Сохранить .
Жанна Пояркова
        Дети Лезвия
        Аннотация
        Кто они - Дети Лезвия? Мы бы назвали их убийцами. Но они не такие, как мы, и им нет дела до нас, людей,- им чужда и не интересна наша мораль. Они называют себя художниками Смерти, они рисуют зловещие картины гибели, а имена их сродни проклятью. Наши и жизнь, и смерть - лишь краски для их полотен. Но по иронии судьбы, именно одна из них, гордая и жестокая Ра, в смутное время станет защитником людей, которых прежде так презирала...
        Перед вами - черно-белая сага об абсолютном одиночестве в мире, где есть лишь долг и красота - красота убийства, как её понимают Дети Лезвия.
        Посвящается Рику - с тем, чтобы он выставил свои
        картины в Эрмитаже.
        А также: Корвину - за смелость сделать эту вещь
        такой, какой я ее вижу, а не такой, какой кому-то
        хотелось, Eagle14 - за упорство, подтолкнувшее писать,
        и Томминокеру - за все.
        Часть 1
        ***
        Аристократ Кайн Тревор лежал с искусно вспоротым животом, похожим на красный цветок. Придраться не смог бы даже Адепт* - мертвец застыл, демонстрируя своей смертью еще один прекрасный аккорд мироздания. Ни одна капля крови не упала в неположенное место. Если бы у меня не было рук, все равно все получилось бы так, как я сейчас видела: нужно только кивнуть братьям, и они отправят к праотцам любого. Две мои тени, с удовольствием выполняющие фамильное дело.
        
        * Адепт - служитель, достигший высшей ступени в тайном культе (знании).
        Я удовлетворенно хмыкнула и жестом позвала братьев полюбоваться на содеянное. Люди, с которыми мне приходилось встречаться, всегда обращают внимание на мой взгляд, - не застывший, не мутный и ничего не выражающий, а необыкновенно живой и холодно-любопытный. У каждого из нас такой взгляд.
        - Мы орудие и рука, - это Эйлос, вычертивший мечом кровавую линию и опершийся на рукоять.
        - Те, кто судят, и те, кто казнят, - это Тарен, у него низкий голос-бархат, а руки, щетинящиеся в случае необходимости лезвиями, сложены на груди.
        - Крылья птицы, имя которой Смерть, - закончила я, стоя между ними.
        "Смерть... смерть... смерть..." - привычно раздалось эхо, подтверждая, что ритуал выполнен безукоризненно. Кайн Тревор умер по всем канонам, ему не на что жаловаться. А нашему заказчику - тем более.
        Мы молча развернулись и пошли прочь, печатая шаг под высокими сводами Зала Закона: я - чуть спереди, Эйлос и Тарен - позади, синхронно, одновременно спрятав оружие и закутавшись в плащи. Их походка своеобразна и красива. За ними можно наблюдать часами: братья - отражения друг друга, их передвижения напоминают танец падающих сухих листьев, кружащихся медленно и плавно. Высокие фигуры, угрюмые темные глаза следят за происходящим из-под капюшонов - все это безупречно. Эйлос - это Тарен, а Тарен - это Эйлос, они великолепные орудия, две руки, которые разят то, что я скажу, два темных крыла для тела - вершины треугольника. Для меня.
        Я выгляжу не столь впечатляюще. Пожалуй, я много больше похожа на людей, чем любой из даройя, Детей Лезвия. Я не пользуюсь говорящими мечами, не надеваю пижонских плащей, не исчезаю в облаке дыма и не имею рогов на голове. Даже не умею пропадать в тени, словно сумеречные братья. Но некоторые приметы ремесла и призвания есть и у меня: рисунок черных крыльев на лопатках, глаза и запах. Я пахну, как остывшее пожарище, как мокрые угли, как мертвый костер. Именно как мертвый костер. Я - пламя смерти. Когда ты узнаешь свое предназначение, время превращается в копье, разящее цель; я указываю, куда стрелять, я - лук, братья - стрелы. Рисунок на лопатках не татуировка, это семейный знак; когда-то у каждого даройо были крылья, сейчас все изменилось, но напоминание об этом осталось. Глаза... ну, мои глаза вдохновляли многих менестрелей. Как там они пели? "Каждый, кто взглянет в очи Ра, чувствует на плече руку гибели". В общем и целом это верно. Мне нравится убивать менестрелей. Особенно душить злополучных музыкантов струнами их собственной лиры - это согласуется с Вечностью.
        Мы вышли из Зала Закона, оставив Кайна Тревора лежать и смотреть на мозаику потолка остекленевшими глазами. Наверное, он походил даже не на цветок, а на распятую морскую звезду. Братья молчаливо заняли место по обе стороны от меня, и мы почти летели по ночным улицам, едва касаясь камня мостовой; никто не посмел бы нас остановить, да никто и не встретился на пути. Храм белел невинным бутоном посреди кричащих зданий Беара, он завершал улицу, по которой мы сейчас шагали, наполненные сознанием своей мощи. Мне было все равно, зачем члену Совета Беара понадобилось совершать это преступление, но результат мне понравился. Уже давно я не ощущала такого воодушевления, да и братья несколько потеряли отстраненность, в тихом блеске их глаз я видела удовольствие. Тарен накрыл мои обнаженные плечи плащом, целуя в шею, и я поддалась ласке, улыбаясь безжалостным звездам - постоянным свидетелям картин, которые я рисовала во славу фамильной чести. Это была хорошая ночь.
        ***
        К моему жилищу никто и никогда не приближается без крайней надобности. После того, как Сэтр поставил нам ультиматум, это перестали делать даже другие Дети Лезвия, разве что пара-тройка дам из Чарующих наведывались к атлетически сложенным братьям. Я не протестовала - разнообразие похвально - но сама избегала сношений с порочными созданиями, ведь ничто так не лишает ясности разума, как чадящие развлечения. Алый Призрак - замок, созданный мной из праха. Это творение восславляет неизбывную любовь к красивой смерти, и я крайне болезненно реагирую на попытки ворваться в гармонию его залов. Именно поэтому шорох, раздавшийся сзади, меня удивил. Только сумасшедший посмел бы забраться в цитадель.
        Племя демонов, как нас называют жители Беара, немногочисленно, и большая его часть приходится на Лордов Лжи - правящую элиту, обманщиков и мошенников, и на Чарующих, которые занимаются эффектными совращениями не столько из-за поступающих просьб и заказов, сколько по зову похотливой сущности. Детей же Лезвия осталось немного, потому что их боятся все. У каждой семьи есть нерушимый кодекс; дарить гибель - это сокровенное, ни с чем не сравнимое искусство, которое является смыслом нашей жизни. Такими нас создали Серые Боги. Главное, чтобы исполнение было безукоризненным, и в самом убийстве заключался смысл; чтобы оно выводило на новую ступень. Сэтр - глава клана, Адепт, следящий за чистотой происходящего, и ему недавно стало казаться, что наша ритуальная молитва далека от совершенства. Я думаю, он продался Лордам Лжи...
        Сзади точно кто-то крался. Я не стала тревожить братьев, продолжая обдумывать ситуацию, и решила посмотреть, что предпримет неведомый нарушитель. Закончится это для него очень плохо. Осталось только выбрать способ.
        Во время последней встречи Сэтр сказал, что слова ритуала звучат кощунственно, что они самонадеянны и ставят нас чересчур высоко. Я же предложила ему забыть о них, потому что изменять слова семейной молитвы - поругание святыни. Она так же незыблема, как величие Смерти. Он был рассержен, но потакать чьим-то желаниям, если это может уменьшить удовольствие от того, чем я занимаюсь, не в моих правилах. Меня не удивляет преувеличенное внимание к нашим делам, потому что мне всегда казалось, что убийство Адепта превосходно согласуется с Заповедями, и каждый из нас должен стремиться завершить спектакль этой прекрасной сценой. Я бы вскрыла ему грудную клетку и воткнула туда факел, чтобы добавить немного огня в жалкую философию. Мы с братьями как нельзя ближе подобрались к выполнению такой задачи, намного ближе, чем все остальные. Убить Адепта - вершина карьеры, острие меча, после которого следует лишь вызов самой Смерти.
        Тихие шажки за спиной продолжались. Самое отвратительное заключалось в том, что я чувствовала запах человека, и это лишало равновесия. Не знаю, как он попал в Алый Призрак, но он за это жестоко поплатится.
        Перед тем, как я покинула его, Сэтр припомнил все странности моего отца, который и написал половину Заповедей, но спутался под конец дней с женщиной, а потом исчез. Адепт пытался оскорбить меня, и это лишь увеличило желание как можно быстрее выйти на уровень, позволивший бы мне его уничтожить. Он приказал изменить слова ритуала, а я ушла. Братья-демоны следовали за мной по пятам, будто следы на песке.
        Называть нас демонами неверно, но именно древняя легенда про падших вдохновила нескольких спятивших от своего могущества магов, названных впоследствии Серыми Богами, когда они создавали Ущелье. Фантазия у них была своеобразная, а избыток магической силы позволял ее воплощать. Все мы обладаем чутьем на магию и определенными способностями, причем у каждого есть особенность, которой лишены другие. Так и появились кланы.
        Алый Призрак - шедевр магической архитектуры. Я создала его сама, с первого камня и до последнего шпиля. Отец своей смертью уничтожил наш фамильный замок, оставив только фундамент - черную звезду, и мне пришлось напрячься, чтобы не посрамить честь рода. Это одна из традиций: если меня убьют, Алый Призрак тоже прекратит отбрасывать багровые отблески в беззвездное небо Ущелья Раздоров, взорвавшись миллионами мелких камней. Главный зал, в котором я находилась сейчас, всегда был моим любимым детищем. Огромная прямоугольная комната, с двух сторон которой спускаются винтовые лестницы из красно-коричневого камня. Они выходят прямо на мозаичный пол перед задней стеной, она кажется сделанной из поднимающегося к потолку пламени - настоящая каменная стена скрыта за бушующим огнем, заменяющим мне и светильники, и очаг, и прекрасные гобелены. Пламя отделено от остальной площади зала невысокой, на уровне колена, решеткой из черного металла, извивающиеся узоры которого отбрасывают замысловатые тени. Дополнительными источниками освещения я не пользовалась, ведь взлетающий до самого потолка огонь превосходно
выполнял их функцию, заливая черную громаду зала золотисто-багровым сиянием. Впечатляющая картина, можете мне поверить. Ее завершают невыносимо высокие своды, абсолютное отсутствие каких-либо лишних элементов, черная плоскость противоположной огню стены и мозаика в центре пола. А, и еще две колонны посередине, заканчивающиеся где-то в вышине свода, как раз по обе стороны мозаики.
        Черный - и оттенки пламени, безмерно многообразные на протяжении всего жизненного цикла; суровый мужчина - и постоянно меняющаяся женщина; стержень, цель - и бесчисленные вариации... Вот смысл творения. Любой, кроме нашей троицы, должен был чувствовать себя жалкой букашкой посреди громады Алого Призрака. Мозаика на полу заняла у меня два года жизни - каждая мелочь фамильного знака выполняется идеально точно, как в работе ювелира, как в ритуальном убийстве. Никаких излишеств в нем нет, избыточности сюжета тоже не наблюдается, - ярко-красная птица с раскинутыми крыльями, перья которых - острые лезвия. Птица выполняется на черном фоне, а по кругу мелкими буквами выписана ритуальная молитва. Мрачно, строго, величественно. Для того, чтобы мозаика получилась как раз такой, как нужно, мне пришлось потрудиться, а теперь кто-то сзади натужно дышал, думая, что я не догадываюсь о его присутствии, и лелеял надежду побродить по полам моего замка. Или, может, убить меня? Подумав о такой возможности, я засмеялась. Смех получился грубым, как у пьяного менестреля; некто испуганно замер. Стук сердца человека был
так громок, будто я держала его в руке.
        - Ладно, - я поднялась с пола, где сидела, скрестив ноги и глядя на черную стену. - Хватит играть со мной, червь.
        И в этот момент он исчез! Прежде чем я успела метнуть серп туда, откуда раздавались звуки, прежде даже, чем я повернулась, пришелец пропал, будто его и не было. Я больше не слышала замаскированного шума, не ощущала чужого присутствия. Невозможно! Обернувшись, я прыжком достигла колонны, но зал был пуст. Ни следа магии, ни одного звука. Шаги и стук перепуганного сердца остались в прошлом. Я могла бы сказать, что мне почудилось, но я не из тех, кому чудится всякая дрянь. К тому же пришелец оставил след.
        - Эйлос! - закричала я, глядя на маленькую коробочку, лежащую у колонны и вмешивающуюся своим присутствием в гармонию Алого Призрака.
        Брат появился незамедлительно, выступив из-за колонны, мигом позже с лестницы спрыгнул Тарен, и его смертоносные руки были наготове. Я не знаю, где они пребывают в период покоя. Мои братья непостижимы; они как будто отзвуки эха или следы преступления. Они немногословны, отчуждены - создания-тени. Стоит мне позвать их, как они приходят. Мы - одно целое. Одно оружие, состоящее из трех частей.
        Эйлос сразу же заметил оставленный в сердце Алого Призрака предмет и встал рядом. Тарен тряхнул руками, избавляясь от оружия и показывая мне, что не чувствует опасности. Во мне же закипала ярость. Глубина нанесенного оскорбления требовала жестокой мести: кто-то проник в центр замка и оставил здесь проклятую коробочку вместо своего окровавленного трупа. Если кто-нибудь узнает об этом, он может усомниться в моем мастерстве. Взглянув в почерневшие от ярости глаза, Тарен скинул капюшон. На смуглом лице не отражалось ни одной эмоции.
        - Наверное, это послание, - предположил Эйлос. - Кто бы ни был пришелец, ему удалось невозможное, а он даже не попытался напасть на тебя.
        - Ларец не опасен, - подтвердил Тарен. - Но открывать его я бы не стал.
        Я наклонилась и подняла знак своего позора. Коробочка умещалась на ладони, в ней мог быть свиток, какая-нибудь вредоносная пыль, наведенное проклятье, утрамбованная магией тварь - все что угодно. Тем не менее, выглядела она безобидно. Просто маленькая черная коробочка, без знаков и надписей. Угроза от нее не исходила, а чутье у нас с братьями развито превосходно.
        - Посмотрим позже... - я нахмурилась.
        Внезапно Алый Призрак наполнился звуком - душераздирающим воплем, который звенел, резонировал, метался под сводами, залетев внутрь откуда-то издалека. Так вопят сгорающие на лету демоны или женщины-колдуньи, когда на их глазах убивают мужа. Этот безобразный крик заметался внутри замка, а потом стих.
        - Что за... - я не договорила, рванув к выходу, братья бежали следом.
        Промчавшись по лестнице и одолев несколько пролетов галереи, мы оказались у выхода, и двери сами открылись, пропуская во двор. Была ночь, небольшие искорки звезд, брошенных горстью бисера на темную ткань небосвода, давали очень мало света, еле пробиваясь сквозь туман. Однако мрака не было - северная сторона освещалась ярким заревом на том месте, где стоял замок Морэя, одного из Детей Лезвия, живших неподалеку. Выбежав за стены, я увидела картину во всем ее великолепии - замок Морэя полыхал как бумага, а над ним висела огромная луна.
        Снизу, из глубины Ущелья, неба не видно - все скрыто сероватыми волокнами густого тумана, но со скалы, где стоял замок, я могла беспрепятственно наблюдать бледно-желтое светило. Луна занимала полнеба, она тонула в клубах дегтярно-черного дыма, ее подпирало пламя. Мертвенно-белое, черное и пурпурное. Кто бы ни совершил убийство Морэя и последующее надругательство над его замком, он проделал все в лучших традициях клана. Я пропустила замечательный момент осуществить то же самое, и теперь стоящие на далекой скале остатки жилища соседа-демона виднелись немым укором. Колдовской огонь пожирал замок, и хотя до него было довольно далеко, мне казалось, что я чувствую жар, которым пышет место убийства. Зарево освещало долину, заполненную ночным туманом, острые пики скал, и тени носились на камнях, празднуя чью-то победу.
        - Ну и ночь, - вздохнула я, отворачиваясь от замка Морэя.
        С развалин замка донеслись звуки победной песни. Судя по мелодии, это был Этрин, один из заносчивых молодых ублюдков, которые больше упивались славой, нежели величием ритуалов, сопровождающих смерть жертвы. Именно поэтому он и выбрал Морэя - убийцу довольно высокого ранга - после того, как его достижения отметил Сэтр. Убивать жертву в расцвете сил приятно.
        - Хорошо сделано, - произнес Эйлос, надевая капюшон.
        Возразить на это мне было нечего. Я заметила, что сжимаю в руке коробочку, а звуки стали сильнее. Мне глубоко противны усилия музыкантов. Я вообще ненавижу любой лишний шум, мешающий мне оставаться в покое с самой собой, а здесь находились мои владения. Вряд ли Этрин захотел бы, чтобы мое терпение вдруг закончилось. Я подошла к краю обрыва и тихо, но твердо сказала:
        - Пошел вон.
        Ветер подхватил голос и донес его до ушей Этрина, напомнив, что тот находится слишком близко от чужих земель. Я не видела, где он, удачливый проходимец, но знала, каково действие слов, подкрепленных магией. Музыка прекратилась.
        - Он еще не готов сразиться с тобой, - заметил Тарен, возвращаясь к воротам.
        Как только события завершались, братья теряли интерес к этому миру, пропадали.
        - Конечно, не готов, - я усмехнулась, довольная наступившей тишиной.
        Эйлос и Тарен скрылись в недрах Алого Призрака, а я смотрела на зарево и кровавую луну, в свете которых Ущелье Раздоров выглядело еще более причудливо, чем обычно. Кланы Лордов Лжи, Чарующих и Детей Лезвия сильно различаются между собой, и все же все мы живем на изломанном дне ущелья, вход в которое узок и труднопроходим. Серые Боги позаботились, чтобы никто не беспокоил нас понапрасну, поэтому войти в Ущелье Раздора для чужого тяжело. Скажем, это сопряжено с необходимостью приложить значительные усилия, поэтому те, кому необходимо что-то передать извне, доставить заказ или предложить сотрудничество, останавливаются у массивных ворот и зовут сэйфера. Ворота не заперты, они служат скорее символом, предостережением, которого почти всегда достаточно. Люди не настолько глупы, чтобы соваться в место, где их ждут всевозможные страдания или гибель от чересчур сладострастных утех.
        Сэйферы - это посланники, связь. Они похожи на серых ястребов, но куда более стремительны и, уж конечно, намного умнее даже самых натренированных птиц. Сэйферы улавливают высказанную просьбу, прилетают на зов топчущихся у входа людей, выслушивают их, а затем доставляют предложение либо конкретному демону, которого просят об услуге, либо Адепту соответствующего клана. Мне нравится, когда сэйферы прилетают ко мне, а это случается нередко: они садятся у ног, распускают крылья - и слова просьбы проявляются на земле огненными знаками. Не знаю, может ли птица быть надменной или насмешливой, но сэйферы именно такие. Кажется, что они видят в каждой просьбе людей неудачную шутку, над которой предлагают усмехнуться вместе с ними. В общем, они правы.
        Дно Ущелья Раздоров очень неровное, оно усеяно гигантскими зубьями, на которых любители уединения и аскезы выстраивают свои замки, а те, кому по душе комфорт и отсутствие пронизывающего ветра, селятся внизу, у подножия торчащих каменных клыков. Это, как правило, сибаритствующие Чарующие и Лорды Лжи, все они живут в глубине долины. Никто здесь не сеет и не жнет, туман, покрывающий узкую дно Ущелья, несет гибель любому, кроме членов кланов; на сухой каменистой почве растут мрачноватые деревья каори с темно-зеленой листвой или красные гиганты Ки-рра-Дис. Здесь все не так, как вне Ущелья, - воздух, вода, растительность. Особое место.
        Оттуда, где я стояла, было видно еще несколько замков в отдалении, словно погруженных по колено в туман. Это самые высокие точки долины, они выступают даже над завесой белого марева, но находятся чуть ниже краев чаши из скал, которые обнимают Ущелье Раздоров острыми ладонями. Замки Детей Лезвия. Нас осталось не так много, но каждый знает, что достичь совершенства можно, только практикуясь там, где ничто не отвлечет, поэтому мы никогда не селимся слишком близко к Чарующим или Лордам Лжи, да и друг друга избегаем. Творение Морэя (я не знала его имени) уже почти догорело, скрыв луну черным облаком гари.
        Весь остаток ночи я изучала неожиданно доставшийся сувенир. Эйлос и Тарен о чем-то переговаривались, сражались друг с другом в углу комнаты, проворные и гибкие, но не подходили ближе. Они были абсолютно безразличны к тому, что скрывала загадочная черная коробочка, как и ко всему, что не касалось непосредственно исполнения ритуала. Похоже, они практиковались в тай-су, искусстве Твердости. Немного последив за ними, я отметила пару ошибок, но дважды огрехи не повторялись - братья хорошо знали дело. Немного покрутив в руках свидетельство моего позора, я приготовилась к любому возможному из неприятных исходов и открыла створки.
        - Ради Тагота... - прошептала я, и братья замерли, складывая пальцы в знаке уважения, а потом снова продолжили битву.
        Но я вовсе не собиралась вспоминать имя отца. Эти слова были написаны на клочке бумаги, находящемся внутри коробочки, а после них следовало несколько фраз на неизвестном мне языке. Больше там ничего не было. Ни на белой обивке, ни под ней, ни сбоку, нигде. Ни вензеля, ни фамильного знака. Просто проклятая коробка с куском бумаги. Почерк ни о чем мне не говорил, хотя чернила были красными, а буквы выписаны очень изящно. То ли надо мной издевались, решив не ограничиваться проникновением в замок, то ли хотели что-то сказать, но прямо не решились.
        Я медленно встала и поднялась по лестнице, оставив братьев в главном зале, немного посмотрела на огонь, а потом пошла по галерее, на ходу расстегивая узкую рубашку. В Алом Призраке отчетливо слышен каждый звук: как ветер проникает в одинокую галерею, которую я не удосужилась украсить барельефами или коврами, потому что мне больше по сердцу холодные плиты, как тихо потрескивает пламя, как изредка кричит где-то наверху пролетающий сэйфер, как четко, словно в танце, переступают братья, практикуясь в сложном искусстве. В противоположном выходу конце галереи есть маленькая лесенка вверх, ближе к небу, к шпилям Алого Призрака. Именно туда я и направлялась, раздеваясь и думая о том, как я могу избавиться от поселившегося внутри неудовольствия. Удержаться месте лучшей можно, лишь постоянно шагая вперед.
        Притворив дверь, я бросила рубашку в угол, скинула все, что было на мне надето, и стала выбирать. Выбирать было из чего: острые шипы, которые можно вонзать под кожу, изогнутые клинки сабель, наточенные ножи, мечи, булавы, секиры, гизарма, стальные звезды с зазубренными краями, бичи с железными шариками, стилеты, небольшие боевые топорики, которые любил Тагот, даже рапиры - оружие аристократов... В комнате Искупления больше ничего нет. Только оружие, крепко сбитая табуретка и большое зеркало. Иногда сразу знаешь, что нужно взять, но иногда выбор мучительно долог и неверен. Для этого и существует зэн.
        Материал, из которого сделано зеркало, мне неизвестен, он похож на толстый кусок расплавленного серебра, и отражение в нем появляется не сразу. Лениво, медленно, словно просыпающаяся древняя магия. Зэн выглядит так же, как я, но лицо ее всегда бесстрастно, короткие черные волосы, едва закрывающие острые ушки, никогда не колышет ветер, а глаза встречают меня одним и тем же выражением - она смотрит на меня, но и сквозь меня. Что бы я ни делала, на зэн это не влияет; она двигается сама по себе. Руки, обвитые одинаковыми шрамами, будто веревкой, сложены на груди. Зэн ждет.
        - Накажи меня, - я опустилась на одно колено, ожидая решения духа, потому что заслужила наказание за невнимательность.
        В этот раз мне не пришлось долго ждать ответа:
        - Бич.
        Голос зэн совсем не походит на мой - он мелодичен и нежен, как тихий перезвон колокольчиков, и в то же время неумолим. Я же разговариваю немного хрипло, низким голосом, который становится очень звонким в минуты опасности. Я подняла глаза и увидела, что тонкий палец духа указывает на унизанное небольшими шипами оружие. Что ж, это правильный выбор. Мне действительно будет больно.
        Одна из Заповедей гласит, что потерпевший неудачу и совершивший ошибку должен принять наказание немедленно. В этом есть несомненная мудрость - искупая вину собственноручно, проходя через боль и смывая кровью допущенную оплошность, оставляешь расстилающийся впереди путь чистым; вместо того, чтобы откладывать возмездие на будущее и пожинать посеянное, немедленно наказываешь себя за неправильный поступок. Кроме того, чувство вины, которое мучает после промаха, уязвленная гордость или страх перед непреодолимой трудностью, который часто появляется после неверного шага, исчезает тогда, когда нечего больше стыдиться. Свою неудачу надо уничтожить сразу же. И наказание всегда будет соответствовать проступку - за этим следит зэн. Если ты попытаешься уменьшить боль, она удлинит период наказания, добавив за непослушание, но о таких случаях мне слышать не приходилось. Все происходит добровольно.
        Я стояла перед зеркалом, сжимая в руке рукоять бича, а зэн следила за мной. Когда я нанесла первый удар, шипы впились в кожу, царапая ее, а отражение стояло, не шелохнувшись, и наблюдало, скрестив руки на груди. После третьего удара с плеч потекла кровь. После двенадцатого красные капли падали под ноги... Я больше не смотрела в зеркало, зажмурив глаза и полосуя себя бичом, пытаясь отрешиться и исполнить то, что должно. Жгучие клыки боли терзали, вонзаясь то в бедро, то в спину, жадно вгрызаясь в тело. Бич намок от крови. Давно зэн не заставляла меня продлевать наказание так долго, но намного проще перенести физическую боль, чем оскорбление, нанесенное чести. Я продолжала беспощадные удары, чувствуя, что руки слабеют.
        - Тебе больно? - прошелестел голосок зэн.
        - Ты видишь острее меня, - ответила я, сдерживая стон.
        - Довольно.
        Я открыла глаза и посмотрела в зеркало. Там отражалась только я, израненная и усталая, у ног растеклась лужа крови, а тело блестело от пота. На бледном лице выделялись впадины вокруг глаз и яркий мазок губ. Говорят, некоторые даройя больше не наказывают себя, считая это излишним, но я не верю в это. Еще бы сказали, что они спят на подушках и накрываются простыней, словно мягкотелые Чарующие. Только тот, кто сам может стойко переносить боль, достоин быть вестником Смерти. Шрамов не останется, все заживет, за исключением обвивающих руки белых следов от ран, которые мне нанесли во время Обучения. Лишь сильный духом может выдержать подобное, и это лучшее испытание.
        Боль принесла с собой ясность. Я вытерла кровь с пола, забрала с собой окровавленный бич и отправилась к бассейну, укрыв бедра мягкой тканью из тайла. В Главном Зале все еще сражались братья, я слышала их дыхание и звук рвущегося под быстрыми ударами воздуха. Прошлепав босыми ногами по галерее, я спустилась вниз и нырнула под лестницу, где скрывался бассейн, питающийся горячим ключом. Эта комната не так аскетична, как каморка, в которой осуществляется Искупление, но для всего свое время и место. Прямо от двери начинается спуск в воду, окруженную темно-зеленым каменным ограждением, выполненным в виде переплетенных ветвей каори. Я взяла тюбик с мазью и втерла в раны на спине, ногах, бедрах и руках, из которых сочилась кровь. Это должно было помочь. Кожу саднило - шипы вырвали ее, обнажив глубокие слои, зато мысли потекли свободно, их ход был прозрачен, словно течение воды.
        Что бы ни оставил мне неведомый пришелец, о визите никто не должен знать, иначе любой будет думать, что ко мне можно проникнуть безнаказанно. Это повлечет за собой массу неприятностей - конечно, больше для тех, кто поверит в это, чем для меня, но мне не хотелось тратить силы на глупых юнцов, жаждущих славы. Кроме того, моя репутация не оставляла возможности для незнакомца выбраться из Алого Призрака живым, и она далась мне не просто так. Натерев волосы ароматным мылом, я думала о том, почему незнакомец взывал к Таготу и что значили неведомые строки. Это вполне могло оказаться заклинанием, скорописью магов, каким-то проклятьем, однако я не ощущала ничего, что сумело бы мне повредить. Я не могла прочитать загадочную запись, а раз не могла я, то из Детей Лезвий текст поддался бы только Сэтру и Наставнику. Может быть, кто-то желал выманить меня, рассчитывая на любопытство, подстеречь и убить, а может, кто-то хотел сообщить важную весть. Не знаю ни одного существа, у которого могла бы возникнуть подобная нужда. В любом случае, теперь я была гораздо более бдительна, чем обычно, - даже сдувая пену с
волос, я внимательно слушала, что происходит вокруг. Вряд ли мошка смогла бы пролететь незамеченной. А может, это была шутка, за которую некто поплатится головой. Я уже придумала, как он умрет.
        Смыв мыло, я подождала, пока вода высохнет, бросила бич в очаг и, слегка морщась от боли, поднялась за одеждой. Проникнуть в Алый Призрак можно только магическим способом, причем колдующий должен быть, по меньшей мере, не намного слабее меня, а это уже подразумевает приличный уровень. Я сразу чувствую нарушителя, словно инородное тело в организме, и караю. Никакие магические пассы и шепоточки людской магии не могут удержать меня, когда в душе кипит месть. Значит, это был маг... Насколько мне известно, совершить перемещение в Ущелье Раздора извне до сих пор было невозможно, а значит, маг где-то рядом, если еще не успел сбежать. Найти его нетрудно. Наверняка кто-то его уже поймал, и хорошо, если не прикончил.
        Мой шкаф вряд ли можно назвать хранилищем сотен нарядов, потому что одежда меня интересует только с функциональной точки зрения. Набросив на плечи свободную рубашку из темной ткани, я направилась прямо в Главный Зал. Эйлос увидел неровные раны на ногах и отвел глаза. Среди даройя не было подобных нашей троице, и братья никогда не приходили к зэн. Кровью отвечала только я.
        - Ра... - Тарен повернулся, подбирая с пола плащ, и черные крылья на спине пошевелились. - Адепт звал нас на Танец Лезвий. Ты просила напомнить.
        Мое имя - Тизраэль, но обычно меня зовут Ра. Ра - боевая кличка, удобное сокращение, которым меня может называть каждый, а родовое (полное) имя произносить запрещается. Это приравнивается к оскорблению, а я особенно щепетильна в данном вопросе. Не стоит позволять трепать свое имя, будто тряпку на ветру.
        - Да, я помню. Я позову вас, когда придет время.
        Они кивнули, облачившись в плащи, и растворились в тени колонн. Раньше я пыталась разгадать их тайну, но сейчас меня больше интересовал странный поступок неведомого мага. Он должен был знать, что, оказавшись в Ущелье Раздора, обратно не выберется, но все-таки сделал это ради какого-то клочка бумаги. Взбив волосы, чтобы быстрее сохли, я отправилась наверх - сменить одежду на более подходящую случаю. Самое время поторопиться - меня ждал Адепт Детей Лезвия.
        ***
        Танец Лезвий - это не бой, хотя во время встречи в Цитадели Стали поединки нередки и поощряются. Многих из даройя можно встретить только здесь, потому что у каждого свой путь, свои заказы, а дружба между членами клана редка. День Танца становится и днем вызовов, днем воплощения самых изощренных замыслов, песней смерти, сыгранной с помощью ударов. Молодые зачастую обнажают мечи против заслуженных мастеров, а кто-то пытается ударить в спину, проверяя реакцию противника и одновременно свою удачу. Однако сам Танец - это ритуал, показывающий, насколько ты чувствуешь оружие, насколько ювелирно ты способен владеть им, слушать биение жизни и предугадывать наступление смерти. Это игра. Демонстрация искусства.
        Кроме того день Танца Лезвий - это подведение итогов. Адепт видит, кто на что способен, а наиболее отличившихся удостаивает Ока Смерти. Он единственный, кто не может вызвать на бой никого из Детей Лезвия, ведь он и без того лучший, Сэтр только смотрит и ждет. Он никогда никого не обучает, его дела скрыты туманом - никто не знает, как он дальше идет по Пути. Оспорить его право на власть может любой, но никто этого не делает. Пока ни один из даройя не готов сразиться с Сэтром, каждый взмах оружия которого - воплощенная в движении музыка, каждая атака - выверена и совершается почти без участия разума. Он всегда успевает чуть раньше, и этого достаточно, чтобы труп дерзкого заливал пол кровью в ритуальной фигуре Алфавита.
        Мы с братьями спускались вниз, на дно Ущелья Раздоров, погружаясь в густой туман, который постепенно оставался далеко вверху. Лошади осторожно перебирали ногами на крутой тропинке, Эйлос ехал впереди, Тарен - позади меня. Можно было воспользоваться Точками, но я не любила злоупотреблять магией, к тому же поездка тренирует мышцы и делает тело сильнее. Через пятнадцать минут езды начались буро-зеленые леса, покрывающие большую площадь Ущелья; узкие жесткие листья каори наполняли воздух горьковатым свежим ароматом. Каори растут только здесь, из их плодов делают куаву, сок с добавлением перца и пряностей. Куаву подогревают на жаровне, добавляя немного горького вайна, чуть перца, соли, и в итоге получается густой красно-коричневый напиток, острый, но питательный; он вполне способен заменить пищу и не затуманивает сознание. Изредка из стены каори, больше похожих на очень высокие кусты, чем на деревья, выглядывали кудрявые серебристые ивы.
        Ножны с двух сторон бедер били по израненным ногам, и чем дальше мы ехали, тем мрачнее я становилась. Боевые серпы, как их называл Тагот, без которых я не выходила из Алого Призрака, - мое излюбленное оружие. Мне это кажется символичным: ведь Смерть - это жнец, а я - один из ее вестников. Сильнее всего боевой серп напоминает кривой кинжал, но он подлиннее, и клинок загнут немного иначе, более плавно. Серпы тонки, остры, но не погнутся и при прямом ударе. За секунду парой своих я могу легко выпотрошить незадачливого соперника, причем сделаю это в лучших традициях Детей Лезвия. Выхватить их не составляет никакого труда - всего одно движение.
        Странно, но на нас никто не напал. Арбалеты братьев и мой лук так и остались без дела, уши не уловили ни одного подозрительного звука - пространство около дороги принадлежало только птицам да мелкому зверью, перебегавшему под кронами, а через час мы уже подъезжали к Цитадели Стали. Дорога, выходя из леса, расширяется (в нее, словно маленькие ручейки, вливаются другие тропинки) и широким полотном затекает в арку, предваряющую вход в большой зал. Цитадель Стали - это не замок, это высокий сводчатый покой, увенчанный вторым ярусом и окруженный многочисленными комнатками, пристройками для хозяйственных целей. Он сделан из светлого с серыми прожилками камня, а внутри тяжелый потолок поддерживается длинным рядом белых колонн. В отличие от замков даройя, Цитадель Стали не пугает и не удручает, это место, в котором собираются для Танца Лезвий, здесь никто не живет. На стенах изображены символы Алфавита, и каждый может посмотреть на то, как должно рисовать знаки смерти. Ритуальные символы отлиты из лучшего металла и врезаны в стены, поэтому чертог так и назван. Цитадель Стали - это арена и гостевой зал
одновременно.
        Оставив коней на попечение мальчишки, глаза которого расширились при виде нас, я поправила одежду и вошла внутрь, Эйлос и Тарен следовали за мной. Вход не охранялся, да и глупо было бы охранять место, в котором собираются лучшие из тех, кто когда-либо держал оружие в руках. Длинный светлый зал уже был заполнен пришедшими даройо, они расступались перед нами, слегка опуская голову в приветствии. Пестрые цвета одежд, вычурные украшения, руны, от кого-то даже пахло духами... Проклятье! В воздухе вились волшебные огоньки. Многое изменилось с тех пор, как я была здесь последний раз.
        Этрина, разряженного, как наложник Чарующих, я заметила сразу. А вот Лайн - настоящая охотница. Молодежь бездумно копирует ее красивые наряды, но все это лишь утонченная стилизация - ни цепочка, обвивающая шею, ни длинное платье не помешают ей отразить внезапную атаку. В копне волос - стилет, кроме этого светловолосая замечательно стреляет, но ее могущество, в основном, магического характера. Я кивнула ей, как равной. Бородач Дульче что-то рассказывал, размахивая руками, но краем глаза наблюдал за мной - еще один из тех, кто под внешней безобидностью прячет серьезное мастерство. Тощий, очень высокий и вечно хмурый Триэр, прислонившись к колонне, недовольно разглядывал присутствующих. Длинные бледные пальцы стрелка разминали лист вайна, но делал он это машинально, не собираясь подносить труху к губам. Всего в зале было около двухсот даройя - не так уж много нас осталось. Мне не нравилось то, что я видела, - суровая стройность и строгость законов клана нарушалась. Когда взгляд упал на Элайо из Чарующих, я невольно схватилась за рукояти боевых серпов. Она стояла, держа на поводке пару рабов-людей, и
улыбалась узкими красными губами, притягательная, хрупкая и отвратительная. Так вот откуда все эти усовершенствования...
        - Я вижу, скромность - одна из твоих добродетелей, Ра.
        Этрин появился передо мной, преграждая путь, и презрительно осмотрел мое одеяние. Я не стала расспрашивать и ждать, ведь оскорбление - всегда оскорбление, даже если оно прикрыто покрывалом вежливости. Молодой петушок в ярких одеждах чувствовал себя в центре всеобщего внимания после гибели замка Морэя, и я сразу поняла, как его следует убить. Братья, уловив желание, остановились, отступив в стороны, а мои серпы уже впились наглецу в глотку, спускаясь ниже и разрезая два одинаковые линии. Мгновенно вспоров роскошное одеяние, я соединила штрихи внизу, перекрещивая оружие, а потом развела руки в стороны и, пока он падал, всадила серпы под ребра с обеих сторон. Раз-два-три. Пнув его, я придала телу траекторию, которая требовалась для завершения фигуры. Этрин рухнул на спину, руки наглеца простерлись по обе стороны от тела, а из разрезов на боках потекли кровавые потоки, словно еще одни конечности, только нарисованные на белом полу. Кровь из горла впитывалась растерзанным воротником и не деформировала символ Алфавита.
        - Мы есть рука и орудие, - Эйлос, казалось, улыбался, доставая меч.
        - Те, кто судят, и те, кто казнят, - Тарен откинул капюшон черного плаща, расшитого внизу серебряной нитью.
        - Крылья птицы, имя которой Смерть, - я с удовлетворением стряхнула кровь с серпов, завершая ритуал.
        Эхо в Цитадели Стали громыхнуло, отражаясь от высокого потолка и стен. Он был убит в горло, исторгшее оскорбление, и теперь лежал в виде знака, означавшего в Алфавите справедливую месть. Гордость за содеянное переполняла меня, хотя из-за быстрых движений раны на спине открылись - рубашка слишком близко прилегала к телу. Раздались сдержанные хлопки, которыми даройо приветствуют чужую удачу; Лайн подарила мне восхищенный взгляд, Триэр удовлетворенно крякнул.
        - Вы не изменили слова ритуала, - Адепт Детей Лезвия уже стоял рядом, и я чувствовала, что совершенное мной убийство ему по душе.
        - Ничто не может заставить меня изменить семейную молитву, - я убрала серпы в ножны, вытерев их о красивый камзол Этрина.
        - Даже слова Адепта? - скользнули по мне ярко-синие глаза Сэтра.
        - Ничто, - повторила я, смело встречая взгляд и чувствуя, как настроение улучшается.
        - Я вижу, что значат для тебя традиции, Ра, - он усмехнулся. - Уверен, что ты соблюдаешь все правила до одного, и также я вижу, что тебе не нравятся изменения, происходящие здесь.
        Эйлос и Тарен неподвижно стояли позади, наблюдая за ходом разговора. На их лицах не отражалось ни одной эмоции - ни на широкоскулом, смуглом лице Тарена, ни на более аристократичном, мягком Эйлоса, только темные огоньки глаз сверкали из-под капюшонов. Если кто-то пожелает напасть на меня, они предупредят.
        Я не ответила, уставившись на Элайо, которая решилась подойти. Изящная ладошка с длинными ногтями легла на плечо Адепту, а голос пропел:
        - Это было красиво...
        Думаю, мы представляли собой разительный контраст. Не будь рядом Адепта, гостем которого являлась томная Элайо, я бы убила ее, не задумываясь, но сейчас мне оставалось только молчать. Я замерла, сдерживая вполне естественное желание, - в тесной черной рубашке с поднятым острым воротником, обшитым серебром, в узких штанах и высоких сапогах со стальными полосками на каблуках. Лук и ножны из черной кожи, на которых были выжжены знаки Алфавита, завершали картину. Темные волосы, недлинные и непослушные, растрепал ветер. Элайо же была закутана в разноцветные шелка, роскошная грудь привлекала взгляд, словно картина, обрамленная красивой рамой. Ярко рыжие волосы искрились, каждое движение - соблазн, каждый шорох одежд - зов и обещание. Я отвела взгляд, чтобы не испытывать судьбу, - редко кто способен долго противиться Чарующим. Гибкая, с тяжелыми бедрами, нежной кожей и хитрыми похотливыми глазами, которые наблюдали за мной. Некоторые отказывают им в уме, но я знаю, что это заблуждение; по крайней мере, Элайо преследовала какие-то иные цели кроме постоянной гонки за наслаждениями, присущей их клану. Одна
ее рука покоилась на плече Адепта, пальцы другой сжимали поводки двух людей-игрушек, цепных псов, готовых выполнить любое пожелание. Первый был очень похож на менестреля - с маленькой бороденкой, кудрявой головой и яркими губами, а другой выглядел намного старше, в нем ощущалась некая сила. На щеке мужчины была вытатуирована или нарисована черная молния, жесткие волосы топорщились, словно щетка. На мой взгляд, он не вполне был порабощен чарами Элайо и теперь присматривался ко мне, непочтительно подняв голову.
        - Ты рассержена, Ра... - заметил Сэтр.
        - Пути Адепта - темная тропа для остальных, - механически ответила я, пытаясь оставаться бесстрастной.
        - Верно, - согласился Адепт. - Ты заслужила Око Смерти.
        Он был одет так же строго, как и я. Сэтр выглядел очень молодо и, если бы я не видела его в деле, никогда не заподозрила бы в нем лучшего из Детей Лезвия; светловолосый и синеглазый, подтянутый, высокий и невыносимо нахальный, он всегда привлекал внимание. Думаю, ему бы больше подошел пост в Совете Беара, чем ответственность за наш клан, - там пригодились бы и лоск, и любовь к эффектным сценам, но случилось так, как случилось.
        Сэтр выдержал паузу, проверяя мое терпение. Эйлос сменил позу, Элайо послала ему страстный взгляд, и я едва сдержалась. Кощунство, подобно козлу в храмах Светлого Бога Беара или распутнику в монастырях Бригитт. Ладони лежали на рукоятях серпов, и их прохлада успокаивала меня. Наконец, он заговорил.
        - Сегодня в Ущелье поймали мага. Поймали его рядом с твоим замком, Ра. Не поверю, что ты ничего не заметила, поэтому хотел узнать, что он успел сделать, прежде чем попал в руки Элайо. Люди становятся все более навязчивыми и невыносимыми.
        Ни один мускул не дрогнул на моем лице.
        - Все было спокойно этой ночью. Только замок Морэя сгорел по вине Этрина. Ничего особенного.
        - Тарен? - Сэтр устремил взгляд на брата, но тот только качнул головой.
        - Эйлос?
        Ответа опять не последовало. Братья всегда поддерживали меня.
        - Что ж, - Адепт отвернулся, привлекая внимание остальных. - Тогда нет причин, по которой настырный человек не может доставить нам удовольствие. Пусть начнется Танец Лезвий.
        Не думаю, что он мне поверил - Адепт слишком проницателен для этого. Элайо отпустила один поводок, и мужчину с молнией на щеке вытолкнули в середину зала. Так значит, это был тот маг, что проник в мой замок и оставил загадочные письмена... Теперь я никогда не узнаю, зачем он это сделал - после Танца Лезвий он разговаривать уже не будет. Одуревший от чар рыжеволосой ведьмы человек постепенно приходил в себя, но для него лучше было бы как можно дольше угождать своей повелительнице - скоро ему придется испытать боль, подобной которой человек никогда не знал прежде. Сэтр воздел руки, начиная ритуал, и даройя расступились, образуя круг подле незадачливого мага. Братья встали рядом со мной, скидывая капюшоны и обнажая оружие. Они всегда любили эту забаву, меня же терзали мысли, от которых предстоящее действо не казалось столь привлекательным. Почему маг не сказал, зачем пришел? Почему не выложил все о том, что оставил в Алом Призраке? Поведение людей предсказуемо, а здесь виднелась нелогичность. Сэтр умел спрашивать, но маг промолчал. Может, Адепт решил наказать меня за ложь чуть позже,
заинтересовавшись ненужной скрытностью.
        Заклятье круга завершилось, и теперь пленник может выйти отсюда лишь по одному пути - пути, ведущему к Смерти. Любопытство и беспокойство отступали по мере того, как Адепт повторял слова литании, я старалась не видеть жадный взгляд Элайо, для которой открывали тайну Танца Лезвий, погружаясь в монотонные слова. Рубашка прилипла к ранам и, стоило мне пошевелиться, отрывалась от тела с отвратительным тихим звуком. Все смотрели наверх, ожидая знака - в Танце участвовали лишь те, на кого указывала Смерть; спустя миг у меня в глазах помутилось, а потом я увидела руку Серой Леди, приближающуюся ко мне... Меня выбрали.
        В такой момент глаза становятся черными, словно толченый уголь, и все остальные отходят от участников. Любой, кто попробует начать Танец Лезвий, не увидев знака, сам становится жертвой. В этот раз осталось десять даройя, среди которых был и Тарен, лица некоторых из них ни о чем мне не говорили, но Дульче и М'сада я знала. Последний выглядел, как седой старик, но был крепок, жив и опасен. Ему нравилось походить на старца.
        Первый удар нанес Тарен, разрезав одежду на спине пленника, но не оставив следа на теле. Маг обернулся, и его тут же встретил мой серп, срезавший небольшой клочок волос с головы. М'сад распорол рукав мага, молоденькая девушка попыталась разрубить мечом пояс жертвы, но сделала это чересчур нежно, и оружие просто соскользнуло. Первая осечка. У следующего даройо получилось лучше, и штанина мага оказалась разрезанной надвое, как раз по шву. Он крутился, глядя вокруг, пытаясь защититься, но во взгляде уже появлялось понимание близкой участи. Сэтр громко читал слова литании, следя за игрой.
        Смысл Танца Лезвий заключается не в конечной гибели жертвы, а в том, чтобы нанести максимальное количество виртуозных ударов, не убив ее. У мага не отобрали оружие, он мог оказывать сопротивление, мог сразиться с кем-то из нас, но задачей оставшихся в круге было не его уничтожение, а как раз как можно более долгое продление жизни человека. Тот, кто нанесет последний удар, проиграл. Одежды на маге уже не осталось. Он бросился на М'сада, но тот легко отразил атаку, поцарапав запястье человека. Совсем слабо, почти незаметно.
        Каждый из нас атаковал в ритме литании, ни у одного не было времени больше, чем у другого. Человек уже пришел в себя, он пытался спровоцировать кого-нибудь из нас, чтобы прекратить мучения, и я удивилась его мужеству. Он не выл, не просил пощады - он принял правила и играл, как и мы, хотя страх сковывал движения. Тарен оставил царапину на спине мага, из нее потекла кровь. Теперь Танец пойдет быстрее. Откуда-то раздавался грохот барабанов, маг уворачивался, танцуя последний раз в этом мире. Мне хотелось спросить его, что значила записка, но мысли уничтожались звуками игры - тяжелым дыханием, легким звоном оружия, едва заметным треском распарываемой кожи, тихим, очень тихим... И голосом Сэтра, неумолимым и настойчивым.
        Маг сделал выпад, я уклонилась, проскользнула под рукой и нанесла рану на бедре. Темп убыстрился, теперь Адепт выплевывал слова, они частили, словно капли ливня. Бам-бам-бам... Барабаны рокотали, вторя ритму литании, усиливая его, и даройя метались вокруг окровавленного человека, вычерчивая каждый свой рисунок. Маг пошатывался, он устал, но не переставал сопротивляться. Один раз ему даже удалось задеть опоздавшего юнца ножом, но это была единственная победа. Черная молния скрылась под сетью царапин.
        Движения-штрихи, каждое из которых оставляет болезненный след. Кровь заливала магу глаза, но он все еще стоял, не бросая попытки защититься. Удары-укусы серебристых лезвий настигали его все чаще, становились больнее - игра подходила к своему завершению. Почувствовать, сколько осталось в нем жизни, - вот основная задача Танца Лезвий, и я поняла, осторожно поцарапав серпом его позвоночник, что жить магу осталось не так долго,. Кто-то срезал мочку уха, М'сад отрубил ладонь человека, и тот выронил оружие...
        - Я не боюсь умереть, - внезапно сказал он, разрушая неожиданными словами ход литании, и посмотрел на меня.
        Барабан громыхнул, а Сэтр повысил голос, проговаривая названия букв Алфавита. Моя очередь и момент приблизить пленника к смерти сразу на одну ступень. Его взгляд впился в меня звездой с острыми краями; не стоило заставлять человека ждать. Острия серпов погрузились в виски, но не настолько глубоко, чтобы он умер сразу. Я с силой выдернула оружие, и маг упал на колени, сжимая голову руками.
        - Поторопилась, - М'сад неодобрительно нахмурился, почти ласково очертив лезвием дугу на теле незнакомца.
        Круг окончился на девушке - маг умер. Сэтр прервал чтение, на зал опустилась тишина. Танец Лезвий завершился, и победителем был М'сад. Он не сказал ни слова, но недовольный взгляд значил больше, чем слова, - даройо отлично понял, что я хотела закончить игру быстрее. Тарен спрятал смертоносные длани и пошел за плащом. Судя по тому, как смотрели на нас остальные, зрелище оказалось достойным, оно многому научило их, а смелость жертвы придала ритуалу еще больше силы. Однако Сэтр тоже видел мою поспешность и теперь наблюдал.
        - М'сад заслужил Око Смерти, - громко возвестил Адепт. - Танец окончен.
        Это означало, что теперь каждый мог начать поединок или просто отдохнуть, вспоминая детали Танца и извлекая из происшедшего ответы на вопросы. Как правило, знак видели лучшие, а наблюдать за тем, как владеют оружием мастера - истинное удовольствие. Молодежь засуетилась с подносами, а я подошла к трупу, который накрывали красным ковром прислужники. Обычный человек, ничего особенного, да теперь слишком сложно понять, были ли какие-то отличительные черты в самом начале. Смех Элайо разносился по Цитадели звонкими колокольчиками, от него по позвоночнику бежали мурашки. Я окунула пальцы в кровь мага, и тут он дернулся. Проклятье!
        - ...пьяная волчица...
        Оказывается, маг приберег для меня еще один сюрприз, но оскорбление меня не тронуло. Мертвец снова стал мертвецом, действие заклятья закончилось.
        - Он не был мертв?
        Я встретилась взглядом с Эйлосом, который с интересом рассматривал закрытый ковром труп.
        - Был, - я поднялась, задумчиво осматриваясь, но больше никто ничего не заметил. - Это не голос выжившего человека, это голос духа. Его последнее заклятье.
        - Странные слова, - брат убрал с моего лица растрепавшуюся прядь.
        - Да... - согласилась я. - Заклятье именно для меня. Не понимаю, что происходит, брат.
        - Поймешь.
        Братья никогда не сомневались во мне. Тарен опять стоял рядом, невозмутимый и суровый, но он был доволен, это чувствовалось. Прислужник (молодой даройо, еще не закончивший Обучения) поднес мне чашу с куавой, и я отпила несколько глотков горячего варева. Приготовлено на славу - ну, хоть что-то тут делается в соответствии с традициями.
        - Это был хороший Танец, - вдруг сказал Тарен. - К тому же, ты отомстила за осквернение Алого Призрака.
        Мы помолчали некоторое время, глядя на поединок хмурого Триэра с Диру, девушкой-Звездой. Похожий на привидение, тощий и угрюмый лучник постоянно пытался ее превзойти, но то ли не очень хотел, получая удовольствие от самого процесса схватки, то ли просто не мог. Смертоносный ветер стрел с тяжелыми наконечниками разбивался о ее защиту - Диру играючи ловила их или отбивала маленьким щитом, успевая выпускать веер стальных звездочек, роем атакующих любителя вайна. Триэр уклонялся, перекатывался - и снова начинал атаку, срывая тетиву. Похоже, ему нравилось смотреть, как юная Диру, одетая в коричневую кожу, сдвигает брови, сосредоточиваясь на летящей угрозе. Остальные с интересом наблюдали за умениями воинов. Девушка-Звезда одна из немногих не обрезала волосы, заплетя их в две длинные каштановые косы, поэтому выглядела на удивление женственно и мягко; ее прозвали так из-за стальных зазубренных звезд, которые ей нравилось метать в противника, хотя излюбленное оружие воительницы - лук, как и у Триэра. У каждого из нас есть оружие, к которому он не равнодушен, однако это не мешает хорошо владеть любым. А уж
ловить стрелы умеет каждый, только в лучшей или худшей степени.
        В их поединке была душа. Несмотря на то, что Триэр не собирался убивать девушку, вряд ли кто-то мог назвать схватку шуточной и - более того - немногие смогли бы это повторить. Адепт хитро щурился, подбадривая Диру, остальные подшучивали над лучником или восхищенно молчали, у самого входа закипела другая битва, и все было бы правильно, если бы не Элайо. Ее присутствие раздражало меня, как раздражает рану грязь: именно ее присутствие объясняло все послабления, всю лишнюю мишуру и отвратительный запах духов, щекотавший мне ноздри. Сэтр был главой клана, но мне казалось, он приведет его к гибели. Меч не может быть острым, если его не чистят, убийца не может видеть красоту Смерти, если позволяет себе лень и неосторожность. Каждому слову в Заповедях было основание. Дети Лезвия - это охотники, а сильный запах, яркие краски и разболтанность - атрибуты жертвы. В картине не может быть лишних деталей: если убрать что-то одно, она теряет очарование; если сломать маленький винтик из часов, они развалятся. То же самое и с традициями клана. Несоблюдение их - путь к саморазрушению, но Сэтр, похоже, думал иначе.
        Элайо присела на край лестницы, поджав ноги и поглаживая козлобородого менестреля, который щурился и дрожал мелкой дрожью от удовольствия. Огонь волос окутывал женщину ярким ореолом. Чарующие не только мастера плотских утех, с помощью которых они порабощают, это лишь одна сторона. Сильный духом вполне способен отказаться от их предложений и избежать тягучего влечения, хотя это и непросто, но вот противостоять хитрости Чарующих намного сложнее. Для них истинным удовольствием является заставить человека или даройо сделать то, что он делать не собирался, - нарушить обет, посетить запретную территорию, не выполнить наказ Адепта. Выдать тайну, например. Поэтому видеть здесь Элайо мне совсем не хотелось - лишь избранные могут уйти, повернувшись к ней спиной, а другие открыты влиянию. Она заметила мой взгляд и поднялась, направляясь к колонне, возле которой устроились мы с братьями. Плавная, неторопливая походка, во время которой рыжеволосая соблазнительница будто плыла по белому полу. Воплощенное искушение. Мои серпы сами просились прыгнуть в ладони и отправить ее к праотцам.
        - Ты стоишь на черте, - вместо приветствия сказала она, краем глаза проследив полет стрел Триэра.
        Я подумала, что лучше всего будет промолчать, чтобы не испытывать собственное терпение. Братья ощутили мою ненависть и напряглись.
        - О. У тебя два пса, как и у меня, - рассмеялась Элайо.
        В одно мгновение острия серпов уже находились у ее груди, чтобы вырезать сердце, но я остановилась. Мне стало понятно, чего она добивается, - чтобы я нарушила запрет и навлекла на себя гнев Адепта. Я прокрутила рукояти серпов полукругом и вложила их обратно в ножны.
        - Не имею привычки делать то, чего навязчиво желают другие. Если хочешь умереть, прими яд.
        - Почему яд? - отшатнулась от меня Чарующая.
        - Чтобы никто не марал свою сталь.
        ***
        Неверно было бы думать, что сила даройя лежит в умении владеть оружием. Среди людей попадаются замечательные мечники или стрелки из лука, но это не делает их Детьми Лезвия. Человек может отразить летящий в него клинок, но он никогда не почувствует опасность за сотни шагов от себя, не услышит слабый звон спущенной тетивы, не поймает стрелу, даже не оборачиваясь в сторону атаки, и не ощутит запах врага. Кроме того в каждом из даройо находится магия, но она не искусственна, не приходит извне - она словно капля, добавленная в нашу кровь. Концентрируя эту магию, можно усиливать то или иное чувство, улучшать реакцию, предчувствовать. Никто из людей не способен видеть красоту Смерти, улавливать ее желания, делать гибель жертвы прекрасной. Они просто убивают, чтобы удовлетворять нужду в еде, золоте или просто утихомиривать ненависть и алчность. Дети Лезвия - художники Смерти, рисующие убийством.
        Противник должен быть силен, необычен, бой с ним должен научить чему-то, открыть новую грань в познании искусства плести гибель. Иногда это похоже на озарение - все обстоятельства складываются в погребальный костер жертве, смотришь - и видишь, как это должно случиться. Иногда это воздаяние, иногда - удовольствие. Каждый даройо сам чувствует, когда настало время применить оружие; чем дальше продвигаешься по пути совершенствования, тем меньше противников остается, и тем более сложные задачи выбираются. В любом случае, с каждым убийством узы Серой Леди становятся крепче: ведь буквы Алфавита рисуются для нее, каждая капелька крови падает в соответствии с завещанным ритуалом. Если в выборе жертвы или в способе убийства была допущена ошибка, после завершения ритуала в душе остается лишь пустота, что-то отмирает, и даройо уединяется в замке, наказывая себя и тренируясь до тех пор, пока не будет готов к следующему шагу. Ошибаться в выборе жертвы позволяется три раза, не больше, иначе Адепт убивает неспособного, который не может ощущать токи иного мира. Но такого на моей памяти не случалось - чутье обычно
не подводит. Выбор способа - это свободный поиск, тут ограничений нет. В случае правильного выбора слова ритуальной молитвы принимаются, и внутренняя сила растет. Это краткий восторг, словно в кровь добавили еще каплю магии. Такими нас создали Серые Боги.
        Заказы людей выполняются далеко не всегда. В основном, к воротам приходят посланцы от аристократии Беара или из других городов, потому что никто не может лучше выполнить желаемое, чем Дети Лезвия; их просьбы рассматриваются только тогда, когда существует возможность с помощью исполнения роли наемного убийцы продвинуться по Пути и, конечно, когда оплата достойна.
        В любой другой день я бы ушла сразу после Танца Лезвий, ведь поединки остальных меня интересуют мало, но в этот раз мне хотелось увидеть Наставника. Из всех даройо только Сэтр и Наставник могли знать, что написано на клочке бумаги, оставленном мне строптивым магом. Эта загадка не давала мне покоя - колдун оказался в Ущелье для того, чтобы передать мне послание, но самое странное заключалось в том, что он вспомнил имя отца. Я не представляла, кто и зачем мог доверять мне какие-то тайны. Но, по крайней мере, осквернение Алого Призрака было отмщено.
        Мы вышли из зала и остановились около арки, ожидая окончания поединка Триэра и Диру. Судя по возгласам, лучнику так и не удалось пробить защиту девушки-Звезды, но все остались довольны. Ветер изредка пробегал по затихшим темно-зеленым кронам, сумерки постепенно становились гуще, а струи тумана наверху тяжелели и свивались между собой. Наставник приходит в Цитадель Стали под вечер, он не любит шума схваток и кровавого исступления Танца Лезвий; его интересует только Око Смерти. Наставник - мастер тай-су, и каждый из нас учился у него.
        - Ра, - Триэр вышел из зала, вешая за спину лук. - Мне нужно с тобой поговорить.
        Эйлос и Тарен почти скрылись в тени, закутавшись в плащи и не шевелясь. Черный Лучник, как еще называли Триэра, рассеянно скользнул по ним глазами, хотя заметить их сейчас смогли бы немногие, и я только одобрительно хмыкнула.
        - Что-то случилось? - я подняла бровь и присела на невысокую ограду, изображавшую свившихся в схватке древних змеев. Спина и бедра нещадно болели - кажется, из ран снова выступила кровь.
        - Ты сама видишь это, Ра, - лучник нахмурился еще сильнее, чем обычно, и махнул рукой на Цитадель Стали, словно предлагая мне вспомнить то, что там происходило. - Мне кажется, Адепта нужно остановить, пока маленькие послабления не превратились в большие беды.
        Слова, сказанные негромко, в окружающей тишине прозвучали очень четко. Братья встрепенулись и посмотрели на меня, теряя безразличие, снова становясь видимыми.
        - А чем я могу тебе помочь? - равнодушно спросила я, пошевелив истерзанными плечами.
        - Ни для кого не секрет, что если у кого-то получится вызвать Адепта на поединок и победить, то только у тебя. Именно поэтому я хотел предупредить - не показывайся в Беаре, особенно с братьями - тебя легко узнать. Убийство Кайна Тревора, которое поручил тебе Адепт, разозлило горожан, они снова хотят пойти к воротам и ворваться в Ущелье.
        - Я не боюсь горожан, - я взглянула на пальцы.
        Триэр хотел что-то сказать, но остановился, мрачнея все больше и больше.
        - Конечно, ты не боишься... Проклятье! Но существует множество способов поймать тебя, не вступая в бой.
        - Ты волнуешься за меня? - я посмотрела ему в глаза, не понимая, отчего Черный Лучник забыл про хваленое спокойствие; мне не нравилась его догадливость.
        - Я волнуюсь из-за возможности потерять шанс отправить Адепта к Серой Леди, - ответил Триэр, снова обретая невозмутимость. - Ты скоро выйдешь на уровень, который позволит тебе сразиться с ним, - намного быстрее, чем все остальные, - поэтому будь осторожна. Мне кажется, Сэтр тоже прекрасно это понимает. Есть разные возможности помешать тебе достигнуть нужной ступени.
        Он помолчал, не ожидая ответа, а потом зашагал прочь, неслышно ступая по земле. Через миг он уже скрылся в лесу, растворился в нем, будто дух. Выходит, не одной мне не по душе порядки Сэтра, но почему-то эта мысль не доставляла удовольствия. Неужели Триэр догадывался о моих маленьких прогулках в Беар? Я бы предпочла ошибиться.
        В зале Цитадели тем временем завершились серьезные поединки, и даройо один за другим выходили и уезжали прочь. Заметив нашу троицу у входа, некоторые приветствовали меня, некоторые неодобрительно хмыкали, но только рыжий гуляка Джей решился подойти. Я не знаю, каким образом ему удавалось остаться в живых до сих пор, ведь Джей постоянно пропадал в кабаках Беара и Шойары, города, расположенного на западе от Ущелья Раздоров. У него не было собственного замка, но он от этого ничуть не страдал. Не знаю, почему его до сих пор никто не убил. Очевидно, удача хранила его. Сам он тоже не часто применял оружие, изредка потроша воришек, которые имели неосторожность залезть к нему в карман, но примерно раз в месяц он появлялся и выполнял все ритуалы разом, то истязая себя до беспамятства, то тренируясь, чтобы не потерять форму.
        - Эй, Ра, - казалось, он занимает все пространство, в котором находится. - Я видел, как ты поступила с Этрином. Пусть обглодают мою печень Серые Боги, если это не было красиво! Мы тут как раз поспорили с одним приятелем, и он сказал, что без своих братьев... - тут Джей понизил голос. - Только не кипятись сразу... Что без братьев ты почти ни на что не способна.
        - Ты хочешь, чтобы я отрезала наглецу голову? - я почувствовала, что устала.
        - Нет, - расхохотался Джей. - Я хотел сказать, что благодаря твоему сегодняшнему ритуалу выиграл кучу денег. Поэтому за мной услуга.
        - Не думаю, что ты можешь мне что-нибудь предложить, - усмехнулась я. - Но я запомню.
        - Ты недооцениваешь меня, Ра, - он провел пальцами по голове, пытаясь пригладить непокорные вихры, и развернулся, чтобы уйти.
        - Подожди, - вдруг вспомнила я. - Что такое "пьяная волчица"?
        - Пьяная волчица?... - Джей поморщился, переминаясь с ноги на ногу. - И кто сказал тебе такое?... Э, ладно, я просто поинтересовался. Честно говоря, это что-то мне напоминает, но вдруг вылетело из головы.
        - Ладно, - я махнула рукой, поднимаясь с ограды и возвращаясь в зал, чтобы выпить куавы.
        Братья исчезли, оставив меня одну, но я почему-то испытала от этого облегчение. Что-то привлекло их внимание - может, знакомое лицо, может, они следовали за кем-то, играя и дразня, не показываясь, но в то же время позволяя себя услышать, а может, просто решили развлечься, потому что я не чувствовала в них нужды.
        Я не знаю, откуда они появились, и мне это неинтересно. Я не из тех, кто готов целыми днями решать неразрешимые загадки, а братья столько раз доказали мне преданность, что всякие вопросы становятся бессмысленными. В Ущелье Раздоров никогда не было ничего подобного нашей с ними связи - в тот момент, когда я завершила Обучение, они появились, и отец разрешил им остаться. Тагот славился не только своими умениями, но и своими похождениями; не знаю, кто дал жизнь Эйлосу и Тарену, но они находятся в двух мирах одновременно. Они - полутени, которые полностью материализуются лишь тогда, когда мне нужна их помощь; желания братьев мне неведомы, их поведение часто непредсказуемо, но в одном я могу быть уверена - в том, что они всегда будут меня защищать.
        Они очень похожи друг на друга - черноглазые, быстрые, смуглые и... насмешливые. Иногда мне кажется, что во всем, что они делают, они находят особый, только им понятный смысл. Братья связаны друг с другом сильнее, чем со мной, даже женщину они выбирают одну, но разница между ними бросается мне в глаза, хотя объяснить ее словами я не могу. Эйлос более отстранен, более аристократичен и более жесток, Тарен же иногда очень нежен, хотя лицо его будто вытесано из камня, а смертоносные ладони убивают одним прикосновением; они переходят один в другого, играют в не ясную ни для кого игру, исчезают и появляются. Братья любят скрывать лица под капюшонами черных плащей с фамильной алой птицей на спине, их тела очень похожи, а настроение постоянно ускользает от того, кто старается понять, что у них на уме. Мы неразделимы.
        Мне также неизвестно, как они проходили обучение, но их умения не уступают моим. Каждый даройо одновременно и воин, и лекарь, и мастер пыток, и охотник, но одна из наших главных особенностей - искусство тай-су. Тай-су - это способность концентрировать магию, заключенную в нас, кратковременно делая участки тела очень твердыми. Направляя растворенную в нас мощь, можно выдержать удар мечом и не получить даже царапины, можно проткнуть противника насквозь сжатыми ладонями, собрав и сфокусировав рассредоточенную силу. Все зависит от скорости реакции и от умения предугадывать движения противника. Людям мы кажемся неуязвимыми, потому что они не понимают механизма битвы с применением тай-су, но некоторые из них могут достигать подобных результатов, тренируя волю и тело. Безоружный даройо способен победить вооруженный отряд и не пострадать при этом. Все зависит от того, насколько точно он оценивает ситуацию, насколько он быстр и насколько смертоносны и точны его удары, а эти умения приходят с опытом.
        Как раз тогда, когда Адепт собрался начинать церемонию Ока Смерти, Наставник появился и улыбнулся, скромно встав в стороне. Его можно было бы не заметить, если бы не уверенная походка, которая контрастировала с внешностью обычного крестьянина средних лет, давно забывшего о том, что такое бой. Говорили за себя и его глаза, хитрый прищур которых прятал стальной блеск. Волосы он всегда убирал в тугую косичку, одежду носил простую, а из оружия не брал ничего. За то время, которое я его не видела, Наставник совсем не изменился. В последнее время я слышала, что он принял обет молчания, чтобы дисциплинировать свой дух; если это правда, моя задача становится еще труднее. Наставник поприветствовал всех присутствовавших кивком, и церемония началась.
        Трудно объяснить смысл Ока Смерти чужим. Для всех, кроме даройо, эта церемония не имеет смысла, да и вряд ли кто-то другой выживет после нее - это единение, настройка на линию гибели, проникновение в мир, где начинаются владения Серой Леди. Отец говорил мне, что весь мир пронизывают линии творения, вдоль которых все растет и наполняется силой, и линии гибели, ведущие к финалу. Тогда Око Смерти - это следование вдоль линии гибели до ее конца с тем, чтобы увидеть, что скрывается там. Этот путь невозможно контролировать, Адепт может только вытолкнуть тебя и оставить в постоянно плывущем и изменяющемся видении. Некоторые просто теряют сознание, некоторые удостаиваются того, чтобы увидеть саму Смерть, иные бродят в сумерках, а избранным она что-то показывает... Нет награды выше этой. Это величайшее испытание смелости и стойкости; недостойные просто не возвращаются обратно. Это непередаваемый экстаз, который хочется ощущать снова и снова, и тягучий ужас, который замораживает кровь. Борьба с тем, что неизмеримо сильнее тебя, - вот лучшая награда для даройо.
        Я не поняла, что случилось. В этот раз все было как-то иначе - я даже не осознала момент отделения, просто картина изменилась, и перед глазами оказалась бесконечная пустыня, над которой медленно перемещались низкие, на уровне коленей, змейки тумана. Обычно обращаешь внимание на то, что делает Сэтр, но в этот раз я не слышала ни одного его слова, я не видела даже ритуальной воды котла, - я просто провалилась во владения Серой Леди. Вокруг было тихо. Пепельно-серый песок, небо, устланное полосами облаков, и ни одного звука. Я огляделась, попыталась сделать шаг, но это мне не удалось. Воздух сгущался, откуда-то вдруг появилось ощущение угрозы... Ни одного подозрительного движения, ни одного изменения цвета или шороха, но с каждым мигом во мне нарастал ужас, трепет перед чем-то, что нападает тогда, когда я не ожидаю, и это было невозможно контролировать. В жизни даройо не свойственно испытывать сильные чувства - они отвлекают от цели, а сейчас все эти сомнения, комок непрожитых страхов и плохих предчувствий вдруг навалился тяжелой волной.
