нейтана Эванса, того самого, с которым у меня хоть и установились вполне приличные отношения, но вот численность этой самой бригады навевала на грустные мысли. Два полка пехоты и три роты кавалерии - вот те силы, которые ему подчинялись. Они, да мы с Хэмптоном - это всё, что долбаный Дэвис соизволил выделить на предмет рейда на Калифорнию. Плюс нам милостиво позволили пройти через Индейскую Территорию и добрать добровольцев там. Только там, а не в той же Джорджии или там Техасе, что было бы куда более логично и эффективно.
        Борегар, само собой разумеется, пытался что-то сделать, усилить столь скромный контингент, но увы и ах. Ему вежливо, но жестко порекомендовали не встревать и не подвергать сомнению приказ главного военачальника Конфедерации и президента по совместительству. Единственное, что ему удалось - добиться пополнения полков и рот бригады Эванса до полного штатного состава. Такого, который другим частям пока и не снился. Полный состав полка - десять рот по сотне человек в каждой. И лично я был ему за то благодарен, поскольку понимал, что даже это было в его положении не самым простым делом. А вот отношения с Дэвисом у Борегара напрочь испортились. Булл-Ран лишь надломил их, но подготовка рейда в Калифорнию окончательно разрушила то, что ещё можно было восстановить. По сути, президент изволил откровенно наплевать на настоятельные советы одного из лучших военачальников страны. Так считал не только Борегар и его приближённые, к такому же мнению начали склоняться и другие офицеры. И это был сигнал… первый для Дэвиса, но нехороший. Вот только он в упор не желал его воспринимать, опираясь на более консервативную
часть офицерства, относящуюся к Борегару и к его замыслам как к излишне авантюрным и не совсем подобающим.
        Причины? Ведь Джефферсон Дэвис был и оставался патриотом Конфедерации, искренне желая ей самого лучшего. Однако не всё было так просто, как хотелось или же могло показаться. Возможно, только возможно, что президент чувствовал в Борегаре угрозу собственной власти и пытался таким образом его приструнить. Возможно - и это было более вероятным - считал, будто выделенных сил хватит для выполнения поставленной задачи. Не исключено - и я склонялся к этой версии, - что Дэвис хотел реализовать вариант беспокоящего рейда, но никак не полноценного вторжения в «золотой штат». Полноценное вторжение на территорию, где по сути власть и большая часть народной поддержки были у сторонников Линкольна, окончательно обрушило бы президентские планы о мирном договоре между США и Конфедерацией. Да-да, именно так, ведь Дэвис всё ещё носился с этой своей идеей войны от обороны и скорейшим заключением мира на условиях нынешних границ. Печальное заблуждение вроде бы неглупого человека.
        Ну а я… Что тут можно сказать, я делал то, что необходимо было делать. Тот же факт, что параллельно готовился к осуществлению собственных планов, так куда ж без этого! Всем мало-мальски интересующимся военными делами было очевидно, что де-факто именно полковник Станич будет руководить рейдом в Калифорнию, а вовсе не Эванс, недавно получивший звание бригадного генерала. Нейтан, он не был лидером по своей природе. Зато с ролью исполнителя приказов, умеющего проявлять инициативу в нужный момент, справлялся неплохо. Булл-Ран это чётко показал. Хэмптон, тот был человеком амбициозным, но, скрипя зубами, признавал, что просто не справится с полноценным личным командованием чем-то большим, чем его «Легион». К тому же и при командовании им он большей частью опирался на советы своих ротных капитанов. Ну не всем же быть Ли, Борегарами и Джексонами, право слово.
        Признаться, я тоже не был великим полководцем. Совсем не был. Зато у меня имелась «шпаргалка» в виде знаний о тактических ходах из будущего, а они многого стоили в это время, на сломе старой эпохи и при робких ростках новой, ориентирующейся на многозарядные винтовки, нарезную артиллерию и рассыпной строй пехоты. Так что козыри имелись, и я вовсе не собирался стесняться их использовать. Использовать по полной, чтобы чертям в аду тошно стало и у ангелов на небесах крылья опалились.
        Означало ли моё участие в рейде то, что остальные нити выпускались из рук? Вовсе нет, просто временно они передавались тем, кому можно было доверять или же быть уверенным в том, что они не предадут.
        Присмотр за оружейным производством и за делами коммерческими ложился на Рамона, доверенно-перепроверенного управляющего делами семейства Станич, и на Фила Мак-Грегора, как личность публичную, пользующуюся определенной известностью. Да и влияние его семьи в Джорджии ещё никто не отменял.
        Борьба с «подземкой», а также иными аболиционистами и просто шпионами северян - это Джонни. Должная степень жестокости, отсутствие моральных терзаний у бывшего ганфайтера и околокриминального наемника очень способствовали его эффективности. Полное же доверие позволило мне дать ему ещё одно важное поручение - присмотреть за сёстрами, особенно за Мари, у которой шило в одном месте ну никак не давало той покоя.
        Что же до не друзей, но союзников, а именно генерала Борегара и губернатора Пикенса, то тут играли роль общие наши интересы. Первый, уже приведя в высокий уровень боеготовности Потомакскую армию, только и ждал возможности использовать её так, как следовало из сложившихся в этой войне раскладов. То есть в активных наступательных операциях. Пока ему не давали этого делать, но Борегар, давя в себе естественные душевные порывы, учился ждать, ждать подходящего момента. А заодно намеревался перетягивать на свою сторону ту часть офицерства, которая чем дальше, тем больше была недовольна пассивным поведением командования.
        Пикенс… ну, этот умудрённый годами дипломатических интриг лис в мутной воде козней и заговоров чувствует себя великолепно. Хоть и возвращается в свой родной штат, но и оттуда вполне способен через доверенных людей отслеживать ситуацию и предпринимать нужные действия в случае нужды. Да и связь с Борегаром никто не отменял, как ни крути.
        В общем, ничего непоправимого произойти не должно. А моё участие и по сути руководство рейдом может принести много пользы. Как материальной, так и не слишком, но от этого не менее важной. С чего вдруг? Да просто успех в Калифорнии будет показательным пинком по яйцам и одновременно плевком в лицо как Линкольну, так и тем, кто стоит за его спиной. И на ЭТО унижение они просто не смогут не среагировать. А ведь обострение ситуации с их стороны - то самое, что требуется в сложившейся ситуации. Измотать ослабленного после разгрома при Булл-Ране противника, а затем перейти в наступление. То, что доктор прописал! И пусть только Джефферсон Дэвис попробует ставить палки в колёса наступательному порыву. Армия такого точно не поймёт. И нужно для этого ярко и наглядно показать, кто в Калифорнии хозяин.

        Глава 6

        КША, штат Виргиния, Ричмонд, декабрь 1861 года

        Что ж, всё было готово, бригада Потомакской армии под командованием Нейтана Эванса была готова отправиться в Калифорнию, только будет отдан приказ. Он же, по самым достоверным сведениям, должен был последовать через пару-тройку дней, не позже.
        Признаться честно, можно было отдать его и раньше, но президент, по своему обыкновению, упёрся рогом. Причина была, как на мой взгляд, презабавная. Он, видите ли, не хотел отдавать сей приказ раньше, чем испано-англо-французская коалиция не высадит первые отряды войск на побережье Мексики. Считал, будто сосредоточение бригады Эванса хотя бы в Техасе будет, так сказать, не совсем правильным. Странная логика, ну да копаться в своеобразных путях мышления президента на сей раз не было никакого смысла. Изменить всё равно не получится. Жалко было лишь пары-тройки недель, хотя назвать их прошедшими впустую не получилось бы. Дела, они всегда были рядом, а я был вынужден окунуться в них по самую шею.
        Но сейчас пришло время сконцентрироваться на главном, то есть на Калифорнии. И, как оказалось, ещё кое-кто из влиятельных персон это хорошо понимал. Я про генерала Борегара, который этим вечером изволил посетить мой дом в Ричмонде без излишней помпы, предупредив о визите всего лишь за день до оного. Равно как и о том, что хочет поговорить если и не тет-а-тет, то без сколько-нибудь большего числа глаз и ушей. Возражать я даже не собирался, ведь это меня устраивало на все сто. Так что из «посторонних» должен был быть лишь Джонни, которому было необходимо знать очень многое, чтобы заменить меня на время отсутствия, да Мари наверняка будет втихую греть уши, её любопытство просто неискоренимо. И всё. Степлтон сейчас дневал и ночевал в расположении «Дикой стаи», выискивая возможные недочёты в полку и сразу же избавляясь от оных. Доверие к нему было полное, так что беспокоиться я даже не думал.
        Вот он, Пьер Борегар, сидит себе в кресле, потягивая вино с родины его предков, перекидываясь со мной и Джонни малозначащими словами. Светская прелюдия перед действительно важной частью беседы, чего уж там. А просто так он бы не явился, да ещё в сопровождении всего лишь двух лейтенантов, которых сейчас развлекает Елена и, как я надеюсь, Мари. Надеюсь, но вовсе не уверен. Куда большая вероятность того, что она сейчас как раз за дверью кабинета, жадно ловит доносящиеся отсюда приглушённые звуки наших голосов. И ведь знает, неугомонное создание, что потом ей всё расскажут, но наверняка не удержится услышать всё своими ушами, коли уж нет возможности увидеть глазами. А что поделать, сейчас её присутствие будет… неуместно.
        - Жаль, что губернатор Пикенс уже в Южной Каролине, - несколько напоказ опечалился Джонни. - Его присутствие в Ричмонде давало большие возможности.
        - Он губернатор и обязан большую часть времени находиться в своем штате, - разумно парировал Борегар. - И случись что-то важное, требующее его присутствия, он появится в столице. Это и в его интересах.
        - А что вы, генерал, знаете о его доверенных людях в Ричмонде? Можно ли сказать, что…
        Джонни мало-помалу вытягивал нужную ему для лучшего понимания ситуации информацию. Я же пока предпочитал слушать, а не говорить. Пусть эти двое меж собой пообщаются. Полезно во всех отношениях. Ведь в ближайшее время им это предстоит делать часто, особенно по делам шпионским. Да и результаты порученной О’Галлахану миссии тоже должны проявиться. Ну как скоро… Не совсем, но в период моего тут отсутствия точно.
        Да, период однозначно будет, это факт. Испанские войска на Кубе сегодня-завтра должны, погрузившись на корабли, в сопровождении эскорта военных судов отправиться в Веракрус, где и высадятся. Более пяти тысяч пехоты и кавалерии, причём регулярные войска, да под руководством аж целого маршала Хуана Прима, личности, надо сказать, неоднозначной. Хотя бы по той причине, что в привычной мне истории он, спустя некоторое время после высадки в Мексике испанских войск, счёл всю операцию авантюрой и добился вывода испанцев из войны. Но вместе с тем полководцем он был знающим, этого у него было не отнять. Так что будем посмотреть, что случится на сей раз. И не просто «посмотреть», а, в случае чего, ещё и предпринять определенные воздействия, благо рычаги уже имеются. Пусть и не такие качественные, как мне хотелось бы.
        - …главное всё равно - Калифорния. Нерешительность президента не должна помешать Конфедерации лишить США поступлений золота с калифорнийских рудников. Это золото гораздо полезнее нам. Вы согласны, Виктор?
        Ну да, с определённого момента Борегар перешёл при общении со мной на новый уровень. Не фамильярный, конечно, но более доверительный, что ли. По факту я был не подчинённым, а вполне себе союзником. Наравне с Пикенсом. А то, что я командовал своего рода полком в Потомакской армии - это уже нюансы, которые знающие люди умели правильно воспринимать.
        - Золото и особенно рудники Конфедерации очень нужны, - охотно согласился я. - Хлопок, он не вечно будет «белым золотом». Мир не стоит на месте, всё в нем так или иначе меняется. А вот золото остается ценностью на протяжении многих и многих веков, однако!
        - Что именно вы хотите сказать этим словом?
        - Многое, Пьер, - слегка улыбнулся я. - Золото находится в земле и добывается теми людьми, которые могут быть как полезны, так и вредны. И в обоих случаях они опасны, потому как их много и они готовы убивать не задумываясь. С ними нужно договариваться, предложив условия лучше, чем они имеют сейчас. Сейчас там… хаос.
        - Думаю, у вас получится справиться с этой буйной публикой. Уж если вы «Дикую стаю» держите в руках, то что вам какие-то золотоискатели.
        - Я очень постараюсь, чтобы так оно и вышло.
        На деле я планировал опереться на то, чтобы дать этой полудикой и очень опасной братии, с одной стороны, максимально выгодные условия золотодобычи, а с другой - поставить их в определённые рамки, напрочь исключив проявления беспредела, от которого сами же они и огребали. Чем спокойнее будет ситуация на местах добычи золота, тем больше этого самого золота будут извлекать из земли и приносить скупщикам. А ВСЕ без исключения скупщики должны быть не просто подконтрольны власти, но и являться её частью. Иначе нельзя, иначе грош цена всему остальному. Да и Клондайк с его плюсами и минусами в памяти довольно прочно осел. Так что есть на что опереться, с чем поработать. И чем соблазнить калифорнийскую братию, накрепко повязанную с золотом.
        - Плохая новость, - немного помявшись, всё же вымолвил Борегар. - Янки узнали не только то, что скрыть было почти невозможно, но и другое.
        - А если чуть подробнее?
        - Им стало известно, что Конфедерация заинтересована в Калифорнии. И причина интереса.
        - Какая из? - Видя лёгкое непонимание в глазах Борегара, уточняю: - Они считают целью просто набег или же понимают, что из Калифорнии уходить никто не планирует?
        - Не знаю, Виктор. Но проболтался, случайно или намеренно, кто-то близкий к Дэвису или нынешнему военному министру. Всё указывает на это.
        - Плохо. Но ожидаемо. Я никогда не питал иллюзий, что у северян нет своих глаз и ушей в самом сердце Конфедерации.
        - Истинно так, - поддакнул Джонни. - Особенно с новым военным министром, который явно не подходит для этого поста.
        И вот что тут сказать Борегару? Только согласиться. Ведь первое, что сделал Бенджамин на должности военного министра - это вусмерть разругался с Борегаром, который требовал увеличения финансирования ради перевооружения армии и скорейшего приведения военного ведомства в состояние, пригодное для нормального функционирования. А то ведь стыдно сказать, Конфедерация просто тонула в проблемах нехватки даже не вооружения, но и амуниции, да и с доставкой в части продовольствия имелись перебои. Хорошо ещё, что пока это не было критичным. И слава богам, что не было блокады, имелась возможность закупать товары в других странах, пусть и немилосердно переплачивая. Вот только… Требовалось наращивать запасы, а с этим нынешний военный министр не шибко соглашался, упирая на необходимость «разумного использования имеющихся средств».
        - Бенджамин долго в своем кресле не усидит. Армия его не принимает, - процедил генерал. - Президент вынужден будет отправить в отставку своего любимца. Но сейчас не о нем. В Калифорнию отправили бригаду Ричардсона.
        - Того самого, Драчливого Дика?
        - Его! Он был одним из немногих, кто сумел отвести свои части от Булл-Рана, не допустив паники. Его бригаду восполнили до нужного числа, подкрепили артиллерией и разрешили использовать ополчение в числе, которое он сочтёт нужным.
        - Численность?
        - Четыре полка пехоты, кавалерийский и артиллерийский. Так донесли наши сторонники. Могут быть изменения.
        - Ну, это понятно. Что ж, приемлемо. Было бы хуже, отправь они туда Шермана или кого-то вроде. А Ричардсон, его действия довольно предсказуемы, это хорошо.
        - Ополчение…
        - Надо действовать быстро, тогда оно окажется уязвимым. Да и другие мысли есть, - усмехнулся я. - Плюс ко всему есть у нас опыт сражений против превосходящего числом врага.
        Борегар понимающе кивнул. И сразу же перешёл к волнующему его вопросу:
        - Успех в Калифорнии приведёт янки к необходимости ответить. Но что будет их целью и что предпримет Дэвис, предсказать невозможно. А моя армия скована президентскими приказами как кандалами.
        - Понимаю. Но к чему вы это сказали?
        - Я вынужден буду искать поддержки у офицерства, недовольного пассивностью командующего.
        - Вы уже это делаете.
        - И успешно, - вставил свои «пять копеек» Джонни. - Наши люди умеют слушать и слышать.
        - И я не слышу неодобрения в вашем голосе, Виктор. Это хорошо. - Похоже, Борегару было достаточно лишь такого подтверждения, чтобы успокоиться. - Скоро состоится суд над членами «подземки». Это будет очень громкое дело! Жаль, что вы не сможете присутствовать.
        - Останется Джонни, то есть майор Смит. Он обладает достаточными знаниями, чтобы выявить тех, кто будет громко поддерживать господ аболиционистов. Особенно тех, кто будет делать это тихо, но куда более действенно. И без вас ему не обойтись, сами знаете.
        Знает. И видно, что доволен. Со мной Борегару всё же сложновато, несмотря на то что он, в сравнении с многими другими, человек крайне широких взглядов, умеющий хвататься за новое без особой оглядки на устаревающие обычаи. Джонни же, как ни крути, продукт своего времени, пусть и специфического вида, пусть и «испорченный» малость от длительного общения с моей персоной, к этому времени никак не относящейся.
        - Когда я последний раз разговаривал с мистером Пикенсом, он напомнил мне об одной важной для вас, Виктор, проблеме. И она связана с Калифорнией, - пристально посмотрел на меня Борегар. Видя, что я внимательно его слушаю, продолжил: - Президент либо не верит, что у вас получится что-то большее, чем простой рейд, либо просто не хочет сложностей, связанных с получением контроля за этим штатом, где у Конфедерации слишком мало сторонников.
        - Это не секрет, Пьер. Я успел слишком уж хорошо изучить Джефферсона нашего Дэвиса.
        Тяжкий вздох. Никак генерал не привыкнет к моему ехидству, источаемому в больших дозах яду и отсутствию пиетета перед сильными мира сего. И это учитывая тот факт, что и сам он последним не шибко страдает. Но он именно «не шибко», а я вообще не страдаю, вот в чём существенное различие.
        - Я сказал это для того, чтобы ты знал - президент и его кабинет никого не готовят на место временного губернатора Калифорнии. А это означает…
        - Понимаю. Я найду, кого именно посадить на место ВОЕННОГО губернатора штата. Демократия, она во многих случаях неуместна. Нам ли, аристократам боги ведают в каком колене, этого не знать.
        Пробный шар в сторону приверженности потомка французских аристократов демократической заразе. Суда по лёгкой усмешке, неплохо прошло. И это меня откровенно радует.
        - Вот как. - Забыв, что вино в бокале кончилось, Борегар попробовал было из него отпить. Получилось, что и понятно, плохо, то есть совсем никак. - Да, вот значит что. Понимаю. Золото, военный губернатор, которого назначите вы.
        - С вашего и Пикенса согласия. Я всё помню о договорённостях и целиком их поддерживаю, - с ходу внёс я должную ясность. - Как по мне, это может быть как Эванс, так и Хэмптон.
        - Не слишком ли они… Впрочем, вспоминая про золотоискателей, которые немногим отличаются от тоже довольно буйных солдат «Легиона» Хэмптона, он должен подойти.
        - Не Эванс?
        - Нет, - покачал головой генерал. - Он командир бригады, будут проблемы с его выводом из состава армии. Но если всё получится, я советую тебе оставить его бригаду в Калифорнии как основу войск Конфедерации. Кость, на которую нарастёт мясо.
        Логично. И очевидно. Видя, что мысль до меня дошла, Борегар переключился на более сейчас важное для себя дело - переливание вина из бутылки в пустой бокал. Ну а я, пользуясь ситуацией, решил озадачить его еще одной серьезной проблемой.
        Хорошо ещё, что из действительно серьёзных она была последней.
        - Есть одна важная тема для разговора…
        Повисшая на несколько секунд пауза прерывается голосом Борегара, самую малость удивлённым, но в то же время заинтересованным:
        - Каждый по-своему понимает важность, но в этом случае я предпочту заблаговременно в неё поверить. Это связано с войной?
        - Не напрямую, тут дела дипломатические. Но ведь вы понимаете их важность, в том числе и для войны. Признание Конфедерации Испанией, Францией и Англией - это хорошо. Теперь и у других значимых стран нет никакого резона отказывать нам в этом.
        - Они и признают, - подтвердил генерал. - Готовятся послы в Петербург, Вену, Берлин и другие столицы.
        Хорошие новости. Ведь «готовятся» - это значит то, что их готовы принять, о чём и сообщили. Приняв же, отправят сюда, в Ричмонд, своих посланников, как это уже сделали Испания, Франция, да и Англия, будь она неладна.
        - Меня всё больше и больше беспокоит Англия, - состроив печальную гримасу, протянул я. - Слишком многие считают, что она союзник Конфедерации.
        - Опасно, - подхватил Джонни, с которым мы заранее это обговорили. Не люблю оставлять на волю случая то, что можно заранее спланировать. - У англичан нет союзников, есть только цели. А они меняются.
        - Им нужен хлопок, да подешевле. А ещё лёгкие цели для воротил из их Сити. Порой именно Сити диктует направление политики королеве, а не наоборот. Если же банкиры загребают в свои руки кусочек власти, то они будут стремиться получить её всю, без остатка. Королева Виктория умная женщина, но тут она просчиталась. Хотя… при её жизни вряд ли что-то серьёзно изменится. Зато потом…
        - Но Виктор не об этом хочет сказать.
        - Да, Джонни, не об этом. О том, что Англия охотно вступит в союз с Линкольном, как только сочтёт, что это будет выгодным решением.
        Обеспокоенность. Борегар не был доверчивым человеком, поэтому отмахиваться от подобных слов не собирался. Но и принимать мои слова как что-то действительно серьезное не собирался до тех пор, пока не будут приведены весомые аргументы. О чём мне и сказал.
        - Не собираюсь отмахиваться от ваших слов, Виктор, но не ошибаетесь ли вы? Англия близка нашим штатам из-за одного языка, да и менее века назад мы были частью Британской империи.
        - Главное слово тут именно «были», - хмыкнув, развиваю мысль дальше: - На протяжении последней парочки столетий альбионцы слишком часто показывали свое умение перекидываться от одного союзника к другому. Не говорю это им в упрёк, принципы, заложенные стариной Макиавелли, ещё никто не отменял. Только вот тем правителям, кто рассчитывал на англичан как на союзников от этого… не легче. К тому же я вовсе не говорю, что Англия ОБЯЗАТЕЛЬНО покажет Конфедерации свой милый обычай оставлять как бы союзника в дураках. Просто бритты вполне МОГУТ сотворить нечто подобное. К тому же считаю своим долгом напомнить, что у нас с ними никаких союзных договоров не подписано. И даже речи пока о том не идёт. С их стороны тоже.
        - Обезопаситься, заключив союз, или намекнув на возможность союза с теми, кто является противовесом Британской империи, - понимающе кивнул Борегар. - А у них один значимый и опасный противник, их не любящий. Россия.
        - Выстрел в цель, генерал! - потёр руки Джонни. - Виктор не просто так об этой империи много чего говорит. И знает о ней многое, его предки оттуда прибыли.
        - Я знаю. Но это дело дипломатов. Я же офицер, командую Потомакской армией и просто не имею возможности заниматься ещё и этим. Да и не умею.
        Отмазка. Естественная, распространённая и легко отводимая в сторону… если бы оно мне действительно требовалось. Вот только я вовсе не собирался пристёгивать генерала к тому, что ему и в самом деле не шибко свойственно. Право слово, это лишнее. Ведь есть тот, кто в этом деле на порядок больше понимает, к тому же обладая многолетним опытом. Вдобавок опытом специализированным, который сейчас и требуется.
        - Пикенс умеет.
        - Он губернатор, - проворчав эти два слова, Борегар встал и, подойдя к закрытому окну, вымолвил, глядя на не слишком ярко освещённую улицу: - Но вы правы. Знает он много, может дать полезные советы. Только для договорённостей надо не только чего-то просить, но и предлагать. И не только туманные обещания.
        - А у нас есть что предложить.
        - Что, Виктор? Торговля, возможность стоянки русского флота, удобство сообщения с их Аляской - это лишь после войны. Захотят ли в Петербурге ждать и тем более чем-то помогать в расчёте на такие смутные обещания.
        - Есть нечто куда более важное, ради части чего стоит немного подождать. А ради другой и ждать не придётся.
        - И что это? - повернулся ко мне от окна Борегар.
        - Оружие и золото! То, от чего не откажется ни один правитель, пребывающий в здравом уме.
        - Продажа оружия, - просиял Борегар. - Ради такого оружия, как «спенсеры» и эти пулемёты, можно и подождать окончания нашей войны с янки, предоставив Конфедерации аванс. Не деньгами, а поддержкой. Но золото… Калифорнийские рудники нам нужны! Будет неправильно отдавать даже их часть. Этого не поймут.
        Эх, до чего же приятно разговаривать с умными людьми. Их не так уж мало среди элиты Юга, но куда больше запоминаются другие, те самые, которые «из бездонных колодцев мудрости хлебают лишь нанесённый ветрами столетий мусор». Ну, тот самый, который на поверхности плавает. Фамилии даже вспоминать не хочу, и так всё с ними понятно.
        В общем, генерал верно мыслит, но до конца в размышлениях всё же не доходит. А кое-что просто знать не может, ибо информация о том золоте, которое я имел в виду, всплывет лишь спустя почти четыре десятка лет. Золотая лихорадка Клондайка, она самая! Да, я знаю, что сам Клондайк и прилегающие к нему земли находятся на территории Канады, одной из частей Британской империи. Но не Клондайком же единым! Есть ещё и другие зоны залегания золота, на сей раз на территории принадлежащей России Аляски. Самые крупные из них - близ городов Ном и Фэрбенкс. Знаю, сейчас их на карте и в помине нет, но ведь место их расположения мне один бес известно. А на память я вроде как сроду не жаловался.
        - О Калифорнии и речи не идет, - утешил я собеседника. - Просто попала ко мне одна очень интересная информация. Достоверная, в этом можно не сомневаться, но для Конфедерации почти бесполезная. Дело в том, что на землях русской Аляски есть золото. Много золота, насколько можно судить. Мне продали это знание за не столь уж большие деньги, вот я и хочу его использовать с умом. Разменять золото, до которого нам было бы очень сложно добраться, на закладку фундамента хороших отношений с могучей империей.
        - Русский император так просто поверит? Мне он не кажется наивным и доверчивым человеком.
        - Просто так только койоты за окнами воют, да и то лишь по праздникам, - невольно усмехнулся я. - Нет уж, нельзя показать себя «данайцами, дары приносящими». Поэтому сначала должен быть разговор об оружии, да с демонстрацией его образцов. Они у нас есть, поэтому произвести впечатление мы, несомненно, сможем. Особенно учитывая то, что император Александр Николаевич озабочен перевооружением своей армии. Что же касательно нашей невозможности поставлять оружие в Россию сейчас, во время войны… У меня другая мысль в голове появилась.
        - Какая? Или я уже знаю… может быть. Дать им право производить винтовки и пулемёты, получая с этого часть прибыли?
        - Именно так, Пьер. Покойный отец нынешнего императора значительно усилил и так не слабые оружейные производства империи. Поэтому особого труда это для них составлять не должно. Одни только фабрики города Тула многого стоят. А насчёт золота… Думаю, что нам удастся не просто предоставить императору Александру сведения о золоте, но добиться организации совместной компании. От нас знания о месте расположения ценного металла. От них - собственно организация добычи и вывоз.
        - Вы получите лишь малую часть акций этой компании, Виктор.
        - Мало всё равно лучше, чем ничего. Да к тому же заинтересованность в прибылях от добычи золота убедит наших будущих партнёров в серьезности намерений. Так что оружие плюс золото. Вполне может получиться, не так ли?
        - Должно получиться, - с энтузиазмом откликнулся Джонни.
        Борегар, прежде чем ответить, малость призадумался.
        - Да, должно. Жаль, что вы уезжаете, вам говорить с Пикенсом было бы легче.
        - Нет, сейчас это сподручнее именно вам. Хотя бы потому, что будет хорошо, если удастся убедить его временно послать к императорскому двору человека, к которому Александр Николаевич питает искреннюю симпатию. Что интересно для столь большого ценителя женщин, симпатию исключительно платоническую.
        - Люси Пикенс.
        - Она. Ей ведь не нужно прямо участвовать в переговорах, такие женщины являются скорее символом, способным выгодно представить Конфедерацию в сравнении с довольно грубоватыми и ограниченными янки. Контраст, мон женераль, контраст! Теперь понимаете, почему именно вам лучше побеседовать с нашим общезнакомым губернатором?
        Борегар скорчил недовольную гримасу, но помимо неё возражений не последовало. Это могло означать, да и означало лишь одно - он принимал необходимость подобного шага, пусть он и не был ему по душе. Получится ли у него внушить Пикенсу крайнюю желательность использования в политической игре всех имеющихся козырей? Кто знает. Но попытка не пытка, верно гласит известное выражение.
        Генерал провел у меня в гостях ещё час с лишним, но в оставшееся время ничего этакого мы уже не обсуждали. Более того, были «открыты двери» для особо любопытной сестры и сестры не особо любопытной, куда больше увлечённой лёгким флиртом с одним из лейтенантов, пришедших в качестве сопровождения Борегара.
        Я же, поддерживая ставшую обычным светским трёпом беседу, думал несколько о других вещах. Например, о том, что лишь часть пути до Калифорнии будет беспроблемной. Почему так? Да просто в настоящее время никакой трансконтинентальной железной дороги ещё не существовало. Поэтому по железке мы сумеем добраться лишь до точки, близкой к восточной границе Техаса. А там, как говорится, либо на своих двоих, либо на конских четырёх. Учитывая же наличие у бригады не самого маленького обоза, продвижение будет не самым быстрым. Особенно по моим меркам, меркам человека, выросшего в условиях куда более развитой инфраструктуры.
        Хорошо ещё, что удалось продавить переброску войск по железной дороге, мотивируя необходимостью спешить, пока в Калифорнии не устроили хороший такой сбор и подготовку ополчения. От Драчливого Дика нечто подобное вполне стоило ожидать. Кстати, несмотря на разгром при Булл-Ране, Ричардсон из полковника таки стал бригадным генералом. Как по мне, так вполне заслуженно, особенно если сравнивать его и всяких Мак-Дауэллов.
        М-да, железные дороги. Хорошо, что хоть в этом аспекте Дэвис шёл в ногу со временем, понимая важность их использования для военных целей. Перевозка грузов для армии, переброска собственно воинских частей в кратчайшие сроки. Доставка к Булл-Рану армии Шенандоа доказала на практике эффективность железных дорог для работы с перемещением войск. Вот и на сей раз особых препятствий нам ставить не собирались.
        Кстати, именно в этом рейде должно было подтвердить свою эффективность ещё одно нововведение для местных реалий. Лично мне оно было знакомо с самого детства, из книг и фильмов про войну. Банальная полевая кухня, которая, несмотря на свою простоту и даже примитивность, тут покамест не была известна. Вроде как напрямую на боеспособность войск и не влияет, зато косвенно ещё как. Дурное изречение на тему того, что «голодный солдат злее будет и лучше воюет»… да идите вы к негру в задницу с такими высказываниями. Куда больше импонирует фраза: «В здоровом теле здоровый дух». Ну, если он, дух то есть, вообще у данного хомо сапиенс имеется.
        Ладно, всё едино эти самые полевые кухни будут, так сказать, официально тестироваться в бригаде Эванса. Покажут себя хорошо, тогда есть немаленький шанс, что удастся протолкнуть их использование в армии даже с учётом, скажем так, некоторой некомпетентности нынешнего военного министра вкупе с его повышенной прижимистостью.
        Эх, дела мои тяжкие! И сейчас я вовсе не про хлопоты, связанные с подготовкой рейда в Калифорнию, и даже не о политических игрищах. Сестра, та самая, которая Мария, со своими несколько напрягающими желаниями. Старшая, Елена, мне пару дней назад аккуратненько так намекнула, что сие стихийное бедствие начало всерьёз задумываться о том, чтобы попробовать неким, ещё не определённым манером просочиться в «Дикую стаю» и там затеряться. Хотя способ-то известен, а выражается оный в некотором количестве золотых монет или банкнотах солидного номинала, вручённых в нужные руки. Само собой, ей там вообще ничего не угрожает и угрожать не может, на сестру полковника Станича даже косо посмотреть не посмеют. Но «косо посмотреть» и «закрыть глаза на шалости сестры командира» - понятия разные, особенно если за последнее хорошо заплатит она сама.
        Вот ведь угораздило же её. И я знаю, откуда в голову сестры закралась подобная идея! Вайнона, точнее, её пример, о котором, само собой разумеется, было известно не только мне, но и всему окружению. А раз удалось одной, так почему бы и другой не попробовать?
        Проблема, ети её! Значит, придётся проводить серьёзную беседу. Только делать это не грубо, а очень мягко, переключая бесёнка в юбке на другие, но несомненно интересные ей задачи. И лучшим вариантом будет на время отсутствия сплавить её Джонни на попечение. Пусть шаг за шагом вводит девушку в лабиринт интриг тайной полиции. Пока, конечно же, без грязных и кровавых подробностей, но и не скатываясь в откровенный идеализм и мир пони, срущих радугой. И вторую туда же, да за компанию! Или все же только сестру, а индейское чудо, обрушившееся на мою голову, озадачить солидной такой порцией наук, которые пусть грызёт долго и упорно? Ладно, тут ещё подумать стоит. Но Мари - по-любому к Джонни на воспитание!
        Решено! А по возвращении устрою Марии допрос с пристрастием на тему того, чего ей удалось добиться в изучении несомненно трудного, но крайне полезного для неё в будущем умения. Умений, точнее сказать, ведь там требуется много чего. А лезть на передовую - это не для прекрасной половины человечества. В этом веке точно. Что до тяги к оружию… Кто сказал, что в делах «плаща и кинжала» не требуется умение быстро и метко стрелять? То-то и оно.

        Глава 7

        КША, территория Нью-Мексико, январь 1862 года

        Люблю прогресс. И не люблю его отсутствие. Этот факт в очередной раз - а точнее много, очень много раз - напомнил о себе с того момента, как мы, добравшись с вполне приличным комфортом до конца железной дороги в Техасе, двинулись по направлению к собственно Калифорнии. Двинулись, конечно же, не сразу, предварительно соединившись с теми индейскими не то добровольцами, не то наёмниками, которых сумел собрать капитан Грегори Сильвертон, уже давненько «загорающий» в пределах Индейской Территории.
        Надо отметить, что ему с блеском удалось выполнить поручение. После случившейся не так давно заварушки с участием индейцев-«раскольников» из числа «пяти племён» появилась возможность отследить тех бойцов, которые видели в сражениях основной смысл своей жизни. Горячие головы, которым не сиделось спокойно на одном месте, но которых до поры до времени сдерживало то, что им не хотелось идти абы куда, без определённой цели и смысла. А сейчас цель появилась - ведь Индейской Территории были гарантированы права штата в составе Конфедерации со всеми полагающимися в этом раскладе плюсами.
        Обычные члены «пяти племён», желающие принять участие в войне, записывались в полки. Два планировалось создать из числа чероки, по одному из криков, чокто и чикасо, ну и несколько рот из семинолов, с ними были свои сложности: слишком большая их часть переметнулась на сторону северян, пусть в большинстве и не сумела этим воспользоваться. Ну да, та самая междоусобная резня, в которой тамошняя, так сказать, оппозиция была большей частью перерезана и продырявлена. Индейцы, однако, таковы уж у них освящённые веками традиции. Хотя не только у них, чего уж там скромничать. Зато всё вполне себе честно и открыто.
        Но посланный мной капитан Сильвертон высматривал вовсе не обычных индейцев. О нет, он выискивал тех, кому того сражения… сражений было мало. Тех, кто хотел продолжения пира крови и стали. И находил, умея заинтересовать не столько деньгами - хотя и их обещал, причём не скупясь, ровно столько, сколько получали и остальные «дикие», а это немало - сколько возможностью проявить себя в новых боях под командованием уже одерживающего победы лидера. Индейцы «пяти племён» оторванными от информации не были. Газеты почитывали, по крайней мере, часть из них, поэтому знали о Чарльстоне, Александрии, Булл-Ране тем более. Поэтому перспективу оказаться в числе бойцов «Дикой стаи» рассматривали вполне себе с интересом.
        Стимулов добавлял и тот нюанс, что капитан Грегори Сильвертон, руководствуясь моими приказами, вёл себя весьма вежливо и уважительно, засунув собственное, не самое, надо сказать, лестное мнение об индейцах, куда подальше и куда поглубже. Он ведь получил чёткий приказ, которого не мог ослушаться. Я же посредством капитана доводил до сведения краснокожих головорезов, что мне глубоко безразлично, христиане они или нет, смоют боевую раскраску с лиц - а некоторые ещё продолжали себя украшать подобным образом - или будут вызывать страх у одних и усмешки у других. От них требовалось умение подчиняться приказам во время боя, уметь убивать врагов и быть верными принесённой лично мне клятве. Требования довольно простые. Этим они их и подкупали.
        Приятно было видеть, что к моменту нашего прибытия на конечную станцию железной дороги в Техасе, капитан Сильвертон привёл в качестве усиления без малого три сотни тех самых отборных живорезов, среди которых имелись представители всех пяти племен, даже семинолы встречались. Конные, конечно. Большая часть прибыла со своими конями, меньшей пришлось их приобрести. А что поделать всем известно, что практически все индейцы с лошадьми обращаться умеют, и использовать их как простую пехоту… нерационально. А вооружение для них у нас имелось, не зря с собой запас везли, причём не абы чего, а именно что «спенсеров». Ну и «шарпсы» имелись, куда без них, просто эти более дальнобойные однозарядки предназначались для действительно хороших стрелков. Тут уж надо было предварительно оценить умения новонанятых «диких». Это в довесок к той первоначальной сотне, которая давно прибыла в Ричмонд и успела пройти переподготовку в тренировочном лагере «Дикой стаи».
        Время, к слову сказать, имелось, пусть и не слишком много. Откуда оно вдруг нарисовалось? Да всё проще некуда! Перебросить пусть небольшую, но всё же бригаду по железной дороге не самой большой пропускной способности - это дело не одного дня. В смысле, на конечную станцию части будут прибывать не в один день. Отсюда и время на то, чтобы на скорую руку оценить уровень подготовки новых бойцов.
        Оценили. Впечатлились. Если с дисциплиной и впрямь присутствовали определённые проблемы, то стрельба, умение держаться в седле, способность действовать ночью были на высоте. Особенно важно для меня было последнее. В некоторых ситуациях навык бесшумно вырезать часовых и устроить в отдельно взятом расположении противника большой и кровопролитный погром - самое оно! И я даже знаю, чему именно основной состав «диких» будет учиться у нанятых индейцев. Ага, как раз этому самому. Моральных преград к подобным действиям у ирландцев быть не должно, нужно лишь умение, а оно придёт с опытом. Но непременно придёт, уж я сделаю для этого всё возможное.
        Несколько дней на проверки, слаживание основного состава «Дикой стаи» и новичков, перевооружение последних. А потом начался тот самый многодневный марш, по большей части проходивший по территории Нью-Мексико. Места были… малонаселённые, так что опасаться каких-либо серьёзных неприятностей не стоило. Однако конные патрули высылались постоянно, во избежание даже незначительного риска потерять часть бойцов ещё до прибытия в Калифорнию.
        Монотонность. Вот самое подходящее слово для описания марша. Один день почти не отличался от другого, пейзажи вокруг тоже не отличались ни разнообразием, ни изысканностью. Переход, затем отдых, затем снова переход, и так энное количество раз. Хреновые дороги, необходимость заботиться о том, чтобы войскам хватало припасов, в особенности воды. Хорошо ещё, что у немногочисленных местных янкесов не хватило наглости или коварства попытаться отравить источники воды, не столь многочисленные. А ведь проверка их проводилась с завидным постоянством, причём исключительно по моему настоянию. Это вызывало улыбку у командира бригады и лёгкое ворчание кое-кого из старшего офицерства. Ну да это я переживу, в отличие от отравленной воды, от которой часть бригады или просто загнётся, или, по минимуму, надолго потеряет боеспособность от различных желудочно-кишечных расстройств.
        И типичные хлопоты, связанные с тем, чтобы ускорить переход. Высылка вперёд специальных конных отрядов, которые, уже проведя разведку, заранее готовили место для отдыха, пополняли запасы еды и воды. Затем вновь разведка с целью найти более подходящий участок пути. Да и не один отряд занимался подобными вещами, их также следовало менять. Заодно и прочие премудрости, без которых никуда. Хвала богам, что я в эти тонкости не вникал, отделываясь лишь общими указаниями. По сути, «Дикую стаю» тащил на себе Вилли Степлтон. Мой друг понимал - разделение труда есть очень умный шаг.
        Помимо всего прочего, долгие дни перехода были наполнены и кое-чем полезным. Наше по сути сводное подразделение становилось мало-мальски слаженным. Ведь на привалах люди общались, узнавали друг друга. Лёгкие конфликты, если таковые случались, гасились быстро и решительно. Впрочем, лезть к кому-то из «диких», успевших приобрести мрачноватую, но широкую известность, желающих было маловато. А вот старый состав некоторое время присматривался к индейским воякам. За неумех их держать даже не пробовали. Во время проверок сразу было видно, что эти парни много чего умеют. Ну а их пусть и преувеличенные, но все же стыкующиеся с реальностью рассказы о собственных геройствах также вносили определённую лепту в репутацию.
        Я тоже постарался в меру сил и возможностей, рассказывая офицерам - с приказом передать своими словами и попроще сержантам и простым бойцам - о том, что в сущности представляла собой индейская раса. Древнейшие, пусть и чрезмерно жестокие культуры майя, ацтеков и прочих тольтеков с инками. Их достижения в области науки и культуры, по большей части уничтоженные по время испанской конкисты стараниями даже не самих конкистадоров, а сопровождающих их по пятам фанатиков из различных орденов вроде доминиканцев, францисканцев и других, коим несть числа. Упоминал о пирамидах, сравнимых с египетскими, опередивших свое время знаниях астрономии и медицины и в то же время удручающую отсталость при создании оружия. В общем, вываливал на слушателей ушаты известной любому образованному человеку моего времени информации, о которой здесь знали далеко не все. Секретом это вроде и не было, просто… не было и объектом пристального внимания.
        Полезная «политинформация» для тех, кто мог бы или сейчас или в перспективе начать ворчать по поводу присутствия индейцев как в «Дикой стае», так и в бригаде в целом. Их можно было считать людьми иной культуры, иных традиций, но вот примитивными дикарями, с учётом всего сказанного - это уже нет. Да, они проиграли свою войну, потерпев ряд сокрушительных поражений. Вот только сумели сохранить культуру - ладно, хотя бы часть оной, - да и честь осталась. Слышали ли вы про индейцев в качестве рабов? Вот и я… не слишком. Они могли бунтовать, устраивать побеги, в конце концов просто лечь и умереть, отказываясь работать даже под градом палочных ударов. Сей факт был известен всем. Поэтому с самого начала в качестве бесплатной рабсилы ввозились именно негры. Я же объяснял различие поведения, опираясь на сравнение истории эти народов. Майя, ацтеки и прочие оставили на память потомкам пирамиды, научные трактаты, загадки в областях астрономии, таинственные артефакты и очень странные механизмы, назначение которых не удалось толком понять даже в новом тысячелетии.
        А выходцы из бескрайних африканских земель? Сто и один рецепт из «длинной свиньи», то есть жаркого по-каннибальски? Пляски вокруг баобаба или пальмы под барабанный бой? Так ведь барабаны и без них были известны. Как говорится, почувствуйте разницу.
        Собиравшиеся вокруг костра на привалах офицеры слушали с интересом. Посмеивались над особо ехидными моими замечаниями. Порой задавали интересные вопросы, ответы на которые приводили к новым вопросам, а там и целая дискуссия разворачивалась. И это, млин, натолкнуло на мысль, которая должна была бы прийти в голову намного раньше. Пропаганда - великая сила, а в эпоху, когда газеты стали естественным атрибутом многих семей, тем более. Но это можно будет использовать позже, после возвращения из рейда. Пока же влияние на умы и души происходило в замкнутом мирке движущейся на запад бригады.
        Зато происходило вполне успешно. От меня к офицерам, от них к сержантам и рядовым бойцам. Ступенчатая передача не столько даже информации, сколько подачи её в нужном ключе - метод проверенный. Конфликтов с завербованными индейцами теперь вряд ли стоило опасаться. Зато интерес к ним у некоторых появился. Любопытство же в таких раскладах штука крайне полезная.
        А ещё был один неожиданный сюрприз. Тот самый, после которого я с трудом удержался от многоэтажных матерных конструкций, да при всём честном народе! И звали этот сюрприз Вайноной. Эта стервочка таки ухитрилась устроить второй заход, сначала добравшись до Техаса по железной дороге, а там уж в одиночку на лошади, некоторое время следуя в отдалении. Правда, очень быстро попалась одному из разведпатрулей. И ей ещё сильно повезло, что решили не подстрелить подозрительный объект. А сначала припугнуть, держа под прицелом. А могли бы в голову пулю закатить. Ну или в одну из конечностей на предмет доставить возможного шпиона на полевой допрос с пристрастием.
        Впрочем, ей повезло. Зато мне - не слишком. Долго ещё буду помнить, как несколько «диких», с трудом удерживаясь от смеха, доставили мне это чудо. Они-то помнили, кто это такой на самом деле, равно как и первую попытку сей чероки примазаться к действующей армии. И конечно, до них дошли слухи, что их командир взял шебутное создание под своё покровительство.
        При нашей столь неожиданной встрече у меня первым делом появилось желание выдрать её как сидорову козу, плетью по заднице, чтобы с недельку спать только на животе могла. Вот только… поздно уже. Сложившаяся же личность, подобными методами ни черта не исправить. Послать обратно, выделив в сопровождение с десяток бойцов? Хоть хочется, да не получится. Тогда девицу однозначно сочтут моей любовницей, и это по ней же и ударит. По той причине, что Вайнона ею не является. М-да, та ещё ситуёвина сложилась! Вот и выходило, что легче всего оставить любительницу острых ощущений при своей персоне, хотя не делать ни малейших поблажек. И гонять по тем или иным поручениям, как бегового страуса. В конце концов, на должность кого-то вроде ординарца она вполне себе сгодится.
        Излишне говорить, что в тот момент, когда Вайнона это узнала, то засияла даже не как начищенный медяк, а наравне с огранённым камнем, на который падает яркий солнечный свет. И все мои уверения, что она ещё очень сильно пожалеет, узнав о свалившемся на её девичьи плечи объеме поручений, явно в одно ухо влетели, а из другого вылетели, даже на миг в голове не задержавшись.
        На радостях девушка проболталась, что о её исчезновении из Ричмонда никто беспокоиться не станет. Дескать, всё в порядке, никому хлопот и проблем не доставила. Естественно, я зацепился за эту оговорку и уже через пару минут вытащил из юной авантюристки, что она поведала о своей затее моей сестре. Марии, конечно, по принципу схожести определенных черт характера. Что называется, рука руку моет. Сама Мари была вполне довольна тем, что её к Джонни отправили, поэтому и не стала учинять нечто особо выдающееся. Но мешать Вайноне не стала. Более того, помогла как советом, так и финансами. Спелись, млин! Вот вернусь, устрою сестренке «разбор полётов» в особо ехидной и циничной форме!

