Сергей Пономаренко

        Кассандра

        Предисловие

        Сергей Пономаренко - автор читаемый и любимый. Он сумел ощутить тонкую грань читательских интересов и пишет о том, что интересно современнику. Однозначно определить жанр его книг трудно. Пожалуй, это огненная смесь крепкого современного детектива, пряной мистики и жгучего триллера с легким добавлением кисло-сладкой любовной ноты. Одним словом, настоящий мужской коктейль (который, впрочем, очень любят и милые дамы).
        Конечно, нам не раскрыть всех тонкостей писательской кухни. Знаем только одно - произведения Сергея Пономаренко заслужили наивысшую литературную награду - читательское признание. Его роман "Лик Девы" вошел в десятку лучших книг 2007 года по версии журнала "Корреспондент". Возможно, секрет успеха автора кроется в том, что в каждую книгу он вкладывает частичку своей души. Наверное, без этого по-настоящему хорошую книгу написать нельзя. Не напрасно же говорят, что шедевры пишутся кровью их авторов.
        Вот и один из героев романа "Кассандра", художник, создавал картины из своих помыслов, идей и... капель чужой крови. Ему казалось, что это наделяло живопись магической силой. Ничем хорошим заигрывание с мистическими силами, как известно, не заканчивается. Но обо всем по порядку.
        Главный герой, Леонид, торгует произведениями искусства. Нет, он не ценитель живописи или скульптуры - просто делец, который вовремя понял, что на шедевры настоящих мастеров цены никогда не падают. Вдова неизвестного художника предлагает ему реализовать картины мужа. Они, несомненно, интересны: прекрасная техника, великолепное чувство цвета, но сюжеты... Оказывается, художник был последователем тайного индийского учения - агхори - и на своих полотнах изобразил его магические ритуалы, призванные привести человека к просветлению. Леонид соглашается на сделку, не подозревая, к каким последствиям она приведет.
        Эта увлекательная книга строится на любимом автором приеме - действие разворачивается в двух временных пластах - 10-40-х годах ХХ века и современности. Действительно, забыв свою историю, человек продолжает вновь и вновь наступать на одни и те же грабли, или, как сказали бы индийцы, вечно вращается в колесе сансары в ожидании просветления.
        Увлечение эзотерикой сегодня очень популярно. Слова "гуру", "сансара", "нирвана" заставляют быстрее биться сердца наших соотечественников, ищущих тайные знания. Этот интерес появился не сегодня, всевозможные оккультные кружки и общества процветали в Российской империи еще в конце ХIХ - начале ХХ века. Гадалки, предсказатели, оракулы, пожалуй, были и будут востребованы всегда. Конечно же, человек всегда стремился заглянуть за грань неведомого, узнать, что ждет его в будущем. Только надо ли людям знать это? Как жить, если ты уже увидел собственную смерть?
        Книга пытается дать ответ на вечный вопрос - что сильнее: воля человека или судьба. За увлекательными поворотами сюжета скрыты серьезные философские рассуждения. Но автор никому не навязывает своего мнения, каждый может сделать собственные выводы или не делать их вовсе. Ведь прежде всего это захватывающий детектив.
        Приятного вам чтения!

        Пролог

        Лето 1911 года

        Когда бываем мы наедине -
        Тот, мертвый, третий - вечно между нами,
        Твоими на меня глядит очами
        И думает тобою - обо мне.

        З. Гиппиус, "Ты любишь?"

        - Господа! Вы только послушайте рассуждения гласного городской думы!
        "Дамские шляпки приносят мужчинам страдания, сопряженные иногда с опасностью для жизни. Были случаи, шпильками выкалывались глаза и уродовались мужские физиономии. Случился скандал, когда дама в модной шляпке повредила глаз одному студенту, который под воздействием боли вышвырнул преступницу из трамвая. Словом, многими несчастиями чревата эта пикантная женская мода телесных и головных уборов ради пустого переменчивого наслаждения, а вернее, для увлечения мужчин", - то и дело захлебываясь смехом и шепелявя, прочитал из брошюры Степан, невысокий курносый шатен плотного сложения в студенческой тужурке с расстегнутыми двумя верхними пуговицами. Крайне бледная кожа, реагирующая на обилие солнечных лучей множеством веснушек, делала лицо весьма забавным, однако барышни, отмечая его талант выдавать массу каламбуров и шуток, признавали его внешность далеко не блестящей.
        - Очередной опус господина Ясногурского? Читал-с. Вот такие комедианты смешат народ в городской думе вместо того, чтобы заниматься делами серьезными и полезными, - сдержанно отреагировал Петр, юноша, одетый в темный смокинг, подчеркивающий его легкую стройную фигуру, с выразительными голубыми глазами, которые ярко выделялись на уже успевшем загореть лице. Его длинные черные волосы были набриолинены и зачесаны назад, открывая высокий лоб. Он происходил из состоятельной дворянской семьи, обеспечивающей ему приличное содержание, что позволяло снимать отдельную квартиру с прислугой на Прорезной и иметь в собственности циклонетт[1], привезенный из Германии, - предмет зависти студентов среднего достатка. Петр производил неотразимое впечатление на барышень, но при этом держался гордо, независимо, что многие считали высокомерием. На самом деле он был крайне щепетилен в выборе знакомых, заявляя, что главным для него является именно личность, уровень знаний и воспитание. Но многие поражались тому, что его ближайшими друзьями в университете стали вечный балагур Степан, которого никто не воспринимал всерьез,
и сын дворника Кузьма, весьма эрудированный, высокоинтеллектуальный юноша, слегка помешанный на мистике и исторической науке.
        - А какая тема может быть прекраснее и интереснее для мужчин, чем обсуждение слабостей прекрасного пола?! - решил подразнить приятеля Степан. - В наше время барышни весьма подвержены влиянию заграничной моды на эмансипацию. На Крещатике все портные - с немецкими и французскими фамилиями, а по физиономиям нетрудно определить, что это Кацы и Штейны.
        - Какая разница, кто они - французы или евреи, если шьют качественные, модные вещи?! - чуть раздраженно вступил в спор Кузьма, юноша в студенческой тужурке, высокого роста, худощавый, астенического сложения.
        Несмотря на молодость, он уже успел обзавестись залысинами в окружении редких волос; его черные запавшие глаза в ореоле вечных синяков от недосыпания были всегда полны мысли; на худощавом, вытянутом лице выделялся большой нос с горбинкой. На курсе над Кузьмой потешались, а за глаза как только ни называли: "лысая каланча", "дворник", "циркуль"; смеялись, что для его появления на свет отец не приложил ни малейших усилий, а постарался явно один из жильцов доходного дома, где тот работал. И в самом деле, долговязый, как бы тянувшийся вверх Кузьма совсем не походил на отца - низенького, круглолицего, фигурой смахивающего на колобка. Кузьма на это не обращал внимания. Он отличался глубоким знанием предметов и мог с отличием завершить учебу. Но с тех пор, как с ним подружился Петр, насмешки поутихли - боялись вспыльчивого характера Петра, который проявился не сразу. Однажды Петр, услышав шутку с бородой по поводу родителей Кузьмы, молча отправил шутника одним ударом в глубокий нокаут. Вспыхнул скандал, Петру грозило отчисление, а тот вел себя по-прежнему независимо и наотрез отказался просить прощения.
Приехал отец Петра и замял скандал, но виновник держался до конца, так и не признав совершенного проступком.
        Приятели неспешно прогуливались по Владимирской горке. Оставив за спиной каменный постамент великого князя с темным крестом, усеянным электрическими лампочками, они направились на звуки военного духового оркестра, разместившегося в ажурной чугунной беседке, из которой открывался чудесный вид на могучую реку, еще не вошедшую в берега после весеннего разлива. Субботний вечер только начинался, но на тенистых парковых аллеях уже становилось многолюдно, сюда стягивался люд, не желавший платить за вход и развлечения в "Шато де Флер". Непривычно стойкая жара на протяжении последних десяти дней, без дождей, заставляла искать спасения в тени деревьев многочисленных парков, которыми был издавна славен древний город.
        Попавшим на эту гору-парк становилось необычно покойно: спадало дневное напряжение, дурные мысли улетучивались, на смену приходили легкость, ностальгические мысли о бренности человеческого существования: короток человеческий век, пройдет совсем немного времени, и здесь будут гулять потомки, любуясь каштанами, кленами, липами, которые за это время станут лишь выше.
        А какой здесь воздух, напоенный ароматами, характерными для каждого времени года! Даже зимой тут дышится не так, как внизу, снег не такой, как в городе, не спешит растаять, дотягивая чуть ли не до мая. И сразу за ним - буйство зелени, словно взмахнули волшебной палочкой - и в один миг деревья надели праздничные зеленые наряды. А золото осени магически притягивает взгляд и что-то загадочно-интимно нашептывает прохожему, шурша опавшими листьями.
        Вот в этом чудесном парке приятели и спрятались от пыльной раскаленной мостовой, цокота копыт, покрикиваний извозчиков, вони конских испражнений, трелей электрических трамваев, свистков строгих кондукторов, пронзительных сигналов клаксонов самоходных экипажей и неумолкающего прибоя человеческих голосов, в котором чего только ни различишь.
        - Господа студенты! Купите газету - последние новости: убийца рабочих Червоненкис сам пришел в полицейский участок! - выкрикнул лохматый мальчишка, продавец газет, завладев вниманием студентов. - Его будет защищать знаменитый адвокат Богров!
        - Столько убитых и покалеченных под обвалом сооружаемого высотного шестиэтажного дома, а ему наверняка сойдет это с рук благодаря ловкости адвоката, знающего, с кем сыграть партию в винт[2]! В крайнем случае виновным сделают десятника! - нервно сказал Кузьма, а Петр сунул мелочь мальчишке и, получив газету, протянул ее Степану:
        - Это поинтереснее нелепых высказываний гласного городской думы.
        - Строительный бум для кого-то оборачивается горем, - веско произнес Кузьма. - Сейчас строиться - значит разбогатеть. Возведенные дома сразу закладываются в банк или кредитное общество, а на полученный кредит возводится новый дом, который хорошо продается, даже без завершения внутренних работ. Результатом погони за рублем стало сооружение наскоро многоэтажек, не исключено, что некоторые из них со временем обрушатся. А виновного тогда и подавно не сыщут!
        - Посмотрите на этих дам... Поистине начавшийся двадцатый век - время эмансипированных женщин, которые ничего не боятся, - вновь засмеялся Степан и указал на трех барышень, прогуливавшихся в сопровождении офицера в парадном мундире.
        На дамах были полупрозрачные шаровары разных цветов, открывающие взору их прелести, и воздушные накидки. Они шли, громко смеясь и разговаривая, не обращая внимания на то, какое впечатление производят своим видом. За ними, на расстоянии пяти-шести шагов, двигалась все увеличивающаяся группа людей, громко выкрикивавших язвительные насмешки в сторону барышень. Офицер, красный как рак, деланно улыбался, его правая рука все тянулась к сабле, но спутницы, видимо, его успокаивали.
        - На Крещатике возмущенная толпа загнала двух дам в подобном одеянии в магазин, и только наряд полицейских смог их оттуда вызволить, - добавил Степан, поедая глазами зрелище, готовое в любой момент обернуться скандалом.
        - Вы господин Марченко? - обратился к Петру улыбающийся румяный детина в красной фуражке с бляхой "Посыльный". - Извольте получить пакет и расписаться.
        То, что он назвал пакетом, на самом деле было крошечным конвертиком. Степан шумно втянул носом воздух - запах стойкого, явно французского парфюма информировал, что послание от женщины.
        - Как ты меня нашел? - удивился Петр, беря и небрежно распечатывая конверт. Достал маленький, сложенный пополам листочек мелованной бумаги, глянул мельком.
        - Мне сообщили, что вы будете здесь или в "Варшавском кафе" на Лютеранской, за шахматами. Приказали дождаться ответа.
        Петр прямо на листке написал несколько строк, спрятал его в конверт и отдал посыльному.
        - Держи на чай! - Петр протянул ему мелочь, которую высыпал не глядя из портмоне.
        Посыльный с поклоном и довольным видом удалился.
        - Похоже, наша встреча прерывается? - с улыбкой спросил Кузьма.
        - Нет, ведь сегодня памятная для нас дата, - покачал головой Петр. - Ровно год прошел.
        - Вспомнил? - обрадовался Кузьма. - А то после занятий ты приоделся, словно собрался на бал.
        - Была договоренность о встрече в Купеческом клубе, но потом я вспомнил о юбилее и все отменил.
        - Понятно: партию в винт отменил, фараон[3] проигнорировал, а вот письмецо... - Степан лукаво подмигнул.
        - Дружба - это святое, и никакая женщина не сможет нарушить наши планы на сегодняшний вечер, - серьезно произнес Петр. - Я ей сообщил, что занят, и просил перенести встречу на последующие дни.
        - Ведь это юная баронесса? Похвали меня за мою прозорливость. Однако ей отказать... Такие дамочки не прощают кавалерам подобных проступков. - Степан страдальчески закатил глаза.
        - Степан, откуда у тебя такие познания? Неужели и ты был кавалером титулованной особы? - захохотал Кузьма, но Петр остановил его взглядом.
        - Сегодня ровно год, как мы создали свое братство, стали побратимами, - торжественно произнес Петр. - Поклялись не оставлять друг друга в беде, идти рядом по жизни и передать эти принципы нашим детям, внукам. По этому случаю приглашаю посетить вместе со мной "Конкордию". Я как член клуба представлю вас некоторым особам, знакомство с которыми вам будет полезно в дальнейшем - ведь через два года мы покинем стены университета.
        - Может, отметим событие в более простой обстановке? - предложил Кузьма. - На Трухановом острове или в Предмостной слободке, там есть такие чудесные места!
        - Тем более что мы не сможем чувствовать себя в клубе свободно, когда в кармане ветер свистит, - поддержал Степан.
        - Вам пора заявить о себе в обществе, к сожалению, лучше всего это сделать в картежном клубе, - рассмеялся Петр. - Варшава танцует, Краков молится, Львов любит, Вильна охотится, а старый Киев играет в карты. Деньги на игру я дам, но не увлекайтесь.
        - Знаете, символично, что мы создали братство именно в этом месте, - с жаром произнес Кузьма. - Если наш город разделить на зоны по знакам зодиака, то, согласно расчетам, Владимирская горка находится под тринадцатым знаком зодиака, именуемым Змееносцем.
        - Увлечение астрологией тебя до добра не доведет, - бросил Степан. - Всюду ищешь знаки.
        - Всегда считал, что знаков зодиака двенадцать, так и в книжках написано, - заметил Петр.
        - Об этом тринадцатом знаке знали еще древние, а Луна проходит его в период с 17 по 27 ноября. По древнегреческой легенде, Зевс поразил молнией Фаэтона, сына бога солнца Гелиоса, за то, что тот взял без спроса колесницу отца и, падая, устроил страшный пожар, который длился десять дней и испепелил все вокруг. Отсюда эти десять дней в ноябре получили название "Сожженный путь". Напомнить, кто когда родился?
        - Да, мой день рождения приходится на эти дни, но я Стрелец, - вновь не согласился Петр.
        - Я также имел честь появиться на свет Божий в этот период, но я Скорпион, - улыбнулся Степан.
        - Так же, как и я, но все мы родились под созвездием Змееносца и стали побратимами в этом месте, под этим же знаком. Зодиак - это колесо сансары, круг воплощений, через которые проходит человек, извлекая жизненный опыт. В этом колесе можно вращаться до бесконечности... Тринадцатый знак, Змееносец, разрывает этот круг, через него возможен выход из колеса, сожжение кармы.
        - Звучит более привлекательно, чем котлы с кипящей смолой в аду, - согласился Степан. - Зачем выходить из колеса воплощений? Как по мне, я не против вращаться в нем вечно.
        - Ты не понял: сжечь карму - значит... - загорелся Кузьма.
        - Оставим эти разговоры, сейчас неподходящий момент. Идемте к выходу, - твердо сказал Петр. - Циклонетт, как вы заметили, я оставил - прокатимся до клуба на извозчике.

        1

        - У него было много пейзажей, и натюрморты он рисовал... но только ради заработка. Если желаете, я могу показать вам их на цифровом фотоаппарате, - Эльвира приподнялась в кресле и потянулась к лежащему на столе фотоаппарату. Ее тело, затянутое в полупрозрачный шифон, соблазнительно изогнулось.
        "У нее фигурка что надо, - отметил про себя Леонид, невольно залюбовавшись гибким телом молодой женщины. - Ей годков тридцать два - тридцать три, а уже вдова. Сколько же лет было старому пердуну, чью мазню она пытается мне толкнуть?"
        - Спасибо, но фото меня не интересуют, только сами картины, которые есть в наличии. К сожалению, то, что я вижу здесь, весьма затруднительно продать.
        - Вы посмотрите, какие цвета и какая оригинальная манера исполнения! Но и это не главное: его картины напоены внутренней силой и помогают перебороть болезни! Знаете, был случай... - Она наклонилась вперед, и из ее открытой блузки чуть не вывалились два прекрасных смуглых "яблока", которые были явно не в ладах с бюстгальтером.
        - Тогда их надо предлагать не мне, а врачевателям, - пусть используют их магическую силу вместо лекарств. - Леонид отвел глаза от соблазнительного зрелища - не то чтобы он был стеснительным, просто не любил отвлекаться на работе.
        - Магическую силу! - Эльвира оживилась, и ее глаза заискрились зеленью лета, обрамленной рыжей копной волос. Ее лицо, немного продолговатое, с кожей оливкового оттенка - цвета сходящего морского загара - напомнило ему чем-то мордочку лисицы: хитрая внешне, наивная внутри. - Да, именно магическую силу. Вы ее тоже почувствуете. Бака был незаурядной личностью, много путешествовал по миру, жил долгое время в Индии, набрался там всяких штучек...
        - Пожалуй, вы мне подсказали одну идею, и я возьму все картины, - вновь прервал ее Леонид. Идея только формировалась, а он уже почувствовал выброс адреналина в кровь, как обычно бывало перед удачной сделкой.
        - Прекрасно! - захлопала в ладоши Эльвира, и ее груди аппетитно запрыгали в такт хлопкам. - А то я немного поиздержалась. Эти похороны... Так ужасно было и такие расходы! Кругом негодяи, которые требуют денег, денег и еще раз денег!
        - Вы прекрасно выглядите, и такой чудный цвет лица! - перешел к комплиментам Леонид. Ее неприкрытое желание получить деньги ему не понравилось.
        - Вы мне льстите, - зарделась от удовольствия женщина и посмотрелась в большое зеркало, напротив которого сидела. - После похорон, чтобы уйти от депрессии, я на недельку съездила на море, но погоды почти не было.
        "Вдова, похоже, веселенькая и весьма аппетитная штучка. Но вначале работа, тем более что на этом, похоже, можно будет неплохо заработать".
        - Эльвира, давайте поговорим начистоту. - Леонид поймал ее взгляд и жестко произнес, глядя прямо в глаза: - Я не умаляю достоинств вашего покойного мужа. Техника исполнения работ хорошая, но будем смотреть правде в глаза. Сюжеты картин больше годятся для выставки в музее, мало кто решится повесить их у себя дома. А главное, имя вашего мужа практически никому не знакомо, и в результате он как художник имеет почти нулевой рейтинг.
        - Он не был членом Союза художников, но это ничего не значит, - вскинулась вдова. Похоже, слова Леонида ее задели.
        - Согласен, полностью с вами согласен, но дорогие картины покупают из-за имени художника, и не важно, член он или не член Союза. А сделать себе имя сложно: надо быть гениальным либо неимоверно везучим. Многие предпочитают заявить о себе, устраивая скандалы, но скандалистов полно, а пиар в СМИ стоит дорого. Чтобы на твои работы обратили внимание, надо иметь возможность все время быть на виду...
        - Он избегал тусовок, был весьма замкнут, - вздохнула женщина.
        - ...Либо быть мертвым. Как ни странно, мертвого проще сделать знаменитым, чем живого, - закончил мысль Леонид.
        - Хоть под этот пункт он подходит, - вновь вздохнула женщина. - Тем более с его фамилией...
        - Вижу, что вы меня начинаете понимать. Поэтому я возьму все его работы, но пока без оплаты, а сумму мы с вами оговорим, и вы ее получите, когда у меня начнутся продажи. Оставлю вам расписку.
        - Но гарантии... - заколебалась женщина. - Может, на пробу возьмете одну или две картины?
        - Гарантии будут, - успокоил ее Леонид. - А картины мне нужны все - я не стану подробно описывать свою технологию, но мне предстоят расходы на рекламу этих картин, и весьма приличные.
        Идея, которая возникла у Леонида, была не нова: тиснуть ряд статей о непризнанном, уже почившем гении, художнике Смертолюбове, в газеты и специализированные журналы, параллельно выставить на сайте "Аукцион" несколько его картин по ценам полотен именитых мастеров, спустя какое-то время самому скупить их через подставных лиц и тем самым привлечь к ним внимание коллекционеров живописи. На эту тонкую кропотливую работу могли уйти многие месяцы, а то и годы... Конечный результат полностью зависел от того, насколько все будет профессионально сделано, и в случае успеха манил денежным дождем в сотни раз большим, чем затраченные суммы. Вот тогда будет важно, чтобы все работы художника оказались в его руках. В дальнейшем можно нанять неизвестных художников, чтобы они, копируя манеру покойного Смертолюбова, написали несколько новых картин - "чудесным образом обнаруженных". При этом риск разоблачить подделку будет минимальным.
        - Я так рассчитывала на эти деньги, чтобы поставить Баке памятник на могиле! - Молодая женщина сокрушенно покачала головой. - Хотя бы аванс...
        - Аванс возможен, но через месяц - мне надо будет провести ряд консультаций с экспертами, а в зависимости от результата я приму окончательное решение. Не исключено, что мне придется отказаться от своей идеи и вернуть картины. А эти сюжеты... - Леонид скорбно нахмурил брови: мол, я и так иду на риск, несу затраты, а ты тут еще пытаешься сразу выдавить деньги.
        - Хорошо, я согласна, - решительно махнула рукой Эльвира - она не любила долгих деловых бесед.
        За прошедший после похорон мужа месяц она неоднократно пыталась продать хоть что-нибудь из его работ, но неудачно. "Техника прекрасная, цвета великолепны, но сюжеты... честно говоря, они меня даже пугают", - признался продавец небольшого магазинчика-галереи, и после него почти те же слова и с теми же интонациями произнесли продавцы других магазинчиков, отказываясь даже выставить эти работы. Но, как говорится, вода камень точит, так что можно было надеяться найти заинтересованных продавцов. А вот времени у Эльвиры совсем не было, и этот явный спекулянт, рассчитывающий на дармовщину получить картины, был для нее последней надеждой.
        "Я могу потянуть еще день или два, но потом потеряю все - ОНИ больше ждать не будут, - лихорадочно раздумывала она. - Надо соглашаться. Даже будет лучше, если он возьмет у меня все картины. Лишь бы не оказался аферистом и не кинул меня".
        Эльвира обворожительно улыбнулась еле помещавшемуся в кресле крупному круглолицему мужчине с коротко стриженными темно-каштановыми волосами и красным речным загаром.
        "У него красивые полные губы, почти как у женщины, - хоть помадой крась. Говорят, это свидетельствует о доброте".
        Потратив еще час, Леонид безжалостно урезал в несколько раз названную вдовой стоимость картин, несмотря на ее попытки отстоять свою цену.
        - Подведем итоги: двадцать девять полотен общей стоимостью пять с половиной тысяч американских зеленых рублей. - Леонид протянул женщине калькулятор с высветившимися цифрами.
        - Наверное, так, - кивнула Эльвира. - Как думаете, в течение какого срока я смогу получить всю сумму?
        - Это дело кропотливое и, заранее предупреждаю, долгое. Аванс в размере двадцати процентов через месяц- полтора, а все остальное - в течение года. - Видя, что женщина совсем сникла, Леонид ее подбодрил: - Но это в самом крайнем случае. И я оставляю за собой право в случае удачи увеличить сумму. Ведь я не какой-то там барыга.
        "Иметь право и воспользоваться им - это разные вещи", - мысленно успокоил он себя, удивившись непонятно откуда взявшейся щедрости. Возможно, сыграло роль то, что женщина понравилась ему, а точнее, ее тело: она была гибкая и сильная, без излишков жира, но и не худая. Ему нравились женщины, у которых было всего вдоволь, и спереди и сзади, но не чересчур.
        В свои тридцать шесть лет Леонид уже испытал себя на многих поприщах, где можно было заработать деньги, но вожделенного солидного капитала не приобрел. Всего год тому назад у него был не особенно прибыльный бизнес - держал несколько продуктовых магазинчиков в пригороде, позволяющих лишь оставаться на плаву и кое-что откладывать на черный день. Как-то раз, в субботу, его приятель Стас Новицкий, бесталанный художник, пьяница и бабник, затащил его на собрание клуба нумизматов и антикваров, который на самом деле был рынком, где товаром выступали предметы старины, в том числе монеты, марки и картины. Леониду было неинтересно толкаться среди множества людей, рассматривать предметы, в которых на тот момент он ничего не смыслил. Правда, его внимание привлекли несколько очень известных личностей, часто мелькавших на экране телевизора, а здесь активно интересовавшихся товаром и скупавших антиквариат. Он толкнул Стаса, который чувствовал себя здесь как рыба в воде, и съехидничал:
        - Никогда не думал, что в нашем политическом бомонде сплошь собиратели старины: дырявых самоваров, потертых марок, треснутых статуэток. А как они торгуются - любо-дорого посмотреть!
        - Леня, есть фильм "Тупой и еще тупее", так то, что ты сказал, именно оттуда. Они не собирают старье, а вкладывают деньги в известные бренды, на которых зарабатывают такие проценты, что никакому банку или инвестиционному фонду и не снилось. Настоящий ценный антиквариат не подвержен колебаниям курсов валют, не зависит от стоимости сырья. К тому же не требуется постоянно совершенствовать технологии и зарплату не просит, а его цена неизменно увеличивается, чуть ли не вдвое ежегодно. Вот посмотри: тот старичок предлагает картину, вид у нее не ахти, да еще в уголке на полотне есть небольшая дырочка. Подпись неразборчивая. Просит пятьсот баксов. Но я тебе вот что скажу: по-моему, это настоящий Кустодиев, работа начала двадцатого века. Ее бы отреставрировать, выставить на аукционе, и несколько тысяч можно свободно срубить.
        - Может, я и тупой, но неужели этого никто не видит?
        - Для этого надо знать столько, сколько знаю я. Восемьдесят процентов здесь шатающихся нахватали по верхам, а вглубь и не заглядывали. Кроме наличия знаний надо быть еще немного авантюристом и не бояться рисковать. Вон идет Матюша - он точно не пройдет мимо этой картины, а если он ее уже видел, то специально сделал паузу, чтобы сбить цену до предела. Он...
        - Стас, с меня сегодня угощение, но отвлеки минут на десять Матюшу. Мы с тобой после сочтемся... - И Леонид ринулся к старичку.
        Торговаться Леонид тоже умел, и когда Матюша подошел к ним, то старичок прятал в портмоне четыреста долларов.
        - Даю шестьсот, - выдохнул Матюша, невзрачный пожилой человечек в старом потертом костюме.
        - Хоть тысячу, - торжествовал Леонид, - теперь я хозяин. - Увидев, как у старичка дернулась к картине рука, прошел мимо него, как ледокол, откинув в сторону плечом.
        - Даю восемьсот. - Матюша прилепился сзади и чуть не плакал.
        - За Кустодиева - восемьсот?! Хамите, парниша! - бросил остолбеневшему Матюше Леонид, но зря думал, что от него отвязался, - когда садился в машину, Матюша снова появился:
        - Даю две тысячи - картина с браком, большего не стоит, а мне... - голос его уже срывался на плач.
        - Мне она для коллекции нужна - и с браком пойдет, - и Леонид, захлопнув дверцу машины, сразу выехал со стоянки.
        "Чудеса, за пять минут я мог заработать полторы штуки!" Внутри у него все пело и ликовало - он понял, чем теперь займется. С этого времени Стас Новицкий стал его лучшим другом, и, не выходя из полупьяного состояния, проводил для него ликбез: рассказывал о художниках, картинах, учил, на что обращать внимание. У Леонида была цепкая память и, самое главное, огромное желание преуспеть в новом деле. Он обзавелся альбомами живописи, читал статьи, книги, висел часами на искусствоведческих сайтах, но основную информацию ему давал вечно полупьяный приятель. Результаты первой операции превзошли все его ожидания: затратив тысячу на реставрацию картины и получение акта экспертизы, он на аукционе при стартовых десяти тысячах продал ее за шестнадцать. В спешном порядке он распродал свой бизнес, а полученные деньги использовал для закупки картин. Вместе с Новицким сделал рейд по областным центрам, размещал объявления в газетах, иногда даже на местных телеканалах. Ему приносили картины, одни он покупал, другие брал на реализацию, отвозил в столицу и размещал в многочисленных художественных галереях- магазинах.
Были сделки удачные, даже очень удачные, но по результатам они не могли превзойти первую. Иногда терпел неудачи, но это были единичные случаи, экономически неощутимые.
        Сегодняшняя сделка приятно будоражила и обещала затмить ту, первую, и самое главное, была задумана им одним, без Стаса. "Я вырос из коротких штанишек, а это будет мой экзамен на аттестат зрелости".
        - Эльвира, вы предлагали коньяк, и теперь, когда с деловыми вопросами покончено, я от него не откажусь, - произнес Леонид, сверля молодую женщину взглядом. "И от тебя тоже", - мысленно добавил он.
        "Такой жмот, как ты, заслуживает не коньяк, а подносом по голове, но это я отложу на потом. Не в моем безденежном положении гнать гонор, и, похоже, сегодняшний вечер затянется надолго. Надо будет отключить звук в мобильном телефоне, чтобы не помешали".
        Эльвира, мило улыбаясь, быстро выставила на журнальный столик бутылку коньяка и тарелку с тонко нарезанным лимоном, посреди которой высилась небольшая горка сахара.
        Они пили коньяк из красивых бокалов, но разговор не клеился, как будто, перейдя к неделовой части, они потеряли общую тему, несмотря на то что хотели одного и того же. Леонид много говорил, рассказывая о творчестве художников и их судьбах, не всегда счастливых. Но ему было ясно, что хозяйку живопись сама по себе не интересует, возможно, благодаря покойному мужу она пресытилась ею.
        За окном все больше темнело, и стали томными изумрудные глаза рыжеволосой хозяйки квартиры. Женщина то и дело поглядывала на этого громкоголосого, высокого, крепкого мужчину. Уверенный в себе, с броской внешностью, по-мужски красивый, он был прямой противоположностью упокоившемуся мужу, и Эльвира ощутила, как заныл низ живота от острого желания - ей захотелось ощутить себя маленькой и хрупкой в объятиях этого здоровяка...
        Леонид почувствовал ее состояние. Его также влекло к этой красивой, явно очень сексуальной женщине, но что-то его сдерживало; возможно, так яркая окраска некоторых насекомых предупреждает: красиво, но невкусно, а возможно, и ядовито. Поэтому он, как мог, сдерживался, хотя ему ничто не мешало в любой момент подняться и распрощаться. Он словно проверял свою стойкость, ведь женщин он любил, многократно попадал в подобные ситуации и был при этом весьма настойчив.
        - Ваш муж, наверное, много рассказывал об Индии, стране чудес, факиров и обманщиков? Во многих его картинах присутствуют индийские мотивы, хотя сюжеты спорные, несмотря на оригинальность, так что работы не для массового покупателя. Скажу даже больше: они скорее отталкивают, чем привлекают. Они явно рассчитаны на эксклюзивного покупателя, - разоткровенничался он, - а значит, весьма денежного.
        - Бака не так много рассказывал - по натуре он был молчун. Знаю, что в Индии он какое-то время провел в ашраме, расположенном в глубине джунглей, где приобщился к местным верованиям, и они наложили на него отпечаток на всю оставшуюся жизнь. Он привез оттуда много вещей, на первый взгляд обычных, но, по его мнению, имеющих магическую силу. - Эльвира, загадочно улыбаясь, стреляла глазками.
        "Я все расскажу, если это тебе интересно. А должно быть интересно. Каждый ответ - приманка, в итоге подводящая глупую рыбку к крючку".
        - Ашрам - это что-то вроде монастыря? - поинтересовался Леонид.
        - Не совсем, но похоже. Монастыри, церкви - это прежде всего сооружения, монументальные, подавляющие размерами и убранством, а человек - как приложение. В ашраме же наоборот. Главное там - это учитель, вокруг него собираются ученики, а здания может и не быть вообще.
        - Особой разницы не вижу, тем более что в Индии очень жарко и крыша над головой необязательна, хотя слышал, что зимой там наступает сезон дождей... Вы меня извините, но у вашего покойного мужа была болезненная фантазия. Вот посмотрите на эту картину. - Леонид вышел из-за стола и взял полотно.
        На нем на фоне безлунной ночи, под развесистым, с узловатым ветвями деревом, был изображен обнаженный лысый мужчина с разрисованным лицом, словно ирокез. В правой руке он держал бубен, при этом сидел прямо на груди юной девушки с кожей бледно-красного цвета. У девушки были закрыты глаза и раскрыт рот, из которого вырывались языки синеватого пламени. И к этому пламени была протянута левая рука мужчины, а с ладони сыпались черные точки.
        "Болезненная фантазия? Скорее, сумасшествие! Неужели ты не видишь? И все вокруг него становились сумасшедшими, и я не исключение... Лишь после его смерти словно пелена спала с глаз".
        - В чем-то я с вами полностью согласна, но, по словам Баки, сюжеты всех его картин взяты из жизни. Посмотрите на обратной стороне ее название.
        - "Агхори", - прочитал вслух Леонид. Это слово ему ни о чем не говорило.
        - Агхора - это одно из древнейших, таинственных и жутких верований в Индии. На картине изображен ритуал приобщения к тайному знанию, которое, по мнению членов этой секты, доступно им. Девушка мертва, у нее во рту разведен огонь, который поддерживает агхори, питая его семенами кунжута. Агхори стремится достичь полного просветления, сжигая при этом частицы осквернения, приводящего в конце концов к смерти человека, которого затем кремируют. Дерево, изображенное здесь, тоже не простое - оно предназначено для исполнения желаний. По мнению Баки, эта картина наделена огромной силой, которая может раскрыть сущность человека и его место в цепи инкарнаций.
        - Он что, писал ее волшебными красками? - усмехнулся Леонид. Подобный вздор из уст хорошенькой женщины его только развлекал.
        - Она была написана во время ритуального действа, которое на ней изображено, поэтому взяла на себя часть той силы, - спокойно разъяснила женщина. Леонид вздрогнул от омерзения, представив себе, как художник рисует эту картину с натуры. - Кроме того, он добавлял в краски человеческую кровь, по его мнению, картины получали от этого дополнительную силу. Рисуя эту картину, он использовал свою кровь. А в краски вон той картины, - указала она на картину с жуком, терзающим девушку, - он добавил немного моей крови. Насколько я знаю, для каждой картины была взята чья-то кровь - разных людей.
        - Он был не чудак, а явно сумасшедший, - вынес вердикт Леонид, - но это не плохо. Такие чудаковатости привлекают внимание публики, но, к сожалению, для настоящих коллекционеров мало что значат. Эти люди ценят более тонкие приемы.
        Леонид еще раз всмотрелся в картину с развлекающимся на мертвеце шаманом, и ему стало не по себе.
        "А может, он изобразил на ней себя? И с этим помешанным художником, занимающимся всякими гнусностями, сидящая напротив молодая привлекательная женщина занималась сексом?! Может, мне не стоит брать картины этого психа, а извиниться и поскорее уйти?"
        Эльвира, словно прочитав мысли мужчины, поднялась и попыталась его заинтересовать:
        - Я покажу некоторые вещи, привезенные им оттуда. Он запрещал мне к ним даже притрагиваться, но сейчас, думаю, уже можно. - Она вышла в другую комнату и вернулась с большим чемоданом, который открыла на полу. - Это тришула, - показала предмет, отдаленно напоминающий трезубец, - предназначен для уничтожения своего эго, когда человек порывает с прежней жизнью. Это дамара, - указала на бубен, точную копию того, что был изображен на картине, - он пробуждает людей, которые всегда спят - пребывают в состоянии невежества. Можете ударить в него, не бойтесь. Это тот же барабан, только меньших размеров.
        Леонид стукнул в бубен несколько раз, а потом, осмелев, даже отбил ритм популярной песенки.
        - Эта морская раковина называется шанкха, о ней Бака мог говорить часами, но я мало что поняла из этого и не буду забивать вам голову. Вот это колесо символизирует чакру, это популярное слово вы неоднократно слышали. Колесо чакры не имеет ни начала ни конца. - Заметив, что Леонид стал им шутливо рулить, она воскликнула: - Осторожнее, оно может изменить вашу карму!.. Сами понимаете - это шутка. А это четки, джапамала, можно их перебирать- забавляться, когда делать нечего, чем Бака часто занимался. Вот это - мунда, - показала она гладкий человеческий череп, желтоватого цвета. - Он применяется при мундасане - ритуале "сидения на черепах", в ходе которого можно получить знания и опыт бывшего владельца черепа.
        - Сидеть на черепе? Что может быть глупее! - возмутился Леонид. - Все это - обычные вещи, которые сам же человек наделил в воображении магической силой. Они могут действовать только на того, кто в эту чушь верит. Предполагаю, что после смерти их владельца они окажутся невостребованными и умрут на полке в кладовке. За исключением раковины - она красивая и может украсить вашу комнату.
        - Вы правы: так оно и будет, они мне не нужны. А вот этой вещью мы с вами можем сейчас воспользоваться. - Эльвира достала длинную толстую трубку. - Она называется чилГiм и также способствует просветлению, озарению. Помогите ее раскурить. - Она протянула трубку Леониду.
        Тот ее взял, осмотрел, понюхал и заметил:
        - Два года, как завязал с курением. Разве что иногда у приятеля кальяном балуюсь.
        - Считайте, что это кальян, правда, в табак добавлено кое-что покрепче - гашиш.
        - Ваш муж был наркоманом?
        - Нет, но время от времени на черном рынке доставал эту гадость для медитаций - приучился к этому в Индии. Мне он категорически запрещал притрагиваться к чилому, но, как известно, запретный плод притягивает к себе - давно хотела попробовать, только сама боялась это сделать.
        - Возможно, он с этой трубкой и отправился в свое последнее путешествие? - брезгливо спросил Леонид.
        - Нет, что вы! Видите - она полностью набита, еще не использовалась. Он ее только приготовил, но не успел выкурить. Во избежание недоразумений с правоохранительными органами мне следует выбросить ее содержимое... а до этого пару раз курнуть, попробовать, что это такое. От нескольких затяжек наркоманами не становятся, а марихуана даже официально разрешена в Голландии. Как вы - не против?
        - Попытка не пытка, - согласился Леонид. Идея попробовать покурить настоящую индийскую трубку - чилом - его привлекала.
        Они перешли на диван, уселись перед журнальным столиком. Эльвира поставила на него блестящий металлический поднос, на котором в глиняной мисочке зажгла несколько таблеток сухого спирта - устроила небольшой костер. Разжечь и раскурить трубку оказалось непростым делом - это было все равно что одновременно закурить десяток сигарет. Удушающий дым заставил Леонида раскашляться, слезы полились из глаз, в горле запершило, но ему было стыдно остановиться на полпути.
        Постепенно он освоился, горьковатый дым конопли вначале закружил голову, а затем вызвал неописуемое веселье, и все вокруг заискрилось, заиграло красками, полилась невидимая музыка.
        "Музыка сфер! - обрадовался он. - Я услышал музыку сфер!" Ему захотелось летать по комнате, и для этого не надо было даже вставать с удобного дивана, хватало лишь его желания. "Я всесилен! Я Творец! Все подвластно мне, все исполнимо!" - ликовал он, а вокруг него весело закружились, словно в новогоднем хороводе, разноцветные шарики, то и дело сталкиваясь с ним, вынуждая отмахиваться.
        Сидящая рядом женщина перед тем, как взять трубку, аккуратно вытерла ему подбородок, по которому потекли слюни, но это его не смутило, а, наоборот, еще больше развеселило, и он стал энергично размахивать руками. Эльвира начала громко произносить слова чилом-мантр:
        - Бом Шанкар! Бом Боленатх! Бом Шива!
        Смеясь, он вторил ей и вскоре откинулся на спинку дивана, а рядом давилась дымом женщина, которая казалась ему всех прекраснее и желаннее в целом свете. Мир кружился вокруг него, так как он был центром мироздания. Ему захотелось вытворить что-нибудь необычное.
        - Давай мунду - я тоже хочу посидеть на этой черепушке! - засмеялся он и вскоре устроился на выпуклом предмете, ощутив лишь неудобство из-за жесткости черепа, впившегося ему в зад. - Элла, жизнь - дерьмо, а смерть и того хуже! - весело закричал он женщине. - Сижу на черепе, как на горшке, а ведь он когда-то принадлежал человеку, вмещал-сохранял мозги, имел отношение к хорошим и дурным поступкам. А сейчас это просто черепушка, предмет для забавы! Твой муж был чокнутый - у меня весь зад будет в синяках от такого сидения! Или это ему помогало от геморроя?!
        Леонид не дал женщине долго забавляться трубкой - притянул к себе. Эльвира, а теперь просто Элла, не сопротивлялась, наоборот, она помогала мужчине освобождать себя от одежды. Движения Леонида были неуклюжими, под его руками что-то рвалось, трещало, а женщина завораживающе, притягательно смеялась, оставив попытки помочь, полностью доверившись ему. Наконец, почувствовав под руками полностью обнаженное тело, он с силой вошел в нее, у женщины закатились глаза, так что стали видны белки, и она громко застонала...
        Посреди ночи Леонид проснулся, что-то его беспокоило, скребло на душе, и он, отодвинувшись от лежащей рядом женщины, словно пылающей огнем, сел, опустив ноги на пол, приятно холодивший ступни. Эльвира, почувствовав, что из-под ее руки исчезло тело мужчины, сразу проснулась, приподняла голову:
        - Прямо по коридору, вторая дверь направо, клавиши выключателей светятся - не заблудишься.
        - Да нет, - хмуро буркнул Леонид, - просто я вспомнил, что мне надо будет написать статью о творчестве твоего мужа, а ты ничего о нем не рассказала. - Несмотря на то что все вроде неплохо складывалось, он чувствовал нарастающее беспокойство, словно что-то упустил или совершил ошибку.
        - У нас еще будет на это время... и не только на разговоры! - Женщина жадно притянула мужчину к себе, и ее руки бесцеремонно прошлись по его телу.
        Поддаваясь, он почувствовал, как желание заставляет все крепче прижимать к себе женщину, как соски ее грудей набухают, приятно пружиня.
        - Ты ненасытная, как огонь, - прошептал он.
        - А ты должен залить мой огонь! Возьми меня - сильно- сильно, - прерывисто выдохнула женщина. - Меня волнует твой запах - запах настоящего мужчины, который не испорчен запахами табака, духов, пота. Он естественен и притягателен, как красота - или она есть, или ее нет! Ты...
        Мужчина мягко закрыл ее рот поцелуем и вошел в нее. Испытывая экстаз, она стала царапать ногтями его спину, но он чувствовал не боль, а, блаженство от вседозволенного обладания ее телом.
        Тишину нарушали только вздохи женщины, которые становились все громче, и тяжелое дыхание мужчины. Вдруг женщина закричала, ощутив взрыв неземного блаженства, пронзившего ее существо, полностью парализовавшего рассудок, и ее тело затряслось крупной дрожью, словно в лихорадке. Она одной рукой вцепилась в шевелюру не сопротивлявшегося, обессиленного извержением мужчины, а другой царапала его грудь. Ее глаза закатились, а зубы стали отбивать дробь. Через несколько минут ее тело обмякло, она успокоилась и, прижимаясь к мужчине, сквозь неизвестно почему появившиеся слезы проговорила с чувством:
        - Ты мой! Ты только мой!
        Мужчина не стал возражать, его мысли были теперь более приземленными - он уже заглядывал в завтрашний день: "Вот чертовка! Всего исцарапала - надо будет придумать какую-нибудь версию для жены. Впрочем, лучше несколько дней не показываться ей на глаза. Утром позвоню, скажу, что срочно выехал за картинами в провинцию. Пожалуй, можно будет на это время задержаться здесь, у Эльвиры. В ней столько страсти... Я не удивлюсь, если окажется, что она своего мужа убила во время оргазма".
        Темнота ночи скрыла от любовников некую странность - плотная штора на окне задрожала, словно от сквозняка, которого не было.

        2

        После завтрака, когда Леонид уже собирался уходить по своим делам, он вновь вспомнил, что у него нет материала для будущей статьи о художнике Смертолюбове.
        - Элла, я очень спешу, но мне нужна его биография и несколько фотографий - и без официоза. Ты рассказывала, что он много путешествовал, было бы неплохо найти его фото, где он запечатлен возле каких-нибудь достопримечательностей: пирамид, храмов, что ли.
        - Бака был со странностями, и что касается фотографий, в этом я не смогу помочь - он категорически отказывался фотографироваться. По его мнению, фотография крадет частицу души человека и делает его беззащитным перед вредоносной магией. Поэтому фотографий много, но все без него. Биографию поищу, вроде видела среди его бумаг - для чего-то готовил. - Эльвира приняла озабоченный, деловой вид, который ей очень шел, особенно учитывая, что она была в короткой, почти прозрачной ночнушке, сквозь которую хорошо просматривалось ее загорелое тело.
        - Ладно, не захотел он сохранить свой знаменитый лик для потомков - и не надо. Обойдемся. Обыграем в статье эту фобию. Может, так даже лучше - зачем нужна его унылая физия на фоне Эйфелевой башни?
        - Во Франции он не был, только в Индии. - Эльвира, гипнотизируя, уставилась на Леонида, манила свежей зеленью глаз, и ему расхотелось куда-либо идти. Ее тело притягивало, словно магнит, обещало наслаждение.
        - А как твоего мужа по-настоящему звали? Бака - это ведь сокращение от какого-то имени? - Внутри у Леонида боролись два противоположных желания: уйти и посвятить себя деловому дню или остаться, вернуться в постель с этой рыжеволосой кудесницей, послав на время все дела к черту.
        - Нет, не сокращение. После возвращения из Индии он принял это имя и потратил массу нервов и денег, чтобы оно появилось в его паспорте. - Эльвира приблизилась к нему вплотную и, обхватив руками за плечи, прижалась, словно желая поделиться огнем, бушевавшим в ней.
        Леонид понял, что еще немного, и он сдастся, но, пересилив себя, решительно от нее отодвинулся.
        - Да уж, он был тот еще оригинал. Но этим он мне симпатичен: мы живем во времена стереотипов, и нам нравится, когда что-то выделяется из серой повседневности, при условии, что не мешает жить, - чуть задыхаясь от накатывающего желания, произнес Леонид и стал отступать к входной двери.
        - Имя Бака - из "Махабхараты". Это был асур, брат Путаны, воин Кансы, - не без торжественности пояснила Эльвира, раздумывая, как произвести следующую атаку.
        - Из того, что ты сейчас сказала, мне понятно лишь слово "путана" - это из тех, которые промышляют на Большой окружной дороге? - Леонид сделал выбор и демонстративно посмотрел на часы, выставив руку, словно возводя преграду между ними.
        - Асур, если кратко, - это воин-демон. Путана - тоже демон, женского рода, дочь царя, пыталась умертвить Кришну, кормя его грудью, но тот сам ее засосал до смерти, - произнесла слегка обиженным тоном Эльвира, но тут же взяла себя в руки и успокоилась.
        - Древние времена - дикие нравы. Как я понимаю, Канса тоже не был положительной личностью?
        - Царь-узурпатор, восстал против своего отца и много бед сотворил, пока его самого не отправили на небеса.
        - Короче, компания - лучше не придумаешь! А вот какие были мотивы у твоего мужа, когда принимал это имя? Наверное, была тому причина?
        - Возможно, была, но я ее не знаю. Как-то не интересовалась: Бака так Бака.
        - А какое у него было настоящее имя?
        - Артем.
        - По-моему, оно звучит лучше, чем Бака, это что-то из глубокого детства и похоже на слово "бяка". Я убежал по делам, а вечером приду за биографией.
        - Ты останешься на ночь?
        - Будет видно, но скорее да, чем нет. Если ты пообещаешь обойтись без своих художеств: исполосовала мне всю спину, грудь, как будто я дрался с диким зверем.
        - Извини - мне было так хорошо, и я не соображала, что делаю.
        - Кстати, от чего умер Бака? Надеюсь не от твоих супружеских ласк?
        - Ленчик, не делай из меня исчадие ада... Бака просто не вернулся.
        - Не вернулся? Откуда?
        - Оттуда.... Утром он сидел у мольберта перед только что законченной картиной, и глаза у него были открыты. Так часто бывало - через некоторое время он приходил в себя, и я не придала этому значения. Ушла на целый день... Вечером пришла, а он по-прежнему сидит и совершенно холодный... Вызвала "скорую" - врач констатировал смерть и вызвал труповозку.
        - А может, он был живой, только в коме? - пофантазировал Леонид. - Или, может, он занимался йогой и вошел в глубокий транс? Где его похоронили?
        - Как он хотел: тело сожгли, а пепел я развеяла.
        - Кошмар! - Леонида бросило в пот. - А если это в самом деле был транс, и он пришел в себя в гробу, который уже находился в печи крематория? - Он живо себе представил, как в огне корчится, кричит очнувшийся человек, как побелел от ужаса истопник, понимая, что уже ничем не может помочь.
        - Делали вскрытие, чтобы установить причину смерти, так что если это был транс, то он умер раньше, на прозекторском столе. - Эльвира была спокойна, лицо безмятежно, словно это ужасное предположение ее совсем не тронуло.
        - Какая причина записана в его свидетельстве о смерти?
        - Сердечная недостаточность. Пятьдесят лет - в наше время для мужчин это возраст.
        - А я думал, что он постарше был. Вечером нужна будет его биография: найди готовую или сама напиши, что вспомнишь.
        "Жаль, что нет его фотографий, - было бы любопытно посмотреть на этого чудака со странностями, рисовавшего сюрреалистические картины на индийские мотивы и верившего, что его работы могут кого-то вылечить, - подумал Леонид, проигнорировал лифт и бегом спустился по лестнице с четвертого этажа. - Но ведь паспорт у него был, и фотография в нем была - выходит, все же фотографировался. И заграничный паспорт у него был - без него бы в Индию не попал. Пусть Элла поищет его заграничный паспорт, карточки на документы. Умер он в пятьдесят, а фотографию в паспорт должен был вклеить в сорок пять, не исключено, что они где-то у него валяются".

        3

        Время нахождения в "командировке" Леонид использовал, занимаясь материализацией своей идеи - продвижением картин художника Смертолюбова. Ночи он проводил с его вдовой, которая оказалась неистощимой выдумщицей в плане секса и получения удовольствия.
        А вот автобиографию мужа Эльвира не нашла и сама написала, что знала. Оказалось, что знала она совсем немного, хотя они вместе прожили шесть лет. Но и то, что она поведала, удивило Леонида. Оказывается, Смертолюбов происходил из семьи обрусевших немцев и являлся одним из непрямых потомков знаменитого генерала Тотлебена, создавшего многие известные фортификации, героя обороны Севастополя. А чудная фамилия - Смертолюбов - это не что иное, как перевод фамилии Тотлебен.
        В двадцатых годах ХХ столетия прадед художника предчувствовал, что знаменитая фамилия может сыграть роковую роль в судьбе близких людей после победы пролетариата, но все же был не в силах расстаться с ней - в их роду генеральский мундир носил каждый второй по мужской линии. Возможно, не будь революции, и он дослужился бы до этого чина. И он сделал ее перевод, но только в несколько искаженном варианте: "тот" - смерть - осталась, а "лебен" - жизнь - трансформировалась в "любить".
        Он не предполагал, что столь мрачной выдумкой вызовет гнев Судьбы - фамилия оказалась пророческой: прадеда расстреляли в начале тридцатых, дед погиб на фронте в Великую Отечественную, отец сгинул в лагерях в пятидесятых, уже перед самой смертью Сталина, но перед этим успел осчастливить свою жену ребенком - Артемом. Даже бронзовый бюст самого генерала, графа Тотлебена, установленный в Севастополе, не избежал фатальной участи - во время боевых действий ему оторвало голову германским снарядом, правда, впоследствии памятник восстановили и неоднократно реставрировали.
        Теперь, вместе со смертью Баки-Артема, полностью оборвалась эта ветвь рода Смертолюбовых, так как художник за свою жизнь был трижды женат, но детей не имел. Во всяком случае, Эльвира о них не слышала, а за время замужества не замечала у него тяги к обзаведению наследниками. У нее самой была дочь от первого брака, которая жила с ее родителями, и она считала, что свой материнский долг выполнила.
        Биография художника была полна загадок, хитроумных ребусов: в комсомол Артемку не приняли как сына репрессированного, но художественный институт он сумел закончить, что в те времена было равносильно чуду. Еще более странным было то, что он каким-то образом оказался в Индии, где прожил семь лет, хотя с его же слов Эльвира знала, что он считался невыездным из-за биографии отца. В те времена попасть в чуждую, капиталистическую страну, не пройдя проверку странами соцлагеря, было невозможно, а тут - сразу в "развивающуюся" Индию на семь лет! Информация, которую поведала Эльвира, была скудной, но Леонид не растерялся, и вместо того, чтобы безнадежно пытать молодую женщину, сам придумал художнику биографию.
        Он дал волю фантазии, и потомок генеральского рода стал искателем приключений, ради которых слонялся по белу свету, но, снова вспомнив, что тот был только (!) в Индии, сделал акцент на упрятанных в джунглях храмах-ашрамах, тайнах йогов и несчастной любви к девушке из внекастовых, неприкасаемых. Статья получилась большая, громоздкая, с обилием эмоций, фантазий и минимумом конкретной информации, но Леонид остался доволен. Единственное, что его огорчало, - Эльвира так и не разыскала ни одной фотографии художника, взамен дала кучу цветных фотографий с разными видами, в том числе и с индийскими храмами. Среди этой массы фотографий его внимание привлекли несколько особенно ярких, поражающих гаммой красок. На них были запечатлены фантасмагорические фигуры, но он никак не мог понять, что именно изображено.
        - Что это? - спросил он у Эльвиры, а та, откинувшись на спинку дивана, неожиданно разразилась диким хохотом, до слез.
        Такой смех заразителен, и вскоре сам Леонид хохотал вместе с ней, не зная почему. Но смех сразу оборвался, как только он представил, насколько глупо это выглядит со стороны. Он встал, пошел в кухню и, вернувшись с чашкой воды, принялся брызгать в лицо истерически смеющейся женщине.
        - Хватит! Хватит! Прекрати, а то всю красоту смоешь, - стала приходить в себя Эльвира.
        - Успокоилась? А теперь объясни, что на них изображено. - Он придвинул фотографии поближе к ней, словно та была крайне близорукой.
        - Не догадываешься? - Эльвира стала подозрительно морщить нос, словно готовясь к новому приступу смеха.
        - Нет, если бы догадывался, то не спрашивал бы, - сказал Леонид раздраженно. "Взрослая женщина, а ведет себя как дурочка с переулочка".
        - Это из канализации, - выдохнула она, чтобы снова не рассмеяться.
        - Откуда-откуда?!
        - Из городской канализационной системы. В последние годы он стал водиться с какими-то пацанами, совсем молоденькими, и спускался с ними в канализационные люки, там и сделал эти фотки. В жизни все эти сталагмитики, слизь, дерьмо и прочие отложения выглядят гораздо прозаичнее, а он использовал подсветку с разными цветными фильтрами: красным, голубым, зеленым. Получилось недурственно, но как представишь, что это в основном всякие гнусные отложения... - Эльвира брезгливо скривилась.
        - Все равно красиво. Дали в своих ранних работах использовал много скатологических[4] элементов. А почему ты так смеялась? Я вроде ничего смешного не сделал.
        - Прости, милый, но поверь - не над тобой. Бака - взрослый мужчина, а вместе с пацанами лазил по канализациям и фотографировал всякую дрянь, стараясь сделать ее красивой. Как он говорил, красота определяется цветом и формой, но никак не содержанием.
        - Выходит, он, ко всему, еще увлекался диггерством - возможно, Фрейд обозвал бы это проявлением инфантилизма в зрелом возрасте и связал бы с либидо. Об этом я в статье упоминать не буду, это явное сумасшествие. Лучше бы он отрезал себе ухо, как Ван Гог - для будущих ценителей его произведений было бы интереснее.

        * * *

        Подготовив статью, Леонид обзвонил знакомых журналистов и собрал их всех вместе в кафе-подвальчике, где обычно тусовался небогатый творческий народ.
        - Вечно тебя тянет в этот каменный мешок, на открытой площадке было бы лучше - ведь лето! А тут, как обычно, накурено, - недовольно пробурчал, морщась, Вадим, журналист солидной ежедневной газеты.
        Присаживаясь, он по привычке поправил косичку, заплетенную из стянутых на затылке резинкой длинных волос. В нем ощущалось, при нормальной мужской внешности, что-то женственное - в движениях рук, тела, повороте головы. Ходили непроверенные слухи о его нетрадиционных сексуальных увлечениях. Он даже заслужил прозвище Томас Андерсон, которое ему ужасно не нравилось, хотя в свое время он был фанатом группы "Моден Токинг".
        - Мотивы Ленчика понятны - здесь пиво и кофе в два раза дешевле, чем на той площадке, на которую ты намекаешь. Я буду пить с кофе коньяк! - пробасил журналист Игнат. Газетенка его была совсем слабенькой, но кроме работы в ней он вел на радио культурологическую программу.
        - Ошибаешься, в полтора раза, - не согласился Леонид, пожав руку третьему участнику круглого стола - Вене Муравскому, заместителю главного редактора журнала по искусству. Это был вечно спешащий человек, никуда не успевающий, но и никогда не задерживающийся после работы выпить с друзьями пивка вследствие строгости супруги.
        - Дармового кофе вы напьетесь на работе, предложение по поводу коньяка я пока пропускаю мимо ушей, но пивом напою - до не хочу. Для вас есть халтура. - Он протянул каждому распечатанную статью. - Я здесь поморщил мозги, кое-что сочинил, понимаю, что не фонтан, но вы из этого можете сделать лялю.
        - Скрытая реклама - главред не пропустит, - пробасил Игнат, мгновенно охватив взглядом статью.
        - Сочтемся и с редактором, - широко улыбнулся Леонид. - А к тебе на передачу я рассчитываю попасть в ближайшее время, и не один раз.
        - Понятно, договоримся, - пробасил Игнат, беря пиво, принесенное официанткой.
        - Слова какие-то есть, а вот изображение... - скривился Веня, дочитывая статью.
        - На этом диске фото его картин и некоторых мест, где он бывал. Его фотки нет - могу предложить свою. Или вместо его фото вставь черный квадрат Малевича - оригинально будет.
        - Идея не свежая. Ладно, посмотрю, а там решим. - Веня сунул статью и диск в сумку.
        - Материал совсем сырой, Игнат прав - редактор не пропустит его, - развел руками Вадим.
        - Томас, ты умный мальчик и знаешь, как преподнести статью, чтобы он ее отдал в работу. Если хочешь, я возьму тебя за руку, а ты отведешь меня к редактору, и мы с ним договоримся. Не прошибай стену, которой нет!
        - Хорошо, попробую. - Вадим тряхнул головой и поправил косичку.
        - Все удовлетворены? Тогда пьем пиво и говорим только о женщинах.

        4

        По прошествии пяти дней Леонид вернулся домой из "командировки". Внутренне замирая, он переступил порог своей квартиры и удивился тому, что отвык от нее за эти дни. Жена Богдана встретила его испытующим взглядом, но вела себя вроде как обычно, хотя он отметил некоторую натянутость и искусственность в общении.
        "Выжидает удобный момент? Неужели кто-то из знакомых видел меня в городе и "слил" ей?! - забеспокоился Леонид. - Но кто и что рассказал? Она готовится атаковать, ошарашить меня своей осведомленностью? Вряд ли - у нее не хватило бы терпения так долго молчать".
        Его жена - черноволосая худощавая Богдана - не отличалась красотой, родом была из небольшого городка, расположенного рядом с венгерской границей. Ей присущи были прямота высказываний и несдержанность - если она чувствовала себя обиженной, ей ничего не стоило в одну секунду сгрести все блюда со стола и отправить мусорное ведро, обещая в следующий раз использовать для этого голову мужа. Обижалась она часто, сильно и чувствительно для окружающих.
        - Я начал раскручивать один проект с коллекцией картин умершего художника - если пройдет все так, как задумал, то могу очень хорошо заработать. Можно будет и на Канары съездить. - Леонид решил разговорить жену и одновременно прихвастнуть.
        - Тебе - да, а нам? - с вызовом спросила жена. "Мы" включало в себя саму Богдану и их детей: девятилетнюю дочь Валечку и шестилетнего Юрика. - Вот, например, кто я для тебя? За неделю два звонка: один утром - "извини, так спешно уехал, что забыл предупредить" и второй, час назад - "я приехал".
        - Понял: началось! Хорошо, я виноват, но у меня есть оправдание.
        - У тебя - оправдание?! - Возглас возмущения свидетельствовал о том, что Богдана начала "заводиться". - Небось, пьянствовал со своим Стасом!
        У Леонида отлегло от сердца: Стас за время его отсутствия не показывался на горизонте Богданы, выходит, не мог наговорить ничего лишнего.
        - Даже преступнику предоставляют последнее слово перед казнью, а ты не даешь мне рта раскрыть!
        - Потому что ты - черноротый! - язвительно заявила Богдана.
        - Вот, посмотри на это чудо! - Леонид начал разворачивать принесенную с собой картину. - Остальные у меня в автомобиле.
        - Боже мой, какая мерзость! - воскликнула Богдана, увидев на картине здоровенного жука, терзающего плоть юной девушки. Выражение лица героини картины настолько ярко передавало ужас происходящего, что Богдана добавила: - Как мне жаль эту бедняжку!
        - Вот видишь! Даже тебя затронуло мастерство исполнения. А ведь в сюжете скрыт философский смысл! - радостно поддержал ее Леонид. - Искусство не может быть пресным, не будящим каких-либо эмоций, пусть даже отрицательных. Оно должно затрагивать, не оставлять равнодушным.
        - Неужели эту мерзость кто-то захочет купить и повесить где-либо, кроме темной кладовки?
        - Сегодня - маловероятно. А вот завтра за этим будет стоять очередь толстосумов, потрясая пачками банкнот, ибо это станет востребованным... - он сделал многозначительную паузу, акцентируя окончание фразы: - благодаря моим усилиям. Вообще-то сюжеты не всех картин так же ужасны, есть картины, которые даже тебе понравятся.
        - А я что - рыжая?! Или у меня по сравнению с тобой интеллекта меньше?! - вновь вскинулась Богдана, готовясь обидеться, но это был уже не шторм, а утихающее волнение.
        - Дорогая, у тебя всего хватает: видимого и невидимого. - Леонид нежно обнял и поцеловал ее в губы, заметив, что у нее сузились зрачки и участилось дыхание.
        "Нет, нет - я не готов к этому после стольких ночей, проведенных с фурией по имени Эльвира".
        - Боже мой, мне надо опять бежать, но ненадолго. Я так по тебе соскучился! Сейчас перенесу сюда картины и поеду.
        На одном дыхании Леонид перенес три десятка картин в свою комнату, которая больше напоминала склад, и выскочил за дверь, стараясь не встретиться взглядом с Богданой.
        Уже в автомобиле позвонил на мобильный телефон, а затем на домашний Стасу. На этот раз художник отозвался из дома и был на удивление трезв.
        - Стас, где ты пропадал, старый развратник? - радостно закричал Леонид. - Я еду к тебе, но заранее предупреждаю: мне надо пару часов у тебя поспать, отдохнуть, а затем мы поговорим. Тут я одно дельце затеял - требуется твоя консультация.
        - Мне тоже, - вздохнул Стас, но не стал развивать тему.

        * * *

        С мыслью: "Который сейчас час? Не слишком ли я заспался?" - Леонид открыл глаза, сладко зевнул и обнаружил себя абсолютно голым, лежащим на вонючем порванном матрасе и явно не в квартире Стаса. Сон подарил ему отдых и отличное самочувствие, но теперь его руки были прикованы наручниками к железной кровати. Он находился в комнате с голыми бетонными стенами, вдали слышался какой-то нарастающий шум.
        - Стас! Стас! - громко позвал Леонид и поразился: звук его голоса многократно усилился, став чуть ли не оглушающим, искажая сами слова.
        "...А-ас! ...А-ас!" - неслось эхо, и теперь он заметил, что в комнате имеется темное трапециевидное отверстие в стене. Предчувствие надвигающейся неведомой опасности сжало сердце мужчины обручами страха, вызвав приток крови к голове и участив дыхание.
        - Ленчик, ты уже проснулся? Выспался?! - бородатый Стас появился непонятно откуда, но только не из отверстия, из которого шел сигнал тревоги.
        - Стас, что за глупые шутки? Как я здесь очутился? Помоги мне освободиться!
        - Ты попал сюда по собственной глупости. - Тут Леонид заметил, что Стас напялил на себя какой-то нелепый наряд, возможно, обмотался черной простыней. - Зачем лезть туда, где ты ничего не понимаешь? Думал "капусты" нарубить в одиночку - так теперь ты ею подавишься!
        - Стас, ты что - тронулся умом?! Я же тебе объяснил: немного посплю, затем все расскажу и совета у тебя попрошу. Да в любом случае - что это за дикость?!
        - Ленчик, к сожалению, у меня для тебя имеется не слишком много времени, а точнее - его нет. - Стас зловеще посмотрел на пленника и повернулся, чтобы уйти.
        - Тебе нужны картины Смертолюбова? - Леонида обдало холодом - по выражению лица приятеля он понял, что тот не шутит. - Забери их все - глаза бы мои на них не смотрели! Даже Богдана, увидев только одну, пришла в ужас!
        - Я знаю об этом! - прервал его Стас, задержавшись. - Ты прикоснулся к тому, о чем не имеешь ни малейшего понятия. Картина символизирует принцип "сарва - бхута - хита".
        - Что это такое?
        - К сожалению, уже не узнаешь. Слышишь?! - Стас поднял палец вверх, требуя внимания и тишины.
        Пугающий шум еще усилился, приблизился - он был уже рядом. Глаза Леонида пытались проникнуть сквозь темноту проема, откуда доносился шум, словно подступал поток.
        - Стас, помоги! - закричал в ужасе Леонид, но приятеля возле него уже не было. - Что ты задумал?! Сволочь! Помоги, умоляю - помоги!
        Из темного прохода показалась черная густая жидкость, которая стала заполнять комнату, и уровень ее становился все выше и выше, она вскоре могла заполнить ее всю, при этом ужасно воняло. Леонид только представил, что ему придется захлебнуться этой вонючей жижей, и ему стало совсем плохо. Когда уровень жижи сравнялся с кроватью, присмотревшись, Леонид понял, что это жуки. Маленькие черные жучки, но в огромном количестве! Они все прибывали, и вот уже передовые колонны жуков ползли по кровати, матрасу, его телу, неприятно щекоча, приближаясь к лицу, заползали в ушные раковины, ноздри, неприятно щекоча. Он сжал губы, но надолго это не помогло - жажда вдохнуть воздух заставила его раскрыть, и туда устремились полчища проворных жучков. Закрыл рот, но было уже поздно, и он ощутил их на вкус - шевелящаяся горечь, словно желчь, постепенно заполняла его внутренности. Он почувствовал, как его живот шевелится, разбухает. Вскоре непоседливые жучки оказались в дыхательных путях, вызвав рвотный рефлекс, заставляя вновь и вновь открывать рот и принимать новые порции черных букашек, тут же извергая черные массы
обратно. Спазмы сдавливали горло, и Леонид почувствовал, что задыхается, что больше не в силах вдохнуть, и в висках застучали молоточки.
        - Леня! Где ты так надрался - всю постель мне испоганил! - закричал рядом Стас. Его голос с трудом прорывался сквозь пелену, застлавшую мозг, лишенный кислорода.
        В глазах рябило, двигалось, мигало, делилось на цвета и вновь превращалось в бесформенные пятна грязного цвета. В нос ударил запах нашатыря, и сознание вернулось к нему. Он стоял на коленях, склонившись над унитазом, пахло кислым, его рвало желчью.
        - Хо-о-лодно! - пробормотал Леонид.
        Стас вышел, вернулся с одеялом без пододеяльника и закутал приятеля.
        - Немного очухался? - Голос Стаса резал уши, еще не испарились воспоминания о предательстве друга. Леониду захотелось его наказать, и он взмахнул рукой, пытаясь ударить.
        - Ну, ты совсем плохой и умом поехал, как при "белочке"! - И Стас, оттащив его на шаг от унитаза, облил холодной водой из заранее приготовленного ведра.
        Леонид, размахивая руками, словно мельница, и ругаясь, как грузчик, вырвался, но пришел в себя, взял полотенце, а затем и одеяло. Вскоре он оказался на софе, запеленатый, словно мумия, но продолжал дрожать от холода. На полу валялась испачканная блевотиной постель.
        - Что ты пил? Пришел вроде трезвый, а оказывается, где-то надрался, да еще до такого состояния. - Стас осуждающе покачал головой.
        - Не пил я, Стас - к тебе на машине приехал! Когда я пьяным за руль садился? Тут одно дело подвернулось - я у некой вдовушки провел несколько дней. Она меня совсем вымотала, вот решил у тебя перекемарить пару часов, набраться сил, а то, если Богдана начнет чего-то требовать ночью, а я окажусь не в форме... Страшно даже подумать, какой она скандал утворит!
        - Так-то оно так, но вел ты себя, будто пьяный в стельку, - я тебя таким еще никогда не видел! Нормальным заснул, а потом тебя развезло - начал что-то нечленораздельное кричать, и это... - Стас указал на испачканное белье.
        - Сон такой ужасный приснился - жуки ползали по мне, заползали внутрь, вот рвота меня и скрутила... Фу-у! - пояснил Леонид, и от воспоминаний его рот снова наполнился горечью, затошнило, и он с трудом сдержал рвотный позыв.
        - Чудишь ты, Ленчик, - впервые слышу, что от сна можно оказаться пьяным вдрабадан! Но если это только сон... - Стас состроил глубокомысленную мину, явно копируя, учитывая его бороду, анфас античных мудрецов. - А если он вещий и что-то тебе предсказывает? Давай глянем в толкователь снов, интересно, чем тебя обрадуют приснившиеся жуки?
        Стас прошел к компьютеру, вошел в инет, пощелкал клавишами и поинтересовался:
        - А как ты поступил с жуками?
        - Это они со мной поступали как хотели - я ничего не мог сделать, руки были скованы. Так что желание было, а вот возможности - нет.
        - Тогда слушай. Во сне жук на себе: удел - бедность и болезни. Убить жука - значит это преодолеть. Похоже, что тебе грозит в ближайшее время бедность и болезни, и никуда ты от этого не сможешь деться. Ну что, тебе понравилось толкование сна?
        - Пессимистично. Хотя, если учесть, что некоторое количество их я съел, то есть убил, то еще не все потеряно. Надежда на благоприятный исход остается.
        - Не обольщайся - тебе хана, - рассмеялся Стас. - Выпьешь? У меня есть водка.
        - Нет, не могу - за рулем, и к Богдане должен обязательно вернуться. Хотя выпить не помешало бы - вкус у жуков был отвратительный.
        - Ты что-то хотел мне рассказать?
        - Помнишь, я просил тебя помочь оценить стоимость картин, о распродаже которых я узнал из газетного объявления?
        - Вроде что-то говорил.
        - Так я был там. Это коллекция картин художника Смертолюбова. Хотел посоветоваться по поводу его работ.
        - Не слышал такой фамилии - хотя она запоминающаяся. Какое направление, в каком стиле он работает?
        - Работал - помер он не так давно. Определил бы его работы как сюрреализм.
        - Дохлый номер - продать сложно. Зря связался.
        - А я тут одну мыслишку имею, вот послушай... - И Леонид подробно рассказал о задуманной операции.
        Стасу он полностью доверял: не было у того болезненной тяги к деньгам, если бы хотел, то давно бы мог сколотить себе приличное состояние, но ему мешал прирожденный пофигизм.