        - Ради Тагота... - прошептала я, начиная бороться.
        В небе появилась точка. Она росла, приближалась, превратившись в серебристо-серого сэйфера, который опустился прямо передо мной. Туман зашевелился быстрее, будто встревоженный клубок змей. В насмешливом взгляде посланника заключалась постоянная ирония, с которой они относились к своим поручениям; земля вспыхнула, покрываясь огненными буквами. "Убей себя"...
        - Ра? - Наставник склонился надо мной, по привычке нажимая на точки, приводящие в чувство. Выходит, он все-таки не давал обета молчания.
        - Я здесь... - скрыть удивление мне не удавалось.
        - Смерть отпустила тебя опять, чтобы ты исполняла ее волю, - монотонно произнес Сэтр, а я встала с пола.
        М'Сад еще бродил в своих видениях, вода в котле бурлила. Обычно Око Смерти говорило мне, как достигнуть следующей ступени, иногда Смерть показывала мне идеальный способ убийства, а один раз - будущую жертву. В этот раз я недоумевала.
        - Вижу, тебе показали что-то особенное, - мягко проговорил Наставник, отводя меня в сторону.
        - Да, - кивнула я. - Я хотела спросить тебя об одной вещи, Отец.
        - Что-нибудь секретное? - лучисто сощурился он, идя со мной к выходу. - Неужели ты решила испробовать себя в интригах?
        Мы поклонились Адепту и покинули Цитадель Стали. Братья встретили меня у входа, привычно заняв места чуть позади и запахнув плащи; около конюшни я достала скомканный листок бумаги и протянула его Наставнику:
        - Мне нужно знать, что здесь написано.
        Он взял записку мага, расправил согнутые края и начал внимательно изучать текст. Через некоторое время Наставник вернул ее обратно, покачав головой:
        - Странно, но этот язык мне неведом. Он очень похож на скоропись магов Беара, но все-таки это не она. Трудно сказать... Вероятнее всего, это местное наречие, которое знает лишь отдельная группа волшебников.
        Я сдержанно поблагодарила и вскочила на лошадь, торопясь в Алый Призрак, чтобы успокоиться, потренироваться и обдумать все, что я узнала сегодня. В Ущелье Раздоров происходили необъяснимые вещи, и я должна разобраться, в чем дело. Прежде чем я успела пришпорить лошадь и исчезнуть во тьме, Наставник удержал меня:
        - Думаю, ты должна заплатить мне за услугу, Ра. Так будет честно. А я сохраню наш разговор в тайне. Скажи, что ты видела? - он лукаво улыбнулся, прищурив глаза.
        - Я видела сэйфера, который принес приказ совершить самоубийство, - холодно ответила я. - Вернее, огонь написал "Убей себя"...
        Наставник задумался и отпустил поводья лошади.
        - Не всегда указания нужно понимать прямолинейно. Если бы она хотела забрать тебя, то сделала бы это сама.
        Слова успокоили меня. Наставник никогда ничего не делал просто так, и довольное лицо говорило, что умирать мне пока не стоит. Если бы не он, сегодня я выпустила бы себе кишки в знаке "Служение". По крайней мере, детали уже начали появляться в голове. Тарен коснулся меня, приводя в чувство, и мы поскакали прочь.
        - Спасибо, Отец, - я махнула рукой и приникла к шее лошади, намереваясь добраться до замка как можно быстрее.
        Ветви каори скрыли нас от наблюдателей, а спустя некоторое время темнота обернулась вокруг непроницаемым покровом. Лес Ущелья Раздоров ночью для многих непроходим, но братья легко находят дорогу, а я следую за ними, ориентируясь по звуку, чтобы не тратить силы зря. Иногда тьму рассеивали стайки маленьких светлячков, суетящихся над поваленным деревом, или от воя идущего отдаленной тропой зверя глаза вдруг заливало красным, но больше мрачное величие леса не нарушалось ничем, разве что колдовскими огоньками, которые появлялись около стволов серебристых ив, лукаво подмигивая, а потом исчезали.
        Алый Призрак поглотил нас, захлопнув ворота, и братья снова куда-то исчезли. Не хватало горячей куавы и куска хлеба с хорошо прожаренным мясом, а еще - недолгого освежающего сна. Следующий день будет тропой поиска ответов, а сейчас мне хотелось потренироваться, посмотрев на то, как пляшут отблески огня на стали серпов, и поспать. Услышав шорох крыльев, я инстинктивно уклонилась, но это был не сэйфер, несущий мне смертельное известие, а всего лишь один из боевых соколов Джея. Выходит, бродяга сумел найти способ отблагодарить меня за выигранные деньги.
        Птица мне понравилась, хотя обычно я отношусь к ним холодно. Небольшой, увертливый, с тяжелым острым клювом и зловещими красноватыми глазами (Джей, как и многие из Детей Лезвия, считал, что спутник Детей Лезвия должен устрашать), он сразу удобно устроился на протянутой руке, спрятав когти, которыми легко можно было бы лишить зазевавшуюся жертву глаз, и затих. Джей всегда хорошо тренировал соколов, а у этой птицы к тому же была необычная окраска: черный, словно взгляд избранного на Танец Лезвий, с грязно-белой ниточкой оперения на крыле, похожей на серебристую нить. Забери меня Серые Боги, если это не было похоже на окантовку моего одеяния! Впервые за сегодняшний день после смерти Этрина я довольно хмыкнула. Что бы ни хотел передать с посланцем Джей, ему удалось кратковременно меня порадовать. Я качнула рукой, и сокол тоже покачнулся, пытаясь удержаться. Сильные крылья, поджарый и спокойный. Я сняла с ноги бумажку, посмеявшись такому непрактичному способу присылать сообщения, но все-таки, стоит признаться, слегка очарованная.
        "Я вспомнил, что такое "пьяная волчица". Это трактир в Беаре, дрянной кабак около какого-то храма. Как-то мне приходилось там бывать. Хозяйка - Марисса, толстая бабища, которая утверждает, что видела Край Земли. Не знаю, то ли это, что тебе нужно, Ра, но слова крутились в голове. Дурацкое название, которое сложно забыть". Внизу маленькими буквами было приписано: "Этот сокол твой. Подарок. Хотя у тебя есть братья, чтобы защитить себя, спутник тебе может пригодиться. Он похож на тебя - такой же дикий и один из лучших. Заклятье поможет ему настроиться на тебя. Назови, как пожелаешь, у него еще нет Имени. Спасибо за денежки. Я и впредь буду ставить только на тебя. Джей".
        Так значит, это трактир... Сокол смотрел на меня красными глазами, слегка опушенными темным по краям, и терпеливо ждал, пока я дам ему Имя. Возвращать подарок я действительно не собиралась.
        - Пепел.
        Он раскрыл клюв, издал высокий крик, а потом взлетел мне на плечо. "Кажется, я тоже становлюсь пижоном", - подумала я, когда заходила в Алый Призрак.
        ***
        У меня действительно была причина, по которой я периодически посещала Беар, и название этой причины - лэр. После удачного ритуала или просто в период отдыха мне нравилось совершать вылазки за пряными шариками лэра, дарящими мгновения слияния с музыкой мира. Нельзя сказать, чтобы меня встречали с распростертыми объятьями, но меня это никогда не волновало. Лэр - наркотик для аристократов, для немногих, восприимчивых к экстракту и способных за него заплатить; его действие оглушает, заставляет ощутить себя искрой на волнах всеобщего звучания. В том, что слышишь, находясь под воздействием лэра, нет ничего похожего на мерзкий скрежет, треньканье и блеяние, выдаваемое за музыку менестрелями. У каждой капли росы, у ветра, у серии беспощадных ударов - у всего есть свой неповторимый звук, своя мелодия, которую позволяет услышать лэр. Единственный его недостаток помимо привыкания - это невозможность сосредоточиться, пока находишься под действием наркотика. Музыка мира чересчур сильна и всеобъемлюща, она выматывает, она настолько же мучительна, насколько глубока, поэтому после принятия лэра проваливаешься в
долгий сон. И вот тогда ты уязвим. Именно поэтому я использую его только в Алом Призраке - контролируемая слабость.
        Предупреждение Триэра мне не понравилось - он знал о моих визитах в Беар, а значит, об этом знал и еще кто-то. В любом случае, Белый Город (как переводилось название с древнего диалекта Шойары) я изучила неплохо, но о трактире, про который вспомнил Джей, ни разу не слышала. Записка мага возбуждала любопытство, и выхода из ситуации было два: либо отправиться в северную часть Ущелья к Амине, Леди Лжи, надеясь на то, что она прочтет послание, либо пойти на поиски трактира с дурацким названием. Амине - моя должница, я случайно спасла ее, так что могла рассчитывать на ответную услугу, но доверять Лордам Лжи в таком деле мне не хотелось. Как, впрочем, и в любом другом. Они превосходно разбираются в языках, писаниях, легендах и заклятьях - ведь чтобы ложь была убедительной, в нее надо вплетать крупицы правды - но если в записке кроется какая-то тайна, то последнее, куда она должна попасть, это руки Лордов Лжи. Поразмыслив, я решила отправиться в Беар.
        Белый Город, созданный как оплот против демонов, оставался таковым очень недолго. Его основали религиозные фанатики, пытающиеся сдержать волну даройя, стремящихся прочь из Ущелья Раздоров. Беар - это город храмов, служителей культов и грандиозных построек, восславляющих самых разных богов этого мира. Нигде религия не расцветает так, как в местах, где можно увидеть проявления демонической природы. Своей праведной жизнью, заклинаниями и армией люди намеревались запереть кланы в Ущелье, но они не рассчитали силы и в итоге превратились в придаток, из которого мы получали продовольствие, оружие, вино, ткани и развлечения. Каждый из жителей Беара искренне верит, что делает доброе дело и что только его подвиг удерживает остальной мир от падения, но на самом деле Совет правит так, как считают нужным Лорды Лжи, с удовольствием замаскировавшиеся под монахов и религиозных лидеров. Торговцы, нарушившие обеты, замаливают грехи поставками в Ущелье во избежание разглашения их слабостей, а лучшие и самые смелые бойцы армии Беара, пытающиеся проникнуть за ворота, очень быстро гибнут от рук Детей Лезвия.
        Это город-каркас, заполненный тем, чем мы пожелали его заполнить. Белый футляр, внутри которого бродят переодетые королями шуты, доброжелательные убийцы, бродяги в поисках приключений, женщины, помешавшиеся на обетах, веселые пьяницы и серьезные ремесленники. Жители не знают и, наверное, не хотят знать, что ими правят те, кого они ненавидят, что золото, стекающееся в казну, это плата за заказы, которые делает их Совет, что товары, которые они производят, отправляются в Ущелье Раздоров, перенесенные проклинаемой ими магией. Беар беззаботен, обманут, игрив и изысканно благочестив. И прекрасен... Многие скульпторы и архитекторы поработали здесь, восславляя своих богов, и поэтому он изящен, но тверд, белые стены возносятся в небеса, словно могучие ноги Создателя. Это могло бы показаться трагичным, если бы не вытекало из человеческой природы - люди не способны признать очевидное, если это может причинить им сильную боль. Они любят сказки. И Беар - это чужая сказка, в которой они живут. Мне нравится этот город. Кажется, что мы используем его, но он нужен нам так же, как мы ему. И в этом есть тонкая
ирония.
        Рано утром я оделась в такую же одежду, что была на мне ранее, только без серебра, проверила ножны, серпы, смазала подсохшие раны на спине и бедрах, посадила на плечо черного сокола Джея, а потом направилась к ближайшей Точке, переносящей за пределы ворот. Точки - это возможность для даройо быстро перемещаться внутри Ущелья Раздоров, созданные очень давно. Выглядят они как вмятины в земле, в которых ничего не растет. Небольшие расстояния я обычно предпочитаю преодолевать верхом, но чтобы добраться до Беара, требуется несколько суток. И кто знает, сколько мне придется искать проклятый трактир и что меня ждет в конце пути. К тому же что-то мне подсказывало, что у меня и без того будет возможность размять мышцы и попрактиковаться во владении оружием.
        Точка вынесла меня прямо к стенам Беара. Город выглядел неприступным и невозмутимым, стоящие наверху стражи оглядывали окрестности в поисках проклятых демонов, но так ничего и не заметили. Думаю, мне было бы довольно сложно увернуться от их стрел, но я не собиралась рисковать или совершать подвиги, похожие на любимое увлечение девушки-Звезды, поэтому просто попросила братьев, невидимых и полусонных, скрыть меня тенью. Видение, марево в жаркой пустоши, от которого стражи только протрут глаза и, зевая, посмотрят в другую сторону. Пройдя в город через одни из парадных ворот, которые назывались Зев Повелителя Урожая, я снова стала собой, избавившись от морока за углом высокого дома, где, судя по раздающимся изнутри недовольным крикам, с купцов собирали налог. Оглядев все вокруг и не заметив никого, кроме безобидных горожан, я вышла из тени и направилась по прямой улице на запад, к трущобам Беара.
        Узнать даройо, если он не желает, чтобы его узнавали, можно по крыльям на спине и особому запаху, но мне никогда даже в голову не приходила мысль прятаться. Дети Лезвия не прячутся, они посланцы Смерти, ее жнецы и любимцы, которые не должны бояться вызова. Конечно, я не бродила, открывая свой темный знак, и не испытывала судьбу, бессмысленно нарываясь на битву, но и не кралась, как осторожный вор. Властность и дорогое оружие делали меня похожей на аристократку, желающую путешествовать инкогнито, поэтому простолюдины приставали редко, а люди побогаче слишком тряслись за свою жизнь и понимали, что лучше не задавать вопросов. Однако нельзя сказать, чтобы мое происхождение не чувствовалось. Думаю, в глубине души горожане всегда знали, кто проходит мимо них, а торговцам, с которыми мне приходилось иметь дело, было доподлинно известно, кто их посетил. Людям хватало ума понять, что лучше оставить меня в покое.
        - Демон! - вдруг завопил кто-то, и я увидела длинноволосую девушку в ярко-синем платье простого кроя, показывающую на меня пальцем.
        Проклятье! На улице было мало людей, всего тройка юнцов, похожих на студентов магического училища, да маленькая девчонка, плетущая из грязной травы венок, но они уже оглянулись и разинули рты. Монашки, служащие Бригитт, иногда нас чувствовали, но эта была слишком молода, чтобы сообразить, что же ей теперь делать. Убивать ее мне не хотелось - слишком легко, поэтому я пересекла улицу, приближаясь к девушке. Юнцы вытаращили глаза, а монашка замолчала. Встревоженный сокол на плече взвился, спрашивая разрешения начать охоту, но я только дернула плечом.
        - Знаешь... Если бы я в твои годы мучилась без мужчины, мне бы тоже везде мерещились демоны, - насмешливо сказала я, заставляя ее опустить взгляд.
        Юнцы засмеялись и сразу же забыли о криках монашки и о демонах. Девушка была неглупа и вряд ли отбросила подозрения так быстро, но сейчас ей не оставалось ничего другого, как поспешно уйти. Служительницы Бригитт дают обет безбрачия, что мне кажется смехотворным, и не для всех это просто, так что насмешка попала в цель. Синее платье мелькнуло и исчезло в переулке, но я видела, каким взглядом она смотрела на черного сокола. Он выдавал меня не хуже братьев, хотя среди аристократии было полно чудаков, которые могли вывести такую птицу.
        Я завернула за угол и, обогнув рынок, среди пестрых и шумных посетителей которого я слишком выделялась, вышла в квартал торговцев, где располагались лавки и жили наемники и бродяги, стекающиеся в Беар в поисках приключений. То тут, то там встречались молитвенные процессии, а уж храмы виднелись на каждом шагу - большие, маленькие, высокие, похожие на пещеры или просто алтари, увенчанные цветами, маленькие избушки и идолы, намазанные душистым маслом... Они были везде. Мимо прошлепал мальчишка-курьер, начинающий свою работу на заре. Он отвесил мне легкий поклон, таращась на диковинное оружие и красные глаза Пепла, а потом припустил снова, чтобы не опоздать. Здесь меня принимали за одного из путешественников, привозящих свою сталь на защиту Беара. Среди них встречались очень странные люди с непривычными для жителей Белого города обычаями, так что горожане не удивлялись. Вообще удивительно, что они нетерпимы к кланам при такой терпимости к разным культам и бродягам.
        Трущобы Беара начинаются с дешевых постоялых дворов на окраине квартала наемников, замызганных трактиров и лачуг, в которых живет армия благочестивых нищих. Белый Город расположен посреди пустоши, воду здесь достают из источников и глубоких колодцев, поэтому она в цене, но многочисленные храмы постоянно поддерживают всех неимущих, соревнуясь в милосердии, и многим не приходится работать или искать какое-то другое дело, достаточно просто помолиться и попросить. Мне всегда было непонятно, как можно жить, не имея призвания, но у людей это получалось. Некоторые целыми днями просиживали перед храмом, восславляя какого-нибудь неведомого бога и отходя только, чтобы справить нужду. Горожане кажутся мне слишком шумными, их движения - пустая трата сил, их интуиция постоянно подводит, а магия - результат громоздких обрядов и сотрясания воздуха. Они чрезмерны во всем - чрезмерно глупы, чрезмерно эмоциональны, чрезмерно суетны; их слишком много, а запах позволяет отыскать любого при особой нужде. Мне нравился город, но от людей я уставала. Хотелось вернуться в Алый Призрак, избавив свои уши от лязганья и шума,
от криков продавцов и дешевой музыки.
        Эти мысли пришли мне в голову по пути к торговцу лэром - юркому хитрецу Юрту, который тщательно маскировал благосостояние, живя на краю квартала наемников. Меня его пухлая физиономия не обманывала.
        - Приветствую, леди, - увидев меня, он сразу же полез в шкаф за спиной. - Сколько на этот раз?
        - Семь шариков, - я успокоила сокола, который начал переминаться на плече и готовиться к бою: его нервировало близкое присутствие человека.
        Торговец удивился, но ничего не спросил, быстро сгребая и пряча горку монет.
        - Благодарю, леди, - Юрт покосился на бьющего крыльями сокола и сделал пальцами знак, охраняющий от зла. - У вас спутник демонов!
        Грязь и убожество меня утомляли. Мне нравилась чистота линий, холодок камня, а здесь все было не так: стол хранил отпечатки множества чужих рук, стены были плохо выструганы, везде ощущалась чуждая мне культура. Я не смогла бы жить среди них долго. Дискомфорт вызывал раздражение и, чтобы не убить продавца, избавив его от такой унылой жизни, я решила поторопиться:
        - Не говори мне, что не знаешь, с кем имеешь дело, - его лицемерие меня рассмешило. - У меня есть один вопрос. Где находится "Пьяная Волчица"?
        - Верно, я знаю, кто вы, леди, - Юрт перестал изображать пугливого пройдоху, закрывая шкаф на ключ. - Лэр покупает не так много людей, он ведь действует не на всех да, к тому же, стоит недешево, так что я своих покупателей отлично помню. Некоторые из Совета, некоторые - из Гильдии купцов... Но вы другая. Каждый раз приносите с собой запах гибели... Но мне все равно. Я не собираюсь отказываться от золота только потому, что вы демон.
        - Ты умен, - безразлично бросила я. - Так где находится трактир, о котором я спросила?
        - Угол улицы Сломанной Стрелы и Второй Поэтической, прямо рядом с храмом Святого Окимуса, - торговец посмотрел, как я кладу пряные комки лэра в мешочек у пояса, заодно рассматривая ножны серпов. - Если вы хотите перекусить, я бы вам туда идти не советовал.
        Значит, визит в трущобы отменяется. Впрочем, неудивительно, что Джей назвал кабак дрянным, - как еще можно окрестить заведение, в котором наверняка толкутся новоиспеченные маги да стихоплеты. Настроение начало стремительно портиться.
        - Благодарю, - я кивнула Юрту и вышла прочь, не найдя и на улице долгожданного облегчения. Всюду пахло людьми.
        Солнце поднималось над Беаром, и украшения храмов начинали сиять всеми цветами радуги. Я не любила свет и не понимала, почему люди, словно Чарующие, так стремятся смешивать краски, не умея полностью насладиться даже одной. Игра полутеней, приглушенные цвета ночи намного мне ближе. Ступая по гладкой плитке мостовой, я ожидала нападения, но никто не желал сразиться, оставляя меня неудовлетворенной. Среди этой пестроты мне не хватало гармонии битвы; чем больше людей появлялось с восходом солнца на улицах, тем мрачнее я становилась. Пепел взлетел и теперь парил надо мной.
        Угол Второй Поэтической и улицы Сломанной Стрелы я нашла без происшествий. Трактир был старым, приземистым, вывеску давно не чистили, поэтому волчица, изображенная на ней рядом с кружкой, больше походила на грязную собаку. Странно, что посреди начищенного, украшенного флагами квартала остался такой неказистый домишко. "Пьяную волчицу" можно было бы и не заметить, так осторожно она притулилась между зданиями, пристроив свои кособокие стены. Сокол спикировал сверху и снова сел на плечо, а я спустилась по маленькой лесенке в полуподвал, к входу в трактир. Каблуки сапог чеканили спокойный ритм, а дверь открылась на удивление легко.
        Когда она захлопнулась за мной, хозяйка за стойкой прекратила лить пиво и с подозрением посмотрела сначала на красноглазого сокола, затем на мое бледное лицо. К ней нужно было идти через весь зал, заполненный квадратными табуретками и столами из темного дерева; здесь пахло пролитыми напитками и жареным мясом. Служанка с недовольно поджатыми губами протирала стол, а два посетителя в разных углах пытались скоротать время за кружками дурно воняющей дряни. Все трое оставили свои дела и следили за мной. Подслеповатый старичок прищурился, увидел Пепла, потер глаза, хотел ринуться к выходу, но я закрывала его, поэтому он просто крепче сжал вилку. Служанка ойкнула, а второй посетитель, смерив меня взглядом, продолжил пить. Его глаза остановились на мне и теперь переходили от одного элемента к другому, неторопливо, внимательно, немного насмешливо, но... с восхищением.
        Я прошла через зал и чувствовала спиной, как он смотрит на меня. Как на женщину, а не как на Дитя Лезвия. Впервые мне показалось, что моя одежда слишком тесна.
        - Марисса?
        Хозяйка кивнула. Располневшее тело колыхнулось, а пухлые руки отставили кувшин с пивом.
        - Я ищу мага, - проговорила я. - Он должен был заходить сюда, - кратко описав мужчину, забравшегося в мой замок, я взглянула на Мариссу.
        Нельзя сказать, чтобы она испугалась, но некоторое опасение на лице все-таки обнаруживалось. Дыхание тоже участилось, но я уверена, ей по роду своей работы приходилось общаться с разными типами. И, очевидно, я не первая из даройя, которую она видит, поэтому хозяйка не стала лгать.
        - Он заходил сюда, но ушел, - Марисса щелкнула служанке, и та унесла кружку пива за столик нахального незнакомца. - Его зовут Аламар, он маг из Шойары. Кажется, из тех, что пытаются оседлать ветер. И он предупредил, что ты придешь.
        Мне не понравилась эта фраза. Маг подталкивал меня совершать поступки, пытался управлять мной, хотя уже погиб, и самонадеянность человека, уверенного в моем любопытстве, одновременно сердила и изумляла меня.
        - Я пришла, - я не стала уточнять, что прозорливый маг кормит червей.
        - Аламар просил сказать, что записка - это ключ, леди. Единственный, с кем он разговаривал здесь еще - вон тот человек, - она показала на лохматого незнакомца. - Больше маг ничего не передавал, разве что попрощался со мной, купив лишнюю кружку вина Илли, сказав, что вряд ли вернется назад. Может быть, бродяга знает больше. Но не я.
        - Почему трактир до сих пор не снесли? - вдруг спросила я.
        - Это место встречи. Перекресток, - Марисса неловко дернула плечом. - Те, кому нужно передать послание или встретиться, приходят сюда. Отсюда не выходит ничего, что не предназначено для чужих ушей. Хоть доходы и небольшие, но я горжусь "Волчицей". Разные люди сюда заходят - и маги бывают, и воры, но мне это неинтересно. Главное, что меня уважают.
        Это мне было понятно. Фамильная честь. Толстуха перестала казаться мне отвратительной, я бросила на стойку монету и отвернулась.
        Человек, с которым Аламар разговаривал в последний раз, почти допил пиво и продолжал меня разглядывать. Его глаза в этот момент как-то осветились, смесь теплого янтаря и немного зелени; он был пьян и абсолютно удовлетворен жизнью и теми картинами, что та ему посылала. Незнакомец выглядел странно: приятное лицо с темными усами и щетиной слегка раскраснелось, черные волосы растрепались в разные стороны, а куртка из выдубленной кожи была распахнута, демонстрируя уже начавший намечаться животик, поросший густым волосом. Грудь же была безволосой, плотной, и сам он, хотя и выглядел сильным, уже начал заплывать жирком, становясь внушительным, но неповоротливым. Он одновременно походил на разбойника из тех, что грабят караваны, и на взрослого сына знатного вельможи, который случайно забрел в трактир и остался там, размышляя о никчемности своей жизни, которая, впрочем, ничуть его не удручала. Я подошла и села напротив, он встретил взгляд, ожидая, что я скажу. А потом разулыбался то ли своим мыслям, то ли мне - я не поняла.
        - Я Ра, одна из Детей Лезвия, лучшая после Адепта, - сразу представилась я, чтобы не приходилось преодолевать ненужное сопротивление. - Я хочу знать все об Аламаре.
        Жесткий тон его разочаровал, и открытое лицо незнакомца вмиг изменилось. Мне не приходилось видеть никого, у кого эмоции настолько сильно отражались бы на лице, - мужчина потемнел, поджал губы, лицо его стало надменным, взгляд - неприятным.
        - А я - Рик. Просто Рик, - насмешливо уточнил он и снова приложился к кружке с пивом. - И мне кажется, - добавил он, отхлебнув еще, - что нельзя быть первым после кого-то. Либо ты первый, либо ты уже второй.
        Я давно не разговаривала с людьми, и его поведение меня заинтересовало.
        - Ты прав. Пока я вторая из Детей Лезвия, но это тоже немало, - кивнула я. - Вижу, ты из тех, с кем можно не утруждать себя длинными разговорами.
        Я достала записку мага и положила перед Риком. Тот посмотрел на нее бесшабашно-пьяным взглядом, в котором светились маленькие искорки, потом сгреб некрасивой ладонью и хмыкнул.
        - Кое-что кажется мне знакомым... Но мне это не прочитать. Похоже, это из тех мест, где был Аламар. Далеко отсюда.
        - Где это?
        - Далеко... - отмахнулся он и заказал еще кружку вертлявой служанке.
        Сокол злобно крикнул, и Рик взглянул на него из-под опущенных ресниц. Во взгляде не было ничего хорошего.
        - Это маги имеют дело с сомнительными личностями вроде тебя, - заметил он, не переставая пить. - А я - нет.
        - Тогда я убью тебя так же, как убила Аламара, - заскучав, я извлекла серпы незаметным движением, и их острия уже блестели прямо перед его носом.
        Похоже, он не до конца понимал свое положение, и мне показалось, что блеск оружия ускорит разговор. Но вместо того, чтобы испугаться, он взвился и схватился за пояс:
        - Проклятая сука!
        Двигался он очень медленно, поэтому я легко выбила нож из его рук и вложила серпы в ножны - глупо драться с пьяным. Спорить он не собирался, сразу оценив шансы, и сел обратно, но сделал это крайне неохотно, опять взявшись за пиво. Вся симпатия, которой он лучился вначале, исчезла.
        - Он хотел мне что-то передать. Вот это, - я опять показала Рику клочок бумаги. - Но я не знаю, что здесь написано... Мне нужна твоя помощь, человек. Если будешь упираться, я отрежу тебе голову.
        - Ну... Все мы когда-нибудь умрем, - доверительно сообщил он мне, залпом допив пиво и взъерошив волосы. - Раньше или позже. Мне нечего терять, леди.
        Пиво закончилось, и теперь Рик смотрел на кружку, больше не сияя странными глазами.
        - Ты знаешь, кто такие Дети Лезвия. И ведешь себя так только потому, что ты мне необходим, - холодно сказала я. - В этом случае ты нахален, недальновиден и глуп, потому что любому терпению есть конец, а мой предел начинается на следующей твоей наглой фразе. Сейчас ты встанешь и пойдешь со мной.
        - Да, я это вижу, - Рик неохотно встал и заказал еще кружку пива, расплачиваясь с Мариссой. - А, может, я просто пьян, так что мне все равно, - он усмехнулся. - Если ты думаешь, что я ждал тут тебя, то ты ошибаешься. Тут просто хорошее пиво, а ты мешаешь мне его пить.
        Мы вышли из трактира. Мужчина, немного покачиваясь и сжимая ручку кружки в руке, шел сбоку, его наряд довершали штаны из плотной черной ткани, широкий ремень и потертые ботинки. Он с удовольствием прихлебывал хмельное варево, снова начиная расплываться в добродушной усмешке.
        - Знаешь, мне всегда нравились женщины в черном, - сказал Рик. - Но вот этот высокомерный тон тебе совсем не идет...
        Я предотвратила дальнейшие слова, срезав прядь волос прямо перед его глазами, и мужчина замолчал. Там, где другой ощутил бы страх, Рик приходил в молчаливое бешенство, словно это не он пытался позволить себе фамильярность с одним из лучших воинов, а я оскорбила его. Он расскажет мне, куда идти, чтобы прочитать записку, и я с удовольствием его отпущу. Мне не нравилось, как много он пьет, потому что это надругательство над разумом и телом, не нравилась его излишняя вспыльчивость и яростная самовлюбленность, хотя в нем еще присутствовало и что-то от Чарующих - возможность успокаивать, завораживать, располагать. Только у них это происходило украдкой, исподтишка, а Рик преображался в один миг.
        - Ты случайно не менестрель?- поморщилась я, взглянув, как он хлещет пиво.
        Этот вопрос его удивил.
        - Нет, я не менестрель, - бродяга качнул головой, а потом добавил, миг подумав: - Но пою я неплохо...
        ***
        Если раньше люди просто таращились на моего сокола и диковинное оружие, скорее чувствуя, чем сразу узнавая во мне посланца Смерти, то теперь, когда рядом со мной шел Рик, они разве что не показывали на нас пальцами. Рик действительно стоил того, чтобы на него смотреть, - каждый косой взгляд его сердил, он мрачнел и прибавлял шаг, раздражаясь. Походка его тоже отражала настроение - размашистая и неровная. Я с размаху ударила бродягу по спине, нажала на точки на шее и легонько шлепнула по затылку, очищая затуманенный мозг. После этой процедуры Рик помрачнел еще больше, посмотрел на дно кружки и выбросил ее, так как внутри ничего не осталось.
        - Я вижу, у вас полно скрытых талантов, леди, - заметил он. - Но к ним не относится умение описывать ближайшие планы.
        - Я хочу покинуть Беар, - теперь, когда он протрезвел, мы могли прибавить шаг.
        - Не любите Белый Город? - почему-то в его устах уважительное обращение звучало слишком холодно и даже оскорбительно.
        Я остановилась и внимательно посмотрела на него злыми глазами:
        - Я не люблю людей.
        Больше Рик ничего не говорил, следуя туда, куда я вела его, и не проявляя интереса к направлению ходьбы. Казалось, ему все равно, куда идти - направо, налево или прямо, потому что чем дальше мы отходили от трактира, тем сильнее у него портилось настроение. Он чувствовал себя неуютно, ему не нравилось окружающее пространство и неизвестность, в которую я вела его. Люди любят притворяться теми, кем не являются, словно Лорды Лжи, разница лишь в том, что ложь людей очевидна, она слышна в тихих вибрациях голоса, в стуке сердца, который сразу меняется, в легком проблеске глаз. Им кажется, что, скрывая суть, они становятся сильнее. Тело Рика даже не старалось скрывать ложь, оно говорило без слов, и это единственная черта, которая мне в нем нравилась.
        - Ты уведешь меня в Ущелье и принесешь в жертву? - хмуро спросил Рик, словно это был не самый худший вариант из всех, что он рассматривал про себя.
        - Нет.
        Мы вышли за ворота, проталкиваясь сквозь шумящий и галдящий караван из Шойары, - два подозрительных путника и черная птица с белыми полосками на крыльях, парящая в вышине. Караванщикам было не до нас, они кричали и переругивались, направляя длинноногих животных, груженых товарами, к воротам; вокруг вилась любопытная детвора. Мне хотелось как можно быстрее убраться отсюда.
        - А что мне мешает крикнуть, что ты поганый демон и пытаешься меня похитить? - снова поинтересовался Рик, но как-то лениво и без энтузиазма. - Ведь лучники со стен нашпигуют тебя стрелами.
        - Попробуй, - предложила я.
        Его губы начали складываться в язвительный ответ, и тут я услышала звон тетивы.
        - Щелк!
        Стрелу я поймала прямо перед своей шеей. Рик только начинал кричать и бросился на меня, пытаясь оттолкнуть...
        - Щелк!
        Вторую я отбила ладонью, применив тай-су и одновременно скользнув под рукой Рика, чтобы не оказаться на земле.
        - Щелк!
        Лучники со стен заметили нападение на путников и начали разворачиваться в нашу сторону, а группа нападавших уже скакала прочь, отделившись от каравана. Последний выстрел пропал втуне, я это видела и не стала пытаться избежать его.
        - ...! - выругался Рик, а лучники со стен начали поливать убегающих ливнем стрел. - Нас чуть не убили!
        Меня его недовольство интересовало мало. Если бы не он, я бы бросилась в погоню, а теперь могла только метнуть тонкий нож вдогонку, направляя его магией. Последний из нападавших вывалился из седла и рухнул в пыль. Прежде чем я успела что-то сделать, охранники со стен превратили убийцу-неудачника в подушку для иголок, и только потом до них дошло, как именно мне удалось избежать смертельных выстрелов.
        - Бежим!
        Рик понял, что случилось, и припустил совсем неплохо для медлительного человека, я же прикрывала его сзади, закрыв глаза и ориентируясь по звуку. Стрелы поют, они гонят перед собой плотный воздух, распарывая ленивую ткань жаркого марева пустоши, и я знаю, куда они попадут. Я не пыталась увернуться, служа живым щитом и заставляя участки тела отвердевать как раз перед тем, как стрелы вонзятся в них. Замечательная игра, трудная задача. Пару раз я почти пропустила выстрел, ведь их было много. Караванщики оглашенно вопили, не понимая, что происходит, но несколько человек из охраны каравана тоже выстрелили вслед.
        - Налево, налево! - закричала я. - В ту вмятину у стены!
        Если Рик и имел какие-то возражения, то высказывать он их не стал. Я отбила несколько стрел, летевших в него, серпами, но люди еще просто не осознали до конца, что происходит, иначе смертоносный дождь стал бы плотнее.
        - Эйлос!
        Брат появился сизой тенью и накрыл человека, повинуясь моему желанию, так что за него можно было не волноваться, Тарен тоже очнулся и возник рядом, защищая меня; лучники завопили от удивления, не переставая стрелять. Пепел вцепился кому-то из них в лицо - я ощущала его удовольствие, взрывающееся в мозгу боевым экстазом, и это непривычно отвлекало. Прыжком преодолев расстояние до Точки, я свалилась на Рика и понадеялась, что все получится, а спустя миг мы уже оказались перед воротами в Ущелье.
        - ...! - снова выругался Рик, но на этот раз ошеломленно, блуждая взглядом то по темным скалам, то по Эйлосу и Тарену, которые невозмутимо стояли рядом, скрывая лица. - Неплохо было бы что-нибудь выпить...
        - Мы перенесли его, как груз, - объяснил мне Тарен, помогая встать.
        Рик тоже поднялся, старательно отряхивая пыль со штанов и не торопясь что-либо говорить. Черный камень ворот с начертанными буквами Алфавита, скалы, поднимающиеся вверх, и дыхание спрятавшегося там тумана - все это было мне по душе. Человек сдвинул брови, пытаясь разглядеть, куда уходит дорога, но если здесь, за вратами, светило солнце, выжигая пустошь и опаляя лица, то путь Ущелья Раздоров скрывался в полумраке; тракт терялся среди кустов каори и постепенно сгущающихся плетей тумана. Братья терпеливо ждали моего решения.
        - На тебя напали Лорды Лжи, - вдруг сказал Эйлос.
        Я недоверчиво качнула головой, ожидая объяснений.
        - Мы их почувствовали. Ты убила одного, - подтвердил Тарен.
        У меня не было причин сомневаться в словах братьев, поэтому я задумалась. Все принимало какой-то странный оборот. Сами они никогда не смогли бы меня убить, но Лорды выбрали удачный момент, спровоцировав меня и раскрыв перед людьми. За это они будут наказаны. Мало того, что они были прекрасно осведомлены о моих перемещениях, хотя я не чувствовала слежки, так почему-то попробовали напасть. Кланы не воевали друг с другом, а уж Лорды Лжи вообще были в искусстве войны полными профанами, но воин должен уметь спокойно принимать самые неожиданные новости, поэтому я постаралась не удивляться. Мне нужен был покой и отдых, чтобы с помощью тренировки привести в порядок ум и эмоции. А тут еще этот человек...
        Рик не перебивал нас, разглядывая ворота и братьев. Их появление оказалось для мужчины неожиданностью, к тому же Эйлос и Тарен намного более впечатляюще выглядят, чем я. Черное с красным, высокий рост, непроницаемый взгляд, капюшоны и странные усмешки-послания. Все, как в людских легендах. Сложно было сказать, о чем он думает, - мы не общались с людьми, мы их просто убивали, поэтому ход его мыслей мне был непонятен. Кажется, даройя и люди отличаются друг от друга сильнее, чем я предполагала.
        - Нужно идти к Игле, - мягко сказал Эйлос, предвкушая побоище; кажется, перспектива войны с Лордами Лжи его радовала. - Ты узнаешь, что происходит.
        - Так будет... Но сначала я должна закончить начатое, - прервала его я, развернувшись к Рику. - Расскажи, где можно прочитать записку, а потом я тебя отпущу.
        - И куда я пойду? - спросил мужчина, глядя на меня зеленовато-золотистыми глазами. - Вы очень добры, леди, - насмешливо проговорил он, - но теперь люди Беара думают, что я демон.
        Братья вели себя необычно. Они были возбуждены и агрессивны, предчувствуя месть, а рядом стоял беззащитный человек, который вполне мог бы стать первой жертвой. Я знала, что они хотят с ним сделать, видела внутренним зрением, потому что мысли были слишком яркими, и мне нравилось их видение, но убивать Рика я не собиралась. Если мне приходилось разговаривать с людьми, покупать лэр или вступать в краткий контакт с другими продавцами, с прохожими, то для братьев человек был лишь одним - возможностью продвинуться по Пути, живым мертвецом, для которого еще не выбрана смерть. Мужчина заметил недружелюбный и алчный блеск их глаз.
        - Меня не интересует, куда ты пойдешь, - я пожала плечами. - Рассказывай. Ты ждал, когда он вернется?
        Между нами упала тень от пролетающей птицы - и Пепел опустился мне на плечо.
        - Аламар побывал во многих местах, он постоянно странствовал, - медленно, словно решаясь на что-то, сказал мужчина. - Я не знаток магических рукописей, но могу сказать, где живут люди, которые хорошо знали мага. Я просто приятель, случайный знакомый, - он усмехнулся. - Боюсь, я не так уж тебе и помог. Впрочем, мне кажется, легче было бы спросить у него самого, а не убивать его, а потом плутать по лабиринтам.
        - Где они живут? - сомнительные шутки людей меня не трогали.
        - Сагивус Лай в Шойаре, - угрюмо назвал Рик. - Леди Трини в Ар-эн-Квите, Городе-на-Мосту... И Мэррит. Он отшельник и к тому же бродяга. Понятия не имею, где его искать и кто он такой. Но Аламар его упоминал.
        Братья потеряли интерес к разговору и отошли в тень ворот, прячась в ней и начиная полушутливый поединок. Им было необходимо постоянное движение, ощущение битвы, иначе они уходили обратно, в сумеречный, неведомый мне мир. Рик покосился туда, где раздавался лязг стали, но не задал ни одного вопроса. Его единственное оружие - нож - вряд ли пригодилось бы, если бы они решили напасть, и человек это отлично понимал.
        - Где находится Ар-эн-Квит?
        - Найдите карту, леди, - он сплюнул в пыль. - Я свободен?
        - Да.
        Рик развернулся и зашагал прочь, не оглядываясь и не изменяя темпа ходьбы. Стоило бы вырезать на нем узор за наглость. Если его опасения верны, то человеку придется добираться до Шойары. Даже до Беара идти было около дня, по пустоши, залитой горячим солнцем, без еды и без воды. До Шойары он не дойдет, но друг Аламара не сказал больше ни слова, не стал колебаться, а упрямо топтал поросшую редкой желтой травой пустошь, и ветер торопливо слизывал следы на песке. Смерть его будет некрасивой и тягостной.
        - Долг зовет, - Тарен тряхнул несущей гибель дланью. - За все нужно платить сполна. За смерть - смертью, за жизнь - жизнью.
        Эти слова внезапно напомнили мне о другом - о том, как нескладный человек пытался оттолкнуть меня от стрелы, хотя он слишком медлителен. Редко случается так, что кто-то старается защитить даройо. Каждый из Детей Лезвия стремится к собственному совершенствованию, защита жизни другого - из ряда вон выходящее событие. Тот, кто слаб, недостоин защиты, а сильный в ней не нуждается. Мига было достаточно, чтобы принять решение. Заповеди распространялись на всех.
        - За смерть - смертью, а за жизнь - жизнью... - повторила я. - Приведите его обратно.
        Пепел закричал и захлопал крыльями, в нем жила ненависть к людям, которую Джей вкладывал в каждую боевую птицу. Братья никогда не оспаривали моих приказов, поэтому стремительно промчались по пустыне вслед за отправляющимся на встречу с долгой и мучительной смертью мужчиной, словно тени от бегущих облаков. Решение давалось нелегко, но Заповеди предписывали достаточно четко: тот, кто спасал тебе жизнь, достоин жизни. Если бы на его месте оказался даройо, я бы не забыла; люди же воспринимались как досадная помеха, как материал для тренировок, как те, кто поставляли в Ущелье нужные товары, но никогда - как равные. Они и не были равными. Я прежде не находилась рядом с человеком так долго - меня раздражали их движения, их запах, их голоса, их музыка, но лучше вытерпеть рядом меняющегося каждые пять минут бродягу, чем уронить фамильную честь. Никто не нарушал Заповеди в моем роду.
        Нельзя сказать, чтобы Рик был рад возвращению. Братья с ним не церемонились, а оттого он еще сильнее разозлился.
        - Мне кажется, вы сказали, что я свободен, - тускло произнес он.
        - Верно, но у тебя есть выбор. Ты можешь пойти в Шойару, а можешь отправиться со мной. В Ущелье тебя ничего хорошего не ждет, но там я буду охранять тебя. Не знаю, сколько ты проживешь, но все же дольше, чем в пустыне, - я представила, что произойдет, окажись Рик рядом с Чарующими или другими Детьми Лезвия, и только покачала головой.
        Трудность задачи и нежелание ее выполнять делали ее достойной.
        - Я бы предпочел оказаться в трактире с кружкой пива в руке. И никогда тебя не видеть, - ответил Рик. - Но из предложенных вариантов второй мне нравится больше. Если ты не поведешь меня в камеру пыток, я пойду с тобой. А что это вдруг так изменило твои намерения?
        - Камеры пыток не будет, - холодно ответила я, оставив вопрос без ответа. - Мой долг - защитить тебя от других даройя. Если избежать твоей гибели будет невозможно, я отвечаю за то, чтобы ты умер по всем канонам от достойной руки.
        - Эта новость меня исцелила, - усмехнулся Рик, сменив гнев на милость. - Может быть, вместо того, чтобы тащить меня в самое пекло, вы просто перенесете меня куда-нибудь, леди?
        Я покачала головой:
        - Только к стенам Беара, но братья больше не смогут скрывать тебя. Если хочешь, я могу перенести тебя туда и буду считать долг выполненным.
        Рик покачал головой.
        - Может быть, завтра? - со слабой надеждой спросил он, но я отмела эту возможность.
        - Я не собираюсь ждать до завтра, - сказала я, хотя понимала, что человек не способен ни ощутить, ни даже отдаленно представить, на что похож зов Серой Леди, которая указывает на жертву.
        Рик промолчал. Он выразительно молчал, демонстрируя неприятие, недовольство или радость, а сейчас его глаза потускнели и стали обычными.
        - Я готов, - наконец вымолвил он, и мы приблизились к воротам, за которые никогда не приводили свободных людей.
        Братья нырнули в проход, проверяя местность, Рик брел рядом со мной и смотрел по сторонам. Он очень громко двигался, мне казалось, что окружающая ворота тишина рвется в клочья от его шагов. Прежде, чем мы вошли, я убрала с лица растрепавшиеся волосы и спросила:
        - Почему ты пытался спасти меня? Ведь я забрала тебя силой, с моей смертью ты получил бы свободу, - пыталась рассуждать я. - Ты поступил нелогично.
        - Ах, вот в чем дело... - Рик почесал покрытую щетиной щеку. - Я не люблю, когда убивают женщин.
        - Я не женщина. Я Дитя Лезвия, - настал мой черед усмехаться.
        - Для меня ты женщина, - отмахнулся он, с неудовольствием отвечая. - Неважно, сколько людей ты отправила к праотцам и как ты владеешь оружием, - ты женщина. Надменная, раздражающая, опасная, но все-таки женщина.
        - Это то, что люди называют добротой? - мне не приходилось слышать ничего подобного.
        - Нет, - мотнул головой он, давая понять, что разговор окончен. - Это называется мой взгляд на жизнь.
        Ворота пропустили нас внутрь. В них не было смертельных чар, только предупреждение для чужаков, врывающееся в мозг тревожным беспокойством. Рик ощутил его, услышал предупреждение, смех Серых Богов, которые создали Ущелье, оградив его от людей, и лицо его стало решительным и упрямым. Похоже, он был из тех, на кого насилие оказывает прямо противоположное воздействие; в мастерских пыток нам приходилось сталкиваться с такими. Волокна тумана тут же двинулись навстречу, окутывая и очаровывая. Темное дерево врат затвердело со временем, его отполировали дожди и обтесали ветра, но крепость их не внушала сомнений; они завершали собой узкую дорогу, ведущую в долину, больше похожую на трещину между огромными скалами. Братья скользили далеко впереди, а сэйферы летали стремительными серебристыми молниями, наблюдая за нежданным гостем.
        ***
        Есть лишь долг, все остальное - производная от долга, его следствие. Нет черного и нет белого, как говорят люди; есть лишь поступки, пути к цели, которую определяет долг. Именно об этом я и думала, проводя Рика по узкой тропе, заросшей по бокам кустами каори; казалось, что если горы вздохнут, нас раздавит взмывающими ввысь скалами, так узок был путь. Туман начинал сгущаться, доходя нам до пояса, и я наложила на человека заклятье, позволяющее дышать здесь, хотя действовать оно будет недолго. Привычные сумерки Ущелья Раздора скоро скроют нас в своей утробе, и это успокаивало меня. Братья скользили то спереди, то сзади, проверяя дорогу, Пепел улетел далеко вперед, чтобы вовремя предупредить о ненужной встрече. Запах смертного отчетливо бил в ноздри там, где люди почти не бывали.
        В любом месте Ущелья Раздоров его быстро найдут и уничтожат, и в Алом Призраке, доставь я его туда, он не прожил бы больше пяти минут. Вряд ли человек представлял, на что он идет, хмуро разглядывая тропу, и мне показалось, что это как раз тот виток, которого я еще не миновала: защита. Убийство, совершенное ради защиты кого-то. Неведомые горизонты и оттенки будущих битв придавали боевому азарту, который направлял меня к Игле, другой оттенок; предчувствие, тайна, негодование и новая грань исполнения долга - все это лишало обычной сосредоточенности, но вместо нее открывалось интуитивное зрение, ведущее вперед.
        Туман поднимался все выше и выше, пока не стал своеобразным потолком, и тут скалы раздвинулись, заставляя проваливаться в раскинувшееся великолепие Ущелья. Тропа обрывалась, стремительно ныряя вниз, а мы оставались на краю чаши, заполненной туманом и светящимися огнями.
        - Проклятье! - выругался Рик, разглядывая открывшееся перед ним зрелище.
        Ущелье очень велико. В черноте лесов сверкают, как драгоценные камни или хищные глаза, дворцы, на высоких тонких зубьях скал взмывают вверх замки Детей Лезвия, светятся роскошные жилища Чарующих и Детей Лжи, а посередине Ущелье разделяет Траэрн, Река Черной Крови. Всполохи огня, расположенные буквами Алфавита здания, простирающиеся далеко до исчезающего в тумане горизонта, бесконечные леса, в которых невозможно спрятаться от разящего меча, странные призвуки и теряющийся в колдовских сумерках грохот водопада. Солнце здесь не светит, здесь царит ночная тьма, разгоняемая лишь пламенем и заклятьями, или полумрак, похожий на тот, что наступает сразу после заката. Ущелье - горсть темной воды из реки, в которой мерцают зловещие искры. Я жалела, что Серые Боги не оставили нам крыльев, чтобы можно было сорваться вниз и нырнуть в эту кипящую чашу.
        Спокойствие и величие ритуалов Детей Лезвия, их уединенность и отрешенность слева от Траэрна, безумие и разнузданность Чарующих и странные развлечения Лордов Лжи - справа от черного потока. Но сильнее всего поражал Дворец Обратной Стороны, который мы называли Игла, - светящийся тонкий шпиль на его крыше впивался в туман, словно острая кость. Кремовый камень, из которого сделан дворец, весь усеян словами людских писаний, незаметно искаженными и переплетенными так хитро, что они порождают изысканную ложь, оспорить которую с трудом сможет самый искушенный знаток святых текстов. Его мозаики и фрески покрыты алмазной пылью, он роскошен, непомерен и ярко выделяется среди темноты Ущелья. Мне больше по душе ровные линии без излишеств, но не могу отрицать, что Игла - одно из самых впечатляющих зданий.
        - Задница Дэра!... - воскликнул Рик. - Я не знал, что вас так много здесь...
        Он был ошеломлен, блуждая взглядом по открывшемуся зрелищу. Мост через Реку Черной Крови изгибался позвоночником дракона, подмигивая человеку потаенным мерцанием агатов, а перед ним алел Ки-рра-Дис, шумя заколдованной листвой.
        - Пойдем, - позвала я, собираясь спускаться по тропинке вниз, так как Точки внутри долины не переносили людей, даже если те находились с даройо.
        Вдруг Пепел предупреждающе закричал, и я снесла голову чужому боевому соколу, пикирующему из влажной темноты на изумленного человека.
        - Проклятье! - еще раз выругался он, отойдя к скале. - Я бы не отказался от кольчуги и меча.
        Мертвая птица некрасиво раскинула крылья, трепыхнувшись у ног, и я сбросила ее с обрыва, проследив, как трупик падает вниз, крутясь в потоках теплого воздуха, поднимающегося снизу. Ветер принес с собой новые звуки, и я поняла, что нам нужно поторопиться.
        - Началась Охота, - заявил Тарен, появившись ниоткуда и снова исчезнув.
        - Ты умеешь пользоваться оружием? - спросила я, повернувшись к бродяге.
        Он вспылил, но сдержал гнев, потемнев лицом.
        - Когда-то я был неплохим мечником, - наконец проговорил Рик, справившись с собой. - В любом случае, я хотел бы иметь возможность защищать себя сам.
        - Позже, - кивнула я, торопя его, но поняла, что не успею. - Ложись!
        Боевые соколы налетают стремительно, тяжелой волной, которая лишает возможности маневрировать и быстро двигаться. Они норовят вцепиться стальными когтями, мешают сохранить равновесие и к тому же лишены страха и инстинкта самосохранения, как обычные животные. Я успела остановить самого быстрого сокола, вцепившегося в спину человека, отбросив его острым концом серпа. Братья возникли рядом и стали помогать мне, сплетая смертоносную сеть лезвий. Движения Эйлоса и Тарена повторяли и дополняли друг друга, братья словно танцевали, рисуя сложный рисунок своим оружием, а я делала картину идеальной, добивая тех птиц, что избегали их ловушек. Все происходило очень быстро, в одно мгновение. Я уже давно не достигала такой скорости в битве, все мышцы пели, отдыхая от бездарно проведенного в городе времени. Скоро все было кончено. Рик поднял голову - человек и три даройо в центре звезды из мертвых тушек боевых соколов. Я ощутила гордость.
        - Он идет, - сказал Эйлос.
        Я схватила Рика за плечо, помогая встать, и подтолкнула к двери, врезанной в скалу. Длинная лестница вела прямо на дно долины, но человек наверняка ее просто не заметил. Тарен вытер лезвия и отступил вместе с нами.
        - Кто он? - спросил Рик, глядя на кровь, испачкавшую руки, но я не ответила, сосредоточившись на том, чтобы как можно скорее открыть запор.
        Им не так давно пользовались - вероятно, для того, чтобы провести козлобородого менестреля Элайо или утеху для еще какой-нибудь Чарующей, а запечатали плохо, и это меня беспокоило. Братья встали рядом, прикрывая телами меня и Рика, который наблюдал за тем, как мои пальцы бегают по скале. Ветер дышал в лицо теплым воздухом - ни на что не похожие ароматы Ущелья и призвуки, колыхавшиеся внутри тумана и поджидающие того, кто пришел без приглашения. Тейз-Привратник скоро будет здесь. Я явственно слышала его шаги внизу, но сильнее чувствовала устремленность охотника, похожую на звук летящей стрелы. Он точно знал, где мы, и шел, не мешкая ни секунды. У каждого из нас свой способ продвигаться по Пути. У Тейза - ловить исследователей Ущелья, этих наивных смельчаков, и заставлять их сильно жалеть о необдуманном любопытстве.
        - Кто он? - снова спросил Рик. - Вот дрянь!... Мою куртку порвали...
        - Пахнет кровью... - вдруг вымолвил Эйлос и коснулся спины бродяги.
        Запор щелкнул, и мы зашли внутрь. Прежде чем мы спустились по узкой кишке на несколько десятков шагов, я поняла, что Рик ничего не видит, - с человеком было больше мороки, чем я предполагала. Я пыталась объяснить, подтолкнуть в нужном направлении, но он не понимал логики спуска, грозя упасть и покатиться вниз, ломая все кости. Тогда он взял меня за руку, чтобы мне было легче направлять его и поддерживать. Его ладонь была теплой, немного влажной и мягкой.
        Много широких ступеней и длинные шероховатые стены, а больше ничего. Вниз, вниз и вниз... Тарен находился сзади, не издавая ни звука, будто был невесомым призраком, Эйлос скользил спереди, а Пепел снова сидел на плече, не выказывая желания летать в мертвом коридоре, где никто из даройо не оставил ни одной буквы, ни одного орнамента, ни единого завитка, чтобы украсить шахту. У нее было название - Коридор Рабов. Единственные, кто писали здесь - люди, но это были письмена отчаяния. Рик ничего не видел, а если бы он умел побеждать темноту, то заметил бы следы ногтей на стенах, отпечатки окровавленных рук, высохшую кровь. Глаза Пепла сияли злыми рубинами.
        - Мне как-то не по себе, - вдруг сказал бродяга. - Странно, что вход в Ущелье так непригляден.
        - Ты что-то чувствуешь? - поинтересовалась я.
        - Я чувствую чью-то боль, - тихо ответил Рик. У него был приятный голос, который иногда становился глухим.
        Как сейчас.
        - Мы не пользуемся Коридором Рабов, - разъяснила я, не вдаваясь в подробности, и он не стал уточнять.
        Некоторое время мы шли молча. Кромешная тьма и звук шагов Рика, который постоянно оступался. Наверное, ему было странно слышать, что он идет один, ведь все мы ступали неслышно, лишь изредка роняя маленькие камешки, оставшиеся на ступенях Коридора. Если я настраивалась, я понимала, что он ощущает, и это меня интересовало. Его мысли неслись, сталкивались, давили его тяжелой волной; он был удручен, подавлен и насторожен. Иногда он был близок к тому, чтобы вспылить, сорваться, попробовать убежать от себя и тьмы.
        - Я хочу услышать тебя.
        - Не понимаю твоего желания, - пожала плечами я, отталкивая его от провалившейся ступени.
        - Расскажи мне о том, чего ты собираешься добиться...
        - Я хочу добраться до Иглы и посмотреть в лицо Адепту Лордов Лжи, - сказала я, решив, что исполнение его желания не принесет вреда. - Узнать, кто посмел напасть на меня.
        - Ты очень горда, - сказал он.
        - Ты слишком громко разговариваешь, - не стала возражать, но и не согласилась я. - Ты и без того ведешь себя шумно.
        - Я достаточно видел, чтобы понять, что нас уже обнаружили, - горько ответил Рик. - Не думал, что ваши возможности настолько велики.
        - Ты еще ничего не видел, - уверила его я.
        Пепел встрепенулся на плече, пощекотав меня острыми когтями.
        - Кто идет за мной? Про кого вы говорили? - не сдавался Рик.
        - Тейз. Мастер Пыток. Привратник. Охотник за людьми, - я назвала несколько титулов.
        Тарен спустился, убедившись, что сверху за нами не будет погони, и проскользнул мимо человека, присоединяясь к Эйлосу. Идти оставалось еще долго, но бродяга устал. Его ботинки не были годны для долгой ходьбы, рана на спине его раздражала, темнота мешала ориентироваться, а хмель ослаблял тело - легкая добыча для любого, кто пожелает его заполучить. Обычно Чарующие тащили готовых на все людей на длинных поводках, и те ползли, когда идти уже не могли. Коридор Рабов символизировал окончательную победу над жертвой - тот, кто прошел по нему, становился никем, терял свою сущность, отдав ее черному коридору и повелительнице или повелителю. Дети Лезвия каменной кишкой практически не пользовались - незачем.
        - Садись, - приказала я.
        - Проклятье!... - он ощупал ступеньку и сел, напряженный и озадаченный. - Откуда ты знаешь, что я устал?
        - Я слышу мелодию твоих движений, - зачем-то ответила я, оставаясь стоять. - Ты не годен ни для битвы, ни для перехода. Твой дух слаб, ты держишься лишь на упрямстве. Тебя ничто не ведет, ты - стрела, пущенная в небо.
        - Ты думаешь, что видишь меня насквозь. Но ты ошибаешься.
        - Почему ты не боишься того, что тебя окружает?
        - Почему... - повторил он. - Потому что мне все равно. Все равно, куда идти - направо или налево. Я потерял смысл и до сих пор его не нашел. Поэтому чувства притупляются. А вообще-то, потому что я до конца не протрезвел, - вдруг усмехнулся он. - Но мне не нравится это место.
        - Вставай.
        Мы пошли дальше, слушая шорохи от падающих вниз камешков и громкие шаги Рика. Я не понимала, как можно говорить подобно этому шумному мужчине: его не вела цель, а значит он был выброшенной на берег рыбой. Люди не могут жить без иллюзий, а это значит, либо он сумасшедший, либо лжет. Умирать он все-таки не хотел, хотя и не цеплялся за существование, как обычно делали те, кого я посещала перед смертью. Мне требовался период одиночества и осмысления происшедшего, а это сейчас было невозможно. Тейз наверняка уже ждет внизу, брезгуя начинать бой в кишке Коридора Рабов, поэтому я настроилась, обдумывая возможную стратегию защиты. Мне хотелось верить, что Охотник за людьми подчинится мне, но если для меня ступенью на Пути было защитить Рика, то его тропа могла выглядеть сколь угодно причудливо.
        Спустившись с длинной лестницы, мужчина облегченно вздохнул, отпустил мою руку и размял уставшее от бесконечного спуска тело. Не думаю, чтобы это ему сильно помогло, - он был не в лучшей форме. Коридор Рабов заканчивался небольшой комнаткой, дверь из которой выходила наружу, прямо в Ущелье. Я уже отсюда чувствовала напряжение Тейза, но Рику решила ничего не говорить. Братья встали рядом, бесстрастно ожидая приказа, но оружие было наготове. Пепел молчал, когти грозили порвать плотную ткань моего одеяния. Я заставила его ослабить хватку, довольно больно хлестнув недовольством, и он слабо крикнул.
        - Выходите, - раздался голос Тейза.
        - Стой здесь, - я взглянула на Рика, и мои глаза в темноте полыхнули предвкушением - переговоров или битвы.
        Впрочем, я никогда не была дипломатом. Оставим дипломатию Лордам Лжи - я говорю на языке, который нашептывает мне в ухо Смерть. Честно говоря, разговоры никогда не были моей сильной стороной: я могла говорить движениями боевых серпов, ходом битвы, боевым танцем или выражением глаз, но только не словами. Велеречивые проповедники вызывали во мне тошноту. Несовершенство слов убивает музыку мира, а действие всегда красноречивее бестолковых речей.
        Я медленно открыла дверь и вышла, чтобы Тейз хорошо меня видел. Он стоял прямо напротив выхода, у кустов каори, и держал свой прославленный топор; узкие глаза могучего даройо остановились на мне и не оставляли ни одно движение незамеченным. Плащ из человеческой кожи, как и прежде, был на его плечах, зачесанные назад и намазанные маслом черные волосы отросли длиннее, чем я помнила. У пояса висел мешочек с небольшим набором инструментов, которыми он мог сделать из стоика плачущего ребенка, а из упертого фанатика - покладистого раба. Штаны плотно обтягивали сильные ноги, а голая грудь с мощной мускулатурой служила местом паломничества многих Чарующих. У него было еще один титул, который я предпочла не вспоминать, - Повелитель Молний.
        - Ра, - он чуть склонил голову.
        - Тейз, - я ответила тем же, но менее почтительно. - Я хочу, чтобы ты забыл о человеке, который пришел со мной.
        - Вряд ли, - Привратник не изменил позы. - Запах крови так силен... К тому же я горжусь своей памятью. Я хочу его получить, как получаю каждого, кто сюда доходит.
        - Ты хочешь Смерти, - сказала я, и тут же увидела внутренним зрением картину, которая запала мне в душу. - Я ее тебе подарю.
        Тейз сразу заметил изменение в моем настрое.
        - Ради человека?
        - Ради Тагота, - я положила руки на рукояти серпов и приблизилась.
        Эйлос и Тарен стояли по обе стороны от меня, закутавшись в плащи, и ждали. Безмолвные фигуры в черном, словно проклятые пилигримы, которым не будет покоя. Пепла я отправила разведывать близлежащий лес, чтобы не мешал, хотя боевой сокол сопротивлялся, насколько он мог противиться хозяину. Мы остались одни - братья не вмешиваются в битву, пока мне не грозит смертельная опасность. Воздух сгустился, а потом прямо передо мной ударила молния. Запахло жженой землей, но я осталась стоять там же, где и стояла. Тейз засмеялся.
        - Я умру, но человека убить успею, - он выглядел донельзя довольным. - Ты уязвима.
        - Пропусти меня, - пожала плечами я.
        - Мне кажется, что это последняя Охота, после которой мне нечего искать, - в его глазах загорелись огни. - Уничтожить человека, который важен для лучшей из Детей Лезвия. И написать кровавые знаки его кровью на твоей груди.
        Первый серп ударил его в запястье, но Тейз успел применить тай-су, и атака пропала зря, а я еле увернулась от тяжелого лезвия, нырнув под рукой. Он двигался очень быстро и едва не перерубил меня пополам. Я покачнулась, глядя, как острое лезвие топора распарывает одежду, но не оставляет следа на коже, отскакивая от затвердевшей плоти. От удара я отлетела к скале.
        - Ты не так хороша, как я думал.
        Он метнул целую стаю мелких острий, направив их магией, но я уже вошла в ритм битвы, отразила их серпом и даже покрасовалась, став намного быстрее, чем они. Но Тейз не собирался ждать, пока я встану, и устремился к двери, где прятался Рик. Братья ринулись ему наперерез. Охотник перекатился между ними, шарахнув молнией и заставив их отпрыгнуть в стороны.
        - Рик!
        Я вскочила в одно мгновение и швырнула серпы в шею Привратнику, который уже распахнул дверь, протянул внутрь руку, и с нее срывалось очередное облачко острий, несущееся к человеку. Я не видела Рика отсюда, но он не смог бы увернуться. Тарен появился перед охотящимся даройо, и стальные гвозди вонзились в него... Я прыжком преодолела расстояние и всадила пальцы Привратнику в поясницу, направляя поток энергии. Тейз пошатнулся, по моим ладоням побежала горячая кровь, но он не обращал на меня внимания, замахиваясь топором на Рика, который ослеп от внезапного света. Эйлос оттолкнул человека в сторону, повинуясь приказу, а Тейз снова ударил молнией, сгустив воздух внутри небольшой комнатки. Пахнуло гарью. Я безжалостно вонзила руки глубже, сомкнув пальцы и рванув на себя. Позвоночник Охотника за людьми хрустнул, как он ни старался применить тай-су, - я не могла позволить какому-то палачу помешать исполнению долга. Тейз начал падать на меня, и я отодвинулась, вырвав окровавленные кисти из тела даройо и ударив в глотку. Этот удар он, как ни странно, парировал, сосредоточив оставшуюся силу и встретив мой
взгляд узкими глазами.
        - Мой час еще не пришел.
        - Ошибаешься.
        Я не стала подбирать серпы, сжав кулаки и ударив его напротив сердца. Этому удару он сам нас учил, и теперь я идеально выполняла указания. Тейз умер мгновенно.
        - Мы орудие и рука... - Эйлос вышел из Коридора Рабов и вытащил меч, чертя на земле знакомую линию.
        Но второй строчки не последовало. Я зашла внутрь и подняла человека - тот стонал, значит, был жив, поэтому я бросила его обратно. Тарена я не видела.
        - Где Тарен?... - я впилась глазами в брата, спасшего Рика от молнии.
        - Он получил сильную рану и теперь пребывает в тенях. Пока не придет в себя, - сказал Эйлос и исчез, надвинув бездонный капюшон.
        - Мы орудие и рука. Те, кто судят, и те, кто казнят. Крылья птицы, имя которой Смерть, - громко произнесла я над телом Тейза, убитым так, как он завещал убивать.
        "Смерть... Смерть... Смерть..." - привычно отдалось в горах, отвечая на слова, а значит, все снова было сделано по правилам.
        Рик закашлял и, шатаясь, вышел из комнатки. Выглядел он не лучшим образом, но меня это не интересовало, - я сумела убить Привратника, соблюдая Заповеди, наказала его за дерзость и выполнила долг перед человеком.
        - Проклятье! Я думал, вы убиваете только людей... - он уставился на окровавленный труп Охотника и мои руки, словно одетые в красные перчатки.
        - Мы убиваем того, чья смерть красива, - уклончиво ответила я, вытирая руки, поднимая серпы с земли и вкладывая их в ножны. - Ты все равно не поймешь.
        - Мне жаль... Жаль, что так случилось с твоим телохранителем, - сказал Рик, пытаясь прочитать что-то на моем лице.
        - Это мой брат.
        Я сняла с пояса Тейза мешочек с любимыми пыточными инструментами Охотника, которыми он пользовался, словно для резьбы по дереву, и повесила рядом с тем, где у меня лежали шарики лэра. Рик посмотрел на белую кожу, просвечивающую сквозь прореху моей рубашки, отыскивая раны, но их не было, а потом уставился на тело Охотника за людьми - на его переломанный хребет, глаза, смотрящие в небо, и кровь... По сравнению с загоревшим на солнце человеком я выглядела призраком. Испорченная одежда меня раздражала.
        - Твой брат погиб? - осторожно спросил он, и меня позабавила эта осторожность.
        - Нет. Но вполне мог бы. Это их судьба.
        - Проклятье! - Рик попробовал на вес топор Тейза, но тот оказался чересчур тяжелым для человека. - Я не понимаю, какого дьявола мы тащимся в самое пекло, раз тебя хотели убить. Умно было бы сматываться отсюда как можно быстрее, но ты упрямо идешь прямо в центр пламени! Да еще и меня туда ведешь с упорством, достойным прославления в баснях наравне с ослиным... Твой брат чуть не умер!
        - Тебе нет дела до моего брата, - я отвернулась и зашагала по тропинке к кустам каори.
        - А записка, которую ты мне показывала, как-то связана с тем, что происходит? - вдруг спросил он, все-таки позаимствовав у трупа Тейза короткий клинок, и с облегчением отошел от изуродованного тела.
        - Это мне неизвестно, - ответила я, подождав, пока он подойдет поближе. - Как только я закончу с Лордами Лжи, я займусь ею снова.
        - Спасибо.
        Я подняла бровь, удивленная порывом, но Рик выглядел искренним - все-таки я спасла ему жизнь, хотя в глазах его был и испуг, и ненависть, и чуть-чуть восхищения. Пепел вернулся, сверкая рубинами глаз, неся весть о том, что трактир Тарин пуст, но к нему с разных сторон движутся на лошадях несколько даройо. Я взглянула вверх, любуясь на далекие пики дворцов Детей Лезвия, - сейчас мы находились по левую сторону Траэрна.
        - Положи клинок, - тихо приказала я, стирая властным голосом тепло с лица Рика.
        - Я должен чем-то защищать себя! - возмутился он.
        - Это кощунство, - я не очень сильно ударила его по руке, выбивая оружие. - Любой из даройо захочет убить тебя за это. Оружие Детей Лезвия - это орудия совершенствования. Ни один человек не имеет права трогать его.
        - Никто не может обращаться со мной так, - процедил Рик, и в его глазах появилось злое пламя. - Я не твой раб.
        - Ты тоже горд, - отметила я. - Но тебе стоит усмирить гордыню, если ты хочешь выбраться живым.
        - А мне кажется, что ты взяла на себя больше, чем можешь унести, - не сдавался человек, и мне захотелось убить его самой.
        - Это неважно, - пожала плечами я. - Обязательства уже приняты. Око Смерти уже смотрит на меня. Нога уже поднята - осталось завершить шаг там, куда его необходимо сделать.
        - Проклятье! - выругался Рик и зашагал по направлению к лесу, где исчезала тропа. - Твоя самоуверенность действует мне на нервы!
        - Она оправдана.
