Сохранить .
Адмирал Владимир Геннадьевич Поселягин
        Адмирал #3
        Фронт в тылу напрягая все свои силы ведёт работу. Запускаются заводы, эвакуированные на Урал, по железным дорогам новенькая боевая техника направляется на фронта. Однако есть ещё один путь, речной, и речники взвалили на свои плечи не меньший груз ответственности по доставкам необходимых материалов. Теперь и у Сашки появится дело, ведь скоро открывается навигация.
        ВЛАДИМИР ПОСЕЛЯГИН
        
        ***
        Прошло восемь дней, чуть больше недели, но с того памятного вечера в Кремле, где произошло награждения фронтовиков и тружеников тыла, я себя больше причислял к последним, никаких подвижек не было. На студию радио меня так и не приглашали, поэтому я уже давно на них махнул рукой и с удовольствием занимался делами. Если на радио меня не приглашали, как обмолвился товарищ Сталин, то небольшое кустарное производство глушителей для оружия, его очень заинтересовало, так что на нас вышли уже на следующий день. Люди наркома Берии были. И вот я уже неделю как помогал деду налаживать производство под их патронажем. Был комсомольский набор, и у нас появилось шесть добровольцев от четырнадцати до шестнадцати лет, пять девушек и один крепкий паренёк. Он в основном грузчиком работал. Дед старшим мастерской, опыт у него был, так что наладил производство быстро и три дня назад первые глушители начали поступать на испытания. Сразу в войска их отправлять никто не собирался без госиспытаний.
        Дед старший, дядя Стёпа, тот раненый танкист-фронтовик, стал старшим мастером, а он действительно был со станками на ты, шло обучение молодежи, трое из них были из местного ПТУ, но работами занимались пока старшие. Сейчас моя помощь уже не требовалась, я больше приглядывал и помогал с подготовкой материала. Естественно глушители мы делали не поточно, а под конкретное оружие. Нам доставили пять ящиков с «СВТ», поэтому мы на стволах накручивали резьбу и пробовали на милицейском стрельбище, проводили первичные испытания, так что в армейских я был уверен. Правда, из-за не очень хорошего качества резины, лучше просто не было, мембраны долго не продержатся, так что для винтовок было лимитирована количество выстрелов в тридцать единиц, для револьверов и пистолетов в пятьдесят, потом требовалось сменить мембраны. К каждому глушителю давался тройной запасной комплект. Две девочки, что занимались именно мембранами уже стали руки набивать в их изготовлении, косяча всё меньше и меньше. Вот их как раз я обучал, дед с дядей Стёпой занимались самими трубами глушителей и резьбой. Так что часть винтовок мы
отправили на испытания, как и десять «Наганов». Ещё обещали прислать «ТТ» с удлинённым стволом, но дальше обещаний пока не зашло. А так нам именно «Наганы» выделили. Вполне неплохое оружие тихого боя, да её с накрученными глушителями. Качество выделки нас с дедом удовлетворило, поэтому и дали добро забрать на испытание. Дальше всё, контакты налажены, дед крепко на своём месте сидит, одна из сокурсниц Тани стала вести бухгалтерию на производстве, всё это не отрываясь от учёбы, так что пошло дело. Ждём крупного заказа после госиспытаний.
        Возвращаясь с места производства я заглянул в музыкальную школу, мы там в течение полутора часов репетировали несколько песен с моим ансамблем, и двинул к тому дому где проживал. А так меня несколько не беспокоило, что производство было открыто на территории участка моей усадьбы больно уж удобно вести там работу. На месте, прихватив ведра, направился в соседнюю половину дома за водой. Нужно в свою натаскать, а потом исполнить просьбу Димки, обновить ледяную горку, что имела скат в огороде с выходом на речку. Все соседские детишки, что там скатывались на санках, набрав скорость, катались почти на триста метров, до противоположного берега. Так что горка у нас была одной из самых лучших на улице. Ну а я, натаскав воды в хату, где проживал с дедом и бабкой, подтопил печи, всё же зима на улице, минус двадцать два как показывает уличный термометр, сделал дела по хозяйству, и можно братишке с сестричками помочь. Маринка бегала по участку, животину кормила, бабушке помогала ужин готовить, а я шесть вёдер натаскал на горку. Мы там, в пробитых на горке ямах, снег набили и вот я из лейки всё это и проливал,
чтобы за ночь замёрзло. Ха, у меня быстрее лейка замёрзла, горловина, чем горка схватилась. Дальше из вёдер отливал. Именно тут, у баркаса, возле левой подпорки меня и нашёл Лабутин.
        - Доброго вечера, Константин Львович, меня ищите? - первым заметил я его, выходя из-за корпуса баркаса.
        Темнело, четвёртый час только вступил в свои права, как я уже говорил, вечерело. Через час мы с моей музыкальной группой должны выступить в одном из госпиталей, главврач был в курсе и всё подготовит, поэтому время терять не хотелось, мне ещё собраться, приодеться было нужно. Интересно, что ему тут нужно?
        Ветер бросил в лицо ключей вихрь снега, отчего я поморщился и поднял меховой ворот тёплого пальто. К зиме я успел подготовиться хорошо. У меня был ватник, вроде армейского, пальто для школы, тулуп для суровых морозов и потёртое старое пальто слегка не по размеру в котором я сейчас и находился. Оно у меня было вместо рабочей зимней куртки, тем более было слегка укорочено снизу для удобства. Немного повреждено, хоть и аккуратно заштопано, так что порвать его было не жаль. По двору и по хозяйству я работал именно в нём. А что удобно, и мне особенно нравился его высокий меховой воротник. Вот как сейчас надвинул пониже ушанку и поднял его, чтобы ветер не бросал в лицо жёсткий снег. Сам ветер недавно поднялся, с полчаса назад. Детишки что мне помогали, с его появлением моментально испарились, своих я сам прогнал, ещё не хватало застудиться, так что закончив, укрывшись от ветра за корпусом баркаса, смотрел на проделанную работу со стороны, придирчиво ища недоделки. Те места, где я проводил ремонт, были хорошо видны белыми пятнами набитого и намоченного снега который я сглаживал лопатой, чтобы при спуске
у ребятишек не было проблем. Завтра можно будет уже кататься. Быстро схватится. Сегодня уже поздно, темнеет.
        - Здравствуй, Александр, - поздоровался тот сверху спуска, ища взглядом возможность спустится.
        Под снегом были деревянные ступени подъёма, но зимой они никому не нужны и их не чистили, а детишки и так в стороне прорубили лопатами в снегу ступени и им хватало. Спуститься можно по горке. Тот видимо сверху ступени в снегу у горки не заметил, поэтому предложил свой выход:
        - Может, ты поднимешься? Неудобно говорить, крича друг другу.
        Молча кивнув, я подхватил оба пустых ведра и лопату, лейку ранее на кухню унёс оттаивать, так что грузу не так и много. Поднявшись наверх по ступеням, я поручковался с помредактора, и мы направились к дому. Там я разложил вещи по местам в сенях, а мы прошли в половину дома мамы, именно здесь в основном и царила жизнь, во второй половине мы просто спали. Мамы ещё не было, училась, и Марина, бабушка кормила Киру кашей, накидала нам на стол. Лабухин схватил стакан с горячим чаем и начал греть руки. Ну да в его пальто особо не согреешься. Может оно и стильно выглядело, но скорее было для осени или весны, а уж никак не для такой зимы как у нас. Это ещё ничего, пару дней назад вообще морозы стояли, сегодня было полегче.
        Я же сделав бутерброды из сала, копчёное, мы с дедом недавно коптили, и стал его есть, прихлёбывая чай. Наконец когда гость отогрелся, шумно отхлёбывая крутого кипятка под названием чай, что ему налила Марина, по его же просьбе, то заговорил:
        - Ну что Александр, идём?
        - Куда? - рассеянно спросил я у него, прожевав кусок бутерброда.
        - На радио, конечно же.
        - А что мне там делать? - так же спокойно и без особых эмоций поинтересовался я. Интереса в моём вопросе так же не прослеживалось.
        - Как так что там делать?! Выступать.
        - С какой это радости? - наконец показал я эмоции, с интересом посмотрев на гостя. - Сами отказались от меня. А я за это время заполнил свободное время, и у меня его нет. Через сорок минут у меня выступление в госпитале. Уже ждут.
        - Подожди, Александр, ты серьёзно? - несколько растерянно поинтересовался тот, такого ответа он явно не ожидал.
        Я же продолжал свою игру, нужно было поставить их на место. То, что меня уговорят вернуться, это понятно. Но вот так по-барски прийти, мол, возвращайся, мы тебя прощаем, это они зря. Сами и отказались, прямо мне сказали, что в моих услугах не нуждаются, от этого и будем отталкиваться, так что на этом лёгком противостоянии я надейся что-нибудь поиметь. Что, пока сам не знаю, но поставить их на место просто хотел. Считайте это капризом, но вот так бежать по первому же зову виляя хвостом, я не собирался. Пусть уговаривают. Да и реально у меня времени не было.
        - Серьёзно, - так же спокойно ответил я. - Если раньше я был малоизвестен и такие выступления мне были нужны, чтобы продвинуть свои песни и остальное, то сейчас без надобности. Имя я себе сделал, меня все знают. Возможно, через пару лет и забудут, так я и не против. Стартовый толчок был, больше мне от вас ничего не нужно. Конечно, если бы вы сами не отказались от моих услуг, мы бы так и продолжили сотрудничество, а сейчас это вряд ли будет. У меня слишком плотный график. Втиснуть в него ещё вас, невозможно.
        - А завтра?
        - Занят, - коротко был мой ответ. - Всю ту и следующую неделю тоже занят. Я спать прихожу домой пол одиннадцатого. В школе приходиться задерживаться на час другой, потому что домашнее задание делать дома я просто не успеваю.
        Марина что активно грела уши у разделочного стола, что-то там делая, только фыркнула. Ну да, тут я немного преувеличил, школьные задания мы выполняли дома с ней вместе вечерами. Она не знала, чего я добиваюсь, не просвещал в суть, поэтому понятно, что сейчас её с кухни и метлой не выгонишь, пока не узнает, к чему я вообще веду этот разговор. Правда к её большой досаде Марину окликнула бабушка из зала, где и шло кормление моего младшего братишки, и та убежала к большому своему горю.
        - Александр, - мягко, как ребёнку сказал Лабухин. - Это ведь не наше пожелание, а решение сверху. Его нужно выполнить, причём в короткие сроки.
        - Не мои проблемы. Это вы попросили меня больше у вас не появляться, сказано-сделано. Не думаю, что стоит и дальше переливать из пустого в порожнее, мне нужно собираться в госпиталь. Ещё до него полчаса бежать.
        Гость так и не ушёл, он ходил со мной и ныл, ныл всё о своём, пока я быстро переодевался в своей комнате и приводил в порядок. Гитару можно было не брать, я на таких концертах использовал ту, что из музыкальной школы, а её парни прихватят с собой. Так что, застегнув куртку, вместе с гостем покинул дом, и снова дав свой твёрдый отказ участвовать в ближайшее время в их делах, махнул рукой и побежал к речке. Нужно добежать до госпиталя как можно быстрее, Лабухин своим приходом меня изрядно задержал.
        На месте уже всё было готово, моя группа тихонько настраивала инструменты в актовом зале бывшей школы, куда начал стекаться пораненный люд и медперсонал, так что я появился вовремя. А под конец, и мама подошла. Она у нас по плану выступлений последней проходила. У неё было две песни. Обе из запретного списка.
        Следующие два дня я был неуловим для помредактора, и других посыльных с радио. Тут действительно меня сложно поймать, если только в школе или поздно вечером, когда я возвращала домой. Толька эти два дня были выходными. В субботу укороченный учебный день, а в воскресенье мы вообще не учились, и я спозаранку убежал по своим делам. Ну а то, что меня ищут, узнавал от родственников или знакомых. Только не обращал внимания, дел действительно было столько, присесть некогда было. Это я будущие дни освобождал, уговорят же, вот и бросился на максимум дел, чтобы подосвободится.
        Поймали меня, конечно же, в понедельник, в школе. Это была отчаянная попытка, последний учебный день, вот-вот наступит Новый год и в школах начинались каникулы. Видимо представив что меня в эти дни вообще отловить будет невозможно, вот и пустили вперёд тяжёлую артиллерию. В этот раз приехал сам главный редактор, с которым мы успели за всё время сотрудничества, неплохо сдружится. Хороший дядька. Вот он меня и уломал, всё же на сегодняшнее вечернее выступление, мол трубы горят. Сверху уже не приказывают, а откровенно угрожают. Да и как иначе, в пятницу объявили, что вечером будет моё выступление, а тут раз, отменили, и всё молчок. Приказ сверху был спущен, так извольте выполнять, иначе на них обрушатся все те кары, о которых те только слышали. Так что дирекция радио было поставлена в такую позу, что не выполнить приказ они просто не могли, и сегодня был тот самый крайний срок, что им дали. Как в утешение тот мне сообщил, что чиновник, который и спустил приказ гнать меня ко всем чертям, и запретить мои выступления, наказан. Правда, как именно я не знаю, мне об этом не сообщали, да и главный редактор
похоже тоже был не в курсе, кроме самого факта. Но обнадёжил, больше палки тот мне в колёса ставить не будет. Зато тот знал, из-за чего тот проявил ко мне такое неприятие. Да тот самый «мэтр», попросил, они родственниками были, чиновник и нажал на все доступные рычаги. Вот ему, похоже, за это по рукам и надавали. Чудо будет, если он вообще на своём месте усидит.
        Вот так мы ударили по рукам, договорившись о времени, когда я подойду со своими музыкантами, а мы обговорили, что я буду выступать со своими. Более того сверху спустили приказ, цензуры нет, заранее прослушивать нас как ранее, не будут. Такое уже было, и как показал опыт, он был удачным. Слушателем нравилось. Про список запрещённых песен главные редактор уже знал, как и то, что теперь им дали ход, хоть и в единичном исполнении. Раз сказали, прозвучит только один раз, значит так и будет.
        Когда главредактор уехал, он на машине с водителем был, я закончил уроки и побежал по своим, предупредить чтобы готовились к вечернему выступлению. Некоторых пришлось успокаивать, это мне привычно вещать на весь Союз, а на некоторых накинулся мандраж, поджилки тряслись. Надеюсь, не сфальшивят. Мама обещала быть на месте к нужному часу, сразу после своих уроков подойдёт, я застал её дома во время кормления Кирилла, тут повезло. Ну а сам занялся делами и подготовкой.
        Пять месяцев спустя. 6 мая 1942 года. 20 часов 37 минут. Москва. Улица Тверская. Здание Всесоюзного радио.
        -… и мне пора заканчивать сегодняшнее выступление. По уже сложившейся за эти месяцы традиции, заканчиваем мы передачу исполнением песен из запрещенного списка. Однако сегодня будет исполнено не две, как это обычно было, а шесть. В прошлую передачу я об этом уже говорил, как и перечислял названия песен. Да, мне приходит множество писем от разных граждан нашей необъятной страны, и я всё же вернусь к этому вопросу, хотя ответил на него ещё в первую и вторую передачи после того долгого перерыва. Не смотря на ваши многочисленные просьбы из писем, убрать понравившиеся песни из запрещённого списка, сделав их доступными, этого никто не сделает. В прошлом году, в декабре на награждении в Кремле, я смог поговорить с товарищем Сталиным и коснулся этой темы. Выслушал он меня внимательно и лишь развёл руками, сообщив, что он не специалист в этом вопросе и если компетентные товарищи из соответствующих организаций запретили их выступления, любые, то он ничего сделать не может, не такой товарищ Сталин и всесильный как некоторые думают. Именно так он мне и ответил. Тогда я поинтересовался у товарища Сталина, а
нельзя ли исполнить их хотя бы один раз, мне действительно обидно, что эти песни ушли в архив, в чёрный список. И вот после недолгого размышления, товарищ Сталин решил мне помочь, тут он уже мог поспособствовать. С тех пор и сложилась такая традиция. Передачи у меня раз в неделю, и исполнители, которых сам я подбираю для выступлений, исполняют по две песни. Ну а насчёт того, чтобы снять запрет с этих песен, мне соответствующие товарищи ответили твёрдо, никто изменять решений не будет. Поэтому если кто не слышал эти песни, не успел к приёмнику, я сожалею, услышать их ещё раз никому не будет дано. Ну а сегодня заключительный день, из-за чего и будет исполнено шесть песен. На лето я прекращаю выступления.
        Диктор, с которым мы за это время хорошо спелись и понимали друг друга по движению или мимике, кивнул и перехватил слово:
        - Да-да, вы не ослушались, дорогие товарищи радиослушатели, Александр хоть и школьник, но человек ответственный и вступил в Гражданский речной флот, он будет доставлять грузы по рекам. И завтра судно, на котором Александр буду нести службу до конца навигации, покидает порт. Конечно, мы просили его остаться, но тут наш молодой друг стоял твёрдо на своём решении.
        - Я завербовался на речфлот ещё до первых выступлений, и не хочу нарушать данное слово. Надеюсь вернуться осенью, с новыми впечатлениями и новыми юмористическими рассказами для передач, что проходят дважды в неделю. Однако за эти месяцы я так привык к вам, что не хочу оставлять вас на такое долгое время, но ничего не поделать. И чтобы не тянуть время, наши уважаемые исполнители торопятся, закончу нашу передачу первой парой весёлых песен. Одна называется «Гадалка». По названию думаю, вы догадались о ком она. Вторая больше мои фантазии. Такие песни уже встречались, поэтому наши дорогие радиослушатели думаю, понимают, о чём я. Называется она «В синем море, в белой пене». Исполнять начнут именно с неё, музыканты уже готовятся, но прежде чем начать, я опишу, как она мне пришла, иначе вы можете не понять суть этой песни. Как вы помните, я часто делаю это. Так вот, как то мне попалась книга о приключениях пиратов и там описывались такие мифические существа как сирены. Они сидят на скалах принимают вид прекрасных дев и поют такие чарующие песни, что моряки не выдерживают, прыгают за борт и плывут к ним.
Не один не доплыл, все утонули, но суть я думаю, вы уловили. Говорят моряки, когда проплывают мимо этих скал Сирен, затыкают уши чтобы не слышать их песен. А один моряк попросил привязать его к мачте, чтобы услышать. Так он канаты чуть не порвал, едва не вырвался. Книгу эту я читал на ночь, и похоже всё наложилось. Конечно же, я не мог не заинтересоваться, что же поют такое сирены, что матросы теряют головы. А сон у меня был такой, представьте белоснежный пассажирский пароход, у борта стоит мальчишка моего возраста в матросском костюме, и вдруг он слышит такие слова…
        Отстранившись от микрофона, я кивнул, и зазвучала песня, а мама стала подпевать. Мы все эти запрещённые песни сначала отшлифовываем за время выступлений в госпиталях, так что исполнение было практически высшего класса, да и мама выкладывалась.
        Ла-ла-лэ-ла ла-ла-ла-ла-ла-лэй
        В море ветер, в море буря,
        В море воют ураганы,
        В синем море тонут лодки,
        И большие корабли, ха-ха-ха,
        Корабли на дно уходят,
        С якорями, с парусами,
        На морской песок роняя,
        Золотые сундуки, золотые сундуки.
        Корабли лежат разбиты,
        Сундуки стоят раскрыты,
        Изумруды и рубины осыпаются на дно,
        Если хочешь быть богатым,
        Если хочешь быть счастливым,
        Оставайся мальчик с нами -
        Будешь нашим королём,
        Будешь нашим королём.
        Ла-ла-ла ла-ла-ла ла-ла-ла-лэ-ла-ла-ла… (Чили).
        Когда эта песня смолкла, к маме присоединилась Таня, после чего зазвучала «Гадалка». В последнее время я стал чаще привлекать её к подобным выступлениям, да и в исполнениях на пару песни только выигрывали. Отлично звучали. Вот и сейчас песня про гадалку с лживыми королями так и звучал не только по студии, но и всему Союзу.
        Ежедневно меняется мода, но покуда стоит белый свет
        У цыганки со старой колодой хоть один да найдется клиент
        В ожиданье чудес невозможных постучится хоть кто-нибудь к ней
        И раскинет она и разложит благородных своих королей
        Ну что сказать, ну что сказать, устроены так люди,
        Желают знать, желают знать, желают знать что будет.
        Что сказать, ну что сказать, устроены так люди,
        Желают знать, желают знать, желают знать что будет… (Л. Дербенев).
        Многие сотрудники Всесоюзного радио, так же отмечали, что не понимают странного запрета на многие песни. А они звучали, пусть не по радио, а на улицах, или просто из уст бродячих артистов и музыкальных коллективов, что выступали в разных местах. Правда, было их не так и много, война. Но те кто мог их исполнять, исполняли, на это я и надеялся, дальше те сами уйдут в массы и распространяться. Главное чтобы они слышали, как эти песни звучат ПРАВИЛЬНО.
        Когда песни закончились, мама и Таня покинули студию. Мама домой, ей Киру кормить нужно, а Таня в больницу, у неё смена. Как я уже говорил, сегодня будет шесть песен вместо обычных двух завершающих. Так что продолжим. Когда последние аккорды «Гадалки» стихли, вернувшись к микрофону, я продолжил передачу:
        - Как наши уважаемые радиослушатели в курсе, обычно в разных передачах песни звучат по жанрам. Когда военные, когда лирические, про любовь, грустные или вот такие весёлые. Сегодня все шесть песен будут именно веселыми. Хотя две следующие песни я буду исполнять лично и вторая из них «Белые розы», скорее лирическая. И так первая песня «Мужиков надо любить». Я немного пережму горло пальцами, чтобы изменить голос, так что не пугайтесь. Это конечно дал голоса вредно, но это исполнение будет разовое, так что переживём.
        Исполнив сперва одну песню, а сразу за ней уже обычным своим голосом и «Белые розы», я вернулся на своё место, пока в студию проходили следующие исполнители. Поэтому заминки после исполнения практически не было, я снова взял слово:
        - В пришлый раз я отметил, что песня «Белые розы» прозвучит дважды. Это не ошибка так и будет. Более того, как раз эта песня в запрещённый список не попала, и можно было её тут не исполнять, но я решил это сделать и сейчас поясню причину. Дело в том, что мне пришла в голову неплохая, на мой взгляд, идея выпускать пластинки только с музыкой, ставшими известными застольными песнями, как я надаюсь куда включат и «Белые розы». Вместе с грампластинками в комплекте должны идти листы с текстами тех песен, музыка которых будет записана на пластинках. Исполнители из гостей, что пожелают поучаствовать, смогут по ним без ошибок исполнить разные произведения. Не всегда во время разных семейных праздников, тех же дней рождений, удаётся найти музыканта с инструментом, так что если имеется патефон, проблема будет решена. Ведь чем больше градус выпитого, тем сильнее тянет спеть и это не только касается женщин. Идея мне пришла из-за отца, вот уж кто любит спеть во время таких гуляний. Слуха нет вообще, поёт так, уши отваливаются, но поёт. Испытывая муки это слушать, а наигрывал ему я, мне и пришла такая идея с
грампластинками. Пусть поёт, я разве против, но подальше от меня, чтобы не резать мой слух. С этой идеей, оформленной как нужно, я пришёл в соответствующую организацию, с предложением выпускать грампластинки, а я их назвал музыка-караоке. Или просто - караоке. Переводиться она так «пустой оркестр» - развлечение, заключающееся в непрофессиональном пении с использованием музыкального устройства, позволяющего петь под заранее записанную музыку. Меня внимательно выслушали и наложили на эту идею полный запрет, категорический. Вот я и решил на деле продемонстрировать, что же это такое. В первый раз, как вы только что слышали, я исполнил её лично, чтобы вы знали как она звучит и должна звучать, и вот после меня её исполнит другой коллектив, солировать будут трое. Игорь Панов, Егор Вольский и Евгений Андреев. Это их первое выступление, так что поддержим, их товарищи.
        Отодвинувшись от микрофона, я кивнул и парни, которые также отшлифовали это исполнение в госпиталях, начали. Правда ещё до того как зазвучал музыка, они разыграли целое представление, как будто дело производит не в студии, а например в каком-то доме где празднуют день рождение. Пьяненькие голоса, поздравления, звон стаканов, льющаяся в стакан у микрофона вода, женский задорный смех. Сыграли хорошо, улыбаясь, я показал большие пальцы обеих рук, молча поаплодировал, не касаясь ладонями друг друга.
        - Егор, давай заводи гармонику. Крути ручку, - подвыпившим голосом велел Игорь.
        - Что будем петь? - тут же поинтересовался тот.
        - А давай нашу любимую.
        Вот тут только зазвучала мелодия, и парни начали, причём во время музыки также слышался и женский смех, звон посуды и остальное. Копировали они «Белые розы», в том исполнении, как это делали группа «Ленинград» в будущем. Главный редактор, что слышал с остальными своими сотрудниками, встав в дверях, тоже показал мне оба больших пальца, ему явно понравилось исполнение. Под конец, когда музыка стихла, Андреев, как будто этого не замечая, продолжал душевно выводить последний куплет, но его со смехом остановили остальные.
        - Всё Женька, куда разошёлся, кончилась музыка. Всё, ему больше не наливать… Егор, ставь следующую…
        На этом представление закончилось, и я вернулся к микрофону, пока парни выходили из студии. Многие слушатели из местных работников хлопали их по плечам. Сыграно парнями было действительно просто великолепно и задорно.
        - Ну а мы продолжим. Сейчас прозвучит шестая песня, заключительная. Прежде чем исполнители, а её в необычной манере будут исполнять студенты Московской музыкальной академии Максим Творцов и мой тёзка Александр Пахмутов, подготовятся, я опишу, как она мне пришла и как была написана. Называется она «Яйца Фаберже». Она в списке запрещённых. Сама история надо сказать забавная и в чём-то поучительная. Начиналась она так. В прошлом году, ещё до того как началась война, я привёз сестру в Москву, проследить как та устроиться учиться на врача. Как она экзамены сдавала не суть, познакомилась там с другими поступающими, и те в свободное время что выдалось, сам я был занят, повели её в музей. Тот привёл её в полный восторг и она подбила меня тоже сходить, описывая красоты, которые видела. Сказав, что видела там яйца ювелира Фаберже, которые ей очень понравились. Это сейчас я знаю, что это ювелирные украшения, вроде пасхальных яиц, действительно очень красивые, а тогда у меня сложилась такая параллель. Ювелир Фаберже - его яйца в музее. Отрезал что ли? Тут ещё сестра добавила. «Они так блестят». Ну не знаю, у
котов вон тоже блестят. А что, может и такое быть, мы русские вообще странные. Конечно же, я загорелся немедленно идти в музей и посмотреть на такую диковинку и, схватив Таню за руку, потащил её в музей. Билет недорого стоил, но там недалеко от входа на первом этаже находилась аллея разных скульптур, и Таня, зависла там надолго, зачаровано рассматривая одну из статуй имевшую фигуру Аполлона. Еле растормошил её, и мы поднялись выше, где и были выложены эти яйца Фаберже. Увидев их, я так хохотал… Припоминая тот казус с недопониманием, я советую товарищам радиослушателям, чтобы в них не попадать, подробнее объяснять собеседникам что и как. Я вот теперь учёный. Когда я возвращался из Москвы к своим, то написал песню об этом случае. Таня, которая её, конечно же, слышала, и почему-то посчитала, что я её в ней упомянул, и потребовала больше её не исполнять. Но вот я не выдержал и решил, что её должны услышать все. Правда, сегодня ночевать домой лучше не возвращаться. У Тани крепкий кулачок и удар поставлен. Я это точно знаю, сам ставил. На борту судна переночую, а пока я в рейсе буду, она отойдёт. На этом
всё, я прощаюсь с вами дорогие радиослушатели до осени, и сейчас звучит эта, на мой взгляд, замечательная песня.
        Я весьма приезжий молодой блондин,
        Я снимаю комнату - совсем один.
        Надо бы в столице отыскать друзей,
        Я решил сходить в музей.
        Там висят картины, статуи стоят.
        Голые мужчины, девушек пленят.
        А на самом верхнем, пятом этаже,
        Я увидел яйца - яйца Фаберже… (Ногу Свело).
        Осторожно отодвинувшись, оставив исполнителей в студии, я уже попрощался на всё лето со слушателями, и вышел в коридор, где курил прямо в помещении главный редактор. Слегка покачивая головой, чуть прикрыв глаза, тот слушал вступление. А певцы действительно выкладывались. Пусть их голоса звучали только при исполнении этой запрещённой песни и «Идём на восток», но они выкладывались по полной. Почти полная копия исполнения этой песней группой «Ногу Свело», я особых изменений в исполнении не замечал, разве что музыкальные инструменты не дотягивали до того уровня в будущем. Но музыканты старались. Ну и текст я немного доработал. Так же и с мамой и Таней. Они уже считались состоявшимися певицами, и это признавали многое. Даже недруги, а их так же хватало. Ещё бы, около тридцати песен в исполнении у мамы, восемь у Тани, некоторые, как «Гадалка», совместно. Плюс ещё другие исполнители, которых я привлекал, их было одиннадцать ровным числом.
        Пройдя в комнату для отдыха, сам налил себе чаю, и сел на старую софу, делая мелкие глотки. Гранённый стакан чуть дрожал в подстаканнике, постукивая о стенки. Это не нервы, мышцы рук перетрудил, просто сегодня мы с дедом днём устроили ходовые испытания моему буксиру, и сейчас тот стоял пришвартованным у нашего берега к мостику который выдержал зиму, а главное ледоход. Чуть позже и мои все здесь собрались. Где что лежит все знали, не в первый раз тут, так что доставали печенья и разливали чай. Все были в радостном возбуждении после выступления. Всё, сезон отработали, теперь они сами, без меня, мама старшей будет. Будут выступать хотя бы пару раз в госпиталях, чтобы навык не терять, пока я буду отсутствовать. Через два месяца учёба у мамы закончится и она станет дипломированным специалистом, надеюсь, времени у неё станет чуть больше, чтобы заняться нашей музыкальной командой которую я собрал сбору по сосенке. Но коллектив действительно был собран отличный, такая сыгранность, и мама это хорошо понимала, держалась за каждого. Терять, кого бы то ни было, не хотела. Как и я.
        С Таней немного сложнее, она и училась и работала медсестрой, её повысили из санитарок, всё же первый курс сдала, на второй перешла. Сам я провернул-таки спланированную аферу, хотя как раз аферы и не получилось. Сами всё дали. Зимой, когда немцы были близко от Москвы, мы с ней пришли к главврачу больницы, где та трудилась вот уже как больше полугода санитаркой, и попросили написать его характеристику Тане и просьбу выделить ей угол. Тот кочевряжиться не стал, Таня у него была на хорошем счету, взял грампластинку, что я вручил ему в качестве благодарности, с подписью, конечно же, и всё написал. Чуть поправлюсь, подарок потом был вручён, тот до вручения нам написанных листов бумаги о нём и не подозревал. Хороший дядька. Потом мы пошли в соответствующую организую. Там уже вручал грампластинки сознательно, четыре ушло, и вуаля. Таня получила комнату в коммунальной квартире. Понимая что отдельную квартиру нам никак ей не получить, я всё равно постарался выжать максимум из возможного и результат был таков. Таня получила две комнаты в небольшой коммунальной квартире с тремя семьями, что там ещё жили.
Вернее одна жила, вторая была в эвакуации, третья выписана и пока новые не заселились. В общем одна небольшая комната на восемь квадратов с узким окном стала Тане спальней, мы всей семьёй помогали всё обставлять, а вторая залом на двадцать два квадрата, из него и был выход в общий коридор. Так что в конце января та уже сменила прописку на постоянную, и переехала в свою комнату. С подружками, с которыми у меня в доме жила. Если в первое время небольшое производство им не особо мешало, то когда то перешло на круглосуточную работу с пополнением рабочими и станковым парком, уже стало мешать. Производство сейчас налажено как надо. Дед, готовясь к навигации, а одного он меня отпускать не хотел, тоже собирался на мир посмотреть, передал все свои дела тому фронтовика-танкисту, что вполне неплохо исполнял обязанности управляющего.
        Вот так мы и готовились, всю весну, выделяя для этого время, подготавливали баркас. Установили с помощью самодельного крана из блоков двигатель, погоняли его. Всю оснастку вернули. Винты установили. Ну и когда прошёл ледоход, через некоторое время спустили судно, навигация уже началась, это мы немного запаздывали, но провели испытания, ход был хорош. А вчера прибегал посыльный от начальника порта, пора и нас пускать в дело, текучка по доставкам груза начала наваливаться и тот вспомнил о резервном буксире. А то, что тот на ходу, он был в курсе, при ходовых испытаниях присутствовал работник порта, что и выписывал разрешение на эксплуатацию судна. Нужно будет утащить порожнюю баржу к Горькому, забрать груз и вернуться. Что за груз не знаю, не доводили. Вот поэтому мы и назначили сегодняшнее выступление последним перед наступающим летом.
        То, что меня вот так просто отпустили, это не мои интриги, а слово главного редактора. Когда он меня уговаривал вернуться в прошлом году, я поставил условие. И это условие, летом я не выступаю, так как уже нашёл работу на всё лето. Тот возмущаться не стал, и мы ударили по рукам. Как ни странно, хотя я ожидал обратного, своё слово тот сдержал, поговорил с кем нужно и мне дали вот такой долгий летний отдых. Молодец, одним словом.
        В остальном в принципе всё без изменений. Батя воюет. Три месяца он провёл в тылу, в Москве, на курсах командиров, вот мама рада была, и выпустился младшим лейтенантом, после чего вернувшись в свою дивизию, снова принял взвод снайперов, который комдив всё же сформировал. Сейчас у отца, насколько я в курсе из его писем, уже тридцать шесть подтверждённых немцев, хотя он занимается во взводе больше организаторскими вопросами, включая снабжение. Редко удаётся выбраться на передовую. К награде представили, к ордену за немцев, но пока не получил. Тянут чего-то. Дивизия уже была далеко от Москвы, чтобы его навестить, но переписывались мы с ним часто. Батя всё же оценил ценность писем, и стал их писать чаще. Кстати, через эту переписку я дал ему совет. Взять пару пристрелянных «ПТР» с хорошей кучностью и установить самые лучшие прицелы. Так вот. Сделать из этих противотанковых ружей противоснайперские. Одного выстрела, даже по касательной, хватит, чтобы вывести врага окончательно из строя, находясь при этом за пределами прицельной дальности выстрела немецких карабинов. Отец сразу же оценил эту идею и пока
учился в Москве, развил в свободное время бурную деятельность. Я ему помогал, поэтому уехал он обратно в часть с двумя ящиками, где находилось четыре пристрелянных «ПТР» с прицелами. Правда, через месяц тот отписал, что в дивизии такое ружьё осталось одно. Начальник снайперской школы фронта, узнав об этой инновации, приехал и, изучив их, два забрал, а третье ушло снайперам в корпус. Причём этот начальник школы дошёл до комфронта, тот изучил рапорт и дал добро, чтобы во всех частях его фронта были такие ружья. За ним и остальные командующие заинтересовались. Правда, «ПТР» ещё линейные части до конца не насытили, но тонкой струйкой уже заводские противоснайперские ружья стали поступать в войска. Вчера от отца письмо пришло, он сообщал, что получил одно на свой взвод. Правда, выделку не сравнить с теми нашими четырьмя штучной работы лучших мастеров оружейного завода, но тоже вполне на уровне, уже успели испробовать, расстреляли противотанковую пушку, проредив расчёт. Щит их не спас. В общем, оценили противоснайперки быстро, успехи уже имеются и немалые. Причём пара снайперов, которые и получили эту
здоровенную длинную дуру первыми, несколько танков успела подбить, и даже «мессер» свалить во время атаки ротных позиций. Правда, успехи в уничтожении вражеских снайперов у них куда как скоромнее, всего один был, но подтверждённый. Бойцы ползали к нему, принесли изувеченную винтовку. Говорили, немца на части разорвало пулей. Так что отзывы из дивизии, а потом и из корпуса шли только положительные. Некоторые ушлые бойцы их пехоты, свои противотанковые ружья модернизировали. Например, сняли прицел с того изувеченного немецкого карабина, хотя по инструкции их нужно было сдавать, он уцелел, и поставили на своё ружьё, увеличив дальность выстрела. Отец, описывая это, не уточнил на сколько, но кого-то или чего-то они точно подстрелили, раз благодарность от командиров получили.
        Ну вот такие дала. Всё было готово, и завтра отплываем, а сейчас у нас прощальная вечеринка, в буфете уже всё было накрыто.
        - Лови конец, - велел дед, и бросил с бака тонкий моток верёвки рабочему у пристани в порту.
        После вчерашней вечеринки с творческими людьми, я чувствовал себя отлично. Я молодой, на спиртное не налегал, это остальные на неё насели. Но ушёл я самым первым, остальные ещё оставались. Мама с Таней в этом не участвовали, они после своего первого выступления сразу ушли. Ну а сегодня утром, ещё когда стемнело, мы с дедом, прихватив двух лаек, с котомками полными еды, в основном той что долго хранится, прошли на борт и, отчалив под перестук мотора, направились к порту. Запасной комплект одежды имелся, моя любимая военно-морская фуражка на голове, ушитый тельник на теле, удобные ботинки, хотя я планировал летом босиком работать, брюки, и два ушитых рабочих комбинезона. Ну и пара комплектов нательного белья. Мне этого хватит, тем более рейс с возвращением в Москву. Винтовку свою охотничью я не забыл, как и походный набор посуды с палаткой. Дед тоже собрался, приоделся в свою красноармейскую форму, только вместо пилотки у него была старая морская фуражка гражданского флота, мой подарок. Из оружия «берданка» и «маузер» в деревянной кобуре, тоже мой ему подарок. Но пистолет он не светил, слишком
хорошее и дорогое оружие, могут отобрать, а на винтовку у него разрешение было, как и у меня. Так что собраны мы были хорошо.
        Одно не учли. Димку. В общем, он плыл с нами. Собаки ладно, дед был не против, могут пригодится, как со мной было в немецком тылу, но мальца куда брать? Тот видимо думал, что ему придётся долго ныть, а он настроился на это дело, а тут когда вчера спросил, и после моего недолгого размышления, получил согласие, изумился больше всех. Ну а что, пусть сходит с нами в Горький и обратно, а дальше видно будет. Сестрички тут же ныть начали, но тут дед рявкнул, бабы на судне к беде. Затихли. А маме с бабушкой больше работы, ещё и Димку собирать. Взять тоже одеяло, на борту запасных не было, своё брал.
        Вот так и собирались всё это время, пролетели месяцы зимы и весны как-то быстро и незаметно. Участковый из Туапсе пару писем прислал, у моей усадьбы всё хорошо. Были бомбежки, но далеко, участка не коснулось. В мире изменения так же были. После того как удалось большей частью спасти почти окружённые под Киевом войска, дела двигались живее. Да и Крым удалось частично отстоять. Наполовину. Харьковской катастрофы не было, но было наступление под Курском, не удачное. Точно не скажу, но вроде наши отступали. Видимо немцы знали о планах наших военных и успели подготовиться. Надеюсь, той катастрофы, когда немцы дошли до Сталинграда в моей истории, не случиться. Немцев уже пробовали на зубок в этом году, когда удачно, когда нет, опыта наступления маловато, но серьёзных генеральных наступлений пока не было. Под Курском как я понял, была пробная репетиция. Не удачная. Сам я за это время отправил на имя Сталина три письма, всё инкогнито. Каждое письмо было всё тоньше и тоньше предыдущих. Больше отправлять не буду, всё что знал, выложил, выжав себя досуха. Вот и пусть используют эти знания. Это я по истории.
Есть ещё много что о техническом прорыве по сравнению этим временем, думаю ещё, отправлять или нет. Ведь ни про оружие ничего такого я не отправлял. Только возможные выверты истории будущего, ну и полезные ископаемые. Думаю, всё же и техническую информацию стоит подать как надо. За время плаванья, если будет время, займусь, писчие принадлежности и бумагу для черновиков взял.
        Машину я вчера загнал обратно в гараж на участке квартиры мамы, туда где раньше мотор висел, дожидаясь установки на баркас. Как только снег начал таять, я расконсервировал машину и активно ею пользовался, проблем с горючим не было, мне дали разрешение заправляться в Кремлёвском гараже. Не ожидал, но приятно. Искренне благодарил тамошних сотрудников за обслуживание автомобиля. Помимо этого мне выдали большой лист бумаги, который я в свёрнутом виде возил в кармане куртки, это личное разрешение начальника милиции города Москва, разрешающее мне управлять легковым и грузовым автотранспортом, включая мототехнику. Так что теперь проблем с вождением не было. Нет, надо дать некоторую информацию по технике будущего, чтобы в тупиковые исследования по этим вопросам не заходили. Я конечно не специалист, но кое-что знал, тем более память улучшилась, как и с песнями, я вспомнил то, о чём давно забыл. В общем, заслужили, дам я им эту информацию.
        Вот так вот пройдя несколько километров по реке от нашей небольшой лодочной пристани, мы подошли к причалу и пришвартовались. К сожалению никто кроме меня неумел управлять баркасом. Деда ладно, научу, с той обширной практикой, что нас ждала в будущем, он быстро всё освоит, но пока я один мог стоять за штурвалом. Поэтому когда левый борт баркаса, у которого висели старые автомобильные покрышки, коснулся пирса, то заглушил двигатель и побежал помогать деду. Тот уже перебрался на пирс и закончил швартовку судна. Хватило двух канатов. Дальше мы вместе перебросили небольшие сходни. Обычно они у нас на корме находились. Димка за всем этим с интересом наблюдал сидя на крыше рубки, держась одной рукой за небольшой прожектор сделанный мной на базе судового фонаря, ещё один такой же был на корме, но этот был от «Зиса», заметно слабее. Двух спаренных автогенераторов подключённых к мотору вполне хватало, чтобы питать бортовую сеть судна и прожектора. А два автомобильных аккумулятора позволяли всем пользоваться, некоторое время, и при заглушённом двигателе. Я же говорил, что подготовился к навигации.
        Оставив Димку на охране, мы взяли бумаги и двинули к управлению порта. Всё что надо для навигации, разное оснащение, флаг, топливо в бочках, включая карты, мы получили ещё вчера днём. Сейчас проведём регистрацию и заберём баржу, она стояла дальше, у берега. Которая наша, мы уже знали, хотя их там было три. Самая небольшая, это наша. Тоже деревянная, борта чёрные от пропитанного дёгтя.
        Надолго мы не задержались. Путевой лист, командировочные, они по-другому назывались, но мы их так назвали, ну и сухпай выдали. Вот этого не ожидал. Приятно удивили. Выдали прямо в новеньком сидоре, вот с ним мы и вернулись. На борту всё было в порядке, Димка похоже с рубки так и не слезал, продолжал там сидеть, рассматривая порт в бинокль. Так что, отшвартовавшись, приходилось часть команд дублировать и разъяснять на пальцах, и направились к барже. Там почти час потратили, чтобы снять её с места, протянуть буксирный конец, маловато нас на такую работу, да и не опытные ещё, и только потом, стронув не такую и тяжёлую, порожнюю баржу с места, направились в сторону Горького, наше путешествие началось.
        Для деда, конечно, это тяжело, хотя он и бодрился. Поэтому я планировал его использовать в основном как рулевого, главное внимательно смотреть по сторонам, а он на зрение не жаловался, и вести по фарватеру. Я и сам по сторонам смотреть буду. Со временем научиться чувствовать судно с грузом на прицепе, получит нужный навык и опыт. Я специально сделал так, что у штурвала можно как стоять, так и сидеть, тут полка откидывается и получается мягкое кожаное сиденье. Ноги-то не казённые. Конечно, вблизи разных портов или в шлюзах всё управление на мне будет, но основной путь, при движениях по рекам, его. Мы это ещё на стадии подготовки обговорили, чтобы тот знал основные свои обязанности. Конечно, номинально именно он числится капитаном, и даже сдавал на право управления подобными маломедными судами, а по факту всё на мне. Так что когда Москва осталась позади, мы так по-тихому и потрюхали на среднем экономичном ходу в сторону канала «Москва-Волга».
        Дед всё это время стоял рядом и внимательно слушал, что я говорю, наблюдая за моими действиями. Когда прошло встречное судно, небольшой экскурсионный пароходик с заваленной мешками палубой, я уступил ему место у штурвала. И показывал ориентиры на берегу, вехи, специальные знаки, ну и бакены. Запомнить не сложно, он действительно помнил, чему я его учил, так что, оставив деда в рубке, тот опустил сиденье и, поглядывая через обзорные окна по сторонам, правил. Димка тут же шмыгнул к нему, ну а я занялся делами. Проверил, как привязаны бочки на корме, это наше топливо на весь путь с возвращением. Потом достал швабру и привёл палубу в порядок. Она и так чистая была, просто занял себя. Только после этого я спустился вниз в каюту и лёг отдохнуть. Нам дали максимальный возможный срок, чтобы добраться до Горького с неопытной командой, а других и не было. Десять дней на мой взгляд, перебор, я рассчитывал на шесть-семь, с учётом того что с наступлением темноты мы будет подходить к берегу и вставать на якорь, включая стояночные огни. Для этого нам выдали две масляные сигнальные лампы и запас топлива для них.
Должны успеть раньше крайнего срока.
        Отдохнуть мне дали часа два, мы уже шли по каналу, приближаясь к первому шлюзу, когда в каюту заскочил взъерошенный Димка, он у нас юнга на борту, на посылках сейчас, и воскликнул:
        - Сашка, там самолёт! Деда говорит немецкий.
        Выскользнув следом за братишкой на палубу, я присмотрелся. Действительно немецкий. Хм, странно, так близко от Москвы, да ещё один и днём. Что он тут забыл?
        - «Хейнкель». Бомбардировщик, - прикрываясь ладонью от бьющего в лицо солнца, оно ещё вставало, сказал я. - Странно, они по одному не летают, да ещё так низко. Километра полтора будет. Если конечно десант не сбрасывают. Одного-двух легко. А этот возвращается.
        - Может от своих отстал? - выглянув из рубки, уточнил дед.
        Молча указав ему на встречный буксир, что тянул гружённую углём баржу, проследил, как дед вернулся ближе к правому берегу. А то он слегка увлёкся и вышел в центр канала. Не разминулись бы. Ничего, не опытный ещё, исправиться. Для деда этот день был тяжёлым. Не без этого, вот я его одного оставил, чтобы тот учился работать самостоятельно и не звал меня по каждому пустяку. Получилось, два часа тот спокойно вёл судно. Но по каналу это и не сложно, так что, проследив взглядом за улетевшим бомбардировщиком, его пытались догнать две пары наших истребителей, я посмотрел в сторону шлюза. Отлично, пропустив только что прошедший буксир с баржой, мы обменялись гудками, у меня автомобильный стоял, и ожидали нас. Это хорошо, повезло. В будущем проще, обзвонил шлюзы и сообщил, когда примерно будешь проходить, оплатив услугу через интернет, а тут по-другому. Правда и платить не нужно, знай проходи, все грузы и суда государственные.
        При приближении сменил деда, мы медленно вошли в створ и стали ожидать с баграми, пока баржа по инерции нас не догонит. Скорость у неё была небольшая, так что тарана не было, немного отработали задним ходом, совсем глуша инерцию и готово, мы в шлюзе. Практически ювелирная работа. Хотя конечно и муторная, но нормально, встали у стенки, зафиксировав и баржу и буксир. Нам помог местный работник. После шлюзования, когда двинули дальше, дед пошёл отдыхать, укатали сивку крутые горки, ну а я управлял.
        Обед прошёл в молчании, все устали, не такая и лёгкая жизнь у речного моряка, много мелких и многочисленных особенностей, без которых не обойтись. К берегу до вечера так и не приставали, пройдя к концу канала и добравшись до Волги. А быстро, я думал меньше пройдём. К вечеру я решил подойти к небольшому городку, однако местная сотрудница порта сообщила, что пирс занимать нельзя, ожидают пароход, но указала удобное место для стоянки. Именно там мы оставили баржу, закрепив её тремя канатами. А сами приткнулись к берегу, тоже натянув канаты, и спокойно легли спать, не выставляя дозорных. У нас для этого людей не было. За баржу я не беспокоился. Стояла в небольшом рукаве в стороне от фарватера, да ещё сигнальную лампу навесил. Положено инструкцией.
        Ночь, как и ожидалась, прошла спокойно. Дед уже встал и по сходням спустился на берег, где кошеварил. Когда он нас с Димкой разбудил, каша уже была готова, хлеб можно сказать ещё свежий, домашний, так что с сальцем всё пошло на ура. Попили чаю, каши много, на обед осталась, и снова взяв на буксир баржу, двинули дальше.
        Вот так и шли, пока на седьмой день вдали не показался Горький. Пришли бы раньше, если бы по не опытности дважды на мель не садились. В первый раз легко сдёрнули баржу. Вот во второй пришлось постараться, почти четыре часа потратили. За время пути оружие так и не пригодилось. Даже на охоту не ходил, хотя мы трижды на ночёвку вставали вдали от заселённых мест, дважды берег был заросшим лесом. Наверняка тут славная охота, да не да того было, продовольствия хватало, свежая убоина пока не нужна. Да ещё Димка, воспользовавшись моими рыболовными снастями, умудрился на ходу неплохую рыбину вытащить, полтора килограмма весом. Конечно вытаскивал её я, у того сил не хватило, но уха вышла замечательной. Мы из-за этого на час раньше встали к берегу, чтобы успеть сварить её. Хорошо пошла.
        Нас тут уже ждали, так что на катерке подошёл местный служащий и показал, куда подогнать баржу. От него только мы и узнали, что повезём железные чушки для завода в Москве. Того что «Зисы» выпускал. Каждая такая чушка тонна весом, а везти нам их много. Лимит веса для баржи у нас был, его мы и выдали работнику порта. Тот выписал бумаги, поставил печать и, оставил нас на загрузке, тут работал один портовый кран, и шесть грузчиков, трое из которых были женщинами. Потихоньку, с каждым грузом баржа садилась всё ниже и ниже, но за пределы не вышла, иначе быстро посадим её на мель. Загрузили именно столько, сколько и обещали.
        А сами мы, оставив баржу и отойдя в сторону, тоже не сидели, проверили буксир, ну и заправили, конечно же. Заодно пообедали, мы в Горький к десяти часам дня подошли, ещё пока крутились тут час ушёл, да швартовали баржу, так что время уже было час дня. За эту неделю моя команда втянулась, дед уже уверенно стоял за штурвалом, Димка теперь и палубу научился драить, и все металлические части на судне. Специальная тряпочка была из бархата, чтобы всё блестело. Я за этим строго следил. При этом энтузиазма у него не убавилось. Всё нравилось.
        - Ещё часа три грузить будут, - прикинув, сообщил я команде. - Предлагаю по городу погулять. Я тут уже бывал, хотя в порт и не заглядывал, а вы впервые.
        Димка согласился с охоткой, а вот дед нет, решил подремать, раз выдалась такая минутка, заодно и судно постережёт. Так что, забрав братишку и обоих псов, те тоже были рады ступить на твёрдую землю, и направились гулять. Волк с Баламутом местность не узнавали, они же со мной тут зимой были, но бегали весело. Жаль что всех щенков Белки отец забрал, раздарил знакомым в дивизии. Тот же командир артиллерии дивизии был завзятым охотником, так что подарку обрадовался. Все щенки ушли таким же охотникам-любителям, уж они-то понимали ценность подобных подарков. Один кобелёк был подарен снайперу из Сибири, что служил во взводе отца. Тот воспитывал его, как полагается, отец приглядывал.
        Первым делом я заглянул в комендатуру, но там был новый комендант, он меня не узнал. Вот один из командиров, что присутствовал тогда во время празднования и небольшого импровизированного концерта, узнал, мы с ним и пообщались. Немцы серьёзно бомбили город зимой. Да и сейчас нет-нет да устраивали налёты, хотя противовоздушная защита и стала сильнее. Как зенитки, так и истребители встречали супостата, но те бывало, прорывались. Налёты-то по ночам.
        - Слыша-слышал заключительное выступление. Очень понравилось, - разливая чай у себя в кабинете, сказал старлей, тут в кабинет сунулся какой-то молоденький боец, но тот его шугнул. - Песня про Фаберже понравилась, необычное такое исполнение, бодрящее. Только странно, зачем о себе такую историю рассказывать?
        - Были причины, - отхлебнув кипятка, стал разбавлять я водой из графина. - Понимаешь, меня уже многие узнают, ну и общаются как… Да как со странным необычным ребёнком, с особенностями. В первое время забавляло, сейчас немного раздражает. Ну вот я и показал всем, что такой же как и все, попадаю в глупые или весёлые казусы. Я как все.
        - А ну тогда да, тогда всё логично… Вы варенье пробуйте, земляничное, мама мне прислала посылку.
        - Вкусное, - подтвердил я, и мы продолжили общение.
        Заметив, что время подходит, мы с Димкой заторопились обратно, попрощавшись со старлеем. Тот нас вместе с чаем и вареньем разными местными историями угостил. Он кстати был моим фанатом, если так можно сказать терминами из будущего. Ну или поклонником по местному. Не пропустил ни одной передачи, а как и многие слушатели исходил злобой на чиновников что запрещали такие замечательные песни и сожалел что их больше не исполнят никогда. Я ему в ответ тоже пару историй рассказал, не он один возмущался. Однажды старший политрук сбежал из госпиталя и, ворвавшись в соответствующую организацию, угрожал трофейным пистолетом. Даже дал два раза в морду подвернувшимся работникам. Дал бы больше, но остальные были женщинами, а бить их у того рука не поднималась. Я тогда все силы приложил, чтобы его не наказывали. Только в звании на одну ступень понизили, и отправили после выздоровления на фронт. Другой тоже из выздоравливающих, капитан-лётчик, собрал из раненых музыкальную группу, нашёл где-то инструменты, несколько дней ждал, пока они не сыграются, чтобы звучало как надо, и прямо на Красной площади стал исполнять
все эти запрещённые песни. Вот он в штрафбат угодил, даже я не смог помочь. За несанкционированный митинг и выступления припечатали его. Причём зрители и зеваки были за него и долго не давали сотрудникам милиции задержать. Вот такие дела.
        Ну а мы бегом рванули к порту. Добежали бы быстро, наверное, зря отказались от машины, которую предлагал старлей, но тогда не было бы этой замечательной встречи.
        - Сашка! - услышал я окрик за спиной.
        Остановившись, я обернулся. Димка встал рядом, оба пса, что успели убежать дальше, возвращались, заметив нашу не запланированную остановку. Из подворотни, мимо которой мы только что пробежали, выскользнул худой, но подвижный как ртуть паренёк, четырнадцати лет на вид, да ему и было четырнадцать. В штопанной одежде не по плечу, тот был как выходец из другого мира. Да он им и был. Димка его тоже узнал. Заулыбавшись во весь рот, воскликнул:
        - Юрка, привет.
        Это был Юра Лоскутов, из нашей деревни. Соседи можно сказать, через дом от нас жили. Вот так встреча. Да это ещё не всё, следом за ним из подворотни выбежало ещё несколько ребят и всего одна девочка. Муся, наша с Маринкой одноклассница и сестра Юры. Её звали Марусей, но все именовали Мусей. Вот она, в отличие от Юры, который степенно подошёл и пожал нам руки, подбежала и стала нас обнимать.
        - Вы тут откуда? - быстро спросил я. - Ты извини у нас судно отходит, график, так что давай быстро. Как вы тут оказались? Да и что это за ребята с вами?
        - Уплываете? - сразу поскучнел тот.
        - Ну да, мы в команде буксира. Велели не задерживаться, и сразу после загрузки отходить, - был мой ответ, подошедший Волк прижался к моему бедру и я потрепал его по холке. - Вы тоже от немцев уходили? Как тут оказались, родители ваши где? Точнее отец воюет, я в курсе. А мать?
        - Убили мать? - хмуро ответил Юрка, а Муся со всхлипом втянула воздух. - Через неделю как вы всем семейством уехали, прикатили на двух грузовиках какие-то ухари в немецкой форме. На разных языках говорили. Вроде из Литвы они. Нет нашей деревни больше, сожгли её. Как нашли у нас раненого лётчика, его на подворье деда Михея укрывали, который у вас дом купил, так и пустили красного петуха. Маму застрелили, когда мы через город к лесу бежали. Утекли. Всю деревню спалили. Когда они уехали, мы кого смогли похоронили, маму тоже, и за нашими пошли. Много что было, вот ребят собрали, они тоже одни остались, я у них старший. Зимой очень тяжело было, ждём тепла не дождёмся.
        - Понятно, - хмуро протянул я, рассматривая эту ватажку малолетних бродяг. По-другому их не назвать.
        Всего было шестеро. Кроме Юры и Муси, двое парнишек примерно моих лет, очень схожих лицом. Они и оказались братьями, тринадцати и двенадцати лет. Ну и ещё двое мальчишек было, по виду одиннадцать одному, сильно на цыгана смахивал, второй лет восьми, блондинистый.
        - Слушай, а какие у вас планы? - очнувшись от размышлений, поинтересовался я у Юры.
        - Какие у нас планы могут быть, найти поесть досыта да поспать в тепле, - криво усмехнулся тот.
        - А если я вам работу дам? Пойдёмте ко мне на судно в команду? Как раз жалел, что не набрал подростков в Москве, а тут вы мне попались.
        - Честно? - с недоверчивостью уточнил Юра.
        Раньше он таким не был, видимо хорошо побила его жизнь за этот год.
        - Честно-честно. Зарплаты большой не обещаю, но официально принять работником, выправив соответствующие бумаги, сытную кормёжку, и место поспать обещать могу. Всё лето с нами проходите, а зимой что-нибудь придумаем. Есть у меня где вас устроить, хорошо перезимуете.
        - Идёмте с нами, - тоже уговаривал Димка.
        - А возьмут? - уточнил то с некоторым сомнением.
        - Возьму, - непонятно улыбнувшись знакомым, ответил я.
        - Вы как? - обернулся тот к остальным.
        Выбор был недолог, отказавшихся не было. Всё своё у них было с собой, самое ценное, а то что оставалось на сеновале где они жили эту неделю с момента приезда в Горький, ценности не имело. Можно бросить. Так что мы бегом рванули в порт. Он уже тут рядом был. Пять минут и на месте. Дед нас встретил с удивлением, по очереди обнял Мусю и Юру, потрепал по макушкам остальных. Он был только за, в прибавлении команды, сам уже намекал. Понимал, что путешествие сюда действительно было лёгкой прогулкой и самое тяжёлое будет сейчас.
        Время тянуть не стали, потому как до наступления темноты мы уже должны быть далеко. Так что когда последний из парнишек балансируя по сходням, перебрался на борт нашего баркаса, я мы с дедом сняли его, принайтовили на место и, отойдя от берега, концы отдал местный работник, направились к барже, которую уже полчаса как загрузили. Все новички устроились на палубе, чтобы нам не мешать и во все глаза смотрели за нашей работой. Как только толстый канат был закреплён, концы у баржи отдали грузчики, я добавил газу, но… мы как остались стоять, так и остались. Канат вынырнув из воды, задрожал разбрасывая капли, мотор ревел, бурун под кормой, а мы стоим. И только через некоторое время стало заметно, что мы стронулись с места, двигаясь вдоль пирса и потихоньку отворачивая к выходу.
        - Да-а, это не пустыми идти.
        - Порожними, - поправил я деда, что сбив фуражку на лоб, чесал затылок.
        После семи дней активной практики тот уже мог уловить разницу между порожней баржей и гружённой под марку. Только тут после общения с Димкой новички начали понимать кто действительно капитан на этом судне. Поэтому те уже не удивлялись, что я находился в рубке, а дед стоял рядом, внимательно наблюдая, что я делаю. Когда мы покинули акваторию порта, шли также, средним ходом, оставив Горький позади, я передал штурвал деду, а сам прошёл на бак где и собрались все наши гости. Считать их командой пока рано, учить их ещё и не переучить. Устроившись на бухте каната, я осмотрел всех и велел:
        - Ну давайте, рассказывайте. Я хочу знать, кого принял на борт своего судна.
        С пополнением дела действительно пошли легче. С каждым я пообщался, выяснил интересы и, составив своё мнение по каждому, расставил по постам. Муся, которая стала нашим коком, уже шебаршила внизу, ей Димка помогал, показывал где-что. Все парни голодные, из-за частого недоедания худые как скелеты, нужно будет покормить, благо было чем. Но теперь точно придётся приставать и ходить на охоту. Но я даже рад буду размяться, а уж лайки тем более, хотя псы уже начали привыкать к плаванью, не выли как впервые дни. Так вот, Муся стала нашим коком. Брат её Юрий получил должность исполняющего обязанности боцмана. Тот чернявый, которого я принял за цыгана, а он потомком греков оказался, его Романом звали, буквально фанател от техники. Он получил должность механика. Тоже исполняющего обязанности. Мне их всех учить надо, вот этот путь при возвращении в Москву и буду учить. А на месте, пока идёт разгрузка, я их оформлю в порту. Оба брата стали матросами, старший Игорь, и младший Егор. А самый младший из этой банды, что вошла в мою команду, Олежек, получил ту же должность что и Димка - юнга. Я как был капитаном,
хотя официально мотористом числился, так им и остался. Дед числился капитаном, а как был старшим помощником и страшим рулевым, тоже так им и оставался.
        После того как вновь сформированная команда поела, не от пуза, но сытно, я всех распределил по местам и осмотрев ту рванину в которой они были, направился к себе за вещами. Потом бросая за борт ведро, черпали воду, подтягивая его на верёвке, и все помылись. Мыло и полотенца были. Я раздал обоим братьям своё запасное нательное бельё, одному брюки, другому такой же комбез как у меня, у нас размеры схожи были. Обуви не было, босиком походят, тепло уже. Остальным придётся потерпеть до Москвы, там их и приодену.
        Дальше мы так и шли до шлюза. За это время я подробно объяснил должностные обязанности каждого, учил и устраивал учебные тревоги, чтобы всё от зубов отскакивало. Это конечно немного преувеличил, но хоть знать будут, что делать при заходе в шлюз. Да уж, пришлось постараться, но к счастью зашли мы в шлюз на самом малом ходу, дальше помогая себе баграми, и после шлюзования двинули дальше. Все мокрыми были от пота, укатала работа по шлюзованию. Но ничего, втянуться.
        Так и шли следующие два дня, добравшись до Костромы и пройдя мимо неё. Постепенно новички действительно втягивались, учили морские термины, я их учил вязать узлы, с Романом работал в машинном отделении, дав ему потрёпанную книжицу по эксплуатации мотора, что у нас стоит. Велел выучить, чтобы от зубов отскакивало, и тот в редкое свободное время действительно учил. Несколько книг по речному судовождению у меня было собой, поэтому вечерами на берегу все читали, изучали. Интересно им было, я смог зажечь в них этот интерес.
        Вот на следующий день, когда и Ярославль остался далеко позади, мы пристали к берегу, через час стемнеет, а нам ещё ужин готовить. Так что когда баржа встал у берега, да и баркас тоже, прихватив лаек, обоих юнг что рвались со мной, а главное винтовку, я направился на охоту. Дед, оставшийся за ставшего, знал что делать, не в первый раз лагерь разбиваем, поэтому я был спокоен. Вокруг стоял вековой лес, приходилось в некоторых местах прорубаться, но ничего. Сначала Волк выгнал под выстрел зайца, а потом двух фазанов подстрелили.
        Вот тут и Баламут стал подавать голос, причём лаял зло, заполошно, не как на дичь. Юнги несли разделанную добычу, не зря же я их взял, поэтому подхватив винтовку, я рванул на голос пса. Гавкал тот недолго. Что именно тот обнаружил, выяснить удалось быстро. Сначала попадались деревья с поломанными верхушками, а потом обнаружили сам корпус рухнувшего на лес самолёта.
        - Немец, - сходу опознал я. - Бомбардировщик.
        - Воняет, - сморщился Олежек. Димка только кивнул, зажимая нос.
        - Значит, кто-то из экипажа остался внутри. Ладно, стойте тут я всё осмотрю.
        Достав из кармана большой платок, я завязал его на лице вроде повязки, действительно пахло мертвечиной, и стал подбираться к нему ближе, чтобы через пролом заглянуть внутрь. Это был уже знакомый мне дальний бомбардировщик. Про них в газетах писали, вроде называется «Хейнкель 177», в этом году выпускать начали. Именно такой мы видели, когда покидали Москву. Конечно, пострадал тот серьёзно, но ценного на борту хватало. Тем более тот планировал, пока не коснулся верхушек деревьев, а не падал пикируя. Внутри находилось два члена экипажа, пилот и видимо штурман, они были убиты, когда наш истребитель дал очередь по кабине. Причем, судя по зимним комбинезонам, сбили их уже давненько, но наших тут не было, всё на месте. Крикнув мальцам, чтобы хватали добычу и бежали в лагерь, взяв Волка, тот не даст заблудиться, занялся дальнейшим осмотром. Баламут крутился вокруг, но не мешал, только фыркал от вони. Пацаны уже убежали, пусть приведут помощь и возьмут мой ящик с инструментами. Кстати, судя по пометкам на карте штурмана, сбили их ещё в марте.
        Помощь незадолго до темноты прибыла, их Волк привёл, дед был тут же, я уже снял с тел пилотов всё самое ценное, даже парашюты из-под них выдернул, не побрезговал. Хотя мутило, ещё как. И прикидывал, как снять радиостанцию. Та вроде была целой. Так что с прибывшей помощью работа закипела. Мы сняли все три зенитных пулемёта, два крупнокалиберных, и один под винтовочный патрон. Я не поленился и, раскопав сплющенную носовую часть смог извлечь одну автоматическую пушку. Вторая повреждена была. Но поделилась боеприпасом и запчастями. Чтобы добраться до неё, рубили топором фюзеляж. Отсек для бомб тоже осмотрели, пустой, где-то сбросить успели. Парни всё снятое на самодельных носилках уносили на берег, тут до него по прямой метров шестьсот было, а мы продолжили. Снимали всё, радиостанцию, как приёмник, так и передатчик, со всеми антеннами проводами я снял сам. Сиденья, да всё что могло пригодится. Работали почти до двух часов ночи, но справились.
        Утром, вышли позже обычного, около девяти, но всё было погружено в небольшой трюм баркаса и частично на баржу. Под вечер этого же дня, снова пораньше пристали, мы с Юрой прихватив пилу ушли в лес. Нашли не большой ствол поваленного дерева и, распилив его на чурбаки, отнесли на баркас. Там у борта уже стояли немецкие лётные сиденья, удобно пользоваться, все оценили. А чурбаки нужны для другого. Дед мой замысел понял правильно, и поплевав на руки стал рубить будущую зенитную треногу для пулемёта, того что имел винтовочный боеприпас. Более крупные во время стрельбы могут разнести её. Самоделка всё же. После чего мы с Юрой засели за чистку пулемёта, теперь он будет за него отвечать.
        На мель мы за это время так и не сели, я помнил оба места, где мы сидели, обошли их, прошли канал и вот она Москва. За время пути только единожды шёл дождь, весь вечер и часть ночи. Он их побегали мы с авралом. Баржа не закрытая, с нулевой плавучестью. Помпа была, подключили с помощью длинного электрического провода к бортовой сети баркаса, и та качала воду с баржи. Мотор баркаса всю ночь тарахтел. Да и вёдрами пришлось поработать, но спасли, не ушла на дно. Мы тогда все с ног валились.
        На подходе я связался с портом, там был свой радиоузел. Рацию я поставил, отчего рубка стала ещё тесней, антенну над рубкой натянул, хоть и кустарно, опробовал, так что был уверен в себе. А наушник и микрофон использовал из лётного шлема, у меня их два было. Правда, не смотря на хорошую чистку, они всё равно пахли, так что я прикидывал, как их заменить. Своего позывного у меня не было, но опознали, молодцы, так что я заранее получил номер причала, к которому следует подогнать баржу. Да и повезло, что смогли мой сигнал принять. Всё же радиостанции на самолётах Люфтваффе имеют другие диапазоны в работе. Пришлось голову поломать, чтобы выйти на волну, на которой работает рация порта.
        Когда баржа встала у причала, её пришвартовали, я отогнал баркас к свободному месту стоянки и, прихватив деда и парней, кроме Муси и Димки, повёл их с собой к зданию правления порта. Там сначала с нами пообщались, я отчитался. Выслушали внимательно, потом поблагодарили, раньше срока пришли, подписали наряды, печати поставили, после чего прежде чем те начнут меня грузить насчёт следующего рейса, я описал ситуацию со своей новой командой. Обратно мы шли восемь дней, и все за это время вполне освоились, тяжело, но справлялись, вот я и решил официально их оформить. Тот был не против, и так же записал всех кого юнгами, кого простыми матросами. Со всеми начальник порта пообщался, мы в два часа дня подошли, он на месте был, остался доволен и выдал каждому разрешение, а также матросские книжки. Насчёт них уже я попросил. Подросткам и детям их особо не дают. А тут и возраст внесли и всё остальное. Ценю их за это.
        Потом пока команда ждала снаружи, мы с дедом узнали, что снова идём в Горький. А вот как нашу баржу разгрузят, так и пойдёт. В этот раз с загрузкой, хоть и не полной. Получив наряды на топливо и всё остальное, дед отправился с ребятами всё это получать со складов, а мы с начальником порта пообщались тет-а-тет. Я описал свои находки, буквально окрылив его от радости. Канал, по которому мы шли, изредка подвергается налётам авиации противника, благо в этой истории они до него не дошли, но бомбить бомбят, и судам достаётся, а вооружить все не могут, не хватает зенитных средств, а тут от меня такая новость, четыре единицы хоть и трофейного вооружения. Под это дело один пулемёт я отжал себе, на что получил официальную бумагу. Тот самый, винтовочного калибра, остальное нужно сдать. Документы немцев, оружие, их личные вещи и парашюты тоже. Вот уж чего не жаль, всё провоняло. Зато удалось договориться через начальника порта, что тот достанет мне нормальный немецкий шлемофон. Немцев частенько сбивали и такие трофеи были. После этого тот вызвал зама по вооружению, поставив его в курс дела насчёт наших
находок, и мы с ним отправились в порт. Тот принимал всё по описи, а чуть позже «полуторка» подъехала. Я под это дело, когда всё вывезли, занял её на время чтобы всё привезти со складов выданные материалы. Пустые бочки из-под топлива мы увезли, а полные привезли. До вечера работали, устали все, но справились. И вечером, мы как раз хотели отойти от причала, водитель начальника порта и привёз мне новенький на вид пухнущей выделанной кожей немецкий шлемофон. Те два я убрал, запасными будут, а пользовался теперь только им. И позывной получил. «Ар-117». Портовый радист, приходил, проверил настройки и остался доволен, моя ручная сборка его вполне удовлетворила, лишь антенну посоветовал чуть поправить, чтобы лучший приём был. Совет дельный, так что чуть позже сделаю, когда время будет.
        Отойдя от причала, мы пошли вверх по реке к дому. Димка уже был там, дед отправил пёхом. Вахтенный рассказывал, рванул так, что пятки сверкали. Тот наших предупредил, так что на берегу нас уже все ждали, наблюдая как мы, подойдя ближе, ткнулись носом в песчаный берег. Игорь тут же спрыгнул и, добежав до вкопанного столба, совместно с присоединившимся братом завязал его. Второй канат от кормы к другому швартовочному вкопанному бревну натянули. Дальше после бурной встречи, то что с нами Юра и Муся, Димка рассказал, мы прошли в беседку и хорошо там поужинали. Потом была банька, но это не значит, что мы стали отдыхать. Игорь остался вахтенным на борту баркаса, а мы с дедом, прихватив Юру и авиационный пулемёт, на моём «кюбельвагене» поехали к дому. Там мастерская, а нам треногу нужно сделать. Муся у нас осталась, с Мариной. В следующее плаванье она с нами не поплывёт, более того, я дал Марине задание, подтянуть её пропущенный учебный год, чтобы та в следующем году с нами в один класс пошла. С директором я как-нибудь договорюсь.
        Приехав на место, тут шла работа, пока дед общался с дядей Стёпой, пулемёт уже в мастерскую отнесли, я показал Юре дом. Жить с парнями он зимой будет тут. За время нашего отсутствия на территории нашего небольшого кустарного производства глушителей, появилось новшество, строгий пожилой сторож с охотничьим ружьём. Их тут трое было, посменно работали. Из милиции настояли, а своих сотрудников для охраны выделить они не могли. Сам сторож нас поначалу не хотел пускать, что вызывало удивление, в собственный дом не пускают, но потом прихромал дядя Стёпа и всё разрешилось. Оставив их всех тут, уже когда стемнело, я один поехал к армейским складам на окраинах. Там время от времени нет-нет да появлялись машины из дивизии оцта, отец так нам подарки отправлял, ну или мы ему. Вот и сейчас мне нужно было найти кого-нибудь из его дивизии, отправить бате сообщение. К счастью недавно прибыла целая колонна, так что старые знакомцы были. Дивизия отца в четырёхстах километрах стояла, а всё равно грузовики гоняли, не все грузы доходили по железке. А так надежнее.
        Пообщавшись со знакомым интендантом, тот чистую бумагу дал, вот я и описал на ней наши приключения, кого встретил и в команду взял, находку в виде сбитого самолёта и основное, из-за чего мне была нужна срочная связь. Мне требовались авиационные пулемётные немецкие патроны для этого пулемёта. Пусть отец пошебуршит по закромам, вдруг найдёт. Описав также интенданту проблему я даже удивился, тот сказал что нужно к нему обращаться, а не к отцу. И да, ящики с такими патронами у них есть, целый грузовик захватили, пару ящиков выделят. Привезут со следующей колонной и забросят ко мне на подворье. На то где жил. Тем более они там часто были, наши их знают. Тут уже я возразил, пулемёт на балансе порта теперь, номер записан, дед ответственный за него, патроны пересчитаны, так что пусть отправят ящики в порт в виде шефской помощи. Такой пулемёт всё равно только у меня, а начальника порта насчёт подобного подарка я предупрежу, и будут мне выдать боезапас по описи, всё как полагается. Тот проблемы не видел, ему было всё равно куда везти, так что ударив по рукам, мы разошлись.
        Немедля я поехал по ночным улицам обратно к дому, а у меня пропуск был, да и комендантский час уже отменили. Там застал деда и дядю Стёпу за кройкой брезента, чехол для пулемёта шили. А тренога в стороне стояла. Сварки тут у нас не было, все крепления на болтах. Когда успели? Но крепко, даже отверстия в «лапах» были и болты чтобы к палубе всё прикрутить. Сам пулемёт был закреплён на треноге, и я попробовал, как тот крутится. Вполне неплохо. На баке и поставим. На корме не в тему, мешать будет.
        Когда все работы были закончены, мы разбудили уснувшего в доме Юру и, загрузив всё, поехали домой. Разгружать машину не стали, так и загнали в гараж.
        Рано утром, ещё когда светало, занялись делом, поставили треногу, прикрутив болты к палубе. Пришлось под них отверстия в ней сверлить, но встала та намертво. Закрепили на ней пулемёт, и проверили. Обзор практически круговой, отлично. Потом накинули чехол, проверили вахтенного, сейчас Егор дежурил и, оставив на борту на охране деда, на машине, загрузившись все, поехали на рынок. Ехал я, Юра, и остальные, больше места не было, а мне для них одежду нужно прикупить, хватит в рванье ходить. Тем более деньги были, отчисления неплохим потоком шли. Мусю брать не стали, места не было, да и оставалась она тут, я Марине денег дал, они вместе сходят и всё что нужно купят, когда мы отбудем. А пока она своей одеждой поделилась, фигуры у них почти одинаковые были, подростковые. Хотя им уже по тринадцать, потихоньку превращались в девушек.
        На рынке все получили тельняшки, где не по размеру ушьют, нитки иголки тоже прикупили, фуражки, комбинезоны и ботинки. Взяли всем тёплых круток, чтобы ночью не замерзать, если на вахте стоять. Одеяла, с ними проблемы были, не хватало. Каждому сидор купил для личных вещей, там полотенца, зубные щётки, Юре бритву, уже начал зарастать, пятнадцать вот-вот наступит, в августе, помазок в тему будет. Мыло каждому. Столовые приборы, ложки, ножи, кружки и тарелки. Всех обеспечил, даже фляжек набрал. Вот теперь с полными сидорами мы вернулись к машине. Её время от времени кто-то охранял из команды. И поехали обратно. Мы успели пообедать, когда пришло время возвращаться в порт. Баржа была в очереди на загрузку, обещали сегодня к обеду закончить. Вот теперь моя команда не смотрелась шаромыжниками, а серьёзные деловые моряки речного флота.
        - Ого, мы что, машины повезём? - прикрываясь ладонью от солнца, спросил Юра, он стоял слева от рубки, а я у входа и советами помогал деду маневрировать в акватории порта. Пока не получалось у него вот и учил. Так что вокруг, а особенно на нашу баржу я не особо смотрел. Сейчас же взглянув, взяв в полки в рубке бинокль, присмотрелся.
        - Точно грузовики. Четыре стоит. Тентованные. Новенькие. Странно, в Горьком же «полуторки» выпускают, «Зисы» там зачем?
        Ответа мы так и не получили. Правда, я с количеством машин ошибся. Было четыре крытых грузовика и топливозаправщик с прицепленной цистерной ещё на тонну. Мы подошли, взяли баржу на буксир и, отшвартовав её, в этот раз можно и не привлекать местных, своих моряков хватает, даже Димка снова с нами был, настоящий моряк растёт, покинув порт, двинули уже знакомым маршрутом.
        Сам путь прошёл без проблем, немцев лишь раз видели в воздухе, да и то снова недалеко от Москвы, на большой высоте шестеро летели, надеюсь наши «Миги» их перехватят. Так что как пулемёт был зачехлен, так и оставался прикрытым. В Горьком как оказалось, наш маршрут не заканчивался, переставили все те машины, что уже стояли на барже, втиснули ещё две «полуторки», одна явно с радиостанцией в ней, загрузили ещё какими-то ящиками с приборами и оборудованием, мне кажется, это геологов готовят к какой-то работе. Хотели ещё «эмку» загрузить, но уже не куда было, зато два мотоцикла загрузили, с колясками. После пополнения припасами и топливом, к нам направили для охраны двоих бойцов, сержанта с красноармейцем, оба были вооружены длинными винтовками с полными сидорами за спинами и скатками шинелей. Устроились они на барже, в кузове одной из машин, и время от времени то один то второй появлялся, гуляли у борта, изображая охрану. Общались мы с ними редко, только по вечерам, когда так же к берегу приставили, они с нами ужинали. А сам путь шёл сначала к Казани, там частично на баржу, частично на борт баркаса
погрузилось пятнадцать студентов-геологов. Да ещё вещей столько, палаток и разного имущества. Вот с ними было веселее, девушек было шестеро.
        Уже в Казани мы узнали, что направляемся в сторону Камы и дальше вверх по руслу. И только сейчас я сообразил, что этих геологов напрягают по одному из моих писем, к одному из богатых нефтяных месторождений Татарстана, возле будущего города Лениногорска. Сейчас его пока не было, не отстроили нефтяники. Я даже нисколько не сомневался, что не случайно оказался в этом рейсе. Чую чью-то руку в этом деле. Когда мы добрались до Набережных Челнов, пройдя мимо огромного элеватора хорошо видного с поверхности реки, то причалили, где указал помощник начальника порта. В выгрузке мы уже не участвовали, лишь помогли девчатам спустить их узлы с вещами и чемоданы с книгами с борта баркаса. Водители, а они были из местных, проверяли машины, их снимали борта с помощью крана, и отгоняли в сторону. Тут же было и начальство этой экспедиции, что встречали прибытие сотрудников и материальной части.
