Терракотовое пламя Александр Леонидович Пономарёв
        Ликвидатор [Пономарёв] #3
        Зона не прощает обмана, подлости и предательства. Любого, кто нарушит неписаный кодекс братства сталкеров, рано или поздно ждёт возмездие. Сталкер Купрум свято верит в это правило и старается жить по суровым, но справедливым законам Зоны. Он соглашается помочь случайным попутчикам, даже не догадываясь, что полное опасностей путешествие - лишь малая часть платы за благородный поступок…

        Александр Пономарев
        Ликвидатор. Терракотовое пламя

        Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
        Серия «Stalker» основана в 2013 году

***

        Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».
        Братья Стругацкие - уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.

        Пролог

        Айс опустил бинокль, мельком глянул на экран ПДА. Электронный таймер показывал 5.35 утра. Солнце только-только поднялось над соседним лесочком. Мокрая от утренней росы луговина влажно дышала паром. Лёгкая дымка клубилась над сочной травой, оседая мельчайшими капельками на листьях кустарника, где группа Айса устроила засаду.
        Пропитанная специальным составом плотная ткань комбинезона не пропускала внутрь холодную сырость, позволяя с комфортом лежать на пока ещё не прогретой земле. Айс в очередной раз мысленно поблагодарил неизвестных создателей спецкостюма «Борат» и снова припал к биноклю.
        Через оптику казалось, что полуразрушенные дома относительно крупного посёлка находятся на расстоянии вытянутой руки. Айс чуть повернул голову, чтобы в поле зрения попало двухэтажное кирпичное здание. Когда-то в нём располагались администрация населённого пункта, сельский клуб и библиотека. О наличии последней говорили большие красные буквы над козырьком бетонного крыльца.
        «Шестой, - подумал Айс, разглядывая в бинокль сутулую фигуру сушильщика. Мутант неторопливо ковылял к зданию бывшего культурного центра по идущему через всё селение широкому шоссе. Судя по ленивой походке, выпирающему животу и красным от крови щупальцам, монстр возвращался с ночной охоты. - Сколько ж вас, тварей, там всего обосновалось?»
        Вопрос был не праздный. Месяц назад четвёртое звено «чистильщиков» полностью полегло в районе автопарка из-за ошибки командира. Он неверно определил точное число монстров и вместе с ребятами отправился на зачистку ремонтной мастерской. (Там устроило себе гнездо большое семейство двуногих пиявок.) Двое самцов зашли с тыла, пока парни отстреливали самок с молодняком. Месть мутантов была быстрой и жестокой: несколько секунд - и элитного отряда как не бывало.
        Айс не хотел повторять судьбу той злополучной группы, а потому продолжал терпеливо выжидать. Рядом зашевелился Оглобля. Нескладный веснушчатый парень, самый молодой из их боевой ячейки, потянулся, громко шурша ветками. Айс тут же бросил наблюдение, повернулся к нему и прошептал, едва шевеля губами:
        - Тихо ты!
        Лысый сталкер с рыжей, как огонь, бородой и такого же цвета усами не был столь деликатен. Он сильно ткнул Оглоблю в бок локтем и показал волосатый кулак, чтобы салага и не вздумал ойкнуть. Похожий на гнома-переростка Троха с изуродованным химическими ожогами лицом просто закатил глаза, словно говоря: «Идиот!»
        К счастью, сушильщик не обратил внимания на посторонние звуки - то ли его разморило от сытости, то ли просто не услышал. Он поравнялся с крыльцом, шагнул на разбитый бетон ступенек и, цокая когтями, скрылся в тёмном провале входа в здание.
        Ещё через полчаса ожидания со стороны наступающего на посёлок осинника появился вожак стаи - матёрый сушильщик, ростом под два с полтиной, широкими плечами и руками-граблями. Айс прекрасно разглядел его в бинокль. У мутанта не хватало трети одного щупальца, под перепонкой ушного отверстия гноилась огромная рана, а на голове змеились старые шрамы. Округлые плечи, мощные бёдра, плоский живот и широкая грудь монстра были покрыты густой коричневой шерстью. Вожак шёл размашистыми шагами и, если бы не болтающиеся в такт движениям щупальца, издали вполне мог сойти за снежного человека.
        - Этот последний, - сказал Айс, убирая бинокль в карман разгрузки. - У сушильщиков строгая иерархия. Они чувствуют вожака на большом расстоянии и стараются вернуться в логово до него. Опоздавшие считаются изгнанными из стаи: попробуют сунуться - вожак сам их и убьёт.
        - Откуда ты всё это знаешь, Айс? - Оглобля буквально пожирал командира восторженным взглядом.
        - А он три года у яйцеголовых мальчиком на побегушках работал. Пойди и ты к ним, Оглобля, ещё не такое узнаешь, - хохотнул усатый.
        - Хорош зубоскалить, Рыжий! - осадил Айс не в меру весёлого сталкера. - Не на дискотеку идём!
        - Как знать, - флегматично заметил Троха. - Раньше там клуб был, танцы по выходным устраивали. Сегодня как раз воскресенье, может, и потанцевать придётся.
        - Вот поэтому всем надо собраться, - строго сказал Айс, передёрнул затвор и сдвинул планку предохранителя на режим стрельбы очередями. - Троха, готовь «слеповухи». Подойдём к логову - бросишь пару штук.
        Низкорослый сталкер кивнул, достал из подсумка гранаты. Слегка отогнул усики стопорного кольца, потом подвесил за чеку к поводкам разгрузки, чтобы сорвать в любой момент и пустить в дело.
        - Ты, Рыжий, сразу после Трохи пальни в логово из подствольника, а там и я к вам присоединюсь.
        - А мне что делать? - поинтересовался Оглобля.
        - Сидеть в засаде, - опять хохотнул Рыжий, толкая заряд в ствол интегрированного с «грозой» гранатомёта. - Чтобы не продырявить кого ненароком.
        Парень покосился на него и обиженно запыхтел, сжимая в руках потрёпанный временем «чейзер».
        - Ты пойдёшь за мной, - сказал веснушчатому Айс. - Стрелять только по моей команде. Ясно? - Оглобля кивнул. - Выдвигаемся.
        Сталкеры почти бесшумно выбрались из зарослей акации. Низко пригибаясь к земле, они длинными перебежками от куста к кусту добрались до шоссе. Серая лента транспортной артерии носила следы запустения и местами была покрыта глубокими выбоинами и трещинами. Стараясь не сильно стучать подошвами по асфальту, «чистильщики» пересекли дорогу, добрались до первого на их пути дома. Следуя вдоль кирпичной стены со следами штукатурки, группа свернула за угол.
        С этой точки открывался отличный вид на детскую игровую площадку с покосившимся грибком в песочнице, густо оплетённой «мочалом» ракетой из труб и противно скрипящими на ветру качелями. Вокруг детского уголка кипели зеленью густые заросли малины и шиповника. Когда-то эти кустарники росли в палисадниках рядом стоящих домов. За годы запустения они значительно расширили свой ареал: сильные побеги разбили аккуратные дорожки, проросли сквозь асфальт и теперь постепенно поглощали территорию площадки.
        Над цветущей зеленью с жужжанием роились насекомые, дурманяще пахло мёдом. «Чистильщики» обошли стороной заросли, пересекли рябиновую аллею и двинулись к глухой стене культурного центра посёлка.
        Рыжий от ржавчины зигзаг лестницы поднимался к узкой двери на втором этаже здания. Длинные пряди коричневого «мочала» свисали с металлических ступеней и тихо перешёптывались на ветру. Они как будто просили «чистильщиков» остановиться, не ходить туда, где их ждала смерть.
        Айс тряхнул головой, гоня прочь нежелательные мысли: думать перед делом о плохом - значит заранее обречь себя на неудачу. Командир замер, поднял сжатый кулак над головой, давая знак другим остановиться. Прижался к стене, осторожно выглянул за угол. Чисто! Сделал жест, означающий «за мной», удобнее перехватил автомат и двинулся вперёд, держа палец на спусковом крючке. За спиной раздавался тихий шорох шагов его команды. Сердце гулко стучало в груди, прищуренные глаза смотрели поверх прицела.
        Чуть согнувшись и слегка наклоняясь вперёд, осторожно ступая на полусогнутых ногах, Айс добрался до первой ступеньки крыльца, наступил подошвой на бетонное крошево. Замер, ловя напряжённым до предела слухом каждый звук. Птицы весело заливались, радуясь солнышку, басовито жужжали шмели, визгливо поскрипывали качели. Пыхтел Оглобля, тихо посапывал Троха, Рыжий сосредоточенно покусывал ус. Но всё это было за спиной командира, впереди же разливалась мёртвая, холодная тишина.
        Айс сделал шаг, другой, прошёл сквозь дверной проём и оказался в сумрачном фойе. Серые стены, серый потолок, серые обломки каких-то шкафов, столов и стульев. Сплошная беспросветная серость и запустение. В гардеробе железным лесом высились вешалки, алюминиевые бляхи жетонов висели на крючках, как шишки на ветках. Справа, метрах в двадцати, темнел вход в актовый зал. (Одна створка широкой двери валялась на полу, вторая косо повисла на одной петле.) Там когда-то давали концерты, а по выходным местная молодёжь собиралась на танцы. Слева, шагах в тридцати, виднелись настежь распахнутые стеклянные двери, правда, стёкол в них давно уже не было, а белая краска рам облезла и висела неопрятными лохмотьями. Над дверью темнела выцветшая табличка с едва различимыми буквами «и… ли… те».
        Командир группы сверился с данными ПДА. Мутанты устроили логово где-то в библиотеке. Детектор жизненных форм обозначал его серым пятном в дальнем углу экрана. Пятно находилось практически по центру маленького квадрата, примыкающего с северо-востока к длинному прямоугольнику дома культуры.
        Айс мысленно перенёсся за пределы здания. До того, как устроить засаду в кустах, отряд обогнул досуговый центр посёлка. Никаких пристроек со стороны библиотеки не было, значит, твари устроили гнездовье в подвале.
        «Наверное, это старое бомбоубежище, - подумал командир, вспомнив найденный в одной из заброшенных школ плакат по гражданской обороне. На пыльной картонке с жёлтыми разводами от воды был нарисован ядерный гриб. От него в одну сторону отходили заштрихованные в разные цвета овалы, означающие факторы поражения. Ниже красочные рисунки доходчиво объясняли, как надо действовать при атомной бомбардировке. - Видать, серьёзно готовились к ядерной войне, раз учили детей выживать в таких условиях».
        Айс ещё раз глянул на экран устройства. Треугольник из зелёных точек светился позади жёлтой звёздочки по центру электронной карты. Расстояние между ним и серым пятном не превышало двух сантиметров. В масштабе карты это означало, что путь отсюда до логова равен почти сотне метров. Половина предельного радиуса действия датчика жизненных форм.
        Семь крупных особей - четыре самки и три самца - на карте должны были бы выглядеть как скопление серых точек в одном месте. Раз прибор обозначил логово бесформенным пятном, значит, сушильщиков в нём было гораздо больше. Выходит, группе Айса удалось найти один из так называемых инкубаторов.
        Это была большая удача. Детёныши сушильщиков растут долго, на взросление уходит до десяти-двенадцати лет. Почти как у людей, что, в общем-то, немудрено, ведь щупальцемордых кровопийц создали, используя генетический материал человека. Уничтожить подобные ясли - значит нанести серьёзный урон популяции тварей.
        Айс повернулся к бригаде:
        - Внимание, парни, нам повезло найти инкубатор. Всем внимательно смотреть под ноги, сохраняем максимальную осторожность. Фонари без команды не включать: свет может разбудить тварей. Оглобля, занеси координаты логова в ПДА. - Айс дождался, когда тощий закончит тыкать пальцем в экран прибора. - А сейчас отправляйся в лагерь и жди нас там. Если с нами что-то случится, собирай подкрепление и веди парней доделать работу. Всё понял? - Тот кивнул с видимым недовольством. - Выполняй!
        Тощий покрался прочь от дома культуры, что-то сердито бормоча вполголоса.
        - Молодец, командир, - шепнул Рыжий, едва трое смельчаков двинулись к библиотеке. - Мал пацан ещё для серьёзной работы, начнёт со страху палить куда ни попадя. Как-то не хочется от него заряд дроби в спину схлопотать.
        - А я думаю, зря ты так, Айс, - тихо сказал Троха, огибая вслед за товарищами сваленные в груду деревянные стулья. - Нам сейчас лишний ствол не помешает.
        - Может быть, и так. - Айс резким кивком опустил на глаза инфравизор. - Только Рыжий прав: молод ещё пацан, необстрелянный, да и нам подстраховаться не мешает. Кто знает, как всё сложится, а я не хочу упускать шанс отомстить за парней Кречета.
        Троха пожал плечами и почти одновременно с Рыжим приготовил прибор ночного видения к использованию. Сушильщики часто во время атаки или опасности становились невидимыми, но в инфракрасном спектре эта уловка была бесполезна. Их жёлто-красные фигуры отчётливо просматривались на сером фоне окружающей местности.
        Айс первым вошёл в библиотеку, посмотрел по сторонам. Краска на стенах давно облупилась. Её живописные лохмотья, наравне с портретами великих писателей, служили единственным украшением этого печального места. Здесь кто-то неплохо похозяйничал. Возможно, мародёры или те же сушильщики. Вся мебель была разгромлена, с потолка свисали разбитые в хлам светильники. На полу белели вырванные с мясом страницы, возле опрокинутых набок стеллажей темнели бесформенные груды книг.
        Следуя указаниям ПДА, Айс повёл группу в дальний угол помещения. Там виднелась наполовину приоткрытая дверь. Возле неё старый линолеум был испещрен следами от острых когтей.
        Айс заглянул в широкий проём между косяком и дверным полотном. Серая гребёнка бетонной лестницы круто уходила в холодную тьму подвала.
        Командир звена «чистильщиков» шагнул на выщербленную ступеньку и начал медленно спускаться, внимательно глядя под ноги. Лестница была буквально завалена всяким хламом. На одной из ступенек крест-накрест лежали две доски. Сверху на них валялась игрушечная железная машина с однорукой пластмассовой куклой в кузове. Концы досок далеко выходили за края ступеньки, делая конструкцию опасной в плане обнаружения незваных гостей.
        «Видать, тащили игрушки для детёнышей и потеряли, а нам теперь отдувайся», - подумал Айс, выбирая, куда бы поставить ногу.
        К счастью, обошлось без проблем. Вскоре отряд оказался перед небольшим коридором, за которым начинался огромный подвал. Низкий потолок опирался на широкие квадратные колонны, сильно пахло сыростью и тленом, где-то мерно капала вода. Вдоль стен валялись сколоченные в ряды кресла (матерчатая обивка порвана, из прорех торчат серые клочки ваты). То ли это и в самом деле было бомбоубежище и кресла предназначались для размещения тут населения посёлка в час икс, то ли сюда просто складировали старые сиденья из актового зала, когда завезли новые, бог знает в каком мохнатом году.
        - Фу, ну и вонища! На свиноферме, небось, и то лучше пахнет, - недовольно пробормотал Рыжий, прикрывая нос рукавом.
        - Дыши глубже, говорят, это для здоровья полезно, - усмехнулся Троха, никак не реагируя на царящий в логове удушающий запах.
        - Тебе-то хорошо, сам ничего не чуешь, вот и веселишься, - буркнул лысый и, прикусив язык, покосился на товарища. Полгода назад Троху угораздило попасть в блуждающий «подкидыш». Аномалия выбросила его в заросли «жгучего пуха». Сталкеру сильно изуродовало химическими ожогами лицо (ладно хоть глаза не повредило) и выжгло слизистую носа. К счастью, Троха никак не отреагировал на оплошность Рыжего - то ли не расслышал, то ли просто предпочел пропустить мимо ушей.
        Возле первой колонны Айс дал парням знак остановиться, крепче сжал в руках автомат и медленно двинулся вперёд. Взрослые сушильщики стоя спали почти по центру подвала. В поле зрения прибора они выглядели фиолетовыми статуями. Во время сна терморегуляция монстров сильно замедлялась, делая их практически невидимыми на фоне тёмных стен.
        В дальнем углу подземелья располагались сами ясли - огороженный плетнем из веток просторный загон. За самодельным забором виднелось большое жёлто-красно-фиолетовое пятно. С такого расстояния было не разобрать, чем там заняты детёныши, но, судя по разности окраски, одни из них спали, как и их родители, а другие копошились в наваленном в кучу тряпье.
        Удерживая голову вожака в прицеле, Айс отступил назад.
        - Троха, гранаты! Рыжий, приготовься! - прошептал он. - Цель на одиннадцать часов за второй колонной. Сначала взрослые, молодняк потом.
        Оба «чистильщика» тенью скользнули вперёд. Вскоре до Айса донеслись тихие щелчки - Троха вырвал стопорные кольца из гранат. Раздался глухой стук упавших на пол толстых цилиндров. Несколько томительных секунд - и подвал с оглушительным грохотом озарился ослепительной вспышкой.
        За мгновение до этого Айс предусмотрительно зажмурился, так что взрыв прошёл без последствий для зрения. Сквозь звон в ушах командир услышал громкий хлопок - это Рыжий шмальнул гранатой из подствольника - и выскочил из-за прикрытия колонны. Треск очереди его «калаша» слился воедино с отрывистым лаем оружия других бойцов. Эхо выстрелов заметалось в насыщенном миазмами и пахнущем пороховыми газами и сгоревшей взрывчаткой воздухе.
        Мутанты даже не успели понять, что произошло. Гранаты Трохи оглушили и дезориентировали их, а выстрел Рыжего из подствольника «грозы» сразу вывел из игры вожака и ещё одного самца. (Старому сушильщику взрывом оторвало ногу и срезало пальцы на левой руке, молодому осколками разворотило живот.)
        Пока Троха с Рыжим добивали подранков, Айс охотился на остальных кровопийц. Он расстрелял целый магазин по мечущимся в панике мутантам. Целился исключительно в головы, чтобы грохнуть тварей наверняка, поэтому часть бронебойных пуль ушла в «молоко», звонко скалывая куски бетона с колонн и с визгом рикошетя от стен.
        «Лучше потратить лишний патрон, чем неожиданно для себя превратиться в обескровленную мумию», - вспомнил Айс слова Деда. Первый учитель Айса был опытным охотником на мутантов и знал, что говорил. Сушильщики славились способностью «восставать из мёртвых». Они обладали способностью невероятно быстро восстанавливать повреждённые ткани, так что даже попадание в голову не всегда давало гарантированный результат.
        Айс неукоснительно следовал советам Деда. Вот и в этот раз командир перезарядился, а потом, вместе с подоспевшими бойцами, прошёлся свинцовой плетью по неподвижным телам монстров.
        Инфравизоры быстро высаживали батареи, поэтому «чистильщики» добивали тварей при свете прикреплённых к оружию тактических фонариков. Пули с влажным чавканьем рвали тела мутантов, а казалось, будто это белые кинжалы света вспарывают уродливую плоть.
        Расстреляв четверть магазина, Айс дал сигнал прекратить огонь. Сталкеры подождали несколько секунд, не сводя глаз с мутантов.
        - Вроде всё. - Рыжий опустил дымящийся ствол автомата. Луч света упёрся в залитый кровью сушильщиков пол, высвечивая заполненные бурой жидкостью ямки и впадинки.
        - Угу, - кивнул Троха и пнул лежащее рядом тело. - Добили гадов.
        - Рано расслабляться, парни, ещё не закончили.
        Айс направился к огороженному плетнем загону, следом за ним туда же потопали его люди.
        От грохота выстрелов детёныши проснулись и теперь, поскуливая, ползали по тряпью. Те из монстриков, что были постарше, пискляво рычали, тряся ручонками высокое ограждение. Три светлых клинка заметались по переплетённым веткам ивняка. В темноте загона вспыхивали и гасли красные огоньки глаз.
        - Вот шелупонь какая! - Рыжий полез в подсумок за гранатой. - Патроны на вас ещё тратить. Ну-ка, парни, отошли, - сказал он, заряжая подствольник.
        - Погоди! - Айс повернул голову к загону, приставил ладонь к уху. - Ничего такого не слышите?
        - Да вроде нет, - пожал плечами Рыжий. Троха помотал головой.
        - Показалось, похоже. - Айс опустил руку, поудобнее перехватил автомат. - Отходим за колонны. Рыжий, шмальни разок. Подранков и уцелевших добьём ножами. Потом снимем трофеи со взрослых - и домой.
        В этот момент из заваленного тряпками угла донёсся сдавленный детский плач.
        - Значит, не послышалось. - Айс шагнул к загону, ударил по нему ногой. Ветки затрещали, но плетёная стена выдержала. Он саданул сильнее, но преграда опять устояла и сломалась, только когда к нему присоединились бойцы.
        Маленькие мутантики посыпались на сталкеров со всех сторон, цепляясь коготками за плотную ткань штанов «чистильщиков». При этом одни детёныши громко пищали, как котята, а другие пытались рычать, но у них ничего не получалось. Рыжий и Троха принялись молча орудовать ножами.
        Расшвыривая уродцев, Айс прошёл к сваленному в кучу тряпью, откуда доносился детский плач. Подсвечивая себе фонарём, командир разворошил тряпки ногой. В воняющей тухлой кислятиной куче сидел чумазый ребёнок лет примерно трёх-четырёх. Мальчик был безобразно худ и запущен: кости торчали под красной от сыпи кожей, а рыжие, как пламя костра, волосы шевелились от обилия в них вшей. Из всей одежды на ребёнке была лишь замызганная набедренная повязка и тряпица на лице. Разрезанная на несколько частей, она, судя по всему, имитировала щупальца мутантов.
        - Как ты здесь оказался, малыш? - Айс опустил автомат, чтобы свет фонаря не слепил мальчика, присел перед ребёнком и протянул к нему руки. - Не бойся, всё хорошо, я тебе помогу.
        Айс старался говорить мягко, чтобы ещё сильнее не напугать и без того перепуганного мальчишку. При звуке голоса взрослого мужчины ребёнок сперва замер, а когда Айс попытался взять его, зарычал, извернулся и крепко впился зубами в запястье сталкера.
        - От, мля! - Айс отшвырнул паренька в угол, схватил автомат, посветил на место укуса. В расположенных полукругами ранках рубиновыми зёрнышками сверкали капельки крови. - Ах ты, гадёныш!
        Айс навёл автомат на ребёнка. Дрожащее светлое пятно высветило фрагмент чёрной от плесени стены и жмущееся к нему тщедушное тельце. Несмотря на сильный испуг, мальчишка рычал и скалил зубы, явно не собираясь сдаваться. Палец на спусковом крючке дрогнул. Айс не смог заставить себя стрелять в малыша.
        - Ты чего там застыл, командир, добить мутанта не можешь? - раздался за спиной Айса голос Рыжего. Тот уже справился со своей частью работы и теперь вытирал о рукав испачканный в крови детёнышей нож. (Троха в это время ещё коротко хыкал, добивая мутантский выводок.) Заметив, кого Айс держит на мушке, Рыжий смачно выругался и воскликнул: - Это чё, мля, ребёнок?!
        - А то ты не видишь, - буркнул Айс.
        - Чё делать собираешься, командир?
        - Да вот не знаю. Пристрелить - рука не поднимается, оставить его здесь тоже не могу. Погибнет ведь ни за грош.
        - И то верно. - Рыжий задумчиво поскрёб бороду. - Слышь, а давай вытащим мальца отсюда, а там уж решим, куда его пристроить. Как вариант, можем кухарке из нашего лагеря отдать на воспитание. У неё детей нет, вот пусть и заботится о нём.
        Айс глянул на Рыжего:
        - Дело говоришь. Тогда ты займись пацаном: пристукни его, чтоб не кусался, тряпку почище найди, заверни в неё, а мы с Трохой за трофеями пойдём.

        Глава 1
        Фатальный эксперимент

        Профессор Андрей Петрович Семакин откинулся на спинку кресла, помассировал затёкшую шею, глядя на часы. Стрелки показывали половину второго ночи. Отодвинув клавиатуру, профессор потёр красные от усталости глаза, громко зевнул и с удовольствием потянулся. Встал, хрустя суставами, сделал несколько энергичных махов руками, с полдюжины раз присел, разгоняя кровь.
        - Вроде полегчало, - пробормотал он, прислушиваясь к своим ощущениям. - Сейчас выпью кофейку, вообще будет хорошо.
        Андрей Петрович шагнул к журнальному столику в углу обширного рабочего кабинета, включил электрочайник.
        Пока тот закипал, профессор не терял времени даром. То и дело поглядывая на светящийся голубым экран монитора, он, с карандашом в руках, перепроверял расчёты на клочке бумаги, пытаясь понять: не закралась ли в них ошибка. Семакин прекрасно отдавал себе отчёт, что этот шанс - единственный. Другого раза вернуть всё на круги своя у него больше не будет.
        Чайник громко забурлил, пуская столбы пара из носика, щёлкнул кнопкой включения и заворчал, подмигивая красным глазком индикатора.
        Андрей Петрович удовлетворённо кивнул: результат на бумаге совпадал с тем, что выдал несколько минут назад компьютер. Ученый аккуратно положил карандаш на стол и вернулся в чайный уголок. Там он бросил в кружку с танцующими на стенках пуделями два кусочка сахара из раскрытой коробки. На глазок сыпанул туда же из жестяной банки растворимого кофе, почти до краёв залил кипятком. Сев на обтянутый коричневым кожзаменителем квадратный пуф, придвинул парующую кружку к краю стола, едва не расплескав пахнущую пережжёнными кофейными зёрнами бурду. Постукивая ложечкой, размешал сахар, бормоча под нос что-то насчёт катастрофы, и принялся маленькими глотками потягивать пойло, не имеющее ничего общего с настоящим кофе.
        Профессор нисколько не преувеличивал, считая катастрофой события, недавно произошедшие во Всероссийском исследовательском центре аномальной природы. Основатель и несменяемый директор ВИЦАП имел полное право так считать, поскольку из-за одного человека оказались на грани провала все его планы и мечты.
        Семакин не любил размениваться по мелочам, а потому ставил перед собой глобальные задачи вроде этой: превратить всю планету в Зону и стать её полновластным хозяином. Правда, это была лишь промежуточная цель. В дальнейшем он планировал подмять под себя все миры, где существуют аномальные территории. (По его расчётам, таковых было целых семь штук.)
        Впрочем, и это тоже не было его конечной целью. В семь лет Андрюша Семакин посмотрел сагу Джорджа Лукаса «Звёздные войны» и уже тогда понял, что хочет быть таким же сильным и могущественным, как император Дарт Сидиус. Возможно, детская мечта так бы и осталась всего лишь мечтой, если бы спустя тридцать три года тайный сотрудник ФСБ и по совместительству профессор физико-математических наук Андрей Петрович Семакин не оказался бы по вине Колдуна в вынужденном пятилетнем заточении в Зоне. (В тот раз сталкер уничтожил пульт управления Монументом, оборвав связь между альтернативной реальностью, в которой находилась Зона, и миром, откуда пришёл он сам и профессор Семакин.)
        Поиски выхода из сложившейся ситуации натолкнули ученого на расположенную в штольнях Ржавого леса аномалию-портал. «Чёрный тюльпан» соединял Зону с различными мирами, откуда на территорию отчуждения проникали монстры, по сравнению с которыми местные мутанты казались милыми зверушками. Играя на желании Колдуна отомстить за гибель своей жены, профессор отправил сталкера в штольни, где тот, пожертвовав собой, замкнул портал на родную реальность[1 - См. роман «Тёмный пульсар».].
        По возвращении домой Семакин активно приступил к созданию всероссийского исследовательского центра аномальной природы. ВИЦАП нужен был ему как прикрытие во время длительного процесса по трансформации мира в Зону. Он планировал списывать на деятельность центра всякую аномальщину, которая неизбежно бы началась, пойди события по запланированному пути.
        Кроме того, в секретных лабораториях профессор надеялся вывести новых мутантов, обладающих поистине неограниченными возможностями, которыми он мог бы легко управлять на расстоянии одной лишь силой мысли или с помощью технических средств. Там же он собирался создать новые артефакты, способные не только останавливать кровотечение, уменьшать вес грузов или восстанавливать функции организма, но и менять физико-химические свойства любых предметов (тот же «философский камень», например), управлять пространством-временем или превращать человека в неуязвимого для пуль и вооружённого ядовитыми когтями и клыками монстра. Этакий вариант карманного биологического оружия - на крайний случай, когда кончились боеприпасы, а стремления выжить и победить любой ценой хоть отбавляй.
        Помимо работы над новыми видами мутантов и артефактами, Андрей Петрович продолжал дистанционно исследовать «чёрный тюльпан», надеясь в дальнейшем использовать его как плацдарм для вторжения в иные миры. К идее применить аномалию для воплощения давней мечты Семакина подтолкнул случай. В один из дней, когда ВИЦАП ещё только начинал работать, профессор засёк странные сигналы, что поступали из глубин аномалии-портала. Лишь спустя несколько дней Андрей Петрович понял, что эти сигналы не что иное, как биотоки мозга Колдуна.
        Вопреки всем расчётам профессора, сталкер не погиб в аномалии, вонзив кристалл себе в грудь. (Семакин предполагал, что в момент почти ритуального самоубийства сознание Колдуна сольётся с энергетическим полем портала, замкнув его на одну-единственную реальность.) Длинное жало чёрного артефакта чудом не задело сердце сталкера. Так что теперь тот плавал внутри сферы, как в невесомости, находясь в своеобразном анабиозе.
        То, что Колдун остался жив, давало неограниченные возможности - при условии, что Семакину удалось бы найти ключ к дремлющему сознанию сталкера. Управляя им, словно пультом, профессор мог бы использовать портал как дверь в любой из существующих во Вселенной миров. Конечно, с помощью одного лишь «тюльпана» невозможно было построить огромную империю, но Семакин не унывал. Проведённые им расчёты с вероятностью в девяносто девять и восемь десятых процента указывали, что в тех самых шести реальностях, в которых тоже была Зона, находились подобные аномалии-порталы. Используя отработанную на Колдуне методику, их так же можно было сделать управляемыми и применять для массированного вторжения полчищ мутантов в иные миры.
        Как только на горизонте замаячила возможность перевести мечту детства из разряда эфемерных фантазий во вполне реальные дела, Семакин взялся за работу засучив рукава. Его не волновала судьба человечества. Он считал, что если большая часть населения Земли не сможет встроиться в законы изменённой реальности, то она попросту должна исчезнуть с лица планеты, дать дорогу тем, для кого глобальная Зона будет единственно возможным для существования местом. И не важно, останутся ли они в итоге людьми или станут мутантами.
        Спустя три года после открытия центра начались серьёзные проблемы: к Семакину зачастили комиссии из представителей ГРУ, ФСБ и министерства обороны. Все они хотели знать, как идут дела и когда Андрей Петрович выполнит данное президенту обещание. Профессор, в обмен на неограниченное финансирование разработок, имел неосторожность пообещать первому лицу государства наладить бесперебойную поставку в особые подразделения армии и спецслужб боевых монстров и уникальных артефактов, способных образовать в любом месте локальные короткоживущие деструктивы (этакий вариант аномальных гранат). Президент согласился, поскольку обладание не имеющим аналогов в мире оружием позволяло не только надолго сохранить существующий паритет, но и серьёзно упрочить позиции России как крупнейшего геополитического игрока, и подписал соответствующий указ.
        До сих пор Семакину удавалось скрывать свои провалы и водить инспекторов за нос. Он демонстрировал высоким комиссиям заставленные контейнерами с артефактами полки спецхранилищ, приглашал в виварий, где в клетках бесновались мутанты, выдавая завезённые из Зоны экземпляры за продукцию центра.
        Одновременно с дешёвыми представлениями, устроенными, чтобы пустить пыль в глаза проверяющим, профессор пытался понять, что в его расчётах было не так. Многочисленные опыты над завезёнными извне живыми и неживыми порождениями Зоны помогли ему понять, почему первые быстро слабели и чахли, как лишённые воды растения, а вторые теряли большую часть уникальных свойств, со временем превращаясь в обыкновенные камни. Всему виной было отсутствие аномального излучения.
        Поскольку расставаться со своей мечтой Андрей Петрович не собирался, он начал экспериментировать. Сначала с артефактами и мутантами, а когда понял, что этот путь тупиковый, провёл несколько жестоких экспериментов, используя в качестве подопытных привезённых из Подмосковья бомжей, справедливо полагая, что их никто и никогда искать не будет. Но и здесь профессор потерпел фиаско. Ни вживление артефактов, ни опыты по пересадке мутагенных органов и тканей ни к чему не привели. Разве что в разы увеличили армию нежизнеспособных уродов.
        Вывод напрашивался сам собой: Колдун - единственный человек, способный помочь профессору добиться цели. К несчастью, уравнения математической модели процесса объединения обеих реальностей в одну чётко указывали, что парящий внутри деструктива сталкер способен лишь обеспечить бесперебойный переход между мирами, но не в состоянии послужить помпой для накачки ноосферы Земли аномальной энергией из параллельной реальности.
        Мысль использовать в качестве передаточного звена малолетнего сына Колдуна пришла в голову Семакина спонтанно. Вернее, Максим сам натолкнул профессора на эту идею, когда чуть больше месяца назад показал ему свои рисунки. Плотные страницы, вырванные из альбома для рисования, были сплошь заполнены унылыми пейзажами Зоны и уродливыми мутантами.
        Потрясённый качеством и точностью исполнения (ну не может так рисовать трёхлетний ребёнок!), Андрей Петрович медленно перекладывал карандашные работы из одной стопки в другую. Больше всего его поразил рисунок пещеры, где внутри большой сферы плавала тёмная фигурка человека. Мало того что малец изобразил то, чего не мог видеть по определению (в Зоне он был в утробе матери), так он ещё и нарисовал своего отца, причём в том состоянии, в каком тот сейчас пребывал в другом мире.
        Потягивая мелкими глотками горький кофе, Семакин мысленно вернулся в тот поистине эпохальный день. Вот он стоит у стола мальчишки, разглядывая рисунок - чёрного человечка внутри белёсого шара. От краёв оболочки к телу тянутся нити извилистых молний, они образуют вокруг фигурки своеобразный кокон. Сфера находится по центру огромной пещеры. Малыш, как смог, передал это, нарисовав свисающие с потолка наросты и обозначив штрихами и ломаными линиями стены подземелья.
        - Это кто, Максим? - с чуть слышным жужжанием сервоприводов Семакин искусственным пальцем левой руки дотрагивается до лежащего с краю стола рисунка.
        Мальчик отвечает не сразу. Сосредоточенно сопя и высунув кончик языка, он быстро водит карандашом по бумаге. Штрихи ложатся один за другим, прорисовывая щупальца сушильщика, бредущего по берегу заросшего тростником озера. Наконец, не отрываясь от рисования, ребёнок пожимает плечами:
        - Не знаю. Я увидел его во сне, как и всё, что здесь нарисовано. Мои сны очень яркие, я вижу их каждую ночь, а иногда, особенно после кошмаров, я даже боюсь засыпать. Вам нравятся мои рисунки, дядя Андрей?
        - Очень. Ты хорошо рисуешь, Максим. А насчёт кошмаров… я постараюсь тебе помочь.
        Вечером того же дня профессор приступил к работе. Спустя неделю прибор по перекачке аномальной энергии из Зоны в родную реальность был собран и готов к эксплуатации. Он представлял собой кресло с прикреплённой к спинке толстой металлической пластиной, к которой на шарнирах крепился колпак вроде тех, что используются в парикмахерских для сушки волос. От колпака к длинной батарее соединённых между собой медными трубками резервуаров, очень похожих формой и размерами на промышленные газовые баллоны, отходил толстый жгут из проводов в металлической обмотке.
        По задумке профессора, полученную Максимом энергию Зоны следовало накопить в этих аккумуляторах и развезти по заранее определённым очагам заражения Москвы, Питера и других крупных городов России, чтобы потом разом выпустить на волю дремлющих до поры до времени джиннов.
        Но просто так взять и разрядить аккумуляторы было бы бессмысленной тратой ценного ресурса: Земля, как и любой живой организм, обладала отличной резистентностью к чужеродному воздействию. Чтобы превратить родную реальность в Зону, Семакину требовался мощный ретранслятор, способный напитать ноосферу аномальной энергией.
        Для этой миссии в Москве идеально подходила Останкинская башня, а в Петербурге телевышка на Аптекарском полуострове. Их шпили вполне могли сыграть роль острой иглы шприца, через которую в ноосферу можно было вкачать сколько угодно добытой Максимом субстанции. В назначенный час подкупленные сотрудники охраны должны были обеспечить беспрепятственную доставку внутрь объектов заполненных под завязку «баллонов», а перед этим предоставить профессору и его людям доступ в технические помещения сооружений для установки там необходимого оборудования. Дело оставалось за малым: добыть нужное количество аномальной энергии.
        Понимая, что нельзя рисковать Максимом, Семакин сделал копию с его психоматрицы и распорядился выкрасть дюжину детей от пяти до двенадцати лет: поровну мальчиков и девочек. Профессор не случайно поставил такие возрастные рамки. Ребёнок младше пяти лет вряд ли смог бы перенести уготованные ему испытания, а у детей переходного возраста чистоту эксперимента могли нарушить изменения психики, связанные с гормональной перестройкой организма.
        Подручные профессора быстро выполнили поставленную перед ними задачу. Вскоре в маленьких комнатах, больше похожих на одиночные камеры тюрьмы строгого режима, испуганно жались к бетонным стенам украденные из глухих деревень детишки. Малолетние пленники плакали и громко кричали, призывая мам спасти их. Уже на следующий день крики и вопли прекратились: профессор распорядился утихомирить подопытных, пустив в камеры сонный газ. Пока дети спали, им стёрли сознание, а на освободившееся место записали психологический образ Максима, превратив тем самым в его эмоциональные клоны.
        Первые опыты показали, что Семакин был прав относительно пересадки психоматрицы Максима похищенным детям. Именно сознание зачатого в Зоне ребёнка обеспечивало непрерывную связь с пребывающим в своеобразном анабиозе отцом, а тот, в свою очередь, каким-то непостижимым образом осуществлял перекачку так нужного профессору ресурса. Андрей Петрович предполагал, что передача аномальной субстанции происходила между реальностями по принципу сообщающихся сосудов, но, поскольку лишнего времени проверить гипотезу у него не было, он решил оставить теоретические разработки до лучших времён и сосредоточился на решении насущных проблем.
        Те, как водится, не замедлили появиться практически с первых дней глобального эксперимента. Например, выяснилось, что эффективность суррогатов невелика: за один сеанс каждый из них мог заполнить «баллон» не более чем на треть, тогда как Максим за раз заряжал с десяток таких аккумуляторов. Правда, после подобных нагрузок неокрепший организм малыша минимум неделю терзала жестокая лихорадка, так что к услугам мальчика Семакин прибегал только в случае крайней необходимости.
        Кроме того, у психоэмоциональных клонов Максима имелась ещё одна неприятная особенность: помимо низкой эффективности, наложенная на полустёртое сознание детей чужая психоматрица практически полностью выгорала после нескольких сеансов связи с альтернативной реальностью. Конечно, маленьких пленников можно было использовать один раз, до полного стирания подсаженного образа, а потом отправлять в Зону с помощью транскриббера или же пускать на корм завезённым оттуда мутантам, но тогда бы возникла проблема с поиском новых дублёров.
        Массовая пропажа детей в разных регионах страны однозначно привлекла бы внимание правоохранителей. Рано или поздно кто-нибудь из дотошных полицейских или фээсбэшников всё равно бы докопался до истины, а Семакин вовсе не горел желанием раньше времени раскрывать кому бы то ни было, чем он реально занимался в ВИЦАПе. Он хотел, чтобы работа увенчалась успехом и в один прекрасный день на лике его Земли появилась первая раковая опухоль Зоны.
        Как бывало не раз, в сложных ситуациях профессор прибегнул к помощи математики. Трудоёмкие расчёты указывали на возможность неоднократной перезаписи психоматрицы Максима поверх сознания реципиентов, но для этого требовалось, чтобы подопытные снова стали самими собой. Для ускорения процесса восстановления личности дублёров Семакин распорядился сделать на руках детей татуировки. Эта простая хитрость действительно позволяла несчастным быстрее вспомнить, кто они такие на самом деле, и подготовиться к новому витку жестоких испытаний. Кроме того, татушки упрощали процесс идентификации жертв науки персоналом центра. (Получив информацию на коммуникатор, что сегодня, к примеру, качает энергию Сергей, дежурный отправлялся к камерам юных пленников и брал мальчика с таким именем на запястье.)
        Подобную татуировку Семакин распорядился сделать и для Максима. В этом не было особой необходимости, ведь мальчику после опытов не требовалось вспоминать, кто он такой, как его собратьям по несчастью. Просто в один из тех редких дней, когда профессор позволял ребятам поиграть вместе (ещё одна хитрость для ускоренного восстановления «выгоревших» дублёров), Максим заметил у них на руках татуировки. На вопрос, зачем они, Андрей Петрович ответил: «Для красоты». «Хочу такую же!» - категорическим тоном потребовал малыш. Семакин поначалу отказал ему, но потом передумал и распорядился набить мальчугану татуировку. Правда, перед этим велел усыпить паренька, чтобы тот не кричал и не дёргался, мешая мастеру делать свою работу.
        Процесс заполнения аккумуляторов субстанцией Зоны шёл своим чередом. Уже была собрана треть нужного количества аномальной энергии для трансформации ноосферы Земли, когда произошло непредвиденное: Максим исчез из лабораторного кресла во время очередного сеанса. Находящийся в гипнотическом сне мальчишка страшно закричал, словно увидел ночные кошмары, и как будто растворился в воздухе.
        Сперва профессора охватила паника, ведь все его планы оказались на волоске от краха, но потом он успокоился и взял себя в руки. Отслеживающие состояние мальчика приборы показывали, что с ним всё в порядке. Вшитый под кожу ребёнка маячок передавал сигнал, по которому его можно было найти и вернуть в исследовательский центр. Только вот в этом и крылся корень проблемы: мальчуган не просто исчез из лаборатории, он каким-то непонятным для профессора образом переместился в Зону.
        Семакин не стал попусту тратить время и в тот же день распорядился направить в параллельную реальность поисковые отряды. Всё складывалось как нельзя лучше, пока профессору не сообщили о новой проблеме: вживлённый мальчику маячок перестал передавать сигнал.
        Пытаться найти ребёнка, не имея представления о его местонахождении, - всё равно что искать иголку в стоге сена. Несмотря на это, профессор не терял надежду и требовал бросить все имеющиеся в распоряжении силы на поиски Максима. Дни шли за днями, самый дефицитный ресурс - время - таял на глазах, а результата всё не было. Направленные в Зону поисковые отряды возвращались ни с чем.
        Факты - упрямая вещь. Как бы иной раз ни хотелось надеяться на лучшее, они своей несгибаемой логикой заставляют принять очевидное и не питать ложных надежд. Правда, иногда чудеса в жизни всё же случаются. Когда Семакин окончательно убедил себя в гибели мальчика, произошло непредвиденное: приборы зафиксировали альфа-ритмы, практически полностью идентичные тем, что излучал мозг Колдуна.
        Поначалу Андрей Петрович решил, что его лаборанты что-то напутали и приняли желаемое за действительное, но, неоднократно перепроверив новые сведения, убедился в правоте своих помощников. Радость от приятного известия длилась недолго: сигнал вскоре пропал и больше ни разу не был зафиксирован приборами.
        Профессор решил отправить в Зону ещё одну поисковую экспедицию, только на этот раз в её состав обязательно должна была войти мать мальчика. Семакин справедливо решил, что раз наука уже не в силах помочь ему найти Максима, остаётся надеяться на антинаучные материи, такие как сердце матери и её интуиция.
        Естественно, отправить Настю в Зону абы с кем было бы полным безрассудством. Для столь ответственного задания требовались не раз проверенные в серьёзных делах люди, такие как майор Слизниченко. Тот идеально подходил для этой операции. Во-первых, он неоднократно бывал в альтернативной реальности, а значит, имел необходимый опыт выживания в кишащих опасностями землях. А во-вторых, он часто выполнял для Семакина особые задания бесплатно или за чисто символическую плату и всегда делал это безукоризненно.
        Дело тут было не в лояльности майора к ученому или его необычайной преданности. Профессор считал, что полагаться лишь на верность сотрудников нельзя: они предадут сразу, как только почувствуют слабость руководителя; только страх способен держать их в железной узде подчинения, заставляя выполнять подчас невозможные задания; люди больше всего боятся своих скелетов в шкафу, а раз так, надо всего лишь узнать их самые страшные тайны, и тогда они сделают всё, лишь бы эти секреты не стали достоянием общественности.
        Следуя этому правилу, Семакин потратил немало сил и средств на то, чтобы собрать досье на каждого сотрудника. Зато теперь он мог манипулировать любым человеком из своего окружения, как ему заблагорассудится.
        Допив кофе, профессор позвонил Слизниченко и попросил того немедленно явиться к нему в кабинет. Несмотря на звонок в столь ранний час, Алексей Игоревич не возмутился и менее чем через тридцать минут был на месте.
        Семакин вкратце рассказал майору, что от того требуется, достал из ящика стола картонную папку с документами и положил на стол перед гостем:
        - Здесь досье на мальчишку и его мать, а также подробный план операции.
        Майор наклонился вперёд, взял со стола папку, открыл её и тотчас прокомментировал фотографию молодой зеленоглазой женщины с ниспадающими на плечи огненно-рыжими локонами:
        - Красивая.
        Семакин пригрозил собеседнику пальцем, намекая на случай с двоюродной племянницей четвёртого зама мэра столицы.
        Года три назад Алексей хорошо погулял с приятелями, отмечая назначение на новую должность одного из них. Они прилично выпили дома у виновника торжества и отправились во все тяжкие по клубам столицы. Познакомились с желающими покутить за чужой счёт девицами, напоили их. Подружкам Марины - так, кажется, звали ту девицу - хватило ума вовремя смыться с вечеринки, а той, видишь ли, захотелось продолжения банкета, вот она - дура! - и отработала сполна потраченные на красавиц деньги. Целый год, пока длились поиски насильников, майор сидел как на иголках (он хоть и не принимал непосредственного участия в преступлении, но вполне мог сесть за пособничество). Когда шум поутих и Алексей смог перевести дух, Семакин вызвал его к себе. Выложил на стол фотографии сильно избитой девушки, показал видеозапись, где она по снимкам опознаёт обидчиков и всех, кто был с ними в тот день, а на десерт сообщил, что это копии материалов. Оригиналы хранятся у проверенных людей, и, если с ним что-то случится, немедленно попадут в руки всем заинтересованным в этом деле лицам. С тех пор майор был на крючке у профессора и стал
фактически его рабом.
        В глазах Слизниченко сверкнули ненависть и плохо скрытая злоба. В следующую секунду он взял себя в руки, утешаясь мыслью о неизбежной мести профессору.
        - Операция начнётся через трое суток, раньше я не успею завершить приготовления, - продолжал Семакин. - Бери людей, сколько считаешь нужным. В количестве оружия, оборудования и боеприпасов не ограничиваю, но, желательно, обойтись без фанатизма. И вот ещё что. Распорядись усилить охрану центра, и неплохо бы установить постоянное наблюдение за объектом. Она хоть и под транквилизаторами, но от неё всего можно ожидать.

        Глава 2
        Побег

        Настя безвольно лежала в кровати, не реагируя на прикосновения холодных рук медсестры. Рыжие волосы рассыпались по примятой подушке, подёрнутые поволокой зелёные глаза вяло смотрели в одну точку, из приоткрытого рта по щеке стекала тонкая ниточка слюны.
        Следуя инструкции, сотрудница исследовательского центра ещё раз проверила надёжность фиксации широких кожаных ремней на руках и ногах пациентки, потом потянулась к тумбочке в изголовье кровати. Подвинув ванночку с использованным шприцем, взяла с подноса упаковку бумажных платков, вытащила один сквозь овальную прорезь полиэтиленовой оболочки и вытерла губы и щеку девушки. Скомкав промокшую салфетку, медсестра бросила её рядом со шприцем, подхватила поднос и, громко цокая каблуками по серым квадратам кафельного пола, вышла за дверь.
        Настя терпеливо ждала, когда в коридоре затихнут шаги, потом ещё несколько минут неподвижно лежала в кровати, слушая, как стучит в висках кровь, и чувствуя, как сердце разносит транквилизатор по венам. В этот раз ощущения были несколько иными. Обычно препарат действовал быстро, превращая её в подобие овоща, а сейчас она всё ещё сохраняла ясность ума. Возможно, это было связано с привыканием организма к медикаментам, но Насте хотелось думать, что это её воля и разум взяли верх над химией.
        Вот уже четыре года девушка находилась в плену у профессора Семакина. По-другому она не могла это назвать. Почти сразу по возвращении из Зоны тот создал исследовательский центр и приступил к работе. Что конкретно пытался сделать в этом центре Семакин, Настя не знала. Ей хватало и того, что бывший знакомый её пропавшего в Зоне мужа ставил над ней эксперименты и проводил всевозможные опыты с тех пор, как она родила.
        Наверное, он экспериментировал и над её ребёнком. Настя не могла сказать об этом со стопроцентной уверенностью, но в глубине души не сомневалась, что профессор не упустит такой шанс. Ребёнок Насти и Колдуна был исключительным хотя бы потому, что его зачали в Зоне. Может быть, он, как и его отец, обладал особыми возможностями (Колдун при жизни стал легендой из-за способностей без оружия отгонять мутантов и безошибочно находить дорогу даже там, где аномалии чуть ли не громоздились друг на друга.) Настя об этом досконально не знала, ведь сразу после родов Семакин отобрал у неё ребёнка и лишь изредка давал ей посмотреть снятые на телефон видеоролики с её сыном.
        Желание вырваться на волю, забрать Максима и бежать куда глаза глядят, лишь бы оказаться подальше от проклятого центра, появилось у Насти практически сразу, как Семакин лишил её дитя. Всё это время она внушала себе, что разум сильнее тела, что она может контролировать себя даже будучи под воздействием препаратов, но всякий раз после укола ею овладевала апатия, и девушка проваливалась в сладкую, беззаботную дрёму. А утром всё начиналось сначала.
        Так продолжалось до тех пор, пока она не узнала, что во время очередного безумного эксперимента Семакина её малыш буквально растворился в воздухе. С тех пор Настя сильно изменилась, хотя внешне это никак не проявлялось. Её организм словно адаптировался к химии, которой её пичкали каждый день. Теперь она уже не впадала в беспамятство всякий раз после укола, а сохраняла относительную ясность мысли. Вот и сегодня девушка всего лишь имитировала давно известные ей симптомы: пустила слюну из приоткрытого рта и слегка закатила глаза.
        Убедившись, что в коридоре никого больше нет, Настя выплюнула спрятанную под языком «невидимку». Она подобрала заколку со стола в кабинете-лаборатории («невидимка» случайно соскочила с волос медсестры, когда та хлопотала возле пациентки, одевая её после очередного изматывающего сознание и волю эксперимента), незаметно сунула в рот и держала её там, выжидая удобный случай. Сейчас этот момент наступил.
        Влажная от слюны заколка шлепнулась на грудь. (На белой футболке мгновенно образовалось тёмное пятнышко.) Настя осторожно заёрзала, пытаясь сбросить заколку так, чтобы она упала рядом с пальцами правой руки. Прикреплённые к днищу кровати широкие ленты из капроновых нитей проходили сквозь прорези в кожаных манжетах и с помощью примитивного замка застёгивались на животе девушки. Манжеты из сыромятной кожи хоть и не давали Насте высвободить руки, но и не могли плотно обхватить её узкие запястья, сохраняя некоторую свободу движения. Этим она и собиралась воспользоваться.
        Пальцы нащупали заколку. Пленница резко дёрнула рукой, потом ещё раз и ещё, сдвигая кожаный манжет по капроновой ленте. Видимо, усыплённая вялой покорностью пациентки медсестра не стала затягивать, как она это обычно делала, фиксирующие ремни. Вскоре Настя уже ковырялась отмычкой в замке.
        В тот момент, когда внутри запорного механизма раздался щелчок, в коридоре снова послышались шаги. Они приближались. За матовым стеклом двери в палату появилась тёмная фигура. Зажав «невидимку» в кулаке, Настя расслабленно замерла, словно до сих пор пребывала в медикаментозной прострации.
        Дверь со скрипом отворилась. На пороге появился темноволосый медбрат в белой рубашке с коротким рукавом, такого же цвета брюках и кроссовках. Настя не раз видела его в коридорах центра, когда её на кресле-каталке везли в палату после экспериментов или в те редкие дни отдыха, когда её не пичкали препаратами и разрешали выйти из палаты в сопровождении двух дюжих охранников.
        - Ну, здравствуй, милашка, - в глазах парня появился похотливый блеск. - Я соскучился по тебе. Поиграем?
        Медбрат торопливо забегал пальцами по пуговицам рубашки. Вскоре он сбросил её с себя на пол, расстегнул брючный ремень. Сухо щёлкнул кнопкой на поясе брюк, вжикнул молнией ширинки. Пожирая Настю глазами, он приблизился к её кровати, наклонился над ногами девушки, расстёгивая фиксирующий путы замок.
        Настя терпеливо ждала, стараясь дышать размеренно, чтобы не вызвать подозрений. Правда, её сердце отчаянно колотилось, а кровь так громко стучала в висках, что ей казалось, насильник обязательно услышит этот стук и поднимет тревогу, предварительно приведя себя в порядок. К счастью, ослеплённый желанием сластолюбец ничего не заметил.
        Когда ремни с ног девушки были сняты, он взялся за пояс её штанов, медленно потянул вниз, оголяя резинку трусиков. Насте стоило огромных усилий, чтобы не напрячься и тем самым не выдать себя. Она держалась из последних сил, мысленно внушая себе, что пока всё в рамках допустимого и ничего опасного с ней не происходит. Настя решила дождаться, когда насильник захочет освободить её руки, и тогда уже нанести ему удар.
        В том, что извращенец так и сделает, она не сомневалась. Стоило парню появиться в дверях, память извлекла из задворков неприятные фрагменты прошлых его визитов. Похотливый сопляк всегда развязывал ей руки, прежде чем заняться грязными делами.
        В этот раз всё тоже пошло по старому сценарию. Медбрат стянул штаны с жертвы до середины бедра, оставил их в покое и взобрался на кровать. Теперь он стоял на коленях, нависая над неподвижно лежащей девушкой. Его руки потянулись к замку на её груди. Глаза подонка недоуменно округлились, когда он понял, что замок уже расстёгнут. В этот момент Настя сильно лягнула извращенца в пах.
        Парень захрипел, закатив глаза к потолку, повалился на неожиданно резвую жертву. Девушка ещё раз добавила ему коленом по причинному месту, резко дернула руками в стороны, высвобождая прочный ремень из фиксатора замка. В два счёта скинула с запястий кожаные манжеты и, поднапрягшись, сбросила медбрата на пол.
        Подлец сгромыхал с кровати, словно мешок с костями. Настя на мгновение замерла, прислушиваясь. В коридоре стояла мёртвая тишина. Никто не спешил к её палате, и это было хорошо. Она легко соскочила на пол, предварительно подтянув пижамные штаны, склонилась над прыщавым брюнетом. Левой рукой ухватилась за пряжку его ремня, а правую занесла над лицом ушлёпка, словно собираясь ударить.
        - Охрана! - хрипло засипел насильник.
        - Заткнись, гадёныш, пока я тебе глаз не выколола, - прошипела Настя. Острый кончик заколки выскользнул из её кулачка и замер в сантиметре от рыбьего глаза медработника. Прыщавый громко сглотнул и медленно боднул себя подбородком в грудь: мол, он всё понял и будет паинькой.
        Продолжая держать «невидимку» наготове, Настя намотала ремень на кулак, резко выдернула его из шлёвок. Чуть позже она связала парню руки за спиной, предварительно снова лягнув по хозяйству, чтобы тот был более сговорчивым, потом подобрала с пола его рубашку, обмотала вокруг головы подонка, завязала рукава узлом, а концы запихала в рот вместо кляпа. Напоследок Настя привязала мерзавца к кровати капроновым ремнём, что ранее удерживал её руки в неподвижном состоянии. Проверила узлы на прочность и бесшумно выскользнула за дверь.
        Коридор пустовал. Матовые квадраты потолочных светильников изливали приглушённый свет на выкрашенные в песчаный цвет стены с рядами однотипных дверей по обеим сторонам. Здание центра было сильно вытянуто в длину. Метрах в пятидесяти от палаты Насти открывался проход на лестничную клетку. Сквозь распахнутые двери виднелась наклонная плита ведущего вверх марша и бетонная гребёнка лестницы на нижний этаж.
        Скользя босыми ногами по холодному кафелю пола, Настя бросилась к выходу с яруса, попутно дёргая каждую дверь за ручку. Когда до лестничной площадки оставалось чуть больше десяти метров, одна из дверей подалась под напором девушки. Беглянка осторожно заглянула внутрь. В лаборатории никого не было. Настя окинула взглядом маленькое помещение с офисным креслом перед компьютерным столом и выходящим на внутренний двор окном. За стеклом виднелся угол облицованного красно-жёлтыми фасадными панелями соседнего здания и газон с аккуратно подстриженными кустарниками. По траве важно вышагивали голуби, что-то выискивая среди зелёных стеблей, и суетливо перелетали с места на место воробьи.
        Настя проскользнула в кабинет, тихо прикрыла за собой дверь и бросилась к столу. Компьютер работал в режиме ожидания (по затемнённому экрану плавали рыбки, снизу-вверх бежали пузырьки воздуха). Сначала она хотела войти в систему, чтобы раздобыть хоть какие-то сведения о своём сыне, но, после недолгого раздумья, отказалась от этой идеи. Наверняка вход был защищён паролем, а она не настолько сильна в компьютерах, чтобы за считаные секунды взломать защиту. К тому же Семакин вряд ли оставил возможность любому желающему войти в базу данных ВИЦАП. Скорее всего, о любом несанкционированном доступе сразу стало бы известно службе охраны, и через пару-тройку минут сюда нагрянули бы амбалы в чёрной форме с дубинками и пистолетами в руках.
        Верхний ящик стола оказался чуть-чуть приоткрыт. Настя дёрнула за ручку и чуть не вскрикнула от радости: внутри лежал наладонник, как две капли воды похожий на те, что использовали сталкеры в Зоне (когда-то и у неё был такой). Помимо него в ящике нашлась продолговатая чёрная коробочка, внешне похожая на пульт от телевизора. Настя уже видела подобную штуковину. Как-то Семакин приходил с ней в палату, хвастаясь перед пленницей своим изобретением.
        - С помощью транскриббера любой может уйти в Зону и вернуться обратно, если знает координаты мест перехода, - сказал он тогда, держа в руках точно такое же устройство.
        Настя схватила трофеи, задвинула ящик на место и уже хотела уходить, как вдруг её взгляд упал на дверь шкафа-купе. На всякий случай она решила проверить, что там хранится. На её счастье, кабинет принадлежал молодой женщине такой же комплекции и роста. Настя поняла это по висящему на плечиках приталенному пальто с вышитыми цветами на тёмном фоне и приставленным к стенке шкафа чёрным сапогам на шпильке.
        - Видимо, есть бог на белом свете, - пробормотала девушка и, закусив нижнюю губу, сорвала с плечиков одежду.
        Настя переоделась буквально за полминуты. Правда, пришлось закатать пижамные штаны до середины бедра, превратив их в этакие панталоны, поскольку те нарушали гармонию её нового наряда: края пальто не доставали до колена, равно как и сапоги. Но на этом подарки судьбы не закончились. Похоже, та решила наградить девушку за долгие годы мучений и дала ей в руки кошелёк с парой тысяч мелкими купюрами и картой доступа в исследовательский центр. (Бывшая хозяйка оставила его в сумочке, что лежала на верхней полке рядом с аккуратно сложенным шёлковым шейным платком.)
        Окрылённая подобным стечением обстоятельств, Настя рассовала гаджеты по карманам пальто, сунула туда же деньги с пропуском и вышла из кабинета. Стараясь идти размеренным шагом, она спустилась на первый этаж, вышла по коридору в широкое фойе. Цокая каблучками, проследовала мимо охранника в стеклянной будке, приложила ключ-карту к турникету и оказалась на улице, где с головой окунулась в наполненный городским шумом тёплый воздух бабьего лета.
        Ласковый ветер дунул ей в лицо, подхватил ниспадающие на плечи рыжие локоны, щекоча щёки и шею шелковистыми прядками. Настя прищурилась, глядя на низко висящее над крышами домов осеннее солнце, медленно спустилась по ступенькам крыльца, стараясь не привлекать к себе внимание излишней нервозностью (камеры системы видеонаблюдения были не только внутри, но и снаружи центра) и двинулась к выходу с огороженной территории.
        Едва она влилась в шумную толпу спешащих по делам горожан, как в здании её недавней тюрьмы завыла сигнализация и с металлическим лязгом опустились решётки на все окна и двери. Никто из пешеходов не обратил на это внимания. Каждый был занят своими проблемами. В гомонящем и шаркающем тысячами ног потоке Настя добралась до входа в метро и, не оглядываясь назад, скрылась за стеклянными дверями.
        Широкая пасть подземной Москвы проглотила беглянку, обдав смесью технических запахов, протолкнула сквозь узкую глотку эскалатора и выплюнула вместе с другими пассажирами на просторный перрон. Из темноты тоннеля, с воем и грохотом, вылетел сверкающий огнями состав. Скрипя тормозами, синяя железная змея прокатилась вдоль платформы до заданной точки, с лязгом распахнула двери и зашипела, расслабляя натруженные стальные мышцы.
        Стрельнув глазами по сторонам, Настя вошла в полупустой вагон, встала напротив двери между группкой галдящих не то студенток-первокурсниц, не то старшеклассниц и высоким парнем в синей толстовке с капюшоном, рваных джинсах и коричневых башмаках на «тракторной» подошве. Кроме них в вагоне было ещё с полсотни человек. Одни сидели на местах, другие стояли, держась за поручни. Девицы, как сороки, громко стрекотали о своём. Время от времени их торопливый трёп прерывался взрывами хохота, но пассажирам было не до них: каждый отстранялся от окружающего мира, как мог. Кто-то читал книги в мягких обложках, кто-то уткнулся в телефон или планшет, и почти у всех уши были заткнуты наушниками, как у того парня в толстовке.
        Настя долго каталась в метро, переходя с ветки на ветку. Делала она это не от безделья, хотя отчасти в этом крылась причина столь длительного путешествия под землёй. Просто девушке казалось, что Семакин выслал за ней погоню и его ищейки уже напали на след. Беглянка постоянно озиралась по сторонам, вглядывалась в лица находящихся рядом людей. Сначала она делала это слишком явно, привлекая тем самым к себе излишнее внимание. Пассажиры сторонились её: мало ли в Москве сумасшедших, всё-таки осень на дворе, время сезонного обострения психических, и не только, заболеваний.
        Паранойя несколько отпустила девушку, когда она в очередной раз сменила маршрут. Теперь Настя не так пристально рассматривала попутчиков, а лишь незаметно косила глазом, сканируя пространство вагона на предмет подозрительных личностей. На всякий случай она ещё раз поменяла состав, перейдя с кольцевой линии на радиальную, проехала четыре остановки и на пятой покинула вагон.
        К тому времени, когда Настя поднялась на поверхность, на улицах уже горели фонари. За всю свою короткую, но богатую на приключения жизнь девушка ни разу не бывала в Москве вот так свободно, сама по себе. Проведённые в исследовательском центре Семакина четыре года Настя справедливо считала настоящим тюремным заключением. А как иначе назвать то бесправное прозябание в палате под воздействием дурманящей мозги химии и постоянные эксперименты?
        Настя резко тряхнула головой, гоня прочь неприятные воспоминания. К чему они теперь, когда она на свободе и ей во что бы то ни стало надо попасть в Зону. Максим там один, он нуждается в её защите! Она обязательно придёт за ним, она поможет, она сделает всё, чтобы найти сына и спасти его. Конечно, за годы вынужденного безделья она несколько сдала и потеряла форму, но это ничего не значит. Ей потребуется не так много времени, чтобы вернуться в тонус. Человек, у которого большая часть сознательной жизни прошла в Зоне, вряд ли способен забыть те навыки, что помогали ему выживать в полном опасностей мире. Ещё лучше, если оказаться там снова плечом к плечу с верным другом и надёжным напарником.
        Настя смахнула дрожащие на ресницах слезинки, провела кончиками пальцев под глазами. Воспоминания о Колдуне нахлынули внезапно. Ей казалось, она навсегда забыла о нём, но стоило девушке очутиться на свободе, как в памяти сами собой начали всплывать приятные моменты из их короткой совместной жизни.
        Когда Семакин сказал пленнице, что её муж без вести пропал на просторах Зоны и, вероятнее всего, погиб, она не поверила и всё ждала, что он вот-вот придёт за ней и вырвет из лап обезумевшего профессора. Но дни складывались в недели, те - в месяцы и годы, а Колдун всё не появлялся. Со временем Настя поверила ученому (он с садистской ухмылкой регулярно напоминал ей о смерти мужа), смирилась с утратой и постаралась выбросить прошлое из головы. В этом Насте хорошо помогали медикаменты, которыми её пичкали по нескольку раз на дню.
        Картинки былой жизни мелькали перед внутренним взором Насти своеобразным калейдоскопом. Она полностью погрузилась в свои мысли и не заметила, как оказалась на плохо освещённой улице, вдали от жилых домов.
        - Эй, красава, куда спешишь? - От кирпичной стены не то склада, не то промышленного корпуса отделилась худая сутулая фигура и развязной походкой двинулась к девушке.
        Настя остановилась. Видения прошлого мигом выветрились из головы. Беглянка тотчас подобралась, посмотрела по сторонам, оценивая ситуацию. Кроме идущего наперерез гопника к ней приближались ещё двое отщепенцев. Тусклого света луны хватало, чтобы разглядеть детали вроде спортивных костюмов и плоских кепок на головах бандитов.
        В том, что эти трое приближаются к ней с гнусными целями, Настя не сомневалась и готовилась дать достойный отпор. Но как это сделать, когда отвыкшее за четыре года от регулярных нагрузок тело реагирует не так быстро, как ей хотелось бы? К тому же введённая несколько часов назад химия до сих пор давала о себе знать: Настя всё ещё чувствовала некую заторможенность, к которой внезапно добавилось лёгкое головокружение.
        В последнем она была уверена не до конца. Вполне возможно, что за проведённое в плену у Семакина время её организм привык к регулярным инъекциям всякой дряни и теперь так реагировал на отсутствие очередной дозы. Как бы там ни было, девушка хотела дать мерзавцам отпор и многое отдала бы сейчас за возможность сжать в руках привычную штурмовую винтовку, «калаш» или тот же ПМ, на худой конец. К сожалению, ничего подобного в её распоряжении не было. Приходилось рассчитывать только на себя.
        Настя тряхнула головой, пытаясь сфокусировать не вовремя поплывшее зрение, сжала пальцы в кулак и приняла боевую стойку.
        - Ты чё, нах, каратистка? - гнусаво сказал тот, что подошёл слева.
        Настя чуть сдвинулась в сторону, чтобы держать всех подонков в поле зрения.
        - Смари, я тоже так умею. - Гопник вскинул руки, поднял согнутую в колене правую ногу. - Уоуу! - завыл он, махая клешнями перед собой.
        - Харэ волну гнать, Корявый. - Заводила банды окончательно вышел из тени здания и остановился в трёх шагах от девушки, поигрывая ножом-бабочкой. Мелькающее в лунном свете лезвие тускло сверкало, то исчезая, то появляясь вновь. Небритое лицо хулигана выглядело помятым, под левым глазом темнел старый синяк. Бандит растянул губы, демонстрируя отсутствие части зубов, дохнул сивушным перегаром: - Готовь деньги, курва! Корявый тебе клоун, что ли, бесплатно выступать. Верно, Корявый?
        - Ага, Щербатый! Гони бабло, не то дам в табло, - выдал Корявый и довольно заржал, громко хлопая себя по бедру. Вместе с ним загоготал третий утырок, самый мелкий из всех.
        Предводитель не разделял веселья своих шакалов. Он цикнул зубом и рявкнул:
        - Заткнулись оба! - Корявый и мелкий мгновенно умолкли. - А ты, овца, глухая, чё ли? Деньги давай! Нет бабок, натурой возьмём. Верно, пацаны?
        Гопники довольно осклабились.
        Настя ничего не ответила, лишь сильнее сжала кулачки до отпечатков ногтей в ладонях. Её тело напряглось, как сжатая пружина.
        Бандиты переглянулись. Щербатый кивнул прихвостням, и те двинулись в стороны, увеличивая круг. Потенциальному наблюдателю могло показаться, что они правильно оценили стремление жертвы защищаться и решили таким способом подстраховать себя от внезапного нападения. На самом деле подонки в разы усложнили ситуацию. Теперь Настя видела только главаря, его подельники оказались вне зоны видимости. Вернее, девушка могла захватить их боковым зрением, но для этого ей пришлось бы вертеть головой, словно сова.
        Так она и сделала, пытаясь держать ситуацию под контролем, но вышло не очень. Слишком уж резко глянула по сторонам, сказывалось долгое отсутствие практики. Мало того что гопота восприняла это движение как слабость и накативший на жертву страх, заухала и заулюлюкала, отпуская скабрезные шуточки, так ещё и голова закружилась и поплыло перед глазами.
        Настёна покачнулась, но тут же взяла себя в руки, тряхнула головой, сильно зажмурилась на мгновение, открыла глаза и сфокусировала зрение на Щербатом. Тот вдруг сделал резкий выпад, махнул перед собой клинком сверху-вниз наискось. Настя легко скользнула в сторону, держа расстояние. Неожиданно раздался сухой треск, и девушка, потеряв равновесие, больно приложилась боком о холодный бетон.
        Раздался громкий топот. Секунду спустя на неё навалились мерзавцы. Жадные руки заскользили по одежде. Сначала отлетели пуговицы пальто, потом с треском порвалась футболка. Настя закричала, одному вцепилась ногтями в лицо, другого лягнула в ногу, третьему впилась зубами в запястье.
        - С-сука! - злобно завопил Щербатый, держась за руку с алыми каплями на месте укуса. - Бей её, пацаны!
        Мелкий с расцарапанным в кровь лицом больно саданул Насте по рёбрам и так засветил ногой в живот, что у девушки перехватило дыхание, а на глазах выступили слёзы. Корявый тоже хотел поучаствовать в гнусном деле, но едва занёс кулак, чтобы лупануть жертву по лицу, как раздался хруст, и бандит с диким воем повалился рядом с Настей, прижимая к груди сломанную конечность.
        - Подонки! - громыхнул сверху хриплый голос.
        В следующее мгновение шкет кубарем отлетел от девушки и, как мешок картошки, хлопнулся на бетон в метре от неё. Над Настей промелькнуло незнакомое искажённое гримасой ненависти бородатое лицо. Крепкая жилистая рука протянулась к Щербатому, намереваясь схватить того, как щенка, за шиворот. Главарь увернулся, вскочил на ноги и попятился, размахивая ножом перед собой:
        - Не подходи, каз-зёл, зарежу!
        Неожиданный защитник не стал понапрасну тратить слова. Он поднял крепкие кулаки, прыгнул к гопнику и резким ударом в челюсть вышиб из того зубы с кровавыми брызгами.
        Глаза Щербатого закатились, нож выпал из ослабевшей руки, а сам бандит без чувств рухнул к ногам победителя. Видя такое дело, недомерок бросился прочь с места драки, забыв о предводителе и скулящем, как трусливый шакал, приятеле (тот по-прежнему баюкал сломанную руку, пуская слюни из перекошенного рта). Эхо торопливых шагов зазвенело в тёмной кишке проулка.
        Незваный спаситель мельком глянул на поверженных противников, оценивая вероятность контратаки, удовлетворённо хмыкнул в бороду, склонился над ошеломлённой девушкой и протянул руку:
        - С вами всё в порядке?
        Настя инстинктивно схватилась за полы пальто, прикрывая оголённую грудь, сжала пальцы на твёрдой, как столетний дуб, ладони.
        - Вы появились вовремя. Спасибо!
        Она ощутила себя пушинкой, так легко он оторвал её от земли, перенесла центр тяжести на левую ногу и снова чуть не упала. Незнакомец поймал её за талию, резко прижал к себе.
        - Простите, я не хотел вас обидеть… вы могли упасть… - пробормотал он, ослабив хватку.
        - Всё нормально, - улыбнулась Настя. Согнула ногу в колене, посмотрела назад.
        «Каблук сломался, потому и упала в тот раз», - догадалась она.
        Мужчина в кожаной куртке и заправленных в берцы джинсах негромко кашлянул, едва заметным движением пальцев указал на её ноги и отвернулся.
        Настя опустила голову и почувствовала, как кровь приливает к щекам. Мало того что пальто осталось без пуговиц и теперь приходилось придерживать полы рукой, так ещё во время потасовки одна из штанин спустилась и теперь почти полностью закрывала сапог. Настя наклонилась. Края пальто расползлись в стороны, наполовину оторванный лоскут футболки свесился вниз. Настя смутилась ещё сильнее, торопливо закатала штанину, на всякий случай поправила вторую. Резко выпрямилась, запахнула пальто, свободной рукой пригладила растрёпанные волосы.
        Защитник подставил руку, когда Настя закончила приводить себя в порядок:
        - Обопритесь на меня, так вам легче будет идти. Смелее, ёк-макарёк, - он ободряюще улыбнулся.
        Настя посмотрела на мужчину. Его бородатое лицо показалось ей смутно знакомым. Лихорадочно роясь в памяти, она внимательно изучала своего спасителя, пока луна не скрылась за облаками и место, где они стояли, не погрузилось во тьму.
        Ближайший источник освещения находился метрах в двадцати от них. Железный фонарь времён царя Гороха висел на глухой стене промышленного здания и скрипел, покачиваясь на ветру. Жёлтое пятно света под ним постоянно меняло форму и размеры. Оно то заползало на стену, то разливалось по старому, в трещинах и выбоинах, бетону.
        К трусливому поскуливанию Корявого добавился тихий стон поверженного главаря. Он понемногу приходил в себя. Луна опять выскользнула из-за облаков, залила бледным светом окружённый тёмными строениями пятачок, наполнила густой чернотой проходы между высокими стенами. Рядом с бесформенной тенью Щербатого тускло блеснуло лезвие складного ножа.
        - Секунду! - незнакомец шагнул к преступнику, ударом ноги отшвырнул нож куда подальше. Вернулся и снова предложил свои услуги: - Прошу!
        По-прежнему придерживая пальто на груди, Настя улыбнулась, положила ладошку на крепкое предплечье таинственного друга и захромала рядом с ним прочь из негостеприимного места.