        Мне не понять мотивы действий людей. Он был спасен, но вместо того, чтобы спокойно идти по дороге, открытой для него, пытался сохранить лицо. Упрямство и несогласие заставляли его сдвигать брови и шагать быстрее, ему нравилось мое боевое искусство, но человек не хотел видеть очевидного, - что он в данной ситуации бесполезен. Рик хотел найти точку, которая держала бы его в этом мире, но ни за что не желал признаваться в том, что потерян; черноволосого незнакомца пугала излишняя жестокость убийств, но он не пропускал через себя этот страх, а заставлял его свиваться внутри в клубок. Наблюдать за бродягой мне нравилось - наблюдать за тем, как изменяется окружающий мир, слышать угрозу и видеть то, что происходило внутри человека. Я не могла осознать всего - он был чужд, не похож на меня, мне мешало его непонимание и вспышки агрессии, но вместе с тем что-то располагало к себе. Люди виделись мне простыми, примитивными макетами, а Рик не казался простым, поэтому моя миссия защитника представлялась еще более важной, чем прежде. Новый уровень, который позволит мне стать сильнее.
        В полумраке леса, окружившего нас, я слышала отдаленный стук копыт - Дети Лезвия будут ждать меня около трактира. Трактир Тарин - перевалочный пункт, который создан для Чарующих, ведущих с собой своих фаворитов. Они не могут долго двигаться без пищи, без отдыха, без мягкой постели, поэтому бесцельно расточают магию, устраивая дешевые представления. К тому времени, как они отходят от Коридора Рабов, они устают и делают передышку там, на развилке двух дорог, одна из которых ведет к мосту через Траэрн, а другая - вглубь наших земель. Тарин - Леди Лжи, но она одна из тех, кому никак не удается подняться вверх по лестнице; она довольствуется ролью доносчика и посредника, а заодно держит трактир, который приносит ей деньги. Конечно, она способна обмануть почти любого из людей нехитрой уловкой, но этого недостаточно. Даройо же ее талантам неподвластны.
        Лес, расстилающийся от обрыва и почти до самого Драконьего моста, называется Ки-рра-Дис. Это означает Падающие Кровавые Капли, хотя его полное название используют редко; здесь растут леоки, чьи листья с красными прожилками слегка светятся в темноте, похожие на живую плоть. Когда наступает время, они отмирают - и падают вниз, уносимые ветром, словно маленькие кровавые наконечники или капли крови. Я каждый раз прихожу и слушаю тихий шепот, оставляя на их нежной поверхности отпечатки кованых сапог. Один раз я убила там девушку, одну из Чарующих, которая пыталась овладеть разумом Тарена, - я смотрела, как ее нагое тело покрывается алым платьем из мертвых листьев. Иногда кажется, что это перья птицы, имя которой Смерть, а иногда - красные траурные платки, которыми играет ветер. Одно из самых красивых зрелищ в этом мире...
        Ки- рра-Дис - это рдеющее посреди темноты крыло, обнимающее темные воды Траэрна. Чем глубже мы заходили внутрь, тем больше леоков встречалось на пути, алея живыми кронами и наполняя полумрак сиянием. Словно теплые рубины. Словно кровь, которая еще бежит в жилах, даруя телу жизнь. Рик задрал голову, глядя вверх, где среди капель листьев леока, разбрызганных по полотну черного неба, плыли щупальца тумана. Легкие искорки светлячков то появлялись, то исчезали, помигивая. Лес звучал мощным аккордом, пел каждым листом, и я слышала его величественное многоголосие, ведя свою мелодию тихими шагами. Рик искал звезды, но звезд нет в Ущелье Раздоров - Серые Боги скрыли от нас смеющиеся глаза других богов и богинь, как говорят некоторые легенды людей. Странно, но казалось, он был счастлив.
        - Я никогда не видел ничего более красивого, Ра, - сказал он, оглядываясь и забывая о смертельной опасности, в которой постоянно находился. - Разве только закат в Ар-Эн-Квите...
        - Я не была там, - я пожала плечами. - Солнце утомляет.
        Он коснулся теплого листа леока, но потом отдернул руку. Красота Ки-рра-Дис не предназначена для людей, как и все в Ущелье Раздоров, и его пальцы скоро будут покрыты ожогами, но мужчина об этом не знал. Я не стала его предостерегать - ему полезно научиться чему-то, а не то он будет самой ужасной обузой, которую только можно представить.
        - Я слышу... - Рик посмотрел на меня, и даже в сумраке леса его глаза сияли. - Я слышу, как они поют!...
        - Ты лжешь.
        Я остановилась, выпав из гармонии Ки-рра-Дис и перестав воспринимать то, что происходит у трактира Тарин.
        - Дэр! Ты не знаешь, что я могу и чего не могу, - сразу же взбесился Рик, сгоряча оторвав лист леока, что будет дорого стоить ему в недалеком будущем. - Я слышу, как они поют...
        Когда гнев приходит в первый раз, он подобен прорванной плотине. Он падает с гор спокойствия, а потом готов хлынуть и затопить, разнося все на пути в щепки. Он бывает разным - холодным, как вьюга, или горячим, как кипящее масло, но в этот раз я не знала, какой он был.
        - Замолчи! - я ударила его по лицу, оставляя царапины острыми кончиками пальцев, употребляя тай-су для наказания, а не для убийства.
        - Иди к Дэру! - Рик ударил меня в ответ, поминая самого грязного и мерзкого божка из тех, что приютил Беар, но я поймала его руку. - Проклятая сука! Ты можешь выпустить мне кишки, но я слышу!... Слышу, как он поет!
        Я поняла, что допустила оплошность, позволив гневу овладеть собой, но никто уже давно не слышал музыки окружающего мира кроме меня. Капля крови стекла по щеке, петляя и отыскивая путь на небритом лице, а потом упала вниз. За ней последовала еще одна... Он попытался вырваться, но я заглянула ему в глаза, погружаясь вглубь сквозь какофонию ярости и злобы, и в его черных зрачках танцевали красные листья леока. Не было сомнения в том, что ему удалось услышать песню Ки-рра-Дис.
        Я почувствовала легкий звон и дыхание ветра, а потом первый лист начал спускаться вниз, кружить, как красная птица, и звук его падения, вливающийся в окружающую музыку, преломлялся в зрачках человека странным светом. Рука Рика расслабилась, я медленно отпустила его, задрав голову и глядя на начавшийся листопад. Ветер дунул сильнее - и еще несколько алых капель сорвались сверху, медленно спускаясь к ногам, а затем все больше и больше, словно кто-то отдал приказ. Мы стояли под странным дождем и слушали то, что говорили листья, ткавшие удивительное многоголосье... Долго. И в глазах человека притаилась тайна и заманчивое очарование нашей схожести. Он вытер кровь и подставил ладони, чтобы поймать лист, я отодвинула его руку прочь.
        - Никогда не видел ничего подобного... - тихо сказал Рик, глядя, как сверху, кружась и шепча, падают теплые листья с живыми прожилками, похожие на алые слезы.
        - Нужно торопиться, - я пришла в себя, но открытие поразило.
        Мы прибавили шаг, топча упавшие листья, и Рик подул на пальцы, которые начали гореть, пытаясь пригладить разлетевшиеся в разные стороны волосы. Он больше не был угрюм и смотрел на меня так, как ему смотреть не стоило. Меня тревожил этот взгляд.
        - Здесь все опасно, - судя по тому, что я ощущала, около трактира Тарин было три даройо. - Вода, деревья, воздух. Тебя защищают лишь мои заклятья.
        - Только не пытайся больше ударить меня, - вспомнил он, чувствуя соленый вкус на губах. - В следующий раз можешь сразу отправить меня к праотцам, а не показывать свою власть.
        - Ты зря пытался ответить на удар.
        Я остановилась там, где заросли леока становились более редкими, уступая место деревьям каори, и сплела руки на груди.
        - Теперь я обязана убить тебя.
        - Но ты же должна меня защищать! - возмутился Рик, поправляя разодранную куртку, и насмешливо сдвинул брови. - Или я что-то не так понял?
        - Сейчас - да, - согласилась я. - Но когда долг будет выполнен, вступит в силу закон наказания. Никто из тех, что пытался поднять на меня руку, не ходит по земле, кто бы он ни был - Дитя Лезвия, великий маг или простой крестьянин.
        - Проклятье! - выругался он. - Ты сумасшедшая! Самая сумасшедшая женщина из всех, что я видел... Зачем спасать меня, если потом ты собираешься меня к праотцам отправить?
        Я не стала ему отвечать - человек вряд ли способен понять, что такое долг.
        Часть 2
        ***
        Трактир Тарин появился из леса неожиданно, словно выпрыгнул перед нами, предлагая нехитрый набор, состоящий из возможности переночевать и перекусить. У него даже названия не было, потому что никто не потрудился его придумать. Двухэтажное бревенчатое строение, из которого сейчас не доносилось ни звука, но у двери ждали три даройо, привлеченные запахом человека. Я еще слышала хрустальную мелодию Ки-рра-Дис, однако сосредоточение перед предстоящим разговором приглушало музыку леса.
        - Кто это? - спросил Рик, глядя на сокола, спокойно кружащего над незнакомцами, но мне не хотелось отвечать, поэтому я только уклончиво мотнула головой.
        Три лошади, три фигуры. Двоих я сразу узнала - Триэр, хмуро и цепко оглядывающий человека, и Кристия - не приди она, я была бы удивлена, ведь хозяйка Алого Леса всегда знает, что происходит вблизи ее замка. Третьим был почти мальчишка, молодой парень, вряд ли закончивший Обучение или только что прошедший обряд. Его внимательные узкие глаза с любопытством смотрели на неуклюжего бродягу, стоявшего рядом со мной. Юнец выглядел очень уверенно, даже немного нахально, и я чувствовала, что его самоуверенность имеет основания. Все даройя недружелюбно смотрели на человека, но ничего не предпринимали, а Рик следил за Кристией, которая легко спрыгнула с лошади и встала, ожидая, пока мы приблизимся. Больше никто не придет, и это давало право думать, что дорога к Игле будет проще, чем я ожидала.
        - Ра, ну и зачем ты привела человека в мой лес? - низкий голос Кристии, больше подошедший бы мужчине, разбил стену между нами.
        Она мне нравилась. Одетая в удобные широкие штаны и легкую рубашку, Кристия редко им изменяла, не стремясь кого-то удивлять или очаровывать; скорее наоборот - она порой вела себя грубо, но ее успехи в битве с лихвой искупали привычки воительницы. Блестящие черные волосы Кристия постоянно убирала в хвост, а тонкие черты лица с красивыми миндалевидными глазами и узкими бровями, словно нарисованными карандашом, контрастировали с мощными плечами и походкой бывалого моряка, который будто цепляется за землю каждым шагом.
        - Долг, - объяснила я, не собираясь распространяться о своих делах.
        Она имела право спрашивать и требовать. Триэр продолжал теребить лук, понимая, что стрелы будут отражены, а в живых в случае атаки он точно не останется, парнишка же узнал мешочек с инструментами Тейза у меня на поясе, и глаза молодого даройо заблестели. Я его вспомнила. Про него ходили легенды, но раньше мне не доводилось с ним встречаться. Кажется, его звали Эд.
        Кристия пожала мне руку привычным тройным рукопожатием, в котором не было фамильярности, а только воспоминание о старых временах, которые мы видели вместе. Медальон в форме листа леока все так же висел на ее груди. Маленькая алая капля.
        - Человек стоил того, чтобы убить Тейза? - поинтересовался Эд. - Он находится под твоей защитой, Ра?
        - Охотник позволил себе слишком много, - с нажимом произнесла я.
        - Не знаю, что за узы вас связывают, но ты понимаешь, что каждый будет счастлив убить того, кого ты оберегаешь, раз уж сразиться с тобой невозможно? - продолжил юноша, и свет факела играл на светло-русых волосах. - Даже я.
        В этот раз Рик пытался среагировать быстрее. Ему почти удалось уклониться от метательного кинжала, который я налету разрубила пополам, усилив серпы магией. Больше ни одного броска Эд не совершил, потому что острие стрелы Триэра упиралось ему в затылок. Однако сдаваться юнец не собирался - он засмеялся и подпрыгнул, полоснув ладонью по лицу лучника. Тот парировал удар, и острые пальцы не оставили следа. Эд опустился на землю легко, будто перо, и ударил лошадь Триэра, отчего та взбрыкнула и помешала тому выстрелить точно. Юнец улыбнулся, а потом мой серп впился ему в плечо.
        - Хватит.
        - Хорошо, - голос был чистым и звонким, словно струи ручья.
        - Я хочу, чтобы вы пошли со мной в Иглу. Лорды Лжи пытались убить меня, и теперь я ищу справедливой мести, - я распорола плащ Эда, вырезав у него на спине силуэт птицы.
        Очень быстро и точно. Чтобы наказать за наглость. Одним росчерком, как учил отец. Эд не издал ни звука, но глаза даройо потемнели от позора.
        - Лорды Лжи? Эти слизкие черви? Они совсем рехнулись, - прогудела Кристия, не шелохнувшаяся во время нашей небольшой разминки, а Триэр лишь еще сильнее помрачнел.
        - В Ущелье творятся странные вещи... - тихо сказал он, но больше ничего не добавил. - Мы не сможем провести человека, тебе придется его оставить.
        - Он пойдет с нами, - отмела все возражения я.
        - Я боюсь, что Адепт может тебе не поверить, - так же негромко продолжил лучник, вешая лук за спину. - Особенно, если ты приведешь с собой его, - он указал на человека. - Сэтр обвинит тебя в нарушении традиций.
        Сама по себе фраза таила угрозу и позор, ведь моя честность никогда не подвергалась сомнению, а верность традициям была непоколебима. Однако в свете последних событий слова Триэра имели вес.
        - Сэтр обвинит меня в нарушении традиций? - я хмыкнула. - Тот, кто притащил девку из Чарующих на Танец Лезвий? Это невозможно.
        - Трудно будет доказать, что Лорды Лжи действительно напали на тебя, - подтвердила Кристия. - Никто никогда не видел ничего подобного.
        - Я видел.
        Рик вмешался в разговор, и Эд неприятно скривился, рассматривая его, а потом - меня, и особенно останавливаясь на разорванной рубашке, обнажающей белую кожу живота. По меркам людей ему было лет 16, но узкие бедра и красивые плечи наверняка помогли ему стать мужчиной раньше, чем многим. Он снял плащ, подставляя нанесенную мной рану ветру, и ядовитый туман впитывался, сохраняя знак навсегда. Запечатанный магией знак позора. Он значил, что смерть Эда не показалась мне необходимой. Всего лишь наказание. Оскорбление, которого я бы никогда не вынесла, покончив самоубийством сразу же или попросив о гибели. Но я была лучшей, и Эд вытерпел. Теперь он стал если не моим рабом, то по крайней мере должен был отработать свою непредусмотрительность. Уверена, он хороший воин, раз почувствовал человека так быстро, и его оружие еще пригодится, когда мы окажемся у Иглы.
        - Что он видел? - спросила Кристия, доставая клинок.
        - Он видел то же, что и я. Только вряд ли он отличит Лорда Лжи от детеныша дракона, - передо мной внезапно высветилась польза принятого относительно Рика решения. - Однако картины в его памяти вполне можно считать. Не думаю, что это понадобится - Эйлос и Тарен узнали убийц.
        - Их никто не станет слушать, - покачал головой Триэр, сплетая руки на груди, тощий и высокий, будто высохшее дерево. - Они части тебя. Они никогда тебе не перечат.
        - Не думаю, что в доказательствах будет нужда, - мне надоел разговор. - Мое слово - самое верное доказательство.
        Триэр только склонил голову, а Кристия промолчала. Эд прикрыл глаза, ловя ветер, длинные ресницы бросали на кожу тени; я слышала мелодию стыда и восхищения, которой он звучал. Рик был недоволен, ему не нравилось, что его игнорируют, поэтому он переминался с ноги на ногу, оглядывая пострадавшую куртку.
        - Теперь мы можем зайти в трактир и выпить? - спросил наконец бродяга.
        Так мы и поступили. Эд остался стоять у входа, чтобы никто нам не мешал, а я с другими даройо и нежданным спутником прошли внутрь, где за стойкой сидела и читала какой-то манускрипт Тарин. Осторожность в словах не помешает, вопросы задавать ей мне тоже не хотелось, - вряд ли неудачница знает о планах Лордов, ее призвание - готовить, разливать напитки да подслушивать пьяные разговоры. Рик похлопал по карманам, отыскивая деньги, и сразу же направился к худенькой, сморщенной хозяйке.
        - Мне пару пива. Ты будешь, леди?... - человек поднял зеленовато-карие глаза, похожие на листву, освещенную солнцем.
        Тарин уставилась на человека, будто увидела Чарующую, возносящую молитвы Бригитт; Триэр и Кристия тоже наблюдали за ним, постоянно находясь в напряжении.
        - Никакого пива, - отрезала я.
        - Не хочешь, не надо, - пожал плечами он и повторил, глядя в прищуренные глаза Тарин. - Мне пару пива. Кстати, а почему демоны вместо того, чтобы попытаться разрезать меня на соломку, идут с нами?
        - Потому что я им приказала.
        Человек ждал, когда ему дадут наполненную напитком кружку, но Тарин даже не шелохнулась, услышав мой отказ. Поступи она иначе, ее ждала бы быстрая смерть.
        - А если ты прикажешь, чтобы все демоны из Ущелья пошли войной на Беар, они пойдут? - Рик снова помрачнел, стал зол и непробиваем.
        - В этом нет смысла, - я положила руку на плечо человека и развернула его от стойки, потому как Тарин подозрительно насторожилась. - Люди не способны нам противостоять. В таком примитивном убийстве нет ничего красивого, нет преступления через себя, через свой старый уровень. Это применение умения филигранно обрабатывать материал для того, чтобы рубить топором мертвое животное. Это позор для даройо. Но если бы я приказала и это было необходимо, они бы пошли за мной.
        - Проклятье! - Рик ударил кулаком по стойке, словно не замечая моего движения. - Так получается, что город остался рядом с Ущельем лишь потому, что вы не видите смысла в нападении на него?
        Он был ошеломлен.
        - Именно так.
        Я заказала четыре чашки горячей куавы и с облегчением села в углу, заполняя голодный желудок и пытаясь почувствовать братьев, которые ушли глубоко во мрак. Рик понял, что ему ничего не добиться от Тарин, и теперь стоял, погрузившись в тяжелые мысли. Услышанное его поразило. Кристия пила куаву, разглядывая узор на одном из своих топоров, хотя человек был ей очень любопытен. Хозяйка Алого Леса никогда не стала бы вести себя, словно заинтересованная девочка. Кроме того, памятуя о нападении Лордов Лжи, она присматривала за Тарин, та же снова принялась за манускрипт, зная, что Дети Лезвия не любят разговаривать без надобности. Лицо Черного Лучника выражало озабоченность, которую ему не хватало умения скрыть, тонкие пальцы опять растирали лист вайна в мелкую труху.
        - Эйлос... - позвала я, и брат возник через миг, прожигая глазами.
        - Нам нужна помощь, - сразу же сказал он, сжав мое запястье.
        Я кивнула и последовала за ним, бросив Триэру:
        - Вы отвечаете за человека жизнями.
        - Э... - начал было Рик, но встретив взгляд Эйлоса из-под капюшона плаща, промолчал. - Ты не боишься, что твои друзья могут не выдержать?
        - В случае чего я отомщу за тебя, - пообещала я, кинув хозяйке несколько монет и поднимаясь за братом наверх.
        - Слабое утешение... - донеслось до меня бурчание черноволосого бродяги, но в ответе фраза не нуждалась.
        Комнаты в трактире незадачливой Леди Лжи утопали в роскоши, ведь ими пользовались в большинстве своем Чарующие, ведущие вглубь Ущелья добычу. Эйлос открыл первую попавшуюся дверь, и мы оказались в покое, пропитанном запахом духов, дорогих тканей и смесью других, более или менее изысканных ароматов. Мне не нравилось здесь - мягкие подушки, пышные одеяла, картины, на которых свивались обнаженные тела... Все дышало развратом и несдержанностью, от которой меня коробило. Высокая фигура брата отбрасывала тонкую тень, разделявшую стену на две половины. Он скинул плащ, и я прикоснулась ладонями к черным крыльям на его спине, ощущая тепло и легкую дрожь, а потом оставила одного. Его запах смешивался с моим, запахом мокрых углей, мертвого костра, залитого водой.
        - Человек принесет тебе беды, - звучно произнес Эйлос, повернув голову и глядя из-под опущенных ресниц. - Я видел это написанным тенями ветвей Ки-рра-Дис.
        - Он уже их принес, - я сорвала покрывало с кровати, сжала ладони - и испепелила тряпку.
        На сегодня достаточно было невыносимых для меня вещей, и я целеустремленно стала уничтожать обивку, картины, балдахины с позолоченными кистями, ковры и остальные предметы, которые не были нужны, пока внутри не осталась лишь кровать без матраса, простое дерево. Эйлос сложил руки на обнаженной груди и закрыл глаза, не мешая, но и не помогая. Быть может, он разговаривал с Тареном, но высокомерное красивое лицо брата ничего не выражало. Тонкая тень на голой стене начала расширяться, раскрываться, словно занавес.
        - Иди ко мне... - властно проговорила я, и из раскрывшейся двери теней показался Тарен, из груди которого сочилась кровь, рисуя изысканный узор боли на сильном теле.
        Он едва не упал, но потом открыл глаза, умоляя о прощении и спасении, признаваясь в чем-то, что я не умела прочитать. Уложив его на кровать, я сняла разорванную рубашку и ножны с серпами и села рядом, сжимая его пальцы в своих. Дыхание Тарена было неровным.
        - Отдай ему часть себя.
        Эйлос не открывал глаза, превратившись в безмолвного стража.
        - Помоги мне.
        - Я сдерживаю того, кто придет за ним из-за дверей, - холодно ответил брат.
        По спине пробежал холодок, и я взглянула туда, откуда появился Тарен, - бесстыдную щель-тень, раскрытую, словно страждущее лоно. Внутри свивалась тьма, бесформенная, угрожающая, с каждым поворотом становящаяся все более плотной. Я провела пальцами по груди, оставляя длинную царапину, и почувствовала, как сила концентрируется на кончиках пальцев, смешивая свою кровь с кровью брата. Он ничего не говорил, но смотрел в глаза, и я падала в упругую черноту зрачков, поднимаясь и опускаясь на волнах его дыхания. Кожа его была тепла и приятна на ощупь. Я легла рядом, переставая быть отдельной частью бытия, сливаясь с ним, звуча одной и той же мелодией, отдавая магию в момент прикосновения. Плечи, грудь, его шея, скулы... Провести линии, закончив незаконченное, воссоздав разрушенное. Меня трясло, а Тарен обнял меня, прижав к себе, и его губы выпили последний глоток того, что я могла дать... Иногда они приходили ко мне ночью, и в этот раз было так же. Как только я в бессилии упала на кровать, Эйлос закрыл дверь-тень - стоящему за ней больше не было здесь жертвы - и лег с другой стороны, приводя в чувство
своим теплом.
        - Спи... - прошептал Тарен, поцеловав меня в спутанные волосы, и я мгновенно заснула.
        Проспав несколько часов, я очнулась. Передо мной лежала свежая рубашка взамен разорванной - кто-то из братьев позаботился обо мне, на тело накинули легкое покрывало, а сами они стояли у двери, почти невидимые и одинаковые под черными плащами. Для воина нет мелочей, небрежность в одеянии - это шаг к небрежности в заботе об оружии, в отношении к тренировке, а значит - и в самой битве. Тот, кто слишком печется об одежде, столь же нелеп, как и тот, кто не уделяет этому внимания.
        - Ра, - они отсалютовали мне и исчезли, убедившись, что все в порядке.
        Небольшая слабость осталась. Словно едва различимый след на песке, который уже почти уничтожил неумолимый ветер. Царапина на груди зажила, раны на спине и бедрах тоже не жгли яростным огнем, и я облачилась, задумчиво глядя на шрамы на предплечьях. Из-за немощности человека мы подставляли себя под удар, но теперь братья снова были рядом, и я ощущала добродушную благодарность Тарена и насмешливое высокомерие Эйлоса, хотя уже снова не видела их.
        - Если уж ты собралась поспать, то могла бы остальных предупредить, - Рик поднялся со стула, стоявшего между Кристией и Триэром. -
        Эд, как и прежде, стоял на своем посту, поприветствовав меня кивком. Даройо не было смысла приходить сюда, но любой посетитель мог помешать моим планам, поэтому я оставила парня следить за окружающим пространством. Мне нравилась его молчаливая преданность, свойственная воинам, которые строго соблюдают традиции. Остатки личной обиды сгладились за то время, пока я отсутствовала, он перестроил себя для новой задачи.
        - У меня было дело, - я села и махнула Тарин принести еще куавы.
        - Вот оно что, - издевательски протянул бродяга, хлопнув себя по колену и сев на место. - Мало того, что твои приятели тоже не дали мне купить себе пива, так они еще и не ответили ни на один вопрос. Такое ощущение, что я для них - пустое место.
        - Так оно и есть, - кислое лицо Триэра сейчас напоминало высохшую дыню. - Он пытался убедить нас, что без пива умрет. Похоже, человек явно нас недооценивает.
        Рик усмехнулся в усы, вспоминая свою проделку, но потом развернулся к Черному Лучнику, и глаза бродяги стали холодны.
        - Я был очень неплохим мечником в свое время. Если вы дадите мне оружие, а не станете таскать на спине, как тюк одежды, я покажу тебе, кто из нас пустое место.
        - Кажется, я понимаю, зачем ты его взяла, - расхохоталась Кристия. - Чтобы подарить в качестве шута Адепту.
        - Если ты не будешь ускоряться и использовать другие возможности, присущие вам, я готов, - повторил Рик, никак не отреагировав на шутку и не спуская сердитого взгляда с Черного Лучника.
        Братья чуть выступили из тени, чтобы увидеть столь странную дуэль. Триэр скривился, а Эд не обратил на происходящее никакого внимания, продолжая следить за тем, что творилось за дверью трактира.
        - Если вы что-то сломаете, вам придется заплатить, - проскрипела Тарин, предчувствуя драку.
        - Я не буду драться с каким-то червем из Белого Города, - презрительно произнес тощий даройо. - Это смешно. Ты не проживешь и секунды. Как я смогу не пользоваться тем, что у меня в крови?
        - Еще два куска хорошо прожаренного мяса, Тарин, - повысила голос я, наблюдая за поведением Детей Лезвия и изумляясь человеку, который с каждым разом показывал все новые и новые грани характера. Его мышцы заплыли жирком, им не хватало тренировки, хотя сила в них угадывалась. Вероятно, у него была крепкая рука и верный глаз, но человеку никогда не сравниться с даройо.
        - Значит, ты плохо себя контролируешь, - пожал плечами Рик. - Это позор для воина.
        Триэр встал - и через миг, а может быть даже меньше, острие его стрелы смотрело бы прямо в глаз человека. Если бы я не двинула ногой по стулу, который ударил лучника, сместив прицел. Стрела впилась в пол, древко ее трепетало от силы выстрела.
        - Ты находишься под защитой Ра, и это тебя спасает, - лицо Черного Лучника вытянулось, он поклонился мне и вышел прочь, чтобы совладать со своими эмоциями.
        - Ты оскорбил одного из Детей Лезвия, человек, - я принялась за жаркое. - Смотрю, это входит у тебя в привычку. Пакостить тем, кто спасает твою жизнь. Это типично для вашего рода.
        - Возможно, ты не заметила, но он сделал это первым, - в тон мне ответил Рик. - Мне не нравится положение скарба, который всем мешает и тянет вниз. Я не напрашивался идти с тобой, ты позвала сама.
        - Ты мог отказаться, - подняла бровь я, не отрываясь от еды. - Теперь слишком поздно рассуждать об этом. Но я требую уважения к Детям Лезвия, они прекрасные воины и терпят тебя лишь как ступень на моем Пути, человек. Кстати, ты можешь поесть, а не то потеряешь остатки сил.
        Кристия скрестила ноги, упершись локтем в колено, и слушала наши слова, не вмешиваясь в беседу. Тарин бесшумно опустила тарелку с мясом со стороны человека и так же тихо удалилась.
        - Я видел твои возможности, Ра... - у гнева бродяги было много оттенков, а сейчас к нему примешивалась неуверенность и гордость. - Но я не позволю относиться к себе, как к твоему капризу.
        - У меня нет оружия людей, - он начинал действовать мне на нервы, а мало кому удавалось лишить меня спокойствия. - Любой из Детей Лезвия убьет тебя, даже не взявшись за меч. С завязанными глазами и руками. Не слыша тебя, а только ощущая, как воздух омывает твое тело и отражается обратно. Достаточно лишь знать, где ты, чтобы нанести смертельный удар. Всего один, человек! Пойми же наконец - ваше боевое искусство тебе здесь не поможет.
        - Удивительно... - слова Кристии падали приглушенно, но ясно разтличимо, будто шаги заблудившегося путника посреди поющего вместе с ветром леса. - Ты позволяешь ему разговаривать с тобой как с равной...
        Никогда никто из Детей Лезвия не смотрел на меня так, как она в тот момент. Кристия знала меня очень долго - много дольше, чем прожил настырный человек, не желающий смириться со своей судьбой. Я помню время, когда хозяйка Алого Леса хотела убить меня, и время битвы спина к спине, время успокоения и время соперничества, но никогда она не смотрела на меня так. Она хвалила мое смирение и умение находить общий язык даже с такими тварями, как люди, этим взглядом, а мне вдруг стало неприятно. Рик не был ни капризом, ни простой жертвой. Люди оказались более сложными, чем всегда представлялись.
        - Я и есть равный, - он пожал плечами, стиснув зубы. - И я хочу сразиться с Триэром на оговоренных ранее условиях. Ты говорила о чести и долге. Так вот это мой долг.
        - Равный? - Кристия не выдержала и фыркнула, играя топориком. - Не льсти себе, человек. Тебе нужно четко уяснить свое место в Ущелье. Это место раба.
        Кристия сражалась двумя небольшими топорами, каждый из которых был произведением искусства. Если сама она выглядела скромно, то оружие ее всегда было как следует наточено, алые рукояти пылали огнем, а вырезанные на стали символы переползали один в другой. Этим мы были похожи - любовью к парному оружию. Обхватывая сильными пальцами их рукояти, Кристия подписывала смертный приговор противнику. Не большие боевые, но довольно тяжелые. Пара красных орудий для хозяйки Ки-рра-дис.
        - Нет, - я опустила голову, откладывая мясо. - Тот, кто спас мою жизнь, не раб.
        Кристия широко распахнула красивые глаза, а Эд отвлекся от поста, не веря своим ушам.
        - Ты требуешь уважения к человеку ?!
        - К тому, кто спас мне жизнь.
        - Но я... - начал было Рик, и я сжала его плечо, приказывая промолчать, а внутри вспыхнул стержень истины, который всегда поддерживает того, кто осознал верный путь.
        - Твое слово твердо, Ра... - оба даройо склонили голову, а вдали язвительно прокричал сэйфер.
        Зеленоватые глаза Рика потеплели, но я не позволила себе измениться в лице, сухо диктуя условия. Ни один из даройо кроме Адепта не мог оспорить мое решение, и это не далось мне просто, поэтому я употребляла власть свободно и спокойно. Тарин выронила манускрипт, впитывая все, что видела, и я жестом приказала ей удалиться наверх, что та поспешно и исполнила.
        - Триэр... - проворковал магический зов, и лучник неохотно вернулся, отодвигая Эда, худой и натянутый, словно тетива.
        - Я слушаю тебя, Ра, - официально ответил даройо, показывая, что ему неприятно общество человека.
        - Ты сразишься с ним, не применяя тай-су. Отключив слух. И реагируя столь же медленно, сколь средний человек, - я посмотрела на Рика, оценив его возможности. - Это все равно не будет честно, но неважно. Поединок поможет тебе в контроле эмоций, а человек избавится от обиды. Только необходим меч... - я поискала взглядом, но меч был только у Эда.
        Кристия подобралась, словно кошка, и я поняла, что любому давлению должен быть предел.
        - Тарин! - громко позвала я. - Мне нужен меч. Наверняка у тебя есть оружие людей - тут полно всякого барахла.
        Хозяйка довольно быстро принесла требуемое. Не из самой лучшей стали, намного уступающий оружию Триэра - какой-то безвестный уродец, вполне подходящий для человека. Черный Лучник снял лук и все, что могло помешать ему двигаться, не протестуя и не ругаясь, Рик тоже скинул куртку, привыкая к добытому мной мечу, - спина его была разорвана соколом, и рана выглядела отвратительно. Запах засохшей крови наполнил трактир. Кристия раздула ноздри, поймав этот запах, но продолжила меланхолично ласкать топор. Странно, но мало кто замечал, как она красива.
        - Пошла вон, - я махнула рукой Тарин, остановив на ней тяжелый взгляд, и та быстро убралась.
        - Спасибо, Ра, - бродяга сделал пару взмахов мечом, я заметила, что он знаком с этим оружием, как и говорил.
        Я попросила Триэра не убивать неугомонного человека, просто показать, что его бравада не имеет под собой оснований. Лучник ответил мрачной волной самых разных мыслей, но я не сомневалась, что он выполнит наложенные условия - мозг даройо тяжело затуманить эмоциями. Триэр видел в поединке несомненную выгоду - тренировку во владении собой и возможность сдерживать природную чуткость, помогающую Детям Лезвия в битвах. Кристия решила не терять время зря и начала чистить один из топоров.
        - Я бы сделал ставки, - не упустил возможности съязвить Эд, не отрывая взгляда от того, что творилось в лесу, но я понимала, что краем глаза он видит и трактир.
        - Поставишь на меня? - вдруг ухмыльнулся Рик, и меня повеселил его необъяснимый задор.
        - Ра славится не только умением воевать, но и своей мудростью, - парировал Триэр, привычно оценивая противника беглым взглядом. - Приступим.
        Первым же ударом Черный Лучник обезоружил человека, словно предлагая тому прекратить бестолково тратить время, но тот лишь сдвинул брови, тряхнув кистью и снова взяв оружие в руку. Триэр старался двигаться с такой же скоростью, как люди, а когда срывался, то просто не наносил ударов, и выходило, что он сражается не с Риком, а в большей степени с собой. Это захватило его, увлекло, и скоро складки на лице лучника разгладились. Человек старался пробить защиту даройо, его движения становились все точнее и опаснее с каждым мгновением - он вспоминал былые умения, и один раз ему даже удалось оцарапать руку Триэра, излишне погрузившегося в битву с привычным ходом боя. Это привело его в такой восторг, что даже ответные удары лучника, который шлепал бродягу мечом, оставляя синяки, Рика не расстроили. Он раскраснелся, глаза сияли. Похоже, он забыл об обиде, просто находя удовлетворение в том, чтобы вспомнить тактику защиты и нападения, стойки, приемы; теперь было заметно, что человек действительно был хорошим мечником, потому что противнику приходилось непросто. Наконец, Триэру надоело, и он сделал выпад,
остановив движение смертоносной стали прямо у сердца мужчины.
        - Довольно? - Черный Лучник поднял бровь, безразлично держа меч у груди Рика.
        - Пожалуй, - согласился тот, опуская оружие.
        - Ты упрямый, человек, - даройо убрал меч в ножны и по привычке сделал знак завершения битвы в мою сторону.
        - А я тебя все-таки задел, - расплылся в ухмылке Рик. - Клянусь задницей Бригитт!
        Кристия снова фыркнула.
        - Да, это так, - признал Триэр, не имея желания оправдываться.
        Бродяга хлопнул кулаком по столу и залпом допил стоявшую рядом куаву, не переставая улыбаться так заразительно, что хотелось улыбнуться вместе с ним.
        - Ты это видела, Ра? - он взглянул на меня, пригладив растрепавшиеся волосы.
        - Триэр излишне сосредоточился на том, чтобы не двигаться быстрее тебя, - подтвердила я, понимая, что мне чем-то нравятся его упрямство и азарт.
        Он находился в Ущелье, где все было враждебно ему, но не сдавался и не скулил, как побитая собака. В этом Рик походил на мага, Аламара с черной стрелой на щеке, который бился до последнего в круге Танца Лезвий. И такое поведение было достойно уважения.
        ***
        Цель жизни даройо - это встреча со Смертью. Ее никто не сможет победить, но кто-то продержится дольше, а кто-то - меньше, и сам факт возможной битвы со столь сильным противником радует сердце. Когда-нибудь я взгляну в глаза Серой Леди - и вызову ее, салютуя боевыми серпами, воспевая славу рода, а быть может, спрошу, сколько продержался отец. Жизнь - это время, которое отпущено для того, чтобы стать сильнее, и глупо тратить даже часть его на бестолковые развлечения или погоню за приключениями; жизнь - это тренировка, ступени к площадке на вершине, где ждет Смерть. Не знаю, как она придет ко мне - пением падающих листьев Ки-рра-Дис, шорохом крыльев сэйфера, болью ритуальных шрамов или вечным спокойствием, но я жду этого момента, стараясь отточить движения и ум, чтобы Серой Леди не было скучно сражаться со мной. Боевые серпы двигались все быстрее и быстрее, пока за их движениями не стало невозможно уследить - после убийства Тейза я стала владеть ими еще лучше.
        Рик спал, перестав удивляться и шутить над тем, что он должен лежать в одной комнате с леди в черном и сумасшедшей птицей, зыркающей пламенными очами. Поэтому тренировка не могла ему помешать. Я начала ориентироваться по его тихому дыханию, делая несколько выпадов на выдох и столько же на вдох, а потом рисуя в воздухе символы Алфавита острыми концами серпов. Музыка, не знакомая мне до этого. Пепел закрыл кровавые глаза и только слушал - он сразу предупредил бы меня, если бы почувствовал рядом врага. Но никто не заходил в трактир Тарин, что меня, в сущности, не удивляло.
        - Твои мысли тяжелы, - сказал Эйлос, появляясь напротив меня и начиная бесшумно парировать удары.
        - Я знаю, - согласилась я, увеличивая скорость. - Тарен чуть не погиб, пытаясь защитить человека.
        - Он уже снова готов к битве, - равнодушно ответил брат.
        - Внутри меня поет Серая Леди. Она напоминает мне о том, что месть до сих пор не свершилась, что объяснения не получены, что вопросы остались без ответа, - я остановилась, опустив серпы. - Я не привыкла ждать, а человек затрудняет путь. Мне хотелось получить сложную задачу, но мудрость заключается не только в том, чтобы храбро ринуться вперед, но и в том, чтобы точно рассчитать силы. Раны Тарена сказали мне о моем желании больше, чем кто-либо сумел бы словами... Наверное, я должна пойти в Иглу без него. А потом узнать, что за тайну скрывает записка мага.
        - Тарен показал свою слабость? - спросил Эйлос, поднимая на меня черные глаза.
        - Нет. Он показал преданность, которая должна быть вознаграждена, - я кивнула в знак признания. - Он может еще некоторое время отдыхать в тени, я справлюсь со всем сама.
        - Проклятье!... - пробурчал Рик во сне и перевернулся на другой бок.
        - Я знаю лишь одно место в Ущелье, где никто из даройо не найдет человека... - задумалась я, глядя на то, каким беспомощным и смешным тот выглядит, засыпая. - Это Алый Призрак.
        - Долг ведет тебя извилистыми путями, Ра, - Эйлос вложил меч в ножны и опять накинул капюшон, отправившись в тень.
        Я осталась одна, слушая дыхание Рика, воплощающего в себе несдержанность и ряд других человеческих пороков и вместе с тем умеющего то, что от даройо ускользнуло. Его стоило бы убить и зарыть в листьях Ки-рра-дис, скрыв зоркие глаза бродяги под кровавыми печатями, но такие желания, импульсивные и необдуманные, недостойны того, кто движется по Пути. Ничто в мире не проходит бесследно, и равно тому, как я влияла на человека, он оставлял что-то во мне.
        Алый Призрак - идеальная ловушка для любого, кроме меня и братьев. Его невозможно перенастроить, такова уж его сущность, таким я его создала, закрыв пути к отступлению. Однако всегда есть возможность получить кратковременную лазейку, и это позволяет сделать магия. Другое дело, что проникновение человека в мою цитадель - это происшествие, которое потрясет все Ущелье, если кто-то о нем узнает. За сохранность своих тайн я не боялась, потому что собралась заточить человека в одной из комнат, поручив братьям заботиться о нем, однако само по себе решение выглядело очень спорным. Конечно, даройо иногда приводили людей в замки - в пыточную, в которой совершенствовались навыки по нанесению изящных ран или шрамированию, - однако никто, я уверена в этом, не привел бы человека, чтобы сохранить ему жизнь. Мне тоже было неприятно об этом думать, но другой выход виделся мне слишком дерзким, поэтому сожаление постепенно отодвигалось на второй план. Человек будет жив, а я сделаю то, что не дает мне покоя, оказавшись на приеме у Лордов Лжи.
        Я не люблю дипломатию и магию. Дипломатию я не люблю, потому что бестолковая растрата мозговых усилий для того, чтобы произвести на кого-то впечатление, мне чужда. Серпы говорят тогда, когда обычные слова не действуют, молчание - способ сохранить мысли неприкосновенными. Магию я не люблю потому, что она расслабляет, дает иллюзию всемогущества и призывает злоупотребить ею, забыть воинскую честь, погрузившись в сплетения колдовской мощи. Я стараюсь избегать ее употребления, когда это можно сделать, потому что магия - это расточительство, но сейчас такой возможности я не видела. Утро скоро наступит, хотя Ущелье все равно останется сумеречным и мрачным, с ним Кристия, Триэр и Эд будут ждать моих приказов.
        - Эйлос... - позвала я, и брат снова появился рядом. - Ты и Тарен должны будете позаботиться о нем до моего прихода. Как обо мне.
        - Будет сделано, Ра, - он склонил голову, глядя на то, как я достаю серпы и шепчу слова заклинания, рисуя символ "Мощь".
        Рика я будить не стала, потому что человеческое сознание противится заклинаниям, причем сами они не отдают себе в происходящем отчета, просто так устроен их мозг. Мне же хотелось обойтись как можно меньшей тратой сил - никогда не знаешь, когда тебе понадобится лишняя возможность сотворить небольшое чудо. Воздух сгустился вокруг спящего, потом набух полупрозрачной воронкой и поглотил его с тихим звуком. Эйлос пропал, встречая человека у Алого Призрака, а я выскользнула из покоев, не потревожив Триэра и Кристию, а Эду шепнув тихим ветром, чтобы он ждал и ничего не предпринимал. Тот не задавал вопросов. Добежав до ближайшей Точки, скрытой среди кустов каори, я переместилась к замку, возвышающемуся над Ущельем воплощением моей фантазии и силы.
        - Вот это да... - Рик уже не спал, задрав голову, чтобы увидеть шпиль Алого Призрака, но тот исчезал в тумане, не позволяя оценить свою высоту.
        Твари на вратах почуяли человека и изогнулись, выступая из камня и медленно извиваясь. Каждый лист и виток орнамента вскипел, в черном камне загорелись багровые прожилки, вспыхивая и разбегаясь в разные стороны. Огромный провал двери чернел, словно недовольный рот или пустая глазница, которая вот-вот покажет око злого демона. Башни-иглы устремились вверх, желая пронзить сэйферов, которые не боялись летать здесь в бессильной ярости.
        - Ра, - обрадовался бродяга, ежась в рваной куртке. - Что происходит? Это Игла?
        - Нет, это мой замок, - я не показала удовольствия от такого сравнения, хотя человек понятия не имел, о чем говорил. - Алый Призрак.
        В ответ крепость вспыхнула пламенем, скрытым в угольно-черном камне, по черному телу замка пробежали огненные струйки, спрятанные внутри, - он приветствовал своего хозяина. Коварные искры заключенного яростного огня, давшие имя творению, взорвались, а туман жадно глотал их сияние, подбираясь ближе, выныривая из обрыва пухлой змеей.
        - Красивое чудовище... - хмыкнул мужчина. - Не буду даже спрашивать, можно ли войти. Мне кажется, что тут не любят незваных гостей.
        Эйлос усмехнулся, доставая меч, потом из тени ворот вышел Тарен и подошел к нам. Рик уставился на его живот, потом на мою рубашку, на которой не было и следа прошедшей битвы с Охотником за людьми, но ничего не сказал.
        - Мне кто-нибудь скажет, что происходит? - подозрительно посмотрел на меня бродяга. - Ты все-таки решила принести меня в жертву? Даже выспаться не дали...
        - Я оставлю тебя в замке, - ответила я.
        - Зачем? - эта его способность задавать массу ненужных вопросов меня раздражала.
        - Нет времени объяснять, - отмела его еще не родившиеся слова я. - Просто подчинись.
        - Я не люблю подчиняться, - усмехнулся он, и искры из его глаз перепрыгивали в мои. - Даже такой властной женщине, как ты, Ра. Этот приказной тон тебе, кстати, совсем не подходит. Ты когда-нибудь разговариваешь иначе?
        - Иначе? - не поняла я.
        - Нежно. Без ощущения статуса лучшей, - он снова потрогал изорванную куртку и огорчился, глядя на нее. - Ты когда-нибудь просишь?
        - Я ни у кого ничего не прошу, человек, - ответила я, сжимая ладони и накапливая силу. - Если мне что-то нужно, я это беру. Если я считаю что-то необходимым, я это делаю. Если я не могу этого сделать немедленно, я жду и делаю это чуть позже.
        - Твой замок многое говорит о тебе. Это огонь - и камень... Наверное, вы сами строите свои замки... - его взгляд переместился на Алого Призрака. - Ты...
        Не знаю, что он хотел сказать, потому что я обездвижила его ловким ударом, лишив сознания, но вместо того, чтобы начать плести защитный кокон, села и посмотрела на бушующий вблизи человека Алый Призрак. Сдержанные, чистые линии замка ласкали взор. Цитадель, которая не должна была терпеть в себе присутствие чужака. Внезапно я снова ощутила, что самый очевидный вывод не является самым правильным: мною двигали опасения и страх неудачи, а ведь нет ничего более достойного, чем погибнуть, претворяя в жизнь тяжелый план. Я испугалась возможности потерять Тарена, но братья были рождены для битвы, как и я, мой испуг для них - оскорбление.
        Замок не хотел принимать человека-гостя, каждый его изгиб протестовал, он звучал и просил меня оставить его коридоры неоскверненными. Даже если на меня нападет легион Детей Лезвия, я постараюсь победить их, а не скрывать пришельца внутри.
        - Ра? - прервал мои размышления Тарен.
        - Перенесите его обратно, - приказала я. - Магический провал еще не затянулся полностью, это будет просто. Я скоро вернусь.
        Брат прикоснулся ко мне, нежно провел рукой по щеке.
        - Тебе трудно сейчас, - голос Тарена был непривычно мягок.
        Я рассеянно кивнула, проследив взглядом, как две высокие фигуры, покрытые черными плащами, держат человека, а затем растворяются, перемещаясь обратно в трактир Тарин.
        Каждый шаг взлетал вверх искаженным отзвуком, когда я шла вверх по лестнице, стремясь в комнату Искупления. Но зэн не вышла мне навстречу. Зеркало осталось пустым. Я подошла к стене, и сняла с нее короткий меч, которым никогда не пользовалась, потом повесила обратно - оружие даройо не подходило человеку. Однако я не могла отправить Рика в сумасшедший поход безоружным словно раба или животное. Впрочем, даже у животных есть когти, а бродяга оставался совсем беззащитным.
        В подвале нашлась старая секира, которую принес один из людей, на которых я тренировала искусство нанесения фигурных ран. Вспомнив о нем, моряке из Шойары, я почему-то ощутила сожаление, ведь ни одно из его слов не осталось в памяти, только крик. Секиру я отбросила в угол, не удовлетворенная ни ее видом, ни весом. Крючья, цепи... Ничего из того, что было бы мне необходимо. Набор инструментов, которые я забрала у Тейза, с лихвой заменял весь этот арсенал, но я не торопилась оставить мешочек здесь. Я была уверена, что испробовать его содержимое нужно на непокорных Лордах Лжи, если они будут отрицать вину.
        "Когда-нибудь..." Покинув подвал, я прошла через главный зал, ощутив непокорное дыхание стены пламени, и нашла маленькую дверь, спрятанную в черном монолите замка. "Когда-нибудь тебе захочется совершить подвиг, который..." Оружейная комната, где хранилась коллекция отца. Тагот любил оружие, которое делали люди - не серийное, выдаваемое воякам из ополчения, а то, которое производили в единичном экземпляре, в которое вкладывали долгие дни труда, с хорошей сталью и инкрустированной рукоятью. Он говорил, что кузнецы-даройо вкладывают в сталь дух войны и хвалу Смерти, а люди - свою мечту; что ей невозможно воевать, но приятно видеть воплощенное стремление к совершенству, которого им никогда не достигнуть. Мой отец собирал оружие побежденных врагов, оно напоминало ему о былых победах, а теперь коллекции придется послужить мне. "Тебе захочется совершить подвиг, который до тебя никто не совершал, и ты..." Когда он отправился к Серой Леди, его замок был уничтожен, - грандиозное сооружение, Сердце Демона, взлетело на воздух, но коллекцию оружия я отыскала и поместила сюда. Никто не знает, что именно
случилось с Таготом после того, как он покинул Ущелье. И я не знаю.
        "...и ты должна его совершить. Даже если это покажется невозможным". Так он сказал, когда вырезал шрамы на моих руках, завершая Обучение. "Неважно, выступаешь ли ты против всех или против одного. Важно, поступаешь ли ты при этом в соответствии с Заповедями". Я начала выбирать меч, взвешивая его в руке и совершая пробные выпады. У каждого из них было имя, каждый претендовал на нечто большее, чем просто быть куском стали. "Когда ты находишься на пороге подвига, все может обернуться против тебя, и хорошо, если будет так. Никто не достоин доверия большего, чем того требует необходимость". Некоторые оказались чересчур изящными, другие - тяжеловесными и неудобными, но каждый был по-своему красив; рукояти - от сплошных, инкрустированных белым янтарем, украшенных серебряными узорами, до вырезанных в виде злых драконов, свившихся в схватке. "Когда-нибудь..."
        Я выбрала меч, который показался мне подходящим. Не броский, но выполненный в соответствии с теми требованиями, которые я предъявляла к оружию. Поклонившись, я закрыла дверцу и поспешила прочь из Алого Призрака. Прошло не так много времени, не больше получаса, но даже с братьями оставлять непоседливого бродягу мне не хотелось. "Дитя Лезвия может достичь всего, не нуждаясь в помощи. Наш путь - путь в одиночестве". Когда Тагот резал мои руки, обвивая их раной-змеей, я узнала, что такое настоящая боль, но гордость не позволила издать ни звука. Он действительно был лучшим, Адептом Детей Лезвия, и, наверное, именно поэтому во мне не нашлось достаточного уважения к Сэтру. Алый Призрак исчез позади, и Точка перенесла меня в лес около трактира Тарин.
        - Выступаем немедленно, - я больше не собиралась ждать и поднялась в покои, где должен был оставаться Рик под охраной братьев.
        Эд покинул пост, начав утреннюю тренировку. Кристия и Триэр тут же появились из дверей своих комнат, оставив постели, и отправились в конюшню, чтобы подготовить лошадей к предстоящему походу. Человек уже очнулся и выглядел очень недовольным.
        - Это для тебя, - я протянула ему меч в ножнах и отпустила братьев, которые тут же скрылись из виду.
        Рик никак не мог привыкнуть к тому, что они появляются и исчезают, как тени.
        - Клянусь задницей Дэра! - начал бродяга, рассматривая оружие. - Не думаю, что во сне можно получить шишку, поэтому я предполагаю, что Алый Призрак не был сном. Хороший меч.
        - Мы выезжаем в Иглу сейчас же, поэтому поторопись.
        - А поесть я могу? Или у вас в традициях ездить натощак? - поинтересовался Рик, пристегивая ножны и вкладывая в них меч.
        - Именно.
        Щетина у мужчины отросла еще сильнее, чем раньше, и он потрогал колючий подбородок, неодобрительно хмыкнув при этом. Раньше его усы и бородка наверняка имели выхоленный, хоть и слегка запущенный вид, но он уже давно не занимался ими, бросив это, судя по всему, еще до моего визита в "Пьяную волчицу". Выглядел он далеко не лучшим образом - взлохмаченные волосы, заспанные глаза, рваная куртка на голое тело, вздувшиеся от ожогов листьями леока руки. Впервые мне стало интересно, кем он был в своем мире, в мире людей, как оказался в трактире и что делал вместе с Аламаром.
        - Тебе нужна одежда, - я быстро стала соображать, где можно достать необходимое, и позвала Тарин, в закромах которой находились целые сундуки разнообразного барахла. - И еще кое-что...
        Я взяла его распухшие руки в ладони и, проводя по каждому пальцу, вылечила его. Опухоль спала сразу же, оставив только легкое жжение, а Рик вытаращился на меня, словно увидел десяток страшных чудовищ сразу.
        - Вы можете лечить!
        - Конечно, мы можем лечить, - пожала плечами я, не понимая его удивления. - Это входит в Обучение.
        - Считается, что вы можете только убивать. Убивать, разрушать, насиловать и грабить, - добавил он, немного подумав.
        - Если рассматривать все кланы, то это нам присуще, - согласилась я.
        Тарин пугливо постучала в дверь, и я объяснила, что от нее требуется. Рик пошел за мной в кладовую Леди Лжи, не переставая почесывать заросшие щеки, а перед раскрытыми сундуками, наполненными одеждой и дорогими тканями, встал в недоумении. Расшитые золотом камзолы, чьи-то платья и алый шелк были с гадливостью отброшены сразу, туда же отправились темно-зеленые плотные штаны, пояс из змеиной кожи и множество других нарядов - все это не удовлетворяло вкус человека. Мне хотелось поторопить его, но, строго говоря, глядя на предложенные вещи, я сама поступила бы так же. Наконец он нашел себе темную то ли тунику, то ли рубаху, крепкий пояс, новые башмаки, крепкие и тяжелые, и на этом остановился.
        - Куртка, - напомнила я, но он только сжал губы.
        - Я останусь в этой.
        - Я не могу допустить, чтобы мой спутник выглядел, словно нищий, - жестко проговорила я, сложив руки на груди. - Это невозможно.
        - Она приносит мне удачу, и я ее не сниму, - заупрямился Рик, снова темнея лицом и угрюмо уставившись на рукоять меча. - Вот это действительно невозможно. Почему вы так заботитесь об одежде?
        - Смерть будет идти с нами в этом походе, - неохотно сказала я. - Чтобы достойно предстать перед Серой Леди, нужно позаботиться о внешнем виде. Противник будет презирать тебя, если увидит в лохмотьях. Поэтому мне придется применить силу...
        - Не сомневаюсь, что у тебя получится... Ты можешь ее починить?... - внезапно спросил бродяга. - Мне показалось, что вы можете почти все... Я был бы тебе благодарен, Ра.
        Дети Лезвия умеют многое, в этом он был прав. Мы умеем и делать доспехи, и чинить одежду, и шить крепкие кожаные наручи, потому что любое умение позволяет достигнуть большего, расширить свой мир и увидеть более полную его картину. Если ты способен обеспечить себя всем, чем угодно, ты независим. А даройо прежде всего стремились к тому, чтобы не нуждаться в чужой помощи, чтобы быть самоценной единицей, смертельным оружием, для которого не нужно создавать условий. Тот, кто не мог о себе позаботиться, покрывал себя позором, потому что был слаб и зависим.
        Магия позволяет разрушать и созидать, у нее есть две стороны, как у всего, существующего в мире. Жизнь и смерть - две постоянно двигающиеся волны, два конца боевого шеста, и тот, кто не способен творить, не может в полной мере и овладеть искусством убийства. Гармония мира нарушилась бы, если б даройо бессмысленно растрачивали силы, вырезая города людей. Именно поэтому предположение Рика о войне показалось мне глупым. Я могла убить, но могла и вылечить, могла разрушить, но при необходимости могла воссоздать. Знание болевых точек и анатомии использовалось для мгновенного расчленения или обезвреживания, но в нужный момент могло применяться и для лечения. Тот, кто не постиг смысла постоянного движения волн, не мог продвинуться далеко по Пути. Исправить куртку Рика не составляло для меня большого труда, но требовало применения магии, а я этого не любила, стремясь к тому, чтоб мой Путь оставался тропой стали, а не колдовства.
        Медленно разглаживая складки, прикладывая почти оторванный кусок на место и шепча названия символов Алфавита, я исправила положение - куртка вновь стала целой. Честно говоря, я бы предпочла, чтобы человек надел доспехи, но с другой стороны, никакие доспехи его не спасут, ведь даройо используют малейшую лазейку, а тяжелое железо будет только тормозить движение, утомляя лошадь лишним весом. Дверь открылась, и Рик посмотрел на кожу в моих руках, не находя следов разрыва.
        - Клянусь Бригитт! У тебя получилось... - он выхватил куртку и с удовольствием ее надел. - Я твой должник, Ра. Эта вещь очень мне дорога.
        - Нам пора выходить, - я отвернулась, зашагав по деревянному коридору.
        Спустя несколько минут мы покинули трактир Тарин.
        ***
        Буря пришла с гор как раз тогда, когда мы подъехали к Драконьему мосту, выгнувшемуся дугой над ревущими водами Траэрна; ее называют Ох'анна, Властная Рука. Мост походил на хребет отощавшего дракона, такой же острый и неровный, будто желающий проколоть нависшие облака и заставить их быстрее разрешиться надоевшим дождем. Вода была везде - падающая полотном с небес, она сливалась с волнами, и невозможно было понять, где берег, где река, а где хмурое небо, изливающее свое неудовольствие серыми потоками слез. Ветер прижимал нас к земле сильными ладонями, затрудняя путь, лошади месили грязь и упрямо шли вперед. У них не было выбора, как не было его и у меня, твердо решившей совершить свой подвиг. Пепел вцепился в плечо, вращая красными глазами, но боевых соколов тренировали на славу - он остался бы со мной, даже если бы пришлось прыгать в пламя. Иначе грош ему цена.
        Звук льющейся воды успокаивает меня. Я люблю ветер, его неистовство и ярость, грохот дождя, в котором легко скрыться. Он поет мощную песнь, песнь силы и неукротимости, в которой звучит гордость за свою свободу, и иногда я выходила в Ох'анну обнаженной, чтобы почувствовать вкус бури. Танец с дождем и налетающими вихрями, которые нужно опередить, чтобы не сорваться в бездну. Триэр и Кристия защитили свою одежду от воды легкой магией, Эд постоянно исчезал спереди, а Рик мок, не переставая поругиваться. Сначала я хотела, чтобы он продолжал путь в молчании, но даже если он не разговаривал, его движение было слышно любому даройо, находящемуся неподалеку, как бы человек ни старался. Мне нравился дождь, и я не считала нужным тратить силы на защиту от воды.
        - Настало время отпускать лошадей, - сказала я и спрыгнула на землю, выбирая удобные места для того, чтобы поставить ногу.
        - Ах ты... - выругался Рик, оказавшись по колено в грязи. - Я ничего не вижу! Тут темно, как в заднице у Дэра! А может, и еще хуже.
        Я хлопнула лошадь по крупу, заставляя ее вернуться к трактиру. Кристия и Триэр последовали моему примеру, и тут я почувствовала что-то не то. Мокрый Драконий мост сквозь завесу дождя виднелся узким серпом с усыпанными агатами перилами, внизу ревел Траэрн, и противоположного берега нельзя было разглядеть - только огни расплывались в пелене тумана и ливня. Камни на искусной решетке, намертво приделанной к конструкции моста, делали хребет черным, словно застывшая смола, пупырчатым, неровным. Сам мост очень узок, но перила поднимались вверх, как стены, рисуя силуэт шипастого зверя. Ветер взвыл, заставляя пригибаться к земле. Нужно было входить в узкий канал по одному, так уж устроен мост. Именно сейчас, не откладывая на другой день или более удобный момент. Теперь моя уверенность окрепла - там кто-то ждал.
        Никто из моих спутников ничего не чувствовал. Боевой сокол молчал. Даже Триэр, самый меткий лучник Ущелья, который слышал тихую поступь за много сотен шагов, перестраивая слух, ничего не подозревал, ожидая приказаний, но я ощущала угрозу, звук, который не вписывался в неистовство бури. Кто-то дожидался, когда мы приблизимся к Драконьему мосту, и не собирался показываться.
        - Ветер усиливается, - передала мне Кристия, не раскрывая рта, языком своего тела. - Будет тяжело перейти через мост.
        Триэр подошел и склонился к моему уху, чтобы были слышны слова:
        - Ты можешь оставить человека с нами. Я даю слово, что с ним ничего не произойдет, и ты знаешь, что так будет.
        - Нет, - я качнула головой, потрогав рукояти серпов и не переставая вслушиваться в странное предчувствие.
        Направление ветра изменилось, его порыв плетью хлестнул по лицу.
        - Ты не доверяешь нам?
        - В этом нет необходимости. Я должна охранять его, не вы, - отмахнулась я.
        Черный Лучник только сильнее закутался в плащ, отметив мое невольное движение к оружию, но больше спрашивать не осмелился. Рик уже перебрался через самые большие лужи и встал рядом, желая узнать, к какому дьяволу мы отправимся теперь, Эда не было видно. Ох'анна набирала силу, и я поняла, что если мы не переправимся через Реку Черной Крови немедленно, придется ждать окончания бури, а я не желала медлить. Мы и без того продвигались неспешно, оповещая о себе всю округу.
        Чувство опасности все усиливалось, обострялось.
        - Оставайтесь здесь, - приказала я, и Рик сразу взялся за меч, хотя мой голос ничего не выражал.
        Я шагнула в дождь, оставляя их за собой, и Кристия с Триэром сразу же заняли позицию, чтобы наилучшим образом защитить Рика. Но его сохранность меня сейчас не беспокоила - опасность ждала впереди, притаилась и звучала легким диссонансом. Ох'анна мешала и помогала одновременно, позволяя прятаться в потоках дождя, в бьющихся в агонии ветвях каори и грохоте реки. Драконий мост в стремительных струях, падающих с неба, выглядел брошенным, но еще не сдавшимся гордым зверем. Лес подступал к самому мосту, поэтому мне легко было подкрасться, чтобы опознать опасность, но, хотя я так и не поняла, в чем дело, что-то во тьме пошевелилось, видя мое приближение. Хорошее место для засады. Особенно если применить соответствующие заклятья.
        - Заклятья! - поняла я, и в этот миг нечто неопознанное сорвалось...
        Я так долго пренебрегала магией, что не подумала для начала проверить мост, использовав данную нам Серыми Богами силу. Тот факт, что простое внутреннее чутье подсказало о подвохе, меня кратковременно порадовал, но у моста уже зажужжали Стальные Осы. Сотни тонких стальных игл, вылетающих со скоростью хорошего арбалетного болта и пронзающих все, что стоит на их пути. Смертоносный рой. Вокруг. Везде. Пепел закричал, но его судьба была предрешена - мгновенная гибель. Осы еще не успели долететь до меня, как на мосту появились стрелки, помогающие им стрелами.
        - Она одна! - с досадой воскликнул М'Сад, спуская тетиву.
        Я нырнула за ствол дерева, молниеносно извлекая серпы. Первая линия Стальных Ос врезалась в дерево и застряла в нем, но это заклятье великой мощи - иглы не слепо пронзают то, на что нацелены, они ищут жертву, отделяя ее от простых предметов. Тонкие убийцы, которых сложно избежать.
        Я закричала, приказывая Триэру и Кристии убираться, но Осы не полетят к ним, пока не прикончат меня. "Пятеро", - сказала я про себя, отрешившись от любых других мыслей и плотнее прижавшись спиной к дереву, чтобы защитить хотя бы часть тела.
        Осы впивались в плечи, но я позволяла им это, терпя боль и закрутив серпы в безумном вихре, останавливающем и ломающем остальные иглы. Рой был велик. Но страха не осталось, только дыхание Вечности, в котором звенели и горели следы стальных убийц; я смотрела со стороны на то, как тренированное тело выполняет привычные приемы, все увеличивая темп, слушая музыку битвы. Мне удавалось защитить голову и туловище, не позволяя задеть жизненно необходимые органы. Пришпиленная к дереву, будто бабочка в коллекциях аристократов Беара. Кто-то закричал - Триэр попал даройо на мосту в голову, он отлично видел во тьме. М'Сад приближался.
        "Четверо" - проговорила я, чувствуя, как тонкие иглы прокалывают ноги, вонзаясь в дерево за ними и застревая в древесине.
        Серпы мелькали передо мной, ломая зловещие шипы. Я вошла в ритм, звуча вместе с ними, и скоро скорость перестала восприниматься - важно было менять направление, почувствовать, как они поворачиваются, атакуя. Обломки сыпались в разные стороны стальными брызгами, и это было красиво. Я старалась нарисовать идеальный круг. Кровь текла по телу, сливалась со струями дождя и впитывалась в землю у корней каори. Ярость чертила движения моими руками резко и угловато.
        - Ра, ты не дойдешь до Иглы. Никто из вас не дойдет, - сказал М'Сад, глядя, как я добиваю последних Ос.
        Суховатый старик, который задаст жару любому молодому воину и недавно заслужил Око Смерти. Глаза его насмешливо осмотрели пришпиленные к дереву ноги, окруженные идеальным полукругом из стальных обломков, потом он метнул кинжал, один, еще один... Напрасно. Я рассмеялась и отбила их.
        - Твои кинжалы - просто оскорбление.
        "Четверо" - произнесла я про себя, оказавшись среди них и запомнив их лица. Они должны были умереть.
        Двое вышли из игры сразу и рухнули, зажимая окаменевшие животы - в каждом из них торчал серп. Если не успеть совсем немного - это все-таки не успеть, владеть тай-су не значит быть неуязвимым. Их внутренности мокли под дождем, а последние крики возносились к небу. Женщина с узким лицом и огненными глазами посылала в меня стрелы, М'Сад же отвернулся и вдруг побежал вглубь леса, прочь от меня.
        - Человек.
        Я дернулась, но иглы держали крепко, ломаясь в теле.
        - Клянусь Таготом...
        Стальные Осы не отпускали, прижимая к дереву, но я не чувствовала боли, рванувшись за хитрым стариком, который хотел убить Рика. Ударило еще одно запоздалое заклятье, обжигая кислотным дыханием, но я успела отпрыгнуть. Кровь... Один из тех, в кого я попала, пытался выстрелить из арбалета, сжимая его слабеющими пальцами, я перевернулась в воздухе и в прыжке вырвала серп, затем перерезала ему горло. Мой танец. Танец дождя и смерти. Река ревела, как демон, вгрызаясь в берега, а Смерть улыбалась, глядя на меня, свое любимое дитя. Кровь... Метнув кинжал М'Сада в лоб другому даройо, корчащемуся в грязи, я помчалась по следам старика, несущегося быстрее испуганной лани.
        "Два. Два. Два", - билось в голове, когда я бежала за ним, обрывая ветви кустов.
        Слишком медленно. Ноги отказывались служить мне так, как сейчас требовалось.
        - Сдаешь, Ра... - хохотнул М'Сад, перепрыгивая ручей и снова исчезая в кустах.
        - Трус, - ответила я, приноравливаясь к повреждениям.
        Ох'анна разошлась, мешала бежать потоками воды и ударами ветра. Свист и грохот, хлюпанье и грязь...
        - Еще встретимся, - М'Сад выбежал на дорогу, и я увидела Кристию, сражающуюся с огненноглазой женщиной, которая пыталась вызвать духов грозы.
        Он высоко подпрыгнул, отыскивая взглядом Рика, и Триэр встретил его стрелами, но Ох'анна и вихрь мешали лучнику попасть в цель. Серое и вспышки смешались в одно неразличимое полотно, которое еще больше размазывал дождь. Я уже знала, где человек - справа, в кустах, под защитой Триэра и Эда, и М'Сад тоже это знал. Капли крови стекали по моим израненным ногам в воду, и лужи расцветали красными цветами.
        - Хаста! - дико крикнул старик и сиганул в сторону ближайшей Точки, находящейся у моста.
        - Сдохни! - ответила я, вычертив в воздухе символ "Кровь" и направив на него палец, с которого сорвался пламенный заряд.
        Ему удалось скрыться, но заклятье его задело, в этом я не сомневалась. М'Сад исчез, и, обернувшись, я увидела то, чего увидеть совсем не ожидала.
        - Тагот!
        Проклятый старик! Кристия рубила незадачливую даройо, словно мясную тушу, орудуя красными топорами. А над кустами, где спрятался человек, мерцал туман, втягивал в себя веточки, листья, небольшие камни и начинал принимать более четкую форму. М'Сад был неплохим магом, и теперь я смогла это оценить. Серые Боги создавали Ущелье как свою игрушку, все здесь дышало колдовством, каждая дрянная трава обладала подобием восприятия, поэтому и источала яд, опасный для людей. Влив немного своей магии, даройо могли трансформировать природу Ущелья, создавать монстров или устраивать изысканные ловушки. Они легко могли быть обнаружены, поэтому никто не использовал их как средство для убийства, но фантазия старика меня даже восхитила - почему бы и не опробовать то, что никто не делал? Последний сюприз. И этот сюрприз сейчас пожирал участок леса, пытаясь затянуть внутрь и Рика, размахивающего мечом, и Черного Лучника, старающегося выставить заградительное заклятье, и Эда, который успел отпрыгнуть прочь, но все же находился слишком близко к плотным змеящимся жгутам. Существо, ворочающееся в тумане, разинуло плохо
распознаваемый рот и начало втягивать в себя близлежащие предметы, чтобы стать сильнее.
        - Закрой ее! - завопила Кристия, отворачиваясь от тела женщины.
        Слабое сияние заклятья огненноволосой еще окружало труп. Хозяйка Алого леса вытерла лоб, откидывая пряди.
        - Рааааа! - завопил Рик, торкая мечом во все приближающуюся пасть.
        Ненавижу магов. Они не умеют вести честный бой, все их мысли испорчены властью колдовства. Я выдернула одну иглу, стиснув зубы и говоря первую строчку закрывающего заклятья. Ненавижу трусов, которые выжидают, пока ты ослабеешь, а не совершенствуют себя, чтобы вступить в бой. Я вытащила вторую иглу, скрестив ее с первой и продолжая говорить. Несколько деревьев вырвало с корнем и втащило в пасть, Ох'анна рычала и билась, словно плененный дракон, мешая видеть и слышать. Ненавижу тех, кто не исполняет Заповеди и нарушает традиции, от которых идет наша сила. Они выгрызают себя изнутри.