        5

        На следующее утро Леонид, вспомнив приснившийся кошмар и последовавшее вслед за этим нездоровье, списал это на буйный темперамент Эльвиры.
        "Неужели старею? - с грустью оценил он свое плачевное состояние. - А еще нет и сорока. Что же дальше будет?" Дал себе очередную страшную клятву начать новую жизнь: каждое утро делать физзарядку и минимум два раза в неделю ходить в бассейн, а отправной точкой определил понедельник следующей недели.
        "Понедельник - день тяжелый, а во вторник что-либо начинать - уже не то, - тут же засомневался Леонид. - Пожалуй, лучше начну с первого числа следующего месяца".
        Принятое решение его успокоило - вроде правильно отреагировал и оставил себе достаточно времени внутренне подготовиться к неудобствам новой жизни - раньше вставать и иметь потенциальную возможность подхватить грибок в бассейне.
        Вспомнившийся сон - полчища черных жучков, проникающих в него, - вызвал во рту ощущение горечи, провоцируя рвоту. Насколько он помнил, во сне омерзительные жуки были удивительно похожи на жука, терзающего юную девушку на картине Смертолюбова, которую показал Богдане. Чтобы проверить данное предположение, Леонид зашел в свою комнату-склад, полностью заставленную картинами и предметами антиквариата. За неимением места привезенные картины ему пришлось разместить прямо на полу у стены. Нужное полотно он нашел, перебрав чуть ли не все, взял его в руки и подошел с ним к окну. Луч света упал на картину, и она заиграла яркими красками, привлекая внимание и устрашая реалистичностью изображения.
        "Сюжет ужасен, но как он мастерски выписан! Лицо девушки настолько точно передает переживаемые муки, что невольно вызывает сострадание. Смертолюбов был талантлив, очень талантлив, и просто странно, что его работы прошли незамеченными, ведь, по словам Эльвиры, он писал картины и с более привычными, нейтральными сюжетами. Возможно, в одни картины он вкладывал душу, а другие были просто ремесленничеством, средством заработка. Возможно, работа над подобными картинами серьезно повлияла на его психику, или все было наоборот?"
        Леонид перевернул картину, посмотрел название - и тут же его бросило в пот! Она называлась "Сарва - бхута - хита" - теми словами, которые он услышал во сне! Он был твердо уверен, что не видел названия этой картины ни дома у Эльвиры, ни у себя, так почему оно открылось ему во сне?
        Картина была написана год тому назад - совсем свежая. Какие ассоциации, воспоминания, связанные с Индией, навеяли художнику этот сюжет? И что обозначают эти слова? Ведь это явно не абракадабра.
        Леонид сел за компьютер, вошел в Интернет и, особенно не рассчитывая на положительный результат, отправил в поиск слова: "Индия, сарва - бхута - хита". К своему удивлению, он вскоре нашел информацию: большинству индийских верований свойствен принцип "сарва - бхута - хита", который означает "доброта ко всем существам". Это совсем его запутало: какая доброта может быть в том, что жук поедает девушку? Или, может, жук делал это из гуманных соображений, так как эта девчушка всем надоела?
        Дальнейшее путешествие по Интернету чуть рассеяло туман. Принцип "доброта ко всем существам" согласно ведическим источникам значил, кроме прочего, и то, что люди, которые совершили насилие по отношению к безвинным животным, доверившимся им, будут покараны после смерти: животные, которых они убили, пожрут их. Основная идея кармы заключалась в том, что каждое действие порождает противодействие, следовательно, необходимо и доброе отношение к животным, так как всякий жестокий поступок по отношению к ним приведет к тяжелым последствиям для того, кто этот поступок совершил.
        Возникает вопрос: почему художник не захотел изобразить невинного агнца или свинью, поедающих человеческую плоть, - это было бы более наглядно и впечатляюще? Особенно если любоваться такой картиной, лакомясь шашлыком. Впрочем, право художника изображать именно то, что желает, выражать свою идею, мысли, воззрения. Но что хотел на самом деле сказать этой картиной художник?
        Леонид стал внимательно рассматривать изображение жука на холсте, прибегая даже к помощи увеличительного стекла. Исследование его разочаровало: жук явно не напоминал чудовище, он был медлительный, неповоротливый, постоянно пребывающий в полусонном состоянии, сама трапеза не была для него удовольствием, весь его вид говорил: "А что делать, если надо?" Покопавшись еще в Интернете, Леонид понял, что узнать название жука будет непросто, так как для этого может понадобиться рассмотреть сотни и тысячи представителей этого славного семейства. И за что художник придумал такое страшное наказание для девушки? Неужели за то, что она растоптала нескольких насекомых этого вида?
        Раздался звонок мобильного, и он услышал голос Эльвиры.
        - Ты можешь сейчас приехать ко мне? - попросила она страдальческим тоном. - Я вчера чуть не умерла... До сих пор чувствую себя ужасно.
        - Аналогично, вчера такой кошмарик приснился, что сам чуть Богу душу не отдал.
        - И у тебя тоже сон? - Она напряглась. - Приезжай ко мне - посоветуемся, как нам действовать дальше!
        - Действовать, нам? И так понятно: я делаю промоушн картинам твоего покойного супруга, а ты ожидаешь от меня результатов. - Леонид решил повременить с посещением этой неутомимой жрицы любви.
        - Ты не понял... Приезжай, поговорим - мне очень плохо, - настаивала Эльвира.
        - Сочувствую, но у меня масса дел. Как только с ними покончу - загляну к тебе, но это будет через пару деньков, не раньше.
        - А если я скажу, что ты в опасности и только я могу тебе помочь? - Голос Эльвиры зазвенел от напряжения.
        - И какая опасность мне угрожает? - насмешливо спросил Леонид. "Пока вижу реальную опасность умереть в твоих объятиях".
        - Не по телефону... Я боюсь, если станет известно... Приезжай, я тебя очень прошу! - умоляюще воскликнула Эльвира.
        - Извини, но мне пора - вечерком позвоню. Прошу тебя очень, только не умирай! - И Леонид сразу отключился, так как на экране мобильника появилось сообщение о звонке Стаса.
        - Кое-что узнал о твоем художнике. Его, оказывается, многие знали и не любили - он был чокнутый, - сообщил приятель.
        - Хорошая характеристика, но я это уже давно понял. Что еще?
        - Увлекался всякой белибердой, мистикой. Был поведен на индийских верованиях, считал, что достиг каких-то высот в тайнознании.
        - Стас, ты сейчас говоришь и ничего не говоришь: в твоих словах нет никакой конкретики, - раздраженно произнес Леонид.
        - У него была любовница - из тех, которые лазят по канализациям, такие постоянно в дерьме.
        - Вот это уже интересно. А я думал: почему это он на склоне лет вдруг решил стать диггером? Не знаешь, как ее зовут, где найти?
        - Знаю - Кассандра. А найти можно на "зеленке".
        - Имя, конечно, известное, но подозреваю, что это лишь прозвище.
        - Догадливый. Так оно и есть.
        - А что за "зеленка"?
        - Так у этой молодежи называется то, что когда-то было Зеленым театром, а еще раньше крепостными укреплениями. Они на сохранившейся крепостной стене тренируются, оттачивают альпинистские навыки, хотя больше лазят по вонючим подземельям.
        - Понял, знаю, где эта "зеленка" находится. Спасибо за ценную информацию. Завтра днем съезжу туда.
        - Я так понял, ты взял меня в долю?
        - Тогда расходы и аванс вдове - пополам?
        - Не напрягайся - я пошутил. Если захочешь классно поспать - приходи, только постель с собой захвати.
        - Лучше не напоминай. До связи.
        Леонид задумался: пора обзвонить приятелей- журналистов - узнать, как идет подготовка материалов по раскрутке художника. Статьи в газетах и радиопередача должны "выстрелить" одновременно, иначе не добиться эффекта запоминания. Он почувствовал себя в роли дирижера, готовящего оркестр к выступлению. Первому позвонил Игнату.

        6

        Запах немытого тела ординарца Прошки проник в избу раньше него самого.
        - Вашбродие, прибыл вестовой - вам приказано на рассвете выдвинуться к селу Чупилово, там замечен разъезд краснопузых. Вот письменное распоряжение. - Он положил мне на стол пакет, запечатанный сургучной печатью. Я вскрыл его, и содержимое меня не обрадовало.
        - А почему вестовой сам ко мне не явился? Где он?! - Мой голос был полон негодования.
        - Вновь отправился в штаб полка. Это был Митрошкин: увидел меня, передал и ускакал. Видно, спешил очень. А то, что отдал мне, так это то же самое, что вам в руки, - безмятежно пояснил мой ординарец, словно не замечая, что я киплю, как самовар.
        - Не то же самое! Когда буду в штабе - разберусь с ним. Свободен! - Увидев, что тот продолжает стоять, переминаясь с ноги на ногу, спросил: - Что у тебя еще?
        - Вашбродие, хочу отпроситься... Мы уедем, а Дуняха здесь останется.
        За две недели, что мы находились в этом селе, Прохор успел обзавестись зазнобой, не первой на моей памяти. Война вымела мужиков из деревень, оставив там лишь немощных и малолетних, так что даже гнилозубый, потный, с лицом в оспинках Прохор пользовался успехом. Думаю, что командир первого эскадрона Воробьев на подобную просьбу своего ординарца разразился бы матом, швырнул бы в него, в лучшем случае, сапог и отправил бы на кухню чистить картошку, а я либерал - даже испытывая антипатию к Прошке, представляя, как он грязными руками обнимает нежное женское тело, иду ему навстречу.
        - Хорошо, но чтобы в полночь был здесь. Передай по эскадрону мой приказ - в два часа подъем, в четыре часа выступаем.
        Эскадрон - слишком сильно сказано: у меня осталось лишь три десятка конников.
        Не знаю почему, но я невзлюбил Прошку с первого дня, и, наверное, не только за чрезмерную потливость - от него всегда разит, как от лошади после скачек. Он чувствует мое отношение и меня ненавидит. При случае, не задумываясь, всадит пулю в затылок, но пока мы как каторжники, скованные одной цепью. А вонь и пот - это лицо войны, а еще блохи, тиф, дизентерия, сифилис. Ведь большую часть времени нам приходится не сражаться, а то идти вперед, то отступать, жить в собачьих условиях, жрать что попало; набивая брюхо, помнить, что завтра, может, придется жить впроголодь; спать вполглаза и никогда полностью не раздеваясь. Опасность подстерегает всюду - красные нас теснят, а черные, зеленые, всевозможные батьки сельского масштаба - сегодня союзники, а завтра могут напасть, захватить врасплох и поставить к стенке.
        Жизнь состоит из случайностей, которых море, а мы лишь щепки, и нас бросает то туда то сюда. А искать закономерности в случайностях - неблагодарное дело. Только здесь понимаешь надуманность и искусственность построений Ницше, Шопенгауэра, которых читал взахлеб в студенческие годы. Волюнтаризм - это лишь словоблудие, от нас ничего не зависит. А может, дело лишь во мне? "Бог умер", - провозглашает Ницше, а жив ли я?
        Будучи в университете приверженцем революционных идей, с одобрением встретив падение царизма, я в результате нелепых обстоятельств жизни, главным образом, вследствие своего дворянского происхождения, оказался в Добровольческой армии, которая борется за возрождение монархии, за цели, чуждые мне. А что мне оставалось делать, когда я оказался между жерновами, которые готовы были стереть меня в порошок? Выбор за меня сделали красные: только из-за происхождения определили в заложники, а на мои взгляды им было наплевать, как и на то, что я был исключен из университета накануне выпуска за открыто высказываемые взгляды и материальную поддержку рабочих кружков, руководимых эсерами. Лишь то, что вскоре наш небольшой городок был взят Добровольческой армией, спасло меня от расстрела.
        В прошлом мне казалось, что источник всех бед - царизм, а когда рухнули вековые устои, то выяснилось, что я беды еще не знал! А причина всех несчастий - идеалисты, которые, маня светлым будущим, вызывают к жизни силы Зла, окрашивающие все в черный цвет. В стране разруха, анархия, человеческая жизнь стала разменной монетой. А я, вместо того чтобы копаться в старинных фолиантах, захваченный вихрем хаоса, несу смерть. Если Бог поможет мне пережить все это, то я обязательно вернусь к исторической науке, так как уже сделал для себя вывод: историк не должен иметь политических убеждений, а быть беспристрастным и не руководствоваться накопившимися обидами или чужими желаниями.
        Вдруг тишина сельской ночи, до этого нарушаемая лишь ленивым побрехиванием собак, взорвалась грохотом ручных гранат, сухой дробью винтовочных выстрелов и безжалостным стрекотом пулемета. Я в панике выскочил во двор, дрожащими руками оседлал своего Вороного и пустился вскачь по пустынной улочке туда, где слышалась перестрелка. Похоже, враг атаковал нас внезапно, непостижимым образом просочившись в село мимо выставленных постов, воспользовавшись нашей самонадеянностью. Нашей? Нет, моей! Ведь я командир! Какой, к черту, командир - недоучившийся студент-историк! Вот Воробьев бы этого не допустил!
        Раздались крики за изгородью: "Вон их командир. Вали коня, ребята! Взять живым!" Вслед послышались выстрелы, и я перелетел через споткнувшегося Вороного и грохнулся на землю. Сильный удар привел меня в беспамятство, пришел я в себя уже обезоруженным, в порванном френче с сорванными погонами, со связанными руками. Рядом с собой я увидел пребывающих в столь же плачевном состоянии полтора десятка моих бойцов и среди них Прошку, который теперь старался держаться от меня подальше. Мы находились под прицелом "максима", установленного на тачанке, рядом с ней стояли два новеньких "льюиса" - трофеи, добытые у нас.
        Это были явно не регулярные войска: бородатые мужики, одетые кто во что горазд, но хорошо вооруженные. Вперед вышел молодой мужчина в офицерском френче без погон, с небольшой вьющейся бородкой, и стал говорить, слегка шепелявя и весьма заумно. По голосу я его и узнал.
        - Встать! Я буду немногословен: самое дорогое у человека - это жизнь, а у вас есть все шансы с ней распрощаться, но господин наказной атаман, пардон, товарищ атаман, дает вам шанс остаться в живых. Кто хочет остаться в живых - сделать шаг вперед!
        Как и можно было ожидать, вперед вышли все.
        - Степан! - окликнул я его по имени.
        Он внимательно на меня посмотрел и, похоже, узнал.
        - А, золотопогонная дворянская сволочь очнулась! - бросил он, подошел ко мне и отвесил хлесткую пощечину.
        - Этого надо будет допросить, а потом в расход. Без вариантов. Пока пусть здесь побудет, в сторонке. - Затем он продолжил речь: - Но должен разочаровать: в живых останутся не все - за все надо платить. Может, кто хочет добровольно умереть? Или укажет на тех, кто этого достоин? Кто рьяно стрелял в нашего брата крестьянина или прислуживал золотопогонным?
        Послышались крики, спор, чуть до драки не дошло.
        - Молчать! - сорвался на крик мой бывший однокурсник Степан. - Используем опыт древних римлян. Становись в одну шеренгу по росту!
        Началось небольшое столпотворение, но вскоре все построились.
        - Рассчитайсь на первый-третий, и каждый третий - выйти из строя!
        Из строя выходили с обреченным видом - догадываясь, что их ожидает. Один из них, Федорчук, не выдержал, упал на колени, стал есть землю, молить, чтобы позволили ему остаться в строю. Его место занял стоявший за ним Данилин, в империалистическую награжденный полным Георгием, наиболее опытный боец в эскадроне. Он был хмур и не нарекал на то, что занял чужое место в строю смерти.
        - А теперь, оставшиеся, рассчитайсь на первый-второй и выйти из строя вторым номерам! - Когда команда была выполнена, Степан сообщил: - Пойду посоветуюсь с госпо... товарищем атаманом, а заодно допрошу эту золотопогонную сволочь!
        Меня отконвоировали в одну из изб. В горнице было пусто, на столе стояла крынка молока, рядом лежала большая горбуха житного хлеба.
        Конвоиры вышли и оставили меня наедине со Степаном.
        - Здравствуй, Петр. - Степан обнял меня, удивив этим больше, чем пощечиной.
        - Не могу ответить тебе тем же - у меня связаны руки.
        - Извини за пощечину - ты же меня понимаешь, - тяжко вздохнул Степан. - Развязать тебя тоже не могу. Всюду глаза да уши - а товарищ атаман, чуть что заподозрит, не раздумывая, поставит к стенке. Присаживайся. - Он придвинул мне табурет, на другой уселся сам.
        - Вы за кого? Кто атаман?
        - Петр, извини, но здесь вопросы задаю я... Мы за себя. Центральная власть нам ничего не дает и дать не может, вот мы и организовали у себя республику, куда вошло семь сел. Я министр внутренних дел.
        - Ты после университета здорово продвинулся, - не удержался я от иронии.
        - Не завидуй - это большая ответственность. Например, что мне с тобой делать?
        - И так понятно - к стенке золотопогонника!
        - А как же наши совместные студенческие годы, наше братство, учрежденное на Владимирской горке, мечты о светлом будущем?
        - Вот во имя этого светлого будущего ты меня и поставишь к стенке.
        - Да, положение... Позволить тебе бежать я не могу... - Степан, поднявшись, стал нервно ходить вдоль стола. - А решать надо быстро... Ладно, приму удар на себя - атамана уговорю. Только ты меня не подведи! Башкой рискую!
        Мы вышли из избы и вернулись к тому месту, где понуро стояли три шеренги унылых пленных, ожидавших своей участи. Вокруг столпились немногочисленные обитатели деревни: женщины, дети, а также несколько безногих инвалидов войны в шинелках и на костылях.
        Степан огласил решение:
        - Вторая и третья шеренги остаются жить, первая - в расход!
        Раздался вой Федорчука, который остался в первой шеренге и попытался повторить свой трюк по спасению, но толстый краснолицый мужик, обликом напоминающий продавца из мясных рядов, принялся его "уговаривать" ручищами и ножищами. Вскоре тот лежал на земле с окровавленным лицом и лишь тихонько скулил. А Степан обратился к помилованным:
        - Товарищ атаман дал вам шанс, но требует гарантий вашей преданности ему. Каждый из вас получит винтовку с одним патроном, и вы сами расстреляете... - он запнулся, подбирая слова, и ограничился коротким: - ...этих. Мы сосчитаем попадания, и если кто-то промахнется или будет стрелять не смертельно, то на это количество уменьшится число счастливчиков, оставшихся жить. Атаману не требуются колеблющиеся и не умеющие стрелять. А вот и сам атаман Павленко, премьер-министр нашей республики!
        На тарантасе подъехал кряжистый усатый мужчина необъятной толщины, явно в прошлом кузнец или цирковой борец. Он был во френче и кубанке с нашитым странным крестом, словно ветряк с искривленными на концах лопастям. Степан подошел к нему и стал негромко объяснять происходящее. Выслушав, тот задумался, вперил взгляд в меня и затем медленно кивнул в знак согласия. Согласия на мою казнь или воскрешение?
        Тем временем приговоренных раздели до исподнего, и первая "двойка" помилованных вооружилась винтовками и уставилась на обреченного. А им в спину грозно смотрело дуло "максима".
        - Я не желаю стрелять в своих товарищей! - послышался громкий голос, и из группы помилованных вышел Данилин, подошел к самому молодому из приговоренных на смерть, девятнадцатилетнему Ваське, и поменялся с ним местами.
        Он отдал юноше одежду, а сам остался в исподнем. Ошалевший от происходящего Васька не мог найти слов благодарности и безмолвно спрятался за чью-то спину.
        - Похвальный поступок, - обронил атаман и подал команду.
        "Двойка" выстрелила, и приговоренный упал как подкошенный. Из толпы выскочила растрепанная женщина и упала в ноги атаману.
        - Пощади моего Прошку! - заголосила она, и я только теперь заметил среди приговоренных своего бывшего ординарца. - Мужа Веньку убили немцы, пощади Прошку - двое деток малолетних у меня.
        - Кто он ей? - спросил атаман у Степана, и тот быстро ответил:
        - Кобель, одну ночку с ней провел, вот она и растаяла, дура.
        - Уберите ее! - приказал атаман, и двое мужиков оттащили плачущую женщину, а Прошка повесил голову.
        - Следующий! - приказал атаман, и вскоре на небеса отправился хнычущий Федорчук.
        Убитых осматривал Степан, считал попадания, оглашал: "Зачет!" Это напомнило мне студенческие будни, совсем некстати для такого страшного момента.
        Молоденькому Ваське довелось стрелять в своего спасителя Данилина. Степан обнаружил на его теле лишь одно попадание - и Васька оказался у стенки, перед следующей "двойкой". Больше промахов не было.
        Последним был Прошка, но "двойки" уже закончились. Атаман подозвал к себе Прошку и равнодушно спросил:
        - У тебя дети есть? Говори только правду, иначе твоей участи не позавидую.
        Прохор побелевшими губами вымолвил:
        - Двое. Сыновей.
        - Венчанный? Не вдов?
        - Жена есть, - опустил голову Прошка. - Венчаны.
        - Расстрелять. В самом деле кобель! - бросил атаман и отвернулся от него.
        Степан подошел ко мне и протянул винтовку:
        - Атаман жалует тебе жизнь - докажи ему, что ценишь его доверие и умеешь стрелять.
        Я отрицательно покачал головой, хотя внутри все кричало: "Хватай винтовку и стреляй! Прошка тебе никогда не нравился!"
        Побледневший Степан надвинулся на меня и прошептал:
        - Ты понимаешь, что делаешь, полоумный?! Не жаль своей жизни, так пожалей мою - я поручился ею за тебя! Ради наших студенческих лет, нашего братства я пошел на это, и ты меня предашь?! Ты трус - умереть проще, чем с этим жить! Вспомни мою старенькую маму, которая приезжала к нам и привозила всякие сладости - я у нее остался один, и она не переживет такой потери!
        Не знаю, что повлияло больше: желание жить или желание не подвести товарища студенческих лет. Наверное, все же желание жить замаскировалось под удобную отговорку. Как в тумане я взялся за винтовку, быстро вскинул ее. Увидел на мгновение расширившиеся в испуге глаза Прошки, которые он тут же сильно зажмурил. А я, не ожидая команды, выстрелил и увидел, как расцвел красный мак на белой рубахе Прошки... Сквозь вату на мгновение повисшей тишины прорвался голос Степана:
        - Зачет. Прямо в сердце!
        Его голос потонул в вое Дуняши, оплакивающей свою недолгую любовь.
        У меня из рук взяли винтовку, кто-то что-то говорил, я заметил презрение в глазах атамана, но продолжал видеть последний испуганный взгляд Прошки, который сильно зажмурился, как будто это могло его спасти.
        Выстрела я не услышал, лишь ужасной болью разорвало затылок, и все померкло. Затем боль ушла, а я внезапно оказался вверху, увидев внизу свое тело с изуродованным выстрелом лицом - один глаз вытек - и Степана, склонившегося над телом с дымящимся маузером в руке.
        - Атаман не любит сомневающихся. Прощай, Петр! - произнес он, наблюдая за агонией моего тела.
        А я прочитал его мысли: "Это было неизбежно - Петя всегда был слишком сентиментальным, чтобы выжить в нашем новом мире. Рано или поздно он подвел бы меня".
        Я все смотрел, прощаясь, на свое затихшее тело, с которого стаскивали одежду и сапоги ворчащие мужики:
        - Такое добро перевел Степка - не мог дождаться, пока этот разденется. Вечно у него спешка - перед атаманом любит выслужиться.
        Возникло ощущение полета, и я вспомнил, что этот путь преодолевал неоднократно в прошлом, которое казалось таким близким, - так актер-трансформатор на протяжении одного спектакля меняет множество масок-личин. Я уже не был Петром, так как эта маска была не лучше и не хуже прежних масок-жизней: монахиня, моряк, золотоискатель и много других. Я несся по темной трубе - канализации неба, которая была готова извергнуть меня в другую ипостась жизни. Смерти нет, господа!
        ...Леонид открыл глаза и, задыхаясь от пережитого, уставился в пугающую темноту комнаты. Рядом слышалось глубокое дыхание спящей супруги. Ему захотелось ее растормошить и заорать во весь голос:
        - Меня только что убили, а ты храпишь и тебе все по барабану! Ты когда-нибудь переживала свою смерть?! Нет?! Понятно, почему тебе на все это начхать!

        7

        Заказанные статьи были напечатаны на страницах газет и журналов, а Леонид в качестве гостя побывал в радиостудии у Игната, использовав весь свой дар красноречия, чтобы привлечь внимание к работам умершего художника. Однако во время передачи раздался лишь один звонок от слушателя, и тот не по теме. Ожидания Леонида не оправдались - никто его не искал, не выходил на связь, чтобы поближе познакомиться с творчеством умершего художника. Даже знакомые коллекционеры проигнорировали все эти публикации, никак не отреагировали, а при встречах о них даже не упоминали.
        Массированная атака захлебнулась, только начавшись, но это не убавило у Леонида оптимизма. Он продолжал готовить публикации в газетах, выставил в качестве лотов две картины Смертолюбова на аукционе в Интернете, указав цену в пять тысяч долларов за каждую. Это произвело большее впечатление, чем статьи: знакомые коллекционеры начали настойчиво интересоваться, все ли у него в порядке с головой? Неужели не понимает, что картины художника без имени - пустое место?
        Теперь он уходил от разговоров, отделываясь короткими фразами, и этим подогревал интерес к картинам. Ведь его знали как человека, который не продешевит, а блестяще проведенные операции, когда он обставил ряд именитых коллекционеров, создали ему скандальную славу. Леонид, словно паук, методично, не спеша, ткал свою паутину, неуклонно следуя первоначальному плану. Цели первого этапа он достиг - возбудил интерес к картинам на уровне любопытства.
        К вдове художника он не показывался более недели, посвятив себя работе. Она несколько раз ему звонила, вновь просила, чтобы он навестил ее, говорила о какой-то мифической угрозе, суть которой не хотела открыть в телефонном разговоре.
        Было две причины, по которым он не являлся к вдове: первую он озвучил в разговоре с ней - занятость. Однако при желании он мог бы выкроить для встречи немного времени. Вторая причина была более серьезной: вернувшись от Эльвиры домой, Леонид почувствовал, что его тянет к ней, ее образ порой непрошено вторгался в его мысли, фантом ее тела манил, звал, привязывал к себе. Испугавшись этого, он решил какое-то время не встречаться с ней, пока не будет уверен, что сможет в любой момент оборвать эту связь.
        Возникшая тяга к этой женщине была для него непонятной и уже этим пугала, настораживала. Эльвира обладала внешней привлекательностью - но разве в его жизни мало встречалось женщин даже более красивых, чем она, о которых тут же забывал, расставшись? Это непонятное влечение к ней он не мог ничем объяснить. Единственное, чем она отличалась от своих предшественниц, - в ее поведении присутствовало некое безумие.
        "Это надо было додуматься - накуриться анаши и устроить посиделки на черепе! Предположим, она чокнутая, как и ее покойный муж, - но как я, абсолютно психически здоровый, пошел у нее на поводу?"
        Воспоминания о мундасане вызывали у Леонида раздражение, хотя дни, а особенно ночи, проведенные с Эльвирой, оставили у него самые приятные впечатления и он был не прочь повторить подобную "командировку". Он боялся привязаться к этой женщине. И еще его пугало, что слишком много странного и необычного стало происходить в его жизни: сны, похожие на явь, и то болезненное состояние, в которое впал у Стаса. Было достаточно много "но", чтобы воздержаться от встречи с Эльвирой.
        Решение временно избегать встреч с ней давалось ему тяжело, и он часто порывался, особенно после ее звонков, поехать к ней, лишь в последний момент останавливая себя усилием воли. В качестве альтернативы встречам с Эльвирой Леонид принялся более детально знакомиться с тем, что было связано с личностью ее покойного мужа, и к этому его побуждал не только меркантильный интерес в связи с продажей картин, а и просто любопытство. Смертолюбов как личность был в его понимании весьма странен, даже для среды художников, где всевозможных чудиков хватало.
        Порой Леонид ловил себя на мысли, что никак не может представить себе Смертолюбова внешне, хотя знал из описания Эльвиры, что тот был невысокого роста, очень худощавый, подвижный, обычной наружности, носил длинные темные волосы, даже не тронутые сединой. Смертолюбов зачесывал их назад, открывая, как он говорил, "сократовский" лоб. Он также обладал тяжелым взглядом черных глаз, которым буквально "высверливал" собеседника - "глаза в глаза", и мало кто мог этот взгляд выдержать. По натуре был крайне самоуверен, громкоголос, любил поспорить и доказать свою правоту в жарких словесных баталиях.
        Когда Леонид пытался соединить всю эту информацию в некий образ, у него получалось какое-то аморфное, расплывчатое пятно, словно этот ярый противник фотографии и после смерти не желал показать свое лицо, пусть даже ненастоящее.
        "Пятидесятилетний Смертолюбов и юная Кассандра - чем он мог покорить ее сердце? А почему именно сердце? Может, он нахватался на родине "Камасутры" всевозможных удивительных штучек, поражающих воображение юных див? Будет весьма любопытно на нее взглянуть, пообщаться, возможно, она что-нибудь свое добавит к образу художника".
        В субботний день Леонид отправился на "зеленку", чтобы проверить полученную от Стаса информацию и разузнать что-нибудь новенькое.
        Ему не особенно верилось, что у художника, имеющего в качестве жены постоянно извергающийся вулкан страстей под именем Эльвира, мог быть кто-нибудь на стороне.
        "Кассандра, в древнегреческой мифологии провидица, предрекшая гибель Трои. Интересно, почему такое прозвище у девушки? Соблазнилась звучностью имени или были для этого какие-то основания? Или она тоже умеет "слышать" будущее? Тогда какие храмовые змеи ей "вылизали" уши, таким образом подарив дар провидицы? Таинственный, странный художник с не менее странной фамилией... Наверное, и его любовница такая же загадочная личность. А может, все просто и не стоит углубляться, чтобы не разочароваться?"
        К бывшему Зеленому театру, теперь превратившемуся просто в "зеленку", было непросто подъехать на автомобиле, но Леониду было лень оставлять машину и идти пешком. Поэтому за Почтовой площадью он свернул с набережной направо, переехал старые трамвайные рельсы, по которым все еще бегали допотопные вагончики, выехал на узкую дорожку с разбитым асфальтом и, еле-еле вписываясь, поехал вперед.
        Справа нависали высокие зеленые холмы, надежно скрывающие современный город, слева, за трамвайной колеей, вдоль набережной, проходило шоссе, которое все время напоминало о себе несмолкаемым шумом, даже тогда, когда оно оказалось значительно ниже и скрылось за высоким каменным парапетом. Зато теперь Леониду открылся вид на широкую гладь реки, искрящейся аквамарином в лучах солнца, манящей прохладой в жаркий день, соблазняющей желтыми песчаными пляжами островов.
        "Так и лето пройдет, а мне все некогда сходить на пляж. В выходные захвачу Богдану и съезжу с ней куда-нибудь на природу, за город. Жаль только, мест для подобного "дикого" отдыха почти не осталось - кругом частная собственность".
        Он двигался по узкой асфальтной дорожке, на которой не разъедешься со встречным автомобилем. Она была вся в выбоинах, которые приходилось преодолевать "в лоб", на первой передаче, из-за невозможности их объехать двигаться со скоростью пешехода.
        Несмотря на малую скорость, он все равно чуть было не проехал бывший Зеленый театр, скрытый за густым изумрудным одеянием деревьев, лишь в последний момент отреагировав на показавшийся в просвете зелени небольшой фрагмент щербатой стены и доносившиеся оттуда звонкие молодые голоса.
        Леониду пришлось оставить машину на дорожке, понимая, что если кто-нибудь полоумный вроде него окажется здесь "на колесах", то никак автомобиль не объедет. Он поднялся на бутовый парапет, тянувшийся каменным поясом вдоль холмов, и шагнул под сень деревьев, своими кронами создававшими здесь постоянный полумрак и приятную прохладу в жаркий день. Прошел мимо заваренной решетки дренажно-штольного колодца, сокращенно ДШК, и поднялся по склону, где его взору открылось крепостное укрепление из потемневшего от времени желтого кирпича, прячущееся между двумя холмами. Фасад укрепления был весь выщербленный - пережил неспокойные времена, хотя Леонид знал, что оно никогда не использовалось при боевых действиях. Минувшие войны, с беспощадной алчностью прошедшие через город, не заметили его, но зато время оставило глубокие шрамы-трещины, морщины-выбоины на почти тридцатиметровой кирпичной стене, слепо щурящейся уцелевшими бойницами. Последние несколько десятилетий эта стена использовалась альпинистами-любителями для отработки навыков преодоления "вертикалок".
        Почти у самой стены весело смеялась группа молодежи - три девчонки и двое парней, лет по восемнадцать-двадцать. Паренек в шортах и майке защитного цвета держал в руках страховочную веревку, уходящую вверх. Неподалеку от них, на земле под деревьями, живописной грудой лежали их вещи: рюкзаки, сумки, полиэтиленовые пакеты.
        - Кто сказал, что люди летают хуже птиц? Им у нас еще учиться и учиться! - послышался голос с самого верха стены, где обнаружился худенький мальчишка в синих шортах и грязной красной футболке.
        - Глупостям и дуростям! - хихикнув, громко дополнила девчонка с крашеными иссиня-черными волосами, в джинсах и оранжевой футболке.
        - Лечу-у-у! - крикнул мальчишка и бросился ласточкой вниз.
        У Леонида замерло сердце, когда он увидел, как паренек стремительно падает, и лишь не долетев метра два-три до земли, он спружинил на веревке, его бросило к стенке, но мальчишка ловко самортизировал ногами, оттолкнулся и повис.
        - Кла-а-асс! - восторженно воскликнул он.
        - Серый, ты хоть бы предупредил - еле тебя удержал, хорошо, что Мишаня сориентировался и помог! - раздался недовольный голос парня, держащего страховочную веревку.
        - Кто следующий? - насмешливо спросил парнишка. Он, раскачавшись, подтянулся к стене и словно прилип к ней.
        Повисло молчание.
        - А я опять хочу! - не утихомиривался безумец по прозвищу Серый. - Слабаки!
        Он принялся быстро карабкаться по стене, словно она не была вертикальной. Движения у него были ловкие, быстрые, он то и дело подтягивался на кончиках пальцев, словно ничего не весил, а это восхождение не стоило ему никаких усилий.
        - Пожалуй, я попробую, - согласился чернявый паренек в открытой майке и спортивных штанах. - Серый, спускайся - подстрахуешь меня, а то Паша один не удержит.
        - На фиг ты мне нужен?! - крикнул в ответ Серый, задержавшись на одном из карнизов, образованных временем и безжалостной к творениям человека природой.
        - Миша, не дури! Если Серый псих, то у тебя-то с головой все в порядке. Я тебе не разрешаю! - заявила свои права остроносая худощавая девушка с копной русых волос, в салатовом топике и обтягивающих синих джинсах.
        - Ша, женщина! Настоящим мужчинам не требуется ничьего разрешения! - провозгласил худенький мальчишка в синих шортах, вскоре оказавшись на самом верху. - Мишка, а не хочешь на время?! Могу дать тебе фору - мое время ты знаешь.
        - Ты - настоящий мужчина?! Ты - дохля, и только то, что ты весишь, как муха, позволяет тебе, как и ей, ползать по стене. А силы у тебя - никакой! - закричала остроносая девчонка.
        - Ксюха, не заводись! Ты права - я не буду прыгать, но на стенку влезу на время, - твердо произнес Миша. - Девчата, а вы помогите Паше меня подстраховать.
        - Смотри, Мишаня! Ты обещал! Если что задумал, то я с тобой знаться не буду! А мое слово крепкое! - Остроносая Оксана была сверхсерьезна, принимая конец страховочной веревки.
        - О"кей! Я пошел! Засекай время, Ксана! - Пристегнувшись карабином к страховочной веревке, парнишка в спортивных штанах стал карабкаться по стене.
        Шел он так же ловко, уверенно, как и перед ним Серый, видно, по не раз пройденному маршруту, так как особо не задумывался, что делать в следующее мгновение. Леонид позавидовал его кошачьей ловкости и смелости.
        - Все, время! - запыхавшись, крикнул паренек, забравшись на самый вверх.
        - Классно! - восторженно вскричала Оксана.
        - Тебе еще работать и работать. Почти на тридцать секунд хуже моего времени! - въедливо отметил парнишка в шортах, показав время на своем хронометре.
        - Ша, Серый! Если бы Мишаня лазил столько, сколько ты, то давно побил бы твой результат. Спорим, если ты сейчас полезешь, то у тебя время будет хуже, чем у Мишани? - встала на защиту своего кавалера Оксана.
        - Ловлю на слове! - загорелся паренек по прозвищу Серый. - Миха, давай мухой вниз - я теперь покажу класс!
        - Лечу-у-у! - вдруг крикнул Мишаня и упал спиной вниз.
        Пролетев более двух десятков метров, он дернулся от рывка веревки и маятником ушел к стенке - раздался глухой удар. Вдруг крюк с веревкой выскочил из щели, и парнишка рухнул на землю, ударившись головой.
        - Мишка! - истошно закричала Оксана, от ужаса увиденного даже присев и выпустив из рук бесполезную страховочную веревку. - А-а-а!
        Серый добежал до конца стены и начал быстро спускаться по склону, поднимая пыль, то и дело для торможения хватаясь за стволы деревьев. Леонид вместе с девушками бросился к неподвижно лежавшему парнишке.
        - Живой! - Из всех присутствующих один Серый сохранял спокойствие. - Нужен врач.
        - У меня здесь внизу автомобиль - несите его туда! - нервничая, предложил свою помощь Леонид.
        - Если у него сломана шея, то переносить его нельзя, - хладнокровно заметил Серый.
        - У меня было с утра предчувствие - сегодня что-то произойдет плохое, недаром по лунному календарю сегодня дьявольский день, - сказала сквозь слезы черноволосая девушка.
        - Ты недавно об этом говорила, - уважительно произнесла коротко стриженная, под мальчишку, медноволосая.
        - Типун вам на язык! - окрысилась Оксана. - Несите Мишаню в машину, пока этот дядька не передумал. Серый, теперь ты мой враг!
        Мальчишка в шортах вскинулся было, но, встретив взгляд разъяренной девчонки, промолчал.
        - Нужны доски, чтобы перенести - не исключено, что и в самом деле у него повреждена шея или позвоночник, - Леонид выудил из памяти скудную информацию, соображая, что нужно делать при травмах. Все, за исключением Леонида и Оксаны, отправились на поиски досок.
        - Ты Кассандру знаешь? - вспомнил о цели своего прихода сюда Леонид.
        - Нет! - Взгляд у растерянной девчонки, мгновение тому находившейся на грани истерики, вдруг стал сосредоточенным, словно этот вопрос ее отрезвил, вернул к действительности.
        - Мне она очень нужна, - настаивал Леонид. - Я журналист и пишу статью о человеке, которого она хорошо знала.
        - Понятно, вы из ментовки... Прошу, помогите Мишане. Это все Серый... - Глаза девушки наполнились слезами. - Кассандру я не знаю...
        - Я не из ментовки и помогаю не ради чего-то, - сухо сказал Леонид.
        Он не сомневался, что девушка врет, видно, у них была какая-то неприятная история и теперь они опасаются милиции. Скорее всего, и остальные ребята будут молчать. Впрочем, так ли ему нужны сведения о любовнице художника? Информации для рекламных статей у него и без того достаточно.
        Досок не нашли, соорудили из срубленных топориком молодых деревьев носилки, на которые положили по- прежнему находящегося без сознания, иногда слегка постанывающего Мишаню, и отнесли его к автомобилю. Потерпевшего переложили на разложенное переднее кресло, так что места сзади оказалось достаточно только для Оксаны.
        Развернуться удалось, только почти доехав до рыбного рынка, носящего странное название "Бухара". Все это время Оксана хранила молчание и лишь гладила по волосам лежащего мальчишку. По ее лицу текли слезы.
        Леонид, видя ее состояние, не приставал к ней с расспросами, не пытался успокоить. Он понимал, что ей сейчас лучше остаться наедине со своим горем и мыслями. В больнице "скорой помощи" Леонид еще раз взглянул на безмолвного Мишаню, распрощался с заливающейся слезами Оксаной, сунул ей в руку свою визитку и "сотку":
        - Медицина у нас не бесплатная - пригодится, - сказал он и, не оборачиваясь, быстро пошел к выходу.

        8

        "Каждое существо может родиться в облике животного, голодного духа, адского создания, демона, человека или бога. Поскольку животные постоянно страдают, рождение животным является наказанием за прошлые грехи. Уверовав в это, человек постоянно помнит о том, что он может тоже оказаться на месте животного". Строки сливались, ужасно хотелось спать, и Леонид в очередной раз отложил книгу о религиозных верованиях в Индии. На этот раз он просматривал раздел о буддизме, уютно устроившись на диване. Эта попытка, как и предыдущие, вызвала сонливость.
        "Я человек слишком рациональный, чтобы верить в этот мистический бред, - успокаивал он себя. - Пусть постоянно копающиеся в себе люди с неустойчивой психикой увлекаются этой бредятиной. Окружающий мир сложен в своей простоте: все живущее должно умереть, и нет ни рая, ни ада, ни реинкарнации. Вера в несбыточное придумана самими людьми для устрашения и успокоения самих себя. Засыпая без сновидений, человек каждый раз репетирует смерть, чтобы когда-нибудь не проснуться. Вот сейчас и я прорепетирую, и мне, пожалуй, хватит 3600 секунд сна".
        Сквозь убегающее сознание прорвалась мелодия мобильного телефона. "Как я не догадался отключить звонок! - рассердился он на себя, шаря с закрытыми глазами в поисках заливающегося песней мобильника. - Теперь голова будет чугунная и не скоро смогу уснуть".
        - Говорите, если вам есть что сказать, - лениво выдавил он из себя, по-прежнему не открывая глаз и желая, чтобы это был кто-нибудь из друзей: тогда он смог бы дать волю своим чувствам.
        - Это звонит Ксана. Миша умер, - раздался в трубке девичий голос, но полудремотное состояние не давало возможности собраться с мыслями.
        - Какая, к черту, Ксана? - рявкнул он и тут же окончательно проснулся.
        В трубке возникло молчание, но ему показалось, что он слышит дыхание девушки, потрясенной случившимся.
        - Извини, Оксана, - я дремал, не сразу понял, кто звонит. Я сочувствую твоему горю. Такая глупая смерть! Роковая случайность.
        - Она была запланирована.
        - Что запланирована?
        - Смерть Миши.
        - Кто такое мог планировать?
        - Кассандра.
        У Леонида перехватило дыхание: неужели трагическая случайность поможет разыскать любовницу покойного художника? И какое отношение она имеет к смерти парня? Он вспомнил мальчишку, ловко карабкающегося по отвесной стене, но ничего не почувствовал, словно до этого смотрел кино и за этим не стояла реальная смерть.
        - Как мне с ней встретиться?
        - Еще рано - должно пройти время.
        - Какое время? Зачем?
        - У вас есть "химза"?
        - Что это такое?
        - "Химза"?! - удивилась девушка и пояснила: - Армейский комплект химической защиты Л-1. Она не промокает какое-то время и с нее легко смывается всякая гадость.
        - Зачем она мне?
        - Чтобы отправиться со мной в дренажку. Вам Кассандра нужна?
        - А с ней можно встретиться только под землей?
        - Я ничего не говорила о встрече с ней. К этому надо быть готовым... А впрочем, как хотите! - И она отключилась.
        Леонид быстро набрал ее номер.
        - Оксана?
        - Я - Ксана.
        - Извини, Ксана. Я согласен. "Химзу" организую. Когда и где встретимся?
        - Станция метро "Днепр", на выходе к "Бухаре". Завтра в семь вечера. Кроме "химзы" иметь с собой фонарик и, желательно, непромокаемый мешок со сменой одежды. Чао. - Она вновь отключилась.
        Леонид задумался, как решить поставленную задачу: комплект химзащиты или что-то похожее, скорее всего, можно найти на той же "Бухаре".
        Телефон вновь ожил, и это снова была Ксана:
        - О Кассандре никому не говорите. Никому! - И отключилась уже окончательно.
        Все последующее время, что бы ни делал Леонид, его мысли постоянно возвращались к Ксане, к таинственности, которую она нагнетала вокруг Кассандры, и ее странным словам о том, что смерть Миши была запланирована. Вспоминая детали того трагического случая, он ни в чем не мог заметить чьей-то злой воли. Лезть на стену было Мишиным решением, хотя Серый его и спровоцировал. Но он сам бросился вниз! Или сорвался? Леонид вспомнил, что лишь увидел его падающим спиной вниз. Может, там еще кто-то находился, невидимый снизу, и он столкнул парня? Но Миша крикнул-повторил возглас Серого: "Лечу!" - и это был не крик отчаяния или испуга от неожиданности полета.
        Запланированная смерть?! Но ведь Ксана сама не очень сопротивлялась, когда ее парень полез на стенку, лишь вырвала у него обещание не прыгать.
        Смерть Миши случилась из-за того, что выскочил крюк, к которому крепилась страховочная веревка. Перед этим вниз бесстрашно прыгал Серый, и крюк его выдержал, хотя, возможно, он весил меньше, чем Миша. Но разница в несколько килограммов не могла иметь существенного значения. Видно, крюк был недостаточно крепко вбит в стену, полет Серого его еще больше расшатал, а прыжок Миши оказался фатальным. Явно несчастный случай. Но о чем тогда говорила Ксана?
        Кассандра - провидица, которая может заглядывать в будущее... Она предугадала несчастный случай, и Ксана об этом знала, но не остановила Мишу? Леонид решил больше не ломать голову размышлениями об этом, а расспросить Ксану при встрече.
        Сходив в туалет и спуская за собой воду в унитазе, Леонид подумал, что завтра, возможно, очутится там, где бегут реки нечистот, наполняя воздух одуряющим запахом мочи и дерьма... Его затошнило, и он поспешил выпить стакан минералки, которую затем запил крепчайшим заварным кофе. Предстоящее завтра путешествие под землю ему все больше не нравилось, но окончательное решение он отложил до утра.

        9

        Воздух с шумом заполнял декомпрессионную камеру, а я, присев на корточки, мечтал поскорее выйти наверх и глотнуть вместо искусственного настоящий воздух, напоенный весной, а если его еще сдобрить дымком папирос "Любительских"... Даже голова закружилась от предстоящего удовольствия, и я осмотрелся. Моя бригада только что отбарабанила смену у проходческого щита, в основном она состоит из молодежи, самый старый - я, мне далеко за сорок. Царит оживление, парни обсуждают планы на завтра - первый долгожданный выходной после того, как случилась авария - тисон[5] попал на плавун, и в титул[6] хлынула вода. Положеньице тогда сложилось невеселое - мало того что мы строим тоннель под рекой, так еще и подземные воды сюрпризы приносят! Еле тогда ушли, слава Богу, все остались живы. Богу... слава... которого нет, ибо так угодно нашей новой власти. А чем старая была хуже?! Понимаешь это, только прожив жизнь и имея возможность сравнивать. Окружающие меня ребята слишком молодые - у них мозги забиты газетными лозунгами о светлом будущем. А может, мое светлое будущее осталось в прошлом?!
        Крамольные мысли для члена партии, передовика производства, но я никогда и ни с кем ими не делюсь. Не делюсь я не только мыслями - кругом столько завистников, бузотеров, голозадых, которые все тратят на водку и рестораны. Им кажется, что вся жизнь впереди, а она над ними посмеется и унесется вскачь.
        Давление в камере уравновешивается с наружным, двери с шумом открываются, и молодежь спешит выскочить из кессона. Я не спешу: знаю таких не следующих инструкциям. У многих имеются проблемы со слухом из-за этой спешки. Торопятся заскочить внутрь, выскочить наружу, а давление-то разное, вот и рвет барабанные перепонки, оставляет глухими тетерями.
        Я выхожу из кессона и иду степенно, размеренно, как и положено бригадиру передовой бригады - мое фото красуется на стенде перед зданием администрации.
        - Кузьмич, постой! - окликнула меня машинистка из отдела кадров, Машенька, милое и глупое создание. - Тебе следует зайти к нам. Терентий Сергеевич вызывает.
        - Что-то срочное? Я после смены - устал до невозможности. Двадцать процентов сверх плана, - позволил себе засомневаться во всесильности начальника отдела кадров, который для этой девочки - бог. Хотя есть еще начальник титула, вновь назначенный товарищ Баренбойм.
        - Поторопитесь. - Как и ожидал, ее голос стал сухим и официальным, но она объяснила: - Там вас ждут какие-то товарищи.
        - Наверное, из газеты? - продолжал дразнить девчонку. - Им срочно требуется моя фотография - в прошлый раз не доснимали?
        - Ваше фото есть - но очень старое, вы там еще в гимнастерке, с погонами. Не очень похожи, Терентий Сергеевич засомневался... Они - оттуда. - Девушка подняла глаза кверху, и мне стало все понятно, а душа мгновенно ушла в пятки, аж мороз пробрал по коже, несмотря на светящее солнышко. Тут девушка, видно, почувствовала, что сболтнула лишнее: - Пойдемте быстрее - Терентий Сергеевич будет сердиться за задержку, я вас провожу.
        - Конечно, поспешим, - согласился я, стараясь выглядеть спокойным, - лишь на минуту заскочу к себе - как я в таком виде покажусь гостям? Даже душ не принял. Хоть переоденусь.
        - Об этом Терентий Сергеевич ничего не говорил, - возразила девушка.
        - Ты хочешь выглядеть красивой? Я тоже, не хочу уронить марку рабочего человека, показавшись в таком виде. Всего пять минут. Иди, подождешь меня у входа в здание администрации.
        - Нет, Терентий Сергеевич приказал мне вас сопроводить - он не любит, когда его указания не исполняются в точности.
        - Хорошо. Пошли вместе, но я все же переоденусь. Подождешь у двери комнаты.
        Мы зашли в барак, разделенный на комнатки, каждая на четыре человека - неслыханная роскошь. Как я и ожидал, внутри было пусто - мои однокомнатники-соседи сразу отправились на обед в столовую. Я быстро переоделся в новый костюм, рассовал припрятанные деньги по карманам. Выглянул за дверь - девушка стояла со скучающим видом.
        - Машенька, поди сюда, - попросил я и скрылся в комнатушке, где тесно стояли четыре койки и один шкаф.
        - Чего вам, Кузьмич? - остановилась она на пороге.
        Я крутился, прикладывая к рубашке галстуки, сгибался пополам у небольшого зеркала, стоявшего на столе.
        - Думаю, какой надеть. Может, этот, полосатый? Подержи зеркало - хоть гляну на себя по-нормальному.
        - Вы как на свадьбу собираетесь, - недовольно заметила девушка, но зеркало взяла.
        Один шаг - теснота здесь ужасная, - и ее шейка хрустнула под моей рукой, нежное тело затрепетало, прощаясь с жизнью. Она всегда нравилась мне, ее телом я любовался издали. Надеюсь, будут еще у меня такие нежные и глупые создания, а сейчас надо спешить - время торопит. Засунул безжизненное тело под кровать Федора - там лучшее место, у него одеяло свисает до пола, а у меня по-солдатски аккуратно заправлено. Сколько раз делал ему из-за этого замечание! А сейчас его неряшливость пригодилась. И прочь из комнаты - на улицу.
        - Степан Кузьмич! Куда ты так принарядился? - окликает меня Ефим. - Неужели решил обед пропустить? Видел, как ты с Машкой прогуливался.
        "Появился некстати на мою голову! Что он здесь сейчас делает, почему не в столовой? Может, и его послали по мою душу, и ему надо найти место под кроватью?" - почувствовал раздражение - готов был его задушить прямо здесь, возле входа в барак-общежитие образцового порядка. С ним будет непросто - он "бык" здоровый.
        - Племяш приехал, ожидает - Машка сообщила. Спешу встретиться с ним, - пояснил ему. Вроде лицо у него спокойное, глазки не бегают - видно, говорит что думает. Может, пронесет?
        - Мы с ребятами решили икорку с собой забрать с ужина, на вечер. Под казенку[7]. Ты как, Кузьмич, присоединяешься?
        - А когда я волочился в хвосте? Бригадир как командир - всюду впереди, хоть и не на белом коне и без бурки. Забирайте мою пайку, а я из города еще чего-нибудь принесу.
        - Вот это дело! Я сейчас к нам в комнату забегу - и к ребятам, в столовую. - И он, широко улыбаясь, зашел в общежитие.
        Секретный объект " 1, наша стройка, находится на полуказарменном положении: он обнесен высоким забором с колючей проволокой поверху, на воротах - вооруженная военизированная охрана. Чтобы выйти за территорию, требуется увольнительная, подписанная заместителем начальника титула или начальником отдела кадров. Только начальники щитов имеют право беспрепятственно покидать территорию - у них постоянные пропуска. Человек, сюда попавший, проходит тройную проверку, но, видно, система дала сбой, раз я здесь. Точнее, меня направили на эту стройку как партийного с шахты на Донбассе. А как же - воевал с белополяками, участвовал во взятии Крыма, был ранен, долго лечился в госпитале, уехал на Донбасс по партийной путевке.
        Вот только эта биография не моя - из прошлого у меня случайно сохранилось лишь имя. Как это бывает, разговорился на вокзале с одним, за казенкой он всю свою биографию и выложил. Мне понравилось, что один-одинешенек он на белом свете, а последствия серьезного ранения не давали ему шансов жениться и иметь детей. Ну зачем такому жить - небо коптить?
        Я ему и помог преставиться, обзавелся документами и поехал по путевке поднимать из разрухи шахту. А остальное заслужил своим трудом: себя не жалел, чтобы и тени подозрения ни у кого не возникло. Почти двадцать лет прожил под чужой фамилией, уже и сам к ней привык. Но, видно, все же случился прокол, раз явились сюда по мою душу. Только странно как-то: послали за мной девчушку, а не конвой. Может, все же сомневались? Да и Маша об этом говорила... Выходит, сдали у меня нервы - зря я девчушку...
        Нет, все правильно. Не фотографировался я в гимнастерке, разве в империалистическую, когда уходил на фронт в семнадцатом году. А больше не снимался, хотя была возможность, когда создали уездную республику, которая с небольшими перерывами просуществовала два года. Потом прятались по лесам, но я же не дикий зверь! Ушел в город, связался с уголовниками, справил кое-какие документы. Вовремя ушел - вскоре атамана поймали и шлепнули. А я годами прятался, находился в бегах, нигде долго не задерживался, но понимал: везение рано или поздно закончится - надо где-нибудь осесть. Вот тогда и подвернулся Степан Кузьмич, и мне больше всего понравилось, что имя остается мое, настоящее - Степан. Выходит, пришли с фотографией настоящего Кузьмича, который уже много лет отдыхает на небесах. Всего несколько месяцев я не дотянул, чтобы справить годовщину новой биографии - двадцать лет. Май, радостный праздник всех трудящихся, никогда мне не нравился, в его названии мне слышалось слово "маяться". Вот теперь, двадцать второго мая 1941 года я вновь отправляюсь в бега, начинаю "маяться".
        Прожитые почти безмятежно двадцать лет не притупили у меня чувства опасности: я всегда думал о худшем и готовился к нему, так что необходимость бегства меня не застала врасплох. В высоком деревянном заборе имелся тайный лаз, и не один. Сделаны они были не мной, а любителями самогонки, которая продавалась из-под полы в ближайших селах: Пирогово и более дальней Мышеловке. Нашу стройку окружала девственная природа Жукова острова, которую лишь мы слегка растормошили своим строительством.
        Я шел быстрым шагом в сторону города и просил судьбу и в этот раз дать мне шанс спастись. Если Ефим не заметит под кроватью тела Машки, если Терентий Сергеевич не спохватится, что я долго не иду, если его гости обладают железным терпением и еще не дали команду искать меня на стройке и за ее пределами... Слишком много "если", а до города с десяток километров будет. Два часа пешком, а столько времени у меня нет!
        Разделся до исподнего, связал одежду в узелок, вспомнил о Боге - перекрестился, прочел "Отче наш" - вошел в реку. Вода еще прохладная, далеко не для купания, и Днепр здесь широк - с километр будет, но это мне на руку - вряд ли станут меня искать на левом берегу, пустынном, сплошь песчаном. А плаваю я как рыба, вот только бы тело не сковало холодом. Узелок с одеждой закрепляю на голове брючным ремешком - плыть неудобно, приходится держать голову высоко. Но это не так страшно, как обжигающая холодом вода. Не выдержал и перешел на "саженки" - не так холодно, но узелок промок насквозь и стал тяжелым. Не смогу переодеться в сухое, когда достигну противоположного берега.
        "Еще надо до него доплыть, а впереди ширь реки, течение, возможны водовороты". Гоню мысли прочь, и, чтобы не потерять надежды, видя далекую линию противоположного берега, плыву с закрытыми глазами. "А вдруг плыву вдоль, а не к берегу?" - пугает мысль, открываю глаза - противоположный берег еще далек, но все же стал ближе. Закрываю глаза и вновь "саженками" - так уходит больше сил, но тело не полностью застывает. Хорошо, что исподнее у меня шерстяное - хоть немного, но сохраняет тепло.
        До берега добираюсь уже полностью обессиленный, окоченевший от холода, бреду по колено в воде, тело бьет дрожь. "Эх, костер бы развести! Опасно - на дымок могут наведаться непрошеные гости".
        Уже на песке меня, обессиленного, выворачивает наизнанку - отползаю от собственной блевотины. Нет сил одеться, делаю это через не могу. Мокрая одежда не дарит тепло, и зубы непроизвольно начинают отбивать чечетку. Может, все же развести костер? Иначе околею от холода. Собрал хвороста, но разжечь не сумел - спички отсырели. Куда ни кинь - всюду клин. Уставшее тело просит отдыха, но я через силу встаю и иду, энергично размахивая руками, чтобы хоть как-то согреться. Холодный ветерок пронизывает меня в мокрой одежде насквозь. Если меня не поймают и не расстреляют, то наверняка загнусь от воспаления легких.

        * * *

        Леонид проснулся, но продолжал лежать, находясь под впечатлением посетившего его сновидения. Этот сон странным образом перекликался с предыдущим, где также фигурировал Степан, застреливший своего давнего товарища, однако на этот раз он, Леонид, принял его обличие.
        Что это за последовательная фантасмагория сновидений, привязанная к давним временам? Происходили ли эти события на самом деле в прошлом или это лишь ночные фантазии?
        Он встал, потянулся, раздвинул жалюзи - в окно заглянуло яркое раннее солнце, которое, казалось, изгоняло все дурное, к чему прикасались его жаркие лучи. Богдана сразу подала голос:
        - Чего тебе не спится в такую рань? Только шесть утра. Или ты уже навострился сбежать от меня?
        - В последнее время снятся кошмары, которые связаны между собой, словно фильм с продолжением. Узнать бы, к чему они снятся, - задумчиво произнес Леонид.
        - Самый большой кошмар - когда мужчина не замечает находящуюся рядом красивую женщину в эротическом белье, - капризным тоном сказала Богдана и откинула одеяло.
        Ее розовое тело просматривалось сквозь полупрозрачное белье, а Леонид вдруг вспомнил Эльвиру, ее тело, ласки, и так ему захотелось испытать все это вновь! Острое желание поднялось снизу, заполнило его, и он даже слегка прикрыл глаза, чтобы справиться с ним.
        - Иди, милый, сюда, согрей женушку, околевшую от холода на супружеском ложе, - нежно заворковала Богдана, почувствовав его состояние, но отнеся его на счет своих чар.
        - Зачем женщины, одеваясь, обнажаются? - спросил он, когда Богдана, не дождавшись реакции мужа, нетерпеливо потянула его в постель.
        - Полная обнаженность в конце концов приедается, а тайна долго от себя не отпускает. Поэтому вы рыскаете, как голодный Сирко, по чужим спальням, думая найти там что-то особенное, отличающееся от того, что имеете. А на самом деле... - Она прерывисто дышала, устраиваясь на нем, освобождаясь от того немногого, что было на ней.
        - Тайна манит, тайна губит, - едва слышно проговорил Леонид, прежде чем отдаться ласкам Богданы.
        Он закрыл глаза и представил Эльвиру: впрочем, какая разница, если он сейчас займется сексом с Богданой? Ведь острое желание будет удовлетворено, и он сможет полностью переключиться на работу. А Эльвира - это лишние хлопоты, а возможно, и неприятности.
        "Интересно, а что чувствует женщина, когда спит с разными мужчинами, испытывая и с тем и с другим оргазм? Есть ли разница, если результат один и тот же?"
        Когда у них все закончилось и Леонид мылся под душем, обдумывая планы на день, он все же решился после встречи с Ксаной навестить вдову художника, убеждая себя, что это не будет связано с сексом. Но в глубине души он знал, что сам себя обманывает.

        10

        - Я хочу тебе рассказать очень поучительный анекдот! - закричал в трубку Стас. - Когда один чувак вытащил золотую рыбку и та решила сохранить свою жизнь в обмен на три желания, он загадал: красивую секси-жену, но чтобы была хозяйкой и умела готовить, достаток в доме и вечную жизнь. В итоге получил: две жены, пять работ и все это на вечные времена.
        - К чему ты это мне говоришь? - насторожился Леонид.
        - Это я к тому, чтобы ты был поосторожнее со своими желаниями. Сказка - ложь, да в ней намек... А ты у нас, добрый молодец, у красных девиц нарасхват.
        - Иди проспись, а потом позвонишь! - разозлился Леонид.
        - Я такое, такое раскопал, что на трезвую голову и не расскажешь! - рассмеялся пьяно Стас.
        - Не утомляй меня - завтра созвонимся. У меня сейчас важная встреча.
        Леонид нетерпеливо топтался на месте и бросал взгляды по сторонам в ожидании Ксаны, которая опаздывала уже на десять минут. Он попробовал вспомнить, как она выглядит, но ничего не выходило, лишь всплыло в памяти то, что, на его вкус, она была слишком худощавой и в ее наряде преобладал зеленый цвет. А так - больше ничего примечательного в ней не было. Приди она в другой одежде, возможно, он ее не узнает - и это нервировало его. Он не любил, когда в чем-то приходилось сомневаться.
        - Да здравствует завтра, которое может и не наступить! - весело заорал в трубку Стас.
        - Да пошел ты! - окончательно разозлился Леонид и отключился.
        - У вас неприятности? - Ксана возникла рядом неожиданно и была одета так же, как тогда на "зеленке", за спиной виднелся рюкзачок.
        - Нет... Прими мои соболезнования, - Леонид пробубнил заранее заготовленную фразу и хотел продолжить: - Смерть Миши...
        - Похороны завтра - на Северном кладбище. Чуть было не сожгли его - собирались сунуть к дедушке на Байковое, а там уже куча близких подхоронена, - говорила девушка спокойно, буднично, уже осознав неотвратимость происшедшего. - Еле удалось уговорить не делать этого.
        - Да, в таком юном возрасте смерть... - неопределенно выразился Леонид и, задумавшись, не смог закончить начатую фразу. - Нам далеко идти? Может, подъедем - мой автомобиль рядом, на стоянке.
        - Никуда не надо ехать. Берите то, что взяли, и следуйте за мной.
        В самом деле, не прошло и десяти минут, как они оказались возле бетонной надстройки, ход из которой, ведущий внутрь дренажной системы, был наглухо закрыт металлической решеткой.
        - Похоже, поход отменяется, - обрадовался Леонид.
        - Здесь нет замка, надо лишь раскрутить проволоку. - Ксана порылась в рюкзачке и достала монтировку. - Держи, думаю, это для тебя не составит особых проблем. Наши пацаны справляются с ней за секунду.
        Леонид посмотрел на толстую скрученную проволоку, заканчивающуюся петлей, и просунул под нее монтировку. Ему пришлось попотеть, в одно мгновение он не уложился, но в итоге справился с задачей, хотя все это время мучился вопросом: "Зачем мне это надо?" - но так и не сумел дать себе внятный ответ.
        - Переоденемся здесь - внутри мало места. - Девчонка неожиданно ему подмигнула: - Не дрейфь - в первый раз и мне жутко было туда спускаться, а сейчас даже иногда тянет. Да сам поймешь, когда окажешься внизу.
        "Мы уже на "ты" перешли", - отметил про себя Леонид, посмотрел на открывшийся ход, зияющий черной пустотой, отдающий гнилью, сыростью, и поинтересовался:
        - Зачем мне лезть в эти катакомбы?
        - Это не катакомбы. В катакомбах добывают камень - известняк, ракушечник; хоронят мертвых.
        - Хорошо, в эту канализацию.
        - Опять неверно. Это дренаж, он предназначен для отвода воды.
        - Очень познавательно, но я так и не понял: зачем?
        - Чтобы подготовиться к встрече с Кассандрой.
        - А если я не спущусь в эту канализацию, пардон, дренаж, она со мной не захочет знакомиться?
        - Скорее всего, нет. - Ксана была спокойна до апатичности, тогда как Леонида распирало от злости, возможно, из-за нежелания спускаться вниз, в сырую темноту. Ему вспомнились статьи о московских диггерах, которые пугали рассказами о крысах величиной с собаку.
        - А крысы там есть? - спросил он осторожно.
        - Есть крысы, летучие мыши, призраки, а хуже всего - белый ассенизатор.
        - Это что еще такое? - заинтересовался Леонид.
        - Сантехник, лет пятьдесят тому спустился и заблудился, с тех пор ходит, пугает народ. Но бывает, не только пугает - за это время он здорово проголодался и не брезгует попадающимися на его пути новичками.
        Леонид понял, что девушка над ним насмехается, почувствовав, что он боится.
        - Будем лезть вниз или тут стоять столбом? - сухо спросил он, пряча обиду.
        - Для начала переоденемся - там место для этого не подходящее.
        Леонид натянул на себя прорезиненный костюм химзащиты: штаны, соединенные с сапогами, доставшие до груди при его немаленьком росте, и курточку с капюшоном. Он сразу почувствовал себя кем-то средним между космонавтом и подводником. Свою одежду спрятал в прорезиненный мешок, наглухо его затянув. "Хорошо, что приехал на автомобиле - одежда в мешочке помнется до невозможности, стыдно будет показаться на люди".

