Пучков Лев, Эра Отмены- библиотека РусЛит

Эра Отмены Лев Н. Пучков
        Грядет Эра Отмены, когда изменятся Законы Вселенной и будет уничтожена наша цивилизация, и лишь тайные Знания из древних Хранилищ помогут человечеству выжить. Тысячелетиями длится война между двумя могущественными организациями: Орденом Равновесия и Элитой, не желающей подчиняться незыблемым Законам Вселенной. В это незаметное для простого обывателя, но жестокое и кровопролитное сражение поневоле оказывается втянут Семен Кузнецов - обычный русский парень, специалист по изготовлению исторического оружия. Он и не догадывается, что от его выбора зависит судьба нашего мира…
        Лев Пучков
        Эра Отмены

        …Фрагмент записи вводного инструктажа неофита Семёна Кузнецова по школьному курсу общей истории Ордена Равновесия. Инструктаж проводит МНС (младший научный сотрудник) Богдан Найдёнов. Место проведения: учебно-методическая аудитория Убежища Московского подразделения.
        Преамбула
        Вопреки расхожему стереотипу, Человек вовсе не дебил Вселенной.
        Он создан как Носитель Информации и Универсальное Оружие для защиты Галактики в целом и Земли в частности…
        Но пока что не догадывается об этом.
        Предыдущие цивилизации доходили до пика своего развития и были либо остановлены, либо уничтожены в порядке плановой отбраковки, как только становилось ясно, что они развиваются в опасном для Галактики направлении.
        Потоп, Ледник, Великая Засуха, Пандемия, Землетрясение - в едином Организме Вселенной немало способов скорректировать «микрофлору», коль скоро она из потенциально полезной мутирует во вредоносную.
        Место выбывших по отбраковке занимали другие цивилизации, которым предстояло пройти свой путь, и так было до последнего времени.
        Сейчас Человечество, по примеру своих предшественников, также выходит на этап, когда оно начинает представлять реальную угрозу для Земли, а в ближайшем будущем и для Вселенной.
        Но «стирать» нынешнюю цивилизацию и начинать всё с чистого листа некогда: в недалёком будущем ожидаются глобальные катаклизмы, способные уничтожить не только Землю, но и Вселенную.
        Поэтому Аннигиляции не будет. Будут изменены Условия и Законы Существования.
        Изменены таким образом, чтобы подтолкнуть Человечество на правильный путь и в короткий срок адаптировать Универсальное Оружие под предстоящую задачу и подготовить к Эпической Битве за Галактику.
        Грядёт Эра Отмены…

* * *
        - А точно Аннигиляции не будет? Откуда, вообще, такие данные?
        - Нет, не точно. Это своего рода лотерея. До самого последнего мгновения неизвестно, что будет, Аннигиляция или Отмена.
        - А почему тогда…
        - Видишь ли, Семён, это курс для самых маленьких детей Ордена. У ребёнка не должно быть чувства обречённости, это очень вредно для формирования детской психики. У ребёнка должен быть оптимизм во взоре и надежда на светлое будущее. Поэтому мы им и говорим, что Аннигиляции не будет. Пусть надеются на лучшее.
        - Ничего себе! Вот это ты меня озадачил…
        - Да не переживай, не всё так страшно, как кажется. Итак, продолжаем ликбез…
        Орден Равновесия
        С древних времён существует Орден Равновесия, который состоит из Региональных Гильдий и функционирует как независимая от Государства тайная организация со структурой военного формирования.
        Адепты Ордена - Хранители Истории и Знаний Цивилизации, а также Резерв Человечества (Неприкосновенный Запас) на случай неплановых катаклизмов. В числе прочих, Орден хранит тайные знания в формате «Инструкция по выживанию Человечества при Катастрофах Планетарного Масштаба».
        Орден не вмешивается в политические и социальные процессы, у него две основные задачи.
        Первая - собирать и систематизировать знания, вести хронологию, пунктуально фиксировать достижения и опасные заблуждения текущей Цивилизации.
        Вторая - готовить Стартовую Группу (основу будущей Цивилизации).
        Образно говоря, адепты Ордена - это архивные служащие, клерки Коллективного Разума Вселенной и… повивальная бабка следующей Цивилизации.
        По Протоколу Исполнителей Ордена, в финальной стадии Заката Цивилизации Региональные Гильдии обязаны собрать воедино все накопленные знания в Общем Хранилище (внутренние названия: «Лабиринт», «Ревизия», «Чистилище»), не связанном с Земным Планом и, как следствие, не подверженном воздействиям Катаклизма, поместить туда Стартовую Группу и покорно ожидать результатов Экзамена.
        Надо заметить, что полная Аннигиляция Цивилизации происходит не часто. Основной метод смены Цивилизаций - Отмена (радикальное изменение условий и законов существования).
        Однако при смене Условий и Законов неизбежно возникают мощные катаклизмы, уничтожающие не только города, сооружения и конструкции, но и значительную часть представителей Старой Цивилизации.
        Если по результатам Экзамена выпадает не Аннигиляция, а Отмена, внешняя Печать с Хранилища будет снята, и адептам Ордена будет позволено помочь остаткам Цивилизации войти в Новую Эру с Новыми Законами и Иным Путём Развития.
        В этом случае проводится Ревизия всех накопленных знаний и достижений, опасные и потенциально вредные архивируются и надёжно шифруются, а те, что вписываются в систему Новых Законов, допускаются к использованию.

* * *
        - А если будет не Отмена, а Аннигиляция?
        - Цивилизация подлежит уничтожению. Будет создана другая цивилизация с чистого листа.
        - Нет, это понятно. Получается, что Цивилизацию уничтожили, а Хранители Знаний этой Цивилизации и Стартовая Группа остались в Лабиринте?
        - Верно. Лабиринт - это Общее Хранилище Знаний всех Цивилизаций, когда-либо бывших на Земле. И одновременно это тюрьма Цивилизаций, осуждённых на уничтожение. На каждом уровне этой тюрьмы содержатся упомянутые выше Хранители Истории и Стартовые Группы приговорённых к смерти Цивилизаций.
        - «Содержатся»? Они же там давным-давно все вымерли!
        - Судя по целому ряду данных, они живы и будут жить вечно.
        - Это как?!
        - Это просто - они законсервированы в Стазисе Вневременных Планов. Проще говоря, для них не существует времени.
        - Ничего не понял! Наверно, образования не хватает… То есть там, в этом Лабиринте, сейчас полно народу?
        - Хм… Там всегда «полно народу». Там десятки уровней с Хранителями Знаний Цивилизаций и Стартовыми Группами, законсервированными в Стазисе Вневременных Планов и обладающими достижениями и технологиями, потенциально опасными для Земли и Вселенной.
        - То есть, по факту, они преступники?
        - Ну, в общем… Эм-м… Скажем так, за добрые дела такие суровые приговоры не выносят. Если Цивилизацию приговорили к смерти, значит, для этого были очень веские основания.
        - Интересно… Что же такого надо сотворить, чтобы целую Цивилизацию приговорили к смерти?
        - Это риторический вопрос. Мы не знаем, по каким обвинениям были осуждены другие проштрафившиеся Цивилизации. Однако у нашей Цивилизации есть вполне реальная перспектива получить аналогичный приговор.
        - За что?!
        - За Ересь…
        Ересь
        В предыдущую Отмену (12 000 лет назад) Иерархи Ордена усомнились в незыблемости Постулатов Равновесия и не выполнили условия Протокола.
        Иными словами, впали в Ересь.
        История умалчивает о том, что стало основанием для утраты Веры, но Иерархи Ордена отчего-то считали, что грядёт не Отмена, а именно Аннигиляция.
        Они не стали запечатываться в Общем Хранилище и покорно ждать результатов Экзамена.
        Они укрылись в сооружённых ими земных убежищах, пережили Катаклизм и сохранили множество адептов и Стартовую Группу.
        И объявили себя Элитой (Правителями).
        Им надоело быть клерками Статистического Отдела и исполнителями воли Коллективного Разума Вселенной. Они хотели править самостоятельно и безраздельно.
        И не было им за это кары. И сочли они, что всё сделали верно.
        И не проводя Ревизии, основали нынешнюю Цивилизацию.
        Но в Новую Эру было множество глобальных катаклизмов, страшных войн и мытарств. Несколько раз случалось так, что Человечество оказывалось на грани исчезновения. И это посеяло среди адептов сомнения в правильности выбранного Пути.
        Часть адептов сочла, что нарушение Протокола было жестокой ошибкой, которая в будущем может повлечь не просто гибель Человечества, но и закат Всех Цивилизаций. И эта часть вернулась в лоно Протокола.
        Таким образом, с некоторых пор Орден расколот на две фракции: Элита и собственно Орден Равновесия.
        В результате кровопролитной войны между фракциями часть тайных знаний утрачена, оставшиеся части хранятся в Убежищах каждой фракции, или в сторонних Хранилищах, и за ними с обеих сторон идёт непрерывная охота.
        И те и другие в курсе, что грядёт Отмена и сопутствующий ей Катаклизм, но ввиду отсутствия ряда данных не могут спрогнозировать, какой именно и что нужно делать, чтобы выжить.

* * *
        - И ты думаешь, что нас всех могут покарать за выкрутасы еретиков?
        - Могут. А могут и помиловать. Я же говорю, это лотерея.
        - И от чего это зависит?
        - От многих факторов. Только на один перечень уйдёт масса времени.
        - Ясно… То есть получается, что собранные знания Цивилизации до Лабиринта, который Общее Хранилище, так и не дошли?
        - Верно, не дошли.
        - И что с ними случилось?
        - Это будет чуть позже, тот параграф называется «Хранилища, Хранители и раскиданные по миру знания предыдущей Цивилизации, не попавшие на Ревизию». А следующим параграфом по школьной программе у нас идёт вот что: «Семья Асуэнто, она же «Первая Династия», она же «Основоположники Ереси», она же «Правители»«. После Первой Династии будет параграф про производные Первой Династии, пардон за каламбур, а именно: «Селекция, опыты по совершенству людской сущности, Стартовая Группа, Абсолюты, эмпаты, Бесы…»
        - Бесы?
        - Да, забегая вперёд, сразу скажу, что Бесы, как это ни оскорбительно звучит, - всего лишь побочный эффект экспериментов семьи Асуэнто по усовершенствованию человека.
        - Да ничего оскорбительного. Нормально звучит. Теперь-то они не дружат?
        - Теперь - нет. Теперь Бесы и потомки Правителей вдохновенно уничтожают друг друга.
        - Слушай… А шустрая семейка какая-то, тебе не кажется? И опыты всякие, и бунт подняли, в смысле, в Ересь впрыгнули…
        - Ну, так это всё звенья одной цепи. Изначально семья Асуэнто отвечала за подготовку Стартовой Группы. У них было несколько тысяч лет для совершенствования человеческой сущности. Экспериментировали, в первую очередь, на членах семьи, ребята самоотверженные… Хм… В итоге стали считать себя сверхчеловеками и не захотели больше быть клерками Статистического Отдела Вселенной. Но про это мы уже говорили в параграфе про суть Ереси.
        Итак, переходим к параграфу про семью Асуэнто…
        - Ты погоди маленько, давай передохнём, а то у меня голова кругом идёт от всего этого.
        - В принципе, на сегодня можем закончить, а потом продолжим в свободное время. Ты и так узнал достаточно для первого раза.
        - Хорошо, так и сделаем. А напоследок у меня вопрос… Можно сказать, животрепещущий.
        - Слушаю?
        - За что вы так ненавидите друг друга?
        - Вопрос некорректный.
        - В смысле, не можешь ответить?
        - Не в том дело. Вопрос неверно сформулирован. Ненависти как таковой между нами нет.
        - Да ладно! «Встретишь, не проходи мимо - убей…» - и никакой ненависти?!
        - Нет, в данном случае «убей» - это не яростный призыв в состоянии аффекта, а вполне конструктивно обоснованный и мотивированный подход…
        - Ой, я тебя прошу, давай без зауми.
        - Хорошо, скажем так: ненависть тут ни при чём. Просто у нас радикальные расхождения в идеологии.
        - Например?
        - Вот образчик идеологии Элиты, цитирую почти дословно: «Человек - это звучит гордо. Человек самодостаточен, он независим от эфемерных сущностей, именуемых Богами, и не обязан быть слепым исполнителем воли Коллективного Разума Вселенной. Человечество свободно в выборе пути развития. Никто не вправе указывать ему, какой дорогой идти, и уж тем более никто не вправе судить его по делам и заслугам, ставить задачи, проводить Экзамены и Ревизии».
        Проще говоря, их основной императив: Свобода Волеизъявления Человечества.
        - А образчик вашей идеологии?
        - Изволь. У нас будет короче, проще и конкретнее: «Элита - еретики и преступники. Из-за них Человечество может быть признано опасным для Вселенной и приговорено к Аннигиляции. Для спасения Человечества нужно во что бы то ни стало соблюдать Протокол. Элита, которая не собирается поступаться своими принципами, подлежит безоговорочному уничтожению.»
        - Да уж, точно - расхождения. Однако «Человек - это звучит гордо» - в самом деле звучит… гордо. Я бы даже сказал, их позиция вызывает симпатию.
        - Согласен. Если не вдаваться в суть, их постулаты кажутся квинтэссенцией антропоцентризма.
        - Как?!
        - Эм-м… Слушай, тебе надо немного книги почитать, а то с тобой сложно разговаривать…
        - Это с тобой сложно разговаривать! Объясняй по-человечьи, это же вроде школьный курс, нет?
        - Хорошо, для иллюстрации отношений Элиты и Ордена я приведу простой пример. Ты в часах разбираешься?
        - Ну, я не часовщик, конечно, но как они устроены, знаю. И разбирал часы, и чинил, бывало, так что в курсе.
        - Отлично. Представь себе, что из вот этих твоих замечательных часов… выскочила шестерёнка. Что будешь делать?
        - Вставлю обратно.
        - А если она не хочет?
        - Шестерёнка? «Не хочет»?! Ххэ! Ну ты сказанул…
        - Да уж, сказанул… Ну представь, не хочет она обратно в часы. У неё, у шестерёнки, видишь ли, появилась Свободная Воля. Она считает себя самодостаточным Механизмом, не хочет посредством своего вращения крутить другие шестерни, не хочет быть зависимой частью часов, в которых каждая деталь связана с другой… а хочет жить так, как ей нравится, вот тут, в укромном уголке.
        - Да, я понял, к чему ты клонишь. Ну, я тебе так скажу: я бы такую шестерёнку сразу шарахнул молотком. Но если бы у меня был характер, как у тебя, такой, научно-исследовательский, я бы понаблюдал за ней, в какую сторону она будет жить в этом своём уголке.
        - Хорошо, наблюдаешь ты за ней с моим характером… Живёт она тут, как ей нравится, и вдруг ты замечаешь, что начинает эта шестерёнка самоуправствовать в твоей квартире… Например, потихоньку крадёт энергию из розетки, непонятно как и откуда вырабатывает мышьяк или ртуть, которыми могут отравиться твои домашние питомцы или, не дай бог, дети. И в итоге ты с ужасом узнаёшь в один прекрасный день, что эта твоя бывшая шестерёнка, которая теперь Механизм с Волей, открывает газ в твоё отсутствие и тащит к себе в уголок спички…
        - Да сразу - молотком! Вдребезги!
        - Ну вот, собственно, и всё. Ты постиг суть отношений Ордена и Элиты…
        Глава 1
        Семён Кузнецов. Беззаботный ремесленник
        - Не отступай! Выше щит, выше!
        - Парируй! Да парируй же…
        Ратмир движется легко и грациозно, удары его быстры как молния и в то же время фатально тяжелы. Полуторакилограммовый меч в руке опытного воина бьёт так, словно это кузнечный молот.
        Просто чудо, что щит Семёна до сих пор не разлетелся вдребезги.
        Сейчас понятно, каким это было страшным заблуждением, но две минуты назад Семён искренне полагал, что справится с Ратмиром без особых проблем.
        При росте метр восемьдесят Семён весит девяносто кило, с утра до вечера возится с железом, и у него очень сильные руки.
        Ратмир весит едва ли шестьдесят, росточком вышел чуть за сто шестьдесят. Одним словом, легковесный маломерок. Семён всерьёз считал, что утопчет его секунд за десять-пятнадцать, с ходу задавит массой.
        Господи, каким же надо быть глупцом, чтобы не догадаться, что звание «мастер-мечник» в этом сообществе даётся вовсе не за красивые глаза и острый язык…
        - Парируй!
        - Встречай удар! Сбивай, парируй, он же тебе руку сломает!
        - Леший тебя задери… Этот парень вообще понимает, что такое «парируй»?
        Сбивать и парировать уже нет сил.
        Щит принимает удары без отдачи, как будто надет на тренировочный манекен. Только вместо бесчувственного дерева под ним живая рука, и с каждым ударом она слабеет.
        Семён много раз играл в мастерской с самолично выкованным оружием, имитируя бой. Всё получалось красиво и ловко, сам себе казался опытным воином, причём не простым кметом, а мастером оружия, тонко чувствующим структуру и суть смертоносного металла.
        А сейчас всё получается с точностью до наоборот. За две минуты боя Ратмир выбил из него всё дыхание, «отсушил» обе руки и, кажется, напрочь вышиб боевой дух.
        Сейчас Семён чувствует себя неуклюжим щенком таксы, по какому-то недоразумению угодившим на арену для тренировки бойцовых псов.
        - Убей смерда! Пусть ответит за слова!
        - Кузнец, да ты просто упади на него, он сам умрёт! Тушей задави! Хе-хе…
        Душно, влажно, нечем дышать.
        Солёный пот щиплет глаза, кровавая пелена застилает взор. Июньская жара душит кузнеца в липких объятиях, тело под поддёвкой плавится и пылает, как в натопленной бане. Кольчугу, которую собрал собственными руками, похоже, зачаровал какой-то злой маг: она явно имеет склонность к мистической весовой эволюции. Семёну кажется, что сейчас кольчуга весит как минимум три пуда. Экая вредная гадина, сбросить бы её!
        Но для этого нужно бросить меч, щит, освободить руки…
        Семён держится только на одном упрямстве. Уже понятно, чем всё это кончится, но раз вышел, надо стоять до конца.
        - Бей его щитом!
        - Толкай его, ты в два раза тяжелее! Щитом, щитом вдарь!
        Какой там «вдарь»!
        Щит неподъёмно тяжёл, Семён его еле держит. Уже нет сил поднять проклятую деревяшку повыше, если сейчас противник рубанёт в голову, это будет конец схватки.
        - Эй, кузнец, а ты знаешь, что мечом можно бить? - Ратмир скалится в ехидной улыбке, дышит ровно, выносливости у него хоть отбавляй. - Или ты думаешь, Герцог тебе его просто подержать дал?
        Да, мечом можно бить. Рубить, колоть, резать, парировать, на худой конец, садануть со всей дури тяжёлым навершием рукояти. Меч создан именно для боя, кому, как не кузнецу, об этом знать.
        Однако сейчас бить не получается.
        Правая рука отсушена первыми же ударами супостата, дай бог просто удержать в ней меч. Вообще, очень хочется уронить меч на траву и вцепиться в ремни щита обеими руками. Возможно, так будет легче.
        Но бросать оружие нельзя, это позор.
        Ещё пара ударов, и левая рука не сможет держать щит.
        «Тресь!»
        Нет, не пара, хватило и одного.
        Наверно, это был самый тяжёлый удар за всю схватку.
        Щит отлетает в сторону. Не удержав равновесия, Семён падает на колени и уже не пытается встать. Нет сил.
        Он хрипит, задыхается, судорожным движением рвёт пропитанный потом ремешок, жёстко сдавливающий горло, и сбрасывает с себя шлем.
        - Ну что, кузнец, пора умирать?
        На плечо Семёна ложится вражий клинок, иззубренное лезвие касается шеи.
        Всё, бой окончен.
        Жадно глотая воздух, Семён закрывает глаза и в мельчайших подробностях представляет, как Ратмир вздевает клинок над головой, делает короткий замах, и…
        - Ну что, нормально, - Ратмир заботливо протирает клинок бархоткой, прячет в ножны и помогает Семёну подняться. - Для первого раза держался молодцом. Дыхалка, правда, слабенькая, надо бегать побольше.
        - Поздравляю, кузнец, - к Семёну подходит Герцог, глава клуба, хлопает по плечу и крепко жмёт онемевшую ладонь. - Концепция не подтвердилась, но… Боевое крещение прошёл. Дыхалка, в самом деле, слабенькая, надо тренироваться. Но руки крепкие, тут тебе профессия помогает. Слушай, ты сразу не убегай, у меня к тебе дело есть…
        Вслед за Герцогом к Семёну подходят другие члены клуба, произносят слова одобрения, отводят его в сторонку и помогают снять доспех.
        Это очень кстати, сейчас Семён не в силах самостоятельно даже пальцем шевельнуть.
        Оказав неумёхе помощь, ветераны клуба возвращаются к тренировке - до того, как был объявлен поединок, на этой поляне в обычном порядке упражнялись две дюжины бойцов.
        Семён сидит на краю лужайки, привалившись спиной к развесистому дубу, и с наслаждением пьёт простую воду из берестяной фляги Ратмира. Вполуха прислушиваясь к бойкому перезвону мечей на поляне, он блаженно щурится на косматые облака, с черепашьей скоростью ползущие к Столице.
        Господи, хорошо-то как… Какое счастье, что это всего лишь тренировка, и на дворе стоит двадцать первый век, а не обожаемое членами клуба Средневековье!
        В этом самом Средневековье, да в настоящем бою, Семён был бы изрублен на куски, и сейчас его молодое мясо с удовольствием клевали бы стервятники…

* * *
        Если следовать исторической достоверности, на которой помешаны члены клуба, Семёна нельзя называть кузнецом. Он, скорее, подмастерье.
        Семён трудится в мастерской по изготовлению исторического оружия и доспехов, которая принадлежит его дядьке, брату матери. Дядька - да, это действительно кузнец, и вообще, на все руки мастер, хорошо известный в Столице.
        Историческое оружие - это такой стабильный семейный бизнес, Кузнецовы занимаются им с незапамятных времён.
        Семён привык к мастерской с детства. Когда погиб отец, мальчишке было тягостно находиться в наполненной горем квартире, затянутой в траурный креп, и с тех пор мастерская стала для него вторым домом.
        С клубом «Львиное Сердце» Кузнецовы (это, кстати, и название фирмы - «Кузнецовы», и без всяких «К») сотрудничают с момента его основания, они делают практически всё оружие и доспехи для дружного сообщества поклонников боевых традиций Средневековья, которое возглавляет Герцог.
        Сражаться сегодня Семён не собирался. Вообще, это был первый в его жизни тренировочный поединок с живым противником. Баловство с манекенами в мастерской не в счёт.
        Помимо своей работы, которая одновременно является для него хобби, Семён любит кино, пиво, сетевые игры и женщин. Да, именно в такой последовательности. Книг он не читает, даже справочной литературы, так что в жизни двадцатитрёхлетнего оружейника нет места такому ненужному занятию, как постижение книжной премудрости.
        Семён считает это пустой тратой времени. Всё, что надо для работы, ему с детства вбил дядька, порой вбил не фигурально, а подзатыльниками и тяжёлой линейкой по заднице и шаловливым ручкам. Непедагогично, конечно, но очень способствует запоминанию и обучению в целом.
        Семён иногда выбирается с клубом на тренировку, но вовсе не для отработки боевых навыков, а чтобы развлечься и весело провести время.
        Интересно с ними. Можно целый день сидеть, потягивая пивко, и наблюдать, как они тут возятся на полянке, все такие погружённые в свой средневековый мир, облачённые в железо, сработанное руками Семёна и его дядьки, одухотворённые, радостно возбуждённые, преобразившиеся на выходные из заштатных серых обывателей в настоящих бойцов, повелителей смертоносной стали.
        Кроме того, в клубе есть девчата, очень даже симпатичные и ладные, и они так ловко и азартно машут мечами, так страстно и самозабвенно орут, что наблюдать за ними одно удовольствие. Это будет получше любого кино. Кроме того, вид сражающихся женщин очень способствует повышению тонуса, если вы понимаете, о чём речь.
        Так вот, Семён - парень весёлый и разбитной, членов клуба давно считает своими, поэтому в разговорах с ними за словами не особенно следит…
        И напрасно, как выяснилось сегодня.
        Итак, Семён потягивал себе пивко, глазел на тренировку и слушал, о чём болтают Герцог с Палачом. Кстати, понятно, наверное, что это всего лишь клубные псевдонимы, на самом деле никакие они не Герцог с Палачом, а солидные состоявшиеся люди, разменявшие четвёртый десяток и пять дней в неделю сидящие в комфортабельных кабинетах своих офисов.
        Ну, да это не суть важно, а главное, что говорили они о разных стилях двух бойцов, работающих в паре прямо перед ними. О «рисунке боя» и о том, что для всестороннего овладения воинским искусством нужно заниматься этим с самого детства и всю жизнь. И заниматься не от случая к случаю, а ежедневно, подолгу и с полной отдачей. При этом они посмеялись над какими-то глупыми клерками, которые ходят к ним на семинары и на полном серьёзе надеются стать мастерами-мечниками за двенадцать оплаченных уроков.
        Обычно Семён не лезет в разговоры старших, хотя бы уже лишь по той причине, что слабо разбирается во всех этих боевых нюансах и ему нечего сказать. Но сегодня то ли оружейник расслабился после напряжённой трудовой недели, то ли многовато пива выпил…
        - Чтобы постичь суть боя, нужно не махать мечами, а с детства ковать их. Когда ты делаешь меч с нуля и из простого куска металла создаёшь клинок, ты видишь его суть и понимаешь его душу. Ты лучше любого воина знаешь, на что способен меч, выкованный тобой. И в решающую минуту это будет главным твоим преимуществом.
        Одним словом, брякнул, не подумав. И удивительно, как это у него получилась такая философская конструкция, обычно Семён выражается в разы проще, без зауми.
        - Как интересно… - Герцог переглянулся с Палачом и лукаво прищурился. - Это сейчас в тебе пиво говорит или мнение давнее и сложившееся?
        Вообще, на тренировках сухой закон, пиво они пьют позже, когда собираются вечерком в клубе, но на Семёна эти ограничения не распространяются. Он ведь не член клуба, а всего лишь друг всех членов клуба разом.
        - Это даже не мнение, а просто уверенность мастера-кузнеца, - гордо заявил Семён и тихонько икнул в ладошку - пива было не то чтобы многовато, а просто душно сегодня, разморило слегка. - Это… Это… А! Это концепция, вот.
        - Замечательно. - Герцог вынул из ножен меч и протянул его Семёну рукоятью вперёд. - Палач, разоблачайся, дай мастеру-кузнецу доспех.
        - Хм-м… А свой дать не хочешь?
        - Я бы дал, да он в нём утонет. Так что разоблачайся, вы с ним примерно одной комплекции, нормально будет.
        - А зачем всё это? - удивился Семён, принимая меч.
        - Проверим твою концепцию на практике.
        Отпираться и отнекиваться было стыдно и неловко, пришлось облачиться в доспех и выйти на поле.
        Ну вот, собственно, и вся подоплёка. А дальше был бой.

* * *
        Дело у Герцога было известно какое: в свободное от работы время повозиться с очередной железякой.
        Герцог в курсе всех заказов мастерской, поскольку большую часть из них представляет сам лично либо от имени клуба, и знает, что Семён и его дядька загружены работой как минимум на пару лет вперёд. Поэтому, когда Герцог с заговорщицким видом подмигивает - «у меня к тебе дело», это на сто процентов будет сверхурочная работа за хорошие деньги.
        Так вышло и на этот раз.
        - Смотри, какой красавец…
        Сказано это было не просто с придыханием, а натурально с благоговейным трепетом. Да, вся двухметровая фигура Герцога, все его двести шестьдесят фунтов тренированного мяса в этот момент трепетали и колыхались от неподдельного восторга. Это было ещё то зрелище, слабонервным лучше не смотреть.
        - Да-а-а, вот это вещь, - подыграл Семён, принимая из рук Герцога безжалостно траченный временем фламберг[1 - Здесь: двуручный меч с волнистым лезвием.] с рассыпавшейся в прах рукоятью и раздробленной гардой, но с вполне внятным толедским клеймом. - Семнадцатый?
        - Шестнадцатый! - с гордостью приосанился Герцог. - А?
        - Хорош, - подтвердил Семён, проводя пальцем по зазубренному волнистому лезвию и взвешивая меч в руках. - Вот это раритет…
        Семён не испытывал особого пиетета к реальным историческим клинкам, сохранившимся до наших времён. Он был уверен, что аутентичные копии, изготавливаемые в их мастерской, по всем параметрам лучше подлинников, которые какими-то неисповедимыми путями иногда попадают в руки Герцога и других ветеранов клуба, знакомых со многими антикварами обеих столиц. Это ведь просто мания какая-то, сродни загадочной болезни. Они с этими старыми железяками носятся, как дурень с писаной торбой, с гордостью демонстрируя их на закрытых ассамблеях и турнирах в клубе, куда собираются такие же двинутые на антикварном оружии гости, и могут днями напролёт обсуждать достоинства очередного раритета, до хрипоты спорить и о происхождении той или иной зазубрины на лезвии, и об «абсолютно достоверных» деталях невероятной истории каждого такого клинка.
        Одним словом, весь этот пиетет казался Семёну надуманным. Любой тренировочный клинок из мастерской Кузнецовых вдребезги разнесёт подлинник, с которого он был скопирован - если дать их в руки двум равным бойцам и выгнать на поляну.
        Единственное, за что можно было уважать старые клинки, - это реальное боевое оружие, побывавшее в сражениях и, вполне возможно, испившее крови не одной жертвы.
        - Так… Делаем «старый добрый меч»?
        - Да. Не надо выгонять до блеска, пусть будет «старый, но вполне рабочий клинок, хорошо сохранившийся в термостате средневековой крипты». Рукоять на твой вкус, в прошлый раз получилось отлично - но чтобы тоже, «очень старая, но ещё годная».
        - Хорошо, сделаем. Историю уже сочинил?
        - Слушай, ну ты меня в краску вгоняешь… Есть у него история! Причём подлинная!
        - Да верю, верю. Когда надо?
        - К среде - кровь из носу. В среду фестиваль будет… Ну, сам понимаешь…
        - Ну, если «кровь из носу»…
        - Да-да, обязательно, за срочность добавлю, ты же меня знаешь.
        - Хорошо, сделаем. Только смотри: клинок ни разу не тренировочный, на выходе это будет стопроцентный «холодняк», даже с нашим фирменным историческим сертификатом.
        - Пфф, напугал! - Герцог презрительно скривился. - А что, у нас в клубе на стенах не «холодняк»?
        - Нет, я просто предупредил, чтобы не было потом вопросов.
        - Вопросов не будет. Тебе охрану выделить?
        - Шутишь? Чехол - багажник - никаких проблем.
        - Ну смотри, тебе виднее. Постарайся аккуратнее, клинок в самом деле ценный.
        - Постараюсь. Ну всё, во вторник вечером я тебе позвоню…

* * *
        Семён плёлся на своём «Фольксвагене» со скоростью 10-15 км в час по Ленинградскому шоссе в сторону столицы, слушал «Дорожное Радио» и негромко мурлыкал, подпевая вполне актуальному «…что наша жизнь - шоссе, шоссе длиною в жизнь…».
        Нет, Семён не является сторонником формата «тише едешь - дальше будешь» и любит на досуге погонять с ветерком, но сейчас ехать быстрее не получалось при всём желании.
        Спереди и сзади, насколько хватал глаз, неразрывной змеёй ползла гигантская пробка, вяло переливаясь на изгибах шоссе разноцветными чешуйками-машинами.
        Было совершенно ясно, что в ближайшие два-три часа спастись из этой пробки не удастся, и все планы на субботний вечер, скорее всего, накрылись одним прелестным местом. Прибавим к этому немалую физическую усталость, неработающий кондиционер в машине на фоне удушливой жары и закономерной шоссейной вони, свободно врывающейся в салон через открытые окна, и в результате имеем все поводы для падения настроения до нулевой отметки.
        И тем не менее, у Семёна было прекрасное настроение.
        Это был первый поединок в его жизни. Пусть тренировочный и насквозь проигрышный, но… Было такое чувство, как будто приобщился к великой тайне, познал и ощутил на своей шкуре Сущность Боя.
        Честно говоря, Семён давно хотел этого, но всё время робел и не решался. В клубе царили простые и подчас жестокие отношения, ветераны придерживались выработанной иерархии и безжалостно подтрунивали над ошибками даже признанных мастеров, так что можно себе представить, как была бы воспринята попытка подмастерья (читай - обслуги) выйти на поле наравне с «воином».
        Хм… Оказывается, нормально была воспринята. Всего-то нужно было - принять побольше пива и сморозить глупость в присутствии Герцога. В итоге всё получилось легко и непринуждённо, как будто так и задумывалось.
        Теперь Семён понимал, почему члены клуба так стремятся собраться вместе на выходные, побыстрее облачиться в доспех и выйти с мечами на поляну.
        Это не просто «костюмированная тренировка».
        Это своего рода побег от обыденной жизни в суровый сказочный мир, живущий по законам Силы и Чести. Когда простой бухгалтер в конце недели на несколько часов преображается в Воина, это не проходит бесследно после того, как доспехи и оружие упакованы в багажник и все разъезжаются по домам.
        Это волшебное чувство долго живёт в человеке, греет душу и позволяет ощущать себя не просто заурядным клерком, винтиком Системы, а именно Воином, самостоятельно вершащим свою Судьбу и способным на поступки.
        Вот такие, примерно, чувства были у Семёна.
        Сформулировать их грамотно он не мог и даже не пытался, но, несмотря на боль и ломоту во всём теле после жестокой трёпки на поляне, ощущал небывалый душевный подъём.
        Жизнь прекрасна!
        Что там пробка, бензиновая вонь, жара, усталость - это такие мелочи, что даже и говорить о них не стоит.
        Чтобы понять подлинную ценность Жизни, нужно упасть обессиленным на траву ристалища и ощутить, как к твоей беззащитной шее прикасается иззубренное лезвие вражьего клинка.
        Это очень жизнеутверждающее и мотивирующее ощущение. Когда вспоминаешь об этом, всё прочее кажется мелочным и несущественным, и хочется жить и радоваться жизни.
        - А вот в следующий раз мы ему обязательно наваляем…
        Да-да, ещё хочется всё бросить и двадцать четыре часа в сутки тренироваться, чтобы в следующий раз подарить это незабываемое чувство побившему тебя сопернику.

* * *
        Пробка в очередной раз встала.
        Песня внезапно оборвалась на полуслове, в динамиках слышался треск и странные голоса.
        Голоса были расплывающиеся и тревожные, как будто кто-то надрывно просил о помощи, а солнечный ветер гонял эти крики по бескрайним просторам эфира, обрывая и растягивая окончания фраз.
        Семён покрутил верньер настройки.
        На всех частотах было то же самое: треск и многоголосое тревожное эхо.
        - Что за чертовщина…
        Некоторые соседи по пробке выходили из машин и смотрели вдаль, по ходу движения, кто-то не в меру любопытный даже забрался на капот.
        Семён заглушил мотор и тоже вышел поглазеть, что же там такое интересное.
        Как оказалось, ничего особенного, обычная дорожная драка. Мотив остался за кадром, ратоборцев было немного, двое возились, трое их растаскивали, и к ним меж машин неспешно дефилировали двое полицейских из экипажа застрявшего тут же поблизости патруля, на ходу взывая к гражданскому сознанию дерущихся.
        - Эй, прекратите, полиция уже здесь! Прекратите, а то сейчас всех заберём!
        Парень на капоте, снимавший драку на мобильный, чертыхнулся и стал зачем-то трясти свой телефон, постукивая по нему ладонью.
        Семён заметил, что некоторые люди поблизости повторяют эти же странные движения, и, повинуясь стадному чувству, достал свой мобильный.
        Телефон не работал.
        То есть не просто «не видел» сеть или «симку», а вёл себя так, словно его выключили.
        Семён попробовал жать на клавишу - безуспешно, чёрный экран издевательски отражал перекошенное гримасой недоумения лицо хозяина и категорически не желал светиться.
        - Что за чертовщина… - снова пробормотал Семён и удивился, насколько громко и отчётливо прозвучали его слова.
        В обозримой видимости, или, вернее, на дистанции восприятия звука не работал ни один двигатель.
        То есть нет, не было такого, чтобы все, кто застрял в пробке, благоразумно заглушили моторы - буквально несколько секунд назад над шоссе стоял разноголосый гул множества двигателей…
        А сейчас все двигатели разом, как по команде, стихли.
        - Господи, да что же это такое… - всхлипнул совсем рядом женский голос.
        Слышны были возгласы недоумения, хлопанье дверьми, чей-то плач и истерический хохот вдали - но ни одни двигатель не работал!
        - Люди, это конец!!! - дурным голосом заорал кто-то в полусотне метров позади Семёна. - Конец света!!! Смотрите, какие тучи!!! Сейчас будет потоп!!!
        И, казалось бы, вольно же какому-то сумасброду пугать людей и орать всякие глупости…
        Но все вокруг, как заворожённые, уставились на грозовой фронт, нависший над столицей, и замерли, притихли, прекратили двигаться…
        До сего момента Семён не обращал на это внимания, а сейчас подумал, что тучи в самом деле какие-то странные.
        Когда отъезжал от ристалища, да и на дальних подступах к столице, наблюдались разрывы в облаках, кое-где даже проглядывало солнце…
        А сейчас над городом и над пробкой висела огромная тёмно-серая туча, без конца и края, причём висела так низко и казалась такой тяжёлой, грузной, переполненной влагой, что невольно возникала мысль: а вдруг сейчас где-то там наверху что-то прорвёт и кэ-э-эк хлынет…
        У Семёна вдруг нехорошо сжалось сердце, и на душе стало так тоскливо и тягостно, что немедленно захотелось разрыдаться.
        Странное чувство, подспудное и необоримое, абсолютно не поддающееся волевому контролю. Ничего подобного ранее Семён не испытывал.
        - Грядёт потоп!!! - тишину прервал всё тот же дурной голос. - Никто не спасётся!!!
        Где-то рядом заплакал ребёнок, и тотчас же отозвался возмущённый женский голос:
        - Заткнись, идиот! Ты мне ребёнка пугаешь!
        - Выживших не будет!!! Это кара за грехи наши!!!
        - Ах ты ж, тварь такая…
        Позади, между рядов машин возникла молодая женщина с битой, легконогой ланью метнулась к белому «Лексусу» и с маху саданула по лобовому стеклу.
        И тотчас же загомонили люди, засуетились, задвигались, кто-то побежал к «Лексусу».
        - Уберите эту дуру, или я пристрелю её! - заорал голос, предвещавший потоп. - Уберите, а то…
        - Да я тебя сам пристрелю, отморозок! А ну, брось ствол, а то жахну!!!
        Рядом с женщиной, яростно разносящей стёкла машины «прорицателя», возник бородатый дед с двустволкой, набежали ещё несколько человек, из «Лексуса» выскочили трое, и началась нешуточная свалка, куда там предыдущей драчке впереди.
        Экипаж застрявшего патруля стал вальяжно перемещаться в сторону новой драки. Выстрелов почему-то не было: то ли дед проявил благоразумие, то ли просто осечка вышла, но от «Лексуса» раздавались только звуки ударов на фоне азартного хеканья и гиканья.
        - Мочи! Мочи козлофф!!!
        - А-а-а-ааа!!! Ненавижу!!!
        Вокруг кричали люди, кто по делу, а кто просто эмоции выпускал - и вся эта суета отвлекла Семёна от страшной «потопной» тучи, сердце отпустило, и неуправляемая тоска потихоньку поползла из души прочь.
        - А что-то я какой-то нервный, - Семён сел в салон, поправил под сиденьем монтировку, чтобы удобнее было выхватить в случае надобности. - Перенапрягся, что ли?
        Тут очень кстати в кармане булькнул оживший мобильник, повсеместно стали заводиться двигатели, и воскресшее радио в машине вдарило какой-то совершенно дикий рок-н-ролл.
        Семён завёл двигатель и крутанул верньер, возвращая на место уютную частоту «Дорожного Радио».
        - Привидится же такое. - Туча больше не казалась Семёну предвестником Апокалипсиса - обычный грозовой фронт, не более того. - Что-то дураков развелось в последнее время… Кащенко, что ли, прикрыли?

* * *
        Аномальная пробка, в которой глохли двигатели и не работали телефоны, доставила Семёну немало неприятностей.
        Вместо прогнозируемых двух часов, которых вполне хватало для срыва большей части субботних планов, он опоздал аж на четыре и в результате получил по телефону нагоняй сразу от трёх женщин.
        От мамы, которая не дождалась, чтобы сынуля отвёз её на дачу.
        От тётки, которой пришлось «раскочегаривать свою бурбухайку и забирать твою ленивую мамашу!».
        И от подружки, которая, не дождавшись бойфренда, отправилась на день рождения другой подружки в гордом одиночестве.
        Подружка, кстати, не ограничилась парой тёплых слов и закатила скандал, по сравнению с которым выступление бесноватого прорицателя в пробке было просто весёлыми куплетами про ёлочку на детском новогоднем утреннике.
        В общем, к тому моменту, когда впереди показались очертания родных гаражей, Семён уже получил от всех женщин оптом, похоронил все планы на выходные и был голодный и злой. Но злой не той чёрной злобой, что точит сердце и рвёт душу, а весёлой боевой злостью, которую вбил в него своими ловкими ударами зубоскал Ратмир на заветной поляне.
        - Ну так, может, оно и к лучшему? - усмехнулся Семён. - Зато отдохну как следует.
        В самом деле, выходные без женщин - это даже что-то новое.
        Закупиться пивом, накачать фильмов, смотреть до одури, затем до четырёх утра гонять по сети в «танчики». А потом выспаться вволю, завтра с полудня запереться в мастерской и спокойно реставрировать меч Герцога…
        Пока открывал ворота, зацепился на пару слов с друзьями соседа по гаражам.
        Вы не поверите, но не все граждане хранят в гаражах машины. Некоторые там квасят (предаются возлияниям), причём регулярно.
        Гости соседа, уже хорошо гружённые, невозбранно пускали струи на гараж Семёна, на замечания реагировали блудливыми ухмылками и, кажется, не совсем понимали, что совершают нехороший поступок.
        До драки дело не дошло, сосед был ещё вменяемый, так что решили вопрос мирно: прозвучала торжественная клятва всё отмыть и больше так не делать.
        Семён забрал меч с собой - не стоит оставлять в багажнике такой раритет, запер двери и вдоль линии гаражей направился к гастроному, что располагался в сотне метров от родного дома.
        Отойдя от гаража на десяток шагов, Семён вспомнил:
        - Ё-моё… Надо было по дороге заехать, пива купить…
        А то с фламбергом за пивом - как минимум экзотично. С другой стороны, меч же в чехле, пойди разбери, что это за штуковина.

* * *
        Через минуту Семён добрался до переулка, или, если хотите, до поворота ко второй линии гаражей, и на несколько мгновений остановился, решая дилемму.
        Метрах в двадцати за переулком стояла странная компания.
        Вернее, стояли четверо, обступив кружком пятого, а этот пятый сидел на корточках, схватившись за голову, надсадно стонал и раскачивался из стороны в сторону, словно волшебным образом замедленный раз в пять-семь ванька-встанька.
        Четверо были одеты как на банкет - в чёрных отутюженных брюках, модельных туфлях и в белых шёлковых рубашках с длинным рукавом.
        Пятый, по сравнению с ними, выглядел натуральным босяком - он был облачён в шорты, застиранную футболку и шлёпанцы.
        Четверо, обступившие босяка, застыли в излюбленной позе Адика Шикльгрубера (сцепленные ладони на гульфике), скорбно уронив подбородки на грудь и прикрыв глаза.
        Да, создавалось такое впечатление, что у них одна на всех коллективная скорбь, и сейчас они активно делятся этой скорбью с босяком, концентрированно излучая её прямо в его кудрявую рыжую голову.
        До того концентрированно, что все четверо застыли как изваяния, а спины напрягли так, словно боятся обос… сс… с…
        Ой, ну нехорошо же вот так - в такой ответственный момент, да про этаких аристократов, верно?
        В общем, Семёну показалось, что спины у них напряжены именно по этой причине, но мы скажем: как будто пытались разорвать мощную цепь двойной ковки.
        Да, так будет эпичнее и как раз по профилю Семёна.
        «Рыжий, что - наркоман? Почему тогда не хватают под белы рученьки, да не тащат куда следует? Может, сын какого-то крутого хозяина жизни?»
        Если так, то лучше от греха подальше свернуть в переулок, а на следующем проезде опять вернуться на первую линию.
        Пока Семён соображал, из-за поворота вышла девица.
        Симпатичная, стройная, в ситцевом платьице и простеньких босоножках. Зеленоглазая, черноволосая - ну так ведь не факт, что это её естественный колер, сейчас многие красятся кому как в голову взбредёт.
        Ну, и не совсем, чтобы уж прямо «ах» - не упал наш рыцарь, сражённый стрелой Амура. В общем, просто пригожая дивчина, каких в столице немало. Подружка Семёна, пожалуй, посимпатичнее будет.
        - Здрассьте…
        - Смотри на меня, - приказала девица, призывно тряхнув наручными часами.
        Часы, на взгляд Семёна, не совсем подходили для хрупкой девушки. Это был массивный хронометр в платиновой оправе, инкрустированный изумрудами в тон с цветом глаз хозяйки.
        Семён почему-то подумал, что камни, скорее всего, настоящие. А если так, то такой хронометр должен стоить огромных денег.
        - С удовольствием!
        Семён уставился на девицу и вдруг заметил, что взор его застилает лёгкий розовый туман с пузырьками, наподобие ароматной пены в ванной. В то же время возникло чувство, как будто бы мягкая мохнатая лапа залезла прямо в череп и легонько сжала мозг.
        Ох ты, чудеса-то какие… Видать, мелкий злодей Ратмир не только по щиту бил, а и по шлему настучал-таки неслабо, досталось головушке…
        И тут вдруг понял кузнец, что девица эта прекраснее всех на свете, и напрасно он сравнил её со своей заурядной подружкой, поскольку перед ним Само Совершенство и Женщина Его Мечты…
        С которой надо во что бы то ни стало познакомиться.
        - Ступай прямо, смерд, - распорядилась девица царственным тоном, словно привыкла по жизни повелевать и знать не знала, что такое ослушание. - Налево не гляди.
        - Да, миледи! - верноподданнически рявкнул Семён, сворачивая в переулок.
        «Смерд» - это уже хорошо.
        Это почти на сто процентов какой-то исторический клуб. Герцог и его подданные, будучи погружены в отыгрыш ролей, примерно с такими же интонациями называют смердами всех, кто не относится к «воинскому сословию», в том числе и Семёна. Надо запомнить номерок машины, и потом через Герцога можно будет познакомиться…
        Так, а вот и машина за углом. Сначала «Мазда» - слева, мотором к первой линии, за ней, метрах в пяти, роскошный белый «Кайен» с включённым двигателем и распахнутыми дверьми, «лицом», опять же, к первой линии гаражей…
        Между машинами лежали двое, в кроссовках, спортивных штанах и футболках.
        Каких-либо следов повреждений на них Семён не заметил, но им явно было нехорошо.
        Глаза закрыты, у обоих изо рта идёт пена, а лица побагровели так, что приобрели оттенок сырого мяса, как бывает при страшном внутричерепном давлении.
        - Эка их скрутило, - посочувствовал Семён.
        Пока что складывалось такое впечатление, что трое «наркомов» откуда-то удрали на «Мазде», а эти аристократы преследовали их на «Кайене» и в итоге зажали в переулке.
        Версия, в принципе, хоть куда, но…
        Что удивляло и настораживало: Семён ни разу не слышал про врача-нарколога на «Кайене». Чтобы купить такую машину, всему диспансеру придётся вкалывать без выходных лет десять.
        Очень, очень странная компания…
        Один из лежавших между машинами с трудом разжал веки и посмотрел на кузнеца. Семён поймал его взгляд и невольно вздрогнул.
        Доводилось ему видеть наркоманов и в школе, и во дворе, да и в разных клубах, куда его порой вытаскивали подружки.
        Так вот, у этого парня, судя по телосложению - прекрасного спортсмена, взгляд был совершенно осмысленный и ни разу ничем не затуманенный. Взгляд его был переполнен болью и ужасом… и явно просил о помощи.
        Точнее всего, состояние этого взгляда можно передать так: как будто человека замуровали заживо в бетонную стену и оставили снаружи только глаза.
        Ну, по крайней мере, так Семёну показалось.
        Взгляд парализованного атлета звал его и в полной тишине кричал оглушительным молчанием: «Помоги мне! Я не могу двигаться! Я задыхаюсь! Я умираю…»
        - Хренассе… - удивился Семён, оборачиваясь к девице, которая так и стояла у выхода из переулка, наблюдая за ним. - Это что с ними такое?!
        - Вот же упрямый скот… - В голосе девицы слышалось неподдельное удивление, как будто она всерьёз полагала, что Семён должен был беспрекословно выполнить её команду - идти прямо и не смотреть налево (ага, разбежался!). - Это я схалтурила или у тебя такое Сопротивление?
        - Да при чём здесь «сопротивление»! Вы врачи или где? Парню реально хреново, может, «Скорую» вызвать?
        Тут девица сделала шаг к Семёну и мощно, наотмашь, ударила.
        Нет, на самом деле она не делала ничего такого, что можно было увидеть простым глазом, только упёрла руки в бока, чуть подалась вперёд, словно бы преодолевая сильный ветер, и, склонив голову набок, грозно глянула на Семёна - как зелёной вспышкой полоснула.
        Семёна окатило невидимой горячей волной, которая едва не сшибла его с ног и намертво затопила разум.
        У кузнеца мгновенно подскочило давление, перед глазами возникла красная пелена, кровь загустела и сделалась вязкой, - а в каждое ухо словно бы воткнули по боевому барабану, в которые тут же ударили колотушки Духов Войны, взметнувшиеся из пробуждённой движением невидимой волны Злой Сути:
        «Убей!»
        «Убей!!»
        «УБЕЙ!!!»
        Девица тотчас же перестала быть Женщиной Его Мечты и стала Смертельно Опасной Тварью, укутанной в пелену расплывающегося красного тумана.
        Из груди Семёна вырвался нечеловеческий вопль, переполненный дикой яростью. Одним движением разодрав надвое прочный чехол, он вздел над головой меч и бросился к девице.
        Девица с цирковой ловкостью ушла перекатом вправо, запрыгнула на крышу «Мазды» и отчаянно крикнула:
        - Ко мне!!!
        Семён прыгнул, пытаясь достать девицу мечом, но она немыслимым кульбитом переметнулась на крышу «Кайена», оттуда на крышу гаража и воззвала к влетевшему в переулок квартету аристократов:
        - Убейте его! По-людски!
        Затем вздела руки к лицу и ещё к кому-то воззвала, то ли к какому-то своему Божеству, то ли к Демонам:
        - «Омега», бегом ко мне! Меня тут убивают!!!
        Четверо мгновенно разобрались в шеренгу и приняли Ту Самую Позу, сцепив руки на гульфиках и уронив подбородки на грудь.
        - По-людски, болваны, по-людски! У него Иммунитет!
        - Что у него? - прозвучал полный недоумения вопрос.
        Это трёхсекундное замешательство решило исход боя.
        Зверь, клокотавший в Семёне, выпустил из поля зрения девицу и сконцентрировался на тех, кто был поближе.
        На квартете аристократов.
        Семён метнулся к ним, стремительно сокращая дистанцию, и занёс меч для рубящего удара. Четверо быстро раздались в стороны, обступая Семёна, чтобы зайти с разных сторон.
        Семён, однако, не дал им завершить манёвр - бросившись вперёд, он страшно рубанул наискось первого, кто подвернулся под руку, не дослушав отчаянного вопля, прыгнул ко второму, пронзая его насквозь, и тотчас же выдрал обратно волнистое лезвие, оставившее в теле страшную рану.
        - А-а-а-ааа!!! Помогите!!!
        Подскочив к двоим, не успевшим разбежаться, Семён одним круговым ударом сбил их наземь и принялся яростно кромсать мечом, испуская при этом дьявольское рычание.
        - А-ааа! Господи, он мне руку отрублл…блл…хрррр…
        Ужасные крики, разлетающиеся куски мяса, кровь, брызжущая во все стороны, - и в завершение - визг удирающего «Кайена».
        Девица под шумок спрыгнула с крыши, забралась в салон и, с пробуксовкой сдав назад, рванула прочь по второй линии.
        Семён бросился за ней, но не догнал. Машина оказалась быстрее Зверя. Проводив «Кайен» расплывающимся в красном тумане взглядом, Семён бегом вернулся в переулок.
        Трое врагов были мертвы, четвёртый агонизировал. Зажимая руками страшную рану в боку, он тихонько булькал кровью и на глазах угасал. Взгляд его, обращённый к Семёну, был преисполнен благоговейным ужасом.
        - Бес-с… Ты… Бес-ссс…
        Без сожаления добив его колющим ударом в сердце, Семён прыгнул к двоим атлетам, лежащим между машинами, занёс меч и на мгновение замер, слушая рокот барабанов, выстукивающих рисунок боя.
        Там-та-та-та-тамм… Тамм-та-та-та-тамм…
        Нет, эти двое не испускали флюиды опасности, не было в них вражьей сути.
        Семён выскочил на первую линию и подбежал к рыжему парню в шлёпанцах, который успел немного прийти в себя и теперь стоял, привалившись к гаражу и держась за голову.
        - Я… свой… Не надо…
        Семён и сам уже понял, что рыжий не враг, не веяло от него опасностью.
        И как только стало ясно, что врагов поблизости нет, переполнявшая кузнеца боевая ярость мгновенно улетучилась вся без остатка, с глаз спала красная пелена, и надсадный рокот барабанов куда-то исчез.
        Семён стоял напротив рыжего, тяжело дыша и заворожённо глядя на окровавленный меч.
        С лезвия на землю стекали крупные тёмные капли.
        В голове Семёна было пусто, как в выжженной пустыне, из всех мыслей осталась только одна, назойливо бившая в виски поминальным набатом:
        «Убил…»
        «Убил?»
        «Убил!!!»
        - Господи… - Семён выронил меч, упал на колени перед рыжим и, спрятав лицо в ладонях, взрыднул. - Я убил людей!
        Увы, не было отпущено ему счастливого забвения, как это показывают в фильмах и книгах, когда герой на краткое время перевоплощается в оборотня или берсеркера, а потом не помнит, что творил…
        Семён помнил всё до мельчайших подробностей. Девица, розовый туман вожделения, потом «удар» - и ощущение внутри себя неконтролируемой чуждой Сущности, рвущейся наружу в яростном боевом экстазе и помечающей врагов плотной оболочкой тёмно-красного оттенка.
        Болезненно морщась и держась за голову, рыжий парень обогнул Семёна, заглянул в переулок и без особых эмоций подтвердил:
        - Четверых эмпатов уложил… Силён!
        Семён продолжал всхлипывать.
        Рыжий подошёл к нему и влепил две сочные оплеухи.
        - Ты… Ты меня бьёшь? - удивился Семён сквозь слёзы.
        - Приди в себя, - буркнул рыжий. - Нужно срочно убираться отсюда.
        Семён смахнул слёзы, встал и с сомнением посмотрел на окровавленный меч.
        - Возьми, - проследив за его взглядом, скомандовал рыжий. - Это оружие надо исследовать.
        - Это, наверно, теперь улика… Надо бы в милицию… В смысле, в полицию…
        - Если ты страдаешь, то не стоит. - Рыжий кивнул на изрубленные тела. - Это очень опасные твари.
        - Не понял… Это не люди, что ли?!
        - Люди. Но… Никакой милиции. Никакой полиции. Никаких улик! Нам надо немедленно уходить. Она сейчас вызовет подмогу и явится за нами. Забирай оружие и помоги мне…
        О ком шла речь, Семён не спрашивал, и так всё было понятно. Непонятно, почему рыжий не желал связываться с полицией, но сейчас было не до расспросов.
        Семён подобрал меч, наскоро обтёр его разорванным чехлом, замотал как получилось и передал рыжему.
        Рыжий уложил меч в багажник, затем они с Семёном стали грузить парализованных атлетов в «Мазду». При этом рыжий торопился так, словно в любой момент сюда мог примчаться сам Сатана, и его тревога быстро передалась Семёну.
        - Поведёшь? - Рыжий пошарил под педалями и достал упавшие ключи. - Я плохой шофёр, да и… не отошёл ещё, плаваю.
        - Поведу. - Семён забрал ключи и сел на водительское место. - Куда вас отвезти?
        - Не нас, не нас… - скороговоркой пробормотал рыжий, ныряя в салон и опасливо озираясь. - Ты и я - понятно? Мы вместе. Нам нужно как можно быстрее добраться до портальной камеры.
        - До…
        - Всё расскажу потом. Поехали, я покажу дорогу…
        Глава 2
        Элизабет Крузенштерн. Сто двадцать первое поколение Ереси
        Выскочив за территорию гаражей, Лиза разогналась до максимальной скорости, которую позволял «Кайен», и мчалась не разбирая дороги, пока не вылетела на проспект. Здесь было интенсивное движение, так что «Кайен» с ходу вклинился в крайний ряд машин, с душераздирающим скрежетом и хрустом тараня по касательной всех, кто попался под руку, или, что вернее, под бампер.
        Однако необузданное кайенское буйство было недолгим. Спустя несколько секунд белый красавец, основательно сбросивший скорость и лишившийся правого крыла, бампера и обеих правых дверей, финишировал у кормы панелевоза, крепко впечатавшись двигателем в бетонную плиту.
        Вопрос противостояния: «крутизна-VS-законы физики» закономерно решился в пользу законов физики.
        - Проклятые мажоры! Смотри, что творят!
        - Что ты сделала с моей машиной, хабалка!!!
        - Держите её, держите, а то удерёт!!!
        - Да чтоб вы все сдохли, кровососы…
        Освободившись от подушек, Лиза высадила ногами заклинившую дверь и, прихрамывая, бросилась в первый попавшийся двор.
        Нет, возмущённые вопли пострадавших автовладельцев её волновали меньше всего - она удирала от другой опасности. Ещё с минуту Лиза бежала сквозь дворы, в ужасе оглядываясь… Пока не поняла, наконец, что всё позади и сумасшедший смерд с мечом более не преследует её.
        В небольшом безлюдном сквере Лиза рухнула на пустующую скамейку и некоторое время сидела в полной неподвижности, спрятав лицо в ладонях и ежесекундно вздрагивая. Впервые в жизни она испытала панику в первозданном естественном виде, а не на тренировках психотехник.
        Боязнь Смерти и стремление избегать её - это естественное свойство любого живого организма, без которого существование вида и отдельной особи невозможно в принципе. Но это свойство можно и нужно жёстко контролировать. В противном случае из друга и союзника человека оно превращается в страшного врага, порой более опасного, чем реальный враг из плоти и крови.
        Можно было оторваться, развернуться и задавить смерда машиной. Да, при том проворстве, с которым он двигался и действовал, существовала немалая вероятность удара клинком через стекло. Но это был бы осознанный риск и контролируемые действия в минуту смертельной опасности.
        Можно было отъехать подальше, достать из багажника одну из единиц смертоносного арсенала, вернуться и просто застрелить смерда. Мастер Пути ещё не пришёл в себя, его охрана нейтрализована - на этом можно было бы считать операцию законченной.
        Лиза просто бежала с поля боя. Мчалась в панике, как заяц от лисицы, всё рациональное вылетело из головы, осталось только - «бежать как можно быстрее и дальше, спасая свою жизнь!!!».
        Это было новое, ни с чем не сравнимое чувство. Это чувство совершенно не поддавалось волевому контролю и, напротив, настолько овладело рассудком Лизы, что какое-то время она была невменяема.
        Для человека, с детских лет воспитанного в духе безусловного доминирования Разума над Чувствами, эти вопиющие бесконтрольность и неуправляемость были весомым поводом для глубокого личного кризиса.
        Иными словами, это была Катастрофа с большой буквы, которая требовала вдумчивой консультации с мудрейшими членами Дома. Или, как минимум, обстоятельного индивидуального осмысления и глубокого анализа.
        Между тем, времени ни на то, ни на другое у Лизы не было.
        В настоящий момент она выполняла важное поручение Отца, которое только что едва не провалила, и теперь ей нужно было во что бы то ни стало реабилитироваться и довести дело до конца. Победителей не судят. Если удастся успешно завершить операцию, ей простят грубые промахи в оценке ситуации и смерть четверых эмпатов.
        Лиза, наконец, взяла себя в руки и первым делом связалась с командиром подразделения «Омега» - Германом, посредством коммуникатора, встроенного в хронометр:
        - Ты где?
        - На проспекте Вернадского. Подъезжаю, буду через полминуты.
        - Отставить.
        - Не понял?
        - Остановись. Сверни с проспекта, спрячься где-нибудь во дворе.
        - Не понял… Там пусто, что ли?!
        - Потом объясню. Давай, уматывай с проспекта.
        - Понял…
        Правильно говорят: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».
        Лиза совершила ошибку не в тот момент, когда неправильно оценила невесть откуда взявшегося смерда с мечом. Кстати, нужно ещё разобраться, точно ли он взялся невесть откуда, или Мастер Пути целенаправленно бежал от неё под защиту этого сумасшедшего, не восприимчивого к ментальному воздействию.
        Сейчас, однако, речь о другом: ошибка была допущена в тот момент, когда Лиза приняла решение захватить Мастера Пути, полагая, что он привёл её к Хранилищу. Увы, оказалось, что Мастер обладает едва ли не сверхъестественным чутьём на опасность. Он давно обнаружил слежку и всё это время просто катался, запутывая следы.
        Сейчас есть возможность исправить эту ошибку.
        У края сознания Лизы, в «сумеречной зоне» слабенько мерцали две крохотные красные точки.
        Парализованные бойцы Ордена будут «держать» её эманацию до тех пор, пока не умрут или их не излечат. Или пока Лиза сама не пожелает оборвать незримую нить. Связь не зависит от расстояния, но активно высасывает ментальную энергию оператора, причём коэффициент потребления энергии прямо пропорционален расстоянию до объекта. Так что долго играть в шпионские игры не получится при всём желании. Лизин рекорд удержания связи на дистанции до пятнадцати километров - сорок пять минут, и это на грани полного истощения.
        Впрочем, мало кто из жертв доживал до сорока пяти минут после полного паралича. Самые сильные держатся до получаса, затем наступает смерть.
        Если «отпустить» Мастера Пути подальше, чтобы перестал чувствовать опасность, он неизбежно приведёт к Хранилищу.
        В том, что Мастер заберёт с собой парализованных бойцов и будет торопиться, чтобы спасти их, Лиза даже не сомневалась. Руководствуясь незыблемым постулатом Войны «Знай врага как самого себя», она помнила наизусть все кодексы и боевые уставы Ордена.
        Раздобыть их было несложно: в незапамятные времена это были кодексы и уставы её Дома.

* * *
        Выйдя на параллельную проспекту улицу, Лиза сориентировалась по названиям, закрыла глаза и бегло проинспектировала свою сумеречную зону.
        Две красные точки довольно быстро двигались перпендикулярно улице, на которой сейчас находилась девушка. Сопоставить мысленную проекцию с реальной местностью было делом двух секунд. Если Мастер сейчас не путает следы, как в самом начале, а кратчайшим путём выдвигается к Хранилищу, то точка входа располагается где-то в районе моста в пяти километрах отсюда.
        Именно в этом месте Мастера Пути «повели» и, как впоследствии выяснилось, спугнули.
        Лиза сообщила Герману о передвижении Мастера и пошла вдоль ряда припаркованных машин, выбирая жертву.
        Впрочем, особого выбора не было. Все машины закрыты, из автовладельцев поблизости находился только средней небритости брюнет, который со смертельной скукой во взоре рассматривал свои красные мокасины и крутил на пальце ключи, привалившись спиной к двери чёрного «Линкольна». Брюнет был высокий, симпатичный, очевидно, кого-то ожидал, и это ожидание его явно не вдохновляло.
        Поравнявшись с брюнетом, Лиза остановилась и на мгновение замерла в нерешительности, испытав нечто похожее на робость.
        До сегодняшнего дня (читай: «до сумасшедшего смерда с фламбергом») у неё ни разу не было осечек. Все воздействия проходили с академической точностью и неизменным успехом, даже если встречались тренированные противники с чётко выраженным резистом, наподобие Мастера Пути и бойцов Ордена. При правильной технике все резисты слетают как шелуха, а людей с Иммунитетом на Земле осталось раз-два и обчёлся.
        - Посмотри на меня.
        Брюнет прекратил разглядывать мокасины и уставился на Лизу.
        Острого интереса в его взгляде не было. Этот взгляд с откровенной непринуждённостью сообщал: «Ну, так, ничего девица… но видал и получше».
        В порядке реабилитации Лиза не стала использовать привычный фокус суггестии с часами и форсированное давление. Проверяя себя, «нажала» напрямую и вполсилы.
        Взгляд брюнета мгновенно потеплел, безразличие как рукой сняло.
        Восхищённо прищёлкнув языком, он окатил Лизу едва ли не физически ощутимой волной страсти и немедля выдал резюме по факту проснувшихся чувств:
        - Я готов целовАТЬ!!! песок, по которому ты хадии-ла!
        Да, так и выдал, строкой из песни, и очень даже мелодично, со слухом у него был полный порядок.
        - Ну, слава Разуму, - с облегчением вздохнула Лиза. - Значит, это не я такая плохая, а просто смерд был неправильный. Итак, малыш, прокатимся с ветерком?
        - С удовольствием, звезда моих очей! - «Малыш», который был раза в полтора старше Лизы, услужливо распахнул дверь с правой стороны, галантно помог девушке усесться, закрыл дверь и рысцой припустил на водительское место.

* * *
        Указав брюнету маршрут, Лиза сделала несколько звонков. Сообщила дежурному по Дому координаты гаражей и аварии, приказала выслать «ресепшн» на предмет уборки в гаражи и эвакуатор с Представителем на проспект для решения вопроса по ДТП.
        Затем набрала Секретаря Дома и озадачила его по информации:
        - Мне нужны данные по Бесам.
        - По последним исполненным?
        - Нет, по живым Бесам.
        - «Живые Бесы» - это анахронизм.
        - В смысле?
        - В самом прямом. Живых Бесов давно нет.
        - Ты уверен?
        - Абсолютно. За последние пятнадцать лет ты хоть раз слышала о происшествиях, в которых фигурировали Бесы?
        - Н-н-н… Нет, не слышала.
        - Всё верно. Потому что последнего исполнили пятнадцать лет назад. С тех пор не было ни одного упоминания о Бесах.
        - Что, совсем ни одного?
        - Ни единого.
        - Что ж… Хорошо, подготовь данные по исполненным в нашем регионе.
        - Так, а что будем искать?
        - Фамильное сходство.
        - Ого… Слушай, ты меня интригуешь. Подробностями не поделишься?
        - Приеду, поделюсь. Но это так… версия, не более того.
        - Хорошо, я подготовлю материал.
        - А, и вот ещё что! Нужны данные по реликвиям и артефактам.
        - По тем, что у нас есть?
        - Нет, по тем, что у нас нет, но хотелось бы иметь.
        - Но это будет очень даже немаленький такой массивчик… А что именно тебя интересует?
        - Фламберги. Конкретнее, двуручные мечи с витым клинком.
        - Ну, это будет нетрудно. Фламбергов как раз таки немного…
        В завершение Лиза скоординировала маршрут с Германом и приказала брюнету ускориться - красные точки в сумеречной зоне с полминуты назад встали как вкопанные, и, судя по проекции, где-то в районе моста.

* * *
        Под мост они с Германом влетели почти одновременно, но с разных сторон, как, впрочем, и задумывалось.
        Сейчас здесь медленно ехали три машины, четвёртая с раскрытым багажником была припаркована возле металлической двери, по всей видимости, ведущей куда-то в сервисные помещения и располагающейся в центре опоры.
        Дверь как дверь, как тысячи иных безликих дверей подобного типа…
        Но Лиза внезапно ощутила вроде бы ничем не обоснованное душевное волнение. Сердечко запрыгало, забилось, как испуганный кролик, кровь прилила к голове, в виски пробно ударили молоточки великого Предвкушения…
        Неужели эта дверь в самом деле ведёт в Хранилище?! С трудом верилось, что где-то неподалеку, рукой подать, могут находиться бесценные знания древней цивилизации, за которыми веками с переменным успехом охотились и Орден, и Элита…
        - Шевелитесь! - рявкнул Герман.
        Чёрные гелендвагены подразделения «Омега», которым командовал Герман, пропустили посторонний транспорт и перекрыли въезд под мост.
        Дюжина бойцов в камуфляже, экипированных для боевых действий в городских условиях, высыпала из машин и быстро рассредоточилась в две линии, выбрав безопасную дистанцию от опоры с дверью. Ещё четверо встали с обеих сторон, прикрывая фланги и наблюдая за местностью.
        Герман жестом показал Лизе, чтобы пока не покидала салон, и вместе с инженером пошёл проверять брошенную машину, а заодно и таинственную дверь в опоре. Двое бойцов серыми тенями следовали рядом, прикрывая командира.
        Пока Лиза глазела на все эти перемещения, она невольно «отпустила» брюнета, и тот, ощутив слабину, немедля дал волю чувствам.
        Девушка и глазом моргнуть не успела, как на её коленку легла горячая ладонь, а шея буквально задымилась от страстного поцелуя.
        Лиза мгновенно «ударила», не задумываясь, «на автомате», причём ударила сильно, со злостью.
        Брюнет захрипел, замер в нелепой позе и остекленевшим взором уставился на Лизу. Лицо его тотчас же побагровело, изо рта пошла пена.
        - Фу ты, гадость какая, - не дождавшись завершения осмотра брошенной машины, Лиза живо покинула салон «Линкольна».
        Вот ведь неудобство-то какое! В боевых дисциплинах персональный контакт не нужен. Можно бить с ходу, наотмашь, главное - видеть противника. А для всех небоевых манипуляций нужно обязательно установить с объектом двустороннюю связь. Когда в детстве и юности в процессе обучения осваиваешь психотехники, это поначалу интересно и забавно. С возрастом все эти «суппорты» и «мосты» начинают надоедать, и зачастую, вместо того, чтобы нянчиться с очередным объектом, хочется сразу шарахнуть его со всего маху и пойти пить чай.
        И вот ещё что неприятно: почему-то для безусловного доминирования необходимо давить именно на «репродукцию». Такой формулы воздействия, чтобы просто «щёлк!» - и объект послушно и бесстрастно отправился выполнять команды - почему-то в реестре психотехник Элиты не существует.
        Для доминирования над объектом нужно сначала «влюбить» его в себя и постоянно держать «на поводке». Чуть приотпустишь - и вот вам результат: потные лапы на коленях, слюнявые губы тут как тут, колючая щетина и так далее. В общем, не доминирование, а какие-то сплошные гадости с материалом для генетической экспертизы.
        Герман подозвал Лизу и сообщил о результатах осмотра.
        - Машина не заминирована. Бежали в спешке, даже багажник не захлопнули. Глянь, какой арсенал. Если бы твои эмпаты сразу не надавили, они бы вас в клочья разнесли.
        В багажнике лежали автоматы, дробовики, разгрузочные жилеты с магазинами и гранатами, а также три одноразовых гранатомёта. В общем, неплохой такой запас на разные случи жизни.
        В разбитом «Кайене» тоже имелись две штурмовые винтовки и пара пистолетов, но насчёт гранатомётов как-то никому в головы мысль не пришла. Эмпаты, вообще, никогда не пользовались оружием, это прерогатива силовиков Германа, а винтовки и пистолеты возили с собой в соответствии с требованиями Боевого Устава Дома. Как резерв на случай встречи с… хмм… с каким-нибудь «анахронизмом», как изволил выразиться Секретарь.
        Как показала совсем недавняя печальная практика, «анахронизм» может появиться так внезапно и действовать столь стремительно, что до оружия никто и добраться не успеет. Ну, и если не кривить душой и анализировать беспристрастно, та же самая практика зафиксировала реакцию лидера команды эмпатов на первый опыт столкновения с существом, имеющим Иммунитет к ментальному воздействию: утрата волевого контроля и паническое бегство.
        Так что, как ни крути, но «анахронизмы» - они такие «анахронизмы»…
        - Короче, машина в порядке. А вот про дверь ничего хорошего не скажу. За ней может быть всё что угодно.
        - Так, и что мы будем с этим делать?
        Дверь была выполнена из сплошного бронелиста, хорошо заглублённого в тело опоры, не имела ни ручек, ни скважин, ни каких-либо выступов. Для обычного сервисного тоннеля это была слишком мощная защита от проникновения: если не брать в расчёт особый умысел, здесь наверняка можно было обойтись чем-то попроще.
        Герман толкнул дверь плечом, зачем-то прощупал её сверху донизу, как будто надеясь обнаружить некий скрытый рычаг, и сделал вывод:
        - Поддеть не получится, дёрнуть - тоже, остаётся только взорвать.
        В этот момент под мост заехала патрульная машина, с той же стороны, что и «Линкольн» понукаемого Лизой брюнета. То есть с грубейшим нарушением правил, против движения.
        Лейтенант, старший патруля, сообщил, что был «сигнал» от добросовестных граждан, спросил, кто главный и что здесь происходит.
        Герман предъявил удостоверение самой могущественной спецслужбы Страны и снизошёл до объяснения:
        - Спецоперация. Террористов ловим.
        Лейтенант сказал, что ему нужно сообщить руководству о том, что на его территории федералы проводят операцию.
        Герман заявил, что это будет равносильно пособничеству террористам, поскольку враг прослушивает все телефоны и радиочастоты в этом районе.
        Лейтенант счёл довод разумным и спросил, не нужна ли помощь.
        - Перекройте движение по встречной, - попросил Герман. - Чтоб какой-нибудь дебил не впёрся сюда в самый разгар операции.
        Вообще-то, помимо патруля, по встречной под мост никто не заезжал, но лейтенант отнёсся к просьбе очень ответственно и пообещал, что дебилы здесь не пройдут.
        Уже садясь в патрульную машину, лейтенант заметил страшный оскал несчастного брюнета, которого было видно через приоткрытую дверь «Линкольна», и с недоумением спросил, что это за человек и почему так странно выглядит.
        - Террорист, - лаконично пояснил Герман.
        Лейтенант вытащил айфон и стал искать ориентировки.
        Лиза сжала кулаки и нехорошо сузила глаза.
        - Особый код, - добавил Герман. - По вашей линии ориентировок нет.
        - О как… - удивился лейтенант, пряча айфон. - А как мне потом руководству…
        - Хаттаббасай аль Радуй, - сообщил Герман. - Так и передай, все ваши «верхние» в курсе.
        - Понял. - Лейтенант почтительно козырнул и полез в машину.
        - Да, и отъезжайте подальше, как минимум метров на сто пятьдесят. Сейчас дверь рвать будем.
        - Понял!
        - Какого шпренгера мы тратим время на этих смердов?! - возмутилась Лиза, как только лейтенант сел в патрульную машину. - Связать, нейтрализовать, убить - у нас дело стынет!
        - Тут сразу за насыпью отдел, - пояснил Герман. - Могут ещё набежать с той стороны. А сейчас вопросов не будет, обставились. Потратили всего минуту, Мастер твой точку входа показал, так что считай, что Хранилище наше. Не переживай, сейчас зайдём.

* * *
        Лиза проинспектировала сумеречную зону: красные точки были совсем рядом, двигались очень медленно и по странной траектории, словно бы преодолевая полосу препятствия или лабиринт. Таким образом, шанс поймать Мастера Пути и получить дополнительный бонус к главной задаче был всё ещё достаточно велик, и Лиза немного успокоилась.
        Неплохо было бы ещё изловить этого сумасшедшего меченосца живым и отдать на исследование. Теперь, когда с ней Герман, это не составит особого труда. Да, пять минут назад Лиза думала иначе. А чуть раньше вообще не думала, а бежала сломя голову от смерда, не подвластного её чарам.
        Но присутствие Германа всегда вселяло в её сердце отвагу, независимо от настроения и состояния. Так уж он устроен, Герман - её двоюродный брат, тридцатидвухлетний богатырь, Мастер Боя и бессменный лидер подразделения «Омега» на протяжении последних десяти лет. Есть в нём нечто такое, что поднимает в соратниках боевой дух и внушает уверенность в себе, причём совершенно без всяких психотехник, которыми военный практик Герман откровенно пренебрегает.
        С Германом ей не страшны никакие «архаизмы».
        Подумаешь, Иммунитет к Менталу!
        Там, где не сработали эмпаты, сработают сталь и свинец. Ибо нет в мире существа с иммунитетом к пулям, осколкам и клинкам.
        - Так, орлы, давайте-ка бахнем по этой красивой дверке…
        Герман не стал тратить время на возню со взрывчаткой и решил воспользоваться запасами Ордена.
        Все отошли за линию оцепления, у двери остались трое бойцов.
        Двое взяли из багажника брошенной «Мазды» по гранатомёту, третий отогнал машину подальше. Затем двое отбежали к противоположной опоре и изготовились с обеих сторон от неё, с гранатомётами на плече, имея в секторе дверь, примерно под углом тридцать градусов, на расстоянии чуть более пятидесяти метров.
        - Командир, близко! - поделился впечатлениями один из бойцов. - Как бы не прилетело!
        - Дверь монолитная, вокруг сплошной бетон, - небрежно отмахнулся Герман. - Попадите точно в железяку, и ничего не прилетит. Готовы?
        - Так точно! - хором ответили бойцы.
        Герман уже собирался было дать команду на открытие огня, но тут ему показалось, что последний гелендваген стоит слишком близко к двери.
        - Андрей, перегони свой транспорт поближе, - приказал он водителю.
        Боец отогнал машину куда сказано, но буквально на последнем метре гелендваген резко заглох.
        Это было неожиданно и странно.
        Транспорт подразделения «Омега» всегда содержался в идеальном состоянии, как, впрочем, и все машины в автохозяйстве Дома.
        - Ого… - удивился Герман. - Мне показалось или наша тачка заглохла?!
        И тотчас же Лиза испытала уже знакомое ощущение…
        Мир вокруг изменился.
        Краски сделались яркими и сочными, звуки стали громкими и пронзительно-резкими, а запахи словно бы приобрели объём и текстуру.
        Будто до этого момента сидела средь бела дня в своей спальне с закрытыми наглухо окнами, задёрнутыми шторами и с прищепкой на носу - и вдруг пришёл кто-то непрошеный, одним щелчком сшиб прищепку, отдёрнул шторы и настежь распахнул оконные створки.
        Примерно то же самое Лиза ощутила при первой Паузе, несколько часов назад. Только в тот раз не обратила особого внимания на такие странные метаморфозы, поскольку была занята важным делом. К тому же в первый раз это произошло, когда Лиза была в тёмном тоннеле подземелья, и всё получилось как-то приглушённо, смазанно, неявно.
        Сейчас всё было заметно острее, громче и ярче.
        Впрочем, по поводу красок и запахов особых новшеств не возникло, но вот со звуками получился полный коллапс.
        Во всей округе внезапно смолк непрерывный монотонный гул машин, будто бы весь совокупный транспорт города разом заглушил моторы и встал… И воцарилась странная гнетущая тишина. Так тихо стало, что Лиза расслышала, как на дальнем фланге кто-то из бойцов нервно барабанит пальцами по магазину своего оружия.
        - Пауза, - тихо сказала Лиза.
        - Заметил, - Герман болезненно морщился и тёр глаза - похоже, ему тоже «отредактировали контрасты». - Надеюсь, это не помешает нам работать… Огонь!!!
        Бойцы как следует прицелились и почти синхронно нажали на спусковые рычаги.
        Тишина.
        С недоумением переглянулись, нажали ещё разок…
        Тишина.
        Третья попытка - результат тот же.
        - Да что такое!
        Чертыхаясь, Герман побежал к опоре.
        Проверил гранатомёты, вроде бы всё в порядке. Крикнул, чтобы притащили два гранатомёта из своих запасов (враги подбросили бракованное оружие?! Бред, конечно, но…), самолично пощёлкал спусковым рычагом…
        Тишина!
        Озарённый смутной догадкой, Герман скинул с плеча штурмовую винтовку и «дал очередь» в сторону двери.
        Увы, очередь так и не состоялась: спусковой крючок щёлкал вхолостую.
        - Чтоб я сдох… - ошеломлённо пробормотал Герман. - Это что же такое творится?!
        Лиза нажала один из изумрудов на своём универсальном хронометре и без эмоций, академическим тоном продиктовала:
        - Во время Паузы не функционирует стрелковое оружие и гранатомёты. В связи с малым временем Паузы возможность провести испытание отсутствует, так что причина пока не выяснена…
        Эту фразу Лиза произнесла машинально, глядя в сторону опоры, а затем бросила взгляд на циферблат и заметила, что часы не работают.
        - Мой хронометр тоже не работает во время Паузы, - сообщила Лиза неработающему хронометру, вновь нажав изумруд.
        Затем поняла, что сделала глупость, идиотски хмыкнула и оценила своё поведение - уже в пространство, вне связи с хронометром:
        - Вот дура-то…
        - И что будем делать? - растерянно уточнил Герман, вернувшись от опоры несолоно хлебавши.
        - Сейчас пауза кончится - продолжим, - спокойно сказала Лиза. - Ты волнуешься?
        - Нет, я не волнуюсь! Я просто очень зол. Слушай, это что же теперь… Это что же, когда НАЧНЁТСЯ… оружие не будет стрелять?
        - Не знаю, - покачала головой Лиза. - У нас нет таких данных. Учёных потом спросим, может, они что-то знают. Ну, и не забывай, что сейчас идёт Отладка, так что возможны любые девиации. Не факт, что в Эпоху Резонанса будет ровно то же самое, что мы сейчас наблюдаем в Паузах.
        - Мне это очень не нравится, - пожаловался Герман. - Зачем, спрашивается, столько лет тренировались, отрабатывали тактику и взаимодействие…
        Через несколько минут «створки окна закрылись, шторы задёрнулись, прищепка вернулась на место»…
        И всё вокруг пришло в движение.
        Раздался звук множества заводящихся двигателей, из карманов бойцов забубнили мобильные «приветствия», хронометр Лизы дисциплинированно возвестил о том, что он в полном порядке и готов работать дальше.
        Гранатомёты, использованные во время Паузы, не работали. Герман не стал разбираться в причинах, просто дал команду сапёру, и тот за две минуты «открыл» дверь пластиковой взрывчаткой.
        - Заходим! - скомандовал Герман, и колонна в камуфляже ворвалась в клубящийся бетонной взвесью проём сервисного тоннеля.