        США, территория Юта, конец января 1862 года

        Хорошо, что всё заканчивается, в том числе и дорога через Нью-Мексико, будь она неладна. Слава богам, что удалось протащить бригаду по наилучшему, то есть более короткому маршруту, а именно через территорию Юты. Ага, те самые мормонские владения, лишь де-юре контролируемые федеральными властями, а на деле живущие исключительно по своим законам.
        Как это удалось? Мормоны тоже любят золото, ведь количество женщин в их гаремах требует, скажем так, повышенного к ним внимания. Достаточно было предварительно выслать «богатые дары» и обещать ещё больше за то, что они тихо и мирно пропустят бригаду по своим землям. Плюс провиант, плюс другие немаловажные припасы. Да и возможность сменить лошадей и вообще пополнить их число также на дороге не валяется.
        Опасался ли я возможных сложностей с официальными властями территории? Да ни в коем разе! Всем было понятно, что губернатором Юты по факту как являлся, так и продолжает быть духовный лидер мормонов Бригам Янг. И он не забыл того унижения, которому его подвергли федеральные власти в пятьдесят восьмом году. Ведь они по сути заставили его поступиться частью «божественной власти», уступить номинальную власть присланному тогдашним президентом Бьюкененом человеку. А для лидера секты, да к тому же страдающего манией величия в запущенной форме, это очень многое значило. О нет, Янг, вынужденный теперь править Ютой неофициально, затаил великую обиду, а потому сроду не упустил бы возможность без вреда для себя нагадить федералам. К примеру, отдать приказ никак не противодействовать тем, кто передаст ему одно очень интересное послание от победителя при Булл-Ране, генерала Борегара.
        Да, у меня было это самое послание. Его собственноручно написал Пьер Борегар, скрепив к тому же печатью Потомакской армии. Не очень он хотел влезать в очередную, даже по его меркам рискованную авантюру, но мне удалось его убедить. И действительно, при неудаче мы ничего не теряли, зато при успехе пёсики Линкольна и стоящие за его спиной кукловоды получали очень, чрезвычайно болезненный чирей у себя на заднице. Выражаясь более формально - очередной очаг напряжённости на своей территории.
        Вот так и вышло. Первым же делом, войдя на земли Юты, разведпатрулям было приказано отловить и с максимальным почтением привести кого-то из местных мормонов. Да чтобы были повнушительнее, а не голытьбу какую-нибудь.
        Дело нехитрое. С ним справились практически моментально, притащив в лагерь пару десятков перепуганных сектантов. Целых и невредимых, разве что потеющих и постукивающих зубами от страха. Понимаю, ведь в разведпатрули по большей части выдвинули господ краснокожих, а с ними у мормонов было то так, то эдак. Вроде временами и союзничали, но могли и серьёзно занозиться. Хотя… Скреплённый рекой крови союз с племенами пайюту был весьма знаковым. От этого мормонам при всём на то желании не откреститься. Массовая резня гражданских в Маунтин-Мидоуз вызвала неслабую шумиху по всей стране, началось расследование, которое прервала лишь начавшаяся гражданская война. Кстати, она была мормонам только на руку, поскольку временно отводила от них пристальное внимание властей.
        Ну да не о том речь. Мормоны, поняв, что их изъяли из домов, словно репку с огорода, не случайные индейские банды, а регулярная армия Конфедерации, малость приободрились. Даже попытались было возникать по поводу недопустимости такого обращения, однако… Моментально заткнулись, стоило лишь мне представиться и заявить, что у меня есть дело не абы к кому, а непосредственно к главе «Церкви Иисуса Христа Святых последних дней» Бригаму Янгу. И что на них ляжет его проклятье и отлучение, если они даже помыслят чинить препятствия тому, что, вполне возможно, поможет всей их общине.
        Люблю сектантов… в некоторых случаях. Думать они умеют не очень, а вот выполнять со всем прилежанием то, что, по их убеждению, ведёт к благу секты - это да, в подобном им мало равных найдётся. Вот и понеслись, пусть и в сопровождении переодетых в гражданское «диких», по разным путям-дорогам, чтобы хоть часть, но точно добралась, и побыстрее. Да и с таким злобным диким сопровождением эти конкретные мормоны не рискнут свернуть в сторону раньше времени. А потом их задача будет лишь в том, чтобы подтвердить - их спутники не абы кто, а действительно бойцы армии Конфедерации, у каждого из которых есть письмо к Бригаму Янгу. Правда, на сей раз подписанное бригадным генералом Нейтаном Эвансом и полковником Станичем. Последнее имя ему по-любому должно было быть знакомо. Верхушка мормонов читать не только умела, но и делала это с завидным постоянством. Как-никак, дураками они не были. Про моральные качества речь не идёт, тут дело другое. Так что это по-любому должно было их заинтересовать.
        И, как оказалось, заинтересовало. Письмо явно попало к адресату, потому что в нашу медленно движущуюся по территории Юты бригаду спустя недолгое время прибыли первые переговорщики. Они очень аккуратно, без грубостей пытались прощупать почву, понять, что от нас можно ожидать, и нет ли в предложениях о переговорах с руководством секты каких-либо подвохов.
        Самое интересное было в том, что на сей раз игра шла в открытую. По крайней мере, с нашей стороны. Мне нужен был либо сам Бригам Янг, либо, на край, один из его заместителей. С другими же я мог говорить - и говорил, куда тут денешься, - но ничего сверх необходимого минимума не рассказывал. С другой стороны, во время этих переговоров бригада не стояла на месте, а двигалась на запад, попутно обновляя лошадей, повозки, закупая припасы. Да, о нашем присутствии на землях Юты и о продвижении к Калифорнии однозначно узнали, и сведения эти просто обязаны были отправиться в Вашингтон и Сакраменто, но… Что в этом толку-то, а? Наверняка инфу о рейде на Калифорнию успели слить сразу же после нашего отбытия из Ричмонда. Доброхотов северян еще корчевать и корчевать (боги в помощь Джонни, оставленному «на хозяйстве»).
        Ко всему прочему наше планомерное движение к границам Калифорнии показывало мормонам, что задерживаться тут мы особо не собираемся. Да и если они будут медлить, то просто покинем Юту. И тогда останется загадкой то предложение, которое они могли бы получить. Любопытство же - это великая штука.
        И оно сработало. Рыбка заглотила крючок с вкусной наживкой. Признаться, я не рассчитывал на самого Бригама Янга, готовясь к беседе с одним из его особо доверенных лиц. Однако очередной курьер от мормонской верхушки передал, что с Эвансом и мной готов встретиться лично глава «Церкви Иисуса Христа Святых последних дней» На нейтральной территории, конечно, с условием, что сопровождать обе стороны будут не более полусотни солдат.
        Предложение меня полностью устраивало. Эванс… Как уже упоминалось, он не особенно блистал инициативой, предпочитая быть не ведущим, а ведомым. И хотя мормонов он сильно недолюбливал, но признавал, что они могут сыграть важную роль в том, чтобы преподнести янки очередной неприятный подарок. И вместе с тем не преминул напомнить:
        - Мормоны коварны, Станич. Они могут клясться в чём угодно, но их клятвы не имеют силы, если даны не другому мормону. Грехи же им отпускают только свои. Мы - чужаки и только.
        - Знаю я о них, причём не так уж мало, - ответил тогда я. - Доверять этим пройдохам точно не собираюсь. Зато использовать их к нашей выгоде и выгоде Конфедерации… почему бы и нет?
        - Если так, то да, - вздохнул Нейтан. - И Станич… У мормонов неплохие солдаты. «Легион Наву» подготовлен, обучен, вооружён современным оружием.
        - Слышал о таком. Но если что задумают, то мои «дикие», со «спенсерами» и парочкой пулемётов устроят «святым последних дней» действительно последний день в их жизни.
        Крыть нечем. Эванс великолепно представлял, ЧТО способны сделать два пулемета да ещё при поддержке нескольких десятков обычных стрелков с многозарядными винтовками. Если мормоны попытаются финтить, будет бойня, печальная исключительно для них. Поэтому заключительный этап до собственно встречи с главой мормонов прошёл быстро и продуктивно. Было назначено место, время, ещё раз подтверждено максимальное число сопровождающих с каждой стороны. И вот… Началось.
        Не самый тёплый для февраля день, довольно безлюдная местность. Такая, что подобраться незамеченным для кого-либо было очень и очень сложно. Впрочем, на предмет пристального наблюдения в полусотню эскорта были включены несколько индейцев чероки из числа тех, которые могут углядеть угрозу на большом расстоянии. А то и не углядеть, а нутром почуять. Как ни крути, но способности к выслеживанию двуногой дичи у индейцев всегда были хорошо развиты. И моим обормотам у них точно будет чему поучиться.
        Всё оказалось тихо. В меру. Мормоны, как оказалось, хоть и прибыли в числе не более полусотни, но часть её пустили в качестве разведки. Видимо, излишней доверчивостью их глава также не страдал. Хотя чему тут удивляться! Жизнь если чему и научила Бригама Янга, так это тому, что не стоит полагаться на случай и «божью волю». Да, он умело изображал из себя ревностного верующего, почти что святого, но… Факты остаются фактами. Я хорошо знал, что к концу своей жизни он обзавёлся более чем полусотней жён, ещё большим количеством детей, с которыми и проживал в роскошнейшей усадьбе, которая мало какому дворцу уступала. По внутреннему убранству уж точно. Да и сам факт полусотни жён с аскетизмом и прочим бредом слабовато сочетается.
        Нет, этот человек, пробившийся из низов общества к вершине власти над целым «государством в государстве» не был ни дураком, ни фанатиком. Умный, хитрый, коварный авантюрист, использующий как рычаг фанатичную веру мормонов. По сути, именно благодаря ему «святые последних дней» не только не канули в Лету, но и в двадцать первом веке остались почти такими же, как и при нём. Ну, с поправкой на веяния времени. Юта и в моём родном времени оставалась «вещью в себе», где не слишком рады чужакам-иноверцам. Даже официально запрещённое многоженство никуда не делось, маскируясь, мимикрируя, но не исчезая.
        Вот она, легендарная личность. Очередная, с которой мне довелось не просто встретиться, но и попробовать использовать в собственных интересах. Только делать это следовало с большой осторожностью. Серьёзный дядя, чего уж там!
        Как и договаривались - разговор на открытой местности. Самое то, если обе стороны не отягощены доверием друг к другу и хотят иметь возможность, случись что, быстро покинуть место переговоров.
        Собственно говорить с Янгом я мог в присутствии стандартного сопровождения, то есть двоих людей. Учитывая, что присутствие Нейтана Эванса было крайне желательным, то оставался лишь третий участник. И тут уж не обошлось без Вилли Степлтона, которому ну очень захотелось воочию узреть мормонистую персону с крайне поганой репутацией. Спорить с другом из-за подобной мелочи? Право слово, оно того не стоило. Пусть полюбуется на старую бородатую сволочь!
        Чем сильнее сближались наши тройки переговорщиков, конные, как и мы, тем отчётливее я видел как самого Янга, так и сопровождающих его людей. Хм, а ведь это всего лишь «мясо», то есть стрелки, и при случае телохранители, готовые как использовать револьверы, так и собственными телами прикрыть своего лидера. Не угадал я, каюсь. Думал, что «сторожевой пес» будет лишь один, а второй окажется кем-то вроде советника по особо деликатным вопросам. Ан нет, Бригам Янг решил усилить безопасность собственного тела. Понимаю, чего уж там. Слишком у него много врагов. Странно, что он вообще рискнул вылезти на встречу сам, а не обошелся отправкой одного из заместителей.
        - Мистер Янг, примите моё почтение, - поприветствовал я лидера мормонов, кивнув, но даже не думая слезать с коня. Впрочем, он с телохранителями тоже не собирался этого делать. - Я - полковник Виктор Станич. Слева находится командир бригады, бригадный генерал Нейтан Эванс. Справа - мой заместитель, подполковник Вильям Степлтон.
        Небольшая пауза. Мормон на несколько секунд задерживал свой тяжёлый взгляд на каждом из нас. Изучающе так смотрел, как энтомолог на жуков. Наконец, лидер сектантов таки соизволил произнести первые слова.
        - Я - Бригам Янг. Со мной двое верных сынов Господа нашего.
        - Пусть так, - согласился я, жестом останавливая вскинувшегося было Эванса. Он, как типичный южный джентльмен, был чувствителен к подобного рода попыткам принизить сторону, которую представлял. Что до меня, я продукт иной эпохи, у меня «порог уязвимости» куда более серьёзный. - В конце концов, для разговора они не важны. Для начала позвольте вам вручить то самое письмо от генерала Пьера Борегара, о котором уже не раз шла речь. Возьмите.
        Главный мормон принял из моих рук то самое письмо, вскрыл печати и погрузился в чтение. Ну-ну, пусть читает. По сути, это всего лишь рекомендация в стиле ещё не прославившегося ничем Дюма. То самое, которое: «То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства…» По сути, командующий Потомакской армией сообщал, что полковник Станич есть его голос и сказанное им полностью подтверждается самим генералом Борегаром.
        Янгу в сообразительности не откажешь. Сразу понял, что просто так такие документы не раздают. Зато как раз подобная форма позволяет, попади она во вражеские руки, оставить противника в полном недоумении насчёт собственно сути. Умный старик. Ну да, Бригам Янг был по меркам девятнадцатого века именно стариком, седьмой десяток недавно разменял. Но выглядел вполне бодро, в седле держался крепко. Что уж говорить о силе духа, которая позволила не только стать тем, кто он есть, но и твёрдо удерживать свою безграничную власть над мормонами.
        - Вы - орудие Борегара. Инструмент его воли. Я понял.
        - Неправильно поняли, почтенный, - усмехнулся я. - Орудие слепо, оно не обладает свободой воли. Я же - доверенное лицо и партнёр генерала. Исходите из этого.
        - Хорошо. Ради чего вы так настойчиво добивались встречи со мной?
        - Конфедерация хочет предложить лично вам, Бригаму Янгу, главе «Церкви Иисуса Христа Святых последних дней», снова задуматься о Дезерете. Хорошо задуматься.
        Козырь лёг на стол. Хорошо лёг, если внимательно отслеживать выражение лица Янга. Я понял - разговор будет продолжен. Ведь воплощение мечты… Ну кто от такого откажется?
        Дезерет - вот он, ключ к мормонскому сердцу. Что это такое? О, это великая мечта как самого Бригама Янга, так и большинства поддерживающей его мормонской верхушки. «Святые последних дней» хотели создать свой, скажем так, суперштат. В его состав должна была войти не только территория Юты в нынешнем масштабе - про выделение из её состава новой территории, а именно Невады, мормоны и слышать не хотели, - но и солидная часть Колорадо, Нью-Мексико целиком, немалые части Аризоны с Калифорнией, да и краем Техас зацепить пытались. В общем, губа не дура!
        Стоило ли удивляться, что с подобными несуразными претензиями сектантов послали далеко и надолго. Хотя бы по той причине, что власти понимали - дай мормонам палец, они и руку откусят… по плечо. То есть этот самый «проект Дезерет» подразумевал под собой создание в перспективе полностью независимого теократического государства. Ну а кому такой геморрой нужен? Правильно, он не нужен был ни-ко-му.
        Никому, кроме самих мормонов, которые носились с идеей его создания, как дурак с писаной торбой. Давно носились, даже конституцию и уголовный кодекс штата создали, не говоря уж о столь милых сердцу Янга вещах, как законодательное собрание и прочие структуры власти, пусть пока и неофициальные. Всерьёз рассчитывали на успех, но обломали их с треском и в полный рост. Процесс обламывания проходил сперва в довольно цивилизованной форме, в виде договора, целью которого было выработать компромиссное решение. Посидели. Выработали. Вместо штата Дезерет, огромного и монструозного, получилась всего лишь территория Юта, расположенная на гораздо меньшей площади. Зато губернатором оной был назначен Бригам Янг собственной персоной. Таким образом, мормоны всё же получили часть желаемого, то есть официальное признание собственного главы как власти. Не большого штата, а небольшой территории, но для начала они удовлетворились и этим.
        Затем… А затем был ползучий курс в сторону самостоятельности. Пользуясь губернаторской властью, Янг сначала затягивал, а потом и откровенно саботировал указы из Вашингтона. Это длилось с пятьдесят первого по пятьдесят седьмой год, то есть довольно долгое время. Весной же пятьдесят седьмого года терпение президента Бьюкенена лопнуло. Был назначен другой губернатор на смену Янгу, некий Камминг. Мормоны, что ожидаемо, отказались его принять. Тогда президент отправил две с лишним тысячи солдат с целью восстановить власть центра на территории Юта.
        Война за Юту была не сказать что с массовыми жертвами, но жестокость по тем временам зашкаливала. Мормоны… особенно отличились, с помощью союзников-индейцев вырезая даже не столько солдат, сколько переселенцев, двигающихся в Калифорнию через их земли. Апофеозом была та самая резня при Маунтин-Мидоуз, где были вырезаны подчистую более сотни переселенцев, включая женщин и детей.
        И вот тут до сектантов таки доехало, что они явно перегнули палку. Еще один такой инцидент - и на них началась бы охота, как на бешеных койотов. Да что там, уже начали звучать призывы к этому в некоторых газетах. Только потому Янгом и его приближёнными было принято решение на затягивание войны и уклонение от больших сражений. Им нужна была пауза, которую они получили, спалив все армейские арсеналы, до которых смогли дотянуться. Этим они сильно затруднили федеральным войскам ведение военных действий.
        Передышку они получили и воспользовались ей грамотно. Был достигнут очередной компромисс. Альфред Камминг, войдя летом пятьдесят восьмого года в Солт-Лейк-Сити немногим позже армии, занял-таки пост губернатора. Он занял пост, но не получил власть, которая процентов на восемьдесят так и оставалась в руках Бригама Янга.
        Бригам Янг потерял часть власти, зато приобрёл глубочайшее желание вернуть обратно как утраченное, так и воплотить свою мечту. А в условиях разгоревшейся войны подобный расклад перемещался из области невозможного в область сложного, но всё-таки реального. Вот на этом я и собирался играть. Да и Степлтон с Эвансом были осведомлены об этих моих планах.
        - Вы ведь хотите получить свой Дезерет, мистер Янг? - едва заметно усмехаясь, вымолвил Вилли, назначенный «застрельщиком» разговора. - Конфедерация не возражает против этого. Но!
        - Южные территории желаемого вами придётся сократить, - подхватил Эванс, на лице которого нет-нет да проступала брезгливость. Не любил он мормонов, что тут скажешь. - Ограничьтесь востоком и севером для продвижения своей… веры. Нам всё равно, во что будут верить янки.
        Последнюю фразу он произнёс с заметным усилием. Джентльмену, а Нейтан был им - далеко не всё равно насчёт подобных дел, но я попросил Эванса выразиться именно так. Это было куда более весомо, нежели любой другой вариант. Максимум цинизма и жёсткий, чисто деловой стиль. Всё, как и заповедал великий и ужасный Николо Макиавелли, великий специалист в интригах и политике. Его заветы почти всегда доказывали свою эффективность. Надо было лишь применять их не слепо, но творчески, сообразуясь с конкретными ситуациями.
        - Если вы пришли от Конфедерации, то почему письмо от одного из её генералов, а не от президента Джеффернона Дэвиса, вице-президента или хотя бы от кого-то из кабинета? - мигом ухватился за слабое, как ему показалось, место Янг. - Объясните!
        - Легко. Вы сейчас не более чем частное лицо, не обладающее властью де-юре. О нет, все всё понимают, - сделал я успокаивающий жест в сторону главмормона, чтобы тот не обиделся невзначай. - Вот сохрани вы своё положение губернатора, тогда и самому президенту Дэвису можно было бы вам написать. Пока же максимум, который может быть вам предложен, чтобы не уронить нашего положения - письмо от самого известного и влиятельного военачальника Конфедерации. Ну а в качестве посланников перед вами один из генералов и я, полковник Станич. Думаю, слухи и досюда доносились?
        - Слухов много, - подтвердил Янг. - Я понимаю. Перестав быть губернатором, я кое-чего лишился. Но я многое сохранил.
        - Понимаю. Вы сохранили главное - власть. А ещё - готовую выступить по первому вашему слову армию. Хотя бы тот самый «Легион Наву», который может быть усилен ополченцами. Иначе не было бы смысла в нашей с вами встрече.
        Теперь Янг смотрел на меня. Сверлил своими глазищами, как будто пытался дырку провертеть. Ну-ну. На меня ещё и не так смотрели. Поэтому сколько угодно можешь зыркать, один бес не впечатляет. Я тебе не твоя мормонская паства.
        - Мы не собирается вставать на сторону Конфедерации и становиться её частью.
        - Нам и не нужно…
        - Ваша церковь «святых последних дней» не вызывает симпатии ни у президента, ни у населения Конфедерации, - скривился Эванс. - И для сохранения своего Дезерета лучше вам к нам даже не пытаться лезть.
        - Мой друг выразился немного грубо, но его можно понять, - слегка улыбнулся я, словно бы смягчая слова Нейтана. Хотя они тоже были заранее «намечены пунктиром». - Юта в составе Конфедерации вредна будет прежде всего самой Конфедерации. У нас своих проблем довольно.
        - Вы хотите сказать…
        И пауза. Дескать, говори, чего ты такого сказать хотел. Ну да я именно это и собираюсь сделать.
        - Конфедерация не хочет видеть Юту или там Дезерет в своём составе. Зато Конфедерация приветствует независимость Юты от США. Ведь именно к этому, мистер Янг, вы и стремились, сначала словом, а потом, с пятьдесят первого года, и делом. К тому же изначально вы были бы для США анклавом. Теперь же вы будете граничить как с янки, так и с нами. Вполне возможен - если, конечно, сами приложите достаточные усилия - и выход к морю. Согласитесь, перспективы… должны впечатлять.
        Щёлк, щёлк, щёлк-щёлк. Если бы я мог слышать движения мозговых шариков да роликов с прочими шестеренками, то они звучали бы именно так, с заметным ускорением. Предложение, которое получил Бригам Янг, было крайне значимым, хоть по сути и неофициальным. И да, это была чистой воды авантюра, не одобренная Дэвисом и прочими. Вот только если выгорит, да ещё приплюсуется успех в Калифорнии. А оно просто должно получиться, ведь шансы на победу весьма и весьма высокие. Это я насчёт Калифорнии. Ну а Юта, она должна пойти довеском. Если, конечно…
        - Генерал Эванс, полковник Станич, подполковник Степлтон, - отмер, наконец. Янг. - Мы будем говорить долго. Я предлагаю продолжить не здесь, а под крышей.
        - Хорошо. Есть тут поблизости пара домиков. Я приказал своим людям проверить, вокруг все тихо. Заставить же молчать хозяев - это ваше дело, мистер Янг. Ваша земля вокруг, не моя.
        Разговор, по сути перешедший в переговоры, продолжился в одном из парочки довольно скромных домов, которые нашлись - точнее, заранее были найдены - поблизости от места встречи. Полусотни эскорта частью были рядом, частью патрулировали местность вокруг. Ну а мы продолжали, хотя теперь это было не предварительное прощупывание, а попытки договориться насчёт конкретики.
        Главмормон, само собой разумеется, не испытывал никакого желания играть в интересах Конфедерации и терять верных ему людей, подозревая, что его руками хотят таскать каштаны из огня. Это было понятно и совершенно естественно. А ещё он умел считать и знал, что силы США и его личное войско несопоставимы. Требовались очень специфические условия, чтобы он рискнул ещё раз, на сей раз с ненулевой вероятностью теряя оставшуюся в его руках власть. Поэтому пришлось обострить разговор.
        - Вы знаете, мистер Янг, куда движется наша бригада? - спросил я у лидера «святых последних дней». - Право слово, я буду разочарован, если ваши люди ещё не успели это узнать.
        - Не разочаруетесь, полковник, - процедил отбросивший налёт благостности старый и удачливый пройдоха от святости. Но, что интересно, таким он выглядел куда более аутентично и не вызывал слишком уж сильного отвращения. - Ваша бригада идёт в Калифорнию, вы хотите получить золото этого штата. Президенту Линкольну это не понравится!
        - Как-нибудь переживу расстройство «гориллы Эйба». А сам он может хоть кулаками по столу постучать, хоть сдохнуть от апоплексического удара. Последнее даже лучше.
        - Я понимаю, зачем Конфедерации нужна Юта. Нужен я. - Приторная улыбочка на лице мормона вызывала у меня желание дать ему по морде. Можно даже два раза. - А почему мне не предложить президенту Линкольну помощь против вас? Как думаете, может он вернёт мне губернаторство? Или того больше…
        - После Маунтин-Мидоуз? - радостно оскалился Вилли. - Вас ненавидят во всех штатах, мистер Янг. Эйба не поймут его избиратели, им и так есть на что за него злиться.
        - За резолюцию Криттендена, за проигранные сражения, за неудачно идущую войну. - А это уже Эванс. - Если прибавить ещё и игры с вами, мормонами, то его вынесут из Белого дома, вываляв в смоле и перьях.
        Цинизм, ядовитость слов, толика грубости, причём немалая. Но сам мормон и виноват, ибо нечего было пытаться вот так нагло упоминать возможность метаться в разные стороны. Впрочем, Янгу и так ясно, что США его поднимать обратно во власть не станут, он им нафиг не сдался. Проблем от главмормона масса, а вот пользы маловато будет. Но чтобы окончательно прижать его доводами разума, стоит напомнить вот ещё о чём.
        - Не держите зла на моих боевых друзей, мистер Янг. - А вот тут без тени улыбки, добавив в голос нотку искренности. - Мы с ними через многое прошли, они просто очень не любят, когда кто-то упоминает, что может играть на стороне янки. Их слова жестоки, но не лишены смысла. Но ведь и помимо сказанного есть важная информация, которая просто непременно убедит вас, что с Линкольном и его преемниками вам, мормонам, несколько не по пути. Конечно же, в том случае, если вы не хотите в считанные годы стать кем-то вроде очередных квакеров или баптистов. Но при этом отказавшись от столь раздражающего власти многожёнства и прочих «культурных традиций» вашей необычной веры.
        Что-то попытался было добавить Вилли, но замолк, едва увидел, что я раздражённо махнул в его сторону рукой. Не сейчас, только не сейчас. Клиент доходит, но нельзя пережимать, а то взорвется, как паровой котёл с заклёпанными клапанами. Сейчас ход Янга. Он должен сказать что-то, никак не мы.
        - Почему моей церкви не по пути с президентом Линкольном, полковник? Где доводы? Не слова, их я умею использовать получше вас.
        - Верю. Вы гениальный проповедник, мистер Янг. И я точно не собираюсь соревноваться с вами в этом деле. Сочувствующие «святым последних дней» наверняка есть и в Вашингтоне. Немного, но есть. И они наверняка делятся с вами всем важным, что только услышат. Так вот, доходили ли до вас слухи о том, что Линкольн одержим идеей построить трансконтинентальную железную дорогу? И она, дорога эта, должна идти через земли янки, чтобы в конце связать восточное побережье с Калифорнией. В том числе и из-за калифорнийского золота. Хотя не только и не столько из-за него.
        - Слышал об этом.
        - Тогда наверняка до вас довели сведения и о тех штатах и территориях, через которые она должна быть проложена. Калифорния, Юта и Невада, которую хотят отрезать от Юты, затем Вайоминг, после него Небраска. И всё, дальше идут уже проложенные железные дороги. Это самый эффективный маршрут, наименее затратный из числа тех, которые не проходят через земли Конфедерации. И даже если представить, что янки сподобятся победить в войне, то они точно не станут прокладывать железку через южные штаты. Никогда и ни за что. А вот через вас - легко и просто. Вы не столь опасны.
        - Железная дорога - это хорошо. Она сделает Юту важной. И мы получим возможности.
        - Юг был тем более важен. Хлопок, белое золото… И что в итоге? Война. Что до железной дороги через Юту… Переселенцы в огромном количестве, рабочие, обслуга. Неужто вы, мистер Янг, и правда думаете, что эти самые люди обратятся в вашу веру? Сейчас в Юте почти все из числа ваших прихожан, потому вы и держите власть в своих руках, несмотря на то, что в губернаторском кресле восседает совсем иной человек. А что будет потом? Нет, вполне вероятно, что Линкольн или его преемник вернут вам пост губернатора. Вот только с Дезеретом придётся попрощаться. Совсем. Вы готовы пойти на это, зная, что есть хорошая возможность для иного пути?
        Разумеется, это был лишь первый, хоть и весомый, довод. Последовали и другие, связанные с экономикой, нехорошими для мормонов признаками в действиях федерального правительства, да и про озлобленность на них большей части населения мы вновь упоминали. И старый упрямый мормон постепенно сдвигался в нужную нам сторону. Облегчало ситуацию то, что от него не требовались незамедлительные действия. Только подготовка к решительным шагам. А они должны были последовать лишь после того, как рейд в Калифорнию увенчается успехом. Только тогда. А до того момента Янга и прихватить-то не на чем. И он это знал.
        - Я подожду, когда вы победите в Калифорнии, полковник. Разбейте Исраэля Ричардсона, усиливающего свою бригаду ополченцами, которых собирает по всем городам Калифорнии. Вот тогда мы сможем поговорить о Дезерете.
        Янг обращался ко мне, почти полностью игнорируя не только Степлтона, но и генерала Эванса. Похоже, хотел таким образом вывести их из себя, добиться, чтобы они сболтнули что-то полезное для него. Зря, не тот случай. Эванс был ведомым. Ну а Вилли являлся моим другом.
        - Нас это устраивает. Сначала Калифорния, потом наши общие дела. Только, мистер Янг, к этим делам лучше готовиться заранее. Вряд ли кто-то насторожится, узнав, что вы, после того как бригада Конфедерации нагло вторглась на земли Юты, стали собирать ополчение. Не сами, а через других людей.
        - С целью?
        - Когда США лишатся Калифорнии, вам не надо будет опасаться удара с запада. И с юга. Федеральные войска в Орегоне - весьма, к слову, немногочисленные - будут сконцентрированы лишь на том, чтобы не допустить нашего туда вторжения. Им станет не до вас.
        - Зато остается восток, - покривился мормон. - Пара бригад, переброшенных из Канзаса…
        - Канзас? Вы о чём говорите, Янг? К югу от Канзаса присоединившаяся к Конфедерации на правах штата Индейская Территория. С востока - Миссури, который тоже теперь штат Конфедерации. Да и вообще, перебрасывать две-три бригады в Юту, учитывая опыт минувших лет, будет откровенной глупостью. Полностью недружественное население, угроза завязнуть в погоне за вашим «хвостом» по немаленькой территории. Это было бы допустимо в обычной ситуации, но не во время гражданской войны. Сейчас обстановка благоприятствует риску, мистер Янг.
        - При необходимости Конфедерация окажет помощь войсками, - напомнил об очевидном Эванс. - Тогда, когда вы об этом попросите.
        - Вы как правитель или президент Дезерета, а не как частное лицо Бригам Янг, - добавил Степлтон. - Конфедерация не ответит обычному человеку.
        - Зато ответит тому, кто объявит о том, что в его руках власть, - подтвердил я. - Ставкой в этой партии является ваша мечта, мистер Янг. Или, может, не «мистер», а «президент»? Как вам такое обращение? По мне, оно звучит гораздо более весомо!
        И впрямь ему это понравилось куда больше. Янгу, как и многим другим, нужна была власть. Больше власти, ещё больше. Мы же предлагали реальный шанс её получить. И глава всех мормонов… согласился. С оговорками, само собой разумеется, куда без этого. Сначала - Калифорния. Зато потом, после успеха Конфедерации там, он готов был провозгласить независимость «вольного штата Дезерет». Который, однако, никоим образом не будет пытаться претендовать на территории Конфедерации.
        Нужна была надёжная связь, верные люди для контактов. Именно из-за этого мы вынуждены были оставить тут, среди мормонов, несколько десятков наших людей. Из числа тех, которые умеют не высовываться и одновременно не являются классическими южанами, столь легко опознающимися по тому же акценту. А вот ирландцы… Их по всей Америке хватало, так что они были лучшим вариантом.
        Ну и нам Бригам Янг сосватал полтора десятка своих мормонов из числа входящих в «Легион Наву». Это было обязательное условие, чтоб его гиены сожрали! Дескать, только так он может быть уверен, что его не обманут. Разумно, чего уж там, но до чего мне претило присутствие в составе бригады этих абсолютно чуждых физиономий. Впрочем, среди «Дикой стаи» их всё едино не будет, сплавлю в один из полков Эванса. Да и то поручить надо, чтобы за ними смотрели в оба. Доверять мормонам - большая глупость.
        Но всё же мы договорились. А это многое значило, очень многое. Возможно, именно этот договор станет последней соломинкой, которая переломит хребет Авраама Линкольна и его своры.

* * *

        Переговоры, по сути, закончились, Бригам Янг со своими охранниками давненько ускакал к родным пенатам. Да и наша полусотня успела вернуться в расположение бригады, что вновь продолжила путь на запад.
        Зато поздним вечером, когда бригада остановилась на ночёвку, ко мне пожаловали Эванс с Хэмптоном, которые явно желали поговорить о результатах наших переговоров с главой мормонов. Это было их право. Я же, в свою очередь, не собирался скрывать от соратников… почти ничего. Было весьма холодновато, поэтому мы четверо - ну да, куда ж я без Вилли - находились не под открытым небом, а в одном из фургонов. Хоть какая-то защита от хреновой погоды. Ну а горячий кофе с добавленным виски - для них - и чай - это уже для меня лично - помогали чувствовать себя еще на толику комфортабельнее.
        - Слишком многое мы обещали мормонам, - скривился, отхлебнув чересчур горячего кофе, Уэйд Хэмптон Третий. - Этому дьявольскому отродью нельзя не то что доверять, а даже говорить с ним, не держа руку на рукояти револьвера. С самыми бешеными индейцами и то легче, они хоть иногда держат данное слово. Мормоны же… О, они готовы предать сразу, как только почуют выгоду.
        - Я знаю. И никаких иллюзий по их поводу не питаю. Потому и разговаривал с этим их Янгом только с позиции взаимной выгоды. По-иному с ним нельзя.
        - Тогда почему этим мормонам было обещано так много? - Эванс был куда спокойнее Хэмптона, но не менее настойчив. - Командующий Борегар поддерживает эту твою идею. Я верю ему, верю и тебе, Виктор. Но хочу знать, почему?! Почему мормоны важны - это ясно. Они могут отвлечь силы янки и прикрыть собой Калифорнию. Но не слишком ли много им обещано?
        - Я могу ответить.
        - Не ты, Вильям. Я хочу услышать Виктора.
        Стремление знать. Люблю это в людях. Хэмптон и Эванс хотели не просто видеть и участвовать, но понять действие тайных механизмов, которые проворачивают вперед колесо истории. Что ж, ответы у меня были. И часть из них вполне можно было озвучить. Время пришло.
        - Бригам Янг может думать, что получит много. На деле же он приобретёт ровно столько, сколько выгодно будет нам, Конфедерации. И ни грана больше!
        - Дезерет. Я знаю про эту мормонскую мечту. Они хотят, чтобы он был очень большим.
        - Хотеть не вредно, Уэйд. Только мы не собираемся потворствовать им. Этот Дезерет должен стать прокладкой между нами и янки, обезопасить часть будущей границы между нами. Пойми, как только мы добьёмся успеха в Калифорнии, жаждущий получить власть обратно Янг тоже начнёт действовать. А начав, он спустит с цепи своих бешеных псов из «Легиона Наву». Все мы знаем, на что они способны.
        - Резня, - вздохнул Эванс. - Они будут уничтожать всех, до кого дотянутся. Иногда вновь будут прикрываться индейцами, сваливая на них особо неприглядные случаи. Это… мерзко.
        - Такова плата, друзья мои, такова плата. Про это ещё Макиавелли в своей книге «Государь» писал. Верно писал, все признают. Да и не мы начали всю эту грязь и кровь. Ведь в Ричмонде уже состоялся процесс над членами «подземки» и прочими видными аболиционистами. Помнишь, в чём их обвинять должны были?
        А чего тут не помнить! Подготовка очередного восстания негров, наподобие того, которое пытался учинить Джон Браун, только гораздо более масштабного. И обвинения железные, ничуть не надуманные. Доказательства, свидетели, включая резидента по фамилии Мюррей, нами на горячем прихваченного.
        Вот и получалось, что Эванс и Хэмптон вынуждены были согласиться - мы лишь отвечали ударом на удар, не более того. Хотя, конечно, они правы - мормоны та ещё грязь. Но швырнуть эту грязь врагу в лицо - неплохой вариант её использования. К тому же…
        - Переубедить мормонов практически невозможно, они фанатики. А не мормонов на территории Юты практически нет. Да и Янг, наученный горьким опытом, просто должен будет придерживать жестокость «Легиона Наву» и им подобных. Женщин и детей они трогать вряд ли станут.
        - Хочется верить.
        - Это не вера, Нейтан, это логика. Янг, в отличие от своих прихожан, не фанатик. Он хитрая бестия, использующая веру как путь к власти. И умеет учиться на своих ошибках. Что же до наших обещаний, то…
        - Слово джентльмена нерушимо, - твёрдо и непреклонно вымолвил Хэмптон. - Мы все должны помнить это.
        Принципы. Это то, что держит на плаву достойные общества. Принципы, честь, гордость. Но вместе с тем чересчур негибкая модель поведения становится причиной падения. Да, оно получается запоминающимся, являя миру образцы вроде «Гвардия умирает, но не сдаётся», «Врагу не сдаётся наш гордый „Варяг“» и всё в таком же духе. Красиво, достойно… и вместе с тем это дорога проигрыша. Уж я-то, видевший, чем это закончилось к новому тысячелетию, знаю, о чём говорю. Поэтому есть лишь один вариант - оставлять принципы, честь, достоинство, но при этом не забывать и про советы столь великих и в то же время хитрых людей, как Макиавелли, Бисмарк, Ницше и им подобные. Только так можно будет пройти по краю и не рухнуть в ту пропасть, которую мне довелось увидеть в своем времени.
        - Слово останется нерушимо, Уэйд. Но что было обещано Янгу?
        - Как что? Дезерет!
        - Верно. Но как по мне, Дезерет в пределах ма-аленькой такой Юты и кой-чего восточнее будет куда более уместным. Но это останется независимым мормонским Дезеретом. Так что никаких нарушений данного Янгу слова не будет. К тому же… Ну вот зачем этим «святым», пусть даже и «последних дней», такая роскошь, как залежи серебра близ Комсток-Лоуда? «Святые» пусть молятся, а не копаются в земле, пытаясь извлечь оттуда ценный металл. К тому же Комсток-Лоуд и вообще месторождения серебра очень близко к официальным границам Калифорнии. Следовательно…
        - Границу можно сместить, - воодушевился Эванс. - Как плату за помощь мормонам!
        - Дельно мыслишь, Нейтан. И будет Калифорния не только золотым, но и серебряным штатом Конфедерации. Что же до месторождений золота, которые на востоке открыли, и под это дело отрезали от Юты территорию Колорадо, то пусть мормоны с янки за этот сладкий кусок грызутся. Совсем хорошо, если это надолго затянется. Понимаете теперь, что слова мы не нарушим, но такой «гордиев узел» завяжем, что его до-олго распутывать придётся.
        - Не нам придётся, - усмехнулся Вилли. - Мы же, случись что, можем Александра вспомнить. То, как он с этим узлом поступил.
        Доводы, мной озвученные, были восприняты вполне благосклонно. Как ни крути, а Хэмптон с Эвансом не зря предпочитали следовать за Борегаром, а не за кем-то иным. Толика авантюрности, готовность принимать нестандартные решения, желание двигаться вперёд, не впадая в неразумный консерватизм, но вместе с тем приверженность привычным для Юга ценностям и идеалам. Самое то для того, чтобы двигаться по пути плавного усовершенствования, при этом не ломая саму суть Юга.
        Гости уже покинули фургон, но я уже понял, что остаться в одиночестве для меня ну очень сложно. Тому свидетельство одна любопытная мордашка, сунувшаяся буквально через несколько минут. Вайнона… Как всегда, мучимая вселенским любопытством, хотя и не проявляющая его в виде вопросов. Загадка была в том, откуда у неё силы остаются после всей беготни, которой я её добросовестно нагружаю? Ответа просто не было. А ещё были немалые хлопоты, касаемые её тут присутствия. Пришлось выделить ей отдельное место в одном из фургонов, ведь рядом с другими «дикими» разместить, учитывая то, что о её половой принадлежности всем известно… Нет, тронуть никто не осмелится, но зубоскальство и подначки будут, их просто не избежать.
        Никак не избежать. Многие из бригады, как солдаты, так и офицеры, свято уверены, что я с ней сплю. Тут на руку слухам сыграла и моя экстравагантность в поступках, и ещё кое-что. Что именно? Подарок, вручённый Вайноне на её восемнадцатилетие ещё там, в Ричмонде. Зная любовь девушки к оружию, заказал одному из ричмондских оружейников, специализировавшемуся на изысканном оформлении оружия, сделать из простого пистолета «вулканик» нечто особенное. И он сделал. Гравировка в виде растительного орнамента и серебрение металлических частей, накладки на рукоять из слоновой кости и кобура, соответствующая богато украшенному пистолету. Типично подарочный образец, вместе с тем не утративший эффективности.
        И вот что могли подумать многие из видевших это великолепие, в принципе не доступное по цене столь юному созданию? Подарок от… заинтересованного лица. А какой интерес у мужчины к девушке, раз ей дарят столь дорогие и необычные подарки? Вполне понятный и естественный.
        - Заходи уж, беспокойное создание, - махнул я рукой, приглашая девушку. - Ноги ещё не отваливаются от беготни и разъездов?
        - Я выносливая! И мне это нравится.
        Вайнона уселась на покрывающий пол фургона ковёр, глядя на меня абсолютно счастливыми глазами. Сбыча мечт во всей своей красе. А слухи, они её явно не волнуют. Вообще никак.
        - Необычная ты девушка, как я погляжу.
        - Чем, мистер Станич?
        Была бы возможность, постучал бы головой о стену. Смотрит восторженно и официально так обращается. Похоже, это из неё и клещами не вытащить.
        - Довольно многим. И я даже не про твою готовность всеми силами добиваться исполнения мечты. Тогда, при твоей первой неудачной попытке оказаться в «Дикой стае», ты всеми силами скрывала женскую суть. Сейчас же она известна всем, кто хоть малость интересуется. Тебя это не смущает?
        - Нет. Но ведь вы об идущих слухах намекали. Ваш ко мне интерес. Подарок. И убеждённость многих, откуда он.
        - Примерно, - усмехнулся я. - Слухи, они очень часто ползут во все стороны, причём вне зависимости от того, есть ли под ними хоть какая-то почва. Вот как сейчас. На пустом месте появились, а тебе наверняка одни проблемы от них.
        - Пусть говорят. Пустые слова, они как вой койота - на них внимания не обращают. И если бы почва появилась, так что с того?
        Улыбка. Лёгкая, словно бы намекающая, а к ней брошенный украдкой взгляд. Твою ж дивизию… Могу и ошибаться, но девушка, похоже, флиртовать пытается. Неумело, осторожно, но я вряд ли ошибаюсь. И пусть сейчас я увёл разговор в сторону, но факт остаётся фактом. Что делать с этим? Право слово, даже и не знаю. Девушка-то необычная и интригующая. Весьма.
        Потом, когда поздняя гостья отправилась к себе, отсыпаться после тяжёлого дня, я лёгким усилием переключился на общую ситуацию. И вспомнилось, что к Борегару было отправлено послание. Люди должны были добраться до Техаса, до тех уже цивилизованных мест, где присутствовали телеграфные станции. Добравшись же дотуда, они должны были послать в Ричмонд шифрованную телеграмму. Именно из неё Борегар узнает о том, что нам удалось связаться с мормонами и достичь предварительных договорённостей о том, что Юта провозгласит свою независимость. И тогда придёт черёд Пьера начать свой этап игры. Важный, нужный, который только он и сможет провернуть. При поддержке связей одного ушлого губернатора, само собой разумеется.
        Меж тем новости с основного театра военных действий были неоднозначными. Откуда нам удалось их узнать? От мормонов, конечно. Их от источников информации никто не отрезал.
        Стоило начать с того, что новый командующий федеральной армией, генерал Мак-Клеллан, решил повторить попытку своего предшественника, снова вторгнувшись на территорию Виргинии. Не всей армией, а всего лишь парой дивизий, но под руководством хорошо показавших себя при Булл-Ране Хейцельмана и Шермана. Только напоролись они на усиленную бригаду Джексона. Того самого, который в моём времени был известен как Каменная Стена. Эта усиленная бригада под его руководством заняла крайне выгодную для обороны позицию. А дальше… Немалое число пушек, частичная перевооружённость «спенсерами», несколько пулемётов. Эх, к этому бы ещё новую тактику и рассыпные порядки пехоты. Но это пока не успело укорениться даже в Потомакской армии. Хотя частично рассыпной строй применять явно пытались, об этом тоже сведения даже до мормонов дошли.
        Результат? Более двух с половиной тысяч трупов янки и что-то немногим более шестисот у Джексона. Могло бы быть и меньше, как по мне, но тут могу быть неправ. Ведь покамест я не имел представления об особенностях этой конкретной битвы. Однако, как ни крути, а дивизии янки отступили обратно. Ведь на подмогу Джексону двигался сам Борегар, который, как я понял, вновь не смог начать масштабное наступление на северян. Я даже догадываюсь, по какой причине. По самой что ни на есть президентской!
        В общем, не помогла янкесам смена командующего. А Потомакская армия показала себя в лучшем свете. Другие же столкновения носили характер именно что лёгких перестрелок, не более того. Но это на суше.
        Зато со стороны моря всё было куда как более серьёзно. Флот США всё же решился попробовать на прочность береговую оборону Конфедерации. Хорошо так попробовать, не просто обстреляв форты Порт-Ройала, но и высадив несколько тысяч солдат в качестве десанта.
        Более двух десятков боевых кораблей. Транспорты с десантом числом тоже немалым. И противостоять этой армаде должны были несколько не до конца выстроенных под руководством генерала Ли фортов, да главный козырь - тот самый купленный у разорившейся Ост-Индской компании флот. Остальные нормальные корабли Юга пока что или строились или только готовились быть купленными в Европе. Бросать же в мясорубку кое-как вооруженные клипера и торговые суда… Хватило ума не делать подобной глупости.
        Что там да как происходило во всех подробностях, узнать покамест не представлялось возможным. Зато конечный итог сражения при Порт-Ройале был очевиден - ничья. Стороны, по сути, остались при своих. Моряки Конфедерации под командованием Джосайи Тэтнелла играли исключительно от обороны, понимая, что противник превосходит как числом кораблей, так и возможностями подтянуть подкрепление. Эскадра пользовалась прикрывающим огнём фортов, заманивая туда противника и стараясь нанести как можно больше ущерба в те моменты, когда это удавалось. Ведь северянам нужно было подавить форты, утопить или заставить уйти корабли Конфедерации и высадить десант.
        По сути, корабли Тэтнелла были заранее списаны в разряд потерь. Жестоко, но оправданно. Главным тут было не допустить высадки десанта, угрожавшего Южной Каролине.
        Так и получилось. Почти все корабли эскадры Тэтнэлла были избиты до небоеспособного состояния. Спасло часть из них лишь то, что был заранее отдан приказ при серьёзных повреждениях выкидываться на берег. Так оставался неплохой шанс вновь спустить их на воду после ремонта.
        Но и Южная эскадра янкесов огребла по полной программе. К тому моменту, когда из десятка кораблей Тэтнелла на плаву оставалось лишь три, Южная эскадра тоже была на последнем издыхании. Учитывая же, что ИМ выкидываться на берег означало то же самое, что сдать судно противнику, то… Сняв команды с тонущих судов и подобрав остатки с уже затонувших, они двинулись обратно. Ведь форты Порт-Ройала оставались боеспособными, пусть и были повреждены. За это надо было сказать отдельное спасибо генералу Ли. Талантливый военный инженер, он недаром провел отведённое на укрепление обороны побережья время.
        Однако на некоторое время Конфедерация осталась почти без флота. И это значило одно - на пару-тройку месяцев будет установлена блокада. Это потом, когда подойдут закупленные во Франции и Испании корабли, пусть и устаревшие. Да ещё придут заказанные паровые машины для строящихся на верфях Конфедерации кораблей. Вот тогда ситуация изменится. Пока же стоило рассчитывать на снижение поставок важных товаров.
        Впрочем, не всё было так мрачно, как могло бы показаться. Ведь признание КША европейскими странами означало одно - блокада как таковая уже не могла состояться. Ну вот остановит военный корабль янки судно с грузом для КША, идущее, к примеру, под французским флагом. И что? Потопить не рискнут, даже конфисковать не осмелятся. Максимум, что они в состоянии будут сделать - отконвоировать его в один из своих портов, промурыжить какое-то время, после чего отпустить восвояси или попытаться перекупить этот самый груз… с выплатой неустойки. Ведь одно дело пароход, идущий к не признанным ни одной значимой страной мятежникам. И совсем другое дело, когда одна страна, причём влиятельная империя, торгует с важным для себя заокеанским партнёром.
        Топить и конфисковывать корабли нейтралов, не будучи при этом великой державой? Откровенная глупость, граничащая с суицидом для любого правителя. А вот если войти с какой-то великой державой в союз, то тогда ситуация может поменяться. И я уверен, что Линкольн со товарищи понимают сей важный нюанс. Понимая же, обязательно будут пытаться «наводить мосты» по этой теме с теми странами, которые могут заинтересоваться тем, что США могут предложить. М-да, дела… ну да это пока дело будущего, а не настоящего.
        Пока можно сказать, что КША подтвердили статус-кво на суше, но потеряли возможность в ближайшие месяцы противостоять США на море. И это значит, что следует ожидать повторения десантной операции. Наверняка не в Порт-Ройале, в другом месте. Где? Да бесы это ведают! Но уж никак не я.
        А что ведаю я? Лишь то, что как только начнётся заварушка в Калифорнии, Линкольну в Вашингтоне станет совсем уж неуютно. Ведь тогда верхушку США укусят за самое уязвимое место. За кошельки! Значит, надо сделать этот укус как можно более чувствительным. Таким, чтобы от боли финансовых потерь мозги помутились. Тогда они начнут совершать ошибки. Жадность, она ведь толстосумам глаза застит. И сильно.

        Глава 8

        США, штат Калифорния, февраль 1862 года

        Ну, здравствуй, Калифорния! Раньше мы с тобой были знакомы лишь посредством телевизора или компьютера. А тут вот как оно вышло. Только я сюда не как благодушный турист прибыл, а с «огнём и мечом».
        Да, мы всё же добрались до нашей цели. До собственно столицы штата, Сакраменто, оставалось совсем немного. Вот только пропускать нас туда без боя явно не собирались. Высланные вперёд патрули подтвердили ожидаемое - нас ждут. Похоже, движение бригады, да и направление оного, не остались для Драчливого Дика сюрпризом.
        Одна беда - по пути к Сакраменто не было водных преград. По крайней мере таких, которые представляли бы из себя что-то серьёзное. Густых лесов тоже не наблюдалось, ну а неудобную, гористую местность мы легко обходили. Единственное, что мог сделать бригадный генерал Исраэль Ричардсон - это расположить свои войска таким образом, чтобы опереться правым флангом на озеро Фолсом. А заодно им же перекрыть довольно узкий промежуток между этим озером и речушкой Олдер-Крик.
        Неплохо. Весьма. Особенно если учитывать, что Драчливый Дик разместил часть своей артиллерии так, чтобы держать под плотным обстрелом тот самый проход по своему правому флангу. Излишне говорить, что численность войск на этом фланге была невелика, что основные силы были сосредоточены в центре и слева. Да и про резерв наш знакомец по Булл-Рану вряд ли позабыл.
        Собственно, он явно хотел воспользоваться преимуществами обороняющегося. Не удивлюсь, если хотел поступить с нами примерно так, как мы поступили с ним при переправе его полков через брод Блэкберна. Это в том случае, если я рискну полезть через Олдер-Крик или сунуться в узкий проход между речушкой и озером.
        Если же не рискну… Что ж, тут он рассчитывал на классическое преимущество в силах, а заодно и в артиллерии. Добротные размышления, достойные грамотного офицера… середины девятнадцатого века. Только вот я родом из начала двадцать первого! И тактические приёмы у меня соответствующие, что вполне себе логично.
        Ричардсон явно притащил сюда почти всех, кого смог собрать, то есть свою бригаду из четырёх пехотных, артиллерийского и кавалерийского полков, а вдобавок к ней нестройные ряды ополчения, однозначно набранного с бору по сосенке. По крайней мере, как доложили разведчики из числа чероки, особо умелыми эти ополченцы не выглядели. Да и вооружение у них явно страдало.
        Бросаться с голой грудью на амбразуру, то есть с ходу выстраивать бригаду и нестись в лобовую атаку ни я, ни Эванс уж точно не собирались. Да и вообще не было смысла торопиться - подкрепление к Драчливому Дику явно в ближайшее время не подойдёт, а вот нашей бригаде стоило хорошенько отдохнуть. Ну а коли противнику вздумается атаковать самому, так флаг ему в руки и паровоз навстречу! Огонь из пулеметов, поддержанный стрельбой из «спенсеров», надолго отобьёт у янки желание рисковать.
        От внезапной атаки нас охраняли многочисленные конные разъезды, частично из числа индейцев, поэтому на качество жаловаться точно не приходилось. Да и на результат тоже! Это стало ясно в самом скором времени, как только наши конные патрули вступили в перестрелку с патрулями, высланными Ричардсоном. Янки, не желая ввязываться в бой здесь и сейчас, отступили. Получалось, что некоторое время у нас есть. Хорошо. Осталось провести его с пользой.
        Пятый час пополудни. И сильно я сомневаюсь, что Ричардсон рискнёт на вечерний бой, который плавно перейдёт в ночной. Ну нет у него заточенных на это подразделений. Их вообще сейчас маловато. Техасские рейнджеры на это пригодны, ну ещё ветераны индейских войн. И всё! Ах да, и сами господа краснокожие, которые изначально натасканы на такие вот ночные схватки в составе малых групп. Следовательно…
        Необходимо было собирать командный состав бригады с целью обсудить план предстоящего сражения, а заодно и те шаги, которые позволят подойти к нему с наиболее выгодной позиции.
        Раз надо, значит, надо. Нейтан, который формально был главой бригады, без каких-либо возражений созвал старших офицеров в тот дом, который был выбран нами под штаб. Домик, кстати, так себе, хреноватенький. Если сравнивать с теми, к которым я привык уже здесь, в этом времени… всё равно никакого сравнения. Дыра дырой, как он еще не развалился на части - та ещё загадка. Щели в стенах, скрипящие доски, крайне грубая и скудная меблировка. Мрак! Но лучше всё равно поблизости ничего не было, а искать что-то приличное, но подальше - я не такой сибарит, чтобы из-за подобного создавать неудобства для войска. Поэтому терпим и надеемся, что в самом скором времени можно будет расположиться на отдых в столице штата, Сакраменто.
        Хозяин… Его послали куда подальше, порекомендовав пару дней находиться подальше от того места, где вот-вот начнётся сражение. Заплатили. Не шибко много, но вполне достаточно. Хоть он и смотрел на нас, как солдат на вошь - явно из числа сочувствующих янкесам, - но обижать местных по пустякам было настрого запрещено. Ведь Калифорнию планировалось сделать частью Конфедерации, а гадить на своей земле - верх дебилизма.
        Ага, вот и подходят приглашённые. Ну, мы с Нейтаном и Вилли уже изначально находились тут - равно как и притаившаяся в тёмном уголке Вайнона, которую можно было бы и выпроводить, но ничего особо тайного, чего ей знать не следовало, не ожидалось, - а вот остальные подтягивались один за другим. Вот старина Уэйд Хэпмтон Третий, на сей раз появившийся в сопровождении своего адъютанта, Томаса Хэмптона. Да, это был его родной сын, один из двух. Второй, Уэйд Четвёртый, к слову сказать, тоже был в рядах его «Легиона». Что тут скажешь, аристократия Юга не пыталась скрываться за спинами отцов, увиливая от войн. Напротив, большой сложностью было заставить хоть часть из них остаться на семейных плантациях, чтобы присматривать за хозяйством.
        Подполковник Уильям Терри пожаловали-с. Неплохой кавалерист, который по факту командовал всей кавалерией бригады, хотя номинально под его руководством были лишь две роты тридцатого Виргинского кавалерийского. Впрочем, вру, господа индейцы в его подчинение не входили. Специфическая публика, подполковник с ними бы просто не справился.
        Полковники Слоан и Картрелл. Первый командует четвертым Южнокаролинским, а второй - седьмым Джорджианским. Если хорошенько присмотреться к составу последнего полка. То легко можно обнаружить знакомые фамилии. И представители этих самых фамилий наслышаны о семействе Станич задолго до начала этой войны. Всё же круг плантаторов Джорджии не такой обширный. Все обо всех хоть немного да знают. И это было хорошо, что один из двух полков бригады Эванса был из Джорджии. Дополнительная устойчивость, она никому не вредила.
        Последним из числа приглашённых появился откровенно измотанный подполковник Читем Уит. Понимаю, ведь на плечи его и Грегори Сильвертона обрушилась проблема под названием четыре индейские роты. Да, Уит не был кавалеристом. Зато он очень хорошо умел воспитывать самых буйных и диковатых вояк, его бывшие «Луизианские тигры», ныне ставшие частью «Дикой стаи», тому яркий пример. Потому и получил, хм, новое назначение. Заодно с капитаном Сильвертоном, который оказался по уши в том же кипящем вареве по одной простой причине - он с самого начала занимался вербовкой индейских головорезов. А раз так, то… Да и привык и он к ним, и они к нему. Хотя пар из ушей Сильвертон всё ещё пускал, чего уж там!
        - Ну что я могу сказать, джентльмены. Мы в Калифорнии, а рядом с нами армия янки, которую надо как минимум отбросить, а желательно устроить полный разгром, - перешёл я к делу после того как «вступительная часть» в виде приветствий и общих фраз была окончена. - Местность для боя неплохая, но преимущество противника в численности солдат никто не отменял. Если есть дельные предложения, то бригадный генерал Эванс и я готовы их внимательно выслушать. Итак…
        Переглянулись приглашенные, некоторые друг с другом переговариваться стали. Работа мысли, как я вижу, идёт полным ходом. И это есть хорошо. Ага, Хэмптон решил первым высказаться.
        - Слушаю тебя, Уэйд.
        - У нас есть кавалерия и эти пулемёты, которые ты, Виктор, на повозки установил. Если под прикрытием тех же индейцев вывести их на дистанцию эффективного огня на один из флангов Ричардсона.
        - На его левый фланг, - поправил Хэмптона Эванс. - На правом фланге он озером и речушкой прикрылся. Проход есть, но там много артиллерии. Зато пулемёты под прикрытием обычной атаки кавалерии могут быть неожиданным ходом с нашей стороны.
        - Бесспорно, - охотно согласился я. - От индейцев ждут другого. Сработает привычный шаблон, вот и опоздают правильно среагировать. Дальше…
        От Слоана и Картрелла я особо ничего и не ждал. Так и оказалось, они предлагали лишь стандартные варианты из числа тех, которым обучали в приснопамятной академии Вест-Пойнта. А это было совсем не то, что мне хотелось услышать. Зато Читем Уит, менее многих скованный запретами «джентльменского ведения войны», выдал очень дельную мысль.
        - Скоро ночь. Я помню войны с индейцами, они ночью много неприятностей доставляли, если лагерь плохо охранялся. У нас есть большой лагерь янки, и есть четыре сотни индейцев. Тех самых, которые умеют подкрадываться в темноте и убивать.
        - Эти краснокожие… - проворчал Слоан. - Потом пойдут слухи!
        - О ком? - фыркнул Степлтон. - Неужто о тех, кто победил в «сражении у Фолсом-Лейк», а потом привёл в состав Конфедерации и всю Калифорнию?
        Тяжёлый вздох и последующее молчание. Больше Слоан не высказывался на эту тему. Вот и отлично. Зато Нейтан предложением заинтересовался, сразу став выпытывать у Уита, могут ли индейцы из числа «Дикой стаи» сделать ночь для войск Драчливого Дика воистину незабываемой… и бессонной.
        Оказалось, что вполне могут. Насчёт количества «добытых скальпов» - больше в фигуральном смысле, потому как те же чероки и прочие краснокожие из числа «пяти племён» этим почти не баловались - сколь-либо точную цифру назвать было нельзя, ну да оно и понятно. Тут ведь суть не в том, чтобы перебить побольше янки под покровом ночи. Вовсе нет! Жертвой должен был стать их боевой дух, а заодно и бодрость всей вражеской армии. Невыспавшиеся и с подорванным боевым духом солдаты, конечно, сражаться могут. Но вот будут ли они сражаться в полную силу? В этом-то всё и дело.
        Два необычных тактических хода, причем один до и один во время сражения - этого, как все и признали, должно быть достаточно. И перешли к более рутинным вопросам, то есть расстановке сил в центре, на флангах, а заодно к выделению резерва. В последний должны были отправиться те индейцы, которые будут задействованы в ночных нападениях. Ну и еще несколько рот «Дикой стаи». Причина тоже весомая - как-никак именно «дикие» лучше прочих освоили как новое оружие, так и новую тактику. Другие части бригады покамест отставали в этом полезном деле. Время, что тут ещё можно сказать. Мгновенно научиться чему-либо вообще сложно, а уж переучиваться на ходу… совсем сомнительное удовольствие.
        Совещание по сути закончилось, участники расползлись в разных направлениях. А меня отловил Вилли, которого не то чтобы сомнения терзали, просто захотелось выговориться на околовоенные темы. Несмотря на то что на свежем воздухе было прохладно, его понесло именно туда. Ну ясно, сигару выкурить. Он считал, что сигара в помещении и вне его дают немного разные ощущения. Что ж, каждому эстету свои забавы! А насчёт сигары - это и я не против. Если без фанатизма, конечно.
        - Знаешь, Виктор, мне иногда с трудом во всё это верится, - спустя пару минут нарушил тишину Вилли, выдыхая кольцо дыма, повисшее в безветрии вечера. - Вместо тихих окрестностей нашего Бейнбриджа, сначала крупные города, потом и вовсе Ричмонд. Сражения, победы, теперь ещё и путешествие сюда, на другой конец континента. И теперь ты уже командуешь не просто «Дикой стаей», а и всей бригадой.
        - Командует Эванс.
        - Ай, всем всё понятно, - отмахнулся друг. Сорвавшийся с его сигары столбик пепла алым огоньком упал и распался множеством искр. - Мне, тебе, офицерам. Даже этой индианке, которая за тобой хвостом таскается, не в обиду вам обоим сказано. Эванс командует своей бригадой, ты командуешь всем походом в Калифорнию. Даже сам Нейтан это знает и не пытается что-то изменить. Его это устраивает.
        - Тогда всё хорошо. Или ты беспокоишься о другом?
        - Не беспокоюсь. Мне кажется, что того, что происходит, не могло случиться. С нами со всеми, со мной. Не знаю даже, что и сказать! Чувствую, и всё.
        А вот я вроде бы понимаю. Деформация времени. Та самая, о которой писали некоторые фантасты. Точнее даже не деформация времени как такового, а изменение вот этой временной линии, ответвившейся от базовой. И некоторые люди, с повышенной чувствительностью к таким делам, наверняка могут чувствовать, пусть и не осознавая, что реальности не просто разветвились, но с каждым новым знаковым событием расходятся дальше и дальше по бескрайнему океану бытия, того всеобъемлющего «дерева ветвящихся миров».
        Объяснять это Вильяму? Даже не смешно. Нет уж, про мою главную тайну не должен знать никто. Ибо нефиг! А вот успокоить друга надо, но иными словами.
        - Это тебя ответственность догнала. Не обычная, которой у тебя всегда хватало, а в масштабах страны. Как ни крути, а то, что мы сейчас делаем, меняет мир вокруг нас. Сильно меняет. Вот это ты и чувствуешь. Хорошая, кстати, примета.
        - Да? С чего бы?
        - Позволяет оценить ситуацию, как следует подумать, что именно надо сделать, чтобы потом не было тоскливо и печально из-за упущенного шанса.
        - Вот ты о чём. Да, теперь понимаю. Наверное, это меня и беспокоило. - Помолчав, Вилли добавил: - Опять ты, Вик, нужные слова нашёл.
        - Стараюсь. Ведь найти нужные слова - это во многих ситуациях помогает. И вот еще что. Не засиживайся допоздна, завтра с утра нам всем понадобятся свежая голова и здравые мысли.
        Степлтон лишь ухмыльнулся. Ну да, конечно, с его-то привычкой путать день с ночью. Уж на что сам такой, но не до столь жуткой степени.