        * * *

        Первой, включив фонарик, в штольню вошла Ксана, за ней последовал Леонид, но через несколько шагов ему пришлось согнуться. Идти в полусогнутом положении было дискомфортно, и его первые попытки осмотреться вскоре уступили желанию выпрямиться, что сделать в ближайшее время было нереально, и это его крайне нервировало. А еще прорезиненный мешок с одеждой, болтающийся то в одной, то в другой руке, мешал идти. Леонид позавидовал девушке, которая пристроила свой рюкзак на груди, пристегнув к карабину. Ему не понравился сырой воздух подземелья, напоминающий позднюю осень с устойчивым запахом гниющих листьев - умирание природы, самое нелюбимое им время года.
        Вскоре бетонный ход вклинился в коридор старой постройки, еще более низкий, и теперь Леониду пришлось продвигаться, согнувшись уже почти пополам. Сразу заныла спина, и он не получал никакого удовольствия от такого путешествия, скорее наоборот - с нетерпением ожидал его окончания. Коридор был выложен из тонкого грязно-серого кирпича, имел в поперечнике форму арки. Чем дальше они продвигались, тем чаще можно было увидеть на стенах цветные наслоения слизи. Привлекая его внимание, Ксана светила на них фонарем, заставляя искриться, играть разными цветами. Иногда попадались известковые наросты - сталактиты, как в настоящих, нерукотворных пещерах. Он вспомнил поразившие его фотографии Смертолюбова - из-за применения цветной подсветки на них наросты слизи выглядели эффектнее, чем были на самом деле, производили необычайное впечатление своей формой и цветом. Он все больше раздражался: взрослый человек и вроде не дурак, а полез сюда любоваться всякой гадостью и при этом терпел всяческие неудобства. Ко всему прочему их все время сопровождал рой назойливо гудящих комаров, которые, к счастью, отличались
любопытством, но не агрессивностью. Через некоторое время справа зачернело ответвление.
        - Отхоботье, - посчитала нужным пояснить на сленге девушка, продолжая двигаться вперед. - Заканчивается тупиком.
        Спина у него затекла от постоянного неудобного положения, стала болеть, а коридор казался бесконечным.
        - Долго еще идти? - наконец решился задать вопрос Леонид, и в тот же момент в глазах вспыхнули мириады искр, а лоб пронзила страшная боль. От удара он откинулся назад и упал, больно ударившись о каменный пол копчиком. В голове загудел рой невидимых пчел.
        - Надо быть внимательным - здесь балки только и ждут зазевавшихся, чтобы заявить о себе в самом неожиданном месте, - пояснила Ксана, положив свою прохладную ладонь на ушибленный лоб.
        - Теперь шишка будет, - расстроился Леонид.
        - Не будет. Вот, приложи серебряный рубль двадцатых годов - здесь нашла.
        - Здорово - оказывается здесь можно и прибарахлиться! - Леонид приложил серебряную монету к больному месту. - Надеюсь, в награду за полученную травму мне улыбнется судьба, открыв взору клад гетмана Полуботка или библиотеку Ярослава Мудрого.
        Девушка громко рассмеялась его довольно плоской шутке, но ему показалось, что она смеется не над его словами, а над ним самим. Что-то зловещее было в ее смехе, и ему даже стало жутковато.
        "Может, она сумасшедшая и специально затянула меня сюда? Что я знаю о ней? Ничего! Зачем ей надо водить меня по этому вонючему подземелью? Или у нее непреодолимое желание быть гидом, проводить экскурсии по городским подземным коммуникациям? Что это за загадочная Кассандра, к встрече с которой надо готовиться?"
        Ксана, внезапно оборвав смех, продолжила путь, а у Леонида, следовавшего за ней, кошки заскребли на душе. Подземный ход то полого спускался, то вновь устремлялся вверх. Иногда встречались разветвления, и вначале Леонид пытался запомнить, куда они сворачивали, а потом, запутавшись, перестал это делать, все больше страдая от передвижения в полусогнутом состоянии. До этого он несколько раз бывал в пещерах, но цивилизованных, где толпился любопытствующий народ, не дававший скучать, а тут они были лишь вдвоем, хотя от оживленных улиц их отделял пласт земли всего в несколько метров. А еще в гулкой тишине был слышен малейший звук, усиленный до неузнаваемости, и это навевало беспокойство. К своему стыду, Леонид почувствовал, что им начинает овладевать страх. Хотя чего ему было бояться - уж не хрупкой ли девушки, неутомимо шагающей впереди?
        Воды на полу стало больше, и вскоре им уже пришлось двигаться по колено в воде. Леониду вспомнилась статья о гибели двух диггеров, не успевших во время дождя выбраться из дренажки, заполнившейся до самого верха за считанные минуты. Ему даже очень ясно представилось, как уровень воды вдруг начинает быстро подниматься - все выше и выше, а он в отчаянии пытается бежать назад, то и дело ударяясь лбом о выступающие балки...
        Тут его посетила ужасная мысль: любимый девушки совсем недавно погиб, его тело еще не предано земле, а что, если ей теперь жизнь не мила? Вдруг она ищет способ ее укоротить, а в спутники взяла его, чтобы не было скучно, так сказать, за компанию? Мысль была фантастическая, но от нее по всему телу выступил холодный пот.
        - Похоже, наверху идет дождь - уровень воды все поднимается. Может, вернемся, пока не поздно? - поделился опасениями с девушкой.
        - Здесь не ходят кругами: если идешь вперед, то иди до последнего. - Даже интонация, с какой говорила девушка, показалась ему зловещей, он еще больше обеспокоился. Она добавила, не меняя интонации: - Наверху дождя нет, здесь свои прибамбасы. Скоро ты с ними познакомишься поближе, думаю, они тебе понравятся.
        "Сомневаюсь, чтобы мне здесь что-нибудь понравилось, кроме выхода на поверхность".
        Вскоре его сомнения оправдались - ход катастрофически сузился - до размеров метровой трубы, по которой можно было передвигаться лишь на четвереньках. Ксана, не останавливаясь, втиснулась в этот лаз, а ему ничего не оставалось, как последовать за ней. При этом он переживал приступ панического страха. Конечно, он мог выматериться и повернуть назад, но боялся показать девушке свой страх, да и не был уверен, что найдет выход наружу. Продолжая мысленно материться, он толкал впереди себя свой вдруг ставший невероятно тяжелым прорезиненный мешок с вещами, сбивая коленки, которые стали скрипеть, как шестеренки без смазки. Под руками он ощущал грязь, которая в его воображении превратилась в дерьмо. Узкий лаз давил своими стенами, заставляя ощущать нехватку кислорода, - ему вдруг стало трудно дышать. Его охватил ужас, какой возникает в замкнутом пространстве, он предположил, что так бывает, когда живьем оказываешься в гробу, глубоко закопанном в землю, и почувствовал, что задыхается, а лаз, уменьшившись в диаметре до невероятных размеров, уже физически сдавливал его.
        Клаустрофобия вызвала панику, которая рвалась наружу, заставляя забыть о стыде и мужском достоинстве. Ужас его положения состоял в том, что повернуть назад он не мог, так как развернуться в узкой трубе было невозможно, разве что ползти назад по-рачьи. А впереди все нарастал какой-то шум, который все больше ассоциировался с грохотом бешеного потока воды.
        "Это конец!" - От страха у него оборвалось сердце, но он механически продолжал ползти вперед. Он уже не сомневался, что на поверхности идет дождь и вода устремилась в дренаж, что скоро она заполнит все вокруг, а он окажется как бы в мышеловке.
        "Я глупец! Взрослый человек, а полез в эту трубу с дерьмом, в компании с сумасшедшей самоубийцей. Что мне здесь надо? Кассандра? Да я ее не знал и знать не хочу! Похоже, я сам свихнулся, занявшись картинами сумасшедшего художника", - мысленно ругал он себя, продолжая обреченно ползти вперед, чуть не тычась лицом в прорезиненный зад девушки, когда она замедляла движение. Вдруг Ксана остановилась - впереди уже вовсю ревела вода, мощно куда-то устремляясь.
        "Вот и все. Сейчас она оценит ситуацию и скомандует двигаться назад, но сил у меня уже нет, так что лучше умереть здесь. К чему эти потуги, попытки спастись, пятясь назад? Они ни к чему не приведут!"
        Но девушка изогнулась, и в следующее мгновение Леонид увидел в свете налобного фонарика лишь ее ноги.
        "Она стоит! Труба закончилась!" - обрадовался он и вскоре стоял рядом с ней, выпрямившись во весь рост, свободный в движениях, ощущая от этого блаженство и мгновенно забыв об ужасе, испытанном в трубе.
        Они оказались в громадном колодце, уходившем вверх метров на двадцать, по стенам которого каскадами стекала хрустально-прозрачная вода, наподобие необычного водопада. Было ощущение, что они оказались на дне гигантского стакана. Как бы ни был настроен против этого подземного путешествия Леонид, но вид необычного зрелища его захватил, ушли в небытие все трудности и страхи. А обилие влаги в воздухе оглушило своей свежестью. Дышалось необычайно легко, и он не мог надышаться - так обжора не в силах оторваться от лакомого блюда.
        - Красиво, - только и смог он вымолвить, любуясь видом бесконечно падающей воды.
        Ему не верилось, что сейчас он находится в самом центре мегаполиса, что наверху дергаются в пробках автомобили, решают свои проблемы люди, любят, женятся, разводятся, умирают, а здесь завораживающее рукотворное чудо, созданное совсем для других, утилитарных целей, не для того, чтобы им любоваться, но, черт возьми, это было очень красиво, просто великолепно!
        Теперь, вспоминая встреченные натеки слизи на стенах, известковые рисунки, он безоговорочно воспринял их красоту. Его охватило желание вернуться туда, чтобы спокойно, без спешки, в тишине любоваться красотой их форм и расцветок, не задумываясь о сути. Так порой он любовался удивительной красотой незнакомых девушек, женщин, не пытаясь узнать, что скрывается за ней. "Красота в чистом виде" - вынес он свое определение и пожалел, что не взял с собой фотоаппарат. Решил, что в следующий раз обязательно возьмет...
        Тут поймал себя на мысли: неужели он готов вновь спуститься сюда, терпеть все эти неудобства и даже опасности? Ведь угроза заполнения дренажки водой во время дождя вполне реальна. Возможно, рассказы о громадных крысах основаны на фактах, а встретить здесь изголодавшую крысиную стаю... И сразу себя одернул - вот рядом стоит хрупкая девчушка, много раз сюда спускавшаяся, и не страдает от подобных страхов, а он, сильный взрослый мужчина, теряется перед мифическими опасностями.
        Ощущение восторга от увиденного заполонило его, и происходящее приобрело другой, "розовый" оттенок, словно спала пелена с глаз и бесследно исчезли все страхи, фобии, мрачные предчувствия. Необычное состояние его опьянило, приятно закружило голову. Во всем теле он ощущал легкость, сравнимую разве что с невесомостью, ему захотелось петь, хотя он страдал отсутствием голоса и слуха, танцевать, поддаваясь ритмам незримой музыки, звучащей только для него. Его кровь бурлила от желания сделать что-нибудь хорошее, доброе. Но он не смог раскрепоститься и лишь громко воскликнул:
        - Боже, как мне сейчас хорошо!
        Он не мог описать своего состояния, такое с ним иногда случалось, когда сталкивался с чем-то очень знакомым, казалось, давно забытым, неожиданно всплывшими в памяти картинками детства, юности.
        Вот ему пять лет, он с мамой идет в больницу навестить отца, воздух напоен запахами цветущей сирени, а он пытается сделать пищалку из небольшого зеленого стручка желтой акации, одновременно гоняясь за своей тенью. А вот он играет с такими же малышами, как и он, в войну, а в качестве солдат у них жучки: черные, красные с пятнышками, и танк - жук-рогач, который никак не хочет ползти в нужную сторону. Или в жаркий летний день, когда кажется, что от зноя плавится асфальт, а движущиеся автомобили поднимают в воздух облака пыли, он идет, счастливый, отрешившись от всего, воспринимая лишь идущую рядом и что-то ему оживленно рассказывающую девушку, свою первую юношескую любовь. На ней легкое светлое платье в горошек... Рядовые дни прошлого, ничем тогда не примечательные, но сейчас они оглушали, пьянили и волновали.
        С этого момента для него остановилось время, и он уже не замечал "радикулитных" переходов, прочих неудобств подземелья. Встретили они и крысу, обычных размеров, их не испугавшуюся, деловито прошмыгнувшую у них под ногами. Теперь уже Леонид то и дело замедлялся, любуясь подземными произведениями искусства: кальцитовыми натеками на стенах, потолке в виде игольчатых, ежикоподобных сталактитов. Его поразили тонкие хрупкие сталактитики, ломающиеся от легкого прикосновения. Их сплетения создавали картинки, словно корни деревьев. В то же время они были строго направлены, и казалось, что их рисовал ветер, сквозняк - явление, здесь невозможное. Леонид громко восторгался, находясь в состоянии эйфории.
        Даже когда они поднялись наверх и переоделись, Леонид все еще испытывал блаженство: внутри у него все пело, радовалось жизни, захотелось сделать что-нибудь приятное этой девушке, подарившей такие прекрасные впечатления.
        - Здесь неподалеку есть хороший ресторанчик с восточной кухней: я хочу угостить тебя ужином. - Леонид нежно взял Ксану за руку, а она неожиданно резко ее вырвала.
        - Нажремся водки и завалимся трахаться в кровать, думая каждый о своем? - насмешливо спросила она, и мгновенно все очарование увиденного померкло.
        - Я ничего такого не имел в виду - хотел тебя угостить в благодарность за прекрасное путешествие, - начал растерянно оправдываться Леонид.
        - Прекрасное путешествие! - с иронией произнесла девушка, насмешливо глядя на него. - А в трубе, наверное, чуть не наложил в штаны? Извини, что я так грубо, зато откровенно.
        - Путешествие мне очень понравилось, - сухо отметил Леонид, уже желая как можно скорее расстаться с Ксаной.
        - А знаешь, почему я тебя туда повела?
        - Не знаю, для чего же?
        - Под землей все становятся настоящими и равными, не так, как наверху. Там ты нуждался во мне, я в тебе, а здесь между нами пропасть, и каждый из нас может уйти куда угодно, и мы больше никогда не встретимся.
        "К чему она клонит?" - растерялся Леонид и, чтобы что-нибудь сказать, спросил:
        - Думаю, я прошел испытание, - когда же увижу таинственную Кассандру?
        - Это не было испытанием, это лишь помощь друга, чтобы ты разобрался в самом себе. А меня сегодня ожидает еще одна такая встреча, - рассмеялась Ксана и, резко сорвавшись с места, исчезла в темноте парка.
        Леонид застыл в нерешительности: "Побежать за ней? Глупо. Телефон ее у меня есть - позвоню, а скорее всего, она сама объявится".
        Вспомнил, что намеревался вечером зайти к Эльвире, но, к своему удивлению, уже не имел желания ее увидеть, словно подземное путешествие излечило его от тяги к этой женщине. Ее образ потускнел, перестал быть волнующе- притягательным, и его мысли переключились на Стаса. Вспомнил, как тот в телефонном разговоре сообщил, что раскопал что-то особенное. Позвонил ему на мобильный - тот оказался вне зоны; на всякий случай перезвонил домой, но безрезультатно.
        "Ладно, встреча со Стасом подождет до завтра, а пока надо напомнить о себе и картинах журналистской братии". Он позвонил Игнату, и, встретившись по традиции в кафе, они обговорили сюжет будущей радиопередачи о картинах Смертолюбова.
        Выйдя из кафе и распрощавшись с Игнатом, Леонид, несмотря на позднее время, все же решил поехать к Эльвире. Ему захотелось убедиться в том, что женщина, которая в последние дни не покидала его мысли ни днем, ни ночью, перестала его волновать, а значит, потеряла власть над ним. Сценарий предстоящей встречи он не придумывал, но решил: как бы поздно их встреча ни закончилась, домой должен вернуться обязательно, чтобы не испытывать терпение Богданы.
        По дороге его начали мучить мысли: "Почему ты такой самоуверенный, почему предполагаешь, что Эльвира до сих пор не отходит от окна, надеясь на встречу с тобой? Она женщина страстная и, по-видимому, долго без мужского внимания обходиться не может. Ты проигнорировал ее просьбы о встрече, а ведь она даже просила о помощи и предупреждала об опасности, а ты счел все это блефом, не попытавшись разобраться. После всего этого не удивляйся, если застанешь ее дома не одну, а с мужчиной". И Леонид, несмотря на обретенную защиту, почувствовал укол ревности. Он стал себе доказывать, что так будет даже лучше - меньше проблем. Но, пока ехал, волнение все нарастало, рисовалась неприятная картина - при встрече она торжествующе скажет: "Я тебя звала, а ты не шел, что я - деревянная? Любовь и страсть не любят времени и расстояний".

        11

        - А-а-а! Хочу-у! Хочу умереть! А-а-а-а-а! - кричу я от боли и бью своими пожелтевшими, исхудавшими ручками-палочками по несвежей постели, но крик безответно гаснет в холодных стенах моего жилища.
        Своим криком я не рассчитываю привлечь чье-либо внимание, не надеюсь на помощь - меня давно уже позабыли, вычеркнули из жизни, осталось лишь похоронить - но это будет скоро, очень скоро. Вчера все праздновали встречу Нового года, все - кроме меня. Никто даже не удосужился поздравить меня по телефону, пожелать... а что можно пожелать умирающему? Только легкой смерти, во сне.
        - Яду мне! Яду! - кричу я.
        Действие яда парализует сердце, легкие, и человек умирает от удушья. Это только в кино смерть бывает легкой - выпил, упал и все. На самом деле будешь кататься по земле, мучаясь от ужасной боли, задыхаясь, захлебываясь пеной, идущей изо рта. Но разве сравнится та боль с этой, которую я постоянно чувствую, которая сводит меня с ума? Смерть страшит здоровых людей, для таких больных и немощных, как я, это избавление.
        Снотворное, мне необходимо выпить много снотворного - идеальная смерть во сне. Заснул - и все. Меня ведь не будет уже волновать мое посиневшее лицо, пузырьки желтой пены у рта, словно напился шампуня? Подмарафетят, сделают красивым при помощи грима - и в гроб.
        На начальном этапе болезни я принимал снотворное, борясь сном с болью, а теперь помогает только морфий. Две полные упаковки снотворного остались в том шкафу, до которого всего три шага от кровати, но и они недостижимы для меня.
        - Снотворного! Хочу снотворного! - кричу я, но слова не материализуются, а боль криком не испугаешь: она навязчива, как смола, и безжалостна, как правда.
        Правда подобна лекарству своей горечью и необходимостью приема в строго дозированных количествах. Лишь немногие могут выдержать ее в чистом, концентрированном виде. Вспомнил о знакомой семейной паре, счастливо прожившей три года, пока ему не захотелось узнать, сколько в ее жизни было мужчин до него. Она ему сказала правду - семь, подробно рассказала обо всех связях, посчитав, что между ними не должно быть тайн. Он поблагодарил ее за прямоту, честность, но с тех пор поселился в нем червь и принялся за работу, изменив его отношение к ней. Вскоре они расстались. А все из-за того, что она, не поняв его, рассказала чистую правду, вместо того чтобы сладко обмануть или очень сильно ее разбавить, тогда, возможно, он смог бы ее перенести.
        Другой мой приятель разорвал со мной все отношения, хотя мы были друзьями, после того, как узнал, что я переспал с его женой. Глупец! Он...
        - А-а-а-а! - вновь кричу я от нестерпимой боли - начался новый приступ.
        Медсестра была утром, действия укола хватило лишь до вечера, а впереди еще ночь, утро ужасных мучений, пока вновь явится она.
        Звоню по мобилке бывшей жене, она долго не отвечает, испытывает мое терпение, но надо успокоиться - она единственный человек, который хоть что-то делает для меня. Наконец слышу в трубке ее недовольный голос и кричу:
        - Почему ты не договоришься с врачом, чтобы он увеличил дозу?! Ты же прекрасно знаешь, что мне одного укола мало!
        Она что-то отвечает, но я не слышу ее - приступ боли меня оглушил, корчит, выворачивает мое тело, от боли роняю трубку на кровать, теряю ее. Кажется, еще немного - и сердце остановится, подарит небытие, но боль, словно опытный палач, не спешит прикончить жертву, дает передышку - отступает, уходит: так волна освобождает место для следующей. И...
        - А-а! А-а! - кричу я. - Боже, подари мне смерть! А-а-а-а!
        Пульсирующая боль сжигает изнутри, болит все: кости, все мышцы, живот, грудь, голова. Не могу свободно дышать, то и дело задыхаюсь от сухого кашля, доводящего до рвоты. Я знаю, где находится источник боли, вызывающий непреодолимое желание взять кухонный нож и самому вырезать его. Сколько раз я это проделывал в воображении и даже на мгновение чувствовал облегчение, без морфия. Я приподнял повязку на груди - еще недавно она плотно обтягивала мое истощенное тело, словно перчатка, а сейчас свободно болтается. Отвратительная язва с кровавыми прожилками, мой мучитель, выглянула из-под нее. Она еще увеличилась в размерах. Порой мне кажется, что у нее есть лицо: наглое, круглое, сытое, все время подмигивающее мне. В бессильной ярости бью по ней, усиливая боль, которая захлестывает меня, и, уже ничего не соображая, ничего не ощущая, кроме желания уйти от нее, сую руку под подушку и достаю коробочку со своим сокровищем.
        Осталось всего две ампулы. Дрожащими руками достаю одну ампулу и одноразовый шприц, мною уже многократно использованный. Я не боюсь занести инфекцию в кровь - я уже ничего не боюсь. А чего может бояться умирающий - приблизить на день-два свою кончину? Так это будет счастьем для меня, избавлением от нещадно мучившей боли.
        Шейка ампулы наконец ломается, острым краем я порезал себе палец до крови, этой боли не чувствую, так как весь состою из боли. Зачем делают такие узкие шейки у ампул? Как в нее попасть, когда от боли руки ходят ходуном?! То и дело колю иглой себе пальцы, но ухитряюсь и попадаю. Раздолбанный поршень шприца нехотя набирает спасительную жидкость и доходит до конца, а в ампуле остается еще треть. Пригодится на потом, стараюсь пристроить ампулу на постели и, конечно, роняю ее - она катится под кровать. Черт с ней! Скорей надо сделать укол, успеть бы до нового приступа!
        Вен на левой руке почти не видно, и сколько ни сжимаю кулак, они не появляются. Вновь лезу под подушку и достаю жгут, затягиваю его на руке зубами и начинаю быстро сжимать-разжимать кулак. Наконец вижу что-то похожее на вену и втыкаю в нее иглу. Рука трясется, и, вынимая шприц, я повреждаю вену - начинает лениво течь кровь - странно, что она у меня еще осталась. Меня трясет, корчит от боли, но я знаю: терпеть осталось немного, вот-вот придет облегчение.
        Боль тупеет, начинает нехотя прятаться - и я получаю передышку, понемногу прихожу в себя. Надо достать начатую ампулу - действия такого количества морфия не хватит до прихода медсестры, но я прикован болезнью к постели, и достать ампулу равносильно чуду. Решаю немного передохнуть и все же попытаться свеситься с кровати - может, она не далеко укатилась? Отступающая боль заставляет ощутить дискомфорт из-за мокрого памперса, который на мне уже давно. Я беспомощен до такой степени, что даже памперс не могу поменять самостоятельно, и раз в два дня это делает Зинаида, женщина, которую наняла моя бывшая жена.
        Мое изможденное, истощенное тело мне не послушно - рак выпил из него все жизненные соки. Это он лишил меня друзей, близких - кому нужен лежачий смертельно больной? В прошлом остались их обещания поддержки - на этапе, когда я еще на что-то надеялся. По мере того как болезнь прогрессировала, я постепенно лишался всего, и теперь совсем один. Нет ни друзей, ни денег, ни надежды. У меня остается последняя ампула на завтрашнюю ночь, а дальше - все! Единственная надежда, что мне, умирающему, все же увеличат дозу морфия по просьбе бывшей жены.
        Почему я не лишил себя жизни, когда еще имел для этого достаточно сил? Разве я мог предполагать полгода назад, когда поставили мне этот диагноз, что буду умирать в дерьме, корчась от боли? Боже, подари мне смерть до того, как я использую последнюю ампулу морфия!
        Прошлой ночью выпал снег, им я могу любоваться через окно. Завтра попрошу Зинаиду, чтобы она принесла мне немного снега. Хочу почувствовать его обжигающую мокрую прохладу, вспомнить о лыжных прогулках в Голосеевском лесу, о головокружительных спусках с горных вершин Карпат.
        Вчера никто не поздравил меня с праздником, даже ни одной эсэмэски не прислали. Боялись, что я буду что-нибудь просить! А что мне нужно в моем теперешнем положении? Кроме морфия - ничего. Больной здоровому не товарищ: они пьют, жрут, гуляют, строят планы на будущее, а я корчусь от боли и зову смерть. Единственная связь с внешним миром - приходящая медсестра с болеутоляющими уколами, которых хватает только до вечера, и Зинаида, которая меняет мне памперсы, так как я и на это уже не способен.
        Никто меня не навещает, но это к лучшему: не хочу, чтобы меня запомнили ноющим жалким инвалидом, который ходит под себя.
        Осталась последняя ампула морфия - на завтрашнюю ночь. Итак, завтра уговорю Зинаиду дать мне упаковку снотворного - мне должно хватить, организм истощен до крайности. Надо будет подумать, что ей подарить на прощание, - она добрая и отзывчивая женщина. А если Зинаида не согласится, то у меня есть ампула морфия на завтрашнюю ночь - она придаст мне силы, возможно, я смогу добраться до шкафа с лекарствами. Уснуть - и больше не чувствовать боли. Смерть - это прекрасно!
        Боль исчезает, и на смену ей приходит полудремотное состояние, порой я начинаю грезить, путая действительность с галлюцинациями. Я начинаю жить иллюзиями, в воображении общаюсь со знакомыми и незнакомыми людьми, вновь нахожусь в центре событий, а не загибаюсь в собственном дерьме, корчась от боли. На этот раз я забылся в фосфенных[8] галлюцинациях.

        * * *

        Мужчина очнулся - кошмар покинул его сознание, но не надолго, чтобы в скором времени материализоваться явью. Он с трудом поднялся, чувствуя свое грузное, большое тело, выпрямился во весь рост, благо высота пещеры это позволяла. Во рту пересохло, тело бил озноб, хотелось бежать прочь из этого мрачного места, где ему подписали приговор. Ведь теперь его жизнь превратится в кошмар постепенного умирания и тщетного ожидания! Он вытер пот с лица, ощутив под рукой жесткую бородку, которую еженедельно подстригал на протяжении многих лет.
        На выходе его поджидала девушка:
        - Ты узнал что хотел? Доволен? Но заглянуть в будущее - значит его лишиться.
        Мужчина молчал, он проигнорировал вопрос, пребывая в размышлениях: ему припомнился совет Воланда из "Мастера и Маргариты" смертельно больному буфетчику - не ждать приближения мучительной смерти, а устроить пир с друзьями и подругами и в завершение выпить яд.
        "Возможно, пирушка и любимая женщина - это как раз то, что мне сейчас требуется. Она права: узнав будущее, я его лишился, и у меня есть только сегодня".

        12

        Когда Эльвира открыла дверь, Леониду стало понятно: она одна, и то, что говорила о своем нездоровье, - не преувеличение. Под глазами круги, явно уставшая, поникшая. Ее вызывающая красота поблекла, как сходит прошлогодний загар, как, умирая, вянут цветы. Увидев его, на мгновение оживилась, побежала в ванную краситься, и когда вернулась, то стала немного напоминать себя прежнюю. Но все равно чувствовалось: произошло что-то надломившее ее.
        - Похоже, до сих пор болеешь? Врача вызывала? Какой диагноз? - выстрелил словами Леонид, выказав мнимое участие; протянул коробку конфет и бутылку коньяка.
        - Врач не поможет, - ушла от ответа Эльвира и поспешила в кухню готовить чай, нарезать лимон.
        - Почему врач не поможет? - вяло поинтересовался Леонид.
        - Потому что я его не вызывала и идти в больницу не собираюсь.
        - В таком случае твое дело безнадежное, - улыбнулся Леонид. - Мне бокал не ставь - я за рулем и сегодня должен ночевать дома.
        - А я выпью. Хорошо, что ты принес коньяк, - хочется напиться до чертиков и забыться.
        - Почему такое упадническое настроение?
        - Жизнь - дерьмо, когда будущее закрыто.
        - Что с тобой? Ты молодая, красивая. Это нервы - успокоишься и все увидишь в более приятном свете.
        - Оптимист... А у тебя в жизни все хорошо, ничего странного не происходит?
        - Что ты имеешь в виду? - насторожился Леонид, вспомнив о снах. В этот момент заиграла мелодия его мобильного телефона.
        - Леня, приезжай скорее! - орал в трубку Стас. - Гони ко мне, не теряя ни минуты!
        - Уже проспался или принял новую дозу? - поинтересовался Леонид: желания ехать к приятелю у него не было. - Может, отложим встречу на завтра?
        - Ты идиот! Какое завтра?! Завтра может и не быть! Приезжай поскорее - это и в твоих интересах!
        - Ладно, буду через полчаса, если нигде не застряну. Впрочем, сейчас поздно и "пробок" не должно быть.
        - Жду. - И Стас отключился.
        Эльвира пристально посмотрела на него.
        - Уезжаешь? Бросаешь меня одну с моими фобиями?
        Леонид твердо произнес:
        - Я не брал на себя никаких обязательств по отношению к тебе: мы встретились-расстались. А то, что переспали, так с кем не бывает... Хотя, скажу честно, - мне было очень хорошо с тобой... Но, как видишь, мне надо спешить к товарищу: у него какие-то проблемы.
        - У меня тоже проблемы, но я тебе не товарищ, - выдохнула Эльвира. - Сигареты есть? А то мои закончились и сил нет выйти в магазин.
        - Ты забыла - я не курю, и сигарет у меня нет. Я приехал, чтобы увидеть тебя и...
        - Вот - увидел. И?
        - Спросить: твой муж никогда не упоминал имя Кассандра?
        - Упоминал?! Он ею бредил, и, похоже, именно она свела его в могилу.
        - Кто она?
        - Ты же спешишь! Твой друг в беде, а ты тут слушаешь мои басни, - с иронией произнесла Эльвира.
        - Ты права. Завтра приеду к тебе вечером и, возможно, останусь до утра. По крайней мере, так планирую. - Это решение Леонид принял только сейчас.
        - Планирую... - с усмешкой сказала Эльвира. - А почему ты не спрашиваешь, хочу ли я этого?
        - Спрашиваю: хочешь ли ты, чтобы я завтра у тебя заночевал?
        - Отвечаю: да, хочу! Завтра и все последующие дни!
        - Так далеко планировать может лишь провидец... или Кассандра, - неожиданно для себя закончил Леонид.
        Лицо Эльвиры скривилось, как от лимона, на мгновение ему показалось, что она заплачет, но она справилась с собой.
        - Иди... или оставайся.
        Леонид поднялся, тяжело вздохнул, всем своим видом показывая, как трудно ему далось это решение, и пошел к двери.

        * * *

        Приятель Леонида жил на Подоле, в полуподвале, где в советские времена была его мастерская. Квартиру Стас оставил второй жене, Норе, и дочке, а когда напивался, что происходило с ним регулярно, то, под конец изливая душу, всегда твердил одно и то же: сомневался, что Юленька - его дочь, так как ее группа крови и резус не совпадали ни с его, ни с жены показателями. Грозился сделать анализ ДНК, чтобы узнать правду об "этой потаскухе Норе". Леонид его успокаивал как мог, напоминая, что они расстались не из-за того, что Нора гуляла, а из-за того, что он не мог себя перебороть - отказаться от пьянства и случайных связей. Тогда Стас начинал оправдываться, говорил, что выпивка ему необходима как человеку творческому, чтобы можно было отключиться от повседневности и дать взлететь мысли. Что касается муз, то он считал, что их надо регулярно менять, иначе будет полный застой в творчестве. И половой акт его интересовал не сам по себе, а как возможность узнать человека получше, изнутри.
        Стас обладал незаурядной и впечатляющей внешностью: плечистый, грузный, с большим животом, что скрадывало громадный рост - он был на полголовы выше Леонида, с вечно немытыми длинными темными волосами, заплетенными в косичку и стянутыми простой резинкой сзади, с черной окладистой бородой, в которой уже серебрилась седина, хотя он только три года назад преодолел сорокалетний рубеж.
        Мастерская Стаса представляла собой две небольшие комнаты в полуподвале с окнами, забранными решетками и выходившими в приямок. Посредине комнаты, которая была и мастерской, и гостиной, и спальней для гостей, решивших заночевать, стоял большой многофункциональный стол - вершина конструкторских талантов Стаса. При необходимости и с помощью незамысловатых механизмов он превращался в громадный мольберт, становился то кульманом, так как в "застойные" времена Стас часто подрабатывал конструктором-чертежником, то кроватью для гостей, а то и столом во время дружеских попоек.
        Также в этой комнате находилось два шкафа, полных разнообразных инструментов, баночек-скляночек с непонятным разноцветным содержимым, старых, наполовину использованных тюбиков с краской, обрезков картона и прочего хлама. Тут можно было найти граненые стаканы, грязные тарелки, алюминиевые вилки и ложки. Несколько табуретов и самодельных скамеек позволяли разместить вокруг стола полтора десятка гостей.
        Вторая комната, "спальня-нирвана", как ее называл Стас, была увешана картинами, которые еще не успел или не захотел продать художник. Здесь стояли большой допотопный платяной шкаф "под орех"; софа с двумя поломанными ножками, вместо которых были подставлены кирпичи, и вечно неубранной несвежей постелью, обычно громоздившейся живописной кучей; высокий металлический кальян под старину, весь в синей изоленте, призванной обеспечить необходимую герметичность, с двумя деревянными мундштуками, вставленными в гофрированные трубки.
        Несмотря на поздний час, улицы были полны автотранспорта, и хоть не было пробок, "тянучек" хватало. Всю долгую дорогу с Борщаговки, где находилась квартира Смертолюбова, Леонид размышлял то об отношениях с Эльвирой, то о странных видениях, посещавших его в ночные часы. Впечатления от недавнего путешествия по подземной "дренажке", еще недавно переполнявшие его позитивными эмоциями, отступили на второй план, съежились, поблекли.
        Тело Эльвиры вновь манило его, волновало, и он решил на обратном пути заехать к ней и остаться ночевать. Леонид достал мобильный телефон и набрал номер Богданы.
        - Стас совсем плох, - сообщил он жене, - сейчас еду к нему, по всей видимости, придется у него заночевать. Боюсь, что "белая горячка" на подходе.
        - Он недавно звонил, разыскивал тебя, и мне показалось, что он, на удивление, трезв, - возразила Богдана.
        Леонид про себя чертыхнулся: что за привычка звонить на домашний телефон, когда имеется мобильный?
        - Мне он недавно перезвонил, просил о помощи, и я, бросив все запланированные дела, еду к нему, - раздраженно сказал Леонид.
        - Надеюсь, твои дела тебя подождут? - в голосе Богданы слышалась неприкрытая ирония или ему только показалось?
        - Здоровье друга важнее, - холодно парировал Леонид. - Если у него все в порядке, то я у него задерживаться не стану, но если...
        - Тебе виднее, - закончила разговор Богдана.
        Теперь мысли Леонида переключились на Богдану: что ей еще надо? Он крутится как белка в колесе, ищет, где бы заработать побольше денег. Ведь она каждый год отдыхает за границей, правда, больше в одиночестве, так как работа отнимает у него все время. А Стас не только друг, он его "золотая жила", благодаря ему он занялся этим бизнесом, сулящим миллионы в перспективе. Без знаний и опыта Стаса ему в ближайшие годы никак не обойтись, да и руки у того золотые - один из лучших реставраторов старинных вещей, умеет при необходимости и картину "состарить". Быть бы ему давно миллионером, если бы не пагубное пристрастие к водке.
        Когда подъехал к дому Стаса, не заметил света в окнах мастерской. "Наверное, завалился спать. Вот сволочь - поломал мне все планы своими воплями о помощи, а сам преспокойненько дрыхнет", - разозлился Леонид.
        Зайдя в подъезд небольшого четырехэтажного дома, спустился по ступенькам вниз и дернул входную дверь. Она оказалась закрытой. Обычно Стас ее не закрывал, так как дверной звонок не работал уже много лет.
        "Похоже, наклюкался и заснул. А мне сорвал встречу", - укрепился в своих предположениях Леонид, открывая ключом дверь. Подобного доверия - иметь ключ от жилища художника - был удостоен лишь он один.
        В темноте, что-то опрокидывая, обо что-то спотыкаясь, чертыхаясь и досадуя на то, что не догадался взять фонарик-налобник, лежащий в багажнике, он все-таки добрался до выключателя и зажег свет в комнате - вроде все было как обычно. Затем перешел во вторую комнату, но Стаса и там не обнаружил.
        "Настоящая свинья - сорвал меня, а сам куда-то убежал". Леонид начал набирать номер приятеля по мобильному телефону, но тот не отвечал, и тут он услышал знакомую мелодию - она доносилась из гостиной. Мобильный телефон Стаса он обнаружил под столом. Последний звонок был ему, после этого Стас никому не звонил и ему никто не звонил.
        "Выходит, вскоре после звонка мне Стас вдруг решил куда-то уйти, да еще без мобильного телефона. Как тот оказался на полу? Возможно, Стас его уронил и не заметил этого. Я добрался сюда довольно быстро, за полчаса. Что же помешало ему дождаться меня?" Леонид ощутил некоторое беспокойство после таких размышлений.
        "Стас человек необязательный, как большинство творческих людей, но не до такой же степени?! Его отсутствие дома после того, как позвонил и потребовал, чтобы я немедленно приехал, весьма настораживает. А что означают его слова "завтра может и не быть" и "это и в твоих интересах"?
        Обеспокоенный Леонид решил дождаться Стаса в мастерской. Перезвонил Богдане и сообщил, что Стаса в мастерской нет и что будет его здесь дожидаться столько времени, сколько потребуется.
        - Леня, ты что-то мутишь: бежишь к нему, когда его дома нет, и там собираешься ночевать - он тебе нужен ночью?
        - У меня плохое предчувствие, пожалуй, он во что-то встрял. Недаром просил о помощи. Ты его знаешь.
        - Я знаю тебя! Впрочем, делай что хочешь! - И Богдана дала отбой.
        Нервный разговор с женой не улучшил настроение Леонида, и он с нетерпением ожидал появления Стаса, чтобы на нем сорвать свою злость. А пока бродил по мастерской, в сотый раз рассматривал развешенные картины. Обнаружил в холодильнике начатую бутылку водки и, решив, что сегодня уже никуда отсюда не уедет, выпил полстакана, закусив овощами.
        Леонид много раз бывал в мастерской и, как ему представлялось, знал здесь все, но сейчас ему казалось, что видит окружающую обстановку по-новому. Возможно, это было связано с тем, что здесь он никогда не бывал один и не убивал время в бесцельном шатании и разглядывании предметов интерьера. Ему вдруг пришла в голову мысль, что мастерская находится в полуподвале старинного дома начала ХХ столетия, судя по имеющейся здесь литой табличке, информирующей, что в те давние времена здесь был доходный дом. Скорее всего, этот полуподвал мог быть жильем дворника и его семейства - через окна хорошо просматривалась арка, вход во двор.
        Идея пофантазировать на тему прошлого этого дома ему понравилась - по крайней мере, он перестанет каждые пять минут смотреть на часы и мерить шагами комнаты.
        Он привел стол в состояние кровати для гостей, то есть максимально опустил, достал несвежую постель, лег не раздеваясь, уткнувшись взглядом в старую известковую побелку потолка, на котором расползалась паутина мелких трещин, и дал волю фантазии.
        Не исключено, что во время Гражданской войны, в то смутное время, когда город то и дело переходил из рук в руки, от одной противоборствующей стороны к другой, в этом доме жила состоятельная семья, которой было что терять, а значит, было что и прятать. Он представил главу семейства: упитанный сорокалетний мужчина с аккуратно подстриженной рыжеватой бородкой, одетый в "тройку"; из кармашка жилетки, где спрятался массивный золотой брегет, тянется толстая платиновая цепь к поясу. У него три дочери-гимназистки, погодки. Болезненная, маленького роста жена все время молится, потому что привыкла во всем полагаться только на мужа и Бога, а сейчас, когда из-за водоворота событий муж растерян, вся надежда только на Бога. Глава семейства в ужасе: наслышан об экспроприации и конфискации, когда забирают все, о ночных налетах бандитов на квартиры. Все, что заработал на протяжении жизни, скопил на приданое дочерям, может в любой момент пойти прахом, а они останутся без средств к существованию. Хорошо, что успел в шестнадцатом году перевести все ценные бумаги в золотые червонцы. Золоту на протяжении тысячелетий
человек поклоняется, чтит его, оно нужно любой власти и не даст умереть с голоду при любом режиме, поэтому его надо спрятать. Но куда?
        Место должно быть рядом и все же не в квартире, где обязательно обнаружат при обыске любой, самый хитроумный тайник. Остается найти место где-то в доме или возле него. Может, ночью закопать под вишней, растущей у окна? А если заметит кто-нибудь из соседей по дому?
        Остается чердак и подвал. Чердак тоже место людное - в последнее время, опасаясь краж, жильцы дома вывешивают там выстиранное белье. Значит, подвал, где хранили раньше уголь и картофель, запасенные на зиму. Сейчас подвал пустует - каждый теперь ухитряется хранить запасы непосредственно в квартире.
        Глухой ночью упитанный глава семейства, держа в одной руке подсвечник с горящими свечами, прижимая под мышкой тяжелую шкатулку с червонцами, драгоценностями жены и дочерей, начинает спускаться по скрипучим ступеням в подвал, то и дело останавливаясь, настороженно прислушиваясь к тишине. А тишины нет: то и дело из темноты доносятся далекие крики, звуки выстрелов, что заставляет его спешить...
        Леонид, полностью увлекшись фантазиями, вдруг услышал, как скрипнула входная дверь, которую он оставил открытой.
        - Стас, это ты?! - крикнул он, соскочил на пол и поспешил навстречу приятелю, но никого не обнаружил.
        Леонид открыл входную дверь - за ней тоже никого не оказалось. Его взгляд натолкнулся на старую деревянную дверь напротив, на которую он никогда не обращал внимания, будто ее и не было. Она была слегка приоткрыта, словно приглашая войти. На ней имелись скобы для навесного замка, который отсутствовал.
        "Вот и дверь в подвал. Может, Стас или кто-то другой решил со мной в прятки поиграть? Ведь за время, пока я дошел до двери, маловероятно, чтобы кто-то смог выйти из дома", - решил Леонид и заглянул за дверь. Его встретила густая непроницаемая темнота, пахнГSло сыростью и плесенью.
        "Без света здесь делать нечего". Он сходил к автомобилю, вооружился налобным фонариком и отправился обследовать обнаруженное помещение. Подвал был полон всякой ненужной рухляди, которую сюда сносили жильцы дома - "авось в будущем понадобится", но которая теперь даже на дрова не годилась.
        - Стас! Ты здесь?! - крикнул Леонид, спускаясь по деревянной лестнице.
        Он шел, то и дело спотыкаясь, поднимая тучи многолетней пыли, которая вызвала у него затяжной кашель, и фантазии о спрятанном здесь сокровище вновь вернулись к нему. Но чем дальше он продвигался, тем меньше верил в возможность что-либо здесь отыскать, разве только вывезти весь этот мусор колонной грузовиков.
        "А с чего я взял, что здесь должны находиться какие-то мифические сокровища? Ведь это моя выдумка! Придет же такое в голову!"
        Леонид стал пробираться к выходу, преодолевая кучи хлама, рискуя наступить в темноте на ржавый гвоздь, ругая себя за дикую фантазию, заставившую его лазить среди мусора.
        А когда добрался до выхода, то обнаружил, что дверь заперта. Он стал стучать, кричать - все было бесполезно. Вероятно, Стас решил пошутить или кто-нибудь из жильцов дома вдруг вспомнил, что подвал открыт, и исправил эту ошибку. Ему вспомнился шум, из-за которого он обратил внимание на этот подвал.
        "Я дуралей! Оказался в ловушке. Надеюсь, что это был подвыпивший Стас, решивший поозорничать".
        Леонид начал звонить на домашний, мобильный номера Стаса, а так как тот не отвечал, отправил сообщение: "Нам немедленно надо поговорить - открой дверь подвала", затем еще одно: "Идиотская шутка, и она затянулась". Но Стас хранил молчание. Все это крайне не понравилось Леониду, и он решил обратиться за помощью к Богдане, хотя предполагал, что этим может вызвать у нее бурю негодования.
        "Глупое положение - попробуй объясни ей, из-за чего оказался в подвале".
        Но Богдана не ответила ни по домашнему, ни по мобильному телефону. Леонид посмотрел на часы - время уже приближалось к полуночи. "Неужели она в это время принимает ванну? Или, увидев, что я звоню, не отвечает, показывая свою обиду?" Решил, что Богдана на ночь отключила телефоны, чтобы случайный звонок не прервал ее сон.
        Тогда он позвонил Эльвире. Она сразу взяла трубку, и это значило, что он ее не разбудил. Голос у нее был такой же безжизненный, как и при встрече. Он только начал рассказывать, в какое глупое положение попал, как связь нарушил сигнал - кто-то звонил ему на мобильный. Решив, что это, скорее всего, Стас, Леонид скомкал разговор с Эльвирой, пообещав через пару минут перезвонить.
        К его удивлению, звонила Ксана. "А если бы я в это время лежал дома в постели? Что бы я сказал Богдане? Ведь картины среди ночи не продают и не покупают. Девица безбашенная!" - с неудовольствием подумал он.
        - У тебя неприятности? - спросила Ксана ровным голосом, и в ее тоне не было даже оттенка сочувствия.
        - Можно сказать - да, - осторожно ответил Леонид.
        - Требуется помощь?
        - Да.
        - Что надо сделать?
        Леонид нехотя рассказал, в какой переплет попал, особенно не надеясь на помощь этой девушки, которую он видел лишь два раза. Он постарался побыстрее закончить разговор, чтобы перезвонить Эльвире. То, что Эльвира ему поможет, он не сомневался. А этой девчонке какого рожна ехать куда-то? Ведь до сих пор она особой симпатии к нему не проявляла.
        - Я приеду. Потом вернешь мне деньги за такси - у меня папа не олигарх, - согласилась Ксана.
        И вновь потянулись бесконечные минуты ожидания. "Такое впечатление, что этот чересчур длинный день, состоящий из одних ожиданий, никогда не закончится", - нервничал Леонид, решив пока не звонить Эльвире.
        Он нашел себе местечко - уселся на сложенных у стены старых пружинных матрасах, прислонился к стене и выключил фонарик, закрепленный на голове, - неизвестно, сколько еще придется девушку ожидать, а аккумуляторы не вечны.
        Непроницаемая темнота и глухая тишина окружили его и чем-то напомнили недавнюю вылазку в дренажный лабиринт. Глаза сами по себе закрылись, и, уже засыпая, Леонид вяло подумал, что это даже хорошо - время пройдет незаметно.

        13

        Вечерний город, на который только начали опускаться сумерки, излучал враждебность, и мне показалось, что идущие навстречу люди настороженно присматриваются к моему потрепанному, помятому костюму, который еще не так давно был последним шиком и стоил уйму денег. Нестерпимо долгий, а главное, светлый день никак не хотел закончиться, а значит, мог в любой момент преподнести крупные неприятности, правда, и темнота не могла от них уберечь. Я старался не идти по оживленным улицам, где это было возможно, двигался переулками и, на свое счастье, пока из милицейских встречал лишь регулировщиков на перекрестках. Я не сомневался, что уже объявлен в розыск и мощная государственная машина приведена в действие, так что финал может быть лишь один - моя смерть. С того времени, как я в очередной раз изменил план и на лодке рыбака переплыл обратно на правый берег, я уже час находился в черте города, и восемь часов прошло с момента моего бегства. То, что я до сих пор на свободе, говорило о том, что пока судьба мне благоприятствует.
        Первоначально я собирался добраться до ближайшей железнодорожной станции и, забравшись на любой товарняк, отправляющийся в путь, положиться на судьбу. Но я понимал, что сделать это будет непросто, к тому же отработанная смена под землей и заплыв через реку вымотали меня до изнеможения, так что я решил найти укромное местечко, чтобы пересидеть день-два. Денег на первое время у меня было предостаточно, требовался лишь надежный человек, который приютил бы, помог купить новую одежду.
        Мне здорово помогло то, что я хорошо ориентировался в городе, в котором прошла моя студенческая юность. Вдруг в голову пришла мысль: как же тесно я связан с этим городом, если в третий раз, пребывая в неблагоприятных обстоятельствах, нахожусь здесь и ищу выход!
        В первый раз это было в четырнадцатом году, тогда я заканчивал учебу в университете святого Владимира и серьезно влюбился в девицу с женских курсов, светловолосую Анну с потрясающей длинной косой. Она, поманив, завладела моим сердцем, разбила его, а когда я сделал ей предложение, рассмеялась в ответ:
        - Ты слишком несерьезен для семейной жизни. Тебе более подходит лицедействовать, быть шутом, но не мужем. А для меня муж шут, Арлекин, - это, пардон, нонсенс!
        Вскоре я узнал, что она обручилась с Дмитрием Уманским - отпрыском богатой купеческой фамилии. От горя неразделенной любви я чуть не тронулся умом, а слово "шут" жгло сердце огнем. Неужели она воспринимает меня как Арлекина, вызывающего своими слезами смех у публики? Думает, что я буду в одиночестве страдать, плакать, а она, счастливая, довольная жизнью, проходя мимо - смеяться?! И у меня созрел безумный план: накануне свадьбы застрелить ее жениха у нее на глазах. О последствиях своего поступка я старался не думать.
        И вот тот день настал: на протяжении нескольких часов я следил за счастливой, ничего не подозревающей парочкой, выжидая момент, а скорее всего, набираясь решимости. Первый раз пролить кровь человека - это ведь не перепелку подстрелить на охоте.
        В саду "Шато де Флер" я набрался смелости выполнить задуманное и тем самым доказать, что ее слова - "Арлекин", "шут" - по отношению ко мне несправедливы. Особенно задевало меня слово "шут".
        Они прохаживались по аллее между веселыми аттракционами, слушая игру духового оркестра, поедая сладости, купленные в кондитерской на Золотоворотской. Я судорожно сжал в кармане студенческой куртки небольшой "браунинг" - сейчас понимаю, что не совсем удачное оружие для таких дел, лучше подошел бы более внушительный "Смит и Вессон" - и направился к ним, на ходу придумывая красивую фразу, которую произнесу перед тем, как разряжу в него револьвер. Я знал, что этим подписываю себе смертный приговор и умру на виселице в Лысогорском форте.
        Фраза никак не придумывалась, а те слова, которые приготовил заранее, теперь казались слишком вычурными и театральными. Когда до них оставалось всего несколько шагов, дорогу мне преградила смазливая девушка-цветочница и попросила купить цветы для своей барышни. Я сказал, что не имею никого, кому бы мог их подарить. Девушка сделала большие удивленные глаза и выразила сомнение, что я говорю правду: такой красивый студент - и не имеет дамы сердца! Я никогда не обольщался по поводу своей незавидной внешности, но ее грубая лесть меня тронула. Я протянул ей деньги и указал на Анну, чтобы она отнесла ей большой букет - получалось чрезвычайно галантно: ей цветы, кавалеру пулю. Но цветочница, посмотрев на Анну, отказалась, заявив, что та не заслуживает такого кавалера, как я, и что ее ждет в скором времени горькая судьба. Слова цветочницы меня заинтересовали, и, разговаривая с ней, я потерял из виду влюбленную парочку.
        Как звали цветочницу? Не помню, но ту ночь я провел с ней в меблированных комнатах мадам Горюхиной на Эспланадной. Предсказания цветочницы сбылись: через два года Анна стала вдовой - ее муж погиб на фронте.
        Второй раз, уже в девятнадцатом, когда город взяли деникинцы, я по заданию товарища атамана должен был провернуть здесь одно дельце, но нам не повезло, пришлось отстреливаться, уходить. Погибли все трое, которые были со мной, а я ушел без единой царапины. Сейчас в третий раз стою у черты между жизнью и смертью... надеюсь, не роковой.
        К дому на Подоле, где жил Кузьма, я подошел, как и планировал, когда совсем стемнело. Сын дворника, мой бывший однокашник, отличник Кузьма, жил в той самой дворницкой, но уже один, похоронив родителей.
        Хорошо, что я полгода назад его случайно встретил в городе, выпил с ним пива с воблой, не предполагая, что он мне вскоре пригодится.
        Дверь подъезда оказалась не закрытой. Я осторожно вошел внутрь и, стараясь не шуметь, спустился по ступенькам вниз, в полуподвал.
        - Кузьма, открывай, это Степан, - тихо проговорил я, когда услышал его шаркающие шаги за дверью.
        Ни о чем не расспрашивая, он сразу впустил меня и молча провел в комнату.
        - Что-то случилось? - спросил он, когда задвинул на окнах плотные шторы и вместо электрической лампы включил керосиновую.
        - Неприятности - как часто бывает, когда начинают ворошить прошлое, - туманно пояснил я, решив не вдаваться в подробности. - Мне надо у тебя пересидеть дня два-три, затем я уйду. Помоги мне - помнишь наше студенческое братство, клятву на Владимирской горке?
        - Конечно помню, Степан. Какие мы были молодые, наивные! Верили в идеалы, и перед нами, казалось, открывался весь мир, - улыбнулся Кузьма, и я подумал, что его физиономия, вытянутая, с печальными глазами, смахивает на лошадиную морду.
        - К сожалению, наши мечты разбились, как зеркало об мостовую, - подытожил я, оглядывая его убогое жилище. - Хотел тебя спросить еще в прошлый раз: ты, окончивший университет с отличием, с подходящей для новой власти родословной - не дворянин, не буржуй, а сын дворника, - почему не преуспел в это новое время? Ведь такие люди, как ты, для новой власти на вес золота, а работаешь ассенизатором.
        - Обходчиком, - поправил Кузьма. - Старые грехи: в правительстве Голубовича[9] был товарищем министра[10] и при Скоропадском занимал заметные посты. С тех пор стараюсь нигде не светиться, пока помогает. А многих уже нет. Безжалостное колесо репрессий не знает остановки, уничтожая всех, кто был нелоялен к этой власти, даже в далеком прошлом. В бывшем институте благородных девиц, куда мы в студенческие годы ходили на балы, творят скорый суд и расправу... Каждую ночь во дворе начинают реветь двигатели автомобилей, чтобы не слышно было выстрелов. Но люди все знают, хоть и не видят...
        Кузьма достал из шкафа большую фотографию - наш выпуск, мы окончили университет святого Владимира в четырнадцатом году.
        - Вот, посмотри, Алеша - недавно его видел, отъел себе пузо, работает по торговой части, но подробностей не рассказал, поспешил уйти. Виктор Панько служит в армии, неподалеку, в городке Белая Церковь. Вот Владимир - три года прошло, как его арестовали - без права переписки. Ты... Вот и все, кто остался из нашего университетского выпуска - никто историком так и не стал. Петра, нашего друга закадычного, вдохновителя нашего братства, встречал здесь в девятнадцатом и больше ничего о нем не знаю. Если он жив - когда-нибудь отзовется. Хотя уже столько времени прошло, надежды на это мало. - Кузьма испытующе посмотрел на меня.
        - Обязательно отзовется, - согласился я и вспомнил изуродованное лицо Петра после того, как разрядил в его голову свой маузер.
        - Давай поужинаем - ты, наверное, проголодался, - спохватился Кузьма.
        - Есть немного, - согласился я - на самом деле с утра ничего не ел.
        Вскоре на столе оказались несколько холодных картошин, сваренных в кожуре, селедка, лук, житный хлеб и неполная четвертушка водки "Особая".
        - Чем богаты - тем и рады, - смущенно пригласил к столу Кузьма. - Извини, не ожидал гостей.
        Я подумал, что, возможно, в этот час мои ребята из бригады под водочку кушают красную икорку, копченую колбаску, полагающиеся нам, работающим на особо важном, секретном объекте. Тут я вспомнил про задушенную Машеньку, ее тело под кроватью у Федора - пожалуй, пировать у нас в комнате не будут, не та обстановка.
        Ужинали мы молча: начав есть, я ощутил волчий аппетит, и мой рот все время был набит. Кузьма не ел, молчал, смотрел на меня и о чем-то напряженно думал.
        Может, он рассчитывает поправить свою биографию, выдав меня? Поди разберись, что у него на уме. Вряд ли - эта каморка лучшее тому подтверждение. Думаю, такие варианты подворачивались ему не один раз, а он этим не воспользовался. Не знаю, как бы я поступил на его месте, но он не выдаст меня. Наконец утолив голод, я откинулся на спинку стула.
        - Степан, извини, но мое жилье - не самое лучшее убежище для тебя, - подал голос Кузьма.
        - Что ты хочешь этим сказать? - насторожился я. "Неужели новое время так испортило его?"
        - Ты здесь не будешь в безопасности - мне кажется, что в последнее время моя особа стала привлекать пристальное внимание властей. Поэтому я проведу тебя в более надежное убежище, но недостаточно комфортное.
        "Даже менее твоего?" - чуть не сорвался вопрос у меня с языка, но я сдержался - выбирать не приходилось. Единственное - поскорее хотелось лечь спать, так как падал с ног от усталости.
        Мы вышли на улицу, добирались довольно долго пешком, Кузьма шел на десяток шагов впереди, чтобы обозначить условным знаком опасность, а я в тот же момент спрятался бы в близлежащем дворе. Но мне по-прежнему улыбалась Фортуна - наше путешествие закончилось без осложнений. Пройдя через двор, вышли к фабричной стене, обогнули ее и оказались в палисаднике. Справа, от четырехэтажного дома, доносился шум, веселые голоса, звон гитары. Нам вновь повезло - рядом не было ни души, а нас прикрывали уже густые кроны деревьев и кусты жасмина. Я недоуменно огляделся, поняв, что мы на месте. Кузьма достал крюк и открыл канализационный люк прямо под ногами, на который я не обратил внимания.
        - Ты хочешь сказать, что здесь мне будет безопаснее? - Я вздрогнул, когда представил, что там может меня ожидать. Да и не люблю я замкнутых пространств.
        - Гораздо спокойнее, чем на земле. Конечно, это не катакомбы Парижа, где есть улицы и даже кладбища, но здесь довольно много интересных мест. Я ведь работаю обходчиком подземных городских коммуникаций.
        Кузьма включил фонарь и первым стал спускаться в темноту. Поколебавшись, я отправился следом, с брезгливостью берясь за металлические скобы, которые выполняли роль лестницы.

        * * *

        - Эй, ты там, заснул, что ли? - услышал Леонид сквозь сон, который не спешил убегать.
        Пересилил себя, встал, потянулся, включил фонарь и пробрался к двери.
        - Вместо того чтобы так шуметь, открыла бы дверь, - напомнил Ксане о цели ее визита.
        - Не научилась открывать замки без ключа, - просветила его девушка.
        Леониду стало нехорошо. "Это что - придется здесь целую ночь находиться?"
        - Ладно. Думаю, пора принять экстренные меры, - обнадежила девушка.
        Послышались ее шаги по лестнице. "Она решила меня бросить?" Вновь резиной потянулось ожидание.
        - Сейчас проверим, насколько ты удачлив, - возник голос девушки, а потом послышался металлический скрежет. - Раз-два, раз-два, раз-два, - командовала сама себе девушка, и что-то скрипело, скрежетало, но в конце концов дверь открылась.
        На пороге, освещенная слабым светом лампочки, возникла сияющая Ксана:
        - Оказывается, ты удачлив.
        Леонид осмотрел дверь: девушка ломиком сорвала скобу, на которой висел замок, сейчас бесполезно поникший. Он тронул дверь Стаса - она оказалась закрытой, а ведь он ее не закрывал, когда вышел из мастерской!
        - С тебя полтинник за такси сюда и доставка меня домой. На твое усмотрение: на своей тачке или опять заплатить за такси. Двор глухой, темный - ты не боишься здесь оставлять тачку? Ее не разбарахолят?
        - Сейчас есть хобби покруче - какие-то психи жгут автомобили, - хмуро буркнул Леонид и тут же услышал, как запищала сигнализация на его авто.
        Он бросился к выходу, Ксана за ним. Но они напрасно волновались: это дворовой кот облюбовал крышу автомобиля, а теперь стремглав убегал, напуганный этой какофонией.
        - Ты моя спасительница, и совесть мне не позволит посадить тебя среди ночи в чужой автомобиль. Я сам отвезу тебя, - торжественно объявил Леонид, радуясь, что наконец на свободе. Даже странный сон, являющийся продолжением предыдущих, его не удивил.
        - Зато совесть позволила тебе ночью вызвать меня сюда... - заметила девушка. - Ладно - проехали. Валим на Куреневку.
        - Куда скажешь. - Леонид галантно открыл перед девушкой дверцу автомобиля.
        Уже заведя машину, он вспомнил, что хотел зайти к Стасу и проверить, почему дверь мастерской оказалась закрытой, но не стал возвращаться, ощущая страшную усталость. Проехав с километр, Леонид почувствовал, что автомобиль стало заносить, и остановился. Оказалось - спустило колесо. С полчаса провозился с запаской, а когда возвращался от Ксаны, по-прежнему чувствовал усталость и решил не ехать к Эльвире, а вернуться домой.
        Дома его встретила тишина. Он на цыпочках прошел по коридору в свою комнату, чтобы, не дай Бог, не разбудить спящую Богдану. Уже ложась спать, поднял трубку домашнего телефона - послышался гудок. "Видно, все же была в ванной, когда я звонил, - дай ей волю, она там и ночевать будет".

        14

        Размеры комнаты не позволяли развесить все картины Смертолюбова, а в остальных помещениях квартиры размещать эти "мерзости" категорически запретила Богдана, поэтому чести быть выставленными удостоились лишь три картины. Сюжеты были разные, но просматривалась тема, их объединяющая, - Смерть. Глядя на эти картины, Леонид в глубине души был согласен с Богданой: на них изображены такие мерзости, что нормальному человеку в голову не придет держать эти работы у себя дома. Но, с другой стороны, картины захватывали мастерством исполнения, притягивали глаз, в них чувствовалась внутренняя сила.
        "Они, по утверждению Эльвиры, лечат. Скорее наоборот - они кое-что вытаскивают из подсознания человека, то темное, что дремлет в нем - все те тайные отклонения, наклонности, фобии, комплексы, о которых писал старик Фрейд, будучи сам не полностью психически здоров".
        Странные видения, которые теперь являлись ему почти каждую ночь во сне, тревожили его и были очень мало похожи на обычный сон. Его неотступно преследовала мысль, что все это происходило когда-то на самом деле. Но почему это ему грезится сейчас, принимая форму сна? Особенно его удивляла наметившаяся связь видений с событиями, которые ныне происходили в его жизни: он был почти уверен, что в полуподвале, где теперь находится мастерская Стаса, в прошлом жил долговязый Кузьма, обходчик городских подземных коммуникаций с университетским дипломом.
        А может, все это игры его "уставшего" мозга? Он подозревал, что начавшие его посещать сновидения как-то связаны с картинами умершего художника, и эта связь рано или поздно проявится в реальной жизни.
        Проснувшись поздним утром, Леонид обнаружил, что проспал уход Богданы, даже не оставившей ему завтрак. Наверное, демонстрировала этим обиды, накопившиеся в ней за последнее время.
        "Я пообещал Эльвире сегодня вечером прийти и остаться на ночь", - схватился за голову Леонид. Нагнетать напряжение в отношениях с женой у него не было желания, но и оттягивать встречу с Эльвирой не хотелось.
        Вспомнив о событиях прошлого вечера, сразу позвонил Стасу, но его телефоны по-прежнему молчали. Было не ясно: появлялся Стас в своем жилище после его ухода или нет, хотя закрытая дверь его квартиры говорила о том, что появлялся. Особенно интересовало Леонида, кто тот шутник, что закрыл его в подвале, да и зачем он это сделал?
        Длительное молчание приятеля, вчера взывавшего о помощи, а затем непонятно куда исчезнувшего, внушало тревогу. Леонид решил начать день с посещения мастерской Стаса, а если тот не обнаружится там, то оставить ему записку с просьбой немедленно выйти на связь. По дороге заехал в шиномонтаж, чтобы отремонтировать колесо.
        - Резина была пробита в двух местах, - сообщил мастер, вручая отремонтированное колесо, - и это явно не гвозди на дороге. Скорее всего, кто-то над вами таким образом "пошутил".
        "Вначале закрыл в подвале, а потом еще и колесо пробил, - задумался Леонид. - Выходит, кому-то было нужно, чтобы я вчера из мастерской Стаса никуда не уехал. Но для чего? Какие цели преследовались и кем?" Пожалуй, ответ на эти вопросы могла дать лишь встреча со Стасом, если только с ним ничего не случилось. Плохое предчувствие не покидало его, тревожа сердце.
        Въехав во двор и увидев возле подъезда приятеля непривычно много людей и автомобилей, Леонид понял, что предчувствие его не обмануло. В основном здесь были люди преклонного возраста, очевидно, жильцы этого дома, которых привлекло какое-то событие.
        Возле входных дверей стояли милицейский "бобик" канареечного цвета и молоденький ефрейтор, который наотрез отказался впускать Леонида внутрь и не пожелал отвечать на его вопросы. Тут во двор въехал серый микроавтобус, лихо развернувшись, задним ходом сдал прямо к входным дверям, чуть не придавив исполнительного ефрейтора, в последний момент отпрыгнувшего в сторону.
        - Труп где? - показавшись из кабины со стороны пассажирской дверцы, спросил у матерящегося на чем свет стоит ефрейтора крупный лысый мужчина с длинной курчавой бородой, спадающей на грудь, и с какими-то странными кольцами, торчащими из ушей.
        - Внизу, вашу мать! - никак не мог успокоиться ефрейтор. - Чуть не задавил! Вам что, мертвяков до плана не хватает, так решили расстараться?
        - Соображать надо, а не остолопом у дверей стоять! - подал голос водитель, маленького роста мужчина в кепке, надвинутой чуть ли не на глаза - точная копия вора- карманника двадцатых годов, какими их показывают в фильмах о том времени.
        Перебранку прервал лысый, который, зайдя в подъезд, позвал водителя. Тот вытащил из фургона носилки, легко подхватил эту ношу под руку и скрылся в подъезде. На этот раз Леонид рассмотрел то, что его поразило: в мочки ушей были вставлены стальные кольца диаметром сантиметров пять, которые невообразимо вытянули мочки! Было противно смотреть на эту растянутую беловатую плоть, туго обхватывающую кольца.
        Минут через десять лысый и водитель показались вновь, неся на носилках что-то большое, тяжелое, прикрытое серой, несвежей простыней. Леонид понял, что это тело его друга, молниеносно рванул вперед, оттолкнул ефрейтора, который попытался вцепиться в рукав его пиджака, и бегом сбежал по лестнице в полуподвал. Двери мастерской были широко открыты, слышался разговор нескольких человек.
        - Сто-о-ять! - раздался крик ефрейтора, все же успевшего ухватиться за ворот рубашки Леонида и теперь примеривавшегося, как заломить тому руку за спину.
        - Сичкарь, что у тебя?! - спросил мужчина с залысинами, в не по погоде плотном сером пиджаке, появившись в дверях и окинув внимательным холодным взглядом Леонида. - Почему здесь посторонние?
        - Проскочил, гад! Сейчас впаяем тебе суток пятнадцать за неуважение к правоохранительным органам! - разозлился ефрейтор и ухитрился-таки заломить Леониду руку за спину, так что тот от боли согнулся пополам.
        - Отставить, Сичкарь. Проверь у него документы, а сутки может впаять только суд, а не ты и не я, - строго заметил мужчина, собираясь скрыться в мастерской.
        - Я близкий друг убитого и вчера вечером... ночью был здесь, - быстро сказал Леонид.
        - Интересно, - произнес мужчина. - Следователь райотдела Митрохин Алексей Петрович. Документы есть?
        - Водительское удостоверение. - Леонид достал его из кармана рубашки и протянул следователю.
        - Теперь подробнее и по порядку. Следуйте за мной.
        Леонид оказался в гостиной и не заметил никаких изменений в обстановке: расстеленная им постель на столе-кровати и обычный порядок-беспорядок. Немного волнуясь, сбиваясь, Леонид рассказал о вчерашнем приключении, связав свое заключение в подвале с убийством друга. Когда он закончил, следователь, по ходу рассказа задававший наводящие вопросы, перешел к главному:
        - Почему вы думаете, что ваш друг был убит?
        - А разве это не так? - растерялся Леонид.
        - Экспертиза покажет, - туманно ответил следователь. - Пока предполагаю следующее: вернувшись сюда, ваш друг заметил приоткрытую дверь подвала и закрыл ее на замок. А так как был мертвецки пьян, то, поставив чайник, полный воды, на газовую плиту, завалился спать. Вода в чайнике закипела, погасила пламя, газ начал наполнять помещение. Форточки, окна закрыты наглухо - смерть наступила во сне. В итоге имеем несчастный случай. Это пока версия, более точно будем знать после вскрытия и проведения экспертизы. На всякий случай замочек на дверях подвала я тоже отправлю на экспертизу. Возражения есть?
        - Можно, я загляну в другую комнату? - попросил Леонид, рассматривая раскрытую постель.
        - Сейчас узнаем. - Он громко крикнул: - Тимофеич, у вас все? Свидетель может войти в комнату?
        - Пусть заходит - мы закончили, - послышался голос, и Леонид, только на секунду зайдя туда, сразу же вышел.
        - Стаса... обнаружили в какой комнате?
        - Здесь, на постели, наполовину раздетого, видно, пытался лечь спать, как положено, но алкоголь оказался сильнее, - ответил следователь.
        - Это гостевая кровать - он на ней никогда не спал. Вон та комната его, спальня. До какой бы степени опьянения он ни доходил, ночевал всегда там.
        - Все когда-то происходит в первый раз. А умирают в первый и последний раз, - заметил следователь. - Не волнуйтесь, проверим. Продиктуйте моим помощникам, как с вами связаться: контактные телефоны и данные вашей подружки, которая вчера ночью сюда приезжала.
        - Она мне не подружка, так - знакомая, - возразил Леонид. - Адреса точного не знаю, только улицу и ориентировочно дом - ночью ее подвозил. Номер мобильного есть.
        - Все в этом мире изменчиво: со временем знакомые переходят в статус подружек и наоборот. А девчонку, если понадобится, разыщем, - подытожил следователь, поправляя под пиджаком кобуру пистолета.
        Леонид вспомнил, как в детстве дружил во дворе с Генкой, у которого отец был милиционером. Часто спрашивал, замирая от страха, видел ли Генка у бати настоящий пистолет, а тот, дурачась, говорил, что отец носит в кобуре колбасу. Ленька не верил и обижался, и как-то раз Генка остановил отца и попросил показать, что находится в кобуре. Там в самом деле оказалось полукольцо "краковской". Лучше бы Генка так не шутил: с того времени его прозвали "колбасный мент", хотя он всех уверял, что это они с отцом подстроили, пошутить решили.
        Когда Леонид вышел на улицу, труповозка уже уехала, и ему стало очень грустно, словно многое зависело от того, увидит он умершего приятеля или нет.
        Заиграла мелодия мобильного - это оказалась Эльвира. Она ядовито поинтересовалась: помог ли он своему приятелю в решении проблемы?
        Тон вдовушки не понравился Леониду: "Я что, должен перед ней отчитываться или она уже считает меня своей собственностью?" Но он сдержался и кратко сообщил, что не смог помочь и тот ночью умер. Эльвира замолчала, затянула паузу, и Леонид ее нарушил, сказав, что у него полно дел, вечером он не придет, а когда станет посвободнее, то позвонит и они договорятся о встрече.