        - Ра! - снова закричал человек, которого удерживали Триэр и Эд, укрепляющие свое положение с помощью магии и тай-су. Воистину мертвая хватка.
        Я достала из тела третью Стальную Осу, сжала их в пучок и завершила закрывающее заклятье. Кровь должна была усилить действие, сталь - придать жесткость. М'Сад импровизировал, но я тоже любила познавать новое. Жгуты расплелись, оставив бьющий в лицо ливень и грохот Траэрна. Мое чутье меня не подвело.
        - Задница Дэра!... - выдохнул человек, свалившись вниз прямо на двух даройо.
        Кристия уже стояла рядом, сверкая глазами. Она была рассержена, потому что вызов происходил не по правилам, оскорблена и напряжена.
        - Благодарю тебя, Ра, - вой ветра заглушал голос Триэра, а Эд только склонил голову, показывая, что теперь вдвойне у меня в долгу. Русые волосы юноши топорщились, словно старое сено.
        - Ра... - Рик поднялся и уставился на мои ноги, проткнутые несколькими десятками игл, торчащих в разные стороны. - Да тебе же нужен лекарь!...
        Мне некогда было объяснять - нужно было быстрее перейти Драконий мост, пока кто-нибудь еще не захотел помешать нам. Завтра будет поздно. Уже через несколько минут может быть поздно. И я побежала, давая знак следовать за мной, пригибаясь от жгучего ветра и стараясь отключиться от боли в ногах. Мышцы плохо повиновались, истерзанные Стальными Осами, но думать об этом было нельзя. Раз, два, раз, два, шаг за шагом к дуге Драконьего моста. М'саду удалось скрыться. Мой сокол был убит. Список долгов, не отданных мне, рос.
        - Она бежит с иглами в ногах! - изумился сзади Рик.
        - Заткнись, - не выдержал Триэр, и я перестала их слышать.
        Только вперед. И как можно быстрее, чтобы не угодить в другую засаду. Я была похожа на куклу для проклятий, в которую вонзают булавки, и это меня веселило. Азарт боя еще не прошел. "Воины смеются, целуя воздух битвы, обнимая мечи со страстью во взгляде..." Кажется, Песнь Огня. Кристия бежала рядом, мокрая и суровая, вышедшая на след охотница Ки-рра-Дис; ее заклятье прекратило действовать, но вода, стекающая по лицу, заползающая за шиворот, насквозь промочившая одежду, женщину не отвлекала. Рика я подождала и отправила перед собой, заодно лишив зрелища кровавых ног. Одежда снова была испорчена. Триэр не отпускал лук, пронзая взглядом бушующий воздух, пропитанный жестоким ветром и неистовым дождем, но пока никто не появился.
        - Эд, стой у Точки, - бросила я, не собираясь подставлять докучливому М'Саду спину.
        Этот изворотливый старик вполне мог появиться и сотворить еще пару неприятных заклятий. Ядовитая для человека вода омывала Рика с ног до головы, и я порадовалась, что перед тем, как мы вышли из трактира Тарин, я обновила защитные чары. Он не жаловался и не ругался, стараясь двигаться так быстро, как только мог, хотя видно было, что он устал. Грязь покрывала его тело, одежду, да и я выглядела не лучше. Говоря по правде, мы все были похожи на группу оборванцев, если бы не оружие. Иглы впивались все глубже, яд распространялся по телу.
        Первым ступила на тонкий мост Кристия, готовая к любой атаке, настороженная, собранная. Она будто прилипла к земле, расставив ноги, и никакая буря не могла ей помешать. На мосту ветер был так силен, что припечатывал своим дыханием к перилам, оставляя на спине отметины от агатов, сразу же втыкающихся в кожу. Драконий мост сделан не для того, чтобы использовать его для обычных передвижений, это дипломатическая дорога, дорога паломничества, которая используется лишь в особых случаях, обозначенных обычаями, и мой случай как раз был таким. Дальше пошел Триэр, затем Рик, я, а замкнул цепочку Эд, не перестающий оглядываться на Точку.
        - Я увидел преисподнюю, - сказал бродяга, вцепившись пальцами в решетку по бокам тропы-моста, через которую был виден Траэрн, похожий на кипящий котел с кровью демонов.
        Ветер унес слова, швырнув человека в другую сторону, но я его удержала. Иглы вонзились глубже... На заросшем щетиной лице отразилась смесь беспокойства и любопытства, а потом он пошел дальше, держась за решетку изо всех сил. Дождь нещадно обливал нас ведрами холодной воды, колючей и неприятной. Чем больше препятствий, тем желаннее победа. Эд выдернул несколько игл, и я была ему благодарна - мне не хотелось тратить время, а сделать это было необходимо. Мы двигались по Драконьему мосту, и он длился, длился, длился почти бесконечно... Пока не стал виден берег.
        - Ра! - вскрикнула Кристия, и я подняла голову, вовремя отпрыгнув и прикрыв собой Рика.
        Триэр натянул тетиву - и начал пускать вверх свои знаменитые стрелы, не знающие промаха, но буря мешала. Надо мной клацнули зубы, я воткнула серп наугад, ориентируясь по звуку. Тварь взвыла.
        - Дрянь! - выругался Эд. - Они вызвали ринков!
        На мосту негде маневрировать. Можно либо идти вперед, либо назад, либо отклоняться чуть вбок, что вряд ли поможет увернуться от нападения верткой твари, обозревающей тебя сверху. Ринки летали парами - самец и самка. Кожистые крылья, небольшое сильное тело - и исключительно острые зубы и когти. Им тяжело летать в бурю, но они умеют подхватывать нужные воздушные потоки, быстро реагируют и чрезвычайно опасны, особенно учитывая наше незавидное положение. Боевая порода, очень редкая в Ущелье. Их осталось несколько десятков пар, но кто-то не пожалел денег.
        - Задница... - чья задница имелась в виду, Рик не договорил, увидев прямо перед собой пикирующего ринка и ткнув в него мечом.
        Зверь увернулся, замотав здоровенной головой и захлопав крыльями, и Кристия прыгнула ему на спину, врубаясь в плоть твари топорами. Я не стала тратить время зря - и добавила ринку, воткнув по серпу в каждый глаз. Все происходило стремительно и неизбежно. Летающее чудовище кубарем свалилось вниз, упав прямо на меня и Рика, и я едва не взвыла, когда туша вогнала иглы в мою плоть. Вонючее тело извивалось и пыталось разорвать меня, но я собрала остатки сил, спасая тело от повреждений. "Тяжела, как камень, судьба героя...". Человеку приходилось еще хуже, но ринк не мог достать его в своей агонии.
        - Уберите его! - закричала Кристия, работая топорами, как мясник, и освобождая меня от гнета тела ринка, который наконец-то издох.
        Триэр и Эд разбирались со вторым, пикирующим и издающим дикий рев тоски по убитой самке, в то время, как я выползала из-под трупа первой твари. Кое-где ринку удалось меня задеть, а ноги превратились в месиво, истыканное иглами, которые распространяли проклятый яд. Я помогла Рику выбраться, и подтолкнула его к берегу, ожидая еще нападения. Кристия превратила тело твари в груду мяса, орудуя так ловко и стремительно, что мне было приятно на это смотреть. Жаль, не было братьев, но я хотела дать им отдохнуть, поэтому они не увидели замечательное зрелище. Второй ринк разогнался, споря со смертью, но не долетел, завершая очередной бросок, и рухнул в бурлящий Траэрн, изрешеченный стрелами Триэра.
        - Быстрее! - крикнула я, стискивая зубы от боли.
        Рик хотел мне помочь, но я только толкнула его перед собой, направляя к берегу. Скоро мы покинули тонкую линию Драконьего моста, перейдя на землю Чарующих, и упали на хлюпающий мох, в мокрую листву под завыванье Ох'анны. Человек сел рядом, и я тут же выпрямилась, начав извлекать из тела торчащие иглы - с этим больше нельзя было ждать - и складывая их в кучу, а затем распорола штаны, отдирая их от тела, и стала доставать оставшиеся. Ветер рычал и изнемогал, ломая ветви деревьев, заставляя лес в ужасе стонать. Струи дождя были так сильны, что били по пальцам, мешали, и только зрение Детей Лезвия помогало в такой буре. Рик отвернулся - то ли из стыдливости, то ли оттого, что человеку не перенести подобного зрелища, а остальные занялись своими ранами, которых тоже хватало в избытке. Я испытывала досаду на себя за то, что не была достаточно внимательна и умна, чтобы проверить мост магией. Исколотые, изорванные ноги являлись закономерным наказанием за беспечность. Больше это не повторится.
        - Я могу быть полезен? - Эд подошел, осторожно поклонившись, и я кивнула, повернувшись спиной и позволив ему достать те стальные шипы, до которых было не дотянуться мне.
        Его пальцы осторожно находили ядовитые орудия, и вскоре во мне не осталось чужой стали.
        Скинув разодранную рубашку, я осталась в темном белье, не желая обременять себя лохмотьями. Дети Лезвия легко переносят и холод, и жару, наше тело приспосабливается, и перемена погоды не доставляет неудобств. Рик повернулся, и теперь смотрел на мои шрамы, обвивающие руки белыми змеями, на черные крылья на лопатках и ноги, которые сочились кровью.
        - Ра... - начал он, но потом замолчал.
        Эд отошел прочь, а я слушала, что происходил вокруг, не замечая пока ничего подозрительного.
        - Здесь рядом есть дом, - позвала Кристия. - Думаю, нам стоит некоторое время переждать там. Очередная изба Чарующих, чтобы не потеть при переходе домой, - презрение открыто читалось в голосе.
        Я кивнула, принимая предложение, и через некоторое время шум Ох'анны остался за стенами очередного трактира, только в этот раз пустующего. Просто перевалочный пункт, в котором было все, что нужно, для отдыха и даже некоторого рода развлечений, так любимых Чарующими.
        - Тебе нужно перевязать раны, - Рик подошел ко мне. - И не пытайся отправить меня к Дэру, я все равно туда не собираюсь.
        - Упрямый человек, - усмехнулась я. - У меня есть дела.
        Он был довольно высок, от него пахло мокрой одеждой и человеческим потом. Заляпанная грязью одежда меня раздражала - корка уже начала подсыхать.
        - Кристия, Триэр, Эд, - проговорила я, встретившись с каждым одобрительным взглядом. - Наша битва была хороша.
        Они кивнули, не скрывая удовольствия от похвалы. Я приказала даройо находиться настороже и отправилась искать подходящее для отдыха места, зная, что Кристия, Триэр и Эд сами распределят время стражи.
        - Человек останется с тобой? - спросил взъерошенный Эд, хрустя костяшками пальцев.
        - Да, - сухо ответила я, и он сверкнул глазами, начиная раздеваться.
        Мне не было нужды разбираться в его мыслях - они лежали на поверхности. Я хмыкнула, но время для нахального юнца еще не наступило.
        - Ра, здесь есть бальзам, - заговорил Рик, низко и даже властно, увидев среди прочего барахла и разных снадобий какой-то пузырек. - Ты вся изрезана, я на это не могу просто так смотреть. Тебе ведь больно? Или вы не чувствуете боль?
        - Сними эти лохмотья, - не выдержала я, открывая дверь в очередную комнату и приходя к выводу, что лучше остаться здесь, свалив роскошные покрывала в углу, чем бродить по коридору, находя одно и то же.
        - Совсем? - переспросил он, развеселившись, а я в это время сбрасывала с постели перину и прочую дрянь.
        Мешочки с инструментами Тейза и лэром я положила рядом с собой.
        - Нет. Видеть твои мужские достоинства я не хочу, - ответила я, стаскивая сапоги и с облегчением вытягиваясь на кровати. - Мы чувствуем боль. Но она не может помешать двигаться к цели.
        Он сел рядом и протянул мне пузырек. Я приподнялась, встречая его взгляд, и снова вспомнила песню Ки-рра-дис. Вряд ли кто-то мог подумать, что когда-нибудь я буду глядеть на человека, от которого пахло подсыхающей грязью и потом, и чувствовать себя на своем месте. Ноги действительно выглядели ужасно, но меня это не беспокоило - главное, чтобы они быстрее заживали. Рик осматривал шрамы, оставшиеся после Обучения, и думал о чем-то, что я не могла понять; похоже, он переживал часть тех мук, что когда-то чувствовала я. Люди называют это состраданием.
        - Кто оставил на тебе эти следы? - поинтересовался он, поднимая лохматую бровь.
        - Отец.
        - Отец? - изумился мужчина, встал и начал стаскивать грязную одежду. - За что?
        - Это наш обычай. Тебе не понять, - я мотнула головой, смазывая ноги, и поежилась - раны немилосердно щипало. - Это словно знак, что я стала взрослой. Настоящим воином.
        - Вы демоны, все у вас не так, как должно быть, - искривился он.
        - Ты глуп и пытаешься мерить Детей Лезвия своими куцыми мерками. Мой отец - лучший из лучших, - рассердилась я. - И не тебе говорить о нем.
        Рик остался в набедренной повязке и решал, что делать дальше, ничуть не смущаясь. У него были красивые ноги, ровные и мускулистые, достойные любого даройо. Остальное нравилось мне меньше. Потом он сел на единственную в комнате кровать, где сидела и я, и задумался, глядя на сваленные в угол перину и одеяло...
        - А почему ты выбросила все это? Я так полагаю, приготовила для меня, - он встал и направился к надушенным простыням, но я не могла смотреть, как один из моих спутников валяется в испачканных похотливыми оргиями Чарующих покрывалах.
        - Нет, - грубо остановила его я. - Эти вещи прокляты.
        - Я покроюсь от них волдырями и умру? - опасливо полюбопытствовал бродяга, сложив руки на груди.
        - Вполне возможно, - хмыкнула я, повернувшись к нему спиной.
        Его пальцы коснулись кожи, и я удивилась, как нежно он может проводить некрасивыми ладонями по спине, втирая мазь. Человек вызывал доверие - безграничное доверие, которое согревало и отличалось от ликования после убийства и связи со Смертью. С ним хотелось разговаривать, хотелось купаться в изменчивых глазах, смотреть, как он улыбается. Бродяга обладал каким-то странным обаянием, перепады его настроения то подталкивали ударить его, а то усиливали желание защитить. Я поймала себя на мысли, что мне нравится исполнять новый долг, что мне нравится мой новый статус и доставляет удовольствие общаться с ним, как с равным, в то время как другие даройо отвергали людей, считая их никем, куклами для тренировок, рабами.
        - Ты пахнешь костром... - внезапно сказал он. - И на твоей спине знак демона.
        - Да, - согласилась я. - Я пахну костром.
        - Я тебе кое-чего не сказал, - признался он, откладывая пузырек. - Я знаю, кто может прочитать записку, которую ты мне показывала. Это Мэррит, старик-бродяга. Он верит в разные пророчества и скитается по всему миру, пытаясь успеть туда, где нужны его знания.
        Я перевернулась на другой бок и закрыла глаза, прислушиваясь к телу, стараясь залечить раны, направляя жизненные токи. Нахальный бродяга ухмыльнулся и тихо лег рядом, посетовав на то, что нет одеяла.
        - Не бойся, я не стану приставать к тебе, Ра. Я не самоубийца. Хотя ты очень привлекательная женщина, тебе говорили?
        Я усмехнулась, представив, что я сделала бы с ним, если бы он все-таки посмел, а потом свернулась клубочком на голой кровати и лежала, чувствуя спиной, как он дышит.
        ***
        Трагедия любого живого существа, сколь бы совершенно оно ни было и как бы далеко ни продвинулось по своему Пути, заключается в том, что оно всегда ищет что-то похожее на себя, чтобы суметь достигнуть гармонии не с помощью исполнения долга, а с помощью слияния энергий. Это называют дружбой, любовью, братством, и Дети Лезвия не лишены таких понятий, но все в нашей жизни подчинено долгу и беспрестанному движению вперед во имя Серой Леди, поэтому проявления такой симпатии редки, опасны и недолговечны.
        В нашей истории было лишь два случая, которые запомнились всем даройо, а остальные привязанности длились так мало или так тщательно скрывались, что их просто никто не заметил. Первый случай - это знаменитая пара друзей, один из которых - Вайар - пошел против воли Адепта, который хотел наказать провинившегося нерадивого Шима. Рыжеволосый Шим был непочтителен и горяч, он не постиг в полной мере искусство смирения, он искал свой путь, коверкая традиции, но что-то держало двух даройо вместе, и они оба стали изгоями. Вайар умер от руки Адепта сразу же после того, как тот все-таки покарал Шима.
        Второй случай - это история, которая произошла еще раньше, мне рассказывал ее Тагот. Убийство друга или родственника при особых обстоятельствах, способность отрешиться от привязанности и увидеть красоту Смерти - это ступень для того, чтобы приблизиться к вершине Пути, и сэйферы иногда приносят такие вести, открывая истину. Каро должна была убить брата, с которым их постоянно видели вместе, они даже ходили одинаково и одинаково смеялись, фехтуя. Но она этого не сделала, позволяя тому нарушать Заповеди и не проявлять должного уважения. Она стала слепа к преступлениям законов, видя только свое отражение в Сибиле, ведь даже развитие их мастерства шло близкими путями. Каро любила брата, и любовь лишала ее возможности здраво мыслить. Сибил же оказался умнее - и победил сестру в одном из поединков, отправив к праотцам.
        Ни одна из историй не закончилась благополучно, и это закономерно. Я не доверяла Триэру, хотя он показывал, что я могла бы ему доверять, - неважно, кто такой даройо и как он относится к тебе. Я была готова сразиться с Кристией, если она сочтет это нужным, и обагрить серпы ее кровью. Все мы соперники на одном Пути, и не стоит этого забывать. Я этого и не забывала. Путь даройо - путь в одиночестве.
        Сон Детей Лезвия - это возможность разобраться в происшедшем, успокоиться и подумать о Пути. Вне Алого Призрака я сплю очень мало, урывками, внимательно следя за окружающим миром, который всегда угрожает в той или иной мере. Одна из Заповедей говорит о том, что ни одно место в мире не безопасно до тех пор, пока ты не умер. Любая мелочь применима в искусстве убийства - и трава, и камень, и вода, и даже эти провонявшие духами простыни. Все. Способность незаметно использовать детали для того, чтобы одержать победу над врагом, - великое достижение. Есть время для того, чтобы извлекать оружие, проливая кровь во славу фамильной чести, а есть времена, когда ты должен тратить энергию с умом, не делая ни одного лишнего движения и добиваясь, тем не менее, гибели противника.
        Я думала о том, что допустила ряд промахов, которые закономерно превратились в зудящие раны. Мысли очищаются во время тренировки, и я тихо встала, пританцовывая и снова начиная проводить прием за приемом, вращая серпы и вспоминая, какой удивительной скорости мне удалось достичь, освобождая сознание от страха во время схватки со Стальными Осами.
        Человек отключился, посапывая и ворочаясь, - очевидно, спать на дереве было для него непривычно. Я подбросила серпы вверх, глядя, как они вращаются, и, ускоряясь до предела, успела провести серию боевых ударов до их падения. М'Сад не вызывал меня на поединок, он собрал отряд, что само по себе было неслыханно, как и мой теперешний поход, и пытался не допустить нас к Игле. Оружие завершило вращение, и рукояти мягко упали в ладони. А это значит, что Лорды Лжи действительно находились под защитой даройо, что выглядит столь кощунственно, что от возмущения мне хотелось немедленно двинуться в путь и посмотреть в глаза предателям. Вражеский план постепенно начал вырисовываться передо мной, а мышцы пружинили, предвкушая новые и новые сражения.
        Я закончила тренировку, подошла к небольшому зеркалу, висевшему в углу, и стала ждать появления зэн. Они всегда находили провинившихся, даже в чужих зеркалах. М'Саду удалось убежать. Моя беспечность помешала мне заметить ловушку. Я стояла, опустив руки и сжав серпы, и смотрела в глаза отражению. Волосы, еще не высохшие после бури, легли неровными прядями, на щеке осталась царапина от укуса шустрой Стальной Осы, но глаза смотрели все так же спокойно и холодно. Черные глаза Детей Лезвия. Зэн пришла нескоро, но я сразу опустилась на колено, увидев ее. Ни одно из моих несчастий на нее не влияло - зэн оставалась такой же бесстрастной, ее руки были сложены на груди, а кожа идеально белая, без единого следа. Она смотрела сквозь меня, и мне показалось, что она глядит на Рика, который как раз перевернулся на другой бок. Но это иллюзия. Мне кажется, что зэн вообще не видит тот мир, в котором обитаем мы, ее глазам предстает лишь вина, искривление посреди ровных линий. Как я слышу диссонанс, так она, вероятно, видит нарушения Заповедей.
        - Накажи меня, - проговорила я.
        Она медленно кивнула, словно невозмутимая королева, и я начала неторопливо резать себя серпами - другого оружия все равно не было. Зэн молчала, поджав губы, так похожие на мои, и ждала. Она решила наказать меня всерьез. Длинные штрихи ложились на руках, когда я рисовала на них алые линии.
        - Что ты делаешь, Дэр тебя возьми? - Рик вскочил с кровати, но я не обернулась, продолжая ритуал.
        - Ложись спать, - приказала я, но он уже подходил ко мне, хватая за плечи.
        Я отшвырнула его к стене, продолжив резать, зеркало затуманилось и забурлило.
        - Глупо оставлять на себе зарубки... - бродяга поднялся, и тут увидел, что творится с зеркалом, в котором будто кипела вода, искажая отражения.
        - Проклятье! - в этот раз не выдержала я, понимая, что зэн покарает нарушителя за то, что он помешал наказанию. - Проклятый человек...
        Я отступила от зеркала, произнося древние слова примирения, но дух не собирался выслушивать меня, выливаясь расплавленным серебром. Рик широко раскрыл глаза, потеряв дар речи, а рама зеркала лопнула и выпустила из себя разъяренную зэн. Через миг она стояла передо мной, принимая облик, и я посмотрела в свои собственные глаза, мертвые и равнодушные.
        - Беги! - закричала я мужчине, а зэн мелодично хихикнула, вращая такими же серпами, как у меня, и шевеля плечами - ей нужно было привыкнуть к материальной форме.
        Упрашивать его не пришлось, но дух оказался быстрее, рванув мимо меня к двери - я успела только схватить ее за взметнувшиеся волосы и отбросить назад, еле увернувшись от серпов. Она не собиралась шутить, только улыбалась кровавыми губами, совершенная и белая как статуя, в отличие от меня. По ее глазам нельзя было определить, что она сделает, - они были пусты. Зэн подпрыгнула - и метнула серпы в человека.
        - Ра! - крикнула я вместо боевого клича, оказавшись на пути отражений своего оружия и приняв их острия прямо в грудь.
        Тай- су вновь меня не подвело. Услышав шум, сюда спешили другие даройо, и я крикнула, чтобы никто не входил, - она была великолепна и зла. Глядя на нее, я видела и себя - рассерженная воительница, которой не давали свершить месть, и это завораживало, но Рик еще никогда не был так близок к смерти, как сейчас. Спасти его можно было только одним способом - убить зэн. Что-то я не припомню, чтобы кто-то совершал подобное.
        Я парировала ее удары, и зэн переменила тактику, сконцентрировавшись на мне. Серпы с перевернутыми письменами-отражениями встречали мои, а отвечали еще быстрее, и я еле успевала защититься, а уж поранить ее мне не удалось ни разу. Зэн сражалась будто не в полную силу, привыкая к окружающему миру после многолетнего отдыха в зеркале; с каждым выпадом она все более приходила в себя, становясь быстрее и опаснее. Заклинания вряд ли могли ей повредить. Зэн - это магическое создание, использовать против которого чары было бы просто глупо. Вскоре я совсем перестала атаковать, уходя в глухую защиту. Никакого удовлетворения не возникало на лице зэн - только сосредоточение и спокойствие. Биться с самой собой... В этом была извращенная симметрия, такая смерть выглядела странно, но я понимала, что еще несколько мгновений - и я приму ее, когда зэн войдет в силу. Зеркало мерцало и переливалось за ее спиной.
        Рик схватил меч, не зная, чем мне помочь, и этот жест вернул мне хладнокровие. "Убей себя", - слова, принесенные сэйфером, вдруг всплыли в памяти, возвращая связь с Серой Леди, которая всегда была где-то рядом. Зэн поцарапала меня, пробившись сквозь защиту, и стала еще стремительнее, но теперь я не тратила силы зря, точно отслеживая ее движения. Глаза были мертвы, но мелодия ее боя оказалась так красива, что предугадать следующий ход не стоило труда. Дух, приносящий наказание, становился почти невидим, неуловим, не уставал и не испытывал колебаний, но я просто закрыла глаза, слушая музыку мира. Вскоре она станет быстрее меня, но способ победить есть всегда.
        - Зеркало.
        В этот раз мой голос прозвенел, словно у зэн, потеряв свою обычную хриплость. И Рик метнул меч в зеркало, разбив светящуюся поверхность в куски. Зэн не издала ни звука, дернувшись всем телом, и я сразу же использовала этот сбой, нырнув под руку и распоров бок мстящего духа. Серебро... И странный свет, который пролился из раны, уничтожая точную копию меня - с той только разницей, что она не принадлежала к Детям Лезвия. Отправляясь туда, где духи обретают покой, зэн вскинула руку и бросила серп в человека. Раз, два, три... Я не могла его поймать. Он вращался, а время словно остановилось для меня. Его глаза - и мои глаза. И на линии взгляда - смертоносный серп...
        - Рик... - с досадой шепнула я, а зэн рассыпалась на светящиеся лучи, растаявшие на полу.
        Человек как всегда двигался очень медленно. Но прямо перед его лбом оружие взорвалось пучком лучей, не причинив ему вреда, растаяв вместе с убитой зэн, и я не смогла сдержать выдоха облегчения, опустившись на пол. Внутри меня звучала литания триумфа.
        - Эйлос!
        Брат появился сразу, как я позвала, и его меч был наготове. Он не скрывал торжествующее лицо капюшоном.
        - Мы наблюдали за тобой из теней. Никому еще не удавалось убить зэн.
        Рик вытер пот со лба, все еще не понимая, как ему удалось избежать неминуемой гибели, и сел на кровать, пытаясь придти в себя. Тарен вышел из угла комнаты, где сгущался мрак, и сложил смертоносные длани в знаке уважения.
        - Мы - орудие и рука, - Эйлос прочертил на полу привычную линию.
        - Те, кто судят, и те, кто казнят, - вторил ему бархатистый голос Тарена.
        - Крылья птицы, имя которой Смерть, - я встала и усмехнулась очередной победе.
        "Смерть... Смерть... Смерть..." - громко раскатилось по затерянной избушке, и я знала, что сейчас звук отдается в горах Ущелья, вселяя страх в сердца тех, кого ждет моя месть. Я чувствовала прилив сил, и раны, которые я нанесла ради искупления вины, заживали, затягивались на глазах.
        - Проклятье!... - Рик был ошеломлен происходящим. - Так и оглохнуть можно.
        - Ра? - спросил Триэр из-за двери, не осмеливаясь нарушить приказ.
        - Мы будем рядом, - предупредил Эйлос, в который раз остановив на человеке неодобрительный взгляд.
        Он дотронулся до меня, удивив нежностью, в которой сквозила гордость и удовольствие, и братья спрятались в тенях.
        - Входите, - разрешила я, и Кристия с Черным Лучником и Эдом моментально оказались внутри.
        Кристия метнулась ко мне, но увидела, что все в порядке, и снова стала спокойна.
        - Кто на тебя напал? - прогудела она, убрав топоры.
        Триэр и Эд тоже ждали ответа, скользя взглядами по комнате и глядя на следы разрушения.
        - Зэн.
        Ответ заставил их брови взметнуться вверх птицей удивления. Русоволосый юноша-даройо подарил мне благоговейный взгляд, но потом увидел почти голого Рика и угрюмо промолчал.
        - Зэн пыталась убить тебя? - Триэр размял в ладони лист вайна. - Я слышал ритуальную молитву, принятую Серой Леди. Ты уничтожила духа наказания. Воистину я служу одной из лучших Детей Лезвия за все времена.
        Он развернулся и ушел, Эд последовал за ним, поклонившись, а Кристия некоторое время постояла, осматривая мои раны.
        - Что ты сделала, чтобы зэн так рассердилась на тебя? - недоверчиво проговорила хозяйка Ки-рра-Дис. - Не поверю, что ты отказалась принять наказание.
        Рик потянулся за покрытыми грязью штанами и теперь вертел их, не решаясь надеть заскорузлое творение неизвестного портного.
        - Это я ее разозлил, - заявил он, хотя лучше всего человеку было бы промолчать, но Рик, как я поняла, не мог не задеть невозмутимую Кристию. - Не знал, что в ваших обычаях резать себя после того, как другие твари над этим же преизрядно поработали.
        - Да, человек оскорбил зэн, - подтвердила я, про себя проклиная болтливый язык, присущий всем представителя рода человеческого. - Позже я объясню, что произошло.
        Кристия ушла вниз, на ее лице осталось странное выражение.
        - Мне бы хотелось, чтобы ты сдерживал себя, - жестко произнесла я, обращаясь к Рику. - Не зная наших обычаев, ты рискуешь принести сильный вред нам обоим, говоря о моих делах. Мои поступки всегда взвешиваются на особых весах, и рассказывать о них лучше всего мне.
        - Хорошо, - мужчина не стал спорить, чувствуя справедливость сказанного. - Все это не для меня - появления ниоткуда, зеркала с тварями в них, чудовища, демоны, - он поделился со мной опасениями, все еще не решаясь облачиться в не успевшую просохнуть одежду.
        - Конечно, не для тебя. Никто и не говорит иного, - сказала я и добавила: - Я рада, что ты остался жив.
        - Ну да, конечно. Долг, - поднял бровь бродяга, сидя на кровати в одной набедренной повязке и глядя на то, как я заживляю раны. - Ты не поверишь, но я тоже этому рад. Еще как рад. Кстати, мне даже удалось поучаствовать в твоей победе... - тут на его лице появилась хитрая и довольная усмешка.
        - Да, ты помог мне, - согласилась я. - Этим ты к тому же оправдал хотя бы часть усилий, которые затрачивает весь отряд, чтобы ты остался в живых.
        - Неужели? - опять нахмурился Рик. - Честно говоря, я не заметил, чтобы и вас тут встречали с распростертыми объятьями.
        Он был прав. Я попросила братьев принести мне и Рику одежду из Алого Призрака, и вскоре свертки лежали на постели. Спать не хотелось даже человеку, который постоянно поглядывал на осколки зеркала и задавал разные вопросы, на некоторые из которых я отвечала, а другие - игнорировала. Братья принесли ему то же, что носили они сами - естественно, другой одежды в Алом Призраке не было, и теперь мужчина был облачен, как следует. Только фамильного плаща ему не полагалось. Рик хмыкнул, оглядывая себя, и остался удовлетворен. Я скинула надоевшее белье и начала медленно надевать то, что принесли мне братья, сознавая новые знания и новую силу, а человек пристегивал ножны и вкладывал в них меч. Мне было интересно, осталась ли в оружии хоть какая-то магия после того, как Рик разбил им зеркало, но чужое оружие не моя забота.
        Не знаю, кто выбирал одежду - Эйлос или Тарен, но они постарались. Братья знали, что мне нравится, едва ли не лучше, чем я сама, и в этот раз тонкие штаны из черной кожи, рубашка, отороченная серебром, и плащ с алой птицей, раскинувшей крылья, который я уже давно не надевала, оказались как раз такими, какие мне требовались в этот момент. Они добавили два широких серебряных браслета, охватывающие запястья и чуть выглядывающие из-под рукавов, - ровно настолько, насколько это было необходимо. Ох'анна уходила вдаль, больше не потрясая трактир, дождь хоть и не перестал, но уже не был столь яростным и непримиримым. Я провела по волосам и ушам, не знавшим украшений, приводя себя в порядок.
        - Ты бесстыдна, - покачал головой Рик, рассмеялся и завершил наряд курткой, которую он старательно отчистил.
        - Больше никогда не вмешивайся в мои дела, даже если происходящее покажется тебе странным, - сказала я и начала зашнуровывать высокие ботинки, подбитые металлом, смакуя эти движения. - Вряд ли ты сможешь мне помочь, а вот вред, принесенный твоими действиями, способен оказаться очень существенным.
        - Ты не непогрешима, Ра, - усмехнулся мужчина. - Единственное, что я могу тебе обещать, - это то, что я постараюсь.
        - Знаешь, - я вытянулась, расправив плечи и пристегнув ножны серпов, а затем мешочки с лэром и инструментами Тейза, - мой долг состоит в том, чтобы вывести тебя из Ущелья живым. Ничто не может помешать мне вырезать тебе язык или отрубить руку. И мне хочется, чтобы ты подумал об этом.
        - Обязательно подумаю... - Рик прекратил улыбаться. - Ты требуешь от других уважения ко мне, а сама пытаешься запугать.
        - Ты ошибаешься.
        Когда мы спустились вниз, я чувствовала присутствие братьев рядом; знакомое ощущение связи приятно щекотало внутри. Даройо сидели и о чем-то разговаривали. Кристия разогрела куаву и теперь отхлебывала из кружки, тепло щурясь на свет свечей. Эд выглядел возбужденным и злым, он прекратил свою речь, как только я вошла, и уставился на Рика, который тут же залез за стойку, разыскивая что-нибудь горячительное.
        - Да тут лучшее вино Беара, из кладовых самого Илли! А этот толстяк отменно делает вино, уж мне ли не знать! Надо взять с собой бутылку и отметить победу над... с кем вы там воюете?...
        На непроницаемом обычно лице Триэра дрогнул краешек рта, и я была уверена, что он усмехается, глядя внимательными глазами на Эда. Я уже стала привыкать к тому, что Рик скрывает плохое настроение, открыто подшучивая над собравшимися даройо, - похоже, ему действительно, как сказала Кристия, следовало быть шутом.
        - С любителями пить вино из запасов Чарующих, - Черный Лучник встретился взглядом с заросшим бродягой, которому не худо было бы соскрести щетину.
        Голос лучника был доброжелателен. В глазах Рика снова засветились искорки, он разыскал какой-то мешок и положил вино туда, постепенно прекращая сердиться.
        - Не вижу смысла оставлять врагам отличный напиток, - заметил он.
        Мне нравилось наблюдать за тем, как его настроение изменяется. Каждый раз по-своему, с оттенками и новыми призвуками, а теперь он потешался над Эдом и серьезной Кристией и поглядывал на Триэра, который на удивление легко воспринимал шутки человека. Эд же готов был вскипеть. Странно, что сила воли не помогала даройо справиться с собой.
        - Это мерзкое зелье для тех, кто никогда не приблизится к величию клана. Люди должны держаться подальше от Детей Лезвия, - процедил молодой даройо, не выдержав. - Я не могу на это смотреть.
        - Закрой глаза, - усмехнулся Рик, не переставая заполнять мешок бутылками, откладывая те, что казались недостойными, и замещая их место другими.
        - Ра, неужели ты не видишь, что ты делаешь? Ты попираешь Заповеди, приводя с собой этого... - губы юноши скривились, подбирая самое сильное бранное слово, которое он знал, но вовремя остановившись. - Никто не поймет твоих действий, все тебя осудят. Я не знаю, почему на нас напал М'Сад, но вполне возможно, что он хотел предотвратить дальнейшее осквернение земли Ущелья!
        - Чарующие табунами проводят этих, как ты выражаешься, и земля Ущелья остается прежней, - возразила Кристия, но Эд не слушал ее, впившись в мои глаза своими.
        - Чарующие не сажают их за свой стол, они не разговаривают с ними как с равными! Даже эти шлюхи знают, что люди - лишь развлечение, им не приходит в голову распространять на них законы или уважать их! - бушевал Эд, поддавшись гневу и не умея замолчать в самом начале опасной речи. - Из-за этого придурка погибла зэн! И как ты теперь будешь принимать наказание, Ра? От него одни только беды.
        Рик перестал складывать бутылки, заинтересовавшись таким сильным проявлением чувств у ранее хладнокровных даройо. Кстати, вопрос наказания меня действительно волновал, но теперь я, как мне кажется, смогу сама отмерять размер кары и воздаяния. Триэр молчал, не вступая в разговор и ожидая, что я отвечу, но мне хотелось пожать все плоды несдержанности Эда, поэтому я только уклончиво качнула головой.
        - Я же сказала, что защищать его - мой долг. И это ответ.
        - Ответ? - вскочил он. - У меня нет сомнений в том, что ты лучшая из воинов, Ра. Но это проклятье вашего рода - тяга к людям... Тагот тоже перед смертью увлекся женщиной с побережья, и я уверен, что именно она и привела его к гибели. Путь Детей Лезвия не совместим с дорогой этих червей! Может, в тебе тоже есть часть их крови, раз ты так снисходительна к людям, Ра? - выкрикнул он, и тут же понял, что его ждет.
        Оскорбление всегда должно караться незамедлительно, пока тень от грязных слов не успела упасть на честь рода. Я отвела руку назад и воткнула окаменевшие пальцы в темный обвиняющий глаз, подкрепляя удар магией. Раз. И обратно - два. Я вытерла руку о его одежду. Три. Тело Эда упало у моих ног.
        - Мы есть орудие и рука... - прошептала я фамильную молитву сама, не призывая братьев.
        Серая Леди снова приняла жертву, и Триэр заговорил:
        - Ни у кого из нас нет сомнений, что ты - чистокровное Дитя Лезвия, Ра. А этот глупец получил по заслугам. Он хорошо владел оружием, но его сознание еще не развилось до той степени, чтобы понимать Заповеди.
        - Его слова - прах, - подтвердила Кристия, допивая куаву и доказывая свою верность.
        Только Рик смотрел на труп даройо и темную лужу крови, растекающуюся под телом, отложив мешок. Мне кажется, он не одобрял моего решения, хотя какое мне было дело до мыслей бродяги.
        - Тарен... - позвала я и указала на Рика. - Оставайся здесь.
        Брат кивнул и встал рядом с мужчиной, задумчиво рассматривающим труп Эда. Я могла не сомневаться, что в случае опасности он меня позовет, но вокруг трактира и далее, в близлежащих землях Чарующих не чувствовалось ничего, что могло бы насторожить сильнее обычного. Мне хотелось остаться одной - я заслужила это право.
        Никто не спрашивал, почему я так решила. Иногда нужно уединиться и обдумать все свои поступки. Все, совершенное мной, было правильным, потому что я поступала в соответствии с законами, не поддаваясь слепым эмоциям, симпатиям или ненависти. Обвинения Эда не задели ничего в моей душе, разве что всколыхнули воспоминания об истории с Таготом, легенды, не отличимые от вымысла. Я закрыла дверь на засов, села на кровать и прошептала имя Эйлоса, звучащее, как переливчатое пение горного ручья.
        - Будь со мной...
        Он кивнул, не снимая капюшона, и я достала лэр.
        ***
        Шарик лэра немного жжет язык, а потом полость рта немеет, прихватывая гортань, и кажется, что вскоре не сможешь дышать. Иголки холода пробегают по телу, а потом оно перестает существовать, оставляя лишь разум в свободном полете, звучащий мелодией одиночества посреди огромного пространства. Брат говорил, что я никогда не закрываю глаза, и зрачки заполняют весь глаз, пульсируя в быстром ритме. Постепенно в тишину онемения начинают врываться самые разные звуки - осколки разбитых мелодий, которые складываются в красивое пение. Потом на тебя наваливается целый шквал звуков, который может раздавить, но я привычно отслеживаю какой-то один, и вскоре они начинают расплетаться, светясь перед глазами, представая друг за другом и ведя за собой. Я лечу в изменчивом мире мелодий, и каждая травинка, каждый шаг даройо где-то вдалеке добавляет свое звучание к общей картине. Я слышу, как звучит Траэрн, как поет каждая струя, даже каждая капля - перезвон непревзойденных инструментов, которым нет места вне картины, которую показывает лэр.
        Музыка захватывает и вовлекает в себя, пока ты падаешь вниз с оглушающей скоростью. Или это все-таки вверх? Серебристые листья, алый грохот и сочное звучание неземных ситаров, голоса, такие сладкие и прекрасные, а потом угрожающие и злые. Звуки пронизывают тело, заставляя откликаться, словно на эротическую ласку, поцелуи громких гитар и прикосновения тонких трелей флейт... Полет сэйфера над Ущельем - огненная симфония, в которой я плыву, не боясь исчезнуть. Больше одного шарика принимать нельзя, иначе невыносимый экстаз убьет. Я ненавидела менестрелей, которые делали жалкие пародии на настоящую Музыку мира, звучащую, как идеально отлаженный звон сталкивающихся лезвий. Все, что я слышала сама по себе, не шло ни в какое сравнение с мелодиями Вселенной, с хрустальным перезвоном звезд и надсадным гудением тумана, в котором исчезали даройо. Скрипка, которая вонзалась внутрь сладострастным и жестоким острием. Мощь замков, каждый из которых звал громким хором удивительных голосов, - боевая песнь, взлетающая вверх, прочь из чаши Ущелья, и поднимающая мой истерзанный наслаждением дух с собой.
        Лэр не был обычным наркотиком, и каждый раз шансы вернуться обратно уменьшались. Это словно неоднократные вылазки на земли, принадлежащие врагу, где приходится применять все большую изобретательность, чтобы уйти живым. Слишком много ходов и приливов музыки, которые уносили дух. Его мелодии никогда не были одинаково сладкими: они били, они заставляли переживать несколько жизней и много порций боли, но эти перекрещивающиеся аккорды так глубоки, так красивы, что покинуть мир лэра очень тяжело. То же единение и величие я чувствую, лишь когда исполняю ритуал убийства. Смерть поет вместе со мной.
        Самое главное - точно поймать момент, когда ты погрузился слишком глубоко, и повернуть назад, отделив из пучка сплетающихся мелодий одну, ведущую к выходу. Эйлос. В мире лэра были свои ограничители, своя музыка у всего, что окружает, и мелодии братьев-теней помогали мне вернуться назад.
        - Тагот, - выдохнула я, вернувшись в комнату.
        Брат все так же стоял рядом, не изменив позы. Жалкий вид покоев с их роскошью, достойной убранства гроба какого-нибудь вельможи из Беара, лишенный гармоничности и безупречности мелодий лэра, ударил по глазам несовершенством. В момент возвращения все выглядит столь убогим, что нет сил смотреть на окружающую обстановку без презрения, но ужаснее всего - ощущение, что ты больше не слышишь музыки мира, что ты глух, как глухи все вокруг. Я закрыла глаза и свернулась на кровати, погружаясь в сон, обессиленная, усталая. Это плата, которую нужно отдать за путешествие, она привычна для меня, но каждый раз все столь же безнадежно и пусто, как в первый раз. К этому невозможно привыкнуть. Нельзя привыкнуть к ограниченности своих возможностей, и, быть может, поэтому я всегда стремлюсь преодолеть преграды, преступить через черту, оказаться сильнее и могущественнее.
        Лэр обессиливает и выпивает надежды и иллюзии. Разумный выбор включает в себя полную ответственность за свои действия, и я была готова ответить за то, что сделала.
        - Ра, человек пытается пить вина Чарующих, - сообщил Эйлос.
        - Следите, чтобы он был на ногах, - вздохнула я, засыпая. Меньше всего мне сейчас хотелось видеть лохматого бродягу, присосавшегося к бутылке.
        В конце концов, он тоже слышит музыку... Проклятый человек, который тоже может улавливать отголоски звуков мира. Я помнила, как он звучит - попеременно вверху, словно трагичная песня умирающего, и внизу, как бархатные волны, лижущие песок. Через миг я заснула.
        Разбудил меня подозрительный шорох и, вскочив, я увидела Рика. Он побрился, оставив на лице усы и небольшую бородку. Дух, ворвавшийся в комнату с его приходом, указывал на то, что мужчина пьян.
        - Ты спишь, а меня могут убить, - заявил он.
        Эйлос исчез, хотя я чувствовала, что он поблизости, Тарен незримо следовал за человеком. Я расслабилась, приходя в себя и пытаясь привести мысли в порядок; следовало бы отдохнуть больше, но сознание было ясным, лишь легкое неудовольствие окружающим напоминало о действии лэра, и тело, работающее над тем, чтобы полностью вывести наркотик, немного ломило.
        - Не думаю, чтобы кто-то решил напасть на нас сейчас, - пожала плечами я. - Всем уже известно, что мы идем к Игле. Там нас и будут ждать. Растрачивать силы глупо.
        - Я ничего не понимаю в ваших законах, но если ты будешь и дальше убивать всех направо и налево, ты очистишь Ущелье от демонов, - в руках он держал бутылку и отхлебывал из нее. - Мне это нравится.
        - Нет, тебе это не нравится, - я встала и выбила бутылку одним движением.- Пора выступать.
        - Я бы предпочел поваляться в постели, - он злился, и я не могла понять, чего он хотел. - Я устал. Я ненавижу ваше мерзкое Ущелье, ваши правила и ваши обряды. Меня от вас от всех тошнит. От всего вашего дерьма.
        - Мы на землях Чарующих, которые нужно пересечь, чтобы оказаться около Иглы, - беспощадно начала объяснять я. - Думаю, лучше всего было бы обогнуть их владения, потому что ты не устоишь перед соблазнами. Уберечь тебя от меча проще, чем от колдовства.
        - Меня будут совращать? - поднял бровь Рик. - Я бы не отказался. К тому же они, в отличие от вас, пьют вино и спят на застеленных кроватях. Я уже начал им симпатизировать.
        - Вино делает тебя еще глупее, чем ты есть, человек, - усмехнулась я. - Твои желания не будут играть никакой роли на землях Чарующих, потому что они - повелители желаний. Любая твоя слабость будет использована ими, и ты побежишь к гибели, как слепой на звук голоса, обещающего все наслаждения мира.
        Человек сел на край кровати, глядя на разлитую по полу жидкость, его лицо было бледно и угрюмо. Враждебность являлась реакцией на непривычные условия, поэтому она меня не волновала. Однако его возмущение, не понятное даройо, интересовало меня.
        - Быть может, мне и не хватает ума, чтобы понять, как можно легко убить того, кто защищал твою жизнь, из-за пары слов, - едко произнес Рик, - зато меня хватает на то, чтобы увидеть, что ты принимала лэр. Твоя слабость мало чем отличается от моей, Ра.
        - Ты не так глуп, - развеселилась я, чувствуя слабый запах шариков лэра, исходящий от меня, и отмечая его наблюдательность.
        - Не желаю больше слышать всю эту чушь про человеческую глупость, - поморщился Рик. - Вы во многом превосходите людей, но суть остается все той же. Полностью обуздать эмоции вам не удается, так что гордиться тут нечем.
        - Я не собираюсь спорить с тобой о нашем Пути, - я снисходительно пожала плечами. - Пора выступать. Рекомендую выпить побольше воды и избавиться от зелья внутри тебя.
        Мужчина взглянул на меня исподлобья и изобразил пренебрежение, затем вышел в коридор, ничего больше не добавив к возмущенным словам. Спина Рика излучала несогласие, а запах вина из запасов Илли тянулся за ним как шлейф. Меч бил его по ноге.
        - Рик, - зачем-то позвала я.
        - Да, жестокая госпожа? - насмешливо спросил он, злой шут, печальный бродяга.
        - Не верь никому.
        - Я и так никому не верю, - пожал плечами человек, и я не стала противоречить.
        Триэр встретил меня у дверей трактира - он слышал слова, которые я сказала Рику, и был готов. Кристия выскользнула из-за угла здания и кивнула, говоря, что все в порядке, а потом простым заклятьем очистила голову человека от хмеля. Он дернулся и безошибочно уставился на нее, сдвинув брови, хотя заклятье легко мог наложить любой из нас:
        - Очевидно, вам неведомо, для чего люди пьют. Если бы я хотел остаться трезвым, я бы вообще не взялся за бутылку.
        Чутье его не подвело - уже который раз человек демонстрировал не свойственную представителям городов смекалку. Вино он с собой не взял. Хозяйка Алого леса переплела черные волосы и вопросительно взглянула на меня. Лес еще не просох, отовсюду пахло прелым мхом и теплой травой. Все это выглядело ненастоящим. Мне захотелось вернуться в Алый Призрак.
        - Думаю, мы должны обогнуть земли Чарующих, - сказала я, медленно наступая на лист, вдавливая его во влажную почву.
        - Да, человеку лучше там не показываться, - подтвердил Триэр и поправил лук.
        Его движения скупы. Худой, сдержанный, очень серьезный, он редко менялся, но смотреть на худощавое тело даройо, мягко приминающее мох, двигающееся быстро и бесшумно, мне нравилось. Острый подбородок, чуть впалые щеки, резкие очертания плеч. Мне казалось, что он легко мог бы обернуться в ястреба - такого же внимательного, быстрого, подтянутого и хмурого. Черный Лучник отозвался на взгляд, не мигая, а потом скрылся за деревьями, выполняя то, что раньше лежало на плечах Эда.
        - Ра, но тогда мы окажемся прямо во владениях Лордов Лжи... - поделилась сомнениями Кристия. - Мне кажется, основные неприятности будут поджидать нас там.
        - Мы идем в цитадель Лордов Лжи, - рассеянно ответила я, глядя на сползающую по стволу каплю. - Во Дворец Обратной Стороны. Иглу. Стоит ли отдалять неминуемое?
        - Мои топоры хотят крови, - вместо ответа усмехнулась она и хлопнула по рукоятям оружия.
        Рик задумчиво посмотрел на топоры Кристии. Его злость отошла, но недовольство все еще виднелось в сдвинутых бровях, напряженном подбородке и неестественной позе. Братья выступили из тени, привычно держась чуть позади и не открывая лиц. Ветер шевелил плащи, запах проникал в ноздри - легкий, странноватый аромат, знакомый и успокаивающий. Мир для меня молчал. Лэр растворялся в крови, выделяя яд безразличия. Мне стоило бы поспать еще, но было поздно об этом думать. Не хватало тяжести Пепла на плече - удивительно, как быстро привыкаешь к мелочам. С воспоминанием о соколе пришла ярость, и я двинулась вперед. Рик шел рядом, Кристия - с другой стороны, поодаль.
        Дорога постепенно расширялась от узкой тропинки до более широкой, а затем превратилась в выложенный камнем тракт. Туман вился между деревьями лениво, недостаточно усердно. Каждый шаг был важен, и я запоминала это чувство, постепенно начиная ощущать себя чашей, заполненной силой. Движения становились упругими, я приходила в себя. Рик разглядывал узоры на дороге, его сердитый профиль четко вырисовывался над черной кожей куртки. Кристию знаки Чарующих на камне не интересовали; она знала, что они означают, кто их сделал и зачем. К тому же, этот путь был проделан ею не раз и не два за долгие годы, ведущие по ступеням совершенствования, поэтому все внимание женщины уходило на то, чтобы отслеживать подозрительные движения и звуки. Я прислушалась, чувствуя спереди шум и напряжение поселения Чарующих. Хоть я и не человек, я тоже с удовольствием обогну их земли. Расточительство, разврат, похоть и обман - вот все, что можно там найти. Я никогда не любила этот клан и его представителей, в отличие от братьев, которые иногда позволяли себе жаркие развлечения. Однако Эйлос и Тарен не злоупотребляли моим
терпением.
        Вскоре на обочине стали появляться различные изваяния, беседки для утех с приоткрытыми дверцами, манящими уединиться, идолы и прочая дрянь. Некоторые были красивы, другие - уродливы, третьи - просто заставляли останавливаться и ломать голову над целью скульптора. Жестокость Чарующих не имела объяснений, их желания заходили так далеко, что вернуться обратно мало кому удавалось. Они безудержны, бесстыдны, бессердечны и настойчивы. И очень привлекательны.
        - Мне бы хотелось знать, куда мы идем, - спросил Рик, покосившись на очередную статую.
        Триэр вышел из деревьев с озабоченным лицом.
        - Нас ждут, Ра.
        - Кто?
        - Совет Трех, - без особого энтузиазма сообщил Черный Лучник. - И они говорят, что обойти их земли мы не сможем. Раз ты идешь исполнить обет, раз ты ищешь мести, то твой путь - по древней дороге, напрямик. Прямо через Эр-ту-Ар.
        - Серые Боги смеются над нами, - буркнула Кристия. - Наверняка они в сговоре с М'Садом, или что-нибудь похуже.
        - Нет, - я покачала головой, чувствуя кожей прохладный ветер. - Совет Трех в своем праве. Каждый, кто ступил на их земли и был замечен, подвергается испытаниям. Они не упустят шанса - такое знатное собрание Детей Лезвия, да еще и человек в придачу.
        - Ра, мы же могли свернуть намного раньше, - хозяйка Алого Леса вздохнула, прикидывая, что нас ждет.
        - Они бы все равно нас встретили, Кристия, - я посмотрела на Рика, который не горел желанием встретиться еще с кем-то. - Это проверка, которую мы все пройдем.
        Она посмотрела на человека, словно прощаясь с ним, а потом поправила перевязь.
        - Что за Совет Трех и что за, задница Бригитт, испытания? - встрепенулся бродяга, устремляя на меня любопытный взгляд. - Впрочем, если они дадут мне вина, я готов с ними поговорить.
        Я знакома с людскими легендами. В них есть колдуны и демоны, прилетающие ночью и обольщающие невинных. Но Чарующие не похожи ни на вульгарно накрашенных портовых девок или мальчиков-на-продажу (если только сами не пожелают так выглядеть), ни на лукавых демонов, в глазах которых сияет прямолинейное желание совращения. Все эти трюки действуют лишь на слабых. Чарующие высокого ранга утонченны и красивы, они располагают к себе, распространяя волну обаяния, они кажутся ранимыми или самоуверенными в зависимости от того, с кем имеют дело, - и спустя несколько минут, поддавшись их чарам, можно уйти за ними на край света, пожелать служить им и исполнять любые капризы. Эротические грезы, самые заветные мечты и глубоко спрятанные тайны - все это всплывает на поверхность, стоит оказаться у них в руках. Некоторые из них сразу погружают тебя в жар прикосновениями, другие действуют иначе, напоминая о чести, желании единения, о дружбе и любви, а потом прихотливо ставя тебя на путь предательства. Они очень убедительны. Но самая главная опасность заключается в том, что они искренне верят в то, что говорят, но
только их дружба и любовь отличаются от моего представления о дружбе и любви - или от представления того же человека - столь же сильно, сколь различаются черное и белое. Цель у них одна - оставить жертву подле себя и заставить ее преступить все мыслимые и немыслимые пределы. Сломать ее и выбросить, получив при этом все доступные удовольствия. Они называют это "раскрыться". После такого "раскрытия" жертва становится придатком хозяина, не имеющим ни собственной воли, ни возможностей уйти - только чувственные удовольствия, очень быстро сводящие в гроб, потому что Чарующие ненасытны и безудержны в разврате. Их доктрина - наслаждение плоти. Их принципы - это поиск возможности доставить себе новые и новые удовольствия. Они говорят, что несут раскрепощение, дарят свободу. Проклятые шлюхи.
        Если нами руководит Адепт, то у Чарующих этим занимается Совет Трех. Эр-ту-Ар - это место, в котором происходят жертвоприношения Серым Богам, оно находится недалеко от владений Лордов Лжи. Строго говоря, земли кланов отделены друг от друга нечетко, только Дети Лезвия провели границу по Траэрну, которую члены остальных двух кланов стараются не пересекать без надобности, а Лорды Лжи и Чарующие не занимают себя вопросом о том, как делить земли. Им на это наплевать. Они похожи друг на друга. Чарующие - единственный клан, который приносит кровавые жертвы нашим создателям. Я думаю, что мертвых магов вряд ли интересует, что происходит с их изваяниями, но Эр-ту-Ар - это святилище Серых Богов, в которое мне не очень хотелось попадать. Даже проездом.
        Чарующие вытягивают все силы из жертвы, порабощая ее духовно и физически, устоять перед ними - каждый раз подвиг. Кратко я объяснила Рику, в чем дело, и мне не понравилось, как он взглянул вперед, где за многими поворотами нас ждал Эр-ту-Ар, - в его взгляде соединялись мечта и неприязнь. У него была масса струн, на которых можно было играть. И они сыграют.
        - И что я должен делать? - спросил он. - Осенять себя знаком благословения? Отгонять злых духов?
        Кристия фыркнула, взглянув на Триэра, словно предлагая ему повеселиться над наивностью бродяги. Братья молчали, в шутку скрестив лезвия, - они не могли долго бездействовать, а предстоящий визит к Чарующим пружинил в их мускулах желанием боя, противостояния, преграды. Дорога вилась, маня изгибами, а лес притих. Только изредка раздавалось пение спрятавшейся в кроне раскидистого дерева птицы.
        - Не верь никому, - мне было сложно представить, как можно собрать в кулак все эмоции человека и не дать им выглянуть из его теплых глаз. - Думай о чем-то одном, чтобы не вспоминать о том, что тебя гнетет. Монахи в храмах называют это медитацией. Или просто повторяй какую-нибудь строку, когда увидишь их. Впрочем, я боюсь, это не поможет.
        - Ты плохого мнения обо мне, Ра, - нахмурился Рик, смешивая усмешку с опасением.
        Его чувства прихотливо переходили одно в другое, перепутываясь, переливаясь, изменяясь.
        - Я буду думать о тебе, леди, - несерьезно поклонился он, пытаясь задеть шуткой.
        Триэр издал странный звук - сумрачный Черный Лучник поперхнулся смехом. Я качнула головой, заметив про себя, что странные времена приносят и странные союзы, а потом сделала знак продолжать путь. Плитка дороги, ведущей в Эр-ту-Ар, ждала следов наших ног. Кристия потрогала медальон, что-то прошептала, накладывая защитные заклятья, - свое самообладание хозяйка Алого леса решила подкрепить магией.
        - А что такое Эр-ту-Ар? - поинтересовался Рик у Триэра, перегнав меня и оказавшись рядом с лучником. - Что это вообще значит?
        - В переводе с древнего языка это "Бог в Городе" или "Бог, пребывающий в Городе", - сначала неохотно, а потом с удовольствием разъяснил Триэр. - Чарующие верят, что наши создатели смотрят на храм, а во время разных обрядов спускаются вниз.
        - Как и наши священники, - заключил бродяга, расправив плечи.
        - Да, что-то похожее, - согласился даройо. - Вот только... Впрочем, это не для твоих ушей, человек.
        - Ладно, - прищурился Рик, похоже, уверенный в том, что рано или поздно Триэр сам все расскажет. - Нет так нет.
        Но он плохо знал Детей Лезвия. Черные рога лука Триэра ярко выделялись на фоне белой дороги. Он легко шагал по каменным плиткам - зоркий сторож, внимательный лазутчик, а они рисовали знаки, складывающиеся шаг за шагом в предупреждение и зов. Я не стала говорить об этом Рику. Кристия немного подумала, потрогала небольшую сумку, висящую за плечами, но ничего из нее не достала, сдвинула тонкие брови и двинулась дальше.
        Упругие ветви каори трепетали под легким ветром, запах мокрых листьев поднимался в воздух и подхватывался туманом. Здесь он не был так густ, словно тоже поддался лени, и увивал деревья мутными лентами, поднимаясь вверх. Он нависал над нами, закрывая небо, не пропуская солнечный свет. Из его белесых ладоней выплывали углы строений, бока резных беседок или конечности статуй, и я слышала смех вдали - там, где находился Эр-ту-Ар. Смех и музыку, которая меня раздражала. Визг дешевых скрипок. Всхлипы флейт. Грохот барабанов. Стоны и чьи-то крики. Шепот. Зов. И песни - песни, которые могли бы быть красивыми, если бы не попали в рабство к щетинящимся диссонансами голосам так же как те, кто их пели, попали в плен к Чарующим. Вздохи... Эр-ту-Ар дышал, и его дыхание достигало дороги, окутывая теплым облаком, похожим на сладковатый аромат разложения. Запах гниющего плода.
        Остальные даройо еще не ощущали тягостного дыхания города Чарующих, лес притих, провожая нас и с любопытством наблюдая за странным отрядом. Знаки на брошенной посреди кустов каори дороге появлялись из тумана, как кинутые перед нами кости.
        Этот звук я услышала сразу - и нырнула в туман, чтобы не упустить пришельца. Он находился не так близко, но мой слух еще сильнее обострился после победы над зэн, а реакция - улучшилась. Мох и упавшие листья тихо прогибались, когда я, словно дух, скользила среди деревьев. Эйлос и Тарен остались рядом с Риком, повинуясь отправленному приказу, а я сползла со склона вместе с небольшим ручейком сухой травы, двигаясь по ощущению, на слух, еще не видя незнакомца. Это был даройо. Он прятался, лежа у корней одного из деревьев и издалека отслеживая движения Рика. Движения человека, его голос, запах - все это чужеродным элементом выпирало из ткани Ущелья. Кажется, он ругал меня: куда это мне понадобилось пойти... Настороженный строй мыслей следящего за нами угадывался легким диссонансом среди ровного гудения леса.
        Он увидел меня слишком поздно.
        - Ра, - даройо сразу же встал, не стряхнув мелкие травинки с колен, и замер, решая, что ему теперь делать. - Я не верил, что ты нарушаешь Заповеди, пока сам не увидел.
        Я скользнула влажными от тумана пальцами по рукоятям серпов, но потом передумала. Воин был мне незнаком. Одет скромно, как и подобает, коротко остриженные темные волосы, большие впалые глаза. В них кипела ненависть. Сожаление. Ярость. Страх.
        - Ты тоже собирался напасть на нас? - поинтересовалась я, присев на торчащий корень и сложив ладони, сплетая из пальцев разные фигуры. - Не подскажешь ли причину?
        - Я должен был узнать, действительно ли ты преступаешь все возможные правила, решив уничтожить Лордов Лжи, - отвечал он, понимая, что я все равно узнаю то, что мне требуется, потом его глаза опустились на мешочек Тейза у пояса. - Правда ли, что ты убиваешь Детей Лезвия из-за человека, позабыв про честь и гордость. И про наш Путь.
        - Хорошо, - кивнула я. - Кто дал тебе это поручение?
        Он только мотнул головой, скривив губы, и достал оружие.
        - Я предпочту умереть в бою, а не отвечать на вопросы предателя . Твое имя проклято, Ра.
        Я ударила его кулаком в лицо. Наказание для бастарда. Я даже не узнала имени наглеца, кипя от гнева, а потом оглушила силой ярости, переплавленной в магию. Стоя над телом, я достигла удивительного спокойствия, обуздав страсти и не расчленив незадачливого шпиона немедленно. Я знала, как его нужно убить, и красота предстоящего действия наполнила меня внутренней гармонией. Легковерность следует наказывать.
        - Тарен... - позвала я, и брат поднял и взвалил на плечо тело худосочного даройо. - Мне кажется, лента дороги в Эр-ту-Ар идеально подойдет для предстоящего развлечения.
        Он усмехнулся, кивнув и, вероятно, представляя, как на камнях появятся другие знаки, написанные кровью. Символы Алфавита, восславляющие Серую Леди.
        Триэр и Кристия встретили Тарена, вынырнувшего из белого марева и бросившего оглушенного даройо на дорогу, без удивления. Рик поднял бровь, подражая бесстрастным Детям Лезвия, но любопытства скрыть не мог. Он сделал несколько кругов, оглядывая пленника, а потом и меня. Обнаружив на моем лице что-то непривычное для себя, человек снова перевел взгляд на жертву, а я присела у тела, отстегивая мешочек Тейза от пояса.
        - Кто это такой? - человеку мои приготовления не понравились. - Что ты собираешься делать?
        - Я хочу узнать, почему даройо пытаются убить меня, - мне не было дела до жалких эмоций человека, когда Серая Леди руководила моей рукой. - И заодно проучить того, кто это заслужил.
        Я сомкнула ладони, а потом с силой распрямила их, глядя на лицо неизвестного мне воина. Он дернулся - и вытянулся под потоком мощи, вырвавшейся с рук, суставы захрустели, выворачиваясь. Тело неестественно распласталось на белых камнях дороги, распятое моим гневом.
        - Что, Дэр подери... - начал Рик, но Триэр отодвинул человека, заметив опасную сосредоточенность в моих черных глазах.
        - Уберите его прочь, - приказала я, и Кристия с Триэром развернули человека, отводя приносящего беды спутника куда-то в глубину тумана.
        Я знала, что инструменты Тейза мне пригодятся. Очень хорошие, к слову сказать, инструменты. Тарен и Эйлос встали по обе стороны шпиона, когда он пришел в сознание и попытался разглядеть тех, кто находится рядом с ним. Я не спеша срезала с него одежду, пока он бестолково старался освободиться, дергаясь, но не сдвинувшись ни на палец.
        - Следите за тем, чтобы он не покончил с собой, - сказала я братьям, наблюдая за тем, как пленник темнеет - вытерпеть пытки было доблестью, уйти же - знаком трусости.
        - Я думаю, что ты оказался жертвой лжи, - сказала я, слыша, как ругается в тумане Рик. - И я хочу знать твое имя.
        - Лэйт, - сдавленно произнес даройо. - Я видел все своими глазами. И я ненавижу тебя.
        Мне не хотелось убивать еще одного даройо, нас и без того мало, к тому же в воине чувствовался стержень, он твердо служил тому, во что верил. Строго говоря, он мне нравился. Даже когда я сделала первый разрез, Лэйт не издал ни звука. Он долго терпел. Пожалуй, он скорее умер бы, чем все рассказал мне, если бы не магия, и его сопротивление было достойно уважения. Штрих за штрихом. Кажется, Чарующие любили художников. Я бы хотела нарисовать массу узоров на их телах. Смертельных петель и красивых узелков. Глубоких точек и плавных линий.
        - Лэйт, я не предатель, - спокойно сказала я, сосредоточившись на очередном надрезе, а он кусал губы и тихо выл, чтобы не кричать. - Я бы хотела оставить тебя в живых.
        Кровь заливалась в выемки резьбы на плитах дороги.
        - Нет, - покачал головой он, и я продолжила.
        Потом он все-таки закричал. Долго, громко, надрывно. Я не отпустила бы его к Серой Леди до тех пор, пока не получила бы все, что мне нужно. Эхо криков поглощалось жадным туманом, а в ответ доносились ругательства Рика, который в этот раз превзошел сам себя, вспомнив кое-что посильнее имени Дэра. Острые инструменты мастера-палача могли разговорить кого угодно. Прекрасные орудия - наточенные, сверкающие, холодные. Эйлос и Тарен доводили линии до конца, покрывая тело Лэйта рисунком-заклятьем. Мы священнодействовали на дороге в Эр-ту-Ар, насмехаясь и над клеветой, которую изрекал Лэйт, и над вызовом Чарующих. Влажный запах крови и четкие движения.
        Узнав то, что должно, я помрачнела и взглянула в глаза даройо, завершая рисунок. Теперь он не мог кричать.
        - Все это неправда, Лэйт. Мне жаль, что Ущелье лишилось такого воина, как ты, - я качнула головой, убирая с лица прилипшую прядь волос.
        Он был одним из Детей Лезвия, и ценил мое мастерство даже тогда, когда ему было очень больно. Я видела, как внимательный взгляд впалых глаз отмечал движения острий.
        - Прощай, - сказала я.
        Он медленно кивнул все с тем же недоверием и ненавистью в глазах. А потом умер.
        ***
        Я не могла и предположить, что все зашло так далеко. Эйлос и Тарен стояли молчаливыми столбами, опустив лица. Кровь уже сворачивалась, становилась багрово-черной, вязкой, словно чернила. Я вытерла руки и поднялась, глядя в туман. Глуховатый голос Рика слышался сквозь белое марево, очень четкий и встревоженный. Он говорил что-то о демонах, о криках и смерти, но я не собиралась больше его слушать. Я достала серпы и медленно покрутила их, чувствуя прохладу рукояти.
        - Она ведь закончила, Дэр ее возьми? Я хочу...
        Бродяга вышел и широко раскрытыми глазами посмотрел на распростертого на дороге Лэйта, с ног до головы покрытого ритуальным узором и засыхающей кровью. Вязкая грязь. Не жидкость, воплощающая в себе жизнь, а выдохшаяся эссенция, превратившаяся в мусор. Дух покинул тело, ставшее ничем. Лоскуты отрезанной кожи и кровавые плиты. Всего лишь одно слово - и человек больше не будет обузой. Я знала, что нарушу взятый обет, но известия лишили меня равновесия. Вся полнота правды обрушилась на меня, она нарушала привычные связи. И я ждала негодования, ждала злости, привычных обвинений, чего угодно, чтобы оправдать свою нетерпимость. Рик отвернулся от трупа, нервно потрогав ножны, и его передернуло - бродяга не привык к таким картинам.
        - Что с тобой случилось?
        Я опустила серпы и отвернулась, чтобы не провалиться в глаза, не похожие на очи Детей Лезвия. Он видел то, чего не видели даройо, - вернее, чувствовал, отрицая все привычные мнения о людях; всех этих мелочей, накапливавшихся комом, было достаточно, чтобы ненавидеть его. Или привязаться. К тому, кто понимает вещи, скрытые от других, и видит то, что для остальных остается загадкой. Проклятый человек. Мне это было не нужно.
        - Ра?
        Я вложила оружие в ножны и зачем-то поправила волосы, пошевелив пальцами и ощутив их мягкость. Наверное, слишком резко. Какой контраст по сравнению с неумолимой крепостью оружия... На щеке осталась чужая кровь, но меня это не волновало... Я посмотрела сквозь него на Триэра и Кристию, которые ждали приказов.
        - Ра, - снова позвал Рик и подошел ко мне. - Что он тебе сказал? Нас опять ждет засада?
        Тарен и Эйлос запахнули плащи, постепенно исчезая в тумане. Кажется, губы слегка дрожали.
        - Кристия. Триэр, - я взглянула на них - угрюмое лицо Триэра, яркие глаза Кристии - и ледяным голосом начала зачитывать текст, горящий у меня в голове. - Адепт Детей Лезвия объявил меня предателем законов клана, нарушителем Заповедей сразу по нескольким пунктам, как то: преступные сношения с человеком и открытие ему тайн клана, пренебрежение традициями, убийство зэн из-за желания избегать заслуженного наказания, нарушение мирного соглашения между кланами и прочие мелкие и крупные преступления. Кроме того Сэтр обвиняет меня в заговоре против Лордов Лжи с целью захвата власти и низвержения Адепта. Меня назвали предателем, и охотничий сезон открыт. Даройо должны немедленно разыскать и уничтожить меня, не допустив до Иглы. Около Дворца Обратной Стороны ждет крупный отряд Детей Лезвия.
