Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Пухов Михаил : " Терминатор " - читать онлайн

Сохранить .
Терминатор Михаил Пухов
        Пухов Михаил Терминатор
        Михаил Пухов
        Терминатор
        1
        Кто будет его компаньоном в космосе, по дороге к Европе, Двинский узнал за три дня до вылета, когда начальник сказал:
        - Скучно тебе не будет. Полетишь с компьютером.
        - С кем? - удивился Двинский.
        - С компьютером. На Европе нужны не только специалисты. Компьютер, с которым ты полетишь, необычный. Самая последняя модель. Заодно его собираются лишний раз испытать. Да сам увидишь. - Он явно не договаривал.
        Но оставшиеся три дня Двинский почти не вспоминал об этом разговоре. Он про щался с Настей. Вечером накануне вылета сказал ей:
        - Теперь две недели я буду думать о тебе, и никто мне не помещает.
        - Разве ты летишь один?
        - Не считая компьютера.
        - Бедный. Роботы добрые, но бесчувственные. Тебе будет тоскливо. Ведь правда?
        - Нет, - не согласился Двинский, - со мной будешь ты.
        Наутро он был на космодроме. Европа - не только часть света. Еще это спутник Юпитера: там филиал института. Рейсовый караван малой тяги ходит к Юпитеру раз в год - полгода туда, полгода обратно. В другое время пользуются экспрессами - сжатый объем, никакого комфорта и грандиозные энергетические затраты. Но ожи дание дороже.
        Астровокзал. Граница Земли и неба. Две группы - улетающие и провожающие. Насти не было, так договорились. Грустно, когда провожают. Еще грустнее прово жать... даже если на год.
        На орбите Двинского ждали. Не каждый день кто-то стартует к Юпитеру, тем более на экспрессе. Проводили в ангар. Экспресс без разгонного блока был мал, вроде бескрылого истребителя.
        У открытого люка Двинский попрощался с провожатыми. В который раз выслушал последние инструкции - как вести себя при взлете и особенно при посадке. Потом поднялся по лесенке в кабину и опустился в кресло перед пультом управления.
        Створки сошлись, отгородив Двинского от людей.
        2
        - Здравствуйте, - произнес голос. - Двинский Владимир Сергеевич, ведь правда?
        Голос звучал ровно, бесцветно, как у обычного автомата. Но слова были дру гие. "Ведь правда?" - Настя тоже всегда так говорит. Удивительно: ты прощаешься с женщиной и приходишь к машине, и слова, сказанные машиной, те же, что произнесла женщина при прощании. Философский смысл: прощание с человеком - аналог встречи с машиной. И поэтому одинаковые слова? Чушь какая-то!
        - Здравствуйте, - ответил Двинский.
        - Теперь приготовьтесь, - сказал тот же голос. - Скоро старт. Вы не боитесь одиночества?
        - Нет.
        - Правильно. Есть вещи, которые сначала надо пережить. Но ладно. Две недели я буду для вас всем - и пилотом и собеседником. Еще буду о вас заботиться. Вместо мамы. Или девушки. У вас есть девушка, ведь правда?
        - Невеста.
        - Видите, Володя, я умею угадывать. Вы разрешите называть вас так? Вам трид цать, я немного старше. Но мы почти ровесники. Как вам нравится предложение?
        - Нормальное предложение, - сказал Двинский. - А в каком смысле мы ровесники?
        - Это долгая история, - бесцветно сказал компьютер, - но впереди у нас две недели. Вашей невесты здесь нет, и позаботиться о вас некому. Кроме меня. Поэтому застегните ремни. Мы отлетаем. Можете курить, хотя это запрещено. Мне дым не мешает. Если возникнет пожар, мы с вами его потушим.
        - Не курю.
        - Вот и чудесно, - произнес компьютер. - Дым мне не вреден, но он плохо пах нет. И тушить пожары мало приятного.
        - Действительно, радость небольшая.
        - Вы умный, Володя. Вы все понимаете. Но ладно. Вы уже пристегнулись? Прек расно. Сейчас отлетаем.