* * *
        Бойцы «Омеги» разбежались по ответвлениям тоннеля.
        Герман с Лизой остались в тамбуре, ожидая результатов.
        Лиза привычно прикрыла веки, проверяя сумеречную зону…
        И вздрогнула.
        Красные точки исчезли.
        Телепортация или излечение?
        У Ордена есть техники нейтрализации последствий ментального воздействия, но для этого требуются специальные устройства, потребляющие колоссальное количество энергии. «На коленке», в полевых условиях, «снять ментал» просто невозможно.
        Телепортация?
        В базе данных Дома есть принципиальные схемы общего устройства Хранилищ.
        Как правило, в комплекте к Хранилищу прилагается портальная камера… Но нигде нет ни одного упоминания о том, что эта камера - рабочее устройство, а не рудиментарный декор Древности.
        Иными словами, в базе данных Дома нет ни одного упоминания о том, что телепортация возможна в принципе.
        Кроме того, если даже немного пофантазировать в этом направлении и предположить, что Мастер Пути телепортировался вместе с парализованными бойцами Ордена куда-то на значительное расстояние, сейчас у Лизы должен наблюдаться резкий отток энергии. И она, по логике, может в течение минуты свалиться от истощения или даже умереть, если не успеет разорвать связь.
        Ничего подобного Лиза не ощущала.
        Никаких запредельных нагрузок и предощущения Смерти.
        Да, была усталость, но после неудачных и энергоёмких экзерциций в гаражах и последующего поддержания связи с бойцами Ордена - это вполне нормальное явление.
        - Гера…
        - Что?
        - Мы их потеряли.
        - С чего ты взяла?
        - Я их «не вижу». В сумеречной зоне пусто.
        - А перед Паузой проверяла?
        - Да, они были совсем близко.
        - Может, Пауза как-то повлияла? Далеко удрать за пять минут они не могли.
        - Нет, их здесь нет.
        - Не спеши с выводами. Поищем, посмотрим…
        Этот сервисный тоннель принадлежал Водоканалу, и ничего особенного в нём не было. Несколько коридоров-ответвлений, две подсобки и четыре колодца, ведущих в разные коллекторы.
        Поверхностный осмотр показал, что все коллекторы, кроме северо-западного, не имеют для беглецов жизненной перспективы. Трубы тут были узкие, по одному, в принципе, проползти можно, но тащить за собой парализованного товарища совершенно нереально.
        Для подтверждения этой вопиющей бесперспективности бойцы по-быстрому взяли пробы воздуха из каждой трубы и прогнали через биохимический анализатор.
        Все три результата были примерно равны нулю. Примерно, потому что в трубы немного затягивало из колодцев, в которых были бойцы. Любое живое существо имеет свойство дышать, и в замкнутом пространстве с минимальным движением воздуха довольно долго остаются так называемые «промежуточные продукты процесса дыхания», по которым можно определить немало параметров, вплоть до пола, возраста и состояния здоровья этого самого существа.
        Так вот, прибор показал, что в этих трубах сегодня не дышала ни одна захудалая крыса, не говоря уже о существе с человеческим объёмом лёгких.
        Северо-западный коллектор заметно отличался от других.
        Здесь был прямоугольный высокий тоннель, совершенно сухой на всём своём стометровом протяжении и заканчивающийся мощной бетонной забутовкой, спрессованной под гнётом времени до гранитной твёрдости. Ни одного колодца, ни одной решётки, ни даже какой-то паршивенькой отводной трубы.
        В общем, ровным счётом ничего, кроме гладких бетонных стен. Непонятно было, для каких целей соорудили этот тоннель - он совершенно не вписывался в логически обоснованную систему прочих здешних коллекторов и явно был в ней лишним.
        Герман дал команду, и сапёр с детектором пустот принялся прощупывать тоннель.
        На последней трети прибор показал размытый контур прямоугольного профиля, примыкавшего к тоннелю под углом примерно в пятьдесят градусов.
        Стенка тоннеля в этом месте была совершенно гладкой и монолитной, никаких намёков на пазы, щели или какие-то иные признаки двери обнаружить не удалось.
        Поиски рычагов и потайных кнопок успеха не имели, поэтому Герман опять предоставил слово сапёру, а все прочие покинули коллектор и на всякий случай вышли на улицу.
        Вскоре внизу громыхнул взрыв, затем прибежал сапёр с докладом:
        - Есть пролом, можно заходить!
        Получившийся в результате взрыва проём открывал дикую выработку, полого спускавшуюся вниз. Здесь не было никаких крепей, ламп, проводов, вообще ни малейшего свидетельства о том, что эта выработка рукотворна. Натуральный пещерный ход овального сечения высотой чуть более человеческого роста.
        Единственно, что здесь напоминало о недавнем человечьем присутствии: две пары стоптанных кроссовок сорок третьего и сорок четвёртого размеров.
        - Так торопились, что из обувки выпрыгнули! - не ко времени развеселился Герман. - Или это какой-то хитрый трюк?
        Ход вёл в просторную камеру с каменными стенами, выложенными по технологии инков, совершенно без раствора, с плотно пригнанными друг к другу глыбами магматических валунов.
        Обследовав помещение, сапёр не обнаружил очевидных признаков опасности и пригласил Германа с Лизой.
        Оказавшись в камере, Лиза сразу поняла, что это как раз ТО САМОЕ, что было указано в принципиальных схемах Хранилищ.
        - Это… Это то, о чём я думаю? - растерянно уточнил Герман, обшаривая лучом фонаря две странные конструкции, расположенные в противоположных углах помещения.
        - Не знаю, о чём ты думаешь… - Голос Лизы дрожал, она была готова расплакаться от разочарования. - Но, если верить нашей базе данных, это портальная камера. И, как видишь, никакого Хранилища здесь нет.
        Глава 3
        Богдан Найдёнов. Зубрила, отличник, зануда
        Неподалёку от пункта назначения Богдан почувствовал приближение Паузы. Это был сложный и запутанный клубок ощущений, на описание которого пришлось бы потратить немало времени и бумаги, хотя бы по той простой причине, что сам Богдан не мог внятно и толково объяснить, что с ним происходит.
        Единственное, что он мог сказать совершенно точно: примерно то же самое было накануне первой Паузы.
        Богдан немедленно связался с Арсением и доложил:
        - Думаю, скоро начнётся. Подтверждаю: это не случайность, у меня в самом деле есть Предчувствие!
        - «Скоро» - это просто замечательно. Однако нельзя ли поточнее? И кстати, это выводы по одному эпизоду?
        - По двум. В прошлый раз и сейчас. Поточнее пока не получается, но есть чувство… эм-м… как бы это в двух словах… нарастания, набухания, приближения, предвкушения, трепетного такого волнения…
        - У меня тоже так бывает, - разоткровенничался спутник Богдана. - Когда неделю без подружки, а потом - цап её за бретельки! Такое сразу нарастание…
        - Это кто там у тебя? - всполошился Арсений.
        - О, это отдельная история. Но ты не волнуйся, делу это не мешает, скорее наоборот. В общем, я уверен на тысячу процентов: у меня Предчувствие!
        - Не спеши делать выводы, - рассудительно заметил Арсений. - Если в самом деле «начнётся», тогда уже будет два эпизода. Ну и, разумеется, для системы нужно как минимум три повтора.
        - Ясно. Но вы там хоть аэропорты предупредите…
        - Уже не надо.
        - Не понял?! Мы перестали помогать мирянам?
        - Слушай, тебе уже двадцать пять лет, пора избавляться от максимализма.
        - Замечание принято. Почему не надо звонить в аэропорты?
        - По печальным итогам прошлой Паузы, в большинстве стран принято решение отменить все вылеты до выяснения обстоятельств. Мотив старый и проверенный: в связи с террористической угрозой.
        - Понял. Наверно, Господа подсуетились?
        - Слушай, тебя сейчас…
        - …не должны волновать такие мелочи, - привычно закончил фразу Богдан.
        - Верно, - пробурчал Арсений. - Ты лучше на дорогу смотри. Как там наши?
        Богдан посмотрел назад.
        Бойцы были синюшно-багровыми и опухшими до безобразия, жить им осталось в лучшем случае полчаса.
        Первое, что он сделал, когда выехали из гаражей, это сообщил на базу о случившемся и предупредил, чтобы готовили аппараты для нейтрализации.
        Однако, если сейчас что-то не заладится с порталом, аппараты не пригодятся. Чтобы добраться до Убежища обычным способом, понадобится не менее двух часов. Это если по пути не случится пробок.
        - Считай, что никак. Если не управлюсь с порталом, им конец.
        - Тогда постарайся управиться. Вы далеко?
        - Постараюсь. Мы уже близко. И кстати, я вам сюрприз везу.
        - Ненавижу сюрпризы, - признался Арсений. - Они никогда не бывают хорошими.
        - В этот раз будет исключение, - обнадёжил Богдан. - Это хороший сюрприз. И не просто хороший, а… может быть, даже судьбоносный…
        - Судьбоносный? - заинтересовался Арсений. - И что это за сюрприз такой?
        - Не по телефону, - уклончиво ответил Богдан. - Встречай, всё увидишь сам.
        - Хорошо, ждём тебя…
        - Думаешь, она попробует удрать из страны? - спросил спутник.
        - Из страны… - рассеянно повторил Богдан, пытавшийся сосредоточиться на предощущениях Паузы и вывести хоть сколько-нибудь приемлемую систему отсчёта. - Удрать… Это ты про кого?
        - Про девчонку эту, зеленоглазую, про кого же ещё!
        - Хм… Ну уж нет, брат, удрать - это не про неё. Это, скорее, нам с тобой удирать придётся. Или забиться в какую-нибудь щель и замереть как мышкам. Она здесь хозяйка. Сейчас эта хозяйка свистнет своё войско, и если мы не успеем убраться подальше, нас разложат на атомы… Тебя как звать?
        - Семён.
        - Очень приятно - Богдан.
        - Не скажу, что приятно, но запомню. А зачем тогда в аэропорты звонить?
        - «Полосы заминированы, взлетать-садиться нельзя».
        - Хулиганите, что ли? За это, если ты не в курсе, срок схлопотать можно.
        - Хм… Ты такой смешной. «Срок»… Тебя в любой момент могут убить. Ты сам только что убил четверых. Тебя сейчас не должны волновать такие мелочи, как срок.
        - «…Не должны волновать такие мелочи…» - передразнил Семён. - Это был твой отец, по телефону?
        - Не думаю, что нам стоит это обсуждать, - Богдан слегка покраснел. - Ты не слышал про падения самолётов в первую Паузу?
        - А, так этот бардак Паузой называется? Хорошо хоть не менопаузой. Да, слышал по радио, пара самолётов где-то грохнулась.
        - Может, пара десятков?
        - Не знаю, по «Дорожному Радио» сказали, что два самолёта. Но мне, вообще, глубоко по гульфик, они же не на меня упали.
        - Не смею подвергать сомнению высочайшую информированность «Дорожного Радио»…
        - А попроще?
        - Упавших самолётов было значительно больше. Кстати, вон там налево и под мост…

* * *
        Беглецы заехали под мост и остановили машину возле металлической двери в центре опоры.
        - Выгружай, я открою, - Богдан достал из «бардачка» камертон и вышел из машины.
        - Куда выгружать?
        - Прямо к двери.
        Отбежав от двери на пять метров, Богдан вставил камертон ножкой в крохотную выемку в опоре, достал из кармана перочинный нож, разложил и ударил обушком одновременно по обоим зубцам.
        Раздался чистый мелодичный звук, в двери что-то щёлкнуло, и она приоткрылась.
        Эти манипуляции вполне закономерно могли бы вызвать удивление, но Семён даже не обратил внимания, каким образом его спутник открыл дверь.
        Семён был занят - вытаскивал из машины парализованного бойца, и это неожиданно оказалось непростым и довольно трудоёмким занятием.
        Когда парализованных грузили в машину, их тела и конечности были более-менее эластичными. А сейчас покатались по городу, прошло вроде бы немного времени, но парни стали как будто деревянные - ни согнуть, ни разогнуть.
        - Это просто беда какая-то, - озабоченно пробормотал Семён. - Вообще, я не уверен, что их стоит куда-то тащить. По-моему, им срочно нужна «Скорая»!
        - «Скорая» им не поможет, - Богдан принялся помогать Семёну. - Им сейчас не поможет ни один врач в мире.
        - Это яд, что ли?
        - Это хуже яда. В общем, успеем доставить на базу - спасём. Так что, будь добр, шевелись быстрее и помалкивай.
        Бойцов с трудом извлекли из машины и втащили за дверь, в тамбур. Затем вернулись к багажнику, чтобы забрать кое-какие вещи.
        Богдан надел через плечо небольшую холщовую сумку, взял два фонаря, один из них отдал Семёну и вручил ему меч.
        - Ты здоровее, так что сам таскай свою железяку.
        Семён ничего не ответил, но, увидев в багажнике оружие, разом посуровел и нахмурился.
        Что ж, для мирянина реакция вполне закономерная.
        - Мы не террористы, - счёл нужным объяснить Богдан. - Не криминалитет.
        - Угу, - пробурчал Семён, с сомнением глянув на дверь в опоре.
        - Скоро ты всё узнаешь, - пообещал Богдан. - А пока тебе достаточно знать, что мы - дичь, а ОНИ - охотники. И эти охотники с минуты на минуту будут здесь.
        - Угу, - Семён стал оглядываться, словно бы оценивая оптимальные варианты для бегства.
        Одна из проезжавших под мостом машин остановилась неподалёку, из окна высунулась рука с мобильником. Очевидно, водитель заметил лежащих в тамбуре бойцов и решил снять ролик для Хрютуба.
        Его движение не осталось незамеченным, чуть поодаль остановились ещё два автомобиля.
        Семён с надеждой посмотрел на машину, из которой торчал телефон, нервно сглотнул и даже сделал едва заметный шажок в ту сторону.
        - Какой внимательный… и глупый, - Богдан достал из багажника автомат и продемонстрировал водителю.
        Из окна показалась вторая рука с оттопыренным средним пальцем.
        - Очень глупый, - усугубил первичный диагноз Богдан и, слова худого не говоря, дал навскидку очередь по колесам грубиянской машины.
        - Обалдеть… - ошеломлённо прошептал Семён. - Вот теперь нам точно хана!
        Все три остановившиеся машины с пробуксовкой рванули прочь, ещё несколько следовавших мимо автомобилей резко ускорились.
        Грубиянскую машину хорошо таскало из стороны в сторону: Богдан попал в заднее левое колесо.
        - Уходим, - скомандовал Богдан.
        - А если не пойду, ты меня пристрелишь? - хрипло спросил Семён.
        - Тебя пристрелит твоя зеленоглазая подружка, - Богдан бросил автомат в багажник и поспешил к двери. - Но перед этим Еретики подвергнут тебя тщательному исследованию.
        - Какому исследованию? - уточнил вдогонку Семён.
        - Они будут долго и методично разделывать тебя на части, чтобы понять природу твоего иммунитета к ментальным атакам. - Говоря это, Богдан начал закрывать за собой дверь. - Так что желаю удачи в амплуа подопытной крысы.
        - Мне надо подумать! - Семён, видя, что спутник не собирается тащить его насильно, засомневался.
        - Думай. У тебя десять секунд, потом закрываю дверь. Да, кстати! Если я ничего не путаю, твой отец должен был погибнуть при весьма странных обстоятельствах.
        - Что?! Откуда ты… - страшно удивился Семён.
        - Я ничего не путаю, - удовлетворённо констатировал Богдан. - Заодно и спросишь у своей зеленоглазой подружки, как они убили твоего отца.
        - Я с тобой, - решительно заявил Семён. - Погоди секунду, ремешок возьму…
        Семён отцепил ремень от одного из автоматов, быстро соорудил импровизированную перевязь для меча и присоединился к Богдану.

* * *
        С обратной стороны дверь запиралась при помощи бункерной винтовой задвижки.
        - Без взрывчатки не откроют, - Богдан покрутил задвижку и ухватил одного из бойцов за лодыжки. - Потащили!
        Пока перетащили бойца до последней трети северо-западного коллектора, Семён едва не поранился свободно болтавшимся на импровизированной перевязи мечом и в полной мере ощутил коварство своего спутника.
        - Теперь давай, ты бери его под мышки, - с трудом переводя дыхание, предложил он, когда дошла очередь до второго бойца.
        - Ты в три раза сильнее меня, а я слаб и немощен, - скороговоркой протараторил Богдан и этого бойца тоже ухватил за лодыжки. - Ты хочешь, чтобы я схлопотал грыжу? Если тебе всё равно, намекаю: в этом случае тебе придётся в одиночку тащить сразу троих.
        - Это геноцид! - возмутился Семён.
        - Я бы так не сказал, - возразил Богдан. - Скорее, дискриминация по физическим параметрам. Вполне закономерная в сложившихся условиях дискриминация: нужно торопиться, поэтому сильный выполняет большую часть работы.
        - Дай хотя бы отдышаться пару минут, а то упаду.
        - Полминуты, не больше. Время поджимает. И кстати, не надо думать, что я тебя эксплуатирую. Ты не переживай, я потом отработаю.
        - Это каким местом ты отработаешь? Скажу сразу, ты не в моём вкусе. Мне больше девчата нравятся.
        - А, понял, это такой крестьянский юмор. Нет, я отработаю по-другому.
        - Как?
        - Поделюсь с тобой знаниями. ОСОБЫМИ знаниями. Можешь мне поверить, это дорогого стоит.
        - Ню-ню…
        Передвигались быстро, почти бегом. Когда дотащили до места второго бойца, Семён таки упал. Жадно хватая воздух, сполз по стенке, лёг на пол рядом с парализованным воином и с наслаждением прижался лицом к холодному бетону.
        И чёрт с ним, что это коллектор, зато какая блаженная прохлада…
        - Минутку… Уфф… Передохнуть…
        Кстати, коллектор какой-то странный. Ни наносов, ни следов воды, бетон чистый…
        - Надо развивать выносливость, - назидательно заметил Богдан - сам он немного запыхался, но даже не устал. - Ты сильный, но быстро выдыхаешься.
        - Ага, ещё один, - Семён облизал пересохшие губы. - Что-то меня сегодня все гоняют… Вода есть?
        - Нет, - Богдан трусцой припустил к забутовке в конце коллектора. - Восстанавливайся бегом, через минуту идём дальше.
        Потайную дверь в стенке коллектора Богдан открыл с помощью того же камертона. Вылущил из забутовки крохотный камешек, вставил в выемку ножку камертона, прозвонил ножом - и кусок стены отъехал в сторону.
        - Лихо, - оценил Семён. - Мастерски сработано.
        - Резонансные замки, - скромно похвастался Богдан. - Ваш покорный слуга, кстати, некоторым образом приложил руку к разработке этого проекта.
        - Да в дупу ваши замки, - Семён явно тянул время, желая подольше отдохнуть. - Я тебе таких замков на коленке наделаю сколько хочешь. «Лихо» - это я про дверь в стене. Подогнано как под микроскопом, даже намёка на контур нет. Тоже ты руку приложил?
        - Эм-м…
        - Да не напрягайся, понятно, что не ты. Тут другая рука нужна.
        - Ты восстановился?
        - Ну, как сказать…
        - Вставай, у нас мало времени, - поторопил Богдан. - Соберись, тут недалеко.

* * *
        Втащили бойцов в скальную выработку, Богдан закрыл дверь, щёлкнул циклопическим засовом и с удовлетворением констатировал:
        - Без взрывчатки не откроют.
        - Ты это уже говорил на входе, - вспомнил Семён. - Это что, какое-то заклинание?
        - А, я понял: это такая защитная реакция, - сделал вывод Богдан. - В минуту опасности ты пытаешься шутить, чтобы побороть страх. Шутки, как правило, бесхитростные и глупые, но, если не владеешь более эффективными техниками, эта методика вполне приемлема.
        - Я не шучу, а просто прикалываюсь. Привычка такая, по жизни.
        - Ясно. Тут недалеко, и под уклон, попробуем сразу двоих тащить.
        Бойцов ухватили под мышки и поволокли спиной вперёд.
        До камеры в самом деле было рукой подать, так что дотащили быстро, но по дороге с роковой неизбежностью потеряли кроссовки бойцов, обе пары. Дикая выработка, пол корявый, ноги влачимых цепляются за все подряд выступы.
        Уложили парализованных у стены, слева от входа, и Богдан сразу направился к северо-западному портальному контуру.
        Необычные конструкции в разных углах камеры не произвели на Семёна должного впечатления.
        - Ты хочешь сказать, что мы уйдём отсюда через эти штуковины?
        - Прыгнем, - поправил Богдан. - У нас это называется «прыжок». Пожалуйста, не мотай фонарём, мне нужно сконцентрироваться.
        - Пожалуйста. - Семён поставил фонарь на небольшой каменный стол посреди камеры и кивнул на бойцов. - Пойти, что ли, их тапки подобрать?
        - Нет-нет, не уходи. Как начнётся, я ненадолго «отключусь», перестану контролировать обстановку. Понятно, да?
        - Э-э-э… Ни фига не понятно, особенно насчёт «отключусь»…
        - В общем, встань у входа и приготовься сражаться.
        - Фигасе…
        - Я постараюсь управиться быстро, но на всякий случай будь готов.
        - К чему?!
        - К бою. Руби своим мечом любого, кто появится в этом коридоре.
        - Ты не шутишь?!
        - Нет. Во время Паузы современное оружие не действует. Стрельбы не будет, так что руби.
        - Да уж… Интересные у вас отношения, я тебе скажу… Однако рубить не выйдет - тут узко. Только колоть и резать, на обратном ходе.
        - Режь, коли, убей всех, кто попробует войти в камеру. Будь уверен: они тебя убьют без малейших колебаний.
        - А если это будет девушка?
        - Её убей в первую очередь.
        - Я не сражаюсь с женщинами!
        - Это твой кодекс рыцаря? Извини, но тебе придётся на время забыть про него. Иначе нас всех убьют.
        - Да не кодекс это, а просто… Гхм… А может, никто и не придёт?
        - Да, это было бы здорово. Может, в самом деле никто не придёт. Взрывов пока что не слышно. Пауза наступит через пару минут. А без взрывчатки ОНИ не справятся с дверьми. Но на всякий случай будь готов…

* * *
        Портальный контур состоял из двух компонентов: ложа портала и проектора.
        Ложе портала легче всего представить, если перевернуть кухонный табурет с круглым сиденьем, положить его на пол и открутить одну ножку. Только сиденье будет выполнено в виде полированной обсидиановой плиты диаметром в полтора метра. Ножки получатся немного изогнутыми, высотой два с половиной метра, широкими снизу, у основания, и заметно сужающимися кверху. Скорее, не ножки, а рожки, и тоже из обсидиана.
        Во внутреннюю поверхность каждого из трёх «рожков» были утоплены по пять призм, обращённых к центру круга и расположенных на равных промежутках друг от друга.
        Проектор был выполнен в форме круглой ниши в стене, напротив ложа портала. Диаметр ниши составлял метр, а глубина сорок сантиметров. В нише были смонтированы четыре призмы из горного хрусталя и пять двухколенчатых шарнирных кронштейнов, с поворотной рукоятью у основания, позволяющей фиксировать сразу оба шарнира. Каждый шарнир был снабжён круговой шкалой с градуировкой, и каждый кронштейн, выполненный из металлического прута, увенчивал крестовидный держатель.
        Под нишей находился каменный выступ в виде полки, на котором стояли три толстых свечных огарка. Слева от ниши, на высоте полутора метров из стены выдавался медный раструб, более всего похожий на трубку Белла. Под раструбом была ещё одна круглая ниша, диаметром двадцать пять и глубиной пять сантиметров. Дно ниши было покрыто пористым серым материалом, на ощупь шершавым, как крупный наждак.
        Первым делом Богдан зажёг все три свечи, одну отнёс на стол, а две оставил на полке.
        - Не хватает фонарей? - спросил Семён.
        - Фонари сейчас погаснут. Ещё раз - молчи, не мешай, охраняй вход. Мне нужно сконцентрироваться.
        Достав из сумки кожаный мешочек, Богдан поочерёдно вынул из него пять портальных камней - правильных пирамидок из лазурита, с длиной стороны основания пять сантиметров, и закрепил их в держателях кронштейнов. Затем принялся выставлять координаты для каждой пирамидки, манипулируя круговыми шкалами шарниров и фиксируя кронштейны поворотной рукоятью по достижении нужной позиции.
        Разумеется, координаты Богдан знал наизусть. Это всего лишь пять пар трёхзначных цифр, он запомнил их сразу же, при первом прочтении манускрипта.
        Когда Богдан установил третий камень, началась Пауза.
        Оба фонаря разом погасли, и сразу же нахлынула уже знакомая лавина ощущений.
        Все чувства обострились до предела. Тусклое пламя свечей стало нестерпимо ярким, неуловимые ранее запахи тяжёлого, больного пота бойцов ударили в нос, ворчливый шёпот Семёна был слышен так, словно он говорил в полный голос:
        - Ну вот, теперь ещё и электричество кончилось…
        - Электричество не может кончиться. Ни при каких условиях, - поправил Богдан, совладав с нахлынувшими чувствами и принимаясь устанавливать четвёртый камень. - Ибо электричество лежит в основе жизни. Это всего лишь не работают фонари, о чём, кстати, я предупреждал.
        - Ты ещё не сконцентрировался?
        - Как видишь, нет. Я пока камни устанавливаю.
        Установив все камни, Богдан проверил ход луча. Поднёс свечу к замковому камню, из проектора ударили три луча, многократно преломились в призмах «рогов», и ложе портала укутала ультрамариновая решётка, переливающаяся в неверном пламени свечей.
        - Ух ты! - оценил Семён. - Это уже оно?
        - Это была проверка хода луча, - пробурчал Богдан. - А сейчас я начну читать Ключ. И буду очень признателен, если ты перестанешь отвлекать меня разговорами.
        Затем Богдан взял камертон в левую руку, а правую вложил в маленькую нишу и плотно прижал ладонь к пористой поверхности. И тотчас же почувствовал, как эта поверхность стала впитывать энергию, заструившуюся из его ладони. Не жадно, неспешно, можно даже сказать, деликатно, но факт оттока энергии имел место, и во избежание обессиливания долго держать ладонь в нише не стоило.
        Для распевки Богдан взял несколько нот и промурлыкал гамму. Затем он легонько ударил камертоном по стене, проверяя тон, и начал нараспев читать Портальный Ключ в медный раструб.
        Богдан не обладал абсолютным слухом, но для прочтения Портальных Ключей не требовалось особых вокальных талантов, поскольку их мелодии были незамысловатыми, и большее значение здесь имело чёткое и правильное проговаривание слогов.
        Ключ звучал на Асуэнто - древнем языке Ордена, созданном в незапамятные времена специально для протоколов и формул.
        Прочитав Ключ, Богдан убедился, что система не работает. Это не было для него новостью. В первую Паузу случилось то же самое: Богдан ассистировал Мастеру Пути, который пробовал установить портал в Хранилище, и в ходе эксперимента выяснилось, что система не работает.
        Камни стояли строго по формуле, не было отклонения ни на одну единицу. Богдан абсолютно правильно зачитал Ключ, но результата не было.
        Слава Богам, Мастер подсказал, как исправить ошибку. И хотя Богдан почти всё сделал сам, но без этой маленькой подсказки наверняка ничего бы не вышло. Богдану вряд ли пришло бы в голову, что всё можно исправить именно таким образом, поскольку метод был иррациональным, и с точки зрения ныне действующих законов объяснить его не представлялось возможным.
        - Что ж, посмотрим, как это у нас получится в одиночестве…
        Богдан поменял руки: в правую взял камертон, левую вложил в маленькую нишу и плотно прижал ладонь к «наждаку».
        Затем Богдан закрыл глаза, сфокусировал мысленный взор на конструкции из камней и призм, ударил камертоном о каменную полку и взял первую ноту Ключа.
        Положив камертон на полку, Богдан простёр раскрытую ладонь над проектором и продолжал читать, стараясь почувствовать вибрации, возникающие в конструкции в ответ на мелодию Ключа.
        Да, это получалось: Богдан непостижимым образом чувствовал структуру конструкции. В целом она была едва ли не идеальна, но в каком-то месте ощущался крохотный сбой, который не давал системе заработать в полную силу.
        С Мастером было проще. Во время отладки в портальной камере Убежища Мастер читал Ключ, а Богдан «прощупывал» систему, не отвлекаясь на телодвижения.
        Не совсем понятно, почему Мастер доверил такое ответственное дело Богдану, а сам выступил в роли декламатора. По логике ситуации, надо было всё сделать наоборот, но… Это уже воля и причуда Мастера. Может быть, он таким образом проверял ученика, выяснял, сумеет ли Богдан самостоятельно работать в экстремальной ситуации.
        Однако в одиночку это будет сложнее. Чтобы точно определить сбой, придётся читать Ключ несколько раз.
        Дочитав Ключ, Богдан убрал ладонь из ниши, перевёл дух и постарался расслабиться.
        Пауза не бесконечна, нужно торопиться.
        Хорошо, если бы это была тренировка - зачитал три-четыре раза, не получилось, ну и ладно, в следующий раз ещё попробуем… Если сейчас ничего не получится, это будет последней тренировкой в жизни Богдана. Потому что враги уже у двери.
        Он чувствовал их присутствие таким же непостижимым образом, как чувствовал структуру конструкции проектора. Вернее, за всех врагов говорить не стоит, в сумеречной зоне Богдана для них не нашлось места. Но присутствие зеленоглазой бестии он ощущал отчётливо, как будто где-то внутри его организма был анализатор, настроенный персонально на неё и выдающий сигналы о её местонахождении.
        Она была близко.
        Ещё один спонтанный сюрприз Паузы. Наверняка с ней рядом немало народу, но только про неё Богдан мог с совершенной определённостью сказать: эта тварь где-то рядом, и она смертельно опасна.
        Богдан вновь закрыл глаза, вложил ладонь в нишу и, попросив Богов послать ему удачу, прозвонил камертоном об полку…

* * *
        Семён, между тем, наблюдал за движениями своего спутника и вяло удивлялся. В первую очередь, удивлялся самому себе.
        Если бы сегодня утром ему довелось стать свидетелем такой сцены (человек уткнулся в стену и камлает на тарабарском языке в какую-то железяку), Семён сразу вынес бы вердикт: это либо сумасшедший, либо грибы были на редкость забористыми.
        Иными словами, он оценил бы это как вопиющую неадекватность.
        А сейчас всё происходящее Семён воспринимал как нечто само собой разумеющееся. Более того, он на полном серьёзе ожидал, что все эти шаманские пляски в конечном итоге завершатся каким-то внятным результатом. Что именно это будет, Семён не знал, но был уверен, что без спасительного конструктива тут не обойдётся.
        Трудно сказать, откуда взялась эта уверенность. То ли Пауза так влияла, то ли сегодня случилось столько всего странного, что действия спутника уже не казались шуткой резвящегося идиота, но было такое устойчивое ощущение, что Богдан всё делает правильно.
        Когда Богдан стал читать Ключ в третий раз, Семёну послышалось, что из тоннеля доносятся некие посторонние звуки.
        Это не было похоже на бряцанье оружия, шаги или голоса, поэтому Семён решил не подымать тревогу (у Богдана и без того что-то там не ладилось), а просто сменил позицию: высунулся из камеры и стал прислушиваться, приставив ладонь к уху.
        Да нет, никто там не крался, не полз коварно по тоннелю, это было всего лишь эхо. Трубка, в которую Богдан пел странные слова, была устроена таким удивительным образом, что звук расходился по всей камере, убегал в тоннель и с небольшой задержкой возвращался обратно, растеряв по дороге половину слогов и поменяв тональность. Тем не менее, если хорошенько прислушаться, можно было различить в этом эхе интонации Богдана и фрагменты некоторых слов на странном языке.
        Прекратив слушать эхо, Семён подался назад, потерял равновесие и неловко наступил на ногу одного из бойцов, лежавшего слева от входа. Наступил сильно, всем своим немалым весом: будь человек в состоянии реагировать, он непременно закричал бы от боли.
        - Прости, браток, я нечаянно, - покаянно пробормотал Семён.
        Ощущение было такое, будто наступил на смертельно раненного в бессознательном состоянии.
        Семён тотчас же, не задумываясь, сделал жест родом из детства: присел на колено рядом с парализованным, потёр его голень в том месте, куда наступил, легонько помассировал и прошептал:
        - Всё, всё, не болит, не болит, не болит… Прости, браток, не хотел…
        Этот детский жест вызвал совершенно неожиданную реакцию.
        Парализованный вдруг дёрнулся, словно его ударило током, согнулся пополам и принялся жадно дышать. Дышал мучительно, навзрыд, со стоном хватая ртом воздух, как будто на грани утопления чудом вынырнул из глубокого чёрного омута, в котором ему суждено было бесславно и мучительно сгинуть.
        - Ыхххх!!! Уэхххх!!! Ааххх!!!
        Процесс был шумным и эмоциональным. Семён, ощущавший себя в роли пляжного спасателя, впервые в жизни доставшего из воды утопающего, в восторге крикнул:
        - Богдан, смотри, у нас тут реанимация получилась!!!
        Однако Богдан, читавший Ключ уже в четвёртый раз, никак не реагировал на то, что происходило у него за спиной. Он словно бы отключился от окружающего мира и целиком слился с портальным контуром, стремясь насквозь прочувствовать его структуру и обнаружить неуловимый сбой, не дававший конструкции зазвучать в полную силу.
        Не успев толком отдышаться, исцелённый боец проявил чувство товарищества:
        - Помоги… Аххх… Ему…
        - А как? - Интуитивно Семён догадывался, что боец ожил не сам по себе, а как раз после проявления искреннего сочувствия - но как это всё работает, он пока что не понимал. - Наступить на ногу, потом пожалеть?
        - Не знаю… Ыххх… Прикоснись к нему… Эххх… По щекам побей, что ли…
        - Не вопрос!
        Семён просунул ладонь под затылок второго бойца и стал трясти его, похлопывая свободной ладонью по щекам и горячо уговаривая:
        - Очнись, браток! Хорош валяться, пора вставать!
        Второй боец почти сразу же обмяк и, подобно первому, стал жадно, со стоном, дышать.
        - Аллилуйя, дрын вам в сумку!!! - радостно возопил Семён. - Да я просто лучший в мире Айболит!
        Через несколько мгновений после того, как Семён испустил радостный вопль, Богдан таки «нащупал» координаты неуловимого сбоя, определил их с точностью до миллиметра.
        Он тотчас же прекратил чтение, ослабив поворотную рукоять, поставил камень в нужную позицию и вновь зафиксировал кронштейн.
        Сделал он это сугубо на интуиции, ощущение правильности новой позиции было иррациональным, как будто пришедшим откуда-то извне. Попроси сейчас кто-нибудь обосновать, почему камень должен стоять именно так, а не иначе, и не объяснил бы, поскольку кроме как «я так вижу» ничего более в голову не приходило.
        Так и не «вынырнув» в окружающую обстановку, Богдан сразу же начал читать Ключ в пятый раз.
        На этот раз всё было в порядке.
        Структура портального контура податливо отзывалась на каждую нотку Ключа, входя с ним в резонанс и наливаясь неизвестно откуда берущейся Силой, готовой в любое мгновение разорвать связь между пластами Пространства.
        Отзвучала последняя нота Ключа.
        Между призмами «рогов» на мгновение вспыхнула уже знакомая решётка - хотя никто не подносил к замковому камню источник света…
        И точно по центру портального ложа возникла бледная сфера, вытянутая по вертикали. В момент рождения она была почти прозрачная, с расплывающимся контуром, но за несколько секунд набрала тон, насыщенность и глубину и, наконец, заиграла всеми оттенками ослепительно яркого ультрамарина.
        В портальной камере словно бы включили мощную синюю лампу, стало так светло, что можно было различить не то что все детали обстановки, но и каждую шероховатость в текстуре каменной кладки.
        Сфера издавала негромкий звук, похожий на гудение проводов высоковольтной линии, а внутри её были видны нечёткие детали какого-то помещения. Нет, это не было отражением или преломлением местной картинки, помещение было явно нездешнее.
        - Эт-та… - ошеломлённо протянул Семён. - Эм-м…
        - Портальное поле, - подсказал Богдан, наконец-то вернувшийся в этот мир из сумеречной зоны. - Будет стоять до конца Паузы. Так, сейчас берём…
        Тут он, наконец, обратил внимание, что оба бойца свободно дышат и шевелятся.
        - Господи, боже мой… Вы самоисцелились?! Это Чудо!!!
        - Нет, не чудо, - первый боец кивнул на Семёна. - Бес нас вылечил.
        - Да я просто глазам своим не верю… - ошеломлённо пробормотал Богдан. - Как ты это сделал?!
        - Ну… Одному наступил на ногу… Посочувствовал… - Семён и сам толком не мог объяснить, как именно он это сделал. - Другому оплеух надавал… Эм-м… Слушай, может, нам пора уже сваливать?
        Он многозначительно тряхнул часами и кивнул в сторону портального поля.
        - Да-да, конечно! - спохватился Богдан. - Надо быстрее убираться отсюда. Полминутки подождите, надо проверить работоспособность системы, а заодно наших предупредить…

* * *
        Впервые в жизни Богдан пользовался порталом. Он полжизни готовился к этому событию, ожидал, что сейчас ему будет ниспослано некое божественное откровение, но…
        Переход был совершенно безболезненным и не сопровождался какими-либо особыми ощущениями.
        «Считай, что это дверной проём между двумя комнатами, - вот так это объяснял Мастер Пути в процессе обучения. - Вопрос только в том, что для перехода в другую комнату сначала нужно подобрать ключ и открыть дверь».
        Мастер был прав: Богдан словно бы перешёл из одной комнаты в другую. Был момент, когда левая нога Богдана уже коснулась пола в портальной камере Убежища, а правая была ещё в тестовой камере. А эта камера, между тем, находилась почти в сотне километров от Убежища.
        Эта вопиющая странность не вызвала ярких эмоций, только внутренний голос отметил: «А ничего себе шажок получился, под сотню кэ-мэ…»
        Портальная камера в Убежище Ордена Равновесия была в два раза просторнее тестовой камеры, из которой Богдан сюда шагнул, имела ряд конструктивных отличий в пользу системы общей безопасности, и здесь была другая кладка - обычный красный кирпич начала двадцатого столетия.
        Под купольным потолком, по кругу, располагались узкие бойницы, вытянутые по горизонтали, а широкий вход в камеру в настоящий момент перекрывала крупноячеистая решётка из толстого стального прута, способная выдержать удары боевого слона.
        Разумеется, слону в этом помещении вряд ли удалось бы как следует развернуться, а сравнение взято из древней инструкции, которую Богдан читал ещё в детстве. Там были чётко определены требования к опускающейся решётке на входе в ПК (портальную камеру): «…способна выдержать удары боевого слона…».
        Да, и ещё, в отличие от тестовой камеры, здесь было три портальных контура и резервная площадка для четвёртого, что и определяло размеры помещения.
        - Свои! - громогласно объявил Богдан, обнаружив в каждой бойнице по две пары насторожённых глаз и с десяток напряжённо застывших силуэтов в коридоре за решёткой.
        В числе прочих за решёткой стоял наставник Богдана, Арсений: невысокий, сухощавый, коротко стриженный мужчина сорока пяти лет, с аскетическим узким лицом. На фоне могучих бойцов он казался подростком, но это было обманчивым впечатлением. В рукопашном бою наставник без проблем уложит любого опытного воина, а по части стрельбы ему и вовсе нет равных.
        Арсений немедленно потребовал, чтобы Богдан зачитал пароль.
        Богдан осмотрелся, посчитал людей и бегло выдал на Хаптаи (общеорденском) последовательность: несложную динамическую конструкцию из трёх фраз. В конструкции присутствовали имена старшего и двоих справа и слева от него, число встречающих, время суток и собственно пароль, кодовое слово, полученное при убытии на маршрут.
        Это был стандартный тест на отсутствие враждебного волевого контроля. Его проходит каждый, кто имел хотя бы мимолётный контакт с воинами Элиты или подвергся их ментальным атакам.
        Убедившись, что Богдан вполне своеволен и не пребывает под воздействием вражьих чар, Арсений спросил:
        - Один справишься?
        - Я не один, - Богдан загадочно улыбнулся и тотчас же шагнул в портал.
        - Не понял? - Арсений в недоумении изогнул бровь. - Что это значит…
        Но было уже поздно: воспитанник исчез в ультрамариновом «яичке».

* * *
        Бойцы, проведшие более получаса в парализованном состоянии, были не способны передвигаться самостоятельно. Ноги еле слушались их, а расхаживаться и разминаться было некогда. Богдан чувствовал, что до конца Паузы осталось совсем немного времени.
        - Взяли! - воскликнул Богдан, и они с Семёном подхватили первого бойца под руки и потащили к порталу.
        - Что, пойдём сразу втроём? - с опаской уточнил Семён.
        Богдан чутко уловил в интонации спутника: «…да я и один боюсь туда лезть!», но, даже если отбросить в сторону эмоции, вопрос был вполне резонным.
        - Нет, по одному. - Богдан обратился к бойцу: - Ваня, как упадёшь с той стороны, сразу отползай в сторону, не загораживай проход.
        - Понял, - кивнул боец.
        - Ваня, сгруппируйся, - скомандовал Богдан. - Семён, отпускай!
        Семён отпустил руку, и Богдан втолкнул бойца в портал.
        Про хождение через порталы парами, а тем более троицами нигде не упоминалось, и Мастер об этом тоже ни разу не говорил, как-то они упустили этот вопрос. И хотя прямых противопоказаний в документах не было, Мастер ведь не зря сравнил портал с дверным проёмом. Попробуйте пройти через дверной проём парой или даже втроём - без должной сноровки недолго и застрять. Так что Богдан решил не рисковать, а синяки у бойцов, растянувшихся на полу, заживут быстро.
        Вслед за первым бойцом точно так же переправили второго, затем Богдан предупредил:
        - Встреча будет жёсткой. Поэтому смотри там, повнимательнее. И я тебя прошу, не надо никакого юмора. Когда речь идёт о безопасности Ордена, наши Мастера юмора не понимают. Это понятно?
        - О как… Может, мне тогда стоит… эм-м…
        - Остаться здесь? Нет, это не самый простой способ самоубийства. Тогда сразу зарубись своим страшным мечом, по крайней мере, мучиться не придётся.
        - А что значит «жёсткая встреча»? - Семён с тоской посмотрел на загадочно мерцавшее портальное поле.
        - Семён, порталы абсолютно безопасны, - заверил Богдан. - «Жёсткая» - это без хлеба-соли, с глупыми вопросами и здоровой насторожённостью. Но это не смертельно. Просто слушай внимательно, делай, что прикажут, не дури, и всё будет нормально. Всё, хватит болтать, заходишь сразу после меня…

* * *
        Как только Семён появился в портальной камере Убежища, за решёткой и в бойницах возникло движение, и раздались тревожные голоса:
        - Внимание - чужой!
        - Оружие! У него меч!
        И тотчас же в бойницах показались стремена арбалетов, за которыми зловеще поблёскивали наконечники снаряжённых болтов.
        Ещё два стремени просунулись через ячейки решётки, по обеим сторонам от Арсения.
        - Тишина! - скомандовал Арсений. - Это и есть твой сюрприз?
        - Точно, - подтвердил Богдан. - Меч он хотел в гаражах бросить, это я сказал прихватить для исследования. Так что, если не трудно, опустите арбалеты. А то мало ли…
        - Кто такой, зачем привёл? - сурово спросил Арсений. - И потом, разве ты не сказал, что бойцов ударила Сцукцэ и они парализованы?
        - Это Бес, он нас спас, - скороговоркой протараторил Богдан. - Буквально вырвал из лап еретиков. И воинов он исцелил.
        - Не многовато ли благодеяний для одного смертного?
        На «Беса» Арсений почему-то не отреагировал. Может быть, не понял, какого именно беса Богдан имел в виду.
        - Так получилось, - не стал спорить Богдан. - А теперь…
        - Как-то очень странно и очень кстати получилось, не находишь? - не унимался Арсений. - А исцеление в полевых условиях… Это вообще что-то запредельное. Или у нас где-то во внешнем мире есть Аппарат, про который я не знаю?
        - Нет, Бес излечил их наложением рук, - Богдан решительно шагнул к порталу. - А теперь, если нет возражений, мне нужно забрать камни.
        - Стоять! - рявкнул Арсений. - Сначала всё выясним, потом пойдёшь за камнями.
        - Потом Пауза кончится, - напомнил Богдан. - А за камни Мастер меня четвертует. И кстати, ты не забыл, что за нами гонятся еретики? Или ты хочешь увидеть здесь дюжину эмпатов? Тогда арбалеты вряд ли помогут.
        - Ладно, иди, - проворчал Арсений. - Только быстро, одна нога здесь, другая там. Если ты не вернёшься, мы убьём твоего друга.
        - Спасибо, наставник, это мне здорово поможет, - Богдан горько усмехнулся. - Я, между прочим, сейчас буду совершать маленький подвиг. Кто-нибудь из вас пробовал гулять через угасающий портал?
        Вопрос был риторическим. Из тех, кто сейчас находился за стенами камеры, никто никогда не пользовался порталами. Потому что до первой Паузы порталы были всего лишь легендой из древних манускриптов и частью академического курса подготовки Учёных.
        - Я так и думал, - Богдан был вполне удовлетворён всеобщим молчанием. - Не троньте Беса, он нам пригодится. Всё, пошел я…

* * *
        Портал представляет собой триединую сущность: два контура, на входе и выходе, две конструкции из портальных камней с абсолютно идентичными координатами. Третья составляющая - связь конструкции с Лабиринтом, и это отдельная история, для которой пока что не пришло время.
        Чтобы погасить портальное поле, не обязательно возвращаться в тестовую камеру. Достаточно сбросить координаты (изменить позицию) любого камня в камере Убежища.
        Но Богдан желал лично проверить, как работает на практике теория Механики Резонанса, которую он полжизни изучал под руководством Мастеров. Да и в самом деле жаль было оставлять камни еретикам.
        Кроме того, Мастер Пути наверняка одобрит спасение камней и смелый эксперимент. Мелочь, а приятно.
        На этот раз Богдан был в тестовой камере один, и это здорово нервировало.
        Когда у входа стоял увалень Семён со своим страшным мечом, на душе было спокойно и ничто не мешало сосредоточиться на проблеме.
        Понятно, что один необученный и неуклюжий здоровяк, пусть даже насквозь неуязвимый для ментальных атак, - скверная защита против волкодавов Элиты, коль скоро им удалось бы сюда ворваться.
        Но почему-то в присутствии Семёна Богдан чувствовал себя так спокойно и уверенно, словно был под защитой целого отряда лучших воинов Ордена. Чувство иррациональное, подлежащее всестороннему исследованию и обусловленное, скорее всего, тем, что Семён - реальный Бес, реликт ушедшей эпохи, который ещё вчера воспринимался Богданом не иначе как параграф в академической статистике Ордена. В общем, чувство странное, возможно, даже опасное из-за самоуспокоенности и иллюзии защиты, в то время как на самом деле никакой защиты нет… Но, как ни крути, чувство приятное и для работы очень полезное.
        Сейчас, например, Богдан всё время оглядывался на выход и вздрагивал от каждого фантомного шороха, доносящегося из тоннеля. Казалось ему, что по тоннелю крадутся враги, которые в любой момент могут ворваться в камеру.
        Осторожно ослабив держатели (до последнего момента камни не должны сдвинуться ни на миллиметр), Богдан уложил свою сумку на каменную полку под проектором и до максимума расширил горловину. Будет обидно, если хотя бы один камень упадёт на пол. На подбор не будет ни единой секунды.
        Затем Богдан вхолостую пробежал последовательность сброса: поочерёдно потрогал рукояти всех кронштейнов, изобразил сгребание камней в сумку и сделал три шага к порталу.
        Тут возникла мысль, что шлёпанцы мешают, и в решающий момент есть вероятность оступиться или подвернуть ногу. Раньше Богдан даже не вспоминал о своих сандалетах, и, разумеется, никак они не мешали… Но сейчас он решительно снял их и бросил в портал.
        То-то публика в камере Убежища удивится: сандалии прибыли, а хозяина нет - наверное, мимо проскочил, в другой План. Хе-хе…
        Подавив нервный смешок, Богдан встал перед проектором, глубоко вздохнул и сконцентрировался.
        Портальное поле рождается в течение десяти секунд. И умирает примерно за такое же время. Богдан почему-то думал о поле как о живом существе, хотя в манускриптах по этому поводу ничего не было сказано.
        За десяток секунд можно успеть сбросить позиции пяти кронштейнов (камни упадут сами), сгрести камни в сумку и нырнуть в умирающий портал.
        Не успеешь - останешься в тестовой камере. Как только кончится Пауза, сюда ворвутся еретики. Далее по смыслу.
        Ради чего Богдан это делает?
        Ради себя любимого. Не зря же Мастер Пути готовил его как своего преемника. В системе обучения дисциплинам МР (Механики Резонанса) нет практикумов и экзаменов на мастерство. Причины очевидны: все дисциплины МР до сегодняшнего дня были сугубо академическими.
        Практика, как критерий истинности знаний, стала возможной только сегодня, когда грянула первая Пауза.
        Так вот, сейчас это будет такой маленький экзамен, тест на мастерство, и вообще, на профпригодность. Экзамен, в первую очередь, перед самим собой.
        Богдан многократно тренировал эвакуацию в сходных условиях (вводная № 23: враги в любую минуту могут ворваться в портальную камеру, задача - сбросить координаты, забрать камни, нырнуть в угасающий портал), так что, если сейчас что-то не заладится, значит, так ему и надо, плохо учился, такой неумеха Ордену не нужен.
        Богдан начал медленный выдох и приступил к эвакуации:
        - секунда на поворот каждой рукояти кронштейна;
        - две секунды - сгрести упавшие камни в сумку;
        - рывок к отключённому от системы порталу, который на глазах превращался из яркого ультрамаринового «яичка» в бесцветный мыльный пузырь.
        Всё было сделано буквально за один выдох.
        Вдохнул Богдан уже в портальной камере Убежища.
        Он успел сделать два шага к решётке, и портал за его спиной исчез.
        В камере сразу стало темно, полированное ложе портала пускало блики, отражая колеблющийся свет масляных ламп, висящих на стене.
        - Получилось? - с интересом спросил Семён.
        Богдан молча раскрыл сумку и показал камни.
        Он был всё ещё под впечатлением своего «экзамена», не нужного, пожалуй, никому, кроме него самого, и не мог сейчас говорить, потому что боялся разрыдаться от хлещущих через край эмоций.
        Нужно немного успокоиться, а то получится совершенно детская сцена на глазах у всего братства.
        - А тапки зачем бросил? - спросил Семён. - Мы уж думали, что-то случилось, когда тапки прилетели. Я хотел за тобой прыгнуть, да старший не пустил.
        Тут под потолком камеры зажглись электрические плафоны, забранные в решётчатые кожухи.
        Пауза кончилась.
        - Ну, ты миллиметровщик, - с уважением заметил Арсений. - Впритирку всё сделал…

* * *
        За то недолгое время, что Богдан отсутствовал, его наставник успел переговорить с исцелёнными бойцами и Семёном и получить ответы на ряд животрепещущих вопросов. Кроме того, Семён уже был без меча: очевидно, сдал свою страшную железяку по требованию Арсения.
        Как только зажёгся свет, стремена арбалетов в бойницах и в ячейках решётки уступили место привычным стволам автоматов.
        Стрелять в Семёна никто не собирался, насторожённость пошла на убыль, а стволы в бойницах - это непреложная составляющая «гостевого протокола», пока не будет принято окончательное решение о статусе чужака.
        Итак, Арсений получил ответы на все вопросы и на несколько секунд ушёл в аут.
        Под сводами Убежища стояла тишина, все молча ждали решения.
        Наставник явно был в растерянности, он не знал, что делать с неожиданным гостем, и, похоже, лихорадочно соображал, как выпутаться из непростой ситуации. Выгнать уже не получится, портал не работает. Убивать пока вроде бы не за что. По логике, нужно принимать с почестями и награждать за спасение Богдана и бойцов, но…
        Это же ведь Бес.
        Бес в Убежище Ордена - это чрезвычайная ситуация. Придётся, очевидно, беспокоить Командора.
        - Ну что, нам тут на ночёвку устраиваться или как? - уныло спросил Богдан, успевший справиться с эйфорией и разочарованный такой «тёплой» встречей.
        - Нет, я не могу взять на себя такую ответственность, - решился, наконец, Арсений. - Стоять смирно, пойду доложу Командору.
        Пока Арсений гулял до поста связи, Богдан с Семёном помогли бойцам перебраться к решётке. Те всё ещё не могли отойти от ментального удара, еле двигались на негнущихся ногах.
        Братья за решёткой этому не препятствовали, хотя и была команда «стоять смирно». Тут ведь ещё разобраться надо, кому «смирно» - тем, кто в камере, или за её пределами.
        Однако заговорить с Богданом и бойцами никто не пытался. Всем не терпелось узнать подробнее о приключениях лихой троицы, но здорово стесняло присутствие чужака, которого Богдан представил как Беса.
        Потому что реальные Бесы - при всех заслугах и способностях - это особые существа, у которых непростая история и неоднозначные отношения с Орденом.
        Через пару минут вернулся Арсений и сообщил решение:
        - Кандалы гостю! Идём к Командору…

* * *
        Оказалось, что про кандалы - это вовсе не шутка.
        Кандалы были двойные: ручные и ножные, соединённые одной цепью, пропущенной через проушины на оковах.
        Обошлось без боевых воплей и резких движений, однако такой «тёплый приём» никому не понравился. Ни Семёну, ни Богдану, ни даже самому Арсению, который просто выполнял требования протокола.
        - А смирительной рубашки у вас нету? - поинтересовался Семён, безропотно позволяя надень на себя оковы.
        - Мы благодарны тебе за всё, что ты для нас сделал, - смущённо сказал Арсений. - Однако прошу понять правильно: ты чужак, и ты сейчас идёшь к Командору.
        - Это, типа, самый главный у вас?
        - Глава региональной Гильдии, - краснея от неловкости, подсказал Богдан. - Да, выглядит всё… Гхм… Не очень выглядит… Но, в самом деле, ты должен понимать…
        - И, кроме того, ты ведь Бес, - добавил Арсений. - Когда ты всё узнаешь, ты поймёшь, что по-другому просто нельзя. На моём месте ты поступил бы точно так же.
        - Интересно, а чем вам так насолили эти Бесы, что их надо обязательно в кандалы упаковывать?
        Богдан с Арсением переглянулись.
        Арсений неуверенно пожал плечами.
        Богдан уверенно помотал головой.
        «Нет», «не стоит», «не сейчас» - вот один из вариантов, который углядел Семён в этом жесте.
        - Там… немного наоборот было, - счёл нужным пояснить Арсений. - Получилось так, что Орден нехорошо поступил с Бесами.
        - «Нехорошо» - это как? - насторожился Семён.
        Двое бойцов, заковывавших Семёна в кандалы, почему-то втянули головы в плечи и ускорились, стали быстрее вытягивать цепь и застёгивать железяки.
        - История давняя и долгая, - уклонился от ответа Арсений. - Из ныне живущих к ней никто не причастен. В общем, если всё будет нормально, потом тебе расскажут.
        - А если ненормально?
        - Да всё будет нормально! - с наигранным оптимизмом успокоил Богдан. - Сейчас пообщаешься с Командором, и сразу все вопросы отпадут.
        - Ню-ню… - уныло протянул Семён. - Обидно будет, если придётся отвечать за чьи-то косяки.
        - Не придётся, - заверил Богдан. - Я пойду с тобой, расскажу всё как было.

* * *
        На рандеву к Командору отправились всемером.
        Помимо Арсения и Богдана, гостя сопровождали четверо атлетически сложенных бойцов с насторожёнными взглядами.
        Все присутствующие, за исключением тех, кто прибыл через портал, были облачены в свободные серые балахоны с капюшонами, так что атлетичность явным образом не просматривалась. Но по мощным шеям и широким плечам можно было догадаться, что это тренированные воины.
        Кандалы, внушительный конвой, странное поведение встречающей стороны…
        Похоже, у Ордена в самом деле непростые отношения с этими Бесами, к числу которых упорно относят Семёна его новые знакомые.
        По итогам сегодняшних событий у Семёна сложилась простенькая рабочая гипотеза: скорее всего, эти Бесы серьёзно набедокурили в фирменном состоянии боевого транса. Возможно, своих порубали или выкинули ещё что-то в том же духе, поэтому их и прогнали из Ордена.
        С точки зрения логики человечьего общежития эта версия всё объясняла: мало кто будет терпеть в своём доме склонного к буйству собрата, пусть он хоть трижды герой и крайне полезен в бою.
        А если так, то Семёну опасаться нечего. Он пока что не убил никого из «своих» и, как верно заметил Богдан, буквально вырвал незадачливую троицу из вражьих лап.
        Закованного в кандалы Семёна некоторое время выгуливали по нешироким тоннелям со сводчатыми потолками и старой кирпичной кладкой. Судя по линейной конфигурации маршрута, особого умысла «запутать, чтобы не запомнил дорогу», у сопровождающих не было, просто подземное «хозяйство» имело внушительные размеры.
        Тоннели освещались тусклыми электрическими плафонами, но на всём протяжении маршрута можно было видеть на стенках факельные держатели и крюки для масляных ламп, а кое-где эти лампы уже висели и даже пахли - по-видимому, потушили их совсем недавно.
        Перекрёстки тоннелей были выполнены в форме круглых камер с купольным потолком, под которым, так же как и в портальной камере, зияли узкие бойницы.
        Кое-где в коридорах встречались полукруглые ниши, а рядом с ними узкие стенки по грудь, как будто укрытия для стрелков.
        Судя по всему, Орден не исключал вероятность военного вторжения и был готов принять бой на внутренней территории Убежища.
        Наконец, добрались до лифтовой площадки.
        Здесь был уже привычный купольный потолок с бойницами и дублирующий механизм подъёмника: нехитрая система шестерней и ручной ворот со стопором.
        - Интересно, - профессионально оценил конструкцию Семён. - А вот если нет электричества и нам всей толпой надо наверх, кто будет крутить?
        - Разделимся, половина поедет, половина будет крутить, - пояснил Арсений.
        - А вторая половина навечно останется внизу?
        - Наверху ещё один ворот, - пояснил Арсений. - Первая половина будет крутить, вторая поднимется.
        - Молодцы, - похвалил Семён. - Хорошо придумали.
        - Спасибо. - Арсений ткнул пальцем вверх. - Будем перемещаться поверху, поэтому придётся завязать тебе глаза. Не принимай это как знак недоверия, просто таковы правила.
        - Да я уже освоился, - кивнул Семён. - Кандалы, мешок на голову - это так стильно. Может, вы меня ещё и понесёте? А то вдруг ненароком наступлю куда не надо.
        - Мы благодарны тебе за всё, что… - затянул было свою привычную песню Арсений.
        - Да-да, я понял, таковы правила, - бесцеремонно оборвал его Семён. - Где мешок?
        С мешком не заладилось, специально ведь никто задачу не ставил, так что обошлись подручными средствами. Причём средства были отняты у самого же Семёна.
        Арсений выдернул из джинсов гостя ремень и забрал у него носовой платок. Примеряя, затянул ремень на голове Семёна, неуловимым движением извлёк откуда-то из складок балахона небольшой трёхгранный стилет и проколол в ремне лишнюю дырку. Затем свернул платок по всей длине вчетверо, приложил к глазам Семёна и туго затянул ремнём.
        Получилось, пожалуй, надёжнее, чем с мешком или шарфиком: ремень давил на глаза и нос, и Семёну был явлен полноценный мрак с вкраплениями красного.
        - Давит, - пожаловался Семён. - Так недолго и без глаз остаться.
        - Потерпи немного, - успокоил Арсений. - Две минуты - и мы на месте.
        Как только лифт стал подниматься, где-то наверху тяжело и величаво ударил колокол.
        - Мы в монастыре? - обрадовался Семён. - Рясы эти ваши, колокол… Угадал?
        - А по какому поводу радость? - насторожился Арсений.
        - Ну как же… Честно говоря, я думал, тут у вас… Гхм…
        - Что?
        - Ну, всякое такое…
        - Какое?!
        - Ну, думал, что вы террористы.
        - Интересная мысль…
        - Да теперь понятно, что был не прав. А «монах ребёнка не обидит», верно? Монахи - славные ребята. «Имя Розы», честь, устав, обеты и всё такое прочее…
        - Ты хорошо знаешь средневековую историю?
        - Да я её вообще не знаю, если честно.
        - Откуда тогда такие выводы?
        - Я много фильмов смотрел.
        - А про инквизицию что-нибудь знаешь?
        - Эм-м… Ну, в общем… Жгли там кого-то…
        - Ты в курсе, какую роль играли монастыри во времена инквизиции в охоте на ведьм и… гхм… в изгнании бесов? Бесов - с маленькой буквы…
        - Не понял… Это угроза или предупреждение?
        - Это чтобы не было неуместной эйфории. Чтобы объективно оценивал ситуацию. И чтобы не ляпнул что-нибудь лишнее в разговоре с Командором.
        - Понял, спасибо за предупреждение…

* * *
        Семён полагал, что у Командора будет громадный кабинет с камином и персидским ковром, а на подступах, в приёмной - непременная секретарша с точёной фигурой и всякими выдающимися выпуклостями. А может, даже парочка секретарш, хорошего ведь много не бывает. И ещё полагал, что двумя минутами уж никак не обойдётся, придётся битый час торчать в приёмной и ждать своей очереди в сонме просителей, закономерно осаждающих вельможу такого ранга.
        Увы, местный Командор беспощадно рвал шаблоны, причём не только по протокольной части, но и в целом ряде обиходных деталей.
        Когда Семёна избавили от давящей конструкции «ремень-платок», он проморгался, осмотрелся и обнаружил себя в монастырской библиотеке.
        Обстановка здесь была очень скромная и незатейливая. Никаких шкафов красного дерева и хрустальных люстр, повсюду полки и стеллажи из неокрашенной тёсаной доски, столы, табуреты и скамьи из той же доски, сиротские плафоны под сводчатыми белёными потолками и несколько бронзовых канделябров с оплывшими свечами.
        Книг было очень много, старинных и не очень, но это изобилие Семёна не впечатлило, в отличие от Богдана, у которого взгляд сразу затуманился, а лицо приняло благостное выражение. Семён не испытывал пиетета к книгам, у него была иная шкала ценностей.
        Узкие вытянутые окна, более похожие на бойницы, выходили на лес, так что какие-либо перспективы по определению месторасположения монастыря отсутствовали напрочь. В эти окна были видны только едва колыхающиеся на ветру верхушки сосен, и ничего более.
        По обе стороны от последнего слева окна стояли две солдатские кровати, аккуратно, по-солдатски, заправленные серыми одеялами с текстурой валенка, между ними была втиснута солдатская же тумбочка с инвентарным номером, на которой стоял пожилой электрический чайник, сахарница и два стакана в стальных подстаканниках.
        «Общага, да и только», - подумал Семён.
        Из предметов роскоши в библиотеке были только три раскрытых ноутбука. Два из них располагались на огромном письменном столе, за которым работал секретарь, а один - на столе поменьше, напротив кроватей.
        Да, про аккуратную заправку кроватей можно было судить лишь отчасти, поскольку на той, что стояла в самом углу, у стены, возлежал Командор, облачённый в затрапезные шорты и майку, и смотрел по ноутбуку какое-то кино.
        Когда ввалился Семён с эскортом (или эскорт с Семёном - это уж как пожелаете), Командор цепким взглядом ощупал гостя с головы до ног, встал, поставил кино на паузу и с явным неудовольствием в голосе приказал:
        - Рассказывай.
        Ни «здравствуйте», ни «так вот ты какой, Бес!» - ни даже простого человеческого любопытства по факту присутствия необычного гостя: приказ был адресован Богдану, а в тоне явно слышалось «какого чёрта вы приволокли сюда этого типа и теперь отвлекаете меня от субботнего отдыха?!».
        Богдан принялся в деталях рассказывать о своих злоключениях, с того момента, когда его «повела» зеленоглазая еретичка.
        Командор молча слушал, разгуливая вдоль стены, задумчиво смотрел в окна, а в сторону Семёна даже ни разу не взглянул.
        Семён, между тем, рассматривал Командора и его секретаря и пытался угадать, чем закончится для него эта встреча.
        Командор был высокий, сухой и жилистый, коротко стрижен, на вид лет пятьдесят пять - шестьдесят, лицо аскетическое, узкое и сердитое, глаза водянистые и тоже какие-то недобрые. В этом плане они с Арсением были очень похожи, и Семён сделал вывод, что руководство Ордена ведёт спартанский образ жизни, изнуряет себя непосильным трудом и постоянно пребывает в великих заботах.
        То есть люди настолько заняты, что даже растолстеть некогда.
        На левом плече у Командора была бледная татуировка, изображавшая мангуста, вцепившегося в капюшон королевской кобры. Нет, даже не татуировка, а каким-то особым образом выдавленное на коже клеймо. Всё плечо под мангустом с коброй, предплечье и та часть левой половины груди, что не была скрыта майкой, были изборождены страшными рублеными шрамами.
        Секретарь Командора, напротив, был этаким низкорослым колобком. Он был облачён в такую же рясу-балахон, что носили все прочие обитатели монастыря, стрижен почти что налысо, на вид лет тридцать, а на круглом бледном лице надёжно застряло выражение великой озабоченности.
        Стол, за которым сидел секретарь, был завален исписанными листками бумаги и тетрадями. Секретарь бодро строчил шариковой ручкой в толстой тетради, глядя поочерёдно на экраны двух ноутбуков, и создавалось такое впечатление, что это не обычная работа по переписыванию компьютерного текста на бумагу, а состязание с кем-то на скорость письма.
        В библиотеке было душно, секретарь явно потел в своём балахоне, но, в отличие от вольготно разоблачившегося Командора, снимать одежду не спешил.
        «Субординация, однако, - подумал Семён. - А Командор, похоже, ещё тот самодур. Надо бы с ним поосторожнее».

* * *
        Богдан закончил рассказ, и Командор некоторое время молча гулял вдоль окон, осмысливая услышанное.
        В библиотеке воцарилась тишина, было слышно, как скрипит ручка секретаря по бумаге.
        Следуя киношным шаблонам, Семён полагал, что после рассказа Богдана Командор немедля прикажет снять с него кандалы и душевно поблагодарит за подвиг в гаражах и исцеление бойцов в портальной камере.
        - Заковали надёжно? - уточнил Командор.
        Голос у Командора был хрипловатый и низкий, говорил он тихо и как бы нехотя, словно ему было лень открывать рот.
        - Надёжно, - подтвердил Арсений. - Вряд ли вырвется даже в состоянии ража.
        - А ты видел, каков он в состоянии ража? - Командор, и без того вполне сердитый, сурово нахмурился.
        - Не видел, - смущённо признался Арсений.
        - То-то и оно… - проворчал Командор. - Кой чёрт понёс тебя в эти гаражи?
        У Командора была привычка задавать вопросы в пространство, не глядя на человека, к которому он обращался.
        - Я почувствовал, что там будет наше спасение, - ответил Богдан.
        Арсений недовольно покачал головой: ему не понравилось такое легкомысленное и нерациональное объяснение поступка воспитанника.
        Командор, однако, такой ответ принял как должное:
        - Наподобие того, как ты чувствуешь приближение Паузы и сбои в расположении камней?
        - Вы и про сбои знаете?!
        - Отвечай.
        Богдан хотел было добавить, что помимо всего прочего он чувствует в Паузе присутствие зеленоглазой Сцукцэ, но не стал. Нужно сначала разобраться во всех этих странностях Пауз и посоветоваться с Мастерами, а потом уже докладывать Командору. Командор и без того настороженно относится к необычным способностям Богдана, так что не стоит усугублять ситуацию.
        Кроме того, у Богдана были и другие основания, чтобы пока умолчать об этой новой особенности. Эти основания он собирался обсудить с Командором отдельно.
        - Не совсем так, но… Гхм…
        - Расскажи, как это было.
        - Я чувствовал, что нам конец. ОНА гнала меня, как опытный охотник загоняет зайца в силки. Вариантов не было, я чувствовал, что ещё немного, и…
        - Я задал простой вопрос. КАК ЭТО БЫЛО?!
        - Как всплеск. Как… Как вспышка где-то на границе сумеречной зоны. Если пользоваться современной терминологией - как пульсирующая красная точка на радаре.
        - Занятно… А если бы ОН спокойно прошёл мимо и не вмешался?
        - Но он же не прошёл.
        - Верно. Ты, малыш, пугаешь меня своей чувствительностью. С одной стороны, это очень полезное свойство. С другой…
        - А по-моему, со всех сторон отличное свойство, - вмешался Семён, решив напомнить о своей спасительной миссии. - Если бы не это свойство, они бы просто умерли.
        Арсений сделал страшные глаза: «Молчать!!!», но Командор пропустил мимо ушей замечание гостя и закончил свою мысль:
        - Это очень странное и неизученное свойство, надо относиться к нему с опаской. Но, судя по тому, что ты рассказал, мы в самом деле имеем дело с Бесом. Ещё по нему что-то есть?
        - У него отец погиб. При странных обстоятельствах.
        - Это он сам с тобой разоткровенничался?
        - Нет, я предположил… А он подтвердил.
        - Интересно… Когда погиб и что за обстоятельства?
        - Пятнадцать лет назад, - сообщил Семён. - Обстоятельства… Ну, в общем, убили всю его семью, а ему самому отрубили голову. Следствию ничего выяснить не удалось.
        - «Его семью»?
        - Я внебрачный сын, - засмущался Семён. - Отец жил на две семьи. Ну, как бы это сказать… В общем, та была основная, а с моей матерью у него была любовь. В общем, тайная вторая семья, типа так.
        - Это было в Москве?
        - Да.
        - Теперь понятно, почему бесёнок выжил, - кивнул Командор. - А то я уж подумал, что за странное такое милосердие? Итак, семью вырезали, голову отрубили… Знакомый почерк. У тебя фамилия матери?
        - Да.
        - ФИО отца знаешь?
        - Виктор Иванович Богуславский. Тысяча девятьсот пятидесятого года рождения.
        - А про деда по линии отца?
        - Нет, про деда ничего не знаю. Как-то забыли познакомить. Наверно, недосуг было.
        - Ясно. Так, Вовчик, дай-ка сюда Книгу Памяти.
        - Всю Книгу?! - Секретарь подскочил с растерянным видом и принялся сгребать к себе по столу исписанные листки.
        - Зачем «всю»?! Данные по Ушедшим Бесам в нашем регионе. И оставь в покое свои листки, просто открой мне файл.
        - Понял…
        Книга Памяти - это поимённый список погибших и пропавших без вести воинов Ордена. Каждое Убежище (территориальное подразделение) ведёт свой отдельный список, Гильдия (региональное объединение) суммирует эти списки и заносит в компьютер все данные, которые затем передаются во Всеобщий Совет Ордена.
        «Вся Книга», как всполошённо воскликнул секретарь Володя, - это данные по потерям Ордена в мировом масштабе за последние двенадцать тысяч лет.
        В связи с отказом аппаратуры во время Пауз и в перспективе отказа аппаратуры вообще сейчас во всех Убежищах и в штаб-квартирах Гильдий идёт перепись учётных данных с компьютеров на бумагу. Секретарь Володя, кстати, как раз сейчас переписывает Книгу Памяти Московского подразделения. Потому что он, по совместительству, является одновременно и секретарём этого подразделения.
        Дело в том: прежний секретарь Командора совсем недавно пал от рук еретиков, и Володя сейчас исполняет сразу две должности.
        В Книге Памяти есть данные и о родителях Богдана. Они погибли в бою с еретиками, когда он был ещё ребёнком. С тех пор его воспитывал Арсений, друг семьи, который позже стал главой Московского подразделения Ордена.
        Вот такая это Книга Памяти.
        Теперь о Бесах в книге Памяти.
        Бесы покинули Орден в начале двадцатого столетия после печально известной Мёртвой Охоты. Эта пресловутая Охота заслуживает отдельной трилогии, но сейчас нет времени для длительных экскурсов в Историю Ордена, и пока что нам достаточно знать, что все убывшие Бесы были занесены в Книгу Памяти как пропавшие без вести.
        В числе Бесов, занесённых в Книгу Памяти, обнаружился Андрей Савельевич Богуславский, тысяча восемьсот девяносто первого года рождения.
        Володя быстро поднял общедоступную городскую статистику, и выяснилось, что у этого Андрея были сыновья Иван и Матвей и дочка Лида. Матвей и Лида погибли в Великую Отечественную, а Иван выжил, женился и произвёл на свет сына Виктора, который и является отцом Семёна.
        - Значит, точно - бесёнок, - без эмоций резюмировал Командор. - Говоришь, на атаки эмпатов не реагирует?
        - Реагирует, но в другую сторону, - поправил Богдан. - Впадает в состояние ража и крушит всё, что под руку подвернётся.
        - Тебя-то не сокрушил, - напомнил Семён. - И бойцов тоже. То есть не совсем ведь дурак, чувствую, где свой, а где враг.
        - С абсолютной уверенностью подтвердить не могу, - принципиально отметил Богдан. - Да, передо мной он остановился. Но это получилось в тот момент, когда вокруг уже не было ни одного живого врага. То есть вполне может быть так, что в отсутствие целей раж самопроизвольно ушёл в аут.
        - А на доминирование реагирует? - спросил Командор.
        - Вот это сказать не могу, - Богдан покачал головой. - Я был под давлением, очнулся, когда меня «отпустили». То есть я видел уже собственно резню, а что было до этого, не знаю.
        - Доминирование - это как? - уточнил Семён. - Типа, «дама сверху»?
        - По-простонародному - это чары, - пояснил Богдан. - Зеленоглазая тебе сразу врезала или сначала попробовала очаровать?
        - Да, похоже, что попробовала, - вспомнил Семён. - То есть иду я, смотрю на неё, и как-то она мне не приглянулась. Не мой размер. И вдруг - оп-па! И сразу она мне стала нравиться, чуть ли не влюбился.
        - Приказ был? - уточнил Командор.
        - Да, был. «Иди прямо, не смотри налево».
        - Ну и как?
        - Да никак. Иду, смотрю налево: а там бойцы парализованные. Я ей - надо «Скорую»! А она, типа, «какой вредный смерд», и - шарах! Волна такая. Ну, сразу и накатило, и понеслось. Меч, ура, в атаку.
        - Ясно, - кивнул Командор. - И зачем ты его сюда притащил?
        - Богдан сказал: «Давай возьмём, надо этот меч исследовать», - не понял вопроса Семён.
        - А куда его было девать? - Богдан вопрос Командора истолковал правильно. - ЭТА удрала, воины их где-то поблизости, расчётное время прибытия - пара минут, надо срочно убираться оттуда. Потом, он помог погрузить бойцов.
        - Помог, погрузил, «спасибо, до свидания», - Командор неумолимо гнул свою линию. - Зачем ты его СЮДА притащил?
        - Я счёл, что он будет для нас очень полезен.
        - Чем?
        - У него иммунитет к атакам эмпатов…
        - У стрелка с автоматом, из-за укрытия, с расстояния в полторы сотни метров и более, такой же иммунитет - и гораздо большая эффективность, чем в рукопашной.
        - Ну, ещё он исцелил бойцов…
        - До сего момента у нас с этим прекрасно справлялись аппараты нейтрализации.
        - Да, но в Паузах аппаратура не работает. Время каждой последующей Паузы нелинейно увеличивается, очень может быть так, что скоро наступит полная Отмена ныне действующих законов, - складно затараторил Богдан. - А ещё, напомню, в Паузах не функционирует стрелковое оружие. Это к вопросу стрельбы с дальних дистанций. Арбалетчиков эмпаты порвут в один присест - если увидят их раньше, чем они успеют выстрелить. А лучников такой квалификации мы пока что не выпестовали: чтобы с полутора сотен метров одной стрелой валили намертво. И потом…
        - К делу!
        - Теперь представьте ситуацию: Пауза длиною в три часа, или вечная Пауза, и кого-то из наших ударил эмпат. Или не кого-то, а целую группу. Аппараты не функционируют. Что будем делать?
        - Этот вопрос уже в стадии проработки, - проворчал Командор. - Но ты прав, здесь он действительно может быть полезен. Ещё по нему что-то есть?
        - У него благотворная аура бесстрашия.
        - Это как? - Командор удивлённо приподнял бровь.
        - Это… - Богдан призадумался, чтобы поточнее сформулировать свои ощущения, и сделал несколько пассов руками, как бы ощупывая объёмную мысль. - В общем, я в его присутствии чувствую себя спокойно и уверенно. Это в пиковой, почти безысходной ситуации, когда, по логике, должна быть паника и отчаяние. И потом, после любого слабенького доминирования, на тренировках, я приходил в себя сутки и более: болела голова, мутило, было сумеречное состояние сознания.
        - Но сейчас ты выглядишь вполне здраво и бодро.
        - В том-то и дело! В гаражах давили вчетвером, меня там чуть наизнанку не вывернуло. То есть, по логике, я вполне мог умереть. Так вот, после этого я был рядом с Семёном, в тестовой камере, и пришёл в норму буквально за несколько минут.
        - Странно…
        - Ещё бы не странно! Однако надо заметить, что это необычное состояние было во время Паузы. И исцеление бойцов тоже пришлось на Паузу.
        - Понятно… - Командор впервые за всё время беседы встретился взглядом с Семёном - посмотрел остро, пронзительно, как будто насквозь проткнул: - Ну что, бесёнок… Ты готов вернуться в лоно Ордена?
        - «Вернуться»?!
        - Твой прадед служил Ордену. Вообще, Бесы всегда служили Ордену. Никто из нас, ныне живущих, не повинен в Исходе и не имеет отношения к Мёртвой Охоте. Между нами и тобой нет вражды и нет никаких долгов. Так что сейчас у тебя есть шанс восстановить историческую справедливость.
        - Ну, я не знаю даже… Могу я спросить, кто вы такие и чем занимаетесь?
        - Разумеется, - Командор кивнул Арсению.
        - Мы - Орден Равновесия, - доложил Арсений. - Если кратко, это статистический отдел Коллективного Разума Вселенной, Земной филиал.
        - «Коллективного Разума Вселенной»?! Нормально… Извините, конечно, но это похоже на бред сумасшедшего.
        - Согласен, для мирян это очень необычно и странно. Однако других определений не будет, поскольку это единственно верное.
        - Ну хорошо, допустим… То есть вы ведёте статистику?
        - Да, статистику нынешней Цивилизации. И во время Отмены мы должны представить подробный отчёт об итогах развития и жизнедеятельности этой Цивилизации.
        - А когда будет Отмена?
        - Она уже началась. В тот момент, когда наступила первая Пауза.
        - Хотелось бы поподробнее узнать, что такое Отмена, Паузы и как, вообще, всё это работает.
        - Несколько позже тебе всё объяснят, - пообещал Арсений. - По функциям Ордена тебе всё ясно?
        - Ничего не ясно, но «статистический отдел» - звучит нормально, мирно так. Надеюсь, вы в самом деле хорошие парни и не обманываете меня.
        - Мы не хорошие, - не стал обнадёживать честный Арсений. - Мы просто делаем свою работу. Ещё вопросы?
        - Кто эти люди, которые напали на Богдана в гаражах? Почему вы с ними воюете?
        - Это наши бывшие братья, - вмешался Командор. - Для краткости скажем так: они предали дело Ордена, и теперь между нами идёт кровопролитная война на уничтожение. Если рассказывать подробно, это будет очень долго, так что все детали узнаешь позже, когда будешь изучать историю Ордена.
        - Ясно. Теперь вопрос: почему я должен возвращаться в Орден?
        - Хороший вопрос, - одобрил Командор. - Действительно, почему? По какой причине?
        - Может быть, потому, что он с особой жестокостью убил четверых законопослушных граждан, его теперь ищут все правоохранительные органы страны, и в случае поимки ему грозит пожизненное заключение? - с плохо скрытым сарказмом предположил Арсений. - Или потому, что Сцукцэ осталась в живых, Элита теперь знает, что он Бес, и за ним до конца времён будет охотиться команда профессиональных убийц?
        - Ох ты, ё-моё… - и вроде бы вещи вполне очевидные, но Семёна такая постановка вопроса почему-то ошарашила. - Да-а, вот это я попал…
        - И ему теперь мало того, что придётся прятаться до конца дней своих, но ещё и нужно срочно эвакуировать ВСЕХ родственников и близких, через которых Элита сможет на него давить, - продолжал развивать ситуацию Арсений. - А сам он, разумеется, никого и никуда эвакуировать не может, поэтому ему обязательно потребуется наша помощь.
        - Я готов вернуться в Орден, - решительно заявил Семён.
        - Поздравляю, теперь ты один из нас, - заявил Командор.
        - И всё? - удивился Семён. - Никаких клятв, церемоний, никаких испытаний? Вы же вроде как тайное общество, или я что-то не так понял?
        - Никаких клятв, - подтвердил Командор. - Только два условия.
        - Какие?
        - Простые условия: абсолютная верность, без полутонов, и высочайшая ответственность.
        - А подробнее?
        - Если ты предашь нас, ты умрёшь. Если по твоей вине погибнут братья, ты умрёшь. Приказы выполняются беспрекословно, точно и в срок. За ослушание - смерть.
        - Ни фигасе…
        - Тебе что-то непонятно?
        - Да нет, всё понятно, но… Звучит сурово.
        - Извини, по-другому не получается. Скоро ты узнаешь нашу историю и поймёшь, что это вовсе не «сурово», а нормально. Мы на войне, и здесь нет других правил. А насчёт испытания… Хорошо, что напомнил. Подготовьте всё для эксперимента. Посмотрим, как он лечит от последствий ментальных ударов и как сам держит удар эмпата.
        - Есть, - склонил голову Арсений. - Вы будете присутствовать?
        - Да, как будете готовы, позовите. Хочу посмотреть, так ли хорош этот бесёнок, как нам тут напел твой воспитанник.
        - А если не так уж и хорош? - озаботился Семён. - Если не справлюсь?
        - Тогда ты умрёшь.
        - Фигасе… Если я не справлюсь, меня что, расстреляют?!
        - Ты почему такой глупый, бесёнок? - Командор впервые за всё время усмехнулся - и получилось хорошо, душевно как-то, его злое лицо на миг разгладилось и стало добрым. - Если не справишься, тебя убьёт эмпат. Потому что бить будет сосредоточенно и во всю силу.
        - А, ну, это не проблема, - облегчённо вздохнул Семён.
        - Ну, вот и посмотрим, проблема это или нет. Всё, дуйте отсюда. Дайте мне кино досмотреть.
        - Он будет у меня? - уточнил Арсений.
        - А где ещё? - Командор пожал правым плечом - мангуст с коброй шевельнулись, но остались на месте - похоже, левое плечо у него плохо двигалось. - У него тут уже и друзья есть: вон, Даня от него млеет, да и бойцы, которых он исцелил, наверняка его обожают.
        - И куда мне его?
        - Я займусь им, - заявил Богдан. - Проведу ликбез, всё расскажу, вразумлю, научу…
        - Бесы всегда были воинами, - оборвал его Командор. - Определи его к воинам. Судя по тому, что я вижу, он ничего не умеет. Пусть живёт и тренируется вместе с ними.
        - Есть, - вновь склонил голову Арсений. - Разрешите идти?
        - Да уже давно разрешил, уматывайте!
        - Разрешите, я останусь, - неожиданно побледнев, тихо сказал Богдан. - У меня… гхм-кхм… конфиденциальная информация.
        И без того узкое лицо Арсения от удивления вытянулось.
        «Конфиденциальная информация» - это значит, что Богдан собирается сообщить Командору нечто такое, о чём не должен знать Арсений.
        Вот это новости. Вот это учудил воспитанник!
        Разумеется, каждый член Ордена имеет право на такое заявление - это нечто сродни «слову и делу» и оговорено Уставом Братства…
        Но Богдан делает это впервые в жизни. У него никогда не было никаких тайн от Арсения. Даже как-то обидно, если узнал что-то важное во внешнем мире, мог бы поделиться, прежде чем идти к Командору.
        - Вот даже как… - Командора, похоже, такой оборот тоже немало удивил. - Ну, оставайся, послушаем твою информацию. Все свободны. Вовчик, ты тоже иди, подыши воздухом.