        Утром, когда мы с дедом вернулись с телеграфа, то сразу направились к начальнику порта. Тот уже был в курсе, наш начальник с ним связался. В общем, порожними мы обратно, конечно же, не пойдём, и сейчас нужно перегнать баржу к причалам у складов с мукой. Да, в этот раз мы повезём муку. Причём у нас с начальником порта возник спор. Через деда, а он был за старшего, я отказывался перевозить подобный груз без защиты. Да и обрешётки внизу не было, не хватало ещё намочить. Мне уже пару раз хватало под ливни попадать. Пусть брезент выделяет, в комплекте с баржой, к сожалению никакой защиты не было. Причём ни о каком возврате и речи не шло, начальник это понимал не хуже нас, так что и шёл торг так долго. Брезент мы не получили, но плотную материю смогли. Так же по договорённости шестеро плотников должны сбить настил на барже. Только после этого мы направились перегонять баржу к нужному причалу, её уже полностью разгрузили. До наступления темноты успели, да и плотники не подвели, материал был. Завтра можно начать погрузку. Вот такая работа у нас. А что, мне нравиться. Всем нам нравиться. За этот месяц с
началом первого рейса я окреп, на свежем-то воздухе и хорошем питании, да и остальные тоже стали меньше уставать. Толи ещё будет.
        Два с половиной месяца спустя. Окрестности Ростова на Дону. Неизвестное место. Начало августа 1942 года.
        Застонав, я открыл глаза, всё ещё находясь больше в беспамятстве, чем в сознании, скорее даже балансируя на границе этих двух чувств. Но то, что глаза улавливали свет, я это смог понять плавающим сознанием, значит день. Чёрт, что же случилось, отчего мне так фигово? Да и где я?
        Эта мысль всё же помогла мне перевалить через границу беспамятства, и шире открыв глаза, я повёл ими туда-сюда. Судя по ощущениям, лежу на соломе в каком-то сарае. Видна висевшая конская упряжь на стене, сильно потёртая и явно не раз ремонтируемая. Не струганные доски и стропила наверху. Несколько досок чернели пятнами гнили, видно крыша подтекает. Ну и ещё много что по мелочи висело на стенах, включая сломанное тележное колесо. Вот железа, кос и остального не было, это я сразу отметил. Попробовав привстать, я смог это сделать, хотя голова и закружилась, и меня слегка повело в сторону. Видимо шум, что я издавал, шурша соломой, разбудил кого-то кто лежал рядом.
        - Командир? - услышал я сквозь шум в голове знакомый голос моего механика.
        А Ромка за эти два месяца стал вполне неплохим специалистом. Из-за активной эксплуатации мы дважды полностью разбирали движок, проводя его обслуживание, или меняя поршень как это было в последний раз, и тот всегда помогал мне. Так что обслуживание движка и бортовых систем я часто возлагал на плечи нашего грека и тот справлялся. Тут и следующее шуршание послышалось, осмотревшись, я обнаружил всю нашу команду, и деда, что потирал лысину рядом. Оказалось, было ранее утро и все просто спали.
        - Мы что, в плену? - задал я вопрос, у меня сарай и наш вид как-то сложился с попаданием в плен.
        Тем более я стал вспоминать, чем закончился вчерашний день, что тоже способствовало этому. За последние месяцы, где мы только не были, даже разок до Онежского озера доходили с грузом продовольствия. Но потом плотно встали на маршрут Москва - Ростов на Дону, доставляя войскам, что тут стояли, разные грузы. В основном ящики с автозапчастями, покрышки и всё такое для местных автобатов. Сделали два рейса, и вот как раз был третий. Да, когда внезапно на берег высыпали немцы, открыв оружейно-пулемётный огонь, мы с Юрок не растерялись, сдёрнули чехол, пулемёт уже был заряжен, места не спокойные, немцы то и дело летали, уже попадали под обстрел и бомбёжку, и открыли ответный огонь. Успели выпустить одну ленту, боцман наш как раз бежал со второй, я первую достреливал, как появившийся из-за кустарника немецкий танк, «четвёрочка», сделал выстрел, и всё. Больше ничего не помню. Кажется, ленту я так дострелять и не успел. Но то, что попал это точно. С десяток немцев положили, те покатились по откосу к кромке вод Дона.
        То, что мы не в плену я уже и сам разобрался, створка дверей была не запертой, а слегка прикрытой. Поэтому осмотревшись, и услышав ответы что нет, не в плену, хриплым голосом велел:
        - Рассказывайте, а то я ничего не помню.
        - Ещё бы, два дня в беспамятстве был, - надев свою фуражку, пробормотал дед. - Контузило тебя.
        Как оказалось кроме меня и Юры, его тоже контузило и слегка зацепило осколком, никто больше не пострадал. Так что мне наперебой стали раскрывать, что было в тот день. Плаванье проходило как обычно, как вдруг появились немцы. Причём внезапно для всех, даже наблюдателя за воздухом. Ни стрельбы вдали, ничего такого, раз и те на берегу. Да ещё танк ревёт за деревьями. Те сходу палить начали. Егор что стоял за штурвалом, у меня все должны уметь управлять, как увидел первую пулевую пробоину, так и упал на палубу. Это его и спасло, всю рубку изрешетили. Видимо увидели антенну и стреляли по возможному нахождению радиостанции. Наверное, из-за этого я и успел почти закончить ленту пулемёта. Не я основной целью был.
        Когда я срезал несколькими очередями немцев, и выехавший на берег танк выстрелил, то осколочной снаряд попал точно в борт на носу под пулемётом и мной. В общем, я полетел в одну сторону, пулемёт в другую. Дед и Егор прыгнули в воду и успели вытащить меня с глубины, я не захлебнулся, не дали. Буксир камнем ушёл под воду, дыра большая была. Тем более по ходу движения, вода внутрь под напором пошла, так что все оказались в воде, а так как я активно учил всех плавать, обеспокоили всех только немцы. Они стреляют. Поэтому все поплыли к берегу под прикрытием дрейфующей баржи, где охрана из трёх бойцов палила по немцам из винтовок. Они успели обрезать канат, и их течением утащило дальше за поворот. Танк по ним тоже стрелял, но пустил на дно или нет, никто точно сказать не мог. Местность, где нас подловили, хоть и была холмистой, но леса не имела, разве что такой же кустарник, что до этого скрывал немцев. К счастью, когда меня вытащили на берег и помогли Юре, перевязав его, нашим юнгой Олежкой был найден глубокий овраг. Немцы остались на другом берегу, поэтому сделав импровизированные носилки, ножи были у
всех, нарезали ветвей, и по очереди, сменяясь, понесли моё бессознательное тело. Стрельба последние сутки шла со всех сторон, так что, добравшись до этой постройки у небольшой рощи, сам дом сгорел, но сарай цел, вот они уже сутки как квартировали тут, дожидаясь пока я очнусь. Меня тошнило, когда несли, чуть не захлебнулся, дед помог. В общем, чтобы окончательно не растрясти, добрались до этого места, и вот ожидали. Без еды, фактически без вещей, как потерпевшие кораблекрушение. Да, надо что-то делать. Мы находились примерно километрах в девяти от того места где выбрались на берег, удачно эта одинокая сараюшка попалась, и непонятно что вокруг творится.
        - А погреб что?
        - Так дом сгорел, - пробормотал дед, и хлопнул по лбу. - Вот я старый дурак. Олег, лезь наверх, наблюдать за местностью будешь. Я за Сашей присмотрю, а вы ищите и откапывайте погреб сгоревшего дома. Должно там что-то остаться. Юра, проследи.
        - Разведчиков по окрестностям потом пошли, - слабым голосом посоветовал я, когда мне совсем поплохело.
        Меня успели напоить из фляжки, единственная что сохранилось, её Игорь на поясе всегда таскал, как меня вырубило.
        В следующий раз, когда очнулся, была ночь. Дежурный, заметив, что я пришёл в себя, похоже, снаружи шёл дождь, капли барабанили, напоил меня и дал поесть картофельного пюре, в котором ощущался отчётливый дымок костра. Понятно, картошку напекли и размяли её для меня. Чуть почувствовал сытость, я едва успел наклониться, как всё пошло обратно. Егор, а дежурным был он, ловко подставил тазик. Дед опытный, знает, что такое контузия, и успел всё подготовить и проинструктировать, чего ожидать от меня. Дальше не помню, снова вырубило.
        Когда я очнулся в третий раз, стало чуть полегче, но первое что я заметил, висевшая у створки ворот на ремне винтовка «Мосина». Сразу в глаза бросилась. А рядом стоял прислонённый немецкий карабин «Маузера». Похоже, произошли какие-то события, и они прошли мимо меня. Обидно, хотя и фигово. В этот раз размышлял я вполне здраво, ясности в мыслях больше. Хотя те и плавали. Полежу ещё ничего, а как начну приподниматься, чтобы хотя бы сеть, и как в прошлый раз, чувствую себя очень плохо. Сознание двоиться и мутит. Одно хорошо, многие после контузий становятся заикой, в себе я подобного не заметил, насколько помню, общался вполне нормально. Да и воспоминания о том, как очнулся раньше, сохранялись.
        В сарае никого не было. Я лежал обнажённым, видимо пока находился в беспамятстве, ходил под себя, что при моём ранении было в порядке вещей. Слышать я так же стал лучше, уже меньше звона в ушах, поэтому голоса снаружи расслышал. В самом сарае никого, повертев головой, я ничего нового не обнаружил, ну кроме карабина и нашей винтовки. В это время внутрь сарая кто-то бросил тень и, не слышно ступая, в сарай вошёл Волк. Оба пса, так и сопровождали нас в рейсах став за это время вполне неплохими мореходами. К счастью в этот раз они тоже уцелели. Все тяготы и невзгоды с нами терпели. Баламут видимо где-то снаружи в тенёчке лежит. Жарко тут, тоже я вон, в поту лежал в глубине сарая. А вот запах тут ничего, видимо свежей нарезанной травы нанесли, ею тут всё пахло.
        Пока есть возможность, и никто меня не беспокоит, стоит подумать, только Волк подошёл и, пользуясь моей беспомощностью, вылизал лицо.
        - Уйди, - слабо оттолкнул я его, но тот не стал продолжать и лёг рядом, положив морду на лапы.
        Так вот, пока есть возможность, тьфу, Волк с мысли сбил. А, да. Состоит подумать, что делать дальше. Информации пока мало для размышления, но прикинуть, если взять заново момент как мы покинули борт баркаса, хотя я и невольно это сделал, вполне возможно. Покидали все баркас в спешке, так что на всех были тельники и брюки, жарко, некоторые как бегали босыми по палубе, так и в воде оказались, только у четверых были ботинки. У меня, у деда сапоги, у Юры и у Олежки. Егор, Игорь и Рома были босиком. Ладно хоть Димки не было, в прошлом рейсе тот неудачно упал, запнувшись, и сломал руку, так что с загипсованной рукой остался дома к своему большому горю. А так вся моя команда была тут. Курток ни у кого не было, фуражки вроде трое сохранили. Моя, похоже, пропала. Ножи, даже если перочинные, у всех должны быть, у кого в ножнах на поясе, у кого по карманам. Ну вот и всё пожалуй. Ну кроме фляжки Игоря. Теперь появилась какая-то еда, видимо из откопанного погреба и вот эти две единицы оружия. Неизвестно где мы точно, то что нас расстреляли вблизи Ростова это точно, километров двадцать оставалось. Где сейчас
немцы и где наши тоже не знаю, но немецкий карабин настораживает. Откуда его наши притащили? Или у нас гости? Ладно, пора своих звать, хоть узнаю свежие новости.
        Размышления меня изрядно утомили, но снова засыпать я не спешил, нужно получить новую информации, ну и поесть, в конце концов, если есть что. Я чувствовал приступы голода. Позвать или подать голос я не успел, в сарай заглянул Ромка, так что все быстро собрались внутри. Окинув их взглядом, новичков я не обнаружил. Только Егора не было, видимо наблюдает за окрестностями.
        - Мне чуть лучше, - упокоил я всех. - Только есть хочется.
        Как оказалось, с этим проблем не было. Меня напоили довольно сытным бульоном, это Егор добыл петуха на окраине села, сбив его камнем с плетня. Село находилось недалеко, в четырёх километрах. Поев, а мне после сытного обеда, снаружи стоял день, стало заметно легче, голова прояснилась, и тогда я насел на команду. Рассказывал в основном дед, если где нужно он давал голос разведчикам, чтобы рассказали что видели, то или иное своими глазами. Значит так, уже точно известно, что мы у немцев в тылу. Глубоко или нет, не ясно, но канонады уже второй день не слышно. С момента потопления баркаса шёл седьмой день. Крепко меня вырубало, но и чувствовал я себя куда лучше. Ходить пока не мог, но в сознании держался дольше. Моя одежда сушилась тут же, постиранная, за головой, поэтому я её и не видел. Егор и Олег, бегая к дороге, видели частые колонны немецких войск, танки, артиллерия, немецкие самолёты постоянно в небе висят. Тогда-то они и добыли петуха. Оружие нашли на месте боя. Никаких окопов или ячеек, похоже, просто схватка произошло на дороге, немцы и наши наткнулись друг на друга и была стрельба. Видимо
пехота с обеих стороны была, битой техники там не имелось. Гильз много везде разбросано было, а тел нет. Это оружие глазастые пацаны нашли в траве на обочинах. Долго искали до появления очередной колонны, так что скорее всего больше ничего там не было. У винтовки пустой магазин, затвор был в открытом положении, а в немецком карабине ещё три патрона. Больше боезапаса не было.
        По поводу нашего убежища, когда мне его описали, он как-то перестал мне нравиться. Не очень надёжный. Пусть парни разводили костёр только ночью и в ямке, чтобы не выдать светом, но найдут нас рано или поздно. А так в стороне от села и дороги видимо ранее стоял хутор. Дом сгорел, судя по мелким воронкам, обстреляли его с воздуха и явно с истребителя, мелкие были. Место конечно глухое, но всё равно ненадёжное. Так что когда я разобрался в ситуации, а команда возрадовалась, уже планы стоила дальше двинуть догонять своих, но я наложил на это решение вето. Не все дела наши тут завершены, а велел перенести стоянку подальше, забрав с собой всё, что может пригодится. В рощу уходить не нужно, её первым делом прочешут. Самое идеальное овраг, а их тут много, да ещё с кустарниками. Вот там можно укрыться.
        Так же узнал насчёт посуды, тут же нашли в золе, разные черепки и аж две тарелки и одну ложку. Дед вырезал с пяток деревянных, так что их хватало. А в остальном, все ждали, когда я очнусь, слишком тяжёл был, чтобы двинуть дальше. А сейчас с получением моего отказа покинуть эти места, занялись делом, стали готовиться перебираться в один из оврагов. Олег уже убежал искать подходящий. Вот под этот шорох и негромкие шепотки я и уснул.
        Следующие пять дней я приходил в себя. Уже спокойно ходил, хотя бегать не пытался, тяжело, да и зарядку делал самую лёгкую, но небольшой путь выдержать мог. Всё это время мы жили в овраге, картошки пока хватало, да и соления кое-какие были. В общем, я активно восстанавливался, а остальные шарились по окрестностям, искали, что может нам пригодится. Были на берегу, видели полузатопленную баржу, недалеко течением её унесло. И вот радость, нашли выброшенную на берег мою фуражку. У дороги находили убитых. В основном наших, но было и два немца не захороненных. Без оружия и поясов, нам не интересны. А вот от наших принесли три винтовки, одна из которых ухоженная «СВТ», да и патроны теперь были, шесть десятков, и даже одна граната «РГД». Был ещё сидор, с запасным бельём и немудрённой красноармейским имуществом, вот и всё.
        Под вечер пятого дня прибежал взмыленный Олежка, он в наблюдении был чуть дальше, где отличный вид на окрестности. Юры и Егора пока не было, к дороге ушли пару часов назад, остальные были тут.
        - Такие-то странные немцы, в пятнистой форме берег осматривают.
        - Может наши? - уточнил я.
        - Пилоток нет.
        - Дождались. Похоже это ягд-команда, специальное подразделение для зачистки тылов и ликвидации партизан. Нужно уходить, мы тут изрядно натоптали, а следопытов у них хватает. Так что уходим. Через правый отворот оврага, по нему наши парни возвращаться будут, перехватим их.
        Так и вышло, встретились вскоре, где мы увешенные оружием вышли им навстречу. Передав часть груза, я шёл пустым, мне лишняя тяжесть сейчас ни к месту, но рядом шагал Роман, у него на плече кроме «мосинки» была «СВТ». Если случиться бой, это моя винтовка, я её уже осмотрел, почистил и забрал себе. Правда, было всего две набитые патронами обоймы, три остальные из патронташа, снятые с убитого хозяина этой винтовки, были пустыми. Патронташ тоже был у Ромы. На плече висел. Среди остальных оружие тоже разошлось, включая деда. Только Олегу не досталось, да тот и не печалился.
        Немцы у сарая так и не появились, хотя наши со стороны и приглядывали за ним, но не ворчали, даже когда позапрошлой ночью был дождь. Неподалёку был пост фельджандармерии, однако они пожарищем не интересовались. Меня они заинтересовали только насчёт трофеев и получения информации. Хорошо известно, что те очень информированы. Подумав, я немного пообщался с Юрой и дедом, и мы двинули к посту. Мотоцикл, два автомата, карабин, два пистолета и пулемёт, установленный на коляске, нам всяко пригодятся. Как и карта местных дорог. Хотя карта возможно и не потребуется, у меня был совсем другой план, который за эти пять дней полностью сформировался. Так же были надежды на продовольствие, картофельная диета нас уже достала. Ладно хоть соль в сидоре нашли, не пресную едим, соленья к тому моменту закончились.
        Подобраться к жандармам вплотную будет сложно. Я это сразу определил, когда стал рассматривать их пост метров с шестисот. То, что они там собирались ночевать, было видно. Если двое работали, то один в сторонке у мотоцикла и шалаша развёл костёр и подвесил на самодельной треноге котелок. Котелок нам тоже не помешает, вторую неделю всухомятку питаемся, а это вредно. Насчёт того что мы остаёмся, тут никто не спорил, включая деда. Тот меня слишком хорошо знал, а парни успели изучить за время плаванья. Авторитет я успел заработать немалый. Раз я остался, значит, какой-то план у меня есть, вот только пока я не собирался его озвучить, не без основания рассчитывая на бурю удивления и возмущения. Могут и психом назвать, но я решил твёрдо пробираться в Ростов. Дело у меня там было. Пока не знаю впустую или нет, но очень хотелось его выполнить.
        - Всё, дорога пустая, вечер, немцы к ночёвке готовятся, - сказал я, немного отползая назад. Сложно маскироваться если у всех нас верх полосатый из-за тельняшек. Осмотрев команду, что устроились внизу овражка, со склона которого я и наблюдал за немцами, добавил. - По ночам они не ездят, что позволит нам взять пост на перекрёстке.
        - Тихо не получится, а село рядом, - сказал опытный дед.
        - Учтено деда, учтено. Я открою огонь из немецкого карабина, что у нас имеется. Немцы опытные вояки, его звук знают и не обеспокоятся, в отличие от наших винтовок. Расстояние большое, но я в себе уверен, не промахнусь. Юра, Игорь и Егор, готовитесь стартовать. Поднимитесь выше. Как только я выстрелю во второй раз, со всех ног бегите к посту. Третьим выстрелом я постараюсь ранить жандарма. Ваша задача, подбежав, скрутить и связать подранка. Нам нужен язык. Это будет старший поста, тот невысокий. Звания не разгляжу, но именно его приказы выполняют двое других. В плечо ему пулю отправлю. Патронов к карабину у нас по воле случая как раз три, но потом я вас с «СВТ» подстрахую на всякий случай. Всем всё ясно?
        - А может, мы просто пойдём по дороге к ним и когда подойдем, ты начнёшь стрелять? - почесав щёку, предложил Юра. - Так у нас будет больше времени. Мы же подростки, они на нас не обратят внимания. А я сниму тельняшку, а то все трое полосатые.
        - Чёрт, так просто, - покачал я головой, и почему мне это в голову не пришло. - Отличная идея. Готовьтесь и выходите. Верёвку только приготовьте, вязать.
        - Хорошо.
        Мы разделились, парни ушли дальше ближе к дороге и, выбравшись на нее, направились к посту. Точнее делая вид, что они мимо идут. Как и ожидалось, те хоть и привлекли внимание немцев, но не заинтересовали. Мы тоже двинули чуть ближе, сократив расстояние до поста на пятьдесят метров. Так что когда парни прошли мимо поста, немцы их не остановили и даже не окликнули, устроившись у костра, я выстрелил. Первая пуля вошла командиру в плечо, остальные только вскакивали, как я выбил стрелянную гильзу и произвёл второй выстрел по второй цели. Высокий и худой немец с закатанными рукавами френча упал, схватившись за грудь. Наши парни лежали в пыли на дороге, как я им и велел, чтобы под случайную пулю не попасть. Третий немец метнулся к мотоциклу, где стоял пулемёт, и даже успел дотронуться до него, когда я, матерясь, выбив вторую гильзу, выстрелил. Нужно было успеть до того как он завладеет пулемётом, из этой косилки он может меня достать. Пуля попала в голову. Даже с такого расстояния было видно кровавое облачко брызг. После третьего выстрела, Юра с парнями подскочив, стали крутить старшего поста, тот уже
шевелился, отходя от шока после ранения. А мы, подхватив вещи, побежали к посту. Я налегке бежал рядом с моим носильщиком, Ромкой. Тот нёс винтовку в руках, чтобы в случае нужды быстро мне её передать.
        Мы с дедом бежали в конце группы, мне дыхалки не хватало, а у него возраст давал знать. Ромка, приотстал, чтобы быть с нами, а Олежек вырвался вперёд. Он же добежав первым, почти сразу согнулся в приступе рвоты, увидел безголового немца. Почти сразу Егор отвёл его в сторону, успокаивая, он и сам был бледен. Командира, а он оказался унтером, они всё же связали, обезоружив. Тот уже почти достал пистолет, когда они на него навалились, трое подростков, хоть и с трудом, но справились с раненым взрослым мужчиной.
        Присев у мотоцикла, стараясь отдышатся, я открыл канистру в держателе на боку мотоцикла и учуял запах бензина. Топливо есть, это хорошо. Заметив на сиденье в коляске термос литров на пять, открыл и обнаружил воду. Пол термоса было. После этого я стразу стал командовать:
        - Юра, Игорь, снимите с этого безголового всё ценное, обувь не забудьте, хватайте за ноги и утащите подальше. Второго так же. Всё забирать, это значит всё. Документы тоже. Деда, тут в термосе вода, вот пилотка немецкая, протри мотоцикл, а то он весь в брызгах. Ром, что там с ужином?
        Немцы сняли котелок с огня, доставая посуду и ложки, так что завалил я их вовремя.
        - Три котелка немецких, для второго и первого, внутри кружки, - с лёгкой завистью к посуде описал тот приборы. - В котелке гороховый суп, готов. Тут ещё на скатерти лежит свежий хлеб, сало нарезано, лук есть, чеснок и печенье. Наверное для чая…. А вон и чайник стоит, только он холодный. Кажется, не успели вскипятить.
        - Хорошо, готовь всё, посуду не марай, из котелка поедим быстро и поедем на мотоцикле. Всё в него грузите. Багажный отсек и под ноги в коляску.
        - А уместимся? - уточнил Юра, возвращаясь с напарником от перетаскивания первого тела. Они его в траве спрятали.
        - Уедем, - обнадёжил я.
        Сам я, прихватив планшет, снятый с унтера и внимательно ознакомившись с картой, особенно с метками, подошёл ближе. Его за мотоцикл утащили, чтобы Олег у костра его не видел. Там я, пнув немца в плечо, отчего тот взвыл и попытался ударить ногами, после недолгой предварительной работы повёл допрос. Немец сломался быстро, потыкал веточкой в рану и тот поплыл. Немецким языком я свободно владел, всю зиму учил и весну, да и летом почитывал немецкие книги, а в районе Ростова на Дону, где радиостанция доставала, слушал переговоры немцев. В основном Люфтваффе. Так что бегло говорил, подтянул разговорный навык. Первый же вопрос по реке и шлюзам расставил всё по своим местам.
        Реку немцы контролировали плохо, а до первых шлюзов просто не дошли, слишком далеко, хотя и маханули за сто километров от нашего теперешнего местоположения. Заодно я развеял своё недоумение. Харьковской катастрофы тут не было, была другая. Ну не умеют наши ещё готовиться к наступлению, соблюдая все режимы секретности. Немцы узнали о подготовке чуть ли не ранее советских войск, что должны были наступать, вот и подготовились, ударив навстречу, когда наши утратили наступательный порыв, увязнув в плотной эшелонированной обороне. Они снова рвутся к Сталинграду. Но уже вдоль Дона в сторону города. Кстати, до Волги не так и далеко им осталось.
        Добить немца мне не дали, когда я, подняв лежавший в куче оружия ремень с подсумками, извлёк штык-нож к немецкому карабину, дед забрал его, отстранив меня, и сам прирезал немца. Спокойно и легко, как дома бывало животину резал. А Юра с Игорем утащили его. При этом то, что неподалёку оплывают кровью тела трёх мужчин, никого не озаботило, когда мы сели за стол, сметая с него всё что было. Ложки так и стучали по котелку. Дальше всё забрали, часть внутрь мотоцикла, часть на себя, я пистолет унтера забрал, подвесил на боку тяжёлую кобуру с «Парабеллумом» и, устроившись на нём, этакой группой полосатых пчёл, я уже запустил движок, покатили в сторону Ростова прямо по дороге. Больше постов до города не будет, я это точно уточнил, разве что на въезде. Но там комендантские стоят. Уже начало темнеть, можно ехать, хоть и с опаской.
        А устроились так. Олег на бензобаке передо мной, я за рулём, так как кроме меня им управлять больше никто не умел, за мной Ромка и дед сзади. В коляске оба брата, и Юра на запасном колесе. Даже из пулемёта можно стрелять, Игорь к нему уже примеривался. Автоматы мы взяли с собой, один у деда, он ему знаком был, тот на ремень с подсумками поверх своего застегнул, второй у Юры. Винтовки, сложили вязанкой между мотоциклом и коляской. Остальные вещи в грузовой отсек коляски и внутри неё. Вот так и поехали. Лайки бежали на своих двоих, сопровождая нас, так что особо я не гнал.
        Именно на Юре и был контроль тыла, поэтому не успели мы проехать и километра, как тот привлёк наше внимание. Остановив мотоцикл, тот с перегрузом тяжело шёл, тем более на песчаное место дороги попали и, привстав на подножках, в трофейный бинокль присмотрелся. К уничтоженному посту выбегали те, пятнистые, о которых рассказывал Олег, и махали нам руками.
        - Никак наши, - пробормотал я. - Хотя расцветка комбинезонов действительно незнакомая, но на головах лётные десантные шлемы. Оружие, правда, немецкое, автоматы, пулемёт, и вроде снайперская винтовка. Семерых вижу… Так, рассредоточиться, занять позиции справа и слева на обочине, оружие к бою. Юра, давай к ним сбегай, узнай кто такие, а мы тебя прикроем. Я за пулемёт сяду. Сейчас развернусь.
        - Хорошо.
        Перехватив поудобнее автомат, тот трусцой побежал обратно к уничтоженному посту. Все остальные уже залегли по обочинам, дед автомат при себе держал, но взял одну «мосинскую» винтовку, она дальнобойной была по сравнению с «МП». Сам я, газанув, развернул тяжёлый «Цундап» и, заглушив движок, нечего бензин тратить, пересел в коляску, поводив стволом пулемёта. Вся семёрка бежала по дороге за нами, но чем дальше, тем хуже было их видно, наступала ночь. Ничего, если что у нас осветительные ракеты есть. Я достал ящик и передал подскочившему Олегу. Что случится, запустят в небо. Это тоже трофеи с поста. Удобная штука, для ночи самое то.
        Правда, те не понадобились. Глаза быстро адаптировались к темноте, а висевшая наверху луна вполне всё хорошо освещала. Было видно как достигнув неизвестных, Юра о чём-то с ними разговаривал, недолго, минуты две, после чего побежал обратно, а семёрка уже неторопливо последовала за ним. Волк встретил подбегавшего Юру и вернулся с ним, сопровождая.
        - Это наши, из разведки, - подбегая, выдохнул тот. - Представляешь, они нас искали. Нашего «Адмирала». Уже знают, что его потопили недалеко и берег начали осматривать. Хотели хоть что-то найти. Баржу они уже видели, были на ней. Нашли только ящики с запчастями и тело одного бойца из охраны. Остальных не нашли.
        - Понятно, - с непонятной присутствующим интонацией протянул я.
        Откуда ветер дует, стало сразу ясно, как Юра выложил всё, что смог узнать. Выбравшись из коляски, я встретил подходивших разведчиков.
        - Ты даже не представляешь, парень как мы тебя искали, - пожимая мне руку, сказал капитан Караулов, что успел представиться и опознать меня, мельком осветив фонариком.
        - У меня хорошая фантазия, так что могу представить.
        - Представь тогда четырёх раненых, что мы оставили в не самом надёжном укрытии, и два холмика могил. На немцев наткнулись.
        - Плохо. Нужен транспорт, - задумался я.
        - У нас приказ вывести вас, но рация погибла вместе с радистом. Похоже, придётся устроить марш-бросок к передовой и переползать её на животе.
        - Не вариант, у меня другие планы, - спокойно сказал я. - Если вы с нами, то нужен транспорт. Есть у меня идея как вернуться к нашим, причём не пешком, и вы мне точно пригодитесь.
        - Слушай… Александр, извини, если резко скажу, но у меня приказ, и на твои планы мне плевать. Возьмём вас за шкирки и доставим куда нужно. Всё ясно?!
        - Извините, товарищ капитан, а мне плевать на ваш приказ. Эти суки моего «Адмирала» на дно Дона отправили. Я компенсацию собираюсь стребовать.
        Тут в стороне ругнулся дед, что как и остальные нас внимательно слушал.
        - А я-то думаю, чего это он в Ростов собрался. Ему порт нужен. Решил, какое судно у немцев угнать. У них наверняка с Азовского моря основной поток грузов идёт, пока дороги и чугунку восстанавливают.
        Я промолчал, так как хорошо знавший меня дед был на все сто прав, именно это я и собирался сделать. Правда унтер насчёт Ростова меня просветить не смог, он в нём не был, и что твориться в порту не знал. Поэтому я надеялся на пост на въезде в город. Комендачи всё знают. Если ничего интересного там нет, сваливаем к своим, пока бензина на мотоцикле хватает, а если есть. Попытка не пытка. Под покровом темноты вполне реально увести какое судно. Тем более немцы охотно используют трофеи, взятые у Красной Армии или Красного Флота. Разберёмся даже с трофейным судном.
        - Да чушь, - возмутился Караулов. - Кому может прийти в голову такая авантюра? Скажи Александр?.. Чего молчишь?
        - Дед меня очень хорошо знает, - вздохнув, повторил я свои мысли.
        Этого хватило, и я выслушал от капитана много о себе нового. Хорошо завернул, я даже заслушался. Тем более Юра уже сообщил, почему мы тут задержались, и каково было моё состояние после контузии, про это тот тоже помянул, закончив, называя нас бандой рахитовой наглой матросни.
        - Хватит орать! - жёстко сказал я, отчего капитан явно поперхнулся. - Вы или с нами или без. Если с нами, то слушаете что нужно делать. Угнать из ближайшего села трофейную машину, забрать ваших раненых, бросить мы их не может, и едем к посту у Ростова. Я вижу у вас есть пистолеты с глушителями. Кстати, кажется выделки нашей с дедом мастерской, вы снимаете пост, оставив одного для допроса. Если подходящего судна нет, уезжаем в сторону передовой, если есть, там по ситуации. Я сторонник импровизации, а тут без неё никак.
        - Кхм, - прочистил горло один из неизвестных бойцов, мне их не представляли, только капитан успел, как сразу загорелась жаркая дискуссия. - Тут недалеко в овраге брошенная «полуторка» стоит, с дороги столкнули. Мы её осмотрели, вроде целая, только бак пустой. Можно её использовать.
        - Кто умеет управлять мотоциклом?
        Выяснилось что двое, вот одного я решил отправить с водителем для «полуторки» к машине. Они же и раненых заберут.
        - Ты чего раскомандовался?! - наконец возмутился потерявший до этого дар речи капитан. - Это мои бойцы. А вы куда задёргались выполнять чужой приказ, да ещё мальчишки?!
        - Да я взрослый уже, мне уже двадцать лет… через семь лет будет.
        Этот немудрённый юмор разрядил обстановку, капитан, подумав, махнул рукой и разрешил обоим бойцам уехать. Моя команда частично успела разгрузить мотоцикл. Вернуться те должны примерно через час, может чуть позже.
        - Ладно, рассказывай, что ты там задумал. Только в подробностях.
        Мы сошли на обочину, наконец, познакомились с остальными бойцами, что с нами остались и, устроившись на траве, пообщались. Капитан, и его зам в звании лейтенанта только крякали, когда мы закончили живописать наши приключения. Потом уже я выполнил просьбу командира, выложив свой план. Поколебавшись, тот решил, что они с нами. Пройдёт афера с угоном или нет, ещё не известно, но двигаться по реке гораздо комфортнее, чем пешком. Да и раненых тогда есть шанс спасти, а сейчас его фактически не было. Тем более как выяснилось, раненых охранял один легкораненый боец, так что их там пятеро было. Тут ещё я намекнул, что в порту нужно сделать большой бабах, чтобы не сразу сообразили, что там был угон, пусть думают, что судно затонуло, это даст нам время уйти как можно дальше. Подрывник в группе был, а порт полон военных грузов, так что тот обещал всё сделать.
        - Ясно. Если что будет для угона, каковы наши действия? - уточнил капитан.
        - Я не диверсант, это вы проходили соответствующую подготовку. Так что это ваша задача провести нас в порт, главное тела патрулей хорошо прятать, чтобы до утра не сыскали, зачистить нужное судно, а дальше уже наша работа, вы пассажирами станете. Главное, полная тишина, использовать только тихое оружие.
        - Хм, хорошо, принимается.
        Дальше, чтобы не терять силы, мы прямо тут и разлеглись отдыхать, перехватить часть ночи. Тем более я сильно устал после этого суматошного вечера. Столько сил потратил. Вырубился я сразу, и проснулся только от знакомого рёва мотора, к нам подъезжала «полуторка», за ней тарахтел мотоцикл. Не знаю, почему тот сзади ехал, хотя логичнее возглавлять эту небольшую колонну для маскировки. Быстро собравшись, мы загрузились в кузов машины, на мотоцикле ехала тройка с замом командира группы, их задача взять пост. Там должно быть пол отделения, шесть немцев со страшим. Язык обязателен. Обоих псов тоже прихватили, закинув в кузов.
        Двигались на максимально возможной скорости, чтобы не растрясти раненых, вот так ближе к полуночи мы были на месте. Как всё происходило, я не видел, видимо немцев подкупило то, что мотоцикл был их, характерные подвывания мотоциклетного движка было трудно с чем-то спутать. Пятеро трупов и шестой старший, в звании обер-ефрейтора были тут, лично допросив ефрейтора, а именно его и взяли в качестве языка, мы с капитаном обсуждали, что будем делать, пока мои парни шуршали по посту, собирая трофеи. Это они восполняли потери в личных вещах, зато теперь у каждого были наручные часы, мне тоже выдали, свои я разбил, когда наш баркас расстреляли из таковой пушки. Точнее часы я заполучил ещё когда пост уничтожили, тогда мне Юре и Роме они достались, последнему тоже нужны, механик всё же. Сейчас и остальным отошло, даже запасные были. Ну и ранцы собирали, с котелками и остальным. Всё ценное. Даже станковый пулемёт сняли и отволокли со станиной в кузов. Пара ящиков с патронами к нему были. Нормально прибарахлились, там дед командовал, выполняя мой приказ брать всё. Тут же стоял ещё один мотоцикл, лёгкий
одиночка. Видимо посыльный. Вот на нём я поеду.
        А судно мы будет брать к заметному расстройству капитана, тот явно рассчитывал, что мы ничего не обнаружим. Но обер-ефрейтор как раз днём был на охране порта, так что знал, что было к вечеру в порту. Первое, средний морской буксир, что притащил десантную самоходную баржу типа «зибель». У той движки отказали при десантной операции, и она дрейфовала, вот и выслали буксир и тот дотянул её до порта. Без десанта, его ранее сняли. Почему сюда в Ростов, не знаю, ефрейтор тоже был удивлён, но постараюсь узнать. Дальше, в порту находился бронекатер, наш бывший советский большой речной бронированный катер проекта «1124», взятый немцами в качестве трофея. Вдоль побережья Крыма немцы перегнали его ближе к акватории Дона, чтобы взять его под контроль. Ну и разные лоханки во вспомогательные патрульные катера готовили в порту Ростова, вооружая их.
        Караулов был за захват катера, мол, они смогут взять его на абордаж. Это хоть и внове им, но он был в себе уверен. Где тот стоит после перехода по Чёрному и Азовскому морей, мы теперь знали. Я сам у того пирса свой буксир ставил, так что ориентировался в порту лучше чем капитан. Я же был за захват морского буксира. Долго мы спорить не стали, пока я просто предложил брать оба. Взять на буксир бронекатер и так утащить его, на что капитан дал добро, и мы ударили по рукам. После этого немного поговорили по поводу захвата, парни в этом деле действительно заметно плавали. Например, обувь, она будет греметь по палубе, так что захват будут вести только босиком. Опасно повредить ноги о железки, но делать нечего, тишина наше все.
        Погрузившись в машину, я поехал по ночному городу на одиночке, так как на этот мотоцикл у меня были планы. Так мы небольшой колонной и доехали до затемнённого порта. Тут царила жизнь, поэтому особо наше появление не привлекло внимание, и мы сразу поехали к тому месту, где был пришвартован бронекатер. Передовой мотоцикл уже был там, и тройка абордажников босиком, ликвидировав полусонного вахтенного, уже сосредотачивалась у люков, что вели внутрь боевого катера.
        Взять его удалось на удивлении легко. Только и было едва слышно хлопки пистолетов с глушителями, и раздался приглушённый вскрик. Его никто не услышал, в порту было шумно. Был вахтенный и ещё четыре члена команды спали внутри. Где остальные не понятно, видимо, ночевали в городе, отдыхая после тяжёлого перехода. Другого объяснения у меня не было, языка взять не получилось, вернее просто не брали. Ещё раз обыскав катер, разведка умыкнула лодку, потому как буксир стоял на якоре, и отправилась к нему на вёслах. Сам буксир виднелся вдали тёмной большой массой. Тот был чуть ли не в три раза больше моего крохотного «Адмирала». Если всё получится, это будет хороший размен. Подрывник в одиночку скрылся в ночи, направляясь к месту возможной закладки заряда, у него было около двух килограмм тротила, а так же детонатор с часовым механизмом, позволяющий настраивать нужнее время. Я попросил два с половиной часа, и пусть взлетает на воздух склад с боеприпасами.
        Мы же остались у бронекатера, бегая между ним и машиной. Сперва во внутренний кубрик спустили раненых, уложив их на койки команды. Старались действовать осторожно, но не всегда получалось, тяжёлые парни. Стукали их телами о переборки или лестницы, но те кремни, ни одного звука, понимали, что может быть, если нас обнаружат. С нами остался только тот легкораненый, сержант Ефремов, приглядывал, чтобы нами не заинтересовались. Все остальные ушли минировать артсклад и брать буксир, там команда должна быть, от пятнадцати до двадцати человек.
        Когда машина была полностью разгружена, Ефремов её заминировал, как и мотоцикл, а вот лёгкий мы привязали на палубе, у рубки чтобы тот не мешал. Я с тяжёлого мотоцикла и канистры велел все взять, было бы время и топливо с него бы слили. Правда, на нос теперь можно пройти только у правого борта, но да ладно. Всё оружие и пулемёты тоже спустили во внутренние отсеки, чтобы на палубе не мешали. Потом я помог Роме разобраться с двигателями, мы их запустили и, отойдя от пирса, концы уже были отданы, спокойно направились к буксиру. Ха, никто так и не поднял тревоги, как будто так и нужно было. Я фигею. Думал, на полном ходу с боем прорываться буду, а тут всем плевать. И где известный немецкий порядок? Не думаю, что отход не заметили, но причину всегда можно найти, например срочный приказ, который не довели до местного начальства. Есть у нас время и это радует. Сигнала не было, да и не обговаривали мы его. Будешь подавать фонариком - заметят, так что действовали на авось. Да и шума со стороны буксира я так и не заметил. Когда мы подошли ближе, чтобы пришвартоваться к борту, я вдруг обнаружил, что рядом с
буксиром покачивалась на мелких волнах Дона та сама самоходная баржа «зибель». Причём на её борту кроме четырёх зенитных автоматических мелкокалиберных пушек и одной «восемь-восемь» бортового вооружения, находились два танка. «Троечки», вроде новенькие. Тут в ночи поди разбери. Видимо в десантной операции использовать их не получилось, а тут просто стояли в очереди на выгрузке. У меня тут же всё засвербело утащить и её тоже, а этот буксир упрёт её легко. Вот только раздвоиться мы не могли, команды на три судна у нас не было, на два ещё наскрести можем, разведчики помогут, но для баржи уже нет.
        Когда мы подошли к борту и осторожно причалили, нас уже встречали, то сразу узнали, что буксир полностью взят, с другого борта как раз двое разведчиков сбрасывали тела команды в воду. Надо и эту пятёрку немцев катера тоже в воду отправить, сказано-сделано, тут уже можно. Причём баржа стояла близко, и как доложил зам Караулов, там были вахтенные. Опасаясь обнаружения, когда палуба буксира была зачищена, четверо разведчиков перебрались на баржу и зачистили её тоже. Сначала вахтенных, они там спали, потом ещё семерых в жилом кубрике. Больше никого не было, видимо на берегу. Хотя у этого типа самоходных барж команда была дольно крупной. Эта баржа относилась к типу «Д». Её отличали от других типов значительные изменения в конструкции. Корпус корабля удлинён и расширен, что привело к увеличению максимальной грузоподъёмности до ста сорока тонн. Усилено вооружение, вместо открытого поста управления, установлена бронированная надстройка, которая вместе с моторным отсеком была перенесена немного вперёд. Надстройка кроме рулевой имела ещё и радиорубку. Кроме того на кораблях данного типа появились жилые
помещения для экипажа в количестве до двадцати пяти человек. Именно поэтому кроме десанта тут и было две «троечки» с удлинёнными пушками, а не огрызками что были у них ранее. А вот танкистов не было, наверное, с десантом сняли. Кстати, та «четвёрка», тоже имела не «окурок» пушки, а вполне нормальную длинноствольную. Немцы такие танки начали выпускать в этом году, видимо нам повезло натолкнуться на новинки. Дважды встретили.
        - Я знаю, о чём ты думаешь. Даже не мечтай, - тут же подскочил Караулов, когда я после того как выслушал доклад, стал задумчиво рассматривать тёмную массу баржи.
        - Да, я хочу её забрать тоже, наши починят и будет у них специализированное десантное судно, а-то то что у них имеется смех один. Да и танки пригодятся.
        - У нас команды на неё нет, - пытался привести последний довод капитан, но на меня уже напал азарт хомяка, так что я быстро нашёл решение.
        - Пофигу, накинем конец, и как этот буксир притащил её сюда, так и уволочём.
        - А катер? Катер я не дам бросить.
        - Буксир и его утянет, легко. Бросим конец на баржу, и так караваном потянет. Только нужно чтобы хотя бы один был в рубке за штурвалом. Иначе будет мотать по ходу движения.
        Дед и почти все парни из команды перебрались на буксир, осматривая его внутренние отсеки, Рома уже ушёл вмешенное отделение, смотреть как запускать дизеля, а мы с Юрой и Егором перегнали катер к корме баржи и, бросив конец, привязали его, заглушив двигатели. Мы с Юрой по канату перебрались на баржу, а с неё я спустился в лодку, от буксира шлюпка подошла. Юра остался рулевым на барже, тут же было два разведчика, на случай если придётся открыть огонь, а Егор рулевым на бронекатер. Там ему будет помогать сержант Ефремов, раненые не в счёт, за ними самими ухаживать нужно, что тоже было на сержанте. Потом мы почти час убили, пока освоили все системы незнакомого буксира, я подвёл его задним ходом к барже, разведчики помогали протянуть толстый канат, закрепив его. Сняли баржу с якоря, и мы двинули к выходу из порта. Подрывник уже вернулся на борт, так что когда мы вошли в русло реки и направились дальше, оставляя город позади, и там вдруг начали взлетать осветительные ракеты, стало поздно. Тут ещё как долбануло. Похоже, ефрейтор не соврал, описывая, где хранятся штабеля с артиллерийскими боеприпасами, их
подрывник и заминировал, так что немцам стало резко не до нас, и мы уходили всё дальше и дальше. Шли на максимальном ходу, благо этот фарватер я успел изучить хорошо. Особого опыта ночного движения у меня не было, вот и нарабатывал его. Спокойно проскочили железнодорожный мост и двинули дальше, охрана не обеспокоилась. Встав у штурвала, поглядывая на едва заметные ориентиры, я весело насвистывал, так что когда в ходовую рубку вошёл Караулом, звякнув автоматом, коим зацепился на створку, сказал ему:
        - Ну что, и где тут сумасшедшая авантюра? Тихо пришли, и почти тихо ушли. Взрыв я не считаю, это было прощальным подарком немцам… Кстати, через двенадцать километров, примерно там где потопили наш «Адмирал», имеется у берега рощица и густо разросся кустарник. С воздуха нас быстро обнаружат и, не смотря на зенитки, разбомбят. Маскировка нужна, а вы разведчики, в этом доки должны быть. Так что маскировка на вас, мои парни помогут. На бронекатере тюк с масксетью, ею тоже можно воспользоваться. Готовь людей, на месте мы будет через час. И да, там же раневых с катера сюда перенесём, кубриков хватает. Капитанский я уже занял, остальные тоже подобрали. Не теряйся, иначе не успеешь.
        - Хорошо. Сделаем.
        Тот поспешил выйти, задачку я ему поставил непростую, много работы для маскировки, особенно с баржой, так что нужно подготавливаться уже сейчас. Потрепав Волка по шее, что сидел рядом, Баламут спал у входа, его капитан разбудил, но тот снова уснул, я продолжил вести буксир с буксируемыми боевыми кораблями.
        Разбудил меня уже привычный плеск волн о борт. Хотя звук всё же был другой. «Адмирал» у меня чисто деревянным судном был, а этот полноценный буксир, железный, звонче волны бились. Да и иллюминатор капитанской каюты был приоткрыт. Слышно было не только волны, но и поскрипывание подошв часового что прохаживался, судя по звуку, где-то у кормы. Потянувшись, я взял лежавшие на тумбочке у кровати, койкой её не поворачивался назвать язык, часы, и посмотрел сколько время. Заодно завёл. Четыре часа дня. Поздно уже. Я всем дал выпасаться, так как закончили мы все дела только через два часа после рассвета. Это я про маскировку. Тогда, добравшись до берега, где было множество зелени подходящей для маскировки, на шлюпках которые перед уходом подняли на корму буксира, отправил людей на берег, встав на якорь. Тот держал против течения и буксир, и баржу с катером. В общем, на шлюпках так и стали доставлять всё что нужно. У нас две их пришлых было. Одна побольше разведчиков, что брали буксир и баржу, и небольшая подрывника. Тоже вёсельная. Он её в порту умыкнул, догоняя нас.
        Два разведчика с помощниками из Ромы и Олега маскировали суда и катер, превращая их в плавающие островки зелени. У буксира, как и у баржи, были свои средства доставки, у буксира шлюпка, у баржи два скоростных бота для высадки десанта. Боты мы не трогали, спустили вторую шлюпку и на ней перевезли раненых и сержанта Ефремова на борту буксира. Причём я велел снять мотоцикл и его доставить. Это мой трофей, оставлю себе. У поста кроме меня никто на него прав не предъявлял. Ну и всё оружие перенесли, хотя буксир был военный, и тут была своя оружейная.
        Когда набрали достаточно материала, то снялись с якоря и, порыкивая дизелями, двинули дальше. Пару раз мы замечали огни костров на берегу и силуэты техники. Наверняка в тишине ночной часовые нас засекли, так что если нас будут искать, а нас будут искать, то узнают что мы тут проходили. Да и охране на мосту подтвердит, что мы под ними проходили вверх по течению.
        Где отстояться днём, я выбрал ещё при планировании захвата, до того как пост фельджандармов вырезали. Километрах в сорока от того места где пустили на дно нашего «Адмирала», имелось то ли старое русло реки, то ли низменность покрытая водой, но место стоянки отличное. Мы тут однажды провели ночь, вместе с баржой, которую в неё загнали. Туда и «зибель» войдёт, и катер с буксиром, заполнив её почти всю. Тем более глубина там хорошая, нам подходит. А используя маскировку можно сделать так, как будто тут сплошной берег, и нет никакой каверны.
        Подошли к укрытию мы уже перед самым рассветом, загоняя туда по очереди все угнанные суда и корабли. Последним зашёл катер. Натянули между берегом и буксиром масксеть, ну и к нему вплотную остальные встали. Натянули на берег канаты и, наведя маскировку, завалились спать. Можно сказать в койки, что ещё хранили тепло прошлых хозяев, в некоторых каютах постельное бельё было в крови. Но никого это не озаботило. Выставили часовых и завалились спать. Вырубились сразу, я так точно. Укатали сивку крутые горки. На пределе сил держался.
        Побудка была назначена на четыре часа, а сейчас только три. Но я встал, и стал поднимать остальных. Ничего спать, когда капитан проснулся. Почти сразу судно заполнил шум просыпающихся людей. Как ни странно, но все трофеи нам были незнакомы и работали мы больше на ощупь или по интуиции. Так что пока царил день, нужно озаботиться освоением трофеев. Один из разведчиков, засучив рукава творил на камбузе буксира, готовя на всех плотный завтрак, ну а я, раздав задание, занимались пока буксиром, осмотрел его с дедом и Юрой. Из малых, кто тащил на палубу всё постельное бельё из всех кают, начиналась грандиозная стирка, кто со шваброй бегал, наводя блеск, убирая заросшие капли крови, кто внутри походил с мокрой тряпочкой. В уборке нам трое разведчиков помогали. Мы же с дедом и Юрой обходили судно, проводя инвентаризацию всего имущества, ведя запись. Кстати, буксир был вооружён, и что странно, хотя сам он был явно немецкой постройки, вооружён был советскими зенитками. На носу «ДШК» на зенитной треноге, за рубкой ещё одна тренога, но усиленная, тут спаренная зенитная установка стояла, «ДШКМ-2Б». Такая же как
на корме бронекатера. У обоих бронещетки имелись.
        Если раньше туалетов у нас не было, свесился через борт при желании, или ведром воспользовался, как обычно и делали, тот тут было аж три гальюна. Один капитанский, второй, где офицерские каюты и у матросского кубрика. Даже душевые были. Опять так у капитана, общий офицерский и общий матросский. Изучили машинное отделение, и все остальные, всё записывая. Нормально расселили команду и пассажиров из разведчиков. Один из них с ранеными возился, повязки поправить или сменить, кормил, ну и мыл. Так как вчера в большинстве все, где нашли, там и разлеглись, то сейчас я лично занимался расселением. Сам я в капитанской уже жил, там мои немногочисленные вещи сложены, безошибочно её нашёл ночью. Лучшая и просторная каюта. Деда заселил в каюта старшего помощника, а то он в другой ночевал. Найдя каюту боцмана, велел Юре тут устраиваться. Рому в одной из офицерских заселил, судя по книгам, тут и жил старший механик. А остальных в матросский кубрик к разведчикам. Лишь капитану и его заму временно выдал разрешение поселится в две оставшиеся каюты. Умеют немцы о своих согражданах думать при проектировании и
постройке, большая часть кают одноместные, а не двух или даже трёхместные как у нас. Удобно.
        К вечеру мы закончили. Неприятность была, почти сухие баки буксира. Об этом мы и раньше знали, датчик показывал на панели управления в рубке, да и Рома подтвердил, сделал замеры. Как и на барже, буксир имел дизельные движки, два огромных двигателя, а баки на барже почти полные, Рома успел убедиться, так что можно перекачать, так что неприятность проблемой не стала. Бензонасос имелся, как и заправочные шланги. Дав Юре и Роме задачу начать заправку, выделив им двух помощников, самых крепких из разведчиков, мы же с дедом закончив с буксиром, там мелочёвка осталась, перебрались на баржу, продолжив тоже самое дело. Кстати, из баржи забрал всё шкиперское имущество и велел отнести в мою каюту, потом с ним разберусь. В каюте у меня пока уборка шла, Егор её драил, отмывая от прошлого хозяина. Они с Олегом по очереди переходили из каюты в каюту, занимаясь уборкой. Личные вещи прошлых хозяев пока не трогали, это на будущее. А так, кто заселился какую каюту, тому повезло. Я объявил, новым хозяевам кают принадлежит всё, что есть внутри из личных вещей прошлой команды. Вот такие дела. Кстати, там у иллюминатора
в моей каюте фикус стоит, надо будет полить, а то засохнет. Ну и с вещами прошлого капитана разобраться. Там на стене висела такая классная морская фуражка, себе на память вместе с формой оставлю. Команда ведь спала, полуголых за борт сбрасывали, так что форма нам досталась целой.
        Так мы и работали. Дед с баржей сам закончил, знал, на что смотреть и что записывать, а я по бронекатеру пробежался. Трофеев тоже хватало. Во время следующей днёвки часть нужно будет перенести на борт буксира. По любому бронекатер и баржу мы сдадим, передав советскому Флоту, по-другому и быть не может, а вот буксир я планировал, да что планировал, стеной встану, но оставлю себе. Ну или пусть равнозначную замену выдают, на крайний случай. По ситуации посмотрим, так что мелких трофеев, что можно прибрать в личную собственность нужно набрать побольше. В эту мелочь я и мотоцикл включил. Он укрытый брезентом так и стоял на корме буксира, принайтовленный.
        На самой барже, кроме ящиков с боеприпасами, было много снарядов для танков, я даже забирался внутрь обоих, имелось продовольствие, медикаменты, бензин в бочках, ну и всё что могло пригодится десанту и что они не забрали с собой при эвакуации с дрейфующей в открытом море десантной баржи. Хороший улов, зря тогда капитан сердился. Да и он сейчас это сам признаёт.
        Когда стемнело, мы продолжили заниматься делами, но только внутри буксира, закрыв иллюминаторы брезентом, чтобы ни отсвета наружу, часовой за этим очень пристально следил. Вот только мы с наступлением ночи никуда не пошли, из-за чего у нас с капитаном и произошёл разговор.
        - Объяснений? - задумчиво потёр я подбородок, откладывая вилку.
        Мы сидели в кают-компании и ужинали макаронами по-флотски. Кок из разведчика, пулемётчика группы, старшины Васильева, вышел просто замечательный.
        - Да, я бы хотел понять такой странный приказ, оставаться на месте, - подтвердил тот, отставляя кружку с крепким чаем.
        Капитан уже успел поесть и пил чай, когда я с частью команды пришёл ужинать. Остальные уже поели, дежурный по кухне звенел посудой, мыл после прошлых едоков. Особо нам никто не мешал, хотя и видел, что некоторые прислушиваются. Снова взяв вилку, и забросив в рот очередную порцию макарон, я обдумывал ответ. Караулов мне не мешал, давая время.
        - Скажите, товарищ капитан. Что сделают немцы, узнав о нашей афере, как вы её называете?
        - Перережут реку, расставив артиллерийские засады.
        - Именно так. Думаю, перечень угнанного они имеют и знают, что у нас даже пушки есть. Значит, если они реку не перегородили, то артиллерийские засады точно имеются. Да и разведчик что жужжал на «Шторьхе» над рекой летая туда-сюда, тоже нас искал. Причём он пролетел утром, а вернулся вечером, видимо где-то дозаправлялся. Это значит, ищут нас дальше по реке. Но ни как не здесь. Любой речной капитан, зная возможности этого буксира, хотя бы примерные, массу буксируемых судов, подсчитает, где мы примерно должны быть. А это за сотни километров дальше, примерно, где находится передовая. Мы там должны были быть, если бы не задержались с подготовкой маскировки. Да и не пытался я за ночь такое расстояние пройти, не дали бы нам. Глупо всё потерять, при первоначальном успехе, тут уже голову нужно включать и думать. Наши немцев не могут удержать и всё дальше откатываются, так что мы в глубоком тылу. Слушали ведь рацию, ловя волну, что фронт снова откатился на шестьдесят километров? То-то.
        - Но они поймут, что мы просто не успели перебраться через передовую, и будут искать нас здесь.
        - Так оно так, да не так. Радист у вас погиб…
        - Ранен.
        - Сами же говорили что с радиостанцией погиб?
        - Будем считать, что я оговорился. Но я сам радист, и если нужно зашифровать послание, а рации есть на всех трёх судах, то я готов. Не зря же ты спрашивал меня насчёт шифровальщика. Они ведь добьют до наших?
        - Они и до Москвы добьют при желании, - слегка приукрасил я. - До наших точно докричаться можно. Думаю, вы поняли, почему я велел готовить катер к выходу. Нас тут ещё не ищут, метнёмся к окраинам Ростова, это позволит нам замаскировать выход нашей радиостанции в эфир, и вы одним пакетом передадите своим моё послании. Я его чуть позже напишу. Постараюсь быть покороче.
        - Что в нём будет?
        - Вы должны опознаться, сообщить, что задание выполнено, и попросить выпустить в газетах и по радио ложное сообщение, что ваш отряд, совместно с моей командой, в глубоком немецком тылу, провели диверсию в порту города Ростова на Дону. Угнав трофеями три корабля, два из которых военные, и уже пересекли передовую, двигаясь по глубокому тылу наших территорий в Москву. Эта информация не то что бы ложная, скорее поданная заранее, так как я все три судна постараюсь по мере сил провести к нашим.
        - О-го-го, - хохотнул тот. - Немцы перестанут нас искать и ослабят контроль, что позволит нам ночью проскользнуть мимо их позиций и уйти на нашу сторону. Хитро-о. Да и вполне может сработать. Это всё?
        - Да, это всё. Правда, я подумывал попроситься выслать самолёт, с моряками для бронекатера, но решил не рисковать. Нас могут раскусить. Пусть пара-трока ваших ребят сейчас отойдёт ко сну, выспится, завтра днём я хочу, чтобы они последили за ближайшими дорогами. Пусть высматривают небольшие группы с военнопленными. Нам люди нужны. Если есть возможность уничтожить охрану, пусть это делают. Брать только добровольцев, никого насильно не тащить. Но вблизи нашей стоянки не шуметь, пусть подальше пробегутся. Не меньше чем километров на двадцать. И если пленных освободят, не на прямую возвращаются, а кругами. Да не мне вам говорить, сами всё знаете.
        - Пятерых пошлю, с замом. Справятся. А идея хорошая, может и выйти что с пополнением, пока мы тут стоим. Когда к Ростову уходим?
        - Поедим, если вы мне дадите доесть, и выходим.
        Хохотнув, капитан допил чайку и ушёл, нужно ему отдать некоторые приказы, чтобы подготовить группу к завтрашнему дню. Сама наша трофейная техника замаскирована хорошо, за день несколько раз разведчики усиливали маскировку, вон, самолёт над рекой пролетал, и пилот ничего не заметил. Ещё бы, у нас на палубах баржи и буксира деревья росли. Мы куски брезента вроде бочек использовали, корни внутри, и поливали землю в них, так что деревья не сбрасывали деревья и не желтели. Вполне себе зеленели. Говорю же отличная маскировка.
        После ужина, катер уже был подготовлен, я забрал всю свою команду и одного капитана, разведчики остались на борту буксира, и отплыл в сторону Ростова на Дону. Пора выполнить план по дезинформации командования поисковых групп. Как немецкие генералы узнают, что мы ускользнули, а такие мысли у них должны возникать, мы по скорости движения вполне могли уйти на свою территорию, то свернут поиски, что позволит нам по-тихому уйти к своим. Хороший план. Пусть авиацию высылают нас искать в тылу, наши истребители проредят таких воздушных поисковиков. А пока катер на полном ходу спускался вниз по Дону. Сама река была пустой, да и за световой день мимо никто не проходил, так что пока нас не обнаружили, и надеюсь так это и будет.
        Сбегали мы как ни странно, благополучно. Практически на окраине Ростова, в паре километров от моста, прижались к берегу, не привлекая со стороны внимания, а выглядели мы большим кустом, с разросшимися несколькими деревьями, правда, ворчащего дизелями, но надеюсь, это никого не смутило. Так вот, капитан, устроившись в радиорубке, весь маршрут составлял донесение, да шифровал то, что я ему написал. На месте, сама передача заняла минут пятнадцать. Не позволительно долго, но ничего не поделать. С той стороны приняли пакет шифровки и подтвердили получение, сообщив время ответного сообщения. Мы же развернувшись, неторопливо двинули обратно. На малом ходу двигатели практически неслышно было, маскировка наше всё. Да и шли мы недалеко от берега, чтобы если что, прижаться к нему.
        Вернувшись, поставили катер на место и, проверив маскировку, завалились спать. Побудку я назначил своим в двенадцать дня. Изучение буксира и баржи ещё не закончено и нужно серьёзно ими заниматься. Буксир нам ещё был плохо знаком. Имя я ему не давал, мало ли отберут, обидно будет, а сам тот его не имел, только номер. Судно новое, видимо ещё не заслужило названия.
        Сама ночь прошла на удивление тихо и благополучно. Когда вахтенный поднял всех, меня тоже разбудили, не сам поднялся, то доложил, что никого за утро не видели. Пятеро разведчиков ушли ещё засветло. На ближайшем холме сидит наблюдатель с биноклем, с буксира на берег сходни были сброшены, так что менять наблюдателя было не трудно. Шлюпки спускать не нужно. Сейчас на посту был наш легкораненый сержант Ефремов. Завтрак старшина уже приготовил, он и сухпай выдал ушедшим, да ещё усиленный, если действительно удастся освободить пленных, пригодится. Немцы наших военнопленных особо не балуют разносолами, да и кормят раз на раз не приходится.
        После завтрака, мы продолжили работы на обоих судах. Раненые были подняты на палубу, пусть свежим воздухом подышат, а не спёртым душным воздухом в матросском кубрике. Всё иллюминаторы, да даже блестящие металлические части на всех трёх кораблях были нами замазаны грязью, какой позор для капитана, или прикрыты. С немецким лётчиком это сработало, ничего на солнце металлического не блеснуло. Сегодня самолёта не было. Или в другом месте ищут, или уже передали по радио всё, что я просил. Кстати, у буксира была неплохо оснащённая радиорубка и Москву она ловила. Доставала, так что сводки мы слушали, и задача вахтенного как раз время от времени, когда сообщают новости, слушать эфир, а он ничего не сообщал о таких новостях. Опросив вахтенного, это был Егор, дал ему наряд вместе с подзатыльником, и отправил отрабатывать к Юре. Тот, оказалось, уснул на вахте, и проспал всё. Ладно хоть проснулся вовремя, смена наблюдателей разбудила, и поднял нас. Юра на такое дело свирепый, как это на вахте и уснуть, так что Егор бегал взмыленный, наряд отрабатывал. До сводок ещё рано, они в определённое время выходили,
кроме срочных естественно, так что мы с дедом продолжили ознакомление с буксиром, изучая его конструкцию, и с каждым часом тот нам становился если не роднее, то понятнее. Теперь будем знать, что и как делать в разных ситуациях.
        Новости слушали все вместе, я включил на минимуме громкую связь. Есть, было повторение сообщения о захвате с абордажем трёх вражеских военных кораблей Кригсмарине и то, что их по рекам гонят к Москве, скоро все желающие смогут изучить их у набережной столицы. Можно будет подняться на палубу.
        Хорошо сработали, я даже не ожидал. Закончив с новостями, мы пообедали и продолжили работы. Частично они были перенесены на баржу и на катер, с буксиром мы практически закончили, освоили, наконец. Опыт работы с ним придёт со временем, но теперь он нам был хорошо знаком.
        Когда наблюдатель поднял тревогу, мы с Ромой вылезли на крик из моторного отсека «зибеля». Поломка оказалась куда серьезнее, чем казалось на первый взгляд, то-то команда на месте не смогла починить. Нужны были запчасти. Надеюсь наши смогут отремонтировать и вернуть десантную баржу в строй. Дежурным по судну у нас был деда, он дремал у рубки, но отреагировал быстро, выслушал наблюдателя, тот побежал обратно и стал перебираться к нам на баржу, так что я поспешил к нему на встречу, чтобы тот не тратил силы. Борт баржи был заметно выше борта баркаса у кормы. Да и Караулов потирая заспанное лицо, тот отдыхал, вышел на палубу, подходя к нам.
        - Что там, разведка с пополнением возвращается? - уточнил я.
        - Нет, наблюдатель засёк три мотоцикла, восемь немцев. Далеко пока, в трёх километрах. Там малоезженая полевая дорога, скорее даже тропа, по ней едут.
        - Разведка на нас навела? - повернулся я к капитану.
        - Вряд ли, - очнувшись от задумчивости, покачал тот головой. - Я с парнями давно знаком и знаю их хорошо. Такого промаха они не допустят, в плен не сдадутся. Да и немцев мало для нашего захвата. Больше на патруль похоже.
        - Логично, - согласился я, тоже обдумав ситуацию и то, что сказал капитан. - Если патруль, придётся отпустить, хотя места для трёх мотоциклов на барже имеются, пригодились бы. Если те пропадут, где примерно нас искать немцам будет ясно.
        - Нас?
        - Ну не нас, тех кто их патруль побил. Не-е, нам такого не нужно, пусть уезжают.
        Капитан, всё же прихватив старшину, оба вооружились «МГ», ушёл к холму, решил подстраховать стоянку со стороны, мало ли что. Однако немцев рощица у берега не заинтересовала, они же не знали что это подвижная и водоплавающая роща. Так и укатили дальше, поглядывая по сторонам. Капитан с напарником, это был наш кок, вернулся только минут через сорок после того как те скрылись вдали. Но контроль за округой мы усилили, как было видно, немцы тут всё же появляются. Старшину мы всё же старались особо не трогать. Помимо обязанностей кока и раненые были на нём. В качестве помощника ему придавался кто-то из моей команды. Сейчас это был Олег. Он сидел недовольный на стуле на камбузе и чистил картошку.
        Закончив с дизелями баржи, мы до ужина так и возились с баркасом и катером, приводя их в порядок. Постепенно те поддавались нашим усилиям, и становились знакомыми и понятными. Под вечер я дал часовой отдых, как раз мы только поужинали. Тут наблюдатель снова поднял тревогу. В этот раз бегать ему не пришлось, я выдал ему карманное зеркальце и тот давал световые сигналы. Вахтенный, который был обязан часто поглядывать на холм, сразу его засёк и вызвал меня на палубу. Я у себя в каюте находился, заканчивал с осмотром вещей бывшего капитана, целый узел деду отнёс, у них размеры схожие. Особенно деловой дорогой костюм был хорош, наверное, капитан держал его при себе для сходов на берег. Остальное решил себе оставить. Вот когда вахтенный доложил о сигнале, прихватив «СВТ», а за последние дни с сытной кормёжкой я чувствовал изрядный прилив сил, в сопровождении Олега и побежал на холм. Остальные на всякий случай проверяли бортовое вооружение буксира, оба пулемёта. Юра их быстро освоил, и сформировал расчёты. Вот на катер перебрался капитан и наш кок. Они залезли в башню от «Т-28», что находилась на баке.
Если что поддержат артиллерийским огнём. Кормовую башню задействовать не получится, борт баржи мешал.
        Добежав до небольшого окопчика, где и устроился Ефремов, у него была рука перевязана, я упал на землю и подполз к нему с винтовкой в одной руке и биноклем в другой. Что он приметил, можно было и не показывать, я и так рассмотрел. У того тоже был бинокль, и он сразу сообщил, когда я подполз.
        - Летуны похоже, сбитые. Наши. С бомбардировщика. Трое.
        - С «пешки»?
        - Может и из дальней, неполный экипаж. Не все собрались. Помните, всю ночь гудели моторами в небе? Наверняка эти «ночники».
        - Да, согласен. У них тут одна цель, Ростов, порт и аэродром что находится рядом с ним… Так, Олег, давай к ним, приведёшь сюда к холму. Особо о нас не распространяйся. И веди их той низиной, а то что-то спокойно идут, по сторонам смотрят, но особо не беспокоятся.
        - Может, нас засекли и подводят так к нам своих агентов? - одной рукой открутив крышку фляги, и сделав глоток, вслух подумал сержант. - Я такие истории слышал.
        - Я тоже, - пробормотал я. - Пойду встречу их в низине у склона холма. Подстрахуй если что.
        - Хорошо.
        Когда капитан днём ползал тут с пулемётом, он один оставил наблюдателю, старшина помог организовать неплохую позицию, так что сержанту есть чем нас прикрыть, станковым пулемётом и лентой на двестипятьдесят патронов. Подхватив винтовку, я скатился с противоположного склона и, оббежав холм, вышел к низине. А вот и Олег с летунами. Заметив меня, тот показал гостям в мою сторону. Сейчас и пообщаемся. Пополнение нам нужно, это точно.
        - Ого, старые знакомцы, - ухмыляясь, пробормотал я.
        - О, Сашка, а ты что тут делаешь? - сразу опознал меня невысокий плотный лейтенант в лётном комбинезоне и шлемофоне и, не дожидаясь моего ответа, тот отвернулся к своим спутникам и ткнул в меня пальцем. - Поляков. А вы не верили, что мы с ним знакомы.
        - Лёха, не культурно тыкать пальцем в человека. Где только тебя учили?
        - Чё?
        - Чё - по-китайски жопа. Учи русский язык.
        Олег хихикнул, он больше всего попадал на эту мою фразу из всей команды, так что даже он успел отвыкнуть произносить это вопросительное восклицание.
        - Ну ты нисколько не изменился, - хмыкнул лейтенант, и посмотрев на лаек что меня сопровождали, снова хмыкнул. - И псы те же.
        В прошлом году осенью, именно он из Горького на своём транспортнике подкинул меня до Сталинграда. Дальше я уже на другом самолёте летел. Именно с ним я при посадке на счёт собак спорил, брать не хотел.
        - А ты чего, в бомбардировщики подался? - поинтересовался я, подходя, здороваясь с ним, после чего поручковался и с остальными. - Экипаж я смотрю новый.
        - Не-е, так же в транспортной. Задание ночью выполнили. Делали круг, чтобы затруднить поиск места выброски десанта и вот нас сшибли. Откуда истребители взялись, до сих пор понять не можем. Один заход, правый двигатель горит, и рулевые тяги перебиты. Помнишь борттехника моего?
        - Это усатый что ли? Невысокий такой? С «Маузером» в кобуре?
        - Да, он хвастался им что ему сам Котовский подарил, когда тот в его дивизии служил. Так вот, он первым выбросился, мы чуть позже. Затерялись в темноте.
        - Понятно. Будем посматривать по сторонам, может, приметим как вас. А по поводу встречи с немцами я, кажется, догадываюсь, в чём дело. Ночью налёт на Ростов похоже был. Немецкие истребители-«ночники» их искали, а наткнулись на вас.
        - Вполне может быть, - сбив шлемофон на затылок, тот задумчиво потёр лоб и подбородок. - Да, тогда всё сходится. А мы уж думали, где сглупили, выхлопом патрубков себя выдали, или какой пост наблюдения пролетали… Сам-то что тут делаешь? То, что ты в речники подался я в курсе, по радио слышал, но тут же немецкий тыл?
        - Есть такое дело. Присядем.
        Мы сели на траву где я живописал наши приключения. Не всё конечно, мало ли, но основное выдал, как и то, что мы три корабля у немцев угнали.
        - Вот ведь, - даже хлопнул себя по ляжкам штурман младший лейтенант Леонов, мы успели познакомиться. - Мы же ночью перед вылетом по радио об этом слышали. Столько шума вы наделали. Но ведь говорили, что суда уже к Москве идут?
        - Ложный слух пустили по нашей просьбе, чтобы немцы нас тут не искали, а они искали.
        - Понятно. Значит они где-то здесь? - уточнил лейтенант.
        - Не так и далеко. Идём, покормим вас, а то ведь наверняка голодные. Со вчерашнего дня не ели?
        - Да, есть такое дело.
        Собравшись, мы в обход холма прошли к нашей стоянке. Качество маскировки изумило летунов, они такого раньше и не видели. Только вблизи можно было понять, что это не кустарник такой густой, а замаскированное судно. Летунов я так же разметил в матросском кубрике. Караулов с ними общался, оказалось, они были хорошо знакомы, именно Лёха со своим экипажем и высаживал разведчиков дней десять назад для наших поисков. Узнав, что штурман радист-любитель, тот утащил его в радиоузел. Запчастей для немецких радиостанций хватало в запасе, а капитан сохранил их переносную радиостанцию. Вот они со штурманом и пытались что-то сделать, раненый радист только советом мог помочь, он в сознании был. Вряд ли получится по моему мнению. Если только с катера запчасти, там советская радиостанция стояла. Немцы с катером особых работ не проводили, перекрасили, флаг свой перевесили и вроде всё. А так коробка пробитой пулями радиостанции была раскидана по деталям и два любителя занимались ремонтом. Чуть позже капитан ушёл, сменить Ефремова на посту на всю ночь. Больше смены не было, а он за день отдохнуть успел, выспаться. А
летунов пока на посты не ставили, не то чтобы не доверяли… Да, не доверяли.
        Сам я тоже пополнение без дела не оставил. Стрелков в случае налёта у нас фактически не было, так что я расставил их по боевым постам. Расчёты из моей команды для двух зениток на буксире имелись, вот я и поставил старшим Лёху на бронекатере. Они осваивали зенитные «ДШКМ». Скорее я даже сделал Алексея исполняющим обязанности командира бронекатера. Когда мы двинем в путь, кто-то из его людей или он сам встанет к штурвалу. Троих пока мало, но это были крепкие молодые парни, справятся. Те сразу поселились в кубрике катера, осваивались там. А тут и ночь наступила.
        Проснулись мы ближе к рассвету. Команда занималась делами на всех трёх трофеях по распорядку. Дед сидел у борта с удочкой, рыбу ловил, снасти мы на борту баркаса при инвентаризации боцманского имущества обнаружили. Часть для морской рыбалки, но и для речной снасти были, вот дед такой удочкой и пользовался. Лопата была, червей на берегу накопал. Сейчас сидел и млел от рыбалки, нравилась она ему, отдыхал после хорошего завтрака.
        Не успели стрелки часов добежать до девяти утра, как пришёл сигнал от Ефремова, который сменил капитана, последний спал у себя в каюте. Отсыпался. Штурман вернулся к ремонту радиостанции, Лёха со своим стрелком занимались катером, изучали его, голова стрелка торчала из люка кормовой орудийной башни. Судя потому как тот яростно тёр макушку, снова приложился о броню башни катера. Все занимались делами. Так что, подняв тревогу, моя команда тут же встала к пулемётам, держа на прицеле степь, а я побежал к посту. К сожалению, видимость была небольшой, возвышенность не позволяла видеть дальше. Летуны побегав, это мои парни тренировались, знали что каждому делать, тоже встали к пулемётам. Я же подхватив винтовку и Олежку, уже бежал к посту.
        Поднявшись к сержанту, невольно присвистнул, увидел, что наблюдателя так взбудоражило. Достав их чехла оптику, мелком посмотрев на солнце, это чтобы блик не дать, я стал рассматривать колонну военнопленных, которых гнало два десятка немцев по той дороге, где мы уже видели мотоциклистов.
        - Не наши, - рассматривая конвойных, пробормотал я.
        Смысл в моих словах был. Зиновьеву, заму капитана Караулова, я велел, если они освободят пленных, переодеться в конвойных и спокойно гнать их в нашу сторону. В этом случае можно спокойно идти днём, нагло, они не привлекут внимания. Один из разведчиков отлично знал немецкий, оденет форму унтера, если что, отбрехается. Так что мы ждали такую колонну под охраной наших бойцов, вот только, похоже, это была настоящая, а не ложная.
        - Да, я тоже всех осмотрел, - согласился Ефремов, он о той уловке с ложной колонной знал, ему же их встречать. - Немцы это.
        - Не туда смотришь. Видишь, чуть в голове колонны идут моряки?
        - Танкистов в чёрных робах вижу, вот и ребристые шлемофоны у двоих видно, - присмотревшись в бинокль, пробормотал тот.
        - У танкистов обычно синие комбинезоны, чёрные у техсостава. Там я вижу троих танкистов, один без шлемофона, одного техника, и шестерых моряков. Остальные в обычной красноармейской форме, отсюда как зелёная масса.
        - Точно, вот у двоих бескозырки. Моряки.
        - Странно, их тут меньше сотни в колонне, а немцев полтора десятка. Обычно на такое количество меньше бывает. Один конвойный на десять пленных, или даже на двадцать.
        - Может буйные, вот и усилили охрану? Там в колонне вон у скольких светлеют повязки. Не просто так сдались.
        - Да? - задумался я, продолжая рассматривать пленных. - Вполне может быть и так. И командиров в колонне нет, рядовой состав.
        - У нас нет рядовых, - буркнул сержант.
        - Нет, так будут. Принимается решение о вводе погон и обращений, советских офицер и советский солдат. Так точно и никак нет. Так что недолго до рядовых осталось, осень, край зимой.
        - Да? - удивился сержант. - Не слышал, хотя мы и разведка. Это точно?
        - Да, в Кремле когда был, слышал. Товарищ Сталин сказал, что пока рано, будем наступать, там видно будет.
        - Хм, буду знать. Хотя странно конечно, раньше ругали золотопогонников, а тут сами ими станем.
        - Это чтобы не позориться как в Польскую компанию, тогда немцы говорят, смеялись над нашими знаками различия. А тут вместе с возращением традиций офицерства и погоны вернут. Говорят, красиво смотреться будут.
        - Удивил так удивил.
        Пока сержант удивлённо качал головой, переваривая сказанное мной, я достал карту из планшета, ту что ранее фельджандармам принадлежала, и попытался понять почему немцы появились на этой дороге.
        - Хм, основой транспортный поток должен идти дальше, и наверняка та дорога серьёзно забита. Возможно, командир конвойных не захотел глотать пыль и повёл пленных по этой дороге. Ну да, вот тут через ручей мостик, вполне приемлемый путь.
        - А может так было ближе, - сказал сержант.
        Молча пожав плечами, я подозвал Олега, а когда тот приблизился, велел ему:
        - Беги обратно. Передай Гавриле Ивановичу, я приказал спустить мотоцикл. Пусть старшина со своим пулемётом готовиться, со мной поедет. Это всё. Бегом.
        - Угу.
        Скатившись по склону, Олег со всем ног побежал к стоянке, а мы продолжали наблюдать за колонной.
        - Отбить решил? Вдвоём? - спокойно поинтересовался сержант. - Многовато немцев. Наши из пленных, конечно, помогут, но потери будут среди них большие.
        - Посмотрим, - хмыкнул я. - Я смотрю ты опытный. Приходилось такие колонны освобождать?
        - Раз пять, - кивнул тот. - Когда задание выполнено, почему и нет?
        - Это да. А насчёт отбить, тут ты прав. Нам и танкисты нужны, и моряки. Да и пехота ой как пригодится. Тем более, вряд ли там много стрелков. Может, кто из артиллерии есть, из тыловых частей. Не угадаешь, пока не опросишь.
        - Значит, капитан был прав, - пробормотал себе под нос Ефремов.
        - Ты о чём? - заинтересовался я, скосив на него взгляд.
        - А он раскусил тебя. Никуда ты не хочешь уходить. И уловка с якобы нашим тут отсутствием тебе для другого нужна.
