Страж Порядка Андрей Расторгуев
        Мог ли представить оперативник уголовного розыска Павел Манин, что вполне расхожая, привычная фраза «страж порядка» приобретёт для него несколько иной смысл, более близкий по содержанию, чем её привыкли трактовать. Обладая умением видеть Мрак, засевший в душах одержимых людей, в стремлении изгнать обитателя потустороннего мира из человека, он станет настоящим Стражем Порядка, защищая Границу между мирами Хаоса и Упорядоченного.
        Андрей Расторгуев
        Страж Порядка
        Давно низвергнутые из макробрамфатуры Вселенной, силы Восставшего ведут в мирах нашей Галактики безостановочную, неустанную, миллионы форм приобретающую борьбу против сил Света».
        (Д. Андреев «Роза Мира»)
        Глава 1
        Он мчался с головокружительной скоростью, мгновенно перемещаясь из одного измерения в другое, не замечая резких переходов, когда приходилось пробивать зыбкие границы между мирами. Это так же отличалось от обычного бега, как сон отличается от яви. Он совсем не чувствовал тела. Представляя, что перебирает ногами, двигался вперёд, хотел бежать быстрее - и скорость увеличивалась. Обдавало то жаром, то холодом. Воздух то плотно укутывал, превращаясь в густой непролазный кисель, то резко разряжался, распахивая объятия. И тогда Павел летел, как выпущенное из пушки ядро. При этом дышалось свободно, словно прогуливался по парку, а не участвовал в головокружительной гонке.
        Фантастические пейзажи мелькали, как в калейдоскопе, накладываясь друг на друга настолько быстро, что не давали возможность запомнить хотя бы одну пойманную взглядом картинку. А как менялись цвета! Не передать словами. Нигде в реальном мире не найти столь разнообразную гамму красок.
        Однако ему не было дела до сказочной красоты незнакомых мест. Паша не выпускал из поля зрения спину улепётывающего со всех ног создания. Правда, то, что маячило перед глазами, назвать «спиной» можно лишь с большой натяжкой. Просто некий смазанный силуэт, постоянно меняющий очертания. Пару раз преследуемого удалось нагнать, но оба раза тот ускользал, пользуясь тем, что Павел не разобрался, как схватить и удержать прыткую субстанцию.
        Врёшь, не уйдёшь! Он был полон решимости довести погоню до конца, и старался не отставать ни на шаг. Хотя какие шаги, если и самому непонятно, каким образом удаётся перемещаться.
        Тень впереди метнулась влево. Последовав за ней, попытался повторить её манёвр, но заскользил вбок. Пока приноравливался, потерял скорость и отстал. Вот чёрт! Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Утешало то, что любое ожидание, в том числе и погоня, когда-нибудь да заканчивается, и чаще в пользу Павла.
        А начиналось всё вполне обыденно, с простого телефонного звонка. Тот раздался в квартире, когда Павел наполовину расправился с обедом: съел суп на первое и готовился вкусить отбивную с варёной картошкой…

* * *
        Звонил дежурный по РОВД.
        - Алё, Манин! Хорошо, что ты дома, - начал он скороговоркой. - Тут у нас труп в твоём микрорайоне нарисовался. По «ноль два» позвонила какая-то женщина. Говорит, мужика её подрезали на квартире. До конца я не разобрался - она всё время рыдала, но адресок выпытал. Недалеко от тебя. Сходи, проверь, раз ты поблизости.
        Манин поморщился. Сходить-то можно, но если там труп, да ещё криминальный, нужна опергруппа в полном составе. В одиночку он сможет разве место происшествия охранять.
        - У меня группа в посёлок выехала на кражу, - продолжал тараторить дежурный, словно читая его мысли. - Сейчас поднимаю резервную. Пока не могу никого найти. Сам понимаешь, обед.
        - Понимаю, - вздохнул Манин и бросил печальный взгляд на тарелку с остывающим пюре и отбивной, в которую он успел воткнуть вилку - и только.
        - Водитель уже в гараж за машиной пошёл. В уголовном розыске пока нет никого, только до тебя и дозвонился. Когда выловлю кого-нибудь из ваших, сразу в помощь отправлю. Ты посмотри, что к чему, и отзвонись. А то вдруг не криминал, так и одного участкового хватит, чтобы материал собрать.
        - Хорошо. Говори адрес.
        Павел прекрасно понимал дежурного: перед тем, как отправить резервную группу, тот хотел удостовериться, с каким происшествием имеет дело. Чего зря машину туда-сюда гонять, сжигая драгоценный бензин, который и так выдают на смену мизерными дозами. Ведь если убийство, надо включать в состав опергруппы следователя из прокуратуры и судмедэксперта. Они хоть и обязаны выезжать по каждому сообщению о смерти, в действительности проводят осмотры только в тех случаях, когда трупы, что называется, криминальные. Все прочие отнесены законом к ведению органов внутренних дел, пусть милиция сама с ними и разбирается, а не отвлекает по пустякам.
        Это в кино славные прокурорские следователи бегают, очертя голову, по улицам в поисках преступников, грозно размахивая пистолетом, и палят во все стороны почём зря. А на деле попробуй, заставь кого-то из них оторвать зад от кабинетного кресла. Тут же на твою голову выльется бурный поток злобного негодования. Практически все следственные действия за пределами прокуратуры они давно взяли моду перекладывать на плечи уголовного розыска, отписываясь отдельными поручениями. Зачастую задним числом. Работа оперативников, как правило, опережает рождение каких-либо светлых идей в голове бедолаги-следователя. А если труп по чьему-то недосмотру оказался вдруг живым (не дорезали, к примеру) либо умер по собственной инициативе или неосторожности (такое бывает даже с теми, у кого нож в спине торчит), тут будь готов выслушать всё по полной программе: сначала от самого следователя, потом от прокурора. Да и родное милицейское начальство, стремящееся дружить с надзорным органом, по головке не погладит, обязательно назначит тебя крайним. Ещё и выговор впаяет. Ладно, если не строгий.
        А судмедэксперт в городе и вовсе один. Человек не от мира сего, уютно чувствующий себя только в морге, среди препарируемых трупов. При этом аппетитно вкушает чай с печеньем в перерывах между равнодушным ковырянием в человеческих внутренностях. Отрывать его от любимого занятия себе дороже. Неизвестно, что этот «анатомопотам» запихнёт в твоё тело вместо извлечённых органов, когда придёт время, и сам окажешься у него под скальпелем.
        Минут через пять Манин быстро, почти на ходу проглотив обед, шагал по микрорайону. Дом, где, по сообщению дежурного предположительно находился покойник, он знал, и хорошо себе представлял. Сильно вытянутое в длину одноэтажное деревянное строение. Никаких общих подъездов, шесть квартир, у каждой отдельный вход с улицы. Барак, одним словом, который давно бы снесли, если бы эта одноэтажка не была самой сохранившейся из всех в округе. Другие дома (даром, что кирпичные) ещё Сталинской постройки стояли с облупленными стенами, в которых зияли трещины. Через них в квартиры проникал холодный воздух.
        Потому барак был более тёплым, и, само собой, более пригодным для проживания. Вот и не торопились ломать.
        Люди там обитали разные. С некоторыми Паша был знаком - по работе, и так. В последней квартире, к примеру, хозяева гнали самогон и щедро снабжали пойлом соседей. А употреблять его здесь любили все без исключения.
        Кто именно из жильцов погиб, Манин пока не знал, но нетрудно догадаться, что без злого посредника, алкоголя, дело не обошлось.
        У дома перед входом в нужную квартиру стояли двое мужчин и какая-то женщина. Не она ли звонила в милицию? Вряд ли. У этой на лице нет и следа переживаний, что излила на дежурного звонившая. Только еле уловимая тревога. Мужчины тоже незнакомые, но его узнали. Наверно, такова участь всех сотрудников уголовного розыска в небольших городах, где их знает в лицо практически каждая собака, поэтому представляться смысла не было.
        Встретили его прохладно:
        - Только вас одного, что ли, прислали?
        Лёгкая ирония в тоне говорившего не смутила Манина. Он пришёл работать, а не с обывателями пререкаться.
        Выяснив, что перед ним соседи убитого, коротко спросил:
        - Что произошло?
        Язвительный мужичок кивнул на приоткрытую дверь квартиры.
        - Игорька зарезали, - ответил в тон Манину. - Сами зайдите, гляньте. Мы уж насмотрелись.

«Скептик, - подумал про него Паша. - Из тех, кто считает, что милиция ни на что не годится и всегда опаздывает».
        Он направился к дверям, заметив, что женщина и второй мужчина идут следом. Скептик остался снаружи. Что ж, эти двое, возможно, более покладисты. При болтливом соседе предпочитают помалкивать. Значит, поговорим в квартире. Заодно понятыми побудут, одной заботой меньше: не надо бегать по округе и убеждать несознательных граждан в том, что им необходимо исполнить гражданский долг, поучаствовать в осмотре места происшествия.
        Из прихожей сразу попали в кухню. Оттуда следующая дверь вела в зал, налево через который располагалась и спальня. Оригинальная своей компактностью планировка. Вроде и две комнаты тебе, и кухня отдельная, а тесно, как в купе вагона. Мебели почти никакой, в комнатах пусто: шкаф, пара кроватей и всё. Даже телевизора нет. На кухонном столе следы попойки: пустые бутылки, два стакана, две тарелки с остатками закуски, две вилки. Выходит, пили вдвоём.
        И один из двоих лежал сейчас на спине в дверном проёме, ведущем из кухни в зал. Голова и плечи на пороге, ноги в комнате. Потухшие глаза приоткрыты. Кожа мертвенно-бледная. Тут и пульс щупать не надо, сразу видно, что покойник.
        Предплечья изрезаны. Несколько колотых ран на теле в области груди под окровавленными дырами на одежде. Рядом с трупом на полу валяется нож. Ещё один, охотничий, воткнут в косяк двери. На рукоятке и на лезвии запёкшаяся кровь. Резали двумя ножами? Убийц было двое или просто поножовщина между собутыльниками? Сначала один схватился за нож, потом второй, и понеслась…
        Ни к чему не прикасаясь, Манин походил по залу, высматривая и осторожно переступая следы. Заглянул в спальню. Везде порядок. Только разбитое вдребезги стекло в межкомнатной двери, осколки которого рассыпаны на полу. Похоже, расправа была скоротечной и длилась не больше нескольких минут.
        Он вернулся к трупу, опять внимательно осмотрел лицо и руки. Ага, ему ещё и по физиономии врезали. Вон кровоподтёк на левой скуле. Сам тоже кулаками махал - кожа на костяшках сбита. Получается, поножовщине предшествовала драка, во время которой досталось и преступнику. Вывод: у злодея имеются следы побоев. Хорошо, одна примета есть.
        - Это кто? - Манин кивнул на труп и упёрся взглядом в понятых, делая ставку в основном на женщину.
        Не ошибся. Пожилая тётка оказалась на удивление словоохотливой. Начав говорить, выложила кучу сведений, полезных и не очень.
        Покойника она знала довольно хорошо, хоть обитала не в этом доме, а в том, что напротив. Игорь был хозяином квартиры. Работал на расположенном поблизости предприятии, от которого сравнительно недавно здесь и поселился. Жил в согласии с окружающими: никого зря не обижал, с соседями не ссорился. С кем пил перед убийством, никто не видел, но, возможно, знает его подружка, которая часто сюда наведывается… Вернее, наведывалась. Что за подруга? Так Оленька же. Она тут, у соседей сидит, плачет. Оля-то и обнаружила труп, да в милицию позвонила.

«Почему бы сразу с этого не начать», - выругался про себя Манин и пошёл в названную квартиру.
        Оля оказалась симпатичной молодой девушкой. Она сидела на полу соседской прихожки, судорожно всхлипывала и курила, не переставая, одну сигарету за другой. Рядом стояла набитая окурками пепельница. Очаровательную красоту девушки не могла скрыть ни размазанная по щекам тушь, ни растрёпанные волосы, неровными прядями спадающие на лицо. Видно, что следы туши она старалась вытереть, и непослушные волосы постоянно отводила назад, пыталась пригладить, нисколько не задумываясь над тем, что прихорашивается. Женщина в любой ситуации остаётся женщиной.
        Молча усевшись рядом, Манин достал сигарету и тоже закурил. Сделав несколько затяжек, сочувственно глянул на Ольгу. Пальцы девушки мелко дрожали, во влажных, устремлённых куда-то в пустоту глазах застыло отчаяние. Паша вздохнул.
        - Оль, я понимаю, что тебе тяжело. Но постарайся успокоиться и рассказать по порядку всё, что произошло в квартире Игоря. Это надо рассказать, понимаешь? Надо для дела… - «Что за чушь, какое дело! Уголовное? Дурак!» - …Для Игоря. Сделай это для него. Слышишь?
        Девушка всхлипнула, готовая разрыдаться с новой силой. Манин по-настоящему глубоко сочувствовал девочке. Её бы обнять, прижать к себе, дать выплакаться…
        Какого чёрта! Нашёл время для сентиментальностей. Надо как можно быстрее получить от неё сведения. Вот что сейчас важно.
        Он терпеливо ждал ответа, борясь с гадливым ощущением того, что выглядит холодным бесчувственным чурбаном, тревожа человека, неожиданно для самого себя потонувшего в омуте страдания и горя. Человека, которому совершенно наплевать сейчас на весь мир, и особенно на сидящего рядом опера с его бестолковыми, никому не нужными вопросами.
        Ольга всё-таки нашла в себе силы. Тонкими пальчиками завела за ухо непослушную прядь, и с трудом, глотая слёзы, заговорила хрипло:
        - Я… не знаю… Вчера вечером он проводил меня домой. Сегодня я должна была прийти к нему… днём. А с утра… - она закрыла лицо руками, худенькие плечи затряслись в беззвучном плаче.
        Манин положил ладонь на её сгорбившуюся спину. Ольга жалобно завыла в голос.
        - Что было утром, Оля? - настаивал на продолжении Павел, не давая ей окончательно сорваться в пропасть собственных терзаний.
        Не поднимая головы, девушка произнесла срывающимся голосом, едва сдерживая новый приступ истерики:
        - Мне позвонил Харин Олег… его друг. Они часто вместе… Он сказал: «Я завалил Игоря. Вызывай ментов. Я их постреляю и сам застрелюсь». Я бегом сюда, а в квартире… Игорь… - и она снова зарыдала.
        Подождав, когда Ольга немного успокоится, Манин принялся расспрашивать о Харине. Вопреки надеждам, девушка мало что знала. Даже адрес назвать не смогла, хоть и была там один или два раза. Помнила визуально, что у Олега собственный дом в районе с многообещающим названием «Перспективный», который когда-то и в самом деле был таким.
        Частный сектор собирались застроить новыми многоэтажками, даже начали активно претворять идею в жизнь, соорудив на одной из расчищенных площадок две коробки современного шлакоблочного зодчества. Те так и остались недостроенными, поскольку денег на доведение проекта до ума не хватило. Но расселение жителей Перспективного шло полным ходом. А тут ещё спад производства нагрянул, оставив многие семьи без работы. Вот люди и разъехались, кто куда. Теперь в микрорайоне пустовал каждый второй дом. Оставшиеся обитатели, не в силах найти достойное применение своим способностям, заливали горе невостребованности алкоголем. А постройки без должного ухода ветшали и разрушались. Впору переименовать этот район в Бесперспективный. Тогда хоть название будет соответствовать.
        Не был исключением и Харин, регулярно закладывающий за воротник. Весёлый парень, любитель шумных компаний, он часто заглядывал в гости к Игорю и сидел с ним допоздна за бутылкой-другой водки, травил анекдоты и неплохо пел под гитару. Ничего дурного сказать о нём Ольга не могла. Не помнит, чтобы Олег при ней хоть раз нецензурно выругался или позволил какую-нибудь непристойность. Такого, по её мнению, быть не могло. Потому она не поверила его страшным словам, и не верила до самого последнего момента, до тех пор, пока не вбежала в квартиру и не увидела мёртвое тело Игоря.
        Манин тоже не помнил Харина, а уж местных-то дебоширов, склонных к разного рода нарушениям, он поневоле знал наперечёт. Но в тихом омуте, как говорится, не такие черти водятся. Стоит сунуть туда палку и немного помутить воду, они тут же повсплывают на поверхность. Похоже, избыток алкоголя и его чрезмерное употребление создали в мозгах Олега эффект такой палки, окончательно стерев барьеры между добром и злом. Какая собака пробежала между двумя старинными приятелями, заставив позабыть о дружбе и сойтись в смертельной схватке на ножах, знал теперь лишь один из них. Мысленно Манин поздравил себя и весь РОВД с тем, что они, возможно, заполучили на свою голову свихнувшегося убийцу-маньяка. И как прикажете докладывать об этом начальству?
        Отыскав у соседей телефон, по которому Ольга звонила в милицию, Павел решил, что пора поделиться собранной информацией с дежурным, не давшим ему спокойно пообедать. Пусть тоже помучается головной болью, думая в каком виде подать всё это наверх.
        - Кузьмич, это Манин, - сообщил он телефонной трубке, терпеливо дослушав до конца длинное представление дежурного.
        - Фу ты, чёрт. А чего молчишь? Говори, что там у тебя?
        - А что у тебя? Ты группу собрал?
        - С обеда уже вернулись. Пока по кабинетам сидят, ждут. Не томи, рассказывай. Криминал или нет?
        - Стопудовый криминал. Придётся ещё и прокурорских поднимать.
        Вкратце Манин изложил суть дела, стараясь игнорировать восклицания на том конце провода, хоть и состоящие всего из двух словосочетаний «вот блин» и «ёлы-палы», зато повторяющиеся слишком часто и в разной последовательности.
        - Ты группу-то дождись, - по-отечески посоветовал дежурный, когда Павел закончил «сливать» информацию. - Опроси пока подружку покойника, свидетелей найди…
        - Не надо меня лечить, Кузьмич, - нетерпеливо перебил Манин. - Здесь делов на копейку, и участковый справится. А объяснения брать ни к чему. Прокуратура всё равно дело возбудит, вот и пускай сразу всё под протокол пишут. Я лучше за Хариным пригляжу. Запроси в паспортном его адрес, а заодно пробей по владельцам оружия. Если он собирается отстреливаться, то хотелось бы знать, из чего.
        Спустя полчаса Паша направлялся в сторону Перспективного, зная место жительства подозреваемого, а также то, что у того в сейфе хранится охотничья двустволка и нарезной карабин с неизвестным количеством патронов. Как бы не пришлось облачаться в «броники» и устраивать маленькую войну со штурмом дома.
        Табельный ПМ у Манина всегда при себе, оформленный на постоянное ношение, но оставалась надежда, что до стрельбы дело не дойдёт. Возможно, получится уговорить преступника сдаться. В нём сейчас ещё гуляет хмельной угар, смешанный с потрясением от содеянного, иначе не говорил бы о самоубийстве. А может, дело в другом? И всё совсем не так, как может показаться на первый взгляд, а гораздо сложнее?
        Для того Павел туда и пошёл, желая во всём разобраться лично…
        К дому подкрадывался осторожно, чтобы не заметили из окон. Сделать это было непросто. Вокруг жилья новоявленного «мокрушника» раскинулся пустырь, на котором не только растительности нормальной нет, но и более-менее пригодных для маскировки складок местности. Прикрыться удалось невысоким, с широкими просветами забором и расположенными за ним остатками сарая, наполовину разобранного на дрова.
        Взобравшись на крыльцо, Павел прижался к перилам и постучал стволом пистолета в доски входной двери, давно не видавшие свежей краски.
        - Олег! Ты дома?!
        - Кто там? - послышался невнятный мужской голос.
        Судя по заплетающемуся языку, Харин продолжал употреблять горячительные напитки. Плохо. Человека в таком состоянии тяжело в чём-либо убедить.
        - Слушай, у тебя выпить есть? - игнорируя вопрос хозяина, прокричал Павел.
        - Есть, да не про вашу честь! - нагло заявил собеседник. - Убирайся к чертям собачьим!
        Похоже, ни в собутыльнике, ни в чьих-то свободных ушах он не нуждался.
        - Да ладно тебе, Олег. Плесни сто грамм, а то трубы горят! - Манин придал голосу болезненные интонации.
        - Пшёл вон, говорю!
        Грохнул выстрел, пуля пробила дыру в верхней части двери, отколов несколько щепок. Стреляет из карабина, но метит над головой, чтобы припугнуть, если, конечно, спьяну не окосел. Вообще-то он собирался стрелять ментов, а не всех подряд. Не хочет ещё одну невинную душу загубить? Если так, то пока не совсем потерян для общества.
        - Харин! Это Манин из уголовного розыска. Знаешь меня? Давай поговорим.
        Ещё один выстрел, в этот раз на уровне груди. Стой сейчас Павел прямо перед дверью, пуля вошла бы точно в сердце. Он покачал головой. Преступник держал обещание насчёт ментов и не был расположен к беседе.
        Дежурный грозился прислать группу захвата, но чем закончится штурм? Сколько выстрелов успеет сделать убийца и сколько из них попадёт в цель до того, пока сам не рухнет, сражённый ответными пулями? Ничего славного в такой смерти Манин не видел.
        Дом окружала гнетущая атмосфера человеческого страха и безысходности, смешанная с демонической вакханалией. И с этим надо было во что бы то ни стало разобраться. Причём немедленно, до приезда группы.
        Дёрнув дверь, Павел убедился, что она заперта (кто бы сомневался), тихо сошёл с крыльца; пригнув голову, подобрался к открытому окну и замер под ним, прислушиваясь. Изнутри доносился топот и звон пинаемых по полу пустых бутылок. Харин метался из комнаты в комнату, выкрикивая в пространство:
        - Идите, суки, менты позорные!.. Ща я вас встречу!.. Ща я вам налью!..
        Его пьяный голос то приближался, то уплывал в другую часть дома, чтобы через минуту снова раздаться над головой засевшего под окном Павла.
        - Ну, вы где?! - это уже от входной двери.
        Быстро перемахнув через подоконник, Манин оказался в доме. Тихо приземлиться не получилось. Грохнув подошвами по голым доскам пола, бросился к выходу из пустой комнаты. Нетвёрдые торопливые шаги за стеной отмечали путь пьяного Харина. Шатающейся походкой он ввалился в проём, держа карабин у пояса стволом вниз, и наткнулся осоловелым взглядом на пистолет, направленный ему в лоб. В какой бы сильной степени опьянения не пребывал преступник, опасность получить пулю промеж глаз оценил трезво и остановился, замерев.
        - Бросай оружие! - потребовал Паша.
        В ответ Харин лишь оскалил зубы в неживой полуулыбке и начал поднимать ствол. Но Павел смотрел вовсе не на карабин и даже не на человека, в чьих руках тот сейчас находился, а на нечто особенное, инородное, впившееся в преступника и тянущееся за ним. С появлением Олега он заметил клубящуюся вокруг него темноту, словно спина, плечи и особенно голова у того чадили густой копотью, будто в ауру Харина добавили изрядную долю несмываемых чернил.
        Да, он мог видеть ауру, особенно такую тёмную, и кое-что ещё, намного более странное и… страшное. Чернота уходила назад, за её носителя, вытягиваясь хвостом, и закручивалась, образуя воронку. Этого Павел и боялся: Олегом управляла чужая сила, которую Манин называл Мраком, сознательно игнорируя более распространённые и, возможно, более точные термины - «демонизм» или «одержимость». Как убеждённый атеист, он охарактеризовал этим словом реально виденную им и понятную физическую величину. Хотя и понимал, что такие твари живут в совершенно ином, скрытом от взора людей мире, но время от времени прорываются сюда, где не могут существовать вне человека, овладевая его телом и сознанием.
        Бывает, они навсегда остаются паразитировать в носителе, управляя его поведением. А иной раз набедокурят и уйдут обратно в свой неведомый мир, не стеснённый никакими правилами, оставив человека размышлять над странными поступками, о которых тот раньше никогда и думать не посмел, не то что позволить себе их совершить. Причём люди прекрасно всё помнят, и считают действия Мрака не чем иным, как проявлением собственной воли и своих скрытых желаний.
        Нередко носители становятся клиентами психушек, а уж по тюрьмам да колониям только такие обычно и сидят. С лёгкой руки Павла его коллеги по уголовному розыску стали называть закоренелых преступников, не поддающихся исправлению, «мрачными типами». Сам же Паша подводил под это понятие тех людей, внутри которых Мрак прописался надолго, практически не оставляя человеческое тело ни на минуту.

* * *
        Он давно перестал ломать голову над тем, откуда у него столь необычайные способности, и за какие заслуги или прегрешения они достались ему. Просто принял это как данность. Зато легко распознавал уголовников, действительных и потенциальных, едва на них взглянув, что в итоге и подвигло Манина пойти служить в милицию.
        Преисполненный решимости покончить с преступным элементом, абсолютно уверенный в своих силах, он взялся за работу с особым рвением, не свойственным большинству служак этой категории. Хватал всех одержимых подряд, не взирая на то, успели они совершить какие-либо подлости или только собираются.
        Коллеги часто подтрунивали над ним и теми курьёзными ситуациями, в которые попадал не в меру ретивый молодой опер. Однако вскоре Манин стал притчей во языцех, и легендой уголовного розыска, побив все рекорды раскрываемости, за что получил почётное прозвище Клещ. Ведь если он вцепился в кого-то, будьте уверены, тот человек обязательно скоро попадётся, и надолго уедет «отдыхать» в места не столь отдалённые.
        Старания Манина начали давать результат во многом благодаря участию Сергея Ивановича, начальника криминальной милиции. Именно он помог Павлу развить и, главное, правильно использовать свой дар. Однажды начальник заглянул в кабинет, где неопытный лейтенант безуспешно пытался добиться признания в совершении преступления от очередного одержимого. Паша приволок того в отдел, просто заметив черноту в ауре. Едва взглянув на «подозреваемого», Сергей Иванович, тогдашний начальник уголовного розыска, сказал Манину:
        - Отправь этого маньяка в обезьянник, а сам зайди ко мне, - и вышел, ничего больше не объясняя.
        Надо было видеть реакцию «маньяка» на появление начальника. Нахальный взгляд резко изменился, стал затравленным. От дерзкого развязного поведения, вызванного тем, что Манин ничего конкретного предъявить не мог, не осталось и следа. Парень молча спустился в дежурную часть и безропотно дал посадить себя в клетку. А озадаченный Павел пошёл к начальнику в предвкушении очередной выволочки.
        - Зачем ты его притащил? - спокойно поинтересовался Иваныч, подтверждая опасения Паши.
        - Рожа не понравилась, - буркнул Манин.
        Какую ещё причину он мог назвать? Не говорить же о Мраке и чёрной ауре. Чего доброго, попрут из милиции, как умалишённого.
        - Знаешь, что мне нравится в твоей работе? - задал вопрос начальник и ответил сам: - Ты никогда не ошибаешься… - и вдруг спросил прямо в лоб: - Видишь в людях нечто особенное?
        Удивлению Павла не было предела. Он с опаской покосился на Иваныча. Проверяет, или решил подколоть? Лицо у того было самое серьёзное. А может, у него такой же дар?
        Неуверенно Манин кивнул.
        - А в чём твоя ошибка, догадываешься?
        На этот раз пришлось отрицательно мотнуть головой.
        - В том, что многие из них не успели ничего совершить. Возможно, скоро совершат, а возможно, и не совершат вовсе. Ведь мы не можем привлекать людей к ответственности за то, чего не было. Согласен?
        Снова кивок.
        - Но никто не запрещает заниматься профилактикой преступлений, - продолжал наставления начальник. - Закон даже обязывает нас этому. Но делать её надо с умом, а не как ты, шашкой махать направо и налево. Возьми человека на заметку, установи связи, где-то проследи, где-то подслушай, узнай, чем дышит и чем занимается, подбери источники из его окружения, на то ты и опер. А дальше тебе станет известно, если он что-то совершит или замыслит. Вот тут и выходи из тени да хватай злодея, он полностью твой, поскольку ты знаешь о нём всё.
        Нет, Сергей Иванович не мог видеть ауру преступников, но компенсировал это богатейшим опытом оперативной работы, чем и хотел поделиться с Маниным. Нюх у него был, что надо.
        Задержанного «маньяка» пришлось отпустить, но чуть позже, расследуя одно дерзкое разбойное нападение, Павел вышел на его след, и задержал, безошибочно вычислив в нём того налётчика, что набросился с ножом на беззащитную женщину. Она же потом и опознала бандита…
        За сравнительно короткий срок Манин заработал такой авторитет в отделе, что бывалые опера не считали зазорным советоваться с ним. А на летучках, где обсуждались нераскрытые преступления, иной раз, едва уяснив фабулу, он выдавал единственно правильную версию, отрабатывая которую, удавалось распутать самые сложные и, казалось бы, бесперспективные дела.
        Однажды один из оперов, после возвращения из больницы, где опрашивал потерпевшего, пожаловался:
        - Представляешь, терпила на улице попросил у совершенно незнакомого мужика прикурить, поблагодарил по-человечески, а тот ему ни с того ни с сего по морде саданул, и ушёл, не попрощавшись. В результате у нас в активе сломанная челюсть, а в пассиве - нераскрытое преступление против личности. Минимум средней тяжести вред здоровью. Ни свидетелей, ни следов, ни зацепок каких-никаких нет. Короче, очередной глухарь зависает…
        - А как поблагодарил? - прервал Манин излияния коллеги.
        - Чего? - не сразу понял тот, поскольку не собирался брать консультацию, а просто хотел высказаться. - Да обыкновенно, как все, «спасибо» сказал.
        - Не вижу никаких проблем в раскрытии этого дела. Твой злодей судим неоднократно или на длительный срок за похожие преступления. Освободился недавно. Подними картотеку осуждённых по хулиганке или мордобою, выясни, кто на днях вышел на свободу. Думаю, наберётся от силы пять-шесть человек. Покажешь фотки потерпевшему, он и укажет на жулика. Дальше дело техники найти его в городе и задержать.
        - С чего ты взял?
        - А с чего бы доброму дяде, давшему прикурить прохожему, бить того по морде? Простой хулиган ударил бы сразу. Он же разозлился, когда мужик сказал «спасибо». Этим словом в колонии благодарят опущенного после совершения с ним сам знаешь чего. Следовательно, наш фигурант долго сидел в ИТК, откуда не так давно освободился, поскольку не обтёрся на воле и не избавился от зэковских замашек. А его реакция говорит о том, что он беспредельщик, баклан с приличным тюремным стажем. Вот и всё. Соображать надо.
        Уже через три дня преступник был задержан, а опер, которому Манин дал дельный совет, презентовал Паше бутылку коньяка.

* * *
        Нечеловеческая улыбка Харина никак не вязалась с выражением глаз, в которых застыл животный ужас. Карабин вот-вот закончит движение вверх, остановится и непременно выстрелит. Надо решаться. Однако Манин медлил. Казалось бы, перед тобой преступник с оружием, который не оставляет иного выбора, кроме как открыть огонь на поражение, поскольку если не ты его, то он тебя, но…
        Им же управляют, словно марионеткой. Что толку, если сломаешь куклу, разозлившись на роль, которую она играет. Кукловоду-то ничего не сделается, а ведь это он дёргает за ниточки, заставляя марионетку вести себя именно так. И говорит она его голосом. Да вот незадача: не показывается на глаза кукловод, прячется за ширмой, откуда простой пулей его не выколупаешь.
        За долю секунды до того, как полностью увидеть дульный срез карабина, Павел метнулся к Харину, выбрав целью не ополоумевшего Олега, а тёмное облако вокруг его тела. Именно в нём оперативнику виделся опасный и коварный враг, которого требовалось обезвредить. Он совершенно не представлял, как это сделать. Никакого конкретного плана в голове. Просто поддался внутреннему порыву, решив, что главное вступить в схватку, а там по ходу дела разбираться дальше, посчитав, что так будет правильно…
        И в очередной раз угадал.
        Прыжок получился лёгким и уж слишком стремительным. Черты Олега смазались, быстро приближаясь. Манин сгруппировался, готовый к жёсткому контакту, но неожиданно для себя не встретил сопротивления человеческого тела. Изумлённый он прошёл сквозь него, как через пелену тумана, и… столкнулся с Мраком.
        Так ныряльщик погружается в воду, ударяясь грудью о дно. Но этот удар оказался гораздо сильнее, поскольку Мрак - не мёртвая речная галька с песком, пассивно принимающая пловца, а существо, способное к противодействию. Достоверно не зная, что ожидать от столь опасного для человека создания, Павел приготовился к любому подвоху, предвидя тяжёлую борьбу. Но вдруг почувствовал, что Мрак прогибается, отступая, словно испугался его решимости, пытаясь уйти, спрятаться в крутящейся за спиной воронке, через которую пришёл в этот мир.
        - Страж! - показалось, или действительно послышался вопль убегающего Мрака?

«Нет, приятель, так просто ты от меня не отделаешься. Пора отвечать за свои грязные делишки», - и Паша, не раздумывая, бросился следом за клочьями чёрного марева, исчезающего в круговороте.
        Не успел удивиться необыкновенной проворности, благодаря которой в одно мгновение оказался рядом со смерчем, как тут же был в него втянут. И вот теперь проносился через… Через что? Иные миры или измерения, где обитает Мрак?
        Всё равно, лишь бы достать его и прижучить.

* * *
        Впереди замелькал хвост преследуемого врага. Вот он! Можно дотянуться и схватить рукой.
        В следующее мгновение Павел сжимал в кулаке склизкий чёрный отросток. Умопомрачительная гонка остановилась, окружающий мир перестал меняться, превратился в статичную картинку. И только толстое лоснящееся тело змеи, которую крепко держал Манин, металось во все стороны, раскидывая сухой песок.

«Надо же, здесь обыкновенный песчаный грунт»… - автоматически отметил Павел, прикладывая все силы, чтобы удержать змею.
        Та отчаянно билась в конвульсиях, пытаясь уползти, выписывая широкие зигзаги, сворачиваясь в кольца и резко выбрасывая тело, как освобождённая пружина. Одна такая попытка едва не удалась, когда змея смогла-таки вырваться из цепкой хватки оперативника, но далеко уйти он ей не дал: короткое замешательство обошлось Мраку вторичной поимкой. На этот раз Манин успел обмотать хвост вокруг предплечья и держал гораздо надёжнее, не оставляя твари никаких шансов на освобождение. И, главное, он понял, как управлять собой в этом потустороннем мире. Надо попросту представить желаемое действие, и тогда оно произойдёт. Захотел схватить змею рукой - схватил, захотел держать её двумя руками - пожалуйста, держишь. Пожелай он добавить себе третью руку, появилась бы, наверное, и третья. Но необходимости пока не было, и так справлялся, только мешала бы.
        Змеиная голова неожиданно повернулась к Павлу. Приблизилась почти вплотную, дыхнув ужасным перегаром, от которого брови затрещали, и запахло палёным. Из пасти раздалось шипение:
        - Чего ты добиваеш-шься, Страш-ш?! Хочеш-шь сразиться?
        - Хочу! - не задумываясь, коротко, на одном дыхании выкрикнул Павел, опасаясь, что на более длинный ответ может не хватить воздуха.
        Рептилия издала демонический хохот, сотрясший всё мироздание, если можно так назвать клочок суши, на котором они боролись. По песку пошла рябь. И без того невысокие барханы осыпались, став ещё меньше.
        - Не имееш-шь права! - с заметной весёлостью заявил осмелевший Мрак.
        - Это почему? - Павел насторожился. Не хватало, чтобы всякие демоны ссылались на неприкосновенность личности или презумпцию невиновности.
        - Ты не объявляеш-шь Поединка, а значит не собираеш-шься со мной драться. Так что отпус-с-скай!
        В голове Манина словно щёлкнуло, запуская нужную программу. В памяти всплыли… воспоминания? Нет. Знания. Он теперь знал: чтобы не бегать за демоном, с ним надо сойтись в единоборстве. Для этого существует формула вызова. Очень простая формула, без заклинаний и мудрёных фраз. Одно слово «Поединок» заставит Мрак остановиться и вступить в схватку со Стражем. А он, Павел, и есть тот самый Страж, выпроваживающий демонов из своего мира. Значит, имеет право бросить вызов, проигнорировать который демон не в силах.
        Быстро перебрав неожиданно пришедшие новые знания, Манин подумал, что Мрак оказался весьма любезен, объясняя неразумному Стражу допущенную им оплошность.
        Паша не замедлил воспользоваться подсказкой:
        - Тогда я объявляю Поединок! Здесь и сейчас!
        За коротким ошеломлённым молчанием последовал громкий разочарованный вой змея, когда Мрак понял, что подставил себя сам. Ведь мог же догадаться про неопытность Стража и не умничать, хвастаясь перед ним знаниями местного этикета. Тогда и Поединка могло не быть. А теперь хочешь, не хочешь, а дерись.
        Прервав душераздирающий вой, рептилия перешла к действиям, начав стремительно расти. За считанные секунды достигнув гигантских размеров, она стала похожа на дракона, изогнула шею и метнулась к человеку, щёлкнув мощными челюстями в том месте, где он только что стоял. Паша и сам не понял, как успел переместиться в сторону, выпустив из рук хвост, ставший настолько толстым, что не помещался в ладонях. И чёрт с ним. По логике вещей необходимость в удержании Мрака отпала после объявления Поединка. Теперь он никуда не денется. Эх, как бы ещё управиться-то с ним? Преимущество в силе явно на стороне змея. Если только витязем стать и снести голову мечом…
        Боковым зрением Манин заметил движение слева. К нему на огромной скорости летел конец драконьего хвоста. Отскакивать поздно. Всё, что успел, это присесть и закрыться левой рукой. Страшный удар с металлическим звоном сотряс тело. В глазах на миг стало темно. Павел пошатнулся, но на ногах устоял. А когда выпрямился, увидел, что на его левую руку надет круглый металлический щит. Мало того, в правой руке он сжимает огромный меч. Озадаченный Манин оглядел себя, с удивлением заметив, что с головы до ног облачён в старинные блестящие доспехи.
        Мрак в облике гигантского змея извивался невдалеке, судорожно хлопая хвостом по песку и трясясь от боли. Ага, получил, гадёныш! Ну, теперь мы с тобой по-другому поговорим! Павел уверенно пошёл на дракона, прикрываясь щитом и подняв меч.

«Сейчас я тебе башку-то снесу по старинке, и вся недолга».
        Заметив приближение латника, Мрак перестал бесноваться, застыл на миг, и вдруг свернулся кольцами, пряча в них голову. Змеиное тело начало проваливаться внутрь колец, истончая их толщину, пока совсем не растворилось в образовавшемся чёрном вихре, смешанном с поднятыми в воздух песчинками. Когда взвесь из тёмного облака и песка осела, на месте змея оказался человек в длинном плаще и ковбойской шляпе. Он спокойно стоял с опущенными вдоль тела руками. Нижнюю часть лица не видно, её от переносицы до шеи скрывал повязанный платок, но в глазах клубилась чёрная бездна. Что и говорить, умеет Мрак до неузнаваемости менять обличья.
        Ковбой раздвинул и отвёл назад полы плаща, выставляя напоказ два револьвера по бокам. Подрагивающие пальцами ладони замерли возле рукояток, готовые в любую секунду выхватить оружие из кобуры и выстрелить.
        Быстро осмотревшись, Манин обнаружил на себе высокие сапоги со шпорами, костюм-тройку со звездой шерифа на лацкане пиджака, рубаху с платком на шее и широкополую шляпу. Новый прикид завершался поясом, который справа оттягивал единственный висящий в кобуре «Кольт».
        Так, значит, предстоит дуэль в стиле американского Дикого Запада. Два пистолета против одного. Не вполне честно со стороны врага. Хотя о какой честности можно говорить, когда речь идёт о Мраке?
        Минуточку! А как он это сделал? Ладно, себя преобразил. Но ведь и Павла смог изменить, превратив из рыцаря в ковбоя. В голову полилась новая порция знаний. Вон оно как! Можно, значит, влиять не только на свой внешний вид и вооружение, но и на чужой. Это вполне естественно, поскольку Поединок должен подразумевать равные возможности двух противоборствующих сторон.

«Ах ты, гнида позорная! Себе, значит, два пистолета, а мне только один?.. И тот без патронов. Ну, погоди!»
        Манин был не просто зол, а взбешён. Сильно не нравилось оперу, когда его пытались дурить. Ответная реакция в подобных случаях была вполне адекватной, и никогда не заставляла себя ждать.
        Он сосредоточился, пытаясь внести изменения в окружающий мир, чувствуя, как податливая, словно пластилин, структура принимает именно ту форму, которую Павел и стремился ей придать. Песчаный грунт под ногами Мрака потемнел, превратился в грязную жижу, расползаясь всё шире. Начав погружаться в неё, сапоги ковбоя выпустили несколько пузырей, с натугой лопнувших на поверхности. Сообразив, что тонет, Мрак выхватил оба пистолета и направил на Манина. Но было поздно. Ему бы заняться спасением интерьера и принятого образа. Нет же, решил довести начатую игру до логического завершения, покончив с надоедливым Стражем. Просчитался, как и предполагал Паша.
        Не успев произвести ни единого выстрела, ковбой быстро исчез в грязной луже, нелепо взмахнув руками. Теперь можно поработать над его внешним видом, поскольку нет уверенности, что Мрак утонул окончательно.
        И в самом деле, над пузырящейся поверхностью вскоре показалась чёрная голова. На берег выкарабкался перепачканный жидкой грязью человек. Он был по пояс голый. Из одежды лишь кожаные штаны с бахромой и мягкие индейские мокасины, если не считать обвислых и слипшихся перьев, когда-то украшавших голову. Из оружия один короткий нож в правой руке.
        Манин, стоя на берегу, терпеливо дождался, пока Мрак выползет на сухое место, и лишь после этого взвёл курок своего револьвера. Услышав характерный щелчок практически над ухом, индеец поднял глаза, такие же тёмные, как стекающая с тела грязь. Посмотрел на ствол, направленный ему в голову, потом на свой нож. Поняв, что шансов нет, застонал:
        - Это несправедливо!
        - Кто бы говорил о справедливости, - усмехнулся Паша. - Ты забыл зарядить мой пистолет. Пришлось это исправить. Теперь настало время платить по счетам.
        - Хорошо, начальник, твоя взяла, - не вставая, индеец бросил нож к ногам Павла. - Ты… ПОБЕДИЛ!
        Последнее сказанное слово породило небывалое эхо, прилетевшее сразу со всех сторон. Песчаная опора под ногами завибрировала, в очередной раз подравнивая барханы. Созданная Маниным лужа затянулась, не оставив влажного пятна, а под стоявшим на корточках Мраком появилась рябь, концентрическими кругами разбегающаяся в стороны. Вдруг площадка под ним осыпалась, превращаясь в зыбучий песок, затягивая в себя грязное тело индейца, черты которого исказились, вытянулись книзу, безжалостно ломая правильные формы человеческой фигуры. Мрак принял первоначальный облик, став чёрным туманом, втянулся, закручиваясь, в утекающий песок, и полностью растворился в нём.

* * *

«Опять ушёл!» - отступивший Павел в отчаянии бросился к затягивающемуся песком провалу, готовый последовать за Мраком куда угодно, но наткнулся на неожиданное препятствие. Там, где только что исчез его враг, показалась каменная глыба. Вращаясь вокруг своей оси, она медленно поднялась до уровня человеческого роста, какое-то время покрутилась, точно волчок, и вдруг застыла, повернув к Паше единственную плоскую грань с высеченным на ней изображением лица.
        Лицо выглядело гротескно: без носа и бровей, только рот с квадратными толстыми губами и пара глаз, один гораздо больше другого.
        - Тебе сюда нельзя! - проскрежетал булыжник, шевеля квадратами губ.
        Мёртвые каменные глаза следили за каждым движением, и с какой бы стороны Паша не пытался обойти глыбу, плоское лицо неизменно было повёрнуто к нему. Взвесив в руке «Кольт», он оценивающе уставился на камень. Нет, этот даже не почешется от пули. Тут надо что-нибудь внушительнее, вроде танка или «Стингера»… Но, как ни напрягал Манин воображение, внести какие-либо изменения в окружающее пространство больше не мог. Так и стоял перед камнем, сжимая в ладони рукоятку бесполезного револьвера.
        Что случилось? Иссякла магическая сила? Вроде нет. Павел чувствовал, что энергии в нём предостаточно. Или воздействовать на мир можно только во время Поединка? Тогда надо его объявить этому истукану.
        - Ты кто такой, и по какому праву встаёшь у меня на пути? - начал задираться Манин, чтобы иметь хоть какой-то повод для ссоры.
        - Я Страж…
        Вот это номер. Конкуренция?
        - Это я Страж!
        - Ты Страж Упорядоченного, а я Страж Хаоса.
        - Выходит, ты защищаешь Мрак, который я преследую?
        - Я здесь для того, чтобы не пускать в мир Хаоса никого из Упорядоченного.
        - А я пытаюсь наказать того, кто побывал в Упорядоченном и навёл там полный хаос. Пусть получит по заслугам.
        - Он уже наказан. Ты победил его в Поединке и навсегда изгнал из своего мира. Ему теперь никогда не выбраться из Хаоса.
        Манин рассмеялся. Ну и ну, такого либерализма не найти ни в одном демократическом государстве, рьяно пекущемся о правах человека. Чтобы за умышленное убийство наказывали всего лишь домашним арестом… Это уж слишком! Вот тебе и Хаос.
        - Мне этого мало!
        - Большего ты не добьёшься.
        - Тогда Поединок!
        - Стражи не бьются между собой, - камень, казалось, тяжко вздохнул. - Да не переживай. Для твоего недавнего соперника нет наказания хуже, чем это. Существа из Хаоса не живут долго, если не могут хотя бы изредка проникать в Упорядоченное. Лучшего ты и сделать не мог. А твоё появление в Хаосе внесёт столько же сумятицы и бардака по меркам того мира, сколько происходит сбоев в обычной жизни Упорядоченного при проникновении туда минимум десяти созданий Хаоса. Соображаешь?
        - Начинаю соображать, - примирительно бросил Манин, представив, что могут натворить в его мире десять таких Мраков, как этот. Решительный настрой на продолжение преследования начал потихоньку отпускать. Что ж, он освободил из-под власти демона хотя бы одного человека, оставив носителя один на один со своей совестью. Теперь можно и домой… - Подожди, а мы сейчас где?
        Обожгла мысль, что он мог заблудиться в хитросплетении миров, которые пересекал во время сумасшедшей погони за Мраком, а теперь не найдёт обратной дороги и будет вечным скитальцем по запределью. К тому же сам способ, каким попал сюда Манин, остался для него загадкой. В момент, когда покидал свой мир, он не задумывался над этим, упустив из виду характер перемещения. А если дыру в пространстве пробил Мрак, а Паша всего-навсего воспользовался ею, просочившись следом, будучи сам не в состоянии проделывать такие проходы? Как же он вернётся?
        - Это Зыбь, - монотонно прогудел каменный Страж, - граница между Хаосом и Упорядоченным. Нейтральная зона, где и хаос, и порядок уравновешены. Территория, подвластная Стражам, то есть нам с тобой.
        - Хм. Странно. Почему-то я об этом ничего не знаю.
        - Я тоже ничего не знал о тебе, пока не увидел. Сколько себя помню, со стороны Упорядоченного никогда не было Стража. Ты первый. До этого только лазутчики попадались.
        Каменная глыба несколько раз дёрнулась, издав звуки, отдалённо напоминающие смех. А истукан-то с чувством юмора. Шутить изволит. Оно и понятно: тут в одиночку со скуки помрёшь, если не острить.
        - С тобой всё ясно. А мне-то что делать? Как я отсюда домой попаду?
        - Разве твой путь в Упорядоченном ещё не закончен? - высеченные в камне глаза удивлённо распахнулись, заняв добрую половину лица, делая асимметрию ещё заметнее. Страж Хаоса продолжал демонстрировать гамму доступных эмоций.
        - Нет, знаешь ли, у меня полно дел, и сюда я заглянул на минутку, чтобы наказать одного зарвавшегося типа из твоего мира. Мавр сделал своё дело, Мавр может уходить. Как видишь, я вполне живой и здоровый, - для убедительности Павел помахал конечностями: руки-ноги, мол, целы, чего ещё-то надо.
        Это, кажется, позабавило истукана, поскольку он снова рассмеялся.
        - Здесь только твоя энергетическая сущность, Страж Порядка, - весело прогрохотал его голос. - Она может принять любую форму, какую пожелаешь, - в подтверждение слов каменная глыба резко сжалась, превращаясь в пятиконечную звезду, которая плавно перетекла в человеческую фигуру. Теперь перед Пашей стоял самый обыкновенный гомо сапиенс, единственным отличием которого были глаза разной величины. - Свою физическую оболочку ты оставил дома. Если хочешь в неё вернуться, пожелай это - и окажешься в том месте и в то время, где и когда её покинул.
        И всего-то? Получается, он вышел из тела, чтобы иметь возможность на энергетическом уровне контактировать с Мраком, и сейчас оно, лишённое сознания и беспомощное, находится перед сумасшедшим Хариным. Тогда понятна причина, по которой удалось проникнуть в преступника и вышибить из него демона-убийцу. В таком случае не стоит тянуть с возвращением.
        Манин немедленно вызвал из памяти последние моменты пребывания в теле, пробуждая желание вернуться. Это было несложно. Почти сразу он почувствовал, как мир уплывает из-под ног и размазывается по бесконечности.
        - Постой! - громкий испуганный скрежет вернул его на висящий в пустоте песчаный остров с каменным человеком в центре.
        Никак Страж Хаоса забыл поведать о чём-то важном. Павел белой полупрозрачной дымкой опустился перед его лицом, нетерпеливо спросил:
        - Ну, чего тебе?
        - Я хотел… - окаменевшие скулы сомкнулись, словно не решаясь произнести то, о чём думал Страж. Но ему удалось справиться с ними, разжать, хотя и с заметным усилием. - Давай поболтаем немного, а то я не припомню, когда с кем-то разговаривал по душам.
        - С ума сошёл? Я не собираюсь бросать на произвол судьбы своё бренное тело, которому, между прочим, сейчас угрожает опасность.
        - В Зыби не одно, как у вас, а несколько измерений времени. Здесь можно провести срок, сопоставимый с целой жизнью в реальном мире, а там пройдёт ничтожное мгновенье. Сказано же тебе, что вернёшься именно в тот момент, когда покинул Упорядоченное.
        - Круто. А в прошлое попасть можно?
        - Нет. Все временные потоки тянутся в одном и том же направлении, хоть и с разными скоростями. Мы сейчас в самом быстром из них, по сравнению с которым время твоего мира практически стоит на месте. И пока ты тут, можешь заодно пораскинуть мозгами, как лучше тебе действовать, когда снова попадёшь в тело.
        Мысленно вздохнув, Паша принял обычный человеческий вид. Подумать действительно было над чем.
        - Ладно, задержусь ради более близкого знакомства с иномирным коллегой. В шахматы играешь?..
        С трудом Павлу удалось преобразовать небольшой участок песка в ровную площадку с чередующимися тёмными и светлыми квадратами. С фигурами пришлось провозиться немного дольше. Метаморфозы на себе самом давались куда легче. Очевидно, сказывалась близость Стража противоположного мира, хотя тот всё прекрасно понял, и отошёл подальше, чтобы не мешать, с интересом наблюдая со стороны за действиями Манина. Играть в шахматы он не умел, но быстро научился, схватывая на лету. Так что сыграли не только в шахматы, но и в шашки, не забывая вести при этом неторопливую светскую беседу.
        Выходец из Хаоса пытался рассказывать о своём мире, но Манин, как ни старался, не смог проникнуться пониманием его устройства. Ему казалось диким и нереальным общество, где не существует не то что законов, а элементарных правил поведения. Причём не только в межличностных отношениях. Не было там никакого более-менее приемлемого для всех порядка ни в строительстве, ни в образе жизни, ни во внешнем облике обитателей. Населяющие этот бордель существа постоянно видоизменялись, перетекая в разнообразные формы, жили где придётся, и питались всем подряд, не брезгуя абсолютно ничем. Одним словом - Хаос!
        Попытки Манина описать жизненный уклад своего мира на примере собственного городка тоже не увенчались успехом, встретив недоумение со стороны собеседника. Видя, что разговор не клеится, Паша закрыл тему и начал травить анекдоты. Большинство из них прозвучали впустую, разбившись о гробовое молчание истукана, однако над некоторыми особо пошлыми он изволил-таки посмеяться. Затем выдал парочку своих «весёлых» историй. Ничего смешного в них Павел не увидел (сплошные ужастики), но из вежливости улыбался.
        Так бы Стражи и разошлись, не достигнув взаимопонимания, не догадайся Манин затронуть насущную для обоих тему: несение пограничной службы. Тут-то каменный коллега дал волю красноречию. На правах ветерана он решил поделиться опытом с молодым Стражем, а Павел привычно впитывал новую информацию, попутно вставляя уточняющие вопросы. Его интересовало всё связанное с Мраком: как часто и каким образом эти существа нелегально пересекают Зыбь, попадая в Упорядоченное, а главное - для чего им это?
        Ответ оказался до одурения прост. Мрак таким образом питается. Не то, чтобы в Хаосе нечем прокормиться (иначе как бы они жили?), просто в мире Манина пища другая. Разрушаемая энергетика Порядка для созданий Хаоса сродни опиуму для наркоманов. Стоит попробовать раз - и больше не оторваться. И чем дольше этим промышлять, тем сильнее привязанность. Вроде и бегал-то не часто, а уже не можешь без этого. Тот Мрак, которого изгнал Паша, скорее всего, быстро умрёт в жесточайшей «ломке», поскольку попасть в Упорядоченное ему больше не светит.
        - Что же вы наркоманов своих не сдерживаете, чтобы к нам не совались? - возмущался Павел, но на такие вопросы получал вполне лаконичный ответ: «Не могут Стражи против своих идти, либо путь им преграждать. Вот других не пускать - да».
        И всё на этом, хоть тресни. Хоть с пеной у рта доказывай необходимость принятия кардинальных мер по усилению охраны Границы. Однако с природой не поспоришь, потому как и Павел в новой для себя должности Стража не в состоянии оградить соотечественников от их же безумного желания оказаться в мире Хаоса. Только полностью противоположные сущности ему подвластны. Как говорится, что на роду написано.
        Остаётся горько взирать на потуги родных мирян, пересекающих Зыбь в стремлении покинуть отчий дом. Что их гонит из насиженных тел в чуждую неизвестность? На этот вопрос не знал однозначного ответа даже опытный истукан, многозначительно заметив, что наркотическая тяга к особой пище играет далеко не первую роль. А поток эмигрантов со временем лишь увеличивается.
        Наговорились вдоволь. Страж Хаоса благодушно проурчал:
        - Ну, приходи ещё поболтать, когда тебя снова в Зыбь занесёт. Меня только позовёшь, я сразу и появлюсь.
        - Как же я позову, если даже имени твоего не знаю. Или его у тебя нет?
        - У меня их много. Всё и сам не упомню.
        - Скажи хоть одно, на которое откликаться будешь.
        Каменный человек принял позу мыслителя, сразу напомнив Паше хорошо знакомую скульптуру, на которой смешно смотрелись ассиметричные глаза Стража.
        - Мне понравилось имя «Балбес», которым ты назвал меня за игрой, - прогудел, наконец, он. - Вот на него и откликнусь.
        - Ну, Балбес так Балбес, - посмеялся Манин. - А меня зови…
        - Знаю, - перебил Страж Хаоса, - ты говорил, что Мавр.
        Паша хотел было поправить коллегу, но пока вспоминал, когда успел столь экстравагантно представиться, прошло время, а с ним и желание что-либо менять. Ладно, пусть будет Мавр. Всё-таки место здесь настолько необычное, что лучше поберечься и вовсе не произносить подлинных имён. Отныне Зыбь, желает она того или нет, будет знать нового Стража под прозвищем Мавр.
        - Вот и познакомились, - подвёл итог развеселившийся Павел. - Ну, бывай, Балбес.
        Привычным движением он протянул руку Стражу Хаоса, но тот вдруг отскочил от неё, как чёрт от ладана, сохраняя безопасную дистанцию.
        - Что с тобой? - удивился Манин, делая к нему шаг.
        Балбес опять отпрыгнул назад, проскрежетав:
        - Не делай так! Никто не может предсказать, что произойдёт, если Стражи Хаоса и Порядка соприкоснутся.
        - О чём ты?
        Видя, что Павел больше не двигается, Балбес вроде бы успокоился.
        - А почему, по-твоему, мы не можем сходиться в Поединке или менять структуру Зыби, находясь друг возле друга? Да потому, что даже короткий контакт противоположных энергетических сущностей Стражей способен породить их слияние или полную аннигиляцию. В обоих случаях это приведёт к нашему уничтожению. А про последствия в твоём и моём мире и думать не хочется. Может, они и уцелеют, но вселенской катастрофы при этом не избежать.
        Вот тебе и дружеское общение с коллегой. Разговаривай, играй, но трогать не смей. Ни за ручку поздороваться, ни по плечу похлопать, ни подзатыльник дать. На локотках с ним и то не поборешься, да на щелбаны не поиграешь. Доступны лишь мирные переговоры, а если вспыхнет ссора и дело дойдёт до дуэли, то и она может быть только словесной. Паша вспомнил, что с самого начала истукан сидел на приличном удалении от доски, а фигуры переставлял всегда после того, как убеждался: соперник не собирается тянуть к ним руку.
        Ничего, приноровимся как-нибудь. Главное - соблюдать технику безопасности. В любом случае знакомство состоялось, имена прозвучали, пора и честь знать. Дома заждались родные жулики, которых ни в коем разе нельзя надолго оставлять, а то без надлежащего присмотра так и норовят распоясаться. А сколько Мрака в них сидит - непочатый край работы. Уж теперь-то он знал, как управляться с нелегальными паразитами.
        - Ещё увидимся! - махнув на прощание Балбесу, Манин трансформировался в нечто бесформенное, оторвался от песка и стал удаляться от Зыби, цепляясь мысленно за своё тело, чувствуя нарастающую связь с физической оболочкой, находящейся где-то далеко, в совершенно ином измерении.
        Сколько бы Паша ни раздумывал над тем, как разрулить возникшую с Хариным ситуацию, ничего путного в голову не приходило. Будь что будет, решил он, и нырнул в тело.
        Страж Хаоса не соврал (даром, что Балбес): Павел действительно очутился в том же месте и времени. Ощущение лёгкости сменила неприятная тяжесть, отдающая, кажется, в каждой клетке человеческой оболочки. Стало неимоверно трудно держать пистолет в вытянутой руке. Опустить бы его, да и прилечь на какой-нибудь свободный диванчик, но из-за мушки на Манина бешено таращил глаза убийца, почти поднявший карабин. Ещё миг, и ствол упрётся в грудь. Потом плевок свинца - и конец.
        Аура Харина едва светилась, однако черноты в ней больше не было. Перед Пашей стоял человек, свободный от влияния Мрака. Растоптанный, подавленный, но человек, способный принимать самостоятельные решения и полностью отдающий отчёт своим действиям. Манин понял, что не сможет выстрелить первым. Разве в ответ, когда будет поздно спасать свою шкуру. Вся надежда на то, что и Харин откажется стрелять.