        3
        Перегрузки были небольшие и не доставляли ему неудобств. В этом прелесть старта с орбиты. Перегрузки слабые, но длительные. При взлете с Земли - все наоборот.
        Легкий толчок сообщил, что разгонный блок отделился и, сменив траекторию, идет на приемную базу.
        - Разгонный отошел. Приготовьтесь к невесомости.
        - Готов, - сказал Двинский.
        - Хорошо. Вы как ее переносите?
        - Неплохо.
        - Славно, - сказал компьютер. - Я читал, многие боятся. Сам я этих чувств не испытываю. Кстати, как вам нравится выражение "испытатель чувств"? Тот, кто испытывает разные чувства. Точный синоним человека...
        Это произошло. Из-под Двинского выдернули кресло. Он падал на пол. Но падение затянулось, и Двинский разумом осознал, что кресло на месте, он все еще к нему привязан. Ничто никуда не падало. Невесомость.
        - Вероятно, это забавно, - сказал компьютер. - Я читал, что из-под тебя будто выдергивают кресло. Но это быстро кончается, если ты тренирован.
        Это кончилось. В свое время Двинский тренировался достаточно. Он надавил кнопку на подлокотнике; ремни, скользнув, исчезли. Двинский придерживал кресло, чтобы оно не уплыло.
        - Никакого комфорта, ведь правда? - сказал компьютер. - Обедать, к сожале нию, рано. Что будете пить? Есть чай, кофе, разные соки...
        - Я бы предпочел кофе, - сказал Двинский.
        - Правильно. Когда я был человеком, - сказал компьютер, - я тоже предпочитал кофе.
        4
        Шли вторые сутки полета. Двинский, разговорившийся было с компьютером, теперь избегал бесед. Последняя фраза его обескуражила. "Когда я был человеком". Шутка конструкторов? Нет. Что-то жуткое было в словах компьютера, будто на Двин ского повеяло холодом из чужого, скрытого прошлого. "Когда я был человеком"...
        Вечером компьютер сказал:
        - Вы зря стесняетесь. Не думайте, что меня можно обидеть. Не думайте, что я о чем-то жалею. Все считают, что я потерял. Потерял что-то большое, а приобрел немногое. Наоборот. Я почти ничего не потерял, а приобрел очень много. Мозг, очищенный от эмоций, чистое мышление без примеси унижающих человека страстей... Спрашивайте, я отвечу на ваши вопросы.
        Он умолк. Двинский тоже молчал. Он уже понял, что это не шутка. Его спутник киборг - кибернетический организм, человек, сращенный с машиной. Такие уже сто лет разгуливали по страницам романов. Но что они есть в действительности. Двин ский не слышал.
        - Собственно, я киборг, - продолжал невидимый собеседник. Знакомое слово?
        - Да.
        - Но вы не знали, что оно произносится с ударением на "и". Наверняка ударяли на "борг".
        - Да, - сказал Двинский. Вот она, человеческая трагедия. Теперь ему важно одно: правильно расставить ударения.
        Впрочем, зачем трагедия? Если человек на это пошел, то добровольно. Как он сам признает, его положение ему нравится.
        - С Европы меня высадят на Юпитер, - продолжал невидимый собеседник. - Пред ставляете? Разве это не чудо? Я буду работать там, где побывали только роботы. Под вечно бушующей атмосферой, на дне океана газов. Один во веки веков. Это прекрасно, ведь правда?
        Двинский молчал.
        - Для вас, наверное, все равно, что я, что робот, - сказал его Собеседник. - Вы в чем-то правы. Все правы. Только не думайте, что я об этом мечтал, что доб ровольно пошел на это. У нас впереди много времени, и вы все узнаете, если захо тите слушать.
        5
        - Смерть - это одиночество. Вы ни разу не умирали. Никогда не ощущали, как замедляется и останавливается время. Вечность проходит в этом состоянии - больше чем за всю жизнь. Но интересно ли вам это? Или я зря стараюсь?
        - Наверное, интересно, - помедлив, сказал Двинский. - Ведь этого и вправду почти никто не испытывал. Точнее, некому об этом рассказать.