        15

        Вскрытие трупа сделали в тот же день, и на следующее утро, позвонив следователю, Леонид узнал, что ни у него, ни у судмедэксперта не осталось никаких сомнений: это был несчастный случай - на чайнике, ручках газовой плиты имелись только отпечатки покойного, причина смерти - отравление газом.
        - А почему Стас оказался в гостевой постели? - высказал сомнение Леонид, но следователь сказал, что спешит, у него дел по горло, ответит на все его вопросы позже. Перед тем как положить трубку, сразил контрвопросом:
        - Вы всегда ночуете в собственной постели?
        Смерть Стаса очень повлияла на Леонида, ему все не верилось, что это был несчастный случай. Он никогда не придавал большого значения взаимоотношениям с бородатым громкоголосым художником, считая их чисто утилитарными, коммерческими. А теперь, лишившись приятеля, понял, что между ними было нечто большее, чем просто деловые отношения: Стас заполнял некую ячейку его жизни, и когда она опустела, почувствовал себя глубоко несчастным. Леонид связался с бывшей супругой Стаса, Элеонорой- Норой, на плечи которой легли заботы о похоронах, так как других близких у Стаса не оказалось. Леонид добровольно взял на себя часть ее хлопот и расходов.
        Он узнал от Норы, что следователь ему сказал только часть правды, так как не исключалась версия самоубийства - Стас оставил записку, которую, если поднапрячь воображение, можно было счесть посмертной. На листе бумаги прыгающим почерком было сформулировано кратко: "Пошли вы все на х...!" Этот вопль души мог быть в равной мере и следствием приступа депрессии из-за алкогольной интоксикации, и прощальным пожеланием оставшимся на этом свете. Графологическая экспертиза подтвердила, что это было написано рукой Стаса, хотя и очень пьяного. Заключение, что художник погиб в результате несчастного случая, казалось вполне приемлемым и устраивало всех. Леонид не мог представить, чтобы Стас, очень ценивший радости жизни, а больше всего водку и женщин, мог все это променять на сырую могилу, и осторожно поделился сомнениями с Норой.
        - У него в голове всегда был бардак, но никакой сырой могилы! Кремирование и только кремирование - подхороним к его родителям, им втроем будет хорошо. Это проще, дешевле и практичнее, - безапелляционным тоном заявила она и наотрез отказалась менять свои планы, даже с учетом материальной помощи от Леонида.
        "А может, она права и так будет лучше?" - подумал Леонид и поехал в крематорий, чтобы договориться о ритуале прощания с другом.
        Растущий современный город нуждается и в новостройках, и в новых кладбищах, куда рано или поздно попадут жильцы даже новых квартир. А кладбища - это огромные земельные участки в пригороде, до которых все равно рано или поздно доползет расширяющийся мегаполис, безумно взвинтив цены за квадратный метр. Поэтому, как во многих крупных европейских (и не только) городах, у нас все большую популярность приобретают крематории и колумбарии, более эффективно использующие занимаемую площадь.
        Серое здание крематория, к которому подъехал Леонид, оказалось совсем новым, в стиле неомодернизма, что должно было, очевидно, поразить воображение отправляющихся отсюда в мир иной, облегчить их уход из этого мира. Перед входом на площадке стояли в очереди несколько микроавтобусов, вокруг, не зная, куда себя деть и как убить время ожидания, слонялись люди обоих полов, слышались обрывки разговоров - похоже, в этот день конвейер смерти не оперативно справлялся с объемом работы.
        Леонид заглянул в открытые двери ритуального зала: немногочисленные скорбящие столпились возле гроба с покойным, установленного на черном блестящем подиуме. Они терпеливо ожидали, когда закончит говорить маленькая полная женщина с властным выражением лица, чем-то похожая на директора школы, в которой учился Леонид. На стенах был цветной коллаж, в авангардистской манере изображающий суетность и тленность бытия человека. Леонид предположил, что вход в служебные помещения находится с другой стороны, и начал поиски. Через десяток шагов он увидел неприметные двери в стене, потянул за ручку - они открылись. Он увидел ступеньки, спускающиеся глубоко вниз. Недолго думая, он пошел по ним и вскоре оказался в длинном, не особенно широком коридоре. Продолжая поиски, он шел по коридору вперед и вскоре услышал глухие голоса и шум работающих механизмов. Коридор сделал поворот, за которым оказалась большая проходная комната с новеньким тельфером, платформа которого с гробом плавно опускалась вниз, к уже поджидавшим с тележкой двоим мужчинам в спецовках.
        Современные Хароны внешне и по возрасту резко отличались друг от друга, напоминая Пата и Паташонка. Мужчина постарше, лет за пятьдесят, был сверкающе лыс, бородат, высок ростом, крупного телосложения, с большими кольцами в ушах, второй - брюнет лет двадцати пяти, очень маленького роста, неимоверно худой, с мелкими, хищными чертами лица - напоминал хорька.
        - Что вы здесь делаете? Сюда вход посторонним запрещен! - заорал лысый, зло сверля взглядом незваного гостя.
        Леониду показалось, что эта личность ему знакома, особенно кольца. Присмотревшись, узнал его - это был мужчина с труповозки с чудовищно растянутыми мочками ушей. Тем временем платформа дошла до конца и остановилась.
        - Вы же на труповозке работаете? Я вас видел... - Леонид не спешил уходить.
        Рабочие тем временем поставили закрытый гроб на тележку.
        - Вы что - глухой?! Немедленно уходите! - угрожающе произнес лысый, при этом затряслись борода и кольца в ушах, а хорек засмеялся противным смехом, добавив:
        - Братан, может, ты замерз? Так мы тебя сейчас отогреем в печи вместе с этим жмуриком!
        Леониду стало жутко: в подвале они были одни, и этой странной парочке ничто не мешало воплотить свои угрозы в жизнь. У него похолодела спина, но, к своему ужасу, он так и не смог тронуться с места, как будто его пригвоздили. Вместо этого он снова невнятно пробормотал:
        - Я вас видел на труповозке... Вчера вы друга моего отвозили в морг с Подола - он газом отравился.
        Лысый, еще мгновение назад готовый метать молнии из глаз, вдруг изобразил на лице улыбку:
        - Растущая дороговизна жизни заставляет разрываться на части, чтобы заработать на кусок хлеба насущного с маслом...
        - И с икрой, - добавил хорек.
        - Цыть, - осклабился лысый. - Любой труд благороден...
        - Если за него платят "хеви метал", - вновь вставил хорек. - И не цыкай на меня, Баха!
        - Прости меня, брат, - произнес лысый. - Поехали, а то мы и так задержались. - Затем обратился к Леониду: - Не желаешь ли взглянуть на печь?! Очень любопытное зрелище, скажу я тебе! Бывает, мертвец так кочевряжится в огне, что создается впечатление, будто он ожил и собирается покинуть огненную юдоль, но дверцы мешают.
        - Спасибо, но нет, - вздрогнул от омерзения Леонид. - Баха... Я знал художника, которого звали Бака.
        - Ты знал Баку?! - затряс бородой от удивления лысый. - Он расписывал нам интерьер крематория, а не так давно отсюда отправился на небо.
        - Если тебя печь не интересует, то не пошел бы ты... на выход?! - зловеще оскалился хорек. - Нам работать надо!
        - Извините, я ухожу. - Леонид, вновь обретя способность двигаться, пошел по коридору назад, слыша, как за спиной заскрипела тележка, транспортируя покойника в противоположную сторону.
        Выйдя наружу, в нескольких шагах от этой двери он обнаружил вход в помещение администрации крематория. Он оказался в небольшом коридорчике с четырьмя дверьми. Три двери были закрыты, а за четвертой обнаружилась маленькая комнатка-кабинет, в которой сидел худощавый мужчина лет сорока и сосредоточенно что-то писал, не обращая внимания на вошедшего. Его гладко выбритая голова блестела в лучах солнца, проникающих через небольшое окно за его спиной, создавая ощущение сияющего ореола вокруг шарообразного черепа.
        "Лысый внизу, лысый наверху, еще не хватает лысого в траурном зале! Просто засилье плешивых в этом мрачном заведении!" Леонид громко кашлянул, привлекая внимание.
        - Приехали? Добро пожаловать, - вежливо произнес мужчина, не поднимая головы и не переставая писать. - Скажите ваш номер заказа и время, на которое вам назначено.
        - Я только хочу сделать заказ на кремацию, - пояснил Леонид.
        - Заказ делается не у нас, а в бюро ритуальных услуг. Так что великодушно извините. Там сделаете заказ, оплатите, а у нас производство.
        - Понял... - Леонид не спешил уходить, желая утолить свое любопытство. - У вас прекрасно оформлен ритуальный зал, отлично подобранная цветовая гамма вызывает ощущение гармонии, успокаивает душу, если особенно не приглядываться к сюжетам, которые, честно скажу, оставляют желать лучшего: слишком фантасмагорические, мрачные... Мне показалось, что в них присутствует нечто восточное, скажу точнее: веет индийскими мотивами.
        - Вы заметили? - радостно встрепенулся лысый мужчина, прерывая свое занятие и впервые взглянув на посетителя. У него было загорелое продолговатое лицо с кривым хищным носом, толстые, немного вывернутые губы и ярко-голубые глаза, которые засветились, как сапфиры, в солнечных лучах. - Правда, красиво? А сюжеты, если всмотреться в них, нагнетают страх прикосновения к непостижимому. Художник хотел показать, что красота не зависит от содержания сюжета, важно его восприятие, хотя бы в первый момент. Даже смерть может быть красивой. Бог присутствует во всех явлениях. Однако нам легко видеть божественное в приятных, красивых формах и очень трудно признать божественное начало во всем губительном, уродливом и грязном. Таким образом, наш ум находится в плену двойственности, и мы не в силах насладиться безграничным Единством, а значит, истинной красотой. Поэтому...
        "Философ, да и только. Если его не остановить вопросами, то я здесь застряну на бесконечно долгое время, пока не сойду с ума от его рассуждений".
        - Мне показалось - поправьте, если я ошибаюсь, - что к этому приложил руку художник Бака Смертолюбов. Чувствуется его стиль.
        - Вы абсолютно правы - интерьер оформил Бака. Мне пришлось долго уламывать руководство, чтобы с ним полностью рассчитались, - они его не поняли, даже хотели с ним судиться за "мазню стен" - извините, но так они назвали его произведения, однако в итоге примирились, хотя урезали гонорар до невозможности.
        - А что вы можете сказать о самом художнике? Его несколько необычная тяга к таким странным сюжетам, наверное, как-то отразилась и на его личности? Может, он был, как говорится... того?
        - Нет, что вы! Нет! Он был абсолютно здоровым человеком, возможно, чересчур проницательным.
        - Проницательным? Он что, заглядывал в будущее? Или в его картинах есть нечто такое, что сразу не бросается в глаза, но имеет глубокий смысл? Как в картине Дали "Предчувствие гражданской войны".
        - Скорее, второе - его картины необычны и имеют силу.
        Леонид вздрогнул: этот человек повторил слова Эльвиры о силе картин. Как она проявляется? Или видения, приходящие к нему ночью, все же связаны с картинами Смертолюбова?
        - А как эта сила картин проявляется? - напрямую спросил Леонид.
        - Это невозможно объяснить, это надо почувствовать. - Мужчина, внезапно охладев к разговору, вновь начал писать.
        "Судя по его высказываниям, не иначе как философский трактат пишет. Спешит, хочет оставить как можно больше писанины в назидание последующим поколениям".
        - У вас работает некто Баха... Странное имя, как-то оно перекликается с Бака? Есть между ними какая-то связь?
        - Его полное имя - Бхадра. Он и привел к нам этого художника, по-моему, они вместе были в Индии, там и приняли новые имена. Извините, но я очень занят. Будет желание - приходите сюда после пяти-шести вечера, я проведу для вас экскурсию по расположенному рядом старинному кладбищу, а в завершение по колумбарию - у нас тоже есть достопримечательности, хоть мы не так давно начали работать.
        "Нашел что предложить - шататься по кладбищам! От этой смертолюбовщины у меня голова идет кругом". Леонид вышел из комнаты и направился к автомобилю.
        Мысли его разбегались, как мыши от кошки, в разные стороны. "Похоже, не один художник Смертолюбов слегка повелся на индийских верованиях и не он один сменил имя: в крематории работает такой же чудак, и тоже тронутый. Как его - Бхадра? Что могло на них так повлиять, что они сменили имена? Тысячи туристов отправляются ежедневно в Индию, но пока я не слышал о подобных случаях, так что речь не идет о моде на индийские имена".

        16

        Смерть Стаса вытеснила образ Эльвиры на задворки подсознания Леонида, словно даже появление ее в его мыслях было чем-то кощунственным по отношению к покойному другу. Яркие впечатления о проведенных с Эльвирой ночах, когда Эрос властвовал над ними, сняв все ограничения-предубеждения, постепенно потускнели, оставаясь в памяти лишь картинками, не подкрепленными чувственными ощущениями.
        Леонид решил провести вечер дома, порыться в Интернете, чтобы получить ответы на интересующие его вопросы. Наскоро поужинав и кратко рассказав Богдане о подготовке к предстоящим похоронам, поспешил к компьютеру.
        Мировая паутина помогла найти интересующую его информацию: Бхадра был соглядатаем мифического Рамы, царя Айодхьи, который совершил множество подвигов, чтобы Сита стала его женой. Но, доверившись словам Бхадры, сообщившего, что подданные сомневаются в невинности его жены до замужества, Рама изгнал беременную Ситу.
        Что связывало Баку и Баху, воина-демона и доносчика, художника и работника крематория? Их совместное пребывание в Индии? Почему они выбрали такие имена, ведь есть множество индийских имен, несущих позитив? Вероятно, в этом заложен какой-то смысл, пока ему непонятный. Леонид почувствовал себя следователем-любителем, проводящим собственное расследование.
        "Расследование чего? Расследуются преступления, а здесь ничего подобного нет. Смерть Смертолюбова была естественной, смерть Стаса - несчастным случаем... Стоп! В предпоследнем телефонном разговоре Стас упоминал о том, что раскопал нечто важное, пообещав рассказать при встрече, которая так и не произошла. А его слова "завтра может и не наступить"? Он был не уверен, что доживет до следующего дня, или это его признание в задуманном самоубийстве?"
        Леонид припомнил последние встречи и разговоры со Стасом и понял, что в его словах часто проскальзывали недомолвки, будто он никак не мог решиться поделиться с ним какой-то информацией, и это началось задолго до того, как он занялся коллекцией Смертолюбова. Его стали донимать мысли: "Почему я не остался в ту ночь у Стаса, как собирался? Я даже не заглянул к нему в мастерскую, когда выбрался из подвала, а ведь, может быть, этим спас бы ему жизнь!" Леонид почувствовал, что есть и его доля вины в смерти друга.
        От всех этих размышлений, а также прочитанных историй из индийской мифологии у него страшно разболелась голова, и, приняв таблетку болеутоляющего, он рано лег спать, проигнорировав пожелания Богданы наточить ножи, поменять лампочку в ванной, разобраться с электромясорубкой, которую заклинило. Как только его голова коснулась подушки, он почувствовал, что сон убежал от него, - хоть снова вставай, иди к компьютеру или выполняй задания жены.
        Зовя сон, он уставился в натяжной потолок, блестевший в свете заглянувшей в окно луны, и начал счет баранов. У баранов были одинаковые вытянутые, худощавые морды с умными глазами, которые по мере счета все больше смахивали на человеческое лицо, и наконец он его узнал - Кузьма. Ему припомнился темный захламленный подвал и очередной странный сон, нашедший его и там...

        17

        Гулкая тишина царит в этом подземелье, прибежище летучих мышей, крыс и слизняков. Пошла третья неделя, как я здесь, и не знаю, когда покину это малоприятное, но относительно безопасное убежище и вернусь в мир простора и света.
        Течение времени мы замечаем по смене событий, изменениям окружающей обстановки, а тут все постоянно: события, обстановка. Поэтому времени здесь нет, всегда непроницаемая тьма, не изменяющаяся температура воздуха, сырость, к чему я уже привык. Кузьма направил меня в это убежище в городской канализации, где обнаружился хитроумно замаскированный узкий лаз в древнюю пещеру, которая залегает на уровень ниже. Как ни странно, я ему благодарен не только за оказанную помощь, но и за то, что здесь вспомнил о своем дипломе историка, о мечтах заняться археологией. Тогда зачитывался статьями Антоновича, Эртеля, исследовавших городскую старину, и если бы не война, революция... Пути Господни неисповедимы!
        Кузьма рассказал, что эту пещеру обнаружил при весьма странных обстоятельствах: возвращаясь с обхода, услышал шум со стороны туннеля, который, как ему было известно, заканчивался тупиком. Пошел на шум и ничего не обнаружил, двинулся обратно, и снова шум: ему показалось, что кто-то бьет в стенку. Вновь вернулся - шум прекратился, но он простучал стену и обнаружил по звуку пустоту. Снова стал уходить - шум возобновился. Тогда он поспешил к тому месту, где держал инструменты, вскоре вернулся, вооруженный ими, и начал бить стенку в том месте, где обнаружил пустоту, - в итоге обнаружил лаз, через который проник в лабиринт. Настоящая мистическая история, так как там ничего не было, что могло бы производить подобный шум.
        По его мнению (и я с ним согласен), судя по кирпичикам-плинфам, которыми выложены ее своды и стены, пещера весьма почтенного возраста. Из таких кирпичиков построены в городе древние церкви, а им многие столетия. По его словам, нечто подобное было обнаружено под Софиевским собором, но исследования там не проводились, найденную пещеру замуровали. Свою находку он скрыл, решив о ней не заявлять, так как ни к чему хорошему это не привело бы, а по мере возможностей сам начал проводить исследования и в результате обнаружил на стене рунические письмена.
        - Древнескандинавские письмена - руны? - удивился я, порывшись в памяти.
        - Нет, ты ошибаешься, - усмехнулся Кузьма. - Письменные знаки - руны - существовали у наших предков задолго до того, как им подарили алфавит болгарские монахи Кирилл и Мефодий. Вот только таким письмом владели лишь избранные - жрецы-волхвы, так как рунические знаки имели, прежде всего, магическое значение. После принятия христианства жестоко преследовались волхвы - жрецы языческой веры и все, что с ней было связано. Руны, которые я обнаружил, имеют свои древнеславянские названия. - Он поднес свечу к стене пещеры, и я увидел какие-то черточки, палочки, ничего мне не говорящие.
        - Этот знак в виде перевернутого дерева называется Чернобог, - торжественно, словно творя заклинание, произнес он.
        - Черный бог - ведь это, другими словами, дьявол - по западнославянской мифологии? - Я доказал, что не все знания растерял после окончания университета почти тридцать лет тому назад.
        - Правильно. Эта руна обозначает силы, стремящиеся к Хаосу. Ее значение - прорыв магического круга, крушение связей между миром живых и мертвых. Рядом с ней руна Нужда - голый ствол дерева с одинокой поникшей веткой. Она означает судьбу, которая неизбежна, как и смерть. Это магический запрет на совершение какого-то действия. И третья, последняя руна - Радуга, почти вылитая буква R латинского алфавита, однако в ней все линии прямые и нет закруглений. Означает связь между Порядком и Хаосом, смысл ее можно охарактеризовать так: "Делай что хочешь, и будь что будет". Попробуй все это соединить вместе, и тогда обретешь магическую силу.
        - Получается какая-то белиберда, - не стал напрягаться я.
        - Правильно - для того чтобы это правильно расшифровать, могут потребоваться годы.
        - Ты хочешь сказать, что смог прочитать эту надпись?
        - Полностью - нет. Пока понимаю, что эта пещера имела культовое значение, возможно, ее использовали со времен принятия христианства на Руси. В ней жрецы-волхвы тайно совершали священные обряды, так как за это можно было принять смерть от великокняжеских слуг. Предполагаю, эти руны указывали на то, что в этом месте связь между мирами живых и мертвых чрезвычайно тонка и может быть преодолена. Но на это имеется запрет- предупреждение в виде двух последующих рун.
        - Ты считаешь, что здесь находится вход в ад? В тартарары? В подземное царство Аида? - рассмеялся я.
        - Конечно нет. Но магическое знание, которое здесь откроется, может привести к смерти. Руна является священным знаком, обладает большим запасом магической силы и способна связать нас с высшей силой. А совокупность рун многократно усиливает их действие, в геометрической прогрессии.
        - Что это за высшая сила - Бог?
        - У разных народов, в разных верованиях она имеет свое имя, - ушел от ответа Кузьма. - Я с удовольствием еще пообщался бы с тобой, но мне пора. А у тебя есть время поразмыслить над секретами этой пещеры.
        Вскоре затихли его шаги, и наступила полная тишина. К тишине я уже привык, труднее привыкнуть к звукам - здесь эхо со всех сторон сопровождает любое движение, и не можешь правильно определить, откуда именно исходит опасность.
        Не знаю, для чего эта пещера служила пращурам, но явно не для слива отходов и нечистот - тогда канализации не существовало. Пещера небольшая, это, собственно, переплетения ходов - лабиринт, что создает иллюзию ее большей протяженности. Под этим древним городом существует множество пещер, убежищ, катакомб- захоронений, пещерных монастырей, прорытых в лессовой породе, благодаря которой они сохраняются многие сотни лет без дополнительного укрепления. Но это подземелье от них отличается, больше напоминает пещеру Минотавра на острове Крит, только во много раз уменьшенную. Ее стены были изначально укреплены плинфами - квадратными плоскими кирпичиками из обожженной глины - такие изготавливали в старину. В отличие от лабиринта Минотавра здесь не потребуется нить Ариадны, так как по какому ходу ни пойдешь, в итоге все равно выйдешь в зал, расположенный в центре. Пещера мне напоминает паука, раскинувшего паутину ходов, а зал этот на первый взгляд - главное помещение для совершения магических обрядов языческого святилища.
        У меня, пробывшего здесь невообразимо долгое время, - не знаю, как соотносятся время под землей и на земле, но явно не один к одному, - сложилось мнение, что сам лабиринт с перекрещивающимися ходами, словно стремившимися запутать идущего, играл важную роль, был не просто проходом к расположенному в центре залу. Когда я начинал по нему идти, то создавалось впечатление, что я вычерчиваю какие-то геометрические фигуры и в них заключен главный смысл. Переплетения ходов создают бесчисленное множество вариантов, и, наверное, жизни не хватит испробовать их все, а хотелось бы проверить свою догадку.
        Кузьма снабдил меня запасом свечей, которые я расходую экономно, и уже научился бродить по близлежащим ходам без света. Человек - удивительное существо, когда у него отключается какая-то функция, то задействуется другая, которая совершенствуется, восполняя недостающую. Вместо зрения пришел на помощь слух и... подсознание. Несколько раз столкнувшись в темноте со стеной и задев низкий свод пещеры, я научился ощущать препятствия и обходил их, пригибался, сворачивал в нужный проход. Все это происходит само собой, без включения логического аппарата мышления, который, как оказалось, мешает. Я проводил эксперименты: пытался сознательно обходить препятствия, двигаясь в темноте. Результат был весьма плачевный и болезненный. Другое дело, когда я шел не задумываясь, не пытаясь напрячь свою память.
        Попав в подземелье, первоначально я предполагал отдохнуть дня три и отправиться в путь, правда, неведомо куда. Велика страна, бывшая Российская империя, да бежать некуда, разве что уйти в тайгу, найти затерявшееся поселение староверов и прожить там оставшуюся жизнь. Но от тайги меня отделяют многие тысячи километров, а поселение староверов не так просто найти в бескрайнем море лесов, да и новая власть, наверное, им жить по-старому не разрешит, разыщет и растопчет. А чем больше я живу в подземелье, тем больше привыкаю к новому укладу жизни, мне нравится здешняя тишина и покой. Начинаю понимать чернецов, удаляющихся в пещеры, отрешающихся от всего мирского, проводящих все время в молитвах. Но молитва не для меня, пролившего за свою жизнь достаточно крови и не чувствующего раскаяния в содеянном. Хищник, убивая, борется за свою жизнь, так как в нем заложено знание: или он меня, или я его. Я - такой же хищник и хочу жить.
        Я прожил бурную жизнь, у многих отнял жизнь, но это была борьба за выживание - или я их, или они меня... Воспоминания не тревожат меня, духи умерших в темноте не появляются; события прошлого призрачны в моей памяти, словно их и не было. Единственная, о ком жалею, - девчушка Машенька, чью жизнь отнял тогда в общежитии, а тело затолкал под койку. Ее тело... горячее, молодое, упругое - и вдруг обмякшее под моими руками... навсегда. Была ли у меня возможность сделать по-другому? Слегка придушить, связать... Не знаю, может быть, но прошлого уже не вернешь, и эти воспоминания гоню прочь.
        Прошлое - словно змея в траве, на которую можно наступить, и тогда она ужалит, или пройти мимо. Предпочитаю проходить мимо, ее не трогать. Кузьма несколько раз лез со своими воспоминаниями о студенческой жизни, особенно часто вспоминал Петра, этим подводил меня к траве, где ожидает своего часа змея-прошлое, но я всякий раз переводил разговор на подземный лабиринт, и он, одержимый горячкой исследователя, оставлял в покое прошлое.
        Единственная моя связь с внешним миром - Кузьма. Он появляется раз в три дня, приносит провизию - воду я научился запасать во время дождей. Сегодня пошел пятый день, как не появляется Кузьма, продукты, несмотря на экономию, уже на исходе. Почему он не идет? Что у него произошло? Что мне дальше делать?
        Пока могу лишь строить предположения, в очередной раз обходя подземные владения.

        * * *

        Леонид открыл глаза - лучи только проснувшегося, раннего солнца обстреливали спальню, воспользовавшись тем, что с вечера Богдана забыла опустить жалюзи. Защищаясь от солнечных зайчиков, она плотно закуталась в простыню, прикрыла голову подушкой и теперь тяжело дышала под ней.
        Леонид сел на кровати, потянулся и стащил с жены подушку. Ночное видение под действием яркого солнечного утра поспешило поблекнуть, стать призрачным, словно его и не было.
        - Придумала с подушкой - еще задохнешься! Да и закуталась, будто... - Леонид замолчал на полуслове, заметив, что Богдана плачет.
        - Что случилось? По ком звонят колокола и льются реки слез? - Хорошее настроение его не покидало, и тут он вспомнил, что сегодня похороны Стаса, - сердце уколола булавка.
        - Ты... ты... сволочь! Потаскуха в штанах! - выдавила сквозь слезы Богдана.
        Леонид опешил:
        - Объясни толком, что произошло?!
        - Ты гадина пресмыкающаяся!
        - Перед кем я пресмыкаюсь?!
        - Змей подколодный! Ухожу к маме!
        - Собирайся и уходи, если толком не можешь объяснить! - начал заводиться Леонид. - Сегодня похороны моего друга, а ты тут истерику заводишь!
        Мелькнула мысль: а почему эти два события должны исключать друг друга?
        - Ты только и ждешь, чтобы я ушла! - И плач перешел в громкие рыдания.
        Леониду стало жаль жену, он, как мог, стал ее успокаивать и наконец узнал о своей провинности. По ее словам, ночью он "полез" к ней, что было, в общем, неплохо, но при этом называл Эллой, а когда она возмутилась и попыталась повернуться к нему спиной, грубо взял ее силой.
        - Кто такая Элла? - требовательно спросила Богдана, вытирая слезы.
        - Я ночью занимался с тобой любовью?! - удивился Леонид.
        - Это была не любовь, а... - Она старательно подбирала слово, вспоминая о событиях прошлой ночи. Видимо, все было не так плохо, поскольку закончила так: - Секс. Просто грубый секс! Кто такая Элла?
        - Не знаю, - удивился Леонид, вспомнив, что Эльвиру он называл сокращенно Элла. - Если ты сказала правду о ночи...
        - Я всегда говорю правду, а вот ты юлишь! - возмутилась Богдана.
        - Меня уже почти неделю тревожат непонятные кошмары, которые снятся с постоянством ночного сериала. Вот послушай... - И Леонид рассказал ей о сновидениях, но не о своих предположениях, чем они могли быть вызваны.
        - Но в них нет никакой Эллы, а ночью ты меня называл этим гадким именем!
        - Откуда я могу знать, почему это имя возникло из моего подсознания, если даже не помню, что занимался с тобой любовью... или сексом! - возмутился Леонид.
        - Тебе надо к врачу, - загорелась идеей Богдана. - Танюша знает психоаналитика. Говорит, такой представительный мужчина...
        - Представительному представляли простату, - пробормотал Леонид.
        - Не путай - то уролог, а тебе требуется психиатр. Тебе следует подлечить свою ауру!
        - Латанием ауры занимаются шарлатаны-экстрасенсы, - поправил ее Леонид.
        - Абсолютно верно! Катюша ходит к одному симпатичному экстрасенсу, он такое вытворяет! Звоню ей.
        - Не хочу к экстрасенсу, - заныл Леонид. - Он явно шарлатан.
        - Тогда я собираюсь к маме и завтрак не готовлю. К маме - или экстрасенс! - поставила ультиматум Богдана.
        - Выбираю меньшее зло, - вздохнул Леонид, но так и не закончил мысль.
        - Молодец. Сейчас набираю Катюшу и договариваюсь о твоей встрече с экстрасенсом, - определилась Богдана.
        - Сегодня похороны Стаса, так что лучше на завтра, послезавтра или даже позже. Лучше со следующей недели.
        - Разберемся, - строго произнесла Богдана и позвонила подруге.
        Леонид вздохнул - это надолго, и завтрак придется готовить самому, потому что, когда жена закончит разговор, вспомнит, что нужно спешить на работу.

        18

        Несмотря на жару, Леонид приехал на похороны Стаса в черном костюме и в такого же цвета галстуке на фоне белоснежной рубашки. Пока он находился в салоне автомобиля, при работающем на полную мощность кондиционере, чувствовал себя прекрасно, а когда вышел на тридцатиградусную жару, то сразу "растаял". Бегство в траурный зал чуть помогло, но не очень. Он чувствовал себя ужасно в прилипшей к телу рубашке, насквозь мокром пиджаке, а больше всего его нервировал собственный запах пота. Забиться на весь период ожидания в автомобиль, под кондиционер, было неловко. Снять пиджак тоже было нельзя - пропитавшуюся потом рубашку лучше было не демонстрировать. Помучившись пять минут, Леонид все же вернулся в автомобиль, снял пиджак, а с прохладой пришло блаженство. Теперь он мог более внимательно осмотреться.
        На площадке, в тени деревьев, вокруг Норы стал собираться народ, прибывший на похороны Стаса. С каждой минутой людей становилось все больше. Большинство присутствующих Леонид знал: это были художники, коллекционеры, просто приятели-собутыльники, некоторые даже прихватили с собой жен, любовниц. Было немало женщин, которые не вступали в общий разговор, а с тоской во взгляде смотрели на дорогу, по которой должен был подъехать автомобиль с телом Стаса. Устав от ожидания, они, отвлекаясь, критически, оценивающе рассматривали наряды соседок. Среди пришедших проводить Стаса в последний путь женщины преобладали, радуя глаз разнообразием возрастов, цветов волос, конституций.
        Леонид вспомнил слова Стаса: "Олигархи - несчастные люди. Женщины любят их деньги, но не их самих. У меня нет денег, приличной квартиры, даже автомобиля нет, я бодро перешагнул сороковник, но вниманием женщин не обижен. Если у меня ничего нет, то им остается любить только меня. Хоть в этом олигархам со мной не тягаться".
        "Бедный наивный Стас, так до своего "полтинника" и не дотянул. В целом был неплохим человеком: доверчивым и импульсивным, не всегда обязательным, но честным, любил веселые компании, женщин и застолье. У него будет возможность на небесах узнать, за что его любили женщины. Я не слишком доверял его рассказам о том, какой он Казанова, но, судя по количеству присутствующих на похоронах дам, доля истины в его словах была".
        Подъехал автобус с телом Стаса, и провожающие направились в траурный зал, спеша быстрым шагом перейти солнцепек. Проклиная собственную дурость, заставившую напялить костюм в столь жаркий день, Леонид вновь надел пиджак и из приятной прохлады автомобиля нырнул в августовский полуденный зной. Два десятка шагов, которые он преодолел до входа, показались ему вечностью. В голове стучала лишь одна мысль: "Только бы процедура прощания не затянулась". Но когда вошел в зал и увидел гроб с телом Стаса, стоящий на черном постаменте, ощущение дискомфорта отошло на задний план.
        Стаса одели в новый костюм, который он ненавидел при жизни, подстригли ему бороду, что он делал всегда сам, не доверяя парикмахерам. Его крупное тело поместили в длинный узкий гроб, казалось, еще мгновение - и он пожалуется, что тесно в плечах. У изголовья гроба стоял священник и надевал покойному на лоб бумажную ленту. Леонид не знал, был ли Стас крещеным, вспомнил только, что тот посещал церковь лишь для того, чтобы вблизи рассмотреть древние иконы и фрески на стенах. Он подошел к гробу и положил на ноги покойному букет красных роз. Издалека лицо Стаса было как живое, однако исключительно спокойное, а вблизи было видно, что от жары потек грим, проявляя участки серой кожи.
        На время панихиды Леонид отключился от всего происходящего, наблюдая лишь за лицом Стаса, с которого все больше стекал грим, открывая маску смерти. "Стаса больше нет, есть только это тело, которое через несколько минут сгорит в огне, и останется от него лишь кучка пепла. Как происходит переход от жизни к смерти? Неужели рядом с нами находится его душа, которая незримо летает от одного к другому, заглядывает в мысли находящимся здесь? Это предположение гораздо лучше, чем знание, что после смерти ничего нет. - И неожиданно для себя он перекрестился. - Стас, дружбан, приятель старый! Сделай что-нибудь такое, чтобы я знал, что твое эфирное тело парит рядом. Ведь ты всегда был такой выдумщик! Стас, подай знак!"
        - Отпустите мою руку - мне больно! - прошептала стоящая рядом молодая женщина лет тридцати, одетая во все темное, но полупрозрачное, позволяющее обозреть ее идеальную фигуру, какая бывает лишь у профессионально занимающихся танцами или спортом. Лицо было довольно миловидное: округлое, с маленьким носиком изящной формы, блестящими пухлыми губками и большими, темными, печальными глазами. Ее волосы скрывала плотно повязанная черная косынка.
        Леонид пришел в себя: он в самом деле крепко сжимал руку женщины, но тут же ее отпустил. Женщина, изобразив на лице гримасу боли, повернулась к нему спиной и подошла к гробу. Наклонившись к лицу покойника, она слегка коснулась губами бумажной ленты на лбу, оставив след помады, положила свою руку на руку Стаса, сжимающую крестик, внезапно расплакалась и отошла в сторону, освобождая место следующему. Леонид попрощался со Стасом, ничего не чувствуя при этом, - уже привык к тому, что безмолвный приятель находился в неудобном гробу. А скорее всего, в его сознании веселый, громкоголосый Стас не ассоциировался с манекеном, лежащим в гробу. Он поискал взглядом молодую женщину, руку которой только что сжимал, до сих пор чувствуя ее тепло и легкую дрожь. Вовремя заметил - она как раз выходила из траурного зала, не желая видеть завершающий акт.
        Гроб закрыли, заиграла музыка, и он стал медленно опускаться вниз, где, как Леонид помнил, его поджидала странная парочка Харонов, помешанных на индийских верованиях, готовая тут же транспортировать тело к огненному ложу.
        - Леня, ты помнишь - поминки у меня дома? - Рядом с ним оказалась расстроенная Нора, на ее щеках виднелись следы слез.
        Плачущую Нору Леониду было странно видеть, это было то же самое, как если бы летом пошел снег. Но Нора, похоже, искренне оплакивала Стаса - видно, вспомнила, что в их прошлой совместной жизни было немало хорошего, а не только негатив, о котором она обычно упоминала при встречах с бывшим мужем и его приятелями.
        - Ты, как обычно, за рулем? Что хочешь делай, но три рюмки за упокой души Стаса обязан выпить, остальные - на твое усмотрение!
        - Переоденусь и приеду на такси, - пообещал Леонид и поспешил к выходу.
        Женщину в темном на площадке он не нашел, мимоходом подытожив: "А зачем она мне нужна? Правда, эта красотка затмевает всех присутствующих здесь женщин!" - и сел в автомобиль.
        Незнакомка в темном обнаружилась метров за триста от крематория. Несмотря на жару, она шла прогулочным шагом, особенно не прячась от солнца в тень редких деревьев. Косынку она теперь использовала как шейный платок, открыв обозрению длинные белые крашеные волосы. Если раньше по пятибалльной шкале, с точки зрения Леонида, она набрала твердые четыре балла, то теперь он дал ей все пять с плюсом. Притормозив рядом с ней, Леонид опустил окно правой дверцы и крикнул:
        - Хотел еще раз извиниться за свой нелепое поведение. Присаживайтесь, подвезу вас, куда пожелаете.
        Женщина, не поворачивая головы, на мгновение молча скосила глаза в его сторону, продолжая двигаться, не сбавляя темпа, но и не убыстряя его.
        - А это уже некрасиво с вашей стороны - игнорировать меня, как пустое место. Неужели вам не облом тащиться пешком по такой жаре? А у меня кондиционер работает.
        - А это красиво - на ходу "клеить", или как у вас это называется? Спасибо, я и пешком постою, без кондиционера! - В ее голосе не чувствовалось ни злости, ни раздражения, просто реплика на ходу.
        Леонид обогнал ее, вышел из автомобиля и, идя ей навстречу, представился:
        - Меня зовут Леонид - лучший друг Стаса. Не отказывайтесь, я вас подвезу, куда только скажете. И никаких возражений!
        - А если я скажу, что вон та "хонда" - моя собственность и я сама доберусь туда, куда мне потребуется? - Она вновь улыбнулась, достала из сумочки ключи, и небольшой красный автомобиль отозвался на электронную команду.
        - Тогда не понимаю: зачем надо было идти полкилометра пешком по жаре, да еще в гору? Можно ведь было подъехать прямо к крематорию, - недоумевал Леонид.
        - Каждый сам выбирает свою Голгофу и несет свой крест... - туманно пояснила женщина в темном и, обойдя мужчину, села в свой автомобиль.
        Леонид продолжал стоять, окончательно сраженный. Стекло в красном автомобиле поползло вниз, и раздался голос незнакомки:
        - Леонид, думаю, вы можете мне понадобиться в будущем.
        - Мой номер телефона... - оживился Леонид и протянул визитку.
        - Меня зовут Мари. - Стекло вновь поднялось, и красный автомобиль быстро сорвался с места, набирая скорость.
        "Может, она решила, что я за ней помчусь? - немного раздраженно подумал Леонид. Такая таинственность его насторожила. - Сама сказала, что позвонит, когда понадоблюсь". Он сел в автомобиль, тронулся и на ходу стал поспешно стаскивать с себя опостылевший пиджак.
        "А в это время Стас корчится в огне при температуре в несколько сот градусов", - эта мысль его ужаснула, на лбу выступил холодный пот.

        19

        На поминках Леонид почувствовал, как внутри поднимается раздражение: здесь собрались в основном знакомые Норы, которые фальшиво ее утешали, как будто не знали, что со Стасом они расстались четыре года назад и живет она в гражданском браке с Олегом, также присутствующим здесь. Нора играла роль безутешной вдовы, а искреннее горе, которое он увидел в ее глазах в крематории, уступило место позерству и фальши. Подвыпив, гости стали интересоваться судьбой мастерской Стаса.
        - Он всегда жил сегодняшним днем, думал... да вы прекрасно сами знаете, что Стас ни о чем не думал, а жил в свое удовольствие, - накручивала себя Нора, сбросив маску, - была задета болезненная тема. - Мастерская не приватизирована и уйдет коту под хвост! Я на нее никаких юридических прав не имею. Представьте себе - шестьдесят метров площади на Подоле - это какие деньги! Хотя бы о дочери подумал!
        "А какие права ты можешь иметь, если вы уже столько лет официально в разводе и живете врозь?" - Леонид еле сдерживал себя, чтобы не сорваться, поэтому потихоньку встал и по-английски, не прощаясь, удалился. По мобильному он созвонился с несколькими приятелями Стаса, тоже художниками, и пригласил их помянуть усопшего в его мастерской. Заехал в супермаркет, набрал выпивки, закуски и на такси поехал на Подол.
        На дверях мастерской бросилась в глаза наклеенная белая полоска бумаги с угрожающими печатями - он, не раздумывая, сорвал ее и открыл дверь своим ключом. Внутри все было без изменений, как прежде, лишь стол-кровать с еще расстеленной постелью зловеще напоминал о том, что именно с него отправился на небеса хозяин этих хоромов. Леониду очень захотелось, чтобы сейчас открылась дверь и зашел живой Стас с возгласом: "Как я вас всех развел! Но это мне обошлось в копеечку!"
        Однако чудес в жизни бывает меньше, чем можно предположить, и он убрал постель на место, привел ложе в положение стола и начал на нем готовить поминальный ужин. "Прости меня, Стас, но у тебя в мастерской больше нет подходящего места, кроме этого стола-кровати!" - попросил он прощения у покойника, продолжавшего незримо властвовать здесь.
        Вскоре в мастерской стало тесно и шумно - пришли художники, которых он позвал, и прихватили с собой друзей, которые Стаса знали только в лицо. Кто-то принес с собой выпивку, а кто-то пришел с пустыми руками и огромным желанием многократно помянуть почившего художника.
        В этой компании не было чопорности, натянутости, а главное, фальши; здесь поминали Стаса, но могли рассказать и сальный анекдот, вспоминали о покойном хорошее и плохое, ибо так создан человек - в нем всего хватает. Люди свободно курили за столом, сбрасывая окурки в глиняный череп, покрытый бронзовой краской, - это была единственная вещь, сохранившаяся с того времени, когда Стас пробовал себя в лепке.
        Леониду подумалось: если душа Стаса где-то рядом, то ей должно быть хорошо на все сто от таких поминок. Здесь пили много и не один раз отправляли гонцов за очередной партией горячительного. Леонид смеялся, радовался, что смог так угодить умершему приятелю, с кем-то о чем-то договаривался, о чем-то спорил, что-то обещал, что-то ему обещали.
        "А почему на поминках веселого, вечно улыбающегося Стаса должно быть постно и печально? Он любил веселиться при жизни - пусть повеселится его душа с нами после смерти. Ведь наши предки до принятия христианства устраивали после похорон веселый пир - тризну".
        Перед его глазами крутилась карусель лиц, предметов, слышались обрывки разговоров. Здесь чествовали Стаса, живого и веселого, а не ту куклу в гробу. На душе было хорошо, спокойно, и хотелось, чтобы эти проводы друга никогда не кончались, словно они могли удержать его на земле. Но к полуночи Леонид остался в мастерской один, выпроводив последних захмелевших художников. Он и сам нетвердо стоял на ногах. Решив, что не будет ехать домой, а заночует здесь, он смел прямо на пол со стола-ложа объедки, одноразовую посуду, бутылки с остатками водки. Привел стол в положение кровати, достал из шкафа гостевую постель, собираясь ее расстелить, и тут его ужаснула мысль: "Это та же постель, на которой Стаса нашли мертвым!" - Он мгновенно сбросил ее на пол, словно боялся, что она его укусит. Стол-кровать тоже не вызвал у него желания провести на нем ночь.
        "Стас был мертвецки пьян перед смертью, совсем как я сейчас. А если он не сам умер, а ему помогли? Записка - лишь совпадение, а теперь мой черед!" Мысль его испугала, он ринулся к входной двери и дополнительно закрыл ее на мощную задвижку.
        "Мой черед умереть! Мой черед умереть! - стучало в висках, гнало на улицу, но выйти туда одному ему было страшно. - Подземелье! Почему в моих снах настойчиво появляется подземелье? Этот полуподвал... А может, из него есть замаскированный вход в подземелье?!" Теперь запор на двери не давал ему уверенности в собственной безопасности, страшила и темнота, которая властвовала за окном: там, в глухом дворе его могли поджидать.
        Почему он решил, что его хотят убить, Леонид не мог объяснить себе, но занялся активными поисками подземного хода: отодвинул шкафы и простучал за ними стенки, выкинул с антресолей всякий хлам и там тоже простучал, как и в других, по его мнению, подозрительных местах. Вскоре бешеная энергия сменилась усталостью, он буквально падал с ног, но на стол-кровать не лег, а устроился спать сидя - в старом полуразвалившемся кресле.
        Однако устроившегося поспать на скрипящем при каждом движении кресле Леонида внезапно пронзила мысль, заставившая похолодеть кровь в жилах: "Вне зависимости от характера поминок по усопшему - плачут на них или смеются, - в основе их есть страх, и не столько перед смертью, сколько перед самим покойным". И теперь его опасения приняли, как ему показалось, реальные очертания нереальной опасности - с глазу на глаз встретиться здесь со Стасом, больше не принадлежащим миру живых. Преодолевая дрожь, стараясь не смотреть по сторонам, словно это могло спровоцировать его встречу с покойником, он схватил со стола недопитую бутылку и присосался к горлышку, жадно глотая обжигающую жидкость, пытаясь заглушить страх водкой, побыстрее затуманить сознание.

        * * *

        Сегодня восьмой день, если считать с последнего визита Кузьмы, продукты, как ни растягивал, закончились еще вчера, и я решился: ночью схожу к нему домой и узнаю причину отсутствия. Не ведаю, что с ним могло произойти: заболел, а может, еще хуже... Это "хуже" включает в себя слишком широкий спектр предположений, но все они сводятся к одному: Кузьма мне больше не сможет помочь. Почему же я тогда иду к нему домой, подвергаясь дополнительному риску, а не спешу поскорее покинуть этот город, такой же негостеприимный, как и те, что встретятся мне в дальнейшем? Что тянет меня к нему в полуподвал? А почему бы мне не остаться здесь еще на некоторое время?
        Подземелье мне подарило чувство безопасности, которое я не испытывал уже несколько десятилетий. Прежняя жизнь вынуждала быть постоянно готовым бросить все и бежать, избегать личных привязанностей, всего того, что делало потенциального беглеца уязвимым. Ведь когда я, прожив длительное время под чужой фамилией, уверовал в свою безопасность, злой рок в одно мгновение разрушил десятилетиями создаваемый уклад моей новой жизни, построенной на чужой биографии. А здесь дни, похожие один на другой, неразличимые между собой, дарят мне покой и тишину, чего я был лишен длительное время.
        Посмотрел на календарь, который исправно веду, - сегодня 29 июня 1941 года, я пробыл здесь уже больше месяца. Удивляюсь сам себе - зачем мне нужен календарь, ведь времени под землей не существует?
        В первое время, живя под землей, я не мог дождаться, когда придет Кузьма, и вместе с ним поднимался ночью на поверхность, чтобы хоть с полчаса подышать свежим воздухом, полюбоваться ночной темнотой, которая ничто по сравнению с мраком подземелья. Да и разве это темнота - при свете луны в преддверии июньских ночей? И настоящей тишины на поверхности не существует. Впоследствии я совершал прогулки все реже, пока не осознал - они мне не нужны.
        Я надел новый костюм, который вместе с другими вещами купил для меня Кузьма, поскреб лицо опасной бритвой, сняв растительность, - решил, что с бородой я буду больше привлекать внимание милиционеров и прохожих. Посмотреться в зеркало при свете "летучей мыши" и реально оценить себя - непростое дело: здесь все становится загадочным, таинственным, даже моя исхудавшая от недоедания физиономия. Отражение в зеркале - чужое лицо. Дай Бог, чтобы я действительно стал неузнаваем, тогда и от преследователей удастся уберечься. В розыск меня давно объявили, но не думаю, чтобы здесь моя особа привлекала к себе внимание. Скорее всего, гепеушные ищейки предполагают, что я просочился мимо их соглядатаев и укатил в дальние края.
        С собой захватил фанерный чемоданчик, в который сложил немногочисленные пожитки: еще один, светлый, костюм из парусины и пару смен белья. На прощание сделал обход подземелья, тайну которого я так и не разгадал. Возле прохода в канализационную сеть разделся донага, чтобы не испачкать вещи, спрятал все в чемодан. Иду по канализационному лабиринту без света - привык, знаю, сколько шагов до каждого поворота, где надо пригибаться, а где поберечь ноги. Вспомнил, как, исследуя этот лабиринт в первые дни, в конце его натолкнулся на подземную "реку" и, пытаясь ее преодолеть, окунулся и оказался с ног до головы в дерьме. Тогда пришлось поморочиться, пока не нашел "душ" и не устроил постирушку.
        Вот я и у цели - перед колодцем, за чугунной крышкой которого может ожидать меня... Я этого знать не могу, как и не умею заглядывать в будущее.
        Вспоминаю - под ногами должна лежать смятая пачка из-под папирос, невидимая в темноте, я ее выбросил, когда впервые спустился вниз. Тогда Кузьма сделал мне замечание - мусор здесь не оставляют. В этом месте любая вещь может пролежать годы, а то и десятилетия - некому убирать. Воспоминания о табачном дыме вызвали нервный зуд - не курил уже пять дней, и больше всего меня донимает не голод, а желание покурить крепкого самосада, который время от времени приносил Кузьма, постоянно ругаясь - зачем переводить деньги на это сатанинское зелье?
        Надеваю костюм, с помощью веревки приспосабливаю на спине чемодан и карабкаюсь вверх по холодным железным скобам. Пришлось повозиться с тяжеленной крышкой, и я все-таки испачкал пиджак на плече, пока ее поднимал. Но препятствие преодолено, и я вдыхаю воздух, густо насыщенный запахами деревьев, травы - начинает кружиться голова от волшебства наступившего лета, пьянящих ароматов. Здесь есть небольшой палисадник, примыкающий к высоченной глухой стене какой-то фабрики. Напротив находится фабричное общежитие - неприглядный четырехэтажный кирпичный домик, в котором, к моему удивлению, ни одно окно не светится. В памяти всплыло, как я в первые дни, точнее, ночи, мучимый одиночеством, выбравшись из люка, с завистью смотрел на освещенные окна общежития, откуда доносился шум жизни.
        Глухая ночь, хотя довольно светлая, кругом тишина и ни души - мое появление проходит незаметно. Глаза отвыкли от света, даже от такого, призрачного, ночного, но через пару минут зрение восстанавливается. Крышку люка я не стал закрывать: если придется вернуться, то без крюка мне ее не поднять, а что люк открыт - это не моя печаль.
        Память меня никогда не подводила, поэтому повторяю путь, каким меня сюда вел Кузьма, особенно не напрягаясь: небольшими улочками, через дворы, иногда даже преодолевая заборы. Город абсолютно темен, кажется вымершим, затаившимся, и это внушает мне тревогу. Когда мы шли с Кузьмой, нет-нет, да и слышали звуки ночного города: пьяные голоса выясняли отношения, где-то вдалеке бренчала гитара и раздавались молодые голоса, в окнах домов горел свет, а сейчас за ними полная темнота, словно все по команде легли спать или выехали отсюда. В ночную тишину врывается рокот мощных моторов, который усиливается, - видимо, неподалеку идет автоколонна. Почему ночью?
        Июньская ночь светла, к тому же полная луна щедро освещает все вокруг, помогая мне и в то же время меня предавая.
        - Стоять! Приготовить документы к проверке! Комендантский патруль, - раздается окрик, и я вижу военный патруль: офицера и двух солдат с винтовками.
        "Почему военные проверяют документы у штатских? Что здесь происходит?" Но я не владею собой от страха, хотя запоздалый здравый смысл требует, чтобы я вел себя спокойно - ведь это военные, а не милиция, у них вряд ли есть ориентировка на мой розыск, и документы у меня имеются, хоть и фальшивые. Бросаюсь бежать прочь, позади слышатся крики, а вслед выстрелы из винтовок - пуля оцарапала щеку, потекла кровь.
        "Они что, с ума сошли - по гражданскому шпулять из винтарей?!"
        Но они настроены серьезно и стреляют на поражение. Бросаюсь в ближайший двор, перелетаю через забор в чей-то огородик, снова преодолеваю забор, цепляюсь за что-то - порвал брюки, бегу, себя не помня, лишь бьется мысль: "Что происходит?!" Бегу на автомате, не соображая: где я, куда бегу, что буду дальше делать. Успокаиваюсь, лишь увидев знакомый палисадник у фабричной стены, на которой висят какие-то листовки. Постепенно прихожу в себя - позади не слышно погони, видно, оторвался. Подхожу к листку бумаги с напечатанными буквами и при свете бензиновой зажигалки читаю - раз, второй, третий. Наконец понимаю - началась война. Это распечатанная типографским способом сводка Совинформбюро, в которой говорится о боях советских войск с немецкими войсками на Вильненско-Двинском, Минском, Луцком направлениях, называются оставленные противнику населенные пункты. Особенно меня потрясли заключительные строчки: "Немцы преследовали цель молниеносным ударом в недельный срок занять Киев и Смоленск. Однако на сегодняшний день врагу не удалось добиться своей цели: наши войска все же сумели выстроить оборону, и план так
называемого молниеносного захвата Киева, Смоленска оказался сорванным".
        Рядом примостился листок поменьше: общий приказ НКГБ, НКВД и Генерального прокурора СССР был категоричен: все сдавшиеся в плен приравниваются к предателям Родины.
        Выходит, началась полномасштабная война с Германией и, судя по этой информации, бои идут на фронтах протяженностью в тысячи километров и не на территории противника, как пелось в песнях. Фронт уже приближается к городу, в котором я прячусь. Не знаю, как это может сказаться на моем положении беглеца, но ничего хорошего ожидать не приходится. Теперь ясно: в городе объявлен комендантский час, применяется светомаскировка, поэтому кажется, что он вымер.
        Страх помог мне избежать смертельной опасности, иначе патруль меня, злостного нарушителя, доставил бы в комендатуру, где мою личность установили бы быстро. А в военное время с такими, как я, с подобным прошлым, не церемонятся - к ближайшей стенке. Замечаю, что во время бегства потерял чемодан, порвал костюм, теперь в нем не покажешься на глаза ни днем, ни ночью. Спускаюсь в подземелье, нахожу инструменты Кузьмы, но иголки и ниток среди них нет. Беру ломик и поднимаюсь на поверхность. Решаю вопрос заготовки продовольствия оперативно: нахожу поблизости продуктовую будочку и ломиком срываю замок. Снимаю пиджак, в него сваливаю банки консервов, несколько кружков колбасы; жаль только, хлеба здесь нет, но папиросы есть! Не удержавшись, прихватываю с собой пару бутылок водки с залитыми сургучом головками. Задыхаясь и потея, спешу отнести тяжелую ношу к канализационному люку. Закрывая над собой крышку, слышу вдалеке милицейские свистки, но я уже в безопасности - здесь никакая собака не сыщет вход в мое подземелье. Единственная опасность - Кузьма, если он арестован и проговорится, выдаст мое убежище. Но я
не верю, зная Кузьму, что он может опуститься до такой низости. Наше братство, учрежденное в студенческие годы, ему и Петру казалось чем-то священным.
        Перед глазами возникло лицо Петра перед тем, как я прострелил ему череп, но я отогнал наваждение. Пока я жив, буду думать о живых, то есть о себе, а мертвые пусть побеспокоятся о себе сами. Бог с ним, с Петром, - все в прошлом, а значит, предано забвению.

        * * *

        Леонид проснулся от непрекращающегося звонка-мелодии мобильного телефона. С трудом открыл глаза - свет от яркой лампочки, горящей над головой, ослепил болью, заставил прослезиться. Самочувствие после выпитого было ужасное: голова раскалывалась от страшной боли, хотелось выпить чего-нибудь холодненького и вновь завалиться спать. В окне стояла непроглядная темнота, а часы показывали полвторого ночи. Он нащупал рядом мобилку и прохрипел в нее:
        - Кому не спится в ночь глухую?!
        - Это я, Ксана. Нам надо срочно встретиться!
        - Ночью?! Я не в том настроении и состоянии, чтобы сломя голову бежать во тьму. Или ты меня хочешь? - проблеял он пьяно.
        - Может, хорошо, что ты пьян - это поможет тебе не сойти с ума от увиденного. Ты где?
        - В мастерской Стаса. Ее дверь напротив той двери, из которой ты меня вызволяла. А я, сволочь последняя, не удосужился тогда зайти к Стасу - может быть, он был бы сейчас жив... - Леонид заплакал.
        - Или вы оба были бы покойниками.
        Слова девушки дошли до его сознания и чуть отрезвили.
        - Ты хочешь сказать, что Стасу помогли отправиться на тот свет?!
        - Я хочу сказать, что через полчаса заеду за тобой на такси, если у тебя есть бабки за него расплатиться. "Химза" у тебя с собой?
        - "Химза"?! - Леонид встал с кресла, шатаясь, с трудом удерживая равновесие, оглянулся и сказал заплетающимся языком: - А, химзащита! Нет, что я, рехнулся, чтобы с ней повсюду таскаться? Она в гараже. А для чего она тебе?
        - Не мне, а тебе. Ничего, потом постираешь все или жена постирает. Так за тобой на такси заезжать?
        - Деньги у меня всегда есть! - Он говорил нетвердо, как и стоял. - Приезжай! С тобой - хоть на край света! В любую канализацию! Мне даже сны стали сниться, связанные с канализацией, будто я там даже жил!
        - Времени в обрез, чтобы слушать твою пьяную болтовню. Я еду. Приведи себя в порядок - прими душ! - Послышались гудки отбоя.
        - Для женщин я всегда в форме! - выкрикнул в трубку Леонид и чуть не упал.
        Затем вспомнил про имеющийся здесь душ. Правда, это был не душ, а одно название - просто в уборной, рядом с унитазом, имелось сливное отверстие, а над ним кран с холодной водой. По-видимому, там когда-то находился умывальник. Стас набирал в ведро воду из крана и опрокидывал его на себя над этим отверстием, называя это душем. Сделать там нормальный душ Стас не хотел, заявлял, что тогда этот полуподвал потеряет свою естественность.
        Леонид разделся и прошел в эту импровизированную "душевую" - его хватило на два ведра. В результате он ужасно замерз, голова продолжала болеть и в ней был кавардак от выпитого, но шататься он стал меньше.
        Ксана приехала через пятнадцать минут вместо обещанного получаса и сильно забарабанила в дверь, так что ему, полураздетому, пришлось открыть и заканчивать приводить себя в порядок уже при ней.
        - Услышав твой голос, подумала, что ты вновь завалился спать после нашего разговора, а ты ничего, молодчага, - объяснила она свой барабанный бой в дверь, наблюдая за его неуверенными движениями.
        - Пить будешь? Здесь еще есть! - предложил Леонид неуверенным тоном, поднимая с пола бутылку, в которой оставалось немного водки.
        Его самого только от взгляда на ее содержимое передернуло и затошнило.
        - Буду! - зло бросила Ксана, вырвала бутылку из его рук и разбила об пол. Потянула его к двери. - Такси ожидает - поехали, как бы нам не опоздать на самое интересное!
        - Куда мы едем? - поинтересовался уже в автомобиле Леонид.
        - Не к чертовой бабушке, а значительно дальше.
        В салоне такси хмель крепко овладел Леонидом, он то дремал, то пялился в окно, но ничего не видя, не воспринимая, а затем и вообще перестал соображать. Пришел в себя уже на улице, такси поблизости не было. Он не мог ничего рассмотреть из-за окружающей темноты и рези в глазах, но почему-то мрачное место казалось ему знакомым. Девушка вложила ему в руки крюк, и он, собравшись с силами, поднял чугунную крышку канализационного люка.
        - У тебя все нормально с головой? - поинтересовался он. В голове у него немного просветлело. - Среди ночи вытянуть меня, чтобы лезть в канализацию! Я не готов там лазить. Пачкаться. - Он пожал плечами, развел руками: мол, ты, девушка, даешь вводные.
        - Лезь! - жестко произнесла Ксана, и у него пропало желание спорить с ней. Уже спускаясь, он услышал ее слова, сказанные вполголоса: - А вот на обратном пути я поинтересуюсь твоим психическим здоровьем!
        Внизу Леонида окружила непроглядная темнота, так как у него не было фонаря, не говоря уже об остальной экипировке для подземного путешествия. Подобная ситуация, а особенно то, что он одет в дорогой костюм и белую сорочку, никак не вяжущиеся с такой обстановкой, его очень рассмешила, и он стал громко хихикать, пока к нему не спустилась девушка. Дав ему в руку фонарик, она серьезно предупредила:
        - Следуй за мной и ни звука, если не хочешь в скором времени встретиться со своим приятелем!
        Напоминание о Стасе несколько умерило смешливое настроение, но вызвало вопросы, которые он тут же озвучил слегка заплетающимся языком:
        - Куда мы идем? Нас кто-то ждет? Кассандра? Она принимает только ночью и в канализации? - Тут он снова громко рассмеялся, а девушка, резко повернувшись, влепила ему пощечину.
        - Больше ни звука, иначе вернемся назад! Мне моя жизнь дорога!
        Леонид ошарашенно замолк, потирая щеку.
        "Я вообще не против вернуться, но..." До его затуманенного алкоголем сознания наконец дошло, что Ксана хочет показать ему что-то очень важное и небезопасное для жизни. Но это его не испугало, а наоборот, вызвало прилив энергии и желание развлечься.
        - Ни шагу назад - я буду нем как рыба! - И он громко икнул.
        Это был явно старинный подземный ход, как и в предыдущий раз, если судить по кирпичной кладке, но отличался от него в лучшую сторону - его высота позволяла идти в полный рост. Девушка быстро шла вперед, и Леонид еле за ней успевал, не имея возможности что-либо рассматривать, поняв, что это не ознакомительная экскурсия.
        Его стало мучить ощущение, что он здесь уже бывал, и не раз. Это наваждение вызвало некую двойственность восприятия: реально он находился здесь вместе с Ксаной, двигаясь за ней шаг в шаг, а закрыв глаза, будто бы оказывался в одиночестве, но в знакомой обстановке, где давно привык ориентироваться без света. С закрытыми глазами ему было даже легче, тогда он сразу шел быстрее и натыкался на спину девушки.
        - Ты что - ослеп? - недовольно спросила Ксана во время очередного столкновения.
        - Наоборот - я могу двигаться без фонаря. Хочешь, продемонстрирую? - радостно предложил Леонид.
        - Лучше двигайся с фонарем и будь осторожнее - нам уже немного осталось идти. Помни: молча выполняешь то, что я тебе скажу. Ой! Посмотри, какая крыса! - Голос девушки дрогнул.
        Луч ее фонарика осветил крысу величиной с кошку с полуметровым хвостом, которая спокойно отреагировала и на свет, и на появление незваных гостей в ее владениях. Не отклоняясь ни на сантиметр от выбранного направления, она бежала прямо на них, и им даже пришлось посторониться, пропуская ее, при этом Ксана в испуге невольно схватила Леонида за руку. Крыса пробежала мимо, словно их здесь не было, и исчезла в темноте.
        - Не надо бояться - в одиночку они не агрессивны, - неожиданно сказал Леонид, словно не он был здесь новичок, а Ксана.
        Девушка немного пришла в себя и отпустила его руку.
        - Я такую большую в первый раз здесь встречаю. Упаси Господи столкнуться со стаей таких монстров! - Ксана не скрывала своего страха. - Я не слышала, чтобы кто-то из диггеров рассказывал о таких чудовищах - жаль, что не догадалась сфотографировать.
        - Несмотря на то что здесь постоянно царит темнота, именно ночью начинает бурлить жизнь - видно, срабатывают биологические часы. Неприятная встреча, ничего не скажешь...
        - Это не самая неприятная встреча, которая возможна здесь, - пообещала девушка и продолжила путь.
        Высота хода уменьшилась чуть ли не до метра, и, согнувшись пополам, Леонид почувствовал, что мышцы спины стали ныть, требуя поскорее пройти неприятный участок дороги, но, ускоряясь, он всякий раз тыкался головой в зад девушке. Его стал разбирать смех, но он сумел овладеть собой до того, как Ксана на него отреагировала. Наконец высота хода стала увеличиваться, и вскоре Леонид смог даже выпрямиться, однако не успел он насладиться этим, как что-то холодное и мерзкое ударило его по лицу - от неожиданности он уронил светящийся фонарик на пол. Словно заработало множество вентиляторов, гоня воздух в разные стороны, и это стало началом светопреставления: шорохи, писк, вонь, в лицо то и дело что-то ударялось, один раз даже поцарапав щеку. Он застыл от ужаса, лишь отмахивался от невидимого противника руками. В чувство его привел голос девушки, долетевший словно издалека:
        - Чего ты застрял?! Это летучие мыши! Иди быстрей сюда!
        Леонид наклонился, поднял фонарь. Теперь он явственно различал шум крыльев, а при свете фонаря увидел и самих рассерженных их вторжением обитателей подземелья. Защищая рукой лицо и глаза, он двинулся на голос девушки, почти ничего не видя, и чуть не разбил голову, налетев на какую-то балку, торчащую из свода. Спасла его голову рука, и дальше он шел уже более осторожно. Вскоре летучие мыши остались позади, и Леонид с облегчением вздохнул, догнав поджидающую его Ксану. Стены здесь были непривычного черного цвета, словно кто-то их покрасил.
        - Дальше пойдем очень тихо, не кричи, не стони, не задавай вопросов. Молчи, не издавай никаких звуков, что бы ты ни увидел. Если они нас обнаружат, то я не уверена, что мы отсюда выберемся.
        - Кто ОНИ - кого мы должны опасаться? - спросил Леонид.
        Слова девушки на него не подействовали, страха он не почувствовал, а может быть, в этом ему помог хмель, который до сих пор не выветрился из затуманенной головы. Для него угрозу могло представлять что-то более реальное, чем то, что было скрыто под неопределенным, расплывчатым словом "ОНИ", не имеющим конкретного облика.
        - Увидишь. Помни - ни звука! - ушла от ответа девушка и повернулась, чтобы продолжить путь.
        - Это ОНИ покрасили стены этого хода? - поинтересовался Леонид.
        Ксана повернулась, улыбнулась и на этот раз соизволила удовлетворить его любопытство.
        - Нет, это не краска. Присмотрись повнимательнее!
        Леонид направил свет на стену: это была не краска, иначе чего бы она шевелилась? Это множество медлительных крошечных черных жучков, которые плотно оккупировали все стены и свод. Он внимательно пригляделся и чуть не вскрикнул от омерзения: жуки были точно такие, как тот, которого нарисовал Смертолюбов на своей картине, лишь многократно увеличив размеры и наделив хищническими инстинктами. В жизни они не охотились на юных красавиц, а мирно расположились на стенах по одним им известным причинам.
        - Налюбовался? Нам надо спешить! - нетерпеливо произнесла Ксана и отправилась дальше.
        Через сотню шагов они повернули в боковой проход и оказались в тупике. Девушка наклонилась, достала из рюкзачка монтировку, засунула в небольшую щель, налегла на нее, и часть стены подалась вперед, открыв небольшой ход. Ксана знаками показала, чтобы он соблюдал молчание, и полезла в проход. Леонид последовал за ней, ему было сложно протиснуться через узкое отверстие, он сопел, потел, но вскоре оказался по ту сторону, и там его ожидала Ксана с выключенным фонарем. Она взяла у него фонарь и тоже выключила, крепко сжала его руку и двинулась вперед. Он уже не сомневался, что здесь бывал - это была та самая пещера, где Кузьма прятал Степана. Выходит, во сне он увидел события, которые на самом деле происходили в прошлом, и пещера тому подтверждение. Он сожалел, что не может осветить то место на стене, где были начертаны магические руны, чтобы отпали последние сомнения.
        Сердце Леонида бешено билось в ожидании того, что он должен столкнуться с чем-то необычным и угрожающим. Впереди послышались глухие человеческие голоса, что-то быстро говорили речитативом, так что слов нельзя было разобрать.
        Видимо, Ксана в этом месте бывала не раз, так как довольно быстро двигалась в темноте, ведя за руку Леонида, который и без ее помощи прекрасно здесь ориентировался. Они, следуя изгибам лабиринта, сворачивали то направо, то налево, словно пытаясь запутать самих себя. Когда они подошли к центральному залу пещеры, полумрак рассеялся от множества горящих свечей, установленных прямо на земле. Свечи образовывали пентаграмму, в центре которой на возвышении находились двое полностью обнаженных людей. Один, с кожей ярко-красного цвета, неподвижно лежал на спине, запрокинув заросший подбородок кверху, другой сидел прямо на нем, соединив ладони обеих рук, как в молитве, предплечья при этом составляли прямую линию. Сидящий громко произносил слова, смысл которых не проникал в сознание Леонида: или он нечетко их выговаривал, или это был незнакомый язык.
        Сидящий был абсолютно лыс, его лицо, череп, грудь, спина были разрисованы цветными линиями, и прямыми, и извилистыми, и прерывистыми. Продолжая говорить речитативом, он наклонился, зажег какой-то предмет у себя в руке и поднес его к открытому рту лежащего под ним. Во рту у того показался синий огонек, который тут же опалил его густую бороду.
        У сидящего, словно ниоткуда, в руках появился бубен, в который он начал энергично бить в ритм своим словам.
        Леонид почувствовал позывы тошноты от усиливающегося отвратительного запаха горящей плоти и опаленных волос. Но самое ужасное было то, что в лежащем мужчине он узнал своего приятеля Стаса, тело которого должны были еще днем сжечь в крематории! Увиденное было настолько фантастическим, что он даже ущипнул себя, чтобы проверить, не грезится ли это ему?
        Сидящий лысый все более входил в транс, его движения стали судорожными, глаза закатились.
        - Надень! - услышал он шепот Ксаны прямо в ухо.
        Она передала ему черную накидку с капюшоном, в подобную которой уже успела облачиться сама. Леонид, не отводя взгляда от тела друга, послушно набросил на себя одеяние.
        Лысый, сидевший на теле Стаса, отложил бубен, и у него в руке оказалось ведро, которое он опрокинул на лежащее под ним тело. Густая черная жидкость местами покрыла его.
        Ксана, взяв Леонида за руку, повела его вдоль стены. Теперь он видел, что в этом зале присутствуют какие-то люди в таких же накидках с надвинутыми на лица капюшонами и свечами в руках. Он и Ксана оказались в нескольких шагах от тела Стаса, над которым измывался лысый шаман. Черная жидкость оказалась вблизи множеством черных жучков, таких же, как и те, которых он видел на стене. Они омерзительно шевелились на теле Стаса. А у того от огня съежились, почернели губы, открытые глаза отсвечивали зловещим огнем.
        "Боже мой, как Стасу больно!" - Мысль пронеслась как молния, и, не соображая, что делает, он подскочил к шаману, перед которым почтительно склонилась темная фигура в балахоне, что-то негромко спрашивая, и сильным ударом в лицо свалил того на пол.
        - Ходу! - заорала в ухо Ксана, схватила его за руку и потянула за собой.
        Сзади раздались гневные крики, Ксана развернулась и что-то бросила - раздался громкий взрыв, за ним второй. Ксана бежала по запутанному лабиринту, держа Леонида за руку и увлекая его за собой. Она силой протолкнула его, путающегося в длинной накидке, в отверстие и быстро пролезла сама.
        - Идиот! Вляпались мы! - прокричала она, отдавая ему фонарь, и уже не оглядываясь устремилась вперед со всей скоростью, на какую только была способна.
        Леонид, наконец поверив, что страхи девушки не беспочвенны, и от этого в значительной мере протрезвев, устремился за ней следом, стараясь не отставать. Картины только что увиденного продолжали стоять у него перед глазами, а сам он механически бежал за девушкой. За одно мгновение они преодолели коридор с летучими мышами, вновь их потревожив; согнувшись, то и дело опускаясь на четвереньки, помогая себе руками, они быстро продвигались по низкому ходу, и спина Леонида уже не беспокоила. Сзади слышался то приближающийся, то удаляющийся шум погони, который заставлял их бежать все быстрее и быстрее.
        Обратная дорога показалась Леониду очень короткой, а когда они выбрались из люка, он упал на землю спиной и почувствовал, что смертельно устал. От усталости, неимоверного напряжения сил его тут же стошнило.
        - Вставай! Мы выиграли всего несколько минут, а еще надо поймать такси! - поднял его требовательный голос девушки, возившейся с крышкой люка.
        Ксана уже успела сбросить с себя "химзу", и он нечеловеческим усилием воли заставил себя подняться и вновь побежать за ней, раскачиваясь от усталости. От его внимания ускользала окружающая их обстановка, он видел лишь спину бежавшей девушки и старался не отставать, хотя у него заплетались ноги. Вдруг Ксана резко рванула в сторону, и он услышал скрип тормозов, ругань водителя. Сознание то и дело ускользало, он лишь смутно ощущал, что втаскивает свое непослушное тело в салон автомобиля, затем провал в памяти и кратковременный всплеск - он спускается по лестнице в мастерскую художника... Тут уже Леонид полностью отключился.
        Проснулся Леонид поздним утром на столе-кровати. События ночи представлялись ему настолько нереальными, что он принял бы их за сон, если бы не обнаружил рядом с собой спящую Ксану, полностью одетую, лежащую поверх одеяла. Сам он был раздет и лежал в одних трусах. "Я еще смог сам раздеться и постелить - значит, все не так запущено".
        Тут он вспомнил, что на этой постели несколько ночей тому назад умер Стас, и ему сделалось дурно. Он поспешил встать, этим разбудив Ксану, легко соскочившую на пол и сразу принявшую деловой вид. Она на несколько минут скрылась в импровизированной ванной комнате, а появившись, удивила свежим видом, словно отлично выспалась.
        - Доброе утро. Завтракать не буду - побегу, еще много дел. Твою одежду постирала, но думаю, что она еще не высохла. Висит в другой комнате - там я открыла окошко для проветривания, благо, на нем есть решетка. - Ксана подхватила свой рюкзачок и направилась к двери. - Утюг найдешь.
        - Подожди, - спохватился Леонид. - Объясни мне, что произошло ночью: где мы были, что это за ритуал? - Он вспомнил землистое лицо Стаса с вырывающимся изо рта огнем и вздрогнул. - Чудовищный ритуал. Это были сатанисты?
        - Неужели ты не догадался, где был? - удивилась девушка.
        - По правде сказать, нет. Но эту пещеру я видел во сне. Хочешь, я тебе расскажу?
        - В следующий раз - я спешу.
        - Пещера, люди в балахонах, ужасный ритуал над телом Стаса, погоня. А что ты там бросила, взорвавшееся?
        - Ерунда - петарды, но звук в подземелье многократно усиливается и поражает воображение. Мне пора. - И она выскочила за дверь, на ходу выкрикнув: - Ты был у Кассандры! - Дверь за ней захлопнулась.
        - Ну, если так... - глубокомысленно произнес Леонид. - Однако это ничего не объясняет. Абсолютно ничего!