«Ну же, Олег, в тебе ведь нет больше Мрака. Что ты будешь делать?»
        Мгновения растянулись в минуты, секунды казались часами. А выстрела не было. Похоже, преступник раздумывал, стоит ли ему сыграть с судьбой в орлянку.
        Оружие в руках убийцы задрожало. Выражение лица Харина стало меняться. Уголки губ поползли вниз, ломая зловещую полуулыбку, превращая в нечто бесформенное. Из приоткрытого рта вырвался хриплый стон. Наполненные влагой глаза уплыли в сторону. Загромыхал по полу выпавший из разжатых пальцев карабин. Продолжая стонать, Харин с силой ухватил кулаками себя за волосы, и, наклонив голову, медленно опустился на пол. Только теперь Манин, громко выдохнув, убрал онемевший палец со спускового крючка и позволил руке с пистолетом упасть вниз, чувствуя прохладу прилипшей к спине рубахи, насквозь мокрой от пота.
        Перед ворвавшейся в дом группой захвата предстала удивительная картина. В одной из комнат на полу сидел Манин, держа между согнутых колен поставленный на приклад карабин, и отрешённо дымил сигаретой. Рядом привалился к стене Харин, задержанный им убийца, на котором почему-то не было наручников. Он откровенно рыдал, уткнувшись лицом в плечо опера. Такого финала поимки опасного преступника не могли припомнить даже самые старые служаки.
        - Вот и неотложка за тобой приехала, - пробурчал Павел. - Пошли, Олег.
        Он встал и, не оборачиваясь, первым направился к выходу из дома. Харин послушно, как запрограммированный робот, доплёлся за ним до милицейского УАЗика, залез на заднее сиденье и затих там, свесив голову на грудь.
        После этого случая по райотделу поползли слухи, что Манин открыл и развил в себе талант гипнотизёра, с помощью которого одним взглядом способен превратить отъявленных бандитов и убийц в безобидных овечек, мирно бредущих за пастухом. Но никому, кроме Манина, не суждено было разглядеть за внешним обликом самого закоренелого преступника выпитую и раздавленную Мраком энергетическую сущность обычного человека, жалкие остатки которой, чудом уцелевшие, едва тлели в хрупкой, пусть иногда и очень сильной на вид телесной оболочке.

* * *
        - Страж Света?! Откуда он взялся?
        - Подозреваю, кому-то очень захотелось переломить ситуацию в Шаданакаре не в нашу пользу.
        - Так растоптал бы его, и дело с концом!
        - Нельзя.
        - Почему? Сам же говоришь, он ещё не окреп.
        - Вот именно. Значит, нам не страшен. А мне с ним биться не след, потому как, победив Стража, я неминуемо попаду в Упорядоченное. Знаешь, чем это грозит?
        - О да! Шаданакар намучается, а мы пресытимся.
        - И будем вынуждены искать другой обитаемый мир. Нет, не пойдёт. Здесь мы создали вполне устойчивый симбиоз. Нам никогда не удавалось так долго соседствовать со Светом. Всегда войны, всегда уничтожения. Зачем, если можно иметь постоянный источник силы? Достаточно чуть-чуть подправить его мировые законы.
        - Так что со Стражем?
        - Займись им сам. Все пути в Энроф теперь ведут через него. Вот и загрузи его работой, чтобы продохнуть не мог. Привлеки побольше младших братьев. Не жалей их, постоянно скармливай Стражу, да наблюдай. Ну, и я поучаствую по мере сил. Мне очень интересно: по чьей милости он вдруг объявился в Шаданакаре…
        Глава 2
        На следующий день Пашу отправили в десятидневный отпуск, разумно посчитав, что он пережил психологический стресс.
        Тем же вечером соратники по оружию потребовали от него «проставиться» по случаю неожиданно свалившихся десяти дней безделья. Не рискнув обманывать лучшие чувства товарищей, Манин набрал водки у знакомого предпринимателя (в долг до зарплаты) и устроил дома настоящий сабантуй. Его служебную квартиру посетил не только весь личный состав уголовного розыска, за исключением находящихся на дежурстве, но и некоторые сотрудники других подразделений, которые любили выпить не меньше, а то и больше прочих. Самые стойкие гости покинули место коллективной пьянки только под утро. Хорошо, что Павел жил один. И соседи подобрались понятливые, такие же бессемейные холостяки.
        Справедливости ради сказать, посиделки, подобные этой, устраивались у него не часто. Да и шума от них было немного, так что соседям жаловаться не пристало. Те и сами не прочь иной раз гульнуть на широкую ногу.
        Весь последующий день Манин отсыпался, что несколько месяцев было для него непозволительной роскошью. Заодно постепенно восстановил организм, не мучая больную голову ранним подъёмом и работой. Сон в качестве лекарства оказался весьма кстати, однако незаметно поглотил в похмельном угаре пропавшие втуне первые сутки и без того короткого отпуска.
        Зато потом, когда навёл идеальный порядок в квартире, не видавшей такой чистоты с момента вселения, в запасе у Павла оставалась целая неделя на «разбор полётов». За эти дни он в спокойной обстановке не раз прокручивал в голове все подробности последнего задержания, гоняя их туда-сюда, как видеозапись с места происшествия.
        Главное, он понял, что способен бороться с Мраком на новом, энергетическом уровне. Выдворять паразита из человеческого тела, после чего демон-искуситель вернуться уже не мог. Это не людей в тюрьму сажать, а избавлять их от потустороннего. Причём навсегда. И не отвлекаться потом на одних и тех же пришельцев извне, а заниматься новыми. Тот самый случай, когда преступник высылается из страны насовсем.
        Здесь Павел мысленно поставил большой и жирный плюс. Но радоваться не спешил, поскольку за плюсами всегда тянутся минусы, ничуть не меньшим числом, по-другому не бывает.

«Хорошо Стражам Хаоса, - лёжа на кровати, размышлял Паша, разглядывая трещины на потолке. - Ловят перебежчиков прямо на Границе и заворачивают назад. А тут на собственной территории воюешь. Тяжеловато проводить экстрадицию в массовом порядке. Мне до переноса рабочего места в Зыбь ещё чертовски далеко…»
        Интересно, как много Стражей в Хаосе, что им удаётся перекрывать всю Границу? А со стороны Упорядоченного, если верить Балбесу, вообще никакой преграды нет. Почему так? Не было нужды? Совсем, видно, плохи дела у Порядка, если ему Стражи понадобились. А Манин - первая ласточка нововведения небесной канцелярии. Так сказать, пробный экземпляр.

«Вот ведь повезло, - улыбнулся кисло. - Могли бы парочку помощников подкинуть, или хотя бы инструкцию по эксплуатации дать, чтобы ввести в курс дела, как эта способность работает. Так нет же, один управляйся. Своим умом до всего доходи. Выкручивайся, как хочешь».
        - Подсказали бы, что делать! - крикнул равнодушному потолку.
        Ответа, как и ожидал, не последовало.
        Встав с кровати, пошёл на кухню, привычным движением вдавил кнопку чайника. Закурил, выпуская табачный дым в открытую форточку, продолжая рассуждать под негромкое шипение нагреваемой воды: «Где это видано, чтобы один человек противостоял целому миру. Почему не создать команду Стражей? Нет достойных? Чушь. Чем я лучше? Можно добрую половину ментов на это подрядить, а начальником Иваныча сделать. А что, сразу звание маршала ему. Уверен, справился бы. Тогда мимо нас никакому Мраку не проскочить. Постоянно бы кто-нибудь в Зыби сторожил, сколько влезет…»
        Размышления прервал резкий хлопок, разорвав, точно выстрелом, тишину пустой квартиры. Чайник отключился, чтоб его… Рука невольно дрогнула, роняя на пол сигарету, которая, как выяснилось, успела истлеть до фильтра и обжечь пальцы.
        - А, чёрт! - выругался Манин, сдувая с кожи горячие угольки, одновременно топча окурок.
        Ну вот, ещё одна дыра в линолеуме. По уму, давно бы его поменять, а то живого места не осталось. Хотя какой из этого прок. Новый линолеум до первого наплыва гостей целёхоньким и долежит. Стели, не стели, всё одно изорвётся.

«Вот и с Мраком та же беда, - горько вздохнул Павел. - Сколько ни выпроваживай, меньше не станет. Скоро все будем плавать по уши в дерьме».
        С такими невесёлыми мыслями он налил себе кофе, вернулся в зал, по пути вдыхая источаемый напитком приятный аромат, и уселся в кресло перед телевизором.
        Переключив несколько каналов с детективами и ужастиками, которых с избытком хватало и в повседневной жизни, Манин остановил выбор на первом попавшемся концерте. С экрана полуголые девицы и женоподобные мужчинки, энергично прыгая по сверкающей разноцветными огнями эстраде, горланили так называемые песни, тексты и простенькие мелодии которых были далеки от совершенства. Нормальный человек давно бы запыхался, не в силах допеть и до половины, а этим хоть бы хны, даже одышки нет. О чём это говорит? Правильно, о плохо скрываемой фонограмме.
        Впрочем, Павла это не напрягало. Незатейливая музыка служила звуковым фоном, удобным для размышлений. В полной тишине только спать хорошо. А тут орущие люди, напомаженные и разодетые под клоунов, мелькание света, однотипная мелодия, напоминающая перестук вагонных колёс, и кофе… Волей-неволей взбодришься, и хандру как рукой снимет. Даже мыслить начал позитивнее.
        Подумал, к примеру, что может оказаться не единственным Стражем Упорядоченного. Если Балбесу они не попадались, это ни о чём не говорит. Сам-то Манин много Стражей Хаоса видел? В том-то и фикус, что одного. Не делать же вывод, что путь туда охраняется одним Балбесом. Просто с другими пока не встречался.
        Ничего, со временем всех увидит. Главное, продолжать начатое, а там понятно будет, один ли Страж держит границу или есть у него товарищи по несчастью. А пока крепче стисни зубы, опер, и приступай к исполнению обязанностей по очистке Упорядоченного от незаконных мигрантов из иного мира.
        Оставшиеся дни отпуска Паша посвятил попыткам выйти из тела, лелея надежду прошвырнуться энергетической сущностью по окрестностям, используя такой способ для наблюдения за преступниками. Но стоило ему расслабиться, как сразу засыпал. Зато помнил каждое сновидение до мельчайших подробностей, и мог, просыпаясь и засыпая вновь, «досмотреть» сон с того момента, на котором тот прервался.
        Павел оказывался в совершенно незнакомых местах, чаще заселённых, с непонятной планировкой улиц, со зданиями причудливой архитектуры. Мог пересекать и пустынную местность на автомобиле неизвестной марки, или на телеге, запряжённой не то конём, не то волом.
        Однажды увидел себя на современном, переполненном зрителями стадионе, где вместо футбольного матча проводились гладиаторские бои, а в перерывах между схватками выступали эстрадные певички из недавнего концерта. Правда, одежды на них в этот раз не было вовсе.
        Что только ни делал он во сне: воевал, учился, разбивал и чинил машины, гонял бандитов, женился, растил детей, разводился, и прочее, прочее… Словом, проживал целые жизни в различных ипостасях, такие одинаковые и вместе с тем полностью противоположные. Но всегда и везде, будь то в густонаселённом городе или в совершенно пустынной местности без домов, автомобильных дорог и пеших тропинок, его окружали люди, в большинстве незнакомые, с которыми раньше не доводилось встречаться. Попадались, правда, и те, кого он знал, но вели они себя совсем не так, как в жизни, словно экспериментировали над собственной судьбой.
        Постоянное присутствие компании сбивало с толку, отвлекая внимание и не давая заметить главного. Даже когда увидел, что может менять окружающую среду на своё усмотрение, истина открылась не сразу.
        Ещё какое-то время после этого Паша разгуливал по хитросплетениям многочисленных улиц, развлекаясь тем, что менял их направления, передвигал дома, делал стены прозрачными, изучая быт живущих за ними людей. С любопытством наблюдал за семейными сценами, страстной любовной игрой, бесшабашным весельем и пьяными разборками, пока до него вдруг не дошло, что всё вокруг и есть Зыбь.
        Проверить догадку оказалось проще простого. Стоило позвать Балбеса…
        Даже орать не пришлось, надрывая воображаемые голосовые связки. Достаточно было подумать о Страже Хаоса, пожелав оказаться перед ним, как окружающее изменилось. Исчезли гомонящие на разные голоса люди, коробки домов, ревущие автомобили.
        Освобождённую площадку покрыл зелёный газон мягкой ровно постриженной травы. Посреди лужайки торчал одинокий кряжистый дуб, раскинув по сторонам огромные лапы-ветви с широкими листьями. На необъятном стволе, на уровне человеческого роста, Паша увидел глаза Балбеса, образованные двумя сучками. Само собой, разной величины. Под ними темнело небольшое дупло. «Рот», - догадался Манин.
        - Привет, Мавр, - услышал он знакомое гудение, в этот раз похожее на завывание ветра в полом стволе дерева. Само дупло не шевельнулось, сохраняя округлую форму. - Хочешь в шахматы поиграть?
        Между ними начал появляться квадрат игрового поля. Светлые клетки из травы, срезанной по самые корешки, а тёмные и вовсе лишены растительности - голый чернозём.
        - Не думал, что Зыбь так густо заселена, - вместо приветствия пробормотал Павел, ошеломлённый сделанным открытием. Уселся, скрестив ноги, у своего края «доски» и стал наблюдать за медленно вырастающими из неё шахматными фигурами.
        - А как ты хотел, - хмыкнул Балбес. - Кто-то из ваших сказал, что энергия не исчезает, а переходит из одного состояния в другое. Так оно и есть. Физическая оболочки активна, пока энергия сидит в ней, но хрупка и быстро изнашивается. Если энергетическую сущность из неё периодически не извлекать, загоняешь раньше времени. Приходится давать отдых. А куда деваться энергии на это время? Она же величина постоянная. Вот и переходит в Зыбь рядом со своим миром, чтобы тут перекантоваться.
        - Почему же в прошлый раз я никого здесь не видел, когда с Мраком бился?
        - Ты и теперь никого, кроме нас, не видишь. Я же сказал: «рядом со своим миром», а мы довольно далеко от твоего мира и моего тоже. Это Граница, куда одни лазутчики забредают.
        - Как же так? Ведь я только что находился среди людей… То есть среди их сущностей.
        - Захотел встретиться со мной и переместился дальше. И я тебя услыхал, навстречу вышел. Делов-то… Тебе шах.
        За разговором они не забывали об игре, но Манин делал ходы по наитию, не загружая мозг сложными комбинациями. Вот и попался. Но сейчас его интересовало совсем другое.
        - Значит, за тобой возле Хаоса тоже скапливаются энергетические сущности, только из твоего мира?
        - Конечно.
        - И они спокойно шныряют туда-сюда, в том числе и в Упорядоченное?
        - Ну… да, - с небольшой задержкой прогудел Балбес. Потом понял, куда клонит собеседник, и возмущённо зашелестел кроной. - Твои, между прочим, тоже в Хаос норовят проскочить. Правда, бессознательно. Любопытные больно. Я их быстро отваживаю, даже Поединок объявлять не надо, сами сбегают.
        - Да я не в претензии, - махнул рукой Паша. - Это твоя работа. Просто получается, что Мрак, скорее всего, подыскивает себе жертвы здесь, в Зыби, цепляется к выбранным сущностям людей, вместе с которыми подселяется в их тела. Пытаюсь вкурить весь механизм проникновения, чтобы лучше с ним бороться.
        - А-а, - понимающе проскрипело дерево. - Коли что надо, всегда у меня можешь спросить. Подскажу, если что.
        - Спасибо. А ты, кстати, откуда столько про Упорядоченное знаешь? Бывать у нас приходилось?
        - Нет. Что ты, - ветки дуба качнулись в отрицательном жесте. - С лазутчиками иногда беседовал по душам, когда понятливые попадались да не удирали сразу. Вот и расширил кругозор.
        - Угу. Так, может, и в шахматы давно научился играть, а передо мной комедию ломаешь?
        - До тебя об этой замечательной игре никто почему-то не упоминал. Тебе, кстати, мат…
        Прощаясь с Балбесом, Манин твёрдо решил приложить все силы к вытеснению Мрака из Упорядоченного. Даже набросал общий план действий, состоящий пока из двух пунктов. В первую очередь необходимо очистить хотя бы свой район от засилья демонов. И, во-вторых, для закрепления успеха поставить в Зыби непреодолимый заслон прорыву этих сущностей в реальный мир.
        Что ж, план есть, можно приступать к исполнению.
        Но не таким представлял он возвращение на службу после непродолжительного отдыха. Работа быстро взяла в оборот и закрутила, не давая опомниться.
        Едва Паша успел изучить последние происшествия в журнале регистрации, где не нашёл ничего серьёзного, но взял на заметку несколько фамилий для более «плотного» общения с глазу на глаз, как зазвонил телефон внутренней связи.
        - Манин слушает.
        - Ты вышел из отпуска? - сразу узнал голос дежурного. - Вот и хорошо. Для тебя работёнка имеется. Тут одна бабенция с мужем пришла, изнасилование заявляет. Пообщаешься?
        - Валер, имей совесть, я сегодня первый день работаю. У тебя дежурный опер есть. Насколько мне известно, он на месте, никуда не задействован.
        - Всё равно же тебе потом заниматься. Кто у нас по тяжким?
        Убийственный аргумент, ничего не скажешь. Действительно, материал отпишут не кому-нибудь, а Манину. Лучше сразу начать с ним работать, чтобы, как говорится, быть в теме.
        - Ладно, - вздохнул Паша, - отправляй её ко мне. Только одну, без мужа. Он пусть возле дежурки постоит. Я её на этаже встречу.
        Положив трубку, вышел из кабинета и направился к лестнице. По ней торопливо поднималась потерпевшая - судя по фигуре, молодая девушка. Но стоило ей повернуться лицом и взглянуть на Манина, как из груди у него вырвался досадный стон:
        - Вера?! В чём дело?
        - Представляете, изнасиловали! - захлопала Вера жиденькими ресничками.
        - Опять?! - в тоне Павла смешались негодование и лёгкий сарказм, вызванные вовсе не фактом изнасилования девицы, а её личностью.
        - Ага, опять, - просто кивнула девушка.
        У Манина имелись веские причины не доверять этой особе.
        Около трёх месяцев назад, когда он по странному стечению обстоятельств тоже вышел из отпуска, она уже заявляла, что по дороге домой встретила в парке незнакомого парня, который там же её и изнасиловал. Описала преступника довольно подробно. Судя по тому, как дерзко он себя вёл, Паша решил, что парень судимый. Отобрав несколько похожих фотографий из картотеки подучётников, он предъявил их девушке, и та с уверенностью показала на фото Андрея Воробьёва.
        Ничем не примечательный юноша, мелкий воришка, пару раз попавшийся на кражах. Он и кличку носил тривиальную - «Андрей-Воробей» или просто «Воробей». Никакого Мрака в нём не было. Обычный человек, потерянный в рутине житейских проблем. С чего бы ему вдруг насильничать? Разве что недавно подцепил Мрак на свою голову.
        Как бы там ни было, заявление подано, потерпевшая указывает на конкретное лицо, которое совершило преступление, а значит, имеются все основания к задержанию. Однако Манин знал, что мало надеть наручники на Воробьёва и посадить в камеру. Потребуется доказательная база, поскольку тот будет всё отрицать.
        Не беда. За этим дело не станет. Одно опознание вживую, в результативности которого он не сомневался, гарантированно отправит преступника за решётку.
        На служебном УАЗике Паша привёз девушку в прокуратуру, где с рук на руки передал вместе с бумагами тамошнему следователю, рассказав о своих наработках.
        С опознанием решили не тянуть, и Манин помчался за Воробьёвым. Нашёл его быстро. Не заметив присутствия Мрака, попытался расколоть вора на скорую руку прямо в машине, без особой надежды на успех. В чём скоро и убедился, когда в ответ на расспросы задержанный энергично мотал головой и делал большие глаза, выказывая полное недоумение.
        - Даю тебе время подумать, пока едем до прокуратуры, - не став больше себя утруждать, назидательно произнёс Павел. - Когда окажемся там, о явке с повинной можешь забыть. После опознания тебе одна дорога - в СИЗО, где насильников очень не любят и определяют в специальное общежитие под названием «петушатник».
        Остаток пути Воробей проделал молча, не проронив ни слова.
        - Выходи, - разочарованно вздохнул Манин, когда УАЗ остановился возле прокуратуры. - Дурак ты, Андрюша.
        В кабинете следователя Воробей подсел к двум статистам и упёр отрешённый взгляд в окно. Павел мысленно потирал руки. Ещё бы: считай, в течение дежурных суток раскрыл изнасилование. Тяжкое преступление против личности! Осталось пригласить потерпевшую, чтобы она ткнула пальцем в преступника, и дело в шляпе. Дальше пусть прокуратура над бумагами кропит. Это уже технические проблемы.
        Вера вошла, ни на кого не глядя, и остановилась возле двери. Когда её спросили: «Узнаёте ли вы кого-либо из представленных на опознание мужчин?» - глаза Веры вскользь пробежали по статистам и, споткнувшись на Воробьёве, уплыли в сторону. Она уставилась в пустое пространство перед собой. Уши вспыхнули, став ярко-пунцовыми. Манину, который стоял позади, показалось, что он чувствует исходящий от них жар.
        - Нет, я никого не узнаю, - нерешительно промямлила девушка.
        Что?! Как так! У Павла едва не вырвался возмущённый крик. Следователь, тоже ожидавший совсем другого ответа, потерял дар речи. Статистам и понятым было сказано помалкивать, что они и делали. А Воробьёв продолжал равнодушно пялиться в окно.
        В груди Павла бушевала буря. Он готов был придушить эту куклу прямо здесь и сейчас. Что она вытворяет? Ведь уверенно показывала на Воробья на фото и на видео. Не могла она его не опознать.
        Оставив надежду на онемевшего следователя, Манин с трудом разлепил злобно сжатые губы и попытался спасти ситуацию:
        - Не торопитесь, Вера, посмотрите внимательно…
        - Я посмотрела.
        - Подойдите ближе, - продолжал настаивать Паша. При этих словах Верка бросила на него быстрый взгляд, в котором читался явный испуг. - Можете попросить любого из опознаваемых встать, повернуться к вам, чтобы лучше разглядеть.
        - Нет, нет, не надо, - поспешно замотала она головой. - Я всех разглядела. Это не он.
        - Кто «не он»?
        Сообразив, что сморозила лишнее, Вера потупилась, тихо сказав:
        - Его здесь нет, - и зарделась ещё больше.

«Что ты творишь, девочка!»
        Манину стало ясно: сегодня Воробей ушёл от тюрьмы. Продолжать этот фарс было бессмысленно. Пора закругляться. В полной тишине следователь дописал протокол, собрал подписи всех участников и объявил следственное действие оконченным. Воробьёва пришлось отконвоировать в машину и оставить под охраной водителя. Манин же вернулся в кабинет.
        - Что это значит?! - набросился он на Верку, которая, понурив голову, сидела напротив следователя. - Ты так шутишь?! Поиграть со мной вздумала?!
        - Я испугалась… - заплаканный голос и глаза на мокром месте.
        - Чего испугалась, когда вокруг столько народа?! Да если бы ты сейчас на него показала, он бы уже в камере парился!
        - А если бы его не посадили? Он же меня знает!..
        Она осеклась, но поздно. Паша всё понял. Верка тоже прекрасно знала Андрея. Может, училась с ним в одном классе, но молчала об этом. Теперь Манин был окончательно сбит с толку. Либо она полная дура, либо наоборот, слишком умная, и ведёт какую-то свою замысловатую игру. Тут, скорее всего, первое. Но если второе…
        - Почему ты не сказала, что знакома с ним? - Павел угрожающе навис над плачущей девушкой.
        Вера съёжилась под его прожигающим взглядом.
        - Не хотела, чтобы из-за меня у него были неприятности, - послышался едва различимый плаксивый голосок.
        Ну, точно, дура. Фамилию с кличкой не захотела называть, зато по фотографии опознала.
        Следуя твёрдой привычке всегда и всё доводить до конца, Манин заставил Верку пересказывать историю с изнасилованием с самого начала. Переспрашивал по несколько раз, выясняя мельчайшие подробности, устраняя противоречия, пока к исходу дня не докопался до истины. А заключалась она в том, что никакого изнасилования не было. Всё произошло по взаимному согласию между Веркой и Воробьём.
        В парке они встретились случайно. Ну а раз оказались вдвоём в столь заманчивом интимном месте, решили поразвлечься. Просто после естественного полового акта парню захотелось чего-нибудь экзотического, и он предложил подруге сделать ему минет. Та начала отбрыкиваться, но Воробей настоял на своём, слегка повысив голос: «Давай, давай, не ломайся». И она сделала то, что от неё требовали, с необходимым прилежанием и высоким качеством обслуживания. После этого они полюбовно разошлись, однако Верка подумала, что над ней надругались, и пошла в милицию заявлять об изнасиловании.
        Следователь, похохатывая, записал Веркины показания и дал подписать протокол. В тот же день он вынес постановление о прекращении уголовного дела за отсутствием в действиях Воробьёва состава преступления.
        И вот она снова явилась рассказывать страшную историю об очередном изнасиловании. Ещё и с мужем в придачу. Это уж слишком. Ну почему первое дело после выхода из отпуска всегда такое корявое?
        - Тааак, Верочка, - насторожённо протянул Манин, беря её под локоть. - Пошли-ка в кабинет, где ты мне сейчас обо всём подробно расскажешь.
        Усадив девушку на стул, он демонстративно отодвинул бумаги в сторону, сказав:
        - Давай побеседуем без протокола. Итак, что привело тебя на этот раз?
        По словам Веры, она вчера вечером, когда муж отправился работать в ночную смену, зашла в гости к своим знакомым. Те, по счастливому стечению обстоятельств, отмечали день рождения. Естественно, ей предложили выпить. Недолго думая, девушка присоединилась к застолью и довольно весело провела остаток вечера. А когда засобиралась домой, её вызвался провожать один из гостей, по имени Серёжа, которого Вера до этого момента не знала. Несмотря на то, что её дом находится по соседству и делит один двор со зданием, куда Верку занесла нелёгкая, от сопровождения она не отказалась.
        Поднялись в квартиру, в которой девушка живёт с мужем. Пользуясь тем, что мужа нет дома, Сергей напросился в гости «на чай». Там и совершил насилие, прямо на супружеском ложе. Ещё и кулаком по скуле приложил, о чём красноречиво свидетельствовал припудренный синяк под Веркиным глазом.
        - Подожди, - прервал её Манин, - давай с этого места поподробнее. Когда ты открыла дверь, то сама пригласила Сергея к себе?
        - Нет. Он вошёл внаглую. Заявил, что чаю хочет.
        - Но ты не сказала, чтобы он выметался?
        Она отрицательно мотнула головой.
        - А что сделала?
        - Пошла на кухню наливать чай.
        Так, незаконное проникновение в жилище отпадает. Пойдём дальше.
        - Что потом?
        - Я хотела спать, поэтому легла в постель.
        - Одетая? На заправленную кровать?
        - Нет. Разделась и легла под одеяло.
        - А он где был?
        - На кухне чай пил.
        Нормально! У тебя в квартире абсолютно чужой дядя чаи гоняет, а ты, находясь наедине с ним, вместо того, чтобы выпроводить его за дверь, раздеваешься и лезешь в постель. Такой тонкий намёк на толстые обстоятельства любой мужик истолкует однозначно.
        - Дальше?.. - Манин уже примерно представлял, что могло последовать за этим.
        - Он зашёл в комнату и лёг рядом со мной. Начал приставать. Я почти засыпала. Спрашиваю: «Что ты делаешь?» - а он трусики с меня снимает.
        - Снял?
        - Ага, снял. Потом на меня залез и того, снасильничал.
        - Ох, Верка! - Павел глубоко вздохнул. - И в кого ты такая? Почему не скинула его с кровати, когда он только ложился? Или на тот момент возражений не было?
        Девушка неуверенно повела плечиками.
        - Я подумала, он тоже спать хочет. Кровать-то у нас одна…
        - А когда Сергей этот начал тебя ласкать и трусы стаскивать, он силу применял? Угрожал тебе чем-то?
        - Нет… Но он же мужчина. Как бы я с ним справилась?
        Павел не выдержал и повысил голос:
        - Кусалась бы и царапалась! В трусы бы вцепилась так, что никакой мужик на свете не смог бы их снять! Может, он тебе руки заламывал?! Ведь не было ничего такого!
        Верка замотала головой, испуганно таращась на Манина.
        - Тогда получается, что ты хотела, чтобы он это сделал. И обласкал, и снял трусики, и всё остальное тоже! Да или нет?!
        Её плечи опустились, голова виновато упала на грудь. Послышался слабый писклявый голосок:
        - Выходит, что так…
        Не хватало, чтобы она тут рыдала.
        Более спокойно Паша произнёс:
        - Хорошо. А синяк-то когда подцепить успела?
        Девушка вскинулась, подняв на опера влажные глаза, быстро запричитала:
        - Это он, проклятый. Сделал свои дела, оделся и на выход. Я ему говорю: «Ты зачем меня изнасиловал?» А он вдруг возьми да и стукни кулаком по лицу. Я на кровать упала, а Серёжа этот хлопнул дверью и ушёл. Муж утром с работы вернулся, синяк увидел, начал спрашивать. Пришлось ему всё рассказать. Он и повёл меня в милицию, чтобы я заявление написала. Иначе зачем бы мне это…
        Едва не рассмеявшись, Манин отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Ну и баба! Мало того, что своему супругу изменяет, так ещё и других мужиков подводит под статью.
        Положив перед Веркой чистый лист, подал ей ручку.
        - Значит так, барышня, никакого изнасилования не было. Это мы с тобой только что выяснили, - подождав, когда она кивнёт, продолжил: - Единственное, что здесь усматривается, это причинение побоев, статья сто шестнадцать Уголовного Кодекса. Будешь заявление писать?
        - Угу, напишу, пожалуй, а то муж всё-таки привёл…
        - Пиши, - Павел придвинул к ней листок.
        Через полчаса он проводил Верку к дежурной части и передал заявление вместе с подробным объяснением дежурному. Девушку встретил угрюмый муж, наверное, не спавший с ночной смены. На его вопросительный взгляд она покрутила перед носом зажатый в руке бланк направления на медицинское освидетельствование, заполненный Пашей, и, что-то втолковывая супругу, вместе с ним покинула здание райотдела. Только после её ухода Манин с облегчением перевёл дух.
        В этот момент Валерий Палыч, старожил дежурной части, закончил изучать исписанные стремительным оперским почерком бумаги, подняв на Манина удивлённые глаза.
        - Ну, ты даёшь, - спустя какое-то мгновение произнёс Палыч. - Это ж надо так лихо изнасилование на побои перекрутить. Молодец! Не зря я эту бабу к тебе отправил, а то сейчас бы всем отделом насильника разыскивали.
        Но с уходом Верки сюрпризы первого рабочего дня не иссякли. Они словно специально затаились, чтобы навалиться скопом, поджидая, когда Манин отдохнёт и с новыми силами вернётся на службу.
        До обеда всё было спокойно. Паша сходил домой, неторопливо поел и, возвращаясь на работу, готовился беззаботно провести остаток дня за писаниной, которую был вынужден слегка подзапустить. Но едва переступил порог райотдела, увидел, как Валерий Палыч призывно машет ему рукой из-за матового стекла с надписью «дежурная часть». В другой руке он держал телефонную трубку, прижатую к щеке. Пришлось подождать, когда дежурный закончит разговор и оставит в покое телефон.
        - Собирайся, Паша. Поедешь в Кадык. Там труп криминальный. Местные опера уже на месте. Сейчас придёт резервная машина со следователем из прокуратуры, заберёте судмедэксперта с криминалистом, и в путь…
        Посёлок со странным названием Кадык располагался километрах в семидесяти к востоку от районного центра. Там находились угольные шахты, которые сейчас простаивали из-за нерентабельности. Шахтёры переквалифицировались, начав трудиться в карьере, что разрабатывало предприятие, именуемое ОАО «Кадыкский Разрез», преемник обанкротившегося ОАО «Кадыкская шахта». Так что добычу угля вели, но более дешёвым открытым способом. Ведь надо поставлять топливо в районные котельные и местную ТЭЦ. Правда, качество оставляет желать лучшего. Но тут никуда не денешься, привозное сырьё дороже собственного. Работа в карьере не могла обеспечить занятостью всё шахтёрское население Кадыка, поэтому оставшиеся не у дел жители в большинстве своём разъехались, или занимались, чем придётся.
        Федеральная трасса огибала угольный разрез длинной угловатой дугой, действительно похожей на кадык, на острие которого торчал посёлок. Кроме него, в широкой долине реки Арты, змеившейся у подножий предгорья, располагалась Артинская электростанция (АртЭС) и несколько более мелких посёлков, обеспечивающих её бесперебойную работу. Один из них назывался Артинским Электрическим Комплексом, сокращённо АртЭК. Схожесть с названием известного лагеря отдыха для детей породило неимоверное количество шуток, особенно когда в посёлке ещё действовал лечебно-трудовой профилакторий для алкоголиков. Так «отдыхом на Чёрном море» или «поездкой на курорт» здесь называли не что иное, как принудительное лечение в ЛТП. Был ещё Озёрный, посёлок животноводов, где раньше располагался совхоз, а сейчас наполовину заброшенная ферма. Там проживало несколько семей, пытающихся выращивать скотину. Бизнес их не обогащал, зато давал возможность сводить концы с концами за счёт продажи мяса в соседние посёлки. Ну а самым крупным населённым пунктом, а также местным административным и культурным центром являлась Межа, в которой, помимо
прочего, находилось и Артинское поселковое отделение милиции (ПОМ), обслуживающее весь этот жилой куст.
        На трассе перед угольными копями, как водится, разместился стационарный пост ГАИ, где постоянно дежурили сотрудники Артинского ПОМ. Сейчас службу на посту нёс откомандированный из области взвод ОМОНа. Его направили для усиления на летний период - сезон наибольшей активности золотодобытчиков, всегда привлекающий контрабандистов, фальшивомонетчиков, наркоторговцев и прочих любителей лёгкой наживы.
        Обычно на пост заступали по два-три милиционера. Но в этот раз, подъезжая, Манин насчитал аж пятерых омоновцев, облачённых в «разгрузки». Все с автоматами. Похоже, они досматривали каждую машину, в каком бы направлении та ни шла. Их УАЗ тоже остановили. На нём не было знаков милиции, поэтому Павел, открыв дверь, приготовился предъявить служебное удостоверение, но подошедший сотрудник опередил:
        - Вы в Кадык? По убийству?
        Наблюдательный боец. Сразу понял, что перед ним опергруппа. Манину осталось подтвердить его выводы, пряча удостоверение в карман.
        - Вам сообщили, что там четыре трупа?
        - Как четыре! - чуть ли не хором воскликнули все пассажиры.
        - Пока вы ехали, ещё троих мертвяков нашли. Так что имейте в виду. Удачи.

«Добрый» вестник улыбнулся и помахал рукой.
        Обернувшись, Павел со смехом глянул на кислые физиономии товарищей. Они собирались быстренько провести осмотр места происшествия, чтобы засветло вернуться домой. Теперь не выйдет, ребята. Эксперт и криминалист, может, и уедут, а вот следователю придётся задержаться и забыть на время об уютном кабинете в прокуратуре.
        Сам Паша, отправляясь сюда, предполагал, что останется в посёлке на несколько суток, и был к этому готов. Один труп или четыре, какая разница. Разве работа предстоит более напряжённая. Плохо то, что высокое начальство наверняка поставит дело на особый контроль, и начнёт всюду совать нос, нервируя и не давая спокойно работать.
        За размышлениями он не заметил, как машина въехала в посёлок. Нужный адрес отыскали сразу, издали заметив начальника местного ПОМ Лямина и его оперативника Игоря Брагина. Они курили у старой обшарпанной двухэтажки, в которой отсутствовала большая часть оконных рам. Выйдя из машины, прибывшие сдержанно поздоровались.
        - Где? - коротко поинтересовался следователь.
        - Пошли, покажу, - Лямин бросил окурок и вместе со следователем, экспертом и криминалистом, вооружённым фотоаппаратом и криминалистическим чемоданчиком, скрылся во втором подъезде.
        Павел остался наедине с Брагиным. Спросил:
        - Трупы здесь? Все четыре?
        - Да, - ответил тот. - Сначала пацаны нашли мёртвого мужика в заброшенной квартире. Мы приехали, выяснили, кто такой и где живёт. Начали отрабатывать связи. Оказалось, он часто заныривал сюда, в квартиру напротив, где обитает семья алкашей - мужик с сожительницей и её взрослым сыном. Постоянно бухал с ними. В подъезде только эта квартира и осталась заселённой, и ту заняли самовольно. Просто въехали и живут.
        - Короче, Склифосовский, ты опросил эту семейку?
        - Как раз они-то, Паша, и есть те самые дополнительные три покойника. Сперва я долго стучал. Дверь была заперта изнутри. За ней абсолютно никаких шевелений, даже шороха не слышно. Ну, думаю, неужели гостя приголубили, а теперь затихарились. Окна наглухо зашторены, ничего не видать, но свет почему-то горит. Я в одном форточку открыл и влез. А когда из-за шторы выбрался, так и офигел сразу. Попал-то в спальню, а там сын лежит на кровати. Кажется, что спит, но голова и подушка кровищей залиты. Рядом на полу мать с пробитой башкой. А муж её в прихожей валяется. Представляешь, сразу промеж трёх мертвяков оказался, и тишина могильная кругом. До сих пор жуть берёт.
        - Бедняга, - наигранно пожалел его Павел. - И как ты не поседел до корней волос и в обморок не брякнулся?
        - Может, и поседел, но не тем местом. Дома жену попрошу, пусть посмотрит.
        Они шутили, несмотря ни на что. Это не было кощунством или пренебрежительным отношением к чужой смерти, боже упаси. Всего лишь средство избавления от стресса, профессиональная реакция защиты психики. Операм нельзя закатывать глаза, падать в обморок, лить горькие слёзы по каждой невинно убиенной душе. Иначе кто займётся поисками преступников, если все, поддавшись сентиментальным чувствам, бросятся друг другу на грудь и примутся рыдать в унисон?
        - Ладно, седовласый ты наш, - Манин шутливо ткнул коллегу локтем, - тебя никакими трупами не испугаешь. Показывай своих жмуров. Там криминалист, наверное, уже закончил фотосессию.
        На площадке первого этажа располагались четыре квартиры, две прямо от лестничного марша и две по сторонам. Типичная «хрущёвка». Дверь только в одной, той, что слева, где и проживала семья алкашей. Остальные брошены, зияют пустыми проёмами.
        Игорь повёл Манина в правую. Там в пустующей комнате ничком на голом полу лежал первый труп. Местами из-под него натекла кровь, одежда грязная, вся в следах чужих подошв, кое-где присыпана табачным пеплом. На голове Манин заметил торчащие из волос окурки.
        - Не понял, - он показал на концы фильтров. - Ему что, сигареты о голову тушили?
        Игорь кивнул.
        - Похоже на то. Мы их не трогали до вашего приезда.
        Подождав, когда криминалист закончит съёмку окурков, Паша аккуратно достал их пинцетом и внимательно осмотрел, вертя перед глазами.
        - Хм, не дешёвые сигареты, скажу я вам.
        - Да, - подтвердил Брагин. - Такие у молодёжи в ходу. Той, что любит разгульную жизнь.
        - Конечно, кто ещё мог так «повеселиться», - Манин сложил окурки в полиэтиленовый пакет и передал криминалисту.
        Поднялся с корточек судмедэксперт. Окинул собравшихся пронзительным взглядом внимательных глаз, сильно увеличенных толстыми линзами очков, и нарочито громко, чтобы слышали все, произнёс:
        - Значит так, ребята, по предварительной оценке смерть наступила под утро, около четырёх часов. Причину точно пока не назову. Но у покойника в нескольких местах разбита голова. Грудная клетка, похоже, проломлена с повреждением лёгких. Били его сильно. Судя по всему, долго издевались. Возможно, прыгали ногами на лежащее тело. Колотых или резаных ран не увидел. Более подробно после вскрытия.
        - Понятно, - пробормотал Паша. - Ну, вы со следователем пока пишите подробный осмотр, а я на остальные трупы взгляну.
        Они с Игорем направились в единственную жилую квартиру в подъезде. Вернее, жилой она уже не была. Сложно представить, что кто-то рискнёт сюда вселиться после этого.
        Дверь открылась внутрь только наполовину, мешали вытянутые ноги покойника. Его тело казалось чрезмерно длинным, и занимало всю прихожую. Перепачканная кровью голова запрокинута назад. Дверной замок целёхонький, защёлкивается автоматически при закрывании дверей. Значит, если его никто не взламывал, на момент проникновения он был зафиксирован в открытом положении, либо хозяин сам впустил преступников на свою голову в буквальном смысле слова. Уходя, те спокойно захлопнули за собой дверь.
        Оперативники друг за другом протиснулись в образовавшийся проход. Аккуратно переступая через труп, Манин миновал прихожую и заглянул в комнаты, которых насчитывалось три. Заставленный всяким хламом зал и две спальни. Пашу поразило изобилие электродеталей, целые кучи которых валялись, распиханные по самым разным местам. Они были повсюду: в ящиках, коробках, мебельных тумбочках, на полках и в антресолях. Игорь объяснил, что покойник слыл в посёлке первоклассным электриком. У него всегда можно было что-нибудь отремонтировать, найти нужные платы, транзисторы, конденсаторы, сопротивления и прочие мелочи. Он добывал их, потроша выброшенные на свалку приборы и бытовую технику. Мастер золотые руки, каких поискать. Только пил много, а вместе с ним и сожительница с сыном.
        Остальных покойников Паша увидел во второй спальне: женщину на полу при входе и сына в кровати. У обоих разбиты головы. Да, над этими тремя не издевались, как над первой жертвой, а просто убили. У матери, помимо прочего, разорваны мочки ушей. Видимо, преступники, не желая возиться с застёжками, попросту сдёрнули серьги. Уже с трупа или ещё с живой? Её сын, похоже, даже не проснулся спьяну. Как спал в кровати, так и лежит. Если бы не разбитая голова, можно принять за спящего. Хорошо, коли умер, не успев почувствовать боль.
        - Вон и орудие убийства, - кивнул Игорь на валяющийся рядом с кроватью окровавленный молоток. - Вряд ли на нём «пальчики» остались. Боюсь, в перчатках орудовали.
        - Нет, не думаю.
        - Откуда такая уверенность?
        Манин неопределённо повёл плечом. Он чувствовал, что здесь поработал Мрак. Наверняка кто-то из убийц, если не все сразу, является носителем. А «мрачные», войдя в раж, и не подумают озаботиться сокрытием следов. Но Брагину он это объяснять не стал, просто сказав:
        - Ну, если и в перчатках, то будем искать перчатки…
        Пока осматривали место происшествия, подоспел и начальник криминальной милиции. Сергей Иванович выехал следом, сразу после того, как ему доложили ещё про три трупа. Пройдя по квартирам, где находились покойники, чтобы увидеть всё своими глазами, он присоединился к операм, устроившим перекур на улице около подъезда.
        - Поквартирный обход сделали? - с ходу спросил начальник.
        - А как же! В первую очередь, - отрапортовал Лямин, неотлучно сопровождающий первого зама, и выжидающе уставился на Брагина.
        Начальник ПОМ и его подчинённый, работая бок о бок на протяжении долгих лет, давно научились понимать друг друга с полувзгляда. Поэтому Игорь продолжил:
        - По соседним домам прошлись. Никаких зацепок. Семья электрика жила особняком. Не общались ни с кем, пьянствовали тихо, сами по себе. Только этот забулдыга к ним наведывался, который теперь в пустой квартире лежит. Их сыну с неделю назад исполнилось двадцать лет, так и пили, не просыхая, с самого дня рождения. Никак остановиться не могли. Жители из дома напротив говорят, сюда на огонёк иногда шальная молодёжь слеталась, но кто именно, не знают. На них и думаем. Основной жертвой, похоже, был первый мужик. Семья, возможно, встряла в разборку, переключив на себя внимание преступников. А могли просто видеть момент убийства, и кто его совершил. Вот их и убрали, как свидетелей. Судмедэксперт сказал, что все члены семьи погибли примерно в одно и то же время, но где-то на полчаса позже первого покойника.
        - Идеи есть?
        Какие могут быть идеи? Работать надо, землю носом рыть, тогда что-нибудь да вылезет, а пока…
        - Посёлок придётся шерстить полностью, Иваныч, - подвёл итог Павел. - Расспрашивать всех и каждого, кто чего видел, кто чего знает. Ориентировочно ищем группу преступников молодого возраста от шестнадцати до двадцати лет, нормально обеспеченных, любителей выпить, шумно погулять и поиздеваться над слабыми. У них вчера был кураж, который и сегодня не прошёл, а такое поведение приметное.
        - Согласен. Тогда так. Собираемся в конторе Разреза всем личным составом, что здесь имеем. Там разбиваемся на группы. Каждой выделим определённую часть посёлка и начнём отрабатывать дом за домом.
        Даже с теми дополнительными силами, которые пригнал из районного центра Иваныч, сотрудников оказалось не так много. Объём работы был огромный. Но все понимали важность поставленных перед ними задач, поэтому взялись за дело споро, со всей ответственностью и прилежанием. И результаты не заставили себя ждать.
        Ещё до наступления вечера стало известно, что четверо подвыпивших восемнадцатилетних отморозков, разгуливая рано утром по улицам посёлка, вели себя очень дерзко. Нагло приставали к одиночкам, кичась численным превосходством, угрожали расправой и даже побили одного парня. Если б ему не удалось вырваться и убежать, вполне возможно, одним трупом было бы больше. А так оперативники располагали живым свидетелем, который знал тех парней - не такой уж большой посёлок, да и жителей в нём последнее время изрядно поубавилось.