* * *

        Ночь прошла… весело. Хотя веселье - понятие относительное. В расположении войск генерала Ричардсона минувшую ночь ни за что бы не назвали весёлой. Индейские роты, привыкшие к ночному бою, буквально затерроризировали янкесов.
        Как только большая часть солдат Ричардсона уснула, диверсанты местного розлива принялись за дело. Часть отправленных охранять подступы к лагерю патрулей была взята в ножи. Что поделать, среди солдат Драчливого Дика было маловато тех, кто умел противостоять ночным нападениям индейских головорезов. Дальше понятно… Едва в защите лагеря оказались дырки, малые группы наших вояк занимали подходящие позиции и ждали сигнала, чтобы начать наводить шороху одновременно.
        Дождались. И тогда по отдыхающим войскам янки был открыт огонь из «спенсеров». Скопления людей хороши тем, что даже ночью, даже при стрельбе по площадям в кого-то да попадёшь. Особенно если учесть, что минимальное освещение в виде костров и факелов в лагере было. А вот ответный огонь… Только по вспышкам выстрелов. Поди попади! Да и стрелки не дураки, чтобы долго оставаться на одной позиции.
        Шум, крики, начинающаяся паника. Командуй янки человек менее профессиональный и решительный, результат мог быть и вовсе для них печальный. Но нет, Исраэль Ричардсон был кем угодно, но только не паникёром и не тюфяком. Паника была нейтрализована, вперёд выдвинуты отряды стрелков, открывшие залповую стрельбу по любым подозрительным местам. И вроде бы напавшие на расположение войск отступили.
        Вот именно что «вроде бы». Просто вместо массированных обстрелов начались точечные. А чего бы им не начаться, особенно если стрелки вооружены «шарпсами» с оптикой? То один караульный лицом в землю ткнётся, то другой взвоет от не смертельной, но болючей раны. Мертвецы, раненые… и постоянное чувство уязвимости. При таком раскладе сложно заснуть. Ну не привыкли здесь к подобному ведению военных действий, и всё тут! От индейцев такого поведения ожидали, а от себе подобных пока нет. Вот теперь и расплачивались за это.
        А когда небо начало светлеть, окрашиваясь в предрассветные серые тона… никого из индейцев, беспокоивших янки ночь напролёт, уже не было. Ушли на лошадях, оставив за собой трупы, неуверенность в грядущем дне и затаившийся в глубине души некоторых страх.
        Меня же подняли ранним-ранним утром, ироды. Как раз для того, чтобы сообщить - затея с ночными вылазками удалась. Ругань же с моей стороны по поводу чрезмерно раннего пробуждения воспринята была как нечто малозначительное. Хотя особо крепкие слова я и не использовал, потому как Вилли и Читем Уит использовали запрещенный ход - послали будить меня Вайнону. Ну вот и кто они после всего этого? Слов на них нет, за исключением матерных, да и те высказывать неудобно. Пусть я знаю, что девушка и не то ещё слышала, но воспитание не позволяет при дамах материться без совсем уж крайней необходимости.
        Пришлось подниматься, наспех бриться… очередное искреннее «спасибо» за порез на физиономии. Мало мне отсутствия безопасных бритв, но к этому уже привык, так ещё и это! Компанию за завтраком составили как раз эти два энтузиаста и безмолвная статуя где-то за спиной, крепко блюдущая субординацию, но без чёткого приказа уходить не желающая. Особенно сиял Уит, вертевший в руках кружку с кофе и топящий меня в потоках слов:
        - У нас получилось! Стэнли Лёгкий Ветер, командир роты, доложил, что солдаты Ричардсона плохо выглядят. Они усталые, невыспавшиеся, часть шарахается от любого шороха. Ополченцы пытаются бежать. Беглецов мало, но они есть. Пару мы поймать сумели.
        - А вот это действительно важно, - оживился я. - Что узнали?
        Ответил мне не Уит, а Вилли.
        - Всё, что знали они.
        - Запирались?
        - Эти? - саркастически хмыкнул Степлтон. - Ричардсон не слишком надеялся на патриотизм, заманивая в ополчение неудачливых старателей и вообще всех, кто хотел заработать.
        - Разумный ход. Тут идейных немного, в Калифорнии всем правит его величество золото. Искать его приехало подавляющее большинство мужского населения штата.
        - Зато и рассказывали, что знали, охотно, - парировал Вилли. - Ополчение не хочет умирать, они хотят остаться живыми и вернуться к своим обычным занятиям. Они не будут долго стоять под пулями.
        - А остальные?
        - Ричардсону дали не самых лучших. Новичков.
        - Неужели? - с искренним изумлением выдохнул Уит. - Ведь это Калифорния, «золотой штат»! И туда отправили новобранцев?
        - Не совсем новобранцев. Скорее необстрелянных. Они не успели побывать в бою. В Вашингтоне, скорее всего, сочли, что ветераны нужны поблизости от столицы и для атаки на нашу Виргинию. А Драчливый Дик получил давно призванных, но не обстрелянных.
        Вот ведь отжигают янкесы! Интересно в дурке пляшут, по четыре психа в ряд! Вроде бы и солидные силы у противника, а оказывается… М-да, дела. Неужто действительно «вашингтонские мудрецы» решили, что числом можно задавить любой профессионализм? Хм, а ведь похоже. Достаточно вспомнить известную мне историю, когда южан по сути давили «мясом». И плевать, что потери северян в итоге оказались в два с лишним раза больше! Им было откуда брать новую «смазку для клинка». Вот только тогда в их пользу играла полная блокада Юга и отсутствие у Конфедерации современного стрелкового оружия. Сейчас всё иначе. А они действуют, как и тогда. И это весьма хорошо… для меня.
        - Тогда пулемёты окажут сильное деморализующее воздействие, - констатировал я очевидное при уточнённых условиях. - Остаётся лишь опасность, исходящая от артиллерийского полка. Именно его нужно нейтрализовать при первой удобной возможности.
        - Артиллерия большей частью на правом фланге, Ричардсон опасается удара с той стороны.
        - Её и переместить можно. Не армии сражаются, бригады, - буркнул Уит, отвечая на слова Степлтона.
        Начали, понимаешь, споры. Вроде бы оно и ничего, но не сейчас, когда скоро начнётся.
        - В любом случае мы сегодня не обороняемся, а наступаем.
        - Почему, Вик? - явно решил уточнить Вилли. Уточнить, потому что и сам придерживался наступательной тактики при таком раскладе. - А если они в атаку пойдут? Подождём немного, посмотрим.
        - Ричардсон, поняв, что мы ждём его хода, выдвинет артиллерию на позиции. И будет держать наши части под огнём, выбивая людей. А вот после, когда сочтёт, что достаточно нас ослабил, тогда и рискнёт. Надо ли это нам?
        - Не надо, - отрезал Уит. - Тогда, как вчера и обсуждали?
        - Именно. Только пулемёты под прикрытием обычной кавалерии пустим. Индейцы наши на самих себя не слишком похожи. Большая часть всю ночь призраков из себя изображала, таясь от ответного огня янки. В резерве до поры постоят, там, глядишь, и в чувство придут.
        Уит, оставив недопитый кофе, вышел. Наверняка отдавать приказ от моего имени насчёт перевода индейских рот «Дикой стаи» в резерв. Ничего, кавалеристы «Легиона» и из тридцатого Виргинского поработают. А затем я и Вайнону отправил… с приказами. Пусть почувствует причастность к происходящему, ей полезно. Разумеется, подвергать это чудо опасности я не собираюсь, так что носиться с поручениями будет лишь в относительно безопасной области. Но так, что и сама этого толком понять не должна. Исключительно для того, чтобы самооценка не упала. Это тоже весьма и весьма немаловажно.
        На этот раз мне не было необходимости находиться на передовой, равно как и Эвансу. А вот Вилли придётся быть в расположении «Дикой стаи». Впрочем, тут тоже были свои нововведения. Офицерам было строго запрещено находиться при атаке в первых рядах пусть рассыпного, но все же строя. Ведь главный долг офицера - это управление своим подразделением, а вовсе не героическая смерть от случайной пули. Выбей офицеров, что тогда? Правильно, тогда наступает сумятица, солдатами некому управлять. Надеяться же на то, что сержанты или бойцы из особо инициативных сумеют эффективно подхватить нити управления… Ни к чему хорошему это не приводило, опыт грядущих и минувших войн это наглядно демонстрировал.
        Да и протестов было не так чтобы много. Булл-Ран многих южан научил уму-разуму. В том смысле, что они видели эффективность прицельной стрельбы по офицерско-сержантскому составу янки, благо их легко можно было отличить от простых солдат. А вот в Потомакской армии с недавних пор отличия не столь серьёзные. Серых тонов форма, не сильно бросающиеся в глаза знаки различия. На расстоянии их вообще очень сложно было определить. Как раз то, что нужно, дабы не вызывать прицельный огонь по столь желанным целям, как офицерский состав. А яркие цвета… пусть они останутся исключительно для парадов. Только там им и место.
        Штаб бригады расположился на небольшом холмике, откуда было удобно - относительно удобно, само собой - наблюдать в подзорную трубу за боем. Очень, кстати, хорошо, что артиллерия к середине девятнадцатого века ещё не стала совсем уж дальнобойной. Иначе фиг нам, а не наблюдение с безопасной дистанции. Хотя скоро придёт время окопов, траншей, позиционной войны и прочих передовых достижений военного искусства. Они, в свою очередь, сменятся ещё более продвинутыми новинками. Таковы законы бытия, они неизменны.
        Ну да не о том речь. Я смотрел на то, как наша бригада готовилась к наступлению. Центр, правый фланг. А вот левый пока должен был подождать, потому как наступать, имея с одной стороны озеро - это совсем уж неправильно.
        - Через четверть часа, - напомнил Нейтан о времени начала боя. - Если только Ричардсон сам не двинется на нас.
        - Он сделает это позже. Смотри, в тылах янки начинается нездоровая суета, наверняка артиллерию хотят переместить.
        - Как вчера и предполагали.
        - Точно, - вздохнул я. - У них её больше, хоть по большей части это дульнозарядные гладкоствольные «наполеоны». Редкий мусор, время которого давно ушло, а его всё ещё держат на плаву разные ретрограды.
        - У нас казнозарядные орудия системы Уитворта!
        В голосе Эванса слышалась вполне оправданная гордость. Оно и понятно, ведь Борегар не пожадничал, выделив бригаде новейшие по нынешним меркам орудия: нарезные, казнозарядные, бьющие точно и далеко. Жаль, что их было немного, да и с боеприпасами имелись сложности. Трофейными не воспользуешься, да и вообще промышленность Конфедерации только-только начинала выпуск этого крайне важного ресурса.
        Впрочем, здесь и сейчас снарядов точно хватит. И несмотря на это, артиллеристам был дан чёткий приказ - вести огонь преимущественно по позициям вражеской артиллерии, то есть сконцентрироваться на контрбатарейной стрельбе. И сейчас они начинали пристрелку, нащупывая дистанцию.
        Осталось подождать совсем немного, и… Началось! Центр, состоящий из пехотных рот «Легиона» и большей части четвёртого Южнокаролинского, двинулся вперёд. А вот правый фланг пока ждал. Но ждать оставалось недолго.
        - Янки такого ещё не видели, - выдохнул Нейтан, не отрываясь от подзорной трубы. - Рассеянный строй, целиться сложно.
        - То ли ещё будет, - усмехнулся я. - Но они попробуют взять массой.
        Эванс промолчал, продолжая наблюдать за тем, как части центра приближаются к врагу всё ближе и ближе, разумеется, ведя стрельбу на ходу. Точнее сказать, на дальней дистанции это делала лишь та часть солдат, которая была вооружена «шарпсами». Зато когда дистанция станет пригодной и для стрелков, вооружённых «спенсерами», тогда на янки обрушится настоящий шквал огня. По нынешним временам, конечно.
        Кстати, насчёт «огненного шквала». Кавалерия. Я хотел было напомнить Эвансу о том, что конница что-то медлит. Однако не потребовалось: Терри уже стронул объединённую кавалерию с места. Сейчас они не мчались галопом, всего лишь обходя по широкой дуге левый фланг Ричардсона, но это заставило Драчливого Дика принять меры для отражения конной атаки. А как это делалось в эти времена? Конницу против конницы, если она есть, да пехоту в плотное построение с последующим залпирующим огнём по копытной угрозе.
        Да, всё верно. Янки бросили кавалерию на перехват нашей. Полный полк, который вполне мог рассчитывать как минимум остановить атаку. Вот только с нашей стороны имелись свои козыри. Те самые, которые были установлены на повозки и готовы хлестануть по противнику ливнем пуль. Пулемётный огонь - вот что ожидало кавалерию янки.
        Подполковник Терри знал, какие приказы отдавать в случае, если янки начнут встречную атаку. И он их отдал. Всадники осаживали коней, разворачивали их и уходили назад. Куда именно? За линию поставленных на повозки пулеметов, которые уже были изготовлены к стрельбе. И как только атакующая лава приблизилась на расстояние действенного огня, дробно застучали пулемёты. И пусть они были механическими, от этого янки легче не становилось. Десять пулемётов на довольно близкой дистанции, по врагу, который не то не понял уровень угрозы, не то просто не успел её осознать. Коса смерти пронеслась по кавалерии северян, укладывая людей, лошадей на землю, обильно орошённую алой влагой. Боль, кровь, смерть… и дым, застилающий повозки с установленными на них пулеметами, мешающий прицельно вести стрельбу. Вот только янки уже были частично выкошены, частично деморализованы. Теперь их окончательным разгромом должны были заняться наши кавалеристы. Собственно, как раз это они и начали.
        - Ричардсон лишился кавалерии, - выкрикнул Эванс. Видимо, затем, чтобы и офицеры штаба услышали. Даже те, кто стоял не так близко. - Теперь он должен будет усилить левый фланг, подготовиться к отражению атаки нашей кавалерии.
        - А следовательно, ослабит центр.
        - Нет, он перебросит резерв. Посмотри, Виктор, он двинул полки в центре вперёд. Хочет, невзирая на потери, опрокинуть «Легион» Хэмптона! Хорошо, что орудия нам не досаждают.
        Это да, точно подмечено. Артиллерия Ричардсона частью была выбита более точными и дальнобойными орудиями Уитворта, а частью пыталась дострелить до наших артиллерийских позиций. Вот только они были далеко за пределами прицельной стрельбы. А кидать снаряды наугад… Да на здоровье!
        Зато Хэмптону и Слоану сейчас будет очень даже печально. Скорострельность «спенсеров» поможет им убавить число лезущих на них янки, но вот перестрелять всех - это нереально. А значит, требуется принимать меры.
        - Правый фланг - атака! Половине орудий - перенести огонь по частям Ричардсона левого фланга. Резерв - на помощь Хэмптону.
        - Кавалерия?
        - Как рассеют остатки вражеской - обход левого фланга противника. Пулеметы - поддержка Степлтона на нашем правом фланге.
        Нейтан, который и орать умел погромче, и официальный командир, только что не пинками погнал ординарцев с приказами. Да и звуковые сигналы никто не отменял. Ли потом, сделав всё необходимое, проворчал:
        - Вот мы и без резерва.
        - Индейские роты, если что, спешатся. Если не понадобится - будут преследовать.
        - Хоть так.
        - У Ричардсона резерва УЖЕ нет. Да ты и сам посмотри. Сейчас побежит ополчение.
        И точно. Видя, что наша кавалерия обходит их левый фланг, а наш правый двинулся вперёд, да еще под знамёнами «Дикой стаи», получившей печальную известность, отряды ополчения, уже вкусившие прелесть рвущихся в их рядах снарядов, подались назад, тем самым создавая ощущение неуверенности, распространяя его. Вот оно, то самое слабое звено.
        Плевать, что в центре Ричардсон заставил Хэмптона попятиться. Тот просто не хотел нести потери в рукопашной, понимая, что тут скорострельность «спенсеров» перестанет быть такой уж значимой угрозой. И бес с ним, со Слоаном, который в эту рукопашную всё же ввязался, теряя солдат. Всё равно подходящий резерв из «диких», направляемый Уитом и капитаном Байером, должен был выправить положение. Главное было в ином - левый фланг янки смешался, потерял монолитность, на него вот-вот должны были обрушиться с двух сторон, да ещё при поддержке артиллерии и пулемётного огня. Мы нивелировали численное преимущество противника, противопоставив своевременные тактические ходы. Теперь оставалось лишь завершить начатое.
        Полчаса. Через это время выдохлось контрнаступление войск Ричардсона в центре. Слоана серьёзно потрепали, но резерв выправил ситуацию. А необстрелянные части просто не могли долго давить на активно сопротивляющегося и метко стреляющего противника. Ветераны, те бы продолжили, но у этих частей просто не было опыта. Аукнулось неправильное формирование бригады вашингтонскими умниками. Ох аукнулось!
        Левый фланг янки просто разваливался. Наскоки кавалерии Терри. Паровой каток «диких» Степлтона при поддержке пулемётного огня. Ну и редкие, зато меткие артиллерийские залпы из нарезных орудий Уитворта, куда ж без них. Янки уже не пятились, даже не отступали. Они просто драпали, не помышляя об организованном сопротивлении. А видя это, Ричардсон вынужден был скомандовать отход. Ему надо было сберечь войско, а вовсе не губить его попусту.
        Ему это было надо. Нам - совсем нет. А потому командирам нашего правого фланга, то есть Степлтону и Терри, были отданы приказы - не увлекаться преследованием бегущих, а переключиться на всё ещё боеспособные и организованные части бригады Ричардсона.
        Драчливый Дик отступал. Понимая, что артиллерию не спасти, он отдал приказ подорвать орудия, что и было исполнено. Мля! Хоть большая их часть и была паршивыми «наполеонами», но и они бы пригодились. Однако не судьба.
        - Индейским ротам - преследование!
        - Кого?
        - Бегущих, Нейтан. На Ричардсона их бросать не стоит, а вот на разбегающихся в разные стороны ополченцев и малые отряды солдат - самое оно. Кто поднимает руки и бросает оружие - вязать и гнать в тыл. Бегущих и тем более отстреливающихся - уничтожать.
        Понеслись головорезы из «пяти племён». Это тоже одна из их «фишек» - преследование деморализованного противника. Плюс, услышав их бешеные завывания, у необстрелянных и тем более части не нюхнувших пороху ополченцев душа в пятки уходит.
        Подавляющее преимущество в кавалерии. Поддержка бьющих с повозок, то и дело меняющих позицию пулемётов. Меткие выстрелы стрелков, вооружённых «шарпсами» с оптикой и простыми. Ну и просто высокий темп стрельбы с нашей стороны, его тоже стоило учитывать. Патронов не жалеть! Перед сражением вновь прозвучал этот приказ. Один из козырей, то есть высокий темп стрельбы, нельзя было не использовать. А боеприпасы… Их в обозе было не то чтобы очень много по моим меркам, но вполне достаточно. Да и сегодняшнее сражение, оно должно было стать решающим. Сломаем хребет Ричардсону - больше организованно защищать Калифорнию от Конфедерации будет просто некому. Драчливый Дик и так выставил всех, кого смог, включая ополчение. А оно уже разбежалось по лесам и полям.
        - Генералу Ричардсону остаётся либо бежать, теряя войско, либо выкидывать белый флаг, сдаваясь.
        - Драчливый Дик не сдастся, - покачал я головой. - Я о нём кое-что узнавал. Посчитает это позором, предпочтя погибнуть в бою или вырваться.
        - Да? А что это, Виктор? Посмотри, белый флаг!
        Твою. Же. Мать. Я поморгал, прежде чем вновь посмотреть в подзорную трубу. Потом ещё раз, и ещё. Нет, глаза меня не обманывали. Бригадный генерал Ричардсон выкинул белый флаг, знак того, что он призывает к переговорам. А о чём можно разговаривать с разбитым противником? Только об условиях сдачи.
        - Мы видим флаг или поступаем, как адмирал Нельсон?
        Хороший вопрос задал мне Эванс. И хотя я видел, что он с зубовным скрежетом готов принять и «нельсоновский» вариант, но оно того не стоило. Нам не нужна резня, победы будет достаточно.
        - Основную часть бригады оставим в покое. Переговоры. А к разбежавшимся и малым недобитым отрядам это не относится. Только если они сами готовы сдаться, но…
        - Это ты, Виктор, и раньше сказал.
        - Точно. И всё же это ПОБЕДА!
        Радостные возгласы штабных офицеров были тому подтверждением. Битва при Фолсом-Лейк была выиграна. Битва за Калифорнию… По сути это синонимы. Оставалось лишь поставить точку. Жирную.

        Глава 9

        США, штат Калифорния, февраль 1862 года

        Переговоры о сдаче. Они у меня не первые, но разве можно сравнить вот это событие с теми, которые были в Александрии с полковником Эллсвортом? Иной масштаб сражения, да и значения несравнимы.
        Разумеется, и речи не могло идти о какой-либо нейтральной территории. Хочет Драчливый Дик переговоров, вот пусть сюда прибывает, в расположение наших частей. Только так и никак иначе. Собственно, никаких проблем не возникло, Ричардсон понимал, что разговоры разговаривать надо вовсе не нам, а только ему. Потому и прибыл в кратчайшие сроки, в сопровождении адъютанта в чине лейтенанта и нескольких солдат. Последних, само собой, никуда пускать не собирались, а вот Ричардсона с адъютантом провели к нам. В очередной домик, который оказался ближе прочих. Можно было бы и на свежем воздухе, но там начал накрапывать мелкий такой, противный дождик. А палатка… К чему, если есть вполне себе пригодное строение поблизости? То-то и оно.
        Никакого полного состава командования тут не собралось. Большая часть была при войсках, на случай неудачного окончания переговоров. Присутствовали, помимо нескольких штабных офицеров-лейтенантов, лишь Эванс, я да еще Вилли с перевязанным плечом. Вайнону опять услал как бы по делам. Пусть лучше носится по вполне реальным, но всё же не шибко значимым поручениям. Свои-то ладно, а если янки увидят моего, хм, ординарца. Нет уж, мне подобной известности не надо.
        И без того хлопот, как блох у барбоски. Вот и Степлтон ухитрился словить пулю. Хорошо ещё, что и навылет прошла, и кость не раздробила, лишь скользнула по ней. То есть больно, тоскливо, крайне желательно соблюдать щадящий режим, но опасности для жизни не представляет. Да и восстановление особенно долгим быть не должно. При условии, опять же, соблюдения врачебных предписаний. Гнать бы его отсюда, но ведь если и пойдёт, то надуется на долгие месяцы. Так что пускай сидит. Пока. Потом всё равно погоню под надзор врача.
        - Проходите, генерал, присаживайтесь, - произнёс я, как только Ричардсон с сопровождающим его лейтенантом вошел в комнату, куда стащили все имеющие стулья и даже табуреты. - Уж простите за скудость меблировки, но где тут лучшую-то найти? Что было, на том и сидим.
        - Война, - небрежно обронил тот. - Не могу сказать, что рад нашей встрече. Генерал Эванс, полковник Станич. Джентльмены. У меня вообще нет поводов для радости.
        Понимаю его. Какая уж тут радость! Бой проигран, перспективы самые хреновые. Но это не моя головная боль, право слово. Вон, сел на грубо сработанный стул, пальцами левой руки по столу барабанит, глаза же просто-таки огнём горят от избытка эмоций. Того и гляди дым из ноздрей пускать начнёт, аки мифический зверь дракон.
        - У вас поводов радоваться действительно маловато, - согласился я с Ричардсоном. - Так что давайте мы с вами обсудим условия капитуляции вашей бригады. Того немногого, что от неё ещё осталось. Очень немногого.
        - Я пришёл говорить не об этом.
        - Тогда о чём? - огрызнулся Вилли, у которого инъекция морфина, сделанная по время обработки раны, хоть и сняла боль от раны, но вызвала повышенную агрессивность. - Неужели хотите, чтобы вам устроили «золотой мост» прямиком до Орегона?
        - Я привык здраво оценивать ситуацию, подполковник, - вежливо, понимая, что тут не место проявлять вспыльчивый характер, сказал Ричардсон. - Если нам не удастся договориться, я попробую прорваться. Да, будут большие потери, но и вы не досчитаетесь части своих солдат. Кому от этого будет лучше?
        Логика в его словах присутствовала. Но вместе с тем отпускать вражеских солдат восвояси было бы откровенной ошибкой. Именно это и подчеркнул Нейтан, заявивший:
        - Сейчас мы можем полностью разгромить вас. Так зачем нам отказываться от этого, понимая, что иначе вы снова будете воевать против нас? Я не вижу смысла. А потери… Мы на войне, тут умирают.
        Молчание. Было очевидно, что Ричардсон не собирается складывать оружие, предпочитая пусть небольшой, но всё же шанс на прорыв. Надо бы его додавить, несмотря на потери, которые, к слову, не должны быть особенно большими. Однако… Однако!
        - Кажется, есть у меня одна мысль, которая позволит вам, генерал, избежать плена. И не только вам, - добавил я, видя, что Драчливый Дик собирается яростно возражать. - Но учтите, что предложение, которое я сейчас озвучу, единственное. Других не последует.
        - Говорите, полковник.
        - Ваша бригада сдаёт всё оружие и амуницию, за исключением личного оружия офицеров. После этого каждый из офицеров пишет документ, в котором говорится, что он соглашается не принимать дальнейшего участия в войне в обмен на возможность возвращения домой. Солдаты же… Один документ на роту, и пусть каждый ставит подпись возле своего имени.
        - Отпускаете под честное слово. А кто не согласится?
        Тут я поневоле усмехнулся.
        - Будет прозябать в плену или же, если попробует дёрнуться, пристрелим.
        - Так просто?
        - Именно так. Поверьте, Ричардсон, для моих «диких» это никакого труда не составит. Большая часть из них ирландцы, которые вас, янки, очень не любят. Еще есть несколько индейских рот. Думаю, тут и вовсе объяснять излишне. Ну а если кто-то из отпущенных вновь окажется в армии, не беда. О, это будет огромный подарок для нас. Мы тогда весь Север смешаем с такими помоями, что их даже свиньи жрать не станут. Говорю это исключительно из уважения к вам лично. Как-никак, мы уже второй раз сталкиваемся на поле боя. И вы показали себя храбрым военачальником, которому просто не совсем повезло. Итак?
        - Да будь я проклят!.. - взвился было янки, но тут же как-то потух. Помолчал с полминуты, после чего тихо произнёс: - Согласен. Не хочу губить тех, кто ещё остался. Пусть лучше возвращаются домой, чем гниют в земле или сидят в плену долгие месяцы.
        - Вы сделали правильный выбор, генерал, - попытался подбодрить поверженного, но достойного противника Эванс. - Сегодня и так пролилось много крови.
        - Возможно. Но что с ополченцами?
        Нейтан посмотрел в мою сторону. Дескать, твоя идея, ты и расхлёбывай. Не поспоришь. Ладно, сделаем так…
        - Ополченцы! Почти все или перебиты, или разбежались по лесам-полям. Но для оставшихся практически то же предложение. Могут уйти с вами в сторону Орегона. Или остаться тут, но без подписки всё равно не обойдутся. Будут пытаться вредить нам - спляшут на виселице. Так им и разъясните. А теперь возвращайтесь к своим солдатам, генерал. Объясните им, чего вам удалось достичь в результате переговоров. И если всё пройдёт без эксцессов, на что мы все надеемся, начинайте сдавать оружие и прочее имущество бригады.
        Ричардсон с адъютантом покинули дом, ну а мы остались. Остались ждать, хотя в результате я был уверен пусть не на сто, но на девяносто пять процентов точно. У янки действительно не было шансов вырваться, не потеряв подавляющую часть своих. Мы это знали. Они это знали. Вот и получилось, что предложенный выход по-любому был наиболее приемлемым. Да и нас избавлял от потерь. Хотя скептически настроенный Вилли проворчал:
        - Вик, ты действительно думаешь, что Эйб Линкольн не решится, случись необходимость, вновь отправить в армию этих, которые подпишут обязательство неучастия?
        - Ты чем недавно слушал, друг мой? Я говорил, что именно тогда будет. Если только Линкольн или его люди осмелятся тупо и гнусно подтереться данными их офицерами клятвами, то… Он просто уничтожит репутацию США на международной арене. Я даже не знаю, что именно нам более выгодно - неучастие в дальнейшей войне остатков бригады Ричардсона или вот этот международный конфуз янки.
        Вилли лишь вяло отмахнулся здоровой рукой и тут же скривился. Видимо, действие морфина заканчивалось. Ну а делать новый укол - это лишнее. Да и говорил я ему, равно как и прочим, что эти средства надо с огромной осторожностью использовать. Именно поэтому Степлтон был отправлен в соседнюю комнату, на предмет отдохнуть и попытаться уснуть. Хотя насчёт последнего я особо не надеялся - взвинченная нервная система в таких условиях редко когда позволяет отключиться. Ну да там видно будет.
        А меж тем Ричардсону явно удалось донести до остатков своей бригады все выгоды полученного от нас предложения. И началось. Что именно? Сдача оружия, передача амуниции и остатков припасов. Дело нужное, но нудное и крайне хлопотное. Неудивительно, что меня оно, скажем так, не сильно прельщало. А поскольку на Вилли переложить что-то из-за его ранения было сложно, то… Имеется официальный командир бригады с лице бригадного генерала Эванса? Вот и флаг ему в руки. Я же лучше посижу, посмотрю на небо, игнорируя продолжающийся дождь, поразмыслю о ближайшем и не очень будущем. Мыслей-то много, бродят они в голове замысловато, зато порой наталкивают на очень интересные варианты. Ведь выиграно лишь сражение за Калифорнию, а встраивать её в Конфедерацию придётся незамедлительно. Хотя бы по той причине, что золотые прииски на дороге не валяются. Да и с огромным числом старателей-золотодобытчиков надо что-то делать. Именно они в этом штате основа всего.
        Трофеи. Как много в этом слове… И никаких шуток, ведь экономя на качестве человеческого материала, на вооружении и экипировке солдат янки не экономили. И пусть оружие было несколько не в тему из-за того, что своё имелось, куда как лучше, то вот остальное очень даже порадовало. Жаль только, что большая часть артиллерии бригады Ричардсона была выведена из строя основательно и восстановлению вряд ли подлежала. Но были и уцелевшие орудия. Дульнозарядные, конечно, хотя и они пригодятся для того, чтобы отражать возможные попытки северян вернуть потерянный штат.
        Боеприпасы, шанцевый инструмент, казна бригады. Нехило! Интересно, это им сюда с собой такие суммы выделили, или же Драчливый Дик местных золотоносителей раскулачил? Он мог, тут и сомневаться нечего. В любом случае теперь всё это богатство перешло от них к нам.
        Составлялись списки солдат. Как и ожидалось, получив выбор между пленом и отъездом в родные края «под подписку», первый вариант не пользовался популярностью у личного состава. А вот попытки под шумок сбежать были. Правда, последовавшая меткая стрельба в спины этих «резвых кенгуру» быстро показала, «кто есть ху» в этой ситуации. Кстати, хлопоты насчёт сбора погибших и копания могил были переложены на янки. Горе побеждённым, что тут ещё добавить.
        А трупов хватало. Равно как и раненых, среди которых попадались и тяжёлые, и просто умирающие, без каких-либо шансов на выздоровление. К счастью, у них их было куда больше. Хотя один бес, подобная атмосфера меня откровенно удручала. Вот только никуда от этого не денешься - естественные последствия битвы.
        Хватало и пленных. Тех, которые пустились наутёк раньше того, как Ричардсон начал переговоры. На них соглашение не действовало, поэтому эта часть янки содержалась отдельно, находясь под прицелом разгорячённых после боя и озлобленных понесенными потерями солдат. С ними тоже предстояло что-то делать. Впрочем, планы на них имелись, чего уж там. Хотя бы использования в качестве грубой рабочей силы на золотых рудниках и приисках.
        Заботило меня другое - предстоящее занятие столицы штата, Сакраменто. Хотелось обойтись без лишней стрельбы и неурядиц, да и как можно быстрее перевести Калифорнию «на новые рельсы». И для этого мне потребуется Ричардсон, как бы странно это ни прозвучало. А ещё Уэйд Хэмптон Третий, хотя последний должен будет сыграть отведённую ему роль несколько позже.
        Время тикало, поэтому я решил не тянуть кота за оны органы и сразу поговорить с обоими. Хэмптона пришлось настоятельно попросить уделить время для важного разговора. Ну а Ричардсона просить не было смысла. Он сейчас был совсем не в том положении, чтобы от чего-то отказываться. По сути, он сдался на нашу милость, хоть и с минимальным уроном для собственной чести.
        Командир «Легиона» появился первым. И пожалуй, это было неплохо. Сразу взяв быка за рога, я огорошил главу влиятельнейшего рода плантаторов Юга предложением, от которого очень сложно отказаться:
        - Уэйд, мне кажется, что именно вам более прочих подходит должность, назовем это так, военного губернатора Калифорнии.
        - Мне? Но я командую «Легионом»!
        - И очень хорошо командуете, - искренне улыбнулся я. - Калифорния - это источник золота, очень важное для Конфедерации приобретение. И неужели вы думаете, что янки не попытаются его у нас отбить?
        - Они могут это сделать. Но необходимо будет попросить прислать подкрепление. Немедленно отправить сообщение командующему Борегару.
        - Незамедлительно, как только войдём в Сакраменто, то есть в течение ближайших суток. Но «военный» или, как говорят в России, генерал-губернатор как раз и является ответственным не столько за экономику, сколько за безопасность вверенной ему территории. Неужели вы думаете, что можно на столь высокий пост назначать кого-то из местных, к кому изначально нет особого доверия. Или затевать, с позволения сказать, выборы в этих нелёгких условиях. Идёт война, Уэйд.
        Встав со стула, Хэмптон стал ходить взад-вперёд по комнате. Похоже, так он выплёскивал нервную энергию, которая его переполняла. Наконец остановился и задумчиво произнёс, устремив взгляд куда-то в пространство:
        - Почему не Эванс?
        - Потому что вы, Уэйд, не только военный, но и знаете, как управлять своими плантациями. Значит, вам куда легче Эванса окажется вникнуть в экономические дела Калифорнии. А поскольку вы ещё и командир «Легиона», то и дела военные из рук не выпустите. Тут скоро будет сложно. Подавление возможных мятежей сторонников северян, улаживание хлопот с золотоискателями. Хотя какое там улаживание! Там надо всё почти что с начала выстраивать. Ну да об этом после. Ричардсона привели.
        - Привели?
        - Вежливо привели. Он нужен для того, чтобы… - Стук в дверь свидетельствовал о том, что генерала, хм, доставили. - Входите, мистер Ричардсон, рад вас снова видеть.
        А вот он не рад, это сразу заметно. Мрачный, недовольный. И смотрит на меня с таким подозрением, словно я собираюсь сделать ему какую-то огромную пакость.
        - Что случилось, полковник Станич? Мы с вами договорились!
        - Неужто… Ох, да успокойтесь вы. Наши соглашения в силе, никто их отменять не собирается. Просто мне необходимо ваше присутствие в Сакраменто. Во избежание, так сказать, излишних проблем. Прежде всего, для жителей города. А то вдруг кто-то из окружения губернатора не поверит, что ваша бригада больше не существует как организованная сила. Начнут пытаться организовать сопротивление, получат то, что и полагается в таких случаях… по пуле на брата. В голову, чтобы наверняка. Да, кстати, а теперь уже почти что не губернатор Леланд Стэнфорд, он как, уже готовится убраться куда подальше или сдастся на милость победителей?
        - Мне это неизвестно. И я не обязан отвечать на подобные вопросы.
        Знает. Но не скажет. Что ж, тут он действительно в своём праве. Ну никак Ричардсон не обязан выдавать нам даже не сведения, а догадки. Да и ладно.
        - Нет так нет. Что ж, Уэйд, будем проверять сами. Хотя я уверен, что мистер Стэнфорд уже мчится в Сан-Франциско, поближе к пароходам, на которые и начнут грузить самое ценное и самых ценных. В смысле золото, личные вещи и, собственно, самого губернатора со всем ближним и не очень окружением.
        - Но нам надо будет…
        - Да, надо. Но сначала, мистер Ричардсон, будьте любезны нас покинуть. Вам ни к чему слышать то, что будет тут сказано.
        Ему и впрямь было незачем слышать о дальнейших наших планах. Особенно о том, что через несколько часов конница уйдёт в рейд на Сан-Франциско с целью помешать хотя бы части местных шишек удрать из Калифорнии морским путём. Да и сорвать, хотя бы частично, вывоз ценностей, оно тоже полезно будет.
        Забавно, но немалая часть местного истеблишмента была практически уверена в том, что войска Ричардсона одержат сокрушительную победу над «шайкой наглых южан», как они выражались. Об этом узнали офицеры «диких», опрашивая пленных. А узнав, быстро доложили, понимая, что такая информация чрезвычайно важна. Ведь если мало кто всерьёз рассматривал нашу победу, то и принять меры могли не успеть. Этим обязательно надо было воспользоваться.

* * *

        Сакраменто. Тот ещё городишко, если выражаться честно. Ну никак он по моим представлениям не тянул на столицу штата. И все же он ею являлся. Войдя в город, наши части обнаружили, что по большому счёту солидной части местных было глубоко пофиг, кто именно будет здесь править. США, Конфедерация, да хоть папа римский! Главное, чтобы не мешали главному - добыче золота. Она и только она имела значение для самих золотоискателей, скупщиков. Да и для многочисленного обслуживающего персонала в лице содержателей салунов, борделей, поставщиков провизии для всей этой оравы и прочих, и прочих.
        Губернатор, как и ожидалось, успел не просто смыться из Сакраменто, но и прихватить с собой семью, ближний круг, архив и тем более казну. А вот более половины чинуш не успели смыться. Их аккуратно «изымали из обращения», впрочем, без малейшей жестокости. Большинству не грозило ровным счётом ничего, помимо долгой и вдумчивой беседы с одним из офицеров бригады. Смысл этих разговоров? Получение информации, быстрая проверка пригодности того или иного человека для использования на благо Конфедерации, после чего следовало то или иное предложение, от которого просто нельзя было отказаться. Явных сторонников Линкольна в частности и движения аболиционизма в целом ждала экстрадиция. Проще говоря, им предстояло вместе с семьями под конвоем отправиться в Сан-Франциско, после чего быть посаженными на один из идущих в Орегон пароходов.
        Тем, которые готовы были переметнуться, предлагалось нечто иное. Разумеется, с мало-мальски значимых должностей их всё равно «вежливо просили пойти на хрен», но они вполне могли оставаться в пределах штата и заниматься своими делами, бизнесом не особо крупного размера и всем прочим. Ну а те, кому было просто всё равно… До них и нам никакого дела не было.
        Впрочем, находились и те, кому было не всё равно, кто надеялся на возвращение федералов, но не готов был к активному сопротивлению Конфедерации. Вот для них мы и привезли с собой Исраэля Ричардсона, аки живое доказательство, что войска федералов на территории штата больше нет. Вообще нет, а значит, и дёргаться бесполезно.
        Однако кое-кто пытался не просто дёргаться, а делать это с максимальным усердием. К счастью для нас и к несчастью для поддерживающих активное сопротивление, нам с ходу удалось отловить главного смутьяна - Томаса Старра Кинга собственной персоной. Этот деятель прибыл по делам в Сакраменто из Сан-Франциско, где пребывал большую часть времени, и попался на банальной попытке устроить митинг «разгневанных горожан».
        Что это был за фрукт? О, личность весьма специфическая, уже доставившая много проблем и способная доставить их ещё больше. Священник-унитарианец, а также открытый видный член масонской ложи, он прибыл в Калифорнию в шестидесятом году с чёткой и явной целью. Какой именно? Неофициально возглавить предвыборную кампанию Линкольна, причём заходя со стороны религии, чему содействовало его священство, позволяющее проводить проповеди где и как угодно. Будучи хорошим оратором, а также имея поддержку как со стороны республиканцев, так и «вольных каменщиков», он очень широко развернулся.
        С началом войны он не только не прекратил свои проповеди, но и многократно усилил их накал. Армия северян, по его словам, выполняла «божественную миссию освобождения рабов плантационного Юга».
        Получая нехилую поддержку, он форменным образом забыл о главном - о чувстве меры. Возомнил себя неприкасаемым, решив как раз после того, как мы заняли Сакраменто, вновь показать себя великим оратором. Вот только лично у меня не было ни малейших сомнений по поводу того, что именно надо делать. Едва лишь доложили, что на одной из площадей собрался этот, с позволения сказать, митинг, последовала жёсткая реакция. Две вооружённые до зубов роты «диких» были отправлены туда с приказом оцепить скопление народа и арестовать всех зачинщиков. Равно как и тех, кто будет пытаться их отбить.
        Ирландцам было пофиг на все попытки сопротивления, ну а про такие слова, как «гражданские права», они и задумываться не собирались. Особенно учитывая то, что те самые слова всё едино звучали со стороны не шибко любимых ими янки. Так что столпотворение было сначала оцеплено, затем профильтровано. Жёстко, быстро, надёжно. Пришлось, правда, поработать прикладами и даже немного пострелять… большей частью в воздух, но кое-кому и ноги прострелили вразумления ради.
        Зато добыча была славной! Тот самый Томас Старр Кинг, доверенное лицо Линкольна, масон, лицемерный святоша, а по сути наиболее опасный для нас человек в Калифорнии. Точнее сказать, он БЫЛ опасным, но теперь утратил это качество, превратившись всего лишь в крайне ценный источник информации. Как бы не более ценный, чем попавшийся несколькими месяцами ранее Грегори Мюррей, резидент, пойманный в Южной Каролине.
        «Диким» был отдан приказ - охранять добычу, как бриллиант размером в человеческую голову. Кормить-поить, холить и лелеять до поры, но вместе с тем держать под наблюдением двадцать четыре часа в сутки. И не просто «под наблюдением», а в помещении с зарешёченными окнами и без малейших шансов как удрать, так и покончить с собой. Наверняка я перестраховывался, но упустить ТАКУЮ добычу просто не мог.
        Рейд кавалерии на Сан-Франциско удался наполовину. Сопротивления почти не оказывалось, но вот немалая часть местных бонз таки словчилась удрать на пароходах, которых в порту было предостаточное количество. И уж тем более не стоило упоминать о том, что «золотой пароход» уплыл одним из первых. Вместе с теми без малого тремя тоннами золота, что были на его борту. Ну да, двухнедельная добыча с золотых приисков, по плану отправляемая в Нью-Йорк каждые две недели.
        Обидно, досадно, ну да ладно. В любом случае это была последняя «золотая посылка» из Калифорнии. Больше янкесы ни единого килограмма отсюда не получат.
        Пароход с золотом уплыл, но золото в земле осталось. И его нужно было добывать. Вольные золотоискатели это одно, а вот серьёзные золотые прииски - совсем другое. По сути, более половины золотодобычи подмяла под себя так называемая «большая четверка»: Хопкинс, Кокер, Хантингтон и Стэнфорд. Да-да, тот самый, который губернатор! Бывший… Кстати, остальные трое тоже удрали, но оставили управляющих, надеясь, как я понимаю, на «незыблемость частной собственности».
        Зря надеялись! Возможно, окажись на моём месте кто-то менее решительный, он ограничился бы тем, что сместил властные структуры, но оставил в покое магнатов. Вот только человеку двадцать первого века было понятно, что в США финансы стоят за спиной официальной власти и руководят ей. Следовательно, нужно было бить по ним, причём бить жёстко, чтобы упав, они уже не смогли подняться.
        Вопроса о том, как именно всё это провернуть, даже не возникало. Все члены «четвёрки» были ну прямо-таки эталонными сторонниками Линкольна и сочувствующими аболиционизму во всех его проявлениях. Плюс их побег за пределы штата, который вполне мог трактоваться как некое «признание вины». Имея же в руках такой козырь, как Томас Старр Кинг, я мог в ближайшее время получить все сведения о разного рода делах и делишках местных воротил. Так что… Вся собственность «большой четвёрки» была конфискована в пользу Конфедерации, а сами магнаты были объявлены лицами, которые разыскивались властями КША.
        И не только они, откровенно говоря. Были прихвачены за кошельки местные банкиры, уж эту-то малопочтенную публику жалеть точно не стоило. Почти все они, как оказалось, отвалили немалые суммы на предмет защиты штата от Конфедерации, да и вообще щедро финансировали федеральный центр. Вот и вылезла им боком такая ярая поддержка Авраама Линкольна вкупе со всей его сворой.
        Вой раздавался! Только вот поддержать эти самые крики были готовы немногие. Хотя бы по той причине, что под раздачу попали лишь банкиры и магнаты, к которым у обычных золотоискателей никаких симпатий и в помине не было. Да и обычных собственников мы даже не думали трогать, независимо от того, каких политических воззрений они придерживались. Не буянят явно, не пытаются стрелять или устраивать разные митинги и собрания? Вот и ладно, никто вас трогать и не намерен.
        Это принесло желаемый результат. Видя, что в основе своей ничего не поменялось, золотоискатели и весь связанный с ними народ вроде работников борделей, салунов и прочих отелей заметно успокоился, вернувшись к привычным своим делам. Одни искали золото, другие всеми законными способами его у них вытягивали. Благодать… по калифорнийским меркам нынешнего времени.
        Что касательно Ричардсона и остатков его бригады - с ними поступили ровно так, как и было обещано. В сопровождении конвоя весь этот народ отправили в далёкое пешее путешествие к границам Орегона. С настоятельным пожеланием даже не думать нарушить данное слово, заверенное к тому же и на бумаге.
        Верно говорят, что во многих случаях достаточно занять столицу и несколько основных городов, чтобы остальные земли сами собой «упали к тебе в карман». В Калифорнии, по крайней мере, получилось именно так. Сакраменто, Сан-Франциско, Сан-Хосе, Монтерей… Затем нужно было спускаться вниз по побережью и брать под свой контроль такие города, как Сент-Луис, Сан-Фернандо и так далее, аж до Сан-Диего. Само собой, это лучше всего было делать не пешочком, а на кораблях. К счастью, некоторую часть оных всё же удалось прихватить в порту. Но реквизировать оные, скажем так, не стоило. А вот зафрахтовать в добровольно-принудительном порядке, но за большие деньги - это дело совершенно другое.
        Облегчало задачу то, что вниз от Сан-Франциско было мало войск. Разве что на границе с Мексикой и рядом. Да и то… Хуарес считался - да и являлся - крайне дружественным по отношению к США правителем. Поэтому, учитывая это, равно как и то, что войска нужны для войны с Конфедерацией… В общем, на границе Калифорнии с Мексикой большого числа солдат не держали. Нам это было лишь на руку.
        Но имелась и серьёзная проблема - отсутствие нормальной связи. Ага, ведь телеграфа, способного быстро связать нас с Ричмондом, в Калифорнии не было. Причина? Самая банальная и мерзкая. Видите ли, власти не желали вкладываться в телеграфный кабель, предпочитая переложить затраты на воротил от бизнеса. А те, само собой разумеется, прокладывали телеграфный провод лишь рядом с железными дорогами, ориентируясь исключительно на собственные нужды. Капитализм во всей красе, со всеми олигархическими выкрутасами. Мерзость, да и только. Как только государство пускает во власть финансовых воротил, они сами становятся властью. Не открытой, конечно, потому как не желают, случись что, отвечать за различные косяки, а тайной, управляющей выдвигаемыми на официальные посты марионетками. Ведь тот же Эйб Линкольн - это не более чем говорящая голова, пусть и хорошо, талантливо говорящая.
        Зла на них не хватает! Точнее, как раз хватает, просто перенаправить его на конкретных персон пока только начинает получаться. Связь же нужна как воздух, а её просто нет. Дурдом, но известие о нашей победе при Фолсом-Лейк, а потом и о взятии под контроль основных городов штата пришлось посылать тупо с гонцами. Ну да, малыми отрядами до Техаса, как раз до конечной станции железной дороги! Тупо, маразматично, но другого варианта просто не было. Что уж говорить о посланцах в Юту, к главмормону Бригаму Янгу. Но насчёт него именно так и планировалось. Причём три группы посланников - по принципу, чтобы одна уж точно добралась - были укомплектованы наполовину мормонами, наполовину нашими бойцами. Достоверность, млин, куда без неё. Чужим Янг не поверит, только своим доверенно-проверенным фанатикам из «Легиона Наву». Собственно, по этой причине мы их с собой и тащили, этих абсолютно лишних и чужеродных элементов.
        Был ли я уверен в том, что Бригам Янг выполнит наши с ним договорённости? Да, и вовсе не из-за его «моральных качеств», которые представляли причудливый гибрид поведения шакала и ядовитой змеи. Тут дело исключительно в его собственной выгоде. США просто не могли и не желали дать ему то, к чему он давно стремился. Зато мы вполне могли дать не сам Дезерет, но ключ к его созданию. И весть о «ключе» к закрытой доселе двери с каждым днём, с каждым часом приближалась к Солт-Лейк-Сити…