        20

        Дома Леонид появился днем, в слегка влажной и мятой одежде - утюга в жилище Стаса он не обнаружил. Богдана была на работе, это его устраивало и позволяло беспрепятственно поработать на компьютере. Он набрал на клавиатуре "Агхора" и послал в поиск.
        И на этот раз всемирная паутина оказалась на высоте - просветила его.
        Агхора - одна из древнейших индийских сект, которая наследовала традиции еще более древнего аскетического ордена Капаликов, или "носящих черепа". В переводе с хинди агхора означает "не ужасающийся".
        "Попробуй не ужаснуться, увидев, что они вытворяют", - мысленно возразил этому утверждению Леонид.
        "Агхори подражают наиболее эксцентричным качествам Господа Шивы как Победителя Смерти. Их любимые места - это поля для кремации; они купаются в пепле от погребальных костров, носят ожерелье из черепов и костей, свободно себя чувствуют в компании духов и призраков, постоянно пребывают в состоянии опьянения наркотического или алкогольного. Они нарушают все аскетические табу, убежденные, что "заменой всех ценностей на противоположные" они приближают просветление. В то время как всем индуистам полагается быть вегетарианцами и трезвенниками, агхори едят мясо и пьют алкоголь. Им приписывают даже более отталкивающие привычки: они едят гнилую плоть трупов, экскременты и пьют мочу, даже собачью; они имеют ритуальные сношения с менструирующими проститутками в местах кремации, где они обычно обитают; они медитируют, сидя на трупе, они оскорбляют людей грязными выражениями; они окружают себя символами смерти, такими как человеческие черепа, из которых они пьют и которые используют для проведения магических ритуалов".
        Послужной список агхори Леониду не понравился, но то, что он видел своими глазами, соответствовало тому, что прочитал. Имеющиеся в Интернете фотографии агхори изображали людей явно не совсем психически здоровых, они радостно что-то пили из капалы - верхней части мужского черепа. А некоторые приведенные откровения учителей агхори вызывали омерзение:
        "Ничто не избавляет от духовных иллюзий так хорошо, как созерцание священного знака ОМ, выложенного на земле из кусков испражнений. Трудно найти что-то более эффективно доказывающее нам бренность и бесплодность материальной жизни, чем регулярное созерцание разлагающихся или сгорающих в пламени трупов".
        От этих откровений Леонида затошнило. Единственное, что его успокоило в почерпнутой информации, это то, что агхори миролюбивы, не настроены враждебно. Хотя это плохо вязалось со страхом, продемонстрированным неустрашимой Ксаной, когда он стукнул их жреца-извращенца, или как он у них называется, и погоней, которую за ними организовали.
        Теперь для Леонида кое-что прояснилось: по-видимому, кто-то, ознакомившись с этим не самым привлекательным индийским учением, решил его перенести и в наши края. Возможно, художник Смертолюбов был одним из инициаторов этого, как и бритоголовый из крематория.
        В полумраке подземелья он не рассмотрел как следует жреца, но, вспомнив кольца в ушах шамана, решил, что это бритоголовый Баха из крематория, и ни капельки не пожалел о том, что приложился к его физиономии кулаком. Информация из Интернета и увиденное позволили понять, что подобная секта не может в открытую демонстрировать такие извращения (слава Богу - у нас не Индия!), поэтому проводит свои обряды тайно, в подземелье. Штучки, которые они вытворяют с покойниками, противозаконны, им грозят не условные сроки заключения. Все указывало на то, что бритоголовый Бхадра-Баха устроился в крематорий, чтобы не было проблем с поставкой трупов для их ритуальных действ. К смерти Стаса, несмотря на намеки Ксаны, они не могли иметь отношения, так как из почерпнутого в Интернете следовало, что им требовались трупы людей, которые умерли ненасильственной смертью. С этим все было ясно.
        Неясным оставалось другое: зачем Ксане надо было вести его туда и какова ее роль во всем этом? Несомненно то, что она ранее присутствовала на подобных обрядах агхори, но в качестве кого: любопытствующего зрителя или члена секты? Какую цель преследует Ксана, приобщая его ко всему этому? Кассандра - что это: само подземелье или ритуал агхори, который там проводят? И почему имя мифической древнегреческой Кассандры связано с ритуалом проиндийской секты агхора?
        Леонид почувствовал, что есть тесная связь между всем этим и странными сновидениями, которые его стали посещать после того, как он занялся картинами Смертолюбова. Это подземелье он видел во сне, и его поражала необыкновенная легкость, с какой он ориентировался там, словно попал в хорошо знакомое место.
        В памяти его вновь всплыли картины отвратительного ритуала агхори, тело Стаса, и мысли вернулись к последнему телефонному разговору с приятелем, когда тот сообщил, что "раскопал" что-то очень важное. И почему сразу после этого Стас умер? Было ли это в самом деле случайностью?
        Леонид набрал телефон Ксаны, чтобы договориться о встрече и получить ответ на имеющиеся у него вопросы. Но телефон девушки находился вне зоны покрытия.
        "Все же она странная - пытается меня заинтересовать недомолвками, что-то сообщить, вместо того чтобы это сделать напрямую. Словно затеяла со мной игру "догадайся сам"".
        Последствия почти бессонной ночи, пьянства дали о себе знать, и Леонид решил никуда не идти, отложить все дела и отдохнуть. Только он пристроился на диване, чтобы поспать пару часов, как заиграла мелодия мобильного. Про себя ругаясь - почему не догадался отключить на время телефон? - Леонид все же ответил.
        - Леня, скажи то, что знаешь ты и не знаю я! - возник голос Тимы, спекулянта антиквариатом.
        Обычно он работал на какого-нибудь коллекционера, выполнял разовые заказы. Леониду Тима совсем не нравился, напоминая гиену, которая ждет момента, когда можно будет погрызть кости после пиршества льва.
        - Скажи, что знаешь ты и не знаю я, - зевая, ответствовал Леонид.
        - Ты на аукцион в Интернет сегодня не заходил? Твои лоты - картины художника с дурацкой фамилией, - оказывается, одни из самых посещаемых. Когда ты их выставил, то я подумал, что это полная туфта, а ты просто хочешь запудрить мозги и срубить "капусту". Но они вызвали такой интерес... Я не удивлюсь, если и покупатель скоро найдется.
        - Для этого картины и выставляются, чтобы их продать. Удивительно, что ты этого до сих пор не знал, - съехидничал Леонид.
        - Не удивлюсь, если покупатель захочет остаться инкогнито, - не остался в долгу Тима. - Меня не проведешь. Из дерьма хочешь цацку сделать?! Лапшу на уши навесить?!
        - Мое дело продать, а кто покупает, мне по барабану, - улыбнулся Леонид.
        Он был готов к такому повороту событий, поэтому и покупателя подготовил - настоящего бизнесмена- коллекционера. Не сомневался: когда его имя засветится, то начнет звонить не мелюзга типа Тимы, а люди серьезные. С бизнесменом у него была договоренность: за то, что тот засветит свое имя, Леонид сбавит цену на картину кисти Глущенко. А что делать - пиар стоит дорого!
        - Посмотрим, в чей барабан ты бьешь! - многозначительно подытожил Тима.
        - Спасибо, Тима, за приятную новость относительно аукциона. Не поверишь - два дня не заглядывал на этот сайт - смерть и похороны Стаса Новицкого выбили из колеи.
        - Новицкий умер?! От чего - он же не старый? - поразился Тима.
        - Видно, у него такая судьба. Извини, бегу к другому телефону, - соврал Леонид и отключился.
        Новость была и в самом деле приятная, но не неожиданная для него: это было частью его плана, и на это ему пришлось прилично потратиться. Пока ему приходится только разбрасывать камни, и ой как много их разбрасывать!
        Сон пропал. Леонид зашел на сайт аукциона и порадовался успеху: судя по количеству посещений, не только его люди здесь поработали. А связавшись с администрацией сайта, узнал, что было три запроса из-за границы: просили дать информацию о продавце, чего они, конечно, не сделали, сославшись на правила аукциона. Успех был налицо, и в столь сжатые сроки, что Леонид такого никак не ожидал.
        "Если и в самом деле хоть одна картина уйдет по заявленной цене, то я сам буду сражен наповал. Интересно знать: мне просто везет или я чего-то недопонимаю?" Возникший интерес к картинам вынуждал форсировать события. Леонид связался с бизнесменом, который должен был фиктивно купить его картину, и договорился, что тот проведет эту операцию на следующей неделе, как только Леонид завезет ему деньги для покупки картины.
        "А с деньгами я не буду тянуть. Посмотрю по гороскопу, какой день наиболее благоприятен для сделки, и запущу эту операцию". Но, подсчитав, сколько уже потратил на рекламу, сколько потеряет на картине Глущенко и заплатит за услуги хозяевам аукциона, Леонид несколько сник. Он вздохнул: "Риск - благородное дело, но очень дорогостоящее". Вновь зазвонил телефон, на этот раз его добивалась Богдана.
        - Я понимаю твои чувства по поводу смерти Стаса, но ведь не обязательно из-за этого где-то шататься целую ночь. Я звонила Норе...
        - Мы с несколькими приятелями помянули Стаса у него в мастерской, и я немного не рассчитал свои силы.
        - С тобой творится черт знает что - уже и о работе забыл... Тебе звонили из какой-то галереи. Хотели выставить картины какого-то умершего художника с умершей фамилией и даже уже готовы купить некоторые из них. Это не те гадкие картины, которые можно вешать только в темной кладовке?
        - Именно они. Телефон для связи они оставили?
        - Нет. Сказали, что сами перезвонят тебе на мобильный - я им дала номер. Экстрасенса я тебе нашла через Иру - жаль, что не Катюшкин, - там большая очередь. Записывай номер телефона, можешь даже сегодня вечером его навестить - он очень заинтересовался твоими сновидениями. Этот экстрасенс произведет на тебя впечатление, - она неожиданно хихикнула.
        - Сегодня я пас. Может быть, завтра, а номер запишу вечером, когда придешь домой.
        "Сегодня день отдыха - к черту работу. А ее хихиканье означает, что подготовила мне какой-то подвох", - зевая, подумал Леонид и закрыл глаза.

        21

        Черный зверек запищал, когда палка с гвоздем на конце прижала его к полу, но никак не хотел умирать, бешено вертелся, словно надеясь освободиться. Его длинный голый хвост то сворачивался, то извивался. Я придавил его голову сапогом, она неприятно хрустнула, и он затих. Стараюсь не думать, что делаю, иначе скоро сойду с ума, хотя, может, это и выход в моем положении.
        Я в здравом уме, но в борьбе за жизнь мне приходится есть что попало: крыс, летучих мышей, слизняков. Вспомнил, как в студенческие годы зачитывался произведениями Джека Лондона, особенно поразил рассказ "Любовь к жизни". Сейчас мне приходится переживать нечто подобное, так как сам борюсь за жизнь, и я выдержу: не сойду с ума, не умру от голода, тем более не сдамся тем, кто наверху, - не хочу умереть от пули. Услужливая память подсказала: товарищ атаман любил, чтобы "сабля не ржавела", на коне вламываться в строй приговоренных к смерти пленных и рубить направо и налево. Неоднократно в подобных развлечениях приходилось участвовать и мне...
        Война ужесточила жизнь наверху, в городе закрылись маленькие будочки-магазинчики, которые меня подпитывали какое-то время, остались только магазины с ночными сторожами. Поди вымани такого сторожа наружу ночью - раза два безрезультатно пытался, потом оставил эту затею - слишком большой риск. Да и патрулей ночью хватает - то, что однажды сошло с рук, второй раз может закончиться фатально. Не искушай судьбу, и она будет к тебе милостива.
        Приношу добычу к себе в пещеру, свежГSю тушку крысы, шкурку натягиваю на палочки, высушиваю. Зачем? Не знаю, авось пригодится. Из собранных в дренажке досочек, веток, деревяшек сооружаю небольшой костер и вскоре впиваюсь зубами в зажаренное на углях мясо. Жаль только, соль закончилась, а так ничего, если не задумываться, что ем: немного суховато, не свинина, да и мяса в одной тушке маловато.
        После еды по традиции брожу по лабиринту, стараясь проникнуть в его тайну.
        Все больше убеждаюсь, что именно эти пересечения ходов на небольшой площади являются главной загадкой подземелья. Но в чем она состоит? Или прав был Кузьма, истолковывая обнаруженные руны, и здесь возможен переход между мирами живых и мертвых? Неужели, делая очередной обход лабиринта, я могу ненароком попасть в Ад? Глупо - я уже нахожусь если не в Аду, то в Чистилище точно: почти четыре месяца не видел дневного света, питаюсь крысами, схожу с ума от одиночества.
        Разгадать тайну подземелья... Наверное, я никогда ее не узнаю. Свет от лучины заставляет напрягать глаза, которые отвыкли от любого света - керосин давно закончился, и лампа "летучая мышь" стала бесполезной. Начинает клонить ко сну, и я откидываюсь на спину, закрываю глаза. Казалось, только их прикрыл, как тут же услышал легкие шаги, словно кто-то крадется. Спешу затушить лучину, в руку беру нож - я так просто не дамся, мне терять нечего. Кто бы это мог быть? По словам Кузьмы, о найденном подземелье он никому не рассказывал. Неужели он "раскололся" и это крадутся гепеушники по мою душу?!
        Этот человек уже рядом, слышу его дыхание, моя рука с ножом напряглась. Человек носом шумно втягивает в себя воздух.
        - Степан, ты что, до сих пор здесь? Неплохо устроился - мясцо жаришь! А я про него уже забыл, - раздался насмешливый голос Кузьмы.
        У меня отлегло от сердца, и я зажигаю лучину. Точно, он! Страшно исхудавший, заросший.
        - Ты свинья - бросил меня в этом подземелье на голодную смерть! - Я злюсь, но все равно безгранично рад видеть Кузьму, заговорить не сам с собой, а с собеседником, чего я был лишен долгие месяцы.
        - Извини, брат, меня арестовали за дела давно минувших дней, держали на Лукьяновке. Спрашивали и о тебе, моем однокурснике, - как видишь, я тебя не выдал. А тут война, немцы уже сюда докатились, канонаду слышишь? Уже под самым городом. Хотя что в этом подземелье услышишь? Вечная тишина - метров десять над головою.
        - Кое-что слышу - и сюда докатывается, бывает, земля словно дрожит, - возразил я.
        - Бомбят, но центр города пока Бог миловал. Немчуры десант в Голосеево сбросили, в районе сельхозакадемии, так студентов вооружили, сделали ополченцами, и они выбили немцев, хотя слышал, наших полегло немало.
        - А ты как здесь очутился? Тебя что, выпустили гепеушники? - недоверчиво спросил я - вроде и Степан, но что-то в нем появилось новое, ему не свойственное.
        - Где там выпустили! Город, похоже, сдадут немцам. А когда зеков при этом выпускали? Некоторых еще раньше отправили дальше по тюрьмам, а оставшихся политических - под пулемет. Мне повезло, до меня очередь не дошла - бомба упала во дворе тюрьмы, мне удалось сбежать. А на воле меня вовек не найти - под землю ушел, здесь сотни километров ходов, я и то их все не знаю.
        - Значит, вдвоем будем крысятиной баловаться, - вздохнул я.
        - Уходить надо - немец скоро в городе будет, - возразил Кузьма. - Сейчас неразбериха, паника, под шумок можно новые документы справить - и на передовую. А там искать не будут, раз ты немца бьешь.
        - Видно, тебе мозги в тюрьме вправили, - рассмеялся я. - Старый я, чтобы воевать, да и крови за свою жизнь насмотрелся. А что касается документов, ты дело говоришь - надо будет попробовать это провернуть. - Вспомнил о своей заросшей физиономии. - Только себя надо в порядок привести, да одежонки нет путящей, моя тут поизносилась, хуже нищего выгляжу.
        - Наша сила в слабости - забыл? Юродивым прикинься. Вроде монастырям в связи с войной послабление вышло, чтобы они народ скликали на священный бой с фашистской нечистью. Сейчас слегка умом тронутых, а то и сумасшедших полным-полно, среди них затеряешься, - вроде как по-дружески советовал Кузьма, но издевка звучала в его голосе.
        - А ты откуда это знаешь, если все время в казематах Лукьяновки пробыл? - раздраженно спросил я.
        - Сорока на хвосте принесла. Поступай как хочешь. Мне надо домой пробраться, может, в подвал никого не поселили - дневник там мой.
        - Что за дневник? - поинтересовался я.
        - В нем раскрыта тайна этого подземелья, имя которому - Кассандра, - насмешливо сообщил он.
        - Подземелье Кассандра? Интересное название, но к чему оно? - удивился я.
        - А ты до сих пор не разобрался в лабиринте? Значит, не снизошло на тебя озаренье - недостоин ты, - едко рассмеялся Кузьма.
        - Что не снизошло? Толком объясни! - Я готов был влепить Кузьме оплеуху за его насмешки и недомолвки.
        - Эх ты, историк! Давал я тебе вводные, а ты не смог по ним до истины дойти, посредственность ты историческая.
        - А что вы раскопали, ваша гениальность?! - Я сжал кулаки, еле сдерживаясь.
        - Подземелье - это не что иное, как своеобразный гадательный дом, где волхвы вопрошали судьбу: какой будет год, каков урожай, исход предстоящей битвы, как поступить при той или иной беде. Здесь занимались чародейством - гадали на воде, налитой в священную чару, украшенную знаками зодиака.
        - Но подобные места устраивали на горе, о подземном гадательном доме никогда не слыхал, - возразил я, роясь в памяти, вспоминая, что учил почти тридцать лет тому назад.
        - Правильно говоришь, но если их не нашли, то это не значит, что их не было. Когда святой Владимир вводил силой христианство на Руси, то тысячелетние традиции, ритуалы, верования не могли в одно мгновение исчезнуть, даже согласно его великокняжескому указу. Волхвы - хранители традиций, знания - не поддались силе, а ушли "в подполье", иногда в буквальном смысле в подземелье, накапливая знания и передавая их из поколения в поколение. Как известно из исторических летописей, волхвы неоднократно выступали зачинщиками восстаний против великих князей, борясь за веру предков. Это было при Ярославе Мудром, который уничтожил храм Велеса, при Изяславе и позднее, но все они заканчивались неудачей. Волхвы, не в силах перебороть власть, создавали свои тайные союзы, братства, секты, которые сохранились до наших дней. В этом подземелье было главное ритуальное святилище, по иронии судьбы оно находилось не очень далеко от великокняжеских дворцов, однако его не обнаружили, так как о нем знали только избранные, которые умирали под пытками, но о нем молчали. Лабиринт подземелья перестраивался на протяжении многих
столетий, пока не принял нынешний вид, а покинули его совсем недавно.
        - Предположим, это так, но зачем этот псевдолабиринт из сплошных пересечений ходов? Они так развлекались?
        - Сила знания - в развитии, и если жрецы или ученые пользуются только полученным знанием, его далее не развивая, не дополняя, то это ведет к умиранию знания. Эта пещера находится в месте сакральной силы, и жрецы- волхвы, наблюдая здесь необычные явления, на протяжении сотен лет пытались в них разобраться, научиться их использовать. В итоге возник этот лабиринт - вход на Перекресток времен, позволяющий узнать прошлое или заглянуть в будущее. А знание о будущем страшнее знания о прошлом - оно может человека сломать. Это как стать осужденным на смерть и мучиться ожиданием неумолимого приближения казни, что гораздо страшнее самой казни.
        - Не для всех этот приговор так жесток, - возразил я.
        - Не для всех, - согласился Кузьма, - как и прошлое не у всех в черных пятнах. Я вот знаю, что нашего друга Петра ты порешил собственной рукой, выстрелив в затылок. Испугался, что атаман перестанет тебе верить, нарушил нашу клятву помогать друг другу всегда, во всем и несмотря ни на что.
        У меня перехватило дыхание, и лишь через секунду я выкрикнул:
        - Неправда!
        Эхо подхватило мои слова:
        - Правда! Правда! Правда!
        - Эхо не обманешь, - улыбнулся Кузьма. - Я знал, что ты здесь останешься, чтобы медленно сгнить, питаясь крысятиной, добровольно обрекая себя на вечную тьму. Ты думал, это твое спасение? Нет, это кара за содеянное тобой, смерть от пули для тебя слишком милосердна. По сути ты мало чем отличаешься от крыс, которыми питаешься, пройдет совсем немного времени, и они пожрут тебя, еще живого, но совсем беспомощного. Я решил взглянуть на тебя в последний раз, посмотреть, во что ты превратился. Но мне пора отправляться за дневником в мой родной подвальчик... Он повернулся, чтобы уйти, а я, сделав шаг вперед, изо всей силы ударил его под левую лопатку - мне не хотелось, чтобы он издал еще хоть один звук.
        Моя рука пронзила воздух, и в этом положении я застыл. Кузьма повернулся и горько усмехнулся:
        - Хорошо, что напомнил, - мы посовещались с Петром и исключили тебя из своего братства, мы тебе больше не помогаем, теперь ты в самом деле остался совсем один. А мне ты уже ничего не сделаешь: к сожалению, бомба на Лукьяновку упала на день позже - меня уже успели расстрелять. Жаль, что все знания погибли вместе со мной - последним волхвом. Да, это так, я прошел посвящение еще в студенческие годы. Но время безжалостно - мертвы те, кто меня посвящал в таинства наших предков, умер и я, не успев подготовить себе замену. После меня остался лишь мой дневник, спрятанный в полуподвале, в железной коробке, замурованной под умывальником. В нем описано, как с помощью этого лабиринта можно попасть на Перекресток времен. Не все имеют мужество заглянуть в будущее, узнать, что ждет впереди, я испугался этого и был наказан. А вот твое будущее я знаю.
        - Ты знаешь, когда и как я умру? - хрипло выкрикнул я.
        - Знаю, ты умрешь здесь, но мне пора. - И он вошел в лабиринт, а я еще некоторое время слышал его шаги... пока не проснулся. Я лежал, весь в холодном поту, сжимая в руке нож. Рядом догорала лучина. "Мне это привиделось или в самом деле происходило?" Прислушался - кругом стояла обычная тишина, которую, казалось, ничто не в силах потревожить: ни время, ни война, бушующая наверху.
        "Эта галлюцинация - явный признак того, что я схожу с ума. Единственное подтверждение того, что это мне не привиделось, я добуду, если доберусь до полуподвала Кузьмы. Если там окажется железная коробка с дневником, значит, это был не сон, если нет - все это не стоит выеденного яйца. Если дневник Кузьмы - реальность, то я обязательно побываю на Перекрестке времен и загляну в свое будущее. Кузьма предсказал, что я умру здесь, - завтра же покину пещеру, и если умру, то в другом месте". Принятое решение наполнило меня энергией, желанием поскорее отправиться в путь.

        * * *

        - Вставай, соня. Твоя жена пришла, пивка с воблой принесла. - Леонид словно сквозь вату услышал голос Богданы.
        Увиденный сон его не отпускал, мучила мысль - удалось ли Степану добраться до дневника? Или дневник до сих пор находится в полуподвале - мастерской Стаса, спрятанный в стене, в том месте, где был умывальник? И почему он так уверен в реальности этого дневника?
        Леонид почувствовал руку жены на лбу и услышал ее тревожные слова:
        - Ты весь горишь! У тебя высокая температура - пиво отменяется, поищу, что есть из лекарств.
        Леонид рывком сел на постели:
        - Я здоров, вновь кошмар приснился.
        - Если ты уверен, что это не простуда, то, не откладывая, звони экстрасенсу, договаривайся о встрече. Телефон я тебе уже дала.
        - Сегодня я никуда не пойду.
        - Хорошо, согласна - выглядишь неважно. Хочешь, я позвоню и договорюсь о приеме на завтра? В шесть вечера тебе подойдет? Нет никаких дел на это время?
        - Не знаю, но лучше договариваться буду я сам. Что ты говорила о пиве и сушеной рыбе?
        - Сотрудник Костя принес воблу, всех угостил, а я вспомнила про тебя. Пиво по дороге купила, еще холодненькое.
        - Где мой самый большой бокал? - зевнул Леонид. - Поужинать тоже не помешает.
        Как только пиво из второй бутылки перекочевало в бокал, от стола Леонида оторвал телефонный звонок - это был старый коллекционер, Никодим Павлович.
        - Леонид, что ты за мазню выставил на аукционе? - старчески покашливая, спросил Никодим Павлович.
        - Мазня как мазня - не хуже других. Тот, кто имеет глаза - пусть увидит, кто имеет художественный вкус - пусть прочувствует, - огрызнулся Леонид.
        - Я не говорю, что это полное дерьмо, - начал обработку старичок.
        - А я и не соглашусь с подобной оценкой. Видели, сколько просмотров на сайте за это короткое время? Народ интересуется, и цена его не пугает.
        - А может, народу интересно, почему на эти картины установили баснословную цену? Народ хочет над этим посмеяться.
        - Посмеялись? Тогда будем прощаться!
        - Почему ты такой нетерпеливый, горячий? Я же тебе по делу звоню, высказываю свое мнение...
        - А мне на ваше мнение начхать! - произнес Леонид и злорадно подумал: "Зашевелились, почувствовали, что здесь вкусно пахнет!"
        В трубке на некоторое время воцарилась тишина, видно, Никодим Павлович никак не мог переварить фразу, которой его угостил Леонид. Наконец он вымолвил:
        - Ты, Леня, не заносись. Ты еще в подгузниках ходил, когда я серьезные картины покупал, меня знают...
        - Знают, как же, знают, сколько известных картин на дурачка купил, за копейки, пользуясь неосведомленностью. В застойные годы выдуривал... - Леонид чувствовал, что его действительно несет, но не мог остановиться.
        - Перейдем к делу, - сухо прервал его Никодим Павлович.
        Леонид в душе торжествовал - если старый лис до сих пор поддерживает разговор, то весьма заинтересовался этими картинами.
        - Я готов взять у тебя несколько картин на реализацию, естественно, не по тем ценам, какие ты ломишь. Скажем, на три месяца. Мое имя знают и здесь, и за рубежом, лучшей рекламы тебе не найти. Моя цена: пятьдесят процентов от выставленной стоимости. Через три месяца я возвращаю тебе картины или деньги, а может, и раньше.
        От такого предложения у Леонида раньше дух захватило бы, даже тридцать процентов от заявленной стоимости казались хорошими деньгами, а главное, известие, что сам Никодим Павлович, очень известный коллекционер, ими заинтересовался, вызвало бы фурор, сразу активизировав интерес со стороны других коллекционеров. И подставную сделку с бизнесменом можно было не проводить - это как залп линкора, после которого все остальные выстрелы кажутся хлопками. И цену на Глущенко не надо будет понижать.
        - Я не согласен. Цену вы знаете, вам, как старому и известному, могу уступить пять процентов. - У Леонида появилось ощущение, что какой-то чертик его дергает за язык, и он сам ужаснулся своим словам.
        - Похоже, ты пьян или сошел с ума. Мне с тобой разговаривать не о чем - ни сейчас, ни в дальнейшем, - сухо произнес в ответ старичок.
        Леонид еще долго держал возле уха трубку, слушая гудки. Внутри у него все оборвалось: большего вреда для своего дела, чем то, что он наговорил глупостей Никодиму Павловичу, трудно было даже представить. Тот предложил ему суперусловия, а он отверг их в грубой форме, оскорбил известного, влиятельного коллекционера. Он сразу представил, как Никодим Павлович набирает номера других коллекционеров и говорит: "Ленька совсем оборзел - без году неделя в нашем деле, а уже нос задрал. Надо сосунка проучить!"
        - С кем ты так грубо разговаривал? - поинтересовалась Богдана.
        - Не суйся, если ничего не понимаешь, - окрысился Леонид, и Богдана, обиженная его грубостью, убежала в кухню.
        С тяжелым сердцем, предчувствуя грядущие неприятности, Леонид после ужина отправился смотреть телевизор, желая немного отвлечься. Вскоре ему пришлось убедиться, что предчувствия его не обманули. Позвонил главный администратор интернет-аукциона и с глубоким сожалением сообщил, что лоты Леонида придется снять:
        - Смертолюбов - художник неизвестный, уже было несколько звонков от искусствоведов, они возмущены, говорят о подрыве репутации самого аукциона.
        - Что с тобой? Ты заболел? - спросила Богдана, увидев, как изменился в лице Леонид.
        - Я сошел с ума! Завтра обязательно встречусь с этим экстрасенсом, хотя вряд ли он сможет теперь мне помочь. Пожалуй, после того, что я совершил, надо отправляться в психушку.

        22

        Этой ночью Леонид не увидел продолжения сна, к чему уже привык, что его крайне расстроило. "Вначале я только удивлялся этим снам, затем пытался разобраться, к чему они снятся, а теперь даже ожидаю их, как любимого сериала".
        Утром позвонил по полученному у Богданы номеру телефона, и мужчина, назвавшись диковинным именем Седрах, назначил время приема - три часа дня. Леонид не выдержал и поинтересовался:
        - У вас имя индийское?
        - Нет, оно не имеет к Индии отношения, оно - древнехалдейское. История этого имени...
        - Спасибо, при встрече расскажете, а то я спешу.
        Очень не хотелось Леониду идти на поклон к Никодиму Павловичу, но другого выхода он не видел: иначе можно было поставить крест на затее с картинами, которая ему уже влетела в копеечку. Отказ выставить его картины на аукционе сводил на нет все предпринятые до этого усилия, делал бесполезными затраты, и было понятно, что Никодим Павлович только этим не ограничится.
        Предпринятые попытки Леонида дозвониться к нему по мобильному заканчивались тем, что коллекционер сбрасывал его звонок.
        Пришлось встретиться с Тимой, бегающим в "шестерках" у Никодима Павловича, и через него попытаться договориться о встрече с его шефом. Тима, не откладывая дело в долгий ящик, при Леониде позвонил Никодиму Павловичу. Но как только тот услышал о просьбе Леонида, сразу ответил категорическим отказом. Тима лишь пожал плечами, выражая свое недоумение:
        - Видно, ты ему здорово насолил.
        Снятие картин Смертолюбова с аукциона полностью рушило все планы Леонида, когда, казалось, удача уже близка. Новые переговоры с администрацией сайта "Аукцион" ни к чему не привели, но ему прозрачно намекнули, что следует найти общий язык с Никодимом Павловичем. Пришлось Леониду вновь встретиться с Тимой, напоить его, дать "в долг" сто баксов за домашний адрес коллекционера.
        Никодим Павлович жил в центральной части города, на тихой улочке, в пятиэтажной "сталинке". Входная дверь подъезда оказалась на кодовом замке, и Леониду пришлось полчаса ожидать, пока кто-нибудь из жильцов выйдет или войдет. Его спасителем оказалась невысокая девушка с огромным нетерпеливым сенбернаром, но когда Леонид попытался проскользнуть внутрь, она заслонила ему проход и устроила допрос.
        - Вы к кому идете? - строго спросила она, придерживая пса, рвавшегося погулять.
        - К Никодиму Павловичу, на третий этаж, - признался Леонид, не сводя с пса глаз.
        - Раз так - проходите, - смилостивилась девушка.
        Мощная бронированная дверь с глазком видеонаблюдения подсказала Леониду, что он у цели.
        - Что вам угодно? - отозвался домофон голосом Никодима Павловича на его звонок в дверь.
        - Простите меня, Никодим Павлович, я вчера не совсем корректно вел себя, - Леонид виновато опустил голову. - На меня очень подействовала смерть Стаса Новицкого, и я был сам не свой.
        - Бог простит. Зря пришел - я не обидчив. Обижаются слабые люди, которые не могут за себя постоять, а я к ним не отношусь.
        - Я согласен на ваши условия относительно картин Смертолюбова.
        На минуту повисло молчание, Леонид терпеливо ждал, переминаясь с ноги на ногу.
        - Напомни, какие условия? - вновь возник голос.
        - Передать вам на реализацию три картины сроком на три месяца за пятьдесят процентов от выставленной стоимости.
        - У вас плохая память, молодой человек. На шесть месяцев за тридцать процентов!
        У Леонида перехватило дыхание, и он еле сдержался. "Вот сволочь! Режет без ножа - хочет даром взять. Но делать нечего, не надо было вчера вести себя как осел".
        - Похоже, у меня с памятью совсем плохо, позабыл - все так, как вы говорите. Мне крайне неудобно вас просить, но, может, все же сорок процентов?
        - Поговорим, - смягчился голос в домофоне. - Проходи. - Дверь открылась.
        На пороге его встретил Никодим Павлович в расшитом золотом красном атласном халате, его правая рука покоилась в кармане.
        - Чаем угощать не буду - мы люди деловые. А ты молодец, умеешь вовремя исправлять ошибки. Только запомни, есть такие, которые невозможно исправить, - это как жизнь и смерть. Так что впредь вначале многократно подумай о возможных последствиях своих слов.
        - Спасибо за совет и простите меня. Стас был моим ближайшим другом, и я еще не отошел после его нелепой смерти.
        Весь коридор квартиры коллекционера был завален картинами, которые висели на стене плотными рядами, стояли стопками на полу, лицом к стене.
        - В гостиной негде сесть: картин много, никак не приведу все в порядок, денег на более просторную квартиру не соберу, - пожаловался хозяин, останавливаясь перед закрытой дверью в комнату, служащую, по его словам, спальней. Здесь также все было увешано и заставлено картинами, стояло несколько больших напольных фарфоровых ваз, блиставших позолотой, и античные скульптуры. "Копии или оригиналы?" - заинтересовался Леонид. В скульптуре он не разбирался, а вот Стас был ходячей энциклопедией, специалистом по любому антиквариату.
        Вся обстановка спальни состояла из узкой допотопной кровати, маленького столика и одного стула. Хозяин уселся на кровать и предложил стул гостю.
        - У вас, наверное, здесь картин - тысяча, а то и больше! - с восхищением отметил Леонид, в уме умножая на число с пятью нулями - картину более дешевую такой уважаемый коллекционер не стал бы у себя держать, - и полученная цифра приятно вскружила голову.
        - Более трех тысяч, ну и другого антиквариата хватает, - Никодим Павлович кивнул на вазы, скульптуры. - Не каждый художественный музей может похвастаться такой подборкой, как у меня. Всю сознательную жизнь собираю.
        - Такое богатство... не боитесь? Ведь живете один! - не удержался от вопроса Леонид.
        - Не один. - Никодим Павлович достал из кармана блестящий пистолет. - "Вальтер", именной, прекрасно умею с ним обращаться. Второе мое увлечение - это стрельба. Также в квартире имеется сигнализация и все прочее. Но мы отвлеклись... Хорошо, я соглашусь, уступлю в цене, но только одной картины, пусть будет сорок процентов, остальные две по тридцать.
        - Вероятно, вы захотите взять те картины, которые выставлены на аукционе... Были выставлены. Вчера мне позвонил...
        - Раз они стоят на аукционе, то пусть стоят. Я слышал, у тебя возникли небольшие трения с администрацией аукциона...
        "Не с администрацией, а с тобой", - мысленно поправил Леонид.
        - Я это улажу. А мне нужны такие картины... - Он достал из кармана бумажку и прочитал: - "Агхори", "Жук, терзающий девушку", "Кассандра".
        Услышав последнее название, Леонид вздрогнул.
        "Снова Кассандра! Откуда этот пенек знает названия картин, которые я никому не показывал? Он был до меня у Эльвиры или она ему дала список картин? Конечно, она, и никто другой. Похоже, что-то затевается за моей спиной, а я как слепой котенок".
        - Первые две у меня есть, а что касается третьей, что-то не припомню такого названия - может, просмотрел. А что на ней изображено? - поинтересовался Леонид.
        Коллекционер пожал плечами:
        - Не знаю - у меня есть только названия. Приедешь домой, пересмотри картины - если вся коллекция у тебя, значит, и эта картина должна быть.
        - Хорошо, я так и поступлю, - согласился Леонид.
        Ему очень не понравилось то, что Никодим Павлович конкретизировал свой выбор, - похоже у него имелся очень выгодный заказ, раз он так быстро согласился замять старую историю и даже проявил великодушие - пошел на некоторые уступки.
        - А за какую картину вы дадите сорок процентов? - поинтересовался Леонид.
        - За "Жук, терзающий девушку". Хорошо, что мы договорились. Завтра... нет, к сожалению, завтра буду в отъезде - послезавтра привези мне эти три картины домой.
        - Хорошо, я предварительно позвоню.
        - Надеюсь, ты правильно меня понял. А с Тимой поменьше общайся, выходи прямо на меня. Эта болтливая молодежь... Учишь их, учишь, а у них язык впереди мозгов.
        Выйдя из подъезда, Леонид задумался: вся эта история с картинами его настораживала - в ней было что-то не так. Известный коллекционер вдруг заинтересовался тремя конкретными картинами неизвестного художника, предложил сделку на очень хороших условиях. Из этого можно сделать вывод, что у Никодима Павловича есть очень выгодный покупатель и этот покупатель дал ему названия картин. Слова о месяцах, требуемых для продажи, рассчитаны на дураков. И явно речь идет даже не о тех ценах, по которым он выставил на аукционе картины, а о гораздо более высоких, иначе не было бы такой заинтересованности у старого коллекционера. На аукционе выставлены совсем другие картины, в прессе упоминалась лишь картина "Агхори", а об остальных двух нигде не было сказано ни слова. Выходит, покупатель знает об их существовании. Почему же он тогда не купил их у художника, когда тот был жив? Или не вышел на вдову после его смерти?
        Напрашивался вывод: Смертолюбов не хотел продавать эти картины, а благодаря усилиям Леонида, "засветившего" картины в прессе, заинтересованное лицо узнало о смерти художника и теперь хочет приобрести картины. Администратор аукциона проговорился, что были запросы из-за границы, интересовались владельцем картин. Понятно, почему в аукционных торгах покупатель не участвовал, - выставлены в качестве лотов не те картины, которые его интересуют. Почему же он не действовал через вдову художника, а прибег к услугам старого коллекционера? Ведь ему было известно об этих картинах, и не мог он не знать ближайшее окружение художника! Или картины Смертолюбова участвовали в каких-то выставках, поэтому покупатель узнал об их существовании? Логическая цепочка не выстраивалась, было пропущено какое-то звено. Загадки вокруг, одни загадки...
        Леонид решил не спешить с передачей картин старому коллекционеру: кто знает, может, стоимость этих трех гораздо выше стоимости всей оставшейся коллекции? У него было полтора дня до оговоренной встречи с Никодимом Павловичем, которые он хотел потратить на самостоятельные поиски покупателя, и надеялся хотя бы приблизиться к пониманию истинной стоимости этих картин. Тут же возник вопрос: а почему они могут быть более ценными, чем остальные? Что прибавляло им стоимости? Ведь не имя же художника и не сюжеты. Тогда что?
        Возможно, Эльвира не все ему рассказала о картинах своего покойного мужа?
        Леонид набрал номер телефона Эльвиры, но та не отвечала, что было весьма странно. Ехать к ней домой днем без звонка рискованно - можно ее не застать и потерять драгоценное время, которое начало свой неумолимый отсчет до предстоящей встречи с коллекционером. Попробовал набрать Ксану - тот же результат. Он вспомнил о назначенной встрече с экстрасенсом с халдейским именем, и как бы ему ни хотелось не тратить на это время, он решил все-таки заехать и развлечься байками явного шарлатана.
        По дороге он думал о Никодиме Павловиче: миллионер, а живет, как скотина в хлеву. Какой прок от того, что у него такая богатая коллекция антиквариата, если он не знает радостей жизни, а живет словно Гобсек или, скорее, Скупой рыцарь Пушкина? Денег у него нет на новую квартиру - разговор для идиота! Хочет меня оставить в дураках - посмотрим, кто окажется ловчее и хитрее.

        23

        Мужчина с халдейским именем Седрах оказался лишь помощником-секретарем экстрасенса, он составлял график приема и ведал финансовыми вопросами.
        Леониду пришлось подождать минут пятнадцать, в течение этого времени он несколько раз собирался уйти. Наконец Седрах, напыщенный сорокалетний толстячок, ввел его в полутемную комнату. Экстрасенсом оказалась женщина, точнее, молодая девушка, которая поднялась из-за стола и пошла к нему навстречу. Яркий электрический свет, проникший из приемной, осветил ее. Высокая, гибкая, со свободно ниспадающими на плечи черными волосами, с правильными чертами лица, выражающего удивительное спокойствие, но самым примечательным были ее глаза, отливающие зеленью змеиной кожи - они сразу поразили Леонида. Почему цвет ее глаз он сравнил с кожей зеленого пресмыкающегося, которого в жизни не видел, только по телевизору, а не с изумрудом или малахитом, он не мог бы объяснить, разве только тем, что ее глаза постоянно находились в движении, были неоднородны, по ним время от времени словно пробегала рябь.
        - Есфирь, - представилась она, тревожа своим необычным взглядом, и сразу добавила: - В переводе с древнееврейского мое имя означает "звезда".
        "Странно было бы, если бы оно оказалось менее диковинным, чем у твоего секретаря. Обычно шарлатанство скрывается за впечатляющими образами, именами и за неадекватными поступками - так его труднее распознать. Посмотрю, какая ты звезда. Теперь понятно хихиканье Богданы, отправившей меня к этой чудотворной девице".
        Есфирь молча выслушала его рассказ о странных ночных сновидениях, не перебивая, не задавая наводящих вопросов, не спешила высказывать свою точку зрения, так что в конце рассказа повисла тишина. Девушка молча, не мигая, смотрела на Леонида, как ему показалось, отрешившись от всего, и он засомневался, слышала ли она его.
        Ему стало скучно, и, ожидая, когда девушка начнет говорить, он взял с ее стола прозрачный шар, который оказался необычайно холодным, словно его перед этим держали в холодильнике.
        - Не следует брать в руки незнакомые предметы, не зная, какой силой они заряжены, - проснулся голос девушки. Необычно низкий для ее хрупкой фигуры, он больше напоминал мужской.
        Леонид сразу вспомнил вечер у Эльвиры, когда она давала ему посмотреть магические предметы, привезенные ее мужем из Индии.
        - Думаю, вы пришли ко мне не для того, чтобы рассказывать свои сны, а поведать о том, что беспокоит.
        - Как раз эти сны меня и беспокоят: они не просто снятся, а словно готовят к событиям, которые должны произойти или уже происходят, - возразил Леонид. - В последнее время я совершил много глупых, сумасбродных поступков, что мне не присуще, будто кто-то изнутри руководит мной. Не знаю, связано это со снами или нет.
        - То, что вы мне рассказали, является следствием, а причин может быть много, и мне надо докопаться до истинной причины, чтобы вам помочь. Возможно, что-то происходило с вами необычное накануне или за несколько дней до того, как стали сниться эти сны? Само событие могло быть незначительным, но в нем имелись некие странности, обязательно оставившие след в вашей памяти. Постарайтесь вспомнить - я вам мешать не буду.
        Предложение девушки-экстрасенса не понравилось Леониду: ему не хотелось рассказывать об Эльвире, о сумасшествии, овладевшем им после нескольких затяжек чиломом. А то, что все началось с того вечера, он был уверен на все сто процентов.
        - Я вижу, что это было связано с женщиной, явно не вашей женой, - попыталась подтолкнуть к откровенности девушка.
        "Много ума не требуется, чтобы догадаться об этом, учитывая мое затянувшееся молчание". И Леонид рассказал о картинах художника Смертолюбова, магических предметах, которые ему продемонстрировала Эльвира, превратив его в своего приятеля. Особенно Есфирь заинтересовал череп.
        - По всей видимости, с этим черепом связана некая астральная сущность, оставшаяся после смерти человека, по неизвестной нам причине исключенная из цепи реинкарнаций. Это тот же призрак, привязанный к какому-то месту, обычно имеющему отношение к смерти: старый замок, дом, подземелье. Своими неразумными действиями вы его неким образом привязали к себе.
        - Вы хотите сказать, что этот призрак ночами развлекает меня историями из своей жизни? - усмехнулся Леонид.
        - Скорее всего, информирует, как вы ранее заметили. Астральная сущность - это не человек, она не подвержена эмоциям: любви, ненависти, симпатии, антипатии, гневу, ревности и прочим. Ее действия всегда связаны с информационным полем. Призраки, появляясь в местах своей "привязки", информируют о какой-то стороне своей предыдущей жизни, обычно об обстоятельствах смерти. С таким случаем, как у вас, я еще не сталкивалась, поэтому он мне кажется уникальным, хотя в мире все повторяется, и уникальность проистекает от нашей слабой информированности.
        - Как я понял, могу не волноваться? - вновь усмехнулся Леонид.
        - Наоборот, подобная привязанность астральной сущности очень опасна - ведь это воздействие на уровне подсознания. Ваши, как вы рассказывали, нелепые поступки, вызваны ее растущим влиянием. Со временем оно может многократно усилиться и привести к разным психическим расстройствам, не исключен даже суицид.
        - Предположим, я вам верю. Что мне следует предпринять, чтобы этого не случилось?
        - Случай весьма сложный, и я пока не знаю. Думаю, через два дня смогу что-нибудь порекомендовать действенное, а пока вы раздобудьте тот череп и принесите его мне. Надеюсь, что случай не безнадежный.
        - Вы так умеете успокаивать, обнадеживать, - ехидно заметил Леонид, поедая глазами девушку, мысленно раздевая: "Затащить бы тебя в постель и узнать, какая ты там мастерица, экстрасенсша".
        - Я привыкла всегда говорить правду: с вами я заниматься сексом не буду - вы не мой партнер. Жду вас через два дня. - Она склонилась над столом, раскрыв книгу, хотя вряд ли могла что-нибудь в ней прочесть из-за царившего здесь полумрака.
        - Пойдемте - ваше время вышло. - Леонид не заметил, как рядом оказался Седрах, который нетерпеливо потянул его за руку к выходу.
        "Экстрасенсша - та еще штучка! А Эльвиру необходимо сегодня посетить, хотя бы для того, чтобы взять череп", - решил Леонид, выйдя на улицу.

        24

        Леонид нажимал и нажимал на кнопку дверного звонка, но хозяйка не спешила открывать, а о том, что она дома, информировала доносящаяся заунывная музыка. Он набрал ее номер на мобильном телефоне - тоже никакой реакции.
        "Может, у нее гость и она вся в сексуальном процессе, не имеет желания отвлечься на что-либо постороннее?" - с раздражением подумал он, и сразу в голову полезли дразнящие воспоминания о проведенных с Эльвирой ночах. Это крайне не понравилось ему, принявшему окончательное решение не поддерживать с ней близких отношений, не ожидая от них ничего хорошего. По-видимому, и она в нем разочаровалась, так как в последнее время перестала звонить.
        "Придется заехать за черепушкой попозже". Эта ситуация Леонида злила, нервировала. Он не любил попусту тратить время, к тому же, приехав к ней, в глубине души рассчитывал на большее, а не только расспросить и взять у нее череп-мунду, как себя ни убеждал, что близкие отношения с ней уже в прошлом.
        Он в последний раз со злостью нажал на кнопку звонка - безрезультатно, из-за двери издевательски пела музыка, от которой даже кошки сошли бы с ума. От избытка чувств дернул за ручку, и... дверь поддалась. Сердце у него бешено забарабанило от неприятного предчувствия - он помнил, что Эльвира тщательно закрывала на все замки входную дверь, когда он гостил у нее. Вспомнились ее разговоры о том, что им обоим угрожает какая-то опасность, которую он счел мифической.
        В подобных случаях киношные герои вынимали из кобуры под мышкой пистолет и храбро проникали в дом. Пистолета у него не было, да и героем себя не считал, но любопытство было сильнее здравого смысла, рекомендовавшего уйти. Стараясь не шуметь, он приоткрыл дверь чуть шире и проник в прихожую.
        Музыка доносилась из гостиной, куда он и пошел на цыпочках, жалея, что не имеет с собой ничего тяжелого, что можно было бы использовать в качестве оружия. От избытка адреналина сердце выскакивало из груди, словно после кросса. Леонид буквально обливался потом, все более убеждаясь, что здравый смысл иногда бывает прав, и это именно тот случай. Он взялся за ручку двери, ведущей в гостиную, сосчитал до десяти и резко распахнул дверь.
        Увиденное удивило его больше, чем если бы он обнаружил там расчлененный труп хозяйки квартиры. В комнате все было так, как при первом их знакомстве, точнее, на следующее утро! На стеклянной столешнице лежали магические предметы в той же последовательности, в какой их показывала Эльвира. На полу стоял раскрытый чемодан. Журнальный столик был придвинут к дивану, на нем лежала трубка чилом, стояли бутылка с недопитым коньяком, тарелочка с нарезанными лимонами и нетронутой сахарной горкой посредине. Одежда хозяйки была разбросана по полу, а сама она в полуобнаженном виде - если одеждой считать нитки трусиков "танга" - сидела на диване в позе лотоса, покачиваясь в такт музыке и что-то бормоча. Ее большие груди с напряженно торчащими сосками то и дело нервно подергивались, словно, как и Леонид, не переносили скребущей по душе унылой музыки. Эльвира, сидя с полузакрытыми глазами, на неожиданное появление Леонида никак не отреагировала, увлеченная своим занятием.
        Леонид первым делом нашел источник ужасного звука - DVD-проигрыватель - и выключил его. Эльвира стала понемногу приходить в себя и, обнаружив присутствие Леонида, нашла халат, накинула на себя и устроилась с ногами на диване. Ее блуждающий мутный взгляд говорил, что мыслями она еще далеко отсюда.
        Леонид подошел к столу, взял в руки желтоватый череп.
        - Элла, ты не против, если я возьму его на несколько дней? Сохранность гарантирую.
        - Ты пришел?! Только уже поздно - совсем поздно. Уходи! - произнесла Эльвира, светя голыми коленками из-под короткого халатика, и вновь стала раскачиваться, словно у нее в ушах зазвучала неслышная музыка. - Учись принимать мир, принимать грязь, принимать тьму, так же как и свет, ибо это, в сущности, разные проявления одной реальности!
        - Я не вовремя? - рассеянно произнес Леонид, раздумывая, куда бы засунуть череп, - не нести же его в руках по улице!
        - Медитируй на пустоши, на разрушенные дома, на поломанные вещи, на больных, на мертвые тела. Сопрягая это с мудростью и наставлениями учителей, ты поймешь суть и освободишься от всего, что мучает и порабощает. Чтобы постигнуть тайну потоков Шакти, образующих узоры, вначале утвердись в понимании неизбежности смерти.
        - Что это за бред?! - поразился Леонид,
        - Это слова Бхайравананда, вникни в их магическую суть. Ты поймешь...
        - Бред сумасшедшего - их суть. Помогу тебе не словом, а делом! - Леонид сгреб в охапку Эльвиру и, отнеся в ванную, включил холодный душ.
        Женщина брыкалась, визжала, даже раз попыталась укусить за руку, но Леонид был настороже и предотвратил все ее посягательства. В конце концов она сдалась и дрожала от холода под душем.
        - Как, говоришь, имя этого мудреца? - поинтересовался он.
        - Бхай-рава-нанда, - произнесла она, стуча зубами.
        - Пока не разучишься произносить его имя, из ванной не выпущу, - серьезно пообещал Леонид.
        - Мне холодно, я очень быстро простужаюсь, - взмолилась Эльвира, посинев от холода, напоминая пупырышками на коже курицу из холодильника, и Леонид сжалился:
        - Вылезай и марш в постель.
        Он помог дрожащей женщине выбраться из ванны. Эльвира едва стояла на ногах, все время норовя упасть, и он, придерживая за талию, отвел ее в спальню. Она стянула мокрые трусики и нырнула в расстеленную постель.
        - Ты что, на работу уже не ходишь, в неглиже разгуливаешь целыми днями? Похоже, у тебя недавно было довольно весело, - произнес Леонид и, видя, что она никак не может согреться, предложил: - Горячий чай будешь?
        - Бу-ду, - трясясь, проигнорировала два первых вопроса Эльвира. - Вста-вать не бу-у-ду - за-мерз-ла-а, слов-но-о по-о-бывала на лед-ни-ке-е в мо-о-рге.
        - Ну у тебя и сравнения! Совсем чокнулась. Так кто у тебя был в гостях?
        - Мне очень плохо, - посиневшими губами прошептала женщина, но и без того было видно, что ее бьет озноб.
        Леонид мысленно обругал себя за холодный душ, который организовал для нее, поспешил в кухню, включил электрочайник. Затем, решив, что коньяк и лимон не испортят чай, вернулся в гостиную, забрал тарелку и бутылку, вернулся в кухню. Ему показалось, что он пропустил что-то очень важное, но он не стал над этим задумываться, а, приготовив чай с лимоном, щедро плеснул в чашку коньяку и вернулся к Эльвире. То, что он увидел, изрядно испугало: ее, закутанную в одеяло, сотрясали судороги, дергало в разные стороны.
        - Пожалуй, в этом виноват не только холодный душ! - выразил сомнение Леонид, не зная, что делать. - Надо вызывать "скорую".
        - Не надо врачей! - прохрипела извивающаяся женщина, до крови кусая губы, чтобы не кричать, лишь иногда испуская громкие стоны. - Это пройдет... Дай лекарство - в пузырьке без этикетки, во втором ящике снизу, - протянула она руку по направлению к трюмо.
        Леонид последовал ее указаниям, обнаружил небольшой пузырек с бесцветной жидкостью и совсем неожиданную вещь - наручники с небольшим ключиком, вставленным в замок.
        - Похоже, мы поклонники садомазо, - пробормотал тихо и вернулся к Эльвире.
        - Я так понял, это надо развести в воде? Сколько капель на чайную чашечку?
        - Двадцать... нет, тридцать, - прошептала она.
        - А что это? - спросил, протягивая чашку с накапанным в воду снадобьем.
        - Болеутоляющее, успокоительное. - Приподнявшись, она буквально выхватила чашку из его рук и быстро выпила. - Скоро станет легче, - произнесла она, падая на спину.
        - Я у тебя возьму на время череп-мунду, - напомнил Леонид, заметив, что она начала успокаиваться и свернулась калачиком. - На время.
        - Ничего не трогай, - попросила она.
        - Не волнуйся - мунда останется в целости и сохранности, а через несколько дней я тебе ее верну.
        Больше не слушая Эльвиру, он вернулся в гостиную и тут понял, что его встревожило, когда возвращался за коньяком и лимоном: все магические предметы, которые были разложены на столе, исчезли. В том числе и череп. Бегом вернулся в спальню и увидел, что Эльвира заснула. Начал тормошить за плечо.
        - Кто у тебя был? Кому ты показывала магическую рухлядь своего мужа?
        - Не знаю... Я хочу спать.... Дай мне поспать, - бормотала она сонным голосом и вдруг, широко открыв глаза, истерически закричала: - Уходи! Пошел вон! Тебе здесь нечего делать!
        - Успокойся. Тебя обокрали, и я хочу выяснить, кто это сделал. По всей видимости, это тот, кто был у тебя до моего прихода.
        Леонид вспомнил, что, заходя в квартиру, не закрыл за собой дверь, так как не знал, что его здесь ожидает. По всей видимости, вор затаился в спальне или зашел в квартиру, когда он был с Эльвирой в ванной. Беглый осмотр спальни ничего не дал.
        - Никого не было, - вновь успокоилась и стала засыпать женщина, - и никого уже не будет.
        - Не говори глупостей - проспишься и завтра будешь совсем здоровой, только не кури чилом - от него мозги едут набекрень, - старался успокоить ее Леонид, поняв, что сегодня ничего от нее не добьется.
        - И завтра тоже не будет, - пробормотала женщина и провалилась в крепкий сон.
        Выходя из квартиры, Леонид захлопнул за собой дверь и поехал домой. Уже в пути вспомнил, что не спросил у Эльвиры: были ли попытки купить картины при жизни ее мужа и не выставлялись ли они где-либо. Не успел он зайти к себе в квартиру, как позвонила Эльвира на мобильный:
        - Верни картины! - истерически закричала она в трубку.
        - Успокойся, завтра буду у тебя и обо всем поговорим, - раздраженно ответил Леонид. "Я думал, что она до утра будет спать беспробудным сном, а тут такая бодренькая. Неужели Никодим Павлович не теряет времени и вышел на нее?"
        - Я хочу картины немедленно!
        - А я хочу спать, и тебе тоже пора укладываться.
        - Привези сюда картины немедленно, а то я не знаю, что сделаю! - прокричала Эльвира. - Буду звонить до тех пор, пока не привезешь!
        - А я отключу телефон, завтра при встрече поговорим.
        - Ты об этом пожалеешь! - зловеще пообещала Эльвира, но Леонид тут же отключил мобильный - не хватало еще, чтобы она трезвонила ночью. В том невменяемом состоянии, в каком ее застал, она может наговорить что угодно, спровоцировав очередной скандал с Богданой.

        25

        Несмотря на пасмурный сентябрьский день, я зажмурился от дневного света: глаза болели, слезились, требовали вернуться обратно в темноту подземелья. Почти четыре месяца я провел в подземелье, лишь иногда ночью рисковал ненадолго покинуть его, не отходя далеко от спасительного люка. В груди клокотало, шумело, легкие не могли надышаться свежим воздухом, напоенным страхом, растерянностью и неуверенностью. Да, все это я ощущал в воздухе, в лицах и особенно в глазах людей. Народу на улицах было довольно много, люди собирались в группки возле самых информированных, млеющих от удовольствия быть в центре внимания: одни рассказывали ужасы уже и так напуганным обывателям, другие, наоборот, рисовали райские картины наступающего с приходом немцев благоденствия.
        Из встревоженных голосов, гудящих, словно августовские мухи над дерьмом, выхватывал сообщения: основные воинские подразделения покинули город еще ночью, оставив лишь небольшое прикрытие. Уже взорваны все мосты через Днепр: железнодорожные имени Петровского и Дарницкий, мост имени Бош и Наводницкий, и те небольшие колонны красноармейцев, санитарных автомобилей, еще спешащие к переправам через реку, обречены остаться здесь, на правом берегу.
        Я вспомнил о секретном объекте " 1, на котором еще недавно трудился: тоннель проложен лишь до середины реки, и теперь весь труд пойдет прахом - его явно не минует печальная судьба днепровских мостов. Как ни странно, в этот момент, когда рушилось все и неизвестным было наступающее новое, я сожалел о тяжелом напряженном труде своей бригады - ребята выкладывались на протяжении двух лет, и теперь в одно мгновение все будет уничтожено.
        Внезапно прокатился раскат грома, перекрывший несмолкающую далекую артиллерийскую канонаду, и словно качнулась земля под ногами. Мой взгляд, как и у многих других, устремился вверх, в небо - не было видно ни грозовых туч, ни вражеских бомбардировщиков, только потянуло гарью и стало темнее. Дым, поднявшийся со стороны Зверинца, заволок часть неба.
        - Взорвали артиллерийские склады на Выдубичах - капец краснопузым. Пора подумать и о себе, - сказал крепыш в летнем пальто.
        Он достал из-под пальто монтировку и ловким движением сорвал замок с двери магазина, подмигнув мне:
        - Чего раззявил рот, дед?! Пошли, отоваримся, а то на тебе лохмотья - неудобно в таком виде встречать победителей.
        Меня не надо было просить дважды - я рванул вперед, и вовремя: с десяток желающих так же бросились в магазин, устроив толчею у входа. Вскоре я, довольный, вышел из магазина с внушительным тюком на спине. А толпа уже громила соседний продуктовый магазин. Я бросился туда, пытаясь прорваться сквозь толпу, кипящую возле входа.
        "Боже мой, как я хочу поесть нормальной еды, хлеба!" Только от одних этих мыслей я захлебывался слюной.
        Внезапно раздались выстрелы - это какой-то молоденький лейтенант, возглавляющий группу из нескольких усталых красноармейцев, стал стрелять в воздух из нагана.
        - Что вы делаете, мародеры?! А ну, осади - стрелять буду на поражение!
        Толпа на мгновение затихла и как-то сразу поредела. Раздался истошный крик:
        - Ты что, хочешь, чтобы этим добром фашисты попользовались?! Давай, стреляй в трудовой народ, береги добро немчурам! Может, ты еще станешь здесь на караул, дожидаясь новых хозяев?
        Лейтенант покраснел, махнул рукой, спрятал наган в кобуру и продолжил путь, бормоча:
        - Но так все равно нельзя. Это не по-людски.
        Толпа вновь бросилась на приступ магазина, ломая витрины, срывая ставни и разбивая окна. С ношей за спиной мне не удалось пробраться внутрь - меня отталкивали, материли. Поняв, что туда мне не попасть, я вернулся в разгромленный магазин одежды, намереваясь переодеться. Развернул тюк, хотел надеть костюм.
        - А ну погодь, дед! - На меня уставилось дуло нагана. Рука держала его твердо, не дрожала - видно, хозяин умеет обращаться с ним. - Вещи оставляй, а сам пошел вон! - Лицо круглое, сытое, с короткой стрижкой - не похож на блатного.
        - Да хоть этот костюм оставь! - попросил я, не желая расстаться с добытой вещью, правой рукой полез под пиджак, где была спрятана монтировка. Раздался выстрел, и пуля пролетела возле моего лица.
        - Это я нарочно промазал - второй раз попаду "в яблочко". Пшел вон!
        Я вышел из магазина, горя надеждой восполнить потерю в следующем, но на пути встречал лишь разгромленные, уже полностью пустые лавки. Народу на улицах стало меньше, то и дело попадались счастливчики, пыхтевшие под тяжелой ношей, они тащили тюки награбленного, рыская взглядом: чем бы еще прибарахлиться. Менее счастливые несли все, что попало под руку: связку деревянных вешалок, керосиновые лампы без стекла, а один здоровяк нес на плече с десяток инвалидных костылей.
        Я направился на квартиру к Кузьме на Подол, не задумываясь, что там меня может ожидать. А чего теперь бояться? Если полуподвал окажется закрытым на замок, то для этого есть монтировка, а если он уже заселен кем-то, то и тут поможет все та же монтировка.
        Кровь во мне бурлила после того, как по-глупому лишился вещей, ярость требовала выхода. А еще до умопомрачения хотелось есть. Послышался шум моторов, и показалось передовое подразделение мотоциклистов, в шлемах и с пулеметами в колясках. Я юркнул в ближайший двор: немцев я не боялся, считал, что мой послужной список и то, что скрывался от энкаведешников, должно было настроить их по отношению ко мне доброжелательно, но сейчас вступали передовые части, и один Бог знает, что у этих вояк на уме. Вспомнил прошлое, когда, разгоряченные недавним боем, во главе с товарищем атаманом, врывались в село, стреляя во всех, кто попадался на пути.
        Прячась от немцев, я оказался в глухом дворе-колодце шестиэтажного дома. Внезапно в сторонке послышался какой-то писк или стон. Оглянулся: двое пацанов, явно хулиганье, тащили в подъезд упирающуюся растрепанную девчонку, один закрывал ей рот рукой. Увидев ее, я похолодел - мне показалось, что это Машенька, машинистка, которой не так давно я свернул шею, словно цыпленку. "Неужели она осталась жива?"
        - Маша, это ты?! - крикнул я, и мне так захотелось чуда, чтобы в самом деле это была Машенька! Ведь она мне так нравилась, всегда относилась с симпатией, а убить вынудили обстоятельства.
        Девушка энергично замахала свободной рукой, умоляя о помощи. Рука парня наполовину закрывала ее лицо, не давая рассмотреть, но глаза, как у раненой косули, были точно ее.
        - Машенька, это ты? - повторил я вопрос, приближаясь к ним.
        - Дед, вали отсюда, а то беду накличешь на свою седую голову.
        Я молчал, все приближаясь к ним, рука сжимала спрятанную под одеждой монтировку.
        - Сейчас поймешь, с кем связался! Заступничек! - рассмеялся парень пониже ростом и покоренастее, оставив девчонку второму - долговязому, и вытащил из кармана финку.
        - Ты, Яша, его пырни - воздух из него выпусти, вишь, своим смрадом весь двор завонял. Откуда это старое чучело взялось? Смотри: кожа белая, аж прозрачная, наверное, где-то в скиту прятался, а сейчас вылез немцев встречать!
        - А это он расскажет - если нам будет интересно. - Коренастый сделал шаг вперед и сделал выпад финкой, но я был наготове - резко ушел в сторону, монтировка вылетела из своего убежища и обрушилась на его руку. Тот закричал от боли, уронил финку и обхватил второй рукой беспомощно повисшую руку.
        - Он мне руку сломал! Мочи его, Длинный!
        - Ах ты, сука! Да я тебя, б...! - закричал долговязый.
        Откинув в сторону девчонку, которая не удержалась на ногах и упала на землю, он выхватил опасную бритву и стал на меня наступать. Бритва - страшное оружие, но только когда имеешь дело с безоружным, а еще лучше с каким-нибудь хлюпиком. А у меня была в руках монтировка, позволявшая держать его на расстоянии, да и что мог сделать фраер мне, повидавшему на своем веку столько крови, сколько он молока не высосал из сисек своей мамки? Я сам бросился в атаку, тесня его к стене, пару раз ощутимо задел по руке, но бритву он пока держал. Я наносил боковые удары, не очень точные, давая ему возможность от них свободно уходить, таким образом усыпляя его бдительность. Решил, что ловушка готова, и сделал обманное движение, словно хотел нанести удар с левого бока, открывая ему свой беззащитный правый фланг. Он бросился вперед, занося бритву, но я легко ушел от него и изо всех сил, как пикой, ударил монтировкой ему прямо в солнечное сплетение так, что он задохнулся. Он, выпучив глаза, выронил бритву и сполз на землю. Следующий удар раскроил ему голову, но я забыл о его товарище, напрасно сбросив его со счетов из-за
поломанной руки. Финка, вошедшая мне под лопатку, напомнила о нем. Дико закричала девушка. Я обернулся, сжимая монтировку, но нападавший трусливо убежал, придерживая больную руку, бросив своего товарища, который лежал у моих ног и не подавал признаков жизни.
        Удар левой рукой был слаб и не вполне достиг цели, иначе я сразу бы свалился замертво, однако у меня началось обильное кровотечение. Теперь я разглядел перепуганную девчонку - это была не Машенька. Чуда небеса не сотворили. Зачем мне надо было так рисковать и связываться с отморозками из-за этой ссыкухи?! Видно, наваждение лишило меня рассудка.
        - Спасибо, дяденька! Ой, у вас ножик в спине торчит! - испуганно воскликнула она.
        - Вытащи его, надо перевязать рану - сумеешь? - скривился я от пришедшей боли.
        Столько лет воевал, рискуя многократно, и ни одного ранения, а теперь из-за этой желторотой мне продырявили спину, кровь хлещет... Так можно и Богу душу отдать! Ощутил покалывание множества иголочек в левой руке, она начала неметь.
        - В школе на курсах медсестер была. Попробую, - наигранно бодрым тоном сказала девушка. - Ой, а бинт где возьму?
        - Нижнюю юбку порви. Давай быстрее, а то у меня голова начала уже кружиться от потери крови! - прикрикнул на нее.
        Она повернулась ко мне спиной, стала пыжиться, я не выдержал, повернул ее к себе, бесцеремонно поднял платье и быстро оторвал от юбки две длинные полосы, мимоходом увидев ее стройные ноги. Она только и воскликнула: "Ах!"
        - Вытаскивай финку! - прорычал я, приводя ее в чувство.
        Она дернула раз - потемнело в глазах, и сердце остановилось от боли, второй - стало еще хуже.
        - Двумя руками возьмись и тащи изо всей силы! Не сможешь - порежу на куски, сука!
        Мне становилось все хуже. Девчонка, испуганно взглянув на неподвижное тело фраера на земле, взялась за финку двумя руками.
        - Тащи, сука! - крикнул ей и сделал рывок в противоположную сторону, чтобы помочь.
        Финка вышла из раны, и девчонка испуганно бросила ее на землю.
        - Ой, а кровь еще сильнее течет! Просто рекой! - проговорила она, когда я освободил верхнюю часть туловища от одежды.
        Под мою ругань и советы она, наконец, перевязала рану.
        - Давайте вам водки принесу - я здесь недалеко живу! - вдруг предложила девчонка.
        "Надо бы пойти вместе с ней!" - подумал я, но силы уже совсем покидали меня.
        - Жратвы принеси и хлеба побольше! - скомандовал я, мысленно добавив: "А то я кроме крысятины давно ничего не ел".
        Девчонка убежала, а я стащил с убитого фраера пиджак, сорочку - на брюки у меня не хватило сил - и пошел к выходу из двора. Было глупо здесь дожидаться девчонку, даже если она вернется. Множество окон выходит во двор, явно кто-то видел происшедшее, а убийство при любой власти есть убийство. Да и, неровен час, вернется фраер с подмогой, тогда монтировка уже не поможет. Наган бы - вот это дело. По дороге переоделся, но лучше мне от этого не стало, и на Подол я не пошел, а повернул назад, в свое подземелье, царство крыс. Обратный путь я проделал неосознанно: шел, подчиняясь команде какой-то крохотной клеточки в мозгу, которая не давала упасть, упрямо гнала вперед мое обессиленное, раненое тело.
        Люк с открытой крышкой меня порадовал, но и заставил задуматься: неужели все это было предусмотрено Судьбой и, что бы я ни делал, все равно должен был вернуться сюда?
        Уже в канализационном тоннеле потерял сознание, пришел в себя от писка. Я обрадовался, вообразив, что это девчонка догнала меня и принесла провизии, а открыв глаза, увидел крысу, осторожно подбирающуюся к моему лицу. Отогнал ее и, держась за стенку, кое-как добрел до своей пещеры. На мое счастье, крысы почему-то обходили это подземелье стороной. "Кассандра! - вспомнил название, которое сообщил мне Кузьма. - Какая ты Кассандра, если не могла меня предупредить за время моего нахождения здесь о том, что меня ожидает?" Повязку девчонка затянула плохо, и кровь продолжает сочиться, а в голове слышится колокольный перезвон.
        Вновь пришел Кузьма, присел на корточки, вглядываясь в мое лицо.
        - Торжествуешь? - спросил я, не открывая глаз, - так можно было лучше его рассмотреть. Он страшно похудел, зарос щетиной.
        - Нет, смотрю на прощанье - больше не увидимся.
        - Ты хочешь сказать, что я здесь не окочурюсь и не отправлюсь на небеса составить вам компанию? Петр до сих пор дуется на меня за тот выстрел? - хихикнул я.
        - Мертвые не умеют обижаться, но об этом ты скоро узнаешь - ведь ты умираешь. Смотри, у тебя и рана воспалилась: антонов огонь[11] тебя доконает или истечешь кровью, самое большее, протянешь день-два.
        - Раз я умру, значит, увидимся. Или в компанию не возьмете?
        - Я тебе уже сказал: мы тебя исключили из братства, поэтому ты останешься здесь. Прощай.
        Он быстро поднялся и растворился в темноте. В прошлый раз я хоть услышал его удаляющиеся шаги.
        Я лежал, и картины прошлого пробегали перед моими глазами: детство, юность, первая любовь, которая о моем чувстве так и не узнала, студенческие годы, наше братство, война, революция, товарищ атаман. Снова иду с Петром, размышляя, что будет, если оставлю его живым. Как на это посмотрит товарищ атаман, будет ли он после этого мне доверять? Решаю: будь что будет - пусть живет Петруха. Он поворачивается ко мне лицом, подмигивает левым глазом и говорит: "Но ты же все равно выстрелил!" Тут глаз выпадает из глазницы, повиснув на тонкой ниточке. Мне становится душно: так и было, я тогда Петра перевернул и увидел, что пуля, попав в затылок, вышла через левый глаз.
        Внезапно боль оставляет меня, и я взлетаю вверх, только свод подземелья не пускает дальше. Вижу внизу свое безжизненное тело и двух крыс, осторожно подбирающихся к нему. Хочу их отогнать, но не могу: они не реагируют на мои движения, голос. Когда самая смелая начинает грызть нос, я отворачиваюсь, но еще долго слышу чавкающие звуки.