        Мы на несколько минут замолчали, каждый думая о своём, поглядывая на колонну, что уходила вдаль, конечных было видно. Как ни странно, но сержант, если он действительно озвучил мысли Караулова, был прав. Ещё когда я увидел баржу в порту Ростова, и танки с боеприпасами и топливом, мне и пришла идея побезобразничать тут. Именно для того я и притормаживал ход баркаса, время тратил на маскировку. За ночь мы вполне могли пройти передовую. Нет, планы у меня были другими. И наша тут стоянка, и сообщение, отправленное на Большую землю, всё это сделано именно для выполнения этого плана. А капитану не говорил по той причине, что он не даст ничего сделать. Мы тут такую силу в вооружении набрали, к чему её гнать к передовой, к нашим, когда можно тут в мягкое подбрюшье немецкой военной машины ударить? Да так ударить, подобрав объекты, что те взвоют. Для того же я и разведчиков отправил за пополнением, для выполнения этого плана и нужны люди. А Караулов, похоже, догадался. Не дурак он, ой не дурак. Однако планы свои я менять не собирался
        - Ты эти мысли при себе держи, - нахмурившись, сказал я Ефремову. - Ладно, продолжай дежурить, а я побежал. Колонны уже не видно, а нам ещё в стороне обогнать её нужно, и засаду впереди устроить.
        Спустившись с холма, я побежал к стоянке. Мотоцикл уже был готов, старшина тоже, стоял рядом, проверяя в вещмешке припасы. Однако и Караулов был тут же. Судя по его виду, тот ждал меня и у него был какой-то ко мне серьёзный разговор.
        - Отбой тревоги! - крикнул я деду, и тот дал отмашку остальным. - Время терпит, или срочно?
        Караулов, которому я сказал последнее, пожал идентифирентно плечами и сказал:
        - Мы шифровку в установленное время получили. Я уже провёл расшифровку. Приказ мне такой, перехожу в твоё, Александр, полное подчинение. Выполнять все приказы. Сам удивлён.
        Я так и сел, после сообщения капитана. Хорошо седло мотоцикла подвернулось. Это в какие же игры меня ввергают? Даже страшно подумать.
        Старшина, до которого, похоже, эту информацию не доводили, только крякнул от изумления. Я же встряхнулся, если сделали старшим, чему я откровенно говоря был рад, то чего рассиживаться, столько дел впереди ждёт? Встав, я прислонил винтовку к мотоциклу и, взяв поданный старшиной ремень с подсумками и обоймами для моей винтовки, застёгивая, начал отдавать приказы:
        - Значит так, товарищ капитан. Мы со старшиной сейчас прокатимся, группу военнопленных освободим, что мимо нас прогоняли. Сюда мы их не поведём, чуть дальше, в паре километров укрытие хорошее из оврагов, там заблудится раз плюнуть. Оно вон там, видите вершину? За ней метров четыреста и начнутся овраги. Берите летунов, грузите на себя продовольствие, те ящики с баржи, и несите туда. Там в ящиках десантные сухпайки, вот их и берите. Шесть ящиков, хватит. Ну и медикаментов, уверен они нам понадобятся. Кстати, старшина, ты взял бинтов?
        - Запас небольшой имеется.
        - Метнись на баржу, прихвати побольше… Так вот. Когда мы приведём освобождённых пленных, ваша задача, провести опрос. Ненадёжные мне нужны.
        - Это лучше Ефремову поручить. Он в этих местах служил, в частях НКВД, специалист получше меня. Тем более в следственном отделе служил.
        - Пусть так, но вы его подстрахуйте. По мере проверки будем приводить людей сюда, и распределять по постам и подразделениям.
        - Значит?..
        - Да, товарищ капитан, вы угадали. Я тут собираюсь повоевать. Кстати, это поняли не только вы. Но и на Большой земле.
        - Это я им сообщил свои предположения.
        - Вот оно как? - без удивления встретил я такую новость. Чего-то подобное я и предполагал. - Ладно, готовьтесь. А мы поехали, время не хочу тратить.
        Старшина уже вернулся, запихивая в итак переполненный вещмешок упаковку бинтов, как нас остановили. Лёха подошёл, немного смущаясь, он сказал:
        - Слушай, Саш, тут такое дело… Это конечно не положено говорить, секретно, но мы выброску десанта ночью провели…
        - Ты говорил, и что? - поторопил я его, поправляя подсумки, те в бок врезались, когда я на мотоцикл садился, пробуя.
        - Так это моряки были.
        - Твою же мать! Не мог раньше сказать?! - рассердился я и повернулся к капитану. - Ваша работа?
        - Я передавал такую просьбу, - не стал тот скрывать.
        - Ясно. Где произошла высадка, и сколько было морячков?
        Лёха поставил метку на карте, это всё что он знал, ну и количество парашютистов-моряков. Их было восемнадцать с тремя грузовыми тюками. Четырнадцать простых матросов, и четыре командира в разных званиях. А сбросили их не так и далеко, в тридцати километрах. Караулов подтвердил, имелось специально обговорённое место для встречи. Вот только ему ничего не передавали в шифровке про то что к нам отправили кого бы то ни было, а это очень странно. Правда, подумав, тот добавил, что возможно моряки к нам не имеют никакого отношения. Причём мы оба понимали, что это вряд ли.
        Так раздав указания, я сел на мотоцикл, старшина сзади устроился, благо мотоцикл был двух местный. Я его и осмотреть и заправить успел, поэтому был в нём уверен. Оказалось, ехать с тяжёлым пассажиром посади жуть как неудобно. Переднее колесо при попытках прибавить газу просто отрывалось от земли. Мотало только так. Да и по целине ехать одно мучение. Стало заметно легче, когда мы выбрались на дорогу, но тут мы минут пять постояли, я отходил от езды по целине.
        - Надо было капитана брать, он легче по весу. Чудом не падали пока ехали, - проворчал я.
        Старшина промолчал, сказать ему было нечего, я сам выбрал именно его. А ни машиной, ни мотоциклом управлять он не умел. Задумчиво посмотрев на него, я прикинул, а если его впереди посадить?
        - Садись за руль, я сзади буду.
        - Так я же не умею?
        - Я сам буду управлять.
        В этот раз было нормально, мотоцикл, конечно, всё так же перегружен, но зато приличную скорость смогли набрать. Главное не поворачивать, длины рук не хватало. Сам старшина чуть прогнулся вперёд, чтобы я за ним мог дотянуться до руля. Он его тоже держал, и так выглядывая у него из-за правого бока, мы и погнали. Снова чудом не навернулись, но смогли обогнать колонну по старой заросшей дороге, пока не уткнулись в ручей. Мотоцикл перенёс на себе на другой берег ручья, где был старый развалившийся мостик, старшина. Там мы снова оседлали нашего двухколёсного коня и рванули дальше.
        Место засады выбирал старшина. У него свои предпочтения, а у меня свои, поэтому мы устроились в тридцати метрах друг от друга, по разным сторонам обочины. Пока готовились и маскировались, колонна появилась вдали. Так что, замерев, мы стали ожидать. Мой выстрел первый, нужно подпустить колонну поближе, чтобы бить наверняка. Дальше засаду делать нельзя, довольно крупное село в восьми километрах позади находилось. Мы и так обгоняя колонну опасно близко к нему сблизились.
        Когда до передовых передних осталось метров семьдесят, я прицелился и выстрелил, почти сразу перенося огонь на следующего конвойного. Удобна в этом случае самозарядная винтовка. Справа бил злыми сердитыми очередями «МГ» старшины. Причина залечь по обочинам была в том, что пленные шли по дороге, а конвойные, охраняя их, в основном по обочине. Поэтому они были у нас на прицеле, а пленные находились в стороне. У меня по правый локоть, я с левой обочины лежал, у старшины по левый. Главное успеть срезать как можно больше немцев, мы оба понимали, что пленные на такой расстрел смотреть не будут, и бросятся на конвой, перекрыв нам директрису стрельбы.
        Однако к моему изумлению, все пленные, как по команде вдруг рухнули в пыль дороги, что и позволило нам изрядно сократить поголовье немцев. Причём мне показалось, я слышал крик, о чём он не распознал, но возможно это и был приказ залечь. Обойма быстро опустела, но рядом лежала запасная. В восьми выстрелах я был уверен в попадания, в двух нет, к тому же последний патрон потратил на добивание. Перезарядившись, я с матом откатился в сторону, рядом с моим укрытием врезалось несколько пуль, выбив пыль из земли и такой же пыльной степной травы. Засекли меня. Старшина тут же прикрыл, срезав обоих стрелков стоявших в позиции для стрельбы с колена. Четырёх автоматчиков среди конвоя, мы сразу уничтожили, пулеметчиков, что странно, не было, но я об этом и так знал, у остальных карабины, и вот мы сокращали их поголовье, пока, наконец, не сократили. Всё же пулемёт, это сильно.
        - Ты как, цел? - снова перезарядившись, крикнул я.
        - Норма.
        Видимо наши переговоры, подхлестнули пленных, несколько бойцов и один моряк вскочили и быстро избавили конвойных от оружия. Пару раз раздавались вскрики, видимо раненых добивали. Однако немцы не противодействовали, некому было, настолько качественно и хорошо мы поработали. Я даже сам подобного не ожидал.
        - Прикрывай, - скомандовал я старшине и, перехватив винтовку поудобнее, не забыв подхватить пустые обоймы, и на ходу засовывая их в подсумки, направился к нашим.
        Там уже все стояли, лишь несколько человек сидело, но это из раненых, парни молодцы, поддерживали их, некоторых практически несли, из тех, что обессилил. Заметив, что у всех немцев сняты фляжки, и они гуляют по рукам, видимо все пленные хотели пить, я молча отстегнул свою, и подал двум ближайшим бойцам, судя по эмблемам в петлицах, оба сапёры.
        - Построиться, - не громким, но сильным голосом, их ещё называют командным, приказал я. - Командиры, в переднюю шеренгу.
        - Парень, ты кто? - отрываясь от моей фляжки, спросил один из бойцов, судя по синим петлицам из авиаторов, в звании младшего сержанта.
        - Александр Поляков. Если вы слышали обо мне. Вижу по охренению на ваших лицах, что слышали и даже узнали. В газетах моё фото мелькало… Построится!
        Шепотки стали быстро стихать, пленные передавали другим кто к ним вышел. Двигаясь по обочине, я наблюдал, как те строятся. Не очень получалось. Приметив сержанта-стрелка, такого нормального квадратного сержанта с выдвинутой вперёд челюстью, явно из старослужащих, я перепоручил ему это дело и тот показал класс. Построил сборную солянку из бойцов и командиров разных войск, как полагается, и доложился мне. Было двадцать два младших командира, остальные простые красноармейцы и матросы.
        - Значит так, я командую боевой группой, что работает в немецком тылу, я начинаю формировать несколько подразделений, и люди мне нужны. Танкисты, артиллеристы, пулемётчики, моряки, водители, стрелки, и даже сапёры. Да все нужны. Неволить не буду, возможно, кто-то из вас устал от войны, они могут остаться тут и ожидать прибытия немцев, остальные идут со мной. Только добровольцы. И так, добровольцы шаг вперёд… Спасибо, славяне.
        Всё как один сделали шаг вперёд. Я не хотел говорить это вслух, со старшиной мы это уже обговаривали. Тех, кто решил бы остаться, ждала незавидная судьба. Так рисковать, оставлять свидетелей, я не мог. Старшина согласился взять такую ношу на себя, расстрелять их. Я же скомандовав собрать с тел немцев всё ценное, и оттащить их тела подальше от дороги, приказал сержанту подготовить людей к движению. Не так и далеко их ждал отдых и питание. Да и бинты пригодились, некоторым раненым нужно было сменить повязки. Убедившись, что всё идёт как надо, поторапливая парней, я оставил за старшего старшину, он дальше поведёт эту колонну, не по дороге, а у берега реки, и поднял своего одиночку прикрытого срезанной травой. Со стороны тот холмик напоминал и, запустив движок, обогнав колонну, свернул на перекрёстке, удаляясь от реки. Поехал я к назначенному месту встречи парашютистов.
        Проехал не долго, и восьми километров не было, влетев на холм, буквально лоб в лоб столкнулся с немцами. Похоже, это был тот же патруль, что я видел утром. Наверное, зря я ехал по дороге, да ещё на трофейном мотоцикле. А ведь хотел содрать регистрационный номер с крыла переднего колеса.
        Думать о том, чтобы прикинуться своим даже не стоит. Да, я был в чёрном комбинезоне моряка, даже немецком, на складе буксира нашли две маломерки. Один подошёл мне, второй взял Юра. Остальные в своём ходили. Дед, правда, сел перешивать команде остальные комбезы, он отлично владел иголкой и ниткой, но когда ещё сделает. Да и носил я слегка великоватый комбез, имевший закатанные рукава, с открытым воротом, чтобы тельняшку было видно. Всё же мы морские души. Так что когда произошла встреча, как моя реакция, так и немцев была однотипной, все удивились. Вот только я быстрее пришёл в себя, и юзом, положив мотоцикл на бок, выдернув из-под него ноги, покатился в сторону обочины, выдирая из кобуры «Люгер».
        Всё это я проделал быстро. И хотя винтовка за спиной изрядно мешала, но дистанция в десяток метров, была скорее для пистолета, да и винтовку пока со спины в руки перебросишь, тоже немало времени пройдёт, а с кобурой я уже тренировался и носил её постоянно. Как только пистолет оказался в руках, а он был взведён, приготовил его к бою перед расстрелом конвоиров что вели пленных, так что не медля я открыл огонь, так как пулемётчики на двух передовых мотоциклах уже шевелили стволами своих «МГ», выискивая меня на обочине, в водители экстренно тормозили свои тяжёлые мотоциклы. Именно этим они и мешали открыть прицельный огонь.
        Думаю, станет понятно, что стреляя двойками, первой целью были именно пулемётчики. Двойкой я стрелял по той причине, что целью были пулемётчик и водитель, именно в такой очереди. Первая пуля в пулемётчика, старался целится в голову, чтобы форму не замарать, вторая пуля в водителя. Это и была двойка, так как переводил я ствол на другую цель очень быстро, и выстрелы шли друг за другом, без задержек. Потом перенёс огонь на второй мотоцикл, а за ним и на третий, что, наконец, показался из-за второго. На последнем было двое. Сделав следующую пару выстрелов, я стал выискивать тех двоих, что сидели на передних мотоциклах за водителями. Как оказалось, первому нужен был только контроль, пуля, влетев в открытый рот водителя, выйдя из затылка, попала ему в шею, и тот харкал простреленным горлом. А вот последний, восьмой немец, самый шустрый, скатившись с замедлившегося и замершего мотоцикла, скрылся в траве. Поменяв место лёжки, я перезарядил пистолет и, убрав его в кобуру, наконец, привёл винтовку к бою и по-пластунски пополз в сторону, хочу обойти противника с фланга. Заметили мы друг друга одновременно.
Тот подбирался к мотоциклам. Видимо хотел завладеть пулемётом, чем ему автомат не нравился, а тут я в стороне. Хорошо у меня ствол был направлен в ту сторону, всего чуть-чуть довернуть требовалось. Мгновенно выстрелив на его прыжок, перекатиться тот не успел, и замер серой тушкой. Я же вскочил на ноги и подбежав, сделав контроль. Только после этого осмотревшись, и сбив свою морскую фуражку на лоб, почесал затылок, пробормотав:
        - Ну и как мне это всё утащить?
        Махнув рукой, время есть, что-нибудь придумаю. Я сбегал, поставил свой мотоцикл на подножку, а то с бака капать бензин начал через отверстие в крышке, и занялся немцами. Снял всё оружие, подсумки, потом принялся за сапоги, амуницию, форму и головные уборы. Так что вскоре восемь тушек лежали в разных позах на дороге в одном нательном белье. В принципе, подумав, я его тоже снял. Ворочать их было тяжело, но я справился. Из восьми комплектов формы четыре были чистыми. Остальные придётся постирать, но ничего страшного, отстираются. На футболках были немецкие орлы, потому и забрал, а трусы так, в комплекте. Все тюки с формой я сложил в коляску одного из мотоциклов, вооружение и снаряжение в коляску второго.
        Как всё вывезти я уже успел продумать. Сделал просто, с некоторым трудом, да вообще еле поднял, и заснул переднее колесо своего одиночки, между задним сиденьем и коляской одного из мотоциклов, увязав конструкцию верёвкой. После этого запустив движок, в этот раз был не «Цундап», а «БМВ», и покатил обратно по дороге. Там я чуть в стороне отличный такой овраг видел, там пока трофеи и оставлю. Вернулся на своём одиночке и отогнал второй мотоцикл. А вот дальше я, привязывая за ноги немцев к третьему мотоциклу, по двое отволакивал их подальше в поле, метров на триста. Там низина была невидимая с дороги. А на случай поиска с воздуха сделал так, в форме тела подрезал дёрн, поднял его, закатил в образовавшуюся ямку ближайшего немца, и прикрыл. Это ещё час заняло, но все тела спрятал, теперь и с собаками их будет сложно найти, не то что воздушной разведкой. Сделал пучок из травы за место веника и подмёл на дороге, убирая следы или засыпая следы кровь. Все гильзы на ней же подобрал, а на обочине не смотрел, там не видно.
        Только после этого, прямо на третьем пустом «БМВ», а все мотоциклы были одной модели, покатил к месту встречи. Одиночка так и был привязан между сиденьем и коляской. Пулемёт я штатно закрепил, чтобы его не мотало во время движения. Больше двух с половиной часов на этих немцев потерял, но сделал бы все медленнее, если бы не носился как наскипидаренный. Так что удалось выиграть немного времени и трофеи захомячить. Тем более мотоциклисты были фельджандармами. По бляхам было видно. Я их тоже взял, пригодятся. Много планов у меня на них. Жаль, что пленного добыть не получилось, но я был не в той ситуации. Тут бы выжить, вообще странно, что в этой скоротечной схватке взяла моя. Я слышал про подвижные засады, это когда боевые группы движутся по дорогам на технике и встречают огнём в упор встречную колонну противника, рассыпаясь и добивая. Наши партизаны это делали в сорок четвёртом, в Афгане спецназ так же наловчился работать, но сам я до этого не участвовал, хотя в прошлой жизни и имел боевой опыт. А тут невольно поучаствовал, хотя и не ожидал этого. Повезло, что немцы не были готовы, не думаю, что они
слышали выстрелы при уничтожении конвойных, иначе не успел я показаться, меня бы срезали очередью, а тут поначалу попытались определить кто я. Ведь регистрационный номер на перднем крыле одиночке был их. Видимо это их и смутило, что и дало мне время. А дальше верный пистолет, и твёрдая рука. Не промахнулся, все пули ушли в цель, это и предопределило победителя. Сама схватка заняла меньше семи секунд, плюс противостояние в ползанье с восьмым. Однако второй раз устраивать подобное как-то не хотелось. Меня и так трясло минут десять, пока трофеи собирал, приходя в себя. Адреналин чуть пробки не вышиб, нахватался по самое не могу.
        Как оказалось это ещё не всё, приключения не захотели заканчиваться. Остановив мотоцикл, не глуша мотор, я поднял висевший на груди бинокль и присмотрелся к клубам пыли впереди. Мне на встречу в сторону Ростова на Дону шли грузовики. Теперь на встречу, на перекрёстке я свернул на эту дорогу, что шла вдоль реки в двух десятках километрах от неё. Однако сама дорога тоже полевая, а не рокадная что в пяти километрах дальше. Грузовиков оказалось четыре. Вроде за последним ничего нет. Ах как мне нужны такие машины, и хочется и колется.
        - Двигаются от фронта, - пробормотал я. - Похоже, порожние. А катят быстро, раненых не везут, иначе давно бы растрясли. Шанс? Не думаю, что там есть в кузовах солдаты. Значит, шанс есть.
        Быстро осмотревшись, я прикинул. Последняя схватка, придала мне сил и что уж говорить немного здоровой наглости и авантюризма. Я решил брать эту колонну. Если в кабинах только водители и сопровождающие, проблем в этом я не видел. Позади меня, метрах в тридцати, дорога ныряла в низину, тут пролегал овраг. Так что я развернул мотоцикл и поставил его так, чтобы тот продолжал тарахтеть мотором. Сам я, свесив ноги, остался сидеть в седле, но надел каску, и приставил к ноге винтовку, чтобы её не было видно. В случае если в крытых кузовах солдаты, вскочу на мотоцикл, дам по газам и рвану по дну оврага в сторону. Пусть догоняют. На машинах вряд ли поучиться, если будут солдаты, я им радиаторы прострелю.
        Колонна приближалась быстро, так что я едва успел подготовиться. Поэтому когда те пересекли отмеченную мной черту в сто метров, я соскочил с мотоцикла и, вскинув винтовку, сделал первый выстрел, и пуля вошла точно в голову водителя, поделав аккуратную дырочку в лобовом стекле. Они не сплошные были, с поперечиной в центре. Второй выстрел последовал почти сразу, и напротив головы сопровождающего образовалась такое же отверстие. А я уже перенёс огонь в водителя второй машины, рядом никого не было, поэтому последовал выстрел в третьего и в четвёртого, всё же я немного сбоку был и на этом участке дороги видел кабины всех грузовиков. Кстати, в кабине четвёртого вроде унтер сидел, точно кто-то из сопровождения был. Грузовики, сбрасывая скорость, колонна шла километрах на пятидесяти, дёргаясь, стали замедляться. Двигатели у них глохли. У меня было предположение, что неуправляемые те столкнутся, а с двумя так и произошло, но к счастью без повреждений. Так, тюкнулись чуть-чуть. Радиаторы целые, на бамперах если краска только пострадала.
        Быстро сменив обойму, последняя снаряжённая осталась, я стал ожидать. Минута, никого. Кузова никто не покидал. Вторая прошла. Похоже пустые. Будем проверять. Подбежав к передней машине, в руке у меня был пистолет, он тут более предпочтителен, и проверил. Ну тут гарантия, пули в голову. Дальше сделал так, достал немецкую гранату-колотушку, у фельджандармов изъял, открутил колпачок и, не выдёргивая шнурок, забросил в кузов, откинув слегка полог тента, стараясь не мелькать на виду. Тихо. Был слышен только стук. Подойдя, уже спокойнее заглянул в кузов первой машины, придерживая левой свободной рукой край тента. Вообще пуста. Ни ящиков, ничего. Забравшись и забрав гранату, я проверил так же вторую машину, в третьей хлопнул выстрел, добил тяжелораненого водителя, тот был жив, хрипло дышал и не мог пошевелиться. Видимо позвоночник задел.
        Когда я проверил кабину четвёртой машины и забросил гранату в кузов, та почти сразу под испуганный вопль вылетела обратно. Мгновенно хлопнул выстрел, и пуля «Парабеллума», что находился у меня в руке, пробив доски борт, заставили замолчать крикуна. Стрелял я на звук и, судя по тому, как тот поперхнулся, попал. Во второй раз забросив гранату в кузов, услышал какое-то шебаршение и вроде мычание, и всё. Сплюнув, задумался. Может из пулемёта с мотоцикла прострочить кузов на всякий случай? Без подстраховки лезть в кузов, да даже просто заглядывать в него, не хотелось, гранату кидать тоже. Мне машина целой нужна. На все четыре уже планы были.
        Вздохнув, не сводя ствола пистолета с заднего борта кузова, я снял винтовку, что была за спиной, перекинув ремень через голову, и держа её одной рукой, зацепив край тента, приподнял его. Ничего. Только мычание усилилось, причем, кажется, оно не одно было. Подвигав краем тента туда-сюда, я не обнаружил никаких откликов. Потом насадил на ствол каску, что всё ещё была на голове и в щель над задним бортом, тут тент с помощью меня задрался, показал её. Опять ничего. Ладно пробуем.
        Подняв выброшенную гранату, я закинул её в кузов, чтобы если что дезориентировать противника, и залез следом. Хм, на днище кузова лежал немец с простреленной головой. Пуля в рот вошла. Хорошо я сегодня пострелял, это уже третий кому я туда попал. А так классно я на звук выстрелил. Чем тот орал в то я и попал, а так же тут связанными кулями лежало пять девушек. Все в форме военнослужащих РККА. Хотя нет, их шесть было, причём шестая в чёрной морской форме. Я её сразу со свету то и не заметил, тем более немец, пачкая её кровью, на неё же и упал. Туша большая, а та хрупкая, всю накрыл. Кстати, немец не вооружён был. Сам не понимаю почему, пустой ремень, ничего нет, ни карабина, ни автомата, по знакам различия рядовой.
        - Ха, - осмотрел я девчат. - Только вас мне ещё не хватало. Хотя, я смотрю трое медики, а медики мне нужны.
        Те ещё больше зашумели, кроме как мычать, кляпы им больше ничего не давали, так что, достав трофейный нож, разрезал верёвки на руках и ногах ближайшей. Та отодвинулась, и я смог столкнуть тушу немца с почти задохнувшейся под тяжестью девчонки. На вид той лет шестнадцать, а уже в форме краснофлотца. Потом стал их по очереди освобождать. Кстати, четыре из шести были командирами. Один военфельдшер, лейтенант по-армейски, остальные сержанты и младшие сержанты. Старшин и ефрейторов не было. Медиков было четыре, пятая, судя по эмблемам, из подразделения связи, а кто девчушка в матросской форме было не понятно. Когда те напились воды, я к мотоциклу сбегал ещё две фляжки принёс, то сразу стал командовать пока те в истерику и слёзы не ударились.
        - Так, разбились на команды по трое. На вид вы я смотрю целые, ссадины не в счёт. Ваша задача, очистить все кабины от немцев и закинуть их в кузов четвёртой. Работайте, а я подгонять машину буду. И быстро шевелим булками, дорога не пустая, судя по следам, тут бывает, ездят. Это сейчас нам везёт нет никого… Работаем, чего встали?!
        Мой окрик подстегнул их и те, разбившись на тройки, заспешили к кабинам ближайших машин. Говорить о том, что дорога на самом деле малоезженая я не стал, пусть испугаются, а на адреналине они мне все трупы в кузов в лёгкую перекидают. Правда сначала я заставил их снять с немцев форму и амуницию, те вооружились, причём, судя по их движениям, с оружием обращаться могла только одна, та самая в военно-морской форме, причём достаточно ловко, чувствовался опыт. Похоже, девчонка не в первый раз держала немецкий карабин. Было ещё два автомата, но давать эти скорострелки военным дамам я не стал. С перепугу пуляя во все стороны и меня могут зацепить. Знакомиться я тоже оставил на более позднее время, главное убраться отсюда как можно дальше. На мой вопрос, может ли кто водить, получил отрицательный ответ. Никто не умел. Ладно, пока они возились у кабины, четвёртая машина уже освобождённая была, и с уже открытым задним бортом стал подъезжать к телам, чтобы только забросить и всё, не таскать. И вот так все шесть немцев оказались в компании своего седьмого дружка. Документы я его проверил, из выписавшихся из
госпиталя тот был, потому и оружия не было. Что он только тут делал непонятно. Может его подрядили скататься за девчонками, заказ выполнял? Поди теперь угадай.
        Подъехав к мотоциклу, я заглушил мотор и, спрыгнув с подножки на землю, направился к девчатам, что уже вроде пришли в себя. Стоят, с некоторым удивлением оглядываясь, пристально изучают меня. Видимо мозги, наконец, заработали, и вот строят вслух разные предположения, кто я такой и что вообще происходит. Судя по решимости на лице военфельдшера, она уже задаётся вопросом, какого они вообще меня слушались, да и вообще тут старше её в звании никого нет. Правда и неуверенность проскальзывала во взгляде и застарелый страх после плена. Так что додавить её, если потребуется, смогу легко.
        - Ну что, девчата. Нужно убираться отсюда, а машины мне нужны. Придётся по одной перегонять. Значит так…
        - Ты кто вообще такой? - спросила та же военфельдшер. - Партизан?
        - Ага, ещё скажи ополченец, - хохотнул я. - Внимательнее посмотрите. Не обращайте на пыль на лице и потёки пота. Не узнаёте? Я ведь на фото в газетах часто мелькал за последний год.
        - Ой, это же Саша Поляков! - воскликнула одна из медиков в звании сержанта.
        Несмотря на момент, повели себя они, так же как и многие москвички, что опознавали меня на улицах. Окружили и чуть не затормошили. Пришлось рявкнуть несколько раз. Была бы возможность, ещё бы в воздух выстрелил. А так все они были ещё совсем молоденькими, разве что военфельдшера уже можно считать женщиной, на вид около двадцати трёх, остальные моложе. Но по какому критерию их отбирали немцы, было видно невооружённым взглядом. Красавицы все как одна, фигуристые. Бюсты так и привлекают взгляд. Таких в лагерях особо не держат, немцы их в другом деле используют, в основном силой.
        - Значит так, машины мне нужно отгонять по одной, недалеко, по дну оврага отгоню и за следующей. Первая со мной в кабину, остальные тут. Командует… Кстати, товарищ военфельдшер, а как вас зовут?
        - Евгения Зимина. Сто восьмой отдельный медсанбат. Тут одна из моих подчинённых, остальных я не знаю.
        - Хорошо. Поступаете все под моё командование. Чуть позже я отвезу вас на базу, а сейчас у меня дела. Тут ещё с этой колонной задержался. Значит, вы пятеро остаётесь тут, а я отгоняю машину. Кто со мной?
        - Пусть Аня будет, наша хирургическая сестра, - слегка подтолкнула девушку с крупной грудью, Зимина.
        - В машину. А вы ждите, я быстро.
        - Ой, тут кровь! - воскликнула та, замерев на подножке, обнаружив, что сиденье и пол испачканы, да и на задней стенке кабины вместе с отверстием брызги.
        - Ты точно хирургическая сестра? - уточнил я, запуская мотор. - Вроде они крови не бояться. Давно от этой фобии избавились.
        - Сестра. Хирургическая. И крови я не боюсь. Я боюсь испачкаться.
        - А ты что, чистая? - внимательно осмотрел я её пропылённую форму. - В кузове вон семеро кровью оплывают. Ты вроде участвовала в погрузке. Да не боись, приедем на базу, там и душ есть, и мыло.
        - А банька?
        - А вот баньки нет. Но можно что-нибудь придумать, - последнее пробормотал я себе под нос, припомнив, какая духота в нижних отсеках трофеев. Куда там какой бане или сауне.
        Уехали мы недалеко, пару минут переваливаясь на кочках по дну оврага и свернув за поворот, нашли отличное место стоянки, действительно отличное. И с дороги не видно, главное чтобы другие водители колею не приметили. Грузовик тяжёлый, все четыре «Опели-Блицы», а почва мягкая, продавят след.
        Тут встанут все четыре грузовика, и более того, из-под корней склонившейся березы бил родник. Озера не было, тот тонкий ручейком уходил дальше по дну оврага, там уже топко было. Поставив машину и заглушив её, попутчица сама вылезла, с некоторым трудом открыв дверь, не сразу разобралась, где ручка, я помог и стал отдавать приказы.
        - Значит так, я побегу и остальных привезу. Ты месте со всеми, кроме той, что будет в охранении, ищите у водителей тряпки, форму не трогать, она мне нужна. И отмывайте кабины и кузова машин. Всю кровь убрать. Всё ясно?
        - Ясно.
        - Тогда я побежал, а ты приступай.
        Подхватив винтовку, я рванул со всей мочи обратно на прямую. Так быстрее. К счастью дорога была пуста. Загрузив всех, даже не оставив охрану, отвёз их к первой машине. Потом так же и третью отогнал. И только потом перегнал оба мотоцикла, тяжёлый и своего одиночку, что был на него закреплён. Выбор для дальнейшего движения пал на грузовик, тем более у него полбака было. Сообщив девушкам, что я могу отсутствовать долго, пайки в немецких ранцах они и сами нашли, распределят найденное продовольствие, а я, вернувшись и развернув машину, покатил по той же дороге обратно. Сама дорога как была пустой так ею и оставалась. Только лишь раз попался крестьянин на телеге, но тот не обратил на меня внимания, да и я пилотку немецкую надел.
        От места захвата грузовиков, до того приметного места, где должен моряков ожидать связник, было восемь километров, так что проехал я их достаточно быстро. Тем более место встречи было подобрано так хорошо, что находилось вдали от населённых пунктов и крупных дорог, что и позволило мне вот так нагло проехать этот путь.
        Немцев я встретил буквально в полукилометре от места встречи. В прямой видимости от укрытия. Небольшой рощицы. Брошенная нашими войсками при отступлении военная техника мне встречалась, не в таких массовых количествах как это было в сорок первом, так и дороги второстепенные. Было два танка, «КВ» и «БТ». Ого, даже не знал, что они ещё сохранилось. Люки открыты, видимо экипажи сами их бросили, как топливо кончилось. Двигались те от накатывающихся немцев, значит, точно драпали. С десяток грузовиков было, тоже наверняка топливо закончилось. Хотя у двоих вроде капоты были подняты. Три сгоревших трудно опознающегося остова было, видимо колонну с воздуха накрыли. Дважды «сорокапятки» встречал, оба раза прицеплены к брошенным машинам. Один раз в поле гаубица стояла в развёрнутом боевом положении, и пусто вокруг, ни ровиков, ни ящиков со снарядами. Обломки самолёта были неизвестной принадлежности. И вот у брошенной автоколонны РККА, стоял немецкий грузовик трофейщиков. Причём те собрались группкой у костра и спокойно ужинали. Сейчас же действительно ужин. На мой подъезжающий грузовик те поглядывали с
интересом, не отрываясь от принятия пищи. Ходивший у их грузовика часовой, лишь изредка бросал на меня взгляды. Из брошенной колонны было шесть грузовиков, и пушечный броневик. Видимо он немцев и интересовал, люки открыты, да и они рядом с ним расположились.
        Проблема с этой встречей была в том, что я поднялся из низины метрах в трёхстах от них, и деваться было не куда, те меня сразу обнаружили и если попытаюсь развернуться, то это вызовет подозрение. Причём я всё равно его вызову когда подъеду ближе и те смогут рассмотреть не только того кто сидит за рулём, но главное две дырочки в лобовых стеклах. А это уже вообще тревожно. Так что я давил на газ, быстро к ним приближаясь, и подтянул к себе «МП», что лежал полностью снаряжённый и готовой к бою рядом на сиденье. Винтовка тоже была, но находилась между спинкой сиденья и бока кабины с дверью. Зафиксировал её там в держателе для немецкого карабина.
        А немцев оказалось не так и много, пятеро у костра и часовой. Не знаю, почему их так мало, но это шанс. За двадцать метров до моего приближения, те встревожились, перестав есть, пристально меня разглядывая, а когда я ударил по тормозам, успев подхватить автомат что чуть не улетел на пол из-за инерции, стали вскакивать на ноги. Однако уже было поздно, выпрыгнув в открытую дверь продолжавшей катиться машины, я упал, перекатившись, и сразу открыл огонь. Срезал троих длинной очередью, потом часового, что уже вскидывал свой карабин, и дальше пятью короткими очередями сбил с ног остальных. Деваться им было не куда, за машины не спрятаться, пули быстрее, а оружие, поставленное в стойку, разобрать не успели.
        - Блин, опять без языка.
        Встав, я повесил автомат на плечо, боёк сухо щёлкнул под конец последней очереди, значит, магазин опустел, а подсумки с запасными магазинами остались в кабине грузовика. Вот они как раз улетели на пол при торможении. Достав пистолет, я стал обходить немцев, два подранка оказалось, тяжёлые, прервал их мучения. Но стрелял во всех, привычку нарабатывал. Пофиг, мёртв или нет. Знаю, что боезапас нужно жалеть, но я не хотел оставлять ни шанса возможным подранкам. При этом я поглядывал по сторонам, вдруг где прячутся ещё немцы. Вряд ли, все у костра сидели пищу принимали, но так, по привычке. Именно это привычка мне и помогла. Принюхавшись, учуяв запах пота, что принесло с поля, я резким прыжком ушёл за задние колёса брошенного «Зиса», стоявшего с открытыми дверями. Видимо мой кульбит не прошёл незамеченным, так как послышался крик:
        - Не стреляй, свои!
        - Кто такие?! - проорал я в ответ, быстро перезаражая пистолет. Магазин пуст был, но один патрон в стволе остался, так что перезарядка много времени не заняла.
        Вместо ответа из травы поднялось двое в чёрной форме советских моряков, с такими же самозарядками в руках, что у меня в кабине осталась. Ну я в принципе так и думал, кто ещё это может быть? Кроме морячков тут никого и не должно быть, значит, они. Так же встав, но не выходя из-за грузовика, наблюдал как те приближаются. Уверен на все сто, что это не все. Остальные скрываются, вон вроде бескозырка мелькнула, а чуть в стороне не покрытая голова.
        Когда те приблизились, я уточнил:
        - Десантировались ночью?
        - Так точно.
        - Я связник. Быстро грузимся и уезжаем. У меня дел невпроворот.
        - Ты Поляков? Я видел твоё фото.
        - Он самый. Кстати, ваше командование, передало тех к кому вы летели под моё командование. По вам не знаю, но скорее всего тоже под мою руку уйдёте. Парни, давайте действительно поторопимся, а то я тут недавно в одиночку четыре грузовика отбил, это один из них, освободил шестерых девушек. Они не в курсе, но похоже, я даже уверен, что немцы их в свой бордель везли, все красавицы. Я их там одних оставил с трупами немцев, поэтому нужно поторопиться, пока у них там истерика не началась. Кстати, одна из дивчин с флота. Форма военно-морская, остальные армейские. Наверное, из одного пересыльного лагеря отбирали.
        - А кто такая? - тут же заинтересовался нахмурившийся здоровяк с полосками старшего матроса. - Может мы её знаем?
        - Ты пойми, я торопился. Одну старшей назначил, и к вам рванул. Не знакомились мы ещё. Через час сам увидишь и определишь, знаешь или нет. К ним поедем. Да, у вас водители есть?
        - Восемь водить умеют, - сразу ответил тот, видимо прекрасно зная ответ на этот вопрос.
        - А мотоцикл?
        - Все.
        - Вообще отлично. Раненые, есть?
        - Нет, никто не поломался при выброске. Повезло.
        - Это хорошо. Ладно, собирайте оружие, пока остальные подходят, я пока свой грузовик верну, а то он по инерции что-то далеко укатился.
        Под лёгкий уклон пробежавшись до машины, что урчала мотором на холостом ходу, я развернул грузовик и направился обратно. Группа моряков с тяжёлыми тюками на плечах уже были на месте. Там мы загрузились в обе машины, прихватив и «Мерседес», именно он был у трофейщиков, даже слегка перехватить успели, то что после немцев осталось. Половина у меня в кузове устроились, остальные в «Мерседесе». Жаль, броневик сломан, немцы оказалось уже насколько часов с ним возятся. Лейтенант рядом со мной сел, поставив «ППШ» между ног, мы только и успели нормально познакомиться и поговорить в кабине, всё остальное на бегу. Лейтенант лишь преставиться при первом знакомстве успел, Лазарев он.
        - Значит, связника могло и не быть? - пожевал тот губами.
        - В точку. Нас вообще на сеансе связи не поставили в известность, что вас выбросили. Если бы не экипаж транспортника, что случайной мимо нашего поста-наблюдения проходил, и не узнали бы. Его сбили сразу после вашей выброски. Да и Лёха, командир борта, идиот, не сразу сообщил. Какая тут к чёрту секретность?
        - Вы с ним знакомы?
        - Да, ещё осенью сорок первого. Тот меня подбросил из Горького к Сталинграду. А что?
        - Да так. А что за девушка в морской форме, что ты освободил? Архипов об этом доложил.
        - Не знаю. Девчонка как девчонка… Правда странность одна есть. Больно уж она уверенно с оружием обращается. Немецкий карабин взяла как будто он ей родной, да и взгляд у неё. Так в прицел смотрят, готовясь спустить курок. Может подсыл?
        - Невысокая такая? Волосы русые, шея тонкая, огромные голубые глаза, тонкое лицо? Чуть губы припухлые, на вишенки похожие? Всё покусывает их? На подростка похожа? - забросал меня вопросами лейтенант, имевший задумчивый вид.
        - Точно. Во всём совпадение. И губы покусывала. Вы её знаете?
        - Видел пару раз мельком. Аня Соловьёва, из нашей флотилии, с лета прошлого года воюет в роте морской пехоты. Спортсменка. Снайпер она, больше двадцати подтверждённых. Сейчас точно не скажу сколько. Раньше у неё винтовка «Мосина» была, снайперская, но вовремя артобстрела, осколок винтовку разбил, так ей разведчики немецкий карабин с оптическим прицелом подарили. Больше десяти немцев она из него настреляла.
        - Ого, серьёзная девушка. Как только тут оказалось?
        - Как наши драпанули, всё бросая, так и оказалась. Как и все. Странно, что она в военно-морской форме, она всегда в армейской ходила.
        - Приедем, спросишь
        - Ты Саш лучше скажи, зачем мы тут вообще нужны?
        - А вы не знаете? - искренне изумился я.
        - Не успели довести. Я предположил, что для лихой работы, не зря же в мешках сплошные шашки с толом и детонаторы. Только у нас подрывников нет. А так мы должны были всё тут узнать, от связника.
        - Понятно. Поражаюсь я нашему командованию. Всё продумали. Я тут думаю, где взрывчатку брать, чтобы мосты через Дон рвать, а вы мне её как ангелы на крыльях доставили… Ладно, слушай вводную лейтенант. В общем, моя команда с группой разведчиков смогли пробиться в порт и отбить три военных корабля. Слышал об этом?
        - Что-то такое проскользнуло, летуны перетирали, но мы подготовкой высадки были заняты, да и вроде все три корабля уже в нашем тылу должны были быть. Или это дезинформация?
        - Правильно понимаешь. Она и есть. В общем, тебе и твоим ребятам достанется под командование бронекатер тысяча сто двадцать пятого проекта.
        - Большой речной… - пробормотал лейтенант. - Освоим. Я, правда, на малом службу проходил, пока мы его не потеряли. Авиация накрыла, ракетчик, тварь ракетой указал на стоянку моего катера. Хорошо без потерь обошлось. В щелях на берегу находились.
        - Взяли ракетчика?
        - Нет, ушел, пользуясь темнотой.
        - Понятно… Вот тут я колонну и остановил. Сейчас вниз и по оврагу до наших.
        - Огнём не встретят? - в словах лейтенанта не было и намёка на смех.
        - Эти могут.
        Притормозив, пока не остановился, я открыл дверь и, встав на подножку, махнул несколько раз фуражкой. Почти сразу появилась с казалось бы чистого и пустого склона девичья фигурка в чёрной форме и стала спускаться по склону к грузовикам.
        - Норма, встречают, - сказал я, вернувшись в кабину и поправляя фуражку. У летёхи, кстати, точно такая же была, только новее.
        - Да, я уже вижу, - подтвердил моряк, выворачивая шею, чтобы в моё боковое окно рассмотреть девичью фигурку.
        Повернув на повороте, я погнал дальше к стоянке грузовиков, их уже было видно, вторая машина неотрывно следовала за мной.
        - Ого, а этого персонажа я не ожидал здесь встретить, - удивился я.
        - Бортмеханик с транспортника, - сразу определил лейтенант усатую плотную коренастую фигуру из экипажа транспортного самолёта, что их сбрасывал. «Маузер» в деревянной кобуре всё так и висел у него на боку, на длинном ремне.
        - Он и есть. Видимо случайно наткнулся на лагерь.
        - Скорее уж Аня его рассмотрела и к лагерю привела.
        - Может быть и так.
        Сам механик, стоял у коляски с пулемётом. Что примечательно ствол был направлен в нашу сторону. Видимо после моего отъезда, когда подошёл механик, они развернули мотоцикл, чтобы взять овраг под прицел. Вот так, пока мы объезжали поворот и добирались до стоянки, Аня спустилась со склона, но осталась наверху, чтобы продолжать контролировать близлежащие окрестности. О, и немцев захоронили, вижу холмики крытые дёрном, сделали всё, как я велел.
        Когда машина дёрнувшись, встала на месте, заглохнув, я открыл двери и, покинув кабину, кивнул механику как старому знакомому.
        - Привет, Михаил Никифорович. Какими судьбами тут?
        - Небесными Саша, небесными, - усмехаясь в усы, пожал тот мне руку.
        Моряков тот тоже опознал, но вопросов у того не возникло. Тем более лейтенант сразу стал командовать, распределяя задачи, своих людей он знал куда лучше чем я. Мы ещё в кабине, когда я описал приключения с захватом трофеев, прояснили что нужно делать в лагере, так как задерживать в нём нам не стоило. Так что моряки, стали осваивать технику, трое занимались мотоциклами. Сняли одиночку, на нём один будет ехать, двое на тяжёлом. Один за руль, другой за пулемёт. Остальные кто с девчатами общался, уже слышался смех, кто кабины осматривал, осваиваясь в них. Когда лейтенант доложил, что все готовы, механик закончил описывать свои приключения. Да особо их у него и не было. Выпрыгнув, приземлился, спрятал парашют и пошёл к своим. Немцев ни разу не видел, только самолёты над головой летали, штурмовики, да один раз истребители были. Вот под вечер, он испытал немалое облегчение, когда его окликнул звонкий девичий голосок и появился девушка в форме советского моряка, но с немецким оружием. Тут уж его покормили, правда, остатками, а оставалось мало для здорового и голодного мужика. Поэтому ему моряки дали
подкрепится из запасов трофейщиков. Консервированные сосиски были да галеты. Вот такие дала.
        После погрузки, мы колонной покинули овраг, вернувшись на туже дорогу, впереди ехали разведчики. Между прочим, все три мотоциклиста были в немецкой форме с бляхами жандармов, подобрали себе комплекты. Я первым, остальные четыре грузовика за мной. Добрались до спрятанных мотоциклов нормально. Дороги пока пусты, пропавших не ищут, видимо не вышло контрольное время для связи. Один из фельджандармов был радистом, и переносная радиостанция среди трофеев в колясках имелась. Тут моряки, не переодеваясь, их оседлали, на каждый по одному, их только перегнать нужно и, замыкая, последовали за нами. Вот так благополучно, не встретив немцев, мы и добрались до места стоянки освобождённых нами пленных. К стоянке судов я технику решил не перегонять. Колеи остаются, причём хорошо заметные.
        Опознались хорошо, я так же выглянул и помахал фуражкой, после чего свернул и первым двинул к оврагам. Грузовики и мотоциклисты следовали за мной. Там я проезжая приметил замаскированную пулемётную точку, а внизу оврага довольно много освобождённых наших. Кто лежал, кто привстав наблюдал за нами, кто ел. Караулов был тот же, с Ефремовым проводили опрос, так что встретили. При моём приближении видимо капитаном всем было объявлено построение, так что когда мы остановились на дне оврага, уже стояла длинная шеренга бойцов и командиров.
        - Принимай технику, капитан, - покидая кабину, хлопнул я по раскалённому капоту. - Во, махнул не глядя.
        - А на что махнул? - подходя, поинтересовался тот.
        - На пули.
        Это вызвало смех тех, кто это слышал. Познакомив Караулова с моряками и девчатами, по-тихому сообщив ему, как их освободил и куда немцы их везли, вызвав у того игры скулами. Не понравилось ему то, что я рассказал. Велел всех опросить и, застроив моряков, девчата оставались тут, вместе с бортмехаником повёл к стоянке трофейных кораблей. Кстати, Аня вошла в строй моряков как будто тут и была, да и они её за свою считали. Между прочим, как и других моряков из строя освобождённых пленных. Лазарев хотел было с ними пообщаться, двоих он опознал, тоже из их флотилии, но я пообещал, что чуть позже, после общения с особистами, их сопроводят к нему на борт катера для пополнения команды. По-другому никак. Так что тот лишь успокаивающе махнул рукой, мол, приметил их, строем повёл подчинённых за мной. Кстати, Караулов подтвердил, что и моряки переходят в моё подчинение. Была-таки вторая шифровка с просьбой встретить их. С сильным опозданием, тут не понятно, ругать или благодарить, но всё же сообщили.
        Дальше по прибытию, пока лайки скакали радостные вокруг меня, слишком долго отсутствовал, моряки принимали бронекатер. Маловато их на него, но ничего скоро пополнение будет. А баржу так и будем буксировать. Уж одного рулевого Лазарев на него найдет. Посмотрим по ситуации. Летунов всех четверых отправил на баржу, велел Лёхе принимать командование зенитками, раз он недолго покомандовал катером. Пусть теперь профессионалы этим занимаются. Теперь, когда часть плана выполнена, ещё группа с замом Караулова не вернулась, можно начинать воплощать свои идеи в реальность.
        Уже начало темнеть, но отдыхать было некогда, поэтому убедившись, что моряки устроились, проверил как у моих дела и, прихватив лаек с Олежкой, направился к освобождённым. Олег у меня за посыльного был. «Люгер» я сменил, их несколько у нас в трофеях было, свой отдал деду, чтобы тот почистил его с автоматом, а его забрал. Пистолет деда, это трофей, снятый с тела старпома буксира. Всё же он военный и тут служили военные моряки. Караулов знал как вести опрос. Сначала построив людей, почти сразу по прибытию, после того как всех покормили, это примерно часа за два до нашего приезда, узнал у кого какие специальности. Интересовали танкисты, пулемётчики, зенитчики, артиллеристы, моряки, ну и пехота. Остальные воинские специальности, так же представляли интерес, у нас для всех дело найдётся.
        Как удалось узнать, трёх водителей нашли среди освобождённых пленных, и они, осмотрев машины, устроились в кабинах трёх грузовиков, это теперь их техника, за которую те отвечали. Танкистов уже опросили, как и моряков, наши девушки-медики всех осмотрели, и сообщили что у троих воспаления, нужно раны чистить. Более того у одного раненого пулевое ранение, а выходного отверстия нет. Вот тут нужна настоящая операция, требовалось извлечь пулю. Рана гноилась. На борту баркаса имелась помещение санчасти, но там скорее палец перевязать, шину на перелом наложить. Гипс, в конце концов. Для операций не годится, хотя медикаменты имелись неплохие, и вроде даже какие-то инструменты были. Мы когда с дедом проводили инвентаризацию, то всё осмотрели и записали, но не всё нам там понятно было. Потом заперли помещение, за него дед отвечал, пока на борту для него не было ответственного работника. Да у нас половина помещений закрыта и пассажирам туда доступа не было, только команде. Внутренние правила с инструкциями такие, написанные мной. Команда уже с ними ознакомилась, Юра проследил, чтобы от зубов всё отскакивало.
        Забрав три десятка бывших пленных, всех раненых, а так же наших медиков, их сильно уставший и не выспавшийся Ефимов уже опросил, и направился обратно к стоянке. Сам опрос теперь вёлся в кузове одного из грузовиков, туда принесли стол, бумагу с письменными принадлежностями и три стула, так что опрос было где проводить. Керосиновая лампа не демаскировала отсветами лагерь, за этим строго следили. Всех кого я забрал, это все те, кто не будет участвовать в боевых операциях на суше, они станут основой команд и расчётов нашей флотилии. Пока те устраивались на берегу, остальных, подсвечивая фонариком с синим фильтром, я провёл на борт буксира, опознавшись с вахтенным. Старшина-кок девушек уже ждал, приготовил им поздний ужин. Раненых пока разместили с остальными, их тоже чуть позже осмотрят. А пока девушки принимали душ, даже мой пришлось временно сдать в аренду, и честно говоря, стирались. Им из запасов судна выдали временную подмену, пока их влажная выжатая форма подсохнет.
        После ужина, именно в кают-компании те и устроили операционную и привязочную, сдвинув столы. Так что до полуночи те успели пропустить через себя всех раненых, и закончили с последним, тем самым тяжёлым, страшим сержантом артиллеристом. Операцию провели нормально, медикаменты подошли, да и Зимина не смотря на то, что выпустилась в прошлом году, уже имела немалый опыт операций. Так что его отходящего от наркоза вернули обратно на койку, и одна из девушек до утра сидела и следила за ранеными. Я только помогал с переводом медикаментов, там на немецком обозначения были, дальше ушёл спать и о результатах осмотров с операцией узнал только утром. Это хорошо, а то состояние артиллериста меня беспокоило.
        С утра, сразу после завтрака, я принялся за дела. Караулов был мне помощником, хотя и выглядел немного помятым. За ночь успели опросить всех. Тот был немного смурной, прошёл контрольный срок возвращения его парней, и тот тревожился. Однако в работу включился со всей энергией. Многих пленных удивило, что немногие имевшиеся в наличии командиры, действительно тянуться передо мной, и во всём слушаются, обращаясь как командиру. Но им быстро разъяснили, приказ с Большой земли. Лазарев, принял шестерых морячков, двое были ранены, но он сказал, что у него они быстро придут в норму, подлечатся. Так что распределял их по постам он сам. Кстати, выделил всё-таки двоих в команду баржи. Рулевого и командира, того самого старшего матроса Архипова. Было пятеро зенитчиков, их распределяли по зениткам, восемь артиллеристов их усиливали. Кто-то пошёл в расчёт «ахт-ахт», остальные по мелкокалиберным расползлись. Лёха ими командовал, формируя расчёты. Маловато людей, не хватало. Танкисты и тот техник начали осмотр танков. Причём со слов сержанта, механика-водителя «КВ», он за старшего был, двое других заряжающие,
немецкие танки им знакомы. Правда «четвёрки». С «троечками» дела ещё не имели, но освоят. Техник, а тот действительно было ремонтником с «летучки», им помогал. Все парни были из одного танкового полка, и только двое из одного экипажа. Кстати, эта колонна действительно была из не самых спокойных пленных, поэтому и усиленный конвой, так что парни были рады освободиться, злы и рвались в бой. Но с таким пополнением наши запасы продовольствия быстро таяли, а камбузы баркаса, баржи и катера просто не способны были всех прокормить, часть питалась сухомятку. Дед как мой зам за эти следил, выдавая припасы. Из пехотинцев сформировали усиленный взвод, из четырёх отделений, по десять бойцов. Всё захваченное с немцев вооружение и амуниция ушла им. Трофейная форма стиралась и подгонялась по фигурам. Те уже ходили в ней, привыкая правильно всё носить.
        Та девушка с эмблемами связи в петлицах, к сожалению, оказалась телефонисткой в штабе стрелкового полка, рацию не знала. Мы её пока к старшине определили в помощь помощником кока. Старшина, скорее всего вместе с группой нас покинет, нужна замена и на эту связистку у меня были именно планы в качестве замены. На камбузе та пробыла двадцать минут, пока старшина её не выгнал. Вообще готовить не умеет, так что отправил её сиделкой к медикам, тут вопросов уже не было. Караулов осмотрел трофейную радиостанцию, и подтвердил, что может с ней работать. Он и стал слушать эфир, а также привлёк для этого знающего немецкий бойца, обнаруженного среди освобождённых. Так что мы были в курсе большинства дел немцев. Где общались без шифровок. Да и то, что уже ищут пропавших было заметно. По дорогам нет-нет да мелькали мотоциклисты, с бронетранспортёрами. Правда, несмотря на то, что мы всю технику замаскировали, воздушной разведки так и не было. Зато ближе к обеду, когда формирование было закончено, и шла подготовка к вечернему рейду, которым будет непосредственно командовать Караулов, по водам Дона вверх по реке
прошёл торпедный катер под флагом Кригсмарине в морском камуфляже. Тот самый, «шнелльбот». Проводив его взглядом, нас так и не заметили, мы продолжили подготовку.
        Вот после прошедшего обеда, наблюдатели и подняли тревогу. По дороге неподалёку от нашей стоянки десяток немцев конвоировали около пяти десятков советских военнопленных. Даже с первого взгляда было видно, что в колонне только командиры, вплоть до старших, это я про красноломпасников. Двоих наблюдатели засекли. Ничего себе, и генералов немцы в плен взяли? Хотя чего удивляться после провальной летней компании прошлого года?
        Не успел стихнуть сигнал тревоги и все встать по своим боевым постам, как пришёл отбой. Конвойные были опознаны как наши переодевшиеся разведчики. Вернулись всё-таки. Да не просто так, знатных пленных отбили. Проблем с кадровым голодом пока не было, но я чувствовал, что они скоро будут. Идея с подменой конвойных и маскировкой под них сработала и те довели колонну куда нужно, хоть и с сильным опозданием. Носящиеся туда-сюда патрули не обращали на них внимания, сколько они таких колонн видели, на это и был расчёт.
        Когда такой патруль на двух мотоциклах и бронетранспортере проехал мимо колонны и скрылся вдали, в третий раз на дороге немцы мелькают с утра, наши убедились, что никого нет, и бегом погнали командиров к укрытию в овраге. По моему приказу Караулов отправил бойца, как только опознали, кто ведёт колонну и, тот сообщил, куда вести людей. Многие командиры были ранены, серели от пыли повязки с бурыми пятнами крови, наши девчата уже готовились к приёму новых пациентов. Четверых несли на носилках, но быстро скрылись в низине и вышли к нашему лагерю, где многие командиры просто падали от усталости. Наказав парням следить за рекой, не нравился мне этот «шнелльбот», что ушёл вверх по руслу, как бы он нас врасплох не застал, не меняя ничего в подготовке к рейду, я направился к новичкам. Пообщаемся. Было у меня предчувствие, что кто-то из красных лампасов, попробует отобрать командование. И это предположение на подходе к полевому лагерю, начало перерастать в уверенность, когда я услышал громкий командный голос, строивший Караулова. А когда вывернул из-за поворота и увидел генерала, то только усмехнулся и
двинул прямо к нему.
        Тот меня тоже сразу заметил, и не менее широко улыбнулся, узнав.
        - Сашка?! - удивился тот. - Вы почему мне черти не сказали что тут Поляков?
        - Видимо к слову не пришлось, - подходя, я позволил генерал-лейтенанту Рослякову облапать меня, сам похлопав его по спине. - Поздравляю с присвоением следующего звания, Олег Валерьевич. В прошлую нашу встречу вы помниться в генерал-майорах ходили.
        - Раз наградили, значит так положено. А тут видишь какая беда, въехали с сопровождением в деревеньку, по картам она наша была, до немцев двадцать километров. А она уже Вермахтом занята. Вот так я в плену и оказался. Пешком пожилого гнали, ироды. Думал не дойду. Прикладами не стеснялись работать.
        - Понятно, - кивнул я, и мы с генералом чуть отошли в сторону, чтобы не мешать Караулову, который воспользовался моментом свинтить от генеральского гнева, и присели на стулья что нам поднесли. - А тот, что за генерал? Танкист никак?
        - Георгий Валентинович? Да, командир танковой дивизии. Генерал Потапов. Некоторые бригады стали вновь сводить в дивизии к лету сорок второго и вот тот получил такую под командование. В плен в бою попал, не как я по глупости. Немцы прорвались к штабу дивизии, оборонялись сколько могли. Штаб гранатами закидали, вот его оглушённого так и взяли. В рубашке родился, кроме контузии ничего нет, ни царапинки. С ним шесть командиров, окружают его, берегут. Это мне не повезло, немцы, когда меня брали, даже водителя застрелили, не то что адъютанта.
        - Злой он? С немцами желание воевать не пропало?
        - После того как нас гнали, достреливая ослабевших, все злы, - просто ответил генерал.
        Генерал, о котором мы говорили, как раз и общался с отдельно стоявшими командирами. Двое имели повязки, но бодрились, хотя было видно как они бледны. Долго их генерал не строил, велел отдыхать, а сам направился к нам. Из сформированного Карауловым взвода кто отдыхал чуть в стороне, кто заступил на посты охранения. Девчата уже занимались ранеными. Срезали повязки, чистили, мазали какой-то мазью, и снова бинтовали. Вот и к двум командирам танкистам подбежали. Усадили их, стали рассматривать. Ещё три бойца ходили среди командиров, давали в руки уже по вскрытой банке консервов с воткнутой ложкой, флягу с чаем на двоих, и галеты. Поэтому командиры жадно ели, некоторые не видели пищи больше суток. Караулов же с Ефремовым, снова вернувшись к опросам, вызывали командиров и, не смотря на звания и должности, максимально внимательно опрашивали. Не допрашивали, а именно опрашивали. Если ещё какой командир был из той же части, опрашивали обоих друг о друге. Кстати, три бойца из освобождённых мной и старшиной опознали своих командиров, те их в прочем тоже. Было одиннадцать лейтенантов, от младшего до старшего.
Двадцать два капитана, восемь майоров, шесть подполковников, почему-то только один полковник, и два генерала. Росляков был самым старшим по званию. Политработников в этой группе не было совсем. Видимо отделяли на первоначальном этапе. Уточнил у генерала и тот подтвердил это.
        Тут подошёл генерал-танкист, мы познакомились, пожав друг другу руку и тот сел напротив. Пока оба генерала принимали пищу, им так же выдали сухпай, только чай уже в кружках, горячий, и галеты с джемом, я описывал свои приключения, как раз и поесть успели, чайком баловались, когда я закончил.
        - Как видите ситуация сложилась наиинтереснейшая. Я, конечно, не рассчитывал, что мне столько командиров приведут, но у меня на вас ба-альшие планы.
        - Слушай, Александр, а ты не обнаглел командовать генералами? - спросил Потапов.
        - А знаете, нет, - спокойно пояснил я, и, покосившись на Олежку, что сидел неподалёку, велел ему. - Караулова приведи... По поводу, имею ли я права. Лично я в плен не попадал. Знаю что вы не по своей воле, но попробуйте это докажите когда к своим вернётесь. Я же предлагаю вам шанс. Тот самый шанс, что если не оплошаете и будете думать головой, а не той извилиной, на которой сидите, то у вас большой шанс оставить в истории след.
        Росляков фыркнул, скрыв улыбку в кружке, делая глоток, уж он-то меня хорошо знал, успел разобраться, что я за человек за то время что мы были вместе в тылу немцев. Знал, что на меня где сядешь там и слезешь. Тут и капитан подбежал.
        - Сообщи им, что с Большой земли передали.
        Тот как стоял навытяжку, так и выдал:
        - По приказу Ставки Верховного Главнокомандующего приказано перейти под командование Александра Полякова. Всем командирам и бойцам, оказавшимся на территории противника, не смотря на звания и чины предписываете тоже-самое.
        Да я таких удивлённых и ошарашенных лиц и не видел. Генералы забросали Караулова вопросами, и тот предъявил им шифровку. Сам же и расшифровывал. Не доказательство конечно, но генералы решили меня выслушать. Может это действительно шанс, о котором я говорил.
        - Давай, Александр, излагай, - велел генерал-танкист.
        - Что ж, извольте. Как вы понимаете немцев тут очень мало, и если собрать боеспособный отряд, я это уже начал делать, то имеются все шансы устроить тут настоящую партизанскую войну. Предлагаю разбить группу на два отряда под вашими командованиями. Один отряд работает по левому берегу Дона, второй по правому. Группы должны быть мобильными, передвигаться на технике, желательно на трофейной. Это чтобы немцы сразу не смогли опознать, кто к ним приближается. Именно для этого как вы видели, бойцы привыкают к трофейной форме, чтобы по телам обмякла, выглядела на них привычно, а не с чужого плеча. Некоторые перешивают по размеру. Основные силы будут укрываться в кузовах грузовиков, и вступать в бой в случае нужды. Вы знаете, что такое подвижные засады?
        - Будет интересно послушать, - сказал генерал Росляков.
        - Извините, я не лектор, но всё что знаю, скажу. В условиях партизанской войны нехарактерно открытое вооружённое противостояние сторон, и засадные приёмы нашли широкое применение как в партизанских, так и в контрпартизанских действиях, хотя бы в силу того, что засада является одним из наиболее эффективных методов противостояния противнику, который имеет значительное превосходство в огневой мощи. Среди приёмов партизанских засад выделяются несколько методов, но я вам опишу два, самых важных для вас. Это подвижные засады - когда основные элементы боевого порядка находятся в движении, при этом огневые группы партизан, переодетые в форму противника, сближаются с целью засады или обгоняют её на маршруте следования, а потом совершают нападение. Тут главное заранее опознать и определить численность противника, что является решающим фактором принять бой, или уйти в сторону. Метод второй засады касается маршрутов авиации - когда группы партизан, вооружённые зенитными средствами, оборудуют позиции на маршрутах пролета авиации противника, либо вблизи его взлётно-посадочных площадок. Про налёт на аэродром я и
не говорю.
        - Всё достаточно толково описал, - согласился танкист. - Интересная тактика применения подвижных соединений. Мои бойцы во время наступления под Москвой не раз их применяли. Немного по-другому, с использованием танков и артиллерии, но вполне эффективно. К сожалению как я посмотрю авто и мототехника есть, но бронетехники не имеется, что уже на начальном этапе существования такого отряда ставит крест на его долгой жизни.
        - Конечно, - спокойно согласился я. - Вернёмся к этому вопросу чуть позже. Давайте я продолжу. Самая большая опасность для таких подвижных соединений, которые могут по ходу движения разделяться на несколько маленьких для решения разных задач, это авиация противника. А что самое лучшее средство против авиации?
        - Наши танки на их взлётной полосе, - усмехнулся генерал-танкист. - Я слушал одно из твоих первых выступлений по радио, и эта фраза мне запомнилась навсегда. Полностью с ней согласен.
        - Всё именно так. Вот у меня две карты взятые с немецких фельджандармов. Одна свежая, вечера мне удалось лично поучаствовать в уничтожении патруля, второй четыре дня, и верить ей особо нельзя, но за не имением… Как видите, на картах нанесены, где левый берег, где правый. Нам удалось поработать на обоих, чтобы добыть эти карты. Всего, вот посмотрите, имеются обозначения трёх аэродромов. Тут ещё есть четвёртый, но он транспортный и список особо важных целей не входит. Будет возможность, навестите, нет так нет. Не думаю, что карты врут, и скорее всего аэродромы находятся там же где и отмечены на картах. Фронт встал, наши их притормозили, поэтому менять место дислокации причин я не вижу. Не думаю, что командование Люфтваффе думает по-другому. Однако старайтесь брать все посты фельджандармов, что встретите. Карты у них свежие, где какая колонна и с каким грузом пойдёт, знают. Неоценимые источники информации. Перехватите нужную колонну и добудете топливо, продовольствие, оружие или амуницию… Что-то я отвлёкся. Так вот, ваша задача, добравшись до аэродромов, уничтожить не только технику, но и личный
состав. Немцы быстро восстановят уничтоженную технику, а вот личный состав, как технический, так и лётный, готовить долго. Это не обсуждается, это приказ. Их сюда никто не звал. Дальше уже резвитесь в тылах немцев по своему усмотрению, но не задерживаясь на месте, с постоянными перемещениями. Так вас будет сложно отловить. Встанете где на сутки-двое для отдыха или стирки, это ещё можно, отдохнёте. Если больше, считай, подписали себе смертный приговор, выследят, окружат и уничтожат. Всё в движении, всё на ходу. Будете освобождать колонны пленных. Тех специалистов, что вам будут нужны, забирайте себе, комплектуя подразделения полного штата, остальных вооружаете за счёт немцев, ставите над ними командирами своих товарищей по колонне военнопленных, нарезав район действий, и двигаетесь дальше. Таких освобождённых колонн может быть много, но ваша основанная группа должны быть небольшой и мобильной. Не забывайте про лагеря для военнопленных и немецких складах, на ваших картах они есть. Всех командиров я вам передам, с вами уйдут. Будет кем комплектовать освобождённых, нарезав им круг задач. Сами с ними не
оставайтесь, движение - жизнь. Состав вашей группы должен быть такой, пять-шесть мотоциклов с пулемётами. Три-четыре бронетранспортера. Не меньше роты танков. Два взвода пехоты. Пара автоматических немецких зениток в кузовах машин, с десяток грузовиков с запасами. Желательно штабную машину, но это если попадётся. Вы должны полностью парализовать тыловое обеспечение немцев. Уничтожать колонны, взрывать мосты, железную дорогу. Именно в этом ваша задача и состоит. Ни один патрон, ни одна банка консервов не должна дойти до передовых частей Вермахта. Найдёте где ремонтные мастерские восстанавливающие танки и другую технику, уничтожайте смело. Когда вы освоитесь, и начнёте формировать такие же подвижные группы как ваша, ставя во главе опытных командиров, я буду считать, что поставленная вам задача выполнена. Если идёт формирование дополнительных групп, значит немецкий тыл наш. Однако, чтобы всё так происходило, вы должны убрать главную для себя опасность. Я про неё уже говорил. Авиация. На несколько дней, уничтожив аэродром, вы себя обезопасите, но потом сюда перекинут дополнительные лётные части. Вы должны
со своей разведкой заранее узнать об этом, и атаковать их по прибытию. Без этого шансов удержать под контролем немецкий тыл, нет. Быстро обнаружат и проштурмуют.
        Генералы слушали меня ну очень внимательно, не менее внимательно изучая карты, перебрасываясь странными взглядами.
        - Красиво излагаешь, но где мы всё это возьмём? - поинтересовался танкист.
        - На начальном этапе как могу, я вам уже говорил, помогу. Одной группе, которая будет под вашим командованием, товарищ генерал-майор, выдам три грузовика, немецкий танк «троечку», один мотоцикл с бойцами в форме фельджандармов, двадцать бойцов, четырёх разведчиков под командованием лейтенанта Оладьина, заместителя капитана Караулова. Это профессиональные разведчики и они вам пригодятся. Сам лейтенант будет отбирать себе пополнение из отбитых у немцев военнопленных. Полтора десятка ему должно хватить, но вы там сами решайте, сколько бойцов будет. Разведка одно из основополагающих таких отрядов, так что лучше взвод собрать. Вам, товарищ генерал-лейтенант. Два грузовика, танк, два мотоцикла с пулемётами и мотоциклистами в форме фельджандармов. Так же два десятка бойцов и четыре разведчика под командованием капитана Караулова. Командиров, с которыми вас сюда привели, сами отберёте кому сколько.
        - Значит, танки есть? - медленно проговорил генерал-танкист, о чём-то размышляя, рассматривая карту.
        - Есть. Два трофейных. Задел для начала боевых действий у вас есть. Уже через три часа, обе ваши группы должны покинуть берег и отправляться для уничтожения аэродромов, по пути наращивая мускулы за счёт освобождённых пленных. Ищите их сами.
        - Уже сегодня? - хором воскликнули генералы.
        - Именно. Поэтому отдыхать некогда, готовиться нужно уже сейчас.
        - Ладно, я понимаю, что группа генерала Потапова будет действовать на этом берегу, - с не менее задумчивым видом сказал генерал Росляков. - Но как моя группа переберётся на противоположный берег?
        - Это моя забота, переберетесь, не замочив ног.
        - Значит, мост есть, или понтон?
        - Что-то вроде, - уклончиво ответил я и продолжил. - Разведчики как на том берегу, пока мою команду искали, так и на этом, составили подробную карту брошенной военной техники на дорогах. Топливо у нас есть, в грузовике немецких трофейщиков три бочки. Одна пуста, её зальём под пробку. Большинство техники брошено из-за отсутствия топлива. Заправляете и используйте. Дальше топливо добудете сами. Осматривайте машины, кузова, где что найдёте. Я сам лично видел вот в этих районах две «сорокапятки», в кузовах машин ящики с боеприпасами. Артиллерия, даже такая, уже есть. Вот тут «КВ» стоит, «единица», а дальше в километре «БТ». Тоже можете на первых порах использовать, если они на ходу. Чуть позже поговорите с разведчиками, они более подробно всё отметят на карте. Пока вы будете ночью двигаться к аэродромам и подготавливаться к атаке, у вас будет время, чтобы увеличить количество техники в своих отрядах. Как я уже сказал, топливом поможем, продовольствием тоже, дней на пять хватит, дальше сами добудете. На этом всё. Больше мы с вами не встретимся. У меня свои задачи и планы, с вашими они не пересекаются.
        Сразу генералы меня не отпустили. Я уже видел по их вопросам, что задачи, поставленные им, тех очень заинтересовали. Ещё бы, так набезобразничать и сбежать, чтобы уже в другом месте устроить уничтожение какой-нибудь другой колонны, можно только вот такими партизанскими методами. Так что мы обговаривали основы подготовки к рейду и пополнения припасами. Так же я делал упор на том, что если техники и бойцов смогут добыть превышающие штатный состав таких групп, пусть разделяются на две, командиров у них теперь хватает. Карты с районами боевых действия имеются, довольно подробные, есть отчего отталкиваться. Ну и как ряженных под видом фельджандармов использовать для захвата небольших автоколонн. Пусть почаще таким способом пользуются, он один из самых действенных.
        Наверное, никогда в мире всего за несколько часов не было сформировано два отряда. Построив оба, списки с данными бойцов, что в них входили уже были у генералов. Перед строем мы объявили о создании двух моторизованных групп под командованием обоих генералов, и перечислили с этих списков кто куда входит. Дальше генералы отдали несколько десятков приказов своим теперь уже подчинённым, расставляя их по подразделениям, после чего мы всей группой двинули к стоянке судов. Там пришлось проработать уже моим подчинённым, морякам. Подогнали баржу к берегу и спустили аппарель. Танкисты уже сформировали экипажи. Их пополнили командиры, согнали один танк на берег и в подъехавшие грузовики начали носить ящики с боеприпасами. Закатывать бочки с бензином для танков, солярку в пустую бочку, доставшуюся от трофейщиков начали переливать. Продовольствие уходило, медикаменты. В общем, наша баржа изрядно опустела. Только вот на неё же загнали два грузовика и один мотоцикл, после чего буксир вернул ту на место стоянки.
        Генералы видели бойцов и командиров, да летунов на барже, что составляли расчёты зениток, но вопросов не задавали, всех возможных подчинённых, даже по мизеру, они получили, добудут ещё, остановив любую колонну или устроив налёт на лагерь военнопленных. Как я уже говорил, метки на картах где они находятся, у обоих были. До назначенного время отхода первой группы, мы с ними двоими, устроившись в кают-компании буксира, до самой темноты обсуждали методики подобной партизанской войны. Остальные отдыхали, отсыпались перед ночным рейдом. Я особый упор делал на засады. Не надо устраивать лихой наскок. Заметил противника раньше, успел подготовиться и замаскироваться, хвала тебе, удар в упор и вперёд на добивании. Те и сами всё это знали, но пообщались мы с немалым интересом. Чуть позже группа генерала Потапова ушла. А когда совсем стемнело, уже мы, снявшись с якоря, спустились чуть ниже, здесь был удобный пологий берег, и глубины позволяющие подогнать баржу к нему. Дальше была выгрузка группы генерала Рослякова. Перед прощанием, когда колонна была готова к движению, мы попрощались, обнявшись, и
разбежались. У каждого были свои дела. Не скажу что мы не обговорили частоты для связи, у обеих групп помимо того что было по переносной радиостанции, Караулов-таки починил свою, ещё стояли на танках. Но у тех дальность была ниже. Так что в случае нужды, связь между нами и группами имелась.
        Когда тёмные массы техники скрылись вдали, там был удобный выезд на дорогу, разберутся, а мы пошли вниз по реке в сторону Ростова. Там нас искать не будут. Я не думаю, что о нас быстро узнают, но мало ли какой боец генералов случайно или нет, попадёт в плен и от него информация уйдёт наверх. Нас же с собаками искать будут. Так что устроимся пока чуть ниже. Там разлив реки, широко в одном месте и вплотную к берегу нависая над водой ветвями, растут деревья, вот там к берегу и встанем. Тем более судоходное русло у другого берега, тут мелко. Но нам хватило, и подойти, и укрыться. До самого утра маскировку обновляли. Меня беспокоил тот «шнелльбот», что поднялся вверх по реке и так не возвращался. Можно сказать тот перекрыл нам дорогу к своим и с ним нужно было что-то делать.
        К счастью по моей просьбе Караулов оставил того разведчика, что умел так классно маскировать корабли, вот тот и руководил снаружи работами, пока мы с Лазаревым заседали у меня в каюте. Иллюминаторы были закрыты заслонками, и свет наружу не вырывался. Поэтому в каюте был свет. Устроившись у карты с руслом Дона, просматривая его фарватер, гадали, где мог этот катер затаиться. Было несколько пристаней у разных прибрежных сёл и деревень, уже взятых немцами. Могут там отстаиваться, а может где в другом месте.
        - Всё же думаю тут, - указал лейтенант острозаточенным карандашом на точку одного из сёл. - Самое удобное место для стоянки. И встать на постой есть где, и к фронту близко. К тому же тут достаточно узко, пушки катера перекрывают всю акваторию плоть до противоположного берега. Вряд ли он нагло у пристани стоит, скорее к берегу приткнули и замаскировали, но там он.
        - Проведём разведку, и я с тобой соглашусь.
        - А на рассвете, - с мечтой в голосе сказал Лазарев. - Подойдём при утреннем тумане и в упор из пушек и пулемётов, а потом по экипажу, что попытается спустить с тонущего бота.
        - Чего это вы, товарищ лейтенант, собираетесь портить наш трофей?
        Мои ехидные слова выбили лейтенант из грёз, тот удивлённо посмотрел на меня, после чего задумчиво на карту и уточнил:
        - Захват?
        - Абордаж, - согласно кивнул я головой. - И провести его нужно на рассвете, пока самый сладкий сон и часовые клюют носом. Вы пока обдумайте, как нам не всполошить всё село, уверен, там комендатура имеется. Из взвода или меньше, но должны быть. Да и полицаев уже наверняка набрали, времени хватало. Идёте вы, десять ваших моряков, именно на них и будет перегон катера в отстойник. Если всё получится, он будет вашим, бронекатер своему заму сдадите, мичману Фадееву. Ладно, готовьте людей, я своих подготовлю. Выходим в два часа ночи.
        - На катере?
        - А вот тут вы не угадали. Свидетели будут, никак без них, значит, отправимся в село по суше.
        - Семьдесят километров? - удивился лейтенант. - Не успеем.
        - Всё уже продумано. Берём две канистры с бензином, я оставил пару с мотоциклов. Тут недалеко от нашей стоянки у дороги стоит шесть советских грузовиков, брошены из-за отсутствия топлива. Разведчики Караулова, когда меня искали, осмотрели их. Заправляем одну и за ночь проезжаем до села. Затемно штурмуем сонных немцев, и уходим вверх по реке. Там найдём отстойник, воздушной разведки к тому моменту можно будет не опасаться, если у генералов всё получится, маскируем, а ночью на малом ходу, идём сюда, и соединяемся. Не всё генералам воевать. Тем более Потапову вон два аэродрома раскатать нужно, должен до рассвета к обоим успеть, если ночью не заплутает. Ну всё, занимайся подготовкой. И дай людям поспать, три часа до времени выхода.
        - Сделаем, - кивнул тот и покинул каюту.
        Я последовал за ним, пробежавшись по тем бойцам, что идут с нами, предупредил их, назначив одного сержанта артиллериста старшим, именно на него и возложил подготовку к выходу. Потом сообщил вахтенному время, когда нас стоит поднять, и отправился спать. Остальные, кто с нами не идёт, продолжали заниматься маскировкой. Там дед командовал. Кстати, оставался за старшего с нашим отъездом, именно он, так как у мичмана, несмотря на командирское звание, всё же не хватало боевого и командного опыта. А дед унтером десять лет отслужил, начиная с русско-японской. Но он её краем зацепил. Мичману я приказал взять на себя оборону стоянки, а общее руководство на деде.
        Спустившись по сходням на берег, для этого пришлось проделать длинный путь, с баркаса на баржу, с неё на катер, и только с катера, тот боком прижимался к берегу, по сходням спускались на берег. Со мной было почти полтора десятка парней. Десять матросов вооруженных «СВТ» и двумя «ППД», пять красноармейцев, у троих «МП», у пары, являвшихся пулемётным расчётом, «МГ». Но ещё была Аня, девушка-снайпер, с которой у нас произошёл интересный разговор, когда было объявлено кто идёт, а кто нет. Аню я брать не планировал, думал оставить её тут, на охране. Из всех, находится в охранении лучше неё ни у кого не получалось. Но та настояла на своём, и я её взял. Это всё, даже наши медички и телефонистка оставались на борту баркаса. Медиков и врачей генералы себе и так найдут, а девушки лучше тут, с нами пусть будут. Вот и получалось, одиннадцать моряков во главе с лейтенантом, Аня двенадцатая, я и пять бойцов. Восемнадцать человек ровным счётом. Надо будет «Зис» искать, в «полуторке» будет очень и очень тесно, тем более с собой мы взяли один мешок с тротилом, а один из автоматчиков являлся сапёром и очень хорошо
разбирался в этой кухне. По одному мешку с генералами уехали, на случай острой нужды. Надо - а есть. Подрывник Караулова, как в принципе и его старшина, то есть наш кок, ушли с группами. Правда, старшина перед уходом смог подобрать себе устроившую всех замену. А та хирургическая сестра с крупной грудью оказалась отличной поварихой. Вот, подготовила нам бутерброды с собой. Так как работы стало меньше, та с напарницей и священнодействовала на камбузе. На всех готовила, и на экипажи других кораблей, это камбуз буксира вполне позволял.