«Вот и первые подозреваемые. И, похоже, единственные», - решил Манин, на которого всё больше веяло «запахом» Хаоса.
        По адресам всех установленных фигурантов одновременно выехали четыре группы захвата, имея на руках постановления на обыск, вынесенные следователем прокуратуры. Его оставили в посёлке для проведения неотложных следственных действий. Иваныч выпросил у районного прокурора. Умел он убеждать, когда обстоятельства требовали.
        Однако ни в одной из квартир застать подозреваемых не удалось. Все проживали с родителями, а те в один голос твердили, что их чада, вернувшись рано утром с ночной гулянки, спешно собрали вещи с документами и отправились на рыбалку. Куда, не сообщили.
        Последние сомнения отпали. Ясно, что преступники подались в бега.
        - Ну, опера, думайте, где искать? - Иваныч сидел около трибуны за длинным столом, положив перед собой массивную трубку спутникового телефона с одной стороны и портативную рацию с другой, соблюдая заповедь всегда и везде быть на связи.
        Они снова расположились в небольшом актовом зале в конторе Разреза, где первый зам собрал на импровизированное совещание оперативно-следственную группу, в состав которой входили следователь прокуратуры, Манин с Брагиным и местный участковый. Тут же находился Лямин в качестве руководителя ПОМ, на чьей земле произошло убийство.
        Наступала ночь, а старая деревянная контора, превращённая во временный милицейский штаб, ходила ходуном и надсадно скрипела от непрерывной беготни нескольких десятков людей, громких голосов, храпа редких отдыхающих и урчания снующих во дворе УАЗов. Такого ажиотажа она и в светлое время суток не знала неизвестно сколько лет, и сейчас определённо либо сойдёт с ума, либо развалится.
        - Отсюда только два пути, - высказался Брагин. - К райцентру и дальше на запад, или на восток в соседнюю область. Первое вряд ли: много постов на дороге, а преступники знают, что мы будем их ловить в первую очередь здесь, у себя, в рамках местного розыска. Второй вариант более подходящий. Пересекут единственный пост на границе областей, а дальше затеряются. Но мы выяснили, что там у них никаких связей нет. Поэтому не знаю, на что они рассчитывают.
        - А если где-то в лесах притаились? - засомневался Манин, уверенный, что Мрак далеко не побежит. Ни к чему это выходцу из Хаоса. Ему в любой ситуации комфортно, а на судьбу носителя абсолютно плевать.
        Но Игорь возразил:
        - Паша, я тебя умоляю. Какие из них таёжники? Им не то, что рыбу поймать, костёр трудно разжечь. Ребята привыкли пить да жрать за родительский счёт. Нет, они от цивилизации не уйдут. Если где и устроят лёжку, то в каком-нибудь населённом пункте, чтобы выпивка была с харчами из магазина и сигареты блатные.
        - Ориентировки по районам разослали? - Сергей Иванович глянул на Лямина.
        - Да. Я передал текст на телетайп в дежурную часть.
        - Пусть соседям отправят с обязательной пометкой: «при обнаружении задержать, о чём незамедлительно сообщить в наш адрес».
        - Оснований для задержания нет, - встрял следователь. - У вас пока одни предположения, а прямые доказательства причастности этих лиц к убийству отсутствуют.
        - Не «у вас», уважаемый, а «у нас», - поправил его Иваныч. - Или вы работаете не для того, чтобы преступника за решётку посадить?
        Получив моральную оплеуху, следователь поёрзал на стуле, но молчать не стал, угрюмо ответив:
        - Без доказательств мы этого сделать не можем, сами прекрасно понимаете.
        - Да будут вам доказательства, когда преступники в наших руках окажутся. Тогда и кровь обнаружим на их одежде, и следы сравним. Вот вы и займётесь оформлением доказательной базы. Назначите необходимые экспертизы, проведёте опознания, допросы, проверку показаний на месте, и всё остальное, что понадобится. Если не станете волокитить.
        - Тогда, может, отправите меня в район, чтобы я немедленно приступил к следственным действиям? Надо хотя бы карточку выставить, а то уголовное дело возбуждено, а номера у него нет. Непорядок…
        Конечно, так он и кинулся сразу по приезду карточку на дело выставлять. Скорее всего бедному клерку, не привыкшему к походным условиям, не терпелось поскорее оказаться дома. Там принять наконец-то ванну и плотно заправиться нормальной домашней пищей, а не «Дошираком» или тем набором, что предлагает небогатое столовское меню Разреза. А потом отоспаться как следует в настоящей постели.
        Мгновение подумав, Сергей Иванович вызвал по рации своего водителя, узнал, хватит ли топлива в машине, чтобы ехать в райцентр. Получив утвердительный ответ, распорядился отвезти измученного следователя восвояси. Когда тот поспешно собрался и покинул помещение, Иваныч тихо пробормотал:
        - Пусть едет. Здесь только мешать будет.
        Район поиска преступников неумолимо расширялся. В идеале требовалось прочесать не только ближайшие посёлки АртЭК, АртЭС, Озёрный и Межу, но и всю долину Арты, многочисленные охотничьи шалаши и заимки, разбросанные по тайге, не исключая возможность того, что парни всё-таки рискнули пожить дикарями. Как любил говорить Иваныч: «Перед преступником дорог много, а у нас одна: та, которую выберет он». Только попробуй найти этот единственный путь. И ошибиться нельзя, иначе рискуешь разминуться со злодеем.
        На столе перед Сергеем Ивановичем запиликал спутниковый телефон. Усталым голосом ответив на вызов, он после короткого обмена приветствиями вдруг подобрался, выпрямил спину. «Так, так, говори дальше…» - в глазах блеснул азарт. Ещё несколько раз в течении разговора повторив заинтересованно «так, так», начальник закруглил беседу:
        - Спасибо, Семён Егорыч, выручил. Надеюсь, с вашей помощью поймаем этих мерзавцев. Ты главное, дальше в область их не пускай… Ладно. Ещё раз спасибо. Будь здоров.
        Положив трубку, он поднял торжествующий взгляд на свою команду, которая внимала каждому слову, чувствуя, что в руки плывёт удача.
        - Звонил начальник криминальной милиции УВД соседней области, - торжественно произнёс Иваныч. - Сказал, что четверо молодых людей, похожих по описанию на наших разыскиваемых, проехали на попутках пост ГАИ в Усть-Артинске. Так что, думаю, теперь мы знаем, где искать убийц.

«Надо же, всё-таки подались в бега», - удивился Манин, отмечая необычное поведение Мрака, который на его взгляд проявил чрезмерную осторожность.

* * *
        - Как дела со Стражем Света?
        - Ещё ничем себя не проявил. Бегает за младшими. Догонит, тогда и посмотрим. А я пока сам порезвлюсь.
        - Не увлекайся. С этим Стражем не всё просто. Он хоть и неопытный, но быстро учится. И хватка у него, похоже, серьёзная.
        - Вот и поглядим…
        Глава 3
        Посёлок Усть-Артинск стоял на стыке двух областей и был первым населённым пунктом на трассе, где территориальная юрисдикция переходила в ведение соседнего УВД. Сам по себе он невелик, и затеряться в нём представлялось проблематичным.
        - Они там? Задержаны? - Лямин подался вперёд, обхватив руками спинку стоящего перед ним стула.
        - Слишком много хочешь, - усмехнулся Иваныч. - Нет, их видели до того, как я связался с Семёном Егоровичем и сообщил приметы разыскиваемых, предположив, что те могут рвануть и к ним. Но официальную ориентировку ты направь, чтобы у соседей были основания к задержанию, если вдруг обнаружат беглецов. А вообще надо самим ехать, пока не успели далеко уйти.
        Он немного подумал, поглаживая усы кончиками пальцев, потом, приняв решение, командирским тоном произнёс:
        - Так, Манин, берёте с Брагиным по машине, сажаете в каждую по два омоновца, и мухой в Усть-Артинск. Расспросите ребят с поста, водителей… Короче, на месте определитесь, где искать наших клиентов, и позвоните мне. Потом по обстановке. Я распоряжусь, чтобы командир взвода ОМОН выделил вам четырёх бойцов, и решу вопрос с заправкой. Собирайтесь, поедете прямо сейчас…
        Пашу поражала способность Сергея Ивановича со всеми находить общий язык. Казалось, он мог договориться с кем угодно и о чём угодно, даже если предварительно не знал человека, от которого зависело принятие решения. Впрочем, трудно представить себе такую персону. Пусть Иваныч с кем-то лично и не встречался, ведь невозможно быть знакомым со всеми, но уж его в районе знало, пожалуй, абсолютное большинство. Да что район, в любом месте области, а то и за её пределами, у здешнего начальника криминальной милиции имелись обширные связи. Вот и теперь он, запросто пообщавшись с какой-то «шишкой» из соседней области, разговаривал с директором электростанции, договариваясь о заправке УАЗов на его предприятии:
        - …Полные баки, Петрович, на двух машинах. Ребятам далеко ехать. Убийц преследуем. Если их сейчас не догнать, упустим совсем. Жди потом, когда они ещё что-нибудь натворят. Ты же понимать должен. Вот и хорошо. Спасибо, Петрович. И ещё по канистре в каждую машину про запас… Что? Последнее отдаёшь? Да не переживай. Я тут остаюсь, утром артели обзвоню, подкинем тебе топлива. Просто сейчас ночь, не найти никого из председателей…
        Вскоре обе машины, под завязку заполненные бензином, неслись на восток, разрезая ночную темноту жёлтым светом фар, всё больше отдаляясь от Кадыка, где разгулявшийся Мрак забрал жизни четырёх людей. Их смерть, будь она естественной, ни за что бы не вызвала такого ажиотажа. Похоронили бы алкоголиков тихо и скромно где-нибудь на окраине кладбища, да и благополучно забыли. Так нет же, не умирается им спокойно. Пришлось целую погоню за преступниками снаряжать, по всем правилам детективного жанра.
        Ехали быстро. Спешили. Расстояние до первого населённого пункта соседей преодолели за считанные часы. Уже достаточно рассвело, но солнце ещё не показалось, когда УАЗы, шурша гравием, резко тормознули у поста ГАИ на въезде в Усть-Артинск, и в клубы поднятой пыли, синхронно хлопнув дверками, вышли заспанные люди с оружием.
        Встретили их приветливо. Наряд оказался тот самый, что видел разыскиваемых и сообщил об этом руководству после получения телефонограммы. Ребята ждали смену, чьё время пока не наступило. Манин подробно расспросил постовых, выяснив, что подозреваемые приехали на двух попутных КамАЗах, выгрузились и пошли в посёлок. Мер по их розыску никто не принимал, поскольку сотрудников милиции, кроме дежурных на посту ГАИ, здесь больше нет, а у тех совсем иные задачи.
        - Значит, у нас два варианта, - подытожил Павел. - Первый: преступники отправились на попутках дальше. Второй: заночевали в посёлке и в настоящий момент находятся здесь.
        - Третий: уехали назад, - подкинул ещё одну версию Брагин, но, посмотрев на Манина, чьё лицо выражало явное сомнение, добавил: - Маловероятно, конечно…
        - Однако возможно, - поразмыслив, Паша согласился с его мнением. Такую возможность тоже нельзя сбрасывать со счетов. Имея дело с Мраком, трудно предугадать, какие кренделя он выкинет. - Сделаем так. Разбиваемся на две группы. Двое омоновцев с тобой, двое со мной. Садимся на машины и шерстим посёлок от начала до конца.
        Игорь задумался.
        - А если они здесь? Мы устроим грандиозный шмон, а злодеи под шумок свалят.
        - Посёлок маленький, - подтвердил один из постовых. - Не успеете начать, как всем о вас известно станет.
        - Тогда придётся работать в посёлке одной группой. Я сам займусь этим. Поможете нам? Нужно перекрыть свободный выезд с этой стороны. - Павел вопросительно посмотрел на местных коллег. Получив согласие, продолжил: - Игорь, выставишься на противоположной окраине. Тормози все машины. Проверяй документы, досматривай, беседуй с водителями и пассажирами. Связь по рации. Что узнаешь, сообщай. Всё, по коням.
        Начать он решил со стоянки грузовиков, где ночуют дальнобойщики. Не факт, что КамАЗы, подвозившие беглецов, находятся там, но чем чёрт не шутит…
        Машин оказалось не много. Мирно спавшие в кабинах дальнобойщики начинали потихоньку вставать, разбуженные рассветом, готовясь отправиться в дорогу. Как и предполагал Манин, никто подозреваемых не видел. Что ж, он особо и не рассчитывал на успех. Обычно так не бывает, чтобы сразу всё в цвет. Пора переключаться на жилой сектор. Хорошо бы вначале пройтись по магазинам, но те ещё закрыты, а ночной торговлей никто из предпринимателей не промышлял.
        Однако будоражить сонных поселян и выслушивать ответные ругательства не пришлось. На связь вышел Брагин. Сказал, чтобы Паша срочно прибыл на выезд из посёлка. И тот не замедлил это сделать, понимая: Игорь напал на след.
        Так и оказалось. В беседе с водителем остановленного КамАЗа, с которым Манин разминулся на парковке, Брагин кое-что выяснил. Тот поведал, что вчера вечером четверо парней бродили по стоянке в поисках попутного транспорта, чтобы ехать дальше на восток. Все прибывшие к тому времени в Усть-Артинск дальнобойщики собирались ночевать, поэтому парни, бесцельно посидев на корточках в сторонке, в итоге встали и ушли пешком. Это озадачило водителей, поскольку разумнее было договориться с кем-то на утро, ведь большинство машин следовало именно в ту сторону, а не топать холодной ночью по пустынной трассе, где из-за крутых подъёмов на перевал и ограниченной видимости вряд ли кто остановится, чтобы подобрать пассажиров.
        Чувствуя близость цели, оперативники приняли решение следовать дальше, лелея надежду перехватить преступников по пути.
        Два УАЗа, ревя моторами, продолжали погоню. Дорога вилась вдоль сплошной стены подступающих вплотную к правой обочине крутобоких сопок. Несколько пар внимательных глаз напряжённо таращились в окна, осматривая придорожные кусты, редкий лес и пологий каменистый берег реки, бегущей слева параллельным курсом. Здесь Арта была значительно шире и впадала в другой горный поток. Полноводная стремнина совсем не походила на жалкий ручеёк, что обтекал стороной оставленную преследователями долину с разбросанными по ней посёлками энергетиков и угольщиков.
        - Стой!
        Водитель, повинуясь команде Манина, немедленно вдавил педаль тормоза в пол. Проехав юзом по грунтовке, машина встала. Павел посмотрел назад. Второй УАЗ тоже остановился. Он поднёс микрофон радиостанции ко рту:
        - «Второй», ответь «Первому».
        - Слушаю, - отозвался Брагин.
        - Слева у реки дом видишь?
        За дорогой, почти возле самого берега, стояла передвижная времянка на деревянных полозьях, брошенная, вероятно, геологической партией или артелью. Чем не место для ночлега? Крыша есть над головой - и ладно. Лучше дождаться рассвета в пустом доме, нежели сбивать ноги в кромешной тьме. Манин бы так и сделал.
        - Ага, вижу, - после короткой паузы донёсся из динамика голос Игоря.
        - Давай проверим. Только выходите тихо, чтобы ни одна дверка не хлопнула.
        Предосторожность казалась не лишней. Любой громкий звук, отражаясь от сопок, далеко разносится в рассветной тиши. Благо домик расположен чуть не у самой реки, где бурливое течение способно заглушить доносящийся с трассы гул проезжающих автомобилей. Теперь бы через лес пробраться, не всполошив спящих треском ломаемых веток.
        У Манина отпали последние сомнения в том, что преступники именно в этой времянке, когда он различил четыре тёмно-серых отростка, тянущиеся от крыши в небо, плавно переходя в невидимый спектр, словно растворяясь в воздухе. Похожи на дымные столбы. Но дым колышется, а эти застыли, как на фотокарточке, и холодом жутким от них веет. Отростки заканчиваются где-то в Зыби, связывая погружённое в сон человеческое тело с его энергией. Там витают души порабощённых Мраком людей.

«Пуповина» (Павел нашёл подходящее слово) гарантировала возврат энергетической сущности в своё тело. Но в данном конкретном случае все четверо, проснувшись, притащат за собой прицепившийся Мрак и могут оказать сопротивление. Если они вооружены, то, вполне возможно, не оставят иного выбора, кроме как везти их домой мёртвыми. Главное - застать убийц врасплох, не дав очухаться раньше времени.
        - Предоставьте это нам, - вполголоса проговорил омоновец, которого командир назначил старшим четвёрки.
        Пока Манин размышлял, как лучше подобраться к преступникам, парни в камуфляже, взяв автоматы наизготовку, двинулись друг за другом через лес. Почти бесшумно преодолев заросли, они вышли на берег и короткими быстрыми шагами гуськом направились в сторону дома. У задней стены разбились на пары, обошли времянку с разных сторон и на мгновение замерли на занятых позициях: двое по углам контролируют окна, двое возле входа собираются ворваться внутрь.
        Как ни ожидал Паша начала штурма, как ни был к этому готов, звонкий гомон грубых требовательных команд, разорвавший утреннее умиротворение, прозвучал неожиданно даже для него:
        - Всем лежать! Мордой вниз! Руки за голову! Пальцы в замок! Не двигаться, суки! Живо на пузо лёг, я сказал! Перед собой смотреть!..
        - Пошли! - Игорь, выхватывая пистолет, перемахнул через кусты, на ходу радостно выкрикнув: - Тут они, голубчики! Молодец, Пашка, угадал!
        Все четыре «пуповины» резко втянулись в дом, вокруг которого сразу образовалась тяжёлая атмосфера, оставляющая неприятный осадок.
        Омоновцы выволакивали задержанных, бесцеремонно укладывая в ряд на сырую от утренней росы землю. Убийцы выглядели обыкновенными молодыми людьми, каких много в каждом городе или посёлке. Только чёрный шлейф за плечами, словно развивающиеся на ветру крылья архангела, оценить вид которых из всех присутствующих мог один Павел, выдавали истинную природу молодчиков. На лицах растерянность, ошеломление, и… страх. Интересно, это люди боятся, или Мраку ничто человеческое не чуждо? Вряд ли ему по нраву сидеть в арестанте, запертом в четырёх стенах, на протяжении нескольких лет. Никакого куража.
        Довольный Игорь суетился между омоновцами, а те сковывали обездвиженных преступников, старательно, с нарочито чрезмерным усилием сдавливая на запястьях наручники. Брагину мешал пистолет, который он держал в руке. Зря достал, наводить ни на кого не пришлось. Как видно, Игорь не привык напрасно обнажать оружие, потому, поймав на себе угрюмый взгляд одного из убийц, наклонился, сунул ствол ему под нос.
        - Ну что, козёл, натворили делов, и в бега? И как? Получилось убежать? Дурачьё. Мы бы вас и на краю света достали.
        Ответа он не дождался. Преступники предпочитали отмалчиваться. Они не пришли в себя после захвата. Это проблематично, когда без плавных переходов кардинально меняется обстановка, и тебя выдёргивают из казавшегося безопасным дома, где ты только что мирно спал, кидают лицом в грязь под давящий на спину ботинок омоновца. Вот и получается, что устраивались парни на ночлег вольными птицами, а проснулись со скованными за спиной руками и с перспективой надолго обосноваться в местах не столь отдалённых, начиная с этой минуты. Отныне волю им предстоит видеть только в грёзах на протяжении примерно пары десятков лет. Понимая всё это, вряд ли у кого-нибудь возникнет желание поболтать. Тут и с подельниками говорить не захочется, не то что с ментами, которые тебя же и сцапали.
        - Грузите по машинам, - скомандовал Паша. - Возвращаемся.
        Задержанных разместили по двое в задней части каждого УАЗа, в народе почему-то прозванной «стаканом». Наверное, из-за тесноты. Другой ассоциации Павел, как ни старался, не находил. Сидений там не было, и преступникам пришлось отбивать пятую точку о голый металлический пол, когда машины подбрасывало на неровностях. Поэтому по прибытию к Усть-Артинскому посту ГАИ из «стаканов» они выгружались, едва сдерживая стоны.
        Этот пост больше походил на опорный пункт милиции с одним общим кабинетом, уборной с умывальником, комнатой отдыха и неким подобием камер предварительного заключения. Пустующие большую часть времени камеры пришлись как нельзя кстати. По ним и рассадили пойманных убийц, изолировав друг от друга. Теперь, когда покончено с выматывающей погоней, преступники задержаны и помещены под замок, можно позволить себе немного расслабиться и спокойно передохнуть после долгого преследования.
        Во время телефонного разговора с Сергеем Ивановичем Павел доложил, что беглецов поймали, и скоро планируют выехать из Усть-Артинска. Начальник похвалил, но посоветовал не торопиться, а начать работу с подозреваемыми на месте поимки. Возможно, придётся закрепить показания, найти и допросить дополнительных свидетелей, чтобы лишний раз не возвращаться.
        Пользуясь гостеприимством постовых, Манин накормил свою команду и отправил водителей с омоновцами отсыпаться перед обратной дорогой. Сам же вместе с Игорем приступил к предварительному допросу, по одному выдёргивая подозреваемых из камер. Те и не думали отпираться. Ежу понятно, что милиционеры преследовали именно их четвёрку, проделав неблизкий путь, уже достоверно зная, кто причастен к убийствам в Кадыке и где искать преступников. Вот и были предельно откровенны в показаниях, разве что пытались перевалить основной груз вины на товарищей, но все противоречия легко разрешились в ходе перекрёстных допросов.
        В общении между собой парни, как часто бывает в таких компаниях, использовали клички. Заводилой у них был Чиж, по праву считавшийся самым дерзким и отвязным молодчиком. Трое других - Боб, Харя и Сэт - ходили у него в добровольных «шестёрках», являясь членами одной банды хулиганистых подростков.
        Ещё со времён учёбы в средней школе они не давали житья ученикам младших классов, промышляя денежными поборами, постоянно терроризируя слабых, избивая недовольных или пытающихся сопротивляться. На парней никто никогда не жаловался. Молчали как ученики, так и родители с учителями. Все боялись, думая, что преступники в любом случае смогут избежать ответственности, а после начнут мстить. Дело в том, что мать Чижа занимала одну из руководящих должностей в поселковой администрации. К тому же она сожительствовала с местным уголовным авторитетом, слывшим своей жестокостью и пренебрежительным отношением к чужой жизни. Не так давно он вернулся из колонии, где отбывал наказание за убийство. Отчим всячески поощрял антиобщественное поведение пасынка и его подручных, планируя в будущем с их помощью заставить жителей всего посёлка плясать под свою дудку, держа немногочисленное население Кадыка в постоянном страхе. Вот почему четыре малолетних отморозка не попали в своё время под пристальное внимание милиции. Они без помех выбрали криминальную стезю, успешно скормив свои души Мраку, охочему до отбросов
человеческого общества.
        В тот вечер они, как всегда, подвыпили и отправились бродить по улицам в поисках «приключений». Кто-то вспомнил, что в семье электрика должны праздновать день рождения сына. Тихий и безобидный парень отличался безвольной покорностью, что автоматически делало его мишенью для постоянных нападок. Ему частенько доставалось от этой компании.
        Решив «срубить» с именинника денег или халявной водки, они пошли к электрику. Нагло ввалились в квартиру, застав там помимо хозяев ещё одного участника семейной гулянки, и потребовали выпивку «за праздник». Ни сам виновник торжества, ни его родители возражать парням не стали. Зато возмутился гость, справедливо заметив, что угощать водкой должны именинника, а вовсе не наоборот. Ему в грубой форме дали понять, чтобы сидел и не выступал, но мужик имел неосторожность огрызнуться. Это вконец взбесило парней. Они выволокли его из-за стола в соседнюю пустую квартиру, где избивали в течение часа. Сначала все вместе, потом по очереди, отлучаясь только за новой порцией алкоголя. А когда водка кончилась, напоследок потоптались по мужику, и ушли, увидев, что тот умер, и дальше измываться нет никакого смысла. Что за радость бить по бесчувственному телу, когда жертва не издаёт страдальческих стонов? Неинтересно.
        До утра времени оставалось предостаточно. Взбудораженные совершённым убийством дружки не желали расходиться. Всем хотелось выпить ещё - «догнаться», как говорят. Поэтому предложение Чижа зайти к нему домой, где, как он знал, у отчима всегда найдётся в заначке бутылка-другая водки, было принято безоговорочно и сразу. Чиж поддерживал с отчимом доверительные отношения, нисколько не скрывая, чем занимается их шайка. А тот, в свою очередь, не считал для себя зазорным выпить с парнями, выслушивая рассказы о ночных похождениях сколоченной пасынком банды, и охотно делился с ними богатым криминальным опытом. Вот и теперь пьяные хулиганы похвастались перед старшим товарищем очередным «подвигом», со смехом наперебой живописуя в красках издевательства, которым подвергли «борзого алкаша».
        Опытный уголовник обвёл внимательным взглядом самодовольные ухмылки на раскрасневшихся от принятого спиртного физиономиях, насторожённо спросив:
        - Так вы его замочили, что ли?
        - Ну да, - Чиж гордо выпятил грудь.
        - Придурки! - отчим налил полный стакан, поднёс ко рту, выдохнул и, не отрываясь, выпил до дна.
        - А чё… - перестав улыбаться, Чиж обиженно глянул на товарищей, ища поддержку, но увидел лишь недоумение в глазах. - Козёл этот вообще не по теме блеять начал, совсем рамцы попутал.
        - Туда и дорога, - поддержал его Харя. - Никто по нему слёзы лить не станет. Это ж бомжара, алкаш конченый, а не человек. Кому он нужен?
        Остальные закивали в знак согласия, но дружно вздрогнули от грохнувшего по столу кулака отчима.
        - Тупицы! - взревел он. - Совсем ничего не соображаете? Утром найдут его труп, сообщат мусорам, те понаедут в посёлок, и первыми зацепят электрика с его бабой и пацаном. И что, по-вашему, они расскажут?.. А-а, молчите. Наконец-то соображать начали.
        - Так чё теперь делать-то? - осторожно нарушил молчание погрустневший Боб, который до этого улыбался шире всех.
        Выпив ещё стакан водки, отчим неторопливо похрустел огурцом, после чего авторитетно заметил:
        - Сваливать вам надо. Чем быстрее, тем лучше. И на вашем месте я бы не стал оставлять свидетелей.
        Его слова, сказанные вроде бы в качестве простого совета, были восприняты юными бандитами как руководство к действию. Они разбежались по домам, чтобы забрать документы и кое-какие вещи. Встретились через пятнадцать минут возле дома Чижа. Ехать решили немедленно, чтобы утром оказаться за пределами области. Для этого нужно было идти на трассу ловить попутки, но сначала…
        Сначала парни вернулись в квартиру электрика, чтобы избавиться от ненужных свидетелей.
        Дверь им открыл ничего не подозревающий глава семейства, мастер золотые руки, который мог оживить практически любой электроприбор, если по нему не проехал бульдозер или не уничтожил пожар. Ни слова не говоря, Харя сбил его с ног и начал пинать. Сэт достал нунчаки, с которыми никогда не расставался, и бил электрика по голове, вкладывая как можно больше силы в каждый удар. Кричал тот недолго, и гулкий стук деревянных нунчак о твёрдый череп быстро сменился на чавканье по размочаленной влажной каше из лопнувшей кожи, волос, раздроблённых костей и крови.
        На шум в прихожей, пошатываясь, вышла жена хозяина квартиры, но Чиж с Бобом оттеснили её обратно в комнату. А когда женщина попыталась завопить, Боб ударил ей по темени прихваченным с какой-то полки молотком. Этого хватило. Вскинув руки, она молча рухнула на пол. Похоже, мёртвая. На всякий случай Боб нанёс ещё один удар, после чего прошёл в комнату.
        Там на кровати спал именинник. Не колеблясь ни секунды, Боб несколько раз с силой опустил молоток на голову спящего. Прав был Манин, когда предположил, что хозяйский сын умер во сне.
        - Всё, уходим, - сказал Чиж мечущемуся по квартире в поисках наживы Бобу.
        Что здесь брать? Если семья электрика что-то и зарабатывала, то сразу пропивала. Взгляд Боба остановился на трупе женщины. Ухватив серьги в её ушах, он резко дёрнул, разрывая мочки, и направился к выходу, спокойно счищая с добытого трофея кровавые сгустки.
        - Вот, - самодовольно улыбаясь, показал он золотые украшения на открытой, испачканной кровью ладони. - Пригодится.
        - Ну, ты молорик, - осклабился Харя, и все четверо покинули квартиру, спеша к трассе ловить попутные машины.
        Манин представил, как Мрак, заполонивший помещение во время кровавого разгула, вытягивается из комнат в прихожую, потом в подъезд и через него на улицу, оставляя за собой человеческие трупы. Входная дверь медленно закрывается, встаёт на место, и в царящей здесь мёртвой тишине громко щёлкает замок. Всё. Людское жилище в одно мгновение превратилось в пустой склеп с покойниками, где нет места живым.
        Он выпустил струю сигаретного дыма в лицо сидящего напротив Сэта, посмотрел, как тот морщится, и выложил перед ним прозрачный пакет с нунчаками, изъятыми во время задержания. У омоновцев бесполезно спрашивать, при ком из задержанных было оружие. Тем главное - обезвредить преступника, обыскать, отобрав все опасные предметы, и передать кому следует. Это они делали профессионально, а дальше не их забота. Штурмовикам доказательная база интересна меньше всего. Так что сейчас до истины не докопаться. Значит, есть работа для опера.
        - Твои? - коротко поинтересовался Павел, кивая на нунчаки.
        - Угу, - косясь на стол, скромно промычал Сэт.
        - И обращаться умеешь?
        Преступник пожал плечами, помедлив с ответом:
        - Могу немного…
        - Покажи.
        Сэт удивлённо уставился на Павла. Ему предлагают взять в руки оружие? Пусть такое, дробящее, но оружие. Зачем? В следующую минуту он всё понял, когда Манин, придвинув к нему пакет, встал, отошёл на пару шагов, достал пистолет, снял с предохранителя и взвёл курок. Взгляд Сэта сделался испуганным.

«Что, Мрак, не хотим оставаться без тела?»
        - Не бойся, - успокоил Паша, демонстративно опуская руку с пистолетом. - Это просто мера предосторожности, чтобы в твоей голове не возникло глупых идей. Показывай, что умеешь, иначе подумаю, что выгораживаешь кого-то из подельников.
        Дрожащими руками Сэт достал из пакета нунчаки, принял стойку (на всякий случай боком к Паше), глубоко вздохнул и принялся крутить. Выходило у него так себе. Парень и в самом деле кое-что умел, хоть пару раз и заехал себе в плечо, но ведь не по лбу же. И то можно списать на мандраж и вспотевшие ладони.
        - Хватит. Ложи на место.
        Наблюдая за Сэтом, Павел вспомнил, как недавно забирал нунчаки у омоновцев, действительно виртуозно владеющих этим оружием. Они развлекались во дворе тем, что перекидывали их друг другу, с умопомрачительной скоростью выписывая замысловатые узоры. Тогда он старательно стёр с деревянных частей все отпечатки, среди которых, пожалуй, не осталось ни одного, принадлежащего преступникам, и, аккуратно сложив нунчаки в полиэтилен, спрятал подальше от чужих глаз.
        - Садись, - щёлкнув предохранителем, Манин сунул пистолет в кобуру и поднял над столом пакет с изъятым вещдоком. - А теперь ответь мне, Сэт, чья умелая рука била этими штуками по голове бедного электрика? Уж не твоя ли?
        Из показаний Чижа, Боба и Хари он знал, что это был именно Сэт, иначе умение крутить нунчаки сейчас демонстрировал бы кто-то другой. Задержанный сделал большие глаза, собираясь всё отрицать, но Паша его опередил:
        - Не торопись. Подумай. Ведь на них наверняка осталась кровь потерпевшего, как бы ты ни старался её замыть. И, кстати, твои пальчики тоже…
        Потухший взгляд и голова ниже плеч были красноречивее любого ответа. Нунчаки отправились в стол к лежащему там кастету, тоже изъятому у парней, с принадлежностью которого предстояло разобраться.
        - Серьги где?
        Голова слегка приподнялась, бросив на опера насторожённый косой взгляд.
        - Какие серьги?
        - Те самые, которые Боб с ушей убитой женщины сорвал перед уходом.
        - Обменяли на жратву и сигареты, - донеслось из-под вновь поникшей головы.
        - Где?
        - Да тут уже, когда приехали. В магазин какой-то зашли, там и поменяли.
        - Адрес или хотя бы название помнишь?
        - На кой мне? Так могу показать.
        Павел посмотрел на часы. Магазины скоро должны открыться. Уставшие за ночь водители дрыхли без задних ног. Придётся кого-то из них будить.
        - Ладно, пока поспи. Позже подниму, покажешь мне магазин…
        Хозяйки, с которой беглецы договаривались о продаже серёжек, в магазине не оказалось. Узнав адрес её квартиры, Манин поспешил туда. Дверь открыла женщина в очках, вполне интеллигентной внешности. Показав удостоверение, Павел подтолкнул вперёд закованного в наручники Сэта.
        - Нина Владимировна, этот молодой человек утверждает, что вчера приобрёл у вас в магазине продукты в обмен на золотые серьги. Это так?
        - А что? - насторожилась та. - Да, я купила серёжки, а на вырученные деньги ребята приобрели товар. Всё законно.
        - Эти золотые украшения добыты преступным путём. Нам необходимо их изъять.
        - А кто мне деньги вернёт?
        Жажда наживы мелкого предпринимателя взяла верх над здравым смыслом и диктовала свои правила поведения. До чего же сильно в людях стяжательство! Ведь серьги достались ей по смешной цене. Наверняка догадывалась, что имеет дело с преступниками, и всё равно пошла на сделку. А теперь выходило, что дёшево приобретённое золото принесло убыток, пусть даже такой мизерный, но предприимчивая натура восставала против мнимой несправедливости, готовая до конца бороться за каждую копейку.
        Тяжело вздохнув, Паша прикрыл входную дверь, оставляя Сэта в коридоре на попечении Брагина, повернулся к Нине Владимировне и доверительно проговорил:
        - Поймите, на этих серьгах человеческая кровь. Их сорвали с ушей убитой женщины. Счастья они вам не принесут. Подумайте хорошенько, стоит ли оставлять у себя такие вещи? Мы располагаем показаниями преступников, которые указывают на то, кому проданы серьги. Если выдадите добровольно, я оформлю протокол выемки, сразу допрошу вас в качестве свидетеля и на этом распрощаемся. Если нет, будем встречаться долго и часто, с обысками магазина, вашей квартиры, квартир ваших родственников и знакомых, пока не найдём то, что ищем. Вам это надо? Несите серьги, Нина Владимировна.
        Через двадцать минут, потраченные на соблюдение формальностей и оформление бумаг, Манин вышел от хозяйки магазина, неся серьги в кармане. Больше в Усть-Артинске делать было нечего. Пора возвращаться домой.
        Наблюдая за погрузкой задержанных, Павел разглядывал вздыбленные «крылья» Мрака за их спинами и никак не мог понять, почему демоны не оставляют в покое носителей, видя, что те попали в руки правосудия. Совершенно ведь ясно: им никуда не деться. Или Мрак планирует попасть в тюрьму. Какой в этом прок? Общаться со своими? Нет, он получает пищу только при дезорганизации Порядка, воздействуя на него через носителя. Попросту совершая преступления. Собирается и дальше безобразничать? В СИЗО, а затем в колонии?

«Надо освободить парней от засилья бесов. Что ж, дорога длинная, по пути и займёмся».
        Но стоило машинам отъехать от поста ГАИ, как вымотанный за последние сутки Манин моментально уснул, и не просыпался до самого прибытия в Межу. Но отдохнувшим себя не чувствовал. Поднимаясь в кабинет начальника ПОМ, Паша только и думал, где бы вздремнуть ещё хоть часик, чтобы полностью прийти в норму. Однако отдыхать не пришлось.
        Несмотря на позднее время, Лямин находился на рабочем месте. Сергей Иванович, как только Павел сообщил по телефону о поимке преступников, уехал в райцентр, предоставив начальнику ПОМ самостоятельно руководить проводимыми вверенным подразделением мероприятиями по расследованию нашумевшего убийства. Лямин встретил оперов слегка суховато (тоже, видно, вымотался):
        - Вовремя приехали. Где жулики?
        - Омоновцы в КПЗ повели, - коротко бросил Игорь, устало плюхаясь в кресло в углу.
        - Хорошо, пусть пока там посидят. Завтра из прокуратуры следователь приедет, займётся ими. Заодно свои наработанные материалы ему передадите. А у нас новое ЧП.
        Манин, собираясь сесть, остановился перед другим креслом, вопросительно глянув на Лямина. Видя, что его внимательно слушают, тот продолжил:
        - По дороге в школу пропала девочка десяти лет. На этот раз в самой Меже. С вечера разыскиваем всем личным составом, но нашли только её одежду на одном из чердаков. - Он сделал многозначительную паузу, перед тем как добавить: - Всю одежду, вплоть до нижнего белья.
        - Твою мать! - выругался Брагин, а Паша молча опустился в заветное кресло.
        Это значит, в ближайшее время уехать домой не светит. Придётся остаться здесь и работать по факту исчезновения девочки. Да, выход из отпуска получился бурным. Одно происшествие за другим. Практически непрерывно.
        Звали её Лена.
        Об исчезновении ребёнка сообщили родители. Забили тревогу, когда дочь вовремя не вернулась из школы, до которой утром, насколько удалось выяснить, так и не дошла. Поиски собственными силами результатов не дали. Обратились в милицию.
        Снова весь личный состав ПОМа был на ногах, не успев отойти от расследования убийства в Кадыке. Прочёсывали Межу. Итог - находка, повергшая в уныние милиционеров, не говоря о родителях Лены, для которых это стало настоящим шоком. Сложенная в пакет и брошенная на чердаке одежда говорила о том, что ребёнка, как минимум, раздели донага. Воображение рисовало самые мрачные картины дальнейшей участи девочки.
        С самого утра, едва только достаточно рассвело, Павел обследовал чердак, где обнаружили одежду. Осмотр ничего нового не принёс. Явных признаков борьбы или насилия он не нашёл. Всё, что удалось обнаружить - несколько следов неизвестно кому принадлежащих ботинок, разбросанную кожуру от лука, пару бумажных пакетов, в которые раньше в буфете упаковывали свежие пирожки, да прочий мусор, ещё более старый.
        Не имея никаких зацепок, решил попытать счастья в школе. Все ученики знают друг друга хотя бы в лицо, к первому уроку идут почти в одно и то же время. Кто-нибудь из них да видел девочку и, возможно, расскажет, куда она направлялась в то утро.
        Вместе с Игорем они прошлись по классам, задавая школьникам стандартные вопросы. Им повезло. Один мальчуган сообщил, что вчера утром Лена попалась ему на глаза, идущая в сопровождении неизвестного мужчины, который вёл её вовсе не в школу, а куда-то в другую сторону. Паренька забрали в ПОМ, довольного, что появилась возможность прогулять уроки. С его слов был составлен фоторобот и подробное описание неизвестного.
        - Давай-ка поднимем списки насильников, - задумчиво проговорил Манин, возвращая Игорю пачку распечатанных портретов, - и сравним с этим изображением.
        Он снова чувствовал руку разгулявшегося Мрака. В кого ещё тому вселиться, как не в насильника-педофила, готового целиком отдаться власти тёмных инстинктов. Такие люди обычно оставили нехороший след в жизни, а значит, попадали в поле зрения правоохранительных органов. Но отсюда следовал неутешительный вывод: Лена, скорее всего, уже мертва.
        Картотека склонных к совершению таких преступлений оказалась небольшой. Зато подробная, со всеми необходимыми атрибутами, вплоть до фотографий в фас и профиль, дактилокарт, указаний родственных связей, а также совместно проживающих лиц. Не факт, конечно, что Мрак выбрал человека, успевшего проявить свои порочные наклонности. Вполне мог вселиться, скажем, в начинающего преступника. Ищи его потом днём с огнём. Но Манин шёл от простого к сложному, тщательно проверяя все версии. И в этот раз оперативников ждала удача.
        Одна из фотографий почти идеально повторяла лицо мужчины, изображённого на рисунке.
        - Вот он! - громко воскликнул Игорь и стал читать с карточки: - Василий Андреевич Румеев, сорок шесть лет, судим по части первой статьи сто семнадцать УК в 1991 году, освободился три года назад, прописан в Меже по улице… Глянь-ка, это в той стороне, куда наш подозреваемый девочку повёл. И чердак с одеждой рядом. О, а фактический адрес другой. Сожительствует с какой-то бабой. У неё, между прочим, шестнадцатилетняя дочь. Нет, ты посмотри, как похож. Молодец парень, точное описание дал!
        Брагин заметно оживился, чувствуя, что преступление вот-вот будет раскрыто.
        Пришлось слегка охладить чрезмерный пыл товарища:
        - Его ещё поймать надо. А потом расколоть, чтобы труп найти. Иначе…
        - Знаю, знаю. Нету тела, нету дела. Пошли, возьмём эту мразь.
        В квартире по месту прописки Румеева никто не открыл. Игорь собирался выламывать дверь, предположив, что за ней притаился преступник. Остановил Манин, который не чувствовал здесь никакого присутствия Мрака.
        - Подожди. Если там никого, мы только ненужный шум наделаем, и его спугнём. У нас ещё квартира сожительницы есть. Давай туда. Она, если что, дополнительные адреса подскажет, где поискать можно.
        Дополнительная информация не понадобилась, поскольку Румеев сладко спал вместе с гражданской женой, которая вышла с растрёпанными волосами и в наскоро накинутом халатике. Впрочем, не спал, а притворялся спящим. Манин понял это, когда зашёл в комнату и заметил висящее над телом непроглядно чёрное покрывало Мрака. Настолько тёмную сущность обитателя Хаоса ему видеть не приходилось. Похоже, демон обосновался в Упорядоченном давненько, и был намного сильнее прежних. В том числе тех, что сидели в четвёрке молодых убийц из Кадыка.

«Интересный фикус. Разберёмся», - решил про себя Павел и негромко проговорил:
        - Вставайте, Василий Андреевич, я вижу, что вы не спите. - Дождался, когда тот, кряхтя, сядет на кровати, показал раскрытое удостоверение. - Вам нужно проехать с нами, чтобы ответить на кое-какие вопросы.
        - Зачем? Что случилось?
        Голос был слабый, да и сам насильник выглядел не лучше. Игорь недоверчиво рассматривал костлявого, с впалой грудью, ничем не примечательного худосочного субъекта неопределённого возраста.
        У Павла в глазах мелькнуло некое сомнение. Ничего, Чикатило тоже не выглядел богатырём, что совсем не мешало ему творить чёрные дела на зависть любому демону.
        - Все разъяснения получите в милиции. Одевайтесь.
        Пальцы Румеева лихорадочно тряслись, когда он натягивал брюки. Человек заметно нервничал. Мрак же в нём, наоборот, вёл себя невозмутимо и, казалось, успокаивал носителя, плотнее окутывая чёрными объятьями худые плечи. Постепенно Румеев перестал мандражировать. На улицу он выходил вполне умиротворённый, целиком владея собой. Производил впечатление ни в чём не повинного, законопослушного гражданина.
        Позже в кабинете Брагина он с тем же уверенным видом отвечал на вопросы оперативников, отметая обвинения в причастности к пропаже девочки и сам факт утренней встречи с нею. Причём был настолько убедителен, что Игорь засомневался, того ли они «примеряют» на это преступление. Возможно, схожесть фоторобота с Румеевым лишь совпадение? Свои сомнения он высказал Манину. Благо догадался сделать это наедине.
        В ответ Паша зашипел:
        - Не вздумай при злодее показывать, что не уверен в его виновности. Мы знаем: ребёнка умыкнул он, и точка. Если Румеев поймёт, что ничем, кроме собственных умозаключений мы, не располагаем, или хотя бы увидит наши колебания, никогда не вытянуть из него сведения о том, где спрятан труп. Надо давить до конца, пока не расколется. Давай-ка я с ним сам поработаю. А ты отвлекись, развейся. Организуй опознание с пацаном. Когда на Румеева покажут пальцем, он по-другому запоёт. И ещё пообщайся с его сожительницей и падчерицей. Думаю, они много чего интересного рассказать могут. Заодно проверишь алиби, которое он нам втюхивает.
        Пока Брагин мотался за малолетним свидетелем, искал статистов с понятыми и вместе с Ляминым уговаривал следователя прокуратуры, работающего с четырьмя задержанными убийцами, провести опознание по другому делу, ещё не возбуждённому (трупа-то нет), Румеев продолжал строить из себя интеллигента, прикидываясь невинной овечкой. Да, ранее привлекался к уголовной ответственности за изнасилование. Что поделать, ошибки молодости, за которые расплатился сполна. Отсидел назначенный срок, искупил, так сказать, осознал. Сейчас и в мыслях такого не держит. Чем занимается? Подрабатывает на сдельщине у разных предпринимателей, посвящая всё свободное время чтению книг. Весьма увлекательная вещь, знаете ли. Целую библиотеку дома собрал.
        - Да? - удивился Манин. - Что-то я ни одной книжки у вас в квартире не заметил. Только посуда на полках пылится.
        - Так это вы к сожительнице приходили. А библиотеку я в своей квартире храню, где прописан. Там читаю. Вы не представляете, как приятно в полной тишине погрузиться в литературу, позабыв про надоедливый быт.
        - Неужели? - возможно, Паша поверил бы собеседнику. Кто знает, у маньяков тоже разносторонние увлечения бывают. Но, глядя на колыхающийся за плечами Румеева Мрак, прекрасно понимал: сейчас ему попросту морочат голову. - Вы так увлекательно рассказываете, что мне захотелось взглянуть на ваши книги.
        - Сделайте одолжение. - собеседник лучезарно улыбнулся.
        Добродушие лилось из него рекой. Интересно, кто именно ведёт сейчас словесную игру: носитель, Мрак или оба сразу?
        - Обязательно, - Манин изобразил на лице не менее приветливую улыбку. - Вот поедем туда на обыск, тогда всё сразу и посмотрю.
        У Румеева дёрнулась щека, рот перекосился, лицо перестало излучать фальшивое радушие. Павлу показалось, что на него из другого мира взглянул сам Хаос, на мгновение залив чернотой глаза человека, сидящего напротив. Это ощущение сразу улетучилось вместе с коротким дуновением неизвестно откуда взявшегося ледяного холода.
        - Как вам будет угодно, - насильник опять спрятал лицо под маску трогательной вежливости.
        Беседу прервал вошедший Игорь. Бросив хмурый взгляд на Румеева, он сообщил, что их ждут в кабинете Лямина, где всё готово к проведению опознания. Наступал момент истины. Если школьник испугается, начнёт сомневаться, испугается и не укажет на единственного подозреваемого, тот легко соскочит. Сам он ни за что не признается, окончательно уверовав в свою безнаказанность. Держать его дальше оснований нет. Придётся отпустить. Значит, не за горами появление новых жертв. Мрак на этом не успокоится, иного от него и не жди.
        К счастью, паренёк не подвёл. Едва дослушав следователя, он уверенно кивнул на Румеева, твёрдым звонким голосом подтвердив, что видел его рядом с Леной. Тщедушный насильник пытался возразить, но Манин загородил мальчишку собой и решительно прервал:
        - Спокойно, Василий Андреевич. Просто назовитесь для протокола, больше от вас ничего не требуется. Все замечания по ходу опознания можете высказать в конце.
        Румеев подчинился, хотя Мрак у него за спиной начал взволнованно приподнимать «крылья», заволакивая голову носителя дымчатыми струями. Успокаивающе похлопав школьника по плечу, чтобы тот не боялся, Паша придвинул пареньку стул.
        Пока следователь сосредоточенно заполнял протокол, Брагин воспользовался паузой, и шёпотом сообщил Манину результаты опроса сожительницы Румеева и её дочери. Оказалось, того не было дома весь день с утра до глубокой ночи. Явился, когда уже светало, не удостоив жену ответом на вопрос о причине столь позднего прихода. Кроме того, Игорь выяснил, что невзрачный отчим постоянно приставал к падчерице, намекая на интим. Особенно назойлив был, когда матери не было дома. Та поначалу без труда отбивалась, стараясь не обращать внимания на «шутливые» предложения и поглаживания по скоромным местам, но «дядя Вася» всё чаще распускал руки, а грязные намёки становились всё прозрачнее. В конце концов, сожитель матери обнаглел совсем и откровенно тискал девчонку, пытаясь затащить в постель. Это вынудило падчерицу переселиться к бабушке, поскольку мать отказывалась ей верить, считая, что та всё выдумала из-за глупой детской вредности, чтобы расстроить её семейную жизнь, только начавшую идти на лад.
        После таких сведений, да ещё удачно проведённого опознания, у Игоря не осталось сомнений, что Румеев причастен к пропаже Лены. И он с новым энтузиазмом включился в работу, готовый руками рыть землю, чтобы вывести насильника на чистую воду.
        Следователь, выдержав непродолжительный, но весьма эмоциональный спор с Ляминым и получив по телефону консультацию районного прокурора, всё-таки вынес постановление о задержании Румеева на сорок восемь часов по подозрению в убийстве. Долго думал, вздыхал и пыхтел, прежде чем написать последнее слово формулировки.
        Не без удовольствия Брагин защёлкнул браслеты на запястьях Румеева и лично препроводил в камеру. Вернулся с видом человека, до конца исполнившего свой долг. А следователь, вручив постановление Лямину, официально предупредил:
        - У вас в распоряжении двое суток. Имейте в виду, если за это время не найдёте труп, я не смогу предъявить обвинение. И ни о каком продлении срока содержания под стражей не просите. Без трупа вам его никто не продлит.
        Начальник ПОМ заверил осторожного следователя, что продлевать срок не понадобится. Тут же стребовал с него ещё и постановление на обыск по месту прописки задержанного. Повздыхав, следователь достал и быстро заполнил нужный бланк. А когда вышел из кабинета, Лямин передал бумагу оперативникам со словами:
        - С паршивой овцы хоть шерсти клок. Вы всё слышали, парни. Нужен результат. Работайте.
        Не затягивая, поехали на обыск. Ключи от квартиры находились в изъятых у Румеева вещах. Он сам имел неосторожность в этом признаться. Можно было просто их взять и отправиться на адрес, однако Паша прихватил и хозяина, пристегнув к себе наручниками. Хотел понаблюдать за его реакцией на месте предполагаемого преступления. Манин с Брагиным почти не сомневались, что девочку он привёл туда, и всё совершил в квартире.
        Прокурорский следователь принимать участие в проведении обыска отказался. Написав оперативникам отдельное поручение, уехал в район, сославшись на занятость. Ведь уже темнело, рабочий день давно закончился. А он провёл столько следственных действий: допросил аж четверых подозреваемых в убийстве, по всем вынес постановления о задержании, да ещё и по делу о пропаже ребёнка пришлось внеплановой работой заняться. Дополнительная трата сил и времени на постановления с протоколами. Румеева допрашивал уже спустя рукава, просто буква в букву добросовестно переписав на протокол всё излитое им враньё. Смысл таких показаний уместился бы в одну строчку: «По существу заданных вопросов поясняю, что ни в чём не виноват».
        Ох, зря следак побрезговал обыском. Во время него и появились нужные доказательства.
        Библиотека у Румеева и в самом деле оказалась большой. Полки в шкафах, стоящих вдоль стен единственной комнаты тесной квартирки, были завалены книгами. Большие и малые, толстые и тонкие, они в беспорядке стояли, лежали стопками и валялись не только на полках, а и на подоконнике, столе, кресле и на полу. Только все старые и потрёпанные. Ни одной более-менее новой. На свалке он их, что ли, собирал?
        Но самым интересным было не это. На фоне общей запущенности помещения и хозяйской неряшливости слишком бросалась в глаза кровать, выделяясь аккуратно застеленным свежим покрывалом и совершенно чистым постельным бельём, которое сменили не так давно. Многозначительно хмыкнув, Павел снял наволочку, увидел на подушке засохшее бурое пятно, показал его Брагину и понятым. На матрасе под простынёй тоже обнаружилось немало пятен непонятного происхождения. Рядом заметно нервничал Румеев, постоянно смахивая выступающий на лбу пот.
        - Постельку-то буквально вчера сменили, Василий Андреевич? - спросил его Павел.
        - Ага…
        Даже глаза не поднял, в сторону смотрит.
        - А грязное бельё куда дели?
        Пауза, потом едва слышный ответ:
        - Выбросил… Я его всегда выбрасываю…
        Какой широкий жест для безработного, который перебивается случайными заработками! Наверное, подпольный миллионер, если может себе позволить вместо стирки каждый раз выкидывать грязное бельё, меняя новым.
        - Ну, кое-что пока не успел выбросить, - в комнату вошёл улыбающийся Игорь со скомканным покрывалом в руках. - Смотри, Паша, что я из-под ванны выудил. Понятые, подойдите.
        Положив покрывало на пол, он осторожно отогнул и расправил края, открывая взору собравшихся несколько пятен и присохшие куски человеческих испражнений. Теперь пот с Румеева стекал непрерывно целыми ручьями.
        - Чем вы это объясните, Василий Андреевич? - судя по тону, никаким объяснениям Павел не собирался верить.
        Румеев прекрасно понял его, но от предложенной попытки поискать оправдание отказываться не стал, промямлив:
        - Я… это… Пьяный был, вот и того… Обделался, в смысле…
        - Ну-ну. Что ж, экспертиза покажет. Придётся у вас анализы взять.
        На кухне их ждал ещё один сюрприз. Манин обнаружил там баул, зацепленный за ручки на вбитый в стену гвоздь, а в нём… Бумажные пакеты, точно такие, которые он видел на чердаке. И сложены так же, и кожура от лука рассыпана по дну сумки. Вот, значит, в чём он одежду девочки на чердак относил. Баул тоже изъяли вместе с содержимым.
        Результаты обыска вдохновили оперативников. По возвращению в ПОМ они в очередной раз попытались добиться от Румеева признания, но тот упрямо стоял на своём. Хотя, как ни крути, а все улики были косвенными. Вот если бы он выдал труп, да рассказал, как было дело…

«Жаль, так не бывает, - лениво рассуждал Паша под монотонный бубнёж насильника, однобокие оправдания которого порядком надоели. - Если все жулики поголовно начнут чистосердечно раскаиваться, то и в уголовном розыске надобность отпадёт. Одних следователей хватит, чтобы показания документировали. Им не привыкать, только тем и занимаются всю сознательную жизнь».
        Он представил очередь из преступников перед кабинетом следователя. Ругаются, спорят, кто за кем занимал, номера на руках пишут. Каждый первым хочет дать показания. Смех, да и только.
        Вот Румеев откровенничать не хотел. Устав слушать его истории, придуманные на ходу, Манин хлопнул себя по коленям, встал и решительно заявил:
        - Всё, Василий Андреевич, на сегодня хватит. Даю время подумать до утра. Пошли в камеру. Там наедине с собой и обмозгуешь, как дальше тебе с этим грузом жить.
        На улице давно наступила ночь, когда Паша, заперев за насильником дверь камеры, бросил ключ на пульт перед дежурным, бубнившим по телефону:
        - Да, да… Хорошо… Угу… Конечно…
        Манин хотел уйти, но дежурный отстранился от трубки, попросив:
        - Паш, посиди немного, я хоть в туалет сгоняю, а то бросили меня все на произвол судьбы.
        - Работают, - устало произнёс Манин, - сам знаешь.
        - Знаю, но мне от этого не легче. Торчу здесь в гордом одиночестве, как проклятый, хоть волком вой. Из компании только четверо убийц и маньяк-насильник по камерам сидят. На вот, пообщайся с гражданкой.
        Он сунул Паше трубку телефона и, не дожидаясь возражений, проворно скрылся за дверью. Не услышав ничего, кроме коротких гудков, Павел отжал кнопку на пульте, вырубая связь. Когда ответственный за приём и регистрацию заявлений вернётся из туалета, пусть сам и ведёт переговоры, а других припрягать нечего.
        Он откинулся в кресле, блаженно вытянув гудящие ноги. Веки упрямо поползли вниз. Но стоило ресницам соприкоснуться, как они, словно сёстры после долгой разлуки, наотрез отказались разжимать объятия. Мозг, лишённый визуального контакта с окружающим, отреагировал в свойственной ему манере: Манина клонило в сон.