        Глава 10

        США, штат Калифорния, Сан-Франциско, март 1862 года

        Пришедшая весна - хотя и до марта не было холодно с учётом мягкого калифорнийского климата - принесла с собой сразу несколько новостей. Для начала нам удалось взять под контроль всю территорию штата. По крайней мере, значимые города на побережье и границу с Мексикой! Остальная местность… сама должна была выразить лояльность новым властям в ближайшие недели. Не было сколь-либо серьёзных угроз появления разного рода «деятелей сопротивления».
        Столица штата как-то сама собой перебралась в Сан-Франциско. Этот ключевой порт Калифорнии был и более населённым, и куда более развитым. Плюс и чисто эстетически он привлекал людей куда больше, нежели Сакраменто.
        Уэйд Хэмптон Третий, периодически жалобно вздыхая от того объёма работы, который на него обрушился, всё же тянул тяжёлый воз управления штатом в период установления новой власти. Ну а поскольку он с головой ушёл в управленческие дела, то делами военными занимался Нейтан Эванс. С огоньком занимался, понимая, что тут медлить нельзя. Требовалось небольшими силами, но надёжно прикрыть границу с Мексикой, чтобы сторонники Хуареса даже и не думали пытаться сюда сунуться. Необходим был и куда более сильный контингент, прикрывающий от рейдов со стороны Орегона. В его задачи не должно было входить «во что бы то ни стало остановить янки», тут разумным был иной метод реагирования. Появились небольшие отряды противника? Нападать с целью уничтожить побольше живой силы. Обнаружилось сравнимое по численности или превосходящее число федералов? Быстро посылать известие о вторжении в столицу штата и организованно отступать, огрызаясь лишь кавалерийскими наскоками и возможными ночными налётами на лагеря северян. Только так и никак иначе.
        Тех отрядов, которые входили в состав усиленной бригады, для этого было явно недостаточно. А помощь от Борегара… Когда её пришлют-то? Уж точно не в ближайшую пару месяцев. Следовательно, требовалось набирать местных, а тут нужно было соблюдать немалую осторожность. Кое-кого, конечно, привлекли сразу. Из числа тех, кто изначально симпатизировал Конфедерации, но в силу малого числа не играл особой роли в политической жизни Калифорнии. Плюс банальные наёмники из числа осевших в портах неудачливых старателей и откровенно близкого к криминалу народа, которых Ричардсон привлекать просто не рискнул. Да и классические латино им тоже не были охвачены из-за вполне очевидной нелюбви оных к США.
        Ну да мы на любовь и не упирали. На первых порах годились и откровенные наёмники, готовые сражаться, пока им платят, охотно убивающие, но не желающие держаться до последнего в сложных ситуациях. Где есть лишь финансовая мотивация, но нет прилагающегося патриотизма, там всегда так. Впрочем…
        Привлечённых деньгами латино отправляли на север, поближе к Орегону, чтобы там, на месте, натаскивать в импровизированных учебных лагерях. Инструкторами были сержанты из числа «диких», дающие конкретным бойцам не всё возможное, а лишь необходимый минимум. По полной программе стоило учить лишь тех, чья верность не будет вызывать сомнений.
        Я же ждал подтверждения от Бригама Янга. Как только он объявит о независимости контролируемых им территорий от США, это будет означать одно - мои дела в этой части континента подошли к концу и можно возвращаться туда, где и будет окончательно решаться судьба противостояния.
        Зато мои личные дела стали совсем уж запутанными, подарив, наряду со всем прочим, ещё и неслабую такую головную боль. Проще говоря, ещё в Сакраменто Вайнона ухитрилась проскользнуть ко мне в постель, да так там и остаться. Причём сделала это в своей излюбленной манере, то есть втихую. Как так? Да просто однажды ночью проникла в спальню, пользуясь тем, что все вокруг привыкли, что она вечно где-то рядом околачивается. И слухи свою роль того, сыграли.
        Ч-чёрт, я ж тогда чуть было её не пристрелил, лишь в последний момент поняв, что кто-то чужой в комнате - это давно знакомая девушка, а не проникший в дом незнакомец. Причём девушка, скажем так, была в том наряде, в котором я её сроду не видел. В смысле в женском, да очень даже женском… и привлекающем.
        Это называется приехали… или приплыли, невелика разница. Оттолкнуть это очаровательное создание, которое, судя по всему, изволило в меня втрескаться, было невозможно без того, чтобы не ранить её чувства. Да и сама она была мне интересна, можно сказать нравилась. Вот и случилось то, что случилось. А потом ещё раз, и ещё… Однажды проникнув в мою спальню. Вайнона явно не собиралась оттуда уходить. Выгонять же я её точно не собирался. В конце концов, если девушка тебе интересна и вызывает искреннюю симпатию, то пусть всё идёт так, как оно и идёт.
        В остальном же не поменялось ровным счётом ничего. Та же самая одежда на людях, те же мелкие поручения вроде иди туда и передай слова или письменное послание. Хотя обращаться ко мне на «вы» наедине перестала, и на том спасибо. Зато принимать подарки из числа украшений - это ни в какую. Нет, принять-то с удовольствием, а вот носить… Хотя это как раз понятно - они не сочетались с демонстрируемым на людях образом.
        Интересно другое - сильно ли будут удивлены обе мои сестры, узнав об изменении уровня моих отношений с Вайноной? Почему-то мне кажется, что и тени удивления не возникнет.
        Меж тем дела политические и военные шли своим чередом, но при нашем непосредственном участии. Вот мы, а именно Эванс, Хэмптон, я, Уит и уже малость подлечившийся Вилли Степлтон, в очередной раз собрались в роскошном особняке, расположенном в районе Ноб-Хилл, ранее принадлежавшем бывшему губернатору, Леланду Стэнфорду. Теперь он числился резиденцией губернатора нынешнего, то есть Уэйда Хэмптона Третьего. Да и остальным конфискованным домам долго скучать без хозяев не пришлось.
        Пусто место свято не бывает, ведь именно так гласит известная поговорка. А святых среди «волчьей стаи», захватившей для Конфедерации Калифорнию, сроду не водилось. Что там особняки на Ноб-Хилл! Это, право слово, сущая мелочь. Куда более интересными объектами были золотодобывающие компании и, пусть и в меньшей степени, порты штата. То самое имущество, которое было изъято у поддерживавших Линкольна магнатов.
        Тут надо отметить особенности работы государственной машины, что в США, что в Конфедерации. Первые, само собой, никогда не изменятся, а доступа к власти КША на таком уровне покамест не имелось. В общем, была одна интересная особенность - государство по факту не владело почти ничем, оно лишь собирало налоги со штатов, а те, в свою очередь, выколачивали их из плантаторов, банкиров и прочих. Даже верфи и железные дороги - главные транспортные артерии - были в руках частного капитала. Вот оно, типичное отличие демократий от монархий.
        Поступи мы наивно-идеалистским манером, то есть конфисковав имущество пролинкольновских воротил и больше ничего не предприняв… О, нам бы сказали огромное спасибо приближённые Дэвиса и банально раздербанили бы это в узком «семейном» кругу. Подобный расклад меня ну совершенно не прельщал. Поэтому…
        Конфискованное у магнатов в пользу Конфедерации было выкуплено. Естественно, по довольно скромной, но всё же не бессовестно заниженной цене. Однако циничный «финт ушами» заключался в том, что выкуп был произведён на деньги из тех калифорнийских банков, которые не успели вовремя подсуетиться и вывезти активы. Эти самые «не успевшие» были подвергнуты «жёстким клизмирующим процедурам», в результате которых сами банкиры были отправлены в далёкие порнографические дали, а из их хранилищ изымались деньги, драгоценности и ценные бумаги тех, кто или уже смылся из Калифорнии, или был задержан, как тот самый Томас Старр Кинг. Кстати, счета, к которым имел доступ этот священник и масон по совместительству, внушали уважение.
        В любом случае получена была очень солидная сумма. Плюс у меня и Хэмптона имелись собственные запасы, которые не грех было пустить в ход. Так что с недавних пор солидная доля золотодобывающей промышленности Калифорнии и портовых мощностей принадлежала офицерству бригады, которая и завоевала штат для Конфедерации. Само собой, Хэмптону и мне досталось значительно больше, чем Вилли, Эвансу и Уиту. Другим ещё меньше, но очень даже неплохо по их меркам. В общем, как говорили классики: «Никто не ушёл обиженным». Разве только раскулаченные аболиционисты, ну так на то и война со всеми её особенностями бытия. Они знали, чем рискуют, да и в их планах было проделать то же самое с Югом. Я это знал, поэтому муками совести терзаться и не собирался.
        Зачем мне это было нужно? Инструмент влияния в самом ближайшем будущем, без которого реализовать последние части плана будет куда как сложнее. Но для этого нужно было сначала дождаться вестей из Юты, а потом вернуться в Ричмонд.
        Вернуться… Пока же я, Вилли и Эванс в очередной раз собрались в резиденции Хэмптона. Как обычно, это было вечером, причём довольно поздним. Днём Уэйда лучше было даже не тревожить, бедняга, измученный множеством хлопот, чуть ли не кусался. И лишь ближе к вечеру, влив в себя стакан-другой виски и окутавшись ароматным сигарным дымом, командир «Легиона» и по совместительству губернатор Калифорнии мог нормально общаться с нами.
        - Много пьёшь, Уэйд, - заметил Эванс, глядя на то, как Хэмптон подливает в свой стакан еще порцию виски. - Ещё месяц-другой, и это станет опасно.
        - Неделя… После станет легче, - покривился Хэмптон. - Слишком много работы, той, которую никому из помощников не доверишь. Она уже заканчивается. Да и Степлтон тоже пьёт.
        - У меня плечо прострелено, а лучше виски, чем уколы морфина, - парировал Вилли. - Но мы, джентльмены, собрались для другого. Калифорния теперь часть Конфедерации. Защитить её от янки мы сможем даже теперь. Мак-Клелан не осмелится бросить сюда армию, тогда он откроет путь нашим армиям, особенно Потомакской.
        - Которую президент никак не желает задействовать в полную силу.
        Ворчит Эванс, и я его великолепно понимаю. Обидно генералу, сильно обидно. И если он так открыто выражает свои мысли, то и многие другие, побывавшие при Булл-Ране, понимают, что Дэвис делает что-то не совсем то. Или же ещё хуже - совсем не то творит, что необходимо для победы над янки. В том числе и поэтому я говорю следующее:
        - Как только придёт ответ от Бригама Янга - а я надеюсь и рассчитываю, что он будет благоприятный для наших планов, - мне и всей «Дикой стае» придёт пора возвращаться в Виргинию, к Борегару. С ним всё согласовано, сами знаете.
        - А мы тут остаёмся…
        Нейтан не сказать чтобы доволен, и я его понимаю. Но недовольство и непонимание сложившейся ситуации - явления разного порядка. Командир бригады с самого начала знал, что я - отнюдь не часть оной. Что у меня отдельные цели, не ограничивающиеся одним лишь походом на Калифорнию. Да и макиавеллевскими игрищами с мормонами тоже.
        А вот Хэмптона интересовал иной вопрос.
        - Президент Дэвис не рассчитывал, что мы сумеем захватить этот штат. Потому и не было дано приказов, которые мы вынуждены были бы соблюдать. Из-за этого я и губернатор… временный. Меня вышвырнут отсюда сразу же, как только прибудет кто-то из окружения нашего президента.
        - Вышвырнуть одного из тех, кто преподнёс Калифорнию Конфедерации «на золотом подносе»? - хмыкнул Вилли. - Нет, на это они не пойдут. Всё будет обставлено с наибольшим почётом и уважением. А в этом случае процесс передачи власти можно затянуть надолго. На два-три месяца точно. И у всех нас останутся доли в портах и золотодобыче. Вместо «большой четвёрки» теперь мы, от нас не получится отмахнуться, как от надоедливой мухи.
        - Да, мы получили вкусный кусок от Калифорнии и не отдадим. Но окружение президента будет недовольно. Они сами рассчитывали это получить. Могут появиться проблемы. Открыто нам ничего не скажут, но нашептать Дэвису на ухо что-то неподобающее о нас - это они смогут сделать. А президент не любит Борегара и тех, кто считается его людьми. Мы - считаемся.
        Уэйд был пессимистичен, но поднял очень своевременную тему. Не всплыла бы сама по себе, её извлёк бы на поверхность лично я. А посему…
        - Зубы обломают. Даже о нас. Ты, Уэйд - один из богатейших плантаторов Юга. Немного подрастерял влияние в последние годы, уж прости за констатацию неприятного, но очевидного, зато теперь, с учётом здешних приобретений, вновь близ вершины. Я - оружейный магнат уж по той только причине, что в Конфедерации нет больше производителей современного стрелкового оружия. Да и оружейное производство лишь растёт и растёт в приличном темпе. Степлтонов хорошо знают в Джорджии. Они где-то рядом с десяткой наиболее влиятельных семейств штата.
        - Да, нас знают, - подтвердил Вилли. - И не только в Джорджии.
        - Тем более. Ты, Уэйд, говоришь, что нас будут пытаться укусить, нашептать что-то нелестное аж самому президенту. Но зачем нам его любовь? - Выждав несколько секунд, я пристально посмотрел на каждого из присутствующих и лишь затем продолжил: - Дэвис, конечно, патриот Конфедерации, но почему-то он всё время хочет как лучше, а получается как всегда. Плохо получается.
        - О чём ты сейчас, Виктор? - Эванс сделал неопределённый жест, наверняка сам не понимая, что именно хочет от меня услышать. - Дэвис делает всё, что в его силах.
        - Только силёнок маловато. Военным министром стал какой-то странный человек, от которого проблем куда больше, нежели пользы. Постоянно одёргивает стремление командующего Потомакской армией, наиболее обученной и боеспособной, начать наступление на территории янки. Не помогает создать нормально работающую тайную полицию, которая столь необходима, учитывая кишмя кишащих на наших землях аболиционистов. Дэвис слаб. Это плохо для Конфедерации.
        Можно было долго вбивать доводы, словно гвозди в незримый гроб. Однако тут и так все всё понимали, их особенно убеждать не требовалось. Да и ориентированы они были не на Дэвиса, а на Борегара. Булл-Ран поднял генерала Борегара и дал им, его поддерживающим, почувствовать вкус триумфа и горечь от того, что не дали его развить. Калифорния дала иное - уверенность в собственных силах. И понимание того, ЧТО можно получить, когда самые смелые порывы не сдерживаются, а наоборот, лишь поощряются.
        - Он законно избранный президент, - проворчал Эванс. - С этим ничего не сделать. И сейчас война.
        - Да, сейчас война, - согласился Вилли. - Но не приведи Господь, его действия станут ещё более опасны, чем сейчас. Я очень хочу, чтобы этого не было, но это может случиться. Достаточно попытаться назначить командующими армиями кого-то вроде Джонстона. Грамотных, но не решающихся рисковать и побеждать генералов. Тогда будет плохо.
        - Мой друг верно говорит, - подтвердил я. - Стоит верить в лучшее, но действовать, предусмотрев и худшее. И именно поэтому я с «Дикой стаей» скоро покидаю Калифорнию.
        - А мы остаёмся.
        - Да, Уэйд, вы с Эвансом остаётесь. И мы с Борегаром постараемся сделать всё возможное, чтобы губернаторское кресло из-под тебя не вышибли. При объявлении Ютой независимости шансы на удачный исход сильно возрастают.
        - Дэвис взбесится, когда его поставят перед свершившимся фактом, - невесело улыбнулся Нейтан Эванс. - Он ведь этого не планировал.
        В точку! Верно командир бригады подметил. Президент КША имел одну интересную особенность - он очень плохо реагировал, когда какие-либо важные решения принимались в обход него. Причём неважно, эффективные они были или наоборот. И если ему придёт такого рода «весёлый привет» от Бригама Янга с отсылкой к Борегару и ко мне, как полномочному представителю командующего Потомакской армией. О, вспышка гнева будет классической. Только вот есть один маленький нюанс.
        - Да, взбесится. Но что он сделает-то? Попробует укусить тех, кто даст в руки Конфедерации такой весомый козырь в ведущейся войне? Этим он выкопает для себя глубокую яму и сам себя туда столкнёт. Потому как ни Борегар, ни я молчать не станем. Что до всего остального… Джентльмены, он и так нам ничем не помогает, ведя эту свою откровенно вредную линию «войны от обороны». Прямо как африканская птица-страус, засовывающая голову в песок, считающая, что так она скрывается от всех. Только голова скрыта, а тушка наружу. Всем видная и абсолютно уязвимая.
        - Опасная игра, Виктор. Но…
        - Но ты её поддерживаешь, Уэйд?
        - Да, черт меня побери!
        - Если Борегар на это решился, - пожал плечами Эванс. - Господь свидетель, если и он, то и у меня нет иного выбора.
        - А что я-то, Вик? - хмыкнул Вилли, когда я на него посмотрел. - Мы с тобой ещё со времён «патрулей» всё сообща делаем. А Дэвис и впрямь что-то не то творит.
        Приятно получить подтверждение насчёт того, что люди готовы тебя поддержать. Только вот получив эту самую поддержку, нужно не разбазарить её по мелочам. Надеюсь, что у меня это получится.
        А потом, спустя несколько дней, прибыли вести из Юты. Пардон, наверняка уже из самопровозглашённого государства под названием Дезерет. Главмормон Бригам Янг сообщал, что впечатлён как победой при Фолсом-Лейк, так и скоростью, с которой Конфедерации удалось взять Калифорнию под свой контроль. Льстил, собака, но это было ожидаемо. Главное было в том, что он соглашался с наибольшей выгодностью текущего момента для провозглашения независимости Юты и преобразования её в Дезерет. Излишне говорить о том, что Дезерет первым делом должен был отправить делегацию в Ричмонд, да ещё и предупредить её прибытие телеграммой. С такими делами не шутят.
        На следующий же день почти вся «Дикая стая», за исключением оставляемых на некоторое время в Калифорнии инструкторов из числа сержантов, была готова к новому длительному переходу. На сей раз он обещал быть куда как более быстрым, ведь теперь не было ни обоза, ни пехоты. Отправляться собирались почти что налегке. Скорость, вот что было главным для нас. Сначала на кораблях вдоль побережья до южной границы штата, а потом уж на четвероногом транспорте. Этакая экспресс-прогулка до Техаса длиной в несколько недель, чтоб их. А оттуда уже по железной дороге, но тут и быстрее, и с нормальной связью с Ричмондом, которая была для нас столь необходима. Ах да, мы с собой ещё ценный груз тащили, тот, что на двух ногах. Того самого Томаса Старра Кинга, из которого уже вытянули массу интересного, но чья полезность отнюдь не успела исчерпаться. Вот только вытаскивать его на открытый процесс… не тот случай. Слишком пованивающее было бы дело - судить этого облечённого саном пройдоху. Нет уж, пусть так посидит. А если вонь всё равно поднимется… Что ж, бывает, что в тюрьмах вешаются - дело житейское. А уж как именно
сделать так, чтобы к повешению вопросов не возникло - был у меня приятель-криминалист, так во время застолий много чего интересного рассказывал.
        Не то интуиция, не то просто здравый смысл подсказывали - медлить нельзя. С переходом под власть Конфедерации Калифорнии и провозглашением независимости мормонского государства события просто обязаны были рвануть вперед со скоростью ужаленного в зад носорога. Мне бы хотелось ошибиться, но исторические закономерности хрен остановишь.

        КША, штат Техас, апрель 1862 года

        Мать твою… И ещё раз твою мать! Этот хрен с горы, откликающийся также на обращение «президент Дэвис», таки доигрался. Или заигрался. Зато по полной программе. Это стало известно сразу, как только «Дикая стая» добралась до Техаса. Произошедшее в конце февраля сражение близ города Падьюка, что в Кентукки рядом с Иллинойсом… было полным кошмаром.
        Это был не Булл-Ран, это было гораздо хуже. При Булл-Ране армия янки, пусть и разгромленная, всё же смогла унести те ноги, которые ещё могли быстро передвигаться. Зато сражение при Падьюке легло большим и грязным… нет, грязнущим пятном на честь армий Конфедерации. И виноватыми были по большей части два бездаря в высоких чинах. Два генерала, которым лучше было бы ими не быть: Джон Флойд и Гидеон Пиллоу. Причём первый когда-то, но очень недолгое время, трудился военным министром и был выперт с должности за несоответствие оной его знаниям и умениям. Второй… тоже ничем не блистал, разве что рассылками анонимок, в которых пытался присвоить себе чужие победы в войне с Мексикой. Личный друг президента Джеймса Полка, оттуда и звание, и карьера. А сам - ноль без палочки.
        Двух болванов, вставших во главе пятнадцатитысячной армии, банально заманили в ловушку. И сделал это хорошо мне известный Улисс Грант, действительно выдающийся по этим временам военачальник. Заставил их поверить, что они загнали его в ловушку между реками Теннесси и Огайо, а сам… Сам он разделил свою двадцати с лишним тысячную армию, большую часть до поры скрыв от их глаз и почти отсутствующей разведки. А потом эта самая скрытая часть и объявилась. Плюс малые речные канонерки, не слишком опасные сами по себе, но в сложившихся условиях способные изрядно напакостить.
        У Флойда и Пиллоу был шанс прорваться. Возможно, они положили бы солидную часть армии, но как минимум половина сумела бы прорваться. Но нет! Как только первая попытка прорваться не удалась, два урода запаниковали и выбросили белый флаг, соглашаясь на безоговорочную капитуляцию, лишь бы сохранить свои поганые шкуры.
        Итог? Лишь менее двух тысяч вырвались из устроенной генералом Грантом ловушки, да и то по причине того, что несколько полков плюнули на приказ собственных генералов сложить оружие и рванули на прорыв уже тогда, когда многие другие сдавались. Да, они потеряли треть состава, но сохранили честь и возможность продолжать борьбу. Преследовать их янки не стали, потому как опасались, что в таком случае остальные тоже, хм, последуют примеру. Остальные же… не последовали.
        Позорище. И перечёркнутые плоды Булл-Рана. И молчание в тряпочку президента Дэвиса, который, откровенно говоря, и был ответственен за то, что на важном участке в решающий момент вместо нормальных боевых генералов оказались два даже не недоразумения, а откровенных труса, паникёра и бездаря.
        Путь вглубь Кентукки был открыт, а Грант был бы дураком, если б этим не воспользовался. Особенно учитывая то, что часть штата так и не оказалась подвластна КША. Но янкесовский генерал и тут показал себя с лучшей стороны. Он не стал размениваться на собственно Кентукки, оставив это тем, кто должен был появиться следом за ним. Сам же двинулся вниз по реке Теннесси, сопровождаемый этой самой мини-эскадрой малых канонерок. И его целью была система фортов, ключевым звеном которой являлся Форт-Донельсон на границе Кентукки и Теннесси.
        Естественно, туда не только стали подтягивать резервы, но и озаботились наконец-то и грамотным командующим. Генералом Джексоном, которого изъяли из Потомакской армии как репку с огорода и назначили командующим формируемой «с миру по нитке» Теннессийской армии. Потомакскую же опять придерживали. Хотя Борегар, по донёсшимся до Техаса слухам, рвал и метал, не прося, а требуя у Дэвиса наконец-то использовать главную боевую силу. Но всё, чего добился - это отправки Джексона в качестве командующего.
        Грант довольно быстро добрался до Форт-Донельсона, но взять его с ходу просто не сумел. Флотилию канонерок разогнали береговые батареи, а наскок передовой дивизии его армии был отбит частями под командованием Джексона. Хоть он и прибыл без своих полков, лишь с толикой офицеров, но и этого оказалось достаточно. Репутация одного из героев Булл-Рана, плюс самостоятельно выигранное сражение с янки, пусть и не столь масштабное. Да фанатичная упёртость с готовностью стоять до конца, помноженная на талант управления войсками. Ах да, ещё и полтора десятка пулеметов, которые Борегар без малейших протестов отдал Джексону вкупе с расчётами. Понимал, что сейчас они куда нужнее в Теннесси, чем в Виргинии.
        В общем, первый натиск Гранта был отбит. А потом стали подходить подкрепления, сводимые на ходу в Теннессийскую армию. Генерал Грант не хотел рисковать, он планировал дождаться подхода уже своих подкреплений, которые попутно собирались взять под контроль большую часть Кентукки. Вот только это был конец февраля.
        Какая разница? Э, тут свои тонкости. Хотя бы такие, которые оказались тесно связаны с происходящим на востоке континента. В Вашингтоне узнали, что Калифорнии, этого «золотого штата», больше нет в составе США, да ещё и мормоны Юты устроили бучу, послав назначенного из Вашингтона губернатора. И не просто с целью сменить на своего, а провозгласив независимость от США. После таких новостей Грант просто вынужден был притормозить и даже немного отвести войска от Форт-Донельсона. Хотя бы до того момента, как станет понятно, какова степень угрозы с востока. И вроде как до этого момента продолжалось неустойчивое равновесие. Джексон, осознавая слабость своей армии, не рисковал наступать. Гранту же, как я понял, не давали этого сделать из Вашингтона. Наверняка опасались, что после Калифорнии последует удар с целью отжать и Орегон.
        А потом мы добрались до железной дороги, а значит, и до телеграфа. Теперь мне ничего не мешало, пользуясь ситуацией, хапнуть телеграфную станцию по сути в единоличное пользование. Мне нужен был Борегар. Немедленно. Без вариантов.
        Четыре часа. Именно столько времени прошло до того момента, как командующий Потомакской армией оказался на другом конце провода. И началось.
        - Разгром при Падьюке многое изменил, - читал я слова на телеграфной ленте. - Нам удалось упрочить свои позиции, но поражение сильно ударило по части войск.
        - Потомакская армия?
        - Жаждет мести, отлично вооружена и подготовлена. О Дэвисе. Раньше он меня недолюбливал, теперь ненавидит. И тебя тоже. Мы вывели Юту из состава США, захватили Калифорнию, что очень помогло, остановив наступление армии Гранта. Но это было сделано без приказа, по собственной инициативе, зато от имени президента. Понимаешь меня, Виктор?
        - Только не то что действовать, он даже порицать нас не сможет. Армия не поймёт, простые южане не поймут. Особенно после Падьюки, в которой косвенно виноват и сам Дэвис. Именно он назначил этих странных людей командовать армией.
        Небольшая пауза. Только я хотел сам продолжить передавать текст, как телеграф снова заработал.
        - Нужно твое присутствие в Ричмонде. И тех, кого ты вернул из Калифорнии.
        - Только «диких». Остальные нужны там.
        - Понимаю. Но «Дикой стаи» достаточно. Возможно, понадобятся абсолютно верные войска. Я подтвержу, что железная дорога обязана предоставить паровозы с вагонами и обеспечить скорейший проезд в Ричмонд.
        - Всё так плохо?
        - Нет. Хочу предотвратить возможные осложнения. Пикенс тоже приедет. Поспеши.
        Разговор был закончен. Надо сказать, он оставил после себя непонятное послевкусие. Я и «дикие» нужны именно в Ричмонде. Туда же едет и Пикенс, да к тому же Борегар упомянул о нужде в абсолютно верных войсках. Странно… Никаких разговоров о возможной насильственной смене власти в ближайший период речи не шло. Да и не тот сейчас момент. Дэвис хоть и вляпался в грязную лужу, но не до такой степени. Следовательно… Нет, пока даже сказать не могу. Впрочем, если Борегар хочет показать свою силу, продемонстрировать то, что им нельзя помыкать, тогда да. Особенно учитывая тот факт, что командующий Потомакской армией давно мечтает навязать президенту и его кабинету свое видение стоящих перед Конфедерацией проблем. Да, кажется, я начинаю понимать. И это может быть не только интересно, но и весьма эффективно. Так что едем в Ричмонд, а там уж посмотрим, правильно ли я прогнозирую грядущий расклад.
        Дороги. Последний год я только и делаю, что перемещаюсь по этой отнюдь не маленькой стране. И ведь никуда от этого не денешься, что характерно. А большую часть поездок ещё и в сопровождении во всех смыслах дикой «стаи». Они, к слову сказать, усиленно пропивали и прогуливали немалую часть из тех премиальных, которая была им выделена. Особенно те, которые не были семейными. Ах да, была ещё и новая индейская составляющая! К счастью, конфликтов между ними, ирландцами и коренными южанами так и не произошло. Вот только создавать смешанные роты из прежних «диких» и индейцев я покамест не спешил. Немного разные задачи, а перемешивать роты до состояния однородной субстанции… Это не то, что сейчас требуется.
        Время переезда по железной дороге было посвящено и ещё одному важному занятию - я вдумчиво читал прессу, подшивку которой вытребовал ещё на территории Техаса. Мне это было нужно по многим причинам. Международная обстановка - это раз. Положение внутри Конфедерации, причём как со стороны местной прессы, так и со стороны иностранной - это два. Да и о творящемся в США знать следовало из сторонних источников, а не из прессы Юга, по умолчанию ангажированной и по большей части искренне патриотичной. Проблема была лишь в том, что в Техасе этой самой иностранной прессы было мало, и она была совсем уж не новая.
        И всё же кое-что узнать удалось. Особенно о творящемся в мире. Мексика… О, там в огромном котле булькало настолько острое варево, что аж приятно почитать. Как-никак я к этому тоже приложил свои шаловливые лапы, да так, что ситуация нехило изменилась в сравнении с известной мне исторической линией. Сначала высадилось более шести тысяч испанских солдат, почти мгновенно и без особого сопротивления занявших один из важнейших портов Мексики - Веракрус. А вскоре и французы с англичанами подтянулись, в куда более скромном составе, особенно англичане, отжалевшие аж полтысячи солдат не бог весть какого качества. Командовал всей этой сборной солянкой испанский маршал Хуан Прим. Кстати, он был той ещё занозой в заднице, поскольку не испытывал особого энтузиазма по поводу войны с Мексикой. Хотя хорошим военным он был и приказ своей королевы, несмотря на хреноватое к ней отношение, выполнять собирался. Но без огонька.
        Затем последовал ультиматум, требования которого правительство Хуареса просто не могло принять - это было бы для них политическим самоубийством. Впрочем, поэтому его таковым и создали, рассчитывая именно на такую реакцию. Зато дальше… О, дальше история покатилась по другим рельсам. Начать с того, что госсекретарь Роберт Тумбс заблаговременно предупредил коалиционные войска о том, что санитарная обстановка в Веракрусе откровенно печальная. Как северный сосед Мексики, Конфедерации была в курсе некоторых нюансов. А вот почему на испанской Кубе ушами хлопали - вот это действительно загадка. В то, что это был такой скрытый саботаж со стороны Хуана Прима, я просто не верил. Обычное разгильдяйство, его всегда хватает, особенно в колониях, тем более столь удалённых от метрополии.
        Эпидемии жёлтой лихорадки из-за вовремя полученного предупреждения удалось не то чтобы совсем избежать, но свести неприятности к минимуму. Да и позиция КША, точнее посла в Испании, высказавшего, скажем так, доброжелательное отношение к тому, что Испания вернёт себе часть ранее принадлежащих ей мексиканских и не только территорий. В общем, прямо из Мадрида маршалу Приму так накрутили не то уши, не то хвост, что тот хоть и не воспылал к королеве Изабелле великой любовью, но доводам внял. Как-никак возврат хотя бы части утраченных владений на американских континентах был давней мечтой испанских грандов. И идти против неё… За такое Прима удавили бы тёмной ночью собственные адъютанты.
        Вот и получилось, что озлобленный «клизмой с молотыми кактусами» испанский маршал, получивший к тому же из метрополии достаточное количество орудий, боеприпасов и амуниции для ведения полноценной кампании, попёр вперёд, словно доисторический зверь-мамонт. Куда именно? Аккурат на Пуэбло - второй по величине и значимости город Мексики, к тому же находящийся почти по пути к собственно столице государства. И англо-французские части за собой потащил, не слушая никаких возражений. Мало того, опирался на недовольные Хуаресом местные группировки, некоторые из которых даже включал в состав экспедиционного корпуса как вспомогательные войска. Неудивительно, что он довольно быстро достиг Пуэбло и взял этот хорошо укреплённый город в осаду, пользуясь тем, что при Хуаресе мексиканская армия не только пребывала в плачевном состоянии, но ещё и была расколота внутренними распрями.
        Мешало Приму только недостаточное число осадных орудий. Полевая артиллерия просто не могла достаточно эффективно прошибать толстые стены. А подвоз морских орудий… О, их сначала нужно было снять с кораблей, а потом ещё доставить по не самым хорошим… Ладно, стоит быть честным, по откровенно паршивым мексиканским дорогам. Только поэтому Пуэбло ещё не пал. Но по сути это было лишь вопросом времени.
        Что же делал Хуарес, этот чёртов лилипут-революционер с манией величия? Да-да, я не оговорился, назвав его лилипутом. Ну а как ещё можно было назвать мужчину ростом около ста сорока сантиметров? Этот коротышка не осмеливался сразу дать сражение маршалу Приму и таким образом попробовать снять осаду с Пуэбло. Может, и правильно, поскольку, имея слабую армию и слабую поддержку военных кругов, результат был бы для него печален. Поэтому он пока что сидел в столице, пытаясь усилить и хоть как-то подготовить войска. Явно рассчитывал на помощь извне, вот только с некоторых пор общей границы с США у него уже не было. Хотя Линкольн всё ещё мог помочь своему союзнику. Хотя бы тем, что мог прислать некоторое число военных советников. Ну да тут уже в газетах ничего не писали, оставалось лишь строить версии.
        В любом случае в Мексике пока всё шло очень даже неплохо. И не только в Мексике. Много шума наделало показательное убийство в собственном доме Джеррита Смита, видного государственного деятеля США, бывшего кандидата в президенты и спонсора, финансирующего разного рода «передовые политические веяния». Убийство состоялось ночью, тихо и незаметно, а вот утром люди смогли увидеть висящее на дереве в петле тело с табличкой на груди, на которой было написано: «Организатору восстания Джона Брауна и пытавшемуся снова повторить подобное богомерзкое дело от благодарного Юга».
        Особую пикантность случившемуся придавало то, что за некоторое время до этого даже не убийства, а казни в Ричмонде состоялся открытый суд над членами «подземной железной дороги» и прочими аболиционистами, активно гадившими Конфедерации и готовившимися начать мятеж. На этот суд специально были приглашены журналисты не только местной, но и зарубежной прессы, особенно европейской. Это было сделано с целью показать полную достоверность предъявляемых обвинений, а также связи видных персон США с подготовкой мятежа. В частности, того самого Джеррита Смита, который в результате был признан виновным вкупе с теми, кто находился на скамье подсудимых. Немалую роль сыграли и показания Грегори Мюррея, захваченного нами резидента. Ну а то, что Джеррит Смит был осуждён заочно… Что ж, история, даже новейшая, знала немало подобных ситуаций. В любом случае приговор был вынесен, и мало кто мог бы опротестовать предъявленные суду доказательства. Даже ориентированные на США репортёры, которых также пригласили, не могли объявить дело полностью сфабрикованным. При всём на то желании не получалось.
        Не получалось. Поэтому они вопили лишь по поводу чрезмерной жестокости приговоров «борющимся за равные права негров с белыми» да про «неприемлемость осуждения человека в его отсутствие, тем более приговора к смерти в петле». К слову сказать, большинство пойманных «подземщиков», готовящих мятеж, именно что повесили. Напоказ, чтобы другим неповадно было. Из важных персон чаша сия миновала только Мюррея, который очень активно сотрудничал, в результате чего и получил пять лет в особой тюрьме, где был очень хороший надзор и вполне себе комфортные условия содержания. А что поделать, таких персон, если уж не приняли решение придавить, по возможности берегут. Как ни крути, а он ещё был полезен. Хотя бы тем, что мог давать консультации о работе своих коллег. Врать совсем уж нагло и по-крупному недоговаривать ему не даст общее понимание ситуации. Ведь если попробует вести свою игру, то его просто придавят по-тихому и скажут, что так оно и было. Ну да, Мюррей уже имел несчастье познакомиться с методами работы зарождающейся в Конфедерации тайной полиции. И они его явно впечатлили.
        Впрочем, не Джерритом Смитом единым. Практически одновременно с этим громким убийством по западу США прокатилась волна громких и наглых ограблений крупнейших банков, которые были очень даже похожи на случившееся почти два года тому назад. Отвлекающие внимание полиции акции, а потом под шумок потрошился банк… банки. В том же Нью-Йорке одновременно были обнесены аж четыре банка, причём полиция была действительно отвлечена важными для себя делами. Какими именно? Нападениями на военные части и на свои же собственные участки. Жертв было мало, зато шума было много. В том числе от «странных бомб, взрывающихся с грохотом и очень яркой вспышкой. Никого не убивающих, зато на некоторое время лишающих зрения». Ну да, экспериментальные светошумовые взрывпакеты со значительным содержанием магния. Плюс совмещённые с ними дымовые шашки, без них было бы куда менее эффектно.
        Из этого было ясно, что О’Галлахан сработал на славу, взяв янкесовских финансистов за жирное вымя. Тут дело было даже не столько в причинении им одномоментного ущерба, сколько в том, чтобы донести послание. Какое? Что отныне они не неприкосновенны. Что если будут и дальше столь активно толкать свою марионетку на президентской должности в сторону продолжения войны с Конфедерация, то будет им весьма печально. Казнь Джеррита Смита. Череда ограблений принадлежащих им или тесно связанных с ними крупнейших банков. Думаю, этого нельзя не понять.
        И наконец международная обстановка и отношение наиболее влиятельных стран к войне США и Конфедерации. Если со вторым было не так чтобы очень хорошо - либеральная и вообще передовая пресса тщательно и с удовольствием выливала на головы южан огромные емкости с дерьмом и прочими дурно пахнущими веществами - то первое лично меня сильно порадовало. Особенно новости из России. Вездесущие гиены пера довольно быстро пронюхали о заключенном между военным министерством Российской империи и оружейной компанией Станича договоре об организации производства на землях империи передовых образцов стрелкового вооружения, выпускаемых «по лицензии».
        Удалось. Наверняка на руку сыграло то, что император Александр Николаевич как раз в это время был сильно озабочен масштабным перевооружением армии, что и поручил Милютину, своему военному министру. А уж наглядно продемонстрировать преимущества винтовок системы «спенсер», модернизированных карабинов Шарпса с приспособленной к ним оптикой и такого уникального оружия, как первые в мире пулемёты… Плюс ко всему этому не сильно гнаться за барышами, ограничившись необходимым минимумом. Да и фактор того, что договор заключался не совсем с чужаком, а с тем, чьи не столь далёкие предки не просто проживали в Российской империи, но и были вполне себе благородного происхождения, сработал. Поверьте, это тоже немаловажно. Давно внесённые в список российского дворянства Станичи не прекращали быть таковыми, что в условиях абсолютной монархии давало определённые преимущества. Равно как и личность самого владельца. То есть моя. Как-никак я являлся не просто офицером, но получившим определённую известность и за пределами Конфедерации и США.
        Думаю, что посланник КША в Петербурге сумел и насчёт месторождений золота на Аляске договориться. Только вот такие вещи в газеты точно не попадают, слишком секретные. Ну да это я скоро узнаю либо у Борегара, либо у Пикенса, который тоже обещал в Ричмонде проявиться. Ведь это будет уже скоро.