        Глава 3
        Знакомство

        В Москве, как и в любом крупном городе, вполне благополучные кварталы часто соседствуют с полузаброшенными промзонами, огромными складскими территориями и прочими прибежищами всякого сброда. Спустя пятнадцать минут после неожиданного спасения Настя, в сопровождении своего благодетеля, доковыляла до освещённой уличными фонарями автобусной остановки и, едва сдерживая вздох облегчения, села на деревянную скамейку: хромать на одном каблуке - то ещё удовольствие.
        Вечерняя столица призывно сверкала мириадами огней. По дороге с шумом проносились машины, где-то гремела музыка. В тёмном небе грохотал вертолёт, мигая красными маячками.
        - Где вы живёте? - незнакомец присел на скамейку, закрыв собой парочку милующихся в тёмном углу павильона влюблённых.
        Настя повернулась к спасителю лицом, сдунула упавшую на глаза прядку.
        - Что?
        - Ваш дом далеко отсюда?
        - У меня нет дома, - покачала головой Настя.
        - Вы сбежали из больницы, - сказал мужчина, не то констатируя факт, не то спрашивая её. Девушка вздрогнула, втянула голову в плечи. - Я так и понял, ёк-макарёк, - кивнул он и усмехнулся: - Уж очень штанишки у вас фактурные. Спокойно. Меня не интересует ваше прошлое, я не знаю, откуда вы появились, но я знаю точно: на улице ночевать вы не будете. Поехали.
        - Куда?
        - Эту ночь вы проведёте у меня. Не бойтесь, я не причиню вам вреда, - неправильно истолковал он её взгляд. - Я не обижаю девушек и вообще отношусь к прекрасной половине человечества с глубоким уважением. Вставайте.
        - Зачем?
        - Вы что, в таком виде собираетесь ехать на автобусе? - Настя плотнее запахнула пальто на груди. - Вот и я о том же. Сейчас возьмём такси и спокойно доедем до дома.
        Он помог ей встать, поддерживая за локоть, подвёл к дороге, свистом и взмахом руки привлёк внимание таксиста. Зелёный огонёк на лобовом стекле погас. Машина вырулила со стоянки, немного проехала вперёд, пропустила встречный «мерседес», развернулась и подкатила к остановке. Незнакомец дождался, пока Настя устроится на заднем сиденье, захлопнул дверь и сел рядом с водителем.
        Тёплый салон и пережитый стресс сделали своё дело. Стоило машине тронуться с места, как Настя задремала и очнулась лишь от лёгкого прикосновения к её плечу. Она вышла из такси, опираясь на руку неожиданного помощника, зябко поёжилась.
        - Вот мы и дома, ёк-макарёк, - спутник показал на кирпичную хрущёвку с жёлтыми квадратиками светящихся окон. - Сейчас поднимемся на третий этаж - и удобный ночлег вам обеспечен.
        В подъезде пахло едой, теплом и кошачьими метками. Следуя на шаг впереди Насти, незнакомец привёл её к квартире, открыл дверь и отступил в сторону:
        - Проходите!
        Девушка перешагнула через порог, вдохнула пахнущий хвойным освежителем воздух, немного прошла вперёд и прижалась к стене. Хозяин жилища вошёл следом за ней и, прежде чем запереть дверь, включил свет в прихожей.
        Пока он возился с замком, Настя бегло осмотрела оклеенный простенькими обоями коридорчик. Шкаф, подставка для обуви, круглое зеркало на стене, плетёный коврик у входной двери, под потолком скромный светильник - стеклянный плафон на белом проводе. Ничего особенного.
        - Меня Виктор зовут, - представился владелец жилища, снимая берцы.
        - Настя.
        - Вот и познакомились.
        Виктор прошёл в комнату, щелкнул выключателем и скрылся за углом, скрипя половицами.
        - Проходи, располагайся. Ты можешь душ принять, если хочешь. Сейчас полотенце принесу. - Он появился через несколько секунд с махровым полотенцем в руках. - Извини, что так сразу на «ты». Я просто подумал…
        - Всё нормально. А у тебя есть что надеть? У меня, сам понимаешь, кроме пальто и пижамы ничего нет.
        Виктор окинул Настю оценивающим взглядом, пробормотал: «Думаю, подойдёт», - и снова скрылся в комнате. На этот раз он отсутствовал намного дольше.
        Пока его не было, девушка скинула с себя пальто, сняла сапоги и теперь стояла босая на джутовом коврике, прикрывая ладошкой прореху в футболке на груди. Довольно-таки странная ситуация её не пугала, хотя женщина в гостях у незнакомого мужчины (несколько минут общения и обмен именами Настя не брала в расчёт) - это даже по современным меркам не комильфо, если, конечно, не учитывать определённые случаи за определённую плату. Настя сама не знала, откуда у неё была уверенность, что Виктор не причинит ей зла. Наверное, эта уверенность зиждилась на том, что тот, кто спасает от неприятностей, неспособен их причинить. Кроме того, Настя всё больше склонялась к мысли, что где-то уже встречала своего незваного спасителя и что та встреча, как и в этот раз, была связана с вызволением её из беды.
        Виктор появился с разноцветной стопкой одежды в руках.
        - Здесь джинсы, рубашка, футболка, всё примерно твоего размера, ну и так, по мелочи, - сказал он, слегка покраснев, и протянул вещи своей гостье.
        - По мелочи - это, я так понимаю, женское бельё? - улыбнулась Настя, прижимая одежду к груди. Виктор кивнул и смутился ещё сильнее. - А могу я узнать, откуда эти вещи? А то вдруг ты маньяк, заманиваешь к себе домой девушек, насилуешь, убиваешь, избавляешься от тел, а одежду оставляешь себе как трофеи.
        От прежнего смущения не осталось и следа. Виктор буквально вскипел от негодования:
        - Ты что несёшь, ёк-макарёк?! Какой я тебе маньяк?! Это от моей бывшей осталось. Она две недели назад к какому-то бизнесменишке ушла, сказала: это старьё ей теперь ни к чему, хахаль её в золоте, мехах и шелках купать будет. - Виктор одарил Настю косым взглядом, резко выдохнул и сказал на тон ниже: - Извини, не сдержался.
        - Это ты меня извини. - Настя примирительно дотронулась до плеча мужчины. - Я виновата, но и ты меня пойми: мы друг друга совсем не знаем. Ты меня позвал к себе, даёшь женские вещи, а живёшь один… - Она прикрыла глаза и покачала головой: - Господи, что я несу? Будь ты не один, я бы здесь вообще сейчас не стояла и не чувствовала себя полной дурой. Всё, хватит, я лучше в ванную пойду, а то ляпну опять что-нибудь не то.
        Не глядя на хозяина квартиры, Настя мышью скользнула за дверь, щёлкнула задвижкой, пустила воду.
        Пока она приводила себя в порядок, Виктор на скорую руку приготовил яичницу, с полдюжины бутербродов с сыром и колбасой, вскипятил воду в чайнике. Когда умытая и порозовевшая гостья вышла из ванной с тюрбаном из полотенца на голове и в идеально сидящей на ней одежде, он посадил её за стол и вместе с ней приступил к позднему ужину.
        Во время трапезы Виктор то и дело ощущал на себе пристальный взгляд девушки. В такие мгновения он поднимал голову, но Настя успевала отвести глаза и делала вид, что смотрит в окно на пролетающие в темноте огни машин.
        Наконец, когда тарелки со следами яичницы оказались в раковине, а на столе появились парующие кружки с крепким ароматным чаем, Настя решилась и прямо задала волнующий её вопрос:
        - Мы раньше нигде не встречались?
        - Да нет вроде, - пожал плечами Виктор и пригубил горячий напиток. - У меня память на лица хорошая, если б нам довелось видеться в прошлом, я бы тебя по-любому узнал.
        - Странно, а мне кажется, мы давно знакомы. - Настя несколько раз задумчиво провела пальчиком по горячему ободку кружки, набрала полную грудь воздуха, медленно выдохнула и заговорила, положив руку на стол: - Я на самом деле сбежала, но не из больницы, как ты подумал, а из исследовательского центра. На мне ставили жуткие эксперименты…
        Виктор чуть подался вперёд, протянул руку, собираясь накрыть широкой ладонью Настины пальчики, но потом передумал.
        - Ты можешь ничего не говорить…
        - Я должна рассказать, - перебила его Настя, резко тряхнув головой. Тюрбан из полотенца размотался. Она сначала поправила его, потом передумала, сняла полотенце и положила на подоконник. Запустила пальцы в волосы и серией энергичных движений сделала подобие причёски а-ля русалка на пляже. - Так что придётся тебе сегодня побыть моей жилеткой.
        Тот кивнул: дескать, он всё понимает и готов её выслушать.
        За разговором время летело незаметно. Виктор дважды подогревал чайник и наполнял кружки до краёв, пока Настя рассказывала о себе, о сыне, о профессоре Семакине, его центре и опытах, какие он ставил над ней.
        - Он хотел, чтобы я стала его любовницей, а я отказывалась. Говорила: муж обязательно придёт за мной, и тогда Семакину несдобровать. «Твой Колдун давно уже мертв, - смеялся он в ответ. - Мутняки обглодали его труп, а дожди и ветер добела выскоблили кости». Я продолжала упорствовать, и тогда он начал ставить на мне эксперименты.
        Настя обхватила кружку обеими руками, поднесла к губам, сделала большой глоток, потом ещё один и ещё. Вернула наполовину пустую посудину на стол, посмотрела Виктору в глаза.
        - Не так давно он пришёл ко мне пьяный, сел на кровать, дыхнул перегаром в лицо. Ведьма, говорит, это ты во всём виновата. Схватил рукой за волосы, дёрнул, словно скальп хотел с меня снять. Наверное, добивался, чтобы я закричала, ну или хоть как-то ответила ему, а я лежу вся такая обдолбанная: мне транквилизаторы недавно внутривенно ввели, пристегнули ремнями к койке и оставили на ночь «отдыхать», так они это называли. Семакин тогда злобно зарычал, дважды наотмашь ударил меня по щекам, назвал сукой, вскочил и заходил по палате, неся какой-то бред насчёт моего желания навредить ему. Мол, я так сильно хочу, чтобы он облажался, что из-за этого сформировалась устойчивая мыслесфера и реальность трансформировалась. Якобы из-за этого во время эксперимента с моим мальчиком образовался пробой между мирами, моего малыша, словно пылесосом, затянуло в Зону, лишив Семакина шанса накачать этот мир аномальной энергией.
        Настя злобно скрипнула зубами и так резко хлопнула ладошкой по столу, что в кружках звякнули чайные ложечки.
        - Нет, ты понимаешь, что этот урод яйцеголовый задумал? Он хотел сделать из моего мальчика подобие спутниковой тарелки!
        Она отвернулась к окну, грызя ноготь большого пальца.
        Виктор молчал, помешивая ложкой остывающий чай. Он не знал, что сказать, да и вряд ли слова могли сейчас помочь. Любая мать переживает за своего ребёнка, даже если тот просто вышел погулять, а тут малыш бесследно исчез в этой, как его, Зоне. А кстати, что это за Зона такая? Где она вообще находится и почему Настя сказала «этот мир»? Он оставил ложку в покое, отодвинул кружку от себя и задал интересующие его вопросы.
        Чуть склонив голову набок, Настя посмотрела на Виктора, словно изучала его. Её взгляд как будто кричал: «Ты правда ничего не помнишь?»
        - Подожди, я сейчас. - Она выскользнула из-за стола, вышла в коридор и вернулась оттуда с наладонником и похожим на телевизионный пульт устройством. Девушка протянула наладонник собеседнику: - Держи. Здесь ответы на твои вопросы.
        Виктор взял мини-комп в руки, включил и стал изучать содержимое: карту Москвы с хаотично разбросанными по ней красными крестиками, спутниковые снимки Зоны отчуждения ЧАЭС с малопонятными пометками и текстовые файлы с описанием всяких мутантов, каких-то артефактов и непонятных аномалий.
        Настя не стала ждать, когда Виктор закончит просматривать информацию. Для себя она всё уже решила и теперь стремительно двигалась к реализации плана:
        - На карте Москвы крестиками обозначены точки перехода в параллельный мир, где находится Зона. Попасть туда можно с помощью транскриббера, - она кивнула на лежащий с краю стола узкий пенал с тремя рядами продолговатых кнопок. - Этот прибор на короткое время открывает проход между мирами. Ты нужен мне, Байкер, без тебя я не смогу вернуть сына и найти мужа.
        Виктор оторвался от наладонника, поднял голову, бросил непонимающий взгляд в сторону Насти.
        - Как ты меня назвала?
        - Байкер. Я вспомнила, где тебя раньше видела. Мы познакомились в Припяти, ты туда с другом пришёл. Он стал потом моим мужем. Я уговорила вас дойти со мной до ЧАЭС ради спасения пленённых фанатиками подростков[2 - Эти события подробно описаны в романе «Тени прошлого».]. А потом ты как в воду канул, и вот, спустя столько лет, мы снова встретились. Это не может быть просто совпадением.
        - Скажешь тоже, - усмехнувшись, Виктор покачал головой, теребя пальцами бороду. - По-твоему я, обычный охранник из продуктового магазина, - опытный сталкер по прозвищу Байкер? Да я после армии автомат в руках не держал, не то чтобы по всяким зонам шастать. Фантазёрка же ты, ёк-макарёк.
        - Во-во, в Припяти ты эти словечки тоже употреблял. А тебе не приходило в голову, что тебя могли химией напичкать, как меня, но только с другой целью: стереть память о прошлом?
        - Какой химией, Настя? Что ты такое говоришь, ёк-мак… Тьфу ты, прицепилась, зараза. Я простой охранник, в Зоне никогда не был и вообще я считаю всё это бредом. Нет ни Зоны, ни мутантов, ни сталкеров. Ничего такого не существует. Есть только территория отчуждения вокруг разрушенной взрывом станции. Точка.
        - Так ты мне не веришь?! - глаза Насти сердито сверкнули. - Думаешь, я спятила? Из дурки сбежала? Тогда откуда у меня это? - Она показала на лежащие с краю стола приборы. - Что за карты в этом наладоннике?
        - Откуда я знаю? - отмахнулся Виктор. - Может, там какие-нибудь захоронения этими знаками отмечены.
        - Какие захоронения? Ты о чём?
        - Ну, после ликвидации аварии в тех местах много заражённых предметов и техники осталось. Вот в этих местах их и закопали, а, чтобы другие туда не ползали, могильники пометили условными знаками. Ладно, всё, хватит об этом. Ты чай допивать будешь? - Настя помотала головой. - Я тоже не хочу.
        Он встал, вылил остатки напитка в раковину, сполоснул кружки. Потом ушёл в комнату, долго там чем-то стучал, скрипел и шуршал. Вернулся со скрученным в рулон матрасом.
        - Я посплю здесь, на полу. Для тебя готов диван в комнате, бельё свежее, не волнуйся.
        Настя всё ещё дулась как мышь на крупу, потом вдруг её взгляд смягчился, она дотронулась до руки Виктора, сказала почти умоляюще:
        - Пожалуйста, Байкер, мне нужна твоя помощь.
        Виктор убрал руки за спину.
        - Спокойной ночи.
        Настя ещё раз глянула на него, кивнула, словно отвечая на свои мысли, и покинула кухню.
        Утро застало её в постели. События минувшего дня и непростой разговор с Виктором забрали много сил. Она проспала всю ночь, хотя в исследовательском центре часто лежала без сна, тупо пялясь в белый потолок. Не помогали даже антидепрессанты и транквилизаторы, которыми её пичкали с фанатичным упорством.
        Хозяин квартиры уже вовсю орудовал на кухне. Громко скворчала сковорода, кипела вода в чайнике, вкусно пахло обжаренным в яйце хлебом.
        Настя встала с кровати, оделась, накрыла смятую простынь одеялом. Привычным движением взъерошила волосы, несколько раз пропустив их сквозь пальцы. В Зоне она часто так «причёсывалась», да и в плену у Семакина было не до пустяков вроде расчёски, так что она привыкла приводить себя в порядок столь радикальным способом.
        В коридоре послышались шаги, по деревяшке косяка постучали.
        - Можно?
        Не дожидаясь разрешения, Виктор вошёл в комнату.
        - Завтрак готов. - Он помялся, явно собираясь что-то сказать. Настя кивнула: дескать, смелей, я слушаю. - В общем, я тут ночью подумал… Может, ты и права насчёт Зоны, ну вроде как в поле суслика не видно, а он есть. Короче, я решил тебе помочь, всё равно у меня отпуск, заняться нечем, а так хоть какое-то развлечение, даже если ты всё это выдумала.
        Настя взвизгнула от радости, бросилась ему на шею и чмокнула в заросшую жёсткими волосами щёку.
        - Спасибо, Байкер! Я знала, ты меня выручишь!
        - Эта, ёк-макарёк, давай без всяких прозвищ. Меня Виктор зовут, понятно?
        - Конечно, понятно, чего ж тут не понять. Только в Зоне не принято друг друга звать по именам, примета плохая. Так что, Витюша, хочешь не хочешь, а быть тебе Байкером.
        Виктор задумчиво почесал бороду.
        - Ну, хорошо, я Байкер, так и быть. А как мне тебя звать?
        - Не знаю, - пожала плечами Настя. - Хочешь, Лаской зови.
        - В смысле, это от слова «ласковая»?
        - Нет. Я как этот зверёк: с виду безобидная, а на деле - опасный враг для всех, кто имеет что-то против меня, - дерзко ответила девушка и высунула кончик языка.
        - Ух ты, - усмехнулся Виктор. - Запал-то побереги, не трать понапрасну, а то, если верить записям в твоём наладоннике, Зона опаснее тропических джунглей раз в сто, если не больше.
        Он привёл заметно повеселевшую гостью на кухню, насыпал кофе в кружки, залил кипятком, поставил на стол тарелку с румяными тостами и банку с вареньем. После завтрака вымыл посуду, хоть Настя и выразила желание сделать это сама.
        - Ты вот что, сходи в комнату, обувь там себе подбери, верхнюю одежду, а то на твоё пальто и сапоги без слёз не взглянешь. А я пока рюкзак соберу, - сказал он, вытирая руки кухонным полотенцем.
        Спустя полчаса они вышли из подъезда. Солнце уже висело над соседним домом, обещая такой же тёплый осенний день, как и вчера. В тени старых деревьев на скамейке сидели бабульки с тросточками в руках. Они вполголоса обсуждали последние новости, не забывая при этом подкармливать воркующих голубей. Птицы степенно прохаживались перед старушками, склёвывая хлебные крошки и семечки. Чуть в стороне несколько воробьёв купались в пыли, воровато поглядывая на сизарей. Одна из бабулек бросила в их сторону горсть семечек. Воробушки сразу затеяли драку, громко чирикая и хлопая крыльями.
        Виктор и Настя спустились с крыльца. Проходя мимо скамейки, поздоровались с пожилыми сплетницами. Старушки закрыли рты и, поджав губы, проводили пару пристальными взглядами, а как только та скрылась за углом, оживились и начали с жаром осуждать свободные нравы молодёжи, говоря, что раньше всё было не так и до свадьбы девушки с мужчинами не ночевали.
        Виктор взял курс на ближайшую станцию метро. Ещё дома они выработали маршрут: им надо было добраться до «Комсомольской», выйти на поверхность и в двух кварталах от станции включить транскриббер.
        В светлых джинсах, белых кроссовках и приталенной курточке того же цвета Настя выглядела как студентка московского вуза. На её фоне - в своей кожаной куртке и заправленных в берцы тёмных джинсах - Виктор смотрелся старше своих тридцати восьми лет. Хотя, вполне возможно, его старили борода, тёмные волосы с редкими вкраплениями проседи и падающая на лицо тень от широкополой шляпы наподобие армейской панамы.
        Незадолго до входа в метро Виктор вдруг ощутил неладное. Он буквально затылком почувствовал чужой взгляд. Проходя мимо уличного кафе, мужчина взял Настю за руку, слегка сжал её пальцы и прошептал: «За нами следят». Делая вид, что разглядывает витрину, он использовал стекло как зеркало. За ними действительно следили. Он понял это по характерному поведению двух рослых парней в тёмных полупальто и одинаковых с виду штанах. Стоило ему и Насте остановиться, как здоровяки тоже сбавили ход, изображая, что смотрят на проезжающие по дороге автомобили.
        - Ты их раньше видела? - шёпотом поинтересовался Виктор.
        Настя чуть повернула голову, скосила глаза в сторону загадочных преследователей.
        - Нет, - так же тихо ответила она. - Может, это за тобой следят? Мне Колдун рассказывал, ты до Зоны в спецназе ГРУ служил.
        - Я обычный охранник, - прошипел Виктор и быстро зашагал к станции метро.
        - Ага! Я уже это слышала, - сказала Настя, едва поспевая за спутником. Меньше чем через минуту она оглянулась. Топтуны действительно пасли их, поскольку ускорились сразу, стоило беглецам начать движение.
        Когда до входа в метрополитен оставалось немногим больше ста метров, Виктор крикнул: «Бежим!», схватил Настю за руку и рванул к стеклянным дверям.
        Расталкивая людей, они вихрем ворвались в вестибюль, перепрыгнули через турникеты, не реагируя на вопли смотрительницы в синей форме и круглой шапочке того же цвета на пепельно-серых волосах, и побежали вниз по эскалатору, перескакивая через ступеньки и освобождая себе окриками дорогу.
        Станция встретила беглецов громким гулом, топотом ног и смесью технических запахов. Проталкиваясь сквозь плотную толпу людей, Виктор тащил за собой Настю, не выпуская её ладошку из своей руки. В его сознании многое переменилось за последние несколько минут. Стоило засечь слежку, как он со всей серьёзностью осознал сложность предстоящего дела и словно переродился. В нём как будто пробудился другой человек: холодный, рассудительный, жёсткий до жестокости, способный убить любого, кто встанет у него на пути.
        Может, Настя была права, когда говорила, что он не тот, кем привык себя ощущать? А ведь он согласился помочь ей, поскольку принял это за некую игру. Он устал от размеренной жизни и жаждал приключений, ну или хотя бы смены привычного уклада на несколько дней. К тому же естественный ход событий - под ним Виктор понимал недавний разрыв с бывшей пассией - требовал нового увлечения. На эту роль превосходно подходила Настя. Она нравилась ему как женщина. Его не смущало, что она время от времени упоминала о муже, ведь он, Виктор, здесь, рядом с ней, а мифический супруг непонятно где и вообще неизвестно, жив ли он и существует ли на самом деле.
        Из глубины тоннеля послышался нарастающий грохот приближающегося метропоезда. Вскоре синий грохочущий состав выкатился из тёмной кишки облицованного бетонными тюбингами перегона, с лязгом прополз до конца перрона и остановился. Двери с шипением разъехались в стороны. Беглецы, вместе с другими пассажирами, направились к вагонам.
        В этот момент привычный звуковой фон станции нарушил пронзительный женский визг. Виктор оглянулся и, как оказалось, сделал это не зря. Один из преследователей вытащил из кармана пистолет с глушителем и теперь целился в них. Не среагируй Виктор на истеричный крик, лежать бы им с Настей сейчас на перроне в лужах крови с пробитыми пулями головами.
        Виктор толкнул Настю в вагон, сам прыгнул следом, сбив с ног парня в красной толстовке. Тот было возмутился, но сразу же затих, когда стенка вагона сыпанула искрами и загудела от попавших в неё пуль.
        Снова раздалось шипение сжатого воздуха. Двери захлопнулись. В тот же миг стекло одной из них треснуло и со звоном осыпалось на крытый резиновыми листами железный пол вагона.
        Пассажиры в поезде закричали. Началась паника. Какой-то толстяк рванулся в хвост поезда, сбивая людей с ног, подобно тому, как шар для боулинга сшибает кегли. Настя оказалась у него на пути и, если бы не Виктор (тот, как регбист, бросился жирдяю наперерез и с грохотом впечатал его в стену вагона), наверняка отлетела бы в сторону, как хрупкая женщина в коричневом вязаном жакете и длинной тёмной юбке незадолго до этого.
        Приведя пузана в чувство серией резких ударов по жирным щекам, Виктор схватил его за лацканы укороченного пальто и, словно тот был мешком с картошкой, швырнул на сиденье справа от двери. Ещё недавно там сидела худенькая девчушка. Как только первые пули ударили в стенку вагона, она соскочила с места, вытащила из кармана телефон и начала снимать происходящее на камеру. Стоило Виктору засветить толстяку по лоснящимся от сала брылам, как девица повернулась к ним спиной и сделала «себяшку». Видимо, решила, что для её маленькой головки с зелёными волосами до плеч, вызывающим макияжем и пирсингом в носу дерущиеся мужики будут наилучшим фоном.
        Оставив толстопуза в покое, Виктор взял Настю за руку и потащил за собой, расталкивая взволнованных пассажиров плечом.
        - Сойдём на следующей станции, - сказал бородач, когда они оказались в голове поезда. Здесь было спокойно. Находясь вдали от недавней потасовки, люди занимались привычными делами: читали книжки, слушали через наушники музыку, пропадали в социальных сетях. Наклонив голову, Виктор прошептал Насте на ухо: - Если ты права и переходы в иную реальность действительно существуют, где ближайший из них? «Комсомольскую» в расчёт не бери, там может быть засада.
        - Сейчас, подожди. - Настя вытащила из кармана наладонник, вывела на экран карту Москвы, скользнула по стеклу пальцами, изменяя масштаб. - Ближайший в пятнадцати километрах отсюда. Там метро нет, нужна машина.
        - Нужна - значит будет. - Он шагнул к двери, готовясь к выходу.
        Поезд замедлил ход, гудение в вагоне стало стихать. Состав вынырнул из тоннеля. За окнами замелькали облицованные мрамором колонны станции. Автоинформатор механическим голосом объявил название остановки, анонсировал следующую. Под днищем поезда послышался скрежет колёс, раздалось шипение. Двери со стуком раскрылись, выпуская на перрон толпы людей и заглатывая новые партии подземных путешественников.
        Стараясь держаться в середине топающего и шаркающего ногами потока, Виктор и Настя добрались до перехода на другую линию метро и через десять минут оказались на поверхности. Москва встретила их симфонией звуков большого города, дохнула отравленным автомобильной гарью воздухом в лицо, ослепила пляшущими в окнах домов солнечными бликами.
        Виктор посмотрел по сторонам, проверяя, нет ли за ними слежки, и в надежде найти подходящий автомобиль. Судьба им явно благоволила: недалеко от станции метро находилась перехватывающая парковка, на которой две трети мест уже были заняты.
        Виктор велел Насте идти за ним, а сам принялся высматривать подходящую машину. Видимо, лимит удачи на сегодня ещё не был исчерпан, поскольку стоило им приблизиться к стоянке, как от несущегося по дороге потока отделился чёрный «лендкрузер» и направился прямиком к тому месту, где они стояли.
        Едва хозяин внедорожника открыл дверь и поставил ногу на асфальт, как Виктор с разбегу ударил плечом по стеклу. Низ дверцы больно ударил водителя по ноге. Мужчина взвыл от боли.
        Не давая ему опомниться, Виктор вытащил его из машины, повалил на лопатки и с размаху врезал по лицу. Владелец «крузака» ахнул, аккуратная причёска растрепалась, на скуле появилась кровавая ссадина.
        - Ключи! - рявкнул Виктор и снова замахнулся.
        Второй раз бить не пришлось: хозяин «тойоты» оказался понятливым и отдал ключи без сопротивления. Когда Виктор сел в машину, Настя была уже там.
        «Шустрая», - подумал он, включая зажигание. Турбированный движок заревел разъярённым бизоном. Виктор врубил задний ход, вдавил педаль газа. Тяжёлая машина легко рванула назад. (Бывший владелец едва успел убрать ноги, а то бы ещё получил переломы костей.) Раздался грохот, лопнуло разбитое стекло задних фонарей, противно заныла сигнализация повреждённого «мерседеса».
        Не обращая внимания на подобные мелочи, Виктор вывернул руль и бросил автомобиль к выезду с парковки. Не дожидаясь, когда появится «окно» в плотном потоке, нажал на клаксон и, не притормаживая, вылетел на дорогу.
        Гневный вой гудков, скрип тормозов, свист резины, скрежет железа и звон бьющегося стекла слились воедино. Виктор бросил мимолётный взгляд в хромированный «лопух» зеркала заднего вида. Перед выездом с парковки образовался затор из покорёженных автомобилей.
        - Куда теперь? - спросил он, не отрываясь от дороги.
        - Прямо. Когда будет поворот, скажу.
        Угонщик добавил газу и помчался вперёд, обгоняя попутные машины. Примерно через пять минут в зеркале заднего вида замаячила серебристая «ауди» с тонированными стёклами. Она повторяла все манёвры «тойоты», быстро сокращая разделяющее автомобили расстояние.
        - Тормози! - истошно закричала Настя. Упираясь ногами в пол, она вжалась спиной в сиденье, словно хотела продавить его насквозь.
        Виктор бросил взгляд на дорогу. Впереди был перекрёсток. Зелёный свет светофора только что закончил мигать и сменился жёлтым.
        - Чёрта с два! За нами погоня!
        Вместо того, чтобы тормозить, Виктор добавил газу. «Крузак» рванулся вперёд, как застоявшаяся лошадь, проскочил перед носом набирающего ход грузовичка, обогнул вылезший на середину перекрёстка автобус и, распугивая воем клаксона идущих по «зебре» пешеходов, преодолел препятствие.
        Правда, столь рискованный манёвр не помог оторваться от преследователей: «ауди», как привязанная, сидела на хвосте.
        - Твою мать! - в сердцах выругался Виктор, в очередной раз глянув в зеркало. Из окна «ауди» высунулась рука с пистолетом. По кузову «тойоты» забарабанил свинцовый горох, а на заднем стекле появились белые паутинки пулевых кратеров.
        Виктор ожидал, что спутница завизжит, ну или хотя бы вскрикнет, но та не издала ни звука. Похоже, она действительно говорила правду и была не понаслышке знакома с оружием.
        - Далеко ещё? - отрывисто бросил Виктор. - Скоро портал или как там эта хрень называется?
        - Нет, - мотнула головой Настя, не отрываясь от наладонника.
        Свинцовые гостинцы преследователей снова застучали по «тойоте», высекая искры и дырявя железо.
        Сзади громко завыла сирена. Кативший по встречке полицейский автомобиль круто развернулся, рисуя колёсами полосы на асфальте. Хриплой скороговоркой забубнил «матюгальник»: гайцы требовали прекратить стрельбу и остановиться.
        - Пошли на фиг, ур-роды! - рявкнул Виктор, резко дёргая руль влево. «Крузак» выскочил на встречную полосу. Летящие в лоб машины с воем клаксонов сворачивали в стороны. Бросая «тойоту» то вправо, то влево, Виктор чудом избегал столкновения и вернулся на свою полосу, проскочив в считаных сантиметрах от рейсового автобуса. За те несколько секунд, что внедорожник двигался параллельно общественному транспорту, Виктор заметил перекошенное от страха лицо водителя и перепуганные физиономии пассажиров.
        Опасный трюк не помог оторваться от преследователей. Те уверенно держались на хвосте. Внезапно с «ауди» что-то произошло. Виктор так и не понял, что именно случилось с машиной. Наверное, лопнуло колесо, поскольку серебристая иномарка резко вильнула, присев «мордой» на одну сторону, а потом её круто развернуло поперёк дороги.
        Полицейский «форд» налетел на неожиданно возникшую преграду, подскочил, как на трамплине, перевернулся в воздухе и грохнулся на асфальт, разнеся вдребезги красно-синюю «люстру» на крыше.
        Виктор на мгновение отвлёкся, глядя в зеркало на дымящую разбитыми двигателями груду металлолома и бегущих к ней со всех сторон водителей из других машин, и не заметил, как снова оказался на встречной полосе.
        Вой пневмогудка и крик Насти заставили его глянуть на дорогу. Он резко рванул руль вправо. Многотонная фура с рёвом промчалась мимо, с треском снеся боковое зеркало внедорожника.
        - Портал там, - Настя вытянула руку, показывая на перегороженный шлагбаумом въезд во двор построенного в виде подковы здания. Строение находилось слева от дороги, а значит, добраться до него можно было, лишь проскочив наискось обе встречные полосы.
        - Держись, - крикнул Виктор и резко рванул руль влево, одновременно давя ногой на тормоз.
        Тяжёлую машину занесло на повороте. Визжа резиной и рисуя длинные полосы на асфальте, внедорожник вылетел на встречку, чуть не превратив в хлам красную «киа пиканто», и промчался мимо свистящей тормозными колодками «газели» с рекламой пиццы на фургоне. Спустя мгновение, вильнув тяжёлой кормой и оглушительно рыча двигателем, чёрный автомобиль с треском сломал шлагбаум и исчез в неожиданно возникшем перед ним сверкающем молниями облаке.

        Глава 4
        Купрум

        В Зону у каждого свой путь. Под ним я, разумеется, понимаю не контрольно-пропускные пункты Периметра и не сталкерские тропы сквозь натянутые между бетонных столбов витки спирали Бруно, а те причины и обстоятельства, что заставили конкретного человека прийти сюда.
        Собственно говоря, вынуждающих бежать кого-то в пропитанные радиацией земли факторов не так уж и много. Одних влечёт сюда романтика вольной жизни безо всяких обязательств перед кем бы то ни было, кроме себя и судьбы (ну это ещё бабушка надвое сказала). Другие ищут здесь спасение от несчастной любви. Третьих манит жажда наживы. Четвёртые надеются спрятаться тут от правосудия и заново начать жизнь среди подобных себе. Вот, в общем-то, и все побудительные мотивы. Если считать их, загибая пальцы, получится нехилый «лайк» жизни в Зоне.
        На самом деле здесь действительно хорошо, если есть голова на плечах и руки из нужного места растут. Кто-то, возможно, скажет: везде так, коли башковитый и знаешь, с какой стороны за инструмент браться. (Под инструментом я, естественно, понимаю не столько молоток, сколько автомат Калашникова.) Может быть, спорить не буду, ведь я, кроме Зоны, нигде особо не бывал и пока никуда отсюда уходить не собираюсь. Собственно, почему пока? Я вообще не хочу менять своё настоящее место жительства ни на какой другой клочок Земли, пусть мне хоть райские кущи предлагают взамен.
        Мой отец всегда говорил: где родился, там и сгодился. Я ему верю и потому никуда не хочу отсюда уезжать. Это с Большой земли к нам в Зону люди косяками прут. Наверное, думают, здесь им мёдом намазано будет. Ага, щас! Тут местным-то иногда несладко приходится, чего уж о пришлых говорить. Дохнут они, как мухи, потому что привыкли везде со своим уставом лезть. А Зона самоуправства не любит, она быстро на место любого поставит, кто супротив её уклада пойдёт.
        Знаю, о чём говорю, потому что не раз видел, как возомнившие себя крутыми сталкерами новички гибли там, где я ребёнком без труда проходил. А всё потому, что Зона - живая, её чувствовать надо, любить, а не топтать грязным сапогом и хапать всё без разбора. С ней ведь, как с женщиной: лаской да нежностью, обходительностью нужно брать, а не силой надругаться, тогда и она к тебе светлой стороной повернётся и не будет строить из себя стерву склочную.
        Мы с отцом всегда так делали, хоть он и из пришлых был. Хотя какой он пришлый. Он в Зону попал почти сразу с момента её возникновения. Разница, может, в несколько дней или месяцев, он точно не говорил, а я и не спрашивал. Зачем? И так понятно, что он один из аксакалов. Живая легенда!
        К его дому раньше народная тропа не зарастала, все хотели Болотного Лекаря навестить, гостинцев ему принести, попросить чего или подлечиться. Это потом он стал жить уединённо, почти ни с кем из людей не общаясь, всё, в основном, с зомбяками да зверушками местными норовя говорить.
        Я как-то спросил у отца, почему он людей начал сторониться, ну он и выдал мне всё как на духу. Оказалось, он их просто видеть больше не хочет. А всё потому, что измельчал народ, не тот пошёл: мол, зависть им глаза застит, сердца злоба гложет, а души от ненависти чернее угля стали; все только о том и думают, где бы хапнуть да побольше урвать; за хабар убить готовы, руку помощи раненому не подадут, возьмут его добычу и в лучшем случае добьют, чтоб не мучился, а в худшем - подыхать оставят, да ещё и воду с едой и лекарствами заберут, чтобы, значит, страдал подольше. Сказал так отец, выдохнул и напоследок добавил, что нынче зомби человечнее людей пошли, с ними хоть по душам поговорить можно, а у этих одни деньги на уме.
        Помню, тогда я решил: совсем сбрендил старик, из ума выжил на болоте своём. Это сейчас мне понятно, что батя, как всегда, оказался прав, но для осознания простой истины потребовалось целых пять лет и дурная компания. Потому и сидел я в тот день, когда началась эта история, по уши в дерьме, причём, в прямом смысле слова, выжидая, когда ублюдки с нашивками клана «Чёрные волки» свалят с Пустошей.
        Знал бы, что встречусь с ними там, ни за что бы туда не пошёл за слюнными железами мохнатого слизня. Этих тварей и на отцовском болоте полно, да и в топях Туманной Долины они водятся в изобилии. Конечно, таких крупных, как здешние слизняки, там отродясь не было (следовательно, и железы у них сильно отличаются в размерах не в лучшую сторону), но целая шкура стоит дороже, чем несколько здоровенных, истекающих слизью комков.
        Я вообще не понимаю, как эту липкую, дурно пахнущую гадость можно использовать. А ведь, говорят, эти железы в европах за большие деньги покупают парфюмерные компании. Вроде как в выделяемой железами слизняков субстанции содержатся особые вещества, из-за которых духи становятся поистине «долгоиграющими». А ещё ходят слухи, будто бы секрет этих желез - один из главных компонентов лекарства от рака.
        Не знаю, правда это или нет, но учёные и торговцы предлагают хорошие деньги за эту дрянь, только вот желающих её добывать почти не находится. В основном, новички да лузеры всякие, мечтающие легко денег поднять, за это дело берутся, а матёрые сталкачи предпочитают с такими заказами не связываться. Слишком тонкие стенки у слюнных желез, а давление внутри - ого-го. Одно неверное движение, и они взрываются в руках, как бешеные огурцы. Вот и стоишь потом, весь с ног до головы в зелёной дряни измазанный. Ладно бы она отмывалась легко, так ведь фиг ещё ототрёшь, и воняет так, что метки скунса на её фоне - эталон благородных запахов.
        Будь моя воля, я бы тоже не стал связываться с этой работёнкой. Мне гораздо проще сходить к центру Зоны и там набрать дорогих артефактов для продажи, но меня лично попросил принести ему железы профессор Шаров. Я не хотел ему отказывать и немедленно отправился на Пустоши.
        Дело здесь не только в том, что Олег Иванович - лучший друг моего отца и один из моих учителей. Профессор всегда столько для меня делал и прикрывал мои идиотские выходки, что принести ему железы было моей святой обязанностью. Кроме того, с недавних пор я работаю в отделе снабжения его исследовательской лаборатории, так что, сами понимаете, заказ на ценные органы мохнатого слизня был завуалированным приказом непосредственного работодателя. А приказы, как известно, не обсуждают, их берут и выполняют.
        Ладно, как бы там ни было, а проблему с «волками» надо было решать и желательно - без стрельбы. Ага, как же! Стоило подумать о мирном решении конфликта, как «волчары» тут же шмальнули по мне из автоматов. Пули громко зачавкали, вонзаясь в податливую землю пологого холма. Я вжался в покрытый жухлой травой склон. По плечам и голове забарабанили комки почвы и срезанные пулями ветки. Повезло, вовремя заметил бывших соратников и успел нырнуть за естественное укрытие в виде раскидистого ивняка. Замешкайся я хоть на чуть-чуть, и моё прошитое пулями тело лежало бы под этим же кустом, но только с той стороны холма.
        - Эй, Купрум, выходи, надо поговорить! - долетел до меня приглушённый расстоянием и ветром хриплый бас Гонзы, правой руки главаря «волков» Дикого.
        - Говори, мне и отсюда хорошо слышно! - крикнул я и замер, прислушиваясь к каждому звуку. Лишённый визуальной информации (густой кустарник не только надёжно закрывал меня от врагов, но и мешал следить за ними), я надеялся вычислить их передвижения по звяканью амуниции, шороху травы и чваканью воды под ногами. Мне казалось, «волки» не сидят на месте и уже давно двинули в обход скромной возвышенности, чтобы забрать то, что, по их мнению, принадлежит им по праву.
        Когда-то я был вместе с ними и считался одним из лучших, если не самым лучшим. А попал я к ним по собственной дурости. Просто, как и любому подростку, мне захотелось свободы. Надоело выслушивать нравоучения отца, жить с ним на болоте и вместо людей общаться с тварями.
        Помню, в тот день я завёл с отцом серьёзный разговор, объяснил, чего хочу и чем вообще планирую заниматься по жизни. Он, когда узнал о моём решении стать сталкером (можно подумать, у нас тут выбор есть), пришёл в такую ярость, что я думал, дому трындец придёт, так сильно он швырял в стены всё, что под руку попадалось. Даже любимым чайником в угол так засветил, что у посудины носик набок свернуло и вплотную прижало ручку к горловине.
        Подобное проявление несогласия с принятым решением меня, естественно, не остановило. А потому я собрал пожитки - зубную пасту, щётку, две пары носков, две смены белья, немного денег, выменянных на артефакты тайком от отца, армейский компас и старый «макаров» с запасной обоймой (их мне, десятилетнему, подарил вылеченный батяней капитан) - и, не говоря ни слова на прощание, ушёл из дома, сильно хлопнув дверью.
        Это сейчас мне с высоты своих двадцати с хвостиком стыдно за своё поведение, а тогда я считал, что поступаю правильно, вырвавшись из-под чрезмерной опеки отца. На самом деле он просто хотел уберечь меня от преждевременных неприятностей, дать время набраться физических и нравственных сил, научить кое-какой житейской премудрости и уже потом отпустить на вольные хлеба.
        Едва я оказался на свободе, сразу встал вопрос: куда идти? Со слов нечастых отцовских гостей я знал, что в Зоне есть так называемые лагеря сталкеров, и даже имел примерное представление об их местонахождении. Сориентировавшись по компасу, я взял направление на один из таких лагерей с душевным названием «Светлый» и двинул в путь, правда, пришёл не туда, куда хотел, а на тренировочную базу «Чёрных волков». Они как раз новых бойцов к себе в клан набирали, ну и меня в штат зачислили. Я особо и не сопротивлялся, мне тогда без разницы было, с кем по Зоне за хабаром ходить - разумеется, если это не бандиты и не фанатики.
        «Чёрные волки», на мой взгляд, ни к тем, ни к другим отношения не имели. Разве будут мародёры делать себе базу по всем правилам военного искусства: бетонный забор с тремя рядами колючки поверх, бронированные ворота, пулемётные вышки через каждые пятьдесят метров, мощные прожекторы? Фанатики, может, и сварганили бы что-нибудь подобное, но они обитали в районе ЧАЭС и никак не могли обосноваться так далеко от сердца Зоны.
        К сожалению, я слишком поздно узнал, с кем свела меня судьба. Оказалось, что «Чёрные волки» - это детище транснациональной корпорации «Аврора». В погоне за сверхприбылями акулы бизнеса использовали добытые в Зоне артефакты и представляющие ценность части мутантов для производства оружия и средств индивидуальной защиты - вроде тех же бронекостюмов, шлемов, противогазов и обуви.
        Например, при изготовлении комбинезона «Титан» используются не только кевлар и полимерные ткани, но и обработанная вытяжкой из «кислотной колбы» шкура большенога. Именно поэтому по пулестойкости, способности выдерживать близкие разрывы гранат и взрывы противопехотных мин «Титан» мало чем уступает экзоскелету, а по защите от аномальных воздействий превосходит легендарный костюм «Нева». Даже изрядно потрёпанный временем и Зоной «Титан» стоит больших денег, но, по вполне понятным причинам, пользуется у сталкеров популярностью, чего уж говорить о новом костюме. Говорят, его стоимость зашкаливает за двадцать тыщ баксов.
        Удивляться тут нечему: «кислотная колба» - редчайший артефакт, образуется в аномалии «шипучка» при воздействии на неё высоких температур, давления и электрического тока. Грозы в Зоне - распространённое явление, но поскольку молниям нельзя приказать, куда они должны ударить, иной раз приходится годами ждать попадания в нужное место. «Кислотную колбу» пробовали создать в лабораториях, но на выходе всегда получался эрзац-продукт, во всём уступающий по своим свойствам оригиналу.
        Предприимчивые дельцы из «Авроры» и ему нашли применение, используя суррогат для производства дешёвых комбезов «Юнит-1» и «Юнит-2» с посредственной защитой от пуль и осколков и почти полным отсутствием способности уберечь их владельца от аномального воздействия Зоны. Этот шлак они по госконтрактам поставляли силам особого реагирования ООН и охраняющим периметр военным.
        Об этих костюмах и всевозможных видах улучшенного посредством артефактов оружия я узнал во время службы на «Чёрных волков». Помимо этого, мне стало известно и о неприглядной стороне клана. Гоняясь за вознаграждением от спонсоров, «волки» шли на всё вплоть до подлогов, воровства, убийства честных сталкеров и равных себе ради ценного и не очень хабара. Погоня за золотом стала для них целью и смыслом жизни. В этом плане они не только сравнялись с отщепенцами Зоны - бандитами, но даже превзошли их, применяя изощрённые способы пыток и демонстративные казни на камеру, с целью запугать обычных охотников за артефактами. Таким необычным образом «Чёрные волки» надеялись склонить простых сталкеров к выгодному для себя сотрудничеству: жизнь и мизерное вознаграждение в обмен на добычу.
        Кураторы «Чёрных волков» из «Авроры» не только не осуждали радикальные способы ведения бизнеса, а, напротив, всячески поддерживали насилие, вводя дополнительные бонусы за изощрённые способы убийств. Кроме того, они способствовали продвижению в глобальной сети роликов с запечатлёнными на видео казнями и съёмками боевых столкновений с другими кланами, военными сталкерами, армейцами и силами ООН. Каждый такой ролик сопровождался призывами вступать в ряды группировки с обещанием золотых гор, ультрасовременного оружия и обмундирования.
        Эти ролики я сам видел, когда завернул в резиденцию к Дикому за новым заданием. Главаря на месте не оказалось, зато на столе стоял его включённый ноутбук. Любопытный от природы, я заглянул в компьютер, где и узнал неприглядную правду о «волках».
        Я решил свалить из клана куда подальше, но перед этим задумал выкрасть его талисман - артефакт «сердце демона», как называл его Дикий, - и отнести учёным для изучения. Так-то было бы лучше уничтожить его, но я не знал, как это сделать наверняка. Бросить «сердце» в аномалию - не выход, а утопить в болоте - вообще не вариант.
        Забрать артефакт оказалось не так и сложно. Дикий поместил его под колпак из бронестекла и выставил в штабном доме на всеобщее обозрение. Чёрный, с похожими на кровеносные сосуды красными прожилками, он и в самом деле по форме напоминал сердце и как будто светился изнутри.
        Естественно, артефакт всегда охранял кто-нибудь из личной гвардии главаря клана. Я дождался ночи, когда на вахту заступит мой давний знакомец Шира, и провернул задуманную операцию.
        Под предлогом желанной встречи я угостил его заранее припасённым пивом (у меня было с собой четыре упаковки по шесть пол-литровых жестянок), а когда он отправился на улицу слить балласт, вскрыл новую банку и всыпал внутрь сильнодействующее снотворное. Шира вернулся на свой пост с выражением неописуемого блаженства на лице, принял подготовленное угощение из моих рук, а в скором времени уже тихо посапывал носом, сидя на полу рядом с вверенной под его охрану тумбой с артефактом.
        Шира заслужил подобной подставы. Мы с ним вместе влились в клан и даже сдружились за время удачных ходок в Зону. Это уже после того, как он сбежал, оставив меня один на один против семейки сушильщиков, я начал бродить за хабаром в одиночку. Какой смысл в напарнике, если он может свалить в самый ответственный момент?
        Когда я вернулся на базу «волков», у него глаза были размером с апельсин. Он сразу же начал извиняться, всё ходил за мной и бубнил: мол, думал тогда, будто я уже не жилец, потому и дал дёру, не пытаясь спасти меня.
        Там и в самом деле ситуация была аховая: сушильщики напали разом с трёх сторон. Повезло, что это были всего лишь первогодки с престарелым самцом во главе. Наверное, дедушка вывел внуков свежим воздухом подышать да красотами постапокалиптического пейзажа полюбоваться, а я им, понимаешь, помешал получать эстетическое удовольствие. Шучу, конечно, просто так совпало. Видимо, не пришло в тот день ещё моё время идти в край вечного лета и бесконечного хабара. Будь там три взрослых особи, я бы сейчас не прятался за кустами от помощников Дикого.
        Зато в ту ночь я считал себя вполне счастливым, с лихвой заплатив Шире по счетам и лишив слетевший с катушек клан главного символа их удачи и везения. Дикий до такой степени промыл «Чёрным волкам» мозги, что они на самом деле уверовали в некую мистическую силу «сердца» и стали на полном серьёзе считать, что этот артефакт - их талисман. Двинулись на всю голову, как и фанатики Монумента. Хотя последние по сравнению с ними - вообще святые: они за идею борются, верны своим идеалам и убивают лишь тех, кто пытается пробраться к их скрытому в недрах Саркофага божеству, а не всех без разбора.
        Как только «сердце» оказалось у меня, я дал из лагеря дёру и к утру уже был далеко от логова «Чёрных волков». Ночью вообще-то не принято бродить по Зоне, если не хочешь попасть мутантам на зубок или угодить в аномалии, но выбора не было. Ночная прогулка завершилась без проблем, если не считать пары стычек со «слепышами» и семейством пучеглазок.
        Наверное, Тёмный Сталкер решил, что я делаю нужное дело, раз ловушки вообще не встретились мне на пути, а собаки оказались без предводителя. Хватило половины рожка, чтобы их разогнать. Даже убивать никого не пришлось.
        С пучеглазками вышла практически та же история, с той лишь разницей, что я на них не извёл вообще ни одного патрона. Мутосвиньи с истерическим визгом бросились врассыпную, когда я, треща сломанными ветками, выбрался из кустов на залитое лунным светом поле. Они обгладывали труп какого-то бедняги и, наверное, со страху приняли меня за крупного мутанта, потому и поспешили скрыться бегством.
        Как только солнце поднялось над горизонтом, я увидел вдалеке утопающие в островках зелени крыши домов. Примерно час ушёл на то, чтобы добраться до заброшенной деревни. Ещё минут десять я пролежал в кустах, изо всех сил борясь с навалившейся внезапно дремотой. Я старательно вглядывался в тёмные провалы окон и прислушивался к тоскливым завываниям гуляющего сквозь пробоины в крышах ветра. На моё счастье, полуразрушенные дома никто из людей не облюбовал, а мутняки шастали где-то по своим делам, минуя деревню.
        Я выбрал дом с более-менее целой крышей и со стёклами в окнах (мало ли - дождь пойдёт, так хотя бы не промокну), проверил его на отсутствие аномалий и, даже не перекусив, свернулся калачиком в углу в обнимку с автоматом. Перед сном я благоразумно отключил ПДА, чтобы случайно не засветиться на мини-компах преследователей. (В том, что Дикий сразу пустит за мной погоню, я нисколько не сомневался.)
        На сон ушло почти шесть часов. После короткого перекуса я спорол с рукава эмблему - чёрный силуэт воющего волка на фоне красного круга, - потому что не хотел себя больше ассоциировать с группировкой мародёров и убийц. Кроме того, это была необходимая предосторожность. Никто не мог гарантировать, что первый встречный сталкер не пристрелит меня как собаку, заметив «чёрную метку» на рукаве.
        Ближе к вечеру, когда до научной базы, где работал профессор Шаров, оставались считаные километры, грянул пси-шторм. Он начался неожиданно, без привычных для такого явления сопутствующих признаков вроде красного неба и глухого далёкого рокота, напоминающего гром. Времени на то, чтобы искать подходящее укрытие, не было, и мне пришлось довольствоваться тем, что есть под рукой.
        В наличии оказался полуразрушенный дом с частично заваленным всяким хламом подвалом. Большая часть половиц давным-давно сгнила, их обломки валялись на земле вперемешку с нанесённым ветром мусором.
        Эти подробности я разглядел гораздо позже, когда выброс уже миновал. Хотя, если быть предельно точным, я видел их и раньше, когда прятался от буйства Зоны, только напрочь забыл, как и всё то, что было в моей жизни до этого дня. Ничего странного в этом нет. Практически в чистом поле пережить выброс и не ощутить на себе последствий - так только в сказках бывает. Хорошо хоть мозги не совсем повредились, а то было бы сейчас на одного зомби больше.
        Потом-то я, конечно, многое вспомнил, в том числе и то, что когда-то хотел добраться до лагеря научников и отнести им украденный у «волков» артефакт, правда, ушло на это два с лишним года. Я их отлично провёл в «Светлом», куда так давно стремился попасть.
        В сталкерский лагерь меня привёл смуглолицый парень, внешне похожий на цыгана. Он нашёл меня в том злополучном… тьфу-тьфу-тьфу, счастливом, конечно же, подвале по сигналу моего ПДА (я включил его незадолго до начала выброса, полагая, что уже далеко оторвался от возможных преследователей) и вернул в чувство серией энергичных шлепков по щекам.
        - Серьга, - представился сталкер, протянув мне руку. Болтающийся под его правым ухом золотой крестик сверкнул в лучах заходящего солнца, словно намекая на происхождение погоняла.
        В «Светлом» я сразу пришёлся ко двору и стал своим парнем для хозяина «Касты» Бобра и коменданта лагеря Степаныча. Оба старика полюбили меня, как сына. Я им платил взаимностью: Степанычу помогал вести дела в лагере, а для бармена таскал из Зоны ценные арты и сопровождал караваны с добром от периметра к лагерю и обратно.
        С Серьгой тоже сдружились не по-детски. Всегда и везде ходили вдвоём, как знаменитые Химик и Пригоршня, ну или как Комбат и Тополь. Эти сталкеры - настоящие легенды Зоны. Не знаю, что в историях про них правда, а что вымысел, но жизнь у парней - закачаешься. Наши с Серьгой приключения на их фоне выглядели безобидной вознёй в песочнице.
        Жаль только, недолго длилась наша дружба. Пропал парень почём зря, а во всём, как обычно, виновата женщина. Бобр давно говорил, что у него есть внучка-красавица: высокая, стройная, ноги от ушей. Ну, про ноги это я Серьге ляпнул, когда Бобр в очередной раз старую песню завёл, что, мол, вот-вот внучка приедет деда проведать. Знал бы тогда, что прямо в яблочко попаду, рот бы себе зашил, ведь Бобр столько раз этой басней всех нас кормил, что мы ему и не верили уже, а добродушно подтрунивали над стариком, ну и фантазировали о красотке. Не знаю, о чём уж там Серьга мечтал, а я в своих грёзах с родственницей бармена в Зону за артефактами ходил.
        В общем, дождался Бобр красавицы своей, а вместе с ним и Серьга. Он как Лизку увидел, так и обмяк сразу, что медуза твоя. Вместе с ним на девушку положили глаз все сталкачи. Бобр, как заметил с их стороны излишнее внимание к внучке, достал из-под прилавка дробовик и недвусмысленно намекнул, что отстрелит хозяйство любому, кто позарится на его любимицу.
        Лиза тоже себя грамотно повела: ни с кем не кокетничала, держалась отстранённо, словно Снежная Королева. Ну, мужики и забили на неё: какой смысл к недотроге подкатывать, да ещё с таким дедом в защитничках. Только Серьга не внял голосу разума в моём лице. Уж как я его ни отговаривал, а он всё одно каждый день твердил: «Сил нет, как люблю, либо моей будет, либо я к Тёмному Сталкеру уйду». И ведь ушёл бы в Зону и сгинул там, если б Лиза в один прекрасный день не уступила. Видимо, дрогнуло девичье сердце от ухаживаний Серьги.
        Начали они встречаться тайком от деда и довстречались до того, что недели через две, по моим подсчётам, он уже прадедом станет. Бобр как узнал, что Серьга его Лизку обрюхатил, разошёлся не на шутку. Я в тот день как раз в «Светлом» был (мы тогда с Серьгой вдвоём уже в Зону не ходили, он всё время с пассией своей проводил), думал, Бобр сгоряча весь бар разнесёт. Да уж, столько бутылок, кружек и стаканов за раз при мне в «Касте» ещё никогда не били.
        В общем, закончилось всё плохо для Серьги. Сталкачи по приказу Степаныча вломились к нему в дом, выдернули парня из кровати, напугав Лизку до полуобморока, и потащили на центральную площадь «Светлого» для справедливого суда. Ладно хоть штаны дали надеть да куртку на плечи накинуть, а то приволокли бы Серьгу в чём мать родила, вот сраму-то было бы.
        Сталкерский суд короткий: смысл демагогию разводить, когда все улики налицо. Нет у этого суда ни адвокатов, ни прокуроров. Бобр, как представитель потерпевшей стороны, сказал, что он обо всём этом думает, и попросил судью, Степаныча, значит, вынести суровый, но справедливый приговор. Комендант даже слова Серьге не дал, пальнул из «макарова» в воздух, типа молоточком по столу стукнул, и вынес вердикт: женить стервеца немедленно.
        Свадьбу сыграли в тот же день, а через неделю Серьга с молодой женой отбыл за пределы Периметра. Дед, значицца, настоял на том, чтобы внучка вынашивала его правнука вдали от территории отчуждения. Серьга поначалу противился: мол, хочу здесь с Лизкой остаться, но Бобр пригрозил достать дробовик и в этот раз стопудово привести угрозу в исполнение. Так и отбыл мой кореш на Большую землю.
        Поначалу мы изредка перезванивались, но потом как-то Лиза взяла трубку (Серьга в это время в магазин за продуктами отчалил).
        - Не звони больше сюда, Купрум, - сказала она с лёгкой хрипотцой в голосе. - Серьге больно. Всякий раз после твоих звонков он целую неделю как потерянный ходит. Только-только в себя придёт, а ты опять звонишь. Отпусти его, не тяни за собой. Договорились?
        Что я мог ей на это сказать? Естественно, я пообещал не звонить, а для себя решил, что Серьга погиб, так мне легче было принять его исчезновение из моей жизни.
        С тех пор, как Серьга ушёл из лагеря, память о прошлом стала возвращаться ко мне. Не знаю, в чём тут дело. Может, просто время пришло, а может, потеря лучшего друга стала спусковым крючком. Какая разница, главное, процесс пошёл, и я вспомнил о «сердце» и о своём намерении отдать его учёным.
        Кстати, когда я пришёл в себя в том подвале, артефакта при мне не было. Это я тоже вспомнил совсем недавно. Серьга его не брал, я уверен в этом на все двести процентов. Он обязательно бы отдал мне артефакт, когда мы стали с ним не разлей вода. Значит, с «сердцем» что-то случилось во время выброса, или его взял кто-то другой, кто нашёл меня до того, как это сделал Серьга.
        Как бы там ни было, в «Светлом», где всё напоминало о друге, мне больше делать было нечего, и я решил всё-таки дойти до лагеря учёных.
        Профессор обрадовался мне, как родному, хотел сразу сообщить отцу, что я нашёлся, но я попросил его не писать сообщение:
        - Хочу сам заглянуть к нему. Соскучился.
        - И то верно, - кивнул ученый и начал расспрашивать, где я пропадал и чем занимался всё это время.
        Я всё рассказал ему без утайки и в конце долгой исповеди почувствовал огромное облегчение, будто камень свалился с души. Профессор не стал читать мне нотации, он лишь посоветовал держать язык за зубами и ничего не говорить отцу.
        - Пусть это будет нашей тайной, - сказал он и добавил, что скоро от «Чёрных волков» ничего не останется.
        Я попробовал узнать, с чего он это взял, но Олег Иванович сослался на секретность информации и перевёл разговор в другое русло. Он предложил мне устроиться к нему на работу.
        Так я и сделал. Теперь я сталкер отряда снабжения исследовательской лаборатории профессора Шарова. Занимаюсь любимым делом: добываю для умников всякие артефакты и нужные для исследований органы мутантов.