        Разговор происходил, естественно, в той же кабине, что накануне, там же, если забыть, что экспресс переместился на миллионы километров. Собственно, Двин ский ни о чем не расспрашивал киборга. Как обычно, тот вел разговор сам.
        - Это коллапс времени, - сказал киборг. - Вы со всем миром оказываетесь в разных временных рядах. В субъективном времени смерти нет, ибо по другую ее сто рону нет сознания, там ничто. Мир же проскакивает мимо, для него это смерть. Реальна только чужая смерть, собственной для индивидуума не существует.
        - Это удобная теория, - сказал Двинский. - Думаю, многие с нею согласятся, если вы это всем расскажете. Приятно чувствовать себя бессмертным, пусть даже в собственном времени.
        - Ну, бессмертие в застывшем мире не так уж сладостно... Но бояться смерти не стоит. Вселенная останавливается в сознании умирающего точно так же, как для вселенной застывает коллапсирующая звезда. Знай я это в нужный момент, меня бы тут не было. Но я считал, что смерть возможна и для субъекта - а за нею ничто. Правда, мой выбор оказался лучше, чем я полагал. Теперь, как видите, я понял массу вещей. Вы не представляете, насколько это мощный инструмент - мой тепе решний мозг. Впрочем, возможности человеческого воображения ограничены.
        - А ваши? - спросил Двинский.
        - Я - другое дело. Ведь я смерти не испытывал. Все было спокойнее. Несчас тный случай, я без сознания. Потом прямо на столе мне предлагают выбор: или - или. Не смерть мне предлагали, конечно. Но жизнь, которая меня всегда пугала. Тогда я решил, что пусть уж лучше вообще ничего не будет, никакой оболочки. Незадолго до этого я разошелся с женой. Под ее влиянием, наверное, и родилась у меня эта мысль. Ты, говорила она, добрый, но бесчувственный. Как робот. Тебе только компьютером быть.
        6
        - Жизнь у нас не сложилась, - рассказывал киборг. - Мы были женаты пять лет. Я ее любил, но был слишком ревнив. Это сейчас я понимаю, что слишком. Тогда мне казалось, что это она слишком легкомысленна.
        - Казалось?
        - Да, - сказал киборг. - Она была очень красивая, умница... Ну, а на меня иногда находило. Дикая это штука - ревность. Внутри возникает тревога и пустота, а потом эту пустоту затопляет что-то черное, из глубины. И ты уже совсем другой человек. И ты совершаешь поступки, о которых потом жалеешь. И как жалеешь! Но сам убиваешь все... Даже себя.
        - Как это? - спросил Двинский.
        - Я ведь уже разошелся с нею, - ответил, помолчав, киборг. - Она уехала отдыхать. Вдруг вечером включается видеофон. Смотрю - весела, спокойна. Расска зывает, как отдыхает, на кого-то оглядывается. Кончился разговор, а я места себе не нахожу. Чем она довольна, почему весела, с кем была? Жуткие мысли роились в голове, хоть и права на них не имел. Тем достоверней они казались. Выскочил из дому, взял электрокабину, набрал код города, в котором она отдыхала. Сорвал все ограничители и ручку скорости отжал насколько возможно. За городом кабина сорва лась с полотна и врезалась в лес...
        Ревность - дикая вещь, - продолжал киборг. - Теперь я многое понимаю. Если бы в моей власти было вернуть те времена, все было бы по-другому. Нельзя смот реть на женщину как на собственность. Я сто раз клялся ей, что это не повторится. И себе клялся. И все повторялось.
        - Вы уверены, что действительно любили? - помолчав, спросил Двинский.
        - Конечно. Уверен, и она любила. Она ведь такой же человек. Наверное, любила. До сих пор, вероятно, любит. По-своему, конечно. Она об этом почти не говорила, но есть вещи, которые ты знаешь сам. Ведь правда?
        - Пожалуй, есть, - согласился Двинский.
        7
        Со старта прошла неделя. Заполненная разговорами с киборгом, она пролетела незаметно. Экспресс проходил пояс астероидов. Пояс традиционно считался зоной повышенной метеорной опасности. По сравнению с другими районами солнечной сис темы вероятность столкновения действительно повышается здесь в тысячи раз, но все равно остается ничтожной.