        Глава 11

        США, штат Виргиния, Ричмонд, апрель 1862 года

        Вот и прибыли. Столица Конфедерации встретила нас суетой, шумом-гамом и офицерами Борегара, которые были явно озабочены тем, чтобы не просто встретить нас, но и передать, что командующий Потомакской армией очень хочет меня видеть. Как можно скорее хочет. А ещё добавили, что из-за крайне нервозной обстановки в верхах лучше мне постоянно находиться под охраной верных людей. Стоило мне спросить, не преувеличивают ли они, как сразу последовало очень важное уточнение. К Джонни, оставленному «на хозяйстве», то есть продолжать работу формирующейся тайной полиции, уже приходили из высоких кабинетов. «Дружелюбно» проинформировали, что как он, так и поддерживающий деятельность нашей структуры Борегар слишком много на себя взять пытаются. И чересчур жёстко обращаются как с подозреваемыми, так и с весьма уважаемыми членами общества.
        М-да, дела. Как я понял из слов офицеров Потомакской армии, мне мало-мальски знакомых, Джонни их послал, пусть и в относительно вежливых выражениях. Только после этой встречи передвигался в сопровождении не менее пятёрки отборных головорезов из числа «диких». Чутьё бывалого ганфайтера, не чуравшегося криминала, оно у него всегда было развито. И раз так, то и мне следует быть поосторожнее. Уверив посланников Борегара, что непременно воспользуюсь дельным советом, я задал ещё один вопрос:
        - Когда и где генерал желает встретиться?
        - У вас в особняке. Сегодня ближе к ночи.
        - У меня? - неподдельно изумился я. - Нет, я ничуть не против, но это может быть воспринято как ещё один повод для раздражения. Может повредить.
        - Не может, - покачал головой капитан Додсон, «щеголявший» повязкой, прикрывающей выбитый глаз, и ещё несколькими шрамами на лице. - Всем уже стало известно об общих интересах вас и генерала. И губернатора Пикенса тоже.
        - То есть встреча будет символом нашего союза, подтвердит его.
        - Да, - подтвердил Додсон. - Это похоронит слухи, которые пытаются распускать. О том, что вы и Пикенс не доверяете генералу, ведёте интриги за его спиной.
        - Не дождутся, - злобно оскалился я. - Я буду крайне рад видеть генерала Борегара в любое удобное ему время. Только особой торжественности обещать не могу. Время…
        - Это не важно, полковник. Мы возвращаемся, чтобы передать командующему о том, что вы предупреждены и с вами всё будет благополучно. Сопровождение ведь вам не требуется?
        - Конечно же нет. Вот эти бравые парни, - взгляд в сторону выгружающихся из вагонов головорезов, точнее первой их части, - они привыкли сначала стрелять в сторону любой угрозы, а потом уже интересоваться, а что это такое вообще было.
        - Наслышаны, - фыркнул капитан, да и на лице стоящего рядом с ним смутно знакомого лейтенанта тоже появилась ехидная улыбка. - Успехов нам всем, полковник.
        Да уж, пожелание явно не будет лишним в нынешних условиях. Вилли, которого рана его уже почти не беспокоила, слышавший мой разговор с офицерами Борегара, лишь многозначительно прокомментировал:
        - Растревожили мы с тобой осиное гнездо…
        - Или нору скунсов, - усмехнулся я. - Судя по вони, вернее всего моё сравнение. Как думаешь, нам сейчас лучше в мой дом или на «базу»?
        - Лучше домой. Там твои сёстры, они не простят задержки.
        - Мари, насколько я её знаю, должна быть с Джонни, вникать в премудрости дел тайных и секретных. Но насчёт Елены ты прав. Да и себя надо в порядок привести, плюс хоть как-то к встрече с Борегаром подготовиться. Решено, едем ко мне домой. А там уж видно будет. Но за Джонни пару наших пошли, да и о Филиппе узнай, тут он или опять по делам коммерческим укатил.
        - Распоряжусь.
        Слова у Вилли с делами редко когда расходились, так что он почти мгновенно отловил первого попавшегося ему сержанта - попался же ему О’Ши, который, равно как и О’Рурк, всегда был где-то поблизости - и озадачил его поручениями. Само собой, сержант не сам должен был курьером поработать, на то и обычные бойцы годились. От него требовалось передать им приказ, предварительно выбрав хорошо ориентирующихся в городе. Мне же оставалось отдать распоряжения по поводу того, какую часть «диких» куда направить. Ведь часть однозначно следовало оставить не просто в окрестностях города, но поближе к моему дому и «базе». Хотя при последней и без того хватало народу, Джонни не мог не оставить там достаточное число охраны из самых проверенных.
        Ричмонд. За то время, пока меня здесь не было, он окончательно превратился пусть в не ахти какую по европейским меркам, но всё же столицу. Правда, столицу воюющего государства, а это накладывало свой особенный отпечаток. Сложно объяснить словами, но это сразу видно, стоит лишь проехаться по улицам, прочувствовать общую атмосферу. Тревога? Я бы не сказал, что её было много, ведь война складывалась отнюдь не так, как это было в исходной реальности. Да, последнее поражение, пусть и откровенно позорное, при Падьюке добавило пессимизма, но взятие под контроль Конфедерации «золотого штата» выправило положение, а выход Юты из состава США вновь склонил чашу весов в нашу сторону. Ведь всем было очевидно, что мормонам помогли принять нужное решение. Газеты, по крайней мере, об этом чуть ли не прямым текстом говорили. И большинство писак не шибко упоминали президента, предпочитая петь хвалы командующему Потомакской армией и его эмиссарам, то есть Эвансу и Станичу.
        Также я заметил ещё одну особенность, которой раньше не было. Резко уменьшилось количество негров на улицах. Нет, они попадались, но гораздо реже, что было для Ричмонда… не совсем характерно. Это явно было не просто так, хотя о причинах покамест мне оставалось лишь догадываться. Поскольку же гадание на кофейной гуще не относилось к числу любимых занятий, я предпочёл обождать, пока не смогу спросить об этом у знающего народа.
        Чем ближе мы были к купленному для себя и сестёр дому, тем больше меня «отпускало». Я чувствовал, что возвращаюсь в то место, где можно почувствовать себя в полном комфорте, в окружении дорогих мне людей. Жаль только, что даже там никуда не денешься от разного рода проблем. Ну да я сам подписался на такую жизнь. И нисколько о том не жалею, что особо иронично.
        Вот он, дом… почти родной. И прежде чем я успел выгрузиться из экипажа и подойти к входной двери, как та сама открылась. Не просто так, вестимо, а по той причине, что Елена её распахнула и, выбежав, буквально повисла у меня на шее с радостным писком. Плевать ей было и на Вилли, добродушно скалившегося, и на «диких», которые изо всех сил изображали отсутствие эмоций. У некоторых даже получалось. Почти получалось.
        - Это становится своего рода традицией, - вздохнул я, не спеша отцеплять сестру. - Как меня долго нет в том или ином смысле, а потом возвращаюсь, одна милая юная особа висит на моей шее.
        - Глупый брат, - прошептали мне на ухо. - Я же за тебя беспокоюсь.
        - Знаю. И потому ничего не имею против, не дёргаюсь, стою себе статуей нерукотворной. Сестра где пропадает?
        - С Джонни, - подтвердила ранее высказанную догадку Елена, отпуская мою шею и отойдя на полшага назад и в сторону. - Она изменилась, Вик. Сильно. Стала ещё более жёсткой.
        - С тобой?
        - Нет-нет, - с ходу отмахнулась Елена. - Со мной, с Джонни и Филом она всё та же. А на других стала смотреть, как будто прицеливается из ружья.
        - Естественное развитие. Но хватит на пороге разговаривать, я слишком давно дома не был, да и Вилли погостить немного не откажется.
        - Ой! - спохватилась сестричка. - Прости, я сама не своя. Конечно же. Вилли, ты какой-то бледный… А ты, - тычок пальцем в сторону Вайноны, - наоборот, сияешь! И я знаю, по какой причине. Заходите же!
        Всё, дома. Захлопнувшаяся дверь отрезала нас от внешнего мира хотя бы до какой-то степени. Багаж, о нём слуги позаботятся. Именно слуги, а не рабы. И не негры, поскольку традиции, они никуда не делись и деваться не собирались. Держать в доме потенциального врага, к тому же с абсолютно чуждой психикой и набором ценностей - примерно то же самое, что сидеть на ёмкости с нитроглицерином. Чуть не так шевельнёшься - большое БУМ гарантировано.
        Хорошо! Особенно ванна с горячей водой, да большая, да ещё можно никуда не спешить. Почти не спешить, ведь время хоть и около полудня, но вечер всё едино никуда не исчезнет. А где вечер, там и важные беседы как минимум с Борегаром. Да и без него скоро должен был прибыть Джонни, и про Марию забывать никак не стоило. Что до Фила, то он опять был в разъездах, хотя должен был через пару-тройку дней появиться в Ричмонде.
        Только-только я вылез из ванны, переоделся и заодно соскоблил отросшую щетину, как меня тут же взяла в оборот Лена. Её интересовало буквально всё, особенно моя первая постоянная девушка, но пришлось ограничить сестру самым минимумом. Объяснил это тем, что скоро Джонни с Мари появятся, и тогда мне опять-таки придётся рассказывать всё по второму разу. И смысл подобного времяпрепровождения от меня откровенно ускользает.
        Вопросы задавать она перестала. Зато стала сама вываливать на меня массу информации. Её было столько, что у меня, немного отвыкшего от чего-то подобного, аж голова кругом пошла. Впрочем, уже через минут десять или около того всё вошло в привычную колею. Да и не всё сказанное сестрёнкой было обычными сплетнями и светскими новостями. Кое-что, напротив, было крайне важным, хотя догадывалась ли об этом несколько простодушная Елена, я сказать не берусь.
        Но сперва я узнал, как они с Марией тут жили. На каких приёмах, устраиваемых столпами КША, побывали, и что из этого получилось. Ну, насчет того, что получилось, я догадывался. Обе мои сестрёнки пользовались повышенным вниманием в обществе, только одна по большей части просто приятно проводила время, а вот другая - Мария, конечно - использовала свой шарм на полную катушку с целью выудить нужную толику информации. Порой и сестру просила, но не настаивала, если тот или иной человек не вызывал у Лены положительных эмоций. Сама же новоиспечённая помощница Джонни охотно дарила улыбки интересным персонам, хотя дальше нескольких танцев и готовности принимать комплименты и иногда цветы заходить даже не собиралась. И это есть хорошо.
        Джонни же… О, к нему прибыла законная супруга, Сильвия Смит, в девичестве Мак-Грегор. Именно она сопровождала моего друга в тех не слишком частых выходах в свет, которые он себе позволял. Да и то, как я полагаю, исключительно по необходимости. Не любил Джонни все эти приёмы, чувствуя себя не слишком уютно в компании высшего офицерства Конфедерации, её политиков и просто элиты плантаторов. Однако ничего не поделаешь, приходилось соответствовать, положение обязывало.
        А затем Елена совершенно естественным образом упомянула, почему на улицах Ричмонда стало гораздо меньше негров. Оказалось, что Джонни, вытрясший из пойманных членов «подземки» очень много ценной информации в обмен на избавление от петли либо просто в ходе «интенсивных допросов», обнаружил довольно много тех рабов и свободных негров, которые сливали агентам США массу сведений о хозяевах домов, при которых находились или где просто работали.
        Накопив солидный пакет информации, Джонни, не будь дураком, представил его через Борегара членам кабинета, а через них и президенту. Тут уж при всём желании отмахнуться не получалось. Тем более что одновременно было произведено очень большое число арестов этих самых поставщиков ценной информации негроидного облика. И слита подробная информация о причинах ареста репортёрам, прежде всего тем, которые либо были прикормлены, либо разделяли жесткую позицию «партии Борегара».
        В общем, замолчать происходящее или же решить все по-тихому было просто нереально. Газеты выли на все лады о том, что многие уважаемые люди, сами того не ведая, пригрели в своих домах ядовитых гадин. И возразить против этого было, собственно говоря, нечего. Имелись доказательства, да и стоило пригрозить неграм раскалённой кочергой или иным «убедительным доказательством», как те мигом начинали петь своими голосами, похожими больше всего на птичий щебет. И их щебетания не только подтверждали известное ранее, но и добавляли новые штрихи к общей картине.
        Неудивительно, что после всего этого многие семьи стали в массовом порядке либо сокращать присутствие негров в качестве домашней обслуги, либо и вовсе от них отказываться. Благо проплаченные газеты явственно намекали на возможную альтернативу. Ведь в Конфедерацию довольно массово мигрировали как мексиканцы, так и прочие латино, готовые работать за вполне себе скромные деньги. И это в любом случае было куда более надёжным вариантом, особенно учитывая то, что именно сейчас творилось в Мексике. Ну не было у латино причин любить янки на порядок сильнее, чем южан. Вообще не было.
        Вот так и прошло время до того момента, когда в гостиную, где расположились я с сестрой и Вилли, не вошли Джонни и Мария. Очередная порция искренних приветствий, обычные, но сказанные от души слова… А я смотрел на младшую из сестёр и воочию убеждался, что Елена ничего не перепутала. Мария действительно изменилась. В лучшую сторону, как по мне, но весьма сильно. Она резко повзрослела. И её глаза… Такие бывают только у тех людей, которые уже познакомились с «обратной стороной луны», то есть видели изнанку красивой стороны жизни: кровь, грязь, может даже смерть. Похоже, Джонни подошёл к поручению аккуратно, но эффективно ввести мою сестру в мир тайной полиции со всей ответственностью. Потом надо будет у него подробно всё узнать. Потом, когда не будет поблизости ни Мари, ни вообще кого-либо. Разве что присутствие Вилли вполне себе допустимо, но не более того. Всё же это не та вещь, о которой стоит говорить иначе, нежели в самом узком кругу.
        А вот Джонни выглядел как не до конца загнанная лошадь. То есть определённый запас прочности у него оставался, но ему явно требовалось побольше отдыхать. Именно это я и сказал, в ответ на что получил саркастическую усмешку и соответствующий комментарий:
        - Я только и ждал, когда ты сюда вернёшься. В твоем кабинете на «Базе» теперь есть мно-ого бумаг, которые я с радостью перенёс из своего. Тебе понравится, будь уверен!
        - Даже не сомневаюсь. Но сегодня вечером сюда прибудет Борегар, принесёт с собой важные темы для беседы, связанные с тем, что мы все будем делать дальше.
        - И как будем это делать.
        - Верно, Вилли, ты подчеркнул и этот важный нюанс, - кивнул я. - Ну да ты, Джонни, с Борегаром частенько виделся, поэтому знаешь больше нашего. Я с ним имел лишь короткую беседу по телеграфу, да и то несколько дней назад. Поэтому… Мы с Вилли с нетерпением ждём, когда наш давний друг поведает что-то важное и нам толком не известное.
        Джонни страдальчески уставился в потолок, явно понимая, что от него не отстанут, пока он не выложит всё важное и нужное. Не злобы же ради, а просто необходимости для. Иного сложно было ожидать. Поэтому он переборол лень и заговорил:
        - Вик, как бы это сказать, может, присутствующую тут девушку, свою протеже, отдыхать отправишь? - Пристальный взгляд в сторону тихо сидящей в уголке Вайноны.
        - Уже не нужно.
        - Вот значит как. Что ж, мисс Килмер, тогда сидите. Слушайте, но помните, что всё здесь сказанное не должно быть рассказано никому.
        Лишь кивок в ответ. Ну да Джонни слова и не нужны были, он лишь донёс до объекта внимания необходимую информацию, только и всего. Поэтому принял к сведению сей факт и вернулся к основной теме.
        - Ты очень нужен Борегару, Вик. Ты, твои ресурсы, то есть не только деньги, но и наша «тайная полиция». Мы уже набрали столько сведений, что хватит еще на один процесс Смита-Мюррея и ещё многое про запас останется. Только там были члены «подземной железной дороги», которую знали, и до судьбы членов которой дела не было, да шпионы янки. Явные, к которым ни у кого симпатий не должно было возникнуть. А теперь… Ты же сам понимаешь, через кого рабов и вольных негров вербовали как информаторов и готовили к более серьезным действиям.
        - Догадываюсь.
        - Вот-вот, - подхватил Вилли. - Мы тут из солнечной Калифорнии одного такого привезли. Томас Старр Кинг, пламенный агитатор за Линкольна во время президентской кампании, священник, масон. И знающий всё обо всех в Калифорнии и многое о вашингтонских делах.
        Глаза у Джонни заблестели. И у Мари, что меня приятно удивило. Такой блеск, он появляется лишь у тех «рыцарей плаща и кинжала», кто не просто ступил на этот путь, но и принял его от всей своей души. С Джонни-то всё понятно: ганфайтер, головорез, авантюрист с чувством прекрасного. А сестрёнка… Похоже, она нашла своё призвание. С одной стороны, я искренне за неё рад. С другой же - теперь буду очень сильно беспокоиться. Та ещё работёнка, где романтика обильно припорошена кровью, грязью, болью и изнанкой нутра человеческого, крайне неприглядного.
        - Мне доложили, что ценного пленника привезли на «Базу». Но вот кто это, я узнать не успел, сюда торопился. Он говорит или ещё нет?
        Начался совсем серьёзный разговор. А у меня тут ОБЕ сестры обретаются. Одна из них по собственной воле во всё это влезла и её уже никак даже против воли не изымешь из нашей «адской кухни». Зато вторая, Елена… Ну вот к чему этой местами наивной красавице слушать про мерзости, которыми волей-неволей, а приходится заниматься? Но и ультимативно просить удалиться не дело. Семья! Вот и надо вроде как и дать выбор, и в то же время намекнуть, что не дело ей всё это слушать во всех подробностях.
        - Елена, тут сейчас начнутся другие разговоры. Которые для леди… не очень предназначены.
        - Мари ведь тут, а она такая же леди, как и я, - деланно-наивно захлопала глазками старшая. - Ещё твоя… подруга. И ты, Вик, всегда или при мне говорил, или потом рассказывал. Что сейчас случилось-то?
        Вот-вот надуется, как мышь на крупу. Или делает вид, что надуется, ну да редьки хрен не слаще, мне один бес геморроидально будет от всего этого. Тут же «переобуваюсь» на ходу, ещё сильнее смягчая уже сказанное:
        - Лен, никто тебя не гонит отсюда. Я просто предупреждаю, что обсуждаться будут те дела, которыми с недавних пор твоя сестра занимается. В довольно мрачных и неприятных подробностях.
        - Я не маленькая девочка! По всему Ричмонду о «базе» «Дикой стаи» разговоры пошли. О том, что если туда янки попал, то выйдет или своими ногами на суд во всём признаваться, или его оттуда в гробу вынесут. Или без гроба, тёмной ночью.
        - Джонни?
        - Говорят, - усмехнулся друг. - Только после того самого процесса и после того, как мы информаторов-негров чуть не по всем домам благородных джентльменов вылавливали, эти самые слухи лишь на пользу идут. Некоторые боятся, но их мало. В основном те, которых мы пока просто не можем к себе пригласить для разговора по душам. Такого, чтобы не мешали.
        - Понятно. В общем, Елена, думай, надо ли тебе всё это. Удовольствия услышанное точно не доставит, а вот сны плохие и испорченный аппетит - это вероятно.
        - Не кисейная барышня! - уколола меня взглядом сестрёнка. - Может, я и не хочу всем этим заниматься, как Мари, но послушать, это я могу. Да и сестра кое-что рассказывала. В общих словах, без подробностей и имён, ты не подумай, Вик!
        - Да я и не думаю. Если всё от семьи и близких людей скрывать, то зачем она, жизнь такая? Каторга будет, а не жизнь. Сиди уж, слушай. Но если что покажется совсем уж неприятным, то не надо себя пересиливать. Долго это не продлится. Немного погуляешь или просто посидишь в другой комнате с книгой или просто так.
        - Поняла я, поняла, - отмахнулась Елена.
        Надеюсь. Что ж, вернёмся к прерванному разговору. А речь зашла о нашем калифорнийском трофее, Томасе Старре Кинге. Вот я и продолжил, обращаясь к Джонни:
        - Птичка по имени Томас разговорчивая стала. Но перья ей повыщипали, да и крылышки подпортили, - скривился я. - Идейный оказался, не чета Мюррею. И стращал нас сильно. Не только Линкольном и его сворой, но и другими. Теми, которые за спиной старины Эйба стоят, себя перед публикой никак не проявляя.
        - Имена?
        - Плюнь в любого крупного финансиста Севера - не ошибёшься. Да и подальше ниточки тянутся, но их он уже не знает. Не самого высокого полёта птица. Хотя всё равно ценная. Работать продолжим вдумчиво, ничего не пропуская, но вот на открытый суд его выводить не стоит. Пусть он… сам умрёт. Здоровье у него слабое. Сердце, к примеру.
        - А может, он у нас повесится? - предложил Степлтон. И тут же добавил, глядя на Елену: - Прости, но на совести этого человека столько крови, что это для всех лучший выход.
        Я посмотрел на сестёр. Обеих. Мари кривовато улыбалась, явно хорошо понимая и представляя те нюансы, о которых зашла речь. Вижу, Джонни её натаскивал без пробелов, пусть и по «экспресс-курсу». Елена же старалась выглядеть «храбрым оловянным солдатиком», показывая, что ей всё нипочём. Бодрится, храбрится, да и просто для неё всё это чистая теория. И дай боги с демонами, чтобы практика её не коснулась. Хватит мне и того, что Мари по собственной воле пустилась во все тяжкие в житии работницы тайной полиции.
        - Нет. Иначе будет такой шум, как в той же наполеоновской Франции. У него тогда тоже некий генерал Пишегрю - якобинец, республиканец, р-революционер и головорез каких поискать, люто ненавидящий императора - на собственном галстуке аккурат перед судом повесился. А перед тем грозился много чего ненужного сказать перед допущенной на суд прессой. Я понимаю Наполеона, отдавшего приказ. Но не понимаю разгильдяев из тайной полиции, которые его на собственном галстуке повесили. А ведь он по всем правилам должен был быть лишён подобных предметов. Вот мы и не будем подвергать себя нападкам прессы. Сердечко не выдержало, вот и всё. С каждым случается.
        - Хорошо, Вик, тебе виднее, - согласился со мной Джонни. - А вообще, надо будет мне как следует почитать про этого французского императора. Он ведь родня нынешнему, да?
        - Вот именно что родня. Довольно далёкая, но ближе вроде как и не нашлось. А сама идея у тебя правильная возникла! Обращая взгляд в прошлое, мы храним себя от совершения ошибок, схожих с теми, что были раньше. Правда, от собственных и уникальных нас это не избавляет. Тут надо не в прошлое смотреть, а в настоящем слабые места искать.
        Джонни стряхнул пепел с сигары, потянулся до хруста в костях, не вставая с кресла, и заметил:
        - Любишь ты в последние пару лет этак вот сложно выражаться.
        - Так ведь по делу выражается.
        - Ну да, Вилли, потому и слушаю, оттого и про Наполеона начала века почитать как следует собираюсь. Ладно, с этим Кингом я понял. Скажет, что нам надо, а потом, если надо, может и помереть тихо и благостно. Но я про что говорил-то! Негров вербовали проповедники, квакеры да баптисты. Все такие уважаемые, почти что святые, по Библии живущие и её под подушкой держащие. Я через Борегара попробовал, но Дэвис и его министры даже слушать не захотели. Разве только Тумбс, но не остальные. Сказали, что нечего нам клеветать на достойных джентльменов. И что слушать негров и тех, кто пытается облегчить свою участь, впутывая невиновных почтенных членов общества - недостойно офицеров.
        - Наивные.
        - Или не наивные, а просто не хотят проблем, Вилли! - резко возразила Мария. - Я говорила с Мюрреем и другими, которые не так важны. Они сказали, будто в Вашингтоне рады, что президентом Конфедерации стал именно Дэвис.
        - Это почему?
        - Он предсказуем, прямолинеен, консервативен и чересчур джентльмен, когда этого не требуется, - усмехнулась сестрёнка. - Потому и невзлюбил генерала Борегара и тех, кто его поддерживает.
        Умная и догадливая. Вот уж действительно, была бы парнем, перед ней открылись бы многие дороги. А сейчас ей откровенно повезло, что я не порождение этого времени.
        Сильно сомневаюсь, что обычный джентльмен-южанин допустил бы даже мысль о том, что его дочь или сестра может иметь какое-либо отношение к работе тайной полиции. М-да, веяния времени, чего уж там.
        - Какие ещё проблемы у Борегара? - меж тем спросил Степлтон у Джона. - Его проблемы давно стали и нашими. Не зря ведь нас его офицеры предупредили, чтобы без охраны не ходили. И про тебя сказали, что ты тоже в сопровождении солдат из наших «диких» ходишь.
        - Дэвис и некоторые министры чувствуют опасность. Они умны, а поэтому быстро определили источник. Но и попытаться убрать Борегара с поста командующего Потомакской армией Дэвис боится. После разгрома при Падьюке даже и не помышляет! Многие офицеры недовольны теми генералами, которые командуют ими, не имея достаточных для этого знаний и таланта. Те два дурака, Флойд и Пиллоу, они не единственные. Их много. И ещё военный министр…
        - Он-то как к разгрому причастен? Назначать генералов не его дело.
        Джонни замялся, явно не зная, как лучше ответить на слова Степлтона. Мари тоже молчала. Ладно.
        - Джуда Бенджамин хоть и без вины виноватый, но оно и к лучшему, что винят и его тоже. Он в военном министерстве просто лишний. И даже вредный с этой его скаредностью в перевооружении армии и прочих вопросах. Его спасать Борегар не станет. И правильно сделает. Как по мне, на своих местах лишь госсекретарь и морской министр. Военного, Лероя Уокера, Дэвис лично сместил. Не оценил он должным образом проводимую тем политику концентрации власти в столице.
        - А я не поняла, почему Джонни и ты, Вик, должны ходить в сопровождении солдат, - надула губки Елена, отчего её лицо стало этаким мило-беззащитным. - Ведь вас не могут попытаться арестовать? Скажите, а!
        - Никто этого и не подумает сделать, - усмехнулся Смит, доставая из кармана записную книжку и перелистывая её. - Твой брат правильно сказал, что получаемые от людей сведения могут быть сильным оружием. Нет, Дэвис и не думает кого-то арестовать. Он хочет только лишить нас опоры на военную силу. Отрезать всех нас от тайной полиции, которую мы создаём. Сместить губернатора Пикенса, а только потом сделать Борегара полностью покорным его воле инструментом. Таким, каким и должен быть обычный, ни на что не претендующий генерал, так говорят симпатизирующие нам люди в окружении президента.
        Что тут сказать, Джонни верно говорил. В середине девятнадцатого века довольно легко было получать информацию. Секретность была в зачаточном состоянии, чего уж тут скрывать. В некоторых случаях это играло нам на руку. В других - создавало нехилые проблемы. Вот только это было данностью, которую пока нельзя было изменить. Психология у людей такая, а психология моментально не меняется. Тут требуются даже не месяцы, а годы.
        Зато Елена успокоилась, поняв, что собственно нам ничего такого страшного и не угрожает. Максимум - отстранение от выстраиваемых рычагов власти. Хотя этого я допускать не собирался, слишком долго и тщательно всё выстраивалось, чтобы позволить разрушить сложную конструкцию на завершающих этапах.
        - А что по нашим делам в Российской империи, насчёт оружия и золота? - поинтересовался я не столько даже у Джонни, сколько у сестёр. Они насчёт этого были полностью в теме. Семья, однако. - Я ведь, пока по железной дороге добирался, только общие контуры узнать успел.
        Мария… Тут она решила обрисовать ситуацию, сверкнув выразительными глазищами на всех прочих, чтобы и не думали ей мешать свою осведомлённость показывать. И действительно, рассказать она могла много. Да, по сути, всё, что только требовалось.
        По оружию, то есть винтовкам, пулемётам и оптике, и так всё было ясно. Военное министерство Российской империи протестировало образцы, впечатлилось результатом, а там и приняло выставленное нами предложение. Весьма, к слову, выгодное. Особенно после того, как был дан вполне себе толстый намёк на то, что есть ещё один интересный разговор о месторождениях золота, находящихся на подвластных России территориях.
        Золото - это всегда предмет для разговора. Особенно в свете того, что империи нужны были деньги для более эффективного проведения многочисленных реформ, воплощаемых в жизнь императором Александром Николаевичем. Так что разговор был хоть и не из лёгких, но вполне себе продуктивный. Его результатом стало образование «Северной компании», которая должна была, опираясь на предоставленные нами данные, начать поиск золота в указанных районах. Сначала скрытый от любопытных глаз и ушей, чтобы не привлекать лишнего внимания. И лишь потом, когда самые лакомые куски месторождений окажутся в руках «Северной компании», можно будет и приоткрыть завесу таинственности. А ещё лучше после того, как пройдут переговоры с «Компанией Гудзонова залива». Какие? О выкупе части принадлежащих ей земель на территории той Канады, которая пока ещё и на карте-то не появилась.
        Зачем «Компании Гудзонова залива» было продавать принадлежащие ей земли? По банальной причине - упадок торговли пушниной превратил часть тех самых земель в… не самую выгодную собственность. Да практически в балласт, от которого требовалось избавиться, но с получением мало-мальски пристойной прибыли.
        Как мне смутно помнится, через несколько лет «Компания Гудзонова залива» продаст немалую часть своих земельных владений новообразовавшейся Канаде за сумму даже меньшую, чем миллион фунтов. Небольшая цена, особенно если учитывать то, что потом будет найдено ПОД землёй. Правда, был тут один интересный нюансик. Все были в курсе того, что как только в «Британской Колумбии» нашли золото, британское правительство быстро так изъяло у «Компании Гудзонова залива» право на золотосодержащие территории. Следовательно, причину покупки до поры стоило держать в тайне. Пусть думают, что новообразовавшаяся «Северная компания» пытается оживить скупку пушнины у аборигенов, да рыболовство с китобойным промыслом на уровень относительно пристойных прибылей выводить. Кстати, это вполне реально, но для этого потребовались бы совсем большие вложения с медленной отдачей.
        Зато налаживание необходимой инфраструктуры - оно в любом случае необходимо. И именно с него и имело смысл начать, одновременно вводя в заблуждение посторонних и вместе с тем делая нужное дело для последующего развития золотодобычи в действительно промышленных масштабах.
        Что до доли прибылей, которую удалось выбить в этой самой «Северной компании», то она составила двенадцать процентов. И это было даже больше того, на что я рассчитывал. Постарались посланные в Россию агенты, чего уж там! Зато как сильно взвоют англы, если удастся провернуть сделку с «гудзонцами»! У-у, этот вой и в Петербурге услышат, и в других столицах. И есть ещё один аспект. Отношения между Лондоном и Санкт-Петербургом и так на уровне арктического холода. Ещё сильнее их испортит разве что очередная полноценная война. А вот узнав, кто второй пайщик «Северной компании», банкиры Сити начнут рыть землю рогами и откровенно злобиться в мою сторону. В сторону Конфедерации тоже, потому как в курсе, что с некоторых пор я отнюдь не частное лицо. Это, в свою очередь, позволит в будущем закрутить такой клубок интриг, от которого чертям тошно станет и у ангелов крылья подпалятся.
        К слову, насчёт Пикенса. Оказалось, он ну совсем не захотел хоть на некоторое время отправлять свою жену Люси в Россию. Видимо, опасался, что чисто платонический интерес императора вполне может трансформироваться в иной, куда более плотский, особенно если рядом с ней мужа не будет. Понимаю, Александр Николаевич, помимо всего прочего, прославился ещё и чрезмерным вниманием к прекрасному полу. И огромным количеством бастардов.
        И всё же ум опытного дипломата нашёл крайне интересную лазейку, чтобы одновременно и использовать симпатию императора к своей жене, и избежать её поездки в Россию. Письмо, написанное Люси Пикенс, в девичестве Холкомб, адресованное лично Александру Николаевичу, помимо всего прочего, содержало в себе… искусно составленную жалобу на невозможность приехать из-за излишнего риска, которому подвергаются торговые корабли Конфедерации от «злобных и коварных янки». Ну и прочие нелестные эпитеты, пусть и культурными словами, в адрес как США в целом, так и их нынешних властей в частности. Вроде и мелочь, но российского самодержца не могло не раздражать то, что из-за подобной «мелочи» он не может увидеть крайне симпатичную и давно знакомую ему особу.
        - Губернатор Пикенс хитёр, как стая опоссумов, - покривился Джонни. - Зато это подействовало. Его жене пришло ответное письмо, в котором русский император выражает ей сочувствие и выражает надежду, что скоро эта печальная ситуация изменится.
        - Подобное пожелание от абсолютного монарха много значит, - утвердительно кивнул Вилли. - Я считаю, что посол США в Санкт-Петербурге ощутит заметное охлаждение к себе со стороны императора.
        Императора - да. Министра иностранных дел - это вряд ли. Им ведь состоял некий князь Горчаков Александр Михайлович, личность мне чересчур хорошо известная. Многократно прославленный как выдающийся дипломат и государственный деятель, сделавший очень много для Российской империи.
        Ну да, сделал он действительно много, вот только немалая часть от этого самого «многого» была столь же полезна для России, сколько принятый внутрь комплекс ядов отложенного и не слишком действия. Горчаков ведь был мало того что упертым франкофилом, но ещё и большим другом разного рода либералов, а в довесок и откровенных р-революционеров. Тех самых, из которых потом выросли те сыны самки собаки, с чьей помощью или при бездействии оных обрушили великую империю, попутно уничтожив лучшую часть её населения. Ну или заставив покинуть пределы бывшей империи. Список пакостей, сделанных Горчаковым России, был велик. Буквально выцарапанная у императора амнистия для польских мятежников. Попытка торпедировать заключаемое Россией и Пруссией соглашение о совместной борьбе с польскими бунтовщиками. Да, император Александр II своей монаршей волей ПРИКАЗАЛ Горчакову подписать так называемую «Альвенслебенскую конвенцию», несмотря на протестующие писки последнего.
        Дальше - больше. Покушение на императора во Франции теми бежавшими за пределы России поляками, которые получили убежище у французов. И суд над покушавшимися, который перерос в унижение для Александра II. Вся Франция была на стороне поляков, вся пресса! Издевательски мягкий приговор и полное отсутствие реакции на это безобразие Наполеона III. А князинька тем временем усиленно толкал монарха на заключение союза с тем, кто его публично унизил. С ВРАЖДЕБНОЙ России страной.
        К счастью, не вышло. И на некоторое время Горчаков вынужден был уползти обратно в русло государственных интересов, зализывая полученную рану. А поскольку дипломатом он был действительно гениальным, то и пользу приносил. До тех пор, пока бисмарковская Пруссия не решила разорвать в клочья Францию. Тогда и началось «на колу мочало»! Попытка повлиять на императора Александра II, чтобы тот, в свою очередь, воздействовал на короля Пруссии. Обломилось. Попытка лишить Пруссию дипломатической поддержки со стороны Российской империи. Тоже мимо! Александр Николаевич не забыл поражения в Крымской войне, поддержку Францией польского восстания и унижения в Париже, что последовало за неудавшимся покушением.
        Не вышло тогда, зато вышло потом. Тогда, когда уже не Пруссия, но Германская империя, созданная «железом и кровью», решила окончательно сокрушить ранее ослабленную и уже республиканскую Францию. И тут-то Горчакову удалось то, на что он уже явно и надеяться перестал! Канцлер Российской империи - по сути, второе после императора лицо в управлении государственной машиной - после долгих увещеваний сумел убедить монарха сделать то, что шло вразрез с интересами империи. Россия поддержала своего исконного врага, Францию, против очень длительное время дружественной ей Пруссии, к тому времени ставшей Германией. И не просто одноразово это сделала, а ещё и с заключением союза. Союза, который был для России не то что лишним, а откровенно вредным. Что и показала дальнейшая история. Франция НИ РАЗУ не поддержала Россию по существу, да и во время Первой мировой использовала её лишь как щит из пушечного мяса. А потом просто кинула, охотно признав большевиков.
        Впрочем, не о Франции сейчас речь, а о её давнем доброхоте, светлейшем князе и канцлере Российской империи Горчакове. И о тех пакостях, которые он продолжал устраивать. Да-да, это было далеко не всё. Далее была публичная поддержка террористки Засулич, покушение которой на градоначальника Трепова стало первой ласточкой в серии терактов, совершенных разного рода революционерами. И не в последнюю очередь из-за чрезвычайного попустительства канцлера.
        Это был далеко не полный список его грехов, но и этого вполне достаточно. Да, сейчас он ещё не успел почти ничего совершить. Вот только сильно я сомневаюсь, что старый пройдошистый франкофил и либералолюб каким-то чудом изменится. Так что насчёт князиньки я ничуть не обольщался. Понимал, что он НИКОГДА не будет доброжелательно относиться к Конфедерации, которая не только была далека от либерализма, но и двигалась шаг за шагом в обратную сторону, то есть от республики общенародно-олигархической к чему-то близкому к государству, управляемому нарождающейся - точнее и нарождающейся, и восстанавливающейся - аристократией. Это же записному князю-либералу было как серпом по одному месту.
        Впрочем, не всё было так просто. Англию Горчаков искренне не любил. Но не по причине того, что она была враждебна России. О нет, Англия была конкурентом - и весьма успешным - его возлюбленной Франции. Но именно по той самой причине ему не было ни малейшего резона сливать по своим дипломатическим каналам сведения об афере государственного уровня по выкупу земель у «Компании Гудзонова залива». А вот дальше… Дальше надо будет держать ухо востро. Однако фора по времени у нас есть. Сейчас мы, то есть Конфедерация, нужны Франции, потому как кампания в Мексике без нашей поддержки заметно осложнится.
        - Наёмники из Нью-Йорка полноводной рекой текут. - Джон перевёл разговор в иное русло. - Ирландцы и немцы в основном. Пароходами до Кубы, а потом в наши порты. В разные, чтобы не так заметно было.
        - Куба?
        - Да, Вилли, Куба. Испанцам рабочих постоянно не хватает, это не удивит никого. Агенты под вывеской вербовочных контор, связанных с испанцами, действуют. Персонал по большей части испанцы. Владельцы - тоже испанцы. А они только как вербовщики себя показывают. Чтобы на понятном языке с недавними эмигрантами разговаривать. В «дикие» лучших готовим. Остальных Борегару как добровольцев на пополнение армии.
        Разумно. Тут и сказать нечего, помимо слов хвалебных. Чем большее количество людей выкачаем из Нью-Йорка мы, тем меньшее число останется как потенциальные солдаты армии США. Линкольн и его кабинет достаточно умны для того, чтобы в самом скором времени обратить пристальное внимание на столь лакомый кус для пополнения убыли в войсках. Только вот мы к тому времени самые жирные сливки снять успеем. В этих делах скаредность неуместна, вложения себя по-любому оправдают.
        - Вот прибудет вечером Борегар, ещё больше нам скажет. Обо всём. - Степлтон массировал ноющее плечо. Рана, хоть и зажившая, продолжала напоминать о себе как на перемену погоды, так и просто. А ещё шрам жутко чесался, по его собственным словам. - Ему же Вик срочно понадобился. И Пикенс!
        - Скоро узнаем. Или Джонни прямо сейчас что-то скажет.
        - Нет, Вик. Не скажу. Только догадываюсь, а это другое.
        - А ты не стесняйся.
        - Как хочешь, - согласился тот. - Близкие к Борегару офицеры иногда в салунах и борделях выбалтывают кое-что. Немного, но для догадок хватит.
        Интересно становится. А Джонни всё верно делает, охватывая бордели, салуны, гостиницы своей агентурой. Именно об этом, помимо всего прочего, мы с ним говорили перед отбытием в Калифорнию.
        - И о чём ты догадался? - полюбопытствовал Вилли.
        - Офицеры Потомакской армии очень хотят расквитаться за Падьюку. Но в другом месте. Генерал Джексон и Теннессийская армия лишь сдерживают Гранта. Борегар хочет ударить в другом месте. Где, про это они молчали, а у командующего я не спрашивал. Не мое это дело.
        - Ничего, вечером узнаем, - улыбнулся я. - Есть у меня парочка мыслей. Посмотрим, подтвердятся ли. Но в любом случае сейчас самое время перейти к активным действиям. Потомакская армия… застоялась. Так что давайте выпьем за будущую победу как в новом сражении, так и во всей войне.
        - И чтобы не мешали! - подхватил Степлтон.
        За это стоило выпить. Даже мне, к алкоголю не шибко хорошо относящемуся. Ну а после разговор постепенно свернул на более отвлечённые темы, к «делам рабочим» слабо относящиеся. Мы рассказывали про Калифорнию, про мормонов, об особенностях калифорнийской «золотой лихорадки». Ну а нам отвечали светскими новостями Ричмонда и некоторыми забавными случаями, которые происходили с сильными мира сего и их ближайшим окружением. В общем, скучать не приходилось, особенно после того как несколько месяцев друг друга не видели. Было о чём поговорить, ой как было. А ещё хотелось на некоторое время отложить дела в сторону. Жаль только, что ненадолго. Вечер, он приближался.
        Но и до вечера мне следовало поговорить с Джонни тет-а-тет. Как о Мари, так и о тех делах, которые проворачивали О’Галлахан и приданные ему особо безбашенные «дикие». Хорошо ещё, что сделать это удалось довольно просто, оставив сестёр под ответственность Вильяма. Пусть он их развлекает, а мы удалимся. Не сильно надолго. В мой кабинет, под предлогом того, что надо кое-какие выбитые из Томаса Старра Кинга сведения сверить с уже имеющимися.
        Только когда дверь кабинета оказалась не просто закрыта, а закрыта на ключ, я мог начать разговор. Толстая дверь, через такую звук почти не проникает. Надо о-очень громко разговаривать, чтобы снаружи услышали что-нибудь, кроме не складывающегося в слова фона. Так, где тут моё кресло? Лично моё, специально заказанное. Подобранное таким образом, чтобы было максимально удобно и в то же время стильно в личном понимании этого термина. Отлично… Удобно, достаточно мягко под пятой точкой, и в то же время в нём не «тонешь». Самое оно.
        - Про продолжателей нашего дела говорить будем? - криво усмехнулся Джонни, подходя к шкафу с книгами и лениво просматривая, что новенькое там появилось и появилось ли.
        - Обязательно будем. А ещё о моей сестре. О Марии. И лучше с неё начать.
        - Как хочешь, Вик. Но знай - ничего плохого не скажу, потому что юная леди талантлива. И крови не боится, я это уже успел понять.
        - Порадовал. Серьёзно, я не шучу. Что до крови… Видеть её и её же проливать - немного разные понятия. Уж мы-то с тобой это хорошо понимаем.
        - Ещё бы, - сползла привычная маска с лица моего друга. Многолетняя маска, скрывающая пусть часть сущности, зато делающая это очень надёжно. - Нет, она не только видела.
        - Как так?
        - Случайность. - Оставив в покое корешки книг, Джонни переключился на висящие на стене образчики холодного оружия, то прикасаясь к рукоятям, то снимая один из клинков. Потом, правда, возвращал на место. - Допрашивали тут одного месяца полтора назад. Тихим прикидывался. А потом, когда охранник отвлёкся, его оттолкнул, на меня бросился. Я только руку к револьверу протянул, как выстрел раздался. Сестра твоя… Из «дэрринджера», сразу из обоих стволов. Женские платья, в них так легко прятать маленькие стреляющие игрушки.
        - Бывает.
        Только это я и мог сказать. Стечение обстоятельств, от которых никто не застрахован. Что до того, что у Марии пистолет под рукой оказался, так тут ничего удивительного. Во многих семействах Юга даже женщины носили при себе оружие. Дамское, вроде того же «дэрринджера» - простейшего одно- или двуствольного пистолета. Мои сёстры тоже носили, да и сам я им об этом не раз напоминал. Вот и пригодилось. Да, дела.
        - Она хорошо держалась после случившегося, - пристально посмотрел на меня Джон. - Истерики не было, в обморок не падала. Без слёз даже обошлось. Побледнела… и всё. И вот ещё что, я Елену через неделю спрашивал, когда к вам в гости заходил, нормально ли сестра спит, не снятся ли плохие сны.
        - Не снятся.
        - Да, Виктор. Ей ничего такого не снилось. Мария сильная девушка, она стала сильнее, и только. Даже работать стала более усердно. Раньше она считала это больше развлечением. Потом нет.
        - Игры закончились, а жизнь началась.
        - Верно. И это благо прежде всего для неё. Ты это понимаешь.
        Ещё бы! Если относиться к серьёзным вещам несерьёзным манером, то очень легко вляпаться в неприятности. Даже для девушки, которая занимается мужским делом. Или особенно для такой девушки. Ну да боги миловали. Легкомысленный период у Мари прошёл, толком и не начавшись. Вот и чудненько, вот и хватит об этом.
        - Тогда про О’Галлахана поговорим. Неужели и там всё без малейших проблем проскочило?
        - Если бы! - Руки Джонни на пару секунд сжались в кулаки, но он быстро совладал с вспышкой эмоций. - Двух из наших людей убили. Наших, а не наёмников, тех больше. Да-да, понимаю, это обычные потери. Я не про них, а про того, которого живым взяли.
        - Живы-ым? И ни в одной газете про это не написали? Неспроста!
        - Если пишут - это кому-то надо. Не пишут - тоже надо. Но по другим причинам, - тяжко вздохнул Джонни. - Взятый ими живым знал мало, но…
        Повисла пауза. Оба мы понимали, что на сей раз остаться совсем уж незамеченными не получилось. А хотелось! Ладно, всегда хочется результата, приближенного к идеалу, но на практике такое редко когда выходит.
        Ну что они могли узнать? Принадлежность попавшегося им ирландца по имени Майкла О’Турга к «Дикой стае»? Само по себе это ровным счётом ничего не значило. Даже если бы они попробовали вытащить его на открытый суд, предварительно всеми методами убеждения - психологического и физического - доведя беднягу до готовности прилюдно покаяться. О’Тург никто по большому счёту. Простой солдат, который вполне мог дезертировать и податься «по ту сторону» грабить банки в компании своих сородичей, прибывших в Америку из Ирландии. Ну а его слова в этом случае весят как птичье пёрышко.
        Подлость с нашей стороны? Никоим образом. Рискнувшим вызваться на это задание заранее сказали, что если попадутся - Конфедерация их знать не знает. Хотя семьям помощь будет оказана такая, что до конца жизни хватит. Компенсация не только за смерть, но и за отсутствие в оной, скажем так, героизма, пригодного для общего обозрения. И все отправившиеся на это пошли абсолютно добровольно. Так что с моей честью и принципами всё было в полном порядке, никоим образом не пострадали. Что погибшие, что попавшийся, они, их родичи то есть, получат обещанное.
        Вот только открытого суда, как я понял, не будет. И вообще суда. Среди наших врагов нашлись не просто умные, но умеющие «зреть в корень» люди. И теперь нам лишь остаётся гадать, КТО они. А вот о том, что им удалось узнать, я иллюзий не питал. Сходство того ограбления и этих, оно просто бросается в глаза. А раз в этом замешаны «дикие», то и прежнее с ними как-то связано. Несмотря на то что тогда «Дикой стаи» и в помине не было, имелись её основатели, то есть мы.
        Ну да ладно. Просто следует быть осторожнее. К тому же по большому счёту наша затея удалась. Ведь удалась? И как только я спросил друга о степени успеха нашей авантюры, как он почти моментально выдал ответ. Сильно порадовавший, если что.
        - Ценные бумаги и наличность через ту же Кубу ввезут, но ты, Вик, не про это спрашиваешь. Твое послание дошло до адресатов. Казнь Джеррита Смита. Ограбление тех банков, которые принадлежат финансистам, поддерживающим Линкольна и имеющим на него сильное влияние. Результат…
        - Не тяни!
        - Несколько банкиров уехали в Европу. Те, которые были хорошо знакомы с Джерритом Смитом. Думаю, они испугались, что станут следующими. А станут?
        - Если окажутся причастными к подготовке мятежа, то при удобном случае - да. Но не сейчас и тем более не в Европе. И сперва нужны доказательства.
        - Затем суд без их участия?
        - Это лучше всего, - подмигнул я. - Такой же открытый, показывающий сам замысел, шаги для его выполнения. Свидетели всего этого безобразия.
        - Сложно!
        - Зато и результат получится как раз такой, какой нам и требуется.
        Понимаю я Джонни. Моему другу хочется, чтобы всё было хоть немного, да поскорее. Но нереально, чего уж тут скрывать. Спешка, она только при ловле блох потребна да при одном желудочно-кишечном заболевании. Про упреждающий термоядерный удар в нынешнем времени неактуально.
        - Ну что, возвращаемся к остальным? И так не пару минут отсутствуем.
        - Возвращаемся, - согласился Джон. - Только хочу о твоей любовнице сказать… Вижу, что она в тебя влюблена. И сёстры твои не удивлены, они в разговорах упоминали о своей уверенности в том, что так всё и будет.
        - Женщины…
        - Только для тебя она не пара. Не забывай об этом. Даже для того, кто ты сейчас, не говоря о том, кем станешь очень скоро.
        - Прекрасно понимаю. Но и бросать не намерен.
        - Разве я об этом? - усмехнулся Джонни, явно вспоминая запутанную и сложную жизнь многих плантаторов Юга. В смысле официальную жену и неофициальных, зато всем известных любовниц. - Девушка предана тебе, необычна, как ты и любишь. Просто потом аккуратно объясни ей, что кольцо на палец она не получит. Остальное - это уж зависит от твоего к ней отношения.
        - Само собой.
        Вот что тут скажешь. Джонни был прав, причём абсолютно. Пусть у меня сейчас не было и тени мысли менять статус со свободного на «закованный в кандалы Гименея», но предупреждение со стороны друга было оправданным. И если у Вайноны вдруг появятся, скажем так, определённые стремления, надо будет аккуратно свести их на нет. По возможности не раня чувства девушки. Она вроде как неглупая и должна понимать ситуацию. Ну да это не в ближайшие дни и даже не месяцы. Сейчас иные проблемы. Кстати…
        - Джонни, а ответь мне ещё на один вопрос. Когда О’Галлахан и его люди в Конфедерацию вернутся?
        - Скоро. Не позднее чем через месяц. Он уже на Кубе. Ценные бумаги реализует.
        - Сам?
        - Нет, конечно! Я послал туда нескольких опытных людей. Меняют акции железных дорог и верфей на ценные бумаги государств Европы. Так удобнее.
        С этим я был согласен. Подобные ценности и реализуются легко, и не подвержены резким падениям стоимости. Сейчас в Европе относительно спокойно, если не брать в расчёт Италию. Ну да там и сколь-либо интересных предприятий почти нет. Так что прорвёмся. А пока действительно пора вернуться в гостиную. Иначе сестрички… покусают. Хоть и не в буквальном смысле, но от этого не шибко легче.

        Глава 12

        США, штат Виргиния, Ричмонд, апрель 1862 года

        Командующий Потомакской армией Пьер Тутан де Борегар прибыл в десятом часу. Никакой скрытности, напротив, его сопровождал неслабый такой эскорт из пары десятков солдат и офицеров. Сразу было видно, что это не просто знакомый на огонёк заглянул с целью выпить-закусить, а важная персона прибыла по делам, не терпящим отлагательства.
        Да и мой особняк был что снаружи, что внутри заполнен охраной из числа «диких». Нагло, напоказ, что свидетельствовало о том, что оба мы знаем о возможных сложностях и реагируем на них открыто, не таясь от кого-либо. Именно чего-то подобного и хотел Борегар, насколько я его понял. Да и сам я был вовсе не против такой реакции на определенного рода внешние факторы. Не люблю прятаться и прикидываться не представляющим опасности, если имеется возможность сыграть более остро и на опережение. Но сначала надо было поговорить с Борегаром. Серьёзно поговорить.
        Вот, кстати, и он появился. Хорошо ещё, что большая часть сопровождения была именно что массовкой, к нам он пожаловал в сопровождении всего одного офицера. Ба, знакомые всё лица! Капитан Додсон, одноглазый и зело мрачный. В руках папка с документами, единственный глаз зыркает по сторонам, показывая абсолютно минорное настроение своего хозяина.
        - Рад видеть вас, генерал, тем более после моего столь долгого тут отсутствия.
        - И я рад видеть вас, Виктор, - явный намёк на то, что сейчас можно и даже нужно обойтись «без чинов». - Калифорния - это хорошо для Конфедерации. Мормонская Юта… Они полезны.
        - Дезерет, Пьер. Они называют свое новоиспечённое государство Дезеретом.
        - Да хоть Содомом и Гоморрой, - отмахнулся Борегар. - Наши шпионы в Вашингтоне упомянули, что Линкольн, узнав о потере Калифорнии и отколовшейся Юте, напился как докер после недельной работы.
        - Жаль… что не до белой горячки.
        Немного подумав, Борегар кивнул, соглашаясь с тем, что подобный расклад и впрямь избавил бы нас от некоторых проблем. Однако не судьба.
        Затем же командующий Потомакской армией поприветствовал вышедших встретить гостя Мари с Еленой, причём довольно витиевато. Выразил восхищение их внешним видом. Более того, капитан Додсон, сейчас явно играющий роль генеральского адъютанта, достал две плоские лакированные коробочки, которые и передал своему командиру. Ну а тот, что логично, вручил их моим сёстрам, сопроводив очередным комплиментом. Дескать, к прекрасной внешности лучше всего подходят раритетные и красивые вещи, сотворённые мастерами с родины его предков, то есть Франции.
        Разумеется, подарки были открыты практически моментально. Ну, сразу после того, как девушки произнесли подобающие в таких случаях слова благодарности. Открыв же, каждая из них обнаружила набор из серёжек и колье. У одной это были оправленные в золото изумруды. У другой - сапфиры в серебре. Стильно и со вкусом, чего уж там. Понятно, что этот знак внимания даже не к ним, а в качестве некоего послания лично мне. Знает генерал, что для меня эти две девушки ближе всех других, вот и выказывает таким образом благожелательность во всей красе. Хм. Надо будет чем-нибудь отдариться. Однозначно надо! Но это не сегодня, в таких делах спешка неуместна.
        Обеим сёстрам подарки понравились. Примерять прямо сейчас, само собой, не стали. Это было бы против правил хорошего тона. Но по глазам вижу, что подарок каждой по сердцу пришёлся. Учитывая же тот факт, что они охотно украшениями меняются, то у каждой аж два новых комплекта появилось. Причём не абы каких, а действительно впечатляющих, да к тому же работы старых мастеров.
        А затем Борегар намекнул, что надо бы поговорить в сугубо мужской компании на темы, далекие от тех, которые уместно обсуждать в присутствии прекрасных дам. Обычная практика, тем паче по нынешним временам. Обе сестры вроде бы и согласились, но я-то знал, что как только мой разговор с командующим Потомакской армией подойдёт к концу, две любопытствующие личности прекрасного пола всё узнают. Особенно та, которая Мария. Зато декорум приличия будет соблюдён, чего уж там.
        Поскольку было сказано, что обсуждаться будут дела, то в гостиной это делать было как-то не шибко комильфо. Зато поговорить о делах в бильярдной, совмещая собственно дела с игрой, равно как и с сопутствующими элементами в виде напитков, сигар и закусок - самое оно. Туда и отправились.
        Надо сказать, что в девятнадцатом веке бильярд был… естественным явлением. Более того, в Европе и вовсе являлся одной из рекомендуемых для людей благородного происхождения игр. Неудивительно, что и до Америки эта мода дошла. Особенно сюда, на Юг, где плантаторы с радостью перенимали привычки старой аристократии Европы. Не полностью, конечно, но большей частью.
        Собственно бильярдных столов было два. Присутствующих же ровно пять: Борегар, я, Джон с Вильямом, ну и капитан Джек Додсон, адъютант Борегара. Последний почти сразу заявил, что играет очень плохо и лучше понаблюдает. Вольному воля. Хотя я сам шары катаю так, что на это позорище лучше и не смотреть. А ведь в компьютерных эмуляторах замечательно получалось! Парадокс, да и только. Эх, уж что-что, а компы мне теперь точно не светят. Время для них ещё до-олго не настанет!
        Ладно, это всё мелочи жизни. Есть лишь то, что есть, остальное же… О нём лучше в свободное время поностальгировать. И вот пока Джонни и Вильям привычно катали шары, перебрасываясь ехидными фразами, я не столько играл с Пьером Борегаром, сколько вёл важный разговор. Впрочем, как двое моих друзей, так и капитан Додсон внимательно ловили каждое слово, звучащее в комнате.
        - Неужели кто-то всерьёз надеялся представить дело так, что мы, скажем так, перестали находить понимание друг с другом? - задал я первый важный вопрос после нескольких ничего не значащих фраз, посвящённых не делам, а бильярду. - На Дэвиса это не похоже.
        - Это не он. Выходка окружения нынешнего военного министра, - покривился Пьер. - Поддержанная теми… генералами, которым и капитанского звания много будет.
        - Да никак вы озвучили намерение очистить армии Конфедерации от многочисленных «флойдов» и прочих «пиллоу»?
        - Это я и сделал. - Явно испытав всплеск негативных эмоций, Борегар слишком сильно ударил по шару, отчего тот полетел совсем не в ту сторону. И без какого-либо внятного результата. - Меня выслушали, но стало ясно, что слова для них ничего не значат. Неужели одного разгрома им показалось мало? Многим ясно как божий день, что будут и ещё такие трагедии, если ничего не менять. И министр этот…
        - Джуда Бенджамин? - уточнил я, параллельно примеряясь к шару, который стоял совсем уж выгодно. Ударил. О как! Даже загнал шар в лузу, хотя и не тот, на который рассчитывал.
        - Он! Допустили поговорить. Я этого разговора ещё долго не забуду. Раздувшееся как воздушный шар от чувства собственной значимости ничтожество. Он говорил такое, от чего у меня волосы на голове поднялись!
        Однако! Судя по всему, Борегара достали по полной, раз он вообще перестал стесняться в выражении собственных эмоций. И именно нынешний военный министр Джуда Бенджамин, редкостный скопидом и большой англоман. Интересно, чем именно? Впрочем, мне и спрашивать не пришлось. Дождавшись, пока я в очередной раз ударю кием по шару и, что логично, промажу, Борегар прояснил ситуацию:
        - Я начал разговор, что с такими генералами у нас счёт убитых и пленных слишком большим окажется. Про мобилизационные возможности янки, которые намного выше наших. О том, что не хотелось бы вводить всеобщую воинскую обязанность.
        - Всё верно говорили, Пьер. Закон был бы не самым хорошим шагом. Он показал бы нашу слабость, что нам неоткуда брать добровольцев.
        - Это я и говорил. Другими словами, но смысл был тот же. - С ожесточением заколотив очередной шар, Борегар бросил кий на стол. - Партия.
        - Поздравляю.
        - Разве что с этим. Этот… министр сказал, что нехватку добровольцев можно по-иному решить.
        - И, судя по вашему тону, я сомневаюсь, что Бенджамин сказал что-то хорошее.
        - Ещё бы! Он предложил, и я это дословно запомнил: давайте скажем каждому негру, желающему вступить в наши ряды: «Иди и сражайся - ты свободен».
        Ничего в этом мире не меняется, если пускать на самотёк. «Упругость реальности» во всей красе. Люди даже в изменившихся условиях ведут себя так, как вели и раньше. Оно и неудивительно, ведь сущность их остаётся неизменной. А раз так, то и мир пытается вернуться в привычную колею. Если не во всём, так хотя бы в определённых аспектах.
        К чему это я? Да к тому, что Джуда Бенджамин и в известной мне истории пытался провернуть нечто подобное. Несколько позже, но факт остаётся фактом. Его, конечно, завернули с такими идеями, но прозвучать они прозвучали. Англоман, что тут ещё сказать можно! Хотя сказать-то можно, но исключительно словами матерными.
        - Печальный опыт сипаев, как, на здравые мысли того не навёл? - цинично усмехнулся я. - Как только начинают вооружать тех, кто с высокой вероятностью может обратить оружие против тебя, так оно обычно и выходит. А уж вооружать рабов, которые по умолчанию вряд ли испытывают какую-либо симпатию к своим хозяевам… Он что, совсем дурак, не понимает, что они либо офицеров перестреляют и перебегут к янки, или просто перебегут?
        - Я не знаю, Виктор.
        - И я не знаю. И, честно признаться, даже знать не хочу. В нынешней же ситуации, после суда над членами «подземки» и прочими шпионами янки, после того как присутствующий здесь подполковник Смит вскрыл сеть информаторов из тех самых негров. Этого достаточно, чтобы настоятельно поднять вопрос о лишении Джуды Бенджамина поста военного министра. И вообще о недопустимости наличия его на сколь-либо значимых должностям. С такими идеями он просто опасен.
        - С этим многие согласны. Я уже переслал телеграммы с кратким содержанием нашей беседы губернаторам и тому генералитету, которому доверяю. Поддержка будет.
        - А в кабинете?
        - Госсекретарь Тумбс нас поддержит. Вице-президент Стивенс поддерживает Дэвиса, как и генпрокурор, как и генеральный почтмейстер. Меммингер, министр финансов, не станет ни поддерживать, ни протестовать. Военно-морской министр доброжелательно нейтрален.
        Неплохо. Действительно неплохо. Нейтралитет - это уже немаловажно, особенно со стороны министра финансов. Что до Мэллори, который по военно-морским делам, так он помнит усилия как Борегара, так и мои по поводу создания флота Конфедерации. Оттуда и его доброжелательность.
        - Кого армия хочет видеть военным министром?
        - Я хочу вернуть Уокера, - недобро усмехнулся Борегар. - Этим мы покажем Дэвису, что думаем о его новых назначениях. И вернём того, кто будет нам обязан.
        - Я-то с этой кандидатурой целиком и полностью согласен. Но что с другими?
        - Они сравнили. Им не понравилось.
        - Неудивительно. Но Дэвис, если даже его вынудят убрать Бенджамина, не захочет возвращения Уокера. Предпочтёт назначить кого-то нового, лояльного ему. Должен понимать, что Уокер на него сильно обижен и охотно будет работать с нами.
        - В этом и дело, Виктор. Сначала осуществить задуманное, а сразу после этого - смена военного министра на нужного нам. Обстановка и расклад сил при успехе позволят нам это сделать.
        - А вот теперь я слушаю особо внимательно!
        Так, кажется, игра в бильярд прекратилась. Временно или капитально, тут пока судить не берусь. Что ж, тут и кофе есть, и виски, и прочие чаи с сигарами и закусками. Выбор богатый. Каждый может найти то, что ему более по вкусу. Хотя покамест даже садиться никто не спешил, разве что взгляды скрестились на командующем Потомакской армией. И он не обманул ожиданий, заявив:
        - Я готовлю крупную наступательную операцию. Все думают, что я, как и раньше, хочу ударить по Вашингтону, переправив армию через Потомак.
        - Раньше это было бы разумно, - вздохнул Степлтон. - Булл-Ран открывал дорогу к столице янки. А сейчас укрепления, форты, в том числе и на южном берегу Потомака. Большие потери будут.
        - Вот поэтому мы лишь сделаем вид, что двинемся на Вашингтон. На самом деле наша первая цель - прекратить движение по идущей через Пенсильванию железной дороге. Она очень важна для снабжения янки. Поэтому…
        - Гаррисберг, - процедил я, хорошо помня карту железных дорог Америки. - Город у узловой станции, от которой идёт ветка на Вашингтон через Балтимор и Аннаполис, а также другая, на Нью-Йорк через Филадельфию и Трентон. Да, это серьёзная цель, достойная внимания гораздо больше, чем попытка захвата вражеской столицы. Разрушив узловую станцию и вообще ключевые участки, взорвав паровозы и уничтожив вагоны… Даже если не удержимся, это будет очень болезненно для Севера.
        - Но мы можем и удержаться, Виктор.
        - Можем, - согласился я с Борегаром. - А можем и не удержаться, это от многих факторов зависит. Лучше заранее просчитать все возможные наши действия.
        - Просчитываем. Здесь самое важное обмануть не только янки, но и Дэвиса с окружением. Там не умеют хранить тайны.
        Это да. Любые важные сведения, о которых докладывали президенту и его кабинету, утекали, как вода из решета. И на одних негров-информаторов этого не спишешь. Были и иные, куда как более значимые, чем какие-то слуги, пусть даже и вольные. Только вот как следует покопаться в этой клоаке с целью как следует её почистить, у нас не было возможности. Значит, придётся согласиться с Борегаром и держать в неведении насчёт истинных целей почти всех.
        - А скольким людям известен истинный план? - буквально снял у меня с языка вопрос Джонни. - Даже наша с Виком «тайная полиция» ничего не знала.
        Пока!
        - Значит те одиннадцать офицеров, включая меня самого, умеют хранить тайну и не болтать, - слегка улыбнулся Борегар. - Да, осведомлённых действительно так мало. Но их достаточно на этом этапе.
        Уровень секретности по-хорошему впечатлял. Равно как и приложенные для достижения оного усилия. Что же до численности осведомлённых, тут Борегар был прав, достаточно лишь нескольких опытных штабистов и нескольких организаторов, в том числе и снабжения армии. Тех людей, которые могут и имеют право отдавать нужные приказы. А излишние знания для большого числа людей… Вот тогда точно утечёт на сторону, доказательств масса.
        - Но ведь выход к Гаррисбергу и нарушение работы железных дорог - это не всё. Далеко не всё, - я не спрашивал у Борегара, а скорее констатировал очевидное.
        - Они бросят на то, чтобы нас остановить, имеющиеся резервы. Отзовут часть войск с других «театров».
        И с теннесийского.
        - Джексон!
        - Да. Ударит его Теннессийская армия. И Индейская Территория. Меня послушают и там. Если бог и удача будут на нашей стороне, мы нарушим это надоевшее мне равновесие. Оно уже надломлено Калифорнией и мормонской Ютой! Осталось совсем немного - и исход войны станет ясен. Одержим победу - янки смогут долгое время оттягивать неизбежное, но не отменить!
        Искренняя убежденность в голосе, уверенность во взгляде, жесты, которые придавали дополнительный вес словам. Да, Пьер Тутан де Борегар был очень убедителен. Если же отставить эмоции в сторону, то всё равно - план был вполне реальным, могущим принести победу Конфедерации. Нужна была даже не удача, а высокий уровень подготовки как собственно армии, так и сопутствующих условий. Логистика, необходимый уровень секретности и… отсутствие активного противодействия со стороны президента и его кабинета. Больше всего вопросов вызывал последний фактор.
        - Дэвис может упереться, что называется, рогами и копытами. И плевать, что он их не имеет. Отрастит и упрётся!
        - Старик Ли имеет на него влияние, - помедлив, ответил Борегар. - Когда Потомакская армия двинется в наступление, он должен уговорить президента просто не мешать. Не вмешиваться в военные дела.
        - Подготовку армии к наступлению не скрыть, - покачал головой Степлтон. - Дэвису доложат.
        - Я не собираюсь пытаться скрыть то, что скрыть невозможно. Для Дэвиса Потомакская армия направится в Западную Виргинию. Для янки - мы не станем сильно утаивать ложную цель, то есть Вашингтон.
        - Найдя двойное дно у замысла противника, не станут искать третье. Умно, - оценил задумку Джонни. - Пусть стягивают резервы к столице! Но они могут поступить умнее, нельзя не учитывать такое.
        - Да, янки могут довольно быстро перебросить их в направлении Гаррисберга. А заодно из Филадельфии, Балтимора, из других мест. Многое решит скорость. Но, джентльмены, у капитана Додсона есть карты, на которых показаны возможные варианты действий Потомакской армии. Вы готовы их увидеть?
        И он ещё спрашивает! Само собой, мы были готовы. И как только эти самые карты были извлечены из кожаной папки и разложены на одном из бильярдных столов, с которого убрали кии и шары… Тут я понял, что спать нам всем долго не придётся.