        Хозяйка Алого леса поклонилась мне, сложила пальцы в знаке прощания и сразу же скрылась в лесу, направившись к ближайшей Точке. Повиноваться воле Адепта - это неотъемлемый атрибут Пути, Дети Лезвия не могут судить о правильности вынесенных им решений, пока не достигнут соответствующей ступени. Я была благодарна Кристии - она не вызвала меня на битву, памятуя о дружеских отношениях, а просто покинула отряд. Черный Лучник не двинулся с места. Рик молчал, ожидая продолжения, и оно не замедлило последовать.
        - Триэр, ты не хочешь начать сражение? - я была готова принять вызов, но даройо качнул головой, сцепляя бледные пальцы и доставая лист вайна, который тут же превратился в его ладонях в труху.
        Я ценила смелость даройо. Триэр выступал против Сэтра, оставаясь со мной и предлагая мне знак преданности, на которую я не претендовала. Очень ценный подарок. Что ж, он видел все происшедшее своими глазами, и в решении не было ничего удивительного. Черный Лучник - достойный член клана.
        - Кроме этого, Дети Лезвия скоро предпримут военный поход на Беар, - продолжала говорить я, пытаясь до конца поверить в услышанное от Лэйта. - Сэтр считает, что наступило время расширить наши владения и лишить людей иллюзии свободы.
        - Но ты же говорила, что война противоречит вашим Заповедям, - недоверчиво проговорил Рик, хмуря густые брови. - Они всех убьют!...
        - Я ожидал, что так будет, - Триэр поднес согнутые пальцы к губам.
        - Да, это противоречит Заповедям, - подтвердила я. - Тагот был бы взбешен, увидь он такое. Никто больше не даст мне в Ущелье приюта. Я изгой.
        Беспощадные слова, растворившиеся в матовом свете, который изливали серые небеса. Я сомкнула губы, чувствуя на них вкус крови Лэйта. Черные рога лука Триэра и белые плиты затерявшейся в лесах дороги... Окинув взглядом наш отряд, я распрямилась, чувствуя, как плащ с фамильным гербом тихо бьет по ногам.
        - И что ты сделаешь? - спросил обеспокоенный Рик. - Что ты собираешься делать?
        - Я буду исполнять свой долг, - ответила я и сделала знак следовать за мной, быстрым шагом двигаясь к Эр-ту-Ару.
        - Проклятье, Ра! - сжал кулаки Рик, но потом вдруг замолчал, и я заметила, что Триэр положил ему на плечо бледную ладонь, останавливая человека. - Мне жаль, что все здесь против тебя.
        - Ты ничего не понимаешь, бродяга, - стук подбитых сталью ботинок звучал вызовом притихшему лесу. - Мне не нужна их любовь или приют. Я могу все это добыть своим оружием. Но моя честь, честь лучшей из рода запятнана каким-то червем. Я никогда не нарушала традиций в отличие от того, кто посмел обвинить меня и оставить грязное пятно на фамильном гербе. А теперь я предатель для всех даройо кроме Триэра и братьев... И вот об этом действительно нужно жалеть.
        Я ускорила шаг, погружаясь в неприятные мысли, но Рик оказался рядом и преградил путь, не боясь последствий. Теперь он смотрелся, словно молодой барон или сынок лорда, только некрасивые руки портили впечатление. Его не украсили бы кольца или серьги, как любили некоторые аристократы; одежда воина подходила ему, куртка дополняла картину. Но все это всего лишь декорации, ничто, прах, обрамляющие лицо, оттеняющие взгляд. Его взгляд оставался таким же неукротимым, как и прежде. Он мог бояться, злиться, радоваться - что угодно, и ни одна эмоция не была подконтрольна. Меня интересовал этот взгляд и его упорство.
        - Если ты не делала того, в чем тебя обвиняют, тебе должно быть все равно, - заявил черноволосый бродяга, и мне оставалось только согласиться - истинность слов предстала передо мной.
        Я качнула головой, прикидывая, как мы можем быстрее добраться до Дворца Обратной стороны.
        - Ты все еще собираешься пойти сначала в Эр-ту-Ар, а потом к Игле? - спросил он, отступая с пути и проверяя остроту меча. - Даже несмотря на то, что там нас ждет орда демонов?
        Похоже, человек считал меня умалишенной.
        - Да. Есть вещи, которые должны быть сделаны независимо от обстоятельств, - ответила я, и мы направились к городу Чарующих.
        Эр- ту-Ар начинается незаметно и приглашает внутрь, не чиня препятствий. Белая дорога просто расширяется, туман отступает, отползая в лес и поднимаясь вверх, и перед пришедшими появляется арка небольшого мостика, изящного и широкого, неспешно перепрыгивающего через мутный канал. Мост переливается толстым слоем камня, словно намазанный на землю кусок масла. Тракт идет по кругу вдоль невысоких стен - примерно по пояс даройо - разветвляясь и охватывая белым кругом город, открытый для всех, кто желал бы войти в него.
        Мы встали перед развилкой, и уже отсюда были видны здания, каналы, линии фонарей, освещающих преддверья Эр-ту-Ара, изогнутые решетки и площадь. Было очень тихо. Никто не вышел нас встречать, да и сам город притих, только несколько листьев пронеслись мимо, тихо шелестя. Туман прятался между зданиями, скрывая все звуки.
        Триэр прислушался и качнул головой, сосредоточиваясь и уходя в себя. Он и Рик черными фигурками стояли перед мостом, не решаясь ступить на него, а чуть позади замерли мы с братьями, и ветер осторожно развевал фамильные плащи, на которых алела птица-Смерть.
        - Ну и стены делают в вашем Ущелье, - наконец сказал Рик, но, не услышав ответа, начал рассматривать видную отсюда часть города.
        Эр- ту-Ар весь увит водными нитями узких каналов и переплетен небольшими мостами. Каждый раз он выглядит иначе, и в этот раз город казался тихим и серебристо-серым. Матовый свет из-под покрова тумана рассеивался и усиливался длинными шеренгами больших фигурных фонарей, уходящих во тьму. Он выглядел маленьким, но не опустошенным, лишенным жителей, а просто ночным, притихшим, он приглашал ступить на покрытые камнем мостовые, последовать куда-то вдаль, куда вела цепь огней, растворяющаяся в тумане. Лежащие на берегу каналов изваяния бездумно смотрели на свое отражение в темной воде. Знаки, нарисованные на дороге, заканчивались прямо под аркой входа в город, перекинутой тонким железным кружевом с одного края невысокой стены на другой. Около входа высилось угловатое здание с мозаичными окнами - каждый элемент изображения был выполнен очень тщательно, без единой оплошности.
        - Мы войдем? - не терпелось Рику, и я поняла, что чары уже начинали действовать, - город выглядел так спокойно и безобидно, что уже отвоевал у человека несколько очков доверия, которыми стоило бы распоряжаться более осмотрительно.
        - Нет, нас должны встретить, - Триэру что-то не нравилось, но опасениями он делиться не спешил.
        Я подошла к человеку, братья встали чуть дальше, набросив капюшоны на лица, а Триэр оказался позади, защищая тыл, если это понадобится. Ни звука не было слышно, словно в Эр-ту-Аре прекратились все утехи и увеселения. Даже отдаленного дрязга струн менестрелей не доносилось. Проверять город на магию было нелепо - он весь пропитан колдовством, но вряд ли Чарующие позволят Детям Лезвия устроить на их территории засаду. Да даройо и сами не столь глупы, чтобы сунуться сюда в сезон охоты. Пахло цветами шипастой акации, которая росла вдоль каналов, веяло еще и каким-то пряным ароматом, похожим на смесь запаха корицы и красного вина. Рик посмотрел в канал и поправил разлохматившиеся волосы.
        - И долго мы будем тут стоять? - бродяга поскреб щеку и, не находя уже ставшей привычной щетины, опустил руку.
        - Нет.
        Из- за угла здания с мозаичными окнами вышла худенькая девушка и приблизилась к нам. На ней было простое шелковое платье, серое, будто пепел, не открывающее, но и не слишком скрывающее очертания небольших тугих грудей и ладной фигурки. Она шла по мостовым босиком, и тихий, едва слышный звук от соприкосновения босой ступни с камнем ласкал слух. Светловолосая и веселая, с большими глазами, в которых читалось любопытство и легкое волнение.
        - Вы говорили, что тут живут чудовища... - хмыкнул Рик, рассматривая приближающуюся девушку.
        Простота одеяния искупалась украшениями, которых хоть и не было много, но каждое являлось произведением искусства, не имеющим цены. Неведомый человеческий мастер сделал настоящие шедевры, украшающие теперь руки и шею Чарующей. Меня не очень интересовало ювелирное искусство, но даже я видела мастерство, вложенное в эти вещи. Капельки черных и красных камней, серебряная основа, представляющая то битву драконов, происходящую на ожерелье, то странный узор, обвивающий запястье. Девушка улыбнулась и остановилась, сложив руки в жесте приветствия.
        - Я Селин, одна из Совета Трех. Рада, что вы добрались до Эр-ту-Ара, - голос был властен. - Ра, - она кивнула, приглашая войти в город. - Триэр. Тебе будут рады, - глаза спокойно переходили с одного члена отряда на другого. - Рик, - человек поднял бровь, удивившись, откуда она знает его имя. - Твое имя уже вписано в историю Ущелья, и мало кто не знает его, - насмешливо, но доброжелательно объяснила она. - Эйлос и Тарен, две половины одного. Эр-ту-Ар давно не видел такого большого количества славных мужей.
        - Кто делал Ваше ожерелье, леди? - поинтересовался Рик с ранее неведомой мне жесткостью.
        - Его исполнил один из лучших человеческих мастеров, его звали Кайрис, - разъяснила Селин, проводя нас мимо мозаичного здания вглубь Эр-ту-Ара, по-прежнему безлюдного и тихого. - К сожалению, он умер. Но перед смертью успел создать ряд удивительных вещей, подобные которым вряд ли появятся в этом мире еще. Если хочешь, я могу показать тебе коллекцию. В ней множество других творений Кайриса, которые он посвятил мне.
        - Вы его убили? - разозлился бродяга.
        Селин остановилась и засмеялась:
        - Я вижу, ты слишком долго общался с Детьми Лезвия, человек. Мы чтим людские таланты. Особенно в некоторых областях. Ты художник?
        Рик сдвинул брови:
        - С чего Вы взяли, леди?
        - Только настоящий художник может оценить истинное мастерство, - пожала плечами Селин. - Выбирайте любое здание. Столь высокопоставленные гости бывают у нас нечасто.
        Она сделала знак прощания и растворилась в глубине Эр-ту-Ара.
        - Эта тишина мне не нравится, - проговорил Триэр. - Весь город затих по приказу Совета Трех. Ты действительно художник?
        - Нет, - покачал головой Рик. - Когда-то... Я знал Кайриса. Изделия Кайриса предназначались лишь для знати, он был очень хорошим ювелиром и капризным к тому же, но потом исчез. Просто пропал, оставив недоделанным заказ.
        Я промолчала. Все необходимые предупреждения уже были сделаны. Сейчас, в городе Чарующих, любое слово против лишь поможет им закрепить успехи.
        Мы прошли по длинной аллее, пересекая множество маленьких мостов, пока не остановились около вытянутого двухэтажного здания из черного камня. Крыша по периметру была увенчана колдовскими огнями в щегольском стиле Эр-ту-Ара, но остальное мне показалось вполне приличным. К тому же, дом не был огромен, как другие здания, а мне как раз не хотелось терять из виду остальных членов отряда. Золотистое мерцание разгоняло туман, словно пугливую стаю птиц.
        - Думаю, мы остановимся здесь, - сказала я.
        Напротив располагался большой дворец, в котором постепенно зажигались огни. Сбоку находилась лавка и несколько деревянных зданий с башенками и мозаичными окнами, похожими на то, которое мы видели у входа. Каждое украшение было выполнено с точностью, скрупулезностью и тщанием. Весь город напоминал игрушку, каждая деталь которой как следует выверена и налажена. Дымок над водой искажал отражения, которые струились и дрожали, распадаясь на отдельные куски.
        - Интересно, они дадут мне вина? - поинтересовался Рик.
        Меня интересовали совсем другие вопросы. Поднявшись по холодным ступеням, я распахнула дверь, над которой сразу же засиял мой герб, и позвала остальных. Как и следовало ожидать, стол уже был накрыт, что очень порадовало человека, бросившего пожитки и стащившего с себя куртку, чтобы приступить к еде. Убранство внутри было дорогим, но не вычурным, в нем преобладал черный, да так изысканно, что это не выглядело некрасиво или тревожно. Алый и черный. Как мне и нравилось. Селин постаралась. Они умели принимать гостей. Триэр пошел дальше, рассматривая комнаты. Тарен и Эйлос скрылись вместе с ним.
        - Такое ощущение, что тут кто-то умер, - заметил Рик, оглядывая атласные занавеси и алые письмена на них. - Выглядит не очень жизнеутверждающе.
        - Это мои цвета, - я села, отыскивая бокал с куавой, ибо последнее, что Чарующие могли замыслить, это отравить нас. - Они стараются, чтобы каждый чувствовал себя здесь удобно. Думаю, до моего прихода этого здания вообще не существовало.
        - Царство тех, кто будет потакать моим желаниям? - поморщился Рик, отпивая вина.
        - Нет. К каждому они подбирают свой ключ, - куаву я нашла, и сделана она была на славу. - А нам нужно торопиться.
        - И когда начнется обещанное испытание? - жуя, спросил человек.
        - Оно уже началось.
        Я отпустила его отдохнуть на черных простынях, а сама достала серпы и начала бесшумно тренироваться.
        - Ра, ты хоть когда-нибудь отдыхаешь? - проворчал Рик, подпирая подбородок кулаком и глядя, как я делаю выпады.
        - Мне нужно подумать о дальнейших действиях. И разобраться с тем, что я узнала.
        Я упражнялась, и с каждым выпадом серпа мысли становились яснее. Ничто так не дисциплинирует ум, как тренировка. Сэтр. Его имя похоже на удар широким клинком. Центром паутины, в которую я попала, мог быть только Адепт, заключивший союз с проклятыми Лордами Лжи. Мой клан прогнил.
        Сэтр слишком часто пренебрегал Заповедями, и это сделало его подвластным сладким речам Лордов Лжи. Наверняка они предложили пойти войной на города людей, порабощая их и получая все, что те могут дать, и предложение его соблазнило. Или в происшедшем виновата Элайо, пышногрудая красавица, гнилая, как и весь проклятый клан? Не знаю, но Сэтр оказался слаб и позволил другим управлять собой. Власть над миром никогда не прельщала Детей Лезвия, которые шлифовали военные умения, тренировались в уединении и исполняли кровавые заказы, чтобы совершенствоваться, но приказ Адепта много значит для любого даройо. Единственным, кто мог помешать ему открыто пойти на такой союз и окончательно попрать все, что составляло костяк нашего клана, была я. Ра. Тизраэль. Дочь Тагота. Лучшая из Детей Лезвия. Я всегда следовала за Сэтром по пятам, я приблизилась к Адепту ближе всех, никто не сомневался в правильности моих решений, и Сэтр решил меня уничтожить. Чужими руками - ведь высокий титул не позволял ему действовать самостоятельно. Он хотел, чтобы я пошла к Игле и устроила там резню из-за происшествия, которое никто не
мог подтвердить. Надо отдать ему должное, план был хорош. Но синеглазый Адепт понятия не имел, что со мной окажется человек - бродяга, который все видел и который мог сказать то же, что говорила я, а правдивость его слов подтвердили бы чары. Отпечаток сил членов клана всегда остается в памяти, и если это были Лорды Лжи, месть никто не мог признать несправедливой.
        Человек. Рик следил за моими движениями, и они ему нравились. Я подпрыгнула, перевернулась в воздухе - и мягко приземлилась вниз, не издав ни звука. Сэтр быстро сообразил, что делать, и решил представить меня предателем. Тем, кто нарушает обычаи ради человека. Лучшего невозможно победить в честном бою, но клевета иногда действует намного быстрее, чем меч. Неужели Наставник тоже на его стороне? Если так, то Ущелье достойно того, чтобы быть стертым с лица земли. Теперь меня считают поддерживающей связь с бродягой, сумасшедшей воительницей, обуреваемой желанием уничтожить Лордов Лжи. Спятившая Тизраэль Кровавое Пламя, которая притащила с собой человека. Я стала изгоем.
        То, что путь мести проходил через Эр-ту-Ар, было справедливо. Имеющий достаточно причин для такого похода избегал обольщения и продолжал путь; тот же, кого не вела Серая Леди, оставался здесь. Навсегда. Я не знала, сколько продлится испытание после визита к Совету Трех. Я не могу уйти отсюда без Рика, но и убивать Чарующих просто так не стану; если он попадет под влияние, мне придется находиться рядом до тех пор, пока привязанность не станет угрожать его жизни. Но потом найдется еще кто-то. И еще... Сэтр приготовил хорошую ловушку - я не верила в то, что он не знал истинных мотивов моих действий. А в это время он может повести даройо в поход на Беар, который унизит и опозорит всех, кто участвует в нем. Мне было легче убить Детей Лезвия, чем позволить такое.
        Уйти из Эр-ту-Ара можно только тогда, когда действительно этого хочешь. До тех пор, пока все члены отряда не пожелают покинуть город, дороги не выведут прочь. Можно плутать тут до скончания века - это не поможет. Триэр вышел из-за двери и любовался на то, как я владею серпами, сложив руки на груди.
        - К двери положили записку. Нас ждет Совет Трех.
        - Прекрасно, - я усмехнулась, услышав вой игры менестрелей. - Эр-ту-Ар снова ожил.
        Когда мы вышли, город наполнился звуками. Кто-то купался в канале. Играла музыка, из открытых дверей и окон раздавались вопли. Мы прошли мимо площади, где кучка Чарующих обсуждала нюансы сожжения. На некоторых улицах единственным попутчиком был ветер. Несколько пьяных юношей проковыляли мимо, напевая низкопробную песенку о прелестях пухлой служанки. Из канавы вылезла рыжеволосая женщина с бичом, которым она полосовала стоящего на четвереньках бородача. Бородач был голым. Я только поморщилась, думая о том, какую причину можно считать достаточной для того, чтобы отправить их всех к Серой Леди.
        Торопливые шаги - ускорение часов, отмеряющих время до смерти, поэтому я не спешила, вдыхая запахи Эр-ту-Ара и поглядывая на братьев, которые иногда поднимали головы и усмехались друг другу. Не знаю, о чем они думали, но посещение города Чарующих будоражило их. Рик разглядывал здания, иногда узнавая стиль того или иного ремесленника и сообщая об этом, также он приглядывался к прохожим. На углу широкой улицы стоял оборванный юноша и изменял вид не нравящегося ему здания. Оно вспучилось, словно кипящий деготь, и завалилось в сторону, придавив буйствующую парочку одурманенных демонов. В Эр-ту-Аре все подчинялось воле Чарующих, они могли стереть его, скомкать, как неудачный рисунок, а потом воссоздать заново. Сами они умирали и воскресали внутри него, изощряясь, кто как мог. Единственное, чего они боялись, это скука. Триэр, как обычно, хмурился и разминал лист вайна. Думаю, он с удовольствием покинул бы Эр-ту-Ар немедленно.
        - Здесь можно все, - шепнул проехавший в крытой повозке мужчина, лица которого я не рассмотрела.
        - Не думаю, - хмыкнул Рик, и идущие спереди две Чарующие хихикнули.
        - Пошли вон, - приказала я, и их словно ветром сдуло - никто не собирался злить меня без меры.
        Рядом пронеслись трое горожан, поливающих себя вином, они гнались за стройной колдуньей, которая на ходу меняла облик с морщинистой старухи до девочки-подростка. Ее кожа вся была покрыта татуировками.
        - Слушай, Ра, а ты когда-нибудь надевала платье? - глаза человека снова посмеивались надо мной. - Я бы с удовольствием посмотрел, как ты выглядишь в нем. Ведь это неплохая возможность отвлечь внимание врага.
        Триэр споткнулся, и мои брови взметнулись вверх - такое происшествие действительно было достойно изумления.
        - Человек, я бы посоветовал тебе придержать свои шутки, если хочешь остаться в живых, - усмехнулся он.
        - Я предпочитаю убивать врага, а не развлекать его, - завершила я, хмурясь.
        Трое встретили нас на подходе к площади, имевшей запущенный вид, - статуи на ней заросли лианами, а кусты давно никто не подстригал, но от этого она лишь выигрывала. Селин мы уже видели, и девушка сидела на камне, глядя на свои голые пятки. Она соединяла в себе противоположности: то была похожа на дитя, то вдруг становилась коварной. Чарующая говорила негромко, но непререкаемо грозно. Ее движения привлекали взгляд, невозможно было понять, чего ожидать от нее в следующий момент, и эта непредсказуемость заинтересовывала. Большие зеленые глаза доверчиво оглядели нас, а потом Селин опустила светловолосую голову, опираясь на украшенную творением Кайриса руку, и улыбнулась.
        Рядом с ней стоял мужчина, облаченный в синее, и пил что-то из бокала, который постоянно пополнял бегающий рядом мальчишка. Белые рукава рубашки ослепляли. Он посмотрел на нас, наморщившись, словно от солнца, светящего в лицо. Черты его можно было назвать хищными - брови вразлет, плотно сжатые губы, красивые скулы и хитрые глаза. Потом он поднял бокал. Сапоги его были хорошо начищены, ни следа оружия, ни намека на то, что он когда-то защищался, хотя тело говорило о силе и ловкости. Этот мужчина не боялся никого в своих владениях, от него веяло аурой колдовского могущества, и мне захотелось уйти. И одновременно - остаться, чтобы вызвать его на магический поединок, узнать, кто из нас сильнее.
        - С Селин вы уже знакомы, - произнес он густым голосом, в котором слышалось множество отзвуков. - Я Трэмор, а это - Риан. Я рад приветствовать тебя в Эр-ту-Аре, Ра, хоть ты и не жалуешь наши развлечения, - тут он позволил себе понимающую усмешку. - Путь мести не так прост, как кажется, и с прошествием времени он ветвится и видоизменяется. Я зову вас лишь на первый вечер, церемонию встречи, после нее вы можете идти, куда угодно, это место отпустит вас.
        Я сдержанно кивнула, удержав при себе все мысли о том, как именно и куда нас отпустит их город. Я ожидала очередной остроты Рика, но, не дождавшись, посмотрела на человека. Он не заметил вопроса, звучащего в повороте головы, как не заметил бы не только намека, но и щелчка пальцами. Он смотрел на Риан. И мне показалось, что больше он ничего не видел вокруг в этот момент, как и она не видела нас черными глазами-безднами, полными боли, тоски и чего-то неизведанного, но смутно знакомого. Длинные темные волосы ниспадали на спину и грудь, подчеркивая мраморную бледность черт. Красивые кисти сложились в знаке приветствия, а губы произвели мелодичный звук, от которого по спине бежали мурашки. Мне показалось, что от стука сердца Рика рухнут колокола с башен Эр-ту-Ара.
        - Ра? - спросил Трэмор, предлагая мне руку, от которой я не сумела отказаться, рассеянно глядя на то, как человек принимает такое же предложение от печальной женщины, которая могла бы служить земным воплощением какой-нибудь богини.
        Все в ней было совершенно, каждая линия словно выписана лучшим из художников, но вместе с тем она не казалась холодным изваянием - она была живой. Непростительно хороша, таинственная и влекущая. Тех фрагментов тела Риан, что проглядывали сквозь шелк, хватило бы, чтобы сердце любого из мужчин разорвалось от страстного желания быть рядом, подобно цепному псу.
        - А ведь тебе хотелось бы попробовать, какова человеческая любовь на вкус, не правда ли, Ра? - прошептал мне в волосы Трэмор, и я вырвала руку, отводя глаза от Чарующей.
        Триэр принял приглашение Селин, а братья следовали за мной будто стражи, храня молчание. Но мне показалось, что и их тронула красота Риан, соединенная с неизъяснимой тоской вечного одиночества.
        ***
        Иногда ты чувствуешь, что от тебя уже ничего не зависит, и нужно просто постоять в тени, ожидая исхода. Это ожидание грызет, словно червь. Менестрели блеяли песни, часто дыша и стараясь ради того, чтобы их поощрили, рекой разливалось вино, и сладковатый дым-дурман поднимался вверх. Здесь не было правил, здесь каждый хотел узнать новое удовольствие, получить чужие эмоции взамен давно утраченных собственных. Трэмор сидел на невысоком троне, погружая пальцы в волосы невзрачной девушки у его ног, другая расположилась у него на коленях и преданно ожидала любых приказаний. Я избегала смотреть на него - хитрые глаза звали меня на бой, а я не собиралась допускать мелкую оплошность, злоупотребление магией, за которой последуют все большие. И все-таки мне хотелось встать и ударить его одной ладонью, чтобы показать, где его место, а затем испепелить перед зачарованными фаворитами. Я полулежала на скамье, с которой сбросила все подушки, опершись головой на широкую грудь Тарена и вытянув ноги, стянутые шнуровкой высоких ботинок, на коленях Эйлоса. Их тепло и запах меня успокаивали.
        Грациозные движения танцовщиц, искусные гравюры и красивые балдахины. Обещание наслаждения. Слившиеся мужские и женские тела. Бесконечные галереи удовольствий. Вкус порока и вина. Я поймала взгляд Селин и потянулась, опустив ресницы. Моя власть над братьями сердила ее, но тут чары были бессильны.
        Можно сопротивляться, но совсем не поддаться Чарующим невозможно. Они всегда получают свое - пусть небольшую, но слабость. Тело реагирует быстрее, чем в этом отдает отчет мозг, и взамен холоду приходит жар. Все смешивалось и скручивалось в непрерывную цветную ленту, пахнущую дурманом и потом. Ошалелые глаза людей-рабов, прикованных к хозяйке длинными цепочками. Игривая хрипота голосов.
        - Риан отвела твоего человека посмотреть на коллекцию Кайриса, - сообщила Селин, присев рядом. - Ты зря так недоверчива, Ра.
        - Меня не надо развлекать, - махнула рукой я. - Я сижу здесь только потому, что таков обычай.
        Она вышла в середину зала, заполненного полуголыми жаждущими телами, и щелкнула пальцами. Наступила тишина, а потом светловолосый юноша, который терся щекой о трон Трэмора, поднес к губам свирель и взял несколько робких нот. Дудка выглядела непристойно. Селин подняла руки - и колдовские огоньки стали тусклыми, слабыми, податливыми, как и рабы рядом. Она слабо светилась посреди темноты, и сияние обрисовывало силуэт девушки, позволяя темноте обнимать чуть влажное от пота тело. Рядом со мной забренчал на лютне менестрель, и я свернула ему шею. Стук от его падения стал сигналом к началу танца.
        - Ра... - сказала она, делая первый шаг босой ногой, а кто-то из рабов ударил в барабан.
        Серое платье просвечивало насквозь, оно облепило ее, как паутина. Узкие бедра, словно у мальчика, плоский живот с маленьким углублением пупка, вызывающе торчащие груди, - все это слегка дрогнуло в ответ на удар. Мужеложец со свирелью извлек высокую ноту и, не переставая, удерживал ее. Откуда-то из угла все-таки донеслась ненавистная лютня, а барабан начал медленно отбивать ритм, в котором порхали ладони Селин. Они извивались словно змеи, а тени распускались на стене черными цветами. Ее тело медленно изгибалось, постепенно увеличивая темп, разноцветные колдовские огни врезались в нее, взрываясь маленькими вспышками, а платье плавилось и стекало липкой жижей, обнажая то, чему следовало бы быть скрытым. У меня против воли перехватило дыхание. Грудь Тарена стала горячей.
        Трэмор поднялся с трона, оторвав от себя надоедливую рабыню, и скинул рубашку, оставаясь в одних штанах. Знак его мужественности отчетливо обозначался под тканью. Проклятый сопляк со свирелью продолжал терзать инструмент, доводя остальных до экстаза, а Селин все быстрее кружилась, избавляясь от одежды. Когда нота замолкла, многие с облегчением выдохнули, не в силах переносить такой ритм. Свет то появлялся, то исчезал, все рванули к танцующей девушке, пытаясь дотронуться до слабо мерцающего тела, а барабан начал громыхать в ломаном ритме. Танец был настолько жуток, что меня прошибло до пота. Она бросалась то туда, то сюда, словно подстреленная птица, пока Трэмор не оказался рядом, повторяя ее движения, как зеркало.
        Рядом со мной лежало уже четыре трупа незадачливых менестрелей, слишком назойливых ранее, но теперь очень спокойных. Хотелось подняться - и броситься в круговорот дышащей массы полуголых тел, отдаваясь первобытной жажде слияния. Братья начали шевелиться, подавляя то же стремление, что пробуждалось и во мне.
        - Может, ты хочешь лэра, Ра Кровавое Пламя? - крикнул Трэмор, целуя голые плечи танцующей Селин.
        Ирония пришлась к месту - я хотела лэра. Очень хотела. Погружение в очищающую музыку мира, уход в мечту, которую, кажется, увидел Рик. Если он не сможет уйти, мне придется смотреть на эти оргии каждый день. Прежде чем я успела отказаться, глаза члена Совета Трех уже находились перед моими, а губы шептали:
        - Мечтаешь убить меня, правда?
        - Нет, - я приподнялась на локтях. - Честно говоря, я хочу поскорее убраться отсюда.
        Трэмор поднял бровь и удалился. Круговорот искаженных лиц, звон и грохот... Меня раздражал наркотический дымок, кружащиеся куски туловищ, которые выхватывал взгляд, роскошное убранство залов и самое главное - эта мерзкая музыка... Певцы старались угодить хозяину, и их голоса дрожали, готовые разбиться. Мужеложец, обхвативший губами свирель, наконец заткнулся, его увлекла волна похабного танца. Кто-то просил об ударе, умолял, забывая про гордость. Я видела, как Селин целовала Трэмора, и их страсть распространялась вокруг, словно заразная болезнь.
        Теплая кожа Тарена жгла щеку. Эйлос накинул капюшон:
        - Человек обречен, Ра.
        - Мы не можем уйти без него.
        - Тогда тебе стоит превратиться в статую. И ждать его здесь вечно.
        Чарующие играли, переходя от комедии к трагедии, - актеры, которые искренне верят в то, что показывают. Изможденные лица рабов светились счастьем. Они готовы были расковырять грудь дрожащими руками и бросить сердце под ноги Селин. Через некоторое время ко мне подошел Триэр, его лицо оставалось, как и прежде, спокойным. Он кинул взгляд на мертвых менестрелей. Мне казалось, что сейчас они воскреснут - и снова начнут играть непослушными пальцами.
        - Время подходит к концу, - сказал он, начиная сминать лист вайна. - Скоро мы будем свободны от этой мишуры.
        - Да, - кивнула я, хотя мне так не казалось. - Но я не вижу человека.
        - Боюсь, что теперь ты его и не увидишь, Ра, - Триэр качнул головой. - Знаешь, мне кажется, что ты можешь продолжать путь без него. Твой долг заключается в том, чтобы спасать его в пределах Ущелья? Если он сам откажется от помощи, ты свободна, - темная худощавая фигура лучника была той колонной, о которую разбивались волны веселья. - Я думаю, что он обязательно это сделает. Они нашли именно то, что он искал. По крайней мере, его глаза говорили так.
        Я обдумала слова и поднялась, делая знак братьям.
        - Не хочу больше злоупотреблять гостеприимством Совета Трех.
        - Куда же ты, Ра? - смеялся Трэмор. - Ты забыла у нас своего человечка.
        Смех вылетел роем черных насекомых и ударился о мою спину. Часы отбивали время окончания церемонии встречи, шаги точно совпадали с боем. Двери захлопнулись, отсекая залитые светом и пороком залы, и я вдохнула воздух улиц Эр-ту-Ара, но он не принес облегчения. Все здесь прогнило, ни в одном чувстве не было чистоты, любовь оборачивалась черным угаром извращенных утех и смертью, а печаль вела столь кривыми тропами, что утолить ее было нельзя, что бы ты ни делал. Кто-то прыгнул с башни, славя Селин, и разбился, а Трэмор все еще смеялся, и мне казалось, что запах вина с его губ впитался в одеяние.
        Полумрак улиц и темнота заросшей площади позволяли скрыться. Братья сразу же растворились в тенях, оставив меня наедине с Триэром. Черный Лучник брезгливо вытер ботинки о траву, а потом развернулся, глядя на сияющее огромными окнами здание Совета.
        - Знаешь, я думал о Диру, - почему-то сказал он, хотя я ничего не спрашивала, и губы изогнулись в слабой улыбке, которая выглядела незнакомой на его вечно недовольном лице. - О том, как сердито она бросает свои звезды.
        Я запахнула плащ, проводя по рукоятям серпов холодными ладонями. Фонари тускло освещали пустые улицы и тонущие в тумане крыши домов.
        - А я думала, не стоит ли мне уничтожить Эр-ту-Ар, - поделилась раздумьями я, последний раз окидывая взглядом здание. - Или изнасиловать Селин.
        - Твой Путь виден тебе лучше, - пожал плечами Триэр, и мы направились прочь.
        Грохот барабанов все еще оставался в голове. Странно было идти, не отвлекаясь больше на шаркающие шаги Рика. Я слышала его, даже повернувшись к зданию спиной, чутье точно показывало, где он, а если бы я захотела, я могла бы сказать, что он говорит, но нужды в этом не было. Без него станет трудно доказать справедливость моей мести, но, думаю, никто уже не станет требовать доказательств. Мне казалось, что на мне осталась невидимая сальная пленка, хотелось вымыться. Избавиться от бремени долга можно было завтра, когда Рик захочет остаться в Эр-ту-Аре сначала на пару дней, а потом навсегда. Любой даройо так и поступил бы, воспользовавшись слабостью человека, раз уж имел глупость взвалить на себя заботу о двуногом куске мяса.
        Любой.
        Любой.
        Каждый из Детей Лезвия.
        Но не я.
        Я развернулась и посмотрела на башню, где сейчас стоял Рик, улавливая, что говорит черноволосая богиня, и слова эти были и сладкими, и горькими, как блюдо для гурмана. Но теперь я точно знала, что не оставлю Чарующим члена своего отряда, кем бы он ни был. Триэр остановился, почувствовав изменения во мне, потом налетел встревоженный ветер, принося обрывки фраз лохматого бродяги. Я взяла серп, размахнулась, а потом метнула его туда, где стояли человек и Риан, направляя его небольшой долей магии.
        - Что ты делаешь? Ведь они и добиваются того, чтобы ты убила его! - возмутился Триэр, но я только усмехнулась, услышав, как серп вонзился в стену рядом с рукой мужчины.
        Я ощущала вибрацию - серп дрожал от силы удара. И знала, как переливаются знаки на стали, разрезая ткань волшебства, которую ткала Риан. А потом я отвернулась и пошла прочь, оставляя времени решать, что будет дальше. Черный Лучник посмотрел во тьму, но взгляд его потерялся в тумане.
        - Что ты сделала, Ра? - недоумевал он. - Ты же оставила свое оружие Чарующим...
        - Он вернет мне серп.
        - Клянусь Серыми Богами! Ты сумасшедшая, - Черный Лучник впервые вышел из себя. - Священное оружие Детей Лезвия в руках у человека ! Это же нарушение Заповедей. Может, он подумал, что ты собиралась их убить, и отдаст его Риан. Это осквернение нашей стали. Или что-то похуже...
        - Он вернет серп, ругаясь и поминая всех своих проклятых богов, - уверенно отмела все возражения я, стремительно пересекая маленькие каналы и притихшие улицы. - Главное, чтобы была возможность вернуться. Ты плохо его знаешь.
        Братья были недовольны, их шаги перекрещивались в тенях. Триэр не знал, что сказать, стирая вайн в труху.
        - Не думаю, что ты хорошо его знаешь. По всем обычаям я должен немедленно тебя убить... - наконец решил он.
        - Я готова к поединку. Даже с одним серпом, - насмешливо склонила голову я. - Честно говоря, схватка мне даже необходима. Она поможет привести мысли в порядок.
        Триэр выкинул пыль, оставшуюся от листа вайна, и внимательно посмотрел на меня, не спеша доставать ни лук, ни меч, словно желая разрезать меня взглядом и вытряхнуть наружу все, что я думала в этот момент. Я подняла бровь и потянула завязки плаща, начиная чувствовать все увеличивающееся желание боя.
        - Я не из тех, кто готов погибнуть по ошибке, как Лэйт, - медленно проговорил Триэр. - Если я получу достойное объяснение, я не стану вызывать тебя, Ра. В эпоху, когда даже Адепт нарушает Заповеди, у тебя должно быть оправдание.
        - Я отдаю отчет в своих действиях лишь Серой Леди, Триэр.
        Я посмотрела в воду канала, и она была мертвой, как и все здесь. Она никогда не видела заката или восхода - только бесконечный серый туман...
        - Я не ждал от тебя другого ответа.
        Вопреки ожиданиям Триэр не извлек оружие и не попытался атаковать меня. Через некоторое время он завернул за угол, направившись к месту, где мы остановились, а я все стояла и взирала на безмолвное зеркало канала. Вода напоминала пленку невидящих глаз пьяницы. Я не хотела возвращаться в покои, смотреть на жирную пищу и ненужные украшения. Пустота улиц и их относительная тишина нравились мне больше. Я шла куда-то вдоль гирлянды больших фонарей, украшенных литыми узорами, теряясь в сероватой дымке.
        В Эр- ту-Аре можно потеряться. Это лабиринт без входа и выхода - когда ты поддаешься желанию пропасть, исчезнуть, отбросить тяжесть решений, перестать быть собой и стать просто пылинкой, которую ветер гонит по дорогам, город безупречно исполняет такую мечту. Отравленный туман и мертвые воды каналов, по которым плавали пустые лодки. Слева возвышалась статуя, изображающая облаченного в хламиду человека, который дул на ладонь. Наверное, это был бог ветра. Хотя понять фантазии Чарующих мне трудно. С правой стороны улицы находилась, кажется, часовая мастерская. Огромный маятник болтался туда-сюда, отмеряя время, за которым здесь никто не следил. Мне хотелось потренироваться, и я достала оставшийся серп, разглядывая пути света на его гладкой поверхности. Капли сияния звезд скатятся вниз, не найдя, за что зацепиться, если вдруг попадут сюда. Символы Алфавита сияли и напоминали о красоте гибели.
        - М'Сад, твоя горелая кожа воняет так сильно, что прятаться бессмысленно, - я развернулась туда, где только что услышала шорох, и вложила серп обратно в ножны.
        Даройо вышел из укрытия, левая рука и часть лица были сильно обожжены; я с удовольствием отметила, что заклятье все-таки хорошо задело его. Собранные в пучок седые волосы открывали обширный ожог, но я не сомневалась, что он вполне способен биться. Разговаривать со мной он был не настроен, и статуя неведомого бога разлетелась на куски под силой заклятья даройо. Я прыгнула вверх, уворачиваясь от осколков божества, улицы наполнились грохотом. Решетка рухнула в канал под тяжестью мощной руки идола и подняла столп брызг, нарушая хрупкое равновесие Эр-ту-Ара. Отовсюду понабежали любопытные жители, предвкушая забаву. Развернувшись в воздухе, я скинула фамильный плащ и швырнула в резвого старикашку пять зазубренных лезвий, припасенных как раз для такого случая. Прием называется "смертельный веер", но лишь одно из лезвий оцарапало М'Сада. Даройо неожиданно быстро для сухощавого старца перекатился по мостовой, шепча колдовские слова, но я не стала ждать, пока результат обрушится на меня очередной неприятностью - и метнулась прямо к нему.
        - Тагот!
        Он ускользнул из рук, словно змея, закончив в броске заклятье, которое шарахнуло по мостовой, разбрызгивая мелкие камни. Несколько незадачливых зевак расплющило в лепешку. Меня отбросило прочь, едва не оглушив, а вдогонку он добавил боевое заклинание, ударившее меня прямо в солнечное сплетение. Я согнулась и упала на колени, упираясь руками в дорогу. Часы все так же отмеряли время, словно рядом ничего не происходило.
        - Ра на коленях передо мной, - рассмеялся М'Сад. - Кто бы мог подумать.
        Я нахмурилась, вдохнула и оттолкнулась от хорошо отшлифованного камня, взмывая вверх.
        М'Сад уклонился от прямого удара, пытаясь выставить магическую защиту, но я пробила ее, словно клин, вонзающийся в мягкую пасту, и схватила старца за собранные в пучок волосы. Он ударил кулаками мне в грудь, но я применила тай-су, швырнув его в стену. Есть лишь одна возможность остановить меня - непрерывное нападение, и он проиграл в тот момент, когда начал защищаться. Я вытащила серп и отрубила ему здоровую, необожженную руку. Кровь брызнула на одежду, зеваки разбежались.
        - Будь ты проклята! - крикнул он, извиваясь и бросая в меня обрывками заклятий, пока я не заткнула ему рот.
        М'Сад не сдавался, схватив меня оставшейся рукой за горло, но я отрубила и ее. Потом я снесла ему голову, сложила все части пирамидкой под невозмутимо качающимся маятником и прочитала семейную молитву. Эхо от ответа Серой Леди на пустых улицах Эр-ту-Ара раскатилось особенно звучно. Хорошее настроение вернулось.
        Еще раз оглянувшись на труп М'Сада, я подняла усыпанный каменным крошевом плащ и побежала к нашему временному пристанищу. Вряд ли даройо пришел один, раз на меня объявили охоту. Часовая мастерская осталась позади, мимо проносились статуи и резные решетки, я ускоряла бег, проверяя, насколько быстрой теперь могу быть, но вихрь арок и поворотов никуда не приводил. Прохожие тоже куда-то исчезли. Дорожки путались, похожие одна на другую, несколько раз я пересекала фонарные аллеи, а знакомое здание не показывалось. Город играл со мной.
        - Проклятье, - громко сказала я, останавливаясь посреди пустынной улицы, и кто-то сверху подтвердил мои слова, отхлебывая из бутылки.
        - Ты ни за что не придешь туда, куда тебе нужно, - старая карга, свесившаяся с подоконника бревенчатого дома, совсем к себе не располагала.
        - Отправляйся к Дэру, - буркнула я, сворачивая в переулок.
        Старуха начала ругаться и попыталась попасть в меня полупустой бутылкой, но я уже отдалилась от ее обиталища. Я не ощущала присутствия Триэра или Рика, как ни старалась. Туман поглощал дорогу за мной и прятал ее спереди, огрызки зданий ничего не напоминали. Я словно выпала из ткани города, вокруг царила тишина, нарушаемая лишь моими движениями.
        - Эйлос, - позвала я, но брат не отозвался.
        Тихое шлепанье голых ступней по камню.
        - Тарен?...
        Братья никогда не молчали раньше. Сбоку зашумели голоса, загорелись огни - и длинная процессия веселящихся мужчин и женщин, пошатываясь и пританцовывая под звуки самодельных дудок, прошествовала мимо, поглощенная белесой дымкой, словно их и не было. Я опять оказалась рядом с узким каналом, которых в Эр-ту-Аре имелись сотни. Тихое мелодичное хихиканье отвлекло меня, но рядом никого не оказалось.
        - Селин...- я разглядывала виднеющиеся дома, прикидывая, где она могла спрятаться.
        - Я не могу тебя отпустить, - прошептала она почти в ухо, ускользая невесомым призраком. - Сэтр собирается призвать Гончих, и они придут за тобой в Эр-ту-Ар. Испортят мое любимое место...
        - Это вряд ли, - ответила я, не переставая вслушиваться. - Если он их призовет, первым делом они раскромсают за нарушения его. Война с людьми будет вам на руку, вот ты и стараешься задержать меня.
        Тиканье часов ворвалось в окружающую напряженную тишину, и передо мной снова оказалась мастерская с огромным маятником. Останки М'Сада лежали плохо различимой горкой, и я посмотрела на свой живот - рубашка была залита кровью, выглядящей на черном просто мокрым пятном. Языки тумана облизывали мостовую, выползая из углублений каналов.
        Я сдержала возглас досады и закрыла глаза, пытаясь понять хоть что-то в ловушке, в которую я попала, а потом пошла, стараясь не отвлекаться на слова светловолосой Чарующей. Звук падающего и поднимающегося маятника опять отдалился. Уныло тянулись знакомые дома.
        - Знаешь, я могу и подождать, - милостиво согласилась Селин. - Я хочу, чтобы ты осталась. Я видела, как ты смотрела на меня...
        - Тарен... - прошептала я, чувствуя, как слова отделяются от губ и падают в воздух Эр-ту-Ара.
        Слабое шевеление, ощущение связи, которая была у нас со времени окончания моего Обучения. Слепые изваяния с набережной ощерились в ответ.
        - Всего лишь одна маленькая тайна, которой ты мне заплатишь - и, так и быть, я разрешу тебе немного приблизиться к выходу, - продолжала Чарующая из полумрака. - Поиграем. Каждый твой рассказ будет выпускать тебя из одного слоя города. Ты зашла далеко, Ра, так что тебе придется потрудиться.
        - Я разрушу Эр-ту-Ар и не оставлю тут камня на камне, - рассердилась я, сворачивая в плохо освещенный узкий проход.
        - Не сомневаюсь, - Селин материализовалась передо мной в конце прохода, который никуда не вел. - Но выйти тебе все равно не удастся.
        Она прошлепала босыми ногами мимо меня, маня за собой, и мне не оставалось ничего лучшего, чем следовать за хрупкой девушкой. Ее светлые волосы достигали бедер, а походка была грациозной, игривой и стремительной. Непослушное дитя. Проведя меня между мрачноватых домов, вывеска на одном из которых изображала усыпанного картами развеселого мужика, Селин свернула вправо, и мы оказались в небольшом парке. Было слышно, как падают хрустальные брызги фонтанов, в которых радугой преломлялся свет фонарей.
        - Мне здесь нравится, - поделилась Чарующая и села прямо на траву, скрестив ноги.
        Ее непосредственность меня не обманывала, но капризные большие глаза, ожидающие историй, трогали. Я опустила взгляд на торчащие груди и решила, что лучше будет смотреть в другую сторону. Может, стоит схватить ее и изуродовать, чтобы она вывела меня из колдовских слоев Эр-ту-Ара? Ведь Чарующие очень трепетно относятся к красоте. Но раз она так смела, то это не поможет. Я машинально положила руки на рукояти серпов, и тут же обнаружила отсутствие одного. Пустота, которую нужно было заполнить.
        - Ты, наверное, думаешь, что я бесчестна и коварна, - сказала Селин, заплетая длинные волосы в косу. - Но ты сама виновата в том, что оказалась здесь, погрязнув в эмоциях, совсем не подходящих для воина. Если ты хочешь выйти, нужно платить. За все нужно платить, Детям Лезвия это должно быть известно. Считай меня своей зэн. Только плата - другая.
        "Тарен... Эйлос..." - я напрягала силы, чтобы дозваться их, почувствовать нить-связь и вернуться обратно, но ощущение было слишком слабым.
        - С некоторых пор я сама себе зэн, - не согласилась я. - Но вижу, выбора у меня нет.
        - Ну, выбор есть всегда, - рассмеялась девушка, скрестив ноги. - Ты можешь остаться здесь, например. Можешь взять меня - пожалуй, тогда я тебя отпущу. Или броситься с колокольни. Или убить меня - это будет интересно.
        Ко мне вернулось спокойствие. Главное - приблизиться еще на чуть-чуть, чтобы братья услышали меня. Ветер пробежал по траве и спрятался опять. Тайны бывают разные, и обладание некоторыми совсем не доставляет удовольствия.
        - Начинай, - нетерпеливо махнула украшенной браслетом Кайриса рукой Селин.
        Я тоже села на траву, скрестив ноги и опираясь локтями на туго стянутые кожаными штанами и шнуровкой ботинок ноги. Переплетая пальцы, я положила на них подбородок и насмешливо посмотрела прямо в глаза Чарующей. От нее пахло пряностями, теплой постелью и приближающейся грозой, от меня - мокрым пепелищем и кровью М'Сада.
        - Вы еще не переняли привычек Лордов Лжи постоянно врать? - поинтересовалась я.
        - Нет, - обиженно помотала головой она, надув нежные губы. - Нечестная игра - трата времени.
        Я перебрала несколько тайн и остановилась на одной:
        - Помнишь, юную принцессу вашего Дома... ее, кажется, звали Либрис, - вспомнила я. - Подающая надежды была девочка. Одна из любимцев Совета Трех.
        - Конечно, - встрепенулась Селин. - Но она мертва.
        - Да, она мертва, - подтвердила я. - Либрис часто бывала в Алом Призраке, мои братья приводили ее, ведь даже любовь у них одна на двоих. Меня это не волновало до тех пор, пока она не попыталась использовать свои чары на Тарене. Одно дело - удовлетворяться обычными утехами, другое - попытка поработить одного из Детей Лезвия. Ее нашли потом в Ки-рра-Дис, засыпанной кровавыми листьями леока, - чем дальше я говорила, тем сильнее мрачнела Селин. - И никто не мог сказать, кто убийца, хотя вы переполошились из-за гибели Чарующей такого высокого ранга. Невозможно было понять, кто это сделал...
        Я хрустнула пальцами, посмотрев на фонтаны, которые, несмотря на свою красоту, казались ненастоящими. Селин уже понимала, чем я закончу свой рассказ, но ее проняло - Либрис была ее дочерью. Я не знаю, каковы родственные связи между Чарующими и насколько это важно для них, но светловолосая красавица кипела от гнева. Моя же сила свилась во мне холодной змеей.
        - Это я убила ее, - я усмехнулась, глядя прямо в яркие глаза Селин. - Переноси меня на следующий уровень, детка.
        Она не сделала ничего, что могло бы привлечь внимание, но все вокруг стало более живым, и ветер теперь приносил слабые запахи. "Эйлос... Тарен..." - позвала я, но мне все еще было не дотянуться до братьев, хотя их тревога металась вдали. Интересно, мир теней похож на слои Эр-ту-Ара?... Селин больше не улыбалась. Ее глаза смотрели на меня с ненавистью, а длинные пальцы теребили траву. И мне это нравилось. Никогда не знаешь, в какой момент из жертвы превратишься в охотника.
        - Этого мало, чтобы вернуться, - сухо произнесла она.
        - Безусловно, - я издевательски склонила голову, сымитировав манеру Рика. - У меня есть еще несколько поучительных историй, и я с радостью тебе их поведаю.
        В честном бою всегда испытываешь уважение к противнику, ведь он так же близок к смерти, как и ты. Но когда ты в ловушке, пробуждается жестокость. Словами тоже можно резать, только я предпочитала действовать серпами.
        - Мой отец прославился не только тем, что был Адептом Детей Лезвия, но и своими похождениями. Его сила воли была такова, что он смело мог бы прожить в вашем городе, не испытав ни одного неудобства, - начала издалека я, вспоминая Тагота. - А недостижимое всегда притягивает. Раньше в Совете Трех вместо тебя была другая женщина, ее звали Мьеле. Одна из лучших, я так подозреваю, а, может быть, и лучшая, - я подняла бровь, следя за реакцией Селин. - Однажды она пропала и не вернулась. Ее поиски не дали результатов.
        - Это известно любому, - отмахнулась девушка. - У каждого клана есть такие истории.
        - Верно, - согласилась я. - Тагот, к примеру, тоже пропал и погиб в походе. Но я знаю, что на самом деле случилось с Мьеле.
        Селин притихла, водя травинкой по земле. Мне очень хотелось разорвать тонкое платье, ударить ее, а потом изнасиловать. Обратная сторона привязанности, столь же опасная, сколь и простое обожание, поэтому я подумала о величии гибели, отгоняя эти мысли.
        - Когда я только начинала проходить Обучение, я много тренировалась внизу, в подвале, - стала вспоминать я. - Пыточный инструмент, шрамирование... Я потрошила пленников и никогда не задумывалась походить по катакомбам замка Тагота. Когда я сделала это, то обнаружила клетку, в которой сидела оборванная пленница. Сумасшедшая. Судя по тому, что я увидела, сидела она там довольно давно, никого не узнавала, а просто шарахалась из угла в угол. Ее исправно кормили, но и только. Я спросила у отца, кто это, и он рассказал мне о том, что делает привязанность с Чарующими.
        - Почему он не вернул ее клану? Что вы делали с ней? - вскричала Селин, вскочив с места и выкинув траву, сжатую в кулаке.
        Звонкий голос разнесся по пустынным переулкам, словно сигнал, но никто не пришел. Я тоже встала, подняв голову и разглядывая колокольню, стоящую рядом, а потом продолжила.
        - Мьеле решила, что Адепт Детей Лезвия - единственная достойная ее задача, но потом Тагот перестал быть для нее лишь ступенью на вашем Пути. Они оба были предводителями своих кланов, их связь длилась недолго, но запомнилась как бурное и яркое событие. Потом Тагот нашел другое развлечение, а Мьеле - нет. Она использовала на нем всевозможные приемы, колдовала, вызывала духов, пыталась манипулировать, но все это не возымело никакого эффекта. Когда он собрался в поход за Шойару, в мир людей, Мьеле сбежала из клана и пошла с ним, защитив себя магией. Он гнал ее прочь, но женщина следовала за ним, не желая ничего слушать, думая, что со временем достигнет своего. Когда они вернулись, Мьеле предложила ему свою любовь, она хотела отречься от своего места в Совете Трех и остаться рядом с ним.
        Селин побледнела - очевидно, ничего подобного в их клане ранее не происходило. Колокола вдруг дрогнули и зазвонили, песня поплыла по туманному воздуху, немного приглушенная, но все-таки грозная.
        - Тагота это не интересовало. Она надоела ему еще в походе, - я иронично подняла бровь, прикоснувшись губами к сложенным пальцам. - Когда Мьеле это поняла, то сошла с ума. Я не поверила бы, что такое бывает, если бы речь не шла о моем отце. Вот здесь, - я показала на свою ключицу, - у нее шрам. Морская птица. Сначала он хотел отвезти ее в Эр-ту-Ар, но отношения между кланами были тогда очень напряжены, и Тагот решил, что будет лучше, если она просто исчезнет. Когда он погиб в походе, замок взорвался вместе с ней.
        - Твой отец - чудовище! - закричала Селин. - Мьеле предложила ему то, что никто никогда не предлагал за всю историю клана, а он бросил ее в клетку! И ты тоже - чудовище, проклятое отродье... - конец фразы утонул в шепоте налетевшего ветра, бросившего в нас горсть листьев.
        - Да, - медленно кивнула я. - Я чудовище. А теперь переноси меня на следующий слой, шлюха.
        Селин казалась очень маленькой и уязвимой, она опустила голову и обхватила себя тонкими руками. Журчание воды прекратило быть таким неестественным, цвета стали чуть ярче, туман запах влагой. Теперь я чувствовала братьев достаточно для того, чтобы их позвать: они были встревожены, удивлены, вне себя, но, ощутив мое присутствие, успокоились, даже без приказа рванув ко мне. Через миг они уже стояли рядом - Эйлос с обнаженным мечом, а Тарен - с пальцами-лезвиями. Похоже, слои Эр-ту-Ара действительно чем-то напоминали мир теней.
        - Расплата еще не окончена! - крикнула Селин, хлопнув ладонями и выпуская мириады липких паутинок с кончиков пальцев. - Ты умрешь на алтаре Серых Богов, Ра! Ты это заслужила!
        - Сначала поймай, - хмыкнула я, хватаясь за братьев, которые стремительно вели меня сквозь тени.
        Я была уверена, что у них получится, и теперь смотрела на проносящиеся картины. Недра тумана - понятная карта по сравнению с изменчивым мраком мира теней. Мои глаза не были приспособлены для того, чтобы видеть здесь, а легкие - для того, чтобы здесь дышать, и вскоре я стала задыхаться. Тарен схватил меня за предплечье, Эйлос поддерживал с другой стороны, и они изменяли путь, подстраивая его под себя. В тенях нельзя найти дорогу, ее можно только воссоздавать, используя свои силы. Осознав это, я пыталась им помочь, но этот мир был мне чужд, как чужд любому живому существу. Мерцание, волокна теней, страшные твари, будто чья-то изнанка - все это проносилось передо мной, мешая дышать. Наконец, мы вывалились в полумрак, скопившийся около знакомого черного здания.
        - Тагот!... - вздохнула я, искренне наслаждаясь безвкусным воздухом Эр-ту-Ара.
        Пространство вокруг дома было усеяно стрелами Триэра, тут же валялось несколько трупов.
        - Мы боялись за тебя, - сказал Тарен, отступая от входа.
        Распахнув дверь, я встретилась с Черным Лучником лицом к лицу, но он не выказал ни удивления, ни беспокойства.
        - Вижу, ты тоже встретилась с охотниками, - кивнул он. - Я еле успел спасти твоего человека, Ра.
        - Меня задержала Селин, - мне не терпелось получить обратно серп, без которого я чувствовала себя будто бескрылая птица. - Значит, он вернулся...
        - А что мне еще оставалось делать, Дэр тебя возьми? - раздраженный голос Рика резанул по нервам. - Я ненавижу тебя, Ра. Ты испортила лучший вечер в моей жизни.
        Он осуждающе и свирепо посмотрел на меня, а потом протянул серп.
        ***
        .
        Колеса фургона, несущего на себе дьяволицу, уже набирали обороты. Не знаю, кто вызвал Делла Мор - Селин, которую я оскорбила, или красавица Риан, женщина быстрых решений. Я слышала, как скрипит ось, как громыхает по безлюдным улицам Эр-ту-Ара фургон с изорванными черными занавесями, запряженный призраками, которые никогда не устают. В его плохо завешенных окнах пропадал свет. Мертвая возница правила проклятым фургоном, обжигая бичом спины полупрозрачных лошадей. Я моргнула, и видение пропало.
        - Похоже, они разбудили Делла Мор. Нам надо быстрее убираться отсюда.
        - Я думал, что Делла Мор - всего лишь легенда, - забеспокоился Триэр. - Порождение фантазий Совета Трех, чтобы другие кланы опасались их.
        Я покачала головой. Рик сидел на ступенях - он был очарован и разбит.
        - Я хочу остаться здесь, Ра. Продолжайте без меня, - раздраженно, но как-то устало и оттого менее резко, чем прежде, сказал человек, глядя на валяющиеся рядом трупы даройо.
        - Они разбудили Мстителя Эр-ту-Ара, - произнесла я, прокрутив в руке вернувшийся ко мне серп. - Если ты вернешься, ты умрешь. Легче всего было настроить мертвую охотницу на тебя, ведь люди очень своеобразны, их просто обнаружить.
        - Я бы не отказался умереть там, - непокорно опустил голову человек, не желая подчиняться приказам. - Я видел...
        Триэр начал подбирать стрелы, хотя они все равно появлялись в колчане, если он желал. Даройо был озадачен - по-видимому, вспоминал легенду о Делла Мор и не находил в ней ничего приятного. Рик уставился на туман, собирающийся около узкого канала, в его глазах плыла тоска, одиночество, которое сложно передать или объяснить другому. Оно звучало низкой струной виолончели.
        - Ты говоришь, что они делают из людей псов, но я бы умер на ее коленях, не сказав ни одного слова протеста. Быть может, это и было тем, что я искал, - не очень уверенно, но все-таки достаточно серьезно произнес бродяга.
        - Тагот! - с легкой досадой хмыкнула я, но потом сдвинула брови, отчетливо произнося каждое слово. - Если мы не уберемся отсюда, некому будет предотвратить войну между людьми и Детьми Лезвия. Беар будет разрушен. И, думаю, не только он. У тебя есть шанс стать героем, - усмехнулась я.
        Плечи Рика опустились вниз. Сильная фигура дышала печалью. Он не смотрел на меня, продолжая разглядывать туман.
        - Иногда мечты должны оставаться мечтами, - беспощадно бросила я, протягивая ему узкую ладонь. - А теперь - вставай.
        Триэр вдруг вздрогнул, посмотрев в сторону святилища, откуда неслась на фургоне Делла Мор. Она была еще далеко, но коней-призраков можно гнать до изнеможения, а они все равно не сбавят ход. Я сжала губы и опустилась на камень мостовой, привлекая внимание человека.
        - Я никуда не пойду без тебя. Так что тебе придется выбирать - либо ты отправишься сам, либо мне все-таки нужно будет применить силу.
        Черный Лучник отвернулся, словно заметил что-то непристойное, что для его глаз не предназначалось. Братья шевельнулись в тенях, а топот бледных коней все приближался. Я смотрела на печального человека и не двигалась с места.
        - Зачем я тебе нужен, Ра? - он отвел глаза от тумана, и внимательные глаза искали что-то на моем лице.
        Мне становилось не по себе от таких неуместных вопросов.
        - Проклятье! - я начала злиться. - Ты задерживаешь нас, играя на руку врагам. Ты не останешься в этом городишке, - я посмотрела на вытянутую руку и почувствовала себя послом, который налаживает сложную связь между враждующими кланами. - Так что принимай решение быстрее. Сэтр наверняка уже прикидывает, скольких горожан оставить в живых, а скольких освежевать сразу. Думаю, это должно тебя интересовать.
        Рик принял протянутую руку, встал, усмехнувшись, и поправил меч.
        - Может быть, ты и права, - сказал он, стряхивая пыль Эр-ту-Ара со штанов. - Но у тебя есть один большой недостаток, Ра, - ты не умеешь просить.
        - Вряд ли умение просить может оказаться полезным, - зашагав прочь от черного жилища, ответила я.
        Мы быстро покинули город, пройдя через легкую арку, перекинутую от стены к стене, и свернули, направившись к землям Лордов Лжи. Лес снова обступил дорогу, уводящую прочь от Эр-ту-Ара. Рик остановился и посмотрел туда, где виднелись ряды тускнеющих фонарей. Город выглядел спасением посреди сумрачных потоков деревьев, окружвающих его. Казалось, что если мой странный спутник помедлит еще миг, он никогда не уйдет отсюда. Я не видела его лица, но чувствовала это. Нота тоски звучала на фоне стука копыт мертвых коней Делла Мор.
        - Я чувствую дыхание холода, о котором говорили легенды, - забеспокоился Триэр. - Ра, против Делла Мор нет оружия...
        - Сворачиваем в лес, - приказала я, сбегая по насыпи в объятья тумана. - Там будет сложнее добраться до нас.
        Рик двигался неохотно. Каждый шаг давался ему с трудом, словно поводок около шеи натягивался и перекрывал воздух, как только он отдалялся от города, где остался разозленный Совет Трех. Он опустил голову, разглядывая путь под ногами. Лицо его было безучастно, черты заострились. Я не знала, чем ему помочь. Мне хотелось, чтобы сейчас из-за поворота вылетел фургон, несущий на себе Деву-Мстителя, как способ отвлечься от тяжелых мыслей. Черный Лучник ловко подныривал под низкие ветки, прислушиваясь и иногда глядя на человека.
        Воздух действительно становился холоднее, туман кололся мелкими иголочками. Там, где проезжает фургон Делла Мор, трава вянет, а на камне остаются замороженные следы колес. Ее прикосновение выпивает жизнь. Тело немеет и высыхает. Мститель, которого Серые Боги оставили для защиты клана.
        В лесу мне стало легче дышать. Испарения и ночные шорохи, сочная гармония темной глубины.
        - Кто такая Делла Мор? - спросил Рик, стряхивая с себя комок паутины и одновременно наступая на кучу сухих веток, которые предательски захрустели, разнося звук, наверное, до самого Эр-ту-Ара.
        Раздался тихий свист. Он смеялся над нами, длился очень долго, словно песня ветра. Еще отдаленный, но неумолимо приближающийся. Триэр замер, не успев уклониться от упругой ветви, и та хлестнула даройо по лицу, оставив красный след. От свиста по позвоночнику пробегали мурашки. Фургон Делла Мор.
        - Она идет по нашему следу, - тихо шепнула я, оказавшись вплотную к Рику и доставая серп.
        Он тоже прислушивался в ставшем необыкновенно тихим лесу. Человек пах теплой кожей куртки, от волос исходил слабый аромат благовоний Чарующих.
        - Что ж, - философски заметил Триэр, прислонившись к дереву. - Перед смертью я увижу Делла Мор.
        Свист прекратился, но облегчение не приходило. Тишина стала звучать напряженно, словно грохот. Она давила невыносимым ожиданием удара. Стволы деревьев, стремящиеся вверх темной решеткой, молчали, словно надменные судьи.
        - Вряд ли ее фургон проедет по лесу, - неуверенно предположил Триэр. - Так что мы можем поторопиться.
        Я склонна была с ним не согласиться. Делла Мор могла догнать жертву где угодно, перед копытами мертвых коней рассыпались в прах самые прочные стены. Когда она сходила с места возницы, пепел заполнял углубления ее следов, и ветер разносил ядовитую пыль, уничтожая то, на что попадал. По крайней мере, так говорила легенда о Деве-Мстителе, Деве Делла Мор. Свист раздался снова, и Рик вздрогнул от неожиданности. Черный Лучник зажал под мышкой лук, доставая две стрелы.
        - А почему Делла Мор следует за нами? - спросил он, невозмутимо вглядываясь в туман. - То, что ты забрала человека у пышногрудой дивы, вряд ли может служить достаточным условием, чтобы пробудить древний труп.
        Мне показалось, что Рик ударит его, но он только поднял на даройо тяжелый взгляд. Зловещий свист стих, чтобы через миг снова начать насмехаться над нами.
        - Я разговаривала с Селин, - кратко ответила я, разрезая ладонь. - И открыла ей несколько тайн, которые вряд ли понравились Совету Трех.
        Триэр внезапно рассмеялся, прилаживая стрелу:
        - Рядом с тобой сложно расслабиться, Ра. Если бы меня спросили, кто не желает нас прикончить, я бы помедлил с ответом.
        Я ухмыльнулась уголком рта и махнула Рику.
        - Не самое удачное время для наказаний, - человек поморщился, следя за тем, как в лодочке моей ладони накапливается кровь.
        - Я не собираюсь себя наказывать. Я хочу обмануть Делла Мор, - отмахнулась я, взяв его руку и сделав надрез на ней.
        Свист проникал в уши и растворялся внутри, извлекая глубоко спрятанный страх. Копыта призраков стучали по белым камням дороги. Становилось все холоднее.
        - Дэр! - дернулся Рик. - Это обязательно?
        Я не стала отвечать, сдвинув брови и крепко сжав его ладонь в своей. Кровь стекала между пальцев, смешиваясь и капая на землю. Братья появились из теней, их гневные лица и яркие, злые глаза удивили меня, но слова заклятья слетали с губ легко и отчетливо. Налетел ветер, обдавая морозным дыханием склепа Делла Мор.
        - Твоя кровь жжется, Ра, - произнес Рик, голос снова обрел твердость. - Что это за обряд?
        - Твоя кровь тоже, - согласилась я; хватало беглого взгляда, чтобы понять настроение человека, встретившись со скрытой зеленью глаз. - Магия Детей Лезвия находится у нас внутри. Она вам чужда. Ее сила пульсирует и обжигает. Заклятье уничтожает твой отпечаток, след, по которому идет Делла Мор. На некоторое время... Сейчас в измерении, которое видит Дева-Мститель, ты не отличаешься от меня.
        Кровь человека пощипывала открытую рану. Эйлос тронул меня за плечо.
        - Это неправильно, Ра.
        Теперь, когда я закончила заклятье, я отвернулась от бродяги, кровь которого стекала по моим пальцам, и увидела, как смотрят на меня остальные даройо. Все вокруг заполнил страх и звенящая тишина, которую порвал, словно насильник, терзающий шелка девственницы, топот копыт и грохот деревянных частей фургона. Ноздри покалывало от холода. Эйлос и Тарен выглядели одинаково разгневанными, их отстраненные лица менялись, не выражая согласия. Триэр следил за тем, что произойдет дальше, не разделяя негодования братьев, но и не одобряя сделанного.
        Мы затихли. Рик вжался в ствол дерева, сжимая окровавленную ладонь в кулак. Я надеялась, что обоняние Делла Мор не так развито, как у Детей Лезвия. Аромат людской крови, пахнущей теплыми волосами мужчины и корицей, ударял в ноздри и лишал мысли ясности. Ни раздавалось ни одного звука. Фургон Делла Мор остановился и не двигался с места. Мы довольно глубоко зашли в лес, так что не видели ее, а она не могла видеть нас. Братья странно пульсировали, пытаясь скрыться от взгляда мертвой охотницы. Наверное, мертвецы видят мир теней. Хотя мне не приходилось общаться с мертвецами.
        Тихое ржание коней Делла Мор некоторое время раздавалось у дороги. Холод стал нестерпимым.
        - Тагот, - беззвучно шепнула я, и в этот момент фургон снова загремел, словно груда костей, отправившись дальше.
        Триэр не скрывал вздоха облегчения. Рик несколько расслабился, только братья не изменили позы.
        - Ты отдала часть нашей крови человеку, - обвинил меня Эйлос, высокомерно глядя на сжимающего кулак мужчину. - Кровь Детей Лезвия.
        - Я спрятала нас от Делла Мор, - отрубила я, делая знак двигаться дальше, вглубь леса.
        Триэр исчез, бесшумно раздвинув ветви, а брат продолжал возвышаться передо мной рядом с растревоженным отражением-Тареном. Они были недовольны. Рик вытер рану пучком влажной травы, не сводя глаз с двух даройо.
        - Он приносит беды, - Тарен задумчиво тряхнул ладонью, полюбовавшись на блеск смертельных лезвий, а потом убрал оружие.
        Я ощутила раздражение. Моя воля не должна была подвергаться сомнениям или обсуждаться.
        - Пошли вон, - хрипло произнесла я, двинувшись вперед, и они пропали, растворяясь в тенях, повинуясь грубому приказанию.
        Я чувствовала их несогласие. Что-то похожее на ревность. Они считали, что я преступаю грань дозволенного, относясь к человеку как к равному. Непокорная линия шеи и гневные спины. Мои черные крылья.