«Просто посижу с закрытыми глазами. Даже если усну, дежурный разбудит. Злодеи из камер никуда не денутся, хоть сто демонов посади»…
        И тут Павел вспомнил, что ещё в Усть-Артинске хотел избавить задержанных от Мрака. Почему бы не провернуть это прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик? Чем впустую бродить по Зыби, лучше дать прикурить злобным тварям, навсегда выдворив из человеческих тел. Всё польза обществу. И так чересчур затянул. Только и делал, что коллекцию пойманных носителей пополнял. Всегда находились более важные дела. А что может быть важнее, чем загнать обратно в Хаос очередного демона? Этим, собственно, сейчас и займёмся. Не то снова может образоваться недостаток времени с кучей разных отвлекающих факторов.

«Ну, что ж, готовься, Мрак, я иду!»

* * *
        - Придите ко мне, братья. Сплотитесь вокруг, станьте стеной монолитной, стеной непробиваемой. Не справятся с нами ни сила, ни разум. Не сломят нас ни воля чужая, ни угрозы врагов наших. Нам неведом страх, от него мы только сильнее. Нас не убить, это мы убиваем во славу Восставшего…
        Глава 4
        Покидая тело, Паша ясно видел тёмные сгустки чужеродной энергии в камерах предварительного заключения. Никто из задержанных, несмотря на поздний час, почему-то не спал. Чувствуют исходящую от Павла угрозу? Не люди, конечно, а те, кто ими управляет. Чёрные силуэты, разделённые стенами камер, тянулись друг к другу щупальцами, которые, соприкасаясь, начинали переплетаться, образуя симметричные узоры, чем-то напоминающие паутину, только более причудливой формы. Что для энергии какие-то стены, если она свободно пронизывает пространство и перемещается по измерениям.
        Выпущенные отростки ширились, росли, сливаясь между собой, делаясь толще и крепче. Наиболее тёмный демон, тот, что засел в Румееве, притягивал остальных, создавая устойчивую связку из пяти сущностей, центром которой являлся он сам.
        Интересный фикус. Они что, усилия объединяют? Струсили? В любом случае не мешало бы поспешить.
        И Страж бросился в клубящую черноту, испытывая смутное беспокойство, перерастающее в тревогу по мере приближения к центральной фигуре композиции. Он почти физически ощутил стремительное течение безвозвратно упущенного времени, и лишь за долю мгновения до того, как врезался в успевших слиться и стать одним огромным чудовищем пятерых демонов, понял, что безнадёжно опоздал.
        Ох, какая боль!
        Удар был страшен. Будто на мчащемся на полной скорости автомобиле врезался в бетонную стену. Разом покинули все чувства, оставив тягучее ощущение дикой боли. Сознание помутилось. Ничего не видя перед собой, кроме пульсирующих молний, слыша только звенящую тишину, Страж изо всех сил пытался как можно скорее избавиться от мучительных последствий контакта с Мраком. Ведь мало выгнать демонов, их надо ещё и не пустить назад, а лучше всего загнать обратно в Хаос. Но чем дольше Страж пребывает в беспомощном состоянии, тем сильнее вероятность того, что Мрак воспользуется моментом и безнаказанно сбежит.
        Наконец чувства постепенно начали приходить в норму.
        Когда вернулось зрение, Паша увидел мелькание теней вокруг себя. Монолитная конструкция, созданная Мраком, всё же распалась, не выдержав удара. Вращающиеся волчком тени часто проскакивали перед глазами, не давая возможности определить, сколько тут демонов, и кто из них кто. Похоже, досталось и Мраку. Вон как вертится, будто уж на сковородке. Значит, тоже испытывает боль. Это хорошо.
        - Поединок! - прохрипел Манин первой подвернувшейся тени.
        Перед ним возник Харя, внешне ничем не отличающийся от своего человеческого носителя. Выходца из Хаоса в нём выдавали чёрные, как ночь, глаза, и застывшая на губах улыбка-оскал. Он осторожно приближался, поигрывая тесаком внушительных размеров.
        Возиться с мелюзгой Павлу не хотелось. Ему нужен Румеевский Мрак. Инстинкт подсказывал, что это сильный и самый опасный противник. Поэтому Манин быстро создал в руке нож и метнул, дополнительно подпитывая энергией полёт для увеличения скорости. Всё произошло мгновенно. Харя не успел среагировать. Лишь удивлённо смотрел, как нож, блеснув крутящейся сталью, впивается в грудь, входит сначала по рукоятку, а затем полностью исчезает в теле. Крови не было. Вместо неё из раны выплыла тьма, начав пожирать Харю, и вскоре на месте, где он только что стоял, растеклась небольшая лужица. Забурлила роем мелких тягучих пузырьков и ушла в землю.
        - Поединок! - не теряя времени, Паша бросил вызов следующей тени.
        Теперь это был Боб, вооружённый молотком. Точно таким, которым убил женщину и её сына. Какая скудная фантазия у Мрака. Ничего оригинального придумать не смог, но Павла разозлил.
        На Боба обрушился удар огромной палицы с удлинённой рукоятью. Пригвоздив к земле, она раздавила его в лепёшку. В реальности такую палицу не то что создать невозможно, но и в руках не удержишь. А в Зыби - пожалуйста, маши, сколько влезет. Или нет? Кажется, Павел чувствовал усталость. После каждой манипуляции с Зыбью он терял долю силы. И боль уходила слишком медленно, частично возвращаясь при очередном трюке. Да, магические фокусы не проходят бесследно и забирают энергию. Но пока её хватало.
        - Поединок!
        Ухмыляющийся Сэт с тёмными же глазами раскручивал нунчаки, готовясь нанести смертельный удар. Здесь он владел ими не в пример профессиональнее. И не поймёшь, с какой стороны прилетит та или другая бита. С ним Павел тоже не церемонился. Опустил на голову Сэта в сотню раз увеличенный кулак, вгоняя в землю по пояс, ломая позвоночник сразу в нескольких местах. Дальше тот сам истёк чёрными ручейками в почву и растворился в ней.
        - Поединок… - четвёртый вызов дался ещё тяжелее. Произнесённый с большим трудом, чуть не шёпотом, он заставил сомневаться в том, что был услышан.
        Уже собираясь повторить, Паша увидел следующего противника. Вот, значит, кому принадлежал кастет: Чиж, надев оружие на пальцы, угрожающе постукивал им по открытой ладони второй руки, медленно надвигаясь на Стража. Ах ты, щенок! Его Паша просто схватил за горло и кисть с зажатым в ней кастетом, поднял над собой и, сильно раскрутив, зашвырнул куда-то далеко, не имея ни малейшего понятия о конечной точке приземления, если она вообще существовала. Оставалось надеяться, что эта точка была где-то в Хаосе, а то и дальше.
        - Поед… ди… - Павел запнулся. Холодея, понял вдруг, что не в силах выговорить нужное слово.
        Он опустился на голый, без единого намёка на следы растительности грунт Зыби, прекрасно понимая, что после этого уже не поднимется, но ничего не мог с собой поделать. Такой нечеловеческой страшной усталости Манин никогда не испытывал. К нему, колыхаясь, скользнула тень последнего демона.
        С трудом приподняв голову, Паша в упор смотрел на Румеевский Мрак. Бесформенный, чёрный, тот приблизился, окутанный непроглядной темнотой, клубящейся рваными краями, словно потрёпанная мантия развивается на ветру, хотя в Зыби сейчас царит полное безветрие. Лица не разобрать. На месте глаз светятся красным два раскалённых угля, которые прожигают насквозь, царапая нутро, сея в груди невыносимую стужу.
        Да, этот враг страшен и… силён.
        - Надо же, - раздался над головой хриплый насмешливо-разочарованный голос Мрака. - Какое жалкое зрелище. Обессиленный Страж. А я надеялся тебя одолеть. Что ж ты так переусердствовал? Даже Поединок не можешь объявить? М-да, похоже, многовато я прихватил с собой братьев. Извини, не рассчитал. Кабы раньше знать, что совсем не умеешь ты силу беречь…
        Выслушивая насмешки демона, Манин не оставлял попыток вызвать его на битву. Но взбунтовавшийся голос отказывался повиноваться. Что-то внутри противилось этому, подавляло рвущееся наружу стремление драться, душило собственную волю. В чём дело? Неужели он действительно так ослаб, что не может говорить?
        - Ты… кто?.. - попытка произнести другие слова далась сравнительно легко.
        - Что ж, давай знакомиться, - разразился демон суховатым смехом. - Это будет забавно. Братья зовут меня Гидон. А ты, насколько я в курсе, Клещ?
        Под этим прозвищем Манина мог знать Румеев, или ещё кто из уголовников. Выходит, демон использовал знания своего носителя. Интересно, скольких он успел сменить до встречи с Павлом?
        - Допустим, Клещ… А тебя Гидоном… в Хаосе прозвали?
        - Нет. Там я ношу другие имена, а это использую только здесь. - Красные глаза придвинулись почти вплотную. - Теперь мы знаем друг друга, Страж. Восстанавливай силы и попробуй найти меня снова. До встречи, Клещ.
        Тёмное существо резко взмыло вверх, делаясь прозрачным, пока совсем не исчезло в отдалении. Манин с досады попробовал плюнуть. Получилось. Слюна смачно плюхнулась на грунт и зашипела, пузырясь, как высокотоксичный химикат.
        Медленно, но верно силы возвращались. Это радовало. К тому же они не потрачены впустую. Четверо демонов никогда больше не вернутся в Упорядоченное. Единственной ложкой дёгтя стал последний Мрак. Как там его… Гидон? Сумел, сволочина, избежать принудительной экстрадиции.

«Бывает, - успокаивал себя Манин. - Не ошибается тот, кто ничего не делает. Печальный урок… И всё же, как я опростоволосился? Видел же в Румеевском Мраке опытного, матёрого демона, но до конца не раскусил. Эх-х, Паша, Паша…»
        - …Паша, Паша, Паша. Да проснись же ты, наконец…
        Манина нещадно трясли за плечи. Склонённая на грудь голова моталась из стороны в сторону, грозя слететь с шейных позвонков и скатиться на пол.
        Прикладывая невероятные усилия, он разлепил веки. Попытался сфокусировать зрение. Не вышло, перед глазами расплывались цветные пятна, которые дико прыгали. Паше удалось распознать в скачущем калейдоскопе край пульта и протянутые под него ноги. Свои ноги, непослушные, будто налитые свинцом. Тяжёлым и неповоротливым было всё тело. И головы не поднять. Он шевельнул рукой, пробуя отстранить назойливого трясуна. Не тут-то было. Соскользнув с подлокотника, рука повисла, как тряпка, и наотрез отказывалась подниматься. Не иначе, затекла. Оставался последний выход: послать приставучего ревнителя бодрствования куда подальше. Но вместо отборного мата деревянные голосовые связки выдали какой-то низкий гортанный звук, напоминающий недовольное ворчание.
        - Проснулся? - дежурный, который и оказался тем самым будящим фактором, приподнял ему голову, заглядывая в открытые глаза. - Наконец-то. Ну, ты и вырубился. Насилу растолкал. Шёл бы отдыхать, а то свалишься где-нибудь, расквасишь нос, отвечай потом за тебя. Чего сидишь? Топай, говорю. Место рабочее освободи.
        Еле-еле подтянув ноги, Павел с трудом, не без помощи дежурного, встал с кресла. Чувствуя, что его пошатывает, опёрся на пульт. Постоял немного, приходя в себя, подумал и развернулся в сторону камер.
        Там царила тишина. Почти идеальная, если не считать негромкого стона за средней дверью, где содержался Румеев.
        Через глазок Паша разглядел насильника. Тот, сидя в углу на корточках, впился зубами в кулак и тихо постанывал, качаясь взад-вперёд, обхватив голову другой рукой. Примечательным было то, что исчез демон. В остальных камерах Манин тоже не обнаружил следов Мрака, если не считать слабую истончённую ауру бывших носителей, ещё вчера полностью подчинённых злой воле.
        Итак, дело сделано. Пятеро демонов выдворены из Упорядоченного и низвергнуты в Хаос. Вернее, в Хаосе прозябают лишь четверо. Пятый же удрал с поля боя и должен вскоре вернуться. Снова в Румеева? Вряд ли. Этот носитель засвечен перед Стражем, но и его нельзя оставлять без внимания. Ладно, в следующий раз ему так не повезёт. Пусть только замаячит на горизонте. Уж теперь-то Павел постарается хорошенько подготовить новую встречу. А пока и в самом деле не помешает отдохнуть. За работой Манин и не заметил, как минуло более двух суток с тех пор, когда он в составе опергруппы выехал из райцентра в Кадык. Всё это время спал урывками, где придётся, да питался на ходу лёгкими перекусами. Не мудрено, что довёл организм до истощения. Пора погулять по Зыби, поболтать с Балбесом, оставив тело подзаряжаться.
        Местом такой подзарядки он выбрал старый потёртый диван в кабинете Брагина. Ничего лучше в ПОМе, пожалуй, и не было. Едва Паша удобно устроился на нём, укрывшись милицейской шинелью, как тут же выпорхнул из тела, обнаружив себя бредущим по изменчивым улицам зыбучего города грёз. Видимо, усталость действительно валила с ног, раз так быстро отключился.
        Город встретил Манина радостным оживлением. Оно и понятно: на дворе ночь, большинство населения спит, а их энергетические сущности развлекаются в Зыби, создавая маленькие личные вселенные. Где-то среди них снуют и тени Мрака, выслеживая потенциальных жертв. Словно вампиры, вышедшие на охоту, они выбирают удобный момент, чтобы впиться в человека, полностью подчинив своей воле. Вот где надо вычислять злодеев и выдворять обратно, а не мучить людей изгнанием демонов.
        Только как это провернуть? Где искать просочившихся из Хаоса диверсантов? Столько вопросов! Жаль задать их некому.
        Почему некому? А Балбесу? Он ведь сам говорил: обращайся, если что.
        - Эй, Балбес!
        - Привет, Мавр. Давненько не виделись, - Страж Хаоса появился в облике человека, одетого в грубый дорожный плащ с пятнами свежей грязи на полах, из-под которых выглядывали носки ещё более чумазых сапог. Асимметрию глаз скрывала низко надвинутая шляпа с опущенными полями.
        - Ты где грязь нашёл? - удивился Манин. Сам он без особого труда сооружал прямо у себя под ногами дорогу с каким угодно покрытием, делая это машинально, практически не задумываясь над механизмом создания.
        Павел недоуменно осмотрелся в поисках луж или мокрой земли, но ничего подобного в изменённом пейзаже не увидел. Кругом трава и небольшой заасфальтированный пятачок, где стояли они с Балбесом. Последний почему-то замялся, но потом ответил:
        - Так я это… КСП делал.
        - Чего?
        - Ка-эС-Пэ, - по слогам повторил тот, - то есть контрольно-следовую полосу. Очень полезная штука, между прочим. Никакая тварь незамеченной не пройдёт.
        - Ну, допустим, что такое КСП, я знаю. Потому мне и непонятно, чем она может быть полезна в Зыби. Любая энергетическая сущность легко её преодолеет, не оставив никаких следов.
        Сойдя с асфальта, Балбес нашёл в траве палку и принялся счищать с сапог подсохшие комья земли, бормоча под нос:
        - У тебя, может, и преодолеет, а у меня нет. Не могут лазутчики миновать Стража. Значит, и в КСП, которую он создал, тоже непременно угодят. Если и ты со своей стороны такую сделаешь, мы будем знать о любом их перемещении в оба конца.
        - Зачем это тебе, если и так постоянно находишься на Границе, где ни один нарушитель мимо не проскочит?
        Страж Хаоса перестал орудовать палкой, бросил её обратно в траву, и, подняв голову, внимательно глянул из-под шляпы на Манина самым большим глазом.
        - Что-то я не пойму тебя, Мавр. Ты недоволен тем, что сможешь знать о передвижении лазутчиков из Хаоса в Упорядоченное и обратно?
        - Нет, нет, - поспешил успокоить его Павел, - вполне доволен. Только не знаю, как это использовать. Вообще-то я звал тебя, чтобы спросить совет именно по этому поводу.
        - Что ж, спрашивай. Только для начала предлагаю партию в шахматы. За игрой и разговор вести сподручнее.
        - Давай, - вздохнул Павел, чувствуя, что задержится надолго. Впрочем, время в Зыби, как известно, понятие относительное.
        Пока Паша «рисовал» на асфальте квадраты и «лепил» чёрные и белые фигуры, Балбес, отойдя в сторону, приводил в порядок внешний вид. К игре он приступил в идеально чистой одежде, словно успел её выстирать и прогладить. Сапоги отливали блестящим чёрным лаком, хоть смотри в них да брейся. На шляпе появилось роскошное перо, а под распахнутым плащом белела накрахмаленная рубаха с перекинутой наискось позолоченной перевязью, на которой в ножнах болталась шпага, поблёскивая богато украшенным эфесом. Настоящий благородный идальго. Язык не поворачивался назвать его Балбесом.
        Паше, угадавшему, в какой руке Страж Хаоса спрятал белую пешку, выпало начинать партию. Сделав классический ход е2-е4, он завёл беседу:
        - Вот скажи мне, можно ведь перехватывать лазутчиков до того, как они попадут в тело человека. Это ж намного проще и безопаснее, чем выковыривать их потом и снова выпроваживать.
        - А чем я тут, по-твоему, занимаюсь? Для того и поставлен, чтоб ни одна бестия ненароком в Хаос не свалилась.
        - Ты бестелесный. И тебе не приходится тратить время на обыденную жизнь в своём измерении. Можешь целиком и полностью посвятить себя пограничной службе. Это гораздо проще, чем разрываться, как я между мирами. Пока находишься в теле, отыскивая людей с Мраком, пока выдворяешь его оттуда, глядь, а вместо одного ещё пятеро появилось. Хорошо бы иметь здесь постоянного Стража, тогда можно спокойно заниматься чисткой в Упорядоченном, зная, что Мраку путь туда заказан.
        Подняв с «доски» ферзя, Балбес подержал его на весу, размышляя над следующим ходом, задумчиво пробормотав:
        - Тот, кто хочет чересчур много и всё сразу, получает очень мало и, как правило, слишком поздно.
        Он к тому же и философ. Ну-ну. Подкинула судьба напарника по игре, ничего не скажешь. Мало того, что сам из Хаоса, где мыслят набекрень, так ещё и выражается иносказательно. Расшифровывай теперь его эзопову речь.
        - Хм-м, поясни…
        - А чего тут пояснять, - Балбес поставил ферзя на выбранную клетку и выпрямился, готовый к продолжению разговора. - Чтобы у тебя что-то было, надо это что-то заполучить. Но если ты будешь сидеть и ждать, само оно к тебе не придёт. Ничего не делая, рискуешь остаться ни с чем.
        - Иными словами, под лежачий камень вода не течёт?
        - Можно и так сказать. Кстати, хорошее выражение, надо запомнить.
        - Пользуйся на здоровье, - любезно разрешил Манин, но и сам не преминул воспользоваться отсутствием чёрной королевы возле её сюзерена, «съел» конём пешку и объявил шах с «вилкой» на ладью.
        Пришлось Балбесу двигать короля с места, лишаясь возможной рокировки в будущем. Конь, разумеется, очередным ходом выдворил за пределы игрового поля ладью, как до этого поступил с пешкой. Левому флангу чёрных грозил неминуемый разгром. Пытаясь его спасти, Страж Хаоса начал стягивать туда фигуры. Второй белый конь, притаившийся на время, только того и ждал. Манин повёл его в решительное наступление на правый фланг, который оказался к тому же под прицелом королевы и двух офицеров, удачно занявших позиции по диагоналям. Инициатива полностью перешла в руки Павла. С этого момента партию можно было считать выигрышной.
        - Ну, просвети меня насчёт мероприятий, которые необходимо сделать, чтобы вычислить нарушителя Границы, - отвлёк он Балбеса от невесёлых раздумий над решением текущей шахматной задачи.
        Тот сначала молчал, словно игнорируя вопрос, затем, не отрывая внимательных глаз от фигур, неторопливо заговорил:
        - Каждая энергетическая сущность, находясь в Зыби, создаёт здесь собственный микромир. Делает это сама или в компании с другими сущностями, родственными по восприятию. Миры выглядят по-разному, в зависимости от того, какое представление о сути вещей преобладает в сознании создателей, и какой заряд несут они в себе. Если мир является творением сил Упорядоченного, там будет царить порядок. Если же его создал обитатель Хаоса, то вряд ли тебе удастся понять устройство такого мира.
        - До этого я и сам бы мог додуматься. Какой в том прок?
        Балбес приподнял голову, смерил Манина пронзительным взглядом огромного зрачка, выкатив его из-под шляпы. Сейчас он был похож на одноглазого флибустьера, посвящающего желторотого юнца в премудрости пиратской жизни, особенно когда назидательно произнёс:
        - Ты видишь эти миры и бываешь в них. Более-менее можешь там ориентироваться. А вот когда попадётся мир, выходящий за рамки понимания, где всё, как вы говорите, вверх тормашками, где не видны никакие, даже самые отдалённые связи между вещами или явлениями, то знай, что здесь поселился выходец из Хаоса. Тут и надо его искать.
        Страж снова с головой ушёл в игру, а Манин в ожидании следующего хода принялся рассуждать над сказанным. И в самом деле, если Мрак проникает в Упорядоченное, он обязательно привносит собственные, свойственные только ему изменения. Коль скоро сущность человека, его душа, подпала под демоническую власть, она и в Зыби будет вести себя в соответствии с чуждыми ей ранее понятиями. Тогда и здесь начнёт оставлять следы. Грязные, хорошо выделяющиеся на общем фоне. Если сам фон, конечно, благополучный. Главное, быть внимательным и фиксировать любые отклонения от нормы. Знать бы ещё, какие эти отклонения, и научиться отличать. В Зыби любой полёт самой странной фантазии может воплотиться в относительную реальность. Тут преобладают сплошные полутона, не содержащие классической разницы между чёрным и белым. Нет контраста, который не может не броситься в глаза. Пойди, разберись, где бред сумасшедшего, где видения запойного алкоголика или тяжелобольного, а где проявления истинного Мрака.

«Ладно, начнём работать, а там посмотрим», - решил Павел, завершая партию эффектным ходом, вынудив чёрного короля сдаться.
        Брать реванш Балбес не захотел. Расстроился, наверное. А может, не был предрасположен к долгому сидению за шахматами. Кто их, демонов, разберёт. Взамен он предложил Паше прогуляться на КСП и создать свою полосу. Дав согласие, Павел и не заметил, как оказался на ровном, словно под линейку обрезанном, краю свежевспаханного поля. Взрыхлённая земля занимала ровно половину окружающего пространства. Вторая половина не была обработана, и представляла собой плоскую поверхность не тронутого плугом, плотно утрамбованного грунта. Казалось, полю нет ни конца, ни края, и тянется оно до бесконечности, теряясь в далёких Зыбучих просторах.
        - Масштабно, - выразил Манин восхищение, представив, как Балбес впрягается в плуг и вспахивает всё вдоль и поперёк.
        - А вот и гость, как по заказу, - Страж Хаоса показал рукой на кромку поля, за которой в ближайшей борозде образовалось два вмятых следа овальной формы с рельефным рисунком подошв на дне.
        Они дымили, словно подверглись термической обработке. Белая парующая муть стала гуще, залила углубления и потянулась языками тумана вверх, прорисовывая очертания человеческой фигуры. Перед Стражами, постепенно утратив прозрачность, материализовался мужчина, стоя к ним спиной.
        - Далеко ли собрались, уважаемый? - прогудел Балбес.
        Нарушитель резко обернулся. Увидев его лицо, Манин ахнул. Это ж Румеев! Он что, решил податься в Хаос на поиски пропавшего демона? Надо же, какая трогательная привязанность.
        Между тем Балбес обнажил шпагу и направил её в переносицу лазутчика. Выпученные глаза Румеева сошлись на острие, да так и замерли вблизи от носа, придав лицу нелепое выражение. Он не шевелился, скованный страхом, или другой, куда более могучей силой, стоя вполоборота. Страж Хаоса продолжал ораторствовать, старательно проговаривая каждое слово, чтобы совершенно точно быть услышанным и понятым:
        - У нас с вами, сударь, два выхода из ситуации: либо вы убираетесь подобру-поздорову, либо я буду вынужден…
        Не успел он договорить, как фигура Румеева подёрнулась сизой дымкой и растаяла, оставив на земле два быстро затягивающихся следа.
        - Ну вот, - разочарованно протянул Балбес, опуская шпагу, - опять не дослушал. Что за лазутчики пошли. Забыл уже, когда последний раз Поединок объявлял.
        - Куда он отправился? - Манин с интересом разглядывал то место, где только что были углубления, и не мог найти и намёка на следы.
        - Обратно к Упорядоченному. Куда ему бежать. А тебе-то что?
        - Я его знаю. Совсем недавно Мрак из него изгонял.
        - Да? И как, удачно?
        - Не очень, - Павел поморщился, вспомнив момент своего бессилия. - Там было ещё четыре демона. Пока с ними возился, все силы потратил. А на этого меня не хватило. Даже Поединок объявить не смог.
        - Э-э, да ты расточитель. Сразу с пятью сущностями решил сразиться? Непрерывно, небось, одного за другим на себя вытягивал да расправлялся сразу? Глупо. Если уж ты вышиб их из Упорядоченного, обратно мимо тебя им не пройти. Так и будут в Зыби торчать вместе с тобой, если не захотят в Хаосе спрятаться. А вот обессиленного Стража им ничего не стоит миновать. Мог и погодить, поберечь силу-то. Она у нас быстро восстанавливается.
        - Это я и так почувствовал.
        Покрутив шпагой, Балбес как будто что-то вспомнил и, показывая Паше клинок, назидательно произнёс:
        - Между прочим, рекомендую обзавестись аналогичной штуковиной. Удобная, силы на неё много не надо. Я с ней одно время с тремя сущностями непрерывный Поединок вёл. Устал всего наполовину. Эх, давно это было… - Он задумчиво приумолк. Наверное, погрузился в воспоминания о далёких временах, когда на долю древнего Стража выпали славные подвиги, схватки и победы.
        Хотя почему древнего? «Да потому, - осенило вдруг Павла, - что его любимое оружие шпага. Не посещал он Упорядоченного, как же! Явно побывал в теле какого-нибудь мушкетёра или гардемарина. Иначе откуда такие познания о мире Порядка и умение обращаться с клинком? Ах ты, старый лис!»
        - Тебя кто фехтованию обучал? - с подозрением спросил Манин.
        - Был один мастер из ваших, захаживал ко мне поболтать. Заодно шпагами махали. Это мы так развлекались.
        - И куда он подевался?
        - Наверное, затворничает где-нибудь в Зыби, если связи с новым телом не нашёл.
        - Как это? С каким телом?
        - Ну, сущности, бывает, возвращаются в Упорядоченное, или в Хаос, когда там появляется новая телесная оболочка. Таков закон природы. Тело не может пустовать. Иначе какой в нём смысл. Оболочка ничто без начинки.
        - Даже в Хаосе?
        - А чем он хуже твоего Порядка?
        Заводить спор на глобально-философскую тему о мироустройстве Паша не желал, поэтому быстро перевёл беседу в другое русло:
        - Чего мне с полем-то делать? Плугом пахать?
        - Да хоть лопатой, если силу тратить жалко. Я просто преобразовал землю, привязав это место к своей сущности. Советую сделать то же самое. Но не спеши, отдыхай чаще, а то опять быстро выдохнешься, а тут нарушитель пожалует. Толку от тебя никакого не будет, он и пойдёт спокойнёхонько дальше.
        Манин попробовал воздействовать на нетронутую часть поля, чтобы сделать её такой же рыхлой, как за кромкой, но ничего не вышло.
        - Эй, не торопись, - остановил его Балбес. - Дай мне уйти, тогда легче пойдёт. И начни не сразу от моей половины, а отступи подальше. Всё-таки созданная мной Полоса несёт часть моей энергии. - Он поднял руку в прощальном жесте, тронув пальцами поля шляпы. - За сим позволь распрощаться с тобою, Мавр. И прими совет: в Зыби можно отыскать много чего интересного, и получить опыт, о котором в обыденной жизни ты и мечтать не мог. Главное, суметь найти. Вся Зыбь возле Упорядоченного в твоём полном распоряжении. Там обитают энергетические сущности первоклассных бойцов, великих учёных, писателей и авантюристов всех мастей, живущих или когда-либо живших в вашем мире. Надо лишь найти способ встретиться с ними и убедить поделиться знаниями. Помни, что время здесь течёт по-другому. Не спеши с возвращением в тело, изучай Зыбь и её обитателей. Тогда без особых усилий начнёшь вычислять лазутчиков. Удачи, Мавр.
        Страж Хаоса стал чёрным туманом, и в мгновение ока унёсся за горизонт, подхваченный порывом непонятно откуда взявшегося ветра. Манин покачал головой. Ему, наверное, никогда не привыкнуть к неожиданным появлениям Балбеса и его не менее стремительным исчезновениям.
        Оказавшись наедине с полем, Паша приступил к строительству своей Полосы.
        На этот раз он не торопился, периодически отдыхал, и по завершению работы не чувствовал себя таким измотанным, как после недавней схватки с Мраком. Совсем короткий перекур позволял полностью восстановить даже наполовину затраченную энергию. Медленно, полоса за полосой, рыхлый грунт покрыл всю поверхность, оставив ровную, как стрела, и достаточно широкую дорогу между участками двух Стражей. «Ничейная Земля, - сразу придумал ей название Манин, - и картофельная плантация вокруг. Не удивлюсь, если при следующем посещении увижу зелёные ростки».
        Стоя посреди вспаханного поля, он осматривал дело своих рук. Вдруг заметил дорожку следов, что тянулась от нетронутой дороги в его сторону. Следы продолжали появляться, как по мановению волшебной палочки, приближаясь к Павлу, но того, кто их оставлял, видно не было. «Это что за невидимка разгуливает? А ну покажись!»
        Воздух задрожал. Из ближайших четырёх вмятин повалил густой чёрный туман. Поднялся метра на два над землёй, и дымные столбы стали ногами, соприкоснулись, формируя в пустом пространстве туловище гигантского исполина. Прорисовываясь, он делался всё выше. Наконец образованную конструкцию увенчала вросшая в плечи конусовидная голова с выпирающими по бокам шарообразными наростами, которые, очевидно, служили органами зрения, а может, и слуха одновременно. В сочетании с двумя парами длинных щупалец вместо рук, выходящих не то из шеи, не то прямо из головы, видок был тот ещё. Кого хочешь напугает. Не дай бог кому-нибудь встретить в Зыби такое. Есть риск не проснуться. У Павла тоже поначалу сердце ушло в пятки, но он вовремя вспомнил про свои способности. Поработав над размерами тела, Манин сравнялся ростом с нарушителем, отчего почувствовал себя увереннее и, подбоченясь, выпалил первое, что пришло в голову:
        - Куда прёшь? Пропуск есть?
        Чудовище и так удивлённо таращило на него буркалы, а тут аж присело от неожиданного натиска. Лицевая сторона конуса смялась, образовав между глазами неровную трещину, которая стала двигаться вверх-вниз, издавая писклявые звуки:
        - Какой пропуск? Что ещё за пропуск такой?
        Несоответствие габаритов монстра с едва слышным сопрано чуть не вызвало у Манина приступ нервного смеха. Насилу сдержав рвущийся наружу хохот, он более спокойно пояснил:
        - При пересечении Границы всякая сущность обязана иметь при себе пропуск, чтобы предъявить его на таможне. Есть пропуск - проходи, нет - поворачивай назад. У тебя он имеется?
        - Не-а, - растерянно замотал головой великан.
        - Тогда проваливай. Нечего мне тут следить. Я, можно сказать, только прибрался перед твоим приходом.
        Чудовище бестолково посмотрело по сторонам и начало пятиться, стараясь ступать по собственным следам, но вдруг остановилось в нерешительности, устремив на Манина внимательный взгляд шаровых наростов.
        - А ты кто такой? - пропищало создание.
        - Я Страж! У тебя что, повылазило? - сказав это, Паша не выдержал и расхохотался, видя, как огромные шары-глаза нарушителя вылезли за все разумные габариты, став больше в несколько раз.
        Его смех вихрем пронёсся над Полосой и сотряс почву, засыпав рыхлой землёй следы, оставленные исчезнувшим монстром.
        Вот и первый демон попался при переходе Границы. Можно сказать, испытание КСП прошло на ура, и она торжественно сдана в эксплуатацию. Мысленно разрезав ленточку и поздравив себя с успехом, Павел направился к Упорядоченному, в непосредственной близости от которого его обитатели застроили Зыбь собственными развлекательными центрами.
        Пора навести там шорох…
        У Манина, разглядывающего бессистемное нагромождение множества миров и мирков разных сущностей, возник вопрос: с чего начать? Где в этом бедламе искать демонов?
        Казалось, они здесь повсюду, куда ни кинь взгляд. И это называется Порядок! Что же представляет собой другая сторона, если рядом с Упорядоченным налицо все признаки Хаоса? В любом созданном тут мире что-нибудь да не так: то гротескно изломанные стены домов невероятных форм, то выходящее за мыслимые рамки поведение их обитателей, то растущие вершинами вниз деревья, то уходящая в небо дорога… Много чего, всё и не перечислишь.
        Прохаживаясь по лабиринту изменчивых улиц, Паша задался вопросом: какова вероятность того, что среди несметного количества находящихся в Зыби сущностей он может повстречать кого-то из коллег? И вдруг через пару шагов увидел прижавшуюся к обочине дороги машину ДПС.
        Мало того, что это был «Хаммер» (белый с синей полосой, как и полагается), так ещё и с пулемётом на крыше, угрожающе смотрящим на дорогу раструбом крупнокалиберного ствола поверх люминесцирующей «люстры».
        Рядом стоял Серёга Шерстобитов, старый гаишник. Поигрывая жезлом, он внимательно смотрел на дорогу, не обращая никакого внимания на пролетающие мимо автомобили. Неподалёку в воздухе висел хорошо различимый знак «Ограничение скорости 40 км/ч», мечта любого гаишника. Никто из проезжающих водителей требования знака не соблюдал. Все проносились на куда более высокой скорости, а некоторые вообще на запредельной. Но Серёгу это не трогало. Он с явным равнодушием игнорировал все нарушения ПДД.
        Паша удивился. Шерстобитов имел репутацию непримиримого борца с нарушителями, и уж если составлял протокол, никакими силами не удавалось уговорить его отказаться от этого. Что-то тут было не так.
        Подойдя к патрульной машине, Павел оценивающе осмотрел новенький внедорожник.
        - Привет, Серёга! - окликнул Шерстобитова, который бросил в его сторону быстрый взгляд, коротко кивнул и снова уставился в дорожную даль. - Ты чего никого не тормозишь? Нарушают же. Смотри, как летят.
        - Эти, что ли? - нехотя ответил тот, не поворачивая головы. - Мелкие сошки. Не хочу заморачиваться.
        - Что, бандитов ловишь?
        - Хуже… - тут он весь подобрался, поправил ремень, фуражку и, так же глядя вдаль, тихо произнёс: - О, едут.
        По дороге нёсся чёрный лимузин с наглухо тонированными стёклами, часто «крякая» спецсигналом и мигая синим проблесковым маячком. У Паши от удивления челюсть сползла на грудь. Такой машины ни у одного чиновника в области отродясь не было. Синюю мигалку разве губернатор иногда использует, хотя она ему ни к чему. Его машину и так все знают, как облупленную, и на постах всегда честь отдают. А тут ранг никак не ниже министра катит. Останавливаться или хотя бы сбавлять ход лимузин явно не собирался. Но это был мир, рождённый фантазией гаишника Шерстобитова, где всем приходилось играть по правилам его создателя. Серёга уверенно ступил на асфальт и поднял полосатый жезл.
        Крякающая машина послушно притормозила и, включив правый поворотник, съехала на обочину. Выскочил водитель. С видом побитой собаки подбежал к инспектору, показывая документы. Начал о чём-то слёзно просить, постоянно тыча рукой в сторону салона. Видимо, ссылался на высокопоставленного пассажира. Но перевозимый чиновник не спешил высовываться и качать права.
        Невозмутимый Серёга кивал головой, выслушивая сбивчивую речь водителя, не забывая тщательно проверять документы. Барским жестом указал на маячок, и тот немедленно был снят. Ткнул жезлом в номера, сравнительно чистые на взгляд Павла. Но водитель достал из кармана белоснежный носовой платок и принялся вытирать невидимую грязь. Вслед за этим ему пришлось сдирать тонировку со стёкол. Наконец, всласть наглумившись над элитным нарушителем, Серёга извлёк на свет дырокол и в нескольких местах пробил дырки в талоне предупреждения, чем окончательно вверг водителя в депрессию. Эти талоны давно отменены, но Шерстобитов застал те времена, когда водителей наказывали подобным «предупреждением». В конце концов, это его мир. Что хочет, то и делает.

«Так, Серёгу встретил. Может, ещё кого с работы повидать? Интересно, а где у нас Брагин ошивается? Какой глюк он себе придумал?»
        Пространство мира грёз начало перестраиваться. Дорога с милицейским «Хаммером» и задержанным лимузином отодвинулась и уплыла вдаль. На её месте возникла залитая солнечным светом лужайка, посреди которой росли две пальмы. В натянутом между ними гамаке размеренно покачивался дремлющий Брагин, одетый в шорты и расстёгнутую цветастую рубаху. Чуть вдали песчаный морской берег плескался тихим прибоем, создавая убаюкивающий звуковой фон.

«Так, так, так, - встав над гамаком, Манин упёр руки в бока. - Балдеем, значит. Прохлаждаемся, когда другие пашут!»
        - Подъём! - рявкнул он в ухо Игорю.
        Гамак перевернулся, а Брагин, суча руками, упал в траву. Армейские инстинкты живут в мужчинах долго. Он вскочил, дико озираясь, увидел Пашу - единственное неустранимое противоречие созданной им идиллии. Правда, после частичной потери контроля над грёзами исчезло море, но две пальмы и гамак остались.
        - Ты чё, Пашка, сдурел?
        - А ты чем занимаешься, когда работы невпроворот? Дрыхнешь?
        - Так отпуск же…
        - Какой отпуск, к ядрёной фене! Ты спишь, и это тебе снится. А Румеев сейчас в камере сидит, и тоже дрыхнет, как и ты. А он, между прочим, готов давать признательные показания. Поэтому просыпайся и берись за работу, пока жулик тёпленький и готов сотрудничать со следствием. Вперёд, боец!
        Брагин стал вытягиваться, истончаясь в теле. Ага, внял наказу старшего товарища и спешит в Упорядоченное. Голова Игоря уже пропала в небесной синеве, когда Манин крикнул вдогонку:
        - Погоди! - Назад вернулись только глаза, спрыгнув откуда-то сверху двумя небольшими шариками, зависли в воздухе перед лицом Манина и уставились вопросительно. - Меня не буди, дай выспаться. И захвати из дома что-нибудь пожрать.
        Глаза согласно моргнули неожиданно появившимися веками и взмыли ввысь, унося за собой последние крупицы сущности Брагина. Похоже, услышал. Хм, хотелось бы знать, чем. Всё, теперь можно не волноваться, что работа стоит на месте, и спокойно дальше осваивать Зыбь. Паша был уверен, что Игорь проснётся, пойдёт в ПОМ и доведёт дело до конца, выудив у пребывающего в прострации Румеева сведения о местонахождении трупа девочки ещё до утра. Как раз к тому времени должен подъехать следователь с конвоем. Вот пускай и документирует всё по горячим следам, добросовестно отрабатывая прокурорскую зарплату, не в пример бОльшую оперской.
        Встреча с энергетической сущностью Игоря показала, что чужие миры можно посещать избирательно. Проверив правильность этой версии ещё на нескольких знакомых, Паша попробовал найти Гидона, заранее, по совету Балбеса, создав себе увесистый клинок с широкой гардой. Вышла не шпага, а нечто среднее между этим изящным оружием и саблей, больше похожее на эспадрон. Надёжное, с идеальной балансировкой и удобным хватом. Вырастив широкое дерево, он опробовал на нём клинок, разрубив ствол с первого удара. Гидона, правда, так и не нашёл. Возможно, на поиске враждебных созданий закон избирательности давал сбой. Или демон уже забрался в нового носителя.
        Прелесть Зыби заключалась в том, что здесь можно проводить сколь угодно долгое время, ничуть не потратив его в Упорядоченном. Стоит лишь переместиться в нужный поток. Что Манин и сделал. Правда, поток выбрал средний, не желая оставаться здесь вечно. А чтобы использовать время с толком, занялся самообразованием.
        Сначала он искал всякие университеты через профессуру, что в них преподаёт. Никого конкретно из этого контингента не зная, оказаться в учебной аудитории, когда там читают лекцию или проводят семинар, было непросто. Пришлось повозиться. Однако, как выяснилось, шкурка выделки не стоила. Преподаватели на занятиях откровенно глумились над студентами в ответ на их скабрёзные шуточки, произнося фразы вроде: «Нет, дорогуша, не резерватив, а презервуар».
        Судя по всему, во сне люди науки, если и не могли сбросить с себя груз повседневных забот, то отдыхали и расслаблялись, не выходя из аудиторий. И всё же нашлись и те, кто использовал сон, чтобы оттачивать свои навыки. Несколько раз Павлу повезло натолкнуться на таких энтузиастов, и он переключал их внимание на себя, вынуждая делиться знаниями и опытом.
        Используя неисчерпаемый ресурс энергетической сущности, а также её безграничные возможности в Зыби, Манин прошёл две школы фехтования, обучился восточным единоборствам у пяти сенсеев и освоил рукопашный бой по системе Кадочникова. Также получил обширные знания по высшей математике, химии и физике, хотя специально не искал. Правда, преподаваемые постулаты последних дисциплин вызывали у него сильные сомнения, поскольку лежали далеко за пределами изученных наукой фактов и попахивали заурядной магией. Но Зыбь есть Зыбь. Кто знает, что тут магия, а что наука. Только практика покажет, какие из полученных умений пригодятся.
        Несколько раз Павел неожиданно для самого себя оказывался вдруг на Полосе, которую в это время пересекал какой-нибудь лазутчик из Хаоса. В большинстве случаев одного появления Стража было достаточно, чтобы отправить нарушителя восвояси. Но иногда приходилось обнажать шпагу. Правда, до драки дело так и не дошло. Зато он смог по достоинству оценить идею Балбеса о создании контрольно-следовой полосы и отругать его по этому поводу при первой же встрече:
        - Меня теперь что, всё время так будет на КСП вышвыривать, когда кто-то из ваших в неё угодит? Это сейчас я в Зыби нахожусь, а если в теле буду? Мне ж вечно туда-сюда скакать придётся!
        Страж Хаоса с тупым выражением лица разводил руками да бормотал, что хотел сделать как лучше, и что после драки кулаками не машут. Ругаться было бессмысленно. Видя это, Манин только сплюнул, прожигая шипящей слюной приличную дыру под ногами. Что тут скажешь, Балбес и есть.
        Как-то Паша почувствовал похожую тягу и, чертыхнувшись, схватился за рукоятку шпаги, но вдруг понял, что немедленного перемещения не будет. К тому же тянуло его не на Полосу, а в какое-то совсем другое место. Прислушиваясь к ощущениям, он сделал ещё одно открытие: тело, его физическая оболочка в реальном мире, о котором хозяин стал подзабывать, настойчиво напоминало о себе. Манин слишком долго гулял по Зыби, чтобы дать оболочке как следует отдохнуть и подзарядиться. Теперь, выспавшаяся, она требовала немедленного пробуждения. Что ж, в Упорядоченном тоже полно незавершённых дел, ждущих, когда ими займутся всерьёз. Наверное, настала пора возвращаться.

* * *
        - Как успехи?
        - Страж Света опасен. Он играючи развалил мою связку из четырёх братьев и расправился с ними на раз. Правда, потом обессилел, но и это слишком. Его надо уничтожить, пока не поздно.
        - Узнал что-нибудь о тех, кто за ним стоит?
        - Нет, ничего. Но ведь…
        - Это и бережёт Стража. Он - единственная ниточка к своим создателям. Избегай Поединка с ним любыми путями. Выкручивайся, как хочешь, скармливай больше братьев. Если их мало, пришлю ещё. Не давай ему покоя, дёргай постоянно. Пусть суетится, не сидит на месте. Глядишь, и проклюнется тот, кто в Шаданакаре без нашего ведома балует…
        Глава 5
        Проснувшись, Манин медленно приходил в себя, привыкая к телесной оболочке, которая после возвращения из Зыби казалась чертовски неудобной. Непосильная тяжесть вдавливала в жёсткий диван, заставляя чувствовать каждую пружину. Казалось, их можно пересчитать все до одной.
        Зато выспался. За окном ярко светило солнце. Сколько же сейчас времени? Не хотелось ни шевелиться, ни просто поднять руку, чтобы посмотреть на часы. От неудобного лежания затекла шея.

«Хондроза мне только не хватало».
        В коридоре наперебой загомонили громкие голоса, неприятно резанув по ушам. Манин сообразил, что до этого царила полная тишина, словно все сотрудники дружно покинули здание, оставив мирно посапывающего Павла в гордом одиночестве. Наверное, на работу пришли. Значит, сейчас около девяти утра. Не так уж много он спал.
        - Хорошо, сейчас разбужу, - это Брагин за дверью ответил кому-то и с шумом ввалился в кабинет. - Вставай, лежебока, за тебя уже всю работу сделали!
        Теперь он явно обращался к Павлу. Кряхтя, Манин медленно сел. Помял руками онемевшую шею. Лениво переспросил:
        - Чего? Какую работу?
        - Пока ты дрых, Румеев раскололся и показал, где спрятал труп. Я только что с выводки.
        - Нашли? - обрадовался Павел.
        - Угу, - Игорь кивнул с весьма довольным видом. - В лес утащил, недалеко от посёлка, и снегом в овраге закидал. По весне бы оттаяла, но до этого мы вряд ли сами смогли бы её найти. - Тут его лицо посерьёзнело, став каменным, а в голосе появилась горечь. - Представляешь, лежит окоченевшая десятилетняя девочка, совершенно голая. Вся такая беззащитная… Как только представлю, что эта тварь с нею делала, руки сами к его глотке тянутся. А мне всю дорогу его охранять пришлось. И от понятых, и от ментов наших, да и от себя тоже.
        Вздохнув, Брагин уселся на стул.
        - Погоди-ка, а который час? - спохватился Павел, сообразив, что выводка занимает много времени, а также требует присутствия следователя, который должен был приехать из прокуратуры никак не раньше девяти.
        Игорь молча показал циферблат наручных часов, где большая стрелка почти догнала маленькую на двенадцати. Ого, вот это разоспался!
        - А чего меня не разбудили? - нахмурил брови Паша.
        Он был далёк от мысли, что Брагин решил присвоить себе всю славу раскрытия громкого преступления. Не таков Игорь. Но досада, что последнюю жирную точку в деле поставили без него, слегка глодала.
        - Мне дежурный рассказал, как ты вырубился у него за пультом, - в словах Брагина не было и капли насмешки, несмотря на ехидный тон. - И храпел ты на весь кабинет, пока мы тут с Румеевым по душам беседовали. Ни разу не пошевелился. И потом… - Игорь подался вперёд, заговорщически понизив голос. - Ты сам сказал мне тебя не будить.
        - Врёшь, я такого не говорил.
        - А вот представь себе, что я вещий сон видел.
        - Мм?
        - Да, да. Приснилось мне, что разговариваем мы с тобой, как сейчас. Ты мне и говоришь: «Иди, Игорь, допрашивай Румеева. Он созрел и во всём признается». Проснулся я среди ночи и думаю, правда, что ли, сходить. Вдруг сон в руку. Ну, оделся и пошёл в ПОМ. Выдернул Румеева из камеры, а тот как начал мне полный расклад давать. Всё рассказал: как на улице девочку встретил и предложил к нему домой сходить за книжками; как там глумился над ней, а потом подушкой задушил; как тело ночью прятал, а одежду на чердаке выбросил. Я пока его показания записывал, чуть не поседел от таких откровений. Утром приехал следователь, мы с ним Румеева сразу на выводку и потащили. А ты всё дрых без задних ног. Будить тебя не стали, чтобы отдохнул нормально. К тому же в моём сне ты категорически заявил: «Меня не буди». Я и подумал, раз сон сбывается, то надо поступать, как в нём сказано.
        Можно, значит, воздействовать в Зыби на поведение людей через их энергетические сущности. Чтобы по возвращении в Упорядоченное они сделали что-то определённое. «Хорошо, ещё один удачный эксперимент запишем в актив», - порадовался новым открытиям Манин и вдруг услышал громкое требовательное урчание своего голодного желудка. Это напомнило ещё кое-что из прошлого разговора. Глянув с прищуром на Игоря, Паша поинтересовался:
        - Больше я ни о чём тебя во сне не просил?
        Тот мгновение подумал, что-то припоминая, потом спохватился, открыл тумбочку и достал газетный свёрток. В нём оказались пирожки, бутерброды с колбасой, сало, лук и хлеб. Красота. Вот чего не хватало телесной оболочке для полного счастья. Не мешкая, Павел набросился на еду. А растерянный Игорь молча смотрел на жадно жующего Манина, всё больше убеждаясь, что сон действительно был вещим.
        Через полчаса Паша вместе с конвоем и пятью задержанными уехал из Межи в райцентр.
        По прибытию в РОВД он поднялся в кабинет начальника уголовного розыска. Тот хоть и был в курсе событий, но информация из первых рук всегда лучше, чем сухие строки оперативных сводок и телефонограмм. К тому же до конца рабочего дня оставалось какое-то время, а Манин, трое суток не снимавший одежды, хотел скорее принять ванну и поспать в нормальных человеческих условиях. Он не сомневался, что начальник его отпустит, но разрешение всё равно нужно спрашивать. Ничего не поделаешь, субординация.
        С Мишкой Мухаммедовым по прозвищу Абрек они вместе работали операми. Он старше Манина по возрасту, но младше по званию. Однако в начальники выбирают не по этим критериям, а по опыту работы и отсутствию «залётов».
        Опыт у Павла и Мишки был практически одинаков, но безупречный послужной список Мухаммедова оказался вне конкуренции, в сравнении с целым набором выговоров его оппонента. Нет, всякие благодарности да премии за раскрытия тяжких преступлений у Паши имелись в избытке, но кто смотрит на это при решении важных организационно-штатных вопросов. В итоге Мухаммедов начальник «угла», а Манин только старший опер.
        Но Паша и не метил в руководители. Ему проще отвечать за себя самого, чем ещё и за подчинённых, которые в любой момент могут преподнести какой-нибудь неприятный сюрприз. Тут своих проблем хватает. Зачем ещё и за чужие отдуваться? Поэтому такое положение дел его вполне устраивало. Как сложилось, так сложилось. Оно и к лучшему. А с Мухаммедовым у них остались нормальные товарищеские отношения.
        Едва распахнув дверь кабинета, Паша с порога поздоровался:
        - Привет… - хотел сказать «Абрек», но вовремя остановился, увидев незнакомого мужчину. Странным было то, что незнакомец сидел в кресле начальника, за его компьютером, а Мухаммедов стоял рядом.