* * *
        - Я хочу заявить о предательстве! - торопливо прошептал Богдан, когда все лишние покинули библиотеку.
        - Серьёзное заявление. - На лице Командора не дрогнул ни один мускул. - Ты не поторопился? Выпалил так, будто весь день хотел это сделать.
        - Знаю, что серьёзное, - кивнул Богдан. - Но судите сами…
        - Ты отправился в тестовую камеру, а там тебя ждали Господа, - предположил Командор. - Сложилось впечатление, что они знали, куда ты направляешься. Верно?
        - Совершенно верно! А теперь суммируйте эту странность с исчезновением Мастера Пути, и…
        - Насчёт Мастера не спеши, - остановил Богдана Командор. - Дождёмся следующей Паузы. Если не объявится, тогда уже будем делать выводы.
        - Во вторую Паузу он не объявился, - напомнил Богдан. - Не хочется думать об этом, но… Вполне возможно, что он мёртв либо в плену.
        - А тебе не приходило в голову, что он просто не смог поставить портал?
        - Мастер?! Вы шутите?
        - Нисколечко. Арсений рассказал, как вы ставили портал в первой Паузе. Координаты выставили по формуле, с точностью до миллиметра, и всё равно был сбой. Ты этот сбой поправил. Интуитивно.
        - Но как устранить сбой, мне подсказал Мастер Пути. Без него я ни за что бы не догадался, что нужно делать.
        - Не уходи от сути. ТЫ поправил сбой. Не Мастер. Он только подсказал.
        - Вы хотите сказать, что Мастер не в состоянии самостоятельно устранить сбой?
        - Я понятия не имею, что он в состоянии, а что не в состоянии. Мы пережили всего лишь две Паузы. О каком-либо системном анализе говорить пока что преждевременно. Когда вы возвращались из тестовой камеры, сбой был?
        - Был.
        - И ты его поправил?
        - Устранил.
        - Устранил, поправил, не суть важно. Камни стояли строго по формуле?
        - Разумеется.
        - Ну вот, уже похоже на систему. Ты изучал Механику Резонанса, должен знать, что каждая Пауза - это короткий пробный запуск Новых Законов и пробная же Отмена Старых Законов.
        - И так будет до окончания Эпохи Отладки, - подхватил Богдан.
        - Ну так вот, у меня есть версия, что при каждом таком запуске происходит какой-то незначительный сброс координат, установленных тысячелетия назад. И эти сбои, каждый раз в непредсказуемую сторону, будут до тех пор, пока не закончится Эпоха Отладки и не наступит полная Отмена.
        - Будет следующая Пауза, посмотрим. Но… Вы в самом деле полагаете, что Мастер не может самостоятельно определить сбой и поэтому застрял в Хранилище?
        - Я полагаю… Я полагаю, что, возможно, этот странный сбой не может определить никто, кроме тебя, - без особой уверенности сказал Командор. - Не факт, что именно так, но возможно. И поэтому - да, Мастер вполне может застрять в Хранилище по этой причине.
        - Вы думаете… гхм-кхм… - тут Богдан покраснел от скромности и невинным тоном предположил: - Вы думаете, я Избранный?
        - Избранный кем и куда?
        Командор посмотрел на Богдана с каким-то странным выражением. Посмотрел остро, словно бритвой полоснул.
        Богдан вздрогнул.
        Если бы он не знал, кто перед ним, то подумал бы, что это скрытый враг или посторонний человек, который опасается Богдана и знает о нём нечто такое, что нельзя никому рассказывать.
        - Нет-нет, это была шутка! - воскликнул Богдан.
        - Осторожнее шути, когда разговариваешь с главой Гильдии, - усмехнулся Командор, отводя колючий взгляд. - А то я тоже пошучу, скажу твоему наставнику, чтобы избрал тебя на месяц гальюны чистить.
        - Я готов служить Ордену где угодно и как угодно, - изобразил покаяние Богдан.
        - Скажем так, у тебя есть некое странное чутьё на такие вещи, - резюмировал Командор. - И это качество нужно будет всесторонне исследовать. Ну и, помимо твоей «избранности», есть и более прозаичное объяснение отсутствия Мастера.
        - Его группа ушла далеко и не успела вернуться до наступления Паузы?
        - Да, это вполне вероятно. Так что не стоит раньше времени бить тревогу. Подождём следующей Паузы. Если не вернётся, будем отправлять группу на поиски. У тебя всё?
        - Так точно. Но…
        - Что такое?
        - Я не стал говорить это в присутствии остальных… Но я собираюсь приватно уведомить Арсения о своих подозрениях. Я не верю, что он может быть предателем, так что…
        - Правильно, Арсений не может, - согласился Командор. - Но ты не спеши. Ты помолчи пока, я буду проводить расследование.
        - То есть я не ошибаюсь?
        - Пока не знаю. По логике, если бы среди нас был предатель, ваше Убежище давно было бы уничтожено. Ты в курсе, у нас уже бывали такие случаи.
        - А если это какая-то тонкая игра?
        - А смысл? Получили координаты, отправили штурмовые группы - вот тебе и вся игра… Но то, что тебя перехватили у тестовой камеры, - это очень тревожный знак. В самом деле, похоже на утечку информации. С Арсением я поговорю сам, а ты пока что следи за речью, не болтай лишнего и будь внимателен к своему окружению.
        - Честно говоря, я в шоке, - признался Богдан. - Никогда не думал, что среди нас может быть предатель.
        - Не спеши делать выводы. Нам противостоит страшный и изощрённый враг. Может быть, никакого предательства нет, а это просто какая-то хитрая уловка, о которой мы пока что не знаем.
        - Я понял. Я сделаю выводы. Разрешите идти?
        - Да, иди. Сдай отчёты учёным и разведчикам и готовься к рейду. Если в следующую Паузу твой Мастер не вернётся, тебе придётся отправляться на его поиски. И не трать много времени на своего нового приятеля, пусть им занимаются воины.
        Глава 4
        Красный Дом
        - Бес, говоришь?
        - Именно так.
        - Так, давай определимся по терминологии. Видишь ли, бесы бывают разные… Не было ли у него рогов и хвоста? В глазах его не отражались врата Обливиона? Не веяло ли серой из его лохматой задницы?
        - Папа!
        - Отвечай, дитя моё. Если ты так вольно разбрасываешься формулировками, давно вышедшими из обихода, будь готова к странным вопросам.
        - Нет, это был человек из плоти и крови. Молодой, лет двадцати - двадцати пяти, не урод, рост выше среднего, крепкий, глаза серые.
        - Угу… Итак, уточним. «Бес» - внутренняя терминология, сокращённо от «Бесстрашный» - существо, не подверженное суггестии и обладающее иммунитетом к любым формам психоактивного воздействия.
        - Да, это именно тот самый Бес.
        - Ну, слава Разуму. А то я уже было подумал, что ты в мистику ударилась.
        - И всё? И тебя не смущает, что этот Бес там разгуливал?
        - «Смущает»? Хм… Ты намекаешь, что лет этак двадцать пять назад я с мамашей этого Беса…
        - Папа!
        - В таком случае, почему меня должно смущать появление этого Беса? Дитя моё, ты меня интригуешь.
        - Альфред сказал, что последнего Беса исполнили пятнадцать лет назад.
        - Верно сказал.
        - Ещё он сказал, что с тех пор не было ни одного упоминания о Бесах.
        - Вполне возможно. Ему виднее. Видишь ли, я не слежу за слухами о Бесах, у меня других проблем хватает.
        - Этот Бес, о котором пятнадцать лет - никаких упоминаний… Он вдруг появляется в тот самый момент, когда я уже почти взяла в плен Мастера Пути… Рубит в капусту моих эмпатов, на подготовку которых я потратила полжизни…
        - Не сочиняй, от силы год-полтора.
        - Хорошо, пусть так. Но мне их просто по-человечески жаль, это ведь наши дальние родственники, я привыкла к ним, они были перспективными операторами…
        - Да ничего, воспитаешь других. У нас тут Доклад или плач Ярославны?
        - Извини… Итак, сир Хозяин Дома, я ставлю вас в известность, что у Ордена теперь есть Бесы…
        - Но-но, давай без детских обид, мне сейчас не до этого.
        - …и, как следствие, наше хвалёное «безусловное ментальное доминирование» над Орденом теперь не более чем звучный термин.
        - Не утрируй. Почему ты решила, что это орденский Бес?
        - А как иначе?!
        - Последний Бес, которого мы убили, не принадлежал к Ордену. Это был изгой. Скажу больше, после Мёртвой Охоты был массовый исход Бесстрашных из Ордена. Причины исхода - это отдельная история, но пятнадцать лет назад мы убили последнего потомка из рода этих самых изгоев.
        - Ну, не знаю… Мастер Пути привёл нас к этому Бесу. Отсюда и вывод. Очень трудно, знаешь ли, поверить в такое совпадение. Я, значит, лечу за ним, как привязанная, гоню его на Германа, вхожу в контакт, всё идёт как по учебнику, вот-вот конец операции… И вдруг - бац! Он ни с того ни с сего сворачивает в эти проклятые гаражи и останавливается. И тут же, откуда ни возьмись - Бес с фламбергом!
        - Да, вот это действительно странно. С фламбергом… Хм… Сейчас не семнадцатый век, нечасто встретишь на улице смерда с фламбергом. Да и не только смерда, пожалуй… Занимательный Бес. Надо бы отловить его да исследовать.
        - Есть ещё вариант…
        - Слушаю?
        - Фламберг… Может, всё дело в мече? То есть этот смерд вовсе не Бес, а вот меч у него…
        - Артефакт?
        - Да!
        - Слушай, тебе уже двадцать один год…
        - Ты же не будешь отрицать, что в мире существуют реликвии и артефакты? Некоторые из них, кстати, есть в наших хранилищах.
        - Это всего лишь хорошо инкрустированные железяки. Дитя моё, их «артефактность» сугубо историческая и зависит только от того, насколько знаменит был их хозяин.
        - Я всё это прекрасно знаю. Просто предложила как версию…
        - Не нужна нам такая версия. В мире нет заколдованных мечей, это не более чем сказка. Хм… Если бы они существовали, один из них наверняка был бы у нас.
        - Значит, версия одна: это Бес.
        - Да пусть будет Бес, это мало что меняет. Просто теперь эмпатов нужно будет усиливать бойцами, не более того. Кстати… У этого твоего Беса, что - и к пулям иммунитет?
        - Н-н-н…
        - Как прикажешь толковать твоё мычание? «Не знаю», «не поняла», «не успела проверить»?
        - Не успела…
        - Ага… А чего глазки прячем? Чувство вины покоя не даёт?
        - Я в самом деле виновна в гибели своих людей. Я… Я готова понести наказание…
        - Да разумеется понесёшь, куда ты денешься. Так… Угу… Угу… Ну, я всё это вижу таким образом… Давим на репродукцию: ноль эффект… Приходим в ярость по факту неуспеха, бьём наотмашь…
        - Ноль эффект. Всё верно…
        - Нет, не ноль. Кстати, и по репродукции тоже не совсем ноль. Бесам вполне присуща эмпатия. То есть, при давлении на репродукцию ты в его восприятии стала намного привлекательнее. Можно было это использовать и попробовать решить всё миром. А вот «бить» его не стоило.
        - Да, это я уже потом поняла. Он отразил…
        - Нет-нет, не так. Бесы не отражают атаку. У них нет «ментального экрана», как наивно полагали многие наши сородичи, павшие от рук этих существ.
        - Они поглощают энергию атаки?
        - Совершенно верно. Ударив его, ты запускаешь сложный механизм гипермобилизации организма. Ударив вторично, ты педалируешь этот механизм, даёшь ему новый импульс. Проще говоря, Бес на короткое время становится лютым берсеркером. Быстрым. Яростным. Могучим. Неистовым. И абсолютно бесстрашным.
        - Но не бессмертным?
        - Разумеется, нет. Он человек, и его можно убить. Хм… Можно и нужно. Но! Если он в состоянии «ража», ты можешь изрешетить его пулями и не добьёшься результата. Разумеется, через минуту-другую он умрёт… Но эту минуту он будет продолжать неистово крушить врагов, и вполне может быть так, что положит всю твою команду.
        - А если, допустим, отрубить руку…
        - Умница моя, правильно мыслишь. Если надо быстро нейтрализовать Беса в состоянии «ража», пока он не натворил бед, нужно бить по «функциональным узлам». Перебить ноги, чтобы тело не держали. Отрубить руки. Заряд рубленой картечи в сердце хорошо лечит от давления. Когда в груди дыра величиной с кулак, а сердце размазано по стенке, в организме стремительно падает давление, и Бес слабеет за считаные секунды. Это, кстати, эффективнее, чем из того же дробовика снести голову. Без головы тело будет работать по заданной программе несколько дольше, чем без сердца.
        - Почему результатов этих исследований нет в общедоступном разделе нашей Базы?
        - Потому что последнего Беса убили пятнадцать лет назад. И после этого не было ни одного упоминания о существовании Бесов вообще. Мы полагали, что этот вопрос закрыт.
        - Вот видишь как! Если бы я знала всё это…
        - Очень хорошо, что ты не знала этого. Видишь ли, дитя моё, ты прекрасный пси-оператор, но… никакой боец.
        - Я бы поспорила! Я многому научилась у Германа…
        - Многому? Это очень необъективная оценка. Не стоит сравнивать себя с Германом и его бойцовыми псами. У тебя нет даже десятой доли их навыков. Конечно, есть небольшая вероятность, что ты одной очередью откромсала бы Бесу обе ноги или вынесла бы сердце. Хм… Но очень небольшая. А скорее всего, это был бы первый и последний опыт такого рода в твоей жизни. Так что я очень рад, что ты поддалась панике и удрала от этого неожиданного Беса. Это ведь была паника, верно?
        - Н-н-н…
        - Да ладно, не мычи: мы одни, и нас никто не слышит.
        - Это была паника. Я… Я хотела поговорить с тобой об этом. Это было впервые в жизни… И ты себе представить не можешь, насколько это ужасно.
        - Ну почему же, очень даже могу.
        - У тебя была паника?!
        - Хм… Нет ли у меня рогов и хвоста? В моих глазах не отражаются врата Обливиона? Не веет ли серой из моей лохматой задницы?
        - Папа!
        - Дитя моё, я человек. Ничто человеческое мне не чуждо. Да, у меня бывали панические атаки, особенно по молодости. Это нормально, и не нужно этого стыдиться.
        - Я бы поспорила…
        - Нет, понятно, что не стоит всем подряд рассказывать об этом. Но не стоит делать из этого трагедию. Паника - это тот же «раж», только с обратным знаком. Разум отключается, и твой организм спасает себя, используя наработанные автоматизмы. Видишь ли, Организм значительно древнее Разума. В нём скрыт такой потенциал, о котором мы даже не догадываемся. «Раж», «паника» и ряд других состояний высвобождают этот потенциал. Ну и теперь ты знаешь, как это выглядит. И знание это не академическое, а из собственного опыта. А это дорогого стоит.
        - То есть, я так поняла, что ты не собираешься наказывать меня за гибель людей?
        - Вот хитрюга… Что ж, я накажу Германа. Силовое сопровождение - это его задача, так что…
        - Это я руководила операцией! Он сидел в засаде, а я гнала на него Мастера. Нет вины Германа в том, что его не было рядом в момент появления Беса. Вообще, никто не думал, что Мастер остановится в этих паршивых гаражах. По логике, он должен был проскочить мимо. А он свернул и остановился. Дальнейшее известно…
        - Хорошо, я подумаю над этим. А сейчас не смею более задерживать. У меня много дел, а тебе ещё нужно сдать отчёты учёным и разведчикам, отдохнуть и восстановиться перед Экспериментом.
        - Когда выезжаем?
        - Через полтора часа.
        - Боюсь, что не успею восстановиться. Этот Бес, будь он неладен, высосал из меня всю энергию.
        - Ну, не знаю… Да, кстати! Спустись в крипту, там тебя ждёт батарейка.
        - Батарейка?
        - Она самая. По моим оценкам, должна зарядить с тройным запасом, и ещё столько же останется.
        - Я не совсем понимаю…
        - Что-то ты в самом деле «пустая», неважно соображаешь. Ладно, расшифрую: Алёнка сидит в крипте.
        - Ну, наконец-то! Где поймали?
        - Не поверишь: сама пришла.
        - Ну, надо же…
        - Вот и я о том же. Не знаю, что там было, она сейчас не в себе, но энергии в ней столько, что в любой момент может взорваться. Поэтому и изолировал в крипте, пусть в землю искрит. В общем, прошу тебя, «прочитай» её, разберись, зафиксируй отчёт, я на досуге посмотрю. Много времени это не займёт, так что ещё успеешь отдохнуть.
        - Хорошо, уже иду…

* * *
        Взяв у дворецкого ключ и фонарь, Лиза спустилась в Некрополь - фамильную усыпальницу, расположенную на глубине трёх десятков метров под резиденцией Красного Дома.
        Некрополь был выполнен в форме зала с невысоким сводчатым потолком, поддерживаемым массивными колоннами. В ширину зал не превышал семи метров, но длина его была такова, что луч мощного фонаря не добивал до противоположной от входа стены. Можно сказать также, что это был не зал, а широкий коридор или галерея с колоннами.
        По обеим сторонам зала, примерно через равные промежутки, располагались арки, ведущие в крипты, большие и малые, в зависимости от численности Поколения, которое упокоилось в этих ритуальных чертогах.
        Отец сказал про Алёнку «пусть искрит в землю», но собственно земля здесь отсутствовала. Некрополь был целиком выложен гранитными плитами - пол, стены, потолок - и укреплён гранитными же колоннами.
        Электричества в Некрополе никогда не было, хотя ещё век назад сюда можно было протянуть провода. Тем не менее, никто не дерзнул нарушать сформировавшийся в незапамятные времена уклад, и каждый, кто спускался сюда, вынужден был брать с собой источник света.
        Истинная Элита, древние предки которой бросили вызов Богам, традиционно придерживается атеистических взглядов и игнорирует любые религии Мира. В Некрополе Красного Дома можно встретить самые разные захоронения: от забальзамированных мумий до урн с прахом, всё зависит от прижизненной воли усопшего. Объединяет же детей Дома одно: по древнему обычаю, каждый из них после смерти подлежит захоронению в фамильной усыпальнице. Если сородич погибает где-то при невыясненных обстоятельствах, Дом ищет его тело сколь угодно долго и тщательно, не считаясь с трудностями и расходами.
        Традиция всеобщего захоронения возникла очень давно, в период Объединения Дома. В летописях не сохранилось упоминания о том, кто первым отдал приказ живущим отдельно сородичам достать мёртвых из фамильных склепов и перевезти в общий Некрополь. Известно только, что традиция пошла именно в момент Объединения Дома. Обоснования целесообразности традиции никто не требовал, все воспринимали это как данность. Ты - дитя Дома, значит, ты должен упокоиться под резиденцией Дома. Потому что в любом другом месте твои останки могут попасть в руки Ордена, учёные которого неустанно экспериментируют с живой и мёртвой плотью Элиты. Всё просто и понятно.
        Дойдя до конца коридора, Лиза свернула в предпоследнюю слева крипту. Крипту своего Поколения.
        В отличие от людских поколений, Поколение Элиты включает в себя четыре ступени Рода: сын, отец, дед, прадед. Лиза, Алёнка и старший брат Андрей - последняя ступень в своём Поколении. Их дети, коль скоро они когда-нибудь родятся, будут первой ступенью следующего поколения. Для их Поколения уже готова последняя крипта в зале. Пока она совершенно пуста, но всё в этом мире неизбежно меняется. Когда следующее Поколение достигнет второй своей ступени, ему придётся удлинять зал и сооружать новую крипту для следующего Поколения. И так будет продолжаться до скончания веков. Придёт время, когда какому-то Поколению нужно будет сделать поворот и основать перпендикулярную галерею, поскольку рано или поздно зал достигнет пределов участка резиденции. Но это будет очень не скоро. Территория резиденции огромна, так что Некрополь в виде длинного прямого зала просуществует ещё долго.
        После просторного зала в крипте было тесновато, но по-своему уютно. Поставив фонарь на небольшой мраморный стол, инкрустированный малахитом, Лиза присела на мраморную скамью и устремила подёрнутый туманом печали взор на подготовленный к погребению аркосолий[2 - Ниша в стене для установки саркофага.] в дальнем углу крипты.
        На мраморной плите саркофага, прислонённой к стене, было выбито имя: «Мария Крузенштерн» и дата рождения. Поле даты смерти пока что пустовало.
        Здесь должна лежать мама. Пять лет назад её похитили палачи Ордена, и с тех пор о ней не было никаких известий.
        В истории Дома не было случаев, чтобы кто-то возвращался из орденского плена живым. Поэтому по истечении года с момента похищения Хозяйку Дома объявили павшей в бою, подготовили для неё саркофаг и, по традиции, приступили к поискам тела.
        Спустя некоторое время старший брат Лизы, воин в расцвете сил, принял подвижничество и добровольно обрёк себя на муки, чтобы только узнать о судьбе матери и найти её тело. Пока что его подвиг не дал никаких результатов, но время идёт, всё меняется, возможно, в ближайшем будущем что-то прояснится…
        В Некрополе хватает пустых саркофагов и локул (погребальных ниш) с незаполненным полем даты смерти. Псы Ордена денно и нощно охотятся на Элиту, поэтому в каждом Поколении есть не только погибшие, но и пропавшие без вести, чья судьба остаётся невыясненной.
        Например, в крипте Поколения Лизы на данный момент не хватает семи тел. По первой степени кровного родства у Лизы в числе пропавших без вести двое: мать и брат. Рядом с аркосолием матери в стене оборудована маленькая погребальная ниша с табличкой, на которой выбито «Виктор Крузенштерн» и дата рождения. Поле даты смерти пустое.
        Лиза не знала этого брата. Палачи Ордена похитили его, когда мальчику было три года, а она родилась спустя год. И с тех пор о нём ничего не известно.
        Будь проклята эта война. Вечная война между бывшими братьями, между Орденом и Элитой.
        «Война никогда не меняется»…
        В детстве Лиза играла в великую Игру, созданную людьми, и частенько с восторгом повторяла это изречение.
        С возрастом она поняла, что это всего лишь звучный лозунг, рождённый апологетами игровой индустрии и воспринятый множеством доверчивых людей как некое божественное откровение.
        Обитатели Некрополя, в той или иной степени являвшиеся родственниками Лизы, в подавляющем большинстве умерли не своей смертью. Элита отличается железным здоровьем, теоретически её представители могут дожить до ста пятидесяти лет. Но очень немногие из тех, кто сейчас здесь лежит, дожили до глубокой старости и степенно почили в собственной постели. По печальной традиции, сформировавшейся за тысячелетия братоубийственной войны, каждый представитель Дома с детства готов к тому, что рано или поздно он падёт от руки врага. И каждый представитель Дома с детства лелеет надежду, что его Поколение станет Поколением Победителей и ему лично выпадет честь убить Последнего Врага Дома.
        «Война никогда не меняется» - это не совсем верная концепция. Это ловкая подмена понятий, освобождающая человека от ответственности по факту вроде бы ни от кого не зависящих трагических обстоятельств.
        Война - это статусное состояние, положение страны или сообщества, особая форма взаимоотношений между ЛЮДЬМИ и крайнее средство решения ЛЮДСКИХ проблем.
        Это набор стратегий и тактических приёмов, используемых ЛЮДЬМИ.
        Это местность, в которой ЛЮДИ устраивают свои баталии.
        Это орудия уничтожения, созданные ЛЮДЬМИ.
        В зависимости от уровня развития цивилизации, всё это очень заметно меняется, трансформируется и подстраивается под условия и обстановку.
        Человек - вот кто никогда не меняется.
        Он всегда убивал себе подобных, убивает сейчас и будет убивать до Заката Цивилизации, объединяясь для этого в банды, секты, Ордена, Дома и армии.
        Лозунг следовало бы сформулировать так: «Человек никогда не меняется».
        В комментарии к лозунгу непременно нужно добавить «потому что он Прирождённый Убийца. Это не плохо и не хорошо, это просто факт. Человек - это Боевая Машина Выживания. В вечной Борьбе за Выживание он убивал, убивает и будет убивать, это суть его натуры».
        Так что кто его знает… Может быть, всеобщая Аннигиляция, прописанная в Протоколе Ордена как возможный исход Человечества, - это вовсе не Страшная Кара, а просто объективная оценка деяний человеческих…

* * *
        Прервав скорбную нить размышлений, Лиза стряхнула оцепенение, поднялась со скамьи и подошла к установленному в аркосолии саркофагу матери.
        В саркофаге, свернувшись калачиком, лежала Алёнка.
        Обхватив плечи руками и крепко зажмурившись, девочка дрожала, подёргивала ногами и будто бы в лихорадочном бреду шептала: «Нет… нет… пожалуйста! Я хорошая… просто так получилось…»
        Некрополь очень хорошо вытягивает энергию.
        После посещения крипты Лиза всегда испытывает умиротворение и покой. Непонятно, почему ребёнок до сих пор сохранил кризисную реактивность, хотя сидит здесь уже более двух часов.
        Изоляция в Некрополе - это не только жестокая традиция, но и суровая необходимость. Если говорить попросту, Некрополь - это универсальная энергетическая «пиявка», досуха никогда не высосет, возьмёт ровно столько, сколько нужно.
        Впервые ребёнок Элиты начинает постигать таинство психотехник в пятилетнем возрасте, и это вовсе не извращённая прихоть иерархов Дома, а сложившаяся веками практика, построенная на точном расчёте.
        Именно в этот период, с пяти до десяти лет, формируется будущий мастер пси-воздействия. Если промедлить год-другой и начать обучение, допустим, с семи лет, можно не успеть: взросление пагубно влияет на скорость и качество усвоения учебного материала.
        Германа, например, начали обучать в семь лет. Результат всем известен: лучший воин Дома - редкостный болван по части психотехник.
        При тренировках пси-оператор тратит колоссальное количество энергии, которая довольно медленно восстанавливается естественным путём. Есть техники, позволяющие восстановить энергию очень быстро, но, за исключением безопасного энергообмена между кровными родственниками, эти методы по ряду причин не подходят для систематического применения.
        Так вот, в детстве регенерация энергии происходит намного быстрее, чем в зрелом возрасте, и со значительным избытком. Организм ребёнка быстро приспосабливается к режиму тренировок и при восстановлении создаёт «подушку безопасности», солидный запас на экстренный случай. В результате зачастую случается так: ребёнок ещё не восстановился физически и не в состоянии тренироваться (то есть тратить энергетический запас), а уровень энергии у него уже раза в полтора, а то и в два превышает норму.
        И вот этот не выспавшийся, уставший и злой ребёнок, который буквально искрит и едва ли не взрывается от переполняющего его запаса энергии, становится опасен для близких, поскольку в любой момент может впасть в буйство.
        По терминологии Дома это называется «Ментальный Криз».
        В детстве Лиза неоднократно испытывала такое состояние, но ей было проще. У Лизы была мать, которая чутко реагировала на малейшие проблемы ребёнка и вовремя принимала меры.
        Алёнке в этом плане значительно сложнее. Когда она приступила к тренировкам, матери уже не было. И вроде бы такая толпа родственников рядом, но… Все по уши заняты войной с Орденом и поисками знаний прошлых Цивилизаций, до мелких личных трагедий отдельно взятого ребёнка никому нет дела.
        Неудивительно, что она удрала в первую же Паузу.
        Кстати, надо будет исследовать влияние Пауз на детскую психику. Судя по случаю с Алёнкой, тут Ментальный Криз явно дополнен чем-то большим…
        - Алё-Алё!
        - Нет-нет… - продолжала бормотать Алёнка, словно бы в сонном бреду. - Пожалуйста… Я не виновата…
        - Алё-о! Где там мой могучий эмпат? Хватит прикидываться, выныривай побыстрее!
        - Я не хотела… Я не нарочно…
        - Алёнушка, девочка моя, выныривай быстрей, не пугай меня!
        - Мама! - Алёнка вдруг широко открыла глаза, вскочила, бросилась к Лизе и повисла у неё на шее. - Мамочка!!!
        - Нет, солнышко, это всего лишь я.
        - Лиза… - В голосе ребёнка явственно прозвучало разочарование. - А мне показалось…
        Тут она крепко прижалась к Лизе и заплакала навзрыд, вздрагивая всем телом.
        - Всё хорошо, - Лиза горестно вздохнула, поцеловала сестрёнку в макушку и принялась баюкать её, как грудного ребёнка. - Я с тобой. Всё хорошо.
        - Нет, не хорошо! - рыдая, крикнула Алёнка. - Они ругают меня! Они злые! Говорят, что я плохая! Что нельзя убегать из Дома! Что от меня не будет никакого толку!
        Ну вот, час от часу не легче.
        В Некрополе стоит мёртвая тишина.
        Это не метафора. Здесь нигде не капает вода, отсутствует движение воздуха и нет ни единого насекомого.
        Это во всех смыслах царство мёртвых.
        И тишина здесь такая же - мёртвая.
        Если человек находится здесь в одиночестве, его восприятие, лишённое привычного шумового фона Поверхности, начинает активно генерировать слуховые галлюцинации. Человек слышит шаги, странные голоса, журчание ручьёв и множество иных звуков, которых на самом деле здесь нет.
        У Алёнки свой фирменный галлюциногенный фон. Каждый раз, когда она оказывается в крипте, ей кажется, будто с ней разговаривают духи усопших родственников.
        - Ну-ну, не обращай внимания. Они старые, вредные, им здесь скучно… Младшенькая в роду пришла, почему бы не поругать? Будь к ним снисходительна… Сейчас они тоже тебя ругают?
        - Нет, сейчас не ругают, - Алёнка вытерла слёзы и прерывисто вздохнула. - Сейчас ты со мной, они все молчат.
        - Ну и отлично, - Лиза указала на углубление перед алтарём, засыпанное крупной галькой, - специальное место для сброса энергии. - Почему на месте не сидишь? Зачем, вообще, в саркофаг залезла?
        - Хотела с мамой поговорить, - бесхитростно призналась Алёнка.
        - Ну и как, по… - Голос Лизы дрогнул. - Гхм-кхм… Поговорила?
        - Нет её здесь, - Алёнка с сожалением помотала косичками. - Не слышу я её. Тут полно всяких, но мамы нет…
        - Ладно, хорошо, - Лиза села верхом на скамейку и похлопала ладонью перед собой. - Иди сюда, будем тебя читать. Заодно отопью твоей энергии. Не возражаешь?
        - Хоть всю забери, - Алёнка уселась спереди, прижавшись к сестре спиной. - Только это… Там у меня стыдные вещи есть. Ты папе не расскажешь?
        - У тебя «стыдные вещи»? Тебе ещё девяти нет, какие у тебя могут быть «стыдные вещи»?!
        - Ну… увидишь…
        - Хорошо, - Лиза обняла сестру и приложила висок к её макушке. - Раскройся, расслабься, впусти меня… Ты готова?
        - Да.
        - Хорошо. Я вхожу…
        Елена Крузенштерн. Говорящая с мёртвыми
        …Огромный парк с аттракционами и всяческими развлечениями.
        Душно, влажно, небо затянуто тучами, в любой момент может пойти дождь. Однако народу немало, в основном родители с детьми и немного отдельных взрослых. Молодёжи почти не видно, наверное, их время ещё не пришло, до вечера далеко.
        Здесь столько всего интересного, что просто глаза разбегаются, не знаешь, с чего начать.
        Пожалуй, вот с этого «чёртова колеса». Оно такое высоченное! Алёнка никогда не смотрела на мир с большей высоты, чем крыша родного дома. Колесо явно выше. Кроме того, родная крыша скучно стоит на месте и никуда не едет, так что решено: бегом к колесу!
        Что такое? Почему вредный дядька не хочет её пускать?
        Ах, вон оно что: нужны деньги. И ещё нужен взрослый для сопровождения, одну Алёнку не пропустят.
        Дорогой дядечка, нет ничего проще. Сейчас мы тебе «надавим» вот здесь и поставим доминанту… Чувствуешь, да? Ты уже готов выгнать всех посетителей и катать меня в гордом одиночестве на всём колесе разом. Нет, в гордом не надо, это скучно. Пусть едут все, и бесплатно!
        Поехали, поехали, поехали… Прекрасно, какой чудесный вид, какая панорама! Нет, на самом деле панорама так себе, как-то серо сегодня, тучи очень низко… Но всё равно, ощущения просто восхитительные, Алёнка готова кататься на колесе целую вечность, она не прочь даже поселиться в этой кабинке и оборудовать тут детскую.
        Что там такое, почему встали?!
        Дядечка ведёт себя странно: остановил колесо и лезет по перекладинам вверх, как будто бы хочет добраться до Алёнки.
        А-а-а, Орден меня забери, совсем забыла! «Повела» - держи контроль, а то они начинают творить всякие глупости. Так, давай-ка мы, пожалуй, отпустим дядечку, а то свалится ещё, чего доброго, и сломает себе шею.
        Дядечка свободен, в шоке озирается, приходит в себя, благополучно спускается… Вновь включает колесо. Слава Разуму, поехали дальше!
        Приехали, побежали дальше, тут столько интересного, надо успеть всё попробовать! И не обязательно постоянно отвлекаться на контроль, здесь хватает развлечений, куда детей пускают без родителей. Единственно, нужны деньги.
        Деньги - это не проблема.
        Алёнка имеет базовые понятия об экономических отношениях и примерно может определить, у кого тут есть деньги. Для этого не нужно быть телепатом, достаточно просто немного понаблюдать за людьми.
        Вот хорошо одетая пара, которую беспощадно выгуливает толстый крикливый мальчуган с невидимым пропеллером в каком-то заветном месте. Ждём, когда мальчуган утащит маму на карусель, подходим к обмякшему папе, устало присевшему на бордюр, ласково «берём на поводок»…
        О нет, подвигов не нужно, самопожертвований тоже, только деньги. Да-да, вот эти бумажные разноцветные штуковины, они вполне подойдут.
        Папа с огромным удовольствием дарит все наличные, какие у него есть, и в придачу сразу три банковские карточки.
        Нет, карточки не нужны, пусть что-нибудь останется толстячку с пропеллером.
        Спасибо, отходим, папа свободен, с ошарашенным видом озирается, не может понять, что с ним только что произошло.
        По курсу суггестии Алёнка знает, что примерно то же самое легко и непринуждённо проделывают цыганки и прочие ловкачи, причём безо всякого ментала. Только они забирают, как правило, всё что есть. Так что ничего страшного, всё нормально, дёшево отделались. Гуляйте дальше, пропеллеру привет.
        Перебрала кучу аттракционов, всё было великолепно, есть здоровая усталость и зверский аппетит. Вон там сразу несколько кафе и закусочных в куче…
        М-м-м… Такие завлекательные запахи, так всё аппетитно выглядит, хочется попробовать сразу всё! Например, вон те сосиски в тесте.
        Хм… Повар Себастьян, если ему такое показать, наверняка упадёт в обморок и самодепортируется обратно во Францию.
        А мы попробуем! Нет, не назло всем, а просто в порядке эксперимента, чтобы знать, каково это на вкус…
        Ээккк… Нормально! А ну, ещё порцию, да запить ледяной колой…
        Ээуооккрр… Замечательно. Нет, Себастьяну рассказывать не стоит, это слишком суровое испытание для него, но на вкус всё вполне съедобно.
        Так, а вот и ларёк с мороженым. После горячих сосисок, для контраста… Да почему бы и нет?
        Ага, а вот многодетная семья проходит мимо… Нет, никто не требует мороженого, но двое младшеньких смотрят на ларёк как привязанные, того и гляди споткнутся. А мама нарочно ускорила шаг, хочет побыстрее пройти соблазнительное местечко…
        Непорядок! А ну-ка, дорогой дядечка мороженщик, хватит скрести щетину, давай-ка мы вот что сделаем…
        - Мороженое даром! Бесплатно! Только сегодня, только для детей! И пусть никто не уйдёт обиженным!!!
        - А-а-а!!! Ура-а-ааа!!!
        Ну вот, совсем другое дело. Сразу такая толпа набежала, чуть ларёк не снесли. Ждём, когда всё разберут, «отпускаем» дядечку…
        И побежали дальше. Там ждёт не дождётся тир с кучей подарков, детский кафетерий, готовый в любой момент лопнуть от лишних пирожных и конфет, холодильники с шипучими напитками и ещё ряд безобразий в том же формате…

* * *
        Сколько прошло времени, вот так сразу и не скажешь, часа три или четыре, но, судя по ощущениям, программа-минимум для одного побега из Дома выполнена на двести процентов.
        Энергия на нуле, живот раздувается и булькает от колы, сосисок, мороженого и прочих вкусностей, запрещённых в родном доме, усталость давит на веки, и веселиться уже не хочется.
        Если бы не знала, что это неприлично, завалилась бы спать прямо вот тут, на скамейке.
        Вернуться домой, что ли? Принять душ, да в постель… Ещё бы удалось проскользнуть незамеченной, чтобы не попало за самоволку… Оуэх-хххх…
        - И чего зеваем, зеленоглазая? Устала, заплутала, потерялась? Хочешь, домой отвезу?
        Очень кстати, такой добрый дядечка, на вид интеллигентный и благообразный. Почему бы и нет?
        - А вы знаете, где мой дом?
        - Конечно знаю, малышка! Пошли, прокатимся. Мороженое хочешь?
        - Нет, спасибо. Ещё одно мороженое в меня не влезет.
        - Ладно, пошли без мороженого. Давай руку…
        Алёнка пожимает плечами и на секунду задумывается.
        Она знает основы Механики Резонанса, вполне сносно владеет пятью языками (в том числе академическим Асуэнто и вражьим Хаптаи, общеорденским), но понятия не имеет об инструкциях в формате «никогда не разговаривай с незнакомцами» и «опасайся посторонних», известных всем детям вменяемых смердов. Вся жизнь её проходит под охраной на территории резиденции, если приходится куда-то выезжать, то только в сопровождении родственников и тоже под охраной. Побег из Дома - это экстраординарная ситуация, в которую Алёнка не должна была попасть ни при каких условиях.
        - Ну, ты идёшь или нет? А то я сейчас уеду.
        - Да, иду.
        Рука у дядечки потная и липкая.
        Алёнка морщится, но ладошку не выдёргивает. Дядечка совершает добрый поступок, надо показывать ответную благодарность. А руку потом можно будет помыть, ничего страшного.
        В салоне машины у доброго человека просторно и уютно, жаль только, что стёкла тонированные. На улице и так серо из-за низких туч, тонировка добавляет темноты, так что мимо мелькают какие-то бесформенные смазанные картинки, особо не полюбуешься.
        От этой мелькающей серости Алёнку клонит в сон, и она едва не засыпает.
        Мешает резкий аромат дезодоранта, который назойливо лезет в ноздри. Такое ощущение, что здесь специально всё обработали этим дезодорантом, чтобы забить какие-то другие запахи, возможно, не очень приятные.
        По дороге дядечка звонит кому-то и радостно сообщает:
        - Я тут белую натуру добыл, готовьте студию! Скоро буду…
        Алёнка впервые в жизни катается в машине смердов.
        У неё возникает мысль: если у смердов все машины так воняют дезодорантом, то лучше в них не ездить. А то в носу свербеть будет.
        В географии столицы Алёнка разбирается скверно.
        Она знает только те маршруты, по которым ей доводилось ездить с родственниками. Этот маршрут она не знает совсем, но интуитивно чувствует, в какой стороне находится резиденция Красного Дома.
        Дядечка, похоже, заблудился: сейчас они удаляются от резиденции.
        - Мой дом в другой стороне.
        - Я знаю, малышка, знаю. Просто тут по-другому не получается. Сейчас объедем вокруг квартала и повернём к твоему дому.
        - Хорошо.
        Машина заворачивает в распахнутые ворота, проезжает мимо складов и ангаров и останавливается у огромного здания какого-то цеха.
        - Почему мы здесь встали?
        - Сейчас заправимся и поедем дальше. - Дядечка выходит из машины и открывает заднюю дверь. - А ты когда-нибудь видела, как одежду шьют?
        - Нет, не видела.
        - Хочешь посмотреть?
        Алёнка с любопытством смотрит на цех и прислушивается.
        Из раскрытых окон здания, длинных и узких, доносится умиротворяющий монотонный гул множества голосов и работающих механизмов. Почему бы и не посмотреть, раз уж они сюда приехали?
        Алёнка выбирается из салона, дядечка берёт её за руку и ведёт в цех.
        В огромном цеху великое множество женщин, которые работают на швейных машинках и ткацких станках. Есть и мужчины, но женщин заметно больше. Это молодые азиатки, европейских лиц здесь не видно.
        Пока Алёнка глазеет по сторонам, дядечка проводит её почти через весь цех, и они спускаются по обшарпанным ступенькам в подвал.
        - А там что?
        - Сейчас увидишь. Там самое интересное!
        Дядечка ведёт Алёнку по длинному коридору, с множеством дверей по обеим сторонам. Из-за некоторых дверей слышны вздохи, стоны, странные крики.
        - Здесь кого-то наказывают?
        - Нет-нет, что ты! Это они там развлекаются, не обращай внимания.
        Да уж, странные у этих смердов развлечения.
        Дядечка останавливается у железной двери с крохотным оконцем на уровне глаз и выстукивает некий условный сигнал.
        Дверь распахивается, дядечка с Алёнкой заходят в комнату.
        Их встречает странно одетый мужчина: в кожаных штанах, с голым торсом и с кожаной маской на лице.
        Выглянув в коридор, он захлопывает дверь и запирает её на массивную щеколду.
        Посреди комнаты огромная постель под бархатным балдахином, застланная красным бархатом.
        По обеим сторонам от постели стоят треноги с видеокамерами и фонарями.
        Возле треног суетится ещё один мужчина, также облачённый в кожаные штаны и маску, он направляет камеры и фонари на постель.
        В комнате стоит резкий удушливый запах, похожий на тот, что был в машине. Как будто разлили целое ведро дезодоранта, заглушая какой-то другой, нехороший запах.
        Справа от двери валяется внушительная куча детского тряпья. По углам темно, но заметно, что многие тряпки испачканы какими-то пятнами.
        И вся комната усеяна черными тенями-силуэтами, которые колеблются, расплываются и медленно, и словно бы апатично, перемещаются в воздухе.
        - Беги отсюда… - слышатся чьи-то тихие голоса, похожие на голоса духов в родовой крипте. - Беги… Беги… Беги…
        Дядечка, который привёл Алёнку, быстро скидывает одежду и надевает кожаную маску.
        - Беги… Беги… Беги…
        Мужчины, похоже, не замечают эти чёрные тени, которые свободно просачиваются сквозь живые тела, как будто они совершенно не имеют плотности.
        Можно сказать, что мужчины купаются в этих тенях, потому что в комнате нет ни одного квадратного метра, свободного от теней, - они повсюду.
        - Белая натура - это прекрасно, - мужчина у постели заканчивает возиться с треногами и включает камеры. - А то мне эти азиатки уже надоели. Иди сюда, милашка, будем снимать кино.
        Дядечка, который привёз Алёнку сюда, хватает её и тащит к постели.
        Алёнка кричит и извивается. Двое других присоединяются к дядечке. Они валят Алёнку на постель и начинают срывать с неё одежду.
        Алёнка пытается «ударить», но у неё ничего не получается.
        В ней нет энергии, чтобы защитить себя. Она совершенно пустая, всё щедро раздала в парке.
        Однако Алёнка сильный ребёнок, она отчаянно сопротивляется и даже умудряется лягнуть одного из мужчин в пах.
        Тот наваливается на неё всем телом, хватает за горло и душит, стараясь сломить сопротивление.
        От страшной тяжести Алёнка задыхается, перед глазами плывут красные круги, она вот-вот потеряет сознание…
        Что делает дитя Человеческое, когда попадает в такую ситуацию?
        Оно утоляет дьявольскую похоть извращенцев и гибнет в страшных муках. И детская душа, испачканная сальными страстями законченных мерзавцев, не отпущенная на волю, неотомщённая, мечется под сводами гнусного вертепа, впитывая дикую энергию других жертв и сгорая от бессильной ярости.
        Кричать не получается, горло передавлено, воздуха осталось на пару мгновений…
        В последний момент, уже на краю гибели, Алёнка взмолилась в беззвучном призыве, как это бывало в крипте, при общении с сердитыми духами Предков:
        «Помогите мне, Тени… Я умираю…»
        И тотчас же, словно получив единую команду свыше, все чёрные тени, что были в комнате, с душераздирающим визгом устремились к Алёнке и наполнили её до отказа, мгновенно превысив порог энергетической ёмкости в десятки раз.
        Что делает дитя древнего рода, бросившего вызов Богам, когда у него начинается десятикратный Ментальный Криз?
        Оно убивает.
        Бездумно.
        Безжалостно.
        Без разбора - всех, кто попадётся под руку.
        Удар был такой мощи, что черепа гнусной троицы разом взорвались от чудовищного внутреннего давления и забрызгали всю комнату отвратительной субстанцией.
        Подвал немедленно наполнился криками боли и отчаяния, послышался топот множества ног. Похоже, досталось и тем, кто был в соседних комнатах, и кто-то там пытался убежать.
        Алёнка на отвратительную субстанцию не обращала никакого внимания.
        В этот момент она не видела реальный мир и пребывала в сумеречном состоянии. Только кромешная Тьма, пульсирующие сгустки молний, плавающие вокруг, и множество красных пятен, мечущихся где-то неподалёку.
        Алёнка в яростном упоении била по этим пятнам, прямо через стены, нащупывала и догоняла их волнами инфразвука, если они не гасли с первого раза…
        И хрипло хохотала, слушая ужасные вопли.
        Она остановилась только после того, как вокруг не осталось ни одного пятна.
        И тогда комната вновь наполнилась Тенями.
        Только на этот раз они были чистыми и прозрачными, как слеза ребёнка.
        Тени невесомой вереницей струились через потолок, прочь из этого ужасного подвала, и прощались с ней.
        «Спасибо. Ты отпустила нас…»
        Отбросив щеколду, Алёнка вышла в коридор и, спокойно переступая через трупы, направилась к выходу.
        - Неплохо отдохнула. А теперь пора домой. Что-то я сегодня загулялась…

* * *
        - Разрази меня Забвение… Что это было?
        - Ты знаешь, я сама в шоке. Она била не менталом, а инфразвуком. Причём била не точечно, как все мы, а по площади и… Через стены! Как это получается, я даже вообразить не могу, надо будет составлять принципиальную схему.
        - Нет, принцип я понял. Это достаточно сложное преобразование, из ментала в инфразвук, но оно вполне объяснимо. Ну, и на таком расстоянии стены для инфразвука не проблема, он очень слабо поглощается. Я другое имел в виду. Что это за Тени такие? Она что, галлюцинировала?
        - Не знаю… Но вот факт: её энергетический контур был совершенно пуст и вдруг за одно мгновение заполнился как минимум с десятикратным превышением. Ты когда-нибудь сталкивался с таким явлением?
        - Никогда. И это меня беспокоит. Меня всегда беспокоит то, что я не могу объяснить.
        - Я вот думаю… Гхм-кхм… Но я знаю, что ты скажешь…
        - Ну же, не мямли!
        - А может, это Духи? В смысле, на самом деле, какие-то фантомные сущности…
        - Это мистика. Духов в природе не существует, и ты прекрасно это знаешь. Во все времена, в любом месте, в каждой животрепещущей истории, любые «духи» - не более чем изгиб Восприятия, «удачно» наложившийся на специфические условия и состояние человека, который их «видел».
        - Ну-ну… Она убила всех, кто был в том подвале. Убила примерно треть тех, кто был наверху, по проекции подвала и в ближнем радиусе. Считай, сколько на это ушло энергии, на десятки операторов хватит. Потом два часа провела в крипте, и её всё равно трясло от избытка энергии. Потом она до отказа зарядила меня, до буквально искр из кончиков пальцев. И всё равно не разрядилась. Но представь себе, я вытащила её наверх, посадила на голую землю, и она буквально за минуту «иссякла» и наконец спокойно уснула.
        - Да, это… Это очень странно и необычно.
        - И знаешь что? Я делаю вывод: теперь, когда у Алёнки будет Криз, её нельзя спускать в крипту. Можешь считать меня сумасшедшей, но… Я думаю, что после того проклятого подвала она приобрела этакий странный автоматизм, совершенно не зависящий от её воли. Этакое… М-м-м… Новое свойство организма.
        - На что ты намекаешь?!
        - Я полагаю, ты уже и сам всё понял. Она заряжается энергией от Мёртвых. И я не думаю, что это очень здорово…
        Глава 5
        Возвращение блудного Беса
        По возвращении от Командора с Семёна сняли кандалы и с рук на руки передали «комитету по встрече»: троице незнакомых мужчин среднего возраста, облачённых, как и все прочие здесь, в серые балахоны.
        «Чрезвычайная тройка, - мелькнула тревожная мысль, навеянная давно виденными фильмами про чекистов. - Сейчас допрашивать будут. Возможно, с пристрастием».
        Троица, однако, отнеслась к гостю вполне благожелательно, а где-то даже с пиететом. Пока бойцы снимали кандалы, троица немного пошушукалась с Арсением и теперь смотрела на Семёна как на некое заезжее Чудо Природы.
        - Константин, - представился сухощавый сероглазый шатен, мало чем отличавшийся от Арсения, разве что выше на полголовы, да лицо у него было скорее круглое, а не узкое. - Я врач. Мы сейчас с вами пройдём первичный медосмотр.
        - Янис, - представился изящный блондин, отличавшийся от Константина, пожалуй, только цветом волос и наличием очков в тонкой оправе. - Я учёный. Если нет возражений, буду присутствовать при медосмотре и задам ряд вопросов.
        - А я Салават, старшина, - представился третий.
        Этот третий, в отличие от первых двоих, был невысоким, крепким и довольно упитанным. В его карих раскосых глазах застряла природная хитринка, и, несмотря на рясу-балахон, Семён сразу понял, что многие поколения предков этого хитрюги веками не слезали с лошадей.
        В общем, заметно косолапый он был, вот что. Даже под балахоном заметно.
        Ну и можно даже не упоминать, что все трое были коротко стрижены. Вообще, ни одного волосатика здесь Семён пока что не видел, у всех причёски почти что под ноль.
        - Старшина, это значит «старший»? - Семён ещё не освоился с орденским сленгом и боялся попасть впросак.
        - В армии был? - деловито уточнил Салават.
        - Так точно, - по-военному ответил Семён.
        - Старшина - как в армии, - пояснил Салават. - Трусы - портянки - уборка - поджо…
        - Старшина-а! - укоризненно протянул Янис.
        - Подзатыльники нерадивым, - послушно исправился Салават. - Завхоз, в общем. Я тебя определю на жительство и выдам всё, что положено.
        После короткого приветствия Семёна препроводили в медпункт, а Арсений по дороге где-то потерялся. И это даже к лучшему. Семён в присутствии правильного и строгого наставника Богдана чувствовал себя скованно.
        В медпункте старшина первым делом остриг гостя под машинку, даже не спросив его согласия. Семён возмущаться не стал: если стригут, значит, так надо.
        Затем Семён принял душ, после чего Константин тщательно осмотрел гостя, измерил температуру, пульс, давление, снял ЭКГ и энцефалограмму и взял кровь на анализ. Янис записал все показания, задал ряд вопросов, наболтал кучу всяких терминов в диктофон и зачем-то взял у Семёна три образца ДНК, каждый упаковав отдельно.
        Старшина скучал тут же, никуда не уходил.
        Процедура несколько затянулась, и всё это время Семён вынужден был позировать в чём мать родила перед тремя малознакомыми людьми.
        Получалось даже хуже, чем в общей бане. В бане, по крайней мере, на тебя всей толпой целенаправленно не пялятся и там все в равных условиях, то есть совсем без ничего.
        А ещё всё это безобразие фиксировала видеокамера, которую Янис включил в самом начале осмотра.
        Хорошо, хоть не холодно было, слава богу, июнь на дворе.
        - А вас не смущает, что я не совсем одет? - хмуро полюбопытствовал Семён, когда вся эта возня его порядком притомила. - Думаю, трусы мне бы не помешали.
        - Не волнуйся, как доктора закончат, всё выдадим, - обнадёжил старшина.
        Тут опять пришёл Арсений. Был он хмур и чем-то недоволен.
        - Понимаете, Семён, - начал объяснять Янис. - Если верить тому, что о вас рассказывают, и вы в самом деле - Бес… То есть вы не совсем обычный человек. Вы своего рода реликт древней эпохи. Так что привыкайте, Семён, в течение некоторого времени вы будете находиться под наблюдением. Мы будем вас исследовать. Это вовсе не слежка, не контроль, а просто научное изыскание…
        - Нет, это как раз контроль, - вмешался хмурый Арсений. - Мы благодарны тебе за всё, что ты сделал для нас, но… Ты - чужак, и мы тебя не знаем. Пока не убедимся в твоей благонадёжности, за тобой будет следить весь Орден. Не принимай это как чёрствость и бездушие, на нашем месте ты сделал бы точно так же. Вы скоро закончите?
        - Ещё минут пять, - сказал Янис.
        - И мне минут десять: разместить, обиходить, проинструктировать, - добавил старшина.
        - Как закончите, приведёте его на Полигон, - приказал Арсений. - Одного не оставлять. Не задерживайтесь.
        И тут же удалился. Вот так. Пришёл, сказал гадость и ушёл.
        Нет бы скромно промолчать, и так ведь всё очевидно. Это, видимо, такая жизненная позиция: во что бы то ни стало сообщать суровую правду, чтобы у человека не было никаких иллюзий.
        До чего же правильный и принципиальный, просто в дрожь бросает.
        «Из таких, кстати, потом получаются маньяки и всякие фанатики, - подумал Семён, припомнив сразу несколько фильмов со схожими персонажами. - Надо с ним поосторожнее».
        - Не обращайте внимания, - подсластил пилюлю Янис. - Это, конечно, не совсем так… Но, в самом деле, первое время мы будем вас очень активно исследовать, так что будьте к этому готовы. Это не больно, не унизительно, просто придётся потратить на это некоторое время, для вашей же пользы.
        - И в чём же будет моя польза? - угрюмо поинтересовался Семён. - У меня польза была до того, как попал к вам: жил, не тужил, всё было здорово.
        - Да неужели? - Янис сдвинул на нос очки и насмешливо посмотрел на Семёна поверх стёкол. - Вам было приятно, когда вы в состоянии неконтролируемой ярости изрубили в куски четырёх человек? Как вам понравился ваш берсеркерский припадок?
        - Никак не понравился, - пробурчал Семён. - Но… Если бы ОНА меня не трогала, ничего бы не случилось. Вообще, это у меня впервые в жизни такое было.
        - А если бы в этот момент перед вами оказались ваши близкие?
        - Не знаю, - покачал головой Семён. - Вообще, Богдана и бойцов я не тронул. Но… В самом деле, тогда в меня как будто зверь вселился.
        - Вот это и будем исследовать. Возможно, удастся выйти на некие методики, которые позволят вам контролировать этот… это… м-м-м… Коллега?
        - Это похоже на припадок, - подсказал Константин. - Полное отсутствие волевого контроля, чрезвычайная моторика, гормональный взрыв.
        - Нет. Коль скоро нет точного определения, не будем навешивать ярлыки, - принципиально отказался от такой помощи Янис. - Назовём это так: необычное, неизученное, особое состояние. И если удастся его изучить и взять под контроль - вот и будет вам польза.
        - Ню-ню…

* * *
        После медосмотра старшина вручил Семёну мешок с «уставными» вещами, войлочную скатку и пустую холщовую сумку с ремнём через плечо, точно такую же, что была у Богдана.
        Мешочек получился увесистый: туалетные принадлежности, нижнее бельё, носки, носовые платки, полотенца, два комплекта спортивной одежды, сандалии, кроссовки, тапочки и две одинаковые рясы. Ещё было постельное бельё, простыня и длинная узкая наволочка с круговой затяжкой, больше похожая на чехол для «спальника».
        - Мой размер, - удивился Семён, наскоро облачившись во что бог послал. - Как угадал?
        - Работа у меня такая, - напомнил старшина.
        - А мои вещи?
        - Вернут после санобработки, - пообещал старшина. - Будешь выходить во внешний мир, наденешь. А здесь будешь носить всё уставное.
        - А мелочи? Часы, ключи, телефон, водительские права, бумажник?
        Старшина вручил Семёну пакет с аксессуарами. Семён быстро проверил, всё ли на месте, и не нашёл телефона.
        - Так, а где мой мобилко?
        - Позже вернут, - успокоил старшина. - Не пропадёт, не волнуйся. Телефон тебе пока что не нужен, отсюда звонить нельзя.
        - То есть я арестован?
        - Нет, но… Гхм… Считай, что ты на карантине.
        - Сумка для чего?
        - В рясе нет карманов. Носи сумку с собой, пригодится. Она лёгкая, и ремень прочный. Если что, можно использовать как удавку.
        - О как… Понял. А это обязательно? - Семён указал на войлочную скатку.
        Это был обычный войлок, примерно такой же, из какого делают валенки. Ширина полотна сантиметров шестьдесят, длину в скатке точно не определить, но примерно метра полтора или чуть больше.
        - Не обязательно, - не стал настаивать старшина. - Но я советую взять. Без этого будет трудно. Особенно в первое время.
        - Как скажешь, - Семён прихватил и войлок. - Всё, я готов. Ведите меня в казематы.

* * *
        Янис с Константином остались в медпункте, чтобы осмотреть исцелённых Семёном бойцов, так что в «казематы» гостя сопровождал один старшина.
        «То есть особо опасным меня уже не считают, - сделал вывод Семён. - Конвоя нет, старшина один, крутым бойцом не выглядит… Или тут повсюду камеры и тотальное наблюдение?»
        Шли поверху, через монастырский двор. Было тут чисто, тихо и покойно. Да, именно «покойно»: это место навевало ощущение уверенности, покоя и защищённости.
        Старинные здания монастыря выглядели монументальными и монолитными и казались высеченными из скальных глыб, хотя вблизи была видна кирпичная кладка. А стены, окружающие монастырь, были повыше, чем в иной крепости. Ни один злобный ниндзя не перемахнёт.
        Народу во дворе было немного. Несколько «монашков», лет одиннадцати-двенадцати, на вид худеньких и заморённых, занимались вполне мирными делами. Один вдумчиво белил стену, двое подстригали кусты, ещё двое на дальнем плане плотничали, скамейку чинили.
        Поглазев по сторонам, Семён подумал, что Арсений - злостный перестраховщик, тут можно было обойтись и без завязывания глаз.
        В Центральной России десятки монастырей, и многие из них похожи друг на друга, как братья-близнецы. Даже если бы у Семёна была некая враждебная цель, искать этот монастырь по результатам пары прогулок по двору можно было бы до скончания века.
        После экскурсии по тоннелям и сопутствующих конспиративных экзерциций Семён полагал, что обитать ему придётся в глубинном бомбоубежище с толстенными бункерными дверьми на винтовых задвижках, и даже стал морально готовить себя к подземной жизни.
        Однако, вопреки ожиданиям, казарма (или общежитие - суть одна) располагалась на первом этаже.
        Окна здесь были такие же, как в библиотеке, узкие, вытянутые, более похожие на бойницы. Потолки сводчатые, как в подземелье, но заметно повыше, а толщина стен, если судить по оконным проёмам, достигала сажени.
        Старшина с Семёном прогулялись по длинному широкому коридору-галерее. Слева были окна, выходящие во двор, справа - массивные дубовые двери в арочных проёмах. По клёпке и кольцам Семён намётанным взглядом определил, что двери сработаны в восемнадцатом веке.
        - Антиквариат, - одобрительно заметил он. - Любую дверь можно на аукцион выставлять.
        - Да, тут всё очень старое, - кивнул старшина. - Но надёжное.
        - Если надумаете ликвидацию устраивать, обращайся, - пошутил Семён.
        - Ликвидацию? - Старшина нахмурился.
        - В смысле, распродажу, - поправился Семён. - В общем, если что, обращайся, сведу с нужными людьми. Все двери в один присест улетят.
        Старшина странно посмотрел на Семёна и ничего не ответил.
        Очевидно, шутка не удалась.
        Старшина открыл одну из дверей, пригласил Семёна войти в просторную келью, примерно пять на пять, и сообщил:
        - Это кубрик первого отделения первого взвода. Располагайся.
        Семён растерянно осмотрелся.
        В комнате не было никакой мебели, если за таковую не считать десять длинных и узких шкафчиков-пеналов, вмонтированных в стену слева и справа от двери.
        Вдоль других стен были разложены шесть мешков, таких же, как и тот, что выдали Семёну. У каждого мешка лежала аккуратная войлочная скатка.
        - А где… Гхм…
        - Кровати? - подхватил старшина. - Нет у нас кроватей, спим на войлочной подстилке.
        - А как же… - Семён ткнул пальцем вверх и машинально прикоснулся к левому плечу. - Э-э-э…
        - У Командора? Да, в библиотеке есть кровати, - подтвердил старшина. - И в лазарете есть. Кровати - для пожилых, больных и немощных. Остальные спят на войлоке и по ходу дела вырабатывают твёрдость духа.
        Да, вот это получилась знатная шутка. Куда там «ликвидации».
        - Но как же… - На Семёна от растерянности и возмущения накатил приступ косноязычия. - Как, вообще… В смысле…
        - Да нормально, привыкнешь, - успокоил старшина.
        - Разве к такому можно привыкнуть?!
        - Легко. Когда двадцать часов в сутки вкалываешь не разгибаясь, будешь стоя спать, если разрешат. Или неделю в рейде, без сна и отдыха, так потом и на подстилке будешь сутки спать, как убитый, из пушки не разбудишь.
        - А одеяло?
        - Ряса, - подсказал старшина. - Вот твоё одеяло. Тут у тебя простынка есть и наволочка. Скатку раскатал, простынку постелил, на мешок натянул наволочку, рясой укрылся и спи, сколько влезет.
        - Обалдеть…
        - Привыкнешь, - пообещал старшина. - Располагайся…
        Семён прислонил мешок к стене, положил рядом скатку и посмотрел на шкафчики.
        - Твой номер семь, - сообщил старшина.
        Шкафчики дубовые, с потемневшими от времени тяжёлыми дверцами. На дверцах вырезаны номера, от одного до десяти, замки отсутствуют.
        - А как насчёт…
        - Замков нет, ничего не пропадает. - Старшина легко читал мысли ошеломлённого неофита. - У нас не воруют.
        - Ясно. Слушай, шкафов десять, а мешков шесть…
        - Теперь семь. У нас, в общем, по подразделению некомплект более тридцати процентов.
        - Мало платите, люди разбегаются?
        - Боевые потери.
        Последнюю фразу старшина произнёс буднично, нейтральным тоном, словно речь шла о неизбежных производственных издержках.
        - Ясно… А сколько всего народу?
        - Где? В подразделении, в Гильдии, в Ордене?
        - Эмм… Ну, для начала…
        - С какой целью интересуешься? - хитро прищурился старшина. - Или ты засланец и хочешь нас сосчитать?
        - Да просто спросил!
        - Всё узнаешь в своё время, - пообещал старшина. - Ты расположился?
        - Да чего тут располагаться-то…
        Семён открыл шкафчик с цифрой «семь». В шкафчике три отделения, небольшие верхнее и нижнее и длинное среднее. В этом среднем отделении запросто поместится длинноствольное оружие, наподобие снайперской винтовки.
        Семён взял носовой платок и часы, пакет уложил в верхнее отделение и закрыл дверцу шкафчика. Всё, можно считать, что расположился.
        Когда выходили из кельи в коридор, Семён обратил внимание, что дверь открывается наружу, а с внутренней стороны снабжена массивной металлической задвижкой. Если запереться в келье, снаружи ломиться будут долго. «Без взрывчатки не откроют!» - как сказал бы Богдан.
        - Везде такие засовы?
        - Да, в каждом кубрике.
        - Слушай, а почему «кубрик»? Это же монастырь, а не корабль.
        - Спроси кого-нибудь другого, - не стал откровенничать старшина. - А то я тебе что-нибудь лишнее скажу, а меня потом за это к стенке прислонят.
        - Так уж и «к стенке»! Это ты пошутил так?
        - Нет, не пошутил, - старшина был совершенно серьёзен. - У нас с этим не заржавеет. Будет за что - бегом рассчитают, и никакие заслуги не помогут. Так что ты поосторожнее, особенно на первых порах, пока не освоился. Следи за тем, что говоришь и с кем говоришь. И слушайся старших. Дурного тебе тут никто не посоветует.
        - Да уж… - задумчиво протянул Семён. - Как-то у вас тут всё очень сурово. Я вот думаю… Может быть, лучше бы меня эта зеленоглазая в плен взяла?
        - Кстати, и шути тоже с оглядкой, - посоветовал старшина. - Например, вот так про зеленоглазую при Арсении лучше не шутить. Он к таким вещам болезненно относится.
        - Понял, не буду…
        Помимо кубриков в расположении (так старшина называл всё крыло, где располагалась казарма) была общая душевая, туалет и умывальник, комната быта, кухня-столовая, баня и оперативный зал, тоже общий, и для воинов, и для учёных. Старшина сказал, что кубрики учёных располагаются дальше по коридору, за перегородкой, и ничем не отличаются от жилых помещений воинов.
        - Богдан тоже где-то здесь обитает?
        - Да, в третьем кубрике с той стороны.
        Старшина предупредил Семёна, что два дня в неделю, в понедельник и во вторник, свет и вся сантехника отключаются. В эти дни готовят в полевых кухнях, а все удобства во дворе, дальше по аллее, там же рядом летний умывальник.
        - Это вас город отключает?
        - Это Арсений отключает.
        - Зачем?
        - Ну, так Паузы уже пошли, скоро Отмена будет. Это чтобы люди привыкали.
        - К чему?!
        - К Отмене. Чтобы потом, когда всё колом встанет, не было проблем.
        - Да это просто мазохизм какой-то! - возмутился Семён. - Как всё встанет, и так привыкнут, три-четыре дня, от силы - неделя.
        - Тоже верно, - неожиданно согласился старшина. - Я тут как-то в командировке был, в деревне. Так у них там регулярно были такие Паузы. Хе-хе… Как высоковольтку порвёт, да в придачу солярку забудут завезти, так вообще, считай, что полная Отмена. И ничего, все привыкшие.
        - Так я про то и говорю!
        - Ну, знаешь, начальство так распорядилось… Была команда, мы выполняем, вопросов не задаём.
        Семён обратил внимание, что во время экскурсии по казарме им не встретилась ни одна живая душа.
        - А где все?
        - На задачах, - пояснил старшина. - Тут, вообще, редко собирается больше взвода разом. Пришли, отдохнули, побежали дальше. Многие «в миру» живут и трудятся месяцами. Так что не переживай, тесно не будет.
        - А мой взвод сейчас где?
        - Да кто где. Кстати, с командиром взвода ты уже знаком.
        - А, это один из тех бойцов, что сопровождали Богдана?
        - Да, это Иван.
        - Ну, уже хорошо. И докладывать о прибытии не надо, и вроде как даже подружились уже.
        Перед уходом заглянули в «оперативный зал». Старшина сказал, что здесь проводят совещания, ставят задачи и зачитывают приказы. Когда есть кому зачитывать.
        В зале присутствовала кое-какая мебель и оргтехника: столы, компьютеры, МФУ (принтер-сканер-копир), офисные стулья, скамейки, несколько плазменных панелей.
        Семёна это даже слегка разочаровало: думал, что здесь будет только татами на полу и старенькая школьная доска с мелом.
        Доска с мелом, кстати, присутствовала, и не одна. Но не старенькая и не школьная.
        Зал был квадратный, окна выходили на север и на юг.
        На западной и восточной «слепых» стенах висели стенды с множеством фотографий.
        На восточном стенде было что-то около трёх сотен фото в траурной рамке. Мужчины и женщины, разного возраста, но заметно преобладала молодежь.
        - Это…
        - Павшие в бою, - невольно понизив голос, сообщил старшина.
        - За всё время, что существует Орден?
        - Итог последней пятилетки по нашему подразделению. Все прочие в Книге Памяти. Народу много гибнет, для всех места на стене не хватает.
        На западной стене было около полутора сотен фото, но без траурных рамок. Некоторые фотографии были перечёркнуты крест-накрест красным маркером.
        Во втором сверху ряду Семён узнал зеленоглазую.
        - О! А ЭТА что здесь делает?
        - Это Цели, - пояснил старшина. - Задачи по степени важности. Красный крест - задача выполнена. Эта девица - дочь Хозяина Красного Дома. Цель в категории основных приоритетов. Встретишь, не проходи мимо, обязательно убей. Хм… Если сможешь.
        - А кто Хозяин Красного Дома?
        - А угадай.
        В верхнем ряду было два десятка фотографий иерархов Красного Дома. Семён не раздумывая ткнул пальцем в фото важного старика в центре.
        Старшина молча покачал головой.
        Семён присмотрелся и выбрал седого мужчину с тонкими чертами лица и даже на фото отчётливо воспринимаемой непроходимой печалью во взгляде. Чем-то он был похож на зеленоглазую, но не внешне, а выражением глаз, что ли…
        - Угадал, - кивнул старшина. - Это самый основной. Встретишь…
        - …убей, если сможешь, - подхватил Семён. - Я в курсе.
        - …беги, если сможешь, - проигнорировав вставку Семёна, закончил старшина. - Никто из наших ещё не уходил от него живым. А уж какие зубры были… Так что тебе, пока не заматереешь и опыта не наберёшься, один совет: беги без оглядки. Хм… Особенно после того, как ты пытался угробить его дочурку.
        - Спасибо, учту. А мама у неё есть?
        Старшина молча ткнул пальцем в портрет женщины во втором ряду.
        Вот тут было налицо фамильное сходство, зеленоглазая очень походила на маму.
        Портрет был перечёркнут красным маркером.
        - Так вы её мать убили, что ли?
        Красный крест на фото женщины почему-то вызвал у Семёна неприятные чувства. Женщина всё-таки, симпатичная, не старая ещё…
        - Спроси об этом Арсения, - посуровел старшина. - Я ж тебе говорил, не задавай лишних вопросов. И вообще, пора на Полигон, нас там уже заждались…

* * *
        Полигон, как и следовало ожидать, располагался на подземном уровне Убежища.
        Скудный армейский опыт подсказывал Семёну, что полигон - это участок суши, по площади соизмеримый с дальностью выстрела из танковой пушки (наш парень служил в танковом полку).
        Поэтому, когда спускались на лифте, Семён представлял себе бескрайние лабиринты древних пещер. Или, на худой конец, гигантские скальные выработки, по которым можно без проблем разъезжать на тяжёлой технике.
        Увы, местный Полигон оказался смехотворно маленьким, и вообще, непонятно, зачем это место так громко обозвали.
        Хотя нельзя исключать и другой вариант: новые товарищи пока что не доверяют Семёну, поэтому сам Полигон показывать не стали, а привели на какую-то отдельную тренировочную площадку.
        Итак, местный Полигон состоял из испытательной камеры, операторской, длинного коридора и двух тамбуров-шлюзов, между лифтовой площадкой и коридором и между коридором и испытательной камерой.
        В коридоре скучали пятеро бойцов. Старшина сказал Семёну, чтобы он зашёл в операторскую, а сам остался с бойцами.
        Операторская - помещение пять на три с двумя десятками мониторов и пульт с множеством тумблеров и клавиш.
        В операторской, помимо пары дежурных операторов, толпились участники эксперимента: Арсений, Янис, Константин, Богдан и ещё четверо учёных или врачей, все с планшетами и ноутбуками под мышкой. Двое из этой четвёрки на вид были такими же очкариками, как Янис и Богдан, а другие двое, вернее, две - женщины, одна лет тридцати пяти, вторая - слегка за сорок. И обе худенькие, грустные и какие-то заморённые, как те печальные тинейджеры в рясах в монастырском дворе.
        «С питанием у них тут проблемы, что ли?» - с тревогой подумал Семён. Лютым обжорой он не был, но любил поесть как следует, и не абы что, а чтобы было вкусно и хорошо приготовлено. Это мама его разбаловала, она прекрасная повариха.
        Арсений с ходу спросил Семёна, готов ли он к эксперименту. Семён, не раздумывая, ответил, что готов.
        «Чего тут раздумывать? Сделаем всё по-быстрому да пойдём обедать. Или ужинать, что там у вас по распорядку…»
        Арсений выглянул в коридор и задал тот же вопрос бойцам. Бойцы тоже ответили утвердительно.
        После этого Арсений связался через пульт с Командором и пригласил его на эксперимент. Командор ответил, что будет минут через десять.
        Семён от нечего делать принялся рассматривать картинки на мониторах.
        Испытательная камера - просторное помещение, примерно шесть на десять, с подпорками-колоннами, перегороженное пополам крупноячеистой стальной решёткой.
        В противоположной от входа половине камеры жил человек.
        У него было всё необходимое для комфортного существования: кровать, стол, ноутбук, офисное кресло, телевизор, холодильник, умывальник, душ, унитаз, платяной шкаф и велотренажёр.
        Увы, жизнь его была абсолютно публичной, без единого секрета и без права на уединение. Каждый уголок отгороженной решёткой площадки был в фокусе одной из видеокамер, вмонтированных в потолок. Всего таких камер было двенадцать, и Семёну показалось, что для сравнительно небольшой площадки их многовато, вполне можно было обойтись тремя-четырьмя. Да и на унитаз можно было занавесочку, что ли, прицепить. Даже в тюрьме такое местечко отгораживают от общей жилой площади.
        Однако у тех, кто отвечал за режим содержания узника, на этот счёт было иное мнение.
        Узник был мужчиной лет тридцати, выше среднего, худощавый, с тонкими чертами лица, с длинными волосами почти до плеч, шатен. В его облике хорошо угадывалось фамильное сходство с зеленоглазой «подружкой» Семёна и одновременно с главой Красного Дома.
        Наряжали его, очевидно, в орденской кладовке: сейчас на нём были белая футболка, спортивные штаны и шлёпанцы. На обеих руках узника красовались массивные браслеты.
        Воспользовавшись паузой, Семён спросил, что это за узник такой в браслетах и как будет проходить эксперимент.
        Янис вопросительно посмотрел на Арсения, тот кивнул: можно.
        Янис объяснил, что это пленный эмпат. Причём эмпат очень сильный, из потомков Первой Династии.
        - И чем мы с ним займёмся?
        - Ты хочешь узнать последовательность эксперимента?
        - Тем же, чем в гаражах и тестовой камере, - вмешался Богдан. - Сначала он легонько ударит наших бойцов, а ты попробуешь их вылечить. Потом он ударит тебя.
        - Но не легонько, - зловеще пообещал Арсений.
        - Нам нужно посмотреть, как ты реагируешь на ментальное воздействие, - добавил Янис, неодобрительно посмотрев на Арсения поверх очков. - Снимем параметры, зафиксируем результаты. Если всё повторится, твой статус Беса будет подтверждён.
        - А если не повторится?
        - Да-а, такое тоже возможно, - кивнул Янис. - Поэтому мы и проводим эксперимент.
        - А можно в двух словах… М-м-м…
        - Механизм воздействия?
        - Да.
        - В двух не получится, - с сожалением покачал головой Янис. - Это сложный процесс. Потребуется длительный экскурс, чтобы вникнуть во все аспекты. Могу в двух словах объяснить суть эксперимента: последовательность и ожидаемые результаты.
        - Да, хотелось бы послушать.
        - А пусть лучше Даня расскажет, - предложил Арсений. - Без ваших этих академических штучек, на уровне бойцовского восприятия. А то до прихода Командора ты как раз только преамбулу закончишь.
        - Разумеется, - кивнул Янис. - Богдан - тебе слово.
        Богдан коротко и популярно объяснил суть.
        В этой испытательной камере постоянно живёт пленный эмпат.
        В каждом подразделении Ордена есть специальная команда, которая, в отличие от всех прочих, работает не по принципу «увидел - убей», а ловит эмпатов живьём. Семён наверняка обратил внимание на клеймо на плече Командора…
        В этом месте Арсений насупился и сделал сложный жест бровями.
        Богдан смущённо прокашлялся, оставил в покое клеймо Командора и перешёл к следующей позиции.
        В общем, охота на эмпатов - это тема другого дня, а тренировка нужна для того, чтобы развивать у воинов Ордена сопротивление ментальному воздействию Элиты. Давным-давно опытным путём выявлено, что это самое сопротивление тренируется примерно так же, как любой другой навык. Иными словами, чем чаще «бьют» и «давят», тем выше сопротивление.
        Увы, полного иммунитета никому ещё развить не удавалось, так что, если в бою эмпат ударит во всю силу, никакие тренировки не спасут.
        Но от доминирования и давления сопротивление помогает хорошо.
        - «Бьют», «давят», «доминируют»? - заметил разницу в воздействии Семён.
        Богдан объяснил разницу.
        Доминирование, или по-простонародному - чары, это то, что зеленоглазая пыталась сделать с Семёном в самом начале их знакомства.
        Давление - это то, что эмпаты делали с Богданом в тот момент, когда Семён знакомился с зеленоглазой. Применяется обычно в тех случаях, когда у жертвы развито сопротивление и с ходу установить доминирование не получается. В гаражах трое разом давили, ослабляя сопротивление, а четвёртый пытался установить доминирование.
        Тут Богдан гордо приосанился: вот я какой, оцените, аж четверо эмпатов не могли со мной справиться.
        Первое и второе - это «мирные» техники, они требуют индивидуального контакта с жертвой.
        Ментальный удар - это боевая техника. Отличается от вышеперечисленных способов воздействия примерно так же, как китайский массаж активных точек от удара кувалдой по голове.
        Разумеется, при правильном применении массаж может вызвать расслабление и сон, вплоть до летаргии. Но кувалдой можно убить с одного удара. И никакое сопротивление не спасёт.
        На тренировке эмпат воздействует на бойцов всеми перечисленными выше способами: доминирует, давит и легонько бьёт. Бьёт настолько сильно, насколько разрешит руководитель занятия.
        Почему эмпат слушается руководителя, это тоже вопрос другого дня, пока что достаточно сказать, что вот эти массивные браслеты на руках узника вовсе не для красоты.
        Да, и вот ещё что. Последствия давления боец преодолевает сам, доминирование снимается эмпатом по приказу руководителя.
        А вот после удара любой силы пострадавшего приходится тащить к аппарату нейтрализации. Элита не умеет лечить последствия своих ударов в полевых условиях, им, как и простым смертным, нужны аппараты. Исцеление наложением рук, как показал случай в тестовой камере, - это прерогатива Бесов.
        - И возможно, только в Паузе, - добавил Янис. - Потому что ни в одном документе нет упоминаний о том, чтобы Бесы кого-то лечили после ментального удара. Ушли они от нас сравнительно недавно, всего век назад. Если бы что-то подобное было, наверняка это как-то отразилось бы в летописях и отчётах…
        Так что эксперимент будет проходить в рамках обычной тренировки. Необычным будет лишь участие в тренировке предполагаемого Беса. В отличие от обычной тренировки, Беса (то есть Семёна) эмпат будет бить в полную силу.
        - То есть, со всей дури, - уточнил Семён. - А почему не легонько, как остальных? Для пробы - легонько, а потом уже…
        - Потому что нужно определить, есть ли у тебя иммунитет, - пояснил Янис. - Твоя реакция на удар, судя по описанию Богдана, весьма специфична. Если эмпат ударит тебя несильно и ты после этого убьёшь его, до поимки другого эмпата вопрос будет открытым: это иммунитет или просто сильное сопротивление? Если же ты выживешь после сильного удара, вопрос закрыт: у тебя иммунитет.
        Семён выразил сомнение в том, что после удара сможет добраться до эмпата. Кроме того, можно надеть на него кандалы, чтобы сберечь этого драгоценного пленника.
        Арсений сказал, что, теоретически, в состоянии ража Бес обладает такой силой, что способен порвать кандалы и разогнуть прутья решетки. Это не домыслы, о подобных случаях есть упоминания в архивных документах.
        - Это про какого-то другого Беса, - проворчал Семён. - Я, вон, в гаражах не мог на крышу запрыгнуть или машину догнать. И кстати… А ничего, что он может меня убить? Ну, теоретически?
        - В гаражах ты выжил, - напомнил Богдан. - Били тебя вчетвером. А перед этим тебя неслабо шарахнула зеленоглазая, от души ударила.
        - Впечатляет, - кивнул Янис. - Если так и было, тебе нечего бояться.
        - Пока не пришёл Командор, у тебя есть время подумать, - подсказал Арсений. - Если откажешься, силком тебя никто в камеру пихать не будет.
        - То есть это дело добровольное?
        - Конечно, - Арсений хитро усмехнулся. - Но если ты не Бес, то ты нам… не нужен, сам понимаешь. Мы тебя отпустим, и тогда все вопросы с правосудием будешь решать самостоятельно. Ты там, говорят, четверых невинных граждан на куски изрубил? И самостоятельно же будешь спасаться и спасать свою семью от дочурки Хозяина Красного Дома. У них отменные команды профессиональных убийц, так что скучно не будет. Думаешь, это было просто, истребить всех Бесов в ареале проживания?
        - Получается, у меня нет выбора, - удручённо заметил Семён.
        - Да не переживай, всё будет нормально, - обнадёжил Богдан. - После гаражей тебе сам чёрт не страшен…
        В оставшееся время до прихода Командора Семён наблюдал за узником. Ему было интересно, что собой представляет этот человек, который через несколько минут попытается его убить.
        Человек в камере сидел за столом и читал какой-то текст на ноутбуке. Выглядел он вполне мирным и тихим.
        - Целыми днями читает? - спросил Семён.
        - Целыми днями валяется на полу, - ответил один из операторов. - Это он на публику работает. Знает, что в операторской посторонние, вот и делает вид, что у него всё здорово.
        - А его предупредили, что в операторской посторонние?
        - Нет, естественно. Он просто ЗНАЕТ…
        Семёна заинтересовало, почему эмпат лежит на полу, откуда ЗНАЕТ, что в операторской посторонние, и зачем, вообще, ему делать вид, что у него всё здорово.
        Янис сказал, что Элита очень тяжело переносит неволю, и возлежание на полу - не самый худший способ проявления депрессии. Например, предыдущий пленник постоянно пытался совершить ментальное самоубийство, в результате сошёл с ума и стал негоден для тренировок. Пришлось добывать нового. А его предшественник постоянно провоцировал бойцов, надеясь, что его убьют. И в итоге его закономерно убили.
        Так что пусть себе валяется, хуже от этого никому не будет.
        Присутствие посторонних эмпат определяет каким-то иррациональным способом. Каким именно, установить пока что не удалось, несмотря на то, что каждого пленника неустанно и всесторонне исследуют.
        Делает вид, что у него всё в порядке - чтобы не кололи антидепрессанты и витаминные комплексы. Вообще, у этого последнего эмпата на диво развит инстинкт самосохранения: он послушный, рассудительный и спокойный. Его предшественники вели себя в разы хуже, так что этот своей покладистостью заработал себе вполне сносный режим содержания и почти что человеческое отношение со стороны научного контингента.
        Если вообще можно говорить о каком-то человеческом отношении к Элите.
        - А почему его не постригли? - спросил Семён, машинально проводя ладонью по своей стриженной под машинку голове.
        - А ты не пробовал стричь эмпата, когда он этого не хочет? - усмехнулся Арсений.
        - Ясно. Капризный?
        - Ну, в общем…
        - Я бы сказал - наглый, - вставил Богдан. - Как и все они. Порода такая, ничего не поделаешь. Считают себя господами, а всех прочих - быдлом.
        Семён заметил, что Богдан в подразделении имеет статус всеобщего любимца. Он может безнаказанно встревать в разговор старших и, несмотря на молодость, на равных ведёт себя со всеми, кроме Командора. Надо будет как-нибудь на досуге поинтересоваться историей и происхождением нового приятеля…
        - Зачем же так категорично, - возразил Янис. - Про породу верно, тут не поспоришь. Но вот собственно отношение к тем, кто не принадлежит к их касте, определяется целым рядом нюансов…
        Тут пришёл Командор, и ликбез закончился.
        Начался эксперимент.