        Рик шел рядом, стараясь ступать тише. Он быстро учился, но его походка все равно оставалась шумной. Холод не спадал, и это меня настораживало. Полумрак леса не нарушался ни светом маленьких бабочек, кружащихся над гнилым деревом, ни криками птиц или животных. Делла Мор была где-то рядом. Снова раздался свист, и мы опять замерли, падая на землю и вжимаясь в нее. Теплая кашица из прелых листьев затвердевала от холода. Дыхание вырывалось белым облачком, оседая на траве и превращаясь в иней.
        Триэра я не видела - лучник спрятался, не отличимый от черных стволов. Снова установилась тревожная тишина, а потом около дороги раздался странный стон, от которого кровь стыла в жилах, и удовлетворенный смешок. Я почувствовала, как волосы на затылке становятся дыбом. Морозный ветер пахнул в лицо, принося горсть праха.
        - Бежим! - я подтолкнула Рика, но его упрашивать не пришлось - человек понесся, как поднятый с лежбища зверь.
        Думать о маскировке было поздно - Дева-Мститель знала, где мы. Я пропустила человека вперед, замедляя движение, и обернулась. Деревья расступались, превращаясь в горсть могильной трухи и давая дорогу фургону мертвой охотницы. Иглы холода впивались в тело.
        - Ради Тагота... - я не собиралась поворачиваться к врагу спиной, когда отступить было невозможно.
        Верхушки деревьев исчезали, рассыпаясь в прах. Стук фургона все приближался. Через миг я увидела пену на мордах лошадей, светящихся бледным светом, хлопающие двери и развевающиеся черные занавеси. Возница держала вожжи в руке, обдавая бока призраков азартными ударами кнута, но ее лицо было пустым. Глаза Делла Мор давно выклевали вороны. Длинные темно-рыжие волосы, сильно отросшие за время покоя, разметались по сторонам. Стволы, о которые неминуемо должен был бы разбиться фургон, разваливались гнилой трухой с жалобным стоном, едва кони приближались к ним. Они скалили зубы и ржали, мчась на меня. Земля летела из-под копыт. За Делла Мор оставалась пустая просека, на которой больше ничто не вырастет.
        - Ра! - крикнул Рик, но Триэр увлек его в кусты, бросая на землю и держа лук наизготовку.
        Почему-то он не торопился стрелять, потрясенный мрачным величием Девы-Мстителя. Мне казалось, что она раздавит меня фургоном, на котором лежало проклятье, но прямо передо мной кони остановились. Холод сжал сердце, впившись когтями, столь же длинными, что и ногти мертвой Девы. Синеватое лицо повернулось ко мне, и она бросила вожжи, не торопясь сходить с места. Враги выжгли глаза Делла Мор, прежде чем убить ее, и теперь две слепые черные дыры зияли на лице. Говорят, она могла видеть правду - редкий дар. Кожа неприятно натянулась на острых костях.
        - Дай мне ключ.
        Голос Делла Мор напоминал гул колокола.
        - Какой, к Дэру, ключ? - опешила я.
        Кони злобно покосились на меня, роя отвердевшую от холода землю. Делла Мор некоторое время созерцала мою удивленную физиономию, а потом засмеялась. Смех у нее был приятный, но пробирал холодом до внутренностей. Наверное, раньше она была красивой, кому-то могла понравиться и сейчас, но мне не очень-то хотелось с ней разговаривать. Рукояти серпов покрылись кристалликами льда. Она спрыгнула с фургона, бросив поводья.
        - Мне нужен ключ. Аламар рассказал Элайо, что за дар он оставил у тебя, а его тайны стали известны клану. То, что знает клан, знаю и я, - Делла Мор остановилась напротив меня, не приближаясь. - Только Чарующие не понимают, что такое Лабиринт Ариоха.
        - Я ничего тебе не отдам, - я скрестила серпы, чуть отходя и готовясь вступить в бой. - Говорят, ты неуязвима. Но, думаю, можно разрезать тебя на части - и ты будешь безобидна.
        - Творческий подход, - хмыкнула Дева-Мститель, не двигаясь с места и устремив на меня черные дыры, в которых раньше находились глаза. - Ты даже не знаешь, о чем идет речь, а упрямишься. Если бы твоей сильной стороной были размышления, ты бы давно поняла, что людям незачем оставлять в замке даройо записки. Аламар был одним из тех, кто думают, будто видят будущее. Ключ от Лабиринта Ариоха ему оставил твой отец - у него было полно причуд.
        Триэр внимательно слушал слова Делла Мор. Ее одежда почти истлела, но мертвую воительницу это не тревожило. Она подула - и белое дыхание превратилось в птицу, которая взмыла вверх, блеснув льдистыми глазами. Кони злились, глядя на меня.
        - Я не понимаю, о чем ты говоришь, - покачала головой я, не меняя позы. - Что такое Лабиринт Ариоха? И зачем я должна отдавать тебе записку Аламара? Почему ты не собираешься просто убить нас, как это и положено?
        - Ну... - Делла Мор усмехнулась, скрестив руки на груди. - Ты мне нравишься. Духи веселятся, глядя на тебя. Такого упорства и такого упрямства давно не видел никто из тех, что служил Серой Леди.
        - Это не ответ, - мотнула головой я.
        Делла Мор нахмурилась и быстрыми маленькими шажками двинулась ко мне. Трава ломалась тонкими льдинками под ее ступнями. Прежде чем я успела взмахнуть серпом, она подняла руку с длинными ногтями - и время словно замерзло. Мне было трудно дышать. Все онемело. Триэр сзади зашевелился, пытаясь выстрелить, но у него ничего не получилось. Все зазвучало расползающимся аккордом, который поглощал все остальные звуки.
        - Иногда наступает время слушать, - проговорила она. - Скажем, я не считаю твои действия достойными наказания. Отдай ключ - и останешься в живых. Он принесет мне свободу. Тагот знал, что рано или поздно он понадобится.
        Я бросила косой взгляд назад, пытаясь определить, что случилось с Риком. Я бы на его месте замерзла насмерть - холод стоял нестерпимый. Делла Мор не ослабляла давления ни на миг, прекрасно зная, что я могу выдержать и больше. Раньше она принадлежала к Детям Лезвия. Длинная история. И грустная. Страж тех, кого мы всегда презирали.
        - Если отец передал его мне, а не тебе, у него были на это причины, - непримиримо возразила я, пытаясь бороться с гнетом холода. - Я ничего тебе не отдам.
        Она снова засмеялась, неприятно щекоча позвоночник этим смехом, но вдруг дернулась, словно кто-то ее ударил. Делла Мор стиснула пальцы, сопротивляясь зову.
        - Кажется, они все-таки поняли, что такое Лабиринт... - Дева-Мститель опустила ладонь, подчиняясь Чарующим и отступая назад. - Ты больше не в опасности, Дитя Лезвия. Совет Трех хочет посмотреть на твое падение, которое войдет в легенды.
        Я с трудом пошевелилась, превозмогая онемение. Мысли тоже появлялись медленно и неохотно, будто я возвращалась из страны мертвых. Стрела Триэра сорвалась и впилась в грудь Делла Мор, но Дева не обратила на это внимания, возвращаясь к фургону. В следах от ее ног действительно оставался пепел, саги не лгали.
        - Что творится, Дэр меня раздери?... - человек не мог сидеть тихо.
        - Подожди! - крикнула я, чуть не падая на промерзшую землю, мышцы отказывали. - Что за Лабиринт? Откуда отец знал, что мне это понадобится? Что это за ключ?
        Делла Мор села на место возницы, откинув волосы, которые разлились рыжим потоком по стене фургона. На мертвом лице уже нельзя было ничего прочитать - Дева-Мститель просто возвращалась туда, куда ее звали, отменяя приказ. Мне было неприятно видеть, как она подчиняется чужой воле - Дети Лезвия должны быть свободны. Кони заржали, вздымаясь на дыбы и роняя пену на обледеневшую траву.
        - Ты обязана жизнью любопытству Чарующих, Ра, - холодно произнесла она. - Но кое-какой подарок я тебе оставлю.
        Делла Мор щелкнула пальцами - и сверху сорвалась ледяная птица, пронзая плоть и исчезая внутри, растворяясь ядом в жилах. Триэр предупреждающе вскрикнул, но я еще не обрела полного контроля над телом, поэтому не успела увернуться. Ледяная тварь, превратившаяся в замерзший кинжал, проникла в тело. Я выронила серп. Рука онемела. Плечо сначала вспыхнуло, а потом замерцало тысячей холодных звезд, несущих забвение.
        - Проклятье! - я швырнула второй серп в мертвую возницу, но он не причинил ей вреда, просто пролетев насквозь.
        - Меня создали, чтобы карать зарвавшихся Детей Лезвия, не уважающих соглашение между кланами, - с удовольствием напомнила Делла Мор, взяв в руки кнут. - Мне наплевать на твое оружие и твои умения, Ра. Я правая рука Серой Леди.
        - Что за дрянь? - возмутилась я, призывая братьев и собирая в ладони энергию для огненного заклятья. - Что сделала Риан? Скажи хоть что-нибудь!...
        - Ты погубишь наш клан, Ра, - она хлестнула коней, разворачивая фургон. - Знаешь, как я нашла тебя? Это не человек приобрел твой отпечаток. Это ты стала еще больше похожа на него...
        Делла Мор помчалась прочь, и шар огня, который я отправила ей вслед, безобидно развалился, не долетев до фургона Мстителя. Широкая просека, заполненная грудами праха, зияла, открывая путь. Рука не действовала. Я подобрала серпы здоровой, морщась и пытаясь почувствовать тело там, куда впилась ледяная птица Делла Мор, но плеча словно не существовало. Эйлос и Тарен стояли рядом, глядя на то, как быстро оттаивает листва. Рик и Триэр вылезли из кустов, человек спрашивал о чем-то, что-то говорил, но все мои мысли были заняты Лабиринтом Ариоха и странным поведением Чарующих. Впрочем, последнее еще можно было объяснить - они хотели узнать, чем закончится история с черноволосым бродягой, которого я веду в Иглу, они подстраивали соблазны, желали увидеть преступления законов, но вот название, произнесенное Делла Мор, мне совсем ни о чем не говорило. Записка находилась при мне. Маленький карман у сердца. Ключ.
        - С тобой все в порядке? - Рик с любопытством дотронулся до плеча, но я ничего не почувствовала.
        - Нет.
        Эйлос и Тарен выглядели еще более отдаленными, чем прежде. Темные глаза медленно изучали каждый штрих, каждый мой жест, но связь говорила о том, что они бунтуют. Впервые за все время братья хотели поступить по-своему. Они не принимали человека, не желали больше его видеть. Тарен, обычно внимательный, более близкий, чем Эйлос, в этот раз не шевельнулся, чтобы подойти ко мне.
        - Нет, - повторила я. - Правая рука не действует.
        Триэр осмотрел рану. Лед растаял, не оставив от себя даже осколка, кожа сморщилась и посинела.
        - Ледяная птица. Тоска, - вспоминал Черный Лучник. - Если верить тому, что рассказывают про Деву-Мстителя, то скоро ты умрешь. Твое тело постепенно будет неметь, а душа наполнится горем. Если и есть способ от этого избавиться, тебе придется изобрести его самой. Говорят, раньше она появлялась в сопровождении целой стаи птиц из синего льда, каждая из которых несла в себе скорбь. Неистощимую скорбь Делла Мор, которую заставили охранять Чарующих.
        Черный Лучник повесил лук за спину. Присутствие Рика одновременно раздражало и успокаивало меня. Черноволосый бродяга поеживался, переступая с ноги на ногу.
        - Что за Лабиринт Ариоха? - спросила я, вкладывая серпы в ножны здоровой рукой. - Ты что-нибудь слышал о нем?
        Мужчина качнул головой в ответ на вопросительный взгляд, Триэр пожал плечами, но братья шевельнулись, перетекая один в другого. Эйлос поднял несколько травинок и хрустнул льдинками, сжав их сильными пальцами. Холод постепенно развеивался.
        - Мне понадобится ваша помощь, - я всматривалась в лица братьев, находя следы сомнений и недовольства. - Больше, чем когда-либо.
        - Я к твоим услугам, Ра, - кивнул Тарен.
        - Я готов исполнить приказ, - скривил уголок рта Эйлос.
        Я чувствовала себя марионеткой, куклой, для которой определена роль. Она еще не знает, что сыграть, но конец пьесы давно ясен для зрителей.
        - Надеюсь, что прежде, чем я умру от подарка Делла Мор, мы успеем добраться до Иглы, - устало вздохнула я.
        Внезапно груз, который я несла, показался слишком тяжелым. Лица даройо, бледные и болезненно напряженные, выстраивались вереницей, холод проникал под кожу, обволакивая внутренности. Рядом с сердцем начала трепетать синяя птица, обдавая ледяным дыханием безнадежности. Я отказалась освободить Деву, и та решила отдать мне часть тоски по покою в наказание за упрямство. Дети Лезвия прекрасно переносили боль, но в этот раз я впервые усомнилась в своей правоте. Из головы не выходили последние слова Делла Мор. Я шевельнула пальцами, ощущая, как слегка жжется кровь человека, смешавшаяся с моей.
        - Я чувствую кого-то из даройо, - я усмехнулась, зашагав прочь от уничтоженных деревьев. - Похоже, мы действительно уничтожим друг друга.
        Братья скрылись за деревьями, чтобы проверить мое утверждение, а мы с Риком и Триэром двинулись дальше, оставляя замерзшие стволы за спиной. Человек молчал, но он поддерживал меня теплым взглядом, раздумывая над услышанным. Полуоборот, профиль уверенного в себе мужчины, озадаченного происходящим. Кажется, он начинал привыкать к тому, что нас постоянно кто-то преследовал. Чары Риан развеивались, оставляя лишь приятные воспоминания.
        - Это она, Ра, - вдруг узнал Триэр, и на лице даройо появилось выражение, которого я никогда прежде не встречала, - смесь радостной улыбки и испуг.
        Не думала, что Черный Лучник чего-то боится. Он рванулся, начал говорить так быстро, что половина смысла ускользала, но хоровод острых звездочек, тихо жужжа, уже вылетел по воле нападавшей.
        Я уклонилась, хищно скалясь. Мне хотелось драться с тем, чью кровь я могу увидеть, чью плоть я могу рассечь прохладной сталью, - для этого нас создали Серые Боги. Рик нырнул за дерево, Эйлос отбил несколько стрел, полетевших в человека.
        - Это Диру! - закричал Триэр. - Не убивай ее!
        Девушка-Звезда выпрыгнула из укрытия, подобравшись, словно дикий зверек, и налету пытаясь атаковать. Маленькие руки с легкостью пускали стрелы, волосы падали на узкую спину.
        - Тебе настал конец, - голос прозвенел, как тетива.
        - Вряд ли, - почти про себя произнесла я, упала на землю, подкатившись ближе, и метнула серп, который вонзился ей в бок.
        Диру пошатнулась. Рубашка быстро намокала от крови. Большие глаза девушки-Звезды не верили в поражение, переходя то на Триэра, то на меня, то на ненавистного ей человека. Я стояла на колене, следя за тем, как она сжимает рукоять серпа в изящных ладошках, не решаясь вырвать оружие.
        - Ра!
        Триэр не выдержал и выстрелил в меня, но тай-су редко подводило - второй серп, хоть и не так быстро, как прежде, тяжелел в руке. Крик Черного Лучника ударил меня трепыханием льда внутри, по позвоночнику пробежали мурашки. Я отвлеклась от истекающей кровью Диру - никогда прежде каменное лицо Триэра не изменялось до такой степени.
        - Не убивай ее, Ра... - голос Черного Лучника сорвался, а пальцы снова натянули тетиву темного лука.
        Диру бросила в меня стайку острых звездочек, никак не желая сдаваться, но я отбила их, пожалев, что вторая рука не действует. Со временем это превратится в большую проблему. Я поднялась и подошла к ней вплотную.
        - Я не предатель, Диру, - сказала я, глядя на острый подбородок и глаза, в которых отражалась фигура Черного Лучника.
        Она сплюнула мне под ноги вместо ответа. Бесполезная трата времени.
        - Ра!
        Я не поняла, кто закричал - Рик, Триэр или кто-то еще. Ветер шевельнул пряди мягких волос. Закрыв глаза и вслушиваясь в дыхание Вечности, я снесла Диру голову.
        Часть 3
        ***
        Триэр ушел тем же днем. Я сидела на поваленном бревне, вытянув ноги, и раздумывала о том, как поступить дальше. Рик молчал, разглядывая меч. Это молчание было мне непривычно, но человек не желал со мной разговаривать. Когда я отвернулась от трупа Диру, его зеленоватые глаза меня поразили. Они выражали всю глубину неприятия, презрения, изумления, смешанного с разочарованием; эти эмоции выливались, обретали свой голос, заставляли увидеть все так, как видел происходящее он. Рик умел очень красноречиво смотреть.
        Я рассматривала шпиль Иглы, который ярко переливался алмазной пылью. Дорога лилась тонким ручейком между редеющими кустами каори, спускаясь к городу; с места, где мы спрятались, можно было разобрать подходы к поселению Лордов Лжи, отыскать самый незаметный путь, но я все равно не собиралась скрываться. Рука до сих пор не действовала, и я не знала, как избавиться от нежеланного дара Делла Мор. Внутри появилось сомнение, и даже ритуальная молитва, привычно увенчавшаяся эхом Смерти, не дала мне покоя. Я достала серп и прикоснулась к холодной поверхности губами.
        Около Иглы шумел прибой жизни - повозки сновали туда-сюда, развозя вечно занятых Лордов Лжи, продолговатые здания разных советов и библиотек, заполненных доверху книгами и свитками, омывались ленивыми струйками прохожих. Перед взмывающей вверх белой башней находилась небольшая площадь, которую называли Колесо Времен. Раньше здесь проводились магические обряды, каждый угол Колеса занимал идол с начертанными знаками силы; чувствовалась колдовская мощь и сейчас. Лорды успели подготовиться к встрече - Колесо пылало, переливалось, защищая цитадель Лжи, увитую строками из искаженных писаний.
        - Я ощущаю волнение. Могу сосчитать по пальцам такие моменты, - проговорила я. - Тагот говорил, что всегда приходит время совершить невозможное. И когда оно наступает, нужно сделать шаг, пусть даже он кажется слишком трудным.
        Рик поднял бровь:
        - Тебе стоило бы совершить невозможное, когда ты стояла перед той девушкой.
        - Я должна была пощадить Диру? - иронично поинтересовалась я. - Чем она отличается от череды убитых мной даройо? Ничем. Те же мотивы и то же поведение. Которое должно быть наказано. Почему ты так смотрел на меня?
        - Какая разница, Ра. Я увидел, с каким удовольствием ты делаешь то, из-за чего другие сходят с ума. Я увидел, как ты наблюдаешь за лицом Триэра - с любопытством, не больше. Как ты, прекрасно сознавая, что делаешь, разрушаешь связи, которые непривычны для вас. Так нельзя поступать с людьми, - произнес Рик, вкладывая меч в ножны. - Просто нельзя. Есть нечто важнее твоего пресловутого долга.
        Я позволила себе усмехнуться, чувствуя, как продвигается вглубь лед Делла Мор:
        - Мы не люди.
        - Это ты не человек, Ра, - внезапно он разозлился. - И теперь мне это понятно. Ты просто орудие, которое наделено возможностью выбирать, кого убить.
        Затем Рик снова стал спокоен и невозмутим, он отвернулся, не желая продолжать разговор. Если раньше такое определение меня бы только обрадовало, то сейчас я увидела в этом обвинение. Иглы холода вонзились чуть глубже.
        - Я не понимаю... - я попыталась размять пальцы, но они не ощущали прикосновений.
        - И не поймешь, - веско подытожил Рик. - Надеюсь, я либо быстро сдохну при штурме этой белой дряни, либо ты все-таки доставишь меня за край Ущелья. Меня утомили вечные сумерки и вечные убийства. Я хочу удобно устроиться на лавке и выпить пива.
        Знаки на серпе полыхнули, когда я разрезала им воздух.
        - Ты будешь моей зэн? - поинтересовалась я, глядя на нахмуренное лицо человека.
        Братья враждебно зашевелились в тенях.
        - Нет, - отрезал он.
        - Тебе придется выполнить эту роль, ведь ты считаешь, что я виновата, - я стала расшнуровывать ботинки одной рукой. - И я тоже чувствую, что что-то не так. Поэтому я хочу...
        - Да мне наплевать, чего ты хочешь, - выругался Рик. - Я не буду участвовать в этом балагане. Какой смысл в том, чтобы резать себя, когда у тебя и без того не действует рука?
        - Это мой долг, - пожала плечом я.
        - Это глупость, Ра, - мягко произнес человек.
        - Вряд ли кому-то из людей предлагалась подобная вещь, - сказала я и вдруг вспомнила историю Тагота и Мьеле.
        - Эта роль мне не подходит, - сурово отверг предложение он и отошел ближе к дороге, раскрывая сумку.
        Эйлос и Тарен возникли из-за деревьев, толпящихся сзади темной стеной, и приблизились, касаясь меня плечами. Они снова были недовольны, но теперь их недовольство было приглушено. Все как-то размывалось, и я поднялась, собираясь с мыслями. Тарен дотронулся до немеющей руки, дунул на нее. На коже появлялись капельки влаги - я становилась слишком холодной.
        - Тебе нужно преодолеть разлад, - сказал брат, устремив взгляд к Игле. - Иначе мы обречены на поражение.
        - Я слышал о таком, - Эйлос наклонился к моему уху, напоминая о Пути. - Так происходит всегда, когда служение Серой Леди пытаются заменить чем-то более близким и понятным. Ты перестаешь быть героем Детей Лезвия, превращаешься в телохранителя человека.
        Я взглянула на Рика, но он спустился чуть ближе к городу, погруженный в раздумья. Ветер шевелил наши плащи, и алая птица взмахивала крыльями. Запах братьев проникал в ноздри, окрашивая мир в те цвета, к которым я привыкла.
        - Зато мне неведомы такие истории, - я прижалась щекой к груди Тарена, и тот начал разминать мою онемевшую руку.
        - Преступив одну грань, легко переступить их все, - тихо говорил Эйлос, и я закрыла глаза. - Есть лишь один закон - голос Серой Леди. И он одобрил все, что ты сделала. Жалеть о гибели ничтожного противника, который даже не отнял много времени, - недостойно Детей Лезвия. А Черный Лучник просто позволил себе слабость, за которую будет расплачиваться.
        - Твое мастерство сейчас приблизилось к уровню Адепта, - Тарен шутя дунул мне в висок, и они с братом переглянулись, обретая насмешливую отстраненность. - А, быть может, ты уже превзошла его. Ты не должна отступать только потому, что какому-то шумному смертному что-то не нравится.
        - Вы знаете выход? - я поежилась, убирая с лица волосы.
        - Конечно, - Эйлос блеснул красивыми глазами. - Убить его.
        - Я могу сделать это для тебя, - предложил Тарен игриво и оттого особенно жестоко.
        Он тряхнул рукой, выращивая смертельные лезвия, и скрестил их с мечом Эйлоса. Братья фыркали, находя удовольствие в битве, и ожидали решения. Я взглянула на Рика, который лениво подставлял лицо ветерку. В нем всегда оставалась расслабленность, присущая Чарующим, стремление к удовольствиям, далекое от аскетизма даройо. В его усмешке, в глазах, плохо выбритом лице и жестах проскальзывала аристократичная ленца, идущая вразрез с напряженно-небрежной манерой держать себя. Я вспомнила старинную сказку. "Принц был демоном. Демон был принцем". Представив, как легко, незаметно для него, Тарен убьет человека, я тихо хмыкнула и качнула головой.
        - Я обещала защищать его, Тарен, - сказала я. - Не стоит преступать еще одну грань.
        - Тогда тебе не стоит искать в нем что-то общее с собой, - брат не рассердился, убрав лезвия. - Хотя другого ответа я и не ждал.
        - Зачем он тебе нужен? - спросил Эйлос, рассыпавшись горстью черных насекомых, а потом собравшись вновь.
        - Я не знаю.
        Братья переглянулись, сверкая темными глазами, потом одинаково усмехнулись и исчезли. Наша связь позволяла мне чувствовать, что они видят в мире теней. Около Иглы меня поджидал отряд даройо. Я подошла к сидящему у дороги и жующему что-то Рику, позволила ветке под ногой хрустнуть, чтобы предупредить о приближении. Он вытер руки пучком листьев и молча поднялся из тумана.
        - Пора.
        Я легко перепрыгнула через ствол, стукнувшись подошвами о камень дороги. Вряд ли Лорды Лжи нападут сразу - каждый в этой партии играл по своим правилам, отличным от тех, по которым жил другой. Рик закинул мешок за спину и последовал за мной. Братья ушли далеко вперед, вливаясь в тени на площади у Иглы. Благодаря им я уже знала, где ждут основные силы Детей Лезвия. Ветер проскользнул змеей под ногами, пахнул в лицо, и лед Делла Мор продвинулся еще чуть-чуть. Скоро отнимется все плечо. Мне начинало казаться, что я слышу отголоски тяжелых колоколов голоса Девы-Мстителя. Все это порядком раздражало.
        Однако цель была так близка, что все эти мелкие неприятности не могли поколебать постепенно крепнущую уверенность и твердость руки, лежащей на рукояти серпа. Человек и даройо, неспешно приближающиеся к белому персту Иглы. Перед входом в Ал'эр, город Лордов Лжи (хотя называть его городом неверно), обозначавшийся двумя сторожевыми башенками, я развязала завязки плаща - и положила его перед собой алой птицей вверх. Рик скрестил руки на груди, наблюдая за тем, как я опускаюсь на колено, шепча фамильную молитву и вслушиваясь во внутреннюю связь с Серой Леди, которая всегда верно вела меня. Я оторвала рукав рубашки, обнажив посиневшую руку, потом сделала то же со вторым, чувствуя ритм биения Колеса Времен, и закрыла глаза. Ал'эр звучал настороженно и недружелюбно, сила собиралась посреди площади, чтобы поразить меня. Лорды Лжи могут попробовать дать мне объяснения, и тогда я оставлю их в покое, направив гнев на Сэтра. Мне было интересно, понимают они это или нет. В вышине крикнул сэйфер, а потом спикировал вниз, рассекая струи тумана, и приземлился прямо на расстеленный плащ.
        Серебристая птица прищурила глаза, заполненные легким презрением к своей миссии, а затем огонь вспыхнул, вырисовывая буквы, обозначающие имя жертвы заказа. "Убей Сэтра". Огненные знаки продолжались, пока не сложились в подпись заказчика.
        Кристия.
        - Кристия, - прочитала я и оглянулась туда, где за лесом скрывалась Цитадель Стали.
        Сэйфер снова крикнул, подпрыгнув на охваченном огнем плаще, на котором полыхал наш фамильный знак, и улетел прочь - быстро, словно серая стрела. Настало время вспомнить о чести рода. Внимательные глаза Кристии всплыли в памяти, но я прогнала призрак.
        - Что это? - Рик не знал языка Детей Лезвия, которым по традиции писались заказы.
        - Кристия выступает против Сэтра, а значит, Дети Лезвия разделились в решениях, все-таки признав в нем предателя. Другое дело, что Сэтр легко может покончить со всеми ими, если я не вмешаюсь. И вполне возможно, что это уже происходит.
        - Вы поубиваете друг друга, - заключил человек со свойственной ему ленивой иронией. - Но я не против.
        Меня не тронул выпад. Братья ответили на упоительное желание разрушения, шевельнувшись в тенях. Они метались по городу, незаметные и стремительные. Врата Времен таили ловушку, которой мне хотелось избежать. Плащ догорел, и ветер сдул пепел, освобождая путь.
        Я разорвала рубашку, не тратя время на застежки, - черные крылья сзади и черная полоса ткани, прикрывающая грудь. Я отчетливо чувствовала каждую мышцу, только правая рука висела мертвым грузом, но я уже начала приноравливаться к тому, что она не действует. На тренировках часто приходилось привыкать к таким ситуациям, лишать себя преимуществ и смотреть, как можно выпутаться из самого скверного положения. Тот, кто станет паниковать из-за отсутствующей руки, просто слабак. Рик скользнул взглядом по моей груди и напряженному животу с лункой пупка, хмыкнул и перекинул сумку на другое плечо. Шрамы взпухли белыми змеями.
        - Ты решила совратить Лордов? - он снова расплылся в привычной ухмылке.
        - Нет, - покачала головой я. - Они должны видеть, кто пришел убить их. Знак грядущей смерти.
        - Ра, если бы такая рана была у человека, я бы сказал, что он мертвец, - Рик перестал шутить, оглядев мое плечо. - Ты очень плохо выглядишь. Я могу чем-то помочь?
        - Лед растворился, так что ничего не выйдет, - качнула головой я. - Я и без руки покараю предателей.
        - Наверное, ты знаешь, о чем говоришь, - отвернулся, не настаивая, он. - Но все равно - будь осторожнее. Мне не кажется, что ты можешь победить целый город.
        Я только хмыкнула под нос, делая знак следовать за мной. Он был прав - выглядела рука отвратительно, но мне это даже нравилось. Я хотела показать презренным Лордам, что ничто не помешает наказать их, - ни увечье, ни заклятья Колеса Времен, ни защита подручных Сэтра. Тагот гордился бы мной.
        Пройдя между башенок, я ощутила, как на мне остановился взгляд кого-то из Лордов-наблюдателей. Высокие и длинные здания, в которых обучались самые великие лжецы из всех, что существовали в мире, стояли в строгом порядке. Помпезные сооружения, напоминания о былых временах и былых правителях, проносящиеся мимо фургоны, из которых выглядывали жители Ал'эра... Город не боялся меня. С привычкой дипломатов Лорды Лжи внешне не признавали свою вину, оставаясь беспечными, но братья хорошо рассмотрели рубежи охраны. Рика больше всего интересовала Игла, которая становилась все выше и внушительнее с каждым шагом. В ее бесчисленных ярусах таились покои высокопоставленных Лордов, тайные комнаты, артефакты, шкафы, ломящиеся от пыльных книг. По периметру Колеса Времен располагались игорные дома и неприметное здание Коллегии воров, которые променяли возможность искажения религии на простое мошенничество, возведенное ими в статус искусства. Их ловкость не уступала вниманию Детей Лезвия, и сегодня соревноваться с ними мне совсем не хотелось.
        Я казалась себе очень маленькой посреди гигантских сооружений Ал'эра. Если Эр-ту-Ар хотел привязать к себе, показаться безобидным и мягким, то поселение Лордов Лжи каждым столбом, идолом или башней подчеркивало свою важность и превосходство. Здесь был гостем только тот, кто обладал властью, а все остальные являлись пылью под ногами. Всякий камень словно спрашивал, а достоин ли ты ступить на него, и оттого я с особенным удовольствием топтала улицу, унижая надменные плиты.
        - По-моему, здесь нас тоже встретят, - сказал Рик, указывая на остановившуюся повозку, дверь которой распахнулась, выпуская на свет стройного мужчину, облаченного в щегольской черно-красный камзол.
        - Конечно... - я усмехнулась одними глазами. - Я думала, это произойдет раньше.
        Мужчина был мне знаком. Лорд Деймор спрыгнул с повозки, дал вознице знак убираться и поднес пальцы к губам, словно приглашая присоединиться к нему и подивиться прибытию незваных гостей. Мне уже приходилось с ним встречаться, и он обладал всеми неприятными чертами Лордов Лжи - он был коварен, честолюбив, жаден и любопытен, но ко всему этому Деймор прекрасно изучил науку своего клана.
        - Ра Кровавое Пламя, - он прищурился достаточно неуважительно, чтобы мне это не понравилось, но все-таки недостаточно дерзко, чтобы я могла немедленно его убить. - Я слышал, что тебя привела в наши края месть.
        - На меня напали твои люди, и я хочу получить объяснения, - в тон ответила я. - Если я их не получу, я буду вынуждена начать истреблять членов клана, пока не доберусь до ответа.
        - Жестко, - поднял бровь Деймор, целуя мне руку. - Но мне кажется, что это невозможно. Только сумасшедший стал бы нападать на тебя.
        - Ты обвиняешь меня во лжи? - я слышала дыхание лжеца, которое не сбилось ни на миг. Лорды Лжи превосходно себя контролируют, даже если страх растекается внутри ядовитой волной.
        - Конечно, нет, - выпрямился Лорд, приглашая проследовать к Колесу Времен. - Но мне кажется, что с тобой человек, а это значит, что тебе придется получать аудиенцию, как того требуют традиции.
        Рик внимательно наблюдал за мужчиной, который не выказывал ни доли страха, как и полагается настоящему дипломату.
        - Какие традиции? - я остановила Деймора, опустив на его плечо здоровую руку. - У меня есть свидетель происходящего, есть обвинения, есть желание отомстить за нарушение правил. А у вас должны быть ответы. Я не обязана просить аудиенции. Это вы должны умолять меня не спешить с казнью тех глупцов, что взялись за дело, которое им не выполнить, - чеканила я. - Мои братья без труда найдут виновных.
        Деймор сдержанно улыбнулся, ничуть не рассердившись на мой грубый тон. Рик с восторгом следил за ним - его забавляла такая игра.
        - Знаешь, я не верил в эти байки, - почти по-дружески начал заносчивый Лорд, но я сдвинула брови, прервав попытки фамильярности. - В эти рассказы, что ты идешь сюда вместе с человеком. Но теперь я вижу все своими глазами. Вы разве что за руку не держитесь. Я в восхищении, Ра, - он осторожно освободился от хватки, продолжив путь. - Это шаг вперед. Стоит менять старые законы, делать традиции более гибкими. Ты умеешь мыслить широко, а я бы и не подумал.
        - Тебе стоит поумерить пыл, - процедила я. - Иначе Лордам придется выбрать другого проводника. Я не имею ничего общего с вами.
        - А очень жаль, - примирительно произнес Деймор, заворачивая все ближе к враждебному Колесу Времен. - Прежде чем ты войдешь в Иглу, ты должна решить, кто с тобой, - спутник или раб. Если он, - Лорд кивнул на усмехающегося во весь рот Рика, - раб, то все в порядке. В Игле ждут тебя. Но если он все-таки твой спутник, то правила такие же, как и для всех. Человек может получить аудиенцию только тогда...
        - Когда монашки Бригитт будут работать в публичных домах, - буркнул под нос Рик, почему-то изрядно веселясь.
        Деймор примолк, показывая, что старается не сердиться на глупца, так неудачно перебившего речь. Мне хотелось его немедленно задушить. Синие следы от пальцев на шее Лорда в обрамлении черно-красного камзола будут смотреться очень впечатляюще.
        - Человек получает аудиенцию в Игле только тогда, когда выигрывает у Мастера Игры, - закончил фразу Лорд. - Это старая традиция. Я бы даже сказал, что это закон, Ра. Я не думаю, что тебе хотелось бы нарушать закон, ведь ты пришла сюда пешком, через Драконий мост, пересекла Эр-ту-Ар, хотя все это тебе и не нравилось. Не стоит терять самообладание на последнем испытании. Это недостойно Детей Лезвия.
        Его голос обволакивал приторным туманом. Ненавижу дипломатов - они оскорбляют так, что к ним трудно придраться.
        - Мастер Игры - это я, - представился Деймор. - Так что вам даже не придется далеко ходить. Существует еще одна возможность - ты можешь оставить человека здесь, чтобы избежать решений, и отправиться в Иглу одна. Лорды ждут.
        - У вас невозможно выиграть, - фыркнула я. - Тем более - человеку. Это очередной обман. Можно играть сколько угодно - и остаться ни с чем. Ты хочешь дать подручным Сэтра время, чтобы подготовиться? Я ведь все знаю о вашем договоре.
        Деймор не изменился в лице, оставив на нем все ту же ничего не выражающую полупрезрительную-полудружелюбную маску-прикрытие, за которой резвятся настоящие мысли.
        - Нет, играть сколько угодно нельзя, - покачал головой он, впервые посмотрев на Рика, который ответил Лорду почти таким же взглядом, каким тот одарил бродягу. - Иначе толпы людей занимали бы время Мастера. Три партии. Проигрыш означает, что вы уйдете отсюда или умрете. Кстати, ты можешь сыграть за него, - добавил Деймор. - Если не боишься, конечно.
        Я ударила его по лицу отвердевшей ладонью, оставляя след на безупречно спокойном лице.
        - Следи за своими словами, Лорд. Я никого не предупреждаю два раза.
        - Тогда мне нужен ответ, - холодно ответил тот.
        Я раскрыла рот, но братья остановили меня, шепнув на ухо.
        - Жди, - приказала я Деймору, не давая за высокомерие Лорда и дырявой монеты.
        Мы отошли, чтобы слова не достигали ушей Мастера Игры, и Эйлос с Тареном одновременно вышли из-за убогой статуи, словно сплетая самих себя из теней. Деймор старательно демонстрировал равнодушие к выходкам варваров, позорящим честь посла, хотя эффектное появление братьев не оставило его безразличным. Он разглядывал перстень, не глядя в нашу сторону.
        - Ра, у Лордов Лжи нельзя выиграть, - начал Эйлос. - Оставь человека с нами, мы защитим его.
        - Нет, - не согласилась я. - Здесь рядом отряд даройо, который только и ждет, пока я уйду.
        Упрямая складка пролегла между бровей. Лед опять напомнил о себе, вгрызаясь в тело. Деймор кашлянул, торопя нас, но я не обращала внимания на штучки Лорда.
        - Ну, тогда ты смело можешь сказать, что я твой раб, - пожал плечами бродяга, усмехнувшись в бородку. - Мне все равно, кем называться. Хоть Мариссой из "Пьяной Волчицы".
        - Не лишено смысла, - одобрительно хмыкнула я. - Но они потребуют доказательств, которые мы представить не сумеем. Не стоит тратить время на бестолковые идеи.
        Братья переглянулись.
        - А почему бы и нет? - спросил Тарен. - Пусть сделает, что они потребуют. Он же...
        - Это не обсуждается, - отрезала я.
        Глаза Рика снова потеплели, хотя о причинах этого я могла лишь догадываться. Деймор все-таки повернулся, бесстыже ерзая взглядом и сохраняя на лице сладковато-мерзостное выражение, которое мне хотелось исправить своим серпом.
        - Что ж, значит, скучать опять не придется, - хмыкнул Рик. - А что будет, когда мы проиграем?
        - Мы не проиграем, - уверенно сказала я, направляясь к Лорду Деймору, который нетерпеливо вращал кольцо.
        - Тогда... - человек сложил пальцы в незнакомом мне знаке и прикоснулся к правому плечу.
        - Что это значит? - спросила я, не замечая покашливаний Деймора.
        - Просто пожелание удачи, - пожал плечами Рик, поправил сумку, и мы вернулись к послу Лордов Лжи.
        Братья остались рядом, не решаясь мне перечить. Деймор больше не пытался впечатлить меня медоточивыми речами, смешанными с ядом, - видно, удар по лицу пошел ему на пользу. Он вывел нас к площади Колеса Времен, но я отказалась ее пересекать, чувствуя ловушку - натянутые нити заклятий, ждущие жертву. Братья шли след в след за мной, но не появлялись, оставаясь в тенях. Встречные члены клана провожали меня любопытными взглядами, рассматривая синюю руку, шрамы и черные крылья на спине. Запах углей, исходящий от меня, стал сильнее.
        - Человек - мой спутник, - подытожила я, обходя стороной слабо светящиеся статуи-спицы Колеса.
        - Я не слеп, - недовольно дернул плечом Деймор. - У рабов вряд ли станут спрашивать совета. Неслыханное дело.
        Я только выгнула бровь. Впрочем, если бы я увидела рядом с даройо человека, который ведет себя так несдержанно, как Рик, мое удивление было бы несоизмеримо больше, чем недоумение Лорда. В голове уже появлялись фантазии по поводу его смерти, и постепенно я начинала видеть гибель Ал'эра; ритм, толчки крови, складывающиеся в мелодию мести, звучали внутри. Сила Колеса Времен гудела, как осиный рой.
        Лорд подвел нас к одному из игорных домов и пригласил войти неподражаемым жестом, в котором позволил себе выразить немного обиды. Не знаю, как это у них получалось. Даже открыть дверь они умели так, что ты чувствовал, будто тебя пытаются оскорбить. Если Дети Лезвия в любой ситуации старались сохранить достоинство и спокойствие внутри, то Лорды Лжи пытались оставить видимость того и другого. И, надо сказать, преуспевали в этом. Только мерцающий внутри мерзкий огонек отражал действительную суть клана обманщиков.
        Маленький воришка, пользуясь заклятьем невидимости, попытался стащить мой серп, и я сломала ему руку. У него почти получилось, как любят говорить люди.
        - Аааа! - завопил он, став видимым, но Деймор отпихнул его, не отвлекаясь на неудачу собрата.
        С площади за нами следили многие пары глаз - Ал'эр не был пустынным, в каждом здании что-то происходило, вокруг кипела жизнь. Рик задумчиво посмотрел на воришку, который отполз подальше и теперь сидел, тихо подвывая. Самообладания у подмастерья ни на грош. Подошли где-то задержавшиеся братья, и тогда незадачливого грабителя сразу как ветром сдуло. Капюшоны их были накинуты, плащи развевались при каждом движении, а темные глаза хитро поглядывали из-под наброшенной ткани. Мне нравилось смотреть на них. Алая птица Тагота развернула кровавые крылья на черных плащах, напоминая жителям о том, что в город вошли неприятности, - ведь мой отец здесь уже побывал, оставляя за собой идеально выпотрошенные трупы.
        Деймор, по моему знаку, спустился по лестнице первым, затем пошла я с Риком, а спину прикрыли братья. Маленькая дверь захлопнулась, пропустив нас в заведение, где царили карты, кости, ставки и правила, которые постоянно нарушались, а карточные мошенники чувствовали себя как дома. Игорный зал был красив, взгляд ласкало темное дерево, полумрак разгонялся лампами или свечами - как кому нравилось; здесь велась тихая беседа, за которой переставлялись фигуры, кидались на стол веера карт или шли другие, не знакомые мне игры.
        - Мне нравится это место, - заявил Рик, увидев кувшин с вином, а я перехватила запястье еще одного любителя приключений, который едва не завладел мечом человека.
        Убивать я его не стала - очередной глупец, которому нужно учиться, - просто врезала как следует. Бродяга изумился и одобрительно кивнул, не прекращая идти к кувшину. Братья бесшумно двигались между стульями и столами, но игроки все равно уставились на нас, бросив свои занятия. Деймор махнул рукой - и они поднялись, освобождая места и отправляясь к выходу. Скоро зал оказался пуст, и Лорд предложил сесть, извлекая из кармана колоду карт.
        - Желаете что-нибудь выпить? - тоном гостеприимного, но очень занятого хозяина поинтересовался Деймор.
        Я чуть вздрогнула от холода, который проколол плечо, и отмахнулась, опередив Рика:
        - Нет. Не стоит усугублять наше незавидное положение поганым зельем.
        - А я, пожалуй, выпью, - поудобнее устроился Лорд, позвав слугу.
        Я села, Рик опустился рядом, а Эйлос и Тарен остались стоять сзади, наблюдая за ходом беседы. Карты порхали в руках Лорда, словно стайка разноцветных бабочек. Человек провожал их взглядом, словно стараясь запомнить трюк, но потом ему надоело, и он просто откинулся на спинку стула, вытянув усталые ноги. Никакого уважения или трепета он не выказывал, хотя обычно людей впечатляет властность и умение владеть собой, присущие Лордам Лжи. Я стала вслушиваться в тихое шуршание карт, но боль в плече отвлекала. Она приходила вместе с волной безысходного отчаяния, которое сначала казалось прошлым воспоминанием, погребенным под впечатлениями настоящего, а потом вырастало гигантской стеной, удручая и лишая равновесия.
        - Кто из вас будет играть? - поднял глаза Деймор, немного ослабив воротник, сдавивший шею.
        Я прикидывала, как можно убить его колодой карт, глядя на их полет от одной ладони к другой. Думаю, легко смогла бы проделать такой фокус даже без магии. Я протянула руку, перехватила в полете яркие бумажные прямоугольники и отправила их назад. Лорд был впечатлен.
        - Три партии. Три победы или поражения, - продолжал Деймор, прекратив мешать карты и пытаться удивить меня нехитрыми умениями. - Некоторые говорят, что мы бесчестны, но это не так. Если бы это было правдой, мы бы играли всего один раз, разве нет?
        Братья нетерпеливо шевельнулись, предлагая мне прикончить его на месте.
        - Просто тянете время, - поморщилась я. - Иллюзия выбора. Иллюзия свободы. Иллюзия возможности выиграть.
        Рик положил ладони на стол, говоря о том, что согласен на партию. Мне не было причин ему мешать - все равно оставалось еще две возможности попробовать силы. В случае чего я могу постараться исправить положение, потому что в его победе я очень и очень сомневалась. Каждый клан хотел получить как можно больше от этой истории: Чарующие - понаблюдать, преступлю ли я законы, Лорды Лжи - обмануть и привести к гибели, а Дети Лезвия, которые считали меня предателем, - попытаться убить. Поэтому я могла не торопиться и не волноваться - все они рано или поздно окажутся рядом.
        - Слушай, Ра... - вдруг повернулся Рик, подбирая со стола карты, которые раздал Деймор. - А почему тебя называют Кровавым Пламенем?
        - Увидишь, - пообещала я, впервые за этот вечер почувствовав глубокое удовлетворение.
        ***
        Нет никакой возможности выиграть у Лордов Лжи, руководствуясь логикой или пытаясь что-то просчитать. Они излучают уверенность, когда ее нет, подкидывают ложные зацепки, и даже едва заметные колебания соперника, по которым ориентируется игрок, великолепно ими контролируются. Они ведут по неверному пути, это их сущность. Любой, даже самый бесчестный человек имеет особый строй мыслей, некую линию, вдоль которой он движется. Лорды Лжи не только могут повернуть это движение вспять, сделать белое черным и наоборот, но и способны так прихотливо переплетать одно с другим, что ложь органично дополняет истину, полностью изменяя смысл. У них нет табу, их правила - отсутствие правил, хотя некоторые ограничители все-таки остаются.
        Они загадывают загадки, а ты следуешь за ними, опираясь на иллюзорные предположения, которыми они управляют. Деймор снисходительно смотрел на карты, словно они были нерадивыми слугами, которые не натерли пол так, как это должно было быть исполнено. Привлекательный мужчина, которого украшала сосредоточенность. Плечо опять похолодело, его словно прокололо ледяной иглой, и я плотно сжала губы, следя за болью, которая возникала, проскальзывала колючей тварью, а потом снова скрывалась. Мне было интересно, будет ли Лорд прямолинейно мошенничать, наблюдая за его движениями. Он звучал странным клубком самых разных мелодий, выделить одну среди которых было трудно. Рик хмурился над картами, совершая не самые плохие ходы, Лорд блефовал.
        - Армия Ал'эра уже готова к бою, - бросил Деймор, намереваясь отвлечь меня, что у него превосходно получилось - никогда не слышала об армии города Лордов Лжи.
        Плечо свело, оно начало пульсировать мелкими толчками, распространяя холод по всему телу. Я сдержалась, мышцы свело судорогой, и Рик посмотрел на меня, отвлекаясь от карт. Упустив руки Мастера Игры из вида, я могла не заметить обмана, подмены карт или легкого заклинания, которого вполне достаточно, чтобы повернуть ход игры.
        - У Ал'эра нет армии, - отвергла его слова я, а Деймор достал туза, изображающего впившегося в пухлое сердце змея, и свел этим на нет все измышления Рика, который проводил сложную - по меркам людей - комбинацию.
        Мне показалось, что нарисованный змей впился в мое сердце, терзая его холодными, покрытыми инеем клыками. Хотелось взвыть. Меня начало трясти.
        - Складывается такое ощущение, что ты не играл честно, Лорд, - произнесла я. - Слишком быстро.
        - Твой друг упустил первый шанс, - почти смиренно сказал Лорд, собирая карты, брошенные Риком. - Что же касается армии Ал'эра, то не могли же Серые Боги оставить нас без защиты. Они хорошо все продумали.
        - Настолько же хорошо, насколько ты подменил карту? - подняла бровь я, вспоминая движение, замеченное краем глаза, - высокий профессионализм.
        - Еще лучше, - улыбнулся Деймор. - Думаю, тебе стоит уйти прямо сейчас. Потому что после окончания игры вам придется туго.
        Боль отпустила, и я облегченно вздохнула. Братья беспокойно пошевелились, но ничего не сказали, вскоре приняв прежние позы. Лорд остановил взгляд на вспухшем синем плече и покачал головой:
        - Твоя рана тебя беспокоит?
        - Ничуть, - отмела показную заботу я. - Итак, армия Ал'эра... Думаю, нам стоит поиграть в другую игру, Лорд. Все-таки я не человек и не слабовольный воришка, которого ты можешь беспечно надувать.
        Деймор ответил заинтересованным взглядом - как и любой Лорд Лжи, он всегда искал новые пути для применения имеющегося мастерства. Рик сложил руки на груди, не спеша трогать карты.
        - В этой игре нет риска для тебя, - продолжила я. - А каков интерес играть, если заранее известен результат? Низкопробное развлечение.
        - Ты права, - вдруг признался Лорд, отпив из бокала. - Все это дешевка. Я Мастер Игры, это верно, но карты не дают абсолютно никакого простора для самовыражения. Можешь выбрать что-нибудь другое.
        Изменение в нем было удивительно - из небрежно-вежливого дипломата Деймор превратился в увлеченного собеседника. Теплая темнота игорного дома качала в своих ладонях, но я слышала гудение накапливающейся мощи Колеса Времен, звяканье оружия даройо неподалеку и еще целый ряд странных, не понятных мне звуков. Уровень, на который я поднялась в ходе приключений, позволял чувствовать город иначе - раньше я не ощущала легких переливов мыслей Лордов Лжи, они были скрыты для меня, теперь же Ал'эр казался более понятным, более живым и более... полным. Рик не понимал так, как представляла это я, с чем нам пришлось столкнуться, но в глазах мужчины читались настороженность и готовность сорваться прочь в любой момент. Братья просто ждали, невозмутимо и непоколебимо.
        - Мне интересно узнать, что происходит, - пожала здоровым плечом я. - А тебе - проявить свои таланты. Я буду задавать вопрос, ты - давать ответ. Моя задача - распознать правду. Если я ошибусь, это и будет проигрышем.
        - Столь же красиво, сколь просто, - усмехнулся Деймор. - Но не думаю, что тебе повезет больше, чем в карты. Я даже дам тебе еще один шанс. Снова три попытки.
        - Ты справедлив, - он начинал мне нравиться, насколько может нравиться кому-то Лорд Лжи. - Превосходно. Еще мне бы хотелось получить две кружки горячей куавы для меня и моего спутника.
        Деймор засмеялся, щелкнув пальцами и, кажется, забыл удар по лицу; шустрая служанка принесла требуемое на широком подносе. Рик отхлебнул напитка, усевшись поудобнее, но одна из его ладоней лежала на рукояти меча Тагота.
        - Сначала мне хотелось бы попросить об одном одолжении, Ра, - дружелюбно сказал Деймор, ожидающий предстоящего поединка. - Пообещай, что когда мы закончим, ты не убьешь меня.
        Лорд был не глуп, и я пообещала, что не стану выпускать ему кишки прямо на игральном столе посреди разбросанных карт, как намеревалась. Проницательная сволочь. Я выпила куавы, и мы приступили. Черно-красное одеяние Деймора напоминало мне о фамильном гербе, но высокомерное лицо над узким воротником мало чем походило на суровый лик Тагота. Безукоризненно вежливый. Мастер Игры. Куава была сварена неплохо, поэтому я позволила ей скользнуть в холодеющее тело, вступая в борьбу с чарами Делла Мор. Горячий поток напитка шершаво вливался внутрь, оживляя и взбадривая.
        - Ты знаешь что-нибудь о Лабиринте Ариоха? - сразу же спросила я, не желая тратить время на долгие церемонии.
        Деймор задумался, пытаясь вспомнить. Черты его лица подвижно изображали старательность, а затем - недоумение. Он пожал плечами, и звучал Лорд при этом так прямолинейно и ясно, что у меня не осталось сомнений. Не было ни одной тени, которая помешала бы мне распознать его мысли.
        - Нет, - ответил Лорд Лжи. - Вероятно, это какой-то алтарь Детей Лезвия, знания о котором хранятся в тайне?
        Ледяная птица вновь зашевелилась, мешая мне сосредоточиться. Проникать в музыку намеков, движений, мимики Деймора было очень увлекательно, но лед терзал меня неровными краями. Я поморщилась, зашевелив плечом.
        - Думаю, ты не врешь, - сказала я, и Лорд развел руками.
        - Ошибаешься, - усмехнулся он. - Ты слишком доверчива, Ра. Лабиринт Ариоха - это место, расположенное в центре ваших земель, древняя обитель лорда Хаоса. Можно сказать, древний алтарь. Серые Боги служили ему, он же и дал им слишком много силы, от которой колдуны рехнулись, - охотно объяснял Деймор, сцепив длинные пальцы. - Все мы - пешки на доске у Ариоха. Но никто не знает, как войти в Лабиринт. По крайней мере, нам не удавалось, - закончил Лорд, дотянувшись до карт и начав их неторопливо перемешивать.
        - Откуда я могу быть уверена, что ты не лжешь теперь? - рассердилась я, разминая плечо.
        - Таковы правила. Ты же сама сказала, что без риска игра скупа и неинтересна. Я согласен.
        Боль отступила вместе с отчаянием и ненавистью к своей бесполезности, которую поднимали взмахи крыльев птицы-льда. Я посмотрела на Рика, и он опустил кружку, которую держал у губ, не понимая послания. Есть вещи, про которые нельзя сказать. Ни наедине, никак. Можно только процарапать их ногтями на столе, показать, собрав крошки неуловимо-обеспокоенным жестом, украсив плоть символами Алфавита. Деймор хрустнул пальцами, ожидая следующего вопроса.
        - Кто подготовил ловушку и использовал Колесо Времен? - спросила я, закрывая глаза и настраиваясь на Лорда: он набрасывал покровы, а я их срывала. - Не знаю ни одного из сильных магов Лордов Лжи, которые способны на такое.
        - Правильный вопрос, - отметил Деймор. - Тебе еще придется с ней разобраться, если ты хочешь попасть в Иглу. Тут ответить легко - ее сделал Сэтр, хотя самого его ты в Ал'эре не найдешь. Адепт Детей Лезвия не хочет марать руки о предателя, предоставляя магии сделать дело за него. Ну, и, конечно, отряду даройо, который ты наверняка почувствовала.
        Кое- что могло быть ложью, а что-то - правдой. Он не отвечал кратко, чтобы нельзя было уловить, как дрогнут его зрачки или шевельнется мускул, разрывая мелодию уверенности. Он сплетал одно с другим. Плечо обожгло, словно кто-то прижал раскаленный металл, - приступы становились все сильнее. Мне хотелось убить кого-нибудь, чтобы избавиться от этого отчаяния и невыносимой скорби. Ледяной клюв птицы Делла Мор меня разрушал. Эйлос положил руку на больное плечо, и я вздрогнула от боли, скидывая ладонь брата. Глаза потемнели, наполняясь ядом. Деймор улыбался, ожидая ответа. Совершенное орудие обмана. Все оказалось гораздо сложнее, чем я думала.
        - Ты веришь мне? - я скорее прочитала по губам, чем услышала.
        Морозные шипы вонзались в плоть, и каждый из них был покрыт веером лезвий, которые резали и кололи огрызками холодной стали. Даже на Обучении мне не приходилось испытывать подобную боль. Делла Мор... Проклятая Дева-Мститель, лишенная глаз. Интересно, какого они были цвета?... Я пыталась отрешиться от боли, но она не была монотонной, к ней никак нельзя было привыкнуть или оттолкнуть ее, сосредоточившись на чем-то другом. Весь спектр страданий, усугубленный ощущением тоски, несчастья, безысходности. Рик поймал выскользнувшую из пальцев кружку.
        - Ра?
        - Ты мне веришь? - повторил Деймор, не обращая внимания на то, что по моему телу пробегают волны дрожи.
        - Нет, - почти крикнула я. - Я тебе не верю. Я не верю тебе потому, что Сэтр предпочел бы убить меня лично. Это повысило бы его авторитет среди Детей Лезвия, которые уже разделились перед лицом войны с Беаром, затеянной этим предателем.
        Братья поддержали меня, чтобы я не упала со стула, а Деймор сжал губы.
        - Что ж, ловушку действительно установил не Сэтр, - признал Лорд Лжи, и я пошевелилась, ощущая, как боль снова отступила. - Он занят тем, что расхлебывает кашу, которую ты заварила, пытается увязать свои действия и Заповеди. Рядом с ним уже находится Лорд Эсайд, чтобы помочь разъяснить законы так, как следует. Война с Беаром была в наших интересах, как ты уже догадалась, а Сэтр оказался более честолюбив, чем все вы. Мне кажется, это плюс. Никому не нужны ваши проклятые традиции.
        Странная периодичность приступов меня настораживала. Случайности в мире происходят крайне редко, у всего есть объяснение. Делла Мор сказала, что оставляет мне подарок... Тогда я думала, что это ирония, но сейчас не так не казалось. Похоже, что мертвая даройо помнила о чести клана, а не просто хотела освободиться. Я отхлебнула куавы, смачивая пересохшее небо и прищурив глаза.
        - Сэтр - идеальный правитель, - продолжал Деймор. - Он позволил нам коснуться того, что долгие годы было недостижимым, - ваших законов.
        - Так значит, лорд Эсайд коверкает законы Детей Лезвия... - я ощутила волну ярости, которая пылала в районе солнечного сплетения, скатываясь в тугой шар огня. - Вы нарушили договор.
        Чашка куавы отлетела прочь - я не могла пить, когда Заповеди подвергались искажению. Брызги взметнулись в разные стороны, превращаясь в горящие угли. Мимо нас по темному полу протянулась ниточка огня, направляемая моей магией. Рик вопросительно взглянул на меня, но, увидев спокойствие, остался на месте. Деймор проследил глазами за огненной линией, которая вырастала в высоту, ограждая нас от остального зала.
        - Сейчас время перемен, Ра, - сказал он, сложив руки на груди. - Лорд Эсайд понял, что является самой важной целью для Лордов Лжи. Обычные правила теперь не действуют.
        - Вы собрались надругаться над Заповедями... - я начала понимать, ради чего творились все преступления в Ущелье. - И заставить Детей Лезвия с благоговением выполнять ваши приказы, как это делают люди, думая, что исполняют веления богов. Вы решили поступить с Заповедями так же, как поступаете с книжками смертных...
        Впервые я ощутила страх. Страх, что их план может увенчаться успехом.
        - Именно, - подтвердил Деймор. - Ранее вы были неуязвимы, Адепт охранял Заповеди, в цепи не было слабого звена, но теперь мы его нашли. Мы получим власть над всеми кланами... - он помедлил. - В ближайшие несколько дней. А самых упрямых ты уже уничтожила.
        Мы сидели в круге пламени, которое заслоняло остальной зал. Он был узок, но все-таки позволял сидеть, не обжигаясь. Карты взлетели вверх и рассыпались пеплом.
        - Проклятье! - я встала, ударив кулаком по столу, - и по поверхности поползли трещины.
        Магическая сила, которую я всегда сдерживала, теперь рвалась наружу. Трещины расширялись, пожирая дерево, а через миг стол развалился, словно деревья от дыхания коней-призраков Делла Мор. Деймор посмотрел на меня удивленными глазами, но продолжил сидеть так же, как и прежде. Огонь взметнулся до потолка, отражаясь в расширенных зрачках. Мимо, спасая жизнь, промчалась служанка. Пламя растекалось по залу широкой волной, слизывая предметы и обращая их в ничто, только круг, внутри которого стояли мы, оставался нетронутым. Рик, предчувствуя схватку, достал меч, а братья исчезли, играя в мечущихся тенях. Они посмеивались, и от их смеха Деймор ежился.
        - За тобой последний вопрос, который решит вашу судьбу, - сдержанно сказал Лорд Лжи, сняв кольцо, а затем снова надев его.
        - Да неужели? - злобное веселье, смех Серой Леди овладел мной. - Мне кажется, мне уже не нужен визит в Иглу. Но я с удовольствием выиграю у тебя, это будет справедливо.
        - Самонадеянно, - возразил Лорд.
        - Ничуть, - я сделала Рику знак подняться. - Ты помог мне понять одну вещь. В моей руке дыхание Делла Мор, ее знаменитая птица-лед.
        - Значит, ты скоро умрешь, - Деймор тоже поднялся со стула, и я позволила пламени добраться до деревянных обломков.
        Огонь гудел, глотая игорный дом. Балки занялись, отовсюду летели искры, окрашенные кровавым, - пламя ярости. Тагот говорил, что этот дар стоит применять лишь тогда, когда другого выхода нет, и мне казалось, что сейчас самое подходящее время. Я слышала, как ниточки багрового зарева тянутся к Колесу Времен, вливаясь в колдовскую мощь ловушки, опутывая площадь огненными линиями, тонким кружевом горящей паутины. Втроем мы стояли посреди небольшого круга, а снаружи бесновался выпущенный на свободу огонь.
        - А еще это значит, что я могу отличать правду от лжи, - тихо сказала я. - Плоть Делла Мор помогает мне в этом.
        Я рассмеялась, поймав на ладонь несколько искорок и позволяя им разрастись, слиться в тугой шар, полыхающий на бледных пальцах, но не обжигающий своего хозяина. Начали взлетать на воздух бутылки и горшки, брызгая осколками. Я закрыла глаза, отпустив шар, и он взорвался, разнося стену игорного дома на части. Огонь рванулся в открытую дыру, вытекая живой рекой, которая раздробилась на множество маленьких ручейков, ползущих к Колесу Времен. Крыша обвалилась, поднимая целое море искр, но на нас не упало ни одной. С улицы раздались испуганные крики, и они ласкали мое сердце.
        - Проклятье! - выдохнул ошеломленный Рик. - Ра, Дэр тебя возьми! Ты настоящий демон...
        - Попробуй, - предложил Деймор, в котором заговорила оскорбленная честь. - У тебя есть еще попытка.
        Я снисходительно опустила ресницы, подув на ладонь и получив еще один шар, который тихо шумел укрощенным и сжатым пламенем. С площади мчались перепуганные лорды, а ниточки огня связывались в узлы, опутывая Колесо Времен. Занялось несколько колесниц, цветы вспыхивали и корчились от невыносимого жара. Идолы начали потрескивать. Но все это вряд ли могло нанести серьезный урон Ал'эру - скоро маги очнутся и постараются помешать. Главное - успеть до этого момента.
        - Вы направили в ловушку всю свою силу или нет? - я подкинула шар, направив в центр площади и поразив не успевшего умчаться бедолагу.
        Он запылал, как лист бумаги, своими воплями предупреждая о неприятностях лучше, чем колокола Эр-ту-ара. Рик поморщился. Мертвое тело, окутанное горящим коконом, рухнуло вниз, и огонь расползся по спицам Колеса Времен, проникая в решетку колдовской ловушки.
        - Конечно, нет, - мотнул головой Лорд, и холод впился огрызками зубов мне в плечо. - Глупо было бы даже предполагать такое.
        - Ты опять пытаешься врать, - засмеялась я. - Вы решили, что уничтожите меня. И отпустили Эсайда к Детям Лезвия, лишив себя самого сильного мага. Интересно, вы не справили по мне заранее погребальный молебен?
        - Ты обещала не убивать меня, - Деймор покосился на площадь, которая постепенно наливалась красным.
        - Ну конечно, - прошептала я прямо в его ухо, выходя из пылающих останков, и пламя раздвигалось передо мной.
        Рик и Деймор выбежали по безопасному коридору, оглядываясь на горящую груду того, что еще недавно было лучшим игорным домом Ал'эра. Огонь тек по трещинам в камне, окружая идолов; тонкие струйки пламени окрашивали площадь в алый цвет, а потом мчались к окружающим Иглу зданиям, как-то вкрадчиво и стремительно. Ловушка пульсировала, поддаваясь огню, который питала ярость. Братья резвились, прыгая через пламя и звеня сталью, - они ждали даройо. Мне нравился план Лордов Лжи - собрать в одном месте столько силы, чтобы я могла ее использовать; я подпрыгнула, переносясь через очаги огня, танцуя со своим созданием. Мне хотелось перевернуться в воздухе, опускаясь на руки, но мертвая длань мешала. Игла безмолвно возвышалась над Колесом Времен, бесстрашно мерцая алмазной пылью. Братья достали луки, встали на колено, - и пускали стрелы в узкие окна башни, из которых выглядывали изумленные Лорды Лжи. Я написала огнем знак "Гибель", и Серая Леди запела в ухо литанию отмщения.
        Никогда раньше я не была так близка к тому, чтобы ее увидеть. Даройо никогда не бывают одиноки по-настоящему, ведь они слышат чужой голос, чувствуют движение линий, в них постоянно живет отражение Серой Леди, какая-то часть ее. И в то же время именно поэтому мы особенно отчуждены, отделены от мира - ведь Смерть нельзя любить, ей можно только служить, исполняя Законы. Туман отдергивал обожженные щупальца, обиженно уползая прочь. Мимо промчались перепуганные лошади, из узких улочек, стекавшихся к Колесу Времен, высыпали Лорды Лжи, надеявшиеся помешать мне. Колокола на невидимой отсюда башне надрывались, крича о скорой гибели. Белая поверхность Колеса Времен полыхала теперь багровым, подчиняясь моим хитрым посланцам, я уже почти нащупала связь, которая могла повернуть накопленную мощь туда, куда мне хотелось. Дверь в Иглу распахнулась, выпуская из недр белого гиганта Лордов Лжи. Жаль, что тут не было Эсайда, который, пытаясь осквернить Заповеди, пропускал гибель города. Братья поражали неосторожных жителей, стряхивая капли их крови прямо в пламя. Идолы Колеса Времен обзавелись алыми нимбами.
        - Они помешают тебе! - крикнул Деймор, увидев поддержку, но я только улыбнулась, глядя на дождь стремящихся ко мне стрел и поджигая их в полете.
        Еще немного времени, совсем чуть-чуть, чтобы использовать чужое оружие...
        - Поздно, - тихо шепнула я, и Лорд закричал, когда я раскинула руки, освобождая силу ловушки.
        Испещренная прихотливыми письменами башня, самое красивое строение Ущелья - Игла взорвалась, разлетаясь на смертоносные осколки. Я сочиняла симфонию разрушения, безумную импровизацию на тему смерти, и Лорды подыгрывали мне жалобными воплями. Витражи близлежащего храма разбились стеклянными брызгами, и колокола захлебывались, раскалываясь о камень площади. Земля дрожала, стены рушились, погребая под собой лучников и охрану; камни мчались по площади, оставляя за собой кровавый след, давя перепуганные тела... Телеги с соломой, фургоны, палатки расцветали огненными цветами, ржали обезумевшие лошади, загораясь, как факелы, и рассыпаясь пеплом. Невыносимо высокая Игла дрогнула, сломленная еще одним огненным зарядом, словно тонкая палочка, и теперь неумолимо падала на ту сторону города, где находились библиотеки. Хрупкие скорлупки хранилищ с диким грохотом расплющились под огромным телом поверженной башни, смявшей тела не успевших убежать Лордов. Пыль и облако мелких камней взметнулись вверх, а огонь послушно пополз внутрь, проглатывая архивы. Деймор и Рик стояли рядом, не шевелясь, а огромные глыбы
скакали вокруг, размазывая все, что встречалось на их пути.
        - Мы орудие и рука, - говорил Эйлос, увернувшись от несущейся на него плиты, врезавшейся в остатки храма и взрезавшей его, словно нож распарывает брюхо рыбы; я слышала его голос.
        - Те, кто судят, и те, кто казнят, - фигура Тарена терялась среди облаков пыли и рева огня, но я знала, что он рядом.
        - Крылья птицы, имя которой Смерть, - сказала я, и эхо хохотнуло, скача по улицам Ал'эра тяжелой глыбой.
        - Смерть, - смеялось эхо, впитывая крики умирающих Лордов.
        - Смерть, - гудело пламя и грохотали падающие здания.
        - Смерть, - тихо повторила я, наблюдая за тем, как даройо пытаются выжить в устроенном мной пекле.
        Я тронула Рика за плечо, и мы побежали прочь, отступая от центра начинавшего вспучиваться Колеса Времен. Пыль забивалась в легкие, а мелкие камни норовили впиться в тело. Я словно пропускала сквозь себя все, что скопили Лорды Лжи, меняя это силой своей ярости. Кусок башни пронесся над головой, разрывая воздух с угрожающим свистом, и земля под ним содрогнулась, подбрасывая камень снова. Дети Лезвия бросились за мной, но не успели - площадь выгнулась закованным в плиты животом, заставляя спицы треснуть, а потом разорвалась, разбрызгивая алый огонь во все стороны.
        - Ложись! - крикнула я, дергая Рика, и братья схватили меня и его, перенося в тени на краткий миг.
        Взрыв был чудовищен. Мы упали на неровный, изуродованный камень Ал'эра, когда волна пламени пролетела мимо, и я вытерла текущую из носа кровь. Уши заложило. Иглы больше не существовало, как не было ни храмов, ни игорных домов, ни хранилищ с летописями. Рядом валялся бледный Деймор, который, судя по всему, успел соорудить защитный кокон, который спас его от взрыва. Пыль, гарь и развалины, над которыми курился дымок. Я обернулась туда, куда умчалось пламя, и увидела горящий лес. Если кто-то и остался жив, то их было немного. Останков даройо не было видно - они просто испарились.
        - Смерть, - машинально сказала я, слизывая сажу с губ.
        Рик оглядывался по сторонам, стараясь придти в себя. Там, где раньше находилось Колесо Времен, зияла огромная дыра с обгоревшими краями. По позвоночнику бежали мурашки, говорящие мне, что месть свершилась наилучшим образом, я вопреки ожиданиям не ослабела, хотя магией вряд ли смогу пользоваться еще долгое время. Толстый слой сажи лежал на всем, куда падал взгляд. Красивые улицы Ал'эра теперь выглядели как беспорядочное нагромождение осколков камней, над которыми поднимался черный дым, а деревянные постройки оказались стерты с лица земли. Деймор застонал и очнулся, когда я ткнула его носком ботинка. Я еще раз оглядела развалины Иглы, белый камень которой разлетелся на мелкие куски, и усмехнулась. Это было красиво. Алый цветок, который увял, превратившись в черный засохший бутон.