«Проверяющий», - сразу мелькнула мысль.
        Так и оказалось. Лишний раз убедился, что первое впечатление всегда самое верное. Незнакомец был сотрудником управления уголовного розыска УВД области. Его откомандировали сюда для «оказания помощи» в работе по раскрытию двух последних убийств. Прибыл он вчера вечером, с утра собирался ехать в Межу, но весть о том, что второе и последнее из преступлений раскрыто, а задержанных преступников скоро отконвоируют в райцентр, охладила его пыл и вынудила заняться компьютерными играми в кабинете начальника ОУР.
        На столе перед проверяющим лежала небольшая стопка дел оперативного учёта. Видно, успел проштудировать, накопав кучу нарушений, чтобы забить их в справку «по результатам проведённой проверки». У оперов любое дело возьми, в каждом недостатки найдёшь. Когда им бумаги-то писать, если преступления раскрывать надо? Немудрено, что проверяющий, пролистав малую часть дел, насобирал предостаточно материала для будущей справки, да на том и успокоился. Теперь играет, убивая время.
        Зато Павла он слушал внимательно, даже в монитор ни разу не глянул. Вникнуть хочет. Надо ведь и по ходу расследования убийств отчитаться. Описать процесс, умело вставив куда-нибудь упоминание и о своём непосредственном участии, без которого никаким бы раскрытием и не пахло. Иначе у начальства возникнет закономерный вопрос: а зачем его, собственно, сюда посылали, если местные опера и сами справились.
        - Так злодеи уже здесь? - проверяющий аж заёрзал в кресле. - Мне надо побеседовать с каждым… Миша, я в справочке отмечу свою помощь в раскрытии, не возражаешь? Я же присутствовал в морге во время вскрытия, со злодеями общаться буду…
        Закатив глаза, Манин устало произнёс:
        - Миш, я домой, а то три дня нормально не мылся.
        - Езжай, конечно. Сейчас машину вызову…
        - Не надо, сам дойду. Не отвлекай ребят, пусть работают.
        На следующее утро Павел смог, наконец, избавиться от надоевшей трёхдневной щетины и явился в райотдел посвежевшим, готовый с новыми силами окунуться в работу.
        Однако старательно восстановленный трудовой настрой быстро сошёл на нет, когда ему сообщили, что ночью в камере повесился Румеев.
        Вчера насильника успели свозить в суд на избрание меры пресечения. Там, разумеется, ему подписали арест, после чего из ИВС перевели в следственный изолятор, где поместили в одиночную камеру во избежание расправы со стороны заключённых. Но принятые меры не уберегли насильника от смерти. Бывший одержимый сам вынес себе приговор. Он изорвал матрас на лоскуты, сплёл из них верёвку, привязал к решётке на окне и сунул голову в петлю. Видимо, в человеческой душе насильника остались какие-то крохи совести, убедившие освобождённый от влияния Мрака человеческий разум, что сотворившему такое зверство не место среди нормальных людей.
        Финал вполне предсказуемый. Казалось бы, туда ему и дорога, но… Манин испытывал досаду. Носитель покончил жизнь самоубийством, жертва насильника мертва, а непосредственный виновник этих смертей, Гидон, исчез и готовится к новому воплощению в Упорядоченном, чтобы опять сеять зло. Надо его вычислить. Чем быстрее, тем лучше, пока не натворил новых бед.
        Несколько недель Манин провёл в тревожном ожидании, надеясь, что Гидон сам проявит себя. Мрак, по его мнению, не будет сидеть смирно, если уже оседлал другого носителя. Просто не выдержит с его-то склонностью к дерзким и жестоким убийствам. Ему нужна пища. Много пищи. А Гидон из тех, кто не станет морить себя голодом.
        Как ярый трудоголик, Паша выезжал на все трупы и подрезы, не брезгуя банальными избиениями. Находил преступников, среди которых часто попадались одержимые, но демоны в них были другие.
        Поединки с каждым он вёл неторопливо, растягивая время. Разговаривал, расспрашивая о Гидоне. Мало кто удостаивал его ответом, да и те - либо ничего не знали, либо не хотели признаваться. Демоны исчезали в омуте Хаоса, но меньше их от этого не становилось. Вслед за изгнанными появлялись новые, и всё повторялось опять.
        Чаще и чаще он встречал носителей. Причём не в ходе расследования очередного дела, а просто на улице, среди прохожих. Это напрягало. Ведь если выдворять Мрак из каждого встречного, ему придётся постоянно выпрыгивать из тела, с пятнадцатиминутным интервалом. Хватать всех подряд и тащить в милицию? Тоже глупо. Этак недолго и безумцем прослыть, помешанным охотой на ведьм. Как понимал он средневековых инквизиторов, бесчинствовавших в своё время в Западной Европе! Возможно, кто-то из тогдашних пап, епископов или «псов господних» тоже был Стражем Порядка, создав себе целую армию помощников?
        Время шло, а следов Гидона нигде не удавалось отыскать. Даже самые дерзкие и страшные на первый взгляд происшествия на поверку оказывались делом рук других, залётных демонов, а то и вовсе заурядной бытовухой. Так, однажды в заброшенном доме обнаружили труп какого-то мужика со спущенными штанами, лежащий на полу в луже собственной крови. Все, в том числе и Павел, решили, что здесь произошло нечто из ряда вон выходящее. Попахивало сексуальным насилием в извращённой форме с последующей «мокрухой» (или всё то же самое, но в обратном порядке). В общем, признаки дела рук «мрачного» налицо.
        Однако вскрытие показало: мужчина скончался от обильной кровопотери в результате разрыва геморроидальных узлов. Зашёл в укромное место, чтобы облегчиться, снял штаны, присел, поднатужился, и бац!.. Умер. Сам, без чьей-либо помощи. А Мрак тут не при делах. Да, и такое бывает. Никогда не знаешь, за каким углом тебя поджидает костлявая с косой.
        В другой раз, прибыв с утра на работу, сотрудники милиции с немалым удивлением увидели на пороге родного райотдела покойника с торчащим в спине ножом. Кто мог прямо у входа в РОВД убить человека? Только Мрак, был уверен Паша.
        Он буквально рыл землю, чтобы найти носителя, надеясь обнаружить в нём Гидона. И нашёл. Только выяснилось, что убитый стал жертвой пьяной разборки со своим же собутыльником, которая произошла в доме по соседству. Не сумев дотянуться до ножа, он попытался дойти до милиции, но не успел. Так что никакой дерзости в происшествии и близко не было, как и Мрака в убийце.
        И всё-таки, спустя два месяца с памятной встречи с Гидоном, ожидание Манина закончилось.
        Как-то поздно вечером он засиделся на работе и собирался идти домой, но вместе с другими сотрудниками, что находились в райотделе, неожиданно был вызван к начальнику криминальной милиции.
        Сергей Иванович обвёл собравшихся строгим взглядом и неторопливо начал:
        - Это все? Ладно… Итак, мужики, у нас следующая ситуация. Пропала девочка, Юля Ческидова, десяти лет. Гуляла во дворе своего дома. Соседские дети видели, что к ней подошёл незнакомый мужчина и увёл в сторону городского парка. Домой она до сих пор не вернулась.
        Вот оно! Сердце Манина дрогнуло и затрепетало, пытаясь выпрыгнуть из груди. Он, словно гончая, почуявшая след, не мог усидеть на месте, готовый сорваться и бежать на поиски. Тоже девочка, тоже десять лет и тоже ушла с каким-то мужиком. Слишком много совпадений.
        - Пока рано говорить о каком-либо преступлении, - продолжал между тем первый зам. - Наша главная задача на этом этапе провести розыскные мероприятия по установлению местонахождения девочки, работая по ней, как по без вести пропавшей. - Он помолчал, над чем-то раздумывая, и негромко добавил. - Хотя худший вариант исключать, конечно, не следует. Поэтому ищем её живую… - Иваныч положил на стол карандаш, который теребил нервными пальцами, сцепил их в замок и только после этого закончил фразу: - …либо мёртвую.
        Повисла напряжённая тишина. Все прекрасно понимали, что во втором случае проблем не оберёшься. Будет доставать и начальство из области, и пресса на пару с общественностью, и прокуратура - все, кому не лень.
        В идеале бы неплохо, если ребёнок просто заигрался где-нибудь с друзьями. Но крепко засело в памяти недавнее убийство в Меже, и воспоминания о нём, свежие, не истёршиеся, наводили на нерадостные мысли. Общее настроение, как в зеркале, отразилось на хмуром лице Иваныча: «Неужели опять?» - читался в его глазах немой вопрос. Вслух же он монотонно раздавал указания:
        - Отец девочки сейчас у Мухаммедова. Уголовному розыску… Манин, тебя касается: подробно опросить свидетелей, составить ориентировку и словесный портрет подозреваемого, размножить фото пропавшей. Дежурный, ориентировать на розыск девочки все наряды. Раздашь её фотографии. Участковых и остальные службы сейчас разобьём на группы, нарежем территорию для прочёсывания местности. Надо будет ещё людей поднять. Из каких служб и сколько человек тут есть?
        И машина завертелась…
        Сергей Петрович Ческидов, отец Юли, едва не плакал, сидя за столом напротив Мухаммедова.
        После несчастного случая, не так давно унёсшего жизнь супруги, они с дочерью остались вдвоём. Только забота о маленькой Юленьке не позволила Ческидову сорваться и запить с горя. Похоронив жену, он всю любовь отдавал дочери. Уделял ей столько внимания, сколько мог, работая по сменам на одном из ближайших приисков. Что делать, деньги нужны всем, а ему и подавно, коль скоро решил сделать так, чтобы дочь ни в чём не нуждалась. Домой Сергей Петрович приходил поздно. Его ждал горячий ужин, а не по годам умная Юленька, накрыв на стол, мирно спала в кровати, ведь ей рано вставать в школу. Так было всегда, и Ческидов начал привыкать к размеренно текущей жизни с Юлей, постепенно приходя в себя после постигшего их горя.
        Всегда, но не в этот раз. Сегодняшним вечером его встретила совершенно пустая квартира. Не было ужина на столе и спящей дочки в постели. Тревога отца за судьбу единственного родного человека, оставшегося на этом свете, заставила Сергея Петровича бегать по соседям, искать Юлю у подружек и просто знакомых. Но никто помочь не мог. Только два соседских паренька рассказали, что, гуляя во дворе, видели, как к ней подошёл незнакомец, о чём-то поговорил, взял за руку и увёл за дом. Туда, где начинался городской парк, давно запущенный, с поломанными скамьями и заросшими тропинками. А сейчас, с наступлением осени, пустынный, припорошённый первым выпавшим снегом, белеющим на земле в просветах меж голых, лишённых листвы деревьев и кустарников. Страха она не выказывала, и мальчики подумали, что мужчина ей знаком. Узнав об этом, Ческидов после собственных бесплодных поисков поспешил заявить о пропаже дочери в милицию.
        - Понимаете, - взволнованно говорил Сергей Петрович, поминутно поднося ко рту стакан с водой, жадно глотал, обливаясь, и громко стукал по столу, выпуская из непослушной трясущейся руки, - она ни за что и никуда не пошла бы с незнакомым человеком… Никогда. Я в этом уверен…
        - Тогда, может, она у кого-то из ваших знакомых? - осторожно поинтересовался Манин.
        - Нет, - Ческидов мотнул головой. - Я всех оббегал. Нет её нигде.
        И опустил глаза.
        - А фамилии детей, которые видели, как уходила Юля, вы знаете? Где они живут?
        Он знал только имена, зато смог назвать номера квартир.
        Придётся побеспокоить мальчиков ещё раз, не смотря на позднее время. И Павел отправился в дом Ческидова, захватив составленные Мухаммедовым и предусмотрительно распечатанные ориентировки с фотографиями Юли, которые по пути передал дежурному.
        Родители малолетних свидетелей сперва восприняли появление Манина в штыки. Достали, мол, ваши расспросы, детям давно спать пора, а вы всё ходите. Они и так весь вечер на взводе. Чего опять надо? Но после короткой отповеди: «А если бы ваш ребёнок пропал?» - отступали, позволяя войти в квартиру и побеседовать с мальчишками.
        Через полчаса тесного общения и целой кучи наводящих вопросов у Павла появилось подробное описание таинственного незнакомца: на вид 20-25 лет, рост 170-175 см, худощавого телосложения, лицо славянского типа, овальное, волосы и глаза светлые, нос прямой с заострённым и слегка вздёрнутым кончиком, губы тонкие, бледные. Был одет в короткую кожаную куртку чёрного цвета, зелёные камуфлированные штаны, армейские ботинки с высокими берцами и чёрную вязаную шапку. Оставалось удивляться, как такие мелкие пацанята сумели разглядеть и запомнить невероятное количество деталей внешности совсем неинтересного им чужого дядьки, да ещё в сумерках под светом единственного на весь двор фонаря. Наверное, и сами не догадывались, что способны на такое, пока Паша не выудил из цепкой детской памяти нужные сведения.
        Манин остался доволен итогом опроса и, не скрывая этого, от всей души поблагодарил мальчишек за содействие. А уж как были довольны они! Чистые, не испорченные устоявшимся бытующим отношением к милиции ребячьи души искренне радовались тому, что смогли помочь в поисках соседки. А по меркам Павла, который никак не ожидал подобного результата, помощь казалась и вовсе неоценимой.
        Принятые меры по розыску Юли ничего не дали. Да и много ли найдёшь в кромешной темноте, на ночь глядя. Тут и с фонариком-то не всё видно. Уже за полночь поиски прекратили, отложив до рассвета. Людей распустили по домам. Остались только дежурные наряды.
        Манин довёл Ческидова до дома, чтобы вместе с ним проверить, не вернулась ли Юля. Надежды оказались тщетными. В пустой неуютной квартире Паша испытал необъяснимую тоску, словно здесь недавно кто-то умер. Оставаться не хотелось. Манин-то уйдёт, а вот Ческидову никуда не деться, он у себя.
        Взгляд одинокого мужчины совсем потух, руки безвольно повисли, как плети. Сгорбившийся он сидел на стуле и неотрывно смотрел в одну точку.
        - Крепитесь, Сергей Петрович, - попытался успокоить его Павел. - Вам нельзя расклеиваться. Постарайтесь поспать. Утром жду вас в райотделе. Надо оформить кое-какие официальные бумаги, чтобы у нас были основания и дальше работать.
        Хотя пропавшими без вести занимались другие опера, из группы розыска, собирать материал по девочке Мухаммедов поручил именно ему, поскольку дело пахло похищением человека, если не хуже. Сейчас этот материал представлял собой несколько сколотых скрепкой листков, среди которых не было даже письменного заявления отца, только телефонограмма, зарегистрированная в журнале учёта информации. По идее, надо опросить всех возможных свидетелей, провести осмотр жилья пропавшей, и места, где её видели последний раз, стребовать с сотрудников, задействованных в розыске, рапорты с отражением результатов работы, составить и приобщить сюда планы, приказы, и прочее, прочее… Само собой, всему этому вместе с заявлением Ческидова требуется присвоить номер в КУЗ - «Книге учёта заявлений и сообщений о преступлениях», для чего пишется отдельный рапорт и составляется карточка. Ах да, ещё придётся выставить карточку на лицо, пропавшее без вести. Короче, сплошная бюрократия, от которой никуда не денешься. Не хочется даже думать о предстоящей писанине, способной под ворохом бумаг похоронить любые человеческие чувства.
        Но всё это завтра, а пока спать…
        - Да, я приду, - вяло отозвался Ческидов, продолжая сидеть, опустив плечи.
        Он пришёл вовремя. Такой же подавленный, будто всю ночь просидел на злополучном стуле в ожидании дочери, которая так и не появилась. Манин завёл его в кабинет, продиктовал текст заявления и начал писать объяснение, изредка задавая уточняющие вопросы.
        С раннего утра поиски Юли возобновились. Город и окрестности прочёсывали сотрудники всех подразделений от криминальной милиции до паспортно-визовой службы. Стараниями первого зама, взявшего на себя руководство розыскными мероприятиями, до наступления темноты не должен был остаться непроверенным ни единый метр городской территории. Особое внимание он требовал уделить заброшенным домам, чердакам и подвалам. А в первую очередь отправил людей на обход парка и прилегающей местности.
        Манин исписал листок только наполовину, когда зазвонил телефон и голос дежурного произнёс:
        - Нашли труп девочки под мостом. Ваш Абрек уже там, давай собирайся. Возьмёшь криминалиста, судмедэксперта и туда.
        - Где именно? - уточнил Паша, поскольку в городе два моста: Большой и Малый.
        - Под Большим. Выходи, машина ждёт.
        Что ж, этого следовало ожидать. Большой мост располагался неподалёку от парка, который по широкой дуге огибала река. Если преступник повёл Юлю через парк и где-то там убил, проще всего избавиться от трупа, сбросив в воду. Течение должно унести тело подальше от места происшествия. Ищи потом, где оно. Повезло, что выплыла так быстро.
        Положив трубку, Паша встретился глазами с Ческидовым. Тот смотрел выжидающе, но без какой-либо надежды. Похоже, был готов к тому, что дочери нет в живых, и почти смирился с этой мыслью. Но как сказать о страшной находке?
        Манин почувствовал противный ком в горле. Нет, не может он в лоб заявить человеку, недавно пережившему потерю жены, что его единственная дочь тоже мертва, и он остался один-одинёшенек на всём белом свете. Не сейчас. После. И вообще, пусть узнает об этом от кого-нибудь другого.
        - Мне надо… - предательский ком вызывал хрипоту, не давая нормально говорить. Манин прокашлялся. - Мне надо отлучиться. Вызывают… э-э… на происшествие. Вас опросит другой сотрудник. Сейчас я его приглашу. Посидите пока здесь.
        И пулей выскочил из кабинета.
        У Большого моста толпились милиционеры и зеваки. Первые, получив по рации команду «отбой» относительно поисков девочки, и узнав, где её нашли, потянулись посмотреть, кого они так тщательно разыскивали. Вторых влекло заурядное любопытство. Ещё бы, когда ещё увидишь толпу ментов в одном месте. Не иначе что-то произошло. Лишние «менты» тут же поплатились за чрезмерную любознательность тем, что были поставлены в оцепление с приказом посторонних к месту происшествия не допускать.
        Что именно здесь убили девочку, Манин понял, как только спустился под мост. Стена бетонной подушки на берегу была перепачкана кровавыми пятнами. От неё следы крови вели вниз по насыпи к реке и дальше по льду к первой торчащей из воды опоре моста. В ней, между неплотно подогнанными друг к другу брёвнами, виднелась красная курточка, в которой ушла гулять Юля. На долю секунды показалось, что там только одежда, или просто Паша так сильно хотел в это верить. Но потом заметил безжизненно бледную кисть руки, выглядывающую из рукава, и неестественно вывернутую голову девочки. Везде, на берегу и на поверхности льда, один и тот же след армейского ботинка.
        Вот, значит, как. Не бросал он её в реку, а сразу привёл сюда, тут убил и тут же спрятал, перетащив по льду к опоре. Очевидно, бил головой о бетонную стену, пока Юля не умерла. Эта догадка подтвердилась, когда труп девочки достали из-за брёвен. На черепе не осталась целой ни одна косточка. Сплошное желе. И ещё: тёплые штаны, колготки и трусики были спущены до самого низа и путались в ступнях.

«Чёрт! Опять изнасилование», - Манин представил лицо Ческидова, и ему сделалось не по себе. Каково будет отцу узнать об этом? Не дай бог кому-то из родителей пережить такое!
        Мухаммедов, а с ним и остальные оперативники недоумевали: преступление чуть не один в один повторяло недавнее убийство малолетней Лены в Меже. Но Румеев, который его совершил, пойман и, мало того, покончил с собой. Находись он в полном здравии, и на свободе, вопросов бы не возникало, а так…
        - Вот и не верь после этого в переселение душ, - сокрушался Абрек.
        И только Манин знал, что такое утверждение недалеко от истины. Он был абсолютно уверен: здесь руку приложил Гидон. Нутром чуял.
        Среди населения поползли слухи о появлении в городе маньяка-убийцы, любителя насиловать и мучить малолетних девочек. Родители боялись отпускать детей одних и запрещали гулять по вечерам даже во дворе собственных домов. Из области нагрянули «помощники» в лице трёх старших оперативников управления уголовного розыска. Не став мешкать, они засели в кабинете у Мухаммедова, где, не переставая, гоняли чай и поочерёдно показывали, насколько далеко продвинулись в освоении компьютерных игр.
        - Я возьму их на себя, - сказал Абрек в первый день пребывания высоких гостей, - чтобы у вас под ногами не путались. Работайте спокойно, но дайте результат.
        С момента обнаружения трупа Юли Ческидовой дело о её безвестном исчезновении перешло в разряд «умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах», то есть попало в подследственность прокуратуры. Это совсем не значит, что уголовный розыск мог спокойно спать, передав туда все материалы. Кто же тогда будет заниматься раскрытием преступления? Следователь? Ага, сейчас, только разбег возьмёт. Как он это сделает, сидя за столом? Тут ногами работать надо. Тем более для этого есть специально подготовленные люди - опера из уголовки. Вот пусть и бегают.
        И они бегали. Поставили на уши весь город, разыскивая парня, который увёл Юлю от дома. Хорошо, что имелось подробное описание, благодаря двум глазастым мальчуганам. С их же помощью составили портрет, который показали по местному телевидению с просьбой сообщить в милицию об этом человеке, если кто-то его узнал.
        - Что удалось нарыть? - с утра пораньше задавал один и тот же вопрос Мишка, когда к нему заходил Манин, пользуясь случаем, пока «помощники» отсыпались. Каждый вечер Абрек устраивал им пьянку в честь приезда. Пашу всегда удивляло, как Мухаммедов после бурных застолий умудряется сам не опаздывать на работу и не мучиться головной болью. Что значит закалка.
        Два долгих дня ответить ему было нечего, но сегодня…
        - Появилась информация о нашем фигуранте, - загадочно начал Манин, замечая разгорающийся в глазах Абрека интерес. - Не бог весть какая, но всё же.
        - Не томи.
        - Ладно, не буду. Есть сведения, что до случая с Юлей похожий по описанию парень частенько хаживал по городским кабакам. Представлялся Иваном. Любил выпить и похвастаться боевым прошлым. Якобы воевал на Кавказе, откуда недавно приехал, и даже имеет награды. Чуть ли не герой.
        - Думаешь, лажа всё это? - смекнул Мишка, верно истолковав сарказм Павла.
        - Стопудовая. На всякий случай пошлю кого-нибудь в военкомат, но только для очистки совести.
        - Хорошо. Отправь самого ненужного.
        - Издеваешься? Мне все нужны. С кем я работать буду? У парней помимо этого убийства куча материалов на руках, кражи всякие, самоуправства, поджоги, грабежи. Сам же им отписываешь. О, а давай эту инфу сольём нашим гостям. Пусть в военкомате да в кабаках штаны просиживают. Для них самое место. Займутся любимым делом - в бумагах рыться да водку жрать. Они на этом собаку съели. Заодно и тебя разгрузим.
        Идея Абреку понравилась и была принята безоговорочно. Устал, видно, гостей отвлекать, вызывая огонь на себя. Ну, ничего, скоро отдохнёт.
        - Есть ещё кое-что, - продолжил Манин, возвращая к себе внимание размечтавшегося начальника. - Наш человек из Трансагентства сообщил, что вчера к ней обратился похожий по описанию мужчина. Только одет по-другому. Причём нижнюю часть лица скрывал шарфом. Он пытался купить билет на самолёт до Москвы по военному билету, утверждая, что потерял паспорт.
        - А какой смысл убийце, если это, конечно, он, светить свой военник? В нём те же самые ФИО, что и в паспорте.
        - Есть смысл, если паспорт получал не так давно, и фотография в нём свежая. Портрет нашего жулика несколько раз на дню по телеку показывают, во всех учреждениях его ксерокопия имеется. А уж на транспорте он у каждого кассира под стеклом лежит всё время перед глазами. Вот и наш человечек сходство заметил. Только в военнике фотка восемнадцатилетнего духа, измождённого курсом молодого бойца. Как думаешь, сильно на неё он сейчас похож?
        - Да, резонно, - согласился Миша. - Так что там дальше-то было? У нас его данные есть?
        - Нет, - вздохнул Манин. - На этом хорошие новости кончаются. Жулик наш почуял неладное, выхватил военный билет и свалил. Кассир запомнила только имя «Иван» и что фамилия у него начинается на букву «К». Вот и всё.
        - Да-а, - задумчиво протянул Мухаммедов, - не густо. По крайней мере, мы знаем, как его зовут и что он в городе. Вокзал перекрыт?
        - Каждый отходящий автобус досматриваем с проверкой документов. Даже таксистов трясём. Но те свои люди, сами скажут, если что не так. Здесь он, никуда не денется. Даже если автостопом поедет, на посту перехватим.
        - Последнюю информацию по имени и первой букве фамилии ребятам на вокзал и на посты за городом передай.
        - Уже сделано.
        - Ну, тогда продолжайте в том же духе. Верной дорогой идёте, товарищи! - подражая вождю мирового пролетариата, выкрикнул последнюю фразу Мишка, и дверь в его кабинет открылась, впуская очкастую физиономию Шурика.
        Его все так и называли - из-за имени и внешнего сходства с широко известным киногероем старой комедии. Правда ещё он был похож на кролика из мультфильма про Винни-Пуха, и фамилию носил под стать - Зайцев. На вид и не скажешь, что Шурик - один из умнейших оперативников. Вместе с напарником они легко раскрывали самые запутанные дела, и жуликов кололи, как орехи, чисто интеллектом. Тут, правда, немаловажную роль играло «ботаническое» лицо Зайцева, что непременно вводило неискушённого преступника в заблуждение, заставляя расслабиться, а вскоре он и не замечал, как сам во всём признавался.
        Напарником у Шурика был Максим Вовченко, всегда серьёзный, не расстающийся с любимым набором: наручниками, рацией и пистолетом, которые любил выставлять напоказ. Эти двое давно и хорошо спелись. Игра в «доброго и злого» у них всегда получалась лучше и результативнее всех. Потому и работали в одной упряжке, отвечали за один участок, и сидели в одном кабинете, из-за созвучия фамилий прозванный «Ну, погоди!». Это и написал какой-то шутник фломастером на дверной табличке рядом с фамилией Зайцева. Получилось «Ну, о/у Зайцев А.А., погоди!» и подпись «о/у Вовченко М.И.». А сами обитатели кабинета носили прозвище «мультики». Они нисколько не возражали против таких названий, и к юмору товарищей относились с пониманием, поскольку и сами не прочь были пошутить.
        - Паш, к тебе там девушка пришла. Симпатичная-а… - ехидная улыбочка на физиономии Шурика натолкнула на мысль о розыгрыше. Напрашивался вывод, что посетитель или ужасная страхолюдина, каких свет не видывал, или старая карга.
        Делать им больше нечего, что ли, кроме как потешаться над старым опером?
        - У тебя работы нет? - с угрожающим намёком спросил Шурика понятливый Мухаммедов.
        - Я только сказал Паше, что его ждут, - отчеканил Зайцев и быстро скрылся с глаз, уже в коридоре возмущаясь: - Вот и делай после этого добро людям…
        - Ладно, пойду, посмотрю, кого ещё ко мне нелёгкая принесла, - вздохнул Паша и направился к выходу.
        Сюрприз оказался убийственным. Возле кабинета нетерпеливо топталась Верка, та самая любительница писать заявления о надуманных изнасилованиях. Этого только не хватало! Кажется, слухи о маньяке взбудоражили и без того буйную фантазию этой девицы, и сейчас Паше предстоит услышать страшную историю про покушение на её драгоценную честь. Из расположенного по соседству кабинета выглядывали ухмыляющиеся рожи двух «мультиков».
        - Вера, не до тебя мне сейчас, - попытался Манин с ходу отшить фантазёрку, но та вцепилась ему в локоть и, заглядывая широко открытыми глазами в лицо, быстро зашептала:
        - Мне нужно с вами поговорить. Я видела этого маньяка…

«Ну вот, началось. И почему ко мне постоянно всякое дерьмо липнет!»
        - …на дне рождения у Сидоренко. Вернее, у его дочери, но собирались там взрослые. И он был у них…
        - Подожди, - остановил её Павел. Кажется, зря он грешил на Верку. Ведь, по сути, она принесла новую зацепку в деле поиска носителя Гидона. Если, конечно, не врёт.
        Он открыл дверь, показав девушке, чтобы заходила, и бросил строгий взгляд на соседний кабинет. Любопытствующие рожи тут же исчезли.
        - Рассказывай по порядку, - предложив стул Верке, уселся напротив и скрестил руки на груди.
        - Я на той неделе ходила к Сидоренко, - скороговоркой начала девушка. - Они праздновали день рождения дочери. Гости были в основном с работы Петра. Это её муж…
        - Чей?
        - Господи, да Галки Сидоренко, чей ещё. Так вот, парень, которого по телеку показывают, тоже там был. Он говорил, что вроде воевал где-то. Иваном зовут, вот.
        - Уверена, что это он?
        - Ну, если ваша фотка не врёт, тогда точно он. Один в один. И одевается, как вы говорите.
        А что, всё сходится. Имя, внешность, одежда, и та же история про участие в боевых действиях. Может быть, может быть…
        - Где живёт твой Сидоренко?
        Ни номера дома, ни номера квартиры Верка не помнила, зато в мельчайших подробностях описала их расположение, поэтому найти нужный адрес не составило труда. Это был, пожалуй, первый удачный рейд по её показаниям.
        Спустя двадцать минут, Манин переступил порог искомой квартиры. На счастье, хозяин был дома, отдыхал на выходном. Пройдя с ним на кухню, Паша выложил на стол портрет разыскиваемого и показал Сидоренко со словами:
        - Этот человек был у вас в гостях на дне рождения дочери. Кто он?
        Мужчина, взяв листок, внимательно разглядел рисунок, потом хмыкнул:
        - На Ваньку похож.
        - Угу, его имя Иван, - нетерпеливо поддакнул Манин, чуя близость цели. - А фамилия как?
        - Караваев. Мы с ним в одной артели работаем.
        - Где живёт?
        - Когда его смены, то при артели и живёт, на стане. По выходным в город выбирается. Он родной брат жены нашего председателя, Кольки Безродного. Вот у них в квартире и остановился, когда из Иркутска сюда приехал. Колька взял его к себе в артель работать. Приятный парень, Ванька-то. Детишек любит. На дне рождения дочка от него не отходила, так он её развлекал. Вам-то он зачем?

«Да, Мрак умеет сети расставлять, - подумалось Павлу, - Вот и Юля попала в эту сеть. А твоей дочери, гражданин Сидоренко, просто повезло остаться целой и невредимой после столь приятного знакомства».
        Но вслух он этого не сказал. Поблагодарив хозяина за беседу, распрощался, выспросив напоследок название артели, где председательствовал Безродный. Места жительства своего начальника Сидоренко не знал.
        Манину стало понятно, почему долго не удавалось выйти на убийцу. Он приезжий, это многое объясняет. Теперь в паспортно-визовую службу. Должен ведь Караваев хотя бы временно зарегистрироваться в квартире сестры. Или нет?
        Выяснилось, что нет. Приезжий сибиряк пренебрёг этой обязанностью.
        Оставались ещё списки работников артели. Такие сведения по всем золотодобывающим предприятиям района хранились в картотеке ОБЭП. Отыскав нужное название, Паша достал папку, открыл её на списке рабочих и пробежался взглядом по фамилиям, среди которых Караваева также не оказалось. Прям нелегал какой-то. Зато под первым номером значился председатель Николай Васильевич Безродный, напротив которого был указан и точный домашний адрес. Есть! Теперь туда.
        Мухаммедова на месте не было. «Наверное, повёл гостей в военкомат, а затем по кабакам. Докладывать руководству? Быстрее сам управлюсь».
        Манин торопился, но лезть на рожон, действуя в одиночку, не рискнул. Зайдя к «мультикам», забрал их с собой, просто сказав:
        - Быстро собирайтесь, и поехали.
        Не задавая лишних вопросов, те молча сели в машину. Уже в ней Павел пояснил:
        - Едем в адрес, в котором предположительно обитает наш маньяк. Если там, задерживаем. Если нет, аккуратно выясняем, где находится, чтобы не спугнуть, и работаем дальше.
        В подъезде на лестничной клетке перед нужным этажом громко разговаривала компания молодых людей. Паша почувствовал тревогу: вдруг среди них Караваев? Пройти мимо, не обратив внимания или устроить проверку?
        Ребята выглядели слишком молодо, но и преступник недалеко ушёл от этого возраста. Ауры у всех оказались чистые, не запятнанные Мраком. «Не наши клиенты, проходим мимо».
        На всякий случай он оставил одного оперативника на лестнице, а со вторым поднялся к нужной квартире и нажал кнопку звонка.
        - Кто там? - послышался из-за двери приятный женский голос.
        - Николай Васильевич дома? - игнорируя заданный вопрос, уверенным тоном проговорил Паша.
        - Нет, он в артели.
        Дверь по-прежнему не желали отпирать. Наверняка с ними сейчас говорила сестра Караваева. И наверняка он прячется именно здесь. Манин это знал, чувствуя близкое присутствие Мрака.
        - Не подскажете, когда он приедет? - надо убедить женщину, что к её мужу пришли по вопросам работы или ещё каким-то делам, чтобы она их впустила.
        - На следующей неделе будет дома. С понедельника приходите.
        - А Ванька Караваев?
        Главный вопрос прозвучал. Секундная пауза, после которой несколько раз щёлкает открываемый замок. Распахивается дверь. На пороге улыбающаяся женщина. Молодая, симпатичная. Здоровается, приглашает войти. Дело сделано, они в квартире.
        - Вань, к тебе! - сказала и ушла на кухню, откуда вкусно пахнет готовкой.
        Из прихожей виден зал, где за журнальным столиком сидит девочка лет восьми, что-то рисует, активно обсуждая это с Караваевым-Гидоном.
        Вот он, невзрачный на вид, совершенно ничего собой не представляющий, блёклый человек. Зато какая чёрная аура! Уже знакомые гигантские крылья укутали плечи, слегка приподнялись волнительно, когда Караваев повернул голову и заметил Павла. Что он будет делать?
        - Привет, Ваня, - спокойно поздоровался Манин, не вынимая рук из карманов куртки. В одной он держал пистолет, а в другой наручники.
        Молодой человек встал и направился к нему.
        - Вань, не уходи, - раздался вдруг за его спиной детский голосок. - Давай ещё порисуем.
        - Сейчас порисуем, солнышко, - ответил ребёнку маньяк и, снова поворачиваясь к Павлу, протянул руку. - Привет.
        На какое-то мгновение Манин растерялся. На кухне ничего не подозревающая сестра готовит обед, в зале рисует ребёнок (её дочь?) - обе, похоже, души не чают в своём драгоценном Ванечке. Грубо положить его на пол под стволом пистолета или просто надеть наручники: что ни сделай, всё одно вызовет шок у домочадцев. А они при чём?
        Вздохнув, полез во внутренний карман, достал удостоверение и в развёрнутом виде сунул под нос Караваеву:
        - Уголовный розыск. Одевайтесь, проедете с нами. Нужно задать вам несколько вопросов.
        Тот и не думал сопротивляться, выяснять причину, по которой должен проследовать в милицию, не бился в истерике, требуя адвоката. Просто оделся и вышел под вопросительно-молчаливые взгляды сестры и племянницы, словно всё время ждал, что со дня на день за ним придут.
        - Вань, а ты вернёшься? - звонко крикнула вдогонку племяшка.
        Караваев даже не повернул головы. «Тебе же лучше, если больше никогда с ним не увидишься», - подумал Манин, и вместо её дяди ответил:
        - Вернётся, вернётся… - и уже на выходе из квартиры тихо добавил: - Если захочет.
        По дороге в райотдел Караваев выглядел спокойным, но только внешне.
        У сидящего в нём демона все признаки волнения были налицо. Вздыбленным чёрным плащом он приподнялся над носителем, растекаясь вверх и в стороны языками непроглядной копоти. Таким ощетинившимся его и провели мимо дежурной части. Палыч за пультом аж привстал с места, вглядываясь в лицо Караваева, едва не прильнув к стеклу. Уж он-то хорошо успел изучить портрет, постоянно торчащий перед глазами. Передав доставленного на попечение «мультикам», чтобы те отвели его в кабинет, Манин подошёл к стеклянной перегородке и окликнул дежурного:
        - Валер, вызвони судмедэксперта, надо человека освидетельствовать.
        - Это что, он? Поймали? - с надеждой в голосе спросил Палыч, не торопясь браться за трубку.
        - Надеюсь, да. Ты звонишь или как?
        Увидев, что дежурный тянется к телефону, Павел пошёл на свой этаж. Он был уверен, что судмедэксперт прибудет с минуты на минуту, как только получит вызов. Сам просил, когда вскрывал труп Юли, а потом дрожащей рукой писал заключение, чтобы его подняли в любое время дня или ночи, если будет подозреваемый. Умудрённый опытом патологоанатом был уверен, что на преступнике не могут не остаться следы злодейства. Особенно на «орудии преступления», которым тот буквально разворотил слишком узкое для взрослого мужика интимное место девочки. А каменистый грунт берега, где всё это происходило, наверняка стесал ему колени. За несколько дней эксперт побывал в уголовном розыске не раз и не два, когда к убийству «примеряли» других подозреваемых. И всё равно, несмотря на пустые хлопоты, от своего слова не отступил, всегда приезжая по первому требованию.
        Приехал и теперь.
        В ожидании судмедэксперта Манин не спешил начинать допрос. Тянул время, выспрашивая у Караваева установочные данные, подробно интересуясь биографией. Нигде тот, конечно, не воевал. Даже в армии не дослужил - комиссовали после неудачной попытки суицида. Решил повеситься, узнав, что любимая девушка предпочла другого и вышла замуж. Дома самореализоваться не получилось, вот и уехал к сестре. Хотел начать новую жизнь. Да-а-а… не с того начал.
        На вопросы Караваев отвечал кратко, не вдаваясь в подробности. Теребил нервными пальцами шапку, которую комкал в руках, и всё ждал, когда начнут спрашивать по делу. Всё встало по местам после появления судмедэксперта, который, засыпав Караваева медицинскими терминами, заставил раздеться и внимательно осмотрел с ног до головы.
        - Откуда у вас ссадины на коленях и на локтях? - судмедэксперт пристально глядел в лицо насильника сквозь толстые линзы очков.
        Тот замялся, не сразу ответив:
        - Упал…
        - А потом полз?
        Ехидство и неприкрытая грубость в голосе эксперта сказали Манину много больше, чем простое «это он!». Не дожидаясь ответа на последний вопрос, эксперт поманил Пашу за дверь, безразлично бросив оставленному под присмотром «мультиков» Караваеву: «Можете одеваться». А когда оказался в коридоре, горячо зашептал:
        - Никаких сомнений, это его рук дело. Локти с коленями счёсаны, кровоподтёки на пенисе. Он это, Паша, он. Молодцы! Я пошёл к себе писать заключение по освидетельствованию. Закончу, принесу. Всё, давай, - крепко пожал руку и снова повторил: - Молодцы!
        Ну, теперь можно беседовать предметно. Павел вернулся в кабинет. Караваев, уже одетый, спокойно сидел на стуле, положив руку на стол. Казалось, та нервозность, что присутствовала в нём, вдруг исчезла. Даже шапку выпустил из пальцев, положив рядом. Да и Мрак в нём больше не бесновался, выказывая волнение. Что это с ним? Смирился с неизбежным?
        - Сам расскажешь, как убивал девочку? - с ходу в лоб спросил Манин, усаживаясь за стол.
        - Может быть, - неожиданно дерзко произнёс Караваев и поднял глаза. - Поговорим наедине?
        Что-то было не так в его взгляде и в голосе. Горло издавало грубый хрип, в котором слышались весьма знакомые нотки. А расширенные тёмные зрачки почти полностью заслонили белки глаз. И теперь на Павла смотрел не человек, а засевший внутри него демон. Гидон?
        Паша многозначительно глянул на Шурика с Максом, указав им на дверь. С недовольными лицами те неторопливо покинули кабинет.
        - Я внимательно слушаю, - закурив сигарету, Манин откинулся на спинку кресла.
        - Ты, Клещ, не будешь объявлять мне Поединок.
        Так. Значит, Гидон.
        Стараясь оставаться невозмутимым, Паша произнёс:
        - Да? Интересно почему?
        - Потому что скоро должна умереть ещё одна девушка. И только я знаю, кто и где.
        - Информация в обмен на жизнь в Упорядоченном? - догадался Павел. - Ты думаешь, меня это заинтересует?
        Сухой кашляющий смех, никак не сочетающийся с простоватым лицом Караваева. Разве только со смертельной бледностью и чёрными глазами. Вспомнит ли он, о чём разговаривал с Пашей, когда Мрак покинет человеческое тело? Интересный вопрос.
        - Ты так ничего и не понял, Клещ, - злорадно осклабился Гидон. - Неужели не видишь, что нас становится больше день ото дня? Ваши дурацкие сопереживания делают несчастье одного человека достоянием всех окружающих. В первую очередь членов его семьи. Чего стоит только желание мстить. Убив девчонку, я переманил на нашу сторону её отца. Он теперь тоже готов убивать, а значит, легко примет в себя кого-нибудь из Хаоса. А сколько ещё посторонних людей, благодаря этому, хотят моей смерти, ты знаешь?
        Можно было догадаться. Ужасная участь Юли Ческидовой, получив широкую огласку в городе и за его пределами, вряд ли оставила кого-то равнодушным. Если среди населения провести социальный опрос, Манин больше чем уверен, что основная масса народа выскажется за расправу над насильником без суда и следствия.
        А сам Ческидов? Они встретились как-то в прокуратуре, где Сергея Петровича допрашивали в качестве потерпевшего. Тогда он поинтересовался у Павла, есть ли подвижки в розыске преступника. Кое-какая информация о Караваеве к тому времени начинала поступать, и он поспешил обнадёжить отца, потерявшего дочь, сказав, что в скором будущем убийцу поймают. Никогда не забыть ему, как Ческидов склонил голову и тихо произнёс: «Не арестовывай его, Манин. Пристрели, как бешеную собаку. А не можешь, мне скажи. Я это сделаю».
        - Знаешь! - удовлетворённо прошипел Гидон. - Каждая смерть открывает путь сюда сразу нескольким братьям из Хаоса. Поэтому я предлагаю не жизнь за информацию, как ты сказал, а одну жизнь за многие жизни.
        Вот ведь гнида, ещё и торгуется. Сделав глубокую затяжку, Павел затушил сигарету, посмотрел в тёмные глаза демона… и «прыгнул».
        Он держал Караваева за грудки, но уже не в своём рабочем кабинете, а в Зыби. И не Караваева вовсе. В его руках бился Мрак, быстро теряющий человеческое обличье. Из головы Гидона выросли огромные рога, лицо сделалось похожим на бычью морду. Вылитый Минотавр. Лишь кольца в носу не хватает для пущего портретного сходства.
        Кажется, Манин машинально преобразовывал Зыбь, поскольку оказался в загоне для скота, а в ноздрях у демона заблестел металлический кругляш. Одежда Мрака превратилась в дым и протекла сквозь пальцы, но Паша не растерялся и схватил кольцо. Гидон взревел, пытаясь вырваться. Притянув демона к себе, Страж гаркнул в раздутые ноздри:
        - Теперь поговорим на моих условиях. Или ты мне прямо сейчас сливаешь всю информацию, о которой до этого говорил, или я с тобой сражаюсь. Ну?
        - Подожди! - прорычал демон. - А если скажу, сражаться не будешь?
        - Не буду!
        Манину казалось, ему ничто не помешает обмануть Гидона. Он хотел заставить того выдать необходимые сведения, а потом объявить Поединок, несмотря на обещание. Но, произнеся эти слова, чётко осознал, что не сможет их нарушить ни под каким предлогом. Уж если Страж Порядка, находясь при исполнении, кому-то что-то пообещал, это что-то непременно сбудется, хоть тресни.
        Видя насмешку в глазах врага, Паша понял, что им манипулируют, и попытался исправить ситуацию:
        - Не буду, если дашь слово убраться в Хаос и никогда больше не лезть в Упорядоченное.
        - Не ты ставишь условия… Впрочем, так и быть, обещаю! - слишком быстро согласился Гидон, заставив сомневаться в искренности сказанного. Но на большее рассчитывать не приходилось.
        Отпустив кольцо, Манин понаблюдал, как оно исчезает.
        - Говори и убирайся, - на всякий случай обнажил шпагу, держа остриём вниз.
        Потирая нос, Гидон прогнусавил простуженно:
        - Два моих брата сейчас идут за девочкой по имени Оксана Шпак.
        - Адрес?
        - Всё произойдёт в её квартире. Узнать, где она живёт, для тебя не проблема. Всё?
        - Зачем она вам? - подумав, спросил Паша.
        - Она мне по барабану, - усмехнулся осмелевший демон, - а вот её отец… - Он начал таять, покидая Зыбь, но перед тем, как совсем исчезнуть, злобно выкрикнул: - Ещё увидимся, Клещ.

«Всё-таки соврал, скотина!» - выругался про себя Манин и тоже поспешил прочь.

* * *
        - Я уж думал всё, натешился. Вытащит меня Страж и сразу Поединок объявит. Пронесло. Пока его не было, смотался быстренько, братьев призвал, объяснил, что им делать, и назад. Растолковал Стражу, что к чему, Слово взял, что не будет сражаться. Он, кстати, тоже пытался меня Словом связать. Дурак наивный! Не знает, что наше Слово ничего не значит. Ну да пусть. С дураками проще дело иметь.
        - В другой раз он будет умнее, и на это не купится.
        - Ещё что-нибудь придумаю. А пока он девчонку спасает, его хозяева могут своё благородное рыло засветить.
        - Или крылья.
        - Что?
        - Ничего. Так, воспоминания…
        Глава 6
        Манин спешил, но вновь обретённое тело подчинялось с большим трудом. Отяжелевшая рука не так быстро, как хотелось, схватила телефон, непослушные пальцы не желали попадать по кнопкам. Пришлось потрудиться, прежде чем набрал номер паспортистов.
        - Лена, это Манин, - торопливо заговорил в трубку, когда там, наконец, ответили. - Посмотри, пожалуйста, адрес Оксаны Шпак. Нет, отчества не знаю. Возраста тоже. Слушай, не издевайся, это не настолько распространённая фамилия. Их не должно быть много. Нашла? Диктуй, записываю.
        Открыв блокнот, прижал его локтем, схватил ручку и, наплевав на аккуратность, широким росчерком торопливо набросал: «Шпак Оксана Васильевна, ул. Советская 8-17».
        - Спасибо, Лена.
        Он положил трубку и в упор посмотрел на Караваева, пребывающего в лёгкой прострации после того, как Мрак оставил его тело. Под пристальным взглядом насильник съёжился, стал меньше, начал затравленно озираться.
        - Ну?! - Павел угрожающе подался вперёд, налегая грудью на стол. - Будем правду про девочку говорить?
        Судорожно сглотнув, Караваев часто закивал.
        - Ты убил?
        Опять частые кивки. В глаза не смотрит.
        - Насиловал?
        - Д-да, - еле выдавил из себя Иван.
        - Где?
        - Под мостом… Большим, - обхватив голову руками, он тихо заскулил.
        Всё, спёкся. Дальше дело техники. Справятся и другие. Приоткрыв дверь, Паша крикнул в коридор:
        - Шурик! Макс!

«Мультики» появились мгновенно, словно ждали, когда их позовут. Надевая куртку, Павел кивнул в сторону Караваева:
        - Он в полной сознанке. Подробно допросите - и в прокуратуру. От него ни на шаг. Все лавры победителей - ваши. Всё ясно?
        - Шестнадцать минут, - посмотрев на часы, торжественно объявил Вовченко. - Высший пилотаж.
        - Чего? Какие шестнадцать минут?
        - Он время засёк, за сколько ты его расколешь, - любезно пояснил Шурик и спохватился. - А ты куда?
        - На кудыкину гору, - не мог же он сказать им, откуда знает о преступлении, которое пока не произошло. Впрочем, полуправда тоже сгодится. - Получил кое-какую информацию, надо срочно проверить. Работайте, он ваш.
        Перед райотделом, как назло, не оказалось ни одной служебной машины. Вот так всегда. Надо срочно ехать, а транспорта нет. Что за невезуха! Нужный адрес в двух кварталах отсюда. Можно и пешком добраться, но успеет ли? К чёрту всё! Паша сорвался с места и побежал.
        Прямая, как стрела, Советская улица с редкими, давно сбросившими листву деревьями, хорошо просматривалась. Восьмой дом он увидел издали.
        Рядом находилась остановка общественного транспорта, от которой отъезжал автобус. Наперерез ему с противоположной стороны улицы от припаркованного джипа вразвалочку шагал долговязый тип. Даже с такого расстояния Манин различил вьющийся за ним чёрный шлейф Мрака. Водитель автобуса, вынужденный притормозить, нетерпеливо посигналил наглому пешеходу. Тот лишь поднял руку - подождёшь, мол - и неторопливо проследовал дальше.
        Всю дорогу Паша бежал, но теперь выдохся и перешёл на быстрый шаг, продолжая наблюдать за долговязым. Что тот носитель, ещё ни о чём не говорит. Вон их сколько вокруг. Не все ведь преступление совершают именно в этот момент. К тому же Гидон упоминал двух братьев, а не одного…
        Одержимый зашёл в подъезд, где жила Оксана Шпак.
        Павлу оставалось пройти порядка пятидесяти метров, когда раздался громкий хлопок, похожий на выстрел, за ним сразу второй.
        Это не в подъезде, а на улице. Но где? Такой звук может издавать и карбюраторный двигатель с плохо отрегулированным зажиганием. Павел огляделся. Других машин, кроме джипа, поблизости нет. Вряд ли движок у него бензиновый.
        И тут он увидел, что в подъезд, куда стремился сам, заскакивает участковый Олег Стариков. Очевидно, обходил свой участок, поскольку был в форме и нёс в руке папку. Оказался поблизости, заметив нечто такое, что ускользнуло от внимания Манина, и…
        О чёрт!
        Пассажирская дверь джипа открылась, оттуда вылез мужик с охотничьим ружьём наперевес.
        Ещё один одержимый! Значит, не зажигание хлопало. Всё-таки стрельба! Зря он себя успокаивал, только время потерял.
        Переломив на ходу ствол, носитель Мрака вытряхнул гильзы, вставил патроны и, щёлкнув замком, тоже влетел в подъезд, где только что скрылся участковый.
        Ё-моё, что сейчас будет!
        Паша снова побежал, доставая из кобуры пистолет.
        Редкие прохожие испуганно шарахались в стороны сначала от мужика с ружьём, а теперь и от Манина, размахивающего пистолетом.
        Открыв подъездную дверь, он услышал где-то наверху взволнованно-требовательный голос участкового:
        - Ты что, охренел?.. Ружьё отдай!..
        На лестнице Стариков боролся с мужиком, что вбежал следом. Каждый цепко сжимал двумя руками ружьё и тянул на себя. Уступать никто не собирался, пока Паша не приставил пистолет к затылку одержимого, разом положив конец единоборству:
        - Руки подними.
        Демоны, они, конечно, обезбашенные на всю голову, но далеко не дураки, чтобы лишать себя насиженного места. Погибнет носитель, и снова придётся искать подходящее тело. А конкуренция последнее время заметно возросла. Потому-то мужик, не особо раздумывая, разжал пальцы. Толкнув его к стене, Паша бросил Олегу, бестолково обнимающему отобранный трофей:
        - Присмотри за ним. Я дальше.
        Со второго этажа доносились ругательства и непонятная возня.
        Как и опасался Манин, дверь семнадцатой квартиры была распахнута настежь. Из прихожей в коридор торчали чьи-то длинные ноги в засаленных джинсах, обутые в грязные мужские ботинки.
        Выставив пистолет перед собой, Паша заглянул в квартиру. Там на полу, лицом вниз, лежал одержимый, который первым вошёл в подъезд. Сверху на нём сидел крепкий пожилой мужчина и выкручивал нож из руки, заломленной за спину.
        - Не двигаться! Милиция! - скомандовал Манин, направляя ствол на дерущихся.
        К тому моменту нож перекочевал к пожилому. Он отвёл его в сторону, держа двумя пальцами за рукоятку. Обернулся, сказав:
        - Это не мой нож, а его. Он напал на меня в моей же квартире. Если поможете успокоить этого придурка, покажу документы.
        Манин шагнул в прихожую, забрал нож и, не убирая пистолет, снова отступил назад.
        - Слезай с него. Отойди в сторону, но так, чтобы я тебя видел.
        Мужчина послушно встал. Второй, чувствуя, что его больше не держат, зашевелился.
        - Лежать! - Паша наступил ему на лодыжку, заставив издать болезненный стон. - Руки за спину!
        Сунув пистолет в кобуру, сковал одержимого наручниками и, приподняв, усадил возле стены. Потом повернулся к пожилому.
        - Кто-то обещал показать документы.
        - Позвольте сперва взглянуть на ваши, - усмехнулся мужчина. - Всё-таки вы находитесь в моём жилище.
        Ну и дотошный дядька попался. Покачав головой, Паша достал удостоверение.
        Внимательно изучив «ксиву», мужик выудил из пальто на вешалке почти такую же красную корочку, только с надписью «ФСБ России» под тиснёным золотым орлом. На фотографии хозяин квартиры, в военной форме с полковничьими звёздами на погонах. Рядом совсем не военная фамилия.
        - Шпак Василий Семёнович?
        - Собственной персоной, - улыбнулся фээсбэшник и спрятал удостоверение.
        Действительно, кому ещё проживать в квартире Шпака, если не самому Шпаку? Кого рассчитывал застать здесь Манин? А за кем шли сюда одержимые? Минуточку…
        - Вы отец Оксаны?
        - Да, - оценивающе глядя на Павла, Василий Семёнович насмешливо добавил: - Вот уж не думал, что моя Ксюха водит знакомства с вашим братом милисионером.
        Он так и сказал «милисионером», произнеся «с» вместо «ц», будто специально издевался, подчёркивая своё пренебрежительное отношение.
        - Не любите милицию, товарищ полковник?
        - А за что вас любить, товарищ капитан? Вы соизволили заговорить со мной на «вы», едва увидев моё удостоверение, а до этого бессовестно тыкали.
        - Вообще-то я, поднявшись на этаж, застал двух драчунов, у которых был нож. И к тому времени ещё не знал, кто есть кто.
        - Какая разница. Чем полковник лучше сантехника или водителя. Все мы люди. Да что с вами говорить, - Василий Семёнович махнул рукой, отвернулся и крикнул куда-то вглубь квартиры: - Ксюшка! Тут к тебе из милиции пришли. Выходи уже!
        - Кто?! - донёсся звонкий девчоночий голос.
        - Некто Павел Манин собственной персоной, капитан из уголовного розыска!
        - Не знаю такого, - из-за угла прихожей высунулось конопатое личико. Несмотря на окрас, больше свойственный весенней поре, и растрёпанные огненно-рыжие волосы, восемнадцатилетняя Оксана выглядела настоящей красавицей.