        - Можно, я сам сварю себе кофе? - спросил Двинский.
        - Вам не нравится мой метод?
        - Нравится. Но я никогда не варил кофе в невесомости. Сейчас мне кажется, что вы варите его почти так, как кое-кто на Земле. Возможно, когда я сам его сварю, ваш мне понравится еще больше.
        - Тогда действуйте, - сказал киборг. - Правда, это не по правилам. Мы в поясе астероидов, и пассажирам полагается сидеть по местам. Могут быть ускоре ния, толчки. Экспресс уходит от метеорита, а вы влетаете во что-нибудь головой. Но что нам правила? Не можете же вы сорок часов подряд не вставать с кресла.
        Двинский возился у кухонного автомата. В принципе экспресс мог нести в себе пять человек. Сейчас четыре кресла были сняты, и места было достаточно. Кухонный автомат размещался позади, справа от кресла Двинского. Рядом с автоматом был иллюминатор. За прозрачным стеклом начиналась пустота, заполненная чернотой неба. Окно в черноту, посыпанную мелкими звездами - как порошок кофе с сахаром перед тем, как его заваривать по-турецки.
        Как это делается в невесомости? Очень просто, Настенька. Элементарно, люби мая. Жидкость слегка намагничивается. Или электризуется. Это раз. Джезва тоже электризуется. Или намагничивается. Это два. Теперь это уже не джезва, а маг нитная ловушка. Магнитная чашка. Сейчас мы будем пить кофе по-турецки из маг нитных чашек...
        Джезву вырвало из рук Двинского. Самого его бросило вперед - мимо иллюмина тора, головой к пульту, к металлическим углам и напряжению. Но он не ударился о пульт. У самого пульта его подтормозило, остановило, поставило на ноги. Потом его швырнуло в кресло. Потом были перегрузки.
        8
        Двинский осматривал кабину. Немного кофе, две маленькие чашки. Но кабину испачкало основательно. Теперь он с тряпкой в руках ползал по полу, отмывая кофейные пятна. Киборг ему помогал.
        - Должны быть две лужи в углу. Правильно. Еще правее.
        - Точно, - сказал Двинский, снимая пятно тряпкой. - Как вы их находите? Разве у вас есть глаза внутри кабины?
        - Нет, - сказал киборг. - Они глядят во вселенную. Но у меня есть инерци онные датчики.
        - Вы хотите сказать, что реагируете на смещение центра тяжести?
        - Естественно.
        - На смещение из-за пролитого кофе?
        - Почему нет?
        - Нужна потрясающая точность.
        - Что вы знаете о моей точности?
        - Ничего, - сказал Двинский. Он нашел второе пятно в углу. - Нет, нет, нет. Я ничего не знаю. Но каждый сравнивает с собой. И еще - как вам удалось сманев рировать так, что я очутился в кресле? По-моему, вы спасли мне жизнь.
        - Не стоит благодарности. Нам угрожал метеорит. Есть множество траекторий, уводящих от опасности. Бесконечное множество. Оно содержит бесконечное подмно жество траекторий, на которых инерционные силы бросают вас в кресло. Что оста ется? Выбрать путь, оптимальный по какому-либо параметру. Например, по величине ускорений.
        - Но ведь это очень сложная вариационная задача! - воскликнул Двинский. - Ее нужно решить, и практически мгновенно! Разве это возможно?
        - Почему нет? - сказал киборг.- Если решение однозначно, процесс его нахож дения сводится к переводу. Это чистая лингвистика. Вы переводите задачу с языка начальных условий на язык решений. Естественно, все переводят с разной скоростью.
        - И вы быстрее всех?
        - Нет, - сказал киборг. - Как пишут в анкетах, я владею обоими языками в совершенстве. Мне не нужно переводить. Если задача поставлена, я сразу знаю решение.
        - Слова я слышу, - сказал Двинский. - Впрочем, если вы делаете такие вещи инстинктивно, как я перехожу улицу, мне очевидна и суть. Только почему я не ока зался в кресле вверх ногами? Впрочем, для вас это тоже просто.