        Глава 5
        Неожиданное спасение

        Жизнь любого сталкера состоит из коротких перерывов на отдых, пополнения запасов провианта, боекомплекта и долгих походов в Зону за хабаром. Моя тоже не была исключением, потому я и оказался на Пустошах. Но вот каким ветром туда занесло Гонзу с подельниками?
        Спустя месяц после судьбоносного разговора с профессором я узнал, что он имел в виду, говоря о незавидной судьбе «Чёрных волков». Отдохнув три недели в отцовских владениях, я вернулся на исследовательскую базу, где все взахлёб обсуждали массированную атаку миротворцев на лагерь Дикого и его шайки. Американцы, а именно они составляют костяк Ограниченного контингента ООН в Зоне, никогда не умели воевать по-тихому. При поддержке десятка бронетранспортёров, такого же числа вооружённых гранатомётами и крупнокалиберными пулемётами «хаммеров» и десятка штурмовых вертолётов, они всей массой обрушились на базу «волков», разнеся её вдрабадан.
        Не лишённые определённой доли бахвальства, амерские вояки сняли всю операцию на видео и слили в Сеть, так что наглядного материала было хоть отбавляй, только толку от их войнушки практически не было. «Чёрные волки» не стали дожидаться, когда миротворцы их уничтожат, и благополучно свалили из лагеря, предоставив им громить пустые здания.
        В Зоне ничего надолго не остаётся бесхозным, а потому после самостоятельно затухших пожаров руины разгромленной цитадели облюбовали мутанты. Если верить переданному на днях по общей рассылке сообщению от некоего Дейла, там поселилась община пси-карликов, что меня нисколько не удивило. Эти твари обожают шкериться по всяким подземельям, а база некогда моего клана была сплошь пронизана разветвлённой сетью подземных ходов. Причем не просто абы как вырытых в земле, а укреплённых по всем правилам инженерного искусства.
        Коммуникации приказал прорыть Термит задолго до того, как я вступил в клан. (Всем новичкам обязательно рассказывали о создании базы «Чёрных волков», прежде чем они дадут присягу, видимо, желая таким образом вызвать гордость за будущую большую семью.) Он мотивировал это тем, что лагерь может считаться неприступной крепостью лишь в том случае, если помимо прочных стен и оборонительных сооружений в нём есть соединённые переходами подземные хранилища и бункеры, а кроме того, существуют пути безопасного отхода на случай атаки превосходящими силами противника. Прямо как в воду глядел.
        Наверное, за свое пристрастие к земляным работам Термит и получил своё погоняло. До того, как попасть в Зону, он работал шахтёром и, похоже, не до конца изжил привычку ползать под землёй, потому как лично участвовал в строительстве подземных коммуникаций, показывая подчинённым пример. (Об этом тоже с гордостью рассказывали новобранцам.)
        В любом случае сейчас руины облюбовали мутанты, и неизвестно, кто в итоге останется там навсегда. Вряд ли карлики закрепятся в подземельях надолго. Помимо них в Зоне полно любителей жить в мрачных «кротовых норах». Взять хотя бы тех же нюхачей или сушильщиков, да и большеногам нравится влажная атмосфера холодных и тёмных бункеров.
        Но не о тварях сейчас речь, а о членах объявленной вне закона группировки. Разгромить пустые здания - это одно, а вот зачистить разбежавшихся по всей Зоне, как тараканы, «Чёрных волков» - совсем другое.
        Как обычно, всю грязную работу за доблестными вояками из-за океана доделывали простые парни, соль земли чернобыльской. Все сталкерские кланы, включая «Борг» и «Волю» (непримиримые соперники даже объявили временное перемирие, чтобы скорее расправиться с общим врагом), объявили охоту на маргиналов и перебили их в короткие сроки. Но, как видно, не всех.
        По крайней мере, Гонзе и его малочисленной банде удалось уцелеть во время «охоты на ведьм». А ведь я так обрадовался, когда на мой ПДА упало сообщение о его безвременной кончине, как и о смерти Дикого от многочисленных пулевых ранений. (После этой инфы я отключил функцию приёма оповещений о гибели сталкеров, уж очень сильно это капает на нервы.) Видимо, Админ что-то напутал, передавая в Сеть некрологи. До него роль компьютерного бога Зоны выполнял Че, так вот он, говорят, никогда не запускал в оборот непроверенную информацию. А с Админом такая байда сплошь и рядом случается. Хорошо хоть ещё с прогнозами выбросов ни разу не накосячил, но тут скорее заслуга Синоптика, нежели его: много ума не надо чужие наработки в общий доступ выкладывать.
        Выходит, рано я радовался, что Дикий с ближайшими соратниками от меня навсегда отстал. Я серьёзно опасался лишь преследования с их стороны (другие «волки» вряд ли бы стали за мной охотиться) и до сообщения о гибели Дикого таскал с собой увеличенный боезапас, вплоть до свето-шумовых и дымовых гранат.
        Вот и в тот момент я бы от пары-тройки «дымовух» не отказался. Прицелов с тепловизорами у Гонзы с подельниками не было, ПНВ тоже не наблюдалось, так что я имел все шансы свалить по-тихому под прикрытием серой завесы. Ну, или, как вариант, переместиться ублюдкам во фланг, а ещё лучше зайти с тыла и перестрелять без сожаления, как бешеных собак. Да уж, размечтался, ничего не скажешь.
        - Купрум! Отдай «сердце» по-хорошему и можешь идти, - крикнул Гонза.
        Я промолчал, не собираясь вступать с ним в диалог. Какой смысл говорить о том, чего нет?
        Тем временем Гонза продолжал:
        - Я не трону тебя, обещаю. Хотя за такие дела «борги» давно бы тебя из «печенегов» в фарш превратили. Мне нужен только артефакт, я хочу вернуть былое величие «волков», а ещё лучше - создать новую группировку. Пошли со мной, Купрум, будешь моим заместителем. Я даже «сердце» забирать не буду. Пусть оно остаётся у тебя. Что скажешь, друг?
        - «Слепыш» облезлый тебе друг, - пробормотал я, осторожно сползая к подножью холма.
        Пока Гонза с дружками шмалял из автоматов, подстригая кусты над моей головой, а потом вёл задушевные беседы, я не терял времени даром и, стараясь не сильно поднимать голову, оценивал обстановку. Куст, за которым я залёг, был не единственным на Пустошах. Помимо него здесь встречались заросли ольшаника, бузины и жимолости, робко жались друг к другу берёзки и сосенки.
        К одной из таких куртин от холма вела извилистая рытвина. Похоже, это был старый ход мохнатого слизня, над которым обвалилась земля. Я планировал воспользоваться ей как окопом и занять более выгодную позицию слева от преследователей. У меня был шанс застать их врасплох, и я не собирался его упускать. Главное, сделать это надо было тихо и незаметно.
        Помощник главаря «Чёрных волков» снова начал уговаривать меня, рисуя перспективы. Он обещал выгодные условия сотрудничества, говорил, что я буду получать тридцать процентов с прибыли за проданный корпорациям хабар (он уже не хотел сотрудничать с одной лишь «Авророй», о чём тоже уведомил «равного партнёра и верного соратника»).
        Я хорошо знал Гонзу, а потому его разговорчивость ещё больше подтолкнула к мысли, что он не собирается оставлять меня в живых, равно как и своих подельников. Наверное, с ними он планировал разобраться сразу после моего убийства.
        - Что скажешь, Купрум? - крикнул Гонза, когда я осторожно сполз на дно относительно глубокой рытвины, согнулся в три погибели и потопал в нужном направлении. - По-моему, это щедрое предложение.
        - Сказал бы я тебе пару ласковых, если б не был сейчас так занят, - пропыхтел я, с трудом переставляя ноги. Здесь канава была глубже, чем в других местах, на дне скопилась вода. Рыжая, маслянисто поблёскивающая жижа аппетитно чавкала, глубоко засасывая ботинки. Держа «калаш» перед собой, я в прямом смысле слова старался не ударить в грязь лицом. Время от времени я останавливался и внимательно слушал долетающие до меня звуки. Пока напряжённый до предела слух ничего не улавливал, кроме шелеста листвы невидимых отсюда деревьев и шороха травы на краях рытвины.
        Гонза понял, что я решил его перехитрить (наверное, услышал звук моих шагов), и послал подельников проверить, чем я там занимаюсь. По крайней мере, одного из них. Я хоть и не видел его перемещений, догадался о приближении врага по тихому бряцанью плохо подогнанной амуниции. Доли секунды ушли на то, чтобы присесть на колено (к счастью, грязный участок остался позади) и прижаться спиной к холодной стенке канавы. Я крепче обхватил деревянное цевье «калаша», сжал пальцы на ребристой рукоятке и положил палец на спусковой крючок.
        Сердце сильно билось в груди, в горле пересохло, кровь оглушительно стучала в висках. Все-таки стрелять в мутантов - это одно, а в человека - совсем другое, пусть даже он твой враг и горит желанием убить тебя. До этого дня я ни разу не убивал людей. Ранить - ранил, но не убивал. Даже бандитов, с которыми меня свела судьба в первые дни работы на профессора.
        Я несколько раз глубоко вдохнул. В конце концов, когда-то надо переступить черту и стать настоящим сталкачом, способным идти до конца в любом деле, так почему бы не сделать это сейчас. Тихое бряцанье металла раздавалось всё ближе. Я прижал затыльник приклада к плечу, прищурил левый глаз, готовясь спустить курок в любой момент.
        Внезапно под землёй раздался сильный толчок, в следующую секунду она задрожала у меня под ногами, а ещё через мгновение я уже летел в сторону, так и не успев ничего понять. Падение на спину и сильный удар затылком о землю на доли секунды помутили рассудок, что едва не стоило мне жизни.
        Там, где я только что готовился стрелять из автомата, грунт вспучился этаким булгунняхом. В центре огромного бугра образовалось звёздчатое отверстие. Из него, как рыба из воды, высунулась блестящая от слизи на чёрных волосках здоровенная туша мохнатого слизня и смачно шмякнулась на дно рытвины.
        За всю свою жизнь в Зоне мне ещё не доводилось встречать таких крупных экземпляров. Тело мохнатого слизня уже выбралось на полтора метра из норы, но всё равно продолжало лезть, словно выдавливаемый из тюбика обувной крем. Окаймлённая красным воротником из губчатых наростов голова твари быстро приближалась ко мне. При этом она шевелила верхней парой подвижных щупалец с белыми точками глаз на концах круглых утолщений, а нижней осторожно дотрагивалась до земли, словно нащупывая дорогу.
        Мохнатые слизни - всеядные твари. Они жрут всё, что им попадается на пути не только под землёй, но и во время вылазок на поверхность. Причём самки (половую принадлежность мутантов определяют по тем самым наростам на шее: у самцов они жёлтые с зеленоватым отливом) отличаются жуткой прожорливостью. Был случай, когда в животе убитой мамаши нашли практически целые тела двух человек (хочется верить, что это были зомби), с десяток крыс, трёх «слепышей» и даже детёныша мутосвиньи. Она хорошо пообедала перед тем, как её пристрелили охотники за слюнными железами.
        Тело самки задрожало от сокращающейся под кожей мускулатуры. Тварь, словно кобра, подняла голову. Её глазные и осязательные щупальца нацелились на меня. Истекающие слизью кожистые складки вокруг рта чудовища раскрылись, словно цветочный бутон, и я увидел их розовую поверхность, сплошь усеянную острыми загнутыми внутрь зубами. Самка издала оглушительный рёв. При этом она обрызгала меня с ног до головы хлынувшим из её пасти потоком липкой слюны.
        Я только собрался высадить в её чёрную харю весь магазин (стрелять из подствольника было бесполезно по причине малого расстояния до цели), как вдруг сверху загрохотали автоматы, и на блестящее от слизи тело обрушился свинцовый град. По шкуре мутанта побежали судороги. На коже вспухли десятки брызжущих зеленоватой кровью разрывов. Мгновение спустя на их месте образовались рваные кратеры пулевых отверстий, из которых толчками вытекала сукровица.
        Я мельком глянул, кто выступил в роли моих спасителей. Ими (кто бы сомневался!) оказался Гонза со своим отрядом.
        «Надо их положить», - промелькнула шальная мысль, но вместо стрельбы по недавним противникам я принялся в компании с ними добивать мутанта.
        Мохнатые слизни - живучие твари. Убить их можно, только разрушив нервные узлы. А сделать это проблематично, ведь они залегают очень глубоко под толстым слоем мускулатуры. Кроме того, твари обладают быстрой регенерацией повреждённых тканей и способны уплотняться почти до состояния бетона в момент наивысшей опасности. Даже на гораздо меньших по размеру особей уходит иной раз по пять-шесть рожков или по два-три выстрела из гранатомёта, чего уж говорить о таких гигантах, как эта самка.
        Опять же, бывали такие случаи, когда, будучи практически изрешеченными насквозь, слизни уползали в свои норы, а потом, залечив раны, появлялись вновь. Говорят, кому-то из сталкеров «Воли» посчастливилось убить мутанта со шкурой, похожей на лунную поверхность, так сильно она была испещрена оспинами старых пулевых отверстий.
        Массированный огонь из четырёх стволов быстро оборвал мучения мутанта. Мохнатый слизень в последний раз издал оглушительный рёв и уронил огромную башку на дно канавы. К этому времени с него уже достаточно натекло слизи, чтобы земля превратилась в липкую грязь. Вонючая гадость брызнула в стороны.
        Поскольку я находился в непосредственной близости от эпицентра, то мне досталось больше всего. До «волков» долетело лишь несколько зловонных капель, да и те попали им на ботинки, меня же снова обдало с ног до головы тягучими липкими соплями.
        Гонза взял меня на мушку сразу, как только разделались со слизняком. Я тоже не остался в долгу и навёл на него автоматный ствол. Не знаю, сколько патронов оставалось в запасе у Гонзы, но мой «калаш» был под завязку заполнен золотистыми тушками калибра 7,62. (Я перезарядился незадолго до гибели твари и не успел сжечь ни одного боеприпаса.)
        В этом было моё преимущество, так как подельники Гонзы почти одновременно отомкнули магазины от штурмовых винтовок. Нашли время, придурки. Могли бы чисто психологически задавить меня, взять на понт или пристрелить из тех же «стечкиных», что покоились у них в нагрудных кобурах.
        - Стоять! - рявкнул я, не сводя глаз с Гонзы. - Только дёрнетесь, и я прострелю ему башку, а потом и вас продырявлю. Руки вверх. Оба!
        Угроза возымела действие: «шестёрки» замерли на мгновение, а потом медленно подняли руки над головой. Так и стояли - каждый с пустым магазином в одной руке и автоматом в другой. Я специально не велел бросать оружие, так им сложнее будет выхватить пистолет или нож, ведь сначала придётся избавиться от балласта.
        - Подожди, Купрум, - начал заместитель Дикого. - Я думал, мы договорились…
        - И поэтому послал «отмычку» убить меня? - Я дёрнул головой, стряхивая стекающие со лба длинные тяжи слизи. - Нет, Гонза, эти сказки рассказывай своим дружкам, меня на мякине не проведёшь. Руки! - прикрикнул я, видя, как один из «волков» начал понемногу опускать автомат.
        - Тяжело, - пожаловался он, корча типа жалостливую мину. - Руки свинцом наливаются, может, я брошу оружие?
        - Я те щас брошу пулей в лоб. Выше подними! Ну!
        Говоря это, я медленно сдвигался в сторону, под прикрытие дохлого слизняка. Его туша могла послужить для меня неплохим укрытием, вздумай Гонза открыть огонь. Гранаты у «волков» отсутствовали, в этом плане я был с ними на равных, зато у меня лежал в контейнере козырь в виде «бешеного чиха».
        Этот артефакт считался мусором, торговцы предпочитали с ним не связываться и брали в очень редких случаях за жалкие копейки. Учёные его тоже не жаловали, а всё потому, что похожая на пупырчатый огурец приблуда имела свойство активироваться в самый неподходящий момент, выбрасывая на расстояние до шести метров струю едко пахнущей жидкости.
        Секрет «бешеного чиха» не разъедал кожу, не разрушал комбинезоны, не ослеплял при попадании в глаза, он просто раздражал слизистую носа, заставляя человека чихать до потери сознания.
        Когда мне исполнилось двенадцать, отец рассказал, как стабилизировать артефакт и как активировать его по мере надобности. Всё дело в умелом использовании двух других артов: «горгоны» и «зарницы». Первый выступает в роли ингибитора, второй - в качестве катализатора. Зная правильные пропорции, можно изготовить из «чиха» и кусочков нужных приблуд химическую гранату направленного действия. Её даже необязательно бросать в сторону врага. Сорвав с пупырчатого бока фрагмент «горгоны», можно просто зажать в кулаке «огурец» и выпустить едкую струю в лицо противнику.
        Это я и собирался сделать, прячась за тушей слизня. В конце концов, убивать Гонзу с подельниками не обязательно, можно лишь на время их дезориентировать, обезоружить и оставить одних в Зоне. Выживут - так выживут, а если нет - моя совесть будет чиста, ведь это не я их убью, а мутанты, зомби или другие отморозки вроде тех же бандитов.
        Я только хотел прыгнуть за укрытие, как вдруг Гонза открыл огонь. Его АКМ громко рявкнул и затих. Одиночная пуля глухо чавкнула, зарывшись в землю перед моими ногами. В тот же миг его шестёрки опустили руки. Один из них бросил автомат и, как я и предполагал ранее, потянулся к пистолету в нагрудной кобуре. Второй отшвырнул пустой магазин, выхватил запасной из кармашка на бронике, но перезарядиться не успел. Я выпустил длинную очередь слева направо. Ствол «калаша» задрался вверх, и пули просвистели прямо над их головами.
        Я не стал ждать, когда «волки» начнут стрелять в ответ, прыгнул за тушу. В этот миг снова загрохотали автоматные очереди, среди которых отрывистыми щелчками пастушьего бича выделялись одиночные хлопки «стечкина».
        Пули взрыли шкуру дохлого мутанта. Втянув голову в плечи и прижимаясь к склизкому боку плечом, я полез в контейнер за «бешеным чихом». Хотел привести аномальную гранату в действие, как вдруг необъяснимый приступ панического страха накрыл меня с головой, да так сильно, что я чуть не выронил опасный предмет из рук.
        В небе раздался грохот, ярко сверкнула синяя вспышка, а потом из туч, со скоростью курьерского поезда, вылетела чёрная машина с тонированными стёклами. Она, словно болид, пронеслась над канавой и врезалась в стоящих на краю рытвины «волков». Естественно, сам момент столкновения я не видел, зато прекрасно слышал крики, звуки ударов железа о живую плоть и глухие шлепки падающих тел.
        Волна паники схлынула так же внезапно, как и началась. Тяжело дыша и всё ещё не веря в счастливое спасение, я приготовился стрелять и осторожно выглянул из-за туши мутанта. Предосторожность оказалась излишней: врагов разметало по сторонам, как сбитые кегли, а «крузак» дымил разбитым двигателем в двадцати метрах от канавы.
        Держа «калаш» наготове - вдруг из машины гости вылезут или очухается кто-то из «волков», - я выбрался из траншеи. Первым делом проверил, что сталось с Гонзой и его «шестёрками».
        Зря старался, там ушивать было нечего. Удар оказался настолько сильным, что всей троице переломало кости. Трупы валялись в неестественных позах, напоминая брошенных как попало тряпичных кукол. Гонза вообще лежал на боку, почти согнутый пополам, и пяткой левой ноги касался подбородка вывернутой назад головы.
        На всякий случай я разрядил оружие «волков» (это Зона, тут всего можно ожидать). Подходящие к «калашу» патроны рассовал по карманам, остальные раскидал по сторонам, как и разобранные на части «стрелялки».
        После направился к внедорожнику. В салоне машины сидели двое: он и она. Крепкий бородатый мужчина с копной тёмных с проседью волос уткнулся лицом в сдутую подушку безопасности со следами крови на белом нейлоне. Пристёгнутый ремень удерживал женщину с рыжими, как и у меня, волосами в кресле. Её повёрнутая набок голова покоилась на высоком подголовнике. Оба были в обыкновенной одежде и без какого-либо намёка на противогазы и оружие.
        Обычно в Зону вот так налегке прутся желающие сэкономить туристы. В специализирующихся на экстремальном отдыхе турфирмах просто не продадут путёвки без приобретения у них комбезов и снаряжения. Любители халявы думают, что можно неплохо сэкономить, покупая пропуск в Зону и соответствующую экипировку непосредственно возле Периметра, но сильно ошибаются. Пропуск-то они возьмут, без проблем, но перед этим барыги толкнут им прорезиненную штормовку с брезентовыми штанами и дубовыми ботинками за такие деньги, за какие на Большой земле можно купить отменный комбинезон среднего класса. Знаю, что говорю. К отцу как-то «борги» привели такого жмота, нашли его возле болот (горе-проводник взял плату и бросил), так он в подробностях мне всё рассказывал.
        Скорее всего, эти любители острых ощущений решили стать самосёлами. Об этом говорило наличие машины. В Зону со своим транспортом через контрольно-пропускные пункты Периметра не пропускают. Хочешь покататься - плати, тогда тебя на чём хошь покатают, вплоть до танка и вертолёта, лишь бы денег хватило.
        Наверное, «туристы» надеялись тайком проникнуть в Зону, потому и не переодевались заранее, чтобы внимание не привлекать: патрули ведь не только с этой стороны Периметра есть, с той тоже вооружённые пулемётами «хаммеры» да «уазики» гоняют. А потом не вышло у них сделать остановку, может, торопились, пока их никто не заметил, ну и вляпались в «кротовину», а та их уже сюда закинула.
        Выстроив для себя более-менее стройную версию появления незваных гостей, я отстегнул ремень безопасности от кресла девушки, вытащил пассажиров из машины и рядком уложил на землю в стороне от шипящего разбитым радиатором автомобиля. В отличие от «волков» эти двое выжили, правда, пока были без сознания и, похоже, собирались пробыть в этом состоянии ещё как минимум десять минут. «Как раз есть время сделать то, зачем сюда пришёл», - подумал я.
        Я вернулся к рытвине, вытащил нож из притороченных к разгрузочному жилету ножен, спрыгнул на дно. Туша мохнатого слизня лежала в луже зеленоватой грязи и воняла так, что даже слёзы выступили из глаз. Пришлось доставать из подсумка противогаз и цеплять на лицо.
        Дыша, как Дарт Вейдер, я приблизился к раззявленной пасти мутанта, сделал глубокие надрезы по бокам от губчатых выростов. Лишённая поддержки нижняя часть мускульной глотки шумно плюхнулась в жижу, забрызгав и без того запачканные берцы и штанины.
        Сквозь чуть запотевшее стекло маски с пятнышками попавшей на него грязи отлично просматривались толстые стенки мышечных мешков. Пронизанные густой сетью кровеносных сосудов, они прикрывали слюнные железы, надёжно оберегая их от повреждений во время трапезы. Подобные защитные меры были не лишними, ведь слизни заглатывали живых жертв целиком, так что те вполне могли повредить важные органы рогами, копытами или когтями, не будь природа (ну или кто их там создал?) столь предусмотрительна.
        Рубящими ударами ножа я быстро вскрыл мышечную стенку одного из мешков, просунул клинок в образовавшееся отверстие. Резкими движениями сильно увеличил надрез и, словно край одеяла, откинул в сторону истекающую кровью плоть. Под ней находилась бледно-сизая плёнка соединительной ткани. Я проткнул её кончиком ножа, рванул клинок на себя.
        Прижимая нож пальцами другой руки, я выдавливал из разреза похожую на гной вязкую желтоватую массу. Она смешивалась с вытекающей из мышечного мешка кровью и тяжёлыми шлепками плюхалась в лужу у моих ног, добавляя грязи на одежду. Когда стала видна синеватая стенка слюнной железы, я перестал давить, убрал кусок соединительной ткани, прикрывающий железу, и кончиком ножа перерезал идущие к органу из глубины тела нервы и кровеносные сосуды.
        Всё! Теперь осталось без резких движений извлечь трофей из тела мохнатого слизня и, соблюдая предельную осторожность, словно сапёр при разминировании, опустить его в один из свободных слотов контейнера.
        Я воткнул нож в стенку мускульной глотки, открыл крышку прикреплённого к ремню бокса и просунул обе руки во влажную полость. Мёртвая плоть противно зачавкала. За студнеобразным аморфным комком с красными бугорками сосудов и жёлтыми холмиками лимфоузлов потянулись длинные тяжи жёлто-зеленой слизи. Липкие сопли истончились и лопнули, обрывая последние связи железы с внутренностями мутанта.
        Без резких движений я поднёс ценный орган к контейнеру, плавно опустил в слот. Железа сразу растеклась, как медуза, заполняя всё пространство отсека. Я прикрыл крышку на всякий случай, снова взялся за нож и в точности повторил процедуру.
        Через несколько минут, с двумя трофеями в активе, я снова стоял возле машины. Пассажиры всё ещё пребывали в нирване, даруя мне возможность спокойно привести себя в порядок. Я воспользовался одним из чехлов на сиденье «тойоты»: просто вырезал из спинки здоровенный кусок, разделил его на несколько частей и вытер сначала нож, а потом принялся стирать с себя грязь. На заключительном этапе чистки я протёр стекло противогаза, после чего убрал незаменимый в Зоне предмет в подсумок на бедре.

        Глава 6
        Попутчики

        Более-менее вернув себе первоначальный вид, я решил узнать, кто эти незнакомцы, и сначала обыскал водителя. Навскидку определить по лицу, сколько ему лет, не вышло: у него вся физия была в крови и, похоже, превратилась в один сплошной синяк. В карманах его джинсов и рубахи гулял ветер.
        Красавице с утончёнными чертами лица и печально опущенными уголками губ на вид было лет двадцать пять - тридцать. Толком определить возраст на глаз мешало отсутствие практики. Это Зона. Здесь женщин, чаще всего, можно встретить лишь в барах, где они работают официантками… и не только.
        Судьба смилостивилась над незнакомкой и наградила всего лишь царапиной на щеке да маленькой ссадиной на лбу. Во внутреннем кармане легкой куртки девушки нашёлся продолговатый прибор с кнопками, чем-то похожий на телевизионный пульт, и наладонник.
        Так толком и не поняв, кто эти люди, я вплотную занялся «тойотой» с российским триколором на номере. Багажник машины был пуст: ни туго свёрнутых комбинезонов, ни связанных шнурками ботинок, ни оружия с боеприпасами, ни рюкзаков с провиантом и медикаментами, ни нужного самосёлам скарба, - ничего. Думал, в бардачке и карманах чехлов есть какие-то документы - зря надеялся.
        Первой пришла в себя девушка. Услышав лёгкий стон, я обернулся. Красотка сидела, одной рукой опираясь на землю.
        Я шагнул к ней, присел на колено. «Калаш» не стал убирать за спину, мало ли что, а положил ствол на предплечье и указательным пальцем коснулся спускового крючка. При этом сдвинул ствол так, чтобы это не выглядело прямой угрозой.
        Прикрыв глаза, рыженькая массировала висок. Я терпеливо ждал, когда она соизволит заметить меня, повернул голову так, чтобы не пугать её ожоговыми рубцами и шрамами на правой щеке. Мог бы и первым заговорить, но решил не проявлять инициативу: кто знает, как она отреагирует на мой голос; вдруг истерика начнётся, а я не люблю резкие звуки. Нервируют они меня.
        Девушка наконец-то открыла глаза. Судя по рассеянному взгляду, она ещё не совсем отошла после столкновения.
        - Вы кто? Куда мы попали? - Она покрутила головой по сторонам. - Это Зона?
        - Она, родимая, - кивнул я и представился: - Купрум.
        - Ласка, - сказала рыженькая, слабо улыбнулась и добавила: - А где Байкер?
        Я взглядом указал за её плечо.
        Ласка обернулась, увидела разбитую машину, окровавленное лицо бородача, охнула, прикрыв рот рукой. В её голосе прозвучал неподдельный испуг:
        - Он живой?
        - Угу! - кивнул я. - Только пока без сознания. Вы на «тойоте» вылетели во-он оттуда, - я показал пальцем на лениво ползущие по небу тучи за моей спиной. - Пронеслись со скоростью метеора и насмерть сшибли последних из «Чёрных волков».
        Ласка опять охнула, в глазах её промелькнуло сожаление.
        - Прости, - пробормотала она. - Мы не хотели, так получилось, я вообще плохо понимаю, что произошло.
        - А не за что извиняться. Они это заслужили. Ваше неожиданное появление поставило жирную точку в истории клана мародёров и убийц.
        Ласка вздохнула, как мне показалось, с облегчением, а я продолжил закамуфлированный под мирную беседу допрос:
        - Ты лучше скажи: кто вы такие? Туристы?
        Девушка что-то невнятно пробормотала, пряча от меня взгляд изумрудных глаз, придвинулась к Байкеру, взяла его за руку, проверяя пульс, потом потянулась к окровавленному лицу спутника.
        - Не трогай! Ща бинт с перекисью дам, тогда и приводи его в порядок.
        Я вынул из рюкзака позаимствованную у одного из «волков» аптечку, протянул девушке. Она схватила обеими руками компактный куль из жёлтой прорезиненной ткани, сорвала защитный клапан, дёрнула за бегунок. Достала бинт в хрустящей упаковке, пузырёк из белого пластика. Вскрыла то и другое и приступила к обработке лица своего напарника.
        Пока она возилась с аптечкой, я отошёл в сторону, бросил гайку в огромную травяную кочку шагах в пяти. Гайка спокойно преодолела расстояние и без всяких фокусов шлёпнулась в траву. Я подобрал «маркер», сел на вершину похожей на миниатюрный холм кочки, положил автомат на колени. «Кто знает, как поведёт себя этот Байкер, когда очухается, - подумал я, - а так хоть расстояние позволяет среагировать, да и сейчас они оба у меня на мушке».
        Перекись громко шипела при контакте с кровью, пузырилась розовой пеной. Бородач очнулся во время оказания ему первой помощи, попытался встать, но Ласка сильным толчком руки уложила его обратно.
        - Лежи! Закончу, тогда встанешь!
        Тот послушно упал на лопатки.
        Я покачал головой, внимательно наблюдая за происходящим. Будь я на его месте, ни за что бы не позволил так с собой поступать.
        Девушка закончила обрабатывать рану на переносице спутника, заклеила пластырем из аптечки. Протянула руку: мол, давай помогу.
        Байкер отказался от помощи, сел и посмотрел по сторонам.
        Без крови на лице он выглядел немногим лучше: вид портили сломанный нос и огромные синяки на лбу. Однако хорошо его приложило головой во время удара машины о землю. Повезло вообще, что жив остался, а то бы откинул коньки в свои сорок с хвостиком. (Я всё-таки попробовал определить его возраст на глаз, хоть и не был уверен в точности прогноза из-за бороды и сильно распухшего носа.) Ласка вот не поленилась, пристегнулась ремнём безопасности, потому и отделалась лёгкими царапинами. Правда, всё равно без сознания была, когда я её из машины вытаскивал. Наверное, сильно ударилась затылком о подголовник, потому и вырубилась на время.
        - Это кто? - спросил бородатый у подруги, кивнув в мою сторону.
        Ласка открыла рот, собираясь ответить, но я её опередил:
        - Вообще-то я не глухой и сам говорить могу. Меня Купрум зовут, я сталкер, а это… - я чуть повёл рукой в сторону, - Зона. Как видишь, тут всё просто, никаких тайн нет. Гораздо сложнее, Байкер, с тобой и Лаской. Она так и не объяснила, кто вы такие. Может, ты ответишь на этот вопрос?
        Мужчина повернулся к девушке, прошептал:
        - Ты зачем ему сказала, как нас зовут?
        Она пожала плечами и тем же образом ответила:
        - А что здесь такого? Он назвался, спросил моё имя. Я ответила. И вообще, я считаю, надо сказать ему правду. Может, он знает что-то и сможет помочь.
        Я навострил уши. «Интересно, о чём это она? Что они такого здесь ищут, раз примчались неизвестно откуда, да ещё и абсолютно неподготовленные к путешествию?»
        Байкер схватил спутницу за руку: дескать, не вздумай, - но Ласка отмахнулась, встала и подошла ко мне. Я тоже поднялся, считая невежливым сидеть, когда женщина стоит передо мной, но руки с «калаша» не убрал.
        - Купрум, нам нужна твоя помощь, - начала она, нервно теребя пальцы. - Мы не туристы.
        Я удовлетворённо крякнул: мол, что и требовалось доказать. Тем временем Ласка продолжала:
        - Мы вообще не отсюда. В смысле, не из этого мира. Вернее, когда-то мы были здесь и даже прожили несколько лет, но потом были вынуждены уйти.
        Я с сочувствием посмотрел на неё. «Надо же, такая молодая, а уже умом тронулась. Где это видано, чтобы люди ходили между мирами, как из комнаты в комнату. Ясно же, что это бред собачий».
        Ласка правильно поняла мой взгляд и с жаром сказала:
        - Ты зря не веришь!
        Байкер вздохнул и покачал головой, словно говоря: «А ведь я предупреждал».
        Я мельком глянул на него, потом перевёл взгляд на рыженькую.
        - Допустим, всё так и есть, но тогда скажи, почему никто из учёных не знает об этом? Мой отец знаком со многими из них, и, будь уверена, они бы не стали держать от него это в тайне, а он не стал бы скрывать эти сведения от меня.
        - А кто твой отец? - заинтересовалась Ласка. Байкер тоже повернул голову, чтобы лучше слышать.
        Я поводил пальцем у неё перед носом:
        - Э-э, нет, так не пойдёт. Сначала ты убеди меня в правоте твоих слов, а потом я подумаю: сказать тебе или нет.
        Девушка глубоко вздохнула. Несколько долгих секунд она изучающе смотрела в мои глаза, потом повернулась к напарнику, словно ища у того поддержки. Мужчина пожал плечами, развёл руки в стороны: дескать, не знаю, решай сама.
        - Ладно, - она резко тряхнула головой. Длинные волосы рыжим пламенем полыхнули на плечах. - Не уверена, что смогу тебя убедить, но попробую.
        Она говорила долго, сбивчиво, глотая окончания и перескакивая с одного на другое.
        Когда она выдохлась и замолчала на несколько секунд, переводя дыхание, я, несколько офигевший от её рассказа, уточнил:
        - То есть ты утверждаешь, что какой-то там профессор Семакин переместил тебя, беременную, отсюда в Москву другой реальности, а потом, когда ты родила, ставил опыты на тебе и твоём ребёнке?
        - Да, - кивнула Ласка. - Мой сын пропал во время очередного эксперимента. Он как будто испарился из лаборатории. Я случайно об этом узнала из разговора двух лаборантов. Они тогда везли меня в палату после опытов и обсуждали последние новости.
        - Что, вот так вот просто при тебе обсуждали? - спросил я с нотками недоверия в голосе.
        - Они думали, что я в отключке, потому и говорили не таясь. Видимо, сестра по ошибке ввела мне не то лекарство или с дозой что-то напутала, но я в тот раз была в сознании. Конечно, не совсем хорошо соображала, но суть их разговора поняла. А потом и Семакин подтвердил то же самое. Он, пьяный, завалился ко мне в палату и заявил, что это я виновата во всём.
        - А с чего ты взяла, что твой сын оказался в Зоне? Может, Семакин его из этой лаборатории зашвырнул на Луну или ещё куда-нибудь?
        Настя помотала головой.
        - Семакин с помощью моего мальчика перекачивал аномальную энергию отсюда в тот мир. Как-то, хвастаясь передо мной, он сообщил, что ещё совсем немного - и уже ничто не помешает ему создать в той реальности новые Зоны. Он даже определил для них места и говорил, что преобразует добытую отсюда энергию в аномальное излучение, используя Останкинскую башню в Москве и телевышку в Питере. - Она прижала руку к груди: - Сердцем чую: Максим здесь, он жив, как и его отец.
        После этих слов Байкер вскочил с места и рванул к нам. Я шагнул в сторону, чтобы в случае чего Ласка не оказалась на линии огня. Хоть её рассказ и отдавал изрядной долей бреда, я понемногу склонялся к мысли, что верю ей. Хотя бы потому, что она в нём упоминала людей, с которыми я сам был знаком: бывшего коменданта «Светлого» и бармена «Касты». Правда, Прусак месяц назад умер от сердечного приступа и его похоронили по всем обычаям и канонам: на специально сделанной по такому случаю тележке толкнули в «жаровню» (отец к этому даже руку приложил), а Бобр, через неделю после похорон Прусака в аномалии, свалил из Зоны. Говорят, он сейчас где-то в тёплых краях живёт в своё удовольствие, проматывая сколоченный здесь капитал. Внучку-то он замуж пристроил, чего ему теперь тут делать?
        Байкер схватил Ласку за плечо, рывком развернул к себе и выкрикнул ей в лицо:
        - Погоди! Ты же говорила: Колдун в аномалии погиб!
        - Это Семакин мне постоянно твердил, наверное, хотел, чтобы я в это поверила. Я, дура такая, верила ему, пока там, в Москве, была. А как здесь оказалась, почувствовала: живы мои мужички. Оба! Стоит мне отыскать одного, так и второй найдётся, - спокойно сказала Ласка.
        - Ложь! Колдун погиб! Его нет, иначе он давно бы тебя нашёл! - Байкер отступил на шаг назад, сжал кулаки, глаза сузились в щёлочки.
        Спустя несколько секунд он взял себя в руки, но было уже поздно. Не знаю, как Ласка, но я понял, что этот бородач имеет на неё определённые виды. Потому, наверное, и стал ей помогать. А кстати, как всё-таки они сюда попали?
        - С помощью транскриббера, - ответила Ласка. - Я украла его в одном из кабинетов исследовательского центра, когда сбежала из палаты. Спустя несколько дней, как я узнала об исчезновении Максима, медсестра снова что-то напутала с лекарствами, вот я и решила дать дёру. В том же кабинете, а он принадлежал женщине-врачу одного со мной роста и комплекции, я взяла пальто и сапоги. В кармане одежды была ключ-карта, с её помощью я и ускользнула из ВИЦАПа.
        - Откуда? - спросил я.
        - Из Всероссийского исследовательского центра аномальной природы. Его Семакин основал сразу, как вернулся отсюда в ту реальность. Вроде как с целью создания боевых мутантов и искусственных артефактов с заранее определёнными свойствами для нужд армии, а на самом деле для превращения того мира в Зону. Это я тоже от него узнала, - пояснила девушка.
        - Ну а с ним как встретилась? - я кивнул на Байкера.
        - А я её от насильников спас, - сказал он, оттеснив спутницу плечом. - И от тебя спасу, если потребуется. - Он пронзил меня тяжёлым взглядом, словно намекая: это моя территория, не суйся!
        Я усмехнулся и покачал головой, а Ласка шлёпнула защитничка по плечу и легонько толкнула его:
        - Байкер, перестань! Купрум нормальный парень, он нам поможет. Поможешь ведь, верно?
        - Даже и не знаю, что сказать. Как-то всё это странно, и вопросов ещё тьма-тьмущая. С машиной, опять же, ничего не понятно… - Ласка открыла рот, явно собираясь рассказать, где они взяли «тойоту» и как попали на ней в Зону, но я вытянул вперёд ладонь с растопыренными пальцами: - Не-а, стоп, хватит на сегодня, мне ещё эту информацию переварить надо.
        Я цыкнул зубом, посмотрел на странную парочку, потом на машину за их спинами, что до сих пор дымила разбитым радиатором.
        - Давайте так, вы вроде как спасли меня, а долг в Зоне платежом красен. Я отведу вас к учёным, мне всё равно туда надо: заказ им отнести. Там знакомый моего отца. Он - голова, обязательно что-нибудь путное посоветует, а потом уже и будем решать, что дальше делать. Ну как, согласны?
        Ласка, радостно улыбаясь, кивнула. Байкер что-то буркнул в ответ, но меня мнение «отмычки» не интересовало. Я объявил о его новом статусе. Бородач поначалу возмутился, но когда рыженькая прощебетала, какой он хороший спец и что без него нам шагу не ступить, согласился. Правда, зыркнул нехорошо в мою сторону, но мне было наплевать. В это время девушка, стоя на цыпочках, нежно обнимала меня за плечи и тихо шептала, глядя в глаза:
        - Спасибо тебе, Купрум, ты очень хороший и добрый. У тебя волосы такого же цвета, как у меня… и глаза… а рыжие с зелеными глазами злыми не бывают, правда-правда.
        Она весело сощурилась и звонко чмокнула меня в кончик носа.
        Байкер тяжело пыхтел за её спиной. Он буквально испепелял меня взглядом.
        Перед тем как отправиться на базу к учёным, я предложил «туристам» снять с трупов комбинезоны и переодеться в более подобающую опасному путешествию одежду. «Раз говорят, что уже были в Зоне, - решил я, - должны знать, что наш брат сталкер иной раз не гнушается и таких способов выживания».
        Когда речь идёт о спасении собственной шкуры от радиации и прочих неприятностей, коими кишит этот мир, не до ложных сантиментов. Мёртвым всё равно уже ничего не нужно, а вот живым одежда, обувь, оружие, медикаменты и прочие запасы жмуриков очень даже могут пригодиться. Известны случаи, когда такая помощь с того света спасала бродягам жизни. Нет смысла о них сейчас говорить: это хрестоматийные истории, они и так всем известны.
        Несмотря на все мои доводы, Ласка наотрез отказалась это делать. Она подбоченилась, выставила вперёд стройную ножку и, загибая пальчики, привела контраргументы:
        - Во-первых, это негигиенично, во-вторых, неэстетично, а в-третьих, просто омерзительно!
        - Тогда хоть противогаз забери! Придётся топать по заражённым местам, радиоактивной пыли по самые уши наглотаешься.
        - Противогаз возьму, - кивнула она, тряхнув рыжей гривой.
        - Так это же негигиенично, - не удержался я от шпильки.
        Ласка надула губки, сложила руки на груди и посмотрела на меня исподлобья.
        - Вот у этого забери, - наконец-то сказала она и мотнула головой в сторону тела с торчащей к небу переломанной рукой.
        Байкер молча наблюдал за нами со стороны. Похоже, его радовала эта ситуация, поскольку он ухмылялся в бороду, даже не пытаясь скрывать ликование. Я еле удержался от желания дать ему в морду и похолодел, стоило мне осознать мотив поступка. Меня подмывало засветить ему в глаз не потому, что его наглая харя была мне неприятна, просто я видел в нём конкурента в борьбе за внимание Ласки! (Вот что дефицит женской ласки с мужиками делает!)
        Я поспешно постарался внушить себе, что она меня интересует лишь как боевая единица нашего маленького отряда. Вроде бы помогло. Не знаю, надолго ли. Стараясь не смотреть в её сторону, я направился к жмурику за противогазом, стащил с трупа подсумок и принёс Ласке.
        - Спасибо!
        Свежее дыхание девушки лёгким облачком коснулось моего лица. Я вспыхнул весь изнутри, неразборчиво буркнул: «Не за что», - и отступил в сторону, чувствуя, как стремительно краснею.
        К счастью, никто из присутствующих моей реакции не заметил: Ласка в это время пристраивала на боку трофей, а Байкер ходил возле машины. В отличие от спутницы он не брезговал возможностью стянуть комбинезон с мёртвого тела и теперь присматривался к трупам, подыскивая дохляка одного с ним роста и размера. Видимо, поиски не увенчались успехом, раз он тоже ограничился противогазом и вскоре присоединился к нам.
        - Слышь, а ты куда оружие жмуров дел? - спросил бородач, когда я сказал ему двигать вперёд.
        - Разобрал и выбросил. Давай, держи курс вон на ту рощицу, - я показал на тощий осинник в полукилометре отсюда. - Тут чисто, аномалий нет, я утром здесь проходил.
        - Зачем, ёк-макарёк? Мог бы нам его дать.
        - А смысл? Там патронов было - кот наплакал. Всё вместе собрать - на одну обойму к «стечкину» не хватит.
        - А у них что, только пистолеты были? - проявила Ласка осведомлённость в типах и марках оружия.
        - Ага, - соврал я, не задумываясь. Меньше знают - крепче спят, а то начнут, понимаешь, ненужными вопросами донимать.
        - Да ну?! - усомнился Байкер. - Прям-таки одни пистолеты? И даже захудалого автоматика не было? - Он посмотрел на меня, как следак на допросе.
        - Ни одного, - ответил я, легко выдержав его взгляд. - Так ты пойдёшь или как? Учти, нам до базы учёных ещё пилить и пилить. Хотелось бы прямо сейчас отправиться в путь, чтобы засветло до неё добраться. Не, ну если вам в кайф в поле ночевать, то я не против, можем ещё поболтать. Или давайте понаблюдаем за воронами, сделаем ставки, кого они из тех троих первым клевать начнут.
        Насчёт ворон я не ради красного словца сказал. Пока мы прохлаждались, пернатые действительно слетелись на свежую мертвечину и теперь хрипло каркали, покачиваясь на ветках ивняка, за которым я не так давно прятался от Гонзы и его парней.
        - Чё сразу началось-то, ёк-макарёк? Уже и спросить нельзя, - проворчал Байкер, повернулся и потопал по указанному маршруту.
        Ласка улыбнулась, стрельнув в мою сторону глазами, и пошла в двух шагах за ним.
        Я двинулся замыкающим, глядя не столько вперёд, сколько по сторонам и назад. Насчёт аномалий я не соврал, до самой рощицы было чисто, а вот мутанты вполне могли нас атаковать. Пустоши были для них чем-то вроде заповедника: в смысле, они водились тут в изобилии, потому я и вертел головой, что твоя сова.
        На этот раз Зона оказалась благосклонной и даровала нам возможность добраться до рощицы без проблем, а уж оттуда, через заросшую жёсткой колючей травой равнину, выйти к растущему на границе с Пустошами мелколесью.

        Глава 7
        Первые испытания

        ПДА тихо пропищал. Я поднял руку, скосил глаза на экран. Админ по общей рассылке скинул сообщение с краткосрочным прогнозом от Синоптика. Я решил ознакомиться с инфой потом, когда встанем на ночлег, и глянул, чем занимаются мои подопечные. Ну вот что ты будешь делать? Стоило отвлечься на секунду, как Байкер едва не нашёл приключений на свою голову.
        - Стой! - заорал я, мгновенно похолодев.
        Надо отдать Байкеру должное, он не стал выкаблучиваться и замер, как аист, на одной ноге. Ласка в шаге от него застыла столбом, боясь пошевелиться.
        - Куда, твою медь, тебя понесло, ангидрит в твою пробирку?! Давай назад! Быстро!
        Оба попятились. Я подскочил к бородачу и едва не отвесил ему оплеуху.
        - Ты за каким хреном туда попёрся?! Жить надоело?!
        - Так чисто же! Лес насквозь просматривается, деревья не поломаны, трава и папоротники не примяты. Пахнет грибами и палой листвой, а не озоном и всякой химией - значит, ни гравитационных, ни электрических, ни химических аномалий нет. Вывод? Можно идти.
        Я мысленно похвалил его за наблюдательность и знание способов первичного обнаружения ловушек «на глаз», без использования электроники. (Вторым шагом после такого анализа обычно является локализация опасных участков путём разбрасывания «пробников» вроде тех же болтов, гаек или камешков.) Следующая моя мысль: «Ласка не обманула. Выходит, они действительно когда-то жили в Зоне, иначе где бы так Байкер поднаторел в этой науке. Как бы там ни было, может, раньше он и был неплохим спецом, сейчас же он сильно накосячил и едва не угробил всех своей невнимательностью».
        О том, что в этом была доля и моей вины, я понял с запозданием. Надо было сказать им, чтоб ждали на месте, а потом уже смотреть в ПДА. «Ладно, всё равно придётся Байкеру быть козлом отпущения (не себя же ругать) - пусть впредь не лезет поперёд проводника», - решил я.
        - А ты «маркерами» дорогу проверил, прежде чем в лес соваться? Ну-ка, отошли оба назад. Назад, кому говорю!
        Настя с Байкером нехотя попятились.
        - Живее! - прикрикнул я, оглядываясь, чтобы такое взять для демонстрации коварства не замеченной бородачом аномалии.
        В трёх шагах от меня шелестел листочками куст сирени. Я подошёл к нему, срубил ножом ветку подлиннее, вернулся обратно.
        - Этот пролесок - одна сплошная аномалия. Сунешься в него, там и останешься. Может, в вашу бытность здесь он и не представлял опасности, зато сейчас лучше обходить его стороной. Вы на стволы деревьев посмотрите. Ничего не замечаете?
        С минуту оба изучали берёзки, рябинки, осинки и редкие ёлочки.
        Потом Байкер сказал:
        - Какие-то они немного выпуклые местами, что ли.
        - Ой, а я вон там вроде бы кости увидела, - Ласка указала рукой направление. Мы глянули туда. Там и в самом деле из травы торчали чьи-то рёбра.
        - Эти наросты на стволах - биологическая аномалия «паучье брюшко». Стоит попасть в зону её действия - ничего не спасёт. Смотрите.
        Я сунул ветку в просвет между деревьями. Наросты тут же плюнули белыми сгустками. Они мгновенно развернулись на лету, образуя нечто похожее на паутину, и прочно приклеились к ветке. Я легко подёргал приманку. Сеть прочно удерживала её на месте. Стоило дёрнуть сильнее, и из расположенных рядом наростов с тихим свистом вылетели дополнительные сгустки, фиксируя добычу новыми нитями «паутины».
        - Это ещё не всё. Отойдите, - приказал я и первым сделал шаг назад, не выпуская ветку из рук. Удерживая приманку за самый кончик, я потряс ей, имитируя трепыхание жертвы. Ветки растущих рядом деревьев медленно потянулись к замотанной «паутиной» добыче. Они склонились над ней. Из каждой веточки полезли тончайшие белые волоски и принялись медленно обволакивать «обед». Это продолжалось до тех пор, пока тот не превратился в большой белый кокон.
        - Будь это мутант или человек, зелёные монстры переварили бы его за неделю и снова превратились в милые глазу деревца, - сказал я, отбросив конец намертво обездвиженной ветки. - Посмотрите на траву под деревьями. Видите, какая она густая и сочная? Всё благодаря питательным сокам убитых растениями жертв.
        «Туристы» молча внимали моим словам. Ласка сильно побледнела, в глазах её плескался ужас. Видимо, представила себя на месте ветки. Байкер с напряжённым выражением лица играл желваками, пыхтел, что тот паровоз под парами. Перехватив мой взгляд, он чуть заметно склонил голову, благодаря за спасённую жизнь. Я кивнул в ответ: мол, не за что, но в следующий раз будь внимательнее.
        На этом обмен любезностями кончился. Я велел ему двигать в обход опасного леса и при этом смотреть под ноги и по сторонам.
        Наученный горьким опытом, Байкер теперь являл собой образец осторожности. Он то и дело останавливался, поворачивал голову, глядя на подозрительные участки местности под разными углами, бросал позаимствованные у меня болты и гайки, проверяя дорогу.
        На самом деле зря он так сильно перестраховывался. Не считая «хищного» пролеска, никаких аномалий тут больше не было. Самыми ближними к нам были «студень» (его выдавало слабое зеленоватое мерцание над заросшей лютиками луговиной метрах в трёхстах впереди) и цепочка «разрядников» на склоне далёкого холма. На таком расстоянии слабые вспышки аномальных молний были практически незаметны. Лишь когда ветер дул с той стороны, в пахнущем медвяным разнотравьем воздухе появлялись едва уловимые нотки озона.
        Из-за предосторожностей Байкера скорость передвижения нашего отряда заметно снизилась, но я не торопил его. «Пусть вспоминает былые навыки. Постоянные тренировки и пребывание в повышенном тонусе - прямой путь к счастливому долголетию в Зоне», - подумал я.
        Сразу за плотоядным леском начиналось широкое поле. За ним простиралась усеянная крупными валунами равнина, в самом центре которой располагалась научная база. При желании, если присмотреться, её можно было увидеть и с того места, где мы в данный момент находились, правда, на таком расстоянии приземистые постройки выглядели совсем маленькими, размером с фасолины, и практически сливались с фоном окружающего пейзажа.
        Ближе к вечеру распогодилось. Низкие тучи куда-то расползлись, теперь вместо них по лазурному небу лениво плыли кудрявые облака. Словно их отражение, по бескрайнему зелёному морю медленно крались бесформенные тени. Внезапно ярко-жёлтый диск солнца скрылся за белой пеленой. Стало сумрачно. Поднялся ветер. Беспокойно зашепталась трава. Хрипло закаркали кружащие в небе вороны. Стоило солнышку вынырнуть из-за облаков, как пасторальная идиллия вернулась, расхолаживая и усыпляя бдительность.
        Байкер усвоил преподанный ему Зоной урок и остановился, ожидая дальнейшей команды. Со стороны поля потянуло смесью неприятных запахов, среди которых отчётливо проступали нотки сероводорода и аммиака. Я достал из подсумка противогаз, надел его и велел попутчикам следовать моему примеру. Потом отправил Байкера в хвост цепочки, а сам занял место проводника и шагнул в густую траву, как в воду.
        Идти по полю было легко и трудно одновременно. Легко, потому что трава с головой выдавала притаившиеся в ней аномалии, а трудно - из-за длинных, цепляющихся за ноги стеблей. Насчёт аномалий я немного лукавил. Безусловно, растительность помогала определить гравитационные, термические или электрические ловушки по так или иначе повреждённым побегам, но она же мешала выявить те же «студни», «желе» или «шипучки»: ядовитые испарения деструктивов сливались с цветом травы. И если над луговиной, мимо которой мы прошли с полчаса назад, зеленоватый туман ещё можно было различить в силу низкого роста лютиков-цветочков, то здесь трава местами вымахала выше моей головы, начисто скрывая опасные места. Определить по запаху близость ловушек и обойти их стороной тоже не представлялось возможным: над полем висел густой химический смрад, потому и шли мы в противогазах.
        Постоянно сверяясь с данными ПДА, я вёл отряд широким зигзагом. Трава постепенно становилась всё ниже и ниже. Это заметно облегчило путь, поскольку теперь были заметны не только обычные аномалии, но и пузырящиеся на земле, в окружении кустиков чахлой растительности, лужи зеленоватой гадости.
        Поле плавно перешло в слабохолмистую равнину с выступающими из земли то тут, то там валунами. Пройдя ещё с сотню шагов, я остановился, снял противогаз и с наслаждением втянул полной грудью свежий воздух. Позади шумно пыхтел Байкер. Настя тоже скинула маску и щурилась, подставляя лицо ласковым лучам солнца. Оно ещё сильнее склонилось к горизонту и теперь находилось по левую руку от нас.
        - Далеко ещё? - поинтересовалась девушка, убирая противогаз.
        - Нет, - помотал я головой и показал рукой на изогнутый длинным полумесяцем овраг впереди. На краю глубокой промоины жались друг к другу бревенчатые домишки без крыш с торчащими, словно пальцы, облезлыми печными трубами. Окна зияли выбитыми стёклами, чем-то напоминая щербатые рты, громко хлопали уцелевшими ставнями. Распахнутые двери тоскливо поскрипывали на ветру. - Видишь вон ту деревеньку? За ней будет небольшое озерцо. От него ещё с километр на северо-восток - и мы на месте.
        - Ну, веди тогда, Сусанин, - вздохнула Ласка, приглаживая растрёпанные ветром волосы.
        Я кивком велел Байкеру выдвигаться вперёд, достал из кармана жменю гаек с привязанными к ним тряпичными хвостами и высыпал ему в ладонь со словами:
        - Здесь уже не так опасно, как в поле. Курс - на тот дом с развалившимся крыльцом.
        Регулярные проливные дожди способствовали быстрой эрозии почвы. Овраг неумолимо расползался, постепенно пожирая деревеньку дом за домом. Когда мы подошли к околице, раздался пронзительный скрип, больше похожий на предсмертный стон, и ещё один дом на наших глазах обрушился на дно глубокой балки в тучах коричневой пыли. Там ещё долго что-то гремело и бухало. Видимо, брёвна новой жертвы оврага ломали трупелые останки давно поглощённых им домов.
        Ласка испуганно вскрикнула. Я машинально обнял её за плечи. Она прижалась ко мне, но в этот момент Байкер обернулся: наверное, тоже хотел проявить заботу. Ласка отпрянула. «Турист», сердито сверкнув глазами, резко развернулся, бросил гайку вдаль перед собой.
        Она пролетела с десяток метров, хлопнулась на заросшую короткой травой грунтовку и, мелькая белым хвостом из бинта, откатилась к ржавому «москвичу». Машина глубоко вросла в землю спущенными колёсами. Из рваной дыры в задней двери торчал пыльный лист лопуха. Над ним топорщились прошлогодние побеги с похожими на колючие одуванчики серыми головками. Из открытого багажника свисали длинные коричневые нити «мочала», а в салоне сверкал молниями «разрядник».
        Байкер дошёл до машины, подобрал гайку, снова бросил её на проходящую через деревню дорогу. Подождал, когда «маркер» упадёт, и потопал за ним.
        Рядом с «москвичом» счётчик Гейгера начал потрескивать. Как и любая техника в Зоне, машина фонила. Не так сильно, конечно, как на Кладбище техники, но всё равно было лучше держаться от неё подальше.
        Я глянул на экран ПДА. Помимо нас в деревне находился ещё один гость, и это явно был не человек. Датчик жизненных форм обозначил его местонахождение серой точкой возле крайнего дома в деревне, но не мог определить, что за мутант там пасётся. Прибор просто был не способен на это.
        Я нагнал Ласку, положил ей руку на плечо, веля остановиться, и громко прошептал:
        - Байкер, стой! - «Отмычка» остановился, и я поманил его рукой: - Иди сюда!
        - Ну, что опять? - громко спросил бородач, подходя к нам.
        - Ш-ш-ш, тихо ты, там мутант.
        - Какой? - заинтересовалась девушка.
        - А я знаю? На экране только точка видна, там не написано. Сделаем так: я сейчас заберусь вон на ту крышу, оттуда должно быть видно двор, где засела эта тварь, а как вернусь, решим, что дальше делать.
        Я поправил автомат и уже собрался идти, как Байкер схватил меня за руку:
        - Ты хоть нож оставь, ёк-макарёк. Вдруг, пока ты ходишь, мутняк решит прогуляться и наткнётся на нас.
        В его словах был резон. В то же время существовала опасность, что он использует нож против меня. После коротких раздумий я всё-таки отдал ему оружие, надеясь, что в случае чего сумею среагировать.
        Жестом веля спутникам оставаться на месте, я в несколько шагов пересёк покрытый трещинами асфальт дороги. Стараясь не шуметь сухим бурьяном, осторожно обогнул дом и двинулся к сараю с распахнутыми настежь воротами. Внутри строения царила прохладная полутьма, пахло пылью и тленом. Лавируя между железными скелетами всяких сеялок-веялок, я добрался до сколоченного из досок помоста, закинул «калаш» за спину, поднялся по скрипучей лестнице и сквозь круглое чердачное окно выбрался на крышу примыкающего к сараю хлева, откуда вся деревня была видна как на ладони.
        Упираясь ногами в доску обрешётки, я лежал на серых, покрытых пятнами лишайника листах шифера, единственно уцелевших на всей крыше, и высматривал в бинокль мутанта. Им оказался здоровый мутохряк со сдвоенными, круто загнутыми вверх клыками и четырьмя попарно расположенными ушами. Тварь достигала почти двух метров в холке и весила, наверное, центнера три с половиной, если не больше. Таких крупных особей встречать мне ещё не доводилось.
        Судя по габаритам, обломанным с одной стороны клыкам и обилию уродливых шрамов на шкуре, мутохряку было много лет. Наверное, старого самца выгнал из стада молодой и сильный соперник, вот он и пришёл в деревню умирать вдали от посторонних глаз. Что ж, я решил помочь ему осуществить задуманное.
        Я стащил со спины автомат, снял с предохранителя, прицелился. Только хотел спустить курок, как кабан словно что-то почуял. Он перестал нюхать землю и, тихо похрюкивая, скрылся за углом дома.
        Я подождал - вдруг мутохряк появится снова, - но он там, видимо, нашёл еду, поскольку ветром иногда доносило звуки его аппетитного чавканья. Выждав на всякий случай ещё минуту, я приподнялся над шифером и жестами велел спутникам идти ко мне.
        Когда я вернулся в сарай тем же способом, что и выбирался на крышу, Байкер и Ласка уже ждали меня возле страшной на вид сельхозмашины с торчащими вверх стальными штырями. В руках Байкер держал самодельное копьё. Пока я высматривал мутанта, бородач где-то раздобыл крепкую палку, оторвал рукав от рубахи, распустил на ленты и примотал ими нож к древку.
        - Это кабан. Такого огромного самца я ещё в жизни не видывал, - поделился я с ними открытием. - План такой: я попробую подобраться к нему как можно ближе и выстрелить в голову. Вы оба следуйте за мной метрах в пяти. Если что-то пойдёт не так, немедленно уходите, стараясь не попадаться ему на глаза. Ветер дует с его стороны, так что он вас не учует. Ну всё, я пошёл.
        - Подожди! - громко прошептала Ласка. - Будь осторожен.
        Я покосился на Байкера, тот никак не отреагировал на её слова, кивнул и направился к выходу из сарая. Стараясь не наступать на выбоины в асфальте - в почти мёртвой тишине хруст камней в ямках срабатывал лучше любой сигнализации, - я быстро пересёк пыльную ленту дороги. Проскочил мимо покосившегося столба с обрывками проводов, обогнул две деревенские хибары с покрытой трещинами чёрной от плесени штукатуркой и нырнул под прикрытие старого сруба.
        Часть крыши у дома отсутствовала, равно как и половина противоположной стены. Виновник столь серьёзных разрушений сейчас упирался сухими ветвями в пол, словно пытаясь подняться из последних сил. Старый тополь не вынес натиска давней стихии: подточенный временем ствол переломился почти пополам, проломил крышу, снёс трухлявые брёвна простенка между окнами, дав мне отличную возможность наблюдать за кабаном.
        Тварь, тихонько похрюкивая, рылась огромным (с чайное блюдце) пятаком в куче прелой листвы, выискивая съедобные корешки и личинки насекомых. С одной стороны кабанью «столовую» подпирал повалившийся набок забор, с другой - снятый с шасси ржавый автомобильный фургон. Расстояние до цели позволяло стрелять на поражение, но, поскольку мутохряк стоял ко мне задом, обильно заросшим свалявшейся от помёта и грязи шерстью, я решил переместиться на более удобную позицию.
        Я только собрался обогнуть тёмный от времени сруб, как сзади послышался лёгкий шорох. Сразу за этим раздался громкий хруст. Тварь тотчас прекратила хрюкать, повела назад ушами, будто сканируя пространство на предмет посторонних звуков. Я замер, внимательно наблюдая за кабаном, руки плотнее сжали автомат, палец напрягся на спусковом крючке. Спустя секунду мутант вернулся к прерванному занятию, а я с облегчением выдохнул.
        Мгновением позже я оглянулся и буквально пронзил Ласку сердитым взглядом. (Она стояла одной ногой в выбоине, боясь пошевелиться.) В двух шагах позади неё застыл Байкер. С самодельным копьём в руках он походил на охотящегося индейца. Для полного сходства не хватало кожаной одежды с бахромой и орлиного пера в волосах.
        Я округлил глаза и еле слышно прошептал: «Тихо!» Ласка виновато развела руки в стороны, осторожно перенесла вес на другую ногу и оторвала подошву ботинка от асфальтовой крошки. На этот раз обошлось без приключений. Вскоре она уже бесшумно скользила к моему укрытию. За ней тенью следовал Байкер.
        Не дожидаясь «туристов», я оторвался от бревенчатой стены и двинулся в обход дома, намереваясь зайти сбоку от мутанта и высадить минимум четверть обоймы ему в голову. Как я уже говорил, ветер играл нам на руку, но в то же время создавал дополнительные трудности. Да, кабан не мог нас учуять, зато мы во всех подробностях ощущали исходящее от него густое амбре. У меня даже слёзы выступили из глаз от непереносимой смеси запахов гниющей плоти и застарелого свиного помёта.
        Мутохряк настолько увлёкся процессом поглощения пищи, что не заметил моего приближения. Возможно, мне удалось бы привести план в исполнение, но тут, как всегда, сработал закон подлости. Старый мутант фонил, как брошенные на Кладбище техники машины. Видимо, за свою долгую жизнь мутохряк не раз бродил по тем местам, где радиационный фон в разы превышал безопасные для человека значения, поэтому сам превратился в нехилый источник излучения.
        Хоть звуковое оповещение и было выключено (я заблаговременно позаботился об этом, отправляясь на охоту), ПДА отреагировал на сигнал встроенного счётчика Гейгера бодрой вибрацией. Корпус прибора весело отстучал дробь, ударяясь краем о донце металлического шпенька пуговицы, чем сразу предупредил мутанта о моём приближении.
        Кабан молниеносно среагировал: прекратил рыться в прелой листве, издал громоподобный рык и прытко рванул в мою сторону.
        Я вскинул «калаш», нажал на спусковой крючок. Автомат отстучал короткую очередь, но то ли боров успел убрать голову, то ли я лажанул, но пули вышибли щепу из стены соседнего дома.
        Зверь с рёвом рванул на источник опасности и наверняка пронёсся бы по мне паровым катком, если б не вмешательство Байкера. Он с дикими воплями выскочил с другой стороны дома, потрясая копьём и топая ногами.
        Обладая от природы плохим зрением, кабан среагировал на звук. Он бросился на новый источник угрозы, мотая лысой башкой с багровыми пятнами лишая на иссечённой уродливыми шрамами коже. Байкер удобнее перехватил самодельное оружие, готовясь пырнуть им мутанта, и заорал ещё громче, злобно вращая глазами.
        Понимая, что Байкер с его «зубочисткой» вряд ли выдержит натиск живой махины, я бросился за мутохряком вдоль полуразрушенной стены дома. Проскочил под лежащим на трухлявых брёвнах древесным стволом, намереваясь всё-таки уложить тварь метким выстрелом. Мне было удобнее и быстрее зайти с левой стороны от мутанта, но тогда любое неверное движение кабана ставило Байкера под угрозу дружеского огня. Я не мог так рисковать, потому и принял это решение.
        Стоило оказаться в удобном для стрельбы месте, как Ласка спутала мне все карты. Она молнией промчалась за спиной у Байкера и заскакала, размахивая руками и вереща так, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Кабан резко взрыл копытами землю, тормозя на ходу, и тотчас повернулся к ней. Передо мной опять оказались его дурно пахнущие «булки». Стрелять по ним означало впустую тратить патроны, а потому я рванул влево, намереваясь на этот раз всё-таки грохнуть мутанта, но Байкер опять меня опередил.
        Он бросился наперерез кабану, упал на землю и воткнул копьё в нижнюю челюсть мутохряка. Раздался рёв, переходящий в оглушительный визг, хруст разрываемой плоти, треск черепных костей. Окровавленный конец лезвия ножа выглянул ровно промежду клыков. Правда, кабана это не убило, он лишь ещё больше рассвирепел и злобно заверещал, мотая башкой.
        Байкер крепко держал копьё в руках, всё глубже проталкивая его сквозь пробитые кости, пока нож не вошёл туда по самую рукоятку. Тем временем я подбежал к мутанту, приставил ствол «калаша» к его уху и нажал на спусковой крючок. На этот раз пули достигли цели: чудовище завалилось набок и с предсмертным хрипом испустило дух.
        - Здоровый, ёк-макарёк, - выдохнул Байкер и бросил в труп кабана обломок древка. (Падая, мутант переломил, как спичку, самодельное копьё.) Палка отскочила от мохнатой горы мяса, отлетела к фундаменту разрушенной старым тополем избы и закатилась в ямку под проглядывающим сквозь широкую трещину в штукатурке фрагментом красного кирпича.
        - Ага, - кивнул я. - Хорошо хоть один, а то с парочкой таких махин мы бы не справились.
        - Точно, - согласился Байкер и повернулся к спутнице: - Настя, ты как, в порядке?
        Я заметил его оплошность, но виду не показал. Правда, для себя решил, что отныне буду звать девушку по имени, хоть это и было против неписаных правил Зоны. Оно мне нравилось больше, чем прозвище, а ещё от него веяло домашним теплом и уютом, чего так не хватает среди унылых просторов отравленных земель.
        - В полном, - ответила Настя, приводя в порядок растрёпанные волосы.
        - Надо забрать нож и поторапливаться, - сказал я, глядя на длинную тень от дома. Нам вообще повезло, что кабан находился с этой стороны и висящее над горизонтом солнце не могло выдать наше приближение. - Скоро начнёт смеркаться, а до базы ещё идти и идти.
        - Надо так надо, - кивнул Байкер и, упираясь ногой в морду кабана, принялся доставать перепачканный кровью мутанта обломок самодельного копья. С третьей попытки ему это удалось. Он обтёр клинок о шкуру хряка, но не стал разматывать пропитавшиеся бурой жидкостью тряпки. - Придём на базу, тогда сделаю, - пояснил он.