        - Что ты сделала?... - заломил руки Лорд Лжи, и мне показалось, что я вижу в его глазах слезы. - Ты уничтожила все... Все...
        - Но я не убила тебя, - заметила я, позвав братьев, и Тарен поцеловал меня в шею, излучая удовольствие. - Как и обещала.
        Рик сел на вывороченную из земли колонну, вытирая лицо. Ветер приносил запах горящего леса, но за него я не беспокоилась - дриады остановят пламя. Деймор сел и оглянулся на то, что осталось от легендарной Иглы; губы мужчины задрожали, а руки потянулись к изорванному камзолу, доставая небольшой кинжал.
        - Лучше бы ты меня убила, - сказал он, окинув взглядом руины Ал'эра, и закололся, смешивая сажу и кровь.
        Человек дернулся, пытаясь предотвратить самоубийство Деймора, но не успел. Его глаза снова стали пустыми и обвиняющими, словно очи идолов Колеса Времен, о котором теперь будут рассказывать разве что в легендах. Эхо от взрыва все еще звучало в горах, а туман жадно набросился на горячие камни, оставляя влажные поцелуи. Марево опускалось сверху, скрывая бесстыдно голое мертвое тело Ал'эра. Эйлос развернул меня к себе, и я встретилась с глазами брата, в которых еще бушевали остатки пламени. Тарен усмехнулся, стирая грязь с моей спины.
        - Ты лучшая из Детей Лезвия, Ра, - голос Эйлоса немного дрожал, и я знала, что это значит. - Прости, что сомневался в тебе.
        - Значит, ты все-таки сомневался... - я провела ладонью по его щеке.
        Я не ожидала от Лорда Лжи таких действий, и теперь смотрела на красивое мертвое лицо, не понимая Деймора. Рик встал, неловко споткнувшись, и зашагал прочь. Следы четко отпечатывались на обгоревшем пути.
        - Куда ты идешь? - встрепенулась я, отворачиваясь от покорного брата.
        - Куда угодно, - огрызнулся он. - Только подальше отсюда... Я не люблю смерть так, как любишь ее ты.
        Я отпустила Эйлоса, зачерпывая пальцами горсть сажи и роняя ее черные хлопья на изуродованные камни. Крылья на спине кричали небу, которое не желало дарить полет.
        ***
        Месть имеет цену лишь тогда, когда она еще не свершилась, момент наслаждения действием очень краток, а затем приходят мысли о новых задачах и новых дорогах. Я сделала то, что казалось невозможным, но спокойствие и уверенность в душе не воцарились. Отпустив братьев, я шагала по безжизненной пустыне, в которую превратился Ал'эр, - огромная часть знаний, собранных за долгие годы существования Ущелья, была уничтожена вместе с библиотеками, но мне казалось, что Лорды Лжи это заслужили. Я спросила себя, не стоит ли побродить по руинам, отыскать оставшихся в живых и отправить их вслед за Деймором за преступление против Детей Лезвия, но потом передумала. С точки зрения красоты убийства это было бы правильно - идеально очищенная от Лордов Лжи и любых следов их деятельности поверхность; но меня беспокоил человек, который упрямо углублялся в лес, оставляя разрушенный город за спиной.
        Лес пострадал несильно - дриады, которые искусно прячутся в его недрах, сумели остановить пламя, почувствовав магическое напряжение. Говорят, Тагот как-то поймал юную дриаду... Я отогнала мысли о поимке жительниц леса, оставив это на будущее, и остановила Рика, который шел вперед, не задаваясь вопросом, куда же, собственно говоря, он направляется. Что-то в нем сломалось, он стал звучать иначе, хотя я не знала, чем это грозит. Мне не было понятно, почему он не в состоянии оценить красоту гибели Ал'эра или самоубийства гордого Мастера Игры. Честно говоря, этот последний штрих придавал победе особый оттенок. Когда я буду убивать Эсайда, я расскажу ему о происшедшем.
        - И куда мы пойдем теперь? - устало спросил он, садясь на упавшее дерево.
        - Я должна остановить Сэтра, не дать ему напасть на Беар, - нахмурилась я. - Наказать Лорда Лжи, посмевшего нарушить закон. И наконец-то убить Адепта, - мне нравилось, как это звучало.
        - Знаешь, иногда мне наплевать на Белый Город. Пусть его хоть с землей сровняют, - без энтузиазма поднял недовольные глаза Рик. - Мне хочется убраться из Ущелья и забыть обо всем, что здесь происходило. Я устал от демонов. И от тебя устал...
        - Я тоже устала, - призналась я.
        Глядя на пушистый мох, впитывающий в себя туман, нельзя было и предположить, что всего в нескольких десятках шагов отсюда тянулась выжженная пустошь. Плечо снова дало о себе знать, пропуская лед все дальше. Рик больше не улыбался - хмурый, обожженный, равнодушный; покрытые мелкими царапинами ладони спокойно лежали на коленях.
        - Ты только что стерла с лица земли целый город, - вдруг начал он. - И что ты чувствуешь?
        Я протерла ботинки вырванной горстью мха, избавляя их от слоя сажи.
        - Триумф. Я ощущаю триумф. Удовлетворение, - пыталась точно охарактеризовать свои ощущения я. - Мой долг выполнен, и вместе с отмщением, которое долго откладывалось, пришла уверенность. Я сделала то, чего никто еще не делал. Теперь я герой, как и мой отец.
        - Вы все сумасшедшие... - сказал Рик скорее для себя, чем мне. - Тебе не кажется, что воздаяние не соответствовало проступку, за который ты мстила? На тебя всего лишь напал жалкий отряд.
        - Ты не понимаешь, человек, - отмахнулась я, выбросив грязный мох. - Отряд - это лишь начало. Это деталь плана по разрушению нашего клана. Лорды Лжи подтолкнули Адепта к предательству... - я замолчала на некоторое время. - Но самое страшное - они сделали так, что я тоже стала частью их плана. Это невыносимое оскорбление. Это проступок, который стоил того, чтобы вырезать всех оставшихся и запалить тела, описав вокруг знак "Месть" их кровью. Жаль, что я этого не сделала.
        Рик посмотрел на испачканный пучок мха, а потом поднял глаза, встретившись с моими. Лес умолк, только вдалеке, со стороны Ал'эра доносилась чья-то песня-плач, взлетающая в кристальной чистоте тишины.
        - Почему ты этого не сделала? - спросил человек с прямотой, которая после разговоров с Лордом Лжи резала слух.
        Я помедлила с ответом, отыскивая правильные слова. Деревья тихо дышали зелеными кронами, но вниз ветер не спускался. Малейшее сомнение обесценивает победу, и я разозлилась на проклятого бродягу.
        - Я думал, что у тебя есть цель, которой нет у меня. Ты казалась слишком самоуверенной, но прямой... настоящей, - заговорил Рик, не дождавшись отклика. - Ты демон, Ра. Те, кто хотели оградить людей от вас, были правы. Как и Серые Боги, которые запрещают отношения с презренными смертными, - он насмешливо скопировал тон даройо, - для Детей Лезвия. Вы просто игрушки, придуманные сумасшедшими для развлечения. И ваши пути - такие же ненастоящие, как все, что находится здесь.
        Я достала серп:
        - Если ты будешь продолжать, я тебя убью.
        - Не сомневаюсь, - с вызовом усмехнулся человек. - Для тебя это несложно.
        Я качнула головой и вложила серп обратно, морщась от боли в занывшем плече, от захлестнувшего холода.
        - Если из нас двоих кто-то не в себе, то это ты, - возразила я, удивляясь своей терпимости. - Я не очень хорошо знаю людей, но падение Иглы - это не та картина, которую ты можешь видеть каждый день.
        Рик хотел сказать что-то оскорбительное, но я перебила его:
        - Я знаю, что ты ненавидишь Детей Лезвия, но ты видел больше, чем остальные люди. Если ты сможешь мне объяснить, в чем моя ошибка, я выслушаю тебя.
        - Дэр! - выругался человек. - Это тоже один из поступков, которые раньше никто не совершал?
        Я поджала ноги, устраиваясь поудобнее и понимая, что мне необходим отдых. Ледяная птица стучала во врата Смерти, прося, чтобы меня впустили. Братья отреагировали на очередной всплеск тоски, посылая плохо различимые слова, которые должны были успокоить меня. Я закрыла глаза, слушая, что происходит вокруг, пытаясь найти выход, который не причинял бы непривычной боли. Ощущение триумфа куда-то испарилось, оставив только привкус печали и пустоты. Даройо стало еще меньше, чем прежде. Рик говорил, обвинял меня, ругался, но я воспринимала только перекаты его голоса. В одно мгновение мне показалось, что я вижу покров теней, в котором перемещались братья, - скулы Эйлоса, движения их тел, странный узор тьмы, но ощущение было очень кратким. Вызвать Сэтра на бой с бездействующей рукой - рискованный поступок, который вряд ли можно одобрить.
        - Ты будешь учить меня? - спросила я, уставая от непонятных обвинений.
        - Нет... - голос размывался, потом собирался вновь, отражаясь от стен призрачной реальности.
        - Но ты ведь считаешь, что вправе поучать меня, - не открывая глаз, потому что и без того знала, как Рик смотрит сейчас, я усмехнулась, погружаясь в переливы боли. - Есть ритуал принятия ответственности. После него я стану слушать все, что ты говоришь. Я постараюсь быть покорной.
        Голос стелился мягкой тканью, но бродяга скомкал ее одним движением.
        - Ты издеваешься надо мной? - поморщился человек. - Я не могу этого сделать, Ра. Я не готов наставлять демона.
        - Тогда просто заткнись, - предложила я, поднимаясь и продолжая путь.
        Я собиралась добраться до ближайшей Точки, а потом переместиться к Алому Призраку, чтобы отдохнуть и приготовиться к решающему броску. Рик неохотно тащился сзади, но больше не пытался меня обличить в жестокости или каком-то ином человеческом грехе. Похоже, ему было все равно, и это равнодушие меня ранило. Холод выстрелил вдоль тела, скользнув сбоку, зазмеился по бедру, сначала исчез, словно всего лишь пытался напугать, но потом возвратился, закрепляясь насовсем. Я дотронулась до бока здоровой рукой, ощущая, как кожа покрывается невидимым инеем, который таял на пальцах. В груди начало колоть.
        Раньше мне не приходилось получать такие сильные повреждения. Рука висела бесполезным грузом и билась о бедро. Еще немного - и я начну хромать, словно старик, который просил подаяние около главной площади Беара. Никто не выживал после встречи с Делла Мор, поэтому совета спросить было не у кого. Я переступила через замшелый ствол и подумала о том, что смерть в битве с Адептом-предателем все-таки предпочтительнее гибели от паралича. Если я сумею доползти до Цитадели Стали, так оно и произойдет.
        Ближайшая Точка находилась у ворот Ал'эра, но мы уже отдалились от нее, и возвращаться не имело смысла. Я шагала вперед, стиснув зубы и читая про себя литанию Смерти. Странно, что из всех смертей, которые существуют, мне выпадает такая - бессмысленная, медленная, мучительная, но в то же время я гордилась, что перед тем, как встретиться с Серой Леди, мне придется вытерпеть настолько сильную боль. Я буду готова вызвать ее. Рик шел сзади, не замечая перемен; просить человека о помощи я считала ниже своего достоинства. Волна холода снова достигла бедра, и я споткнулась, хрустнув веткой.
        - Ра? - поднял голову человек, но я отмахнулась, продолжив идти.
        Лед Делла Мор не останавливался, коварно подбирался к бедру, поражая маленькими молниями, заставляя плоть умирать. Я ударилась отнявшейся рукой о ствол, но заметила это только тогда, когда она отскочила обратно, шлепнув по штанам. Во рту пересохло.
        Братья тревожно шевелились в тенях, но не смели появиться без зова, впечатленные и пристыженные моей битвой у Иглы. Больше у них не оставалось ни сомнения, ни капли упрямства или непокорности, - они звучали ровной мелодией служения. Мешочки у пояса вдруг стали очень тяжелыми. Мне захотелось раскидать инструменты Тейза, бросить лэр, и даже серпы, вес которых всегда меня успокаивал, в этот раз тяготили меня. Но я обуздала позорный порыв, продолжая путь. Хуже всего была тоска... Она не знала преград, и ничто не могло ее остановить, она пролетала сквозь меня, словно стрела, рвущая шелк. Она пела невыносимую песню, от которой хотелось скрести ногтями землю, мешала сосредоточиться, сбивая ритм литании. Скорбь Делла Мор, которой Дева-Мститель так щедро со мной поделилась.
        - Вот дрянь, - сказала я себе под нос, но Рик услышал и подошел ближе.
        От него пахло теплой кожей куртки и немного - мужским потом и гарью Ал'эра.
        - Лед? - спросил он, но не стал ждать ответа, бросив взгляд на распространяющуюся по телу синеву.
        - Да, - ответила я, и в этот момент когти ледяной птицы впились в бедро. - Но так и должно быть.
        Холод беспрепятственно разливался все дальше, завоевывая теплую плоть. Рик протянул руку, дотрагиваясь до мертвеющей кожи на бедре, выступающем из узких штанов, и тоже почувствовал ледяное дыхание Делла Мор, текущее внутри.
        - Ты умираешь... - тихо проговорил он.
        - Конечно, я умираю, - возмутилась я. - Но это нам не мешает.
        Он не очень-то мне поверил, но возражать не стал.
        - Ты можешь идти? - нахмурил брови Рик.
        - Могу, - сухо ответила я, отворачиваясь и продолжая путь. - Главное - добраться до Точки, в Алом Призраке я придумаю, что делать.
        Не хватало еще принимать помощь от человека, особенно после того, как я только что вошла в историю клана. Рука бессильно скользнула по стволу, обдирая кожу. Туман свивался в ногах, пытаясь поймать в силки и оставить навечно подпирать взмывающие вверх темные стволы, но я уверенно разрывала пелену, направляясь к дороге. Сэтр должен был увидеть гибель своих союзников и предпринять что-то в ответ, дурные предчувствия не оставляли меня. Я очень устала после разрушения Ал'эра, к тому же меня ослабляла ледяная стрела Делла Мор, но около Цитадели Стали что-то происходило, гармония Ущелья была нарушена.
        - Дэр! - Рик не сумел увернуться от ветки, хлестнувшей его по лицу.
        Я резко повернулась, услышав посторонний звук, но это оказался всего лишь боевой сокол. Он опустился на плечо и впился в кожу когтями, оставляя неприятные следы.
        - Почтовый голубь? - с досадой вытер лицо от мокрой трухи Рик.
        Я сняла сокола здоровой рукой и оторвала записку, не ожидая ничего хорошего. Ничего хорошего там и не было.
        - Проклятье! - посланник взмыл вверх, словно выпущенный из пращи камень, а потом вернулся, изо всех сил врезавшись в лежащий рядом ствол и упав безжизненной тушкой. - Мы должны немедленно отправиться в Цитадель Стали.
        - Что с ним? - удивился мужчина.
        - Спутник не может жить без своего хозяина, - объяснила я, прибавив ход. - А хозяин этого сокола уже мертв.
        Я выпустила записку из рук, и она упала на мокрый мох, пропитываясь дыханием тумана. Следующим шагом я впечатала ее в землю, думая о том, сколько же Детей Лезвия осталось. Джей погиб. Все, кто выступили против Адепта, были уничтожены. Я поморщилась от снова настигшей меня боли, но в этот раз она отступила перед яростью, которую я испытывала. Я огляделась в поисках подходящего деревца, чтобы сделать костыль, и встретилась с подозрительным взглядом Рика.
        - Я пойду в Цитадель, - ответила я на незаданный вопрос. - Я не могу трусливо ждать и придумывать противоядие в то время, когда предатель расправляется с последними Детьми Лезвия.
        - Ты сама внесла в это посильную лепту, - не удержался от насмешки Рик. - Сколько вас осталось?
        - Не знаю, - пожала плечами я. - В худшем случае, никого кроме Сэтра.
        - Будешь драться с Адептом с костылем под мышкой?
        - Лучше умереть в бою, чем прятаться, - отрезала я. - Не думаю, что он сохранил всю свою силу.
        - Это похоже на самоубийство сокола. Никакой стратегии. Слепое следование законам, - начал возражать Рик, выбираясь из кустов на камень пустого тракта.
        - Я дам тебе запас провизии и воды, и братья перенесут тебя к вратам Ущелья. Оттуда можешь идти, куда пожелаешь, - сказала я, призывая Эйлоса и Тарена. - Свидетель мне больше не нужен. Долг перед тобой полностью выполнен. А советы и поучения мне ужасно надоели, так что ты свободен.
        - Неужели? - недоверчиво замер Рик и замолчал.
        Со стороны Траэрна донесся отдаленный гул, а потом в небо начали взмывать огненные фонтаны, один за другим. Это взрывались замки убитых Детей Лезвия, разлетаясь бесполезной грудой камней. Словно шаги смерти, тяжело отдающиеся эхом в чаше Ущелья. Мы стояли, потерявшись в лесу, а зарево расползалось по небу и окрашивало вечный туман красным.
        - Да, - сказала я. - Мне незачем ждать, к тому же на это нет времени - лед Делла Мор продвигается все дальше. Теперь это только мое дело.
        Темные силуэты клыков Ущелья Раздоров, на вершинах которых догорали руины, отбрасывали зловещие блики на листву, и я поежилась от пробежавшего по телу холодка. Ветер принес с собой пепел, и привычный запах почему-то был мне неприятен. Я дошла до Точки, радуясь, что костыль еще не нужен мне в полную силу, но нога медленно немела. Рик проследил за сорванным с дерева листом, который увлек за собой ветер, а потом достал меч.
        - Оставь его себе, - покачала головой я.
        - Нет. Я не собираюсь никуда возвращаться.
        Эйлос и Тарен остановились друг напротив друга и рассыпались серой горкой пепла, уходя обратно в тени.
        - По крайней мере, сейчас, - уточнил Рик. - Даже если я дойду до города, там меня дожидаются демоны. А здесь я могу хоть как-то повлиять на ход событий. Если ты не победишь Сэтра, мне будет вообще некуда идти.
        - Что ж, это твое решение, - приняла слова я, стараясь казаться хладнокровной, хотя смелость человека меня задела.
        Я была рада, что он остался. Рик встал рядом, держа меч наготове. На лице плясали отблески огня от умирающих замков.
        - Тебе может понадобиться помощь, - закончил он.
        - Да, - впервые согласилась я. - Мне действительно может понадобиться помощь.
        Ледяная хватка яда Делла Мор подбиралась все ближе к груди, сковывая движения. Я закрыла глаза и приказала братьям перенести нас к Цитадели Стали, но не прямо перед зданием, в котором уже много поколений проходил Танец Лезвий, а поодаль, в лесу. Впрочем, если Сэтр еще там, наше появление все равно сразу заметят. Сил на маскирующую магию у меня не оставалось.
        Стоило нам оказаться по другую сторону Траэрна, как в нос ударил мокрый запах крови и вонь пожарища, воздух был грязен, наполнен дымом, мелкой пылью от взорвавшихся замков.
        - Жди здесь, - сказала я Рику, раздвигая ветви и глядя на то, во что превратилась площадь перед Цитаделью Стали.
        - Вряд ли ты сейчас намного сильнее, чем я.
        Дерзость человека не знала границ, но он сказал это просто, без насмешки, поэтому я только молча кивнула. Братья, незримые и неслышные, умчались вперед, пересекая оскверненную землю. Ткань мира была нарушена, гармония обернулась диссонансом, и голова начала раскалываться от звуков, которые были похожи на последний вопль рвущихся струн. Рассчитывать здесь на мои способности не приходилось. Я еще ни разу не видела, чтобы Сэтр применял особые умения, и это делало его еще более опасным противником. Нога еще слушалась, хотя с каждым мигом становилось хуже и хуже. Я вышла из-за прикрытия деревьев и медленно направилась к арке. Рик шел рядом, стараясь быть как можно более незаметным, но, конечно, для любого даройо его шаги были звоном колокола.
        На скалах рядом с Цитаделью Стали пылал огонь, пожирающий остатки замков. Многие тела были исковерканы, их словно выкручивало перед смертью, рядом застывали лужи кровавой рвоты. Рик побледнел. Оружие валялось рядом, бессильное помочь мертвецам. Понять, кто сражался за, а кто - против Сэтра, было невозможно. Трупы Детей Лезвия устилали путь к дверям Цитадели Стали. Я узнавала многих из них, но не останавливалась, - к чему смотреть и сожалеть о пустых оболочках, растрачивая драгоценное время. Джей, пославший мне сокола, лежал рядом с аркой. Вернее, там лежала его голова. Что случилось с телом, понять было сложно, - оно расплылось в бесформенную груду мяса, небрежно рисующую знак "Память". Интересно, что за оружие способно вытворять такие вещи.
        Внезапно за аркой я заметила какое-то движение и сразу же спряталась за камнем, Рик приник к земле, сморщившись от близости растерзанных трупов. Кто бы это ни был, встречаться я ни с кем не торопилась. Над одним из тел склонилась ярко-рыжая голова, и я приняла ее за Хайлар, любимую ученицу Наставника, но глаза обманули. Взгляд упал на мягкий шелк, окутывающий нежное тело, а через миг я уже стояла рядом с Элайо. Она ничего не услышала и не заподозрила, поглощенная своим занятием, - Чарующая разглядывала бледное лицо одной из погибших. Некоторое время она сидела недвижимо. Угол шелкового одеяния испачкался в крови. Крови Кристии.
        От изумления я помедлила с ударом, и Элайо обернулась, почувствовав что-то. Никогда я не думала, что увижу Хозяйку Алого Леса мертвой, и теперь смотрела в безмолвное изуродованное лицо, не сразу смиряясь с потерей. В этом было что-то неправильное. Я не чувствовала горя, только недоумение. Мига замешательства хватило, чтобы Элайо завопила во весь рот, взмахнув руками, и помчалась прочь от меня, ловко лавируя между телами. Ее крик поднял бы из постели глухого, его резкий звук вызвал приступ раздражения. Серп вонзился ровно между лопаток наложницы Сэтра. Элайо булькнула и осела на искореженный труп какого-то молодого даройо. Наконец-то.
        - Это же Кристия... - узнал человек и начал почти неслышно произносить слова какой-то молитвы.
        Красивые миндалевидные глаза Кристии превратились в алые дыры, но руки даже сейчас сжимали топоры, готовясь встретиться с Серой Леди. На всем теле были рваные раны от бича Сэтра. Адепт не просто убил ее, а специально изуродовал, распоров туловище унизанным неровными осколками оружием. Я прикоснулась к холодной ключице Хозяйки Алого Леса чуть влажными от волнения пальцами и поднялась, опираясь на костыль. Дышать из-за поднятой пыли было трудно.
        "Ра, Адепт ждет тебя внутри", - я услышала Тарена, но я и без него чувствовала присутствие Сэтра, хотя стоило мне попробовать положиться на звуки мира, как меня оглушала окружающая какофония. Адепт был здесь. Вытащив серп из спины Элайо, я взглянула на Рика, и мы вошли в Цитадель Стали.
        Под сводами, обычно находящимися в идеальном порядке, валялись даройо, убитые по правилам Алфавита. Залетевший внутрь пепел падал на застывшие лужи крови, покрывая их темным налетом. В конце зала сидел Сэтр, держа на коленях бич и задумчиво рассматривая оружие, рядом с ним стояло несколько Детей Лезвия, а перед Адептом лежало тело Наставника. Мастер тай-су был побежден жалким предателем. Впрочем, это говорило не в пользу старого мастера. Молодое лицо Адепта не выражало ни удовольствия, ни неудовольствия, но, увидев меня, он оживился.
        - Готова спорить, что ты убил его нечестно, - почему-то сказала я, превозмогая нахлынувший холод.
        - Конечно, - согласился Сэтр и уставился на человека рядом со мной.
        Четыре кинжала полетели в Рика вместо приветствия, но я легко отбила их даже одной рукой. Мэрион и Терновник, неразлучная пара друзей, перешли на сторону Адепта. Шанна, кузнец священной стали, смотрела на меня с презрением. Чем-то она напоминала Кристию, но если хозяйка Алого Леса не заботилась о производимом впечатлении, то Шанна взвешивала каждый шаг. Она тоже была черноволоса, с взлетающими, как крылья птицы, узкими бровями и глазами, в которых всегда пряталось больше, чем она говорила. Шанна выглядела одновременно безмерно женственной и очень замкнутой. Мужской голос Кристии и четкие движения были открытыми, Шанна же походила на змею - красивую, но не способную подарить даже немного тепла.
        - Я ожидал увидеть сильного противника, а вижу калеку и смертного, - хмыкнул Адепт, вставая.
        Спайд по прозвищу Терновник уже схватился за метательные ножи, собираясь вступить в бой. Он весь покрыт шрамами, которые вырезал тогда, когда у него выдавались трудные времена. Спайд горяч, дерзок, несдержан на язык и вечно жаждет быстрых действий, но он всегда мне нравился. Теперь же Терновник готов был выпустить мне кишки во славу Адепта-Предателя. Я могла понять, почему за Сэтром пошел импульсивный Терновник, но почему это сделал Мэрион, оставалось загадкой. Он выглядит, как юноша, хотя возраст его давно перевалил за сотню. Даройо - знаток древних рукописей, и я знала, что в то время, когда он не был занят выполнением заказа или совершенствованием боевых навыков, Мэрион разбирал старые легенды. Вся мудрость древних была на его стороне, а он стоял рядом с Сэтром и гладил голову своей любимицы - белой твари, щурившей от удовольствия глаза.
        - Я вызываю тебя, - слова выпорхнули и заплясали под холодными сводами Цитадели Стали. - Немедленно.
        Не успела я завершить ритуальную фразу, как Сэтр уже был рядом. Он двигался так быстро, что я с трудом уследила за его движениями. Я могла бы не оборачиваться и парировать удары по слуху, услышав мелодию его движений, как я поступала раньше, но стоило мне попытаться, как диссонансы ударяли по ушам, лишая возможности мыслить. Все вокруг выло и металось. Братьев не было слышно, но я не хотела вмешивать их в мою последнюю битву. Адепт, похоже, перестал отдавать предпочтение Убийце Зари, хлестнул бичом и оставил на моем плече длинную рваную рану. Он оказался слишком стремителен. Слишком, Дэр его побери. Рик вскрикнул, получив половину удара, - бич прошил нас обоих. Остальные даройо не смели мешать Адепту и только пожирали человека кровожадными взглядами, особенно Ол, Мастер Пыток.
        - Пытаешься сосредоточиться, Ра? - Адепт подпрыгнул, заставив меня приникнуть к полу, а потом легко опустился позади.
        Сэтр развернул ладонь в моем направлении, улыбаясь, словно любимый брат, и я рухнула на пол. Теперь его оружие стало мне известно. Он разрушал тело, как его разрушает высокочастотное пение Лунной Певицы или вибрации струн лиры легендарного Хагена, Барда-Воина, - Адепт просто рвал хрупкие связи мира мощным потоком силы, направляя ее не структурированным, широким полотном. Излучение захлестнуло нас, и я закричала, но даже крик под воздействием мощи Сэтра разложился на метающиеся под сводами обрывки. Рика отшвырнуло к стене, грохнув о камни, он замотал головой, с трудом приходя в себя, потом туда же кинуло и меня. Я никогда не думала, что настолько завишу от склонности полагаться больше на слух, чем на другие чувства. Адепт сжал ладонь и с любопытством смотрел, как я корчусь, сжимая рукоять серпа в единственной здоровой руке.
        - Защищай глаза! - крикнула я Рику, поворачиваясь к Адепту мертвым боком.
        - Но хоть какие-то козыри у тебя остались? - нетерпеливо спросил Сэтр, приближаясь, снова нанес удар бичом и отпрыгнул прочь. Он танцевал, возвышаясь над нашим позорным бессилием.
        - Да.
        Стоило сосредоточиться, как оказывалось, что он вовсе не так быстр. Магия не могла мне помочь - под действием силы Сэтра она была не опаснее простого дуновения, здесь требовалась скорость, которой мне так недоставало. Я села, опираясь на деревце и готовясь совершить бросок. Рик поднял отлетевший в сторону меч под насмешливыми взглядами даройо. Адепт медлил, наблюдая за происходящим со спокойным интересом.
        - Я заключил договор с Лордами Лжи, это правда, - произнес Сэтр. - Но ты утаила записку проникшего в твой замок человека еще до того, как договор вступил в силу.
        Он не торопился, но и не собирался долго ждать, готовясь нанести последний удар. Даройо молча замерли в углу зала и ждали решения повелителя.
        - Держись, - вспомнив ритуал обмена кровью в лесу около Эр-ту-Ара, который так не одобрили братья, я одновременно вспомнила и старый обряд, которым уже много лет никто не пользовался - даройо слишком горды для этого.
        Рик ответил непонимающим взглядом, но слова заклятья уже вылетали изо рта, даря половину его силы мне, а моей - ему. У меня не было уверенности, что магия подействует, но почему бы не совершить еще один давно забытый ход, раз все оборачивается против меня? В воздухе Цитадели Стали витало слишком много магии, чтобы ей не воспользоваться.
        - Боги... - поморщился Сэтр, словно увидел соитие с животным, а Дети Лезвия схватились за оружие, но было поздно.
        Воздух вибрировал, становясь весомым. Глаза человека загорелись лихорадкой боя, мышцы приобретали большую упругость и мощь, а меня накрыла волна облегчения. Оттолкнувшись от пола, я ударила Адепта в бедро, распоров его до самой кости, но потом тяжесть не действующей половины тела подвела - и я бездарно упала вниз, прямо у ног Сэтра. Он с быстротой молнии перехватил руку с серпом и сломал бы ее, как тростинку, если бы не тай-су. Серп отлетел прочь, звякнув об пол, а Адепт стремительно вывернул руку и наступил мне на живот, скалясь в лицо. Рик оказался рядом, полоснув мечом незащищенный бок Адепта, и тому пришлось отпустить меня, разворачиваясь к ставшему слишком прытким человеку. Он действительно был неплохим мечником, потому что теперь быстро парировал удары Сэтра, пытаясь не допустить того до смертельного удара. Часть моей скорости оказалась очень кстати. Я воткнула отвердевшие пальцы в ногу Адепта, надеясь сломать ее, и он врезал по мне мощью разрушения. Волосы стали дыбом, а ткани начали скручиваться и расширяться одновременно, утратив обычный ритм вибраций. Глаза вылезли из орбит, готовясь
взорваться. Еще чуть-чуть - и я разлетелась бы мелкими каплями, если бы не уроки Наставника.
        Рик прыгнул, отшвыривая меня в сторону от потока силы, тот задел его, но не убил, как сделал бы это с обычным человеком. Я подняла серп - и метнула в Адепта, целясь в сердце. Он пригнулся, уклоняясь, потом снова врезал по нам смертоносной магией.
        - Ра, любимица Наставника, - понимающе оскалил зубы Сэтр, сделав передышку. - Посмотрим, у кого хватит сил дольше.
        Рик поднял меня на ноги, прикрывая спину. Дар Делла Мор обладал не только отрицательной стороной - он делал меня менее восприимчивой к оружию Сэтра, хотя одновременно превращал в неповоротливую тушу. Я поворачивалась умирающим боком, спасая нас обоих, но долго это продолжаться не могло - Адепт начинал злиться. Его кровь окрасила плиты Цитадели Стали, а такое не прощают. Мы с человеком стояли плечом к плечу в святыне Детей Лезвия, попирая обычные слова о ничтожности смертных.
        - Довольно.
        От голоса Адепта по коже пробежали мурашки. Он стиснул ладони, отбросив бич, и направил на меня поток разрушительной силы, ускоряясь и приближаясь вплотную. Сэтр откинул Рика в сторону, едва не расплющив его о стену Цитадели, и исполосовал меня острыми кончиками пальцев прежде, чем я успела ответить. Я применила тай-су до того, как он погрузился слишком глубоко, но Сэтр бросил меня на пол, прыгая сверху. Вокруг поднялись клубы пыли и пепла.
        Я извивалась, пытаясь найти хоть толику магической мощи, чтобы воспользоваться моментом, - и тут лед Делла Мор охватил горло, мешая дышать, пробегая ледяными иглами по всему телу. Лицо Адепта расплывалось перед глазами, я попыталась переключиться на привычное ощущение звуков битвы, но лишь стала еще более уязвимой. Вокруг метались обрывки мелодий, складывающиеся в убийственный вой.
        - Проклятье...
        Все отдалилось, размазываясь по стенам Цитадели Стали. Я лежала на полу, одновременно ослепнув и оглохнув, хватая воздух ртом, чувствуя, как все тело немеет, лишая меня возможности сопротивляться. Сэтр взял серп и сломал изогнутое лезвие, словно сталь была соломинкой.
        - Дэр...
        Огонь отчаянной ярости обжег Адепта, но ее оказалось недостаточно. Я застыла ничего не чувствующим куском мяса, видя, как кожа покрывается инеем Делла Мор. Рик не шевелился. Сэтр выругался, раздирая грязную полоску ткани и кожу на груди в клочья, но я не ощущала боли и искривила губы в усмешке над его усилиями.
        - Ты скоро сдохнешь и без помощи со стороны, - он склонился надо мной и достал второй серп, ломая сияющую символами Алфавита сталь. - Наверное, тебе хотелось смерти во славе, но ты ее не получишь. Я вообще не собираюсь убивать тебя.
        Сэтр некоторое время разглядывал искаженное злостью лицо, а потом одним четким движением взял обломок серпа за рукоять и вогнал его в мою руку, пригвоздив к полу. Плита раскололась, словно истлевшее дерево. Он выглядел удивительно спокойным, хотя вся правая сторона лица была обожжена последней вспышкой моего огня. Он откинул другую мою безжизненную руку в сторону, сосредоточенно замахиваясь обломком второго серпа. Дышать становилось все труднее. Что-то внутри будто бы лопнуло, не выдерживая натиска.
        - Возьмите человека, - не отвлекаясь, приказал он. - Глупо с твоей стороны было притащить его сюда.
        - Будь ты проклят! - выплюнула я. - Тарен!
        Рука Адепта опустилась, намертво пригвоздив меня к полу Цитадели Стали. Кровь забрызгала невозмутимое лицо Сэтра. Лайн и Терновник легкими шагами прошли мимо меня, поднимая Рика, лица которого не было видно за кровавой пеленой. Братья не появлялись, вой терзал и впивался в мой мозг, вкручивался горящим сверлом, стоило мне попытаться их позвать, но терять было нечего - и я погрузилась в сумеречный мир, пытаясь почувствовать хоть что-то.
        - Эйлос!
        Сэтр встал и теперь смотрел на меня сверху вниз.
        - Тарен!...
        - Они тебя не услышат, - объяснил Адепт. - Я разорвал вашу связь и отпустил их обратно в тени.
        Рот наполнился кровью с привкусом гари. Братья никогда не оставили бы меня умирать. Мои черные крылья, две разящие руки... Если я верила во что-то, так это в их верность. Братья не могли меня бросить.
        - Тебе ничего не стоит умереть, Ра. Ты пришла сюда, готовая к смерти. Поэтому красота твоей гибели заключается не в том, чтобы немедленно отправить тебя к Серой Леди, а в том, чтобы сначала разрушить все, что для тебя важно. Тогда круг замкнется, образуя идеальную линию, и я поднимусь на новую Ступень, - продолжил Сэтр, вогнав по мечу мне в ноги и завершив распятие. - Только сначала я дотла сожгу Беар.
        - Тарен... - шепнула я, но ответа не дождалась. - Братья отомстят за меня.
        Он засмеялся, словно сказанное было глупейшей шуткой.
        - Ты пешка, слепо следующая законам, придуманным людьми. Ведь Серые Боги были именно людьми, хотя и очень могущественными. Я хотел сделать даройо свободными, неподвластными презренным смертным. Это ты погубила Детей Лезвия, Ра. Это за тобой они пошли, когда выступили против меня, обрекая клан на гибель.
        Сэтр склонился надо мной и тихо шепнул:
        - Так что мы оба - предатели.
        - Будь ты проклят...
        Не сумев выдержать рвущей мозг боли, я начала проваливаться в забытье. Да может, так оно и лучше, подумалось мне в последний момент.
        ***
        - Вставай.
        Иди к Дэру, хотелось сказать мне, но язык не шевелился, а в пересохший рот словно насыпали горсть песка. Веки слиплись, глаза не открывались. Я закашлялась, отхаркивая грязь и кровавые сгустки, а потом согнулась, опершись на руки. Затем я удивилась - как мне это удалось? - глядя на свободные ладони, покрытые запекшейся кровью. Дышать стало намного легче.
        - Вставай, - снова повторил незнакомый голос, и я подняла голову, но никого не увидела.
        Место, в котором я оказалась, было мне незнакомо. Я мягко поднялась, ощущая, как легко двигаются ноги, не скованные никаким заклятьем; у меня ничего не болело, хотя выглядела я отвратительно. Особенно - разодранная полоса на груди и изуродованные ладони. Я инстинктивно потянулась к серпам, но пальцы наткнулись на пустые ножны.
        - Иди вперед, - приказал невыразительный голос, источник которого я не обнаружила.
        - Нет, - хрипло произнесла я, опять закашлявшись. - Эйлос...
        В голове было непривычно пусто, братья молчали. Впрочем, они даже не молчали - я их совсем не чувствовала, не слышала, словно их никогда и не было. За прошедшие годы мы стали одним целым, и я никак не могла приспособиться к этой слепоте.
        - На твоем месте я бы ухватился за что угодно, лишь бы выжить, - продолжил голос.
        - Ты не на моем месте, - буркнула я и начала осматривать зал, в котором оказалась.
        Темно-зеленый свет просачивался сквозь узкие окна далеко вверху. Было похоже, что я попала в старую кладовую, в которую бросали все, что только можно, или в палатку кукольника из тех, что развлекали жителей Беара нелепыми представлениями. В углу стояли несколько музыкантов, которые начали играть, стоило мне их заметить. Трагическая и рваная музыка, голоса женщин, чьи глаза смотрели мимо меня. Обращаться к ним я не стала - они ничем не отличались от кукол, брошенных тут же рядом, а звучали, как может звучать пустой горшок. Небольшой хор выпевал названия символов Алфавита, то шепотом, передавая слова друг другу, то уходя далеко вверх - так, что голоса бились о потолок, приобретая множество призвуков.
        - Путь.
        - Равновесие.
        - Служение.
        Все это выглядело жутковато. Я сплюнула густую кровавую слюну на пыльный пол, покрытый бархатистыми дорожками, вытершимися от старости. Бесцветные лица музыкантов были покрыты слоем пыли, как и все здесь. Цепочка чьих-то следов вела по темно-зеленому ковру, словно бы покрытому плесенью, к небольшой покореженной двери. Повсюду валялись старые игральные доски, сломанные стулья, рулоны тканей и мотки ниток. Я чихнула, снова закашлявшись, и одним прыжком оказалась у двери. Музыканты продолжали свою нервную песню, и мне захотелось их убить.
        - Не вздумай, - пригрозил голос. - Я собирал их веками.
        - Кто ты?
        - Иди вперед.
        Проклятье. Дверь распахнулась, выпуская меня в неожиданно громадный зал с серебристыми колоннами. В чей бы замок я ни попала, у него был хороший вкус - черное и белое, словно игральная доска, никаких излишеств, строгость, которую я так любила. Здесь было темновато, но меня это не пугало, к тому же зал освещался чередой факелов. Очень не хватало оружия. Отсутствие серпов сердило, а, кроме того, напомнило о пережитом унижении. Я подпрыгнула, разминаясь, и прыжками, отталкиваясь руками от пола и переворачиваясь, преодолела половину зала. Никого не было. Ничего не болело. Пол тоже был покрыт пылью, как в странной кладовой, из которой все еще доносились звуки музыки.
        - Месть.
        - Вечность.
        - Гордость.
        - Заткнитесь, - негромко сказала я, и голос вплелся в звуки хора, словно так и было задумано.
        Я прошлась колесом еще чуть-чуть, чувствуя каждую мышцу. Если не считать хора, было очень тихо, и от этого попеременный шепот и пение казались еще более мрачными.
        - Смерть, - пропел хор.
        - Долго мне еще слушать эту дрянь? - я села на холодный пол, уставившись куда-то вверх. - Кощунство - заставлять безмозглых кукол петь символы Алфавита.
        - В тебе слишком много гордости и непокорности, их нужно искоренять, - сказал голос, принадлежащий бледному мальчику, который без особых эффектов появился у одной из колонн. - Хотя надо отметить, это по-своему красиво.
        Я не стала возражать. Хор замолк. Мальчик был чем-то недоволен и обладал внешностью, свойственной последним отпрыскам великих родов. Глаза глубоко сидели во впадинах черепа, обтянутого очень белой кожей; они были обведены черным, как у правителей древности или продающих свое тело мужчин. Размеры и запустение гигантского зала подчеркивали его одиночество.
        - Кто ты такой?
        - Я Ариох, - просто сообщил мальчик, сев на пол напротив меня и небрежно теребя в руке черную пешку.
        - Это Лабиринт Ариоха? - насторожилась я.
        - Можно сказать и так, - согласился мальчик, назвавшийся Лордом Хаоса. - Но на самом деле никакого Лабиринта не существует, как не существует и входа в него.
        - Не может быть, - я потянулась к грязным штанам, которые застыли твердой коркой, пытаясь достать бумажку Аламара, из-за которой столько всего произошло. - А как же ключ?
        - Не трудись, - тонкие, почти просвечивающие пальцы Ариоха пролетели перед моими глазами, сложившись в жесте пренебрежения. - Я и так могу сказать, что там написано. "Тот, кто должен пройти Лабиринт Ариоха, пройдет его". Это написал твой отец и отдал людям на случай опасности. Не мог же он знать, что ты не умеешь читать на придуманном им языке и будешь искать переводчиков где попало. Подсказка прозрачная.
        Я не заметила оскорбления, вспомнив о Рике.
        - Проклятье! Что случилось с моим спутником?
        - Я не собираюсь говорить об этом, - отмахнулся Лорд Хаоса. - Я просто хочу продолжить интересную партию.
        - Партию? Моему отцу не было дела до жителей Беара.
        - Чушь, - равнодушно сказал Ариох, усаживаясь удобнее и глядя на черную пешку в руке. - Ты сама помогаешь людям. Хотя кто, как не ты, - идеальная пешка, ходящая только по правилам.
        Он подбросил черную фигуру, сжатую в мужской, не детской ладони, предупредив мой порыв, и подул на нее. Пешка падала очень медленно, от нее отщеплялись маленькие частицы, и прежде, чем удариться о землю, она превратилась в щепотку черной пыли. Впечатляюще. Мальчик ведет себя как мужчина. Контраст между его руками и еще детским лицом, на котором появлялись выражения, присущие только взрослым, возбуждал. Я опустила взгляд на свою изорванную грудь и пожалела, что она больше не прикрыта. Скорее всего, Сэтр убил Рика. Или отдал его Олу, чтобы тот мучил его до тех пор, пока на теле не останется ни одного живого места. Я позвала братьев, чтобы они узнали, что с ним, но ни Эйлос, ни Тарен не ответили зову, который стал просто мыслью.
        - Что тебе надо от меня? - я разглядывала пол, потеряв интерес к Ариоху.
        - Я хочу, чтобы ты меня развлекла, - так же спокойно, без интонации сказал мальчик.- Никакого входа в Лабиринт никогда не было, это легенда. Я сам выбираю существо из тех, что находятся около старого алтаря, и даю ему возможность получить козырь.
        - Я никого не развлекаю. Для этого у тебя есть шуты, - я кивнула в сторону кладовой и зашлась кашлем.
        Ариох впервые усмехнулся, глаза его блеснули. Я поняла, о ком думали Серые Боги, когда создавали Лордов Лжи, но жители Ал'эра все же слишком походили на людей. Теперь, рядом с оригиналом, это стало очевидным. Они были всего лишь подделками. Все мы были всего лишь подделками.
        Я подумала, что убить Лорда Хаоса посреди его пустого зала будет правильным ходом в раскрывающихся обстоятельствах. Он усмехнулся еще шире и достал из кармана колоду карт, бросив ее между нами. Карты закружились, не думая падать, словно стайка птиц.
        - Лови... - тихо приказал он.
        Одна из карт полетела прямо в сердце, и я поймала ее, видя, как карта разрезает руку, проходит сквозь нее, словно сквозь теплое масло, и вонзается в грудь, погружаясь глубже и глубже.
        - Что за...
        - Это мое место, - поднял бровь Ариох и негромко засмеялся. - Да даже если бы я находился в вашем мире, бросать вызов Лорду Хаоса было бы глупо. Ты скоро умрешь, именно поэтому я и позвал тебя. Времени слишком мало.
        Мальчик шевельнул кистью - и карта вылетела из моей груди, разбрызгивая кровь, возвращаясь к своему хозяину. Отрезанные, словно бритвой, пальцы упали на пол. Я тупо смотрела на падающую ровными бусинами-каплями кровь, а Ариох прикоснулся к черной плите между нами, отчего она засветилась, показывая картину, на которую мне не очень-то хотелось смотреть. Сэтр распял меня прямо посреди знака "Справедливость", рукояти серпов торчали из искореженных ладоней, грудь превратилась в месиво, обломки священной стали валялись рядом, поблескивая символами Алфавита. Вокруг трупы, грязь и пепел. Покрытые инеем ноздри слегка трепетали, но не было сомнений, что это ненадолго. Лорд Хаоса убрал картинку.
        - Тебе осталось несколько десятков минут, а потом ты отправишься к Серой Леди, приняв позорную смерть проигравшего, потеряв все, что только могла потерять, - разъяснил мальчик. - Конечно, если ты хочешь этого, я не буду тебе мешать.
        - Сэтр был у тебя? - спросила я, отгоняя тяжелые мысли.
        - Ты не так глупа, как может показаться с первого взгляда, - не опроверг сказанное Лорд.
        - Ладно, я согласна на твои условия, - кивнула я. - Если они не требуют нарушения Заповедей.
        Ариох кратко кивнул.
        - Не теряешь время понапрасну. Я выполню одно твое желание из тех, что для тебя кажутся неосуществимыми. Наблюдать за людьми - мое любимое занятие, а Сэтр чересчур нетерпелив. Когда Серые Боги создавали вас, то ограничили ваш рост лишь Заповедями. Могущество Детей Лезвия в перспективе может достичь моего и даже превзойти его, а люди слишком туго соображают, чтобы дать активный отпор даройо. Я немного не рассчитал, когда встречался с ним, теперь пришло время уравнять ваши шансы, чтобы посмотреть, к чему это приведет, - объяснял Лорд Хаоса, перекидывая с ладони на ладонь смертоносные карты-бритвы. - Пожалуй, одна из интереснейших партий, которые я когда-либо проводил.
        - Мне не нравится быть чьей-то игрушкой, - встала я.
        Ответ оказался неожиданно громким и резким.
        - Люди - всегда чьи-то игрушки. Игрушки Чарующих, игрушки мудрецов, управляющих их жизнями, игрушки царей, решающих судьбу народов, игрушки богов, игрушки своих эмоций, наконец. Что уж говорить про даройо.
        - А если я откажусь? - я прошла несколько шагов. - Судя по всему, я - единственная возможность для тебя сохранить привычный досуг. Никто больше не сможет победить Сэтра. Что тогда?
        Ариох рассмеялся, показывая здоровые, ярко-белые зубы.
        - Ты до сих пор уверена в собственной исключительности. Даже после того, как тебя трахнули всеми способами, - он хохотал, глядя в мои глаза своими, в один миг ставшими бесстыжими и пронзительными. - Есть вещи, с которыми нужно смириться, если ты хочешь жить дальше. Жаль, что нет зэн, которая тебя выпорет.
        Я в ярости устремила к нему отвердевшие руки, но Ариох оказался намного быстрее. Шустрые карты накинулись на меня, отрубая кусок за куском, пока я не оказалась совсем без рук. Кровь хлестала, забрызгав все вокруг, но никакой боли я не ощущала. Ариох откровенно забавлялся, следя за моим выражением лица. Он отозвал карты, спрятал их в карман и теперь ждал, что я выкину еще.
        - Я хочу вернуть братьев, - сказала я, осознав всю глупость своего поведения. - Это мое желание.
        - Нет, - покачал головой Ариох. - Это не желание. Путь из Лабиринта лежит через тени, там ты их и поищешь. Меня это не касается. Это слишком мелочно.
        - Тогда мне нужно освободиться от птицы Делла Мор, - продолжала думать я. - Иначе, стоит мне вернуться, как я умру.
        Ариох наморщился, словно съел тухлый плод.
        - Хорошо, что ты не просишь о смерти Сэтра. В этом плюс Детей Лезвия. Вы все хотите делать сами, ведомые Смертью. Но недостаток фантазии является одним из самых отвратительных.
        Хор снова заиграл. Мальчик повернулся ко мне спиной и пошел прочь, не оставляя следов на пыльном полу. Из меня все еще текла кровь, но поток постепенно иссякал.
        - Не разочаровывай меня, - произнес Ариох. - Все это - твои проблемы, разбираться с которыми я не имею никакого желания.
        - Когда я убью Сэтра, я вернусь за тобой, - пообещала я. - Тогда и посмотрим, кто кого разочарует.
        - Жаль, что вас нельзя скрестить с людьми, - Лорд Хаоса будто и не слышал моей угрозы. - Тогда могло бы получиться совсем безумное племя. Кстати, чем дольше ты думаешь, тем ближе к порогу гибели Рик.
        - Он жив? - мурашки пробежали по спине, а сердце сжалось, словно и не было разрезано картой. - Дэр!
        Ариох развернулся и развел руками, приглашая поучаствовать в его пьесе. Рукава камзола эффектно вспыхнули скрытой в них тканью рубашки. Он вызывал желание служить, не спрашивая, безоговорочно подчиняться, получая от этого удовольствие. Прерогатива настоящего лорда, облеченного властью. Наверняка люди отдавали свою жизнь, лишь бы получить крупицу знания из этих бледных пальцев. Его обаяние резко отличалось от притяжения Чарующих, равно как не походило и на тепло, исходящее от Рика. Ариох был хозяином. Жестоким или внимательным - как уж повезет.
        - Я оглашу желание, когда придет момент исполнить его, - прочеканила я, обретая невозмутимость. - А сейчас покажи мне выход. Я позабочусь о том, чтобы тебе не было скучно, Ариох.
        - Когда-нибудь ты будешь служить мне, - сказал он и одобрительно кивнул.
        - Никогда.
        Стена разошлась серой щелью, из которой вырвался затхлый ветер и сухие листья. Ее края то смыкались, то размыкались, в проеме мелькали неприятные силуэты, незнакомые звуки врывались в уши. Путь теней. Я никогда не проходила по нему раньше, мир теней слишком чужд и смутен.
        - Руки тебе еще пригодятся, - подмигнул Ариох и бросил колоду карт, исчезая.
        Я поймала ее снова появившимися призрачными ладонями и шагнула внутрь дышащей щели. Подарок Лорда Хаоса мне понравился - особенно, если вспомнить его эффективность, поэтому я крепко сжала колоду в руках. Тень сомкнулась за мной, протолкнув в сумрачное брюхо мира.
        - Дэр!
        Внезапный переход из замка Ариоха в ничем не ограниченное море теней мог удивить кого угодно. Я с трудом сохранила равновесие на небольшой площадке, примыкающей к черной стене замка, отшатнувшись от края. Стена уходила вверх, теряясь в темноте, спускалась вниз, тянулась по обе стороны, словно громадное полотно; небольшая ступень, на которой я притулилась, выступала крошечным стежком на ее бесконечном пространстве. Открывшаяся бездна подавляла. Замок лорда Хаоса пронзал мир теней, словно веретено, вокруг которого сплеталась густая пряжа. Ступень начала рассыпаться, и и я поняла, что скоро упаду вниз.
        Тени плели незнакомую мелодию, она звучала монотонно и красиво, а потом музыка расплывалась неосязаемыми волнами, собираясь снова. В ней не было определенности - то игривость, то безысходность, или то и другое одновременно - недостижимая для менестрелей смесь. Зов не достигал братьев. Я закашлялась и плюнула кровью. Она расцвела сверкающей пыльцой, а потом поглотилась тенями, исчезая далеко внизу. Я попыталась уцепиться за что-нибудь, но только бестолково скреблась, обдирая кожу. Представляю, как Ариох смеялся, глядя на мое бессилие.
        - Тарен... - прошептала я, пытаясь дотянуться до брата, рухнула вниз и помчалась маленькой точкой рядом с бесконечной холодной стеной.
        Само по себе падение не пугало. Но с каждым мигом я понимала, что удаляюсь от правильного пути, что вернуться будет сложнее. Громада тени подавляла. Мне нужна была точка отсчета, ограничение, какое-то начало. Карты... Скорее по наитию, чем осознанно, я отпустила их с ладони - и тугая колода разлетелась по сторонам. Ярко-белые прямоугольники, вонзившиеся в ткань тени. Они застыли, будто раздумывая, а я стремительно падала мимо.
        - Дэр! - я едва успела схватиться за карту, опасаясь, что останусь без пальцев, и повисла на ней. - Вниз!
        Остальные карты стремительно умчались к ногам, и я запрыгнула на тонкую площадку. Теперь у меня был верх и низ. Теперь у меня было все. Перед глазами помутилось, я видеть перестала тени. Они вспучивались, кипели, перекручивались, но ничего не могли поделать с чужеродным предметом, оказавшимся в их недрах. Похоже, скоро этот мир или изрыгнет меня, или убьет.
        - Хм...
        Карты не были простым оружием, в них заключалась сущность, индивидуальность, некий дух. Не удивлюсь, если Ариох спрятал в них каких-нибудь надоевших тварей. Им нужен был приказ. Жесткий удар и указание. Странно было бы ожидать от Лорда Хаоса чего-то иного - он не церемонился со своими игрушками. На них не было масти, только незнакомый знак - обведенный глаз, черная слеза. Я приказала им двигаться, и карты покорно замерли, образовав светящуюся дорожку в никуда.
        - Эйлос... - окончание зашипело, прозвучало звуком медного бренчания и унеслось вдаль.
        Куда идти, я не представляла, поэтому просто постепенно переступала по картам лорда Хаоса, прошивающим мутное пространство теней. Чем сильнее я удалялась от громадного полотна стены, тем более настоящим выглядел окружающий мир - появлялись острые углы, отражения реальности, искаженные и перепутанные. Мелодия сумрака изменилась, рядом со мной промелькнул какой-то угрожающий отросток, но я отклонилась. Безумное зрелище - прокладывать путь в пустоте, словно идти по морю, не видя границ, не зная, где берег. Карты слабо светились опасными краями. Белые лезвия.
        Тени начинали закипать. Чьи-то глаза сверлили спину, несколько раз что-то сильно толкнуло меня в бок, и мне пришлось заставить карты закружиться вокруг защитной сферой. Казалось, они с удовольствием разрезают плотные тени, но путь становился все труднее. Все вокруг источало враждебность. Грудь сдавило, я задыхалась, но упрямо направляла карты на материализующуюся плоть и резала ее в лоскутья. Я не собиралась ни о чем просить - власть над братьями была безусловной, я всегда могла рассчитывать на нее. Есть лишь одна вещь, способная достигнуть потерявшихся Детей Лезвия, - приказ. Братья были составляющими идеального оружия. Они не могли уйти. В ушах шелестел смех Ариоха.
        - Эйлос! - закричала я, и голос ринулся в один из возникших туннелей.
        Я злилась, и злость становилась вибрацией, раздирающей тени. Этот мир не был предназначен для живых существ, здесь действовали другие законы, я даже не умела его видеть, двигаясь сквозь поток видений, цепляясь за карты. Мое проникновение сюда выглядело нахальством и дерзостью. Я не знала, кто здесь правит, а в любом мире есть охотники и жертвы, понимание этих связей дает преимущество, которого у меня не было. Я рассчитывала на то, что этот произвол будет замечен. Мне нужны были братья.
        - Тарен... - опять позвала я, ничего не услышав в ответ.
        Его тело с черными крыльями на лопатках, по которому так сладко бродить, вонзая лезвия и чувствуя горячий запах страсти, казалось мне слишком живым, чтобы потеряться в тенях. На меня летело чье-то огромное лицо с сумрачными глазами. Я лишь крепче сжала колоду, и оно растворилось, столкнувшись со мной.
        . Хор Ариоха запел в голове.
        - Гибель.
        - Месть.
        - Одиночество.
        - Эйлос...
        Кровь Эйлоса на его искусанных губах жжет, словно кислота, вливается внутрь и кипит там, заставляя корчиться в судорогах невыносимого наслаждения. Высокомерные глаза всегда холодны, а сталь рисует знаки там, где он прикоснется. Мы трое никогда не расставались с тех пор, как они появились из теней. Это не любовь и не злость, это единство, достичь которого не удавалось никому. Именно поэтому Дети Лезвия недолюбливали нас. Три лица бога в людских писаниях, основа и опоры. Мои черные крылья.
        - Тарен...
        - Ты невыносима, Ра, - на плечо легла чужая рука. - Ариох не зря выбрал тебя для пути через тени - это очень на него похоже.
        Я резко обернулась, едва не потеряв равновесие, и отшатнулась. Пришелец не имел лица, конечности его постоянно изменяли вид, а черты преображались, не останавливаясь, становились то вытянутой мордой шакала, то пухлогубым лицом красивой куртизанки. Он просто соткал себя из окружающей тени, выступив позади меня, его не интересовало, есть ли верх или низ у окружающего мира. Глаза, в которых плыли облака, могли быть слепыми, а могли видеть больше, чем у любого зрячего. Он смел карты одним движением и отдал мне плотную колоду. Подарок Ариоха словно притих в его присутствии.
        - Я упаду без них, - машинально ответила я, увлекаясь изменениями его тела.
        - Нет, если я не захочу, - голос Атрирха рождался в глубине сумрака. - Тебе здесь не место. Ты нарушаешь спокойствие теней.
        - Мне нужны мои братья.
        - Сэтр освободил их, узы, которыми связал их с тобой Тагот, больше не действуют, - ответило существо, отрастив оленьи рога.
        Я впилась пальцами в колоду, разрезая подушечки об острые края.
        - Они Дети Лезвия. Узы - ничто, это лишь условность, главное - суть. Отдай их мне.
        Не только карты коверкали тени, но и мой зов. Атрирх почернел, становясь похожим на зверя, сотканного из остывающей лавы, но я не прекращала звать братьев. Вибрация ярости натягивала тени, словно струны. Еще чуть-чуть - и они начнут лопаться. Я открыла еще одну грань в искусстве разрушения.
        - Они достойные сыновья теней и заслужили покой, - почему-то в голосе Атрирха прозвучала печаль. - Тагот поработил их, заставив служить тебе. У Детей Лезвия выбора нет, но у твоих братьев он был.
        - Тот, в ком течет кровь даройо, не может жить в покое, - усмехнулась я. - Твои слова меня не убеждают. Я пришла за братьями и не уйду без них.
        Карты запружинили в ладони, разлетаясь вокруг. Тень разрывалась, разлеталась в разные стороны безжизненными обрывками перед натиском безжалостной мясорубки белых карт-лезвий. Ариох, наверное, сейчас очень доволен. Тени - это коридор, по которому можно в считанные секунды добраться туда, куда ты хочешь, если ты умеешь направлять их в правильную сторону, но я этого сделать не могла.
        - Тизраэль, лишь знак Ариоха оберегает тебя от смерти, - Атрирх навис надо мной огромной тенью.
        - Мне нужны мои братья, - упрямо наклонила голову я. - У меня осталось не так много времени.
        Атрирх обмяк, рассмеявшись собачьей мордой.
        - Ариох обманул тебя, Ра. Он исцелил тебя от льда Делла Мор еще до того, как ты вошла в его зал. Интриги и распознавание лжи не твоя сильная сторона.
        Он махнул синеватым жгутом, заменившим руку, и белые прямоугольники карт занялись пламенем. Редко когда я чувствовала перед собой превосходящую силу, но в этот раз так оно и было. Атрирх чувствовал себя, как рыба в воде, в мире, для которого я была чужой. Мне не оставалось ничего другого, как убрать карты.
        - Разумно, - кивнул Повелитель Тени. - Мы с Ариохом никогда не ладили, и он прислал тебя, чтобы мне досадить. Все, что он делает, имеет много сторон и много последствий.
        Я уселась на лепестке тени, который создал Атрирх, поджав ноги. Чувствовать свою беспомощность было неприятно. Я могла разорвать ткань тени, уничтожить связи, убить множество здешних существ, но победа все равно осталась бы не за мной. Нелепое геройство меня не прельщало. Карты меланхолично перелетали из руки в руку, поблескивая опасными краями.
        - Ты уверена, что братья верны тебе? - спросил Атрирх, отгоняя отростки, стремящиеся ко мне из тьмы.
        - Да.
        Вопрос меня позабавил. Я посмотрела на покрытые коркой из каменной крошки, пыли, грязи и засохшей крови руки. Бутафория, иллюзия жизни. Сейчас я тоже была всего лишь тенью, чьей-то выдумкой. Атрирх колыхался, становясь то одним, то другим, то сразу несколькими существами, только глаза, до краев полные облаками, оставались одними и теми же. В нем не чувствовалось гордости и любопытства Ариоха, он был более спокойным, он составлял одно целое с миром, в котором правил. Я слышала легенды о нем от братьев. Они редко и мало говорили, но порой показывали мне отрывки того, что видели.
        - И сколько стоит твоя вера? - поинтересовался Атрирх. - Ты требуешь от других прозрений, к которым они не готовы. Люди - враги для Эйлоса и Тарена, только твоя власть не давала им преступить черту.
        - Моя вера непоколебима.
        - Ты отдашь свою жизнь и свою свободу за эту веру? - Атрирх свернулся кольцами, превращаясь в теневую змею.
        Глаза его блестели.
        - Отдам.
        - Сыграем на твой замок? - продолжил спрашивать Повелитель Теней. - Неужели ты подаришь мне Алый Призрак за уверенность в их преданности?
        Я подумала о стене огня и высоких шпилях своего замка, но ответ пришел быстро.
        - Твои вопросы глупы.
        - А честь? Поставишь долг на карту? - продолжал он. - Так ли это важно для тебя, Ра?
        - Моя честь уже зависела от них и осталась нетронутой. Долг же не ставят на карту, - отрезала я. - Лишь ничтожество будет вмешивать долг в споры о привязанностях.
        Глаза Атрирха смотрели на меня с морды шакала. Он о чем-то сожалел, но мне не было дела до его мыслей, - мной владело желание вернуться и отомстить Сэтру. Разговор с Повелителем Теней лишь отдалял очередную ступень Пути.
        - Ты слишком сильно веришь в свои крылья, Ра, - сказал Атрирх. - Ты отдашь мне все, о чем мы говорили, за их верность?
        - Да. И, если нужно, немедленно.
        Повелитель Тени встал, потом повернулся ко мне спиной и зашагал прочь.
        - Постой! Верни мне моих братьев, Дэр тебя возьми! - рассердилась я.
        Он махнул рукой, открывая передо мной широкую дверь. Атрирх не хотел ничего брать, он потерял ко мне интерес, погрузившись в свою печаль, но я поняла, что проиграла, так и не услышав зова братьев, так и не ощутив связи с ними.
        - Уходи и не возвращайся, Тизраэль. Ты - боль для моего мира, - от него остался один лишь голос. - Я много слышал о тебе и твоей вере в Путь, но не думал, что рассказы правдивы. Саги о тебе уже слагаются во всех мирах, но вряд ли это принесет радость.
        - Проклятье! - я снова позвала братьев, но отброшенный Атрирхом зов отозвался ошеломляющей болью. - Тарен!
        - Мне не нужна ни твоя свобода, ни твой замок, ни твоя честь.
        Атрирх исчез, а я держалась за ручку парящей среди сумерек двери.
        - Домой, - приказала я, и ощутила дикую боль, а потом с потолка Цитадели Стали повалились белые карты с плачущим черным оком.
        Они танцевали, царапая лицо, падая прямо на холодные губы. Насмешка Ариоха, который ничего не сказал мне о братьях. Я была уверена, что он не сводит с меня суровых и одновременно бесстыжих глаз, прикидывая, как же я выпутаюсь из такого расклада.
        - Тарен... - пытались сказать губы, но я молчала, шевеля окровавленными ладонями, распятая, словно раздавленное насекомое.
        Пепел от сожженных замков залетал в проем и садился на меня. Вой изуродованной Цитадели затих, зато шепот братьев стал громче - один продолжал фразу, оборванную другим, свистящие слова древнего языка выстраивали сеть заклинания. Я слышала их, но не могла позвать. Это было невыносимо.
        - Тарен! - закричала я, и звук ударился о потолок Цитадели Стали.
        "Они выбрали не тебя".
        - Эйлос!
        - Тарен!
        - Тарен!
        Я снова видела их глазами, а они знали, что происходит со мной. Сумрачные силуэты возникли внезапно, выступив из арки, и подошли ближе. Я дернула рукой, почти слыша, как рвутся ткани, как некрасивыми полосами размазывается по полу кровь, но освободиться мне не удалось.
        - Ты лучшая из Детей Лезвия, Ра, - произнес Тарен, слегка кивнув. - Никто не смог бы вернуться оттуда, откуда вернулась ты.
        - Освободи меня, - приказала я.
        Тени плясали в их глазах. Удовольствие затмевало страдание, вбирало его в себя - так, что боль становилась частью удовольствия. Удушье превращалось в элемент игры, который вел к вершине, к экстазу. Я слышала потусторонние звуки теневой стороны мира, о которой они рассказывали шелестящими голосами, завораживая, как хоровод падающих листьев. Они стояли, не подходя близко, лица были скрыты капюшонами.
        - Мы хотим уйти, - ответил Эйлос и улыбнулся краешком рта. - Мы долго служили тебе, теперь настало другое время.
        - Мы отправимся в Тени, - продолжил Тарен. - Путь стал слишком смутен, чтобы его можно было понять.
        Они приблизились, бесшумно ступая по плитам Цитадели Стали.
        - Вы проклятые предатели, - процедила я, чувствуя жесткость карт у щеки.
        Эйлос кивнул брату, и они вытащили мечи из моих израненных ног. Движения были ласковы, но сейчас действовали сильнее, чем жестокий удар. Они извлекли обломки серпов из ладоней, стараясь не причинять боли. Я чувствовала дыхание Тарена - он шептал в ухо фразы на древнем языке; голос-бархат...
        Лицо Эйлоса начало светиться, а потом распалось на хлопья пепла, оставив полутемный призрак. Во впадинах обычно высокомерных и насмешливых очей бурлил сумрак, а высокие скулы смазывались, заставляя моргать. Мне хотелось утонуть в нем, поглотить, оставить в себе или самой остаться внутри брата, бежать по его венам, стать чужой кровью и слиться навсегда.
        - Вы должны вернуться ко мне, - прошептала я, стискивая карту Ариоха.
        На лице Тарена появилось выражение отрешенности. Они видели то, что мне было неведомо, они были далеко, хотя сидели рядом, - так, что их дыхание срывалось на мои губы. Я попыталась пошевелиться. Не было участка тела, который бы не болел. Грудь превратилась в месиво. Ноги не слушались. Повсюду валялись карты из колоды лорда Хаоса. Их края манили блеском наточенной стали.
        - Почему? - хрипло спросила я.
        Эйлос усмехнулся из-под капюшона, а Тарен прикоснулся к моей израненной щеке и медленно поднялся. Фамильный плащ тихо прошуршал, соскользнув с его рук на мои плечи. Я скребла пальцами по полу, выводя символы Алфавита. Они дотронулись губами, совершая одним им понятный ритуал, и Тарен осторожно укутал меня в плащ, на котором алела птица-Смерть.
        - Прощай, - сказал он, и братья пошли к выходу.
        Шаг в шаг, бесшумно и красиво. Я вспомнила вопросы Атрирха, на которые я так уверенно отвечала, и карты лорда Хаоса ожили, подползая к руке, скручиваясь в спираль, словно ими играл ветер. Эйлос почувствовал угрозу и обернулся первым, Тарен чуть помедлил и тряхнул смертоносной кистью.
        - Прощай... - повторила я, глядя в темные глаза Тарена.
        Карты Ариоха взвились в воздух и помчались к братьям, рассекая воздух, быстрее, чем клинок, чем самый проворный боевой сокол, чем стрела. Беспощадные белые лезвия лорда Хаоса несли смерть так же легко и изящно, как шулер играет с колодой.
        ***
        Некоторое время я сидела посреди Цитадели Стали, укутанная плащом Тарена, и дрожала. Карты Ариоха рассыпались вокруг трупов знаком "Верность". Обломки серпов, испачканные в моей крови, лежали рядом. Картина символизировала крушение и предательство, которое было наказано. Серая Леди ответила на слова, которые обычно произносили мы втроем, приняв очередную жертву. Вместо привычной близости моих теневых двойников меня окружала тишину. Тишина падала сверху, как колокольный звон. Я чувствовала, как остывают тела братьев, - их запах становился все слабее.
        - Мы - орудие и рука...
        Я попыталась встать, стиснула зубы от боли и села обратно. Руки действовали очень плохо, ноги были перебиты, грудь изорвана, все тело покрывали глубокие раны, и все же (надо отдать должное Серым Богам, накрепко связавшим Детей Лезвия с ритуалом) я уже начинала восстанавливаться. Тени тихо шуршали за спиной, я слышала их шепот, немного похожий на голос Тарена. Я лишилась моих крыльев. То, что они не приняли сторону Сэтра, не пытались напасть на меня, делало происшедшее еще более страшным. Я до конца исполняла Заповеди, а они легко попрощались с долгом, с дорогой Детей Лезвия, стоило проклятому Адепту разорвать какую-то связь. Эта легкость не давала мне покоя.
        Цитадель Стали была пуста. У меня не осталось оружия - серпы, которыми я так гордилась, были осквернены. На сторону Сэтра перешли все оставшиеся в живых даройо, а это значит, что мне придется сразиться с ними. Я не сомневалась в том, что сумею победить любого, если приду в форму, но необходимость планомерно уничтожать свой собственный клан увеличивала груз в душе.
        - Рик...
        Я дернулась, призывая подарок Ариоха. Белые бритвы сбежались на зов, собираясь в колоду, и через миг оказались в ладони. У меня появились свои планы на оружие лорда Хаоса. Черный глаз недобро смотрел с рубашки карт, как, наверное, наблюдал за мной бесстрастный взгляд Ариоха. Тела Рика не было среди тех, что лежали на полу и на ступенях Цитадели. Трудно было представить, что сделал с ним Сэтр, но я надеялась, что он все еще жив.