        Два моряка бегом следуют впереди в охранении, рядом с ними мелькает фигура Ани, следом общей колонной коей командует Лазарев, идём мы. Я чуть сбоку шёл, поглядывая по сторонам. Почти полчаса бега, пока мы не выбрались на дорогу, ещё минут десять по ней и вот они, тёмные массы крытых грузовиков застывших на обочине. Всё правильно. Трофейщикам было много работы и те не успели всё освоить из брошенного. Правда, при осмотре выяснилось, что грузовиков не шесть, а пять. Одного не было. Я не поленился, подсвечивая фонариком всё осмотрел.
        - Заправили его, вон капли пролитого бензина и след поставленной канистры, и уехали, - сидя на корточках, подсветил я, чтобы лейтенант видел. - Трое было, двое в нашей обуви, армейские сапоги, ношеные, стоптанные. Вот третий, вернее третья, как-то в это не вписывается. Женские туфельки тридцать шестого размера. Или подросток или девушка с маленькой ногой. Вот этот след сорок пятого размера имеет дефекты, похоже, обладатель сапог хромает. Даже не хромает, скорее подволакивает ногу.
        - Хм, что нам это даёт?
        - Да ничего, кроме того что мы тут не одни, - вставая и отключая фонарик, пробормотал я. - Ладно, вон наши свистят. Похоже, закончили.
        Грузовики меня интересовали, пока два матроса залив немного бензину в карбюратор «Зиса», проверяли на ходу ли машина или нет, другие быстро обыскали остальные. В двух были патроны, по маркировкам пулемётные. Более того, в кузове «полуторки» стоял укрытая брезентом зенитка, из счетверённых «Максимов». Я тут же возжелал в хозяйстве эту полезную штуковину, да и патроны лишними не будут. Что не так радовало, «Зис» и был одним из тех гружёных патронами грузовиков. Остальные «полуторки». Ранее ещё был второй «Захар», но на нём уехали неизвестные. Грузовик уже был разгружен, одни пулемётные патроны, машина тарахтела на холостом ходу, бензин из обеих канистр был слит в бак, и оставлены тут же у обочины. Один моряк оставался тут. Его задача добежать до места стоянки, залить из бочки с бензином для танков топлива и вернуться с парой помощников обратно. Перегнать «полуторки» к берегу, и все ящики с патронами так же складировать на берегу. Ящики можно по сходням днём складировать на барже, а грузовик с зениткой на борт мы загоним уже когда вернёмся. Если всё пройдёт нормально, то вернёмся с трофеем. Надеюсь,
этим топливом мы не испортим движки грузовиков. Надо будет найти то, что им подходит. Моряка я напутствовал, следов не оставлять, работать тихо и не заметно. Ещё не хватало немцев на стоянку навести. Хотя, с теми действиями генералов, я их морально хорошо завёл перед делом, у реки немцы их вряд ли будут искать, значит, их тут будет меньше. Но патрули всё равно нет-нет да будут мелькать. На это я матросу и указывал.
        Все разместились в кузове, Аню подсадили, а мы с водителем устроились в кабине. Один из моряков, из тех, что умел водить, стронув машину с места и выехав на дорогу, стал медленно разгонять грузовик. Всё же не дрова везёт, а людей.
        - Следующий перекрёсток наш, - поправив стоявшую между колен винтовку, и свернув карту, которую только что осматривал, сказал я.
        Так и ехали, я подсказывал, где будет какой поворот и внимательно поглядывал, чтобы не пропустить следующий. Ехали-то второстепенными дорогами, на трассу я выезжать опасался.
        - А ничего, что мы вот так с включенными фарами едем? - поинтересовался водитель, когда мы проехали две трети пути. - Опасно.
        - Как раз это нормально. Генералы сейчас особо не озоруют, и немцы спокойно несут службу в своём глубоком тылу. Кто ещё кроме их камрадов может ехать на трофейной машине, нагло и с включёнными фарами? Кстати, если увидишь немцев, посигналь, это укладывается в нашу легенду. Так что доедем спокойно, не волнуйся. Вон уже, сколько километров позади. Час до рассвета остался.
        Когда мы подъехали к окраине села, то обнаружили пост, нам помахали фонариком, прося остановиться. Там было двое полицаев и один худой высокий немец из нестроевых с карабином на ремне.
        - Давим? - деловито поинтересовался матрос.
        - Нет, притормози. Мне тут разведчики подарок презентовали перед уходом, сейчас его и испробуем. Нам язык нужен. Узнаем, тут наша цель, или нет.
        Слепя пост фарами, мы подъехали практически вплотную, где я, распахнув дверь, сделал три быстрых выстрела из «Нагана» с глушителем. Шума работающего на холостых мотора, хватило заглушить хлопки, так что всё прошло тихо. Немец и один полицай были убиты. Второй подстроен в плечо. Моряки, сидевшие в кузове, хорошо знали что делать. Двое тут же подскочив к подранку, сунули в рот кляп, и стали вязать его. Трое держали оборону, Аня их страховала. Ещё один собирал оружие, подсумки с ремнями, и сапоги. Как удалось выяснить, у освобождённых пленных, это самая востребованная нужда. Кроме острого голода конечно. Водитель фары уже выключил, но двигатель не глушил, тот заглушал шум допроса, что мы проводили с Лазаревым языку.
        К моему удивлению торпедный катер действительно был здесь. Стоял прямо у пристани. Команда в основном была на борту, а вот командир, с одним из своих подчинённых, в комендатуре. Вот так проясняли все вопросы, тут их задавал я, Лазарев в операциях на суше откровенно плавал. Несколько раз вопрос был мной повторён, язык не совсем полно отвечал на них, а мне нужно во всех подробностях. Дальше добил его ножом, и снова расположившись в машине, мы покатили по тихим улицам села. Двигались мы к пристани. По пути борт покинуло три моряка и два бойца с пулемётом, тяжело нагруженные боеприпасами те направлялись к комендатуре. Их задача, когда мы начнём шуметь у катера, открыть огонь из пулемёта по выбегающим из дверей немцам. Это работа пулемётчиков. Работа моряков заключается в том, что они должны через окна забросать выживших внутри зданий гранатами. После этого свернувшись направиться к нам. Полицаев было в селе всего восемь, трое патрулировали улицы ночью, двое были на посту на въезде единственной дороги, остальные спали в хатах. Засадной группе были известны эти хаты, это чтобы те не нарвались на
случайную пулю от оставшегося недобитка.
        К пристани мы так и подкатили, на грузовике, нагло. Это и расслабило двух вахтенных. До них было тридцать метров, если ещё считать длину пристани, но я не промахнулся. Один схватился за грудь и повис на леерах, другой изображающий часового на пристани с карабином на плече, упал молча, пуля вошла ему подмышку. Моряки уже бежали по пристани, особо не соблюдая тишины. Она уже была не нужна. На борту было тридцать моряков, «шнелльбот» был крупным, «С-26», как его опознал Лазарев, когда наблюдал с борта своего катера в бинокль. Как я уже говорил, раскраска морская, а не речная. Что тот тут делал мне неизвестно, да и сам тип корабля тут вообще не в тему. Вооружён тот двумя пятьсоттридцатитрёхмиллиметровыми торпедными аппаратами с двумя запасными торпедами и двумя двадцатимиллиметровыми зенитными автоматами. Водоизмещение сто пятнадцать тонн, длина почти тридцать пять метров, скорость до сорока узлов. Экипаж от двадцати пяти до тридцати моряков. Тут известно точно, их три десятка.
        Единственно, что удалось узнать от языка, что катер привёз груз, два больших и тяжёлых ящика. Язык помогал в разгрузке, так что знал что говорил. Ящики ещё днём на грузовике в охранении двух бронетранспортёров куда-то увезли. Надеюсь, язык будет, и мы узнаем, что за груз. Немцы на борту уже просыпались, но их оказалось маловато, всего десяток в тесном кубрике. Тут Аня подала голос, со стороны ближайших домов на звуки выстрелов, при захвате использовались пистолеты, но не гранаты, бежало два десятка полуодетых немцев в форме моряков. Возглавлял их унтер. Он же первым и упал, когда хлопнул карабин Ани. Тут и я поддержал её из винтовки, и два бойца с автоматами. Укрываясь за пристройками, мы остановили немцев, заставив их залечь. Одиннадцать уже легли навсегда, остальные отстреливаясь, пытались отойти, да не смогли. Светало, всё хорошо видно, а патронов у нас хватало. Звуки боя у комендатуры мы тоже слышали, особенно длинные пулемётные очереди, перешедшие потом в короткие. Хлопки гранат тоже были. Молодцы парни, там один старшина командовал, из подчинённых Лазарева. Не знаю, какой статьи. Немцы
смогли, отстреливаясь, укрыться за углом деревянного дома. Их всего трое было, да вроде один подраненный. Правда, как оказалось, зря они это сделали. Послышались хлопки выстрелов, обошлись без пулемёта, и после условного свита, мы ответили, из-за угла, где укрылись немцы, показалась наша засадная группа, что со всех ног бежала к нам.
        Дальше мы особо не торопились, тем более телефонная линия была перерезана, а рации в селе не имелось. Выставив охранение из пулемётчиков и трёх бойцов, мы собрали всё оружие и стали готовиться к отходу. Потерь среди нас не было, только двое раненых от действий тех моряков, что бежали к катеру на звуки выстрелов. Тот десяток, что был в кубрике, просто не успел вооружиться. Наши моряки, как-то так ловко и быстро скользнув в люки, просто преградили им путь к арсеналу. Троих взяли в плен. Потом их допрошу. Почистив катер от трупов, мы подожгли машину и, отойдя от причала, направились вверх по реке. Несколько моряков, осваивались с зенитными автоматами, поглядывая по сторонам. Когда село скрылось за излучиной реки, из внутреннего отсека катера показался один из моряков и доложил:
        - Оба раненых перевязаны, кровотечения остановлены.
        - Ранения серьёзные? - был мой хмурый вопрос. Терять даже двоих для нас тяжело, каждая пара рук на счету.
        - Один тяжело, к нашей Женечке бы его, на операционный стол. Второй норма, сквозное ранение в руку. Пару недель и можно подключать его к лёгким работам.
        - Всё равно выбыл из строя. Ладно, и так всё прошло удачно, минимальными потерями обошлись. Все переделись в немецкую форму? У нас вторая операция на носу.
        - Подбираем подходящие комплекты формы, - доложил главстаршина, который и был ответственен за это дело.
        Вторая наша операция, из-за чего я и устроил захват катера, была в уничтожении крупного автомобильного моста, захваченного немцами в полном порядке. Охранял его взвод немцев, при двух зенитках установленных с разных сторон, и двух пулемётных дзотов. И это тоже сообщил мне язык на посту, на их комендатуру возложено доставка охране горячей пищи. Так что тот знал что тут и как. Дважды был, охранял термосы. Доставка осуществлялась на возке, он поскоростнее чем телега.
        Что делать дальше, мы с Лазаревым обговорили несколько раз, потом и с расчётами зениток повторили всё это. Чтобы каждый знал, чем заниматься должен. Когда показался трёхпролётный мост, по которому двигалась немецкая техника, катер с виду напоминал немецкий, моряки в соответствующей форме, флаг на корме развивается. Поэтому наше появление было встречено вполне радостно. Махали руками, летели вверх фуражки и кепи. Пара офицеров на берегу, там легковушка на песчаный пляж выехала, отдыхали фрицы, махали бутылками с вином главстаршине. Форма офицера подошла только ему, и тот стоял рядом с рулевым, им был Лазарев. Так как по ходу движения стрелять зенитки не могли, основной упор открытия огня, правый и левый борт, а так же корма. Впереди мёртвая зона. Одна установка находилась в центре катера, а вторая на корме. Обе двуствольные. Именно поэтому мы взяли немного к берегу, команда, что была на борту, тоже махала в ответ руками, приветствуя комрадов, и прошли между первым и вторым пролётом, тут высота позволяла и большим судам проходить. Мы тут сколько раз проплывали.
        Идея была такова, пройти мост, чтобы тот оказался за кормой, в прицеле расчётов зениток, и открыть огонь. Зенитки просто сметут тут всё, и дзоты тоже расковыряют. Да какие тут дзоты, мешками обложили, вот и пулемётная точка. Ну и по технике пройдутся, если боезапас останется. Потом пулемётный расчёт будет работать по дороге, пока идёт перезарядка. Если всё получится. Отгоним немцев, то подходим к опорам, и прямо с борта катера подрывник минирует быки. Тот уже приготовился. Навязал связки с шашками, чтобы всё было проделало быстро. Вот тут меня один из наших ряженых, что состоял в расчёте зенитки и отвлёк.
        - Самолёты по горизонту, - негромко сообщил тот.
        Сам я выглядывал из люка, чтобы быть в курсе хода дела. Мы уже вышли из тени моста и неторопливо двигались дальше под урчание дизельных движков. Подняв бинокль, я присмотрелся к самолетам, что летели от передовой.
        - Оп-па, так это «горбатые». Наши штурмовики. Пятеро их.
        Скатившись по трапу вниз, я рванул к радиорубке, набегу судорожно ища в кармане комбинезона листок с записями частот, на которых работают наши летуны. А что, пока мы подготавливались, выделенный боец, что слушал немцев, слушал и наших, и записал, на каких частотах те работают. Между прочим, на разных, истребители свои имеют, штурмовики свои, бомбардировщику свою частоту. Удивительно, но факт.
        Влетев в радиорубку, она была пустой, быстро надел наушники, щёлкнув тумблерами, радиостанция была знакомой. На буксире такая же стояла, и стал накрутить ручку настройки, пока не нашёл нужную волну. В открытый нижний люк заглядывала Аня, подняв вопросительно брови. Как только настройка была завершена, включил на вызов, и забормотал в микрофон:
        - «Горбатые» идущие к автомобильному мосту. Приём. Я Ар-сто семнадцать. Повторяю, «горбатые» идущие к мосту, ответьте. Я повторяю, Ар-сто семнадцать, ответьте.
        - Филин-восемь на связи, - сквозь шум помех расслышал я далёкий голос. - Опознайся.
        - Я Ар-сто семнадцать. Я Саша Поляков. Мост наш. Отмена атаки моста. Он наш. «Горбатые», покрутитесь в стороне, потом, когда мы охрану уничтожим, поддержите огнём. Просьба помочь, сигнальная зелёная ракета.
        - Я Филин-восемь. Принято. Работайте, мешать не будем. Атакуем по зелёной ракете.
        - Слышала? - повернулся я к Ане и та кивнув, исчезла, убежав на верх. Лазарев дальше сам разберётся, тут командовал в бою уже он.
        Видимо как она передала сообщение, что у нас, похоже, имеется воздушное прикрытие, так как сразу заработали зенитки. Не думал, что уговорю командира летунов, но получилось, видимо тот принял это тяжёлое решение. Да и штурмовиками чтобы повредить мост, это постараться нужно. Зенитки снаружи не умолкали, били и били, переходя на экономную стрельбу короткими очередями. Тут ещё корпус задрожал, похоже, движкам дали газу и мы разгонялись. О, чувствую лёгкое головокружение, наверное, развернулись. Выглянув наружу, я убедился в своём предположении. Вдали таяла в небе зелёная ракета, а пять штурмовиков, сбросив на мост бомбы, похоже сотки, полотно в некоторых местах проломили, стали делать заход за заходом на дорогу уничтожая технику на обоих берегах. Вот под этим прикрытием мы и подходили к опорам. Ведь в плане «Б», в случае если немцев будет много и нам не дадут минировать, воспользуемся торпедами для подрыва опор. Тут правда ещё попасть нужно, но как повезёт. Лазарев проходил в училище теорию по торпедированию, но когда это было. А ведь в отсеках порохового погреба ещё и мины были, даже якорные.
Проверили, есть.
        Обидно, что вот так без меня воюют, поэтому взяв прислонённую у двери винтовку, бегать с ней по тесным отсекам катера было непросто, стал выцеливать оглушённого немца, что прятался у перевёрнутого бронетранспортёра на левом берегу. Его перевернул взрыв одной из соток. Но я не успел, хлопнул выстрел, и я погрозил Ане кулаком. Это был мой немец. Та лишь хмыкнула и, приведя оружие к бою, стала искать следующую цель.
        В радиорубку вела дверь снаружи, через неё я сейчас и выглядывал, в поисках противника, и был люк в полу. Аня из него на меня поглядывала, слушая переговоры с лётчиками. В это время нас накрыла тень, мы вошли под мост, не там где обрушилось пол пролёта. Мы в принципе под всеми могли пройти. Пятеро бойцов, и два матроса поднялись по скобам на быке наверх. Четверо охраняли сапёра, а тот с помощниками закладывал взрывчатку. Он ещё радостно орал нам сверху, что тут специальные ниши для этого были, что нам изрядно сэкономило время. Всё заняло шесть минут, штурмовики не улетали. Наши сверху посыпались на палубу, и впервые мы испробовали этот катер на полном ходу. Тот понёсся прочь, а позади догорал фитиль бикфордова шнура. Только после взрыва, что разнёс бык, и обрушил ещё два пролёта, «Илы» полетели домой. Я успел с ними попрощаться по рации и поблагодарить, тандем сработал отлично. А теперь стоит подумать. Где мы угнали катер, немцы если ещё не знают, то скоро узнают, где взорван мост, тоже. Опросят и узнают, что мы должны быть где-то между ними, а это тридцать шесть километров. Прочесать не так и
трудно. Однако я надеялся на действия генералов, и на маскировку. Сейчас откопаем с корнями деревца и кустарник на берегу, к которому мы подходили, уйдя из зоны видимости с моста и дороги, и замаскируем катер. Теперь я опытный, знал, как маскировку наводить. Отстоимся до темноты, а дальше к своим. Ирония судьбы в том, что я планировал спрятать торпедный катер всего в двух километрах от уничтоженного моста, где нас точно искать не будут. Там небольшая речушка полускрытая деревьями вливалась в Дон, вот в ней и постоим. Узкая она, но катер войдёт. А пока парни готовятся заниматься маскировкой, мы допросим трёх языков из бывшей команды этого бота.
        Шум наверху, лёгкий перестук топоров, возня на палубе, нисколько не мешало нам с главстаршиной заниматься допросом немецких моряков. Лейтенант в этом не участвовал, сейчас главное быстро навести маскировку, и он там командовал. Мы уже вошли в тот приток, что я приметил, кстати, на немецких картах его не было, это означало, что там нас точно искать не будут. Я велел Лазареву как-то перегородить его, замаскировать, чтобы с вод Дона не было его видно, и тогда нас действительно до вечера не найдут. Если вообще будет искать, тут я надеялся на генералов. Вон, Аня как мы отошли от моста, сидела в рубке с наушниками на голове и после небольшого моего инструктажа, уверено крутила настройки и слушала волну. На каких волнах должны работать оба генерала она знала и мониторила их, слушая, не прозвучит ли наш позывной. То, что в эфире паника я уже знал. Пока мы прятались, та вышла на немецких тыловиков и позвала меня, не понимая о чём те так экспрессивно ругаются. Из всех немецкий знал только я. Вот я и послушал о чём шёл разговор. Ага, генералы справились. Потапов точно, на его берегу находился аэродром, от
которого ничего не осталось, а немногие выжившие немцы сообщали о полчищах русских варваров. Один аэродром уничтожен и это хорошо, но о двух других пока был молчок. Может о них раньше звучало, до того как меня позвали, а может эти тыловики чисто по уничтоженному работали и до двух других им дела не было. Вряд ли конечно. Тут или ещё не знают, или дело не выгорело. Про захват групп генералов тоже не сообщалось, так что я был в надежде. Правда эти два немца переговаривались только по этой волне, а что на других было неизвестно, может там прозвучала информация о других диверсиях этих мангрупп.
        Вот так послушав, я оставил Аню продолжать мониторить эфир и спустился вниз, она уже вполне освоилась, поувереннее себя вела, мы в это время как раз шурша ветвями и порыкивая дизелями, протискивались в протоку. Главстаршина привёл в небольшую кают-компанию первого немца и сторожил его. Этот фриц вполне охотно сотрудничал и не запирался, честно отвечая на все вопросы. Я потом на втором проверил его честность, всё совпадало. Почему тут оказался катер, стало ясно достаточно быстро. Да и что в тех ящиках тоже стало известно. Всё оказалось просто, я-то думал гадал… На берег были сгружены ящики с киноаппаратурой и высажены шесть кинематографистов. Режиссёры, операторы и всё такое. Воздухом те опасались лететь, один самолёт с аппаратурой уже разбили, и вот их разными путями, но в основном морем и по реке, и доставили к тому селу. Тем более до этого эта группа находилась в Крыму, где вела съёмку, и морем было их доставить предпочтительнее. А киношники из Геббельсовой конторы, пропагандисты.
        Торпедисты доставили груз в один конец, и собирались утром возвращаться, так что вовремя мы появились, опоздай на час-другой, и увидели бы пустую пристань. Вот так поработав с немцами, достав карту и блокнот, я вёл допрос и записывал всё, что они видели в тех портах, где были. Мало ли нашим информация пригодится. Наведут дальнебомбардировочную бомбить важные терминалы или заправочные узлы. Почти до полудня время убил, но не зря, точно не зря. Один из выживших был унтером и знал достаточно, часто сопровождал командира на берегу, а наблюдательности ему могут позавидовать профессиональные разведчики. Вот только его слова проверить не получалось, два других немца подтвердить их не могли, если только косвенно, что видели с борта катера.
        После плотного обеда, немцев тоже покормили по моему приказу, я вышел на палубу размяться и осмотрел, как наведена маскировка. Ну что я скажу, не идеально конечно, но вполне неплохо, очень даже. Указав четыре места, где нужно поправить маскировку, я вернулся обратно. На шесть часов мной всем был дан отдых до наступления темноты, кроме часовых и вахтенного, это чтобы выспаться после тяжёлой ночи и не менее тяжелого дня, а то не я один тут как зомби ходил. По немцам я отдал такой приказ, охранять, они мне были нужны.
        Дёрнувшись, я чуть не ударился о койку над головной, тут всего полметра было между ними, в три уровня койки, тесно. А капитанскую каюту занял Лазарев, как я и обещал, тот стал капитаном торпедного катера, и осваивался на борту. Как я понял, все моряки, что тут были, это костяк команды. Главстаршина теперь зам Лазарева. Надо будет прикинуть и подумать, где добыть моряков. С той колонной военнопленных нам просто повезло, что там вообще моряки были. Вряд ли такое везение будет и дальше распространяться. Я генералам не давал задания, если встретят моряков, направлять их к нам, не оговаривали мы это. На свои силы рассчитывал.
        Вахтенный матрос, что разбудил меня, тряся за ногу, заметив при свете тусклой лампочки, что я проснулся, и показал на часы. Время. Часы были у всех моряков, теперь у всех. Трофеи я раздавал щедро. Тем кто их добыл, тому они и принадлежат. Более того, остановив грузовик за несколько километров до села, велел построиться у машины и двинул такую речь:
        - Товарищи краснофлотцы и красноармейцы. Дело, которое вскоре нам предстоит, опасное, однако я в вас верю. Хочу так же сказать, что я как командир, беря на себя ответственность, решил возродить традиции прошлого. Если кто не знает, при абордаже чужого судна или военного корабля, это судно даётся на разграбление абордажникам. Слово разграбление мне не нравиться, но согласно прошлых традиций, всё что абордажник может унести в руках, всё это его и капитан или другие офицеры, в данном случае красные командиры флота, претендовать не могут, если они сами лично не пристрелили того на ком находятся эти трофеи. Поэтому закон трофея для нас священен, с немца которого убили лично вы, можете взять себе всё, кроме оружия. Пистолетов и ножей это не касается. Если немца застрелило сразу несколько, тут делиться всё поровну между стрелками, судью для дележа, если сами справиться не можете, можно позвать кого другого моряка. Повторяю, с тел своих убитых, это всё ваше, с тел чужих можете снять, только чтобы передать владельцу, если он сам этого сделать не может. Заберёте себе, это мародёрство со всеми отсюда
вытекающими. Я надеюсь, всё понятно сказал?
        - Понятно! - хорошо тогда сказал строй.
        Стоит ли говорить что как на посту, так и на пристани, когда матросы и бойцы обыскивали тела убитых моряков, снимали они всё. Ане были честно принесены вещи четверых немецких моряков и ранец, куда она всё это может сложить. Быстро парни приняли новые правила, видимо те им понравились. Ну а кому это претит, могут отдать свои трофеи товарищам. Думаю, они будут не против. Главстаршина и Лазарев помимо того что осваивали катер ещё и за ними наблюдали. Крысятничества не было, а у моряков прибавилось изрядно личных вещей. Как те же наручные часы или губные гармошки, сигареты и зажигалки так у всех, хотя и не все курили.
        Вот и у этого вахтенного сверкали на кисти левой руки наручные часы. Трофей. Кивнув ему что встаю, быстро собрался, а спал я в душной коробке катера полураздетым, надел обувь и, застегнув ремень с подсумками и кобурой пистолета, взяв винтовку, что стояла между койками в углу, поспешил наверх. Как оказалось, помогать Лазареву не требовалось, тот местное русло Дона и сам знал как свои пять пальцев, не раз дозорную службу нёс пока катер не потерял. Поэтому когда мы задним ходом, в темноте порыкивая дизелями, вышли из протоки и, развернувшись, пошли вниз по реке, то оставив всех на палубе, вахтенные вглядывались в ночь, а сам спустился вниз. Взяв в помощь двух бойцов, продолжил заново вести допрос. Повторно проходя то, о чём спрашивал днём, запоминая, что мне говорят немцы и записывая это в блокнот. Тем более те иногда вспоминали что-то новое. До того исписал его, что чистый ранее блокнот был исписан почти полностью, а у меня был мелкий убористый почерк. Вот так я с ними и работал пока мы не дошли до места стоянки. То, что тут всё должно быть в порядке, мы были в некоторой степени уверены. Дежурства в
радиорубке были распределены между бойцами и Аней. Нет-нет они да выходили на волну, на которую была настроена радиостанция на буксире. Юра более-менее умел ею работать, так что тревогу он мог поднять, предупреждая нас. Кстати, изредка заходя в рубку, где были слышны немецкие нешифрованные передачи, я, наконец, развеял своё сомнение, все аэродромы были уничтожены. Ай да генералы, не ожидал. Более того немцы сообщали о многочисленных пропажах своих небольших подразделений, а так же исчезло несколько колонн с военнопленными. Тела конвойных так и не были найдены. Ну это может и о других колоннах, например, которую я со старшиной-разведчиком освободил или в которой генералов вели, поди разбери, но то что обе мангруппы действуют, и вполне себе неплохо, это факт. Но и мы тоже не сложа руки сидим.
        Катер захватили, мост вон взорвали, есть о чём сообщить. Причём есть кому. Факт, о котором стоит помянуть. Караулов, который уходил с генералом Росляковым, чуть позже после нашего расставания, должен был отправить шифровку на Большую землю о наших планах. То, что мы тут безобразничать будем. Так что там должны об этом хорошо знать. Глядишь, им помощь подкинут. Нам вряд ли, к этому моменту нас тут не будет.
        Опознались мы нормально, трижды мигнули фонариком в сторону стоянки и с десятисекундной заминкой нам ответили, три раза быстрых мигания, один длинный и один быстрый. Всё правильно. Если стоянка захвачена, дед, а именно он знал сигнал опознавания, сообщит без последнего, это означает что тут чужаки. Мы в ответ на правильный отзыв, дважды быстро мигнули. Это тоже обговорили, сообщая, что точно свои. Катер, урча двигателями, подошёл к борту бронекатера Фадеева и причалил к нему. Это всё прошло нормально. Я же, почти сразу перекликнувшись с дедом парой слов, стал отдавать приказы:
        - Всем подъем, готовимся к срочному отходу. Раненых на буксир, пусть медики ими займутся. Ящики с патронами на барже?
        - Да, все успели перетаскать, - сообщил дед, обнимая меня, когда я на буксир поднялся. - Машина только с пулемётами сломалась, так мы их сняли, перенесли на баржу, поэтому ничего с берега на судно заводить не нужно.
        - Отлично, сколько времени экономим. Центровку погрузки проверял?
        - Да ходил с твоим прибором. Пришлось перекладывать некоторые вещи, но баржа стоит ровно.
        - Совсем отлично. Всё бегом, отходим.
        Пока было время, я собрал совещание командиров. Кроме меня были дед, Лазарев и Фадеев. Последние были в изрядном удивлении, куда это мы несёмся сломя голову? Снова какое дело или боевая операция? Зачем тогда буксир берём, который у нас за место тыла? Совсем не понятно. Да и место для тайной стоянки тут замечательное.
        - Мы уходим в Азовское море, - сказал я, когда все расселись, отчего тут же воцарилось полная тишина, ну кроме топота команды над головой и рёва запущенных двигателей, прогреваемых после долгой стоянки.
        - Не понимаю, мы же хотели уйти к нашим в акваторию Волги? - проговорил Фадеев.
        В отличие от него, Лазарев, что бросал на меня задумчивые взгляды, сообразил, тем более он знал, о чём говорить, был свидетелем. Вот что он озвучил:
        - Мы не сможем уйти по Дону к нашим. Река перегорожена. После подрыва моста, пройти можно только через один пролёт. А между другими рухнули перекрытия и настил полотна. А там где мы можем пройти, там не пройдёт буксир. Как я понимаю, Александр его не бросит, как и баржу. Она там тоже не протиснется. Единственный выход, Азовское море через Керченский пролив к нашим. Только зачем такая спешка?
        - Я когда со штурмовиками общался, свой позывной и фамилию с именем засветил. Иначе они бы меня не послушали, а так был шанс и он сработал. А немцы не дураки и дважды два быстро служат. День мы потеряли впустую, а эту ночь я терять не хочу.
        - Засветил? - не понял Лазарев. - Это как плёнку засветить?..
        - Правильное сравнение, - кивнул я. - Я как бы засветился перед всеми. Все обо мне слышали. Как маяк в ночи, мол - я тут. Нужно поторопится, немцы поймут, что через мост мы не проходили, где-то тут стоим, и со временем путём умозаключений сообразят, что мы где-то в Азовском море и перекроют Керченский пролив. Хотя они его и так перекроют. До него мы дойти не успеем, перехватят, авиацию натравят, как засекут. Мы им в пропагандистских целях как кость в горле. Топить будут и тут же раструбят об этом. Но Азовское море это не Дон, спрятаться можно много где и осматривать им придётся огромные площади. Тем более у меня имеются некоторые планы на счёт северного побережья моря.
        - А западное? Тот же Ейск, например? - поинтересовался лейтенант.
        - Если бы немцы с катера там бывали, я бы сам туда пошёл, но они туда не заходили. Красться будем редко, только тёмными ночами и недалеко от побережья. Но подальше от наблюдателей на берегу, чтобы не засекли. Укрываться будем в пустых бухтах под режимом маскировки. Всем всё ясно? Тогда обговорим, как будем проходить под двумя мостами и мимо Ростова. Причём пройти мы должны так, что о нас не должны знать и даже не должны заметить.
        - Луну тучи накрылись, самое то для тихого прохода мимо города, - задумался Лазарев. - Вот мосты только…
        - Точно.
        - Один из мостов железнодорожный немцы его взяли целым, а вот второй как я понимаю автомобильный понтонный. Как его проходить будем? - посмотрел лейтенант на меня.
        Вопрос Архипова был в самую тему. Охрана имелась у обоих мостов, значит, они не могу не заметить, как мы проходим. Это не мимо города предварительно набрав скорость дрейфовать по течению с двигателями на холостом ходу. Их так еле слышно. Тут думать надо. Один мост перед городом, можно сказать в черте, второй за ним. Когда мы угоняли трофеи, то благополучно прошли мост, там переполох у охраны поднялся, только когда в порту склад рванул. А потом когда мы шифровку с катера у города отправляли, в километре от моста стояли. Ближе было не подойти, заметить могли.
        - Проходить мы их будем, когда диверсанты уничтожат эти мосты.
        - Там будут диверсанты? - оживился Фадеев.
        - Конечно. Это мы и есть, - засмеялся я. - Ладно, не доходя до первого моста, встаём борт о борт вот тут, видите, делаю метку на карте, там снова соберём совещание.
        - До утра всё не успеем, - сделав метку на своей карте, сообщил Лазарев.
        - Я знаю, но я и не надеялся, что мы вот так пройдём.
        - А может нагло, под видом немцев. Как у моста это сделали? Те ведь как-то опознавались?
        - Немцы днём там проходили. Не наш случай. Да и сигналы не обговорили. Всадят нам в борт снаряд, и пойдём ко дну. Нам даже автоматических зениток хватит. Не-е, тихо пойдём. Если за эту ночь не успеем, у нас следующие есть.
        - А группы генералов? - вдруг за всё время совещаний произнёс дед. - Они нам помочь могут?
        - Могут, но вызывать их я не буду. Это всё равно, что подставить их. Сами справимся. То, что нас мало, это не та проблема, о которой стоит волноваться. Команды доберём за счёт освобождённых. Меня беспокоит то, что топлива до наших едва хватит. А если какой форс-мажор? Значит, будем добывать, как и продовольствие. Его примерно настолько же дней нужно. Сейчас же нужно уйти ближе к Ростову, и укрыться. Там нас в первое время меньше всего будут искать. Главное чтобы местные жители на стоянку не наткнулись. Люди разные бывают. Ладно, вон Юра сообщил уже, что все корабли готовы покинуть стоянку. Расходимся, товарищи командиры. Что нужно делать все знают.
        - Кстати, - в дверях вдруг обернулся Лазарев. - А правда, что мы скоро станем офицерами?
        - Расползлось уже, - проворчал я себе под нос, но всё же утвердительно кивнул. - Зимой должны объявить и начать переоснащение армии и флота.
        - Ясно. Вот же, золотопогонником буду. Кто бы подумал, - покачав головой, Лазарев следом за мичманом покинул каюту, поднимаясь по лестнице на палубу.
        Команды на всех четырех теперь кораблях были перетасованы. Ладно мои, они все со мной и остались, как раненые так и медики. Вот остальные, включая армейцев, были распределены по оставшимся боевым кораблям. Больше всего было на барже, двадцать два человека. Лёха тут так всё и командовал. Экипаж два человека на барже, остальные расчёты зениток. Основная наша огневая мощь. На обоих катерах находилось по десять моряков, и командиры. Чисто перегонная команда, вести бой на них уже было невозможно, людей нет. Едва-едва нацарапали по одному расчёту. Однако я собирался исправить это упущение. Будут люди.
        Когда я поднимался в рубку, меня отловила уставшая Зимина, её от усталости, похоже, даже немного шатало. По-видимому та только что сняла халат, и сейчас устала поглядывая на меня, доложила что раненые приняты, матрос прооперирован и стабилен. Остальные тоже стабильные, даже раненый артиллерист. Сейчас с ними дежурная сиделка, а остальные отдыхают. Поблагодарив врача, крепко расцеловав её, я на ступеньке стоял и, отправив отдыхать, направился в рубку. Дальше после получаса манёвров, взяв на буксир баржу, мы направились в сторону Ростова. Впереди двигался катер Фадеева, он осуществлял разведку, будучи в дозоре, проверял, нет ли впереди чего проблемного. Кроме меня не спали Рома и Игорь, вахтенные, остальных я отправил спать. Нечего им тут делать, нас троих вполне себе хватало. Кстати, Рома взял к себе в помощники Олега, нашего юнгу, моториста из него учит. Тот к знаниям тянется, так что пусть будет.
        До первого моста добрались мы нормально, и вот первая неожиданность, тот был изрядно разворочен и там шли восстановительные работы. Даже сейчас, ночью. Похоже, авиация поработала. Фадеев, который подходил ближе, укрываясь прибрежным кустарником, смог рассмотреть всё достаточно подробно. Там особо не стесняясь, пользовались огнями. Прожекторами и другим освещением. Но гасили всё, если слышался шум авиационных моторов. Видимо вокруг моста в радиусе двадцати километров находились посты противовоздушной обороны, они и сообщали. Все быки были целыми, но сам мост, полотно, и железные конструкции этого железнодорожного моста были настолько повреждены, что сейчас там это всё срезалось, и подготавливалось для ремонта. Сварка и резаки так и работали. Фадеев при докладе добавил, что у моста стоит какое-то судно, но какое он не понял, не различить было в темноте. То в полосу света у моста не попадало. Только и смог рассмотреть тёмную массу.
        Когда Фадеев закончил доклад, а мы собрались в кают-компании, я выслушал и, кивнув, сообщил свои мысли:
        - Похоже вчера не на один мост налёт был. Это на автомобильный штурмовиков направили, которые были способны разве что настил расковырять, но не быки, а тут похоже настоящие бомбардировщики поработали. Результат неплох, трёх пролётов как не бывало, четвёртый едва держится, да и бык один, как я понял, повреждён.
        - Вроде да, там тоже работы велись, - кивнул мичман. - Люльки с рабочими висели, свет фонариков мелькал. Да и сам был какой-то… покорёженный что ли? Как будто бок отбили.
        Подошедший Волк положил голову мне на колено и слегка боднул лбом. Мол, чего сидишь? Гладь. Вот так поглаживая, я слушал мичмана.
        - Тоже неплохо. Ладно, разведку провели, теперь нужно искать место для дневной стоянки. Хорошее место.
        - Командир, - сказал вдруг мичман. - С этим я могу помочь. В том месте, откуда я за мостом наблюдал, имеется на подобии лагуны. Проверял, глубина походящая, больше трёх метров. Если потеснится, то все встанем.
        - Нас с моста увидят?
        - Верхушки мачт если только разглядеть можно будет. Но они у нас деревьями хорошо замаскированы. А вокруг лагуны лес растёт, встанем, как стояли тут. Вольёмся, как ты говоришь, командир, в берег.
        - Угу. Всё же нужно своими глазами посмотреть… Вахтенный!
        На мой окрик в кают-компанию заглянул Игорь.
        - Чего?
        - Шлюпку малую спусти и вёсла приготовь.
        - Хорошо.
        Отправились изучать место мы с Лазаревым, и Игорем на вёслах. Дошли быстро, тут километра полтора было, лагуна была действительно отличная, грузик на верёвочке показывал, что глубина подходящая. Так что мы вернулись обратно и направились все вместе к стоянке. Сперва баржу загнали, причём так чтобы аппарель можно на берегу спустить. Правда, он тут не очень удобный. Обрывистый, глинистый, но широкий, потом буксир встал между кормой баржи и правым мысом. А к нашим бортам встали оба катера, закрывая нас от глаз с противоположного берега и поверхности Дона. Мы до утра обновляли маскировку, пока не отправились спать, удовлетворённые проделанной работой. Часовые и наблюдатели выставлены, можно и отдохнуть. Отдав несколько приказов, сообщив, когда меня разбудить и что приготовить к побудке, ушёл к себе в каюту.
        - Саша, проснись, - почувствовал я, как меня трясут.
        Открыв глаза и широко зевнув, меня будить пришёл дед, сейчас он вахтенный командир, вот и спустился.
        - Что, уже двенадцать?
        - Да, обед готов, Юра собрался. Мотоцикл твой спустили на берег и подняли на склон. В лесу стоит, его там часовой охраняет из бойцов с баржи. Ты куда собрался с боцманом нашим?
        - Прокачусь, нужен язык из местных немцев, и при возможности изыщу людей для команд. Есть пара идей. А на мотоцикле мы станем мобильнее, - садясь на кровати, спокойно пояснил я, после чего пошёл в санузел.
        Дед не уходил, пока я занимаюсь делами и умываюсь, заодно чищу зубы.
        - Мотоцикл это хорошо, но пуля быстрее, поэтому не торопись и каждое дело сначала тщательно обдумывай.
        - Я так и делаю деда, ты же знаешь, - выходя из уборной, вытирая лицо полотенцем, ответил я.
        - Знаю, но напомнить, никогда не помешает. Это непросто командовать группой кораблей, да ещё пятью десятками людей, но ты уж постарайся.
        - Деда, ты разве забыл? Я же Адмирал. Не волнуйся.
        Мы вышли из каюты, одел я свой ставший форменным чёрный технический комбинезон, пояс с подсумками и кобурой пистолета опоясывал мою талию, вот только наплечные ремни, что удерживали пояс, были от немецкой сбруи. Винтовку не взял, пусть пока в каюте в шкафу постоит. В кают-компании народу было не так и много, все из моей команды и три девушки медички. Мы вообще старались не демаскировать себя никак, даже дымом трубы из камбуза, поэтому завтрак и обед приготовили ещё ночью, но и тёплый он отлично пошёл. Борщ чуть подогрели с помощью лучин. Так что мы с Юрой быстро поели и попив чаю, до того как команды кораблей начали группами собираться у нас на обед, у нас так они организованы были, мы направились на берег. Я лишь в каюту зашёл, передумал, двух автоматов мало. Винтовку лучше взять. Вот я забрал её, чистую, почистить успел, как и пистолет. Ещё пару гранат, а потом наверх, отдал несколько распоряжений Лазареву, он за старшего оставался, и отправился к мотоциклу, пробежав по сходням на берег. А распоряжения были обычными. Ждать нашего возвращения, себя не демаскировать. Если через двое суток не
вернусь, это крайний срок, уходить к нашим. Командование переходит Лазареву. Да обычное дело.
        Юрка ждал у мотоцикла. Из всех наличных людей под моим началом он единственный был худ и мало весил, при этом я знал, чего он стоил. Остальные слишком тяжелы. После той езды со старшиной я зарёкся возить кого за спиной тяжелее себя. А Юра если и был тяжелее, то килограмм на пять, не более. Он был одет точно так же, разве что голова не покрытой была, на поясе подсумки с магазинами к «МП», который у того на плече висел. В отличие от меня у него сбруя полностью была немецкой, не переделанной как у меня. Насколько я знал, у него ещё был «Вальтер» в кармане, и на поясе висел нож. Гранат не было, тот их, откровенно говоря, опасался, и не носил.
        - Едем? - спросил тот, когда я подошёл в сопровождении деда, Лазарев умчался на баржу. Там кто-то громко звякнул металлом, аж звон пошёл, и тот направился искать этого добровольца на тяжёлые работы. Наряд это слабое утешение из того что его ждёт. Всем же был отдан приказ соблюдать тишину, а тут какой-то криворукий нас демаскирует.
        - Не едем, а толкаем. До опушки. Двинули.
        Дед нам на начальном этапе помог, а дальше мы сами, тот обратно отправился. Мотоцикл действительно был лёгкий, шёл даже по мягкому лесному грунту вполне легко под нашими с Юрой совместными силами. До опушки оказалось далеко, почти час потратили и около километра прошли пока не оказались на месте. Тут же вилась полевая дорога, а слева вдали было видно насыпь железной дороги, присмотревшись в бинокль, я рассмотрел патруль из двух солдат, что неторопливо шёл по колее. Ну да, партизаны хорошо работают и рвут мосты вместе с чугункой и составами с огоньком. В прямом и переносном смысле. В моей истории партизаны так работать начали к сорок третьему, в сорок втором тише было, а тут воюют так, только дым стоит, настоящую рельсовую войну ведут. Насчёт местных партизан ничего не скажу, не знаю даже, есть ли они на этих недавно захваченных территориях, но в других местах немцам уже сейчас кисло.
        Как только мы облокотили мотоцикл об одно из деревьев, Юра тут же снял фляжку с пояса и жадно к ней присосался. Пришлось указать на это:
        - Юр, я тебя для чего взял? Чтобы ты носом во все стороны крутил. Ты как охранник, должен видеть всё вокруг, оружие наготове держать. А ты? Всё бросил, ни на что не смотришь, воду хлещешь. Даже справляя нужду, ты должен смотреть по сторонам и оружие наготове держать. Якши?
        - Понял-понял, извини, больше не повторится.
        - Надеюсь. Давай, поглядывай по сторонам, а я ещё раз на карту гляну, - недовольно бурча, я достал карту из планшета и, отойдя ближе к опушке, стал изучать окрестности в бинокль.
        Да тут и не ошибёшься, мост рядом, а он железобетонный ориентир. Однако я смотрел не на насыпь с рельсами, а в сторону крыш хат небольшой деревеньки скрытой от нас яблоневыми садами. Ну да, так и есть, километра три до неё. Надо будет как-то объезжать. Обе карты, взятые у фельджандармов, увезли генералы. На мою взятую у сопровождающего колонны грузовиков были нанесены копии крок и меток, но я всё равно старался поглядывать, всё верно или нет. Деревню можно объехать по полевой дороге, там дальше были поля переходящие в местные степи, по ним и поедем.
        Фуражку я сменил на немецкий мотоциклетный шлем с очками, у Юры был такой же, мы оседлали нашего двухколёсного коня, я его уже завёл, бачок был полон, последние капли залили нормального горючего и, выехав из леса, покатили по полевой дороге чуть в сторону от деревни. Там перекрёсток. Деревню миновали нормально, пару раз деревенские попадались, но мы их не сильно заинтересовали, ну едут два малорослых худых немца в бесформенных чёрных комбинезонах скрадывающих их фигуры куда-то по их нуждам, так и пусть едут. Проверку на местных мы выдержали, что не могло не радовать, так что я только прибавил газу и так на пятидесяти километрах в час уходил всё дальше и дальше от Дона. Уехать от деревни успели километров на семь, когда я понял, что скоро нам предстоит более серьёзная проверка. На бывших хозяевах этого средства передвижения, солдатах Вермахта. И что фигово, стрелять нельзя, вблизи дорога, и там было движение. Ничего, подаренный «Наган» всё так же со мной.
        Мы ехали по дороге и сблизились с дамбой через речку. Она не охранялось, да и что тут охранять? Вот и когда мы проезжали дамбу, то слева на небольшом песчаном пляже увидели четырёх немцев и легковой «Опель-Кадет». Одна из основных легковых машин Вермахта в этой войне, рабочая лошадка, выкрошенная в серый камуфляжный цвет. Кстати, трёхдверная машина. На берегу горел костёр, похоже обед готовят, котел только с огня сняли. Было на берегу два офицера, не разгляжу при движении в каких звания, и двое рядовых вроде, что и суетились по хозяйству, один у костра, другой готовил стол, расстелив на песке скатерть. Именно этот, как я понимаю ординарец, а второй водитель, и рванул по берегу в нашу сторону, махая руками. Что ему было нужно непонятно, но судя по веселью офицеров, они ожидали увидеть цирк. Немец не успел выбежать на дорогу, выходящую с дамбы, мы пролетели мимо, но подумав, я развернулся чуть дальше и, проехав вперёд, выехав на накатанную тропинку, похоже это место отдыха пользуется спросом, через кустарник подъехал к пляжу. Юре я успел крикнуть, что немцы мои, пусть тылы страхует. Ординарец,
сообразив, что мы сами едем к лагерю, неторопливо, в такт шагов, помахивая тряпочкой, которой пытался привлечь наше внимание, шагал обратно. Уже рядом был, в десяти метрах, когда мы подъехали.
        Лица немцев всё больше вытягивались, когда они с изумлением рассматривали нас, пытаясь сообразить, кто мы такие. А когда я из-расстёгнутого ворота комбинезона выхватил «Наган», и трижды выстрелил, завалив обоих рядовых и лейтенанта, оставив гауптмана, было поздно. Заглушив двигатель, пока Юра, перехватив его, ставил на подножку, закончил дело. Держа офицера на прицеле револьвера, подошёл ближе, обходя его по кругу. Контроль был нужен только ординарцу, ну или денщику. Не знаю кто он, но поведению и движениям им и был, те холуйские были. Такое впечатление как будто тот готов вот-вот изогнуться в стиле - чего изволите?
        - Кто вы и чего вам надо? - оправившись от изумления, поинтересовался немецкий пехотный капитан.
        Не отвечая ему, я пожаловался Юре:
        - Три патрона к «Нагану» сталось. Ни у кого наших таких патронов нет, даже у мичмана с лейтенантом «тэтэхи», а у остальных трофеи.
        - Надо было у разведчиков побольше просить.
        - Они и так дали даже больше чем могли, у самих запасы не резиновые, тем более вон, сколько раз пришлось использовать это бесшумное оружие, пока работали в городе и окрестностях.
        - Да кто вы такие, чёрт возьми?! - повысил голос немец. - Вы русские?
        - Чего этому гаду надо? - спросил Юра, кивнув на языка.
        - Что ему надо мне на это глубоко начхать. Он мне нужен как источник информации. Ты поглядывай по сторонам, собери все трофеи, что брать уже хорошо знаешь и в багажник машины убери. Жратву и котелок с той похлёбкой тоже. Обратно поедем, поедим. Только крышкой накрой, и поставь так, чтобы не опрокинулся и не пролился.
        - Машину берём?
        - А то как же. Спрячем пока, на обратном пути заберём. Мотоцикл нам сейчас предпочтительнее. Он более мобильный. Кстати, посмотри там в машине, мы когда ехали, водитель в машину винтовку убирал. Показалось мне или нет что она снайперская?
        - Так вот ты из-за чего к немцам свернул, я думал действительно из-за машины и бензина… Нашёл, вот она, - выбравшись задом из машины, показал тот «СВТ» с оптическим прицелом. - Наша, трофейная похоже.
        - Значит, не показалось. Хорошо, - сказал я и повернулся к немцу, пора провести допрос, но оказалось, Юра нашёл ещё не всё.
        - Смотри, тут два «Нагана» с кобурами и «ТТ». Все странные, я такие и не видел.
        Посмотрев на оружие, я сразу опознал эти эксклюзивные образцы.
        - Видимо склад наш какой ломанули, подарочное оружие. Генеральское. Видишь отделка какая?
        - Тут ещё «ППД» и «ППШ», винтовка и карабин «Мосина». О, я такую только на картинках видел, «АВС»… а в багажнике патроны… О, тут мишени есть.
        - Так они решили из трофеев на пикнике пострелять, - наконец я сообразил, откуда в машине столько оружия, а главное боеприпасов. - Понюхай столы, стреляли?
        - Нет, чистые, - понюхав, сообщил тот. - Не успели наверное.
        Поинтересовавшись об оружии у гауптмана, подтвердил свои догадки. Его зам достал советское оружие, то разнообразие которое смог, и они решили пострелять. Кстати, остановить нас пытались по пустяку. Лейтенант курил, а пачка закончилась, у него как говорится, уши пухли, а остальные не курили. Вот тот и оправил солдата к нам, сигаретку стрельнуть.
        - Откуда будете?.. Где службу проходите? - повторил я, заметив, что немец меня не понимает.
        Русского тот не знал, ещё когда я произнёс первые слова после выстрелов, то отслеживал его реакцию, никакого понимания, кроме тревоги, в нём я не заметил. Испуг был, и сильный, чего ждать от подростков, фактически мальчишек, тот не знал. Вот и переводил взгляды с меня на Юру и обратно, пытаясь немного храбрится, и не терять лица. Тут я заметил, что его бьёт крупная дрожь, которую тот пытается скрыть и остановить, но у него ничего не получалось.
        - Я командую охранным подразделением, - не сразу, но всё же сообщил тот.
        - Охранная дивизия? Отлично, значит язык вы ценный… Юр, ты закончил? - Документы мне давай.
        Напарник, что бежал от денщика. Тот с него и сапоги стянул, протянул мне его документы. Быстро пролистав его, я поднял взгляд от удостоверения и поверх него посмотрел на гауптмана. Тот видимо понял всё, дёрнулся, но пуля из «Нагана» прилетела ему в ногу. Навскидку я тоже очень хорошо стреляю.
        - Патроны мне от «Нагана» поищи, - зло сплюнув, немного резковато приказал я напарнику. - Два осталось.
        - Ты чего его?
        - Этот скот командир лагеря для военнопленных. То-то он так изворачивался, чтобы не сообщать кто он. Не дурак. И оружие его забери, обыщи. Я подержу на прицеле.
        - Гнида, - пнув в бок офицера, отчего тот взвизгнул, видимо в рану отдало, которую тот зажимал, Юра разоружил и снял всё ценное.
        Особо Юра с ним не церемонился. А сапоги снимать не требовалось, тот бос был, как и его зам, отдыхали они. Юра уже всё убрал в машину, даже котелок свернул и костёр затаптывал.
        - Машина! - вдруг рявкнул Юра и указал на дорогу, по которой мы приехали, там была видна пыль.
        - Прячем немца и тела, - сразу сориентировался я.
        Мы подхватили гауптмана, Юра ему уже жгут на ногу наложил, и оттащили за машину. Одно тело в кусты утащили, это ординарца, и офицера туда же. А вот водителя посадили у бывшего костра, угли дымились, такое впечатление, что он сидел у него, кашеварил. Юра облокотился о мотоцикл, а я спрятался за машину, где держал офицера на прицеле. Это оказался патруль, но та картинка, которую увидели жандармы, их не заинтересовала. Мне показалось, что машина им была знакома, так как с одного мотоцикла приветливо просигналили. Мы тут же взяли на прицел туннель тропинки к пляжу, по которому сюда попали, но три тяжёлых мотоцикла с пулемётами уехали дальше, пока звук моторов не стих.
        - Пронесло. Дуракам везёт, - пробормотал я и крикнул. - Юр, заканчивай с трофеями? Грузи так чтобы место только водительское свободное осталось. А тела в воду. Я тебе потом помогу, когда с допросом закончу. С грузом на дно отправим, это даст нам время.
        - Ага.
        Пока тот заканчивал, там мелочь осталась, сейчас искал подходящий груз и верёвки, моток шнура он в машине нашёл, я допрашивал гаптмана. Брать штурмом укреплённый лагерь нам вдвоём глупость, причём опасная глупость. Однако есть у немцев порядок привлекать к работам для себя, пленных. Добровольно-принудительно. У капитана лагерь с рядовым составом был, но он сообщил, куда именно сегодня отправили четыре группы пленных из его лагеря. Вечером должны вернуть, работали те недалеко. Если куда подальше отвозили, то те на месте ночевали, в каком-нибудь сарае под охраной. Заметив что тот иногда отводит взгляд, так делают когда врут или не договаривают, ударил того прикладом своей винтовки по раненой ноге и ласковым тоном попросил рассказать всё, мол, пусть покается перед смертью. Ох как его пробрало. Он не мог не понимать, что шансы выжить у него около нулевые, но ещё на что-то надеялся, а я прямо в лоб ему заявил, что не жить ему. Таких в плен не берут и в живых не оставляют. Отдать бы его тем, кого он охраняет, ни клочка бы не осталось, голыми руками бы порвали.
        Когда я закончил, выяснилось что Юра тоже, уже ко всем телам привязал груз. Снова убрав винтовку за спину, я достал из-за пазухи револьвер и добил немца. После этого стал вытаскивать гильзы и снаряжать оружие. Юра мне три десятка патронов отсыпал, в кармане топорщились.
        - Чего он сказал? - подскочил ко мне напарник. - Почему ты ему по ране прикладом бил? Тот так орал.
        - За дело получил. Давай вяжи к нему груз.
        - Так что не так? - присев у тела уточнил тот.
        Пока мы таскали тела, не забыв пробить животы, и топить их подальше на глубине, Юра разделся для этого, и я описал, что тот мне сообщил напоследок. В лагере у того был женский барак, с военнослужащими РККА женского пола. То, что их охрана пользовала, это понятно. Просто тот вчера продал двенадцать особо буйных, но красивых русских девушек и женщин из этого барка офицерам СС, их рота неподалёку встала временно. Офицеры русским оружием и ещё кое какими подарками расплатились. Только ожидать обратно девушек не советовали. Мол после того как те с ними повеселятся и хоронить будет нечего. Так что капитан их уже списал, умерли от болезней как по лагерным документам это всё проходило. Честно говоря, провернул это всё его зам, тот самый лейтенант, гауптман только гешефт снял, но добро дал именно он, это меня и взбеленило. Вот и стал методично бить по ране. Тот орал, терял сознание, приходил в себя и снова орал. А когда я закончил с допросом, тот и пристрелил его как кошку. Я собак люблю. Юра не мешал, не пытался оттащить, знал, если я что-то делаю, то так надо. А узнав причину, только пожалел, что он не
поучаствовал и что этот начальник лагеря так быстро ушёл.
        - Что делать дальше будем, наших девчат выручать? - спросил Юра, натягивая на мокрое тело одежду, и застёгивая ремень со сбруей, после чего сел и отряхнув портянки, занялся сапогами.
        - Они их вчера продали эсэсовцам, не думаю, что сейчас там кто-то жив после проведённой ночи. Но проверить нужно, тут ты прав. Только осторожно, издалека. Целая рота солдат подготовленная работать против партизан и наших разведгрупп, это очень серьёзный противник и схлестнутся мне бы с ними не хотелось. Из засады если только встретить и проредить по возможности.
        - Посмотрим, вдруг какая идея будет, - вставая и притоптывая, тот кивнул на машину. - Её куда?
        - Спрячем тут же, только с другой стороны берега. Вон в тех кустах. Жди тут, мотоцикл на тропинку откати, чтобы с дороги не видно было.
        - Хорошо.
        Сев в машину, я запустил движок и, развернувшись, на песке это было тяжело, чуть не застрял, но смог выехать и покатил по тропке. Выехав на дорогу, я проехал дамбу. К счастью дорога была пуста в обе стороны и, съехав, загнал машину на удобную полянку, прижав к кустам. Потом ножом нарезал ветки и замаскировал машину. Ехал быстро, но не гнал, не сильно трясло, поэтому котелок с похлёбкой не расплескало, как тот стоял обложенный вещами на полу переднего сиденья, так и стоял. Я не удержался и попробовал. А вкусно, даже очень. Не знаю, каким водителем был тот немец, а поваром очень даже ничего. Да, свежие помидоры и огурцы со стола, сало тоже радовали взгляд. В общем, замаскировав машину, проверив, есть ли кто на дороге, пробежал двухсотметровую дамбу и, добравшись до мотоцикла, завёл его и велел напарнику садится. Задерживаться тут я не хотел.
        Из трофеев мы ничего не взяли, всё что было при нас, так и оставили. Я даже на снайперку не покусился, моя винтовка пристрелянная, с точным боем, в ней я уверен, а в той нет. Подарю её Ане, вот уж кто точно оценит такой подарок, так это профессиональный снайпер, счёт которого не меньше чем у меня. В машине была канистра с бензином, с таким же что у меня в баке мотоцикла, но трогать я её не стал, лишь велел Юре положить канистру так, чтобы можно было быстро достать. Мало ли сколько покататься придётся. Хм, наверное, надо было её вытащить и спрятать в кустарнике на случай обнаружения машины. Бензин всегда пригодится. Ладно, уже уехали, поздно спохватился.
        До расположения эсэсовцев от дамбы было километров двенадцать.Судя по карте, на картах фельджандармов этого подразделения не было, значит, недавно передислоцировали. Доехали мы благополучно, но при этом немцев было на дороге полно, то и дело мелькали тут и там. Носились как наскипидаренные. Нас видимо за курьеров принимали, посыльных, и особо не обращали внимания. Между прочим, я несколько мотоциклистов видел в таких же чёрных комбезах как у нас, или похожих, и стал понимать, что мы из-за этого сливались с ними.
        Так вот, эти двенадцать километров мы проехали вполне даже благополучно. Что мне не понравилось на подъезде, так это несколько тонких дымных столбов над селом, где и квартировала эта рота СС, и несколько других тыловых подразделений Вермахта. Да и немцев там было как кошек не резанных, пост на въезде был усиленным. Мы помахали рукой солдатам на посту и свернули к яблоневому саду, вплотную примыкающему к одной стороне села. Заехав в сад, там я оставил Юрку, он проследит что вокруг и как, а сам через сад побежал к селу. Вскоре мне встретился труп немецкого солдата, в одних галифе, в сапогах на босу ногу, но с карабином, зажатым в руке. Перевернул с живота на спину и всмотрелся в лицо. Нет, его я не знаю, не из наших. Проверил шею и нашёл жетон. Точно немец. Вытащив карабин, с трудом разжав скрюченные пальцы, прислонил его к стволу и побежал дальше, а когда почти стали видны плетни ближайших хат, как я чутким своим слухом услышал щелчок взводимого курка, и в броске с перекатом ушёл в сторону. Но выстрела не последовало, а был удивлённый, хриплый слегка слабый возглас:
        - Александр? Ты что ли?
        Выглянув из-за ствола другой яблони, не туда, куда смотрел знакомый сержант, я сам удивлённо посмотрел на него. Был тот не в немецкой форме, а в своей, красноармейской с треугольниками сержанта в петлицах. Даже пилотка присутствовала, за поясом находилась.
        - Оп-па, ты что тут делаешь? - так же негромко спросил я, подходя. Тот опустил руку с зажатым в ней «Люггером», на ногах лежал ещё автомат, немецкий, и заряженный. Только вот сил похоже воспользоваться им у того не осталось.
        - Подранили меня. Вот, сюда уползти смог.
        - Рассказывай, пока я рану осмотрю.
        Этого сержанта я хорошо помню, именно ему, когда я освободил со старшиной колонну пленных, перестреляв конвой, велел командовать сборной ротой, что тот делал очень ловко и уверенно. Ефремов потом опросил его, составляя личное дело, потом поговорил с парой бойцов из роты, в которой тот служил и с которыми оказался в той колонне, и те охарактеризовали его очень хорошо. Помкомвзвода, не раз участвовал в боях, имел на счету с десяток уничтоженных противников и уничтоженный танк. Но что меня привлекало, он умел водить машину и мотоцикл. Ефремов опрашивая людей, это подчёркивал, я и запомнил. Водители нам тогда нужны были. Судя по повязке, тот был ранен в ногу. Ниже колена. Жгут тот сам наложил, потом немного кривую повязку. Срезав её, кровь сочилась, начал накладывать нормальную, заодно дал напиться, фляжка у сержанта была давно пуста. За фляжкой последовала высококалорийная шоколадка. Всё же кое-что мы с офицеров взяли, это был шоколад. Пока сержант ел и пил, то описывал, что с ними было. Надо сказать, рассказ был занимательным. Задерживаться тут не стоит, побыстрее бы свалить, но нужно закончить с
перевязкой. Тот и так порядочно крови потерял. Ладно хоть кость не задело, мышцу прострелило. Ещё у него была солидная шишка на голове.
        Работать сидя на корточках, было неудобно, висевшая за спиной винтовка упиралась прикладом в прелую листву яблонь и задиралась. Пришлось снять ее, перекинув ремень через голову, и положить рядом, поглядывая по сторонам, чтобы нас врасплох не застали. Со стороны села слышались шумы моторов, команды на немецком языке, но нас это не касалось. Я удивляюсь, почему тут прочёсывание не проходит, если как я понял, тут был бой, но пока всё тихо. Бинтовал и слушал сержанта.
        А рассказать тому было что, про те полные сутки, что мы не виделись. Хотя уже полутора суток прошли. Значит когда группа генерала Потапова ушла от берега, сержант Андрей Каримов там был замкомвзвода, сам взвод принял один из лейтенантов, то вскоре они наткнулись на патруль. Два мотоцикла и бронетранспортёр. Ушли-то они засветло, так что ещё можно было рассмотреть, кто едет друг навстречу другу. Поэтому немцы и оплошали, за своих приняли, и получили залп в упор. Один мотоцикл в хлам, бензин слили да пулемёт с боезапасом сняли. А вот бронетранспортёр и второй мотоцикл стали трофеями. Командиры за руль сели, среди простых бойцов уже не оставалось умельцев управлять. Свежая карта и добытый язык дали возможность прикинуть дальнейшие действия и те направились к большому ангару на краю деревеньки, где содержали вовремя переходов пленных. Амбар отбили без потерь, как и уничтожили автоколонну на улицах деревни. Точнее людей уничтожили, так же добыв вооружение. Из шести грузовиков уцелело два в ночном бою, но хоть что-то. В ангаре оказалось полторы сотни освобождённых пленных. Час пришлось потратить, чтобы
опросить всех. С десяток воевать отказались, просто разбежались, им вслед стреляли и даже в кого-то попали, а вот остальных взяли. Кто ранен, в машины на соломку, кто хотел воевать, раздавали оружие добытое по пути. Хватало едва половине, но и это неплохо. Вот так увеличившаяся на несколько единиц автотранспорта и на сотню бойцов группа пошла дальше. По пути они останавливались у брошенных машин, часть заправляли и включали в колонну. Водителей теперь хватало. Именно так было обнаружено три танка, правда, в строй ввести удалось только два, а боеприпасы, снаряды, только к одному, к «БТ». «КВ» пулемётами работать мог. Точнее одним, остальные видимо были сняты при драпе экипажем.
        Потом по пути к ближайшему аэродрому, группа атаковала две колонны, что встали на постой на пути к передовой. Одна везла продовольствие и топливо, так что эта острая проблема была снята надолго. Колонну включили в группу. Во второй боеприпасы к стрелковому оружию и миномётам, тоже пригодится, хотя водители на всё это едва хватало. Дальше оставив автотранспорт в стороне, подошли ближе и внезапно атаковали летунов, сблизившись с полусонным аэродромом. Хорошо атаковали, горевшие и взрывающиеся самолёты всё освещали. Оборона продержалась недолго против танков, так что вскоре группа, заимев немалые трофеи, пошла дальше и под самое утро атаковала второй аэродром. Тревога подняться не успела, группа уничтожала все средства связи, телеграфные столбы валила, расстреляла палатку с радиостанцией на первом аэродроме. Так что тревога поднятья точно не успела. После уничтожения второго аэродрома, группа ушла на сто километров в сторону и затаилась в оврагах, где стала нормально приводить себя в порядок, выслав разведгруппы в разные стороны. Ну и отсыпались, конечно же. Кстати, в группе появилась советская
армейская полевая кухня. Разведчики приволокли, найдя её среди брошенного армейского имущества РККА. Вот её и присоединили к одной из машин с продовольствием и подыскали повара с помощником. Они же искали брошенную технику и осматривали её. Так было найдено три «тридцатьчетвёрки», одна не на ходу, танкисты формирующейся танковой роты пригнали в лагерь две других. Снаряды к танкам в грузовиках нашли и те пополнили боекомплект, включая «КВ». Ещё один «БТ» нашли, тоже на ходу. И вот так по-тихому за день пополняли свои силы. Небольшой отряд в двадцать бойцов в немецкой форме, под командованием одного капитана разведчика, встав на перекрёстке под видом фельджандармов, пропуская автоколонны, взяли и тормознули одну колонну с военнопленными. Правда, очень крупную, еле справились с охраной. С помощью пленных конвой был уничтожен. А саму колонну бегом увели в сторону, укрыв в оврагах пока их не застали на том месте. Тела охраны спрятали, а на месте прибрались. Стоянка самой группы была дальше. Хорошо сработали, видимо захват прошёл незаметно для немцев.
        Прибывшие командиры опрашивали освобождённых, всех танкистов, водителей, пулемётчиков и особенно зенитчиков, а с аэродромов увели три автоматические мелкокалиберные пушечные зенитки, отбирали и забирали в группу. Осталось едва восемьсот человек. С ними поделились припасами, выдали один мотоцикл с пулемётом, пять грузовиков с припасами и на всех сто единиц огнестрельного оружия при двух ручных пулемётах и одной «сорокапятке» с тридцатью снарядами. Если ещё оружие нужно, у немцев добыть можно, тут не так далеко склады с трофейным советским вооружением находились. Командовать ими генерал поставил одного из своих командиров в звании майора, дав в помощь одного капитана и трех лейтенантов. Дальше сами разберутся. Этот батальон, ожидал ночи, чтобы уйти подальше, по пути заглянув на склады с трофеями, а пока отдыхал, лечился и откармливался, формируя подразделения.
        А тут разведка группы генерала притащила эсэсовца, который и сообщил о наших девушках проданных из лагеря военнопленных для развлечений роте СС. Как раз стемнело, поэтому все собрались, кроме батальона, и двинули к селу. Оно было недалеко. Окружив, сразу атаковали. Вот в том бою, под конец, мало того что осколок разворотил ногу сержанту, это было не пулевое ранение, так ещё чем-то его по голове огрело. Вроде обломка бревна при подрыве хаты, где засели эсэсовцы. Пилотка не спасла, а каски не было. Очнувшись через неизвестное время, но была ещё ночь только горевшие хаты и техника освещали округу, тот по удаляющемуся рёву двигателей понял, что остался один. В ночной суматохе вполне такое могло быть. Сообразив, что наши ушли, тот наложил жгут и повязку, и где прыгая на одной ноге, а где и ползком, когда силы стали закончились, убрался в этот сад. С утра тут никого не было, а про убитого немца лежавшего чуть дальше, тот и не подозревал. Кстати, лагерь военнопленных, офицеров которого я уничтожил, тоже планировалось атаковать группой генерала, сержант изучал по карте как его взвод будет незаметно
подбираться к нему чтобы точным огнём уничтожить пулемётчиков на вышках, но тут того языка притащили. Сержант считал, что его всё равно по пути атакуют и двинут дальше, так что мелькать нам в той стороне не стоит.
        Тут, я как раз закончил с перевязкой, как вдруг послышался едва слышный, но приближающийся рёв мотоциклетного движка.
        - Никак за нами с поста поехали? - пробормотал я, и повернулся раненому. - Жди тут, я быстро.
        Вскочив, я побежал обратно к Юре, держа винтовку в левой руке, а револьвер в правой. Что плохо, этот яблоневый сад, сажали рядами. Он хоть и большой, но заглянул в такое междурядье и до конца всё видно. При этом я могу шагнуть в другой ряд, и меня снова не будет видно. Но всё равно не самое хорошее место в прятки играть. А то, что это придется делать, я уже догадался. Мотоцикл точно ехал к нам. У поста я видел пару таких тяжёлых «Цундапов», думаю это один из них. Когда мы подъехали к саду, то заглушив движок, закатили машину в один из рядов, метров на двадцать. Там развернули передом к выезду, и Юра остался ожидать, охраняя технику, прислонённую к одной из яблонь, а я пошёл на разведку. Когда немцы будут проезжать по дороге, а ряды были направлены в ту сторону, то увидят не только его, но и меня. Нужно что-то придумать.
        Уловив своим чутким слухом, что рёв мотора резко увеличил свои звуковые обертоны, я упал там где стоял, и заметил в просвете туннеля впереди, как неторопливо проехал мотоцикл с тремя немцами. Вроде пулемётчик тоже был, хотят его закрывали двое других. Они справа налево проезжали. Те заглядывали в туннели рядов, но меня, похоже, не заметили, слился я в своём тёмном комбинезоне с почвой, а шлем оставил на луке руля вместе с очками. Вскочив, как немцы проехали, я побежал дальше. Ещё три ряда и те увидят как мотоцикл, так и Юру. Поэтому я с тоской в душе ожидал автоматных очередей. Если они прозвучат, сержанта мы потеряем, потому что придётся драпать. Чуть позже как погоню с хвоста сбросим, конечно, вернёмся, но не факт что немцы в этот раз не прочешут рощу. Если они один раз это не сделали, то это не значит что во второй раз лопухнутся. Тем более должны задуматься, а чего это мы тут делаем. Будет прочёсывание в любом случае, значит, сержанта найдут, в этом и беда. Тот не сдастся, я уже понял его характер. Да и в первый раз он попал в плен не добровольно. Оружия при себе не имел. Там вообще странная
история произошла. Рота на речке принимала водные процедуры, на то что техника по дороге едет, те не обращали внимания, едет и едет, наша наверное, тем более глубокий тыл. А тут с пяток мотоциклов с немцами и два бронетранспортёра на берег выехали. Отсекали бойцов от оружия, да ещё пару часовых срезали очередями. Вот так вся рота и попала в плен в полном составе, да с командиром. Поступил как все, поднял руки и пошёл когда их с берега пулемётами и автоматами подзывали. Сейчас он такую глупость не совершит, нахлебался за неделю в пересыльном лагере.
        Автоматных очередей я не дождался, но услышал, как мотоцикл прекратил реветь на высоких оборотах и застрекотал на холостом ходу. Похоже как раз у того ряда где наш мотоцикл и стоит. Всё удобство приближения к противнику состояло в том, что ни Юра, ни немцы меня так и не видели, другие ряды закрывали, так что я быстро добежал до стоянки нашего двухколёсного коня. Увидев, как Юра спиной к немцам спокойно собирает в шлем спелые яблоки, крупные с красными боками, только с облегчением вздохнул. Я столько раз ему говорил, что работать надо тихо и стрелять только в самом крайнем случае, вот тот и стал отвлекать внимание тем, что пришло в голову. Зачем, по мнению немцев, мы сюда заехали, если дальше дороги нет, и та упиралась в глубокий овраг? Да за яблоками. Вот тот и пытался поддерживать эту легенду, придерживая локтём висевший на боку автомат.
        Встав так, чтобы в просвет Юра меня увидел, тот слегка дёрнулся, но с облегчением улыбнулся и едва заметно кивнул, когда я показал ему знаками, чтобы тот продолжал заниматься сбором. От мотоцикла отошло двое, пулемётчик всё так и сидел в коляске, причём машину водитель поставил так, чтобы в сектор стрельбы пулемёта подпадал и Юра. А оба немца окликая Юру, направились к нему, а тот делал вид, что их не слышал. Метнувшись по соседним рядам к опушке, причём часть пути преодолел по-пластунски, никогда так быстро не ползал, но зато остался незамеченным немцами, я прицелился в левый висок пулемётчика, прямо под каску. Револьвер сухо кашлянул, под тарахтение мотоцикла, который почему-то не заглушили, тот был совсем не слышен. Дёрнув головой вбок, пулемётчик так и остался сидеть, но уже мёртвый. Со стороны это было не понятно. Вскочив, я пробежал по опушке и забежал в ряд с немцами и напарником, возникнув у них за спиной с оружием наготове. Немцы так и нечего не поняли. Первая пуля вошла тому, что был вооружён карабином в затылок, и тот стал молча заваливаться слегка в бок и вперёд, а второму я выстрелил
в ногу и в руку, после чего подскочив, стал помогать Юре вязать немца, сразу сунув в рот кляп. У нас они были заранее подготовлены, как и нарезанные шнуры вязать противника.
        - Уф, вовремя ты, - вытерев мокрое от пота лицо, видимо перенервничал, выдохнул тот.
        - Ага. Как услышал, так обратно рванул. Ты вот что, я тут один разберусь, а ты беги по ряду дальше. Группа генерала Потапова уже тут была, роту на ноль помножила. То есть уничтожила. Подробностей нет. Там один из наших лежит, ты его не знаешь, сержант. Ранен в ногу. Отбился ночью во время боя от своих. Бери мотоциклетный плащ и бегом к нему. Положи на плащ, вместе мы волоком его дотащим досюда. На свежем трофее уедем.
        - Хорошо, понял. Он далеко?
        - Почти в конце, у края стой стороны сада. Да, там немец ещё дохлый лежит, я рядом карабин прислонил. Прихвати его, пригодится.
        - Сделаю.
        Сбегав к мотоциклу и забрав свёрнутый тюк плаща, тот побежал по ряду дальше. Я же убедившись, что немец спутан, наложил жгуты на ногу и на руку, чтоб тот кровью не истёк, и подошёл к мотоциклу, собираясь его заглушить. И только сейчас понял, что глушить его как раз не стоит. Видимо аппарат проходил помимо активной эксплуатации, ещё и ремонт. Заводной ножки не было, как и стартера, похоже, немцы сами заводили его с помощью толкача, только потом занимая свои места. Ругнув немцев, что прикатили на таком поломанном мотоцикле, я побежал следом за Юрой. Трофеи потом соберём, сейчас сержанта нужно дотащить до мотоцикла и усадить его в коляску на место пулемётчика.
        Когда я прибежал на место, Юра уже смог уложить раненого на плащ, тот и сам старательно помогал. Карабин он прихватит, тут же был. Дальше, собрав всё, ничего не оставляя, мы волоком потащили сержанта к противоположному краю сада. Больше ста метров без малого. Тяжело, но дело спорилось. Только Каримов зубами скрипел, нога-то по земле волочиться, пусть и прикрытая плащом. С двумя передышками дотащили.
        - А чего мотоцикл тарабанит? - поинтересовался Юра, когда мы встали у свежего трофея. - Услышат же.
        - Потому что поломанный. Если заглушить, потом не заведём.
        - А, понятно.
        Мы с трудом вытащили пулемётчика и на его место посадили сержанта. Тот и сам двигаться мог, так что сел на место. Дальше раздели все тела и собрали всё оружие. Форма пригодится в будущем, сняли не запачкав кровью, там кое где пятна имеются, отстираем. Оружие тоже в коляску пошло, а наш легковой мотоцикл, я уже по собственному опыту поставил между коляской и задним сиденьем, привязав. Юре неудобно будет, но ничего, с одной стороны ноги свесит. Дальше поторопиться нужно было, скоро эту тройку хватятся, поэтому пока я допрашивал языка, Юра бегал и собирал самые свежие и спелые яблоки. Он попробовать успел, очень вкусные, можно урожай собрать. Вот он и собирал нашим раненым да экипажу. Витамины всегда хорошо. Собирал в свой шлем и ссыпал в свободные места между ног сержанта. Ещё в багажный отсек коляски, тот полупустой был.
        Допрос много времени не занял, немец нехотя, но сотрудничал, так что добил его и, сняв путы, махнув рукой садоводу, первым сел в седло мотоцикла. Юра, опустошив в уже полный яблоками багажный отсек тару, запер его и, надевая шлем, я свой уже надел, сел сзади меня. Так как я ему и советовал, по-женски, ноги с одной стороны. Чуть газанув, я поехал прямо по полю. Слева овраг, справа дорога, но она под наблюдением. Отъедем подальше и вернёмся на дорогу. На сержанта мы сверху накинули мотоциклетный плащ, застегнув, каска и очки на голове, так что со стороны мы особо не привлекали внимания. Ну кроме того что по пашне ехали подминая рожь. Мотоцикл вездеходный, перетяжелён, поэтому я включил колесо на коляске и, загребая землю с намотанной на неё травой на колёса, мы упорно катили по полю примерно на тридцати километрах в час. Не знаю, заметили нас или нет, но когда мы ушли в низину, и села стало не видно, то выехали на дорогу и попылили по ней, помахав руками парочке грузовиков набитых солдатами, что проехали навстречу. Те нам тоже посигналили. Да уж, навели панику генералы, немцы как наскипидаренные
бегают.
        Добрались мы до спрятанной машины благополучно. Пляж, где мы немцев положили, был пуст, мы же проехав дамбу, спустились к кустарнику на той стороне и по тропке добрались до машины. На месте стоит. Там, наконец, освободили сержанта из яблочного плена, а то пока ехали, их так растрясло, что сдавили ему ноги, включая рану. Но тот ехал и терпел.
        Вот так выгрузив трофеи, всё сгрузили в машину. Тут же и поужинали, рано пока, время пять часов, но почему нет? Похлёбка остыла, но мы навернули её за милую душу, не забывая про сало, хлеб и свежие овощи. Потом всё собрали, Каримов подтвердил, что сможет вести машину, раненая нога не помеха, он ею пользоваться не собирался, я сам выгнал её на дорогу, следом вывел продолжавший всё это время тарахтеть мотоцикл с прицепом в виде одиночки, и мы колонной поехали дальше. Юра в этот раз в коляску за пулемёт сел, а сержант за нами ехал. После обильного полдника тот немного оживился. Кровь к щекам прилила, румянец заиграл, надеюсь, дорогу тот выдержит, да и ехать не так и далеко. Доехали, немцев вообще не встретили, эта дорога у них популярностью не пользовалась. Наблюдатель на опушке был и нас опознал, хотя Каримов за рулём сидел в френче рядового Вермахта. Опознались, нам махнули рукой, значит, один из моих приказов выполнили, нашли спуск к воде. Только вот не было у меня в планах лично отгонять технику к судам и по аппарели загонять её на борт баржи. Так что, заехав на опушку к наблюдателю, тот вышел из
леса, показывая нам руками куда ехать, и оставили технику тут. Это был один из бойцов-зенитчиков. Вот ему я и поставил задачу, бежать к стоянке и привести пару человек, которые могут водить авто и мотоцикл. Аппарель баржи и так на берег спущена. Пусть осторожно, не привлекая внимания, отгонят технику к нам, и заведут её на борт баржи. Я считал, что машины мне пригодятся. Да и чего порожними к нашими идти? Если уж брать трофеи так брать. Или наши собирать на дороге? Да не-е, немецкие трофеи это лучше, они показывают, что мы в тылу воевали.