* * *
        Для начала Янис пообщался с пленником по громкой связи.
        По-видимому, в камере были установлены микрофоны. Эмпат говорил, не повышая голоса, и в операторской было отчётливо слышно каждое его слово.
        С Янисом они общались непринуждённо и даже дружелюбно, возникало ощущение, что это разговаривают не смертельные враги, а старые приятели.
        После процедурных вопросов о самочувствии Янис поставил задачу на тренировку и сообщил пленнику, что сегодня будет Особый Объект. В связи с этим задание будет несколько необычным, так что удивляться не надо.
        - И что мы будем делать с Особым Объектом? - спросил эмпат.
        У него был приятный баритон, чистый и глубокий, без хрипотцы. Голос его звучал спокойно и уверенно, и это было странно. Человек никогда больше не увидит неба, он обречён на недолгое прозябание в подземной тюрьме и прекрасно знает, что в ближайшем будущем его ждёт неизбежная смерть.
        Однако это показалось странным только Семёну, человеку постороннему, впервые видевшему пленника. Все прочие на интонации и тембр голоса эмпата не обратили никакого внимания.
        Наверное, привыкли. Или, может быть, все знают нечто такое, что неведомо Семёну.
        - Будем бить во всю силу, - сказал Янис. - То есть буквально насмерть.
        - Интересно… - Эмпат на мгновение призадумался и с любопытством посмотрел в ближнюю к нему камеру, как будто рассчитывал увидеть в ней Особый Объект. - Это казнь?
        - Это тренировка, - поправил Янис. - Просто Объект, как я уже сказал, особый. Необычный.
        - Понял, - послушно кивнул эмпат. - Сделаем всё, как скажете.
        Затем Командор спросил Константина о состоянии бойцов, которых Семён излечил во время Паузы.
        Константин доложил, что все параметры в норме, бойцы свежие и бодрые, и вообще, возникает такое ощущение, что их никто не «бил». Это очень странно, учитывая тот факт, что даже после слабого «удара» на тренировке и последующего лечения на аппарате нейтрализации человеку с хорошим сопротивлением требуется для восстановления в среднем около трёх суток.
        Между тем, судя по показаниям Богдана и самих бойцов, в гаражах с ними не церемонились, «били» вполне по-взрослому.
        И вот ещё что: до аппарата нейтрализации дело так и не дошло. Состояние бойцов таково, что он им просто не нужен.
        - То есть, либо мы имеем дело с реально чудесным исцелением… - сделал вывод врач. - Либо Богдан и бойцы рассказывают нам сказки.
        Богдан тихонько возмутился таким заявлением, предложил вспомнить хоть один случай, когда он искажал факты в научных целях, и вкрадчиво, с интонациями и хорошо узнаваемой мимикой Арсения (сразу видно, кто воспитывал!), спросил Константина, какова, по его мнению, генеральная мотивация «сказочника». Произвести впечатление на коллег?!
        - Потом поспорите, - недовольно нахмурился Командор. - Сейчас посмотрим, сказки это или суровая действительность. Начинайте…

* * *
        Семён, Константин и Богдан вышли в коридор, все прочие остались в операторской.
        В коридоре их поджидали пятеро бойцов и старшина.
        - Доброволец? - уточнил Константин.
        Все пятеро бойцов, не раздумывая, подняли руки.
        - Как обычно, - не удивился Константин. - Старшина, назначай подопытного.
        Старшина изобразил нечто вроде считалочки (Семёну послышалось, что он шепчет что-то в формате «Вышел немец из тумана…» и далее по смыслу), бесцеремонно тыкая в бойцов пальцем.
        Выбранный боец радостно озарился, словно его ожидало нечто приятное и полезное. Семёна это удивило: сам он, несмотря на заверения Богдана, изрядно нервничал.
        - Ну вот, другое дело, - удовлетворённо пробормотал Константин. - Заходим.
        Четверо бойцов остались в коридоре, все остальные вошли в тамбур перед камерой.
        Тамбур был довольно вместительный и походил на медблок. Кушетка, застланная клеёнкой, пара медицинских носилок, прислонённых к стене, стеклянный шкаф с медикаментами и несколько приборов на столе, в одном из которых Семён с тревогой узнал дефибриллятор.
        Помимо плафона под потолком, здесь так же, как и в подземных коридорах, были крюки на стенах, и на одном висела масляная лампа.
        Двустворчатые двери в испытательную камеру были выполнены из бронелиста и запирались на циклопический засов. Семён сразу вспомнил аналогичный засов в тоннеле под мостом.
        «Любят они крепко запираться».
        В каждой створке был иллюминатор с толстым стеклом.
        Константин усадил бойца на кушетку, сунул ему под мышку градусник и стал мерить у подопытного пульс и давление.
        Семён тихонько спросил, что будет с бойцом после учебного «удара». Парализует, как в гаражах, или возможны варианты?
        Богдан пояснил, что удар каждого эмпата обладает различными постэффектами, в большом диапазоне. Однако вот этот экземпляр, который сейчас в камере, парализует примерно так же, как зеленоглазая.
        - Это у них семейное, - усмехнулся он. - Фирменный такой паралич, надёжный и качественный.
        - Нет, я в том плане - откуда такой энтузиазм? Почему все руки тянут? Это ведь больно и неприятно…
        - Всё, что не убивает, делает нас сильнее, - мудро заметил боец.
        - Молчать, - буркнул Константин. - Дыши ровно, а то выгоню, другого возьму.
        - Да, это очень неприятно и жуть как больно, - подтвердил Богдан. - На себе испытал. Но тут, помимо обычной для наших бойцов самоотверженности, есть очень значимый мотив.
        - А, понял: вы им за это деньги платите?
        Тут все присутствующие, кроме Семёна, не сговариваясь, хмыкнули. Снисходительно так усмехнулись, как взрослые над ребёнком, ляпнувшим вопиющую глупость.
        - Деньги здесь ни при чём, - покачал головой Богдан. - Как я уже говорил, чем чаще бьют, тем выше сопротивление. В общем, каждый из них надеется в конечном итоге выработать Иммунитет к менталу. Достичь абсолютного бесстрашия и стать неуязвимым для Элиты. Проще говоря, стать Бесом.
        - А это реально?
        - До сих пор это никому ещё не удавалось. Но, сам понимаешь, надежда умирает последней. Бесы когда-то были в Ордене. И они отнюдь не были богами. Обычные люди, просто с Иммунитетом. Ну вот, отсюда и надежда…
        - Всё, запускай, - скомандовал Константин, заканчивая измерять параметры бойца.
        Старшина отодвинул засов и приоткрыл одну створку.
        Боец зашёл в камеру, старшина тотчас закрыл створку и запер засов.
        Оставшиеся в тамбуре прильнули к иллюминаторам и стали наблюдать.
        - А через иллюминатор не пробивает? - шёпотом спросил Семён.
        - Для удара нужен визуальный контакт, - пояснил Семён.
        - Ну так через иллюминатор же видно…
        - Не получится через иллюминатор, - сказал старшина. - Зайдёшь, сам увидишь.
        Боец встал перед решёткой, лицом к узнику. Узник что-то сказал - за дверью в тамбуре не было слышно ни слова.
        Боец приставил правый кулак к раскрытой левой ладони и легонько поклонился, как это обычно делают рукопашники перед поединком.
        Эмпат принял уже знакомую Семёну позу: скрестил руки пониже пупка, склонил голову…
        И метнул в бойца пронзительный взгляд.
        Да, такая метафора частенько встречается в литературе, но если подходить к этому с точки зрения науки… Казалось бы, как можно метнуть взгляд?
        Но здесь возникло именно такое ощущение.
        Семёну показалось, что тип в клетке именно метнул что-то физически, как копьё, например. Хотя на самом деле, разумеется, ничего такого не было. Просто коротко и остро посмотрел, что называется, полоснул взглядом.
        Боец рухнул на колени, схватился за голову и, несколько раз сильно дёрнувшись всем телом, боком завалился на пол.
        «Да это просто какой-то махровый мазохизм… И для ЭТОГО они ещё руки тянут, считалочки читают…»
        По команде старшины в камеру вбежали двое бойцов с носилками, погрузили подопытного и резво вытащили его в тамбур.
        Старшина не забыл в очередной раз запереть двери за засов, подопытного тем временем переложили на кушетку.
        - Ваш выход, маэстро, - скомандовал Константин.
        Семён склонился над кушеткой, просунул ладонь под затылок пострадавшего и попробовал сконцентрировать на нём своё сочувствие, как уже делал это в тестовой камере.
        Боец был парализован лишь отчасти: он дёргался в конвульсиях, пучил глаза, хрипел и на глазах наливался нехорошей синюшной багровостью. Пена пока что отсутствовала, но и без того зрелище было удручающее и, мягко скажем, отнюдь не способствующее концентрации.
        В тестовой камере было легче. Они там были деревянные, словно манекены, и вообще не шевелились.
        Что-то не получалось.
        Семён чувствовал, что нет отдачи, нет суппорта, который явственно присутствовал во время Паузы. То есть там было так, что сочувственный посыл Семёна трансформировался в мощный поток энергии и насквозь пронзил пострадавшего, примерно так же, как только что взгляд эмпата пробил навылет этого бойца…
        А сейчас между ними словно бы воздвигли железобетонную стену, отражавшую любой посыл, сигнал, флюид, и Семён никак не мог пробить эту стену.
        - Отойдите, не видно! - раздался откуда-то сверху искаженный динамиком голос Командора.
        Константин с Богданом отступили назад.
        Семён затравленно оглянулся, посмотрел в зрачок видеокамеры под потолком и вновь вернул своё внимание пострадавшему.
        Нет, ничего не получалось.
        «Стена» была на месте, сигнал не проходил, пострадавший продолжал наливаться страшным багрянцем и с каждой секундой многообещающе деревенел.
        - Отступи, расслабься, - посоветовал Константин.
        Семён сделал шаг назад, попытался расслабиться.
        Это было непросто: боец на кушетке на глазах превращался в статую, взгляд его, тревожный и мучительный, с надеждой следил за Семёном, пронзал его не хуже взгляда эмпата и настоятельно требовал: «Ну же, сделай что-нибудь! Ты же, говорят, Бес! Давай, ты можешь…»
        - Соберись, попробуй ещё разок, - сказал Константин.
        Семён шумно вдохнул, выдохнул, потряс руками, как перед подходом к турнику, и вновь вернулся на исходную.
        Увы, опять ничего не получалось. Что-то было не так, ну буквально ни малейшего намёка на ту радостную живительную энергию, переполнявшую Семёна в тестовой камере, энергию, которой он готов был поделиться со всем миром.
        - Не получается, - признался Семён, отступая от кушетки. - Нет этого… Как его… Тяги нет, что ли… Запала… Ну, в общем, стена какая-то…
        - Это было в Паузе, - напомнил Богдан. - И вот ещё что: это было после того, как его наперебой лупили несколько эмпатов. Может, они его «подзарядили»?
        - В общем, я так понял, что чуда не будет? - скучным голосом уточнил Константин, все это время поглядывавший на часы.
        - Нет, не будет, - удручённо покачал головой Семён. - Не выходит что-то…
        - На аппарат, - коротко скомандовал Константин и обратился к камере под потолком. - Галя, займись.
        - Слушаюсь, - ответил женский голос.
        Бойцы сгрузили пострадавшего на носилки и потащили на выход.
        - Так, теперь такой вопрос: дубль делать стоит или как? - с сомнением уточнил Константин.
        - Не стоит, - ответил из динамика голос Яниса. - Надо поберечь второй аппарат для Семёна. Вдруг пригодится…
        - Тоже верно, - кивнул Константин и привычно скомандовал старшине: - Всё, запускай.
        Старшина отодвинул засов, приоткрыл дверную створку и посмотрел на Семёна.
        Семён как будто к полу примёрз, замер на месте, не решаясь войти в камеру. Вот это «вдруг пригодится» добило его окончательно.
        В гаражах всё было неожиданно, и он понятия не имел о том, что происходит. А сейчас всё объяснили, разложили по полочкам и приглашают войти в камеру и подставиться под удар эмпата. Для подтверждения статуса. Бес, не Бес?
        Так, ну а если всё, что было в гаражах, - странное совпадение и счастливая случайность?
        Попытка излечения очень некстати провалилась. Ничего не скажешь, воодушевляющее начало эксперимента. И хотя умные люди говорят, что это каким-то образом зависит от Паузы, но…
        Если он не Бес, что тогда с ним будет? Бить, между прочим, обещают не легонько, как бойца, которого только что уволокли на аппарат, а в полную силу.
        Семёна сковал страх. Он не мог преодолеть себя и сдвинуться с места.
        - Тебе совершенно нечего бояться, - Богдан каким-то необъяснимым образом почувствовал его состояние. - После того, что было в гаражах, это будет как… Ну, как в песочнице поиграться.
        - Да, я в курсе, - ответил Семён и не узнал своего голоса - он охрип, сел на два тона, и вообще, стал как будто чужим. - Просто… Гхм-кхм…
        - А хочешь, я с тобой в камеру зайду? - предложил Богдан.
        - Мы сегодня работать будем или как? - раздался из динамика недовольный голос Арсения.
        - Не надо, я сам, - Семён волевым усилием взял себя в руки и шагнул в камеру.
        Дверная створка захлопнулась за ним, послышался скрежет задвигаемого с той стороны засова.

* * *
        Пол испытательной камеры был покрыт толстым пробковым матом. Пробка приятно пружинила под ногами, но на этом все приятности и заканчивались.
        «Тут все падают, поэтому такое покрытие», - услужливо подсказывала логика.
        В камере витали больничные ароматы, среди которых отчётливо выделялся знакомый Семёну запах формалина. На пятачке перед клеткой, где только что стоял боец, было видно множество замытых пятен разных оттенков и размеров.
        «И не у всех тренировка проходит гладко и чисто, - подсказывала всё та же вредная логика. - Иначе откуда бы взяться этим пятнам?»
        - Это ты - Особый Объект? - вместо приветствия спросил человек в клетке, в упор глядя на Семёна.
        Во взгляде узника Семён с ходу угадал раскрытие своего инкогнито. «Так вот ты какой, Бес!» - красноречиво говорил этот взгляд.
        «Откуда он это знает?! Сказали только, что «Особый Объект», и ничего более…»
        Семён, преодолевая себя, сделал три шага к клетке и невольно оглянулся на дверь.
        Увы, с этой стороны иллюминаторы были зеркальными. Тех, кто в тамбуре, не видно, так что ободряющего взгляда Богдана не будет.
        - Ты боишься? - негромко спросил узник, продолжая бесцеремонно рассматривать Семёна.
        - Боюсь, - не стал геройствовать Семён. - Но это ничего не меняет. Слушай… Вопрос можно?
        - Эмм… - Узник выглядел удивлённым - наверное, подопытные не часто задают ему вопросы. - Да, конечно.
        - Сегодня меня пыталась убить одна зеленоглазая девица, похожая на тебя. Вы, случайно, не родственники?
        - В мире много зеленоглазых. Тебе зачем эта информация?
        - Вам не обязательно общаться, - раздался из динамика голос Арсения. - Работайте!
        - Ты сейчас будешь меня бить, - Семён проигнорировал замечание - в конце концов, речь шла о его жизни, и недовольство Арсения по сравнению с этим мало что значило. - В полную силу. Хочу узнать, она сильнее тебя или нет.
        - Как она пыталась убить тебя, физически или ментально?
        - Ментально.
        - Что было дальше?
        - Она убежала.
        - Убежала?! Странно… Она пыталась тебя убить, и ты жив?
        - Как видишь.
        - В таком случае, тебе нечего бояться. Если это та зеленоглазая, о которой я думаю… Она сильнее меня.
        - Ну всё, теперь я спокоен. Давай, работай.
        - Бить в полную силу? - уточнил узник, обратив взор к ближайшей камере.
        - Именно так, - подтвердил голос Яниса из динамика. - Не сдерживай себя, выдай всё, на что способен.
        - Как скажете.
        Эмпат принял знакомую позу: сложил руки на животе, склонил голову и, зыркнув исподлобья, пронзил Семёна жутким взглядом.
        То ли в благодарность за то, что не убил зеленоглазую, то ли ещё по каким-то причинам, но Семёну показалось, что узник пощадил его, ударил вполсилы.
        Однако, в отличие от первого случая, постэффект был таким скверным, что его даже описывать не хочется.
        У Семёна возникло отчётливое ощущение, что через его голову пролетел ржавый лом. Да, именно лом, заскорузлый, проржавевший насквозь, с заусенцами, с отваливающимися на ходу комками грязной окалины, застревающими и оседающими в мозгу…
        И этот адский лом был аномально длинным - пока прошел весь, насквозь, в мозговых мирах Семёна минуло три тысячелетия, родились и сдохли миллиарды поколений нейронов и успел отчётливо сформироваться целый каскад сопутствующих ощущений, необычных и крайне неприятных. Как будто заставили глотать разом дюжину гастроскопов, и не только ртом, но вообще всеми отверстиями, предназначенными Природой-Матерью для совершенно других целей…
        Не было такого, когда в гаражах его била зеленоглазая и её свита. Как-то там всё по-другому было: быстро, смазанно, суматошно, без акцентов.
        А здесь - словно бы запустили в организм дюжину зондов с крючьями и пинцетами, методично и продуманно цепляющими и прощупывающими всё на своём пути.
        - А-а-а-ааа!!! - яростно заорал Семён, хватаясь за голову и падая на колени. - Ненавижу!!!
        Не было барабанов войны, не было всепоглощающей жажды убийства, только красная пелена и ощущение распирающей изнутри дикой силы, которая требовала немедленного выхода.
        - Арр-ррр!!!
        Обдирая в кровь пальцы, Семён принялся неистово драть пробковый мат, как разъярённый кот дерёт когтями коврик у двери, рыча при этом и выкрикивая грязные ругательства.
        - Ненавижу, твари!!! Чтобы вы все сдохли! Я вас всех убью!!!
        Мат был прочный и плотный, однако Семён в мгновение ока разодрал большущую дыру, рвал пробку на мелкие куски и расшвыривал вокруг себя.
        - Семён? - звал из динамиков Янис. - Семён, ты контролируешь себя?
        - Контррр… Контролирую!!! - яростно крикнул Семён, отдирая от пола особо крупный кусище мата и мгновенно разрывая его на куски. - Контррроллирррую!!!
        - А зачем тогда мат портишь? - спросил из динамика голос Арсения.
        - Не могу! Держать! В себе! Арр-ррр!!! Ррраспирррает!!!
        - А решётку погнуть-поломать не хочешь? - вкрадчиво спросил Арсений. - Враг-то за решёткой сидит…
        - Да что ж я, совсем дурррак?! Она ж стальная! Арр-ррр!!!
        Тут на Семёна слегка накатило, видимо, был какой-то особый посыл в предложении Арсения.
        Бросив рвать мат, Семён вскочил, коротенько разбежался и, неожиданно для себя выписав отменный акробатический пируэт, изо всех сил долбанул в прыжке обеими пятками по решётке.
        И правильно вышел из пируэта, аккуратно, как заправский гимнаст, упал на спину, перекатом ушёл в сторону и вскочил на ноги.
        В месте удара решётка заметно погнулась.
        Узник отступил в глубь клетки и смотрел на Семёна с опаской и любопытством.
        «А ты точно Бес. - Вот такой вердикт был в этом взгляде. - Где же тебя такого нашли, интересно?»
        И сразу после этого удара что-то схлынуло с души, как в отлив уходит вода в океан, ушла куда-то распирающая Семёна ярость, оставив после себя звенящую пустоту и пульсирующий в висках ритм скачущего бешеным галопом сердца.
        - Всё… Всё, я в норме, - хрипло прорычал Семён, падая на задницу и принимаясь растирать ушибленные пятки. - Какой дебил про решётку под руку сказал?! Мог бы ведь и убиться…
        Глава 6
        Эксперимент
        «Отмена» с большой буквы, в терминологии Ордена Равновесия, а потом и Элиты, - это отмена ныне действующих Законов и Условий в преддверии наступления Новых Законов грядущей Эры.
        Отмена - это закономерный итог жизнедеятельности текущей Цивилизации. Причём далеко не худший итог.
        Цивилизация дошла до пика своего развития, за которым следует либо стагнация, либо качественный скачок в опасном для Вселенной направлении, выработала отпущенный ей временной ресурс и ей (Цивилизации) пора на покой.
        Потенциально полезные достижения уходящей Цивилизации будут использованы для развития грядущих Цивилизаций. «Достижения», потенциально опасные для Земли и для Вселенной в целом, подлежат Забвению.
        Если случится так, что совокупность опасных «достижений» Цивилизации несоизмеримо больше всех её полезных достижений, текущая Цивилизация будет уничтожена. В таком случае грядущая Цивилизация будет сгенерирована с «чистого листа», с учётом опыта и полезных достижений прочих предшественниц, лояльных по отношению к Вселенной.
        Однако, если верить летописям Ордена Равновесия, который, как ни крути, является прародителем всей нынешней Элиты, такое случается крайне редко. Основной механизм смены цивилизаций - Отмена.
        Отмена проходит в три цикла:
        1) Эпоха Отладки: нелинейно растущие Паузы - периоды, когда не работают Старые Законы и происходит пробное формирование Новых Законов;
        2) Эпоха Резонанса: Паузы заканчиваются, Старые Законы отменены, Новые Законы работают в тестовом режиме и входят в резонанс с формирующимся Миром;
        3) Эпоха Равновесия: завершение формирования Новых Законов, гармонизация сложившегося Мира и зарождение новой Цивилизации.
        Однако до Эпохи Резонанса, тем паче до Эпохи Равновесия, ещё надо дожить, а вот Эпоха Отладки уже началась. Началась в тот момент, когда наступила первая Пауза.
        Если верить Летописям Ордена, это будет самая опасная и непредсказуемая эпоха Эры Отмены, и к ней нужно тщательно подготовиться.
        В прошлую Отмену (12 тысяч лет назад) всё было пущено на самотёк. В Эпоху Отладки и отчасти в эпоху Резонанса от войн, эпидемий и прочих катаклизмов погибло огромное количество здоровых людей с правильной моралью и, напротив, выжила масса негодяев, которые в результате и стали основой нынешней Цивилизации.
        Руководствуясь горьким опытом предыдущей Отмены, древние предки нынешней Элиты создали вирус-фильтр «Катарсис», который надлежит запустить в конечной фазе Эпохи Отладки для очистки Земли от «генетического мусора».
        «Катарсис» - это возможность взять процесс генерации Новой Цивилизации под контроль. Если сразу уничтожить всех слабых, больных, неполноценных и морально «неправильных», останутся только лучшие из лучших.
        Потом нужно будет собрать этих лучших под единым руководством и эвакуировать из погибающих городов.
        Тогда можно будет избежать эпидемий и войн за ресурсы и без долгого и мучительного подготовительного периода «войн и катастроф» строить следующую Цивилизацию на основе общества достойных людей.
        Разумеется, с точки зрения простых смердов, применение «Катарсиса» вопиюще аморально и бесчеловечно. Но кто их будет спрашивать, простых смердов? В этом Мире всё решает Власть и Сила, а не какая-то надуманная мораль.

* * *
        В качестве площадки для проведения Эксперимента выбрали стадион Большие Лужайки, расположенный на юго-западе Столицы.
        Для сбора подопытного «материала» был разработан нехитрый сценарий в формате «Конференция мастеров магии и оккультных искусств». Приглашения и повестки разослали заранее, мотив для явки подобрали вполне животрепещущий: зачисление участников в Единый Государственный Реестр Колдунов и Магов и бесплатная выдача сертификатов международного образца.
        Для страховки в приглашениях был озвучен дополнительный мотив: все, кто не явится на конференцию, будут потом получать сертификат в общем порядке за немалые деньги. А кто не получит сертификат до конца июля, будет преследоваться за незаконную магическую деятельность в уголовном порядке.
        Идея насчёт сборища «магов» принадлежала Мастеру Механики Резонанса Дарье Волковой, которая, собственно, и будет проводить Эксперимент.
        Когда обсуждали условия, Дарья высказала мысль, что среди публики, гордо именующей себя «магами» и «колдунами», шарлатанов хватает, но есть и немало людей с реальными природными способностями, как следствие, обладающих хорошей энергетической и ментальной защитой. В экспериментальном плане это более познавательно и полезно, нежели опробовать прототип «Катарсиса» на группе обычных граждан.
        Начало конференции назначили на 20.00 (восемь вечера), но публика стала прибывать часа за два до установленного срока.
        Лиза с отцом и Вольдемаром подъехали за двадцать минут до начала. Секретарь Альфред, взявший на себя администрирование мероприятия, доложил: из двухсот приглашённых прибыли сто восемьдесят семь человек, плюс ещё около полусотни нахлебников - тоже «магов», но без всякого приглашения. Кроме того, выявлены, задержаны и выдворены два десятка репортёров и журналистов, пытавшихся проникнуть с аппаратурой на стадион под видом «магов».
        Публика в целом ведёт себя прилично, настроена благожелательно, однако пятеро «магистров» успели порядком устаканиться: двое в дрова, трое до состояния «Я вижу три солнца - это конец света!». Причём, что характерно, это при отсутствии солнца вообще. Его сегодня с утра не видно, сплошная облачность.
        - Зря крепкие напитки выставили, - восьмидесятилетний Вольдемар на правах старейшины рода пожурил Секретаря. - Водка на халяву - это страшное искушение, не всякий магиус устоит.
        - А куда пьяных дели? - уточнил отец.
        - Под трибунами, в служебном помещении.
        - Когда начнём, надо будет их в аудиторию приволочь, - распорядился отец. - Заодно проверим воздействие на пьяный организм.
        - Сделаем, - кивнул Секретарь.
        Выслушав доклад, отец с Вольдемаром направились к палатке группы обеспечения, а Лиза пошла прогуляться и поглазеть на публику. Глазение было не праздным, Лиза надеялась отыскать в «магической» толпе перспективных операторов с развитой аурой.
        Как и прочие Дома Элиты, Красный Дом имеет сложившийся штат прислуги, которая из поколения в поколение верой и правдой служит потомкам Правителей и живёт вместе с ними в одной резиденции. Но слуги, так же как и господа, часто гибнут в братоубийственной войне, поэтому Дом принимает в своё лоно талантливых и одарённых смердов со стороны. Разумеется, это только после тщательной проверки, глубинного зондирования и психологической обработки.
        На тот момент, когда Лиза отправилась погулять, диспозиция выглядела следующим образом.
        Прямо на футбольном поле была оборудована импровизированная аудитория: стройными рядами расставлены скамейки, перед ними президиум из трёх сдвинутых вместе столов, стулья.
        За президиумом, несколько в сторонке стояла палатка группы обеспечения, у входа - скамейка и стол. Перпендикулярно палатке, касаясь её углом, была установлена клетка из толстого стального прута.
        С тыла аудитории растянули наполовину открытый разноцветный шатёр на случай дождя.
        В шатре щедрыми кругами хороводились столы с закусками и напитками, в том числе и крепкими. У шатра резвились приглашенные артисты: тирольский ансамбль с волынками, дудками и лютнями, иллюзионисты, жонглёры и акробаты в костюмах шутов.
        Помимо Службы Безопасности Дома, в обеспечении мероприятия участвовало подразделение «Омега».
        Рассредоточенные парами по кромке поля, у шатра и возле президиума, бойцы Германа были облачены в средневековые доспехи: кольчуги, стальные шлемы и атласные краповые плащи. Они были вооружены мечами и опирались на треугольные щиты с гербом Красного Дома.
        Однако у каждого за спиной, под плащом, висела зачехлённая штурмовая винтовка с боезапасом.
        - Моё сочувствие мученикам!
        - Спасибо, сразу стало прохладнее…
        - Ага, как будто кондиционер в портки вставили.
        - Хе-хе…
        Лиза знает их всех, она выросла среди них.
        В принципе, если абстрагироваться от условностей и нюансов, обитатели резиденции Красного Дома - это дружный гарнизон крепости, которая постоянно пребывает в осадном положении. Неудивительно, что дети лордов частенько бывают в казармах и играют с солдатскими детьми, которые растут вместе с ними и, в свою очередь, становятся воинами. В этом нет ничего зазорного, потому что почти все солдаты - в той или иной степени родственники лордов.
        В сочетании с разноцветным шатром, артистами и средневековой музыкой аутентичные доспехи выглядели весьма антуражно. Однако бойцам в самом деле можно посочувствовать.
        Душно, влажно, парит. Лизе жарко в лёгком платье, а парни в кольчугах и плащах. Это, наверно, просто сауна какая-то.
        Тем не менее бойцы держались достойно, терпели, даже умудрялись выглядеть бравыми воинами и отпускать солдафонские шуточки.
        Хорошая школа.
        Публика собралась пёстрая. Причём не просто пёстрая, а воистину пёстрая, ибо трудно подобрать более удачное словечко.
        Если не знать о сути мероприятия, резонно предположить, что здесь проводится какой-то диковинный фолк-маскарад или фестиваль экзотических костюмов народов мира. Ни про какие ограничения или, напротив, предпочтения в повестке не сказано ни слова, и подавляющее большинство «магов» вырядились так, словно им предстоит отработать обычный рабочий день (читай: обмануть десяток-полтора наивных людей, верящих в чудеса), а не скучать пару часов на официальном мероприятии, где запланированы к обсуждению вполне серьёзные и актуальные вопросы.
        Тюрбаны, шаровары, сафьяновые туфли с загнутыми носами, шелка всех цветов радуги, отчаянное изобилие фальшивого жемчуга, стразов, килограммы ажурной бижутерии и десятки килограммов всяческих цепей, крестов и массивных браслетов, строгие фраки, цилиндры, трости, пенсне и лорнеты, анораки из змеиной кожи, кровавые плащи с капюшонами и маски в стиле Medico della Peste, Bauta и изукрашенные перьями Colombina, важные попугаи и крикливые вороны (да-да, именно как атрибут костюма) и так далее и тому подобное - только на один лишь перечень всего, что было в этот день на стадионе, уйдёт не один десяток страниц.
        Впрочем, вряд ли стоит всё это расписывать в подробностях, достаточно будет сказать, что к концу прогулки у Лизы в глазах рябило от собранной волей случая в одном месте яркой экзотики и неисчислимых «волшебных» атрибутов.
        - Нормальных людей здесь нет, - Лиза привычно поделилась с хронометром своими наблюдениями. - Такое ощущение, что почти у всех - явный ментальный сдвиг без перспектив к ремиссии. Немудрено, что эту публику в Средневековье жгли на кострах и сажали на кол.
        Обстановка, между тем, сложилась вполне мистическая, под стать заявленному формату мероприятия.
        Небо было сплошь затянуто тучами, в которых неслышно искрили голубые разряды, воздух застыл на месте, не было ни единого дуновения ветерка. Махина стадионного амфитеатра и прилегающий парк надёжно гасили вездесущий автомобильный фон и привычные звуки цивилизации, и в совокупности с пёстрым антуражем эта непривычная тишина рождала непередаваемое ощущение, что всё происходит именно в Средневековье.
        Маги тоже не ударили в грязь лицом. Бесцеремонно ели, пили (некоторые явно злоупотребляли, куда ж без этого), знакомились и громко общались под тирольский ансамбль, а поскольку при входе у всех отняли мобильники, со стороны могло показаться, что массовка тоже вполне средневековая.
        Гармонию дополняли отдельные куражливые крики разгорячённых напитками магов:
        - Не толкай под руку, а то прокляну!
        - Я потомственный дэв, в тридцать седьмом колене! Видишь эту шерсть? Она заколдована!
        - Хотите видеть иблиса? Вы, правда, этого хотите?! Будет вам иблис! Щас ещё бокальчик нахлобучу да перевоплощусь…
        Однако, если подойти поближе и послушать, о чём кулуарно беседуют колдуны и маги, весь флёр аутентичного антуража сразу разбивался об рутину современности.
        - …нет, в понедельник не получится, у меня техосмотр…
        - …у меня знакомый «решала» есть в налоговой, берёт недорого. Защёлкай телефончик. Ой, забыла, отняли же, сатрапы… Ну запиши тогда, есть чем писать?
        - …и ты прикинь, под «солями» выпрыгнула в окно! А там пятнадцатый этаж.
        - И как, полетала?
        - Ага, полетала… Но недолго, четыре секунды. Физика же, с ней не поспоришь.
        - Ну, то ли ведьма никудышная, то ли метла бракованная попалась.
        - Это точно. Видать, в «Икее» на распродаже брала…
        Из разношёрстного сборища Лиза выбрала четверых с более-менее развитой аурой, взяла их данные и сфотографировала каждого в трёх ракурсах. Ещё десятка полтора имели просто здоровую энергетику, что столетие назад можно было бы взять за норму или средний показатель.
        Все прочие были «пустышками», с привычно-дряблым и почти атрофированным энергетическим контуром среднего горожанина - мелкого хищника каменных джунглей, ауру которого каждый день жадно сосёт мегаполис-вампир.
        Лиза хотела было уже сбежать из этого яркого и шумного сонма пустышек, но где-то на самом краю массовки, подальше от шатра, поближе к аудитории, напоролась на феномен.
        Феномен звался Виолеттой Петровой.
        Это была дородная высокая женщина лет тридцати, весом с добрый центнер, голубоглазая, отчаянно рыжая и многажды поцелованная Солнцем (да просто конопатая!), с выдающимися формами, привлекающими мужской взгляд, но не толстая.
        То есть талия была на месте, и в комплекте с отпущенными Венерой выпуклостями и роскошной косой до пояса всё это смотрелось весьма завлекательно, так что простоватое крестьянское лицо Виолетты, усеянное густыми веснушками, совершенно не портило впечатление.
        Кроме того, когда Виолетта улыбалась, у неё на левой щеке появлялась ямочка, которая очень ей шла и делала в такие моменты её лицо более привлекательным.
        Одета Виолетта была в простой крестьянский сарафан с цветочками и держала в руках колоссальный берёзовый веник, издалека похожий на лохматого зелёного лешего.
        Памятуя о формате мероприятия, нетрудно было догадаться, что это могущественный магический атрибут.
        - Ух ты, какая валькирия! - Лиза оценила внешность и ауру и решила познакомиться поближе.
        Аура у Виолетты была мощная, примерно с двадцатикратным перекрытием нормы вековой давности.
        Лиза впервые в жизни видела ауру такой силы, это реально был феномен, пройти мимо которого стало бы преступлением против интересов Дома. Хотя бы уже потому, что в таком случае на феномен могут обратить внимание враги и рано или поздно используют его в своих целях.
        И хотя очевидно, что это совершенно дремучий оператор, которого придётся всему обучать с нуля, но с таким колоссальным потенциалом через несколько лет можно добиться колоссальных же результатов.
        Если будет талантливый учитель.
        Однако, судя по ряду очевидных признаков, сама валькирия о своей силе пока что даже не догадывалась и пользовалась лишь малой частью даденной ей Природой энергетики, причём интуитивно, без знания каких-либо техник.
        Лиза не «видела» ауру, как это обычно описывают в книгах про магию, и даже само слово «аура» здесь очень условно, чтобы только обозначить понятие.
        Лиза легко и внятно чувствовала и считывала энергетику человека, примерно так же, как любой вольный зверь чувствует на расстоянии силу или слабость своего собрата по стае и может безошибочно определить, когда нужно падать на спину и покорно открыть брюхо перед сильным или, напротив, смело бросаться на слабого, без опаски получить серьёзный отпор.
        То ли из-за ауры, то ли из-за роскошных форм, а скорее всего, из-за того и другого вкупе, вокруг Виолетты собралась добрая дюжина «магов», которые старательно выказывали ей своё благорасположение, шутили, фиглярствовали и гримасничали, пытаясь привлечь её внимание, и даже по-детски шпыняли друг друга, вроде бы не зло, но уже и не безобидно, с явными признаками разгорающейся конкуренции.
        Отозвав Виолетту в сторонку, Лиза представилась дочерью организатора всего этого безобразия - чтобы не тратить время и сразу обозначить нужный мотив, и задала несколько рабочих вопросов по менталу и энергетике.
        Как и предполагалось, по части методики Виолетта была трогательно невежественна и дремуча.
        Тем не менее это не мешало ей давно и успешно практиковать.
        - Порчу и сглаз снимаю, трясучку, лихоманку и заикание отшептываю, наговоры отговариваю обратно, бесов гоняю, если надо…
        - Бесов? - В свете недавних событий это звучало интригующе.
        - Ну да, бесов. Есть кто на примете, бесноватый? Запросто погоняю, возьму недорого.
        - Ясно… А веник зачем?
        - Ну так, как раз бесов гонять.
        - Интересно! И какова методологическая концепция?
        - Концепция… Оуэмм… Концепция…
        - Способы, приёмы, принцип действия?
        - А, приёмы! Да ну, какие там приёмы… Простые приёмы: бесноватый, баня, веник, квас с брусникой, пихтовое масло, крестное знамение.
        - И что, получается?!
        - Да куда они денутся! Конечно, получается.
        - Забавно. Следует признать, что веник против беса - это неплохой рекламный трюк.
        - Да какой там трюк! Бесноватого найдёшь, приводи, покажу всё как есть.
        - То есть всё это реально?!
        - Конечно, реально. Было бы нереально, люди бы деньги не платили.
        - Бесов - веником? Очаровательно…
        У Лизы был на примете один Бес, но вряд ли получится погонять его веником. Веник против меча - сомнительный аргумент, да и потом, его ещё отыскать надо, этого Беса.
        Лиза спросила, сколько Виолетта зарабатывает. Валькирия гордо подбоченилась и назвала цифру.
        - В день? - уточнила Лиза.
        - Шутишь?! В месяц, естественно!
        - Это ты шутишь. Разве можно с такими талантами работать за такие гроши?
        Виолетта воровато оглянулась на своих поклонников, не без ревности наблюдавших за приватным разговором дам, и шёпотом спросила:
        - С какими талантами?
        - Слушай меня внимательно…
        Лиза не стала читать ликбез, сейчас для этого не было времени, а сразу предложила Виолетте работу и назвала сумму вознаграждения.
        Виолетта предупредила, что с гендерной позицией у неё всё до скуки традиционно, так что если вдруг есть какие-то планы…
        - Можешь не беспокоиться, такими штучками я не страдаю.
        - Младенцев в жертву приносить тоже не буду…
        - Что за бред? Это в вашей деревне такие гадости болтают?
        - Ну… Я читала…
        - Забудь. Никаких младенцев, никаких жаб и ведьминых ступ, это всё сказки. Ты вот что, когда все начнут рассаживаться, постарайся занять место в первом ряду. И желательно напротив вон той палатки. А как всё начнётся, сразу вставай и иди ко мне.
        - А что начнётся?!
        - Увидишь. В общем, постарайся держаться ко мне поближе. Так твои шансы на выживание заметно возрастут.
        - «На выживание»? Слушай, ты меня пугаешь.
        - Пугаю? Хм… Ты не одинока. Порой я сама себя пугаю. Но ты особо не переживай, думаю, ничего экстраординарного не будет… Однако на всякий случай будь готова: чуть что, сразу беги ко мне. Поняла?
        - Поняла… Но что начнётся-то? Скажи, а то я умру от любопытства!
        - Вот как раз тебе волноваться не стоит. Прежде чем выдавать сертификаты, всем вам предложат пройти небольшое испытание на… гхм-кхм… на наличие магического таланта. Ты его проскочишь легко. Десятка два из здесь присутствующих - со скрипом, но осилят. Всем прочим оно не по зубам. Испытание добровольное, всех предупредят о последствиях.
        - А ты уверена, что я справлюсь?
        - Уверена. У тебя очень большой запас прочности.
        - Хорошо, я прямо сейчас пойду и забью местечко…

* * *
        К восьми часам вечера все приготовления были завершены.
        Служба безопасности Дома выдворила со стадиона артистов и обслуживающий персонал, публика расселась в аудитории, все остальные заняли свои места в соответствии с планом мероприятий.
        В президиуме заседали пятеро, все как на подбор колоритные персонажи, разодетые под стать формату мероприятия.
        В центре располагался облачённый в атласную мантию цветов Дома благообразный старец Вольдемар, словно бы сошедший со страниц романа Кафки; слева от него - сорокалетний аристократ Альфред, красивый и чопорный лорд в костюме Викторианской эпохи; по правую руку - Мастер МР (Механики Резонанса) Дарья Волкова, статс-дама, около сорока, румяная и пригожая, в аутентичном наряде Морганы и с распущенными по плечам волосами - настоящая ведьма; и на правом фланге - две её ассистентки, Сирена и Марина, зрелые девицы глубоко за двадцать, не красавицы, но с отменными формами, принаряженные в вызывающие облачения одалисок.
        Одалиски сидели не на стульях, а на объёмном кофре из крокодиловой кожи и придерживали крышку руками, как будто опасались, что кто-то может его украсть.
        Публика оценила президиум по достоинству: мужчины любовались одалисками и оживлённо обсуждали их наряд, дамы же ласкали приязненными взглядами изящного красавца Альфреда, а некоторые раскрепощённые особы, не стесняясь, посылали ему воздушные поцелуи.
        Увы, Дарья Волкова и Вольдемар не удостоились особого внимания публики и по большей части играли роль фона. Но фон, надо сказать, был вполне живописным и качественным, так что не зря они потели в своих сказочных облачениях.
        Ровно в восемь вечера Альфред зачитал регламент и предоставил слово «главе Гильдии Магов страны, гроссмейстеру Вольдемару!».
        На самом деле, разумеется, никакой Вольдемар не гроссмейстер, а всего лишь Завуч Дома, или, если угодно, старший преподаватель. Это просто отыгрыш для аудитории, пусть чувствуют важность и эпичность мероприятия.
        Не тратя времени на долгие преамбулы, Вольдемар сразу раскрыл карты:
        - Многоуважаемые маги и волшебники! Для того чтобы получить сертификат, каждому из вас придётся пройти Испытание Силы, или, говоря современным языком, тест на профпригодность. В процессе Испытания все шарлатаны будут отсеяны, останутся лишь те, кто обладает реальными способностями, которые в вашей среде принято именовать «магическими»…
        - Так, и во что нам обойдётся это Испытание? - живо поинтересовался густо волосатый толстяк из первого ряда, облачённый в шёлковый полосатый халат и страшноватого вида многослойное ожерелье из клыков каких-то хищников.
        Публика одобрительно загудела, а сухощавый старик из третьего ряда, в наряде злого магрибского колдуна, высказался ещё более конкретно:
        - К чему намёки? Вы сразу цены озвучьте, чтоб было понятно, по силам нам это Испытание или нет!
        - Испытание абсолютно бесплатное, - заверил Вольдемар. - И абсолютно объективное…
        «Соврал, соврал! - втуне ухмыльнулась Лиза. - «Катарсис» создан на основе ДНК Первой Династии. Он абсолютно безвреден для потомков Правителей. А вот всем прочим придётся как следует растопыриться, чтобы доказать древнему боевому вирусу свою Силу и Чистоту. Ибо сказано в манускрипте «…Выберет Сильнейших и Непорочных и очистит мир от скверны…»
        - …Так что никакого «блата» и «халявы» не будет, - продолжал Вольдемар. - Для тех, кто обладает «магическими способностями», Испытание особых проблем не создаст. Для людей, не имеющих таких способностей, но здоровых во всех смыслах, и физически и психически, Испытание будет весьма болезненным. Для всех прочих, у кого есть проблемы со здоровьем или психикой, Испытание с большой вероятностью завершится смертью либо безумием. Поэтому я строго предупреждаю всех присутствующих: если у кого-то есть сомнения в своих способностях, если есть проблемы со здоровьем или психикой, вам следует немедленно покинуть стадион. Потому что через…
        Тут Вольдемар обернулся к сиру Леонарду (отцу Лизы), скромно сидевшему у палатки. Сир Леонард дважды показал старцу пальцы обеих рук.
        - …через двадцать минут начнётся Испытание, и тогда уже будет поздно. Времени осталось не так уж и много, прошу быстро думать и принимать решения. Уверяю вас, сертификат не стоит вашей жизни или здравого ума…
        Публика загудела, обмениваясь мнениями.
        Увы, гудение было сугубо деловым: никто не принял слова Вольдемара всерьёз, все почему-то были уверены, что хитрый старик просто набивает цену.
        Магрибский колдун и толстяк с клыкастым ожерельем, по-видимому, пользовавшиеся авторитетом в этой аудитории, озвучили ещё несколько вопросов меркантильного характера.
        Однако Вольдемар не сдавался, последовательно отстаивал позицию объективности Испытания, и публика совокупными усилиями родила отчётливый шепоток-резюме по первой части дебатов: «Упёрся, старый козёл, - в лоб не возьмёшь…»
        Несмотря на несомненную оскорбительность высказывания, шепоток, как ни странно, звучал вполне одобрительно.
        Маги и колдуны были насквозь деловыми людьми и уважали твёрдую позицию облечённого властью человека, благосклонность которого они собирались купить. А коль скоро стало ясно, что сиюминутного результата не будет и вполне вероятны кулуарные переговоры тет-а-тет, публика оставила попытки взять твердыню штурмом и принялась живо интересоваться собственно Испытанием.
        Что это такое будет, почему обещают такие неодинаковые для всех последствия, какова природа Испытания и так далее.
        Вольдемар передал слово Дарье Волковой.
        Дарья раскрыла баул с «методическими» пособиями и принялась бойко отвечать на вопросы, в общих чертах рассказывая о Механике Резонанса, об Испытании и умудряясь при этом не проронить ни слова о подлинной сути Эксперимента.
        Для Дарьи это не составляло особого труда, она хороший оратор, кроме того, МР - это её конёк.

* * *
        Пока Дарья развлекала публику, Лиза сходила в палатку попить, поставила задачу эмпатам насчёт Виолетты:
        - Видите валькирию в первом ряду? Если я отвлекусь, присмотрите за ней. Мало ли что там будет…
        …затем села рядом с отцом и попыталась расслабиться и «нырнуть», ненадолго уйти в себя.
        В преддверии Эксперимента это будет не лишним.
        Да, ей сегодня же предоставили команду на замену.
        Свежеиспечённые эмпаты Женя, Сергей и Вадим, дальние родственники Лизы. Четвёртого пока нет, он в командировке по делам Дома, должен подъехать послезавтра. Всем ещё нет тридцати, из одного «потока», до сегодняшнего дня были первыми в резерве на выдвижение. Судя по характеристикам, все трое способные операторы, но каковы они в деле, покажет только реальный бой.
        Погибший квартет Лизы был куда как способный и перспективный. Тренированные для работы в группе, они могли творить чудеса… но всего лишь один Бес, будь он неладен, убил их всех за считаные секунды.
        Новички-эмпаты с этого дня пребывают в статусе слуг и должны покорно выполнять любую работу, которую им поручит Лиза.
        Однако это вовсе не унизительная обязанность, как может показаться на первый взгляд. Быть слугой у дочери Хозяина Дома - это примерно то же самое, что быть оруженосцем у принцессы. Иными словами, это прекрасная стартовая площадка для карьеры в Доме.
        Минут за пять до Паузы Лиза самостоятельно «вынырнула» и блаженно потянулась.
        Глубокая медитация хороша в любое время, даже если она длится считаные минуты. Прекрасно успокаивает, восстанавливает силы и энергию. Жаль, что нельзя прибегать к ней в кризисных ситуациях, когда действуешь в одиночку (читай: после того, как накрыла волна паники, тебя всю трясёт, и на восстановление нет времени - нужно бежать дальше и выполнять задачу). Рядом обязательно должен быть кто-то из близких, кто будет охранять тебя и при необходимости поможет «всплыть». Потому что при «погружении» ты полностью отключаешься от внешнего мира и становишься беззащитной.
        Спасибо отцу, не стал её тревожить. Он чувствует, когда его ребёнку нужно отдохнуть или публично «уединиться».
        Отец о чём-то хмуро размышлял, временами поглядывая на небольшой прибор, напоминающий компас.
        С тех пор, как пропала мать, он заметно сдал.
        Шестьдесят один год - это не возраст для Элиты. Когда мать была с ними, он выглядел заметно моложе, был весёлым и озорным, несмотря на огромную ответственность, неизбежно сопутствующую высокому сану Хозяина Дома.
        Импозантный мужчина в самом расцвете сил - он за неделю поседел, когда псы Ордена украли мать, и стал похож на старика. Теперь его улыбка, которая когда-то заряжала всех окружающих весельем, выглядит как горькая гримаса.
        Будьте прокляты все, кто когда-то развязал эту вечную войну…
        Повинуясь безотчётной эмоции, Лиза пересела поближе к отцу и положила голову ему на плечо.
        - Но-но, - пожурил её отец. - Что это за публичная демонстрация дочерней любви? Достаточно, если ты не будешь перечить мне и выполнять всё в точности так, как я скажу, а не как тебе вздумается.
        - Да, сир, разумеется, - Лиза послушно отстранилась. - Просто…
        - Что?
        - Мы впервые испытываем «Катарсис». Мало ли…
        - Всё будет нормально, - заверил отец и, немного подумав, добавил: - По крайней мере - с нами. Считай, что это наш кровный родственник. Своих он не тронет.
        - Да, я в курсе. Мы справимся.
        - Ну вот и замечательно. Как начнётся, я отвлекусь на Связь: подстрахуй Дарью.
        - Будет сделано, сир.

* * *
        …- Вот вам классический пример Резонанса, - Дарья водрузила на стол хрустальный бокал и легонько стукнула по нему серебряным ножом.
        Бокал выдал продолжительную мелодичную ноту.
        - Девочки?
        Сирена и Марина, как и их командирша Дарья, обладавшие абсолютным слухом и звучными сильными голосами, громко пропели в унисон ту же самую ноту.
        Бокал эффектно лопнул и рассыпался, осталась только ножка.
        Стряхнув с мантии пару хрусталиков, Вольдемар проворчал:
        - Ага, давайте, убейте меня вашими стекляшками…
        Аудитория вяло захлопала в ладоши, кто-то с задних рядов гнусаво крикнул:
        - Да это же «баян», в школе проходили!
        Девицы поклонились публике, затем Марина взяла щётку и стала убирать последствия фокуса.
        - Итак, это базовый принцип, основа Механики Резонанса, - продолжала Дарья. - Нечто подобное будет происходить и во время Испытания. Хочу сразу успокоить: вы не бокал и не разобьётесь. Но у каждого человека разный диапазон вибраций, как физических, так и ментальных. И если сигнал, исходящий от колебательного контура, войдёт в резонанс с одной из частот этого диапазона, вполне возможно…
        Тут микрофон в руках Дарьи внезапно умолк.
        В мощных колонках раздался треск и странные голоса с печальными интонациями - невнятные, расплывающиеся, многократно повторяемые гулким эхом и словно бы зовущие на помощь.
        Лиза вдруг ощутила приступ немотивированного беспокойства и стала с тревогой озираться, пытаясь понять причину странного чувства, явно внешнего происхождения, как будто бы навязанного некоей неведомой Силой.
        Все были на месте, все готовы к Эксперименту, никаких неожиданных и лишних движений не прослеживалось.
        Пока Дарья с девицами занимали публику, бойцы Германа под шумок покинули свои места и рассредоточились полукругом в секторе за палаткой и клеткой. Вне связи с какой-то угрозой, а просто на всякий случай, согласно плану.
        Сам Герман стоял в трёх шагах от Лизы и тоже оглядывался, но как-то лениво, вид у него был совершенно спокойный. Да при этом он ещё втихаря чесался, как застенчивый бабуин, - в доспехах было жарко и потно.
        У входа под трибуны скучал глава СБ (Службы Безопасности) и Разведки Дома - Карл, родной дядя Лизы, отец Германа. За его спиной едва заметными тенями отсвечивали Серые - разведчики, готовые по первому приказу босса вмешаться в ход событий.
        В комментаторской, распахнув все окна, сидели учёные: Эммануил - глава научно-исследовательского отдела Дома и трое его ассистентов. Они в курсе, что во время Пауз не работает аппаратура, но всё равно нацелили на аудиторию целый пучок камер и всяческих приборов. Если верить данным, которыми располагает Дом, после Паузы учёным будет что записывать и фиксировать.
        Вроде бы всё нормально. Непонятно, откуда эта безотчётная тревога, как будто какая-то невидимая волна прокатилась… Кажется, всё идёт по плану, вокруг большая дружная семья, которая всегда поможет и защитит, ситуация под контролем…
        Что это за странное чувство, откуда оно?
        В первую и вторую Паузы такого не было. Хотя вполне может быть так, что Лиза в первых Паузах была в состоянии драйва, целиком погружена в процесс охоты и переполнена адреналином, поэтому не обратила внимания на такие мелочи, как безотчётная тревога.
        Публика, судя по всему, испытывала похожие чувства.
        Люди притихли, стали оглядываться, выискивая причину странных ощущений, из центра аудитории раздался женский возглас, преисполненный недоумения:
        - Это я такая пьяная или на нас кто-то порчу наводит?!
        - Даша, начинай! - распорядился сир Леонард, после чего вошёл в палатку и задёрнул полог.
        Герман тотчас же встал перед входом, давая понять, что не впустит никого, пока Хозяин Дома не закончит Сеанс Связи.
        Сеанс возможен только во время Пауз, это очень непродолжительное, но крайне важное мероприятие. О сути его говорить пока что преждевременно, сейчас есть более интересные вещи, на которых стоит сконцентрировать внимание.

* * *
        Дарья раскрыла заветный кофр, извлекла Проектор и водрузила его на стол.
        - Внимание! - возвысил голос секретарь Альфред. - Микрофон не работает, прошу тишины! С минуты на минуту начнётся Испытание. У сомневающихся есть последняя возможность покинуть стадион. Ко всем, кто останется, убедительная просьба: во время Испытания сидеть тихо, не разговаривать и как можно меньше двигаться. Это важно для вашей же безопасности. Испытание будет длиться считаные минуты, так что прошу набраться терпения и немного побыть статуями. Итак, кто сомневается - у вас есть пара минут, всем остальным: удачного Испытания!
        Проектор представлял собой ничем не примечательный сундук красного дерева, длинный и узкий, размером примерно в половину системного блока компьютера.
        Открыв крышку проектора, Дарья достала из своего баула лазерную указку.
        - Проверка хода луча, - заученно произнесла Дарья, поднося указку к замковому камню конструкции и щёлкая кнопкой.
        Внутри сундука смонтированы восемь призм из горного хрусталя, в каждом углу по одной, и двенадцать двухколенчатых шарнирных кронштейнов, по два на каждой стенке и четыре на дне, с поворотной рукоятью у основания, позволяющей быстро и надёжно фиксировать сразу оба шарнира.
        Каждый шарнир снабжён круговой шкалой с тонкой градуировкой, и каждый кронштейн, выполненный из платинового прута, увенчан тонким, но очень прочным крестовидным держателем, в котором зажат рубин.
        Все двенадцать рубинов достоинством в четыре карата, кроваво-красного цвета с легким фиолетовым оттенком, огранка - простой кабошон.
        Камни зафиксированы в строго определённой позиции, соответствующей формуле, и все вместе образуют асимметричную спиралевидную конструкцию.
        Проектор сработали искусные мастера Дома, специально под формулу прототипа «Катарсиса», он (проектор, а не прототип) прошёл многократные испытания в неблагоприятных условиях.
        Это уже пятая модель, она отличается от своих предшественниц высокой устойчивостью к тряске и вибрациям и уверенно держит камни практически без смещения после пятисоткилометрового марша по бездорожью.
        Тем не менее протокол Эксперимента предусматривал обязательную проверку хода луча перед запуском, и Дарья не собиралась нарушать инструкцию.
        Дарья щёлкнула кнопкой несколько раз: указка не работала.
        Для Дарьи это не было неожиданностью. В прошлую Паузу она проводила тренировку, без запуска, разумеется, и была готова к отклонениям такого рода.
        - Приборы двадцать первого века не функционируют, - лабораторным тоном сообщила Дарья, доставая из своего баула и выкладывая на стол старую зажигалку с колёсиком, спички и круглое металлическое зеркальце с ручкой. - Пробуем девятнадцатый - двадцатый…
        Тут в аудитории созрел-таки сомневающийся: полный мужчина в монашеском одеянии и с внушительным серебряным крестом на массивной цепи.
        «Монах», тихо подвывая «Господи, спаси и сохрани… спаси Господи… Ну вас всех в Геенну…», выбрался из гущи публики, отдавливая ноги коллегам, подхватил полы рясы и припустил к выходу.
        Лиза проводила его взглядом.
        По проходу под трибунами «монах» пробежал беспрепятственно, но на последнем отрезке возникло едва уловимое движение: как и следовало ожидать, Серые приняли беглеца под белы рученьки и утащили в служебное помещение.
        Между тем, зажигалка Дарьи высекала слабенький пучок искр и упорно не желала рождать пламя.
        Отложив зажигалку, Дарья взяла коробку спичек.
        Спички вхолостую чиркали по коробке и даже не шипели.
        - Девятнадцатый - двадцатый не функционирует, - прилежно зафиксировала Дарья.
        - И как ты собираешься добыть огонь, если ничего не работает? - не на шутку встревожился Вольдемар.
        - Каменный век, - Дарья достала из баула два кремня размером с полкулака и скрученную в верёвку сухую паклю.
        В этот момент голоса в колонках стихли.
        Лиза почувствовала, что тревога схлынула и наступило уже знакомое «просветление». Краски сделались яркими и сочными, звуки стали громкими и пронзительно резкими, а запахи словно бы приобрели объём и текстуру.
        - Началось! - провозгласила Лиза. - Даша, прекращай проверки, пора читать!
        Дарья укоризненно глянула на Лизу, разлохматила паклю и жестом заправского кроманьонца высекла кремнями шикарный сноп искр.
        Пакля занялась с первого раза. Тление было недолгим, спустя несколько секунд появился огонёк. Дарья поймала свет огонька в зеркало и направила отражение на замковый камень.
        Над проектором тотчас возникла неравномерная оптическая спираль ярко-красного цвета, толстая, сочная и неразрывная на всём своём протяжении. Она подрагивала, шевелилась в такт движениям пламени и казалась живой.
        По аудитории пролетел шепоток, раздались возгласы.
        - Это уже Испытание или опять фокусы показываете? - озвучил общий вопрос толстяк с ожерельем.
        - Это проверка, - счёл нужным пояснить Альберт. - Немного терпения, сейчас начнём.
        - Проверка завершена, - Дарья затушила паклю и уложила все свои причиндалы в баул. - Мы готовы.
        Тут публика заметно оживилась, стала шушукаться и пересмеиваться: выполняя волю сира Леонарда, Серые водворяли в аудиторию пьяных магов. Трое шли своим ходом, а двоих, которые не в состоянии были передвигаться самостоятельно, Серые тащили на руках.
        - Гнать эту пьянь в три шеи! - поступило предложение из аудитории. - Алкашам сертификаты не нужны!
        - Пусть, пусть присутствуют! - поступило другое предложение. - Пьяницы тоже люди, с ними интереснее!
        - Что за бардак… - недовольно пробурчал Вольдемар. - А раньше это нельзя было сделать?
        - Нормально, самое время, - заступился за Серых Альфред. - А то бы они нам тут цирк устроили.
        Серые быстро водворили пьяниц на последние скамейки и удалились обратно к трибунам.
        Доставленные вели себя смирно. Двое вообще не подавали признаков жизни, а трое сразу стали устраиваться спать - то ли Серые им что-то дали, то ли их разморило в душном служебном помещении под трибунами.
        Однако публика продолжала оживлённо реагировать, раздавались смешки и скабрезные реплики.
        - Аль, сделай нам тишину, - попросила Дарья.
        - Внимание! - зычно крикнул Альфред. - Время вышло! Всем замереть и молчать! Нарушителей выдворю вон с пожизненным лишением права на получение сертификата! Итак… Начинаем Испытание!!!

* * *
        Девицы достали из кофра три берестяных рупора, сработанных без единой металлической закрепки, длиной немногим более полуметра, диаметры входного отверстия и раструба, соответственно, пять и двадцать сантиметров.
        Один рупор отдали Дарье, два оставили себе, обошли стол с обратной стороны и повернулись спиной к публике.
        Дарья поднесла рупор к губам и направила раструб на проектор.
        Сирена и Марина повторили это движение.
        Дарья подняла левую руку, трижды тряхнула кистью, неслышно отбивая такт, и резко бросила руку вниз.
        По этому сигналу все три женщины вокруг проектора сделали глубокий вдох и слаженно затянули печальную мелодию на три голоса, похожую на хорал на странном языке, который вся аудитория, кроме детей Дома, слышала впервые в жизни.
        На самом деле это был не хорал и не какое-то иное музыкальное произведение.
        Трио Дарьи читало Ключ (стартовый код) на Асуэнто, древнем языке Ордена, созданном в незапамятные времена специально для протоколов и формул.
        Лиза стояла за Вольдемаром, опираясь на спинку стула, и неотрывно смотрела на проектор.
        Несмотря на то, что проектор сработан строго по формуле и каждый пункт протокола соблюдается в мельчайших деталях, Лиза сомневалась, что всё получится как надо.
        Ей был известен принцип действия проектора, но, как водится, стереотипы всегда сильнее ничем не подтверждённых новых постулатов, и с трудом верилось, что «песнь трёх сирен» (звуковые колебания) войдёт в резонанс с оптической системой из призм и рубинов и из этого соития родится что-то жизнеспособное.
        В проекторе, по мнению Лизы, остро не хватало чего-нибудь звенящего.
        Будь здесь какие-нибудь колокольчики, струны или даже упругие стальные пластины, это вызывало бы большее доверие.
        А наложение голоса на хрусталь и рубины - это как-то… Сомнительно как-то.
        Стартовый код был недлинным, прочтение его заняло не более двадцати секунд. Но вот отзвучал последний аккорд…
        И ничего не произошло.
        - Настройка сбилась? - всполошился Вольдемар. - Дашка, ты в ящик не лазила?
        Дарья, озабоченно нахмурившись, склонилась над проектором и стала проверять координаты камней, тихо ворча:
        - Луч нормально проходил… Что за беда такая?!
        Проинспектировав восемь шарниров на кронштейнах, смонтированных на дне, Дарья замерла…
        В нерешительности ткнула пальцем в правую стенку проектора… И вдруг побледнела и спрятала лицо в ладонях.
        Координаты камней являются неотъемлемой частью формулы прототипа и охраняются в разы суровее, чем самые важные государственные секреты.
        Разумеется, никто бы не позволил выносить таблицы формулы за пределы лабораторий Красного Дома. Поэтому Дарья зазубрила наизусть двадцать четыре трёхзначных числа для шкалы каждого кронштейна и последовательность.
        Но человек, даже самый умный и способный, имеет свойство путать цифры и забывать последовательности. Особенно когда волнуется.
        От волнения Дарья перепутала последовательность и теперь не могла вспомнить, какая числовая пара соответствует пятому кронштейну, а какая шестому.
        - Я… забыла, - помертвевшими губами прошептала она. - Я волнуюсь… Мне срочно нужна медитация!
        - Дашка, ты очумела? - ужаснулся Вольдемар. - Какая, к бесу, медитация? Пауза же!
        - Соберись, соберись! - нервно посоветовал Альфред. - Вспоминай, Пауза скоро кончится!
        - Что там у вас? - Это сир Леонард закончил сеанс связи и вышел из палатки. - Проблемы?
        - Всё нормально, небольшая заминка! - неожиданно для себя ответила Лиза. - Сейчас продолжим.
        Реплика была рождена импульсом интуиции, возникшим на фоне обострения чувств при первом чтении Ключа.
        - Читайте ещё раз, - скомандовала Лиза. - Я попробую прощупать.
        - Про… гхм-кхм… «Прощупать»? - с заметной ноткой истерии уточнила Дарья. - Что прощупать?!
        - Структуру. Вы читайте, читайте - время-то идёт!
        Трио Дарьи вновь наставило свои берестяные дудки на проектор и приступило к чтению-пению стартового кода.
        Лиза встала рядом с Дарьей, простерла ладони над проектором и закрыла глаза.
        Непостижимым для себя образом Лиза «видела» решётку структуры проектора, «слышала» её вибрации, чувствовала каждый узел и интуитивно ощущала, правильно установлены эти узлы или нет.
        Это было очень неожиданно и странно, но сейчас не до рефлексий и их осмысления: нужно пользоваться тем, что дают, и срочно вытаскивать ситуацию из… В общем, из того глубокого местечка, в котором она оказалась.
        В целом конструкция была едва ли не идеальна.
        Однако, если как следует «приглядеться», в ней присутствовал некий недочёт, крохотный сбой, который не давал конструкции войти в резонанс с Ключом и «зазвучать».
        Лиза слушала скорбную песнь трио и чувствовала в ответных колебаниях проектора дребезжание и диссонанс, как при игре на гитаре, мало того что расстроенной, но ещё и с обмотанным мешковиной грифом.
        Мелодии не было, она никак не могла родиться.
        На последних тактах стартового кода Лиза обнаружила этот сбой, отчётливо «увидела» погрешность и бесцеремонно ухватилась за второй шарнир дальнего от себя кронштейна на левой стенке.
        Ослабив поворотную рукоять, Лиза установила камень в правильную позицию, которую она «видела» и чувствовала, и вновь зафиксировала кронштейн.
        Дарья резко умолкла, предоставив Сирене и Марине допеть осиротевшую терцию, и убитым голосом спросила:
        - Ты хоть знаешь, что делаешь?! Это явный сбой, в сетке координат нет такой цифры!
        - Эй, вы что там творите? - в сердцах воскликнул сир Леонард. - Вы пьяны, что ли?!
        - Сейчас, сейчас, одну минуту, - успокоила его Лиза. - Настройка сбилась, уже поправили! Даша, ещё разок.
        - Ну, Лизавета… Ну, я не знаю даже… - потерянно пробормотала Дарья и, наставив рупор на проектор, кивнула своим сиренам.
        Трио Дарьи приступило к третьему чтению.
        Очевидно, аудитория прониклась драматизмом бестолковых метаний вокруг проектора, все сидели тихо, почти без движения, никто не бросался репликами.
        Лиза закрыла глаза и «прислушалась».
        Да, сейчас всё было в порядке.
        Оптическая конструкция звучно и мелодично «пела» в унисон со стартовым кодом, и от этого созвучия рождалась совершенно другая мелодия, как будто раньше играли аккомпанемент, а сейчас кто-то запел основную тему…
        Это было настоящим чудом.
        И это проявление Новых Законов, которое было спланировано несколько тысячелетий назад, вызвало в душе Лизы благоговейный трепет. Было такое чувство, что на неё непрошенно и незаслуженно снизошло некое чудесное откровение.
        Прозвучал последний аккорд Ключа.
        Тотчас же раздался мелодичный звон - похожий на пение хрустального бокала, который Дарья давеча стукала ножом, - и над проектором возникла правильная пирамида с длиной стороны основания примерно в тридцать сантиметров.
        Кроваво-красная и одновременно прозрачная, с тускловато бликующими гранями, эта пирамида была словно бы выгранена из чистейшей воды рубина.
        - Голограмма! - авторитетно заметил кто-то в первом ряду. - Опять фокусы…
        - Молчать! - страшно прошипел Альфред. - Сидеть тихо, не шевелиться!
        Пирамида издавала всё тот же мелодичный звон, похожий на пение хрустального бокала, и медленно вращалась вокруг своей оси по часовой стрелке.
        На вершине её колыхалась красная бусинка размером с головку офисной булавки.
        Она была словно создана из красной ртути, подрагивала, переливалась и, казалось, так и норовила соскочить с вершины и отправиться на прогулку.
        Это была бусинка-хулиганка, никакого пиетета к собравшимся она не испытывала.
        По крайней мере, Лизе так показалось.
        Ещё ей показалось, что бусинка не просто сгусток материи или своеобразное проявление оптического эффекта, а некая живая и даже мыслящая сущность. Сущность своенравная и непоседливая, которой хочется немедля сотворить нечто экстраординарное.
        Дарья отстегнула от рукава загодя приготовленную золотую булавку и протянула Лизе.
        Лиза не сразу поняла, что от неё хотят, пожала плечами и вопросительно посмотрела на Дарью.
        Дарья сымитировала действо: выставила средний палец, едва ли не в неприличном жесте, и обозначила укол булавкой.
        Лиза хлопнула себя по лбу и взяла булавку.
        В формуле чётко прописано, что в качестве медиатора между проекцией прототипа и резонансным контуром следует использовать кровь прямого потомка Первой Династии.
        Она прямой потомок, и она ближе всех, поэтому Дарья и протягивает ей булавку.
        Лиза поднесла булавку к подушечке среднего пальца, в нерешительности обернулась к отцу и заметила, что взоры всех присутствующих прикованы к ней.
        Все дети Дома, которые могли видеть Лизу в эту минуту, застыли как изваяния и смотрели на неё, затаив дыхание.
        Известно, что «Катарсис» создан на основе ДНК Первой Династии и безвреден для всех, в ком течёт кровь Правителей, независимо от степени родства.
        Известно, что «Катарсис» - это вирус-фильтр, созданный для «очищения от скверны».
        Более ничего не известно. В результате вечной войны между Орденом и Элитой две из трёх частей полной формулы утрачены, отчёты о результатах применения отсутствуют.
        Осталась только формула прототипа и протокол запуска.
        Иными словами, сегодня пилотный запуск вируса, и никто не знает, что здесь произойдёт через минуту.
        Если обратиться к метафоре, можно сравнить это с первым кругосветным путешествием. Команда в сборе, корабль есть, маленький, плохонький, но не тонет. Нет карт, не с кем посоветоваться (до Гугла и Педевикии пока что далековато), есть только примерное представление о том, куда надо плыть. А что там будет в пути, какие штормы, рифы и морские чудовища, и есть ли вообще шанс добраться до предполагаемого конечного пункта, - совершенно неясно…
        Отец тоже собирался с духом, с полминуты размышлял, прежде чем выдать кивок-благословление от лица всего Дома.
        Как только он кивнул, Лиза, не раздумывая, уколола палец булавкой и напоила живую бусинку на вершине пирамиды кровью Правителей.