        * * *

        Придя в себя после вновь посетившего кошмара, Леонид почувствовал раздражение, которое мы порой чувствуем, когда заканчивается любимый сериал, особенно если не так, как ожидали. Судя по этому сновидению, история, которую Леонид смотрел на протяжении ряда ночей, закончилась, но он так и не получил ответов на тревожившие его вопросы. События последних дней и эти странные сновидения сплелись в один клубок, и он не видел ни малейших логических связей между ними, лишь чувствовал: нечто угрожает ему.
        Почему за картинками сна ему видится угроза, он пока не мог сказать, и дело здесь было не только в словах женщины-экстрасенса. Его еще раньше тревожили предчувствия грядущих неприятностей, что проявлялось в повышенной нервозности, раздражительности. Это было как духота перед грозой, как начинающееся волнение перед штормом. Он был уверен в том, что, найдя разгадку увиденных картин прошлого, сможет справиться с грядущими неприятностями в настоящем.
        Два объекта, увиденные в сновидениях, повествующих о давних событиях, существовали и в его настоящем: жилище Кузьмы, которое очень напоминало полуподвал- мастерскую Стаса, и пещера, где прятался Степан, - это была та самая Кассандра, куда его водила прошлой ночью Ксана. И эти два места между собой очень тесно связаны, если верить сну: в своем полуподвале Кузьма спрятал записи о тайне пещеры Кассандра, которые стремился раскрыть, но так и не раскрыл Степан.
        Теперь наступил черед Леонида постараться добыть записи Кузьмы - у него имеется ключ от мастерской Стаса, и если сон не обманывает, то на месте умывальника должна находиться металлическая коробка с записями Кузьмы, замурованная в стену.
        Долго не раздумывая, Леонид поспешно встал, несмотря на ворчание Богданы, - дескать, путается под ногами, не дает нормально собраться на работу, к тому же ей сегодня надо выйти пораньше, а теперь еще придется готовить ему завтрак. Леонид, вспомнив о требовании Эльвиры вернуть картины и ее угрозах, включил мобильный, но звук звонка убрал. Насчитал двенадцать пропущенных звонков от Эльвиры, последний был в два часа ночи. Также пришло от нее три эсэмэски одинакового содержания: "Верни картины, не то пожалеешь!"
        Решил все же начать день с посещения мастерской покойного приятеля, а уже после пойти поговорить с Эльвирой, хотя от этого разговора ничего хорошего не ожидал. Не сомневался, что требования вдова сформулировала не без участия Никодима Павловича, который сумел выйти на нее.
        "Ох уж эти старые коллекционеры, которые за копейку готовы перерезать друг другу горло".
        Когда он добрался до дома, где жил Стас, то увидел, что с одной стороны подъезда свалены в кучу вещи Стаса: мебель, картины. Вокруг них вороньем вились несколько грузных женщин, отбирая наиболее ценное. Чуть поодаль стояли, ожидая своей очереди, три бомжа, готовые принять участие в дележе пожитков покойника. С другой стороны подъезда высилась аккуратная стопка кирпичей, мешки с цементом и гипсом. Четверо рабочих в синих спецовках перетаскивали их в подъезд.
        - Что здесь происходит?! Кто разрешил?! - строго спросил Леонид у проходившего мимо него рабочего, одновременно пытаясь выхватить какой-то натюрморт из рук женщины.
        Та неожиданно проявила недюжинную силу, картину не отдала и бросилась прочь, огласив двор гневными выкриками.
        - Прораб внизу - все вопросы к нему, - лениво бросил рабочий на ходу, даже не удостоив его взглядом.
        Леонид послушался его совета, не стал ругаться с женщинами, принявшими грозно-воинственный вид и собиравшимися выступить против него единым фронтом. Он молча спустился вниз, в полуподвал.
        Там он увидел широко открытые двери бывшего жилища Стаса. Рабочие сновали, словно муравьи, - покряхтывая и исходя потом, они носили мешки с цементом.
        Помещение, потеряв свое содержимое, сразу стало каким-то чужим, словно женщина, встреченная бывшим возлюбленным после замужества. Прораба он сразу узнал по озабоченному виду и рулетке в руке. Измерив ею часть стены комнаты, он, что-то бормоча себе под нос, потянулся сделать запись в блокноте.
        - По какому праву вы здесь производите работы?! Распоряжаетесь чужими вещами, которые уже наполовину разворовали! - как можно суровее спросил Леонид, сверля взглядом прораба - сухонького маленького мужичка с носом картошкой и большими залысинами. Тот, не обращая внимания на говорящего, хладнокровно сделал запись и лишь потом, после затянувшейся паузы, ответил довольно грубо:
        - Это помещение сдано в аренду - здесь никаких вещей не было. А по остальным вопросам обращайтесь в ЖЭК. Освободите помещение - мешаете работать!
        У Леонида кровь прилила к голове, напряглись мускулы, появилось желание стереть этого маленького наглеца в порошок, но тот, видно, это понял и сразу позвонил по мобилке:
        - Паня, у нас проблемы. Тут один чокнутый выясняет наши права на этот подвал...
        - Я - чокнутый?! - заревел Леонид и изо всей силы заехал наглецу в челюсть.
        Тот успел слегка отпрянуть назад, что и спасло его от больницы, но все равно, отлетев к стене, он не выказывал желания подняться. Перепуганные рабочие поспешили наверх. Леонид, вспомнив о цели визита, зашел в туалетно-душевую комнату и, наклонившись, начал простукивать место, где, по его мнению, мог когда-то крепиться умывальник.
        Паня, очевидно, находился где-то рядом - не прошло и пяти минут, как Леонид услышал топот ног по лестнице, и в помещение вошли трое крупных набычившихся мужчин. Они направились к лежавшему мужичонке, который только теперь стал подавать признаки жизни.
        Леонид, прервав свои поиски, попытался прошмыгнуть у них за спиной, однако не сумел остаться незамеченным, был схвачен, бит руками, ногами, но аккуратно, без крови, что указывало на большой профессионализм громил. Затем его выволокли из помещения и, открыв дверь напротив, зашвырнули в подвал.
        Кто-то из них, наверное, Паня, лицо которого Леонид уже не в силах был различить от боли, парализовавшей его тело, напоследок изрек:
        - Толстый, еще раз рыпнешься или начнешь совать нос куда не надо - так легко не отделаешься. Мы здесь закон. - Затем обратился к своим подельникам: - Пойдем, посмотрим, как Борька, - вдруг он захочет написать на этого дурака заявление в милицию, - и, повернувшись к лежащему Леониду: - А свидетелей у нас, сам понимаешь, хоть пруд пруди!
        Как только они вышли, Леонид, превозмогая сильную боль во всем теле, которое последние пятнадцать минут выполняло роль боксерской груши, выбрался из злополучного подвала, держась за стенку. Картин и многих вещей Стаса уже не было, и теперь оставшееся добро, довольно урча, перебирали бомжи, откладывали в сторону добычу.
        - На вид приличный молодой человек, а так набрался с утра! - недовольно прошамкала беззубым ртом старушка, сидящая на скамейке у подъезда.
        - Настасья, он не пьяный, а чего-то не поделил со своими приятелями-бандитами, вот они ему и понадавали! - прокричала на ухо, очевидно, глухой старухе грузная женщина, очень похожая на ту, у которой он пытался вырвать картину. - Я его частенько здесь замечала, крутился он вокруг нашего художника, видать, это помещение присмотрел, помог бедолаге отправиться на тот свет. Ведь здесь метры таких деньжищ стоют, больше, чем человеческая жизнь! Вот эти метры и не могут поделить!
        Леонид не стал оспаривать версию женщины, спеша как можно быстрее покинуть двор, пока воинственному Пане не пришла в голову какая-нибудь пакость. Остановил такси, что было весьма непросто сделать при его помятом внешнем виде, и поехал домой переодеваться, но по пути передумал и отправился к Эльвире, даже не попытавшись перед этим ей позвонить. Мысль, что вдовы может не оказаться дома, к нему пришла, лишь когда он уже поднимался в лифте.
        - Здравствуйте! - поздоровалась с ним невысокая черноволосая девушка с рюкзачком за спиной, прошмыгнув мимо него в кабину лифта.
        - Меня здесь уже принимают за своего, - усмехнулся Леонид, направляясь к входной двери квартиры Эльвиры.
        Помня свой прошлый визит, Леонид начал не с дверного звонка, а с дверной ручки. И на этот раз дверь оказалась незапертой и поддалась его усилиям. Он прошел по коридору и прислушался к мертвой тишине, царившей вокруг.
        "Может, она спит?" - предположил он и пошел в спальню, но там Эльвиры не оказалось, хотя постель была неубрана. "В прошлый раз она меня поразила своим сумасшествием, чем удивит на этот раз?" - подумал Леонид, открывая дверь в гостиную, готовый к любой выходке Эльвиры. Как и в прошлый раз, она, полуобнаженная, сидела в позе лотоса на диване, только теперь ее руки покоились на коленях.
        - Привет, Эльвира, я пришел! - Леонид приблизился к ней, и нехорошее предчувствие кольнуло его сердце: ее лицо было тусклого, землистого цвета, губы посинели, и не заметно было, чтобы она дышала.
        "Йоги, погружаясь в глубокий транс, усилием воли замедляют все процессы в организме и даже могут контролировать частоту биения сердца. Возможно, она как раз находится в таком состоянии, пребывает в нирване или как там это называют. Вот только что нужно сделать, чтобы вывести ее из этого состояния? Громко крикнуть над ухом или уколоть булавкой?"
        Но женщина ни на что не реагировала, а когда он стал тормошить ее за плечо, вдруг завалилась на бок, не меняя позы. Леонид ее подхватил и почувствовал ледяной холод тела. Он вскрикнул от ужаса, но, еще не веря в случившееся, попытался найти в этом безжизненном теле хоть малейшие признаки жизни. Зеркало не затуманилось, а когда, вспомнив телепередачу, насильно открыл ей глаз и посветил в зрачок тонким лучом маленького фонарика, который носил на связке ключей, никакой реакции не заметил. Все указывало на то, что Эльвира мертва. Вот только была непонятна причина, по которой отправилась на тот свет молодая женщина в самом расцвете сил. Ведь не от йоговских упражнений она распрощалась с жизнью?
        Леониду стало жутко: по-видимому, ее смерть была подобна смерти мужа. Ему вспомнилось прочитанное о секте вуду, у них жертв при помощи снадобий вводят в состояние, схожее со смертью, а после того как хоронят, извлекают тела и используют в качестве рабов-зомби. Возможно, зловещая секта агхора (а в ее причастности к тому, что произошло с Эльвирой, Леонид не сомневался) обладает подобными знаниями и использует их.
        Ему вспомнился мертвый Стас и скачущая фигура лысого на нем.
        "А может, Стас тогда был еще жив и его специально ввели в такое состояние для только им известных целей? Возможно, подобная участь ожидает и тело Эльвиры".
        Надеясь, что Эльвира все еще жива и ее надо только вывести из этого состояния, Леонид решил использовать в качестве шокового раздражителя электричество. Он вернулся в спальню, отрезал шнур с вилкой от светильника, зачистил провод, укрепил его концы на пальцах рук мертвой женщины и вставил вилку в розетку. Ничего не произошло, ток проходил через мертвое тело, не вызывая в нем никаких реакций, но когда Леонид до него дотронулся, его так тряхнуло, что чуть сердце не остановилось.
        - Боже мой, какой я идиот! - громко воскликнул Леонид, придя в себя от удара током, и вытащил вилку из розетки.
        Снимая концы провода с пальцев трупа, обнаружил на месте крепления оставшиеся черные линии.
        "Я не знаю, отчего она умерла, но теперь своими глупыми действиями - тем, что нахожусь в ее квартире и тем, что делал электростимуляцию, - могу вызвать подозрение". И его охватил страх - осознание того, что сам себе устроил ловушку. Ведь теперь он, вызвав сюда милицию, из-за своих нелепых действий может оказаться основным подозреваемым. Поди докажи, что он все это делал с благими намерениями, когда Эльвира была уже мертва. Ведь для следователя все будет как по полочкам разложено: убил, чтобы не рассчитываться за картины ее покойного мужа, а перед смертью еще и пытал, чтобы узнать, где она прячет другие ценности.
        Зазвучавшая мелодия мобильного в мертвой квартире ввергла Леонида в панику, он не знал, что делать, не понимал, откуда доносится музыка, и не сразу сообразил, что это звонит его телефон.
        - Слушаю, - тихо произнес Леонид, словно боясь своим голосом нарушить покой квартиры.
        - Понимаю, я некстати, - произнес молодой женский голос, в котором звучала насмешка. - Вы не можете говорить.
        - Это не совсем так, - пробормотал Леонид, осматриваясь, соображая, все ли следы своего присутствия здесь уничтожил. - Простите, а с кем я разговариваю?
        - Это Мари. Наверное, вы меня уже забыли.
        Леонид вспомнил понравившуюся ему молодую женщину в темном, с великолепными формами, на красной "хонде". Независимость ощущалась в каждом ее слове, жесте.
        - Я помню вас. Вот только... - Он замялся: звонок Мари был в самом деле некстати - он хотел как можно быстрее покинуть эту квартиру.
        Он взглянул на мертвую Эльвиру и похолодел от ужаса - ему показалось, что она наблюдает за ним из-под прикрытых век. Заметив, что на экране мобильного телефона высветился входящий номер, предложил:
        - Я мог бы вам перезвонить через полчаса? Простите меня, но я в самом деле сейчас не имею возможности разговаривать.
        - Хорошо. Буду ждать, - согласилась Мари. - У меня к вам небольшое дело.
        Перепуганный Леонид изнутри закрыл входную дверь на случай возможных неожиданностей, вооружился тряпкой, найденной в кухне, и прошелся ею по всему, чего могла бы касаться его рука. Хуже всего обстояло дело с телом Эльвиры, которое никак не хотело приобрести первоначальную позу. Ее одеревеневшее тело с согнутыми ногами заваливалось то в одну, то в другую сторону, принимало неестественную позу, как только он убирал руки.
        "А разве бывает естественная поза для смерти?" - задал он себе вопрос и, подложив несколько диванных подушечек, кое-как придал телу нужное положение. И тут же вздрогнул, заметив, что у нее приоткрыт глаз с закатившимся безжизненным зрачком. Зловеще блеснул белок, поймав луч солнца, проникнувший сквозь неплотно закрытые шторы - у Леонида перехватило дыхание, от страха он чуть не потерял сознание, попятился и, споткнувшись о журнальный столик, растянулся на полу. Тело Эльвиры от сотрясения наклонилось и упало вперед, слетев с дивана, словно собираясь его догнать и не отпускать. Ее лицо чуть не уткнулось в его ноги. Леонид дико закричал, засучил ногами и, отталкиваясь от пола руками, отполз от трупа подальше.
        Тут до него дошло, что это он сам приоткрыл ей глаз, когда светил фонариком, пытаясь определить, жива ли она. Превозмогая брезгливость и страх, он снова поместил труп на диван и рукой прикрыл ей веко, но оно все же не закрылось полностью, осталась щелочка. Ему не верилось, что всего несколько дней назад с этой женщиной он занимался сексом, думал о ней, горел желанием вновь обладать ее телом. А теперь к ее бездыханному холодному телу ему крайне неприятно и страшно прикасаться.
        Продолжая уничтожать следы своего пребывания в квартире, он ежился от страха - ему все казалось, что Эльвира внимательно наблюдает за ним сквозь веки, ожидая момента, чтобы добраться до него, разрушить все, что он сделал для собственного спасения.
        Закончив, он с замирающим сердцем, на ватных ногах открыл входную дверь и вышел на площадку. Никого не обнаружив, немного успокоился, бешено бьющееся сердце в груди умерило ритм. Он поднялся на этаж выше, собираясь вызвать лифт, но тот оказался занят. Спускаться вниз пешком Леонид не захотел, словно ему предстояло на пути встретиться с дикими зверями, а лифт гарантировал ему безопасность. Он услышал, как старенький лифт карабкается вверх, и поднялся на этаж, который только что покинул. Послышался мужской голос:
        - Чистюхин, наше дело - отреагировать на сигнал, пусть это даже просто телефонный звонок. Я тоже думаю, что, скорее всего, это неумная шутка, но конкретные выводы мы можем сделать только после проверки.
        - Андрей Митрофанович, мы за сегодня какие только сигналы не проверяли, единственное, на что не отреагировали, - это на посещение тридцать седьмой квартиры пришельцами. Думаю, зря. Никогда не видел пришельцев. А вдруг...
        - Зря умничаешь, Чистюхин! Смотри, дверь не заперта! Оставайся здесь. Ты пистолет взял?
        - Нет, вы же не предупредили.
        - Плохо, Чистюхин, начинаешь работать участковым. Ты должен помнить, что участковый всегда на передовой! Об этом потом поговорим. Я пошел. А ты мне тут смотри!..
        Плохо соображая, что делает, Леонид вызвал лифт, ввалился в него без сил, а когда тот пошел вниз, сжался в углу, словно это могло ему помочь. Лифт опустился на первый этаж, и Леонид из него выскочил, словно за ним мчалась погоня, испугав и оттолкнув женщину, нагруженную пакетами с покупками.
        - Сумасшедший дуралей! - услышал он в спину и ускорил шаг.
        Выскочив на улицу, пробежал квартал и лишь потом остановил такси.
        - Куда? - поинтересовался таксист.
        "А в самом деле - куда ехать? Домой? Ожидать, когда за мной придут?"
        - Давай пока прямо, а там определюсь, куда именно, - еле переводя дух после бега, проговорил Леонид.
        - Ясно, - бросил флегматичный таксист и тронулся с места, а Леонид все не мог решить, куда ехать.
        На Почтовой площади попросил остановиться, щедро расплатился и поспешил на фуникулер. Только он успел прыгнуть в вагон, как дверь за ним захлопнулась и вагончик, скрипнув, медленно пополз вверх. Мимо проплывали деревья, кустарники, аллея, по которой прогуливалась влюбленная парочка, и Леонида потянуло на природу, в спокойное место, где, сидя на скамеечке в тени деревьев, можно обдумать свое положение и решить, что делать дальше.
        Сойдя с фуникулера, он неторопливо подошел к чугунной беседке, из которой открывался сказочный вид: на дряхлеющий от жизнедеятельности человека Днепр, все же сохранивший, несмотря ни на что, остатки величия; на промышленный, низкоэтажный старый Подол, постепенно отступающий под напором новостроек; на уникальный Труханов остров с золотистыми пляжами; на развлекательно-ресторанный Гидропарк, стоящий весь в дыму от мангалов с шашлыками. На противоположном, левом берегу поднимался лес высоток, словно соревновавшихся между собой, кто как можно ближе подберется к небу.
        Ему вспомнилось, каким было это место в снах-видениях: тогда в беседке играл духовой оркестр, по аллеям парка прогуливались усатые-бородатые мужчины в длиннополых сюртуках, в котелках, женщины в пышных платьях, скрывающих даже лодыжки, степенные мастеровые в картузах, коротких пиджаках и косоворотках, обнимающие за талию веселых девок в глухих платьях и обязательно с покрытой головой. А он, в образе Степана, с браунингом в кармане, следил за соперником, которому отдала свое сердце его любимая. Воспоминания на миг вытеснили из головы все неприятности, вызвав ностальгию по тому времени, словно он в самом деле тогда жил.
        Устроившись на поломанной скамейке внутри беседки, разделив ее с влюбленной парочкой, считавшей, что нет лучшего места, чтобы распить бутылочку вина, закусывая поцелуями, он постарался сосредоточиться на своих проблемах.
        Неожиданная и непонятная смерть Стаса, а теперь и Эльвиры, вызвала у него чувство страха, словно имелась некая таинственная чудовищная сила, несущая смерть, которая, возможно, наметила в своем списке и его. Но страх - плохой советчик в экстремальных ситуациях, и, немного успокоившись, Леонид попытался найти в своих воспоминаниях точку отсчета, момент, после которого начали разворачиваться события, приведшие к этим трагедиям.
        Как он вышел на Эльвиру, пытавшуюся распродать картины мужа? Услужливая память подсказала: увидел объявление в газете. "Все верно - мысленно подтвердил Леонид, - я прекрасно помню, что это была газета платных объявлений, открытая именно на той странице, а само объявление было обведено красным фломастером, привлекая внимание. Она лежала на журнальном столике возле телефона. Тогда же поинтересовался у Богданы, откуда взялась газета, и узнал, что заходил Стас, - похоже, он забыл ее. Но когда с ним созвонился и предложил вместе посмотреть продаваемые картины Смертолюбова, тот отказался - сослался на занятость и пытался меня отговорить от этого. Выходит, Стас уже тогда что-то знал об этих картинах и не хотел, чтобы я ими занимался? Или, наоборот, газета была оставлена, чтобы привлечь мое внимание к обведенному объявлению, вот только почему он хотел держаться в стороне от этого? Почему он, сообщив мне о Кассандре, не рассказал всей правды? Или он ее не знал и в самом деле думал, что Кассандра - любовница художника?"
        Простукивание стен в полуподвале не подтвердило, что там что-то есть, и напрашивалась версия, что Стас сам обнаружил коробку с дневником. Зная Стаса, трудно предположить, что он не попытался проникнуть в Кассандру. Но самостоятельно это сделать было проблематично, необходим был помощник - диггер, ориентирующийся в подземных ходах. Недаром Стас сам вывел меня на диггеров, но что ему мешало рассказать всю правду, а не "подкармливать" загадками? Или он чего-то боялся? Выходит, существует реальная угроза? С чем она может быть связана: с пещерой или с картинами Смертолюбова? И в чем заключается опасность? Почему и как умерла Эльвира?
        Леонид набрал на мобильном номер Богданы и поинтересовался, не помнит ли она, куда делась газета недельной давности с объявлением, выделенным фломастером?
        Богдана зашипела, словно закипающий чайник, и спросила, все ли у него в порядке с головой, ведь он ей звонит, когда она на совещании, и лишь для того, чтобы узнать об участи старой газеты! Посоветовала: догадайся с первого раза - и отключилась. Леонид вздохнул: в самом деле, было глупо звонить, спрашивать, зная маниакальную страсть Богданы без сожаления расправляться со старыми вещами, что бы это ни было.
        Парочка, сидевшая рядом, допив вино, совсем распалилась: девица, устроившись у парня на коленях, расстегнула его рубашку и обцеловывала грудь, время от времени давая возможность делать то же самое ему, и тогда он высвобождал свои руки из-под ее юбки. Эта картина плохо способствовала размышлениям, и Леонид, покинув беседку, вскоре нашел свободную скамейку в центре аллеи.
        "Хорошо, - размышлял Леонид, - предположим, что Стас специально навел меня на эту коллекцию и, возможно, даже знал Эльвиру. Но для чего он это сделал? Ритуал агхори, проводимый в пещере Кассандра, картины Смертолюбова - каким боком они соприкасаются? Какая тайна связывает их?"
        Смерти Стаса и Эльвиры стали грозным предостережением для Леонида, запутавшегося в этих хитросплетениях, но он не был уверен, что если постарается держаться в стороне от всего этого, то избежит опасности.
        "А почему я думаю, что опасность все же существует? Нет ли во всем этом удивительного стечения обстоятельств, совпадения?" Но интуиция подсказывала Леониду: опасность существует, однако пока у нее призрачные очертания. Он вспомнил лысого Баху из крематория и решил, что необходимо встретиться с ним.
        Его мысли вернулись к тем глупостям, которые совершил, находясь в квартире у Эльвиры, что грозило опасностью, но не призрачной, а реальной. Возможно, сейчас уже опрашивают возможных свидетелей и составляют фоторобот для объявления его в розыск. Ведь его видели в том доме два человека: девчонка с рюкзачком и женщина с пакетами.
        "Стоп! Девчонка с рюкзаком - я ведь ее видел раньше!" Ему вспомнилась стенка возле бывшего Зеленого театра - "зеленки", трагический случай и подружки Ксаны. Теперь он был уверен, что именно там видел эту девчонку. "Опять совпадение, очередная случайность? Надо срочно разыскать Ксану, а через нее эту девчонку, поговорить с ней". Наметившийся план вынуждал к действию, помогал отвлечься от неприятных мыслей.
        Ему вспомнился звонок Мари. Находясь в таком тревожном состоянии, он не испытывал особого желания тратить время на пустые разговоры, пусть даже с хорошенькой, понравившейся ему женщиной, но, помня об обещании перезвонить, набрал ее номер телефона.
        - Вы очень пунктуальны! - мелодично рассмеялась Мари. - Прошло уже значительно больше времени, но я вас прощаю, хотя вы об этом и не просите.
        - Простите, обстоятельства были сильнее меня, - пробормотал Леонид, в душе желая побыстрее закончить разговор - телефон Мари у него теперь был, и он мог ей позвонить в более спокойное и удобное для себя время.
        - Я хотела бы встретиться: как уже говорила, у меня есть небольшое дельце к вам.
        - К сожалению, сегодня сделать это будет проблематично - весь день расписан, хотя встретился бы с вами с большим удовольствием. Может быть, завтра? - И тут же подумал: "Нынешние события внушают неуверенность в завтрашнем дне".
        - Завтра? Можно и завтра - я сама вам позвоню.
        - А в чем вам требуется моя помощь? Или это не телефонный разговор?
        - Нет, почему, наверное, даже лучше, если будете знать заранее. Я купила себе квартиру и наконец закончила ремонт. Но стены - это только стены, их надо чем-нибудь оживить. Узнала, что вы большой специалист по живописи и хотела, чтобы вы мне что-нибудь предложили из картин. Не известных художников по безумным ценам, а таких, которые недавно заявили о себе. Предполагаю потратить на это не более двух-трех тысяч долларов.
        - Что это должно быть: пейзаж, натюрморт?
        - Ни в коем случае - меня коробит от всей этой цветочно- фруктовой идиллии. Я по профессии психолог и хотела бы увидеть у себя на стене картины, передающие человеческие эмоции, что-то вроде Босха, Дали.
        - Пожалуй, это довольно сложный заказ, и, возможно, надо будет увидеть интерьер вашей квартиры, чтобы предложить что-нибудь путное.
        - Никаких проблем, - согласилась Мари. - До встречи.
        - Все было бы славненько, если бы не мои проблемы, - вздохнув, пробормотал Леонид.

        26

        С Ксаной Леониду не удалось связаться, ее телефон по-прежнему находился вне зоны действия сети. "Придется пойти по другому пути", - решил он и отправился в крематорий, рассчитывая застать там лысого Баху.
        Дверь, ведущая в подвал крематория, оказалась закрытой, и Леонид направился в помещение администрации. Здесь, как и в прошлый раз, из четырех комнат лишь одна оказалась открытой, там восседал уже знакомый лысый философ в светлой тенниске, читая какую-то книгу. Он сразу поднял голову и, увидев Леонида, проявил радушие:
        - Добрый вечер. Очень рад, что вы зашли ко мне именно вечерком. Знаете, а я недавно как раз думал о вас! - Лысый расплылся в улыбке.
        - Не совсем к вам... - тихо промолвил Леонид и уже громче спросил: - И что же вы обо мне могли думать?
        - Каждый человек словно книга: одна привлекает красочной обложкой, другая - названием, третья - содержанием, это самый сложный вариант, так как для того, чтобы его узнать, книгу нужно прочесть.
        - Судя по всему, ваше внимание привлекла моя обложка, - заметил с улыбкой Леонид.
        - В данный момент она имеет не совсем презентабельный вид, - улыбнулся лысый, намекая на следы утреннего побоища, оставшиеся на лице Леонида, - но вы, скорее всего, третий вариант. Ваше любопытство вызывает ответное любопытство: в прошлый раз вы интересовались человеком, которого только мельком видели. Что на этот раз привело вас сюда? Ах, вспомнил - я ведь обещал вам экскурсию!
        - С экскурсией повременим. А я бы хотел увидеть Баху: переброситься с ним парочкой слов.
        - Видимо, он произвел на вас сильное впечатление, предполагаю, особенно кольцами в мочках ушей. К сожалению, помочь в этом вопросе не смогу: он взял неделю отпуска за свой счет и сегодня на работе отсутствует.
        - Тогда подскажите, где его можно найти, - например, домашний адрес.
        - Вы так настойчивы, словно разыскиваете любимую девушку. Адрес, к моему глубокому сожалению, дать не могу - я ведь не знаю, кто вы и для чего он вам нужен. Надеюсь, он не причастен к отметкам на вашем лице?
        - Я интересуюсь ритуалом агхори, а кто лучше Бахи может рассказать о нем? - закинул удочку Леонид, пытливо вглядываясь в лицо сидящего напротив мужчины, но тот спокойно отреагировал на "агхори", ничем не выдав своего интереса.
        - Я думаю, что это не совсем веская причина, чтобы я назвал его домашний адрес незнакомому человеку. Извините, но не могу. Желаете кофе? У меня есть настоящий - молотый, бразильский.
        - За кофе спасибо - не откажусь, - согласился Леонид, устраиваясь на стуле и раздумывая, как получить желаемый адрес. "Самое сильное оружие - это правда", - решил он и пошел в атаку. - Так вы не знакомы с культом агхора, которым увлекается ваш сотрудник Баха?
        - Нет, впервые слышу такое название.
        - Этот культ непосредственно связан с работой вашего крематория и может очень заинтересовать правоохранительные органы.
        - Я не совсем понял вас - можно чуть подробнее?
        - Баха, сам или с товарищами, ворует трупы, подготовленные к сожжению, производит с ними отвратительные ритуальные действия в подземелье. Я сам наблюдал недавно, что они творили с трупом моего товарища. Кроме милиции, это заинтересует родственников усопших.
        - Не может быть! - побледнел от испуга мужчина.
        - Может, и даже очень может быть. Я обладаю достаточными доказательствами этого, а вы как администратор тоже виновны в том, что здесь происходит, - не обеспечили должный контроль. Вы мне адрес Бахи дадите?
        - Предъявите доказательства, - выдохнул все еще бледный мужчина.
        - Доказательства я представлю не вам, так что извините. Спасибо за кофе, спешу в милицию - подам заявление.
        - Хорошо... подождите минутку. - Лысый включил компьютер, поколдовал над ним, затем написал на бумажке несколько строк и пододвинул ее Леониду.
        - Фамилия Бахи - Потиевский. Я прошу вас, не надо скандала. Как только Баха здесь появится, мы его рассчитаем. Не желаете коньячку к кофе?
        - Спасибо, но я очень спешу - в следующий раз. - Леонид, так и не притронувшись к кофе, встал и пошел к выходу.
        - Обязательно заходите - буду рад с вами встретиться, - поймал он спиной прощальные слова лысого.
        "Надеюсь, мне это понадобится еще очень нескоро", - и Леонид сплюнул через левое плечо.

        * * *

        По дороге Леонид решил утолить голод в кафе "Павлин", где был завсегдатаем, - ему нравилась хорошая кухня и спокойная обстановка. "Эх, Стас, Стас!" - зайдя в небольшой зал, полный народа, с горечью вспомнил он приятеля, с которым неоднократно здесь бывал. Несмотря на обилие посетителей, свободный столик он нашел быстро и углубился в изучение меню.
        - Какие люди здесь бывают! - произнес кто-то развязным тоном, и Леонид увидел Тиму, плюхнувшегося на свободное место напротив.
        Тот явно немало выпил и жаждал общения. Леонид собрался было резко отшить незваного гостя, а потом вспомнил, что тот "работает" на Никодима Павловича, и решил воспользоваться неожиданной встречей.
        - Привет, Тима, - деланно радушно кивнул он и отложил меню. - Не поверишь, но я рад тебя видеть. Предлагаю помянуть безвременно ушедшего Стаса. Что предпочитаешь: коньяк, водку?
        - Водку и только водку. Покойник тоже был не дурак выпить беленькой... - Тима развалился на стуле. - Помянем Новицкого: был вроде не болван, а умер по глупости.
        - Всякая смерть глупа. Закажем, что есть готового, чтобы было побыстрее.
        Минут через тридцать, когда наполовину осушили бутылку водки под холодные закуски, Леонид приступил к основной части разговора:
        - Тима, вот ты малый, как говорится, с головой, а "шестеришь" за копейки на... сам знаешь кого. С твоей головой ты должен бабла зашибать без меры, а так все сливки снимают другие...
        - Ленька, когда ты сказал, что рад меня видеть, у меня от удивления чуть штаны не стали полными. Но, зная тебя, хитрую бестию, смекнул - тебе что-то надо от меня. Давай, говори - не юли.
        - Хорошо, давай начистоту. У тебя сейчас Павлович шеф. Он вчера ко мне подкатывал, хотел картины взять на реализацию. Я раньше не замечал, чтобы он работал по мелочам. Предполагаю, что у него уже есть на мои картины покупатель, и притом солидный.
        - Ты думал, что водкой меня напоил и теперь я тебе все выложу?! Накось - выкуси! - Тима побагровел и сунул известную комбинацию из трех пальцев Леониду под нос. - Если я работаю на кого, то работаю, и ничего никому не расскажу! Никому! Даже тебе! А тебе и подавно не расскажу!
        - Пятьдесят процентов, - произнес Леонид, вытирая руки салфеткой.
        - Не понял! - Тима икнул, еле удерживая равновесие на стуле.
        Но Леонид знал, что тот быстро пьянеет и так же быстро приходит в себя, все помнит, каким бы пьяным ни был.
        - Предлагаю тебе стать моим компаньоном. У меня есть картины, а ты поможешь мне связаться напрямую с покупателем. От продажной цены половина - твоя. Думаю, это значительно больше, чем ты заработаешь у Павловича, известного жмота. Сколько Павлович собирается срубить на этой сделке?
        - Тридцать штук зелени... Случайно услышал, - признался Тима.
        От такой суммы у Леонида закружилась голова: "Ну, Павлович, ты и жадина - насколько меня опустил, имея такого "жирного" покупателя. Моя встреча с Тимой поистине судьбоносна". Леонид почувствовал, что сразу протрезвел от полученной информации, словно ничего и не пил.
        - Вот видишь: ты за безделицу можешь получить пятнадцать штук. Кто заказчик?
        - Не знаю, ей-богу, не знаю. Павлович к этой сделке меня не допускает. Единственное знаю, что клиент из-за границы.
        Глядя на огорченное лицо Тимы, Леонид не сомневался, что тот говорит правду. А что ему теперь скрывать и зачем?
        - Павлович брался доставить картину клиенту за бугор?
        - Нет, передача картин и денег должна произойти здесь - у клиента имеется тут доверенное лицо.
        - Тима, не томи - как связаться с этим доверенным лицом?
        - Не знаю - не допускает он меня к этой сделке.
        - А ты прояви смекалку и узнай. Пятнадцать штук, думаю, стоят того. Извини, мне пора, а ты можешь еще здесь посидеть - счет я оплачу, так что не волнуйся, а думай, как выйти на клиента. У нас есть немного времени, чтобы сработать на опережение. Пока.
        Леонид подозвал официантку, рассчитался, махнул на прощание рукой Тиме, вышел из кафе и остановил такси.
        Таксист никак не мог сориентироваться, где находится переулок, название которого прочитал на бумажке Леонид, потом достал карту и нашел нужное место.
        - Это в самом конце Подола, - сообщил он Леониду, прибавляя газу.
        Машина пробиралась по узким улочкам, мчалась в потоке автомобилей, ехала вдоль трамвайных путей и бесконечных заводских стен ныне умерших предприятий. Леонид с трудом ориентировался на местности и вглядывался в пробегавшие мимо дома - ему явно мешало количество выпитого и то, что уже стемнело. Наконец свернули налево, объезжая заводскую стену с остатками порванной колючей проволоки, пущенной поверху, и оказались в симпатичном тупичке с небольшим палисадником перед четырехэтажным домом из красно-коричневого кирпича.
        Четырехэтажка была очень старая, с разболтанной незакрывающейся дверью подъезда. Наверх вела деревянная лестница, на каждой площадке было по две квартиры. Поднявшись на третий этаж, Леонид приготовился звонить и поразился обилию фамилий - аж семь! - возле звонка, но фамилии Потиевский среди них не было.
        "Здесь что - общежитие?" Наугад нажал два раза, подождал, но никто не отреагировал на звонки, тогда он стал поочередно нажимать - три, четыре, пять звонков - и только тогда дверь открылась и показалась девочка лет четырнадцати в грязном ситцевом халате.
        - Чего раззвонился? Если звонарь, то иди на колокольню и звони сколько влезет! - произнесла она крайне нелюбезно.
        - Мне нужен Потиевский, вот только не знаю, сколько раз ему звонить. Не подскажешь - он дома сейчас?
        - У нас Потиевского нет. Иди ищи в другом месте, - прежним тоном сказала девочка и собралась захлопнуть дверь, но Леонид заблокировал дверь ногой.
        - Баха Потиевский, такой, совсем лысый...
        - А-а! - протянула девочка. - Это чокнутый квартирант тети Маши - нет его. К ней три звонка, но сейчас никого у них нет. Дай мне дверь закрыть, а то папку позову, скажу, что пристаешь, - он сразу с ломиком прибежит!
        Леонид отпустил дверь и вышел на улицу. Начинало смеркаться. Дневная жара понемногу уступала место вечерней прохладе, а из зеленого палисадника потянуло чем-то удивительно знакомым - пьянящим запахом расцветшей акации, жасмина. Бахи не было дома, и неизвестно, скоро ли он придет и придет ли сегодня вообще, но Леониду захотелось подольше побыть здесь, вдыхать этот удивительный аромат, будящий в нем воспоминания.
        И он вспомнил эту заводскую стену, палисадник, который почти не изменился с тех времен, разве что стал реже и грязнее, четырехэтажку-общежитие - все это видел в недавних сновидениях.
        Люк оказался на том же месте, где и должен быть, только на нем валялось несколько почерневших от лежания в земле кусков старого бордюра. Теперь у Леонида не осталось никаких сомнений - события, которые видел во сне, происходили на самом деле, в прошлом. Когда Ксана вела его в пещеру Кассандра, он был сильно пьян и не запомнил дороги, единственное, что с уверенностью мог сказать: спускались они не через этот люк, и самостоятельно повторить тот путь он не смог бы. Но зато теперь, когда оказался в этом месте, которое неоднократно видел во сне, не сомневался: отсюда сможет найти вход в пещеру.
        Похоже, неспроста лысый Баха поселился поблизости от этого входа, возможно, сейчас он находится там и творит свои черные дела. Скоро совсем стемнеет, и никто не помешает спуститься вниз, правда, Леонид не имел нормальной экипировки - "химза" осталась в автомобиле, да и открыть люк будет проблематично без инструментов. Ему вспомнились люди в черных накидках, чрезвычайно недружелюбные, и он решил отложить посещение пещеры, тщательно подготовиться к нему.
        Дома его ждала обеспокоенная Богдана. Увидев на его лице следы побоев, она всплеснула руками, усадила рядом на диван и устроила допрос:
        - Ты стал очень скрытным. Раньше мне рассказывал о своей работе, планах, а теперь пропадаешь днями и ночами, непонятно чем занимаешься, и вот это... - Она указала на царапины на его лице.
        - Ерунда - задумался, оступился, теперь, кого ни встречу, каждый придумывает ужасную историю, а все прозаически просто, - беспечно махнул рукой Леонид.
        - Возможно, и так, - с неопределенной интонацией произнесла Богдана, и было непонятно: то ли она сомневается в его словах, то ли соглашается. - Что еще мне расскажешь кроме истории своего неловкого падения? Кстати, где она произошла?
        - Приехал в мастерскую Стаса, увидел, что там начался ремонт, а когда спускался, оступился - никакого криминала.
        - А теперь объясни: по какому поводу милиция интересуется твоей особой?! - повысила голос Богдана.
        У Леонида душа ушла в пятки - он вспомнил мертвое лицо Эльвиры и испуганно подумал: "Как они быстро вышли на меня!" Постарался взять себя в руки и изобразил недоумение на лице:
        - Откуда мне знать? Разве они не объяснили тебе цель прихода?
        - Нет, не соизволили, лишь подробно расспросили о тебе, и все. А вот ты мне все расскажешь! - резко потребовала она. - Ты за последнюю неделю очень изменился, стал нервным, что-то все время утаиваешь. Я готова выслушать твою исповедь и даже отпустить небольшие грешки, но если что-то утаишь, то тебе несдобровать! Ты знаешь меня! - Богдана грозно посмотрела на мужа.
        - Не имею ни малейшего представления, почему они приходили, - продолжал стойко держать оборону Леонид, ведь рассказав часть правды, не утаить ее всю. - А что конкретно они спрашивали?
        - Чем ты занимаешься, с кем общаешься, где бываешь, а один лысый, такой странный, с перебинтованной головой, словно у него болят уши...
        - Лысый, говоришь? Уши... А ты документы их видела?
        - Показали красные корочки с крупными буквами МВД, а внутрь не заглядывала.
        - Таких корочек для розыгрышей по городу продается тьма, а ты взрослая женщина, могла бы быть и поосторожнее! - Он снова вспомнил мертвое лицо Эльвиры. "Кто знает, сама она умерла или ей помогли?" - Что они еще хотели?
        - Услышав, что ты занимаешься торговлей картинами, попросили дать возможность взглянуть на те, которые находятся дома.
        - И ты провела их в мою комнату?!
        - А что здесь такого? Как раз в это время зашел мой брат с приятелями - тоже хотел тебя видеть. Звал на выходные к себе на дачу: поесть шашлыка, искупаться в реке, а заодно ему кое в чем помочь - вроде как сауну перестраивает.
        - Как же лысый и компания отреагировали на картины?
        - Никак: мельком глянули на те, что были развешаны, и ушли.
        - Считай, что ты родилась в рубашке.
        - Ты думаешь, они были не из милиции?
        - Думаю, да. Особенно меня настораживают эти перебинтованные уши.
        - Какой ужас! Неужели бандиты?
        - Впредь думай, кому открываешь, и внимательно знакомься с документами. А еще лучше не открывать. Сказать, что одна дома и без участкового их не пустишь в квартиру, - это твое законное право.
        - Я участкового никогда в глаза не видела, могут кого хочешь с собой привести. Ладно, проехали. Ужинать будешь?
        Заиграла мелодия мобильного - это оказалась Ксана:
        - Ты меня разыскивал?
        - Нам надо как можно скорее встретиться.
        - Прямо сейчас? - поинтересовалась девушка.
        Леонид заметил, с каким напряженным вниманием Богдана прислушивается к разговору.
        - Сегодня поздно - лучше завтра. Днем - в любое удобное для тебя время, но обязательно.
        - О"кей. Желание сделать что-либо завтра создает иллюзорную веру в то, что оно настанет, но это не всегда так. Иногда действительно бывает поздно. Бай-бай!
        Леонид слушал гудки, и тоскливое чувство овладевало им. "Стас в последний вечер плел какую-то чушь по поводу того, что завтра может не наступить. Эльвира вчера тоже что-то подобное обронила, и теперь оба они мертвы. Сейчас Ксана завела об этом речь - это намек, что наступил ее черед или, может, мой?!"
        Он набрал ее номер, но связи с нею уже не было.
        - Мне очень нравится - в моем присутствии договаривается с какой-то телкой о встрече. Спасибо, что не побежал прямо сейчас! - завелась Богдана.
        - Это был клиент - очередная сделка.
        - С каких пор у тебя клиенты - молоденькие девицы?! Похоже, речь шла не о сделке, а об очередной случке с этой сучкой!
        - Стал бы я при тебе договариваться с кем-то о любовной встрече! - разозлился Леонид.
        - Выходит, у вас любовь?! А я думала - просто секс. А для любви хороши шалаши и пустой желудок! - И она, выскочив в кухню, стала с остервенением вываливать содержимое кастрюлек в мусорное ведро.
        Леонид уныло потянулся следом, зная из опыта, что успокоить разбушевавшуюся Богдану - это то же самое, что остановить ураган на его пике.
        - Ты все неправильно поняла. Ты ведь знаешь меня...
        - Тебя я знаю хорошо, а вот меня ты совершенно не знаешь! - И она бухнула в ведро салат.

        27

        Разгневанная Богдана, которая в каждом слове Леонида видела подтверждение его вины, отлучила его от супружеской постели, изгнала в другую комнату на подростковый диван, на котором не было даже подушки. Вместо нее ему пришлось использовать несколько альбомов по искусству. Отсутствующее одеяло он ничем не смог заменить, поэтому проснулся от утренней прохлады с тяжелой головой и занемевшей шеей, совершенно разбитый, словно всю ночь его колотили.
        Ночью Леониду снилась какая-то чертовщина, которая сразу ускользнула из сознания, словно ее сдуло в форточку, как только ранним утром он открыл глаза. Чертовщина чертовщиной, но во сне он узнал что-то очень важное для себя и теперь безрезультатно напрягал память, пытаясь вернуть это знание. Большая чашка заварного кофе не освежила память, а вызвала желание поесть. Он быстро привел себя в порядок, оделся, вышел во двор и на своем автомобиле отправился в ближайший супермаркет.
        Вскоре он разложил покупки в салоне и устроил небольшое пиршество, а почувствовав сытость, вновь захотел спать, сожалея, что ночью не догадался перебраться в автомобиль, разложенные кресла которого были значительно удобнее подросткового дивана. Автомобиль он загнал в какой-то двор, прямо на детскую площадку под деревьями, чтобы не помешало уже проснувшееся солнце, посылавшее на землю пока ласковые лучи. Теперь он спал без сновидений, сон на время изгнал из сознания все проблемы и переживания.
        Разбудил его телефонный звонок Тимы.
        - У меня получилось, - доложил Тима.
        - Что получилось? - сонным голосом поинтересовался Леонид, одновременно потягиваясь, выгибаясь, пытаясь таким образом размять нывшее от неудобной позы тело.
        - Я знаю, кто хочет купить картины.
        - Какие? - зевнул Леонид.
        - Похоже, вчера ты хорошо набрался. Придешь в себя - позвони!
        - Постой, Тима, я уже в норме. Так кто хочет купить картины Смертолюбова?
        - Ты помнишь наш вчерашний уговор?
        - Пятьдесят на пятьдесят. Тима, не беспокойся, я всегда держу слово.
        - Надеюсь на это. В галерее работает мой приятель, так что у тебя не получится в случае чего навешать мне лапши.
        - В какой галерее?
        - Покупатель находится за границей, связался по Интернету с галереей Свиридова, дал заказ на конкретные картины, пообещал выставить аккредитив на счет галереи, как только получит подтверждение, что возможно приобрести эти картины. Они тебя не знают, но увидели картины Смертолюбова, выставленные на аукционе. Пытались выйти прямо на тебя, но администратор аукциона не дал твоих координат, а вместо этого связал их с Никодимом Павловичем - у них очень тесные отношения в антикварном бизнесе.
        - Молодец, Тима, - быстро ты во всем разобрался. Остается только рассказать мне, как с ними связаться.
        - Записывай, - и Тима продиктовал адрес, под конец пригрозив: - Если почувствую, что ты хочешь меня кинуть, то обещаю тебе крупные неприятности, которые коснутся не только тебя, но и твоих домочадцев.
        - Ладно, только не надо угроз - я этого не люблю.
        - А я не люблю, когда кто-то хочет быть хитрее меня. Пока я тебе верю.
        - Ну что ж, Тима, до связи. Спи спокойно, дорогой товарищ - я держу слово.
        Галерея Свиридова оказалась небольшим подвальчиком, стены которого были полностью увешаны картинами. Кроме них здесь продавались предметы антиквариата: статуэтки, подсвечники, оружие, посуда.
        - Я знаю, что вы хотите купить картины Смертолюбова, - они находятся у меня. С кем бы я мог поговорить на эту тему? - обратился Леонид к продавцу, пожилому мужчине с печальными глазами, словно разуверившемуся в том, что здесь хоть что-нибудь купят.
        - Пока можете со мной, а в дальнейшем я свяжу вас с хозяином - он сейчас в отъезде, вернется через три дня. - Печальные глаза продавца не изменили выражения, словно скорбь навсегда поселилась в душе этого человека, и Леонид мысленно окрестил его Пьеро.
        - О чем мы можем с вами говорить в таком случае? - Леонид был расстроен - он рассчитывал провести сделку сегодня же, во избежание "палок в колеса" со стороны Никодима Павловича, если тот узнает, что его собираются кинуть.
        - О цене. О документах, подтверждающих, что это и в самом деле картины художника Смертолюбова.
        - Картины мне передала вдова художника, - пояснил Леонид, и тут его как током ударило: "Эльвира мертва, и юридически картины являются наследством и подлежат передаче ее наследникам, а это долгая история". - Точнее, продала - я их собственник. А документы... разве что подпись художника на обратной стороне картин.
        - Боюсь, что без почерковедческой экспертизы не обойтись. Как связаться с вдовой художника, чтобы получить образец его подписи?
        "Приехали! Сказать, что Эльвира мертва? Пусть сами до этого докопаются - мне пока об этом ничего не известно. Образец почерка им надо! Начнут выяснять, милиция узнает, что покойная перед смертью продала картины огромной стоимости, а денег в квартире не найдут. И неизвестно, какое будет заключение судмедэкспертизы о причине ее смерти. Так что могу пострадать ни за что: есть мотив - деньги за картины - и предполагаемый преступник - картины-то находятся у меня. Хорошо, что вчера меня навестил Баха, а не милиция. Интересно получилось: я к нему, а он ко мне, за картинами, и если бы ему не помешал приход брата Богданы, то неизвестно, чем бы это для Богданы закончилось. Нужно отвязаться от продавца - на таких условиях продавать картины нельзя. А жаль! Куда ни кинь, всюду клин".
        - Вы все получите, но давайте начнем с основного - цены. Вы тут все раскладываете по полочкам, как будто я уже готов их вам продать. - Леонид решил, чтобы не вызывать подозрений, не сторговаться в цене.
        - Вы выставили на аукционе две картины этого художника по явно завышенным ценам - пять тысяч за картину. Мы готовы купить три полотна под названием...
        - Я знаю, какие картины вам требуются, - можете не утруждаться их перечислением.
        - Мы готовы купить картины по три тысячи за каждую - понимаю, что и эта цена завышена, но...
        - Прощайте. Услышав такую цену, я разговор дальше вести не буду. - Леонид повернулся, чтобы уйти. Продавец, проявив неожиданную прыть, успел догнать его возле входной двери.
        - Зря вы возмущаетесь - эта цена близка к той, что значится на аукционе. Называйте свою цену, конечно, в пределах разумного, - пробубнил печальный Пьеро.
        Леонид, желавший только одного - побыстрее покинуть галерею, сказал первое, что пришло в голову:
        - Сто тысяч баксов! - После этих слов он ждал, что продавец если и не упадет в обморок, то, по крайней мере, отвяжется от него.
        Печальный Пьеро стал еще печальнее, даже несколько побледнел, но выстоял и даже смог произнести:
        - Я сейчас свяжусь с хозяином, сообщу ваши условия. Они неприемлемы для нас, но хозяин есть хозяин. Будьте добры, задержитесь на несколько минут.
        - Хорошо, но я долго ждать не буду, - заявил Леонид. Ему было любопытно, как Свиридов воспримет его цену - скорее всего, предложит пойти полечиться в психбольницу.
        Долго ждать не пришлось, появился печальный Пьеро и еле слышно вымолвил:
        - Хозяин предлагает пятьдесят тысяч, но это крайняя цена.
        У Леонида даже закружилась голова - такого в самых смелых мечтаниях он не мог предположить, ведь Тима вчера говорил о тридцати штуках. А когда станет известно, что три картины ушли за такие бешеные деньги, то и на остальные можно будет установить очень высокую цену. Вместо того чтобы закричать с восторгом: "Я согласен!", он, сделав над собой усилие, направился к двери, на ходу бросив:
        - Я сказал свою цену.
        В следующее мгновение произошло то, от чего он сам чуть не упал в обморок. Печальный продавец вновь догнал его и сообщил:
        - Хозяин, предполагая подобный ответ, сказал, что свяжется с покупателем и уточнит, готов ли тот купить эти полотна по такой цене. После этого мы выйдем на связь с вами. Будьте добры, сообщите номер своего телефона.
        "Сто тысяч их не пугают и они готовы вести разговор! Вот это да! Такое ощущение, что я попал в сказку!" - Ошеломленный Леонид покинул галерею, оставив номера своих телефонов.
        "Такая сделка может уйти от меня только из-за того, что Эльвира умерла, а мне вздумалось посвоевольничать в ее квартире!" Леонид вспомнил, что Тиме пообещал половину суммы, которую выручит за картины, и разозлился: "Какой-то слизняк может заработать десятки тысяч, ничем не рискуя, лишь за то, что проявил немного больше любопытства и сдал хозяина". Несмотря на имеющиеся проблемы, которые не решались, а умножались, у него все внутри запело, он чувствовал необычную легкость в теле, ему захотелось немедленно отправиться домой и еще раз посмотреть на картины.
        "А если вчерашние визитеры за время моего отсутствия нашли возможность проникнуть в квартиру и похитить картины?" И сразу черная туча окутала его, уничтожив лучезарное настроение. Запиликал сигнал-напоминание в мобильном. Посмотрев на экран, Леонид вспомнил, что ему назначено время у экстрасенса. Особого желания идти не было. Он загадал: дозвонится до Ксаны - не пойдет к экстрасенсу. Набрал ее номер мобильного - связи все еще не было. Леонид вздохнул и отправился к экстрасенсу.

        * * *

        Седрах церемонно поздоровался, предложил отдохнуть на уже знакомом Леониду диванчике, полистать журналы, лежащие горкой. На этот раз Есфирь приняла его сразу и, взглянув на него, произнесла:
        - Как вижу, череп вы не принесли - и это очень плохо.
        - Вы правильно заметили - я пришел с пустыми руками. И если честно, то ваши предположения, что в астрале кто-то опекает меня, - выдумка, и только.
        - Ваше право мне не верить. Если пациент не верит врачу, то врач бессилен.
        - Вы хотите сказать, что я безнадежно болен? - рассмеялся Леонид.
        - Нет, я хочу сказать, что вы не хотите себе помочь.
        - Но я череп не принес потому, что его украли. Есть чудаки, которые увлекаются подобными вещами.
        - Дорога к истине никогда не бывает одной, а вот истина - единственна. Если вы оставите свой скепсис, то я смогу вам помочь.
        - Что для этого надо сделать?
        - Верить, а остальное - мое дело.
        - Хорошо. Только мне непонятно, что такое астрал, которым вы меня пугаете. Вы мне можете объяснить?
        - Вы правильно поставили вопрос: что это такое, а не кто это. Вы слышали об элементерах?
        - Признаться, скорее нет.
        - Каждый предмет или существо отбрасывает тень в мире физическом, точно так же происходит и на астральном плане. Покидая мир физический, человек оставляет свое отражение в астрале, которое продолжает существовать и воспроизводит его изображение таким, каким оно было в момент исчезновения. Умирая, человек возвращает физическое тело земле, а астральное тело, элементер, обогащенный опытом земного существования, но лишенный конкретного Я, чувств, эмоций, привязанностей, остается. Это эйдос Платона, своеобразная форма, по которой лепится следующий человек, но форма некачественная, поэтому каждое последующее воплощение отличается от предыдущего в ту или иную сторону. Она служит источником для последующих существований-инкарнаций и определяет их характер.
        - Довольно туманно. Предположим, это так - а дальше что? Кто или что этот астрал? Бывший хозяин черепушки, на которой я сидел?
        - По всему выходит, что в сновидениях вы видели некоторые моменты своей предыдущей жизни.
        - Что-о?! Значит, я был тем самым Степаном, который без зазрения совести застрелил своего товарища, убил невинную девушку и натворил кучу других нехороших дел?!
        - Да, именно так. Думаю, что и череп, на котором вы сидели, принадлежал именно этому Степану.
        - Выходит, я сидел на собственном черепе? Или я сошел с ума, или...
        - Всегда проще отвергнуть, чем согласиться; обвинить, чем защитить.
        - Предположим, я вам поверил. Так чей элементер ко мне прицепился, если Степан отпадает?
        - Вы рассказывали про умершего художника, картины которого вы сейчас продаете. Его элементер в силу каких-то причин выпал из цепи дальнейших инкарнаций и привязан к земле. Такое случается, и мы называем таких элементеров призраками - обычно они привязаны к каким-то строениям, помещениям, местам битв или казней. Для того чтобы они могли перейти в последующие инкарнации, необходимо разрушить те предметы, с которыми они связаны. В данном случае, я думаю, это его картины.
        - Но все люди смертны, в том числе и художники, а я впервые слышу, чтобы кто-нибудь из них был привязан к своим работам.
        - Возможно, этот художник вложил в свои картины нечто большее, чем свой талант.
        - Продал душу дьяволу?
        - По незнанию, а скорее всего, умышленно, совершил некие магические действия.
        - С трудом верится, что возможно запрограммировать себя на какие-то поступки, действия после смерти, когда, исходя из ваших слов, человек уже дух и теряет свою индивидуальность.
        - Верования разных народов включают всевозможные обряды, заклинания, но в них есть нечто общее, их роднящее. В данном случае могу сказать, что для этого ему потребовалось добавить немного своей крови в краски, которыми рисовал картину. В одном старинном трактате XVII века описывается подобный случай, только несколько отличный от этого - там художник использовал кровь не свою, а другого человека.
        - Зачем ему это было надо? - удивленно пожал плечами Леонид.
        - Вскоре тот человек умер, сами понимаете, не своей смертью, а художник-маг получил власть над его элементером. Мы привыкли относиться к призракам как к чему-то страшному, но не опасному. На самом деле это не так. Призрак бестелесен, однако он может повлиять на психическое состояние человека через астральный план, даже ни разу не явившись ему. В таком случае человек вскоре сходит с ума или кончает жизнь самоубийством.
        - Но вы сами сказали, что элементер неподвластен эмоциям, желаниям, тогда зачем ему это надо?
        - Ему не надо - он делает то, что приказывает ему человек, им управляющий. Сами понимаете, для этого надо обладать определенным уровнем знаний, которые в институте не получишь.
        - А как закончилась история с тем художником-магом?
        - Его разоблачили и сожгли вместе с картиной, таким образом освободив элементера от земной привязанности.
        Леонид вспомнил, как Эльвира рассказывала о причуде своего мужа - ведь он добавлял кровь в краски. В картине "Агхори" кровь самого художника, в картине с жуком - кровь Эльвиры, которая теперь уже сама стала элементером и находится между небом и землей, не принадлежа этому миру. И это две картины из трех, которые хочет купить некто за огромные деньги. Не исключено, что в третьей картине, "Кассандре", присутствует чья-то кровь, возможно, и этот человек уже мертв. Теперь Леониду стало понятно, почему эти картины имели такую цену в глазах покупателя, явно знающего, как их можно использовать. Ценность этих картин заключается в возможности управлять духом умершего человека, который к ним привязан.
        - Выходит, так просто - добавил в краски кровь... - начал Леонид, но Есфирь его сразу перебила.
        - Во-первых, художник должен до этого пройти посвящение- инициацию, получить определенный уровень магических знаний. Чтобы всем этим овладеть, требуются многие годы подготовки.
        - Выходит, надо быть фанатиком, чтобы на протяжении многих лет идти к такой сомнительной цели. А сюжет картин тоже имеет какое-то значение?
        - Обязательно. В такой картине нет ничего лишнего - все работает на достижение цели, которую поставил перед собой художник-маг. Поэтому послушайте моего доброго совета и уничтожьте эти картины, пока они не принесли зло.
        - Я подумаю, - произнес Леонид и вышел из кабинета.
        "Легко сказать - уничтожить картины, стоящие десятки, а то и сотни тысяч долларов. А может, еще больше - они ведь уникальны не из-за подписи художника на обратной стороне, а благодаря своей страшной силе. Идеальная машина для убийства - следователь никогда не будет докапываться, почему вдруг человек совершил самоубийство. Отправить человека в сумасшедший дом - тоже убийство, только не тела, а личности. Уничтожив картины, я потеряю огромные деньги, но сделаю благо для людей, которых не знаю. Продав картины, я получу кругленькую сумму, астрал перекочует к новому владельцу, но кому-то после этого станет плохо, очень плохо".
        Леонид остановил мальчика лет десяти с рюкзачком за спиной, идущего с сосредоточенным видом из школы:
        - Привет, пацан. Видно, пятерок нахватался в школе?
        - Я не пацан, а Петя. - Леониду сразу вспомнился Петр из сновидения, и у него защемило сердце. - Учусь хорошо - меньше, чем десятку, я не получаю, а то и одиннадцать, двенадцать.
        - Молодец, Петя. Ты как раз мне и нужен.
        - Зачем?
        - Ответь на один вопрос и получишь пятерку на мороженое.
        - Разводите?
        - Держи. - Леонид достал из портмоне купюру и дал мальчику. - Представь, тебе приснился вещий сон, будто бы незнакомый парень, каждое утро выезжающий из соседнего двора на мотороллере, должен попасть под машину. У тебя единственный выход: взять молоток и пойти разбить мотороллер, но тогда твоим родителям придется за него заплатить, а ты лишишься подарков на целый год. Ответь, только честно, как бы ты поступил: разбил и остался бы без подарков, но спас бы незнакомого парня, или не полез бы в это дело?
        - А если это не вещий сон?
        - Может, и не вещий, но ты уверен, что вещий.
        - Я бы пошел и рассказал ему про сон.
        - А он тебе не поверит.
        - Ну, если он такой дурной, зачем я себя буду наказывать на целый год? Да и от отца влетело бы за мотороллер.
        - Спасибо, ты мне здорово помог.
        Мальчик пошел дальше, время от времени оглядываясь на странного дядю. "В самом деле, почему я должен верить этой Есфирь, явно шарлатанке, не сомневающейся в чудовищных способностях картин покойного художника? Богатых чудаков, которые выбрасывают громадные суммы не только на картины, полно на свете. Надо думать в первую очередь о себе. Всеобщее благоденствие - это миф, есть блага для избранных и фига для остальных".
        Зазвонил мобильный - номер был ему неизвестен.
        - Слушаю вас, - сказал Леонид, чувствуя, что у него перехватило дыхание, - а вдруг это из милиции по поводу смерти Эльвиры?
        - Вы сегодня заходили в галерею Свиридова, - раздался тихий почтительный голос. - Мой хозяин связался с покупателем, и тот... - Тут говоривший запнулся, видно, ему было трудно выговорить дальнейшее, но, сделав над собой усилие, продолжил: - согласен выплатить сто тысяч, - и сразу смолк, видно, спазмы сжали горло вечно печального продавца.
        - Неплохо, - произнес Леонид, раздумывая: соглашаться или нет? Может, он продешевил? Ведь картины уникальны! Но язык, пока голова думала, все решил: - Согласен. Когда заключим сделку?
        - Я с вами свяжусь, сначала надо произвести экспертизу.
        - Каким образом и кто будет ее проводить?
        - Покупатель сказал, что это он сам организует. Я с вами свяжусь.
        Леонид шел по улице, по-прежнему раздираемый противоречиями: правильно ли он делает, продавая эти картины? Ведь зло безадресно и может вернуться к нему самому.
        Третья картина имеет название "Кассандра", точно такое носит пещера. Леонид удивился: как такое могло быть, что это название прошло мимо его внимания и он не может вспомнить, что на ней изображено? Мучаясь любопытством, решил немедленно вернуться домой и найти ее. Судя по тому, что Смертолюбов и Эльвира мертвы, то же самое ожидало того, кто дал свою кровь для третьей картины - или это уже случилось? Возможно, кто-то заинтересован именно в этих трех картинах, потому что их "доноры" уже мертвы? Интересно, кто был этим третьим?
        В этот момент вновь зазвонила мобилка, и на экране высветилось имя звонившего - "следвасвас". Леонида бросило в пот - это был следователь Василий Васильевич, который вел дело о смерти Стаса.
        "Может, не отвечать? А что это изменит - лишь вызовет еще большие подозрения. Чего я так всполошился? Возможно, он звонит, потому что есть новости по поводу смерти Стаса".
        - Слушаю вас, Василий Васильевич, - сказал он, в уме отметив три "вас", и подумал: "Это к добру или к неприятностям?"
        - Леонид Григорьевич, очень хорошо, что вы меня узнали. Вы мне срочно нужны - приезжайте ко мне в райотдел. Куда - знаете. Пропуск я вам выпишу.
        - У меня здесь важные дела... надо быть... А что случилось? - заколебался Леонид, не зная, как отказаться от подобного приглашения. "Похоже, я влип!" - мысль ужасала своей простотой, а еще больше страшили возможные последствия.
        - Как это понять - совсем недавно добивались со мной встречи, а теперь нос воротите?! - слегка повысил голос следователь. - Приезжайте - это и в ваших интересах.
        - Хорошо, скоро буду, если только ненадолго, - скрепя сердце согласился Леонид и вытер пот со лба.
        - Обещаю, что управимся быстро, - отделался следователь ничего не значащей фразой.
        Пока Леонид ехал в райотдел, внутри у него все будто обрывалось. Чтобы успокоиться, включил приемник. Из динамиков зазвучал Кузьма Скрябин - его последний хит "Люби до смертЖ". Многократное повторение в припеве "Люби до смертЖ! Люби до смертЖ! Люби до смертЖ!" вновь напомнило ночи, проведенные с Эльвирой, перед внутренним взором возникло ее мертвое лицо и окоченевшее тело - "Люби до смертЖ! Люби до смертЖ!".
        Леонид, заходя в райотдел, огляделся и словно по-новому увидел окружающий мир: вереницы автомобилей медленно тянулись в обоих направлениях, по тротуарам спешили и неторопливо прогуливались люди, одолеваемые заботами дня и страдающие от избытка свободного времени. Но, пожалуй, никто из них не испытывал такого тяжелого чувства, с каким он вошел в кабинет следователя. Здесь, а точнее, на столе Василия Васильевича царил бедлам: кипы документов загромождали всю его поверхность, а часть даже была на полу. За двумя соседними столами сидели мрачные мужчины и что-то сосредоточенно писали, не обратив на приход Леонида никакого внимания.
        - Заходите - вы приехали даже чуть быстрее, чем я ожидал, так что пока не управился со своими делами, - сообщил следователь.
        Заметив вопросительный взгляд Леонида, осторожно маневрировавшего среди стопок папок, лежащих на полу, Василий Васильевич пояснил:
        - Перехожу на повышение в другой район - начальником следственного отдела. Знаете, как это часто бывает: здесь еще не все сдал, а там уже принял. Собственно, вопросы у меня связаны с новым назначением. Вы Эльвиру Самойленко знаете?
        - Самойленко - нет. У меня есть знакомая Эльвира, но у нее другая фамилия - Смертолюбова. - Леонид внутренне подобрался. "Вот и произошло то, чего я так боялся. Сейчас он поинтересуется, когда я был у нее в последний раз".
        - Смертолюбова она по мужу, но в паспорте не меняла свою фамилию, вернее, фамилию первого мужа. Когда вы с ней виделись в последний раз?
        - Несколько дней тому назад, а чтобы сказать точнее, надо напрячь память. Мы не очень хорошо знакомы. - Ему вспомнилось, как ночью она, разгоряченная после секса, шептала ему слова любви. - Видите ли, она моя клиентка. Мы познакомились недавно, и она дала мне несколько работ покойного мужа, художника, для реализации.
        - Как успехи с их продажей?
        - Пока никак. Попробовал выставить несколько работ на сайте в Интернете, но с аукциона их убрали - художник не именитый, совсем незнаком интересующейся искусством публике. Пытаюсь что-нибудь придумать.
        - Эльвиру Самойленко вчера обнаружили мертвой.
        - Какой ужас! - немного фальшиво воскликнул Леонид, и Василий Васильевич сразу устремил на него свой пытливый взгляд.
        - А вы не знали?
        - Откуда? У нас нет общих знакомых. - Леонид взял себя в руки. - Отчего она умерла? Ведь такая молодая, красивая - ей бы жить да жить.
        - Передозировка наркотиков. Похоже, она стала колоться совсем недавно, можно было принять за несчастный случай. - Леонид вспомнил мертвого Стаса и гарцующего на нем лысого Баху. - Но она оставила записку: "Больше не в силах этого выносить". Слово "этого" написано прописными буквами. Как вы думаете, что бы это значило?
        Леонид немного успокоился, услышав, что смерть Эльвиры не связывают с криминалом.
        - Не знаю. Это может быть что угодно: несчастная любовь, болезнь, Бог знает что еще...
        - Вот и мы пытаемся это выяснить, тем более что после ее смерти в квартиру кто-то заходил. Случаем, это были не вы?
        - Нет, что мне там было делать? Мы с Эльвирой больше общались по телефону.
        - Да, последний, кому она звонила, были вы. Многократно и даже ночью. Что она хотела?
        - Мне показалось, что она была пьяна, а может, находилась под действием наркотиков? Несла какую-то чушь. Я хотел спать и отключил телефон. На следующее утро уже она не отвечала на мои звонки.
        - Хорошо. На этом пока закончим. Может, вы мне еще понадобитесь, но тогда придете ко мне на новое место работы. Давайте пропуск, я его подпишу.
        Несмотря на то что все благополучно закончилось, лоб у Леонида покрылся испариной, и чтобы немного отвлечься, он, в свою очередь, спросил:
        - Вы намекали на какой-то мой интерес в нашей встрече? В чем он?
        - Ах, да. Совсем забыл. Смерть вашего друга Новицкого - вас смущало одно обстоятельство: место, где обнаружили труп. Дело уже закрыто, но была одна деталь, которая меня тоже насторожила. Никакой зацепки я не нашел. Вот, посмотрите... - Следователь достал из ящика стола женскую заколку. - Ее обнаружили в постели Новицкого, и, согласно заключению судмедэксперта, он незадолго до этого занимался сексом.
        - Вы думаете, эта женщина открыла газовый кран и убила Стаса?
        - Если бы я так думал, то дело не закрыли бы. Отпечатки на газовом кранике - Новицкого, и других нет, даже смазанных. Но я люблю, когда все становится на свои места. Не знаете, кому заколка могла принадлежать? Ведь вы наверняка знали всех подруг Новицкого.
        - Не всех, но кое-кого видел. - Заколку, как ему казалось, он где-то видел, но не мог вспомнить, где именно. Если видел, то что в ней особенного? Почему она ему запомнилась? - Мне можно ее взять?
        - Возьмите. По факту смерти Новицкого не было возбуждено уголовного дела - он умер вследствие несчастного случая, так что это не вещдок, хотя в описях эта заколка фигурирует. Если что раскопаете - дайте мне знать. А вот теперь все!
        Когда за Леонидом закрылась дверь, один из мужчин, до этого сосредоточенно писавший и, казалось, не обращавший ни на что внимания, с сожалением сказал:
        - Зря, Вася, ты с ним тянешь. Видел, как он волнуется, - руки трясутся. Его опознал на фото свидетель, подтвердил, что именно он был на квартире вчера, тебе этого мало? Он сам признался, что взял картины у Самойленко на реализацию, а стоят они копейки или значительно больше, должен заключить эксперт. Его надо было сейчас взять, немного прижать, и дело будет раскрыто.
        - Он не похож на полного идиота, а исходя из твоих слов, поступки его идиотские. Поэтому немного повременим, пустим за ним "наружку", посмотрим, чем он будет заниматься в ближайшие день-два, а там решим, как с ним поступить, - не согласился с ним Василий Васильевич. - Свидетелей-то два!