        Сами мы, оставив Каримова сидеть за рулём машины, свесив наружу ноги через открытую дверь, наблюдатель уже убежал, сняли мотоцикл и, выехав из леса, заправиться не забыли, снова попылили по дороге в сторону дамбы. До вечера время ещё есть, должны успеть. Это я про четыре группы военнопленных отправленных на разные работы. Все охватить мы просто не успеем, но хотя бы часть возьмём на себя. Например, у ближайшей, сейчас велись дорожные работы, выравнивали и засыпали ямы на местах воронок. Тут наша авиация немецкую колонну в пути настигла и хорошо про штурмовала. Только вот дорогу надо в порядок привести и почти два десятка пленных бегали с тачками, работали лопатами и восстанавливали полотно. Скажу честно, когда мы, сбросив скорость, приближались, я только головой покачал головой. Нашли бы не заморичивались, просто по полю проложили в объезд воронок новую колею и всё, степь голая вокруг насколько хватает взгляд, а эти нет, мало того что воронки засыпали, сливы для воды по краям дороги углубляли, чтобы во время дождя дорогу не затапливало. Вот педанты.
        - Что делать будем? - прокричал в ухо напарник.
        - Я скорость сброшу, чтобы подъехать к месту ремонта вместе с тем встречным одиночным грузовиком. У него кунг железный, наверное, штабная машина, солдат в таких не возят. А нам машину надо, будем брать. Останавливаемся у края, рядом с охранником и откроем огонь. Ты по тем троим, что отдыхают под навесом в стороне, а я по обоим охранникам, что за работами следят, и по машине. Потом подстрахуешь меня. Понял?
        - Да.
        - Мотоцикл держи, когда бой начнётся.
        - Хорошо.
        Так тихо и неторопливо мы подъехали к месту и встали. Охранник, выполняющий роль регулировщика, тут только одна сторона отремонтирована была, поднял руку, останавливая нас и пропуская первым грузовик. В кабине кроме водителя сидел офицер. Точно штабная. Сам солдат на нас даже не посмотрел, его внимание было на пленных и приближающемся грузовике. Так лишь мельком оглянулся, определить свои или нет, и продолжал наблюдать.
        - Работаем! - громко сказал я и, достав «Парабеллум», открыл огонь.
        Первая пуля вошла в затылок немцу, до него метров шесть было, вторая в дальнего охранника. Пятьдесят метров, но справился и тот стал заваливаться на спину. Так падают только убитые, не пытаясь сгруппироваться. Даже раненые падают осторожно. Опытному взгляду это видно. И следующие две пули в лобовые стёкла приближающегося грузовика. Их два они разделены были. Все четыре выстрела были сделаны очень быстро, то есть после того как грохнул четвёртый выстрел, только начал стрелять Юра. Немцы под навесом уже вскакивали с оружием в руках, когда двоих с ног сбила длинная очередь, ну а третьего снял я. Расстояние позволяло. Ствол автомата у напарника задрался, и если первыми пулями ему повезло двоих свалить, то дальше всё ушло в молоко.
        Отталкиваясь ногами, я отвёл мотоцикл в сторону, Юра уже соскочил, и пропустил медленно катившийся, и дёргавшийся на скорости «Мерседес» мимо себя. Я с некоторым недоумением посмотрел на небольшой знак медицинской службы. Грузовик оказался не штабным, а принадлежал медицинским частям. Этого ещё не хватало. Надеюсь, в кузове нет раненых, и я в них не попал. Я же не зверь какой раненых добивать. Ну если это не в бою и это не мой подранок. Поставив мотоцикл на подножку, я посмотрел как двое пленных, которые с первыми выстрелами все попадали там, где находились, по-пластунски ползут к одному из убитых охранников. К тому дальнему. За оружием, к гадалке не ходи.
        - Построй их в шеренгу и оружие не давай, - махнув в сторону пленных, что глядели на нас, велел я напарнику и побежал к навесу. Тот как раз заканчивал судорожно менять магазин, так что только кивнул.
        Подскочив к водительской двери грузовика, сделал контроль, дважды хлопнул пистолет. На ходу меняя магазин, осторожно распахнул заднюю дверцу кунга, тут удобно лестница металлическая раскладывалась, чтоб наверх подняться можно было, но я её не трогал. Оказалось, это был кунг стоматолога. Зубоврачебное кресло в центре, мощная лампа на штативе под потолком. На стенах многочисленные шкафчики со стеклянными дверцами. Инструментов полно. Значит тот офицер зубной врач. Вон оно как вышло. Заминка у меня длилась секунду. Я захлопнул дверь и побежал к навесу, мало ли там недобитки есть, не хотелось бы схлопотать пулю. Было, аж двое, и оба не жильцы. Проявил милосердие, потратив две пули и забрав всё оружие, вместе с подсумками с трудом дотащил всё до грузовика. Потом сбегал и забрал карабин второго охранника, как и первого. За это время Юра выполнил мой приказ, застроил группу военнопленных, числом ровным двадцать два бойца. А было двадцать три. Я за ним приглядывал, чтобы те на нервах ничего не натворили. Да пленные и сами слышали, что мы свои, на русском перекликаемся. Один в красноармейской форме остался
лежать на земле и, судя по вывернутой шее, умер не сам. Помогли. Юра уже всё выяснил и пояснил мне мимоходом, что это старший, бригадир, на немцев работал и парней не жалел. У него плётка была для мотивации работ.
        Закончив сбор трофеев, я подбежал к напарнику и громко сказал:
        - Товарищи освобождённые. Требуется спрятать тела немцев, и как можно быстрее покинуть это место, пока ещё кто из немцев не появился. Трасса оживлённая.
        - Я пыль вижу, кто-то едет, - указал Юра на дорогу со стороны фронта.
        - Быстро работаем!
        Все тут же забегали. Я отдавал указания, что и кому делать, так что бег принял организованный порядок. Юра же всё оружие закинул в кунг машины. Даже карабин водителя и ремень с кобурой офицера, автомата у того не было. Тела обоих тоже утащили подальше и спрятали. Так что, когда подошла колонна, тут как будто всё было в порядке. Стоит грузовик, задом к колонне, мотоцикл чуть дальше, двое охраняют военнопленных ведущих работы по восстановлению полотна. То, что один из охранников встал за мотоциклом, чтобы было трудно рассмотреть фигуру, и вооружён советской винтовкой, никого в колонне не смутило. Ими многих вооружали, когда наши склады на границы во множестве захватили. «СВТ» даже пользовалась популярностью. Да и сейчас пользуется, правда солдатские цены за неё не скажу, но дорого.
        - Раненых с фронта везут. Потому так медленно едут, - когда колонна прошла, махнув рукой, останавливая работы, сказал я.
        Быстро построив людей в колонну по двое, Юра делал вид, что конвоирует их, я с помощью трёх пленных поднял мотоцикл в кузов. Еле вместился. Но дверь закрылась. Те побежали догонять колонну, а я, запустив движок, поехал неторопливо за ними. Как только на этой трассе показался съезд в сторону Дона, хотя до него по прямой километров двадцать будет, мы свернули и пошли по нему. Вокруг сплошные поля, искать укрытие некогда. Так что, отойдя подальше, остановив колонну, я снова построил пленных и двинул речь:
        - Товарищи освобождённые. Говорю один раз, повторять не буду. Мне требуются люди, имеется в них недостаток. Подразделение боевое с большим послужным списком. Кто не хочет, может идти к своим, до них примерно двести километров. Выдам карабин на всех с сотней патронов. Еды подкину. Теперь каждый подходит ко мне, называет свои данные, ВУС, и в какой части служил. Я у грузовика. Первый пошёл.
        То, что среди освобождённых есть двое в советской форме военных моряков, я приметил сразу, так что только руки потирал. Обещал же Лазареву пополнение. Маловато конечно, но что есть. Когда первый подошёл, записывая его данные в блокнот, показывал строиться левее меня. Когда всё сделал, двадцати минут хватило, то сообщил освобождённым:
        - Кто не желает с нами идти, два шага вперёд. Моряков это не касается.
        Подумав, трое шагнуло вперёд. Посмотрев по записям, определил, что это были: стрелок-радист с бомбардировщика, пекарь армейской хлебопекарни и ездовой хозроты стрелковой дивизии. Выбор я дал, но всё же постарался уговорить их идти со мной, однако решение те приняли твёрдое, да ещё поглядывали на меня с удивлением. Сам же предложил выбирать. Ладно, учтём.
        - Что ж, каждый сам выбирает свой путь.
        Сходив, я принёс карабин с подсумками и ранец с продовольствием. Было так же две фляжки, полупустые. Передав все это тройке, махнул рукой в сторону фронта. Пусть идут. Дальше осмотрев строй, я сказал:
        - Не все специальности, что вы имеете, мне нужны, но научитесь. Теперь грузимся на машину. Пятеро внутрь, больше не уместятся, остальные в кабину и на крышу кунга. Кто мотоцикл водить умеет?
        - Я умею, - поднял руку один из освобождённых пленных, согласно записанным данным, военврач второго ранга. Майор по-нашему.
        Непонятно, что тот делает среди рядового состава, видимо скрывал свои данные, а тут при опросе, сообщил, что он врач. Видимо посчитал, что нам можно доверять. Ещё один врач нам не помешает, так что пусть будет. Саму машину бросать я не хотел категорически, как раз она относилась к тем, которые можно считать ценным призом. Поэтому когда отдавал приказ грузиться, ведь сломают чего-нибудь, мотоцикл уже достали, как я услышал возглас одного из моряков:
        - Пыль! Немцы к нам едут!
        - Тихо! - рявкнул я, успев опередить начавшуюся планку. Двое схватили карабины с пола кунга грузовика, проверяя, заряжены они или нет. В глазах решимость драться до конца.
        Велел положить их на место и снова разыграть представление колонна под охраной. С некоторым трудом, но заставил себя слушаться. Похоже, пленные сами удивлялись себе, малец какой-то, и командует ими. И что удивительно, они его слушают. Поэтому и начали проявлять попытки неповиновения. Правда и тут немцы помогли, во время появились, иначе до бунта недалеко. Был бы бунт, послал бы их подальше и уехал. Сам я за время общения с пленными шлем не снимал, лицо видно, я очки на лоб поднял, то ремень под подбородком стягивал снизу и видимо немного сжал несимметрично лицо, поэтому меня так никто и не узнал. Я же не представлялся. Будет интересно провести такой психологический эксперимент. Одно дело сопляк тринадцатилетний, другое известный на весь Союз, да и что уж говорить, и за границей тоже, певец, поет, композитор и юморист. Много у меня способностей, все и не перечислишь. Я не раз вот так представлялся, и как-то моё имя стало работать на меня, представляюсь, и всё, слушают внимательно, готовы выполнять приказы, не то чтобы просьбы. Я немного преувеличил, но не сильно. Сейчас же хотел посмотреть взрослых
парней и мужчин в так сказать их естественной среде. Будут слушать или нет, имеется у меня командная харизма и голос, или нет.
        Поэтому когда произошёл тот предупреждающий крик и все выстроились по-моему приказу, то я первым делом сменил винтовку на автомат. В схватке, которую я спланировал, ведущая роль будет у автоматического оружия. К сожалению, у конвойных этой группы было четыре карабина, пистолет и автомат. Жаль, лучше было бы на оборот. Ну да ладно, я всё равно не собирался никого пока вооружать.
        Присмотревшись, я рассмотрел мотоциклистов и следующий за ними бронетранспортёр. Трофеи вполне неплохие. Поэтому я описал Юре наши действия. Его мотоциклисты, а мои бравые патрульные в бронетранспортёре. Надеюсь, он один и следом никто не едет. Вот будет сюрприз. Технику напарнику велел не вредить, самим пригодится. После этого вернувшись по колее, по которой мы приехали, обратно метров на двадцать, я присел и сделал вид, что завязываю шнурок. А что, я у меня морские боты, на шнуровке. Почти по ноге. Всего на один размер больше. Я даже с некоторым облегчением вздохнул, мотоциклисты проехали дальше что-то весело мне крикнув, но рёв бронетранспортёра заглушил их. Была опаска, что те встанут около меня, и тогда мы потеряем преимущество, но они проехали дальше. Да и завязывал я шнурок, придерживая автомат, не на обочине, а отойдя в поле метров на пять. Так что те проехали мимо, на это я и надеялся. Кстати, а пулемёт у бронетранспортёра спаренный, на специальной зенитной треноге, которая позволяет вести огонь во все стороны. Те же «МГ» но два, с зенитным прицелом.
        Как только корма бронетранспортёра мелькнула и стала удаляться, я встал и, придерживая автомат, неторопливо последовал за ними. В этот раз первый голос за Юрой, это будет мне сигналом открыть огонь по солдатам в десантном отсеке. Подсумки на поясе у меня были с обоймами для винтовки, автомат немецкий, но всё же один запасной магазин я взял, сунул за пояс, и вот тот неприятно давил пока я подходил к бронетранспортёру. Чёрт, вот это предположение не сработало, что заднее двери десантного отсека откроются и оттуда полезут солдаты. Двоих у пулемёта я видел, да вышел унтер с пассажирского места, а остальные внутри сидели. Я каски видел. Хотя нет, один встал, собираясь с улыбкой мне что-то сказать, но лицо стало выражать недоумение, когда он меня рассмотрел. Это когда я сидел сложно понять мой рост и фигуру, а тут сразу видно кто есть кто. Подросток. В армии Вермахта служат подростки? Именно что нет.
        Я уже был настолько на взводе, что готов был открыть огонь, чего Юра тянет время? Поэтому когда спереди бронетранспортёра, у зубного грузовика прогрохотала длинная очередь и пошли несколько коротких очередей, о, в этот раз правильно стреляет, я срезал от живота обоих пулемётчиков и этого любопытного, ну и унтера короткой очередью в три патрона отправил в мир вечной охоты. Тот, получив пули в спину, так и нырнул вперёд в пыль. Наповал. Оставив висеть автомат на ремне, выдернув из-за пояса гранату с длинной ручной, было видно, как солдаты в кузове готовятся к бою, каски так и мельтешили и, выдернув шнурок, стал отсчитывать. А на шестой секунде закинул гранату в кузов. Там успели заорать, но выбросить нет. Почти сразу грохнул разрыв и на бегу, с помощью гусеницы, взметнувшись наверх, на правый борт бронетранспортёра, глядя на копошившуюся внизу серо-бурую от крови массу, стал длинными очередями поливать их, заодно и водителя пристрелил. Мотор работал, и тот включил заднюю скорость. А тут машина дернулась, когда нога мертвеца резко отпустила сцепление, и заглохла.
        Сидя на борту и перезаряжаясь, я громко крикнул-спросил:
        - Потери есть?!
        - Обошлось! - послышалось от Юры.
        - Бойцы, ко мне! Немцев раздеть, оружие и боеприпасы собрать. Обувь кому требуется, снять. Все кто умеет водить машины и управлять мотоциклом, ко мне.
        В этот раз, когда я снял шлем чтобы вытереть мокрое от пота лицо, меня, наконец, опознали, но ажиотаж я погасил в зародыше, хотя и подтвердил что я это я. Так что дальше парни работали в охотку и с огоньком, подтвердив моё мнение, что абы кому они подчиняться не будут. Бронетранспортёр был в порядке, на ходу. Кузов отчистили и даже отскребли пучками травы, немного воды было использовано из канистры. Пленные утолили жажду, опустошив канистру, а она всех мучила, частично переоделись, обувь с мотоциклистов сняли и с унтера с водителем. Конвойных мы на это дело не раздевали. В общем, вооружены теперь все, хотя три единицы из тех, что побывали в кузове, были непригодны к использованию. Имели сильные повреждения. Мы из них патроны разве что выщелкали. Насчёт вождения ко мне подошло четверо. Три могли водить машины, из них двое были танкистами, механиками-водителями, и один умел управлять мотоциклом. Это тот военврач. Его за мотоцикл я и посадил. Мой снова подняли в кузов зубного грузовика, все расселись, большая часть в тесноте в бронетранспортёр, кто на мотоцикле, кто со мной в кабине грузовика.
Уместились, в кунге никого не было и вот таким Макаром небольшой колонной, не выезжая на трассу и объезжая редкие тут населенные пункты, по просёлочным дорогам мы и доехали до леса. Того самого, за которым Дон и наша стоянка.
        Нас тут уже ждали, проводник вскочил на подножку моей кабины и через открытое окно подсказывал куда ехать, так что остальные двигались за мной. Оказалось, моряки срыли лопатами склон, он был крут и получился вполне приличий съезд на глинистый берег. Тот был плотный, не проваливался, ехать можно, хотя и тяжело. Сам съезд находился не у стоянки, а метрах в трёхстах, но по берегу, иногда колёса лизали накатывающиеся волны, мы доехали до аппарели и я первым въехал на борт баржи. «Опель» и мотоцикл стояли уже тут, так что пришлось погонять грузовик туда-сюда по палубе, чтобы тот встал как надо. Потом и бронетранспортёр с мотоциклом завели. На этом всё, мест больше не было. Разве что ещё для одного мотоцикла, ну или легковой «Опель» встанет, вроде того что уже был, но это совсем впритык.
        Заглушив двигатель, и перекрикивая рёв мотора бронетранспортера, который водитель, следуя указания одного из матросов, медленно заводил на место стоянки, велел Лазареву разоружить всех новичков, и с Фадеевым тщательно их опросить. Я проводил лёгкий поверхностный опрос, только по данным и военным специальностям. А тут столько новичков. После того как те пройдут через наших морских командиров, будем распределять по боевым постам и по кораблям. Список, написанный мной со слов новичков, лейтенанту я уже передал. Ну и Зимину велел позвать. Пусть зубной грузовик принимает, теперь это тоже её имущество, будет отвечать. Стоит сейчас инвентаризацию провести, чтобы знать, что внутри есть. Среди зенитчиков на барже был один, что умел говорить и читать на немецком, переведёт. Я его иногда на рации сажал, тот немцев слушал. Это полезно было, интересные новости узнавали. А пока пара бойцов, из зенитчиков, кряхтя, доставали из кузова мой мотоцикл. Им потом его на корму буксира перетаскивать, на место постоянной стоянки.
        Вот посмотрев на весь этот бедлам, а ведь всё старались делать тихо, внимания не привлекая, особенно движок «Ганомага» нам помогал, заглушал все звуки своим рёвом, я направился на буксир, в радиорубку. Вот-вот стемнеет, а мне ещё нужно одно дело сделать. На счёт рёва двигателя бронетранспортера, я не переживал. Если охрана и услышит, то за своих примет.
        - Командир, - притормозил меня Лазарев на сходнях, переброшенных с баржи на буксир. - Оба моста действуют. Так как пойдём?
        - Так и пойдём. Будем авиацию вызывать. Сейчас как раз можно. В сообщении переданном Караулову, есть информация, что по моему позывному авиация будет отрабатывать в первую очередь. Шифры у меня есть, сейчас напишу и отправлю.
        - Так, а в прошлую ночь чего так не сделали?!
        - Да не успели бы. Ночи тут короткие. Пока вызовешь, пока прилетят. Проходили бы мы мимо понтонного моста практически на рассвете. Вся операция насмарку. А сейчас должны успеть. И времени будет прилично, полночи чтобы затеряться в Азовском море. Да и стояли не зря, два десятка пополнения, из них три моряка. Два военных, правда с одного эсминца, и один гражданский. Я его себе заберу, тот матросом на морском буксире был, палубным у меня будет.
        - Хорошо, разрешите идти?
        - Да, дел много, готовитесь через пару часов покинуть место стоянки.
        Лейтенант кивнул и, придерживая планшет, направился обратно на баржу, заниматься пополнением, а я в радиорубку. На самом деле черновик шифровки у меня был готов, ещё вчера ночью написал, когда мы тут швартоваться закончили и маскироваться. Прежде чем лечь спать, за рабочим столом у себя в каюте, и написал. А то, что сразу не отправил, уверен немцы эфир слушают, не хотел чтобы они по нему нас обнаружили. А так у них времени мало будет. Так что, сходив за ним, отпер радиорубку и в течение десяти минут занимался шифрованием. Не такое и простое дело, тем более с неопытной рукой. Что мне там Караулов, всего три урока провёл. Маловато будет. Отстучав шифровку, я это сделал заметно медленнее подготовленных радистов, но та была короткой, мой позывной и просьба разбомбить такие-то мосты в такое то время, уточнив, что нужна точность. У моста будет работать десант. Между прочим, время бомбёжки разнилось. Час разницы. Сначала налёт на железнодорожный мост, пока все кто по округе разбежался, возвращается, мы по-тихому пройдём. Надеюсь на это. Ещё надеюсь, что там пожаров не будет и те нас не осветят.
        Про зенитки я помню, не стоит думать обо мне плохо. Аня подарок приняла с радостью, уже перебрала «СВТ» и даже пристреляла винтовку в лесу, отойдя подальше и найдя глубокий овраг. На сто сорок метров, правда, но должно хватить. Шлюпка для неё и двух бойцов, что будут в прикрытии, скоро должна отойти. Они спустятся ниже по реке, вблизи моста высадятся, Аня поддержит бомбардировщики. Когда буду инструктировать её перед отправкой, велю ближе чем на четыреста метров не приближаться. Для бомбардировщиков разлёт бомб сотня туда сотня обратно ничего не значит, они серией сбрасывают. А так её задача уничтожать расчёты зениток и офицеров, которые будут пытаться навести порядок. Это и унтеров касается, основного костяка любой армии. Не думаю, что её помощь сильно скажется, но последняя соломинка… Может с ней ещё пулемётный расчёт отправить? Те отдельно работать будут, отходить только совместно. Потом те будут прикрывать нас, пока мы будем проходить мост, и на шлюпке догонят. У следующего моста операция пройдёт так же. Под прикрытием налёта советской авиации, как раз когда они сделают последнюю штурмовку, мы
пройдём уничтоженный мост, и уйдём в Азовское море, а там ищи нас свищи. Только в этот раз без десанта на берегу работать будем. Кстати, подсвечивать мосты осветительными ракетами будем мы, я это сообщил при написании шифровки. Ракеты у нас были среди трофеев. Мост пройдем, когда те погаснут. После них охране будет сложно что-либо рассмотреть. Если только услышать рокот судовых моторов.
        Как только шифровка ушла, я посадил на рацию радиста, теперь у нас был настоящий радист, со сбитого бомбардировщика, и он ловил волну, ожидая ответного сообщения, а я окунулся в ту суету подготовки к отходу. Поговорил с Аней, и всё же включил в эту группу пулемётчиков с «МГ». Шлюпка маленькая, но все уместились и та, отойдя от борта катера Фадеева, скрылась в темноте, направившись вниз по реке. Осветительные ракеты были у них, подсветят мост. Потом пообщался с Лазаревым, тот закончил с опросом и представил мне список всех новичков с предложениями по распределению их по кораблям. Себя тот не обидел, обоих военных моряков брал и трёх бойцов. Один пулемётчик и двое зенитчиков в расчёт одной из зениток. Кстати, один из моряков числился в расчёте торпедного аппарата на эсминце, его Лазарев хотел получить обязательно, да и понимал что получит. Торпедное оружие было только у него. Ещё бы минёров найти. На катере мины есть, и на барже четыре десятка. Ух, как можно ими воспользоваться. Ничего, мы к нашим ещё не вернулись, что-нибудь да придумаем. А Керченский пролив я заминирую, как и несколько портов.
Фарватер. Ночью, по-тихому. Нет, с проливом это я загнул, мин не хватит. Значит, портами будем заниматься.
        В общем, с лейтенантом сели и начали заниматься распределением людей. На мой баркас шло трое. Это радист и тот гражданский моряк, которого призвали в армию рядовым пулемётчиком, и который попал в плен. Он станет палубным матросом, много где нужна мужская сила, парни не всегда справляются. И ещё тот военврач. Зимина с ними уже поговорила, квалификацию подтвердила и до момента возвращения к нашим, он будет в её подчинении штатным хирургом, не смотря на разницу в званиях. Да тот и не обиделся. Только рад среди своих оказаться. Сейчас врач мылся, стирался, а девушки-медички на барже были, всё никак не могли закончить инвентаризацию зубного грузовика. Я туда и Юру отправил, с наказом как они закончат, повесить на дверь замок, петли там были, а ключ Зиминой отдать. Раз она отвечает, пусть у неё всё и будет. Не то чтобы я зенитчикам и экипажу доверял, но раз медицина, значит спирт. Пусть замок висит.
        Так вот, мне трое, Лазареву пятеро, но больше всех уходило Фадееву. Восемь. Все три танкиста и два артиллериста в пушечные башни, на корме и на носу. Ещё ему пулемётчик шёл, на зенитный крупнокалиберный пулемёт. Потом механик-водитель, из артиллерийского гаубичного полка, на тягаче ездил, дизеля отлично знает с его слов, на гражданке приходилось с судовыми работать. Его в машинное отделение. Ну и простого стрелка, красноармейца. Этого палубным матросом, людей не хватает. Покажут тянуть, будет тянуть. Ну и остальное. Оставшиеся трое тоже были простыми пехотинцами. Их на баржу, в качестве десанта.
        - Чего себе не возьмёшь, как того же палубного у мичмана? - поинтересовался я.
        - Этот боец на яхтах под парусом ходил на озере Ильмень. По мелочи знает. А эта тройка воды боится, степные жители, куда их.
        - Да, согласен. Ладно, распределяй. Поторопись, пусть на местах осваиваются. Точнее в кубрик загоняй, чтобы просто не мешали. А с завтрашнего дня начнёшь гонять, они должны своё дело знать так, чтобы от зубов отскакивало.
        - Сделаем, это мы умеем, - убирая бумаги в планшет, кивнул тот.
        - Ладно, расходимся. У нас ещё мороки с подготовкой к отходу много.
        Лазарев ушёл, а я, проследив, как новенький после мытья в реке получив новое трофейное бельё и комбез, устраивается в матросском кубрике, его уже покормили, пошёл дальше командовать. Яблоки были освоены и их выдавали на обед четвертинками. Пора выводить корабли из лагуны и подготавливать к началу движения. Чтобы как начался налёт двинуть вперёд. Все новички были накормлены, осмотрены врачами, помылись, кому повезло, получил новую одежду. В основном из трофеев, кому нет, пока в своих сырых после стирки гимнастёрках ходили. Беготни много не было, все сидели, кто непосредственно судовождением не был занят, и смотрел, как мы моряки, выводим корабли на средину реки. Я в рубке один находился, дед на палубе был, присматривал за новичком, а так дело спорилось, следом за катерами, я стал выводить баржу на воды Дона. Тут-то и прибежал Олежек. Радист звал в радиорубку. Он записал сообщение, пришедшее на мой позывной.
        Прямо сейчас покинуть рубку я не мог, маневрируя на буксире, обходя участки с мелью, я выводил баржу из затона. Тут ещё самый лучший слухач среди моей команды, Егор, сообщил, что слышит, едва-едва, приближающийся рёв авиационных моторов. Не всегда, когда я газ сбрасываю, когда баржу тащу, наши дизеля их заглушают. Весело, значит, наши уже на подлёте? А быстро сработали. И двух часов не прошло с момента отправки сообщения. С учётом того что штабы работают достаточно медленно, тут видимо приложили все силы чтобы исполнить мою просьбу с возможной скоростью. Учтём. Я первую волну чуть позже ждал. Кстати, мы не успевали вывести баржу и подготовиться к движению. С другой стороны ожидать не придётся, пока бомбят мост. Глубина там порядочная согласно данным глубин с карты, даже если обрушатся фермы, а их и не было, немцы сами их срезали, и часть полотна сняли, мы все равно пройдём. Баржа полтора метра, малая осадка у нее, хотя и морское боевое судно, у буксира осадка два метра пятнадцать сантиметров, он большой, ха, тридцать семь метров длины и девять ширины. Я же говорю морское судно. Пройдём, главное
отвлечь от нас. Связь у немцев наши перережут, если там одна только проводная. Да просто отстрелят провода у столбов и всё. Это Анина забота.
        - Так, Олег, пусть радист принесёт шифровку сюда, я ею позже займусь. Егор! За работу, если это наши подлетают, а это, похоже, так и есть, нужно успеть вывести баржу.
        - Так почти вытащили, - пробурчал тот, но оба исчезли из открытого дверного проёма рубки на мостик с трапом. Побежали выполнять мои приказы.
        Да, с баржой были некоторые проблемы, и эти проблемы у нас появились из-за трофеев. Бронетранспортёра и другой авто и мототехники. Мы же к берегу пустую баржу подгоняли, а когда загрузили её, та оказалось, днищем на грунт легла. Мы это не заметили, наклона не было. Ладно хоть неглубоко, сдёрнули с места рывками. Сначала за нос потом за корму, не засосало в глину, как я опасался, и вот потихоньку за корму выводим на фарватер. Сейчас перекинуть буксирные концы на швартовочные тумбы на носу и всё, мы готовы. Оба боевых катера и так давно уже стоят чуть дальше, ждут. Тут в темноте попробуй довольно длинное да ещё легкобронированное и тяжёлое судно сдвинь с места. Хорошо у нас мощный буксир, для него это не проблема, а если бы что другое было? Вот и я думаю, что повезло нам с ним.
        Мы как раз выводили баржу, когда авиационные моторы уже стали реветь над нашими головами. Теперь и я их слышал. Для немцев вдруг, а для нас ожидаемо, над мостом взлетели две осветительные ракеты. Надеюсь, мы ночью наших летунов не ослепим и те отбомбятся точно. Тут начали бить немецкие зенитки, а их там оказалось неожиданно много. Пара прожекторов заработало, правда, недолго. Спасибо десанту. Некоторые зенитки захлёбывались, замолкали, другие нет. В этой какофонии я перестал слышать, как работает наш пулемёт и уж тем более Аня, которые первыми выстрелили в этой схватке, но как упали и загрохотали первые серии бомб, слышали все. По слуху я определил, что бомберов было семь. Правда звук моторов накладывался друг на друга, поэтому я могу и ошибиться. А так вроде фронтовые «пешки» работали, дальности вполне хватало.
        А мы тихим ходом, когда легла первая серия, пошли к мосту. Тут самолёты пошли на второй заход. Или это была вторая волна, непонятно, и доделали дело. Впереди были видны яркие ослепляющие вспышки бомбовых разрывов. Феерично смотрелось, но и радостно на душе. Как я успел рассмотреть, часть бомб легли на берегу в районе батарей. Это хорошо, это я и просил. Может это и странно звучит, но основана цель, которую я поставил, не уничтожение моста, это для немцев пусть будет повод, а охраны. Чтобы её полуоглушённые остатки нас не видели. Пусть немцы думают, что советские лётчики промахнулись. Хм, а вот и мост, на берегу и на мосту никаких шевелений. Зенитки смолкли, похоже, подавлены. Первым шёл Лазарев, я за ним, Фадеев замыкал, отстав на полкилометра.
        Его задача подобрать наших десантников, не забыв шлюпку. Терять матчасть, даже такую, я не собирался. Когда мы с дедом проводили инвентаризацию всего захваченного имущества, её отметили. Так что эта шлюпка числилась в наших плавсредствах как отдельная единица. Как и лодка. Они не были приписаны ни к одному кораблю, но все находились на буксире. Тут у нас удобная шлюпбалка имелась, чтобы их спускать на воду.
        У Лазарева работа серьёзнее, не только проводить разведку по ходу дела, но и замерять глубины. В некоторых местах Дон глубже, чем само Азовское море, считающееся самым мелким морем в мире, но и у него встречаются отмели. Мы пока по Дону ходили, пару раз бывало, садились. Потом, когда мы моего «Адмирала» потеряли, захватив трофеи, как-то удавалось избегать подобных неприятностей, ну кроме случая с баржой пару часов назад. Вот как на море будет, даже не знаю. Говорю же мелко там. Хорошо ещё на борту буксира, как и на торпедном катере, были достаточно подробные карты с замерами глубин Азовского моря, с указанными метками маршрутов безопасных путей. Их мы будем избегать, мало ли мы ещё на немцев наткнёмся. Однако даже на таких глубинах, где не всегда пройдёшь, можно воевать, и я твёрдо собирался это делать. По словам радиста, что мне приносил шифровку, а он мониторил эфир, у немцев серьёзная паника. Жаль он немецкого не знал, без подробностей, но по интонациям и эмоциям было понятно. Это он и сообщил. Знаток немецкого, кроме меня, в нашей группе был ещё один, но он на барже идёт. Зенитчик. Надо было
его к нам на борт забрать, в данной ситуации, даже такой набор разведданных для нас очень ценен. Решено, пока будем группироваться перед понтонным мостом, переведут его к нам, пусть совместно с радистом работает.
        Мост мы прошли нормально, там на берегу что-то горело, кажется, техника, но было тихо. У берега полузатопленная баржа лежала, и ей досталось. Как я понял, на барже было оснащение и инструменты для ремонта моста. Прошли мы спокойно, а чуть позже нас и Фадеев догнал, подойдя к борту и доложив, что группу снял, потерь нет, все вернулись. Шлюпку он пока себе на борт поднял. Приняв такую информацию, я сосредоточился на управлении. Мимо Ростова на Дону мы прокрались, стараясь остаться незамеченным. Тем более повезло, луна была скрыта облаками, и было достаточно темно. Перед мостом, как и планировал, я перевёл переводчика на буксир и тот теперь с радистом слушал эфир, если что было интересное, то делал записи. Сами мы ожидали налёта второй волны, дед находился в рубке, а я, спустившись вниз, в каюту, и включив ночник на рабочем столе в своей каюте, занялся расшифровкой.
        Закончив, внимательно изучил её, прочитав ещё раз. Хорошо, вторую волну обещали, правда из четырёх самолётов, больше просто не было, основная сила на железнодорожный мост шла. То, что мы к нашим через Керченский пролив будем прорываться, на Большой земле похоже поняли. Более того, ещё и пару попутных заданий дали. Забрать группу численностью в восемь бойцов из-под Бердянска, сигналы для познавания имелись, и в случае если удастся выйти в Чёрное море и ускользнуть от внимательных глаз немцев, двигаться в Поти, там передать все трофеи подразделениям флота. Ну и разведку высадить. Вот в принципе и всё. Помощь не обещали, видимо предполагалось, что сами с усами, справимся. Я считал так же, так что был согласен.
        Когда послышался гул авиационных моторов, меня вызвали на мостик, где я должен сменить деда. Правда я сначала подошёл к борту и в рупор окликнул катер Лазарева, там услышали и, подрабатывая двигателями, подошли ближе, практически вплотную, так что я уже мог говорить, не надрывая горла. Лейтенант был на ходовом мостике, спустившись, он подошёл к борту. Нас разделяло метра три, слышали мы друг друга хорошо, да и видели тоже. Луна, зараза, показалась.
        - Большая земля выход в Азовское море с последующим прорывом на Чёрное, одобрило. Только дало попутное задание, которое я решил передать вам. Значит в районе Бердянска, в тридцати километрах восточнее города, на побережье наша разведгруппа. Восемь человек. Сигнал, дважды длинный световой фонариком, три быстрых, и один длинный. Отзыв. Два быстрых, длинный, и быстрый, минуту подождать и ещё два быстрых. Всё поняли?
        - Понял.
        - Как пройдём мост, полный ход к ним. Взять туристов на борт. Место встречи район Обитоцкой косы, будем укрываться в островах с камышами поросших деревьями. Мы должны успеть дойти до рассвета и замаскироваться, вы тем более. Шлюпку у Фадеева заберите, пригодится.
        - Хорошо. Не слишком близко к немцам, под носом почти на днёвку встанем?
        - Они тоже нас там близко искать не будут, на то и расчёт. Всё, готовимся, сейчас летуны работать будут.
        Тут поработали настоящие умельцы и ювелиры бомбовых ударов. На подлёте вперёд вырвался один из самолётов и, спикировав, завалившись на одно крыло, точно накрыл бомбами мост, по которому даже сейчас шла потоком техника. Попадания три было, помимо нескольких водных столбов рядом, которые тоже поспособствовали затоплению некоторых понтонов. Да и разорванный в двух местах мост стал дрейфовать вниз по реке, а те части, что соединены с берегом, по течению слегка развернулись вниз по реке. Нам открылся шикарный путь к выходу, но мы пока стояли и издалека, прижавшись к берегу, на его фоне нас было не видно, наблюдали за тем, что будет происходить дальше. Три оставшихся «пешки» нанесли бомбово-штурмовой удар по обоим берегам, выбивая охрану и зенитные средства. Один берег накрыло сплошным ковром разрывов, но это ещё было не всё, хотя мы уже пошли к мосту, а провели вторую серию сброса бомб. Видимо в первых заходах те использовали не всё. Теперь и второй берег также покрылся разрывами авиабомб. Ну молодцы. Вот так мы по-тихому и прошли мимо. На берегу что-то взрывалось и горело. Нас осветило, не без этого,
но успели уйти. А вот когда проходили мимо трёх понтонов, там замерли два грузовика, мы не удержались. Я довернул к продолжавшему дрейфовать куску из трёх понтонов, на которых застыли грузовики, и велел подготовиться десантной группе на барже. Десятка бойцов хватит, кроме водителей там никого было. Да и те, видя наше приближение, просто попрыгали в воду и погребли к берегу. Первым подошедший Фадеев помог с захватом чужой собственности и, взяв его на буксир, стал тащить за нами. Расход топлива, конечно, серьёзно подскочил, но главное тянул. Наши десантники, которым так и не удалось поучаствовать в абордаже, стали расходится.
        Лазарева не было, как прошли мост, тот дал по газам и уже давно скрылся в темноте, а мы старались идти на максимальном ходу. Судя по карте, в одном месте было узкое русло, вот я и решил затопить там понтоны, чтобы создать проблемы с судоходством на реке. Пока шли туда, пара матросов Фадеева изучила трофеи. Грузовики близкими разрывами, конечно, помяло, но снять с них было можно много что. В кузовах продовольствие, причём в обоих, консервы, крупы и остальное. Повезло с этим, редкая находка. Поэтому когда мы дошли до места, начался аврал. Всё из кузовов на баржу, часть спустили в крохотный трюм буксира, грузовики чуть ли не разобрали, голые скелеты остались. У нас уже один такой стоит, это я про зубной грузовик, вот, запасные детали и колёса теперь есть, даже двигатели наполовину разобрали. Понтоны топили подрывами, с помощью шашек, они так в связке под воду и ушли, поперёк фарватера. Я сам это не видел, сразу после погрузки мы направились дальше, всё же скорости несравнимы с катером. Потом Фадеев догнал и доложил. И вот оно Азовское море, оба берега раздались в стороны, и я увидел бескрайние воды,
серебрившиеся при свете луны. А вот это плохо, можно легко нас рассмотреть.
        - Никак самолёт? - прислушался стоявший в дверном проёме рубки Игорь. Все остальные давно спали, был отбой по кораблям, бодрствовали только вахтенные. В данном случае это мы с Игорем.
        - Какие ещё самолёты? Наши генералы их уничтожили, - посмотрел я на него.
        - Так гудит же?
        - Хм. Аэродром остался только один, но транспортный. Возможно даже, скорее всего так и есть, у них имеется один, а то и два «Шторьха». Его могут выслать на наш поиск в качестве разведчика. Вполне могут. А тот наведёт Кригсмарине, что тут могут находится. Фигово. Давай, объявляй боевую тревогу. Всем по боевым постам. Отражение с воздуха. Да и передай, пусть подпустят поближе и врежут наверняка.
        - Ага, - кивнул тот и убежал.
        В рубке было темно, силуэт можно рассмотреть, если человек двигается, но кивок его я видел, тот был хорошо освещён луной, это я в темноте помещения находился. Почти сразу по кораблю взревел несколько раз ревун, схожие слышались на катере и барже, все готовились к уничтожению разведчика. Вопрос отогнать не стоял, только сбить. Сам я вёл буксир прямо, берега уже остались позади, едва видными чёрточками, но затеряться в хоть и небольшом, но море, не удалась, нашли. Если Игорь слышит гул моторов, значит, тот нас уже видит и летит поближе чтобы рассмотреть.
        Первыми захлопали автоматические зенитки, потом и наши «ДШК» стали подавать голос короткими очередями, всё как я учил. Сбили сразу, наверное, с испугу. Разваливаясь в воздухе, тот рухнул в воду. Ни лётчика, ничего подобрать не удалось. Фадеев ходил к месту падения самолёта, но обнаружил лишь мелкие обломки сохраняющие плавучесть. Оставалось только надеется, что на самолёте не стояло радиостанции и нашего местоположения ещё не знают, но с курса я всё же свернул, сближаясь с северным берегом, собираясь пройти вблизи Бердянска. Кстати, по силуэту в разведчике опознали «Шторьх». Но я это и так знал, слышал приблизившийся гул мотора и опознал по нему. Все кто стрелял, жаловались, они успевали только выпустить первые очереди, как вспышки своих же выстрелов их напрочь ослепили, и долго играющие солнечные зайчики не давали дальше стрелять. С эти были согласны все наводчики. Хорошо ещё разведчику хватило, ну или нам повезло сбить его.
        Дальше был отбой, а мы шли на максимальный скорости, которую могли развить, уходя к Бердянску. Обойдя косу, нашли несколько островов, один самый большой вот таким образом увеличил свою площадь и заимел ещё несколько десятков деревьев. Когда мы ещё маскировались, наблюдатели засекли катер Лазарева, мы как раз готовились отойти ко сну, так что тот подошёл к нам вовремя, и пришлось помогать наводить маскировку. Ничего, справились. Разведчиков тот снял. Правда по секрету сказал, что те странные, оружия практически не было, четыре женщины, двое пожилых, на учёных похожи, и всего два бойца. Вот это, похоже, настоящие разведчики. Но тоже были в гражданке. Их пока в кубрике у Лазарева разместили. Пусть так там и будут. Единственно, что известно по этой группе, командира, одного из разведчиков в цивиле, звали капитан Романов. Вроде действительно наши, а так фиг поймёшь. Сигналы с берега подавали правильные. Причём как сообщил Лазарев, те ждали средство спасения, но два гидросамолёта, которые видимо за ними вылететь не смогли, но никак наших моряков на трофейном катере. Чуть от неожиданности до стрельбы не
дошло. У тех пистолеты были. Ладно хоть те почти вплотную к берегу подошли, глубины позволяли, и криками подтвердили что свои. Дальше там уже нормально опознание прошло, когда двое моряков на шлюпке к берегу подошли за первой партией пассажиров. О том, что катер их подберёт, эта группа не знала, наврали мне в шифровке, что нас будут ждать. Где нас, если самолёты должны были быть?
        Проснулся я ближе к обеду. Сам велел не будить, а работать по распорядку. Судя по скрипу, кто-то из команды драил палубу неподалёку, я потянулся и, привстав на локтях, посмотрел на время. На стене висели часы, да и мои наручные тут же на тумбочке лежали. Три часа дня. Да уж, дал я храпака. А что, тем и отличаюсь от подчинённых, дал задание, и отдыхай. Надеюсь, дед закончил с инвентаризацией имущества. Я велел ему всё пересчитать, что мы с понтонов сняли, вплоть до последней гайки от грузовиков. Так же доносились весёлые крики, смех и плеск. Понятно, снова купаются, пользуясь бархатным сезоном. Конец августа, вода очень тёплая, курорт.
        Сходив в гальюн, я прогулялся в одних трусах на палубу, выслушал доклад дежурного командира по всем четырём кораблям, и с борта нырнул в тёплую солёную воду Азовского моря. Купальщиков хватало, полтора десятка было, девушки тоже купались. Но в одиночестве, с другого борта. Там Аня их охраняла. Охальников хватало. Остальные, кто ранен был, кто не умел плавать, так что только поглядывали и завидовали. Оказалось ещё в одном из тех грузовиков нашли футбольный мяч и сейчас устроили водяной волейбол, ну что-то вроде. Участвовать я не стал, поплавал с полчаса и по верёвочному трапу поднялся на борт буксира.
        Одевшись, я снова вышел на палубу и углубился в рутину дел. Если с продовольствием проблем фактически не было, то вчерашние гонки на максимально возможном ходу, это я про буксир, изрядно сократили запасы топлива. Дизеля эту ночную эпопею пережили благополучно. Пришлось снова прокладывать топливные шланги и перекачивать дизтопливо из баков баржи в баки буксира. Мы уже замеряли, должно хватить. За одно и катера заправили. Хорошо работали с огоньком, и к ужину, точнее к нашему обеду всё успели сделать. Нам не мешали даже частые появления самолётов противника. Вот только топлива больше не было, баки баржи опустели, но свои мы заправили под пробку.
        - Ещё один летит, - проворчал дед.
        - Транспортник это? - пробормотал я, опустив бинокль. - Вдоль берега зигзагом летит, чтобы побольше территорий охватить. Ха, значит, не успели перегнать с фронта разведывательные самолёты, если их используют.
        - А утром?
        - Утром я спал.
        - Там был именно разведчик. Егор опознал.
        - Возможно он один, и не может всю автаркию охватить. Факт, что это транспортный «Юнкерс».
        Дождавшись, когда тот пролетит над нами на километровой высоте, мы продолжили заниматься делами, вроде не заметил, никак не отреагировал. Я изучал записи радиста и переводчика, много информации от немцев было получено, вот сидел и систематизировал её. Похоже, наши генералы разошлись не на шутку. Без ложной скромности скажу, что ими за такое короткое время были освобождены огромные территории, контроль над которыми немцы потеряли, освобождено множество военнопленных, коих вооружали за счёт складов трофейщиков. Даже не знаю чем их кормили, но генералы вроде бы уже вели оседлую жизнь, из пленных сформировали несколько дивизий и, командуя ими, держали эту территорию. А мангруппами командовали командиры помладше, да и этих боевых групп стало куда больше. Распробовали что это такое. Немцы особенно жаловались, одна такая имела наглость ворваться в Ростов на Дону, ладно хоть понеся большие потери, смогла частично вырваться, оставив половину потерянной техники на улицах города. С другой стороны, по-моему мнению, свою задачу они выполнили. Был освобождён лагерь военнопленных на территории города. Всего
восемьсот человек, но уже что-то. Немцы их до сих пор по всему городу отлавливают, тех кто с группой не ушёл.
        Да уж, за четыре дня провернуть такое? Это что-то. Похоже, планировался удар в тыл немецким войскам, чтобы прорвать оборону и наши хлынут на освобождённые территории, занимая их. Но это там генералы связь держали. Я так думаю потому мы пока никого и не интересовали, в сталинградских степях, похоже, дела закручивались куда серьёзнее, и всё внимание командования было направлено на них. Да я и рад был.
        На счёт немцев я не обольщался. Выход у нас тут один, Керченский пролив, нас именно там, более чем уверен, уже ждут и готовятся. Сам я посидел и обсудил план прорыва через пролив. Лазарев с Фадеевым, основные теоретики и авторы прорыва, предложили интересный план. Порываться не вместе, плотной группой, а отдельно. Фадеев и Лазарев наводят шум, а я тихо, вдоль берега крадусь к выходу и иду к нашим. Всё внимание будет на них.
        - План хорош, согласен, только вот нам удалось уловить не шифрованное сообщение Кригсмарине, тыловики общались. Там их снабженческие дела нас не касаются, но когда перечисляли количество пайков для одной из подводных лодок, поминали эсминец что находится в проливе. Что за пролив, не уточнили, но тут даже гадать не стоит. Значит, минимум эсминец там есть, однако я уверен на выходе нас будет ждать и подлодка, а вот от неё не спрячешься, звукач услышит работу наших двигателей и шум винтов. А там торпеда и спасите наши души. Как-то не хочется.
        - Так мой катер способен бороться с подводными лодками, у меня глубинные бомбы есть, - оживился Лазарев.
        - И специалисты по этому делу?
        Тот сдулся, спецов не было, но тут уже мне пришла она идея.
        - А пленные. Те три немца? Среди них вроде был минёр?
        - Один был, - кивнул лейтенант.
        - Нужного его склонить к сотрудничеству, или хотя бы пусть обучит использовать это оружие. Можно нашего переводчика использовать. Он уже выспался, в радиорубке находится, немцев слушает. Ещё такой вопрос, как долго немцы смогут держать подлодку на выходе из пролива? Там ведь и запас топлива, продовольствия должен учитываться.
        - Автономность у них довольно приличная, до месяца, - пожал плечами. - Тут смотря какая лодка.
        - Да, это нам не подходит. Не дождёмся, пока у той запасы закончатся, и не факт что их не подвезут. А нам нужно побыстрее покинуть эти территории.
        - Почему? - прямо спросил лейтенант.
        - Первое сентября, у меня уроки начинаются. Девять дней осталось.
        Оба командира засмеялись от неожиданного и спокойного ответа. Они, похоже, забыли, что я ещё школьник. После всего того что они видели своими глазами и слышали, особенно от очевидцев моих действий в тылу противника, смотрели те на меня как на серьёзного бойца, неплохого командира который пока не допускал косяков, а тут раз - школа.
        Лично я не видел ничего смешного, так как к учёбе относился со всей серьёзностью. Да и в команде у меня парни были, насчёт которых я уже договорился с нашей директрисой. Правда учиться они будут в другой школе, в том районе, где стоял мой дом, директриса договорилась, но сам факт что они уже записаны, заставляет поторопиться. Не хотелось бы её подводить. С дедом мы на этот счёт поговорили. «Адмирала» потеряли, чего тянуть, как до наших доберёмся, сразу в Москву двинем. Не знаю пока как, самолётом, поездом вряд ли, часть путей перерезаны немцами, ну или на машине. Главное к нашим едем. По всем прикидкам, если немного поторопиться, к первому сентября должны успеть. Вот так вот, а тут эсминец и подводная лодка. Думать надо.
        - Немцы не выдержат, тем более вон какие территории потеряли, если мы им в акватории Азовского моря устроим террор, часть сил с блокирования пролива они снимут, чтобы даёт нам шанс прорваться, - сказал я.
        - Что за террор? - деловито поинтересовался Лазарев. - Я, как и в прошлый раз предлагаю идти к нашему берегу. Вся западная часть наша.
        - Я тебя совсем разочарую. Всё, с утра Азов, внутренняя акватория немцев. Замкнули они колечко. Когда немцы атаковали от Ростова, перебросили часть сил к Ейску. Мы Новороссийск потеряли. Сегодня последних защитников из него вышибли.
        - Вон оно как, - покачал тот горестно головой. - Товарищ командир, считаю, что от меня утаили важную информацию.
        - Да не утаивал я её, систематизировал, планировал сообщить во время совещания, да вот видишь, как получилось? Да и начали сразу обсуждать возможность прорыва и увлеклись этим. Ладно, вернёмся к террору. Предлагаю, используя оба катера, благо море спокойное, погода отличная, можно наносить ночные удары по захваченным городам. Старайтесь бить не по жилым кварталам, а припортовым сооружениям, вызывая пожары. Пушки у мичмана, напомню, ну а вам лейтенант, постановка мин. Наносить артиллерийские удары своими малокалиберными автоматическими зенитными пушками вы вряд ли сможете. Можете, отрицать не буду, но для этого нужно слишком близко подойти, иначе огонь будет не точным, пустая трата боезапаса, а в этом случае вам смогут ответить и повредить. Нет, мины и только мины. Насколько мы успели убедиться, ночами тут довольно оживлённо, сколько раз каботажников и буксиры с баржами видели. Все под немецкими флагами. Да тут других и не может быть. К проливу не подходите…
        Я замер н несколько секунд, анализируя только что пришедшую идею, оба морских командира замерли, стараясь не сбить меня с мысли, сообразив, что я придумал что-то интересное. Когда я закончил всё осмысливать, судя по часам у меня на это минут двадцать ушло, я очнулся и, встряхнувшись, сказал:
        - Я морские училища не заканчивал и тактику применения флота не знаю. Однако у меня есть то, чего нет у вас.
        - Что же это? - с интересом спросил Фадеев.
        - У меня нет засорённости мышления. Я нестандартно мыслю. Вы моряки, вы обученные моряки, как и немцы, и вы мыслите теми правилами, которые вам вдалбливали обучая. Немцы ведь тоже такие, значит нужно придумать что-то такое, что выбьет их из колеи. Не так как должны, по правилам морских сражений, а с хитростью, экспромтом и импровизацией. Вот, например, вести буксир с баржей поближе к берегу, чтобы пройти не замеченными. Ладно, подводную лодку пока в сторону. Я лично не думаю, что на берегу на возвышенностях нет постов наблюдения за проливом, которые сразу нас же засекут. Нужно их выявить. Как это сделать? Да пройти на катере вдоль берега и радистам фиксировать радиостанции, что выходят в эфир. Опытный радист определит не только сколько радиостанции работало, но и на каких возвышенностях. Это многое нам даст. Зная где те находятся, их можно просто уничтожить, днём, десантом, и ночью пройти. Как один из вариантов. По эсминцу. Тут идея такая. Есть мины, даже якорные. Где фарватер известно, немецкие минные поля на них отмечены. Сделаем своё, на проходе. Тайно, используя большую шлюпку. Потом под
вечер, в световой день, один из катеров выходит у всех на виду и выманивает эсминец. Как это можно сделать, потом в подробностях обсудим. Тот идёт следом. Подрывается на минах или нет, как повезёт, может благополучно мимо пройти, тогда действует запасной вариант. Как раз начинает темнеть, следует торпедная атака нашим «шнелльботом».
        - И посты уничтожить и эсминец за раз мы не сможем, - задумчиво сказал Лазарев. - Людей и возможностей нет. А если каждую ночь в проливе по операции проводить, немцы быстро восстановят и усилят свои подразделения, перегруппировывая их. Они уже тогда точно будут знать, что нам нужен пролив.
        - Да, это верно. На большие силы немцы рассчитывать не могут, сейчас не только все резервы, но и всё что могут, отправляют под Ростов на Дону, хотят ликвидировать партизанский край. Ещё им мешает то, что их два, на обоих берегах Дона, силы распылять не хотят, решают по одному уничтожить. Это наши радисты услышали, а я проанализировал и пришёл к таким выводам.
        - Тогда что делать будем? - в который раз спросил Лазарев.
        - Вот сейчас и обсудим план что мне пришёл в голову. Я успел его обдумать и прикинуть в разных вариациях… Знаете, чего от нас не ждут?
        - Чего?
        - Наглости.
        - Ха, - хмыкнул мичман. - По-моему за последние дни, мы только одной наглостью и действовали, они уже должны привыкнуть.
        - Да, верно, но я не о том. Пролив действующий, не смотря на то, что находится не так далеко от боевых действий и наши самолёты туда залетают. Недавно самоходную баржу с углём на дно пустили, я сам слышал доклад летунов. «Илы» работали. Но я не об этом, само судоходство, что действует через пролив, идёт в основном ночью. Как немцы определят, что мы свои?
        - Световые сигналы?
        - Прожектора они не используют, только сигнальные фонари. В каждую ночь, свой сигнал. Однако главное, что они ЗНАЮТ, что в такое-то время пройдёт определённое судно. Их заранее предупреждают. Вот я и предлагаю, узнать какая баржа идёт примерно в это время через пролив, взять её на абордаж, выяснить время прохода, какие сигналы, и всё. Мы идём вместо них ночью, а опознавшись, проходим пролив. Там дальше уже разберёмся.
        - А если звукач на подлодке знает шум работы машин этого судна? - предположил Лазарев, хотя и сам увлёкся этой идеей, было видно, что она ему нравится.
        - Ну, во всех планах есть огрехи. Я свой предложил, давайте будем думать, как это всё так хитро провернуть, чтобы всё получилось?
        - Прямо диверсионная операция, - хмыкнул мичман. - Только морская. Только где мы тут будем в ней?
        - Твой катер на буксир берём с заглушёнными дизелями. Чтобы не выдал себя. Так в темноте и проведём, укрыв за баржой. Вот с лейтенантом другой план. Он остаётся на входе в пролив, и когда мы его пройдём, там по времени определимся, мы сигнал по рации дадим, то стартует и торпедирует эсминец, если повезет, конечно, и на полном ходу за нами. А дальше уходим в Поти, и передаём всё, что уцелело нашим.
        - С эсминцем обязательно?
        - Я хочу, чтобы на счету нашей группы был потопленный боевой корабль. Эсминец конечно не «Тирпиц», но подойдёт. А так за счёт эсминца мы счёт увеличиваем. Ты и сам не хочешь разве проверить себя в боевой обстановке?
        - Почему нет, хочу, просто странно…
        - Ну и ещё ты у нас как прикрытие, если на эсминце что заподозрят. Атакуешь, а мы уйдём.
        - Ладно. План, не смотря на его авантюрность, мне, как ни странно, нравится.
        - Согласен, мне тоже, - кивнул мичман.
        - Значит, берём его за основу, - решил я.
        - План неплохой. Только вот как мы узнаем, какое судно, подходящее по описанию с баржой и буксиром, будет проходить через пролив, в нужное нам время? Я ведь так понимаю, мы уже этой ночью, будем его проходить?
        - Насчёт нужной информации, не волнуйтесь, это моё дело. По плану операции, да, она сегодня ночью. Если не получится, следующая ночь и так далее. Поэтому, товарищи командиры, готовьте катера к ночной операции, особенно насчёт минно-торпедного вооружения. Что хотите с немцем делайте, но чтобы всё знали по нему. Ночью у вас будет экзамен по этому вооружению, и я надеюсь, вы его сдадите. Сейчас расходимся, как появится информация по судну маскировке, снова соберёмся. Это всё.
        Конечно, я не вёл такие совещания, как это обычно происходит в штабах, просто общался с командирами, свои идеи выдавал, их предложения выслушивал, вот и сейчас так было, атмосфера была больше простая. Командиры направились к выходу, а я ещё задержался у себя в каюте, мы в ней проводили совещание, кают-компания была занята, вторая смена обедала. Сама каюта была пуста, Рома увёл лаек гулять по острову, проветрится. А так проблемы с нужным судном имелись, выяснить по нему с помощью радиостанций вряд ли что удастся, это тыловики у них иногда в наглую не шифруясь общаются, а моряки стараются шифровать сообщения даже по не военным грузам. Поэтому тут может помочь, только непосредственная разведка. Вызвав вахтенного, я отдал ему приказ спустить большую шлюпку на воду. В неё мой мотоцикл-одиночку, и пусть Юру позовут, он идет со мной. Пусть берёт тоже вооружение, что у него было. С нами один матрос, в лодке подождёт.
        Дальше сам собрался, оставил за старшего Лазарева, у него много работы было, немец-минёр уже показывал матросу, что раньше состоял в торпедном расчёте на эсминце, особенности местных торпед и мин. Дело спорилось, похоже, парням удалось уговорить его на сотрудничество. А я, отдав деду несколько распоряжений, придерживая винтовку и каску, спустился в шлюпку, её вахтенный багром прижимал к борту, и велел грести к косе. Она в миле от нас находилась. По этой косе можно доехать до берега, а там и Бердянск недалеко, у него приличный порт, вот именно там я и планировал выяснить план маршрутов судов идущих через пролив. Надеюсь, в эту ночь там будет проходить что-то подходящее, иначе придётся ждать следующей ночи и так пока не попадется что стоящее. По моему мнению, командиры были со мной согласны, мы могли пройти пролив только в случае если замаскируемся под своих. Я также согласен с Фадеевым, что силуэты буксира и десантной самоходной баржи морякам с эсминца мог быть хорошо знакомым, вот и принял некоторые меры. Сейчас дед с командой и помощниками из зенитчиков маскировали свои суда, меняли им силуэты. У
нас два снятых брезента с грузовиков с дугами. Вот они собирали в стороне каркасы, делая ложные надстройки. В темноте прокатит, ну и ещё что-нибудь сделают, например щиты. Дед обещал закончить до темноты. Авральная работа. Всё это съёмное, если я буду знать силуэт судна, что возможно ночью пойдёт через пролив, можно будет переделать ложными настройками под них, хотя бы немного приблизить силуэт к настоящему судну.
        Ладно, парни работают, поэтому чтобы не подвести их, нужно и нам расстараться. Мы с Юрой сняли обувь и закатали штанины до колен. Когда шлюпка заскребла о песок и ракушник, из которого и состояла коса, мы втроём перенесли мотоцикл на берег, небольшой, а тяжёлый, зараза. Я завёл его, бак снова полный, благо теперь бензин был, мы привели себя в порядок, и пока Антон, моряк с баржи, маскировал шлюпку, используя кустарник и подсохшие водоросли, лежавшие на берегу, покатили в сторону самого берега. Далече ехать-то, несколько километров коса тянется. Двигаться было неудобно, только у самого берега, где накатывались волны, можно было развить приличную скорость, попробовали поднятья выше, там постоянные промоины да ямы. Одни только препятствия. А по берегу ничего, спокойно доехали.
        Когда коса закончилась, поднялись на довольно высокий берег. С разгона только до полвины доехали, едва кувырком обратно не пошли, но успели утвердиться на земле и дальше затолкали наверх. Всё, мы на возвышенности. Тут в бинокль, осмотрев округу, постов наблюдения не засёк, но приметил дорогу и окраины нужного мне города. Так что снова в седло, спустились в низину, и благополучно выехав на хорошо укатанную гравийную дорогу, видимо местную трассу, покатили по ней. Пару раз нам встречались встречные грузовики. Причём наши, «Зисы». Я сам не приметил, не до того было, но со слов Юры, в кабинах сидели по двое, в нашей форме за рулём, и немец рядом. Видимо немцы привлекали для перевозок хиви, наших пленных пошедших на сотрудничество с ними. Ладно, учтём.
        Ехали мы с оглядкой, дорога тут петляла у берега, и на таких поворотах может быть неприятная и внезапная встреча с постом, возможно патрулём. Из-за густо разросшегося кустарника, видимость была отвратительной. Поэтому мы останавливались у поворотов, и Юра бегал смотреть, что там дальше. То есть, подстраховывались, и как оказалось не зря, практически на въезде в город был обнаружен пост. Стационарный, с мешками набитыми грунтом, торчавшим рыльцем пулемёта, с пятёркой немцев, что несли службу. Эти тормознут, к гадалке не ходи. Я обдумывал пристроиться вплотную к какому грузовику и когда тот приблизиться к посту, притормаживая, обогнать его и двинуть дальше. Остановить нас не успеют, а стрелять вряд ли будут, вдруг мы их товарищи, хотя и сообщат о нас в город. Но к счастью у нас был лёгкий одиночка, поэтому скатив его на обочину, так лавируя стали обходить пост. Правда, быстро выяснили, что путь дальше пересекал обрывистый овраг, теперь понятно, почему пост там. Не обойдёшь, не объедешь, но и мы не лыком шиты, овраг глубокий, метра четыре, но узок, те же четыре метра. Сделали так, спустили мотоцикл
вниз, и верёвкой из моих запасов, а что, у меня немецкий ранец за спиной, у Юры такой же, подняли его с другой стороны. Пришлось придумывать хитрую схему с веткой ближайшего дерева. Жаль, блоков и талей не было, было бы легче, но и так справились. Чуть не надорвались, но мотоцикл был на нужной стороне. А когда отдыхали, пытаясь прийти в себя после такого квеста, отошедший отлить напарник обнаружил перекинутое через овраг бревно, обтёсанное как мостик. Я только зло сплюнул, ну кто нам мешал пройти на десять метров дальше и заглянуть за кустарник? Ладно, значит будет где провести мотоцикл, когда возвращаться будем.
        Отдохнув, мы покатили наш транспорт дальше. Вышли на тропку, оставив пост позади, снова оседлали двухколёсного коня и, выехав на окраины города стали лавировать по улицам в сторону порта. Я больше на дорогу смотрел, а вот Юра по сторонам. Нам нужно недалеко от порта устроиться, приличное место найти, чтобы укрыться. И он такое высмотрел, пустырь с тронутыми огнём развалинами. Судя по слегка оплывшей воронке, дом сгорел после бомбёжки. Сарай сильно покосило, со стороны кажется, плюнь и развалиться, но это единственное место в округе, которое нам приглянулось. Я заглушил движок у развалин и мы закатили мотоцикл в сарай, благо проём был открытый. Двери вообще не было. Сделать это постарались так, чтобы местные жители, особенно дети, нас не засекли, что очень трудно провернуть, эти всё видят. Вроде незаметно ушли за яблоневый сад, делая вид, что яблоками хотим полакомиться, и вот ушли в эту постройку.
        - Тихо, вроде никого нет, - как только я закончил маскировать мотоцикл в хламе, что стался в сарае, сказал напарник, он через щели наблюдал за обстановкой.
        - Надеюсь, всё сделали незаметно. Ладно, я раздеваюсь, переоденусь под обычного мальчишку и прогуляюсь к порту. Не факт что из этого нужное нам судно идёт, портов тут хватает, но надеюсь, информацию какую добуду.
        Штаны я надел Егора, они мне подходили, гражданские, не комбез матросский, что на мне был. Тельник оставил, им тут никого не удивишь, закатал штанины до колен, босиком иду, тельник вытащил из брюк, и прикрыл им оружие. Взял я перочинный нож, он в кармане, и «Наган» с глушителем. Выпирал слегка, надо так идти, чтобы в бок не врезался. Хорошо тельняшка длинная, прикрывала, если где вдруг обозначиться на брюках силуэт оружия. Нормально.
        - Как я?
        Юра окинул меня критичным взглядом, и кивнул:
        - Нормально, только волосы растрепи, и немного измажь лицо, больно чистенький, да и узнать могут… Вот, сейчас нормально, полоса эта грязная на подбородке, как раз подходит.
        - Лады, я пошёл. Стереги тут всё. Всех впускать никого не выпускать.
        - Ага.
        Спокойно выйдя из сарая, поправляя штаны, как будто справлял там нужду, осмотрелся и направился к порту. Детей хватало, видимо не успели эвакуироваться, и вот, под немцами все тут оказались. На меня поглядывали, некоторые явно задиристо, чужак, но пока ничего не предпринимали. Патруль немецкий прошёл, двое солдат по виду нестроевых, тыловики. Когда я вышел к порту быстро нашёл удобное место для наблюдения, биноклем тут не просверкаешь, сразу в шпионы определят, да и не брал я его, вот и пришлось на своё зрение надеется, благо оно меня никогда не подводило. В порту у причалов стояло несколько судов, два хорошо так загруженные. Сухогрузы, баржи, разные были, несколько буксиров, два сторожевика и вроде гидросамолёт. Но я тут не уверен, только хвост с немецкой свастикой из-за кормы сухогруза было видно, решил сменить место наблюдения, и прошёл дальше, выйдя на другую сторону порта. Ну да точно, гидросамолёт немецкий, одномоторный моноплан. Видимо разведчик. Его я в воздухе не видел, возможно, недавно пригнали, сейчас у него велись какие-то работы, скорее всего обслуживание и заправка. Пилота не
рассмотрел, наверное, отдыхал.
        Изучая порт, я так же поглядывал и на служащих, мне нужен тот, кто знал всё. Это мог быть радист порта, или начальник. Эти могут знать не только маршруты своих судов, но и из других портов. В администрации порта должна быть карта со свеженанесёнными маршрутами по Азовскому морю на ближайшие сутки. Вот её бы прихватить, но тут мечтать не стоит, охраняют её как зеницу ока. Так что проще с языком поработать, так оно как-то надёжнее и с ясными результатами. А версию с картой я даже спрогнозировать не могу. Чую вляпаться могу, вот и откинул эту мысль в сторону.
        Среди других работников, что проводили разные погрузки в порту, моё внимание привлекла довольно крупная группа людей, в количестве тридцати трёх голов. Это были военнопленные, но что важно, у двадцати двух из них была форма советских военных моряков. Охраняло их шестеро немцев. Интере-е-есно. Матросы мне нужны. Парни, конечно, справлялись, но вахты фактически не было, а если и формировали их, то небольшие, много работы на них. Побольше опытных рук нужно, а тут вон они, бери не хочу. Надо подумать. Если отбивать, то вывозить, и достаточно быстро, значит, требовались колёса, все пленные в один грузовик не влезут, много их, значит нужно два. М-да, дилемма. Ладно, что-нибудь придумаю.
        Как я не гулял вокруг порта, на его территорию проникнуть не смог, патрули, вышки с часовыми, может и есть лазейки, местные должны знать, но я их сторонился, а похоже зря. Мне нужен знающий город, из своих. Подросток, школьник моих лет, его уговорить проще. Мы легки на подъём. А причина особо не светиться проста, лицо известное, я его, конечно, чуть измарал, но внимательный взгляд меня опознает, поэтому и шёл к порту глухими улочками. Сейчас же мне нужен местный. Поиск много времени не занял, нашёл подходящую группу малышей дошкольников. Эти всё знают и всё расскажут.
        - Привет ребята, - подойдя к ним, присел я на корточки, и в кривой улыбке скрыл боль от врезавшегося в бок револьвера. Оказалось курок острый. - Есть тут у вас хорошие парни?
        Подставлять неизвестного не хотелось, поэтому я старался нейтрально спрашивать, да и когда узнаю всё о том кто мне нужен, переведу разговор на другую тему, чтобы те забыли с чего началась беседа. Такая бесхитростная схема отлично работала на детях, я её на своих малых сестрах и братишке давно обкатал. Вот и сейчас она сработала, всё что могли, рассказали, даже объяснили, как найти группу местных школьников. Найти я их действительно нашёл, на берегу, купались, потом пообщался со Степаном, он старший у них и мы отошли в сторону.
        - Значит, хочешь наших пленных освободить? - пытливо посматривая на меня, покусывал тот травинку. - Мы думали, не получится. Немцев много в городе.
        - Меня это меньше всего беспокоит, - рассеяно ответил я и, достав наручные часы из кармана, носить их на руке глупо, трофейные, и посмотрел, сколько время. До наступления темноты три часа осталось, нужно поспешать. - Больше меня интересует, где стоит автотранспорт немцев, где содержат пленных, схема улиц с нарисованными маршрутами для быстрого покидания города. Дальше сами разберёмся. Поможешь?
        - Поможем.
        - О нет, о своих друзьях приятелях забудь. Если что пойдёт не так, я не хочу, чтобы ещё они пострадали. Сейчас идёшь к ним и говоришь что я твой дальний родственник, приехал из деревни. Мол, не сразу узнал. У нас дом обвалился, поедешь к нам помогать, стену подправить. Деревню любую назови в радиусе ста километров.
        - Это зачем?
        - Легенду тебе на всякий случай прорабатываем. Всё, иди прощайся, скажи что торопитесь, нужно собраться. Вещи с собой взять. Если кто будет напрашиваться, не бери, тебя одного мне вполне хватит.
        - Ясно.
        Долго ждать нового знакомца не пришлось. Степан действительно великолепно знал город и тайными незаметными тропами вывел к мастерским у порта, где сбоку находился небольшой гараж, на десяток грузовиков. Наши машины тут немцы использовали. В основном «Захары», «полуторки» редко, за машину её не считали. Осмотрев окрестности, часовой был один, на воротах, он же и за боксами приглядывал, я проследовал за Стёпой, и тот показал, как незаметно попасть в гараж.
        - Мой батька тут работал, пока на фронт не ушёл. Мало кто знает, что этот бок отгибается.
        Мы проникли в один из запертых боксов, тут стоял всего один грузовик, два других места пустые. Тот же «Захар», тентованный. Проверил его, машина на вид в порядке, ходовая тоже, заводить не пробовал, но визуально так и было. Бак, правда, пустой, но бочки с топливом тут были, заправил. Ладно, одна машина есть, с остальными что-нибудь решим, два бокса были открыты, слышались удары по металлу, немецкая речь. Видимо что-то ремонтировали. Дальше пошли к порту, он тут же, пару шагов. Лазеек на территорию было несколько, одной и воспользовались. Показываться нам на виду не стоило, поэтому, когда сблизились к месту, где работали пленные, а тут к складам вплотную подходил кустарник, я стал высматривать парней. Нет, не в этом году в плен попали, измождённые, форма износилась. Никак с прошлого года в плену маются.
        - Всё Стёп, что мог, ты сделал. Спасибо. Теперь выбирайся отсюда, дальше я сам.
        - Я помогу.
        - Тебе сейчас нужно на виду быть. Устрой драку со множеством свидетелей, главное показать, тебя тут не было. Уходи. Иначе сам сгинешь и мать за собой утянешь.
        Кивнув, тот посмотрел на меня и сказал:
        - Я тебя узнал.
        Не ожидаясь ответа, тот чуть отполз назад и скрылся в кустарнике, я же достав из кармана схему с улицами города, нашёл где пожарище, запомнил дорогу, и прикинул, что крюк за Юркой делать небольшой придётся. Нормально. Побегом пленных я планировал замаскировать пропажу местного начальника порта, Стёпа его мне уже показывал, не любили его в городе, плохой человек. Вот и отлично. Сейчас его в порту нет, домой уехал, вечер уже, рабочее время закончилось, но где тот находится, Стёпа мне показал. Там его и прихвачу.
        Когда Стёпка ушёл, и мои руки оказались развязанными, я стал действовать. Времени почти не осталось, а столько сделать нужно. Ох и побегаю я. Вздохнув, я осмотрел бойцов, что копошились от меня буквально в двадцати метрах, те разгружали машину и носили мешки в баржу, что стояла на погрузке. Судя по белой пыли, что их покрывала, в мешках мука. Изредка косясь на ближайшего охранника, только он мог меня со своего места засечь, если я потеряю осторожность, у остальных моё убежище было в мёртвой зоне, стал ожидать, когда кто-то из пленных отвлечётся. Когда я наблюдал за портом, то видел что те отходили к кустарнику по малой нужде, притом охранники пристально следили за ними. Как бы не ломанулись прятаться. Однако в этот раз не повезло, когда разгружённая машина, подвывая мотором уехала, пленных построили, пересчитали и погнали в сторону дальнего барака, это и был сарай где их держали с зимы, окружённый колючей проволокой и с двумя вышками с часовыми. Не скажу, что дело усложняется, просто время теряю, а оно и так не резиновое.
        Конечно же, фразу Степана я слышал и понял о чём он. Догадаться тут было не сложно. Правда я особо не отреагировал, просто кивнул, принимая к сведенью, так как весь был в мыслях и планах по освобождению наших. Причём это было на втором месте по важности, главное увести местного начальника порта. Вот та птица, что мне нужна. Или не уводить? На месте допросить, если оно подойдёт.
        Покосившись в сторону барака, куда заводили пленных, я также скользнул к лазу и, покинув пределы порта, побежал к нужному дому. Проникнуть во двор частного особняка, которой тот нагло отжал себе, выгнав прошлых владельцев, один из лучших домов в частном секторе, оказалось несложно, перемахнул через забор из дикого камня, увитого плющом, быстро осмотрелся и, прикрываясь небольшими кустами винограда, держа «Наган» наготове, прокрался к двери. Были слышны голоса, не только на этом участке, но и на соседних. Вечер, все домашними хозяйствами занимаются, я осмотрел небольшой участок за домом, там копалась какая-то женщина, вроде картошку обрабатывала. Точно, картофельные кусты были. Начальника порта не было. Открыв дверь, петли даже не скрипнули, и проник внутрь. Наверху было слышно бормотание, вроде радио работает, проверив первый этаж, я стал подниматься на мансарду, проверяя ступеньки, чтобы не скрипели. Именно там начальник, в одних кальсонах и находился, пил из высокого бокала вино, курил сигару и слушал берлинское радио. Это был чистокровный немец, незнамо какими путями занесённый сюда, но
устроился тот тут, похоже, надолго. В том смысле, дом, имущество заимел, уезжать в ближайшее время он явно не собирался.
        Разглядывать его я долго не собирался, сразу определил, что тот один и показался на виду. Пришлось долго бить его по спине, чтобы тот откашлялся. Наконец тот хрипло дыша, с красным налитым кровью лицом, посмотрел на меня, покосившись на револьвер, и спросил:
        - Ты кто?
        Русского он не знал, всегда с переводчиком из комендатуры ходил. Сейчас его не было, переводчик из местных, между прочим, бывший учитель немецкого языка, фольксдойче. Но тот мне и не нужен был, сам справлюсь. Сделав большие глаза, я замогильным голосом произнёс:
        - Я страшный русский партизан. Я ем сырую печень своих врагов, германских солдат. А сердце жарю на костре…
        Услышав журчание под креслом, в котором сидел немец, присев посмотрел на увеличивающуюся лужу и, хмыкнув, сказал обычным голосом:
        - Я даже не предполагал что вы такие доверчивые. Но правильно нас боитесь, так и надо, бойтесь дальше. Ладно, если серьёзно, то мне нужна информация по грузовым судам, что в ближайшее время идут через Керченский пролив. Я всё внятно спросил, разобрали?
        - Твой немейский хорош, всего лишь лёгкий акцент. Я понял, - придя в себя, буркнул тот и повозился в мокром кресле.
        - Ещё бы, год практики, скоро акцент совсем пройдёт. Особенно последнее время шикарная практика в разговорном немецком. Да и читаю всё лучше и лучше, с солдатскими письмами вашими работать приходилось. Ладно, что-то мы отвлеклись. Я тороплюсь - вы жить хотите, поэтому приступим.
        - Вы меня хотите убить?
        - Вы не очень хороший человек, как мне рассказали местные жители... Не надо так кривить лицо, это для вас они рабы и полезная живность. А для меня сограждане. Они жаловались на вас. Вы умрёте. Только выбор тут за вами. Пуля в висок и мгновенный уход, или я вам брюхо вспорю и вы будете мучительное умирать, пытаясь удержать свои кишки, вываливающиеся на пол… Что-то вы побледнели. Вам плохо? Вы это… держитесь. Может что сердечное?
        - Нет-нет, я выдержу, - держась за сердце, и хрипло дыша, сказал тот. - А может всё же без убийства? Я всё расскажу?
        - Ну это всё зависит от того что вы знает. Может ничего, а я слово дам?
        - Я многое знаю. Что именно вас интересует по перевозкам?
        - Морской буксир с баржой, что идёт через пролив в Чёрное море. Эта ночь.
        - Есть. Даже два. Один из нашего порта выходит, погрузка в полдень была закончена. Ещё один из Ростова на Дону. Но там проблемы с проходом, вроде какое-то судно село на мель и перегородило фарватер.
        - Не мель, а понтоны. Когда они должны пройти пролив и какие сигналы опознавания?
        - Этого я не знаю, только то, что наше судно выходит в девять часов вечера с грузом цемента.
        - Ясно, - задумчиво покивал я и, подняв револьвер, нажал на спуск.
        Рука дёрнулась от отдачи, негромко чпокнул глушитель и начальник порта мотнул головой, пуля вошла в лоб над правым глазом. Слова не убивать, я ему не давал, только обещал подумать. Да и оставлять в живых этого скота не хотелось, это тут он играл невинного агнеца, а уйду, отыграется на местных жителях, которых я поминал. Так что только ликвидировать, что я и проделал. Дальше сунув револьвер за пояс, подхватил плед и накрыл им убитого, как будто тот спит, чуть прибавил громкость радиопередатчика и положил дымившуюся сигару в пепельницу, а то она на пол упала. Стакан там уже стоял, на столике. Посмотрев на эту мирную картину, определил, что только лужица под креслом намекала, что что-то тут не так. Дальше покинув дом, женщина всё ещё работала в городе, побежал к порту. Что за баржа с цементом я уже знал, видел мешки укрытые брезентом, а искал буксир. Какой из двух находившихся у пристани мне требовался, описание у меня было, нашёл и запомнил его силуэт. Вот дальше я снова направился к лазу. Операция перешла в заключительную фазу по освобождению пленных.