* * *
        Приняв кровавую жертву, бусинка мгновенно впиталась в пирамиду, без следа и без остатка, как будто была её неотъемлемой частью и просто ненадолго вышла подышать воздухом.
        А заодно попить кровушки.
        Пирамида на секунду остановилась, замерла на месте, затем закрутилась в обратную сторону, набирая обороты и стремительно увеличиваясь в объёме.
        Трио Дарьи и Лиза отпрянули от стола, Вольдемар с Альбертом вскочили, опрокидывая стулья, и тоже отбежали.
        У Лизы возникло катастрофическое ощущение, что пирамида будет расти бесконечно и в итоге передавит всех присутствующих.
        Однако этого не случилось. Превысив свой первоначальный размер примерно раз в пять, пирамида с оглушительным грохотом взорвалась, равномерно прыснув во все стороны кроваво-красным спреем.
        Это совершенно точно был не оптический эффект.
        Лиза почувствовала, как сквозь неё, навылет, прошла мощная волна, задевшая и всколыхнувшая каждую клеточку её естества и вызвавшая в организме странные вибрации, похожие на сильный зуд и щекотку.
        Насколько далеко убежала волна, определить было невозможно, потому что вокруг мгновенно образовался густой красный туман, в котором трудно было что-либо различить уже на дистанции в пять шагов.
        Лиза более-менее внятно видела Дарью и расплывчато, контуром силуэта - Вольдемара. Все прочие затерялись в кисельных клубах тумана.
        Силуэт Вольдемара вёл себя в высшей степени странно.
        Он раскачивался, рос и распухал, увеличиваясь в объёме.
        И пока он увеличивался, Лиза чувствовала отток энергии, которая непостижимым образом перетекала от неё к Вольдемару. Она «видела» связывавший их ручеёк энергии, прозрачный, неровный, вибрирующий, похожий на поток нагретого воздуха.
        Энергия убывала, Лиза слабела и ничего не могла сделать!
        Вредный старикашка словно бы включил некий насос при помощи злого волшебства. Остановить этот насос Лиза была не в состоянии, хотя бы уже по той причине, что не знала, где он находится, и понятия не имела, как его сломать.
        В аудитории раздавались вопли и возгласы всех оттенков недоумения. Ужаса и боли в этих возгласах пока что не было, очевидно, никто не пострадал, но ясно было, что там происходит нечто странное и необъяснимое.
        Со стороны отряда бойцов, стоявших за клеткой и палаткой, тоже были слышны удивлённые возгласы, оживлённые реплики, и кто-то там кричал в полном соответствии с тем, что Лиза имела возможность наблюдать слева от себя:
        - Смотрите… Он растёт! Он пухнет, мать его…
        Процесс, однако, был конечным: силуэт Вольдемара наконец-то перестал расти и распухать, и Лиза почувствовала, что отток энергии прекратился…
        И тут раздался странный звук, похожий на рык всем известного хищника.
        - Даша, ты видишь это?! - встревоженно крикнула Лиза.
        - Что - «это»? Рычит кто-то, слышу, но ничего не вижу.
        - Иди ко мне! Девчата, вы тоже идите сюда, надо вместе держаться!
        Похожее рычание раздалось с той стороны, где находились бойцы, и несколько рыков послышалось из аудитории.
        - Спаси нас Разум… - потерянно пробормотала Дарья, подбегая к Лизе и хватая её за руку. - Что же это творится…
        В этот момент туман рассеялся и быстро ушёл в землю, как будто кто-то открыл невидимую заслонку, и гигантский пылесос в мгновение ока засосал весь красный кисель.
        И как только тумана не стало, Лиза увидела такое, во что невозможно было поверить…

* * *
        На том месте, где совсем недавно был Вольдемар, возвышалась странного вида тварь.
        Более всего тварь была похожа на льва, тех же размеров и строения, с косматой львиной гривой…
        Но вместо шкуры тварь была покрыта сплошной крупной чешуёй, с текстурой, напоминающей червлёное серебро.
        На загривке у твари болтались обрывки мантии, а рядом с ней на земле валялись изодранные тряпки и фамильный амулет Вольдемара с порванной цепочкой.
        Среди бойцов, что располагались за клеткой, был ещё один лев.
        А в аудитории…
        - Спаси нас Разум!!!
        Нет, львы в аудитории отсутствовали, но всяких прочих было столько и такого вида, что рассудок отказывался считать ЭТО реальностью.
        Это был воистину адский зоопарк, вываленный на траву стадиона неким сумасшедшим демиургом, который по недосмотру Богов сорвался с цепи или ненадолго вырвался из смирительной рубашки.
        Шесть крупных тварей более всего походили на горилл с короткой толстой шеей, только черепа у них были как у тираннозавров, широкие сзади и суженные спереди, с мощными вытянутыми челюстями. Челюсти были усеяны плотно прилегающими друг к другу длинными и острыми зубами, загнутыми внутрь пасти.
        Вокруг каждой крупной твари резвилась обособленная стая из двух-трёх десятков разнообразной сволочной «мелочи». Зубастые ящерицы крокодильего размера; метровые куры-переростки с орлиными клювами, длинными острыми шпорами и впечатляющими крючковатыми когтями; страховидные гибриды псов и макак, размером с борзую, с обезьяньими телами и песьими мордами, пасти в разы меньше, чем у крупных «вождей», но оснащены множеством острых кривых зубов. Были ещё кое-какие девиации, но большинство относилось к вышеперечисленным трём видам.
        И вся эта мерзость была покрыта такой же чешуёй, что и у «львов», с разными оттенками и размерами чешуек, но похоже, что всю эту адскую одёжку шили в одном месте.
        Справятся ли мечи с чешуёй, пока было неясно, но выглядела она очень прочной.
        «Аудитория» агрессии не проявляла.
        Твари радостно обнюхивались, урчали, гавкали, визжали и облизывали друг друга, словно встретились после долгой разлуки, и явно выказывали почтение и подобострастие вожакам - крупным особям, вокруг которых сгруппировались шесть отдельных стай.
        Друг с другом стаи не конфликтовали, людей, оставшихся в аудитории, пока что никто не трогал.
        Лиза не ошиблась в предварительном прогнозе. Все, на кого она обратила внимание до Эксперимента, остались в людском облике. Однако нельзя было сказать, что Эксперимент прошёл для них безболезненно.
        Люди стонали, держась за головы и закрыв глаза, раскачиваясь из стороны в сторону, и понятно было, что о какой-либо адекватности говорить рано. То есть заставить их покинуть аудиторию и перебежать к клетке будет непросто.
        И вот ещё что было довольно странно и неожиданно: все пьяницы, и которые «в дрова», и те, что видели три солнца накануне, - они все были в добром здравии!
        Те, что «в дрова», так и продолжали спать, а трёхсолнцевые свидетели что-то воодушевлённо орали про Второе Пришествие и Эдемские Кущи.
        - Аллилуйяя-ааа! Все сдохли, а мы спаслись! Мы в Эдеме!!!
        Как они умудрились рассмотреть проявления этих самых кущей в кишевшей вокруг страховидной живности - вопрос-загадка, наверное, даже для того, кто эту живность создал. Скорее всего, это такое оригинальное художественное видение, усугублённое крепкими напитками.
        Виолетта, слава Разуму, пережила Эксперимент без потерь и даже была относительно адекватна, если сравнивать с прочими уцелевшими.
        Она так и сидела на самом краю первого ряда, втянув голову в плечи и разинув рот, таращилась на тусовку, сгруппировавшуюся вокруг бывшего «толстого с ожерельем» (судя по обрывкам полосатого халата, это был он), и бережно прижимала к груди свой артефактный веник, словно это в самом деле была какая-то священная реликвия.
        Пребывая в полной прострации, Лиза обвела округу затуманенным взором и вернула фокус внимания Вольдемару - самой ближней к ней и потому самой реальной опасности в данный момент.
        И вовремя.
        Встряхнувшись всем телом, тварь одним движением когтистой лапы сорвала обрывки мантии…
        И вдруг гигантским прыжком сиганула к Лизе, широко разинув пасть с ужасным клыками, почему-то не белыми, а той же фактуры, что и чешуя, словно бы изъязвлённое чернью серебро…
        Лиза застыла как вкопанная.
        Её буквально парализовало - даже не от ужаса, а скорее, от нереальной, неестественной кошмарности происходящего.
        Когда смотрела на аудиторию, всё выглядело как в фантастическом фильме на большом экране кинотеатра. А тут вот оно: прямо перед тобой, реальное, огромное, клыкастое…
        Лиза не то что двинуться, крикнуть, прошептать «Спаси нас Разум» - даже вздохнуть толком не могла!
        Подумалось вдруг, мимолетно и неуместно: наверное, те, кто имел несчастье ощутить на себе силу её ментальных атак, чувствовали примерно то же самое…
        Тварь, однако, обедать не собиралась. По-быстрому обнюхала Лизу, лизнула её щёку шершавым языком, обдав горячим дыханием с невнятным амбре сырой рыбы, и, сердито рыкнув на Дарью, с грациозной тяжеловесностью убежала к палатке.
        Лиза могла поклясться, что рык содержал привычные интонации Вольдемара, в стиле «Ну, Дашка, опять ты накосячила!».
        Подбежав к сиру Леонарду, тварь приветливо помахала чешуйчатым хвостом, села на задние лапы и, трижды рыкнув на разные лады ворчливым тоном, тоскливо завыла, словно жалуясь Хозяину Дома на козни Судьбы-злодейки.
        Это было такое душераздирающее зрелище, что Лизе сразу захотелось плакать. Вместе с тем к ней вернулась способность дышать, двигаться и выражать эмоции.
        - Забери меня Забвение… Девочки, что ЭТО такое?! Что, вообще, происходит?!
        Возле груды тряпья, оставшегося от Вольдемара, лежал Альфред.
        Целый и невредимый, но без сознания.
        По опыту ощущений, которые Лиза испытала во время трансформации Вольдемара, можно было предположить, что Альфред отдал всю энергию старику и упал в обморок.
        - Жив, - констатировала Дарья, быстро проверив пульс у Альфреда. - Надо его в клетку оттащить.
        - Не надо, - возразила Лиза, глядя в сторону клетки. - Смотри, что там у них…
        - Ладно, тогда в палатку.
        За клеткой резвился второй лев.
        На вид такой же, как и Вольдемар, с гривой, хвостом и чешуёй, только заметно крупнее и подвижнее.
        В сравнении с «тощим и вальяжным Вольдемаром», который сначала показался Лизе квинтэссенцией мощи и ужаса, этот второй экземпляр был настоящим бойцовским львом.
        На его передних лапах виднелись обрывки кольчужного полотна. Прочнейшая сталь, по-видимому, была разорвана в процессе трансформации с такой же лёгкостью, что и тряпки Вольдемара.
        Этот бойцовский лев ни на что не жаловался, не выл тоскливо и был бодрый и энергичный. Подобно ласковому щенку, он бегал среди солдат, обнюхивал их, облизывал, фыркал и даже пытался играть с ними.
        - Не лезь ко мне, проклятый мутант!
        - Отстань… А-а-а! Отстань от меня!
        Да, не всё там было гладко, в этих новых дружественных отношениях. Бойцы пребывали в шоке, шарахались от «льва», тревожно кричали, а несколько человек обнажили мечи.
        Один воин, потрясённый всем увиденным до помрачения рассудка, сидел на коленях и истошно вопил, простирая руки ко «льву»:
        - Дим?! Дим, вернись! Дима, что с тобой?! Это мы, Дим, не надо, я прошу тебя! Превратись обратно!!!
        После очередного облизывания у кого-то не выдержали нервы, и на «льва» обрушился рубящий удар меча.
        - Умри, мерзкое отродье!
        Этот удар не нанёс «льву» никакого вреда, не то что рубца не осталось, даже единая чешуйка не отскочила.
        «Крепкая чешуя, - отметила Лиза. - Как же мы с ними… если вдруг придётся сражаться…»
        Лев же решил, что с ним играют, весело рыкнул и легонько так, играючи, поддел лапой своего обидчика.
        Обидчик отлетел метра на четыре, больно ударился оземь и затих, контуженный и ошеломлённый, прикрыв голову руками. Наверное, решил, что сейчас его будут терзать и рвать на части.
        Лев, однако, до терзаний не опустился. Облизал упавшего, фыркнул смущённо, словно бы прося прощения, сел рядом, задрал лапу и принялся совершенно мирно, этак по-домашнему, вылизывать чешуйчатое брюхо.
        - Пусть не трогают его, - скомандовал сир Леонард.
        - Ррр! - подтвердил «Вольдемар».
        - Вольдемар, это ты? Ты меня понимаешь, нет?
        - Рр-рр!
        - Разрази меня Безумие… Мне кажется, я сплю и вижу дурной сон!
        - Мечи в ножны! - рявкнул Герман. - Не троньте Димона… тьфу ты… как там его теперь… Короче, не троньте его, держитесь подальше!
        Со стороны трибун махал руками Карл, спрашивал, что делать Серым.
        Сир Леонард жестом показал, чтобы Серые оставались на месте. Тут и без них народу хватало, а клетка не безразмерная, все не вместятся.

* * *
        Между тем со стороны аудитории раздался первый истошный вопль.
        - А-а-ааа!!! Помо…гххх…
        Идиллия кончилась.
        Твари в аудитории как следует обнюхались, освоились, обвыклись в стаях и набросились на разрозненных, слабых и беззащитных.
        На людей.
        Бросились разом, будто по единой команде откуда-то свыше (или всё же сниже?), каждая стая напала на тех, кто был к ней ближе.
        - Все - в клетку! - крикнул сир Леонард. - Девчата, ко мне, бегом! Бегом, я сказал!!! Герман - вперёд!
        Людей рвали на куски и жадно пожирали, большинство фрагментов не успевало упасть на траву и сразу исчезало в зубастых пастях. Над аудиторией носились омерзительные звуки, отражаясь страшным эхом от трибун: чавканье, довольное урчание и хруст перемалываемых мощными челюстями костей.
        Трио Дарьи потащило к клетке Альфреда. К ним на помощь пришли бойцы, а Лиза задержалась, желая принять участие в судьбе рыжей валькирии.
        Виолетту спасло то, что она находилась на самом краю первого ряда. Вся свора «толстяка» разом набросилась на благополучно пережившего Эксперимент магрибского колдуна, который оказался в самом центре стаи.
        Таким образом, Виолетта осталась в сторонке, в гордом одиночестве.
        Однако было совершенно ясно, что это приятное состояние долго не продлится.
        - Беги к клетке! - крикнула Лиза. - К клетке беги!
        Виолетта команду слышала, но выполнять не спешила. Она была в ступоре: смотрела то на Лизу, то на стаю, в двух шагах от неё пожирающую человека, и продолжала сидеть, прижимая к груди свой веник.
        До Лизы добежал Герман, схватил за руку и поволок к клетке. Трое бойцов прикрывали их отход, пятились, выставив щиты и ощетинившись мечами.
        - Надо ей помочь! - Лиза пыталась вырваться и тормозила движение. - Её сейчас сожрут!
        - Брось эту холопку, - пробурчал Герман. - А то нас самих сожрут. Что ты в ней нашла?
        - Это не просто холопка, - Лиза хотела сказать: «У неё огромный потенциал, может случиться так, что это будет самый мощный пси-оператор за всю историю Дома, или, как минимум, многозарядная ходячая «батарейка», и вообще, это первая простолюдинка, которая мне понравилась» - но для такой длинной фразы не было времени, поэтому Лиза отчаянно крикнула:
        - ВИОЛЕТТА, Б… ТАКАЯ!!! - получилось вполне истерично, с хриплым сумасшедшим привизгом. - Бегом в клетку!!!
        Эту команду Виолетта, наконец-то, восприняла.
        Она встала и пошла в сторону клетки, не сводя с Лизы стеклянного взгляда. Не побежала, а именно пошла, не спеша, казалось бы, спокойно и с достоинством, но понятно было, что у неё от страха просто не гнутся ноги.
        Валькирия уже миновала опрокинутые столы президиума, когда «толстяк» прекратил жрать колдуна и бросился к ней.
        С логикой у вожака стаи всё было в порядке.
        Колдун старый, жёсткий и невкусный. В гастрономическом плане, разумеется, сдобная пышка Виолетта представляла гораздо большую ценность. В первом порыве стая бросилась на того, кто был к ней ближе всех, но сейчас «толстяк» собирался исправить эту ошибку.
        В трёх шагах от клетки Лизе удалось-таки избавиться от железного хвата Германа. Она развернулась и наотмашь «ударила» вожака стаи, который в этот момент был в одном прыжке от Виолетты.
        Удар получился так себе: вредоносный старикашка Вольдемар высосал из Лизы почти всю энергию. Вдобавок девушка сгоряча не рассчитала силы и чуть было не грохнулась в обморок - еле на ногах устояла.
        А у вожака, судя по реакции, было фантастически высокое сопротивление. Удар Лизы не нанёс ему заметного вреда, но разозлил основательно.
        Потеряв интерес к валькирии, тварь помотала ужасной башкой, издала низкий протяжный рёв и бросилась прямиком к Лизе.
        На этот рёв мгновенно откликнулась вся свора, терзавшая останки колдуна. Разом прекратив пиршество, стая дисциплинированно устремилась вслед за вожаком, на ходу дожёвывая и заглатывая человечину.
        - В клетку, бегом! - надрывался сир Леонард. - Эй, там, в дверях, проход освободите!!!
        Быстро укрыться в клетке не было возможности, у двери как раз в этот момент возникло столпотворение: втаскивали обморочного Альфреда.
        - В шеренгу! - скомандовал Герман.
        Герман и трое бойцов сомкнули щиты и прикрыли собой Лизу, выставив клинки поверх щитов.
        Тварь уже собралась было прыгнуть на эту слабенькую защиту, но тут на неё с рыком налетел «Вольдемар», сшиб наземь, вцепился сразу всем, чем можно - клыками и когтями, - и по траве, подобно зорбу, сорвавшемуся с трассы, покатился извивающийся и яростно рычащий чешуйчатый клубок.
        От клубка веером разлеталась выдранная с корнем трава вперемежку с чешуёй, брызги крови и клочья гривы.
        Вокруг суетилась сволочная мелочь, не обращая внимания на людей и пытаясь помочь своему вожаку. Эту мелочь с залихватским рыком расшвыривал во все стороны бойцовский лев, без всякого зова примчавшийся на выручку товарищу.
        Тут он уже не играл. Бил мощно, вкладывая в удары всю силу, вонзал огромные клыки во вражью плоть, прокусывая чешую, не поддающуюся мечам, и легко рвал на части особо мелкий сброд.
        Переломным в этой короткой яростной схватке стал момент, когда Вольдемар с вожаком стаи финишировали у ног Виолетты, в крайне неудобной позиции для Вольдемара.
        «Толстяк» в какое-то мгновение оказался сверху, сумел стиснуть своими страшными челюстями шею Вольдемара и придавил его к земле.
        Челюсти неумолимо сжимались, Вольдемар страшно дергался, извивался и с каждой секундой слабел, фонтанируя кровью - красной кровью, на вид совсем человеческой, - а бойцовский лев тем временем был занят выяснением отношений с двумя крупными ящерицами, которые вцепились в его передние лапы и повисли на них тяжёлыми капканами, не давая двинуться с места.
        Трио Дарьи и сир Леонард сконцентрировались и слаженными залпами, сосредоточенно, «били» тварь, пытаясь помочь истекающему кровью Вольдемару.
        Однако тварь только подёргивалась в такт ударам и не переставала смыкать свои чудовищные челюсти. Воистину, у этих исчадий ада было колоссальное сопротивление ментальному воздействию, получалось, что главное оружие Элиты против них бессильно.
        Когда, казалось, остались считаные секунды до кончины Вольдемара, «толстяк» извернулся, чтобы поудобнее перехватить горло противника, и больно хлестнул хвостом по ногам Виолетты.
        Валькирия вскрикнула, выпадая из ступора, и что есть силы саданула веником по глазам твари - как солдат штыком, коротким точным тычком-уколом.
        Тварь отцепилась от Вольдемара и покатилась по траве, зажимая лапами кровоточащие глаза и оглашая округу истошным визгом.
        Бойцовский лев как раз управился с ящерицами, бросился к Вольдемару и встал перед ним, обратившись мордой к скоплению тварей, застывшему в ожидании завершения схватки.
        Да уж, увы и ах…
        Пока львы у клетки возились с одной стаей, все прочие твари подтянулись на уровень президиума и выстроились полукругом, ожидая проявления воли вожаков.
        В клетке явно не хватало места для всех, добрая треть людей оставалась снаружи.
        И, что примечательно, вожди как раз оказались в этой несчастливой трети: сир Леонард, Герман, Лиза, Дарья, и… да, и Вольдемар тоже. Его ведь никто пока что не вычеркнул из списка иерархов, хотя он и стал несколько странен на вид и временно неразговорчив…
        Вожаки стай несколько мгновений смотрели на катавшегося по траве «толстяка», затем неспешно двинулись вперёд. Слаженно, одновременно, словно бы повинуясь общей команде.
        Вся прочая сволочь монолитной армадой следовала за ними.
        - Арр-ррррр!!! - Бойцовский лев встал на задние лапы, выпрямляясь во весь свой немалый рост, и издал боевой вопль, полный яростной обречённости.
        - Ррр… ррр! - истекающий кровью Вольдемар с трудом поднялся и тоже зарычал, готовясь к последней схватке.
        И эта гордая обречённость немедленно вызвала отклик в сердцах детей Дома.
        - За Дом!!! - в едином порыве воскликнули десятки людей, вздевая к небу мечи. - За Людей!!!
        - За Дом! - вторила им шеренга Серых, во главе с Карлом мчавшаяся от трибун к клетке и на ходу выхватывающая бесполезные кинжалы.
        А спустя секунду все твари рухнули наземь и мгновенно сдохли.
        Без воплей, без визга, без конвульсий.
        Как будто кто-то свыше нажал тайную кнопку и выключил всю это адскую зоологию.
        Пауза завершилась.
        Эксперимент тоже.
        Всё поле было усеяно трупами тварей и залито кровью сожранных заживо людей.
        Вольдемар и Дмитрий - бойцовский лев тоже пали замертво.
        Увы, Смерть не даёт привилегий по праву принадлежности к Касте Правителей. Ей абсолютно без разницы, смерд ты или Элита, в назначенный срок она с роковым беспристрастием забирает всех, чьё время истекло.
        Глава 7
        Орден Равновесия
        После испытания Семёну пришлось ещё раз принять душ.
        Вроде бы всё длилось не более пяти минут, а вспотел так, словно марш-бросок пробежал с полной выкладкой. И чувствовал себя соответствующим образом: слабость, усталость, апатия, желание послать всех подальше и немедля завалиться спать.
        - Только не говори, что мне надо тренировать выносливость, - угрюмо пробурчал он, напоровшись на сочувственный взгляд Богдана. - Просто слишком много приключений для одного дня. У меня столько «экшена», наверно, и за всю жизнь не было.
        От ужина, однако, Семён отказываться не стал. Как только старшина сказал «Как насчёт перекусить?», сразу вспомнил, что с утра не употреблял ничего, кроме пива, и ощутил зверский аппетит.
        Ужинали вдвоём с Богданом. Старшина присутствовал, но был сыт и только пил чай.
        В Ордене нет распорядка дня. Все постоянно «на задачах», поэтому по звонку спать не ложатся, и строем в столовую никто не ходит. Готовят четыре раза в сутки, держат пищу сколько можно. У кого есть время, придут и поедят.
        А те, кто «в миру», с голоду не умрут. Не так воспитаны.
        Шеф-повар неожиданно оказался инвалидом.
        Неожиданно в том плане, что у него не было обеих рук. Разница только в том, что правая отсутствовала по плечо, а левая по локоть.
        Семён подумал: как же он готовит, без рук?!
        Шефа звали Витей, на вид ещё не старый, и сорока нет, и, вопреки поварским стереотипам, был он длинным, худым, мрачным и немногословным. Семёну показалось, что он похож на Командора, лицом, фигурой и повадками.
        Функции рук, без всяких метафор, выполняли двое худеньких подростков в поварских фартуках. Они моментально накрыли на стол и отошли в сторонку, выжидающе глядя на шефа: всё ли правильно сделали?
        Не проронив ни слова, Витя двумя взглядами и одним движением щеки одобрил сервировку и отпустил своих подручных. Детишки бесшумными тенями утекли за дверь, а шеф на минутку задержался у стола.
        - Ты и вправду Бес?
        Семён пожал плечами и смущённо улыбнулся.
        Ему непривычно было чувствовать себя местной знаменитостью, этакой несвоевременно выкатившейся звездой, и он ещё не мог без обиняков отвечать: «Да, я Бес!», потому что сам в этом пока что был не уверен.
        - Да, Витя, это натуральный Бес, - ответил за подопечного Богдан.
        - И что, он реально уложил в рукопашной квартет эмпатов?
        - Совершенно верно, - подтвердил Богдан.
        - Ну, слава богу. Теперь нам будет полегче…
        Вот это инвалид сказал с такой уверенностью и надеждой, словно в монастырь привезли на подмогу не какого-то там приблудного Беса без роду-племени, а целый десантный полк.
        Семён опять пожал плечами.
        Ему было неловко. Эти странные люди возлагают на него слишком большие надежды, которые он вряд ли когда-нибудь оправдает.
        - Эх… Был бы ты с нами на Валааме! Тогда наверняка вышел бы другой расклад… - Витя мотнул культёй и вздохнул, сожалея о несбывшемся. - Глядишь, и руки были бы на месте. И спаслись бы все. Твой Иммунитет нам тогда был бы очень кстати…
        - Мертвых не воскресить, - философски заметил старшина.
        - Это верно… Ладно, не буду вам аппетит портить, кушайте на здоровье. Если что понадобится, свистните…
        Когда повар удалился, Богдан в двух словах посвятил Семёна в суть событий.
        Двенадцать лет назад Элита уничтожила Убежище Северо-Западного подразделения Ордена. Выжили всего девять человек, их приютило Московское подразделение.
        Лидером Северо-Западного подразделения в тот период был Командор. Те, кто спасся, обязаны ему жизнью, он там совершил реальный подвиг, проявив чудеса мужества и стойкости.
        - Слушайте… Ну и мрачная у вас история, скажу я вам.
        - Увы, другой нет…

* * *
        Кормили без изысков, но в хорошем смысле слова по-солдатски: сытно и вкусно. Гречка с мясом, хлеб с маслом, крепкий чай с сахаром, более никаких разносолов.
        - А как насчёт ста грамм? - Семён с надеждой ткнул пальцем в сторону раздачи. - Или хотя бы пивка?
        - Никак, - старшина изобразил гримасу сожаления. - У нас сухой закон.
        - Одобряю, - Семён заговорщицки подмигнул. - Сухой закон - это славно. Но… Понимаешь, у меня сегодня был жуткий стресс. Я, между прочим, впервые в жизни убийство совершил. Да не одно, а сразу четыре. Так что…
        - И что? - старшина пожал плечами. - Идёт война. Одни убивают. Другие умирают. Это нормально.
        - В общем-то, это, конечно, ненормально, но таков порядок вещей, и в этом нет ничего странного, - дежурно отреагировал Богдан. - Тебе необходимо сочувствие? Считай, что ты его получил.
        - Погодите… Вы что, серьёзно, насчёт «сухого закона»? То есть вообще ни капли?!
        - На территории Убежища - да, вообще ни капли, - подтвердил старшина.
        - Рисковые вы люди, - огорчённо заметил Семён. - Бунта не боитесь?
        - Бунта? - старшина посмотрел на Богдана с недоумением (что имеет в виду этот парень из Внешнего Мира?!).
        - А кто будет бунтовать? - уточнил Богдан.
        Семён, видя, что новые товарищи то ли странно тупят, то ли в самом деле далеки от всего «мирского», в двух словах пояснил свою мысль.
        Война, задания, напряжённые будни - это всё сурово и прекрасно.
        Но у людей непременно должна быть личная жизнь и право на отдых. То есть любому человеку, хоть трижды воину и спортсмену, надо регулярно отдыхать и расслабляться, в том числе и популярными в народе способами. В противном случае будет тихий саботаж, и это не худший вариант. История знает немало примеров, когда введение разного рода «сухих законов» заканчивалось страшными последствиями.
        Богдан сообщил, что в Ордене все поголовно с детства расслабляются медитацией и иных методов не приемлют.
        Старшина добавил, что бунтовать, а также заниматься тихим саботажем и прочими глупостями людям некогда. Орден постоянно живёт в режиме «война». Это значит, что все ресурсы (в первую очередь - людские) задействованы по максимуму. Все так загружены, что порой и поспать не успевают, так что на глупости нет времени.
        - У нас никто и никогда не бунтовал, - подвёл черту Богдан. - Какой может быть бунт во время войны? За это немедленно казнят. А война у нас постоянно, так что…
        - Да, я вижу, вы тут все конкретные маньяки, - печально констатировал Семён. - Непросто мне с вами будет.
        - Ничего, привыкнешь, - пообещал старшина.
        - Как к такому можно привыкнуть?!
        - Ты Бес, - напомнил Богдан. - Твои предки тысячелетиями были в Ордене. И ничего, жили неплохо, никто не жаловался.
        - Ага, неплохо… И в итоге они всё же от вас удрали, - злорадно ухмыльнулся Семён.
        - Но они ушли вовсе не из-за «сухого закона». Там была другая причина.
        - И когда мне расскажут об этой причине?
        - Всему своё время…
        Чай допивали молча.
        Богдан рассеянно размышлял о предстоящем «прыжке» и временами делал пометки в своём блокноте. Салават, чуткий и внимательный, вопреки расхожим стереотипам и байкам о недалёких армейских старшинах, мыслящих в формате «от рассвета до забора», не решался прерывать движение мысли учёного собрата.
        Семён исподтишка с любопытством рассматривал своих сотрапезников, пытаясь понять, чем они отличаются от обычных людей, окружавших его до сегодняшнего дня. До этого как-то недосуг было присматриваться - от происшествия в гаражах до испытания сплошь суматоха и драйв, и ни минуты покоя.
        Странные люди, странные отношения. И законы, по которым они живут, тоже очень странные.
        Книга Памяти, траурная экспозиция на стене, «цели» на противоположной стене, как будто два войска встали в поле друг напротив друга перед битвой…
        «Встретишь, не проходи мимо - убей».
        Без восклицательного знака, без эмоций, просто как повседневная задача.
        «Убей» - как образ жизни.
        Судя по тому, что Семён видел в гаражах, у них тут в самом деле настоящая война. Зачем, из-за чего, кто развязал - непонятно…
        Да нет, ничем они от нормальных людей не отличаются.
        Семён смотрел немало фильмов про разные тайные общества и секретные организации. Вот там, да, люди были особые, крутые на вид, сильные и красивые (или, как антипод - страшные и зловещие), говорили веские слова и вели себя как реальные герои.
        В общем, новые товарищи Семёна не впечатлили. Богдан - заурядный очкарик, все их учёные такие же. Старшина - заурядный мужичок такой, основательный и продуманный, как все старшины. Арсений - противный зануда, как любой босс в офисе. Бойцы вроде бы неплохие, крепкие и бесстрашные, но…
        Та зеленоглазая бестия, хрупкая и слабенькая, положила их в одно касание. И вязанка стволов в багажнике не помогла.
        Так что, увы, всё у них тут заурядно. Героев нет, сказочных богатств и захватывающих перспектив никто не обещает.
        Да ещё и спят на полу, и сухой закон бл… эмм… блюдут. Жуть!
        После ужина Семён расслабился, сомлел и захотел спать. И ста грамм не понадобилось, дали бы только прикорнуть где-нибудь в удобном местечке.
        - Ну а поспать я могу хотя бы? Или меня, как «молодого», будут теперь припахивать на уборку?
        - Спи на здоровье, - милостиво разрешил старшина. - Если не задействован в боевом расписании, можешь заниматься чем хочешь. Убирают у нас пожилые и дети, весь личный состав боевого возраста постоянно на задачах. Ты вроде как взрослый, так что нет - на уборку тебя никто привлекать не будет.
        - Да, детишек видел. Пару дам тоже. А то уж было подумал, что вы тут почкованием размножаетесь… Но стариков не видел.
        - У нас немногие доживают до старости, - пояснил старшина. - Так что пожилых очень мало.
        - Кстати, а где у вас женщины живут?
        - За забором, - лаконично ответил Богдан.
        - В смысле?
        - Отроки и отрочицы проживают отдельно, - акцентированно наседая на «о», на церковный манер пропел старшина.
        - Раздельно, - поправил Богдан. - Женская обитель, мужская обитель, посредине забор. Это для мирян. Монастырь всё-таки, надо придерживаться легенды.
        - Так, а вот если бы я был, положим, семейный? - обеспокоился Семён. - Моя жена где бы жила?
        - В женской обители.
        - Нормально! А где бы мы встречались, под забором?! Или прямо через забор - типа, сучок вытащил, и вперёд?
        - Какой сучок? - не понял Богдан. - У нас забор - крепостная стена, по ней сверху можно на машине ездить.
        - Да ты не волнуйся, тут всё продумано, - успокоил старшина.
        - Ага, продумано… Что-то мне ваши порядки нравятся всё меньше и меньше. Как вы, вообще, не вымерли с такой организацией?!
        - Мы так живём не первую сотню лет, - пожал плечами старшина. - Как видишь, не вымерли и успешно выполняем задачи. Да ты не волнуйся, через недельку обживёшься, привыкнешь…
        Тут несостоявшийся семьянин спохватился: Арсений что-то там упоминал об эвакуации родственников, которыми, якобы, семья зеленоглазой может манипулировать для поимки внезапно обнаружившего себя Беса.
        Богдан сказал, что этим уже давно занимаются, так что поводов для беспокойства нет, с родственниками всё будет в порядке.
        - Их что, сюда привезут?
        - Нет, они останутся в миру. Просто их ненадолго переместят в безопасное место, пока всё не уляжется. Да ты не волнуйся, этим занимаются профессионалы своего дела, мастера конспирации. У них там всё отработано, так что за своих родственников можешь не беспокоиться.
        - В общем, спи спокойно, не вздрагивай, - резюмировал старшина.
        Семён выразил сомнение по поводу спокойного сна.
        Нет у него такого навыка, позволяющего спокойно спать на полу. Даже в армии (а это был самый непростой период в его жизни) спать доводилось на кровати, хоть и с жёсткой сеткой, но матрац там был новый и толстый.
        Вспомнив про толстый матрац, Семён озарился: а почему бы не пойти спать в лазарет? Старшина говорит, что там есть кровати.
        Старшина подтвердил: да, кровати есть, но Семёна туда не пустят.
        - Что значит «не пустят»? Неужели нельзя договориться?
        - Может, где-то и можно, но только не у нас.
        Тут Семён очень кстати сообразил, что он теперь вроде как жертва Эксперимента. Янис сказал, что его будут денно и нощно исследовать. А как насчёт того, чтобы жертву Эксперимента поместить в лазарет, на нормальную кровать?
        - Да не возьмут тебя в медпункт, - хмыкнул старшина. - Там у нас только лежачие.
        - Ну и я буду лежачим, - пообещал Семён. - Причём примерным таким лежачим, тихим и ласковым, без буйства и жалоб. У них там что, не найдётся лишней койки?
        Богдан терпеливо объяснил, что лежачие в том плане, что не могут самостоятельно перемещаться после ранения. Других лежачих в медпункте не бывает.
        Семён выразил сомнение по поводу отсутствия других лежачих. А как же гриппозные, ангинные, невралгические и прочие ишиасы?
        Богдан заявил, что члены Ордена не болеют в принципе. В Убежище нет лазарета, в привычном понимании этого слова. Только медпункт. И там лежат только раненые, которые не могут самостоятельно передвигаться.
        Семён выразил сомнение по поводу того, что члены Ордена не болеют в принципе. Эмоционально выразил. Разве так бывает? Люди всегда болеют. Даже самые здоровые спортсмены временами чувствуют недомогание, и это нормально. Или члены Ордена не люди, а киборги?!
        Богдан популярно объяснил, что члены Ордена, разумеется, люди, но… Особым образом взращенные и воспитанные. С детства осваивают саморегуляцию и контроль над физиологией. По особым орденским методикам. Так что не болеть совсем - не проблема, как ни странно это звучит для современного человека.
        - То есть вы как йоги, что ли? Ну, типа, можете голышом сидеть на леднике и задницей плавить лёд?
        - Хм… Конкретно вот такую задачу никто не ставил, но… это возможно.
        - Задницей - лёд?!
        - Да.
        - Да ты издеваешься…
        - Нисколечко. Это вполне по силам любому обученному и подготовленному человеку. И кстати, это не мы как йоги. А йоги как мы.
        - А, это они от вас научились, что ли?
        Богдан пояснил, что Орден веками контактирует с мирянами, в разных уголках планеты. Ну и получается так, что в процессе совместной деятельности воленс-ноленс приходится делиться древними методиками и закрытой информацией. В разумных пределах, конечно.
        - Обалдеть… Целая банда йогов! Непьющих, некурящих… Никто не курит, да?
        - Совершенно верно.
        - Так я и думал. Всегда «на задачах», даже спать некогда, никто не развлекается, да?
        - Совершенно верно. Некогда. Война, какие тут могут быть развлечения.
        - Ну вот… И ещё на полу спят… Это ж просто застрелиться! И как я теперь, муттер вашу в твиттер, буду с вами жить, такой неправильный и ущербный?! Я люблю пиво, женщин, кино, в «танчики» по сети погонять! Я не хочу воевать! Я регулярно болею, у меня на брюхе жир, и… и… я быстро устаю. Вон, все говорят, что у меня дыхалка слабая.
        - Привыкнешь, - в очередной раз пообещал старшина. - Причём быстро. Оглянуться не успеешь, освоишься и будешь как все. А выносливость тренируется бегом. Так что готовься, придётся как следует побегать. Иван тебя будет гонять с утра до вечера.
        - Угу… Всё ясно с вами. То есть в лазарет лечь - никак?
        - Да, чтобы попасть в медпункт, нужно получить ранение, которое не позволяет тебе двигаться.
        - Так… Так… Ага, я там видел, киндеры топором скамейку тешут. Вот такой вопрос: если я спецом себе по ноге топором тяпну, за членовредительство не расстреляете?
        Старшина и Богдан с недоумением переглянулись.
        - За что? - утончил старшина.
        - Не понял… Вы что, не знаете, что такое членовредительство?! - ужаснулся Семён.
        - Ну, в общих чертах… - Богдан изобразил неопределённый жест.
        - Это каким же надо быть криворуким… - старшина неодобрительно нахмурился. - …чтобы бить по ноге, а попасть по…
        - Нет, это никак не связано с этим самым, - поправил Богдан. - «Членовредительство» в миру - это когда кто-то умышленно наносит себе повреждения, чтобы… эмм… допустим, чтобы не работать или не воевать. Одним словом, чтобы не выполнять задачи.
        - Это каким же дураком надо быть, чтобы специально себя ранить для отказа от задач! - возмутился старшина. - Такое может сделать только сумасшедший.
        - Так, вы меня всерьёз заинтересовали, - озабоченно пробормотал Семён. - У вас что, при такой собачьей жизни никто и никогда не занимался членовредительством?!
        - За всю историю Ордена такого не было ни разу, - уверенно сообщил Богдан. - В Летописях и в Новейшей Истории Ордена упоминаются несколько случаев, когда братья убивали себя, чтобы не выдать врагу важную информацию. Но чтобы избежать труда или боя… Хм… Понимаешь, мы не так воспитаны. У нас совершенно иные ценности, нежели у мирян. Впрочем, ты всё поймёшь сам, когда немного поживёшь среди нас.
        - Маньяки, - тоскливо резюмировал Семён. - Фанатики. Господи, куда я попал…
        - Ты попал куда надо, - успокоил Богдан. - Идёт война, ты в авангарде, и тут твоё истинное место. Потому что твои предки всю жизнь служили Ордену.
        - Да слышал уже, - проворчал Семён. - Пойти, что ли, попробовать на полу поспать…
        - Есть идея получше, - предложил Богдан. - Пошли, свожу тебя на экскурсию в учебную аудиторию.
        - А что там хорошего, в этой аудитории?
        - О, там много чего хорошего, - Богдан заговорщицки подмигнул. - Во-первых, там масса учебных пособий и макетов. Никаких лекций и пространных летописей, всё просто и ярко, на детском уровне. То есть за полчаса ты в наглядной форме получишь всю информацию об Ордене, о его предназначении и задачах, и… гмм… ну и о своих предках в том числе.
        - Так, уже немного заинтриговал. А что там ещё есть?
        - А ещё там есть несколько отличных офисных кресел, - опять подмигнул Богдан. - Не таких, как в оперативном зале - на две минуты присесть, а мягких, удобных, с регулируемой спинкой…
        - Всё, заинтриговал окончательно, - определился Семён. - Когда закрывается эта аудитория?
        - Никогда. У нас тут вообще мало что закрывается, если ты заметил.
        - Хорошо, пошли…

* * *
        Аудитория была огромной и больше походила на склад методических пособий, нежели на учебный класс или лекционный зал.
        Вдоль стен стояли широкие стеллажи, заваленные разнообразными моделями, сборными конструкциями, скелетами («Надеюсь, они не настоящие», - подумал Семён), глобусами, банками и колбами со всевозможными заформалиненными гадами и гадостями. В углах громоздились вязанки карт, схем и планов, со стен и подоконников на учеников смотрели стеклянными глазами чучела доисторических рептилий, в нескольких местах аудиторию перегораживали громадные столы с географическими макетами, которые, судя по безыскусным деталям, дети собирали своими руками.
        Помимо всего вышеперечисленного, в аудитории было ещё великое множество мелочей, но за отсутствием времени мы про них умолчим.
        И посреди всего этого изобилия, как на островке посреди океана, скромно примостились несколько парт, за которыми сидели два десятка детишек пяти-семи лет, стриженных под машинку и облачённых в маленькие серые балахоны.
        Учитель был молод и выглядел примерно так же, как Богдан: худой, в очках, с интеллигентным лицом, но не рыжий.
        На появление Семёна аудитория реагировала неожиданно и странно.
        - Чужой! - сурово пискнул малютка с последней парты.
        И тотчас же все дети, как стая воробьёв, порскнули в разные стороны и схоронились кто куда, за макетами, под стеллажами, за столами и стендами. Только одни глаза остались.
        Одни глаза - это не метафора, это реально по одному глазу на персону, всё прочее было грамотно скрыто за предметами интерьера.
        «И дети у них тоже маньяки. - Ошарашенный таким приёмом Семён растерянно почесал затылок. - Господи, куда я попал…»
        - Это свой. - Учитель смотрел на Семёна с любопытством, ясно, что уже оповестили. - Это наш новый брат. И кстати, этот брат…
        Тут Богдан приложил палец к губам и экономно качнул головой.
        - …Этот новый брат - необычный человек, - живо отреагировал учитель. - Но об этом мы поговорим позже, а сейчас вернёмся к теме урока. Отбой тревоги. Все по местам.
        Дети дисциплинированно вернулись на свои места, и учитель продолжил занятие.
        Богдан с Семёном прокрались вдоль стеллажей в некое подобие алькова, широкий «карман» в восточной стене, где был оборудован компьютерный уголок, уселись в офисные кресла и стали ждать, когда закончится занятие.
        Кресла в самом деле были удобные, но спать Семёну расхотелось. Вокруг было столько всего интересного и необычного, что просто глаза разбегались. Например, на ближнем к алькову географическом макете было запечатлено очень странное региональное деление, которое Семён до этого момента ни разу нигде не видел.
        - Это что, макет из «Игры Престолов»? - по части кино Семён был большой дока, хорошие сериалы мимо него не проходили.
        - Это регионы прошлой Цивилизации, - пояснил Богдан. - Не обращай внимания, тебе это не пригодится.
        Говорили шёпотом, чтобы не мешать учителю вести урок.
        Удивительно, но никто из детей не оборачивался, чтобы посмотреть на «необычного человека».
        Никто не отвлекался, не глазел по сторонам. Полная концентрация на предмете обучения, лиц не видно, но стриженые затылки детей были суровыми и сосредоточенными. Неприступные такие затылки, как противотанковые ежи на полигоне, где доводилось бывать Семёну.
        Не дети, а маленькие сердитые старички в балахонах.
        Семёну даже немного не по себе стало. Эти серьёзные умные дети его пугали. «Кузница кадров, - почему-то пришло на ум. - Вот так они и выращивают фанатиков».
        - Это у вас начальная школа?
        - Это у нас просто школа.
        - Не понял… А почему одна мелочь, старшеклассники где?
        - Да нет у нас старшеклассников…
        Во избежание дальнейших расспросов Богдан в двух словах объяснил особенности системы местного образования, воспитания и взросления.
        Общее обучение длится три года, с пяти до восьми лет. За это время дети постигают самое необходимое: четыре истории, языки и основы. Историю Ордена, Историю Ереси, Историю Нынешней Цивилизации, Историю Человечества. Основы Войны, Основы Законов Современной Жизни, Основы Механики Резонанса (или Новые Законы - это практически одно и то же). Из языков учат Хаптаи, на котором общаются между собой адепты Ордена Равновесия во всём мире, основы Асуэнто и три наиболее распространённых языка нынешней цивилизации.
        Впрочем, Хаптаи особо не учат. Они на нём просто разговаривают с самого детства, так что общеорденский язык для них как родной.
        За эти три года преподаватели присматриваются к ученикам и проводят отбор: кто будет воином, а кто учёным. В Ордене всего две касты, или профессиональные группы - учёные и воины. А уже в каждой группе происходит внутреннее деление на специализации.
        - Такое деление основывается на задачах Ордена. Если не брать во внимание множество современных нюансов, Орден, по сути, это Счётная Палата Человечества, работающая по директивам Коллективного Разума Вселенной. То есть клерки - учёные и служба безопасности, которая охраняет этих клерков - воины. Так было с начала времён, но после Ереси и Раскола кое-что изменилось…
        Распределение по кастам происходит без учёта детских предпочтений и желаний. Преподаватели, в первую очередь, руководствуются статистикой, во вторую - способностями и кондициями, пожелания детей никто не спрашивает. Как правило, потери среди воинского контингента значительно больше, нежели в учёной среде, поэтому многих детей, которые по способностям могли бы стать учёными, определяют в касту воинов.
        По окончании общего курса обучения дети переходят в разряд юнг, и начинается своего рода интернатура, или обучение в коллективах. Те, кто попал к воинам, сутки напролёт тренируются и работают. Те, кто угодил к учёным, с утра до вечера грызут гранит науки и тоже работают. И так происходит до достижения боевого возраста.
        - Слушай, а сегодня же суббота. У вас что, по выходным тоже занятия?
        - У нас нет выходных в «мирском» понимании этого слова. Занятия идут каждый день. Полтора часа лекторий - час физическая подготовка или основы военных дисциплин. Сейчас закончится лекторий, они убегут на Общую Тактику, через час вновь вернутся сюда. Но мы управимся за полчаса, в дебри погружаться не станем, только по азам пробежимся.
        - Получается, у ваших детей, по сути, нет детства, - посочувствовал Семён. - Вы их с самого начала зажимаете в тиски.
        - Да, получается так, - согласился Богдан. - Однако не мы это придумали, так было всегда. Это эффективная система, обкатанная столетиями, и она работает.
        - Тебя тоже так воспитывали?
        - Разумеется. Четыре часа сна и час медитации - четыре сеанса по пятнадцать минут, вот и всё твоё личное время за сутки. Всё остальное время: занятия, уборка, наряды по кухне, дежурство в прачечной, караул по охране Убежища и постоянные поручения от старших в формате «сбегай, куда сказали, и принеси, что попросили».
        - А боевой возраст когда?
        - Четырнадцать лет.
        - Четырнадцать лет?! Да это же ещё дети!
        - За шесть лет непрерывных тренировок и регулярной обкатки «в миру» получаются вполне опытные воины. Стажировка идёт постоянно, юнг активно используют в разведке и в наблюдении. Так что, когда воину исполняется четырнадцать лет, он точно так же идёт на задачи, как делал это в качестве стажёра много раз… но уже в роли полноправного бойца.
        - А у учёных?
        - А вот для нас ничего не меняется, - Богдан усмехнулся. - Как ты был в роли ученика, так и будешь лет до тридцати, сорока, а то и больше, пока не помрёт кто-нибудь из твоих мастеров и не освободит тебе место.
        - Да, как-то несолидно…
        - А, нет, вру! Есть очень приятная разница. В четырнадцать лет ты перестаёшь работать. Ты достиг боевого возраста и теперь можешь целиком сосредочиться на самообразовании. Но мастера, негодяи этакие, по-прежнему шлют тебя со своими поручениями когда и куда им вздумается, и при определённом стечении обстоятельств ты можешь до сорока лет быть мальчиком на побегушках и заваривать для них чай.
        - А руководители у вас из какой касты?
        - Интересный вопрос, - Богдан призадумался. - Никогда не думал об этом… Так… Слушай, интересная закономерность вырисовывается. На моей памяти все до единого лидеры вышли из касты воинов.
        - Арсений тоже воин?!
        - Не похож на вояку, да?
        - Совершенно.
        - Арсений разведчик. Причём очень хороший разведчик.
        - Вот уж не подумал бы никогда… Натуральный офисный зануда, весь из себя такой правильный и педантичный, ну чуть ли не святой.
        - Думаю, это закономерно, что руководители получаются из воинов. Учёные с головой погружены в исследования и статистический учёт: это наша главная задача, поэтому им некогда заниматься администрированием. Кроме того, воины более дисциплинированны и привыкли командовать на операциях. Так что это в порядке вещей.
        - Заметил, кстати, что среди учёных у вас много очкариков. Без обид, просто в глаза бросается. Ты, Янис, учитель этот, там в операторской ещё двое были в очках… Это оттого, что плохо кормят, или мало спите?
        - Много читаем.
        - Много - это сколько? Я знаю людей, которые много читают - и ничего, зрение в порядке.
        - Много - это примерно по десять часов работы с текстом в день.
        - Да, не бережёте вы себя.
        - И это не предел. Я, например, могу обходиться без очков, а вот Янис совсем близорукий. Вполне вероятно, что к его возрасту у меня будут такие же проблемы. Но такова плата за знания, тут уж ничего не поделаешь.
        - Ты родился в этом монастыре?
        - Нет, я… - тут Богдан запнулся. - Я родился где-то в другом месте.
        - «Где-то»? Не помнишь, где родился?
        - А ты помнишь?
        - Ну, в смысле, не знаешь, где родился?
        - До трёх лет я жил в другом месте. Где-то в миру. Помню, смутно так, отрывками, большой дом, лужайка, много комнат… В три года мои родители погибли, и меня привезли сюда. С тех пор меня воспитывал Арсений и все, кому не лень.
        - Так ты, получается, реальный сын полка… - Семён хмыкнул было, но осёкся, вспомнил, как в таких случаях говорят правильные герои в фильмах: - Слушай… Я сожалею о твоей потере.
        - Да можешь не сожалеть. Я не знал отца и мать, не помню их. Орден - вот мои родители и моя семья…
        Минут через десять урок закончился, и детвора вместе с учителем покинула аудиторию.
        Как только все удалились, Богдан быстро и доходчиво провёл с Семёном ликбез по основным «школьным» дисциплинам.
        История Ордена; История Ереси; Хранилища и Хранители; Закат Цивилизации - Механика Резонанса - Паузы - Новые Законы; Семья Асуэнто (Первая Династия), селекция, Абсолюты (стартовая группа), Бесы, эмпаты и ещё ряд сопутствующих информационных цепочек для общего развития.
        Семён намеревался подремать, но Богдан оказался прекрасным преподавателем и рассказывал так интересно и увлекательно, что у неофита даже и сон прошёл.
        Короткий урок пролетел незаметно. Семён узнал для себя много нового и полезного и стал понимать некоторые процессы и явления, которые при первом предъявлении казались ему странными и даже дикими.
        Когда ликбез был окончен, Семён озадачился статусным вопросом:
        - Слушай, а кузнецы у вас к какой касте относятся?
        - «Я от бабушки ушёл, и от дедушки ушёл»? - Богдан хмыкнул. - Нет, не получится у тебя выделиться в независимую межкастовую прослойку. Пока руки-ноги целы, кузнецом ты не будешь. У тебя просто не будет на это время.
        - Что значит, «пока руки-ноги целы»? - насторожился Семён.
        - Нет у нас кузнецов. По крайней мере, в привычном понимании этого слова «в миру».
        - Да вы совсем тут двинулись! - возмутился Семён. - Как же вы без кузнецов-то? Сейчас всё встанет, Отмена там, пятое-десятое, вам надо будет всё подряд ковать: ножи, мечи, топоры, наконечники для стрел и копий, доспех ладить, дальше кони пойдут, подковы, сбруя, плуги, ну и так далее… Кузнеца ведь надо с детства воспитывать и обучать, как воинов и учёных!
        - Оружие мы берём в миру, недостатка в нём нет, - сказал Богдан. - А для повседневных нужд у нас есть мастерские. Хорошие такие мастерские, мы там частенько заказываем для опытов разные штуковины.
        - Ну вот, видишь. А ты говоришь, нет кузнецов… И кто у вас в мастерских трудится?
        - Калеки, инвалиды.
        - Погоди… Как это «калеки»? Ты хочешь сказать…
        - Да, те, кто получил увечье и негоден для боя и разведки. Без рук, без ног, слепые и так далее.
        - Слепые? Без рук?! Обалдеть… Представить не могу безрукого кузнеца… И как они там управляются?
        - Нормально управляются. Да что рассказывать: обратно пойдём, заскочим на минутку, сам всё увидишь.

* * *
        Мастерские в Убежище оказались богатые.
        Оборудование здесь было качественное и добротное, даже при поверхностном осмотре инструментария глаза разбегались. И площади не пожалели, в мастерских было несколько цехов, размером каждый с три кельи.
        Одно удручало - не было здесь ни одного здорового человека. Семён насчитал более десятка ремесленников, и каждый из них имел какое-то увечье.
        Особенно Семёна поразил мальчишка лет двенадцати, с пустым правым рукавом. Он паял левой рукой какую-то схему, примостившись на высоком стуле с вращающимся сиденьем, и, выпростав правую ногу из сандалии, прижимал пальцами этой ноги поделку к верстаку и даже умудрялся двигать её в разные стороны.
        В общем-то, всё получалось ладно и сноровисто, понятно было, что мальчишка давно приноровился и для него это нормально, но…
        С непривычки это выглядело очень странно, и сразу возникало чувство неловкости.
        - Не пялься, - тихо подсказал Богдан. - Привыкай, здесь это норма.
        - Слушай… Это такие у вас «стажировки»? Да тут половине «ремесленников» четырнадцати нет!
        - Издержки войны, - сухо ответил Богдан. - Стажировка - это условное название, они на равных с взрослыми выходят на реальные задачи. А там всякое случается…
        Командовал здесь безногий Тигран, седокудрый крепыш лет пятидесяти, вихрем носившийся на коляске по мастерским и раздававший по мере надобности ЦУ, подзатыльники и скупые похвалы своим подчинённым.
        Седина у Тиграна была не красивыми вкраплениями, как это случается у курчавых уроженцев солнечного Кавказа, а сплошная. Проще говоря, кудри были совершенно белыми, без единого проблеска.
        - А лет ему сколько? - уточнил Семён, когда Тигран поздоровался с ними и отъехал по делам.
        - Сорока нет.
        - О как… А весь седой…
        - Группа попала в засаду, - пояснил Богдан. - Все погибли, а его живьём на куски резали. За полчаса поседел. Был чёрный, стал белый…
        Когда Тигран вновь вернулся, Семён спросил, есть ли среди ремесленников специалисты по ковке оружия.
        Оказалось, что в мастерских нет вообще ни одного кузнеца, тут Богдан не преувеличил.
        Семён заявил, что видит в этом большую проблему, и поинтересовался, как этот вопрос будет решаться, когда грянет Отмена.
        Тигран сообщил, что у них есть изрядный запас изготовленного в миру холодного и метательного оружия - на первое время хватит. А для более позднего периода запасены учебники, схемы и подробные инструкции. Так что изготовление оружия в будущем - это не проблема.
        - Да нет, это проблема, - уверенно возразил Семён. - Это же очень специфический процесс! Тут столько тонкостей и нюансов, что никакие инструкции и схемы не помогут: без живого специалиста не обойтись. Никак.
        Тут они с Тиграном живо вступили в полемику.
        Семён, прекрасно ориентирующийся в своей специфике, был настолько убедителен, что через три минуты Тигран с жаром заявил Богдану, что гостя нужно немедленно прикомандировать к мастерским. Здесь ему самое место, надо всё бросить и бегом учить людей ковать оружие, и он сегодня же поставит вопрос перед Арсением…
        - Не раньше, чем он останется без рук или без ног, - без тени иронии сказал Богдан. - Как только покалечат, так и отдадим его тебе.
        - Хорошо, будем ждать, - так же серьёзно ответил Тигран.
        Семён так и не понял, что это было - такой особый местный юмор, или всё вполне серьёзно, в плане прорисовки ближайших перспектив.
        Между тем в мастерских нашлось вполне сносное оборудование для ковки. Семён и об отдыхе забыл, не дожидаясь, когда отрубят руки-ноги, натянул фартук и закатил мастер-класс по «натуральной» ковке: без электричества, вручную, благо подступала Пауза и условия были самые что ни на есть аутентичные.
        Богдан оставил Семёна на попечение Тиграна и ушёл встречать Мастера Пути. И пропал почти до полуночи.
        Вернулся он накануне следующей Паузы, задумчивый и нерадостный.
        Между тем Семён с Тиграном уже успели подружиться, обсудить планы на будущее и даже нашли и освободили от хлама каморку в мастерских, в которой Семён собрался поселиться. И раскладушка отыскалась, и вполне приличный матрац, не чета сиротским войлочным подстилкам!
        Так что можно сказать, что жизнь у Семёна налаживалась, и он за три часа оптом приобрёл целую толпу друзей и даже почитателей в лице всего персонала местных мастерских.
        - Всё мне здесь понравилось, я переезжаю в мастерские. От «воинской повинности» не отказываюсь, но жить буду здесь.
        - Насчёт «воинской повинности» завтра решим с Арсением, - пообещал Тигран. - Воинов у нас хватает, а таких мастеров нет, так что от этого для всех будет великая польза.
        - Это всё здорово, но нам пора выдвигаться к портальной камере, - рассеянно заявил Богдан. - Времени осталось немного.
        - Не понял… - удивился Семён. - Зачем нам туда «выдвигаться»?
        - Через полчаса Пауза. У нас намечается «прыжок». Надо успеть подготовиться.
        - Куда «прыжок»?
        - У нас Мастер пропал, - напомнил Богдан. - Пойдём его искать.
        - Ну нет, это уже без меня, - решительно заявил Семён. - У меня на сегодня все лимиты по активности вышли. Надо обустроиться на новом месте да отдыхать уже пора. Тигран, у тебя тут душ есть?
        - Конечно есть, это же «горячий цех»! И пожрать есть, и ещё кое-что есть, - начальник мастерских многозначительно поскрёб кадык.
        - О, вот это я понимаю! - одобрил Семён. - Так что извини, брат, но придётся вам обойтись без меня.
        - Не получится без тебя, - с сожалением развёл руками Богдан. - Ты включён в состав рейдовой группы, решение утверждено Арсением, старшина подготовил экипировку. Прыжок через двадцать минут.
        - Так… А если я откажусь?
        - Хм… Ну попробуй. Только напомню: ты в Ордене. Пути назад нет. А у нас идёт война, и мы живём по законам военного времени.
        - Ох ты, тудыт твою в горнило! - опечалился Семён. - Вот это я встрял… Насчёт прыжка, это ты, что ли, подсуропил?
        - Интересное выражение, - отметил Богдан. - Если оно подразумевает «способствовать созданию предпосылок для выстраивания событийного ряда» - то да, «подсуропил». Я напомнил Арсению, что мы теперь имеем иммунитет против эмпатов, а при «прыжке» есть вероятность встречи с Элитой.
        - Ну, спасибо, удружил!
        - Всегда пожалуйста. Я же говорил, скучно не будет. У нас всегда есть чем заняться…

* * *
        До портальной камеры добирались окольными путями и не сразу добрались.
        Богдан вёл Семёна потайными ходами, и у последнего сложилось такое впечатление, что это либо ритуальное подтверждение «свойского» статуса, либо демонстрация доверия в формате «ты теперь один из нас».
        Догадаться бы ещё, это личная инициатива Богдана, поддавшегося душевному порыву, или прогулка по потайным ходам санкционирована сверху.
        Караульный тоннель был узкий, с низким потолком. Богдан двигался в нём легко и непринуждённо, а более высокому Семёну приходилось постоянно пригибаться, чтобы не стукнуться темечком о свод.
        Несколько раз Богдан с Семёном прошли мимо небольших круглых камер с бойницами, через которые были видны перекрёстки подземных коридоров Убежища.
        Богдан сказал, что эти камеры издревле называют «застрельными стаканами».
        Семён спросил, почему не «стрелковыми», а именно «застрельными»?
        На этот вопрос Богдан ответить не сумел.
        - Да, логично. Если в них стоят стрелки, надо бы назвать стрелковыми. Но, сколько помню, это всегда были «застрельные стаканы». Надо будет Яниса как-нибудь спросить. Может быть, в этом есть некий сакральный смысл…
        На последнем отрезке пути Богдан с Семёном на цыпочках просочились мимо портальной камеры.
        В этот момент у портального контура № 1 проходил консилиум: Командор, Арсений, Янис с двумя коллегами, которых Семён видел на Полигоне, и ещё двое немолодых мужчин, по виду скорее учёных, нежели воинов.
        Предмет консилиума был очевиден, а озабоченные лица собравшихся свидетельствовали о том, что проблема либо критична, либо вовсе нерешаема.
        Богдан с Семёном двигались бесшумно, из портальной камеры через бойницы ничего не видно (когда Семён был в камере, он видел только стремена арбалетов), но Арсений каким-то чудом заметил наших путешественников и жестом показал «Проходите, нечего там торчать…».
        - Живее, - прошептал Богдан, и они выскользнули из «стакана» в караульный тоннель.
        Караулка (караульное помещение) была похожа на обычную келью, только чуть побольше, примерно шесть на шесть, потолок пониже, да с двумя крепями-колоннами через равные промежутки по диагонали.
        Нулевая меблировка, шкафы-пеналы в стенах, мешки, скатки войлока. Да ещё вдоль одной стены несколько тренировочных манекенов и куча разнокалиберных каучуковых мячиков в углу.
        На раскатанных войлочных подстилках была разложена экипировка и вооружение рейдовой группы, на других подстилках, рядышком, сидели бойцы. Сидели в йоговских позах, необычных для нормальных людей, но было заметно, что это для них привычно и удобно.
        В караулке было людно и весело.
        Старшина, врач Константин, Иван и ещё дюжина бойцов, расположившись кружком, слушали бойкий рассказ двух затянутых в чёрные комбезы девчат, похожих друг на друга как две капли воды, и каждые семнадцать секунд дружно смеялись (про обычных бойцов родной армии можно было бы сказать - «ржали», но коль скоро речь идёт о суровых воинах Ордена, это будет некорректно).
        Иван, как и девчата, был одет в чёрный комбез и ботинки с высокими берцами. Все прочие были в обычном монастырском облачении.
        Девчата поочерёдно тараторили на Хаптаи, словно бы передавая друг другу эстафету, при этом оживлённо жестикулировали, без меры грассировали на французский манер и корчили потешные гримасы.
        Они были так увлечены повествованием, что не сразу заметили появление Богдана с Семёном. А когда заметили, немедля оборвали рассказ на полуслове, синхронно ткнули пальчиками в Семёна и хором задали вопрос:
        - Сцуктарррх?!
        Богдан утвердительно кивнул.
        - Ой, Сцуктарррх!!! - восторженно завопили девчата и тотчас же обступили Семёна, стали его рассматривать, щупать, тискать и оживлённо обмениваться мнениями, отчасти на Хаптаи, отчасти на каком-то другом языке, который Семёну не раз доводилось слышать в фильмах.
        Вели они себя так, словно натурально покупали коня на базаре. Да-да, помимо всего прочего, одна из них бесцеремонно оттянула Семёну губу и посмотрела зубы.
        - Это нормально, что они меня… вот так?! - пролепетал ошарашенный Семён, уворачиваясь от девичьих щипков и тисканий.
        - Да ты не бойся, не обидят, - успокоил старшина. - Девчонки, конечно, бойкие, но не злые. Не съедят, хе-хе…
        - Просто они впервые в жизни видят Беса, - пояснил Константин и что-то строго сказал на Хаптаи.
        Близняшки отступили на шаг, синхронно изобразили безукоризненный книксен и представились:
        - Ку!
        - Ки!
        - Куки, - перевёл Богдан и указал на гостя. - Семён. Вот и познакомились.
        - А нормальные имена у них есть? - спросил Семён.
        - Разумеется. Куантэнноция и Кистоламмера Бельестерос. Прошу любить и не жаловаться.
        - Ку… ан… эмм…
        Девчата синхронно прыснули в ладошки и негромко обменялись мнениями.
        - Вот именно, - хмыкнул Константин. - Поэтому - Ку и Ки. В общем, Куки. Можно называть вместе, кто-нибудь да отзовётся.
        - Ясно. Но фамилия… Такая странная китайская фамилия… Или они японки?
        Девчонки были явными азиатками. Симпатичные, с пригожими личиками и ладными фигурами, но…
        Хорошенькими их назвать язык не поворачивался.
        «Хорошенькая» подразумевается как «миленькая домашняя ути-пуси», в уменьшительно-ласкательном аспекте.
        А глядя на этих девиц, невольно просилось на язык словечко «ниндзя». Этакие воспитанницы средневекового Ордена Убийц: бесстрашные, мускулистые, с кошачьими движениями и стальными руками. Когда щупали мышцы Семёна, он сразу оценил: эти шаловливые ручки в семь секунд придушат любого здоровенного мужика.
        - Они испанки, - сообщил Константин.
        - Да ладно!
        - Тебе показать их паспорта? Мама - Тереза Бельестерос, глава Мадридского подразделения. Так что фамилия подлинная.
        - А как же… Эмм…
        - Командировка в Тайбэй. Обаятельный гид-помощник из тамошнего подразделения. Вулканический испанский темперамент. Ну и… - тут Константин изобразил сложный жест: нечто среднее между вращением кубика-рубика и грациозным движением матадора на корриде.
        - А что они здесь делают?
        - В командировке, - пояснил Константин. - У них это…
        …тут он вопросительно посмотрел на Ивана.
        Иван экономно мотнул подбородком: нет, не стоит.
        - …в общем, у них тут особое задание, - выкрутился Константин. - Пойдут с вами в рейд, сами напросились. Мать оповестили, она их участие санкционировала.
        - Ясно. Так, а имена, получается, тоже испанские?
        - Хм… Имена - это термины на Асуэнто. Как видишь, мама их большая выдумщица.
        - И что эти термины обозначают?
        - А вот это пусть Даня расскажет.
        - Это долго объяснять, - с важным видом заявил Богдан. - Будешь учить Асуэнто, сам во всём разберёшься.
        - А я что, буду учить Асуэнто?! - Семён аж подпрыгнул.
        - Куда ж ты денешься, конечно, будешь.
        - Слушай… Командор сказал, чтобы меня обучали воины. Так что мне эти ваши академические премудрости вовсе ни к чему.
        - Это входит в программу-минимум подготовки воина, - огорошил Иван. - Помимо военных дисциплин ты должен знать как родной Хаптаи - общеорденский язык, более-менее знать китайский, испанский, английский и обязательно - основы Асуэнто.
        - Английский, китайский, испанский?! Да ты шутишь… А для чего воину Асуэнто?
        - Хотя бы для того, чтобы дочитать формулу по бумажке, если в самый ответственный момент убьют учёного, - подсказал Иван.
        - Обалдеть… Зря я в эти гаражи попёрся. Знал бы, вообще никуда бы не ездил…
        Иван спросил, сколько осталось до Паузы. Богдан уверенно ответил: пятнадцать минут.
        Кстати, Семён заметил, что Богдан за всё время ни разу не посмотрел на часы. Вполне возможно, у него их вообще нет. Интересно, как он определяет время? Надо будет спросить при случае.
        - Экипируйтесь, - Иван кивнул на снаряжение, разложенное на войлоке. - До старта осталось немного.
        Богдан, прячась за широкой спиной Семёна, стал облачаться в комбинезон.
        Семёну было неловко.
        Он выступал в роли ширмы и стоял прямо перед девчатами, которые беззастенчиво пялились на него, о чём-то перемигивались, перешёптывались и регулярно урчали, как два маленьких трактора, «тарррх» да «тарррх». В общем, ясно, что речь шла о «Сцуктарррх», прости господи, вот ведь словечко выбрали. О Семёне то бишь.
        Нет, тут уж волей-неволей придётся учить язык, а то нехорошо получается: они там промеж себя шушукаются, явно о тебе, а ты ни в зуб ногой. Может, гадости какие-то говорят…
        - Мне бы одеться… - смущённо намекнул Семён.
        - Одевайся на здоровье, - старшина пожал плечами. - Что мешает?
        - Нет, я в том плане, что… Гхм-кхм… - тут Семён едва заметно кивнул в сторону девчат. - В смысле, до трусов…
        - А тебе что, выдали какие-то особые трусы? - заинтересовался Иван.
        - Трусы как у всех, - опроверг эту версию старшина. - У нас нету особых.
        - Да переодевайся спокойно, никто на тебя глазеть не будет, - успокоил Константин. - Каких-либо физиологических отклонений во время осмотра не выявлено, так что скрывать тебе нечего.
        Семён, одолев неловкость, стал наряжаться и между делом навёл справки:
        - А что такое «сук-трах»? Похоже на ругательство, нет?
        - «Сцуктарррх», - поправил Богдан. - Раскатистая тройная «эр» в последнем слоге. Это долго объяснять. Будешь учить Хаптаи, сам всё и узнаешь.
        - А если недолго? В двух словах?
        - Это производное от «сцукцэ».
        - Вот спасибо, объяснил!
        - Это древний термин. В каждой исторической эпохе он нёс определённое значение…
        - Сцукцэ - это ведьма, - упростил объяснение Константин. - Нет, даже не просто ведьма, а… Могущественная ведьма. Так, Даня?
        - Да, пожалуй, - согласился Богдан. - В нашем случае Сцукцэ - это сильный пси-оператор с уникальными способностями.
        - А «Сцуктарррх»?
        - Это Бес, - сказал Иван.
        - Скажем так, это охотник на ведьм, - развил мысль Богдан. - Видишь ли, охота на ведьм была во все времена основной функцией Бесов. Потому что обычные люди, какими бы стойкими и тренированными они ни были, с этой задачей не справлялись.
        - С обычными людьми получалось примерно так же, как сегодня с нами в гаражах, - дополнил Иван. - Если она тебя увидела раньше, чем ты успел её убить, - всё, ты труп.
        - Так, а когда от вас ушли Бесы, как вы справлялись?
        - Плохо справлялись, - признался Богдан. - После исхода Бесов Элита получила колоссальное преимущество. Так что привыкай: ты живой реликт, а у нас по Бесам своего рода ностальгия.
        Тут он обратился к девчатам на Хаптаи, и они хором выдали стишок, мелодично, звонко, с энтузиазмом:
        Кукирамэ мецо каипорэ
        Вацухар телепе уикында
        Пупиторэ, Сцукцэ, пупиторэ!
        Телепе бу Сцуктарррх уй такында!!!
        Все дружно захлопали, а девчата изобразили реверанс. В общем, анимэ хикикомори, да и только.
        - Да уж… Особенно «уй»… Вот это «уй» поразило меня в самое сердце. А перевод? Или это тоже сложное явление и во все эпохи трактуется по-особому?
        - Перевод очень простой, - сказал Богдан. - Беги, ведьма, беги. За тобой идёт Бес. И ничто в мире не спасёт тебя от него.
        - О как… Эпически.
        - Этому детскому стишку более тысячи лет, - сказал Богдан. - Он тоже сохранился как реликт. Как память о тех временах, когда Бесы верой и правдой служили Ордену. И защищали нас от Сцукцэ.
        Семёну в очередной раз стало неловко.
        Эти люди возлагают на него слишком большие надежды. А он отнюдь не чувствует себя готовым оправдать такое доверие. Как бы не ударить в грязь лицом…

* * *
        Комбинезон пришёлся впору, что уже не удивляло. Семён успел понять, что в этом странном сообществе все работают с полной отдачей, никто не халтурит и не ест даром свой хлеб, в том числе и старшина.
        Материал комбинезона был плотный и толстый, почти как брезент, только не такой жёсткий.
        - А термобельё под эту пожарную робу не полагается? - мрачно пошутил Семён.
        - Прыжок на юг, там не холодно, - не понял шутки старшина. - Ботинки не жмут?
        Семён зашнуровал ботинки и прошёлся. Ботинки сидели как влитые, толстая подошва приятно пружинила под стопой. В такой обувке и по битому стеклу, и по «колючке» пробежаться не страшно.
        - Всё нормально, как тут и были… А что в мешке?
        - Рейдовый комплект на трое суток. Да ты не волнуйся, ничего лишнего не положили, всё нужное.
        - Посмотреть можно?
        - Смотри на здоровье. Это же твой мешок.
        Семён развязал горловину и вдумчиво проинспектировал рейдовый комплект.
        Мешок был из прорезиненной ткани, горловина и клапаны наружных карманов герметично закрывались. Патроны, медикаменты, сухпай, две фляги с водой, литровая металлическая и двухлитровая пластиковая, двадцатиметровый моток репшнура с метками через метр, фонари, батарейки, носки, трусы, футболки, иглы, нитки, спички и прочая хозяйственная мелочь - всё расфасовано в пакеты из плотного целлофана, пакеты герметично запаяны.
        В одном из наружных карманов рюкзака нашёлся вариант для освещения (а также подогрева пищи) во время Паузы: пол-литровая фляга-лампа, наполненная маслом, и комплект «назад в каменный век» - два кремня и несколько клубков пакли. Были также и современные игрушки поджигателя: спички и две зажигалки.
        Примерно треть полезного объёма рюкзака занимал упакованный в отдельном чехле защитный комплект и противогаз с запасным фильтром.
        Семён хотел было съязвить насчёт перспектив химической атаки, но воздержался. Практика показала, что местные камрады плохо понимают шутки, когда речь идёт о «задачах» и подготовке к ним.
        Помимо мешка были тактические очки и перчатки, динамические наушники, широкий поясной ремень с несколькими карабинами, каска с налобником и ещё два фонаря, для которых в комбинезоне были предусмотрены отдельные кармашки. Плюс к тому разгрузочный жилет с боеприпасами и армейской аптечкой в кармане для быстрого доступа и собственно вооружение: два разных ножа, туристический топорик, которым можно с одного удара развалить череп, короткоствольный автомат, пистолет и… копьё.
        Копьё было полутораметровое, с массивным прочным древком и коротким четырёхгранным наконечником с победитовым остриём. К середине древка был прикреплён прочный двойной ремень с карабинами.
        Кроме того, у Ивана сверх комплекта был самозарядный дробовик, а у девчат - небольшие арбалеты для стрельбы на близкую дистанцию с одной руки и по два комплекта разных болтов (это не для слесарей, как вы подумали, так называются стрелы для арбалета).
        Семёну показалось, что фонарей многовато. Два в мешке, два на себе, плюс налобник. Но здесь он также воздержался от комментариев. Если организаторы рейда решили, что боец должен тащить на себе пять фонарей, значит, так надо.
        Однако общий вес получился приличным. Когда Семён нагрузил на себя всю экипировку, стало ясно, что о какой-либо тактике и боевой акробатике, типа перекатов или нырков, придётся забыть. С такой нагрузкой даже «сотку» в среднем темпе выдать - и то проблема.
        - Ничего лишнего? - усомнился он.
        - Ничего лишнего. Весь комплект вместе с вооружением - тридцать кило, - сообщил старшина. - Нормальный рейдовый вес.
        - Да, это ещё по-божески, - подтвердил Богдан. - Было дело, приходилось неделю без передышки таскать полцентнера. И ничего, без проблем…
        Семён, собиравшийся было поворчать, прикусил язык. Если хилому учёному полста кило - без проблем, то «воину», пусть и новоиспечённому, не пристало жаловаться на судьбу, имея на себе тридцать кило.
        С оружием Семён обошёлся по образу и подобию Богдана: один нож на голень, в специальном креплении, второй в «разгрузку», топор в чехле на пояс, кобуру с пистолетом туда же, только с другой стороны, автомат повесил через плечо, отпустив ремень, и взял в руки копьё.
        Всё, к походу готов.
        Уфф… Тяжела ты, ноша неофита! Хорошо хоть, есть на что опереться, древко копья удобно лежит в руке…
        Иван обратил внимание на то, что новичок втихаря косится на Богдана и повторяет за ним каждое движение, и спросил, насколько хорошо Семён владеет стрелковым оружием.
        - Нормально владею, - заверил Семён. - Не волнуйся, я не подведу.
        - Ты видел, как я стреляю, - неожиданно вмешался Богдан. - Скажи, ты стреляешь лучше или хуже меня?
        - Навскидку по колесу не попаду, - не стал приукрашивать Семён. - Но, в принципе… Гхм… В общем, да, я стреляю хуже тебя.
        - То есть вообще никак, - резюмировал Иван. - Да, это неприятный сюрприз… А как насчёт холодного оружия?
        - Я кузнец, - сердито заявил Семён. - Я с детства кую холодное оружие!
        - Это здорово, - одобрил Иван. - Когда-нибудь это нам пригодится. Но я не услышал ответа: насколько хорошо ты владеешь холодным оружием?
        Семён хотел было заявить, что владеет не хуже любого воина, но вовремя вспомнил диспут на поляне и последующий поединок с Ратмиром.
        - Ну… в общем, более-менее владею.
        - Хорошо, посмотрим…
        Иван кивнул на кучу мячей в углу.
        Один из бойцов тотчас же подскочил к этой куче, выудил из неё мяч средних размеров и, скомандовав «Враг!», бросил мяч в Семёна.
        Семён только успел втянуть в голову в плечи и рефлекторно зажмуриться. Мяч неслабо ударил его в лоб, отскочил и покатился по полу.
        - Что за дебильные шутки! - возмутился Семён, потирая ушибленный лоб. - При чём здесь «враг»?
        - Мяч - враг, - терпеливо пояснил Иван. - У тебя в руках оружие. Работай.
        Он опять кивнул. Боец подобрал мяч и вновь бросил в Семёна. На этот раз медленней, по навесной траектории.
        Семён неловко ткнул копьём, не попал, но успел свободной рукой поймать мяч и прижать к груди.
        - Ну, так это же мяч, он маленький! А в человека-то попаду, если приспичит. И потом - я же под нагрузкой, попробуй тут, помахай копьём. А вот если всё скинуть, можно будет попробовать…
        - Ты будешь с этой нагрузкой жить и работать в ближайшие сутки, а то и более, - Иван кивнул на мячи, потом на девчат и скомандовал что-то на Хаптаи. - Вот так примерно работать.
        Боец-экзекутор выудил из кучи два мяча поменьше и резко швырнул их в сторону девчат.
        Семёну показалось, что мелькнули две чёрные молнии: неуловимое движение, синхронно, в одну фазу, и оба мяча, пробитые насквозь, оказались на древках копий.
        - Обалдеть, - бесхитростно восхитился Семён. - Цирк, да и только! Но это же надо всю жизнь тренироваться, чтоб так делать.
        - Сними, - скомандовал Иван и кивнул девчатам.
        Девчата послушно протянули копья.
        Семён не стал спорить, взял копья и принялся стаскивать с них насаженные мячи.
        Вот тебе урок послушания, Бес. Не сумел насадить, так снимай.
        Пришлось изрядно попыхтеть. Мячи оказались довольно плотными, удивительно, что девчата просадили их насквозь с одного удара, да ещё и на лету.
        - Они хорошие разведчики, - объяснил специально для Семёна Иван. - Но отнюдь не лучшие воины. Это средний показатель, так должен работать любой боец. А ты теперь боец.
        - Я научусь, - пробурчал Семён. - Не сразу Москва строилась.
        Мячи вернулись в кучу в углу, у Ивана был озабоченный вид.
        - Я возражаю против участия Беса в рейде, - без обиняков заявил он. - Он будет балластом. Лучше вместо него взять ещё одного бойца.
        Возмущению Семёна не было предела.
        Нет, он не горел желанием топать на ночь глядя куда-то в неизвестность с изрядным грузом на плечах и втайне надеялся, что высокие товарищи в камере, посовещавшись, решат оставить его в Убежище. Или вообще отменят рейд.
        Но тот факт, что его отбраковали по профпригодности, здорово задевал и злил. Да и кто отбраковал: человек, которого он несколько часов назад без малого спас от смерти. Ну, как минимум избавил от ужасных страданий.
        Нет, руки целовать не надо, и в пояс кланяться не обязательно… Но мог хотя бы скромно промолчать из чувства благодарности!
        - Он не будет балластом, - возразил Богдан. - Мотивацию ты знаешь.
        - Да, знаю. Но это старое Хранилище Ордена. Вероятность того, что нам встретится Элита, практически нулевая. Так что лучше взять вместо него полноценного бойца.
        - «Практически», - тут же прицепился к слову Богдан. - То есть полностью исключить такую вероятность нельзя. Согласен?
        - Ну… Полностью такую вероятность нигде исключить нельзя. Даже здесь, в нашем Убежище.
        - Особенно учитывая опыт Валаамской резни, - вставил старшина.
        - Бо, признай, что она очень мала, эта вероятность, - не унимался Иван. - И если не будет никаких эмпатов, получается явный дисбаланс функционала в команде…
        «Что-то он слишком умно говорит для тупого воина, - подумал Семён. - И с Богданом общается так, словно старший брат с младшим. Наверно, тот самый случай, когда мальчишку с задатками учёного отдали в воины по разнарядке, потому что не хватало людей. Наверно, росли вместе, хотели на пару двигать науку, но Судьба распорядилась иначе.»
        - …Без девчонок мы убьёмся на первой же ловушке. Они нужны. Без тебя не поставим портал, чтобы вернуться обратно. Я командую группой и пригожусь в бою, если вдруг до этого дойдёт. А Бес по всем параметрам выходит балластом.
        - Дело хозяйское, смотрите сами. Я особо не рвусь, если оставите, плакать не буду, - пробурчал задетый за живое Семён. - Но если вы там напоретесь на парочку эмпатов, всё будет так же, как в гаражах. Только уже без меня.
        - Вот это верная мысль, - поддержал Богдан. - Такая вероятность существует, и мы не можем её игнорировать. Поэтому Семён идёт с нами.
        - Я всё равно подыму этот вопрос перед Арсением, - заявил упрямый Иван.
        - Это твоё право, - кивнул Богдан. - Но ты только время зря потеряешь. Вопрос решён, состав утверждён, Арсений уже доложил Командору…
        Тут, в прямой зависимости с принципом «не поминай чёрта к ночи», в караулку заглянул Арсений и спросил:
        - Когда?
        - Через пять минут, - опять не удосужившись посмотреть на часы, ответил Богдан.
        - Состояние?
        - Все допущены, - сообщил Константин. - Отклонений нет, параметры в норме.
        «Схалтурил! - с неожиданным злорадством подумал Семён. - Никого даже не осматривал, так, от фонаря доложил…»
        - Как Ваня? - уточнил Арсений.
        - Иван меня удивил, - поделился впечатлениями Константин. - После удара Сцукцэ - без Аппарата, без реабилитации… и как новенький!
        - Чувствую себя великолепно, - подтвердил Иван. - Энергия так и клокочет.
        - Ну и замечательно… Все готовы?
        - Так точно, - уверенно доложил за всех Иван.
        Семён ждал, что он добавит: «Но я против участия Беса!», однако продолжения не последовало. Совесть, что ли, проснулась?
        - Хорошо, - кивнул Арсений. - Внимание: все по местам! Рейдовая группа - на старт…

* * *
        Бойцы разбежались по боевому расчёту, рейдовая группа проследовала в портальную камеру.
        Полемика по поводу участия Семёна в рейде так и не состоялась. То ли Иван постеснялся скандалить в присутствии Командора, то ли аргументы Богдана были убийственно убедительны, но командир группы оставил своё особое мнение при себе.
        Не было никакого инструктажа по мерам безопасности, политинформаций и пафосных речей. Арсений ставил задачу коротко, по существу и в необычном для знакомого с армейским артикулом Семёна формате: не по значимости целей, а по приоритетам сохранности команды.
        - Задача номер один: сохранить вот этого типа, - Арсений бесцеремонно ткнул пальцем в Богдана. - Это вопрос выживания команды, без него вы просто не поставите портал, чтобы вернуться. Кроме того, он лучше всех вас, вместе взятых, разбирается в медицине, будет за доктора; задача номер два: вытащить Мастера Пути и его команду; а дальше - по обстановке, по принципу «получилось - хорошо, не получилось - ну, и ладно». Архив, Абсолют, Мастер Письма. Если хотя бы одну из этих задач выполните, будет здорово. Не выполните, обойдёмся и так. Вопросы?
        Вопросов не было.
        Арсений посмотрел на Командора: отеческое напутствие будет?
        - И давайте там без героизма. - У Командора таки нашлась пара слов для рейдовой группы. - Если риск будет превышать приоритеты - в задницу приоритеты, сворачивайте задачу, возвращайтесь домой. Всё, удачи…
        Затем все лишние вышли, и в камере осталась только рейдовая группа. Да, перед тем, как уйти, Арсений самолично зажёг масляные светильники, два оставил на крючьях, а два вручил Ивану и Семёну.
        - Да у нас лампы есть, - попробовал было отказаться Иван.
        - Запас карман не ломит. А лампы свои поберегите, мало ли что там будет…
        После того как Арсений покинул камеру, решётка с лязгом опустилась, а в ячейках и в бойницах появились стремена арбалетов.
        Группа прижалась к стене, чтобы не застить стрелкам сектора.
        Богдан проверил координаты камней и встал у портального контура, готовый блеснуть вокальными данными.
        Через полминуты наступила Пауза, и Богдан начал читать Ключ.
        Глава 8
        После бала
        …- Время в полёте - два часа. Пока соберётесь, пока до аэродрома доберётесь - в общем, до Паузы не успеваете. Поэтому сядете в Волгограде, переждёте Паузу, потом полетите дальше… Куда тащите, там забито всё! Давайте в девятую…
        По коридорам лаборатории сновали люди с носилками и ящиками, таскали документы, аппаратуру и скорбный груз, габаритный и не очень.
        В застеклённых камерах, на секционных столах, лежали мёртвые твари, ещё совсем недавно бывшие людьми.
        Камер для такого количества «объектов» было явно маловато, во втором секторе освобождали рефрижераторы, перетаскивали оборудование и экстренно решали вопрос, куда девать старые «образцы».
        В связи с авралом в лабораториях Красного Дома царила нервозная обстановка, было непривычно людно, суетно и бестолково.
        Сир Леонард руководил этим авралом и на ходу ставил задачи членам экспедиции. За ним неотступными тенями следовали Лиза, Герман, Карл и Виталий - первый помощник главного учёного Дома, Эммануила.
        Сам Эммануил не вынес пережитых потрясений и под наплывом эмоций ударился в тихий саботаж. Он заперся в одной из камер, забился в угол и о чём-то тихо разговаривал сам с собой, смоля при этом гигантскую козью ногу, набитую побиень-травой, выведенной в оранжереях Дома по древнему рецепту.
        - Параллакс у него получился, - наскоро объяснил Виталий. - Никак не может вникнуть в суть трансформации. Мгновенное преображение энергии в физическую структуру - это нонсенс, и он не может принять это как факт. Пытается научно обосновать суть процесса, а по нашим законам ЭТО ну никак не обосновывается…
        Виталий имел в виду явление, свидетелем и соучастником которого Лиза стала во время Эксперимента. Это когда старикашка Вольдемар, весивший в человечьем облике от силы килограмм семьдесят, «насосал» энергию из неё, Альфреда и отчасти из трио Дарьи и практически мгновенно «вымахал» в чешуйчатого льва весом в два центнера.
        Ну, так это ведь ещё не конец сказки, там были и другие трансформации, обратного плана, когда маги и колдуны, в человечьем обличье весившие по восемьдесят-девяносто килограмм, «усыхали», отдавая свою энергию вожакам, и преображались в тварей весом в тридцать-сорок кило.
        Действительно, с точки зрения современных законов такое чудо объяснить невозможно.
        Эммануил, всю жизнь посвятивший науке и категорически не веривший ни в какие чудеса, от такого надругательства над незыблемыми постулатами и императивами нынешнего мироустройства буквально впал в ступор и, похоже, временно повредился рассудком.
        А может, и не временно.
        - Вот же упёртый баран, - оценил саботаж главного учёного грубоватый воин Герман. - С детства ведь знал, что будет Отмена, а потом будут Новые Законы… Гибче надо быть! Помните ведь: «…ребята, надо верить в чудеса! Когда-нибудь, весенним утром ранним! У фигуристки лопнет вдруг резинка на трусах…»
        - Достаточно, - пробурчал его отец, главный разведчик Карл. - Не вижу повода для шуток. Он нам нужен в здравом уме, работы сейчас невпроворот…
        - Эм! Ээ-м! - Виталий безуспешно жал на клавишу переговорного устройства. - Ну, ты хотя бы камеру нам освободи!
        - Вот сволочь, - растерянно пробормотал сир Леонард. - Слушай, а если газ ему туда пустить?
        Виталий с сомнением посмотрел на форсунку распылителя под потолком камеры и пожал плечами:
        - Картриджи с хлорацетофеноном на складе, пока зарядим - целое дело. А там сейчас «сонник», он и не заметит, сразу заснёт.
        - Мало у него там газа? - Герман постучал кулаком по толстенному стеклу и крикнул: - Эй, укурок! Выходи, ты нам нужен!
        Стекло гулко вибрировало под могучими ударами, Эммануил на внешние раздражители не реагировал.
        По камере плавали голубые клубы дыма. И в этих клубах, в сладком мороке дурман-травы, парил беспокойный ум учёного, пытаясь постичь неразрешимое противоречие между старыми и новыми Законами.
        - Основная задача - Архив. Думаю, это понятно, Архив надо добыть любой ценой, - продолжал постановку задач сир Леонард. - Далее, по списку значимости: Мастер Письма и Абсолют. Ну и, если получится - собственно Комбинация…
        У последней камеры было небольшое столпотворение. Близкие родственники Вольдемара и Дмитрия устроили пикет у двери с намерением не допустить вскрытия.
        - Дождёмся Паузы, вдруг… оживут.
        - Не оживут, - тихо сказал умный Виталий, когда отошли от последней камеры. - Все признаки смерти налицо…
        Львов разместили в одной камере, как в братской могиле.
        На анатомические столы они не помещались, лежали прямо на полу. Их мёртвые глаза были неестественно открыты и, казалось, с тоской глядели через стекло на людей.
        Это было душераздирающее зрелище. У всех, кто проходил мимо и смотрел через стекло в камеру, невольно подкатывал комок к горлу.
        Вольдемар с Дмитрием крепко озадачили весь Дом.
        Версия о «малокровии» отпадала сразу, как несостоятельная. Вольдемар и Дмитрий - оба потомки Первой Династии так же, как и сир Леонард и его дети. Оба отличались завидным здоровьем, не было у них никаких отклонений. Вообще, не было ни единой предпосылки к тому ужасу, что случился на стадионе.
        Не должно было такого случиться, ни при каких обстоятельствах. «Катарсис» создала Первая Династия, для того, чтобы защитить своих потомков. И теперь, помимо всего прочего, нужно будет исследовать это происшествие, явление, прецедент - в свете того, что «Катарсис» всё равно придётся доводить до ума, чтобы использовать с наступлением Отмены.
        - Так… До Паузы в конечный пункт не успеваете. Присядете в Волгограде, переждёте Паузу…
        - Ты уже говорил… - тихо напомнила Лиза.
        - Да? Ну ничего, повторение - мать учения. - Отец явно был в расстроенных чувствах. - А я за это время решу вопрос с бортом для группы Карла. Времени на сборы немного. Через час группам быть на вертолётной площадке. Доставят на Чкаловский, там уже готовят борт. Вопросы?
        Вопросов не было.
        Сир Леонард отпустил Карла с Германом готовиться, Виталика услал руководить разгрузкой рефрижераторов во втором секторе, а Лизе велел задержаться, чтоб обсудить кое-какие детали.