        Глава 8
        База

        Сразу за деревней дорога круто уходила направо. Нам надо было идти прямо, так что мы сошли с асфальта на траву и потопали к виднеющимся вдалеке зданиям научной базы.
        На самом деле база представляла собой укреплённый полевой лагерь: с десяток сборных щитовых домиков обнесли забором из бетонных плит, ну и сторожевые вышки понатыкали по углам для защиты от мутантов и охочих до чужого добра личностей. Учёные платили за артефакты больше торговцев. Не так чтобы уж очень переплачивали, но не слишком богатым сталкерам и это было в радость. Разве не праздник, когда за добытый хабар не просто гасишь расходы в ноль, но ещё и в плюсе остаёшься? Потому и несли сюда бродяги добытые п?том и кровью цацки, а научники, в свою очередь, подстраховывались пулемётными дозорами, да ещё и охрану из взвода военсталов держали.
        В радиусе полукилометра все подходы к базе были давным-давно обследованы сталкерами. Опасные места помечали специальными вешками - красным флажком на металлическом стержне или привязанным к воткнутой в землю ветке тряпичным лоскутком. После каждого выброса мигрирующие аномалии приходящие сталкачи отмечали заново, перенося метки со ставших безопасными мест или ставя свежие. По цвету и состоянию тряпочек «стационарные» деструктивы легко отличались на глаз от так называемых «беглецов».
        Прокладкой фарватеров сталкеры занимались не ради себя любимых. Конечно, после длительной экспедиции за артефактами, когда устал так, что ноги еле несут, хочется в конце пути шагать ни о чём не думая, не глядя под ноги и по сторонам. Но сталкер тем и отличается от обычного человека, что, как бы трудно и тяжело ему ни было, он и шагу не сделает, не убедившись в его безопасности. Просто в Зоне по-другому нельзя, слабые духом и физически гибнут здесь первыми.
        Учёные сами просили сталкеров обозначать ловушки на подступах к базе и даже платили за это вознаграждение. Не так чтобы много, но набирающим опыт новичкам или просто решившим слегка подзаработать между ходками ветеранам лишняя десятка-другая зелёных денег за пяток обозначенных аномалий были в радость.
        Другой вопрос: зачем учёные просили это делать. Тут мнения сталкачей делились практически поровну. Одни считали, что сотрудники базы так проявляли заботу о снабжающих их материалами для исследований сталкерах. Другие, что таким образом научники заботились о себе.
        Мне кажется, правы и те, и те. Сталкер - он ведь, как рыба, прикормку любит. Где больше дают, туда и идёт. А если ещё финальная часть пути равносильна беззаботной прогулке, так и вообще стремится возвращаться туда снова и снова. Ну и широколобые - сами по себе странные люди. Они до такой степени помешаны на своих исследованиях и экспериментах, что часто даже не видят, куда идут. Подобные вешки служат для них не только наглядной, но и звуковой сигнализацией, ведь сталкеры часто на металлические штыри и палочки цепляли пустые жестянки из-под тушёнки или энергетика.
        Какими бы доводами ни руководствовались учёные, нам подобное положение вещей было на руку. За день мы изрядно устали и выдохлись, хотелось поскорее оказаться в удобном и хорошо охраняемом месте. К тому же сумерки понемногу сгущались, а в темноте аномалии втройне опасны, кроме разве что электрических и химических. Те, наоборот, по ночам издалека выдают себя ярким свечением и всполохами призрачного огня. Так что, когда началась многократно проверенная сталкерами территория, я позволил себе немного расслабиться, но при этом не забывал следить за показаниями ПДА. Это Зона. Здесь, если хочешь выжить, ты должен полагаться только на себя.
        Всякий раз, когда мини-комп на запястье предупреждал о близкой опасности, я мысленно улыбался: заботливо расставленные вешки чётко соответствовали границам аномалий. Добрый знак! Что бы там ни говорили о необходимости перемен, а я ценю постоянство. Особенно в Зоне. Здесь столько сил уходит на поиск безопасного пути! Это только со стороны кажется, что всё просто: обнаружил с помощью электроники ловушку, проверил «маркерами» дорогу - и шагай себе.
        Если б всё было так легко, вряд ли бы смертность среди сталкеров из-за деструктивов превышала цифры статистической погрешности. На самом деле всё далеко не так. Не случайно на ПДА регулярно приходят сообщения о гибели бродяг в аномалиях. И ладно бы только «отмычек», там хоть всё понятно: салаги желторотые, опыта даже с ноготь мизинца нет, - так ведь и матёрые ветераны периодически пропадают во всяких там «мясорубках», «торнадо» и «юлах» ни за грош.
        Полностью расслабиться и сбросить с плеч груз ответственности за незваных попутчиков я позволил себе, когда мы вышли на ведущую к базе грунтовую дорогу. Она извилистой лентой убегала вдаль, теряясь среди заросших кустарником холмов. Две неглубокие колеи с широкой полосой зелени посередине упирались в крашенные серой краской ворота.
        Проходя мимо растущего на обочине кустика чертополоха (цветущее растение покачивало на ветру колючими головками с фиолетовыми шапками из тонких лепестков), я посмотрел на запад, где полыхал закат и плыли подкрашенные багрянцем облака. Небо над головой медленно наливалось темнеющей синевой, и на нём уже появились первые холодные звёздочки. Всё-таки я молодец: привёл «туристов» на базу до наступления ночи, как и обещал.
        Военсталы на вышках давно заметили наше приближение и передали сообщение по рации на пост безопасности, куда стекалась информация со всех пунктов наблюдения. Ещё в деревне я отписал профессору, что буду ближе к вечеру и не один, поэтому у охраны не возникло никаких вопросов. Стоило нам оказаться в поле зрения смотрящих на дорогу видеокамер, как послышалось гудение электроприводов, и высокие железные створки гостеприимно распахнулись, открывая вид на ряд аккуратных жилых домиков для персонала.
        Я повёл спутников в самый центр охраняемой территории к сложенному из бетонных блоков двухэтажному зданию.
        На территории базы жизнь, как обычно, била ключом. Одни учёные расходились по домам после напряжённого дня исследований, другие спешили к главному корпусу. (Профессор Шаров с коллегами поставил себе цель раскрыть как можно больше тайн и загадок Зоны, а потому в многочисленных лабораториях научно-исследовательского комплекса круглосуточно проводились различные опыты и эксперименты.)
        Со стороны железного ангара доносился дробный металлический стук. Там вокруг облезлого бронетранспортёра с ребристой антенной вместо пулемёта и распахнутыми технологическими люками крутились механики. То ли готовили машину к вылазке в Зону, то ли восстанавливали её после рейда.
        Не доходя до распложенной недалеко от ангара вертолётной площадки, по которой свободные от дежурства военные сталкеры с весёлыми криками и хохотом гоняли мяч, я свернул налево и повёл «туристов» к отлитому из бетона мощному фундаменту. На нём, как на постаменте, высилась огромная спутниковая антенна. Когда мы проходили мимо неё, стальная парабола «тарелки», пощёлкивая фиксатором, повернулась вправо на пол-оборота, потом изменила наклон отражателя, настраиваясь на пролетающий высоко над Землёй спутник.
        От площадки вокруг фундамента начиналась мощённая брусчаткой дорожка. Она вела к широкому крыльцу главного корпуса, на котором нас уже ждали.
        - Купрум, мальчик мой! - Профессор шагнул ко мне с распростёртыми объятьями, стоило нам подняться по ступенькам. Он по-отцовски обнял меня и трижды похлопал ладонью по спине.
        После дружеского приветствия Шаров поправил рукава халата, прикрывая вылезшие наружу манжеты тёмно-серого пиджака. Галантно припал губами к Настиной ручке, пожал лапищу Байкера и представил им своего спутника. (Я-то с его напарником давно знаком.)
        Субтильного парня в лабораторном халате звали Игорь. Он был младше меня на год и, под руководством профессора, трудился над кандидатской диссертацией. Над чем конкретно работал темноглазый брюнет с вытянутым лицом, мне доподлинно было неизвестно. Одно могу сказать, там что-то связано с изменением свойств рождённых гравитационными аномалиями артефактов при воздействии на них ультразвукового излучения.
        Казалось бы, ненужная ерунда, но, на самом деле, это отличная возможность сделать хорошее оружие. Я как-то видел в Сети передачку, в которой солидные дядьки всерьёз обсуждали вероятность применения бойцами регулярных армий подобных артов в паре с экзоскелетами. На выходе должны были получиться этакие терминаторы с кучей разных стволов и практически неисчерпаемым боезапасом, благодаря уникальной возможности таскать на себе груз, в десять раз превышающий вес среднего человека. И вот как прикажете с такими ходячими танками бороться? А всё просто: включил кнопочку хитрого прибора - и противник превратился в неподвижную мишень. Стреляй - не хочу, называется.
        - Я так понял, ты принёс, что обещал? - уточнил профессор.
        - Да, Олег Иванович. - Я потянулся к поясу, собираясь открыть контейнер.
        - Ну-ну, мой мальчик, не здесь. - Шаров легко похлопал меня по плечу. Его серые глаза добродушно сверкнули, а ухоженные, пшеничного цвета, усы слегка изогнулись, повторяя контур ласковой улыбки. - Сейчас придём в лабораторию, там все и отдашь. - Он повернулся к ассистенту: - Игорь, откройте дверь, пожалуйста.
        Брюнет кивнул, взялся за хромированную ручку и потянул стеклянную дверь на себя.
        - Прошу вас, друзья! - Жестом радушного хозяина профессор указал на вход и первым прошёл в просторное, ярко-освещённое закатными лучами солнца фойе.
        Лаборатория Олега Ивановича находилась на втором этаже центральной пристройки к главному корпусу. Фактически это было отдельно стоящее трёхэтажное здание, равно как и расположенные параллельно ему два других строения. Потом в чью-то голову пришла идея соединить их в одно целое. Пригнали солдат из охраняющих периметр частей и за три месяца с нуля построили крытые бетонными плитами низкие длинные переходы с узкими, как бойницы, окнами. В торцевых стенах связанных воедино зданий проделали широкие бреши, установили в них двери с фотоэлементами. Крыши выложенных из кирпича тоннелей залили растопленным гудроном, бросили сверху рубероид и дополнительно прошлись по стыкам чёрной кипящей массой.
        Стеклянные створки автоматической двери с тихим шипением откатились в стороны, открывая вид на длинную кишку перехода. На полу и противоположной стене коридора дрожали тёмно-лиловые корявые тени. Их отбрасывали ветки растущих под соседним зданием кустарников.
        Когда я впервые оказался на базе, меня поразил вид стоящего на железобетонных сваях строения. Я спросил у Олега Ивановича, что это за избушка на курьих ножках. Он пояснил, что здание строили с прицелом на размещение под ним боксов для исследовательской техники. Потом в Киевском институте изучения Зоны решили, что пять специально оборудованных машин для этой базы будет слишком, хватит и одного переделанного в кустарных условиях под нужды учёных бэтээра. Ну а поскольку менять проект - дело долгое, хлопотное и затратное, решили строить по уже утверждённому плану.
        Сначала всю растительность в пространстве под вторым этажом убирали начисто силами младших научных сотрудников и проштрафившихся военсталов, а когда после очередного выброса в промежутках между сваями поселилась цепочка «разрядников», бросили это дело. Сперва даже хотели эвакуировать базу, опасаясь, что аномалии будут расти или появятся новые. Но время шло, а деструктивы и не думали разрастаться. Со временем учёные к ним настолько привыкли, что стали проводить исследования, собирать появляющиеся иногда в ловушках артефакты и даже, говорят, испытывали на них новые детекторы аномалий.
        К треску аномальных молний и шороху ветвей, проникающих в переход сквозь открытые для проветривания окна, добавились звуки наших шагов. Вскоре мы оказались непосредственно в здании пристроя. Из низкого тамбура с тусклой лампочкой под потолком было два выхода. Один - через простую деревянную дверь на пружине, в узкий освещённый люминесцентными лампами коридор с кафельной плиткой на полу и выкрашенными зелёной масляной краской стенами. (Белые прямоугольники дверей вели из коридора в кабинеты и подсобные помещения.) Второй - через бетонную лестницу с железными перилами на второй и третий этажи здания.
        Профессор повёл нас по второму пути. Через пару минут мы уже были в его лаборатории, где он вместе с Игорем корпел над исследованиями.
        Научная келья профессора представляла собой просторный кабинет с единственным, выходящим на забор вокруг базы, окном. Прямо напротив окна располагался массивный рабочий стол Олега Ивановича. Сетчатое кресло на колёсиках было задвинуто под столешницу, на которой стоял раскрытый ноутбук с плавающими по затемнённому экрану стилизованными изображениями атома со знаками радиационной опасности вместо ядра и снующих по орбиталям электронов. Слева к столу примыкала полукруглая приставка. За ней ютился ассистент, когда приходило время обрабатывать полученные в результате экспериментов результаты.
        Заставленные лабораторным оборудованием и приборами столы тянулись вдоль длинной стены напротив входа в кабинет. Справа от двери стояли в ряд три высоких застеклённых шкафа (в одном хранились толстенные книги и научные журналы, в другом - стеклянные банки со всякой всячиной от химических реактивов до вымоченных в формалине зародышей и различных органов мутантов, в третьем - контейнеры на один слот с артефактами и без) и двухкамерный холодильник.
        Также в кабинете профессора был предусмотрен уголок отдыха, где ученый мог перекусить за обеденным столом или вздремнуть часок-другой на уютном диванчике. От рабочей зоны уголок отделяла плотная штора. Сейчас она была сдвинута в сторону.
        Игорь, по распоряжению шефа, колдовал возле кухонного стола, готовя бутерброды (включённый электрочайник потихоньку ворчал), а на диванчике сидели Настя и Байкер, наблюдая голодными глазами за действиями ассистента.
        Мы же с Олегом Ивановичем прямиком направились к холодильнику, где ждали своей очереди на исследования образцы тканей и внутренние органы мутантов. Пока профессор надевал хирургические перчатки, я отцепил от пояса контейнер с лежащими в ячейках железами мохнатого слизня. Шаров бережно взял бокс из моих рук и, не делая резких движений, осторожно перегрузил ценную добычу в специально приспособленные для хранения биологического материала пластиковые контейнеры.
        - Вот и всё! - Профессор снял перчатки, выбросил их в стоящую слева от холодильника урну и радостно хлопнул в ладоши: - Спасибо, Купрум, завтра займусь настоящим делом, а сейчас пойдём-ка к твоим друзьям. Перекусим, заодно и подумаем, чем им можно помочь.
        За ужином, если так можно было назвать бутерброды с чаем, Настя рассказала, что привело её в Зону. Профессор с ассистентом её внимательно слушали, а мы с Байкером налегали на еду. Когда девушка закончила говорить, в тарелке осталось всего лишь три куска хлеба с колбасой, а вода в чайнике плескалась на дне. Насте хватило и этого. (Олег Иванович с Игорем отказались от трапезы, сославшись на то, что пообедали всего два часа назад.)
        Пока Настя перекусывала, профессор задумчиво пощипывал ус и о чём-то размышлял. Наконец, когда она отставила в сторону пустую кружку и промокнула губы заботливо протянутой Игорем салфеткой, ученый медленно проговорил, глядя ей в глаза:
        - Итак, вы утверждаете, что ваш четырёхлетний сын Максим попал сюда из другой реальности во время эксперимента профессора Смакина…
        - Семакина, - поправила Настя.
        - Да-да, конечно, Семакина, - кивнул Шаров. - Извините. А вы, значит, сбежали из исследовательского центра этого злодея, где он ставил опыты над вами и вашим малюткой, и отправились искать сынишку вместе с другом. Я всё правильно понял?
        - Совершенно верно, профессор.
        - Но, помилуйте, барышня, как же вы попали сюда?! - воскликнул Олег Иванович, по-стариковски всплеснув руками. - Я ещё могу принять историю с мальчиком, но не понимаю, как вы из той, вашей, Москвы попали в мою чернобыльскую Зону?
        Настя вздохнула.
        - Олег Иванович, эта Зона такая же ваша, как и моя. Я прожила здесь много лет, встретила своего мужа, отца Максима, и всё было хорошо, пока мы с ним не отправились выполнять задание Семакина. Колдун, так звали моего супруга, погиб при выполнении миссии…
        Голос Насти дрогнул, в уголках её изумрудных глаз заблестели слёзы. Она закусила нижнюю губу, опустила голову. Мы терпеливо ждали, когда она справится с нахлынувшими чувствами. Наконец девушка снова заговорила:
        - Так утверждает Семакин, но я ему не верю. Мой муж жив, я всегда знала это, а сейчас, снова попав сюда, чувствую это сердцем. И я его найду, обещаю, но сначала мне нужно отыскать моего сына.
        - Хорошо. Мы вам обязательно поможем, - кивнул профессор и обратился к ассистенту: - Игорь, сходи с нашим гостем на склад, пусть он выберет для себя и прекрасной дамы комбинезоны и оружие. - Он опять повернулся к Насте: - Наверное, сложно будет найти идеально подходящие для вас вещи, но Игорь постарается, а пока давайте попробуем разобраться в кое-каких технических вопросах.
        Ассистент с Байкером отправились за экипировкой и оружием, а я встал и, не желая вникать в разговор учёного с Настей, подошёл к шкафу со склянками. Как бы я ни хотел абстрагироваться от чужого разговора, полностью сделать это не удавалось. Кабинет профессора хоть и был достаточно большим, но не настолько, чтобы вообще не слышать тихую беседу двух человек. Я различал невнятный шёпот, но порой, до меня долетали обрывки фраз и даже целые предложения.
        Разглядывая плавающие в желтоватом растворе закорючки эмбрионов, я случайно наткнулся взглядом на стоящую во втором ряду банку с заспиртованной головой дирижёра. Верхняя часть черепа у него отсутствовала, открывая взору кору головного мозга псионика. Покрытая ветвящимися извилинами, она походила на изрытую глубокой эрозией стенку оврага. Даже мёртвые глаза мутанта обладали столь притягательной силой, что я с трудом сумел отвести от них взгляд, а потом эти похожие на бездонные колодцы бельма плавали передо мной ещё несколько минут, холодя разум и словно лишая воли.
        Когда же я вновь обрёл душевное спокойствие, до слуха донёсся взволнованный голос профессора:
        - Я допускаю возможность перемещений между реальностями в результате неудавшегося эксперимента, но чтобы двое взрослых людей, да ещё находящихся в тяжёлой машине, вот так просто попали из одного мира в другой… Так не бывает, милочка! Делайте со мной что хотите, но я убеждён: к вам применили внешнее воздействие. Говоря другими словами, вас закинули сюда с помощью какого-то прибора. Возможно, это сделал сам Семакин. Другой вопрос, зачем ему это понадобилось?
        - Я не знаю, каким образом оказалась здесь, но в любом случае благодарна судьбе и намерена в ближайшее время найти сына, а потом вплотную заняться поисками мужа.
        Настя сказала это таким решительным тоном, что я передумал говорить Олегу Ивановичу о странном приборе в кармане её джинсов. В конце концов, я толком не знал, что это за хреновина.
        «Профессору дай только волю, он с радостью разберёт это устройство, чтобы досконально его изучить. А вдруг от наличия странной штуковины зависит жизнь Насти? - размышлял я. - Может, она генерирует какое-нибудь защитное поле, позволяющее ей не развоплотиться в ближайшее время. Всё-таки человек из другого мира, мало ли что. - Я обмозговал идею и отбросил её за несостоятельностью. - Будь это так, Байкер ни на шаг бы не отходил от неё, ведь он тоже из иной реальности. Да и с мальчишкой как быть в таком случае? А ведь она верит, что он жив, и собирается найти его. Опять же, люди всегда надеются на лучшее, к тому же Настя - мать и до последнего будет искать своего сына. В любом случае, раз молчит, значит, есть на то причины. Я сам не люблю, когда лезут в мои дела, так что буду держать язык за зубами. Захочет - сама расскажет о приборе и для чего он ей нужен».
        Пока я так беседовал сам с собой, вернулись Байкер с Игорем. Первый уже переоделся и щеголял в новеньком «Варяге» с бронежилетом из полимерно-керамических пластин и отменной противорадиационной защитой.
        За спиной бородача висел рюкзак и виднелся приклад «абакана». Помимо автомата, «турист» взял из закромов профессора и другое оружие. В правой руке он держал восьмизарядный дробовик СПАС-12. Из набедренной кобуры торчала рукоятка «глока», в нагрудных ножнах ждал своего часа армейский клинок. На разгрузке висели закреплённые на поводках шесть зелёных «лимонок», а кармашки тактического жилета топорщились от засунутых туда запасных магазинов и выстрелов к подствольному гранатомёту.
        Кроме своего оружия, Байкер нёс ещё и Настин комплект вооружения. Правда, тот до поры до времени лежал в чёрной сумке.
        Байкер сгрузил ношу на пол. (Оружие в сумке громко лязгнуло.) В это же время Игорь свалил на диванчик тюк с комбинезоном для девушки, рюкзак с аптечками и провизией и связанные шнурками армейские ботинки достаточно маленького размера. Наверное, весь склад перерыл, чтобы найти подходящую одежду и обувь.
        Не скрывая удовольствия, ассистент Олега Ивановича шумно выдохнул, проводя рукой по раскрасневшемуся лицу. Да уж, ботаник - он ботаник и есть. Надо хоть иногда спортом заниматься, а не просиживать всё время штаны в лабораториях. Всего-то килограмм десять, наверное, притащил, а запыхался так, будто центнер на себе пёр.

        Глава 9
        Штурм базы

        Пока Настя за шторкой облачалась в подходящую для путешествия по Зоне экипировку, остальные коротали время по-своему.
        Байкер сел прямо на пол, подтянул к себе сумку с оружием, достал оттуда картонные укупорки с патронами и принялся набивать запасные магазины золотистыми тушками калибра пять-сорок пять.
        Профессор с ассистентом о чём-то оживлённо беседовали - наверное, пытались выстроить гипотезу возможности перемещений между реальностями.
        Я же по-прежнему пялился на склянки с заспиртованными эмбрионами мутантов и всякими их причиндалами: от щупалец сушильщика до ступни нюхача со снятой кожей.
        Внезапный приступ панического страха накрыл меня с головой, как в тот раз на поле, незадолго до появления машины «туристов». Я опять ощутил холодное дыхание смерти, почувствовал немигающий взгляд её цепких глаз на своей переносице. С хрустом сжав кулаки, я до боли стиснул челюсти, из последних сил борясь с желанием немедленно лечь на пол.
        Перед глазами будто проплыла волна. Банки-склянки зарябили, словно я смотрел на них сквозь струящееся марево горячего воздуха. Длилось это считаные мгновения. Вскоре всё вернулось на круги своя, и только сильное сердцебиение и сухость во рту говорили о недавнем инциденте.
        Мне показалось, что в одной из склянок что-то сверкнуло красным. Я списал это на недавний приступ, повернулся к шкафу боком и принялся изучать поцарапанные и оббитые мыски своих ботинок, чувствуя, как сердечный ритм постепенно приходит в норму.
        Прошло пять минут, прежде чем отдёрнутая женской рукой занавеска отлетела в сторону, звеня кольцами по металлической штанге.
        - А вот и я! - Настя вышла из закутка, будто модель на подиуме, и подбоченилась, выставив правую ножку вперёд. Комбез был ей явно великоват, как и берцы, наверное, но это всё равно было лучше, чем джинсы с блузкой и кроссовками. По крайней мере, хоть какая-то защита от аномального воздействия Зоны.
        Профессор с ассистентом посмотрели на «амазонку»: Олег Иванович с отеческой заботой, а Игорь со щенячьим восторгом в глазах.
        Байкер достал из сумки ремень с кобурой, в которой лежала «беретта», бросил Насте. (Та ловко поймала его.) Выудил из баула АКМ, подождал, пока она подпояшется, и отдал ей автомат.
        Настя взяла в руки оружие. Как заправский стрелок, посмотрела, в каком положении находится планка предохранителя, отомкнула магазин, проверила наличие в нём патронов. Потом вернула его на место и рассовала по карманам разгрузки заранее набитые Байкером магазины (тот их заботливо протянул ей, когда она закинула автомат за спину).
        Пока девушка вооружалась, я краем глаза снова заметил красноватое мерцание в шкафу со склянками. Из любопытства повернулся к шкафу лицом, приоткрыл стеклянную дверцу.
        На третьей полке у задней стенки шкафа, за банкой с бугристым сердцем какого-то мутанта, стоял небольшой пузырёк. Я взял его, чтобы лучше рассмотреть, что в нём лежит. Это была тонюсенькая ампула примерно с сантиметр длиной. Большая часть её была чёрной, и только прозрачный кончик тревожно пульсировал красным.
        - Ну что, раз все готовы… - начал Олег Иванович, но я перебил его, показывая зажатый между большим и указательным пальцами пузырёк:
        - Профессор, что это там мигает?
        Шаров скользнул по мне рассеянно-добродушным взглядом и в ту же секунду переменился в лице. В его глазах появился густо замешанный на любопытстве испуг, усы встопорщились, на лбу проступили капли испарины.
        - Этого не может быть! Что ты с ним сделал, Купрум?!
        Все уставились на меня, будто я сотворил ужасное преступление.
        - Ничего, - растерянно пробормотал я. - Это само там заморгало, я просто взял пузырёк из шкафа. Что это вообще такое, профессор?
        - Маячок. Твой отец извлёк его из твоей руки, когда ты в детстве её сломал…
        Профессор явно хотел ещё что-то добавить, но в это время сквозь приоткрытую фрамугу в кабинет с улицы ворвался оглушительный вой сирены. Чуть позже раздался грохот мощного взрыва, такого сильного, что звякнули склянки в шкафу, и воздух сразу наполнился треском беспокойных выстрелов и нарастающим рёвом моторов.
        Оба учёных вздрогнули (ассистент при этом ещё и вжал голову в плечи). Мы с Байкером переглянулись и бросились к окну. Путь нам перегораживал громоздкий профессорский стол. Поскольку я ближе всех находился к нему, то первым запрыгнул на столешницу и перешагнул на широкий подоконник. Прижался лбом к холодному стеклу (на нём сразу появился мутный след от дыхания), пытаясь понять, что происходит. Немногим позже Байкер присоединился ко мне.
        В это время Настя отвела учёных к закутку, усадила на диван и предусмотрительно щёлкнула выключателем. Стало намного лучше, поскольку, пока мы здесь находились, сумерки за окном плавно перетекли в ночь, и горящий в кабинете свет мешал разглядеть в деталях, что творится на улице.
        А там разворачивалось настоящее сражение. Небольшой отряд военных сталкеров стрелял по бегущим к пробоине в стене налётчикам. Здесь когда-то находились ещё одни ворота. Потом их из соображений безопасности убрали: командир взвода охраны посчитал, что лучше сосредоточиться на защите одного входа, чем распылять внимание и силы на оба уязвимых с точки зрения вражеского вторжения стратегических объекта. Демонтированные ворота порезали на широкие полосы и обшили ими дозорные площадки на каждой пулемётной вышке, а образовавшийся проём между плитами забора заложили силикатным кирпичом.
        По иронии судьбы, неизвестные выбрали для вторжения именно это место, посчитав кирпичную кладку самым слабым звеном в охранном периметре базы. Наверное, жахнули по ней из гранатомёта (тот оглушительный взрыв отлично вписывался в мою версию событий) и понеслись живой лавиной к проделанной в стене бреши.
        Охранники с ближних к месту вторжения вышек ожесточённо палили из пулемётов по противнику. Яркие лучи прожекторов помогали вести прицельный огонь. Длинные цепочки почвенных всплесков пробегали по земле, то перечёркивая траектории движения налётчиков, то настигая их, и тогда прошитые пулями фигурки в тёмных комбинезонах падали, нелепо раскидывая руки и теряя оружие.
        Преимущество на стороне пулемётчиков было недолгим. Прожекторы, один за другим, со звонкими хлопками разлетелись на стеклянные осколки. Пробоина в стене и примыкающая к ней территория погрузились во тьму, и сразу же стих грохот пулемётных очередей. У стрелков на вышках не было при себе ноктовизоров: командование решило, что ПНВ им не нужны, раз есть мощные источники освещения. Правда, стратеги хреновы не учли вариант со вражескими снайперами, которые сперва загасили прожекторы, а потом шустро перебили пулемётчиков. У них-то, в отличие от бедолаг на вышках, подобные приборы были в наличии.
        Как и у нас, впрочем. Стоило погаснуть прожекторам, я сразу нацепил на лоб прибор ночного видения. (Краем глаза я видел, как Байкер сделал то же самое.)
        Чернота за окном исчезла. Мир наполнился всеми оттенками серого. Светлые фигурки лезли из пробоины, как тараканы из щели. Пригибаясь и прячась за укрытиями вроде складированных штабелями ящиков, домиков для персонала и кустов живой изгороди вдоль дорожек, они разбегались по базе, стреляя в её защитников.
        Рёв моторов всё нарастал. Вскоре на вершину ближнего к базе холма вылетела группа квадроциклов с двумя наездниками в каждом. (Один управлял транспортом, второй отвечал за огневую поддержку.) Прорваться сквозь готовую пробоину машины не могли, поскольку тогда бы передавили своих же. Им нужен был альтернативный въезд на базу, и они его получили.
        Стрелк? первых четырёх машин привели в действие одноразовые гранатомёты и одновременно выстрелили по бетонным плитам забора. Дымные следы протянулись от мотовездеходов к забору. Спустя мгновение пара бетонных плит преграды с оглушительным грохотом взлетела на воздух в облаке огня и дыма.
        Через несколько секунд квадроциклы нырнули в клубящуюся пелену и оказались на охраняемой территории. Беспрестанно маневрируя и выворачивая комья земли колёсами, они рванули вглубь базы, шквальным огнём прикрывая пешие порядки атакующих.
        Звонкие хлопки гранатных разрывов, треск автоматных и грохот пулемётных очередей, крики раненых, рёв моторов. Под эту оглушительную симфонию пара квадроциклов отделилась от основной массы и направилась к зданию пристроя, где мы сейчас находились. За ними бежала группа налётчиков. Лазерные лучи целеуказателей плясали перед ними в такт движению.
        Несколько пеших бойцов на бегу подняли оружие. Тонкие нити протянулись к нашему окну, легко прошли сквозь стекло. Красные точки зашарили по стенам и потолку кабинета. Две из них появились на теле Байкера, а одна скользнула по моей груди.
        - Валим, пока не пристрелили! - крикнул бородач и первым спрыгнул на пол. При этом он ухитрился выбить пузырёк с мерцающим внутри маячком из моих рук. Склянка ударилась об пол и разлетелась на осколки.
        Я соскочил вслед за ним, и в этот миг стекло со звоном осыпалось вниз. Пули ударили в потолок и стену закутка, посыпая пылью и крошками выбитой штукатурки прижавшихся друг к другу профессора и ассистента. (Настя стояла с другой стороны дивана и присела, когда свинцовая плеть хлёстко прошлась по стене.)
        Тем временем Байкер с хрустом раздавил мерцающий среди осколков маячок, выключил свой ПДА и рванул к комнатке отдыха. Я думал, он кинулся к Насте, но, как оказалось, ошибся. Байкер схватил Шарова за руку и выкрикнул тому в лицо:
        - Отсюда есть другой выход?
        Олег Иванович не ответил на вопрос. Он как будто абстрагировался от всего и бормотал одно и то же, запустив пальцы в седую шевелюру:
        - Что им нужно? Мы же учёные. Зачем они так? Почему?
        Байкер ударил его по щеке (голова профессора резко мотнулась в сторону, но он даже не отреагировал на удар, продолжая бормотать себе под нос), схватил одной рукой за грудки, другой собрался отвесить ещё одну звонкую пощёчину.
        Я едва успел перехватить его руку и сжал пальцы, что есть силы.
        - Ты что творишь?! Остановись!
        Байкер, как ужаленный, повернулся на каблуках и заорал:
        - Сдохнуть решил?! Валяй, они всё равно за тобой пришли, а я ещё жить хочу!
        - Совсем сбрендил? - гаркнул я, по-прежнему удерживая его руку. - Ты с чего вообще это взял?
        - С того! Мозги включи, если они у тебя есть! Маячок этот твой когда замигал? Ну, понял теперь? Думаешь, я случайно его раздавил, а они просто так по окну лупили? Грохнуть тебя хотят, и нас заодно пришьют, если по-быстрому не уберёмся отсюда!
        - Кто они?! Зачем охотятся за мной?!
        - А ты останься здесь и спроси, - огрызнулся Байкер. - Может, скажут, прежде чем вышибут тебе мозги.
        - Эй, парни, вы долго тут препираться будете? Как бабы базарные, ей-богу, - сказала Настя.
        Я выглянул из-за плеча Байкера. Тот вырвал руку из моей хватки, повернулся к спутнице. Пока мы с ним орали друг на друга, девушка привела Олега Ивановича в чувство, нацепила ему на лоб свой фонарик и теперь, вместе с ним и Игорем, стояла у двери.
        - Здесь есть другой выход, и профессор готов нас к нему отвести.
        - Ну чё встали-то все, ёк-макарёк?! Гасите ПДА - и вперёд! - гаркнул Байкер и подскочил к двери. Присев на колено, он резко толкнул её, выставил ствол дробовика в коридор и осторожно выглянул сам. - Чисто! За мной, по одному.
        - Раскомандовался тут, - буркнул я, но всё же последовал его приказу.
        Вскоре мы уже двигались по коридору к лестничной клетке. Впереди, сильно пригнувшись и держа оружие наготове, шёл я в паре с Байкером, за нами семенили учёные, Настя замыкала процессию.
        - Надо подняться на третий этаж. Оттуда по переходу можно добраться до соседнего корпуса, - сбивчиво сказал профессор, громко топая башмаками. От волнения и пережитого стресса он быстро дышал и поэтому так говорил. - Там есть экспериментальный образец телепортационной установки. С её помощью вас выбросит за пределы базы. Нам впервые удалось сгенерировать аномалию в лабораторных условиях путём попеременного воздействия на скомпонованную мной сборку артефактов магнитным полем и высоковольтными разрядами. Теоретические расчёты подтвердились практикой: «переносчик» работает, и им можно управлять.
        Байкер внезапно остановился. Шаров не успел среагировать, с ходу налетел на него и зашипел, потирая ушибленную руку. Игорь замер рядом. После неожиданного обстрела он вёл себя безучастно и делал всё на автомате.
        Настя выглянула из-за спины ассистента, на её лице застыло удивление, она вопросительно посмотрела на меня. Я в ответ пожал плечами: мол, сам весь в непонятках.
        Обернувшись к учёному, Байкер быстро прошептал:
        - Прекрасно, профессор, только заткнитесь сейчас и постарайтесь не дышать так громко.
        Он жестом велел нам оставаться на месте, а сам сделал шаг вперёд и замер, как почуявшая след гончая.
        Я тоже весь обратился в слух. Без включенных ПДА мы были слепы, но не глухи. Какое-то время я ничего не слышал, кроме свистящего дыхания Олега Ивановича, безразличного сопения его ассистента и шума собственной крови в ушах. Потом различил тихий скрип входной двери внизу, шорох одежды и острожный, еле слышный, стук чужих подошв.
        Я мысленно похвалил Байкера за его проницательность. Если б не он, мы бы выдали себя топотом ног и бормотанием профессора.
        Бородач повернулся к нам, приложил палец к губам и опустил расправленную ладонь вниз: дескать, пригнитесь и не отсвечивайте.
        Сзади зашуршала одежда. Я оглянулся. Настя, положив руку на плечо профессора, заставила его лечь на пол и прикрыть голову руками. Глядя на старшего коллегу, то же самое сделал Игорь. Когда оба учёных оказались в относительной безопасности, девушка присела на колено, прижала приклад автомата к плечу.
        Я только хотел занять удобное положение для стрельбы, как Байкер взмахом руки подозвал меня к себе. Держа палец на спусковом крючке, не сводя глаз со светлого мерцающего пятна в конце коридора (похоже, противники крутили головами, высматривая цели на лестничных пролётах), я, сильно согнув ноги в коленях, бесшумно скользнул к нему.
        Байкер указал взглядом на мой подствольник, потом мотнул головой в сторону выхода на лестничную клетку и показал два пальца: типа, шмальнёшь туда дважды. Я кивнул, показывая, что всё понял, а он поднял руку, готовясь дать отмашку.
        Тем временем враги всё выше поднимались по лестницам. Тихие шаги слышались всё отчётливее. Вскоре дверной проём засиял из-за яркого света тактических фонариков, и в нём замелькали красные лучи лазерных целеуказателей.
        Байкер махнул рукой, и я тут же нажал на тугой спуск. Гранатомёт ухнул, выплёвывая тупоносую тушку заряда. Граната быстро преодолела расстояние и оглушительно взорвалась. Лестничная клетка громко охнула, выдыхая в коридор облака дыма и тучи цементной пыли, наполнилась эхом от звенящего грохота беспорядочных выстрелов и криков раненых.
        Секундой позже я воткнул в жерло подствольника новый заряд и выпустил его вдогонку первому. Снова грохнул взрыв, добавляя дыма, осколков, паники и едкого запаха сгоревшей взрывчатки.
        Байкер сорвал с груди гранату, разжал пальцы. Звонко щёлкнула и отлетела в сторону спусковая скоба. Он бросился вперёд, словно спринтер на стометровке, через пару секунд метнул ребристый кругляш в задымлённый просвет и пригнулся к полу с дробовиком в руках.
        Граната, вращаясь, пролетела по высокой дуге, едва не задев боком поперечную балку дверного проёма, глухо ударилась в стену, упала на лестницу и заскакала по ступенькам. Раздался громкий хлопок, звонко зацокали осколки. В коридоре прибавилось пыли и гари, а на лестнице опять затрещали выстрелы, перебивая вопли подранков.
        Байкер рванул вперёд. Я нагнал его и вместе с ним нырнул в пахнущие сгоревшим порохом и пироксилином серые облака. Мечущиеся в дыму лучи целеуказателей с головой выдавали местонахождение противников. Вдвоём мы быстро расправились с теми, кто ещё был на ногах, и добили раненых. Для этого пришлось спуститься почти до середины второго лестничного марша.
        - Готово! - выдохнул Байкер, метким выстрелом разнеся голову парню с оторванной взрывом ногой. - Зови Ласку с учёными - и ходу отсюда, пока новая партия не подвалила.
        - Сам позови. Я хочу знать, кто явился по мою душу.
        Бородач метнул в меня пристальный взгляд, потом кивнул, словно соглашаясь с моими доводами, и побежал вверх по лестнице.
        Я присел перед телом. ПДА на руке мертвеца отсутствовал, как и какие-либо опознавательные знаки на комбинезоне. Беглый осмотр лежащих рядом бойцов тоже не принёс результатов.
        Сверху послышался тонкий прерывистый писк. Я бросился на звук, увидел труп на ведущей к площадке второго этажа лестнице в не таком, как у других налётчиков, комбинезоне. Те поголовно были одеты в распространённый среди сталкачей «Восход» из обработанной спецсоставом брезентовой ткани с бронепластинами на груди и спине, кевларовыми накладками на руках и ногах и пластиковыми «ракушками» наколенников. Этот же был облачён в костюм из тёплого и мягкого на ощупь материала.
        Никакой дополнительной брони у комбинезона, без всяких стыков переходящего в плотно облегающий голову шлем, не было. Несмотря на это, я не нашёл на нём ни одного проделанного пулей или осколками отверстия. Ткань, состоящая из множества похожих на пчелиные соты ячеек, при резком нажатии на неё становилась твёрдой, как бетон.
        Убить владельца этого невиданного ранее комбеза удалось по чистой случайности. Выпуклое стекло шлема прикрывала прозрачная бронескорлупа (её полукруглый край немного выступал из-под верхнего обвода лицевого отверстия). По какой-то причине она не была опущена, поэтому один из гранатных осколков легко разбил тонкую преграду и угодил в глаз покойнику. Возможно, торчащим из чёрной от запёкшейся крови глазницы осколком парня всего лишь ранило, и он погиб от угодившей в лоб пули. (Аккуратная дырка с вытекающей из неё алой струйкой темнела чуть выше переносицы.) В любом случае, цель была достигнута, и не мы сейчас лежали убитыми, а он.
        Помимо всего прочего, уникальный костюм, похоже, был заминирован. Некоторые из похожих на соты элементов комбеза мигали красным и издавали тот самый прерывистый писк. Я сорвал с руки трупа ПДА (в отличие от остальных жмуриков, у этого он был, как и странный знак на рукаве комбинезона в виде букв T&M внутри проникающих друг в друга треугольников и надписи под ними «Тандем»), столкнул тело с лестницы и дал дёру, вопя, что есть сил:
        - Ложись, ща рванёт!
        Писк заметно усилился и из прерывистого стал постоянным. Я с ходу влетел в дверной проём, заметил, что спутники верно поняли меня, и распластался на полу. Внизу громко хлопнула дверь, послышался топот ног (видимо, по нашу душу явилась новая партия убийц). В ту же секунду прогремел оглушительный взрыв. Жахнуло так, что со стен и потолка посыпалась штукатурка. Дом затрясся, как при землетрясении, а в лестничном колодце загрохотало так, словно там рушились многотонные глыбы.
        Взрывной волной меня сильно приложило об пол. Прибор ночного видения слетел со лба (сразу я этого не заметил и узнал о пропаже гораздо позже, когда он снова понадобился). Голова гудела, будто рядом ударил колокол. В ушах стоял беспрестанный звон, перед глазами плавала красная муть.
        Кажется, Байкер что-то прокричал, но я слышал лишь какой-то непонятный рёв. А потом бородач схватил меня за ремень, рывком поднял, закинул одну мою руку себе на шею и поволок к выходу с этажа, где всё тонуло в седых клубах дыма и пыли.
        Я на автомате переставлял ноги, помогая Байкеру изо всех сил. Он выволок меня из коридора, потащил к лестнице на третий этаж. Примерно на середине пролёта гул в голове приутих, сквозь звон в ушах стали пробиваться первые звуки. В основном это был топот наших ног, иногда раздавались ободряющие крики Байкера. Воплей раненых я не слышал. Видимо, всех убило чудовищным по силе взрывом.
        Зрение тоже понемногу прояснялось. Кровавая пелена отступала. На межэтажной площадке я случайно глянул вниз и сквозь частично рассеявшийся дым увидел последствия взрыва. Между первым и вторым этажами одного лестничного марша совсем не было, а от другого осталось чуть меньше половины. Обломки крайней ступеньки сохранившейся части лестницы медленно покачивались на изогнутых прутьях арматуры, а на них, зацепившись скрюченными пальцами, висела чья-то окровавленная рука.

        Глава 10
        Выброс

        Соседний корпус находился примерно в тридцати метрах от нашего здания. С ним он соединялся двухуровневой эстакадой с широкими окнами по обеим сторонам. По сути, это был такой же переход из кирпича и бетонных плит, что объединял пристройки с главным сооружением, только шёл он не по земле, а по воздуху, опираясь на бетонные сваи различной длины.
        Перепад высот объяснялся разной этажностью домов. С какой радости архитекторы решили связать здания именно таким образом, я так и не понял. Вполне можно было сделать это на одном уровне: подумаешь, выход в пандус был бы со второго этажа, а не с третьего. Нам даже так было бы удобнее.
        Зато сейчас у нас появилось на одну неприятность больше. Мало того что в переходе горел свет и мы, не зная, как его выключить, стали прекрасной мишенью для напавших на базу злоумышленников, так ещё и ассистент профессора неудачно свалился с объединяющей уровни эстакады лестницы и сильно подвернул ногу.
        К счастью, к тому времени я уже вполне оклемался и вместе с Байкером подхватил беднягу под руки. Вдвоём мы потащили его к темнеющему впереди входу в нужное нам здание.
        Разбитые стёкла и плафоны светильников со звоном сыпались на пол. Со стен и потолка во все стороны летели выбитые свинцом куски штукатурки и бетона. В гудящем от свиста рикошетящих пуль воздухе плавала цементная пыль.
        Позади время от времени раздавался громкий треск Настиного «калаша». Она вела огонь в надежде хоть как-то облегчить нам прохождение опасной дистанции.
        Вскоре мы оказались внутри четвёртого корпуса.
        - Туда! - запыхаясь, крикнул профессор и вырвался вперёд. На ходу доставая ключ-карту из кармана халата, он, смешно переваливаясь с боку на бок, побежал к обитой железом широкой двери.
        Сунув пластиковую карточку в приёмную щель замка, Шаров подождал несколько секунд. Внутри электронного механизма раздался громкий щелчок, глазок индикатора сменил цвет с красного на зелёный. Олег Иванович с усилием потянул тяжёлую дверь на себя и скрылся за ней.
        К тому времени, как мы с Байкером притащили Игоря к лаборатории, профессор уже скользил пальцами по мигающим разноцветными огоньками кнопкам пульта управления экспериментальной установкой. С торчащими в стороны серыми от цементной пыли волосами, перекошенным ртом и каким-то диковатым взглядом, он походил на безумного учёного из старой кинотрилогии о путешествиях во времени.
        - Залезайте! - Шаров глазами показал на экспериментальную установку. Она представляла собой странное сооружение. Восемь расставленных вокруг непонятной конструкции стоек держали установленные под углом толстые ступенчатые иглы с шарообразными утолщениями на концах. Сверкающие молнии с треском змеились по блестящим стенкам нацеленных на клетку Фарадея электродов. Эта сетчатая клеть непонятно как висела внутри установленных под углом друг к другу широких металлических обручей. Скорее всего, тут дело было в магнитном поле. Его создавали те самые обручи, что с тихим гудением вращались вокруг своей оси.
        - Быстрее! - поторопил нас профессор.
        Мы опустили Игоря на стул возле стены и заскочили внутрь установки, куда незадолго до этого забежала Настя.
        Олег Иванович снова защёлкал клавишами. Гудение заметно усилилось. Теперь обручи не только крутились вокруг оси, но и вращались в разных плоскостях. Они всё ускорялись, образуя своим мельканием подобие сферы вокруг защищающей нас клети.
        - Профессор, - крикнул я, изо всех сил напрягая связки. - А как же вы?
        Сквозь постепенно переходящий в свист нарастающий гул долетел едва различимый голос Олега Ивановича:
        - За нас не беспокойтесь. Установка может работать в автоматическом режиме. После вас мы сразу перенесёмся…
        Куда они перенесутся, я так и не расслышал. Свист усилился до такой степени, что у меня заложило уши. Разом заныли зубы, мозги как будто пронзили тупой иглой. Потом раздался оглушительный грохот, яркая вспышка ударила по глазам, и мы вдруг оказались посреди залитого лунным светом поля.
        Я упал на колено, упёрся кулаком в землю, чувствуя сильную тошноту и головокружение. Рядом со мной, согнувшись в поясе, хрипел и отплёвывался Байкер. Позади сухо кашляла Настя.
        - Что за хрень, ёк-макарёк? - Байкер сплюнул в шуршащий на лёгком ветру кустик травы, что рос прямо перед ним. - Мне одному показалось, что внутренности вывернули наружу, прополоскали в тазу с холодной водой и как попало запихнули обратно? - Он помассировал ладонью живот, с кряхтением выпрямился и посмотрел по сторонам. - Где это мы?
        Я тоже встал на ноги. Тошнота уже утихла, но во рту осталось неприятное ощущение и чувствовался кисловатый привкус. Я сглотнул вязкую слюну, глубоко вдохнул пахнущий полынью и озоном воздух, покрутил головой, следя взглядом за исчезающими в разбавленной лунным молоком темноте бело-синими искорками.
        Когда зрение окончательно вернулось в норму, я увидел будто вырезанные из чёрного бархата кустарники и отдельно растущие сосенки. Справа, шагах в двадцати от нас, шелестела листвой тонкоствольная берёзка в окружении молодой поросли не то осины, не то ольхи: в темноте сложно было разобрать, что за деревца там растут. (Стройный ствол берёзы белел, словно свадебное платьице, потому я и определил вид дерева без проблем.) Со стороны казалось, что это многочисленные подружки плотно окружили невесту перед свадьбой и шушукаются, обсуждая её жениха.
        Слева, там, где покрытая оспинами луна закуталась в саван из рыхлых туч, виднелась тёмная стена леса, над которой уцелевшими зубьями старой расчёски торчали верхушки сосен и елей.
        Прямо по курсу, примерно в ста метрах, ну, или около того, сверкал молниями «разрядник». Вспышки электрической аномалии подсвечивали ржавый остов экскаватора. Резина наполовину вросших в землю колёс истлела и свисала с ободьев неопрятными лохмотьями. Ковш с железным рычагом манипулятора давным-давно отвалился и валялся рядом, напоминая оторванную руку великана.
        ПДА приветственно пискнул (я включил его, как только осмотрелся) и вывел на экран карту местности.
        - Ты прям как зомби, - буркнул Байкер и пояснил: - Свет снизу на лицо падает, тени там и всё такое. Жутко выглядишь.
        - А ты не смотри, - хмыкнул я и провёл пальцами по экрану, уменьшая масштаб.
        Карта стала менее подробной, зато я понял, где мы находимся. Профессор перебросил нас к западным окраинам болот. От развалин деревеньки, по левую руку от нас, до отцовского дома было чуть больше восьми километров.
        Пустяки, по большому счёту, но преодолевать их ночью я бы ни за что не решился. Примерно через километр отсюда начиналась так называемая полоса препятствий - кишащее всевозможными аномалиями поле. Пройти через него можно, только делать это желательно днём: солнечные лучи преломляются в деструктивах, как бы «подсвечивая» их изнутри. Конечно, ловушки из-за этого не видны как на ладони (не бывает такого, чтобы гулять по Зоне, как по бульвару, легко обходя любые препятствия), просто в таких случаях намётанным глазом легче определить местонахождение опасных участков, даже без помощи электроники.
        Ещё лучше пересекать это поле в дождь. Захваченные ловушками капли кружат в хороводах, поднимаются вверх в зонах отрицательной гравитации, или, напротив, мгновенно разгоняются до невероятных скоростей там, где сила притяжения превышает все мыслимые пределы. Тогда и появляются над «гравиконцентратами» и «комариными плешами» знаменитые купола из дождя. В такие дни действительно можно бродить по Зоне, не особо сверяясь с показаниями сканера.
        К слову, даже самые навороченные детекторы видят не все аномалии. Зона изобретательна. Она постоянно преподносит новые сюрпризы, ведя с человечеством игру на выживание. Пока люди лидируют, учась на своих ошибках и придумывая всё более совершенные приборы, но я вот что думаю: Зона терпелива. Она дождётся, когда упоённый своим могуществом человек решит, что покорил её, приручил отравленные земли, сделал их очередным парком развлечений с элементами хоррора и адреналиновыми аттракционами. Вот тогда она и нанесёт решительный удар. И уже никто не спрячется от неё на затерянном в океане острове или на другом континенте, по той простой причине, что прятаться будет негде: весь мир превратится в одну большую Зону.
        К счастью, до этого пока далеко, так что хватит ломать голову над глобальными вопросами, пора заняться решением насущных проблем.
        - Профессор постарался по максимуму сократить нам путь до болот, - сказал я, цепляя фонарик на лоб. - Отсюда до отцовского дома не так и много, но идти надо днём. Иначе рискуем угодить в аномалии, их там хоть жо… к-хм, много их там, короче. Предлагаю заночевать в деревне, а поутру отправиться на болота. Не знаю, будет вам толк от встречи с моим отцом или нет, но я вас туда отведу.
        «Заодно и про маячок спрошу: откуда он в моей руке взялся».
        - Прекрасно, - кивнула Настя. - Болотный Лекарь поможет мне. Я в этом уверена.
        - Ну, я бы так сильно на это не надеялся…
        - Это ещё почему? - встрял в разговор Байкер, тоже надевая источник света на голову. (Его ноктовизор разбило осколком во время боя на базе.) - К твоему отцу разные люди приходят, и не только они. Может, кто из них видел чего и рассказал ему. Попробовать можно, за это в лоб не ударят.
        - Ага, - вздохнул я, - не ударят.
        - Ну так и всё, ёк-макарёк. Чего зря языками молоть? Давай уже, потопали в деревню, переночуем, да снова в путь.
        Я только хотел ему заявить, чтобы он знал своё место и не лез поперёк проводника, но Настя спутала все карты. Она робко улыбнулась и сказала смущённо:
        - Ребят, вы б это, отошли куда-нибудь, а то мне… носик попудрить надо.
        - Чего надо сделать? - опешил я.
        - Побыть одной, - рявкнул Байкер, включая свой ПДА. - Чё тупишь-то, ёк-макарёк? Я б тоже дань природе отдал. С утра, понимаешь, времени не было. - Он кинул взгляд на экран. - Пошли вон к тем деревцам отойдём, там вроде бы безопасно.
        Одно из главных правил сталкера - всегда надейся только на себя. Я тоже посмотрел в наладонник, не особо доверяя Байкеру. Судя по данным прибора, здесь действительно было безопасно. Ни аномалий, ни мутантов поблизости не наблюдалось, если не брать в расчёт сверкающий молниями «разрядник», ну так его ночью и без детектора хорошо видать.
        - Ладно, давай отойдём. Только ты, Настя, далеко не забредай.
        - Откуда ты знаешь, как меня на самом деле зовут? - удивилась девушка. Её спутник тоже посмотрел на меня с подозрением.
        - Так это он тебя по имени назвал, когда мы кабана завалили, - кивнул я на «туриста». - Вот я и запомнил. Но ты, давай, от темы не уходи, спрячься вон за теми кустиками.
        - Без тебя разберётся, - недовольно буркнул Байкер. Похоже, он был недоволен тем, что так облажался. - Пошли уже, что ли.
        Шурша высокой травой, мы приблизились к тощему мордохлёсту с одинокой берёзкой посередине. (Вблизи было видно, что белоствольную красавицу окружили осинки.)

        - Слышь, Купрум, - вкрадчиво сказал бородач, делая свои дела. - Ты б, эта, держался от Насти подальше.
        - С чего вдруг? - изобразил я удивление, хотя прекрасно понял, куда он клонит.
        - С того. Она моя. Понял?
        Я усмехнулся.
        - Разве? А по-моему, Настя до сих пор мужа любит. Она ж вроде при тебе говорила, что пришла сюда не только за сыном, но и за ним.
        - Колдун мёртв! - упрямо сказал Байкер. - Он давно погиб.
        - А Настя говорила…
        - Его нет! - громко прошипел Байкер и обернулся. Видимо, хотел убедиться, что она ничего не слышала. - Нет его, - повторил он гораздо тише. - Нет! Слышишь? Я влюбился в неё с самого первого дня, как увидел, но она тогда выбрала Колдуна. Я ушел в свой мир решать другие задачи, а они остались здесь. Прошли годы, я её забыл, и вот она снова появилась в моей жизни. Думаешь, это случайность? Нет, всё не просто так. Это судьба! Потому я и говорю тебе: не мешай.
        - Это не тебе решать.
        Байкер злобно скрипнул зубами:
        - Я сказал: не лезь!
        - Ты можешь хоть на сироп изойти, но всё будет так, как решит она.
        Я развернулся, собираясь подойти к Насте (она уже «попудрила носик» и ждала нас на том месте, откуда мы разошлись), но Байкер схватил меня за плечо и рывком повернул к себе. Его лицо исказила злобная гримаса, белки глаз сверкали в лунном свете, зрачки казались бездонными колодцами. Он так сильно сжал жилистые пальцы, что они даже сквозь плотный наплечник комбинезона причинили мне ощутимую боль.
        - Руку убрал. Быстро! - процедил я сквозь зубы, положив ладонь на шершавую рукоятку пистолета.
        Байкер заметил моё движение, криво усмехнулся в бороду и разжал пальцы.
        - Парни, вы скоро? - окликнула Настя. - Я чего-то уже спать хочу. Устала сильно.
        - Уже идём, - крикнул Байкер и прошептал мне, отступая в сторону: - Я тебя предупредил.
        - И я тебя. - Я убрал руку с пистолета и двинулся к девушке.
        Байкер в два прыжка нагнал меня. Вернулись мы вместе.
        - О чём секретничали? - Настя кокетливо улыбнулась. - Меня обсуждали?
        - Нет, - мотнул я головой и ляпнул первое, что пришло на ум: - Решали, в каком доме остановиться.
        - И что решили?
        - Выбрать тот, что получше, там и заночевать, - пробурчал Байкер, глядя себе под ноги.
        - Ну и прекрасно. Пойдёмте уже, я и вправду устала, спать хочу.

        Зона никому не прощает беспечности. С ней всегда надо быть начеку, всё делать вовремя и ничего не оставлять на потом, иначе рискуешь потерять голову. Стоит допустить малейшую оплошность, она уже тут как тут - готовит смертельный сюрприз.
        Когда первые порывы неожиданно окрепшего ветра принесли с востока глухой рокот, переходящий в переливистые раскаты грома; когда небо на горизонте сначала осветилось вспышками молний, а потом подсвеченные зарницами тучи поменяли цвет с грязно-серого на тёмно-багровый; когда луна стала кроваво-красной, земля под ногами заходила ходуном, голова наполнилась болью, а перед глазами всё запрыгало и затряслось, я вспомнил о так и не прочитанном сообщении от Синоптика.
        ПДА заверещали, как безумные, предупреждая о скором выбросе. Это означало лишь одно: смерть запустила обратный отсчёт и уже скалилась беззубым ртом за нашими спинами в предвкушении скорого урожая. Я спинным мозгом ощутил холодный немигающий взгляд старухи в чёрном плаще и, кажется, даже услышал леденящий душу хруст костлявых пальцев, с каким они сжались вокруг древка её косы.
        Багровеющее небо снова осветилось яркими вспышками. Оглушительные раскаты грома ударили с такой силой, словно стихия вознамерилась расколоть землю. Я на мгновение ослеп и оглох, но перед этим успел заметить подсвеченные молниями скелеты полуразрушенных домов. Заброшенная деревня ютилась на невысоком пригорке недалеко от леса, до неё было метров триста, может, четыреста, вряд ли больше.
        Профессор оказался более ответственным и предусмотрительным, чем я, и перебросил нас максимально близко к потенциальному укрытию. Если бы он со свойственной всем учёным рассеянностью проигнорировал прогноз Синоптика, боюсь, эта ночь стала бы для нас последней.
        - Быстрее! - заорал я, почти не слыша своего голоса, и, хотя перед глазами ещё плавала белёсая муть, рванул к спасительной деревне.
        Байкер и Настя не отставали, они бежали чуть позади. Я слышал их хриплое дыхание и топот ног.
        Громко пиликнули и вырубились ПДА. Резкий выброс аномальной энергии буквально выжигал изнутри начинку работающих приборов. Как только анализаторы наладонников улавливали внезапное повышение уровня опасного излучения, срабатывала защита, и устройства автоматически выключались.
        К счастью, у меня с собой был небольшой запас болтов, да и молнии - предвестницы близкого выброса - помогали. Когда мы преодолели почти половину пути, очередная яркая вспышка вырвала из темноты исходящую зеленоватым паром большую лужу «студня» под засохшей сосной. Спустя десять секунд ещё одна молния помогла заметить «паутину». Серебристые нити ловушки дрожали между растущими близко друг к другу кустами шиповника.
        Брошенные наудачу болты чаще всего бесследно исчезали в ночи, но один раз впереди сильно жахнуло, и меня обдало упругой волной воздуха от разрядившейся «юлы», а возле околицы к небу с рёвом взметнулся высокий столб гудящего пламени.
        Мы ворвались в деревню, когда молнии засверкали одна за другой, а гром загрохотал без передышки. К этому времени на небе уже появились похожие на языки пламени красные, жёлтые и оранжевые разводы. Они указывали на скорое начало выброса. «Если мы в ближайшие тридцать секунд не спрячемся, нас уже ничто не спасёт!» - в панике подумал я.
        Дома в деревне мало подходили для укрытия: чёрные стропила с обломками обрешётки и уцелевшими кое-где листами шифера, гнилые, местами рассыпавшиеся в труху срубы. Прятаться в них - всё равно что пережидать выброс на улице. Мы со всех ног бросились к единственному кирпичному зданию в деревне.
        Широкий и длинный гаражный бокс машинно-тракторной станции стоял в стороне от покосившегося ствола водонапорной башни без резервуара. Изъеденный коррозией железный бак лежал на боку, упираясь огрызком сливной трубы в землю, метрах в двадцати от инженерного сооружения. Внутри него росли гнущиеся под порывами ветра деревца, а возле уцелевшего фрагмента наружной лестницы искрил молниями довольно большой «разрядник».
        Я бросил гайку с привязанной к ней ленточкой. Вильнув белым хвостом, ржавая железка скрылась в тёмном проёме распахнутых настежь ворот. Чисто! Ни грохота взрывов, ни треска молний, ни гудения пламени.
        Близкий выброс давал о себе знать сильной болью в висках. Чувствуя, что голова вот-вот лопнет, а ноги в любую секунду откажутся меня держать, я на одних лишь морально-волевых запасах организма залетел в гараж. Пробежал ещё несколько шагов и упал на колени возле кабины древнего «газика», хватая ртом воздух, как вытащенная на берег рыба. Глубокое дыхание немного помогло справиться с ощущением нарастающей тошноты.
        Хоть в гараже и не было окон, сквозь раскрытые ворота попадало достаточно света от непрерывно сверкающих молний. Краем глаза я видел, что Настя и Байкер тоже держались из последних сил. Они тоже дышали тяжело, как загнанные лошади, а Байкер ещё и отплёвывался, мотая головой.
        Старый грузовик стоял над смотровой ямой, опираясь на пол спущенными колёсами. Сначала я хотел пролезть под его рамой с остатками кузова (обломки досок несли на себе следы чудовищных когтей) и укрыться в ремонтном колодце, но вовремя заметил поднимающиеся со дна зеленоватые испарения. Глубокую нишу в полу облюбовала кислотная аномалия, так что прятаться там было бы абсолютным безумием с моей стороны.
        Байкер первым полез вглубь гаража, туда, где стояли тракторы и всякие прицепы к ним. Мы с Настей поползли за ним и, прежде чем выброс обрушил всю свою мощь на Зону, оказались в относительной безопасности. Я понял это по той простой причине, что терзающая виски боль несколько утихла, а тошнота перестала волнами подкатывать к горлу.

        Глава 11
        Соседи

        Слепая ярость стихии набирала обороты. Грохот усилился, молнии, казалось, уже сверкали не в небесах, а на земле. Складывалось впечатление, что все электрические аномалии Зоны собрались вокруг нашего укрытия и пустились в неистовый пляс. Ярко-голубые разряды то и дело сменялись огненными вспышками. Стены гаража тряслись, жалобно стонали полотнища распахнутых ворот, с потолка сыпались серые хлопья: не то скопившаяся в щелях между плитами сажа и пыль, не то остатки побелки.
        Стоило выбросу достичь пика, мою голову снова пронзила тупая боль, перед глазами поплыли разноцветные круги, а к тесно сжатым зубам прихлынула горячая кислятина. Известно немало случаев, когда сталкеры, прячась от катаклизма в недостаточно защищённых местах, оставались в живых, но при этом превращались в зомби. Я пока не горел желанием стать живым мертвецом, а потому с трудом протолкнул в себя тошнотворный ком, схватил Настю за шиворот (незадолго до этого она потеряла сознание) и пополз вместе с ней подальше от входа. Байкер из последних сил перебирал рядом коленями и локтями.
        Мы кое-как добрались до полуразобранного трактора. (Видимо, незадолго до эвакуации сельхозтехнику решили капитально отремонтировать, сняли с неё всё дополнительное оборудование и двигатель.) Чёрная туша мотора с торчащими в разные стороны изогнутыми трубками и резиновыми шлангами темнела возле заднего колеса, упираясь крыльчаткой вентилятора в стальную петлю дышла. Сама тракторная телега правым бортом вплотную прижималась к задней стене гаража.
        Под высокой рамой прицепа сидели трое плечистых мужиков. Они о чём-то невнятно бормотали, как будто молились. Сюда свет от молний не доставал, так что лица незнакомцев были не видны.
        - Здоров, мужики, - прохрипел я, подтягивая за собой Настю. - Мы тут выброс с вами переждём, лады?
        Сталкеры ничего не ответили, только один из них повернул ко мне гладкую, как бильярдный шар, голову. У него под подбородком что-то мотнулось. Борода, наверное.
        Байкер щёлкнул кнопкой фонарика (мы выключили их, когда автоматически отрубились ПДА). Тусклый свет налобника выхватил из темноты старого матёрого самца (на возраст и опыт указывало большое количество уродливых шрамов по всему телу и голове твари) и двух молодых сушильщиков. Мутанты, сильно ссутулившись и разведя в стороны согнутые ноги, сидели на цементном полу с тёмными следами масляных пятен, положив локти на колени. Когтистые пальцы длинных рук свисали вниз, практически касаясь широких трёхпалых ступней с не менее острыми когтями. Щупальца с бугорками присосок едва заметно шевелились. Если бы не тихое бормотание и не сверкающие в свете фонарика глубоко посаженные глаза, я бы подумал, что монстры спят.
        - Ох, ё! - хрипло булькнул Байкер и осторожно потянулся к «абакану» за спиной. Видимо, решил, что от дробовика здесь будет мало пользы.
        - Даже не вздумай! - прошептал я, следя за мутантами. Один из сушильщиков, тот, что был ближе к Байкеру, шевельнулся и тихо зарычал, приподнимая верхние щупальца.
        Заметив краем глаза большую чёрную кучу возле ржавого плуга, я покосился в ту сторону. Куча оказалась застарелым помётом сушильщиков. Похоже, у них здесь было гнездо. Они спокойно коротали тут выброс, пока мы незваными гостями не вломились к ним в дом.
        Я осторожно повернул голову к Байкеру и еле слышно произнёс:
        - Видишь кучу?
        - Какую? - шепотом спросил Байкер.
        - Вон ту, - я взглядом указал на помёт рядом с ним.
        - Ну, вижу, и чё?
        - Это их помёт. Мажь себе на руки и на лицо, пока не сожрали.
        - Ещё чё удумал?! Сам дерьмом мажься! Я их ща постреляю - и все дела.
        - Дурак! - прошипел я, тараща глаза. - Ты своей стрельбой всех нас погубишь. Если и убьёшь, то всего лишь одного, двое других нас на тряпки порвут. Мажь, кому говорю, пока я их на себя отвлекаю.
        Байкер недовольно заворчал, но всё-таки осторожно протянул руку. Молодой сушильщик рыкнул чуть громче, но, когда увидел, что Байкер отколупнул от кучи большой кусок и начал размазывать его по лицу, замолчал, с интересом наблюдая за сталкером.
        Воздух наполнился острым запахом со слабыми нотками аммиака.
        К тому времени пик выброса уже миновал. Снаружи сверкало и гремело не так сильно и, кажется, пошёл дождь. А может, это шелестела листвой растущая в створе между ворот рябина.
        Стараясь не сводить глаз с мутантов, я осторожно подтянул к себе ноги, потом встал на колени, а затем сел, как монстры. Ни дать ни взять - урка на нарах.
        В голове словно переключился какой-то тумблер, и я вдруг понял, что смогу найти с мутантами общий язык, - главное, вести себя спокойно и не провоцировать их резкими движениями.
        Старый сушильщик был на голову выше молодняка и шире в плечах. Он подался ко мне, издавая череду шипящих и щёлкающих звуков. Я ответил ему тем же, где-то на уровне подсознания понимая, что тот сказал. Получалось, вроде как говоришь на иностранном языке, одновременно прокручивая в голове ту же фразу на русском. Смысл сказанного мной сводился к тому, что мы пришли с миром и не хотим причинять зла. Переждём выброс и сразу уйдём.
        Матёрый самец снова зашипел и защёлкал, на этот раз уже обращаясь к сородичам. Те тоже издали какофонию странных звуков, а один, тот, что с интересом наблюдал за Байкером, ещё и заскрежетал, срываясь порой в протяжный хрип. Вожак - для себя я решил, что старый сушильщик у них за главного, - растопырил щупальца и громко зарычал. Хрипун слабо огрызнулся в ответ и сердито забурчал, скребя когтями правой руки по полу.
        Байкер уже измазал себе лицо и руки навозом и с недоумением следил за разыгравшимся на его глазах представлением. При этом он нет-нет да посматривал на меня недоуменным со смесью недоверия взглядом.
        Когда сушильщики закончили переговариваться, вожак повернулся ко мне и прощёлкал длинную тираду. Мне показалось, он хотел сказать, что мы можем остаться в гараже на ночь, но к рассвету нас тут быть не должно.
        После этого старый мутант подался вперёд, вылез из-под телеги, выпрямился во весь свой немаленький рост. Следом за ним из своеобразного дома выбралась и молодёжь. Негромко порыкивая, мутанты распрямили широкие плечи, с хрустом заворочали головами, разминая шеи. Словом, вели себя как боксёры перед поединком, разве что не подпрыгивали на месте. При этом матёрый самец внимательно смотрел на меня, будто изучая или пытаясь что-то вспомнить.
        Я по-прежнему сидел на полу, не решаясь встать. Байкер опять потянулся к автомату, но я положил ладонь на его руку и, не поворачивая головы, прошептал:
        - Не надо.
        Вожак заметил это и, как мне показалось, улыбнулся. Естественно, раз губ у него не было, он не мог растянуть их в улыбке, просто изменилось выражение его глаз, и непрерывное ворчание стало немного более добродушным, что ли. Он слегка шевельнул рукой, словно веля мне встать.
        Я опёрся ладонями в пол, чуть подался вперёд, как будто действительно собирался подняться. Мутант одобрительно защёлкал. Когда я встал, он шагнул ко мне и положил когтистые пальцы на плечи. Продолжая издавать различные звуки, сушильщик осторожно коснулся моего лица всеми четырьмя щупальцами.
        Сердце бешено заколотилось в груди. Я мысленно взмолился Тёмному Сталкеру, чтоб Байкер не вздумал совершить глупость. (Почему-то я был уверен, что сушильщик не хочет причинить мне вреда.) К счастью, бородачу хватило ума не стрелять, так что всё обошлось без происшествий.
        Тёплые прикосновения необычайно гибких и подвижных пальцев (я так воспринял щупальца мутанта, хотя поначалу мне казалось, что они будут склизкими и холодными на ощупь) длились несколько долгих секунд. За это время сушильщик не только провёл щупальцами по шрамам на моём лице, но и ощупал губы, подбородок и даже коснулся кончика носа.
        Наконец всё прекратилось. Старый мутант легонько оттолкнул меня, рыкнул на молодняк и, сутулясь, потопал к выходу. Выброс уже миновал, так что монстрам ничего не грозило.
        Молодёжь поспешила за вожаком. Один из сушильщиков, тот, что с интересом наблюдал за действиями Байкера, проходя мимо сталкера, громко заухал, как будто смеялся. Когтистым пальцем он показал на его перепачканное в навозе лицо, а потом дважды легонько стукнул им себя по виску. Со стороны это выглядело так, словно он хотел сказать: «Ну ты и дурак, парень!»
        Байкер встал с пола, когда мутанты вышли из гаража, а их шаги окончательно растворились в звуках ночи.
        - Это чё щас было, а?
        - Сам хотел бы знать, - буркнул я. После пережитого ноги отказывались держать меня, хотелось сесть, привалиться к чему-нибудь спиной и поспать, но сначала надо было позаботиться о Насте.
        - Он чё, ёк-макарёк, типа поржал надо мной? - не унимался Байкер.
        - Да не, вряд ли. Просто голову почесал, наверное.
        Я присел около девушки. Она до сих пор не пришла в себя, но дышала ровно, и пульс хорошо прощупывался. Скорее всего, Настя просто заснула после пережитого стресса. «Ну и ладно, так даже лучше, хоть отдохнёт хорошенько, а то вымоталась не на шутку, - с нежностью подумал я. - Я и то с трудом на ногах держусь, чего уж говорить о хрупкой женщине».
        Рюкзак за спиной явно мешал ей. Сейчас она ничего не чувствовала, спала как убитая, но тело толком не могло расслабиться.
        «Расплата за это наступит утром, когда она проснётся. Затёкшие мышцы будут болеть, а новый переход ещё больше добавит неприятностей, быстро снижая выносливость и лишая сил, - отметил я про себя. - Всё это чревато частыми привалами, а болото - не то место, где можно остановиться на отдых в любой точке. Вообще, пока мы не дойдём до отцовского дома, лучше нигде не останавливаться».
        Это батя по топям ходит никого и ничего не боясь, любая тварь его сторонится, а деструктивы как будто сами расползаются в стороны. Со мной такие фокусы не канают. Сколько раз бывало, что на меня в топях мутанты нападали, - захочешь пересчитать, так пальцев на руках и ногах не хватит.
        Я надумал снять с Насти рюкзак, чтобы одной проблемой поутру было меньше. Делать это было сподручнее вдвоём, а потому я решил привлечь к делу Байкера (тот всё ещё стоял с задумчивым видом).
        - Эй, хорош зависать! Говорю ж тебе: сушильщики не смеются. Сколько лет в Зоне живу, никогда о таком не слышал.
        - Ну и что из того? Чё, типа не слышал, значит, такого не бывает, да? Может, они, эта, как там его, эволюционировали.
        - Угу, резко причём. Двадцать с лишним лет чувства юмора у них не было, а потом раз - и появилось. Хватит уже философствовать, лучше помоги мне с Насти рюкзак снять, пусть отдохнёт по-хорошему. - Байкер шагнул ко мне. Я глянул на его измазанные подсохшим дерьмом лицо и руки. - Хотя нет, сначала умойся как следует, а то всё тут заляпаешь.
        - Умойся, - передразнил бородач. - За каким хреном ты заставил меня этой дрянью измазаться? - Он поднёс испачканную ладонь к лицу, осторожно втянул носом пахнущий аммиачными нотками воздух, скривил недовольную мину: - Фу, воняет! А если руки навсегда этой гадостью пропитаются?
        - Не пропитаются. Иди, вон, выйди на улицу, сунь руки под струю с крыши - и все дела.
        После выброса и в самом деле пошёл сильный дождь. Вернее, началась обычная гроза. Когда я посоветовал Байкеру использовать для помывки небесную влагу, сверкнула молния, а спустя несколько секунд вдали раскатисто пророкотал гром.
        - И вообще, хватит стонать. Я тебе так-то жизнь спас: сушильщики - те ещё привереды; если что не по ним - есть не будут. Брезгливые, твари.
        - Жизнь он мне спас, - проворчал Байкер, топая к выходу. - Себя-то ты ничем не намазал, а они тоже тебя не сожрали.
        Он встал у раскрытой створки ворот, сунул руки под струю бегущей с крыши воды и начал, шумно плескаясь и влажно хлюпая мокрыми ладонями, смывать с них грязь.
        На это я ничем не мог ему возразить, равно как и сказать правду. Не будешь ведь говорить человеку, что всю эту историю с помётом я замутил из-за банальной мести. Да, и нисколько этого не стыжусь. А пусть знает, как указывать, что мне делать, а то, ишь, командир нашёлся. Мне Настя, может, тоже как женщина нравится, и не ему решать, с кем ей выстраивать отношения, если до этого дело дойдёт.
        Пока Байкер приводил себя в порядок, я справился в одиночку, даже не разбудив Настю. Правда, когда я посадил её и чуть приобнял, чтобы снять лямки рюкзака, она пробормотала: «Милый», - а после того, как я осторожно опустил её на пол, повернулась набок, свернулась калачиком, несколько раз сладко причмокнула и тихо засопела, улыбаясь во сне.
        Хоть я и понимал, что эта фраза предназначалась не для моих ушей, мне всё равно было приятно. Я вдруг представил себя рядом с Настей при других обстоятельствах, и так хорошо, так тепло на душе мне от этого стало, что я снова захотел прижать её к себе и услышать волшебные слова.
        Я так замечтался, что не заметил, как Байкер подошёл сзади. Я вздрогнул, когда он опустил руку на моё плечо.
        - Слышь, ёк-макарёк, а ты чё, тут ночевать собрался?
        Я дёрнулся, скидывая его ладонь, встал и подошёл к заднему колесу полуразобранного трактора. Снял рюкзак, приставил его к двигателю, сверху положил автомат.
        - Ну да, а что такого? Мутанты ушли, до утра их здесь не будет. Нам, главное, свалить до того, как они вернутся. Так что надо вздремнуть. Дежурить будем по очереди. Ты первый.
        - Это почему?
        - Потому что утром спать хочется сильнее. Всё, через два часа поменяемся.
        На всякий случай я включил ПДА, настроил будильник. Лёг на пол, прижимаясь спиной к колесу, и сомкнул веки.
        Кажется, я только заснул, а Байкер уже потряс меня за плечо:
        - Эй, Купрум, вставай, твоя смена.
        Я с трудом открыл глаза, поддёрнул рукав, глянул на ПДА. Часы в верхнем правом углу показывали без одной минуты два. Я ткнул пальцем в экран, вызывая меню, вошёл в программу будильника, снял галочку с окна активации.
        Снаружи по-прежнему лил дождь, но гроза уже кончилась. Журчала вода, ручьём стекая с крыши, хлюпала и пузырилась большая лужа перед входом в гараж. Ветер шелестел листвой рябины, стучал ветками в обитую железом створку ворот, временами врывался в пропахшую машинным маслом и соляркой темноту бокса, принося с собой нотки свежести.
        - Всё в порядке? - спросил я, вставая с пола.
        Байкер тут же занял нагретое местечко, зевнул:
        - Ага. Тихо, как в могиле.
        Я поморщился, но ничего не сказал: не маленький, чтобы ему нотации читать.
        - Слышь, Купрум, я вот чё спросить хочу: ты в самом деле с тем сушильщиком разговаривал или как?
        - Или как. Сам-то понял, что сказал? Где это видано, чтобы люди с мутантами разговаривали? Я просто имитировал звуки, и всё.
        - Да ну?! - не поверил Байкер. - А с чего ты тогда взял, что мы тут до утра можем остаться?
        - Элементарная логика. Сушильщики охотятся по ночам, значит, логово в это время свободно.
        - Ну а чего ж они тогда нас не сожрали, раз мы сами к ним пришли?
        - Может, их выбросом слегка оглушило, а тут ещё ты дерьмом обмазался и запахом их отпугнул.
        Байкер задумался, не до конца веря моим объяснениям. Напряжённый мыслительный процесс отражался на его лице. Мне даже казалось, что я слышу, как скрипят его извилины всякий раз, когда на его лбу прорезались глубокие морщины.
        С одной стороны, мне было его жаль: надо бы сил перед новым днём набираться, а он тут думы думает. С другой, не мог же я ему сказать, что на самом деле общался с мутантом и вроде как даже понял, что он мне говорил, - ещё решит, что я с сушильщиками одного поля ягода и грохнет ненароком.
        - Допустим, всё так и есть, - наконец-то разродился Байкер. - Но тогда зачем он тебя щупалами обмордовал? Как будто искал на тебе что-то.
        - Да откуда я знаю?! - не вытерпел я. - Спи давай! Нам отсюда край в половину пятого надо уйти, если не хотим снова с хозяевами встретиться.
        - Как-то странно всё это, даже очень, - покачал головой Байкер, но всё-таки улёгся и вскоре размеренно засопел.
        Сидя на его рюкзаке, я достал из кармана трофейный ПДА. Включил, в надежде выудить из него хоть какую-то информацию, но ничего стоящего там не нашёл, кроме карты, да и той без всяких пометок. Выяснить с наскока, что это за группировка такая - «Тандем» и где находится её лагерь, не получилось.
        Выключив наладонник, я хотел сунуть его обратно в карман, но передумал. Подцепил ногтем заднюю крышку, вытащил из гнезда аккумулятор и зашвырнул его подальше на улицу. Потом туда же отправил и сам прибор. (Лужа дважды громко плюмкнула, принимая подарки.) «Кто его знает, вдруг там хитрый маячок стоит, - подумал я, - а я как-то не горю желанием снова встречаться с парнями на квадроциклах. И без них проблем хватает».
        После этого я встал, прошёлся до ворот, раздавил каблуком лежащий в луже ПДА, получив в лицо от ветра заряд водяной взвеси, и вернулся обратно.
        Время дежурства тянулось, как резина. Хоть бы костерок горел, не так скучно было бы коротать смену. «А не разжечь ли мне огонь, в самом деле? На дрова вполне можно пустить остатки кузова вон того грузовичка. Точно! Щас выломаю пару досок, настрогаю ножом лучинок и посижу перед костром, помедитирую».
        Я уже собрался вплотную заняться делом: подошёл к «газику», сжимая пальцы на рукоятке ножа, - но, поразмыслив, передумал. Следов от старых кострищ нигде не было (оно и понятно: откуда им было взяться в логове сушильщиков?), а раз так, то и я своевольничать не стал. «Кто знает, как на это отреагируют хозяева гаража, - размышлял я. - Коли мы в гостях, надо проявить уважение к чужому жилищу, пусть оно и принадлежит не людям, а мутантам. Вдруг сушильщики оскорбятся, захотят отомстить и объявят на нас охоту по всей Зоне».
        Я обследовал наше временное пристанище, рассчитывая на то, что в гараже наверняка должны быть болты и гайки (их запас у меня как раз подходил к концу). В дальнем от нас углу нашёлся железный шкаф с ржавыми инструментами. Чуть в стороне от него высился слесарный верстак с двумя тумбами и большими тисками. На поверхности верстака в ряд стояло несколько пластиковых канистр из-под масла с отрезанным верхом. Там-то я и нашёл, что искал.
        Над шкафом висел жестяной ящик с намалёванным на дверце красным крестом. В аптечке, помимо давно истлевших таблеток в конвалютах и пузырьков из тёмного стекла, нашелся бинт в оболочке из прорезиненной ткани. Герметичность упаковки оказалась нарушенной, так что для перевязки ран его использовать было нельзя, а вот на хвосты для гаек - в самый раз.
        Я забрал ценные находки, вернулся на место и принялся заготавливать впрок «маркеры».
        За работой я вдруг вспомнил момент появления машины Насти и Байкера. Перед этим событием меня накрыла волна панического страха, точно так же, как в кабинете профессора незадолго до срабатывания маячка и нападения на базу.
        «Это что же получается, - озадачился я, - приступы как-то связаны с образованием своеобразного моста между реальностями? Тогда почему я не нашёл у парня с нашивкой T&M на рукаве такого же устройства, что было у Насти в кармане? Или этот транс… как там его, был у кого-то другого из налётчиков? А может, эта штука вообще никак не связана с перемещениями между мирами? И почему вообще заработал маячок? Хотя правильным было бы задать другие вопросы: что он делал у меня в руке, как там оказался и кем же тогда на самом деле приходится мне Болотный Лекарь? - Я вздрогнул, передёрнул плечами и потряс головой, гоня прочь нелепую мысль. - Верно говорят: «горе от ума». Это ж надо до такого додуматься! В родном отце усомнился! Философ доморощенный, твою медь! Да что вообще над этим голову ломать? Ясно же как божий день: отец сам ввёл под кожу мне этот маячок, когда я был маленьким. Для подстраховки, на случай, если потеряюсь, а отдал профессору за ненадобностью: десять лет мне было, когда я руку сломал. В те годы я уже подолгу с Громом в Зоне пропадал и с Мобуту и его друзьями на клюквенные плантации один, без
отца ходил».
        Я ещё раз обмозговал эту идею и пришёл к выводу, что так всё и было. Правда, немного смущал факт передачи маячка Олегу Ивановичу, но я и этому нашёл логическое объяснение: «Отец просто вернул Шарову его вещь. Ну где он ещё мог раздобыть микрочип, как не у профессора? Да эту фиговину Олег Иванович сам же и сделал у себя в лаборатории, а потом, когда чип вернули, в пузырёк поместил. Типа сувенир такой».