        Подобраться к бараку удалось легко. От членов экипажей, что иногда мелькали на палубах своих судов, я укрывался строениями пакгаузов, а от охраны… Да ими же. Вот так и добрался до забора из колючей проволоки. Дверь барака была приоткрыта, но снаружи никого. Вокруг барака те могли гулять, под контролем обоих часовых на вышках. Да ещё патруль из двоих солдат делал изредка обход вокруг колючки, а так отдыхали те в небольшой коморке охраны, вряд ли там с комфортом могло размеситься больше пяти человек. Когда патруль после обхода скрылся к коморке, я прицелился в ближайшего часового, метров пятнадцать было, и выстрелил. Тот как и начальник порта, тоже дёрнул головой, пуля вошла в висок, туда куда и целил, после чего я направил ствол револьвера на второго часового, но до него было далековато. Выстрел в его напарника я произвел, когда тот повернулся к нему спиной, вот тот ничего и не видел. Вздохнув поглубже, тут выстрел на пределе моих возможностей из подобного оружия, и спустил курок. Содрогнувшись, часовой сполз на пол вышки. Так же тихо повалился, без особого шума, как и первый. Осмотревшись, лишних
глаз не было, я метнулся к сторожке и, приоткрыв дверь, та изнутри не была заперта, скользнул внутрь, наткнувшись на удивлённые взгляды трёх солдат сидевших за столом и пивших чай. Револьвер я уже до снарядил, сменил стреляные гильзы на патроны, поэтому «Наган» трижды дёрнулся у меня в руке. И не успевшие отреагировать солдаты обзавелись дырочками во лбах. Форма их мне была нужна целой. С первым часовым я также поступил, насчёт второго даже не знаю, вроде в спину попал, даже, кажется в позвоночник. Но тут я могу ошибиться, смотреть надо. Главное я был уверен, что контроль делать не надо, наповал. Желание проверить было, мало ли подранок, но как? Вот и остаётся работать быстро и надеется, что выстрел у меня был точный.
        От попадания пуль тела дёргались, так что придержав чайник что один чуть в агонии не смахнул со стола, проверил оружие и, выглянув наружу, направился прямо к воротам ведущим на территорию барака. Ключ от замка на воротах был у меня. Нашёл в кармане одного из солдат. Хм, все рядовые, даже странно, обычно старшие караула имеют какое-нибудь звание, а тут ничего подобного. Осмотревшись ещё раз, скоро стемнеет, а времени было впритык, хотя я вроде про это уже говорил, открыл замок, сунув его в карман, хороший замок, пригодится и, приподняв створку, я помню, как они скрипели, когда их открывали и закрывали, и слегка открыл. Взрослый мужчина пройдёт. Видимо петли для того и не смазывали, как ещё одна сигнализация, но если знать как, умеючи, то и такие петли не проблема.
        Подойдя дверям барака, я одной рукой распахнул их настежь и, встав на границе мглы и света, в бараке даже окошка не было, произнёс:
        - Здорова братья славяне… - откусив от свежего хлеба с намазанным сверху толстым слоем тушёнки приличный кусок, прошмакал полным ртом. - Скуфаем?
        Видимо моё появление вызвало такой шок, что не сразу отреагировали на мою фигуру, мальчишку с закатными штанинами и в тельняшке. Револьвер они не видели, он был сзади за ремнём, да ещё прикрыт тельняшкой. Прожевав кусок, я повторил:
        - Ну так что, скучаем?.. Чего молчим, вам всем языки отрезали? Ну с немцев станется. Значит вводная такая. У меня судно, оно идёт к нашим. Как, не ваше дело, я там командир. Если кто хочет со мной, стройтесь тут у прохода между нар. Быстро. Времени мало, сейчас немцы обнаружат, что часовые на вышке пропали, а нам ещё два грузовика угонять, и из города прорываться. Всё продумано. Старший ко мне!
        Пленные уже начали строиться, хотя и продолжали с огромным изумлением рассматривать меня. Когда я велел выйти старшему, вперёд вышел невысокий коренастый моряк лет сорока на вид, в форменке. Бескозырка у моряков была редкость, но у него сохранилась. Кинув руку к виску, тот спокойно представился:
        - Главстаршина Евстигнеев.
        - Отлично, главный старшина, - передав ему половину бутерброда, в котором тот тут же впился зубами и, заложив руки за спину, стал ходить я перед ним. - Значит так, водная такая. В строжке три мёртвых немца, форма почти чистая. Нужно подобрать троих бойцов по размеру формы, чтобы переоделись и изображали конвой. Они же в форме залезут на вышки, там удобно, ограждение по пояс, что ниже, не видно, снимут оружие, форму с часовых. Потом вы строитесь и идёте к выходу из порта. Там пост, двое немцев и два полицая, это мои проблемы. Всё будем делать тихо. Гаражи тут за мастерскими знаете?
        Главстаршина всего один раз укусил бутерброд и передал своим, так что тот быстро исчез. Этим он мне сразу понравился. Кормили тут неважно, объедками из столовой комендатуры, на всех бывало не хватало, голодными часто оставались, но всё же лучше чем в лагерях. Однако, не смотря на голод, тому хватило силы воли сделать небольшой укус, и передать бутерброд дальше. Хороший командир, и как человек тоже. Я таких с первого взгляда различаю. А про объедки мне Степан рассказать успел. Когда пленных выводили из порта, такое редко бывало, жители старались их подкормить.
        - Да.
        - Там машины нам подготовлены. Немцы, правда, об этом не знают. Часовые это тоже мои проблемы. Водители есть?
        - Да, - так же немногословно ответил тот.
        - Отлично, а то я не разорвусь сразу двумя управлять. Сразу отберите, кто будет вести. Лучше из тех, кто в форме, машины крытые, а в кабине можно рассмотреть. Дальше выезжаем из гаражей, я на передовой машине буду ехать, заезжаем в одно место и покидаем город. Дальше уже можно шуметь. Уничтожаем пост, и двигаемся к свободе. Там дальше я покажу куда. Всё ясно?
        - Вполне.
        - Тогда выбираем ту тройку, что по фигурам на немцев похожа. Я на глаз уже прикинул, какой у них размер.
        Главстаршина отобрал восемь человек, пять матросов и трое в форме красноармейцев, что умели водить машины, особенно грузовики. Пройдя вдоль строя, я вытолкнул троих, подходящих. Отведя их в сторону, в присутствии Евстигнеева стал инструктировать:
        - Повезло, что вот те два грузовика поставили, они скрывают вход в барак от команд на судах и вахтенных. Сейчас вы спокойно выходите, не бегом, бегущий человек привлекает внимание. Заходите в сторожку и переодеваетесь, можете форму на свою надеть, как хотите. Там же лица приводите в порядок, тут бородатых немцев нет. Там на столе горячий чайник, мыло найдёте на полочке, вот, это опасная бритва, позаимствовал в доме начальника порта, когда его навещал. Бритву вернёте. Это мой будущий подарок отцу. Трофей. Дальше, когда переоденетесь. Двое пойдут патрулём вокруг барака, ну как обычно. Один по очереди посетит вышки… Хотя нет, фиг с ним с оружием. Сразу выводите всех и стройте. Ведите себя как немцы, руками показывайте, что нужно делать. Потом ведёте колонну к выходу. Вряд ли это кого заинтересует, мало ли на какие работы пленных на ночь глядя погнали. Пост на въезде к тому моменту будет уничтожен. Заберёте оружие и ремни с подсумками. Понесёте их вы, вы в форме. Сворачиваете к гаражам, я там буду вас ждать. Спокойно садитесь в те машины, на которые я укажу, и выезжаем. Всем всё ясно?
        - Ясно, - синхронно кивнули те.
        - Вперёд.
        Все трое, спокойно, как будто так и надо, вышли, прошли ворота, дошли до сторожки и скрылись внутри.
        - Уф-ф, получилось, - вздохнул я, заметив, что главстаршина, так же глубоко вздохнул.
        Пришёл он быстро в себя, построил тут же в бараке людей, а то разброд у людей начался от волнения и, подойдя ко мне, негромко, но чтобы все слышали в бараке, спросил:
        - А что там с начальником порта случилось?
        - Инфаркт заработал сердешьный. Споткнулся о порожек, и на нож упал… спиной… раз восемь.
        - А инфаркт?
        - Испугался, что живым хоронить в могиле начали, вот сердце и не выдержало.
        - Ага, - глубокомысленно кивнул тот, и усмехнулся.
        Ну сам виноват, на дурацкий вопрос, такой же дурацкий ответ. Кто в таких случаях живых оставляет? Понимать должен. Судя по смешкам за нашей спиной, мы у входа стояли, мои ответы некоторыми были оценены правильно.
        - Это хорошо. Эту мразь я бы своими руками…
        - Счёты к нему есть? - покосился я на того.
        - Ещё какие. Андрюху, рулевого нашего приказал запороть, ну его насмерть и высекли. Ещё случаи были…
        - Понятно.
        Ждать пришлось минут десять, пока из сторожки не вышли чисто выбритые бойцы в трофейной форме. Видимо за время плена те успели запомнить, где какая деталь амуниции находится, так что я своим придирчивым взглядом не приметил недостатков. Открыв ворота, те стали выводить пленных. Играли неплохо, меня устроило. И вот пока всех выводили, под их прикрытием я вышел и шмыгнул за пакгауз, а там уже кустарник. С Евстигнеевым мы уже обо всём договорились. Так что, покинув через лаз порт, я побежал к выходу. Там действительно было два немца и два полицая, но другие. Видимо смениться успели. Они уже заметили колонну немцев, что в их сторону шла, и лениво перебрасывались предположениями, куда тех ведут. Поэтому я фактически работал в спины. Всегда бы так. Хорошо конвой те рассмотреть детально не успели, иначе бы поняли всё. Тут все всех знают. А так работал вот в таком быстром темпе. Четыре выстрела, и пятый добивающий, подранок оказался. Это не у меня рука дрогнула, это пуля кривая. Дальше наши знают что делать, тела спрятать, оружие конвойные понесут, ну и двинут к гаражам. А я туда сразу побежал. По пути на
минуту встал у входа за углом и, выбив гильзы, вставил свежие патроны. Всего пять штук в запасе осталось. Часовой был на въезде у ворот, ещё в боксе продолжались работы. Пристрелив часового, наши сами его на территорию затащат и спрячут, а сам побежал к боксам. Из него вышел немец в галифе и майке с орлом на груди, тот вытирая руки, с удивлением смотрел на меня. Руку с оружием я спрятал за спину. Тут он видимо заметил лежавшего часового, ноги точно мог увидеть, вильнул глазами в ту сторону, открыл было рот, чтобы заорать, пуля в него и вошла. Дальше забежав в бокс, ремонтный со смотровой ямой, присел и направил ствол на двух бойцов, в нашей форме. В потрёпанной красноармейской, но вполне чистой.
        - Ну что господа предатели. Вы тут технику всю знаете? Нужно два грузовика на ходу. Покажите, живы останетесь, нет, пристрелю как собак.
        Тут я заметил, как вильнул взгляд одного, тот дважды показал мне взглядом, что за машиной кто-то стоит. Чуть склонив голову вбок, я рассмотрел за задними колёсами ноги в сапогах. Немецких. Выстрелив в щиколотку, и когда немец, вскрикнув, упал, вторую добавил в голову. Готов. Хм, унтер, да ещё с полуоткрытой кобурой на поясе. Нормально.
        - Так что, помогать будете? - сделав вид что ничего не произошло, продолжил я.
        - Да, - сказал тот же, что на немцев указал.
        - Ну и отлично. Вылезаем, все железки в яме оставляем.
        Обойдя машину, пока эти двое вылезали, отстегнул ремень и снял его вместе с кобурой. Закинув ремень на плечо, так конвоируя обоих технарей, а может и водителей, позволил им покопаться в кармане того немца которому я пулю в открытый рот отправил и достать ключи от боксов. Они и открывали боксы. Тут заметив движение, я повернул голову и увидел женщину в обычной сельской одежде, что прижав руки ко рту, рассматривала нас. Обоих немцев и у входа в бокс и у ворот она видела, наверняка всё поняла. Я даже сделать ничего не успел, как та шустро скрылась за углом здания, из-за которого видимо и вышла. Ну ладно, надеюсь, не выдаст. Бойцы как раз завели два «Зиса» и выгнали их, баки полные, когда раскрыв ворота, во двор стали проходить пленные под конвоем трёх переодетых бойцов. Я даже вздохнул облегчением, мало ли те пока шли, могли нарваться на патруль.
        - Быстрее грузимся, - стал командовать я, строй рассыпался и все побежали к машинам. - Водители в кабины.
        - Товарищи, возьмите нас собой! - упав на колени, вскрикнул тот, что на унтера указал. А вот второй молчал, только исподлобья зыркал. С виду оба русские, наш тип, славянский.
        - А этот что? - опередив меня, спросил главстаршина, кивнув на второго.
        - Он остаётся. Егор сам немцам сдался.
        Револьвер снова дёрнулся у меня в руке от отдачи, пуля вошла второму хиви в сердце. А оставшемуся я указал на кузов ближайшего грузовика. После этого повернулся к Евстигнееву, протягивая ремень с польским «Висом».
        - Держи старшина, подарок. Редкий трофей.
        Устроившись кабине первой машины, только присев так чтобы снаружи меня было невидно, лишь изредка высовывался, чтобы осмотреться, велел выезжать со двора на улицу. Двое матросов уже отнесли тело часового в бокс, скинув смотровую яму к остальным и на бегу догнав второй грузовик, забрались в кузов. Вот так мы и поехали.
        - Да не гони ты, успеваем, - притормозил я водителя. - Сейчас на перекрёстке направо.
        Достав схему, я удостоверился и дальше вёл по ней пока мы не подъехали к развалинам. От них до сих пор пожарищем тянуло.
        - Меня ждать, двигатели не глушить. Топливо можно не экономить, ехать нам недалеко.
        Спрыгнув с подножки на землю, я быстро осмотрелся, вдали шла парочка местных в нашу сторону, подбежал к заднему борту первой машины и велел выглянувшему настороженному Евстигнееву.
        - Пару бойцов покрепче со мной, и у борта трое пусть ждут. Нужно в кузов мотоцикл-одиночку поднять.
        - Понял.
        Из кузова выпрыгнуло два матроса, и побежали за мной. Из кузова второй машины выглядывал один боец, пытался понять, что происходит, почему встали. Заметив нас, удивился, но спрятался, когда я на бегу ему кулак показал, понял уже что остановка плановая.
        - Юрка, я это! - окликнул я напарника. - Быстро, грузимся и уезжаем.
        Выглянул тот к моему удивлению не из сарая, а из кустов крыжовника сбоку. Хорошая маскировка, даже я не заметил его, хотя и не учил этому.
        - Уф, я думал немцы приехали. Ты пропал, долго нет, не знал уже что думать, - подходя и отдирая от одежды репейник, сказал тот.
        - Ну я так и понял, - кивнул я и повернулся к матросам что с интересом рассматривали моего бойца. - Значит так, в сарае слева под кучей мусора мой мотоцикл спрятан. Откопать и в кузов первой машины. Выполнять… Так, тебе Юра, мои вещи где?
        - Вот, всё тут, и ранец тоже.
        - Хорошо, оставляй и беги к первой машине. Садишься в кабину рядом с водителем. Дорогу ему будешь показывать. Помнишь, где пост мы видели, обходили его ещё с этим чёртовым оврагом, где спины чуть не надорвали?
        - Помню, конечно.
        - Дорогу до поста ты и покажешь. Не доезжая, у поворота останавливаешь колонну. Дальше уже мы будем работать. Пост нужно уничтожить.
        - Сделаю.
        Юра убежал, а я, ухватив в охапку свои вещи, побежал к кузову второго «Захара», к первому уже подкатывали мотоцикл, борт опустили и пять моряков готовились поднять моего двухколёсного друга в кузов. Сам я, забравшись в кузов второго, в тесноте да не в обиде, ничуть не стесняясь, прямо у заднего борта, где хлопал на ходу тент, стал переодевать. Машины крутились по улицам, напарник должен был запомнить дорогу до выезда. Это была его задача, когда мы въехали в город и катили к порту. Наконец я натянул комбинезон, завязал шнуровку ботинок, поправил амуницию, застегнув ремень, и закинул за спину «СВТ». Убрал револьвер в трофейный ранец, проверил пистолет в кобуре и довольно кивнул, я был готов. Даже мотоциклетный шлем с очками надел и застегнул под подбородком.
        Город мы покинули благополучно, я выглядывал наружу. И свернув на грунтовую трассу, покатили к посту. Да он тут рядом был, фактически в черте города. Когда машины встали, я велел не покидать кузов и, выпрыгнув сам, Евстигнеев тоже стоял у борта своей машины и вопросительно смотрел на меня.
        - За мной, - велел я, пробегая мимо.
        Тот уже застегнул ремень, убрав кобуру на правую ягодицу, и с оружием он теперь смотрелся представительнее, как военнослужащий. Быстрым шагом двигаясь к повороту, велев Юре вернуться в кабину, я сказал Евстигнееву:
        - За поворотом пост. Сейчас я его уничтожу. Вы подъезжаете и собираете трофеи. Обувь не забудьте, а то у вас стыд один, расползающаяся, сто раз чинёный.
        - Может ребят крикнуть, всё-таки девять винтовок, лучше чем одна?
        - Уж поверь, я тут и один справлюсь.
        Присев, я выглянул и осмотрел пост. Всё также пятеро, хотя вроде уже сменились, не помню, чтобы в прошлый раз тот дылда был. Точно сменились. Да ещё все пять на виду, как на заказ открывай огонь. Вскинув винтовку, я быстро произвёл пять выстрелов. Евстигнеев, который и не думал уходить и тоже наблюдал за постом, видел, как после каждого выстрела падают немцы, и очнуться его заставил мой рык:
        - Быстро за машинами и к посту!
        Сам я, взяв винтовку наперевес, быстро побежал к посту. К нему мы добрались практически одновременно, и грузовики начали тормозить, из кузовов которых посыпались освобождённые бойцы, и я, подбежав, запрыгнул на мешки пулемётного гнезда. Добив раненого, просто пристрелил, велел всё собирать. Три винтовки, два автомата, два пистолета и «МГ-08» на станке, всё сняли и всё убрали в кузов, включая боеприпасы и ранцы. Сапоги тоже сняли, с обувью в группе действительно были проблемы. С моего разрешения ранцы осмотрели и всё найденное продовольствие разделили. Всё это происходило, когда мы уже ехали дальше. Сам я сменил Юру в кабине и показывал дорогу. Добравшись до места, тут всего несколько километров, отдал приказ разгружаться, дальше пешком.
        - Иди сюда, - махнул я рукой второму водителю, первый уже вышел, стоял рядом со мной, а когда тот подошёл, показал на карте. - Смотрите, через километр глубокий овраг будет. Ваша задача отогнать машины к нему и сбросить их вниз. Нечего немцам нашей техникой пользоваться. Мы будем вон на том холме, подождём. Поторопитесь, тут быстро темнеет, заблудитесь ещё.
        Разгруженные грузовики, подвывая изношенными моторами, скрылись за поворотом, а мы, организовав охранение и загрузившись трофеями, направились в сторону холма. Двое толкали мой мотоцикл, остальные кто что нёс, включая пулемёт. Все кто имел оружие, охраняли нас, головной и тыловые дозоры были. Двигаться старались быстро, хотя заметно, что парни после плена ослаблены, быстро силы теряют, но темп мы не сбавляли.
        На холм мы всё же подниматься не стали, пожалел я людей, обошли его, и вышли к косе. А на холме оставил Юру, тот встретит водил, что должны были спрятать грузовики в расселине. Так по берегу и пошли дальше. Я велел людям вести себя тише, тут, но с другой стороны было несколько рабочих деревушек. Прямо на косе. Однако ничего прошли и ближе к девяти вечера мы оказались на месте где оставили шлюпку.
        - Стой, кто идёт! - расслышал я звук взводимого затвора. У Андрея был трофейный карабин.
        - Свои.
        - Восемь.
        - Тринадцать, - назвал я правильный отзыв.
        - Это вы, товарищ командир? А кто с вами? Я много теней видел.
        - Пленных освободил, три десятка рыл, даже тридцать четыре. Большая часть ваш брат, моряки. Флотские.
        - О, хорошее дело.
        - Значит так, шлюпку пока готовь.
        - Есть.
        - Главстаршина?
        - Здесь я.
        - Хорошо. Шлюпка одна, берёт десять человек. Распредели группами. Ты идёшь замыкающим. Остаёшься за старшего.
        - Есть.
        Устроившись на носу лодки, со мной влезло ещё четверо, так что с Андреем получалось шестеро и мотоцикл. Но волна была мелкая, лодка не сильно погрузилась, пленные люди лёгкие, тем более трофеи мы не взяли, пулемёт установили на косе, направив рыльце в сторону, откуда мы пришли. Мотоцикл только. Остальные тоже заняли оборону, ожидая возвращения шлюпки.
        Когда впереди показалась тёмная масса острова с приткнувшимися к нему кораблями, нас тоже заметили и окликнули. Ответил я ещё на подходе и стал отдавать приказы. Принять пленных, разместить, пусть медики их осмотрят, если завшивели вместе с одеждой за борт, обрить, отстирать. Да те и сами всё знают. Потом на опрос к Фадееву. Сейчас обоим командирам я велел пройти в мою каюту. Подошли мы к борту катера мичмана, тут борта низкие были, легко шлюпку покидать. Со мной было трое моряков, четвёртый красноармеец, вот моряки, увидев боевой катер, башни от «Т-28», поднимаясь на палубу, со слезами на глазах гладили броню башен, обнимали парней из экипажа Фадеева. Ха, когда я их освобождал, что-то не заметил такой бурной радости. Дальше их отправили на баржу, где их готовились встречать медики, а я двинул следом. Андрей уже ушел, скрылся в ночи, возвращаясь за следующей группой. Мой мотоцикл на руках через баржу направили на буксир, знали, как я им дорожу.
        По пути отловив Зимину, попросил, когда они будут осматривать освобождённых пленных, пусть опросят их, кто откуда, какими специальностями владеет. А то Лазарев вскоре уйдёт, а я бы хотел пополнить его экипаж при возможности. Нужны были десантники. Сам лейтенант стоял с мичманом у трапа и слышал меня, поэтому, когда мы спустились вниз и я включил в своей каюте свет, тут же поинтересовался:
        - Куда я должен отправится? Что-то удалось узнать?
        - Ещё бы. Мне удалось пообщаться с самим начальником порта Бердянска с глазу на глаз. Сегодня из порта выходит буксир с баржой полной цемента. В Крыму что-то возводят, укрепления, наверное. Немцы же Часть Крыма с Севастополем удержать так и не смогли, так что половина полуострова наша. Видимо решили укрепления возводить, капитальные. Буксир схож силуэтом с нашим, только чуть меньше, а под баржу нужно нашу переделать. Я набросал силуэт той, что в Бердянске стоит. Сам буксир выходит в девять часов… А, уже вышел значит, минут пятнадцать как. Ладно, смотрите на карте, в этой точке он будут примерно в полночь. Нужно взять его на абордаж. Допросите капитана и офицеров, переводчик с вами пойдёт, только в схватке не должен участвовать, как и сапёры. Дальше подрываете тыловые шашки и отправляет буксир с баржой на дно. Нагоняете нас, передаёте сигнал. Ну а дальше мы уже обсуждали. Будем работать по старому плану. Дальше, я освободил в порту тридцать четыре пленных. Скорее даже тридцать три, плюс ещё одного, водителем у немцев работал.
        - Этот, как его?.. вы говорили, - наморщился, припоминая Фадеев.
        - Хиви?
        - Точно, хиви.
        - Да, это он и есть. Пытался выжить, но не будем судить его строго. Тем более, когда я их брал, тот мне взглядом показал, где прячется ещё один немец. Помог. Прощёлкал я того, на них отвлёкся. Правда, всё же оружие ему не давайте, присматривайте. К нашим придём, пусть особисты им занимаются. Но я замолвлю словечко, помощь его я помню. Среди пленных два десятка моряков, старший у них главстаршина Евстигнеев, он с последней шлюпкой придёт. Сейчас Зимина опрашивает тех, что уже привезли. Там три моряка. Можете отбирать себе. Всех красноармейцев к Лехе на баржу. Кто не в зенитчики, те в десант. Всем всё ясно?
        - Когда мне отходить? - поинтересовался Лазарев.
        Посмотрев на наручные часы, покосился на настенные, и ответил:
        - В одиннадцать и выходите. Отойдёте подальше от берега, чтобы вспышки выстрелов не видно было, и берите. Подойдёте чуть раньше, тот наверняка по прямой пойдёт, глубины позволяют, вот на маршруте и дождётесь.
        - Думаю, лучше догнать его прикрываясь баржой, и обогнав взять на абордаж, - предложил Фадеев.
        - Отличная идея, я за. Проработайте её в деталях.
        После этого мы разошлись, оба командира направились к Зиминой, узнать ВУС моряков, то есть их воинские специальности, а я, найдя деда, стал с ним руководить переделкой ложных надстроек баржи. Новички нам мешали, так что мы их на буксир прогнали, вместе с медиками. Вот так мы работали, шлюпка уже дважды возвращалась полная и ушла в последний раз к косе, крайний. Там и пулемёт нужно забрать, другие трофей, кроме того Евстигнеева и Юру. Шлюпка появилась, когда мы начали заканчивать. В экипаж Лазарева вошло ещё десять моряков и два красноармейца. Последние были зенитчиками, и что важно, знали немецкие зенитки, приходилось их использовать, трофейные, пока боезапас не закончился. Тогда и взорвали. Он, забрав десант из двух десятков бойцов, Лёха поделился, сапёрами и переводчиком, и ушёл. Да и мы уже отошли от острова и ждали возвращения шлюпки, чтобы направиться следом. Кстати, Евстигнеева до конца пути направляют на катер Фадеева, замом его будет, а то у того вообще младших командиров не было. Правда главстаршина подводник, боцман, но ничего, это только до Поти, освоится.
        Когда шлюпка вернулась, мы подняли её на борт, трофеи дед принимал, описывая, мы на полном ходу двинули в сторону пролива. По пути нас и должен нагнать Лазарев. Так как все пленные давно друг друга знали, ещё при первоначальном опросе можно было сразу раскидать кого-куда, так мы и сделали. Я дал добро, поэтому экипажи Фадеева и Лазарева получили пополнение, но и Лёха на барже не был обижен, он всё так и командовал зенитчикам на барже, ну и задано самим кораблём.
        Сдав вахту деду, я решил пару часов поспать, спустился в кают-компанию, там за столиками сидело трое из последних освобождённых и две наших медички, с четырьмя женщинами из разведгруппы. Женщин к нам перевели, на буксир, им тут комфортнее было, чем на тесном боевом корабле. Бойцы чистые, хотя форма ещё влажная, подстриженные, сидели и ели густой наваристый борщ. А один сидел и нюхал половинку яблока. У нас витамины четвертинками выдавали, но ослабевшим и раненым половинки. Новичкам вот половины выдали. А какое блаженство на его лице было, когда тот это яблоко нюхал, не передать. Четверо новичков устроились на моём буксире, остальные кто где, согласно одобренным мной спискам. Дело в том, что два моряка раньше проходили службу на военных буксирах «Ижорец», точнее на одном из них. Мне опытные матросы нужны, вот я их себе и взял, включив в команду. Третий флотский радист, осваивался в радиорубке, тот который тут раньше работал, ушёл к Фадееву, да он и был их матросом, временно у меня на борту находился. Четвёртый красноармеец, зенитчик, был наводчиком зенитного крупнокалиберного пулемёта. Ну вот и у
нас профессиональный зенитчик на наши «ДШК» появился. Его я назначил также палубным матросом, ну и наводчиком на кормовой пулемёт. Вахты я тоже расписал, так что остальные в кубрике отдыхали, а тот с новым пополнением всех не вмещал, часть раненых мы перенесли в свободные каюты. Теперь посвободнее стало. Так вот, вахта деда заступила на службу, мы пока отдыхали, нам даже удалось сформировать третью вахту, там старшим Юра стал.
        Покушав, я покинул кают-компанию и отправился к себе, где принял душ и быстро уснул на койке.
        Кстати, обедая, я слышал шепотки, новички расспрашивали обо мне и о том, как мы тут оказались. То, что я Поляков, для многих было откровением, только не для Евстигнеева, тот меня узнал ещё в проёме двери барака, когда я полуобернулся, и вечернее солнце осветило моё лицо. Тот видел мои первые фото и узнал. Правда никому не говорил, но велел выполнять мои приказы и сам демонстративно это делал. Я что-то такое и подозревал, опыт общения с освобождёнными, когда я не называл себя, у меня уже был, а тут подчёркнутое послушание. Так что главстаршина, прежде чем отправится на борт катера Фадеева, рассказал мне об этом.
        Разбудили меня позже, чем я велел. Вахтенный лишь виновато пожал плечами, мол, старпом не велел будить, мой дед. Быстро одевшись, я взлетел в рубку.
        - Ну что? - первым делом поинтересовался я.
        Ругать никого за лишние минуты сна не стал, к чему? Вокруг всё та же ночь, а с правого борта подходил катер Лазарева. Вот меня почему подняли. Как тот проявился в ночи, Фадеев к нему «сбегал» и, опознавшись, привёл к нам. Сбросив ход, я оставил деда в рубке я сам спустился вниз и подошёл к борту. Лейтенанту всё удалось. Идея Фадеева сработала, немцы до последней секунды ничего не подозревали, пока наши их не догнали с кормы, и не взяли на абордаж. До стрельбы во внутренних отсеках дошло, саму палубу взяли без неё. У нас четверо раненых и трое убитых. Поэтому подойдя ближе, с помощью матерчатых носилок и талей шлюпбалки, передали раненых нам. Их сразу понесли вниз, Зимина готовила операционную в кают-компании. Среди пленных были и офицеры. Сразу после захвата, их развели по разным каютам и быстро допросили, сигналы которые должны были те дать, совпадали при обоих допросах.
        Дальше по законам военного времени. Ну а буксир с баржой затопили, отвели чуть дальше, где глубина больше и отправили на дно, подорвав. Правда, аккуратно. Лазарев сказал, после войны можно легко поднять буксир, и отремонтировать. С меня пример берут, я известный трофейщик. К тому же с буксира сняли пулемёты. Один «ДШК» в зенитном исполнении был, и что-то немецкое, но тоже крупнокалиберное. Боезапас прихватили. Всё это сгрузили на баржу, нашим пригодится. Подготовка была закончена, сигналы имелись, маскировка наведена. Фадеев заглушил двигатели катера, и мы взяли его на буксир, тот шёл пришвартованный к правому борту десантного судна. По словам пленных с захваченного буксира, эсминец стоит на якоре и всегда его проходят по левому борту. Посмотрим.
        Моё недоумение по этому поводу развеял Лазарев, перед тем как сбавить ход и остаться за кормой, у него своё задание. Я удивлялся, зачем эсминцу терять маневренность, вставая на якорь. Он же неподвижная цель. А со слов Лазарева выходило, что когда двигатели заглушены, «слухач» на эсминце лучше слышит воды. К тому же посты наблюдения раньше поднимут тревогу, и тот успеет раскочегарить топки. Эсминец оказался мазутным. А на якоре он стоит ночью, днём укрывается в бухтах, прячется, маскируясь.
        Когда мы подошли к проливу, все напряжённо вглядывались в ночной горизонт. Однако, даже войдя в пролив, мы так и шли никому неинтересные. Эсминец должен первым обозначить себя. Вот когда оказались в середине пролива, проходя фарватер с минами, тот обозначил себя, дав световой сигнал. Один из моряков, что вошёл в мою команду, был также сигнальщиком, иначе пришлось бы грабить Фадеева, хотя его парни и так с нами были, вот он и ответил ручным сигнальным фонарём, правильным кодом. Эсминец молчал, тёмной грудой вдали оставался неподвижным. Значит, правильный сигнал. А мы так и шли на шести узлах, чуть позже подняв до восьми. Когда уже прошли, я сказал Игорю, что ожидал в дверному проёме, Олежки не было, у него другая вахта, спал:
        - Сигнал.
        Тот понял, что я имел ввиду, да он его и ждал, и тут же убежал в сторону рубки. Сейчас в эфире на выбранной нами волне, должен прозвучать сигнал. Пару раз бессмысленной морзянкой, как будто радист случайно коснётся клавиши. Радист «шнелльбота», что сейчас должен слушать эфир, как уловит этот сигнал, сразу даст добро лейтенанту на прорыв. Это также означало, что мы прошли.
        На выходе из пролива, на девяти узлах, максимально возможных с прицепом позади, мы ушли влево в направлении Новороссийска. Далёкие раскаты в проливе, артиллерийскую стрельбу и взрывы мы услышали не сразу, но они до нас донеслись, значит, лейтенант прорывается, и мы все надеялись, что у него всё получится. Дальше катер Фадеева, запустив движки, отошёл в сторону и стал с подветренной стороны сопровождать нас. Если воды Азовского моря ему проблем не доставляли, всё же речной катер, то от волн Чёрного моря тот прятался за широким корпусом баржи. Тем более ветер посвежел, а такие волны для него смерть. Надо снять часть команды на всякий случай.
        Шли мы в течение часа вдоль берега, оставляя за кормой километр за километром. Берега было не видно, километрах в сорока от него шли, фактически тот за горизонтом был, да и ночью ещё. Вызвав радиста на мостик, велел передать шифровку под моим позывным. Я её уже зашифровал. Мол, днём буду у Поти, встречайте. Так же помянул, что катер Лазарева с нами разминулся, если он вообще пережил бой в проливе, пусть осторожно проверяют все незнакомые «шнелльботы», если тот раньше придёт к порту. Вскоре прибежал радист, шифровку он отправил, но так же он сообщил, что связался с радистом Лазарева. Живы ребята.
        - Немцы не поймут? - уточнил я.
        - Нет, я дал тот же случайный код морзянкой и получил его в ответ. Это радист с торпедного катера. Точно он. И близко, хорошо слышно.
        - Лады. Возвращайся в радиорубку. Игорь, возьми бинокль, осматривай горизонт, наши где-то тут.
        - Ага, - подтвердил тот и, прихватив морские окуляры, вышел из рубки, обходя её по мостику, осматривая горизонт.
        В одном месте было видно просветление. Похоже, рассвет близок, а от пролива я только половину пути прошёл до Поти. Если нас застанет авиация Люфтваффе вдали от берега, будет кисло, особенно с моими доморощенными зенитчиками. К берегу нужно идти, и день пережидать. О, так мы же на траверзе Туапсе, недалеко до него осталось.
        Не глядя, подняв руку, я взялся за натянутый шнур над головой и дважды потянул вниз. Так же дважды взревел ревун, и буксир стал забирать влево, в сторону Туапсе. От катера Фадеева, тоже прозвучал ревун, но один раз, тот подтвердил, что видит поворот. Дальше мы так же на максимально возможном ходу, направляясь к берегу, Игорь искал тёмную полосу берега, солнце ещё не показалось, хотя стало светлее, но ориентиров пока не находил. Зато заметил в стороне узкий силуэт скоростного «шнелльбота», что шёл к нам на тридцати узлах. Передав штурвал Игорю, скорость мы не снижали, я спустился к левому борту и стал ожидать, когда махина торпедного катера подойдет ближе, и мы смогли с лейтенантом поговорить. Тот был усталый с красными от недосыпа глазами, но улыбался широко. Перекрикиваясь, обменялись новостями. Сам Лазарев сообщил, что эсминец они потопили, тот даже и выстрелить ни разу не успел, не ожидал от своего такой подлости. Про захваченный катер они были в курсе, но несколько часов назад через пролив проходил точно такой же бот, те и подумали, что это он возвращается. Когда эсминец, получив в борт
торпеду, вторая мимо прошла, преломился и затонул, те двух матросов из воды подняли. Вот и разобрались, почему эсминец не открывал огонь, а отправлял им световые запросы. Ошибочка вышла. Сами мы чужой «шнелльбот» не видели, видимо разминулись в темноте, но это сыграло нам на руку. А та артиллерийская канонада, что мы слышали, была не от орудия эсминца, а с береговых батарей. Их там несколько было. Правда стрельба оказалось безрезультатной, Лазарев ушёл без потерь и повреждений. Подлодку они не видели, да и была ли она вообще? А в узком месте фарватера минных полей с катера были сброшены якорные и плавучие мины. На короткое время, пролив был заблокирован.
        Сообщив своё решение переждать день в районе Туапсе, и получив подтверждение от лейтенанта, мы разошлись. Тот полетел вперёд, разведать обстановку. А когда я вернулся в рубку снова прибежал радист. Осмотрев его красные глаза, велел идти отдыхать, а сам прямо тут в рубке, краешек солнца над горизонтом показался, освещал, стал дешифровать сообщение. Игорь стоял рядом, за штурвалом, весело насвистывал, и мне не мешал. Я уже заполнил символы, так что дешифровка шла быстро.
        Полученная информация меня не то что бы порадовала, больше озадачила. Навстречу нашему конвою шла флотская боевая корабельная группа, что должна нас встретить и сопроводить к месту назначения, то есть в Поти. Встречать будут два эсминца и два малых охотника. Коды опознавания дали.
        Лазарев уже был далеко, поэтому я дважды поработал сигнальным прожектором. Ну, сигналов я не знал, от балды шторками поиграл, но на катере сигнал заметили и, развернувшись, он устремился к нам. Ревун на буксире дал понять Фадееву, что мы снова меняем курс, повернув, пошли вдоль берега, тот в восьми километрах виднелся. Вернувшийся Лазарев снова подошёл к борту буксира и, выслушав приказ командования идти на соединение с нашими, сразу поспешил вперёд. Я передал ему сигналы для опознавания, прежде чем отправить к нашим. Тот приведёт охранение к нам.
        Ближе к десяти часам дня наблюдатели засекли в небе воздушного разведчика, но когда тот сблизился, прозвучал отбой, это был наш самолёт, как я понял, двухместный истребитель. Как-то мне не понравился что тот, покрутившись в стороне, явно пошёл на заход, снизившись к волнам. Да он никак обстрелять нас собрался? Метнувшись в радиорубку, я быстро настроил радиостанцию на волну местных истребительных полков, радист записал, на каких частотах те работают, и рявкнул в микрофон:
        - Эй, хрен в небе? Если ты обстреляешь мои трофеи. Я не только попрошу твоего командира тебе глаз на жопу натянуть, но и моргать заставить. Ты меня понял?! И то, что у тебя звёзды на крыльях мне по хрену, у меня тут зениток до черта, посмотрим, умеешь ты плавать или нет. Если на моих трофеях хоть царапина будет, я специально вокруг твоей тушки в воде кровь разолью, и акул подманю. Не трогай моё добро!
        Выйдя из рубки, все кто слышал мой яростный монолог благодаря открытой двери, улыбались, а моряк из новичков, он из нашей вахты, махнул рукой в сторону далёкого самолёта:
        - Вон он, как услышал вопль в эфире, испуганно дёрнул в сторону и теперь там крутится. Приблизиться опасается. А красивый загиб получился, командир, я такой и не слышал…
        В это время раздался крик с бака:
        - Дымы по горизонту!.. Наши идут!..
        ***
        - А это что? - указал флотский интендант на пункт в списке, который мы с дедом составляли.
        - Где? - подошёл я и взглянул на список, тот его держал на открытом планшете. - А, элитное пойло, несколько ящиков. Коньяк, вино французское, ну и ликёр вроде, только его мало. Пришлось всё это в трюм спускать. Видимо для генералитета. Там ещё и продовольствие для них было, всякое, элитное. Шоколад я разрешил раненым давать. Всё это тоже в трюме. Это с одного из грузовиков взятых нами на разбитом понтонном мосту.
        - Ага, понятно, - довольно кивнул тот и, осмотревшись, видимо обнаружив знакомого матроса, крикнул. - Архипов! Заступаешь на пост на буксире. Охраняешь трюм, дежурному скажешь я приказал… Так, продолжим. А это что?
        - Где? А, это я так наш зубной грузовик пометил. Вон он, его уже на берег согнали, и ваши флотские медики осматривают. Зимина всё показывает.
        - Хорошо-о-о… - довольно протянул тот, ещё бы ему довольным не быть, столько халявы, и продолжил.
        Сдавая все трофеи в тыловую службу Черноморского Флота, я поглядывал по сторонам. Большая часть освобождённых уже была отправлена в казармы, с ними там особисты работали, раненые уже в госпитале, а моя команда проводила ленивые работы на буксире, мы на нём ночуем, команды других судов, так же делали вид, что работают.
        Пришли мы в Поти вчера вечером. Тут всё быстро было организовано, к нам адмирал Кузнецов вылетел, ночью тут будет. А завтра утром ожидался торжественный приём трофейных кораблей и включение их в состав Черноморского флота. Уже формировались экипажи для них, один командир приходил знакомиться, изучать то что получит под командование. Лазарев и Фёдоров, вот они вроде оставались на своих местах. Катер вряд ли черноморцам передадут, речное судёнышко, наверное, в какую-нибудь флотилию включат. Так что, по сути, командир пока был один, старый капитан на мой буксир, для баржи ещё выбирают. Как я понял, её планируют ремонтировать, а по факту та станет плавучей зенитной батареей. Да там много предположений было, наслушался пока по штабу ходил. А сам капитан, тот, что мой буксир будет принимать, они сейчас с дедом и Ромкой в машинном отделении, мне понравился, справный моряк, ему передам судно без сомнений. Сегодня всё разгружаем, технику уже делят, а завтра торжественный приём трофейных судов.
        В принципе основное мы уже сдали, осталась вот такая мелочёвка, как продовольствие. Справа от интенданта стояло три грузовика, вот в них все ящики с консервами, мешки с крупами и сносились. Осталось только элитное продовольствие. Технику разобрали, легковой «Опель», бронетранспортёр и мотоциклы в штаб флота, зубной грузовик во флотский госпиталь, документы оформляются для передачи. В комплекте к грузовику те запчасти от грузовиков с продовольствием. Так он дольше прослужит. Свой мотоцикл-одиночку отдавать я не хотел, не знаю почему, ну вот не хотел и всё, но уговорили. На самом деле, куда я его возьму? Уже было известно, что мы все, моя команда, завтра вечером летим на самолёте домой, в Москву. Сразу после торжественной встречи с командующим флота. Журналисты ещё прибыть должны, корреспонденты. Будут освещать всё это торжество. Надо будет договориться с фотографами насчёт снимков. Память она такая, недолговечная.
        По поводу моего одиночки это не шутка, вон он на подножке у сходень на буксир стоит. Уговорили меня его передать, будет посыльным в штабе флота, за это обещали на остальные мои трофеи не обращать внимания и доставить их с нами в столицу. Да и трофеев-то там, пару чемоданов, да пяток трофейных солдатских ранцев. Плюс три кофра с музыкальными инструментами. Кстати да, насчёт инструментов, все кто со мной был, очень сожалели, что среди трофеев не было ни гитары, ни аккордеона, которыми я умел пользоваться. У меня была обширная практика за время плаванья на «Адмирале», но аккордеон ушёл на дно Дона вместе с баркасом и остальными личными вещами. Как это ни печально, но из этих двух музыкальных инструментов действительно ничего не было, развлекал я команду вечерами, в свободный час, весёлыми и юмористическими рассказами. Те просили что-нибудь спеть из запрещённого цензурой, но без аккомпанемента было не то, а впечатление портить не хотелось. Среди трофеев встретилось три инструмента, и я их прибрал, для своей группы, лишними не будут. Один, это саксофон в жёстком чехле, пользоваться им я неумел. Потом
скрипка, причём по виду дорогая, качественной работы, и виолончель. Большая дура в чехле. Всё это я повезу с остальными трофеями и подарками для семьи. На это и обменял одиночку. Только выторговал себе право пользоваться им, пока не улечу, потому тот на пирсе и стоял, как разъездной транспорт.
        С интендантом мы провозились ещё около часа, пока тот по спискам не прошёлся и не подтвердил, что все, что нужно им получено, на что мне квитанцию выдали. Потом меня флотские отвлекли, рапорт я ещё в акватории Дона начал составлять, пополняя его со временем, так что ещё вчера по прибытию, когда торжественный ужин был, не только описал всё устно, но и рапорт передал на имя командующего флотом. Этим молодым лейтенантам нужно было подробностей, поэтому отправив интенданта, я пригласил их на борт, байки я мог рассказывать часами.
        Передача трофеев прошла хорошо, Кузнецов был доволен, по секрету шепнув, что всех нас ждут правительственные награды. В свете того что это мы частично обеспечили прорыв наших войск и создание партизанского края, наши войска вскоре к окраинам Ростова на Дону подойдут, то награды явно высокие будут. Сейчас в сталинградских степях шло массированное наступление, уже немалые территории были освобождены. А так было видно, что организатор этого мероприятия профи, всё учёл, всё подготовил, поэтому и прошло всё гладко. Многим слово дали, включая меня, хорошо всё прошло, потом был торжественный вечер, инструмент нашли, и я почти два часа с перерывами на отдых, радовал слушателей запрещёнными песнями. Снова только их и заказывали. Я ввёл такое всем понравившееся правило передавать на сцену записки с просьбами, и исполнял то, что просили.
        Когда подошёл вечер, мы стали собираться, как стемнеет, вылетаем в Москву с дозаправкой в пути. Дело это не простое, собраться, да ещё аэродром находился в восьмидесяти километрах от Поти. Понятно, что едва успели, но нормально, транспортник ждал. Сам Кузнецов оставался тут на пару дней, так что летели мы практически одни, так, трое попутчиков из военных корреспондентов и всё. Поэтому, когда нас на грузовике привезли на аэродром уже начало темнеть. Парни наши грузили в самолёт вещи, борттехник помогал им их раскладывать, чтобы центровку не терять. Дед уже забрался в салон, устроившись на одной из лавок и подрёмывал, рядом лайки устроились, да и остальные последовали за ним. Все кто нас провожал, остались в зале столовой штаба, где мы всё праздновали, мы там и простились, поэтому рядом с самолётом всего трое было. Это адъютант командующего Черноморским флотом, это он обеспечивал нашу доставку на аэродром, пара командиров из авиаполка, что тут дислоцировался, ну и мы с Юрой стояли, дышали свежим воздухом, пока летуны прогревали моторы. Именно поэтому подошедшего капитана НКВД я не сразу заметил,
обратил внимание, как покосились в сторону провожающие, и полуобернулся, наблюдая, как подходит этот ладный капитан. Форма на нём действительно очень ладно сидела.
        - Товарищ Поляков?! - прокричал тот, кинув руку к виску, даже такое движение у него вышло очень изящным.
        - Да, это я.
        - Прошу пройти за мной. На спецсвязи, товарищ Сталин. Он желает свами поговорить.
        - Документы ваши можно сначала посмотреть? - попросил я.
        Тот спокойно достал, включая мандат личного порученца Верховного. На адъютанта это произвело впечатление, тот с уважением посмотрел на капитана.
        - Товарищ Сталин попросил вас лично задержаться в Поти. Вылетите через три дня. Пусть вас не ждут, сразу вылетают! - прокричал капитан, пытаясь перекричать рёв моторов, причём не только мне, но и остальным.
        Документы у того были в порядке, так что кивнув своим, обнял Юру, нужно торопиться, велел ждать меня, и побежал за капитаном к машине, «эмке». В сопровождении у капитана был броневик, пулемётный «Ба-20». Адъютант последовал за нами, сказал, что будет сопровождать на своей машине к штабу флота. Именно там была аппаратура спецсвязи. Хотя вроде в отделе НКВД тоже, но фиг его знает, может, и нет там. Когда мы выезжали с территории аэродрома, самолёт начал взлетать, и капитан воскликнул:
        - Никак мотор горит?!
        Повернув голову чтобы взглянуть в ночную мглу и рассмотреть огнь горевшего двигателя… и всё, темнота, абсолютная темнота. Хотя вроде до её наступления, слегка вспыхнула лёгкая боль в затылке. Или мне показалось? Неужели опять?..
        Очнулся я как-то сразу рывком. То есть недолго приходил в себя, осматриваясь мутным взглядом, как это у меня было после контузии. А раз и очнулся, и увидел как мужчина в белом халате, видимо врач, разгибаясь, убирает резко пахнущий шарик ваты от моего лица. Ага, так вот что заставило меня очнуться, дали понюхать нашатырного спирта. Где я интересно? В госпитале? В аварию попали? Ничего не помню. Последнее что припоминается, что в машину садился к людям Берии и выезжал с территории аэродрома. Вроде когда ворота проезжали с часовым, чем-то меня отвлекли. Точно, так и было. Больше нечего не помню. Хм, а я вообще у наших?
        Тут врач, который убирал инструменты и баночки в кожаный саквояж, кому-то что-то сказал, причём на незнакомом мне языке. Предположительно на польском, пшекал много. А это уже совсем не хорошо.
        - Очнулся, значит? - услышал я знакомый голос. Узнал сразу, того капитана баритон был.
        Наконец поляк сделал шаг в сторону, и я рассмотрел сидевшего на соседней койке капитана, порученца Сталина. Был он в той же форме, точнее в командирских галифе, френча не было, нательная рубаха, повреждённая и тронутая огнём, голова забинтованная, правая рука в гипсе. Хорошо его потрепало. В это время я расслышал голоса в коридоре, на немецком. Видимо был обход в госпитале, и врач давал указания. Тут всё и встало на свои места. Опять выкрали. То бандиты, то теперь вот немцы. Им что я мёдом намазан?!
        - Где мы? - слабым голосом спросил я, слегка играя слабость.
        - А ты догадайся, - усмехнулся тот.
        - Ты немец, и ты выкрал меня.
        - Верно, - даже удивился тот. - Анализируешь неплохо. Что ещё скажешь?
        - Думаю, ты агентом у нас был, давним. Пришлось раскрыться, когда меня похищал. Наверняка приказ сверху спустили, доставить во чтобы-то ни стало.
        - Почти угадал. В Союзе я действительно работал больше двадцати лет, в органах. Сначала ЧК, потом ОГПУ, и вот НКВД. До майора госбезопасности дослужился. Только выйти из игры пришлось в Крыму, когда я помог нашим войскам взять полуостров. А тут я участвовал в одиночной акции. Пришлось быстро работать, многие из флотских меня в лицо знали, странно, что тот капитан, адъютант командующего флота меня не признал. Под самый конец обороны Крыма, то, что я агент немцев, им удалось выяснить. А этот видимо новенький. Да особо информацию о моём предательстве не распространяли. Устроился я в разведотделе Вермахта, а тут раз, срочно проводить операцию в Поти, вот меня и выбрали. Город я хорошо знаю, в местном отделе НКВД два года служил, пока на повышение не ушёл. Едва успели тебя с трапа самолёта снять.
        - Мы в Польше? Почему не в Крыму? На самолёте вывезли?
        - Всё прошло идеально, ваши совсем ушами хлопали. Даже на стрельбу, когда мы адъютанта и охрану его уничтожали, никто сразу не дёрнулся. Потом к самолёту тебя и вот оправили в Генерал-Губернаторство. Тут ты прав, мы в Польше, как ты её называешь. Ну а Крым? Слишком плотный зонтик советских истребителей там был, рисковать не стали, да и приказ имеется доставить как можно быстрее, поэтому сразу отправили по назначению в Рейх. Ушли подальше над Чёрным морем, дозаправились в Румынии, и до Генерал-Губернаторства долетели. Вот только как видишь, случайность произошла. Подломилась стойка шасси, когда мы посадку совершили для дозаправки. В аварии, что странно, единственный кто не пострадал, это ты. Лётчики заживо сгорели, когда крыло от трения об бетон полосы загорелось и бензин вспыхнул. Искры были. Вытащили тебя. Приказ был доставить в целости и сохранности. Сутки ты без сознания был. Думал, ударил слишком сильно, а нет, очнулся.
        - Что-то ты больно откровенен, - пробурчал я. - Операцию Отто Скорцени готовил?
        - А кто это?
        Судя по недоумению явно не играющего немца, тот действительно его не знал. Возможно, я дал маху и самый известный диверсант Гитлера ещё неизвестен или никак не проявил себя. Ладно хоть фамилию вспомнил, не то что биографию Отто. Чтобы развеять сомнения немца, сказал:
        - Да так, чел один... Мы в Варшаве?
        - Хватит информации. Через час самолёт, мы с тобой вылетаем в Берлин. Лично я из-за этой аварии не собираюсь лишаться честно заработанной награды. А мне крест светит.
        - Обещаю, ты его получишь, - вполне серьёзно ответил я. - Берёзовый.
        - Наглец. Ничего, когда тебя будут публично казнить, поквитаемся. Если бы не приказ чтобы ни царапинки не было, поучил бы тебя уму разуму. Всё, одевайся.
        Не знаю, то ли тот сигнал какой подал, то ли нас слушали, двери через которые вышел польский врач распахнулись и вошли два солдата СС, с автоматами на груди, замерев у открытого входа по стойке смирно. Ясно, никто помогать мне одеваться не будет. Вот к поддельному капитану скользнула из коридора миловидная медсестричка, тоже полячкой оказалась. Ох как она вокруг него крутилась и ворковала, помогая надевать обгорелый но вычищенный френч капитана НКВД. Странно, чего это его в свою форму не одевают? Тоже что-то с этим придумали? Какую-нибудь лапшу будут вешать своим обывателям, что мол вот, советский капитан сам сдался в плен и врага Рейха привёл. То, что я враг Рейха мне ещё в штабе Черноморского флота сообщили, после успешного наступления и освобождения огромных территорий. Гитлер лично по радио объявил. Ну и угон трофейных кораблей припомнили. И как немцы узнали, что я тут замешан? Это я про то наступление, про которое советские газеты уже второй день сообщают. С эмоциями, не меньше чем при наступлении под Москвой. Ну да, такое же крупное.
        После того как лже-капитан велел мне одеваться, откинув простыню и кряхтя, продолжая изображать слабость, мало ли пригодится, осмотрел себя. Лежал я в одних трусах. Синяки по телу были, раньше не было, видимо после авиакатастрофы, но ничего больше не обнаружил. Разве что левый локоть ныл. Вещи лежали тут же, на стуле возле тумбочки. Ни пистолета, ни ножа, ничего не было. Всё вытащили. Оставили мне только тельняшку, мою робу и морские боты, те что на шнуровке. Даже ремня не было. Носки только в обувь сунули, причём мои, ношенные не стиранные. А вот фуражки моей морской не имелось, похоже, сгинула при захвате. Жаль.
        Натянув носки, потом тельник и сверху комбез, застегнув его, без ремня тот на балахон был похож, лишь по привычке закатал рукава, они чуть длиннее необходимого были, всё времени укоротить и перешить не было. Когда я завязал шнуровку у ботинок, и встал, притопнув, капитан тоже был готов. Руки мне не связывали, видимо не опасались, знали, что я стрелок, но кто же допустит, чтобы я оружие добыл, так что повели свободно. В коридоре было ещё два солдата, те выстроились в коробочку, и так конвоируя нас, направились к выходу. Мы на втором этаже лежали, поэтому сначала спустились по лестнице вниз. Госпиталь немецкий оказался, но тут работали и поляки. Доверяли что ли? Странно, вроде немцы не дураки и знали, что доверять пшекам ни в коем случае нельзя, ещё те лизоблюды, любители бить в спину.
        Пока шел, старался незаметно осматриваться, стреляя глазами туда-сюда. Капитан, что шёл рядом по правую руку, кобура с «ТТ» закрыта, пока откроешь, достанешь пистолет, вдруг тот его туда с силой запихнул, замаешься выковыривать, раз десять скрутить успеют, а то и пристрелить. Последнее вряд ли, если вспомнить слова лже-капитана. В сапоге у него явно что-то есть, голенища узкие, плотно обжимают икры. Думаю нож. Хороший такой свинорез. Четыре немца, форма, амуниция одинаковые, даже гранаты за поясом. По две у каждого. У всех автоматы. У троих «МП», по-моему «сороковые», а у четвёртого уже знакомая машинка. Редкость, между прочим. Дырчатый кожух ствола, приклад деревянный как у «ППШ», и магазин сбоку вставлен, как у «Стэна». «МП-28» он называется, если мне память не изменяет. У меня у самого такого трофея не было, но бойцы показывали, хвалились. Это ещё под Москвой было, когда я три дня снайперил.
        Охрана лохами не выглядит, бросок в случае нужды не проморгают. Опытные, не тыловики какие брюхатые, что единственно что могут, на посту стоять да крестьян шмонать. Не-е, эти волкодавы серьёзные, я не удивлюсь, если подтвердится что они участвовали в моём захвате и в прикрытии при вывозе бессознательного тела. Так что пока выхода я не видел, охраняли хорошо, отслеживая все мои движения на ходу. Особо я не печалился, сейчас нет возможности сбежать, как будут - свалю. Я отчаянный, я смогу.
        Раз я под охраной, конвойных аж пять, если лже-капитана считать, то шёл я понурив голову, заложив руки за спину. Это мне пока выгодно так себя вести. Мало ли кто фото сделает, а тут видно, взят в плен, не добровольно сдался, связанным ведут. Попробуй докажи обратное. Вывели нас во внутренний дворик госпиталя, тут стояло несколько автомобилей, включая два грузовика с красными крестами, и один бронетранспортёр. Его мотор урчал на холостом ходу. Меня посадили внутрь, в десантный отсек, солдаты тут же были, а лже-капитан впереди на пассажирском месте устроился. Порыкивая мотором и звеня гусеницами, хрустя брусчаткой, тот покатил к выезду. Верха в отсеке не было, крышки опущены, поэтому я видел, как проплывают мимо сначала ворота, потом верхушки зданий, деревья. Похоже мы в городе, вот только в каком? Их в Польше много.
        Ехали мы недолго, наверное, этот госпиталь был ближайшим от того места, где произошла трагедия и всех пострадавших доставили сюда, ну и нас тоже. Не знаю, сколько мы проехали, когда покинули город, эха не было от стен, и трясти начало, но минут пять прошло. Видимо на дорогу выехали, возможно, полевую. Так вот, ехали мы не так и долго, от силы минут десять, пока не оказались на аэродроме. Ну вот не было возможности для побега, хоть режьте. Два солдата притиснули меня с боков, поглядывали, чтобы я ничего не натворил, я тоже поглядывал, держа руки как школьник, положенными на колени, мне так приказали, но не было возможности бежать. Правда, когда меня сажали, и я сделал вид что запнулся о ступеньку, то у солдата помогавшему мне залезть успел незаметно открутить колпачок на гранате. Те за пояс были заткнуты. Но это всё что я успел, ни выдернуть шнурок не рвануть куда подальше. Ладно хоть не заметили что я с гранатой поработал.
        Когда меня вывели наружу, то повели к самолёту, такой же транспортный «Юнкерс», что сгорел. Опознать обломки я смог, хотя их и оттащили в сторону, сравнил. Аэродром военный, транспортный, были видны зенитки, несколько самолётов, даже пара истребителей, ну и обслуживающий персонал в форме. Долго смотреть не дали, быстро запихнули в салон самолёта. Дальше лже-капитан, я и все четыре солдата забравшись в транспортник, устроились на боковых лавках. Снова меня с боков стиснули. После небольшого разбега, самолет, ревя тремя своими моторами, стал подниматься в небо. Кстати, а время-то вечернее, солнце садится, как я успел определить. Потом я стал планировать свои дальнейшие шаги и чем больше я думал, тем сильнее мне нравился мой план. В Берлин на публичную казнь я не хотел, а самолёт без дозаправки туда летит, если это Варшава, то хватит. Да с любого польского аэродрома хватит. Значит, бежать нужно сейчас. Дело в том, что тот солдат, у которого я скрутил колпачок с ручки гранаты, он наверняка так и лежит на днище бронетранспортёра, сел слева от меня, стиснув сбоку. Второй с другого. Двое других напротив,
капитан на лавку рядом с кабиной пилотов. Вроде дремал, опустив фуражку на глаза.
        Сидеть, напрягаясь, не стоит, конвой может что заподозрить, поэтому расслабившись, я сделал вид, что клюю носом, а потом что сплю. Даже нитку слюны пустил, что изредка капала на штанину. Кажется, мне повезло, опытные охранники бы не допустили ничего такого в амуниции, коей я бы мог быстро воспользоваться вроде гранат, значит, действительно боевых солдат использовали для сопровождения. Опыта в этом деле им не хватало.
        Меня не трогали, летим и ладно. И вот, дождавшись, когда охрана совсем расслабится, вот истуканы, за всё время ни словом не перемолвились, я сделал то, что пошагово спланировал. Резко развернувшись, от меня спавшего такого не ожидали, таким же резким движением выдернул шнурок из гранаты и прыжком, ударив локтём в промежность второму, чтобы не перехватил, покатился в сторону хвоста самолёта, закрывая уши ладонями, свернувшись калачиком, и открыв рот. Мне второй контузии не надо.
        Естественно я следил за немцами. Тут эти профессионалы показались себя во всей красе, все пять в панике орали так, как будто их резали, заглушая рёв моторов. Что-то я начал сомневаться, что те действительно фронтовики. Вот теперь не каменные изваяния как я их называл. Гранату тот солдат выдернул из-за пояса, но впопыхах уронил на пол. Второй, что пытался помочь, случайно пнул ее, делая шаг, и та улетела ко мне.
        - Охренели?! - заорал я, хватая гранату.
        В голове у меня щелкали секунды с того мгновения как я дёрнул за шнурок, поэтому когда осталось две секунды, просто швырнул её под ноги немцам. Причём так, чтобы та отскочив от стенки, упала за ними, между солдатами и кабиной лётчиков. Мне так меньше осколков достанется. Падая обратно на пол, я снова закрыл уши и открыл рот. Только успел это сделать, как грохнуло. Хорошо так грохнуло. Мне после прошлой контузии, всё-таки досталось. Стараясь не трясти головой, немного зрение плавало, быстро перебирая руками и ногами, я пополз к кабине. Мне нужно было оружие, и была надежда, что в замкнутом пространстве солдатам досталось больше чем мне. И нужно торопиться, пока те квелые отходят от взрыва.
        Схватив автомат, «МП-40», выдернул его из-под тела шевелившегося солдата, ремень дальше не давал, но я одним движением отцепил его и, вскинув оружие, встал на ноги. Дымок рассеивался благодаря пробоинам в бортах, хотя небольшая дымка и стояла, но рассмотреть, что творится, я успел. Лже-капитан так и сидел на месте, нашпигованный осколками, этот готов, не дышит. Ещё один солдат лежал, тоже труп, двое раненых, шевелились в лужах крови, и вот этот четвёртый оглушённый в ногах, у которого я автомат отобрал. Тут открылась дверца, я успел убрать напрягшийся палец со спускового крючка, хотя хотел всех немцев очередями покрошить, и шатаясь выглянул один из лётчиков, наверное, штурман. Поэтому первая короткая очередь досталась ему, и тот, вывалившись, упал на пол. Дальше короткими очередями я добил остальных. Даже по вроде как убитым прошёлся, мне подранки не нужны. Стараясь не оскользнуться в крови, щедро её тут разлилось по полу, рванул к кабине. Лётчик уже пытался что-то сделать, судя по крови на рукаве его или осколком задело, или моей пулей, но я не дал.
        - Веди спокойно, иначе пристрелю, - скомандовал я ему. - Руки на штурвал.
        Достав у него из кобуры «Вальтер», убрал в карман вместе с запасным магазином. После этого я сделал первое из того что хотел. Честно говоря, не думал, что у меня выгорит, да ещё живым останусь, и дальше не прорабатывал что делать, но эта мысль первой пришла в голову. Ворочая тело штурмана, я стал снимать с него парашют. Почему-то парашютов было всего два, у пилота и штурмана. Было всего два члена экипажа, хотя как я знал, их должно быть три. Видимо сокращённый состав, или замены не нашли.
        Сняв парашют, а так же ремень с кобурой пистолета, прошёлся по карманам, собирая мелочь, а то у меня её совсем не осталось, и разложил по своим карманам. Особенно меня наличка интересовала. Вот снаружи уже темнеть начало, это мы летим освещаемые на высоте солнцем, а на земле уже ночь. Дальше я осмотрел солдатские ранцы, четыре ранца было, снял все, ремни амуницию, осматривал оружие, при этом поглядывая как там пилот. Рацию я разбил на всякий случай. Отобрав два ранца получше, сначала сверху накинул и подогнал под себя амуницию, ремень с магазинами для автомата, того самого, с дырчатым кожухом ствола. У остальных вытащил магазины и всё сложил в один из ранцев. Магазины были такие же под тот же патрон. Кстати, в сам автомат был вставлен магазин на двадцать патронов, так его удобнее носить. А все магазины в чехлах на поясе тридцати зарядными были. Ну тридцать два, округлил немного. Всё продовольствие и лётные пайки, что я нашёл в кабине, когда обыскивал её, мешая пилоту вести, убрал во второй ранец, туда же гранаты. Пять штук не пострадало, только ручки скрутил. Всё, оба ранца полные, карманы тоже.
        Дальше я накинул сверху парашют, потом оба ранца, на спину и на грудь, и автомат, перекинув ремень через голову, закрепил на боку. Ну что ж, я готов. Уже полностью стемнело, но мы летели. Корпус в некоторых местах был пробит, шумел ветер в отверстиях оставленных осколками и частично пулями, однако в Берлин мне не нужно. Взяв один из автоматов, которые я тут оставлял, вскинул его и расстрелял весь магазин. Выпустив пули в стенку как раз за креслом пилота. Я лишь увидел в открытую дверь, как бессильно повисла, покачиваясь, рука пилота. Так никто не говорил, что я его живым оставлю. Война есть война, не я её начал. После этого подбежав к двери, открыл её и, нащупав не глядя кольцо, одним рывком, в голову отдало болью, выпрыгнул наружу. Меня сразу закрутило, ладно опыт был парашютных прыжков, ещё в прошлой жизни, стабилизировав полёт и сразу дёрнул кольцо. Мы летели на полуторакилометровой высоте, так что расстояние до земли небольшое.
        От удара раскрывшегося парашюта меня тряхнуло так, что я чуть снова не потерял сознание, сообразив, что немного перегрузился трофеями, тяжёлым был. Да ранец с боеприпасами на спине врезался в спину так, что не продохнуть, не охнуть. Морщась, я постарался повернуть голову и рассмотреть как там самолёт, гул удалялся, и было заметено, что самолёт снижался. Его ещё видно было. В той стороне, куда он летел, мелькали огоньки, кажется, там населённый пункт был, надеюсь, на него тот не упадёт.
        Поглядывая вниз, чтобы успеть сгруппироваться я ждал вспышки, и дождался, но не её. Звук моторов прервался, и донёсся звук удара, видимо в землю врезался, но огня не было. Чего это он не загорелся? Это очень плохо. Если бы тот сгорел, работы криминалистом было бы больше, а у меня времени с запасом. А сейчас осмотрят утром обломки, поймут, что меня нет, и устроят облаву во всю Польшу. И улетел тот километров на двенадцать, далеко, не сбегаешь, ни подожжёшь. Чёрт, и чего я пожар в салоне не устроил перед прыжком? Умная мысль приходит опосля… Ладно, главное спасся, а там посмотрим. Валить надо как можно быстрее… О, вот и земелька.
        Сгруппировавшись, я принял удар на полусогнутые ноги, и перекатился. Дул заметный ветерок, поэтому почти сразу купол наполнился и потащил меня дальше. Вскочив на ноги, я побежал за ним. Подтягивая одну сторону за стропы, пока окончательно не погасил его. Дальше снял парашютную сумку, кое-как запихнул парашют туда, проверил всё ли на месте, перевесил автомат поудобнее, кобуру с «ТТ» над правой ягодицей, снятой с мёртвого лже-капитана. Кобура, не ягодица. Ну и свинорез в сапоге у того действительно был, сейчас в ранце. Мандат порученца Сталина и остальные документы у лже-капитана были при себе, в нагрудном кармане френча. Их тоже забрал со всякой мелочёвкой. Пригодятся при возвращении. После этого быстрым, но тяжёлым шагом направился прочь, пытаясь хоть что-то во тьме рассмотреть. Поле было, куда я сел, урожай снят, вдали вроде деревья, а левее светятся огни какого-то населённого пункта. Километра полтора до него. Вот к нему я и направился. Пока тревога не пошла по местным территориям, можно и обнаглеть, а так мне транспорт нужен, идеально было бы велосипед, или лучше мотоцикл, а-то я иду еле-еле
из-за той тяжести, что нагрузил себя. Нужен транспорт, точно говорю.
        Так и шёл, упорно, как бычок, наклонившись вперёд, монотонно шагал в сторону населённого пункта. Надеюсь, пшеки уже спят, чтобы было возможно увести у кого велосипед. Сейчас такой тихий и нужный транспорт идеально мне подходит. Когда подошёл ближе, понял, что это оказалась не деревня, скорее всего даже небольшой городок, или просто крупное село. Добравшись до окраины, тут начинались сады, спрятал ранцы с парашютной сумкой в саду, при этом приметив где, и придерживая автомат, быстрым шагом направился к одной из улиц. Чем быстрее найду то, что мне надо, тем лучше. Гуляющих вечером, а точнее уже ночью, на улицах хватало, постоянно встречались. Поначалу я не обратил внимания, что парочка, ворковавшая на скамейке, говорила на немецком языке, ну оккупанты, бывает. Потом ещё голоса услышал. Из трактира речь немецкая доносилась. Я даже остановился от неожиданно пришедшей мне мысли. А я вообще в Польше? Фиг его знает. У меня конечно планшет штурмана при себе, часы его, да все часы у кого уцелели, наручный компас был, спасибо штурману, на одной руке часы на другой компас, но где я, мне не известно. Это что,
пока я трофеи собирал, мы в Германию залетели и это немецкий городок? Да, это мне ещё больше топать до своих.
        Трактир я выбрал по той причине, что около него стояло несколько велосипедов, а фонарь не доставал до некоторых и можно увести незаметно, даже выбор был. Подкравшись к ним, хорошо комбез чёрный, старясь не делать резких движений, стал осматривать велосипеды. Один мне понравился, женский, лёгкий, с сеткой багажника перед рулём, не знал, что в это время они уже есть. Ну а то что женский, не страшно, легко спрыгивать с него будет, если срочно потребуется где укрыться, залечь например. Потом я осмотрел все остальные велосипеды, открывал чехлы для инструмента, осматривал и что лучше убирал себе. Даже качок хороший подобрал, на моём велосипеде не было. Смазан тот хорошо, цепь проверил. И укатил его в одну из улиц, спрятав в кустах, потом ещё четыре укатил и оставил в разных местах. Паника с пропажей поднимется, найдут некоторые велики и подумают, дети балуются. Ну а то, что один пропал, спишут на тех же детишек.
        Добежав до сада, но осторожно, чтобы не приметили, пару раз собаки на меня гавкали, чужой, запах учуяли и кровь на одежде, я загрузил ранцы и парашютную сумку на велосипед, хорошо привязал, чтобы не потерять в пути и, оттолкнувшись одной ногой, покатил в сторону Берлина, налегая на педали. Да-да, я катил в совершенно другую сторону от возможных поисков, где меня будут искать. Да на востоке и будут, а я на запад кручу педали. Сделаю большой круг и обратно, но сильно в стороне. Нужно только определиться где я вообще и подальше убраться от обломков самолёта.
        Уехал недалеко, хотя планировал сделать рывок на всю ночь. Луна в небе хоть и была изредка закрыта наплывающими тучами, но всё же время от времени освещала своим серебристым светом укатанную полевую дорогу, по которой я катил. Проехал от силы километров десять, часа два истратил. Ещё минут на двадцать останавливался у мостика перекинутом через речушку, ширина которой вряд ли больше пары метров. Однако я отстирал свой комбез, а то он был весь в крови после сбора трофеев, кожа тянула, где та попала на открытые участки или на одежду. Отстирал, обувь отмыл, тоже хорошо отдраил, и травой протер, чтобы запах отбить, искупался, после чего голышом, в одних влажных после купания трусах, да с мокрыми волосами, покатил дальше. Тельняшка и комбез сохли повешенные на велосипед. Только вот уехал я недалеко, километра на три от ручья, когда почувствовал что всё, сил больше нет. Тут всё сказалось, и общая усталость, и контузия и удар по голове. А прыжок с парашютом чего только стоил? Мутить ещё начало. Кстати, а когда я в последний раз ел? Точно за пару часов до захвата, это больше суток, вторые пошли. То-то меня
так мутит и слабость по телу расплывается.
        Вот так высмотрев рощу, на лес эта группа деревьев не походила, насквозь просматривалась, выбрал место поудобнее, тут трава гуще и кустарник был. Укрыл велосипед, достал ранец с провизией и, найдя лётный сухпай, впился в него. Запивал водой из фляги, их у меня при себе две было. Должно хватить. Потом меня после сытного ужина так разморило, что сил едва хватило, чтобы автомат к себе подтянуть, обняв его, и всё, накрыла тьма.
        Очнулся я от холода и боли по всему телу. Особенно той части, коей лежал на земле. Осторожно двигаясь, я сел, сонно протирая рукой глаза, и осмотрелся. Состояние моё было хорошее, не отличное, но и не удовлетворительное. Нормальное. Да уж, уснул можно сказать на открытой местности, на листве рощи, практически голым, трусы не считаются. Удивительно, что я за ночь не замёрз и постоянно возился во сне, отчего сухие веточки впивали в кожу. Вон сплошные следы от них и мелкие ссадины. Уже ярко светило ласковое солнышко, прогревая землю, полдесятого, я сразу определил примерное время. Лагерь как после нашествия Мамая. Велосипед лежал, завалившись на кусты, со всеми вещами. Рядом распотрошённый ранец, это я вчера голодный поесть искал, и я сижу обнимая… Ха, автомат ещё при мне.
        Подтянув плитку шоколада, я съел её, хватит для завтрака, попил воды и стал собираться. Чем дольше я сижу на месте, тем меньше шансов уйти из зоны поиска. Встав я ещё раз прислушался к себе и вынужден был признать, что оздоровительный сон помог, чувствовал я себя даже лучше чем показалось сначала, близко к отличному. Собрав все вещи в ранец, отложил его. Потом взял комбез, тот немного пропылился пока я ехал ночью от ручья, пыль въелась во влажную ткань и высохла с ней, так что снова стирать будет нужно, а так хорошенько отряхнул, надел тельник, потом комбинезон, чистые выстиранные носки, и обувь. Завязав немного заскорузлые после мойки шнурки, встал и притопнул. Хорошо. Теплее стало. Потом сверху застегнул пояс, с автоматными подсумками, кобурой, ножом в ножнах, да фляжкой. Поправил некоторые чехлы с магазинами, чтобы удобнее висели по бокам, так они не мешают ехать. Потом перекинув лямку через голову, повесил на бок планшет с картой штурмана. Ранец с продовольствием за спину, тот что с боеприпасом в корзинку на руле, парашют на багажник за спиной, над задним колесом, прижав держалкой. Только
после этого подхватив прислонённый к стволу дерева автомат, повесил его на боку, чтобы от живота можно было стрелять, и на опушке рощи осмотрелся. Вдали по дороге в мою сторону ехала большая арба, доверху гружёная сеном, вышел на дорогу и, оттолкнувшись, спокойно поехал дальше. Тут главная хитрость внимательно смотреть и в случае если на дороге кто появится, или укрыться и спрятаться, или куда свернуть. А так, поди пойми кто там едет. Километра два проехал, когда впереди обнаружил асфальтированную дорогу и встал. Я больше скажу, там дорожный указатель был. Бинокля у меня среди трофеев не имелось, не было его, поэтому пришлось подкатить. Прочитав указатели, я только растрепал в растерянности шевелюру. Всё же я был в Германии, на одном из указателей так и было написано: «Берлин - 8». Понятно, что цифра означает километры. Хм, это что транспортник где-то на окраине столицы Третьего рейха грохнулся? Вполне возможно.
        Желание посетить вражью столицу у меня было, ещё бы, побывать рядом и не посетить? Только вот как? Я и так увешен всем, так что сразу стрельба начнётся, значит нужно спрятать, оставив, ну пистолет возьму, на всякий случай и скатаюсь. Размышляя, я не забывал поглядывать по сторонам. Сам я лежал в овраге, на обочине дороги, укрывшись в кустах крапивы. И у немцев она растёт. По дороге часто мелькали машины, было много мотоциклистов, даже несколько велосипедистов проехали. Та арба, что за мной следовала, как раз подкатила к перекрёстку рядом с которым я лежал, там же указатели стояли, и спокойно переехав на другую сторону, покатила дальше по полевой дороге. Где примерно я нахожусь, можно было по указателю определиться. Достав планшет, через прозрачную плёнку я стал осматривать карту. Ага, нашёл эту дорогу, там дальше должен быть железнодорожный переезд. Да, я теперь знаю, где нахожусь. Продолжая лежать и изучать карту, я так же поглядывал, кто там проезжал. Чем дальше, тем больше военных стало появляться на дороге, пара грузовиков набитых солдатами проехало, мотоциклисты в форме, на посыльных похожи.
Хотя и серьёзные солдаты на тяжелых мотоциклах с пулемётами были. Видимо их рассылают в разные стороны для постов. Зону поиска расширяют. Что меня поразило, гражданских на своей технике хватало, в кабриолетах, разных авто, и даже на мотоциклах. То есть у них технику не забирали на нужды Вермахта. Хотя да, о чём это я, это же не Союз, где личных авто можно пересчитать по пальцам двух рук. О, это во мне бывший капиталист проснулся.
        Дождавшись просвета, дорога в обе стороны была пуста, полевые тоже, арбы уже не была, быстро перебежал на другую сторону, толкая велосипед, и посмотрев в сторону далёкой полоски леса, передо мной было открытое поле, сразу принял правильное решение. Хм, а полоса леса больше на посадку была похожа, чем на нормальный лес. Просветы были видно. С этой стороны обочины спрятаться было негде, тут косари прошли, всё скошено, сразу увидят. Так что тут было только одно решение, я запрыгнул на сиденье велосипеда и приналёг на педали. Проехать метров двести успел, когда услышал гул мотора. Мельком обернувшись, облегчением вздохнул, красный кабриолет проехал. Гражданские что в нём сидели, на меня даже не посмотрели. А дальше я уже уехал на такое расстояние, что издали невозможно разобрать, что я вооружён и подросток, которого все так ищут, так что движения на дороге хватало. Даже несколько самолётов появилось в небе, что круги нарезали. Но я на это не обращал внимания и крутил педали. С велосипедом мне повезло, ход лёгкий, не нужно тратить лишних усилий, чтобы приводить его в движение.
        Когда я доехал до деревьев, которых принял за посадку, то понял что ошибся, это были специально высаженные дубы, что своими корнями крепили берег Одера. Да, за ними текла не сказать что широкая река. Хм, а почему я речник про неё не подумал? Подведя велосипед к самому берегу, стал идти вдоль него в сторону Берлина, почти два километра прошёл, пока не нашёл подходящее убежище из густого кустарника. Достал свинорез лже-капитана и прорубил проход внутрь, и срезанными же кустами закрыл его. Внутри расширил полянку, ветками закрыл сверху от воздушного наблюдения и получился небольшой такой домик-шалаш. Велосипед тут, хорошо спрятан. Дальше нужно думать. Достав карту, я стал её изучать. Хм, так это не Одер. Оказалось эта река вообще далеко, и в Берлине её нет, как я раньше думал. А река называется Шпрее. Хм, та впадает в реку Хафель, а та в Эльбу, которая впадает в Северное море. Во путь какой, длинный конечно, но немцы меня в той стороне точно искать не будет. План пока сырой, но пока пусть будет основным. А что там по Одеру?
        Одер впадает в Балтийское море, это я знаю. Идти пешком или на велосипеде ехать через захваченные немцами земли, это как игра в рулетку. А я речник, моряк, опыт плаванья на море, разовый, суточный, да и то по Чёрному морю, имеется. Почему нет? Тут до него километров двести, доберусь. Стащу лодку и отправлюсь по Одеру к Балтике. До первого шлюза, правда, там лодку притоплю, дальше на велосипеде. Если ещё что увести удастся. Хорошо, по воде мне больше нравится путешествовать. Доберусь до Щецинского залива, и там поищу что-то морское. Если что найду подходящее, дальше останется угнать и красться ночами вдоль берега, отстаиваясь в пустых заливах днём. Доберусь до Ленинграда, ночью прошмыгну. Нужно что-то с малой осадкой, чтобы минные поля благополучно пройти. Потом Нева, Ладога, Онежское озеро, Волга и наконец, Москва. Ха, хорошая идея, вот только выгорит ли она? Не знаю, но пока я на Шпрее, и есть прямой путь к Северному морю. Тут один плюс, меня в той стороне точно искать не будут. Надо подумать, Эльба или Одер. Время ещё есть. До вечера.