«А что будет, если ей чуть-чуть добавить макияжа и сделать модельную стрижку?» - подумал Паша, невольно любуясь девушкой.
        - Так какое у вас дело к моей дочери, молодой человек? - слова Шпака прервали его задумчивое созерцание.
        И в самом деле, какое?
        Две пары вопрошающих глаз уставились на Пашу: заинтригованный, любопытный, во многом наивный взгляд молодой девчонки и оценивающе-заинтересованный, взвешенный взор старого матёрого волка, её отца. Что им скажешь? Говорить-то нечего.
        Ситуацию спас вовремя подоспевший наряд. Стариков подсуетился, вызвал по рации.
        Двух задержанных быстренько упаковали и на машине отправили в райотдел. Вместе с участковым и дознавателем Павел остался осматривать место происшествия, искать и опрашивать очевидцев и потерпевших.
        В припаркованном через дорогу джипе обнаружилась целая россыпь патронов к охотничьему ружью и стреляные гильзы рядом. Оказалось, второй одержимый пальнул прямо из автомобиля по окнам Шпака. Когда возмущённый полковник поспешил на улицу, чтобы разобраться с хулиганами, то, распахнув дверь, лоб в лоб столкнулся с долговязым. Тот, ни слова не говоря, набросился на него с ножом. Василия Семёновича спасла старая закалка и выработанные годами рефлексы. Он сумел скрутить нападавшего, иначе Манин вряд ли успел бы прийти на помощь.
        Теперь окно в кухне зияло дырами, впуская в жильё осенний холод с улицы. Осколки битого стекла валялись на полу и хрустели под ногами, пока Оксана не подмела их и не выбросила в мусоропровод.
        - Зачем вы им понадобились, Василий Семёнович? - Павел воспользовался моментом, когда остался наедине со Шпаком, чтобы задать этот вопрос.
        Ведь Гидон ясно дал понять, что заинтересован именно в полковнике, а не в его дочери.
        Они сидели на кухне. Шпак нервно курил одну сигарету за другой, а Манин писал объяснение с его слов.
        - Я же сказал, что впервые вижу этих людей. Понятия не имею, почему они решили на меня напасть. Дома я бываю редко. Сегодня вообще случайно оказался, проездом. Постоянно в этой квартире только дочка живёт… - Он потёр лоб и горько вздохнул. - Господи, даже подумать страшно, что могло произойти, не будь я здесь. Оксанка - это всё, что у меня в жизни осталось, не считая работы. Её мать умерла два года назад. Такой удар был для нас… Не представляю, что со мной станется, если с ней что-то вдруг…
        Хм, интересный фикус получается. История та же, что и у Ческидова. Правда, с небольшими отклонениями. Значит, Караваев для Мрака так, проба сил или промежуточное звено. Главная цель - Шпак. Что же в нём привлекает Гидона? Вряд ли только служба в конторе.
        - У вас какая должность? Чем занимаетесь?
        - Если я вам скажу, мне придётся вас убить, - «ласково» улыбнулся полковник.
        - Возможно, нападение связано с вашей профессиональной деятельностью. Я пытаюсь разобраться.
        - Выясняйте у нападавших. Ведь квалификация преступления зависит от показаний преступников. Субъективная сторона, так сказать: мотив, цель, умысел… В каком виде они это преподнесут, так пусть и будет, а меня избавьте от расспросов.
        Да, получить ответы у Шпака, похоже, не удастся. На то он и фээсбэшник, чтобы всё держать в тайне, неукоснительно соблюдая чёртов режим секретности.
        - Надо бы ещё вашу дочь опросить, - сказал Манин, когда полковник внимательно прочитал свои показания и расписался.
        - Не думаете же вы, что это её знакомцы, - искренне удивился Шпак. - Поверьте, Оксана не имеет ничего общего ни с этими типами, ни с их делами. Не такая она у меня.
        - Верю, - успокоил Паша, - но опросить надо. Такой уж у нас порядок.
        - Ну, надо, так надо. Сейчас позову, - полковник встал и направился в комнату. Возле двери обернулся, будто вспомнил что-то. - А ведь вы мне так и не сказали, откуда Ксюху знаете, и почему она не знает вас.
        Манин напрягся, но Василий Семёнович, не став требовать немедленного ответа, вышел из кухни.
        Оксана тоже не понимала, что за люди напали на их квартиру и чего хотели этим добиться. Она училась на последнем курсе горного техникума и готовилась поступать в институт. Знакомства или тем более дружбу с подобными личностями и близко не водила.
        Сами одержимые толком ничего не пояснили. Изворачивались по-всякому. Выпившие, мол, были, повздорили с кем-то, приехали на разборки, но перепутали квартиры. И дальше в том же духе. В итоге дежурный зарегистрировал это происшествие как злостное хулиганство с применением оружия.
        Об истинных целях нападения, выходит, знал только Манин. Если, конечно, не считать двух демонов. Им сегодня не повезло. Значит ли это, что опасность миновала? Вряд ли. Похоже, Мрак имеет особые виды на Шпака.
        С невесёлыми мыслями Павел, отдав дежурному пачку собранных объяснений, поднялся к себе.
        Кабинет «Ну, погоди!» был открыт. Оба «мультика» сидели там… без Караваева.
        - Не понял, - на всякий случай Паша заглянул за дверь, где сиротливо ютился ещё один стул. Но и тот оказался пустым. - Где наш маньяк?
        - Он уже не наш, - грустно вздохнул Шурик.
        - Как это?
        - Понимаешь, - ехидно начал теперь уже Вовченко, - зашёл я к Мухаммедову машину попросить, чтобы злодея в прокуратуру везти, а там эти трое из области пасутся. Я-то думал, ты давно их в курс дела поставил, ну и выложил всё, как есть. Те как услышали, что жулик пойман и сидит у нас, аж до потолка подпрыгнули и сюда бегом. Нас из кабинета нагнали, давай с ним наедине общаться. Ну и в прокуратуру сами повезли. Вот и всё.

«Ну, гости дорогие! Надо же, на ходу подмётки рвут».
        - Ладно, мужики, не расстраивайтесь. Главное, что преступление раскрыто.
        - Ага! Мы, значит, пахали, пахали, всю работу сделали, жулика задержали, а вся слава этим бездельникам достанется? - резонно заметил Шурик.
        - Ты за награды работаешь или за идею? - поддел его Макс.
        - За идею, конечно. Только хочется, чтобы она оплачивалась достойно.
        После ареста Караваева областники убрались восвояси, рапортовать о достигнутых успехах.
        А примерно через неделю оттуда пришёл приказ о награждении этих трёх суперсыщиков премией на очень крупную сумму за «раскрытие особо тяжкого преступления, получившего широкий общественный резонанс».
        Не забыли, правда, и о Манине с «мультиками». Паше от высоких начальственных щедрот перепало триста премиальных рублей, а Зайцеву с Вовченко объявили благодарность.
        Тем же приказом пропесочили участкового, на территории которого проживал Караваев. Он получил строгий выговор за «ненадлежащую профилактическую работу на вверенном участке», так как допустил проживание гражданина без регистрации. В общем, получилось этакое награждение непричастных и наказание невиновных.
        Вскоре Караваев повторил судьбу Румеева - повесился в камере. Как ни старались быть бдительными надзиратели, предупреждённые о склонности арестованного к суициду, насильника от смерти не спасли. Вырисовывалась странная закономерность. Все носители Гидона почему-то стремились свести счёты с жизнью. В то время как прочие продолжали спокойно ею наслаждаться и явно не спешили на тот свет.
        Ближайшие годы, правда, им придётся делать это за решёткой. Но тут уж ничего не попишешь, сами выбрали свою судьбу. Никто силком демона в них не запихивал. Хотели покуражиться, будьте добры ответить.
        Манин не утруждал себя размышлениями над этим вопросом. Не до того было. Он ждал скорого возвращения Гидона.
        Мрак, между тем, продолжал вторгаться в жизненное пространство людей, вербуя всё большее число носителей. Да и Оксане угрожала опасность. Уж если Гидон избрал целью семью Шпака, он обязательно до неё доберётся.
        Василий Семёнович уехал вскоре после памятного происшествия, оставив дочь одну. Об этом Паша узнал от самой Оксаны, когда подвозил в райотдел для дачи показаний. Она же сказала ему «по секрету», что отец командует охраной на ближайшей АЭС. Его солдаты несут постоянную караульную службу на станции.

«Понятно теперь, зачем Гидону так нужен Шпак», - подумал тогда Павел и одновременно с этим почувствовал холодок в спине, едва представив, что могут натворить демоны, получив доступ к ядерному реактору.
        Оперативное сопровождение по делу он вызвался вести сам (тяжесть преступления позволяла). Под этим предлогом часто навещал Оксану, внимательно отслеживая всех носителей, имевших неосторожность засветиться поблизости. Так продолжалось вплоть до передачи дела в суд, на котором пришлось выступать и ему, как непосредственному участнику событий.
        На судебном заседании Паша впервые за три месяца увидел преступников, которых давным-давно, буквально на следующий день после задержания, избавил от Мрака. Он и узнал-то их с трудом. Мало того, что эти двое не пытались покончить с собой, в отличие от Румеева с Караваевым, так ещё и выглядели иначе: отмытые, выбритые, причёсанные, в чистой, идеально отутюженной одежде. Один - тот, что был с ружьём - даже очки в изящной оправе нацепил. Вылитая интеллигенция. И не скажешь, что полные отморозки. А ведь совершённое ими хулиганство - лишь эпизод, который удалось доказать.
        Шли-то они не хулиганить, а… Даже думать не хочется.
        Мелькнула мысль, что пребывание в следственном изоляторе пошло на пользу бывшим носителям. Но такое впечатление было обманчивым. Очкастый легко это подтвердил, когда ему предоставили слово для защиты.
        Новоявленный «интеллигент» отказался признавать себя виновным, заявив, что в тот день просто проходил мимо злополучного дома по дороге в магазин, когда услышал выстрелы и звон разбитого стекла. Забежал в подъезд, чтобы выяснить, в чём дело, и увидел в коридоре участкового, рядом с которым стояло прислонённое к стене ружьё. Милиционер якобы попросил его присмотреть за ружьём, а сам поднялся наверх. Пока сказочник сидел на корточках и охранял вверенное оружие, его повязал приехавший наряд. Выходит, что к изъятому ружью он никакого отношения не имеет, даже в руки не брал. Бред, одним словом.
        Несмотря на жалкие попытки выкрутиться, налётчиков осудили, приговорив к шести годам колонии. Здание суда Манин покидал с чувством глубокого удовлетворения. Но главная проблема оставалась нерешённой.
        Охранять Оксану круглые сутки он не мог. Пришлось нагнать страх на соседей, попросив проявить бдительность и в случае чего немедленно звонить ему. Здесь он умело сыграл на извечном любопытстве пенсионеров, которых всегда тянет посмотреть в дверной глазок.
        Многие друзья девушки оказались людьми достойными и, узнав о высокой вероятности повторного нападения, согласились за ней приглядеть. Следуя наставлениям Манина, они делали так, чтобы большую часть дня Оксана проводила в чьей-либо компании. Только по вечерам, приходя домой, она оставалась одна. Но там наблюдение перехватывали заранее предупреждённые соседи. Ну и Манин иногда приходил после работы, пил чай, разговаривал, исподволь выведывая, не заметила ли девушка чего необычного за день.
        Поначалу такая система контроля действовала безотказно, давая Паше возможность знать практически каждый шаг Оксаны. Но шло время, ничего не происходило, друзья и соседи расслабились. И изо дня в день исполняли взятые на себя обязанности всё хуже. В конце концов, весь груз ответственности снова целиком лёг на плечи Павла. Никто, кроме него, не верил в реальность существования абстрактной угрозы. Друзья девушки начали косо поглядывать на оперативника. Одни считали его параноиком с манией преследования. Другие, по меньшей мере, навязчивым кавалером, который для ухаживания использует странный, надуманный повод.
        Но мнение окружающих его не волновало.
        Чувствуя, что тучи сгущаются, Паша упорно продолжал крутиться возле Оксаны, держа нос по ветру. Даже в Зыби не оставлял её в покое, хоть и считал, что там ничто угрожать ей не может. Он не слишком светился. Наблюдал со стороны, когда не был занят новыми лазутчиками, появление которых вынуждало перемещаться на Полосу. Хорошо ещё, что такие перемещения действуют лишь в момент, когда не находишься в теле. Иначе резкая и частая смена реальности на Зыбь вряд ли нормально отразится на психике. Она и так не очень, учитывая особенности работы и вынужденное совмещение с охраной Упорядоченного.
        Вот и сейчас то же самое…
        Только что Манин любовался изящными телодвижениями Оксаны на созданной ею для себя дискотеке, и вдруг неожиданная смена декораций. Заглохла нещадно бьющая в барабанные перепонки музыка, исчезло мелькание разноцветных ламп. А ровный, заполненный танцующей молодёжью, танцпол сменился полем перепаханной земли.
        Паша на обочине дороги, разделяющей Полосу на две части - Хаоса и Порядка. Прямо перед ним, на его половине, метрах в шести, топчется на месте демон. Тёмнокожий, с перепончатыми крыльями за спиной и большими заострёнными ушами, торчащими высоко над макушкой. Казалось, он пребывает в замешательстве от того, что завяз в податливом грунте, не в силах сдвинуться с места. Выходец из Хаоса бездумно месит землю мощными ногами, растопырив бесполезные крылья для поддержки равновесия.
        - И куда это мы собрались? - обратился Паша к его спине.
        Демон дёрнулся и замер. Медленно повернул голову.
        Ну и рожа! Внешность горгульи: длинные торчащие клыки, широкие ноздри, сморщенный нос, короткие рожки, как заклёпки на броне. Тьфу, гадость! Горгулья развернулась всем телом и угрожающе зашипела.
        Так-так, не собираемся, значит, добровольно уходить. Ладно, спровадим. Только сначала…
        На Полосу Манин попал во всеоружии, с привычной шпагой под плащом. Пока извлекал её из ножен, успел поработать и над внешностью Мрака. Фигура и устрашающая морда приобрели человеческий вид, появилась кое-какая одежда. Перепончатые крылья стали изодранным плащом. Исчезли клыки, зато теперь демон сжимал в руке кривую саблю. Он удивлённо воззрился на неё, перевёл взгляд на Стража.
        - Ну, так что? - Павел поднял шпагу. - Сам уйдёшь, или помочь?
        В ответ Мрак злобно прорычал нечто нечленораздельное, несколько раз рубанув саблей воздух. Нет, сам не уйдёт. Ну, тогда…
        - Поеди…
        Не успел Паша договорить, как демон прыгнул в сторону.
        Всё бы ничего, но на том месте, где он был, остался другой Мрак. Точно такой же, как этот, который отпрыгнул. Ни дать, ни взять - два брата-близнеца. Они прыгнули оба, и демонов стало четверо. Ещё один синхронный прыжок снова вдвое увеличил количество врагов.
        Восемь тёмных созданий, щетинясь клинками, полукольцом обступили Манина. И что теперь? Тоже по одному вызывать на Поединок, постепенно растрачивая силы, стараясь экономить? Откуда взялись ещё семь демонов?
        - Это фантомы! - послышалось сзади гудение знакомого голоса.
        В отдалении на своей половине полосы возле обочины дороги стоял Балбес, помахивая шляпой, словно ему жарко.
        - То есть внимания на них можно не обращать?
        - Я бы так не сказал, - Страж Хаоса уселся на выросший из земли валун и уставился разными глазами на Павла. - Это части одного и того же существа. Объявишь Поединок кому-то из них, набросятся все сразу. Они, конечно, гораздо слабее целой сущности, но… Не совсем удобно драться одновременно с несколькими противниками. К тому же непонятно, где сам создатель фантомов, сохранивший в себе основную часть силы, и откуда он ударит.
        - Что предлагаешь? - Паша не отводил взгляда от восьми зловещих фигур.
        - Создай своих, - просто ответил Балбес.
        - Как?
        - А как все делают? - Страж Хаоса встал, отошёл в сторону, оставив на камне ещё одного себя. Два Балбеса глянули друг на друга, потом повернулись к Павлу и заговорили по очереди: - Каждая сущность в Зыби, создавая свой маленький мир, населяет его фантомами. Кто целой толпой, кто десятком, а кто одним-двумя. Иначе останешься прозябать в гордом одиночестве. Впрочем, некоторые так и поступают. Ладно, не суть важно. Пробуй. Я удаляюсь и желаю удачи, Мавр.
        Фигура Балбеса растаяла вместе с двойником, оставив Пашу наедине с его проблемами.

«Прикольный фикус! И как мне этих фантомов делать? Рожать их, что ли?»
        Метод почкования показался более уместным. И вскоре против каждого демона-близнеца появился дубль-Манин.
        - Поединок! - выдохнул Страж, и драка началась.
        Со своим противником Павел справился довольно быстро, вонзив шпагу между глаз. Весьма эффективный приём, показанный одним из учителей по фехтованию. Демон, а вернее, один из его дублей, просто превратился в дым. Чёрную струйку копоти отнесло в сторону, и она втянулась в фигуру сражающегося поблизости Мрака. Ага, заодно и хозяина вычислил.
        Фантомы жили непостижимой жизнью, обладая собственным разумом и волей. Странно было смотреть со стороны на себя самого, ещё и в нескольких экземплярах, махающих шпагами в спарринге со столь же одинаковыми злодеями.
        Ещё необычнее выглядела смерть собственного двойника. Как раз в этот момент сабля демона прошла сквозь тело сотворённого Павлом фантома. Тот растворился в воздухе, вливая часть потраченной на него силы обратно в хозяина.
        Шагнув навстречу Мраку, Паша обозначил замах, но в последний момент изменил полёт клинка. Лезвие прошло мимо поднятой для защиты сабли демона и впилось тому в грудь. Раздался оглушительный вой. Человеческие черты, которыми Паша любезно наделил Мрак, исчезли, снова явив на свет горгулью. Но и та просуществовала недолго, став чёрной, быстро высыхающей грязью у ног. То же самое произошло сразу со всеми фантомами демона. Манин лихо отсалютовал шпагой своим двойникам, поблагодарив за службу, и распустил спонтанно созданный отряд.
        На дискотеке, где ещё выплясывала Ксюша, он по-новому взглянул на окружающую обстановку. Конечно, фантомы! И как ему раньше не пришло в голову. Кем ещё могут быть эти незнакомые люди, заполонившие танцзал.
        Невозможно представить, чтобы такое количество душ собралось в мире, созданном единственной энергетической сущностью. Само собой, их породило богатое воображение девушки, её желание развеяться в толпе танцующей молодёжи. Временные сущности, призванные развлекать своего создателя. Они и живы-то, пока в них нуждаются. Сыграют отведённые им роли - и сразу канут в небытие, откуда и появились.
        Оставив Оксану развлекаться дальше, Манин покинул её мир.

«Пусть себе пляшет, - думал он, шагая по широкой пустынной улице. - Насладится безмятежностью хотя бы во сне. Вряд ли здесь ей что-то угрожает. В конце концов, Мрак охотится не за душой (она ему не по зубам), а за телом. Шпак - вот цель Гидона. Хочет воздействовать на отца через дочь. Сделать из него послушную куклу. Да, прибавится хаоса в Упорядоченном, если выгорит превратить полковника ФСБ в маньяка с ядерной боеголовкой».
        Так размышляя, он брёл по идеально ровному тротуару, какой вряд ли встретишь в реальной жизни, пиная носками сапог сухую осеннюю листву. Откуда она взялась, когда вокруг ни одного дерева? Похоже, столь своеобразно материализовались невесёлые мысли Стража, выпав ему под ноги символом грустного увядания.
        Паша остановился, задумчиво разглядывая листья. Жёлтые, красные, коричневые, даже зелёные попадались. Не такое уж и унылое зрелище. Можно неплохой гербарий собрать, если подойти творчески. Будет красиво смотреться.
        Он улыбнулся, подумав: «Э, брат, да ты не перестаёшь в любом дерьме искать позитив…»
        Где-то поблизости ударил колокол. Над Зыбью пронёсся чистый раскатистый звон. Казалось, его услышали все обитатели в каждой своей вселенной. И если где-то в них затаился Мрак, поймавший в сети человеческую душу, он сейчас мечется испуганно в лихорадочных поисках места, где можно спрятаться и переждать этот ужасающий гул. Павел поднял глаза.
        Прямо перед ним стояла церковь. Сияли позолотой купола с крестами. В небольшой звоннице вальяжно вибрировал огромный колокол, только что возвестивший о своём существовании. Распахнутая настежь дверь приглашала войти.
        Скорее из желания узнать, чьё воображение создало здесь храм, Паша направился к нему.
        Внутри было пусто. Нет, церковная обстановка с ликами святых, горящими свечами и прочими ритуальными принадлежностями наличествовала, как и полагается. Не было людей. Ни души. Только батюшка, молящийся перед иконой Божьей Матери. Сначала Павел удивился, почему служитель церкви не создал себе фантомов-прихожан. Но потом понял, что тот просто хотел побыть наедине с богом. Чувствуя себя так, будто подглядел что-то запретное, Манин попятился к выходу.
        - Проходите, сын мой, коли уж вы здесь! - едва успев повернуть, услышал он сзади уверенный голос батюшки. Тот стоял теперь лицом и в упор смотрел на Павла. - Что привело вас в церковь? Уж извините, но по вам заметно: гость вы тут редкий.
        Ещё бы! Куда чаще приходилось общаться с демонами, чем с богом. К тому же первых он перевидал с избытком, а вот касаемо второго…
        - Вижу, гнетёт вас что-то, - продолжал батюшка, беря инициативу в свои руки. - Расскажите. Будь то забота какая, или грех тяжкий, господь разделит его с вами. Вот увидите, станет намного легче. А то и разрешится всё к лучшему. Уж поверьте, и не такое бывало.
        Служитель веры даже во сне был предан своему делу и вёл душеспасительную речь. Его уверенно-спокойный голос вызывал доверие, убеждал открыться, выложить всё про себя и свою жизнь. Плохую ли, хорошую - неважно. Ты говори, говори, полегчает. Если у тебя горе, поделись с богом, и оно убавится. Если радость, она вернётся тебе сторицей. Вот и Павел чувствовал сейчас неумолимое желание рассказать обо всём этому доброму батюшке в рясе. Пусть не верит он ни в какого бога, пусть его история покажется бредом сумасшедшего, но не вечно же держать в себе этот груз. Так ведь и надорваться можно. Балбес не считается, он же демон, хоть и при исполнении. К тому же они в Зыби, где всё относительно. Эх, чем чёрт не шутит (прости, господи!)…
        Паша и сам не заметил, когда выложил всё, как на духу, совершенно незнакомому человеку. Стоило только начать. Слова текли сами собой, словно полноводная река из озера, переполненного чувствами. В этот момент он не был никому не известным героем-невидимкой, в одиночку сражающимся с Мраком. Сейчас в одном ряду с ним стоял другой человек. Пусть неспособный помочь физически, но взявший на себя какую-то часть ответственности, просто потому, что выслушал.
        - …Их с каждым днём становится всё больше, - вконец разоткровенничался Павел. - Ума не приложу, что делать. Тут целая армия нужна. Куда мне одному. Нет, не справлюсь я…
        Напоследок вздохнув, он замолчал. А что ещё говорить, когда всё сказано. Про Оксану с её отцом, правда, не упомянул, но это не суть важно. Главное, обозначил проблему, дал понять, в чём корень зла.
        Батюшка задумался, медля с ответом.
        Опасаясь, что своими откровениями мог не на шутку перепугать сердобольного служителя церкви, Манин пристально вгляделся в его лицо. Тот поднял глаза. Чистые, незамутнённые. Что в них? Сострадание? Может быть. Но точно не страх. И ещё мудрость. Не банальный житейский опыт, накопленный годами. Не плод собственных и чужих ошибок. А вселенская мудрость всего сущего, собранная воедино.
        - Видя кошку, убеди себя, что это лев, и она тебя разорвёт, - назидательно проговорил батюшка. Не давая Павлу встрять, продолжил без паузы: - Видя льва, убеди себя, что это кошка, и он сам уйдёт. Как ты ведёшь себя с окружающими, так и они будут относиться к тебе.
        - И это всё? - недоверчиво хмыкнул Манин. Он уже начал жалеть, что завёл беседу, подспудно ожидая от неё чего-то большего.
        - Знаешь ли ты, сын мой, что есть число дьявола?
        Так, похоже, всё свелось к банальной религиозной болтовне с библейскими штампами.
        - Слышал. Три шестёрки. Какое это имеет значение? Мне искать одержимых по этой мётке? Я их и так отличаю.
        - Шестьсот шестьдесят шесть - это не метка, а самое что ни на есть число. Предел, преодолев который, зло непременно возьмёт верх над добром, и вместо Порядка воцарится Хаос. Имеется в виду, что если хотя бы такое количество людей из тысячи попадут под власть демонов, мир, каким мы его знаем, перестанет существовать. Выражаясь современным языком, это число можно озвучить как 66,6 процента.
        А поп-то не простой. Глянув на него с нескрываемым интересом, Паша спросил:
        - Ты кто, батюшка?
        - Зачем спрашивать, если сам говоришь ответ? - не посчитал нужным отчитываться собеседник. - Главное, кто ты. Если тебя призвали защищать Свет от вторжения Тьмы, значит, это было угодно богу…
        Видя, что при этих словах Павел поморщился, батюшка успокаивающе поднял руку:
        - Ну, или провидению. Называй, как хочешь. Не просто так ты стал Стражем. В этом твоя судьба. Делай свою работу и помни про льва. А я за тебя помолюсь.
        Фигура батюшки вдруг вспыхнула ярким светом и пропала вместе с церковью. Манин снова стоял на широком проспекте, как и до этого. Только листья куда-то исчезли. Мокрый от недавно прошедшего дождя асфальт поблёскивал влагой.

«И что это было? - недоумевал Паша. - Ещё один Страж, или другие, более «высокие» силы? Коли так, могли бы и помощь предложить. А умничать и я умею. Как будто без него не разберусь, что мне делать».
        Глянув под ноги, он не нашёл на идеально гладком асфальте ничего подходящего, на чём можно выместить накипевшую злость. Быстро создал небольшой камень и с размаху пнул со всей дури. Наблюдая, как по нисходящей дуге камень отправляется за горизонт, постепенно унял боль в ноге. Потом развернулся и побрёл в обратную сторону.
        Его внимание привлёк дом, который выделялся среди соседних зданий чрезмерно изломанными линиями стен, блёклостью тонов и запустением. Он выпячивался из общего более-менее стройного ряда, наползая на дорогу кривыми, сглаженными углами, тараща по сторонам пустые проёмы окон. Создавалось впечатление, что дом расплавили, и он вытек на проезжую часть, да так и застыл, сохранив неправильные очертания. Ни одна сущность в здравом уме и твёрдой памяти не будет создавать подобный «шедевр». К тому же из этого здания за версту несло Мраком.

«Вот и свиделись, гость непрошенный».
        Обнажив шпагу, Павел начал обходить строение в поисках двери. Не найдя ничего похожего, примерился к окнам. Высоковато. Создать дверь самому? Такое грубое вмешательство в чужой мир вряд ли пройдёт незаметно. Он подпрыгнул. Мягко ступил подошвами сапог на подоконник. Взору открылась пустая комната. Не то, чтобы в ней совсем ничего не было - так, несколько раскиданных стульев, перевёрнутый стол, и куча мусора. Старый платяной шкаф с распахнутыми настежь дверцами сиротливо жался в угол, придавленный сверху потолочными плитами. Непонятно, как он до сих пор оставался целым. Все внутренности: одежда и полки с ящиками - выпотрошены и раскиданы по полу.
        Осторожно переступая через хлам, чтобы ненароком не нашуметь, Манин пробрался к выходу. Приоткрытая дверь болталась на одной петле. За ней небольшая площадка и лестница вниз, неестественно перекрученная, со сломанными, торчащими в разные стороны перилами.
        Откуда-то снизу доносился треск ломаемой мебели. Его часто перебивал грубый голос:
        - Можешь прятаться, сколько влезет. Я всё равно тебя найду… Выходи!.. Где ты?
        Сообразив, что обращаются не к нему, Паша начал спускаться.
        Звуки не утихали, становились ближе. Вскоре он добрался до очередной двери и через пустой покосившийся проём заглянул в помещение.
        Похоже, когда-то здесь была гостиная. По огромному залу с камином скакало маленькое волосатое существо, круша всё на своём пути. Грубый голос принадлежал именно ему, Мраку, который проник в чью-то личную вселенную. Демон был так увлечён поисками хозяина дома, что не замечал Стража, крадущегося сзади.

«Да это же Чёрт! - разглядел его Манин. - Ох, и любят же они принимать облик нашей нечистой силы».
        Недолго думая, Паша ухватил мелькнувший перед лицом хвост и, намотав на кулак, принялся подтягивать беса к себе. Обладатель хвоста взвыл, попытался сопротивляться, но боль в нижней части спины свела его усилия на нет. Бедный чёрт не мог даже развернуться, только жалобно скулил, косясь на Павла перепуганными поросячьими глазками. Так и очутился рядом со Стражем, стоя к нему спиной. Только голову и смог повернуть.
        Обычный, в общем-то, чёрт. Короткая рыжая шёрстка по всему телу. Большие заострённые уши. Вместо носа плоский пятачок, из обеих ноздрей стекают две мутно-зелёные струйки.
        Слизнув их проворным розовым язычком, демон быстро запричитал:
        - А чё сразу я? Он сам позвал, а теперь прячется. Всё законно, начальник. Отпусти. Больно же…
        - По-е-ди… - неторопливо, по слогам начал произносить Павел.
        Прекрасно понимая, что именно слышит, и чем это ему грозит, бес отчаянно задёргался, словно кто кипятком его окатил.
        - Нет, нет, нет! Не надо, начальник. Не делай этого. Я же сдохну, я ж не смогу… - У него снова потекло из носа, в налитых слезами глазах застыла смертельная мука, отчаяние и страх. Это настолько поразило Манина, что он запнулся на полуслове. Молчание Стража чёрт понял по-своему, и воспрял духом, продолжая увещевать: - Ты ж меня не знаешь. Я Клёпа, я много чего могу. Я тебе обязательно пригожусь. Я столько могу наделать… такого, что и в Зыби не привидится. Только оставь, а? Ну, пожалуйста. Хочешь, на колени встану? Только не прогоняй…
        Неожиданно чёрт разрыдался. Совсем как ребёнок. Даже чуточку жалко стало. Может и правда оставить в покое? Не все же убийцы да насильники, подобно Гидону. У Клёпы, похоже, одна забота - напиться до чёртиков и погонять своего носителя. Вон сколько пустых бутылок валяется. К тому же его можно использовать.
        Идея обзавестись агентом в среде просочившихся эмигрантов показалась интересной.
        - Гидона знаешь? - спросил Паша, сурово сдвинув брови.
        - Да, да! - обрадованно закивал бес. - Кто ж его не знает. Он же в авторитете. Только я не с ним. Стараюсь подальше держаться и от Гидона, и от его «братков».
        - Почему?
        - Да ну их, - махнул рукой Клёпа. - Мало им простых радостей. Обязательно разрушить всё надо. А мне это к чему? Я и так неплохо устроился. - Он виновато посмотрел на Павла, словно извиняясь за неосторожные слова. - Отпустишь? Я ж ничего плохого… Я и близко не подойду к этому Гидону…
        - Подойдёшь, - оборвал Паша. - Ещё и в доверие вотрёшься, и мне о каждом его шаге будешь сообщать.
        - Но… как же? - изумился чёрт.
        - Каком кверху! Или ты согласен, или…
        - Согласен, согласен, - поспешил заверить Клёпа.
        - И не вздумай меня обмануть, - Манин приставил к его глотке остриё шпаги. - Я тебя тогда из-под земли достану. Понял?
        Судорожно сглотнув, чёрт утвердительно мигнул один раз, опасаясь кивать.
        - Позовёшь меня именем Клещ, когда будет что сообщить. Или придёшь ко мне в милицию в Упорядоченном. Передашь привет от Клёпы, чтобы я узнал твоего носителя. И боже упаси тебя причинить вред человеку, в котором сидишь, либо втянуть в какой-то криминал. Выпотрошу. Усёк?
        - Усёк. Выпотрошишь.
        - Живи пока…
        После разговора с чёртом Паша снова бродил по улочкам города, размышляя над тем, верно ли только что поступил. Имел ли он право оставлять демона в носителе? С одной стороны Страж поставлен охранять Границу для того, чтобы защитить Упорядоченное от проникновения этих тварей. А с другой, без желания носителя и готовности принять в себя Мрак никакой демон не сможет его поработить. Выходит, люди сами виноваты, коли становятся одержимыми?
        К чему тогда вся эта суета с поиском и выдворением лазутчиков? Чтобы не допустить критического перевеса сил в 66,6 процента? Сложные вопросы. Но если при помощи одного демона можно хоть чуточку очистить Порядок от пары десятков злых сущностей, такая жертва не будет напрасной.
        Загвоздка в том, что жертвой-то выступает человеческая душа. Это и не даёт покоя.
        Весь последующий день Паша не переставал думать над возникшей дилеммой. Но так и не решил, прав он или нет.
        А вечером пришло сообщение об очередном убийстве.

* * *
        - Не вышло у тебя с девчонкой. Страж один управился, без всякой помощи.
        - Может, он всё-таки сам по себе?
        - Думаешь, его создал Энроф?
        - Почему нет? Создал же он титанов.
        - Сомневаюсь. Титаны были попыткой отгородиться от нас. Менять устои они не собирались. Нет, этот мир давно смирился со своей участью. Его, похоже, всё устраивает. По крайней мере, устраивало раньше. Но теперь всё по-другому. Светлее, что ли. Неужели дело в единственном Страже?
        - Не может быть. Тут столько братьев набежало, как перед вторжением. И вдруг «светлее»? Это вряд ли…
        - Ты не видишь дальше своих рогов! Пришлю ещё кого-нибудь из старших. Пусть подсобят.
        - Мне помощь не нужна! Сам управлюсь!
        - Тебя забыл спросить. Знай своё место, да помалкивай!..
        Глава 7
        Узнав, что убит пожилой мужчина, Павел с облегчением перевёл дух. Потом поймал себя на мысли, что нельзя быть таким циничным, и отправился на место происшествия.
        Труп старого пьянчуги обнаружили на собственной холостяцкой квартире. Семь ножевых ранений на левой стороне шеи однозначно указывали: умер мужик не сам. Такое на несчастный случай не спишешь. Не падал же он семь раз на нож. Там чуть не каждая рана смертельна.
        Соседи знали его плохо. Жил бобылём, ни с кем не общался. Только и делал, что пил в одно горло. Характер скверный, прижимистый. Снега зимой не выпросишь. Потому и не привечал никого. На этом фоне версия пьяной драки между собутыльниками выглядела, мягко говоря, несостоятельной.
        Что же тогда? Ограбление?
        О материальном положении покойника соседи сказали, что жил он на одну пенсию, с которой постоянно напивался. Обстановка в квартире аскетическая, но беспорядка, обычного спутника грабежей, не наблюдалось. Правда, ни денег, ни документов потерпевшего в ходе осмотра не нашли. А ведь он только сегодня утром получил денежки. Учитывая, что в мусорном ведре валялась единственная бутылка из-под водки, пропить все полученные деньги дед не успел. Значит, ограбили. Ну что за народ! Убить старика ради нищенской пенсии.
        Только Мрак на такое и способен, пришёл к выводу Манин.
        - «Мрачные типы» сработали, - поделился он своими умозаключениями. - Их надо искать.
        Никто и не спорил. Начали двигаться в этом направлении.
        Как удалось узнать, последний раз потерпевшего видели минут за десять до смерти. Он с бутылкой водки возвращался из магазина. Вряд ли это та бутылка, которую обнаружили в ведре. За десять минут он бы её не выпил, если ещё кто-то не помог. А таким помощником, учитывая все обстоятельства, мог быть и убийца.
        На всякий случай Манин упаковал пустую бутылку и отвёз криминалистам проверить на «пальчики». Итог проведённого исследования оказался неутешительным: на бутылке следы пальцев только хозяина квартиры.
        Пока снимали отпечатки, пока дактилоскопировали труп и делали сравнительный анализ, на улице стемнело.

«Отсутствие результата - тоже результат, - размышлял Манин в своём кабинете, разглядывая сигаретный дым, клубящийся в свете настольной лампы. - По крайней мере, одну версию отмели. Но теперь можно предположить, что похищена ещё и бутылка водки…»
        В кабинет ввалились «мультики». Паша оставлял их на месте происшествия, чтобы записать показания соседей и дождаться тех, кого на момент осмотра не было дома. Шурик устало плюхнулся на стул, а Макс ухватил графин с водой и жадно присосался, громко и смачно глотая.
        - Что-нибудь есть? - особо не рассчитывая на утвердительный ответ, поинтересовался Павел.
        - К нашему покойничку заходили Поддубный с Гороховым, - важно заявил Шурик.
        Ух-ты, вот это уже интересно. Зайцев говорил о двоюродных братьях, неоднократно судимых за самые разные преступления - от краж до причинения тяжких телесных повреждений. Эти двое вполне способны впустить в себя Мрак и набедокурить не по мелочи.
        Однажды розыскники брали их по убийству в ближайшем посёлке. И вещи потерпевшего изъяли со следами крови, и признательных показаний добились. Братья никак не ожидали, что их так быстро поймают. Но потом, в следственном изоляторе, у жуликов было предостаточно времени, чтобы хорошенько подумать и сочинить более-менее правдоподобную историю. В суде они отказались от своих слов, заявив, что вещи похитили после того, как хозяина убил «кто-то другой». Просто, мол, подвернулся случай, которым решили воспользоваться. В итоге их посадили только за кражу, а причастность к убийству осталась недоказанной.
        - Откуда информация?
        - Там Фикса к соседу приходил, видел этих двоих. Говорит, братья вместе с дедом в его квартиру зашли. По времени совпадает, когда тот из магазина вернулся.
        Фикса - ещё один кандидат в одержимые. Вор и грабитель.

«Ну и участнички в нашем деле подобрались. Потерпевший алкаш, а основные фигуранты и свидетель распоследнее жульё».
        - Известно, где братья?
        - Нет пока, - Вовченко оторвался от графина и утёр подбородок рукавом. - Мы с Фиксой по всем адресам проехали, какие он знал. Они ж бомжи. Подолгу нигде не сидят. А сейчас, небось, и с последней хазы съехали. Ничего, найдём.
        - Соседей всех отработали?
        - Одна квартира осталась, куда Фикса приходил, - Зайцев достал из папки и бросил на стол кипу исписанных листов. - Там хозяин с работы не раньше полуночи вернуться должен.
        - Шурик, уже второй час ночи. Почему до сих пор не опросили?
        - Так мы же с Фиксой братьев-акробатов искали. Когда заниматься было?
        - Вот садись в машину и езжай к этому соседу. Заодно проверишь показания Фиксы. До конца всё надо отрабатывать.
        Вздохнув, Шурик тяжело поднялся, посмотрел на Вовченко, опять присосавшегося к графину, и с силой хлопнул того по спине.
        - Хорош лакать, водохлёб. Поехали.
        Закашляв, Макс поставил графин и выскочил за дверь вслед за убегающим напарником. «Сущие дети, - покачал головой Манин. - Теперь сиди и жди, когда они приедут с показаниями соседа».
        Сегодня Павлу пришлось отказаться от вечерней чашки чая у гостеприимной Оксаны. Такое случалось и раньше, но последнее время он слишком свыкся с её обществом. Это походило на своеобразный ритуал. И Оксана, кажется, нисколько не была против частых и довольно поздних визитов.
        Странно, что она ещё не выгоняла взашей назойливого мента, приходящего неизвестно по какому поводу. Выдаёт себя за телохранителя, а что на самом деле у него на уме - попробуй догадайся. Разговора об этом он не заводил, помалкивала и девушка. Возможно, Оксану забавляла такая игра в молчанку. Или ей льстило, что есть личный милиционер, который добровольно взвалил на себя обязанность её охранять. Так или иначе, она всегда была приветливой, и от ворот поворот не давала.

«Мультики» примчались через полчаса. Хмурые, с лёгкой растерянностью на лицах. Вовченко снова вцепился в графин и залпом допил воду.
        - Теперь я вообще ничего не понимаю, - развёл руками Зайцев.
        - Сосед повесился? - угрюмо пошутил Манин, предчувствуя неприятности.
        - Нет, с ним всё в порядке. Только утверждает, что днём никаких гостей у него не было. Мало того, он совершенно незнаком с Фиксой. А покойника видел перед убийством, когда уходил на работу. Тот как раз вернулся из магазина. Нёс водку. Был с неизвестным мужиком, который вслед за дедом вошёл в квартиру. И судя по описанию, этот мужик… Фикса.
        Вот это поворот. Манин присвистнул.
        - Интересный фикус получается… Где Фиксу искать?
        - Час назад мы его домой отвезли, - Вовченко зло сплюнул. - Вот гнида. Выходит, мы весь вечер катали убийцу в поисках его же самого.
        - Ещё и к дому доставили, - добавил Шурик. - Лихо он нас вокруг пальца обвёл.
        - Чего ждёте? Поехали! - Манин схватил с вешалки куртку и выбежал из кабинета.
        До адреса доехали быстро. Машину, чтобы тарахтением не спугнуть преступника, оставили на углу дома. Дальше топали на своих двоих. Тихо, не разговаривая, вошли в подъезд. Подкрались к двери. Паша скромно и ненавязчиво тренькнул звонком.
        Спустя минуту, послышалось шарканье, и сонный голос просипел:
        - Кто?
        - Фикса, надо твои показания записать! - пробасил Макс.
        - Чего так поздно-то? Завтра нельзя?
        - Начальство требует сейчас. Открывай. Быстрее напишем, быстрее спать ляжешь.
        Щёлкнул замок. Дверь медленно отворилась, убирая последнее препятствие.
        - Привет! - «доброжелательно» улыбнулся Вовченко.
        Фикса успел позубоскалить в ответ, когда со звонким «чвак!» ему в лицо впечатался широченный кулак оперативника. Мокрушник рухнул на пол, попытался подняться, но Макс носком ботинка отбросил его назад.
        - Лежать, паскуда!
        Перевернув стонущего от боли Фиксу на живот, Вовченко уселся сверху. Не церемонясь, деловито завёл ему руки за спину и надел наручники.
        Глянув мельком на Мрак, бьющийся в носителе, Манин переступил через вытянутые ноги и оказался в комнате. Там вовсю хозяйничал Шурик. Нюх у него был тот ещё. Всем в райотделе давно известно: если надо найти что-нибудь надёжно сокрытое, бери с собой Зайцева, тогда успех обыска гарантирован. Отыщет даже то, о чём все добросовестно забыли: куда, что и когда прятали. Вот и сейчас он с довольным видом выкладывал на стол обнаруженные где-то деньги и документы.
        - Дурак ты, Фикса, - говорил Паша, разглядывая паспорт убитого старика. - Зачем документы-то с квартиры забрал? Это же прямая улика.
        Убийца молча сопел в пол. Чего ради ему отвечать? Он вообще имеет право не давать показания.
        В райотделе Фикса заговорил. Правда, сначала отнекивался:
        - Не я это, начальник. Дверь открытой была, я и зашёл в хату, а там жмурик этот… Бес меня попутал. По привычке шмонать начал…

«Знаем, что за бесы тебя толкают», - думал Павел, готовясь к бою с Мраком.
        Отпускать его в Хаос он не собирался. Только Поединок. Так и поступил, быстро, без лишних разговоров порубив демона на куски. Но злорадная улыбочка на физиономии Мрака долго стояла перед глазами после возвращения из Зыби.
        Чему тот радовался? Эх, надо было не торопиться, порасспросить.
        После освобождения от демона Фикса сопротивлялся недолго. Рассказал, как случайно встретил незнакомого старика, нёсшего бутылку водки. Как решил «упасть на хвост», не зная, что прижимистый дед рубит хвосты по самые уши. Как за бесплодными уговорами поделиться выпивкой довёл до самой квартиры, где их и увидел сосед. Как нахально ввалился в открытую дверь вместе с хозяином, игнорируя все попытки выпроводить непрошеного гостя.
        Жадный старикан оставался непреклонным и уже совсем откровенно «посылал» борзого незнакомца. Поняв, что миром вопрос не решить, молодчик пустил в дело нож, с которым никогда не расставался.
        Обыск с изъятием вещдоков, допрос Фиксы и свидетеля-соседа заняли почти весь остаток ночи. Только под утро Паше удалось выгнать посторонних из кабинета, превращённого в проходной двор, и немного вздремнуть на сдвинутых стульях. Какой смысл идти домой, если скоро возвращаться? Он устал неимоверно. Одна мысль о том, что надо тащиться через полгорода к дому, а потом, не выспавшемуся, топать обратно, приводила в уныние. А так он вроде и на работе, но в то же время спит. Лишь бы соратники не подняли слишком рано. А то с них станется.
        Но радужные мечты о мало-мальски полноценном отдыхе так и остались мечтами.
        По Зыби в этот раз он бродил недолго. Хотел по привычке проведать Оксану, однако, к своему удивлению, нигде не смог найти. Уже не спит? Куда это она поднялась в такую рань? Или ещё не ложилась? Тогда где пропадает?..
        Избавиться от назойливых вопросов помог неожиданный вызов. На Полосе завяз очередной лазутчик, и она бесцеремонно перекинула Стража к себе.
        Драться не пришлось. При виде внезапно появившегося Павла тварь задрожала и растворилась в воздухе, словно её никогда здесь не было.

«Ну, никто сегодня не хочет со мной общаться… Балбес! Где ты? На тебя одного уповаю!»
        Последняя надежда на встречу незамедлительно материализовалась в виде Стража Хаоса. В руках он держал большую коробку шахмат.

«Слава богу, хоть кому-то есть до меня дело».
        Под непринуждённый разговор сыграли несколько партий. Они текли неторопливо и заканчивались с переменным успехом. Говорили сразу обо всём. Обсуждали погоду, людей, демонов, фантомов и прочее, прочее…
        Неожиданно Павел почувствовал, что тело настойчиво требует возвращения. С чего бы это? Ещё рано. Он и поспал всего ничего, два часа от силы. Встанет чумной, как побитая собака. Возвращаться не хотелось. Попробовал отмахнуться. Не вышло, зов усиливался, перерастая в тягу, которая грозила стать неодолимой. Видно, придётся заглянуть в Упорядоченное. Не иначе там произошло нечто из ряда вон выходящее…
        Абрек тряс его за плечо.
        - Пашка, Вставай! У нас убийство.
        - Что? Опять? - сонно простонал Манин, с трудом отрывая деревянное тело от стульев.
        - Нашли труп девушки. Сильно изуродованный.
        - Где? - не в силах преодолеть зевоту, автоматически спросил Паша.
        - В подъезде на Советской восемь. Под лестницей.
        Зевать мгновенно расхотелось. Манин застыл с наполовину разинутым ртом.
        - Кто?.. - выдавил из себя, когда непослушная челюсть начала шевелиться. - Кто убит?
        - Личность пока не установили. Потому тебя и поднял. Подключайся…
        Уговаривать дважды его не пришлось. Не дослушав начальника, взял куртку и поспешил к выходу. Машину ждать не стал, отправился пешком. Рядом ведь… И вместе с тем так далеко. Постепенно контроль над телом возвращался. Становилось легче - физически, но не душевно. Терзала боль, царапая изнутри острыми когтями дурного предчувствия.
        В доме номер восемь насчитывалось шесть подъездов. Оксана жила во втором.
        Вдалеке возле дома видны милицейские машины и люди в форме. Хоть и рассвело, отсюда не понять у какого подъезда они скопились.
        Манин ускорил шаг. Ещё немного, и всё станет ясно.
        Так, толпятся возле третьего. Значит, труп там. Несмотря на то, что подъезд не Оксаны, тревога не спешила отступать.
        Сдержанно ответив на приветствия коллег, Паша миновал распахнутые и подпёртые кирпичами створки подъездной двери. Первое, что увидел, когда вошёл, были ноги. Босые, измазанные грязью, с вытянутыми, как у балерины, ступнями, они торчали из-под лестницы. Но даже в таком виде не потеряли стройной девичьей прелести. Из одежды на теле только перепачканная рваная блузка. Задралась вверх, ничего не прикрывая. Плечи и голова в полумраке глубокой подлестничной ниши. Лица не видно. Туда не мог пробиться ни свет коридорных ламп, ни свет с улицы.
        Кто-то протянул фонарь. С замиранием сердца Паша протиснулся в узкое пространство и вытянул руку, направляя луч на лицо убитой. Сначала ничего не мог понять. Что-то мешало. Но когда разглядел, сердце оборвалось.
        Всё-таки она… Оксана!
        В висках бешено стучало. Пятясь, Манин медленно выбрался из-под лестницы, разогнул спину и застыл столбом, тупо таращась на голые ноги. Перед глазами маячило лицо Ксюши, такое знакомое и чужое одновременно, всё в кровоподтёках и ссадинах. Узнать её сразу помешало не это. Изо рта Оксаны торчал тупой конец забитого в глотку деревянного кола. На нём отчётливо виднелись выщербленные следы от ударов: расплющенные волокна древесины, похожие на маленькие лепестки, как у гвоздики. И ещё два таких же кола, только поменьше, в носу и по одному в ушах.
        - …жильцы увидели, когда на работу шли, - донеслось до Павла, словно из другой галактики. Оказывается, оперативник рядом давно ему что-то втолковывал. Слушая через силу, попытался понять, о чём это он. - Девчонку, похоже, сюда уже мёртвой затащили. Крови почти нет. А поиздевались изрядно. Наверняка изнасилована. Колышки видел? Во все отверстия забили, твари. Даже в нижние…
        Манин с трудом отогнал чёрную пелену, заволакивающую мозг. Преодолевая шершавый ком в горле, прохрипел:
        - Соседей… опросили? Она сопротивлялась… Кричала… Был шум…
        - Опрашивали. Как всегда, никто ничего не видел и не слышал. Оно им надо? Если только их убивать будут. Пойдём, покажу кое-что.
        Паша бездумно, на автопилоте поплёлся за оперативником. На площадке второго этажа тот кивнул на правую дверь, заговорщически понизив голос:
        - Я здесь на ручке мазаные следы нашёл. Похоже, кровь. И потом, смотри, везде в подъезде пол грязный, а возле этой квартиры чисто вымыт. Лестницу до первого этажа тоже вытирали. Похоже, замыли следы волочения. Думаю, отсюда её и вытаскивали.
        Глядя на обшарпанную дверь, Манин начал соображать, возвращаясь из полуобморочного состояния к действительности. Итак, всё указывает на то, что Оксану убили здесь, в этой квартире. Как она в ней оказалась? Пришла в гости к знакомым?
        - Кто тут живёт, установили?
        - Соседи говорят, тихоня какой-то. Зовут Женя. Ему лет двадцать пять. Раньше жил с матерью, но та недавно померла. Теперь один. Работает или нет - неизвестно. В саму квартиру не попали. Никто не открывает.
        Подойдя к двери вплотную, Манин прислушался. За ней царила полная тишина. Такое впечатление, что квартира пустая. Но лишь на первый взгляд. Куда более показательным для него было «дыхание» Мрака, донёсшееся с той стороны.
        - Он дома, - делая шаг назад, тихо сказал Манин. И тут же врезал ногой в замочную скважину.
        От сильного удара дверь отошла от косяка, но не открылась.
        - Ты что творишь! - оперативник испуганно озирался по сторонам.
        Павел прекрасно понимал его опасения. Без постановления на обыск они не имеют права вламываться в жилище. Ведь пока нет никаких доказательств, что там скрывается преступник. Но этим Пашу не остановить. Что ему отсутствие каких-то бумажек, когда в квартире находится убийца Оксаны. И Манин обязательно до него доберётся.
        Со второго пинка замок вылетел и, жалобно звякнув, свалился на пол. Распахнутая дверь грохнула по боковой стене и отлетела назад, пытаясь занять прежнее место. Придержав её рукой, Павел вошёл в квартиру. Одна комната, кухня и совмещённый санузел. Вот и всё. Спрятаться некуда. Но хозяина нигде не видно. Уже успел забиться в какую-то щель.

«Вылезай, таракан ублюдочный. Я всё равно найду тебя».
        Проверив первым делом туалет с ванной, Манин обшарил все шкафы с кладовками, заглянул под стол и кровать. Никого.

«Не может быть. Я ж его чуял. Куда мог деться? Через окно ушёл?»
        Попадались уникумы, что и с третьего этажа спрыгивали, ничего себе не повредив. Но не в этом случае - рамы наглухо закупорены. Их, наверное, с прошлой зимы не открывали.
        Паша сосредоточился. Эманации Мрака исходили из ванной комнаты. Вот ты где! Пришлось вернуться туда, откуда начинал.
        Пусто. Что за чертовщина? Тут уж точно никуда не залезешь. Или…
        Нагнувшись, посмотрел под ванну. Что-то было между её задней частью и стеной. Манин не сразу сообразил, что это согнутый в три погибели человек. А когда понял, схватил за волосы низко склонённую голову и потянул.
        Поскуливая, носитель вылез из-под ванны и распластался на кафельном полу.
        Вот он! Человечишка, укрытый чёрными крыльями демона, без которого ничего собой не представляет. Ничтожество, посмевшее поднять руку на беззащитную девушку, не способную причинить ему никакого вреда.

«Что, сволочь, получил удовольствие? А на это как посмотришь? Нравится?!»
        Ему что-то кричали прямо в ухо, оттаскивали, хватали за руки, пытаясь разжать пальцы, намертво сомкнутые на горле одержимого. Паша не обращал на это внимания. Видел перед собой только широко распахнутые в ужасе глаза убийцы, перекошенный рот и чёрную воронку за его плечами. И давил, давил…
        Так вместе их и выволокли в коридор. На шум сбежались другие сотрудники. Сообща кое-как сумели отбить подозреваемого у рассвирепевшего Манина. Когда их расцепили, опер в отчаянии завыл белугой и рванулся из тела навстречу сгустку бурлящей тёмной энергии.
        Они стояли друг против друга посреди Зыби, в центре огромной арены. Мрак, вынужденный покинуть человеческое тело, и Страж, который заставил его это сделать. Под ногами ровная площадка из плотно утрамбованного песка, уходящая во все стороны далеко за горизонт, где за полупрозрачной дымкой угадывались верхние ряды трибун. Непонятно, есть ли там зрители, кто они, и могут ли вообще что-либо разглядеть на таком удалении.
        Демон прекрасно понимал, что рассчитывать на благосклонность Стража ему нечего, поэтому готовился к бою, раскручивая над головой громадную секиру. Манин не горел желанием меряться силой. Он шёл убивать. Потому, бросив обязательное «Поединок!», изменил пространство так, что демон остался без оружия и врос ногами в землю. Два коротких взмаха шпагой, и рубящие крест-накрест удары разделили тело Мрака на четыре части. После чего осталось только смотреть, как они валятся к ногам, образуя бесформенную груду. Тают, растекаясь тёмной жижей, которую алчно, будто изголодавшийся вампир, всасывает песок арены, не оставляя ни пятнышка.
        Мрак исчез слишком быстро.
        Паша не почувствовал никакого удовлетворения. В груди продолжала безумную пляску ненависть, руки чесались вонзить шпагу ещё в кого-то. Попадись ему сейчас будь-какой Мрак, не задумываясь, накинулся бы, создай тот хоть тысячу фантомов, и рубил с плеча направо и налево. Эх, и Полоса молчит, как назло…
        - Эдак мы скоро совсем не будем с тобою видеться, Мавр, - услышал он за спиной.
        Резко обернулся, встретив укоризненный взгляд Балбеса. Кто же, кроме него, будет здесь называть Павла этим странным именем.