* * *

        Многие говорят, что самое тяжёлое пробуждение - с похмелья после тяжёлой пьянки. Не уверен. Как по мне, хуже всего прочего пытаться продрать глаза после того, как ночь напролёт обсуждаешь важные стратегические вопросы со специалистами в своём деле. Да-да, пробуждение в середине дня после обсуждения планов Борегара принесло мне, помимо разных полезных явлений ещё и дикую головную боль. Хорошо ещё, что просыпался не в одиночестве, а обняв Вайнону, которая и тут решила никуда не исчезать из моей спальни. Хотя этой конкретной ночью я с ней просто спал, без какого-либо интима. Банально отрубился, едва только голова подушки коснулась. И слава богам и демонам, что это моё состояние поняли и просто тихо-мирно прикорнули рядом.
        А потом пришлось, отпаиваясь крепким кофе, ещё и обеим сёстрам давать хотя бы примерный расклад того, что происходило в их отсутствие. И если Елене хватило совсем общих контуров, то от Марии так просто отделаться не получилось. Юная леди, выбравшая путь «плаща и кинжала», желала знать не просто всё, а всё в подробностях. И была права со своей колокольни. Вот и пришлось устраивать сестрёнке глубокий экскурс по интересующим её аспектам вчерашних разговоров с Борегаром.
        Ну и закружилось. В общем плане, я имею в виду. Ведь Борегар не хотел затягивать с наступлением на Гаррисберг, понимая, что время работает отнюдь не на Конфедерацию. Потому и подтягивал все резервы, которые только мог выбить. И делал он это хитро, не увеличивая количество полков в армии, а просто доводя их численность до штатной. То есть приблизительно до тысячи человек в каждом.
        Двадцать восемь полков пехоты, пять кавалерийских и полсотни орудий - вот такой был состав Потомакской армии. То есть более тридцати тысяч солдат Борегар имел возможность бросить в столь чаемое им наступление. Причём не абы каких, а уже прошедших как минимум через одно большое сражение. Необстрелянных новобранцев он не особо рвался включать в число солдат, понимая, что толку от них не так много, как хотелось бы.
        И никакого откровенного старья в стрелковом вооружении и в имеющейся артиллерии. Если винтовки, то «спенсеры» или «шарпсы». Орудия - никаких гладкоствольных «наполеонов». Исключительно нарезные дальнобойные системы вроде Паррота, крупнокалиберные орудия Брукса и некоторое число казнозарядных «уитвортов». Увы, последних было не так много, как того хотелось бы. Часть ушла в Калифорнию, а новый заказ только должны были доставить. Но и имеющиеся орудия были далеко не хламом. Плюс пулемёты, которых, правда, было менее сотни. Хотя для нынешнего времени самое то. Ведь мало их произвести, нужны ещё и те, кто умеет с ними как следует обращаться. А таковых было не столь большое количество. Здешним «гениям» только дай волю, они этот новый вид оружия будут как лёгкую артиллерию использовать. Собственно, так они в привычной мне истории и делали. Ироды! Но здесь уже не получится. И от обороны можно пулемёты использовать, и в атаке, но перемещая покамест громоздкие агрегаты на конных повозках, прообразах «тачанок». Подтверждено сражением у Фолсом-Лейк.
        Борегар был в хлопотах по поводу подготовки наступления, истинную цель которого скрывали почти от всех. Джонни, против своих ожиданий, так и не сбросивший с себя большей части хлопот по ведомству «тайной полиции», был занят тем, что потрошил недовыпотрошенное из Томаса Старра Кинга, а попутно вплотную подбирался к священникам разных конфессий, работающих на США. У Степлтона были дела, у приехавшего-таки в Ричмонд Фила Мак-Грегора. У Пикенса, тоже появившегося в столице по призыву Борегара и сразу же ставшего с удвоенной силой плести многоходовые интриги. Все они занимались теми делами, которыми и должны были, к которым были должным образом подготовлены.
        Ну а я… Мать же вашу, такого поворота событий я хоть и мог ожидать, но до последнего надеялся, что удастся обойтись меньшей «кровью». В общем, Виктора Станича догнала пресса. Хорошо так догнала, не отмашешься и не отстреляешься. Не тот случай, чтоб ему пусто было!
        В чем-то я этих гиен пера понимал. Ну как же, возможность получить развёрнутое такое интервью от человека, который вот уже поболее года только и делает, что предоставляет материал для весьма «жареных» статей в большое количество газет. Поставлять-то поставляет, а вот поймать так, чтобы рассчитывать на полноценное интервью - это им не удавалось. До недавнего времени. Ведь раньше как было? Вроде и имелся такой человек, как Станич, а то в разъездах, то вежливо просят господ репортёров ограничиться парой фраз или вообще пересказом через доверенных лиц. Ну или просто готовый материал предоставляют, пусть и подписью заверенный. Хотел было и теперь продолжить подобным образом отбиваться от пишущей братии, да не судьба. Борегар настойчиво рекомендовал с прессой пообщаться, да Пикенс буквально в унисон с командующим Потомакской армией запел. И вот что тут делать? Пришлось соглашаться.
        Вот так и получилось, что ричмондский особняк семьи Станич оказался, скажем так, перенасыщен журналистами. Пусть и собрались они в гостиной, было их поболее десятка, но меньше двух. И всю эту галдящую ораву обносили выпивкой с закусками, ради чего пришлось дополнительную обслугу нанять. Из красивых девушек, большей частью прибывших из Мексики, но в бордели идти не собирающихся. А так… И оплата разовая, зато щедрая, и гости однозначно впечатляются подобными знойными красотками.
        А ещё имелась охрана из «диких», которые вежливо предупреждали представителей прессы, что оружие оставляют на хранение и только потом переступают порог дома, куда их пригласили. Большинство соглашались, несколько особо склочных пробовали было качать права. Только не вышло. Перед ними был не допускающий третьего пути выбор - или сдают оружие и получают при выходе обратно, или… скатертью дорога. Двое так и пошли себе восвояси, пуская пар из ушей. А может, и из иных отверстий. И ещё один был, особо «одарённый». Сказал, что оружия нет, и вперёд. Наивный! «Дикие», они и изначально доверием не отличались, а уж после проведённой «накачки» на тему того, как именно надо отсекать нелегально вооружённых, тем более. Обыскали уже сдавших оружие и… нашли. Небольшой револьвер, заткнутый за пояс со спины. Результат? Вышвырнули взашей без всякого почтения и уважения. Ибо нефиг!
        К чему такие сложности? Я хорошо помнил, какой смертью помер нелюбимый мной Авраам Линкольн. Вот и не собирался следовать его дурному примеру. Ведь врагов у меня в этом мире более чем хватало. А уж после того, как посланные мной «дикие» исполнили приговор, повесив Джеррита Смита на дереве перед его собственным домом… Стоило поберечься ответки. Вдруг да попытается прилететь! А бронежилетов тут покамест не придумали. Для них особые материалы нужны, до которых ещё как до Китая в порнографической позиции.
        Фотоаппараты были, числом три - громоздкие, уродливые ящики на треногах, не имеющие практически ничего общего даже с теми, которые были во времена моего детства. Однако они работали и по нынешнему времени являлись чудом технической мысли. Фотографировать будут. И если мне это было не суть как важно, то вот другим… Другие - это по большей части обе мои сестры, которые присутствовали в гостиной просто так, ради собственного удовольствия и создания атмосферы. А вот Джонни и Вильям - эти двое по другой причине. Какой? Продемонстрировать репортёрам, что именно они являются самым ближним кругом. Сюда бы ещё Мак-Грегора, но его опять срочным порядком вызвали в военное министерство по поводу новой партии поставляемого с фабрики вооружения. Ладно, это не столь критично.
        - Смотрят на тебя, как стая голодных собак на кость, - усмехнулся Вильям, глядя на ораву газетчиков. - Только и ждут разрешения начать.
        - Собственно, можно и начинать. Только, я так полагаю, лучше присесть, чтобы на ногах не стоять всё время этого, хм, интервью.
        - Ты как хочешь, а я постою. Пока.
        Ну, тут уж на вкус и цвет… все фломастеры разные. Устраиваюсь поудобнее в кресле, внимательно обвожу взглядом комнату. Четверо охранников на всякий пожарный - присутствуют. Сестры? Очаровательны и идеально соответствуют образу благородных леди. Хотя Мари - это разговор особый. Она не просто так, а ещё и новый опыт приобретает. Недаром же рядом с ней Джонни расположился, периодически что-то шепчущий на ухо. Наверняка разбирает по косточкам каждого из появившихся здесь «гиен пера». Степлтон… Он просто стоит сзади-слева, наверняка будучи готов поддержать веским комментарием в случае неожиданного для меня вопроса. И журналисты. Эти просто ждут начала, того момента, когда им разрешат задавать вопросы.
        Лица, лица. Некоторых я знаю. Вот Михаэль Айнроуз, любящий выпытывать у интервьюируемых разные детали насчёт их личной жизни. Мягко, без нажима, чтобы человек толком ничего и не понял. А уж потом, на основе полученных сведений, составлять неоднозначные заметки и продавать их самым разным изданиям. И как его ещё никто не пристрелил? Загадка.
        Питер Бишоп. Ну, этому индивиду важнее всего покопаться во всём, что связано с высокой политикой. Сотрудничает не только с маститыми изданиями КША, но и с иностранной прессой.
        О, и этот здесь! Саймон Лигетт, тот ещё редкостный засланец, чьи статьи популярны исключительно у публики, по взглядам клонящимся в сторону северян. Юркий, вертлявый, способный без мыла влезть в любую задницу. Степлтон, да и некоторые другие, не раз упоминал, что ну очень хотят если не пристрелить щелкопёра, то уж точно вывалять в смоле и перьях, после чего устроить торжественный вынос тела за пределы Конфедерации. Догадываюсь, что от него можно самых разнообразных пакостей ожидать. Но ведь не пусти хотя бы одного такого, криков поднимется слишком много в определённом сегменте. А это нежелательно. Так что нужно быть готовым к провокациям и соответствующим образом на них реагировать.
        Ну что, начинаем? Пожалуй! Киваю, глядя на Джонни, и тот громким, хорошо поставленным голосом заявляет, что «уважаемые джентльмены могут начинать задавать свои вопросы». И сразу же магниевая вспышка, а за ней ещё две. Это все три присутствующих обладателя фотоаппаратов задействовали свои громоздкие чудовищные агрегаты. И сразу же первый вопрос… от Лигетта, клятого проныры. Видимо, решил опередить всех конкурентов и с ходу озадачить меня. Ну-ну!
        - Полковник Станич, многие читатели интересуются, почему вы так ненавидите янки и так жестоко ведёте сражения? Мины, многозарядные винтовки, эти ваши пулемёты. Некоторые даже называют вас посланцем самого Сатаны, превращающим и так кровопролитную войну в ад на земле. Мы, конечно, понимаем, что они преувеличивают, но ничего не происходит просто так.
        Хорош! Нет, я на полном серьёзе так считаю. Для середины девятнадцатого века подобные вопросы во время интервью свидетельствуют о высоком профессиональном уровне репортёра. И жаль, что он не в числе союзников. Впрочем, этого не исправить, поэтому надо отвечать, причём делая это без паузы и без тени сомнений в голосе.
        - Помилуйте, мистер Лигетт, это вас кто-то обманул насчёт моей ненависти к янки. Я их очень даже люблю. Как только нахожу, так и люблю… желательно при помощи пули, выпущенной из винтовки. Ну и револьвер подойдёт, если что, я не привередлив.
        Небольшая пауза. Так, осознали несколько пошловатую шутку, в моем времени довольно бородатую, но тут вполне себе новую. Ага, вот и смешки раздаются. Значит, пора продолжать, не давая Лигетту открыть рот, предупреждая это его желание.
        - Если же серьёзно, то никакой особой ненависти нет. Зато есть желание, чтобы пришедшие сюда с целью заполучить нашу землю, в ней и остались. Как говорится, если пришли за землёй, её и получат. Каждому по участку в шесть футов длиной и в пару шириной. Ну а старине Эйбу Линкольну, у которого, как мне говорили, большой рост… Право слово, я человек щедрый, ради такого случая ему участок побольше выделю. Ещё на один фут… или даже полтора. Пусть себе покоится с миром, вытянувшись во весь рост. Думаю, ему даже на мраморный памятник скинутся.
        Снова улыбки, да и выражение лиц большей частью одобрительное. Кроме Лигетта, этот словно кило лимонов разом зажевал. Ну и бес с ним, пусть пока ответ переваривает. Я же делаю приглашающий жест. Дескать, кто там очередной вопрос задать собирается.
        - Ходят слухи, что в Конфедерации создается министерство тайной полиции, - раздаётся резкий и немного скрежещущий голос репортёра. О котором разве что имя известно. Джек Перкинс вроде бы. Ах да, вроде как любит сравнивать происходящее в настоящем с тем, что случалось в прошлом. Разумно, спору нет. - Что вы скажете об этом?
        - Что может знать простой полковник о том, что по умолчанию является большой тайной? К тому же пусть тайна остаётся тайной, ей ведь так по сути своей положено.
        Отшучиваюсь, но понимаю, что так просто не отвертеться. И точно, Перкинс не собирается отступать от темы. Заткнуть его? Не вариант, тогда ситуацию обернут против меня. Да тот же Лигетт из кожи вон вылезет, но постарается использовать это от и до. Но покамест эту «сдачу» играет Перкинс.
        - Присутствующий здесь подполковник Смит, ваш близкий друг, многократно замечен в месте, которое в Ричмонде и не только известно как «База». И вас, полковник, там не раз видели. А охрана этого места целиком состоит из солдат вашего подразделения, известного как «Дикая стая». Вы не можете этого отрицать.
        - Я и не отрицаю.
        - Но как же…
        - Помилуйте, мистер Перкинс, ранее я сказал лишь то, что многие тайны должны оставаться таковыми, особенно в военное время. Впрочем, есть и те, которые перестали быть таковыми. Да, именно нашими усилиями была ликвидирована шпионская сеть янки, известная как «подземная железная дорога». Более того, не только она. Состоявшийся не так давно открытый суд тому яркое свидетельство. И я не солгу, если замечу, что в ближайшее время вполне может состояться столь же громкий суд над новыми агентами старины Линкольна. Теми, которые спят и видят, чтобы ударить по нам не только открыто, на поле боя, но и коварно, в спину. Согласитесь, что ещё один «мятеж Джона Брауна», только во много раз более опасный, во время войны может оказаться чрезвычайно неприятным.
        Возразить против такой постановки вопроса Перкинс не мог. Но уцепился за состоявшийся суд и упоминание давно уже дохлого бунтовщика по имени Джон Браун. Не по причине желания сделать пакость, а исключительно за-ради горячего материала:
        - Как связана смерть Джеррита Смита с вынесенным ему приговором?
        - Самым прямым образом. Приговор вынесен. Приговор исполнен. И да, это сделали солдаты «Дикой стаи». Имена, по понятным причинам, разглашать не собираюсь, не желая подвергать их возможной мести со стороны аболиционистов.
        Как говорится, это был серьёзный разрыв шаблона. Многие, как я понимаю, рассчитывали, что я буду уходить от этой темы, скрывать очевидное для понимающих людей участие «диких» в ликвидации приговорённого организатора планируемого мятежа. Обломитесь, да в полный рост!
        - А вы не боитесь? - последовал выкрик с места от какого-то репортёра, имя которого как-то напрочь вылетело из памяти.
        - Страх, он делает человека слабым. Так что нет, не боюсь. Но остерегаюсь, поэтому не собираюсь поворачиваться спиной к разного рода подозрительным персонам. А ещё хочу предупредить «цепных пёсиков» Линкольна и тех, кто держит на цепи его самого, то есть влиятельных банкиров и прочих финансистов. Если они будут продолжать пытаться разыгрывать карту организации мятежа на территории Конфедерации, то пусть вспомнят своего покойного приятеля, мистера Джеррита Смита. Суд, приговор, верёвка… ну или пуля, если повесить возможности не представится.
        Второй шоковый удар. По сути, я только что недвусмысленно угрожал истеблишменту США, причём явно, открыто и самым серьёзным образом. Действительно, что может быть более серьёзно, чем обещание петли или пули за то, чем они привыкли безнаказанно заниматься вот уже долгие годы. Привыкли, паршивцы, что их богатство делает их этакими «священными коровами». А сейчас эта неприкосновенность не просто кончилась, развалилась со страшным грохотом.
        Опять магниевые вспышки. И голос Степлтона, перебивающий гул голосов журналистов:
        - Джентльмены, ведите себя достойно! Все успеют задать свои вопросы. И пока советую вам сменить тему. Вот вы… Да, вы, мистер Бишоп.
        Приосанившись, почтенный седовласый мужчина лет пятидесяти с лишком задал вопрос, который и впрямь не был связан с предыдущей темой.
        - При вашем участии была завоёвана Калифорния. Как вы считаете, есть ли серьезные опасения, что она будет отвоёвана обратно войсками США?
        - Бесспорно, они попытаются это сделать, - усмехнулся я. - Потерю такого значимого источника золота никто с рук не спустит. Вот только с учётом удачно проведённой командующим Потомакской армии интриги с выводом Юты из состава США, у Авраама Линкольна появляется ещё одна, не менее, а то и более серьёзная проблема. Враждебно настроенное государство мормонов под боком - согласитесь, это большая проблема. А мистер Бригам Янг очень зол на Линкольна, и тому есть вполне объективные причины. Уточнения нужны?
        Как оказалось, более чем нужны. Пришлось рассказывать про Дезерет - эту давнюю мормонскую мечту - про планы развития Калифорнии в составе Конфедерации, про назначенного губернатором Уэйда Хэпмтона и его шаги на ниве восстановления обороноспособности штата. И многое другое, потому как любопытство у собравшихся репортёров зашкаливало. Профессиональное, что тут ещё скажешь!
        К слову сказать, тут просматривался один маленький нюанс, с ходу заметный лишь особо внимательным - я упоминал вклад Борегара, само собой, не забывал про себя любимого, но вот имя президента Дэвиса совсем не упоминалось. Словно его и вовсе не было. Вроде и плохого не говорю, но в то же время ничего хорошего по его поводу также не прозвучало. Умным достаточно, а дуракам и понимать необязательно.
        Мне было показалось, что град вопросов начинает ослабевать, но тут вновь напомнил о себе Лигетт, с совершенно невинным видом задавший такой вопрос, который для многих мог бы оказаться небезопасным.
        - Я долго изучал ваши слова и поступки, полковник Станич, но так и не смог понять, - зашёл издалека симпатизант северян, пусть и не показывающий это совсем уж явно. - Вас нельзя назвать яростным сторонником рабства негров, это видно уже с того, что в ваших домах нет слуг-рабов. Лишь нанятые мексиканцы и индейцы-метисы. Но и противником вы точно не являетесь!
        - Я не услышал чёткого вопроса, мистер Лигетт.
        - Простите. Я просто не успел его задать. Он простой. Считаете ли вы, что рабство исчезнет в ближайшие пару десятилетий? Позже? Раньше? И как Конфедерация должна будет поступить?
        - Tempora mutantur, et nos mutamur in illis, что с переводе с латыни означает: «Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними», - слегка улыбнулся я, произнося латинское изречение максимально спокойно и даже с некоторой доброжелательностью. - Мы можем лишь предполагать, какими будут эти изменения. Но быть уверенными в них… Это прерогатива богов, да и те не всесильны, как я полагаю. Я лишь могу высказать собственное мнение, какой будет лучший выбор для нашего государства.
        Небольшая пауза. Выждать, пока интерес собравшихся станет ещё сильнее, после чего можно и продолжить.
        - Хлопот от рабов-негров становится куда больше, нежели проку. Им только и можно поручить, что работу на плантациях, где ни ума, ни умений особых не требуется. Взять, к примеру, мои оружейные производства. Поверьте, я на пушечный выстрел не подпущу к станкам негров. Если они их и не сломают, то выдаваемая этими горе-работниками продукция будет крайне низкого качества. А оно мне нужно? - Пережидаю смешки и одобрительные возгласы. - Верно, такое счастье и даром не требуется. С другой стороны, освобождённые негры, пусть и без ущерба для хозяев, в изобилии шляющиеся по просторам Конфедерации… Думаю, всем нам известно, что «патрули» никогда не оставались без работы, занимаясь не только отловом беглых, но и предотвращением чинимых неграми бесчинств.
        - Без ущерба - это как? - зацепился за существенный нюанс кто-то, я не опознал голос. Кто-то из заднего ряда, а вот большего и не скажу.
        - Сразу отмечу, что дальнейшие слова выражают исключительно моё личное мнение. Вы спрашиваете, каким образом? Довольно просто. Если я не ошибаюсь, господа аболиционисты сильно ратуют за то, чтобы негров освободили и заодно дали равные права с остальными. Да и лозунги, которыми прикрываются развязавшие эту войну янки, помимо «восстановления единства» также выражают чрезмерную заботу о чёрных. Вот я и предлагаю им отбросить ложную скромность и заявить, что война ведётся не только за покорение богатых и плодородных земель Юга, но и за освобождение негров. Более того, после нашей неминуемой победы можно пойти навстречу проигравшим. Отдать им тех самых негров, о которых они столь сильно заботятся. Не просто так, разумеется. Постепенно, партию за партией, установив цену, скажем… в полторы тысячи долларов серебром или золотом за голову. Как говорится, доброе дело должно быть таковым для всех, не так ли?
        - А если янки не захотят?
        - Так кто ж их спрашивать-то станет? - ухмыльнулся я. - Древние верно говорили: «Горе побеждённым!»
        Град уточняющих вопросов посыпался на мою голову с таким энтузиазмом, как будто это было не высказанное частным порядком мнение, а полноценная программа одного из членов кабинета. Некоторые можно было пропустить мимо ушей, но некоторые стоило учитывать.
        Бедные мои уши, бедный мой язык. Первые вот-вот отвалятся, а второй в трубочку завернётся. Или наоборот, это уж не столь важно. С другой стороны, а куда деваться? Кто бы что ни говорил, а всю эту негритянскую ораву в рабском положении держать нереально. Но и их нахождение в Конфедерации никоим образом не вариант. Видел я, что происходит с теми странами, где эти порождения африканских пальм в массовом порядке произрастают. До такой степени видел, что повторения ну никоим образом не хочется. Вот и пришлось бросить первый пробный камешек на предмет дальнейшего развития ситуации. Того варианта, при котором и никого из плантаторов не обидеть, и мину замедленного действия убрать за пределы Конфедерации.
        К слову сказать, этот вариант хоть и вызвал немалое удивление репортёров вкупе с желанием получить много-много подробностей, но не вызывал столь уж серьёзного отторжения тех из них, кто разделял мировоззрение плантаторов Юга. К примеру, тот же Питер Бишоп интересовался тем, какая именно сумма за одну чёрную голову позволит почтенным джентльменам не просто не остаться в убытке, но и даст определённый резерв для смены персонала плантаций на тех же сезонных рабочих из Мексики и иных стран, находящихся ещё южнее. Плюс срок переходного периода его тоже интересовал. И вот тут мне пришлось признать, что точные цифры не могу назвать без длительных и вдумчивых консультаций со специалистами. К тому же сказанное мной - это лишь вариант, личное мнение, к которому власть имущие могут как прислушаться, так и послать оное куда подальше.
        Что в ответ? Доброжелательная улыбка и новые вопросы, словно этот патриарх журналистики Юга действительно заинтересован в развитии мной высказанного мнения. Кто знает, может, так оно и есть.
        И шёпот Вильяма, едва различимый в общем шуме и гаме:
        - Ты их заинтересовал, Вик. Не только по войне и политике, но и по неграм. Необычно, зато интересно. Бишоп потому и спрашивает, что газеты, в которые он отдаёт свои статьи, выражают интересы плантаторов.
        - Хорошо бы, - таким же шёпотом ответил я. - Я пробую прощупать, как на это среагируют.
        - Завтра это будет в газетах, - без тени сомнения в голосе произнёс Степлтон. - Ты прошёл по узкому коридору, Вик. Но, как мне кажется, успешно.
        - Вот завтра и увидим.
        Всё, больше ни единой фразой переброситься не получилось, меня явно не собирались оставлять в покое. Однако накал интервью точно спадал. Но напоследок… Оно и понятно, ведь если темы войны и политики получили практически полное освещение, то остаётся одно животрепещущее отношение, а именно личная жизнь. Не зря же здесь присутствовали тот же Михаэль Айнроуз и парочка ему подобных любителей покопаться в деталях частной жизни. Да и некоторые другие от кое-каких фактов не откажутся. Репортёры, они многое сожрать способны, при этом не подавившись и не страдая от плохой перевариваемости полученного. Не зря ж их гиенами пера прозвали, пусть и не теперь, а несколько позже.
        - Вы с некоторых пор стали видным женихом, полковник, - с масленым выражением морды лица заявил тот самый Айнроуз. - Ответьте многочисленным незамужним леди, есть ли у них шансы, или в вашем сердце уже поселилась одна из красавиц Джорджии? А может, из ричмондских прелестниц?
        - Пока что я слишком люблю красоту в целом, чтобы остановиться на частности, - отшутился я. - И больше я ничего на этот вопрос не отвечу. Личные дела на то и личные, чтобы не выносить их на всеобщее обозрение.
        - Я вас понимаю. Ну а ваши очаровательные сёстры, здесь присутствующие? Они очаровательны, изысканны, приняты в лучших домах Ричмонда. Поступали ли вам предложения от женихов? И если да, то когда вы примете окончательное решение?
        Ишь куда их понесло! Автоматически перевожу взгляд в сторону сестричек, чтобы полюбопытствовать, как они на столь своеобразное высказывание отреагируют. Однако! С Марией всё понятно - смотрит на газетчика словно на особо жирного таракана, который выполз ясным днём на середину ковра в её спальне. Вроде бы и пришибить надо, но и пачкать заморский антиквариат не совсем комильфо. Зато Елена заметно смутилась, малость покраснела… И это при том, что великолепно знает моё ко всему этому отношение. Какое именно? Предоставление полной свободы в выборе спутника жизни. Ну, с самыми минимальными ограничениями, от которых она сама отступать в жизни не помыслит.
        Тогда отчего такая реакция? Неужто уже кого-то себе нашла? Интере-есно! И как же это я пропустил? Вроде никем не увлекалась до такой степени, чтобы я это заметил. Тот же Джонни уведомил бы, да и Мари не стала бы скрывать, увлекись её сестра кем-либо посторонним, из числа не входящих в «круг друзей».
        Стоп! Взгляд-то у Елены стрельнул было во вполне определённом направлении. Не совсем в моём, но близко. А близко у нас… Твою ж дивизию! Кажется, одного своего друга буду допрашивать хоть и вежливо, но матерно. Но пока надо с этой клятой пресс-конференцией заканчивать. И на вполне себе мажорной ноте, иначе нельзя-с.
        - Намёки на готовность сделать предложение были, да в большом количестве. Только вот намекающие не совсем правильно поняли ситуацию. Я не принимаю решения о том, с какими из джентльменов свяжут свои судьбы обе мои сестры. Это исключительно их решение и только их. Я могу либо порадоваться их выбору от души, или скрепя сердце согласиться с тем, что мне не слишком понравится.
        - Суфражистки были бы в восторге от ваших слов! - попробовал было съязвить Айнроуз.
        Уколоть пытаешься или просто так, точнее ради попытки раскрутить на что-то запоминающееся вдобавок к тому, что уже было сказано. Так мне не жалко.
        - Признаться честно, до выхода Конфедерации из состава США сложилась занимательнейшая картина. Янки столь яростно обвиняли нас во всех возможных грехах, в то время как сами были подвержены им в куда большей мере. Взять тех же суфражисток, как бы борющихся за права женщин, но на деле по большей части выступающих за равные права с неграми. На словах они за права женщин. На деле же - обычные аболиционистки, озабоченные первым делом мнимым равенством всех и вся. Они очень последовательно и яростно поливали нас, южан, отборными помоями, не желая замечать вопиющих фактов. Женщины Конфедерации куда более образованны, чем женщины янки.
        - Так вы поддерживаете их идеи или нет?
        - Естественно, я НЕ поддерживаю те бредни, которые исходят из уст Лукреции Мотт и ей подобных. Они берут несколько умных мыслей и, прикрываясь ими, используют верящих им женщин для достижения совершенно иных целей. Так признание крайне важной роли прекрасной половины человечества в нашей жизни оборачивается попыткой уравнять всех со всеми. Расширение прав женщин и более широкий выбор профессии подменяются основаниями борьбы против нас, жителей Юга, желанием разрушить наши традиции и образ жизни. Они декларируют заботу о тех женщинах, которые получают за свою работу значительно меньше денег, чем выполняющие те же обязанности мужчины, но… Но вместе с тем отнимают работу у тех же самых женщин, выводя на «рынок труда» вчерашних рабов, тем самым демпингуя, снижая востребованность в женском труде. Лицемерие и обман - вот суть тех, кто возглавляет этих, с позволения сказать, суфражисток. И было бы очень к месту, если бы вы, задающие мне эти вопросы, как следует подняли эти вопросы в своих статьях.
        - Но вы же так и не ответили…
        - Неужто? - ухмыльнулся я самым циничным манером. - Я слишком высокого мнения о женщинах, чтобы пытаться сделать такую глупость, как признание их РАВНЫМИ нам, мужчинам. Мы, скажем так, взаимодополняем друг друга. Доступное нам сложно постижимо ими, но верно и обратное. Думаю, что никому и в голову не придёт использовать очаровательных девушек на работе по прокладке железной дороги или матросами в военном флоте. И столь же глупо выглядели бы мы, мужчины, в амплуа горничной или же портнихи. Зато те профессии, где важнее всего ум… Тут, я полагаю, всё зависит не от того, что находится между ног, а от того, что внутри черепа. Ведь никому из нас не придёт в голову сказать, что женщины не могут учить наших детей?
        Естественно, такое никому в голову и не приходило. А раз так, то, пользуясь атмосферой согласия с последними словами, я перешёл к завершению своего выступления на эту тему, да и вообще всего нынешнего мероприятия.
        - Образование, медицина и прочие области, где нужен развитый ум, - вот, по моему глубокому убеждению, то, куда вполне могут стремиться умные женщины. А «равенство»… Если суфражистки так сильно хотят ощутить его на своей шкуре - пусть поработают на плантациях рядом со столь нежно опекаемыми неграми или на богом проклятых фабриках Нью-Йорка, где и здоровые мужчины падают с ног от усталости. Всё, джентльмены, наш разговор окончен. Думаю, что мы с вами ещё встретимся. Потом, когда появятся новые темы для разговора. Не менее важные, нежели те, которые мы затронули сегодня.
        Звучали ещё какие-то вопросы, поднялся совсем уж неслабый шум, но… Мне до этого уже не было дела. Сказано «всё» - значит, и впрямь всё, без вариантов. Поднявшись, я кивнул в сторону излишне возбуждённых журналистов, развернулся и вышел из гостиной, тем самым окончательно отсекая любые попытки вытянуть дополнительную толику информации для статей. Ну а следом за мной гостиную покинули сёстры, Джонни и Вильям. И к последнему у меня был оч-чень серьёзный разговор!

* * *

        Эх, какое большое желание было у меня не просто пригласить Вилли поговорить к себе в кабинет, а притащить его туда за ухо, словно нашкодившего школяра! И вовсе не потому, что подбивал клинья к Елене. Причина была в том, что и словом не обмолвился, поганец хитрозадый. Однако естественный душевный порыв удавалось сдерживать. Вилли топал себе следом за мной, явно ничего не подозревая. Ну-ну, сейчас мы с тобой побеседуем!
        Вот и кабинет. Жестом приглашаю Степлтона зайти внутрь, затем закрываю дверь на ключ, чем вызываю у друга покамест лёгкое недоумение. Ведь что-то подобное я делал крайне редко. Вот только суть происходящего до него пока явно не доходит. Ладно. Предлагаю присесть, ссылаясь на важность предстоящего разговора, но сам при этом остаюсь стоять. Забеспокоился, пусть и самую малость… Ничего, немного понервничать - от тебя не убудет. Выдерживаю небольшую паузу и, как только Вилли собирается было что-то сказать, ла-асково так спрашиваю:
        - Вот ответь ты мне, старый друг, что делать брату, у которого вокруг одной из сестёр тайно крутится ухажёр? Только честно, без утайки.
        - И как узнал? - тяжко вздохнул Степлтон, хорошо понимая, что тайна перестала быть таковой. - Всё же тихо было, никто и ничего…
        - Взгляды особо пристальные, они порой говорят не хуже слов. Ты на неё поглядывал, она таким же манером на тебя. Я же вас обоих слишком хорошо знаю. Да и ты, Вилли, как-то очень резко переболел «чуйствами» к Люси Пикетт. Ясно же было, что нашёл девушку в ином, незамужнем положении. Причём ту, которая тебе действительно нравится.
        - Что теперь?
        Грустно так это прозвучало, как будто я тут ему ногти вырывать собираюсь или зубы напильником стачивать. Не дождётся! Хотя хлопот он на свою влюблённую голову обрёл немалое количество.
        - Буду тебе, Вилли, изощрённую пытку устраивать. Не телу, а разуму. Сам же знаешь, что у семейства Станичей есть определённые традиции. Вот и должен будешь соответствовать, если тебе действительно дорога Елена.
        - Не сомневайся, Виктор! Она… она такая… А что я должен сделать, чтобы соответствовать?
        - И много, и мало одновременно. Это с какой стороны посмотреть. Для начала, как Елена, так и дети будут носить двойную фамилию, Станич-Степлтон, ну или Степлтон-Станич, не суть как важно.
        - Согласен.
        - Так и я думал, - усмехнулся я. - А второе условие тебе особенно понравится. - При этих моих словах Вилли страдальчески уставился в потолок. Понял, что сейчас ему станет тоскливо. Ну а я и не собирался идти вразрез с обуявшим его нехорошим предчувствием. - Русский язык учить будешь. Да не абы как, а с чувством, с толком, с расстановкой, как говаривал один великий поэт. А чтобы стимулов учить побольше было, свадьба состоится тогда, когда сможешь нормально читать и говорить на моём родном языке. Ну и в-третьих…
        - Есть ещё и в-третьих?
        - А как же! Да не пугайся ты так. Мне нужно будет подтверждение от Елены, что она хочет выйти за тебя замуж.
        Степлтон облегчённо выдохнул, услышав, что третье условие и не условие вовсе, а всего лишь подтверждение серьёзности намерений со стороны девушки. Но почти сразу не преминул высказаться:
        - Любишь ты, Вик, страху нагнать. Я уж подумал, что условия будут слишком тяжёлыми, а они оказались необычными.
        - Нормальными, как по мне. Русский язык как следует выучишь, у детей фамилия Станич останется, а остальное… Если Елена хочет видеть тебя в роли спутника жизни, то не буду же я мешать этому!
        - Многие могли бы.
        - Так я не многие. И уж точно мне не придёт в голову тиранить сестёр в том случае, если их избранник нормальный парень, к тому же весь из себя знакомый и проверенный. Ей ведь с тобой жить, не мне. Так что учи язык. Готовься. И смотри, чтобы сестрёнка до этого момента неожиданно в пикантном положении не оказалась. В остальном - никаких препятствий.
        Вильям облегчённо выдохнул, поняв, что теперь уж точно всё, более никаких неожиданностей не ожидается. Ну а я, предварительно отперев доселе закрытую дверь, позвонил в колокольчик, тем самым призывая одну из горничных.
        - Да, мистер Станич?
        Появившаяся спустя краткое время на пороге Марисоль, одна из большого количества прислуги в доме, откровенно радовала взгляд. Юная, красивая, уже имеющая определённые манеры, пристойные для работы в этом качестве. Грешен, люблю, когда меня окружает красота. В том числе и относительно прекрасной половины человечества.
        - Подполковника Джона Смита пригласи, милейшее создание.
        Присев в неумелом подобии книксена, девушка вновь выпрямилась и быстрым шагом отправилась искать Джонни. Ну а Степлтон не мог не полюбопытствовать:
        - Эти мексиканские красотки просто горничные или не совсем?
        - И горничные, и «не совсем», - подмигнул я. - Жениться я пока не собираюсь, да и кандидатур мне интересных не намечается.
        - Неужто?
        - И ты туда же, - вздохнул я. - Вайнона мне крайне симпатична и интересна, это уже всем вам известно. Но женитьба - это совсем иное дело. А горничные… Раньше многие из тех, кого ты тут видишь. Сейчас мне одной юной красотки более чем хватает, неожиданно, но факт.
        - Это действительно неожиданно. Хотя я тебя знаю, скоро всё равно на мексиканочек засматриваться станешь. И что если они окажутся… в определенном положении?
        - Никаких «если». Дети на стороне мне точно не требуются, а что касается самих девушек, то никакого принуждения и даже никакого заблуждения с их стороны. Честно предупреждаю, что обычный флирт, ни к чему не обязывающие взаимоприятные отношения. Плюс я непременно поспособствую устройству их дальнейшей жизни. Принципы у меня такие, иначе нельзя.
        - Хорошие принципы, - охотно согласился Вилли. - А любящая прикидываться парнем индианка?
        - Тут всё гораздо сложнее, но уж как-нибудь разберусь. И пока не стоит об этом.
        Кажется, Степлтон не прочь был продолжить этот разговор и дальше, но появление Джонни поневоле заставило нас свернуть с прежней темы. Как-никак не просто так я его сюда попросил подойти.
        - Всё в порядке, Виктор. Газетчики ушли, дом вычищают от их следов. И я думаю, что ты очень хорошо в разговоре с ними держался. Может, порой жестко, но хорошо.
        - Это хорошо. Но я тебя по другому вопросу пригласил. Калифорния. Борегар подтвердил то, о чём мы с ним заранее договаривались.
        - Про подкрепления?
        - Да.
        - Так всё хорошо, - буквально расцвёл Смит. - Подкрепления пойдут из Техаса. Тамошние рейнджеры и просто добровольцы из числа имеющих боевой опыт. Границу с Мексикой сильно охранять уже не надо. У мексиканцев своих проблем достаточно. Борегар сумел договориться, теперь Хэмптон и Эванс не будут испытывать недостаток в войсках.
        - А в припасах? - не мог не затронуть эту тему Вилли. - Если янки пошлют туда часть флота, доставка туда даже провианта будет тяжёлым испытанием.
        - Тоже из Техаса. Перегнать стада можно и оттуда. Справятся.
        Что ж, утешил меня Джонни, чего уж там скрывать. Ведь с ограниченными силами и без надёжного канала поставок удержать штат было бы довольно сложно. А так… Зная Уэйда Хэмптона Третьего и Нейтана Эванса, можно было с уверенностью сказать - они не подведут. И это откровенно радовало и настраивало меня на должный лад.
        А теперь можно было и о делах амурных побеседовать. Вот я и не стал откладывать сие занятие, с ходу сообщив Джонни:
        - Амурные дела порой очень неожиданными случаются. Вот ты, к примеру, породнился с семьёй Фила Мак-Грегора, всё же женившись на спасённой тобой «принцессе».
        - Так сложилось, - усмехнулся тот. - Но я не жалею. Она добрая, ласковая, меня действительно любит. Только очень сильно детей хочет. И это сейчас, когда война.
        - Женщины, - вздохнул Степлтон. - Друг, не пробуй даже понять их полностью, это с античных времён ни у кого из героев и даже самих богов не получалось.
        - Так я ж не древний грек, я понять непонимаемое не пытаюсь. Но к чему это всё?
        - К тому, что Вильям Степлтон всерьёз решил связать свою жизнь с Еленой. Ага, с моей сестрой. Так что твой пример оказался, если можно так сказать, заразителен.
        Вот и повод для Джонни от души повеселиться. Отсмеявшись и частично заглушив хохот стаканом неразбавленного виски, он искренне, от всей души поздравил как меня, так и Степлтона с будущим родством. Правда, периодически срывался на ехидное хихиканье. Юморист, мля!
        Ну а потом… Надо же было и будущую невесту заверить в том, что её чувствам никто препятствовать не собирается. Хотя она, я был уверен, и так это знала. Вот и собрались, причём сразу втроём. Я как брат, Вилли как жених, ну а Джонни просто так, как давний друг обоих ради моральной поддержки. И оказалось, что я не ошибся насчёт реакции Елены. Для порядку она, само собой, посмущалась, но то и дело бросала на меня настолько лукавые взгляды, что больше и добавить было нечего. А ещё пообещала, что будет с максимальным усердием помогать жениху осваивать русский язык в любое свободное время. Дескать, пусть не стесняется приходить в любое время дня… и не только.
        В общем, я мог быть спокоен. Относительно чего? Взаимности чувств этих двоих. И это меня искренне радовало. Ну а официоз в виде свадьбы - он, право слово, никуда не денется. Главное, чтобы война не внесла свои поганые коррективы.

        Глава 13

        США, штат Пенсильвания, Геттисберг, май 1862 года

        Жизнь иногда преподносит забавные сюрпризы. Стремишься к чему-либо изо всех сил, а потом вдруг р-раз - и события, которые до определённого момента плелись со скоростью беременной эстонской черепахи, резко ускоряются и несутся вперёд со скоростью взбодрённого энергетиком страуса. И тут только и остаётся, что держаться как можно крепче, попутно отбиваясь от тех, кто хочет сбросить тебя со спины сей бешеной птички. Только так и никак иначе!
        Примерно это и произошло не только со мной, но и со всеми теми, кто поддерживал стремление Борегара начать активные наступательные действия. А спусковым крючком, как ни странно, послужила та самая пресс-конференция, которая была устроена по просьбе самого Борегара. Но вот эффект она произвела такой, на какой командующий Потомакской армией ну никак не рассчитывал. Эффект был похож на разорвавшуюся бомбу, поражающие элементы которой ударили не по нам, а по тем, что изначально был так или иначе недоброжелательно к нам настроен.
        Почему так случилось? Я думаю, главную роль сыграло подходящее время. С одной стороны - взятая Калифорния, отрыв от США мормонского государственного образования, удачная внешняя политика по многим направлениям. С другой - позор разгрома у Падьюки, вялые телодвижения как самого президента, так и его военного министра. Плюс полное отсутствие присутствия шагов, направленных на оздоровление генералитета армии. А ещё патологическое нежелание Дэвиса проводить наступательные действия против янки.
        И вот после всего этого пресс-конференция человека, который, по сути, стоял во главе рейда на Калифорнию. Абсолютно успешного, проводившегося по «плану Борегара», но никак не президента Дэвиса. Так что вышедшие газеты, помимо всего прочего, на все лады склоняли нерешительность Дэвиса и прямым текстом намекали, что такая вот пассивность дорого может стоить как ему, так и всей Конфедерации. Ну и что ему оставалось делать? Скрипя зубами и пуская дым из ушей, делать хорошую мину при плохой игре. А это значило, что Дэвис не мог отказать командующему Потомакской армией, чей авторитет подскочил ещё на несколько ступеней и теперь был как бы не повыше его собственного.
        Пьер Тутан де Борегар, не будь дураком, воспользовался ситуацией, выторговав для Потомакской армии возможность перейти в наступление. Причём в условиях повышенной секретности, что в условиях, когда сведения могли утечь чуть ли не из любой инстанции, было крайне актуальным. Следовательно, планы командующего теперь могли осуществляться с куда меньшими затратами нервов и ресурсов. Ложная подготовка к наступлению на Вашингтон, даже изображение активности на том направлении. На деле же - выход Потомакской армии сперва к Харперс-Ферри - крайней точке, контролируемой Конфедерацией, - а уже оттуда должен был последовать марш-бросок армии на Гаррисберг. Цель? Всё та же самая - разрушить важнейший железнодорожный узел и привлечь к себе внимание янки. Соответственно, отвлекая все резервы и провоцируя переброску частей с других направлений. Ну а потом свою роль должен был сыграть генерал Джексон и его Теннессийская армия. Именно то, что и было запланировано.
        Поначалу всё шло совсем замечательно. До Харперс-Ферри добрались вообще без проблем и без задержек по дороге. Оттуда армия двинулась в направлении на Гаррисберг, но… Дожди. Такие, которые превратили дороги в вязкое месиво, нехило так снижающее скорость передвижения армии, а особенно той полусотни орудий и немалого обоза с боеприпасами, медикаментами и прочими нужными вещами. Похоже, что «погодная карта» на сей раз выпала отнюдь не нам.
        Борегар рвал и метал, понимая, что каждый час промедления чреват немалыми проблемами в дальнейшем. Но и изматывать армию на марше также не было правильным решением. Измождённые солдаты станут лёгкой добычей для янки, которые, несомненно, уже должны были получить сведения о самом наступлении нашей армии, а также о направлении движения. Вот и приходилось корректировать план дальнейших действий прямо по ходу событий.
        К тому моменту как перестал лить дождь, а дороги хоть самую малость, но подсохли, армия успела добраться до окрестностей города под названием Геттисберг. Геттисберг, мать его за ногу и через колючую проволоку аккурат до эпицентра термоядерного взрыва! Знакомое название, причём даже для тех, кто почти ничего не слышал о войне Севера и Юга. Именно битва при Геттисберге, по мнению многих, была ключевой. Только в «изначальной исторической ветке» она состоялась в июле одна тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, а сейчас у нас на дворе май шестьдесят второго.
        Почему я расценивал шансы на сражение именно здесь как высокие? Хотя бы потому, что разведка докладывала - в нашем направлении движется армия Мак-Клеллана. Забавный факт, она тоже носила название Потомакской. Только вот её численность была поболее наших тридцати двух тысяч. Пятьдесят с чем-то, и это по вполне себе скромным прикидкам. И надвигалась эта орава с запада, со стороны Балтимора. Слава богам, что ветеранов в этой полусотне тысяч было немного. Иначе…
        Но и без того сражение обещало быть крайне тяжелым. Численный перевес, его ведь никто не отменял. Да и имеющиеся у нас козыри нужно было грамотно разыграть. Иначе…
        Слава богам, что позиция, выбранная для отражения атаки армии Мак-Клеллана, была очень даже пристойной. Спасибо речке Рок-Крик - не шибко широкой, но вполне достаточной для того, чтобы не дать перейти через неё «ног не замочив». Длинная речка, хорошая, хрен обойдёшь. Броды и деревянные мосты, они, конечно, есть, но толку-то с них? Мосты можно без особых проблем заминировать, к бродам выдвинуть артиллерию и замаскированные пулемётные позиции. Да и помимо Рок-Крик есть речные преграды чуть восточнее. Плюс собственно городские здания, которые так удобны для ведения оборонительных боёв. Тут про сей факт многие забыли. Так пришла пора напомнить, как оно всё бывает.
        На всё про всё у нас были сутки, может чуть больше. К тому времени к Геттисбергу подойдёт сначала авангард армии Мак-Клеллана, а затем и её основная часть. Но вот попробует ли тот самый авангард с ходу прощупать крепость нашей обороны или же дождётся подхода главной части армии - это уж никому не ведомо. Разве что небесной канцелярии. С ней, увы и ах, у меня связи точно не водилось.
        А сейчас - сбор командиров в одном из домов Геттисберга, выбранном под штаб. Куда уж тут денешься от обсуждения стратегии и тактики предстоящего сражения. Хотя общие приготовления ведутся войсками уже сейчас: минируются мосты через Рок-Крик, высылаются дополнительные патрули в разведку, подготавливаются основные и резервные артиллерийские позиции, да и про замаскированные пулемётные позиции забывать не стоило. В общем, хлопот было более чем достаточно, даже если не учитывать те, которые неминуемо возникнут после завершения совещания в штабе.
        Надо сказать, что «Дикая стая» была уже не полком, а чем-то большим. Что тут сказать, прогресс и развитие шли своим чередом. К тому моменту как мы вернулись из Калифорнии, подготовительные лагеря дали не просто пополнение, а довольно большое количество. Плюс индейские роты, успевшие себя проявить, плюс новые краснокожие головорезы, соблазнённые немалыми деньгами и хорошим к себе отношением. В общем, был один полк полного штатного состава - и даже немного сверх того, - а стало два с половиной.
        Как так? Просто и непринуждённо. Два полка пехоты и пять сотен как бы кавалерии. «Как бы» - это потому, что часть её приходилась на пулемётные тачанки с расчётом из трёх человек. Собственно стрелок, затем второй номер, в обязанности которого входило менять бункерные магазины и устранять довольно частые заклинивания. Ну и возница, куда без него. Он же, случись что, заменял одного из «номеров», поскольку имел почти те же навыки.
        В пехотных полках сейчас было примерно по восемь сотен бойцов. Как делили? В этот раз никаких разделов по принципу «ветеранов в одну сторону, а новичков в другую». Примерно равное количество тех и других, никак иначе. Что же относительно командования… Первым полком, получившим название «Гробовщики», командовал Степлтон. Вторым - Читем Уит, с радостью вернувший старое и чем-то родное ему название «Тигры», но, само собой разумеется, без приставки «луизианские». Ведь к этому штату «стая» не имела почти никакого отношения, а заново делать географическую привязку я не собирался.
        Кавалерия… Похоже, бедняге Грегори Сильвертону так и не избавиться от своих индейских подопечных. Ну да звание майора хоть как-то подсластит пилюлю. Как-никак, командование этим не таким многочисленным, но все же полком «горлорезов» однозначно должно было вывести малость отмороженного по здешним меркам офицера на новый уровень.
        Названия, к слову сказать, выбирал не я. Инициатива снизу, если можно так выразиться. Сочли, что если всё подразделение называется «Дикой стаей», то и составляющие её полки должны иметь схожие наименования. Да и страх на врагов наводить, оно тоже лишним не окажется. После того, как к предыдущим сражениям добавилась победа при Фолсом-Лейк и вообще калифорнийский рейд в целом, о «диких» стали сочинять нечто совсем уж запредельное. Мешая толику правды с бочками вымысла. Не у нас, здешние-то хорошо представляли, что к чему, да и пообщаться с одним из «стаи» было не столь сложным занятием. Я про янки. Вот у них-то этой возможности не было, а разбитые войска всегда любят преувеличивать силу тех, кто наподдал им ногой под зад. И эта война исключением отнюдь не являлась.
        М-да, теперь «Дикую стаю» называли «отдельной бригадой». Хотя бригада в три полка, пусть и состава, приближенного к штатному… Как на мой взгляд - полная ересь. Но с местной точки зрения вполне себе ничего.
        Приказав О’Рурку найти мне Степлтона и поживее, я вновь уставился в сторону Рок-Крик. Там сейчас шла работа. Да, дела складываются своеобразные. Всё же история любит повторяться. Там Геттисберг - и здесь он же. Нам лишь остаётся на сей раз обернуть его в пользу Конфедерации. И вот это вполне реально, учитывая тот факт, что во главе армии не сверхосторожный Ли, остерегающийся рискованных решений и активных действий, а Борегар - полководец совершенно иного психотипа. Таким, как он, нужно всего лишь развязать руки и ни в коем случае не пытаться мешать «высокими начальственными директивами». От этого они начинают беситься, нервничать и… становятся ещё более рисковыми, что порой чревато.
        - Что, Вик, к Борегару уже пора? - отвлёк меня от мыслей голос Вильяма.
        - Пора, родственничек ты мой будущий, - хмыкнул я в ответ. - Сам видишь, готовиться к сражению надо, а вот каким образом, там и будет решаться.
        - Ты же уже знаешь.
        - Не преувеличивай. Есть общий контур, набросанный штрихами, его до ума доводить надо. Об этом знает Борегар, знаю я, да и командиры бригад догадываться должны. Надо лишь правильно распорядиться имеющимися козырными картами.
        - Пулемёты, мины?
        - Правильная начальная расстановка сил, резервные линии обороны, на которые необходимо отступать. И город со всеми его особенностями.
        - Город? Значит, ты решился на эту авантюру?
        - Само собой, - кивнул я. - Если правильно всё сделаем, это место станет смертельной западнёй для немалой части янки. Как и планомерное оставление позиций на радость противнику… Недолговременную.
        - Осталось убедить Борегара. Он не любит отступать.
        - Не любит, но при необходимости умеет. Вот и покажем ему эту самую необходимость. Пошли, Вилли. Время не ждёт.
        Геттисберг был почти безлюден. И не потому, что население сидело по норкам и не высовывалось на улицу. Причина была совсем иная. Это самое население мы вежливо так изымали из города в добровольно-принудительном порядке, поясняя, что скоро тут будет весьма опасно и за сохранность их жизней армия Конфедерации ответственности нести не желает. И вообще, КША воюет с солдатами, а не с гражданскими.
        - А ведь Борегар не стал бы выводить людей из города, не будь он готов согласиться, - отметил Степлтон, пока мы добирались до отведённого под штаб дома. - И я вижу, что готовят позиции для артиллерии, окопы для стрелков. И дома тоже, в них окна уже не окна, а бойницы.
        - Пьер любит удивлять своих противников. И не стал бы отбрасывать дельные предложения. Что же до некоторой степени несогласия… Он просто хочет отступать как можно позже, я же хочу убедить его не упорствовать сверх необходимого. Минимизировать потери тоже важно.
        Степлтон лишь неопределённо махнул рукой. Дескать, ты Борегара лучше меня знаешь. Вот сам его и уламывай. Хм, и не поспоришь, так оно и есть. Командующий Потомакской армией был человеком сложным, но работать с ним было не только можно, но и нужно. Требовалось лишь учитывать некоторые черты его характера, а это у меня вроде как получалось. И слава богам за это!
        - Не скучаешь без своего… ординарца?
        - Есть такое, - усмехнулся я. - С Вайноной, конечно, веселее было бы, но пусть лучше в Ричмонде обитает, в безопасности. Под присмотром сестёр.
        - Коварно воспользовался тем, что красотка твоя приболела. И не стыдно?
        - Ни капельки, Вилли. Сражение обещает быть тем ещё! А подвергать опасности девушку, с которой меня связывают весьма тесные отношения, пусть и при её искреннем желании… Запретить ей не получится, а вот воспользоваться представившейся возможностью - это совсем другое дело.
        Тут друг понимающе кивнул, соглашаясь с подобным подходом. Уверен, что и сам он в похожей ситуации поступил бы аналогичным образом. А Вайнона и в Ричмонде без дел не останется. Сестрички найдут, чем её занять. Привыкли к ней и даже немного привязались. Особенно Елена, которая искренне пыталась приобщить юную чероки к миру моды, дорогих нарядов и выходов в свет. Получалось, надо сказать, лишь в определённых пределах. Девичья суть Вайноны не могла остаться равнодушной к нарядам, вот только показываться в них она соглашалась… лишь в пределах дома. Вроде как лишь я и мой самый близкий круг могли видеть её женскую сторону. Вот такой выверт психики, с которым пока ничего не получалось сделать. Да и надо ли было что-то делать прямо сейчас? Лучше уж постепенно приучить девушку к мысли, что не стоит особо рьяно скрывать от мира то, что является её сутью.
        Добравшись до штаба, мы убедились, что прибыли хоть и не первыми, но и далеко не последними. Окончательно это стало ясно, стоило нам зайти внутрь и увидеть, что, помимо собственно Борегара, меряющего шагами комнату, присутствуют лишь главный артиллерист, майор Пелхам, да двое командиров бригад из шести, а именно Джубал Эрли и Френсис Бэртоу.
        Да, все мы родом из Булл-Рана. Все командиры бригад и главный артиллерист точно. Борегар решил не рисковать, выдвинув на командирские должности тех, кто не просто был в том сражении, но ещё и проявил себя должным образом. Правда, был и ещё один маленький, но важный нюанс - командиры от полка и выше подбирались из числа убеждённых сторонников сначала сецессии, а потом и собственно идей, лежащих в основе Конфедерации.
        Почему? Я хорошо помнил, что некоторые из вроде бы как генералов Конфедерации после окончания войны столь резво принялись дружить с победителями, что просто ой! Некоторые совсем явно, некоторые более скрыто, но суть оставалась неизменной.
        Генерал Лонгстрит. После войны как-то очень ярко засветился как большой друг Улисса Гранта. Да-да, того самого генерала Гранта. Затем посол США в Турции, дела с железными дорогами, большой, очень большой капитал и всё в этом роде. Подозрительно, не правда ли?
        Ричард Юэлл и Джозеф Кершоу. Первый командовал при Булл-Ране бригадой, второй - полком. И оба они тоже отметились по самые уши, яростно выступив против человека, бывшего одним из вернейших бойцов Конфедерации, в прошлом тайным и весьма ценным агентом в стане противника. Против человека, не сложившего оружие, когда всем было ясно, что война проиграна. Джона Бута, пристрелившего одного из главных врагов Конфедерации - Авраама Линкольна.
        Таких хватало… И никто не сумеет меня убедить, что подобные индивидуумы действительно прилагали все усилия к тому, чтобы сражаться за Конфедерацию. Что до некоторых, так тут и вовсе были нехилые такие подозрения относительно их настоящей верности. Однако не пойман, значит, не вор.
        А ведь отсеять от реального влияния большую часть подобной публики можно было довольно легко. Достаточно всего лишь не выдвигать наверх ту часть офицеров, которая изначально не проявляла особого желания сражаться за идеалы Юга. Равно как и тех, которые имели слишком уж хорошие отношения с янки. Не с военной их частью - тут уж приходилось делать скидку на общую службу, учёбу в Вест-Пойнте и тому подобное, - а с финансовыми и политическими воротилами Севера. Поверьте, такие также наличествовали. О нет, никакой отставки, просто перемещение на менее значимые должности, только и всего. Этого было вполне достаточно.
        Именно об этом и происходили некоторое время тому назад беседы с Борегаром. Командующий армией не был человеком излишне доверчивым даже по своей природе. Что уж говорить о том, каким он стал после того, как прикоснулся к игрищам высокой и грязной политики, ко всем многочисленным и запутанным интригам. Тот же губернатор Пикенс охотно рассказывал союзнику много чего интересного и нелицеприятного о правилах поведения на политической кухне. Так что после всего этого убедить генерала назначать командирами бригад людей, сочетающих дарования в военной области с верностью идеалам Конфедерации было… не особо сложным делом.
        Итог? Командиры всех шести бригад - и это я «Дикую стаю» не считаю, - равно как и главный артиллерист, были не только грамотными командирами, но и «политически благонадёжными», если можно так выразиться. Смех смехом, а в условиях гражданской войны это более чем важно.
        Поприветствовав Борегара, Эрли с Бэртоу, майора-артиллериста и сопровождающих их штабистов, я не мог вновь не обратить внимание на молодость майора. Да, главный артиллерист армии, при Булл-Ране бывший первым лейтенантом и показавший себя более чем хорошо, ещё не достиг и двадцатипятилетнего рубежа. Почти что ровесник моему нынешнему телу. И порой этого своего возраста немного стесняется. Хорошо ещё, что происходит подобное лишь во время таких вот совещаний, но не на поле боя. Там майору Пелхаму становится абсолютно всё равно насчёт возраста как подчинённых, так и начальства. Упёртый, грамотный профессионал, способный проявлять инициативу, но и умеющий выполнять приказы. Побольше бы таких! Ну, война она умеет вытаскивать на поверхность такие вот юные дарования - многократно проверено и перепроверено историей с античности и до новейших времён.
        Меж тем подтягивались и остальные командиры бригад. Дэвид Джонс, Уильям Барксдейл. Последний выдвинулся из полковых командиров, больно уж его полк неплохо показал себя при Булл-Ране. О, Бернард Би, недостреленный наш! Довольно быстро вернулся в строй после того, как при том же Булл-Ране словил пулю в грудь. Подлечился, здоровье поправил, а желание воевать никуда не делось, что не могло не радовать. Хороший командир бригады в армии сроду лишним не бывает.
        Вот и последний, Джеб Стюарт, кавалерист. Тоже из полковых да толковых. Теперь точно все пожаловали, более никого ждать не требовалось. Вот Борегар и не стал тянуть кота за оны органы, с ходу заявив, что времени мало, а дел, соответственно, куда как много. И предложил высказываться на тему предстоящего сражения. Благо карты местности уже развесили, да и о примерной численности надвигающейся армии Мак-Клеллана тоже сообщили. Про собственную же численность напоминать тем более не требовалось - все всё знали.
        Командующий сразу дал первую вводную - речка Рок-Крик является первым рубежом обороны, а значит, имеющиеся полсотни орудий требовалось разместить так, чтобы доставить максимум неприятностей как переправляющимся войскам янки, так и их артиллерии. И последнее как бы не важнее первого.
        - Установим батареи здесь, здесь, ещё вот тут, - Пелхам остро заточенным красным карандашом отмечал на карте нужные места. - А эти в глубине, они самые дальнобойные и могут парировать попытку нас обойти. По пулемётам…
        - А по пулемётам можно подготовить позиции для них, но учтите, что они мобильны. Не путайте их с лёгкими орудиями, майор, - напомнил я. - Сначала они нужны для того, чтобы проредить переправляющуюся через Рок-Крик пехоту.
        - Конечно, полковник! - вскинулся артиллерист. - Я помню Булл-Ран. И слышал про опыт Фолсом-Лейка. Быстрое перемещение и концентрация пулемётного огня на опасных участках - то, что нам сейчас нужно. Потому вот эти маршруты для повозок с установленными на них пулемётами. А вот это - позиции для пулемётов у бродов и мостов.
        Хм, неплохо. Есть что покритиковать, но в целом верно просчитал майор. Оставалось лишь поблагодарить за разъяснения и теперь уже самому предложить то, ради чего, собственно, мы и эвакуировали жителей Геттисберга.
        - Мои офицеры минируют то, что должно быть заминировано, но вот артиллерия - это ваше дело, майор. Надо бы подготовить нужные позиции для стрельбы по городу.
        - По городу? - эхом отозвался Пелхам. - Зачем, там же наши солдаты!
        - Полковник Станич говорит то, что нужно сделать, - включил свой авторитет командующего Борегар. - Янки всё равно перейдут через Рок-Крик, там их не остановить. Заманим их в город, пусть ввяжутся в городские бои. И как только скопятся там в большом числе - придёт время артиллерии.
        - Что помешает им просто обойти сам город?
        Эрли! Сварливый и склочный, он тем не менее умел задавать неудобные, но правильные вопросы. Но на сей раз ответ дал даже не я, а Френсис Бэртоу. Порывистый уроженец Джорджии, пригладив усы, буквально пропел нарочито ласковым голосом:
        - А про те пулемёты, которые будут в городе, вы не позабыли? Будут пытаться обойти - понесут очень большие потери от флангового огня. И контратаку с тыла получить командиры янки не захотят. Они уже знают, как опасны даже небольшие отряды Потомакской армии. И я бы ещё предложил, если полковник Станич не будет против…
        - Что именно? - сразу заинтересовался я. - Не стесняйтесь, Френсис, на войне многие средства хороши.
        - Флаг, - немного помявшись, всё же изрёк Бэртоу. - Если вывесить флаг «Дикой стаи», то тогда Мак-Клеллан не сможет отдать приказ обойти город. Репутация «диких» слишком мрачная и внушающая опасения. Простите, Виктор, но так и есть.
        - Хорошо. В обоих смыслах. И что нас враги боятся, и насчёт вывешенного флага. А для очистки совести… Пулемётчики большей частью всё равно из «диких», так что где они, там и флаг можно вывесить, не против законов воинской чести. Ну а основная часть «стати» может и без флагов над головой повоевать, они у меня люди понимающие.
        Бэртоу ощутимо расслабился. Видимо, действительно опасался, что его предложение будет мной не воспринято должным образом. Эх, вот они, южные джентльмены! Не привыкли ещё легко и непринуждённо использовать военные хитрости самого разного рода, но привыкают. Более того, начали сами выдавать на-гора то, о чём раньше и подумать бы не решились. Булл-Ран, Калифорния, иные сражения. И главное, одержанные в сражениях победы, привившие вкус не только к риску, но и к не самым привычным ходам. Самое то!
        - Что делать моей бригаде? - не самым довольным голосом выдал Джеб Стюарт. - Сначала ждать в резерве, или отправите попугать кавалерию янки?
        Вопрос был обращён к Борегару, поэтому я даже не пытался проявлять инициативу. Ну а командующий армией не стал медлить, сказав:
        - Резерв, но не простой, а мобильный. Парировать атаку вражеской кавалерии, помочь пехотным полкам, сдерживающим лезущих через Рок-Крик янки. Прикрытие повозок с пулемётами тоже. Без дела кавалерийская бригада не останется.
        Стюарт был доволен полученным ответом. Нет, ну а что? Три кавполка были сведены в отдельную бригаду. Остальные два поротно разбросаны по другим, всё же без кавалерии сейчас обойтись сложно. Ну а разговор свернул в сторону того, до какой степени измотанности полков надо будет держать позиции у Рок-Крик. Борегар, что для меня не было неожиданностью, желал посильнее измотать войска Мак-Клеллана уже на первом оборонительном рубеже. Однако понимал, что тут лучше обойтись без жёсткого приказа, потому как многое зависело от командиров бригад, от того, согласны ли они на подобный тактический ход.
        Барксдейл, Бэртоу и Стюарт - эти трое были однозначно за предложение командующего. Я и Эрли против. Би после полученного тяжёлого ранения тоже стал малость более расчётливым и осторожным, признавая, что в обороне лучше действовать гибко, а не стоять каменной стеной, как любил делать тот же Джексон. Ну а Джонс, тот просто занял нейтральную позицию, не в силах решить, что будет лучшим выбором в данной ситуации.
        Не повезло. Мне. Потому как, видя, что большая часть командиров бригад поддерживает его подход или же нейтральна, командующий убедился в верности своего мнения. Не то чтобы это было неправильное мнение. Просто оно могло привести к потерям куда большим, чем можно было. Однако что есть, то есть, ломать копья сейчас не время.
        - Хорошо бы побеспокоить авангард Мак-Клеллана, - сверкнул глазами Бэртоу. - У нас хорошая кавалерия.
        - Можно, - согласился Борегар. - В авангарде идут части корпуса генерал-майора Самнера, две дивизии.
        - А всего корпусов пять, - призадумался Би. - Кажется, выделив в авангард почти пятую часть, Мак-Клеллан хочет попробовать связать нас боем, а потом ввести основные войска. Если получится. Иначе, встретив сопротивление, корпус Самнера просто отойдёт обратно, дождавшись подхода основных сил.
        Звучало похоже на реальное положение дел. У главнокомандующего янки, как многим было известно, не имелось склонности к изощрённой и нестандартной тактике. Зато бросить наименее уставший корпус впереди остальной армии на «разведку боем» - это вполне укладывалось в его картину мира.
        - Задействуем мою кавалерию, генерал?
        Обращенный Стюартом к Борегару вопрос не остался без ответа.
        - С осторожностью. Удастся перехватить пехотные колонны на марше - это хорошо. Если нет, то не рисковать.
        - Зато если придать кавалерии десяток повозок с пулемётами… - напомнил о своём присутствии Степлтон. Янки боятся одного их присутствия на поле боя, это даст нужный эффект.
        Высказанная Вильямом идея нашла отклик у собравшихся. Действительно, грешно было бы не использовать одну из козырных карт, пусть даже в начале сражения. К тому же она уже не совсем новая - Фолсом-Лейк подтверждает. Правда, до многих ли янки дошла суть проделанного там - вот это и впрямь вопрос без ответа. Ну а раз пошла такая пьянка, то и мне есть чего добавить…
        - Коли уж подполковник Степлтон предложил использовать применённые при Фолсом-Лейк тактические ходы, то и мне есть чего добавить. В любом случае армия Мак-Клелана ночью будет отдыхать. Поэтому, джентльмены, было бы неплохо не дать им отдыхать. Ночные атаки их лагеря малыми группами, огонь одиночных стрелков, вооружённых «шарпсами» с оптикой. Ну и минирование наиболее вероятных путей движения. Для всего этого в «Дикой стае» есть нужные люди.
        - Нелицеприятно, но действенно, - проворчал Бэртоу, а Эрли хоть и покривился, но тоже кивнул, соглашаясь. - Если янки начнут атаку уставшие, с подорванным духом и зная, что в любом месте земля может действительно взорваться под ногами, то нам будет легче.
        Ещё несколько аргументов, да к тому же приправленных выгодами и легким флером лести относительно полководческих талантов присутствующих… Теперь можно не сомневаться - ночным атакам на лагерь янки - быть. Равно как и минированию всего, на что вообще хватит привезённой в обозе взрывчатки. А привезли мы её немало. Что до экономии ценного ресурса… Помилуй боги, в этом сражении будет решаться слишком много. Победим, тогда найдём, как и чем пополнить оскудевшие запасы. В противном же случае подобные мелочи нас волновать точно не станут.
        Пошло-поехало! Места минирования, конкретные рубежи обороны, расположение батарей для обстрела противника просто и противника, который мог сунуться в город. Выделенный из наших невеликих сил резерв, в том числе кавалерийский, ситуации, когда требуется перебрасывать пулемёты в ту или иную сторону. Всё это требовалось предварительно обсудить, причём в нескольких вариантах сразу. Ну а войска уже оборудовали позиции и выдвигались туда. Тут лучше было подготовиться заранее, чем потом, в дикой спешке, навёрстывать упущенное ударными темпами строителей неизвестного здесь - к счастью - коммунизма.
        А через пару часов нас покинул Джеб Стюарт, отправившийся во главе трех своих кавполков и полка «горлорезов» с приданными последним десятом пулемётов. Самое оно для того, чтобы как следует потревожить идущий в авангарде корпус Эдвина Самнера. Я только и мог, что пожелать им всем удачи. И надеяться на то, что Грегори Сильвертон сумеет удерживать «горлорезов» от излишнего азарта. Ведь индейцы, составляющие большую часть полка, к азарту весьма склонны, есть у них такая особенность.