* * *
        В кабинете Эммануила царили хаос и разрушение.
        Перед тем как запереться в камере, главный учёный Дома пытался найти ответы на мучившие его неразрешимые противоречия и делал это с такой самоотверженностью и неистовством, что превратил своё уютное гнёздышко в натуральную свалку.
        Повсюду валялись в клочья изодранные листки бумаги, книги, тетради, диски в треснутых футлярах и зверски растоптанные флешки. Стёкла в шкафах и два компьютерных монитора были разбиты вдребезги, чайник и кофейный аппарат - истоптаны с особой жестокостью.
        Хотя вполне может быть и так, что ничего он тут не искал, а просто впал в ярость и крушил всё, что под руку подвернётся.
        Вот такие они, противоречия между Законами, по-видимому, и в самом деле неразрешимые, коль скоро такой добрейший и умнейший человек, как Эммануил, озверел от отчаяния и устроил этакое безобразное буйство.
        Отец стряхнул со стола Эммануила осколки, пробормотал: «Минуточку…» - присел на краешек залитого чайной заваркой кресла и стал быстро писать в своём блокноте пункты боевого распоряжения.
        Лиза освободила уголок дивана от бумажного хлама, села и стала наблюдать за отцом, демонстративно ёрзая и поглядывая на часы.
        Она прекрасно знала своего отца и могла почти дословно спрогнозировать напутственную речь, которая обязательно будет произнесена через пару минут.
        Скорее всего, акцент будет сделан на мотивациях, оправдывающих участие в таком рискованном предприятии обеих дочерей - Лизы и Алёнки.
        И эти оправдания никому не нужны.
        Любому идиоту ясно, если есть реальная возможность проникнуть в Хранилище и добыть Архив - бесценные знания предыдущей Цивилизации, - оправдан любой риск, и нужно попытаться сделать это любой ценой.
        Так и получилось.
        Через две минуты отец закончил писать, перечитал пункты боевого распоряжения, поставил роспись и со значением посмотрел на Лизу.
        - Это очень рискованное предприятие. У меня сердце кровью обливается из-за того, что вынужден отправить туда вас обеих…
        - Пап, я всё знаю, - недовольно пробурчала Лиза. - Ключевое слово «Архив», другие слова не нужны. Давай я лучше пойду, мне ещё Алёнку снаряжать.
        - Не спеши. Три минуты ничего не решают. Может, у тебя есть какие-то вопросы, сомнения, что-то неясно? Спрашивай сейчас, потом будет поздно.
        - Кстати, да, есть у меня вопрос. Как получилось, что мы искали Хранилище у себя под носом, а оно оказалось не то что в другом районе, а вообще в другой стране?
        - Неверная интерпретация данных, - признался отец. - Это был не Мастер Пути, а его ученик. И он всего лишь проверял работоспособность тестовой камеры.
        «А хорошо быть Хозяином Дома! - подумала Лиза. - Если бы весь Дом гонялся за пустышкой из-за моей ошибки, думаю, тут у каждого нашлась бы для меня пара тёплых слов…»
        - Знаешь, примерно так и подумала. Слишком он молод для Мастера. Однако у этого ученика очень хорошее сопротивление. Способный тип. Я, пожалуй, раньше такого не встречала. И вообще, как-то странно получилось, одно к одному: этот способный тип с сильным сопротивлением, потом Бес, вообще с Иммунитетом. Есть какие-то догадки, почему они там вместе оказались… если это была всего лишь проверка тестовой камеры?
        - У меня нет ответа на данный вопрос. Мы займёмся этой шарадой позже, когда разберёмся с Хранилищем.
        - А настоящий Мастер…
        - Отправился через портал в Хранилище, как и было сказано. Только Хранилище оказалось не совсем там, где мы предполагали.
        - Очень интересно… Значит, эти порталы в самом деле функционируют?
        - Если я правильно понял, так и есть.
        - А они не говорили вслух, как их запускать?
        - К сожалению, нет. Было сказано о каких-то сложностях при постановке портала, некий «сбой» там фигурировал, но принцип действия, увы, озвучен не был. Этой информацией владеют Мастер Пути и его ученик, так что, если удастся отловить их живьём, это будет очень полезно для Дома.
        - Будем иметь в виду. Если попадутся, попробуем не убивать, по мере возможности.
        - Ещё вопросы есть?
        - По Эксперименту есть вопрос…
        - Слушаю.
        - Я так поняла, что никто не ожидал такой… эм-м… трансформации?
        - Верно. Это было для нас полной неожиданностью.
        - Почему, в таком случае, там была клетка? От кого мы собирались в ней прятаться?
        - От людей.
        - ???
        - Безумие или смерть. Вот возможные варианты, к которым мы были готовы. Ну и представь себе: пара сотен буйных сумасшедших, крушащих всё на своём пути…
        - Да, теперь понятно.
        - Ещё вопросы?
        - Да нет, всё ясно. Ключевое слово «Архив». Мы сделаем всё как надо.
        - Я тебя попрошу… Операцией руководит Карл. Но он будет готовить для вас обратный коридор через Грузию. Так что в первые часы, пока Карл там не управится, вы с Германом будете одни…
        - Ага… Детки останутся без присмотра?
        - Слушай, ирония здесь неуместна. Одни, в чужой стране, без… эм-м…
        - Без присмотра. Детки. Папа, ты немного отстал от жизни. Герман уже не носит штанишки на лямках, ему тридцать два года, и он лучший воин Дома. Я за ним как за каменной стеной.
        - Да балбес он, этот лучший воин! Постоянно шутки-прибаутки, ведёт себя, как последний обалдуй… Да и ты тоже…
        - Что?!
        - Да то! В общем, вы там будете одни, и я из-за этого нервничаю. Самому, что ли, с вами полететь…
        - И на кого оставить Дом? Папа, мы взрослые люди. Мы провели вместе не одну операцию. Мы справимся. Да и недолго мы там будем одни. Карл сказал, что управится быстро.
        - Ну, надеюсь, что так и будет. Надеюсь… Ладно, иди уже. Я выйду проводить на вертолётную площадку…

* * *
        После аудиенции с отцом Лиза отправилась в мастерские лаборатории. Там главный спец по электронике Георгий подгонял под Алёнку оборудование для длительного доминирования.
        Один контур оборудования был надет на Олега, подручного Георгия, второй на Алёнку. Георгий сидел за компьютером и совмещал частоты устройств.
        Алёнке оборудование нравилось.
        Она крутилась перед круглым выпуклым зеркалом системы безопасности, принимала величественные позы и строила потешные рожицы. Так совпало, что естественная окраска активных элементов контура подходила под цвет её глаз, и в целом всё смотрелось очень гармонично.
        - Какое-то садо-мазо получается, - буркнула Лиза, оценив внешний вид оборудования.
        - Садо-мазо! - радостно подхватила Алёнка.
        - Но-но, - приструнила сестру Лиза. - Тебе ещё рано такое говорить.
        - То есть носить можно, а говорить рано?
        - Совершенно верно.
        - О да, Госпожа Боль, я повинуюсь!
        - Это оптимальный вариант, - выступил в защиту своего творения Георгий. - Лучший обмен токами, плотный контакт, естественный вид - прикинь, как ЭТО смотрелось бы на голове.
        - Да никто и не спорит. Если ты сказал, что оптимальный вариант, значит, так и есть. Просто брякнула первое, что на ум пришло. Долго ещё?
        - Почти готово. Три минуты подожди, сведу нули да отпущу вас…
        Лиза присела в уголке на вращающийся стул и стала ждать завершения сеанса, мимолётно рассматривая нагромождение сложной и дорогостоящей аппаратуры.
        Обежав рассеянным взором стеллажи, Лиза машинально погладила свой хронометр и вдруг почувствовала, как в душу без спроса вползает несвоевременная печаль по предстоящим утратам.
        Высокие технологии всегда были базовой составляющей могущества Дома, пожалуй, даже большей, нежели «безусловное ментальное доминирование».
        Неизвестно, как сложатся Новые Законы после полной Отмены и удастся ли сохранить хоть что-то из достижений нынешней Цивилизации.
        Лизе очень будет не хватать любимого хронометра, который много лет был ей верным другом и чуть ли не членом семьи. Да многого будет не хватать… Совершенно непонятно, как это вообще возможно жить без айфона, компьютера, телевизора, Интернета, без машин и самолётов?.. Это ведь не жизнь, а просто какой-то ад будет…
        - Гоша…
        - Ну?
        - А как люди в начале двадцатого века жили без мобил, компов, без Интернета?
        - Это ты по Отмене, что ли, уже страдаешь?
        - Ну, в общем… не то чтобы страдаю… А просто думаю, как всё будет.
        - Серийному компьютеру нет и сорока лет. Тридцать лет назад не было массовой мобильной связи. В начале двадцатого столетия самолёты были экзотикой. Массовому использованию огнестрельного оружия нет и двух столетий. И как люди жили тысячелетиями без всего этого?
        - Действительно, как? Просто в голове не укладывается…
        - Да нормально жили. Человек легко адаптируется к любым условиям существования. Причём к жизненно важным вещам привыкает значительно быстрее, чем к надуманным ценностям, поскольку тут присутствует мощная мотивация в формате «привыкай, а то сдохнешь».
        - То есть к арбалетам и мечам привыкнут быстрее, чем к планшетам и айфонам?
        - В разы быстрее. К имбецилофонам привыкали лет пять?
        - Ну да, где-то так.
        - А к лукам и арбалетам привыкнут за полгода. Мотивация простая: не привыкнешь - умрёшь.
        - Но всё равно, жалко всё это…
        - Да понятно. Всегда жалко расставаться с удобной и полезной вещью. Но я тебе так скажу: помяни моё слово, но годика этак через три после Отмены обо всей этой мишуре будут вспоминать как о смешных и бесполезных архаизмах. И удобный нож из хорошей стали будет ценнее, чем десять компов последнего поколения.
        - Спасибо, учту. Надо где-нибудь в надёжном месте спрятать кучу ножей. Пригодятся.
        - Шутки шутками, а мысль верная. Если не забуду, сам так сделаю. Всё, готово. Забирайте ваше «садо…»…
        - Гхм-кхм…
        - Ваше оборудование. И удачи вам в пути…

* * *
        Через час с небольшим экспедиция в составе трёх групп прибыла на аэродром Чкаловский и стала ожидать приглашения на посадку.
        Группы были вот какие:
        1) «Лечебная»: Лиза, Виолетта, Алёнка;
        2) Силовое сопровождение: Герман и к нему в комплекте восемь «археологов» (это по официальной «легенде»), примерно таких же головорезов, как он сам;
        3) Карл и с ним четверо разведчиков.
        Группа Германа притащила с собой столько экипировки, что при взвешивании она наверняка превысила бы совокупный живой вес самой команды. Разведчики в багажном аспекте были значительно скромнее, а у «первой тройки» вообще на всех была одна дорожная сумка.
        На аэродроме было людно, суетно и бестолково, что несколько удивляло: по логике, от военных можно было ожидать большего порядка.
        Судя по численности, целый полк разом освобождал основную полосу, разгребая тягачами обломки разбившегося транспортника. Рядом дежурила длинная шеренга пожарных машин.
        Ещё пара батальонов бегала с носилками и ящиками, спешно грузили несколько бортов МЧС. Прямо через поле каталась целая банда разнокалиберных грузовиков и наливных цистерн, никто это дело не регулировал, и за те двадцать минут, что ожидали посадки, совсем рядом произошли две аварии. Причём во второй аварии задавили насмерть какого-то большого начальника, проехавшего на аэродром в служебной машине, а его охрана походя расстреляла пьяного водителя «КамАЗа», виновного в происшествии.
        Несмотря на то, что горящий самолёт потушили, аэродром плавал в густом кислом дыму, все вокруг хрипло орали и безудержно матерились, постоянно кто-то кого-то искал, начальники раздавали тумаки и зуботычины, подчинённые огрызались, а порой и отвечали физикой на физику, сразу в нескольких местах жестоко дрались…
        В общем, от аэродрома вовсю несло чрезвычайщиной и первыми признаками грядущего военного бардака - тяжкого, абсолютно неуправляемого, чреватого дезертирством, мародёрством и насилием.
        Пока ждали, Лиза достала планшет и полистала последние новости. До этого всё как-то не было времени, день выдался насыщенный и донельзя загруженный.
        Если оценивать по контекстуальной направленности, новости были в общей массе катастрофичными.
        Три первые Паузы, вроде бы не очень продолжительные и с основательным разбросом по времени, нанесли стране ущерб, сопоставимый, пожалуй, со всеми совокупно взятыми происшествиями трёх последних лет.
        Люди умирали в больницах при отключении энергии, на операционных столах и у бесполезных аппаратов жизнеобеспечения. Погасшие светофоры повсеместно вызывали массовые аварии с большим количеством жертв. В разом вставшем метро пассажиры в кромешной тьме добирались до станций своим ходом и гибли в давке и от удушья - на множестве перегонов возникло концентрированное задымление, а вентиляционные системы не функционировали. Водители забивали друг друга битами, туристическими топориками и прочим хозяйственным инвентарём в гигантских пробках, сатанея от безысходности при виде неимоверного скопления транспорта, который вряд ли разъедется в ближайшие пару дней.
        Было ещё множество сюжетов о различных локальных катастрофах, происшествиях и о леденящих душу случаях массовой гибели людей, но всё затмевали несущиеся отовсюду сообщения о пожарах.
        Непонятно пока, каким именно образом, но Паузы заметно повлияли на статистику возгораний.
        Москва, например, город по большей части кирпичный и бетонный, горела в эти сутки так плотно и активно, словно бы сплошь состояла из дощатых домишек с соломенными крышами.
        Взлетали с запасной полосы: основную так и не расчистили.
        Пока набирали высоту, Лиза с Алёнкой, сидевшие у борта, смотрели в иллюминатор на ближайший пригород.
        В самом деле, пожаров было аномально много. Над городом стояли густые клубы дыма, повсюду виднелись сполохи мигалок разнообразных спецмашин, а все шоссе, несмотря на то, что час пик давно миновал, были сплошь забиты транспортом.
        «И это только после трёх Пауз, - подумала Лиза. - А что же тут будет твориться, когда грянет Отмена?»
        Потом борт поднялся над грозовым фронтом, землю больше не стало видно, и как-то сразу всё успокоилось.
        Алёнка с Виолеттой стали смотреть кино на планшете, а Лиза устроилась немного подремать, прозорливо полагая, что этой ночью поспать не удастся.
        Когда уже засыпала, мелькнула грустная мысль: «Последние деньки, когда можно полетать на самолёте… Очень скоро эти красивые «птички» станут бесполезными реликтами уходящей эпохи…»

* * *
        В Волгограде пожаров было в разы меньше, чем в столице, а пробок не было вообще. Мигалок, однако, хватало, а кое-где за городом были заметны возгорания большой площади.
        Хотя, может быть, у них там просто ковыль горел, тут же рядом степи, полно сухой травы.
        Пока садились, Лиза оценила обстановку под крылом и пришла к неожиданному выводу: чем меньше город, тем проще его жителям пережить катаклизм любого характера.
        «А ведь, пожалуй, жителям мегаполисов будет куда как труднее, чем людям, живущим в небольших городах и посёлках. Многим придётся бросать свои квартиры и выбираться куда-то за город. Хотя бы по той причине, что в Москве, например, при массовых пожарах невозможно будет жить из-за критического задымления. Это ведь какой-то кошмар будет: всё вокруг горит, и ни одна пожарная машина не работает, ни один гидрант! В фильмах про апокалипсис обычно показывают пустые мёртвые города с множеством целых домов, но судя по тому, что творится сейчас в Москве, скорее всего, большие города будут выгорать дотла целыми кварталами…»
        Основную полосу, как и в Москве, расчищали от самолётных обломков, поэтому садились на запасную.
        Народу на местном аэродроме было во много раз меньше, а порядка намного больше. Хотя здесь имелось некоторое количество военных и так же, как на Чкаловском, грузили сразу два борта МЧС, но все спокойно занимались своими делами, никто не бегал, не орал без толку и не нагнетал обстановку.
        Не в укор будь сказано нашим военным, но складывалось такое впечатление, что чем их меньше, тем больше порядка.
        Борт для команды Карла был уже готов, осталось только переждать Паузу, и можно лететь дальше.
        Карл решил, что в преддверии Паузы всей толпой находиться на поле неразумно - вдруг что-нибудь свалится сверху, поэтому оставили часового и ушли в здание аэровокзала.
        Несмотря на кондиционеры, там стоял тяжёлый и резкий запах гари. Персонал гулял в марлевых повязках, у всех через плечо висели противогазы, и это наводило на разные тревожные мысли.
        Регулярные рейсы были отменены, как и по всей стране, летали только «те, кому можно»: военные, МЧС, большие начальники по неотложным делам и «ВИПЫ», которым вообще никакие законы не писаны.
        Вот один из таких «ВИПОВ» и грохнулся минут через пять после наступления Паузы. Только Лиза подумала, что у них тут порядка больше, чем в Москве, и как будто сглазила!
        Лиза много чего повидала за свою недолгую, но насыщенную событиями жизнь, однако авиакатастрофу воочию наблюдала впервые.
        На фоне огромной мертвенно-бледной луны, перевитой косматыми облаками, возникла чёрная точка и стала стремительно увеличиваться в размерах, приближаясь к аэродрому и обретая очертания крылатой машины. Легкомоторный самолёт, лишённый навигации и вообще всех приборов разом, вроде бы дотянул до подсвеченной горящими бочками полосы на ручном управлении, но… Пилот не рассчитал высоту, и самолёт жёстко плюхнулся на брюхо - только шасси брызнули в обе стороны, и, напоровшись на бульдозер, который не успели убрать до наступления Паузы, с жутким треском и грохотом раскололся надвое.
        Обе половины в момент разделения вспыхнули нестерпимо ярким пламенем.
        - Это не кино? - недоверчиво уточнила Алёнка.
        - Это не кино, - подтвердила честная Лиза. - И лучше тебе на это не смотреть.
        - Почему?
        - Глаза испортишь, - подсказал Карл. - Темнота кругом, а горит ярко…
        Хорошо, что у отца есть прибор, который определяет время наступления Пауз. Время между Паузами и продолжительность самих Пауз - нелинейные величины, высчитать прогноз и составить график невозможно, так что без прибора путешествовать самолётом сейчас крайне рискованно.
        Необычно и странно было наблюдать, как со всех сторон к месту крушения бегут люди с топорами, баграми, вёдрами и канистрами с водой.
        Въевшийся в сознание современного горожанина стереотип - вереница пожарных машин, под вой сирен и сполохи мигалок несущаяся по полосе к горящему самолёту, - на глазах становился мифом уходящей эпохи.
        Ёмкости с водой, крепкие руки, багры и топоры и множество объединённых общей бедой людей, сбегающихся со всех сторон к пожару, - вот он, новый стереотип надвигающейся Эры Отмены.

* * *
        Выждав пятнадцать минут с начала Паузы, Лиза отвлеклась от лицезрения доисторического пожаротушения и под защитой Германа подготовилась к сеансу связи с отцом.
        Отец, единственный из Рода, умел «читать» своих детей дистанционно, независимо от расстояния.
        Для этого ребёнку достаточно было погрузиться в медитацию, держа в фокусе образ отца, и «раскрыться», чтобы позволить ему считывать информацию.
        До наступления Пауз это было возможно только на дистанции визуального контакта.
        Однако в первую же Паузу отец связался с Андреем, находящимся в плену у Ордена, и стало ясно, что теперь это возможно независимо от местонахождения «абонента». Жаль только, нельзя было определить местоположение этого «абонента». Будь возможно и это, удалось бы в один присест решить массу проблем.
        Сеанс связи, как и обычное контактное «чтение», длился считаные секунды. За это время отец успел «считать» всё, что видела Лиза с момента убытия из родного дома.
        Затем отец провёл такой же сеанс с Алёнкой.
        Разумеется, можно было дождаться конца Паузы и просто позвонить по телефону. Но Лиза прекрасно понимала, зачем отец устроил этот сеанс.
        Это тренировка.
        Отец приучает своих детей к новому виду абсолютно надёжной «спецсвязи», которую никто в мире не сможет «перехватить» и «дешифровать». Дар, не особенно полезный в эпоху высоких технологий, с наступлением Новых Законов становится незаменимым и воистину бесценным.
        И очень обидно, что этот дар не достался никому в их семье, кроме отца.
        Запасная полоса была в порядке, так что по окончании Паузы стали собираться в путь - в полётном расписании «экстренных» рейсов их команды были пятыми и шестыми.
        Борт, на котором были Герман и Лиза, уходил в Гянджу, а Карл со своими разведчиками убывал на другом самолёте в Тбилиси.
        Ну и, разумеется, перед тем, как отправить деток, Карл традиционно «вынес мозг» обоим, пунктуально предостерегая от всех возможных опасностей и инструктируя на все случаи жизни.
        Что поделать, у старших родовичей это в крови: хлебом не корми, дай младшим мораль почитать.
        Глава 9
        Хранилище
        В этот раз Богдан отнёсся к сбою без рефлексий.
        Это уже становилось привычной составляющей процедуры запуска. Координаты стоят по формуле, читаем Ключ, сигнал не проходит. Читаем вторично, слушаем контур, находим сбой, правим. Читаем в третий раз, ставим портал.
        На всю возню уходит две-три минуты. Ничего сложного… в том случае, если этим занимается человек, чувствующий контур и способный обнаружить этот паршивый сбой. Все прочие обречены на бесконечный подбор до Второго Пришествия.
        Прежде чем шагнуть в портал, Богдан немного помедлил.
        Была надежда, что из ультрамаринового «яичка» выскочит живой-здоровый Мастер Пути и радостно завопит: «Спасибо, Даня, выручил!»
        Увы, портал равнодушно гудел, светился и изредка переливался синими сполохами.
        С той стороны никто не шёл.
        - Проверка Пути, - объявил по протоколу Богдан и шагнул в «яичко».
        Через минуту он вернулся и доложил упавшим голосом:
        - Чисто. И пусто… Нет там никого.
        - Прыгаем, - скомандовал Иван и шагнул в портал.

* * *
        Портальная камера Хранилища была похожа на тестовую камеру, где Семён впервые в жизни увидел светящееся ультрамариновое «яичко». Такие же плотно пригнанные валуны да два контура - основной и резервный. Только здесь на входе была решётка из толстого стального прута.
        Портал озарял камеру ярким синим свечением, видимость была как в солнечный полдень.
        - Сброс, - напомнил Иван.
        - Давай сначала с решёткой разберёмся, - предложил Богдан. - А то будем тут впотьмах шарахаться.
        Иван подошёл с лампой к решётке и некоторое время пытливо всматривался в темноту широкого коридора, конца которого не было видно. Посмотрел, послушал, пожал плечами: вроде бы опасности нет.
        - Разбирайтесь. Я на страже.
        Для начала попробовали поднять решётку вручную. Дёргали, тянули, ничего не вышло, она была как будто вмурована в камень.
        - Мартышкин труд, - констатировал Семён. - Она весит тонны две, не меньше.
        Богдан сказал, что нужно найти запорный механизм. Условно разделили камеру на четыре сектора, определили каждому индивидуальный сегмент, и группа приступила к поискам.
        Девчата вопросов не задавали, а Семён на всякий случай уточнил:
        - А что конкретно ищем? Как он выглядит, этот запорный механизм?
        - Рычаг, кнопка, выступ, углубление, - перечислил Богдан. - В общем, любой отдельный фрагмент, не являющийся конструктивной деталью стены.
        - И не трогай его, если найдёшь, - добавил Иван. - Пусть с ним Бо разбирается.
        Требование показалось Семёну неразумным. Когда ищешь «нечто» на ощупь, всегда есть риск нажать на это «нечто» до того, как поймёшь, что нашёл.
        Спорить, однако, не стал, пробурчал невнятно: «Ну, это уж как получится» - и принялся обследовать свой участок.
        Запорный механизм нашла Ку. Или Ки. Семён пока что не научился их различать. В общем, одна из девчонок сообщила о находке, причём по-русски:
        - Нашоль!
        - Так они что, русский знают? - удивился Семён.
        - Они часто и подолгу бывают у нас в командировках, - пояснил Иван. - Сносно понимают по-русски, умеют читать, но говорят плохо, поэтому предпочитают общаться с нами на общеорденском.
        Вся группа собралась у портала, а Богдан, вооружившись лампой, с минуту рассматривал крохотный выступ справа от решётки, на уровне колена.
        - Ты первый, - предупредил Иван и показал на Семёна, а потом на портал.
        Девчата синхронно кивнули.
        - Что значит «первый»? - не понял Семён.
        - Если это будет ловушка, ты первым прыгаешь в портал, - пояснил Иван. - Ты самый неповоротливый, остальные управятся быстро. Прыгнул - сразу в сторону, освободи место.
        - Активирую, - предупредил Богдан.
        Семён затаил дыхание и приготовился к прыжку.
        Где-то за стеной негромко заскрипели шестерни подъёмного механизма, и решётка на входе со скрежетом поползла вверх.
        Богдан вернулся к порталу, встал рядом с Семёном и принялся ощупывать взглядом потолок, словно бы ожидая, что сверху может свалиться что-то страшное.
        Девчата тем временем внимательно смотрели на стены, прижавшись друг к другу спинами, а Иван не спускал глаз с коридора и перебрасывал копьё из руки в руку, как будто готовился в кого-то метнуть его.
        «А у них всё отработано, - оценил Семён. - Без всяких команд сосредоточились и распределили зоны наблюдения. А меня не привлекли. Балласт, одно слово…»
        Решётка окончательно уехала в потолок, механизм за стеной смолк.
        С минуту все молчали, напряжённо прислушиваясь и наблюдая каждый в своём секторе, затем Иван скомандовал:
        - Сброс.
        Богдан ослабил поворотные рычаги двух кронштейнов, сбрасывая позиции камней, и произнёс вслух пять пар трёхзначных цифр - координаты.
        - Это на тот случай, если со мной что-то произойдёт. До конца этой Паузы сможете поставить портал, сбой засчитан. А вот в следующую Паузу уже не получится, там будет свой сбой.
        Пока он это говорил, портал тихо умер и в камере воцарился мрак. Хоть и небольшое помещение, но света двух масляных ламп было маловато, и после роскошного синего ореола глаза пока что не привыкли к темноте.
        И сразу на душе стало тоскливо и неуютно.
        Чёрный коридор, тусклый свет ламп, мёртвая тишина, ощущение заброшенности и оторванности от мира…
        Семён вдруг остро осознал…
        Так остро, что по спине пробежал холодок и засосало под ложечкой.
        Вот только что они были в большой надёжной компании, под защитой мощных стен Убежища и целой армии воинов Ордена…
        А сейчас портал погас, связь прервана, и они в совершенно незнакомом, древнем подземелье, где на каждом шагу могут подстерегать неведомые опасности.
        Зря, что ли, все так ели глазами стены и потолок, пока решётка поднималась?!
        С трудом поборов желание обозвать Богдана идиотом и потребовать немедля вернуть портал на место, Семён всё-таки не сумел до конца обуздать эмоции и хрипло спросил:
        - А пор… кхм-кхм… портал обязательно было гасить?
        - Обязательно, - кивнул Богдан. - По протоколу положено.
        - А если вдруг… Гхм-кхм… Ну… Если надо будет срочно удирать обратно?
        - Решётка опускается в одно мгновение, - успокоил Богдан. - Укроемся в камере, поставим портал, прыгнем. Две минуты на всё.
        - А если…
        - Если там будет Нечто, что убьёт нас так быстро, что никто не успеет добраться до портальной камеры… - тут Богдан сделал паузу, давая Семёну возможность проникнуться масштабом и трагизмом возможных последствий. - …При отсутствии портала это Нечто останется здесь. А при работающем портале Оно прыгнет в Убежище.
        И это называется - успокоил! Возможно, Богдан рассчитывал, что мотив самопожертвования во благо общественных идеалов будет достаточным основанием для Семёна, но эффект получился обратный.
        - Погоди… Ты хочешь сказать, что здесь может быть… Эм-м… Это, как его…
        - Реликтовая фауна, - подсказал Богдан.
        - В смысле… Какая фауна?!
        - Некоторым Хранилищам более двенадцати тысяч лет, - вмешался Иван. - При установке портала существует вероятность, что через него прыгнет какая-нибудь древняя дрянь, которая уничтожит всё Человечество.
        - Да ладно! - Семён отказывался верить в такую дрянную вероятность. - Такое только в голливудских ужастиках бывает!
        - Такая вероятность действительно существует, - совершенно серьёзно подтвердил Богдан. - Поэтому-то в протоколе и прописаны все эти предосторожности с решётками, арбалетами и обязательным сбросом координат.
        - Кстати, мы сейчас злостно нарушили последовательность, - напомнил Иван. - Нужно сначала гасить портал, а потом уже поднимать решётку.
        - Но наш командир не тупой солдафон, а разумный прагматик, - подхватил Богдан. - При свете запорный механизм искать гораздо удобнее, чем без света.
        - Ну, так это и ребёнку ясно, - Иван пожал плечами. - Однако не стоит говорить про это Арсению. Не так поймёт.
        - То есть получается, что ваш Мастер зашёл сюда и погасил портал? - реставрировал ситуацию Семён.
        - Разумеется, - подтвердил Богдан. - По-другому и быть не могло.
        - А поставить его снова, в следующие две Паузы, у него не вышло… А он что, один сюда пошёл?
        - Их было пятеро, так же, как и нас, - сказал Иван. - Мастер и эскорт - двое бойцов, двое разведчиков.
        - Верно, по протоколу в неисследованное Хранилище группу меньше чем из пяти человек не отправляют, - кивнул Богдан.
        - Ну и где они тогда?
        - А вот это нам и предстоит выяснить, - Иван кивнул на пятачок перед коридором. - Становись. Рассчитаемся да потопаем…

* * *
        Иван назначил следующий порядок выдвижения: в колонну по одному, с интервалом в два метра, впереди Куки, затем сам Иван, Богдан и в замыкании - Семён.
        Семёна, и без того пребывающего в смятении, такой порядок навёл на мрачные мысли.
        В кино обычно показывали, что при всяких опасных рейдах в замыкании идёт командир или наиболее опытный боец. Потому что враг может напасть сзади, неожиданно, врасплох. Тогда крайнему придётся туго, он примет на себя всю тяжесть внезапного удара.
        Мотивацию построения Иван объяснять не счёл нужным, и Семён принял это на свой счёт. Пусть балласт плетётся сзади, если вдруг убьют, не жалко, команда от этого не пострадает. И хоть какая-то польза будет - примет на себя внезапный удар…
        - При любом обострении ситуации общаться будем на Хаптаи, - усугубил Иван. - Действовать надо быстро, переводить некогда.
        «Да просто Куки его лучше знают, ориентируемся на них, - мрачно домыслил Семён. - А ты балласт, медленнее всех соображаешь, ничего не умеешь и не знаешь язык. Так что тебя заранее выключили из любой боевой ситуации…»
        - А можно мне хотя бы основные команды? Чтобы понимать, что делать, куда бежать и так далее?
        - Я научу, - пообещал Богдан.
        - Только шёпотом, чтоб разведке не мешать, - предупредил Иван.
        Затем Иван показал Семёну, как при помощи ремней крепить копьё за спину, через плечо и к рюкзаку, чтобы в случае необходимости освободить руки. Ещё показал, как одним движением скидывать мешок и укрываться за ним, если группа попадёт под обстрел.
        - А он и от пуль меня защитит? - не сдержал сарказма Семён.
        - От пуль - нет, - сказал Иван. - От стрел, копий и болтов защитит, масса солидная, материал прочный, укладка плотная. Ну и норку какую-нибудь заткнуть, если вдруг что-то нехорошее полезет.
        - Пока, слава богу, не видно никаких нор.
        - Это пока, - обнадёжил Иван. - Сейчас углубимся в лабиринт, всё будет. Всё, начинаем движение…

* * *
        Коридор был квадратный: три метра в ширину и примерно столько же до потолка.
        Протяжённость пока что оставалась условной величиной, поскольку противоположный конец коридора терялся где-то во тьме. Под влиянием впечатлений у Семёна были серьёзные опасения, что его вообще не существует и группа обречена на вечные скитания.
        Здесь всё было каменное. Пол, стены и потолок выложены грубо тёсанными каменными плитами. Через равные промежутки под потолком - каменные балки, концы которых лежат на каменных колоннах, прижатых к стенкам.
        Про освещение создатели коридора либо не знали, либо забыли. Здесь не было ни проводки, ни плафонов, ни даже крючьев для ламп или держателей для факелов.
        На взгляд Семёна, квадратный каменный коридор более всего походил на горизонтальный короб вентиляционной системы. Если в «порталы» между балками и несущими колоннами вставить огромные вентиляторы, будет полное сходство. Хм… И запустить эти вентиляторы, чтобы порубили в куски всех, кто тут шарахается…
        Под сводами коридора стояла мёртвая тишина, слышно было только биение собственного сердца да негромкие звуки, которые издавала группа при передвижении.
        Воздух был спёртый, застоявшийся, спереди временами тянуло какой-то невнятной гнилью.
        Семёну показалось, что не хватает кислорода, и он хотел было поднять шум по этому поводу, но Богдан, словно бы прочитав его мысли, (или просто послушал, как Семён тяжело дышит, и сделал выводы) шёпотом предупредил:
        - Здесь отстойник, движения воздуха нет. Дальше по коридору пройдём, будет легче. Постарайся успокоиться и дышать пореже. В панике организм съедает много больше кислорода, чем в спокойном состоянии.
        Двигались мало, больше стояли.
        Девчата вдумчиво изучали каждую плиту, осматривали, прощупывали, простукивали - три-четыре метра пройдут, подают знак, после этого подтягивается остальная часть группы.
        Оба светильника были у разведчиц. Иван зажёг свою лампу, а Семёну с Богданом запретил. Сказал, что надо экономить масло.
        Семён постепенно привык к ритму движения (или к ритму стояния, к данному участку пути этот термин больше подходит), успокоился, дышать стало легче, и вспомнил о науке.
        Богдан перечислил основные команды на Хаптаи: «стой - иди, вперёд - назад, вправо - влево» и так далее. Ничего сложного, язык простой, лёгкий в запоминании. Семён быстро освоил команды и стал приставать к Богдану с расспросами о Хранилище.
        Прежде всего его интересовало, на какой глубине они сейчас находятся.
        На этот вопрос Богдан внятно ответить не смог:
        - Двадцать метров. Пятьдесят. Сто. Километр. Да бог его знает, сколько здесь до поверхности…
        - Не понял… Ты не в курсе, на какой глубине залегает ваше Хранилище?!
        Богдан объяснил, что «наше» в данном случае понятие очень условное.
        Когда-то очень давно это было Хранилище Ордена. Сейчас известно только, в каком регионе оно расположено, и есть список координат портальных камней. То есть точное местонахождение Хранилища неизвестно, и найти вход снаружи будет нереально. Это примерно то же самое, как искать иголку сразу в сотне стогов сена.
        - Обалдеть! Вот это мы прыгнули…
        - Потише там, - урезонил говорунов Иван. - Работать мешаете.
        - Да нет, всё нормально, всё в процессе, - успокоил спутника Богдан. - Есть и хорошие новости: мы знаем принципиальную схему структуры.
        - «Принципиальную»?
        - Да. То есть по какому принципу устроено это Хранилище.
        - Ага… А реальной схемы у нас нет?
        - Разумеется, нет. Иначе мы не ощупывали бы каждую плиту и в итоге сэкономили бы массу времени.
        - И какой тут принцип? Или он «в каждую историческую эпоху имеет своё особое значение»?
        - Хм… Ты теперь всегда будешь про это вспоминать? Принцип здесь простой: по максимуму воспрепятствовать проникновению в Хранилище извне. То есть свои пройдут, зная схему расположения триггеров, а чужие убьются. Не на той, так на другой ловушке. Или будут перемещаться так долго, что их сто раз обнаружат до того, как они вторгнутся в Архив. И примут меры.
        - Ага… То есть по нас тоже могут принять меры?
        - Могут.
        - И мы, зная это, всё равно сюда полезли?
        - О, боже… Совсем забыл, тебе нужно объяснять очевидные для всех нас мотивы.
        - Да уж, будь добр, объясни, для чего мы сюда попёрлись? Тут хотя бы сокровища какие-нибудь есть?
        - Нет, сокровищ как раз никаких нет… Видишь ли, это изначально было наше Хранилище. Архив, который тут находится или должен находиться, принадлежит Ордену. Нормальное и естественное желание: прийти и забрать своё, разве нет?
        - Ну, в общем… А если Хранилище давным-давно захвачено Элитой?
        - Это возможно, но… Маловероятно.
        - Почему?
        - Потому что в этом случае у портальной камеры стоял бы усиленный пост сторожевого охранения и оперативный резерв из нескольких штурмовых групп, - вмешался Иван, слушавший диалог в арьергарде. - Чтобы взять в плен тех, кто прыгнет через портал, и ворваться через этот же портал в наше Убежище.
        - А если нет ресурсов и достаточных мотивов для организации засады, проще всего сбросить координаты, - добавил Богдан. - Забрать камни и забыть о камере. Без установленных камней с этой стороны сюда никто никогда не вломится. Но камни, как ты знаешь, были на месте.
        - Так их ваш Мастер поставил!
        - Вторично - да. Но в первый раз они стояли как надо, иначе мы бы просто сюда не попали. Мастер спокойно зашёл сюда в первую Паузу, сбросил координаты, потом поставил на место, пытаясь вернуться. Но не сумел разобраться со сбоем, и команда отправилась искать выход на поверхность. Всё просто.
        - То есть это Хранилище обслуживает какое-то из ваших региональных подразделений?
        - Вполне может быть и так.
        - А ещё как может быть?
        - Да по-разному может быть. Может, это какие-то Хранители-изгои, из числа тех, про которых я тебе рассказывал. А может, Хранилище давным-давно заброшено и здесь никого нет. В любом случае, надо добраться до Архива и убедиться, что он пуст… Либо полон.
        - Но это вторичные задачи, - напомнил Иван. - Главное - найти Мастера с командой…
        В некоторых местах на левой стене были видны стрелки, нарисованные мелом.
        Направление стрелок совпадало с направлением движения команды, но на них никто не реагировал, хотя все их видели.
        Семён хотел было задать вопрос Богдану, но немного подумал и сам сделал вывод: да, может быть так, что эти стрелки поставил Мастер. А может быть и так, что это какая-то уловка от «местных». Так что иметь в виду надо, но брать за основу не стоит.

* * *
        Через пятнадцать минут «черепашьего марша» девчата обнаружили ловушку.
        Эта плита внешне ничем не отличалась от других, но Куки сели возле неё и устроили консилиум.
        - Что там? - всполошился Семён.
        - Не мешайте, пусть работают, - сказал Иван. - Если от нас будет что-то надо, они скажут.
        Пометили мелом эту плиту, затем ещё две по диагонали, затем ещё две.
        Минут через пять в коридоре перед группой было помечено двенадцать плит в шахматном порядке. То есть, если бы не пометили, на какую-нибудь кто-то обязательно бы наступил.
        - Слушайте… Если наши прошли здесь, почему они не пометили эти плиты?
        - Как найдём их, так и спросим, - мрачно сказал Иван.
        - То есть, по логике, должны были пометить, верно?
        - Разумеется. Хотя бы для того, чтобы быстрее пройти на обратном пути.
        Поскольку отмеченные плиты были абсолютно такие же, как неотмеченные рядом, и совершенно ничем не отличались от своих соседок, у Семёна возникло нехорошее подозрение. Группа Мастера не отметила эти плиты… Может быть, девчата просто показывают свою значимость и нужность, а на самом деле никаких ловушек тут нет.
        «А не дурят ли нас знойные испанки?»
        Было даже желание ненароком наступить на одну из помеченных плит, не из озорства или вредности, а просто, чтобы убедиться в своей правоте.
        Однако Иван с Богданом ни на секунду не усомнились в профессионализме и добросовестности разведчиц, и вся группа послушно прыгала через плиты, как девчонки на школьных переменах прыгают через «классики».
        Попрыгали и пошли дальше.
        Несколько раз миновали перекрёстки. К магистральному коридору примыкали второстепенные, ничем, впрочем, от него не отличающиеся. Дважды свернули, после чего Семён сделал вывод, что на загадочные стрелки всё-таки внимание обращают: шли именно туда, где на стене были пометки мелом.
        Приток воздуха заметно усилился, и дышать стало легче, на перекрёстках так вообще ощущалось лёгкое дуновение ветерка.
        Однако было это дуновение отнюдь не радостным. Чем дальше, тем чаще наносило гнилью, теперь вполне узнаваемой и определённого свойства, о котором не хотелось даже думать.
        - Чем это воняет? - встревоженно поинтересовался Семён.
        - Не волнуйся, у нас есть противогазы и респираторы, - успокоил Богдан. - Если будет био- или хим-опасность, наденем…
        Минут через пять после «классиков» девчата обнаружили на полу большое пятно засохшей крови. Вернее, даже не пятно, а лужу, натекло тут с кого-то прилично.
        - Кровь трёхнедельной давности, - сказал Иван.
        - Может, даже четырёх, - добавил Богдан. - Одно радует: это не наши.
        Семён хотел было спросить, как они без реактивов и приборов определили дату кровопролития, но не стал. И так много вопросов задаёт, не стоит лишний раз подтверждать амплуа невежды.
        Девчата стали обследовать плиты вокруг пятна, бойко щебетали на Хаптаи, тыкали пальчиками в потолок, в стены, Иван вставил пару фраз…
        Семён подумал, что это надолго, опёрся на копьё и зевнул.
        В этот момент Ку (или Ки) вдруг ткнула копьём в плиту посреди засохшего пятна крови и отпрыгнула назад.
        Из потолка со свистящим скрежетом выскочили пять стальных шипов, толщиной с хороший лом и острых, как крестьянские вилы, саданули до самого пола и мгновенно убрались обратно в потолок.
        Это было настолько неожиданно и страшно, что Семён вскрикнул, отпрянул назад-вбок и, чтобы удержать равновесие, опёрся о стену.
        Под рукой податливо провалилась тугая пластина, шершавая на ощупь, как и вся остальная плита, в которую она была вмонтирована…
        И где-то позади, в районе портальной камеры, раздался металлический лязг и глухой удар.
        - Решётка упала, - замороженным голосом констатировал Иван. - Ты что-то нажал?
        Семён, весь в чувствах, промычал нечто нечленораздельное и ткнул пальцем в пластину.
        Богдан с Иваном осмотрели пластину в стене, а девчата тем временем очертили мелом контур вокруг плиты с триггером в центре кровавого пятна.
        «Теперь они меня живьём сожрут, - с тоской подумал Семён. - Мало того, что балласт, так ещё и решётку обрушил, недотёпа…»
        Никто, однако, не стал обвинять Семёна в случившемся, а Иван ограничился кратким внушением:
        - Повнимательнее. Здесь каждый шаг может стать последним…
        И теперь понятно было, что это не метафора.
        Кратко обсудили ситуацию, приняли решение: нужно искать механизм, поднимающий решётку. Пока нет нормального освещения, движение по неисследованной части коридора будет медленным и печальным. Поэтому сейчас целесообразнее вернуться на более-менее исследованный участок и потратить время до конца Паузы с пользой. Эту решётку всё равно придётся поднимать, так что лучше это сделать загодя, чтоб потом в режиме цейтнота не метаться в поисках потайной комнаты. Никто ведь не знает, как придётся возвращаться - подобру-поздорову или спасаться бегством, отстреливаясь на ходу.
        Исследованный участок преодолели меньше чем за минуту, и стало ясно, что весь массив времени убили на прохождение буквально полутора сотен метров.
        Однако теперь Семён был уверен, что это время потрачено не зря.
        Когда на обратном пути прыгали через «классики», возникло запоздалое чувство страха. Кто-то тут хотел ради эксперимента наступить на одну из плит и проверить, не пускают ли девчата пыль в глаза? А ведь в первую проходку прыгал небрежно, с этакой ленцой, чуть ли не шаркая подошвами по помеченным плитам…
        «Без них мы убьёмся на первой же ловушке», - вспомнились слова Ивана. Тогда он не обратил на них внимания, воспринял как пустой звук.
        Теперь эта фраза обрела совершенно иной смысл.
        Надо привыкать, что в этом сумасшедшем Ордене никто не шутит про «задачи», не болтает попусту. Если сказано - «убьёмся», следует понимать это буквально…

* * *
        Отвечая на вопросы «что ищем?» и «откуда начнём?», Богдан огласил фрагмент принципиальной схемы.
        Система механизмов Хранилища создавалась с обязательным условием безотказного функционирования в Паузах. Иными словами, в этой системе нет электроприводов и двигателей внутреннего сгорания, а принцип её работы основан на взаимодействии конструкций из шестерён, рычагов, цепей и противовесов, а также, разумеется, «спусковых крючков» - триггеров.
        Исходя из этого, подъёмный механизм следует искать в непосредственной близости от портальной камеры. Обоснование: чем короче цепь, тем проще и надёжнее механизм.
        - А ничего, что панель сброса решётки была в полутора сотнях метров от решётки? - высказался Семён.
        Богдан не нашёл, что ответить на это замечание, но привёл весомый аргумент в пользу своей версии: когда поднималась решётка, был слышен звук работающего где-то неподалёку механизма.
        Добравшись до места, разбили участок коридора рядом с портальной камерой на пять сегментов и стали внимательно обследовать стенки.
        Как и в прошлый раз, «заветную кнопку» нашла Ку (или Ки), причём, что характерно, на «делянке» Богдана, который благополучно проглядел небольшое углубление у самого пола.
        - Вот же троглодит близорукий, - покаялся Богдан. - Что бы мы без вас делали, золотые вы наши?
        Освободили засов, сдвинули фрагмент стены в сторону, вошли в небольшую каморку.
        У Семёна захватило дух в предвкушении сенсационной находки…
        В кино такие моменты обычно выглядят следующим образом: густая паутина, пронзённый ржавой шпагой скелет в истлевшей пиратской треуголке в одном углу, внушительный ларь с сокровищами в другом…
        Увы, здесь всё было гораздо прозаичнее. Никаких тебе сокровищ и даже ни единой паутинки, а только нехитрая конструкция из нескольких шестерён, рычаги, ворот и две толстые цепи, убегавшие в стену.
        Покрутили ворот, подняли решётку.
        - Отлично! - обрадовался Богдан. - Как видите, принципиальная схема оказалась верной.
        Хотели было уже уходить, но тут Семён проявил ремесленную смекалку: заметил, что ворот снабжён двухпозиционным переходником, и предположил, что это, скорее всего, для подъёма противовеса, который должен находиться на конце второй цепи.
        Перекинули стопор, сдвинули ворот по оси, покрутили в обратном направлении. Да, что-то подымается, и, судя по ощущениям, несколько тяжелее решётки.
        Докрутили до упора, возле камеры за стенкой что-то щёлкнуло.
        - Противовес взвели, - резюмировал Семён. - Неплохо бы проверить работоспособность. Когда там Пауза кончится?
        Богдан сказал, что время ещё есть.
        Иван недолго посомневался и выдал санкцию: проверяйте.
        Девчата с Богданом вошли в камеру, а Иван с Семёном остались в коридоре, для страховки. Кто их знает, эти неизученные механизмы, от них можно ожидать всё что угодно.
        Девчата обшарили камеру на предмет обнаружения второго активирующего элемента, ничего не нашли, и Богдан нажал на тот же самый выступ, при помощи которого подняли решётку.
        «Ту-дыттт!!!» - Решётка с оглушительным лязгом обрушилась, пол под ногами подпрыгнул.
        - Работает! - констатировал Богдан.
        - В общем, если в Хранилище кто-то есть, наше присутствие давным-давно обнаружено, - констатировал Иван. - Бегаем тут, как африканские слоны, ловушки активируем, решётками бабахаем…
        Подняли решётку, взвели противовес.
        - Механизм хорошо отлажен, - заметил Иван. - Система шестерён подобрана так, что ворот без особых усилий может крутить любое слабосильное существо.
        - Например, подросток, - вставил освобождённый из камеры Богдан.
        - Или обученная обезьяна, - пошутил Семён. - Типа макаки.
        - Хм… - оценил шутку Иван.
        Впервые за всё время пути он улыбнулся.
        «А не такой уж я балласт, - приободрился Семён. - Кое в чём разбираюсь, могу пригодиться. Ещё неизвестно, взвели бы вы без меня противовес или сидели бы тут и строили умные теории…»

* * *
        В третий раз через «классики» Семён прыгал уже без того сковывающего страха, который чувствовал при возвращении к портальной камере.
        Просто до этого смертоносная начинка, скрывавшаяся за облицовкой коридора, представлялась как некая ННХ (Неведомая Необъяснимая… дальше вставьте слово по смыслу на «хэ». Если вариантов нет, возьмите Хагакурэ).
        А сейчас потрогал руками, покрутил и убедился в том, что это всего лишь ловко сработанные допотопные механизмы.
        Нет, вот эта отчётливая определённость не сделала их менее опасными, но…
        С механизмами Семён был на короткой ноге, это его стихия. Поэтому безотчётный страх оформился в здоровую осторожность ремесленника, работающего с опасным материалом, и Семён стал чувствовать себя гораздо увереннее.
        Через полсотни метров после засохшего кровавого пятна разведчицы вновь обнаружили ловушку.
        Привычно посовещались, аккуратно ощупали плиты вокруг. Семён думал, что будут обводить мелом, но внезапно поступила команда - отойти всем назад.
        Ку (или Ки) отдала свой мешок Семёну и встала спиной к левой стене, на которой была нарисована мелом стрелка.
        Остальные отступили назад на добрых два десятка метров.
        Здесь Ки (или Ку) некоторое время зачем-то прощупывала пол на уже разведанном участке, затем довольно хмыкнула, нанесла мелом черту поперёк коридора, по стыку плит, и что-то сказала, показав на эту черту пальцем и проведя вдоль неё лампой.
        Да, теперь Семён тоже обратил внимание, что в сравнении с предыдущими сочленениями плит этот стык на удивление ровный.
        Убедившись, что все стоят за чертой, оставшаяся впереди разведчица несильно ткнула копьём в плиту перед собой, расположенную в центре коридора на равном удалении от обеих стенок.
        Ткнула и прижалась спиной и затылком к стене, вытянув руки в стороны и также прижав их к стене. Иными словами, слилась со стеной.
        Секунда, другая, третья…
        Семён уже было решил, что это ложная тревога…
        И вдруг плиты пола обрушились вниз!
        Не две-три, а все плиты на отрезке в пару десятков метров распахнулись, подобно створкам люка, и обнажили четырёхметровой глубины яму, дно которой было усеяно острыми металлическими шипами-кольями.
        И сразу завоняло, тяжко, тошнотворно - со дна ямы поднимался густой трупный запах.
        Семён вновь запоздало ужаснулся тому, что не случилось.
        Живо представил, что было бы, если бы они стояли посреди коридора в момент активации триггера.
        Сейчас все бы корчились вот на этих метровых штырях, у основания которых, во тьме, шевелится и жужжит колония каких-то мелких, мерзких бикарасов…
        И ведь не умерли бы сразу, ещё неизвестно, как долго пришлось бы мучиться, медленно погибая в этой смердящей яме на ржавых железяках…
        Разведчица у стены что-то сказала и мотнула светильником. Её сестра, ткнув пальчиком вперёд, задала вопрос Ивану.
        Иван взял паузу и не спешил с ответом. Он явно был в замешательстве.
        - А вам не кажется, что риск превышает эти… как их там… приоритеты? - вспомнил Семён напутствие Командора. - Да и чтобы плиты поднять, надо будет опять искать механизм, а это целое дело. Может, ну его в…
        - Мы целы, живы, здоровы, - трупная вонь и страшные штыри на дне ямы Богдана нисколечко не смущали, он горел желанием продолжать исследование. - А плиты поднимать необязательно, можно и так пройти…
        Действительно, после раскрытия плит по обеим сторонам коридора получились карнизы примерно по тридцать сантиметров шириной. Если снять мешки и прижаться спиной к стене, можно спокойно пройти. Главное, вниз не смотреть и дышать через раз, чтобы голова не закружилась.
        - Так что надо двигаться, - резюмировал Богдан. - Вань, о чём задумался?
        - О целесообразности, - не стал скрывать Иван. - Я думаю, что в словах Семёна есть смысл. Получается, чем дальше, тем хуже. Что будет в следующий раз?
        - Я бы уточнил: что будет, если наши прелестные испанки не разгадают следующую ловушку? - подлил масла в огонь Семён.
        - Р-р-разгадают, - с сильным грассированием пообещала р-р-разведчица по эту сторону черты.
        - Ну, дай бог, если так. Дай бог… А если нет?
        - По принципиальной схеме, зона ловушек должна вот-вот закончиться, - пообещал Богдан. - Мы её почти миновали. Вань, у нас пока что всё хорошо. И, кстати, мы не выполнили ни одной задачи. Что мы скажем Арсению? «Там была яма с шипами, девчонки её перепрыгнули, а мы испугались и повернули назад»?
        Разведчица у стены что-то пробормотала на Хаптаи и без команды перебралась по карнизу на ту сторону ямы.
        - Что сказала? - поинтересовался Семён.
        - Сказала, что мы болтуны! - охотно перевёл Богдан. - И что недостойны носить звание мужчины.
        - Хорошо, перебираемся на ту сторону, - решился Иван. - И не ври, про мужчин она ничего не говорила.
        - Но подразумевала. Это отчётливо сквозило в её интонации!
        - Он тобой манипулирует, - вспомнил Семён фразу из сериала.
        - Он всеми манипулирует, - согласился Иван. - Натура у него такая, вредная. Ты справишься с двумя мешками?
        Семён было засомневался, но разведчица по эту сторону черты протянула руку, предлагая отдать мешок ей, и мужская гордость мгновенно победила здравый смысл.
        - Естественно справлюсь!
        - Ну, смотри. Если что, я буду рядом, подстрахую. Всё, сняли мешки и по одному - на ту сторону.
        Семён хотел было повесить один мешок на грудь, а второй взять в руки, но Иван отсоветовал.
        - Если потеряешь равновесие с мешками в руках, мешки можно бросить. С мешком на брюхе так не получится.
        Мысль, в общем-то, верная, однако насчёт потери равновесия Иван зря сказал.
        Перебрались без проблем, но Семёну пришлось как следует попотеть. Двигаться приставными шагами, прижавшись спиной к стене и имея по мешку в каждой руке, - это уже само по себе непростое упражнение. Прибавьте сюда чёрную вонючую яму с шипами, которая невольно приковывает внимание, и оцените весь совокупный мазохизм перемещения.
        Впрочем, мучения были скорее психологического плана: Семён боялся, что может потерять равновесие, старался не упустить момент, когда нужно бросать мешки, и одновременно боялся потерять эти мешки. Столько добра пропадёт, жалко!
        За ямой обнаружили большую лужу крови. Кровь была свежей.
        - Так, а вот это, скорее всего, наши, - с тревогой констатировал Богдан. - Кровь пролилась четыре-пять часов назад, не более…
        От лужи вдаль по коридору убегала кровавая полоса. На ум невольно приходила картинка: кто-то упал в яму, его вытащили и поволокли по коридору. Картинка была вполне душераздирающая. Нетрудно представить, что случилось с человеком, упавшим на эти страшные шипы. Да, и именно поволокли, след был размытый, как будто что-то тащили по полу.
        Это наводило на мрачные мысли.
        Двое здоровых мужчин вполне могут нести одного раненого, ухватив его под мышки и за ноги. Семён с Богданом не так давно на пару принимали участие в экзерцициях подобного рода, так что опыт в активе имеется.
        Если в группе из пяти человек пришлось волочь кого-то по полу, значит, раненых было больше одного.
        Семён полагал, что осторожный Иван при таком явном свидетельстве «превышения риска над приоритетами» немедленно развернёт группу назад, но в этот раз даже консилиума не было.
        Группа молча двинулась вперёд и заметно прибавила темп: девчата теперь не ощупывали каждый сантиметр, а шли впереди приставными шагами вдоль левой стены, с интервалом в пять метров, и тыкали копьями во все подряд плиты.
        «Этак мы точно убьёмся, - с тревогой подумал Семён. - И что обидно, в самом конце ловушечной зоны!»
        Остальные двигались на некотором удалении сзади и тоже вдоль левой стены, на которой через небольшие промежутки были нанесены мелом стрелки.
        Семён не стал задавать вопросов, всё было и так понятно.
        Товарищи ранены, наверняка нуждаются в помощи, надо торопиться. И теперь уже возвращаться назад будет неловко: получится, что бросили своих в беде.
        Стрелки, кстати, стали кривоватыми и неровными. Как будто у того, кто их наносил, дрожали руки.
        А может, просто показалось…

* * *
        Вскоре добрались до неполноценного перекрёстка.
        Вправо и влево уходили равнозначные ответвления, а центральный проход был намертво запечатан каменными воротами.
        Кровавая полоса обрывалась под воротами. В обоих ответвлениях было чисто.
        - Они прошли здесь, - Богдан кивнул на ворота. - И…
        «…Наступили на какую-то плиту, и ворота захлопнулись, - живо домыслил Семён. - То есть они попали в западню…»
        - Что «и»? - уточнил Иван.
        - И вот - ворота… - Богдан не стал озвучивать варианты, и так всё было очевидно.
        Обследовали ворота, перспектив для открытия не обнаружили. Две каменные плиты поперёк прохода, между ними тонкий вертикальный шов. Ку (или Ки) попробовала вставить в шов лезвие второго ножа - безуспешно, даже кончик не влез.
        - Хорошая работа, - оценил Семён. - Плиты пригнаны очень точно, как на станке.
        - Смотрим коридоры, - скомандовал Иван. - Сначала левый.
        Долго гулять по левому коридору не пришлось. Через полсотни метров напоролись на решётку, перекрывавшую проход, точно такую же, как на входе в портальную камеру.
        Обследовали стены, пол, потолок, активирующих элементов не обнаружили. Хотели уже уходить, но одна из разведчиц каким-то чудом углядела метрах в семи за решёткой небольшой выступ в левой стене, сантиметрах в тридцати от пола.
        После короткой дискуссии решили попробовать этот выступ активировать.
        Одна из разведчиц осталась у решётки, а когда все остальные отошли к перекрёстку, выстрелила по выступу из арбалета.
        Из правого коридора донёсся противный скрежещущий звук, как будто камень тащили по камню.
        - Что-то сработало! - обрадовался Богдан.
        - Но не там, где ждали, - заметил Иван.
        Прибежала разведчица, доложила, что слева - по нулям, нигде ничего не сдвинулось. И на том спасибо, могли бы ведь и ловушку активировать с такими смелыми экспериментами.
        Пошли знакомиться с правым коридором.
        В полусотне метров от перекрёстка была перекрывавшая проход решётка, точно такая же, как в левом коридоре.
        В паре метров перед решёткой, в левой стене, зиял неровный провал.
        - Это мы открыли? - спросил Семён.
        - Вполне возможно, - кивнул Иван. - По крайне мере, скрипело именно здесь.
        Как и в случае с каморкой у портальной камеры, в которой размещался подъёмный механизм, здесь был сдвинутый в сторону фрагмент стены, скреплённый металлической стяжкой. Однако, в отличие от того тайника, здесь не было ни механизма, ни собственно каморки.
        За неровным проломом в стене была видна убегающая во тьму выработка, неширокий земляной тоннель высотой в человеческий рост, свод которого поддерживали ветхие на вид деревянные крепи.
        Из земляного тоннеля тянуло сыростью и какой-то невнятной гнилью. Слава богу, это был не трупный запах, царивший в ловушечной зоне. Это было похоже, скорее, на мирно разлагающиеся остатки трухлявой осины, упавшей на кромке топкого болота и облепленной прелыми бледными поганками.
        Запах спровоцировал поток ассоциаций: Семёну на мгновение показалось, что где-то там, далеко впереди, квакают лягушки и булькают пузыри прорывающегося из-под трясины болотного газа.
        Прислушался, посмотрел на спутников, разглядывающих тоннель…
        Да нет, показалось. Тихо там было, в этом болотном проходе, не доносилось оттуда ни единого звука.
        - Ну что, нормальный проход, можно идти, - с энтузиазмом заявил Богдан. - Вань?
        Иван ненадолго взял тайм-аут.
        Семёну очень не хотелось лезть в эту земляную нору. Он уже было заготовил аргументы для Ивана, в формате: «Ход выглядит крайне ненадёжным, крепи давно сгнили, всё это хозяйство в любой момент может обвалиться и станет для группы братской могилой»…
        - Да, нормальный тоннель, - принял решение Иван. - Десять минут привал, и двигаемся дальше.
        Сказано это было с такой уверенностью, что Семён понял: чуда не будет. Аргументы не помогут, придётся лезть в тоннель.
        «А мог бы ведь с утра никуда не ездить сегодня… Сейчас лежал бы на диване, смотрел бы кино и потягивал пиво… Господи, вот ведь не повезло-то!!!»
        И вообще, впредь не стоит рассчитывать на все эти заявления про «превышение риска над приоритетами».
        Практика показывает, что это не более чем протокольные штампы.
        Воины Ордена, вроде бы все из себя такие продуманные и двинутые на конструктиве и целесообразности, в некоторых ситуациях ведут себя ровно так же, как обычные безалаберные граждане, которые горят желанием во что бы то ни стало спасти своих близких, попавших в беду.
        Просто тут всё дело в мотивации.
        Если для всех прочих в команде члены группы Мастера Пути были боевыми братьями, ради спасения которых стоило рисковать жизнью, то для Семёна они пока что были никем. Он их даже не видел ни разу.
        Отсюда сомнения и неуверенность. Иван был прав, зря они взяли Семёна с собой. Он не просто балласт, а балласт без мотивации. Семён, хоть и не был знатоком психологии экстремальных ситуаций, прекрасно понимал, что вот это отсутствие генеральной мотивации и чувства сопричастности с чаяниями других членов команды делает его чужим для остальных и при определённом стечении обстоятельств может сыграть с группой злую шутку.
        Скинули рюкзаки, пристроились у стены, достали фляги с водой.
        Иван предупредил, что воду нужно расходовать экономно и пить не прямо из фляжки, а из колпачка, мелкими глотками. И не более двух колпачков за один привал.
        Назидание касалось Семёна: он как раз хотел всласть присосаться к фляге, в то время как все остальные наливали воду в колпачки.
        Хотелось возразить, что таскать на себе три литра воды, а на привале выпить шестьдесят грамм (примерный объём двух крышек) - это натуральный мазохизм…
        Но никто не возмущался, и Семён тоже не стал. Девчата молчат, не жалуются на судьбу, так что здоровому мужику не пристало хныкать.
        Попили, спрятали фляги, сели на медитацию.
        Семёна, как записного неуча (для него эта медитация была не более чем пустым звуком и смешными позами), поставили в охранение. Сейчас все ненадолго «нырнут» и «отключатся», так что надо смотреть в оба и обеспечить безопасность команды на семь минут «аута».
        Семён было приосанился и воспрял духом: какое высокое доверие, однако…
        Однако медитация не задалась.
        Не успели толком расслабиться, как одна из разведчиц подняла руку, привлекая внимание, и ткнула пальцем в сторону земляного тоннеля.
        - Что там? - шёпотом спросил Семён.
        Разведчица что-то ответила.
        - Стонет кто-то, - перевёл Богдан.
        - Тихо! - прикрикнул Иван. - Всем слушать.
        Замерли, прислушались. Семён от усердия вытянул шею и приложил к уху ладонь.
        Действительно, из глубины земляного тоннеля доносился невнятный звук, то ли стон, то ли слабый призыв о помощи. И не постоянно, а наплывами, как это бывает на поверхности при переменном ветре.
        - Кто-то зовёт, - предположил Иван.
        - Или раненый стонет, - выдал вариант Богдан.
        - А может, это ловушка? - засомневался Семён. - Может, нас заманивают туда?
        - Возможно и так, - не стал спорить Иван. - Акустический эффект, крик о помощи, ловушка - это может быть всё что угодно. Сейчас пойдём и проверим. Внимание, привал отменяется. Собираемся, выдвижение через минуту.
        Все встали и послушно похватали рюкзаки.
        Семён было опять приуныл, но тут кончилась Пауза.
        Это вызвало командный приступ энтузиазма: теперь у группы был нормальный свет и огнестрельное оружие, так что топать по благоухающему сырой прелью тоннелю будет куда как веселее, чем двигаться с масляными лампами и копьями наперевес.
        Ну и Семён тоже за компанию приободрился. Да ничего так тоннель, на вид не страшный, и мертвечиной оттуда не воняет. Если уж преодолели мрачные каменные коридоры, напичканные смертоносными ловушками, то и здесь пройдём без проблем.
        Экипировались, выстроились в том же порядке, как и прежде. Иван выдал напутствие, уже традиционно касающееся только Семёна:
        - У тебя есть автомат и пистолет.
        - И что?
        - Без моей команды не стрелять.
        - Эм-м… А почему, собственно…
        - Ты плохо владеешь оружием. И идёшь последним. Ты можешь ранить кого-то из своих. Так что запомни: что бы ни случилось. Как бы ни было страшно. НЕ СТРЕЛЯТЬ! Пока не получишь команду. На крайний случай у тебя есть два ножа, топор и копьё. Ты всё понял?
        Было острое желание возмутиться в формате: «А за каким ржавым дюбелем я тогда тащу эти железяки?!» Но Семён сдержался.
        В обидных словах командира сквозила суровая правота. Тоннель узкий. Тут даже хорошему стрелку будет непросто управиться, так что лучше не рисковать.
        - Да, я всё понял.
        - Хорошо. Ну всё, потопали…
        И группа углубилась в земляной тоннель.

* * *
        Тоннель был высотой в человеческий рост, но в первые же минуты прохождения выяснилось, что это понятие относительное.
        Девчата шли спокойно во весь рост, Иван с Богданом чуть пригибались и тоже перемещались без проблем, выказывая развитый с детства навык движения по тоннелям родного Убежища.
        Семён шёл, сгорбившись в три погибели, и при этом умудрялся через каждый десяток метров стукаться каской о перекладины крепей. А иногда и об свод.
        «Мало того, что балласт, так ещё и выше всех в команде. Не самое лучшее качество для прогулок по тоннелям…»
        В каменных коридорах ловушечной зоны было куда как комфортнее. Пусть страшно и вонюче, зато гораздо просторнее, есть свобода для манёвра.
        А в этой узкой земляной норе Семён чувствовал подступающий приступ клаустрофобии: поднялось давление, заломило в висках, стало тяжело дышать - не хватало воздуха. К тому же каска добавляла роста, пусть немного, сантиметров пять-семь, но всё же удары о крепи Семён по элементарной логике связывал именно с каской (стукался-то каской, и она казалась лишней, этаким ненужным чужеродным элементом).
        Стукнувшись в очередной раз, Семён выругался и решил снять каску, а надеть налобник прямо на голову. Однако Богдан, шедший впереди, заметил его манипуляции и посоветовал не делать этого:
        - Без каски с непривычки расшибёшь голову. Потерпи немного, скоро приноровишься, и всё пойдёт как надо.
        - Потише там, - прикрикнул Иван. - Не мешайте разведке.
        Двигались медленно. Девчата проигнорировали резюме Богдана по поводу того, что зона ловушек осталась позади, и тщательно проверяли каждый дюйм на пути следования группы.
        По прохождении примерно полутора сотен метров в стенах тоннеля стали появляться норы. Вернее, норки, поскольку сам тоннель без всяких скидок можно было считать длинной извилистой норой.
        Норки были небольшие, диаметром от пяти до десяти сантиметров, и располагались по обеим сторонам тоннеля без каких-либо признаков упорядоченности, хаотично, на разной высоте, примерно по четыре-пять единиц на погонный метр.
        - Кто может обитать в этих норах? - озабоченно уточнил Семён.
        - Да кто угодно. Мыши, крысы, ящерицы, змеи, кроты…
        - Змеи?! - всполошился Семён.
        - А почему тебя крысы не смутили? - усмехнулся Богдан. - Бешеная крыса опаснее любой змеи в ареале. Хотя бы потому, что подавляющее большинство змей постарается избежать встречи с тобой, а эта краса обязательно на тебя бросится. Выскочит из норки, укусит и заразит какой-нибудь дрянью вроде геморрагической лихорадки.
        - Да ладно, с крысками-то как-нибудь справимся. - Уверенность Богдана успокоила Семёна. - Слушай, а вдруг это… реликтовая фауна?
        - В Хранилище может быть всё что угодно, - не стал обманывать Богдан. - Но пока мы воочию не увидим эту фауну, говорить о ней преждевременно.
        Поначалу девчата светили в каждую норку фонарём и слушали, не ползёт ли там кто-то страшный, но вскоре привыкли и стали осматривать стенки в прежнем режиме.
        По ходу движения выяснилось, что норы в стенах не являются мёртвой составляющей антуража: они словно бы дышали, испуская запахи и звуки.
        Болотно-грибной сыростью тянуло именно из нор, не постоянно, а периодами, наплывами, словно ветром наносило. Иногда из нор раздавались вполне болотные звуки: кваканье лягушек, умиротворяющее тихое бульканье, шорохи, вздохи, причмокивание и невнятное бормотанье…
        А ещё был слышен стон.
        Этот стон, который ещё на входе был воспринят как призыв о помощи, периодически вычленялся среди монотонных и гармоничных в своей общей массе болотных фантомов и напоминал о цели экспедиции.
        Где-то поблизости находятся попавшие в беду товарищи.
        И они остро нуждаются в помощи.

* * *
        Путешествие было недолгим.
        Пройдя по земляному тоннелю что-то около полукилометра, группа упёрлась в тупик.
        Проход преграждала… дверь, не дверь - каменная плита во всю ширину тоннеля, в которой были два ровных вертикальных шва.
        Срединный фрагмент плиты между швами, шириной в метр, условно можно было принять за дверь или заслонку, поскольку горизонтальных швов не было.
        Обследовав преграду, каких-либо намёков на возможность ее открыть не обнаружили. Привычно разделили примыкающий к тупику участок тоннеля на пять примерно равных отрезков и стали искать активирующий элемент.
        Этот участок, протяжённостью немногим более четырёх десятков метров, был заметно просторнее всего предыдущего тоннеля. Здесь можно было без проблем разминуться, пол был ровнее и твёрже…
        И нор побольше.
        На полу были видны потёки, а в десяти метрах от тупика, в правой стене у самого пола, зияло некое подобие «ливнёвки» - узкое длинное отверстие, вытянутое по горизонтали и разделённое на три части стальной арматурой.
        - Так… - Семён опять нашел причину для беспокойства. - А если сюда через эти норки пустят воду под большим напором?
        - Под большим не получится, - успокоил Богдан. - Норы мелкие, вода будет прибывать медленно. Успеем даже не убежать, а спокойно уйти размеренным шагом обратно в зону ловушек.
        - А если на обратном пути нам устроят обвал? Там одну крепь завалить, три-четыре куба землицы - и привет!
        Богдан взял паузу: похоже, свежая идея Семёна застала его врасплох.
        - Да уж… Об этом я как-то не подумал, - признал он. - Безусловно, это очень неприятный вариант…
        Тут Ку(Ки) быстро протараторила что-то на Хаптаи, с закономерным грассированием, при этом ни на секунду не прекращая поиск.
        - Да, тоже верно, - согласился Богдан.
        - А мог бы и сам догадаться, светило науки, - хмыкнул Иван.
        - Что сказала? - полюбопытствовал Семён.
        - На всём протяжении тоннеля нет ни одного следа обрушений, - перевёл Богдан. - Пол хорошо утоптан, количество свежего грунта незначительное, вполне сопоставимое с естественным осыпанием свода. На стенах потёков нет, только на полу, и то лишь на небольшом промежутке возле тупика.
        - То есть?
        - То есть вода естественным образом вытекает из нижних нор вблизи тупика, остальной тоннель сухой, нигде ничего не обрушалось и не затоплялось. То есть прецеденты по твоей версии отсутствуют.
        - Ню-ню…
        - Кстати, заметил, что ты иногда говоришь «ню-ню» с недоверием и иронией, в значении… как бы это попросту… ммм… ну примерно в таком значении: «Меня не устраивает ваша версия, но ввиду отсутствия аргументационной базы и времени для необходимых исследований по существу вопроса я воздержусь от беспочвенной дискуссии и снисходительно позволю вам на некоторое время считать вашу сомнительную точку зрения аксиоматично верной».
        - Эээ… Это вот такое моё «ню-ню»?! - Семён был поражён до глубины души.
        - Да, согласен, определение, возможно, не самое исчерпывающее и несколько расплывчатое, но принцип я обозначил. А меня вот что интересует: дефектов речи у тебя нет, психосоматических отклонений не выявлено, но в таких случаях - «ню-ню» - ты зачем-то поджимаешь губы, словно боишься широко раскрыть рот. Есть какое-то рациональное объяснение этому явлению?
        - Муух дуй, - сокрушённо произнесла Ку(Ки), с явной укоризной покачав головой.
        - Куда дуй? - заинтересовался Семён.
        Ки(Ку) и Иван на пару хмыкнули.
        - Сама балбес! - беззлобно огрызнулся Богдан. - Видишь ли, меня в самом деле интересует природа этого явления, а объяснить его я не могу. Не хватает научной базы.
        - Ну, это из анекдота, - не стал терзать учёного собрата Семён. - Без всякой базы.
        - Из анекдота?!
        - Ага.
        - А можно в двух словах…
        - Для тебя - всё что угодно. В общем, дело было так: плывёт крокодил по реке, смотрит, сидит на берегу лягушка, вся обвешанная оружием, с гранатомётом на изготовку, и пристально смотрит вдаль. Ну, крокодил не понял юмора и спрашивает:
        «А ты кого там высматриваешь?»
        «Да вот, бегемота хочу подкараулить да жахнуть по нему с гранатомёта».
        «О как… А чем тебе бегемот не угодил?»
        «Да пасть у него больно здоровая! Ненавижу таких, с большими пастями».
        «Ню-ню…» - тихо сказал крокодил и поспешно поплыл дальше.
        Иван и девчата синхронно хмыкнули: возникало такое ощущение, что этот бородатый анекдот они слышали впервые.
        - Да, это очень глубокомысленный образчик народного фольклора, - оценил Богдан. - По смысловой структуре он похож на хокку. Только, в отличие от хокку, здесь нет иносказания и метафоричного подтекста, а всё подано самым примитивным образом…
        В этом месте высокоинтеллектуальная беседа была прервана: Ку(Ки) нашла тайник с активирующим элементом.