        - Дэр! - взвыла я, опять пытаясь встать.
        Медлить было нельзя. Встать мне так и не удалось, я только переполошила криком тени, поэтому поползла прочь. Главное, добраться до Точки, до неприступных стен Алого Призрака с его хранилищем оружия. Огибая лежащие тела и тревожа знаки, написанные чужой кровью, я добралась до выхода, около которого лежало то, что осталось от Эйлоса и Тарена. Карты не пощадили ни их властные неукротимые лица, ни гибкие тела. Узнать братьев было невозможно.
        - Ра.
        Сдержанный голос Черного Лучника заставил меня вскинуть голову и остановиться. Триэр сидел, прислонившись к арке. Он услышал меня, не оборачиваясь, черные рога его лука выступали из тумана Ущелья. Вокруг валялись тела побежденных даройо, пахло человеком. Я искала взглядом тело Рика, но увидела только висящие на решетке обрывки веревки.
        - Я опоздал, - даройо подошел и помог мне подняться, не изменившись в лице. - Когда я вернулся, Сэтр уже покинул Цитадель.
        - Где Рик?... - начала было я, и тут заметила лежащего в стороне человека.
        - Сэтр оставил его умирать, как и тебя. Он не думал, что его кто-нибудь найдет, к тому же действовало заклятье крови, которое ты наложила. Поэтому, хотя Ол и постарался, он выжил, - объяснил Триэр, и в глубине его глаз мелькнуло удовлетворение.
        Я села на ограду, возвращаясь к жизни.
        - Ты единственный из даройо, кто остался на правильном пути!
        Он промолчал, окинув взглядом поруганную Цитадель и дымящиеся скалы, бывшие раньше пристанищем Детей Лезвия. Рик не приходил в себя, но дышал, - постепенно ко мне начал возвращаться слух. Я ощущала пустоту, вошедшую в Ущелье Раздоров. Сильнее закутавшись в плащ, я посмотрела на израненные ладони - они почернели, распухли, морось оседала на изуродованных пальцах. Человек тихо застонал. Я подумала, что если Ол погибнет от инструментов Тейза, в этом будет настоящая гармония. Для начала я лишу его рук.
        Я опустилась на колено перед Триэром, соскользнув с ограды и прикусив губы, чтобы не завопить, как раненый зверь.
        - Ты спас Рика, выполняя за меня мой долг... - начала было я, но Черный Лучник поднял меня, заворачивая в плащ.
        - Я сделал это не для того, чтобы связать тебя еще одной клятвой. Я просто не хотел, чтобы он умер от рук Адепта. Нужно уходить.
        - Да, - кивнула я, сдерживая благодарность. - Только сначала у меня есть одно дело.
        Триэр довел меня до места, где лежала Кристия, и я некоторое время простояла над ней, сожалея, что не могу предать тело огню. Ее стоило бы сжечь под сенью ветвей Ки-рра-Дис, где падают алые листья леока.
        По моему приказу Черный Лучник поднял фамильные топоры Кристии и взвалил на плечи Рика, поддерживая меня одной рукой. Мы покинули Цитадель и двинулись к Точке. Я не собиралась отказываться от привычки к парному оружию и оказывала честь погибшей даройо, забирая топоры с собой. Они были небольшими, с расширяющимися лезвиями, наточенными так остро, что мгновенно разрезали упавший на острие волос. В отличие от топоров, которые делали кузнецы-люди и которые годились только для того, чтобы рубить, оружие Кристии позволяло наносить режущие удары, оставляя широкие поверхностные раны и, при необходимости, не причиняя смертельных повреждений. Сталь была сплошь покрыта письменами из "Песни Огня" и символами Алфавита, а рукояти ярко-алые, как кроны Ки-рра-Дис. Мне подходили такие цвета и такая сталь.
        Алый Призрак встретил меня черной строгостью ворот и взмывающими вверх, прокалывающими небо шпилями. Орнаменты вновь ожили, заточенное в камень пламя разгорелось, освещая черный монолит из глубины. Его непоколебимость вернула мне часть утерянной уверенности, но скалы, на которых раньше горделиво располагались замки других даройо, теперь пылали огромными факелами, заполняя все Ущелье отблесками, которые искажал вездесущий туман. Белесая пелена смешалась с дымом и сажей, летевшей отовсюду; ветер играл хлопьями пепла - то приносил их к подножию Алого Призрака, то мчал дальше. Мелкие драгоценности звезд мерцали сверху, как глаза упрямцев. Бурлили черные воды Траэрна. Чаша Ущелья теперь была наполнена одним лишь ядом.
        - У тебя хватит сил обуздать свой замок? - спросил Триэр, опуская Рика на землю.
        Алый Призрак почти рычал, чувствуя близость смертного, он ждал момента, чтобы пустить в ход тысячу и одну убийственную ловушку. Вверху кричали сэйферы, которым некому было передавать заказы. Изображения зловещих тварей возникали и пропадали на стенах, они источали жар, словно адское пекло, о котором так любят говорить люди.
        - Он должен мне повиноваться.
        Я отдала приказ - и мы вошли под арку. Барельефы извивались, следя каждым изгибом за продвижением человека. Плиты подрагивали под ногами, желая провалиться в преисподнюю и унести с собой смертного. Он ощутил окружающую его ненависть и открыл глаза, очнувшись, но потом снова провалился в забытье. Я чувствовала его боль, она звучала прерывистой мелодией, сливаясь со стуком сердца. Черный Лучник с интересом разглядывал замок, стараясь ни к чему не прикасаться. Мало кому доводилось побывать внутри - я не позволяла никому даже приблизиться к замку, делая исключения лишь для девиц братьев и жертв, на которых изучала разные грани искусства смерти. Замки даройо неприкосновенны подобно их чести, но сейчас был особый случай. Я доверяла Триэру - он не был полукровкой и вряд ли замыслил предательство, но даже если так, совершать убийство внутри Алого Призрака было бы очень недальновидно. Черный Лучник чтил Заповеди так же, как и я, и был слишком осторожен, чтобы совершать глупости.
        Каждый шаг давался с трудом, но не из-за боли, а оттого, что человек не должен был оказываться под сводами замка. Через пару секунд я отмела эти сомнения. Изрезанный Олом мужчина, врывающийся запахом человеческой крови и пота в нетронутые залы Алого Призрака, бросил вызов Сэтру вместе со мной, а это достойно уважения и награды. Да и, говоря по правде, мне очень хотелось увидеть, как он откроет глаза, в которых отражается все, о чем он думает.
        Триэр помог добраться до бассейна, и я погрузилась в воду, омывая истерзанное тело. Черный Лучник вышел, оставив меня одну, и сел в коридоре. Я слышала, как он осматривает острия стрел. Ничего похожего на стыдливость или соблюдение внешних приличий тут не было - просто он почувствовал, что я хочу остаться одна. Немногословность и чутье Триэра всегда мне импонировали. Рик опять застонал, и я облила его водой, убирая налет пепла. На его торсе, по рукам и спине тянулись глубокие раны, оставленные Олом. Кожа покрылась испариной, на лице тоже остались порезы.
        Люди пахнут совсем не так, как даройо. Их запах нестерпимо силен, он вызывает раздражение, и я отодвинулась. Сила Алого Призрака была в моем распоряжении, и я направила часть ее на человека. Ядовитая сажа Ущелья разъедала раны Рика. Его мучили кошмары, отзвуки которых разносились в мире теней. Через некоторое время я вылезла из воды, закруталась в плащ Тарена рядом с Риком и заснула.
        Дети Лезвия в совершенстве овладели искусством управлением сновидениями, но в этот раз я не отдыхала, а искала что-то в дрожащем и изменчивом мире снов. Я стояла на вершине пепельно-серого холма, раскинув руки, а со всех сторон на меня бросались грязновато-белые призраки, вонзались острыми головенками прямо в грудь, но не застревали в ней, а пролетали сквозь меня. Бесконечный хоровод безразличных теней, которым было все равно, стою ли я у них на пути. С вершины холма виднелся Белый Город, и из его ворот вытекали реки крови, впитываясь в песок; он засыхал под солнцем, покрывался твердой коркой. Стены, охватывающие Беар, стали хрупкой коробочкой, которая покачивалась на алых волнах перед тем, как расколоться и утонуть. "Поздно", - вдруг прилетело эхо, и оно ответило на незаданный вопрос...
        Поздно.
        Теперь у снов появились другие, ранее неизвестные оттенки. Мир теней, с которым я не свыклась, но который начала чувствовать после смерти братьев, врывался в сновидения, делая их гораздо более реальными и более опасными. Нужно было научиться управляться с ними, иначе сны грозили поглотить меня, словно пути лэра. Атрирх появился, покачав изменчивой головой, раздвоился, растроился, разрезанный картами лорда Хаоса, а потом исчез. Я слышала крики людей, с которыми играючи расправлялся Сэтр, и чувствовала, как сплетает ветер Лайн. Бой начался, и людям в нем было не выиграть. Демоны из их предсказаний не торопились, наступали и приносили с собой смерть. Ни одного достойного противника даройо на пути не встретили, каждым шагом позоря свой род, но льдистые глаза Сэтра были спокойны.
        Я видела Ариоха: он играл пешками, и у одной из них было мое лицо.
        Я видела Эйлоса и Тарена, сталкивающихся в битве около стены огня, а потом распадающихся кольцами мокрой плоти.
        Я видела стаю сэйферов, которые терзали мое мертвое тело.
        Я видела очи Кристии, будто наполненные толченым углем. В них, словно в раме, заключалось уверенное лицо Лорда Лжи.
        Я видела закалывающего себя Дэймора и спину Рика, превращающуюся в спину Эйлоса, на которой остались следы моих ногтей.
        Я видела обнаженную Риан в окружении очарованных менестрелей - они затаптывали друг друга, выпрыгивали из окна ради ее улыбки.
        Я снова и снова видела непроницаемого Сэтра, когда он вбивал мне в руки осколки серпов.
        Сон поймал в сеть, я билась в ней, словно пойманная бабочка. Было жарко, раны зудели, все тело подрагивало, и вспоминались кричащие люди, мечтающие сжечь всех даройо за то, что те делали с пойманными жертвами. Я перекатывалась по прохладному полу, но никак не могла проснуться. Напугать опасностью невозможно, Путь Серой Леди всегда дает однозначные ответы на то, как поступить - сразиться; но все сомнения, мысли о поражении, которое я потерпела, тяжесть чужого предательства, одиночество вдруг усилились и начали мучить стрелами опасений. Кажется, я кричала. И опять и опять посылала в лицо братьям оружие Ариоха, не встретившись в честном бою, бою-танце, гибельно красивой схватке с теми, кто всегда были вместе.
        - Я просто хотел освободить Детей Лезвия, Ра. Показать другой Путь, свой, отличный от того, что начертили нам люди. А уничтожила клан именно ты, воспротивившись воле Адепта. Моей воле, - голос Сэтра изводил, не умолкая, не слушая того, что я кричала.
        - Тихо...
        Я уткнулась в чье-то тело. Одуряющий запах человеческой крови бил в ноздри. Грязная кожа и мужской пот.
        - Тихо... - проговорил Рик и завернул меня в плащ, обхватив руками.
        Свернувшись в комочек, я чувствовала, как его некрасивые ладони осторожно гладят отмеченную черными крыльями спину, словно утешая человеческое дитя, и боялась пошевелиться. Кошмар развалился, лопнул, отпустил. Я лежала на холодном полу возле бассейна, завернувшись в плащ, и вжималась в его грудь, сворачивалась, становилась все меньше, держа разорванные ладони у живота.
        - Ра, здесь никого нет...
        Он коснулся моих волос и заснул; заклятья и камни Алого Призрака убирали все следы стали даройо. Я не знала, стоит мне встать и немедленно уйти прочь или остаться, не думая о том, что близость человека непристойна и гибельна. Усталость была так велика, что я просто закрыла глаза, прочертив по его телу ресницами, и погрузилась в сон, лишенный голосов и ловушек. Аромат трав, исходящий от воды бассейна, соединялся с сильным, неприятным для меня запахом мужчины, создавая странную влекущую смесь. Я бережно согнула руки, положила их между нами и отключилась на несколько часов.
        Даройо никогда не теряют себя в снах, словно люди. Серые Боги создали нас так, что даже закрыв глаза и распахивая дверь сновидений, мы все равно чувствуем, что происходит вокруг. Но в этот раз я настолько выбилась из сил, что просто наслаждалась теплом и отсутствием движения. Трудно сказать, сколько времени мы так провели, но я очнулась первой, высвободившись из расслабленных рук Рика. Вода тихо мерцала, отражая переменчивый свет Алого Призрака. Мужчина открыл глаза, зажмурился, потом приподнялся, опершись на руку и стряхивая сон.
        - Проклятье, - восхищенно сказал он. - На тебе не осталось совершенно никаких следов...
        Рик протянул руку к моей груди, но я отшатнулась, закутавшись в плащ, и поднялась. Он только хмыкнул и стал осматривать свое покрытое волосами тело, ощупывать лицо, обнаруживая, что находится в куда лучшем состоянии, чем было прежде. Раны затянулись, только давно не бритая щетина и не приведенная в порядок борода топорщилась в разные стороны. Штаны отвратительно воняли въевшейся кровью и гарью, я поморщилась. Теперь помощь мне не требовалась - тело снова было готово к бою, внутри свилась огненная змея, готовая напасть. Я скинула плащ и с разбега нырнула в прозрачную воду, приятно холодящую тело.
        - Хорошая мысль, - заметил Рик, прищурившись, и начал отдирать с ног прилипшие куски ткани.
        Я поплавала некоторое время, вслушиваясь в то, что говорил вздымающийся вверх Алый Призрак. Вдалеке кричали умирающие люди. Сэтр не терял времени зря.
        - Надеюсь, твой братишка не будет против, если я вытрусь его плащом, - ухмыльнулся мужчина, подняв фонтан брызг.
        - Нет. Он не будет. Я - буду.
        Рик фыркнул, запустив руки в волосы и вытряхивая из них труху и грязь. Шрамы у него все-таки останутся - смертельная вязь Ола не исчезает так просто. Наверное, в моих словах прозвучало что-то новое, потому что мужчина насторожился, начал внимательно взглядываться в меня, ожидая объяснений. Я казалась бледной, хрупкой и маленькой рядом с ним, но при этом легко уничтожила бы человека, просто нажав на ряд точек в нужной последовательности, осуществив один-единственный змеиный бросок, выдохнув яд. Руки были целы, они снова могли держать оружие. Я выбралась из бассейна и подняла плащ Тарена; теперь он пах братом, смертью и человеком - не самая лучшая смесь. Я сожгла его тут же, не добираясь до огня и злоупотребляя магией.
        - Не знаю, как тебе удалось выжить. Никто не выжил бы после такого, даже демон, - Рик посмотрел на пламя, но не удивился. Наверное, подумал, что это наш очередной ритуал. - Сэтр не сомневался в том, что ты умрешь, твои губы уже посинели ото льда, а тело было распято. Как ты выбралась? Тебя тоже вытащил Триэр?
        - Я прошла лабиринт Ариоха, - я не стала углубляться в объяснения и подняла липкие карты. - Люди обычно сходят с ума после пыток Ола. Я могла бы стереть память о встрече с ним.
        Хотелось чем-то отблагодарить его, к тому же теперь мне хорошо была знакома власть дурных воспоминаний, но Рик отмел предложение, проведя пальцами по бледным следам порезов.
        - Ни за что, - его скулы напряглись. - Я не хочу забывать одну из самых жестоких битв, которые я видел.
        - Настоящая жестокость еще впереди, - ухмыльнулась я.
        Через некоторое время мы сидели на скамье спинами друг к другу и быстро одевались. Ткань обтягивала здоровое тело; шрамы, оставленные Таготом, обвивали руки белыми лентами, а приятная шероховатость черного материала настраивала, отметая сомнения и лишние раздумья. Краткий период облачения - момент, когда ты должен приготовиться к поединку. Каждый жест, каждая застежка и шнурок ботинок, плотно обхватывающих ноги, это штрихи, предварительная фаза, репетиция. Прилегающий к горлу воротник, узкие штаны, серебро браслетов. Ритм нарастал, мы собирались все быстрее, точными движениями затягивая перевязь. Час расплаты приближался.
        Человек выглядел очень слабым, хотя больше не находился на границе между жизнью и смертью. Его одолевали мрачные мысли.
        - Ты должна спасти Белый Город, Ра.
        - Его невозможно спасти. Он обречен. Там остался кто-то, кто для тебя важен? - во мне пробудилось слабое любопытство.
        - Пожалуй.
        Мы вышли из зала. Мне не хватало неслышных шагов братьев по обе стороны от меня. Триэр сидел, прислонившись к стене, даже не поменяв позы; судя по всему, он не делал попыток проникнуть в другие залы Алого Призрака, хорошо понимая опасность таких желаний. Черные рога лука хищно изгибались.
        - Сколько времени прошло?
        - Около семи часов, - лучник поднялся, встретившись со мной взглядом. - Не так много, если учесть ваши повреждения, - в его обычно ровном голосе послышалось восхищение. - Если Сэтр не забывал про ритуалы, то вполне возможно, кто-то еще остался жив.
        Я подняла топоры Кристии, поражаясь тому, как удобно они ложатся в руки. Непривычный стиль боя, нужно некоторое время, чтобы разобраться, но возможности поразительные. Оба топора были созданы так, что представляли собой две половины единого целого, которые можно удобно сложить и повесить за спину. В случае опасности достаточно было одного движения, чтобы в руках оказалось два опасных предмета, разделение спокойно спящих топоров занимало долю секунды. Черный с орнаментом кожух для лезвия пах волосами Кристии. Мне всегда нравилось, как пахнут ее волосы.
        Я сделала несколько пробных движений, запоминая балансировку, извлекая из памяти принципы боя таким оружием. Резкий взмах, перехлест, отклонение, удар. Длинные рукояти позволяли производить сложные атаки, а от тяжело опускающейся стали будет сложно увернуться. Они звучали монотонным гулом с резкими взвизгами нападений. Триэр одобрительно кивнул:
        - Необычное оружие. Но очень действенное.
        Я сложила топоры, проводя пальцами по зазору соединения, - элементы резьбы были выполнены так, что служили своеобразной застежкой. Тот, кто не знает, как они разделяются, мог бы трудиться неделями, но так и не справился бы с задачей. Мне не терпелось погрузить наточенную сталь в тело Сэтра, почувствовать, как окаменевшая плоть поддается, размягчается, расходится под натиском острого металла. Я попыталась посмотреть в тени, но зрение отказывало, не способное воспринять поток сероватых видений. Сэтр знал, что я жива, в этом нет сомнения. Предатель или нет, Адепт всегда знает, где находятся другие Дети Лезвия. Дыхание Смерти стало ощутимее, я видела бесконечное множество вариантов гибели Сэтра, и все они были хороши.
        - Вас будет двое против шестерых, - Рик чувствовал себя в Алом Призраке неуютно. - Самых лучших из оставшихся. Если не считать твоих братьев.
        - Трое против шестерых, - поправила я. - И моих братьев больше нет. Я их убила, - неуверенно добавила я, видя, что человек ждет объяснений.
        Рик замер на начале следующей фразы, открыв рот, Триэр только опустил голову, сдерживая слова. Я была уверена, что он слышал весь разговор и видел, что случилось в Цитадели, но не вмешался. Даройо редко пытаются помочь в чужом бою, тем более в таком, когда дело касалось исключительно меня и моих вассалов-братьев.
        - У меня не было другого выхода... Не было.
        Что- то вдруг разорвалось внутри, отпустив сдерживаемую боль, и я сжала кулаки, чтобы больше ничего не сказать. Наверное, я позволила связи между мной и братьями стать сильнее, чем это предписано Заповедями. Душу охватила печаль. Впрочем, я быстро ее отогнала - воину некогда предаваться подобным слабостям.
        - Кто третий? - спросил Черный Лучник, следуя за мной по коридору. - Человек нам не помощник.
        Рика тоже интересовал ответ на этот вопрос. Ему хотелось вина, ему нужно было оружие взамен потерянного у Цитадели, чтобы чувствовать себя увереннее; человеку хотелось покоя.
        - Я не называла Рика, - качнула головой я, чувствуя, как на лице появляется лукавая усмешка. - У него нет никаких шансов. Нет, речь о даройо. Я хочу преподнести Сэтру приятный сюрприз.
        Рик не стал спорить, хотя мой тон ему не понравился.
        - Но кроме нас, даройо больше не осталось, - возразил Черный Лучник, поудобнее пристроив колчан. - У нас даже Адепта больше не будет, ведь Наставник мертв. Дети Лезвия уничтожены, Ра.
        - У меня есть один воин на примете. Лучший из лучших. За него не придется краснеть.
        Мы снова оказались на скале перед Алым Призраком. Угловатый худой Триэр возвышался над сумрачным Риком, сцепившим пальцы и смотрящим вдаль. Человек никак не мог привыкнуть к черно-алой картине Ущелья, взглядывался в шипы скал, развалины Ал'эра, мощный и недобрый поток Траэрна. Жизнь покидала чашу Ущелья, только город Чарующих остался нетронутым. Даже сейчас все дышало величием, но больше не было воинов, остались только ядовитые леса и порочные жители Эр-ту-Ара, не перестающие развлекаться и тогда, когда все надежды исчезают и все Заповеди нарушены. Туман шевелился, жадно охватывая выступающие над его густыми волнами скалы.
        - Ты не думала поговорить с оставшимися? - Триэр отбросил очередной лист вайна, проследив глазами, как ветер унес труху прочь. - Возможно, Мэрион или Лайн.
        - Когда мы доберемся до них, времени для разговоров не будет.
        Мир теней был более упорядоченным, чем мне раньше представлялось. Для братьев Точки были не нужны - они перемещались самостоятельно через изнанку реальности, сшивая тени и творя новые выходы, ускоряясь настолько, что путь из одного места в другое занимал один лишь миг. Это требовало магических усилий, которых я раньше избегала, но теперь стоило бы большого труда отказаться от колдовской мощи, не используя ее, как я делала прежде. Досадить Атрирху тоже хотелось. Триэр ждал, что я предприму, не отвлекая меня, а Рик засмотрелся на то, как поднимаются вдали клубы дыма.
        И все же мир теней был мне глубоко чужд. Я хотела избежать соприкосновения с сумеречной материей, в которой так легко растворялись Эйлос и Тарен. Кажется, я начала чувствовать все связи, которые отвечали за перемещение. Линии, связывающие одно место с другим, один шаг - со следующим шагом. И вместо того, чтобы просто вести ее от точки к точке, можно было сразу нарисовать четкий штрих. Музыка мира звучала вокруг меня, я могла пойти за любой мелодией, в любое место, надо было только провести этот штрих, подкрепив его магией. Отрешенность, возникшая после гибели братьев, позволила мне заметить вещи, которые раньше не получалось увидеть. Я сосредоточилась, формируя коридор, противоборствуя с восстающей тканью теней, - и оказалась у ворот Эр-ту-Ара.
        - Тагот! - восхитилась я, топча камень ведущей ко входу дороги.
        Липкие карты Ариоха, кровь на которых никак не желала высыхать, лежали в ладони. Я вернулась обратно, встретившись с встревоженным Триэром. Увидев меня снова, он расслабился.
        - Ты поднялась на очередную ступень, Ра. Теперь, возможно, ты превосходишь Адепта, - заметил он. - Вряд ли Сэтр умеет управляться с тенями.
        Я не стала разубеждать Триэра. Разрушительные диссонансы, которыми виртуозно управлял Сэтр, сводили на нет любое сосредоточение. Все, что требовало настройки на мерно текущие звуки мира, становилось бесполезным рядом с ним. Кроме того, Черному Лучнику совсем не нужно было знать, что Атрирх запретил мне возвращаться.
        Мы переместились к Эр-ту-Ару, и Триэр нахмурил брови - ему было неприятно это место. Низкие стены города Чарующих в этот раз выглядели иначе и не пытались меня обмануть. Туман все так же колебался, заполняя рвы и обнимая дорогу. Рик выругался сквозь зубы.
        Я остановилась напротив ворот и стала ждать. Совет Трех наверняка знает обо всем, что случилось в Ущелье, и не заставит меня долго сидеть здесь. Селин скоро появилась, вынырнув из белых пластов тумана, босые ноги мягко шлепали по плитам, а волосы ласково обнимали плечи. Вместо украшений, сделанных Кайрисом, она надела совсем другие драгоценности.
        - Чего ты хочешь? - спросила она, останавливаясь на расстоянии в несколько шагов и обнимая себя красивыми ладошками.
        Кажется, теперь Чарующая боялась меня. И мне это нравилось.
        - Я хочу, чтобы вы разбудили Делла Мор снова, - сказала я, скрестив руки на груди. - Вы хотели посмотреть на мое падение, а я пришла приблизить ваше. Думаю, самое время призвать защитника, которого создали специально для того, чтобы спасать этот проклятый городишко.
        Селин изумленно уставилась на меня большими глазищами, делавшими ее похожей на ребенка. Хотелось успокоить и спрятать ее, но я отмахнулась от чар.
        - Ты пришла нас убить? Но нет ни одной причины, по которой ты можешь это сделать, - недоверчиво произнесла она. - Убийство без причины не согласуется с Заповедями, разве нет? Мы не нарушали законов...
        - Я лишь сообщаю свое желание, - я прервала Чарующую, и та вздрогнула, словно от холода.
        Огромные глаза, словно горные озера. Триэр достал стрелу, подтверждая, что я не шучу. Селин даже не пыталась сопротивляться, ощущая мощь, появившуюся во мне.
        - Мы... мы уже разбудили ее, - пискнула она, и я опустила девушку на землю. - Мы разбудили ее сразу же, как почувствовали твое приближение.
        - Прекрасно.
        Селин побежала прочь, но у ворот остановилась, убирая с лица прилипшие волосы.
        - Мы видели, что произошло в Цитадели Стали, Тизраэль, - мелодичный голос Чарующей вдруг стал острым кинжалом. - Ничто не было столь важным для Детей Лезвия, сколь они были важны для тебя. Вряд ли после этого ты можешь говорить о победе.
        Селин убежала в Эр-ту-Ар, растворившись у ворот, словно видение, а ветер принес с собой холод. Фургон Девы-Мстителя снова появился на улицах города порока, черные занавеси колыхались, а безглазая возница опять взяла мой след. Рик напрягся, услышав стук копыт и злое ржание коней-призраков. Кожа Триэра посерела, она выглядела нездоровой, словно мятый пергамент, только глаза, как прежде, загорелись предвкушением боя. Он ни о чем не спрашивал, он не сомневался во мне. Мне нужно было это доверие - без вопросов, без лишних слов.
        - Как ты думаешь, ты сможешь убить Делла Мор? - ухмыльнулся он.
        - Не знаю, - пожала плечами я, - но ничто не помешает мне проверить, если план не удастся.
        Зловещий свист достиг ушей, и холод стал усиливаться, расстилаясь, словно ковровая дорожка, перед своей повелительницей. Когда фургон Девы-Мстителя возник, разрывая покров тумана, я вздрогнула. Ужас, исходящий от возницы, смотревшей на меня черными провалами глазниц, невозможно было не почувствовать, и стоило большого труда бороться с ним. Колеса громыхали по камню дороги, оповещая о приближении, а кони рвались вперед даже без ударов хлыста Делла Мор - они чувствовали жертву, копыта жаждали крови, как и бич Девы-Мстителя. Рыжие волосы трупа развевались, обрамляя когда-то красивое лицо. Фургон несся прямо на нас, и я подумала, что в этот раз Делла Мор не станет ни о чем спрашивать, а прямо втопчет нас в камень. Но фургон остановился. Не замедляя ход. Просто остановился - и все.
        - Я должна поблагодарить тебя, - сказала я, и пар изо рта застыл в воздухе. - С твоей помощью я отгадала загадки Лордов Лжи.
        - Неужели? - подняла бровь Делла Мор, не торопясь слезать с фургона. - Ты давно должна была умереть, и мне интересно, почему же этого не произошло.
        - Наверное, ты не рассчитала силы, - не удержалась от укола я. - Ты дитя Лезвия, мертвая ты или живая. И ты должна выполнять мои приказы.
        - Я повинуюсь только Чарующим, - чеканила Делла Мор. - Такова была воля Серых Богов. Ты даже не Адепт и никогда им теперь не будешь, поэтому твои приказы для меня - ничто.
        Кони нетерпеливо переступали острыми копытами, с их безумных морд на землю падали хлопья пены. Провалы черных окон фургона скрывали в себе что-то неизмеримо ужасное.
        - Где же твои братья? - она переложила хлыст из одной руки в другую. - Устали от сложности твоего Пути? Или от присутствия человека?
        - Я отдам тебе ключ, если ты согласишься, - я не обращала внимания на насмешки. - Не знаю, сможешь ли ты его использовать, но я не вижу препятствий для того, чтобы ты попыталась.
        - Если бы ключ чего-то стоил, ты бы никогда не отдала его мне, - покачала головой рыжеволосая охотница, и бледные губы искривились.
        Рик шевельнулся, разминая уставшие пальцы. Делла Мор поднялась с места возницы, и мороз начал пробирать до костей.
        - Подожди! - приказала я, и Дева-Мститель остановилась. - Я не совершала преступлений против Чарующих. Я даже отпустила обратно эту глупую девку. Перепуганные твари вызвали тебя зря, но я обещаю, что освобожу тебя.
        Неизъяснимой тоской дышали все движения мертвой Девы. Длинные волосы упали за спину, а руки сжали хлыст.
        - Ты ведь это хотела попросить у Ариоха, - я приблизилась, ощущая, как замерзает кожа моего одеяния, становясь жесткой и шершавой. - Свободу.
        Я достала колоду Ариоха, сжав края и запуская карты в воздух. Они закружились многоокой спиралью. Делла Мор снова села и взяла в руки поводья, не спуская глаз с белых прямоугольников, зависших в тумане. Кони-призраки смотрели на меня ненавидящим взглядом, в их очах кипело концентрированное зло. Убить Деву-Мстителя было невозможно, но оружие Лорда Хаоса ломало существующие правила.
        - Я знаю, что ты не нарушишь слова, - кивнула она и вытянула руку, втягивая в себя морозный воздух. - Чего ты хочешь взамен?
        Она была величественна и страшна, рыжие волосы разметались по сторонам, словно языки пламени. Рик и Триэр следили за картами, которые лениво кружили в воздухе, словно играющая с жертвой тварь. Я рисковала, не зная, на что способен подарок Ариоха, но пока они мне повиновались. Чарующие не посмеют вмешаться в сделку, если не хотят, чтобы Эр-ту-Ар последовал за Ал'эром, - лучше потерять стража, чем весь город.
        - Тебя создали для того, чтобы останавливать зарвавшихся Детей Лезвия, - холодно произнесла я. - Я не прошу ничего помимо этого. Слуги Сэтра должны быть наказаны.
        - Я буду там, - согласилась Делла-Мор, разворачивая фургон. - Надеюсь, ты не задумала переиграть самого Ариоха, Ра?
        Эхо от грохота колес еще долго раздавалось в ушах. Разорванные клочья тумана снова слились в бледном подобии поцелуя, и я выдохнула, шевеля замерзшими руками. Никто не побеждал Делла Мор, одно ее присутствие заставляло волосы вставать дыбом, а ржание мертвых лошадей приносило с собой ужас. Неудивительно, что мне было не по себе. Рик поругивался, а Триэр все еще держал стрелы наготове.
        - Не завидую Сэтру, - Рик дышал на окоченевшие пальцы. - Совершенно не завидую.
        Завидовать действительно было нечему.
        ***
        Тень от лука Триэра скользила по невысоким холмикам песка игривой змейкой. Черный Лучник осмотрел дымящиеся стены, потерявшие былую белизну, проверил стрелы, меч у пояса и достал лист вайна, начав катать его между пальцами. Вряд ли от его острого взгляда что-то укрылось, но смотреть особенно было и не на что - ближайшие врата превратились в груду обломков, среди которых лежали изрезанные точными взмахами стали солдаты. Никто здесь не выжил, и иначе быть не могло.
        Рик держался чуть поодаль, пальцы, вцепившиеся в рукоять оружия, побелели. Я чувствовала линии жизни, вдоль которых двигались оставшиеся горожане, и линии смерти, искусно сплетенные Сэтром. Прислушиваться, полагаясь на свои способности, я не стала - оружие Сэтра коверкало пространство, взрываясь шквалом резких нот. Я никогда не встречала противника, равного Адепту. Стоило вспомнить, как он распял меня посреди Цитадели Стали, и ладони зудели. Поступь Делла Мор замораживала кровь, но встретиться с ней я посчитала бы честью и только, а предстоящий бой с Сэтром заставлял меня бояться. Его безжалостные глаза, уверенные в победе, насмехались надо мной. Он не был мертвецом, человеком или монстром. Сэтр был даройо - уверенный в себе, изощренный, хитрый, дерзкий и... очень властный. Сказанные им слова не выходили из головы. Если бы не принятые ритуальные молитвы, я бы поверила ему, а не себе.
        - Кто-то еще жив, - повернулся Триэр, и мы вошли в город.
        Я обошла трупы и взглянула на улицу. Влажный, терпкий запах свежей крови повис в воздухе, как указание конца света для беспечных святош Беара. Несколько монашек Бригитт сплели хрупкие ладошки в смертельном танце на ступенях храма, скользких и красных. Их лица остались нетронутыми, но тела, с которых срезали синие платья, были покрыты смертельной вязью. Человек задрожал от ярости. Мне показалось, что он сам вызовет Адепта на бой, но тут же выражение на лице Рика изменилось, он сумел овладеть собой.
        Слева, из переулка, раздался истошный визг. Трупы лежали на обочине, а в середине члены отряда Сэтра нарисовали кровью символы Алфавита, доказывая власть Смерти. Естественно, что сами они не прикасались к плитам - узоры были нарисованы движениями умирающих людей. Это было бы красиво, если бы я знала, что жертвы достойно сопротивлялись, но на деле здесь хватало всего лишь одного удара. И все-таки мастерство Сэтра было очевидно.
        - Будьте вы все прокляты! - выругался Рик, оглядывая улицы знакомого города, который теперь превратился в алтарь Серой Леди.
        Визг прекратился так же внезапно, как и начался, и я обернулась на сбивчивые шаги. Мы стояли прямо посередине улицы, открытые для обзора, а из переулка вылетел оборванный парень. Он падал, вставал, в ужасе оглядывался назад. Триэр с любопытством наблюдал за горожанином.
        - Спасите! - крикнул он, но, заметив что-то в глазах, рванулся прочь, споткнулся и рухнул на камень, покрытый засыхающей кровью. - Спасите...
        Рик сделал несколько шагов навстречу, но парень не понимал, кто здесь враг, а кто друг, и уползал, изо всех сил стараясь спрятаться. Кроме него на главной улице никого не было. Ни булочника, ни любопытной девицы, подглядывающей с балкона, ни одного монаха или паломника - только безмолвные храмы и трупы. Почему-то я чувствовала неловкость. Я находилась внутри мечты Адепта, и это было слишком интимно.
        - ...ааа! - эхо из центра города раскатывало по мертвым улицам чьи-то ритуальные слова.
        - Брось его к Дэру, - развернулась я, ожидая увидеть того, от кого так улепетывал бедолага, но улица оставалась пуста.
        Мне не составляло труда понять, где сейчас находится Сэтр, - я видела знаки, указывающие на центр города кровавой стрелой. Рик пытался поднять перепуганного парня, а тот отбивался, крича что-то бессвязное. Обрывки его рассказа привели мужчину в бешенство, он отпустил недобитого труса и обжег меня взглядом. Триэр вслушивался, чувствуя даройо рядом.
        - Мы должны... - начал говорить бродяга, но я прервала его речь, сбросив человека на обочину рядом с подвывающим юнцом, который действовал мне на нервы.
        Стрелы свистнули надо мной, не поразив цели. Парень заверещал как белка и пополз по измазанной человеческой кровью дороге, цепляясь руками за выбоины, поднимаясь и снова срываясь. Страх превращает людей в животных. Следующая стрела вонзилась ему прямо в затылок. Я взглянула туда, откуда она прилетела, но никого не было видно. Триэр усмехнулся и выпустил одну стрелу за другой, встречая следующие выстрелы. Черные стрелы сталкивались со светлыми и расщепляли их налету. Юнец заткнулся, отправившись к праотцам. Внезапно все затихло. Только ветер, который медленно закручивал песочные спирали рядом с трупами охраны, шевелил обвисшие знамена, покачивал вывески пустых лавок. Рик поднял голову, спрашивая глазами, что происходит, но я только отмахнулась, не зная ответа, и прислушалась. Хорошая маскировка. Триэр кивнул, удовлетворенный мастерством стрелка.
        - Лайн, - сказал он.
        Я одобрительно хмыкнула, и тут ветер принес слабый аромат, прорвавший пелену запаха крови.
        - Помогите! - крики, доносящиеся из центра города, сливались в сплошной гул.
        Кто- то бил в барабан, мимо промчались обезумевшие люди, но основные действия происходили не здесь. Пустота улицы казалась зловещей. И тут ветер вынес из переулка клочок ткани... Прозрачный шелк, теперь ярко-красный и отяжелевший, но все-таки летящий вперед по воле вихря. Он приближался рывками, неровными движениями, то подскакивая, то замирая на оскверненной мостовой, чтобы вдруг взмыть вверх на невидимых ладонях ветра. Я смотрела на обрывок одеяния - а это был именно он - и сжимала рукояти топоров, которые, казалось, сами прыгнули в жаждущие боя ладони.
        - Рик, уходи! - крикнула я.
        Он отступил за статую неведомого бога, и тут ветер швырнул клок ткани мне в лицо. Темные сгустки на ранее светлом шелку. Я отпрянула, повернувшись на новый звук. Лайн спрыгнула с крыши храма Бригитт, и ветер подхватил ее, окружив тонкое лицо охотницы нимбом из золотистых волос. Она опускалась медленно, выгибая шею, чуть отклоняясь назад, а когда коснулась носками камня дороги, направила острие очередной стрелы мне в грудь. Выстрел - и кусок ткани оказался прибит к стене лавки напротив.
        Лайн не принадлежала к тем, кто любил долго разговаривать, и кинжалы в ее руках появились, словно от щелчка пальцами. Ветер швырнул меня прочь, прямо на скользкие ступени храма. Изуродованные монашки сползли вниз, их длинные волосы распростерлись на камнях. Ветер... Ее туника была покрыта пятнами чужой крови и прилипала к телу, а в глазах не осталось ничего кроме сосредоточения и жажды подарить смерть.
        - Я не предатель, Лайн, - зачем-то сказала я, чувствуя, как сплетается, чтобы убить меня, ветер.
        Она безразлично подняла плечо, продолжая заклинание. Триэр отошел, не желая мешать. Воздух сгущался вокруг нее, готовясь стать оружием: невидимое копье, которое бьет без промаха. Я убрала топоры, отдаваясь ярости, и сложила ладони, насмешливо глядя поверх них на высокомерную воительницу.
        - Предатель ты или нет... - сказала Лайн, завершая задуманное, - мне все равно.
        Она нанесла удар, яростно закричав, и я развернула ладони, закрывая глаза и ощущая силу, которую мне дали прежние победы. Златовласая даройо и предположить не могла, с чем ей придется встретиться. Серая Леди стояла за спиной, показывая, что и как делать. Мощь удара молота, способная размозжить камень, натолкнулась на вытянутые ладони и повернулась вспять, закрутившись в круге заблудившегося воздуха, прежде чем вернуться обратно к пославшему ее. Лайн старалась помешать мне, снова завладев силой ветра, но я только усмехнулась уголком губ, натравив верного пса охотницы на нее саму. В этом была красота. И справедливость возмездия.
        Он обрушился на нее всей своей злостью, взвыл и подбросил гибкое тело Лайн вверх. Я слышала, как крошатся кости, мощь ветра сминала ее комком глины. Брызнула кровь, а потом даройо швырнуло о мостовую, словно бумажную фигурку. Никто и никогда не узнал бы теперь светловолосую Лайн. Вихрь подбрасывал ее, как нелюбимую игрушку, пока тело не разбилось окончательно, разлетевшись красными брызгами... Рика тошнило. Он стоял, ухватившись одной рукой за статую очередного божка из Беара, и оставлял у ног идола своеобразное подношение. Я прошептала слова молитвы. Привычное эхо унеслось поприветствовать Сэтра.
        - Не самое плохое начало, - сказала я сама себе и подошла к Рику, ступая по останкам Лайн.
        - Дэр... - только и ответил он, снова согнувшись в приступе рвоты.
        - Очень хорошое начало, - поправил меня Триэр.
        - Надо торопиться, если хотим спасти хоть кого-то, - я подняла бровь. - Хотя, думаю, это пустая затея.
        - Он тебе нравится, - взял себя в руки Рик, огибая место гибели златокудрой охотницы и стараясь не смотреть на то, что от нее осталось. - Тебе очень нравится, что кто-то сумел тебя победить.
        Я остановилась, подавив раздражение. Удивительно, но человеку удавалось то, чего не могли сделать десятки даройо: я начинала злиться, но ответить мне было нечего. Стоило признать, что Рик был прав. Я ненавидела, боялась Сэтра и восхищалась его мастерством. Он нарушил все, что можно было нарушить. В какой-то степени это привлекало. Черный Лучник поднял бровь и ушел вперед. Он бесшумно передвигался, шныряя тенью между домов.
        Мы побежали по опустошенным улицам Беара, мимо разрушенных святилищ и дымящихся алтарей, на которых были водружены останки священников. Теперь алые отметины появились и на зданиях, изображая знаки силы. С некоторых шпилей свисали искусно подвешенные служители богов Беара. Я не могла не оценить фантазию Сэтра, но один взгляд на Рика, которого ужасало происшедшее, показывал мне, что изобретательность Адепта могли оценить только Дети Лезвия. Мне было трудно понять реакцию человека, но он смотрел на убитых горожан, зарезанных так, как это предписывали Заповеди, и его бледное лицо каменело. Для меня это была плохая работа, нарушение законов, оскверняющее клан. Для него - что-то иное.
        - Я хочу, чтобы вы перерезали друг друга, - сказал он, встретившись с мертвым взглядом девушки, на спине которой зияла огромная рана. - Чтобы вас больше не было.
        В доме неподалеку орал перепуганный ребенок. Рик вздрогнул. Никогда не видела, чтобы его лицо было таким неживым. Темные усы и бородка четко вырисовывались на белой коже.
        - Я спасу тех, кого можно, - пообещала я, чтобы его успокоить, но Рик лишь побежал еще быстрее.
        На рыночной площади все было завалено телами. Я увидела Терновника - и швырнула топор ему в сердце, не тратя времени зря. Он вскинул руки, но двигался далеко не так быстро, как я, поэтому рухнул с топором в груди. Мужчины, женщины, дети и старики - все они валялись между рассыпанными плодами, нетронутыми лотками, пучками соломы и кадками с пищей как части большой мозаики, которую создавал Сэтр. Он был настоящим художником, но шел по неверному пути, выбирая тех, кто не был способен оказать достойное сопротивление. И никто не мог наказать его. Никто кроме меня.
        Мясницкий нож, припечатавший тощего лавочника к разделочному столу. Одуряющий аромат цветов, раскиданных тонким покровом, на котором лежали убитые в движении, в точно схваченном порыве люди. Повешенная на ожерелье красавица, кокетливые черты которой так и не успели сложиться в гримасу испуга. Особенно досталось охране - ее искромсали на мелкие кусочки, старательно выкладывая символы Алфавита. Боевые соколы тоже побывали здесь - следы когтей были на каждой второй жертве. Никто не стонал и не шевелился - Адепт Детей Лезвия выполнял работу безукоризненно. Рика еще раз вырвало, а потом мы свернули в переулок, ведущий к храму Дэмиан. Нищий, распластавшийся у статуи очередного божка, рванулся прочь, причитая и размахивая руками, когда увидел нас. Здесь остались люди, и я начала понимать замысел Сэтра - крест из главных дорог Беара, по которым прошли Дети Лезвия, площадь, как одно из узловых мест, а последним пунктом становится Зал Закона. Нарисованная фигура напоминала меч, в рукояти которого сейчас должен был находиться Адепт.
        Храм походил на бутон тюльпана. У дверей столпились перепуганные люди, кто-то выстрелил в меня из арбалета, заметив не прикрытые ничем черные крылья на потной спине. Я отмахнулась от стрелы, словно от назойливой мухи, и они загомонили, закричали, побежав внутрь здания, увенчанного статуей полуголой женщины, такой же нежно-голубой, как и камень храма. Непроницаемое лицо Дэмиан было обращено к горам Ущелья, и мне показалось, что богине нет никакого дела до людей. Рик крикнул, что я пришла, чтобы спасти их, но страх застилает глаза - они бестолково уставились на меня, не произнося ни слова. Безмолвная, дурно пахнущая толпа. Триэр скривился в гримасе недовольства.
        Выпученные глазища хорошенькой девочки, выглядывающей из-под юбки матери, с любопытством следили за мной. Как я ни старалась, я не могла пробудить в себе сострадание или ощущение близости. Рик пытался что-то объяснить, но, по-моему, его никто не слушал. Мы развернулись, огибая рыночную площадь с другой стороны, встречая бегающих без толку горожан, которые держали в руках узелки со скудным скарбом. Они выглядели так жалко, что мне было неловко на них смотреть.
        - Демон! - завопила истеричная старуха, ударившись спиной о деревянного идола и хрипя от ужаса.
        Я не удостоила ее вниманием, перестала воспринимать окружающее, забыла про Рика, который шел сзади, впервые желающий увидеть, как свершится очередная месть. Лезвия топоров отражали свет, лучи рассветного солнца играли на них, танцевали на искусно вырезанных символах. Кровь выглядела непривычно яркой. После царства тумана Беар насиловал взгляд буйством красок. Синее платье очередной служительницы Бригитт, белая линия вывихнутой руки - и сочные мазки кровавой кистью. Изумрудная зелень и теплое золото. Я неслышно шагала по дороге, приближаясь к Залу Закона, Триэр занял место сбоку. Пламя ползло сзади, словно собака, сдерживать его не было сил. Тонкая нить, огненный хлыст, следующий по пятам.
        Я заметила их сразу - фигуры Детей Лезвия, перед которыми возвышался Сэтр, опирающийся на меч. Судя по всему, они выполняли Рра-Мих, Поход Крови, который Адепт объявлял в случае опасности и необходимости объединения всех Детей Лезвия перед лицом гибели клана. Я не видела никакой угрозы нашему существования помимо того, что Сэтр все еще был жив, и еще одно вопиющее нарушение Заповедей кольнуло раздражением. Покрытые кровью с ног до головы, они собирались войти в Зал Закона, где укрывались горожане. Я прекрасно знала, что там нет никакой защиты для них, но люди верят в богов, в избранность, в то, что словами можно добиться спасения. Отряд Адепта загнал их туда, словно стадо, и теперь собирался принести в жертву во славу Смерти. Адепт поднял голову, и льдистые глаза уперлись в белые шрамы на моих руках.
        - Никак не можешь забыть меня, Ра? - усмехнулся он. - Я по тебе соскучился.
        У его меча было имя. Убийца Зари. Шипы, торчащие из крестовины рукояти, никогда не ранили хозяина. Говорили, что в этом клинке несколько проклятий или потерявшихся душ. Это сказки для юнцов. На самом деле меч достался Сэтру после того, как он напал на одного некроманта из Шойары. Колдун не хотел умирать и заключил себя в оружие, заодно получив имитацию бессмертия. В его поступке был своеобразный юмор, но Сэтр не бросил меч, как думал некромант, а забрал оружие с собой. В этом уже проявилось чувство юмора даройо. Он разил противников руками одной из своих жертв. У пояса висел бич, и мне не очень-то хотелось снова почувствовать его действие на себе.
        Я поежилась от налетевшего холодного ветра. Сэтр посмотрел вдаль и немного изменился в лице, но это было не опасение, которого я ждала, а только интерес. Через некоторое время раздался тихий свист, предшествовавший появлению фургона Делла Мор, и Шанна с Мэрионом переглянулись. Стук колес Девы-Мстителя все приближался, люди помчались в разные стороны. Они не знали, что их ждет, но инстинкты безошибочно подсказывали убегать. Рик спрятался около здания, не приближаясь, но и не собираясь покидать поле битвы. Холод пробирал до костей, расстилал ковер инея перед Делла Мор.
        - Не могла придти без подарка, - бросила я, сжимая рукояти топоров.
        Воздух замерзал, дышать становилось больно. Грохот фургона мертвой даройо заполнял разрушенные улицы, метался между домами, рос, изменялся, становился все более пугающим. Триэр надел перчатки, не спуская глаз с Адепта, но Сэтр не торопился. Он был напряжен, сосредоточен и, пожалуй, притягателен.
        - Меня не волнует Дева, ведь ты все равно сразишься со мной сама. Это очевидно, - наконец произнес он, переводя ранодушный взгляд. - Ты предсказуема, Ра. Сначала похвала, потом кнут - и тебя можно направить по любой дороге. А сейчас время кнута.
        Он ударил с ходу, метко и яростно. Иней стремительно покрывал камни и стены, свист был уже совсем близко. Триэр натянул тетиву, но что происходило дальше, я не видела. Разрушающая мощь Адепта резанула по телу, пытаясь разорвать связи, распылить, уничтожить, но в этот раз я была намного более прыткой, чем раньше.
        - Ты хорошо учился у Чарующих, - хмыкнула я, окружая себя пламенным кольцом. - Твои речи столь же ядовиты.
        - Зато ты ничему не учишься, - парировал Сэтр, выхватывая бич.
        Огрызки стали впились в плечо, но я засмеялась - сталью меня было не достать. Нужно было что-то другое - нечеловеческая быстрота. Топоры засверкали в морозном воздухе, устремляясь к телу Сэтра, но он уворачивался от испещренных знаками лезвий с игривой легкостью. Все быстрее, быстрее и быстрее. Стрелы Триэра рисовали в воздухе символы Алфавита. Он был мрачен и собран, увлекшись боем. Никто не любит воевать так, как мы. Каждое движение доставляло удовольствие. Почти любовная игра.
        Фургон Делла Мор показался в конце улицы, и мы остановились. Это было величественное зрелище - мертвая даройо появилась, окруженная морозным паром и клубами дыхания, вырывавшегося из глоток проклятых лошадей. Казалось, что с ней наступает сама тьма. Фургон несся вперед, грохотал и покачивался, истлевшие занавеси развевались, показывая зев бездны. Ее слепые глаза смотрели вперед, а руки правили конями, опуская на черные спины кнут. Плиты трескались и разрушались под копытами, трава умирала. Триэру приходилось туго - на него наседали сразу трое даройо, каждый из которых был настоящим мастером. Черный Лучник воспользовался замешательством и всадил несколько стрел в грудь Мэриона, но тот остался жив.
        - Забыл, как пользоваться мечом? - я ударила топором о топор, привлекая внимание Сэтра. - Убийца Зари скоро заржавеет. Ты воюешь оружием для детей.
        - Чтобы наказать зарвавшуюся женщину, другого оружия мне не требуется, - осклабился Сэтр.
        Фургон скрипнул и остановился. Все замерли, борясь с холодом и ужасом, которым дышала фигура Девы-Мстителя, и я не ответила на оскорбление. Триэр запрыгнул на крышу, натягивая тетиву, а остальные даройо никак не могли придти в себя. Никто из них не ожидал такого поворота событий.
        - Ты хочешь сразиться, Делла Мор? - спросил Адепт. - Что она тебе посулила, чтобы ты нарушила давний договор даройо и Чарующих?
        Слова вмерзали в воздух.
        - Мне незачем с вами сражаться, - глухо произнесла Делла Мор, и волосы у меня на голове зашевелились. - Я заберу с собой души. Потом...
        Кони били копытом, роняя ядовитую пену, и мне легко было представить, как они раскалывают чьи-то черепа. Дева-Мститель поднялась и медленно пошла к нам, не отбрасывая тени, не издавая звуков, не чувствуя ветра. Время тоже словно замораживалось рядом с ней. Огонь жалобно зашипел, разбрызгивая тающий иней. Синеватое мертвое лицо не выражало абсолютно ничего. Мэрион вытаращил глаза, глядя на ожившую легенду, - готова спорить, он не верил в существование Делла Мор до конца. Она медленно сложила губы, и в воздухе повис потусторонний свист, который я уже слышала в лесу около Эр-ту-Ара. Он был почти нежен, но я ни за что на свете не хотела бы услышать его опять. Я чувствовала кожей, как поток воздуха струится и долетает до стоящей ближе всех Шанны. На месте даройо осталась только груда гниющего, червивого мяса.
        - Серые Боги! - изумился Ол, отступая, но Делла Мор больше не собиралась воевать.
        Мастер Пыток не мог поверить в происходящее и ругался, Триэр поднял бровь.
        - А ведь ты боишься меня, Ра, - вдруг сказал Сэтр, отворачиваясь от фургона, словно Делла Мор не стоила его внимания. - Иначе ты не стала бы приводить с собой подмогу. Неужели твоя самоуверенность поуменьшилась?
        Он засмеялся, щелкнув бичом.
        - Ты боишься разбиться, Ра. Боишься проиграть.
        Измазанное кровью лицо Адепта искривилось в гримасе презрения. Он достал Убийцу Зари и зашагал ко мне, не торопясь, но и не медля, наслаждаясь каждым шагом. Я ждала этого так долго, что происходящее выглядело нереальным. Стрелы Триэра свистели, складываясь в песню мщения, по его бледному лицу текла кровь. Люди осторожно выглядывали из переулка и из мозаичных узких окон Зала Закона - любопытство подавляло страх. Не знаю, что в людях более отвратительно - их слабость или их глупость. Делла Мор стояла, согнувшись в неудобной для живого позе, и наблюдала за происходящим слепыми глазами. От их неживого блеска по телу пробегали мурашки. Холод...
        Он обрушил на меня удар, который я с трудом выдержала. Огонь взметнулся вверх, желая обжечь предателя, но Сэтр умел терпеть боль и продолжал наступать. Топор пружинил под тяжелым мечом, и мне пришлось поддаться, опустить руки, позволяя оружию соскользнуть прочь. Адепт подался вперед почти неуловимым движением, и я еле успела отпрыгнуть. Второй топор должен быть разрубить его пополам, но только звякнул, ударившись о каменную плоть. Битвы Детей Лезвия заканчиваются очень быстро - преимущество в скорости позволяет отправить на тот свет за долю секунды, но мы были равны, и бой стал похож на битву людей. Убийца Зари взвыл, попробовав мою плоть на вкус.
        - Ты убила братьев из-за дурацких обычаев. Ведь тебе не хотелось.
        Огонь начал наливаться кровью, сплетаясь в тугие жгуты. Я боролась с Сэтром, пламя сражалось с холодом, Триэр бился с последними даройо, и мне хотелось поставить точку. Делла Мор ждала, сложив лодочкой ладони.
        - Ты уничтожил половину клана, - обвинила я.
        - Ты уничтожила вторую его половину, - безразлично ответил Сэтр.
        Он перешел в наступление, виртуозно орудуя Убийцей Зари, и я снова ускользнула. Слушать мелодию его движений я не решалась, это было непривычно. Серые Боги словно специально создали его, чтобы делать меня беспомощной. Он будто угадал мои мысли - и ударил своей силой, лишая слуха, разрывая связи, причины и следствия.
        - Проклятье!
        Я замахнулась топорами, но он ускорялся, метался, лился, ускользая. Ол рухнул с раскроенным черепом, а веер стрел превратил его в черно-алый цветок. Триэр всегда выполнял работу так, как должно. Убийца Зари выл, желая добраться до меня, приходилось уворачиваться все чаще и чаще. Совладать с топорами Кристии до конца мне так и не удалось, и я смогла полностью оценить глупость поступка - придти на решающий бой с незнакомым оружием! Сэтр скалился яростной улыбкой шакала, он теснил меня, дразнил, бил, находил все новые и новые уязвимые места, а я поддавалась, отступала, отклонялась. Его удары были настолько мощны, что избежать атаки стоило сил, что уж говорить про ответное нападение. Огонь, бушевавший во мне, разметался под потоком его магии, разлетелся ненужными обрывками и замерз от дыхания Делла Мор.
        - Ра! - крикнул Рик, когда я еле отклонилась в очередной раз.
        Все преимущества, которыми я обладала, с Сэтром были совершенно бесполезны. Тени стучались извне, мешали смотреть, какофония окружающих звуков не давала сосредоточиться. Адепт легко коверкал связи, мелодии мира, он уничтожал все точки, за которые можно было зацепиться, не давал предугадать движения, заставлял уходить в глухую защиту. Положение мое было самым незавидным.
        - Ты можешь сдаться, Ра. Мне неинтересно оставаться одним-единственным даройо, - скривился Адепт, едва не проткнув меня чудовищным мечом.
        - Я убью тебя.
        - Тебе не хватает выдержки, - остановился он, давая мне передохнуть. - Ты упряма, но в тебе нет стержня. Ты никогда не проигрывала, и побеждать тебе было просто, а сейчас ты знаешь, что может случиться, если ты снова окажешься внизу. Это тебя пугает. Как это ни забавно, статус лучшей делает тебя более уязвимой, потому что ты не умеешь проигрывать.
        - Неужели ты вспомнил о своем звании Адепта и решил заняться поучениями? - презрительно фыркнула я. - Поздно.
        Триэр дрался на мечах с Мэрионом, их игра завораживала. Черная фигура Триэра и светлый силуэт Мэриона переплетались, сближались и расходились в стремительном боевом танце. Оба были ранены и орошали замерзшую землю каплями крови. Делла Мор недвижимо стояла и ждала исхода поединка, от этого делалось жутко.
        - Я и есть Адепт, - пожал плечами Сэтр. - Последний Адепт Детей Лезвия. А тебя губит гордыня. Соблюдая остальные, ты преступила самую главную Заповедь, - повиновение мне.
        - Преступивший Заповеди уже не Адепт.
        Я оттолкнулась от земли и швырнула в него топоры, один за другим. Убийца Зари завыл, отлетая прочь, и мы остались безоружны. В отличии от меня Сэтр не дрался обычной сталью - в мече дремали демоны, и мне не хотелось давать ему лишнее преимущество.
        - Хочешь подойти поближе?
        Его тон меня взвинчивал. Никто из даройо никогда не различал в бою пол противника, разницы между нами не было, но Сэтр намекал и оскорблял своей белозубой усмешкой. Он не стал поднимать Убийцу Зари, ожидая, что я предприму. Он играл со мной, пытаясь лишить равновесия, и это почему-то раздражало еще сильнее. Адепт не должен был вести себя, как нахальный напившийся дворянин, он не должен был разговаривать, словно один из Совета Трех. Эта скверна меня сердила, мешая найти выход из замкнутого круга, в который я попала. Сэтр не спешил покончить со мной, развлекаясь.
        - Тебе не хватит смелости остаться рядом с людьми, которых ты защищаешь, - сказал он. - А мне бы хватило запала уничтожить всех их до последнего. В этом разница между нами.
        Клинки Мэриона и Триэра все еще звенели. Стена огня то возвращалась, то рассыпалась на тонкие жгуты, которые не просто оставляли ожог, а проходили сквозь тело, как сталь сквозь масло. Кровавое Пламя. Я направила свою ненависть на Сэтра, но он устоял. Тугие жгуты пламени действовали не хуже тонких стальных нитей, которые применяли для пыток, но он разметал их по сторонам.
        - Отбрось лишнее, - насмешливо приказал Сэтр, проходя сквозь огонь. - Пока ты злишься, тебе меня не победить, как бы хороша ты ни была.
        Сэтр затронул щекотливую тему. Я действительно никак не могла сосредоточиться, хватаясь за все сразу, чтобы обрушить на него смертельный шквал, а в итоге он легко отбивал атаки. Его уверенность меня тревожила. Раньше я не догадывалась, что он так изощрен в своих планах, теперь же, после раскрытия заговора против клана, я видела его настоящее лицо. Черный Лучник резко сжал вместе длинные ладони - и погрузил их прямо в грудь Мэриона. Движение было столь стремительным, что даройо не успел увернуться. Внутренности светловолосого знатока летописей были пробиты, но он еще наносил бесполезные удары, а Триэр ни на миг не потерял собранности и был все так же спокоен и немного мрачен. Он резким движением расширил края раны, потом отступил, глядя, как умирает Мэрион. Маленькие шажки, точные движения.
        - Плата... - прошуршали мертвые губы Делла Мор; она вытянула руку, улавливая последнее тепло даройо.
        Мэрион прохрипел что-то, а потом его глаза взорвались. Триэр чуть заметно вздрогнул от неожиданности; брызги налету замерзли алыми бусинами и некоторое время катились по скользкой дороге. Все тело раненого вспучилось язвами, кости ломались, разрывая кожу острыми осколками, пальцы и губы почернели. За один момент по нему пробежала разрушительная волна, а потом он просто разлетелся на куски. Делла Мор сжала кулак, и меня пробрала дрожь - подобное она могла бы проделать с любым из нас. Триэр медленно снял окровавленные перчатки и небрежным жестом бросил их туда, где должно было лежать тело Мэриона. Их тихий шелест, казалось, разнесся по всему городу. Эхо...
        - Вот теперь ты убила всех истинных Детей Лезвия, - зловеще подытожил Сэтр гибель своего союзника, разворачиваясь к Триэру.
        Я видела, как лучник поднимает голову, почувствовав опасность, но он двигался слишком медленно, то ли увлеченный ритуалом, то ли просто слишком уставший для того, чтобы предвосхитить действия Сэтра. Невозмутимый взгляд остановился на фигуре атакующего даройо, зрачок сжался в точку. Адепт повернул ладони, и я поняла, что в этот раз Черный Лучник увернуться не успеет.
        - Ариох!!! - закричала я, бросаясь на Адепта и увлекая его на землю.
        Мощь удара меня оглушила. Кровь закипала, желая пронзить острыми фонтанчиками тело, все внутри бунтовалось, и даже тай-су не сдерживало безумие. Я кашляла, чувствуя во рту обрывки каких-то тканей, алые сгустки, привкус разложения. Магия задела нескольких любопытных горожан, и они развалились кровавой пылью. Сэтр что-то говорил, но я ничего не понимала, бросив все на защиту, на то, чтобы остаться в живых. И это было сложно... Триэр мог бы выстрелить в спину Адепта, помогая, но он никогда бы этого не сделал - это была только наша битва. Моя и Сэтра. Битва лучших из клана. Кожа на спине лопалась, издавая отвратительный звук, от которого к горлу подкатывала тошнота.
        "Я слушаю тебя"
        "Отбери у него свой дар... Вот мое желание..."
        Смех Ариоха звучал серебристыми порезами, падающими сверху листьями-бритвами, он окутал площадь, Триэра, меня, Сэтра. Я видела небо Беара, лежа на спине под ударами Сэтра, и задыхалась в своей собственной крови. Небо... Натиск внезапно ослабел, Адепт отпустил меня. Я знала, какое желание исполнил для него Ариох, догадаться было нетрудно. Любой, совершающий убийства, противоречащие Заповедям, должен был сойти с ума или погибнуть, он терял силу, растрачивал магию, потому что это обратный Пути процесс. С Сэтром этого не произошло, что с самого начала удивляло, заставляя сомневаться в собственной правоте. Но после встречи с Лордом Хаоса все прояснилось. И теперь я пыталась приподняться, чтобы заглянуть в глаза Адепта, когда он встретится с грузом своих преступлений, с неоправданными надеждами и тяжестью собственного предательства. Ради этого стоило умереть, это точно.
        Дыхание вырывалось из его груди со странным свистом. Кони Делла Мор ржали, глядя, как он сидит на земле, сгорбившись и затихнув. Руки Сэтра висели вдоль тела, он больше не пытался атаковать меня, а темная и неровная корка крови, нанесенная в соответствии с ритуалом Рра-мих, контрастировала с бледным телом. Свет человеческого мира был безжалостен - под лучами солнца, старающимися растопить холод Девы-Мстителя, белая кожа Адепта выглядела мертвенной, уродливой, неживой. Дети Лезвия никогда не выглядят так - потерянными, пустыми, лишенными цели. При взгляде на него хотелось отвести глаза.
        - Ты даже побеждаешь, как женщина... - тускло усмехнулся Сэтр, взглядываясь в мое лицо, а потом его глаза потухли.
        Он замертво упал на заиндевевшие камни. И в его смерти не было совершенно ничего красивого.
        ***
        Я люблю одиночество. Люблю уединение, которое приносит с собой гармонию тишины, наполненной бесчисленными оттенками смыслов. Солнце уже поднялось над Беаром, и яркие купола города снова засияли под беспощадным взглядом светила, которое показывало разрушение во всем его мрачном великолепии. Я щурилась от ослепляющих лучей, оставляя Белый Город позади, и Рик покидал его вместе со мной. Триэр ушел сразу же, не в силах выносить шум, толчею, запахи людей, а я осталась, чтобы закончить дело. Было утро, и пески пустыни начали нагреваться, отдавая жар высокому небу; воздух затуманился, искажаясь и обманывая. Восхваляющая меня толпа осталась позади - я прочертила огненную линию, показывая нежелание видеть их вблизи. Они кричали мое имя, славили за то, что я избавила их от гибели, хотя в тот самый момент лишь присутствие Рика мешало мне продолжить дело Сэтра. Огонь потух, а они остались там же, где стояли, не решаясь переступить черту. Наверное, скоро в Беаре появится еще одна статуя, изображающая не бога, а демона. Найдется кто-то, кто будет приносить мне жертвы и обильно воскурять благовония рядом с
изображением, далеким от оригинала. Впрочем, скульпторы Белого Города славились мастерством, так что, быть может, мне и повезет.
        Жара и ослепительный блеск внешнего мира, так не похожего на спокойствие туманного Ущелья, меня раздражали. Перед тем как покинуть город, я умылась, окунувшись в разрушенный священный бассейн в храме Бригитт. Обычно его посещали дрожащие от любви девственницы, чтобы богиня дала им стойкость, или матроны, желающие детей. Ни то, ни другое для меня не подходило, но вода здесь была чистой, а храм - безлюден и тих. Трупы длинноволосых монашек обрамляли бассейн ровным кольцом, но ни капли крови не попало внутрь - очевидно, Сэтр решил сохранить чистоту воды неприкосновенной. Одно из деяний, достойных похвалы, потому что я не могла представить себя моющейся в доме у человека, а грязное тело требовало отдыха. Я лежала в воде, глядя вверх - туда, где лучи солнца, расцвеченные и приглушенные стеклом, рисовали картину, в которой трепетали пылинки, то кружась, то замирая...
        Спрятанные угольные крылья замерли знаком презрения к спасенному городу. Чистые волосы закурчавились, быстро высыхая. Я посмотрела в зеркало воды, ставшей мутной от пота, грязи и крови, и увидела свое отражение впервые за долгое время. Губы сложились в жесткую, насмешливую линию, лицо заострилось, в глазах воцарилось то выражение, что я часто наблюдала у отца - оно лишало его жертв последней надежды. Оказывается, я не столь уж прямолинейна, как все привыкли думать.
        - Ра! Ра! Ра! - кричали люди, и гул голосов отвлек от мыслей.
        Я вспомнила о Рике, и в глазах отражения появилось что-то еще. Разноцветные лучи медленно чертили линии на полу храма. Я поднялась, отворачиваясь от бассейна, и кожа ботинок скрипнула от резкого движения...
        Песок тихо осыпался, слизывая следы. Мы прошли достаточно, чтобы силуэты смазались в дрожащем воздухе; солнце набросилось на бледную кожу, сердито кусая горячими лучами.
        - Здесь наши дороги расходятся, - сказал Рик, остановившись. - Я благодарен тебе за то, что ты спасла Беар. Что теперь будешь делать?
        Он прищурился на солнце.
        - Еще есть воины, с которыми я могу сразиться. Может быть, нанесу визит лорду Хаоса. Как аристократ аристократу, - пожала плечами я, чувствуя пыль дороги на губах. - Знаешь... Я бы хотела, чтобы ты был мечом, который можно всегда носить с собой.
        В городе все еще раздавались радостные крики, на стенах дули в рог, колокола звонили набат по погибшим, но шорох песка, заползающего в воронки следов, казался мне более значимым. Рик задумчиво взглянул на пики гор, окружающих Ущелье:
        - Нет, это не по мне, - он покачал головой. - Ты могла бы хоть иногда говорить, чего на самом деле хочешь.
        - Я должна тебя убить.
        Слова ударились горстью песка о его грудь, а потом их унес ветер. Он нахмурился, но фраза не удивила и не рассердила человека. Рик внимательно следил за моими движениями, я не спешила.
        - Я знаю, - кивнул он, и тень от пролетающего в вышине ястреба скользнула по лицу мужчины. - Я понял, что ты всегда выполняешь такого рода обещания.
        Стены Беара изгибались в нагревающемся воздухе, оставляя нас в другом измерении, и мне хотелось, чтобы он исчез, как Сэтр, или разозлил меня, но ничего этого Рик делать не собирался. Гулко и протяжно зазвучал рог, разнося траурный плач по окрестностям. Тонкий слой песка золотился на коже. Сэтр был прав - я не могла остаться среди людей.
        - По крайней мере, я умру красиво, - усмехнулся Рик.
        Некоторое время мы стояли друг против друга, и я наблюдала, как солнце застывает на влажной коже. Он был готов к смерти, не собирался просить пощады или вспоминать путь, который мы прошли, как обычно делали в таких ситуациях герои людских легенд. Рик просто смотрел на меня, щуря зеленоватые глаза. Если бы не он, Беар потонул бы в крови. Люди должны были благодарить не меня, а плотного черноволосого мужчину в полурасстегнутой куртке, сквозь разрез которой виднелись шрамы.
        - Прощай, - сказала я, кинув на него последний взгляд. - Вряд ли мы еще встретимся.
        - Прощай, - непонимающе согласился Рик, глядя на топоры в моих руках.
        Я сложила их вместе, повесила за спину, отвернулась от человека и зашагала к чернеющему вдалеке Ущелью. Он долго смотрел мне вслед, а я все ускоряла шаг, сделав первое и последнее в своей жизни исключение. Честно говоря, больше всего на свете мне хотелось принять лэр. Так я, в общем-то, потом и поступила.
        
 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к