        Так план имеется и он уже одобрен коллективом, а коллектив это я. Убежище получилось неплохое, сняв с себя всю амуницию, убрал в карман «Вальтер» пилота и, взяв всю наличность, вдруг что прикупить удастся, осмотрел себя, и чуть сняв комбез обвязал рукава вокруг пояса. Слегка испачкал глиной лицо, изучил, как получилось, в одном из ранцев был комплект для бритья, из комплекта я взял лишь бритву отличной стали и это зеркальце, остальное оставил в самолёте. Вот так изучив себя, и скривился. Нет, это не то. Сходив к берегу и срезав камыша, отчистил сердцевину и получились небольшие мягкие цилиндрики. Вставив в нос, увеличив его размер, ещё раз посмотрел в зеркало. Черты лица чуть слега искривились, но этого мало. Из той же сердцевины нарезал полосок и вставлю сверху и снизу между дёснами и щеками. Вот теперь норма, изменилось лицо. Нарезав ещё такие вставки, для запаса, в последний раз взглянул в зеркальце. Довольно кивнул и, выведя велосипед, я с него так же всё снял, отъехав от берега, повёл дальше вдоль него. Так и шёл около часа пока не наткнулся на тропинку. По ней и поехал, но всё так же вдоль
реки, та то появлялась, то терялась по левую руку. Да, как и Балтика, Берлин был впереди. Когда добуду лодку и отправлюсь к впадению рек Шпрее и Хафель, шалаш будет по пути, вот и заберу имущество. Пока я решил придерживаться плана по Северному морю, да.
        Сначала мне попалась какая-то деревушка, расположившаяся на берегу реки, домов около десяти, но зажиточная деревня, даже трактор видел с тележкой и пикап. На меня никто не обратил внимания, едет мальчонка и едет, да и деревня была полупустой, началась страда, урожай снимали, все в поле. Тут я вспомнил, что у немцев свои тельняшки, и русский тельник на них не похож, опытный взгляд заметит разницу. Меня даже передёрнуло, когда я осознал, что чуть на мелочи не попался. Снял тельняшку, и аккуратно свернув, убрал её в карман комбеза, еле всунул, шишка получилась. Так и ехал с обнажённым торсом. Подростки мне попадались, так что особо я среди них не выделялся, такой же загорелый, со следами от майки на коже. В общем, обычный подросток. В одном месте даже пост проехал на дороге. Не один, догнал группу подростков и присоединился к ним. Поэтому солдаты на посту меня и прощёлкали, а когда я въехал на окраину Берлина, тут частный сектор был, то и расстался с этими веселыми подростками. Нормальные веселые парни и девчата. Рассказали, как сюда везли ужасного демона Полякова, что питается младенцами, да-да, в
газетах так и было написано, но он съел всю охрану, и пилотов, сам выпрыгнул с парашютом, а самолёт разбился. Это всё в сегодняшних газетах было с большими фото этого Полякова. К счастью тут моя маскировка меня спасла, никто даже не подумал, что рассказывают мне про меня. Сам самолёт на дорогу упал в двух километрах от Берлина. Хорошо, что никто не пострадал. Я только смеялся, когда те разные истории про меня сочиняли, причём больше похоже на ходу, и радовался что догадался навести маскировку на лицо. Первый экзамен выдержал, но сколько их меня ещё ждёт тут в Берлине за этот долгий и долгий день. Ладно, нечего ныть, делом нужно заняться. Так, а где тут местная барахолка, или рынок?
        Когда закончились окраины, и я поехал по центральным улицам, переезжая через трамвайные рельсы, то крутил головой с немалым интересом. Ещё на въезде я накинул полностью комбез, но закатал штанины и рукава повыше. Обувь снял, ехал босиком. Ботинки в корзинке были. Передвигаться по городу с обнажённым торсом было неприлично, та компания подростков оделись на въезде в город, а так как я это сделал, можно. Спрашивая дорогу у встречных прохожих, я доехал до рынка, стараясь соблюдать правила движения, машин тут хватало. Просто наблюдал, как себя ведут другие велосипедисты и повторял тоже что и они. Да и не трудно тут было разобраться, по краю проезжей части езжай и на перекрёстках будь внимателен, вот и всё.
        Когда на противоположной окраине показался рынок, я спрыгнул с велосипеда и, толкая его за руль, направился дальше, поглядывая на дорогу, куда поставить босые ноги. Подошва у меня конечно крепкая, я босиком часто хожу, но мало ли на стекло наступлю или ещё что. Мне ноги целыми нужны, сейчас всё от них зависит. Я заранее разделил деньги на три рваных части, мелочь, довольно солидная стопка из карманов немцев я ссыпал в левый ботинок, прикрыв носками. Это чтобы не показывать крупную сумму, а так разберёмся. Для мелких покупок немного монет в кармане с одной из пачек были. По самому рынку я так и гулял с велосипедом, не хотел его оставлять, свистнут в момент. Наверное, точно не скажу. Сам рынок оказался больше продовольственным, крестьяне привозили натуральные продукты на продажу. Я замечал среди покупателей женщин в форме прислуги, для хозяев покупали свежие продукты и зелень. Однако и вещи были в продаже, но чуть дальше. Купив на мелочь три пирожка, пока шёл и осматривал рынок, съел их. Вкусные, понравились. Потом молока стакан взял, свежий надой, сегодняшний и вкусный. Тут же у прилавка молочницы
выпил и вернул его, поблагодарив. При этом незаметно двигая на место одну сдвинувшуюся закладку между нижней десной и щекой. Чуть вместе с ней не выпил молоко.
        Приметив, наконец, небольшие ряды с вещами, стал осматривать, что было выложено на прилавках. Всё ношеное в основном, что не по размеру стало, тут и продавали. Взял две рубашки. Хотя нет. Первым делом, найдя нужную вещь, долго торговался за большой сорокалитровый мешок для вещей, с лямками для переноски. Вот теперь и закупками можно заняться. Мешок самодельный из плотной материи, хорошо сшитый. И лямки не тонкие что в плечи буду врезаться, а с пониманием сделаны, широкие, по пять сантиметров. Вот только после этого я купил две рубашки по размеру, длина рукавов тоже подходила. Одна синяя, другая коричневая. Нормально. Синюю убрал в мешок, другую надел, попросив у продавца пройти в примерочную, это был просто закуток за прилавком. Дальше отыскал крепкие широкие штаны с ремнём. У подростков такие видел. Надел так же примеряя и снимать не стал. Комбез вместе с ботинками ушёл на дно мешка к рубашке. Так потихоньку и одевался. Купил неплохие лёгкие ботинки с высоким голенищем на шнуровке, не кеды, но что-то вроде. Пять пар носков подобрал, трое трусов и трое маек. Нашёл лёгкую куртку и кепку. Приобрёл,
нормально. Свою фуражку я потерял, похоже, навсегда, очнулся без неё, но и так хорошо. А фуражку я себе ещё найду, или куплю. Заметив у продавца в продаже несколько одеял, взял два пледа. Не новых, но чистых, выстиранных. Свернул в рулон и в мешок убрал. Места немного осталось, но именно что немного. В рядах нашёл и посуду. Взял трёхлитровый котелок, большую литровую кружку, она мне за место чайника будет и небольшую сковороду. Тарелку глубокую нашёл, пару ложек и пару вилок. Я предпочитал столовые приборы с запасом брать. Вечно всё теряется. Три носовых платка взял, вещи нужные, и большой, за место скатерти.
        После этого купил ещё один мешок, так как первый был полон. Закрепив мешок на велосипеде, на заднем багажнике, продолжил ходить между рядов. Купил мыла для стирки, что-то вроде хозяйственного и другого душистого, мыться. Мочалку подобрал по нраву, тоже взял. Когда в продовольственные ряды вернулся, то приметив мужичка, что торговал консервами, взял десять банок советской тушёнки, ещё пяток с сосисками, они мне нравились, да рыбные консервы. Неплохое разнообразие. У женщины купил мешок крупы, два кило, галет пакет, небольшие мешочки с солью и сахаром, немного специй. Потом пакет гороха, макарон. Макарон много. Всё, и второй мешок полон, можно поискать средство передвижения по реке. Теперь мешок с продовольствием за спину, и поправив лямки, я покатил к речному порту столицы Третьего рейха, на ходу жуя пирожок, купил парочку на входе с картошкой.
        По пути поменял мешки местами. С продовольствием он хоть на вид меньше, а тяжелее, да лямки в плечи врезались. А так поменяв, стало как-то свободнее плечам. Пока ехал, поглядывал на солдат, были редкие патрули. Интересовали меня их карабины. Автомат для боя хорош, но он на короткие дистанции, а карабин, это уже серьёзнее и при путешествии тот нужен. Только вот как его добыть, тихо незаметно и не привлекая внимания? Тут когда меня потрясло на трамвайных путях, одна распорка вдруг вылетела из носа, на выдохе получилось, как выстрелила. Нужно запасную вставить, а то нос стал несимметричным. Найдя место поспокойнее, вроде никого, я достал зеркальце и вставил запасную. Из-за торопливости чуть до крови ноздрю не повредил, юшку не пустил, но вернул всё обратно. Я уже и привык через рот дышать, ноздри-то с этой маскировкой практически блокированы. Ну и за щекой вставки поправил. Одну пришлось новую ставить, оказалось, съел с пирожками, а я и не заметил.
        В сам порт я все же не поехал, больно там народу хватало, грузы приходили, военных хватало. Чего зазря мелькать? Просто по набережной Берлина, где текла Шпрее, стал искать места стоянки частных лодок, пока не добрался практически до окраин, у пристань были яхты, катера, парусные лодки, я же искал простую, вёсельную. Лучше четырёхвесельную, чтобы и велосипед взять и всё остальное ушло. Таких хватало, любили жители Берлина совершать водные прогулки или путешествие по реке. Да и сама река не пуста была, пользуясь тёплыми днями, берлинцы отдыхали, путешествовали и устраивали пикники. Нашёл я неплохую лодку, пусть парусную, но мачта съёмная, это меня заинтересовало. А ночью можно и под парусом идти. Хотя чего ночью-то? И днём пойду, кто на меня внимание обратит? Вот именно, тут таких путешественников даже не сотни, ближе к тысяче. Только в том месте берега, где я стоял, облокотившись о руль велосипеда, видел около сотни лодок, яхт, и катеров. Рыбаков тоже хватало. О кстати, а снасти я и не купил.
        Тут сбоку раздался многоголосый шум и даже вроде визг. Здоровый бюргер, интересно, почему не в армии, тащил за ухо мальчишку моих лет куда-то в сторону одной из улиц. По возгласам прохожих я понял, это меня поймали. То есть, Полякова. Видимо этого мальчишку за меня и приняли. Сработали фотографии в газетах. Тот просил отпустить, визжа, но мужик не слушал, а продолжал вести и трепать его за ухо. Заметив полицейского, тот обрадовался и заспешил к нему. Как я понял он за наградой шёл. Десять тысяч рейхсмарок, приличная сумма. Я тоже разогнавшись с небольшого склона, догнал и присоединился к этой группе. Разобрались быстро, хотя парню, было видно, досталось, глаз подбили, шевелюра поредела, щека красная и ухо большим стало. Такое же красное. Размазывая сопли по лицу и ревя, тот хромая на обе ноги направился домой, а недовольный бюргер только матерился. Премия мимо прошла.
        - Третьего Полякова находят с утра, - пробормотал полицейский, когда патруль военных подошёл разобраться. - Этому повезло, толпа не забила.
        - Да-а, - сбив пилотку на затылок протянул один из солдат. - Сознательные у нас граждане, патриотичные.
        Мысленно согласившись с немцем, я оттолкнулся ногой от брусчатки и укатил в одну из улиц, возвращаясь к центру Берлина. Там на одной из улиц я приметил магазин рыболова-охотника. Надо заглянуть, может, что интересно попадётся. Мне нужны складная удочка и снасти. Главное найти этот магазин, тут могут быть проблемы. Я дорогу особо не запоминал. К счастью ничего искать не пришлось, мне просто повстречался другой. Поставив велосипед у больших обзорных окон, чтобы видеть его изнутри магазина, и подумав, направился к продавцу берлинских газет, стоявшего на углу улицы. Купил у него три экземпляра с моим фото и суммой премии. С собой возьму, на память, на стену повешу. Шагая обратно, свернул пачку аккуратно в рулон, прицепил к одному из мешков и только после этого прошёл внутрь магазина. Из всего запаса денежных средств я потратил чуть больше половины, поэтому, не смотря на то, что вроде особо ничего не надо, подготовился к путешествию, всё равно с интересом стал осматриваться, как только прошёл внутрь магазина. Хм, тут и оружие продают, как я посмотрю? О, и «Маузер» в деревянной кобуре есть? Дед уж
больно горевал, что мой подарок с «Адмиралом» на дно Дона пошёл.
        - Вы молодой человек посмотреть или что-то купить? - услышал я вопрос сбоку и, оторвавшись от созерцания стойки с оружием, повернув голову, посмотрел на усатого коренастого мужчину, что вышел из неприметной дверцы, ведущей видимо в подсобные помещения или на склад.
        - Купить. Мы с нашим классом собираемся в поход на неделю. Я уже всё закупил, но проезжая мимо вашего замечательного магазина вспомнил, что сломал своё удилище в прошлую рыбалку. Вот решил зайти и купить всё что нужно.
        - Правильное решение, - одобрительно кивнул тот. - Идём к стойке с удочками, выберем подходящую.
        Проблем с выбором удилища не было, взял четырёхметровую составную удочку из бамбука. Потом прошли к витрине, и тот стал показывать лески и крючки под стеклом, наклонившись, я стал с интересом смотреть, что тот показывал. Внезапно я раз и чихнул. Сам не ожидал этого, внезапно всё произошло, молниеносно. И обе пробки из камыша вылетели из ноздрей, те прилипли на соплях к стеклу. Продавец все понял мгновенно, дёрнулся, потянувшись к полке и воскликнув:
        - А я всё понять не мог, где тебя видел…
        Отшатнувшись от мелькнувшего серебристой молнией охотничьего ножа, который чуть не задел мою шею, я выхватил из-за пояса пистолет и направил его на продавца. Мы оба замерли, обдумывая ситуацию. В отличие от продавца в дальнейшем я не сомневался. Сдёрнув с вешалки походную брезентовую куртку, накинув её на пистолет, дважды выстрелил. Словив две пули в грудь, продавец, уже готовившийся перемахнуть через витрину, чтобы достать меня, упал за прилавком. Выстрелы были хоть и приглушённые, но громкие. С опаской осмотревшись, видимо всё же никто не слышал, тревоги не было, я проверил продавца, готов. Потом убрал оружие обратно за пояс, прикрыв полой куртки, и спокойно выйдя на улицу, закатил велосипед вовнутрь.
        Повесив табличку «Закрыто», запер дверь и проверил помещения магазина. Пусто, и только потом прошёл к стойке с оружием. Эх, красота. Будем выбирать. Главное как всё это вывозить? Что-то мне не хочется что-либо оставлять. Хм, а патроны где хранятся?
        Не смотря на всё то, что произошло, головы я не терял, и старался перед окнами не мелькать, чтобы меня было снаружи не видно. Оружие и патроны потом, да и всё что нужно тоже, сначала я поискал возможный путь отхода. Пробежался в то помещение, откуда вышел продавец и по коридору дошел до большой железной двухстворчатой двери, ведущей во внутренний двор. Откинув запор, я приоткрыл одну створку и выглянул наружу. Особо ничего не увидел, мне закрыл обзор задний борт крытого небольшого грузовичка, чуть больше пикапа, но на полноценный грузовик этот развозной фургон не тянул. Чем-то тот на «полуторку» смахивал. Хм, а не магазина ли машина? Продавца-то я не обыскивал. Заперев задний вход, я побежал обратно в магазин, где и обыскал, наконец, продавца. Среди разной мелочи нашлись и ключи с эмблемой «Рено».
        Сбегав и проверив, ключи были от этого грузовичка, я вывел наружу велосипед и поднял его, закрепив в кузове машины. Дальше отнёс удочки и, вернувшись, осматривая достаточно неплохо оформленный магазин, потёр руки, пробормотав:
        - Ну что, приступим?
        Знакомых у меня уйма, им всем что-то нужно подарить добытое мной в Берлине. Значит, много вещей брать нужно, можно мелочёвки, главное много, всё равно на подарки разойдутся. Сначала я собрал в туристический рюкзак, а их тут на вешалках хватало, все лески и крючки, сколько было, товар дорогой и редкий у нас. Поплавков тоже набрал, но без фанатизма, да и грузила тоже, самому отлить можно. Катушек с десяток взял. После этого занялся оружием. Хм, тут даже винтовка и карабин «Мосина» выставлены на витрину были. Меня они не интересовали, дома их и так до фига. На местах боёв откопать при нужде можно. Нет, я искал хорошее оружие, охотничье. Взял пару мелкокалиберных винтовок, под тот же патрон вроде моей утопленной с «Адмиралом», то есть с боеприпасом дома проблем не возникнет. Одна мне, другую Димке отдам. Было четыре «Маузера» в деревянной кобуре под парабеллумный патрон, взял все. И патроны тоже. Всего-то полторы тысячи в бумажных пачках оказалось. Потом взял несколько охотничьих карабинов с прицелами, нарезных. Отдельно прицелов набрал, самых лучших, восемнадцать штук. Биноклей десяток, даже две
подзорные трубы были и телескоп, всё взял. Средства чистки для оружия, ну и патроны. Всё это я убирал или в оружейные чехлы или в туристические рюкзаки и относил в кузов грузовика, складируя.
        Палатку взял четырёхместную, одеял ещё, надувных подушек три штуки, походный столовый набор, котелков и всего такого, но тоже без фанатизма. Тенты набрал. Всё это я относил в грузовичок. Наверное, я бы весь магазин вывез, но кузов оказался полон и просто всё не войдут. Хм, в лодку, пожалуй, тоже, надо будет побольше брать. И как потом я с этим хабаром буду возиться? Ладно, что-нибудь придумаю. Я как Шарик, пёс деда, вцеплюсь, и пока не съем не отпущу. Вот и тут добычу из рук не выпущу.
        Была бы походная одежда моего размера, взял бы не раздумывая, но такой не нашёл. Разве что плащ прорезиненный нашёл и сапоги, почти мой размер, чуть больше, но свернул в тюк и взял. Уже вечерело, как стемнеет, можно будет выезжать, а пока я продолжал осматривать товар в магазине. Мне понравились три походных подарочных набора алкоголика. Хорошо выделанные деревянные чемоданчики, внутри фляга, серебряные стаканчики, и столовый набор. Вот три таких чемоданчика взял, каждый сунул по рюкзаку. Рюкзаков я много набрал, штук двадцать, хорошие вещи, тоже пригодятся. Дальше я сделал самодельный запал, из фитиля, найденного среди банок и коробок с охотничьим порохом, замерил, десять минут гореть будет, и в сумерках, перед тем как покинуть магазин, поджёг шнур. Следы так заметал. А сам запустив движок стронул тяжело гружённую машину, и поехал к набережной.
        Комендантского часа в столице не было, ехал свободно. Добравшись до нужной улицы, чуть в темноте не заблудился, ориентиры было плохо видно, я их запоминал пока к магазину ехал, но ничего выехал куда нужно. Народу тут, правда хватало, гуляющих, но я поехал дальше, к пристаням с простыми лодками. Многие на берег были вытащены, но некоторые покачивались на волнах. Подобрав большую шлюпку, с парусом, стал переносить вещи в неё, вёсел тут не было, хозяева забрали, но я нашёл другие, чуть короче, но они в соседней лодке лежали. Под конец, когда освободил заваленный велосипед, то и его откатил. Накрыв лодку тентом чтобы к вещам внимание не привлекать, отогнал машину подальше и просто утопил, загнав в воду. Ушла вся. Найдут, конечно, но я буду далеко, если вообще ко мне её припишут. Вон, где магазин находился, уже полчаса зарево и слышны гудки пожарных машин.
        Дальше вернувшись в лодку, грузы я распределил так, половина на носу половина на корме, велосипед там же, а я в центре. Вот так на вёслах отойдя от берега, поднял парус и заскользил вниз по реке в сторону впадения Шпрее с рекой Хафель. Ну что ж, моё путешествие началось, двигаюсь на север. Хм, а пожар никак потушить не могут, зарево больше и выше стало. Ладно, это дела местных. Где там ориентир радом с шалашом с другими моими вещами и оружием?
        Всё-таки пропустил из-за темноты ориентир, пока не сообразил что проплыл. Пришлось приставать к берегу, чуть вытащив нос лодки на берег, иначе течением унесёт. Возвращаться на этой посудине обратно я не хотел. Проще сбегать и всё принести, чем задыхаясь, работать вёслами. Для маневрирования они ещё ничего, а вот грести, да ещё против течения, не совсем подходят, как я уже говорил, коротки они для этого. Найти шалаш удалось достаточно быстро, дерево тут приметное было, что и служило ориентиром. Мешала тёмная ночь, снова тучи наползли на луну, да ещё похоже дождливые, посвежело, поэтому двигаться приходилось чуть ли не на ощупь. Я конечно в магазине средства освещения взял, это керосиновую лампу, в лагере подвешивать или в палатке, и парку фонариков. Только они без синих фильтров как у военных фонарей, привычных мне. Отсвет фонаря было видно издалека. Потому и лежит один такой фонарик в кармане куртки.
        Держа пистолет наготове, я подкрался к шалашу и, убрав срубленные ветви от входа, я ими пригородил туннель, ведущий в шалаш, и, прислушавшись, проник внутрь. Хорошо, никого не было. Только мелкого грызуна спугнул, что пытался добраться до продовольствия в одном из ранцев. Поцарапал бок, чуть-чуть изодрал, но дыру проделать не успел, я вовремя вернулся. Быстро надев немецкую разгрузку, магазины по бокам, автомат на бок, два ранца и парашютная сумка. Нагрузившись теперь уже своими вещами, я тяжёлой, но свободно походкой направился обратно к лодке. Та в норме была, корму только развернуло по течению, но нос с берега не соскочил, и её не унесло. Разложив вещи, я забрался в лодку и, оттолкнувшись веслом, уходя от берега, развернулся, и снова поставив парус, по вещам перебрался на корму, к рулю. Пришлось и тут свободное место расчистить. Амуницию я положил под ноги, автомат поставил рядом, чтобы быстро дотянуться можно было. С виду я обычный подросток, не стоит привлекать внимание грудью перетянутой ремнями, с чехлами для магазинов, гранатами и автоматом. Всё это я положил под ноги и прикрыл.
        Теми тентами для навесов, что я взял из охотничьего магазина, накрыл все вещи. Не хватало ещё, чтобы что-то промокло. Поначалу мелкий дождь накрапывал, он начался, когда я километров на десять удалился от Берлина, а потом и сильнее пошёл. Тента хватало, чтобы накрыть всю лодку, так что с этой стороны я прикрыт, в лодку ничего не попадало. Спустив парус, ветра не было, и тот обвис мокрой тряпкой, я сел за вёсла, и начал грести. Знаю что неудобно, но по течению можно. Мне нужно как можно быстрее удалиться от столицы Третьего Рейха. Я давно скинул всю одежду и, елозя голой задницей по хорошо ошкуренной скамейке, энергично работал. Так и уходил всё дальше и дальше. Только тент иногда поправлял, я под ним прятался, лишь вёсла торчали по бокам. Дважды на берег выскакивал, плохо видно было, и один раз на мель сел, но главное я удалялся от Берлина, это и примеряло с потерей времени, чтобы слезть с мели или отойти от берега. Лодка повреждения не получила. Я старался отслеживать движение, и правил лодкой, вроде правильно свернул в русло, там и должна река впадать в Хафель. Пока работал вёслами, продолжал
размышлять. Да, пройду Хафель, попаду на Эльбу, а та впадает в Северное море. Только если сравнивать русла Одера и Эльбы, с тем же Хафелем, Одер практически прямой и короткий. А сколько шлюзов по пути до Северного моря? То что мне пока не встречались, это просто везение, я тупо не знал где они находятся. На карте моей этого не было.
        Тут до Одера по прямой всего километров двести, ну чуть больше. Чего мне далось это Северное море? Попутешествовать решил? Нет, лучше Одер и Балтика. Вот так работая вёслами, я и размышлял. И чем больше думал, тем боле осознавал, что Эльба это авантюра, а вот Одер, вполне рабочий план.
        Перед рассветом, когда я по моим прикидкам удалился от столицы Германии километров на шестьдесят и уже точно двигался по Хафелю, стал искать место для стоянки. Дождь не прекращался, перешёл в затяжной. Вот так в предрассветных сумерках заметив протоку, взял и ушёл в неё, там отойдя чуть дальше, спрятал лодку за камыши, приткнув её к берегу. Ну вот и всё, обнаружить её можно если только наткнуться, а так прикрыта камышами со всех сторон, с четвёртой стороны берег был. Я даже мачту смог снять, демаскировала. Проверил тент, не натекла ли под него дождевая вода, по мелочи было, поправил, а сам, накинув трусы, выбравшись на берег, стал осматриваться. Это место я выбрал из-за вот этого самого дерева, под которым стоял, тут сухо было, крона густая. А осмотреться не поучилось из-за того же дождя, видимость едва на сорок метров.
        Ночевать на берегу я не стал, хотя под деревом палатку можно было поставить, забрался в лодку, устроившись на одеялах, и подложив под голову одну из надутых подушек, почти сразу уснул. Даже барабанившие по тенту капли дождя ни сколько не мешали. Как отрубило, бессонная ночь сказалась, да и то время, когда очнулся после похищения. Один оздоровительный сон у меня был, этот второй.
        Когда я проснулся, дождь всё так же шёл, но перешёл в моросящий. Выглянув из-под тента и посмотрев на небо, задумался. Похоже, дождь надолго затянул. Время было, судя по стрелкам на часах, четыре дня, до вечера точно будет идти, а возможно и всю ночь. Тучи слишком низко, цвет свинцовый. Долго будет идти, возможно даже ещё сутки если не больше. С одной стороны мне это на руку, поиски замедлятся, с другой и я медлительнее стану.
        Вздохнув, я стал подводить часы и прикидывать, что мне хочется на завтрак. А всё, я был очень голоден. Достав из одного туристического рюкзака небольшую походную керосиновую горелку, специально в походе готовить, поставил прямо на дно лодки. Лишь тент чуть приподнял и отверстие оставил за место дымохода. На горелку поставил котелок. Там держатели были, способные даже округлые бока котелка держать, и поджёг. Керосина две жестяные банки имелось по три литра. Хватит. Пока вода разогревалась, я готовил остальное. Воду тут же взял, сделал ямку в тенте, дождался, пока дождь её наполнит и слил, как раз котелок и набралось, мне хватит. У борта лодки черпать не стал, тут камыши, вода стоячая, головастики плавают, лучше дождевую использую.
        Когда макароны сварились и я слив воду за борт, заправил блюдо тушёнкой, полбанки хватило, остальное позже с галетами, то ел и думал. Зря я тот грузовичок притопил. Опытные следователи, а на мои поиски бросят лучших, свяжут и поджог магазина, и притопленный грузовичок, и пропажу лодки. Я же моряк и они это знают, логично, что для меня река наилучший способ уйти от погони. Да, тут я сглупил. Где они меня будут искать? Да тут, на речке Хафель, а потом логично, что на Эльбе, если раньше не перехватят. Интересно, сколько у меня времени? То что мало, это понятно. Значит, будем менять транспортное средство как и планировал. Значит Одер? Тем более всё равно ещё несколько километров и будет шлюз, а здесь сменю на скаку скакуна. М-да, что-то не хочется выбираться под дождь, а надо. Может, я просто надумываю это, ничего такого и нет, но лучше перебдеть. Не стоит считать противника глупее себя. Обычно это плохо заканчивается.
        Соскребая соус со стенок котелка, я всё съел, ещё и галетой подтёр. Хороший завтрак получился, сытный, ополоснув котелок в воде за бортом, я потом отдраит его мочалкой сделанной из стеблей камыша. Убрав всё обратно в рюкзак, подтянув трусы, снова выбрался из лодки, привычно ухнув в воду по пояс. Тут такая была глубина. Поправив тент, я повесил на одно плечо один из солдатских ранцев и, выбравшись на берег так же в одних трусах, босиком зашагал прочь от реки. Мне нужно было найти дорогу и транспортное средство. Идеально подойдёт телега, под крестьянина буду маскироваться, а там как повезёт. Жаль дождь идёт, все по домам и сидят, поэтому шансы найти подходящий транспорт быстро, невелики, исчезающе малы, но я всё равно надеялся. Если я прав, то реку заполонят патрульные катера и лодки добровольцев, помогающих меня искать.
        Оказалось, расположился я на ночлег не так и далеко от поста на перекрёстке дороги. Он тут в двух километрах располагался, рядом с мостиком через речушку, похоже, это русло той же протоки где я в камышах укрывался. Поначалу привлёк моё внимание смех, задорный такой, весёлый, его гоготом поддержало ещё несколько. Вот я, поправив ранец, и направился в ту сторону. Выбор ранца был осмысленный. Он кожаный, хорошо защищён от дождя, два пистолета, запас патронов, пара ножей, сухпай и ботинки находятся внутри. Я даже штаны скатал и на дно положил, остальное всё сверху. Уместилось. Вот рубашка не влезла, но и так неплохо. По склону берега протоки добравшись до каменного явно старинного моста, я выглянул из-за него. На дороге у перекрёстка был пост, мешки пулемётной позиции, мотоцикл и грузовик, «Опель-Блиц». Чуть в стороне натянут между деревьев тент, где солдаты видимо и скрывались от огня, там был разведён костерок и кошеварил над котелком один из солдат. Всего получается семь солдат при унтере.
        Больше всего меня заинтересовал грузовик. Я уже понял, что так привлекло интерес немцев, что они высыпали на пустую дорогу, поэтому прикидывал, как до него добраться. А веселье солдат обеспечивал уж, видимо он выбрался на дорогу, переползая, вот часовой его и остановил. Думаю, он на хвост наступил или ещё что ну уж и стал крутится. А тут другие набежали, не давали ему уползти с дороги сапогами, пресекали все попытки рывком уйти в спасительные кусты. Скучно, дорога из-за дождя пустая, вот те и развлекались. Вот пока они веселились, я по-пластунски по траве подобрался по обочине ближе к грузовику, и одним рывком забрался в кузов. Всё это прошло незамеченным для солдат. Больно уж грузовик хорошо стоял, если чуть надрезать тент, то все солдаты будут прямо у меня на глазах и, открыв огонь из обоих пистолетов, я их положу, обеспечив победу неожиданностью нападения. Очень не хотелось, конечно, это я не про убийство, а вообще внимание привлекать исчезновением поста, это всё равно что в ночи фонарём светить, мол, я здесь. Но мне была нужна машина, а за десять минут, что я наблюдал за постом, по дороге
никто так и не проехал.
        В кузове было пусто, только лавки по бортам. Расстегнув ранец и достав пистолеты, положив на лавки, я извлёк нож, тот самый свинорез лже-капитана, он был очень остро заточен, и собрался уже прорезать тент, как что-то рявкнул унтер, видимо прекращал веселье. Тут он ещё велел какому-то Хенрику съездить в деревню, прикупить шнапса, в такую погоду только спиртное и спасает от простуды. Не могу с этим не согласится. Я думал этот Хенрик поедет на мотоцикле, но хлопнула дверца кабины и, задрожав корпусом грузовика, заревел мотор. Почти сразу водитель включил скорость и, выехав с обочины на дорогу, куда-то покатил, а я так и остался стоять как дурак с ножом в руке.
        Быстро всё вернув в ранец, я перебрался к заднему борту и, отогнув край тента, запоминал дорогу, пост уже скрылся за поворотом. У меня была мысль приставить ствол пистолета к переднему борту и выпустить пару пуль, застрелив водителя, тот был один, я хорошо слышал, что дверца хлопнула один раз. Грузовик, замедляясь остановиться, надеюсь не скатиться на обочину, откуда его вытащить можно будет только трактором. Но я откинул эту мысль. Да и не надёжно так, водитель, не смотря на дождь, развил приличную скорость, пристрелишь, и улетит с дороги, авария обеспечена. Этот гад повороты с заносом проходил, Шумахер недоделанный. Я просто подумал, если тот едет в деревню, то она близко, а у деревенских можно позаимствовать транспорт. Когда они ещё его хватятся.
        Ехали мы и вправду недолго, километра три от силы. Немного потрясло, когда на гравийку с шоссе съехали, но быстро остановились. Мотор заглох, скрипнула дверь кабины, и водитель что-то стал орать, нажимая на клаксон. Как я понял, просил вынести спиртного, а то, мол, он доблестный солдат Вермахта не хочет выходить под дождь, промокнуть и заболеть. Пока тот переругивался с хозяевами дома, у которого остановился, они ещё и о цене стали спорить, я осторожно выпрыгнул и, шмыгнув к забору, затерялся среди построек. А деревня-то крупная, и собак хватало, но те по будкам сидели, я их не интересовал. Судя по шуму, Хенрик получил что надо и уехал, а я продолжал изучать постройки. Нежилые, хозяйственные, вот в одном из амбаров и нашёл приличный на вид грузовичок. Тоже что-то французское. До этого было три мотоцикла, трактор и пикап, я уже хотел было на пикапе остановиться, но решил ещё несколько строений изучить и вот, нашёл этот грузовичок. Размером с «полуторку», он точно всё увезёт. Особенно мне понравилось, что тот крытый в отличие от пикапа, тент целый, не протекает. Сама машина стояла не в самом амбаре,
а мокла за ним, чуть мимо не проскочил. Завести удалось без проблем, пять минут возни и запустил двигатель без ключа. Двигатель поначалу громко взревел, но особо я не опасался, что меня услышат. Пользуясь дождем, крестьяне занимались разными делами. Двое крепких пожилых мужиков, почти стариков, неподалёку ремонтировали трактор. Как я понял, они кольца поменяли и сейчас гоняли двигатель на разных оборотах, чтобы те притёрлись, так что при этом шуме завести и угнать грузовичок удалось без проблем. Я ещё и в самом сарае пошарил и нашёл пару канистр с бензином, там ещё бочка стояла, но мне её было не поднять. Бак у машины был практически пуст, так что запас топлива пригодится. Жаль, заправиться не успел, заметил, что старички начали заканчивать с трактором, вот и поспешил уехать, пока было шумовое прикрытие.
        Когда двигатель трактора особенно громко взревел, я включил первую скорость и, скользя в грязи, земля успела пропитаться, выехал на улицу и, покинув деревню, никто так и не обеспокоился, направился по дороге обратно. Не доезжая поста, съехав с дороги, загнал машину под деревья рощи, спрятав на опушке. Дальше бегом к лодке. На вёслах, используя их как шесты, подогнал лодку практически к мосту, не доходя поста, тут всего метров триста до машины, и вот так потихоньку с трофеями в руках бегал к машине. Двенадцать раз, и последним велик загруженный до предела укатил. Дотолкал, разгрузил, и самого поднял в кузов. Меня уже шатало от усталости, но достав из чехла туристический топорик, я побежал обратно, лодка осталось, всё что можно я с неё снял, даже парус. Отогнав вниз по протоке, прорубил днище и затопил в середине. Потом пока грёб к берегу, чуть не выпустил топорик, но ничего спас. Из последних сил добежал до машины. Убрал топорик, заправил бак, слив бензин из обеих канистр, и со второго раза с разгона выехав на дорогу, поехал дальше по трассе. Направлялся я к Одеру. Прощай Хафель, здравствуй Одер.
        Впереди меня ждал город Белиц. Как бы его объехать? Дорога стелилась под колёсами, хорошо отлаженный двигатель грузовичка ровно урчал, поглощая сворованное для него топливо. Ехал я на сорока километрах в час, щётки не особо помогали, так что это была максимально возможная скорость, которую я мог развить. Не понимаю как тот Хенрик мог так гнать, возможно тот так хорошо знал дорогу, что мог проехать её с закрытыми глазами, от того и подобная скорость.
        Ехал на шару. Автомат лежит рядом на сиденье, ещё пистолет прижал бедром, чтобы при резком торможении тот не улетел на пол, схватить и стрелять. Это я про посты, если вдруг упрусь, а деваться не куда будет. Где те стоят, я уже понял, на перекрёстках дорог и на въездах в города. Есть ещё передвижные патрули, но не думаю, что они особо работают в такую мерзкую погоду. Поэтому поглядывая на карту, я за километр до перекрёстков останавливался и бегал смотреть, есть ли посты. В первый раз был, укреплённый. Объехал его по просёлочной дороге, чудом нашёл. На втором перекрёстке поста не было. Дальше объехав Белиц, я продолжил движение к Одеру. Кстати в будущем, вернее в моё время, по нему пролегала граница Германии и Польши. Это единственное что я об этой реке помню. Всё.
        Тут напугав меня, светя фарами, пролетели встречные два мотоцикла с солдатами и бронетранспортёр. Ага, хороший хозяин собаку не выгонит в такую погоду из дома, так то собаку, солдат это не касается, вот те и катаются по дорогам, проводя патрульную службу. На мой грузовичок те даже внимания не обратили, не остановились. Почему, я понял довольно скоро. Через протоку был перекинут однопролётный автомобильный мост, рядом с деревушкой, и там был пост. Эти остановят, точно говорю.
        Сплюнув, я развернулся и побежал обратно, стремительно темнело, дождь так и не прекращался, но мне ничего не помешало вернуться к ельнику, что рос рядом с дорогой, там я машину и оставил. Отряхнувшись, а я так и бегал обнажённым, сел на подножку и, достав из кабины планшет, не обращая внимания, что на него падают капли дождя, тут плёнка карту защищает, ещё раз осмотрел путь. Жаль что у меня не полевая карта, а лётная, там немного другие ориентиры, такая же другая, если сравнить с морскими картами, но все реки и города указаны, а это главное. Главные дороги тоже, а вот второстепенных дорог тут не было. Перекрёсток недавно проезжал, он на карте не отмечен. Белиц я проехал, километрах в двадцати позади остался, вернусь к перекрёстку и направлюсь к северному побережью Германии, туда же куда и Одер впадает, просто параллельно ему буду ехать пока бензина хватает. Да, так и сделаю.
        Осторожно приподняв еловую «лапу», я выглянул из-под неё и изучающе посмотрел на пост что стоял в лесу на перекрёстке дорог. Этого момента я уже часа три жду, пока солдаты на посту отвлекутся. Не знаю, чем были подозрительны эти две дамочки из Испании на голубом двухместном кабриолете, их возмущённые вопли отражались от стены деревьев, но солдаты демонстративно и явным удовольствием потрошили их багаж. Отвлеклись тут все, даже водитель покинул бронетранспортёр и направился поближе посмотреть. Быстро метнувшись к борту бронемашины, держа в руках пустую канистру и шланг, я перевёл дух и, выглянув из-за гусеницы, заметили или нет, стал откручивать крышку бака. Тот находился между двигателем и кабиной. Сразу сунув шланг в бак, и подсосав, вместе с хлынувшей струёй бензина сунул шланг в горловину канистры, сам осторожно и тихо отплёвываясь. Как только канистра оказалась полна, я закрыл её и утащил в ельник, вернувшись со второй, снова пососал и снова придерживал так, чтобы струя бензина не звенела о стенки канистры.
        При этом я всё приглядывал за солдатами, но эмоциональные испанки продолжали буйствовать, сейчас при ясном солнечном свете те стояли в одном белье, похоже, дело дошло до непосредственного осмотра, молодцы солдаты, даже от такой службы кайф ловят и умеют развлекаться. Три дня назад, когда я угнал грузовик, то смог добраться разными объездными путями до района города Котбус, оставив Берлин по левую руку. До Одера оставались какие-то считанные километры, но бензин закончился. Два дня лил этот дождь и только сегодня ночью вот закончился. Перенёс непогоду я хорошо, в кузове грузовика укрытом в этом самом лесу, где я в поисках горючего наткнулся на пост. Три дня назад, ночью, когда машина начала дёргаться, я понял нужно срочно искать укрытие, хотя я этим и так занимался последние полчаса, но ничего подходящего не было. Судя по карте, скоро должен был появится лес, но не доехал. Так вот и встал на дороге, ни туда, ни сюда.
        Сейчас вспоминаю как я мудрил, так только удивлённо качаю головой, но ведь получилось. В общем, я слил из бака последние капли горючего, как раз на флягу набралось, дальше отсоединив бензопровод от бака, и напрямую сделал слив в карбюратор. Закрепил флягу на капоте, подкачал и завёл машину. Бензину хватило доехать до леса, свернуть с дороги и углубиться слегка в лес. Когда мотор снова начал чихать, я и заехал под защиту высоких елей. Старый лес. Машина стоит в тридцати метрах от опушки, замаскированная лапником, бензин я нашёл и даже добыть смог, только мне лес как-то пересечь надо, а на дороге этот пост. А торопиться следовало, я уже дважды забираясь на высокие деревья этого смешанного леса, видел как проводилось прочёсывания соседних лесополос. Причём это были не солдаты, их видимо на основных направлениях использовали, гражданские были, с охотничьими ружьями и винтовками. Выстраивались в цепь, ими вроде полицейские командовали, и прочёсывали. Понимаю что для немцев это второстепенное направление для поисков, но я-то здесь. Они так случайно обнаружить меня смогут. Ну не меня, так машину, а
трофеи я терять не хотел. Я ещё тот хомяк. Руку отгрызу, но не брошу. Грызть не себе буду, тем, кто попытается наложить лапу на мою добычу.
        Закрыв крышку бака, утащил канистру в лес и, подумав, посмотрев на дорогу, там шум не прекращался, вернулся к бронетранспортёру и, стараясь не шуметь, вытащив запасную канистру из держателей и приоткрыв горловину, понюхал. Бензин. Пригодится. Так же незаметно я скрылся в лесу. Канистры теперь было три, сначала две отнесу, потом бегаю за третьей, уже дальше. И вот таким перевалочным способом добрался до машины. Тут недалеко было, если налегке, километра четыре. Правда, с таким грузом, по моим прикидкам вышло все десять. А устал так, как будто все двадцать прошёл.
        Заправив машину, закинув пустые канистры в кузов, я запустил движок, а все свои переделки вернул на место и, проехав чуть дальше, аккуратно спустился в овраг, и вот так по нему ревя мотором и подминая кустарник, стал проезжать лес насквозь. Ну да, я успел найти возможность пересечь лес. По дороге быстрее конечно, а тут иногда остановился, чтобы рубить кустарник или небольшие деревья, но лес я проехал. Машина снизу доверху в грязи была, трижды приходилось откапывать, где застревал, овраг после дождя сырой. Дальше овраг становился всё глубже, но в одном месте был плавный склон и, разогнавшись, я поднялся. Тут появился я рядом с полем, на нём шла уборка, с краю полевая дорога, по ней и поехал. На машину особо не смотрели, люди заняты, страда. Так и ехал прямо днём. Ночью на машине до Одера мне было не добраться, а вот с такой наглостью вполне. Кого немцы ищут? Испуганного мальчишку, оборванного, голодного и загнанного. Им и в голову не могло прийти, что я на машине вот так нагло разъезжаю. А досмотры на дорогах по той причине, что меня могли вывезти в багажнике сочувствующие. Как видите всё довольно
просто. Не факт ещё что магазин в Берлине и лодку мне припишут, я просто перестраховывался путая следы и наматывая круги.
        Когда впереди при солнечном свете блеснул водой Одер, расслабляться я не стал. Вот дома буду, там и расслаблюсь, в пути нет, слишком много дел. Полевая дорога, что вилась к реке, свернула в сторону, и я поехал на север вдоль реки. Теперь нужно найти лодку, нормального размера, вроде той, что у меня до этого была, на Шпрее угнал, и будем сплавляться по Одеру к Балтийскому морю. А сейчас укрытие нужно найти, река вот она, значит добрался. Услышав гудение, я на ходу открыл дверь и пристав, огляделся. Ага, чуть в стороне «Шторьх» наматывал круги. Над лесом крутился, видимо что-то высмотрел. Чуть позже я смог незаметно пресечь трассу, оставив по правую руку город Губен. Уехал недалеко, километров шесть и встал. Длинный глубокий овраг пресекал путь, никак не объехать. Да и объезжать не пришлось.
        Укрытие я нашел, на мой взгляд, неплохое, голая округа во все стороны, только с одно стороны в двухстах метрах видны воды Одера. В поле стога, само оно убрано. Вот в одном стоге машину и спрятал, размеры позволяли следы на мягкой почве как мог замаскировал, просто лопаткой туристической поработал и заделал следы. Ну и сверху соломкой присыпал, надёргав из стога. Потом вывел велосипед, и налегке покатил в сторону ближайшего населённого пункта. Губен позади, но дальше вроде деревенька была. Маскировку вставками навести я не забыл, всё же меня тут ищут, немного изменил тип лица. Кепка помогала поменять образ. Добравшись до деревеньки, уже вечерело, крестьяне с полей возвращались, в одном месте видел военнопленных союзных войск, что работали в поле, но особо не обратил на них внимания. Сдались они мне. В самой деревне покатавшись по улицам, распугивая гусей звонком сигнала, я выехал на берег реки. Местные жители не только сельским хозяйством занимались, но и рыбным промыслом, лодок хватало. Были баркасы, шлюпки с моторами, к пристани даже прогулочный катер подошёл.
        Много лодок качались на волне находясь на якорях, но всё же большая часть были вытащены на берег, после дождя спустить не успели. Солнце палит, жарко, а для лодок это не хорошо, ссыхаются, в щели может вода поступать, так что те, кто уже спустил лодки на воду, поступили правильно, так и нужно. Запомнив, где какая лодка стоит, мне три пришлись по вкусу, обе без мачт, но с вёслами. У третьей ни того ни другого нет. Так покатавшись, я поехал к выезду из населённого пункта.
        Ночью, по-тихому пробравшись в деревеньку, я добрался до берега и довольно быстро увёл понравившуюся лодку. Да ещё парочку отвязал, пусть дрейфуют, надеюсь, хозяева решат, что те сорвались, или дети балуют, на меня не подумают. Толкая лодку, двигаясь около берега, довёл её до места, где у самого берега стоял грузовик, развернутый к реке задним бортом. За вечер я успел найти удобное и глубокое место, чтобы его затопить, а потом просто решил спрятать в стоге как был. Когда его ещё обнаружат. Могут завтра, могут через неделю, а могут вообще через месяц, когда за соломой приедут. Разгрузив грузовичок, я вернул его на место и замаскировал в стоге. Нормально. Не думайте что без вил одним руками это так просто, но я справился. Потом работая на веслах, стал сплавляться вниз по реке. Часа три поспать я успел, прихватил немного, отдохнул, так что силы на всю ночь были. И вот так десять минут работая вёслами, десять минут отдыхая, я и двигался по реке. Один раз, освещая воды прожектором, промчался бронекатер, но я заранее его засёк по прожектору и успел укрыться в так вовремя попавшихся камышах. Судов на
Одере было куда больше чем на Хафеле, да и ночью движения не стихали, постоянно к берегу прижиматься приходилось. Да я так рядом с ним и шёл. Видел на мостах, под которыми проплывал, охрану, но двигался спокойно, никто мне не мешал. Только один раз часовой осветил фонариком и спросил, куда я плыву, ответил, что в деревню к бабушке, буду помогать урожай с огорода собирать. Я думал тот спросит что под тентом, даже приготовил ответ, гостинцы бабушке, мой велосипед, спицы и так сверкнули при свете фонарика, но того это не заинтересовало, даже не спросил почему ночью плыву. Выключил фонарик и стал дальше прогуливаться. Чуть позже встретилось судно, ярко освещённое. Я не сразу понял, что это круизный теплоход. В окнах были видны немецкие офицеры, женщины. Гуляют, что тут скажешь. Он верх по реке поднимался, мне повстречался. Я привычно у берега пережидал, пока тот мимо не пройдёт всё освещая.
        И вот так я двигался, три моста разных прошёл, километров на семьдесят спустился пока не начало светать. Пора искать место для стоянки, хорошее место. Хорошо, что тут шлюзов нет, чуть дальше те будут, а так спокойно сплавлялся. Но плечи натрудил, гудят, проснусь, наверняка болеть будут. Интересно, а где ближайший шлюз, лично я не в курсе, а на моей лётной карте таких обозначений не было. В принципе по остальным рекам так же, шлюзы не обозначены.
        День я провёл в отстойнике. Так и есть, попался небольшой немецкий порт, где находился затон с разными судами. Завёл шлюпку туда, под пирс, и там привязав её, спокойно выспался. Сторожа тут наверняка были, но я никого так и не увидел. Полуразобранные буксиры стояли, три штуки. Один утонул, корма в воде была, несколько старых барж, вроде дальше виден корпус парохода, того у которого гребные винты по бокам. Тоже на бок осел. Старьё. Я когда проснулся ближе к вечеру и, позавтракав всухомятку, то все рубки перешерстил, ну нет карт и всё тут. Обрывок один нашёл, видимо использовали вместо скатерти, но как назло нужного мне участка реки не было, оторван. Хм, а шлюзы были на Одере, но выше по течению. У Губена того же. А мне ниже нужно. Сторожа, или скорее смотрителя я всё же увидел, тот сидел в сторожке дальше на пирсе, радио слышал. К нему внучка приезжала на велосипеде, ладная такая, фигурка прелесть, ужин привезла. Что-то рано прикатила, шестой час всего.
        Больше я ничего не делал, отсыпался, а перед наступлением темноты покушал, и как стемнело, покинув затон с отслужившими своё судами, продолжал спускаться. Плечи и руки болели, мышцы спины ныли, но я разработался и дальше нормально, не обращал внимание. Недалеко я ушёл. Вот и первый шлюз. Блин. На морях хорошо, плыви куда хочешь, а тут препятствие за препятствием. Судя по расстоянию, что я прошёл это Франкфурт на Одере светиться там огоньками на берегу. Значит, я лодку добыл между солидным расстоянием между шлюзами. То, что каналы проходил, разные ответвления, это я видел. Но шлюз был первый. Слегка подсвеченный фонарями, но не так и сильно. Попробую рискнуть. Пришла мне тут в голову одна идея.
        Тут шлюз заработал, встречное судно видимо проходило. Час потратил наблюдая как прошла гружённая баржа, влекомая буксиром. Коллеги. Ушли они вверх по реке. Хм, а что, может и получится. Я почти четыре часа прождал, пока не попадётся что-то подходящее. За это время три судна прошли вниз по реке. Но они слишком освещены были, мне не подходили. И вот, наконец, груженная лесом очередная баржа, так же с буксиром. Вот догнав её, та сбросила скорость около шлюза, и прицепился к корме. Я постарался развернуть шлюпку поперёк кормы. Тут покатый борт был, чтобы меня увидеть, нужно хорошо так перегнуться через борт. Когда баржу прижали к стенке и началось шлюзование, были слышны переговоры команды с рабочими шлюза, через рупоры общались, я терпеливо ожидал, удерживая шлюпку. Автомат если что под рукой. Но ничего, противоположные створки открылись, баржу отвели от стенки и потянули к выходу. Так и ушли со мной на буксире. А что тенты тёмно-зелёные, накрывали лодку полностью. Когда из шлюза выходили, я спрятался под тентом, а шлюпка была привязана к барже. Если рабочие шлюза её и заметили, подумают, что кто-то
из команды своё добро тянет. А отцепляться я не спешил, медленно, но верно, тем более руки отдыхают. И чего раньше я такой способ не использовал? Так что когда мы отошли от шлюза и светового пятна, откинул тент и, устроившись поудобнее я стал поглядывать по сторонам. А то усну ещё и возьмут под белы рученьки.
        К моему удивлению не прошло и получаса, как ещё один шлюз возник впереди. В этот раз тоже повезло, прошли беспроблемно, прятался под кормой, а выходя, мою шлюпку чуть ли не демонстративно тащили за кормой. Нормальная ситуация, так и плыли. Когда светать начало я отвязал шнур и стал отставать, спустив вёсла на воду, погрёб к берегу. Река в этом месте хорошо просматривалась на несколько километров, вроде больше нет ничего.
        День я отстоял в протоке, наконец, горячей пищи поел, похлёбку сварил с галетами, как родная пошла. На вечер ещё осталось, хотя полдня и отсыпался. Вечером как стемнело, снова стал спускаться. Долго шёл, километров двадцать пока не попалось подходящее судно, такая же баржа, причём тоже с лесом. В одном месте не очень удобный поворот был, вот там я и, работая на веслах, решил повторить вчерашнюю буксировку. Мне очень понравилось, самому грести не надо. Вот так вот приналёг на вёсла, думал, уцеплюсь, и будут меня буксировать, но… не догнал. Расстроился-я-я.
        Делать нечего так и грёб. Заметив что русло раздваиваетесь, а следующее обогнавшее меня судно уходит вправо, видимо там и был судоходное русло, повернул за ним. И тут выходя на большую открытую воду, на море не похоже, скорее на залив, и уловив знакомые нотки йода в воздухе, я понял. Добрался. Не знаю пока точно где я, скорее всего это Щецинский залив, а тот городок что проплывал, Щецин и есть. Я добрался до Балтики. Одно дело сделано. Сейчас нужно найти укрытие для лодки, и осмотреться. Тут должны быть причалы с яхтами, они меня и интересуют, но сначала нужно провести разведку выхода в открытое море. Это тоже не на один день. Ничего, я хоть и тороплюсь, кстати, сегодня первое сентября, но ради такого дела, всё сделаю хоть и быстро, но качественно.
        Замерев, я обратился в одно большое ухо. Вот снова, где-то ненадолго заговорили. Понять, на каком языке говорят, не могу, эхо в лесу глушит речь и делает её несвязной, но это люди. Перехватив винтовку поудобнее я скользнул в ту сторону, где слышалась речь. Может там пост или патруль остановился? Только вот вроде тут дорог нет, откуда они взялись?
        Сегодня утром, ещё до рассвета, когда я подошёл к лагуне, а это действительно была она, то вернувшись на несколько километров обратно, поднявшись вверх по течению и отстояв день у берега, замаскировав лодку, в полдень решил позавтракать и изучить берег. Тут были густые леса, хотя и на удивление ухоженные, и вот по такому лесу я двигался к Щецину, довольно крупному городу. Сейчас уже вечер был, седьмой час. Сам город меня не интересовал, совсем, однако я когда проплывал мимо, держась ближе противоположному берегу, то в бинокль рассмотрел стоянку яхт. Там и парусные были, и моторные. Интересовали меня последние. Вот и замену себе поищу за место утопленного «Адмирала». Надо только такую яхту подыскать, чтобы моряки наши военные не отобрали. В общем, выбор большой, буду изучать. Ах да, главное при наших, советских, не говорить слово яхта, негативное оно у них, просто катер. Тогда проблем не будет.
        Сейчас, когда я прошёл половину пути до Щецина, и привлекло моё внимание это бормотание вдали. Вот так скользя быстрым шагом, я и приблизился к местонахождению неизвестных. Одет я был в свой чёрный матросский комбез, под ним тельник и нательное бельё. На ногах флотские ботинки, они у меня уже разношены, да и привык я к ним, ногам удобно не натираются, а это важно. На голове чёрная бандана, купил на рынке в Берлине. На поясе пистолет в кобуре, фляга, нож, подсумок с мелочами, на груди бинокль, на боку планшетка, а за спиной солдатский немецкий ранец. Тот самый с мехом сверху. В руках одна из тех мелкокалиберных винтовок, которую взял трофеем в охотничьем магазине. Я уже почистил её от консервационной смазки, снарядил, но пока не испробовал, шумом привлекать не хотел, поэтому винтовка не пристреляна и я, скажем так, в ней пока не уверен.
        Выглянув из-за ствола дерева, я рассмотрел метрах в тридцати троих мужчин, причём в лётных комбинезонах. А у одного американская лётная куртка была с мехом на воротнике. Ха, летом зимняя куртка. Высотники? Пожалуй. То, что это не немцы ясно стало сразу, но сразу я к ним не рванул, радостно лыбясь. На наших они тоже мало походили. Я поначалу подумал, что это могут быть наши лётчики из Дальнебомбардировочной авиации, что совершали налёт на Берлин, но присмотревшись, покачал головой. Не-е, точно не наши. Даже близко нет. Да и разговор начал лучше слышать, на английском общались, поэтому или англичане, или американцы. Про Лондон пару раз мелькнуло, да и по говору англичане. Ну мне они не свои, ещё хуже немцев, те хоть честные солдаты, не эта мразь что любит воевать чужими руками. Я вскинул винтовку к плечу, собираясь заодно её опробовать, но подумав, опустил. Хрен с ним, не буду брать греха на душу, а очень хотелось. Не согрешить, пристрелить их. Да и не виноваты в принципе эти простые летуны, что их лорды и президенты творят, исполнители по факту. Хрен с ними, пусть живут.
        Развернувшись, я также тихо отошёл в сторону и побежал дальше. Помогать им я даже не думал, пусть спасибо скажут, что не пристрелил. Они мне не друзья и не союзники. Курточку ту лётную я отцу бы подарил. Вещь хорошая. Оббежав кустарник, я замер внимательно вслушиваясь в звуки леса. Точно, вот во второй раз собачий лай донёсся. Разобрать трудно, но злой лай, с признаками азарта. Достав из планшетки карту, только утвердился в уверенности. Поселений вблизи нет, хутор если только какой. Да и по голосу пёс служивый, деревенские так не лают. Похоже, немцы о лётчиках знают, и идёт облава. Блин, фигово, побежим-ка мы обратно. Но сначала подошву ботинок одной хитрой травкой обработаем, чтобы след сбить. Я её совсем недавно видел, вот до неё сначала и пробежимся.
        Оторвав стебель нужной травы, я размял её сперва, чтобы стебель сок дал и стал по очереди втирать в подошву. Пока занимался этим, раздумывал. Ночью я бодрствовал, шум если и был то только от судовых двигателей, а вот авиации этой ночью я не слышал. Ведь наверняка сбили их ночью. Вопрос, какой ночью и что те тут делали. Правда могли и днём в землю вогнать, как раз сегодня, когда я отсыпался после тяжёлого ночного плаванья. Могли? Да могли-могли. Вот только не летали союзнички днём, знали, что для них это смертельно опасно. С другой стороны та куртка на одном из летунов, она показывала, что наверху очень холодно. Ну в это я поверю, и вполне возможно что те высотники, летали на недоступной для немецких истребителей-перехватчиков высоте. Но ведь как-то их сбили, возможно, тяжёлой зенитной артиллерией. Факт в том, что англичане тут, на земле и на них идёт облава. Против этого я ничего не имею против, пусть тоже хлебнут баланды в концлагерях для военнопленных, однако они мне мешали. Это я про немцев на облаве. Значит нужно сделать, так что бы немцы быстро нашли летунов, повязали их и, свернувшись,
отбыли по местам базирования. Я конечно лодку хорошо спрятал и замаскировал, но при такой облаве, да с собаками могут и найти.
        Наверное, к счастью, сделать я ничего не успел, только отбежал подальше, когда впереди разгорелась стрельба. Недолго, шесть раз бухнули немецкие карабины, дважды короткими очередями протрещал автомат, и всё стихло. Пистолетных выстрелов я не слышал, видимо англичане не стали оказывать сопротивления. Сейчас сбегаю, посмотрю как их вяжут и куда ведут, потом пробегусь до лодки, проверю сохранность и снова на Щецин. Вот только из-за этой облавы появлюсь я там ближе к полуночи.
        К счастью при облаве моя шлюпка осталась не замеченной. Лётчиков английских взяли, их четверо оказался, а не трое как я видел, под конвоем к дороге повели, но судя потому что облава не закончилась, есть ещё летуны и их ищут. Хм, а ведь я так под англичан могу сработать в случае нужды. Уничтожу пост, например, мне пулемёт бы пригодился, а подумают на них. Это идея.
        Слегка высунувшись из-за кустов, чуть приподняв ветку, я внимательным взглядом проводил спины солдат из цепи, что проходили по берегу, мелькая среди деревьев. Тут вплотную к реке, нависая ветвями над водой, подходил лес. К счастью, как я и думал, шлюпку не заметили, слишком та была мной хорошо замаскирована. В это время один из солдат резко обернулся, видимо почувствовал мой взгляд. Сам такой, чуйка развита будь здоров, этот видимо имел подобное чутьё. Отведя взгляд, нельзя вот так пристально рассматривать противника, тут я ошибку допустил, боковым зрением отслеживал все его движения. Передёрнув плечами, немного постояв, тот побежал нагонять своих. Вот так-то. Хм, кстати, на себе я тоже чувствовал чужой взгляд. Со спины. Вот только за спиной у меня была пустая река и дальний противоположный берег. Странно, вроде раньше чуйка меня ни разу не подводила. Откуда тут присутствие чужого взгляда?
        Прождав ещё немного, я покинул укрытие и, сделав полукруг по лесу, полный круг река не давала, осмотрелся, немцы ушли, я же поправил маскировку на шлюпке, делая её более идеальной и рванул к Щетину. В этот раз мне никто в лесу не повстречался, и я благополучно добрался до окраин города. Как и думал, к наступлению темноты едва успел. Стоянку частных яхт и разных прогулочных судов, часть для морских прогулок, часть для речных, охраняли хорошо. На мой взгляд, даже слишком. В охране было трое, сразу видно фронтовики-ветераны. Причём калечные. У одного ноги не было, у другого руки, а третий контуженный, прежде чем сказать что-то, долго тряс головой заикаясь. Вооружены обычными армейскими карабинами «Маузера». Тот, что без ноги, сидел в не большой сторожке у края пристани, из окон почти все яхты видно было, двое других нет-нет да ходили, проверяли подотчётное чужое имущество. Ответственные какие.
        До этой стоянки я добрался вплавь, по берегу не дошёл бы, обнаружили, народу хватало, да и военных тоже, офицеров особенно, видимо тут какая-то честь стояла или штаб. А поступил просто, нашёл на берегу высохшую корягу, да пенёк с торчащими во все стороны корнями. Столкнув её в воду, всё с себя на неё зацепил и толкал, загребая. Во умора, коряга против течения плывёт. К счастью это не привлекло внимания, уже стемнело, реку плохо было видно, так что, хорошо поработав руками и ногами, но я добрался до стоянок, сразу прикидывая, что брать, что из наличного мне подходит. Первое, судно не должно иметь водоизмещения больше тридцати тонн, это максимум. Второе, оно должно быть морским судном, подходящим для Балтики. Третье, скоростным с небольшой осадкой, от полумера до метра. Но мера эта, снова тот максимум, черту которого переходить я не хочу, а так на скорости осадка меньше становиться, и как бронекатера в эту войну я смогу проскочить на максимальной скорости над минами, не потревожив их. План такой был. Вот под это и нужно выбирать катер.
        Тут не только моё внимание, но и немцев привлекло тарахтение мотоциклетного движка, и на пирс выехал офицер, он мелькнул в свете фонаря, вроде морской офицер. Звания вот я не рассмотрел. Подрабатывая ногами, чтобы корягу не снесло течением, продолжая покачиваться на мелких волнах метрах в пятидесяти от крайних яхт, я наблюдал за дальнейшим. Офицер поставил своё транспортное средство на подножку, и что-то сказав охране, те сразу успокоились, направился по мосткам мимо других яхт к одной красавице. Не скажу, что та стояла отдельно, но взгляд она изящными обводами привлекала. Что-то в ней было такое стремительное, скоростное. Я кстати, тоже её приметил, ещё когда прошлой ночью тут на шлюпке проплывал. Кроме неё ещё два неплохих катера было, но один вроде речной, мне не подходит.
        Действия офицера не могли не заинтересовать меня, он явно готовил эту небольшую яхту к выходу. Более того подкатил грузовичок с двумя солдатами, именно солдатами а не моряками, и те стали носить на катер ящики, сумки, баулы, несколько чемоданов, канистры ещё какие-то. Всё спускалось внутрь, за этим офицер внимательно смотрел и командовал солдатами. Заправка катера, как на заказ была проведена полная. Судя по запаху, что донёсся до меня, двигатель у катера дизельный. Хотя нет, тот завел прогревая, и рокот двигателя раздваивался, значит их там два. Дальше солдаты уехали, офицер при включённом свете внутри катера чем-то занимался, возможно, раскладывал всё так чтобы было удобнее, а я, подталкивая корягу, направился к пирсу. Вещи свои и оружие я не намочил, да ещё всё сверху комбезом своим чёрным прикрыл, так что подведя, привязал этот пенёк к столбу пирса и по небольшим плашкам в виде скоб поднялся на пирс, где по-пластунски, сжимая в одной руке пистолет, а в другой нож, стал красться к катеру. За собой я тащил чехол, в нём тоже было оружие. Нет, тащил не третьей рукой, к локтю левой руки шнур был
привязан. Подкравшись к катеру поближе, я подтянул чехол и достал арбалет с парой болтов. Мой «Наган» с глушителем улетел с остальными вещами в Москву, остался я без тихого оружия, а в охотничьем магазине увидел луки, очень профессионально исполненные, и арбалеты. Если лук я взял один, как сувенир, то арбалетов три. Большой, поменьше и маленький. Вот сейчас я с помощью «козьей ноги», таким специальным зарядным устройством, натянул очень тугую струну, и вставил болт. Без этой «козьей ножки» я бы все пальцы себе ободрал и не факт что смог бы зарядить.
        Дальше я не колебался и действовал быстро. Время не резиновое. Через окно стрелять не стал, моё же имущество будет, где замену найду? Но когда офицер через проём выглянул, видимо собираясь выйти на корму, которой тот стоял к пирсу, то я спустил тетиву и болт пробил ему голову насквозь, куда-то улетел. Судя по стуку, в опору дальше воткнулся, под сторожкой. Охранники в ней сидели. Один вышел на шум, осмотрелся и вернулся. Офицера он не рассмотрел, тот наполовину на палубе лежал ногами внутри катера, да и борта высокие, морской же. Когда охранник вернулся в сторожку, я метнулся к катеру, сбежав по сходням на палубу, и нырнул внутрь судёнышка, сразу выключив свет. Демаскирует. Потом вытащил офицера на палубу. Всё с него ценное снял и положил тело у борта. Потом от тела избавлюсь. Теперь охрана, незаметно увести катер они мне не дадут, тот в прямой видимости от них стоял в ряду таких же. Сразу заметят и хай поднимут. Кстати, а мы были на стоянке не одни, судя по свету в иллюминаторах и обзорных окнах некоторых яхт и катеров. Правда на виду я никого не видел, музыка откуда-то доносилась, возможно, с
одной из яхт, и на этом, пожалуй, всё.
        То, что офицер является владельцем яхты, я сомневался, как-то не тот уровень. Нет, он мог быть сыном богатых родителей, в Германии это обычное дело, вот только поведение, мимика указывала на то, что он подчинённый и выполнял приказ. Это было видно и в том, как он на яхте хозяйничал, как солдатами командовал… Не-е, точно для кого-то из начальства готовил. Вот прямо полное убеждение было в этом. Значит, стоит ждать внезапного появления хозяина катера, если офицер так поспешно готовил яхту к отходу, возможно, прибудет тот не утром, а в ближайшее время. Да и снасти я просмотрел, которые до рокового выстрела готовил офицер. Для ночной ловли всё подготовлено, на ночную рыбалку неизвестный мне владелец яхты собрался. Между прочим, сама яхта была именная, то есть имела имя. «Графиня Ольга».
        Приподнявшись над левым бортом, который и был со стороны охраны, я посмотрел на сторожку. Всю яхту охрана не видела, две трети только, остальное скрыто корпусами других яхт. Причем, похоже, попалась мне самая крупная, восемнадцать метров длины, узкий корпус четырёх с половиной метров, два двигателя в моторном отсеке и явно около пятидесяти тонн водоизмещением. В кармане у офицера я обнаружил связку ключей, они были от яхты, от дверей, люков, кают и один от зажигания на приборной панели. Их было два, рулевых, внизу в защищённой рубке и над ней, в открытой, тут можно сидеть в кресле и с высоты наслаждаться полётом по воде и скоростью движения. Понравилась мне яхта, ну или катер, по сути это одно и тоже, очень понравилась.
        Наконец двое охранников снова направились на осмотр территории. Когда они прошли мимо поворота на мостки, что вели к теперь уже моей яхте, я выскользнул с палубы на пирс и, пробежав к сторожке, осторожно выглянул из-за корпуса очередного катера. Тут было метров восемь и я видел того безногого охранника очень хорошо. Убивать калеку не хотелось, но тут или он или я. Да и не факт что ранение тот заработал не на Восточном фронте. Может он с нами воевал? Болт, пролетев сквозь открытый дверной проём, вошёл точно в грудь охраннику, пробив сердце. Откинувшись на стуле, тот так и остался сидеть, склонив голову пришпиленный спинке стула. Не покидая укрытия, я быстро перезарядил арбалет, в запасе осталось восемь болтов, я их всего взял с собой на это дело десять штук, и осмотрелся. Нужно удобное место для засады.
        Наконец после обхода патруль потопал назад, я заметил, как их фигуры замаячили у дальних пирсов. Подловил я их так, чтобы те оказались в тёмном плохо просматриваемом со стороны пятне. Дальше поступил так, как и планировал, выстрелил в грудь безрукому охраннику, и стал быстро перезаряжаться. Третий охранник не мог не видеть, как его напарник, заваливаясь на спину, падал, но сделать ничего не смог. Я правильно просчитал, что будет дальше, от стресса и напряжения тот затрясся всем телом, снимая карабин, он не орал, видимо спазм сдавил горло, да ещё когда взял в руки карабин, то выронил его. Было бы смешно, если бы не было так жалко. Вот на самом деле, стреляя, я чуть до слёз не расстроился. Ну с трудом рука поднялась убить калеку, а убил. Обыскивать не буду, мерзко, как мародёрство, только оружие и подсумки заберу.
        - Чёртова война, - выдохнув, пробормотал я и, смахнув непрошенную слезинку с глаз, скользнул к охранникам.
        Вот у меня и карабины есть. Старые, но в порядке, начищенные и пристрелянные. Подсумки снять не забыл. Убрав оружие на яхту, я побежал к мотоциклу. Это был точно такой же одиночка, что у меня флотские в Поти забрали, только поновее, военный, по номеру и брезентовой защите на фонаре было видно. А что, почему и нет? Место на корме было. Сняв его с подножки, я стал толкать мотоцикл к яхте. Нормально дотолкал. Потом осторожно по сходням спустил его на палубу, и стал вязать так, чтобы тот не мешал и центровку не нарушал. Вроде неплохо получилось, но пришлось сходни убрать, мешали. Я к кормовым леерам его привязал, а тут сходни с пирса были сброшенные. Они тоже пригодятся, хорошие, качественные, оставил лежать у правого борта.
        Уйти я хотел побыстрее, но решил всё же задержаться. Если мои догадки правильные, то в скором времени появится хозяин катера, и если морской лейтенант у него на посылках, это должен быть серьёзный чин. А почему и нет? Если адмирал какой, прихвачу, нашим будет подарок, и если что обелю себя, если кто вякать будет, что я в плену был. Правда, на случай если полковник какой, брать не буду, с адмиралом я бы повозился, хотя в одиночку это очень сложно, а из-за всяких полковников руки марать не буду.
        Ждать пришлось недолго, буквально через полчаса, когда я закончил все приготовления и устроился на берегу в засаде, показался отсвет фар легкового автомобиля. Тела обоих охранников с трудом, где волоком, где перекатами, спрятал. В воде и спрятал, до неё ближе было, метров пять. Охранника в стороже просто за стол столкнул, чтобы со стороны видно не было. Свет в сторожке горит, видеть могли. Пока ждал, один молодой немчик в одних труселях выходил покурить на палубу своего катера, судя по смеху внутри, был он с девушкой. Да, немцы тоже люди и ничего человеческое им не чуждо. Иногда… очень редко.
        Машина остановилась в том световом пятне фонаря, где морской лейтенант оставлял свой мотоцикл. Ну да, вполне удобно. Вышло трое. Причём машина сразу же развернулась и уехала. Это мне на руку. В руках у тройки ничего не было, видимо всё что нужно уже было привезено на катер, ну да сам же видел разгрузку-погрузку, и направились к мосткам о чём-то разговаривая. А похоже мне повезло, если я правильно рассмотрел, был один адмирал, наверняка это его адъютант на яхте хозяйничал, потом генерал и вроде гауптман, точнее капитан-танкист, если я правильно в знаках различия и принадлежности войск разобрался. Может адъютант, может такой же гость, поди разбери.
        - Хм, да они под шофе, идут шатаются, - пробормотал я себе под нос следуя за тройкой к мосткам. Те не оборачивались, я метрах в пяти от них двигался.
        - Франц, где ты? - воскликнул адмирал, отчего я зашугался, настороженно осматриваясь. - Где сходни, долго нам ждать?!
        Пока на его вопли никто из отдыхающих на борту своих яхт и катеров не выглянул, я стал действовать. Тетива арбалета хлёстко щёлкнула и болт, войдя в спину замершего у старших офицеров капитана, высунулся из груди, но дальше не улетел, иначе генерала бы в бок поразил. Больно уж этот танкист неудобно стоял. Дальше подскочив, ударил рукояткой пистолета сначала генерала по голове, а потом и адмирала. Те под влиянием алкоголя были изрядно заторможены, поэтому особо не успели отреагировать. Да они на падение капитана не сразу среагировали, секунду тупо смотрели на его тело, что и позволило мне подскочить и раздать плюхи. Думаю, мои плюшки им не понравились, а ведь я старался.
        Капитан как стоял, так получив в спину болт, и нырнул вперёд, а тут имелась палуба моего катера, на неё тот и рухнул, перелетев через мотоцикл. Его адмирал с генералом, похоже, вообще не заметили, хотя тот был у них в ногах. Вот обоих краснолампасников после ударов я придерживал, чтобы те на спину заваливались. Ещё не хватало, чтобы те с высокого пирса поломались, падая на палубу яхты. Тут с метр лететь. Дальше по очереди перевалив их через мотоцикл, сбросил на палубу. Быстро отвязал швартовы и, оттолкнув судёнышко, стал дрейфовать. Пробежав в нижнюю рубку, я вставил ключ и, повернув, нажал на кнопку запуска двигателей. Адъютант их уже заводил прогревая, так что схватились они сразу. Стрелки прыгнули и, скосив глаза на один из датчиков панели управления, это был датчик топлива, я грязно выругался. Нет, я видел, как один из солдат под руководством лейтенанта заправлял баки, шесть канистр принёс от машины, но заправлено было всего треть, до Ленинграда мне точно не хватит. Видимо эти два высокопоставленных члена в красных лампасах собирались половить ночью рыбку где-то недалеко, вполне возможно как
раз в лагуне. Придётся где-то походу дела топливо добывать, причём дизельное.
        Дав газу, я на малой скорости покинул стоянку яхт и, прибавив ходу, заскользил вниз по реке, освещая воды вокруг двумя фонарями и одним прожектором. А что, наверняка адмирал всех предупредил, что отправится на рыбалку, так что можно спокойно плыть, все подумают, что это они с генералом. Когда город остался позади, я выключил всю световую какофонию и дальше скользил хоть и быстро, проверил катер на максимуме, но осторожно. Не хватало ещё разбить судно о топляк или ещё о что-нибудь. Мусору на реках обычно хватает. Кстати, тридцать шесть узлов катер давал, подводных крыльев у него не было, не глессировал, но для подобного судна скорость очень даже приличная, видать адмирал был большой любитель скорости. Я тоже, так что в этом я его поддерживал и спасибо ему за такой отличный подарок. У меня дом на побережье Чёрного моря имеется, вот теперь и катер для прогулок будет. Отлично. Как война закончится, туда его перегоню, а оставить его себе я был намерен серьёзно. Всё хватит трофеи раздавать, стоите о себе подумать.
        Так вот, когда город скрылся, и я попробовал катер на скорости, думаю на морской волне, когда двигатели будут прогретыми, будет скорость выше, тридцать четыре с половиной или тридцать пять узлов, я перевёл газ на самый малый и покинул рубку, катер медленно двигался посередине реки, прошёл на кормовую палубу. Надо пленных связать, а то мало ли что. Правда верёвки я заготовил на одного пленного, но ничего, моток с собой был, тоже нарезал его и связал обоих высокопоставленных офицеров так, чтобы те пошевелиться не могли. Разоружить не забыл, забавные инкрустированные хромированные пистолетики. Небольшой «Браунинг» и такой же крохотный «Маузер». Это в мою коллекцию. У капитана был самый настоящий «Кольт- М1911» и три запасных магазина. Этот уж он точно в коллекцию идёт.
        Вот кляп не использовал. При их состоянии, могут захлебнуться, если тошнить начнёт. Больше я ничего сделать не успел, лишь проверил капитана, мёртв и, собрав все документы, вернулся в рубку. Мы подходили к месту, где у меня укрыта шлюпка. Сейчас подойду к берегу, эту сладкую спящую парочку, что ещё не пришла в себя, отправлю в одну из кают, а я их даже осмотреть не успел, и займусь переносом вещей. Шлюпку тоже возьму, буксировать за кормой буду. Мало ли как пригодится. Осадка у катера всё же около метра, может, и шлюпка где понадобится. Хм, а вот клюза для цепи или якорного каната на яхте не было, а было два плотных канта с якорями весом килограммов десять каждый и всё. Видимо спроектировали специально без клюзов. Не совсем удобно, но ничего, привыкну.
        Вот так управляя катером, стал на медленном ходу сближаться с берегом, время ещё есть, используя фонарик, я изучил документы и оп-па, вот это сюрприз. Обоих я знал, причём достаточно хорошо. Даже фото видел. Генерал пехоты Герман Рейнеке, вот кто у меня лежал на палубе. Тот самый, который назвал большевиков и всех русских смертельными врагами Третьего Рейха, призывая, да даже приказывая обращаться с советскими военнопленными жесткого. Смертность после этого приказа выросла до семидесяти процентов. И сейчас эта тварь у меня. Как только он очнется и сообразит к кому в руки попал, уверен, если не сбежать, то попытается покончить с собой. Для него попадание в плен к русским, это… Даже предсказать не могу что для него это. Думаю самый страшный кошмар в жизни.
        Про адмирала я тоже слышал, как и фото доводилась встречать. Не простой персонаж. Сам Карл Дёниц лежал у меня на палубе, и похрапывал во сне. Что за праздник интересно, что они так набрались? Вроде до дня рождения ещё не скоро, две недели у Дёница, судя по документам, а у Рейнеке вообще в феврале. Видимо была какая-то причина. Потом от них узнаю, интересно же, а пока на самом малом ходу, убрав шаг винта до нуля, я мягко приткнулся к берегу. Подходить к берегу где шлюпку оставил, не стал, глубина не большая, точно там на мель сяду. Заглушив движки, я пробежал на нос, там была специально приготовленная бухта каната и, спрыгнув на берег, добежав до ближайшего дерева, обвязал вокруг ствола. Всё, теперь никуда не денется. Сейчас сбегаю за шлюпкой подгоню её к корме катера, привяжу надёжным канатом и пойду к выходу в лагуну, а там бросок к устью реки Дзивна, и выхожу по ней на Балтику. Надеюсь, успею до рассвета уйти подальше. Движки тут отличные стоят, мощные, на скорости конечно расход большой, но топлива по моим прикидкам для выхода хватит. Да и уйти подальше смогу. А вот дальше только прятаться и
искать на берегу топливо.