* * *

        Штабные дела закончились ближе к вечеру, измотав всех собравшихся по полной программе. А куда деваться? Зато в результате был проработан как основной план предстоящего сражения, так и несколько резервных вариантов.
        Артиллерия уже выдвинулась на позиции, которые продолжали доводить до ума. Подготовлены были пулемётные гнёзда, созданы на скорую руку дерево-земляные укрепления на направлениях, которые представлялись наиболее опасными. Так себе укрепления, спору нет, но за неимением гербовой… Полностью были выведены гражданские из города, а в домах подготовлены позиции для стрелков. Если рискнут янки сунуться в город - их там ждёт очень горячая и кровавая встреча. Городские бои для атакующих всегда один большой геморрой, чего уж тут скрывать. А вот минирование мостов и просто мест, кажущихся наиболее перспективными - оно должно было начаться лишь когда окончательно стемнеет. Нечего давать возможным вражеским лазутчикам возможность видеть конкретные места. Пусть шанс на это и невелик, но предпочитал свести его к совсем уж минимальным величинам.
        «Дикая стая», за исключением уже выдвинувшихся «горлорезов» и пулемётных расчётов, была назначена на роль мобильного резерва. Проще говоря - затыкать дыры на направлениях, где намечается прорыв врага. Кому-то это могло показаться чересчур опасным, но для меня… По сути, именно для подобных дел «стая» и создавалась, а вовсе не для правильного боя. И контингент был соответствующий: буйный, жестокий, зато умеющий убивать других, при этом минимизируя собственные потери.
        Уже после, в расположении «Дикой стаи», Степлтон, подошедший ко мне, смотрящему на темнеющее небо, в сопровождении Читема Уита, спросил:
        - Какие у нас шансы на победу Вик? - И тут же уточнил: - Не на то, чтобы выстоять, а именно на победу.
        - Очень даже неплохие. Мало того что армия подготовлена и вооружена, ей ещё и командуют те, кто для этого пригоден. И Борегар больше не будет оборачиваться на окрики из Ричмонда, Дэвис сейчас просто не рискнёт проявлять свой «полководческий гений».
        - Но мы обороняемся.
        - Да, Уит, а как ещё? У Мак-Клелана численное преимущество, нам надо его ликвидировать. И это реально хотя бы потому, что у него есть приказ атаковать нас, выбить из Пенсильвании обратно в Виргинию. Он вряд ли осмелится попробовать просто задержать нас тут и ждать подхода дополнительных сил из соседних районов. В Вашингтоне этого не поймут. Власти, они вообще редко хорошо разбираются в военных делах. Что наш Дэвис, что их Линкольн. Зато амбиций хватает у обоих.
        Уит невесело усмехнулся. Склонность Дэвиса лезть куда не надо уже давно стала в армейской среде притчей во языцех. Ну а Линкольн… у этого индивида понятие разумного поведения порой и вовсе отсутствовало. Парадокс, ведь по большей части это был весьма хитрый и опасный противник, пусть временами и работающий в качестве «говорящей головы» в интересах стоящих за его спиной банкиров. Или как раз поэтому? А что, вполне реально.
        - Мины мы установим, привыкли уже. И людей с подрывными машинами посадим так, чтобы их никто не заметил. Но я о другом. - Немного помедлив, Вильям продолжил: - Нам нужна своя артиллерия. Лёгкая, но нужна. И не «наполеоны», а нарезные и казнозарядные орудия.
        - Сам к этому склоняюсь. Но это дело не слишком быстрое.
        - Фабрика?
        - Очередное расширение? Смысл, конечно, есть, на основе тех же орудий Уитворта что-то своё сделать. Но время!
        - Если не начать, то и не закончить…
        Уит, зар-раза! И ведь не поспоришь, всё правильно излагает. Желание - тысяча способов. Нежелание - столько же причин для отмазки.
        - Ничего, Читем, займёмся по возвращении. Пока же у нас главная задача - устроить янки второй Булл-Ран. Или Фолсом-Лейк, хотя на последнее я бы сильно не рассчитывал.
        - Почему, полковник?
        - Слишком много факторов должно сойтись воедино. Хотя и тут есть шансы, особенно учитывая то, что кавалерии у нас теперь достаточно для преследования. А Мак-Клеллан - не великого таланта военачальник, не чета ни Гранту, ни даже Драчливому Дику. Серость со связями в верхах, не более того.
        Что да, то да. Генерал Мак-Клеллан, по многочисленным мнениям - как врагов, так и друзей, - был чересчур медлителен при принятии решений. Излишне осторожен, со склонностью избегать рискованных поступков и нестандартных тактических ходов. Да и поручать ему наступательные операции было со стороны командования нерационально. Сей генерал не относился к числу обладающих достаточной агрессивностью и тех, кто оперативно реагировал на постоянно меняющуюся обстановку на поле боя. Вот гарнизоном командовать - на это он бы сгодился. А так… не очень.
        И ещё один интересный нюанс. Мак-Клелан был не самым горячим сторонником разгоревшейся гражданской войны. Более того, считался сторонником ведения переговоров с целью заключить мир на приемлемых для обеих сторон условиях. За эти сведения большое спасибо разведке, которая и у КША присутствовала. Пусть и не столь эффективная, как хотелось бы.
        Вроде бы мелочь, не имеющая отношения к делу. Но если как следует подумать, то такой человек не станет упираться рогом до последнего, как мог бы сделать убежденный сторонник Линкольна вроде Гранта с Шерманом или сорвиголова наподобие Ричардсона. Желание мира и стремление к переговорам. В определённой ситуации эта карта может быть разыграна с большой пользой для нас. Но до этого момента ещё надо было довести общую ситуацию.
        Скоро и ночь наступила. Бодрствовать я не собирался, не видя смысла в том, чтобы насиловать и так не шибко бодрый организм. Так что спал крепко, спал хорошо. Ну а те, кто должен был работать, именно этим и занимались. Мины, их маскировка, протяжка проводов до пригодных для тайных лёжек мест. Подрывных машинок у нас хватало, не зря специальным заказом их из Европы привозили. Равно как и провода в защитной оплётке. Товар не шибко распространенный, но крайне необходимый для ведения нормальной по моим меркам войны.
        Ну и взрывчатка. Нитроглицерин уже был известен, метод его получения открыли полтора десятка лет тому назад. И с тех самых пор многие пытались обуздать его крайнюю нестабильность, склонность взрываться от малейшего удара или даже сильной вибрации. Покамест безуспешно, ведь до открытия Нобелем динамита должно было пройти ещё несколько лет. Должно было, но уже не пройдёт.
        Да, именно так, и никак иначе. Тут мне на руку сыграло то, что ещё на школьных уроках химии учительница, бывшая энтузиастом своего дела, как-то рассказала, как из нитроглицерина получили динамит. Легко и просто получили, смешав нитроглицерин с кремнистой землей, что на порядки повысило его устойчивость к самопроизвольному подрыву. А ещё рассказывала, что детонация динамита лучше всего происходит при помощи капсюля из гремучей ртути, уже известной в то время, где я теперь нахожусь.
        Результат? Было бы глупо не воспользоваться сохранившимся в моей голове простеньким, но очень полезным рецептом. Вот я и воспользовался, итогом чего стало производство динамита в потребных для армии количествах. А ещё взятый патент на эту динамитную золотую жилу. Ведь он не только для армейских дел пригоден, но и для горных работ, и для многого другого. Само собой разумеется, что сейчас мне не до его рекламирования тем же горнодобывающим компаниям, но несколько позже непременно. К тому же опробовать можно и в Калифорнии, где у меня с недавних пор особые такие интересы.
        Это в мирных целях. Что же до военных, то вот оно, тестирование в солидном масштабе. Плюс к собственно силе динамита в мины заложено должное число поражающих элементов, то есть рубленый металл, дающий большой разлёт и очень неприятные для медиков раны. Слава богам, что в это время никаких ограничивающих конвенций и в помине не существует. Ибо нефиг!
        В общем, ночь прошла более чем хорошо для меня. Выспался от души, никто будить даже не пытался.
        Более того, утром как встал бодрым, так это дивное состояние меня и не покидало.
        Предчувствие? Вполне возможно, что и так. Ведь как только ко мне ввалился Вильям с новостями, настроение вновь приподнялось, хотя это было уже не так просто. Кавалерия Джеба Стюарта, усиленная пулемётами, таки сумела доставить корпусу Самнера массу неприятных впечатлений. Ага, они и впрямь ухитрились подловить части корпуса на марше. Ведь кавалерийский эскорт, приданный генералу Самнеру, состоял всего лишь из двух рот. Двух рот! Они ну никак не котировались против трёх с лишним полков ветеранов. Да и то выдвинутые на позицию пулемёты покосили эти несчастные роты, как коса траву на ровном лугу. Часть пулемётов, в то время как другая часть была занята расстрелом не успевших принять боевое построение полков корпуса.
        Признаться честно, потерь от пулемётного огня было не столь много, но вот чисто психологическое воздействие было огромным. Сумятица, перерастающая местами в панику, метания из стороны в сторону. И слабая способность в таких условиях отразить уже наскоки обычной кавалерии Стюарта, вооружённой, на минуточку, не саблями и револьверами, а многозарядными винтовками Спенсера. Точнее, их кавалерийской разновидностью, то есть укороченной для более удобного применения. В общем, максимальная для нынешнего времени концентрация пуль в воздухе была гарантирована.
        И никакой задержки, никакой попытки задержаться хоть на минуту дольше необходимого. Налетели, обстреляли, а потом ускакали восвояси. А потом кружили в отдалении, держа части корпуса в постоянном напряжении. Ну и наскоки малыми группами всё едино присутствовали. Движение корпуса было приостановлено, некоторое количество убитых и раненых присутствовало, не такое уж и малое. Если быть честными.
        Затем наступил вечер, а там и ночь. Самое то время для «горлорезов», которые были не только кавалеристами, но и наиболее подготовленными бойцами для ночного боя. И ночных налётов на лагерь. Всё по примеру того, что уже опробовалось на практике в Калифорнии. Да и люди практически те же. Взять караул в ножи, затем обстрел спящего лагеря и быстрый отход. Суматоха, ответная стрельба в ночь с весьма печальными результатами. Зато в активе не только трупы и раненые у врага, но и несколько пленников, которым при умении так легко развязать языки. А гуманизмом индейцы «пяти племён» сроду не страдали. Особенно по отношению к янки.
        Иными словами, имело место повторение уже случившегося в Калифорнии, но в больших масштабах. И я не мог не удивиться - самую малость, но всё же - откровенному разгильдяйству янкесов, которые не удосужились предпринять меры по недопущению повторения подобного. Хотя… Наверняка Ричардсону и его офицерам просто не поверили. Могли счесть, что те всего лишь излишне демонизируют противника с целью оправдать собственное поражение. Вот и поплатились.
        Однако не все новости были хорошими. Плохие известия заключались в том, что со стороны северян были замечены солдаты, вооружённые схожими с нашими многозарядными винтовками. Как оказалось, использовалась известная мне система «генри», она же «винчестер». Пусть, по показаниям пленных, такого оружия было немного, но оно уже стало поступать в войска. Наверняка впечатлённые скоростной стрельбой при Булл-Ране и в иных местах, янки решили обзавестись собственными «блэкджеком и шлюхами», благо технологии имелись. Да, винтовки Генри уступали «спенсерам» и надежностью, и необходимостью заряжать неотъёмный магазин по одному патрону, но в сравнении с дульнозаряддной пакостью это был значимый шаг вперёд.
        А вот с пулемётами у янки совсем не сложилось. По сути, в известной мне истории имелись два основных самородка-изобретателя, а именно прославленный в веках доктор Ричард Гатлинг и Вильсон Аджер. Оба они создали схожие, но всё же разные типы механических пулемётов, которые были вполне пригодны для производства и использования в сражениях. И с этим надо было что-то делать.
        Что? Разбираться с создателями пулемётов, чего ж ещё! По возможности добрым словом и полновесным золотом и лишь при особой упёртости персонажей в дело должны были пойти иного рода средства. Те самые, после которых человек в принципе не способен доставить проблем.
        Вот и были посланы доверенные люди из числа тех, которые могут и вежливо говорить, и без каких-либо колебаний пустить человеку пулю в лоб. Результаты их деятельности себя оправдали. В той или иной степени. Вильсон Аджер оказался вполне себе конформистом, согласившимся за весьма существенное вознаграждение выехать на Кубу, а уже оттуда перебраться в Конфедерацию. Особенно после того, как ему намекнули, что уговоры уговорами, но могут быть применены и другие методы убеждения. Те самые, которые не понравятся ни одному человеку.
        А без самого Аджера перейти от производства единичных экземпляров пулемёта к мало-мальски серийному производству если и было реально, но лишь спустя немалый промежуток времени. Время в этой войне - фактор крайне важный. Так что осталось у янки несколько прототипов, а вот восстановить по ним технологию производства… Можно, но опять же время потребуется. Сам же Аджер вскоре появился в Джорджии, где ему настоятельно порекомендовали не валять дурака и плодотворно трудиться над совершенствованием столь перспективного оружия, как пулемёты. За хорошее вознаграждение и прочие блага как материального, так и психологического характера. В конце концов, известность и карьерный рост ещё никому не вредили. Что до убеждений… Мистер Вильсон Аджер, как уже говорилось, был классическим конформистом.
        В отличие от идеалиста Ричарда Гатлинга. Этот странный человек вообще был одержим идеей, что если создать мощное оружие, то его убоятся использовать и войн в мире станет меньше. Ну-ну! А поскольку после Булл-Рана у Конфедерации пулемёты были, а у США как-то не очень, то этот чудак, одержимый идеей «уменьшения войн в мире», упёрся, не желая ни прекращать работу над своим творением, ни перебираться в КША. Деньги его не интересовали, идеалы были близки к янкесовским. В общем, закончилось всё печально. Доктор Гатлинг просто упал с лестницы, будучи в изрядном подпитии. Несчастный случай, не более того. Жаль, конечно, но иного выбора он моим людям просто не оставил.
        Как бы то ни было, а пулемёты были у нас и не было у них. Меня это более чем устраивало. Ну а «винчестеры», начавшие появляться у янки в количествах, достаточных для вооружения отдельных частей… Как говаривал генералиссимус Суворов: «Помилуй бог, надобно и умение». Умение же у янкесов отсутствовало. Ну как можно действительно эффективно использовать многозарядные винтовки, если северяне по-прежнему молятся на плотные построения и готовы в полный рост СТОЯТЬ под огнём противника НА ОДНОМ МЕСТЕ. Хотя буду честен и добавлю, что конфедераты в изначальной ветви делали то же самое, но… Теперь всё сильно поменялось, достаточно было подать должный пример, которому не скованные замшелыми представлениями офицеры быстро захотели следовать. Так что в Потомакской армии нормальными явлениями стали и рассыпной строй, и стрельба лёжа. Ну а такую дурь, как стояние в полный рост под обстрелом… Борегар бы лично такого красавца в лучшем случае разжаловал и пинками выпроводил из армии с наказом никогда не приближаться к полям сражений.
        Да уж, изменения были более чем весомые. Что же касаемо нашего нынешнего противника… Корпус Самнера после «весёлой ночки» как-то совсем не стремился осуществлять ту самую разведку боем, и уж тем более его командир не надеялся на успех подобных действий. Потому и решил от греха подальше двигаться со скоростью улитки, понимая, что так его успеют догнать основные силы ещё до того, как он доберется до армии Борегара.
        Был ли лично я против такого расклада? Вовсе нет. Пусть лишившиеся некоторой части боевого духа солдаты поделятся своими хреновыми впечатлениями о минувшей ночи с другими янки. Уверен, что они не просто расскажут о случившемся с ними, но ещё и заметно это самое случившееся преувеличат. Законы психологии человеческой, куда уж без них.
        Так что из слов Степлтона и собственных умозаключений вырисовывалась вполне пристойная картина. Оставалось лишь узнать ориентировочные сроки нападения на нас.
        - Как думаешь, Вилли, сегодня они рискнут начать сражение?
        - Нет, Виктор, дойдут они лишь во второй половине дня. Разведка, пробные атаки, но и только.
        - Значит, их ждёт вторая по счёту веселая ночь.
        Мой друг лишь улыбнулся, представляя себе эту саму ночёвку и её последствия для немалой части армии Мак-Клеллана. Тут ведь дело не в том, какие потери они понесут. О нет, это вторично. Главное - поддержание атмосферы постоянной угрозы. А для этого достаточно периодических наскоков, небольшого числа метких выстрелов и непрерывности воздействия на психику как такового. Особенно это должно действовать на необстрелянных солдат. А они в армии Мак-Клеллана присутствовали, и не сказать что в малых количествах.
        День обещал быть запоминающимся. Ох, не зря я проснулся свежим, бодрым и полным сил. Совсем не зря!

        Глава 14

        США, штат Пенсильвания, Геттисберг, май 1862 года

        Ну что, сражение того и гляди начнётся, не так ли? Похоже на то, ведь тянуть не в их интересах, ещё одна весёлая ночка на пользу армии Мак-Клеллана точно не пойдёт. К слову сказать, минувшим вечером янки попытались попробовать на прочность оборону, выстроенную Борегаром. И результат этой вылазки им сильно не понравился.
        Ну а как иначе? Начать с того, что артиллерия северян была представлена дикой смесью допотопных «наполеонов» и вполне пристойных систем Паррота и им подобных нарезных орудий. И если с последними всё было мало-мало в порядке, то первые… Дальнобойность хреновая, а эти умники решили задействовать и эту часть орудий. Результат? Пока они пытались пристреляться по позициям, занимаемым нашей пехотой, батареи под общим руководством Пелхама сосредоточились на контрбатарейной борьбе. И первым делом выбивали наиболее удобные цели - выдвинутые ближе других «наполеоны» янкесов.
        Что же до огня по позициям наших пехотинцев… Да, определённый ущерб орудия янки наносили, но он был далеко не таким серьёзным, как мог бы быть. Частично отрытые траншеи плюс запрет стоять под вражеским огнём в виде стойких оловянных солдатиков - всё это давало хорошие результаты. Да и огонь с течением времени ослабевал из-за банального сокращения числа бьющих орудий. Сунувшуюся же через Рок-Крик пехоту встретил пулемётный огонь, поддержанный обычными стрелками.
        Первая попытка прощупать нас на прочность, мягко говоря, не удалась. Точнее попытки, потому как части Мак-Клелана атаковали и со стороны Гаррисбергской дороги, а также со стороны Ганновер-Роуд. Да и на менее значимых направлениях наблюдались попытки формировать водную преграду отрядами численностью до пары-тройки рот. По сути, логично - командиры северян проверяли плотность нашей обороны и искали в ней более слабые участки, дабы потом использовать их. И нас это устраивало. Пусть ищут, ведь эта оборонительная позиция была первой из нескольких, стоять насмерть тут никто не собирался. Даже более жёстко мыслящий Борегар хотел лишь подольше поупираться, дабы причинить северянам побольше добра и нанести более болезненной справедливости. После чего всё равно отступить на вторую линию оборонительных позиций.
        А затем была ночь. Беспокойная для армии Мак-Клеллана и вполне себе спокойная для большинства из нас. Ну, помимо тех, которые доставляли беспокойство солдатам и офицерам Мак-Клеллана.
        Уверен, что после случившегося янки начнут всерьёз задумываться о том, каким именно образом требуется охранять себя ночью. Меры примут, благо они известны, но вот качество поначалу однозначно хромать будет. Ветеранов индейских войн у них совсем мало будет, а помимо них никто толком этой специфики и не знает. Разве что сами индейцы, но северяне с ними «очень не очень», за редкими исключениями. К счастью, у КША в этом плане куда как лучше дело обстоит.
        Впрочем, не о том речь. А о том, что после плохой ночи Мак-Клеллан просто не мог тянуть со сражением. Время работало не на него. Но и ломиться в лобовые атаки было откровенно неумным ходом, это стало понятно для командующего северян ещё вчера вечером. Уж слишком легко и непринуждённо отбили все попытки перебраться через Рок-Крик, да ещё и артиллерию малость проредили. А может, и совсем не малость.
        Захваченные этой ночью пленники как раз и подтвердили, что немалая часть орудий была повреждена или напрочь разбита ответным огнём наших батарей. Сыграл-таки свою роль не самый умный приказ, отданный артиллеристам федералов. Выдвинули свои «наполеоны» поближе, стремясь задействовать побольше орудий. Вот и получили град снарядов в расположение своих батарей. Что тут сказать, воевать устаревшим хламом - занятие печальное и приводящее к большим потерям.
        В любом случае теперь федералы орудия под контрбатарейный огонь так просто не подставят. Наверняка будут стрелять с максимально возможных дистанций, что, в свою очередь, значительно сужает их возможности поддерживать свою пехоту, атакующую наши позиции.
        И патрули наши тоже принесли в клювике интересные факты. Особенно важным было то, что наблюдалось некоторое движение части войск янки к югу. Что это значило? Обходной маневр, чего уж тут. То-то тем вечером не было никаких попыток атаки со стороны Балтиморского шоссе! Интере-есно. Разумеется, эти телодвижения противника не могли остаться незамеченными. Только реагировать можно было по-разному. Во-первых, имелся вариант растянуть собственные войска и послать немалую часть в виде пары-тройки полков, а то и больше, перекрыть Рок-Крик ещё и там. Вот только нужно ли было поступать столь прямолинейно? Излишнее растягивание позиций с учётом того, что противник заметно превосходит тебя числом… Нафиг такое счастье!
        Куда лучше будет сохранять всё как есть, отражая атаки янки на других направлениях. А со стороны Балтиморского шоссе… Так туда перебросить часть резервов, которые без особых проблем задержат продвижение противника, как только оно начнётся. Задержат на время, которого хватит, чтобы отвести собственные части на вторую линию обороны. И тут начнётся реализация одного из заранее проработанных на совещании у Борегара вариантов. Какого именно? Отступления к северу, отгораживаясь от войск Мак-Клеллана частично Рок-Криком, а частично речушкой Стивенс-Ран, которая протекала по самому Геттисбергу, отсекая его северную часть, составляющую процентов двадцать от общей площади города. А остальная часть? Пусть туда янки втянутся, аккурат в городскую застройку! Да, застройка, привычная мне, и та, которая в середине девятнадцатого века - штуки совершенно разные. Но на безрыбье и этот вариант сгодится. К тому же батареи готовы вести огонь и при таком раскладе. В общем, план есть, осталось его только реализовать.
        Борегар, понимая, что не стоит располагать ставку близко к линии огня, устроился в здании местной школы. А что? Здание крепкое, просторное, классы же и вовсе подходят под штаб. Рядом ещё и возвышенности, которые не абы какой холмик, а вполне себе годятся для наблюдения. Да и артиллерию при необходимости здесь реально было расположить.
        Ну а где командующий, там и «Дикая стая» поблизости. Борегар решил держать большую часть моего подразделения поближе к себе. И резерв, и прикрытие на случай совсем уж печального развития событий. Не то чтобы он всерьёз опасался последнего, но предпочёл не полагаться на волю случая и улыбку фортуны. Что до меня, так подобный расклад более чем устраивал.
        - Началось, - подтвердил очевидное подошедший Степлтон. - Корпуса Бернсайда и Хукера будут давить на нас с востока и северо-востока. Отвлекать внимание от обходного маневра.
        - Кто в обход двинулся?
        - Корпус Портера, в нём три дивизии. Самый сильный корпус из пяти.
        - Потрёпанный Самнер в резерве?
        - Вроде бы, - неуверенно пожал плечами Вильям. - Сами скоро всё увидим. И услышим. Скоро начнут взрываться мины.
        Да уж. И увидим, и услышим, тут как раз не проблема. Находясь на возвышенности, да ещё наблюдая за разгорающимся сражением с помощью действительно хорошей подзорной трубы - это было вполне реально.
        Гулко бахали орудия, только у каждой батареи, что с нашей, что с их стороны, имелись свои задачи. И шла вперёд пехота янки, пользуясь тем, что Рок-Крик река неширокая и неглубокая. Да, она мешала, но количество бродов в ней было впечатляющим. Не говоря уже о переброшенных через неё деревянных мостах.
        Наученные горьким опытом Булл-Рана, янки использовали мосты с осторожностью, опасаясь, что есть там какой-то подвох… Только вот взрывчатка была не к самому мосту прикреплена, а находилась под водой. При подрыве должны были обрушиться опоры моста, и только. А вот полноценные противопехотные мины большой мощности имелись как по ту сторону Рок-Крик, так и по эту. Хотя по ту - больше. И подрывники с «машинками», залёгшие и не отсвечивающие, должны были устроить «большой бум» не сразу, а чуть погодя. Так оно куда надежнее, когда противник немного расслабится, думая, что его миновала «взрывная чаша сия».
        Не миновала! Схоронившиеся на том берегу «дикие» подорвали мины как раз тогда, когда янки, при поддержке своей артиллерии, вот-вот могли закрепиться на нашем берегу реки. Но не судьба. Раздавшиеся на том берегу взрывы разметали и побили-поранили немалое число солдат. Да ещё и мосты обрушились в воду аккурат под очередными подкреплениями, которые командование корпусов решилось погнать по мостам. Уверовали в их безопасность, а зря.
        И сразу же полтора десятка тачанок, до поры державшихся в резерве, вылетели каждая к своему сектору. А вылетев, развернули пулемёты и открыли беглый огонь по ошеломлённым и деморализованным янки по эту сторону Рок-Крик. Мечущиеся фигурки, падающие фигурки, неподвижно лежащие на траве и на песке тела. И другие. Улепётывающие, бросающие оружие с амуницией и плывущие на тот берег реки… Поднимающие руки, наконец. Было очевидно, что эта попытка корпусов Бернсайда и Хукера прорвать оборонительные позиции Борегара окончилась полным крахом. А ещё нехилыми потерями и осознанием того, что с моральным духом у федералов лучше точно не стало.
        - Сейчас будет передышка, - прокомментировал происходящее мрачный Уит. - Их частям надо перегруппироваться, позаботиться о раненых, просто отдохнуть.
        - Мак-Клеллан должен знать, что Борегар может и контратаковать, - возразил Вильям. - Кавалерия, потом бросок пехотных полков. Не обязательно так, как при Булл-Ране было, можно и по-другому.
        - Потому они будут делать вид, что вот-вот вновь атакуют. Артиллерия не станет жалеть снарядов, ею просто пожертвуют.
        - Дорогая жертва.
        В ответ на эту мою ремарку Уит лишь усмехнулся. Дескать, у каждого своё понятие насчёт стоимости того или иного ресурса в сражении. И если янки не слишком ценят своих артиллеристов, то уж точно не нам их в этом разубеждать. Совсем не нам.
        О, вот и высокое начальство из штабного здания на свежий воздух выбралось! Командующий армией собственной персоной в сопровождении своего адъютанта, одноглазого капитана Додсона, прочих штабных, а также командира бригады Джубала Эрли. Его бригада покамест тоже почти не задействована в активных действиях. Именно Эрли своими полками должен перекрыть южное направление и притормозить натиск янки на столько времени, сколько потребуется для неспешного отхода остальных частей на вторую линию обороны.
        - Командующий… Бригадный генерал Эрли.
        Приветствия в ответ, и тут же Борегар не то задаёт вопрос, не то констатирует очевидное:
        - Ждём удара со стороны Балтиморского шоссе?
        - Конечно ждём. Мины там закопаны и замаскированы, их взорвут в нужное время. Это само по себе собьёт темп продвижения Портера. Ну а дальше дело за вашей бригадой, Эрли. Только не стоит переходить в контратаки. Ведь распугаете бедных янки, а нам их ещё в сам город заманивать.
        Старый бородатый ворчун что-то пробубнил себе под нос, но к этому уже все привыкли. Плохой характер и Джубал Эрли - они неразделимы. Зато Борегар был доволен. Похвалил работу пулемётчиков, отметил нанесённый минами ущерб, а ещё добавил, что лишившийся части артиллерии Мак-Клеллан стал чересчур осторожен и теперь его оставшиеся батареи бьют с совсем далёкой дистанции. Достать их крайне сложно, но и сами они никого толком достать не могут, кидая снаряды по площадям, практически наугад. Именно поэтому майор Пелхам и приказал батареям не усердствовать, ограничиваясь редкой стрельбой по пехоте противника. Как говорится, хоть редко, зато метко.
        Затишье. Относительное, конечно, но по меркам того, что было совсем недавно, оно самое. Потому офицеры давали солдатам немного расслабиться, перекусить имеющимся, с позволения сказать, сухпайком. К счастью, здесь в войсках Конфедерации не было столь жуткой нехватки продовольствия. Тут и мало-мальски налаженная интендантская служба, и показательное повешение нескольких проворовавшихся поставщиков, и закупки продовольствия с последующей доставкой его в порты КША. Блокады-то того, не имелось. Или почти не имелось, ведь при ведущейся войне риск для коммерческого судоходства всегда присутствовал. Как бы то ни было, а войска не голодали, хоть и не скажу, что были обеспечены по первому разряду. Всё же Конфедерация в настоящий момент имела чересчур сильный перекос в сторону производства непродовольственных сельскохозяйственных культур. Хлопок, табак и сахарный тростник есть не будешь, это чисто экспортируемые товары.
        Потом, конечно, всё это выправится, но «потом» и «сейчас» - совершенно разные понятия. И даже во время войны мало кто из плантаторов резко сменил профиль выращиваемых культур. Выгода, мать её! Такой вопрос надо ещё и на законодательном уровне проводить, а ожидать чего-то подобного от Дэвиса… смешно и грустно одновременно.
        Зато благодаря относительному затишью я смог проехаться по всей «линии фронта», сопровождаемый полусотней «диких». Оно того стоило. Я увидел, что части Потомакской армии не то что не потеряли бодрость и боевой дух, они его еще и увеличили. Понимаю, ведь провалившаяся атака врага очень даже способствует воодушевлению.
        К слову, нас узнавали. Это несмотря на то, что ехали без знамени, не желая привлекать к себе внимания вражеских стрелков и особенно артиллеристов. Ведь снаряды нет-нет да рвались то здесь, то там. О прицельной стрельбе говорить не приходилось, но всё равно неприятно. Шальной снаряд, он может убить ничуть не хуже прицельного.
        Работа пулемётных расчётов была видна сразу. Да, даже громоздкие механические монстры способны были устроить бойню на отдельном участке. А уж когда в одном секторе работало сразу несколько, тут уж плотному строю пехоты приходилось совсем тяжко. Или совсем никак, потому как мертвецам вообще всё параллельно.
        - Мин на этом направлении больше нет, - сообщил сопровождавший меня Сильвертон. - Кончились. Новые не поставить.
        - Да и черти с ними, они своё уже отыграли. Мак-Клеллан осторожен, это тебе не Мак-Дауэлл, который, получив приказ из Вашингтона, будет переть в лоб, словно баран.
        - Жаль.
        - Не спорю. Зато он предсказуем. Не получилось в лоб, пойдёт в обход, как учили в Вест-Пойнте. А обходить будет с юга, где мы готовы его встретить.
        - А на севере?
        - Это со стороны Картисл-роуд? - хмыкнул я. - Пусть развлекается, если ему своих солдат не жалко. Би охотно перекинет пару полков своей бригады с холмов Барлоу. И тогда янки мало не покажется. Плюс поддержка батареи тяжёлых орудий Брукса, да кавалерия Стюарта, которая только и ждёт, на кого бы ей наброситься.
        - Да, кавалерийская бригада отдохнула, - согласился Грегори. - Мне стало спокойнее.
        - Рад за тебя. А вообще… вроде увидели всё, что хотели. Пора возвращаться, нечего тут задерживаться. Того и гляди начнётся, а мы не там, а тут. Нехорошо.
        Впрочем, не стоило опасаться. Вернулись мы, когда всё было мало-мальски спокойно. События пустились вскачь лишь в четвертом часу пополудни, когда корпус Портера, совершив-таки обходной маневр, вышел на Балтиморское шоссе и «паровым катком» - как явно считал его командир - покатился по направлению к Геттисбергу, заставляя отступать наши как бы малочисленные заслоны. И одновременно с этим движением корпуса Бернсайда и Хукера снова начали попытки преодолеть Рок-Крик. Более того, теперь были замечены и полки доселе не задействованного в сражении корпуса Джозефа Мансфилда.
        Демонстративно усиливают присутствие в центре для отвлечения внимания со стороны нашего левого фланга? Пожалуй. Только не на тех напали. Скоро, совсем скоро корпус Портера вместо слабых заслонов, легко им сметаемых, наткнётся на полноценную бригаду Джубала Эрли. Да, в ней всего пять полков, но численность-то почти штатная, немногим меньше тысячи бойцов в каждом. Плюс некоторое количество кавалерии из бригады Стюарта для придания бригаде толики мобильности. Самое оно для замедления продвижения янки. Ну и мины, которые задействуют в нужный момент. И как только эти самые мины рванут, бригады Джонса и части бригады Бакрсдейла начнут медленное и организованное отступление на вторую линию обороны. На ту самую, ограниченную реками Рок-Крик и Стивенс-Ран. Пусть северяне ломятся в город, в большую его часть. Там их давно ждут. Ждут с множеством «горячих приветов».

* * *

        Жизнь любит вносить коррективы в те планы, которые мы строим. Эта истина должна быть усвоена всеми. Нежелающих же это понимать ждёт множество болезненных уроков. Я никоим образом не относился к числу последних. И, к огромному моему счастью, Пьер Гюстав Тутан де Борегар за время войны также в значительной степени избавился от своего единственного существенного для полководца недостатка. Иными словами, он перестал думать, что всё будет идти по разработанному им плану. Ведь «туман войны», о котором так много говорил великий Клаузевиц, никто не отменял.
        Что случилось? Ничего особенного, просто один полк из бригады Джонса, отходя к второй линии обороны, дрогнул под совсем уж озверелым натиском северян. А если такое случилось, то… возможны разные варианты. Сокращение дистанции, частый огонь янки из «винчестеров», и вот уже полк откровенно драпает, заставляя Джонса пытаться экстренно заткнуть дыру, перебрасывая по несколько рот из соседних полков. И начался не только взаимный расстрел на короткой дистанции, а местами и рукопашная.
        Положение спас переброшенный резерв, а именно кавалерия Стюарта и опять-таки тачанки. Пулемёты сделали своё дело, вволю покрошив немало янки, но… Слишком уж задержались. Слишком долго не меняли позицию, решив рискнуть. Да, в этой ситуации подобный ход был оправдан. Но и у командиров северян имелось достаточно мозгов, чтобы всеми имеющимися средствами постараться заткнуть столь опасное для них оружие. Всеми, невзирая на жертвы.
        Пулемётчиков просто задавили массой. Видимо, в корпусе Хукера были не просто солдаты, а ещё и откровенно идейные, готовые идти не только по чужим, но и по своим трупам.
        Пулемёты замолкли. Частично расчёты погибли, частью сумели ускользнуть… те, чьи лошади не были изрешечены. Тут уж как кому повезло. Но это уже было не столь важно с точки зрения общей картины. Почти состоявшийся было прорыв удалось заткнуть, завалить горой трупов и реками крови. И своей в том числе. А по месту, где били погибшие пулемётные расчёты, ударила артиллерия, перемешивая плоть и землю, кости и металл. Нельзя было допускать, чтобы в загребущие лапы янки попали несколько вполне пригодных для использования пулемётов.
        Зато на южном направлении всё шло неплохо. Подрывы мин и так вызвали заметное замедление частей корпуса Портера, а уж усиленная пулемётами бригада Эрли создала такую огненную завесу, что северяне хоть и продвигались вперёд, но медленно, аки беременные ёжики в ветреную погоду. Причём ветер дул этим «ёжикам» отнюдь не в сторону задницы.
        Отступление. Теперь уже сюрпризов, для нас могущих оказаться печальными, не было. Один уже случился, и слава богам, что не произошло ничего действительно непоправимого. Батареи, которые раньше были расположены по южную сторону реки Стивенс-Ран, первым делом эвакуировали на северную её сторону. Ни одного орудия не должно было оставаться на поживу северянам. Они нам ещё понадобятся. В самом скором времени.
        Зато сам город Геттисберг ждал визитёров. А над некоторыми самыми высокими зданиями развевались знамёна «Дикой стаи». Дескать, тут вас ну просто очень ждут, готовы поприветствовать свинцом хоть между глаз, хоть аккурат в сердце.
        Только вот «диких» там почти не было, только пулемётчики и подрывники, готовые активировать заложенную на окраинах взрывчатку, как только туда сунется достаточное количество янки. Были ли опасения, что мины обнаружат? Почти нет. Мины под землей. Провода тоже, да и замаскировано всё более чем прилично. А сапёров, умеющих мины обнаруживать и обезвреживать, попросту не водилось.
        Помимо всего прочего, нам требовалось лишь заманить янки в город, заставить их увязнуть на его улицах. Потом же… Потом имелись чёткие планы, как окончательно обернуть ситуацию в свою пользу.
        - Седьмой час пополудни, - посмотрев на извлеченные из кармана часы, произнёс Вильям. - Будут ли они выбивать из города наши войска, когда уже вот-вот стемнеет.
        - Как будто у них есть выход, - хмыкнул я. - Оставлять на ночь глядя в городе тех, кого они считают «дикими»… Это, скажу я тебе, для них не самый лучший подход к реальности.
        И точно, пошло веселье. Мак-Клеллан - или же корпусные командиры, что не суть как важно - понимал, что пытаться ломиться через вторую линию обороны будет совсем уж неразумно и чревато лишь тяжёлыми потерями, решили остановиться на меньшем. Но вот выбить противника из южной части Геттисберга они очень хотели. Поэтому пока некоторые полки выходили к Стивенс-Ран и предпринимали меры на случай наших контратак, другие пёрли на Геттисберг, будто на буфет, где бесплатно раздают коньяк и шедевры французской кулинарии. Похоже, и впрямь полковые командиры получили приказ вытеснить нас из Геттисберга, не особенно считаясь с потерями.
        Взрывы? Пофиг на них. Соберём тех, кто только ранен, оттащим в тыл, а сами продолжим наступление. Отдельные роты или даже полки просто не могут или не хотят продолжать переть под фланговый огонь пулемётов? Заменить деморализованные части на подтянутые из резерва и ещё не вкусившие расстрела на средних и близких дистанциях. Командиры янки швыряли свои части в мясорубку городского боя, как будто совсем осатанели. Впрочем, у них наверняка был приказ, а для военного человека это библия и закон светский в одном флаконе. Для очень многих из них… Мало кто может и приказ не нарушить, и проявить определённую инициативу, тем самым избегая особо тяжелых последствий, в том числе и потерь.
        Засевшие в городе подразделения потихоньку сдавали свои позиции. Не потому, что уже не могли держаться, а исключительно по приказу. Заманивали янки в город, заставляли тех поверить, что они с трудом, но всё же успешно теснят врага. А тут ещё и артиллерия северян. Ага, явно был отдан приказ подтащить оставшиеся батареи и ударить по тем зданиям, где крепко сидели стрелки и пулемётчики.
        Что тут скажешь? Артиллерия янки била по Геттисбергу, батареи майора Пелхама выбивали орудия федералов. Ну а у ещё остающихся в городе наших появился весомый такой стимул поскорее заканчивать представление, в ускоренном порядке отступая к реке и перебираясь на её северный берег. С учётом того, что становилось совсем уж темно, преследовать их даже не думали. Стандартное развитие событий.
        Однако это было далеко не всё. Специально для Мак-Клеллана и его штаба разыгрывался спектакль под названием «Борегар готовится к отступлению». Видимая через подзорные трубы суета в обозах, движения войск, более всего похожие именно что на подготовку к отступлению, может быть даже ночному. То есть делалось всё, чтобы янки поверили - их победа близка. Поверит ли в это Мак-Клеллан? Да кто его знает! Но я был почти уверен в другом - в его неспособности предсказать дальнейшее развитие событий.
        Ночью не воюют! Это было своего рода неписаное правило, которое нарушалось крайне редко. Зато нарушившие его и сделавшие это умело получали огромные преимущества. Сразу вспоминался Фридрих Великий, король Пруссии, который таким манером не раз громил своих врагов, значительно превосходящих числом его войска. Непривычные к ночному бою, они путались, смешивали ряды и… бежали толпами. А ведь с того времени прошёл целый век и даже немного больше. Возможности войск заметно возросли. Появилось многозарядное оружие и даже пулемёты.
        Ночной бой! Именно его и было решено «предложить» войскам Мак-Клеллана. Пусть и в Потомакской армии Борегара к такому виду боя мало кто был приучен, но «мало кто» и «почти никто» - понятия всё же немного разные. Не зря «Дикую стаю» натаскивали в том числе и на сражения ночью, при очень скудном освещении. Ну а с момента, когда был сформирован полк «горлорезов», подобные занятия только усилились. Ну а как иначе, ведь появилась масса людей, чуть ли не с детства натаскиваемых в том числе и на такие условия. Право слово, у индейцев было чему поучиться.
        Неудивительно, что именно «стая» должна была стать ударным кулаком в предстоящих событиях. Но не только «стая», совсем не только она. «Дикие» должны были стать лишь средством первого удара, посеять максимальную панику и неразбериху. Да и поджечь как сам Геттисберг, как и постройки поблизости, чтобы потом стало достаточно светло для нормального боя. Дерево, оно хорошо горит. Но это уже потом, когда будет нанесён первый удар.
        Сами войска были готовы сражаться. А часть ещё и озлоблена по причине того, что от полученной раны в голову совсем недавно умер Дэвид Джонс, один из командиров бригад. Видя, что его полки дрогнули, он плюнул на рекомендации не геройствовать без крайней на то необходимости и лично повёл солдат в контратаку. И уже под занавес заварушки получил пулю, которая оказалась для него роковой. Впрочем, может, это и была та самая «крайняя необходимость», кто ж его знает. В любом случае смертью храбрых пал очень нужный для Борегара человек. Тот, который хорошо командовал сначала полком, потом бригадой, и может, мог бы и дальше вырасти. Ведь толковых полководцев всегда слишком мало, а смертность среди них «почему-то» куда выше, чем среди серости и откровенных бездарей. Печальные законы бытия, что тут ещё сказать можно.
        Подготовка к ночному бою уже была проведена. Для облегчения опознавания каждый конфедерат получил широкую белую повязку на руку. Темнота же, а белый цвет даже при самом скудном освещении различить худо-бедно, но всё-таки реально. Готова была и артиллерия. Орудия были установлены на заранее подготовленные позиции, чтобы каждая батарея могла обстреливать свой сектор. Ориентиры? Они должны были появиться в виде пожаров.
        Нервишки у меня таки пошаливали! Оно и неудивительно, ведь затея была с высоким уровнем риска, а рисковал я собственными людьми. Но если не они, то кто? «Дикая стая», как ни крути, была наиболее подготовленным подразделением в Потомакской армии. Про другие части армии Конфедерации я и не говорю, там было более грустно и печально. Особенно если командовали, скажем так, не самые лучшие представители генералитета.
        А ещё меня не пустили поближе к собственно ночному бою. Пришлось всё так же околачиваться около ставки командующего, действуя на нервы окружающим кислой физиономией. Попал, как говорится, под собственные нововведения. Дескать, нечего командиру быть совсем уж на передовой, если в том нет настоятельной необходимости. А в нынешних условиях, когда на первой стадии бой и вовсе был проникновением малых групп на территорию противника и занятием ими подходящих для обстрела федералов позиций. Да, там я действительно был не так чтобы нужен.
        Зато обстрел намечался знатный. Хотя бы потому, что первая волна должна была всего лишь бесшумно проделать проходы, вырезав часть вражеских патрулей. И по этим коридорам другие собирались протащить пулемёты. Много пулемётов, из которых планировалось врезать сразу с нескольких направлений по отдыхающим от напряжённых дневных боев янки. Всё? Да нет. Были ещё динамитные шашки, которые должны были поспособствовать экстремальному пробуждению янки. Рецепт простейший: палочка динамита, капсюль-детонатор и бикфордов шнур, так легко и просто поджигающийся. Самое оно для того, чтобы бросать в расположение врага. Ночью. Тёмной. Когда бросающего ни черта не видно. Когда обычно положено спать, а вовсе не устраивать полноценные сражения.
        Вот я и дёргался, имея возможность лишь наблюдать. Да и то, какое, к демонской бабушке и ангельской матери, ночью наблюдение! Только гадать на кофейной гуще и оставалось! Впрочем, по моему глубокому убеждению, многие другие испытывали схожие эмоции. Уж Степлтон точно. Ага, ему тоже не доведётся поучаствовать в вот-вот готовом начаться ночном бою. Но ему - по совершенно иной причине. Полученное ранение неожиданно дало о себе знать, вызывая неслабую такую боль при любом резком движении. С таким состоянием здоровья, да на передовой, да под пулями… Нефиг!
        Второй час ночи, третий… И тишина. Только вот тишина в нашем случае была синонимом успешного состояния дел. Тихо - значит, места, где расположились на отдых янки, обкладывают успешно. Не все, само собой, на это у нас возможностей не хватило бы. Но уж немалую часть точно заставим испытать незабываемую ночь в жизни. Для многих из них, я надеюсь, и последнюю.
        Первый взрыв! И сразу же загрохотало, загремело, видно было множество взрывов. Вот и ещё одно применение динамита в военных действиях.
        - А теперь пулемёты, - мечтательно протянул я, ожидая начала их лающего треска. - Вот-вот начнётся!
        - Как бы и своих не постреляли.
        - Не беспокойся, Вилли, «всё учтено могучим ураганом».
        - Каким ещё ураганом?
        - Не обращай внимания, это я так. Хотя… Тем, который должен смести нынешней ночью армию Мак-Клеллана, на которую так рассчитывали в Вашингтоне. О, вот и пулемёты к веселью подключились.
        - И поджигатели, - тяжко вздохнул Степлтон. - Гетттисберг горит. И не только город.
        Это да. Получившие приказ «дикие» поджигали всё, что только могло гореть. Керосин, он очень хорошо горит. А уж когда его выплеснешь на деревянную стену какого-либо строения, то оно тоже неплохо занимается. Занявшись же, даёт достаточно света ночью. Что до попыток потушить подобный пожар, да ночью… Не-а, это почти нереально в нынешних условиях.
        Как только пламя пожаров усилилось, начала работать артиллерия. Выстрелы звучали часто, сейчас снарядов не жалели, будучи готовыми высадить по янки большую часть имеющегося боезапаса. Да, ночные стрельбы - та ещё морока для нынешних артиллеристов. Но вот общее психологическое действие на ошалевших от ТАКОГО пробуждения федералов… Просто прелесть, какую гадость мы им сегодня устроили. Взрывы динамитных шашек, используемых вместо гранат. Пулемётный огонь по местам отдыха, да с разных сторон, да из немалого количества стволов. И артиллерийский обстрел, куда уж без «богов войны»! И только после всего этого в атаку пошли наиболее подготовленные роты из разных полков Потомакской армии. Тут следовало брать отнюдь не числом, а исключительно умением.
        Численное преимущество? Ну было оно у федералов, так и что с того? Армия Мак-Клеллана, а точнее, те корпуса, которые попали под раздачу, заполошно метались, вроде бы и пытаясь организовать что-то вроде сопротивления, но получалось это у них откровенно хреновато.
        Мешок. Да, это был даже не котёл, а именно что мешок с визжащими внутри крысами, которых вот-вот булькнут в воду. Немногие сохраняющие относительную стойкость, они пытались собраться в группы и пробиваться за Рок-Крик или уходить по Балтиморскому шоссе куда подальше. Но таковых было куда меньше, чем потерявших всякое самообладание. А у «диких» был чёткий приказ сосредоточиться на физическом истреблении последних. Не пытаться взять в плен, а именно что максимально сократить вражеское поголовье. Нет, ну если кто уж совсем на колени и руки поднял либо трупом прикидывается… Тогда да, этих трогать не по местным, хм, понятиям. Про раненых и говорить нечего, их никто трогать не собирался, если только подранок к оружию лапки не тянет. Ну а мечущихся туда-сюда - их отстреливать.
        Другие, не попавшие в «мешок» части армии Мак-Клеллана уже организовывались в какие-никакие, но боевые порядки, готовились к отражению атаки. Только вот первым делом Борегар желал окончательно ликвидировать находящиеся в безвыходном положении подразделения противника. Майор Пелхам, исполняя полученный приказ, уже перебазировал часть своих батарей так, чтобы те вели стрельбу уже не по обреченным, а по тем, которые ещё не подверглись ночной атаке. Да и почти все бригады, за исключением кавалерии - она была в резерве, потому как и к рассвету понадобится, и на всякий случай - двинулись в атаку. Ночную, непривычную для них самих, но ещё более для янки.
        Многое приходилось скорее угадывать, чем наблюдать. Как ни крути, а обычная подзорная труба в ночное время не слишком эффективное средство наблюдения. Эх, где вы, ноктовизоры?! Знаю, минимум на сотню лет тому вперёд. А всё равно печально.
        И снова взрывы. Не мины. Динамитные шашки. Кажется, кто-то из «диких» решил и на не попавших в «мешок» янки эти протогранаты использовать. Ну-ну, посмотрим потом, как оно всё получилось. Если плохо - уши оборву этим новаторам хреновым! Если останется что обрывать, да.
        Успокоительного бы. Да где его взять? Ну, за исключением коньяка, который пить как-то не тянет, ибо не сторонник заливания стресса алкоголем.
        Впрочем, исход сражения уже очевиден. Как минимум солидной части армии Мак-Клеллан уже лишился. Попавшие в «мешок» или уже трупы, или вот-вот ими станут, или обречены на плен. Ну либо сначала лечение, а потом всё равно плен. Хотя, зная своих головорезов и помня об отданных рекомендациях… не шибко много пленных будет. Плохо ли, хорошо ли - вопрос философский. Но ставка не только на победу была сделана, но и на показательное уничтожение живой силы янки, пусть и не выходя за рамки военных правил.
        Ба, опять знакомые всё лица! Командующий армией Борегар, да в сопровождении Джеба Стюарта, нашего лихого кавалериста, и нескольких офицеров штаба и охраны.
        - Командующий… Бригадный генерал Стюарт. Офицеры…
        - Это победа, Станич! - Борегар умудрился одновременно радоваться и о чём-то грустить. Богатая же мимика у человека, даже учитывая, что она была видна в свете факелов. - Мне доложили, что в ловушке корпус Портера и больше половины корпуса Хукера. А остальные уже не осмеливаются идти к ним на помощь. Наши части отбросили янки обратно. Теперь те отходят, бросая обозы и даже артиллерию.
        - Это ещё не победа, - покачал я головой. - Не та победа, которая нам нужна.
        - Что вы имеете в виду, Виктор?
        - Корпус Портера - это около десяти с чем-то тысяч. Плюс половина частей Хукера… Менее двух десятков тысяч в лучшем случае. Меньше половины всех войск Мак-Клеллана.
        Борегару не пришлось разъяснять, он с ходу улавливал даже не до конца сказанное. И реагировал в верном направлении.
        - Конница Стюарта будет их преследовать. И ваши пулемёты… Эти повозки, их достаточно?
        - Да, - ответил вместо меня Степлтон, уловивший направленный на него мой взгляд. - Повозок достаточно, а все пулеметы оснащены нужными креплениями для установки. Нужен только приказ.
        - Он у вас есть, - мигом отозвался Пьер. - Этого должно хватить.
        - Надеюсь, - только и мог сказать я в ответ. - Хотя хорошо бы ещё с утра мелкой сетью прочесывать окрестности начать. Выловить всех янки, которые там найдутся. Нам они нужны.
        - Нужны?
        - Пленные. Падьюка.
        Борегар досадливо поморщился. Ну да, про это он в горячке малость запамятовал. А ведь хотелось бы выменять тех солдат и офицеров, которые попали в плен. Нет, которых сдали в плен из-за собственной трусости и невежества два, с позволения сказать, генерала. Нужно, очень нужно было показать, что Конфедерация своих не бросает, что мы готовы выцарапывать каждого, кто сражался за Юг с оружием в руках. И по-человечески это правильно, по всем мыслимым принципам и понятиям. Но не только. Это ещё и нехилая политическая заявка будет. Задел на будущее, не такое уж и отдалённое.
        Впрочем, это потом, а пока продолжалось сражение при Геттисберге. Только теперь наступил эндшпиль, разыгрываемый в нашу пользу и по нашим правилам.