        Глава 12
        Путь домой

        Хочешь с пользой провести время - напряги мозги или поработай руками, а лучше сделай и то, и другое. Старый как мир совет не подвёл и в этот раз. Пока я рефлексировал и привязывал хвосты к гайкам, смена подошла к концу, дождь кончился, а тёмные облака растворились в предрассветной мгле.
        Я рассовал заготовленные впрок «пробники» по карманам, встал с рюкзака, потянулся, сделал несколько энергичных махов руками, разгоняя кровь. Хотел сначала разбудить Байкера, но, вспомнив его ревнивые взгляды и недовольное пыхтенье, присел перед Настей и потряс её за плечо:
        - Просыпайся, идти пора.
        Девушка открыла глаза. Похоже, спросонья она не узнала меня, резко дёрнулась назад и стукнулась головой о переднее колесо трактора.
        - Ай, мамочки! - зашипела от боли Настя и села, потирая голову. Тонкие пальцы взъерошили рыжие волосы. - Где это мы? - Заозиралась она по сторонам.
        - В здании бывшей машинно-тракторной станции. Вон там «газик» стоит, ты головой о колесо «Беларуса» стукнулась. Мы от выброса здесь спрятались, помнишь?
        Настя помотала головой:
        - Не помню. Точнее, выброс помню и как мы от него к деревне бежали, а вот куда и как спрятались - нет.
        Я внимательно посмотрел на неё. В редеющем сумраке гаража лицо Насти выглядело бледным пятном. Понять, какие эмоции она сейчас испытывает, было трудно. Хотел было включить фонарик, проверить реакцию зрачков на свет, вдруг у неё сотрясение мозга, но передумал: ещё решит, что я над ней издеваюсь. Женщины - существа нежные, с изощрённой логикой. К ним особый подход нужен.
        - Ничего, после выброса такое бывает, - как можно мягче сказал я и подтянул к себе Настин рюкзак. - Главное, ты жива-здорова. Давай-ка лучше перекуси наскоро, да будем в путь собираться. Максимум минут через двадцать надо уйти отсюда.
        - К чему такая спешка? - спросила Настя, доставая из рюкзака пачку галет.
        - До болот идти далеко, да и там ещё попетлять придётся, а я к полудню хочу вас до отцовского дома довести.
        - Понятно, - вздохнула девушка и зашуршала хрустящей упаковкой.
        Пока она грызла сухое печенье, я разбудил Байкера. Тот недовольно зыркнул, увидев завтракающую Настю, но промолчал. Наверное, решил не устраивать склоку, чтобы не выглядеть в глазах спутницы бараном.
        Он тоже потянулся к рюкзаку за провизией, но перед этим с сомнением обнюхал руки. Видимо, те ничем не пахли, раз он вытащил на свет упаковку с крекерами.
        Я же перекусил, пока нёс вахту и ломал голову над «вопросами мироздания». Поэтому, пока спутники завтракали, вышел из гаража по нужде. Заодно надо было осмотреть окрестности в бинокль, ну и глянуть в ПДА.
        До восхода солнца оставался ещё минимум час. Тишина стояла неимоверная. Даже ветер и тот утих и не шелестел листвой. Свежесть раннего утра бодрила лучше любого кофе. Справив малую нужду возле растущего в стороне от гаражного бокса куста смородины, я вытащил из кармашка разгрузки компактный электронный бинокль.
        Предрассветная мгла сильно сокращала видимость. Встроенный микропроцессор бинокля, как мог, обрабатывал изображение, но дальше ста шагов заросшее кустарником и редкими деревьями поле с идущими наискось от гаража столбами ЛЭП всё равно таяло в серой мути. Оставалась одна лишь надежда - на ПДА. Радиус действия датчика жизненных форм немногим превышал двести пятьдесят метров и мог выявить затаившихся в тумане мутантов.
        К счастью, никого из коренных обитателей Зоны поблизости не было. Видимо, твари каким-то образом чувствовали, что здесь находится логово сушильщиков, и обходили это место стороной.
        - Ну что, готовы? - спросил я, вернувшись во временное убежище. Настя неопределённо пожала плечами и сухо закашляла, а Байкер кивнул, просовывая руки в лямки рюкзака. - Тогда пошли.
        Я тоже закинул свою ношу за спину, понаблюдал, как бородач помогает девушке надеть заплечный мешок. Подобрал приставленный к тракторному колесу автомат и потопал к выходу.
        Мокрая высокая трава щедро стряхивала росу. Не прошли мы и полсотни шагов, а плотная ткань штанин снизу потемнела от воды и плотно облепила ноги почти до колена. В берцах захлюпало. Не отвлекаясь на временные трудности, я вёл команду всё дальше от ночного пристанища.
        Сильно заваленный набок и местами подгнивший деревянный столб как будто охранял вход в туманное царство. Обрывки проводов едва доставали до частично раскрошившейся бетонной опоры, из которой торчала чёрная от ржавчины арматура. Со связывающих дерево с бетоном толстых проволочных петель свисали рыжие бороды «мочала». Я взял правее, обходя опасную во время ветра химическую аномалию стороной, и в это время почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.
        Обогнув столб, я резко остановился и обернулся назад. От неожиданности Настя чуть не налетела на меня и негромко вскрикнула. Байкер успел среагировать, но при этом буквально испепелил меня взглядом.
        Мне на его недовольство было глубоко наплевать. Всё моё внимание привлекли три сутулые длиннорукие фигуры, что стояли возле гаражного бокса и словно таяли в серой дымке тумана. Не могу поручиться, но мне показалось, что одна из них (та, что повыше) подняла руку и помахала ей в воздухе.
        Я не поверил глазам, зажмурился, сильно тряхнул головой. Когда я опять посмотрел туда, сушильщики уже исчезли. Я так и не понял: было это на самом деле или мне всё померещилось. Снова тряхнув головой, я потопал дальше. Перед этим, правда, залез в настройки и перевёл ПДА в режим вибрации: туман глушил звуки, как вата, а потому в самый неподходящий момент можно было пропустить писк датчика аномалий.
        Чутко улавливая частоту подрагиваний прибора на руке, я медленно, но верно вёл команду к цели. Временами, когда меня терзали сомнения в безопасности пути, я бросал гайки, но они, мелькнув тряпичными хвостами, бесследно исчезали в обволакивающем нас тумане.
        Когда впереди из белой мглы выступил раскидистый куст сирени, я достал нож, вырубил самую длинную и крепкую ветку, стесал с неё все сучки. Получился вполне себе приличный посох, только вот палка понадобилась мне для другой цели.
        Много лет назад отец научил меня, как находить аномалии в зоне плохой видимости. Надо всего лишь осторожно тыкать палкой перед собой, вроде как слепой нащупывает дорогу. Как только почувствуешь, что деревянный детектор уводит в сторону или его как будто пытаются вырвать из рук, - сразу стой и прокладывай путь в другом месте.
        Иногда бывает, что и впрямь палку выдёргивает из руки с немыслимой силой (тут, главное, пальцы вовремя разжать, чтобы аномалия вслед за ней не утащила), то есть вроде как одноразовый детектор получается. Ну, так и гайки с болтами при метком броске в деструктив вышвыривает неизвестно куда или дробит на мелкие кусочки, или плющит, или плавит. В Зоне, как и во всём мире, вообще ничего вечного нет. Всё рано или поздно пропадает без следа.
        Почти два часа я вёл команду, ориентируясь на показания ПДА и осторожно постукивая палкой перед собой. Держа курс на юго-запад, мы медленно петляли, приближаясь к железнодорожной насыпи. «Вот перевалим через неё, и, считай, треть пути позади», - подумал я.
        Солнце уже взошло, но туман и не думал рассеиваться. Напротив, он, казалось, становился ещё плотнее. Звуки шагов словно вязли в молочной пелене. Мы скользили в ней, как тени, огибая выплывающие из мглы препятствия вроде тех же кустов или невесть как оказавшихся здесь ржавых машин.
        Один раз нам попался строительный вагончик на спущенных колёсах. Синяя краска со стен передвижной бытовки давно облезла и висела неопрятными лохмотьями. Фанерные листы наружной обивки местами были частично оторваны. Из-под них торчали косматые клочья стекловаты грязно-жёлтого, скорее, даже болотного цвета. Ржавые решётки на окнах облепили жирные наросты сочащейся бесцветной жидкостью зелёной губчатой массы. Она вся так и кишела похожими на обрезки оранжевых проводов гладкими червями с чёрными шариками головок. Покрытые грязью осколки выбитых стёкол угрожающе торчали из рассохшихся деревянных рам. Сорванная с петель дощатая дверь валялась в стороне от вагончика, верхним краем опираясь на обсыпанный розовыми цветами куст шиповника. Коричневые, в трещинах, гниющие доски покрывала густая щетина из тонких колючих побегов.
        Скособоченная железная лестница вела внутрь заброшенной бытовки, где в углу, потрескивая, искрила голубыми молниями маленькая аномалия, а по центру деревянного пола зияла обугленными краями большая дыра. Из похожего на многолучевую звезду отверстия тянулись вверх тощие коричневые веточки с бледно-зелёной листвой. Одно из молоденьких деревцев почти касалось пожухлой верхушкой с чёрными сморщенными листиками свисающей слоями с потолка и похожей на бахрому серой дряни.
        Под разбитым окном белел длинный язык откидного столика. Рядом с его наклонной, упирающейся в стену ногой, среди лоскутов истлевшего брезента и чёрных от плесени и гнили бесформенных кучек, «плясал» похожий на пирамидку из перекрученных ветвей артефакт. Кто-то из сталкеров здесь устроил тайник, а потом или забыл о нём, или, что более вероятно, погиб. Бесхозное добро пролежало тут достаточно давно, раз рюкзак и всё, что хранилось в нём, кроме «горгоны», превратилось в тлен.
        Лезть внутрь вагончика за дешёвой приблудой ни я, ни мои спутники не посчитали нужным, поэтому я взял правее и повёл отряд в направлении темнеющего впереди рослого дуба.
        Густой туман, с одной стороны, сильно мешал, с другой, невольно выступил нашим союзником. Ещё на пути к оставленной позади бытовке я заметил, что плавающая слоями белёсая хмарь слегка демаскирует притаившиеся в ней деструктивы. При должном внимании вполне можно было увидеть, как рядом с гравитационными ловушками мгла как будто выбрасывала щупальца, над «жаровнями» становилась чуть более прозрачной, а над «разрядниками» в ней проскакивали синие огоньки.
        Эти признаки наличия близкой опасности было трудно заметить, но всё-таки возможно. Хуже всего дела обстояли с химическими аномалиями. Зеленоватые испарения, по которым их можно заметить днём, бесследно исчезали в нижнем слое тумана, характерный запах тоже полностью растворялся в нём, прекрасно маскируя ловушки. Если бы не «деревянный детектор», мы бы точно уже не раз в прямом смысле слова вляпались в неприятности. А так тихий всплеск агрессивной жидкости и характерное шипение при попадании в ловушку кончика палки загодя предупреждали нас о смертельных сюрпризах.
        Прошёл ещё час и в окружающей нас вязкой тишине довольно громко прозвучало глухое: «Бом-м-м!»
        - Что это? - прошептала Настя.
        Я обернулся. Байкер маячил у неё за спиной, держа автоматный ствол с прикреплённым под ним гранатомётом на сгибе локтя. (Он отправил дробовик за спину ещё в гараже, справедливо рассудив, что тридцать патронов в магазине лучше восьми.)
        - Сейчас узнаешь.
        Через несколько метров впереди, слева из тумана, проступил косой бетонный столб с торчащими из него огрызками жердин. За ним темнело большое тёмное пятно. С каждым нашим шагом оно приобретало всё более оформленные черты и, наконец, превратилось в старый деревянный храм и пристроенную к нему часовню. Из пяти куполов храма кресты сохранились только на двух, да и те сильно покосились в стороны (один чудом держался параллельно земле, второй при падении концом перекладины проткнул луковку, да так и остался висеть).
        Часовня была вообще обезглавлена. Её купол с сохранившимся на нём крестом лежал на земле в нескольких метрах от частично разрушенной стены. Сквозь пробоину виднелся широкий канун перед большим распятием из металла. Длинные нити красного «мочала» свисали с лица на грудь Христа, отчего казалось, что он плачет кровавыми слезами. В открытом всем ветрам барабане часовни сохранился массивный колокол. Он висел на двух тёмных от времени, брошенных крест-накрест толстых деревянных брусьях.
        Послышался свистящий шум крыльев. Из тумана вылетела большая чёрная ворона, покружила над обезглавленной часовней и опустилась на вершину растущей рядом высокой берёзы. Верхушка дерева согнулась под весом птицы. Ворона каркнула, перебирая лапами, нашла устойчивое положение и, повернув голову, посмотрела на нас одним глазом, медленно покачиваясь на ветке.
        Вдруг ни с того ни с сего ударил колокол, словно скорбя по изуродованной Зоной земле и всем погибшим здесь сталкерам. Глухой звон поплыл во все стороны, растворяясь в тумане. Настя от неожиданности вздрогнула. Байкер тоже выглядел обескураженно, да и я, признаться, почувствовал себя не в своей тарелке. Который раз тут проходил, а все равно от этого колокола не по себе становилось.
        Ворона сердито закаркала, сорвалась с берёзы, перелетела на висящий параллельно земле крест и принялась клювом чистить перья. Какое-то время ничего не происходило, но вот раздался пронзительный скрип. Ржавый крест, потеряв равновесие, сверзнулся с купола и с грохотом рухнул на землю.
        Чёрная птица с недовольными криками полетела прочь от негостеприимного места. Едва она скрылась в тумане, снова ударил колокол.
        - Пойдём быстрее, мне страшно, - дёрнула меня за рукав Настя.
        - Здесь и в самом деле жутковато, - прогудел Байкер. - У меня даже мурашки по спине забегали.
        - Сейчас болты приготовлю - и пойдём, - сказал я, воткнул с размаху палку в землю и полез в карман за найденными в гараже болтами. Здесь они были нужнее гаек с марлевыми хвостами.
        Высыпав на ладонь с десяток ржавых «маркеров», я взял один из них, покрутил в пальцах, чувствуя кожей бороздки сбитой резьбы, и кинул в туман перед собой. Столб гудящего пламени взметнулся к небу. Я взял другой болт, кинул его немного правее, а потом швырнул ещё один в пространство между ревущими разъярёнными драконами огненными струями.
        Раскидав подобным образом все десять болтов, я вырвал палку из земли и повёл спутников сквозь лабиринт из полыхающих факелов. Бушующее пламя «жаровен» обдавало нас жаром то с одной, то с другой стороны. Горячий воздух сушил лицо, заставлял щуриться, а иной раз и прикрывать глаза руками.
        Когда мы дошли до восьмого огнедышащего «гейзера» (два болта пропали впустую, пролетев мимо аномалий), первые три «жаровни» утихли, оставив на земле большие выжженные пятна. Остальные полыхали уже не так интенсивно, понемногу теряя мощь.
        Я высыпал на ладонь следующую партию болтов, точно так же раскидал их и вывел команду к полуразрушенным кирпичным воротам, от которых в обе стороны тянулись бетонные столбы с уцелевшими кое-где фрагментами деревянного забора.
        Оказавшись за пределами разрушенного временем храма, я оглянулся. «Жаровни» достаточно прогрели воздух, чтобы на время развеять туман. Он медленно клубился вокруг руин, словно не решаясь скрыть их от глаз. Снова гулко ударил колокол. Будто в ответ ему откуда-то из белой пелены донёсся долгий тоскливый вой.
        Настя опять вздрогнула, а Байкер посуровел и крепче сжал оружие в руках.
        - Нам туда, - я палкой указал направление и двинулся прочь от осквернённого Зоной места.
        Спустя полтора часа туман наконец-то начал понемногу редеть. Теперь он уже не окружал нас со всех сторон плотной непроницаемой стеной, а превратился в клубящуюся хмарь.
        Шорох травы под ногами сменился стуком камней. Впереди появилась длинная тёмная стена. Ещё через несколько шагов из серого марева проступила железнодорожная насыпь с навечно замершим на рельсах зелёным локомотивом и тающими в изменчивой дымке грузовыми вагонами.
        ПДА на запястье забился в мелкой дрожи, точно так же, как тогда, на оккупированной «жарками» территории храма. Одного взгляда на электровоз хватило, чтобы понять, в чём дело. Железнодорожная машина как будто притягивала к себе аномалии. Три мощных «гравиконцентрата» облюбовали правый бок локомотива. По нему словно прошлись гигантским тараном - корпус был сильно вдавлен внутрь, железные поручни ограждения перекручены.
        Огромные переливающиеся радужной плёнкой пузыри гравитационных ловушек как будто специально подсвечивали средних размеров «разрядники». Длинная цепочка из сверкающих бело-голубыми молниями деструктивов тянулась по склону насыпи вдоль всего электровоза до бетонной опоры контактной сети.
        В довершение ко всему пантограф локомотива и провода над ним были плотно облеплены похожими на мотки сахарной ваты объёмными коконами «жгучего пуха».
        Обойдя стороной рассадник аномалий, мы взобрались на каменистую насыпь. Перешагнули через ржавые нитки рельсов, с треском ломая растущий между шпал бурьян, и спустились по заросшему седым чапыжником склону.
        Сразу от насыпи начиналась широкая полоса поникшей волнами бурой травы, плавно переходящая в кочковатое поле. К тому времени как мы его пересекли, обходя сухие кусты репейника, шелестящие сморщенными листочками чахлые берёзки и похожие на скелеты чудовищ коряги, туман и вовсе рассеялся.
        Мутный блин солнца равнодушно смотрел нам в спины сквозь вуаль из облаков. Под ногами зачавкало. Началась заболоченная низменность с бочагами ржавой воды, зарослями тростника, рогоза и камыша.
        В однообразном звуковом фоне появились новые нотки. Теперь унылый свист ветра, шорох травы и хлюпанье воды под ногами временами разбавляли далёкий вой слепых псов и равнодушное карканье ворон. (С десяток птиц кружили в низком небе с тех пор, как мы перевалили за насыпь.)
        Обычно от «железки» до отцовского дома я добирался часа за два, а то и за три - в зависимости от активности мутантов и количества попадающихся на пути аномалий. Сегодня же этот путь мы проделали менее чем за час.
        Мутанты как будто нас игнорировали. Нам довелось увидеть их всего один раз, да и то как зрителям жестокой схватки между двумя сушильщиками и тремя кабанами. Твари дрались не на жизнь, а на смерть. Жирная грязь из-под лап и копыт летела в стороны, трещал, ломаясь, тростник, воздух то и дело сотрясался от оглушительного рёва кровопийц и визгливого хорканья секачей.
        С аномалиями тоже всё обстояло самым лучшим образом. Нам их, можно сказать, вообще не встретилось на пути. Три заполненных «студнем» лагуны и большая лужа шипучей «газировки» загодя предупредили о своём местонахождении зеленоватыми облаками испарений, так что мы благополучно миновали их и в скором времени вышли к заросшей тощими осинками косе.
        Изогнутая длинной саблей возвышенность являлась частью большого острова посреди болота. За полупрозрачным осинником начинались отцовские владения - финальный этап нашего пути.
        - Всё, почти пришли. - Я показал на шелестящий листочками мордохлёст: - Нам туда.
        Спутники потопали за мной к перелеску. Из-за деревьев долетели невнятные голоса и приглушённое рычание, временами переходящее в жалобный вой. Байкер сразу напрягся, снял автомат с предохранителя. Настя тоже приготовилась к неприятностям.
        - Спокойно, свои. - Я отвёл упругую ветку в сторону и первым шагнул на покрытую слоем палой листвы землю.
        Вскоре голоса зазвучали более отчётливо. Мы вышли из перелеска, и я не удержался от улыбки, заметив, как вытянулись лица попутчиков.
        Удивляться и впрямь было чему. С десяток босоногих чернокожих зомби в плетённых из камыша шляпах, полотняных рубахах с длинным рукавом и холщовых штанах с нагрудником на лямках, ползали на коленях. Они собирали клюкву в берёзовые туеса, напевая невпопад: «Унга зунга рунге унгазун унге. А зомби гарунге зунга рун унге».
        В стороне от сборщиков ягод, на вершине пологого холма, сидел лохматый волкопёс дымчатой окраски и временами подвывал певцам. Заметив нас, он оскалился, вскочил и побежал в нашу сторону.
        Байкер вскинул автомат, но я перехватил его руку и крикнул Насте, которая успела взять пса на мушку:
        - Не стреляй!
        Заметив направленный на него ствол, зверь остановился, оголил острые жёлтые клыки, в рычании приподняв верхнюю губу. Он медленно двинулся вперёд, не сводя настороженного взгляда с девушки.
        Я шагнул вперёд, держа перед собой руки с распрямлёнными ладонями.
        - Спокойно, Гром, спокойно. Тут все свои. - Присел рядом со зверем, запустил пальцы в густую шерсть загривка, успокаивающе потрепал и повернулся к Насте: - Опусти ствол, ты пугаешь его.
        - А если он…
        - Опусти. Ничего не будет, вот увидишь. Бери пример с Байкера.
        Настя покосилась на бородача. Тот уже понял, что опасность ему не грозит, и стоял с расслабленным видом. Девушка плавно опустила оружие, выпрямилась, убирая автомат за спину.
        В это время к нам подковылял Мугабе - очередной зомби-друг моего отца.
        Есть такая фишка у него - с зомбарями дружить. Он их изучает, проводит на них научные исследования, практикуется в пластической хирургии и так руку в этом деле набил, что многим живым сталкерам вполне приличные новые лица подарил после неудачных встреч парней с аномалиями. Мне он тоже лицо поправил после того, как меня сильно «жаровней» обожгло. Шрамы, конечно, остались, но я теперь хотя бы не урод, каким сразу после ожога был.
        Большинству зомбаков отец не давал имена, он просто звал их, как ему в голову взбредёт, причём часто это зависело от ситуации. Как-то отец увидел в окно возвращающихся с клюквенной плантации зомби. Вышел во двор, подождал, когда они поравняются с ним, идя на склад, чтобы сгрузить урожай в короба, и спросил у первого в колонне: «Ну что, десятник, как день прошёл? Много ягод насобирали?» Или вот ещё случай. Один из зомби притащил откуда-то с болот сухую корягу. Отец подозвал его к себе и говорит так ему, с улыбочкой: «Эй, дровосек, ты где дровишек раздобыл?»
        Имена он давал только своим любимчикам. Ещё до моего рождения жил у него Бенито. Отец мог о нём часами рассказывать. Куда этот Бенито подевался - не знаю. Может, умер, в смысле, окончательно разложился, а может, в аномалию попал во время очередной длительной прогулки. Всякий раз, когда я спрашивал отца о судьбе Бенито, он замыкался в себе или переводил тему разговора.
        Потом у него появился Мобуту. Этот любил дрова колоть и мог подолгу сидеть ночью у костра, глядя в звёздное небо. Что уж он там видел, о чём при этом думал, - одному Мобуту известно. Хотя нет, отец в курсе, какие мысли бродили у зомби в голове. После каждой такой посиделки они надолго запирались у него в кабинете, где Мобуту наверняка рассказывал «другу» о своих умозаключениях.
        Однажды ночное бдение у огня закончилось для зомби-звездочёта печально. Уж не знаю, с чего вдруг ему захотелось уйти, но утром мы его не нашли на привычном месте возле тлеющих головёшек. Кто знает, где он бродит сейчас. Может, и нет его уже: поди, задрал какой-нибудь мутант или в трясине утонул.
        Зато теперь у отца новый любимец - Мугабе. К слову сказать, отец всегда давал зомбакам имена диктаторов - видимо, таким специфическим образом проявлялась его любовь к истории.
        Чернокожий зомби остановился в паре шагов от нас, стянул с головы шляпу. На его лысой голове и лице прибавилось шрамов: отец, как мог, поддерживал внешность Мугабе в приличном состоянии. Бельмастые глаза смотрели мимо меня, но, что всегда поражало в общении с зомби, я чувствовал на себе его взгляд.
        - Добрый день, масса Купрум. Давно не были у нас. Это ваши гости?
        - Да, Мугабе, - кивнул я. - Знакомься. Это Настя. Это Байкер.
        - Очень приятно, - зомби растянул толстые губы в улыбке и неуклюже поклонился, прижимая шляпу к груди. - Меня зовут Мугабе. - Он изобразил попытку протянуть руку Байкеру, но потом в его мозгах что-то сработало, и он прижал её к обтянутому холщовой штаниной бедру. - Пойдёмте. Масса Лекарь очень обрадуется.
        Мугабе повернулся и неуклюже потопал к сборщикам клюквы:
        - Эй, пора домой. Хозяин ждёт.
        Он подобрал берестяной туесок, больше похожий на средних размеров ведро, подождал, когда зомби встанут с колен, и заковылял впереди них к виднеющейся вдали изгороди из жердей. За оградой начинались непосредственные владения отца: большой дом с примыкающими к нему хозпостройками и банька на отшибе.

        Глава 13
        Арина

        Гром приветственно вильнул хвостом, обогнал медленно плетущихся мертвяков и потрусил сбоку от Мугабе. Время от времени волкопёс останавливался и оборачивался назад, словно желая проверить: идём мы за ним или остались на месте. Убедившись, что мы следуем за колонной, Гром в два-три мощных прыжка нагонял Мугабе и семенил рядом с ним.
        Потрясённые видом собирающих болотную ягоду зомбарей, да ещё и в такой необычной для Зоны одежде, Настя и Байкер шагали молча. Но ещё больший шок они испытали, когда оказались в отцовских владениях. Там семеро зомби занимались хозяйственной деятельностью.
        Один сидел на пне около распахнутых ворот сарая и плел шляпу из рогоза. Возле него лежал на земле пучок расщеплённых на полоски стеблей растения. Время от времени зомби наклонялся за новой полоской и медленно вплетал её в наполовину готовые поля головного убора.
        Сбоку стучал ткацким станком другой зомбак. Широкое полотно готовой холстины плавно сползало вниз и слоями укладывалось в выдолбленный из цельного куска дерева короб.
        Третий мертвяк размеренно крутил ручку, наматывая на колодезный барабан натянутую струной железную цепь.
        Четвёртый скованными движениями раскидывал перед квохчущими вокруг него курами корм из холщового мешка.
        Ещё трое зомби занимались дровами. Один брал чурки из большой кучи возле поленницы, звонко раскалывал их на огромном пне и скидывал поленья в кучку поменьше, откуда их забирали два других мертвуна, постепенно заполняя поленницу.
        - Это чё за херня такая, ёк-макарёк? - Байкер потёр кулаками глаза, тряхнул головой. А Настя даже приоткрыла рот от изумления, наблюдая за работающими, как обычные люди, зомбарями.
        Я же не понимал, что здесь такого. Подумаешь, зомби хозяйственными делами занимаются. Эка невидаль. Отец, вон, помнится, того же Мобуту в своё время нянькой ко мне приставил. Мы с ним не только в футбол на заднем дворе играли, но и в баскетбол, и в хоккей с мячом. Вот это зрелище было! А счёт какой, м-мм! До ста ноль в мою пользу доходило.
        Зато в шахматы я почти всегда Мобуту проигрывал, и в шашки, и в домино, да и в карты тоже. И не потому, что он был прям такой мегаумный зомби. Просто Мобуту расстраивался, как ребёнок, после проигрыша, долго дулся на меня и не хотел играть со мной во дворе. Так что у нас с ним было что-то вроде джентльменского соглашения: я побеждаю в подвижных играх, а он - в настольных. И всем от этого было хорошо. Даже Грому, потому что он носился за нами как угорелый, весело рыча, припадая на передние лапы и виляя хвостом. (Он тогда был ещё щенком.)
        Пока Настя и Байкер изумлённо глазели на хлопочущих зомби, сборщики клюквы организованной толпой скрылись в сарае. Вскоре оттуда вышел Мугабе. Слегка приволакивая правую ногу, он пересёк двор и исчез в доме.
        Спустя минуту снова скрипнула дверь. На крыльце появился отец в старых домотканых брюках, коричневых тапочках на босу ногу и в синей олимпийке с отложным воротничком и двумя белыми полосками на рукавах. Клеёнчатый фартук был испачкан кровью, как и натянутые на руки хирургические перчатки. В аккуратной бородке клинышком и в зачёсанных назад волосах прибавилось седины. И без того узкое, худое лицо ещё больше осунулось. На широком лбу и впалых щеках сильнее проступили морщины. За то время, что я не видел его, он, казалось, постарел на десять лет.
        Отец радостно улыбнулся. За круглыми стёклами очков в карих с жёлтыми крапинками глазах сверкнули искорки счастья.
        - Здравствуй, сын, давно не виделись! Я бы обнял тебя, но сам видишь, - он развёл руки в стороны, словно извиняясь, и вдруг как-то по-стариковски засуетился: - Что ж я вас на пороге-то держу? Устали, наверное, с дороги. Ничего, сейчас отдохнёте, перекусите. В баньке попаритесь. Сразу как новые станете. Вы уж извините, что я в таком виде к вам вышел. Мутохряк раненый забрёл, оперирую вот, уже немного осталось. Вы пока заходите в дом, не стесняйтесь, а я через полчасика закончу и присоединюсь к вам. Давай, Купрум, проводи дорогих гостей в столовую, чай, не в чужой дом пришёл, сам знаешь, где что находится.
        Отец призывно помахал нам рукой, кивнул и скрылся в сенях, откуда вскоре донёсся скрип деревянной лестницы и его зычный голос:
        - Арина, скорее накрывай на стол, да не скупись: праздник у нас сегодня - сын вернулся!
        - Слышь, а кто такая эта Арина? - спросил Байкер, переминаясь с ноги на ногу возле крыльца. (Судя по взгляду Насти, её тоже мучил этот вопрос.) - Если зомби, сразу предупреждаю: я ничего есть не буду. Без обид, но меня тошнит даже от одной мысли, что к еде притрагивался мертвяк.
        - Сам бы хотел знать, кто она такая, - хмуро буркнул я. Новость о том, что у отца в доме поселилась какая-то мадам, неприятно кольнула сердце. Я вдруг почувствовал себя ненужным. Все те годы, пока я жил здесь, кроме друзей-зомбяков и меня, у отца никого не было. Стоило только улететь из родного гнезда, как он приютил тут некую Арину.
        «Решил на старости лет жениться, что ли?» - подумал я и вдруг поймал себя на мысли, что ревную отца к этой женщине. Со смешанным чувством стыда и любопытства (интересно же, кто завладел его вниманием) я положил руку на деревянные перила и поставил ногу на скрипучую ступеньку:
        - Ну, долго тут топтаться будем? Пошли в дом, что ли. Не знаю, как вы, а я устал и есть хочу.
        Настя громко, с надрывом, закашляла. Похоже, ночёвка на холодном бетонном полу и последующее блуждание в тумане с промокшими насквозь ногами дали о себе знать. У меня в горле тоже першило. Хорошо хоть успели до отцовского дома добраться, прежде чем простуда одолела. Без лекарств - так недолго и воспаление лёгких заработать, а в Зоне это, как, впрочем, и любая другая болезнь, - верный приговор.
        - С тобой всё в порядке? - спросил Байкер с трогательной заботой в голосе, заглянув в глаза Насте.
        Та кивнула и снова закашлялась, прикрывая губы ладошкой.
        - Всё нормально, не переживай.
        - Если что, отец поможет. Лекарь он или как? - сказал я, первым вошёл в двери и оказался в пахнущем сухими травами прохладном сумраке сеней.
        Байкер и Настя проследовали за мной. Подошвы наших ботинок застучали по брошенным на землю доскам настила. В стороне слева виднелась низкая дощатая дверь - выход к расположенному на улице душу и прочим удобствам. Прямо перед нами высилась широкая деревянная лестница. Мы поднялись по ней и оказались в полутёмном коридоре (свет проникал сюда сквозь узкое оконце под низким потолком), из которого вели две расположенные напротив двери: одна в приспособленную под нужды отца половину, другая в просторное, светлое и сухое жилище.
        Дом встретил знакомыми с детства запахами тепла, уюта и домашней пищи. В невидимой отсюда столовой хозяйничала Арина: гремела расставляемой по столу посудой, звенела вилками и ложками. Рот сразу наполнился слюной, в животе громко заурчало, причём не только у меня одного.
        Стоя на половике, мы быстро расшнуровали ботинки, стянули их, опираясь спинами о бревенчатую стену. Сбоку от дверного косяка притулилась двухуровневая подставка под обувь. Фигурно вырезанная из дерева и покрытая лаком, она выглядела как настоящее произведение искусства. Ставить на неё изгвазданные болотной грязью берцы было бы настоящим кощунством. Я вытащил с нижней полки три пары вдетых друг в друга домашних тапочек (их там осталось ещё с полдюжины), бросил один комплект себе под ноги, два других отдал напарникам, а грязные донельзя башмаки убрал за дверь.
        - Хай, гайс! Хелло, гёл! Меня звать Арина. А вы есть кто? - неожиданно прозвучал звонкий девичий голос.
        Я обернулся, краем глаза увидев, что Байкер и Настя сделали то же самое.
        В прихожей, возле ситцевой занавески, закрывающей выход в приспособленную под столовую просторную комнату, стояла высокая блондинка в потёртых джинсах и плюшевых тапочках в виде кошачьих мордочек. Надетая навыпуск синяя отцовская рубаха не давала возможности в деталях разглядеть фигуру Арины, но одну очень колоритную особенность девичьего тела она скрыть не могла. Судя по выдающимся вперёд характерным выпуклостям, новая помощница отца обладала грудью как минимум четвёртого размера.
        У меня челюсть отвисла из-за разрыва шаблона. Я-то себе эту Арину представлял этакой бабулькой лет на сорок постарше Насти, в бесформенном балахоне с забранными в пучок на затылке седыми волосами и с массивными очками на сердитом лице. А тут… прям-таки фотомодель «Плейбоя», разве что в одежде, а не в имитирующих купальник узких полосках ткани. Судя по тому, как Байкер глазел на девицу, я был не одинок в подобных умозаключениях.
        Настя заметила нашу, мягко скажем, не совсем адекватную реакцию, усмехнулась и прошипела:
        - Хорош пялиться на девчонку, кобели. Она всё-таки не русская, ещё решит, что вы все тут такие мужланы неотёсанные.
        Я поперхнулся и громко откашлялся, постукивая себя в грудь.
        Арина, видимо, не очень разумела по-русски, раз по-прежнему с улыбкой смотрела на нас, ожидая, когда мы назовём ей свои имена.
        - Я сын хозяина этого дома - Купрум, - наконец-то сказал я. - А это мои спутники Настя и Байкер.
        Представляя бородача, я ткнул его локтем в бок: чтобы он заканчивал раздевать иностранку глазами.
        - О-о, Купрум! - закивала Арина. - Мистер Айбо много о вас говорить.
        - Кто? - опешил я.
        - Больотный доктэ. Я звать его мистер Айбо, как персонаж детский книга об Африка. Он лечить разных зверей, как и хозяин этот хаус. Мне много читать о нём мама в детстве. Она из Россия и хотеть, чтобы я хорошо знать ваш язык.
        - Айболит, что ли? - фыркнула Настя.
        - Оу, йес, йес, - обрадовалась Арина. - Айболайт.
        - Отец через полчаса освободится, а пока просил начинать без него, - сказал я, краем глаза наблюдая за Байкером. Тот уже не пялился так откровенно на голубоглазую красотку с ногами от ушей, но временами нет-нет да и поглядывал на неё. «Да уж, и куда это, интересно, подевалась его любовь к Насте и намерение добиваться её во что бы то ни стало?» - ухмыльнулся я про себя.
        - Окей! Что вы там стоять? Летс гоу! Я уже всё накрывать на стол. - Арина белозубо улыбнулась, тряхнула гривой золотистых волос и призывно помахала рукой.
        - Это что за чудо-юдо? - выдавил Байкер, когда иностранка скрылась в столовой. - Каким ветром её сюда занесло?
        - Западным, - сказала Настя. - По акценту ещё не понял?
        Арина постаралась на славу. Широкий стол просто ломился от яств и напитков, особое место среди которых занимали большое блюдо с жареным окороком и полуторалитровый хрустальный графин с хвалёной клюквенной настойкой.
        - Прошу! - Блондинка жестом радушной хозяйки пригласила нас занять места за столом.
        Мы с шумом выдвинули стулья, сели. Я взял тарелку, потянулся к салатнице размером с небольшой тазик с торчащей ложкой из внушительной горки оливье.
        - Ноу-ноу! - запротестовала Арина. - Я сама! Мама говорить: здесь так заведено.
        - Хорошо, - кивнул я и поставил тарелку на стол. Байкер и Настя тоже вернули посуду на место.
        Пока блондинка обслуживала нас, играя роль радушной хозяйки, я глазел по сторонам, подмечая произошедшие с домом изменения. На окнах появились новые занавески, пол блестел свежей краской, поменялись обои на стенах, на свежевыбеленной печи красовались нарисованные цветы. «Я пока тут жил, отец ни разу ремонт не делал. Сейчас-то что изменилось? Или это не его заслуга?»
        - Кто что хотеть пить? Есть красный вайн, водка и кльюкофка. - Арина замерла, ожидая ответ.
        Я кивнул на хрустальный графин:
        - Рекомендую попробовать клюквенную настойку. Пахнет ягодами, спирт вообще не чувствуется. Фирменный отцовский рецепт!
        - Ну, раз рекомендуешь, выпью кльюкофки, - сказал Байкер и широко улыбнулся.
        - Тебе, Настя, тоже не помешало бы употребить немного настойки. Она гораздо приятнее водки и лучше вина поможет справиться с начинающейся простудой. Отец сказал: вечером будет баня. Вместе с хворью уйдёт и лишний хмель, так что не переживай, утром будешь как огурчик.
        - А я и не переживаю, - хмыкнула Настя. - С чего ты взял?
        - Вот и отлично! Всем настойки, - объявил я.
        Арина кивнула и набулькала каждому с четверть стакана розовой жидкости. Потом села на своё место, взяла гранёную посудину в руку и вытянула перед собой:
        - За знакомство!
        - За знакомство! - эхом откликнулись мы.
        Стеклянные края стаканов со звоном соприкоснулись. Мы с Байкером выпили залпом, а девушки сделали несколько маленьких глотков и поставили «бокалы» на стол.
        - Арина, а ты сама откуда будешь? - спросил Байкер, уплетая салат за обе щеки.
        - Калифорния.
        - Ого! - удивился я. - А здесь как оказалась? Решила по турпутёвке посетить Зону?
        - Почти, - улыбнулась красавица и рассказала о себе.
        Она родилась в Киеве в русско-сербской семье. Когда ей было два года, родители, в поисках лучшей жизни, улетели в Калифорнию, забрав малютку с собой. В Штатах Арина Вучич прожила тринадцать счастливых лет, пока автокатастрофа не разделила её жизнь на до и после, лишив родительской заботы и любви. Родственников в Америке у Арины не было. Бабушки и дедушки умерли ещё до того, как она появилась на свет, а единственный близкий человек находился за тысячи километров от её дома, неся службу в составе миротворческого отряда ООН. (Милко Вучич охранял Периметр от желающих проникнуть в Зону охотников за удачей.)
        Арина провела в приюте две недели, прежде чем службе опеки удалось разыскать её дядю. Ещё столько же времени ушло на всевозможные согласования и утряску юридических вопросов. В итоге всё благополучно разрешилось: по решению суда Милко стал опекуном девушки. Командование дало ему недельный отпуск, чтобы он мог уладить семейные дела за океаном и перевезти сиротку к месту его постоянной дислокации.
        Поначалу Арина с воодушевлением приняла произошедшие в её жизни перемены, ведь она давно хотела побывать в Зоне. Дядя прилетал к ним в гости каждый год и всегда привозил в подарок странного вида и формы светящиеся штуковины, а вечерами, сидя на диване перед бормочущим телевизором с бутылочкой пива в руке, рассказывал интересные истории, полные невероятных приключений. Девушка слушала их раскрыв рот, представляя себя на месте дяди, или же воображала, что она опытный сталкер. Правда, со временем выяснилось, что дядя и не помышляет брать с собой племянницу на работу. Так что на Украине её ждали те же скучные школьные будни и тихие семейные вечера.
        Всё изменилось после необычайно мощного выброса, когда на блокпост Милко напали мутанты. В неравном бою с порождениями Зоны дядя и вся его команда погибли. Поскольку до совершеннолетия Арины оставалось чуть более полугода, командующий Ограниченным контингентом сил ООН полковник Збигнев Матишевский распорядился отправить на это время девушку в киевский детский дом.
        - Он решить от меня так избавляться. Я мешать ему своим видом. - Арина вызывающе повела грудью.
        Я мысленно поддержал полковника. Будь я на его месте, тоже бы постарался как можно скорее отправить ходячую мину замедленного действия куда подальше от лишённых женской ласки солдат.
        - Друг дяди Милко обещать мне пройти через Периметр за дядин коллекция артефакт. - Арина тряхнула золотистыми волосами: - Я ему говорить: «да», ночью брать из дома весь столовый серебро, немного денег, оружие и бежать в Зона.
        Мы переглянулись. Оружие, деньги - это всё понятно: без них в Зоне никуда. Не будешь ведь палкой от мутантов отбиваться, а патроны, как известно, на деревьях не растут, их покупать надо.
        Меня, как и Байкера (я видел это по его лицу), так и подмывало спросить: зачем Арине понадобилось серебро, но Настя нас обоих опередила:
        - Вот ты мне, как подруга подруге, объясни: а серебро ты с какого перепугу сюда поволокла?
        - А она его хотела переплавить на пули, чтобы от вампиров отбиваться, - с улыбкой в голосе пояснил отец. За разговорами мы и не заметили, когда он и Мугабе вошли в дом. Оба сейчас стояли на пороге комнаты. Отец, сложив руки на груди, прислонился плечом к косяку, а зомби, сильно ссутулившись, смотрел в одну точку перед собой с потерянным видом. - Ей дядя много раз рассказывал о населяющих Зону мутантах, в том числе и о сушильщиках, вот она и решила: раз они питаются кровью, значит, их легче всего убивать серебряными пулями. Верно, Арина?
        - Оу, йес, мистер Айбо, всё так. Только я тогда не догадываться, что буду их здесь лечить, а не стрелять.
        - Что поделать, Арина, такова жизнь. - Отец вместе с зомби направился к столу. Он сел рядом со мной, а Мугабе плюхнулся на скрипнувший под ним табурет возле Байкера. Бородач поморщился и подвинулся ближе к Насте. Столь близкое соседство с зомби его явно не радовало.
        Мугабе же было всё равно. Чуть повернув голову набок и тараща и без того изрядно выпученные глаза, он открыл банку с консервированными ананасами. Нацелился выловить сочную дольку пальцами, но передумал, услышав укоризненное:
        - Мугабе, ты опять за старое?
        - Масса Лекарь, я только хотел проверить, мягкий ли ананас, - опустив голову, пробубнил зомби.
        - Кто тебе мешает сделать это вилкой, Мугабе?
        - Никто, масса.
        - Вот и не позорься перед гостями, ты же не дикарь. Возьми в руки вилку и съешь ананасы как воспитанный человек.
        Мугабе зажал вилку в кулаке, неуклюже подцепил дольку консервированного плода, отправил её в рот и принялся методично жевать.
        Байкер и Настя во все глаза смотрели на жующего Мугабе. Им это было в диковинку, тогда как ни я, ни Арина не проявляли к нему никакого интереса.
        Пока зомби насыщался, отец налил себе и нам с Байкером клюквенной настойки, предложил девушкам подлить в стаканы, но они отказались.
        - Мне и этого до конца вечера хватит, - сказала Настя и громко, с надрывом, закашляла в кулачок.
        - Что же вы, мужчины, не уберегли прекрасную спутницу, - нахмурил брови отец и покачал головой. Ему явно не нравился Настин кашель. Наверное, батя уже поставил ей диагноз и был готов немедленно приступить к лечению. Он повернулся к флегматично жующему зомби: - Мугабе, я могу попросить тебя об одолжении?
        - Да, масса Лекарь, - кивнул тот и сунул очередную дольку в рот.
        - Ты не мог бы после обеда затопить баню, чтобы Арина пропарила нашу гостью как следует?
        - Не надо, - мотнула головой Настя, - я нормально себя чувствую.
        - Возражения не принимаются. Если всё оставить как есть, пневмония в скором времени вам обеспечена, - строго сказал отец и посмотрел на зомби: - Ну так как, Мугабе, сделаешь?
        - Хорошо. Сейчас доем, выпью сироп и пойду. Воды полный котёл набирать или половину?
        - Давай полный. Думаю, Купрум с Байкером тоже захотят вечерком попариться. Вы ведь не откажетесь похлестать себя дубовыми веничками?
        Я кивнул: мол, само собой, не откажусь. Байкер тоже ответил согласием.
        - Вот и славно, а теперь давайте выпьем за встречу.
        Мы чокнулись, выпили, закусили. Отец положил себе жареной картошки с курицей, бухнул с краю тарелки две ложки салата и принялся всё это уплетать с огромным аппетитом.
        Минут через пять Мугабе доел ананасы, выпил сироп из банки. Встал, с шумом сдвинув табурет, и поковылял к выходу.
        Когда за ним захлопнулась дверь, Байкер плеснул клюковки в стаканы и спросил:
        - Скажите, Лекарь, а откуда у вас столько чернокожих зомби?
        - А-а, - махнул рукой отец, выпил свою порцию, подцепил вилкой кусочек курицы и сунул его в рот. - Два года назад отряд афроамериканских миротворцев попал под выброс. Мугабе наткнулся на них в топях и привёл ко мне. Я как раз тогда новую клюквенную плантацию заложил, мне рабочие руки были во как нужны, - отец чиркнул ребром ладони по горлу.
        Байкер в это время махнул настойки. Услышав, кто собирал для неё ягоды, прыснул так и не проглоченным спиртным в стакан.
        - Вы что, хотите сказать, ваши зомбяки делают это пойло? - Он поставил посудину на стол и отодвинул её от себя.
        - Нет, они только собирают клюкву, - сухо сказал отец и покрутил в воздухе ладонями: - Настойку делаю я сам этими вот руками. И зря ты так реагируешь, Байкер, это очень хороший напиток, приятный на вкус и в меру крепкий. Превосходно выводит радиацию. После него не болит голова.
        - Я уж лучше водки выпью. - Бородач потянулся к стоящей на столе бутылке с бело-синей этикеткой.
        - Как хочешь, - отец невозмутимо пожал плечами, но я видел, что ему неприятна эта ситуация. - Так-то я клюкву трижды промываю в родниковой воде, прежде чем делать настойку, но дело твоё.
        Байкер повертел в руках стакан, ища взглядом, куда бы вылить из него остатки клюковки. Так и не придумав ничего стоящего, вернул его на стол, взял стоящую рядом алюминиевую кружку, плеснул туда водки, махом выпил и занюхнул рукавом. Всё это время Арина ковырялась вилкой в салате, а отец молча поглощал жареную картошку с курицей.
        - А что за песню пели сборщики ягод? - прервала неловкую паузу Настя. - Я никогда такой раньше не слышала.
        Отец обрадовался возможности уйти от скользкой темы и оживлённо заговорил:
        - Да я и сам бы хотел узнать, откуда они взяли эту песню и что за блажь им взбрела в головы. Понимаете, просто в один из дней они вернулись с ягодной плантации, напевая её, а потом вдруг ни с того ни с сего сами сшили себе эти дурацкие комбинезоны, наделали панамы из тростника и стали звать меня масса Лекарь или Хозяин. Поначалу я пытался пресекать эти глупости, а потом махнул на всё рукой. Какая разница, как меня зовут зомби и во что они одеваются, если это никому не мешает, помогает им социализироваться и чувствовать себя людьми.
        - Может, всё дело в генетической памяти? - предположил Байкер. Все повернулись к нему, а отец так ещё и посмотрел с нескрываемым интересом. Польщённый таким вниманием, Байкер продолжил рассуждать: - Что, если аномальное излучение выброса смахнуло с их сознания шелуху последних лет расового равенства, оголив глыбу насаждаемого веками рабского сознания? Они же все чёрные, значит, их предки наверняка были в Америке рабами и гнули спину на полях белых плантаторов от зари до зари.
        - Хм, а в этой мысли есть резон, надо обдумать её на досуге. Но вы ведь сюда пришли не за тем, чтобы обсуждать мои «рабовладельческие» привычки, - улыбнулся отец. - Что случилось, Купрум?
        Я рассказал ему всё, начиная с момента появления машины «туристов» и заканчивая нападением на лагерь профессора Шарова. Упомянул и о маячке, а ещё спросил, откуда он взялся в моей руке.
        - Да, не так я себе представлял этот разговор, - помрачнел отец, и я понял, что с маячком не всё так просто. - Но давайте обо всём по порядку. Начнём с вашей истории, Настя. Купрум сказал, вы ищете здесь своего сына. Надеюсь, эта информация сможет вам помочь. За два дня до выброса я связывался с учёными из «Яхонта». Во время последней экспедиции они нашли какого-то мальчика, возраст я не уточнял, но, думаю, вряд ли по Зоне бродит много детей. Вероятно, это и есть ваш сын.
        Настя как услышала новости о Максиме, выскочила из-за стола и уже хотела бежать в прихожую за оружием и берцами, но опять трескуче закашлялась и опустилась на стул.
        - Куда вы?! - воскликнул отец. - Во-первых, нечего и думать, что я отпущу вас в таком состоянии. Вот подлечитесь - милости прошу. А во-вторых, надо сначала уточнить, где сейчас находится ваш Максим, а потом уже действовать. Насколько мне известно, профессор Машкова хотела отправить мальчика с очередным конвоем на Большую землю. Может, она успела это сделать до выброса и вам надо идти не к «Яхонту», а к «Дитяткам» или другому пропускному пункту, где, возможно, находится на карантине ваш мальчик.
        - Хорошо, вы меня убедили, - кивнула Настя. - Свяжитесь с вашим профессором и уточните, где мой малыш.
        - Не могу, - развёл руками отец. - После каждого выброса на «Яхонте» происходит серьёзный сбой в оборудовании. Пока они не устранят неполадки, связи с ними не будет.
        - И как долго нам ждать? - прогудел Байкер, с тревогой глядя на Настю. Та осунулась и побледнела - то ли из-за недавнего приступа кашля, то ли из-за появившейся и так быстро исчезнувшей надежды.
        - Не знаю. Обычно на это уходят сутки, реже двое, хотя в последний раз я три дня не мог с ними связаться. В любом случае надо подождать до утра, хотя бы кашель пройдёт. Это я вам обещаю. После парилки и лечебной мази, что я вам дам перед сном, вы снова будете здоровы. И постарайтесь больше не спать на холодном полу, а то в другой раз доктора под рукой может не оказаться.
        Настя легко хлопнула по столу ладошкой.
        - Так и быть, я подожду до утра, но завтра всё равно уйду, даже если вы не сможете установить связь с «Яхонтом». Поймите меня правильно, Лекарь, я не могу сидеть и ждать, когда мой сын нуждается в материнской защите и заботе.
        - Договорились, - кивнул отец и улыбнулся: - Признаться, я на другой ответ и не рассчитывал.
        В сенях хлопнула дверь, послышались тяжёлые шаги, потом певуче заскрипела лестница. Чуть позже дверь в дом отворилась, босые ноги простучали по половицам, и на пороге комнаты появился Мугабе.
        - Баня готова, хозяин.
        - Спасибо, Мугабе, - поблагодарил отец зомби-слугу и повернулся к девушкам: - Ну, дамы, вы готовы? На тебя вся надежда, Арина, не дай Настиной хвори ни малейшего шанса. Хоть ты и выросла в Америке, а париться любишь по-нашему. Гены, что и говорить.

        Глава 14
        Плюс один

        Когда прекрасная половина нашей компании ушла в баню, отец отпустил Мугабе и разлил клюковку по стаканам. Байкер в это же время плеснул себе водки в кружку.
        - Давай сначала выпьем, сынок, а потом я расскажу всё, что знаю о маячке, и кое-что ещё. Видит Зона, я давно хотел открыть тебе правду о твоём происхождении, но как-то подходящего случая не было.
        Такое вступление обещало мало хорошего. Я напрягся, ожидая услышать что угодно, но только не это. Рассказ отца о том, что меня, совсем ещё маленького карапуза, охотники на мутантов нашли в логове сушильщиков и принесли ему для изучения, прозвучал как гром среди ясного неба. Перед глазами всё поплыло, сердце гулко заколотилось в груди, уши будто заткнули ватой. Я не слышал и половины из того, что потом говорил мне отец, вернее, опекун, воспитатель. Ведь я, получается, круглый сирота без роду и племени, который сначала каким-то неведомым образом попал к мутантам (и почему они меня сразу не съели; выращивали как скотину на убой, чтобы крови больше было, что ли?), а потом уже оказался на попечении Болотного Лекаря.
        Теперь стало понятно, почему он всегда уходил от моих вопросов о матери. Он просто не знал, что мне сказать, а врать не хотел.
        «Да уж, выдался денёк, ничего не скажешь, - подумал я. - От таких новостей можно и умом тронуться. Хотя о чём это я? Что, собственно, такого произошло? Тот факт, что мы с Лекарем не кровные родственники, не делает его плохим отцом. Наоборот, он вложил душу в чужого ребёнка, потратил на него своё время и нервы, воспитал приёмыша, как родного. В конце концов, настоящий отец не тот, кто тебя зачал и бросил, а тот, кто поставил на ноги, научил всему, что знает и умеет сам, и готов подставить крепкое плечо в трудную минуту, как сейчас, например».
        - Прости меня, Купрум, за то, что я столько лет скрывал от тебя правду. Мне надо было рассказать всё ещё в тот день, когда я нашёл маячок в твоей руке.
        - Да ладно тебе… пап. Главное, сказал, а когда ты это сделал - неважно. Я вообще считаю, лучше замять эту тему и больше никогда не говорить об этом. Для меня ты отец, и этим всё сказано.
        - Спасибо, сын! - В глазах Лекаря предательски сверкнули слёзы. Он встал со стула, наклонился ко мне и сжал в крепких объятьях, похлопывая ладонью по спине. - Ты не представляешь, как для меня это важно, - сказал он дрогнувшим голосом и шмыгнул носом. - Это надо отметить!
        Он набулькал клюковки из графина в наши стаканы по самую риску, посмотрел на Байкера.
        - Так вы, говорите, трижды промывали ягоды, да? - спросил тот. Отец кивнул. - Ну ладно, поверю на слово, а то водка как-то не очень хорошо пошла. Только вот у меня стакан…
        Отец махнул рукой, распахнул окно, выплеснул настойку из посудины Байкера и наполнил её до краёв.
        - За тебя, сынок! - провозгласил он и, как и я, выпил всё до дна.
        Байкер последовал нашему примеру, крякнул от удовольствия, провёл тыльной стороной ладони по губам.
        - Хороша, зараза, хоть и зомби к ней руки приложили. - Он наколол на вилку картофелину, сунул в рот и сказал, громко жуя: - Ну, теперь хотя бы ясно, почему ты разговаривал с сушильщиками, а они понимали тебя. Ты ж, эта, Маугли, ёк-макарёк, - хохотнул он.
        - Кстати, отец, а Купрумом меня те охотники назвали?
        - Нет, это я тебе имя дал. Не знаю, что за изверги тебе маленькому наколку на руке сделали, а потом ещё и попытались её выжечь, но те самые буквы «си» на левом запястье и рыжий цвет волос и дали тебе имя.
        - Получается, татуировку тебе делали те же, кто вживил маячок? - предположил Байкер.
        - Может быть, и так, - согласился отец.
        - То есть, если я найду тех налётчиков на квадроциклах и выясню, кто послал их за мной, значит, выйду и на тех, кто бросил меня в Зоне много лет назад? Возможно, даже узнаю, кто на самом деле мои родители. - Я повернулся к нему: - Прости, пап.
        - Тебе не за что извиняться, - махнул он рукой. - Это естественное желание любого человека - знать правду.
        - Ну да, - кивнул я. - Знать бы ещё, где искать этих налётчиков. Можно всю Зону истоптать, но так и не встретиться с ними.
        - Тебе будет трудно докопаться до истины, но не всё так плохо, как может показаться на первый раз. Слыхал я, в Ржавом лесу много лет назад поселился Скиталец. Говорят, если найти его, поговорить по душам и задать волнующий тебя вопрос, он может помочь дельным советом. Возможно, даже направит на след. Я бы на твоём месте не отбрасывал такую возможность и попытался найти старика. Даже если это просто байка. Ржавый лес находится ближе к центру Зоны, а опыт мне подсказывает, что все неприятности чаще всего исходят оттуда. Те же выбросы, например. Хотя, они, скорее, не столь неприятности, сколь благо. По крайней мере, для сталкеров.
        - Спасибо! - Я похлопал отца по руке и посмотрел на Байкера:
        - Сможешь с Настей без меня до «Яхонта» дойти? Тут не так далеко, я объясню.
        - А кто тебе мешает отвести их к научной базе, сынок? Помоги Насте найти мальчика, а потом иди по своим делам. Ты ждал правды столько лет - день-два тебя уже не спасут.
        - Точно, так и сделаем. Я вас отведу к «Яхонту», и там мы расстанемся. Согласен?
        - Угу, - кивнул Байкер и весь прямо-таки засветился от мысли, что скоро я оставлю их с Настей одних.

        Отец не солгал, когда говорил, что утром у Насти не останется никаких признаков простуды. Баня и компресс из приятно пахнущей травами мази сделали своё дело. Надсадный трескучий кашель больше не раздирал горло девушки, и вообще она выглядела так, словно только что вернулась с пятизвёздочного курорта.
        Даже тот факт, что отец так и не смог связаться с «Яхонтом» и уточнить местонахождение Максима, не испортил её прекрасного настроения. Глаза Насти по-прежнему сияли радостью, с губ не сходила счастливая улыбка. Она прямо порхала по дому, собираясь в путь, и то и дело поторапливала нас с Байкером.
        Мы же, напротив, никуда не спешили и степенно попивали чай с бубликами, наслаждаясь редким в Зоне ощущением чистоты и покоя. Вечерняя баня и сон в мягких постелях, а не на бетонном полу или холодной земле, нам тоже пошли на пользу.
        Даже близкое присутствие Мугабе не напрягало Байкера (отец всегда приглашал зомби-друга к столу, если тот находился неподалёку от дома). Он, казалось, вообще не замечал, что справа от него сидит не совсем человек, и даже пару раз попытался заговорить с ним, но, поскольку Мугабе говорил медленно и временами отвечал невпопад, бросил это занятие.
        Арина тоже решила отправиться с нами и в дальнем углу просторной комнаты собирала нехитрые пожитки в рюкзак. Возможно, она так бы и осталась в отцовском доме, но Байкер спьяну рассказал вернувшимся из бани девчонкам историю моего детства, а потом ещё и сболтнул о нашей встрече с сушильщиками в гараже машинно-тракторной станции. Естественно, Арина тут же загорелась желанием выучить язык мутантов.
        - Я всё ещё мечтать быть истребительница вампиров, - сказала она, держа чашку с чаем в руках.
        Все мои доводы о том, что это произошло случайно, под воздействием выброса, и я, при всём желании, не смогу сейчас сказать ни слова на языке сушильщиков по той простой причине, что просто не умею на нём говорить, остались без внимания. Блондинка заявила, что пойдёт за мной хоть на край света и будет верным спутником во всех моих путешествиях по Зоне до тех пор, пока я не соглашусь поделиться с ней своими знаниями.
        Отец наблюдал за нами, посмеиваясь в усы и попивая чай с конфетами. Он вмешался в наш разговор, когда тот плавно начал переходить в перебранку, и потребовал, чтобы я взял девушку с собой.
        - Только пообещай мне, Арина, что не будешь убивать сушильщиков ради развлечения, - сказал он, когда я дал ему слово взять его помощницу с собой. - Стреляй, когда тебе и тем, кто рядом с тобой, угрожает серьёзная опасность. В любом другом случае всегда лучше договориться. Уверен, Купрум научит тебя их языку.
        Я начал возражать, но он перебил меня:
        - Не спорь, сын, ты знаешь его, иначе никакой выброс не помог бы тебе вспомнить то, чего нет в голове.
        - Я обещать вам, мистер Айбо, - с серьёзным видом кивнула Арина. - А ещё я обещать приходить снова. Не знаю, когда, но обязательно приходить.
        Вот так в нашей компании стало больше на одного человека. Не скажу, что я был против, но и особой радости у меня это не вызывало. Наличие в команде такого «прицепа» обещало определённые трудности, ведь надо будет думать не только о собственной безопасности, но и во все глаза следить за новенькой, чтобы не вляпалась сдуру куда не следует.
        «Ладно, - подумал я, - будем надеяться, Арина не полезет на рожон и вообще будет вести себя тише воды, ниже травы, как губка впитывая сталкерские премудрости. Я вырос в Зоне и знаю, что здесь ничего просто так не происходит. Раз Тёмный Сталкер решил дать её мне в напарницы, значит, она обязательно пригодится».
        Закончив собирать рюкзак, Арина скрылась в соседней комнате и через несколько минут вышла оттуда в отлично подогнанном под фигуру комбинезоне. Из-за спины девушки выглядывал ствол американского автомата LR-300, «пустынный орёл» ждал своего часа в длинной набедренной кобуре. Золотистые волосы были забраны в аккуратный пучок на голове, на щеках красовались три тёмные полосы маскировочного грима. Не знаю, зачем она так размалевала себя, но выглядело это чертовски привлекательно.
        У Байкера при виде Арины отпала челюсть, а я едва удержался от одобрительного свиста, и то лишь потому, что отец всегда был против того, чтобы я свистел дома.
        Когда первый шок прошёл, я скосил глаза в сторону Насти. Мне почему-то казалось, что она ревниво отнесётся к появлению ещё одной девушки в нашем отряде, хотя бы из-за того, что её комбинезон не отличался элегантностью линий и сидел на ней, как мешок.
        Видимо, я так и не научился разбираться в женщинах, потому что Настя нисколько не расстроилась.
        - Хоть будет с кем поговорить, - сказала она, сжимая Арину в объятиях, - а то от этих молчунов слова лишнего не добьёшься.
        - Ну, раз все готовы, пора в путь. - Я поставил пустую чашку на стол, встал и первым потопал в прихожую.
        За мной потянулись остальные. Обувшись, закинув за спины рюкзаки и оружие, мы вышли в тускло освещённый коридорчик, спустились по скрипучей лестнице в сени и вышли во двор.
        «Домашние» зомби уже вовсю занимались делами, а сборщики клюквы с корзинами в руках толпились возле сарая, ожидая Мугабе.
        Перед ними с лаем бегал Гром. Увидев меня, волкопёс со всех ног бросился к крыльцу, закрутился передо мной, то и дело норовя встать на задние лапы и лизнуть розовым языком в лицо.
        Я потрепал приятеля детских игр по загривку, почесал за ухом, достал из кармана заботливо прихваченный со стола бублик и сунул его в пасть зверю. Гром в мгновение ока слопал угощение и завилял хвостом, требуя ещё.
        - Провожать не буду, - сказал отец. - Не люблю расставания. Вас, вон, Мугабе с друзьями и Гром проводят. Верно?
        Волкопёс оглушительно гавкнул, переступая с лапы на лапу, а зомби что-то нестройно промычали.
        Мы обнялись с отцом, похлопали друг друга по спине. Байкер крепко пожал ему руку, а Настя и Арина чмокнули в щёки на прощанье.
        - Счастливого пути! А вам, Настя, желаю как можно скорее обнять своего сына. - Отец помахал нам рукой и спешно скрылся в сенях. Правда, я успел заметить, как в его глазах предательски блеснула слеза. Раньше он не был таким сентиментальным, не иначе возраст начал сказываться.
        Зомби довели нас до того места, где мы вчера с ними встретились, и без дополнительной команды побрели к клюквенной плантации.
        Мугабе стянул тростниковую шляпу с головы, поклонился и сказал:
        - Удачи, масса Купрум. Пожалуйста, приходите к нам почаще, я давно не видел массу Лекаря таким счастливым.
        - Хорошо, Мугабе, я постараюсь, - пообещал я.
        Зомби растянул тёмные губы в улыбке, напялил шляпу на голову и поковылял к своим друзьям. Те уже ползали на коленях, не обращая внимания на роящиеся над ними тучи гнуса, и скребками срывали спелые ягоды со стелющихся по земле кустиков болотного растения.
        Я прихлопнул назойливо звенящего над ухом комара, сверился с картой в ПДА и взял направление на висящее над далёким перелеском солнце. День обещал быть ясным и солнечным, по крайней мере, пока на небе не было ни облачка. Если б не настырно лезущие в глаза, уши, рот и нос насекомые, вообще было бы хорошо.
        «Яхонт» находился на берегу круглого озера. Нас разделяли километры полей, рощиц, холмов и косогоров. Я планировал добраться до научного лагеря к вечеру, сдать Настю на поруки профессору Машковой, переночевать и поутру отправиться на поиски налётчиков на квадроциклах.
        Мы всё дальше уходили на восток. Девушки шли за мной, а Байкер замыкал процессию, то и дело поглядывая по сторонам.
        Болото осталось позади. Трава под ногами становилась всё гуще. Появились кустарники и отдельно растущие деревья. Перелесок на горизонте с каждым шагом становился всё ближе и выше.
        Гром плёлся чуть в стороне от нас, то тяжко вздыхая, то добродушно ворча, до тех пор, пока я не накричал на него, приказывая вернуться домой. На какое-то время это помогло. Волкопёс сел на вершине травянистой кочки, постукивая хвостом, а когда мы удалились на десяток шагов, поднялся со старческим кряхтением и снова побрёл за нами. Пришлось замахнуться на старого друга автоматом. Гром попятился, плюхнулся задом в траву и так тоскливо завыл, что у меня защемило сердце в груди.
        - Чего это он? - с тревогой в голосе спросила Настя.
        - Расставаться не хочет, - буркнул я, убирая оружие за спину. - Боится, наверное, что больше меня не увидит: старый он уже.
        Когда мы приблизились к перелеску настолько, что стал слышен шорох листвы и запахло лесной прелью и сыростью, я оглянулся на ходу. Грома уже не было на месте. Одинокая фигурка четвероногого друга уныло плелась в обратном направлении, с каждым мгновением становясь всё меньше и меньше.
        Я тряхнул головой, словно гоня прочь все связанные с ним воспоминания, сверился с данными ПДА (судя по показаниям прибора, никаких аномалий поблизости не было) и зашагал навстречу тонким стволам осинок и берёз.
        Лиственное редколесье быстро закончилось, и перед нами раскинулось заросшее кустарником поле. Лёгкий ветерок с юга доносил сладкие запахи медового разнотравья. Громко стрекотали кузнечики, жужжали насекомые.
        Щурясь от яркого солнечного света, я приложил ладонь козырьком ко лбу, глянул в сторону заброшенного коровника метрах в трёхстах от нас. Рядом с развалинами фермы ржавел грузовик. Доски кузова давно сгнили и превратились в труху, а кабина выглядела так, словно по ней прошлись когда-то гигантским молотом. В ярких солнечных лучах купол гравитационной аномалии мерцал алмазными искрами и был хорошо заметен даже на таком расстоянии.
        В другой раз я бы обязательно завернул к этой груде металлолома в поисках хабара. Аномалии и повышенный радиационный фон - идеальное место для зарождения артефактов. Как минимум «горгоной» или «пушинкой» я мог бы там разжиться. Не бог весть какие цацки, но и они денег стоят, а в Зоне, как и везде, впрочем, без них никуда. Патроны, оружие, аптечки и провиант за «спасибо» не отдают, за них бабосики просят, и немалые.
        К счастью, благодаря профессору Шарову у меня этого добра было с избытком, как и у Байкера с Настей. (Думаю, Арина тоже не бедствовала в этом плане.) Так что я внёс в ПДА координаты коровника - на будущее - и взял курс на едва заметные впереди тёмные свечки тополей.
        Часа через два мы добрались до шоссе и потопали по изрезанному трещинами асфальту. Высокие пики осокорей шли по обеим сторонам автострады, образуя подобие аллеи. Тени от растущих по правую руку деревьев падали на дорогу длинными наклонным полосами, теряясь в пыли левой обочины.
        В километре от нас автомагистраль наискось пересекалась с линией электропередачи. Когда мы добрались до висящих над шоссе проводов, солнце поднялось ещё выше над горизонтом. Тени от деревьев изменили угол наклона и съёжились. Теперь они падали почти перпендикулярно обочине, едва доставая до середины дороги.
        Ещё через час шоссе сделало крутой поворот. Впереди показался частично разрушенный мост через широкий овраг. Склоны глубокой балки густо затянуло кустарником. По дну распадка бежала мелководная речушка - скорее, большой ручей. Его не было видно целиком, лишь местами, сквозь шуршащие на ветру заросли камыша, проглядывали сверкающие на солнце лужицы да слышалось весёлое журчание воды и заливистое кваканье лягушек.
        Длинная вереница армейских «уазиков», грузовиков с бэтээром во главе растянулась на весь мост. Местами сильно помятое ржавое железо машин указывало на облюбовавшие их гравитационные аномалии. Белые нити сверкающих молний вспыхивали то тут, то там, обозначая «разрядники». Медленно кружащиеся в воздухе нанесённые ветром листья и маленькие веточки с головой выдавали притаившиеся в тени автомобилей «торнадо». С полукруглых ферм переправы свисали длинные рыжие и серые бороды «мочала». Жгучие волоски ядовитой аномалии покачивались на ветру, то и дело касаясь кончиками автомобильных бортов. В довершение ко всему мост со всем, что на нём находилось, так сильно фонил, что счётчик Гейгера затрещал ещё на подступах к путепроводу.
        Такая концентрация аномалий на квадратный метр площади не могла остаться без последствий. Кое-где возле машин подпрыгивали, медленно вращаясь вокруг оси, разноцветные «подарки» Зоны. Все, как на подбор, высокой ценовой категории. Правда, достать их можно было, лишь облачившись в сверхзащищённый от аномальных воздействий просвинцованный комбинезон с комплектом жутко дорогих, но хорошо минимизирующих вредные факторы артефактов в контейнере на боку. Да и то не факт, что задумка бы удалась.
        Соваться на мост в наших костюмах, пусть и очень даже хороших, было равносильно самоубийству. Поэтому я без лишних раздумий свернул в сторону и начал спускаться по склону оврага, с треском продираясь сквозь кусты орешника и сирени.
        Девушки и Байкер последовали за мной без возражений. Только Арина изредка ругалась сквозь зубы по-английски, когда упругие ветки хлестали её по плечам.
        Вскоре затрещал камыш, захлюпала под ногами вода, и мы оказались рядом с лежащим на крыше «Запорожцем». Вверху, в ограждении моста, зияла огромная дыра. Наверное, водитель не справился с управлением во время давней эвакуации, или же, что более вероятно, гражданскую машину столкнул бронетранспортёр, чтобы не мешала движению колонны.
        За долгие годы автомобиль глубоко погрузился в илистый грунт. На поверхности осталось лишь ржавое днище и спущенные колёса. Потревоженные лягухи перестали драть горло и с плеском попрыгали с гниющего железа в речку. Снова зазвенели над головой назойливые комары.
        Карабкаться вверх по крутому склону не хотелось. Я сверился с ПДА. Судя по карте, овраг постепенно мельчал. Не так далеко от этого места у нас были все шансы выбраться из него без проблем.
        - Нам туда, - указал я направление, прихлопнул комара на щеке и первым потопал прочь от моста.
        Овраг и в самом деле в скором времени превратился в заросшую сорняками канаву. Где-то в глубине бурьяна брала начало бегущая по дну балки речушка. Там кто-то громко копошился и пыхтел. Смотреть, что за мутант обустроил гнездо возле родника, не было никакого желания. К тому же тварь явно боялась нас. Стоило нам приблизиться к высоким зарослям борщевика и травы, возня сразу прекратилась, и только настороженное сопение выдавало притаившегося в густой зелени мутняка.
        Уже перевалило за полдень, когда мы выбрались из канавы на заросшую кустарником холмистую равнину. Я посмотрел по сторонам. Далеко впереди с запада на восток протянулся длинный и высокий увал. Смешанный лес покрывал склоны и вершину возвышенности. Скорее, даже не лес, а редколесье, поскольку расстояние между деревьями было довольно велико. Справа виднелись арки полуразрушенного моста. Слева возвышалось недостроенное здание. Первый этаж был готов полностью, а второй и третий обозначали торчащие вверх сваи с уложенными на перемычки железобетонными плитами. Лестничные пролёты соединяли между собой недостроенные этажи.
        Рядом со зданием ржавел на специально уложенных для него рельсах строительный кран. Промежутки между бетонными шпалами густо заросли бурьяном. Сухие кустики растений тихо шуршали на ветру, как будто перешёптываясь друг с другом. Удерживающие стрелу крана стальные тросы по непонятной причине оборвались, и теперь она одним концом лежала на краю перекрытия, образуя альтернативный вход на третий этаж.
        Половина пути до лагеря учёных осталась позади. Нам предстояло пересечь заросший лесом хребет, пройти по кое-где заболоченной низменности до берега озера и, обогнув его по краю, добраться до «Яхонта».
        Прежде чем идти дальше, я принял решение устроить небольшой привал. Девушкам требовался отдых, да и у меня под ложечкой начало немного подсасывать. Думаю, Байкер тоже был не прочь передохнуть.
        Лучшего места для отдыха, чем тенёк возле недостроя, нам было здесь не найти. Судя по данным ПДА, здание было чистым от аномалий, а радиационный фон не превышал нормы.
        - Давайте вон там присядем, водички попьём, перекусим, - предложил я, показывая рукой на заброшенную стройку.
        - Я не против, - сказала Настя.
        - И я за, - поддакнул Байкер. Арина же ограничилась кивком.