        28

        Дорога домой не заняла много времени, и Леонид, все еще взволнованный разговором у следователя, не дожидаясь лифта, бегом поднялся на четвертый этаж. Достал ключ, но он в замке не проворачивался, его словно заело, и тут до него дошло: замок был открыт! У него перехватило дыхание - неужели его страхи имели основание и он опоздал? Осторожно приоткрыл дверь и вошел в прихожую.
        В квартире стояла мертвая тишина - выходит, грабители сделали свое дело и ушли с картинами! А может, они услышали, как он вошел, притаились и ждут удобного момента, чтобы на него напасть? А у него нет никакого оружия, чтобы защититься! В прихожей он обнаружил лишь старый зонтик-трость и решил, что в случае чего пригодится и он.
        Сначала Леонид хотел начать осмотр квартиры со своей комнаты, чтобы узнать, какой ущерб понес, но, во избежание всяких неожиданностей, все же решил осмотреть другие комнаты, а в свою зайти в последнюю очередь. В гостиной никого не оказалось и ничто не указывало на то, что здесь были незваные гости. То же самое он мог сказать и о детской, теперь пустовавшей, так как дети гостили у мамы Богданы. Но вот когда открыл спальню, увидел, что его опасения оправдались: по всей комнате была разбросана одежда Богданы, в том числе нижнее белье. Постель была смята: видно, грабители застали в квартире Богдану и надругались над ней, а затем... Какое его ожидало зрелище? Ее мертвое, израненное тело? - Сердце Леонида сжалось от ужаса, на непослушных ногах он двинулся дальше и открыл дверь в ванную комнату. Угловая белоснежная ванна- джакузи была полна розоватой воды, и в ней находилось бездыханное обнаженное тело Богданы!
        - Боже мой! - схватился за голову Леонид.
        Богдана открыла глаза и испуганно спросила:
        - Что-то случилось?!
        Леонид минуту оторопело смотрел на ожившую "покойницу", пока не дождался следующего вопроса от побледневшей Богданы:
        - Что-то не так? Мама? Дети?
        - Входную дверь за собой закрывать надо! - гаркнул Леонид. - Вчера бандитов впустила, не поинтересовавшись их документами, сегодня дверь не заперла, а сама разлеглась в ванне!
        - Да ты что?! Дверь не закрыла?! - еще больше побледнела Богдана. - Видно, что-то на меня нашло! Жарко на улице, а я была неподалеку, решила зайти освежиться.
        - А одежду разбросала по всей комнате для чего?
        - Хотела почувствовать себя настоящей женщиной, раскрепоститься. Помнишь, в одном рекламном клипе женщина проходит через множество комнат, постепенно сбрасывая одежду, вот и я хотела... Только одежду разбрасывала не по всей квартире, а в спальне. Я же не думала, что ты сейчас придешь.
        - Ладно, как ты любишь говорить, проехали, но ты меня здорово перепугала. Ты сильно не залеживайся - я, пожалуй, тоже приму ванну.
        - Я уже выхожу. Тебе сделать ванну с морской солью или с маслами?
        - Давай с солью, только прохладную.
        - Соль плохо растворится в такой воде.
        - Давай без нее.
        "Раскрепоститься ей захотелось!" Леонид прошел в свою комнату, на ходу сбрасывая с себя одежду. "А в этом что-то есть!" - решил он, оставшись в плавках и глядя на разбросанную одежду. Направился к картинам, стал перебирать их, заглядывал на обратную сторону, читая названия.
        "Кассандра" - прочитал он и перевернул картину лицом к себе. В левом углу на сером фоне бросался в глаза большой рунический знак - перевернутое дерево, в центре темное пятно в форме трапеции. Присмотревшись, он заметил, что оно испещрено черными пересекающимися линиями, словно художник изобразил лабиринт сверху. У края пятна вытянулась серая тень человека, а сам он на картине не был изображен. Леониду показалось, что это тень юноши, почти мальчика - скорее всего, из-за длинных тонких линий.
        "Но можно только гадать, чью тень и для чего художник на ней изобразил", - вздохнул он. Вспомнил, что, рассматривая эту картину в первый раз, за ее исключительную серость забраковал, решил не выставлять на продажу и взял, только чтобы не разбивать коллекцию.
        - Вот это да! - раздался веселый возглас Богданы - она вошла в комнату, неся в руке костяную заколку. - Думала устроить тебе скандал: почему это ты таскаешь у себя в кармане женские заколки! А потом узнала свою, которая несколько дней назад куда-то запропастилась.
        - Ты уверена, что это твоя заколка? - спросил Леонид и почувствовал, что в горле пересохло.
        - А чья еще может быть у тебя в кармане? Моя! Вот, посмотри - небольшой брачок в ее замке. Моя, точно моя. А почему ты так побледнел?
        - Эта заколка была найдена в постели мертвого Стаса. С этой женщиной он перед смертью трахался! В ту ночь, когда я оказался закрытым в подвале, я тебе звонил на мобильный и на домашний, но ты не отвечала. Ты была у Стаса, когда я находился в подвале?!
        Богдана испугалась, сжалась, растерялась, стала маленькой и совсем несимпатичной. Она пыталась оправдаться: кто-то похитил заколку, подбросил в постель Стаса, чтобы навести на нее подозрение.
        - Так почему тогда этот некто не подбросил следствию информацию, кому эта заколка принадлежит?! Для чего тогда ему это было нужно? Никакой логики в действиях! - возразил Леонид.
        Богдана начала лихорадочно выдвигать другие версии, но Леонид ее уже не слушал. Он видел по ее глазам, что она неумело, краснея, врет, и она сдалась.
        - В тот вечер ты позвонил, сказал, что ждешь его дома и останешься ночевать, но вскоре позвонил пьяный Стас и только рассмеялся, услышав, что ты у него дома. Сказал, что ты прохлаждаешься у очередной барышни, и очень просил, чтобы я к нему приехала: мол, ему надо со мной о чем-то поговорить, о чем-то очень важном, не терпящем отлагательств. Я отказывалась, но он пообещал рассказать, кто твоя любовница, и этим выманил меня. Как только я приехала к нему, он навалился на меня, и, как я ни сопротивлялась... ну, словом, ты понял... После этого он признался мне в любви и предложил стать его женой. Я была потрясена происшедшим, но не смогла удержаться от смеха - как такая нелепость, дикая фантазия пришла ему в голову?! Он стал меня убеждать, читать стихи, посвященные мне, ссылался на некие обстоятельства, вынудившие его открыться мне. В завершение сказал: "Жизнь исключительно коротка, и это замечаешь, только когда она почти совсем ушла".
        Я поинтересовалась: ему нужна жена, чтобы в старости было кому подать стакан воды? Неужели Нора не подходила для этой цели?
        Стас испугался, стал допытываться, почему я заговорила о стакане воды? Из его бредовой речи я узнала, что он смертельно болен, жить ему осталось от силы полгода и он якобы видел свою смерть: заброшенный, одинокий, страдающий от жажды и испражнений, не в силах встать с постели. После этого он не может без дрожи смотреть на свою кровать, представляя будущий ужас.
        В меня черт вселился, я стала над ним издеваться, интересоваться: ему нужна жена или санитарка-уборщица? Он клялся мне в любви, снова читал какие-то стихотворения, которые якобы посвятил мне, но я хотела побыстрее уйти и была очень зла на него. Я понимала, что в происшедшем отчасти сама виновата, точнее, виновата моя ревность, погнавшая на ночь глядя к пьяному Стасу. Зная, что в основном своими успехами в новом бизнесе ты обязан ему, я решила тебе ничего не рассказывать о том случае, об этом попросила и его. В утешение сказала, что девяносто девять процентов предсказаний не сбывается, и пусть он не верит цыганке, которая ему все это нагадала.
        Он заплакал, заявил, что Кассандра никогда не врет, а он прошел Перекресток времен и увидел свою смерть. А сегодня из больницы получил результаты анализов, и они подтвердили диагноз - рак.
        - Рак на ранних стадиях вроде как лечится, всякая там химиотерапия, - проговорил неуверенно Леонид, отличающийся крепким здоровьем и нелюбовью к медицине.
        - То же самое и я ему сказала, а он только махнул рукой и снова начал клясться мне в любви, обещая, что оставшиеся ему несколько месяцев для меня будут сказкой, просил, чтобы я не волновалась, мне не придется за ним ухаживать - он уйдет из жизни раньше, чем станет неспособным сам себя обслуживать.
        - А ты?
        - Обозвала его дураком и убежала. Он догнал меня уже во дворе, признался, что обманул меня - ты все это время находился в подвале по соседству. Говорил, что ты очень хороший человек, только иногда ведешь себя как дерьмо. Извини, это были его слова на прощание. Пожелал нам жить счастливо. Вот и все. В это время в подъезд вошла какая-то девушка. Увидев ее, Стас заволновался, посадил меня в такси и сказал, чтобы я не переживала - ты все равно доберешься домой позже меня. Эта девушка твоя любовница?
        - Слишком складная история, чтобы полностью быть правдой, - криво усмехнулся Леонид. - Единственное, у меня отпали все сомнения в том, что это было самоубийство. Узнать бы заключение судмедэкспертизы: в самом деле Стас был так безнадежен, как считал? Ведь следователь даже не упомянул, что у него был рак, а экспертиза должна была это выявить.
        - Да, конечно, должна была, - с жаром заговорила Богдана, но под испепеляющим взглядом Леонида умолкла.
        - Я ухожу - возможно, меня не будет несколько дней, - сухо сообщил Леонид и стал одеваться.
        - Я уже в ванную воды набрала... - растерянно сказала Богдана и зло добавила: - Да, я стерва, переспала разок с твоим лучшим другом, но это было в отместку за твои постоянные любовные приключения! И если вести счет, то количество твоих похождений превосходит мои во много раз. Стас мертв, и никто нам не мешает начать новую жизнь, ведь у нас дети...
        - Все, я пошел - не уверен, что у меня в ближайшие дни будет возможность даже позвонить, - произнес Леонид, собравшись и выходя в коридор.
        - Ну и катись к своим шлюхам! - крикнула Богдана и громко хлопнула дверью гостиной.
        Леонид вышел на улицу, остановился, не зная, куда направиться и где жить в ближайшие дни. Его решение было продиктовано не разумом, не обидой. Как ни странно, он ничего не почувствовал, узнав об измене жены и предательстве друга, словно все это касалось не его, а кого-то другого, он лишь наблюдал со стороны. Его мир, который еще несколько дней тому назад был целостным, в одно мгновение треснул и мог, не ровен час, развалиться. На перекрестке он направился к пешеходному переходу, чтобы попасть к своему автомобилю, припаркованному на противоположной стороне улицы.
        Зазвонил мобильный, и Леонид увидел, что это следователь вновь хочет с ним пообщаться.
        - Леонид Григорьевич, ты извини, но я малость поспешил, не знаю, что на меня нашло, - ты мне заколку верни. Пока дело не сдано в архив, я не имел права ее отдавать.
        - Нет проблем - верну, но завтра, а сегодня масса неотложных дел.
        - Хорошо, до завтра терпит. Я еще буду на старом месте, так что жду тебя с самого утречка. Да, ты не узнал, кому эта заколка принадлежит?
        - Нет, не узнал. Времени на это не было, да и вряд ли будет. Василий Васильевич, вы акт вскрытия Стаса помните? У него не нашли никакого серьезного заболевания?
        - Была у него опухоль злокачественная, но такие удаляют хирургическим путем с результатом пятьдесят на пятьдесят. Думаешь, это повлияло на его решение?
        - Может быть. До завтра.
        Леонид набрал номер телефона печального продавца из галереи.
        - Вы уже определились с экспертом, который будет подтверждать подлинность картин?
        - Да, хозяин связался с покупателем, и тот дал координаты своего эксперта. Его зовут Бхадра Потиевский. Я с ним пока еще не смог связаться...
        - Шикарное сочетание имени и фамилии. Я не сомневался, что экспертом окажется именно Баха. Буду с нетерпением ждать встречи.
        - Предварительно договоримся на завтра, в девять утра у нас в галерее, но я еще чуть позже уточню.
        - Хорошо, до встречи.
        "Круг замкнулся", - подумал Леонид и направился к своему автомобилю.
        - Привет! - невысокий тощий паренек в черной майке, открывающей обозрению его незавидную фигуру, возник у него на пути. - У меня к тебе дело.
        Леонид обратил внимание на его тонкие, но жилистые руки с неожиданно широкими крепкими кистями, и тут же в его памяти всплыл несчастный случай на "зеленке".
        - Какое дело, Серый? - Леонид вспомнил, как звали этого паренька, невольного виновника трагедии на тренировочной стенке.
        - Серым меня зовут друзья, а по паспорту я Сергей. - Он с неприкрытой насмешкой посмотрел на Леонида. - Ксана хочет тебя видеть.
        - А куда она запропастилась? Я к ней два дня не могу дозвониться.
        - А у вас что - любовь? - Он нагло улыбнулся, и у Леонида возникло огромное желание отвесить ему затрещину.
        - Нет, у нас общие интересы, - четко выговаривая слова, произнес Леонид.
        - А интересы секс подразумевают? - Парнишка язвительно хихикнул, глядя Леониду в глаза.
        "Он явно напрашивается!" Леонид внутренне вскипел.
        - Как тебя: Серый, Сергей?! Выкладывай, как я могу связаться с Ксаной, и проваливай - у меня нет с тобой общих тем для разговора!
        - Не получится! - Парниша явно пер на рожон, и Леонид даже оглянулся, ища, куда бы зайти с наглецом, чтобы хорошенько его проучить, - не на улице же!
        - Что не получится?
        - Не получится "проваливать" - я должен тебя привести к ней. Она в Кассандре.
        - Хорошо, пойдем. Экипировка у меня в машине. Впрочем, я туда могу и сам попасть, без твоей помощи!
        - Рано еще - пойдем, когда стемнеет. А что сам найдешь туда дорогу, так не свисти - и я не с первого раза ее запомнил. А Ксана рассказывала, что ты был тогда пьяный, как свинья.
        - Есть более короткая и удобная дорога.
        - Свистишь!
        - Да, как рак, - раз в сто лет. Если я что говорю, то это так и есть.
        - Лады, пойдем твоей дорогой. Подвезешь на своем драндулете? - кивнул парниша на трехлетнюю "хонду" Леонида.
        - У тебя же нет своего - придется на моем, - уколол его Леонид.
        - Пока нет - но время идет и все меняется. У кого-то убывает - кому-то прибывает. Если идти твоим путем, то по светлому там спуститься можно? Никто не помешает?
        Леонид вспомнил пустынный, заброшенный двор с палисадником, сиротливо стоящую четырехэтажку.
        - Попробовать можно - там место довольно глухое.
        - Хорошо, рискнем. Встретимся через два часа на этом же месте. Напиши Ксане записку.
        - Зачем, если скоро ее увижу?
        - Она чего-то опасается, трясется от страха, не уверена, что ты придешь к ней в Кассандру. Я записку отправлю раньше, с приятелем, - она просила об этом, а то еще перейдет на другое место.
        - На какое другое?
        - А кто его знает - под землей мест таких много.
        Все это выглядело более чем странно: возможно, здесь крылся какой-то подвох и этот парнишка не все рассказал? Леонид вспомнил, что на "зеленке" Ксана не проявляла дружеских чувств к этому пареньку, а сейчас, после смерти Миши...
        - Что требуется написать в записке?
        - А что хочешь! Лишь бы она нас дождалась. Можешь объясниться в любви.
        Леонид задумался: записка ему не навредит, если ее составить по-умному. Может, в самом деле Ксана просила написать ее, так как не особенно надеялась, что Серый выполнит ее поручение.
        Леонид открыл автомобиль, достал из бардачка блокнот для заметок и набросал несколько слов: "Буду с Серым в условленном месте" - и протянул парнишке. Тот, очевидно, решил испытать его терпение, так как уточнил:
        - Я же сказал, что не Серый, а Сергей.
        - Мне что - записку переписать?
        - Можно зачеркнуть "Серый", а сверху написать "Сергей". И подписаться, например: "Твой любимый козлик". Или...
        - Нарываешься? - не выдержал Леонид, сжимая кулаки.
        - Или просто подписаться своим именем, чтобы ей стало понятно, от кого, - ведь она твоего почерка не знает, - невозмутимо продолжил парнишка и вернул листок.
        Леонид нервно внес исправления. Серый спрятал записку.
        - Не проспи нашу встречу, - с этими словами парнишка, резко развернувшись, удалился быстрым шагом, не оглядываясь.
        "Надеюсь, у меня сегодня будет возможность проучить этого мальчишку, да и место под землей более подходящее - не надо оглядываться на прохожих и объяснять, в чем дело. У него исключительный талант вызывать антипатию и внешностью, и поведением, и словами".
        Леонид сел в автомобиль и задумался: куда ехать и зачем? Затем, решив не маячить под окнами своей квартиры, завел автомобиль и тронулся с места. Звонок Никодима Павловича застал его в "тянучке", обычной для этого времени дня в любой части города.
        - Что же вы, молодой человек, молчите, не даете о себе знать? Берите картины и прошу ко мне.
        - К сожалению, возникла проблема - хозяйка картин позавчера умерла. Поэтому с картинами придется немного повременить.
        - Не вижу проблемы, или уже ее наследники стали одолевать?
        - Следователь вызывал, задавал вопросы.
        - Ну и что? Он имел вопросы, ты на них нашел ответы - какое отношение это имеет к картинам?
        - Все же с картинами повременим. Извините, Никодим Павлович, я за рулем в потоке машин - как бы кого не зацепить. Перезвоню вам... на следующей неделе. К тому времени ситуация должна проясниться.
        - Думаешь со мной в кошки-мышки поиграть? - злобно прошипел коллекционер. - Выбирай: или ты сейчас приедешь ко мне с картинами, или... Сам понимаешь!
        - Приходится выбирать "или". Прощайте, Никодим Павлович, как-нибудь перезвоню.
        - Мальчишка! Зря думаешь, что...
        Но Леонид уже отключился. Он решил заехать в какое-нибудь кафе, пообедать, а заодно собраться с мыслями, так как пока не знал, что дальше делать.

        29

        - Америки ты мне не открыл, я раньше пытался снизу этот люк сдвинуть. Откуда мог знать, что на нем это дерьмо навалено? - Серый указал на куски бордюра, лежавшие на крышке люка.
        Освободив от них крышку, он достал из рюкзачка монтировку и поднял ее.
        - Дверь в пещеру сокровищ открыта - прошу вниз, господин Али-Баба! - гримасничая, произнес он. - "Химзу" наденем внизу, не будем здесь устраивать сеанс мужского стриптиза, привлекая внимание.
        Оказавшись в канализационном ходе, Леонид почувствовал, что словно раздваивается: он сегодняшний видел реальную обстановку, и он же, но из прошлого вспоминал, как было здесь почти семьдесят лет назад.
        Он остановился у стенки, ничем не отличающейся от других, которые они уже прошли, стал водить по ней фонариком, говоря при этом:
        - Здесь должна быть надпись... Одного полоумного.
        - На кой черт она тебе нужна? - поинтересовался Серый.
        - Чтобы покончить с наваждением. Это очень важно для меня.
        Но сколько он ни водил по стене фонариком, не смог найти надпись. У него застучало в висках от напряжения: "Выходит, это был только сон. Странный, но сон. А все остальное - лишь совпадения". Тут раздался голос Серого:
        - Глянь, здесь что-то нацарапано.
        - Посмотри сам - должно быть надписано: "26 апреля 1941 года, Степан".
        - Точно! И что в этом особенного? - недовольно спросил Серый. - Кто этот Степан?
        Но Леонид его не слушал, а уже шел по ходу, невнятно бормоча себе под нос: "Здесь должна валяться коробка из-под папирос "Беломорканал", последняя, которую взял в киоске, - ее нет. А здесь я убил свою первую крысу". Он остановился и с безумным смешком спросил паренька:
        - Ты мог бы крысу съесть? Знаешь, ее мясо ничем не отличается по вкусу от старой говядины.
        - Похоже, ты сам сумасшедший! Давай: вой, кричи, матюгайся, бейся головой об стенку - радуйся полной свободе! Под землей нет правил и условностей, которые властвуют на земле! - примкнул к его кажущемуся безумию парнишка и закричал что есть силы: - Я сво-бо-ден! Я сво-бо-ден! Я сво-бо-ден! - Громкий крик через несколько шагов глохнул, словно его крали. - Слышишь?! - Он возбужденно затормошил Леонида за плечо. - Здесь нет эха. Мы в царстве тишины и крыс. Рая на небесах нет, души умерших скапливаются под землей - тут им покойно: не шумят реактивные самолеты и ракеты не дырявят небо!
        Безумие Серого отрезвляюще подействовало на Леонида, он сбросил его руку со своего плеча:
        - Успокойся - биться головой об стенку и сходить с ума можешь сколько угодно, но только без меня.
        - Испугался? - неожиданно паренек весело рассмеялся. - А ты говоришь - старая говядина!
        Дальнейший путь они проделали молча, Леонида больше не терзали воспоминания о прошлой жизни.
        - Вот мы и пришли. - Паренек остановился перед боковым ответвлением.
        - Да я знаю. В самом конце его - замаскированный лаз в пещеру. Интересно, почему ее называют Кассандрой?
        - Бог его знает. Эту пещеру обнаружил Мишка, он ее и назвал так.
        - Это тот парень, который упал со стенки и разбился?! - вспомнил Леонид. - Близкий друг Ксаны.
        - Ее младший брат, - неприятно рассмеялся Серый. - Она его вечно опекала, но не уберегла.
        - А как Миша обнаружил эту пещеру - он не рассказывал?
        - У него был дружок - полоумный художник, с бородой. Он ему дал какие-то ориентиры, а тот по ним и обнаружил, но времени на это потратил порядочно.
        "Вроде Эльвира не упоминала, что у Смертолюбова была борода... - И тут Леонида осенило: - Это был Стас, он нашел дневник и обратился к Мишане за помощью".
        Первым в лаз ужом прошмыгнул Серый, вслед за ним протиснулся Леонид. На противоположной стороне хода было точно так же тихо, как и везде в подземелье, - ничего не говорило о присутствии здесь людей.
        - Что-то нас не встречают, - проворчал Леонид. - Может, Ксаны здесь нет?
        - Должна быть - скорее всего, затаилась. Боится. Пошли в центр лабиринта - думаю, там объявится, - оптимистично произнес Серый и вдруг уронил фонарик, который тут же погас.
        - Вот черт! Надо лампочку поменять - в рюкзаке есть запасная. Иди вперед, а я догоню. Можешь подать голос - Ксана услышит, объявится. - Он достал и засветил "налобник", стал возиться с фонарем.
        Леонид, с нетерпением ожидая встречи с девушкой, к которой назрела масса вопросов, ринулся вперед по хитроумному сплетению ходов, но заблудиться было невозможно из-за их малой протяженности. Время от времени он кричал:
        - Ксана! Это я, Леонид... - но ответа так и не услышал. Внезапно страшная боль расколола голову, и сознание померкло.

        * * *

        Сознание вернулось вместе с потоком воды, обрушившимся на него, и болью, раскалывавшей голову. Он по-прежнему находился в пещере, только его руки были скованы сзади наручниками, а он лежал на каменном полу. Рядом стоял мощный фонарь, светивший на стену, и в его отраженном свете Леонид заметил тени нескольких человек.
        - Пришел в себя? - послышался вроде знакомый голос, но Леонид не смог узнать, мучаясь от головной боли, кому он принадлежит.
        - А что ему сделается? Крепкая черепушка, явно в ней мозгов маловато, - это был, конечно, Серый.
        "Он заманил меня в ловушку. Но кому я мог понадобиться и зачем?"
        - Где я?
        - Сам знаешь где - в Кассандре, - раздался низкий вкрадчивый мужской голос, явно очень знакомый, но пока Леонид не мог его идентифицировать.
        - Что вам нужно?
        - Картины.
        - Из-за этих трех картин вы меня чуть не убили?!
        - Нет, нам нужны все картины.
        - У меня могут быть неприятности: Эльвира мертва, следователь знает, что у меня находится коллекция, и я должен всю ее вернуть наследникам.
        - У тебя уже неприятности, - вмешался грубый голос третьего участника их беседы, и Леонид тут же почувствовал сильный удар ногой по ребрам, от которого перехватило дыхание.
        - Не надо, Баха, - мы еще не услышали ответ. Надеюсь на его благоразумие - мы не сторонники насильственных действий.
        В голове у Леонида немного прояснилось: Баха, работник крематория, завтра утром должен был выступить экспертом в сделке по продаже картин. Видно, он решил, что гонорар эксперта гораздо меньше стоимости всей коллекции, и теперь намерен исправить эту несправедливость.
        - Что я должен сделать?
        - Написать записку жене, пусть она отдаст коллекцию нашему посланцу. Текст должен быть нейтральный: тебе коллекция понадобилась для размещения ее в галерее или для продажи. Мы получаем коллекцию, ты - свободу.
        - А если я не соглашусь?
        - Будет очень больно, но если ты окажешься слишком твердолобым и это не поможет, то записку напишем мы сами. Впрочем, она уже готова. Образец своего почерка ты нам любезно предоставил. Ситуация у тебя проигрышная без вариантов, вопрос, насколько ты заботишься о своем здоровье. Выбирай.
        - Я согласен.
        - Разумное решение, и, пожалуйста, без всяких хитростей в тексте - этим ты подвергаешь опасности здоровье жены.
        - Я помню - вы противники всякого насилия, - с иронией произнес Леонид.
        - Все правильно. Баха! Ручку и бумагу.
        С Леонида сняли наручники, и он стал растирать затекшие натертые запястья. В свете фонаря ему поднесли его собственный блокнот для записей, хранившийся в автомобиле, и ручку.
        - Как он у вас оказался? - удивился Леонид, рассматривая блокнот.
        Затем пошарил в верхнем кармане рубашки, ища ключи от автомобиля, - их не было на месте.
        - Ловкость рук и никакого мошенничества - не надо было зевать, когда переодевался, - рассмеялся Серый. - Я их бросил в пакет, чтобы не бегать потом за блокнотом.
        - Не волнуйся - ключи и автомобиль ты получишь в целости и сохранности. Комбинация с блокнотом была заранее продумана - листы в нем сильно запоминающиеся. Думаю, твоя жена их сразу узнает и у нее не возникнет никаких сомнений.
        Блокнот-ежедневник был сделан на заказ - с кожаной обложкой и тиснением на лицевой стороне, с золотым обрезом и розовым оттенком листов.
        Леонид вздохнул и написал записку Богдане с просьбой срочно передать ему коллекцию.
        - Часть этой записки мы продублируем в виде эсэмэски с твоей мобилки, которая тоже у нас. Если бы здесь была мобильная связь, то твой звонок жене упростил бы дело, - обошлись бы и без записки, но десяток метров почвы над головой лишает нас такой возможности, а подземелье ты покинешь, только когда вся коллекция будет у нас. А теперь ручки вновь попрошу в браслеты, и не надо упрямиться - все это чревато осложнениями для здоровья.
        "Их трое - можно было бы рискнуть, попробовать силой вырваться отсюда, но я не знаю, что они имеют в своем арсенале, да и голова чертовски трещит - чем они по ней так сильно лупанули? Как бы сотрясения мозга не было. Записку написал, ста тысяч лишился, но жизнь и здоровье дороже этого", - подумал Леонид и позволил сковать руки наручниками.
        - Баха, отведи нашего гостя... ты знаешь куда. Пусть он потешится разговорами, а то совсем заскучал.
        Леонид поднялся, и, следуя по лучу света, отправился с лысым служителем крематория вглубь подземелья. Вскоре они остановились, и его скованные руки пристегнули замком к цепи, прикрепленной к стене.
        - Думаю, тебе здесь будет не скучно, но не обольщайся - мы рядом, - произнес служитель Харона и удалился.
        Леониду послышалось в темноте чье-то сдерживаемое дыхание.
        - Кто здесь?
        - Это я, - раздался девичий голос.
        - Ксана, ты? - обрадовался Леонид.
        - Как слышишь, я. Только радоваться нечему.
        - А тебя для чего похитили? У меня картины - хотят заработать на них кругленькую сумму, с пятью нулями. А ты...
        - Глупый ты, Леонид, и слепой.
        - Не понял.
        - Дело в том, что тебя развели: нет никакого покупателя на картины этого полоумного Смертолюбова - он и впрямь был сумасшедшим. Им надо было найти его коллекцию картин. Эльвира их обманула, выдумала, что коллекцию у нее чуть ли не силой забрал сводный брат художника по матери - он реально существует, но братья долгие годы не поддерживали никаких отношений. Чтобы выйти на след, Баха начал бомбить Интернет запросами о покупке картин Смертолюбова, мол, действует от имени мифического коллекционера из Индии, который выставил аккредитив на его имя. Цепочка посредников, желающих заработать на этой сделке, росла. Ты ему помог, выставив на аукционе несколько картин по чрезвычайно высокой цене, тем самым придав правдоподобие этой сделке. Но несколько дней назад ты "засветился" на квартире у Эльвиры, они поняли, что она их обманывает, и ее участь была решена. За тобой проследили и выяснили, что картины у тебя дома.
        - Нанесли мне визит, но приход брата жены помешал им их взять, и они придумали эту комбинацию. Не понимаю, зачем столько усилий, если картины не представляют большой ценности?
        - В денежном выражении, для непосвященных - да. Смертолюбов занимался магией, был главой их секты и убедил их, что к картине можно привязать душу умершего человека, если при жизни у него взять немного крови и добавить в краску, которой написать картину.
        - Подобное я уже слышал, но посчитал полным бредом.
        - Может, так оно и есть, но они в это ВЕРЯТ! И не просто верят, они даже готовы пойти на убийство человека.
        - Кого же они убили?
        - Смертолюбов был создателем и руководителем секты агхора, подобной той, в которой он прошел инициацию, когда находился в Индии. Чем они занимались, ты видел во время посещения этой пещеры. Количество членов секты и даже просто любопытных, желающих поучаствовать в мистических ритуалах, все время росло, что могло принести значительный доход. Но для Смертолюбова была важна сама идея учения, а для его ближайших помощников - деньги. Разногласия у них достигли предела, и тогда участь Смертолюбова была решена.
        - Его убили?
        - Подсыпали какой-то гадости, от которой человек впадает в глубокий транс, оказывается между жизнью и смертью, но сознание не отключается. Подобные вещи делают йоги, когда демонстрируют удивительные возможности человека, используя для этого специальные упражнения, но можно применить и это средство. Состав его привез из Индии все тот же Смертолюбов, за это и поплатился... Баха подрабатывает в морге санитаром, и ему удалось подменить взятые анализы крови, поэтому средство не обнаружили, а Смертолюбов умер под ножом судмедэксперта. Как подумаешь, что он чувствовал, когда нож патологоанатома кромсал его тело, а он ничего не мог сделать, то становится жутко!
        У Леонида, представившего эту картину, пробежали мурашки по спине.
        - Следующей стала Эльвира, - предположил он.
        - Нет, не она, а мой брат - Мишаня. Ты видел, как его убили.
        - Я видел, что это был несчастный случай. Ведь перед этим Серый прыгал со стены, и крюк не выскочил. Разве что опять какая-нибудь магия.
        - Магии здесь не было - Мишу убил Серый. После того как прыгнул со стенки, он стал подначивать Мишаню и вновь полез вверх, но больше прыгать не стал. Он прошел по маршруту возле крюка, на котором крепилась страховочная веревка, а вся хитрость заключалась в том, что там был вбит еще один крюк, который еле держался. Он приостановился возле него, развинтил карабин и перебросил веревку на второй крюк - уже бутафорский.
        - Но он рисковал - ведь последние метры вверх он шел уже практически без страховки.
        - Серый любит риск, как он говорит, балдеет от избытка адреналина в крови. Он не исключал возможности, что Мишаня сорвется, стремясь как можно быстрее забраться на стенку, но тот четко прошел маршрут. - Леонид почувствовал волнение в голосе Ксаны. - Я не сразу догадалась об этой подлости Серого, пока сама не прошла маршрут и не увидела, что страховочный крюк по-прежнему крепко вбит в стену.
        - А зачем ему надо было это делать? Зависть, ревность или что-то другое?
        - Миша нашел эту пещеру вместе с Серым - под землей ходят в одиночку лишь в исключительных случаях. Серый рассказал о ней Смертолюбову, который увлекался фотографией в подземельях, стремясь показать красоту отвратительного, например слизи, используя для этого цветную подсветку. Тот смекнул, что лучшего уединенного места для проведения ритуальных действ своей секты трудно найти. О пещере до этого знали только Серый, Миша, я и тот человек, который подсказал, как можно найти пещеру. Миша, узнав о том, что там происходит, стал требовать у Серого, чтобы эта отвратительная секта убралась оттуда, так как собирался привести в пещеру археологов для исследований - ведь это древнее языческое капище.
        - А кто тот человек, который подсказал Мише, где найти пещеру?
        - Твой товарищ - Стас Новицкий. Он нашел у себя в мастерской старую рукопись, из которой узнал о ее существовании. Он же не давал Мише привести туда археологов, так как хотел сам пройти Перекресток времен.
        - Что за Перекресток времен?
        - Из дневника ему стало известно, что, произведя древний ритуал и двигаясь определенным образом по этому лабиринту, можно узнать свое будущее или перспективу развития определенных событий. Древние волхвы таким образом могли заглянуть в будущее, узнать исход предстоящей битвы или какого-то события.
        - Выходит, наше будущее предопределено и нет никакой возможности его изменить? Как это ужасно - знать исход битвы и идти сражаться, если тебя ждет поражение!
        - Не совсем так. Из дневника следует, что будущее - это возможное развитие событий, которое зависит от настоящего, и малейшие изменения в нем могут привести к совершенно другому развитию событий в будущем.
        - Не совсем понятно.
        - Волхвов после введения христианства на Руси жестоко преследовали, а они, в свою очередь, приносили много неприятностей великим князьям, ревнителям новой веры - волновали народ, который не мог сразу отречься от языческой веры, поднимали восстания. Одним из самых известных было подготовленное волхвами восстание киевлян, изгнавших великого князя Изяслава и поставившего на "стол" томившегося в темнице полоцкого князя Всеслава по прозвищу Чаривнык. Само это прозвище было следствием не столько заслуг князя Всеслава, сколько усилий волхвов, поддерживающих его в противостоянии с великокняжеской властью. Великий князь Изяслав вскоре вернулся вместе с войсками польского короля Болеслава. В этом дневнике рассказывалось, что волхвы, заглянув в будущее, узнали о своем поражении, случившемся из-за того, что в начале битвы стрелой будет убит князь Всеслав. Они предупредили князя, чтобы он сам не участвовал в битве и находился на безопасном расстоянии, но не учли человеческой слабости - он, узнав о своей смерти, испугался и бежал. Восстание потерпело поражение. А прояви он смелость - неизвестно, чем могло все
закончиться.
        - Все это дела давно ушедших лет. Выходит, ты читала этот дневник?
        - Да. Он у меня.
        - Может, ты знаешь, что случилось со Стасом?
        - Твой приятель долго не мог решиться пройти через Перекресток времен, а смерть Мишани его подстегнула. Он попросил меня отвести его в Кассандру, чтобы пройти Перекресток времен, узнать свое будущее. Я его отвела в пещеру в тот день, когда мы с тобой прошлись по дренажке, - помнишь, я спешила на встречу? Дожидалась его у выхода из пещеры. Через час он вернулся сам не свой, расстроенный, руки трясутся, говорит невпопад. Как только вышли на поверхность, он меня затащил в кафе и начал пить. Пьет и не пьянеет, а сам весь бледный. Отдал мне дневник, сказал, что он ему теперь ни к чему. Я ушла - не люблю смотреть, как напиваются вусмерть.
        - А как ты здесь оказалась?
        - Серый заманил, якобы для разговора. Когда я узнала, что он виновен в смерти Мишани, то хотела сама, своими руками его наказать.
        - Ты что - собиралась его убить?!
        - Не знаю, хотела ему все высказать в лицо, чтобы он трясся от страха перед предстоящим возмездием... Его я не боялась - он такой хилый, да и пошла я вниз не с пустыми руками, но он оказался не один... При мне они, не таясь, разработали план операции, как заполучить у тебя картины.
        - Ладно, смеется тот, кто смеется последним. Пусть только они меня отсюда выпустят!
        - Наивный ты, Леонид! Думаю, ты напрасно на это рассчитываешь!
        Вдруг послышался из темноты голос Бахи:
        - Девочка абсолютно права - тебе наверх хода нет, разве что с дымком крематория! Да и она слишком много знает, а еще больше берет на себя. Что это за дневник, о котором вы говорили, что за Перекресток времен?
        Леонид дернулся на цепи, но она крепко его держала.
        - Молчание - знак того, что ты не хочешь с нами разговаривать, но и не надо. Ты нам больше не нужен - картины уже у нас. А с девочкой повременим - будет любопытно взглянуть на дневник, который находится у нее. Похоже, он нам очень даже пригодится. Оказалось полезным делом свести вас вдвоем.
        Леонид начал ругаться, материться, сотрясая воздух бесполезными словами, чувствуя свое бессилие, а Баха только смеялся. Послышались голоса, и Баха напоследок пообещал:
        - У тебя путешествие в царство мертвых будет более запоминающимся, чем у Смертолюбова, - уж я постараюсь!
        - Я им дневник не отдам, - неуверенным тоном произнесла Ксана, но мысли у Леонида были заняты другим - он размышлял о собственной судьбе. "Неужели все? Так просто и буднично уйду из жизни по собственной глупости? Проклятая коллекция сумасшедшего художника! Ведь даже фамилия его предостерегала - "любит смерть"! А может, Баха только пугает? Конечно, только пугает! Зачем им моя смерть?! Я буду молчать обо всем этом! Зачем я связался с этой коллекцией? Неужели выхода нет?!"
        И потянулось тоскливое ожидание решения собственной судьбы с иллюзорной надеждой на чудо.

        30

        Когда послышались шаги, Леонид встрепенулся, отгоняя сонливость. "Неужели я смог заснуть?!" - поразился он, с ужасом прислушиваясь к приближающимся неторопливым шагам, которые отдавали болью в сердце. Все ближе и ближе.
        - Все - будем готовиться к путешествию в следующую жизнь, - послышался голос Бахи.
        Леонид вскочил на ноги, его ослепили светом фонаря в лицо, сбили с ног, он, насколько мог, размахивал скованными руками, ограниченными в движениях цепью, пытался бить ногами, но вскоре был обездвижен. На его грудь навалилась тяжесть чьего-то тела, его рот раздирали чьи-то руки. Рядом закричала невидимая Ксана:
        - Не трогайте его!
        - Вот сволочь - не хочет открывать рот! - пожаловался Серый. - Заткнись, соска. Скоро и до тебя дойдет черед!
        - Закрой ему нос - рот он сам откроет, - посоветовал вкрадчивый голос, и Леонид теперь вспомнил, кому он принадлежит - вежливому администратору из крематория.
        Ему больно сдавили нос, перекрыв приток воздуха. Попытки движениями головы освободить нос ни к чему не привели, и Леонид стал задыхаться. В его памяти вспыхнула яркая картина: мертвый Стас с открытым ртом, из которого вырываются язычки пламени, и лысый Баха, восседающий на его груди, - и, не в силах больше сопротивляться, лишенный возможности дышать, открыл рот.
        Леонид сглатывал горькую жидкость, кашлял, задыхался. "Керосин, что ли? Но запаха нет".
        - С него хватит, - вновь раздался голос Бахи, и Леонид с жадностью глотнул полной грудью воздух.
        Тут он почувствовал, что его тело стало наливаться тяжестью, затем неметь, а вскоре он перестал его ощущать. В голове нарастал непонятный гул, сравнимый с шумом прибоя. Попытки пошевелить пальцами ни к чему не привели, и он вновь стал задыхаться. Его лицо залило ярким светом.
        - Вытяни у него язык, смотри, он аж посинел - еще окочурится раньше времени.
        Яркий свет слепил, он попытался закрыть глаза, но и веки не повиновались ему. Леонид мысленно завыл от ужаса - он был полностью парализован, только сознание, зрение и слух были в его власти.
        Щелкнули наручники - их с него сняли. Неожиданно он почувствовал, что движется, словно медленно летит куда-то. "Это смерть?"
        - Тяжелый, боров. Надо было его вывести отсюда, а потом уже напоить, а теперь тащи его, - пожаловался кто-то.
        Теперь голос звучал глухо, словно уши заткнули ватой, а перед глазами стояла непроницаемая темнота. В голове усилился шум, начали возникать разноцветные феерические картинки, рассыпающиеся огнями салюта, и он узнал их: "Это же фотографии Смертолюбова, которые он делал в подземелье!" А перед глазами закружился вихрь разноцветных искр, то и дело унося его сознание в далекие миры. Он парил в лучах синего солнца над красными песками, блуждал в фиолетовых облаках, опускался в коричневые глубины неведомого океана, постепенно свыкаясь с тем, что у него нет тела. Его Я было отлучено от физического тела, оставались лишь фантомы прошлых ощущений. Ему ужасно захотелось вновь ощутить свое тело, испытать радость движения, восхититься чудом - возможностью что-то сделать своими руками, пошевелить пальцами, рассмеяться, заплакать, крикнуть, что-то сказать или просто чихнуть, но даже ощущение сквозняка ему было недоступно.
        Время от времени в фантастические картины врывались вещи прозаические: серый салон автомобиля, шум улицы, разговор людей, воспринимаемый лишь как набор звуков, не желавших соединяться в понятные слова. Неожиданно фантасмагорическая свистопляска закончилась, вернулась головная боль и ощущение тела, которое по-прежнему было обездвижено и словно налито свинцом.
        Леонид понял, что едет в автомобиле, сверля взглядом потолок, но уже имея возможность вращать зрачками и даже дышать полной грудью. Автомобиль остановился.
        - Мы приехали. - Над ним склонилась зловеще улыбающаяся полная луна, и он не сразу понял, что это лицо Бахи. - Вижу, что стал понемногу приходить в себя, но это очень длительный процесс: займет не меньше шести-семи часов, а к тому времени тебе уже ничего не нужно будет. Ты счастливчик - сейчас пройдешь по пути, которым следуют люди после смерти, вот только, к сожалению, не сможешь со мной поделиться своими впечатлениями.
        Его тело поплыло, и он догадался, что его несут на носилках в темноте, но это был не густой, непроницаемый мрак подземелья, а ночь с сиротливо прячущейся за тучами кривой луной, изредка стеснительно выглядывающей из-за них. Скрипнула дверь, и он оказался в просторном помещении со знакомыми росписями Смертолюбова на стене - это был траурный зал крематория. Носилки остановились.
        - Сегодня мы прощаемся с одним из никому не нужных, лишних на нашей земле людей - Леонидом Бесфамильным, ибо настоящая его фамилия мне не нужна, - раздался издевательский голос Бахи. - Вскоре он исчезнет, а со временем сотрется память о нем: жена и любовницы найдут себе замену, дети привыкнут другого мужчину называть папой. Он жил в свое удовольствие и в жизни не сделал ничего хорошего, поэтому не заслуживает хороших слов. Его ждет всеочищающий огонь, который избавит его тело от жизненной скверны, подготовит к возрождению в другом теле. Мы не будем скорбеть о тебе и обещаем забыть как можно скорее! Напоследок запомни молитву из Упанишад, которая тебе сейчас пригодится: "Веди меня от лжи к истине, веди меня от тьмы к свету, веди меня от смерти к бессмертию".
        Заиграла музыка, и Леонид почувствовал, что опускается вниз, оцепенев от страха и догадываясь, что ждет его впереди. Ему вспомнилась тележка, с которой гроб перегружали в печь крематория, а та через мгновение превращалась в огнедышащее жерло.
        Его тело, словно спеленатое невидимыми веревками, по-прежнему не было подвластно ему. Мысли лихорадочно искали выход из ужасного положения и не находили, ясно было одно, - сейчас смерть была бы избавлением от ожидающей его ужасной участи. Некоторые мышцы лица уже стали подвижными, и он попытался выдохнуть воздух из легких и больше не вдыхать, умереть от удушья. Но его тело на это не пошло, предательски через двадцать секунд заставило открыть рот и жадно глотать воздух.
        - Ты делаешь поразительные успехи, но виновата в этом концентрация раствора - она значительно меньше, чем в том, который отведал Бака Смертолюбов. - Видно, Бахе доставляло удовольствие мучить Леонида своими рассуждениями. - Тебе осталось немного ждать - уже пять утра, а с девяти часов начнут поступать первые "клиенты". Извини, индивидуальной огненной колесницы не могу предложить - у нас строго с перерасходом газа, но за компанию с каким-нибудь трупом тебе будет даже веселее. Серый, бери его за ноги - переложим на тележку, на которой он скоро отправится в свое последнее путешествие.
        - От тяжести его туши у меня все мускулы болят. Не могу смотреть на его сытую морду. Столько ждать... Неужели нельзя его раньше сунуть в печь?
        - Я бы рад, но газовые счетчики упрямы и неподкупны. Подождем. Тебя я понимаю - не терпится свести счеты с девчонкой, но с ней придется повозиться, пока мы не получим дневник и в нем не разберемся. А там делай с ней что хочешь... Пойдем чего-нибудь перехватим, пока есть время, а то у меня сосет в желудке.
        Вскоре затихли их шаги и погас свет в коридоре. Леонид, понимая, что ничего уже не может сделать для своего спасения, множество раз читал, как заклинание: "Веди меня от лжи к истине, веди меня от тьмы к свету, веди меня от смерти к бессмертию", как будто это могло ему помочь.
        Психологи утверждают, что людей, приговоренных к смерти, пугает не столько сама смерть, сколько ее длительное ожидание, поэтому нередко осужденные лишают себя жизни, не воспользовавшись возможностью еще хоть немного побыть на белом свете. Леонида ожидала смерть, но смерть ужасная и мучительная - сгореть живьем в газовой топке с температурой шестьсот градусов. Поэтому, как ни пытался он отвлечься и думать о чем-то другом, мысли возвращали его к ожидаемой ужасной кончине. Вместо того чтобы вспоминать свою жизнь, он вспоминал ощущения нестерпимого жара от большого костра, которые ему неоднократно довелось испытывать на выездах с ночевками на природу, только там ему было достаточно отодвинуться чуть дальше от огня, чтобы избежать неприятных ощущений, а теперь он должен будет находиться в самом центре огненного ада. Он ярко представил себе, как языки пламени лижут его тело, лицо, обугливая кожу, выпекая глаза, сжигая волосы и легкие, сворачивая кровь в венах. Скорее всего, смерть наступит через несколько секунд, но они для него превратятся в часы, так как время будет течь иначе, катастрофически
замедлившись. Чем лучше работало воображение, тем физически явственнее он ощущал будущие мучения, страдая от фантомов боли, мечтая о скорой смерти. А дополнительные мучения приносила неподвижность, невозможность подняться, убежать из этого страшного места. Ожидая предстоящей казни, он задыхался, страдал от воображаемой боли, которая была в тысячи раз меньше той, которую ему предстояло испытать наяву. Он потерял надежду и смирился с тем, что придется умереть, но желал вымолить у своих мучителей более легкую смерть.
        Его тело возвращалось к жизни слишком медленно для того, чтобы можно было на что-то надеяться, и когда вновь пришел Баха, Леонид мог лишь слегка шевелить пальцами рук и сподобился издать неопределенный звук: "З-з-з-з-з-зу!"
        - Ты делаешь успехи, - Баха благодушно похлопал его по щеке, - но твое время истекло - на подходе твой товарищ по путешествию в ад. Тебе даже повезло - это женщина, правда, немолодая, но тебе же не сексом с ней заниматься!
        Послышался шум опускаемого тельфера с гробом, и у Леонида оборвалось сердце.
        - Извини, дорогой, но так получается, что гроб с подружкой придется поставить на тебя - другого места на тележке нет.
        Невероятная тяжесть сдавила грудь, чуть не свернула шею, прижала нос, почуявший запах свежеструганного дерева, и Леонид едва не задохнулся, почти не получая в легкие воздух. В висках застучало, глаза были готовы вылезти из орбит, а тележка, скрипя, медленно двинулась к пункту назначения. Баха выдавал сентенции, адресуя их полуживому Леониду:
        - Жизнь скоротечна до неприличия. Со временем понимаешь, что в году не
365 дней, а всего, в лучшем случае, с десяток мгновений, остающихся в памяти. Скорее всего, предстоящее мгновение будет самым ярким в твоей жизни.
        Тележка остановилась.
        - Вот мы и на месте, - прокомментировал Баха.
        Послышался лязг металла, Леонид понял, что это открыли дверцу печи, и то ли от недостатка воздуха в легких, то ли от ужаса происходящего он потерял сознание, а может, это сознание самопроизвольно отключилось, чтобы ему легче было принять смерть.

        31

        Он скорчился от нестерпимого жара, сжегшего плоть до костей, а потом кости распались. И когда от него осталась кучка пепла, смешавшись с пеплом тысяч прошедших этот путь до него, оставивших после себя в этой печи микроскопические песчинки своего бывшего тела, он освободился от боли, ужаса происходящего. Он стал невесомым, взмыл вверх, свободно пролетев сквозь множество бетонных перекрытий, достиг верхушки трубы, через которую истекали невесомые остатки его плоти, и... обрушился вниз, словно самолет в последнее смертельное пике.
        У него от такого стремительного падения должно было бы перехватить дух, но этого не произошло, так как он сам стал духом, астралом, душой. Не ощущая никакого сопротивления, душа проваливалась все глубже и глубже в толщу земли, пока вдруг не вспыхнула красная лампочка, и падение мгновенно прекратилось, как и началось. Перед ней бесшумно распахнулись двери, и душа оказалась в подземном коридоре. Вверху горели редкие лампы вполнакала, отчего здесь царил полумрак и было крайне неуютно. Ей вспомнилось, что этот коридор бесконечен, словно замкнутый круг с монотонностью стен и безгранично долгим отсутствием событий, до тех пор, пока о ней не вспомнят.
        Горько вздохнуть по этому поводу душе не удалось из-за отсутствия легких, оставалось лишь отправиться в путь протяженностью в десятилетия, а то и столетия. Душа знала, что одновременно с ней, в одиночестве, бредут по точно таким же коридорам сотни тысяч человеческих душ, распрощавшихся в это мгновение с материальным телом, на протяжении этого пути вспоминая свою физическую жизнь от первого до последнего мига, и от этого зависело, как скоро и каким будет их пункт прибытия.
        Душа дошла в воспоминаниях-отчете до восьмилетнего возраста, когда Ленчик, большой сластена, и соседский мальчишка Генка, обнаружив дома спрятанный огромный пакет с разными конфетами, здорово потрудились, надкусывая каждую конфету, а затем аккуратно завернули их в фантики, чтобы никто не догадался. Как оказалось впоследствии, этот пакет предназначался в виде гостинца племянникам мамы и был отправлен ею в тот же вечер с проводником поезда в Воронеж...
        Но в тот же миг, вместо того чтобы вновь пережить неприятную бурную сцену с родителями, душа оказалась в ярко освещенном большом кабинете с современной мягкой мебелью. За громадным ореховым столом, покрытым в центре зеленым сукном, сидел вертлявый чернявый человечек с козлиной бородкой, в темных очках "а-ля полиция" и в белом смокинге.
        - Снова ты, - скривился человечек, словно отведал лимона.
        - Вызывали? - подобострастно спросила душа, хотя знала - иначе здесь бы не оказалась.
        - И не надоело тебе - только дорвешься до земной жизни, так сразу во что-нибудь вляпаешься? - возмутился чернявый.
        - Я старалась, как могла, но так вышло, - душа попыталась пожать плечами, забыв, что их у нее нет.
        - Старалась она! - гаркнул чернявый. - Почему ты здесь оказалась раньше срока?! До каких пор это может продолжаться?! - Он поднял изрядно потрепанную книгу и, сотрясая ею, завопил: - В Книге Судеб записано совсем другое - опять по твоей милости мне придется ее марать, вносить исправления?!
        - В моей смерти прошу винить мою жизнь, - вспомнила чужие умные слова душа. - Обстоятельства оказались выше меня, и потом, конфликт с телом... Ему, плотскому, постоянно что-то требовалось и тогда оно меня совсем не слушалось! Словно кобель, почуяв течку у самки!
        - Свою жизнь формировала ты сама, каждым поступком приближая свой приход сюда. Судя по фактам, сделала жизнь невозможной, опять же, ты сама. Влезла в это гнилое дело с картинами - ведь тебе с первого раза показалось, что они с душком! От них воняло серой за версту!
        - У меня есть некоторые оправдания, - попробовала поспорить душа.
        - Слова лживы, и лишь поступки есть та лакмусовая бумажка, которая проявляет сущность человека, - строго заметил чернявый. - Ты понимаешь, что ты неисправима, и у меня остается только один выход. - Его рука потянулась к тому месту, где находилась та самая КНОПКА.
        - Дайте мне еще один шанс! Я обещаю! Прошу! Только один шанс! - в ужасе закричала душа, наблюдая, как рука чернявого тянется к КНОПКЕ, а лицо его превращается в ухмыляющуюся козлиную морду.

        * * *

        Леонид закричал, проваливаясь, летя все дальше вниз, и... открыл глаза. На пекло окружающая обстановка не была похожа, скорее, на больничную палату или номер в "убитой" сельской гостинице.
        Его взору предстала небольшая комната со стенами, окрашенными до половины в зеленый цвет. Сам он лежал на кровати, укрытый серой простыней, в пижаме. Напротив стояла еще одна кровать, застеленная темно-синим одеялом. Рядом с кроватью находилась тумбочка, на которой он увидел пакет апельсинового сока, стакан с остатками желтой жидкости на дне и мобильный телефон. Наличие сока навело его на мысль, что это, скорее всего, больница. Тело было непослушным, переполненным болезненными ощущениями, но он его ощущал!
        С большим трудом он принял сидячее положение и чуть не задохнулся от восторга, вновь почувствовав радость движения. Поднялся, шатаясь от слабости, и обнаружил в углу комнаты умывальник с зеркалом. Подошел к нему нетвердым шагом и заглянул в зеркало. Увиденное ему не понравилось - лицо небритое, волосы на голове торчат в разные стороны, глаза глубоко ввалились, вокруг них ореолы синяков, цвет кожи какой-то желтоватый, словно он длительное время болел и не выходил на свежий воздух. Умылся холодной водой и сразу почувствовал себя лучше. Зазвонил мобильный телефон, Леонид поспешил к нему и чуть не упал от слабости, вовремя схватившись за спинку кровати.
        - Очухался? - услышал он в трубке голос Ксаны.
        - Похоже на то. Ты где? - поинтересовался он, раздумывая, что ему пригрезилось, а что было правдой. Больше всего его интересовала история с крематорием.
        - Внизу, думаю подняться к тебе. Ты как? Может, прийти попозже?
        - Я жду тебя с нетерпением! - заорал Леонид.
        - Лады, но только больше так не ори - уши закладывает.
        Ожидая прихода девушки, Леонид вернулся к умывальнику и попытался пятерней привести в порядок растрепанные волосы.
        - Привет, Ксана, - обрадовался он, когда девушка вошла в палату. - Надеюсь, ты теперь не будешь говорить загадками и разъяснишь, как я оказался здесь и почему не сгорел в печке крематория. Ведь, помнится, в последний раз, когда с тобой встречались, и у тебя было положение аховое.
        - Да, у нас с тобой проблем хватало... Выручила нас Наташа.
        - Наташа?!
        - Моя подружка. Расскажу по порядку. Когда Смертолюбов стал интересоваться подземельями и лазить по ним вместе с нами, фотографировать, мы приняли его за безвредного чудика. Даже когда, представившись художником, он стал просить у нас немного крови, всего пару капель - для написания картин, мы, посчитав его полоумным, смеясь пошли на это.
        - Не знаешь, чья кровь была использована для написания картины "Кассандра"? - поинтересовался Леонид.
        - Знаю, - вздохнула Ксана. - Кровь Мишани. Практически каждый из нашей компании диггеров дал кровь для его чертовых картин. Нас это даже развлекало - картины написаны на нашей крови. Затем, когда Серый показал Кассандру Смертолюбову и тот стал устраивать там свои мрачные оргии, мы поняли, что этот человек очень опасен. Точнее, я об этом тогда еще не знала, знал только Мишаня, который однажды попал на проводимый ими ритуал с покойником. Жрецом выступал сам Смертолюбов. Впав в транс, он отвечал на вопросы приходящих туда людей. Якобы таким образом он мог видеть будущее. Курьез: это место и раньше было предназначено для общения с будущим, только в разные времена для этого использовались разные методы и ритуалы. Мы с Мишаней пришли к Смертолюбову с ультиматумом, чтобы он в течение недели свернул свою деятельность в пещере, иначе ему будет плохо. Уже не помню, чем угрожали ему, но не милицией, и говорил, в основном, Мишаня. Затем они уединились в кабинете для мужского разговора, а я осталась с Эльвирой - очень приятная женщина, хоть и со странностями. Мы обменялись телефонами.
        - О чем они разговаривали?
        - Не знаю. Мишаня вернулся в комнату очень бледный, так и не рассказал мне о содержании разговора, а только о том, что художник - очень страшный и подлый человек. Я поняла, что эта шайка из подземелья не уйдет, раз они даже Мишаню чем-то напугали. Затем скоропостижно умирает Смертолюбов, мы вздыхаем с облегчением - предполагали, что с его смертью секта развалится сама собой, но, как ты знаешь, заблуждались. Однажды Мишаня, смеясь, проговорился, якобы он знает, что умрет молодым, упав с высоты. Я обозвала его дураком и поинтересовалась, откуда он взял подобную глупость? Мишаня ответил: Кассандра предсказала. Я не придала тогда этому значения и лишь после его смерти, прочитав дневник, узнала о тайне пещеры Кассандра и о Перекрестке времен. - Ксана разволновалась, ее глаза наполнились слезами, и она, промокнув их маленьким платочком и немного успокоившись, продолжила: - Несколько дней назад мне позвонила Эльвира - встревоженная, испуганная. Стала рассказывать про ночные страхи, грозящую ей опасность, говорила, что это как-то связано с картинами ее мужа. Вроде как ее покойный муж каждую ночь является
ей во сне и занимается с ней любовью. Просила, плакала, умоляла срочно к ней приехать. Мне было не до ее фантазий - я именно тогда поняла, как Серый смог убить моего брата, и горела желанием отомстить. Я попросила Наташу зайти к ней и узнать, в чем дело. Она, как и ты, застала ее уже мертвой - была у нее несколькими минутами раньше тебя. Увидев все это, Наташка поспешила прочь и столкнулась с тобой в лифте.
        - Девушка с рюкзачком за спиной - я ее потом вспомнил, она была с тобой на "зеленке", когда Миша погиб.
        - Наташка, выйдя на улицу, позвонила в милицию и сообщила о происшедшем. Те вначале приняли это за розыгрыш, но направили туда участкового.
        - Они меня чуть не застали на квартире.
        - Свои координаты Наташа оставила в милиции, и ее начали таскать к следователю. Тут она осознала, что я пропала, не подаю вестей. Мои родители с ног сбились, ища непутевую дочь, безумно тревожились, особенно учитывая смерть Миши. Ей одной я рассказывала о пещере Кассандра и даже сообщила, как туда попасть. Она предположила, что мое исчезновение связано с этой пещерой, организовала ребят, отправилась вместе с ними на розыски. Нашли пещеру и меня, сидящую на цепи. Я, понятное дело, не стала тянуть кота за хвост, сразу сообщила в милицию, где тебя можно разыскать. Как потом узнала, "Беркут" успел в самый последний момент, когда тебя уже готовились отправить в печь и даже горелку зажгли. Взяли Баху и Серого.
        - А администратора крематория?
        - Его зовут Филипп Иванович Рудник. Он, видно, почувствовал, что запахло жареным, и вовремя скрылся. Его ищут.
        - Похоже, он у них был за главного после смерти Смертолюбова. А коллекция картин?
        - Картины они успели взять у твоей жены, хорошо, что она им их отдала, так как они могли и с ней поступить не лучшим образом. Сейчас картины находятся в милиции.
        - Дневник Кузьмы по-прежнему у тебя?
        - Кузьмы? Там не указано имя владельца - с чего ты взял, что его звали Кузьма?
        - Об этом я тебе потом расскажу. Мне надо ознакомиться с дневником - принеси его мне.
        - Зачем он тебе?
        - Хочу проделать путь Стаса и пройти Перекресток времен.
        - Желаешь заглянуть в будущее? Иногда лучше его не знать, а то может постигнуть судьба твоего приятеля.
        - Мне это надо - я тебя очень прошу.
        - Два человека, которых я знала, после того как прошли Перекресток времен и узнали свое будущее, оказались мертвы. Ты хочешь стать третьим?
        - Они хотели обмануть смерть, а она обманула их. Я не буду искушать судьбу и узнавать о своей смерти.
        - Хорошо, вернемся к этому разговору через время, - неохотно согласилась Ксана. - Перекресток времен дает ответ именно на тот вопрос, который в данный момент больше всего интересует человека. А что может он испытывать, когда оказывается в мрачном подземелье наедине со своей Судьбой? Страх - страх смерти. Поэтому, чтобы войти на Перекресток времен и задать вопрос, жрецы-волхвы готовили себя на протяжении многих лет.
        Вскоре после ухода Ксаны позвонила Мари.
        - А я и не знала, что мужчины до такой степени необязательны - договариваются о встрече, а сами куда-то уезжают, где даже связи нет, - с укоризной произнесла Мари.
        - Простите меня, Мари, но я попал в такой переплет, что чуть Богу или черту душу не отдал, - с жаром стал извиняться Леонид.
        - Вы меня заинтриговали - я жду рассказа о ваших похождениях. Мой заказ на картины я оставлю в силе, если в самом деле важные обстоятельства вынудили вас проигнорировать меня. Встретимся у меня на квартире, чтобы вы могли ознакомиться с интерьером. Готовы записывать адрес?
        - Я сейчас нахожусь в больнице, хотя, думаю, здесь долго не пробуду - может, еще день-два. Диктуйте адрес.
        - Придется поверить, что у вас в самом были очень серьезные приключения. Позвоните, когда выздоровеете. - И она продиктовала свой домашний адрес.

        32

        - Да, это те двадцать девять картин, которые я получил у Эльвиры Самойленко, - подтвердил Леонид в кабинете следователя, Василия Васильевича.
        Кроме них, там находилась дочь Эльвиры, восемнадцатилетняя Кристина - коротко стриженная темноволосая девушка, очень бледная, с постоянно серьезным выражением серых глаз, смотрящих на мир через толстые стекла очков, - настоящая "серая мышка", абсолютно не похожая на свою роскошную маму. В кабинете следователя везде были расставлены картины Смертолюбова, своими яркими красками они оживляли казенную обстановку, но так могло показаться, если не вглядываться в их сюжеты, оставляющие гнетущее впечатление.
        - Вы продолжаете настаивать на том, чтобы эпизод вымогательства картин исключить из обвинения? - спросил Василий Васильевич у Леонида.
        Тот посмотрел на девушку, она утвердительно кивнула.
        - Да, исключайте - у вас и без того на них достаточно материала, чтобы засадить за решетку, - подтвердил Леонид.
        - Заявление вы оставили, - сомневающимся тоном произнес Василий Васильевич и обратился к Кристине: - Вот здесь распишитесь, что приняли от меня картины согласно прилагающегося перечня. На всякий случай предупреждаю: не имеете права ничего с ними делать, пока не вступите в права наследства, а это произойдет не раньше, чем через полгода после смерти Эльвиры Самойленко. Возможно, у следствия возникнет необходимость представить эти картины в качестве вещдоков, а также на следственных экспериментах, хотя вы в свое заявление не включили эпизод вымогательства, но все может быть. - Он почесал лысеющую макушку. - Может, все-таки передумаете? Картины у нас полежат до конца следствия - никуда не денутся.
        - Нет, им здесь не место, - твердо заявила Кристина.
        - Ну, раз вы так считаете, - немного обиженным тоном произнес следователь, - забирайте. Вот разрешение на вынос картин.
        Леонид вместе с Кристиной вынес картины и погрузил их в свой автомобиль. Все это время его мысли вращались вокруг одного и того же, но он никак не мог начать разговор, и лишь оказавшись за рулем автомобиля, решился:
        - Понимаю: тебе будет сейчас очень тяжело, особенно материально...
        - Я привыкла - давно сама. Единственное изменение в жизни - буду жить в квартире, а не в общежитии.
        - Ты жила здесь в общежитии? Неужели в квартире матери не нашлось места для тебя? - поразился Леонид.
        - У меня была несовместимость со Смертолюбовым. А мама... у нее была своя жизнь, и взрослая дочь ей только мешала. Она меня родила, когда ей не было еще и пятнадцати лет.
        - Сочувствую, - вздохнул Леонид. - Я так понимаю, что тебя надо отвезти домой. - Он завел двигатель. - Что думаешь делать с картинами, когда официально вступишь в права наследства? Будешь продавать? - И он выжидающе затих. - Я бы мог заняться их продажей.
        - Нет. Эти картины подлежат немедленному уничтожению, - так же твердо, как в кабинете следователя, заявила девушка. - Я не собираюсь ждать этого момента полгода... Если можете, отвезите меня в лес: я хочу их немедленно сжечь.
        - Не горячись - тебя и следователь предупредил...
        - У мамы кроме меня наследников быть не может, а следователь не понимает, что эти картины - зло, которое только ждет подходящего момента, чтобы вырваться на волю. - Девушка разгорячилась, и ее бледное лицо даже слегка порозовело. - С вами или без вас, я уничтожу их! Везите меня куда хотите, но еще до того, как наступит ночь, их на этом свете уже не будет.
        - Они стоят денег, пусть небольших, но и они будут тебе подспорьем, - попробовал убедить ее Леонид.
        - Я уже все решила - мне деньги за эти картины не нужны, - отрезала девушка. - Если вы заняты, то я могу сейчас взять такси и отвезти картины.
        - Раз так решила - твое дело, но ты совершаешь ошибку... Куда бы нам поехать? Нет желания ехать очень далеко. - Леонид задумался. - Хотя... знаю я одно подходящее безлюдное местечко на берегу Десенки. Кроме рыбаков там никого нет.
        Двигаясь по набережной, они вскоре выехали на изящный Московский мост, у которого основная нагрузка приходилась на ванты - толстые стальные канаты, держащие длинные пролеты на весу. Доехав до середины, свернули под мост, к Черторою, где находилась еще не так давно одна из лысых гор, срытая при строительстве моста. Проехав мимо бывшего пансионата, а ныне развлекательного комплекса, углубились в заросли кустарников и невысоких деревьев. Это было излюбленное место отдыха жителей Троещины и Оболони в жаркие летние дни. Здесь Десенка распадалась на множество проливчиков, рукавов, создавая полуострова и острова, давая возможность желающим уединения здесь потеряться. Минут через пятнадцать неспешной езды по песку, то и дело наезжая на узловатые корни деревьев, слушая, как ветки кустарников, скользя, ощупывают бока автомобиля, Леонид нашел подходящее местечко почти у самой воды и вместе с девушкой перенес туда картины, после чего они обложили их сухими сучьями и высохшей травой. При всей нелюбви к этим картинам, которые принесли ему достаточно неприятных минут и чуть не лишили жизни, у него сердце
обливалось кровью от предстоящего аутодафе.
        - Еще не поздно - давай отложим это на несколько дней, - сделал он последнюю попытку уговорить Кристину, но та извлекла из сумки зажигалку, наклонилась и подожгла пучок сухой травы, мгновенно ярко вспыхнувший. Огонь побежал дальше, заглатывая сухие сучья и медленно подбираясь к картинам. Леонид отвернулся, чтобы не смотреть на это варварство. За его спиной огонь набирал силу, потрескивая и гудя, перебивая своим жаром зной уходящего дня.
        Когда Леонид обернулся, картин уже не было видно во вздымающихся вихрях огня, клонящегося под ветром в разные стороны, словно он мечтал добраться до новой пищи, чтобы растечься огненным безумием, от которого нет спасения. Леонид принял меры предосторожности, отсекая огню дорогу, и тот, утихомирившись, начал быстро хиреть, кружась и играя на почерневших головешках, которые еще недавно вызывали массу эмоций и даже страх, а теперь превратились в ничто.
        - Спасибо вам, что помогли мне это сделать, - произнесла девушка и внезапно поцеловала его в щеку.
        Леонид покраснел, растерялся, не зная, что сказать. Вскоре огонь затих, и он забросал дымящиеся угли песком.
        На обратном пути, когда подъехали к дому Эльвиры, где теперь была хозяйкой Кристина, Леонид сказал:
        - Твоя мама дала мне статуэтку на продажу - ее вчера купили. С меня триста долларов. - Он достал портмоне и протянул ей деньги.
        - Какая статуэтка? - растерялась девушка.
        - Очень яркая, красочная - женщина, танцующая самбу, - вдохновенно врал Леонид.
        - Я не помню эту статуэтку. Вы шутите? - По девушке было видно, что ей хочется взять деньги, но она сомневается - правильно ли это будет?
        - Извини, но мне пора. А по поводу денег я не люблю шутить, - как можно серьезнее ответил Леонид и насильно сунул девушке купюры. Когда он отъезжал, она еще стояла в растерянности, держа деньги в руке.