* * *
        Тайник был оборудован в стойке второй от тупика крепи. Или, если точнее, в вертикально стоящем бревне, прижатом к стенке, на которое опирался один конец перекладины, поддерживающей свод.
        Ку(Ки) поддела ножом широкую щепу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась планкой, и сдвинула её в сторону.
        В тайнике был спрятан примитивный рычаг: стальной штырь без набалдашника, утопленный в глубокий паз.
        Рычаг находился в верхнем положении. Казалось бы, чего проще? Нажимай и смотри, что будет.
        Решили, однако, не пренебрегать мерами предосторожности и активировать рычаг дистанционно.
        Тут возникла проблема. Рычаг глубоко утоплен в стойке, если отойти хотя бы на три метра, его не видно, так что стрельнуть по нему не удастся. Да и вектор задать не получится стрелковым способом, тут нужно давить сверху вниз.
        Немного подискутировали, и Семён вновь проявил ремесленную смекалку. Он соорудил нехитрую конструкцию «копьё с ремнями + защитный комплект в чехле + арбалетный болт + репшнур».
        Конструкцию установили в распор между стойкой и перекладиной крепи, и даже стрелять не пришлось - размотали репшнур, отошли на пятнадцать метров и потянули.
        Рычаг благополучно перекинулся в нижнее положение, копьё с защитным комплектом упало на пол.
        И тотчас же с двух направлений раздался звук вращающихся шестерён.
        Нет, нельзя было с полной уверенностью утверждать, что это именно шестерни, поскольку работающее устройство не было видно. Но звук был похож на тот, что издавал подъёмный механизм в каморке у портальной камеры.
        Первый источник звука, скорее всего, размещался за каменной плитой. Второй находился где-то слева, неподалёку: звук шёл из нор, словно приглушённое эхо, повторяющее один в один звук первого источника.
        А может, это и в самом деле было эхо или какой-то чуднй акустический эффект, обусловленный «трубчатой» структурой совокупности множества нор в этой части тоннеля.
        Все замерли и обратились в слух. И, не сговариваясь, дружно направили лучи фонарей на каменную плиту, с нетерпением ожидая видимых результатов активации рычага.
        До плиты было три десятка метров, видимость прекрасная, но…
        Результатов пока что не было.
        Ничего там не двигалось, не отъезжало в сторону и не поднималось. Как всё было, так и осталось: плита, два вертикальных шва и полная статичность.
        - Может… - начал было Богдан, но тут Ку(Ки) резко вскинула кулачок (Внимание!) и спустя секунду указала на левую стену.
        И тут же левая стена как будто выдохнула: из всех нор разом заструился поток воздуха, концентрированно наполненный мышиным контекстом.
        Иными словами, из всех нор левой стены неслась мышиная вонь, писк, шорох и царапанье мелких коготков.
        - Это… - Богдан задумался. - Это… Нет, это слишком много для такой площади…
        - Пахнет мышами, - авторитетно заявил Семён. - Так что это, скорее всего…
        И в подтверждение этой версии в тоннель вывалилась лавина мышей, перетекающая по полу слева направо и струящаяся в норы правой стены.
        Впрочем, собственно в норы пошёл не весь поток - отдельный ручеёк шустро струился в узкий водосток, расположенный в десяти метрах от тупика.
        Мышиное нашествие группа пережила без потерь.
        Девчонки не прыгали и не визжали (хотя можно было ожидать), а только гадливо морщились, наблюдая за серыми волнами, перетекающими из одной стены в другую, и «мели» по полу лучами фонарей, словно бы хотели побыстрее вымести из тоннеля всю эту пакостную компашку.
        - Слава богу, они не бешеные, - заметил Семён. - А то ведь такой толпой могли бы и живьём сожрать…
        Когда мышиный поток почти иссяк, Ку(Ки) указала на каменную плиту.
        Это всё-таки была заслонка.
        Срединная часть каменной плиты очень медленно ползла вверх. Внизу образовался небольшой чёрный проём, высотой сантиметров в десять. Увы, что творится за этим проёмом, пока что видно не было.
        - Есть контакт! - обрадовался Семён. - Идём?
        - Не спеши, - сказал Иван. - Пусть откроется как следует, убедимся, что там всё в норме, потом пойдём.
        Ку(Ки) вновь вскинула кулачок и ткнула пальцем в левую стену.
        Норы опять «выдохнули».
        На этот раз ничем резким не пахло, разве что можно было различить слабый аромат сырой земли… И ещё какой-то невнятный запах, не поддающийся определению.
        И писка никакого не было, только шорох…
        Вкрадчивый такой шорох из множества нор, как будто по ним ползло что-то крупное, заполняющее весь диаметр…
        - Что-то мне это не нравится, - пробурчал Иван, ощупывая лучом фонаря медленно увеличивающийся проём в каменной плите - пока ещё недостаточный, чтобы через него мог пролезть человек. - Встали ближе, затыкаем норы!
        Сгруппировались на трёхметровом участке, сбросили и развязали мешки, стали хватать всё что под руку подвернётся и пихать в норы на левой стене.
        Куки отцепили от рюкзаков Ивана и Семёна светильники, щедрой рукой пролили справа и слева от группы дорожки из масла и подожгли их.
        Управились споро: и четверти минуты не прошло, все норы на трёхметровом участке левой стены были довольно основательно закупорены разнообразными предметами экипировки.
        - Может, всё-таки перейти к двери поближе? - запоздало спохватился Семён. - Там уже нормальная такая дыра, девчонки пролезут.
        - А если там что-то крупнее и опаснее, чем то, что ползёт по норам? - возразил Иван. - Нет, пока не откроется полностью и не убедимся, что там безопасно, идти не стоит.
        В этот момент из нор стали выползать змеи.
        Крупные, как на подбор, особи, с тупыми мордами (не в значении «глупые», а именно с тупыми, почти прямоугольными) длиной до полутора метров. Все змеи были однообразного окраса: песочного цвета, с устрашающим рисунком из крупных бурых пятен вдоль спины и более мелкими тёмными пятнами по бокам.
        - Ядовитые? - хриплым шёпотом уточнил Семён, неожиданно сделавший для себя открытие, что он панически боится змей. До этого момента наш парень наблюдал змей несколько раз в зоопарке, там они были в безопасной изоляции за стеклом террариума, вялые, сонные и совсем не страшные.
        А тут - такая толпа, и какие-то они активные и целеустремлённые…
        - Vipera lebetina, - без экспрессий выдал справку Богдан. - В просторечии - левантская гадюка, или, что типичнее для нашей страны, гюрза. Источник ценнейшего лекарственного сырья…
        - Да на фиг нам её сырьё! Ядовитая, нет?
        - Разумеется, ядовитая. Можно сказать, очень ядовитая. Но нас они не тронут, - без особой уверенности заявил Богдан. - Мы не занимаем место в их пищевой цепочке.
        - Зато занимаем место на их охотничьей тропе, - буркнул Иван. - Бо, Семён - придержите особо крупные норы. Нам с девчонками будут руки нужны, если вдруг что…
        Между тем, змеи без остановки преодолевали коридор и с ходу ввинчивались в норы правой стены. Те, что вылезали из норы вблизи огня, сразу отползали в сторону. На притихших за огненной стеной путешественников гады не обращали внимания.
        - Видите? - приободрился Богдан. - Мы слишком крупные и опасные для них. Их обед пробежал тут три минуты назад, и они следуют за ним. Это правильные змеи, они ведут себя как надо.
        - Это нормально, что их так много? - Семён коленями прижал к стенам мешки и ухватился за два фонаря, торчащие из нор.
        Ему показалось, что один из фонарей шевелится.
        - Нет, это ненормально. В таком количестве им не выжить на такой ограниченной площади. Если только…
        - Что?
        - Если только их не разводят специально. В принципе, это рационально, ибо змеи ценные, дают хороший доход. Мышей, кстати, тоже аномальное количество. Без искусственной подкормки такая толпа грызунов давно бы сдохла с голоду…
        - Ребята… Кажется, тут ОНО лезет!
        Нет, Семёну не показалось.
        Фонарь не просто шевелился, он упорно лез из стены, причём с такой силой, словно с обратной стороны его выпихивал ломом неслабый атлет.
        - Держи крепче, - посоветовал Иван. - Это всего лишь слабая змейка.
        - Да не могу, сейчас вытолкнет!
        - Это не слабая змейка, - Богдан опроверг утверждение Ивана. - У гюрзы молниеносная реакция, сильные мышцы, и она может без проблем прыгнуть на длину своего тела. И не стоит пытаться убить её ножом: если она выпадет нам под ноги, то с большой вероятностью кого-нибудь укусит.
        - На «три», - Иван достал из кобуры пистолет и изготовился у проблемной норы, из которой почти до конца вылез фонарь. - Потом сразу затыкаешь. Раз. Два. Три!
        Семён с фонарём отпрянул назад.
        Едва он успел извлечь фонарь, Иван мгновенно вставил ствол в нору и отстучал две «двойки».
        Раздалось яростное шипение, из норы шибануло резким неприятным запахом - Семён тотчас же вставил фонарь обратно.
        - ОНО сдохло?!
        - Четыре пули… Надеюсь, что да, - кивнул Иван, пряча пистолет в кобуру.
        Фонарь больше не шевелился, но теперь кто-то упорно толкался в один из мешков, который Семён прижимал коленом к стене.
        - Блин… Что за народ?! Видишь, проход закрыт - ползи назад!
        - Не ползают они назад, - огорчил Богдан. - Конструктивные особенности не позволяют. Если только зацепится хвостом с той стороны да вытащит себя обратно…
        Один из мешков под коленом Богдана зашевелился.
        Богдан оставил менторский тон и навалился на строптивый мешок всей массой.
        - Ребята… Похоже, у меня такая же проблема…
        В этот момент норы на левой стене исторгли новый, необычный звук. Это был негромкий мелодичный свист, похожий на звучание флейты.
        И тотчас же всё движение прекратилось. Змеи в тоннеле замерли, как парализованные, в тех позах, в которых их застала мелодия.
        Это было жуткое зрелище.
        Десятка полтора «окаменевших» гадин справа (группа стояла лицом к «активной» стене), между правым огненным рубежом и тупиком, и, навскидку, более сотни змеиных «монументов» слева, за «островком безопасности», насколько хватал глаз и дальнобойность фонарей.
        Было тихо. Ни движения воздуха, никаких посторонних звуков из нор, только негромкий скрип шестерён подъёмного механизма, умиротворяющий такой, словно бы гипнотизирующий…
        - Это… Это нормально? - тихо спросил Семён, с недоумением рассматривая гадов, застывших в неестественных позах.
        - Я впервые сталкиваюсь с таким явлением, - покачал головой Богдан. - Это похоже на массовое управление, но… Это нонсенс! Змеи не поддаются дрессуре, это общеизвестный факт…
        Между тем заслонка в каменной плите поднялась достаточно высоко, чтобы можно было рассмотреть, что за ней находится.
        Там была просторная круглая камера и убегающий во тьму коридор, значительно шире тоннеля.
        И никаких видимых признаков опасности.
        - Может, попробуем рвануть, пока они ТАКИЕ?! - предложил Семён.
        Мелодичный свист прозвучал вновь. На этот раз он был более энергичный и даже, можно сказать, агрессивный, содержащий некий скрытый призыв.
        И, словно бы получив общую команду «Отомри!», змеиное войско немедля пришло в движение.
        Змеи разом привстали на хвостах, поднявшись на треть тела, повернулись мордами к людям, сгрудившимся между двух огненных полосок…
        И синхронно, как по единой команде, приняли боевую стойку.
        Своды тоннеля огласило леденящее душу множественное шипение, резкое и протяжное, словно кто-то открыл клапан, чтобы стравить воздух из гигантской шины.
        - Это нормально?! - без всякой надежды на оптимистичный ответ спросил Семён.
        - Мне… Неизвестны… такие… прецеденты… - потерянно пролепетал Богдан. - Но это… явно…
        А Иван, ничего не спрашивая, уже действовал: потеснил Семёна, заняв его место в арьергарде, приготовил к бою дробовик и, бросив девчатам короткое распоряжение на Хаптаи, скомандовал:
        - Хватайте, что можете, отступаем к тупику!
        Девчонки открыли ураганный огонь из автоматов по скоплению змей на отрезке тоннеля между островком безопасности и тупиком и, переступив через теряющую силу огненную полосу, медленным шагом двинулись к каменной плите.
        Иван с Богданом схватили по мешку в каждую руку и последовали за парочкой, поливающей тоннель свинцом.
        Иван пятился сзади и тяжко ухал дробовиком, выкашивая в устремившемся за людьми змеином потоке целые делянки.
        Увы, огненное препятствие не остановило гадов.
        Вопреки законам Природы, вся чешуйчатая орда с сумасшедшим самоотречением преодолевала обе огненные полосы и без помех следовала дальше, как будто её гнала вслед за людьми некая злая Сила.
        Воняло палёной кожей и тяжёлым змеиным амбре, которое как будто включилось при всплеске коллективной ярости (до этого момента от них ничем не пахло), под ногами шевелились агонизирующие гады, что-то несколько раз ощутимо клюнуло Семёна в ботинок - вжав голову в плечи, он боялся посмотреть вниз и только молил сразу всех богов оптом, чтобы обувка оказалась прочной, способной защитить от смертоносных зубов…
        До плиты добрались за считаные секунды, хотя двигались медленно.
        Девчата расступились, пропихнули в проём сначала Богдана, затем Семёна, потом уже нырнули сами.
        Последним в камеру ввалился Иван, с разряженным дробовиком и… с вцепившейся в руку змеёй.
        Не особо крупная гадина, около метра длиной, таки достала командира. И основательно ведь цапнула, сволочь, так, что даже не смогла самостоятельно вытащить зубы.
        Воплей и стонов не было. Молча оторвав от себя змею, Иван свернул ей голову и выбросил в тоннель.
        Семён, только что едва не потерявший рассудок от ужаса, при виде работающего подъёмного механизма сразу пришёл в себя.
        Мгновенно оценив принцип действия, он ударил по стопору, подскакивающему на зубьях шестерни с каждым поворотом осевого вала, и каменная плита в одно мгновение вернулась на место, запечатав проход и придавив сразу двух гадин, сунувшихся было в камеру вслед за людьми.
        Куки в два счёта добили придавленных змей топорами, Семён тем временем зафиксировал стопор вторым ножом, и движение шестерён продолжалось вхолостую - заслонка больше не поднималась.
        За плитой раздавалось шипение и частый такой, страшненький стукоток… Змеи атаковали камень!
        Вот это вообще ни в какие ворота не лезло, и даже Богдана не нужно было спрашивать, нормально это или нет. Дураку ясно, что ненормально.
        Однако с каменной плитой не смог бы справиться даже совокупно взятый миллион змей, получи он команду хоть от самого Сатаны. Камень надёжно защищал людей от обезумевшей ядовитой орды.
        Змеиные угодья остались позади.
        Глава 10
        Вот такая родня
        После крупных городов России Гянджа приятно удивила.
        Здесь была нулевая облачность и прекрасная видимость, внизу приветливо мерцали огоньки небольшого города, в котором не было ни одного пожара, ни единой мигалки, и вообще, ни малейшего намёка на какие-либо катаклизмы по итогам Пауз.
        У Лизы по этому поводу даже мелькнула сумасшедшая мысль: «А может, Отмена… только в России, а в других странах всё останется как было?!»
        При посадке выяснилось, что мысль именно сумасшедшая: как и во всём мире, в Гяндже был введён режим ЧП (Чрезвычайного Положения), усугублённый режимом ТУ (Террористической Угрозы), в аэропорту дежурили пожарные машины и «Скорая помощь», все регулярные рейсы отменили, а лётное поле и прилегающие режимные зоны были взяты под охрану подразделением Национальной Гвардии.
        Из-за этой самой Гвардии экспедиция с самого начала чуть было не ушла под откос.
        Однако давайте по порядку.
        Команда Германа по «легенде» проходила как археологическая экспедиция под патронажем ЮНЕСКО[3 - UNESCO - (The United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization) - Организация Объединённых Наций по вопросам образования, науки и культуры.].
        Распоряжение по организации экспедиции поступило прямиком из штаб-квартиры в Париже, и вопросы на всех уровнях были решены буквально за полчаса: экстренный проект, полномочия, график, списки и так далее.
        У турникета ждал фирменный автобус с логотипом UNESCO, экспедицию встречал первый заместитель Секретаря Национальной Комиссии Азербайджана по делам ЮНЕСКО.
        Полагали, впрочем, что до официального предъявления мандата ООН дело вообще не дойдёт. Паузы, катаклизмы, катастрофы, вездесущие «ВИПЫ» и большие начальники на падающих с неба самолётах, суета, хаос - в общем, властям будет глубоко не до экспедиций и прочего баловства гуманитарного характера.
        Увы, Гянджа, приятно удивившая отсутствием пожаров и иных разрушительных последствий Пауз, неприятно удивила образцовым порядком на аэродроме и чётким исполнением обязанностей со стороны Национальной Гвардии.
        Напомним, в стране действовал режим ЧП и ТУ, и это были не пустые слова. Отстранив штатные институты контроля, которые обычно млели перед всеми импортными организациями, Национальная Гвардия скрупулёзно досматривала каждый борт и каждый отдельно взятый багаж до последнего кошелька, независимо от статуса прибывающих гостей.
        Капитан Национальной Гвардии Натик Ханкишиев - статный красавец в самом расцвете сил - внимательно прочёл документы о пропуске без досмотра пассажиров и багажа, полюбовался на мандат ООН, мило улыбнулся дамам и, взяв под козырёк, вежливо, но решительно заявил заместителю секретаря:
        - А теперь попросите вашу экспедицию приготовиться к досмотру.
        Трёхминутная перепалка, угрозы, проклятия, звонок Секретарю Национальной Комиссии Азербайджана по делам ЮНЕСКО, разговор Секретаря с капитаном по телефону, обещание уволить - ноль реакции.
        - Я подчиняюсь лично Президенту Азербайджана. Если он даст команду не досматривать - не буду. Кстати, а что там за секреты такие у археологов, что нельзя даже и посмотреть? Вы меня не на шутку заинтриговали!
        Переговоры явно зашли в тупик.
        Герман, весь подобравшийся, как хищник перед прыжком, начал нехорошо осматриваться, кровожадно так, с тактическим подтекстом, на предмет оценки позиций и численности Национальной Гвардии.
        Ну уж нет, этого нельзя было допустить ни в коем случае!
        Начинать экспедицию с боя - это значит с треском провалить задание.
        Позволить проводить досмотр - примерно то же самое.
        Видите ли, археологам не положено возить в багаже штурмовые винтовки и специальные автоматы для бесшумной стрельбы, а также гранатомёты, мины-ловушки и прочее убойное оборудование.
        В общем, ситуация стремительно развивалась в наихудшую сторону, и Лиза вынуждена была вмешаться, невзирая на очевидный риск раскрытия инкогнито.
        Сопротивление у бравого капитана оказалось слабеньким.
        За десять секунд он без памяти (и это не метафора) «влюбился» в Лизу, дал отбой досмотру и беспрепятственно пропустил автобус с археологами через КПП.
        Дождавшись, когда автобус ЮНЕСКО скрылся из глаз, Лиза предложила капитану проводить дам до стоянки такси, что и было немедленно исполнено.
        На стоянке Лиза велела капитану возвращаться, а когда он дошёл до КПП, «отпустила» его на все четыре стороны.
        Задумчивый и заметно ошарашенный капитан вернулся к своим обязанностям, не понимая, что с ним произошло, а дамы взяли такси и отправились к посреднику, по адресу, который дал им Карл.
        В общем, можно сказать, что всё закончилось благополучно.
        Оставалось только надеяться, что эта «маленькая шалость» не привлекла внимания местной Элиты - Лизиных дальних родственников из Османского Дома.
        При применении ментальных техник, независимо от силы и продолжительности, происходит естественный «всплеск», который на определённом расстоянии может заметить любой развитый пси-оператор. Лиза очень надеялась, что в районе аэродрома на момент охмурения капитана не было никого из её «родни». В противном случае им предстоит непростое объяснение, чреватое самыми непредсказуемыми последствиями, вплоть до уличных боёв и массовой гибели местного населения.

* * *
        Ехали по живописной горной долине, казавшейся в лунном свете волшебной картинкой из сказки «Тысяча и одна ночь», слушали турецкие мелодии местного аналога «Дорожного Радио» и непринуждённо болтали с таксистом.
        У Лизы была лёгкая эйфория, спровоцированная благополучным разрешением непростой ситуации в аэропорту и местными мистическими пейзажами.
        Казалось почему-то, без всяких на то оснований, что всё будет хорошо, всё у них получится, и любые проблемы решатся легко и непринуждённо, так же, как в случае с капитаном Национальной Гвардии.
        Таксист, интеллигентного вида мужчина лет шестидесяти, грузный и вальяжный, узнав, что дамы из Москвы, с ходу впал в ностальгическую лирику (пять лет в МАИ, потом добрый десяток лет на заводе № 51 - это же целый кусок жизни) и стал живо расспрашивать о всевозможных московских новостях.
        Разумеется, все московские новости можно узнать из Интернета, находясь в любой цивилизованной стране мира, однако с живыми девушками из Москвы общаться гораздо приятнее, чем с Гуглом или Яндексом.
        Так они ехали и мило беседовали обо всём московском, но вскоре Лизин универсальный хронометр тревожно завибрировал и стал мигать изумрудом экстренного вызова.
        Вставив в ухо миниатюрную гарнитуру, Лиза ответила.
        - Угу.
        Это был озабоченный Герман с плохими новостями.
        - Через пять километров будет развилка: дорога по долине на Нафталан и серпантин в Хакимканд. Удобное место для засады, ни обойти, ни объехать. В горы ведёт только этот серпантин.
        - Угу, - приняла информацию Лиза.
        - Это не всё. На развилке стоят два мощных джипа. И что-то они мне не нравятся…
        Так, а вот это уже нехорошо.
        У Германа обострённое чутьё на опасность. Если ему не нравятся джипы на развилке, значит, можно почти со стопроцентным основанием считать, что это враг.
        У Лизы противно заныло под ложечкой.
        Бес вас забери, родственнички… Неужели засекли в аэропорту?!
        - Ты меня слушаешь?
        - Угу.
        - В общем, сделаем так. Мы оставим автобус выше по серпантину, а сами тихонько спустимся. Там над развилкой, в сотне метров, хорошие кустики. Сядем, подстрахуем вас на всякий случай. Если что - сигналы штатные.
        - Угу.
        - Там за правой обочиной, перед серпантином, кювет - нормальная такая «мёртвая зона», метров пять-шесть. Если что, постарайтесь прыгнуть туда. А то трудно будет работать. Ну, а не получится, падайте на месте сразу после сигнала. Есть?
        - Угу.
        - Ну всё, давай. Не балуйте там, берегите себя.

* * *
        «Поугукав» с Германом, Лиза поставила коммуникатор в режим постоянной связи, чтобы не вибрировал зря и не мигал изумрудом, и попросила водителя на минутку остановить машину.
        Таксист, смущаясь, сообщил о возможных местных нюансах:
        - Извините, девушки, что вот так бесцеремонно… Но у нас тут «в кустики» ходить небезопасно. Запросто можно на гюрзу напороться. Так что лучше немного потерпеть, минут через пятнадцать будет чайхана, там есть все удобства… с хлоркой.
        - А змеи не любят хлорку? - заинтересовалась Виолетта.
        - Хлорку никто не любит. Так что безопасность гарантирована.
        - Да нет, нам только из сумки кое-что достать, - сказала Лиза.
        - А, это всегда пожалуйста.
        Водитель остановил машину на обочине и открыл багажник.
        - Выходим, - тихо скомандовала Лиза, и они с Виолеттой вышли и принялись на пару копаться в дорожной сумке.
        Водитель предложил дамам фонарик, а сам отошёл к переднему колесу и деликатно отвернулся.
        Алёнка тоже выскочила из салона и стала шипеть на придорожные кусты, изображая змеиную боевую стойку.
        «Надо будет провести семинар по этике, - подумала Лиза. - Ведёт себя слишком резво для «смертельно больного» ребёнка».
        - Не шипи, а то приползёт и накажет, - предостерёг водитель.
        - У меня яда больше, - заявила Алёнка. - Ещё неизвестно, кто кого быстрее покусает!
        Пока копались в сумке, Лиза шёпотом проинструктировала Виолетту на случай действий по крайнему варианту.
        - Вот же мляха-буха! - тихонько огорчилась Виолетта. - А вроде так всё хорошо было… Думаешь, дойдёт до этого?
        - Очень надеюсь, что не дойдёт. Но на всякий случай будь готова. Не прозевай команду. Вот, держи влажные салфетки. Всё, мы нашли, что надо, возвращаемся в салон…

* * *
        Если придираться к терминологии, то это была не развилка, а перекрёсток трёх дорог.
        От основной трассы, что пролегала до самого Нафталана, вправо убегал серпантин узкого шоссе, ведущего в Хакимканд (Посёлок Целителей), а влево - грунтовая дорога к фермерским хозяйствам, если верить изученной накануне карте.
        Перекрёсток был хорошо освещён придорожными фонарями, так что можно было ещё издали в деталях рассмотреть, что там творится.
        Справа на обочине, перед поворотом на серпантин, стояли два джипа.
        За джипами, с правой стороны, грамотно рассредоточились шестеро в камуфляже, вооружённые короткоствольными автоматами.
        За левым задним габаритом второго в колонне джипа стоял ещё один человек, в штатском, вроде бы без оружия, и помахивал полосатым жезлом, приказывая остановиться.
        Человек был коренастый и невысокий, а жезл у него был длинный.
        Лизе вдруг пришла в голову совершенно неуместная мысль: «Старина Фрейд наверняка нашёл бы, что сказать по этому поводу…»
        Водитель тихонько выругался на азербайджанском, съехал на обочину и остановил машину метрах в пятнадцати позади джипов.
        - Кто это? - спросила Лиза.
        - Какие-то власти, - пробурчал водитель, доставая документы. - То ли службу несут, то ли деньгу сшибают…
        Повинуясь жесту жезлоносца, водитель вышел из машины.
        Человек с жезлом показал водителю удостоверение, посветив на него встроенным в жезл фонарём, и, перекинувшись парой фраз на азербайджанском, что-то скомандовал.
        Голос у него был спокойный и властный, и вёл он себя так, как будто привык повелевать.
        Таксист вернулся за руль и включил в салоне свет.
        - Развелось же этих царьков, ни пройти, ни проехать… Вы не террористки, случаем?
        - Нет, мы на лечение приехали, - подтвердила Лиза первоначальную «легенду».
        - Надеюсь, что это правда…
        Властный жезлоносец, между тем, обошёл машину, открыл правую переднюю дверь и, заглянув в салон, радушно поприветствовал путешественниц:
        - Здравствуйте, гостьи дорогие! Что ж вы так обижаете: своим ходом, без звонка, мимо нас…
        Лиза мгновенно перебрала в памяти местных иерархов, и у неё нехорошо засосало под ложечкой.
        К её огромному сожалению, коренастый мужчина с жезлом, привыкший командовать, не был милиционером, добросовестно отрабатывавшим профилактику по плану ЧП.
        Это Гафар Адыгезалов, двоюродный племянник Хозяина Османского Дома и, стало быть, дальний родственник Лизы. Вот она, неизбежная расплата за маленькие шалости с доминированием в чужой зоне ответственности.
        - И вам здравствовать. Надеюсь, у сира Мансура всё в порядке?
        - Да, до вашего приезда всё было хорошо. Выходи, поболтаем.
        Предложение прозвучало как приказ. Лиза не стала экспериментировать и сразу вышла. Просто почувствовала по тону Гафара: не выйдешь - выволокут.
        - Ага, вижу… Плохо стоите, - пробурчал в ухе озабоченный Герман. - Ваша тачка в секторе. Надо всем выйти и держаться ближе к правой обочине…
        - С чем пожаловали? - Гафар говорил по-русски с едва заметным акцентом.
        Лиза с готовностью выложила «легенду», стараясь говорить непринуждённо и доброжелательно.
        Основная программа: Нафталанский бальнеологический курорт. Сверхзадача: полечить больного ребёнка в Хакимканде у хвалёных местных целителей.
        - Не знал, что у сира Леонарда младшая дочь больна, - удивился Гафар.
        - Всё в мире преходяще. Вот, совсем недавно обнаружили у неё непростую форму заболевания…
        По ходу изложения почувствовала, что получается явная фальшь.
        Когда тебя неожиданно тормозят на ночном шоссе и в приказном порядке выводят под стволы автоматов, непринуждённость возможна только в двух случаях: либо ты конченая дура, либо неловко притворяешься.
        В общем, Лиза почувствовала фальшь, оборвала «легенду» на полуслове и вполне искренне возмутилась:
        - Гафар, что за шпионские игры?! Это не свободная страна? Мы не имеем права приехать сюда полечиться? У вас есть к нам какие-то счёты?
        Гафар был явно польщён тем, что Лиза его узнала (по статусу Османского Дома он где-то с самого края в четвёртом ряду иерархии), однако голову от счастья не потерял и ответил вполне резонно:
        - Да, это свободная страна. И в этой стране у вас есть родственники с неограниченными возможностями. Один звонок - и для дочерей Хозяина Красного Дома здесь устроят конкурс лучших народных целителей. Выселят к чертям весь Нафталанский курорт, чтобы никто не мешал вам лечиться, и приготовят царские апартаменты. В связи с этим возникает вполне естественный вопрос… Неужели трудно было позвонить? Почему вы въехали в страну тайно… да ещё и взяли кого-то «на поводок» в нашем порту?
        - Просто не хотели никого беспокоить, - отрезала Лиза. - Времена тяжёлые, все заняты подготовкой к Отмене, тут не до лечения всяких приблудных родственников. Ну а за доминирование извини: по-другому не получалось. Ваши мужики такие приставучие, что просто ужас. Были два варианта: устроить скандал и дать сумкой по башке или сделать всё цивилизованно. Поскольку мы в гостях, выбрали второй вариант. У себя дома я за такие намёки убила бы не задумываясь.
        Оправдашки за доминирование вроде бы получились. Гафар согласно кивнул, да, есть такое дело, встречаются тут пылкие влюбчивые мачо. Однако версия насчёт «не хотели никого беспокоить» его явно не удовлетворила.
        - В общем, так… Не надо вам ехать в Хакимканд. Там ничего хорошего нет, одни шарлатаны…
        - А вот и неправда! - с жаром воскликнула Лиза. - У нас знакомые там были, две недели назад. Там у них какой-то чудесный мальчик появился, так вообще всё подряд лечит!
        - Ну, есть там пара приличных травников, один нормальный мануал, две бабки сумасшедшие, те - да, что-то немного умеют, - со знанием дела перечислил Гафар. - Все остальные реально шарлатаны. А этот «чудесный мальчик» - просто замануха для богатых дураков. Мы его проверяли - ничего особенного. Так что нечего там делать. Всё, вопрос решён, вы едете с нами. Багаж есть?
        - Мы не хотим с вами ехать, - прежде чем идти на крайние меры, Лиза решила проверить, насколько решительно настроен Гафар. - Полечим ребёнка, недельку отдохнём в Нафталане и вернёмся домой. Так что передавай большой привет и наилучшие пожелания сиру Мансуру, а мы…
        - Мансур велел привезти вас к нему, - бесцеремонно прервал Лизу Гафар. - Привезти как можно быстрее. Других распоряжений не было.
        Ну вот, собственно, и всё. Вопросов больше нет, надо действовать.
        Или провалить операцию. В этом случае Османский Дом получит Архив, Абсолюта и Мастера Письма. После такого подарка они наверняка воспылают к Лизе искренней любовью и при жизни поставят памятник.
        Итак, последняя попытка решить всё цивилизованно.
        Судя по тому, что Лиза «видит», у Гафара развитое сопротивление, пожалуй, он даже будет посильнее её.
        Но если исключить этот вариант, остаётся только стрельба.
        Алёнка - это долго, пока вломится в сумеречное состояние, пока «прицелится» - и это всё с характерным «всплеском» - три раза успеют убить.
        Лиза приятно улыбнулась Гафару и резко «надавила», чтобы сбить сопротивление, перед тем как набросить «поводок».
        Гафар без труда выдержал натиск - похоже, он был готов к давлению и легонько «оттолкнул» Лизу. Так легонько, что заломило в висках и свело от напряжения низ живота.
        - Ещё раз так сделаешь, натяну мешок на голову, - предупредил Гафар. - Выходим, садимся во вторую машину.
        - Выходим, - скомандовала Лиза, машинально растирая виски. - Достаньте, пожалуйста, нашу сумку.
        Провал, позор, беда. Лучше бы не пробовала…
        Виолетта с Алёнкой высадились на правую сторону, водитель обошёл машину и открыл багажник.
        - Не пойдёт, - огорчённо посетовал Герман в Лизином ухе. - Они все смотрят на вас, в любой момент могут выстрелить. Надо как-то отвлечь их…
        Водитель достал сумку из багажника и поставил на землю.
        Гафар за сумкой не пошёл. То ли наказывал за провалившуюся попытку доминирования, то ли опасался, что таксист с дамами заодно и может выхватить из сумки нечто опасное. Как бы там ни было, но он поступил как толковый командир: отступил к джипам и немного в сторону, выходя из сектора стрелков.
        Теперь в этом секторе были только дамы и водитель такси.
        - Ви, возьми сумку, - распорядилась Лиза и, достав из сумочки кошелёк, подошла к водителю.
        Виолетта взяла сумку, взяла за руку Алёнку…
        - Не спеши, - понизив голос, предупредила Лиза. - Кювет справа от обочины. Приготовься.
        Виолетта с Алёнкой встали на правой обочине, дожидаясь Лизу.
        - Проходим, проходим! - поторопил Гафар.
        Виолетта с Алёнкой медленно двинулись к джипам, держась правой обочины.
        Передавая водителю деньги, Лиза задержала его руку в своей, мгновенно, без нажима, взяла под контроль и негромко пожаловалась:
        - Это враги, они хотят меня убить. Без резких движений садись в машину. Заводи. Трогайся. И… тарань задний джип.
        - С удовольствием! - Водитель немедля приступил к выполнению - без резких движений, как и было приказано, но довольно прытко.
        - Эй, что за фокусы?! - всполошился Гафар, уловивший «всплеск». - Я же тебя предупреждал!
        - Сэкономила немного! - хихикнула Лиза, догоняя Виолетту с Алёнкой. - Сто баксов на сто рублей, отличный курс.
        - Что за глупые выходки? - досадливо пробурчал Гафар. - Если такая жадная, сказала бы, я бы заплатил…
        В этот момент машина такси с пробуксовкой рванула с места, мгновенно пролетела пятнадцать метров и саданула последний джип в задницу.
        Джип хорошо скакнул вперёд, кого-то там задело, заорали сразу несколько голосов, ударила очередь, дырявя и без того осыпающееся от столкновения лобовое стекло такси. Гафар обернулся назад и попятился.
        - ЗАКАТ! - чётко скомандовала Лиза.
        Виолетта бросила сумку, схватила Алёнку в охапку и, метнувшись вправо, упала в кювет, прикрывая собой свою маленькую спутницу.
        Лиза прыгнула следом и плюхнулась сзади них, больно ударившись коленями и локтями.
        - Да-а! - обрадованно взвыл в наушнике Герман…
        И тотчас же группу машин на правой обочине накрыл свинцовый ливень.
        Пели пули, кричали люди, погибающим зверем выл рикошет, кто-то успел дать несколько очередей в ответ.
        Спустя полминуты крики стихли.
        По серпантину сверху бежали головорезы Германа, пригибаясь и держась ближе к скальной стенке, а впереди всех, не прячась, мчался сам командир.
        Через минуту вся команда была внизу. Щёлкнули два контрольных выстрела, прозвучал вопрос:
        - Как вы?
        - Живы. Но с синяками.
        - Да ничего, синяки пройдут. Это были наши родственники?
        - Они самые.
        - А по-другому…
        - По-другому - только в подвале Османского Дома, с «болтуном» в вене. Нас устроил бы такой вариант?
        - Хм… Вряд ли. Я так понял, в аэропорту нам теперь появляться не стоит?
        - Да, в обратный путь - только через Грузию.
        - Значит, папанька не зря готовил «коридор». Теперь он нам точно пригодится…
        Глава 11
        Скорпионьи тоннели
        Чудо это, вмешательство ангелов-хранителей или просто хорошо скоординированные действия - но в адской змеиной атаке пострадал один лишь Иван. И большое счастье, что получил он всего лишь один укус.
        Страшно представить, что было бы, случись ему запнуться и упасть. Между стреляющими девчатами плёлся надёжный буфер из Богдана и Семёна, с занятыми руками: пока бросили бы мешки, пока изготовили стволы для боевого применения…
        Все прочие были целы, хотя при беглом осмотре на ботинках у всех обнаружились множественные следы уколов и потёки яда.
        Гады оказались на диво живучие. Напичканные свинцом, они не спешили умирать и до последнего кусали всё, что попадало в зону досягаемости.
        «А если бы я сюда попал в кроссовках? - традиционно запоздало похолодел Семён. - Да здравствует старшинская предусмотрительность и прочные ботинки с высокими берцами! Если вернусь - Салавату ящик водки. И чёрт с ним, с сухим законом, водка в хозяйстве всегда пригодится…»
        Группе удалось спасти четыре распотрошённых мешка. Львиная доля всей экипировки осталась на «островке безопасности». Куки умудрились не потерять свои копья, хотя сейчас они уже были не нужны.
        Быстро убедившись, что все прочие целы, стали оказывать помощь укушенному командиру.
        Проколы были на тыльной стороне правой ладони.
        Первым делом Богдан отсосал довольно приличное количество яда пустым двадцатикубовым шприцем без иглы, затем обработал ранки дезинфицирующим раствором и принялся готовить инъекцию сыворотки, наказав Семёну продолжать отсасывание шприцем.
        Пока он дрожащими руками перебирал аптечки, Иван отстранил Семёна и проявил самодеятельность: достал второй нож и нанёс себе два глубоких продольных пореза в местах укусов.
        Хлынула кровь.
        - Ванька, дурак, ты что творишь?! - возмутился Богдан.
        - Нормально, нормально, - скороговоркой пробормотал нехорошо взбудораженный Иван. - Кровь пустим, быстрее яд выйдет…
        - Да ты такими темпами быстрее от некроза сдохнешь, чем от яда! Господи, ну что за детские выходки…
        Богдан сделал пострадавшему инъекцию сыворотки, наложил выше локтя широкую свободную повязку и, велев ему лежать неподвижно, стал проводить ревизию аптечек. Девчонкам что-то буркнул на Хаптаи, они зажгли одну маслёнку и принялись греть на огне металлическую флягу с водой.
        Семёну страшно хотелось пить, но он не решился заявить об этом.
        При змеином укусе пострадавшему нужно обильное питьё, чтобы быстрее выводить яд из организма, это общеизвестный факт. По логике, сейчас вся вода уйдёт на Ивана, а уж питьё для остальных - по остаточному принципу.
        Терапия, устроенная Богданом, показалась Семёну неполной.
        - А как насчёт жгута?
        Семён много раз видел в кино, как бравые герои после змеиных укусов лихо затягивали жгут и спокойно бежали дальше - крушить врагов, любить женщин, выполнять важные задания Родины и таскать мешки с сокровищами.
        Богдан проигнорировал совет.
        Семён не постеснялся напомнить:
        - Надо жгут наложить. Чтобы яд дальше не распространялся.
        Богдан досадливо поморщился, хотел было сказать резкость, но передумал:
        - Слушай внимательно… Если вдруг останешься один и некому будет подсказать. После укуса жгут накладывать нельзя. Ни в коем случае! При укусе гадюковых - это почти стопроцентный некроз. Главное: отсасывание, сыворотка, иммобилизация конечности и по мере возможности обездвиживание самого пациента. Чтоб лежал и не шевелился. Далее. Если укушена конечность, как в нашем случае - а это, кстати, не самый плохой случай, можно сказать, повезло. Представь себе, если бы в голову укусили… Так вот, если укушена конечность, выше сустава следует наложить широкую, не тугую, слегка сдавливающую повязку, чтобы замедлить лимфоток и движение венозной крови к сердцу и мозгу. Конечность держать в нижнем положении, чтобы вены набухли и был естественный отток крови из ранок. Резать ничего нельзя! Это инфекция, некроз, далее по смыслу.
        - Наши «старики» говорят, надо резать, - возразил Иван. - Яд с кровью выходит. Они понимают в таких делах.
        - Наши «старики» - идиоты, - уверенно констатировал Богдан. - Они в своё время наслушались прежних «стариков»-идиотов и теперь травят байки вам - будущим идиотам… Далее - обильное горячее питьё, чтобы пациент потел и прудил, прудил и потел, полный покой, ну, и если сразу не удалось дотащить до врачей… эм-м… как в нашем случае, повторное введение сыворотки через полчаса, затем ещё через полчаса. Дозировку я распишу, если надо, но там на вкладыше всё указано, правда, хм… на латыни… Так… Ах да: при аллергии на сыворотку надо ставить гистаминоблокаторы - у нас есть. Теперь собственно по противоядиям. У нас есть сыворотка специфическая, моновалентная и поливалентная…
        - Вот это дебри! - возмутился Семён. - Можешь не продолжать: если я буду совсем один, я просто сдохну, и всё. Без всяких этих ваших блокираторов и валетов, хоть моно, хоть стерео.
        - У тебя низкая самооценка, - осуждающе покачал головой Богдан. - И один в поле воин… Если это обученный и подготовленный воин.

* * *
        От иммобилизации Иван категорически отказался.
        Послушно высосал литр горячего витаминного раствора, проследил, чтобы группа попила - немного поскандалил, чтобы все приняли по три колпачка (за это Семён готов был простить ему все придирки в прошлом и авансом на будущее), и дал команду готовиться к выдвижению.
        - Тебе бы сейчас лежать и не двигаться… - не сдавался Богдан. - Мы можем без проблем тебя тащить, сделаем волокушу из мешков, и…
        - Упаду - потащите, - отрезал Иван. - И давай закроем тему, я всё сказал. Живее собирайтесь, нечего тут рассиживаться…
        Семён взял дробовик, девчата забрали у Ивана пистолет, всё железо, кроме второго ножа, и часть снаряжения из разгрузочного жилета.
        Автомат Иван не отдал, мотивировав тем, что даже с одной левой рукой сойдёт за боевую единицу и управится с оружием лучше Семёна.
        Четыре мешка распределили между некусаными членами команды, группа выстроилась в прежнем порядке и начала движение.

* * *
        Здесь было попросторнее.
        Тоннель в ширину полтора метра, в высоту два, стены, пол и свод выложены крупными глыбами песчаника на известковом растворе.
        Через каждые семь-восемь метров по центру тоннеля высились сборные колонны из тех же глыб песчаника, поддерживающие свод.
        По сравнению с мрачными коридорами ловушечной зоны, и уж тем более по сравнению с затхлой норой змеиного царства, здесь было спокойно, не страшно и даже по-своему уютно.
        Тихо, никаких тебе болотных звуков и фантомных стонов, ничем не пахнет, воздуха хватает, желтоватый песчаник в буквальном смысле радует глаз, навевая ассоциации с облицовочной плиткой в разных хороших местах, где люди не шарахаются от ловушек и не бегают от обезумевших гадов: в усадьбах, в парках, домах отдыха, санаториях и так далее.
        Группа двигалась быстрее, нежели на предыдущих участках маршрута. Девчата бодро топали впереди, лавируя между колоннами и постукивая наконечниками копий по стенкам и полу, и почему-то у всех было такое чувство, что здесь нет ловушек и каких-либо опасных секретов.
        Если в ловушечной зоне будоражило тревожное ожидание, что в любой момент можно напороться на опасность, в змеиной норе было просто гнетущее состояние на интуитивном уровне, то здесь возникало ничем не обоснованное ощущение, что все опасности позади, путь подходит к завершению и скоро всё закончится. В хорошем смысле закончится, без подвохов.
        Очевидно, такому благодушному настрою в самом деле способствовал приятный для глаз песчаник и заметно увеличившийся объём тоннеля.

* * *
        Через три сотни метров добрались до развилки. Прямо по курсу был полукруглый выступ, словно островок, разрезающий реку на два рукава, а вправо и влево от него убегали пологие дуги равнозначных коридоров. Посреди этого выступа на высоте человеческого роста висело Нечто.
        Ку(Ки) вскинула кулачок, призывая к вниманию.
        Группа остановилась в десяти метрах от развилки, а Ку(Ки) осторожно приблизилась, чтобы посмотреть, что это такое.
        Существо было мелким, размером с трёхмесячного котёнка, висело головой вниз, зацепившись коготками за шероховатую облицовку стены, и не подавало признаков жизни.
        Остановившись в двух метрах от стены, Ку(Ки) пожала плечами, отступила в сторону и, указав на существо на стене, что-то пробормотала.
        - Реликтовая фауна? - с тревогой уточнил Семён.
        - Ну-ка… - Богдан тоже подошёл, посмотрел… и хмыкнул: - О, да! Ещё какая реликтовая, рукокрылое чудище! Этому подотряду более пятидесяти миллионов лет. Представляете период? Весь Орден с ног сбился, пытается выяснить, что было двенадцать тысяч лет назад… А тут - пятьдесят миллионов лет! И что характерно, вот эта наша современница ничем не отличается от своих древних предков. Никаких мутаций и метаморфоз, на диво устойчивый и статичный сегмент фауны.
        - Так кто это? ОНО опасное, нет?
        - Это летучая мышь, - успокоил Богдан. - Неужели ни разу не видел?
        - Ну… Гхм… Они же вампиры, нет? Кровь сосут, и всё такое прочее. Может, пристрелить на всякий случай?
        - Что за живодёрские замашки? - возмутился Богдан. - Висит себе зверушка, никого не трогает! Это весьма полезная, неприхотливая и совершенно безопасная для человека животина. Комаров лопает тоннами, впадает в ступор, когда нечего есть, и… раз она здесь спит, значит, тут наверняка нет змей. Иначе давно бы сожрали.
        Подошли поближе, ненадолго остановились, решая, куда идти. Оба коридора совершенно одинаковые, нет никаких меток и намёков на то, что здесь проходила предыдущая группа.
        - Пойдём налево, - решил Иван. - В общем, без разницы, но…
        В этот момент рукокрылый реликт на стене извернулся всем телом, широко раскрыл розовую пасть с острыми зубками и испустил пронзительный беззвучный вопль.
        Слух Семёна не воспринял ни единой ноты в этой ультразвуковой атаке, но мгновенно возникло отчётливое страшное ощущение, как будто через голову насквозь пролетел бешено вращающийся диск циркулярной пилы.
        Вот так:
        Вжжжжжжжжж!!!!
        Ощущение сопровождалось рядом постэффектов: тупая боль в затылке и ломота в висках, мгновенный скачок давления…
        И в завершение такое особое чувство - яркое, острое, отвратительное… Как будто тебе варварски обстригли ногти, под самый корень, до крови, а потом прижали все твои десять кровоточащих ногтевых фаланг к ржавому листу железа, полтора на полтора метра, и медленно, с хорошим нажимом, провели этими ногтями через весь лист, сверху донизу, ещё и водя из стороны в сторону для вящего эффекта…
        Семёна чуть наизнанку не вывернуло.
        - Убью!!! - яростно крикнул Семён, выхватывая топор и бросаясь вперёд. - А-а-а-ааа!!!
        Оттолкнул Богдана, присевшего и схватившегося за голову, перепрыгнул через упавшего на пол Ивана и принялся колошматить по стене, превращая рукокрылый реликт в мясной фарш.
        Как только источник ультразвуковой атаки был уничтожен, ярость тотчас же сошла на нет.
        Осталась только ломота в висках и тупая боль в затылке. Да ещё сердце бешено скакало, словно собираясь выпрыгнуть из груди.
        Семён гадливо морщился и тряс пальцами, перекидывая окровавленный топор из руки в руку и пытаясь избавиться от этого тошнотворного постэффекта в формате «ногти - ржавое железо».
        Между тем спутники Семёна вели себя странно и разнообразно.
        Девчата ползали на коленях, отчаянно верещали и бестолково тыкались головами в стык между полом и стенкой, как будто хотели нырнуть в этот стык и спрятаться от чего-то страшного.
        Иван, скрючившись в три погибели, лежал на боку, обхватив колени руками, плакал навзрыд и жалобно кричал:
        - Не надо!!! Цааша!!! Эркх, эркх! Прочь…
        А Богдан сидел на корточках, держась руками за голову, раскачивался из стороны в сторону и монотонно, хриплым голосом, бормотал:
        - Я могу… Я сильный… Я держусь… Я Бес, я Бес, я Бес…
        На фоне воплей и причитаний был слышен тихий сторонний звук, похожий на скрип шестерён, но Семён даже не обратил на это внимания.
        Тут были проблемы посерьёзнее, чем какой-то скрип: вся команда в ауте, и непонятно, что теперь с ними делать. Вроде бы всё, зверушка пущена на отбивную, никто не атакует…
        И тем не менее, спутники Семёна даже и не думали приходить в себя.
        В полной растерянности Семён некоторое время бегал от одного очага истерики к другому, безуспешно пробовал тормошить и звать Ивана, девчат и, наконец, остановился на Богдане.
        Тут, по крайней мере, присутствовало некое подобие конструктива: ясно было, что Богдан пытается бороться. Вёл он себя примерно так же, как в гаражах, когда его «давили» эмпаты.
        Семён стал трясти Богдана и орать ему в ухо:
        - Богдан! Даня! Бо! Очнись, всё кончилось! Хорош придуриваться!
        Богдан упорно раскачивался, как убитый транквилизаторами ванька-встанька, монотонно бубнил и не обращал на потуги Семёна совершенно никакого внимания.
        Когда охрипший от крика Семён в очередной раз выдал весь запас воздуха и сделал паузу, чтобы отдышаться, кто-то сзади деликатно тронул его за плечо.
        Семён резко обернулся и от неожиданности сел на пол.
        Перед ним стоял человек.
        Невысокого роста, коротко стриженный, в типично орденском балахоне, худощавый.
        Человек смотрел на Семёна, прикрывая глаза ладонью от скачущего света налобника. Убедившись, что Семён обратил на него внимание, человек что-то спросил. В тоне его плескался такой восторг, словно бы он встретил в тоннеле как минимум белокрылого ангела, а по большому счёту, и самого Господа Бога.
        Это была натуральная мистика.
        Только что в тоннеле не было никого, кроме путешественников, и вдруг, откуда ни возьмись, - нате вам, человек…
        Телепортация без портала?! Просто обалдеть…
        Ошарашенный Семён не то что ответить, даже выдохнуть не мог, как набрал в грудь воздуха, так и застыл на месте, словно его парализовало.
        Человек повторил вопрос, истово поклонился, прижав руки к груди, и указал на ползающих по полу девчат.
        В той руке, которой он указывал на девчат, был нож.
        Приличных размеров, со страховидным кривым лезвием, тускло отсвечивающим в луче налобника.
        Смысл жеста был предельно ясен.
        Отражённый от лезвия блик резанул по глазам, выбил из ступора и включил рефлексы.
        Семён машинально нащупал валявшийся рядом топор, вскочил на ноги и ударил человека топором по голове.
        И запоздало крикнул, переполненный эмоциями, когда на лицо брызнуло что-то горячее.
        Удивительно, но человек даже не попробовал защититься или увернуться, хотя Семён двигался медленно, как заторможенный.
        Топор глубоко вошёл в череп.
        Человек упал на колени, рвущимся надтреснутым голосом спросил что-то. Спросил с таким безразмерным недоумением и горечью, будто поступок Семёна его страшно удивил.
        Затем человек сунул в рот висящий у него на шее свисток, из последних сил дунул в него и упал замертво.
        Раздался короткий пронзительный свист.
        И тотчас же где-то в стене левого коридора послышался звук, похожий на приглушённый топот копыт.
        Никаких иных ассоциаций, кроме как с пароконной упряжкой - опять же, из фильмов, - Семёну на ум не приходило.
        Но это было просто невероятно! Сейчас что, из стены сюда выскочит пара гнедых, впряжённых в тарантас?! Бред, полный бред!
        Семён вдруг заметил, что в левом ответвлении, метрах в десяти от развилки, видна большая нора в стене, у самого пола.
        И это тоже было огромной неожиданностью.
        Минуту назад не было тут никаких нор.
        Приглушённый топот приближался и становился громче. Теперь было совершенно ясно, что звук доносится именно из норы.
        Охваченный ужасом, Семён бросился прочь, обратно к камере.
        Пробежал с десяток метров и замер как вкопанный.
        В одно мгновение, в сотую долю секунды, перед мысленным взором встали разом две яркие картинки, обрамлённые, как в золотую раму, в мощный поток ассоциаций.
        Глаза парализованного Ивана, тогда, в гаражах, безмолвно кричащие о помощи.
        И безрукий повар Витя. Вернее, озвученная им несбывшаяся надежда:
        «…Глядишь, и руки были бы на месте… И спаслись бы все. Твой иммунитет нам тогда был бы очень кстати…»
        Взвыв от отчаяния, Семён развернулся и, тяжко матерясь, побежал к норе.
        Добежал, сбросил мешок, попробовал заткнуть нору…
        Изрядно похудевшего мешка на всю нору не хватило: верхняя четверть осталась незакрытой.
        Топот неумолимо приближался. Ещё несколько секунд, и ЭТО (что бы это ни было) будет здесь.
        Семён затравленно оглянулся. Два ближних рюкзака недоступны. Девчата мобильны: чтобы отнять у них мешки, понадобится немало времени и усилий.
        Богдан сидит подальше, весь из себя зажатый и словно бы деревянный, мгновенно снять мешок не получится.
        Топот добрался до выхода из норы и стих. Всё, поздно думать о дополнительных мешках.
        Не удовлетворившись светом налобника, Семён достал из кармана запасной фонарь и, мертвея от страха, направил луч в нору, поверх рюкзака.
        Из темноты на Семёна пялилось множество глаз, горящих адской злобой.
        Семён открыл было рот, чтобы крикнуть от ужаса, но в этот момент раздался яростный сип, как будто паровоз стравил давление, и по фонарю поверх мешка что-то сильно ударило.
        Фонарь отлетел в сторону.
        Истошно завопив от ужаса, Семён сдёрнул с плеча автомат, вставил ствол в нору поверх мешка и принялся жать на спусковой крючок.
        Автомат предательски молчал.
        Ещё два сипа и два сильных удара: ОНО било по автомату, не понимая, что это всего лишь железо!
        Спохватившись, Семён прижал мешок коленом, снял автомат с предохранителя, дослал патрон в патронник и в три секунды выпустил в нору весь магазин.
        Из норы раздался душераздирающий визг и удаляющийся топот. «Пароконная упряжка» медленно уползала в глубь каменистого массива подземелья.
        Трясущимися руками перезарядив магазин, Семён дослал патрон, метнулся к Богдану, не без усилий содрал с него мешок и, вернувшись к норе, произвёл вспомогательную трамбовку входа.
        Посидел немного, послушал…
        Звуки «пароконной упряжки» стихли где-то вдали.
        ННХ (Неведомая Необъяснимая… далее по смыслу, а то «чудище» - это как-то совсем сказочно) уползла куда-то зализывать раны или умирать.
        Интересно, что бы тут случилось, если бы Семён поддался панике и удрал с места происшествия? Хотя чего там интересного: всё было бы вполне предсказуемо и очень, очень скверно.
        - Все живы, Витя, - зачем-то пробормотал Семён, словно бы заочно отчитываясь перед безруким поваром. - Я справился. Я не балласт…

* * *
        Возмужавший в бою с ННХ Семён покинул свой сторожевой пост, приблизился к наиболее перспективному очагу истерики и, влепив ему (очагу) солидную пощёчину, зло рявкнул:
        - Встать, б…!!! («б…» - это, видимо, «боярин», «богатырь» или «батенька», выбирайте, что больше нравится). - Хорош причитать, у нас тут война идёт!!!
        От мощной оплеухи Богдан покатился по полу, крепко ударился головой об стену и выпал из транса.
        Обведя тоннель затуманенным взором, Богдан остановился поочерёдно на каждом отдельно взятом очаге истерики, отметил кровавое пятно на стене, посторонний труп посреди прохода, автомат в руках Семёна и замороженным голосом уточнил:
        - Мы с кем-то сражаемся?
        - Уже сразились!
        Семён в двух словах объяснил, что произошло. Зря старался, Богдан, похоже, ничего не понял.
        Однако неправильность своего состояния и странное поведение группы он оценил верно и сказал Семёну, чтобы тот достал из аптечки нашатырь, дал всем как следует нюхнуть и влепил каждому по паре хороших затрещин.
        Семён немедля исполнил предписание.
        Помогло. Так же, как и в случае с Богданом, публика нехотя выломилась из транса и стала потихоньку возвращаться в адекватное состояние.
        Реанимированные соратники вели себя по-разному.
        Девчата молча встали и принялись отряхиваться, глядя прямо перед собой стеклянными глазами.
        Иван привалился спиной к стене, помотал головой и тихо спросил:
        - Не понял… Я спал, что ли? Чья сейчас смена?
        Спутникам Семёна понадобилось не менее десяти минут, чтобы окончательно прийти в себя.
        Момент ультразвуковой атаки никто из них не помнил. Поделились впечатлениями, и выяснилось, что у всех складывалась примерно такая картина: стояли на развилке, решали, куда идти, затем как будто бы нырнули в «омут», бездонный, чёрный, без малейших проблесков.
        А когда «всплыли» - тут уже невесть откуда взявшийся труп и нора, которой раньше не было.
        Сбивчивый рассказ Семёна о происшествии мало что исправил: последовательность была понятна, но воспринималась как некая абстракция без привязки к обстановке. Публике с трудом верилось, что это произошло с ними, здесь и сейчас.
        Получился коллективный провал в памяти. Вот эти минуты истерики, от беззвучного вопля рукокрылого реликта до реанимации, как будто кто-то безжалостно выстриг из жизни без права на восстановление.
        - Это просто какая-то мистика, - растерянно заметил Богдан. - Никакого рационального объяснения этому я не вижу…
        При осмотре трупа выяснилось, что это юная женщина, 15-18 лет, худенькая, но жилистая, с прекрасно развитой мускулатурой и, по-видимому, достаточно сильная. Одним словом, боец.
        В дополнение к страшному кривому ножу, которым запросто можно отрезать голову, в заплечной сумке покойной обнаружили моток двойной верёвки с острыми крючьями, разборную духовую трубку для отстрела дротиков и сами дротики в герметичном контейнере, в количестве двенадцати штук. Наконечники дротиков были обильно смазаны вязкой желтоватой субстанцией, предположительно ядом или психоактивным веществом. Ещё в сумке был… противогаз.
        Помимо того свистка, в который девица успела дунуть перед смертью, у неё на шее висели ещё три свистка разной формы. Итого, четыре свистка кряду.
        Всё снаряжение забрали и спрятали в мешок.
        Затем осмотрели нору.
        У выхода из норы была видна основательная лужица голубой жидкости.
        - Не понял… - удивился Семён. - Это что, чужой или киборг какой-то?!
        - Расскажи-ка ещё разок о своём «приятеле», - попросил Богдан. - А то я «спросонья» не всё понял.
        Семён не без эмоций рассказал: огромная тварь, вся утыкана глазами, их (глаз), наверно, штук двадцать у неё; куча ног, топотало оно, как эскадрон гусар летучих, и чем-то сильно било через дырку. Вот такое оно ННХ.
        - Если существо бегало по этой норе, то не такое уж оно и огромное, - Богдан воспринял информацию и приступил к коррекции данных. - Не больше овчарки средних размеров. Двадцать глаз - это многовато, конечно, но если от двух до восьми, то это, в общем, нормально. «Куча ног» - если не более восьми, то это тоже норма. Плюс голубая кровь… Скорее всего, это было некое паукообразное. А описываемый характер атаки вполне присущ для скорпионов.
        - Ты хочешь сказать, что там был скорпион размером с овчарку?! А это нормально, нет?
        - Нет, разумеется, это аномалия. В природе Земли нет таких крупных скорпионов. Но всё остальное вполне совпадает.
        - То есть это реликтовая фауна?
        - Вне всякого сомнения. И хотелось бы в дальнейшем обойтись без встреч с такой фауной. Скорпионы, даже в их нормальных размерах, ещё та проблема, особенно когда они не в духе… А если они размером с овчарку - это практически неразрешимая и летальная проблема.
        Версий по поводу чудесного появления в тоннеле посторонней девицы было две:
        1) Некий тайный ход, который закрылся после того, как она по нему прошла.
        2) Собственно нора.
        Мужчины в нору помещались с трудом, даже худосочный Богдан.
        Зато Ку(Ки) легко влезла, проползла немного по норе и вернулась назад. Поучаствовать в эксперименте на тему «куда ведёт нора» девчата наотрез отказались. Очевидно, лужица голубой крови, в которой ловкая Ку(Ки) ухитрилась не испачкаться, отнюдь не способствовала научно-исследовательскому энтузиазму.
        При анализе поведения безвременно усопшей девы ситуационная логика безвольно опускала руки и уступала место фантастическим домыслам.
        Семён дважды повторил, как всё было, и даже воспроизвёл всю сцену, вплоть до удара топором. Получился этакий импровизированный следственный эксперимент, который, впрочем, никакой пользы не принёс: мотивы девицы остались за кадром.
        - И что же у нас получается? - Богдан растерянно почесал затылок. - Она вылезла из норы, чтобы поговорить с тобой, поклониться и спросить, не против ли ты, чтобы она нас всех прирезала своим страшным ножиком?
        - Получается так, - подтвердил Семён. - Бред, да?
        - Судя по тому, что я вижу, она могла легко убить тебя, - хрипло произнёс обильно потеющий Иван. - Но она почему-то не стала этого делать.
        - Я бы так сказал: отсутствие очевидных мотивов делает её поведение наглухо необъяснимым и, как следствие, совершенно непонятным для нас. Ты не запомнил, что она говорила?
        Семён без особого напряжения припомнил слово, трижды произнесённое девицей в момент обращения. Простое такое словечко, хорошо запоминающееся: «эцэ».
        - Интересно! - встрепенулся Богдан. - Если это Хаптаи, то «эцэ» - отец, глава рода.
        - Отец?! Бред какой-то… Она младше меня лет на пять. Я что, зачал её в пятилетнем возрасте?!
        - Ну… Возможно, это какое-то иносказание, аллегория, термин, наконец… Что ещё она говорила?
        Семён воспроизвёл полный недоумения возглас, который прозвучал уже после удара топором, в печальном сочетании с тем самым «эцэ»: «юун». Выходило так: «Юун, эцэ… юун?!»
        - Почему, зачем, с какой целью, - перевёл Богдан. - Если это реально Хаптаи, то в нашем случае получается фраза в значении «Отец, почему ты сделал это?!»
        - О, боже…
        Потрясённый Семён схватился за голову.
        Нет, понятно, что всё получилось спонтанно, и девица, вообще-то, хотела прирезать всю команду…
        Но, какие бы значимые мотивы ни лежали в основе оправдания, он убил девушку, которая ему лично не угрожала и к тому же считала его отцом. Страшненько так звучит, как ни крути…
        - Вот это бред так бред… Может, она была сумасшедшая? Ну, тоннель, одиночество, гады всякие… А? Смотри, какая худенькая, видать, гадами питалась, жила тут одна, без света, ну и съехала, естественно…
        - Всё может быть, - философски заметил Богдан. - А «нельзя» - не пробовал?
        - В смысле, «нельзя»?
        - Почему ты не крикнул ей «нельзя!», когда она показала ножом на девчонок?
        Семён не нашёлся, что ответить. Что тут ответить? Получилось всё быстро, спонтанно, действовал, что называется, «на автопилоте». Некогда было думать.
        А ведь такой простой вариант, можно было хотя бы попытаться…
        - Я, это… - Семён сглотнул подступающий к горлу комок. - Я не знаю язык…
        - «Нельзя» - по-русски, громко, категорично, и помотать головой, - безжалостно подсказал Богдан. - Интонация, жест, всё универсально, наверняка поняла бы…
        - Ты хочешь сказать, что я убийца?!
        - Никто не говорит, что ты убийца. Ты действовал по обстоятельствам. Возможно, я бы сам действовал точно так же. А Ваня, если бы у него был иммунитет, вообще убил бы её сразу, как только увидел. Можно сказать, убил бы машинально, на рефлексе…
        Ку(Ки) что-то недовольно пробурчала.
        - Да, девчата сделали бы то же самое. Но… На будущее запомни, на всякий случай: «боло» - нельзя, на Хаптаи, «хорн» - запрещаю. Глядишь, и убивать никого не придётся, словами обойдёшься.
        - Я запомню, - пообещал Семён. - Боло… Хорн… Это нетрудно.
        - Хорошо. Давайте подытожим. Итак, для начала: нас всех, кроме Семёна, напугала до смерти обычная на вид летучая мышь. Так напугала, что мы буквально выпали из обстановки.
        - Это ненормально?
        - Абсолютно ненормально. Эти летучие мыши изучены вдоль и поперёк, и науке неизвестно ни единого случая, чтобы обычная ультразвуковая эхолокация выступала в качестве столь мощного ментального оружия. Это совершенно точно девиация.
        - Мутант?
        - М-м-м… У нас пока что нет оснований для такого утверждения. Нужно отловить несколько особей и исследовать, тогда уже можно будет делать какие-то выводы. Пока что скажем так: неисследованная девиация. Далее. После ультразвуковой атаки откуда-то появилась эта странная девица, которая, судя по всему, должна была нас всех прирезать - беспомощных и ничего не соображающих. Но тут выяснилось, что Семён в порядке, и вместо того, чтобы напасть на него сзади и убить первым, как единственного способного к сопротивлению бойца, девица окликнула его…
        - Тронула за плечо, - уточнил Семён.
        - В общем, привлекла внимание. Поклонилась, как старшему, и спросила разрешения всех нас убить…
        - Бред, - в очередной раз резюмировал Семён.
        - Согласен, - кивнул Богдан. - Возможно, этому странному поведению есть какое-то объяснение… Но пока что оно за пределами моего понимания.
        Тут Ку(Ки) ткнула пальчиком в Семёна, затем указала на труп, сграссировала «Сцуктарррх» и бойко выдала длинную тираду на Хаптаи.
        - Интересно… - задумался Богдан. - Версия странная, но…
        - А по-моему, хорошая версия, - хрипло сказал Иван. - Тем более, что других версий у нас нет.
        - Сцуктарррх - это Бес, - компетентно заметил Семён. - Это что-то про меня?
        - Версия строится на том, что это твоя родственница.
        - Ага, моя дочь, уже обсуждали. Но ведь это бред?
        - Нет, не дочь. Это либо Бесовка, либо бесовская полукровка.
        - Бесовка?
        - Женщина-Бес. Ты же не думал, что Бесы - это исключительно мужчины? В Хаптаи нет родов. Сцуктарррх - это равноправно либо Бес, либо Бесовка.
        - И что, они друг друга… чуют, что ли?
        - Да, можно и так сказать. Вы ВИДИТЕ друг друга. Определяете по целому ряду специфических признаков. У нас есть ряд научных работ по теме «Определение Бесов», но это очень большой системный труд, долго рассказывать. В общем, Бес чувствует Беса. Вид Homo sapiens - человек разумный, легко и безошибочно определит своего представителя среди множества других видов живых существ. Ваш вид Homo imperterritus - человек бесстрашный, так же легко и безошибочно определяет своих сородичей среди обычных людей.
        - Насчёт «легко» - это ещё вопрос. Я, например, не заметил в ней чего-то особенного. Не определил. Я даже не понял, человек это, мутант, чудовище, или у меня какие-то глюки…
        - Во-первых, ты был в состоянии аффекта. Во-вторых, она, скорее всего, полукровка. Чистую Бесовку ты бы узнал сразу.
        - А что такое «полукровка»?
        - Дитя Беса и обычной женщины. Либо дитя Бесовки и обычного мужчины.
        - Не понял… Ты хочешь сказать, что моя мать…
        - Твоя мать на миллион процентов Бесовка. По-другому просто не может быть. Бес рождается только от союза Беса и Бесовки. Во всех остальных случаях получаются полукровки. Исключений не зафиксировано. Ну, по крайней мере, за последние двенадцать тысяч лет.
        - Обалдеть… Это что же, выходит… Моя мать всегда об этом знала?!
        - Встретитесь, задашь ей этот вопрос. Но не думаю, что здесь какой-то злой умысел. Она просто оберегала тебя от летальной информации. И кстати, именно поэтому Арсений первым делом поднял вопрос об эвакуации твоих родственников. Элита знает то же, что и мы: родители Беса - однозначно Бесы.
        - Обалдеть… Чего я ещё не знаю?
        - Ты много чего не знаешь, но сейчас не до этого. Всё узнаешь в своё время. А сейчас нам надо побыстрее выбраться отсюда и постараться выполнить хотя бы одну задачу.
        - То есть она меня не убила только потому, что я Бес?
        - Вполне вероятно.
        - А… Что насчёт «отца»? Кланялась зачем, спрашивала?
        - Вот тут остаётся только гадать. Если она полукровка, то чувствовала твоё старшинство. Ощущала вашу кровную связь. Но это только предположения, наверняка утверждать не берусь. Видишь ли, я «знаком» с Бесами только факультативно, академически. А для ответа на такие вопросы нужен специалист…
        Тело девицы погребли в формате катакомбных захоронений: уложили в нору, головой к выходу. Поискали в коридоре, нашли два плохо сидящих блока, вывернули их при помощи копий и заткнули нору. Не намертво, конечно, но проход загорожен, если у твари нет рук, выбраться из норы в коридор будет непросто.
        В процессе этого скоротечного ритуала Семёна вдруг посетила острая, пронзительная печаль.
        Зря Богдан ему рассказал всё это. Если бы не знал, возможно, было бы проще.
        С другой стороны, девица собиралась зарезать всю команду, и у него просто не было выбора…
        Или был? Например - «нельзя»…
        - Не терзайся, - Богдан, как уже было несколько раз до этого, чутко уловил состояние Семёна. - Ты действовал по обстоятельствам. Как умел. И скажи Судьбе спасибо, что эта полукровка успела «прочувствовать» тебя. В противном случае мы все сейчас были бы мертвы.

* * *
        Подогрели для Ивана литр витаминного раствора, влили чуть ли ни силком - организм почему-то не хотел принимать жидкость.
        Ивану было нехорошо. Он побледнел, обильно потел, боролся с подступающей тошнотой и шатался от слабости.
        Укушенная рука распухла и почернела до локтя. Выше локтя всё было нормально. Богдан немного ослабил повязку и сказал, что на самом деле всё не так плохо, как кажется. Учитывая тот факт, что Иван не лежит, как надо бы, а двигается, можно было ожидать более активного распространения яда.
        Попили сами, обстоятельно, со вкусом, не спеша: присели отдохнуть и выпили по два колпачка. Получилось, вроде как отпраздновали счастливое избавление от неожиданной напасти.
        Слов благодарности никто не говорил, но Иван слабой рукой хлопнул Семёна по плечу и признал:
        - Бо был прав. А я - нет. Правильно мы тебя взяли…
        И вроде бы мелочь, но Семён едва не прослезился. Так пробило на сантименты, что даже не нашёлся, что сказать, только молча кивнул в ответ.
        Затем собрались, построились в прежнем порядке и пошли по правому тоннелю. Никаких иных оснований, кроме наличия в левом тоннеле норы, не было. Решили так: раз в левом обнаружили нору, пойдём в правый. Логика, конечно, откровенно слабая, но другие критерии выбора отсутствовали, поэтому руководствовались тем, что есть.
        Когда уже уходили, Семён украдкой оглянулся.
        Там, в норе, лежала убитая им… родственница, не родственница - в общем, девушка одной с ним крови, которая лично ему ничем не угрожала.
        Странное такое чувство, двойственное. Вроде бы всё правильно сделал. Она хотела убить его товарищей, Семён вынужденно убил её…
        И в то же время он чувствовал себя глубоко виноватым.

* * *
        Через три сотни метров впереди показалось какое-то помещение.
        Камера, перекрёсток, зал - издалека не разберёшь, но было заметно явное расширение коридора и чернеющая пустота, указывающая на некий объём.
        - Уже наблюдается система, - заметил Богдан. - Развилка с… эмм… с реликтом была примерно в трёхстах метрах от входной камеры.
        Группа остановилась, Ку(Ки) на цыпочках, вдоль стеночки, отправилась на рекогносцировку.
        Через полминуты разведчица чуть ли не вприпрыжку вернулась обратно, с испуганным лицом и круглыми глазами, и тревожно протараторила что-то на Хаптаи.
        - Ага! - встрепенулся Богдан. - Ну что, попробуем поймать парочку для исследования?
        - Как ты собираешься их транспортировать? - Иван пожал плечами. - И вообще… Что-то не хочется связываться с этими тварями…
        - Опять летучие мышки? - заинтересовался Семён.
        - Да, там висят эти самые реликты, - сказал Богдан. - Несколько особей. У меня возникла интересная мысль…
        - Это плохая мысль, - остановил его Иван. - Семён, иди туда и убей этих тварей. Как управишься, осмотрись там, потом свистнешь, мы подойдём.
        Семёна такое высокое доверие вовсе не обрадовало.
        Иммунитет - это, конечно, здорово… Но постэффекты от атаки этих мерзких созданий такие, что будешь помнить до конца жизни.
        - Семён, ты боишься, что ли? У тебя же иммунитет!
        - Да нет, не в том дело… А чем убить-то?
        - Ножом, топором, если будут убегать, можешь стрельнуть, только в другую сторону от нас. Но постарайся обойтись без стрельбы. А хочешь, девчата тебе копьё дадут.
        - Нет, спасибо. Копьём я быстрее себе в ногу попаду, чем по этим мелким мерзавкам.
        Семён прошел пятнадцать метров по тоннелю и остановился у входа в помещение.
        Это был круглый зал диаметром около семи метров, с купольным потолком, поддерживаемым четырьмя колоннами из блоков песчаника. Судя по всему, зал выполнял функцию перекрёстка: в него выходили четыре совершенно одинаковых тоннеля, в том числе и тот, по которому пришла группа.
        На каждой колонне, на высоте человеческого роста, висело по рукокрылому реликту.
        Зверьки спали или делали вид, что спали. Помнится, тот крикун, на развилке, вообще казался мёртвым и совершенно неопасным.
        Семён достал топор, втянул голову в плечи и, морщась в предвкушении мерзейших эффектов в формате «ногти - ржавое железо», на цыпочках подкрался к ближайшей колонне.
        Зверёк проснулся.
        Повернул голову и посмотрел на Семёна.
        Семён замахнулся топором…
        Зверёк приветливо пискнул и спрыгнул с колонны на плечо Семёна. Получилось так быстро, что Семён даже охнуть не успел.
        Зверёк ещё пару раз пискнул, исключительно в доброжелательных тонах, и лизнул щёку Семёна.
        Семён замер, боясь пошевелиться.
        Опасная зверюга, одним махом вырубившая группу хорошо подготовленных бойцов, явно демонстрировала симпатию, не выказывала даже намёка на агрессию и вообще вела себя, как ласковый домашний питомец.
        Что это было?! «Здравствуй, папочка, рад тебя видеть»?
        - Муттер вашу в твиттер… - растерянно пробормотал Семён. - Ты что, тоже мой родственник?!
        Семён переложил топор в левую руку, а правой осторожно снял зверушку с плеча.
        Реликт в ладони Семёна чувствовал себя вполне комфортно: свернулся калачиком, сунул мордочку под крыло и, похоже, решил спать дальше.
        Осторожно обойдя помещение по кругу, Семён проверил остальные колонны. Реликтов было четверо, включая того, что сейчас нежился в его ладони. Другие трое висели вниз головой, не подавая признаков жизни.
        «Интересно… Если я подойду к каждому, они все на меня сядут?»
        Тут же мелькнула озорная и совершенно неуместная в формате порученного мероприятия мысль: «Обвешаться, что ли, зверушками и пойти, попугать наших? Вот крику-то будет…»
        Ещё возникла мысль потрафить Богдану и забрать всю четвёрку на исследование. Правда, они такие хрупкие на вид…
        - Так… А если я вас в мешок посажу, вы там не помнётесь?
        - Семён, у тебя всё в порядке? - позвал из тоннеля Богдан.
        - В порядке, - отозвался Семён. - Вот, думаю, как тебе материал для исследования упаковать.
        - Они что, не атакуют тебя?
        - Нет. Один даже на плечо сел.
        - Удивительно! - восхитился Богдан. - Может, я тоже…
        - Стоять! - сердито прикрикнул Иван - очевидно, Богдан хотел войти в зал. - Семён, давай там поживее!
        Семён положил топор на пол, снял мешок и, неловко развязав горловину одной рукой, попробовал поместить зверька внутрь.
        Мешок зверьку почему-то не понравился. Он стал недовольно пищать и вырываться.
        Семён разжал ладонь, зверёк вспорхнул обратно на колонну, устроился вниз головой и затих.
        Что характерно, сел он на то же самое место, где был до приближения Семёна. Как будто там была некая невидимая метка. Или как будто его приучили садиться именно на такой высоте.
        - Семён, хорош там зоологией страдать! - поторопил Иван. - Мочи мутантов, да пошли дальше.
        Семён тяжело вздохнул, поднял топор и встал в двух шагах от колонны.
        Ощущения были такие, словно собираешься убить своего домашнего котёнка, который тебе доверяет и не ждёт от тебя предательства.
        Без замаха, легонько, тюкнул обухом по зверьку.
        Раздался нежный хруст, по колонне потекло…
        Обошёл остальные колонны, ещё три раза тюкнул.
        Никаких проблем. Никакой агрессии и сопротивления.
        Только тягостно и пакостно на душе.
        Нет, понятно, что для остальных членов группы эти милые зверушки смертельно опасны - особенно вкупе с последующим появлением «родственников» Семёна и чудищ с голубой кровью.
        Но всё равно, ощущение такое, как будто сделал подлость, которой нет оправдания.
        - Что-то я становлюсь сентиментальным на старости лет, - проворчал двадцатитрёхлетний ремесленник. - Кого ни убью - всех жалею. Типа, плачущий убийца. Надо спросить Бо, может, это аномалия какая-то…

* * *
        Дождавшись «чисто» от Семёна, группа осторожно вошла в зал и остановилась в центре, между четырёх колонн, поддерживающих потолок.
        - Куда пойдём? - спросил Богдан.
        - Прямо, - Иван, не задумываясь, кивнул на коридор, противоположный тому, по которому пришла группа.
        Почему прямо, а не вбок, никто спрашивать не стал. Тоннели совершенно одинаковые, так что без разницы, с какого начинать.
        Ку(Ки) вдруг вскинула кулачок, призывая ко вниманию, ткнула пальцем в сторону тоннеля, в который собиралась углубиться группа, и что-то сказала на Хаптаи.
        - Там кто-то есть, - прошептал Богдан.
        Тотчас же, словно бы шёпот Богдана послужил неким тайным сигналом, в центральном тоннеле раздался слабый щелчок…
        И на всех четырёх входах в зал с лязгом обрушились тяжёлые решётки, перекрывая тоннели.
        - Ловушка! - тревожно крикнул Богдан.
        - Спокойно, Бо, - тихо скомандовал Иван. - Оружие к бою. Налобники наружу. Все прочие фонари погасить.
        Девчата и Иван с Семёном сняли каски и положили на четыре стороны в квадрате колонн, направив лучи в стены. Богдан выключил свой налобник, разведчицы погасили фонари.
        Между колонн получилась теневая зона, в которой замерла группа, ощетинившись стволами на все четыре стороны.
        Через несколько секунд из того же тоннеля, где был щелчок, послышался шум работающих шестерён.
        А ещё спустя пару секунд в самом зале раздался знакомый неприятный звук, как будто тащили камень по камню.
        На этот раз всё получилось быстро.
        Семён и до десяти досчитать не успел, как в стенах зала открылись пять больших нор у самого пола…
        Как только звук каменного волочения прекратился, где-то в центральном тоннеле, неподалёку от входа, раздался мелодичный свист.
        В глубине тоннельного массива послышался топот. Сначала глуховатый и далёкий, он постепенно нарастал, приближался и становился отчётливее.
        По норам, выходящим в зал, бежали многоногие твари.
        Иван мгновенно раздал задачи: без крика и суеты, хлопнул каждого по плечу и указал на нору.
        Все скинули мешки, заткнули норы, насколько это было возможно, и вставили стволы автоматов в оставшееся сверху отверстие.
        Ивану мешка не хватило. Пять нор, четыре мешка, простая арифметика. Он забрал у Семёна дробовик, автомат положил рядом и изготовился для стрельбы с левой руки.
        - Семён?
        - Да, командир.
        - Стреляй строго в нору. Понятно, да?
        - Да, командир. Я… Я не подведу.
        Иван выглядел спокойным, голос его звучал ровно и уверенно.
        Но это не было спокойствием фатальной обречённости.
        «Да, мы крепко попали. Но мы не шайка испуганных недотёп, а команда, и я ваш командир. Я руковожу боем. У меня всё под контролем…» - вот так это выглядело и звучало.
        Семён, готовый рухнуть в паническую прострацию, вдохновился примером командира и в очередной раз проявил смекалку ремесленника.
        Метнувшись к девчатам, он отнял у них копья и в мгновение ока соорудил у норы Ивана некое подобие противотанкового «ежа».
        Одно копьё приложил к норе параллельно полу, на высоте двадцать сантиметров. Заставил Ивана сесть прямо напротив норы и прижать концы копья подошвами к стене. Второе копьё положил поверх копья-поперечины, остриём в нору, а древком под задницу Ивана. Получился реальный «ёж» под углом примерно в 30 градусов.
        - Ну, совсем здорово! - обрадовался Иван. - Да я теперь лучше всех вас защищён! Если ОНО размером хотя бы в полдиаметра норы - обязательно напорется и застрянет.
        Семён вернулся к своей норе, прижал мешок ногой и, отстранившись подальше, изготовился для стрельбы.
        Возникла было ещё одна конструктивная идея: налить в нору масла и поджечь…
        Но тут Ку(Ки) вскинула кулачок, крикнула что-то и ткнула пальцем вверх.
        Сверху послышался едва уловимый скрип и шорох.
        Спустя несколько секунд в потолке, рядом с каждой колонной, открылось по заглушке, и оттуда выпал квартет летучих мышей.
        Никто и крикнуть не успел: мгновенно спикировав на свои дежурные точки на колоннах, зверьки хором выдали ультразвуковой шквал на все четыре сектора и так же мгновенно упорхнули обратно в потолок.
        Как будто бы их тут и не было…
        Всё получилось в точности так же, как в первый раз.
        Команду разом вынесло в аут: все побросали стволы и закатили истерику.
        Богдан сел на корточки, схватился за голову и принялся раскачиваться и бубнить.
        Иван упал на пол, скрючился в три погибели и стал причитать.
        Девчата, истошно вопя, ползали на коленях и тыкались головами в стену.
        Семён, отшвырнув автомат, выхватил топор, с яростным криком бросился к колоннам и принялся лупить по ним обухом.
        Ещё не схлынул приступ ярости, ногти плющило от «ржавого железа» так, что хотелось вырвать их и выбросить, а к горлу уже подкатывал всепобеждающий и со всех сторон обоснованный приступ паники.
        Пять нор, Семён один.
        Если встать в центре и навскидку палить по прорвавшимся тварям, вероятность попасть по своим почти стопроцентная. Тут бы и отменный стрелок растерялся, не то что неумеха Семён.
        Господи, что же делать?!
        Топот нарастал. Было ясно, что очень скоро твари ворвутся в зал.
        Идея была не осознанной, а интуитивной, на уровне зова крови.
        Семён выдернул из кармана фонарь, бросился к решётке центрального прохода и направил луч в глубь тоннеля.
        Кто-то там прятался, за второй колонной. Тень от неё была аномально толстой, с характерным изгибом, повторяющим контур человеческого тела. Примерно оттуда же раздался щелчок перед тем, как обрушились решётки.
        Стрелять бессмысленно, Некто полностью скрыт за колонной… Да и не собирался Семён стрелять, идея была не про убийство.
        - Сцуктарррх! - отчаянно крикнул Семён, ударив себя в грудь. - Я Бес! Эй, там, ты слышишь?! Ай эм Сцуктарррх - ферштейн?! Бес я, ву компрене?!
        В тоннеле раздался возглас удивления, от колонны отделилось некое существо и быстро направилось к решётке.
        Это был человек. Он закрывал глаза рукой, хотя свет не бил ему прямо в лицо. Точно так же делала девица у развилки - Семён машинально принял коррективы и направил луч фонаря в потолок.
        Человек просунул руки через ячейки решётки, потрогал лицо Семёна горячими ладонями, удивлённо охнул и метнулся обратно к колонне.
        Раздался щелчок - решётки на выходах из зала медленно поползли вверх.
        Топот всё ближе.
        Твари будут здесь через несколько секунд.
        Семён вдруг вспомнил инструктаж «Задача номер один: сохранить вот этого типа… Без него вы просто не поставите портал…». В какой связи, почему, непонятно - но решётка поднималась слишком медленно, и хотелось за оставшиеся мгновения сделать хоть что-то полезное.
        Семён не стал дожидаться, когда человек в тоннеле вернётся, и побежал к Богдану, подобрав по дороге свой автомат.
        Схватив Богдана за шиворот, он поволок его к центральной решётке.
        Человек с той стороны был у входа: он присел, по-видимому, ожидая, когда решётка поднимется повыше, чтобы поднырнуть под неё.
        Семён доволок Богдана до решётки и встал перед ним, заслоняя собой и поудобнее перехватывая автомат…
        И тут в зал ворвались твари.
        Организованно, дружно, как по команде, легко отбросив мешки с четырёх направлений и расшвыряв бесполезные копья на пятом.
        Это были скорпионы размером с овчарку. Но какие! Прозрачные, почти невидимые, казалось, они не перемещаются на конечностях, а буквально струятся, подобно сгусткам плазмы. Их вообще не было бы видно, если бы не тёмные пятна, то ли внутренности, то ли пигментация, в полумраке зала разобраться в деталях было невозможно.
        Да и некогда было разбираться: твари двигались стремительно и ни на мгновение не останавливались.
        Ворвавшись в зал, скорпионы с ходу принялись жалить Ивана и девчонок.
        Самих ударов Семён не видел, но слышал уже знакомое «паровозное» сипение и наблюдал результат: Иван и девчата дёргались так, словно их с размаху пинал какой-то невидимый футболист.
        Несколько раз ужалив Ивана и девчат, твари устремились к решётке центрального прохода.
        И тут сзади, в тоннеле, раздался свист: два коротких резких сигнала.
        Твари замерли как вкопанные, буквально в метре от Семёна.
        Обмирая от ужаса, он смотрел на прозрачные тела, переливающиеся в тусклом свете валяющихся на полу налобников, и боялся пошевелиться. В принципе, прямо перед собой сейчас можно стрелять без риска зацепить девчат с Иваном, и почти наверняка получится поразить одного скорпиона…
        Но ведь останутся ещё четыре особи, что стоят полукругом и словно бы ждут следующей команды…
        Раздался ещё один свисток, длинный, негромкий, с выраженной нисходящей модуляцией.
        Твари послушно развернулись и убрались в норы.
        Топот стал удаляться в глубь тоннельного массива.