        - Естественно, - сказал киборг.- Я могу придать вам любое положение относи тельно кабины. Могу усадить в кресло, прижать лицом к иллюминатору, положить вашу руку на пульт, заставить нажать какую-нибудь кнопку. Наш ручной пульт - фикция. Когда кораблем управляет робот, пилот всегда может перехватить управление. У нас такое возможно лишь в принципе. Сигнал с пульта перебивает мои команды, но от меня зависит, чтобы пульт молчал.
        - Почему так сделано? - спросил Двинский. Вновь на секунду он ощутил зна комое чувство, будто на него повеяло холодом. - Зачем?
        - Никто этого не предвидел, - сказал киборг. - Все думали, что у пилота есть возможность взять управление на себя. На деле получилось не так. И правильно. Человек всегда во власти эмоции. У него могут возникнуть галлюцинации, он может сойти с ума, его может затопить черная волна из глубин психики. Я знаю это на опыте. Мало ли что может случиться с человеком!..
        - А с вами?
        - К моему глубокому сожалению,- монотонно произнес киборг, ничего.
        9
        Двинский любовался Юпитером. Более величественного зрелища он не видел. Земля тоже впечатляет, но мы привыкли к Земле. Юпитер - другое дело. Никакая кинохроника не в силах передать вид на Юпитер с расстояния 'в миллион километ ров. Бездонные глубины атмосферы, выпуклости тайфунов, полосы облаков, круглые тени спутников. И то, для чего в языке еще нет подходящих слов.
        Экспресс догонял Европу. Торможение началось вскоре после выхода из пояса астероидов. Основная скорость была сброшена. Даже наиболее сложный маневр - гра витационное торможение при пролете Каллисто и Ганимеда - был завершен. Сейчас экспресс, почти погасив скорость, приближался к Европе. Ее пятнистый диск висел впереди, превышая Землю, наблюдаемую со стационарной орбиты. И увеличивался на глазах.
        - Вы не забыли, как вести себя при посадке? - спросил киборг. Через нес колько минут мы войдем в атмосферу. Когда скорость упадет до тысячи километров в час, я выпущу крылья. Верней, сначала тормозные парашюты. Ленточный, потом обык новенные. Их четыре. Они очень красиво смотрятся на фоне неба - как букет из четырех цветов. Хотя я бы предпочел, чтобы их было три.
        - Почему?
        - Ну, четные букеты кладут на могилы, - сказал киборг. - Парашюты напоминают мне, что я... не совсем жив.
        Некоторое время они молчали.
        Европа стала больше Юпитера. Ее вогнутая чаша занимала полнеба. Она уже не увеличивалась в размерах, но рисунок пятен укрупнялся.
        - Пора прощаться, - сказал киборг. - Надеюсь, наши беседы не пропадут впус тую. Вы нравитесь мне, Володя. Главное, берегите свою невесту. Не поддавайтесь ревности. Мужчина должен уметь прощать. Сейчас я никогда бы не поступил так, как раньше. Мне бы хотелось, чтобы вы всегда ее любили. Пусть моя печальная история не повторится.
        - Ваша жена тоже была неправа,- сказал Двинский. - По-моему, ей нравилось вас мучить. Женщина должна быть другой. Если любит, конечно.
        - Она меня любила, - сказал киборг. - Есть вещи, которые ты знаешь. Кстати, обратите внимание на пейзаж: скалы Европы - это вам не какие-нибудь Альпы! А какой, по-вашему, должна быть женщина?
        Небо в иллюминаторах окрасилось алым: экспресс накалял воздух. Скалы были далеко внизу, дикие, нетронутые цивилизацией. От них тянулись длинные тени. Экс пресс приближался к линии терминатора внизу была вечерняя заря, там заходило Сол нце, хотя на ста километрах оно стояло еще высоко. Еще немного - и будет видна темная сторона спутника. Там обитаемый центр, и ночь, и люди уже засыпают.
        - Женщина должна быть доброй,- сказал Двинский. - Как моя Настя.
        - Ее зовут Настя?
        - Да. А почему вы спросили?
        - Так, - монотонно произнес киборг. - Действительно глупо. Она у вас, навер ное, красивая.