        33

        Леонид подъехал к недавно построенной тридцатиэтажной жилой башне, зашел в просторный холл, кивнул-поздоровался, как старым знакомым, охраннику и консьержке, поднялся на лифте на последний этаж. Там он по привычке посмотрел из окна на вертолетную площадку, похожую на блин, подумав, что неплохо бы ее взять в аренду под дискотеку - отсюда открывался чудесный вид на город. Позвонил в дверь, ему открыла Мари в цветастом шелковом халате и сразу подставила щечку для поцелуя.
        - Привет, дорогой! - весело сказала она, пропуская его в просторный квадратный холл. - Тебе после посещения следователя надо было выпить коньячку, но я знаю, что ты, как всегда, раб своего руля. А может, оставишь автомобиль? Здесь круглосуточная охрана - никуда он не денется, а мы с тобой побалуемся "Хеннесси".
        Предложение было сверхзаманчивое, и Леонида охватили сомнения: поддаться соблазну или все же еще поработать сегодня?
        Они прошли в светлую гостиную на два окна, из которой через арку можно было попасть в просторную кухню-столовую. Мари одна занимала большую квартиру в двух уровнях общей площадью более двухсот тридцати метров. Это вызывало невольную зависть у Леонида, решившего, как только ему позволят финансы, купить себе подобное жилье. Пока она осилила ремонт только первого уровня и частично второго, но была полна оптимизма - собиралась Новый год встретить в полностью готовой квартире.
        - Как прошла передача коллекции наследнице? Следователь не затормозил процесс? - поинтересовалась Мари.
        - Пытался уговорить, но потом смирился.
        - Наверное, она коллекцию сразу засунула в кладовку. Ты сказал ей, что хочешь приобрести для себя картину? - Мари напряглась в ожидании ответа.
        - Она уничтожила коллекцию - сожгла на берегу Десенки, - Леонид горестно вздохнул. - Я ее пытался остановить, но она словно обезумела... Так же безумна, как и ее покойная мать.
        Он вспомнил Эльвиру, ее роскошное тело и умелость в любовных наслаждениях. Мари красотой и сложением не уступала Эльвире, но использовала другую тактику: заставляла его терять голову, держа на расстоянии. Она легко разжигала страсть, демонстрируя податливость, даря жаркие поцелуи, позволяя касаться своего идеального тела, но в самый последний момент ускользала из объятий и отправляла его домой. От этой любовной игры он терял голову, готов был на любые безумства, но она так же быстро его охлаждала, как и распаляла.
        Такая любовная игра продолжалась уже месяц, а все началось, когда он в первый раз оказался в ее квартире, за ужином при свечах, и рассказал о событиях, в которые был вовлечен. Мари очень заинтересовалась картинами Смертолюбова, желая приобрести хотя бы одну из них, не слушая возражений Леонида, что ни одна из них не будет вписываться в светлый, радостный интерьер ее квартиры. Она заявила, что для картины подойдет второй уровень ее жилища, где она создаст комнату-музей человеческих эмоций. Загоревшись этой идеей, дала заказ Леониду на изготовление копий фресок Врубеля из Кирилловской церкви - "плач и скрежет зубовный".
        Узнав, что дочь Эльвиры хочет получить из милиции картины и для этого попросила Леонида забрать свое заявление из прокуратуры о похищении картин, горячо поддержала ее просьбу, лишь настояла на том, чтобы он уговорил ее продать одну из тех трех картин, с которых начались злоключения Леонида. Сегодня Мари ожидала его с результатом переговоров по продаже картины, за которую она была готова отдать тысячу долларов. А теперь, узнав о гибели всей коллекции по прихоти глупой девчонки, она не проронила ни слова упрека, не сетовала на то, что он не смог исполнить ее желание. Отблески внутренних переживаний лишь слегка проявились на ее лице, да невольная слезинка показалась в уголке глаза. Леонид решил, что жестоко оставлять ее в неведении.
        - Коллекция погибла не вся, - негромко сообщил он.
        - Что ты сказал?! - недоуменно воскликнула она, видно, еще находясь в плену своих горестных раздумий.
        - Сохранилась одна картина, и она у меня, - Леонид ободряюще улыбнулся.
        - Ты же только что рассказал о гибели всей коллекции картин!
        - Да, коллекция уничтожена, за исключением одной картины. Когда грузили картины в автомобиль, я ухитрился спрятать ее под покрывалом в багажнике, а Кристина не стала их пересчитывать, когда сваливали в костер.
        - Ты картину... украл?!
        - Нет. Я дал ей триста долларов, думаю, ей безразлично, за что именно она их получила. Так что эта картина не краденая, а купленная, правда, не без хитрости. Мой тебе подарок.
        - Где она? Почему ты ее сюда не принес? - сразу оживилась, заулыбалась Мари.
        - Она в автомобиле. Извини, я хотел, чтобы ты прочувствовала, как было непросто мне ее достать, и только то, что я тебя... - Мари приложила палец к его губам, не дав закончить фразу.
        - Я это поняла. - Она прижалась к нему, и они слились в долгом поцелуе. - Я это ценю, - произнесла она, чуть задыхаясь, на мгновение оторвавшись от его уст. - Тебя ожидает награда. Ты сможешь провести со мной эту ночь?
        Леонид от восторга чуть до неба не подпрыгнул:
        - Конечно! Все это время я только об этом и мечтаю.
        - Это будет романтический ужин с огромным количеством свечей. Мы откажемся от электричества, только естественный свет огня. Мы поедем в деревянный домик моей подруги: запах свежеструганных досок будет пьянить нас - это запах из моего детства. Жаль, что там нет сеновала, - было бы здорово провести ночь, зарывшись в душистое колючее сено. - Глаза Мари мечтательно затуманились, а Леонид, чувствуя приятное головокружение, уносящее его вдаль, распахнул халат и покрывал ее тело поцелуями.
        Заиграла мелодия мобильного, и он, находясь в сладком тумане, механически полез за ним, даже не глянув, кто звонит.
        - Говорите! - тяжело дыша, хрипло выкрикнул он, в мыслях продолжая обцеловывать тело Мари.
        - Ты не забыл, что сегодня приезжают наши дети и ты должен их встретить? - услышал он голос Богданы.
        "Как я мог забыть?! Совсем потерял голову от Мари... А ведь еще намечена вечером важная встреча с Ксаной - она наконец согласилась предоставить мне возможность пройти через Перекресток времен!" - спохватился Леонид, понемногу остывая от вспыхнувшей в нем страсти.
        - Помню и встречу. Возможно, мне придется ночью выехать во Львов на несколько дней, - есть интересные предложения, - на ходу сориентировался Леонид.
        - Судя по твоему прерывистому дыханию, можно подумать, что ты уже в Львове, - едко заметила Богдана. - Приезжай - поговорим на эту тему. Да, не забудь принять душ, а то в последнее время от тебя постоянно воняет дорогими женскими духами!
        Леонид понял, что вечером его ожидает грандиозный скандал, который приезд детей, Валечки и Юрика, вряд ли предотвратит. "Ну и пусть! Будет повод хлопнуть дверью и уйти. Она уже совсем забыла, как наставляла мне рога со Стасом".
        - К сожалению, мне надо сейчас уйти, но поздно вечером я обязательно приеду и отправлюсь с тобой в домик твоей подружки, - сказал он виновато, отстраняясь.
        Мари запахнула халат, под которым было лишь обнаженное тело.
        - Это звонила твоя жена? Дала задание купить картошку и селедку к ужину? - насмешливо, даже с издевкой спросила она. - Смотри, если ты сегодня не можешь, то придется перенести это на будущее, которое не всегда наступает.
        - Я обязательно сегодня приеду, не вижу причины, которая может этому помешать. Я очень хочу провести ночь с тобой! - воскликнул Леонид.
        - Смерть, - с улыбкой произнесла Мари, - смерть, бывает, перечеркивает наши планы, какими бы они ни были. Поэтому будь внимателен и осторожен. Автомобиль оставь на стоянке и приезжай на такси. - Внезапно спохватилась: - Ах, картина! Как я о ней забыла? Подними ее сейчас ко мне - я хочу до твоего прихода вдоволь ею налюбоваться. Какое название у этой картины?
        - "Жук, терзающий девушку". Постараюсь не задерживаться. - И Леонид поспешил выйти из квартиры.
        Спустившись к автомобилю, он собрался было открыть багажник, чтобы достать картину, как вновь заиграла мелодия мобильного. Это оказалась Ксана.
        - Хорошо, что ты позвонила, - обрадовался Леонид. - Мы могли бы перенести наш поход на другой день? А то сегодня...
        - Ты передумал? Хорошо, я только поддерживаю твое решение.
        - Нет. Я не передумал, но только сегодня очень много дел. Детей я должен встретить - гостили у родителей жены.
        - Как хочешь, но следующий раз будет не скоро.
        - Почему?
        - Для этого надо выбрать подходящий день, а какой - я пока не знаю. Вот сегодня - как раз в точку!
        - Чем же подходит этот день?
        - Посмотри на календарь, сегодня - Всемирный день предотвращения самоубийств[12].
        Леонид еле сдержался, чтобы не расхохотаться.
        - Думаешь, сегодняшний день свободен от суицида из-за того, что какие-то умники решили его так назвать? Никто в этот день не лезет в петлю, не травится, не топится?
        - Как хочешь, - отстраненно бросила Ксана. - Сегодня или не знаю когда. Выбирай.
        - Сегодня, как договаривались, - мрачно согласился Леонид.
        Закончив разговор, он нервно сел в автомобиль и проехал бГiльшую часть пути до вокзала, но вдруг позвонила Мари:
        - Я тебя ожидаю, а ты все не идешь - уже начала волноваться. Так хочется посмотреть на картину, с которой связано столько печальных событий! - зазвучали в ее голосе капризные нотки.
        - Мари, прости подлеца, но - забыл! Я уже слишком далеко, чтобы возвращаться. Вечером принесу картину, не волнуйся.
        - А я так ждала... Ты прав: ничего не изменится, если ты принесешь картину вечером - просто в мелочах познается отношение человека к тебе. Внимание к человеку как любовь: оно есть или его нет. - Послышались гудки, созвучные ударам сердца Леонида.
        Мари посмотрела на мужчину, сидевшего напротив, изучающего ее сквозь бокал с коньяком. В этом человеке, несмотря на темный парик и такие же усы, Леонид смог бы узнать бывшего администратора крематория, а ныне беглеца, скрывающегося от милиции.
        - Он уже уехал, Фил, - виновато произнесла Мари. - С картиной "Жук, терзающий девушку". Но, думаю, он сейчас вернется.
        - Было бы хорошо - порой случайность губит первоклассные планы. Жаль утратить эту последнюю картину из коллекции Смертолюбова - она уже готова проявить свои возможности. На ком - выбор за тобой.
        Вскоре раздался звонок в дверь, и запыхавшийся Леонид на пороге отдал картину Мари, на ходу сорвав благодарный поцелуй.
        Полное имя Мари было Марина, но оно ей ужасно не нравилось, так как напоминало о безрадостном прошлом. Родившись в глухом селе, где главным занятием мужчин было беспробудное пьянство, а женщины как каторжные трудились на поле и дома, преждевременно старея, зарабатывая болезни спины и ног, она зачитывалась сентиментальными романами со счастливым концом, мечтала о своем суженном, который явится за ней пусть не под алыми парусами, пусть на четырехколесном чуде с мощным мотором и откидным верхом, но умчит ее в сказочные края. Она фантазировала, как это будет, - четырехколесное чудо вдруг забарахлит, а владелец за чем-то отправится в село, находящееся в двух километрах от трассы. Там он встретит ее и, пораженный стрелой Амура прямо в сердце, будет просить ее руки у родителей.
        Она представляла эту сцену: молодой симпатичный юноша заходит во двор, открывает скрипучую покосившуюся калитку, осторожно переступая через куриный помет, чтобы не испачкать обязательно белые туфли из мягкой кожи (видела на картинке, и они поразили ее воображение), поднимается по гнилым ступенькам на веранду, проходит мимо ведра с помоями и входит в комнату, где обстановка не менялась на протяжении четырех десятилетий, с тех пор как ее отец был гораздо младше, чем она теперь, и видит ее пьяного отца, лежащего на диване. Тот принимает вертикальное положение, вначале материт юношу почем зря, а затем, наконец поняв суть дела, гонит дочку за самогоном к бабе Дусе. Узнав, что юноша не пьет, от удивления выпивает сам всю бутылку самогонки и посылает дочь за второй, поставив себе цель напоить любой ценой гостя, сватающегося к его дочери.
        Заменив в воображении отца на мать, получила тоже неприглядную картину. Мать, вечно всего боящаяся: отца, соседей, председателя, участкового, а особенно "что люди скажут", будет всплескивать руками и бояться гостя (как бы чего не вышло), говорить невпопад и все равно позовет пьяного отца.
        Обе ситуации ей не понравились, и она придумала другую: она стоит возле трассы (разве четырехколесное современное чудо техники может поломаться?), останавливается ее принц, предлагает руку и сердце, увозит в сказочные края. С тех пор она часто выходила на трассу и с завистью смотрела, как мимо проносятся чудесные автомобили. Иногда они останавливались, что-то у нее спрашивали, но это были не принцы из ее фантазий, а обычные люди среднего возраста и старше. Она их не понимала, отвечала невпопад, они, засмеявшись, ехали дальше. Пока однажды...
        В остановившемся автомобиле стекла поплыли вниз, и она увидела на пассажирском сиденье молодого красивого парня, хорошо одетого и пахнувшего так приятно, что у нее сразу закружилась голова.
        - Ты что здесь делаешь? - спросил он, внимательно разглядывая ее, одетую в простенькое платьице.
        Растерявшись, она сказала правду:
        - Жду принца своей мечты.
        Парень чуть грустно улыбнулся и спросил:
        - А я на него не похож?
        - Похож, - застенчиво ответила она и опустила глаза.
        Она не помнила, как оказалась в автомобиле, в памяти остались только шум мотора, громкая музыка и запах духов ее принца, глядя на которого, она почти теряла сознание. На водителя она даже не посмотрела, не сводила глаз со своего принца. Автомобиль свернул в лес по проселочной дороге, проехал немного и остановился. Впереди о чем-то спорили ее принц и водитель, пока не пришли к какому-то решению. Водитель вышел из автомобиля, достал из багажника одеяло, расстелил на траве и, открыв заднюю дверцу, скомандовал:
        - Вылезай.
        Она послушно выбралась из автомобиля и подошла с ним к одеялу.
        - Чего стоишь столбом - раздевайся! - приказал он.
        Она непонимающе уставилась на него, а он нетерпеливо опрокинул ее на спину и задрал платье... И вновь сознание отключило эмоции, и ей казалось, что это было не ее тело. Вторым на нее лег принц, а ей было так плохо, что она только плакала и уже не пыталась сопротивляться.
        - Вот стерва - всего измазала в крови! - злился водитель, рассматривая свои брюки. - Недаром народная мудрость говорит: снимай штаны, когда ешь мороженое!
        - Похоже, мы вляпались - она не ..., - сказал принц. - И ты был у нее первый.
        - Не маленькая же девочка - чего ж она столько тянула! Только грязь развела! - осуждающе буркнул водитель.
        - Надо дать ей денег, чтобы молчала. - Принц сунул ей несколько бумажек в руку. - Кто знает, сколько ей лет.
        - Нам пора, - заявил водитель, они сели в автомобиль и уехали, оставив ее одну, а она все ощущала запах духов принца.
        Затем она вышла на трассу в измятом, с пятнами крови платьице. Возле нее остановился большегрузный автомобиль, толстомордый водитель выглянул в окошко.
        - Мне в Девочки, - назвала она свое село.
        Тот рассмеялся, обдав ее запахом чеснока, и скомандовал:
        - Залезай!
        Водитель всю дорогу что-то рассказывал, смеялся, и запах чеснока был нестерпимым, перебивал запах духов принца, заставляя его понемногу исчезнуть. Он не остановился на повороте в ее село, лишь бросил:
        - Потом вернешься - мы недалеко.
        Проехав чуть дальше, он остановился и стал расстегивать брюки, а она попыталась открыть дверцу кабины, но толстомордый оказался проворнее. И вновь, когда он устроился на ней, она перестала чувствовать себя, свое тело.
        Возвращаться оказалось в самом деле недалеко, было лишь стыдно идти по улице. Всезнающие взгляды всех встреченных односельчан пронзали ее насквозь.
        Дома она все рассказала матери - та подняла крик, плач, набежали соседки, и она поделилась с ними своим горем. Совместно решили, что сделать ничего нельзя - она не помнила ни марок автомобилей, ни номеров, ни внешности самих насильников (она утаила, что принца хорошо запомнила). Соседки разошлись, и вскоре все село знало, что Маринка зарабатывает на трассе проституцией. На следующий вечер ее на лесной поляне изнасиловала группа деревенских ребят:
        - Городским за деньги можно, а нам на халяву - нельзя?!
        В конце зачинщик Васька пригрозил всевозможными ужасами, если она расскажет об этом родителям, и потребовал, чтобы она каждую пятницу приходила на эту поляну. Васька был сыном всесильного председателя акционерного товарищества, пришедшего на смену совхозу.
        Под утро, после долгих раздумий, она, взяв метрику и аттестат об окончании восьми классов, ушла из дому. Два года она проработала "плечевой" на трассе, научившись имитировать при сексе, что ей хорошо, хотя ничего при этом не чувствовала. Потом ее приютил один пожилой мужчина, имевший собственный дом в пригороде столицы. Он помог ей окончить школу, потом заочно педагогический институт. Она отрабатывала, выращивая цветы у него в парниках, а ночами грела ему постель, громко охала, кричала, симулируя оргазм. Научилась говорить и делать не то, что хотелось, а что хотели от нее. Когда мужчина умер от сердечного приступа, приехавшие сыновья выставили ее на улицу, потому что она была никто, и начали делить наследство.
        Вновь несколько лет ужасной жизни проститутки, пока она не встретила Филиппа Рудника, дипломированного психолога, и не "прикипела" к нему. Она стала его дополнением, его второй половинкой, поэтому мало сказать, что она была ближайшей помощницей, любовницей, женой, другом, "палочкой-выручалочкой". Он генерировал идеи, как заработать большие деньги, они вместе их зарабатывали и тратили, и вскоре она привыкла к роскошной жизни. Только ей он позволял называть себя Филом, и это была их общая маленькая тайна. Теперь никто не смог бы узнать в ней ту "плечевую", которая за гроши делала все, что только хотелось клиенту. Однако это не значило, что она перестала отдаваться за деньги, что несведущие люди называют проституцией. "Проституция" на латыни означает "выставлять на позор, позорить, осквернять", но она не чувствовала позора, давая многократно пользоваться свои телом, а наоборот, в душе насмехалась над клиентами, когда они за ее фальшивые ахи-охи платили реальные деньги или делали ценные подарки. Это был ее бизнес. Теперь она отдавалась только за большие деньги и в шикарной обстановке. Филипп знал об
этом ее занятии и даже поощрял его:
        - Я знаю, что от секса ты не имеешь никакого удовольствия, слово "оргазм" тебе ничего не говорит. Свое удовольствие ты получаешь только от денег, больших денег, так почему не позволять тебе доставлять себе маленькие радости? Я со временем научу тебя более тонкому и изощренному удовольствию - власти над людьми.
        И он ее учил, а она оказалась благодарной ученицей, быстро схватывала все, так как прошла суровую школу жизни.
        Филипп создавал небольшие секты разнообразной направленности, и ему при его энциклопедических знаниях было безразлично, какую веру проповедовать: во Христа, в Перуна, Будду или Яхве. Сам он верил только Мамоне - деньги были для него богом. Он находил способы привлекать в секты людей, при помощи психотехник порабощал их волю, изменял сознание, желания, завладевал их деньгами, имуществом, оставаясь в тени, прячась за подставной фигурой руководителя. А через небольшой промежуток времени он исчезал, при необходимости меняя имя, биографию, место жительства. Всегда рядом с ним находилась его "тень" - Мари, но свои близкие отношения они не афишировали, соблюдая конспирацию. Вскоре они уже вместе разрабатывали методики влияния на конкретных людей, которые он затем использовал. Мари вела легальную жизнь, оставаясь его "палочкой-выручалочкой", когда у него возникала потребность лечь на дно. Тогда он проводил дни и ночи в ее квартире.
        Когда Леонид в первый раз появился в крематории и начал расспрашивать о Бахе, упомянув имя художника Баки Смертолюбова, Филипп интуитивно почувствовал, что возможны неприятности, и подключил Мари, чтобы она "прощупала" любопытного клиента. Для этого Мари появилась на похоронах Стаса Новицкого, сделав все, чтобы своей внешностью, поведением привлечь внимание "мачо" Леонида. Стремительно развивающиеся события не позволили ей вступить с ним в контакт до развала секты, реальным главой которой был Филипп, но она ненавязчиво добилась этого уже потом. Она приложила все усилия, чтобы заполучить картины кисти Смертолюбова - настоящего агхори, владеющего тайными техниками этой таинственной и ужасной секты. Филипп за время общения со Смертолюбовым многому у него научился и даже уверовал в силу его картин, "замешанных" на крови людей. Первой жертвой в попытке проверить это стал сам Смертолюбов и его картина "Агхори". Но вдова художника попыталась за спиной Филиппа тайно продать картины и передала их Леониду, вызвав этим все дальнейшие события.

        34

        - Должен признаться, я ничего не понял из прочитанного, - с некоторым раздражением произнес Леонид, оторвавшись от дневника, который Ксана разрешила прочесть только в ее присутствии, непосредственно перед тем, как отправиться в пещеру Кассандра. Он мельком взглянул на часы - до встречи с Мари оставалось не так много времени, а еще предстояло забежать домой и поскандалить с Богданой. - В нем так много страниц, что требуется значительно больше времени, чем ты отвела мне для его прочтения. И здесь не та обстановка, чтобы я смог сосредоточиться и вникнуть в суть.
        - В нем изложена концепция верований наших предков, описание некоторых магических ритуалов и обрядов, которые представляют интерес для историков, - пояснила сидящая рядом Ксана, как Леонид недавно узнал, студентка исторического факультета университета. - Для тебя же важнее узнать, как попасть на Перекресток времен. В этой рукописи, которую ты называешь дневником Кузьмы, этому отведено всего две странички, чтение которых у тебя займет минут десять, но половину прочитанного ты также не поймешь. Стас отдал мне эту рукопись, так как сам не мог ничего в ней понять. Я для него подготовила на одном листочке описание, что он должен будет делать и в какой последовательности, и схему, как он должен двигаться в лабиринте. Он мне его вернул, когда возвратился с Перекрестка времен, и я вручаю его тебе. - Девушка достала из своего вечного рюкзачка свернутый трубочкой файл и протянула Леониду, у которого невольно пробежал холодок по спине, когда она сказала, что этой схемой пользовался Стас перед тем, как умереть...
        - Теперь тебе понятно, почему я не давала читать дневник?
        - Не набивай себе цену - прочитав вдумчиво текст несколько раз, я и сам понял бы суть, не то что в спешке, сидя в автомобиле. И все это лишь потому, что ты отвела для этого только сегодняшний день, как раз когда у меня масса дел, - разозлился Леонид, но взял себя в руки.
        "Настроение у меня очень подходит для выяснения отношений с Богданой, но это будет после". И он начал читать полученную инструкцию.
        - У меня сегодня тоже не свободный день, так что можем твое путешествие отложить - на неопределенное будущее, - приняв вызов, предложила Ксана.
        - Я уже просмотрел твою шпаргалку, в самом деле, ничего сложного нет - главное, следовать схеме движения. Я готов, - сообщил Леонид, вновь сворачивая файл в трубочку и пряча его во внутренний карман пиджака. - Переоденемся здесь, вещи оставим в багажнике.
        - Не возражаю, - согласилась Ксана и, выйдя из автомобиля, вытряхнула из рюкзачка "химзу".
        Леонид заранее все рассчитал и поставил автомобиль у палисадника, подальше от любопытных глаз, так что он закрывал люк со стороны четырехэтажного дома. Через десять минут, натянув "химзу", они стали спускаться в канализационный люк.
        Лишь оказавшись внизу, Леонид почувствовал волнение и нарастающий страх: "Может, я зря это делаю? Двое, прошедшие этот путь, мертвы. Ведь еще не поздно вернуться". Он усилием воли взял себя в руки, включил фонарь и, сделав несколько шагов по подземному коридору, догнал девушку, которая по привычке ушла вперед.
        - Ксана, извини, но дальше пойду сам - я знаю эту дорогу. Вот тебе ключи - ожидай меня в автомобиле, - попросил он ее.
        - Как хочешь, - после минутного замешательства произнесла Ксана и, взяв ключи, направилась к выходу.
        Оставшись один, Леонид постарался максимально сосредоточиться на задуманном и направился вглубь подземелья.

        35

        - Я пришла - соскучился по мне? - спросила Эльвира, устроившись под торшером и несколько раз включив и выключив свет.
        На мгновение я выхватывал из темноты ее обнаженное, полностью загоревшее тело с напрягшимися от возбуждения грудями, с отвердевшими сосками, плоским животом, округлыми, без следов целлюлита бедрами и аккуратно выстриженной полоской на лобке. Ей надоело забавляться выключателем, и она, оставив свет включенным, стала медленно приближаться ко мне. Я сжался, зная, что дальше последует, и от невозможности что-либо предпринять.
        - Я не сомневаюсь, что по-прежнему нравлюсь тебе. - Она лукаво улыбнулась. - Помнишь, как ты расхваливал мое тело? Целовал мои груди, шею, живот? Без лести тебе сообщу, что по степени доставленного мне удовольствия ты входишь в первую десятку мужчин, с которыми я когда-либо переспала. - Она на мгновение задумалась. - Пожалуй, даже в пятерку.
        Эльвира была уже возле кровати, и я, получив возможность двигаться, начал тормошить Богдану, но та продолжала крепко спать. Эльвира легко запрыгнула на нашу кровать, приблизилась ко мне и заглянула в глаза, чего я больше всего боялся - ее застывший взгляд мертвой рыбы, ничего не выражающий, обдал меня холодом, парализовав волю.
        - Ты прав - твоя жена нам мешает, оставляет мало места для любовных утех. Помнишь, какая широкая кровать была у меня в спальне? Настоящий траходром! - Эльвира похлопала по плечу спящую Богдану, и та, что-то бормоча во сне, откатилась на край кровати.
        - Вот теперь порядок - места достаточно, - обрадовалась Эльвира. - Тебе свет не мешает?
        Я промычал что-то нечленораздельное.
        - Я хочу смотреть тебе в глаза, когда будем заниматься любовью, именно любовью, потому что сексом ты занимаешься с женой, - пояснила Эльвира.
        Мое лицо перекосилось от неистового желания высказать ей все, что накопилось на душе.
        - Извини, я совсем забыла - у тебя после меня не остается сил на твою бедную женушку. Но что поделаешь - я девушка страстная и не люблю делиться. - Эльвира стащила с меня пижаму, трусы.
        - Ты бы еще шинель на себя надел в постель, - холодно рассмеялась она, начиная ласкать меня в промежности, и предательское тело слушалось ее, а не меня, не желающего подчиняться.
        - Вот теперь мы приступим к главному, - удовлетворенно бросила она, достигнув желаемого результата, и устроилась, раскачиваясь, на мне.
        Она была холодная, как мерзлая рыба, скользкая, как испортившаяся без холодильника колбаса, ее прикосновения вызывали омерзительные ощущения, от нее ужасно воняло, и я не хотел задумываться чем, иначе меня сразу бы вырвало, как уже было в прошлую ночь. Утром я оказался лежащим в луже блевотины, из-за чего Богдана пришла в ужас. Мне принадлежали сознание и душа, а ей - мое тело, с которым она вытворяла что хотела, удовлетворяя свою ненасытную страсть. Время от времени вместо роскошной женщины перед моими глазами возникал труп с изъеденным червями лицом, на котором уже не было глаз, разбухший от газов. Я закрыл глаза, зная, что это единственное, что я мог сделать. Половые акты следовали один за другим, заставляя бешено колотиться сердце, высасывая все соки из моего тела. Эльвира покинула меня только под утро, и я мгновенно заснул, обессиленный ужасами ночи.
        - Ну, ты просто болен! - услышал я сквозь сон крик Богданы.
        Я с трудом открыл глаза, не имея сил даже пошевелиться.
        Она вытянула из-под меня простыню и, стоя у кровати, трясла ею:
        - Опять у тебя поллюции! Как исполнить супружеский долг, так у тебя нет сил, с вечера ты засыпаешь мертвым сном, ни на что не реагируя! А утром я должна рассматривать эту мерзость! - Она указала на желтоватые следы спермы на простыне. - Ты конченый онанист! Мне надоело после тебя каждый день отправлять белье в стирку! А прошлой ночью еще и наблевал! На кого ты стал похож! Дети боятся на тебя смотреть, им стыдно, что у них такой отец! - И, продолжая ругаться, она вышла из комнаты.
        А я не имел сил рассказать ей правду, как уже не раз пытался, но она мне не верила, считая это сумасшествием. Я не мог даже встать, несмотря на то что разрывался мочевой пузырь. Желание спать после стольких бессонных ночей победило, и я погрузился в тяжелый сон без сновидений.
        Проснулся поздно, усталость не покинула меня, как и раскалывающая голову боль. Первым делом почувствовал запах мочи и понял, что мочевой пузырь не стал дожидаться моего пробуждения. На матрасе, не закрытом простыней, образовалось громадное вонючее пятно, с которым я ничего не мог сделать. Я боялся даже представить, какой скандал устроит Богдана, увидев его. Она все чаще говорила о разрыве наших супружеских отношений, но, думаю, раньше я умру от изнеможения - проклятый призрак Эльвиры меня вскоре доконает.
        Я уже обращался к психиатру, добившись только того, что меня поставили на учет в психдиспансере. Это я утаил от Богданы. Психиатр, выслушав рассказ о том, что со мной происходит по ночам, объяснил, что мое больное воображение рисует эти картинки в моем мозгу. Видно, смерть Эльвиры так сильно подействовала на меня, что в подсознании возникают такие сексуальные галлюцинации. Он, в свою очередь, рассказал мне, как в начале ХХ века воображение сербской королевы сыграло с ней плохую шутку - она решила, что беременна, и даже врачи вначале так считали, и только когда прошли все сроки, а она не смогла разрешиться ребенком, поняли, в чем дело. Психиатр выписал мне кучу лекарств, в том числе снотворных, которые мне помогали как мертвому припарки.
        Я встал, от слабости меня занесло, и я больно ударился о стену. Справившись с головокружением, я добрался до мобильного, нашел номер - это была моя последняя надежда. Вспомнил чудные глаза цвета струящейся змеиной кожи... Мне повезло - трубку взяла она.
        - Я к вам приходил, - порылся в памяти, но головная боль не давала возможности сосредоточиться, - не помню когда, не думаю, что это было очень давно. Вы должны вспомнить: череп, странные видения, словно из прежней жизни. Тот череп я так и не смог принести.
        - Помню, и судя по голосу, у вас новые проблемы?
        - Проблема одна - я умираю из-за своего воображения - таков диагноз одного придурка с дипломом врача!
        - Приходите ко мне, я сейчас сверюсь, когда смогу назначить.
        - Ты что - не понимаешь?! Я умираю и к тебе не дойду! Я по квартире еле двигаюсь! - заорал я в трубку - нервы ни к черту.
        - Хорошо, диктуйте адрес - я буду у вас завтра вечером.
        - До завтра я не доживу - еще один такой сон, и утром буду трупом! Ты это понимаешь?! Мертвецом!
        - Это опять сны из прошлой жизни?
        - Нет - это явь из моего настоящего! Прошу тебя - приезжай ко мне! Черт с ним, пусть я умру, но хочу знать - почему это со мной происходит? - снова заорал я в трубку.
        - Хорошо. У меня запланирован перерыв на релаксацию и обед - я использую это время для поездки к вам. Диктуйте адрес.
        Повесив трубку, я еле добрался до постели и вновь забылся тяжелым сном. Проснувшись через час, заставил себя добраться до холодильника и через силу подкрепиться, не чувствуя вкуса пищи и желания есть, что было странно, если учесть, сколько энергии я трачу каждую ночь, почти ее не восполняя. От еды меня вновь потянуло в сон, и проснулся я только от звонка мобильного телефона, на который мне давно уже никто не звонил.
        - Я думала, что вы уже умерли: стою под дверью, жму безрезультатно на звонок. Вы дома? - услышал голос змеиноглазой.
        - Да, я сейчас открою. Подождите минутку.
        Мне пришлось приложить невероятные усилия, чтобы поднять с кровати свое изможденное тело. По дороге захожу в ванную комнату и гляжусь в зеркало: желтое, вытянутое, исхудавшее лицо, с черными кругами под глазами, с кроваво-красными белками. Уже у самой двери вспоминаю, что не одет, только в несвежих трусах и майке, но сил еще на что-то нет никаких, и, открыв входную, дверь, чуть не падаю от слабости. Помощник экстрасенсши, уже не помню его халдейского имени, подхватывает меня.
        - Отнесите его на кровать, - командует девушка.
        "Вспомнил: ее зовут Есфирь - звезда", - мысленно радуюсь я тому, что память не подвела, а вслух протестую против кровати, вспомнив о громадном вонючем пятне на ней. Меня укладывают на диване в гостиной. Рассказываю Есфирь о своих снах, которые уверенно загоняют меня в могилу.
        - Дело плохо - вас посещает ночью суккуб в виде вашей бывшей приятельницы Эльвиры, - мрачно сообщает Есфирь, и по ее лицу догадываюсь, что мое дело безнадежно.
        - Что такое суккуб? - интересуюсь я, хотя какая мне разница, если я каждую ночь вижу Эльвиру.
        - Вредоносный дух, в данном случае умершей женщины. Есть еще инкубы, но это мужские духи, однако говорить о половом различии духов вещь неблагодарная - они свободно могут менять пол. К сожалению, освободить вас от суккуба проблематично - надо знать, кто или при помощи чего наслал его.
        - Не имею понятия.
        - Вы рассказывали мне при наших встречах о коллекции картин умершего художника, который, обладая магическими знаниями, добавлял в краски человеческую кровь.
        - Коллекция уничтожена - ее сожгли.
        - Вы уверены? Может, сохранилась, какая-нибудь картина?
        Тут я вспомнил о картине, которую подарил Мари. С ней я перестал встречаться, как только призрак Эльвиры появился в моих сновидениях. А память услужливо подсказала, что именно в картине "Жук, терзающий девушку" была использована кровь Эльвиры. "Не может быть! Мари? Зачем ей это надо? А если не она, то кто? Ведь картина находится у нее".
        - Судя по затянувшейся паузе, вы вспомнили, что сохранилась картина из коллекции, - ободряюще улыбнулась Есфирь. - И, похоже, знаете, где ее найти. Уничтожьте картину - вы освободитесь от суккуба.
        - Но вы же видите, в каком я состоянии? Я по квартире еле передвигаюсь, а куда-то идти... Может, ваш помощник это сделает? - Я отыскал глазами мужчину, который продолжал сидеть с безучастным видом, словно его это не касалось.
        - Нет, мы решением подобных вопросов не занимаемся - в таких случаях много скользких моментов, проблем с законом. Но я могу вам немного помочь... - Есфирь вытащила из сумочки небольшой пузырек. - Благодаря ему вы обретете силы на некоторое время, не более чем на два-три часа, после чего почувствуете себя еще хуже, чем сейчас. Это не волшебное зелье, а специальный препарат, который применяется спецслужбами при выполнении заданий, требующих особой силы и выносливости. БольшГSю дозу боюсь вам давать - ваше сердце может не выдержать. Это ваш шанс найти картину и уничтожить. Ничего другого не могу предложить. Извините, нам пора. Седрах, идемте.
        Есфирь со своим молчаливым помощником Седрахом, который в ее отсутствие, насколько я помнил, был более разговорчив, удалилась из квартиры, оставив меня одного с пузырьком в руке.
        Особо раздумывать мне не приходилось - требовалось попасть в квартиру Мари и уничтожить картину. Я принял препарат и прилег, но уже через несколько минут почувствовал себя значительно лучше. Позвонил Мари на домашний номер телефона.
        - Леонид?! - удивилась она.
        - Да, я - а что здесь странного?
        - Ты говорил, что заболел.
        - Но это было довольно давно, а больные имеют свойство выздоравливать. Я выздоровел и хочу с тобой увидеться. Через полчаса буду у тебя!
        - Может, в другой раз?
        - Нет, сейчас и только сейчас - я так соскучился! Дай возможность хоть увидеть тебя. Я ненадолго - есть масса дел, которые надо разгребать, запустил из-за болезни.
        Я быстро оделся, выглянул в окно - шел осенний дождик. Надел куртку, а под нее спрятал топорик для разделки мяса - он показался мне более солидным оружием, чем кухонный нож.

        * * *

        Дверь открыла Мари, на ней был новый шелковый халат.
        - Боже мой, как ты изменился! - огорченно воскликнула она, увидев мое лицо, которое от приема препарата лучше не стало. - У тебя вид совсем больной - тебе надо немедленно в постель, а не наносить визиты!
        "В ее голосе слышится неподдельное участие - неужели Есфирь ошиблась и отправила меня по ложному следу?"
        - Мне можно войти? - произнес я и оказался в прихожей.
        Картина, как мне помнилось, должна была находиться на втором уровне - там Мари собиралась ее повесить после ремонта.
        - Как ремонт второго уровня? - поинтересовался я, пройдя мимо двери гостиной и направляясь к лестнице, ведущей наверх.
        - Ремонт - это состояние души, он никогда не кончается, - весело рассмеялась она. - Еще очень много предстоит сделать.
        "Неужели можно так весело и беззаботно смеяться, задумав совершить черное дело?"
        Я ступил на лестницу - времени у меня было в обрез, пусть Мари меня извинит.
        - Куда ты? Там полный беспорядок! Лучше посидим в гостиной, выпьем кофе, коньяку. - Легкая тень беспокойства мелькнула на ее лице.
        - Хочу еще раз полюбоваться картиной Смертолюбова, - на ходу сообщил я, быстро поднимаясь по лестнице.
        "Надеюсь, полюбоваться в последний раз".
        - Ее здесь нет - я отдала ее на реставрацию. Немедленно спускайся - я не хочу, чтобы ты там увидел беспорядок! - Ее голос перешел в крик, но я уже был наверху.
        - Что там реставрировать - она же свежая, - рассмеялся я, начав обход помещений второго уровня.
        Судя по состоянию комнат, ремонт уже был закончен, не хватало только мебели, но картины я нигде не увидел.
        - Где картина? - грозно крикнул ей сверху.
        - Я ее продала - мне надоело смотреть на этот ужас, а деньги были нужны на ремонт. Извини, ведь это твой подарок, - попыталась она обмануть меня.
        Я вытащил из-под куртки топорик и стал спускаться вниз. Взвизгнув от страха, она скрылась в спальне и щелкнула дверным замком.
        - Где картина?! - крикнул я и стал бить кулаком в деревянную дверь. - Не обманывай - она у тебя! Если нет, то отправишься со мной к тому, у кого она находится!
        - Я тебя боюсь! Ты сумасшедший!
        - А каким я должен быть после стольких ночей, проведенных с суккубом?! - уже не пытаясь ничего скрывать, продолжал кричать я. - Открывай, иначе я выломаю дверь!
        - Картины у меня нет!
        - Врешь! - И я начал в бешенстве рубить дверь топориком, но она оказалась крепкой и плохо поддавалась. - Лучше добром отдай картину! - заревел я и, подскочив к большой напольной фарфоровой вазе с китайскими узорами, одним ударом превратил ее в осколки.
        Я орал ругательства, рубил дверь, иногда от избытка энергии крушил мебель в холле. Когда в двери образовался пролом и я увидел забившуюся в угол перепуганную Мари, мне на голову свалилось что-то очень тяжелое, отключив сознание.
        Пришел в себя лежащим на полу со связанными за спиной руками. В квартире было много народу: милиция, люди в белых халатах. Слышался голос Мари, рассказывающей, как я в припадке сумасшествия пытался ее убить топором.
        - Переоденьте мальчика, - приказал толстый мужчина в халате, очевидно, врач.
        Крепкие санитары развязали мне руки и надели смирительную рубашку, завязав ее рукава у меня на груди.
        - Пошли с нами, - сказал санитар и больно стукнул меня кулаком в бок.
        Я чувствовал, что препарат начинает терять свою силу. Когда садился в микроавтобус "скорой помощи", то увидел в толпе ухмыляющуюся физиономию администратора из крематория.
        - Вон он - держите его! - закричал я. - Он преступник! Он убийца! Он все время скрывался в потайной комнате у Мари! Это он стукнул меня, когда я уже почти добрался до этой сучки!
        Меня, орущего, затолкали в автомобиль, в толпе слышался смех. Я прижался к окну лицом, расплющив нос, и глядя на его наглую, торжествующую физиономию, прочитал по губам:
        - Передай привет Эльвире!
        Застонав, я отвернулся от окна - сомнений не было: теперь я точно мертвец! Представив, как этой ночью вновь буду заниматься любовью с Эльвирой, я потерял сознание.

        * * *

        Наваждение прошло, и Леонид вернулся с Перекрестка времен, где увидел свое ближайшее будущее, которое ему не внушило оптимизма.
        "Ах, Мари, Мари! Каким я был слепцом! - горестно подумал он. - Сегодня совершил ужасную ошибку, которую чрезвычайно сложно исправить, - картина Смертолюбова у нее, а значит, суккуб Эльвиры навестит меня в ближайшую ночь, и жизнь превратится в сплошной кошмар. Есть два пути: первый, по которому пошел Стас, решивший умереть до того, как кошмар станет явью, и второй - найти картину и уничтожить. Вот только надо действовать более тонко, не врываться в ее жилище с топором, круша все вокруг".
        Как ни странно, нависшая опасность придала ему сил, он страстно желал сохранить свой мир, которому грозило разрушение и за который он собирался бороться до последнего. Как только он выбрался наружу, дверца автомобиля распахнулась, оглушив доносившейся оттуда музыкой, и ему навстречу поспешила бледная встревоженная Ксана.
        - Я дура! Не надо было соглашаться на этот эксперимент! - виновато произнесла она. - Я вижу по тебе - ничего хорошего из этого не вышло!
        - Наоборот, я обрел будущее, в ином случае был бы его лишен, - мрачно пошутил Леонид и рассказал девушке, ничего не скрывая, о том, что узнал на Перекрестке времен, о своем увлечении вероломной Мари, а также о последней картине из коллекции Смертолюбова.
        - Тебе благоволит Судьба, - заметила Ксана. - Твой ангел-хранитель - Богдана. Она сорвала твои планы задержаться у Мари до вечера, таким образом дав возможность пройти через Перекресток времен, узнать о грозящей опасности.
        - Ты тоже мой ангел-хранитель. Твой звонок не дал мне сразу отнести картину Мари, и только по собственной глупости, не заметив этих знаков Судьбы, я вернулся к ней с картиной. Возникает традиционный вопрос, тревоживший глупцов во все времена: "Что делать?"
        - Я знаю - угости меня кофе, может, что-нибудь придет в голову. Не исключено, что на время вашей вечерней встречи с Мари они картину надежно спрячут, а если ты начнешь ее искать так, как сделал в будущем, то финал будет точно такой же.
        Леонид от ее слов вздрогнул.
        - Что ты предлагаешь?
        - Я вместе с тобой отправлюсь к ней в гости.
        - А как ты попадешь внутрь и для чего?
        - Придумаем что-нибудь. К Мари поедем прямо сейчас, без звонка, думаю, она найдет причину, чтобы отказать тебе в сегодняшней встрече. Но это наш шанс: в случае, если картина в ее квартире.

        36

        Леонид появился у Мари с огромным букетом роз и двумя бутылками коллекционного шампанского.
        - А вот и я! - радостно сообщил он. - На эту и последующие ночи - дома произошел крупный разговор, словом, меня выставили вон. Вещи я завтра привезу.
        У Мари эта новость не вызвала восторга, и, пройдя в гостиную, где устроилась на угловом диване, возле стеклянного журнального столика, она решила сразу расставить все по своим местам:
        - Проходи, Леня, но я не помню, чтобы приглашала тебя к себе жить. Квартира у меня просторная, но, ты извини, я не хочу иметь в ней соседей.
        - А я думал, что у нас серьезные отношения, - опечалился Леонид. Поставив шампанское, он по-хозяйски подошел к барной стойке, достал висящие над ней фужеры и с ними вернулся к столику.
        - Серьезные... - улыбнулась Мари, размещая цветы в вазе. - Я не люблю тебя, а ты - меня.
        - Нет, ты не права... - попробовал возразить Леонид.
        - Предположим, ты меня любишь, но я тебя не люблю! И на этом точка.
        - Ну хоть несколько дней разреши у себя пожить, пока я что-нибудь придумаю, - попросил Леонид.
        - Ко мне завтра должны приехать подруга с мужем, так что извини - времени у тебя будет только до завтрашнего утра, - отрезала Мари.
        - Здесь столько комнат, что можно разместить не одну пару.
        - Это решать мне - кого и на сколько. Своими претензиями ты уже почти испортил наш вечер.
        - А у меня сложилось мнение, что тебе нужна была лишь картина Смертолюбова, а теперь ни этот вечер, ни я уже не нужны, - с издевкой произнес Леонид.
        - Ты сам виноват, ты завел этот разговор.
        - Я завел? Я лишь попросил тебя приютить меня на несколько дней.
        - А я тебе ответила - ищи другую крышу над головой! - резко бросила Мари.
        "Ее нежелание моего присутствия в ее квартире даже на небольшой срок доказывает - ей есть что скрывать. Не исключено, что "администратор" прячется здесь, на втором уровне квартиры. Это значительно все усложняет, но у меня нет выхода. Лишь бы картина оказалась здесь, а не перекочевала в другое место", - подумал Леонид.
        - Хорошо, ты меня уговорила, но этот вечер - наш. У меня в горле пересохло - предлагаю выпить шампанского!
        - А мне уже ничего не хочется, - не пошла на мировую Мари.
        - Дорогая, расслабься и прекрати дуться. - Леонид занялся бутылкой шампанского.
        - Да, я - дорогая, а не дешевка! - Мари собиралась добавить еще массу едких слов, желая вывести из равновесия Леонида, но в этот момент бутылка шампанского выстрелила в его руках и облила ее.
        - Боже мой! Какой ты неуклюжий! - разозлилась она и поспешила в гардеробную, которая примыкала к спальне. Как только она вышла из комнаты, Леонид, сосчитав до пяти, выскочил в холл, открыл входную дверь, вновь вернулся на место и разлил оставшееся шампанское по фужерам...
        Мари вернулась, переодевшись в шелковый халат с алыми цветами на зеленом фоне.
        - А почему бы нам не включить музычку, а то что-то грустно? - предложил Леонид.
        - Не знаю, чему радоваться, - зло ответила Мари. - Своими разговорами и действиями ты окончательно настроение испортил. Не хочешь выпить коньяку? Мне кажется, он лучше музыки нас развеселит.
        - Выпьем и коньячку, а пока - шампанского. Твое здоровье! - Леонид залпом осушил фужер, а Мари лишь пригубила.
        - Ты уже решила, где повесишь картину с жуком? - поинтересовался Леонид.
        - Для этого еще будет время. - Мари встала, подошла к барной стойке, под которой размещался вмонтированный бар, и принесла бутылку "мартеля" и пузатые коньячные бокалы. - Гулять так гулять, напиваться так напиваться. Больше не рискуй шампанским - лучше этот напиток, он безопаснее для моего гардероба.
        Леонид разлил коньяк.
        - За взаимопонимание, давай без обид, - предложила тост Мари.
        - Поддерживаю. - Леонид чокнулся с ней, а заметив, что она лишь поднесла ко рту бокал, добавил: - Тостующий пьет до дна, а я после тебя.
        - Принципиально не буду пить, а ты - как хочешь, - холодно произнесла Мари и отставила бокал.
        Леонид последовал ее примеру.
        - Что-то у нас не получается веселья, - заметила Мари. Встав, она подошла к окну. Из него открывалась с высоты птичьего полета вечерняя панорама: блистающие разноцветными огнями автомобильные трассы, словно огненные змеи, пересекали тело города в разных направлениях.
        Леонид подошел к ней сзади, обнял ее и стал ласкать шею поцелуями.
        - Перестань, щекотно, - отстранилась от него Мари.
        - Помнишь, ты хотела сегодня поехать в загородный домик подруги и там устроить ужин при свечах? - сказал Леонид.
        - Тогда было одно настроение, а сейчас другое.
        - Давай сейчас поедем в какой-нибудь ресторан, поужинаем, глядишь, и настроение улучшится, - предложил Леонид, вновь пытаясь ее обнять.
        - А тем временем его подружка обчистит твою квартиру, - раздался сзади мужской голос. Леонид резко обернулся - в гостиной, слащаво улыбаясь, стоял администратор крематория, держа в руках пистолет с прикрученным глушителем, рядом с ним стояла Ксана, и выражение лица у нее явно не было веселым. - Эта девица пыталась стащить картину, которую тебе не так давно презентовал твой кавалер.
        - Как она оказалась в квартире? - поразилась Мари.
        - Наверное, без помощи этого кавалера не обошлось. Попроси его - он тебе расскажет.
        Мари непонимающе уставилась на Леонида:
        - Кто это такая?
        - Это Ксана, отважный диггер, покорительница городских катакомб, - ответил с иронией администратор вместо него. - Благодаря ей был уничтожен мой труд последних лет, когда я был так близок к цели - стрижке денежных купонов с полоумных последователей агхори.
        - Что теперь делать? - в растерянности спросила Мари.
        - Для начала свяжи их и заклей рты скотчем, - скомандовал администратор и сильно толкнул Ксану, которая, если бы не схватилась за Леонида, обязательно упала бы.
        - Только не стреляй здесь - мой пол крови не выдержит! - охнула Мари, затем вышла и вскоре вернулась с широким скотчем, которым обмотала пленникам руки, заведенные за спину, и заклеила им рты.
        - А теперь можно будет подумать об их судьбе. В целом получается некрасивая картина: вы видели здесь меня и вряд ли будете молчать, а этим доставите лишнее беспокойство моей Мари. - Он церемонно взял руку Мари и приложил к своим губам, не отводя взгляда от беспомощных пленников. - Поэтому будет лучше, если вы покинете эту гостеприимную квартиру по частям - в чемодане, - и он с улыбкой сделал жест, словно рубит мясо.
        У Леонида душа ушла в пятки, он силился крикнуть, позвать на помощь, но скотч, неприятно стягивающий кожу, не давал этого сделать.
        - Фил, никаких здесь убийств, крови! - воскликнула Мари.
        - Я пошутил, дорогая! У тебя чудная квартирка, и никто не собирается ее пачкать кровью этих дуралеев, - начал корчить из себя шута "администратор". - Вот если бы в топку крематория... но, к сожалению, этот путь уже перекрыт. Я думаю, что вам не помешает провести несколько дней в одном уютном местечке - в загородном доме твоей подружки. Мари, когда она приезжает?
        - Не раньше чем через две недели. - По лицу Мари было видно, что предложение Фила ее устраивает, но мучают сомнения. - А как мы их выведем в таком виде, под дулом пистолета? Консьержка, охрана на выходе...
        - Сложно, но решаемо. Не станем пользоваться лифтом. Ты будешь идти на два пролета впереди и следить, чтобы мы ни с кем не встретились. А затем подойдешь к консьержке и попросишь, чтобы открыла черный ход во двор. Отвлечешь ее, а мы проскочим, - там недалеко припаркован мой автомобиль.
        - Другого варианта нет? - уточнила Мари.
        - Может, и есть, но я его не знаю. - "Администратор" переключил внимание на пленников. - Для вас это тоже самый безболезненный вариант - две недели поживете на даче, подышите свежим воздухом, измените свое мнение обо мне - может, мы еще станем друзьями? Кто знает. Отличный, самый безболезненный вариант. А если попробуете сейчас проявить какую-нибудь инициативу, то предупреждаю - стреляю недурственно, не промажу, а заодно уберу и тех свидетелей, которые окажутся поблизости. Мне, как понимаете, терять нечего: парой трупов больше, парой меньше - это уже не играет роли при пожизненном.
        Леонид не сомневался, что участь их предрешена и "администратор" дарит им надежду, чтобы спокойно вывести из дому, а дальше их может ожидать только смерть, и скорее всего, мучительная, учитывая садистские наклонности "администратора". Он подумал: "Мари нет никакого резона допустить двойное убийство в своей квартире", - и демонстративно улегся на пол. Ксана, поняв его мысль, легла рядом.
        - Думаешь, это тебе поможет? - рассмеялся "администратор". - Я хотел с тобой по-доброму, а ты нарываешься.
        - Фил, я тебя прошу! - взвизгнула Мари, увидев, что тот направил пистолет в голову Леонида, который закрыл глаза, но продолжал лежать.
        - Лежи, расслабляйся, прими комфортную позу... - "Администратора" не покидало веселое настроение. - Мари, принеси ему подушечку, чтобы было удобно.
        Мари на него недоуменно посмотрела - он что, шутит? У Леонида похолодело все внутри, он вспомнил, как в фильмах стреляют через подушку, чтобы заглушить звук выстрела - но ведь пистолет и так с глушителем! А может, ему нужна подушка, чтобы их задушить? Зачем пачкать все кровью? Представил, как задыхается, хрипит, синеет, сучит ногами, затихает, и только собрав всю силу воли, продолжал удерживать себя в лежачем положении.
        - Мари, неси подушку! Не хотят идти пешком - полетят на крыльях любви! Вспомни вариант Эльвиры! Да, еще принеси какое-нибудь успокоительное - у них адреналина полно в крови, может сильно тормозить. У тебя, помнится, был барбирал.
        - Я поняла, Фил. - Мари, повеселев, побежала выполнять приказ и, вернувшись с подушками, в самом деле подложила их пленникам под головы.
        Маловероятно, что это делалось для удобства пленников.
        "Администратор" поставил стул рядом с лежащим Леонидом и, усмехаясь, уставился тяжелым взглядом прямо ему в глаза, слегка раскачиваясь, словно маятник. К удивлению Леонида, что-то ему не давало отводить взгляд, хотелось встретиться со взглядом "администратора".
        - Расслабься, Леня. Мы твои друзья, и тебе будет с нами хорошо. Не придумывай страшилок, которых нет. Тебе ведь сейчас хорошо? Очень хорошо и хочется спать. Твои мышцы расслаблены, а веки тяжелеют, все сильнее и сильнее, стремясь закрыться.
        У Леонида непроизвольно закрылись глаза, и он почувствовал, что одна рука "администратора" пережимает ему сонную артерию, а вторая при этом ритмически надавливает на глазное яблоко. Ему и в самом деле стало комфортно лежать на полу, даже не мешали связанные руки и запечатанный рот, в голове все поплыло, мысли распадались, еще не обретя смысл, захотелось спать, все сильнее и сильнее, и даже мысленный крик Ксаны: "Он тебя гипнотизирует! Не поддавайся!" - не смог пробиться в его сознание.
        - Мари, дай девушке пару таблеток барбирала, а потом я займусь ею.
        Ксана ворочалась, пыталась отбиться ногами, но Фил пришел на помощь Мари, и они совместными усилиями заставили ее проглотить две таблетки. Вскоре девушка притихла, а после нескольких фраз Фила, сопровождающихся пассами над головой, также впала в гипнотический сон.
        - Пришлось с ней повозиться, - недовольно заметил Фил. - При вскрытии ее тела доза барбирала в крови будет объяснима, она недавно потеряла брата, - ей надо было перебороть нервное состояние.
        - С Эльвирой у тебя было меньше проблем - сделала все, что ты хотел, и ни у кого бы и тени подозрений не возникло, если бы этот придурок не стал там чудить. - Мари с ненавистью толкнула Леонида, находящегося в глубоком гипнотическом сне.
        - Осторожнее! Не трогай его! - зло зашипел Фил. - Внешний раздражитель может вывести его из гипнотического состояния, и мои труды пойдут насмарку.
        Он внимательно посмотрел на лежащих пленников.
        - Самый верный признак глубокого сна - полное отсутствие дрожания век. - Фил стал делать медленные пассы руками вдоль тел пленников, лежащих друг возле друга, в направлении от головы к ногам, почти касаясь их, нараспев произнося в ритме их размеренного дыхания: - Спи-те глуб-же, спи-те глуб-же, - то замедляя, то ускоряя ритм.
        Дыхание спящих поддавалось этому словесному "дирижированию".
        - Вы крепко спите... Вы отлично слышите мой голос, но вы продолжаете спать... Засыпайте еще глубже... Теперь вы хотите отвечать на все вопросы, оставаясь спящими... Как твое имя? - спросил Леонида, а затем Ксану. Реакция загипнотизированных его полностью удовлетворила, вызвав многозначительную улыбку.
        - Все в порядке, - шепотом сообщил Мари, - теперь можно освободить им руки и рты. Желательно протереть мокрым полотенцем, чтобы не осталось следов скотча, но это может их разбудить, поэтому не будем рисковать.
        - Что ты задумал? - также шепотом спросила Мари.
        - Несчастные влюбленные, то ли по неосторожности, то ли решившись на совместное самоубийство, упадут вниз с вертолетной площадки, с высоты тридцати этажей.
        - А меня потащат к следователю? - взвилась Мари. - Ведь Леня неоднократно сюда приходил, да и эта девчонка, наверное, у консьержки оставила запись, что идет ко мне.
        - Ничего страшного - да, приходил, даже имел интимные отношения с тобой, но в этот вечер появилась сумасшедшая влюбленная девчонка, которую ты не знаешь, устроила скандал, а затем они ушли. Что дальше было, тебе неизвестно, лишь потом узнала с чужих слов, - уверенным тоном произнес Фил. - Это гораздо безопаснее, чем пробовать их спустить вниз и вывести через черный ход, а затем думать, как избавиться от трупов. Они здесь "засветились", и вопросы к тебе все равно появятся, если это станет известно следствию.
        - Хорошо. Поступай как знаешь, но мне это очень не нравится.
        - Не волнуйся - алиби тебе устрою железное. Когда они начнут двигаться по коридору, ты позвонишь в дверь своей полоумной соседки-кошатницы. Она увидит их удаляющимися, живыми и здоровыми, а ты зайдешь к ней, причину выдумаешь. Это будет отличное алиби! Когда начнется суматоха, я незаметно выйду из дома и некоторое время побуду на даче твоей подружки, а ты меня будешь постоянно держать в курсе дел.
        Фил повернулся к спящим пленникам.
        - Вы влюблены друг в друга до безумия. Возьмитесь за руки, выйдите на площадку и взлетите в воздух, не разжимая рук в полете. - Он повторил это несколько раз, делая паузы между повторами.
        Леонид и Ксана поднялись, крепко взялись за руки и, словно сомнамбулы, направились к выходу. Пока они шли к двери, возле которой их поджидала Мари, Фил повторил им задание еще несколько раз.
        Мари их опередила, вышла из квартиры первой и позвонила в дверь соседки. Старуха ей открыла сразу, у ног жались ее пушистые любимцы.
        - Вы извините, но у вас есть что-нибудь от боли в сердце? Мне пришлось сейчас такое пережить...
        Взволнованный вид молодой женщины подействовал на старуху, а любопытство заставило проводить взглядом проходящих мимо ее двери мужчину и девушку, крепко державшихся за руки.
        - Милочка, заходите - у меня тут целая коллекция сердечных лекарств, - гостеприимно пригласила к себе старушка.
        У Мари от волнения так колотилось сердце, что ей показалось, будто в него впилась острая игла. Ее ноги словно приросли к полу, она продолжала провожать взглядом парочку, которой оставалось пройти мимо лифта, а затем свернуть направо, на вертолетную площадку. Она была устроена в этом высотном доме на случай пожара, хотя у жильцов были справедливые сомнения в наличии у пожарников вертолетов, предназначенных для пожаротушения. Жить Леониду и Ксане оставалось десять шагов.
        В это время на площадке остановился лифт, из которого вышла другая парочка: черноволосая женщина лет тридцати пяти и крепкий широкоплечий мужчина в костюме, с крупными чертами багрового лица.
        Женщина воскликнула:
        - Ах ты подлец! Разгуливаешь здесь с малолетними проститутками! - И она отвесила Леониду пару звонких пощечин. Следующую порцию пощечин получила девушка, по-прежнему не выпускавшая руку мужчины. - Это тебе, чтобы знала, как гулять с женатыми мужчинами!
        - Богдана! - воскликнул Леонид, придя в себя от пощечин. - Ты все это неправильно понимаешь!
        И тут же руки Богданы буквально забарабанили по его лицу.
        - Ах, как интересно! - воскликнула соседка и, наклонившись, взяла на руки кота, мурлыкавшего у ее ног.
        Мари бросилась к своей двери, Леонид - за ней, следом преследующая его Богдана, Ксана и мужчина, сопровождавший жену Леонида.
        Дверь квартиры распахнулась, и на пороге появился Фил с пистолетом в руке. Бегущая ему навстречу Мари закрыла собой сектор стрельбы, и он, матерясь, шагнул в сторону, но в это время Леонид, споткнувшись об кота, оказавшегося у него под ногами, потерял равновесие, падая, пролетел по инерции пару шагов и сбил Фила с ног. Выстрел прозвучал, но пуля попала в стенку и рикошетом ударилась в дверь лифта. Леонид двумя руками вцепился в руку Фила, сжимающую пистолет, но тут же получил сокрушительный удар другой рукой в ухо. В голове у него все закружилось, и он бы выпустил руку с пистолетом, если бы на помощь не пришли мужчина и Богдана, налетевшая с пощечинами на Фила. Мужчина попытался применить болевой прием, но, получив подсечку, рухнул на пол. Тут же досталось и Богдане, и она отлетела на несколько шагов от дерущихся, больно приземлившись на копчик.
        - Я вызвала милицию - они уже едут! - громко сообщила старушка из-за двери, наблюдая за происходящим через небольшую щель.
        Мужчина, быстро заломив кисть Фила, заставил его выпустить из руки пистолет и тут же получил несколько сокрушительных ударов по голове, позволивших Филу освободиться, чтобы попасть в объятия пришедшего в себя Леонида. Фил понял, что с таким количеством противников ему не справиться и, ударив Леонида локтем в ребра, вырвался и бросился наутек. Леонид настиг его у выхода на пожарную лестничную площадку и обхватил руками за талию, не давая тому наносить удары, как тот ни изворачивался. Внизу раздался вой милицейской сирены.
        - Как ты мне надоел! - заревел от ярости Фил.
        Леонид, ободрившись, напряг силы и поднял Фила, намереваясь бросить его на пол, но тут же заработал удар пяткой в пах, от страшной боли выпустил противника и, согнувшись, стал растирать больное место. Фил отказался от попытки уйти через черный ход, заломил Леониду руку и потянул его на вертолетную площадку.
        - Тебе суждено отсюда взлететь, и ты взлетишь, чего бы мне это ни стоило! - шипел Фил, таща его к краю площадки.
        Леонид из-за боли не мог сопротивляться, он с ужасом смотрел на приближающийся край площадки. Его тело уже легло на оградительный бортик, а голова закружилась от высоты, - ясно было, что полет окажется смертельным. Вдруг раздались выстрелы, и Леонид почувствовал, что захват "администратора" ослабел. Обессиленный, он свалился кулем на площадку, наблюдая, как его противник словно колышется на ветру, пытаясь сохранить равновесие. "Администратор" повернул к нему свое мгновенно осунувшееся и побледневшее лицо, в уголке рта показалась кровь, которая тонкой струйкой стала стекать по подбородку; его глаза остановились, в них читалась пустота приближающейся смерти.
        - Я еще вернусь! - с трудом прошипел он.
        От этих усилий кровь стала течь интенсивнее. Фил взмахнул руками, упал навзничь на предохранительный бортик, явно слишком узкий для его крупного тела, и полетел вниз. Леонид сжался, ожидая чавкающего удара тела о землю, но так его и не услышал. Посмотрев вниз, увидел распростертое тело, лежащее на клумбе перед домом. Вокруг него уже начал собираться любопытствующий народ.

        37

        В зале индийского ресторана было еще довольно малолюдно, только в углу сидела большая компания, и опытный взгляд официанта сразу определил, что большинство из присутствующих не знают друг друга. Это походило на день рождения или другое торжество, только никто из гостей не принес с собой цветов или подарков. Разве что молоденькая девушка лет двадцати принесла большой пакет, в котором явно угадывалась картина.
        "Наверное, это их коллективный подарок, похоже, стоит немало", - пришел к выводу официант. Помня полученную инструкцию, он подошел к невысокой энергичной темноволосой женщине, распорядительнице этого торжества, сидевшей рядом с крупным хмурым мужчиной, и тихонько спросил:
        - Дхал и лепешки к нему готовы - прикажете подавать? Их обязательно надо употреблять горячими.
        Женщина обвела взглядом присутствующих.
        - Собрались все, но пока повременим с едой. Я подам вам знак, когда можно будет нести блюда, а вы уж постарайтесь, чтобы все было на уровне, как положено.
        Официант с недовольным видом отошел, теряясь в догадках, для чего собрались эти люди.
        - Дорогие друзья! - Богдана поднялась со стула. - Позвольте вас сегодня так называть, так как каждый из присутствующих внес свою лепту в счастливое завершение этой истории, за исключением виновника сегодняшней встречи, который все это заварил, - кивнула она на Леонида, хмуро вертящего в руках столовый нож. - Он свое получил и еще получит, не один раз.
        Послышались смешки, а Леонид с силой сжал в руке нож.
        - Прежде всего, - продолжала Богдана, - хочу попросить прощения у Ксаны за незаслуженно ею полученные оплеухи.
        - Эти оплеухи спасли нам жизнь, - рассмеялась Ксана.
        - Напомню, что вся эта история началась с того, что Леонид решил заработать на картинах умершего художника Баки Смертолюбова. Ксана, можешь передать мне картину? - Богдана небрежно сорвала бумажный покров с полотно "Жук, терзающий девушку". - Спрашивается - это искусство? Каким бы ни было мастерство художника, но если оно несет в себе негатив, вызывает у человека отрицательные эмоции, низменные чувства, то оно не должно жить.
        - Об этом можно поспорить, сюрреалисты, ранний Дали... - хмуро вставил Леонид.
        - Ты попытался дать жизнь Злу, таящемуся под покровом искусства, заработать деньги на Зле, поэтому и столкнулся со Злом, которое тебя чуть не убило, - категоричным тоном оборвала его Богдана.
        - Зато убило мою мать, - тихо произнесла Кристина. - Под воздействием гипноза ее заставили принять большую дозу наркотиков.
        - Смерть брата Ксаны тоже связана с этой чудовищной коллекцией, поплатился жизнью и сам творец этих картин - Бака Смертолюбов, - продолжила Богдана. - Тяга моего мужа к любовным приключениям чуть не выпустила из бутылки джинна в виде этой отвратительной картины.
        "У самой тоже рыльце в пушку, но об этом с ней поговорю дома", - подумал Леонид.
        - Его постоянные поздние возвращения, а самое главное, то, что он насквозь пропах ужасными духами этой... - Богдана, ища приличное слово, сдерживала себя: - женщины. Все это возбудило у меня подозрение, кроме того, мне стали сниться пророческие сны. - Она отыскала глазами экстрасенса Есфирь и незаметно, как ей показалось, кивнула ей.
        "Верь после этого людям, которые вызывают тебя на откровенность", - недовольно поморщился Леонид.
        - Я наняла частного детектива - Николая Николаевича... - Крупный широкоплечий мужчина в явно тесном пиджаке приподнялся и кивнул присутствующим, - который очень быстро вывел меня на логово... - она снова запнулась, подбирая слова: - этой женщины. В результате буквально в последнюю минуту мы спасли моего неверного мужа и славную Ксану.
        - А что сейчас происходит в пещере Кассандра? Археологи там работают? Неужели она в самом деле очень древняя? - послышался чей-то голос.
        - К сожалению, секта, которая в ней проводила свои обряды, многое там испоганила, если и были ими найдены древние предметы, артефакты, то они бесследно исчезли. Так что археологи увидели совершенно пустую пещеру, раскопки на протяжении нескольких дней ничего не выявили, и интерес пропал. Пещеру отгородили от любопытных дополнительной стеной. Вот и все, - сообщила Ксана.
        Они договорились с Леонидом скрыть информацию о рукописи и удивительных свойствах пещеры. Девушка собиралась, когда совсем угаснет интерес к пещере, сама заняться более детальным ее изучением.
        - А эта роковая женщина, Мари, какова ее участь? - послышался вопрос.
        Богдана скривилась, и вновь продолжила Ксана:
        - Мари нашла себе очень ловкого адвоката, сейчас находится на подписке о невыезде, пока идет следствие. Адвокат пытается сделать из нее жертву злобного администратора крематория, Филиппа Рудника. Зная репутацию и послужной список этого адвоката, не исключено, что он результаты следствия развалит, и она отделается, в худшем случае, условным сроком.
        - Ну, это мы еще посмотрим, - недовольно бросил следователь Василий Васильевич.
        - Давайте повременим с вопросами и отведаем традиционные блюда индийской кухни, - перехватила инициативу Богдана. - Нас ожидают многие экзотические кушанья, острые и не очень, мясные и овощные, а на десерт - ваттилаппам. А что это такое, вы узнаете, когда попробуете.
        - Последний вопрос: какая судьба ожидает картину, которая находится у вас в руках?
        - Вы сейчас увидите. - Богдана достала заранее приготовленный острый нож и несколькими ударами разрезала полотно на куски.
        Официант, несший им гору горячих лепешек с начинкой, увидев это, споткнулся и чуть не уронил поднос. "Собрались явные психи", - подумал он.
        - А эти остатки мы по окончании вечера сожжем. Все желающие могут присутствовать при этом. Теперь с этой историей покончено.
        В это время зал ресторана начал наполняться публикой, и Леонид заметил очень эффектную рыжеволосую девушку, ее блузка цвета прозрачной ночи обнимала плечи и соблазнительно выпирающую грудь, а бедра обхватила узлом над очень коротенькой юбкой, открывающей длинные стройные ноги. Он вздохнул и пофантазировал:
        "Предположим, она окажется любительницей антиквариата, в частности живописи, и завтра обратится ко мне с просьбой приобрести..."
        Девушка, почувствовав его пристальный взгляд, обернулась, засияв свежей зеленью глаз, милым, симпатичным личиком, и подмигнула ему.
        "Жизнь продолжается!" - повеселел Леонид.

        1

        Трехколесный самоходный экипаж с маломощным мотором, предшественник мотоцикла с коляской.

        2

        Карточная игра наподобие преферанса.

        3

        Карточная игра.

        4

        Скатологический (греч.) - связанный с экскрементами.

        5

        Тисон - фрагмент тоннеля, который изготовлен из цельного железобетона.

        6

        Шахта.

        7

        Казенка - водка.

        8

        Фосфены - зрительные ощущения цветовых пятен, возникающие без светового воздействия на глаз при различных раздражениях сетчатки или соответствующих участков головного мозга.

        9

        Руководитель правительства Украинской Народной Республики в январе - апреле 1918 года.

        10

        Товарищ министра - заместитель министра.

        11

        Гангрена.

        12

        10 сентября.

        Оглавление

        - Предисловие
        - Пролог Лето 1911 года
        - 1
        - 2
        - 3
        - 4
        - 5
        - 6
        - 7
        - 8
        - 9
        - 10
        - 11
        - 12
        - 13
        - 14
        - 15
        - 16
        - 17
        - 18
        - 19
        - 20
        - 21
        - 22
        - 23
        - 24
        - 25
        - 26
        - 27
        - 28
        - 29
        - 30
        - 31
        - 32
        - 33
        - 34
        - 35
        - 36
        - 37