        Глава 15
        Учёные

        Зона всё решила за нас. Едва мы направились к месту привала, со стороны заросшего редколесьем холма долетели отзвуки автоматной стрельбы. В тот же миг ПДА громко запиликал.
        Я прочитал сообщение. Группа учёных из «Яхонта» и сопровождающий их отряд военных сталкеров попали в серьёзный переплёт. Судя по координатам, это было недалеко от нас, и, похоже, мы слышали отголоски той самой перестрелки. В сообщении не указывалось, что произошло. Возможно, на умников напали мутанты, а может, их защитникам пришлось схлестнуться с бандитами. В любом случае бедняг надо было выручать.
        Мы рванули, как застоявшиеся кони, благо поблизости не было никаких ловушек. Тем не менее я всё равно швырял перед собой «пробники» и время от времени бросал взгляд на ПДА. К слову сказать, прибор пискнул лишь однажды, когда спереди слева показался сравнительно небольшой круг из примятой травы. В воздухе над ним кружил растительный мусор, демаскируя средних размеров «юлу». Я взял правее, оставляя опасное место в стороне, и поднажал, поскольку автоматная трескотня не утихла, а, наоборот, зазвучала ещё интенсивнее.
        Заросшая лесом гряда быстро приближалась. В груди уже начало покалывать, пот заливал глаза, но я не сбавлял ходу. Мои спутники старались не отставать: за спиной шумно дышали девушки, громко бухал ботинками сорок четвёртого размера Байкер.
        Наконец появились первые деревья. Лавируя между покрытыми лишайниками стволами, мы побежали на грохот выстрелов. Я сорвал со спины автомат, на ходу снял с предохранителя, передёрнул затвор. Мельком оглянувшись, увидел, что мой маленький отряд тоже готов к бою.
        Ближе к вершине увала деревья росли гуще, появился подлесок в виде кустов лещины и боярышника. С треском ломая ветви кустарников, ёлок и рябин, мы выскочили на вытянутую в длину поляну и на несколько секунд опешили от открывшегося нашим глазам зрелища.
        Со стороны казалось, будто внутри холма поселился гигантский осьминог. Длинные толстые щупальца колыхались в воздухе, сжимая тугие кольца вокруг своих жертв. Захваченных тварью военных сталкеров мотало из стороны в сторону. Один из них безвольно болтался в воздухе, как тряпичная кукла (судя по разбитой в кровь голове, его сильно приложило черепушкой о ствол одного из растущих поблизости деревьев), а трое орали благим матом и палили почём зря, пытаясь вырваться из удушающих объятий.
        Пули свистели в воздухе, срубали ветки, срывали кору и расщепляли древесные стволы. По земле, вокруг похожей на огромный прыщ воронки, из которой и выползли эти щупальца, то и дело пробегали фонтанчики почвенных всплесков. Правда, не все свинцовые градины летели мимо. Были и те, что попадали в цель. В такие мгновения щупальца с противным чавканьем брызгали чёрной жижей, а из-под земли вырывалось шипение и визг.
        Учёные в рыжих комбинезонах с похожими на дыни шлемами не пострадали. Они стояли в стороне от воронки и стреляли по щупальцам из пистолетов, пытаясь помочь попавшим в беду военным сталкерам. Но, судя по всему, все их потуги были напрасны.
        Байкер первым сориентировался в ситуации. «Абакан» в его руках отрывисто залаял. Вскоре мы присоединились к нему и массированным огнём из четырёх стволов принялись рубить гибкие конечности невиданного ранее мутанта.
        Тварь мгновенно среагировала на угрозу. Она выбросила свободные щупала в нашу сторону, продолжая сжимать кольца вокруг всё ещё трепещущихся жертв. Мы едва успели отпрыгнуть в стороны, когда похожие на гигантских змей подвижные руки чудовища с силой ударили в землю и зашарили по ней, взметая в воздух фонтаны из палой листвы и сухих веточек.
        В тот же миг зажатые в удушающих объятиях военсталы буквально взвыли от боли. Секунду спустя раздался сухой треск ломающихся костей. Рвущие душу крики оборвались, и ещё недавно боровшиеся за жизнь люди превратились в остывающие трупы.
        Из глубины воронки высунулось огромное, покрытое уродливыми наростами утолщение, похожее на небрежно слепленный из грязи кривой шар. В центре этого «шара» появилось неровное отверстие, из которого с рёвом вырвались потоки желтоватой слюны и показались острые, как пики, расположенные кругами в несколько рядов длинные зубы. Тварь потянула щупальца с обмякшими телами мёртвых сталкеров ко рту.
        При виде собирающегося отведать свежатинки чудовища девушки невольно вскрикнули. Обе в один присест опустошили магазины своих автоматов, впустую растратив большую часть боеприпасов.
        Пока «амазонки» перезаряжались, я скосил глаза в сторону учёных. Парни в рыжих комбинезонах уже расстреляли все патроны и теперь занимались тем, что умели делать лучше всего. Худой и высокий снимал происходящее на компактную видеокамеру (похоже, он извлёк её из висящего на боку ящичка, что я сначала принял за контейнер для артефактов), а коренастый склонился над треногой, подкручивая колёсико сбоку напоминающего древний фотоаппарат прибора. Закончив настройку, он раскрыл блокнот, который держал до этого в другой руке, вытащил из пружинки карандаш, приник к окуляру и стал, не глядя, делать пометки на бумаге.
        - Купрум, подствольник! - крикнул Байкер.
        Я повернулся к нему. Он уже вытащил из кармашка разгрузки выстрел для ГП-25 и теперь запихивал его в короткое жерло ствола. Я последовал примеру Настиного приятеля и тоже зарядил свой гранатомёт.
        - На счёт «три» стреляй этой твари в глотку, испортим гадине трапезу, - скомандовал бородач. Я кивнул. - Девчонки, в сторону! - гаркнул он и тут же рявкнул: - Три!
        Байкер вдавил спусковой крючок подствольника немногим раньше меня. Две тупоносые тушки одна за другой пролетели по крутой дуге, блеснув на солнце серебристыми боками, и угодили прямо в центр ощетинившейся частоколом зубов противно вопящей пасти. Спустя мгновение во внутренностях твари приглушённо прогремел сдвоенный взрыв, и в воздух шумно взметнулся кровавый фонтан с несколькими оторванными взрывом щупальцами.
        Похожие на пожарные рукава обрубки ещё вращались в воздухе, а Байкер уже сорвал с поводка разгрузки гранату, рывком выдернул чеку и метнул боеприпас в окровавленную пасть ревущего монстра. Видимо, решил, что так будет быстрее, чем перезаряжать гранатомёт.
        В этот миг багряный ливень с градом из дурно пахнущей требухи, черепушек и костей предыдущих жертв чудовища и обломками его выбитых взрывной волной длинных зубов обрушился на землю, накрыв нас с головой. Вместе с кровавым дождём с неба упали ампутированные взрывом гибкие конечности монстра. Они ещё елозили по испачканной в крови земле среди чужих костей и разорванных на мелкие кусочки внутренностей твари, когда граната взорвалась, добавив багрянца в и без того психоделический пейзаж.
        Испустив последний вздох, невиданное чудище шумно обрушило на землю уцелевшие щупальца. Даже сдохнув, тварь умудрилась снова уделать нас с ног до головы отвратительно пахнущей липкой жижей, в которую превратилась пропитанная кровью земля.
        Девушки не вынесли повторного купания (они и после первого раза чувствовали себя не очень), почти одновременно согнулись в поясе и шумно выпустили на волю содержимое своих желудков. Я тоже держался из последних сил: тошнотворный запах так и подбивал присоединиться к Арине и Насте. Байкер же выглядел бодрячком, как и учёные. Те, правда, умудрились ещё и сохранить свои комбинезоны в первозданной чистоте, тогда как мы выглядели сбежавшими со скотобойни маньяками.
        После гибели монстра что-то в окружающем нас пространстве изменилось. Я не сразу понял, что именно, но, когда осознал, немало удивился. Оказывается, всё время, пока мы бились с тварью, датчик аномалий ПДА верещал как полоумный. Теперь же он молчал, как партизан на допросе.
        - Твою ж медь! - пробормотал я, всё ещё часто дыша после недавнего выброса адреналина в кровь, и сильно потряс рукой с пристёгнутым к запястью устройством. Прибор по-прежнему молчал, исправно высвечивая на карте две жёлтые точки в стороне от белой звёздочки с тремя жмущимися к ней зелёными искорками.
        - Что случилось? - спросил Байкер, глядя, как я стучу по экрану пальцем.
        Я рассказал ему о своих наблюдениях и резюмировал:
        - Как-то не хочется оказаться в Зоне с неисправным ПДА. Сталкерская чуйка - это хорошо, но лучше, когда она работает в паре с электроникой: не одно, так другое поможет избежать неприятности.
        - С прибором всё в порядке, - сказал один из яйцеголовых, тот самый, что снимал происходящее на видеокамеру. Пока я общался с Байкером, он подошёл к нам и теперь стоял неподалёку, согнув правую ногу в колене. За отливающим зеленью стеклом шлема лица учёного видно не было, а по механическому голосу коммуникатора невозможно было даже примерно определить возраст говорившего.
        - Как в порядке, если ещё недавно он верещал, предупреждая о близости аномалий, а теперь молчит? Или он тогда глючил, или сейчас, и ловушки находятся где-то поблизости.
        - Никаких очагов деструктивной активности рядом нет, кроме того, что вы недавно уничтожили.
        Мы с Байкером переглянулись.
        - Какая же это аномалия, - проворчал он, - это мутант. Ты же сам видел, как он тут верещал и размахивал своими отростками.
        - Вы правы и неправы одновременно, - менторским тоном сказал учёный и протянул руку: - Герман. Спасибо, что откликнулись на мой призыв.
        Мы по очереди пожали его затянутую в чёрную прорезиненную перчатку ладонь, назвали свои имена и сказали, как зовут девушек. (Те уже воспользовались минуткой отдыха и приводили себя в порядок, смывая капли крови с лица водой из фляжек и пытаясь хоть как-то оттереть пучками травы ткань комбинезонов.)
        - Это аномут. - Герман показал на глубокую воронку в земле и безвольно лежащие рядом с ней щупальца. - Живая аномалия, точнее, симбиоз химической аномалии и мутанта. «Желе», «студень» или «шипучка» выступают у него в роли пищеварительной системы, а щупальца нужны для захвата жертвы задолго до того, как та окажется в зоне действия смертельной ловушки.
        - И в чём смысл?! - Байкер так возмутился, будто появление аномутов было чем-то выходящим за все рамки и правила. - Что, аномалии плохо будет, если в неё никто не попадёт?
        - Зона эволюционирует. Аномуты - наглядное проявление этого процесса. Цель любого развития проста: получить новые ресурсы и территории для дальнейшего существования. Зона постепенно увеличивается в размерах, но не так быстро, как ей хотелось бы. Для скачкообразного расширения нужно много энергии. Страх и боль - вот в чём она нуждается для экспансии по всему миру. Аномуты помогают ей в накоплении нужных эмоций, впрочем, как и всё, что она создала тут. Эти эманации человеческой души самые сильные, они несут в себе столько энергии, сколько всем электростанциям мира не под силу произвести за всё время их работы.
        Герман помолчал, а потом вдруг неожиданно спросил:
        - Знаете, почему происходят выбросы?
        - Ну да, - сказал я. - Энергия ноосферы изливается на землю, порождая мощный всплеск аномальной активности.
        - Это одно из предположений, - кивнул учёный и махнул рукой в сторону по-прежнему колдовавшего над прибором коллеги: - Но у нас с Игнатом есть другое объяснение этому феномену. По нашему мнению, во время выбросов Зона сбрасывает избыток негативной энергии, так сказать, стравливает давление, чтобы сохранить себя и не пойти вразнос.
        - Подожди, - прогудел Байкер. - Ты же говорил, что Зоне нужны наши эмоции для расширения, а теперь утверждаешь, что с помощью выбросов она избавляется от излишков энергии. Неувязочка получается, ёк-макарёк!
        - На самом деле никакой неувязки тут нет. Зоне действительно нужны наши эмоции, в первую очередь страх и боль. Она питается ими, получая их посредством гибели сталкеров в аномалиях или от зубов и когтей мутантов, но люди и без того накачивают её негативной энергетикой. Помимо страха и боли мы с избытком излучаем в окружающее нас пространство мегаватты ненависти, ярости и злости. Добавьте сюда зависть и гнев, и вы получите коктейль из отрицательных эмоций такой разрушительной силы, какой не способны достичь все ядерные испытания и катастрофы в истории Земли вместе взятые. Любому двигателю нужно правильное топливо. Например, если вместо бензина залить в бак авиационный керосин, машина, может, и поедет, но недолго, и двигателю, скорее всего, понадобится дорогостоящий ремонт. Так и здесь. Зона спасает себя, сбрасывая излишки энергии, и одновременно накапливает необходимые ей эмоции для мощного рывка. Я вам сейчас всё объясню…
        - Эй, а может, вы потом поговорите, а? По дороге в научный лагерь, например, - звенящим от недовольства голосом сказала Настя. - Давайте уже пойдём отсюда, тут всё кровищей залито и отвратительно пахнет.
        Запашок и в самом деле стоял тот ещё. Как будто вышел из строя холодильник и всё хранившееся в нём мясо протухло. Не так чтобы уж совсем смертельно, но приятного мало, особенно для женщин. Они же натуры утончённые, остро реагируют на любой дискомфорт.
        - Да-да, конечно, - засуетился вдруг Герман. - Ещё раз благодарю вас за помощь. Мы с Игнатом в долгу не останемся, закончим снимать показания и отвезём всех в лагерь. Там с вами сполна рассчитаются.
        Настя открыла рот, собираясь что-то сказать, но Герман показал рукой на узкий просвет между кустами шиповника:
        - Вы можете спуститься с холма и подождать нас у экспедиционной машины. Там, я надеюсь, вам ничего мешать не будет.
        Он ещё раз пожал нам с Байкером руки, кивнул Насте и подошедшей к ней Арине и зашагал, широко размахивая руками, к Игнату. Тот уже закончил делать пометки в блокноте и теперь медленно скручивал аппарат с треноги.
        - Ну чё, ёк-макарёк, пойдём, что ли, - сказал Байкер. - А то у меня от этого аромата уже слёзы на глаза наворачиваются.
        Мы проследовали в указанном направлении, прошли между кустами, цепляясь рукавами за ветки и сбивая с них рубиновые капли спелых ягод, и спустились по достаточно крутому склону холма к приспособленному под нужды учёных бэтээру без башни. Её место занимал закреплённый на поворотной платформе толстый короткий цилиндр с широким раструбом на конце.
        Пользуясь удобным случаем, девушки принялись снова «чистить пёрышки», благо достаточно длинной и мягкой травы под ногами было в избытке. Глядя на них, мы тоже стали приводить себя в порядок, так что, когда появились новые знакомые, наш маленький отряд выглядел вполне прилично.
        Пока Игнат с грохотом сгружал на броню треногу и металлический кофр с прибором, Герман открыл верхнюю створку десантного люка, откинул нижнюю дверцу, превратив её в подобие ступеньки, и широким жестом указал на открывшееся нашему взору чрево железной машины:
        - Прошу!
        - Может, мы на броне доедем? - предложил Байкер. - Так хоть какой-то шанс будет спастись, если что-то пойдёт не так.
        Я мысленно согласился с ним: «Ехать, конечно, лучше, чем идти, да и до нужного места можно добраться гораздо быстрее, да только вот Зона не терпит суеты. Здесь излишняя прыткость никого и никогда до добра не доводила. Вляпаемся сдуру на этой махине в «гравиконцентрат», и никакая броня не спасёт».
        Герман помотал головой:
        - Не выйдет. Путь в лагерь проходит через скопление пси-аномалий. Внутри машины вам ничего не грозит, а наверху, без спецзащиты, вы через минуту превратитесь в зомби. Впрочем, я не настаиваю, выбор за вами.
        - Ладно, уговорил, - проворчал Байкер, поставил ногу на откинутую вниз дверцу и, прежде чем залезть внутрь, погрозил учёному кулаком: - Смотри у меня! Если с нами по твоей милости что-то случится, я тебя и на том свете найду!
        - Договорились, - кивнул Герман и помог девушкам забраться в машину, когда Байкер скрылся внутри.
        Я пробрался в консервную банку на колёсах последним и сел на место стрелка за командирским сиденьем. (Байкер с девчатами расположился на обтянутой кожзамом скамье по центру десантного отсека.) Учёный захлопнул за нами обе двери. На мгновение стало темно, потом снаружи по броне прогромыхали шаги, и дневной свет проник в салон бронетраспортёра сквозь откинутые верхние люки. Сверху свесилась голова в длинном шлеме, и всё тот же голос с металлическими нотками синтезатора спросил:
        - Всё нормально? Приступов паники нет?
        Я ответил за всех: мол, у нас всё в порядке. Герман сказал: «Вот и хорошо», - и вперёд ногами нырнул на место командира. Немного погодя Игнат через открытый люк передал ему треногу и кофр с научным оборудованием, а потом сам тяжело опустился в кресло механика-водителя и завёл двигатель.
        БТР тут же наполнился рёвом и грохотом. Игнат щёлкнул тумблерами на приборной панели. В командирском отсеке и десантном отделении зажглись тусклые лампочки (одна из них засветилась у меня над головой), загудели насосы системы вентиляции. Учёные захлопнули герметичные люки, подняли забрала шлемов, чтобы лучше видеть в полумраке замкнутого пространства.
        С того места, где я сидел, открывался вид на панель управления бронетранспортёром, почти параллельно полу установленный руль и наклонное смотровое окно. Игнат выжал тугую педаль сцепления, с усилием включил передачу и, немного повернув руль в сторону, дал газу.
        Я ожидал сильного рывка и даже схватился за обрезиненную скобу поручня у себя над головой, но БТР относительно плавно для такой тяжёлой машины тронулся с места. В обзорных стеклах навстречу нам поплыли кусты и деревья. Игнат протянул руку к приборной панели, нажал на подсвеченную красным кнопку. На водительском стекле появилась координатная сетка, и по кругу забегал тонкий зелёный луч, высвечивая притаившиеся на местности ловушки.
        - Так та штука вместо башни - детектор? - спросил я, хлопнув Германа по плечу.
        Тот повернулся ко мне вполоборота, и я наконец-то увидел, как он выглядит. На вид ему было не больше тридцати. Молодое скуластое лицо, тонкая ниточка усиков над верхней губой, аккуратная бородка.
        - Да, - кивнул он. - Причём детектор не только определяет местоположение и типы аномалий, но и классифицирует попавшие в поле его деятельности живые объекты. Другими словами, находясь здесь в полной безопасности, мы заранее знаем: мутанты бродят в кустах или там засели бандиты. Можете не волноваться, доедем с ветерком. Эта машина - пожалуй, лучшее средство передвижения по Зоне.
        Герман оказался прав. За тот час с небольшим, что мы тряслись внутри бронетранспортёра, нам ничто не помешало. (Только один раз, где-то в середине пути, я ощутил лёгкую головную боль и покалывание в висках: наверное, так проявили себя обещанные Германом пси-аномалии.)
        Мутанты, заслышав рёв мотора, заблаговременно убегали прочь. Я сам видел на обзорном стекле, как маленькие белые фигурки кабанов и пучеглазок быстро приближались к краям этого своеобразного экрана. (Одна из них исчезла в похожем на мишень значке - видимо, мутант угодил в аномалию, и та превратила его в окровавленный фарш.) Бандиты же охотились за удачей в других местах или просто не решились нападать, не имея под рукой РПГ. С обычным оружием против бэтээра у них не было шансов.
        Всё это время Байкер развлекал девчат, как мог, и травил анекдоты. Сквозь шум мотора до меня временами долетали весёлые взрывы хохота. Я же коротал время в беседе с Германом, вернее, говорил он, а я больше слушал. Радуясь, что наконец-то нашлись свободные уши, учёный посвящал меня в их с Игнатом теории, грузя непонятными терминами и пространными рассуждениями.
        Он так замучил меня своими разговорами, что я с несказанной радостью выскочил из машины, когда мы прибыли в научный лагерь. Здесь нас уже ждала группа из числа охраняющих базу военных сталкеров в экзоскелетах. В их сопровождении мы прошли мимо крупнокалиберных пулемётов за полевыми укреплениями из мешков с песком, миновали несколько сборных домиков, обогнули вагончик с вращающейся на крыше параболической антенной и оказались возле приземистого бункера с наклонными стенами из бронепластин.
        Стуча стальными подошвами экзоскелета, один из сталкеров подошёл к панели цифрового замка. Камера над дверью с тихим жужжанием изменила угол наклона, словно кто-то внутри с её помощью разглядывал нас. Пока военстал набирал код доступа, его приятели взяли нас на мушку, и один из них потребовал глухим голосом:
        - Оружие на землю!
        - С чего вдруг? - возмутился Байкер. - Мы ваших яйцеголовых спасли. Да если б мы что-то задумали, давно бы их там грохнули и забрали всё, что нашли.
        Охранники никак не отреагировали на его тираду. Они терпеливо ждали, держа нас на прицеле, с шумом втягивая воздух через угловатые намордники респираторов.
        - Не спорь, - сказал я, снял с плеча «калаш» и положил на землю. Вскоре туда же отправился пистолет, нож и гранаты. - Делай, что говорят, и вы, красавицы, тоже.
        Настя и Арина без проблем расстались с оружием, а вот Байкер сделал это с таким видом, словно оказывал всем большое одолжение.
        Как только мы разоружились, сопровождающие нас военсталы разделились на группы по двое. Одна пара стала собирать трофеи, а другая вместе с нами вошла в небольшой предбанник, из которого в бункер вела ещё одна дверь. Она открылась с тихим шипением в тот миг, когда один из сталкеров шагнул к ней, намереваясь набрать цифровой код.
        - Здравствуйте! Прошу прощения за поведение охранников, - сказала возникшая на пороге пожилая женщина в белом халате. - Они действовали строго в соответствии с инструкцией, а я не успела их предупредить. Проходите, пожалуйста, - приветливо махнула она рукой и отступила к стене, давая возможность нам войти в коридор.
        Тот сталкер, что хотел набрать код, шагнул к порогу, намереваясь и дальше сопровождать нас, но женщина остановила его:
        - Спасибо, Беркут, ты и твои люди можете идти, но сперва соберите всё, что наши гости оставили снаружи, и передайте Артёму. Пусть он принесёт это в мой кабинет.
        Военстал кивнул, сделал знак напарнику и вышел из бункера. Прежде чем перешагнуть через порог, я оглянулся. Охранники послушно подбирали с земли оставленное нами оружие.

        Глава 16
        Планы меняются

        Узкий коридор упирался в железную решётку с дверью, отделявшую его от жилых помещений и лабораторий бункера. Прежде чем открыть дверь, женщина в белом халате сказала, чеканя каждое слово:
        - Меня зовут Машкова Наталья Сергеевна. Я профессор Киевского института исследования Зоны, исполняю обязанности коменданта мобильного лагеря «Яхонт» и являюсь руководителем научной группы. Кто вы такие, мне известно, можете не трудиться называть себя. Ваш отец, Купрум, связался со мной, - пояснила она, глядя на меня. - Из уважения к нему и вашему вкладу в спасение младших научных сотрудников «Яхонта» я помогу вам, хоть и не получала на это прямых указаний из института. Имейте в виду, из-за вас я сильно рискую своей карьерой и прошу впредь исполнять любые указания моих сотрудников.
        Наталья Сергеевна поджала губы, сузила тёмные глаза и посмотрела на Байкера так, словно хотела пронзить его взглядом. Тот кашлянул и собрался что-то ляпнуть в ответ, но я ткнул его в бок локтем: мол, заткнись, пока всё не испортил.
        Байкер правильно меня понял и благоразумно решил заткнуться.
        - Вот и хорошо, - кивнула профессор Машкова, вынула из кармана халата ключ-карту и приложила её к электронному замку.
        Раздался звонок. Красная лампочка над дверью погасла, и дверь с громким щелчком отворилась.
        Наталья Сергеевна рывком распахнула её. Энергичным взмахом руки велела нам проходить по одному.
        Когда последний из нас оказался по ту сторону решётки, она с лязгом захлопнула дверь и пошла впереди, топая каблуками массивных туфель по железным пластинам пола.
        Вскоре мы оказались в её кабинете с искусственным окном на стене, из которого открывался прекрасный вид на горный пейзаж. Видимо, таким образом профессор боролась с депрессией, которая рано или поздно накрывала любого человека в Зоне.
        Помимо интерактивного экрана, изображавшего собой окно, здесь был большой стол, за которым мы все разместились, и сейф в углу, где, наверное, хранились документы с результатами научных исследований или деньги для расчётов с военными сталкерами и обычными бродягами, добытчиками хабара. А может, там внутри лежало и то и другое.
        - Сразу хочу предупредить: здесь нет вашего сына, Анастасия.
        Наталья Сергеевна перешла к делу, не дожидаясь, когда мы рассядемся (Байкер ещё громыхал стулом, пытаясь удобнее устроиться за столом.) И снова её взгляд безошибочно нашёл нужного ей человека. Думаю, отец, когда звонил и объяснял цель нашего визита, примерно описал Машковой, кто как выглядит, иначе как бы она поняла, кто есть кто из девушек. Ладно бы Арина хоть что-то сказала, так ведь она, стоило нам выйти из бэтээра, будто воды в рот набрала.
        - А где он? - дрогнувшим голосом поинтересовалась Настя.
        Наталья Сергеевна опять поджала губы, глубоко вдохнула и только собралась ответить, как в дверь громко стукнули. В образовавшуюся щель просунулась вихрастая голова:
        - Можно?
        - Да, Артём, будь добр, сложи это всё тут, у порога. Спасибо.
        Молодой лаборант толкнул дверь и вошёл в кабинет с длинным пластмассовым ящиком в руках. (В нём навалом лежало наше оружие.) Парень с грохотом поставил его слева от косяка, шумно выдохнул, смахивая рукавом пот со лба.
        Наша компания сидела в стороне от входа, и Артём не мог нас видеть, когда спрашивал разрешения войти в кабинет. Зато сейчас увидел девушек и широко улыбнулся:
        - Здрасьте!
        Мы поздоровались в ответ. Настя никак не отреагировала на его улыбку, ей сейчас было не до того, а вот Арина улыбнулась, чем вызвала ещё более радостный оскал паренька.
        - Может, чаю приготовить? - он глянул на хозяйку кабинета.
        Наталья Сергеевна окинула нас вопросительным взглядом. Мы отказались, чем вызвали огорчённый вздох лаборанта. Вряд ли он горел желанием напоить нас чаем, просто, наверное, хотел ещё раз увидеть девушек и косвенно поухаживать за ними.
        Профессор дождалась, когда за Артёмом закроется дверь, и вернулась к прерванному разговору:
        - Мы отправили мальчика с конвоем военных к Периметру, чтобы те вывезли его за пределы охраняемой территории.
        - Давно? - спросила Настя.
        - Сегодня утром.
        - Так это хорошо, - сказал я. - Нас должны вознаградить за спасённую экспедицию. Думаю, Байкер и Настя будут рады, если вы, в качестве оплаты за оказанную нами услугу, подбросите их к тому КПП, куда военные увезли мальчика.
        - Не так быстро, молодой человек, - строго сказала Наталья Сергеевна. - Прежде чем что-то предпринимать, я должна показать вам это.
        Она достала из ящика стола пульт, повернулась к «окну» и нажала кнопку. Покрытые лесом склоны гор подёрнулись рябью. Вместо них появился характерный для Зоны пейзаж. Невидимый нам наблюдатель сидел в кабине грузовика на месте пассажира и сквозь лобовое стекло смотрел на пылящий впереди «УАЗ» с пулемётной турелью на крыше. Из скрытых под обшивкой стен динамиков лился монотонный звук мотора, скрип рессор, временами раздавался глухой стук, словно что-то ударялось в кузове друг о друга.
        - Здесь ничего интересного нет, - сообщила Наталья Сергеевна и опять вытянула вперёд руку с пультом. Кусты и редкие деревья быстро побежали навстречу заметно ускорившимся машинам. Когда на горизонте показались какие-то развалины и стали быстро увеличиваться в размерах, профессор выключила перемотку и объявила: - Сейчас начнётся.
        Через несколько секунд из-за угла полуразрушенного кирпичного здания выскочили человекоподобные пауки, так я назвал про себя невиданных ранее монстров. Почти лишённые кожи человеческие тела проворно передвигались на удвоенном комплекте рук и ног с длинными когтистыми пальцами. Причём ноги у этих тварей были так сильно вывернуты наружу, что колени практически смотрели назад, как у насекомых. «Лишняя» пара передних конечностей заканчивалась костяными наконечниками с острыми зазубринами на тыльной стороне. С глазами у монстров тоже был перебор (их было шесть штук, и располагались они попарно по бокам вытянутой в длину головы), как, впрочем, и с зубами. Острые, загнутые внутрь крючками зубы занимали всю внутреннюю поверхность видоизменённых губ, отдалённо напоминающих лепестки цветка.
        Мы разглядели эти подробности, когда один из монстров легко запрыгнул на капот грузовика и зарычал, брызгая слюной на лобовое стекло. Чудище легко пронзило костяными гарпунами прозрачную преграду и оглушительно заверещало, когда оператор с криком: «Тормози!» выпустил в него всю обойму из «макарова».
        Водитель грузовика выполнил команду и снова дал газу, когда брызжущий кровью монстр свалился с капота. Рёв мотора частично заглушил треск ломающихся костей и визг подыхающей твари.
        В этот момент загрохотал пулемёт на крыше «уазика». Свинцовая коса с размахом прошлась по напирающим со стороны развалин уродам. Пули сочно зачавкали, кромсая жилистые тела и вырывая из них куски окровавленной плоти. Визг и рёв монстров, крики людей, грохот автоматных и пулемётных очередей полились из динамиков давящим на психику потоком.
        Неизвестный оператор выскочил из машины, отбежал в сторону и, присев на колено, начал стрелять из пистолета по наседающим на автоколонну монстрам. Он успел высадить две полных обоймы и перезарядиться, прежде чем одна из тварей мощным прыжком подскочила к нему и снесла голову взмахом похожей на гарпун конечности.
        Беспроводная камера не пострадала при ударе о землю и продолжила работать. После вызывающего тошноту мельтешения на экране вновь появилась картинка, правда, на этот раз автоколонна и атакующие её монстры расположились под косым углом к нижней границе «окна».
        Наталья Сергеевна поставила изображение на паузу и встала из-за стола.
        - Обратите внимание на этого псевдоарахнида. - Она показала на фигурку монстра в углу экрана.
        Тварь находилась далеко от камеры и была размером не больше кошки. Я, как, впрочем, и все присутствующие в кабинете, наклонил голову вбок, чтобы лучше разглядеть мутанта.
        - А что с ним не так? - прогудел Байкер после недолгой паузы. - Вроде он такой же, как все.
        - Разве вы ничего не заметили? Даю подсказку: на его руки посмотрите.
        Я присмотрелся. Псевдоарахнид тащил перед собой человека, вернее, если судить по размерам, его половину.
        - Ну, хапнул мутняк себе на обед полтуловища какого-то бедняги, и что с того? - озвучил мои мысли Байкер. Судя по одобрительным кивкам Насти и Арины, девушки думали так же.
        - Если вы думаете, что мёртвые способны размахивать руками и отбиваться, то ничего. - Наталья Сергеевна сняла запись с паузы и включила замедленное воспроизведение, чтобы мы смогли убедиться в правоте её слов.
        Настя вскрикнула и побледнела. Она первая поняла, что хотела сказать профессор Машкова.
        - С вашим мальчиком всё в порядке, - успокоила её Наталья Сергеевна.
        - Откуда вы знаете? - дрожащим голосом спросила Настя.
        - Прежде чем отправить вашего сына к периметру, я подарила ему часы со встроенным GPS-навигатором. Сигнал с них до сих пор поступает, я проверяла незадолго до вашего появления в лагере.
        Профессор вернулась за стол, написала на листке бумаги учётные данные «умных» часов и протянула записку Насте:
        - Часы зарегистрированы в местной сети, достаточно ввести логин и пароль на вкладке «поиск» в ПДА, и вы легко установите местонахождение мальчика.
        В этот момент я понял, что не могу оставить Настю и Байкера наедине с их проблемой и заниматься своими делами. «Без меня им ни за что не найти Максима. Кроме того, раз его утащили эти странные твари к себе, нечего и думать, чтобы соваться в их логово вдвоём. Нам и вчетвером-то там мало что светит. Неплохо было бы укрепить наш отряд взводом военсталов, только где его взять-то? Хорошие бойцы, чай, на дорогах не валяются».
        В дверь снова постучали. В кабинет вошёл Артём. На этот раз он принёс четыре научных аптечки, две сотни патронов калибра 5,45 в картонных укупорках и аккуратно положил это добро на стол перед нами. Видимо, профессор заранее обсудила с ним размер вознаграждения, поскольку при нас она не говорила ему, что он должен принести и в каком количестве.
        Даже по самым скромным меркам компенсация за спасение жизней её коллег была ничтожной. Я уже хотел возмутиться и набрал полную грудь воздуха, но Машкова меня опередила:
        - Финансирование исследовательских работ резко сократили. Денег не хватает даже на зарплату сотрудникам, не говоря уж об оплате услуг добровольных помощников, - сказала она, словно извиняясь за столь скромный гонорар. - В качестве компенсации я предоставлю вам транспорт. Вас довезут до места нападения на колонну, а там уж действуйте по обстоятельствам. - Наталья Сергеевна встала из-за стола, показала рукой на дверь и, глядя Насте в глаза, проговорила: - Понимаю ваши чувства, поэтому не смею вас больше задерживать.
        - Спасибо! - кивнула Настя. - Вы нам очень помогли. Надеюсь… - её голос дрогнул, - мы успеем спасти моего сына.
        - Я тоже на это надеюсь. - Профессор перевела взгляд на помощника: - Артём, проводи наших гостей к ангару.
        Двадцать минут спустя мы уже тряслись в полумраке тентованного «ЗИЛа», сидя на узких и жёстких скамейках вдоль деревянных бортов. Завывая двигателем, машина подпрыгивала и покачивалась на ухабах. Брезентовые стенки тента громко хлопали на ветру, гремело железо рессор, скрипели старые доски кузова. Разговаривать в таких условиях было практически невозможно, приходилось кричать, чтобы собеседник тебя услышал.
        Впрочем, говорить сейчас особо было не о чем. И так понятно, что нас ждала не лёгкая прогулка, а серьёзное испытание. К тому же я не был уверен в том, что наша миссия успешно завершится, но ведь не будешь об этом говорить и без того переживающей за судьбу ребёнка матери. Так что я, по примеру Байкера, принялся коротать время, набивая полученными в награду патронами опустевшие во время боя с аномутом запасные магазины.
        Пальцы механически выполняли заученные до автоматизма движения, не мешая думать. А поразмыслить было над чем. «С чего вдруг Наталья Сергеевна решила дать нам транспорт? Ведь если дела с финансированием настолько плохи, какой смысл жечь и без того дефицитную в Зоне горючку, помогая чужим, в общем-то, для неё людям. Чисто из гуманитарных соображений? Сомневаюсь. Скорее всего, - рассуждал я, - профессор этой поездкой преследует чисто свои интересы. Мы здесь выполняем, так сказать, отвлекающий маневр: вроде как учёные нам помогли, а на самом деле пригнали группу к месту катастрофы для сбора останков тел погибших мутантов».
        Несмотря на свои молодые годы, я прожил в Зоне дольше, чем большинство населяющих её сталкеров, не говоря уж о Наталье Сергеевне и её людях. (Насколько помню, профессор Машкова прибыла в Зону полтора года назад и с тех пор ни разу не выезжала за Периметр, хотя её подчинённые работали здесь вахтовым методом, сменяясь каждый квартал.) За это время я много чего повидал. Зона богата на выдумки, но таких тварей мне встречать ещё не доводилось. И если даже я, далёкий от науки человек, заинтересовался, то чего уж говорить об учёных. Те готовы в самое пекло залезть, лишь бы разгадать ещё одну из многочисленных тайн Зоны. Само собой, они не могли пропустить такой шанс.
        Дальнейшее развитие событий доказало верный ход моих мыслей. Пронзительно скрипя тормозами, «ЗИЛ» остановился. Мы только шагнули к хлопающему на ветру брезентовому пологу, собираясь спрыгнуть на землю, как задний борт с грохотом опустился и на доски кузова шмякнулась истерзанная пулями туша уродливого монстра. Рука трупа по инерции вылетела вперёд, узкая трёхпалая кисть легла на ботинок Арины, будто желая схватить ногу девушки длинными суставчатыми пальцами.
        Арина громко вскрикнула от неожиданности, но уже через мгновение взяла себя в руки, отпихнула мёртвую конечность и выпрыгнула из грузовика.
        Следом за ней и мы выбрались наружу.
        После серого полумрака кузова дневной свет резанул по глазам. Я зажмурился на несколько секунд, поморгал. Когда зрение вернулось в норму, заметил рассредоточившиеся по месту засады фигурки в рыжих комбинезонах. Учёные прибыли сюда на уже знакомом нам бэтээре и сразу же приступили к сбору образцов.
        - Могли бы и подождать, когда мы уйдём, - недовольно проворчал Байкер, чем приятно удивил меня. Я, если честно, считал его эгоистичным сухарём, которому ни до чего нет дела, кроме личных интересов, а он, оказывается, тоже возмутился беспринципностью учёных.
        - А чего ви хотеть? - Брови Арины удивлённо взлетели верх. - Большой гранты давать за хороший открытий. Много денег позволять делать лучший результат, а это приносить снова деньги.
        - Угу! Знаем мы ваше правило: «просто бизнес - ничего личного», - буркнул сталкер, поправляя рюкзак за спиной. - Весь мир раздербанили по этому принципу. Куда бы вы, янки, ни пришли, всюду начинается хаос и анархия, щедро финансируемая бумажками с портретами мёртвых президентов.
        - Я не янки! - сердито притопнула ногой Арина. - Пусть я плохо говорить по-вашему и долго жить в Америка, но я здесь родиться. В душе я руссия!
        - Ого! Эк тебя пробрало-то, мож, ты и вправду русская, - усмехнулся в бороду Байкер и отшатнулся от двинувшейся на него с тесно сжатыми кулачками девушки: - Да не сверли ты так меня взглядом, ёк-макарёк, дырку во мне проделаешь!
        В этот момент я невольно залюбовался Ариной. Сердито сдвинув брови, она грозно сверкала глазами и, шумно дыша, раздувала ноздри. Слегка полные пунцовые губы приоткрылись, являя взору узкую полоску белых, как жемчуг, зубов, а на бархатных щечках медленно, словно утренняя заря, проступал румянец.
        - Ну хватит! - прикрикнула Настя. - Пока вы тут развлекаетесь, мой сын, возможно, уже умирает. Прошу, помогите найти его, а там разбирайтесь, кто есть кто, сколько вам влезет.
        Крик души расстроенной матери быстро привёл в чувство Арину. Она тряхнула густой гривой светлых волос и шагнула к Насте, не обращая внимания на Байкера. Уязвлённый таким проявлением равнодушия, он открыл рот, собираясь, что-то сказать, но я опередил его, кивнув в сторону сильно вытянутого в длину холма:
        - Нам туда.
        Стройные сосны на вершине увала скрипели, раскачиваясь на ветру, и шумели густыми шапками зелёных крон. Они словно призывали нас скорее отправиться на поиски малыша.
        Судя по данным навигатора, мальчик всё ещё был жив. Насколько я понял из объяснений Натальи Сергеевны, «умные» часы передавали сигнал только при наличии признаков жизни владельца. Каким образом они это делали, не знаю, наверное, улавливали пульс или ещё что-то в этом роде. В любом случае, раз красная точка мигала на экране моего ПДА, значит, у нас всё ещё оставался шанс найти Максима и спасти его.
        За высоким пригорком рельеф местности сильно менялся. Вытянутый с запада на восток увал служил своеобразной границей, отделяющей холмистую равнину от заболоченной низменности. Стоило нам спуститься с вершины косогора и пройти сотню-другую метров к исчезающей в сиреневой дымке линии горизонта, как в воздухе зазвенели комары, а под ногами зачавкала влажная земля.
        Если с той стороны холма частенько встречались перелески и рощицы, то здесь с крупными формами растительности было туговато. Густая трава, шуршащие на ветру заросли тростника, рогоза, островки тальника и отдельно растущие хилые деревца - вот и всё, чем могла похвастаться эта местность. Справедливости ради стоит сказать, что иногда здесь встречались большие деревья, но чаще всего они были уже мертвы, а те, что ещё сохранили редкую бледную листву на чёрных ветвях, выглядели удручающе.
        Далеко на севере, там, где подтопленная грунтовыми водами луговина плавно переходила в торфяники, располагались владения моего отчима. Знать бы с утра, что псевдоарахнид утащил малыша в пахнущие гнилой водой топи, сразу бы ушли сюда из дома на болоте, а так, считай, почти день потратили впустую.
        До наступления сумерек оставалось часов пять, не больше. За это время мы должны были найти мальчика, отбить его у чудовища и покинуть болота. Задача не из лёгких, но другого выхода не было.
        Как только захлюпала вода под ногами, мы с Байкером решили вырубить каждому по слеге. Идти наобум по болоту - чревато опасными последствиями, а более надёжного детектора, чем крепкая палка, для таких мест ещё не придумали.
        Раскидистый куст ивняка идеально подошёл для этих целей. Спустя несколько минут наш маленький отряд с длинными шестами в руках продолжил путь.
        Чем дальше мы углублялись в болота, тем труднее становилось идти. Щедро окроплённые багряными капельками морошки и клюквы, заросшие мхом и травой, холмики так и манили ступить на них. Поначалу мы так и сделали, ведь прыгать с кочки на кочку лучше, чем брести по колено в чёрной маслянистой жиже, да только вскоре Зона в очередной раз доказала, что ничего не даёт просто так.
        Кочки оказались с сюрпризом: под некоторыми из них прятались «жадинки». Мне повезло вляпаться в довольно слабую аномалию (хватило мощного толчка в спину, чтобы она отпустила меня), а вот Байкеру не подфартило. Прошло минут двадцать, прежде чем нам удалось вызволить его из плена. Хорошо хоть неподалёку из трясины торчало мёртвое дерево. Корни давно уже сгнили, так что я без особых усилий выворотил его из болотины.
        Девушки помогли мне подтащить гнилушку ближе к попавшему в переплёт сталкеру. Я надеялся, веса лишённого коры и почерневшего местами ствола хватит, чтобы «надорвать» аномалию. На всякий случай, по моему совету, Настя протянула слегу Байкеру и вместе с Ариной рванула её на себя, когда я, орудуя шестом как рычагом, надвинул корягу на коварную кочку.
        Больше мы решили не рисковать и продолжили путь, пробираясь порой по грудь в трясине. Как потом оказалось, наши мучения не прошли даром. Помимо «жадинок», кочки облюбовали и другие аномалии. За те полтора часа, что мы бродили по болоту, одних лишь «разрядников» я насчитал с пару дюжин, не говоря уж о привычных для этой местности «желе» и «шипучках». Те вообще уходили широкой извилистой полосой на северо-запад, где их концентрация превышала все разумные пределы. Там, в глубокой котловине, образовалось целое озеро химической дряни, над которым постоянно клубились ядовитые испарения.
        Нам даже пришлось надеть противогазы, когда ветер сменил направление и стал дуть с той стороны. Почти все справились с этим нехитрым делом без проблем, только Арина замешкалась с непривычки. Мало того, она, дурёха, ещё и умудрилась сделать вдох, прежде чем я помог ей натянуть резиновую маску «намордника». Ну и получила за это сполна: я думал, у неё лёгкие выпрыгнут наружу, так сильно она кашляла.
        Минут двадцать спустя впереди показался облюбованный мхом и лишайником бетонный забор. От времени часть рельефных плит покосилась, некоторые фрагменты заграждения и вовсе упали набок или же раскрошились, оголяя ржавые прутья арматуры. Часто над этими провалами сверкали молнии электрических аномалий, с головой выдавая опасные участки.
        Из намертво вросших в чёрную землю открытых ворот выбегала широкая полоса бетонки. Она проходила сквозь цветущие заросли багульника и исчезала в болоте. Едва под ногами оказалось твёрдое покрытие, идти стало веселее, пусть даже пока дорога скрывалась под слоем пахнущей илом и гниющими растениями стоячей воды.
        Потревоженная нами ряска ещё медленно кружилась по чёрной глади воды, ещё охала, наполняя воздух болотными газами, оставленная позади трясина, а мы уже стряхнули с ног налипшую грязь и, держа оружие наготове, быстрым шагом двинулись к воротам.

        Глава 17
        Военный городок

        На ржавых полотнищах кое-где сохранились лохмотья давно облупившейся зелёной краски, равно как и красные пятна на больших звёздах из железных полос. По ним вполне можно было представить, как выглядели когда-то ворота.
        Слева от въезда на некогда тщательно охраняемую территорию находилось приземистое здание КПП. Прячась в его тени, мы с минуту изучали видимую отсюда часть военного городка. Молодая поросль берёз и осин вольготно чувствовала себя на улочках воинской части и крышах неуклонно разрушающихся зданий. Одна из берёзок проросла даже сквозь кузов гниющего под открытым небом грузовика, что стоял на спущенных колёсах возле гаража с наполовину обвалившейся внутрь кирпичной стеной.
        К сожалению, с этой точки была видна всего лишь малая часть обширной площади: полноценному обзору мешала трёхэтажная громада из красного кирпича. Построенная буквой «Г» казарма мощным клином выступала вперёд, закрывая вид на всё, что находилось за ней.
        Сторожевая вышка метрах в ста пятидесяти от нас вполне могла бы послужить неплохим местом для разведки, если б не длинные бороды косматой дряни неопределённого цвета. Они медленно покачивались на ветру, свисая с перекладин ведущей наверх лестницы. Там, где эти пряди соприкасались с железом, на его поверхности остались как будто изъеденные кислотой пятна.
        Тёмные провалы выбитых окон казармы настороженно смотрели на нас пустыми глазницами. Я поёжился от неприятного ощущения, что за нами кто-то наблюдает, и многое бы отдал за то, чтобы точно знать: прячется кто-то в этом доме или нет.
        Как оказалось, с этим была большая проблема. Не знаю, что послужило тому причиной - может, подсевшие аккумуляторы или попалась бракованная партия, - но у всех ПДА, кроме моего, почти одновременно отключились дополнительные приложения. Теперь наладонники можно было использовать лишь как коммуникаторы.
        Справедливости ради стоит сказать, что и с моим мини-компом тоже было не всё гладко: датчик жизненных форм давно уже работал с перебоями и сейчас, похоже, окончательно вышел из строя. При его включении экран устройства «зависал» и почти не реагировал на мои действия.
        После нескольких неудачных попыток (дисплей плохо откликался на касания пальцев) мне всё-таки удалось отключить приложение. Теперь палм хотя бы улавливал сигнал с маячка Максима. Принудительная перезагрузка гаджета, возможно, могла бы решить проблему с корректной работой прибора, но была вероятность, что устройство окончательно уйдёт в отказ, и тогда мы вообще останемся с пустыми руками.
        - Что будем делать? - поинтересовался я, вкратце обрисовав ситуацию.
        - Предлагаю разделиться на пары, - сказал Байкер и пояснил, перехватив удивлённый взгляд Насти: - Раз мы не знаем, сколько здесь мутантов и где они, так будет меньше шансов всем разом попасть в засаду. Наладонники можно использовать как рации, с их помощью будем координировать наши действия.
        - Хорошо, - кивнула Настя, - но сначала неплохо было бы хотя бы примерно определить, где сейчас находится Максим. - Она посмотрела на меня: дескать, слово за тобой, парень.
        Я глянул на экран ПДА.
        - Судя по данным маячка, твой сын где-то на территории воинской части. Точнее сказать не могу, для этого надо изменить масштаб карты, а экран на прикосновения почти не реагирует. О рисках перезагрузки я уже говорил, не хочу снова повторяться.
        - А вдруг он прячется в этот дом? - Арина взглядом указала на казарму перед нами.
        Я покачал головой:
        - Нет. Тогда бы его маячок пульсировал рядом с нашими метками, а он моргает далеко от них. - Я вытянул руку: - Сама посмотри.
        Арина подалась вперёд и чуть наклонилась, чтобы лучше видеть.
        - Да, - кивнула она спустя несколько секунд, - теперь я понимать, что морозить глупость.
        Эта фраза и тон, с каким блондинка её произнесла, несколько сняли напряжение последних часов. Настя даже улыбнулась и немного повеселела, хотя, возможно, она радовалась предстоящей встрече со своим малышом.
        Прежде чем разделиться на пары, как предлагал Байкер, мы решили дойти до угла казармы и уже оттуда двинуться на поиски Максима.
        Первыми отправились девушки. Настя с Ариной поочерёдно пересекли пространство между строениями, пока мы с Байкером их прикрывали: я следил за окнами кирпичной трёхэтажки, а бородач сканировал взглядом окрестности, держа автомат наготове. Следующим по проторенному девчатами пути отправился я. Вскоре к нам присоединился Байкер.
        Отсюда вся база была видна как на ладони. Территориально она делилась на три неравные части. Административно-хозяйственный блок был самым маленьким по размеру и представлял собой с дюжину компактно расположенных строений. Помимо казармы и КПП в него входило двухэтажное здание штаба, совмещённый с библиотекой солдатский клуб, просторная столовая, склад, овощехранилище, санчасть, баня, котельная, спортзал, учебные классы в отдельном помещении и огороженная забором из проволочной сетки трансформаторная подстанция.
        На каждом здании имелись крупные вывески, по которым легко можно было понять, что где находится. Кроме того, подсказками служила архитектура построек и некоторые легко различимые со стороны особенности. Сложно спутать котельную с библиотекой, например, или столовую со спортзалом. Последние хоть и располагались в схожих по внешнему виду строениях, но натянутая изнутри на окна сетка сразу выдавала место для спортивных развлечений.
        Значительную площадь военного городка занимал технопарк. Территориально он находился сразу за АХЧ и представлял собой девять длинных гаражных боксов, что шли друг за другом в три ряда, пункт заправки, открытую мойку и расположенные под навесом ремонтные эстакады.
        Широкий плац с белыми линиями разметки и заасфальтированный стадион служили своеобразной границей между технопарком и зоной военно-строевой подготовки. В её состав входил склад боеприпасов и обширный полигон с полосой препятствий и стрельбищем.
        - Идём по флангам, по пути обследуя здания и ангары. Встречаемся возле полигона, и, если до этого не находим Макса, таким же макаром возвращаемся по центру, но уже все вместе.
        - С чего это, ёк-макарёк? - возмутился Байкер. - Может, сначала лучше двинуть по центру, а уже потом возвращаться по флангам, а? Об этом ты не подумал?
        «Вот чудак человек. Ну не нравится тебе, что парень моложе тебя командует отрядом, так ты скажи об этом, а не лезь каждый раз в бутылку. Можно подумать, мне в радость всех за собой вести. Да я, может, больше тебя от этого устал и только и жду момента скинуть с себя эту ношу», - чуть не выкрикнул я ему в лицо, но сдержался, хоть это и стоило мне больших усилий.
        Настя по-своему интерпретировала моё молчание и поспешила вмешаться:
        - Мужчины, не ссорьтесь! Что вы как глухари на токовище, в самом деле? Раз для вас это так важно, давайте бросим жребий. Чей вариант выиграет, тот и будем выполнять.
        - Да мне по фиг, - хмуро буркнул я, глядя на растущую из трещины в асфальте траву. - Можно и с центра начать.
        - Мне тоже без разницы, - вякнул Байкер. - Я просто озвучил своё мнение, вот и всё.
        - Зато мне на это не наплевать! - жёстко заявила Настя. - У меня уже в печёнках сидят эти ваши разборки. Взрослые мужики, - она окинула нас строгим взглядом. - По крайней мере, один-то уж точно, а ведёте себя хуже баб, чес слово. - Она повернулась к Арине: - Подруга, давай сюда соломинку, веточку, ну или что там найдёшь, нечего на этих баранов смотреть.
        Арина кивнула, направилась к растущему из соседнего окна кусту, отломила от него тонкую ветку и принесла Насте. Та переломила её пополам, отшвырнула лишнюю веточку в сторону, а другую снова разделила на две части. Потом укоротила одну из полученных половинок, спрятала руки за спиной. Чуть позже выставила вперёд кулачок с торчащими из него палочками.
        - Так, длинная ветка - идём по центру, короткая - по флангам. Купрум, выбирай.
        Я покосился на Байкера. Тот стоял с угрюмым видом: ему явно не понравилось, что первому предложили сделать выбор мне.
        - Ну, смелей, - прикрикнула Настя и кивнула в сторону сталкера: - А не то я предоставлю это право ему. Считаю до трёх. Раз!
        Я протянул руку, взялся за левую веточку и потянул её вверх. Судьба решила сделать по-моему. Не говоря ни слова, Байкер повернулся и потопал к казармам справа от нас.
        Настя хотела уже идти за ним, но я схватил её за локоть:
        - Подожди! Тварь, что утащила твоего сына, вполне могла спрятать его под землёй. Здесь наверняка все здания связаны между собой. Это же военная база, а вояки от кротов мало чем отличаются, в смысле, что те, что другие всегда норовят под землю залезть.
        - Хочешь сказать, надо искать вход в катакомбы?
        - Да, - кивнул я. - В подземельях вероятность наткнуться на мутантов в разы больше, чем наверху, а где мутанты, там и будет Максим. «Живой, надеюсь», - чуть не ляпнул я, но вместо этого сказал: - Включи ПДА на громкую связь, и пусть Байкер сделает так же. Это была его идея, так что, думаю, он особо артачиться не будет. Только надо звук убавить почти до предела, чтобы прибор не орал. И, это, всё время держите нас в курсе, мы тоже будем вам обо всём сообщать: мало ли помощь какая потребуется. Ну всё, иди, а то он уже заждался тебя.
        Байкер и в самом деле ожидал Настю. Он стоял на открытом всем ветрам месте, привлекая к себе ненужное внимание. За ним вполне могли наблюдать мутанты или же засевшие в домах стрелки. Сталкеры бродят в Зоне повсюду, и здесь, кроме нас, вполне мог оказаться ещё кто-нибудь. «Ладно, если это просто бродяга, одинокий охотник за артефактами, он просто проследит за ним в прицел своего оружия, и всё. А если там притаились, не приведи Зона, бандиты? Вроде взрослый мужик, должен понимать что к чему. Он ведь не только своей жизнью сейчас рискует, он всех нас своей глупостью под монастырь подводит».
        Я недовольно бормотал, сетуя на безалаберность Байкера, одновременно настраивая ПДА на работу в режиме коммуникатора. В это время за спиной раздался голос Арины:
        - Я правильно понимать: мы искать мальчик андеграунд?
        - Да, - кивнул я и снова ткнул пальцем в экран, пытаясь активировать иконку включения (наладонник по-прежнему реагировал на мои действия через раз).
        - Но там же много тварей пить кровь!
        - И что?
        КПК наконец-то пискнул, оповещая о работе в нужном режиме. Я провёл пальцем по дисплею, уменьшая громкость динамика до минимума, и посмотрел на Арину. Такой я её ещё не видал: лицо бледное, губы дрожат, в глазах плещется испуг. Я осторожно взял её за руку:
        - Эй, ты чего? Испугалась, что ли?
        Арина кивнула и крепко сжала мои пальцы.
        - Так ты ж сама говорила, что хочешь истреблять вампиров, то есть сушильщиков, если говорить по-нашему, по-сталкерски. Разве ты не за этим в Зону пришла?
        - За этим, - снова кивнула блондинка. - Только я не любить тьма, а они прятаться там.
        - Так ты темноты боишься, - догадался я и понизил голос: - Хочешь, правду скажу? - Испуг в глазах девушки сменился огоньком любопытства. Она ослабила крепкую хватку и чуть подалась вперёд, чтобы лучше слышать. - Я тоже до чёртиков боюсь темноты, поэтому всегда ношу с собой фонарик, стараюсь не ходить по Зоне ночами и не ползать без надобности в подземелья.
        Конечно, это была ложь. Темнота меня нисколько не пугала, и в подвалы я лазал с завидной регулярностью. Там частенько можно было разжиться неплохим хабаром. Сталкеры любят устраивать нычки в укромных местах, и подвалы для этих целей подходят лучше всего.
        - У тебя есть фонарик?
        - Нет, - мотнула головой Арина.
        - Жаль, с ним тебе было бы не так страшно. Ну да ладно, иди за мной и ничего не бойся. Может, нам и не придётся бродить по катакомбам.
        Решение разделиться на пары оказалось тактически неверным. Будь мы вчетвером - возможно, всё сложилось бы по-другому, а так мы просто угодили в созданную нами же самими ловушку.
        Пока я успокаивал Арину и вместе с ней двигался к медсанчасти, вторая группа уже вовсю занималась осмотром зданий. Судя по долетающим из ПДА голосам, Байкер проигнорировал моё предположение насчёт подземелий. Зная, что я прекрасно его слышу, он заявил, что это глупость чистой воды и в подвалах, кроме водопроводных труб и системы канализации, ничего нет.
        Настя настаивала на моей точке зрения и требовала, чтобы Байкер прислушался ко мне. Спор постепенно накалялся, голоса звучали всё громче. Даже при сильно приглушённом динамике было слышно, что они там едва ли не кричат друг на друга, рискуя привлечь к себе постороннее внимание.
        Я уже хотел вмешаться и попросить их хотя бы на время утихомириться, как вдруг из динамика раздался рёв, а потом послышался грохот автоматных очередей. Впрочем, трескотня выстрелов была и так хорошо слышна.
        - За мной! - крикнул я Арине и бросился к зданию столовой, откуда долетали звуки стрельбы.
        На территории военного городка по непонятной мне причине отсутствовали аномалии. Может быть, они притаились внутри помещений, но на улице их не было. Это позволило нам в считаные минуты добраться до места.
        Когда я поравнялся с похожим на сельский дом культуры солдатским клубом, окна столовой брызнули стеклянными осколками, и на асфальт вывалилась уродливая туша. Две нюхачьи головы торчали из перебитой пулями груди. Тёмная кровь толчками выливалась из пулевых отверстий, расплываясь вокруг твари багряной лужей. Передние лапы цербера были у твари вместо рук, а не так давно она передвигалась на трёх вполне человеческого вида ногах. Только вот колени у них были выгнуты в обратную сторону, да из голеней торчали костяные шипы.
        Арина вскрикнула, увидев лежащего в крови монстра, и нажала на спусковой крючок. Её штурмовая винтовка закашлялась длинной очередью, наполняя воздух запахом сгоревшего пороха. Пули зацокали по асфальту. Свинцовый хлыст широким веером прошёлся по стене, отбивая штукатурку и кроша кирпич, задев самым кончиком и без того продырявленное тело.
        Внезапно монстр задёргался, словно от удара током. Кожа на груди с треском разошлась. Оттуда вылезли чёрные лоснящиеся щупальца и сморщенная слепая голова. Тварь внутри мёртвого монстра зашипела, показывая истекающие слюной длинные тонкие зубы. Быстро перебирая щупальцами, она покинула развороченную плоть бывшего хозяина и проворно поползла в нашу сторону, оставляя за собой кровавый след.
        - Твою медь! - От неожиданности я отскочил назад.
        Моя спутница закричала от ужаса и снова спустила курок. Её оружие ответило сухим щелчком, зато мой «калаш» громко застрекотал, вместе с огнём выплёвывая облачка тёмного дыма.
        Раскалённые гостинцы смачно зачавкали, вонзаясь в лоснящееся тело твари. Пулями оторвало часть гибких конечностей. Срезанные щупальца судорожно извивались на дороге, напоминая червей, а отвратительное создание, оглушительно вереща и шлёпая истекающими тёмной жидкостью обрубками по асфальту, по-прежнему быстро двигалось в нашу сторону.
        Я высадил почти половину магазина, когда нафаршированная свинцом мразь наконец-то издохла в двух шагах от меня. От неё отвратительно несло вонью гнилой требухи. Волна горячей кислятины подкатила к горлу. Мне стоило больших усилий, чтобы сдержаться и не опозориться перед Ариной. (Она стояла с подветренной стороны и была лишена «удовольствия» испытать на себе всю силу омерзительного аромата.)
        Кроме того, Арина была занята серьёзным делом и не отвлекалась по пустякам. Она сумела отсоединить пустой магазин и даже вытащила из кармашка разгрузки новый, но примкнуть его к оружию так и не смогла: руки тряслись от пережитого страха.
        Я шагнул к ней, помог перезарядить автомат. Сменил полупустой магазин своего «калаша» и рванул к столовой. Вход в здание искать было некогда: из помещения оглушающей волной доносился рёв монстров и треск выстрелов. Я решил лезть через выбитое окно, благо высота в два метра от земли позволяла это сделать без особых проблем.
        - Жди здесь! - рявкнул я, подпрыгнул и, зацепившись пальцами за широкий карниз, втянул себя на подоконный выступ.
        Осколки выбитых стёкол торчали из рамы острыми клыками. Я разбил их ударами ноги, чтобы Арина не поранилась, когда будет пролезать в помещение, схватил девушку за руку и помог ей взобраться наверх.
        Одного взгляда хватило, чтобы оценить ситуацию. Байкер и Настя медленно отступали к отделяющим пищеблок от обеденного зала длинным прилавкам под натиском напирающих тварей. Все они, как и то чудовище на улице, были словно слеплены из разных частей тел мутантов и передвигались не только по полу, но и прыгали по столам и даже ползли по стенам и потолку.
        - Байкер, сверху! - предупредил я сталкера, заметив, как одна из тварей перегнулась пополам, собираясь атаковать его с потолка. Бородач поднял голову, но в этот момент на него со стола прыгнула тварь с телом волкособаки, ногами пучеглазки и головой кабана.
        Настя в это время отбивалась от монстров и не могла помочь напарнику.
        Я вскинул автомат, длинной очередью срезал кадавра. Сталкер едва успел увернуться от противно визжащей твари. Её пробитое пулями тело грузно хлопнулось на пол, с хрустом переломав ногу не вовремя оказавшейся в том месте товарке.
        Байкер кивком поблагодарил меня, хоть сейчас было не до того, одиночным выстрелом добил ползущего к нему мутанта с переломанной ногой и только хотел разобраться с угрозой сверху, как та рухнула ему под ноги с размозжённой пулями головой. Это Арина внесла свою лепту в общее дело.
        - Молодец! - крикнул я ей и, вслед за Байкером, поспешил на помощь Насте. Как оказалось, вовремя: у неё кончились патроны и, если б не свинцовый ливень из трёх стволов, поиски сына завершились бы, так и не приведя к успеху.
        К счастью, мы успели перебить большую часть тварей до того, как замолкли наши автоматы. Перезаряжаться было некогда, да и патроны надо было экономить, так что мы с Байкером добивали подранков ножами, пока Настя меткими выстрелами выводила чудищ из строя.
        Видимо, Арине такой подход показался банальным. Она схватила со стены излюбленное оружие женщин - сковородку - и от души принялась дубасить им раненых монстров по подвернувшимся под горячую руку местам.
        К тому времени с основной массой врагов было покончено. Настя прекратила стрелять и занялась перезарядкой. Мы тоже не теряли времени даром: вытерли ножи о шкуры убитых тварей, сунули их в ножны и решили сменить магазины, краем глаза наблюдая за не на шутку разошедшейся блондинкой.
        Та отвешивала чугунные плюхи направо и налево. Пропахший сгоревшим порохом воздух звенел от града сыплющихся во все стороны ударов, победных криков девушки и стонов подыхающих тварей.
        - Ну всё, ёк-макарёк, будет. Хорош, говорю! - прикрикнул Байкер, делая шаг к Арине, когда та в очередной раз врезала увесистой посудиной по обезображенной гнойными язвами морде уродливой твари.
        Иностранка резко повернулась к нему с окровавленной сковородой в руках, замахнулась и чуть на засандалила сталкеру по лбу. Тот едва успел присесть. Тяжёлое орудие просвистело в миллиметрах над его головой.
        - Совсем сдурела?! - Байкер перехватил руку девушки, сдавил пальцы на запястье. Чугунная утварь сгромыхала на пол возле его ног.
        Тяжело дыша и глядя на сталкера отдающим безумством взглядом, Арина медленно приходила в себя.
        - Я не хотеть, - наконец сказала она и втянула воздух полной грудью. - Сорри. Не понимать, что на меня нашло. Это какой-то помутнение рассудок. Наваждение. - Она виновато улыбнулась.
        - Помутнение рассудок, наваждение, - передразнил её Байкер. - Генетическая память это. Понятно?
        Арина уже совсем оправилась от горячки боя и теперь чувствовала себя нашкодившей школьницей. По крайней мере, румянец на её щеках не проходил, как того можно было ожидать, а разгорался всё сильнее.
        - А если б ты мне этой хренью башку снесла? - чувствуя смущение девушки, Байкер распалялся всё сильнее: - Ты вообще думала, что творишь, или у тебя мозги напрочь при виде сковородки переклинило?!
        Несмотря на всю серьёзность ситуации (это я сейчас не о разборках Байкера с Ариной говорю, а о невиданных ранее монстрах и о возможности их новой атаки в любой момент), мы с Настей прыснули от смеха.
        - А вы чё там ржёте, ёк-макарёк?! Смешно им, понимаешь ли! Человеку чуть голову не снесло, а они тут хи-хи ха-ха разводят.
        Сердитый окрик Байкера сработал как спускная пружина. Мы с Настей захохотали в голос, снимая напряжение последних минут, чем ещё больше раззадорили бородача. Он от души прошёлся по нашим родственникам до седьмого колена, временами переключаясь на Арину (та, смущённо улыбаясь, смотрела то на него, то на нас), а потом, видимо, и сам осознал всю нелепость происходящего. Буркнул что-то примирительное в адрес иностранки и потопал к косо висящей на одной петле двери в соседнее помещение.