«Не вовремя ты пожаловал, Страж Хаоса. Не до тебя мне… Что он там сказал?»
        - Почему не увидимся?
        - Обратишься в Хаос, станешь нашим Стражем. Будешь нести службу на каком-нибудь другом участке. Это в лучшем случае.
        - Что за чушь…
        Обычно встречи с Балбесом действовали на Павла успокаивающе. Но не в этот раз. Нервно сжимая рукоять шпаги, он не спешил прятать её в ножны. Раздражение не проходило. Наоборот, усиливалось, накатывая новыми волнами.
        Не став ничего объяснять, коллега «поднял» из песка плоский прямоугольный камень, размерами с дверь. Сначала Манин так и подумал, что перед ним какой-то вход или выход. Но обращённая к нему сторона сделалась вдруг зеркальной, а в ней… Шпага взлетела и замерла в защитной позиции - рефлексы сработали быстрее, чем сознание. Камень придвинулся ближе, пропахав широкую борозду в песке.
        Из глубин зазеркалья на Манина таращился тёмный… человек? Нет, получеловек. Или полудемон? Фигура людская, но всё остальное… Тело по контуру змеится языками тьмы. Слабозаметными, но вполне различимыми. За спиной развивается потрёпанный плащ. В руке шпага. Подёрнутое чёрной дымкой лицо, словно маска, скрывающая черты. Видны только глаза, горящие красным огнём лютой ненависти. Как здесь узнаешь собственное отражение? Для верности Павел поводил шпагой из стороны в сторону. Человек в зеркале повторил его движения с исключительной точностью, развеяв последние сомнения.
        Неужели он действительно так выглядит? Манин с подозрением покосился на Балбеса: не наколдовал ли тот чего. Демон хмыкнул, заметив этот взгляд, горделиво задрал квадратный подбородок и с независимым видом отошёл в сторону. Разбирайся, мол, сам. Чего с меня спрашивать? Я тут вообще не при делах.
        Вогнав шпагу в ножны, Павел попытался взять себя в руки, делая глубокий вдох. Вроде подействовало. Сковавшие сердце железные тиски помаленьку ослабли. Жажда мести отступала, прячась до поры на дне пылающего сердца.

«Так никуда не годится. Надо держать эмоции в узде, иначе…»
        Он поднял голову, снова заглядывая в зеркало. Вот, совсем другое дело. Снова на себя похож. Спасибо Балбесу. Где он, кстати? Посмотрев по сторонам в поисках Стража Хаоса, ничего, кроме пустой арены и большого зеркала, перед собой не увидел.

«Смылся, хитрый лис. Надеюсь, я его не обидел. Ладно, потом как-нибудь поблагодарю. А сейчас пора назад».

…Павла тащили вниз по лестнице с явным намерением вывести на свежий воздух. Очевидно, думали, что у опера окончательно снесло крышу от жуткого вида жертвы. Перестав сопротивляться, он спокойно произнёс:
        - Да отпустите вы. Я уже в норме.
        Поверили. Оставили в покое. Как раз возле трупа. Нашли, где.
        Спустился оперативник, который показал подозрительную квартиру.
        - Да что с тобой, Пашка? Ты как с цепи сорвался. Никогда тебя не видел таким.
        - Я её знаю, - Манин махнул рукой в сторону лестницы. Помолчал, проглатывая снова подступивший ком. - Это Оксана Шпак из соседнего подъезда. В семнадцатой квартире живёт… Жила.
        - А-а-а, - понимающе протянул опер. - Слушай, ну ты тогда иди, а мы здесь и сами управимся. Жулик, почитай, у нас в кармане. Сейчас квартиру зашмонаем, что-нибудь да найдём. А про дверь я скажу, что взломана была, мы и зашли проверить. Лады?
        Дождавшись утвердительного кивка, он сочувственно похлопал Павла по плечу и убежал обратно на второй этаж. А Павел постоял ещё немного возле мёртвого тела, горько вздохнул и вышел на улицу.
        В отдел он возвращался неторопливо, нервно выкуривая сигарету за сигаретой. Шёл, ничего не замечая вокруг, и думал. Об Оксане, о том, что будет теперь с её отцом, о Мраке.
        Выходит, Гидон добился своего. Или нет? По зубам ли ему Шпак? Сможет ли полковник сопротивляться дьявольским искушениям? Эх, знать бы заранее. Убереги он Оксану, таких вопросов бы не возникало. И почему всё произошло именно этой ночью, когда он был занят другим убийством?..

«Занят убийством… Занят убийством…» - назойливо стучало в голове, словно там поселился вредный дятел. Мысли крутились возле некоего образа, ухватить который Паша никак не мог. Он попытался сосредоточиться. Так, ночное убийство старого пьянчуги, работа в паре с «мультиками», Фикса, его демон… Перед мысленным взором всплыла злорадная ухмылка Мрака. С чего бы ему злорадствовать?
        Стоп!
        Манин встал, как вкопанный. Прохожие, вынужденные огибать замершего вдруг посреди улицы идиота, бросали в сторону Павла недовольные взгляды. Но сразу отворачивались и шли дальше, увидев крепкого мужика почти двухметрового роста с растерянным выражением лица и бестолково отвисшей челюстью. Чего связываться с ненормальным, тем более таким дылдой?

«Дурак! Какой же я дурак! Это обыкновенная подстава! Они меня развели! Фикса только отвлекал. Он всего лишь разменная пешка. Да и второй Мрак, сегодняшний, такой же смертник. Ну, Гидон! Ну, шахматист хренов!..»
        Смяв недокуренную сигарету, швырнул её на тротуар и быстрым шагом припустил в райотдел. Надо срочно подумать. Гидон оказался куда более серьёзным врагом, чем представлял себе Павел. Если он может координировать действия разных демонов, это попахивает сплочённым организованным сообществом со всеми вытекающими.
        Чертовски неприятно попахивает, надо сказать.
        У себя в кабинете Манин засел за штудирование сводок происшествий. Вообще-то их зачитывали каждое утро перед всем личным составом, но вряд ли кто всерьёз вслушивался в монотонное бормотание дежурного, уставшего за сутки как собака, мечтающего скорее сдать смену и уйти домой. Вот и Паша не загружал мозги лишней информацией. О том, что кривая преступности день ото дня упрямо ползёт вверх, он знал и так. А вот какие масштабы это приобрело, стало понятным лишь после тщательно проведённого анализа.
        Картина выглядела неутешительной. Каждый новый месяц с лихвой переплёвывал предыдущие. Официально такую ситуацию объясняли ухудшением условий жизни людей, их социальной деградацией. Чиновники кляли инфляцию, кризис, безработицу, повальное пьянство и т. д., и т. п. Всё, что угодно, только не самих себя. Им проще кивать на правительство, что именно оно виновато в бедственном положении народа, чем делать что-то для улучшения этого положения.
        Создавалось впечатление, что люди всё больше съезжают с катушек, нисколько не пытаясь держать в узде накопленный груз негативных страстей. Если уж пили, то обязательно до чёртиков, с дракой в финале. Редко какая не заканчивалась поножовщиной. Даже убийства перестали быть чем-то из ряда вон выходящим. Превратились в заурядные случаи.
        Поражали своей мелочностью мотивы, толкающие душегубов на такие преступления. Кого-то обидел собутыльник тем, что усомнился в его мужских достоинствах; другой посчитал себя оскорблённым, поймав косой взгляд прохожего; а кому-то сосед отказался дать пару килограммов сахара на самогон, или, как в случае с Фиксой, полбутылки водки. Цена человеческой жизни катастрофически падала. Для убийц не играло никакой роли, кто перед ними: старый друг, сосед, просто знакомый, - не говоря уже о совершенно постороннем человеке. Трупы находили всё чаще. Резаные, стреляные, забитые до смерти. В большинстве случаев убийц удавалось быстро вычислить. Мрак не прибегал к разного рода ухищрениям и не умел заметать следы, даже не стремился к этому. Но если преступность будет расти, в ближайшее время число покойников только возрастёт.
        А что дальше? Они начнут появляться по несколько раз на день, словно грибы после дождя? Тут уж не до поиска преступников станет. Милиция только тем и сможет заниматься, что тупо фиксировать происшествия. На остальное не хватит ни сил, ни времени.
        Сидя за столом, Паша держал руками низко склонённую голову. Он не знал, что делать. Мысли снова вернулись к Оксане. Ужасная смерть девушки будоражила, не давая успокоиться. Что тогда говорить о её отце? Такое известие явно выбьет Шпака из колеи.

«Боюсь, как только он узнает подробности, Мрак возьмёт его тёпленьким, - грустно думал Паша, - Эх, полковник, удержаться бы тебе на плаву».
        Дверь открылась, впуская невысокого субъекта лет тридцати с жуликоватой рожей. Посмотрев на Манина, он кивнул и, не дожидаясь приглашения, подсел к столу.
        - Ко мне? - безразличным тоном спросил хозяин кабинета.
        Ему было не до посетителей.
        - Ага, - кивнул вошедший. - Если ты Клещ.
        Достав сигарету, Паша неторопливо закурил. Выпустив сизый дым, пристально глянул сквозь него на собеседника.
        - Допустим, что Клещ. И?
        - А тебе привет от Клёпы, - посетитель сморщился. То ли от дыма, то ли от недопонимания того, что вообще тут делает, и выжидающе уставился на Павла.
        - А-а, - протянул тот, припоминая встречу с Клёпой. - Ты, значит, его носитель…
        - Чего?
        - Неважно. Рассказывай, зачем пришёл.
        - А я грешным делом решил, что у меня крыша поехала, - радостно заулыбался гость. - Вот блин, и не верь после этого внутреннему голосу.
        Он замолчал, снова глядя на Манина в ожидании пояснений. Но тот невозмутимо дымил сигаретой. Пусть одержимый высказывается первым. И тот продолжил:
        - Просыпаюсь я как-то, а в башке одна мысль вертится: надо в ментовке Клеща найти. Тебя, то есть. Привет передать от какого-то Клёпы, и рассказать всё про бандитов этих…
        - Какие бандиты? Что рассказать? - атаковал вопросами Паша, не давая парню зацикливаться на размышлениях о «внутреннем голосе». - Давай подробнее.
        - Ну да, ну да… Тут вот какое дело. Меня братва в одну артель подрядила. Ею Бердяй заправляет…
        - Бердяев, что ли?
        - Ага, он.
        В милиции Бердяева хорошо знали. Известная в криминальных кругах личность. Три судимости: за кражу и два грабежа. Недавно вернулся в город после очередной отсидки, освободившись по «звонку». Дерзкий тип. Ходили слухи, что вокруг него крутится молодёжь из таких же обезбашенных, но конкретной информации пока не было. Людей в его окружении только планировалось подобрать. И вот, пожалуйста, первая ласточка. Причём почти доброволец. В уголовном розыске предполагали, что Бердяй не успокоится и сколотит новую шайку. Но чтобы артель… На него не похоже, этот никогда трудиться не будет. Украсть, обобрать - запросто. Только не работать.
        - Неужели решил заняться честным трудом? - Манин криво усмехнулся, давая понять, что никогда в такое не поверит.
        - Какой там, - подтвердил его сомнения одержимый. - Банда и есть. Они про какое-то богатое месторождение разнюхали, но там уже занято было. Так Бердяй туда с братвой нагрянул, работяг с места согнал. Кто возмущаться пытался, тех отметелили. Остальных просто вывезли в тайгу и бросили со всем шмотьём.
        - Круто. И что, он сам собирается золото мыть?
        - А для чего он артель создал из нашей братвы? Сам-то пахать, конечно, не будет. Нас пошлёт. Золотые горы обещал. Только техники у него никакой нет и покупать не на что. Да он и не собирается.
        - То есть как? Без техники работать будете? Кирками, что ли, землю долбить, как при Сталине?
        - Зачем? Технику он добудет. Украдёт.
        - Где и как? - Паша взял ручку и открыл блокнот.
        - На стане в другой артели, тут недалеко. В братве-то у нас и оружие имеется. Вот все туда сегодня ночью и пойдём. Только я чего-то не хочу. Слышь, начальник, ты бы оформил меня на сутки. За пьянку там или за хулиганку. Я даже на грудь принял для верности, перед тем, как сюда прийти…
        - Подожди. С тобой потом разберёмся. Где, говоришь, техника находится?
        Сразу за городом располагался небольшой стан одной из артелей, откуда Бердяй намеревался похитить два бульдозера и грузовик «Урал». А ещё приличный запас топлива в бочках. Ночью там никого, кроме двух пожилых охранников, не будет. Справиться с ними ничего не стоит. Те по ночам, как всегда, пьют водку в сторожке, имея одно ружьё на двоих. Всю ворованную технику планировалось перегнать на тот золотоносный полигон, что захватил Бердяй. Но самое интересное ждало Манина впереди.
        Он уже начал подозревать, что в Бердяева вселился старый знакомый Гидон. Однако Клёпа, словно чувствуя это, вдруг взял полный контроль над телом носителя и взглянул на Павла затянутыми чёрной пеленой глазами.
        - Бердяем управляет Свищ из Хаоса, - надтреснутым голосом проговорил демон. - По силе они с Гидоном примерно равны. Свищ торопится занять месторождение, потому что Гидон тоже положил на него глаз. Кто первый начнёт, тот и будет работать. Второй уже не полезет, если с прежним хозяином ничего не случится.
        Вот оно что. Ещё одна банда из представителей Хаоса. Конкуренты. Уже хорошо.
        Любая структура требует денежных вливаний. И чем шире организация, тем больше ей надо. Не мудрено, что, создав свои сообщества, Гидон и Свищ столкнулись с материальными проблемами. А им понадобится очень много денег, судя по аппетитам. Особенно Гидону, который замахнулся на мировой порядок. В таком случае вожделенный полигон рискует стать камнем преткновения двух группировок. И на этом вполне можно сыграть.
        - Допустим, что-то случилось, и Свищ не может разрабатывать месторождение, - на ходу додумывая мелькнувшую мысль, начал Манин. - Что сделает Гидон?
        - Воспользуется моментом, конечно, и сам туда залезет.
        - И тут у Свища вдруг появляется возможность вернуться…
        - Он приходит, а место занято, - продолжил за него Клёпа, отвечая на недосказанный вопрос. - Но он же первый начинал, территория, вроде как принадлежит ему. Будет пытаться прогнать Гидона взашей.
        - Возникает конфликт, перерастающий в войну. Или смогут договориться?
        Демон отрицательно покачал головой:
        - Всё или ничего. Кому-то придётся искать другой лакомый кусок. Но это вряд ли. Оба слишком упёртые. Долго будут рядиться.
        - А мы со своей стороны ещё найдём, чем распалить их вражду. Так, - Манин решительно хлопнул по крышке стола, - остаёшься в банде. Будешь сообщать о каждом шаге Свища с Гидоном. Понял?
        Клёпа кивнул. Его взгляд тут же поблёк, чернота сузилась до размеров зрачка. Демон снова спрятался в носителе, продолжая контролировать его изнутри.
        - Так что с моим задержанием, начальник? - жалобно вопросил гость.
        - Будет тебе протокол за пьянку, - успокоил его Паша, подсовывая чистый лист с ручкой. - Как только напишешь мне обязательство о негласном сотрудничестве. Тебе даже псевдоним придумывать не надо, пусть остаётся «Клёпа».
        Без лишних препирательств одержимый придвинулся к столу, взял ручку и, смешно высунув кончик языка, начал под диктовку Павла старательно выводить буквы.

* * *
        - На кой ляд ты мне Свища подсунул?! Он только мешает!..
        - Не твоего ума дело. Лучше ответь, зачем из девки столько гавваха вытянул? Нельзя было просто придушить?
        - Я ж не один был. Всем есть охота. Вам здесь тоже, небось, перепало…
        - Да знаешь ли ты, тупое создание, что Страж Света, принявший Тьму, тоже легко сотрёт Границу и откроет путь в Энроф? После такого нам не останется ничего иного, как поглотить Шаданакар целиком.
        - Туда ему и дорога! Давно пора.
        - Полоумный идиот! Где ты потом будешь энергию черпать? Пока найдём новый мир, пока внедримся, пока переделаем под себя, сколько времени пройдёт? Сколько братьев сгинет? А скольких сожрёшь лично ты, чтобы выжить?
        - Но ты ведь тоже не брезгуешь ни гаввахом, ни братьями.
        - Будешь первым в моём рационе, если из-за тебя случится нечто подобное…
        Глава 8
        Василий Семёнович приехал сразу, как только получил известие о гибели дочери.
        Павел узнал об этом в прокуратуре от следователя, который сразу поволок Шпака в морг на опознание. Процедура не из приятных, но от неё никуда не денешься. Слава богу, что успели сделать вскрытие. Извлекли колья, смыли с тела кровь и грязь. Пускай и остался хорошо заметный уродливый шов от горла до паха, зато самого страшного зрелища, когда Оксана лежала под лестницей, отец избежал. Оставались, правда, фотографии с места происшествия. Но Манин надеялся, что Василий Семёнович не увидит их до конца следствия.
        - Ты хоть не додумался фототаблицу ему показать? - строго спросил он следователя, на что тот часто замотал головой и затряс руками. - Вот и не показывай. Делай что хочешь, но чтобы до ознакомления с делом эти фотки ему на глаза не попадались.
        Конечно, опер уголовки не может указывать руководителю следственно-оперативной группы, что и как тому делать. Но парень оказался понятливым, и возмущаться не стал.
        Со Шпаком они пока не пересекались. Ходить в милицию тому было незачем, ведь преступление раскрыто, злодей пойман и вскоре должен понести заслуженную кару. А в прокуратуре, что один, что второй бывали редко.
        Только в Зыби Паша впервые после смерти Оксаны столкнулся с ним лицом к лицу.
        В очередной раз попав на границу с Хаосом, он поначалу, как обычно, взялся за наведение порядка. Работы привалило чертовски много. Зыбь кишела тёмными тварями. Заниматься их выдворением из людских миров было некогда. Всё основное время отнимала Полоса, почти непрерывно вызывая к себе Стража разбираться с новыми нарушителями. Экономить силы удавалось с трудом. Сначала Манин пытался вести счёт поверженным демонам, но сбился на третьем десятке и дальше продолжал рубить без всякого присвоения порядковых номеров. В итоге не заметил, как выдохся. Благо к тому моменту Полоса перестала подавать тревожные сигналы. Лазутчики, как видно, тоже решили передохнуть. Или до них дошло, что Страж Порядка заступил на службу, поэтому лучше не искушать судьбу, а затаиться и переждать до лучших времён.
        Уставший Павел неторопливо пробирался между исковерканными «жилищами», равнодушно наблюдая за демонами, преследующими человеческие сущности. Они бегали как угорелые, летали над головами, либо катались на плечах носителей.

«Господи, как же их много! И это далеко не 66,6 процента. Куда мне одному со всеми управиться… Интересно, что сейчас у Шпака происходит? Тоже, небось, наседают…»
        Не успел и глазом моргнуть, как увидел себя стоящим в прихожей знакомой квартиры. Из кухни доносился басовитый гогот Василия Семёновича. Раскатистый и беззаботный, будто и не было терзающего душу горя. Может оттого, что ему вторил звонкий заливистый смех Оксаны?
        Боясь, что наваждение развеется, Манин двинулся в сторону кухни. Осторожно, с опаской приоткрыл дверь…
        - А-а, Павел. Проходи, садись, - приветливая улыбка на лице Шпака смотрелась непривычно. Всегда, как правило, хмурый, он буквально светился от счастья, не замечая, что, вопреки вредному характеру, перешёл на «ты». - Чай с нами будешь? Ксюшка, обслужи гостя.
        Оксана засуетилась у плиты.
        Павел во все глаза разглядывал её, живую и здоровую, совершенно не похожую на обезображенное мёртвое тело, виденное под злополучной лестницей. Откуда она здесь? Фантом, который создал для себя безутешный отец, или…
        Отказываясь верить догадке, ошеломлённый Манин медленно опустился на предусмотрительно придвинутый Шпаком табурет. Девушка водрузила на стол чашку с горячим дымящимся напитком. Села рядом.
        - Сахар или варенье? - участливо поинтересовалась она.
        Не в силах что-либо произнести, Паша не сводил с Оксаны внимательных глаз. Видя его замешательство, Василий Семёнович весело произнёс:
        - Да ты не стесняйся, Паш. Вон, печенье бери. А хочешь, Ксюшка тебе бутерброды сделает.
        - Нет, нет, спасибо, - Павел схватился за чашку, второй рукой вытянул из пиалы кусок печенья и принялся жевать, совершенно не чувствуя вкус.
        Время от времени он ловил на себе весёлый взгляд Оксаны, когда она отводила глаза от продолжающего непринуждённую болтовню отца.
        - Захожу я как-то в казарму и вижу: стоит «на тумбочке» дневальный, молча вылупился на меня и не реагирует никак. Даже не мигает. Приближаюсь вплотную - ноль эмоций. Делаю шаг в сторону и только тут замечаю, что он спит. Представляешь, стоя, с открытыми глазами!
        - Как же он не упал? - улыбнулась дочь, наверняка выслушивая эту историю не в первый раз.
        - А пойми его как. Не знаем мы всех возможностей нашего организма. В экстремальных условиях человек и не на такое способен. Верно я говорю, Павел?
        - Угу, - поддакнул тот с набитым ртом.
        Ему ли не знать, какие сюрпризы иногда преподносит телесная оболочка. В армии, помнится, в карауле даже на ходу спал, обходя пост. Это вам не «на тумбочке» стоять, где можно прислониться к стене. Проснулся лишь после того, как угодил в колючую проволоку. Хорошо, что был в постовом тулупе с поднятым воротником, а то бы исцарапался.
        - И что, разбудили дневального-то? - проглотив печенье, поинтересовался Паша, чтобы поддержать беседу.
        - А как же, - сразу оживился Шпак. - Орать я, правда, не стал, чтобы сердечного приступа с парнем не случилось. Просто негромко произнёс два волшебных слова.
        - Это что за слова? - удивилась Оксана. - Разве в армии есть такие?
        Мужчины понимающе переглянулись. Эх, женщина. Откуда ей знать армейский уклад, если ни дня не провела в казарме. Два слова, способные поднять даже мёртвого, казалось бы, солдата, звучат над его ухом каждое утро. А иной раз и ночью, намертво впечатываясь в сознание за годы службы.
        - Я сказал ему: «Рота, подъём!»
        - И он проснулся? - девушка скорчила недоверчивую гримасу.
        - Ещё как! Видела бы ты его глаза, когда он смог их сфокусировать и понял, наконец, кто перед ним стоит.
        - Надеюсь, папочка, ты не сильно наказал этого солдата. Ты же у меня добрый.
        - Конечно, добрый, - засмеялся полковник. - Потому и не стал его расстреливать, а поручил это командиру взвода.
        В кухне повисла напряжённая тишина. Глаза дочери медленно поползли на лоб.
        - Вполне демократично, - вставил Манин. - У нас в части за такое сначала ноги отрубали, потом руки…
        Теперь, не выдержав, заржали оба.
        - Да ну вас, мужики, - прыснула девушка, поняв, что над ней потешаются. - Пап, я пойду, погуляю. А вы пока поговорите о своей армии.
        Она выпорхнула из кухни, изящно вильнув стройной девичьей фигуркой. Спустя мгновенье, хлопнула входная дверь, по лестнице бойко застучали каблучки.
        - Ох, и шустрая, - успокаивая смех, с улыбкой протянул Шпак. Но тут же сник, стал серьёзным, глаза налились тоской. - Мало я внимания ей уделял. Слишком мало…
        Он опустил голову и до хруста в пальцах сжал кулаки. Даже во сне понимает, что дочери больше нет - понял Паша. И всё равно ведёт себя с нею так, будто она жива. Нет, это не фантом. Тот бы исчез от такого неверия. А она… Кто? Неужели реальная сущность Оксаны? А почему нет? Вполне может быть. Но тогда…
        - Не говорите ей, что она умерла, - вырвалось у Паши.
        Василий Семёнович вскинул на него хмурый взгляд.
        Свет вдруг померк. Стены кухни потеряли былую яркость, пошли трещинами. Углы затянуло густой паутиной. Даже мебель перестала выделяться, сливаясь с матовой серостью общего фона. Посерело и лицо полковника в тон его невзрачной футболки. В такие места, наверное, и захаживает Мрак. Посидит, разопьёт бутылку-другую, да и останется насовсем.
        Манин решился на откровение.
        - За вами идёт охота. Ведёт её демон по имени Гидон. В таком состоянии вы для него лёгкая добыча. Сожрёт и не поперхнётся, после чего будет вами вертеть, как захочет. Представляете, каких дел он может наворотить на станции? Держитесь за Ксюху, Василий Семёнович. Она вас, как видите, не бросила. Это ваш единственный шанс в борьбе с демонами. Не сдавайтесь.
        - Я никогда не сдавался, - уверенным голосом спокойно произнёс Шпак. - Не собираюсь и теперь. Не поперхнётся, говоришь? Пусть только попробует. Подавится.
        - Вот и хорошо. Не возражаете, если я буду вас навещать?
        - А зачем? Хочешь взять надо мной шефство? - в голосе Шпака снова послышался металл. «Пускай бурчит, - подумал Манин. - Хоть какие-то эмоции. Всё лучше, чем апатия и пустота в душе». Но колючий взгляд вдруг сломался, потеплел. - Прости старика, Паша. Конечно, заходи. Ксюшка тебе рада будет.
        Тот кивнул: «Всё понимаю», - и пошёл к дверям, за которыми неожиданно столкнулся с Оксаной. И откуда она только взялась? Уходила же гулять. Наверное, не переставал о ней думать. Или она думала о нём? Фу, чёрт, совсем запутался. Ага, не запутаешься тут, когда такие глазищи на тебя смотрят. В самую душу заглядывают. Впрочем, это же и так встреча двух душ, не прикрытых телесной оболочкой.
        - Уже уходишь? - кажется, её голос дрогнул.
        - Мне пора. Пригляди за отцом. Он без тебя пропадёт.
        - А ты вернёшься? - и вопрос, и настойчивое требование.
        - Обязательно вернусь. Я буду часто приходить.
        Девушка подпрыгнула и радостно хлопнула в ладоши.
        - Ура! Тогда до встречи. Я буду ждать.
        Обвив шею проворными ручками, она прижалась губами к его щеке и быстро отпрянула, исчезнув за дверью кухни.
        Какое-то время Манин стоял, словно пришибленный, пытаясь понять, что это было. Щёку жгло, сердце выбивало громкую чечётку.

«Откуда тут сердцу-то взяться? Я же не в теле, чёрт побери!»
        Кажется, он думал совсем не о том. Мысли разлетались, не в состоянии работать слаженно.

«Ну и бог с ним, - решил, наконец, и вышел из квартиры, сразу ступив на асфальт улицы. - Потом как-нибудь разберёмся»…
        Вечером он планировал забежать к Шпаку, пока тот не отбыл к месту службы.
        Хотелось побеседовать с ним в реальном мире. Паша боялся, что Гидон не оставит попыток завладеть сознанием полковника. Ведь если Мрак его одолеет, это может привести к самым ужасающим последствиям. Только вот о чём они будут говорить, Манин пока себе не представлял. Сидя в кабинете, он долго ломал над этим голову, безуспешно пытаясь накидать какой-никакой план предстоящего разговора. Но ничего путного так и не придумал. А тут ещё Абрек зашёл, оторвав от размышлений:
        - Чем занимаешься?
        - Думаю, - честно признался Паша.
        - Это хорошо. Даже иногда полезно. Но будет лучше, если ты съездишь на происшествие, а то ребята заняты.
        - Опять мокруха? - насторожился Павел.
        - Нет, слава богу, - Мишка три раза сплюнул через плечо и постучал кулаком по своей голове, словно она деревянная. - Хватит нам мокрух. Прошлогодний показатель давно превысили, а только третий квартал заканчивается. Я мужиков с самого утра отправил по разбою работать. Ночью за городом какая-то банда на артель напала. Охранников под стволами в будке заперли, а технику угнали в неизвестном направлении.
        - А-а, слышал, - махнул рукой Манин. - У меня к вечеру будет информация, где эту технику искать. Не переживай, раскроем. - И пресекая попытку Абрека немедленно удовлетворить любопытство, переспросил: - Так какую дырку на этот раз мне предстоит заткнуть?
        Мишке пришлось проглотить вертевшийся на языке вопрос. Он поморщился и начал объяснять:
        - В школе из учительской плащ украли. Свободным доступом. Там сами учителя, вроде, задержали кого-то. Смотайся, разберись. Дело вырисовывается плёвое. Почти раскрытая кража.
        Как же, раскрытая. Щас прям, ага…
        Манин прекрасно знал цену слова «почти», которое смело можно заменить на «не». Так будет вернее.
        Однажды, когда он дежурил в опергруппе, сотрудники доблестной вневедомственной охраны подкинули ему такое «почти раскрытое» дельце. Их наряд приволок бомжа из какого-то магазина, где тот пытался продать куртку. Она была ношеная, но вполне опрятного вида и довольно дорогая. Никому бы и в голову не взбрело выкидывать такую цивильную вещь. Как она попала к бомжу, пропахшему подвальной сыростью и нечистотами? Путём кражи, конечно, как ещё.
        Ребята из охраны, хоть и страдали недостатком образования, но два и два сложить сумели. Со словами: «Мы тебе кражу раскрыли», - они сдали Паше задержанного вместе с изъятой курткой (никаким протоколом изъятие, естественно, закреплено не было) и довольные пошли писать рапорты о раскрытии преступления. Умники. Потрудились бы для начала узнать, проходит ли такая кража по учётам РОВД. Дежурный им так и сказал, немало озадачив чересчур прытких «сторожей».
        Бомж тем временем пытался убедить Манина, что нашёл куртку в одном из подвалов.
        - Что же она такая чистая, если в подвале валялась? - удивлённо поднял брови Паша.
        - Она не валялась, а лежала аккуратно, - парировал бомж. - К тому же немного была испачкана, но я почистил.
        - Да? Ты всегда таскаешь с собой одёжную щётку? Надо же. А по твоему виду не скажешь. Или тебе щётка уже не помогает?
        - Руками почистил. Отряхнул, потёр…
        - Если она аккуратно лежала, то её там кто-то положил, так?
        - Наверно…
        - Выходит, ты забрал чью-то чужую куртку, пока не было хозяина. То есть украл. Хорошо. Так и запишем.
        - Э, э, начальник. Я не воровал. И вообще, не в подвале она была. Точно. Сейчас только вспомнил, я её на улице подобрал. Возле помойки…
        Эта беседа длилась ещё часа три, прежде чем задержанный бомж, перебрав несколько «честных» историй, рассказал правду. Оказалось, он стащил куртку с вешалки в прихожей одной из квартир. Зашёл в подъезд погреться, а там открытая входная дверь, пьяные голоса из дальней комнаты. Схватил первое, что подвернулось под руку, и убежал.
        Хозяева до сих пор не подозревали о пропаже, и сильно удивились, когда Манин, отыскав по справочнику номер телефона, позвонил им и попросил проверить, все ли вещи на месте. Только после этого преступление можно было считать раскрытым. Те два охранника постоянно заходили выяснить, узнал ли Паша, откуда у куртки ноги растут, и успели порядком поднадоесть. А в итоге накатали рапорты о том, что кража была раскрыта благодаря их «профессионально грамотным действиям».
        В школе его сразу привели в учительскую, где под охраной физрука сидел задержанный.
        Павлу хватило одного взгляда, чтобы понять: Мрака в нём нет. Щуплый парень лет двадцати. Раньше обучался в этой школе. Окончил два года назад. Иногда посещал родные пенаты, как и в этот раз.
        Потерпевшей была учительница средних лет, у которой похитили кожаный плащ. Кража произошла во время уроков, когда в учительской никого не было. Входная дверь не запиралась, поэтому теоретически вором мог оказаться любой. Целая школа подозреваемых? Нормально…
        Дежурившие в холле дети видели незнакомого парня, который, выходя на улицу, прятал что-то под одеждой. Но это был не задержанный, при котором похищенного плаща не обнаружили. На вопрос, почему тогда задержали, физрук поучительным тоном произнёс:
        - Так они же вместе были с тем вторым. Тряхнуть его как следует, и про дружка расскажет.
        Один вышел с ворованным, а другой остался? Зачем? Ждал чего-то? А что, собственно, ждать? Когда обнаружат пропажу? Нет, как-то глупо.
        Сам подозреваемый клятвенно заверял, что пришёл в школу один. Никого с ним не было. И вроде бы не врал. Подумав, Паша направился к дежурным, чтобы прояснить ситуацию. Те подтвердили, что парни и вправду вошли порознь, но практически друг за другом. К тому же их и раньше неоднократно видели в школе. И часто вместе. Теперь понятно, почему парня считают соучастником.
        Сажая его в машину, Паша уже знал, как будет действовать дальше.
        В кабинете он подробно расспросил задержанного про его знакомых, особенно тех, с которыми захаживал в школу. В результате получился список из пяти человек. Все они выросли здесь, поэтому ничего не стоило воспользоваться картотекой паспортно-визовой службы и распечатать портреты. С ними он вернулся к детям из дежурного класса, предъявив им фотографии. Все безоговорочно показали на одно и то же лицо. Считай, вор найден.
        В райотдел начали стягиваться оперативники, занятые работой по разбою. В кабинете «Ну, погоди!» опрашивали одного из охранников артельского стана. «Мультики» примеряли его на соучастие, полагая, что без чьей-либо помощи из самой артели обойтись налётчикам было бы сложно.
        Вызвав Максима из кабинета, Манин доверительно сообщил:
        - Напрасно работягу напрягаете. Отпусти его, зря только время тратим. Я знаю, где похищенная техника. Сейчас туда рванём. Только сначала найди мне вот этого кекса. - Паша показал фотографию. - Он сегодня плащ из учительской подрезал. Твоё ведь дежурство, тебе и расхлёбывать. Адрес на обороте.
        Пока Вовченко мотался за подозреваемым, Паша второпях накидал на бумаге сообщение от «агента Клёпы» и отнёс Мухаммедову. Пора демонов сталкивать лбами.
        - Быстро тебе информация пришла, - удивился Мишка. - Уверен, что техника именно на этом полигоне?
        - Давай съездим и посмотрим. Других-то сведений нет.
        - И то верно. Ладно, готовь наших, а я к Иванычу схожу. Пусть выделит людей и транспорт, а то сами не управимся. Надо же, целая артель бандитов…
        В коридоре Павла поджидал запыхавшийся Вовченко.
        - Привёз, - радостно сообщил опер, - у нас в кабинете сидит.
        Чего не любил Манин, так это заниматься несколькими делами сразу. В такие моменты постоянно разрываешься, пытаясь везде успеть. В итоге, как правило, что-то остаётся недоделанным. А решая лишь одну проблему, можно позволить себе полностью сосредоточиться на ней, не упуская мельчайших деталей. Сейчас кража плаща в школе выглядела такой досадной помехой, поскольку отвлекала от основной цели - раскрытия разбойного нападения. Не хотелось распыляться, но делать нечего, придётся…
        Решительно войдя в кабинет, Паша окинул подозреваемого цепким взглядом. Тот не выдержал, съёжился, несмотря на то, что был ничуть не меньше Манина. Уверенности парню явно недоставало. Да и вину за собою чувствовал. Мрака-то в нём нет, некому стыд заглушить.
        - Значит так, уважаемый, - строгим голосом обратился к нему Павел, - нам некогда с тобой разбираться. Поважнее дела есть. Поэтому предлагаю на выбор два варианта. Или ты сейчас чистосердечно признаёшься, что совершил кражу в школе, добровольно выдаёшь ворованный плащ и остаёшься вольной птицей на подписке о невыезде. Или в полной «несознанке» прямо отсюда спускаешься в камеру, где начинаешь отсиживать свой срок уже с этого дня.
        Видя, что парень намерен возразить в жалкой попытке избежать оба варианта, Паша поднял руку, останавливая его порыв:
        - Подожди. Подумай, прежде чем ответишь. И не сомневайся, оснований упечь тебя за решётку хоть отбавляй. Ты засветился, когда выносил плащ - это раз. Твои пальцы остались на двери учительской - это два. Похищенное мы будем искать и обязательно найдём - это три. Я уже не говорю о тех, кому ты успел предложить приобрести краденое, а это лишние свидетели. Причём, заметь, не в твою пользу.
        Вор понял, что попался. Опустил голову.
        Конечно, никакие «пальцы» с дверей снимать не пытались. Там и криминалиста-то не было. Но вору об этом знать не обязательно. Да и плащ он мог спрятать где угодно, не факт, что дома. Только это неважно…
        - Я знаю, что ты совершил эту кражу, - продолжал дожимать его Павел, - и ты это знаешь. Дело за доказательствами, которых, как видишь, предостаточно. Просто не хочу заморачиваться с твоим задержанием. Да и зачем тебе в тюрьму? Она ещё никого не исправила. На свободе, может, быстрее одумаешься. Так что ты решил? Давай шустрее, у нас мало времени.
        Парень вздохнул, поднял грустные глаза.
        - Точно не посадите?
        - Если врать не будешь и сразу выдашь ворованное.
        - Ладно, расскажу… Пишите.
        - Шурик, - обратился Манин к сидящему за столом Зайцеву, - оформишь всё, как надо. И про плащ не забудь. Только после этого отпустишь.
        - Сделаем, - откликнулся тот.
        А Вовченко, неотрывно смотревший на часы, вдруг опустил руку и громогласно заявил:
        - Четыре с половиной минуты! Бьёшь рекорды.
        Опять он время засекал. Ну что за ребячество.
        На полигон выехали тремя машинами, забитыми людьми под завязку. Все получили оружие, надели «броники». Троим участковым, помимо табельных ПМ, выдали и автоматы. Шутка ли, вооружённую банду едут брать. По распоряжению Сергея Ивановича наряды вневедомственной охраны и ГАИ перекрыли дороги, ведущие к месторождению. Оставалось зачистить сам полигон.
        Манин, зная со слов Клёпы расположение артели, схематично набросал на листке небольшой план по её захвату. Там было только три вагончика. Каждой группе досталось по одному.
        Из вагончиков никто не успел даже носа высунуть. Большинство бандитов спали вповалку, изрядно набравшись после «обмывания» удачного ночного налёта. Оба похищенных бульдозера и «Урал» с грузом топлива были здесь же, на стане. А после тщательного обыска оперативники изъяли целый арсенал оружия, плюс тротиловые шашки с электродетонаторами. Серьёзно готовились ребята.
        В бандитах через одного злопыхал Мрак. Бился в бессильной злобе, дыша чернотой вокруг скованных наручниками тел, но самостоятельно покидать Упорядоченное не спешил. Впрочем, как и всегда в таких случаях.

«Трепыхайтесь, гады, - мысленно обратился к ним Паша. - Я с вами потом разберусь. Дайте только срок».
        Всех задержанных в количестве девяти человек отвезли в райотдел в два захода. Не было среди них только Бердяя. Но и его потом поймали на одном из постов при попытке прорваться к своей артели. Наряды к тому времени были ориентированы на розыск и задержание Бердяева.
        В последнюю очередь взялись эвакуировать технику. Иваныч расстарался, и по своим связям выбил где-то две платформы для транспортировки бульдозеров. «Урал» угнали своим ходом. Теперь двор райотдела напоминал собой какое-то старательское хозяйство, а не стоянку для милицейских машин. Сюда бы ещё мониторы с лотками, и можно смело создавать собственную артель.
        На следующие сутки у «Клёпы» закончился срок административного ареста.
        Банде Свища-Бердяя оставалось сидеть ещё два дня до официального предъявления обвинения. После чего кто-то из бригады окажется на воле, отделавшись лёгким испугом, как свидетель, или подпиской о невыезде, как лицо, «не представляющее большой общественной опасности». Будто малую опасность общество и так переживёт. А кто-то, чьё участие в разбойном нападении и незаконном хранении оружия будет полностью доказано, до суда останется под стражей. Но и та половина одержимых, что выйдет на свободу, может изрядно насолить. Поэтому Манин отправил своего агента на розыски Гидона. Того надо было убедить как можно скорее занять временно пустующий полигон, пока братки Свища не вернулись на ранее занятое место.
        Клёпа не знал, кого конкретно из людей избрал Гидон своим носителем. Зато мог повидаться с ним в Зыби, как и с демонами, что ему прислуживают. А там и в Упорядоченном могут сойтись. Глядишь, Павел и узнает, в ком нынче обосновался главный враг.
        В ожидании известий от засланного агента, Манин улучил момент заглянуть в гости к Шпаку. Как раз подвернулся случай: следователь попросил передать ему личные вещи дочери, которых и было-то всего две: сотовый телефон да ключи от квартиры. Их нашли на улице недалеко от подъезда, где убили Оксану. Это никак не указывало на преступника, поэтому они не были признаны вещественными доказательствами и к делу не приобщались.
        - Он уже два дня обещает забрать их, но не приходит, - пожаловался следователь. - Бухает, наверное. Поначалу отвечал на звонки пьяным голосом, а теперь и трубку не берёт. Хорошо, что я все следственные действия с ним провёл. Ознакомление с делом только и осталось. Но это не к спеху. Надеюсь, он к тому времени оклемается.
        Павел, сломавший голову над поводом для визита, с радостью согласился. Схватив со стола телефон и ключи, он едва ли не бегом бросился из кабинета.
        - Расписку не забудь взять! - услышал за дверью запоздалое напоминание следователя.
        Шпак не открывал, игнорируя настойчиво долгие звонки, равно как и громкий стук в дверь. Только соседи беспокойно выглядывали в коридор с явным намерением напугать назойливого посетителя вызовом милиции. Но, узнав Манина, недовольно хмурили бровь и снова скрывались в квартирах.

«Чего это я расшумелся? У меня же ключи есть», - дошло до Павла.
        Достав связку, он легко открыл замки, распахнул дверь и… упёрся глазами в тёмный зрачок пистолетного дула.
        В прихожей стоял Шпак, держа в вытянутой руке ПМ, направленный Паше в голову. Взгляд слегка затуманен алкоголем, но не бессмысленный. Скорее несчастный, пустой. Лицо посеревшее, и аура такая же, пока не потерявшая чистоту, без Мрака, но слегка замутнённая.
        Сдаёт полковник.
        - А-а… капитан… - медленно проговорил Шпак, не опуская пистолет. - Что, профукал мою дочь?.. Проморгал девку?.. Убили её.
        - Знаю, - произнёс Паша ровным голосом, пытаясь сохранять спокойствие. - И оправдываться не собираюсь. Частично в этом и моя вина.
        Они помолчали, так и стоя друг против друга. А между ними поднятый пистолет, снятый с предохранителя и поставленный на боевой взвод, как успел заметить Манин.
        - Что, Василий Семёнович, хотите меня пристрелить? Валяйте. Я согласен, если только вам от этого легче станет.
        В глазах полковника мелькнул проблеск трезвого сознания. Или это слёзы блестят? В любом случае пистолет он опустил и, серьёзно посмотрев на Павла, бросил безразличным тоном:
        - Чего припёрся?
        - Вот, - раскрыв ладони, он показал телефон и ключи. - Следователь просил отдать вам вещи Оксаны.
        Скользнув по ним пустым взглядом, Шпак отвернулся. Точно, плачет. Только беззвучно. И давно он так сидит, сражаясь в одиночку со своим горем? Эх, надо было раньше зайти. Не искать какой-то там дурацкий повод, а просто прийти и поговорить.
        - Заходи, коль пришёл, - обронил через плечо Василий Семёнович и, сгорбившись, понуро побрёл на кухню.
        Щёлкнув предохранителем, бросил пистолет на стол рядом с початой бутылкой водки, достал ещё одну рюмку и, наполнив, протянул Паше. Уселся напротив, обхватил широкой ладонью свою посудину, словно пытался скрыть от посторонних глаз.
        - Давай помянем, - сказал и, не дожидаясь Павла, резким движением отправил содержимое рюмки в рот.
        Поморщился, занюхал куском хлеба, выловил из банки солёный огурец и принялся сосредоточенно им хрустеть, уперев пустые глаза в стол.
        Манин тоже выпил, закусив огурцом.
        - И долго собираетесь так горевать? - решился задать вопрос.
        Шпак поднял на него тяжёлый взгляд.
        - Тебе-то что?
        - А то, Василий Семёнович, что вы постепенно теряете человеческий облик. Вон, меня с пистолетом в руках встретили. А дальше? Начнёте палить во всех подряд?
        - А если у меня душа болит… - полковник постучал кулаком в грудь. - Мою дочь. Единственную. Убили. И кто! Псих какой-то. Напал вечером, когда шла домой. Затащил к себе в квартиру. Сделал всё, что захотел. Всё, что могло представить его больное сознание. Он же шизофреник с раздвоением личности. У него всякие мании с фобиями. И какое наказание он получит? Смертную казнь? Так её отменили. Пожизненное заключение? Нет. Может, длительный срок в тюрьме? Скажем, лет на двадцать? Снова нет! - Он грохнул по столу кулаком, переходя на крик. - Эта скотина отделается психушкой. У преступника, видите ли, налицо все признаки невменяемости.
        Теперь понятно, почему Шпак запил. Не так представлял он себе справедливость. Что ж, его можно понять.
        - У нас по закону… - начал Паша, но был прерван оглушительным рёвом возмущённого полковника:
        - По закону?! О каком законе ты толкуешь? Закон обязан противостоять злу. Бороться с ним и побеждать! А у нас что? На улице нормальной речи уже не слышно. Мат на мате да блатная феня. И это в порядке вещей. Будут кого-то резать, ни одна сволочь не вмешается. Все стороной обойдут. Наш закон не может наказывать зло! Пойманные жулики снова выходят на свободу. Берутся за старое. К чертям собачьим такие законы. Кому они нужны, если не работают ни рожна! Обществу от них никакого прока…
        Он успокоился так же быстро, как и вспылил. Вот горел только что ярким пламенем, и вдруг потух, съёжился, опустив голову. Дрогнувшей рукой плеснул в рюмку, выпил, закинул следом огурец.
        - Прости, что наорал, - проговорил тихо, почти неслышно. - Ты-то тут при чём… Я же всем сердцем Ксюху любил. Понимаешь?
        - Понимаю, - Манин тоже налил себе водки и сделал большой глоток. - Только почему же «любил»? До сих пор любите. Оксана всегда будет с нами. В наших сердцах, в нашей памяти.
        - Я каждую ночь вижу её во сне. Живую, радостную. А просыпаюсь… Когда приходит понимание, что дочки нет, становится до жути обидно и больно. Ты хоть в курсе, что она втюхалась в тебя, дурака? Говорила мне как-то, что влюблена. Имён, правда, не называла, но я и так догадался. Как не понять, когда тебе все уши прожужжали: «Паша то, Паша это… он такой хороший, такой добрый, такой замечательный…»
        - Да? И я Оксану люблю…
        Что это такое он сказал? Любит? Павел прислушался к себе. Ощутил тепло. Не от выпитой водки, нет. Грело душу осознание того, что да, действительно эта девушка ему далеко не безразлична. Вспомнился её мимолётный поцелуй в Зыби, воспринятый сначала, как проявление дружеской симпатии. «Неужели она тоже? - вдруг обожгла мысль. - Ну, Клещ, ты влип!»
        Почему это понимание пришло только сейчас, а не раньше, когда Оксана была живой? М-да, ситуация. Отличное продолжение сюжета «Мёртвой невесты». Манин невольно улыбнулся такой мысли. Опасливо скосил глаза на Василия Семёновича - не заметил ли. Но и тот неожиданно усмехнулся, сказав:
        - А знаешь, я и тебя во сне видал. Даже радовался, что ты зашёл. И Ксюшка заметно оживилась при твоём появлении. Должен признать, Паша, что хоть ты и мент, пара из вас получилась бы отменная… Жаль, не судьба.
        И он снова наполнил рюмки.
        - А помните, что я говорил вам тогда во сне? - с лёгкой бравадой в голосе спросил подвыпивший Манин.
        - Да нёс какую-то чушь насчёт…
        - Демонов?
        Рука Шпака замерла на уровне груди, не донеся рюмку до рта. Поверх неё он удивлённо уставился на Пашу.
        - И ещё насчёт некоего Гидона, который за вами охотится, - решил окончательно добить полковника своей сверхъестественной осведомлённостью. - Демоны действительно вселяются в людей и подчиняют их своей воле. То же самое было с убийцей Оксаны. То же собираются проделать и с вами - вселить демона, имею в виду.
        Медленно опустив руку, Шпак поставил рюмку с нетронутой водкой обратно на стол, продолжая пялиться на Павла широко распахнутыми глазами. Опасаясь, что полковника хватит кондрашка, Манин поторопился объяснить:
        - Нет, это не белая горячка и не глюки. Всё происходило на самом деле, и мы действительно разговаривали с вами в Зыби… И дочь вы там видели настоящую… Ну, это такое место, куда устремляется человеческая сущность, когда покидает тело - если спит, например. Граница Хаоса и Упорядоченного, добра и зла, реальности и фантазии… Что-то вроде…
        Руками Манин изобразил в воздухе нечто неопределённое и понял, что со стороны выглядит совершенно помешанным. Если бы ему кто-нибудь так же объяснял особенности мироустройства, он бы точно ничего не понял и послал бы этого сказочника куда подальше. Мысли путались, сплетаясь в умопомрачительный клубок. Взгляд зашарил по столу в поисках подсказки, зацепился за наполненную рюмку. Рука сама потянулась к ней и поднесла ко рту. Показалось мало. Налил и выпил ещё.
        - Мистика… - ошеломлённо прошептал Шпак, тоже вспомнил о рюмке, за которую продолжал держаться, и осушил залпом. - То есть, ты хочешь сказать, что всё это правда?
        - Умгу, - Паша боднул пространство перед собой, чувствуя, как мозги понеслись вскачь по черепной коробке.
        - И что предлагаешь мне делать?
        Воздев к потолку качающийся указательный палец, опер философски произнёс:
        - Не держать ф-фсерце зла… Бог завещал пр-р-рощать…
        - Вот он пускай и прощает. Мне ничто человеческое не чуждо. - Видя, что Павел, тщетно пытаясь справиться с заплетающимся языком, хочет возразить, Василий Семёнович поднял обе руки. - Всё, всё, я тебя понял. Не судите, и не судимы будете. Хорошо, постараюсь. Тем более что дурачок этот, судя по твоим словам, виноват лишь в том, что позволил кому-то собою управлять.
        Немного помолчав, он задумчиво добавил:
        - А Ксюшка, значит, не привиделась. Настоящая, говоришь?
        - С-самая, ш-што ни-на-есть, - с трудом выговорил Паша. - Выпь-им за неё… давай-ть-те.
        Пытаясь налить водки, расплескал её по столу.
        - О-о, батенька, - укоризненно протянул Шпак, - да вы нажрались. Пойдём, я тебя спать уложу. Нечего в таком виде по улицам шарахаться…
        Зыбь предстала перед ним, словно в тумане.
        За полупрозрачной дымкой угадывались кривые стены домов, беспорядочно разбросанных вдоль извилистых улиц. Под ногами шуршал гравий, но из-за низко стелящегося тумана его не было видно.

«Не споткнуться бы».
        Не успел подумать, как ударился носком сапога о какой-то выступ. Чертыхнулся, едва не свалившись. Вот что значить перемещаться в Зыбь нетрезвым. Угораздило же так напиться. Где-то, как сквозь вату, слышались приглушённые голоса и далёкое урчание проезжающих машин. Созданное сущностью псевдотело отказывалось подчиняться. Будто не своё, или управляемое чужим сознанием.
        Паша поднёс к глазам руки, пошевелил затянутыми в кожаные перчатки пальцами. Вроде всё в порядке, но ощущение, что тела нет, не проходило. Чёрт! Как же он будет сражаться? Наверняка скоро поступит вызов с Полосы. Последнее время это происходит всё чаще. Надо срочно приводить себя в норму.
        Обнажив шпагу (слава богу, оружие на месте), сделал несколько пробных взмахов. Там, где клинок с характерным свистом разрезал густое марево, дымка становилась прозрачнее. Она опасливо раздавалась в стороны от мелькающей стали.
        Часть дороги впереди стала видимой. Шагая по ней, Манин продолжал раскручивать поющий клинок, постепенно ускоряя темп. Чувства возвращались, а с ними росла уверенность в себе и своих силах.
        Туман рассеялся окончательно, когда Паша, исполнив последнюю неимоверно замысловатую связку финтов, отсалютовал невидимой «тени» и вложил шпагу в ножны. Ну вот, совсем другое дело. Теперь Страж в полном порядке и готов действовать.
        Полоса помалкивала. Пользуясь этим, решил отыскать Оксану. Но, странное дело, с нею никак не удавалось встретиться, как бы сильно этого ни хотел.

«В чём дело? - недоумевал Паша, - Её больше нет в Зыби? Нет, не может быть. Куда ей деваться. Возродилась в Упорядоченном? Что-то слишком быстро. Или я таким способом могу находить только сущности живых людей? Надо бы Балбеса попытать».
        Стража Хаоса он увидел почти сразу, едва подумав о нём. Тот в неизменном плаще и широкополой шляпе стоял на увядшей поляне и негромко с кем-то переговаривался. Судя по укутывающей тело черноте, большим ветвистым рогам и горящему в глазах красному огню, это был Мрак. Собеседники одновременно повернули головы в сторону Павла, продолжая спокойно стоять в ожидании, когда тот приблизится. А он не отводил взгляда от находящегося рядом с Балбесом демона, с каждым новым шагом угадывая знакомые черты, всё больше убеждаясь, что перед ним… Гидон!
        Выхватив шпагу, Паша направил её на врага и ускорил шаг.