* * *

        Утро. Иногда ты прекрасно, а порой откровенно ужасно. Да, даже с чисто эстетической точки зрения. Поверьте, отвратительно выглядит утренний пейзаж, приправленный трупами, дымом от догорающего города и загородных построек.
        Раненые, толпы пленных, которые напоминают лично мне марионеток с повреждёнными управляющими нитями. Команды могильщиков, по большей части из тех самых пленных, но с неизменным конвоем из числа конфедератов. Трофейщики, работы для которых привалило огромное количество. Артиллерия, боеприпасы, оружие, амуниция. Насколько я понял, Мак-Клеллан из ценного имущества сумел утащить за собой лишь армейскую казну. Ну и собственную тушку, куда ж без неё. Но за ней - а также за организмами всех остальных не попавших в огненно-смертельный мешок - сейчас мчались кавалерийские полки, усиленные всеми пулемётами, которые были исправны. Цель? Самая простая - догнать, по возможности уничтожить как можно большее число янки. Тут даже относительно сдержанный на сей счёт Борегар не церемонился. Понимал, что чем больше солдат не досчитается разбитая армия Мак-Клеллана, тем нам будет лучше.
        - Страшно на это смотреть, - тяжело вздохнул неслышно подошедший со спины Степлтон. - И ведь это далеко не конец, Вик!
        - Скорее самый разгар. Линкольн не сдастся, он поставил всё на разгром Юга и наше полное подчинение, в том числе финансовое. Банкиры, его поддерживающие, требуют уже не только наживы, но и безопасности. Джеррита Смита они никогда не забудут. Мы научили этих тварей бояться.
        - А ты сам… ты не боишься?
        - И вновь повторю то, что ответил журналистам, - усмехнулся я. - Не боюсь, но очень сильно остерегаюсь. Да и тебе рекомендую без нескольких «диких» даже по улице перед домом не выходить прогуляться.
        - Мрачное у нас тогда будет будущее. Я не жалуюсь. Знал, на что шёл, ещё тогда, в Бейнбридже. Но это будущее, сейчас о настоящем. Борегар собирает командиров бригад.
        - Кроме Стюарта.
        - Да, кроме него. И вместо Джонса будет другой человек, из полковых. Кто - не спрашивай. Я не знаю.
        - Да и не так уж важно. Пошли, Вилли. Борегару есть что сказать, а нам точно надо внимательно его послушать. Повод-то какой! Победа. Это не Булл-Ран, это куда более значимо.
        - Думаешь?
        - Уверен. Булл-Ран был… общим. А значит, ничьим. Зато Геттисберг мы вырвали у фортуны сами, его у нас никто не отнимет. Уж точно не Дэвису и прочим тянуть свои ручонки к этому полю боя. Оно не благодаря им, а во многом вопреки.
        Степлтон лишь хмыкнул в ответ. Да, он много понимал, но моё циничное выражение мыслей всё же было хоть и не в новинку уже, но цепляло. Ничего, мир ведь меняется, так почему бы не менять его в полезном направлении? То-то! Ну а мои охранники-«дикие» во главе с сержантами О’Рурком и О’Ши… Этим было пофиг на высокие материи. Зато они осознавали другое - с момента создания «Дикой стаи» их жизнь пусть и стала заметно более опасной, зато и возможностей для роста предоставила более чем достаточно. Куда больше, чем могли и хотели бы предложить им янки в том городе под названием Нью-Йорк, из которого они прибыли на Юг. Ирландцы, как уже не раз многими было подмечено - народ своеобразный.
        Когда мы прибыли в ставку командующего, всё так же находящуюся в школе, там воистину стоял дым коромыслом! Все куда-то неслись, что-то кричали, передавая распоряжения командиров разных уровней и инстанций. Только это была суета в стане победителей, но никак не проигравших.
        Ну а Борегар сиял, как начищенный медяк. Уж он поболее многих понимал, что именно сегодня произошло с ним, с Потомакской армией, да и со всей Конфедерацией. Правда, первые его слова были о грустном.
        - Генерал Би не прибудет. Опять попал под случайную пулю. Доктора обещают, что жить он будет, но придётся лечиться.
        - Второй раз уже, - покачал я головой. - Явный намёк!
        - Не послушает, - махнул рукой командующий. - Отлежится и снова в бой. В этом он как Джексон. Но… Победа, Виктор.
        - Победа, - охотно согласился я. - Осталось лишь закрепить её. Гаррисберг нас ждёт. Теперь его некому защитить.
        - Вашингтон?
        - Туда удирают остатки армии Мак-Клеллана. Туда же направится, если уже не направился, Грант с большей частью своих войск. Рискованно. Пытаясь откусить слишком большой кусок, можем подавиться. А уж Дэвис-то как порадуется со своими любимчиками!
        Упоминание о президенте было вполне разумным в данной ситуации. Борегар скривился, как будто вместо хорошо прожаренного телячьего стейка ему предложили рагу из подтухшей крысы.
        - Тогда Гаррисберг. Жжём, взрываем, самое ценное пытаемся вывезти. Пусть янки попробуют обойтись какое-то время без важного узла железных дорог!
        Слава богам! Удалось сдержать естественный душевный порыв авантюриста получить ещё больше вдобавок к уже имеющемуся. И ведь Борегар вполне мог и выиграть, пойдя ва-банк, устроив марш на Вашингтон. Но мог и проиграть, уж больно большие силы нам бы противостояли. Нет, лучше медленно, да верно.
        А спустя полчаса началось полноценное такое не то совещание, не то собрание победителей, перемежаемое поступающими докладами офицеров, доносящих до верхушки Потомакской армии самые последние известия. Количество захваченной артиллерии, припасов, число пленных… И потери. Вражеские и наши. Большие потери, как ни крути. Семь с лишним тысяч безвозвратных, то есть убитых и тех, кто уже точно не вернётся в строй. Много, особенно учитывая, что Потомакская армия Конфедерации имела численность в тридцать с небольшим тысяч.
        Зато потери янки… Они были не большими, а огромными по любым понятиям. Более полутора корпусов - а это, на минуточку, около тринадцати тысяч - перестали существовать, причём пленными-ранеными было взято лишь около двух тысяч. Остальные? Вырубили пулемётным огнём и шквалом огня из скорострельных «спенсеров». «Дикие вообще» предпочитали в плен не брать без крайней необходимости, а глядя на них, и остальные части постарались. Ведь «Дикая стая» за время войны приобрела репутацию подразделения, на которое многие хотели равняться. Вот и помаленьку перенимали у моих головорезов некоторые их манеры, в том числе и запредельную по местным понятиям жёсткость ведения боя.
        А ведь помимо «мешка» были и понесённые янкесами потери до оного события. И потери других частей. А также многие северяне полегли при отступлении, потому как кавалерия хорошо делала свою работу, особенно при использовании пулеметных, кхм, тачанок. Плюс немалая часть, отчаявшись, предпочла поднять руки, бросив оружие. Итого из более чем пятидесятитысячной армии Мак-Клеллана полегло двадцать четыре, ещё одиннадцать было взято в плен, как в целом, так и в подраненном состоянии.
        Путём нехитрых арифметических подсчётов становилось ясно, что в лучшем случае унести ноги удалось менее чем двум десяткам тысяч изрядно деморализованных северян.
        Было очевидно, что часть армии придётся разворачивать обратно ради конвоирования вражеских пленных, возвращения на земли Конфедерации своих раненых и доставки очень богатых трофеев. А с оставшейся частью максимально быстро совершить марш-бросок на Гаррисберг, лишая восток США полноценной транспортной артерии на мало-мальски солидное время. Ну и заодно уничтожая всё, относящееся к промышленному потенциалу, на своем пути. Чужое ломать - это не своё разрушать. Особенно если с пользой, да с выдумкой, да с какими-никакими, а всё ж трофеями. Так что ближайшие две недели или около того также обещали быть крайне насыщенными. Зато далеко не такими опасными, как предыдущие два дня.

        Эпилог

        КША, штат Виргиния, Ричмонд, июнь 1862 года

        Возвращаться победителем - это всегда приятно. А уж если победа не абы какая, а самый настоящий триумф, в котором ты сыграл далеко не последнюю роль… Уровень «приятственности» подскакивает в разы, это однозначно.
        Что случилось после Геттисбергского сражения? Тот самый бросок к Гаррисбергу, где три пехотных и кавалерийская бригады изображали из себя стадо слонов в посудной лавке, множа на ноль всю инфраструктуру местности и тем более железнодорожный узел. Вагоны, паровозы, оборудование депо - всё это подрывалось, сжигалось, уничтожалось всеми возможными способами. Было жаль, что утащить это богатство с собой не имелось ни малейшей возможности. Подходящей железной дороги просто не имелось. Единственная имеющаяся… проходила через Вашингтон, где нам бы точно не обрадовались. Вот и уничтожали, не имея возможности захапать себе.
        А пока мы резвились в Гаррисберге и окрестностях, активизировалась Теннессийская армия Джексона. Генерал-фанатик не стал изощряться с особо сложными тактическими ходами. Он просто тупо давил, уподобившись не то паровому катку, не то доисторическому зверю-мамонту, сметающему всё на своём пути. И препятствий перед ним практически не было. Гранта-то с большей частью его армии внезапно вызвали на подмогу. Линкольн изволил всерьёз опасаться, что Борегар после столь внушительной и впечатляющей победы ломанётся на Вашингтон. Не лишённое оснований опасение было, откровенно говоря!
        Впрочем, собственно Гранта с частью его сил сдёрнули ещё ДО случившегося с янки Геттисберга, но вот после оного дёрнули и большую часть из оставшихся. Это уже можно было назвать откровенной паникой. В Вашингтоне струхнули и стягивали поближе к столице все части, которые только можно было стянуть, не оголяя фронты совсем уж донельзя. Какая там Калифорния, когда под задами уютное кресло дымится и поскрипывает одновременно! Только вот рядом с новообразовашимся мормонским Дезеретом немалую часть войск держать всё едино требовалось. И Орегон… Советникам Линкольна и его генералам было очень неуютно при одной мысли о том, что США могут полностью потерять выход к побережью на западе. В общем, разрывало их на сотню маленьких медвежат!
        Ну а что Джексон? О, этот военачальник пользовался благоприятными условиями и подминал под себя утраченные было территории Кентукки, а заодно и ту часть, которая откололась на манер Западной Виргинии. Да и на саму Западную Виргинию любитель Библии откровенно облизывался. Кстати, имел вполне реальные шансы подгрести оную землю под КША, если всё и дальше так пойдёт. А потом… Потом ему по-любому требовалось остановиться, переварить полученное.
        Зато Потомакская армия возвращалась из Гаррисберга обратно в Виргинию. Но не просто так. Поскольку в Западной Виргинии если что из сил янки и оставалось, то курам на смех плюс кое-как вооружённое и абсолютно не обстрелянное ополчение, то… В общем, бригады Эрли и Бэртоу, как наименее потрёпанные, двинулись на соединение с теннесийцами Джексона в город Чарлстон. Не тот, который в Южной Каролине! Ох уж эта занимательная американская география, в которой и сам чёрт ногу сломит…
        А Борегар с меньшей частью возвращался в Виргинию. И на соединение с отошедшими ранее частями - теми самыми, что вывозили взятые при Геттисберге трофеи и сопровождали немалое количество пленных янки, - и просто на отдых. Задачи, поставленные перед армией, были не просто выполнены, а даже перевыполнены. Требовалось вновь собраться с силами, заново перегруппироваться и… действовать по обстоятельствам. Да, северяне были ослаблены, но сбрасывать их со счетов было нельзя. Раненый враг порой становится куда опаснее, уж мне ли этого не знать.
        Ричмонд был уже близко. Очень близко. Еще часа два, может три, и появятся его окраины. Это учитывая тот факт, что та часть «Дикой стаи», которая сопровождала меня и Борегара в столицу Конфедерации, вовсе не желала загонять лошадей. Не очень-то спешили, обычный темп движения, не более того, но и не менее.
        Да и у меня было чем заняться, и у Степлтона. Нас встретили. Фил Мак-Грегор и Вайнона Килмер встретили нас с небольшим отрядом в одном из городков в дневном переходе от Ричмонда. Просто так, без особого смысла со стороны Фила и с вполне явным смыслом, что касалось Вайноны. Девушка одновременно и рада была увидеться после долгой разлуки, и спешила высказать всю мою неправоту по поводу оставления её в стороне от столь значимой битвы. Доводы же касаемо её здоровья в то время отметались с ходу. А одновременно меня засыпали десятками вопросов насчёт того, как именно шло сражение, и что особенно важного и интересного она пропустила.
        Мак-Грегор тоже был не против узнать о битве при Геттисберге не просто от участника, а от одного из тех, кто видел все явные и тайные составляющие - это максимум, чего можно было желать любителю подобного рода сведений. А Филипп любил их, да ещё как. Вот мы и рассказывали о просчётах янки, о применённых новых тактических ходах, о возникшей перед Конфедерацией стратегической перспективе, вполне способной привести к довольно скорому окончанию войны.
        Плестись в середине колонны никому особенно не хотелось, поэтому, прибавив ходу, выдвинулись чуток вперёд. Не вчетвером, конечно, в сопровождении десятка «диких»… И Борегара с адъютантом. Командующему, как я понял, тоже захотелось прогуляться чуть в стороне от основной массы народа. Свои же места, вблизи столицы. Опасаться нечего.
        Увлеклись. Да так, что на небольшой конный отряд и внимания особого не обратили. Да и с чего бы? Менее десятка человек, в форме солдат армии Конфедерации, во главе с лейтенантом. Обычное дело, да ещё близ Ричмонда. Конные патрули, они же не просто так, а с целью обеспечения безопасности. Хорошее, дельное начинание, которое как появилось с момента переноса в этот город столицы, так и прижилось. Это в провинции до сих пор обходились теми же добровольными «патрулями», а тут всё на официальной основе.
        Соответственно, эти самые всадники спокойно и без каких-либо проблем направились в нашу сторону, что также было естественным. Надо же им было узнать, куда движется крупный отряд войск. Не с целью воспрепятствовать, упаси боги, просто для порядка. В общем, никто и ничего… до поры.
        Инстинкт! Пожалуй, меня спас именно он. То самое чутьё, которое появляется у тех людей, которые долгое время рядом со смертью прогуливались и научились чувствовать её леденящее дыхание. Такое умение, оно если к тебе пришло, до конца дней останется, независимо от собственного на то желания. Вот и «стрельнуло» ледяной иглой в сердце и саму душу, как только отряд тот приблизился.
        Это уже потом я понял, что именно послужило спусковым крючком для тревоги. Выражения лиц несколько искусственные, те самые, в которых напряжённость и тревога скрываются за ложной приветливостью. И руки слишком близко к револьверам. К чему бы, если они видят своих. Однозначно своих, потому как знамёна «Дикой стаи» штука крайне специфическая, а прикрываться ими… крайне вредно для здоровья, покамест даже мысли такой ни у кого не возникало.
        - Враги! Бей!
        Крикнув это, я тут же соскочил с лошади, прикрываясь ею от возможных выстрелов и одновременно выдёргивая из кобуры «вулканик». Всё же он мне куда ближе, нежели револьверы со всеми их специфическими особенностями…
        И почти сразу загрохотали выстрелы. «Дикие» из десятка непосредственной охраны во главе с О’Рурком стреляли в этих самых крайне подозрительных. Да и мы, то есть собственно «охраняемые лица», тоже не собирались просто ждать. Не тот склад характера, чего уж там. Ну и по нам открыли стрельбу из револьверов. Одновременно, тем самым лишая меня последних сомнений, что перемудрил, что это просто паранойя разыгралась, вынудила отдать приказ на стрельбу по своим. Не-ет, может, у меня и паранойя, но вполне себе оправданная жизненными обстоятельствами. В том числе и теми, которые сейчас по нам стреляют.
        Выстрел, выстрел, ещё. И я точно вижу, что моя цель заваливается назад, а конь, молотящий копытами, тоже опрокидывается, погребая под собой уже не всадника, а его тело. Перевожу прицел на… Не на кого переводить. Двое из того странного отряда уносятся, нахлёстывая лошадей, а за ними рвутся четверо из наших охранников. Четверо, потому как трое мертвы, еще один, а именно сержант О’Рурк, грязно и затейливо ругаясь, зажимает рукой рану в боку. Ну а двое остающихся с нами готовы нашпиговать свинцом любую подозрительную личность, оказавшуюся поблизости.
        И к нам уже несутся остальные. Быстро несутся, понимая, что произошло то, чего никто и предвидеть толком не мог. Покушение. Самое настоящее, да ещё людьми, переодетыми в форму конфедератов или же настоящими солдатами. Этого пока ещё не понять.
        Только вот не удалось покушение. Не удалось? Точно. Я жив и здоров, разве что лошадь поцарапало прошедшей вскользь пулей. Борегар? Более чем в порядке. Белый от злости, лицо искажено в гримасе ярости. Такое он никогда не простит, теперь его ненависть к янки приправлена совсем уж личными мотивами. Вилли? Уголок рта дёргается, но это нервное. Как ни крути, а на него ещё никогда не покушались. Новое и далеко не самое хорошее впечатление от жизни. Фил… Сидит в седле, словно застывшая статуя. В руке револьвер, смотрит вдаль.
        Вайнона! Едва держится в седле, пистолет выпал из руки, а в глазах - боль. Дурочка моя, ну почему не укрылась за лошадью? В таких случаях лучше ею прикрываться, а не себя подставлять.
        - Держись, моя хорошая, только держись, - шепчу ей, с помощью одного из охранников снимая её с лошади и перемещая на траву.
        Где рана? Не грудь, не живот… слава богам, потому как это тут совсем швах. Ай, зар-раза! Похоже, лёгкое может быть задето. Разрезаю вытащенным из ножен клинком одежду и готовлюсь по-быстрому оказать первую помощь, то есть сделать перевязку и вколоть обезболивающее, то бишь банальный морфин, другого тут всё едино нет.
        - Вилли! Мать твою, Степлтон!
        - Не ори, Вик! Фила, похоже, тоже зацепило. Врача сюда, быстро!
        Еще и это… Мало одного, так и другое подоспело! Один взгляд в сторону Мак-Грегора, а тот оседает, вываливается из седла, едва удерживаемый Степлтоном.
        Вот его переносят сюда, поближе к нам с Вайноной. Понимаю, врачу, который вот-вот должен прибыть, метаться от одного раненого к другому глупо. Рядом разместить нужно.
        Плохо. Очень плохо, ведь кровь, которой истекает Фил, тёмная, почти черная. Печень… И ещё одно ранение, рядом с сердцем. Успеваю лишь уловить едва слышные слова друга:
        - Не повезло… глупо как… жаль.
        И всё. Конец. Только и остается, что закрыть глаза человеку, которого искренне считал свои другом. Хорошо, что никто не пытался что-то сказать, как-то вмешаться. Стоп, сейчас ещё ничего не кончилось. Фил мёртв, но Вайнону можно и нужно вытаскивать из лап костлявой. Доза морфина подействовала даже сверх ожидаемого, просто вырубив её. Зато в таком состоянии она ничем не мешала мне осмотреть рану. Сквозная, то есть пулю вынимать не надо. Плюс или минус? А бес его знает, я ж не врач! Так, вершков нахватался, да и то весьма скромно. Можно лишь надеяться на… На врача. Вот он, соскочил с лошади и бросается к раненой. Понимает, что его не просто так дёрнули в таком резвом темпе.
        Сразу что меня, что других погнали поганой метлой, чтобы не мешались под ногами у профессионала. Правильный подход, но… очень сложно было заставить себя отойти в сторону.
        И Вильям подошёл, но он больше смотрел не в сторону колдующего врача, а на тело Фила, нашего общего друга. Стоял и молчал. Да и что тут вообще можно было говорить?
        Хотя нет… Можно и даже нужно!
        - Заказавший это покушение сдохнет, - негромко, но с абсолютной уверенностью говорю я. - Я, Виктор Станич, полковник Конфедерации, клянусь в этом своей честью. И мне плевать, кто это будет, пусть хоть сам Линкольн. А потом я принесу доказательства его смерти на могилу Фила. А перед этим покажу Вайноне. Она должна выжить! Так будет правильно.
        - Да, правильно, - отозвался Степлтон. - И Джонни тебя тоже поддержит.
        - Не сомневаюсь. А пока… Мне нужен хоть один пленник. Вы взяли хотя бы одного живым?! Ну!
        - Двоих, полковник. - Улыбка сержанта О’Ши могла напугать многих неподготовленных людей. Что он, что О’Рурк… им бы в фильмах ужаса монстров играть, даже грима минимум бы понадобилось. - Те, которые бежать пытались. Догнали. По лошадям стреляли. Только один это… ноги поломал, когда под ним лошадь убили. А второй жив и здоров. Только… побили его сильно, лежит и стонет, стонет и лежит.
        - Стонет, значит, сдыхать в ближайшее время не собирается, - оскалился я. - А долгой жизни у этих всё равно не будет. Кто ж им её позволит. Но сначала они мне всё расскажут. Стонущего сюда тащите. И кого-то из учеников нашего доктора, капитана Шмидта сюда. Говорить он должен быстро и без перерыва. Живее, черти полосатые, шевелитесь же!
        О, «дикие» шевелились. Понукал я их скорее порядка ради, да и чтобы эмоции, меня переполнявшие, выплеснуть. Плюс хоть немного отвлечься от мучившего беспокойства за жизнь Вайноны, поймавшей пулю там, где, казалось бы, ей ничего не должно было угрожать. Эх, до чего ж паскудный расклад неожиданно случился!
        Зато случившееся событие было больно уж знаковым. Это не абы что, а подготовленное, серьёзное покушение. На кого? На меня, на Борегара, на нас обоих? Все три варианта имели право на существование. Утверждать что-либо можно будет лишь после экстренного допроса оставшихся в живых исполнителей. И допрос этот явно будет проходить не по закону в привычном его понимании. А значит…
        - Генерал, сейчас тут будет не самая пристойная картина, - обратился я к Борегару. - Вам этого видеть не стоит, слишком уж неприглядное зрелище. Нечто подобное обычно происходит в одном известном вам доме на окраине Ричмонда.
        - Про вашу «Базу», Виктор, знают уже не только в Ричмонде. Говорят, что если янки хочет увидеть преддверие преисподней, то пусть посетит «Базу», где привратником Люцифера служит подполковник Смит.
        - Ожидаемая известность, но не думал, что так быстро всё произойдёт.
        - Слухи летят на крыльях ветра и со шпионскими донесениями, - улыбнулся Борегар. - Но вы правы. Я отойду. И прослежу, чтобы никто из моих офицеров не оказался рядом. Да и вы можете поручить эту… работу выполнить без вас.
        - Да, могу. Но не вижу смысла. Убили моего друга. Женщина, которая мне дорога, сейчас ранена и за её жизнь борются врачи. Я просто должен услышать из первых уст сказанное убийцей. Это порой помогает составить более полную картину. Что до вас… Тот, кто сменит Дэвиса, не должен быть замешан в подобном.
        - Я?
        - Ну не Пикенс же! - хмыкнул я с максимально доступным мне скепсисом. - Он нужен, важен, полезен, но только не на самой вершине. И вы понимаете это не хуже меня. Игры в демократию ещё ни одну страну до добра не довели. Франция, США… Вам ли, потомку французских аристократов, этого не понимать. Не смотрите по сторонам, тут только «дикие», а они не болтают перед чужаками. А чужие для них почти все.
        Пьер Гюстав Тутан де Борегар молчал… Недолго, с минуту. А потом произнёс, сопровождая слова вполне понятным жестом:
        - Так вы предлагаете…
        - Не сразу, а шаг за шагом. Благо и пример одного великого корсиканца ещё не успел забыться. Исторические прецеденты - крайне полезная штука.
        - А ведь Европа…
        - Да, всё верно, Европа. Но не вся. Некоторые слишком полюбили заигрывать с новомодными либеральными веяниями. Опасными! Но об этом лучше потом. У нас ещё пленник есть, его надо по-быстрому выпотрошить.
        - Что сделать?
        - Допросить. Грубо, но эффективно. Как на Базе.
        Борегар лишь кивнул, подтверждая, что понял использованное мной выражение, после чего выразил соболезнования в связи с гибелью друга, пожелал удачи и удалился. Мне же оставалось лишь начать со всем пристрастием допрашивать одного из двух пленников. Одного, потому как второй, со сломанными ногами, был вырублен из реальности неслабой дозой морфия и теперь валялся бесчувственной тушкой. Его сначала малость подлечить, а уж потом рвать на куски с целью добыть информацию. А то помрёт ещё аккурат в процессе допроса, что будет крайне нерационально.
        Тело Филиппа уже унесли. Вайнона… Прямо рядом с тем местом, где я наспех её перевязал, развернули палатку-операционную. Хотя доктор уже успел обнадёжить, что девушка должна выжить, но вот восстанавливаться после ранения ей придётся долго. Ну да это уже не столь важно. Главное, чтобы выжила. А уж остальное… поправимо. Она жива.
        А вот Филу не повезло. Совсем. Потом будут церемония прощания, похороны… Но это потом, а сейчас другое, сейчас не оплакивать друга, а сделать первый шаг к отмщению за его смерть. Тем более и лейтенант Доминик ван Табер прибыл. Тот самый ученик доктора Шмидта, один из оных. Может лечить, может и калечить, это в зависимости от полученного приказа. Проверенный, не болтливый, не терзающийся рефлексиями по поводу не совсем точного следования «клятве Гиппократа». Сначала сунулся было к доктору Сэнфорду, занятому лечением Вайноны, но был послан куда подальше. Дескать, чужая помощь не требуется, и сами справляемся.
        И никаких огорчений. Лейтенант из числа военных медиков спокойно, без тени эмоций подошёл к надёжно зафиксированному убийце - мундир с того уже сорвали, а самого за руки и за ноги привязали к вбитым в землю кольям - и произнес, не злорадствуя, а только информируя объект:
        - Ты говоришь - я не делаю тебе больно. Ты молчишь - я режу тебя на кусочки. Таков приказ, а их я исполняю.
        А в ответ даже не брань как таковая, а проклятья. Что интересно, почти все с явным религиозным уклоном. Библию, мать его так, по памяти цитирует, что лично мне говорит о многом.
        - Начинайте, лейтенант.
        Вот и всё, подтверждение было получено. Ван Табер извлёк из саквояжа свои медицинские инструменты двойного назначения… и началось. Хорошо хоть через кляп орать проблематично. Но ведь его порой вынимать приходится с целью поинтересоваться, не дозрел ли «клиент» для продуктивной беседы. И вот тогда я вновь имел сомнительное удовольствие слышать крики, смешанные с проклятиями библейского окраса.
        Фанатиков ломать сложно. Но всё равно можно, если подходить к делу со всей фантазией. Да и не рассчитывал этот конкретный исполнитель чужих замыслов на подобную реакцию. Виселица? Да. Долгий мордобой? Тоже вполне себе предсказуемо. Но попасть в филиал ада на земле - это вряд ли. Вот и преодолел уровень боли, заранее заложенный в его сознание уровень идейной даже не убеждённости, а настоящей фанатичности.
        Раскололся, зар-раза! Не уверен, что до донышка, но для первого допроса вполне достаточно. А продолжение его на «Базе» ожидает. Опасений, что помрёт, не было ни малейших. Право слово, несколько сломанных костей, отвалившееся ухо и отрезанные яйца препятствием для словоизвержений сроду не являлись. К тому же доктор как раз помощь оказывает. Чай, не мальчик. Знает и как отрезать, и как зашивать. Специалист, однако.
        Что удалось узнать? Почти все напавшие на нас были идейно накачанными фанатиками с сильным религиозным уклоном. Юг для них был воплощением ада, ну а Борегар да моя персона - проводниками сатанинской воли, что желала разрушить богобоязненные США. Стремящиеся к достижению «царства Божьего на земле» при помощи равенства, братства всех людей и народов и прочей ереси. В общем, обычная аболиционистская ересь, только замешанная на религии. Уточнять, к какой именно разновидности все они принадлежали, мне было недосуг. Наверняка какая-нибудь разновидность квакеров там, ну или баптистов. Все они одним дерьмом мазаны.
        Куда интереснее было то, кто осуществлял координацию действий этих двуногих инструментов. Стрелять-то они умели, равно как и изображать из себя солдат Конфедерации, потому как в армии побывать успели. Зато подготовить покушение - это совсем другое. Набирали их в Вашингтоне и Балтиморе, причём, насколько допрашиваемый мог судить, отбирали очень тщательно. Нужны были не просто готовые выполнить рискованную работу «во благо США», но и готовые с высокой вероятностью умереть во время выполнения этой самой «работы». Отсюда и упор на религию. Только вот ни вербовщик конкретного индивида по имени Иезекия Добкинс, ни один из тех, кто координировал их действия, особо рьяной верой в Бога точно не отличался.
        Имелись ли конкретные ниточки? Очень мало. Да, Иезекия мог и готов был составить словесный портрет тех людей, которые были причастны к подготовке покушения, но не более того. Чёрт возьми, да координаторы группы даже маршрут отхода продумывать не собирались. Назвали лишь пару адресов, куда следовало явиться выжившим, вот и всё. Причём было у меня стойкое ощущение, что эти адреса - типичные пустышки. Или контрольные точки для последующей зачистки исполнителей. Про имена и говорить нечего, наверняка вымышленные.
        Вот и получалось, что оставались лишь словесные портреты. По которым потом художники нарисуют нечто приближенное к реальности, да понимание высокого уровня подготовки. А это значит что? Правильно, участие разведки США в подготовке и реализации покушения. И никуда не денешься, придётся начинать копать, заранее настраивая себя на долгую и тяжёлую работу. Пока же… В Ричмонд, только туда. И по дороге туда ещё раз поговорить с Борегаром. Не сей раз на предмет того, как действовать дальше с учётом состоявшегося на нас покушения. Но главное - ни при каком раскладе его не замалчивать. Напротив, случившееся должно получить самую широкую огласку. Благо и тела есть, и даже два говорящих - пока что говорящих - участников оного. И у них будет выбор - говорить и сдохнуть быстро или же молчать, но тогда смерть в петле им скоро раем покажется.

* * *

        Столица встретила Борегара как истинного триумфатора. И это было как хорошо, так и плохо. Хорошо по вполне понятным причинам. Ну а плохо, потому как был риск, что среди многочисленных желающих оказаться поближе и поговорить с «победителем при Булл-Ране и Геттисберге» окажется очередной стрелок-фанатик. И ладно бы внутри домов, там гораздо проще отфильтровать опасных и отсечь присутствующих от оружия. Но улицы! Поэтому часть «диких» из числа выпестованных для работы в набирающей силу тайной полиции пришлось сдёргивать на несколько другой профиль работы. Временный, конечно, потому как обеспечение безопасности всё же не совсем их специализация, но пока не подготовятся новые кадры из числа проверенных в бою и признанных пригодными. М-да, мне было жалко Джонни, которому привалили новые хлопоты.
        Смита, к слову, гибель Фила Мак-Грегора озлобила даже сильнее, чем можно было предположить. Он готов был лично рвать в клочья пленников, и лишь высказанные соображения о том, что они должны, случись что, собственными ногами ходить и говорить в присутствии узкого круга допущенной публики, остановило естественный душевный порыв. Его жена, Сильвия, аж почернела от горя. Своего брата она любила.
        Про своих сестёр я и не говорю… Не то чтоб они впервые столкнулись со смертью людей из близкого круга, но всё равно для девушек это тяжело. Очень тяжело. Даже для Марии, которая пошла по необычной для женщины девятнадцатого века дороге. Но тут… я мог лишь посочувствовать, но никоим образом не изменить случившееся. Увы, но смерть - это то, что ещё долгое время будет превыше сил человека. Хотя с некоторых пор у меня особенное отношение к этой даме. Как-никак, один раз я уже умер, только результат оказался донельзя неожиданным. И да, я не то что не жалуюсь, я искренне и от всей души рад подобному исходу.
        Что касаемо Вайноны, то кризисное состояние окончательно миновало. Теперь ей нужен был подобающий уход, присмотр врача и полное отсутствие любых нагрузок. Тогда и только тогда мне обещали, что последствия ранения удастся свести к минимуму. Уж за тем, чтобы неугомонное создание выполняло все предписания, я и другим следить поручу, и сам проконтролирую. Как только ей станет хоть немного лучше - непременно заверю, что подобный случай больше никогда и ни за что не повторится, потому как терять дорогих мне людей я не намерен. А попытавшихся её у меня забрать разрежу на мелкие куски и скормлю дворовым псам. Только так, и никак иначе.
        Два дня, всего два! Именно столько прошло с момента нашего возвращения в Ричмонд. И эти дни были настолько заполнены делами, что голова не просто шла кругом, а лопалась от невозможности уместить в себя всю нужную информацию и должным образом её обработать. Хлопоты, связанные с работой набирающей обороты тайной полицией. Подходы к расследованию покушения. Донесение сведений о том самом покушении до широкой общественности в нужном ключе. Иначе нельзя, требовалось окончательно разорвать любые возможные симпатии к янки, если они у кого-то оставались. Враги и точка! Иное сейчас было в принципе недопустимо. А потом…
        Срочный вызов к Борегару, сейчас находящемуся в Ричмонде и выбивающему из президента дополнительные полномочия и утверждение не просто отставки нынешнего военного министра, но и возвращение на должность прежнего, Лероя Уокера. Унизительно для Дэвиса, но… сейчас он уже не мог просто отмахиваться от Борегара.
        Да и от необходимости чистить офицерский корпус, в котором было слишком много тех, кто никоим образом не соответствовал полученным по большей части авансом званиям. Мало того, о необходимости официального создания тайной полиции разговор поднимался. Аккуратно, но факт оставался фактом.
        И я искренне думал, что что-то из вышеперечисленного - ну или только начатое расследование покушения на нас - и стало причиной срочного желания Борегара поговорить со мной. Дела-то крайне важные, а взятые на себя союзнические обязательства никто пересматривать не собирался, они всех устраивали: меня, самого Борегара, отсутствующего сейчас в столице Пикенса. Ан нет, ошибочка вышла…
        Снятый Борегаром дом находился почти в центре Ричмонда, как и подобало человеку его положения. А ещё он был окружён охраной, большую часть которой составляли знакомые мне головорезы из числа «диких». Ну да, именно они, потому как командующий Потомакской армией признавал, что бойцы «стаи» в настоящее время лучше всего подходят в качестве готовых пристрелить кого угодно, невзирая на общественное положение и прочие факторы. Верность их сомнению не подвергалась.
        Вот их я и увидел, в компании Джонни и нескольких простых бойцов в гражданском, подъезжая к дому Борегара. Да, с выправкой и прочими мелочами у «диких» сроду было не ах, ну так от них и требовалась прежде всего эффективность, но никак не эффектность. Разумеется, меня они пропустили без малейшего звука. А как иначе-то?
        Внутри дома тоже было спокойно. Никакой непроверенной прислуги и уж тем паче никаких негров. После всего произошедшего Борегар даже не думал пренебрегать элементарными мерами безопасности. А вот когда меня и Джонни вышколенный дворецкий провёл в кабинет к хозяину, меня искренне поразило выражение лица генерала. Это не было ни страхом, ни разочарованием… Скорее уж увиденное напоминало своеобразную смесь сарказма и решимости идти вперёд во что бы то ни стало. Но причина, какова причина? И тут нас с ходу ошарашили новостью.
        - Джентльмены… Линкольн сумел усложнить жизнь не только нам, но и всей Конфедерации. Хитрец одним своим манифестом изменил саму суть идущей сейчас войны. Манифест об освобождении рабов! Немедленном. Без каких-либо компенсаций владельцам. Особо это заметил, видно, читал статьи, в которых ты, Виктор, свои мысли высказывал. И ещё объявил, что война ведётся уже не только за восстановление «единства страны», но и за «гражданские права порабощённых с давних времён негров». И призвал европейские страны поддержать его в этом богоугодном деле!
        Ожидаемо. Но от того не менее неприятно и может принести Конфедерации немало проблем.
        - Последняя ставка проигравшегося в пух и прах игрока, - кивнул я, после чего подошел к одному из стоящих у стола кресел и устроился в нём со всем доступным удобством. Ну а Джонни, по своему обыкновению, предпочёл подпереть спиной стенку. - Потеряны важные территории, взбунтовались и откололись мормоны, нет больше золота Калифорнии. Ещё и армия потерпела даже не поражение, а полный разгром. Ему больше ничего не осталось, кроме как воевать политическими методами, надеясь на поддержку некоторых важных персон из Европы.
        - И что, нам теперь можно ничего не делать? - грохнул кулаком по письменному столу Борегар. - Это опасно!
        - Да, это опасно. В том числе и потому, что этот клятый манифест наверняка лишь верхушка айсберга. Немалая часть находится «под водой», она не предназначена для всеобщего обозрения.
        - Кажется, Линкольн не просто кричит о помощи в пустоту, - процедил Джонни. - Стоит ожидать поддержки этого крика кем-то из правителей Европы.
        Ещё бы! Особенно если учитывать его нынешнее положение, которое отличается крайней степенью уязвимости. США сейчас висят на очень тонких нитях, которые не так сложно обрезать. Нет, ну правда, что у них осталось? Флот? Так недавно из Европы прибыли закупленные у Испании, Австрии и Франции военные корабли. Да ещё и паровые машины для строящихся на верфях Конфедерации судов. В том числе и броненосцев - этой новой формации кораблей, идущих на смену прежним.
        Армия? Очередное поражение, даже более сокрушительное, чем при Булл-Ране, оно не способствует ни боевому духу, ни наплыву добровольцев. А ставить под ружьё в принудительном порядке… Ну-ну. Нет, оно можно, только вот толк от подобного действия невелик.
        Финансы? Янки потеряли главный источник золота, то есть Калифорнию, а многие месторождения серебра пока что находятся на землях мормонского Дезерета. «Пока что», потому как Конфедерация в самое ближайшее время деликатненько так передвинет границу Калифорнии, прирезая к этому штату то место, где находится большая часть месторождений благородного металла. Благо они ну совсем-совсем рядом. Вдобавок сыграла свою роль череда наглых, показательных ограблений банков, нехило так подорвав доверие к банковской системе. Тоже не есть хорошо для финансов.
        Неудивительно, что при таком раскладе Авраам Линкольн пошёл ва-банк, делая ставку на аболиционистов и столь любимых ими негров, отталкивая от себя умеренную часть населения США. Вот только чьей же поддержкой заручился этот сукин сын?
        - Виктор?
        - А… Простите, Пьер, задумался, - кривовато улыбнулся я, выплывая из омута мыслей. - Как раз о том, о чём вы только что говорили. О том, кто именно из Европы решился поддержать США и их явный дрейф в сторону «радикального либерализма».
        - Радикального?
        - Ну а как это ещё можно назвать? - развёл я руками. - Мысли откровенно революционные. Освобождение рабов, обещание им равных гражданских прав и всё в этом духе. Такое далеко не каждый монарх осмелится поддержать. Явно не испанская королева Изабелла. Она, может, и не бог весть какая правительница, но хочет вернуть часть своих колоний, а не поддерживать новых «боливаров» и прочих «хуаресов».
        - Россия?
        Тут я искренне и от души рассмеялся. Джонни же вторил кривой ухмылкой. Но и она свидетельствовала о его отношении к подобной гипотезе.
        - Упаси меня боги! Конечно же нет. Император Александр Николаевич, конечно, имеет определённые «либеральные веяния», но очень лёгкие. Да и они развеются, если только случится что-то, угрожающее его положению абсолютного монарха. У него под боком готовая взбунтоваться Польша, плюс вполне ощутимые выгоды от сотрудничества с нами. Перевооружение армии «спенсерами», пистолетами типа «вулканик», внедрение пулемётов опять же. И золото Аляски, к которому в Санкт-Петербурге отнеслись с очень большим интересом. Нет, мы ему куда нужнее и важнее, нежели пустые слова Линкольна и его подпевал.
        - Но тогда… - Борегар запнулся посреди фразы, а в его глазах сверкнул огонёк осознания возможного решения вопроса. - Нет, это невозможно. Зачем?
        - Выгода. Как банкиров Сити, так и аристократию во главе с королевой Викторией интересует прежде всего она. У Англии нет постоянных союзников, зато есть неизменные интересы. И они отнюдь не забыли, что почти вся Северная Америка была их колонией. А тут такой подарок. Это как устрица, которая сама пришла, плюхнулась на тарелку, да еще и открыла раковину. Дескать, вот она я, кушайте на здоровье!
        Борегар думал недолго, меньше минуты. Затем же произнёс вполне себе мудрые слова:
        - Им предложили статус условного вассала взамен на помощь против нас?
        - Скорее всего. А гарантировать этот статус должна, как я полагаю, передача под контроль Англии портов, железных дорог и вообще немалой части промышленности. Разумеется, это будет сделано не так явно, но суть, она останется неизменной. Или вы, Пьер, думаете, что Линкольн и стоящие за ним фигуры не пойдут на подобную жертву ради сохранения собственной власти?
        - Они - да. Мы бы не пошли.
        - Так потому Конфедерации и не сделали подобного предложения, - хмыкнул Джонни. - Я никогда не понимал Англию…
        - Коварный Альбион - это не пустое выражение, - подхватил я. - Кажется, лёгкая победа отменяется, для её достижения ещё придется потрудиться. И в том числе на внутреннем фронте. Слишком много у нас тех, кто либо не поверит подобной новости, либо будет пытаться искать «компромиссные решения». А посему…
        Договаривать я не стал, предлагая Борегару подхватить мысль. Он умный, он поймёт. И верно, Пьер, расправив усы, которые в последние месяцы отрастил до совсем уж шикарного состояния, произнёс:
        - Они играют карту либерализма. Тогда мы обязаны усилить консерватизм. Сделать его ещё более явным. И это…
        - Да, зондирование почвы на предмет перехода от республики к конституционной монархии на манер британской. Россия, Испания, Австрия, Пруссия. Францию лучше пока не вовлекать, слишком тесные связи с Англией. И козырь у нас сильный в виде международной обстановки.
        - Мексика!
        - Верно, Джонни, она самая. Пуэбло пал. Испанцы с французами скоро вытеснят отряды Хуареса на север, а там и столицу возьмут. Это лишь вопрос времени. А там и коронация будущего короля Мексики состоится.
        - А ведь Англия почти прекратила активно участвовать в коалиции, - ввернул дополнительную шпильку Джонни. - Вроде есть они в Мексике, а на самом деле почти нет. Одна видимость.
        - Поживем - посмотрим. А в остальном… Ну что, Пьер, вы готовы в не самом далёком будущем примерить на себя своеобразный головной убор под названием корона?
        Отсутствие слов, лишь подтверждающий согласие кивок. Ну а большего мне и не требуется. Насчёт поддержки Пикенса я не сомневался. Старый лис поддержит всё, лишь бы оно содействовало его продвижению вверх. Ну а армия… Про Потомакскую и говорить нечего, она подбиралась Борегаром исключительно под себя. Теннессийская? Генерал Джексон ещё с момента Булл-Рана стал сторонником Борегара и менять свои решения не привык. А где он, там и его подчинённые, ведь эта харизматичнейшая личность умеет увлекать за собой других. Остальные… После славы победителя при Булл-Ране и Геттисберге Борегар мало чем по популярности среди народа отличается от Наполеона Буонапарте после Маренго. И обстановка, надо заметить, чем-то схожая с той, что была в начале века. С соответствующими поправками, но нечто общее прослеживается.
        Сложности? О да, без них явно не обойдётся. Зато и конечная цель теперь отнюдь не туманная, а приобрела конкретные очертания. Если удастся перевести Конфедерацию в состояние конституционной монархии, то это окончательно сломает состоявшийся в родной для меня исторической линии тренд на уничтожение элиты человечества - в лучшем смысле этого слова - в пользу разгула сначала маргиналов, а потом и откровенно чуждых культурно и ментально элементов из разного рода «бантустанов».
        А раз появилась совсем уж конкретная цель, то… Действовать надо, и да помогут мне хоть боги, хоть демоны. Право слово, я ни от какой помощи не откажусь. Конечный результат по-любому стоит затраченных сил.

        Глоссарий

        Аболиционисты - представители движения за отмену рабства и освобождение рабов. Помимо этой цели всеми силами продвигали равные права для белого населения и представителей иных рас.

        Виги - политическая партия, проводящая интересы финансистов и крупных промышленников, поддерживающая либеральную идеологию.

        «Вулканик» - неавтоматический десятизарядный пистолет с трубчатым магазином, первый в своем роде прототип, позволявший отойти от револьвера как компактного, многозарядного и скорострельного оружия.

        Гомстеды (закон о гомстедах) - изначально планировался закон, согласно которому каждый совершеннолетний американец мог получить из земель общественного фонда участок земли не более 65 гектаров после уплаты символического сбора в несколько долларов. В основной ветви истории закон вступил в действие в 1863 году. Он автоматически отсекал возможность его использования всеми, кто воевал на стороне Конфедерации, либо иными способами ей содействовал. По Гомстед-акту в США было роздано около 2 миллионов гомстедов общей площадью около 285 миллионов акров (115 миллионов гектаров), что составляло около 12 % территории страны.

        «За неимением гербовой…» - полное выражение звучит следующим образом: «За неимением гербовой бумаги пишут и на простой». Суть состоит в том, что в Российской империи для составления официальных документов по большей части использовалась так называемая «гербовая бумага», причём своя для тех или иных случаев. Это был довольно удачный аналог взимания платы с населения за некоторые действия и в то же время неплохо ограничивал «бюрократическо-волокитные порывы» любителей множить кучу никчемных бумаг. Ведь за «удовольствие» развести ненужную писанину теперь требовалось платить из собственного кармана. Простая же бумага была вынужденной заменой в серьёзных случаях, когда не имелось другого выхода.

        Конформизм - психологическая склонность индивидуума к приспособленчеству при мало-мальски ощутимом на него давлении.

        Миля - британская и американская единица длины. 1 миля = 8 фурлонгов = 1760 ярдов = 5280 футов = 1609 метров.

        «Наполеон» - дульнозарядное 12-дюймовое гладкоствольное орудие, созданное во Франции в 1853 году. Реальная прицельная дальность составляла 750 -900 метров.

        «Паррот» - тип нарезных дульнозарядных орудий калибром от трех до десяти дюймов. Создан в 1860 году. Прицельная дальность - от 1700 метров у трехдюймовок с заметным возрастанием у орудий более крупного калибра. «Парроты» также имели повышенную в сравнении с «наполеонами» пробивную способность.

        Партия свободы - политическая партия США в 1840 -1848 годах, твёрдо стоящая на позициях аболиционизма.

        Пиррова победа - победа, доставшаяся чрезмерно дорогой ценой. Порой может стать равной поражению.

        «Подземная железная дорога» - тайная структура, существующая в США и осуществлявшая организацию побегов негров-рабов из рабовладельческих штатов Юга на Север. Несомненно, с началом гражданской войны использовалась северянами как шпионская сеть. Имела множество маршрутов переброски людей. «Подземная железная дорога» имела свою иерархию: на ней были свои «кондукторы» (старшие сопровождающие в группах), «станции» (жильё, предоставляемое сочувствующими для беглых в пути для отдыха и укрытия). Разумеется, это делало «подземку» идеальным инструментом для шпионажа и создания разветвлённой агентурной сети. Наибольшее участие в организации принимали аболиционисты, негры и мулаты, а также проповедники и активные участники таких направлений христианства, как квакеры и баптисты.

        Пуританство - ответвление протестантизма, требующее от последователей вести образ жизни, для которого характерны крайняя строгость нравов и аскетическое ограничение потребностей.

        Резолюция Криттендена - заявляла, что война начата США ради объединения страны, ни в коем случае не ради отмены «экстравагантного института» рабовладения. Резолюция требовала от правительства США не предпринимать действий против института рабства. Однако большинству умеющих здраво мыслить было очевидно, что данный документ составлялся и принимался исключительно для того, чтобы ввести в заблуждение часть политиков Конфедерации. Она получила своё название от имени представителя Кентукки, Джона Криттендена.

        Сецессия - выход из состава федеративного государства какой-либо его части или частей.

        Сити - административно-территориальное образование со статусом «сити», церемониальное графство в центре региона Большой Лондон, историческое ядро Лондона. По сути это крупнейший деловой и финансовый центр в XIX веке. Банкиры и промышленники Британской империи, как раз и имеющие представительства в этом районе, во многом определяли политику империи, имея сильное влияние как на Палаты лордов и общин, как и на правящих монархов.

        Суфражизм - изначально являлся движением за предоставление женщинам избирательных и иных гражданских прав, уравнивающих их с мужчинами (элементы имущественного права. Права наследования, опеки и т. п.). Однако довольно большая часть лидеров суфражисток на первый план выдвигала равноправие всех народов и рас, тем самым почти полностью становясь идентичными движению аболиционистов.

        «Туман войны» - термин, введённый в трактате «О войне» Карлом фон Клаузевицем, великим прусским военачальником и военным теоретиком для обозначения недостоверности данных о положении театра военных действий.

        «Уитворт» - тип казнозарядного нарезного орудия, на порядок превосходившего по точности все остальные орудия, использовавшиеся в войне Севера и Юга. Также превосходило иные системы по дальности стрельбы. Являлось наиболее эффективным для контрбатарейного огня. Однако в сравнении с «парротами» было не столь эффективным против живой силы.

        Унитарианцы - одно из множества ответвлений протестантизма.

        Янки - слово относилось к уроженцам т. н. «Новой Англии», к вполне конкретной этнокультурной группе, характеризовавшейся не столько диалектом, сколько культурой и образом жизни. Начиная с периода преддверия войны между Севером и Югом, употреблялось южанами для обозначения противоборствующей стороны, т. е. по отношению ко всем северянам, и носило пренебрежительный оттенок.