        Глава 18
        Крикуны

        Второй обеденный зал оказался в разы меньше основного и, по всей видимости, предназначался для командирского состава воинской части. По крайней мере, на эту мысль наталкивали небольшие столики из массива и удобные стулья с гнутыми ножками. Домашнего уюта добавляли живописные пейзажи на стенах и белоснежные скатерти. Правда, сейчас те и другие валялись на полу, как и разбитая вдребезги мебель.
        В дальнем углу офицерской столовой виднелась огромная дыра с облепленными наростами бурой губчатой дряни неровными краями. Сочащаяся влагой гадость покрывала стены и потолок в радиусе пяти метров от пробоины. Судя по огромной толщине наростов возле отверстия и практически незаметной глазу плёнке на значительном удалении от него, непонятная субстанция продолжала расти, постепенно завоёвывая новое пространство.
        - Это что ещё за хрень, ёк-макарёк?
        - Не знаю, - пожал я плечами. - Сам в шоке.
        - Может, это аномалия какая? - предположила Настя.
        Я скептически поджал губы и покачал головой:
        - Вряд ли. Это больше похоже на портал.
        - С чего вдруг? - удивился Байкер.
        - На, сам посмотри. - Я протянул ему руку с наладонником и постучал пальцем по экрану. - Мы находимся вот здесь. Это угол здания, за ним открытое пространство. Ты видишь в этой дыре что-нибудь похожее на улицу? - Байкер помотал головой. - Вот и я не вижу, а должен бы.
        - Получается, монстры лезли из этой дыры, - сказала Настя.
        - Выходит, так, - кивнул я.
        - Может, мой сын тоже там? - с тревогой в голосе предположила она.
        Байкер сурово сдвинул брови:
        - Всё может быть. Пока не проверим - не узнаем.
        Сталкер хотел ещё что-то сказать, но его прервало тихое бормотание Арины. Судя по часто используемому слову «Амен!», девушка молилась, прижав к губам обхваченный ладошкой кулачок.
        - Это ты правильно делаешь, - одобрительно прогудел Байкер. - Нам его помощь сейчас не помешает.
        - Нам любая помощь сейчас не помешает, - буркнул я.
        Может, мы бы ещё долго настраивали себя на поход в неизведанное, но тут случилось то, чего никто из нас не ожидал. Из портала донёсся слабый детский голосок:
        - Мама! Мне страшно! Спаси меня!
        Мы с Байкером понять ничего толком не успели, а Настя уже взревела раненой тигрицей и прыгнула в портал. Следом за ней, отпихнув меня локтем, чтобы не мешался на дороге, в облепленную наростами пробоину заскочила Арина.
        Мы с Байкером переглянулись.
        - Твою медь! Это что сейчас было?!
        - Женская солидарность, ёк-макарёк! - рявкнул сталкер. - Не тормози, Купрум! Давай за мной, пока с девчатами беда не приключилась.
        Я прыгнул сразу за ним, готовясь в любую секунду получить удар током или почувствовать морозное дыхание могильного холода, но ничего такого не произошло. Ощущения были сродни тем, как просто взять и выйти в другую комнату, с той лишь разницей, что восприятие мира изменилось. И без того унылые краски Зоны потускнели, всё вокруг стало монохромным, как будто мы оказались по ту сторону экрана в старинном чёрно-белом кино. В дополнение ко всему, воздух был наполнен похожей на вулканический пепел странной взвесью. Она плавала повсюду, но при этом не оседала на дорогу, здания воинской части (портал вывел нас за пределы столовой, как если бы мы на самом деле вылезли из пробоины в углу на улицу), брошенные машины и нашу одежду.
        И без того кое-как работающий ПДА окончательно вышел из строя, но он сейчас был и не нужен: детские крики доносились из расположенной неподалёку от технопарка медсанчасти. Девчата бежали туда сломя голову, оставляя за собой длинные извилистые хвосты из потревоженной взвеси.
        Сбоку грохнул одиночный выстрел. Пуля выбила искры из ржавеющего под навесом гусеничного тягача и с визгом ушла в рикошет.
        Байкер перехватил мой удивлённый взгляд и флегматично пояснил:
        - Проверил оружие.
        В следующую секунду он уже бежал вприпрыжку, быстро сокращая расстояние между ним и девушками. Я бросился вдогонку.
        Вскоре наш маленький отряд воссоединился и, как оказалось, вовремя. Стоило нам приблизиться к медсанчасти, как фрагмент стены рядом с дверью с грохотом превратился в обломки, и оттуда повалила орда разношёрстных чудовищ. Среди уже знакомых нам монстров были и такие, каких мы видели впервые, но всех их объединяла одна и та же особенность: они были как будто скроены из частей тел различных мутантов.
        Мы встретили армию шипящих, ревущих, клацающих зазубренными копытами тварей дружным огнём из четырёх столов, а Байкер ещё и умудрился бросить в кадавров гранату. Она пролетела сквозь ряды монстров и с громким хлопком взорвалась внутри здания. Осколки брызнули во все стороны, без труда прошивая фантасмагоричные тела. Несколько кусочков рваного металла чиркнули об асфальт в опасной близости от моих ног.
        Пули тоже легко пронзали чудовищ, рикошетили от пола, звонко щёлкали по стенам и потолку, с глухим стуком разбивали оконные рамы и дверные косяки, не причиняя вреда мутантам.
        - Фантомы! - догадался я и заорал: - Не стрелять!
        Впрочем, это было уже лишним: мои спутники и так поняли, что это обманка, и прекратили впустую жечь патроны.
        Держа автоматы наготове, сильно пригибаясь и настороженно водя стволами из стороны в сторону, мы медленно приблизились к зданию медблока. Беглым взглядом окинули неровное отверстие в стене. Байкер поковырял пальцем похожий на лишайник тонкий слой серой растительности на кирпичном сколе.
        - Странно, - пробормотал он. - Судя по всему, этой пробоине сто лет в обед.
        - Но мы же сами видели, как она образовалась, - растерянно сказала Настя.
        - Видели, - кивнул я. - А ещё мы видели орду необычайно реалистичных тварей, оказавшихся на деле призраками.
        - Не нравится мне это. - Байкер посмотрел на меня: - Как думаешь, Купрум, может, это дирижёр так забавляется, а?
        Я пожал плечами:
        - Всё может быть.
        - Хребтом чую, ничего хорошего из этого не выйдет, - заявил бородач. - Бежать надо отсюда, пока нас в зомби не превратили.
        - Куда бежать?! - воскликнула Настя. - А как же мой сын? - Она с мольбой посмотрела на Байкера, потом перевела взгляд на меня и заговорила дрожащим голосом: - Пожалуйста, Купрум, скажи ему: надо обязательно найти моего мальчика. Вы же сами слышали, как он звал меня. Ему здесь страшно и одиноко. Помогите мне. Прошу!
        - Может, крик твоего сына - тоже галлюцинация, - хмуро пробурчал Байкер.
        - Нет! - крикнула Настя. - Неправда! Это не галлюцинация! Он здесь! Я чувствую это!
        - В самом деле, Байкер, откуда ты знаешь, морок это или нет? И ты, и я слышали крики мальчика. Хочешь сказать, у нас у всех массовое помутнение рассудка? Так не бывает.
        - Да ладно?! А две минуты назад что такое было, а? Или ты думаешь, та атака была настоящей, а твари просто взяли и растворились без следа? Молчал бы ты уж, сопляк, раз ни хрена не понимаешь. Тоже мне проводник нашёлся, ёк-макарёк. Да от тебя толку, как от козла молока, - рявкнул Байкер, выкатив глаза, и кивнул в сторону Арины: - Даже от неё пользы больше, чем от тебя.
        - Что?! - взревел я. - А какого рожна ты чуть не влетел в «паучье брюшко» там, на поле? Да если б не я, ты бы давно уже сдох, сталкер хренов. Это ещё надо посмотреть, кто в нашем отряде пятое колесо.
        - Ах ты, говнюк! - Бородач закинул автомат за спину и сжал кулаки.
        Я тоже приготовился к драке. Его нападки на меня стояли уже поперёк горла, и мне давно хотелось засветить ему в глаз. Я даже обрадовался возможности сделать это сейчас, хоть и прекрасно отдавал себе отчёт, что Байкер, скорее всего, выйдет из схватки победителем.
        Поединок кончился, так и не начавшись. Сухой треск автоматных очередей и злобное жужжание свинца над ухом разом остудили горячие головы. Мы с Байкером оглянулись. Обе девушки стояли с оружием в руках и сверлили нас сердитыми взглядами.
        - Стоп, гайс! - сказала Арина, опуская дымящийся ствол к земле. - Надо бить враг. Андестенд?
        Настя же не стала разводить политесы, сказала просто:
        - В следующий раз стреляю на поражение. - Призывно махнула рукой Арине, повернулась к нам спиной и шагнула в здание медсанчасти.
        Пристыженные, мы с Байкером потопали за девушками. Я понимал, что нельзя оставлять ситуацию в подвешенном состоянии, но, поскольку сталкер не горел желанием говорить со мной, решил оставить всё до лучших времён. В любом случае в тот момент было не до разговоров.
        Внутри военного лазарета царил полумрак. Проникающего сквозь выбитые стекла и пролом в стене естественного освещения не хватало. Пришлось включить налобные фонарики.
        Тусклые пучки света кинжалами прорезали плотное покрывало тьмы. Бледно-жёлтые пятна запрыгали по стенам, полу и потолку, выхватывая из темноты фрагменты варварски разломанной мебели, осколки стеклянных шкафчиков, разбитые склянки из-под лекарств. Судя по толстому слою пыли, запустению и разрухе, медблок был разгромлен уже очень давно. Может быть, даже в результате той самой атаки, свидетелями ретроспективы которой мы стали совсем недавно.
        - Возможно, внутри здания притаилась связанная с темпоральным полем аномалия. Она могла возникнуть в момент нашествия тех тварей и теперь, с определённым интервалом, воспроизводит это событие снова и снова. Вполне вероятно, голос Максима тоже является её порождением. Если так, нам нет смысла искать его здесь, ведь он сейчас может быть где угодно.
        Арина и Байкер никак не отреагировали на мои рассуждения. Настя тоже как будто пропустила мимо ушей мои слова.
        Когда же я попытался снова озвучить свою теорию, она резко повернулась ко мне, на миг ослепив лучом света от фонарика:
        - Допустим, ты прав. Атака призраков и крики моего мальчика - результат действия аномалии. Но что, если она воспроизводит не только их, но и всё, свидетелем чего она стала? Что, если существует способ проигрывать хранящиеся в её памяти события, как плёнку магнитофона, и воспроизводить в любом порядке? Такая мысль тебе в голову не приходила? В любом случае я не уйду отсюда, пока не найду своего сына или эту аномалию, если она на самом деле существует, и, видит Зона, не успокоюсь, пока не вытрясу из неё всё, что ей известно.
        После такой отповеди стало ясно, что с Настей говорить о чём-либо бесполезно: она всё уже для себя решила и не успокоится, пока не добьётся цели. К тому же в её словах был резон. «Если принимать во внимание моё допущение о существовании некого связанного со временем деструктива, то почему бы не предположить, что им можно управлять. В конце концов, Зона богата на сюрпризы, взять хотя бы наше нынешнее приключение», - рассудил я.
        Обследуя помещение за помещением, мы добрались до операционной, где почти весь потолок был оккупирован странной аномалией, напоминающей по внешнему виду слюду. Время от времени по её золотистой поверхности, громко потрескивая, проскакивали голубоватые молнии, облизывая штангу и плоский хромированный кожух десятилампового хирургического светильника. Они так сильно ионизировали воздух, что волосы на голове зашевелились ещё задолго до операционной. От резкого запаха озона свербело в носу, хотелось чихнуть.
        Прежде чем войти внутрь, я подобрал с пола кирпичный обломок и бросил его в облюбованное ловушкой помещение. Причём я постарался сделать это так, чтобы он проделал большую часть пути на высоте человеческого роста. Камень с грохотом ударился о металлическую поверхность операционного стола, срикошетил на пол и проскакал по нему несколько метров, пока не закатился за опрокинутую набок тумбу аппарата ИВЛ. Всё это время деструктив размеренно потрескивал на потолке, не реагируя на раздражитель.
        - Можно идти, - резюмировала Настя результат моей проверки и сделала шаг вперёд.
        - Не спеши! - схватил я её за руку. - Кто знает, как эта хрень на человека отреагирует.
        Я хотел войти внутрь первым, но Байкер меня опередил. Он боком протиснулся между мной и дверным косяком и шагнул через порог.
        Деструктив на потолке затрещал сильнее, заливая холодным светом операционную. Длинные изломанные тени сталкера заелозили по полу. Несколько секунд ожидания ни к чему не привели. В смысле, молнии оставили смельчака безнаказанным, словно и нас приглашали присоединиться к нему.
        В хирургическом отделении медсанчасти царили та же разруха и беспорядок, что и везде, с той лишь разницей, что разбитая аппаратура была хаотично свалена в углу. За этим нагромождением явно кто-то прятался. Оттуда доносились скребущие звуки.
        Мы обменялись жестами, распределяя роли нападающих и тылового прикрытия. Настя с Ариной выразительной мимикой высказали возмущение, но Байкер и я остались непреклонны: где это видано, чтобы мужики прятались за женскими спинами?
        Не обращая внимания на молчаливые протесты девушек, мы с Байкером взяли оружие на изготовку и двинулись пружинящим шагом к завалу. По пути сталкер показал на себя большим пальцем, а потом ткнул указательным в груду медицинской техники, намекая на свою роль в штурме. Мне же взглядом велел оставаться на месте.
        Теперь пришла моя очередь возмущаться таким решением. Естественно, протесты ни к чему не привели. Байкер тупо проигнорировал меня, продолжая делать по-своему.
        Тем временем за горой из поломанного оборудования кто-то продолжал скрестись, а потом вдруг раздалось отчётливое:
        - Ма-ма!
        - Сынок! - Настя рванула вперёд, с треском круша ногами обломки мебели.
        - Стой, дура! Куда?! - заорал Байкер, а я кинулся вдогонку за обезумевшей матерью.
        Я едва успел схватить Настю и повалить на пол, как гора из наваленных в кучу шкафов и медицинского оборудования с грохотом разлетелась, открывая проход в соседнее помещение. Я заметил бочкоподобное тело пучеглазки на длинных и тонких, будто паучьих, ногах. Точно не уверен, но вроде бы верхом на ней кто-то сидел, и этот кто-то был невысокого роста. Пучеглазка с истошным воплем и бормотанием бросилась наутёк, а из комнаты в операционную, злобно шипя и клацая острыми зубами, повалила орда тварей, внешне напоминающих причудливую помесь карликового тираннозавра с гигантской крысой.
        Арина первой среагировала на новую угрозу. Её «американец» заговорил на секунду раньше байкеровского автомата. Две длинные очереди срезали первые ряды наступающих монстров, но это не остановило их, а, напротив, заставило перегруппироваться. Теперь они уже не пытались атаковать нас в лоб, а пробовали зайти с флангов и взять в кольцо.
        К этому моменту мы с Настей уже присоединились к команде. Теперь каждый из нас контролировал свой сектор, не давая мутантам приблизиться на расстояние решающего прыжка.
        - Отходим! - крикнул Байкер и добавил: - Прикрой, перезаряжаюсь!
        Я чуть сместил линию огня в сторону напарника, разнёс выстрелом морду прыгнувшей на него твари и сделал несколько шажков назад. Туша с разбитой пулями головой грузно шлёпнулась на пол, забрызгав ботинки и штаны сталкера кровью.
        Немногим позже у девушек почти одновременно кончились патроны. Пока они меняли магазины, в унисон с моим оружием заговорил «абакан» Байкера, и ещё несколько прошитых свинцом тел хлопнулись у наших ног.
        К тому времени мы уже почти добрались до выхода из помещения. Мутанты, видимо, разгадали наш план или снова решили поменять тактику. Несколько тварей из первых рядов выпрямились, став на голову выше сородичей. Они широко распахнули ромбовидные пасти. При этом кожистые складки под нижними челюстями натянулись, образуя подобие веера.
        Мутанты издали пронзительный крик, а эти «веера», оказавшиеся на деле резонаторами, в разы усилили его.
        Оглушительные вопли ударили по мозгам не хуже бейсбольной биты. Голова затрещала, в глазах помутилось, из ушей потекла кровь.
        Лицо Насти налилось мертвенной бледностью. Глаза закатились. Она стала заваливаться на бок. С трудом стоя на ватных ногах, я подхватил её одной рукой, еле удерживая в другой плюющийся огнём автомат.
        Арина оказалась менее чувствительной к аудиоатаке. Она хоть и сильно побледнела, но всё же сохранила сознание и прикрывала меня, пока я тащил Настю в коридор.
        Байкер отстреливался вместе с ней, медленно пятясь назад. Он, кстати, перенёс акустический удар лучше всех. По крайней мере, на ногах стоял твёрдо, в отличие от меня и той же Арины.
        Когда до выхода из комнаты им оставалось сделать несколько коротких шагов, крикуны (так я прозвал этих тварей) издали новый вопль. Я в это время уже вытащил Настю за порог и рухнул вместе с ней на пол с таким ощущением, будто мне в уши воткнули раскалённые спицы и наматывают на них извилины.
        Корчась на полу от жуткой головной боли, я сжал виски руками. В это время раздался пронзительный женский крик. Краем глаза я видел, как на Арину прыгнул один из крикунов, схватил короткими передними лапами и бросился вглубь кишащей мутантами комнаты.
        Громко загрохотал автомат Байкера, пробудив тысячи злобных дятлов внутри моей черепной коробки. Потом прогремел оглушительный взрыв, за которым последовал треск ослепительных молний. Воздух наполнился смесью запахов озона и палёного мяса.
        Крикуны по-прежнему верещали. Правда, теперь их вопли уже не давили на мозги, сводя меня с ума. Полные боли и страдания, они выражали весь спектр эмоций, испытываемых сейчас мутняками.
        Способность контролировать себя вернулась, как только исчезло направленное воздействие звуком. Головная боль заметно утихла, череп уже не трещал по швам, угрожая лопнуть в любой момент. Я пошевелился, нашарил рукой автомат, подтянул его к себе и попытался встать. С третьей попытки это удалось, правда, мотало меня из стороны в сторону, как последнего пьяницу.
        Привалившись плечом к стене, я трясущимися руками поднял автомат на линию огня и нажал на спусковой крючок. «Калаш» задёргался, словно пытаясь вырваться из рук. К счастью, Байкер стоял в стороне, и ни одна из выпущенных мною пуль не задела его. Не знаю, все ли они попали в цель, но часть из них точно угодила в скулящих на полу мутантов. Несколько тварей замолкли навсегда.
        Вскоре я полностью оклемался, и ко мне вернулась способность соображать. Первым делом я бросил взгляд на потолок. Там, где раньше сверкала холодным блеском «слюда», теперь темнело огромное чёрное пятно. Видимо, с его появлением и были связаны те самые молнии, что помогли нам, поджарив мутантов.
        Вдвоём с Байкером мы быстро прикончили уцелевших после электрической бойни крикунов. Пока сталкер перезаряжался, я встал на колени перед Настей и резкими ударами по щекам привёл её в чувство. Лишь когда она громко втянула ртом воздух и закашлялась, я сообразил, что лучше было бы дать ей понюхать смоченную в нашатыре ватку, а не бить по лицу.
        - Максим! - крикнула Настя, едва к ней вернулась способность нормально дышать, и попыталась встать. Я помог ей подняться. Опираясь на моё плечо, девушка поковыляла к заваленной трупами мутантов операционной.
        Байкер перегородил нам дорогу:
        - Сначала надо пополнить боезапас. Лично у меня осталось два полных магазина, думаю, у вас дела обстоят не лучшим образом.
        - Там мой сын! Он звал меня! Я должна его найти! - запротестовала Настя.
        - Ты вряд ли ему поможешь, когда у тебя кончатся патроны. К тому же нас теперь трое - Арину утащили мутанты. Потеря даже одного человека в такой ситуации чревата опасными последствиями, а если мы ещё при этом окажемся безоружными… - Байкер скептически поджал губы и покачал головой: - Боюсь, тогда у нас вообще не будет шансов отыскать его.
        - Он прав, - поддержал я его и кивнул на трупы крикунов: - Кто знает, сколько их нам ещё встретится. С большим боезапасом вероятность найти мальчика многократно возрастает, не говоря уж о том, что это позволит нам выжить.
        Настя помолчала несколько секунд, разрываясь между желанием немедленно отправиться на поиски сына и здравым смыслом.
        Байкер положил руку ей на плечо:
        - Я помогу тебе найти сына и сделаю для этого всё, что в моих силах, но ты должна принять верное решение.
        Настя посмотрела на него, поджав губы и чуть склонив голову набок.
        - Обещаешь?
        - Клянусь, - кивнул Байкер.
        Она повернулась ко мне:
        - А ты, Купрум?
        - Зуб даю, - сказал я и чиркнул ногтем по зубам.
        - Ладно, - тряхнула головой Настя. - Пошли за патронами, но потом сразу сюда - и больше никаких остановок.
        - А это уже не от нас зависит, - хмыкнул Байкер, за что Настя буквально испепелила его взглядом. - Сомневаюсь, что это была последняя встреча с местной фауной, - пояснил он.

        Глава 19
        Новые трудности

        По дороге на улицу Байкер поделился своими мыслями насчёт того, где нам искать патроны. По его мнению, на территории воинской части обязательно должен быть склад боеприпасов и арсенальная комната: там мы могли бы не только пополнить боекомплект, но и разжиться новым оружием.
        Бородач оказался прав. Склад боеприпасов представлял собой здание из красного кирпича под ржавой двускатной крышей. В отличие от других построек воинской части на нём не было никаких указующих надписей или табличек, но по обитой железом двери и толстым решёткам на узких окнах было понятно, что там хранится что-то ценное.
        Чтобы попасть внутрь, Байкер израсходовал ещё одну гранату. Он приспособил её к накладке на замок двери, а после вместе с нами спрятался за угол. Взрывом дверь искорёжило так, что мы без проблем проникли внутрь, включили налобные фонарики и обомлели от увиденного. Заставленные ящиками со всевозможными боеприпасами длинные стеллажи уходили вдаль, теряясь в темноте.
        Мы ощутили себя оказавшимися на острове сокровищ пиратами и повели себя точно так же - с той лишь разницей, что нагребали горстями из вскрытых цинков совсем не золото и драгоценные камни. Когда все запасные магазины были полностью укомплектованы, а специально приспособленные для этого кармашки разгрузок заняты выстрелами для подствольников и ребристыми кругляшами гранат, мы стали набивать карманы патронами.
        - Хватит. Все припасы отсюда всё равно не унесём, - с явным сожалением в голосе сказал Байкер. Перемотанный крест-накрест пулемётными лентами, с револьверным гранатомётом в одной руке и РПК в другой, он походил на героя боевиков. («Абакан» и дробовик он оставил при себе, убрав пока за спину.)
        - Второго случая наведаться сюда уже точно не будет, - заметил я, сгрёб в горсть патроны из цинка и стал по одному скидывать их обратно.
        - И что теперь? Если хочешь, можешь набить свой рюкзак до самого верха.
        - Да нет, мне пока и этого добра хватит. Надеюсь, мы найдём Максима до того, как всё потратим.
        - А ты не жги патроны впустую, тогда и волноваться не надо будет, - подколол меня Байкер и повернулся к Насте: - Ну что, пойдём искать твоего сына.
        По наскоро разработанному плану мы намеревались вернуться в операционную и уже оттуда вплотную заняться поисками Макса. Всё пошло наперекосяк, стоило нам приблизиться к медсанчасти. Псевдоарахниды и уже знакомые по встрече в столовой твари неожиданно накинулись на нас со всех сторон. Они выпрыгивали из окон зданий, атаковали с крыш и даже лезли из-под земли, там, где в асфальте зияли огромные трещины.
        Поначалу мы приняли их за фантомов и, наученные горьким опытом, не собирались впустую расстреливать патроны. Это ведь только кажется, что боезапаса более чем достаточно, а когда доходит до дела, его всегда не хватает.
        Так бы нам и пришла крышка, не вздумай одна, будто слепленная из разных тел, тварь напасть на другую. Не знаю, что уж они там не поделили, но выглядело это эффектно. Сорванная мощным ударом когтистой лапы голова пролетела по крутой дуге, бухнулась недалеко от Насти и, подпрыгивая, покатилась к ней, брызгая кровью.
        Алые веснушки вспыхнули на лице девушки. Досталось и нам с Байкером. Стекленеющий взгляд оскаленной морды ещё не остыл, а пулемёт в руках сталкера загрохотал, заглушая сухой треск наших с Настей автоматных очередей.
        От души поливая свинцовым ливнем тварей, Байкер сдерживал их натиск до тех пор, пока не кончилась лента в патронном коробе. Перезаряжаться было некогда, а потому он бросил бесполезное теперь оружие на землю, сорвал с плеча револьверный гранатомёт и одну за другой высадил по мутантам все шесть гранат.
        Грохоты близких взрывов оглушили меня. Несколько секунд я не слышал ничего, кроме звона в ушах, зато потом яростные вопли мутантов и трескотня выстрелов обрушились на меня с новой силой.
        Как бы там ни было, опасная выходка Байкера дала свой эффект: орда жаждущих добраться до нас мутняков заметно поредела, тогда как на окровавленном асфальте воинской части добавилось мёртвых тел разной степени сохранности.
        Байкер швырнул пустой гранатомёт в морду прыгнувшего на него псевдоарахнида. Тварь увернулась и злобно зашипела, обнажив загнутую внутрь гребёнку из острых зубов. Размахивая похожими на пики верхними конечностями, она пыталась пронзить обидчика. В следующую секунду чудовище захлебнулось собственной кровью, получив от меня увесистую порцию свинца, грохнулось возле ног сталкера и задёргалось в смертельных конвульсиях.
        Обмениваться политесами было некогда, поэтому Байкер кивнул мне и принялся перезаряжать пулемёт, а я присоединился к Насте, помогая ей отстреливаться от мутантов.
        Атака закончилась так же внезапно, как и началась, будто кто-то взял и вырубил выключатель. Втроём мы быстро расправились с уцелевшими тварями, продвигаясь к медсанчасти.
        Когда до заветного здания остались считаные метры, его стена с грохотом разлетелась на обломки, и из облака красноватой пыли с визгом и воплями повалила новая орда.
        На этот раз кадавры изменили тактику. Теперь они решили не атаковать нас в лоб, а рассыпались по сторонам, намереваясь обойти с флангов.
        - Держать оборону! - Байкер шагнул вперёд, описав пулемётным стволом широкий полукруг. Мы с Настей тоже пустили очереди веером.
        Свинцовая коса собрала отличный урожай: передние ряды уродливых созданий с пронзительными криками попадали под ноги напирающих сзади собратьев. Полные боли громкие стоны и хруст ломающихся костей заглушил рёв почуявших кровь мутантов.
        Оставаться на месте было бессмысленно, равно как и прорываться к медсанчасти - кто его знает, сколько этих тварей там засело. Продолжая отстреливаться, мы медленно пятились к складу боеприпасов. Там хотя бы у нас была возможность пополнить быстро тающий запас патронов, да и отбиваться в практически лишённом окон здании не в пример лучше, чем на открытой местности.
        Байкер разрядил остатки пулемётной ленты в кентавра, вернее сказать, мутавра, цербера с торсом нюхача (тварь грохнулась в паре шагов от бородача, расплескав мозги по асфальту) и, как в прошлый раз, бросил оружие на землю. Раскалённый ствол зашипел в луже мутняковой крови.
        - Знать бы, что так будет, взял бы не один «гном», а три, - посетовал сталкер, вытаскивая из-за спины верный «абакан».
        Внезапно твари остановились, словно кто-то дал им негласную команду. Злобно рыча, они попятились назад, образовали широкий полукруг метрах в десяти от нас. Те, кто мог это сделать по анатомическому строению, уселись на землю, кое-кто лёг, прочие остались стоять, следя за нами настороженными взглядами и зализывая раны.
        - Что за хрень, ёк-макарёк?! - Байкер от удивления даже чуть опустил автоматный ствол.
        Я тоже не ожидал подобной картины и вылупил глаза, как филин. Впрочем, Настя выглядела не лучшим образом.
        Пользуясь секундным затишьем, мы с ней поменяли почти пустые магазины на полные. Ожидая подвоха в любую секунду, мы тесно прижались плечом к плечу, заняв практически круговую оборону.
        Позади мутантов раздался звонкий цокот, словно кто-то переступал копытами по асфальту, и звонкий мальчишечий голос произнёс:
        - А ну, расступись!
        Настя напряглась и даже привстала на носочки, чтобы лучше видеть, что происходит за живой стеной.
        Мутанты заворчали, послушно исполняя команду. Они разошлись в стороны, образуя подобие живого коридора, по которому к нам быстро двигался мальчик верхом на пучеглазке.
        Вернее, мне так показалось поначалу. Когда же я пригляделся, то понял, что это такой же скроенный из разных тел гибрид.
        Его основу, как я уже говорил, составляло тело мутосвиньи, только вот ног у неё было не четыре, а восемь, как у паука. Вместо головы над бочкообразным туловом возвышалось детское тельце с чёрным браслетом умных часов на одной из четырёх рук. Во второй паре верхних конечностей, некогда принадлежавших нюхачу (я понял это по скрюченным пальцам с чёрными плоскими ногтями), чудище несло переливающуюся радужными сполохами спарку из артефактов.
        Я думал, Настя свалится в обморок при виде своего сына, вернее, того, во что он превратился, но та стойко держалась. Только слёзы катились из покрасневших глаз, и лицо превратилось в каменную маску.
        Тем временем монстр повернул к девушке перепачканную кровью мордашку и, вытянув перед собой руки с увеличивающими свечение артефактами, бросился к ней с криком: «Мамочка - это тебе!»
        Настя стояла с безучастным видом, никак не реагируя на опасность.
        Мы с Байкером вскинули оружие, но не успели ничего предпринять: тварь швырнула под ноги Насте «подарок».
        Спарка артефактов с грохотом превратилась в ослепительную вспышку. Я перестал ощущать себя, словно тело моё превратилось в сплошной энергетический сгусток.
        Похоже, эта спарка образовала пространственный тоннель, по которому нас выкинуло из странного мира. По-другому я никак не мог объяснить тот факт, что, когда вернулась способность чувствовать, я увидел не территорию воинской части под низким небом с непрерывно сыплющимся с него серым пеплом, а привычный для Зоны пейзаж.
        Когда прошёл шок от столь радикальных перемещений в пространстве, я поинтересовался у Насти, как она себя чувствует.
        - Нормально, - кивнула та и мечтательно улыбнулась: - Ещё бы найти Максима, было бы вообще хорошо.
        Мы с Байкером переглянулись. В его взгляде читалась обеспокоенность её состоянием. Я тоже подумал, что Настя тронулась умом. Будь я на её месте, после всего пережитого тоже бы съехал с катушек.
        Она правильно поняла нашу игру в гляделки:
        - Со мной всё в порядке. Этот бедняжка - не мой сын. Во-первых, он старше и крупнее, а во-вторых, мой мальчик рыженький, а у того были светлые волосы, хоть и сильно запачканные.
        - Но у него на руке были те самые часы, что подарила ему профессор Машкова, - заметил я.
        - Ёк-макарёк! - Байкер почесал бороду. - Так, это, получается, мы искали не того, кого надо.
        - Выходит, так, - кивнула Настя. - Но это значит, что у меня ещё есть шанс найти Максима.
        - ПДА заработал! - объявил я, когда прибор на моём запястье издал весёлую трель, оповещая о новом сообщении. Я поддёрнул рукав комбинезона, вывел письмо на экран. Это была весточка от Минигана, в которой он просил вернуть долг.
        В Зоне всегда платят по счетам. Это на Большой земле понятия долга, чести и морали давно уже атрофировались и отмерли за ненадобностью, а здесь, как и на войне, всё обостряется до предела. Главное неписаное правило: «Долг платежом красен». Для врагов оно звучит, как: «Око за око», а для друзей или оказавших услугу нейтралов: «Ты мне, я тебе».
        Год назад в Туманной Долине меня сильно потрепала банда Сизого. Ублюдки прижали меня к заболоченному озеру, обложили с трёх сторон и непременно добили бы, не окажись там по нелепой случайности один из командиров «Воли», бравый сталкер Миниган.
        В тот раз его ПДА по непонятной причине на время вышел из строя. Миниган заплутал, чуть не утоп в каком-то болотце. Пока выбирался из него, весь извазюкался в грязи и тине и стал похож на косматое чудище ростом под два метра с косой саженью в плечах.
        Заслышав перестрелку, он побрёл на звуки выстрелов, полагая, что с многоствольным пулемётом в руках (прозвище к нему прилипло как раз из-за привязанности к этому типу оружия) опасаться нечего: он сможет постоять за себя, даже если там не обычные сталкеры отстреливают мутантов, а воюют с Зоной извечные противники «Воли» - парни из «Борга».
        Миниган рассудил, что у него в любом случае есть шанс узнать дорогу: либо сталкачи в благодарность за помощь в борьбе с мутняками укажут ему верное направление или пойдут с ним до ближайшего лагеря, либо он получит исправный ПДА в виде трофея, снятого им с тела убитого в честном бою врага. Об этом он сам мне поведал спустя пару минут после того, как с треском и оглушительным рёвом вывалился из кустов тальника и буквально за несколько секунд превратил отморозков в кровавое месиво огнём из пулемёта.
        Вообще, если честно, мне тогда крупно повезло. Во-первых, серьёзно раненный в плечо, я сжёг последний патрон, вышибив мозги очередному ублюдку, и приготовился дорого продать свою жизнь. Вытащил единственную гранату из подсумка, разогнул усики шпильки, фиксирующей чеку, и уже хотел выдернуть кольцо, как вдруг выронил боеприпас из рук, напуганный неожиданным появлением Минигана.
        Я так-то парень не робкого десятка, но в тот раз, признаюсь, у меня душа в пятки ушла, как и у бандюков, наверное. Они даже стрелять перестали, глядя на вылезшее из кустов бешено ревущее чудовище. В заляпанном грязью и тиной экзоскелете, тактическом шлеме с интегрированным противогазом, прибором ночного видения и системой целеуказания, с патронным коробом за спиной (от него к оружию шла широкая лента патронопровода), Миниган походил на сбежавшего из секретных лабораторий киборга. Этакое вооружённое до зубов изделие безумных учёных, случайно выпущенное на свободу.
        Во-вторых, как я уже упоминал, Миниган состоял в рядах «Воли». Эта группировка на всю Зону славится своей лояльностью к бандитам. Будь на его месте кто-нибудь другой - не факт, что я остался бы тогда в живых.
        Поговаривают, у него с бандюгами свои счёты. Он этих «романтиков с большой дороги» на дух не переносит и всегда старается сократить численность отморозков на несколько единиц. Почему он так к ним относится, не знаю. Тогда спрашивать было не к месту, а потом нас судьба больше не сталкивала, чтобы поговорить по душам.
        - За тобой должок, Купрум, - сказал мне тогда Миниган, закинув дымящуюся «пушку» на плечо. - Придёт время - вернёшь, а пока иди, куда шёл.
        Он развернулся, тяжело ступая стальными подошвами опор, и двинулся на запад. Огромный красный шар солнца как раз висел над горизонтом, так что получилась классическая картина: герой уходит в закат. Кстати, его ПДА заработал сразу, как испустил дух последний бандит из шайки Сизого. Вот и не верь после этого в сплетаемые Тёмным Сталкером нити судьбы.
        С тех пор Миниган как в воду канул и не давал о себе знать, пока сегодня не прислал весточку на мой ПДА с просьбой добыть ему детёныша мимикра - удивительной твари, способной принимать облик любого схожего с ним по размеру мутанта. «В одиночку провернуть это дело не под силу, придётся просить спутников об услуге. Но как им сказать об этом? - задумался я. - Ведь Настя так и не нашла своего сына, а для неё эти поиски важнее какого-то там долга чести».
        - Ого! Мой тоже включился, - обрадовался Байкер, глядя на светящийся экран устройства.
        - И мой, - кивнула Настя.
        - Добрый знак! Не переживай, Настёна, найдём мы твоего малыша. Вишь, как всё хорошо складывается. - Байкер посмотрел на меня: - Купрум, а ты чего стоишь темнее тучи? Радоваться надо: мы живы, здоровы, с малышом Настиным всё в порядке.
        - Арину жалко, - буркнул я. - Хорошая она была, весёлая, смелая.
        Байкер сразу помрачнел лицом.
        - Умеешь ты вовремя ляпнуть. Пропала девка ни за грош. Думаешь, из неё такого же монстра сделают, как из того мальчишки?
        - Не знаю, - пожал я плечами. - Всё может быть.
        - Найти бы того ублюдка, кто так над людьми издевается, голыми руками задушил бы, гада.
        - Может, и найдёшь когда-нибудь, а пока надо заняться другими поисками. Ну, делитесь: у кого какие соображения, где искать Максима? - Я посмотрел на спутников. Те покачали головами, а Настя ещё и руки в стороны развела: мол, понятия не имеет, где он сейчас может быть.
        - Я вот что думаю, надо идти в Ржавый лес. Помните, отец говорил, там можно встретить Скитальца. Раз мы не знаем, с чего начать, надо испробовать все возможности. Кто за?
        - А что, есть другие варианты? - удивился Байкер. - Ну, а раз нет, чего тогда спрашивать?
        На самом деле я предложил идти в Ржавый лес не столько из-за советов отца. Путь туда лежал через Пустоши, излюбленное местообитание не только мохнатых слизней, но и так нужных мне мимикров. Я надеялся сделать крюк к логову тварей. Используя как повод атаку мутантов, захватить щенка и уже с ним топать в Ржавый лес, отдав по пути должок Минигану.
        Места здесь были исхожены мной вдоль и поперёк, поэтому мы сразу взяли приличный темп. До тощего, почти прозрачного, осинника добрались за час с хвостиком, и это при том, что от места, куда нас выбросило из другого мира, до него было километра три, если не больше. Вроде бы ничего такого, но ведь мы шли не по прямой, а то и дело закладывали приличные виражи, обходя встречающиеся аномалии и просто странные на вид места. Например, одну зелёную полянку.
        Свежая сочная трава, цветочки разные и густой кустарник не вписывались в унылый пейзаж окружающей местности, а потому вызывали настороженность. Когда всё вокруг серое, блёклое, с признаками осеннего увядания, очаги буйной зелени наводят на определённые мысли: либо это очередная ловушка, либо там с радиацией не всё в порядке.
        В Зоне одно из главных правил - не лезть на рожон. Легендарные сталкеры почему такими стали? Потому что заранее просчитывали каждый шаг и не рисковали понапрасну, а действовали обдуманно и осторожно. А те, кто ползал куда попало да на полянки всякие заходил, давно уже отправились к Тёмному Сталкеру или пошли на корм мутантам.
        Сразу за осиновым лесочком начиналась заболоченная низина с множеством заросших камышом протоков и ручейков. Из крупных форм растительности на ней преобладали заросли ивняка, ольхи и тощие рахитичные берёзки.
        Справа низину огибал длинный изогнутый саблей холм с высокими соснами на склонах и вершине. По нему мы и пошли. Пусть дольше, зато безопаснее: в камышовых зарослях частенько устраивали свои гнездовья болотные гнуси и водяные мутосвиньи. Водяными их прозвали потому, что они предпочитали селиться по берегам рек и в таких вот заболоченных местах.
        Кроме того, эта территория славилась обилием зомбяков, попадающих сюда со стороны лугоболотной станции. Не знаю, чем их так манила низина, но они не покидали её границ. Так и гнили, бродя по ней толпами.
        Будь у меня другая цель, больше боеприпасов и времени, я бы не преминул устроить рейд за артефактами. Низина славилась не только обилием мутантов и зомби, она прямо-таки кишела различными аномалиями. За одну ходку, при определённой доле везения, легко можно было набрать достаточное количество трофеев. Причём не каких-то дешёвых «горгон» и «пушинок», а вполне дорогих, вроде той же «искры», «лазури» или даже «золотинки». Поговаривают, что некоторым везунчикам удавалось уйти отсюда с «ожерельем», а Сказочник хвастался, что однажды тут «созвездие» нашёл. Только вот я не очень-то ему верю: не зря ведь его Сказочником зовут.
        Мы уже практически обогнули низину. Оставалось пройти ещё около сотни метров, лавируя между янтарных сосновых стволов, и спуститься по склону холма, как вдруг ПДА на моей руке завибрировал. Я глянул на экран. По нему быстро перемещалась густая россыпь красных точек. Неприятели, кто бы они ни были, двигались к нам со стороны каменной гряды, своеобразного перевала, за которым шла ведущая к автозаправке дорога. Единственный проход к Пустошам оказался для нас закрыт.
        Я немедленно выключил ПДА и велел сделать то же самое Насте и Байкеру. Спутники послушались, но было уже поздно. Нас засекли, поскольку несколько секунд спустя со стороны гряды донёсся шум моторов и на перевал вылетело с десяток трайков и квадроциклов с вооружёнными до зубов людьми.
        Есть в Зоне такие места, где можно не только беспрепятственно ходить, но и ездить, как по Бродвею. Обычно они располагаются рядом с большим скоплением аномалий. Заболоченная низменность как будто сконцентрировала в себе все ловушки с ближайших окрестностей до самой Пустоши, так что гонщики в чёрных комбинезонах выжимали из машин всё, на что те были способны.
        Бежать было бессмысленно, да и некуда. На ровной местности наездники догнали бы нас в два счёта. На холме от них тоже не получилось бы спрятаться. Он хоть и зарос соснами, но расстояние между ними легко позволяло проехать не только на квадроцикле, но и на грузовике прокатиться без проблем.
        Уйти от преследователей в низину тоже не представлялось возможным. С того места, где я лежал, вжимаясь в землю, хорошо просматривались бредущие в нашем направлении орды мертвоходов. За ними, в небольшом отдалении, ковыляла группа болотных гнусей разного роста. (Похоже, семейство тварей мигрировало на новое место.) Внешне они походили на сушильщиков, но, в отличие от своих сухопутных собратьев, обладали более внушительной мускулатурой, присосками вместо щупалец и перепонками между пальцев ног. Эти твари словно были созданы для жизни в болотистой местности. В случае опасности и во время охоты они быстро передвигались, легко меняя направление и пропадая из виду, включая стелс-режим, как и их близкие родичи - сушильщики.
        Если от зомби мы ещё могли убежать, то с гнусями даже не стоило пробовать. «В текущей ситуации они расправятся с нами как нечего делать. Легче всего подождать, когда наездники приблизятся на достаточное расстояние, и дать бой. Пусть и мало патронов, при должной сноровке хватит, чтобы сильно уменьшить число противников и, может быть, даже вообще отбиться. Главное, оставить несколько наездников в живых, чтобы потом было кого допросить. Кто знает, вдруг они имеют отношение к тем налётчикам в странных комбинезонах с лейблом Т&М на груди?» - прокрутил я в голове план действий и изложил его спутникам.

        - Добре, - сказал Байкер, - я и сам хотел это предложить.
        Он что-то прошептал Насте. Та кивнула в ответ и поползла к стволам сросшихся внизу сосен. Я невольно залюбовался, глядя, с какой грацией она передвигается по засыпанной хвоей земле. Девушка быстро добралась до деревьев, встала и в прыжке ухватилась за толстый сук. С ловкостью профессиональной гимнастки подтянулась, закинула себя на ветку и уже оттуда перебралась в удобную развилку, дополнительно прикрытую спереди и с боков сильным изгибом одного из сосновых стволов. Там она устроилась, как в гнезде, не боясь получить шальную пулю от быстро приближающихся противников.
        Теперь оставалось нам с Байкером позаботиться о себе. Я встал за деревом, а Байкер залёг недалеко от стрелковой позиции Насти.
        Мы открыли огонь почти одновременно и нанесли первый урон врагам. Сбитые свинцовыми нежданчиками, двое гонщиков слетели с железных коней, а третий схватился за руку. Его трайк резко вильнул в сторону, но тут же столкнулся с оставшейся без управления машиной убитого за миг до этого ездока. Оба квадроцикла с грохотом превратились в огромный огненный шар, из которого во все стороны полетели дымящиеся железки. Чуть позже в пылающую груду металлолома влетел третий бесхозный транспорт, добавив ноток хаоса в некогда стройную атаку.
        Ревя моторами, мотовездеходы атакующих бросились врассыпную, мешая вести прицельный огонь. При этом наездники сами палили по нам из всего, что у них было в наличии. Пули летели отовсюду, свистели в воздухе, ударяли в сосны, выбивая щепу и кусочки жёлто-коричневой коры, вгрызались в землю. Цепочки перемешанных с сухой хвоей фонтанчиков земли то и дело пробегали в непосредственной близости от меня и присевшего за соседним деревом Байкера.
        Тем временем мы продолжали отстреливаться от наседающих наездников. Сверху то и дело доносился сухой треск Настиного автомата. С завидной регулярностью басовито лаял дробовик Байкера (не так давно сталкер расстрелял остатки боезапаса из «абакана» и перешёл на альтернативное оружие). Я же короткими очередями отстреливался из «калаша», стараясь если не убить, то хотя бы ранить противников или вывести из строя их технику.
        Тактика нападающих принесла плоды. Нам удалось уменьшить число врагов ещё на две единицы. Остальная часть наших «приветов» летела мимо.
        Они тоже били не так чтобы метко, но, похоже, их цель заключалась не в том, чтобы нас убить, а взять в плен. К такому выводу меня подтолкнул вид выползающих на вершину гряды тягачей. Машины ревели двигателями, выпуская в хмурое небо чёрные струи дыма, лязгали гусеницами, дробя в мелкое крошево встречающиеся на пути камни.
        Вместо прицепов тягачи тащили за собой огромные железные клетки на колёсах, разделённые внутри на небольшие отсеки. Всего передвижных тюрем было три. Две из них перевозили мутантов, а третья - сталкеров из разных группировок и одиночек.
        Последней на перевал взобралась «шишига» со странной конструкцией над фургоном кузова. Сваренная из железных труб, она напоминала наклонённую вперёд металлическую ёлку и, похоже, была антенной какого-то излучателя. По крайней мере, когда эта «ёлка» повернулась вершиной ко мне, я почувствовал сильное головокружение и нарастающую слабость. Пришлось даже поменять местоположение, чтобы выйти из-под удара незнакомого мне оружия.
        Запас патронов стремительно подходил к концу. Я уже расстрелял один магазин и на треть опустошил второй. Настя недавно тоже перезарядилась, а дробовик Байкера замолчал в очередной раз: бородач наполнял его патронами.
        Наездники не теряли времени даром. Взрывая колёсами землю и отравляя воздух бензиновой гарью, их мотовездеходы рыскали из стороны в сторону, быстро приближаясь к холму. Первые из них уже появились среди высоких сосен. Здесь места для манёвров им было не в пример меньше, что сыграло нам на руку. Число убитых противников достигло семи, но врагов всё равно оставалось много.
        Среди грохота выстрелов и рёва моторов справа вверху раздался женский крик. Я скосил глаза в ту сторону, мельком увидел падающую с огневой позиции Настю. Из её шеи торчал длинный дротик с красным оперением. Спереди слева послышался нарастающий рёв мотора. Он заглушил звук падения женского тела и заставил меня переключиться на более насущные проблемы.
        Я сильнее вдавил затыльник приклада в плечо, нажал на спусковой крючок. «Калаш» затрещал, выплёвывая тёмные облачка дыма. Сбитый пулями в грудь, наездник вылетел из седла, а его напарник повалился набок, выронив автомат из рук.
        Быстро теряя скорость, квадроцикл покатился в моём направлении. Я выскочил, намереваясь оседлать его, развернуться и дать очередь из установленного спереди на поворотном кронштейне ПКМ, но моим планам помешала прилетевшая невесть откуда сеть с грузилами на концах. Спелёнатый по рукам и ногам, я повалился на землю, попытался подняться, разорвать путы, но они оказались очень прочными.
        Сбоку раздался торопливый топот ног, мгновением позже я ощутил болезненный укол в область шеи. Сознание помутилось, в глазах потемнело. Грохот стрельбы и рёв моторов поплыл, искажаясь. Сильный удар ногой по рёбрам - это было последнее, что я почувствовал перед тем, как провалиться в беспамятство.

        Глава 20
        Дикий

        Я очнулся от сильной тряски. Вокруг стояла такая темень, что поначалу мне показалось, будто уже наступила ночь, и нас везут хрен знает куда, наплевав на все правила и нормы. Негласный закон любого уважающего себя сталкера гласит: сиди ночью дома. Ночь - это время детей Зоны: мутантов и зомби. В это время они полноправные хозяева проклятых земель. Честным сталкерам и светлого времени суток с лихвой хватает для охоты за артами.
        Уже в следующую секунду я понял, что снаружи всё-таки день, ведь если было бы по-другому, свет прожекторов заливал бы дорогу пред тягачом и по сторонам от него. «Выходит, пока я лежал без сознания, мне на голову натянули мешок из плотной ткани, чтобы я не видел, куда нас везут», - понял я.
        Сквозь грохот двигателей и лязг гусениц до меня доносились слабые голоса пленённых сталкеров. Одни молились, другие ругались на чём свет стоит, третьи несли какую-то бессмыслицу. Это разноголосое бормотание и равномерное потряхивание клетки ввело меня в состояние транса.
        Я вдруг ощутил себя парящим внутри огромной сферы. В то же время моё сознание как будто находилось в сотнях тысяч разных мест одновременно. Причём я видел всё происходящее там и воспринимал это не мешаниной образов, а так, словно мои глаза превратились в фасеточный орган зрения гигантского насекомого. Каждая картинка транслировалась на отдельную ячейку, мозг воспринимал эти сигналы по отдельности, не превращая их в большой калейдоскоп.
        В одной из таких ячеек я увидел Настю. У неё ещё не было вертикальных морщинок на лбу между бровями и скорбных складок, что тянулись от носа к уголкам печально опущенных губ. Она стояла рядом с высоким мужчиной лет на десять старше её и весело улыбалась, что-то говоря ему. Возле них толпились карлики в чёрных балахонах. Они прыгали, хлопали в ладоши и вообще вели себя как дети.
        Внезапно картинка сменилась изображением с другой ячейки. Настя с тем же мужчиной сидела в баре в большой компании других сталкеров. Один из сталкачей, здоровый, как медведь, с идущими к подбородку соломенными усами встал, поднял руку с кружкой пива и что-то сказал. Остальные весело закричали, а Настя вдруг налилась краской. Мужчина повернулся к ней, обнял и крепко поцеловал в губы. Сталкеры закричали ещё громче и начали хлопать, словно отбивая такт или ведя счёт.
        Картинка снова поменялась, и теперь я увидел Настю бледную, как смерть. Она лежала на запачканном кровью столе в какой-то лаборатории. Её комбинезон был окровавлен, в груди зияло пять дырок от пуль. На полу, рядом со столом, на котором она лежала, сидел тот самый мужчина. Он держал её за руку, покачиваясь из стороны в сторону. Я сделал мысленное усилие, пытаясь разглядеть в деталях его лицо, но картинка вдруг резко уменьшилась в размерах и вместе с другими слилась в широкую пёструю ленту, как будто я закружился на взбесившейся карусели.
        Разноцветное, вызывающее муть и приступы тошноты буйство красок внезапно исчезло, и я опять завис в леденящей душу пустоте. Я парил в ней, как в невесомости, пока вдруг в иссиня-чёрной дали не появилась маленькая мерцающая точка. Она медленно приближалась, плавно увеличиваясь в диаметре. Из мизерной искорки далёкий огонёк превратился в маленькую сферу размером с булавочную головку (при этом светящийся шарик медленно двигался вверх-вниз, как будто покачиваясь на волнах), потом вырос до размеров копеечной монеты.
        Когда сияющая глобула стала ещё больше, я увидел внутри неё маленького мальчика. Он сидел на странном кресле, как будто целиком состоящем из разноцветных проводов, прозрачных трубок и толстых гофрированных шлангов. Над головой ребёнка нависал большой металлический колпак с лампочками, тоже опутанный проводами.
        Внешне малыш походил на Настю, даже волосы у него были рыжие, как и у неё. Мальчик кричал. Я не слышал его воплей, зато видел искажённое страхом лицо, раскрытый в немом крике рот и текущие по щекам слёзы.
        Я рванулся вперёд, желая спасти паренька, но тут из тьмы выплыла острозубая уродливая пасть. Она заглотила прозрачный шар с кричащим внутри него мальчиком и двинулась ко мне. Между её кривых, загнутых в разные стороны зубов с треском проскакивали молнии. Состоящая из одной лишь головы мерзкая тварь резво прыгнула на меня и вдруг превратилась в ослепительно яркую вспышку.
        Я заорал, резко дёрнулся. В следующий миг тело пронзила адская боль, и меня, до хруста в позвоночнике, выгнуло дугой.
        - Вставай, ублюдок! Поднимайся! - Над ухом послышался электрический треск. - Или снова захотел отведать шокера?
        Я помотал головой, открыл глаза, проморгался. Пока был в прострации, тягачи привезли клетки с пленниками в пункт назначения.
        Хорошо укреплённая база больше походила на тюрьму строгого режима. Помимо похожих на крепости кирпичных домов с окнами-бойницами и железными дверями, внутри охраняемого периметра находились расположенные параллельными рядами длинные бараки из красного кирпича. Судя по узким окнам под самым скатом низких полукруглых крыш и широким деревянным воротам, когда-то это были фермы или ангары.
        К одному из таких бараков сейчас тянулась вереница понурых сталкеров. Все они были связаны между собой звякающей при каждом шаге длинной цепью. Впереди, сзади и по бокам колонны шли конвоиры в чёрных комбинезонах.
        Мутантов (среди них были не только пучеглазки и кабаны, но и нюхачи с сушильщиками, церберы и даже один большеног) выводили из транспортировочных клетей по одному и волокли в сваренные из стальных листов и ржавых прутьев загоны. Сверху клетки для мутняков от дождя прикрывал высокий навес из шифера. Погонщики тащили упирающихся тварей, накинув им стальные арканы на шею и подгоняя ударами шокеров и электрических плетей. Воздух звенел от рёва и визга, топота тяжёлых ног, отборной ругани погонщиков и треска электрических разрядов.
        Кроме выполняющих черновую работу «шестёрок», в лагере находились и те, кто отдавал им приказы.
        «По крайней мере, я их нашёл», - подумал я, глядя на людей в комбинезонах с эмблемами Т&М на рукаве.
        Понять, в какой части Зоны располагался этот хорошо укреплённый лагерь, не представлялось возможным. База как будто находилась под огромным переливающимся перламутром колпаком. Он отлично пропускал дневной свет, но не давал разглядеть в подробностях детали окружающего пейзажа: одни лишь расплывчатые формы и постоянно меняющиеся и без того неясные очертания.
        Я бросил попытки определить своё местоположение и посмотрел на нависшего надо мной лысого типа с уродливым шрамом через всё лицо и глубокой дырой вместо правого глаза. Людей из передвижной тюрьмы уже вывели, остался только я, и это обстоятельство сильно нервировало конвоира.
        - Долго тебя ждать? - рявкнул он и снова включил шокер. Электрический разряд с треском проскочил между контактов в сантиметрах от моего лица. Слабо запахло озоном. Я понял, что в следующий раз он опять долбанёт меня током, и попытался встать. Со второй попытки мне это удалось. Я ухватился закованными в стальные браслеты руками за прутья решётки, чтобы не упасть, сделал шаг, другой и вдруг упал на колени от сильного удара по спине.
        - Шевелись, ур-род!
        Сзади раздался громкий треск, и я заорал от пронзившего тело электрического удара, корчась на кинутых поверх прутьев досках.
        - Угомонись, Циклоп!
        Громкий окрик заставил одноглазого выключить шокер. Я лежал на полу передвижной тюрьмы, мышцы ещё судорожно сокращались от полученного недавно импульса, глаза слезились, слюна текла из перекошенного рта, смешиваясь с кровью из прокушенной губы.
        - Вставай!
        В бок сильно ударил твёрдый мысок ботинка. Я охнул, поджимая колени.
        - Хватит, я сказал, а то сам окажешься на его месте! - крикнул тот же сердитый голос.
        Мне он показался смутно знакомым. Я приподнял голову, трясущейся рукой провёл по губам, вытирая розовую от крови слюну.
        Снаружи передвижной тюрьмы стоял широкоплечий сталкер в экзоскелете. Суровый взгляд стальных глаз, каменный подбородок, скуластое лицо. С закинутым на плечо многоствольным пулемётом, он выглядел более чем внушительно и даже, я бы сказал, грозно. Золотистая звёздочка над эмблемой группировки означала его ранг внутри клана.
        Судя по узкой полоске на рукаве, Циклоп находился ниже моего временного защитника в иерархии «Чёрных волков». (Вот уж не ожидал, что практически полностью уничтоженная группировка так быстро снова наберёт силу.) Он злобно зыркнул на парня со звездой, скривил недовольную гримасу, но всё же отступил вглубь клетки, прошипев:
        - Как скажешь, Миниган.
        Не веря своим ушам, я поднялся, хватаясь руками за шершавые от ржавчины прутья. Во время предыдущей встречи лицо сталкера было скрыто забралом шлема, так что сейчас я внимательно изучал физиономию Минигана, одновременно пытаясь понять, что сподвигло его изменить своему клану.
        Отступник отвёл меня к дому Дикого, что стоял на высоком холме в самом центре лагеря, передал на поруки охране и отправился по своим делам.
        Снаружи резиденция главаря ничем не отличалась от казарм для бойцов клана, зато внутри она блистала роскошью. Не вся, конечно, а лишь «тронный зал». Так я прозвал комнату, где лидер «Чёрных волков» восседал в колоссальных размерах кованом кресле.
        Дикий всегда славился непонятной мне любовью к внешним атрибутам власти и всячески старался подчеркнуть своё высокое положение. Вот и сейчас он остался верным себе. Словно оправдывая название клана, волки присутствовали повсюду, правда, не чёрные, а золотые. Вышитые фигурки зверей украшали драпировку стен из красного бархата и пурпурную накидку, что ниспадала из венчающей высокую спинку трона волчьей пасти. На подушках, которыми Дикий выложил железное кресло изнутри в надежде сделать пребывание в нём более приятным, тоже красовались силуэты лесных хищников. Даже подлокотники трона были сделаны в виде бегущих волков.
        Зал освещался чадным пламенем треножников с золотыми чашами. Дым уходил к потолку и терялся в тёмных ходах вентиляции. Длинные чёрные тени от присутствующих здесь людей и предметов (помимо меня и Дикого, в резиденции находилось девять охранников - по три с флангов и тыла железного кресла) корчились на полу, плясали на стенах здания и мерцающей лампочками панели длинного шкафа. Он занимал почти треть дальней от меня стены и монотонно гудел.
        - Вот мы и встретились! - прогремел грубый голос Дикого. - Я долго ждал этой встречи и часто думал ночами, что заставило тебя, одного из лучших воинов, предать клан, осквернить алтарь Великого Волка и нарушить данную тобой клятву на крови.
        Я открыл рот, собираясь сказать Дикому, что причина лежит на поверхности и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять её, но главарь вытянул вперёд руку:
        - Молчать, пока я говорю. Ты заговоришь, когда я тебе это позволю.
        Он поёрзал, принимая удобное положение, потом сунул руку между подушкой и подлокотником трона и вытащил оттуда умело вырезанный из соснового корня скипетр. Символ власти не превышал в длину сорока сантиметров и выглядел как волчья голова на резной косичке с осколками «багрянца» вместо глаз. Дикий постучал по раскрытой ладони навершием скипетра (крохотные обломки красного камня злобно сверкнули в неверном свете треножников).
        - Ты был не только лучшим воином клана, ты был моим другом. Я доверял тебе, как брату, хотел сделать своим преемником, а ты обманул меня, вонзил нож в спину. Что случилось, Купрум? Какая муха тебя укусила? - Он наклонился вперёд, направил на меня скипетр и властно сказал: - Говори!
        - Судьба занесла меня к «Чёрным волкам» по глупости. Знай я заранее, чем вы занимаетесь, никогда бы не стал вашим сторонником. А так… мне потребовалось время, чтобы во всём разобраться. Я ушёл, как только понял, кто вы есть на самом деле. Я вольный бродяга, Дикий, и никогда не хотел иметь дело с убийцами.
        Предводитель клана пожевал губами, что-то обдумывая, покивал, улыбаясь, и развалился на троне, положив ногу на ногу.
        - Серьга меня предупреждал, что ты скажешь нечто подобное.
        Я напрягся, услышав имя приятеля. «Выходит, он вернулся в Зону. Но почему? Что заставило его сделать это? И как Серьга здесь оказался? Неужели его тоже захватили в плен, как и меня?»
        - Пытаешься понять, как твой друг попал ко мне в руки? - Дикий улыбнулся и опять постучал скипетром по ладони. - Я скажу тебе, Купрум. Серьга сам пришёл ко мне в поисках артефакта. Очень редкого, кстати, можно сказать, исключительного. Он почти не встречается в Зоне. Ты, наверное, слыхал о таком - «витализатор» называется? Говорят, он способен вернуть к жизни мёртвых, причём не как зомби, а как людей, какими они были до смерти.
        - Зачем он ему? - удивился я. - Кого он оживлять собрался? Неужели…
        - Не знаю, - пожал плечами Дикий, - я не спрашивал, а он не говорил. Значит, были на то причины. Я сказал Серьге, что у меня есть нужная ему вещь, но взамен попросил об одной услуге. Мы давно искали тебя и каждому сталкеру, кто оказывался у нас, показывали твою фотографию. Серьга сразу тебя узнал и рассказал всё, что знал о тебе. Даже о твоём долге чести перед Миниганом поведал. Ты, наверное, немало удивился, увидев этого сталкера в наших рядах? Мне стоило больших трудов подкупить Минигана дорогими артефактами, чтобы он отправил сообщение на твой ПДА.
        Я оцепенел. «Серьга, верный друг и надёжный напарник, предал меня, равно как и Миниган. Оба сдали меня с потрохами, продались за артефакты полусумасшедшему придурку. Не верю! Не может быть! Здесь явно что-то не так. Я давно знаю Серьгу. Да, он раздолбай, оболтус, каких ещё поискать, но не трус и не предатель!»
        Внезапно в памяти всплыл образ Минигана, и я понял, что мне показалось странным в его лице. Глаза! Пустые, холодные, стеклянные глаза без искры воли к жизни. Дикий чем-то одурманил его, подчинил себе, превратив в послушного зомби. Только так он мог заставить его сделать то, что нужно ему.
        «Наверное, и с Серьгой случилась та же история. Кстати, где он сейчас, что с ним? - метались мысли в моей голове. - Нужно больше информации. Надо разговорить Дикого, узнать, что он сделал с Серьгой и где его держит. Я всё равно найду способ выбраться отсюда, но без старого друга, Минигана и Насти с Байкером не уйду. Они попали в эту передрягу из-за меня, и я обязан их вытащить отсюда».
        - Ты отдал Серьге, что он просил?
        - Нет. Я ему не поверил и приказал бросить в бочаг к болотным пиявкам. Он так сильно кричал, когда они его жрали, так кричал. - Дикий плотоядно улыбнулся: - Его вопли были музыкой для моих ушей.
        Я с хрустом сжал кулаки и заскрежетал зубами, сверля взглядом ухмыляющуюся рожу Дикого. Он с нескрываемым удовольствием наблюдал за мной. Ему словно доставляли наслаждение мои чувства и эмоции. Предводитель «волков» как будто питался той болью и яростью, что я сейчас испытывал.
        Внезапно его лицо исказила злобная гримаса. Сверкая глазами, он указал на меня скипетром и заговорил с нескрываемой ненавистью в голосе:
        - Ты предал клан, Купрум, украл его святыню, надругался над нашей верой. Твои действия привели практически к полному уничтожению клана, но я сумел воссоздать его. Судьба была ко мне благосклонна, она привела меня в это место, где я нашёл действующий прототип пси-излучателя. С его помощью я завербовал новых сторонников, и теперь «Чёрные волки» снова существуют. Как видишь, Купрум, мне удалось исправить сотворённое тобой зло, а для тебя пришло время расплаты! Но сначала…
        По знаку Дикого охранники шагнули к треножникам. У каждого «волка» к поясу крепилась украшенная искусной резьбой костяная табакерка. Они вынули из шкатулок по щепотке сильно пахнущего порошка, синхронно бросили в огонь. Пламя светильников ярко вспыхнуло. Похожие на волчьи головы клубы чёрного дыма взвились к потолку. По комнате поплыл дурманящий запах.
        Дикий соскочил с трона, подошёл ко мне, ткнул скипетром в грудь.
        - Именем Великого Волка приказываю тебе сознаться в грехах. Скажи, куда ты спрятал «сердце демона».
        Я усмехнулся, глядя в его полубезумные глаза.
        - Это что за цирк, Дикий? Ты серьёзно думаешь, что я поведусь на эту дешёвку?
        Главарь поднял руку над головой, громко щёлкнул пальцами. Охранники снова бросили порошок в огонь и затянули монотонную песню. При этом они отстукивали ритм ногами и сильно били себя кулаками в грудь. Постепенно ускоряя темп, охрана Дикого завывала всё громче и громче.
        Гудение шкафа тоже усилилось - похоже, Дикий решил использовать все доступные ему методы, чтобы узнать правду.
        Я опять почувствовал нарастающее головокружение, как тогда на вершине холма. Перед глазами замелькали события прошлых лет, но все они были связаны с жизнью в «Светлом» и клане «Чёрных волков». Всё, что было до того, будто скрывала огромная чёрная туча. Внутри неё с грохотом сверкали молнии. Их ослепительные зигзаги насквозь пронзали бесформенную клубящуюся массу, разрывая её в клочки на периферии.
        Когда шаманские песнопения охранников достигли своего пика, а шкаф вместо гудения завыл, как ветер в трубе, туча начала рассеиваться. Я вдруг увидел себя в пещере рядом с огромной сферой. Внутри неё, раскинув руки, плавал человек с торчащим из груди чёрным, с красными прожилками, кристаллом. Временами из человеческого тела вырывались серебристые молнии. Они били в оболочку сферы и растекались по ней сверкающей паутиной. В такие моменты стенки шара меняли цвет. Из молочно-белых они становились прозрачными, а когда в них ударял новый заряд, наливались густой чернотой. Затем всё начиналось сначала.
        Кроме меня в пещере находились ещё люди. Они рассредоточились вокруг расположенной посреди грота сферы, заняв круговую оборону. Я не видел их лиц за бликами стеклянных масок противогазов, зато отчётливо различал знакомую эмблему - чёрный волк внутри красного круга.
        Один из этих людей показал на меня, а потом на человека внутри меняющей цвета пульсирующей оболочки. Я медленно двинулся к шару, прикоснулся к его стенке рукой, ожидая почувствовать упругое сопротивление. Вместо этого моя ладонь легко проникла сквозь оболочку. Тогда я повернул руку внутри сферы, пошевелил пальцами. Ничего страшного не произошло, и я продолжил двигаться вперёд. Подойдя вплотную к ставшей снова молочно-белой оболочке, я прижался к ней стеклом маски, чуть двинул голову вперёд. Белая субстанция плавно заколыхалась, омывая края стеклянной защиты. Я сделал ещё шаг и оказался внутри сферы.
        Человек по-прежнему парил в воздухе или в том, что наполняло этот пузырь. Я увидел, что этот мужчина похож на незнакомца из моих недавних видений, того самого, что обнимал Настю. Его глаза были открыты. Чёрная бездонная тьма заполняла их и как будто следила за мной.
        Я вдруг почувствовал странный зов. Рука сама потянулась к кристаллу. Стоило мне дотронуться до него, как я ощутил слабую пульсацию бьющегося в груди незнакомца сердца. Пальцы крепче обхватили кристалл. Я потянул его на себя, но по стенкам камня с треском пошли трещины, и он переломился практически пополам. Та часть кристалла, что оказалась у меня в руке, вдруг начала деформироваться. Она изменялась до тех пор, пока не превратилась в знакомый мне артефакт «сердце демона».
        Внезапно сфера заполнилась чернильными сгустками - вроде тех, что выстреливает каракатица, спасаясь бегством. Когда чернота рассеялась, я оказался в освещённом факелами помещении. На приспособленном под постамент старом сейфе лежал талисман клана. Сверху его прикрывал высокий стеклянный колпак. Красные отсветы факелов плясали на прозрачных стенках защиты и на гранях артефакта, так что со стороны казалось, будто это и в самом деле живое сердце.
        В освещённом массивными светильниками помещении кроме меня никого не было. На полу около сейфа валялись пустые банки из-под пива, рядом стояла почти целая упаковка. Я взял одну из полных банок, вскрыл и всыпал в неё белый порошок из пакетика.
        Вскоре возле сейфа с реликвией появился ещё один человек - тощий парень с зачёсанными назад жидкими волосами. Он, как и я, носил комбинезон с чёрным волком на рукаве и, видимо, ходил отлить, поскольку, возвращаясь, одной рукой пытался застегнуть ширинку. Я протянул ему пивную банку. Парень схватил её, запрокинул голову и начал жадно пить. Через минуту он уже храпел, прислонившись спиной к сейфу.
        Перед глазами опять появилась чёрная муть. Когда она развеялась, я увидел себя бегущим по заросшему редкими сосенками и берёзками полю с похищенным артефактом в руке. Небо на горизонте быстро наливалось багрянцем. Я бежал изо всех сил к одинокому дому посреди поля. Когда-то здесь была деревня, но за годы запустения часть домов разрушилась, а часть сгорела в результате пожаров. Уцелело лишь сложенное из кирпича здание, да и то стояло без крыши.
        В доме, почти у самого входа в него, поселилась средних размеров «жаровня». Убегая от выброса, я не заметил опасность и сходу влетел в неё. Аномалия ярко вспыхнула, огонь обнял меня со всех сторон, но я не превратился в пылающую головёшку. Артефакт в руке засиял ярче тысячи солнц, поглощая аномальную энергию ловушки. Он же защитил меня от выброса (тот обрушился на землю спустя мгновение после того, как «жаровня» превратилась в адскую печь).
        Деструктив выдохся одновременно с пси-штормом. Местами обгоревший, но живой, я сделал шаг вглубь дома, упал на кучу нанесённого ветром мусора. Лёжа на спине, я смотрел стеклянными глазами в теряющее багряный оттенок небо. Спасшего меня кристалла больше не было. Вместо него в ладони блестела красноватая лужица и на глазах впитывалась в кожу, как вода в песок.
        Зычный голос Дикого вывел меня из гипнотического транса:
        - Открой тайну, червь! Куда ты спрятал «сердце демона»?
        Охранники по-прежнему камлали, отбивая ритм, но теперь их завывания и гудение шкафа на меня уже не действовали. Дикий перестарался: не заори он у меня над ухом, может, и узнал бы, что ему нужно, а так… «От мёртвого мутанта ему уши, а не правда об артефакте, - ухмыльнулся я мысленно. - Да и не могу я её рассказать. Кто знает, как он отреагирует на исчезновение «сердца». Вдруг прикажет сунуть меня в аномалию в надежде получить артефакт обратно. А что? Его гнилые мозги вполне может посетить такая идея».
        В том, что видения отражали истинное положение вещей, я уже не сомневался. Во-первых, это проясняло, откуда у меня ожоги. Во-вторых, когда Серьга нашёл меня в том доме, он сразу сказал, что мне чертовски повезло. Уцелеть после выброса, находясь практически на открытой местности, и не превратиться в зомби - это не каждому дано. Кирпичные стены - не в счёт, ведь я не прятался в подвале, и крыша у здания практически отсутствовала. Ну и в-третьих, в той хибаре, недалеко от двери, действительно было огромное выжженное пятно, похожее на след от исчезнувшего деструктива. Оно, кстати, ещё дымилось, когда Серьга выводил меня на улицу, поддерживая за плечи.
        Поскольку молчать было бессмысленно, я понёс всякую околесицу о тайнике возле Саркофага. Причём нёс убедительно, с подробностями вроде примет, по каким можно отыскать нычку. Благо выдумывать не пришлось. Там действительно был тайник - в кабине ржавого трактора под сиденьем. Мы с Серьгой его случайно нашли, когда ходили к ЧАЭС по заданию Степаныча. Ничего полезного в том схроне не было: полусгнившая пятка нюхача - вот и весь хабар. Думаю, этот хлам до сих пор там лежит. Достойная награда Дикому и его шакалам.
        Выдавая «страшную тайну», я не забывал время от времени закатывать глаза и периодически завывал, как сумасшедший. Мне казалось, так будет правдоподобнее. Похоже, Дикий разделял моё мнение, поскольку ни разу не предпринял попытки остановить этот балаган. Наконец я издал замогильный вой в последний раз и замолчал, опустив голову.
        Приоткрыв глаза, я наблюдал за главарём. Тот выждал несколько секунд в надежде услышать от меня ещё что-нибудь, потом сунул скипетр под мышку и трижды громко хлопнул в ладоши. Охранники тут же прекратили камлать, а он протянул руку и толкнул меня в плечо:
        - Очнись!
        Я встрепенулся, медленно поднял голову, глядя на него непонимающим взглядом.
        - Вот видишь, Купрум, ты всё мне рассказал, - довольно улыбаясь, заявил Дикий. - Даже пытать не пришлось, а жаль. Я бы с превеликим удовольствием скормил твои ступни крысам, а потом подлечил «искрой», чтобы снова понаблюдать за твоими мучениями. И так до тех пор, пока ты бы не свихнулся от боли. - Повернувшись к охранникам, он вяло махнул рукой: - Уведите.