        От места стоянки яхты до шлюпки было метров сто, ближе никак было не подойти, но эти сто метров я пробежал быстро. На катере я успел одеться, комбез с тельняшкой натянул, и трусы, а вот обувь не надевал. Штанины только закатал. Так что, подбежав к камышам раздвигая их, направился к шлюпке, проваливаясь в водяную муть по колено.
        - А где она? - растерянно огляделся я.
        Не выдержав, включил на миг фонарик со светофильтром, трофей с морского лейтенанта, у капитана ничего подобного не было. Место было то, вот камыши лежат, я сюда шлюпку затянул, вон нарезанный камыш вокруг валяется, кто-то сбросил маскировку и забрал лодку со всем моим имуществом. Чувствуя, что наливаюсь злобой, пробормотал:
        - Ну ведь стояла, спокойно, спрятанная, нет, взяли и украли, сволочи. Вот как земля таких людей носит?
        Выбежав на берег, стал освещать подходы, осматривая следы, нашёл, и они меня озадачили. Сам я тут ходил так чтобы не оставлять следы, а вот чужаки, их было трое, они и увели лодку, нагло топтались. Это были не немцы, английская обувь, след как у тех четверых, что немцы прихватили. Зло сплюнув, я осмотрелся, прикидывая, куда те уплыли, судя по всему туда же куда и я, вот и нагоним. Нужно только поторопиться. Вернувшись на борт катера, я выдернул болт из груди капитана, а самого перевалил через борт яхты, и положил так, чтобы с берега видно было, рядом в воду сбросил и лейтенанта-моряка его в камыши течением унесло. В руку капитана вложил одну вещицу, найденную на берегу, кто-то из англичан в потёмках потерял лётные очки, в траве нашёл, сверкнули при свете фонарика, их не спутаешь, английские. Вот и след.
        А по самим следам я определил, что все трое выбрались на берег чуть ниже по течению, видимо это их взгляд я чувствовал, когда наблюдал за немцами и они со своего берега видели меня, как я камыши проверял. Наудачу переплыли, проверили и нашли приз, мою шлюпку. Ска-атины.
        - Ну вот как так? - поглаживая фару мотоцикла, обратился я к генералу, который лупал на меня глазами. - Ведь стояла, никому не мешала, нет взяли и украли. Уроды, а не люди. Одним словом - англичане. Догоню, на корм рыбам отправлю, ворюг чёртовых.
        Возмущение так и не отпускало меня. Я закончил с телами убитых, после чего заставил встать адмирала, он раньше пришёл в себя, и провёл в одну из кают. Их четыре на борту было, две роскошные, явно для дорогих гостей, и две остальные. Эти две последние были узкими, двухместными с кроватями-полками, одна над другой. Вот обе эти каюты я внимательно обыскал и сопроводил адмирала в одну. Уложил на нижнюю полку, связав ноги, и проверив другие узлы. Ноги я привязал к стойке в ногах, руки к стойке в голове, теперь не развяжется. В другой каюте я точно так же собирался поступить и с Рейнеке. Как раз вернулся на корму, пытался привести его в чувство, и когда получилось и тот приходил в себя, снова стал жаловаться судьбе на таких подлецов англичан. Зря я ту четвёрку, что немцы прихватили, на тот свет не отправил, ох как я сейчас жалел об этом. Такой шанс был и упустил. Но этих догоню, и точно рыб отправлю кормить со вспоротыми животами. Воров я очень не любил. Вот себя я вором не считал, трофейщик это да. Если им надо трофеи, пусть у немцев добывают, вон как я это сделал, а вот так воровать, это подло, хотя и
по внутренней сути англичан, и меня теперь не успокоить, пока не найду, не отстану. До дома я ещё доберусь, весь первый месяц осени мой, но этих воров найду.
        - Ты Поляков! - воскликнул генерал у меня под ногами, отвлекая меня от тяжёлых мыслей.
        - Это да, - с кровожадной улыбкой подтвердил я. - И мы с тобой отправляемся в Советский Союз, где тебя будут судить за всё, что ты натворил с советскими военнопленными.
        Тот впал в истерику и категорически отказывался выполнять мои приказы. Извиваясь как гусеница, всё до борта пытался добраться и перевалится через него. Пришлось снова приголубить его по голове, но аккуратно, после чего волоком, отдыхая несколько раз, дотащил до его каюты, полностью раздел и с трудом поднял на нижнюю полку. Связал, а под задницу положил плоский тазик, нашёл в боцманской под рубкой. Захочет в туалет, пусть в тазик делает. Адмирала выводить буду, нормальный мужик, с достоинством встретил пленение, а не как эта размазня. А форму, наверное, с него тоже лучше снять, чтобы не помялась, там в шкафу плечики видел, повешу. Это чтобы отмыть и одеть их, когда до наших доберёмся, надо ведь показать товар лицом.
        После этого зачерпнув ведром с верёвкой воды, щедро плеснул на палубу, чтобы кровь подсохшая отмокла. Всё с палубы я уже убрал, только мотоцикл остался, тентом чуть позже его укрою, так что не намочу. Зачерпнув ещё воды, поставил швабру отмокать и, спрыгнув на берег, отвязав канат, сворачивая его, вернулся на борт. Потом отошёл от берега и на полном ходу рванул к устью лагуны. Десять минут и вот, наконец, она, однако воды вокруг насколько я мог видеть, были пусты, бинокль это хорошо показывал. Он конечно не просветлённый как в будущем будут делать, но всё равно давал возможность осмотреться. Максимальную скорость шлюпки на вёслах я прекрасно знал, как и примерное время кражи, и что-то не сходилось. Я их тут, прямо в устье должен был нагнать, но пусто. Это означало одно, или они где ниже по течению от места схрона лодки укрылись, или услышав глухой гул двигателей яхты, так же успели пристать к берегу и затаиться. Одно тут точно, они остались за моей спиной. Думаете, я расстроился? Как бы не так, это означало, что вещи я свои верну, да и воров накажу. Смертельно. Были бы это свои летуны, слова бы не
сказал, вместе бы выбирались, но англичане, более мерзкой нации я не знал. Это для Союза они союзники, для меня - нет. Пусть Союз и выполняет союзнические обстоятельства, а для меня англичане хуже немцев. Вон, на собственном опыте убедился, вороватая нация. Не забуду и не прощу. Раньше я на них плевать хотел, особо не интересовали они меня, а вот после случая со шлюпкой…
        На среднем ходу я повернул вправо к берегу. Нужно подобрать хорошее укрытие тут, чтобы так же и левый берег был хорошо виден. Воры рано или поздно из реки выйдут, если их раньше немцы не прихватят, вот тогда и поквитаемся. Скоро тут будет очень шумно, когда убитых на пирсе найдут, хватятся эти двух моих пленных, столько сил нагонят… Может чёрт с ним, с имуществом?.. Нет, хомяк ясно показал, своё не брошу. А чужую руку отгрызу, что лапу пыталось на них наложить. Это я про нагличан-скотов.
        Найти место стоянки удалось не сразу, видимо тут был овраг, что глубоко врезался в берег, дно было покрыто водой и глубины хватало завести катер в камыши до предела. Дальше навёл на него маскировку, полночи этим занимался, выкапывая кустарник с берега, и устраивая кадки на борту. Так же раз в двадцать минут в бинокль я осматривал воды лагуны, особенно устье Одера. Никого. Суда и баржи были, уже несколько прошло, а лодки моей нет, не появлялась. Я остаток ночи полностью отдраил яхту, смыв все следы крови. Более детально изучил все помещения яхты. Значит так. По бортам четыре каюты, две большие более просторные друг напортив друга, ближе к корме ещё две, там где я пленников держу. Они тоже друг напортив друга. Койки вдоль борта, а не как в поезде поперёк. Дальше в носу что-то вроде гостиной, диваны по бортам подушек хватает, радиоприёмник достаточно дорогой и качественный. Антенну на рубке я видел, ещё бы, сам маскировал её деревцем. Можно слушать Берлин, до Москвы, думаю, не добьёт, но попытаться можно, только я пока не стал.
        За каютами с пленными, ближе к корме, слева по борту, где адмирал лежит, гальюн и душевая. О даже как. А напротив гальюна небольшая каморка кухни. Тут была двухкомфорочная газовая плита, два баллона присутствовало, оба полные. Обедают приготовленной пищей видимо в гостиной, теперь понятно, почему там такой длинный стол на шесть человек. В кухне множество полок. Раздвижные столики, разделочный стол. Даже ведро для мусора было. Тряпки мыть посуду. Всё продумано и всё на месте. Ножи и вся посуда присутствовала тут же на полках. Рядом с дверцей в моторный отсек небольшая кладовка со швабрами и остальным боцманским имуществом. Полностью комплектная у меня яхта. В коридоре напротив дверей в гальюн и на кухню имелся в полу люк, что вёл ещё ниже, видимо тут было что-то вроде трюма. Открыл и обнаружил небольшой такой трюм, который видимо, использовали как кладовку. Тут и нашёл большую часть вещей, что сгружали солдаты. О, и запасы продовольствия солидные. Даже ящик советской тушёнки был, видимо немцы любят её, второй раз встречаю.
        - О, и канистры тут, - воскликнул я. - Что там, бензинчик, или вдруг солярка?
        Подтянув одну, понюхал, открыв горловину, а потом вторую.
        - М-да. Похоже, не одни русские спиртное канистрами хлещут. Тут вино, а тут коньяк, причём неплохой, но вино лучше.
        Проверив другие канистры, только утвердился в своих мыслях об алкашах генералах и адмиралах. Сплошное спиртное, видимо от души решили отдохнуть пока стоят последние тёплые денёчки. Все канистры я тщательно закрыл, чтобы не дай бог не пролилось ни капли, и спустил обратно, тут прохладно, пусть хранятся. За кухней и был моторный отсек. Наверх вело два люка, небольшая лестница из коридора шла прямо на кормовую палубу, на которой лейтенанта и пристрелил. А ещё из коридора у двери в гостиную люк над головой, а на стене скобы, чтобы можно было подняться. Выходил люк перед рубкой, почти на носу. На носу судна, на палубе, удобное место для отдыха, по бортам диванчики, на бортах штуки вроде уключин, как я понял это «рогатки» для удочек. Удобно. Сам катер если судить по местному кораблестроению, был ближе к современным, привычным мне яхтам и прогулочным катерам. Можно сказать, замер между ними. Промежуточный вариант. Даже я заметил, что в этой яхте много новшеств, для меня из будущего скажем так привычных, а для теперешнего времени слишком уж смело. Нет, эту красавицу я никому не отдам, до Сталина дойду, но
не отдам.
        В каюте, в замаскированном сейфе, который смог открыть, там ключа не было, кнопка, я её случайно нашёл, обнаружил разные документы, оказалось, яхта вообще другому человеку принадлежала, видимо генерал с адмиралом просто попросили её порыбачить. Это тоже нужно будет уточнить. Зато теперь проблем с морскими картами не было, в том же сейфе обнаружил. Даже вся Балтика была с Ленинградом и частью Ладоги, дальше карта обрывалась. Изучая яхту, я до самого рассвета каждые двадцать минут выходил на берег, с борта яхты полностью лагуну и тем более устье Одера не видно, и изучал воды. Всё также пусто. Когда начало светать, я понял, что те не появятся. Припасов у меня шлюпке прилично, наедаются, вооружаются… твари. Ладно, встретимся ещё, лично я этой встречи ищу. Адмирала я сводил в туалет. На палубу. Ещё не хватало моим гальюном пользоваться, с палубы свешивался. Развязав его, стараясь не подставляться, велел раздеваться, что тот и сделал, оставшись в одних кальсонах. Дальше бросил ему, не подходя близко, верёвку с петлёй, чтобы тот накинул петлю на кисти рук и завязал. Тот это сделал, поворчал, что я
приказал на колени встать, но встал, дальше подошёл и проверил узел на руках, и сопроводил в каюту. Связал сначала ноги, ловко увернувшись на его попытки пнуть меня, а я её ожидал, и приголубил рукояткой пистолета по лбу. Дальше тот не мешал мне связывать его. Потом проверил генерала, ага тут без меня обошлось. Помыл его, тазик отмыл и вернул на место. Подмывать под генералом я ничуть не стеснялся и не брезговал, слишком ценный тот приз. Напоил его, адмирал без воды остался и даже покормил. И всё, проверив секретки вокруг места стоянки, просто завалился спать в левобортной каюте, видимо это хозяйская, тут сейф и был, во второй ничего подобного. Про пост и всё такое я думал, только ведь я один, круглые сутки не спать не смогу, тут главное отличная маскировка, уверен в ней - уверен в благополучном сне и следующей ночи. А в маскировке я был уверен, когда рассвело, при свете утра ещё раз проверил всё, и только потом пошёл спать. Ах да, покупался на выходе из оврага, где была укрыта яхта, не в её стоячей воде. Тут водичка куда чище. Смысл я с себя грязь и пот, и вот таким чистеньким прошёл в свою каюту.
Все мои вещи и оружие было складировано в ней. Чемоданы что тут стояли в соседнюю каюту отнёс. Это то ли генерала, то ли адмирала, я их не проверял, других дел хватало, на потом оставил.
        Проснулся я что-то рано, время всего три часа, девять часов продрых, видимо хватило. Адмирал меня ждал с нетерпением, развязал ноги полностью, а руки только от стойки отвязал и сопроводил его на палубу, где тот с неимоверным облегчением отлил за борт. Причём его и сушняк мучил с похмелья, так что он ещё литр воды выдул, и бутерброд с колбасой смолотил, что я нарезал на всех. Поел и я его благополучно связал. Кстати, тот мне давал честное слово офицера, что не сбежит, хватит его просто запереть в каюте, мол, он смирился с пленением, но я в это особо не поверил и связал его. Только после этого генералом занялся. Тот уже проснулся привлечённый шумом, что мы устроили. Отмыл его, покормил с рук, так же дав напиться. Сам я уже поел, поэтому после генерала отмывшись в воде ближе к лагуне, ведь всё сбрасывали за борт, вернулся на борт, а он высокий, тут лестница откидная была, собрал вещи и, перейдя на берег, воды мне было по шею, оделся, и побежал по берегу в сторону устья Одера. Я собирала проверить свой берег вплоть до места, где оставил шлюпку пока её не украли. Следы хотел поискать. Должен успеть до
наступления темноты свою сторону проверить, если ничего не найду, значит они укрылись на другом берегу реки. Посмотрим.
        Вот так и бежал, изредка, примерно раз в километр выходил к реке и в бинокль изучал противоположный берег реки. Я уже до Одера добрался. Естественно проводил осмотр не стоя на открытой местности, а использовал все средства маскировки и складки местности. Даже на деревья забирался. Пока я вот так проводил разведку, то гнал от себя одну неприятную мысль. Дело в том, что в устье Одера был остров. Одна сторона судоходная, а вторая нет. Я как речник, использовал естественно судоходное русло, зачем мне проблемы с мелями, но мне даже в голову первоначально не пришло, что англичане просто тупо проплывут по тому устью, который им подвернётся. Если они вышли в лагуну в левое русло реки, то я мог их и пропустить. В той стороне берег я ночью практически не мог рассмотреть. Особенно если под самым берегом идти. И, похоже, англичане этой ночью всё же от меня ушли именно через левое русло, никаких следов я их не обнаружил, хотя добежал до места схрона. Выругавшись, ночью предстоит много работы, я побежал обратно.
        То, что Дёница и генерала ищут, было видно с момента моего пробуждения, одних самолётов в прямой видимости три штуки летало, но они мне не мешали, хотя за ними и приглядывал. Катеров, да и моторных лодок хватало. Один раз прошёл «шнелльбот» с десантом на борту. Если англичане не идиоты, то они затаятся на берегу, пока не стихнет такой шухер, это как ни странно, было мне на руку. Зона поиска не расширялась. На месте схрона работали криминалисты, там было два катера и пара шлюпок, водолазы у берега работали, видимо и тело лейтенанта в камышах нашли, там три моряка их осматривали. На этом берегу было десяток солдат с собакой и осмотрев следы англичан, они пошли туда откуда те пришли. Место посадки видимо ищут. Ну флаг им в руки, я старался не показываться им на глаза, так что благополучно ушёл.
        Вернувшись к яхте, проверился. Тут всё нормально, стоит, хорошо замаскированная, понять, что это не кустарник покачивается на воде, а яхта, можно только метров с десяти. Сил в маскировку вложено много, отрицать не буду, сам делал, поэтому довольно покивав и ещё раз осмотревшись, пробежавшись вокруг оврага, нет ли где поблизости поисковых групп и раздевшись, держа свёрток с одеждой и оружием в руках, добрался до лестницы, что была спущена. Вот так и поднялся на борт, раздвигая ветви кустарника, иначе поднять было невозможно. Маскировка мешала. Первым делом провели моих пассажиров, и повёл адмирала на корму. Ещё бы, литр воды выхлебал. Как дотерпел бедный и моего возвращения дождался? Снова напоив и накормив немцев, сам поел. Оба пленных могли лежать не только на спине, но и на боках, да даже на животе, крутится дозволялось, поэтому я надеялся, что пролежней не будет. Разве что следы верёвок на руках и ногах, но это специфика их содержания. Иначе никак.
        Время ещё было, поэтому я расстелил карту лагуны, километровка можно сказать, подробная со всеми указанными отмелями и сделанными карандашом отметками. Как я понял, на карте хозяин яхты отмечал самые рыбные места, а на краях карты были какие-то странные пометки. Мне минут десять понадобилось на расшифровку, и то время потерял, потому что тот слова укорачивал при написании. А всё оказалось просто, там-то поймал такой-то длины рыбину и такого-то веса, в том месте взяли такие-то рыбы. Видимо записывал, чтобы не забыть. Вот ведь, а я думал что серьёзное, а тут маньяк-рыболов. Однако карта действительно была классная, с указанием проходов в Балтику, где катер может пройти. Выяснилось что таких возможностей несколько, из лагуны в Балтику вытекает несколько рек. Лагуна делится на две части, западную - малую лагуну и восточную - большую лагуну. На юге в лагуну впадает несколько рукавов Одера, а также небольшие речки Пене, Царов, Иккер и Ина и ещё несколько. С Померанской бухтой Балтийского моря лагуна соединяется проливами Пенештром, Свина и Дзивна и по всем катер легко пройдёт, они судоходны. Все отмели,
все узкие места указаны.
        Однако всё же больше я изучал саму лагуну, были подробно указаны заливчики, речушки, достаточно много мест где можно укрыться. Кстати, моего оврага на карте нет, значит и такие места со стороны англичан могут быть. Полностью карте доверять не стоит, лучше самому провести разведку. Теперь стоит решить такой вопрос, до наступления темноты осталось чуть-чуть, уже смеркаться начиналось, я в иллюминатор выглянул, стоит ли выходить ЭТОЙ ночью в лагуну или нет. Честно говоря, чуйка очень серьёзно советует убежище не покидать. Да я и сам бы на месте немцев всю лагуну обложил постами и секретами. Что-то подозрительно, что с вод лагуны все катера и лодки поисковых групп пропали, то шныряли туда-сюда, а тут вдруг пропали. Думаю, появишься на воде, то сразу с нескольких постов обнаружат и передадут ловчим группам. Нет, я своей интуиции привык доверять, эту ночь отстоюсь в овраге. Он хорошо замаскирован, слева болотистая местность, подобраться сложно. Справа лес и кустарник густой разросся, нужно иметь немалый опыт ходить по подобной местности. Ладно хоть склоны оврага высотой в пару метров. Верхняя рубка
торчит, видно со стороны, в основном прикрыта. А так островок кустарника, вот что напоминает моя яхта.
        Когда стемнело, я проведал пленных, напоил, и вышел наружу. Добравшись до берега, так как был обнажённым, поднялся повыше. Тут был мой пост наблюдения, и стал осматривать берега. Мне нужны были отсветы от костра. Если англичане не ушли и лоханулись при поджигании костра, ямка должна быть глубокой и прикрытой щитами по сторонам, то я, возможно, смогу увидеть где их лагерь. Осмотрев берега, всё темно, ничего нет, но я продолжал осматривать их.
        - Неужели есть, - пробормотал я себе под нос, отметив отсвет костра. - Нет, ну точно есть.
        Достаточно быстро я понял свою ошибку. Отсвет был наверху, для лагеря англичан место самое неудобное, а для поста наблюдения идеальное. Видимо те и разожгли костер, чтобы погреться ну или пищу сготовить. Наверное, с других постов отсвет засекли и связались с постом, возможно радиостанцией, а может и световым сигналом, правда я его не видел, и отсвет от костра быстро пропал, погасили. Нет, так долго можно высматривать, и так стою целый час глаза в ночь таращу. Вернувшись на борт катера, пленные спали, достал карту лагуны и, прикинув сколько после угона лодки могли англичане пройти, то выяснил что было два удобных места для скрытой стоянки. Обе попадали в дальность хода шлюпки за это время, если те постоянно попеременно за вёслами сидели. Кивнув сам себе, я собрался, перебрался на берег и, одевшись, побежал к руслу Одера. Там нашёл топляк выброшенный на берег, с трудом, используя рычаг, столкнул его в воду, тот хорошо держался. Выбеленный весь, просох, вещи сверху сложил и закрепил, после чего работая ногами, стал толкать бревно к противоположному берегу. Ушло порядочно времени, да и течением
заметно снесло, но я собрался и побежал дальше. Бежал рядом с берегом. В одном месте чудом разминался с постом наблюдения, чуть мочить их не начал, за англичан принял, но к счастью разобрался. Хм, а у них радиостанция была, и матрос при ней. Значит, флот тут тоже участвует, раз силы выделил и радиостанции, коих даже на фронте не хватает. Учтём. Это значит, на всех выходах на Балтику меня могут ждать боевые корабли, да и на берегах посты наверняка имеются. Точно должны быть. Ой ей. Вот нагличане скоты, если бы не угон, я бы уже ушёл за зону поисков.
        В первом месте воров не оказалось, пусто, а вот приближаясь ко второму, понял, попадание. Костёр воры не зажигали, развернули палатку, мою палатку и готовили на конфорке, моей конфорке. И жрали похлебку, приготовленную из запасов продовольствия, моего продовольствия. Часовой тут был, тот даже и не заметил, как я к нему подошёл со спины, хотя он и чутко вглядывался вдаль, только тут слушать нужно, а не глядеть, и захрипел едва слышно, когда я ему по горлу своим острым ножичком чиркнул. Вот и пригодился свинорез лже-капитана. Сейчас британских свиней резать буду. Вооружён часовой был моим автоматом, подсумки тут же на поясе висели. Снял всё, быстро это сделал, пока кровью тот не испачкал и, подойдя к наполовину вытащенной лодке, осмотрел вещи. Всё переворошено, но вроде всё на месте. А вот зато что они газету, что я в Берлине купил, на подтирку пустили, это я им ещё больше не прощу. Я теперь англичан всегда резать буду.
        После этого я подошёл к палатке, и слегка наклонившись, проходя, замер у входа. Места больше не было, четырёхместная, это не десятиместная.
        - Как вам моё продовольствие? - холодно спросил я, держа англичан на прицеле автомата, я проверил, снаряжён правильно, к тому же пистолет под рукой, если что из второго ствола добавлю.
        Спрашивал на немецком, и похоже меня не поняли, тогда я повторил на русском, вот тут один летун оживился. Коверкая слова, он подтвердил, что знает наш язык, в сорок первом перегонял несколько морских авиаразведчиков в Мурманск, и завис у нас на всю зиму, вот и подтянул знание языка. Более того, он меня узнал, мол видел в немецких газетах, правда не объяснил в каких. Да и так понятно, прежде чем подтереться увидел на газете моё фото. Однако они меня понимали, уже хорошо.
        - У нас на родине, воров казнят, а вы воры, увели моё добро. Сейчас выходим из палатки, я не хочу, чтобы пули её повредили.
        - Но мы союзники?! - воскликнул говорливый.
        - Если бы вы подумали головой, то догадались бы, что немцы лодки не прячут и дождались бы меня. Этого не приятного инцидента бы не возникло. Но вы поступили по своему, как шакалы. Воры союзниками быть не могут. Если бы вам нужны были трофеи, отбили бы их у немцев, как это сделал я, так нет, вы как воры чужое добро только можете уводить. А с ворами у меня разговор короткий. К стенке их ставлю. Вылезайте. Руки держать на виду.
        Медлить я не стал, до сих пор злоба на этих уродов клокотала, и как вылезли, перечеркнул их короткой очередью. Те снопами попадали на землю. Подойдя к каждому, ещё и выстрелил в затылок. Никаких эмоций я не испытывал, злоба неожиданно сама прошла, поэтому чувства были приглушены.
        - Ну вот и всё, если бы вы моё добро не уволокли, плевать бы я на вас хотел, а так сами виноваты. Ну а теперь валим к яхте… хм, мимо постов. Ничего, что-нибудь придумаем.
        Собрался я достаточно быстро. Часть вещей из лодки те вытащили, освобождали от того что им не нужно, можно им спасибо сказать разве что за то что не поломали ничего. От трёх купленных в Берлине газет осталось две, пользовались те пока только одной. Одни обрывки от них остались. Когда вещи все были закружены в лодку, с той же аккуратностью, мне пришлось сначала её разгрузить, потом складировать, так же как и было, я подошёл к телам убитых. Снял с них все пояса с пистолетами. Было два «Браунинга» и револьвер, «Уэбли» вроде называется, пойдут в коллекцию. Если что скажу у немцев затрофеил. Когда берег от моих вещей был очищен, я занялся подставой. Да-да, я собирался навести немцев на англичан. То что выстрелы мои могли слышать, я не переживал, вряд ли они донеслись далеко. Англичане правильно лагерь разбили, не на берегу, а в глубине кустарника, и отсвета от горелки не видно, и звуки глушились. Так что не думаю, что кто-то слышал мой автомат. Если только ближний пост. А подстава заключалась в том, чтобы окончательно навести немцев на то, что это англичане похитили старших офицеров, устроив бойню на
стоянке яхт, причём генерала и адмирала они мучительно умертвили. У меня всё было с собой, в ранце, ещё на яхте подготовился.
        Тела я оставил та как есть, просто внёс некоторые штрихи. На ветку дерева повесил канат, обрезав его высоко, по идее это петля, на которой генерала и адмирала повесили. Чтобы было понятно, оставил такую же аккуратно кольцами свёрнутую верёвку с уже навязанной петлёй, всё как по закону Линча. Положил у ствола этого же дерева, разберутся. Сапоги лейтенанта, адъютанта адмирала, тут же оставил, они подписанные были на голенище, не спутают. Потом собирал крупные камни-окатыши, и связал из верёвки сетку, вроде как камни нужны, чтобы груз на дно лагуны отправить, вроде человеческих тел. Фуражку мятую генеральскую забросил в кусты. У него запасная была, в чемодане нашёл. В общем полный вид того что англичане захватили катер с высокопоставленными чинами, убив охрану и их сопровождение, а тут хорошенько поиздевавшись, утопили тела. То что издевались точно, перед отплытием я разведу костерок под обрезанной верёвкой, как будто подвешенным, пока они хрипели в петле, пятки поджаривали. Всё в стиле англичан, они так делали, пока в Африке законы свои наводили, немцы это знают.
        Закончив наводить последние штрихи, я развёл костерок, пусть его заметят ночью и вышлют боевую группу, до утра тут они всё затопчу, криминалистам работы куда больше будет, и побежал к берегу. Тут столкнув шлюпку в воду и зайдя следом, я стал толкать её прямо по мелководью вдоль берега в сторону русла Одера. Надеюсь успеть до своего оврага добраться. Брёл я по пояс в воде не обнажённым, тело бликует при свете луны, заметить могут, в комбезе был на голое тело, ничего страшного, если промочу, зато незаметно. Да и шлюпку тёмно-зелёным тентом накрыл, тоже для незаметности. Пока шёл к первому посту, нужно как-то незаметно его пройти, отвлечь что ли, размышлял о том, что случилось. Не надо считать меня таким крохобором, мол, из-за каких-то вещей людей порешил. Так то людей, а этих я за людей не считал. Ну да ладно, это лично моё мнение, сейчас я о другом. На самом деле на все эти вещи, сложенные в шлюпке, мне плевать, потерял ну и ладно, но был один момент, именно из-за него я и рванул в погоню. Моя семья знает, а я сам завёл такой обычай, если меня долго нет, далеко уехал, то я всегда приезжаю с
подарками, обычно разная мелочь, никого не забываю. Это я не разбаловал, просто такой обычай, что мне очень нравился. Вот и в этот раз, когда набирал вещей в том охотничьем магазине, то про каждый думал кому что. Так что они у меня уже были распределены. Из всего, что было в шлюпке, мне минимум процентов пять-семь отойдёт. Вот велосипед, а что велосипед? У нас их в семье два, но их постоянно не хватает, тот что я как свой присмотрел, занят всё время. Так что в семью этот пойдёт, третьим, тем более девчачий. Вот Вале подарю, у неё день рождения скоро, а она известная велосипедистка. Арбалеты и лук да, на стену повешу. Газеты или оружие тоже себе оставлю. А вот всё остальное в подарки. Те же чемоданчики с набором алкоголиков, их три было. Один Сталину, второй Берии, и третий деду. Я сначала отцу подумывал подарить, но он к спиртному прохладно относился, по праздникам пил, а так нет. А дед фанат, у соседей, знакомых узнавал разные рецепты, о варки самогона собирал, сам думал и придумывал. Целый блокнот исписан, ну и варил, дегустировал с друзьями-приятелями из соседских стариков. У него немало таких
приятелей за зиму появилось. Сам он тоже пьянчугой не был, как можно было с моих слов подумать. Просто увлекающийся человек, его больше волновал сам процесс изготовления очередного шедевра, чем выпивка. Дегустатор - вот как можно назвать деда. Так что тот этот набор оценит как никто другой. Тем более фляжка в комплекте имелась, с собой можно носить. В шлюпке связка резиновых сапожек малого размера имелась, дефицит в Москве, и бабушке с мамой и остальным будет обновка, причём нужная. Пацанам по мелочи набрал. Всем всё было.
        Вот так-то. Поэтому и получалось, что нагличане увели не у меня добычу, а подарки для моих родственников, друзей и знакомых. А за них я любому глотку порву. Да и порвал, что уж говорить. Так что для меня груз в шлюпке имел ценность только с этой стороны, что я уже озвучил, как подарки дорогим людям. И честно скажу, я нисколько не жалел, что отбил его вот таким способом обратно. Сами заслужили.
        Услышав шум на берегу, я замер. Было слышно, как кто-то группой бежал вдоль берега в сторону оставленного мной лагеря, отсвет от небольшого костра даже я видел. Было слышно несколько моторов, на воде звуки далеко разносятся, все двигались к оставленному лагерю англичан. Всё как я и спланировал. Интересно только, кто по берегу перемещался? Выяснилось, что это был пост, на который я уже чуть было не наткнулся, пока воров искал. Когда добрался до него, выбрался на берег и подбирался, прикидывая как их отвлечь, обнаружил, что местность пуста, те ушли. Так что я вернулся к шлюпке и перегнал её к устью, поднявшись выше по реке. Ещё два катера пролетело спускаясь к лагуне, освещая всё проекторами, я же переплыл на другой берег и снова толкая шлюпку, двигаясь по мелководью, добрался до своего оврага. Еле успел, светать начало. Шлюпку завёл за корму катера, и привязал. Маскировать её нужно, как без этого, но сначала нужно пассажиров проверить. А-а-а, эти спали ещё.
        Я, конечно, устал, но занялся делами. Постепенно стал разгружать шлюпку, сносил всё вниз и прятал в кладовку на дне, места там хватало, всё тщательно проверял и складировал. Оружие всё в свою каюту, та запиралась на ключ. Там пустой оружейный шкаф был, со стеклянными дверцами, но стойки удобные. Саму шлюпку разгрузил не всю, оставил часть продовольствия, палатку, одну винтовку с сотней патронов, ну и всё что необходимое, если вдруг с яхтой будут проблемы и уходить придётся на шлюпке. Так сказать спас-набор сделал. Оружие почистить не успевал, лишь проведал и покормил пассажиров, ну и сам поужинал, для меня ужин был. Закончив маскировать полупустую шлюпку, пробежался вокруг и где-то в десять часов утра завалился спать. Народу в лагуне хватало, нашли ведь лагерь и следы похищенных высокопоставленных чинов, там сейчас наверняка столпотворение, если криминалисты не разогнали. Я даже примерно знаю, на кого полицейские подумают, обнаружив убитых англичан. А браконьеры тут суровые, вот и мочканули летунов, собрали оружие и ушли. Всё в пользу этой версии было.
        Надеюсь, посты снимут, и начнутся поиски тех, кто летунов на тот свет отправил, а я тихим ходом, через проливы, двину на Балтику. Через пролив Пенештром идти опасно, но если немцы поддерживают ту версию, что я им подкинул, что англичане тут поработали, то тот пролив перекрыт наглухо. Ведь через него быстрее всего добраться до Англии. Это если судить логике действий англичан. Вряд ли у тех что-то получилось, но по логике так. Значит и немцы думать должны так же, поэтому пролив тот точно перекрыт. По Дзивне скажу так, хотя она и сокращает мне путь до своих, но через эту реку идти опасно. Ведь меня ищут, да ещё как ищут, вон по радио то и дело сообщают, что поиски продолжаются, и если мой след привёл их к лагуне, а отрицать это я не могу, значит логично, что я поплыву через Дзивну. Получается, она тоже перекрыта. Остаётся река Свина, что по центру между двух островов впадает в Балтику. Кстати, я всё не смог вспомнить, где слышал название Уездом, с чем это связано. Так назывался один из островов. А потом вспомнил, там же ракеты выпускали, «Фау». Вернее будут выпускать.
        Вернёмся к реке Свина. Она вроде как интереса для меня и для англичан не представляет, тем более там портов хватает, опасно соваться, но уверен, что она, как и другие проливы перекрыта. Однако сомневаясь, что так же плотно как два других, и если выбираться в Балтику, то только через неё. В моём случае идеальный вариант. Тут только одна проблема. А все выходы проливов, заминированы из-за войны, фарватера-то я не знал, поэтому остаётся надежда только на скорость и небольшую осадку, чтобы проскочить над минами. Обычно они рассчитаны на суда с большей осадкой. Ждать несколько дней, оставаться тут, я не буду, этой ночью всё и решиться, а сейчас я лёг спать, чтобы выспаться перед явно тяжёлой ночью. Надеюсь, магнитных мин на фарватере нет, катер у меня полностью металлический.
        Буксир начал забирать право, и потянул баржу, к которой я вплотную шёл, чуть ли не касаясь кормы, в сторону порта, где виднелось несколько туш морских транспортных судов. Мне туда было не нужно, хорошо ещё повезло с этой баржой, почти полностью пролив прошёл, пара километров и откроются воды бухты, за которыми и была Балтика. На малом ходу я двинул дальше. А то в порту прожекторами бывает, светят, ещё меня случайно осветят и удивятся, а что это куст плывёт и порыкивает двигателями. Как маскировка баржа была хороша, а сейчас вся надежда на движки и на то, что хватит дизтоплива на подобный рывок, а дальше всё, искать место для стоянки и искать на берегу топливо. И стоянку лучше всего подобрать рядом с каким-нибудь портом, так оно быстрее с топливом всё образуется.
        После расставания с баржой, дальше я так и плыл медленно, двигатели работали на самом малом, чтобы не выдать нас шумом. Сам я находился в верхней рубке, отсюда видно вовсе стороны очень хорошо, если что, можно первым обнаружить опасность.
        Всё же меня обнаружили, я не знаю что привлекло внимание немцев на берегу, наверное, удивил двигающийся куст, а может ещё что, но с берега осветили прожекторам и я двинул рукоятку газа до упора вперёд. Сейчас красться уже не нужно, только вперёд. Катер, казалось, подпрыгнул в воде и, набирая скорость, рванул к выходу, буксируя за собой второй куст, то есть шлюпку. Если сначала по мне не стреляли, видимо разбираясь что делать. Несколько выстрелов из карабинов не считаются, то когда открыла огонь береговая артиллерия, было поздно, я оказался в бухте, и затерялся в темноте, уходя на воды Балтики. Следом за мной выскользнул большой сторожевик и два «шнелльбота», вот последние могут меня догнать. В лёгкую, если найдут. Волны в бухте были высокими, пришлось сбавить скорость, и я в бинокль рассматривал лучи прожекторов в устье Свины, отчего и заметил преследователей. В темноте я уже дважды менял маршрут, если пойдут по тому, что засекли артиллеристы на берегу, то точно не найдут. Сбавив скорость, я стал избавляться от маскировки, тут она мне будет только мешать. Да и ветер подозрительно посвежел, сдует
всё. Потом подтянул шлюпку к левому борту и с ней всё снял, хорошенько натянув тент. А мины я похоже прошёл, то есть пролетел на скорости. То что фарватер тут есть было видно по идущим зигзагами трём боевым кораблям Кригсмарине.
        Думаю, кто именно находится на катере, немцы если не знают точно, то подозревают. Насчёт генерала с адмиралом не знаю, поверили они в то, что их англичане убили и утопили или нет, но обо мне должны догадываться. Значит, путь в сторону Ленинграда постараются перекрыть. Как они его будут перекрывать? Да у побережья, вышлют самолеты и катера, будут прочёсывать акваторию. Только вот я решил двигаться в сторону своих по побережью Швеции и Финляндии. Не совсем логичный ход, вот и я надеюсь, что немцы не думают так же как я. Честно говоря, я уже не в первый раз так делаю, нелогично, и наверняка у немцев найдётся светлая голова, что может меня вычислить. Мои шаги. Значит, искать будут везде. А пока я шёл на среднем экономном ходу к острову Борнхольм. Кажется, он оккупирован немцами. Нужно быть предельно осторожным, да и топлива хватит только до острова, а дальше буду его искать. Надеюсь, у острова меня точно искать не будут.
        Маршрут движения, подобрал так, чтобы запутать поиски, а вдруг кто из темноты видит, как я иду по волнам, и держит связь с «землёй». Тут попробуй, что разгляди в темноте, сплошная мгла. Вон, нос врезается в волны и вся палуба уже мокрая. Да и качает прилично. Что-то мне погода совсем не нравится, низкие дождливые тучи закрыли луну, волны высокие, ветер усиливается, неужели снова непогода? Ну вот не могла она сутки подождать? Я за это время давно бы до Ленинграда добрался, а дальше Нева и остальные реки-озёра. К счастью они с середины лета проходимы, откинули противника подальше. Не мешают речным перевозкам, вот и я так же проскочу, главное до своих добраться. А погода что-то мне действительно не нравится.
        - В моей каюте барометр же висит, - вспомнил я.
        Закрепив штурвал, катер продолжал упорно идти вперёд, переваливаясь через волны, и по блестящей хромированной лестнице спустившись с верхней рубки, открыл дверцу-люк, это чтобы брызги воды не залетали в нижний коридор к каютам, и вода не захлёстывала, и скатился вниз. Барометр упал. У-у-у, буря надвигается. Надо побыстрее до острова добраться и укрыться у его берегов в защищённом месте. Яхта моя конечно для моря, но серьёзные штормы та не переживёт. Заскочив по очереди к адмиралу и генералу, напоил, но еды не давал. Дёниц ещё ничего, а вот генерала укачать успело, зелёный весь. Точно мне всё каюту уделает. Если испачкает всё, сам мыть будет, иначе я ему конечности отстреливать буду. И это не шутка, я уже сроднился с яхтой. Подумав, я принёс ему ведро, если перегнутся через край койки, то попадёт. Намекнул ему какие кары тот получит, если каюту испачкает.
        Вернувшись в рубку и осмотревшись, всё та же мгла и высокие волны с барашками пены сверху. Кажется волны стали ещё выше, до того как я вниз спускался они поменьше были. В каюте я оделся, дождевик с капюшоном накинул, ещё не хватало, чтобы продуло. Холодно стало, как ветер задул, северный. Да и дуть тот стал сильнее переходя в штормовой. Закутавшись в дождевик, я спустился в нижнюю закрытую рубку. Щётки на лобовом стекле работали не преставая, ещё и дождь пошёл, ну а я стал всматриваться в мглу. Остров уже где-то близко должен быть. Что плохо, я бы сказал отвратительно, прожектором не воспользуешься, светить в сторону острова буду, и если наблюдатели у немцев глазастые, могут рассмотреть. А это мне не нужно, очень плохо будет. Фактически провал побега, поймают. Без топлива не убежишь.
        Подтянув карту, я осветил её фонариком, осматривая контуры острова, и посмотрел на компас. Течение и силы ветра я учитывал, значит, правильно иду, скоро должен быть. А вот прожектором всё же придётся воспользоваться, потому как в такой темноте могу запросто выскочить на камни берега. Надеюсь из-за ливня, что начался, свет прожектора не рассмотрят, а если и увидят, на меня не подумают.
        Изредка включая прожектор, я перешел на малый ход, продолжая двигаться дальше. Где-то через час, когда я уже потерял надежду, решив, что всё же проскочил остров, впереди смог рассмотреть громаду берега и буруны на камнях. Так как ветер был встречный, я заметил, что волны стали мельче, и дуло не так сильно, поэтому скинул скорость, почти остановившись. Так что появление этих бурунов не стало для меня неожиданностью. Резко выкрутив штурвал и дав газу до полного, я успел уйти от берега подальше, после чего отойдя от него метров на сто, стал двигаться вдоль берега. Что хорошо, я сразу подошёл к подветренному берегу, значит тут и нужно искать убежище. Поглядывая на карту, я искал подходящую бухточку, тут их две должно быть, вот одну я и искал. Вообще-то бухт с южной стороны у острова было три, но у третьей, самой большой, рыбачье поселение, и появляться там по известным причинам мне не хотелось.
        Прожектор помогал слабо, вот сверкнувшая молния, осветила вокруг всё довольно прилично, ударив своим ветвистым копьём в воду буквально в ста метрах от катера. Светлый, благодаря известняку, берег, хорошо прорезался по левому борт, позволив мне рассмотреть как саму бухту, так и строения на берегу. Более того в бухте, стоял у пристани «шнелльбот», силуэт знакомый, спутать трудно. На берегу и вокруг я никого не заметил, в такую непогоду на открытый воздух никто не выходил, все укрывались как могли.
        Подумав, я сам неожиданно для себя повернул в бухту, входя на её спокойные воды, и направился я к боту. Спокойные по сравнению с бушующим морем. Вахтенных снаружи не было, прожектор был выключен, и честно говоря, в темноте подходить к его борту было очень опасно, могу врезаться, но тут сериями начали бить молнии, что и позволило мне, подойдя, выбежав из рубки перепрыгнуть на бот, и пришвартовать судно. Почти сразу откинулся один палубный люк, видимо услышали шум швартовки. Выстрелив в немца из «Парабеллума», я скользнул к люку и, спрыгнув вниз с двумя пистолетами в руках, сразу же перерезал доступ к арсеналу. Стрелять я начал сразу, потому что немцы постоянно лезли. Так и стрелял, сменив магазины, пока не положил всех. На борту оказалось шестеро моряков, остальные видимо на берегу непогоду пережидали, на что я и надеялся. Пробежав по боту и дострелив одного подранка, сразу занялся делом. Авантюра, конечно же, такой захват, но ничего не могу с собой поделать, мне нужно было топливо. Всё что нужно я нашёл быстро и, поглядывая на берег в редкие теперь молнии, выстрелов никто так и не слышал, ха, да
гром грохота куда сильнее. Так вот, прокинув шланги, я стал заливать дизтопливо в баки катера, монотонно работая рукоятью ручного топливного насоса. Тут на боте вместе с шлангами нашёл, я знал где они должны храниться. И насос, и шланги я планировал взять с собой.
        Стрелка топливного датчика уже давно на нуле была, я шёл на последних каплях солярки и если бы не свернул в бухту, то встал бы с заглохшими двигателями и кто его знает, куда бы меня унесло, ветер от острова был. Так что моё решение ограбить «шнелльбот» на топливо было не только из-за отчаянья, но и оттого что другого выхода не было. Или так или никак. Когда баки заполнились, я обыскал боцманскую, то помещение где нашёл насос и шланги, и довольно закивал, три канистры, пригодятся. В две залил дизтопливо, а третья и так не пустая была, масло машинное в ней. Пригодится. Канистры спустил вниз, убрал в кладовку.
        Только после этого я, наконец, занялся шлюпкой. Нет, я про неё не забыл и нет-нет да выглядывал, освещая ручным прожектором на длинном кабеле. Ныряя волны, выныривала, встряхивая с себя воду, та следовала за мной. Заметно, что осела, значит, тент воду плохо держал, но что странно, всё ещё за кормой находилась. Я и не думал, что та столько продержится, всё же речная лодка. Нож при мне был, если бы на дно пошла, перерезал бы канат, но та путь выдержала, пусть чудом, но смогла. Подтянув шлюпку, я частично снял тент и стал откачивать насосом воду. Насос электрический, тоже с бота трофей, а подключил его к сети катера, штекеры подходили. Скачав воду, я натянул тент как был, поправив его и оставил шлюпку продолжать дрейфовать рядом с кормой.
        Пока немцев нет, и тревога не поднялась, нужно этим пользоваться, трофеев на боте хватало, но я сначала посетил пассажиров. М-да, зря я ведро поставил и карами грозил. Снайпер недоделанный, ведро чистое было, вонь стояла ещё та. Поругавшись, омыв его и дав попить, проверил адмирала и сводил его в гальюн, выводить наружу не стал, погода штормовая. Да тот и сам это знал, слышал опытный ухом. Вот так проведав пассажиров, перебрался на борт и начал собирать всё, что мне пригодится, карты штурманские и измерительные инструменты. В оружейке покопался. Два «МГ» и несколько ящиков патронов уволок. Всего два автомата было и солидно патронов к ним. Забрал. Нашёл в стойке два карабина в снайперском исполнении, забрал, как и патроны к ним. Других карабинов не было, видимо у команды на берегу. Дальше оставалось ждать. А не мог я покинуть бухту, сейчас это смерти подобно. Одно было ясно, тревога поднимется раньше, чем уляжется непогода, пошлют кого проведать команду на боте и всё, его я перехвачу, немцы забеспокоятся пропажей, пусть не сразу, и дальше только уходить останется.
        Катер был пришвартован хорошо, на два каната, хотя желательно на три, но в этом случае о быстром отходе останется только мечтать. Шлюпку привязал под кормой, чтобы её не мотало в разные стороны, и так сидел в нижней рубке и поглядывал на берег в редкие минуты вспышек молний, а они пока не прекращались. Скоро светать начнёт, но я не думаю, что сильно посветлеет и люди появятся на улицах. Нет, все непогоду будут пережидать.
        Час шёл за часом, время уже ближе к обеду было, пассажиры и позавтракать успели и пообедать. Я даже повторно отмыл каюту генерала, морщился, но мыл. Причём с постоянной беготнёй, каждую минуту выглядывал наружу, берег в бинокль осматривал, но пока всё тихо было. Тем более сходни с бота на пирс я убрал, если кого пропущу, тот криками сам привлечёт к себе внимание. С этим всё нормально. Хорошо отдраил. Усталость я чувствовал страшную, но уснуть не мог, не на кого оставить наблюдение, поэтому изредка спускался на кухню и варил крепкий кофе. Он мне и помогал. Хороший кофе, настоящий, не эрзац какой. В рубке чтобы не сидеть без дела, всё оружие перечистил и привёл в порядок.
        Всё же посыльного я пропустил, как и ожидалось, тот сам криками поднял меня, и ведь докричался через завывания ветра снаружи. Ничего, я выглянул и короткой очередью срезал его. Как он не заметил рубку моей яхты, что возвышалась над палубой бота, сам не понимаю, но тот не заметил, ну или решил что так и надо. Стоял тот боком, и капюшоном плаща прикрывался. Вот я его и срезал из автомата. Самого посыльного хватились только часа через два, сразу группа из немецких моряков на берегу показалась. Подпустив их поближе, срезал из ручного пулемёта. Вот теперь меня услышали. Сбросив пулемёт с палубы бота на корму яхты, ленту я всего наполовину выпустил, а сам занял кресло наводчика кормовой автоматической зенитки. Она снаряжена была, а чехол я заранее снял. Стреляя, моряки пытались прорваться к катеру, пули так и звенели, попадая в щит. Меткие гады. Их было с полтора десятка, видимо остатки экипажа, остальные уже лежали, кто во внутренних отсеках «шнелльбота», а кто на берегу. Спаренная зенитка неожиданно громко стала бить, оглушая, я перемешал с землёй все укрытия и что уж говорить, домам тоже перепало.
Наводчиком я с непривычки оказался аховым. Вот дом, где виднелась высокая антенна, я уже расстрелял прицельно, да так, что крыша завалилась внутрь, и одна стена в дуршлаг превратилась. Может и вторая, я её не видел.
        Когда короба опустели, я отвязал швартовочные канаты, и с палубы яхты бросив внутрь открытого люка бота немецкую «колотушку», забежав в рубку, на полном ходу стал отходить в сторону, буксируя шлюпку. А что, когда всё что мне было интересно я с бота снял, то внутрь насосом топливо закачал. Грохнуло не сильно, хлопок, но из люка вырвалось пламя, да у второго крышку сорвало, и бот стал разгораться. Ливень перешёл в дождь, но думаю, даже он не погасит это пламя.
        Радиостанция, которую я снял в радиорубке бота, немного мешалась в ногах, но пусть стоит, потом на стенке закреплю и будет у меня связь. Длинный хлыст антенны мной тоже был снят, и я даже прикинул где его установить и как закрепить. А-то стыдоба, радио есть, а радиостанции нет. Я ещё из радиорубки целый чемодан запасных плат и ламп вынес, пригодятся. Кстати, по радио в гостиной, оказалось динамики были по всей яхте, их произвольно можно включать и отключать. Радио я проверял со скуки, вполне неплохо ловит хоть и с сильным шорохом статических помех. Динамик был и в нижней рубке с ручкой громкости, так что когда я сидел, выглядывая посыльного, то слушал музыку Берлина. Радио смогло уловить нужную волну. Наших нет, почему-то не слышал. А так помехи мне быстро надоели, и я выключил радио, поэтому и услышал посыльного.
        Так вот короб радиостанции в ногах в нижней рубке, конечно, мешал, но сама рубка была достаточно просторной, так что, устроившись в кресле, я повёл катер к выходу. Не хотелось уходить, шторм всё так же бушевал, но делать нечего. Пройдя около километра вдоль берега, я так и стал дрейфовать под прикрытием суши. Тут высокий холм хорошо защищал, а на открытую воду выходить я боялся, страшно.
        Около часа я старательно отрабатывал двигателями у суши. Нет, у меня так топливо закончится раньше, чем шторм прекратится, и вот набравшись мужества и предупредив пассажиров, у генерала началась истерика, он прошлую болтанку с трудом пережил и, выйдя из-за прикрытия острова, пошёл навстречу волнам в сторону Швеции. Волны высокими были, но из-за дождя, ветер стал не таким сильным, так что терпимо. А так все люки задраены, тент на шлюпке проверен, я присматривал за ней время от времени и вот на среднем ходу шёл к Швеции. Едва на ногах стоял от усталости, но крепился. Доберусь до суши, найду укромное место и за ночью высплюсь. Да и не на ногах я стою, в кресле сижу, правда монотонная качка так укачивает, чуть дважды не уснул, глаза слипались. Жаль полный ход дать нельзя, носом врезаюсь в волны, и на среднем ходу дважды волной накрыло так, что с трудом с себя тонны воды сбрасывали.
        Так и шли, и перед самой темнотой, когда дождь перешёл в моросящий, я увидел впереди сушу. Да и слева по борту островок мелькнул. Дошёл, уф-ф. Бороться с непогодой было сложно. Вон, треть баков как не бывало. Прожорливые движки, но мощные, этого у них не отнять. Найти укромное место удалось быстро. В шхерах, в мелких островах. Даже смог поставить катер на четырёх канатах, растянув их между двумя островами в бухте третьего, катер покачивался, но никуда теперь не денется. А до островков я на шлюпке добирался. И тут та выдержала испытания. Нет, её я точно до дома отбуксирую, удачливая посудина. Пассажиров обиходил и накормил. Генерал снова не удержал в себе. Но в этот раз я подстраховался, тазик большой поставил, так что просто вынес его и выплеснул, каюта чистой осталась. Вот так сам окунувшись, водичка холодная тут была по сравнению с лагуной, но бодрила. Правда бодрость только до каюты продержалась, заперся и почти сразу уснул, как рухнул на койку. Спа-а-ать. Снаружи уже наступила ночь, непогода вроде тоже стихает, надеюсь, не обнаружат.
        Проспал я почти сутки, сам себе удивляюсь. Трижды вставал на стук пассажиров, просили кто в туалет кто что. Вставал сонный, выводил кого на ют, кормил, поил, и дальше спать. Так что окончательно я пришёл в себя ближе к наступлению ночи следующего дня. Во я придавил подушку.
        Ополоснувшись в воде шхер, холодненькая, я вытерся на корме полотенцем, и с удовольствием осмотрелся, дождь прошёл, тучи уже почти разбежались, так что можно выходить. Волны ещё пока высоки, но для катера это тьфу, после того что сутки назад было. Хорошенько подкрепившись, я похлёбку сварил и лепёшек напёк, покормив так же пассажиров, после чего прибравшись, отшвартовался и, пройдя в рубку, буксируя за собой шлюпку, направился к выходу из шхер. Уже достаточно стемнело, можно выходить, оставаясь не обнаруженными. На горизонте я приметил дымы, чуть в стороне мелькнули лодки рыбаков, с трудом, но различить можно, и вот так двигаясь на среднем экономном ходу, напрямую направился к Ленинграду. Если вдоль берега буду идти, топлива точно не хватит, да и тут, больше тысячи ста километров пути. Топливо из канистр я уже в баки слил, небольшой запас, но и он нужен.
        Вот так всю ночь и шёл, экономя топливо, я бы и быстрее добрался, но всё упиралось в запасы солярки, которые что-то очень быстро уходили. Или это я нервничаю, часто поглядывая на топливный датчик на приборной панели, или движки такие прожорливые. Чтобы чем-то занять себя, закрепив штурвал, и поглядывая, как катер держит курс, я стал крепить радиостанцию на боковой стенке катера. Тут такая удобная ниша, как будто та тут так и стояла. А когда примериваться начал, понял что как раз стояла. Кабеля остались. Подключил к ним рацию, питание шло, и проверил, как закреплена сама коробка. Потом пробежался по кабелям и нашёл место, где антенна стояла. В потёмках всё делать было не совсем удобно, хотя глаза привыкли к темноте, но включать совещание, я не идиот. После установки антенны, крепление было немного другим, но я смог переделать и теперь был в нём уверен, проверив радиостанцию, и довольно кивнул, приём чистый. Потом проверил сначала немцев, их радиостанций в эфире хватало, несмотря на ночь, несколько временами работало где-то поблизости, видимо сторожевые корабли, слышимость была отличная. Как бы мне
на них не напороться. Наших послушал. Вот ухари, почти всё в открытую говорят, но и морзянки хватало, да и шифровок тоже. Сам я держал полное радиомолчание.
        Прошёл я Хельсинки и Таллин осторожно, держась так, чтобы до обоих берегов было одинаковое расстояние. Карта минных полей вплоть до Ленинграда, у меня была, с бота, но всё равно шёл осторожно, трижды заметив темные массы впереди и по бокам, и обходил их стороной. Это и были сторожевики немцев, а возможно и финнов. Одно плохо, сближаясь с родными берегами, я видел, как светлеет с одной стороны горизонт, а мне только до Кронштадта ещё километров семьдесят. В общем, я рискнул, хотя топлива осталось не так и много, стрелка уже почти лежала, и дал полный газ. Вот он и есть тот рывок, который мне и был нужен.
        Когда я впереди рассмотрел Кронштадт и берега, самого Ленинграда пока ещё не видел, то полностью рассвело. Волн почти не было, после прошедшего шторма стоял штиль и катер скользил по воде как по зеркалу, что заметно сказалось на его скорости в лучшую сторону. Тридцать шесть узлов давал. Но ручку газа я не убирал, и катер летел на полном ходу. Шлюпка, подпрыгивая, скакала по кильватерной струе, но канат крепкий, пока не сорвалась. Сейчас подо мной сплошные минные поля и я проносился над ними. На карте не все они тут отмечены, экипаж бота тут не работал, только так, края полей отмечены, чтобы случайно не нарваться, но без подробностей. Когда поднялся первый купный всплеск метрах в ста слева по борту, пристрелка шла, я сначала удивлённо посмотрел на него, после чего зафиксировав штурвал, включил радиостанцию и, настроившись на волну советских моряков, ночью их слушал, заорал в эфире:
        - Вы охренели там по мне стрелять? А я сейчас до берега доберусь, то так по вашим волосатым задницам ремнём с пряжкой пройдусь, всю жизнь отпечатками якорей на заднем месте гордиться будете…
        Я ещё немного успел передать морских загибов, как получил ответ. Радист что работал на этой волне, забормотал в эфире:
        - Неизвестное судно на траверзе Кронштадта, назовите.
        - Катер «Графиня Ольга», порт приписки теперь будет Москва, владелец Александр Поляков. Во, меня немцы в гости пригласили, у меня разрешения не спрашивая, ну мне их гостеприимство не понравилось, я и ушёл. По-английски, не прощаясь. Правда с взрывами, стрельбой и упавшим сбитым самолётом. По пути этот катерок попался. Немцы, суки, мой баркас утопили, на Дону из танковой пушки расстреляли, так этот я взамен забрал. Разменом доволен, катер мне понравился. А когда уходил, пару пленных прихватил. Генерал-полковника, и адмирала, командующего подводным флотом Кригсмарине. Они на этом катере на рыбалку собрались. В общем встречайте. И генерала эту скотину заберите, он мне всю каюту заблевал. Поторопитесь, и наших летунов поднимите, немцы не допустят, чтобы пленники нашим достались, наверняка скоты слушают, сейчас серьёзный налёт устроят, чтобы меня остановить. Так что поднимайте ястребки и не говорите потом, что я вас не предупреждал.
        - Принято, ожидаем. Направляйтесь к бухте Кронштадта.
        - Ещё чего. В Ленинграде передам пленных, и домой побыстрее, пока навигация есть. Топливо дадите?
        - Куда так торопишься, Саша? - услышал я голос другого человека, не молодой радиста, этот заметно старше был.
        - Так у меня уроки в школе, уже неделя прогулов. Ничего, я справку у немцев взял, мол, по независящим от меня обстоятельствам поздно учиться начну. Те, правда, справку не давали, но добрым словом и пистолетом уговорить удалось…
        - Ладно юморист. Ожидай группу сопровождения, они тебя проводят.
        - Только пускай встречающие будут на катере с дизелями. Баки пустые, на парах лечу по воде.
        - Принял, встретят как надо.
        Встретили меня действительно отлично, два бронекатера вышли из Невы и устремились на встречу. Когда я сбросил скорость, те догнав с кормы, встали по обоим бортам, пришвартовавшись, а потом моряки хлынули на палубу и долго кидали меня в воздух под смех и шутки, и под мои вопли, чтобы поставили туда, откуда взяли. Когда те закончили так выражать радость, то несколько матросов стали заправлять баки катера, дикари, вёдрами через воронку заливали, я показал командирам обоих катеров моих пленных. Двое пожилых практически обнажённых мужчин, не произвели на них особого впечатления, да ещё тяжёлый запах в каютах, но когда показал аккуратно повешенную форму, впечатлились. Да и документы я им предъявил.
        В воздухе несколько звеньев висело крутясь на разных высотах. Некоторые пары спускались ниже, да приветливо качали крыльями, похоже, уже все знали, что я от немцев сбежал и как могли, приветствовали меня. Дальше катера отошли, и мы направились к пирсу, где уже организовывали торжественную встречу. В этом мне признался один из командиров катеров. Немцы всё же появились, видимо собрали всё что можно, даже финнов подтянули, и эту армаду бросили на Ленинград. Тут выяснилось, что советских истребителей было даже больше, чем я видел, не пять звеньев, а несколько полков точно. Те окружая, атаковали. Потянулись к водам залива первые траурные дымы, но немцы рвались к нам упорно. Сами мы уже входили в устье Невы. Драка шла в воздухе страшная, к нашим то и дело подходили подкрепления, не понятно, откуда здесь столько истребительных полков, включаясь в ту свалку что шла. Около тридцати минут шли воздушные бои, но немцы прорваться к городу не смогли, зенитчики только эпизодически участвовали в этом сражении. Когда мы подходили к нужному пирсу, один бронекатер подошёл ближе. Второго не было, ушёл в бухту, на
случай если потребуется поднимать с воды наших лётчиков. Туда всех бросили. Так с его слов, наши потеряли около двадцати истребителей, немцы около восьмидесяти бомбардировщиков, точно чуть позже сообщат, но прорваться к городу им не дали.
        На катере я был не один, с тремя моряками, что мне оставили командиры бронекатеров. Пока один управлял катером, он рулевым был, это дело знал, ну а я указал какие приборы за что отвечают, так что разобрался тот быстро. Второй помогал, а третий стоял у открытых дверей обеих кают с «ППШ» на груди, пленных охранял. Их развязали, чтоб привели себя в порядок. Пока мы двигались, я в основном наблюдал за воздушным боем. Когда ещё такое эпическое сражение увидишь. Вот и я считал, что это редкость, иначе не спровоцировал бы, когда открыто сообщал о пленных. Не скажу что это подстава, это я про наших лётчиков, хотя так можно подумать, скорее я как немцам, так и нашему высшему руководству сообщал о своём ярком возращении. Люди разные, особенно наверху, уж я-то это знаю, много недоброжелателей, которые в чужие уши шепчут про меня всякую грязь. А сейчас им останется только засунуть язык в задницу и молчать, а лучше сесть на неё. Я должен был сделать своё возвращение ярким, и я к этому шёл.
        По словам рулевого, до места торжественной встречи осталось минут десять. Так что я рванул вниз, готовить пассажиров. Когда мы подошли к пирсу, там и флотский оркестр был, и толпы ленинградцев, народу хватало. Даже оцепление выставили из милиционеров, генералитета хватало, корреспондентов и, конечно же, адмиралов, которые тут и командовали парадом. Когда катер причаливал, двое матросов на пирсе помогли, сам я в этом не участвовал, оркестр заиграл, все приготовились, и многие ахнули, когда я вывел на палубу полностью одетых пассажиров, со всеми их регалиями. Только не смотря на торжественность момента, выводить их на пирс по сходням я не спешил, а поставив на палубе, стал щёткой проходить по форме, убирая мелкие недостатки. Тут ещё заметив, что сапоги у одного не очень ярко блестят, достал из кармана тряпочку и начал наводить блеск.
        - Александр, может, поторопишься? - услышал я с пирса знакомый голос.
        Мой музыкальный слух утверждал, что именно с ним я общался за место молодого радиста. Обернувшись, я посмотрел на адмирала, стоявшего в первом ряду.
        - Да вы что? - воскликнул я. - Тут такая торжественная встреча, а мои пленники будут выглядеть как шаромыжники? Да я же умру со стыда. Сейчас я, быстро. Всё должно быть идеально.
        В этот раз мне не мешали, наоборот, с интересом смотрели, что будет дальше. Заметив грязный след на щеке у генерала, я достал носовой платок и, поплевав на него, стал оттирать щеку, зрители за спиной, которые это видели, начали посмеиваться. Достав из кармана монокль, я посмотрел на Дёница, он бы ему хорошо подошёл, да адмирал мне нравился, не хотелось его так позорить как генерала, так что, подойдя к нему, попытался вставить. Генерал дёрнул головой и отшатнулся, этого издевательства он уже не выдержал. За спиной у меня уже откровенно звучал смех. Сунув тому под нос кулак, да и моряк громко клацнул, взводя автомат, так что генерал покорился, и я вставил ему монокль. Я его в кармане того капитана нашёл. Задумчиво держась пальцами правой руки за подбородок, обойдя эти две скульптуры на палубе, я ещё раз внимательно осмотрел немцев как художник на своё творение. Щетина, сбрить бы, но я пользоваться бритвой не умел, изрежу всех, а давать им в руки… Нет, уж пусть небритыми ходят.
        - Вроде нормально! - громко сказал я. - Можно начинать.
        И тут же зрители взорвались воплями радости, орали все, он простых зрителей до генералов. Просто безумие какое-то так выплёскивать свою радость и восторг. Да-а-а, такой встречи у меня ещё не было. И опять качать начали, подбрасывая в воздух, ведь генералы, с адмиралами. Как дети малые.
        Когда это буйство немного стихло, и снова заиграл оркестр, он вообще всё время поддерживал эту встречу, только сейчас его стало слышно. Оказалось на пирс подогнали машину с большими рупорами и мне дали немного допотопный микрофон, на радио в студии у нас куда лучше были. В общем, попросили описать, кого я привёз. Поздоровавшись со всеми присутствующими, в первых рядах корреспонденты были, несколько раз срабатывали вспышки фотоаппаратов, и я начал рассказ:
        - Всё описывать я, извините, не буду, потому что уже сейчас это является военной тайной, вон, как видите, некоторые чекисты согласно кивают. Описывать, как я попал в плен, тоже не буду, меня нагло похитили, а вот остальные без подробностей кратко расскажу. Так получилось, что мне удалось сбежать, причём в воздухе, когда меня перевозили на транспортном «Юнкерсе». Воспользовался безалаберностью охраны. А когда перебил их, не ожидали они этого от мальчишки, выпрыгнул с парашютом. Управлять я не умел, а лётчики погибли, когда граната в салоне взорвалась. Самолёт упал в двух километрах от окраины Берлина. Вот скажите, если бы с кем с вами случилось подобное, неужели вы бы не воспользовались и не погуляли по улицам Берлина, логову наших врагов? Я не стал убегать к нашим быстрее собственного визга, а пошёл смотреть, как живут берлинцы. Оказалось, о моём побеге знают, тела в обломках самолёта не нашли, и уже начались поиски, все германцы, даже жители столицы Германии искали Полякова. Я сам не раз видел на улицах Берлина, как избивали несколько мальчишек похожих на меня. Изучая город, я купил несколько
газет, на память, так там на всю страницу моё фото и сумма за мою голову, если кто-то меня найдёт. Вот она газета, я её с собой взял. Кому интересно, можете посмотреть, только с возвратом. Я её на стену повешу, память какая-никакая… Так вот, погулял по городу, набрал припасов, и решил что пора домой. Тем более школа, уроки начались. Так путешествуя по Германии и уходя от облав, добрался до берега Балтийского моря. Там мне с многочисленными приключениями удалось угнать этот катер, что стоит за моей спиной. Сейчас рассказывать не буду, но я надеюсь написать за зиму мемуары. Вместе с катером мне достались вот такие пассажиры. Один командующий подводным флотом Кригсмарине, адмирал Дёниц, моряки его знают, слышали, а вот о втором хочу рассказать особо. Я сделал всё, чтобы этот генерал попал в руки советского правосудия, слишком много на его руках крови наших сограждан…
        Если до этого многие из слушателей переговаривались, делясь с соседями впечатлениями, тот тут всё стихло, все превратились в одно больше внимание, как военные, так и простые граждане. Особенно чекисты напряглись, тут взвод НКВД был, наверняка и особистов разных хватало. Ну а я продолжал под пристальными взглядами слушателей, которые переводили взгляды с меня на генерала и обратно, описывать прегрешения этого нациста:
        - Итак, Герман Рейнеке, генерал пехоты, с началом войны Германии с Советским Союзом начальник Службы военнопленных. Именно он заявлял, что главная цель каждого советского человека состоит в том, чтобы уничтожить Германию, следовательно, все советские люди должны рассматриваться как смертельные враги Рейха, и относиться к ним нужно соответственно. Осенью сорок первого года Рейнеке отдал приказ: «Большевизм является смертельным врагом Национал-социалистской Германии. Впервые в истории германский солдат сталкивается с врагом, который имеет не только военную подготовку, но и опыт большевистской политической школы, пагубно отражающейся на людях. В связи с этим на русских не распространяются требования Женевского соглашения относиться к ним как честным солдатам» Исходя из таких установок, Рейнеке отдавал приказы о жёстком обращении с советскими военнопленными, в случаях отсутствия других возможностей, размещении их под открытым небом, расстреле пытавшихся бежать из плена. Жёсткие меры Рейнеке привели к тому, что смертность среди советских военнопленных достигла до семидесяти процентов… Я лично, прошу
арестовать генерала Рейнеке как военного преступника и судить его со всей суровостью советских законов.
        Шум поднялся не слабый после того как я закончил, оглушал, возмущения было много, но милиция быстро навела порядок. Адмирал Трибуц, тот самый, что командовал встречей, принял адмирала с генералом и получил их документы. Мы немного отошли в сторону, воспользовавшись краткой передышкой, и тот пописал, что они готовят дальше, вдруг сообщив:
        - Товарищ Берия вылетел в Ленинград. Попросил тебя его дождаться. А то говорит, что ты очень быстрый.
        - Ну да, я сегодня вечером хотел оправиться домой… Ладно, подождём. Кстати, я тут на абордаж в одиночку «шнелльбот» взял, ну и свежие карты с минными полями позаимствовал. Те, что на выходе из залива мельком обозначены, а вот все остальные очень подробны. Интересует?
        - Ещё как интересует. Сейчас вызову командира оперативного штаба, он и за контрразведку отвечает, замещает выбывшего по ранению коллегу, он всё и примет. Ну а с тебя рассказ.
        - Это строго обязательно… М-да, Берия значит? Чую непростой разговор предстоит, - пробормотал я себе под нос. - Ну и правильно, давно пора. Да и хватит с меня приключений. Просто жить нужно.
        Чуть больше шестьдесят лет спустя. Прибрежные воды Туапсе. Вечер.
        Встав, я поднял бокал, и осмотрел всех своих многочисленных родственников, что сидели за длинным столом на закрытой палубе арендованного прогулочного лайнера. К сожалению, в Советском Союзе всё же не принято иметь личные яхты, а вот арендовать их у государственных компаний, вполне.
        - Дорогие мои, как же я рад, что мы, наконец, собрались вместе. Восемь лет уже не собирались так всей своей дружной семьёй вместе. Да и в прошлый раз это было из-за печального повода, мы хоронили и прощались с нашей любимой мамой, бабушкой… ну и кому-то с тёщей. Сейчас же у нас радостный повод встретиться, наш с Мариной юбилей. Восемьдесят лет всё-таки…
        Я говорил и говорил, рассматривая постаревшие лица таких родных для меня людей, жены, сестёр и братьев, своих и их детей, внуков. Друзей, в конце концов. Уже по ним видно, что жизни прожита не зря. Не было развала Союза, хотя тот сам изменился и изменил внешнюю политику в лучшую сторону. К частной собственности относиться стали замено свободнее, заметно лучше стала жизнь. Границы были открыты, туризм процветал. Пусть в правительстве сидел Генсек, пятидесяти трёхлетний Артур Александрович Поляков, мой сын, он тоже тут, пусть, жизни стала гораздо лучше, даже пусть люди остались теми же, честными и открытыми, но я не считал себя причастным к этому. Только радовался, что жизнь в Союзе стала куда лучше. Да что это мобильные телефоны в свободном доступе для граждан уже появились в начале девяностых, а личные компьютеры с середины семидесятых. Примерно тогда же был запущен Галонет, тот же интернет.
        Жизнь моя протекала не совсем так, как я спланировал. Я не стал врачом и мореходом, как хотел, хотя и остался в искусстве. Я стал кинорежиссёром, оставаясь композитором и поэтом. Мой первый фильм осенью сорок третьего вызвал шквал восторга простых людей и критики от богемы. Это была копия фильма «Крепкий Орешек». Румянцевой у меня конечно на роль не было, а та великолепно сыграла роль, но я нашёл не менее отличную актрису и, на мой взгляд, фильм только от этого выиграл. Фильм ожидал ошеломительный успех. И вот так постепенно я и дошёл до того что стал ведущим режиссёром Советского Союза. Специализировался в основном на комедиях, но и серьёзные фильмы были. Мемуары о своём похищении написал, почти миллионным тиражом вышли.
        Что-то я в сторону ушёл. Начну по порядку, после того бегства из плена, я всё же поговорил с Берией. Прижал тот меня к углу. Пришлось сознаваться. Да, я из будущего, вселенец в тело. Говорили мы долго, почти сутки, после чего я на своём катере отправился в Москву. С парой парней из людей наркома и двумя матросами. Берия тогда интересовался, как так, два разных почерка, как так получалось? Вот я и раскрыл секрет. В школе писал почерком местного молодого Александра Полякова, а те письма, что в Кремль отправлял, почерком настоящего Полякова, а они разные. Ну да ладно, меня, конечно, отругали, что так долго столько секретов хранил, но включили в дело. Несколько месяцев я сразу после школы отправлялся в одну организацию, где общался с теми людьми, которым была доверена Тайна. В кино меня сам Сталин спровадил, сообщив, что это важное направление, и его надо развивать, а кому как не мне, если я всё своими глазами видел? Весной сорок третьего помогал одному режиссёру ставить военный фильм «Звезда» об армейских разведчиках, сам так загорелся, что к концу осени закончил снимать «Крепкий Орешек» в должности
режиссёра. Сталин видимо на это и рассчитывал, так как везде мне был зелёный свет, да и фильм получился очень даже. Не знаю где столько взяли цветной плёнки, она большой редкостью была, но фильм был первым в Союзе цветным.
        А так война закончилась в декабре сорок четвёртого, и с куда меньшими потерями. С союзниками у нас заметно охладились отношения, поэтому с открытием второго фронта те не спешили, вот и опоздали, лишь часть Италии и Франции смогли оккупировать. До сих пор там базы держат, хотя мы вывели войска через двадцать пять лет. Как при оформлении капитуляции и было указано. Да ладно, это дела прошлых времён. По семье немного расскажу. Отец, прожил двенадцать лет после окончания войны, раны сказались, мама дольше дотянула, восемь лет назад схоронили. Бабушка отца на год пережила. Вот дед, старый был, через четыре года после окончания войны схоронили. А так все мои братья и сёстры находились тут, кроме Кирилла. Он лётчиком был, штурмовиком, сгорел в своей «Сушке» в семьдесят девятом, во время одного из вооружённых конфликтов, словив «стингера». Татьяна, врач, профессор медицины, сидела в инвалидном кресле, старая, уже почти не ходит, но она была тут со всеми нами и, держа бокал, смотрела на меня слезившимися глазами, слушая, как я описывал нашу жизнь. Взлёты и падения. Всё же было нам, чем гордится.
        Марина, что сидела по правую руку, слева сидела моя жена, стала художницей, признанной, по всему свету в галереях были её картины. Как и Айвазовский обожала морские темы. У меня множество её картин, люблю свою сестричку. Валя пошла по тому пути, что я себе спланировал, как и Таня врачом стала. Ольга между прочим тоже. Валя была терапевтом, доктором медицинских наук, а Ольга педиатром, но кандидатом медицинских наук. Ленилась. Лука, о Лука тоже в интеллигенцию подалась, инженер-авиаконструктор. Только занималась не самолётами, а беспилотниками. Ведущим инженером была, доктор технических наук, пока на пенсию не вышла. Дима стал военным, сейчас он сидел чуть дальше в своём вице-адмиральском мундире. Даже награды имел, два боевых ордена. Тоня, одна из младших сестричек, профессор педагогики, всю жизнь этому посвятила, пока не пенсию не вышла. Наташа, она даже младше Тони была, известная актриса кино и театра. Даже сейчас несмотря на возраст, участвует некоторых спектаклях в театре. В кино она после смерти матери не снимается. После войны, у нас ещё один брат появился. Олег Кондратьевич, сидел тут же
за столом, с профессорской бородкой клинышком. Единственный академик у нас в семье, всемирно известный учёный-физик.
        Моя жена очень хороший человек, из простой семьи, мой надёжный тыл долгие и долгие годы. Копия моей жены из прошлой жизни. Трое сыновей у нас, дочек не было. Дети и внуки моих родственников, всем они были тут и не такой уж и малый зал на лайнере заполнили полностью. Жаль конец зимы, непогода не даёт провести всё на открытой палубе, но и тут хорошо. Вон берег с моим домом, где мы с женой проживаем последние пятнадцать лет, вон катер покачивается у пирса. Яхтами владеть нельзя, а катером можно, хотя те и вылитые яхты, как за границей. Тот мой катер что я из Германии трофеем пригнал, был со мной на протяжении двадцать трёх лет жизни, пока мы с Димкой, тот в то время капитаном третьего ранга был, в отпуск приехал, не разбили его на камнях, во время рыбалки. Сами чудом уцелели. Хороший катер был, отличный. Если бы не тот шторм…
        Сын у меня старший Генсеком стал, средний пилотом на авиалайнере, рейсы совершает заграницу. Младший по моим стопам пошёл, уже несколько картин снял, что тоже войдут в Золотой фонд советского кино. Если мне чем гордится? Конечно есть. И вот обо всем этом, вглядываясь в такие родные глаза родных людей, я и говорил. Почти час моя речь заняла. Многие прочувствовались, слёзы платками старались наметено вытереть.
        После меня взяла слово Марина, а потом и остальные. Всем было что сказать, и что странно, все благодарили меня, мол, я вёл их на всём жизненном пути. Помогал и не оставлял в беде. Я же сидел, и слушал, а по щекам, моим морщинистым чисто выбритым щекам, текли слёзы. Многие живут только ради вот такого момента. Видимо и я жил для этого. Жил, и надеюсь протянуть ещё лет двадцать, до столетнего юбилея, да, так и никак иначе. Я сказал!
        Вот так рассматривая своих родных, я и сидел, попивая вино и улыбаясь своим мыслям. Счастье затопило меня, я купался им, и это было то чувство, которое нельзя прогонять, его можно и нужно прочувствовать. Надеюсь, и у вас будет так же, любите и будьте любимым. Оставайтесь всегда человеком.
        Как закололо сердце, я почувствовал не сразу, успел схватить кисть жены, и под её поникающий вскрик почувствовал, как подскочивший муж сестрёнки Ольги, Константин, подхватывает моё тело. Странно это висеть над своим телом и смотреть, как убиваются сёстры, ревя в голос, как Дима утирает скупые слёзы. Печально, не хотел вот так огорчать всех, да ещё на своём юбилее, но додумать я не успел, меня куда-то понесло.
        Очнулся я, когда Пахомыч рывком, матерясь, вытащил меня на берег. Пошевелившись, старясь помочь, ноги ещё в воде были, я посмотрел, как в ночи полыхает катер, дрейфующий вниз по течению.
        - Что это было? - слабым голосом поинтересовался я, сообразив, что вернулся в свою прошлую жизнь.
        Я был эмоционально опустошён после той своей смерти, поэтому принял возвращение как данность, ещё пребывая в некотором отупении.
        - Китайская пиротехника, мать её.
        - Разве не снарядом нас накрыло?
        - Да нет, это гуляет кто-то на широкую ногу за лесом. Оттого и на канонаду похоже. Я пока тебя к берегу тянул, такой салют видел, на двадцать пятое декабря такого не бывает. Красивый. Вот одна ракета, из первых выпущенных, не вверх полетела, а в нас. В горловину бака попала. Полыхнуло здоров. Тебя за борт так и снесло. Хорошо не обгорел, так, опалило слегка, больше взрывной волной досталось.
        - А что у нас двадцать пятого? - спросил я с пробуждающимся интересом, хотя ответ уже знал.
        - О как тебя контузило, сам же клубом реконструкторов руководишь. Двадцать пятое декабря День Победы над нацисткой Германией.
        - Нуда-нуда, - оглядываясь, пробормотал я. - Чем дальше, тем страньше. Ладно, идём домой. Чую сюрпризы ещё будут.
        - Подожди, сейчас спасателей и милицию дождёмся, я уже вызвал, и тогда домой. Надо зафиксировать факт неумышленного поджога, чтобы страховку получить.
        - Надеюсь, я женат на Кате?
        - Эк тебя оглушило. Память отшибло? На ней и женат, первенца ждёте, так что сам понимаешь, волновать её нельзя.
        - О, новостей хватает, как я посмотрю. Ладно, ждём… Пахомыч, а опиши-ка ты мне мою жизнь…
        Конец книги.
        Конец серии.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к