* * *
        Не дожидаясь окончательного подъёма решётки, человек из тоннеля поднырнул под неё, перекатился по полу и вскочил на ноги.
        Поклонившись Семёну, человек что-то спросил.
        Семён ещё не пришёл в себя.
        Стоял, ошарашенный, не веря, что жив и всё кончилось, тяжело и прерывисто дышал и пытался взять себя в руки. Взгляд его непроизвольно метался по стенам зала, цепляясь за детали и объекты: поднимающиеся решётки, Иван, девчата, Богдан, человек из тоннеля…
        Человек повторил вопрос.
        Семён, насколько смог, рассмотрел в полумраке зала - это был человек неопределённого возраста, от тридцати до пятидесяти лет, невысокий, худощавый, бритый наголо, в балахоне, с лицом азиатского типа.
        Если не брать во внимание условия обстановки, можно было бы принять его за буддийского монаха.
        Монах держал левую ладонь перед глазами, закрываясь от света лежащих на полу налобников, и Семён мимоходом отметил, что местные обитатели не приучены к свету и стараются его избегать.
        Монах спросил что-то ещё.
        - Так… Сейчас, переводчика… - Семён, наконец, взял себя в руки и первым делом стал тормошить Богдана: - Бо, очнись! Приди в себя, ты мне нужен!
        Как и в прошлый раз, Богдан не спешил выламываться из ступора. Сидел на корточках, раскачивался, держась за голову, и бормотал, воображая себя неуязвимым Бесом.
        - Подъём! - Семён влепил Богдану увесистую оплеуху, от которой тот упал на пол. - Быстрее, надо наших спасать!
        Обращение с Богданом монах воспринял не просто как нечто естественное и правильное, а как некий призыв к действию.
        Неуловимым движением он извлёк из рукава кривой нож - точно такой же, что был у девицы на развилке, - подскочил к Ивану и, указав на него ножом, что-то спросил, обернувшись к Семёну.
        - Да что ж вы за маньяки такие?! - возмущённо заорал Семён. - Не тронь его! Отойди!
        Монах с недоумением пожал плечами и задал вопрос. Семён ничего не понял, но интонация вполне передавала суть недоумения.
        - Боло! - Вспомнил Семён и на всякий случай направил автомат на монаха. - Хорн! А не то я из тебя решето сделаю! А, вот ещё вспомнил: хой[4 - Хой - назад (Хаптаи).]! А ну - хой!
        Монах поклонился Семёну, отступил на два шага, спрятал нож и скрестил руки на груди.
        Сработало! Что это, «доброе слово и автомат»? Или просто доброе слово? В любом случае всё получилось и не пришлось никого убивать.
        Иван и девчата без всякой помощи извне прекратили истерику. Но это было отнюдь не счастливое самоисцеление, а страшный симптом: они лежали молча, еле дыша, и у всех однообразно подёргивались конечности.
        Яд действовал, нужно было спешить.
        Вытряхнув из рюкзака аптечку, Семён достал нашатырь, дал как следует нюхнуть Богдану и снова выписал оплеуху. И сам нюхнул, чтобы побыстрее выветрить из головы туман войны. Затем ещё дал Богдану нюхнуть и на всякий случай добавил ещё две оплеухи. Для закрепления.
        - Прекрати меня лупить… - заторможенно пробормотал Богдан.
        - О! Ты вынырнул, нет? Быстрее очухивайся, переводить надо!
        - Я тебя слышу, не кричи… Кого переводить? Куда?
        - Разговор переводить! С Хаптаи на русский и наоборот.
        - Переводить так переводить… Говори…
        Семён похлопал по полу рядом с Богданом и кивнул монаху. Тот послушно подскочил и присел на колени.
        - Спроси, есть ли у них противоядие.
        - Так… - Богдан вроде бы и участвовал в беседе, но взгляд у него пока что был бессмысленный. - Не понял, нас что, опять напугала мышка?
        - Богдан, не дури! Наши умирают, срочно нужно что-то делать! Спроси, есть ли у них противоядие.
        - Наши… умирают?! А что случилось?!
        - О, господи… Я убью тебя, тормоз! Ивана и девчонок ужалили огромные скорпионы! Да не по разу! Переводи то, что я говорю, потом всё объясню. Спроси насчёт противоядия.
        Монах что-то неодобрительно пробормотал, покосившись на Богдана.
        Богдан машинально ответил на Хаптаи.
        Монах ответ проигнорировал.
        - А, понял! - встрепенулся Богдан. - Понял… Для начала скажи ему, что мы не пленники, не враги, а… Допустим, твои слуги. Он считает нас твоими пленниками. Хм… И говорит, что не стоит с нами возиться, лучше сразу убить.
        - Ну так сам и скажи!
        - Он игнорирует меня. Обратись к нему лично, подтверди жестикуляцией, с паузами, чтобы я мог вставить пару слов. Сделай выразительную интонацию. Давай.
        - Чёрт, столько сложностей… Ладно. Смотри сюда, дитя подземелья, - это мои слуги, - Семён похлопал Богдана по плечу, затем указал на Ивана и девчат. - Я им доверяю, как себе.
        Богдан перевёл.
        Монах поклонился и что-то почтительно пробормотал.
        - Всё?
        - Да, он всё понял. Он просит прощения за глупость, за то, что принял нас за врагов.
        - Да на фиг нам его прощение! Нам противоядие нужно. Давай, давай, не томи!
        Прозвучал короткий диалог на Хаптаи, затем Богдан выдал результат:
        - Да, у них есть вытяжка из яда хрустального скорпиона. Никогда о таком не слышал, но он говорит, что есть.
        - Отлично. Спроси, поможет эта вытяжка нашим или нет.
        - А что, их ужалил скорпион?
        - Да, да! Несколько раз «клюнули» каждого, огромные скорпионы, вот эти самые хрустальные!
        - Огромные? В смысле, те, что размером с овчарку?
        - Да!
        - Ну… Тогда у них должно быть много яда…
        Богдан переговорил с монахом.
        Тот кивнул на Ивана и девчат и задал вопрос.
        А Иван с девчатами, между тем, уже не подавали признаков жизни. Лежали недвижно, не шевелились и, похоже, даже не дышали.
        - Подтверди, что их нужно спасать.
        - Нет, ну что за мракобесы! Это же элементарно: людей ужалили, надо всё бросить и спасать!
        - Подтверди.
        Семён эмоционально подтвердил: указал на Ивана с девчатами, изобразил волочение, инъекцию, как смог (судя по пантомиме, шприц был лошадиный), для вящей убедительности погрозил монаху кулаком и пообещал:
        - Не спасёте - я вам всем тут втулки развальцую по самое не балуйся!
        Богдан взялся было переводить, но монах жестом остановил его: спасибо, не надо, всё ясно.
        Перебрав связку свистков на шее, монах трижды коротко свистнул в один из них.
        Семён болезненно сжался, предвкушая страшный топот по норам…
        Однако обошлось: через несколько секунд в зал опрометью влетели ещё пятеро монахов. По виду они ничем не отличались от первого, разве что чертами лица, и были помоложе. Однако в полумраке возраст и черты лица особо не разглядишь, так что на данный момент для гостей все они были одинаковые.
        Монах № 1 встал, указал на Семёна и, почтительно склонив голову, сказал:
        - Эцэ.
        Пятеро прибывших, издав возгласы недоумения, приблизились к Семёну, поочерёдно потрогали его за руку и, восторженно завопив «Эцэ!!!», принялись бить поклоны.
        «Точно, маньяки… - с опаской подумал Семён. - Прямо какая-то тоталитарная секта с культом эцэ…»
        Монах № 1, по-видимому, был тут за старшего. Строго прикрикнув на пятёрку новоприбывших, он бегом раздал задачи и через минуту девчат с Иваном потащили по убегавшему вправо тоннелю.
        Глава 12
        Радикальное лечение
        «Посёлок Целителей» с полным на то основанием можно было назвать аулом.
        Два десятка саманных домишек, прилепившихся к склону горы, несколько кошар, ветряк европейского типа, воздвигнутый каким-то благодарным пациентом, и двухэтажный Гостевой Дом из песчаника - единственное приличное строение во всей округе.
        Аул, одним словом.
        Автобус с «археологами» оставили у Гостевого Дома. Несмотря на кажущуюся убогость, целительный аул пользовался у приезжих большой популярностью, поэтому свободных мест не было. За небольшую сумму хозяин Гостевого Дома разрешил «археологам» пользоваться удобствами во дворе и разбудил сынишку, чтобы проводил дам к доктору Ниязу.
        Дамы по-быстрому воспользовались удобствами, сполоснули личики в бочке с водой и, прихватив сумку, пошли с двенадцатилетним сыном хозяина прогуляться по спящему аулу.
        Алёнка выступала в роли «смертельно больного ребёнка». Ещё в автобусе «нырнула» в медитацию, и теперь Виолетта несла её на руках.
        Доктор Нияз не ложился спать и с нетерпением ждал дорогих гостей. «Дорогих» во всех смыслах. Пока суть да дело, отец через ряд посредников договорился о чудесном исцелении Алёнки за десять миллионов евро.
        Доктор осмотрел Алёнку, убедился в том, что она «смертельно больна», выразил сочувствие и сказал, что придётся немного подождать. Сейчас его братец-помощник решит все финансовые вопросы, и после этого можно будет заняться лечением.
        Сорокалетний полноватый Нияз выглядел настоящим провинциальным доктором прошлого столетия, сошедшим с чеховских страниц: благообразное лицо, красивая бородка, тонкие очки в золотой оправе, мудрый взгляд - в общем, во всех отношениях приятный человек.
        А его младший брат Рашид был похож на чёрта. Худущий, вертлявый, хитроглазый, на нём разве что таблички не было «Бойтесь, я жулик!», все остальные признаки наличествовали.
        Однако выбирать не приходилось. Это конечный пункт в посреднической цепи, дальше будет Проводник и собственно Хранилище.
        Пока Рашид посредством современных коммуникаций проводил сверку и готовность к транзакции с бухгалтерами Красного Дома, Нияз предложил гостьям чай на веранде и лёгкие закуски.
        Виолетта чинно пила чай, приглядывая за «отключившейся» Алёнкой, а сгорающая от нетерпения Лиза спросила, нельзя ли взглянуть на Чудесного Мальчика.
        Доктор сказал, что мальчик сейчас спит, но для таких дорогих пациентов нет ничего невозможного…
        И отвёл Лизу в заднюю комнату, где отдыхал Чудесный Мальчик.
        Опасаясь разбудить ребёнка, доктор не стал включать верхний свет и зажёг тусклый ночник с зелёным абажуром.
        В небольшой кроватке, под марлевым пологом, крепко спал мальчонка лет семи. На вид это был ничем не примечательный обычный мальчик, но… Лизе не нужен был свет, чтобы определить его истинную природу.
        Как только вошли в комнату ребёнка, Лиза поняла, что это не Абсолют. На такой маленькой дистанции Абсолюта почувствовал бы любой, в ком течёт кровь Правителей.
        У каждого потомка Первой Династии есть особая Способность, доставшаяся в наследство от предков, которая требует неустанного развития, а также обусловленное этой способностью повышенное сопротивление ментальному воздействию.
        Такая способность есть даже у дуболома Германа - это обострённое чувство опасности, которое, впрочем, он никогда в жизни не развивал: «само растёт, зачем развивать?!».
        Абсолют - это редкое сочетание в одном человеке целого ряда таких способностей, и в придачу к ним солидный пакет иммунитетов к разного рода вредоносным воздействиям.
        По начальному протоколу Ордена именно Абсолюты были основой Стартовой Группы, с которой после Отмены начнётся следующая Цивилизация.
        На ныне вражьем, а когда-то общем для всех Хаптаи это звучит как «Тэнгхун» (Богочеловек). Но поскольку Элита отрицает существование Богов и старается избегать любых упоминаний об этих бесполезных эфемерных сущностях, для феномена был придуман простой и исчерпывающий термин: Абсолютный Человек.
        Или попросту - Абсолют.
        Абсолют - это лотерея, шанс выиграть в которой стремится к нулю. Предвосхитить или специально подстроить его рождение невозможно. Известно только, что Абсолют получается от союза прямых потомков Правителей, других вариантов не зафиксировано.
        Итак, любой, в ком течёт кровь Правителей, безошибочно, безоговорочно, с ходу определит Абсолюта, если окажется достаточно близко от него.
        Этот мальчуган совершенно точно не был Абсолютом. Абсолютно обыкновенный ребёнок. Впрочем, «абсолютно» в свете всего вышесказанного звучит как издёвка, так что лучше так: обычный ребёнок.
        В нём даже не было крови Правителей, ни единой капли.
        Лиза некоторое время молчала, глядя на спящего ребёнка, и боролась с чувствами.
        Если с Хранилищем, Архивом и Мастером Письма всё обстоит так же, как с Абсолютом…
        Тогда это полный провал операции.
        Это что же получается… Получается, что весь ценнейший массив данных, переданных отцу Андреем, был «ошибочной интерпретацией», как в случае с тестовой камерой и учеником Мастера?!
        - А… это… точно Чудесный Мальчик? - хриплым шёпотом спросила Лиза.
        Тут в комнату заглянул Рашид и возбуждённо сообщил: всё в порядке, можно работать.
        Вышли из спальни, доктор осторожно прикрыл дверь и мимоходом обрадовал гостью:
        - Да, это Чудесный Мальчик… Но для общего обозрения. Для массовой публики.
        - То есть настоящий Чудесный Мальчик…
        - Да, он в другом месте. Я отведу вас к проводнику. А уже он доставит вас к Чудесному Мальчику. Не волнуйтесь, ваш ребёнок будет гарантированно излечен.
        - Насколько гарантированно?
        - На сто процентов. На тысячу. На две тысячи. Да хоть на миллион!
        - Так уж и на миллион? - озорно прищурилась воспрянувшая духом Лиза.
        - Уверяю вас, этот ребёнок совершенно точно творит чудесное исцеление, осечек ещё не было ни разу! Не спрашивайте, я не знаю, как это объяснить с научной точки зрения… Но это похоже именно на Чудо.
        Лиза решительно потребовала, чтобы их немедля отвели к этому самому Чуду.
        Доктор сказал, что отведёт завтра с рассветом, а сейчас он предлагает дамам ночлег в его доме. Время позднее, негоже гостьям шастать по горам в такую пору…
        Лиза решительно возразила, используя неотразимый аргумент.
        Их ребёнок смертельно болен и может умереть в любую минуту. Неизвестно, доживёт ли ребёнок до утра. Поэтому надо отправляться сейчас же, иначе договор будет аннулирован.
        Доктор не стал долго раздумывать: почесал затылок, протёр платком очки и согласился:
        - Что ж… Как говорится, любой каприз за ваши деньги. Да тут и идти-то недалеко, через полчаса будем на месте…

* * *
        Через полчаса путешественницы, сопровождаемые доктором, стояли перед небольшой хижиной, которая закрывала от посторонних взглядов вход в лабиринт древних пещер, расположенный в заросшем диким кустарником склоне.
        «Археологи» двигались за ними на почтительном удалении, следя за группой по «маяку», встроенному в универсальный хронометр Лизы.
        Проживавший в хижине человек, которого доктор отрекомендовал в качестве проводника, не был хрестоматийным отшельником. Это был не лишённый приятности мужчина лет тридцати, на удивление для такого захолустья хорошо выбритый и, судя по ряду аксессуаров в хижине и возле неё, вполне современный.
        Загадочным и таинственным он не выглядел. Зевал, чесался, тёр глаза и сонно «угукал» с доктором - в общем, вёл себя как любой обычный горожанин, разбуженный посреди ночи нежданно нагрянувшими дальними родственниками из глухой деревни Левое Негодяево.
        Над дверью хижины горел жёлтый фонарь, вокруг него роилась мошкара, в кустах трещали цикады, и в целом антураж был очень уютным и мирным, именно каким-то насквозь деревенским.
        Не верилось даже, что где-то неподалёку расположено Хранилище, напичканное смертоносными ловушками и защищённое многоуровневой системой безопасности.
        Звали проводника Арифом, и неожиданно выяснилось, что он не говорит по-русски. Доктор, однако, заверил, что на успех мероприятия это не повлияет. Задача у него несложная, сопроводит дам куда надо, дождётся, когда закончится сеанс, затем отведёт их обратно в посёлок.
        - Единственно, в одном месте придётся завязать вам глаза, - предупредил доктор. - Это для сохранения тайны.
        Доктор сказал Арифу что-то по-азербайджански, и тот показал коробку, в которой хранились несколько плотных тряпичных повязок.
        - Ткань чистая, повязки одноразовые, всё гигиенично, - успокоил доктор. - Буквально на минуту, не больше. Дойдёте до определённого места, наденете повязки, а когда войдёте в бункер, повязки сразу снимут. Когда будете выходить обратно, опять же, на минуту наденете повязки. Ничего страшного, уверю вас.
        - Бункер?
        - Да. Чудесный Мальчик живёт в бункере.
        - Понятно…
        Договорившись обо всём с проводником, доктор сообщил, что минут через десять группа отправится в путь, пожелал успешного излечения и убыл обратно в посёлок.
        Путешественницы присели на лавку перед хижиной и стали ждать, когда Ариф соберётся в дорогу.
        Лиза растолкала Алёнку.
        - «Всплывай», золотая моя! Твоя роль «смертельно больного ребёнка» сыграна успешно, публика довольна.
        Пока Алёнка протирала глаза, зевала и чесалась, совсем как проводник несколько минут назад, Лиза до отказа «подзарядилась» от Виолетты. На доминирование в аэропорту и противоборство с Гафаром ушло не так уж много энергии, но в преддверии проникновения в Хранилище следовало держать контур наполненным до отказа.
        Минут через пять Герман доложил, что доктор прошёл мимо, никого не заметил, и «археологи», в принципе, готовы к выдвижению.
        - Ну, так и выдвигайтесь, - ответила Лиза. - Мы тоже почти готовы.
        Спустя минуту она мило улыбнулась Арифу, который вышел из хижины с повязками в руках, и спросила на общеорденском:
        - А этот язык тебе знаком?
        - Откуда ты знаешь Хаптаи?! - страшно удивился Ариф.
        - Так я и думала, - благосклонно кивнула Лиза. - Это многое упрощает…
        И на два счёта взяла проводника под контроль.
        На два, потому что у него было хорошее сопротивление, значительно выше, чем у обычных людей.
        Сначала пришлось как следует надавить, а уже потом «набрасывать поводок».
        Но это дело техники, а в целом доминирование удалось без проблем.

* * *
        За десять минут Ариф рассказал всё, что знал о системе охраны Хранилища: маршрут, потайные двери и элементы их активации, расположение камер наблюдения и различных датчиков, порядок доступа на верхний уровень Хранилища, включая пароли и стандартную проверку в шлюзе на ментальный «контроль», а также неожиданные элементы «тёплой встречи» в случае тревоги. Про нижний уровень Хранилища Ариф ничего не знал, кроме того, что он есть и доступ туда строго ограничен.
        Герман быстро набросал схему, отметил на ней все важные детали и сделал вывод:
        - Вот от этого входа в тоннель и до шлюза при входе на уровень вам придётся топать одним. Телеметрия оборудована грамотно, «слепых» зон нет, так что мы сможем присоединиться к вам только в «острой фазе».
        - Что ж… Надеюсь, до наступления этой самой фазы мы обойдёмся без вас, - сказала Лиза. - Нам главное успеть «навестись» до открытия первой двери шлюза. Всё остальное вполне решаемо…
        Убедившись, что Ариф адекватно ведёт себя под контролем, экспедиция углубилась в пещерный лабиринт.
        Впереди двигались дамы с проводником, в полутора сотнях метров за ними следовали «археологи».
        До самого шлюза, ведущего на верхний уровень, всё шло строго по сценарию. Ариф вёл себя примерно. Дважды нажал на скрытые переключатели, оставив на них слабый оттиск подкрашенной губной помадой ладони (для «археологов»), дважды же ответил на запрос пароля через переговорные устройства, и в итоге через несколько минут дамы с проводником стояли перед шлюзом верхнего уровня Хранилища.

* * *
        Ариф в третий раз ответил на запрос из переговорного устройства.
        По потолку тоннеля побежали сполохи оранжевой мигалки, тяжёлая бункерная дверь с рокотом поехала по рельсу, неспешно открывая внутреннее пространство шлюза.
        Железобетонная коробка пять на шесть, потолок три метра. Наружная дверь (та, которая сейчас открывается), внутренняя дверь. Слева в стене, на высоте двух метров, тянется длинная узкая амбразура.
        Вот вам шлюз.
        Как только дверь начала открываться, Алёнка села на пол, в позу медитации, поёрзала немного, выбирая угол в сорок пять градусов с фокусом на амбразуре, закрыла глаза, глубоко вздохнула… И «нырнула».
        Виолетта с Лизой отошли на три шага назад. Ариф стоял несколько сбоку и находился в опасной близости от зоны поражения.
        В отличие от основной массы сородичей, точечно бьющих при визуальном контакте, Алёнка работает из сумеречной зоны и бьёт по площади инфразвуком. Тут очень важно направление и фокус, поскольку без должного опыта в сумеречной зоне можно потерять ориентацию и ударить по своим.
        Дверь ещё не встала в крайнее положение, когда Алёнка отсутствующим бесцветным голосом доложила:
        - Пять.
        В амбразуре были видны две головы. Сюрприз, однако! И что бы Лиза сейчас делала без Алёнки?
        - Пять красных точек?
        - Да.
        - А это не мы, случайно?!
        - Нет. Они прямо, чуть дальше.
        - Они все рядом?
        - Две ближе. Три чуть дальше.
        Дверь встала в крайнее положение. В шлюзе воцарилась тишина.
        - Почему ребёнок сидит на полу? - удивилась на Хаптаи одна голова в амбразуре.
        - Ребёнок работает, - буркнула Лиза.
        - Ребёнок работает, - громко продублировал Ариф.
        - У тебя в секторе все пятеро? - уточнила Лиза.
        - Да.
        - Что значит «работает»? - не поняла вторая голова.
        - Бей, - тихо скомандовала Лиза.
        И, широко разинув рот, заткнула уши.
        Виолетта, следившая за ней, немедля сделала то же самое.
        Алёнка сжала кулачки, резко выдохнула и уронила голову на грудь.
        Из амбразуры раздался истошный вопль, головы пропали.
        Лиза болезненно поморщилась: ощущение было физического плана, как будто кто-то закатил ей мощную оплеуху.
        Виолетта присела на корточки и мотала головой, словно её контузило.
        Ариф упал на пол, скрючился и схватился за голову. Из ушей у него шла кровь.
        Лиза толкнула Виолетту, схватила Алёнку в охапку и прижалась к стене.
        Если в операторской кто-то остался в живых и в здравом уме… Тогда на амбразуру упадёт бронеэкран, а из потолка, в четырёх углах шлюза, вывалятся пулемётные турели, у которых, если верить Арифу, нет «мёртвой зоны».
        Секунда, другая, третья…
        Тишина.
        - «Омега»?
        - К тебе? - предвосхищая команду, уточнил Герман.
        - Ко мне.
        - Есть!
        Растормошив Алёнку, Лиза вошла с нею в шлюз и подняла сестру к амбразуре. Узкая амбразура, взрослый даже ногу вряд ли просунет.
        Алёнка, кряхтя, как недовольный гном, с трудом протиснулась через амбразуру и спрыгнула на пол в операторской.
        - Брр… - раздалось с той стороны.
        - Потерпи, золотая моя, - попросила Лиза. - Что видим?
        Пауза, осторожные шаги внутри.
        Лиза вся обратилась в слух…
        - Пять трупов.
        - Хорошо! Очень хорошо… Встань возле пульта, жди. Если хочешь, закрой глаза.
        - Я видела достаточно трупов. Я в порядке.
        Спустя полминуты в шлюз ввалились запыхавшиеся «археологи», обвешанные оружием.
        - Как?
        - Норма. Подсадите-ка…
        Лизу подняли к амбразуре.
        Она заглянула внутрь, быстро разобралась с пультом и скомандовала:
        - Алё, жми вон ту оранжевую кнопку.
        Алёнка ударила кулачком по кнопке.
        По потолку шлюзовой камеры побежали сполохи оранжевой мигалки, наружная дверь поехала по рельсу.
        - Так, я висеть не буду: как закроется дверь и загорится зелёная лампочка, нажмёшь оранжевую кнопку с цифрой «2».
        - Есть.
        - Потом подойдёшь к двери, щёлкнешь вон тем переключателем, и я тебя заберу оттуда. Всё понятно?
        - Да.
        - Хорошо…
        Спустя две минуты вторая дверь шлюза была открыта.
        На внутренней площадке перед шлюзовой камерой было пусто. Ни тревоги, ни топота бегущей к шлюзу группы быстрого реагирования, всё получилось тихо, «чисто», по-домашнему.
        По-домашнему, от слова «Дом». В смысле, Красный Дом.
        - Абсолют и Мастер Письма должны выжить, - напомнила Лиза.
        - Сделаем, - заверил Герман, опуская забрало боевого шлема. - Все готовы?
        - Так точно! - дружно рявкнули «археологи».
        - Хорошо. Пошли, познакомимся с хранителями…
        Глава 13
        Хранитель
        Миновав несколько решёток и каменных дверей, добрались, наконец, до просторного прямоугольного зала примерно пять на семь метров.
        Здесь, по-видимому, располагался медблок. Вдоль стен стояли шкафы и застеклённые пеналы в человеческий рост, столы с препаратами и несколько топчанов. Пахло горькими травами и едким дезинфицирующим раствором.
        В медблоке хозяйничали две женщины, одетые как сёстры милосердия, опять же, неопределённого возраста: худенькие, невысокие, черты лица в полумраке не разобрать. Они традиционно для тутошней публики закрывали глаза ладонью, хотя Семён и Богдан держали фонари выше головы и направляли лучи в потолок.
        Сцена с представлением повторилась один в один: «эцэ», удостоверяющее личность прикосновение («интересно, как можно, единожды прикоснувшись к человеку, безошибочно определить, что в нём течёт кровь Беса?» - призадумался Семён), восторженные вопли, поклоны.
        Затем монах № 1 отдал короткое распоряжение, и ужаленным быстро и толково начали оказывать помощь.
        Положили на топчаны, сорвали-срезали одежду, определили локализацию проколов и зачем-то привязали к топчанам широкими ремнями. Затем монахи стали допотопными вакуумными помпами отсасывать яд, а сёстры подготовили несколько шприцев для инъекций и взяли паузу.
        У дам, оказывается, возник процедурный вопрос.
        Богдан выслушал вопрос и перевёл:
        - В общем, такое дело: вытяжка из яда хрустального скорпиона - это очень мощный и… очень травматичный препарат. Он даёт чудовищную нагрузку на организм. Но, если всё пойдёт как надо, он полностью нейтрализует яд.
        - А если ненормально?
        - Если организм не справится с нагрузкой, они умрут.
        - А если отказаться от инъекции?
        - Можно продолжать отсасывать яд, ввести нашу сыворотку и проводить общую терапию, как при любом отравлении. Но у них насчитали по три-четыре укола у каждого. Говорят, это очень большая доза. По-русски говоря, лошадиная доза. Я был в ауте, когда всё происходило… Они правда размером с овчарку?
        - Да мне показалось, что и побольше. За рост не скажу, но в длину точно больше, раза в полтора.
        - Ты представляешь, сколько яда такие огромные особи впрыскивают за один укол? При отказе от инъекции Иван и девчонки почти гарантированно умрут.
        - Ага… А если организм не справится, тоже умрут… И что теперь?
        - Нам надо решить, делать инъекцию или нет.
        - Решай.
        - Ну уж нет, теперь ты тут главный.
        - А ты как думаешь?
        - Я за инъекцию.
        - Ты уверен, что они справятся?
        - Нет, не уверен. Но… Это казуистика. Поддержи моё мнение, потом объясню.
        Семён показал на шприцы и кивнул на товарищей, недвижно лежавших на топчанах.
        Женщины синхронно кивнули, отстранили монахов с помпами и принялись делать инъекции.
        - Объясняй.
        - Ты разницу видишь между «они погибли, потому что ИХ организм не справился…» и «они погибли, потому что МЫ ОТКАЗАЛИСЬ делать им инъекцию…»?
        - И там и там погибли, какая для них разница?
        - Для них нет. А для нас? Нам с тобой возвращаться в Убежище и отчитываться перед Арсением… и перед Командором.
        - О как… Бо, а ты не заметил, что ты сейчас рассуждаешь, как последняя сволочь?
        - Согласен. Но знаешь… Они мне дороги больше, чем тебе. С Ванькой я вырос, он мне как брат. Девчонок знаю давно и считаю сёстрами… Но я вижу, ты до сих пор не понял, что такое Орден. Тебе ведь русским языком сказали: «Если по твоей вине погибнут братья - ты умрёшь». Ты думаешь, это была красивая метафора в качестве декорации для посвящения?
        - Не понял… То есть, если вдруг… не дай бог, конечно… Гхм-кхм… А мы вернёмся и доложим… А?
        - Если доклад будет по второму варианту, шлёпнут не задумываясь.
        - Обалдеть… А главное - за что?!
        - Ну, так вот и я про то же. Я не сволочь, Сёма. Я люблю их больше, чем ты. Может быть, я люблю их больше, чем себя. Но я вырос в Ордене и прекрасно знаю, как у нас решаются такие вопросы…

* * *
        Сёстры сказали, что всё будет решаться в два этапа: в течение первых пяти минут после инъекции и через двадцать-тридцать минут после окончании реакции.
        Не прошло и пяти минут, Ивана и девчат стало бить крупной дрожью и подбрасывать. Они надсадно хрипели, пуская обильную пену, неистово дёргались, метались в забытьи и даже подпрыгивали на топчанах, словно через их тела пропускали мощные электрические разряды.
        Зрелище было жуткое и мистическое. Рывки были такими мощными, что казалось, будто в товарищей вселились бесы… С маленькой буквы бесы, не родственники Семёна из плоти и крови, а злые эфемерные сущности.
        Слава богу, скоро всё кончилось: минуты через три дрожь прекратилась, тела отравленных обмякли, дыхание стало слабым и прерывистым.
        Монахи тотчас же продолжили отсасывать яд, а сёстры поставили завариваться какую-то горькую траву и с неподдельным оптимизмом констатировали, что реакция идёт как надо. Если организм не справляется, то отравленный обычно погибает именно в этой фазе, на пике нагрузки. Однако это ещё не окончательный результат. Минут через двадцать всё будет ясно, а пока что надо набраться терпения и подождать.
        - И на том спасибо. - Богдан промокнул вспотевший лоб рукавом - наблюдая за первичной реакцией, он здорово понервничал. - Страшная штука, эта их вытяжка. Никогда не видел, чтобы антидот вызывал такую реакцию организма. Это было больше похоже на… на экзорцизм, пожалуй…

* * *
        Воспользовавшись паузой, Богдан стал приставать к Мадаю с расспросами, пытаясь вытянуть как можно больше информации. Имя он узнал мимоходом, когда сёстры обращались к монаху № 1 при обслуживании пострадавших.
        Мадай был не в восторге от любопытства «слуги», но терпеливо отвечал на вопросы и лишь единожды сам задал вопрос, обращаясь напрямую к Семёну:
        - О чём речь?
        - Хм… «Твой слуга интересуется вопросами стратегического характера. Мне обязательно отвечать?»
        - В этом месте Иван обычно говорит: «Не ври, не было такого». Так прямо и сказал «стратегическими»?
        - Нет, это моя интерпретация. Но смысл именно такой.
        - Я доверяю своему слуге как себе, - заверил Семён, для вящей убедительности похлопав Богдана по плечу и приложив руку к сердцу. - Так что можешь рассказывать всё, что знаешь.
        Перевода не потребовалось: интонация и жесты были вполне убедительными.
        В течение последующих десяти минут Мадай выдал все «стратегические секреты», которые при детальном рассмотрении оказались всего лишь исторической справкой и докладом о текущем положении дел.
        Это Хранилище в незапамятные времена основали Бесы.
        Последний полнокровный Бес из рода отцов-основателей убыл в лучший мир немногим более трёх месяцев назад. Благополучно избегнув вражьих пуль и клинков, он умер своей смертью в возрасте девяноста трёх лет, будучи совершенно здоровым, и даже успел оставить где-то наверху назидательные записи для потомков.
        Для местных товарищей этот последний Бес был реальным Эцэ без всяких аллегорий и метафор. Все, кто сейчас находится на нижнем уровне Хранилища, - это его дети, от разных жён, а также внуки и правнуки.
        Иными словами, это во всех смыслах Подземелье Полубесов, или Полукровок.
        Хранилище состоит из двух уровней, верхнего и нижнего. Нижний уровень - это лабиринт тоннелей с ловушками и боевой фауной и собственно Хранилище, защищённая зона в сердце тоннельного массива, в которой хранится Архив. Сейчас мы находимся на нижнем уровне.
        На нижнем уровне живут Нижние. Похоже на глупый каламбур, но по-другому не скажешь.
        Иерархия и специализации у них очень простые: сержанты и рядовые, ловчие и егеря. Никаких иных групп и подразделений тут нет. Бытом и службой коллегиально управляет Совет Сержантов. У Нижних две задачи: охранять Архив и беспрекословно выполнять приказы Эцэ.
        Верхний уровень - это офис, или штаб-квартира, где проживает Эцэ со своими слугами, Мастер Письма и Абсолют.
        Впрочем, про Мастера Письма и Абсолюта Мадай ответил в иносказательной форме: Богочеловек и Знающий, но суть была понятна.
        Раз в месяц Эцэ в соответствии с инструкцией отрабатывал эвакуацию на случай вторжения. Он спускался на нижний уровень с мальчиком и седобородым стариком, они на скорость проходили лабиринт до Хранилища и прятались там, как если бы была угроза реального вражеского нападения. Все Нижние в этот момент занимали свои позиции по боевому расчёту на случай нападения, непосредственно с Богочеловеком и Знающим никто из них не контактировал.
        Для Нижних было сказано, что мальчик - это Богочеловек, а старик - Знающий, они являются охраняемыми персонами и в случае, если с Эцэ что-то случится, подлежат защите по первому уровню приоритетов наряду с Архивом.
        Мальчику примерно восемь лет. Лет семь назад, отрабатывая эвакуацию, Эцэ носил его на руках. Потом он вырос и стал ходить самостоятельно.
        Среди Нижних бытует мнение, что Богочеловек - это ребёнок Эцэ и неведомой Богини. Это мнение имеет статус факта, поскольку Нижние на полном серьёзе считают Эцэ живым богом и верят, что ему вполне по силам произвести на свет Богочеловека.
        Богочеловек, однако, не является Бесом и даже полукровкой. Нижние остро чувствуют Кровь и знают, что это существо другой породы, пусть даже и божественной, но он не их брат. На этот счёт есть специальное мнение: неведомая Богиня была очень сильной, и её кровь оказалась сильнее крови Эцэ.
        Это, однако, ни в коей мере не умаляет могущества Эцэ, поскольку всем ясно, что без его мужского участия Богочеловек просто не родился бы на свет.
        Когда Эцэ ушёл в другой мир, Нижние испытали глубокую скорбь и впали в коллективную депрессию. Впервые за всю историю Хранилища случилась ситуация, когда маленькое подземное государство, по сути являющееся абсолютной монархией, осталось без царя.
        Скорбь была так велика, что некоторые Нижние умерли от тоски.
        Верхние, или «Те, кто даёт нам пищу», обещали Нижним, что скоро у них будет новый Эцэ, который де-факто является реинкарнацией прежнего Эцэ. Иными словами, тот же первозданный Эцэ, только в другом обличье. И услышав такое обещание, Нижние воспряли духом и стали с нетерпением ожидать возвращения своего общего Отца.
        Но прошёл месяц, другой, а Эцэ так и не появился.
        В назначенное время не было отработки эвакуации: в Хранилище мог войти только сам Эцэ, поскольку система безопасности изначально была ориентирована на Бесов и гарантированно убивала простых смертных.
        И вновь уныние поселилось в сердцах Нижних. Поползли слухи, что Эцэ больше никогда не вернётся и все его потомки обречены на гибель. Именно поэтому внезапное появление нового Эцэ из глубины лабиринта было воспринято Нижними с таким неистовым восторгом.
        Боги смилостивились над ними, Эцэ вернулся, и теперь всё будет хорошо.
        - А почему они решили, что я именно тот самый Эцэ? - засомневался Семён.
        - Даже и спрашивать не буду, и так всё ясно, - уверенно заявил Богдан. - Они будут считать Эцэ любого полнокровного Беса, который спустится в их осиротевшую юдоль скорби.
        - Так… Ну а если, допустим, сюда припрутся сразу два Беса?
        - Интересное замечание…
        Богдан задал вопрос.
        Мадай пожал плечами, усмехнулся и уверенно ответил. Даже можно сказать, истово ответил, как будто свято верил в то, о чём говорил.
        - Хм… Он сказал, что я, хоть и служу такому великому типу, как ты, но ума возле тебя так и не набрался, - сообщил Богдан. - Эцэ может быть только один, это аксиома. Полагаю, тут никогда не было двое Бесов за раз. И это вполне естественно.
        - Почему естественно? Может, их Эцэ просто не пускал своих полнокровных родственников, чтобы не подрывали его авторитет?
        - Нет, всё объясняется гораздо проще. Вы - реально редкий вид, вас очень мало. Ты первый Бес, которого я встретил за всю свою жизнь. Однако… На будущее стоит взять этот вопрос на заметку. Например, полагаю, не стоит тебе и твоей матери вместе появляться в этом Хранилище. Реакция может быть самой непредсказуемой.
        - Да я здесь вообще никогда не появлюсь, только бы вырваться отсюда!
        - Ню-ню…
        - Не понял?
        - Твоё выражение. Не зарекайся. Жизнь - странная штука. Она порой преподносит нам такие невероятные сюрпризы, что даже самые буйные фантазии по сравнению с ними кажутся детским лепетом…

* * *
        О текущем положении дел Мадай доложил следующее: сейчас наверху идёт бой. Кто-то вторгся к Верхним, оттуда слышна стрельба и взрывы. В соответствии с боевым расчётом по плану действий при ЧО (Чрезвычайных Обстоятельствах), Нижние сейчас сидят в застрельных стаканах у лифтовой площадки и ждут, чем там у них всё кончится.
        - Не понял… Там у них война, а эти спокойно ждут? А подняться и помочь Верхним - вероисповедание не позволяет?
        Богдан задал вопросы, Мадай ответил.
        Нижним запрещено подниматься наверх. Так повелел Эцэ.
        Есть инструкции на все случаи жизни, Нижние их беспрекословно выполняют.
        Главная задача Нижних: охрана и оборона Архива. Если враг перебьёт Верхних и вторгнется на нижний уровень, Нижние будут сражаться.
        Однако вторгнуться сюда будет большой проблемой. По тревоге лифты блокируются, а лифтовую шахту перекрывает мощный гермозатвор, для разрушения которого потребуется ядерный заряд.
        Но даже если враг каким-то образом исхитрится проникнуть на нижний уровень, его тут ожидает тёплый приём: лабиринт с ловушками, отравленные дротики из великого множества потайных щелей, беззвучный вокал милых летучих мышек и близкое знакомство с боевой фауной.
        По тому же плану действий при ЧО Верхние при вражеском вторжении должны были первым делом эвакуировать Богочеловека и Знающего и укрыть их в Хранилище.
        Однако это не было исполнено сразу по двум причинам.
        Во-первых, открыть Хранилище может только сам Эцэ. Всех прочих система защиты Хранилища убивает.
        Это проверено на практике.
        На девятый день после того, как Эцэ покинул этот мир, его старший слуга - «Тот-кто-исполняет-волю-Эцэ» - сообщил Нижним, что Эцэ явился ему во сне и велел проверить состояние Архива.
        У Нижних никогда не было оснований не доверять Верхним, поэтому старшего слугу допустили к Хранилищу.
        При попытке открыть Хранилище «Тот-кто-исполняет-волю-Эцэ» погиб страшной смертью. Его убила система защиты Хранилища.
        Этот инцидент подорвал доверие к Верхним.
        Эцэ по определению не мог намеренно послать своего преданного слугу на верную смерть, и у Нижних возникли сомнения в том, что божественное сновидение вообще имело место. Скорее всего, старшему слуге либо было явлено ошибочное сновидение, наведённое злыми чарами, либо он действовал по своему произволу.
        И дай бог, чтобы это было именно ошибочное сновидение, ибо второй вариант - это прямое предательство памяти Эцэ и законов Братства.
        Во-вторых, на момент нападения сверху внизу была зафиксирована вторая попытка вторжения, что автоматически отменяло эвакуацию.
        - Это мы, что ли, «вторая попытка вторжения»?
        - Без вариантов - мы.
        - А что стало с «первой попыткой»? В смысле, с группой Мастера?
        - Сейчас… С духом соберусь, спрошу…
        Мадай спокойно ответил на этот вопрос.
        Богдан осмыслил информацию, немного помолчал и упавшим голосом задал ещё один вопрос.
        Мадай так же невозмутимо ответил и на этот вопрос.
        Богдан умолк, опустил свой фонарь и выключил его. Возможно, не хотел, чтобы в этот момент хозяева уровня видели его лицо.
        - Бо, не томи! Я уже понял, что всё плохо. Вопрос: насколько всё плохо?
        - Двое «упали в ямку», - надтреснутым голосом доложил Богдан. - Один «насовсем», другой «тяжело». Остальных «напугала мышка». А потом… Потом их всех зарезал ловчий…
        Вот как получается. Сходили на прогулку, называется. Разведали Хранилище.
        И, судя по поведению Мадая, - никаких угрызений совести. Наверно, ловчий действовал строго по инструкции…
        - Погоди… Это же, наверно, было на той самой развилке… «Ловчий» или «ловчая»?
        - В Хаптаи нет родов. В принципе, можно уточнить, кто там был, на том участке, девочка или мальчик. Но что-то не хочется спрашивать… Я тут спросил, можем ли мы забрать останки наших…
        - И что?
        - Не можем.
        - Почему?
        - У них есть аппарат для переработки отходов. Ну… Они сами для своей живности делают комбикорм… Понимаешь, да?
        - Обалдеть… Просто обалдеть!!! Это что за варварство такое?! Ну ладно, убили, получилось так. Но…
        - Это для нас варварство. Для них это норма. Они действуют строго по инструкции. Кстати, если бы кто-то из них вторгся в наше Убежище, с ним поступили бы точно так же.
        - В смысле, пустили бы в мясорубку?!
        - В смысле, уничтожили бы. У нас нет боевой фауны, поэтому нет аппаратов для переработки. Но любой, кто вторгнется в Убежище, подлежит немедленному уничтожению.
        - Да вы такие же маньяки, - с горечью констатировал Семён. - Ничем не лучше. Разве что комбикорм не делаете…
        После таких новостей у Богдана пропало желание общаться.
        Тут очень кстати прибежал посыльный и позвал Мадая на совещание сержантов. У Верхних наступил переломный момент, нужно срочно принимать важное решение по ситуации, поэтому собирают всех командиров.
        Посыльный - мальчонка лет двенадцати, едва успев передать сообщение, с ходу прочувствовал Беса и закатил восторженную истерику.
        Семён был мрачен и тих. Принимать царские почести не хотелось. Хотелось взять автомат и положить всех обитателей нижнего уровня, без разбора.
        С одной стороны, вроде бы ребята дисциплинированные и старательные, всё делают строго по инструкции.
        С другой стороны, это какое-то кровавое варварство и самая что ни на есть оголтелая диктатура культа личности.
        Мадай спросил, может ли он сообщить братьям о чудесном возвращении Эцэ.
        Богдан нехотя уточнил, есть ли в этом смысл именно сейчас, когда наверху идёт война и сюда в любой момент может вторгнуться враг. Сейчас у Нижних и так полно проблем, стоит ли дополнительно вносить сумятицу?
        Мадай уверенно заявил, что стоит.
        Счастливое возвращение Эцэ вызовет мощный прилив боевого духа у его детей. Если сюда вторгнется враг, Нижние будут сражаться с десятикратной доблестью, зная, что Эцэ с ними. Да что там говорить! Если Мадаю будет позволено высказать своё мнение: скрывать от братьев присутствие на уровне Эцэ - это преступление! Об этом нужно кричать во всех тоннелях и бить в боевые барабаны!
        В итоге Мадай получил разрешение сообщить Братству радостную весть и, окрылённый, умчался на совещание сержантского состава.
        А спустя пару минут стали возвращаться к жизни ужаленные скорпионами товарищи.

* * *
        Первой пришла в себя Ку(Ки).
        - Уух… - тихо пробормотала девушка.
        - Пить просит! - радостно крикнул Богдан. - Всё, реакция кончилась?
        Сёстры тоже обрадовались и бросились поить разведчицу пахнущим горечью отваром.
        Видимо, отвар не только пах горечью, но и на вкус был таким горьким, что в рот не лез. Ку(Ки) кашляла, плевалась и даже вяло выругалась, но сёстры что-то ласково бормотали, уговаривая её пить, и она послушно выдула две кружки целебного питья.
        С двухминутным опозданием очнулась Ки(Ку).
        Её тоже с грехом пополам напоили отваром, правда, в этом случае одними ругательствами дело не ограничилось: разведчица пообещала убить того, кто придумал поить её такой дрянью.
        Иван присоединился к компании самым последним, но ругаться не стал и отвар выпил безропотно.
        - Ничего не понял, - пожаловался он, как только Богдан и Семён осветили лица и сообщили, что всё в порядке. - Что случилось?
        - Долгая история, - сказал Богдан. - Главное, что ваши организмы справились. Теперь вы будете жить.
        - А в двух словах?
        - Семён, рассказывай. Я тоже был в ауте, так что тебе слово.
        - В общем, дело было так…
        Не успел Семён толком рассказать, что случилось в зале, в лазарет ворвался совет сержантов во главе с Мадаем.
        Сержантов было девять, включая Мадая. Братья не поверили Мадаю на слово и прибежали, чтобы лично удостовериться в чудесном возвращении Эцэ.
        Опознание было привычно бурным, последствия едва ли не поголовно экстатическими. У троих сержантов не выдержали нервы, и они принялись рыдать от счастья и бить земные поклоны. Остальные истово благодарили Бога за то, что вернул им Эцэ, и каялись в том, что затаили злобу на Верхних, которые якобы обманули их. Теперь-то понятно, что Верхние слово своё сдержали: вот он, Эцэ, во плоти и крови.
        Бурные проявления верноподданнических чувств Семёна вовсе не радовали.
        «А мой родственник, оказывается, был ещё тот фрукт. Это же надо умудриться довести людей до такого состояния, чтобы они так яростно тебя обожали! Интересно, как это у него получалось…»
        Когда приступ восторга пошел на убыль, перешли к делу.
        Мадай вещал от лица всего сержантского состава. По-видимому, его авторитет теперь сильно поднялся, и он получил статус «Сержант, который первым узнал о прибытии Эцэ».
        Дела наверху обстояли следующим образом.
        По внутренней связи позвонил Знающий и сообщил, что бой окончен. Он и Богочеловек пересидели бой взаперти, в апартаментах Хранителя. Сейчас всё стихло, нет никаких движений, криков, стонов, и вообще каких-либо намёков на то, что, кроме них, кто-то там выжил.
        Знающий просит прислать сопровождение, чтобы провели их по верхнему уровню до лифтовой площадки для эвакуации на нижний уровень. Кроме того, надо проверить, точно ли на уровне нет врагов и выжил ли кто-то из числа Верхних.
        В общем, Знающий боится выходить из апартаментов и ждёт, когда за ним и Богочеловеком кого-нибудь пришлют.
        - Ну и какие проблемы? Что мешает выслать туда ударную группу для разведки уровня и эвакуации выживших?
        Мадай объяснил, в чём проблема.
        Первое и главное: Эцэ запретил Нижним подниматься наверх, и этот запрет в Братстве имеет статус безусловного табу.
        Второе: никто из Нижних ни разу не поднимался наверх. Они родились и выросли во тьме. Тьма - их естественный вечный день, на свету они слепнут. Между тем, на верхнем уровне со светом полный порядок: лифты оборудованы лампами, и Верхние, которые регулярно спускают на нижний уровень припасы, приезжают сюда с фонарями.
        Однако если Эцэ прикажет, они отправятся хоть в преисподнюю и будут биться насмерть со всеми силами ада.
        - Дорогой наш Эцэ, ты поосторожнее с приказами, - предостерёг Богдан. - Не думаю, что это хороший вариант: гулять по неисследованному уровню со слепыми ночными убийцами, которые в любой момент могут плюнуть в нас отравленными дротиками - не со зла, а просто потому, что ни фига не видят.
        - То есть, я так понял, что подниматься придётся нам с тобой? Других «зрячих» я здесь не наблюдаю.
        - Почему бы и нет? Разведаем уровень, отведём старикашку с дитём к лифту. - В голосе Богдана явственно звякнула научно-исследовательская алчность. - Заодно поищем записи Хранителя. Там наверняка масса ценной информации - одни только «мышки» с ультразвуковой атакой стоят всех сокровищ мира!
        - Что-то мне всё это не нравится, - засомневался Семён. - Война кончилась, остался только старик и ребёнок? А где все остальные? Если победили наши, в смысле, Верхние, кто-то должен был остаться в живых. Если победил враг, то почему на верхнем уровне никого нет? Почему враг отступил, оставив старика и ребёнка? Очень странная ситуация.
        - Может, там просто все поубивали друг друга?
        - Ага, последний смертельно раненный верхний из последних сил убил последнего солдата противника и благополучно отдал концы? Ну и кто из нас много кино смотрел?
        - Ну, не знаю. Может, старик что-то перепутал с перепугу. В любом случае, надо подниматься наверх. Мы буквально в шаге от Абсолюта и Мастера Письма… Не уходить же с пустыми руками?
        - А я бы ушёл, - совершенно серьёзно заявил Семён.
        - А я нет. Мы должны забрать то, за чем пришли. Иначе, получается, группа Мастера зря отдала свои жизни.
        - Хорошо, убедил. Пошли, познакомимся с этим вашим Богочеловеком. Может, на радостях желание какое-нибудь исполнит…

* * *
        Решение Семёна было воспринято как приказ. Коллективный поклон, «да, Эцэ, как скажешь», и никаких сомнений.
        Забрав у девчонок и Ивана боеприпасы к автоматам, Семён с Богданом в сопровождении сержантского состава отправились к лифтовой площадке.
        - Тебе не кажется, что мои «детки» какие-то туповатые? - посетовал Семён. - Никого не смутило, что Эцэ отправляется с одним «слугой» туда, где только что шёл ожесточённый бой. Никто не подумал, что нас с тобой там могут положить одной очередью.
        - Ты слишком много требуешь от своих «детей». Во-первых, они все безоговорочно верят в могущество Эцэ. Во-вторых, это первая в их жизни ситуация с реальным вторжением. Они действуют в рамках инструкций, как на учениях, и считают, что всё нормально. Ну, и в-третьих, напомню: они беспрекословно выполнят любой твой приказ, и любое твое слово воспринимается ими как безусловная истина. «Дети мои! Я сейчас превращусь в Железного Дровосека и улечу на Марс!» - «Да, Эцэ, как скажешь!»
        В холле лифтовой площадки произошла вполне ожидаемая заминка.
        Слух о возвращении Эцэ быстро распространился от одного элемента боевого расчёта к другому, и ловчие и егеря, побросав свои посты, прибежали, чтобы удостовериться, что это правда, а не досужие слухи, распускаемые сержантским составом для поддержания боевого духа.
        Семён стоически перенёс очередной приступ исступлённого опознания. Слава богу, в этот раз всё было недолго: сержанты мигом разогнали вопящую от восторга паству по постам и отключили блокировку лифтов, одновременно запустив механизм открытия гермозатвора.
        Пока открывался гермозатвор, переговорили с Мастером Письма по внутренней связи. Попросили сориентировать, как кратчайшим путём добраться до апартаментов Хранителя, и предложили установить пароль для опознания. Мастер объяснил, как лучше добраться, и сказал, что пароль не понадобится. Богочеловек безошибочно определит, кто стучится в дверь: свои или враги.
        Через несколько минут Семён с Богданом вошли в лифт.
        Были опасения, что в роли подъёмника выступит допотопный шестерёнчатый механизм с ручным воротом, но здесь была дублирующая система со скоростным лифтом. То есть подъёмник на шестернях тоже был, в случае Паузы пришлось бы возноситься в час по чайной ложке, и ещё неизвестно, как бы они открыли гермозатвор.
        Но сейчас всё функционировало исправно, поэтому с глубины в две сотни метров подскочили к верхнему уровню буквально за минуту.

* * *
        Наверху было страшно и нестабильно.
        Пожалуй, даже страшнее, чем в лабиринте ловушек.
        Здесь была обычная бункерная планировка, без какой-либо экзотики, присущей нижнему уровню.
        В бетонном тоннеле, крашенном в сурик, тускло мерцали плафоны дежурного освещения. Под сводами тоннеля метались сполохи оранжевых мигалок, включённых, очевидно, при поступлении сигнала тревоги. А поскольку самого «ревуна» слышно не было - на уровне вообще не было слышно ни звука, - возникало устойчивое и крайне неприятное ощущение, какое бывает после взрыва, когда наглухо закладывает уши и в голове стоит противный монотонный звон.
        Эти оранжевые сполохи не давали сосредоточиться и толком осмотреться и вызывали безотчётную тревогу. Причём не тревогу в формате «что-то мне неспокойно», а острые ощущения на грани паники: «Бежим отсюда, тут всё очень плохо!!!»
        Семён был уверен, что из-за этих проклятых мигалок они обязательно проглядят прячущегося врага, и их в любой момент могут убить.
        В том, что здесь убивают, не было никаких сомнений. Впереди, в тоннеле, были видны несколько тел, недвижно застывших в лужах крови. Остро пахло жжёным порохом и тротилом.
        Покинуть лифтовую площадку решились не сразу. Некоторое время стояли у входа в тоннель, пытаясь адаптировать зрение к ярким назойливым бликам, всматривались в красный тоннельный полумрак, создаваемый дежурным освещением, и никак не могли понять, есть там впереди кто-то живой или нет.
        Да, это было похоже на слуховые галлюцинации.
        В тоннеле стояла мёртвая тишина, было слышно даже, как тихонько дрожит клеть лифта, гася остаточные вибрации скоростного подъёма, и, тем не менее, казалось, что где-то впереди надсадно воет сирена.
        - Тебе не кажется, что где-то сирена воет?
        - Да, есть такое ощущение, - признался Богдан.
        - Это глюки или опять какой-то хитрый ультразвук?
        - Нет, думаю, тут всё проще. Это реакция на мигалки. Звуковой фантом.
        - Может, расстреляем эту дрянь? - Семён указал стволом автомата на мигалки, расположенные под потолком с интервалом примерно в десять метров.
        - Это будет громко, - отверг идею Богдан. - Нас пока не обнаружили. Так что не стоит шуметь без серьёзного повода. Просто постарайся привыкнуть.
        Наконец, собравшись с духом, двинулись по тоннелю в глубь комплекса. Миновали несколько отсеков, повсюду были видны следы боя. Расстрелянная аппаратура, сломанная мебель, взорванные двери, гильзы щедрой россыпью, с глуховатым звоном катающиеся под ногами на рифлёном полу. И трупы, плавающие в крови.
        Кто-то тут вволю порезвился.
        Пока добрались до апартаментов Хранителя, насчитали шестнадцать трупов. Кто есть кто, определить было сложно. Люди были одеты разнообразно, какой-то чёткой принадлежности по типу униформы не прослеживалось.
        Судя по всему, Эцэ не чувствовал себя в безопасности даже в таком хорошо защищённом убежище. В его хоромы вела бункерная дверь на винтовой задвижке, такая мощная, что и танковая пушка не возьмёт.
        - Кстати… А мы, между прочим, не «свои», - спохватился Семён, когда Богдан принялся стучать в дверь рукоятью ножа. - Это Нижние для них - свои. А мы как раз чужие. Вот как сейчас Абсолют не определит нас как «своих», и придётся возвращаться с пустыми руками…
        - Если это в самом деле Абсолют, он легко распознает, кто свой, а кто враг, - уверенно заявил Богдан.
        Слава богу, у Абсолюта с «определителем» был полный порядок.
        Дважды стучать не пришлось: завертелся штурвал задвижки, дверь беззвучно растворилась, и наши исследователи вошли в апартаменты Хранителя.
        Судя по всему, «родственник» Семёна при жизни был большим аскетом. Язык не поворачивался назвать эту конуру апартаментами, она более всего походила на тюремную камеру или подсобку.
        Откидные койки с дерматиновым покрытием, круглые металлические стулья с дерматиновой обивкой, всё прочее тоже металлическое: стеллаж во всю стену с металлическими боксами, два стола, рабочий и обеденный, множество длинных шкафов-пеналов - вот и вся обстановка. Тут даже в санузле было всё металлическое: унитаз, раковина и душевая кабинка.
        И ни одного коврика, занавески, ни цветочного горшка, вообще ни единого яркого пятна, на котором мог бы остановиться взгляд.
        С трудом верилось, что человек прожил девяносто три года в этой унылой металлической камере, имея статус живого бога, охраняя бесценную информацию и обладая практически неограниченной властью.
        Так же, как и на всём уровне, здесь горели тусклые плафоны дежурного освещения, но отсутствие оранжевых мигалок создавало ощущение некоторого уюта и спокойствия.
        Старик с солидной седой бородой был облачён в серый балахон, что уже воспринималось как норма, а на ребёнке был серый комбинезон с лямкой через плечо, белая футболка и сандалии.
        И, как объединяющая деталь, на обоих красовались ошейники, украшенные мелкими изумрудами или похожими на изумруды камнями. Соответственно, у старика ошейник был побольше, у мальчика поменьше.
        И старый и малый были немного неадекватны. А может, и не немного. У старика взгляд был остекленевший и напрочь отсутствующий, как будто он смотрел внутрь себя, а ребёнок явно чего-то боялся и нервничал.
        Ну и немудрено - после такой-то бойни, что здесь устроили незваные гости.
        На гладко выбритой голове мальчика виднелся неглубокий свежий порез. Такое впечатление, что у того, кто брил голову ребёнку, дрогнула рука. Возможно, это случилось как раз в момент вражеского вторжения.
        - Так вот он какой, Абсолют… - Семён пожал плечами. - На вид обычный мальчонка. Худой. Видать, у них тут с кормёжкой проблемы. Он умеет что-то такое… особенное?
        - Не знаю. Давай выведем их отсюда, потом будем разбираться. - Богдан осторожно приблизился к сидящему на откинутой койке мальчику, присел, зачем-то продемонстрировал ладони (универсальный жест «я безоружен» - но для взрослых) и спросил на Хаптаи: - Что ты чувствуешь? Ты доверяешь нам?
        Мальчонка, не раздумывая, тихо ответил:
        - Я верю вам. Вы наши братья. Вы не сделаете нам плохо. Заберите нас отсюда.
        Голос у ребёнка был тонкий и прерывистый, с явными слёзными нотками.
        - Всё хорошо, - Богдан осторожно погладил мальчика по плечу - тот нервно дёрнулся. - Сейчас мы заберём вас отсюда.
        - А это точно Мастер Письма? - спросил Семён, бесцеремонно рассматривая впавшего в оцепенение старика.
        - А вот это можно узнать прямо сейчас, - Богдан продублировал вопрос на Хаптаи.
        Старик, не выпадая из оцепенения, вопросительно посмотрел на ребёнка.
        Ребёнок кивнул.
        Старик утвердительно ответил.
        - Мы можем проверить твои умения?
        Старик опять посмотрел на ребёнка.
        Ребёнок кивнул.
        Богдан достал из своей сумки два мелких рубина, на вид совершенно одинаковых, один зажал в кулаке, а второй показал старику.
        - Пустышка, - даже не взглянув на рубин, ответил старик.
        - А это? - Богдан показал второй камешек.
        - Здесь портальный код номер 739, - так же не глядя на камень, сообщил старик и обратился к ребёнку: - Больше ничего нет. Код читать?
        Мальчик вопросительно посмотрел на Богдана.
        - Спасибо, не надо. - Сияющий Богдан спрятал камни и торжественно сообщил Семёну: - Да, это Мастер Письма!
        - А это нормально, что он на каждый вздох спрашивает разрешения у мальчишки?
        - Н-н-н… Не могу ответить на этот вопрос. Видишь ли, я впервые вижу Абсолюта. Впервые вижу Мастера Письма. Я понятия не имею, какие у них должны быть отношения. Может быть и так, что Богочеловек - это не только терминология Нижних, и для всех Верхних ребёнок был своего рода живым тотемом. Дай срок, во всём разберёмся. Сейчас главное: выбраться отсюда.
        - Ну, так пошли, чего ждём?
        - Минутку… - Богдан обратился к ребёнку: - Мы можем посмотреть записи Хранителя? Там наверняка есть важная информация, которая нам пригодится, и… которую ни в коем случае нельзя оставлять врагу.
        Мальчик, не раздумывая, кивнул.
        Похоже, Богдан ему нравился. Пока что он не ответил отказом ни на одну его просьбу.
        Богдан не стал скромничать и по-быстрому обшарил всё, на что упал взгляд. В итоге он упаковал в мешок два лэптопа, полтора десятка флешек, две коробки с дисками и внушительную стопку тетрадей, исписанных мелким убористым почерком.
        Мешок распух и стал на вид очень солидным. Теперь любому дураку было ясно, что там полно ценных вещей.
        Любому, в том числе и вражескому.
        - Если будет засада, тебя убьют первым. У тебя такой заманчивый мешок…
        - Не убьют. Всё будет нормально, вот увидишь.
        Богдан, презрев все тревоги и опасности, лучился в счастливой улыбке. Пока что всё шло хорошо. Они нашли Абсолюта и Мастера Письма и взяли солидную добычу в виде информации.
        - Ну что, теперь мы можем уходить? - поторопил Семён.
        - Да, теперь можем, - Семён обратился к ребёнку. - Сейчас мы проводим вас к лифту, затем вместе с вами спустимся на нижний уровень. Если не возражаешь, я возьму тебя за руку.
        Мальчик протянул Богдану руку, повелительно посмотрел на старика и кивнул на дверь.
        Старик поспешно направился к выходу.

* * *
        Всю дорогу, пока шли от апартаментов Хранителя к лифтовой площадке, Семён ждал нападения.
        В полном соответствии с законами жанра: взяли добычу, спасли кого надо, осталось со всем этим добраться до конечной точки эвакуации…
        Во всех приличных боевиках на этом последнем отрезке пути обязательно откуда-то выскакивает враг, как чёрт из табакерки, и под занавес портит весь гонобобель.
        В ходе движения ребёнок проявил недетскую мудрость.
        Подходя к первому трупу, Богдан сказал:
        - Закрой глаза, сейчас будет нехорошая вещь.
        - С закрытыми глазами я могу запнуться об этот труп или наступить в лужу крови, - резонно заметил мальчик. - Ты этого хочешь?
        - Н-н-н… Нет, не хочу! Просто есть вещи, которые детям лучше не видеть…
        - Я видел достаточно трупов, - сообщил ребёнок. - Относись ко мне как к взрослому.
        - Хорошо.
        То ли присутствие Абсолюта наделило группу особой удачливостью, то ли враг в самом деле окончательно покинул уровень, но до лифтовой площадки добрались без приключений.
        За ту минуту, что спускались на лифте, успели выработать пакет стратегических инициатив на ближайшее будущее.
        Генеральная стратегическая линия легко укладывалась в формат «берём всё, что можно, и дуем домой», а естественная мотивация для контингента, вытекающая из сложившейся ситуации, была настолько простой и безупречной, что не нужно было ничего придумывать.
        Семёну показалось, что ребёнок внимательно слушает их разговор, но он отнёс этот факт к чисто детскому любопытству. Скорее всего, мальчик впервые в жизни слышал, как люди говорят не на родном для него Хаптаи, а на каком-то странном чужом языке.

* * *
        Спустившись на нижний уровень, довели до сержантского состава нерадостные вести: все Верхние убиты, силы и намерения врага неизвестны. Нужно немедля блокировать лифты, закрывать гермозатвор и переходить в дежурный режим постоянной готовности к отражению агрессии.
        Затем Семён, через Богдана, разумеется, приказал отвести себя к Хранилищу, что и было немедленно исполнено.
        В просторном зале-перекрёстке процессия остановилась. Дальше Семён должен был идти в гордом одиночестве.
        Этот зал до дрожи в коленках был похож на тот перекрёсток, где группа угодила в ловушку с «мышками» и скорпионами и едва не погибла.
        По просьбе Семёна Мадай пересказал последовательность действий Эцэ во время плановых тренировок эвакуации.
        Эцэ шёл по центральному тоннелю вон до той двери, что в тридцати метрах от перекрёстка, прикладывал руки к стене, справа от двери, секунд через десять дверь открывалась.
        Затем он звал старика и ребёнка, и они ненадолго входили в Хранилище. Потом они выходили из Хранилища, старик и ребёнок возвращались в зал, а Эцэ вновь прикладывал руки к стене, и дверь Хранилища закрывалась.
        Вот и вся последовательность.
        На вопрос, не произносил ли Эцэ какие-то слова при открытии-закрытии двери, Мадай и другие сержанты ответили отрицательно.
        Вся процедура проходила в полном безмолвии. Знающего и Богочеловека Эцэ подзывал жестом.
        Также Мадай рассказал, как погиб старший слуга при попытке открыть дверь Хранилища.
        Всё было так же, как сейчас, только отсутствовали старик и ребёнок. Сопровождение осталось в зале, слуга подошёл к двери, приложил руки к стене и сразу стал биться в страшных судорогах. Слугу так колотило и трясло, словно его рвали на части демоны.
        Так продолжалось с минуту, потом он упал на пол и затих.
        Поскольку никто из Нижних не имеет права пересекать вот эту полосатую чёрно-оранжевую линию и входить в тоннель, ведущий к Хранилищу, тело слуги доставали при помощи верёвки с крюком.
        - Воодушевляющее напутствие, - засомневался Семён. - Может, ну его в…
        - Тебе ничего не грозит, - уверенно заявил Богдан. - Ты неоднократно доказал, что ты Бес.
        - Да, это так, но… Не может быть такого, что система защиты Хранилища настроена на… ну, допустим, на ДНК Хранителя?
        - Это вряд ли, - покачал головой Богдан. - Хранилища не привязаны к одному поколению, это «долгосрочные проекты», рассчитанные на функционирование в течение нескольких тысячелетий. Если Хранитель умер, это не значит, что всё рухнуло. В системе обязательно должен присутствовать фактор преемственности. Учитывая тот факт, что это Хранилище основал клан сцуктарррх, в смысле - Бесы, можно почти на сто процентов предположить, что дверь может открыть только Бес.
        - Почти?
        - Ну… - Богдан смутился. - Это образно… Гхм-кхм… Знаешь, даже в самом проверенном и надёжном проекте всегда присутствует крохотная вероятность сбоя. Нет совершенных систем, в каждой при желании можно найти какой-то маленький изъян.
        - Ясно, - Семён тяжело вздохнул. - Ну что, я пошёл?
        - Да, удачи тебе. Если что - мы рядом.
        - Ага, это очень успокаивает. Если что, верёвкой с крюком вытащите.
        - Типун тебе на язык! Всё будет нормально, вот увидишь.

* * *
        Приблизившись к двери, Семён некоторое время стоял рядом и ощупывал её лучом фонаря.
        Собственно, это была даже не дверь, а монолитная базальтовая плита без единого просвета. Семён постукал по ней кулаком - никакого отзыва, никаких вибраций. Должно быть, весит этот камешек тонн десять, а то и поболее.
        Справа от двери, на высоте груди, были две небольшие круглые ниши. Дно ниш покрывал пористый серый материал.
        Семён вспомнил, что похожая ниша была в портальной камере, и Богдан вкладывал туда ладонь. Да, вкладывал и не умер.
        От этой мысли Семён было приободрился, но тут же припомнил, что стало со слугой Эцэ, и бодрость тотчас же сошла на нет.
        Семён положил фонарь на пол, поднёс ладони к выемкам и замер, призадумался, на несколько мгновений взял тайм-аут.
        За последние сутки ему пришлось неоднократно подтверждать свою «бесовскую» сущность. Эти процедуры были болезненными, порой болезненными до тошноты и утраты вменяемости, но явного вреда Семёну они не причинили.
        Тем не менее сейчас Семёну было страшно. Всепобеждающей паники, убивающей разум и заставляющей солдата бежать с поля боя, не было, был конструктивный страх перед неизвестностью, сродни тому, что Семён испытал перед клеткой эмпата.
        «Вот сейчас суну руки, а там…»
        Семён выдохнул, зажмурился и, втянув голову в плечи, решительно вложил ладони в ниши. Дно ниш было на ощупь шершавым, как крупный наждак.
        Семён ждал чего угодно: ржавого ломика навылет через всю голову, жужжащих дисковых пил, ядовитых игл в ладони… Слава богу, ничего этого не было, а только словно бы ветерок подул, несильный, спокойный такой, из ладоней Семёна в стену.
        Эти отверстия высасывали энергию.
        Они как будто ждали, когда в них вставят ладони, и тотчас же «ожили»: не было ни щелчка, ни какого-либо иного звука, указывающего на включение некоего механизма, наподобие пылесоса, но Семён чётко ощущал отток энергии и лёгкую вибрацию в месте соприкосновения ладоней с покрывающим дно ниш материалом.
        Отток энергии продолжался секунд десять, затем в стене что-то щёлкнуло, и дверь с тяжёлым рокотом поползла в сторону. Система защиты безоговорочно признала нового Хранителя.
        Позади раздался негромкий ропот.
        Семён убрал ладони из ниш и оглянулся. Сержанты сопровождения дружно преклонили колени и, положа руку на сердце, почтительно опустили головы.
        - Это по протоколу или как? - спросил Семён.
        - Понятия не имею, - Богдан пожал плечами. - Ты позволишь нам подойти?
        - Валяйте.
        Старик, ребёнок и Богдан приблизились к Семёну, и они все вместе вошли в небольшую круглую комнату, скрытую ранее за монолитной дверью.
        Здесь не было ничего, кроме пустого чёрного кофра на три отделения и трёх продолговатых ниш в стене, в которых покоились три титановых ковчега размером с коробку из-под туфель.
        Ковчеги казались монолитными и неразъёмными, на них не было видно ни швов, ни кнопок, ни каких-либо иных признаков, указующих на то, что их можно открыть.
        Богдан спросил через ребёнка, знает ли Мастер Письма коды к ковчегам.
        Мастер ответил, что кодов нет, а ковчеги открывает «кровь Хранителя».
        Богдан добросовестно перевёл.
        - Не понял… На них надо кровью капнуть, что ли?
        - Это иносказание. Попробуй для начала потрогать их.
        Семён с опаской положил ладонь на один из ковчегов.
        Спустя несколько секунд подпружиненная крышка беззвучно поднялась - Семён невольно отдёрнул ладонь - и явила взорам исследователей недра ковчега.
        На ложе чёрного дерева, усеянном множеством фигурных выемок, покоились десятки носителей информации.
        - Ух ты… - Семён невольно присвистнул. - А говорил - никаких сокровищ! Так мы именно за ЭТИМ сюда пришли?
        - Это… Это в самом деле сокровища… - сказал Богдан, глядя затуманенным взором на носители. - Но не в общепринятом значении драгоценностей. Это знания предыдущей цивилизации, и они бесценны. Да, мы пришли сюда именно за этим.
        Семён открыл два других ковчега. В каждом из них, так же, как и в первом, были десятки носителей информации.
        Богдан спросил Мастера Письма, что он видит.
        Получив санкцию ребёнка, Мастер ответил, что все до единого носители заполнены до отказа.
        В контейнерах не было ни одной «пустышки».
        Закрывались контейнеры также при помощи «крови Хранителя». Семён поочерёдно приложил ладонь к крышке каждого контейнера, и спустя малое время в нишах опять покоились монолитные на вид ковчеги.
        Семён заметил, что ребёнок с большим интересом наблюдал за манипуляциями с ковчегами. Возможно, Хранитель никогда не открывал ковчеги при нём, и для мальчика это было в новинку.
        - Слушай, дело прошлое… - Семён кивнул на ковчеги. - Признайся, меня взяли именно для этого?
        - Тебя взяли на случай встречи с Элитой. Никто понятия не имел, что это Хранилище основано Бесами.
        - Интересно, а как бы вы без меня открыли Хранилище?
        - Глупый вопрос, Семён. Без тебя нас бы просто зарезала милая девушка на той нехорошей развилке. А если бы мы чудом выжили там - ну, допустим, с ходу убили бы эту «мышку», - то уже наверняка сдохли бы в зале со скорпионами… Это ты таким образом на комплимент нарываешься?
        - Слова не нужны, предпочитаю пиво, - смущённо пробормотал Семён. - И что мы теперь со всем этим будем делать?
        - Забираем всё: наших, этих, - Богдан кивнул на старика с ребёнком, - контейнеры и выдвигаемся к портальной камере.
        - Через змеиные угодья?!
        - Твои «детки» без проблем проведут нас где угодно, - успокоил Богдан. - И наших помогут тащить. И нас самих понесут, если прикажешь. Ты, главное, прояви твёрдость в прощальной речи. Там ведь и врать-то не надо, почти всё будет правдой, кроме последнего пункта…

* * *
        Ковчеги упаковали в кофр - он явно был предназначен для эвакуации Архива.
        По-быстрому отрепетировали речь, забрали кофр, вышли.
        Все прочие ушли за линию, Семён закрыл пустое Хранилище и, прихватив увесистый кофр, присоединился к компании.
        Останавливаясь после каждого предложения, чтобы Богдан мог переводить, Семён двинул прощальную речь.
        Классик был прав, когда утверждал, что правду говорить легко и приятно. Семёну не пришлось напрягаться, до самой последней фразы он вещал уверенно и властно, как и подобает настоящему Эцэ.
        Настали тяжёлые времена. Теперь враг знает, где располагается Хранилище, и оставлять здесь Архив нельзя. Сейчас ваш Эцэ заберёт Архив, Богочеловека и Знающего и эвакуирует всё это добро в надёжное место. Затем ваш Эцэ оборудует в этом надёжном месте новое Хранилище. И когда всё будет готово, вернётся за вами и заберёт вас с собой в новое Хранилище.
        Вот эта последняя фраза далась Семёну нелегко.
        Богдан молодец, переводил как из пулемёта, важно и уверенно.
        А Семён дал слабину, и, похоже, сержанты это уловили.
        Возражать никто не стал, Архив и старика с ребёнком отдали безоговорочно, хотя изначально в этом моменте ожидались трения.
        Однако Мадай потухшим голосом уточнил, когда точно ждать Эцэ обратно? И сразу стало понятно, что сержанты сильно сомневаются, вернётся ли Эцэ вообще…
        Семён, чувствуя, как подступает комок к горлу, пожал плечами и толкнул Богдана в бок:
        - Ответь что-нибудь.
        - Они ждут твоего ответа, - подсказал Богдан. - Твёрдого. Чёткого. Бодрого. Скажи, что ты вернёшься скоро… и убери из голоса сырость! А то ведь нас такими темпами не выпустят отсюда и, чего доброго, оформят в мясорубку, как группу Мастера.
        Да, вот это он правильно напомнил. Хороший психолог.
        К чёрту сантименты. Эти «дети» с небывалой лёгкостью убили предыдущую группу, пустили её в мясорубку и собирались сделать то же самое с группой Семёна.
        - Я вернусь через три недели. Раньше не получится, на оборудование нового Хранилища нужно время. И потом вам всем придётся очень много трудиться, чтобы привести его в божеский вид.
        Богдан перевёл.
        Обошлось без взрыва восторга, но ответ приняли как должное.
        Единственно, когда отправились к лазарету, чтобы забрать Ивана с девчонками, Мадай задал странный вопрос:
        - Если Эцэ хочет забрать Богочеловека, значит, за ним надо будет опять подниматься к Верхним?
        Поскольку Богдан вёл ребёнка за руку, а Мадай его словно бы в упор не замечал, списали этот странный вопрос на расстроенные чувства, и Семён бодро ответил:
        - Всё будет хорошо, верь мне.
        Перевода не потребовалось: Мадай всё понял по интонации и привычно поклонился:
        - Да, Эцэ, как скажешь…
        Спустя несколько минут забрали Ивана и девчат из лазарета и без промедления пустились в обратный путь в сопровождении троих сержантов и десятка ловчих, выступавших в роли носильщиков.
        Следовало спешить.
        До Паузы оставалось совсем немного времени.
        Глоссарий
        Асуэнто
        Первая Династия, она же - основоположники Ереси, семейный клан, некогда отвечавший в Ордене Равновесия за селекцию и усовершенствование человека. Также «Асуэнто» - академический язык, созданный одноименной династией для протоколов и формул.
        Ересь
        Отказ иерархов Ордена от исполнения Протокола в предыдущую Отмену, положивший начало расколу в Ордене и кровопролитной войне между фракциями.
        Катарсис
        Вирус-фильтр, созданный Первой Династией для очистки Человечества от «генетического мусора».
        Механика Резонанса
        Академическая наука о Новых Законах. Академическая потому, что до первой Паузы эти Законы изучали только по сохранившейся с предыдущей Отмены информационной базе.
        Отмена
        Универсальный термин Эры Отмены, отмена ныне действующих Законов и Условий.
        Орден Равновесия
        Независимая от Государства тайная организация со структурой военного формирования.
        Основные задачи Ордена:
        - собирать и систематизировать знания, вести хронологию, пунктуально фиксировать достижения и опасные заблуждения текущей Цивилизации.
        - готовить Стартовую Группу (основу будущей Цивилизации).
        Образно говоря, адепты Ордена - это архивные служащие статистического отдела, клерки Коллективного Разума Вселенной и повивальная бабка следующей Цивилизации.
        Паузы
        Характерная черта Эпохи Отладки, периоды, когда не работают Старые Законы и происходит пробное формирование Новых Законов.
        Элита
        (Правители, Господа, Еретики). Потомки Первой Династии.
        Эпохи Эры Отмены
        1) Эпоха Отладки: нелинейно растущие Паузы - периоды, когда не работают Старые Законы и происходит пробное формирование Новых Законов;
        2) Эпоха Резонанса: Паузы заканчиваются, Старые Законы отменены, Новые Законы работают в тестовом режиме и входят в резонанс с формирующимся Миром;
        3) Эпоха Равновесия: завершение формирования Новых Законов, гармонизация сложившегося Мира и зарождение новой Цивилизации.
        notes
        Примечания
        1
        Здесь: двуручный меч с волнистым лезвием.
        2
        Ниша в стене для установки саркофага.
        3
        UNESCO - (The United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization) - Организация Объединённых Наций по вопросам образования, науки и культуры.
        4
        Хой - назад (Хаптаи).