        Глава 21
        Миниган

        Двое дуболомов подошли ко мне сзади и так сильно заломили руки за спину, что я согнулся в три погибели и закусил губу от резкой боли в плечах. Это меня и спасло, когда на территории лагеря загрохотали взрывы.
        Прогремело в непосредственной близости от резиденции Дикого. Ударной волной вышибло окна. Стеклянные осколки хрустальной шрапнелью просвистели вглубь дома, пронзая портьеры и цокая по бронзовым ножкам светильников.
        Один из помощников Дикого с криком схватился руками за лицо, повалился на пол. Кровь из выбитых глаз просочилась сквозь пальцы и тонкими струйками потекла по тыльной стороне ладоней.
        Моим охранникам тоже досталось на орехи. Их комбинезоны превратились со спины в лохмотья, приняв основной удар стеклянного дождя на себя. Не будь эти парни хорошо экипированы, наверное, оба сейчас лежали бы мёртвыми на полу. А так они всего лишь отделались лёгким испугом: глубокими царапинами на шее у одного да рваной мочкой уха у другого.
        Тем временем в лагере разгорелось настоящее сражение. Внутрь помещения залетали звуки стрельбы, топот бегущих ног, крики людей и рёв обезумевших мутантов. (Твари метались внутри тесных клеток и бросались на прутья в надежде погнуть их и выбраться на волю.)
        Неожиданность атаки и болевой шок сделали своё дело: охранники ослабили хватку. Я тут же воспользовался благоприятным стечением обстоятельств и резко лягнул бугая справа. Удар пришёлся ему под колено. Мордоворот взвыл и схватился за ногу.
        Не давая опомниться второму стражу, я сжал кулак и со всей дури засветил ему в лицо. Громко хрустнул хрящ, кровь фонтаном брызнула из переломанного носа.
        Обезоружить стражника с окровавленным мурлом и ударить его пистолетной рукояткой по виску было делом пары секунд.
        - Остановите его! - заорал Дикий, швырнув в меня скипетр. - Он мне нужен живым!
        Я присел на колено, держа «макаров» двумя руками, за мгновение до того, как резная деревяшка пролетела надо мной. Судя по грохоту, с каким она ударилась в стену за моей спиной, а потом заскакала по полу, простой шишкой на лбу я бы не отделался. В лучшем случае меня бы контузило на время, а в худшем - пробило бы голову.
        «Макар» громко захлопал, посылая пули одну за другой. Я не хотел убивать Дикого до тех пор, пока он не расскажет мне, как снять ментальный блок с Минигана (как-то не верилось, что сталкер навсегда стал таким) и где находятся Байкер и Настя, а потому целился в его «шестёрок». Пробить пистолетными пулями их бронекомбинезоны было невозможно, а потому пришлось брать грех на душу и стрелять им в головы.
        Прежде чем пистолет плюнул огнём в последний раз, я успел троих отправить к Тёмному Сталкеру (это в тире легко стрелять по неподвижной мишени, а в живых людей попробуй ещё попади).
        К счастью, приказ Дикого стал для меня своеобразной охранной грамотой: помощники главаря стреляли по мне, но скорее для острастки, нежели с целью убить. Пули свистели над головой, крошили штукатурку со стен, в щепки дробили деревяшки оконных рам.
        С одним пистолетом нечего было и думать о том, чтобы захватить Дикого в плен и выбить из него интересующие меня сведения. Для столь серьёзной цели и оружие нужно было подходящее. Как минимум автомат, а ещё лучше ручной пулемёт.
        Я швырнул бесполезную теперь железяку в бегущего ко мне охранника и бросился к окну, петляя как заяц. Какой бы приказ ни отдал Дикий подельникам, а от шальной пули никто не застрахован.
        - Стреляйте по ногам! - заверещал главарь, легко разгадав мои намерения.
        Не знаю, что спасло мне жизнь: резкий рывок в сторону или кувырок через плечо, но, когда снаряд безоткатного орудия с рёвом влетел в окно, меня на линии огня уже не было.
        Взрывом разворотило шкаф с «мозгами» излучателя, наполняя воздух клубами седой взвеси, запахом сгоревшей взрывчатки и палёной изоляции. Ударной волной меня сбило с ног и так швырнуло на стену, что, не успей я выставить руки перед собой, лежал бы сейчас с раскроенным черепом в луже собственной крови.
        Сверху ещё барабанили кирпичные обломки, куски штукатурки и детали излучателя, а я уже попытался встать. Пыль сразу забила лёгкие, стало трудно дышать. Содрогаясь от надсадного кашля, я приподнялся на локте (в ушибленной руке что-то громко хрустнуло), встал сначала на колени, потом выпрямился, прикрывая рот тыльной стороной ладони.
        Подозрения на перелом оказались беспочвенны: предплечье не отзывалось невыносимой болью на прикосновения, так что я отбросил эту мысль, как несостоятельную, и попытался отыскать Дикого.
        К сожалению, неизвестный стрелок оказал мне медвежью услугу. Главарь «Чёрных волков» вместе со своими помощниками ближе меня находился к эпицентру взрыва. Естественно, им и досталось больше, чем мне. Дикого нашпиговало осколками по самое не хочу. Кровь сочилась из глубоких ран, собираясь под ним тёмной, растущей на глазах лужей. Кроме того, кусочками рваного металла ему вышибло глаз и перебило сонную артерию, так что я нашёл его уже без признаков жизни.
        - Твою медь! - в сердцах выругался я и, не сдержавшись, лягнул труп Дикого. С его смертью исчезла надежда узнать, как привести Минигана в чувство, а также выяснить, где сейчас находятся Настя и Байкер. Не будешь ведь, в самом деле, по всему лагерю бегать в поисках. Этак недолго и с костлявой повстречаться.
        - Кто-нибудь, помогите! - раздался слабый голос из угла комнаты.
        Я оглянулся в поисках подходящего оружия, подобрал с пола скипетр Дикого (он вполне мог сойти за дубинку) и пошёл на звук. Раненый охранник лежал на боку. Внутренности выпали из его распоротого осколком живота. Тошнотворно пахло кровью и требухой.
        Увидев меня, охранник протянул руку:
        - Купрум, брат, это ты. Будь другом, дай аптечку.
        Может быть, я и помог бы ему, будь у меня эта аптечка, а у него шансы на выживание, но с такой раной нечего было и думать о спасении. Жить ему оставалось считаные минуты.
        - Куда ты?! - просипел раненый, когда я, обречённо махнув рукой, направился к оставленной взрывом пробоине в стене. - Не оставляй меня… помоги…
        Я остался глух к его мольбам.
        - Будь ты проклят!.. - захрипел он, заходясь в предсмертном кашле.
        Тем временем бой в лагере продолжался. Попасть в чужую перестрелку, не имея на руках даже захудалого пистолетика, означало верную смерть, а потому я в первую очередь озаботился поиском оружия. Долго искать не пришлось. Вполне приличного вида «абакан» лежал неподалёку от мёртвого тела в форме отряда обороны международных инспекторских сил.
        «Так вот кто напал на лагерь, - подумал я, снимая тактический жилет с убитого. (Кармашки разгрузки оказались полны запасных магазинов; шесть круглых гранат, по три с каждой стороны застёжек, крепились кольцами чеки к карабинам на коротких поводках.) - Интересно, какого лешего «мисовцы» забыли тут? Насколько мне известно, они никогда не занимались зачистками, предпочитая вершить грязные дела руками наёмников».
        Треск автоматных выстрелов и звонкие хлопки гранатных взрывов мало способствуют философским рассуждениям. Они, скорее, подталкивают к решительным действиям. Поэтому я надел на себя разгрузку, подхватил с земли автомат и рванул к длинному бараку с узкими окнами почти под самой крышей. Прижимаясь боком к кирпичной стене казармы, добрался до угла здания, осторожно выглянул и тут же отпрянул.
        Пули кучно ударили в стену. Часть свинцовых «маслин» с сердитым жужжанием и визгом ушла в рикошет, остальные покромсали кирпич, откалывая от него целые куски.
        Я высунул за угол автоматный ствол, наугад пустил длинную очередь. Судя по жалобному стону железа, мои «гостинцы» попали по чадящему чёрным дымом «хаммеру» с эмблемой МИС на борту: стилизованным изображением атома с орбиталями из колючей проволоки и тёмным силуэтом Саркофага вместо ядра. За машиной прятались уцелевшие члены экипажа (водитель и пулемётчик были мертвы; первый уронил пробитую голову на руль, а второй перевесился через ограждение пулемётной турели). Они и стреляли по мне, видимо, приняв за одного из обитателей лагеря.
        «Жаль, автомат без подствольника. Сейчас бы жахнул, и дело с концом», - сокрушённо подумал я и взялся за гранату, намереваясь отстегнуть её от поводка разгрузки.
        Применить ручную артиллерию в деле помешал громкий топот и характерное жужжание сервоприводов. Кто-то быстро приближался ко мне в тяжёлом экзоскелете.
        Фактор внезапности был на моей стороне: невидимый пока противник не знал о моём присутствии здесь (по крайней мере, мне хотелось на это надеяться). Я решил приберечь гранату и повернулся в сторону новой угрозы. Присел на колено, готовясь стрелять в голову.
        Ждать пришлось недолго. Топот тяжёлых подошв всё нарастал, и, наконец, из-за угла казармы показался Миниган собственной персоной. «Абакан» в моих руках плюнул огнём, но то ли бес попутал, то ли сыграл тот факт, что чудовищный пулемёт сталкера смотрел стволами вниз, а не на меня, пуля просвистела возле уха бывшего командира «Воли».
        Миниган дёрнулся в сторону, подхватил второй рукой пулемёт, но тут же снова опустил его.
        - Купрум, мля, шары залил, что ли?! Своих не узнаёшь?!
        У меня челюсть отвисла чуть ли не до земли: Миниган снова был нормальным человеком, а не тем говорящим манекеном, каким я видел его каких-то полчаса назад. Тем временем сталкер продолжил удивлять:
        - Слышь, а где это мы, а? Ни хрена не помню, - пожаловался он и поморщился как от зубной боли: - Башка болит, просто жесть, будто всю ночь бухал.
        - Ты правда ничего не помнишь? - удивился я. Миниган помотал головой. - Даже то, как ты заманил меня сюда лживым сообщением?
        - Каким сообщением? - вытаращил глаза сталкер.
        - Ты попросил меня вернуть долг детёнышем мимикра.
        - Да ладно?! - изумился Миниган. - Я мутантов на дух не переношу и убиваю их при каждом удобном случае. За каким хреном мне щенок мимикра сдался?
        - Не веришь? Могу показать сообщение. - Я вывел на экран весточку от него и вытянул руку с пристёгнутым к запястью устройством: - На, сам посмотри.
        Миниган наклонился вперёд, жужжа сервоприводами экзоскелета, и прочитал своё же письмецо, шевеля губами.
        - Ничего не понимаю, - он почесал затылок закованными в броню перчатки пальцами. - Это какая-то нелепица, Купрум. Я не мог тебе это написать.
        Миниган стоял в полной растерянности: он и в самом деле не понимал, как такое могло выйти, да ещё и чувствовал себя виноватым передо мной. Мне стало его жалко, и я рассказал ему всё, что узнал от Дикого.
        - Так что это сделал Дикий, а не ты. Он подчинил тебя своей воле с помощью излучателя Кайманова, как и многих других сталкеров.
        - Зачем ему это?
        - Он хотел возродить группировку и использовал любые средства для достижения своей цели.
        - Вот ур-род! Ты посмотри, что удумал, ублюдок! Из живых людей зомбаков делать решил. - Миниган вдруг замер на мгновение, что-то обдумывая. - Слышь, Купрум, ничего странного во мне не заметил, а? Со мной всё в порядке? А то я, может, уже совсем того?
        - Да нет, пока не совсем, - усмехнулся я. - По крайней мере, говоришь со мной, а не убить пытаешься.
        Миниган хитро посмотрел на меня: дескать, чья бы корова мычала. Я понял, что сморозил глупость и попытался перевести разговор в другое русло, но сталкер меня опередил:
        - Да этого Дикого, или как там его, за такие дела надо живьём в «жаровню» сунуть. Пусть, сука такая, на себе испытает всё, что он с нами делал.
        - Так он вроде бы мозги вам поджаривал, а ты его целиком сжечь хочешь.
        - Какая разница, - отмахнулся Миниган. - Ему вообще одной смерти мало. Будь моя воля, я б его раз десять казнил разными способами, чтобы знал, как над живыми людьми издеваться.
        - Угомонись, Миниган, а то я и впрямь подумаю, что тебе мозги набекрень сдвинули, - сердито сказал я и продолжил спокойным голосом: - И, это, опоздал ты, короче. Грохнули Дикого. Гранатой из РПГ его на куски разорвало вместе с излучателем.
        - Жаль, не я отправил его на тот свет, - сокрушённо вздохнул сталкер, с хрустом сжимая левую ладонь в кулак.
        - Руки чешутся? Могу помочь… - и я рассказал Минигану о Байкере с Настей.
        - Так что ж ты молчал?! - воскликнул он. - Пошли, найдём их, пока не поздно.
        Я предупредил его о сидящих за «хаммером» стрелках.
        - Ерунда, - усмехнулся сталкер и потряс огромным пулемётом: - Против моего «малыша» у них нет шансов.
        Миниган не солгал. «Браунинг» в его руках заревел голодным зверем, когда он вышел из-за угла и твёрдым шагом направился к горящему броневику. Железо застонало под градом тяжёлых пуль. Свинцовый хлыст буквально разрубил «хаммер» пополам, не оставив шансов прячущимся за бронетехникой людям.
        Как только путь оказался открыт, мы двинулись к баракам, откуда меня уже забирал сегодня Миниган. Я предполагал, что Настя с Байкером всё ещё находятся там и мы успеем освободить их до того, как до пленников доберутся отряды МИС.
        Я не знал, что конкретно планируют сделать «мисовцы» с освобождёнными сталкерами, но в одном был уверен точно: сначала всех ждёт допрос, по итогам которого и будут принимать решения. Если «освободители» узнают, кто такая Настя на самом деле и зачем она с Байкером явилась сюда, вряд ли её оставят в покое.
        В мои планы не входило воевать с «международниками» по той простой причине, что в этом случае шансов на победу у меня почти не было. Почему почти? А потому что нельзя скидывать со счетов такие явления, как случай и везение сталкера, ну и сразу расписываться в собственном бессилии - значит заранее обрекать себя на неудачу.
        Миниган быстро привлёк к себе внимание атакующих. Казалось, он, словно магнит, притягивает пули к себе. Они злобными шершнями жужжали в воздухе, высекали искры из экзоскелета, со свистом вонзались в землю, порождая цепочки пулевых дорожек.
        Сталкер не церемонился с обидчиками, поливая их огнём из роторного пулемёта. Гильзы сыпались золотистым дождём ему под ноги. Он вдавливал их тяжёлыми подошвами в землю и пёр напролом, как танк.
        Я держался немного позади него, опасаясь схватить шальную пулю или осколок гранаты, что то и дело взрывались неподалёку от нас. При этом я умудрился раздобыть парочку трофейных «калашей» для Байкера и Насти.
        К счастью, открытое всем ветрам и хорошо простреливаемое пространство оказалось не таким и большим, всего-то около ста метров. Правда, мне они показались самыми длинными в моей жизни.
        Стена загудела от ударивших в неё пуль, едва мы нырнули за угол барака. В ушах звенело от грохота выстрелов и гранатных разрывов, а потому я сразу не расслышал вопрос Минигана. Пришлось ему повторить:
        - Куда теперь, Купрум?
        Байкер с Настей вполне могли быть в соседнем строении. (Я видел, как туда заводили пленников со связанными за спиной руками.)
        - Думаю, за этим бараком наша цель. Сможешь стену пробить, когда будем на месте?
        Миниган потыкал кирпичи кулаком.
        - Пробить-то можно, но надо ли? Расход патронов большой, а они не бесконечные, да и пленники могут серьёзно пострадать. А если твоя Настя случайно под раздачу попадёт?
        - Вообще-то она не моя, и я предлагал тебе сделать пробоину изнутри, а не снаружи. Так у нас будет больше шансов уйти незамеченными, хотя насчёт последнего я не совсем уверен.
        - А-а, тогда другое дело. Можно попробовать, - кивнул Миниган. - Главное, попасть в барак, а там уж видно будет.
        - Ну и отлично. - Я махнул рукой, показывая направление: - Давай вперёд, я прикрою.
        Проблемы возникли, когда мы добежали до конца второго барака. Нам оставалось его обогнуть, вернуться шагов на тридцать назад, вышибить дверь и ворваться внутрь. Всё бы ничего, да только делать это надо было под огнём неприятеля. Думаю, даже у Минигана с его бронёй и огневой мощью шансы на победу были невелики, чего уж говорить обо мне с посредственной защитой в виде простого комбеза и обычным «абаканом» в руках.
        Кроме того, сталкера ждало впереди серьёзное испытание. Я как-то упустил из виду, что рядом с тюрьмой для людей находились клетки с мутантами. Большая часть порождений Зоны была уже мертва. Они погибли от шальных пуль и осколков и теперь лежали в разных позах внутри тесных узилищ. В живых остались только сушильщики, да и то не все.
        Миниган изменился в лице, как только увидал щупальцеротых. (Те с воем метались по клеткам и хватались за прутья, то пропадая из виду, то появляясь вновь.) Видимо, у него с ними, как и с бандитами, были свои счёты. Ну не может сталкер без причины так ненавидеть мутантов. Он взревел, словно полоумный, вскинул пулемёт на уровень груди и нажал кнопку электроспуска. Стволы с тихим свистом закрутились, готовясь обрушить на запертых в клетках сушильщиков шквал огня.
        - Стой! - заорал я и со всей силы толкнул его в плечо. С таким же успехом я мог с разбегу броситься на стену: Миниган даже не шелохнулся. Хотя нет, мне всё-таки удалось сбить ему прицел, так что пули прошли мимо. Лишь несколько свинцовых пилюль чиркнули по ребристым прутьям, высекая искры.
        - Ты чего? - рявкнул Миниган и обложил меня трёхэтажным матом.
        Я повис у него на руке, чем вызвал новый приступ негодования.
        - Да ты послушай сначала, потом стреляй!
        - Ну! - Сталкер уставился на меня, тяжело дыша и злобно сверкая глазами. Он явно был недоволен моим вмешательством в его вендетту.
        Мысль использовать чернобыльских вампиров в качестве союзников пришла мне в голову, как только я их увидел. В нашем случае это был единственный шанс прорваться к входу в тюрьму и попасть внутрь. Я рассказал сталкеру о своей задумке, за что был немедленно одарён непонимающим взглядом.
        - Ты чё, Купрум, совсем сбрендил? - Миниган даже отступил от меня на шаг. - О чём можно договариваться с мутантами? Как с ними вообще можно говорить, они же тупые как пробки.
        - Сам ты тупой, - огрызнулся я и торопливо добавил, пока Миниган не отвесил мне затрещину: - Ты же ничего не теряешь. Дай мне попробовать, не выйдет, тогда и кроши их в капусту.
        Сталкер поиграл желваками, сверля меня сердитым взглядом.
        - Ладно, - тряхнул он головой после пары секунд мучительного раздумья. - Даю тебе всего один шанс. - Он посторонился, пропуская меня вперёд.
        Я подобрался ближе к углу здания, замахал руками и запрыгал, привлекая к себе внимание мутантов. Когда некоторые из них посмотрели в мою сторону, я заскрипел и защёлкал, чередуя это с высокими и низкими гортанными звуками.
        Миниган наблюдал за мной со скептической ухмылкой на губах, ни капли не веря в мою затею. Он нетерпеливо барабанил пальцами левой руки по пулемёту, мысленно отсчитывая отпущенное мне время.
        Установить полноценный контакт мешала перестрелка между отрядом МИС и защитниками лагеря. Сушильщики отвлекались на выстрелы и взрывы гранат: они пугали их, заставляя нервничать и метаться по клетке. Я тоже изрядно волновался, понимая, что всё поставлено на кон, и, если мне не удастся достичь поставленной цели, вероятность удачного выполнения миссии резко сместится к нулю.
        - Ну всё, подурачился и будет, - грубо сказал Миниган, отпихивая меня в сторону.
        - Погоди! - крикнул я и снова проскрипел и прощёлкал предложение о сотрудничестве.
        На этот раз удалось. Старый сушильщик ответил согласием и велел молодым сородичам отступить к дальней стене клети.
        - Давай, - повернулся я к Минигану. - Только стреляй по замку, а не по мутантам. Они выскочат из клетки и отвлекут на себя внимание, а мы в это время разобьём дверь и ворвёмся в барак.
        - Ты точно уверен, что твари не кинутся на нас?
        - На все сто процентов, - кивнул я. - В конце концов, если что-то пойдёт не так, никто не мешает тебе пустить в ход вундервафлю.
        - Сам ты вундервафля, - обиделся Миниган. - Это шестиствольный «браунинг» - зверь, а не пулемёт. Да я с его помощью из таких передряг выбирался, что тебе, сопляку, и не снилось.
        - Видел я, как ты из них выбирался. Давай уже, стреляй по замку, только не промахнись.
        Миниган фыркнул, шире расставил ноги и нажал на гашетку. Стволы «браунинга» закрутились, с рёвом изрыгая огонь.
        Словно чудовищная бензопила прошлась по прутьям и массивной пластине замка. Клеть загудела от прямых попаданий, пучки оранжевых искр брызнули в сторону.
        Сталкер перестал стрелять, но пулемёт не опустил. Он не верил в мою договорённость с мутантами и был готов в любое мгновение превратить их в фарш. К его великому сожалению, двуногие пиявки вырвались на свободу и, мгновенно перейдя в стелс-режим, кинулись на воюющих друг с другом людей.
        Немедленно завязалась свара. Сушильщики разделились на несколько групп и, не разбирая, где «волки» и «мисовцы», принялись убивать ударами чудовищных лап тех и других. Грохот выстрелов, крики людей и рёв раненых мутантов слились воедино.

        Глава 22
        Тайн больше нет

        Мы выскочили из-за угла и рванули вперёд. Мой замысел удался: щупальцемордые отвлекли на себя внимание противоборствующих сторон.
        Нам без проблем удалось добежать до дверей в барак. Миниган с ходу вынес деревянную преграду и ввалился внутрь. На него тут же прыгнули слева двое пленников, пытаясь отобрать оружие. Сталкер легко скинул их с себя, а я выпустил короткую очередь в потолок, дырявя и без того порченные временем доски.
        - Спокойно, свои! - рявкнул я, вглядываясь в царящий в тюрьме полумрак. - Настя, ты здесь?
        - Купрум, миленький, ты нас нашёл! - Настя выскочила из толпы пленников, бросилась мне на шею. Обхватила мою голову руками и звонко поцеловала в обожжённую щёку.
        Я отстранился от неё, посмотрел по сторонам, ища взглядом Байкера. Какими бы трудными ни были наши взаимоотношения, сейчас каждый боец был на счету.
        Глаза уже привыкли к полутьме, так что я легко различал не только силуэты, но и лица находящихся ближе ко мне людей. Байкер стоял в первом ряду. Он не торопился подходить к нам, с ненавистью глядя на Минигана. Его чувства были мне понятны. Бородач видел, как Миниган командовал «волками» и уводил меня прочь от барака, так что на его месте я бы испытывал те же эмоции.
        - Всё в порядке, - поспешил я успокоить Настиного попутчика. - Это свой, просто он был под воздействием пси-излучения. Нас ждала бы та же участь, если б не нападение «международников» на лагерь. Они уничтожили излучатель, поэтому Миниган снова стал самим собой и помог мне найти вас. - Я отдал Насте с Байкером трофейные автоматы: - Держите оружие. Сейчас проделаем брешь в стене и ходу отсюда.
        - А почему нельзя уйти через дверь? - спросил кто-то из пленников.
        - Хочешь подставляться под пули - валяй, - хмыкнул Миниган, - а я лучше через чёрный ход выйду. А ну, разойдись, дайте мне поработать.
        Пленники расступились, давая ему пространство для маневра.
        Сталкер поднял пулемёт и приготовился проделать подходящих размеров дыру в стене.
        В это время на улице, перебивая треск автоматных выстрелов, раздалось хрипение громкоговорителя:
        - Говорит командир специального отряда международных инспекторских сил капитан Самойлов. Каждому, кто немедленно сложит оружие, гарантируется право на жизнь и свобода. Остальные будут уничтожены миномётным огнём через пять минут.
        Забранные решётками узкие окна барака находились на высоте человеческого роста. Я подошёл к стене узилища, привстал на носочки и осторожно выглянул в окно. Сквозь серое от пыли стекло виднелась утоптанная площадка с лежащими на земле трупами людей и сушильщиков.
        Вздох облегчения вырвался из моей груди, когда я увидел, что не повезло всего лишь двоим мутантам. Остальным удалось уйти. Это было важно для меня, ведь, по сути, своей просьбой отвлечь на себя внимание я обрекал на верную гибель родичей спасших меня в далёком детстве существ. Выходит, я вернул долг, пусть даже это были не те сушильщики, что когда-то приютили меня.
        Я насчитал больше полусотни трупов в видимом мне секторе лагеря. Среди них в основном преобладали тела в чёрных комбинезонах «волков», но встречались и жмурики в пятнистом камуфляже МИС. Правда, не было ни одного убитого в доспехах из загадочного материала и с буквами Т&М на шевронах. Я вообще их не видел с тех пор, как завязался бой. Они все как будто сквозь землю провалились.
        Капитан Самойлов находился внутри командирского бронеавтомобиля со спаркой из крупнокалиберного пулемёта и гранатомёта. Оружейные стволы торчали из приземистой башенки, по бокам которой располагались лопухи громкоговорителей. Машина стояла в стороне от горящего грузовика, и время от времени облака чёрного дыма скрывали её от меня.
        Тем временем динамики броневика снова захрипели:
        - Узники! Вам будет дарована свобода после проведения процедуры фильтрации. Нам не нужны ваши жизни. От вас требуется лишь выдать тех, кто интересует нас. Повторяю в последний раз: ровно через пять минут я сровняю этот сарай с землёй. В ваших интересах сотрудничать с нами и выдать преступников.
        По бараку пошёл шепоток. Среди нестройного гула голосов послышались отдельные выкрики «сдать курву с сообщниками». Я обернулся. Один из пленников сделал шаг в сторону моих спутников (те стояли в центре с оружием в руках). За ним потянулось ещё несколько арестантов.
        - Назад! - рявкнул Миниган. - Только суньтесь, так нашпигую свинцом, «мама» сказать не успеете.
        Сталкеры с недовольным роптанием подались в стороны, прижались к стенам барака, не желая провоцировать здоровяка. Тот выглядел решительно, да и Настя с Байкером не собирались безропотно ждать своей участи. Я тоже приготовился стрелять на поражение.
        - Я устал ждать и меняю правила, - раздался снаружи усиленный громкоговорителями голос капитана. - Осталась одна минута!
        Доведённые до отчаяния люди способны на многое, особенно если на горизонте замаячила надежда вырваться на свободу. Кто-то в толпе крикнул: «Вали их!» Пленные сталкеры с рёвом бросились на моих товарищей. Ни сердитые окрики, ни щелчки автоматных затворов и предупредительные выстрелы в потолок не смогли остановить натиск обезумевших людей.
        Пулемёт Минигана громко изрыгнул огонь. Крики раненых и сухой треск автоматных очередей исчезли в едином вопле ярости и злобы. Толпа взбешённых пленников кинулась на моих спутников со всех сторон. Я выстрелил поверх голов отчаянных безумцев, пытаясь вразумить их, а когда пятеро узников с искажёнными злобой лицами и вытянутыми вперёд руками рванули ко мне, начал стрелять на поражение.
        Трое из пяти упали замертво. Раненые, с бранью и воплями, повалились на цементный, в трещинах и выбоинах, пол.
        В этот момент воздух слева от меня задрожал. Стена барака исчезла. Вместо неё появилась залитая ярким светом электрических ламп пещера. Послышались приглушённые хлопки. Волоча за собой серые клубящиеся хвосты, из пещеры вылетели тушки дымовых гранат. Следом за ними внутрь приспособленного под тюрьму помещения полезли бойцы «Тандема».
        Нежданные гости мгновенно открыли огонь из странного на вид оружия. Оно имело обтекаемые формы и было как будто сделано из чёрного, отливающего матовым блеском полимерного материала. Два укороченных ствола заканчивались объединяющей их звёздчатой насадкой из длинного восьмигранного стержня по центру и шести лепестков по краям. Каждый такой лепесток венчал кристалл синего цвета. В момент, когда оружие активировалось, кристаллы ярко вспыхивали, а из центра восьмигранника вырывался яркий голубой луч, от контакта с которым человеческие тела превращались в пар.
        За считаные мгновения число захваченных в плен сталкеров уменьшилось почти вдвое. Остальные решили больше не испытывать судьбу, бросили попытки купить себе свободу и разбежались по углам.
        Один из пришлых, тот, что держался позади всего отряда, выставил вперёд руку с прибором, похожим на пистолет с небольшим экраном. Он повёл им из стороны в сторону, словно сканируя всех, кто здесь находился.
        - Взять их! - скомандовал он, поочерёдно указав пальцем на Байкера, Настю и меня.
        Несколько «тандемовцев» кинулись выполнять его распоряжение.
        - Оставь моих друзей в покое! - взревел Миниган, готовясь разорвать тяжёлыми пулями из «браунинга» любого, кто дотронется до нас.
        Командир «пришельцев» едва заметно двинул головой в его сторону. Пять голубых лучей сошлись на Минигане в одну точку. Раздалось шипение, и пулемёт с экзоскелетом сгромыхали на пол перед исчезающим в воздухе белым облаком в форме человеческого тела.
        Ошеломлённый сценой жестокой расправы над напарником, я упустил момент. На меня навалились с двух сторон, обезоружили, заломили руки за спину, согнув чуть ли не до земли. Судя по крикам Насти и злобному рычанию Байкера, с ними проделали ту же процедуру.
        «Тандемовец» поменял «пистолет» на продолговатую коробочку, очень похожую на ту, что я нашёл у Насти в кармане, направил странное приспособление на стену. Та снова исчезла (за несколько мгновений до этого портал захлопнулся), и нас буквально втолкнули в пещеру.
        Всё-таки справедливость существует. Я в очередной раз убедился в этом, когда убийцы Минигана получили по заслугам. Стоило нам распластаться на полу каменного мешка от полученного в спину ускорения, как с той стороны пространственного тоннеля послышались взрывы. Капитан сдержал слово и обстрелял барак из миномёта, так и не дождавшись выполнения поставленных условий.
        Прежде чем «окно» захлопнулось, в подземелье влетела добрая часть обломков и дым от сгоревшей взрывчатки. Куски битого кирпича просвистели над головой, застучали по стенам пещеры, заскакали по полу. Послышался звон битого стекла, и электрическое сияние заметно потускнело. Часть приветов с той стороны побила светильники на стойках, из-за чего в пещере стало сумрачно. Впрочем, в бараке, откуда мы странным образом сюда переместились, было тоже не очень светло, так что зрение быстро адаптировалось.
        Кашляя и разгоняя седую взвесь взмахами руки, я вертел головой по сторонам, пытаясь понять, зачем нас сюда притащили. Рядом то же самое делали Настя и Байкер.
        В пещере, помимо нас и тех бойцов «Тандема», что успели покинуть разрушенную взрывами постройку, находилось ещё несколько человек. Один из них, тот, что был в белом халате, раскинул руки и шагнул к нам:
        - Ну наконец-то! Как долго я ждал этого момента. - Он повернулся и крикнул: - Готовьте оборудование!
        - Семакин?! - удивлённо воскликнула Настя и отшатнулась, словно увидела привидение.
        - Не ожидала меня здесь увидеть, дорогуша? Думала, тебе подфартило и ты смогла убежать от меня? Ошибаешься, это я всё подстроил. Ты исчерпала свой ресурс и уже не представляла для меня научной ценности там, в Москве. В Зоне от тебя было больше пользы, поэтому я и устроил твой побег. А чтобы с тобой ничего такого не случилось раньше времени, дал его тебе в помощь.
        Семакин кивнул Байкеру:
        - Отлично справился с работой, майор. Я в долгу не останусь. Готовь дырку для ордена и новые погоны.
        Байкер (или как там его зовут на самом деле) криво усмехнулся и шагнул в сторону от Насти. Та посмотрела на сталкера сначала с недоумением, словно спрашивая его: «Как ты мог?», а потом её взгляд наполнился презрением.
        - Предатель! - прошептала она. - Мой муж помог тебе вернуться домой, спас от верной гибели. Так ты ему отплатил за это? Какой ты Байкер после этого? У тебя больше нет права называться этим именем. Гнида ты! Мразь бесхребетная!
        Настя плюнула ему в лицо. Сталкер утёрся рукавом, скривил губы в надменной усмешке, чем ещё больше разозлил её. Она зашипела, как кошка, выставила вперёд руки со скрюченными пальцами и бросилась на ренегата с криком:
        - Глаза выцарапаю, сволочь!
        Отступник отшатнулся от разъярённой женщины, прикрывая лицо рукой.
        Возможно, Насте и удалось бы привести угрозу в исполнение, но ей помешали: двое «тандемовцев» навалились на неё, заламывая руки. Настя билась в их крепкой хватке, лягалась, брыкалась и даже пыталась кусаться, пока один из них не ударил её по голове. Настя сразу обмякла, как тряпичная кукла. Я подумал, она потеряла сознание, но вскоре услышал её тихие всхлипы и понял, что ошибался.
        - Отпустите её! - властно приказал Семакин.
        Бойцы таинственной группировки немедленно подчинились. Настя упала на пол пещеры и какое-то время лежала так, оплакивая растоптанные надежды.
        - Ты зря оскорбила майора, - сказал профессор, когда она снова встала на ноги. - Слизниченко не имеет к твоему Байкеру никакого отношения. Того сталкера, что ты знала, давно уже нет в живых. Он погиб спустя месяц, как вернулся из Зоны. Случайная жертва пьяной драки неких гопников с молодым парнем. Тот прогуливался поздно вечером в парке со своей девушкой, когда быдлота захотела позабавиться с ней, а ухажёра избить до потери пульса и ограбить. Байкер как раз проходил мимо и, на свою беду, решил заступиться за пару. Его убили подло, исподтишка, ножом в спину. Что самое главное, смерть Байкера не помогла тем двоим. Парень позднее скончался от полученных травм в больнице. Его подружке, после того как натешились, сунули нож под рёбра. Я узнал об этом из полицейских архивов незадолго до того, как решил отправить тебя сюда. План возник сам собой, мне даже не пришлось особо стараться для его воплощения в жизнь. Потребовалась лишь небольшая корректировка твоих воспоминаний. Ну не делать же майору пластическую операцию, в самом деле? А твой сын и так не знал, как выглядит Байкер, так что их знакомство
прошло без нареканий.
        Семакин посмотрел на меня:
        - Так ведь, Купрум?
        У меня, как и у Насти, впрочем, лицо вытянулось от удивления, а глаза стали большими и круглыми, как старинные пуговицы.
        - Неожиданно, правда? - Учёного, похоже, забавляла наша реакция. Он энергично потёр руки и продолжил бодрым голосом: - Я тоже считал, что Максим до сих пор маленький, и даже отправил несколько отрядов моей ЧВК «Тандем» на его поиски. А что ты так удивилась, бедняжечка? Думаешь, у меня не может быть собственной военной компании?
        Профессору надоело стоять на одном месте. Заложив руки за спину, он стал прохаживаться перед нами взад и вперёд, продолжая разглагольствовать:
        - В этом и кроется ошибка большинства обывателей. Вы видите в нас, учёных, всего лишь зануд и ботаников, даже не подозревая, на что мы способны. Как думаешь, откуда я брал мутантов и артефакты для своих опытов и для демонстрации успешной деятельности моего центра? Да всё отсюда же, из Зоны.
        Семакин неожиданно шагнул к Насте.
        - Знаешь, сколько мне их требовалось каждый месяц? Сотни! Никаких денег не хватит, если платить жадным до чужого добра сталкерам. Дешевле нанять хорошо обученных военному делу людей и подкупить с десяток сталкеров, чтобы научили вояк секретам своего ремесла. Ну а когда случай свёл меня с главарём почти уничтоженных «Чёрных волков», всё пошло-поехало как по маслу. Дикий так жаждал реванша, что от меня и моих людей почти ничего не требовалось, он всё делал сам за копеечное, по сути, вознаграждение, дав мне возможность бросить все силы на поиски Макса.
        Всё время, пока профессор говорил, Настя не сводила с меня глаз. Она словно ощупывала меня взглядом, в котором явственно читалось густо замешанное на недоверии любопытство.
        Я тоже смотрел на неё, пытаясь найти знакомые черты. Раз я её сын, если верить Семакину. Правда, у меня в голове не укладывалось, как такое возможно. Настя мне говорила, что её мальчику не было и пяти лет, когда он пропал из лаборатории. Раз мне уже за двадцать, по любому выходило, что мы не можем быть родственниками.
        Семакин правильно понял нашу игру в гляделки:
        - Никак не можете понять: правду я говорю или нет? Мне тоже сложно было признать, что я искал малыша, тогда как тот давно уже вырос. Вероятно, в момент перемещения твоего сына сюда образовалась временная петля. Потом четвёртое измерение наших миров опять синхронизировалось, но в Зоне к тому времени прошло почти двадцать лет. Впервые я заподозрил, что гоняюсь не за тем, за кем нужно, когда приборы зафиксировали кратковременное излучение альфа-ритмов мозга Колдуна. Сигнал шёл с передатчика, установленного внутри изготовленного специально для него бронекостюма. Я сделал этот комбинезон, чтобы сканировать мозги твоего муженька, милочка. А потом, на основе полученных данных, собрал ещё одно хитрое устройство. С его помощью я и заставил Колдуна сделать правильный выбор[3 - См. роман «Тёмный пульсар».].
        - Как можно называть себя другом, втереться в доверие, а на самом деле использовать ничего не подозревающего человека для своих гнусных целей? Неужели тебя совесть не мучает?
        - Ни капельки, - хохотнул Семакин и помотал головой. - Я делал это ради науки. Как гласит один из девизов ордена иезуитов: «Финис санктификат мэдиа», что в переводе с латыни означает - цель оправдывает средства.
        - Мерзавец! - прошептала Настя, прикрыв рот ладошкой.
        Пока они так пререкались, я пытался вспомнить, когда и где это произошло. Семакин сказал, что сигнал был кратковременный, значит, комбинезон я просто примерил, а не носил постоянно.
        В памяти вдруг всплыл «Светлый». Кто и когда решил устраивать в лагере подобные развлечения, мне было неизвестно. Я знал лишь, что разыгрывают вещи погибших сталкеров. После появления некролога в сети Бобр выжидал неделю - на случай, если Админ опять накосячил и дал непроверенную информацию в эфир, - а потом брал помощников и вместе с ними стаскивал в подвалы «Касты» невостребованное имущество.
        По правилам «Светлого» никто не мог забрать запасные комбинезоны, оружие, боеприпасы и прочий скарб несчастных, кроме бармена. За нарушение установленного распорядка виновных строго наказывали и навсегда закрывали доступ в лагерь. Об этом меня сразу предупредил Степаныч, предварительно проведя регистрацию и первичный инструктаж, как того требовал устав поселения.
        Задумка оказалась удачной. На момент проведения лотереи в лагерь отовсюду стекались сталкеры, в разы пополняя бюджет городка (выручка за проданные билеты шла на содержание и благоустройство территории) и принося прибыль бармену, так как счастливчики и проигравшие не жалели денег на выпивку после мероприятия. Одни щедро обмывали выигрыш, другие напивались с горя, ведь каждый из них мечтал почти задарма получить хороший комбез или прокачанный артами ствол стоимостью в разы больше клочка бумажки с цифрами.
        Меня тогда ещё коробило от мысли таскать на себе снарягу жмуриков или стрелять из их оружия, поэтому я не участвовал в лотерее.
        В тот день Бобр стоял за прилавком, сверяя список участвующих в ежемесячном розыгрыше вещей с фактическим наличием добра на складе. Добровольные помощники из числа постоянных жителей лагеря громко выкрикивали номер и наименование лота, а бармен ставил галочки напротив нужной строки.
        - Чего тебе, сталкер? - недовольно буркнул он, когда я подошёл к стойке. Поставив жирную галку обгрызенным сверху карандашом, Бобр поднял голову. - А-а, это ты. Извини, по шагам не узнал. На вот, держи. - Он вынул из-под прилавка две толстые пачки замусоленных денег, туго перетянутых банковскими резинками, расплачиваясь за выполненный недавно заказ.
        Я сгрёб деньги с поцарапанной столешницы барной стойки, сунул в карманы комбинезона.
        - Купи билеты. У меня тут завалялось немного. - Бобр жестом фокусника извлёк из-за спины веер из косо нарезанных бумажек с криво начертанными буквами «ЛАТИРЕЯ», под которыми стояло произвольное число.
        - Не, спасибо, - я помотал головой, достал из кармана пачку денег, вытащил из неё две купюры и положил перед барменом: - Я лучше яичницу из полдюжины яиц, хлеб, холодное мясо и банку энергетика куплю.
        - Рябой, обслужи клиента! - крикнул Бобр на кухню, откуда доносился громкий стук отбивного молотка. Похоже, там вовсю готовились к будущему наплыву посетителей.
        Прикрывающая вход в подсобку засиженная мухами ситцевая шторка чуть сдвинулась в сторону. В просвете между деревянным косяком со следами белой облупившейся краски и грязной тряпицей показалась вихрастая голова помощника с изуродованным кислотной аномалией лицом. Бобр повторил ему мой заказ, а когда тот кивнул, мол, всё понял, и ринулся выполнять волю хозяина, повернулся ко мне:
        - Может, передумаешь? Сегодня хорошие лоты разыгрываем. Не пожалеешь.
        Я снова помотал головой.
        - Ну, не хочешь, как хочешь. - Бобр пожал плечами, а потом вдруг поманил меня пальцем, навалился локтем на стойку и прошептал мне на ухо: - После лотереи будет ежегодный розыгрыш главного приза. В нём участвуют только новички «Светлого», ты в их числе. В следующем году побороться за приз не получится. Мой совет тебе, парень, - не отказывайся. Другого шанса не будет.
        Бармен подмигнул мне, словно говоря: «Я тебя предупредил», хлопнул ладонью по доскам стойки и повернулся к копошащимся на складе помощникам:
        - Ну что вы там, готовы? Тогда выносите всё на улицу.
        Он ещё раз подмигнул мне, приветливо улыбнулся и потопал в служебное помещение, где его гвардия загремела оружием и зашуршала тканью комбинезонов.
        Я занял место напротив приоткрытого окна, откуда хорошо просматривалась площадь с заполонившими её сталкерами. Они образовали широкий круг и шумно обсуждали вынос из закромов «Касты» имущества для розыгрыша лотереи.
        Из кухни в зал выскользнул Рябой. В одной руке он нёс доску с разделанным на несколько частей куском холодного мяса и нарезанной на толстые ломти буханкой чёрного хлеба. В другой держал обмотанную замызганной тряпицей ручку чугунной сковороды, в которой скворчал и брызгал горячим маслом крупный блин яичницы с шестью подёрнутыми бледной поволокой глазами желтков.
        Рябой сгрузил ношу на стол, причём горячую сковородку поставил прямо на покоробленный пластик столешницы без всякой подложки. Достал из одного кармана грязного передника жестяную банку с бодрящим напитком, из другого вынул замотанные в бумажную салфетку вилку и нож. Свалил всё это рядом со сковородой, буркнул: «Приятного», - и скрылся на кухне, откуда вскоре опять донёсся стук деревянного молотка.
        Тем временем на улице началась лотерея. Бобр с грохотом тряс в руках пятилитровый бочонок из-под пива, доставал из него пробку от пластиковой бутылки с написанной на ней чёрным маркером цифрой и передавал Степанычу. Тот громко объявлял выигрышный номер. Помощники бармена отдавали счастливчику вещь под шумный гомон зрителей, и всё начиналось заново.
        Лотерея почти закончилась, когда я разделался с завтраком и вышел на улицу. Стоя под навесом крыльца и опираясь на косяк, я медленно потягивал из банки насыщенную кофеином шипучку. Из предназначенного для розыгрыша имущества оставалось ещё два комбинезона «Буря», один спецкостюм «Варяг» и четыре ствола: штурмовая винтовка «энфилд», «абакан» и два «калаша».
        Через десять минут розыгрыш завершился. Бобр в последний раз тряхнул бочонок, перевернул и высыпал оставшиеся в нём пробки на заранее расстеленный на земле кусок брезента. Дескать, смотрите, всё по-честному: пробки с цифрами, просто кому-то не повезло, и они остались без выигрыша.
        Когда брезент с фишками унесли, из склада на приземистой тележке выкатили бронекостюм, которого я раньше в глаза не видел. Весь чёрный, с механизмами сервоприводов, он больше походил на скафандр космического пехотинца, нежели на обычный сталкерский комбинезон. К спине костюма крепился плоский угловатый ранец, от которого вверх и вниз к стальным пластинам усилителей шли толстые пучки проводов. Кроме ранца, за спиной находилась гаусс-пушка. Она разительно отличалась от видимых ранее мной экземпляров и шарнирным соединением крепилась к правому наплечнику брони.
        - А теперь главное событие дня! - объявил Бобр голосом профессионального зазывалы и показал рукой на притягивающий взгляды бронекостюм. - Это чудо техники достанется тому, кто сможет активировать его и тем самым предъявит права на владение. По традиции, в испытаниях участвуют только зарегистрированные в этом году администрацией лагеря сталкеры. Всех остальных прошу делать ставки. Тот, кто правильно угадает счастливчика, получит выигрыш и право бесплатного обслуживания в «Касте» в течение месяца! Если везунчик снова не определится, каждый, кто поставит на участников, получит кружку пива за счёт заведения!
        Сталкеры встретили новость одобрительным рёвом и полезли в карманы за деньгами.
        Потом Бобр объявил список претендентов, в котором я тоже присутствовал, и попросил всех выйти к нему. Я подумал, почему бы не попробовать (костюм мне очень понравился, и я был бы не прочь заиметь такой), разом допил остатки напитка, бросил пустую банку в урну возле крыльца и направился к центру площади.
        Помимо меня и Серьги (он так и не выиграл в лотерее, хоть очень этого хотел) вышли ещё трое сталкеров. Пока помощники бармена собирали деньги, записывая ставки в блокнотах, Бобр ещё раз объяснил нам правила состязания. Каждый из нас должен был примерить костюм. Тот, кому удалось бы активировать его, получал право забрать трофей бесплатно и навсегда.
        - А в чём подвох? - спросил один из трёх сталкеров. Он был выше меня на голову и старше лет на восемь. Узкий в плечах, с большой головой на длинной шее, он походил на перевёрнутый восклицательный знак.
        - Ни в чём. Этот костюм нашли в сейфе, что был вмурован в стену подвала одного из домов нашего лагеря. Нашли давно, лет десять назад. С тех пор пока никому не удалось, скажем так, оживить его.
        - Так, может, он неисправен? - предположил ещё один претендент - сталкер с конопатым лицом.
        - В том то и дело, что всё в его схемах в порядке, - печально вздохнул бармен. - Штифт сам проверял, а он механик от бога. Ну так что, все участвуют? Ещё можете отказаться, - сообщил он, глядя на меня.
        Никто не отказался, и состязание началось.
        Первым вызвался Серьга. Он снял ботинки, скинул с себя комбинезон и, под одобрительные возгласы поставивших на него сталкачей, забрался внутрь чёрных доспехов. Ничего не произошло, и он с видом побитой собаки вылез оттуда.
        Вторым решил испытать судьбу «восклицательный знак». У него тоже не получилось. Потом попробовал свои силы конопатый, за ним третий из их компании. Я шёл последним.
        Сначала мне было как-то не по себе. Всё-таки надо разоблачаться при такой толпе, но предвкушение скорого выигрыша (я почему-то был уверен, что у меня всё получится) и наличие спортивной одежды под комбезом придали уверенности. Я вжикнул «молнией» сбросил с себя спецкостюм и влез в чёрную броню, как будто выстланную изнутри мягким бархатом.
        Стоило мне защёлкнуть все застёжки, зафиксировать крепления маски респиратора и опустить забрало шлема, как по внутренней поверхности бронестекла побежали светло-голубые цифры настроечной таблицы. Буквально через секунду они сменились надписью: «Пожалуйста, подождите! Идёт проверка систем питания и жизнеобеспечения». Спустя несколько коротких мгновений на экране виртуального дисплея высветились слова: «Доспех активирован!»
        Я почувствовал лёгкие уколы в затылке и вдоль позвоночника, словно «скафандр» пытался установить соединение с моей нервной системой. Когда покалывание прошло, я попробовал сделать шаг, другой, согнул руки в локтях и, как боец на разминке, сделал несколько ударов по воображаемому противнику.
        Толпа бесновалась: сталкеры кричали, топали ногами и свистели. Громче всех, видимо, радовались те, кто поставил на меня. Они обнимались, хлопали друг друга по спине, трясли кулаками в воздухе.
        Бобр ошалело смотрел в мою сторону рядом с не менее ошарашенным Степанычем. Похоже, они оба не верили своим глазам, поскольку один моргал, как сова, а другой нещадно тёр их кулаками.
        Чуть слышно жужжа сервоприводами костюма, я прошёл по кругу, остановился перед комендантом лагеря и барменом. Поднял забрало.
        - К-как тебе это удалось? - заикаясь, выдавил из себя Степаныч. Бармен же ничего не сказал. Он лишь ограничился кивком, по-прежнему тараща глаза и едва удерживая челюсть на месте.
        - Не знаю, наверное, сегодня мой день, - улыбнулся я.
        - Эй, Бобр, гони выигрыш! - крикнул один из тех, кто поставил на меня.
        - И пиво! - добавил кто-то из толпы.
        Сталкеры поддержали смельчака радостными воплями: «Пива! Пива!»
        Степаныч повернулся к старому бармену:
        - А что, Бобр, люди дело говорят. Впервые за столько лет нашёлся победитель, надо бы отметить. - Он поднял руку, подождал, когда возгласы утихнут и громко произнёс: - Внимание! Сегодня, в честь такого события, всем по две кружки пива бесплатно.
        Толпа радостно загудела и потянулась в «Касту».
        - Одна кружка из пары за твой счёт, приятель, - громко шепнул комендант бармену. Тот начал было возмущаться, но Степаныч осадил его: - Ты за десять лет сколько денег за этот аттракцион со сталкеров получил? То-то же, не обеднеешь.
        - Я из них добрую часть в казну лагеря сдавал, - недовольно пробурчал бармен.
        - Ну так вторая кружка за счёт администрации. Всё поровну, дружище, - усмехнулся в усы комендант. - Иди уже, не мозоль мне кислой миной глаза.
        Он проводил бармена взглядом, шагнул ко мне и протянул руку:
        - Поздравляю!
        Я слегка шевельнул пальцами в перчатке, боясь ненароком травмировать коменданта. Усилители тихо зажужжали. Механическая рука осторожно сжала ладонь начальника лагеря.
        - Не ожидал, что вот так всё сегодня выйдет. Думал, ещё долго будем с его помощью казну пополнять. Ну да ладно, придумаем что-нибудь. - Степаныч положил руку на круглое плечо костюма: - Ты вот что, парень, никуда сегодня не собираешься? - Я помотал головой, на что приводы «скафандра» ответили бодрым жужжанием. - Вот и славно. Тогда зайди завтра ко мне, поговорить надо, а пока загляни к Бобру, купи патронов для новой «пушки».
        К слову сказать, патроны так мне и не потребовались: бронекостюм вышел из строя, едва я вылез из него. Штифт так и не смог отремонтировать «скафандр». Комендант забрал костюм к себе в кабинет, где он служил украшением, наподобие средневекового доспеха. Может быть, до сих пор там, в углу, и стоит это чудо техники, притягивая любопытные взгляды новичков.

        Глава 23
        Принцип талиона

        Голос Семакина вырвал меня из плена воспоминаний:
        - Признаюсь, я очень удивился, получив сигнал, ведь на тот момент твой муженёк давно уже плавал внутри портала, соединяя Зону с моим миром.
        Я посмотрел на профессора. Тот показывал на огромный шар в глубине пещеры. Яркий свет галогеновых ламп освещал как будто сделанные из обожжённой глины выпуклые бока сферы. Глубокие извилины и поры терракотовых стенок складывались в причудливые узоры, в которых с определённой долей фантазии угадывались черты искажённых болью и страхом человеческих лиц. Длинные металлические штыри пронзали глаза и рты этих фантасмагорических физиономий. К электродам тянулись толстые жгуты проводов от установленного перед шаром широким полукругом научного оборудования.
        Возле мигающих разноцветными лампочками приборных стоек из отполированных до блеска тонких металлических труб суетились люди в белых халатах. Учёные щёлкали тумблерами, стучали по клавишам, следя за показаниями приборов, и негромко переговаривались между собой.
        - Случайный разговор с Диким помог мне найти решение этой проблемы, - продолжал Семакин, остановившись напротив меня. - Он как-то проговорился, что ты, Купрум, входил внутрь сферы и добыл обломок кристалла из груди плавающего в ней человека. Тогда-то я и понял, что ты сын Колдуна и это на тебя среагировали датчики его бронекостюма. Видишь ли, своим вмешательством ты сильно изменил мои планы. После того, как ты забрал часть кристалла, Колдун начал закрывать портал, как моллюск - створки раковины.
        К Семакину подбежал один из его ассистентов, что крутился возле приборов.
        - Всё готово! - сказал он. - Показатели в норме. Можно начинать процедуру активации.
        - Ну так и начинайте, - раздражённо велел Семакин, недовольный тем, что его прервали.
        Ассистент кивнул и вернулся к установке. Он передал приказ коллегам. Те проделали какие-то манипуляции, и генераторы усилили гудение. Напряжение заметно выросло. Я понял это по возросшей яркости ламп. Несколько светильников не выдержали перегрузки. Они полопались с громкими хлопками, рассыпая искры.
        - Мои люди неоднократно предпринимали попытки проникнуть в портал, но всё заканчивалось их полной дематериализацией, - продолжил Семакин. - Они как будто растворялись внутри сферы, становясь её частью. Чем больше было таких жертв, тем крепче становились стенки межпространственного перехода. В итоге они окаменели, так что пришлось искать способы снова сделать их проницаемыми. Я смог преодолеть эту проблему путём долгих опытов и трудных исканий. Параллельно с этим я выяснил, что Колдун не просто так закрывал портал. Находясь внутри него, став с ним одним целым, он нашёл дорогу в реальность, куда вели «червоточины» из моей Земли, твоей Зоны и других миров. Там обитают уникальные существа - симбионты. Одни из них похожи на чёрных осьминогов, другие на огромных уродливых пауков. Эти создания, проникая внутрь своих носителей, способны не только постепенно изменять их внешность. Они меняют саму сущность своих хозяев, делая из них своеобразные генераторы аномальной энергии. Достаточно сотни инфицированных симбионтами людей, и любую территорию можно быстро превратить в Зону. Я назвал тот мир территорией
призраков. Почему? Думаю, ты сам догадался, ведь тебе с твоей матерью и моим человеком уже довелось там побывать. Вы трое - единственные, кто смог вернуться оттуда живыми. Все посланные мной добровольцы или погибли, или навсегда застряли там, пытаясь добыть так нужных мне существ. Несколько лет я пытался наполнить мой мир энергией Зоны и даже использовал тебя, Купрум, в качестве живого ретранслятора. Из-за этого, собственно, ты и попал сюда ребёнком. Я уже говорил, что посылал за тобой поисковые экспедиции. Естественно, они вернулись ни с чем, ведь твой маячок перестал передавать сигналы почти сразу, как ты исчез. Тогда-то у меня и родилась идея устроить побег твоей матери. Там, где техника бессильна, любовь способна творить чудеса. Я надеялся, сердце матери подскажет, где находится её сын. В общем-то, так оно и вышло, пусть и с небольшими вариациями. Главное, цель достигнута: ты здесь, передо мной и вскоре выполнишь своё предназначение.
        Семакин повернулся к сфере. Под воздействием высокого напряжения с её словно вылепленными из глины стенками происходило нечто странное. Они плавились и как будто были охвачены огнём.
        - Красивое зрелище? - спросил он. - Я называю этот эффект «терракотовым пламенем». Похоже, не правда ли? Скоро оболочка портала снова станет проницаемой, и ты, Купрум, войдёшь внутрь. Твой отец не смог в своё время пронзить сердце: помешала бронепластина комбинезона, задержав вершину кристалла в миллиметрах от цели. Ты закончишь начатое, открыв мне доступ к загадочному миру.
        Я усмехнулся, хотел сказать Семакину: с чего вдруг он взял, что я стану это делать, - но тот меня опередил:
        - Прежде чем отказаться, подумай, хочешь ли ты причинить боль своей матери? По моему приказу майор переломает ей все косточки, и будет он это делать очень медленно, чтобы ты и она сполна прочувствовали мою решимость идти до конца. Если и это не поможет, я применю излучатель Кокорина. Ты был в лагере «волков» и видел, на что способно это устройство. С его помощью я заставлю тебя сделать всё, что мне нужно.
        - Почему ты сразу не использовал его? - прохрипел я внезапно севшим голосом. Нарисованные Семакиным перспективы, мягко сказать, не радовали. Особенно та, где он угрожал Насте (я всё ещё не мог поверить, что она моя мать - с такой-то маленькой разницей в возрасте).
        - Видишь ли, Купрум, я не сторонник жёстких мер. Чаще всего я иду на них из-за нежелания подобных тебе сотрудничать со мной. Даю время подумать и сделать правильный выбор.
        Профессор повернулся к агенту под прикрытием:
        - Слизниченко, обыщи пленницу. Надо забрать у неё транскриббер, а то мало ли что.
        Майор скользнул по Насте плотоядным взглядом, облизнув губы, протянул руки к её груди.
        - Зря стараешься, - презрительно усмехнулась она, глядя в глаза Семакину. - Транскриббера нет. Его забрали ещё там, в лагере, перед тем как бросить с твоей шавкой в барак.
        Майора аж перекривило.
        - С-сука! - прохрипел он и наотмашь ударил её по лицу.
        - Прекратить! - визгливо крикнул Семакин. - Эмоции в нашем деле - признак слабости. Лучше неси сюда чемоданчик.
        - Сейчас ты за всё заплатишь! - злобно прошипел Слизниченко.
        - Пленников - в энергетические клети, - скомандовал профессор, когда тот отправился выполнять его распоряжение.
        Пока майор ходил в глубь пещеры за блестящим металлическим кейсом, ассистенты Семакина выполнили приказ. Меня и Настю окружили белые трескучие нити силового поля.
        Слизниченко опустил чемоданчик на складной столик, заботливо раскрытый перед ним помощником Семакина. Щёлкнул замками, откинул крышку и повернул так, чтобы я и Настя видели его содержимое: хирургические инструменты и всевозможные приспособления для пыток.
        Профессор выждал какое-то время, давая нам в полной мере осознать, что нас ждёт. Потом кивнул майору со словами:
        - Приступай.
        Слизниченко хищно осклабился. Взял из чемоданчика большие щипцы (остро заточенные грани узких лапок сверкнули холодным блеском в свете ламп), хромированную пилу с мелким зубом и шагнул к Насте.
        Её глаза расширились от ужаса. Она дёрнулась в сторону, но путы прочно удерживали жертву на месте.
        Время вдруг замедлило для меня ход. Долгие оглушительные удары сердца зазвучали колокольным набатом. Я открыл рот, собираясь закричать: «Остановись! Я всё сделаю!» - но увидел, как Семакин очень медленно отшатнулся назад. Низкий протяжный вопль: «Не-е-ет!» прокатился по пещере. В следующее мгновение синий луч вонзился в грудь майора, превратив того в белое клубящееся облако.
        Пыточные инструменты громко звякнули, упав на каменный пол подземелья. Мелодичный звон сработал как выстрел стартового пистолета: время снова помчалось вскачь, а пещера наполнилась топотом ног, грохотом выстрелов и тонким свистом испарителей (так я назвал странного вида оружие, с лёгкостью превращающее людей в пар).
        Энергетическая клетка силового поля не мешала мне двигаться внутри неё. Я обернулся через плечо, увидел, как из мерцающего сиреневой рамкой портала в пещеру бегут вооружённые бойцы в форме МИС. (Видимо, отобранный у Насти транскриббер попал в руки капитана Самойлова, как и четыре трофейные «пушки», и тот решил ими воспользоваться по назначению.) Скорее всего, переместители каким-то образом могли настраиваться на излучение друг друга, иначе «мисовцы» вряд ли смогли бы попасть сюда.
        Как бы там ни было, их появление сыграло нам на руку.
        - Пригнись! - крикнул я Насте и сделал то же самое, опасаясь схватить нежданчика.
        Предосторожность была не лишней: пули свистели в воздухе, с визгом рикошетя от стен. Одна из них угодила в генератор силового поля, что мешало нам свободно двигаться. Устройство размером с аккумуляторную батарею с треском сыпануло оранжевыми искрами, и в тот же миг змеящиеся нити энергетических пут бесследно растворились в воздухе.
        Я бросился к Насте:
        - Ты как?
        - В порядке, - ответила та, проведя пальцами по следу давнего ожога на моей щеке. - Даже не верится, что ты мой сын.
        - Потом поговорим, - крикнул я, подобрал с пола «энфилд» одного из «тандемовцев» (незадолго до этого он развоплотился под воздействием луча испарителя). - Сейчас надо думать, как выбраться отсюда.
        Штурмовая винтовка отстучала короткую очередь. Сражённый меткими выстрелами «мисовец» запнулся и упал, выронив оружие футуристического вида из рук.
        - Этих брать живьём! - закричал зычным голосом Самойлов, перекрывая грохот выстрелов. Рука в кевларовой перчатке поочерёдно показала на меня с Настей и Семакина. (Тот, когда началось вторжение, спрятался за гудящим перед охваченной «терракотовым пламенем» сферой оборудованием.)
        Из-за спины капитана выскочили трое с парализаторами в руках. Оружие с треском выплюнуло сгустки энергии. Я толкнул Настю в сторону и сам распластался на полу. В нос ударил резкий запах озона. Я ощутил покалывание кожи головы, почувствовал, как волосы встали дыбом от пронёсшихся в непосредственной близи от нас электрических зарядов.
        Предназначенный для Семакина выстрел угодил в подвернувшегося не вовремя лаборанта. Бедолагу с силой отбросило на стойку из хромированных труб. Белые змеи молний с треском расползлись с человеческого тела по чёрным коробкам мерцающих разноцветными лампочками приборов.
        Вероятно, заряд послужил дополнительным источником энергии. Процесс трансформации сферы в разы ускорился. Её стенки наконец-то обрели прозрачность, и я увидел парящего внутри человека (если верить Семакину - моего отца). Колдун держался одной рукой за грудь с торчащим из неё обломком кристалла, а вторую тянул ко мне, словно моля о помощи.
        Профессор не видел происходящего у него за спиной и не знал, что сфера стала опять проницаемой. Он пятился к ней, не сводя глаз со своих людей, отбивающих атаки «международников». Когда же Семакин повернулся, Колдун узнал его. Лицо пленника сферы исказила злобная гримаса. Он стремительно приблизился к прозрачным границам шара, просунул руку за его пределы, схватил врага за шиворот и втащил в портал.
        Оболочка окружности мгновенно потеряла прозрачность. Тьма перекрученными жгутами замелькала внутри межпространственного перехода, словно там бушевал ураган.
        На краткий миг показалась перекошенная от ужаса физиономия профессора с раскрытым в беззвучном крике ртом, мелькнула и пропала, чтобы через какое-то время появиться вновь. Правда, теперь лицо Семакина покрывали гнойные язвы, сквозь которые проглядывали тяжи мускулатуры и кости черепа. Когда же учёный появился в третий раз, его тело и голова выглядели так, словно давно уже покоились в земле. Тёмный вихрь по-прежнему бесновался внутри сферы. Ураганным ветром мумию профессора за считаные секунды превратило в пепел, и она бесследно исчезла у меня на глазах.
        Сразу после этого пол в пещере заходил ходуном, как во время землетрясения. С потолка посыпались камни, по стенам с оглушительным треском поползли глубокие трещины. Уцелевшие в бою люди Семакина и солдаты Самойлова попадали, на время прекратив перестрелку. Это дало нам некоторое преимущество, ведь мы с Настей находились ближе к постепенно светлеющей оболочке, где по непонятным мне причинам трясло не так сильно.
        Бойцы МИС пришли в себя несколько раньше, чем воины «Тандема». Это сыграло определяющую роль в разгоревшемся с новой силой бою. Перевес был явно на стороне капитана, и это не сулило нам ничего хорошего.
        Из подземелья надо было выбираться любой ценой. Пробиться с боем не представлялось возможным: слишком неравны силы. Оставался единственный выход.
        - Давай за мной! - Я схватил Настю за руку и потащил её к ставшей снова прозрачной сфере.
        - Куда?! - закричала она. - Ты сам видел, что стало с Семакиным! Я не хочу, чтобы со мной произошло то же самое!
        - Я там уже был. Как видишь, со мной ничего плохого не случилось. А знаешь почему? - Настя помотала головой. - Потому что я его сын. Ты его жена, думаешь, он способен причинить тебе зло?
        Настя пожала плечами, оглянулась на сферу и прижалась ко мне. Я почувствовал, как она дрожит, и успокаивающе похлопал по плечу:
        - Всё будет хорошо… мама! Я уверен, отец не причинит нам вреда. Решайся, иначе будет поздно.
        - Хорошо! - Настя крепко сжала пальчиками мою ладонь. - Давай!
        Мы кинулись к сфере.
        - Не дайте им уйти! - закричал Самойлов. - Стреляйте на поражение!
        Треск автоматных очередей придал нам дополнительное ускорение. Пули защёлкали по стойкам с приборами, зацокали по камням в непосредственной близости от нас. Я втолкнул Настю в прозрачный шар и сам прыгнул следом за ней, когда спину пронзила резкая боль под лопаткой.
        Гравитация внутри портала отсутствовала. По крайней мере, так мне показалось. К сожалению, я ничего не помнил из прошлого визита сюда, поэтому пришлось потратить несколько драгоценных мгновений, чтобы научиться управлять заметно потерявшим в весе телом. Наконец я освоился с царящей тут невесомостью и поплыл к Насте.
        Пули легко проникали сквозь всё ещё проницаемую оболочку, пролетая мимо в разных направлениях и оставляя за собой спиральные следы. Возле меня парили красные шарики разных размеров. Я не сразу понял, что это. Лишь когда один из них расплылся на моих губах и я почувствовал солоноватый привкус крови, пришло осознание того, что я ранен.
        Стараясь не думать об этом, я взял Настю за руку, подплыл к Колдуну. Тот парил с закрытыми глазами, раскинув руки в стороны, как крылья, и поникнув головой.
        Помня слова Семакина о застывшем вблизи от сердца острие кристалла, я обхватил пальцами торчащий из груди отца чёрный обломок с похожими на кровеносные сосуды красными прожилками. Руку без перчатки пронзила резкая боль. Я рванул кристалл на себя, но тот сопротивлялся, словно не желая покидать человеческое тело.
        Узенькая ладошка легла поверх моих пальцев. Я перехватил Настин взгляд, ободряюще ей улыбнулся. Она кивнула в ответ и крепко сжала тонкие пальчики.
        Вдвоём мы вырвали проклятый кристалл. Тёмная кровь фонтаном хлынула из раны на груди Колдуна, мгновенно превращаясь в длинную вуаль из шариков. Чёрная пелена стала быстро опутывать нас плотным, не пропускающим свет коконом, но, прежде чем она окончательно скрыла от нашего взора пещеру, я увидел, как сфера стала стремительно расти в размерах, испепеляя всё, к чему прикасалась.

        Пещера наполнилась криками горящих заживо людей и грохотом камнепада. Стремительное расширение портала вызвало разрушение подземной полости.
        Перед тем как многотонные каменные глыбы погребли под собой грот и тех, кому не повезло остаться в живых, переливающаяся радужными красками оболочка сферы рассыпалась на миллиарды разноцветных искр. Портал перестал существовать, но за мгновение до этого он перенёс находящихся в нём людей в мир, куда так стремился попасть профессор Семакин.

        Продолжение следует.
        notes

        Примечания

        1

        См. роман «Тёмный пульсар».

        2

        Эти события подробно описаны в романе «Тени прошлого».

        3

        См. роман «Тёмный пульсар».