        - Очень, - сказал Двинский. - Хотя почему-то ее лицо ускользает, я не могу удержать его перед собой. Отчетливо помню лишь родинку на щеке.
        - Родинку на щеке?
        - Да. У нее небольшая родинка возле левого глаза. Но она ей идет. Только ее фамилия мне не нравится. Но это дело поправимое. Ведь правда?
        - А как ее фамилия? - помедлив, спросил киборг.
        - Фамилия? - Двинский назвал фамилию. - Зачем она вам?
        Киборг не ответил. Несколько мгновений висела тишина. И внезапно оборвалась - в репродукторах замяукало и засвистело. Это Двинский уже слышал - радиоголос Юпитера, превращенный в звук.
        Но почему киборг включил приемник, не ответив на заданный вопрос?
        Экспресс во что-то уперся - это пошли за борт парашюты, гася оставшуюся ско рость.
        Опять невесомость. Без предупреждения, без приглашения затянуть ремни. Поверхность спутника метнулась вверх, запрокинулась, перевернулась. Экспресс падал. Мелькнуло небо - пустота, заполненная черным. В отдалении возник причуд ливый разноцветный букет. Четыре небесных цветка, отделенные парашюты.
        - Почему вы не выпускаете крылья?..
        Киборг молчал. Или ответ потонул в грохоте радио.
        - В чем дело? - закричал Двинский. Спутник медленно поворачивался в иллюми наторах. Снизу. Слева. Справа. Сверху. Опять снизу. Экспресс вращало.
        - Что случилось?
        Никакого ответа.
        Что могло случиться? "К сожалению, ничего". За иллюминаторами лишь небо и скалы. Скалы все ближе, и небо все ближе. И жуткий хохот радио.
        Двинский дернулся к пульту. Еще не поздно. Включить двигатель и выпустить крылья. С киборгом что-то произошло. Там разберемся.
        Двигатель ожил сам. Корабль вздыбился. Двинского вырвало из кресла и швыр нуло вперед - на острые углы и напряжение.
        Это уже когда-то происходило.
        Он не ударился головой о пульт. Его подтормозило в воздухе. Нет он висел неподвижно, а кто-то уводил от него пульт, медленно поворачивал вокруг него кабину и приближал к его глазам иллюминатор. И давил, давил, давил иллюминатором на лицо.
        Перегрузка была оглушительной. Двинский не мог шевельнуться, но мысль рабо тала. Были фразы, которые все объясняли: "Роботы добрые, но бесчувственные", "Я сто раз клялся, что это не повторится", "Что-то на меня находило", "Я готов был убить каждого", "Теперь я бы так не поступил", "Со мной ничего не случится", "Ее зовут Настя?", "А как ее фамилия?", "И у нее родинка на щеке? Ведь правда?.."
        Совпадение? Нелепое совпадение? Нет. Нет. Нет!
        Когда он уже видел место, в которое врежется экспресс, неведомая сила отор вала его от иллюминатора и швырнула в кресло.
        10
        Очнулся Двинский на Европе, в больнице. Рядом стояли врач и руководитель станции.
        - Ну, молодец, - сказал руководитель. - Экспресс ты посадил просто чудом. Что у тебя произошло?
        Двинский молчал.
        - Мы уже давно следили за тобой. Все шло по программе, и вдруг машина словно взбесилась. Ты вырвал ее у самой поверхности. Что же все-таки произошло?
        - Экспресс посадил киборг, - сказал Двинский.
        - Нет. Он-то и вышел из строя первым. Это мы знаем, но непонятны причины. Какой был компьютер! Почти человек. А сейчас...
        Руководитель станции невесело усмехнулся.
        - То есть внешне все цело, но теперь это просто шкаф с микросхемами. Ассоци ативные связи разрушены, ограничители уничтожены, память стерта. Кибернетики говорят, это невозможно. Неужели ты ничего не заметил?
        Двинский молчал. Руководитель станции повторил с сожалением:
        - Какой был компьютер! Мечта!..
        Используя форму гротеска, американский писатель-фантаст показывает, к каким пагубным последствиям может привести бездумная "машинизация", охватившая в пос ледние годы многие капиталистические страны.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к