«Наконец-то встретились. Уж теперь-то не уйдёшь!» Дрожа от нетерпения, он готовился бросить вызов этой морде с наглой ухмылкой, но неожиданно был остановлен.
        - Ты не можешь с ним драться, Мавр, - Страж Хаоса спокойно смотрел большим глазом из-под низко надвинутой шляпы.
        - Поединок! - всё-таки выкрикнул Павел, не обращая внимания на предупреждение.
        Надо же было попробовать.
        Ничего не произошло. Только усмешка Гидона стала ещё шире. Похоже, формула вызова и в самом деле почему-то не работала.
        Укоризненно покачав головой, Балбес повернулся к Гидону.
        - Исчезни, - только и сказал он.
        Фигура демона подёрнулась рябью, стала прозрачной. Пропали ноги, туловище, а затем и голова. Перед тем, как полностью раствориться, его губы шевельнулись. Манин отчётливо расслышал произнесённую фразу:
        - До встречи, Клещ…
        Ну что ты будешь делать!
        Уже в третий раз он никак не может сойтись с Гидоном в Поединке. С первыми двумя случаями всё более-менее понятно. А что мешает теперь?
        С силой вогнав шпагу в ножны, Павел стрельнул недобрым взглядом в Балбеса.
        - И нечего так на меня пялиться, - с вызовом произнёс тот, скрестив руки на груди. - Я не виноват, что ты явился, когда я призвал эту сущность. Призванный может вступать в Поединок лишь вместе с тем, кто призовёт, и только на его стороне. А мы с тобой, как ты знаешь, драться не можем. Поэтому остынь и лови его сам. Я ничего не имею против.
        - Что за дела у тебя с Гидоном? - строго спросил Паша, дуясь на коллегу. - О чём вы так мило шептались?
        - Хотел наставить его на путь истинный. Он развил слишком бурную деятельность в мире Порядка. Ладно бы сам, а то молодёжь сманивает, других сбивает с толку. Опасно это…
        - И как успехи? - Манин начал успокаиваться, понимая, что Стража Хаоса, в общем-то, винить не в чем. Он просто делал свою работу.
        - Да никак, - Балбес махнул рукой. - Бесполезно. Придётся тебе самому с ним разбираться.
        - Ничего, справимся…
        У Павла возникло стойкое чувство, будто он упустил из виду нечто важное. О чём-то вскользь было упомянуто в разговоре, за что мимоходом зацепилось сознание. Отметило галочкой, но дальше тему развивать не стали, и заметка благополучно упокоилась в глубине архива. Пришлось прокрутить в голове всю беседу, пока не наткнулся на нужный момент.
        - Ты говоришь, что призвал Гидона. Я тоже это могу?
        - Со своими сущностями да. С теми, что из Хаоса, нет.
        - Как это делается?
        - Просто потребуй, чтобы нужная тебе сущность оказалась рядом, и она придёт. Если захочешь, призванный будет сражаться в Поединке плечом к плечу с тобой. Когда, например, ты выйдешь против двух и более лазутчиков, решив покончить с ними разом. Но призванный может погибнуть. Это ж не фантомы, чья энергия тебе возвращается. Поэтому с призывом надо обходиться весьма осторожно.
        - Спасибо, Балбес… - уже уносясь прочь, поблагодарил на ходу.
        Он метнулся к зыбучему городу рядом с Упорядоченным, непрерывно выкрикивая про себя имя Оксаны. Хоть и забыл уточнить у Стража Хаоса, действует ли такой Призыв на тех, кто, потеряв телесную оболочку, навсегда переселяется в Зыбь.

* * *
        - Ты что задумал?
        - Спрашивай у Свища. Теперь он за меня работает.
        - Вы оба делаете одно дело.
        - Я так не думаю…
        - Вместе вам удастся вдвое больше.
        - Как бы не так. Он только мешает. Всё время путается под ногами. Отзови этого урода, иначе…
        - Угрожаешь?
        - Предупреждаю. Ничем хорошим это не кончится. Я уже порядком окреп в Энрофе, и уступать никому не собираюсь. Пусть Свищ уходит, не то я сам его уберу. Не для того мы с младшими вокруг Стража носимся.
        - А ты, как я погляжу, вошёл во вкус.
        - Стараюсь. Если хочешь подставить меня Стражу, а Свища под шумок вывести на его хозяев, имей в виду, я скармливать себя не дам.
        - Не забывайся!
        - Ты тоже!
        Глава 9
        - Павел? - Оксана неожиданно появилась из ниоткуда, и смотрела на него с удивлением и некой долей страха.
        Боится? Чего? Ах да, на нём же плащ и шпага. В таком виде показываться перед ней ещё не доводилось. Ничего, пусть привыкает.
        - Привет, - Манин улыбнулся как можно приветливее, чтобы успокоить девушку.
        Ответная улыбка едва тронула её губы и погасла. В глазах плескалась тревога. Что опять не так? Павел нахмурился, почуяв неладное.
        - В чём дело?
        - Не знаю… - девушка в нерешительности замялась. - Возможно, мне кажется…
        - Ты расскажи, Ксюш, а там определимся, показалось или нет. Хорошо?
        Она кивнула и снова улыбнулась. Какая красивая у неё улыбка. Почему он раньше не обращал на это внимания? Вот ведь дурак стоеросовый, совсем ничего не видел за работой. А счастье-то под самым боком было…
        - По-моему, папе угрожает опасность, - тихо произнесла девушка.
        Пытаясь выглядеть спокойным, Павел внутренне подобрался.
        - С чего ты взяла?
        - Он часто пропадает где-то подолгу. Про дела со мной вообще не говорит. А если я спрошу о чём-нибудь серьёзном, только отшучивается.
        - Ну и что? Ты же в курсе, какая у него работа…
        - Знаю, но это здесь ни при чём. Понимаешь, у нас что-то странное творится, когда отец дома. Грустный он, хоть и скрывает. И вообще… - Она понизила голос. - Мне кажется, за ним следят.
        Вот это новости. Мрак обнаглел до такой степени, что откровенно «пасёт» Шпака, не стесняясь дочери? Да, с этим надо что-то делать. Василий Семёнович должен был отойти ко сну вслед за Маниным. Значит, здесь и повстречается. Нужно только сменить временной поток на более медленный.
        - Пошли, - Павел решительно шагнул вперёд и взял девушку за плечи.
        - Куда? - не поняла Оксана.
        - К тебе, - он развернул её кругом, поставив перед входом в родную квартиру.
        Дверь была точно такой, как в реальном мире. Знакомая обивка тёмно-синего цвета и цифры «1» и «7» высоко над глазком. Только стояла на входе в большую бревенчатую домину, похожую на старинный терем. Покосившийся и потемневший от времени, затерянный в дебрях дремучего леса без конца и без края.
        Оглядываясь, девушка кисло улыбнулась и словно в оправдание произнесла:
        - Папа всегда мечтал о собственном доме где-нибудь на отшибе, подальше от людских глаз. И чтобы озеро рядом…
        Внутри дома что-то бухнуло, и дверь приоткрылась, натужно скрипя ржавыми петлями.
        - Погоди-ка, - отстранив девушку, Павел первым вошёл внутрь.
        Здесь всё было так же, как в реальной квартире. Стандартная двухкомнатная «хрущёвка». Даже мебель воспроизведена с поразительной точностью. Да, воображением полковник не блещет. Мог бы свой терем и получше украсить. Или хотел создать привычные условия для дочери? Скорее всего.
        В дальней комнате снова раздался громкий хлопок, словно упало что-то тяжёлое. Выстрел? Похоже на пистолетный. Клинок зловеще зашипел, неторопливо покидая ножны. И звякнул тихо, когда Павел надавил остриём на дверь комнаты.
        Там у дальней стены жался в угол Шпак. Перекошенное злобой лицо над дымящимся стволом и налитые ненавистью глаза, устремлённые на две встающие с пола бесформенные фигуры в чёрном. Они выросли, приобрели человеческие черты и двинулись на полковника, протягивая к нему костлявые руки с длинными когтистыми пальцами.
        Снова грянули выстрелы. Демоны задёргались, картинно хватая себя за грудь, живот, голову. Неестественно громко стонали, кривляясь, словно плохие актёры, изображая дикую боль от «страшных» ран. Потом кинулись друг другу в объятия и заржали, как придурки. Издеваются, сволочи.
        Манин не сдержался, шагнул к демонам и просунул клинок между гогочущих рож. Похлопал весельчаков по плечам.
        - Эй, ребята…, - позвал тихо, а когда те, осекшись, повернули уродливые морды, так же спокойно закончил: - Поединок!..
        Они очутились во дворе какой-то древней постройки на мощёной камнями площади. Пустующий замок или заброшенный монастырь с разваливающимися, поросшими зеленью стенами. В старину именно такие дворики были излюбленным местом сатисфакций у дуэлянтов.
        Демоны, пребывая в замешательстве, не двигались. У обоих одинаковая внешность, как у братьев-близнецов. Кого из них Манин вызвал на Поединок, с уверенностью и не скажешь. Кто первым нападёт, с тем и сразится, а пока…
        Боковым зрением уловил движение справа и резко повернул голову.
        Мать честная, да это же Ксюха! Стоит столбом, удивлённо озирается, хлопая длинными ресницами. Она-то как здесь?.. Чёрт, совсем вылетело из головы, что призвал её. Она же теперь вынуждена сражаться рядом.

«Боже, что я наделал, идиот!»
        Между тем демоны начали приходить в себя. Оскалив жёлтые зубы, двинулись к Павлу с Оксаной. Оба сразу. А как иначе, поединщиков же двое. Манин быстро соорудил вокруг тёмной парочки клетку из толстых стальных прутьев и подскочил к девушке.
        - Если до тебя доберутся, руби, - наспех создав ещё одну шпагу, сунул рукоять ей в ладонь. - Постарайся не выронить и к себе не подпускай, пока я не приду на помощь.
        Она кивнула. Понятливая девочка. В глазах ни капли страха, только решимость. Вот и хорошо. Паниковать сейчас ни к чему. Паша успел накинуть на неё лёгкую кольчугу, шлем, а поверх синих джинсов придумал закрепить поножи и наголенники. Теперь перед ним стояла не хрупкая девушка, а облачённый в доспехи молодой воин, сжимающий двумя руками самурайский меч.

«Что? Вроде бы шпагу давал. Откуда катана?»
        На расспросы не осталось времени. Клетка за спиной не выдержала напора беснующихся Мраков и лопнула с противным скрежетом. Распустилась, как цветок с тонкими стеблями, разбрасывая по мостовой искорёженные прутья. Через них перешагнули уже не два, а целых четыре демона.
        И когда успели фантомов настрогать? Может, и Павлу стоило задуматься над созданием помощников, а то занялся совсем другим. Отвлечь на себя сразу четверых вряд ли удастся.

«Лишь бы Ксюха продержалась», - крутя шпагой, он отступал, выигрывая время, чтобы заполучить в помощь хотя бы одного фантома.
        Успел. Теперь два Стража противостояли четырём демонам. Не давая врагу опомниться, пока тот не додумался размножаться ещё, Павел вместе с двойником ринулся в атаку.
        У парочки Мраков, что оказалась перед ним, когти неимоверно вытянулись, превращаясь в острые изогнутые клинки. Шпага с металлическим звоном парировала первые попытки тварей пронзить Стража. И началось.
        Павел непрерывно отмахивался от летящей со всех сторон стали, едва успевая реагировать на хаотичное мелькание двадцати лезвий. Спасало то, что их направляли всего четыре руки. Иначе давно бы изрубили в мелкую капусту.
        Он только защищался, ответить не было никакой возможности.
        Улучив момент, когда один из демонов начал заметно отставать, Манин резко ушёл в сторону и оказался лицом к лицу с единственным противником. Другого на мгновение скрыла спина напарника. Этого хватило, чтобы поставить блок и нанести ответный удар в горло. Вытекающая из раны чернота быстро поглотила монстра, превратив костлявую фигуру в жидкую кашу, кусками валившуюся к ногам. Второй Мрак целый и невредимый обходил дымящую лужу, вбирая в себя её копоть. Значит, убитый был фантомом. Жаль, а то исчезли бы сразу оба.
        Паша воспользовался паузой и огляделся. Оксана стояла чуть поодаль. Ноги согнуты в коленях, левая впереди, правая чуть сзади. Меч держит прямо перед собой, остриё приподнято. Грамотная позиция, молодец.
        А вот Страж-фантом под натиском двух демонов отступал. Удары сыпались на него нескончаемым градом. Различить какие-то отдельные движения в этой круговерти казалось невозможным. Двойник еле справлялся с защитой. Вдруг дёрнулся и опустил руки. В ту же секунду все двадцать клинков пронзили его тело. Из многочисленных ран полился свет. Вспышка - и фантом растаял, вливая потраченную на него энергию обратно в создателя.
        Убийцы дружно развернулись к Паше и после недолгой заминки пошли к нему.
        Фу-ух, у Павла отлегло от сердца. Он боялся, что демоны займутся Оксаной. Но те, похоже, решили всем скопом навалиться на Стража, чтобы покончить с ним сообща.
        Итак, трое против одного. Плохой расклад. Тут с двумя-то кое-как справлялся. Шарахнуть по ним не по-детски чем-нибудь серьёзным? Ладно, если попадёт в настоящего демона, тогда останется один. А исчезнет фантом, противников будет двое, а Манин ослабнет, и все труды пойдут насмарку. Нет, не годится, силу растрачивать нельзя. Попробуем справиться так. Эх, если бы не Ксюха…
        Неожиданно один из демонов переломился пополам. Верхняя часть туловища отделилась и, лязгая удлинёнными когтями, грохнулась на мостовую под свои же собственные, начавшие подгибаться ноги. Из ровных срезов ударили фонтаны чёрной слизи, облепив обе половины расчленённого тела. Разлились по камням мазутной лужей, растворяя в себе остатки фантома.
        Что это фантом, Паша понял, поскольку два других врага никуда не делись и продолжали наседать. Но вот один из них отвлёкся, заинтересованный странной смертью своего создания, повернул голову в сторону новой угрозы. Манин тоже глянул мельком, позволив себе немного удивиться - совсем чуть-чуть, чтобы не пропустить очередной удар атакующего Мрака.
        За исчезающим фантомом, отведя меч в сторону, застыла в оборонительной стойке Оксана. Вот кто его зарубил. Ай, молодец, девочка. Помогла-таки.
        Но теперь на неё обратил внимание Мрак. Одно дело достать мечом, подкравшись сзади. И совсем другое сойтись лоб в лоб. Но какова девица! Одним ударом развалить пополам пусть и не настоящего демона, но почти столь же сильного. Даже с катаной в руках не всякий на такое способен.
        И держится, как заправский боец.
        Поглядывая в сторону Оксаны в редкие моменты, когда удавалось разорвать дистанцию со своим противником, Паша заметил, что девушка вполне может противостоять Мраку.
        С кошачьей грацией и ловкостью она легко перемещалась по двору на полусогнутых ногах. Оказывалась то очень далеко от демона, где он не мог её достать своими страшными когтями, то наоборот приближалась почти вплотную, но тут же снова отскакивала. А у врага после такого близкого контакта обязательно оставался болезненный порез в каком-нибудь месте, кровоточащий чёрным туманом. Из него вытекала энергия. Мрак двигался заметно медленнее и уже не поспевал за Оксаной.
        Выдыхался и противник Павла, значительно потеряв в скорости. Отражать его атаки стало намного легче. Удачно отбив когти клинком, получилось провести быстрый контрудар и отсечь демону кисть. Она зашипела, упав на камни, но ещё громче шипел Мрак, испуганно глядя на покрывшие культю чёрные струпья.
        Когда Павел отрубил ему голову, та ещё продолжала какое-то время шипеть, и затихла лишь после того, как стала тёмной жижей, стекающей в щели между камнями мостовой.
        Оксане помощь не требовалась. Она загоняла своего монстра до такой степени, что тот обессиленно упал на колени, дав спокойно проткнуть себе сердце, если оно, конечно, было.
        - Ну, Ксюха, ты даёшь! - Манину не хватало слов, чтобы выразить своё восхищение.
        - А ты думал, что я полная неумёха, или белоручка какая-нибудь? - она лихо крутанула катаной, положила плашмя на появившиеся вдруг ножны, плавно повела меч в сторону. Нащупав остриём вход, резко выпрямила клинок и вогнала на место. - Мой папа, между прочим, увлекался восточными боевыми искусствами. Кое-чему и меня научил.
        Вернуться в квартиру Шпака - нет, теперь уже в дом - не получилось, как ни старались. В Зыби его попросту не было. Напрашивался вывод, что Василий Семёнович проснулся в холодном поту от увиденного ночного кошмара и снова пошёл на кухню пить водку.
        Ничего, будет теперь знать, что Манин и не думал с ним шутить. Ладно, пусть пьёт. Всё равно вернётся в Зыбь, когда наклюкается. А пока его нет…
        Вдвоём с Оксаной они рука об руку прогуливались по улицам города грёз, непринуждённо болтая обо всём на свете.
        Освободив подругу от доспехов, Паша вернул ей обычный вид. Единственное, с чем она наотрез отказалась расставаться, была катана. Пришлось оставить меч, который покоился в ножнах цвета слоновой кости, красиво инкрустированных по бокам витиеватыми иероглифами. Впрочем, Паша не возражал. Даже соорудил специальную портупею для ношения меча за спиной - так удобнее. И теперь над плечом Оксаны торчала длинная рукоять, придавая девушке воинственный вид.
        Время от времени напоминала о себе Полоса. Оксана появлялась на вспаханном поле вслед за Маниным и вместе с ним преграждала путь очередному монстру. Ведь Паша ещё не отпустил призванную им душу. И совсем не потому, что боялся за неё. У него была прекрасная возможность убедиться в неоспоримой способности девушки постоять за себя. Просто не хотел. Где, как не в Зыби, он сможет так просто и непринуждённо пообщаться с ней. С человеком, которого… к которому неравнодушен.
        Они, кажется, целую вечность шагали по улицам, переговариваясь и весело смеясь, вспоминая недавние приключения. Но и эта вечность кончилась. Как бы ни было хорошо с Оксаной, отдохнувшее за ночь тело всё настойчивее требовало вернуть ему сущность, загулявшую где-то в хитросплетениях миров.
        Пришлось-таки сказать милой сердцу Ксюхе, что пришло время расстаться, хоть и с большим трудом дались ему эти слова. Она тоже не хотела отпускать Павла, о чём, правда, предпочла умолчать. Но подаренный ею на прощание пронзительно-долгий поцелуй был много красноречивее каких-то слов.
        Проснувшись, Манин обнаружил себя лежащим на диване, куда его вечером определил Шпак. Повалялся, приходя в себя, заново привыкая к телу, стараясь не думать о головной боли. Хорошо, что выходной, на работу идти не надо, а то мучился бы сейчас, сидя в кабинете.
        Василий Семёнович наверняка упился в стельку и уснул на кухне прямо за столом. Хотел забыться и не видеть снов? Судя по тишине, царящей в квартире, ему это удалось. За что боролся, на то и напоролся.
        Павел тяжело встал и пошёл на кухню. К его удивлению, полковника там не оказалось. Мало того, везде чистота и порядок. Посуда перемыта и расставлена по местам. На столе прибрано. Только тетрадный листок с коротким рукописным текстом сиротливо белеет в центре стола. Поверх него связка ключей, которую Паша отдал вчера Шпаку.
        Взяв записку, поднёс её к глазам и, с трудом разбирая убористый почерк, прочёл: «Уехал на службу. Ключи оставь себе, заодно присмотри за квартирой. Отдашь, когда вернусь. Ты оказался прав на все 100 %. Пока не знаю, что с этим делать. Уверен в одном: меня им не заполучить. В.С.» Чуть ниже было приписано: «PS: Не дрейфь, капитан. Прорвёмся!»
        - Что ж, полковник, могу только пожелать удачи.
        Изорвав листок в мелкие клочья, Паша высыпал их в мусорное ведро.
        - Надеюсь, у тебя всё получится.
        Перед уходом внимательно осмотрел квартиру, выдёргивая вилки из розеток и закрывая форточки на шпингалеты. Потушив везде свет, вышел, запер дверь на оба замка и направился домой в надежде провести выходной день в праздном безделье, лёжа на кровати возле телевизора и отпиваясь молоком.
        Вряд ли бы он так поступил, знай наперёд, какое глубокое разочарование ждёт его дома.
        Тишину холостяцкого жилища взорвал телефонный звонок. Поначалу Паша не хотел снимать трубку. В конце концов, у него выходной. Пошли все к чёрту! Дайте человеку отдохнуть спокойно. Но телефон не унимался, продолжая непрерывно трезвонить. Кто-то жаждал поговорить с Маниным, проявляя завидную настойчивость.

«Неужели опять чрезвычайное происшествие?» - засвербела мысль.
        Чувство долга, возобладав над желанием расслабиться и послать всё к ядрёной фене, заставило-таки Пашу ответить на звонок.
        - Алло. Пашка, привет, - личность звонившего заставила думать о неизбежном вызове на работу в неурочное время. Последние сомнения развеял ничем не прикрытый сарказм в голосе дежурного, с которым был задан вопрос: - Отдыхаешь?
        - Между прочим, Палыч, у меня законный выходной, и я действительно отдыхаю. Но почему-то мне кажется, что ты сильно хочешь его испортить. Я прав?
        - Ну, ты же у нас великий аналитик. Сразу всё понял. Не голова, а мегамозг уголовного розыска. Как же мы без тебя управимся, сирые да убогие? Ну никак…
        - Кончай лапшу на уши вешать. Рассказывай, что опять у нас плохого?
        Ведь не хотел трубку брать. Нет же, сознательность, чтоб её…
        Палыч немедля перешёл к делу:
        - Ты в курсе, что Бердяя выпустили на подписку?
        Этого следовало ожидать. Ему говорили, что против главаря нет никаких улик, за исключением показаний участников банды. А это лишь слова, хоть и подкреплённые протоколами допросов, но от них в любой момент можно отказаться.
        Впрочем, оно и к лучшему. На свободе Свищ-Бердяй принесёт много больше пользы, чем в изоляторе. Он влезет в разборку с Гидоном и будет лично руководить братками в борьбе за полигон, из-за которого весь сыр-бор.
        - И что? - безразличным тоном поинтересовался Павел.
        - А то, что теперь он лежит в больнице с ножевым ранением в спину. Сегодня ночью его на «скорой» привезли из Бельчака. У меня группа там работает, а Бердяя никто пока не опросил. Дежурный по управлению звонит каждые полчаса, информацию требует. Заколебал уже. Выручи, а? Смотайся, опроси этого урода.
        Как интересно! Уже начались разборки. Бельчак был ближайшим населённым пунктом к интересующему Бердяя месторождению. В этом посёлке он и обосновался, заняв дом, который стал его штаб-квартирой.
        И там же его и подрезали? М-да, неспокойно в Датском королевстве. Туда надо ехать, а не тратить время на этого подранка.
        - Что-то я не пойму, Палыч, у тебя два дежурных опера, основной и резервный, два участковых, два следователя, помощник твой, наряды ГАИ, охраны, ППС… Тебе что, людей мало? При чём тут я?
        - Да если бы он рассказал всё, как на духу, разве я бы стал тебя беспокоить, Паш. Эта мразь лепечет про каких-то приезжих наркобарыг. Мол, начал их выгонять из посёлка и получил нож в спину. А те умотали в неизвестном направлении. Полный бред, короче. Никто из посёлка никаких залётных в глаза не видел. Представляешь, что будет, если я эту ахинею на бумаге оформлю и в таком виде в область подам? Нас же с дерьмом сожрут.
        Что ни говори, а тут Палыч прав. Нельзя выдуманными страстями дразнить начальство. Всё равно, что красной тряпкой перед мордой быка размахивать. Того и гляди, снова кого-нибудь в помощь пришлют. Нет, спасибо, лучше мы сами попробуем. Придётся, видно, пожертвовать выходным.
        Паша вздохнул:
        - Что с тобой поделаешь… Машина будет?
        - Леха, за Маниным, пулей! - услышал в трубке отдалённый голос дежурного, который через мгновение с любезностью уведомил: - Уже выезжает, сэр.
        - Отдохнём после войны, - пытался утешить себя Манин, надевая куртку в прихожей.
        Утешение выглядело хилым и удалённым во времени. Удалённым настолько, что и на горизонте не видать.
        Такая неопределённость породила странную мысль: «А есть ли вообще надежда у человечества на благополучный исход?» Манин нахмурился и сам себя одёрнул: «Вздор! Конечно, есть! Надежда всегда умирает последней!» - и, громко хлопнув дверью, выбежал на улицу, где его поджидала дежурная машина.
        С чего начинается работа оперативника по раскрытию преступлений? Конечно, с подробнейшего опроса потерпевших.
        Специфика дел, которыми занимался Манин, была такой, что его потерпевшие оказывались либо в морге, либо на хирургическом столе. В первом случае никаких показаний дать уже не могли. Вместо них блистал красноречием патологоанатом, вооружённый результатами вскрытия. А вот во втором приходилось иметь дело с ранеными, зачастую после операций, когда пациенты только начинают отходить от наркоза и слабо воспринимают окружающую действительность. Хорошо, если вообще могут говорить. И если хотят, чтобы милиция докопалась до истины. Попадаются и такие, из кого правду клещами не вытянешь. Начинают выдумывать всякие небылицы, выгораживая себя или преступника.
        Вот и Бердяй туда же. Упёрся.
        В хирургическом отделении Манин был довольно частым гостем. Одним из немногих, кто мог позволить себе войти в ординаторскую без стука. Врачи его знали. Кого другого сразу бы выставили за дверь, грубо указав наглецу на ненадлежащее воспитание. Но ему прощали эту маленькую дерзость.
        В ординаторской находилось двое. Умудрённый опытом седовласый, с пышными усами, Михалыч, и сравнительно молодой, но врач ничем не хуже других, Пётр Сергеевич, который к тому же был соседом Павла по подъезду.
        Похоже, попал в пересменку.
        Судя по живому блеску в глазах на сонном раскрасневшемся лице Михалыча, он сдавал дежурство, успев слегка приложиться к бутылке.
        - А-а, внутренние органы пожаловали, - он всегда приветствовал Манина шуткой про «внутренние органы», имея в виду вполне определённое толкование этого выражения. Ну нравилась старому доктору такая игра слов. Рука Павла утонула в огромной горячей ладони врача и жалобно хрустнула от крепкого пожатия. И кто надоумил Михалыча заняться хирургией? Из него получился бы отличный мясник или вышибала. - Выпить хочешь?
        Вопрос прозвучал неожиданно, и ответить на него однозначно Манин не смог. Пить сегодня он не собирался, но голова побаливала. А поскольку его выдернули с выходного, не мешало бы настроиться на рабочий лад. Поэтому…
        Приняв его молчание за согласие, Михалыч достал мензурку и налил из флакона немного прозрачной жидкости. Сразу появилась пластиковая тарелка с надкушенным пирожком, обложенным обрезками солёного огурца и парой карамелек. Вот и вся закуска.
        - Привет, сосед, - сдержанно поздоровался Пётр Сергеевич, укоризненно глянул на коллегу и, покачав головой, продолжил что-то писать за столом.
        Махнув на него рукой, как на безнадёжного трезвенника, Михалыч сунул Павлу мензурку. Кивнул - пей, мол, и ни на кого не обращай внимания.
        - Надеюсь, не палёнку какую-нибудь употребляете? - Манин недоверчиво принюхался к предложенному питью.
        - Обижаешь. Чистый, медицинский.
        Нос подтвердил, что в мензурке спирт. К тому же совершенно неразбавленный.
        - Блин, Михалыч, ты смерти моей хочешь? Дай хотя бы воды.
        - От спирта ещё никто не умирал. Это ж лекарство. Я тебе, как врач, заявляю.
        Воду он всё-таки налил из-под крана ещё в одну мензурку, которую выудил из какого-то шкафчика с множеством медицинских препаратов. Очень хотелось верить, что в ней не хранили вредные химикаты или чьи-то забытые анализы.
        Взяв мензурку с водой, «испытуемый» вопросительно глянул на Михалыча. Тот уверенным кивком подтвердил безопасность продукта. И Паша, резко выдохнув, одним махом проглотил спирт, тут же заливая водой опалённое жидким огнём горло. Если химикаты и были, он их не почувствовал.
        Доктор подсунул кусок огурца ему под нос. Павел сцапал его зубами и с удовольствием принялся жевать.
        - Умгу, - промычал в знак благодарности.
        От выпитого по внутренностям начало растекаться приятное тепло.
        - Ты к подрезанному пришёл? - безо всякого перехода спросил Михалыч, наливая из флакона себе. Павел снова утвердительно угукнул. - Тогда тебе точно дезинфекция понадобится. Столько грязи услышишь… - Он выпил, занюхал пирожком, и, смачно крякнув, положил закуску на место, взяв конфету. - Побеседуешь, возвращайся сюда.
        - Его уже перевели из реанимации?
        - А что ему там делать? Он же пьяный был, как свинья, - при этих словах доктор громко икнул, чем вызвал ехидный смешок у Петра Сергеевича. Не удостоив весёлого коллегу вниманием, Михалыч невозмутимо продолжил: - Под местной анестезией обработали рану, заштопали, и гуляй Вася. Сразу в палату отправили.
        Узнав номер палаты, Павел направился туда, отклонив предложение доктора «повторить». Пришлось, правда, пообещать, что заглянет на обратном пути. На самом деле надеялся незаметно улизнуть из больницы, не без основания опасаясь, что Михалыч окопался тут надолго, и не отстанет, пока не уничтожит весь запас спирта в ординаторской.
        Бердяев лежал в кровати на боку лицом к двери. В палате он был один. Соседи, похоже, ушли на перекур. Это кстати. Пусть погуляют, будет возможность побеседовать с глазу на глаз.
        - Здорово, Бердяй, - Манин придвинул стул и уселся на него возле кровати бандита, с подозрением взирающего на гостя снизу вверх.
        - Здоровей видали, - угрюмо отозвался тот. - Ты кто?
        - Конь в пальто, - в тон Бердяеву ответил Паша, поднося к его глазам раскрытое удостоверение. - Рассказывай, кто тебя подрезал. Только не впаривай мне свои страшилки про неизвестных дядек с ножами и в масках. Это американский боевик с ниндзями получится.
        Мрак, заботливо укутавший тело раненого бандита, едва заметно шевелился. Как чёрный плащ, лениво развевающийся от дуновений лёгкого ветерка. Казалось, он полностью игнорирует Манина, занятый исцелением своего носителя.
        - Как вы достали, - недовольно пробурчал Бердяев. - Сколько можно повторять. Приехали какие-то крутые на трёх джипах, начали наркоту в посёлке толкать. Я вышел к ним разобраться. Сказал, чтобы духу их здесь не было. Слово за слово, разругались. Завязалась драка. Кто-то из них меня сзади ножом пырнул. Они попрыгали в свои машины и свалили. Видел их впервые в жизни. Рожи не запомнил, опознать не смогу. Кто такие, откуда - не знаю. Что ещё-то надо?
        - Классная история, - Манин цокнул языком, изображая восхищение. - Тебе бы книжки писать. Такой талант сказочника пропадает. И почему ты совсем другими делами занялся? Того и гляди, погубишь себя в борьбе за жёлтый металл на том полигоне, с которого тебя согнали.
        Вот теперь Мрак забеспокоился, пришёл в движение, ощетинился, как ёж. На мгновение залил чернотой насторожённый взгляд Бердяя и снова уплыл в глубину.
        - Не лез бы ты с расспросами, начальник. Сами как-нибудь разберёмся, без ментов. Неужели не понимаешь, что правду я тебе всё равно не скажу. Западло это. Меня пырнули, мне с тех ребят и спрашивать. А твоё дело сторона.
        - Ну, если сам не хочешь правду говорить, пусть твой хозяин расскажет.
        - Какой ещё…
        Но Манин не стал выслушивать очередные отговорки носителя, протянул к нему невидимые руки, схватил демона и выдернул из тела. Не успев опомниться, тот оказался в Зыби на ристалище, чья арена ещё хранила память прошлой схватки Стража с Мраком. Кулак крепко сжимал гигантского слизня посередине туловища, передавив его пополам, не давая выскользнуть. Бесформенное существо, как ни трепыхалось, не могло вырваться.
        Верхний конец перегнулся через руку, вытягиваясь до земли, раздвоился книзу. Песка коснулись уже два отростка, вполне похожие на ноги. Тело слизня утолщалось, росло, постепенно трансформируясь. На изгибе туловища выросла голова, сформировались плечи. Спустя мгновение, Павел держал за руку обычного человека, точную копию Бердяева. Только лицо тёмное, искажённое лютой ненавистью. В глазах беснуется адское пламя, а на лбу два узких рога, точно стилеты. Торчат вперёд остриями, готовые пронзить любого встречного.
        - Страж!.. - выдохнул демон, обдав Пашу зловонным перегаром.
        - Ага, - подтвердил тот, хотя это и не звучало как вопрос. - А ты, значит, Свищ, если не ошибаюсь?
        Собеседник не удостоил его ответом. Зачем? Он же не новичок в Упорядоченном, наверняка сразу всё понял. Страж охотился именно за ним. Что ж, поймал. По логике вещей сейчас ему должны объявить Поединок. Только Страж почему-то медлит. Но и не отпускает от себя ни на шаг. Странно. Что-то задумал? Посмотрев на руку Павла, тисками сдавившую плечо, Мрак прогудел:
        - Что тебе надо?
        - Вот это другой разговор, - улыбнулся Манин. - Для начала поведаешь мне о своих делах в Упорядоченном. Подробно и с деталями, не забыв указать всех подельников.
        - Что, если я откажусь?
        - Тогда поговорим с позиции силы, - Павел извлёк из ножен шпагу, поиграв лезвием перед глазами Свища.
        - А если расскажу всё, как ты хочешь, отпустишь с миром?
        Манин помедлил. Опять придётся давать Мраку обещание, которое нельзя нарушить. Не слишком ли часто последнее время он идёт на сделку с демонами? Оставалось надеяться, что оно того стоит.
        - Да, - нехотя выдавил из себя, не забыв уточнить: - Если правдиво ответишь на все мои вопросы, тогда гуляй.
        - Хорошо, Страж. Что ты хочешь знать?..
        После освобождения из-под ареста Свищ-Бердяй с удивлением обнаружил на своём полигоне каких-то посторонних людей. Они уже вовсю хозяйничали там, заняв привезённые вагончики, не пуская на занятую территорию его людей, и уходить не собирались.
        Чужой бригадой заправляли двое братьев Пономарёвых, Пётр и Славка. Жили они вместе на одной квартире в посёлке Бельчак. Были известны, как пьяницы и дебоширы. Старший из братьев, Пётр, успел отсидеть в колонии за хулиганство и причинение тяжкого вреда здоровью: средь бела дня подрезал соседа в своём дворе прямо на глазах у жильцов дома. Под стать ему был и младший братик, Славка. Разве только не судимый, а по характеру такой же. Одного поля ягоды. Не мудрено, что обоих братьев обуздал Мрак.
        Но даже носители не вели бы себя так дерзко с одержимым Бердяем, не стой за их спинами кто покруче. Это Свищ почувствовал, когда пришёл на квартиру к братьям разбираться по поводу захваченного полигона. Мало того, что те не захотели его слушать, так ещё и за дверь начали силком выставлять. А после того, как он саданул старшего по морде, Славка сзади ударил Бердяя ножом.
        Зря он ходил туда в одиночку, надеясь решить всё нахрапом. Надо было пасынка с собою взять, Олега Желдака. Тот парень здоровый, хоть и тупой. В своё время Свищ подсадил в него подручного демона. Вдвоём они бы враз образумили братьев. Те потом и пикнуть бы не посмели. Даже хозяин их, Гидон, ничем бы не помог.
        - С самим-то Гидоном разговаривал? - живо поинтересовался Павел.
        - На кой он сдался? Плевать на него. Пусть убирается с полигона, и сам себе место хлебное ищет. А это моё, и уступать его я не собираюсь.
        Всё складывалось именно так, как хотел Манин. Свищ с Гидоном начинают бодаться.
        - Что собираешься дальше делать?
        - Вернуть месторождение, что ещё. А эти Пономарёвы ответят за то, что пытались меня из Упорядоченного выкинуть. - Тут Свищ покосился на Павла. - Э-э, ты и там вроде Стража. Мешать мне будешь?
        - А тебя это остановит?
        - Никогда!
        Манин криво усмехнулся и, отпустив демона, покинул Зыбь. Он узнал всё, что хотел. Теперь надо было разобраться с мирскими делами в Упорядоченном.
        Замолчав на полуслове, Бердяй так и лежал на кровати с приоткрытым ртом и глупо таращился на оперативника. Паша взял принесённую с собой папку, достал чистый лист с ручкой и протянул больному.
        - Значит так, Бердяев, не хочешь говорить правду, не надо. Но и сказки твои про несуществующих злодеев я расследовать не собираюсь. Пиши заявление, что поскользнулся дома на кухне, когда резал хлеб. Упал на спину, рука с ножом подвернулась, и ты поранил себя сам. Поскольку повреждения получил по собственной неосторожности, претензий ни к кому не имеешь.
        Дежурный, читая заявление, сразу и не понял, о чём речь. Только со второй попытки уловил смысл написанного, и его глаза полезли на лоб. Разведя руки в стороны, Валерий Палыч какое-то время стоял, не в силах что-либо произнести. Потом резко выдохнул:
        - Ну, блин, Манин, ты даёшь… Сначала, значит, у нас была поножовщина, по которой я задействовал обе группы. Те пахали, как проклятые, весь посёлок поставили на уши. Кучу материала насобирали, установили жуликов этих, братьев Пономарёвых… Сюда приволокли. Колют сидят. И тут нарисовываешься ты с двумя бумажками, из которых следует, что никакого преступления не было и в помине. Так, несчастный случай… Что я начальству-то доложу?
        - Так и доложи: Бердяев отказался давать показания на Пономарёвых и написал заявление о том, что порезал себя сам. Случайно. Понимаешь?
        - Да, но…
        - Всё, Валер, у меня выходной, в конце концов. Дай хоть оставшееся время отдохнуть. Ты меня отправлял потерпевшего опросить? Я опросил. Бумаги у тебя. Дальше сам решай.
        Покинув дежурную часть, Манин направился к выходу. Возле дверей его нагнал окрик опомнившегося Палыча:
        - А с Пономарёвыми-то что делать?
        - Да отпусти ты их. Всё, я ушёл. Пока.
        Дальше события начали развиваться с головокружительной скоростью.
        Пока Бердяй зализывал раны в больнице, разборки с Пономарёвыми продолжил его пасынок. Он пришёл к ним с парочкой ребят из своей артели, которых прихватил, главным образом, для демонстрации силы. Но выбрал, видно, не тех. Наглые братья и не подумали пугаться при виде насупленного Желдака в сопровождении двух молодцов. На его чисто конкретный наезд в виде фразы: «Ну, вы чё?..» - ответили не менее красноречивым: «А ты чё?..» - и сразу перешли к действиям.
        Спутники Олега оказались куда большими слабаками, чем ожидалось. Пономарёвы быстро их вырубили, не став затягивать разборку. Они вообще не желали вести с конкурентами какие-либо переговоры, а тем более оправдываться. Оставшись один, Желдак, недолго думая, достал пистолет. Это у простых граждан оружия нет, а бандитам плевать на какие-то запреты. Законы не для них писаны.
        Он выстрелил трижды. Но то ли руки сильно тряслись от волнения, то ли сказалось отсутствие постоянной практики в стрельбе, попал лишь раз, и то в ногу. Тут не повезло Петру. Именно старший брат поймал злосчастную пулю и свалился на пол. Славка ухватил стул и с ним наперевес ринулся на Желдака. Вместо того, чтобы продолжать палить в братьев, вконец перепуганный Олег выскочил из квартиры и попросту сбежал. Даже засевший в нём демон не смог совладать с жалкой заячьей душонкой здоровяка.
        Дознание в этот раз проводилось по всем правилам, невзирая на желание потерпевшего «замять» дело и самому разобраться с обидчиком. Ещё бы, это вам не побои или ножевое ранение, которые как-то можно списать на неосторожность, а самый настоящий огнестрел. К тому же и свидетелей хватало: Желдак почему-то решил «спросить» с братьев ранним вечером, когда соседи пришли с работы и сидели по квартирам. Они-то и вызвали «скорую» с милицией.
        Олега задержали быстро. Оперативники тут же взяли его в оборот. А спустя пару часов, он рассказал всё, как было, и «добровольно» выдал пистолет. Раненый им Пономарёв в это время ещё травил байки о неизвестных налётчиках в масках, пытавшихся его ограбить. Особо подчёркивал при этом свою беззаветную храбрость при оказании сопротивления бандитам, благодаря которой обратил их в постыдное бегство.
        Снова пришлось подключать Манина. В этот раз было некогда отвлекаться ещё и на подстреленного, потому Павел выбрал путь наименьшего сопротивления. В беседе с Петром тет-а-тет он (в который раз!) пообещал очередному демону не выдворять его за пределы Упорядоченного. В обмен тот заверил, что заставит своего носителя дать правдивые показания. По меркам реального мира их разговор длился не более двух минут, на что обратил внимание Вовченко, карауливший под дверью. Он, как всегда, засёк время, но совсем не ожидал, что Манин справится так быстро.
        - Иди, опрашивай, - коротко бросил Паша, выйдя из палаты, и умчался по своим делам.
        Лишь когда его спина скрылась в конце коридора, Макс опомнился и посмотрел на часы. Две минуты! Ровно столько понадобилось Манину, чтобы поговорить с Пономарёвым наедине, убедить рассказать правду, затем покинуть палату и пересечь длинный больничный коридор. Фантастика! Вот это профессионализм.
        Только Паше не было никакого дела до восхищений коллеги. Он размышлял над тем, имеет ли право так распоряжаться людскими душами. Вот уже третий Мрак с его, Павла, подачи, остаётся паразитировать в человеческом теле. Может, это и к лучшему, что демоны грызутся между собой, но в итоге-то страдают сами люди, их носители. Именно в них вонзают ножи и пули, именно их сажают в тюрьму. Ещё хорошо, что не дошло до убийств. А если дойдёт? Вот и начальник РОВД всыпал ему сегодня по первое число, припомнив отказной материал по факту подреза Бердяева. Вызвал в кабинет и давай песочить:
        - О чём ты думал, когда брал такое заявление? Вместо того, чтобы досконально во всём разобраться, спустил дело на тормозах. И что это дало? Конфликт между двумя группировками так и остался не погашен. А теперь разгорелся с новой силой. Уже стрелять начали. И что завтра нас ждёт, не скажешь?
        Манин помалкивал. А что говорить? Всё правильно. Когда пришёл к начальнику подписывать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и рассказал всю подноготную, тот согласился с ним, подписал смело. А теперь, поди ж ты, разволновался. Опасается служебной проверки. Там же его подпись. Ну и что? Сколько таких случаев было. Начальство всегда выйдет сухим из воды, а виноватым останется исполнитель, который непосредственно занимался материалом и принимал решение. Чего зря воздух сотрясать?
        - Разве было бы лучше, возбуди мы уголовное дело? - попробовал Манин оправдаться. - Бердяй так бы и молчал, Пономарёвы тоже, мы долго и нудно искали бы несуществующих торговцев наркотиками. А в итоге повесили бы «глухаря».
        Ох, лучше бы он продолжал молчать. Ведь знал же, что это беспроигрышный вариант в беседе с начальством. Особенно, когда оно тебя ругает.
        - Ты что, - начальник побагровел от возмущения, - деградировал, как опёр? Расписываешься передо мной в полной профнепригодности? Для чего нам уголовный розыск, мать вашу? Чтобы выдуманные истории жуликов конспектировать или на чистую воду их выводить? Твоё счастье, если это постановление прокурор не отменит. Простым выговором тогда, Манин, не отделаешься…
        Кто бы сомневался. У него и так строгий выговор висит. Год скоро истечёт, а там и очередное звание на подходе. Надеялся успеть получить майора до того, как снова взыскание впаяют. Видно, не судьба.
        Да что звание. С Мраком-то как быть? Не скажешь ведь начальнику, что задумал оперативную комбинацию, в ходе которой демоны будут интенсивно мутузить друг друга, позабыв про нормальных людей. Вряд ли он правильно поймёт. Да и про стравливание между собой двух враждующих преступных группировок упоминать не стоило. Скажет: «Ты хочешь весь район кровью залить? Немедленно прекрати!»
        Блин, и как тут работать? Мраком заниматься или жуликов отлавливать? Лишь бы не ошибиться и всё сделать без сучка и задоринки.
        А что дальше будет, время покажет.

* * *
        - Что-то я не пойму. Ты говорил, что Свищ будет помогать, а он только мешает. Этот баран меня уже достал.
        - Оставьте ваши склоки. Лучше Стражем займитесь.
        - Склок больше не будет. Я предупреждал, что уберу Свища? Теперь не обессудь.
        - Не много ли себе позволяешь?
        - Не больше, чем надо. А надо мне столько, сколько никто из вас не в состоянии дать.
        - Что за намёки?
        - Никаких намёков. Просто хочу сказать, что сам справлюсь, без вашей помощи. Скоро такое устрою… Энроф содрогнётся. Я подчиню его, а затем и весь Шаданакар. Целиком, слой за слоем. Брамфатура этой планеты полностью перейдёт в наши руки. В мои руки. Вся, без остатка. И мы, наконец, пресытимся.
        Глава 10
        Время показало, что Мрак весьма злобная и себялюбивая тварь.
        Демоны, начисто лишённые какой бы то ни было морали, относились к человеческим существам крайне пренебрежительно. Причём даже к тем, чьи тела были заняты их собратьями из Хаоса. Они буквально грызли друг другу глотки за возможность обладать золотоносной жилой, являя миру один из гнуснейших пороков - жадность.
        Первым из Упорядоченного насильно был выдворен Свищ.
        Его носитель, Бердяев, едва подлечился, поехал в областной центр, прихватив крупную сумму наличности. Хотел на высоком уровне решить вопрос о том, чтобы официально закрепить за собой право на разработку месторождения. Собирался утереть нос Гидону и покончить с затянувшимся спором раз и навсегда. Однако его амбициозному плану не суждено было сбыться. Бердяева застрелили в нескольких шагах от здания областной администрации.
        Убийцу нашли на удивление быстро, и поспешили объявить, что широко известный в криминальных кругах уголовный авторитет Бердяй пал жертвой банального разбоя. Но Манин-то знал всю подноготную этого дела. Знал и начальник РОВД, который предвидел такое развитие событий. Только Павлу не стал ничего высказывать. Ведь убийство произошло не на их территории. К тому же пойманный областниками преступник наглухо обрубал все ниточки, ведущие к полигону и конфликту вокруг него.
        А вот дальше Манин только и успевал огребать…
        Братья Пономарёвы развернули на месторождении бурную деятельность, нагнав туда людей и кучу техники. Но работала артель из рук вон плохо. Техника почему-то постоянно ломалась, а люди пропадали. Вместо сказочной Эльдорадо Гидон рисковал заполучить в своё распоряжение болото, высасывающее деньги.
        А тут ещё Желдак на свободу вышел. Адвокаты, удачно обыграв его «чистосердечное раскаяние», активную помощь следствию и сильно пошатнувшееся здоровье матери, связанное с недавней смертью отчима, пробили через суд изменение меры пресечения с ареста на подписку о невыезде. И почему наши судьи всегда верят россказням прикормленных бандитами адвокатов? Умные вроде люди. Или их тоже прикармливают? Вот и верь после этого в слепое правосудие Фемиды.
        Как бы там ни было, Желдак, оказавшись на воле, вернулся в посёлок. Первое время никуда не лез, от братьев Пономарёвых и возглавляемой ими артели держался особняком. Но Манин понимал, что при столь тесном соседстве двух конкурирующих структур шаткое перемирие продлится недолго. И вскоре получил тому подтверждение.
        Как-то утром в кабинет Павла ввалился запыхавшийся Клёпа. Нарушая все правила конспирации, завопил:
        - Всё, начальник, кранты! Спёкся младший Пономарь. Грохнул его Желдак. Прямо у меня на глазах прирезал. Как свинью! Представляешь?..
        - Сядь! - решительно пресёк Манин его излияния.
        Тот плюхнулся на стул, оторопело хлопая глазами. Паша прикрыл дверь, налил в стакан воды и протянул Клёпе. Подождав, когда тот напьётся, спокойно проговорил:
        - А теперь сначала. Медленно, с чувством, с толком, с расстановкой рассказывай, что произошло.
        Выяснилось, что вчера вечером Клёпа выпивал в Бельчаке, в гостях у одного знакомого. Тот раньше работал у Бердяя, но после разгона артели переметнулся к Пономарёвым. А что, ему же нужно где-то вкалывать, а те вечно испытывают недостаток в рабочей силе. К тому же он бульдозерист со стажем. Чего зря таланту пропадать? Вот и пошёл на сделку. Они и обмывали первый рабочий день.
        Так получилось, что Славка Пономарёв тоже оказался в их компании, поэтому сидели втроём. На беду именно в этот момент Желдак решил навестить своего старого бульдозериста. О чём он там хотел с ним говорить, какие решать вопросы - так и осталось тайной за семью печатями. Поскольку Олег, заметив сидящего за столом Пономаря, враз позабыл обо всём на свете. Возникла немая сцена. Набычившийся Желдак стоял в дверном проёме, буравя взглядом ненавистного Славку. А тот, уже навеселе, развязно бросил:
        - Ну, чего стоишь, как не родной? Проходи, выпей с нами.
        - И то правда. Ты присядь, Олег, - хозяин квартиры засуетился, пытаясь разрядить накалившуюся атмосферу. - Мы тут мой первый рабочий день проливаем…
        Лучше бы он этого не говорил. Желдак поднял на него бессмысленный взгляд. Посмотрел, словно сквозь пустое место.
        - Я с этой поганью пить не буду, - сказал, как отрезал. Развернулся и потопал к выходу.
        Пономарь, не желая оставаться в долгу, крикнул вдогонку:
        - Это кто погань? Эй, ты следи за базаром-то!
        Но Олег не удостоил его ответом. Казалось, он отказывается слышать этого человека, демонстрируя, что Пономарь для него не существует. Славку такое поведение взбесило. Сорвавшись с места, он бросился за Желдаком.
        - Слышь, козёл, я с тобой разговариваю! Ты за свой базар ответь…
        Вдруг он замолк, прервав свою тираду резким «хэк!», будто получил кулаком под дых.
        - Фу! Фу! Фу! - это уже Олег выдохнул трижды, нанося удары.
        Почуяв неладное, Клёпа с бульдозеристом выскочили в прихожую. Там спиной к двери стоял Желдак, сжимая в руке окровавленный нож. А перед ним Славка, согнувшись пополам, медленно оседал на пол. Когда свалился бесформенным кулём, неестественно подмяв под себя ноги, все поняли - покойник.
        - Ё-моё, Паш, я, когда мертвяка этого увидал, аж сам весь похолодел, - Клёпа изо всех сил выпучил глаза, показывая, насколько ему было страшно. Только кто ж поверит Мраку. Явно не Паша. Ищи дурака. - А Олег спокойнёхонько так лезвие об него вытер, и говорит нам: «Чего вылупились? Берите за руки, за ноги и тащите ко мне в гараж».
        - А вы что?
        - Потащили, конечно. Попробуй откажись, когда он ножичек на виду держит. Гараж-то недалеко от дома. В нём пусто. Старую машину Олег продал недавно, а новой пока не обзавёлся. Кустами пронесли, никто и не увидел. Бросили там. Он ворота запер, а нас прогнал, сказав, чтобы помалкивали.
        - Так вы что, труп в гараже Олега спрятали?
        - Ну, а я о чём? Только не мы это, а он посредством нас… Через нас, то есть… Нами… Ну, ты понял.
        - Понял, понял, - Манин положил перед ним чистый лист. - Бери ручку и пиши.
        Подняв глаза к потолку, Клёпа какое-то время поразмышлял над будущим текстом, после чего решительно склонился над столом и принялся выводить свои каракули. Павел с усмешкой наблюдал, как между губ Клёпы высунулся кончик языка, показывая напряжённую работу мозга. Казалось, слышно даже тихое поскрипывание, но понимаешь, что кряхтит сам Клёпа после каждого выведенного на бумаге слова.
        - Ты что пишешь? - спохватился Манин, выдернул из-под его руки листок и прочитал вслух: - «Я, агент Клёпа, сообщаю…» Ты что, сдурел? Я разве это просил тебя написать?
        - Сам сказал «пиши», - обиженно буркнул одержимый.
        - На, - Паша подсунул другой лист. - Объяснение пиши, а не «шкуру». Ты же свидетель, причём основной. Не забудь, кстати, указать полные данные этого бульдозериста и адрес.
        Убедившись, что на этот раз Клёпа начал составлять правильный документ, Манин оставил его в кабинете наедине с трудноуловимыми мыслями, а сам поспешил на доклад к Мухаммедову. О таком происшествии начальство сразу надо ставить в известность.
        Пока Мишка передавал дальше по команде информацию о новом убийстве и выслушивал ценные указания руководства, Манин быстренько смотался в Бельчак и привёз бульдозериста. Тот долго не упирался и повторил историю, уже поведанную Клёпой. Правда, сначала его пришлось опохмелить, чтобы привести в чувство. А то мужик совсем плох был после вчерашнего возлияния.
        - Надо задерживать Желдака, - задумчиво бормотал Абрек, пробегая глазами по исписанным листкам объяснений. - Основания у нас есть: очевидцы прямо указывают на него, как на лицо, совершившее убийство. Бери машину, пару ребят и дуй в Бельчак. Всё перерой, но Олега найди. Да, надо бы отправить с вами следователя из прокуратуры. Пусть сразу осмотр места происшествия и гаража сделает. Вдруг покойник ещё там. Хотя, вряд ли. За ночь Желдак мог утащить его куда угодно. Ладно, сейчас прокурору позвоню. Попрошу выделить тебе следователя…
        Паша сильно сомневался, что кто-нибудь из прокурорских с ними поедет.
        Так и вышло. Трупа-то нет. Мишка, получив категорический отказ, едва не кричал в трубку от возмущения:
        - Подождите! А как же быть с показаниями свидетелей? Двое очевидцев в один голос утверждают, что Желдак убил человека, нисколько не сомневаясь, что перетаскивали остывающий труп. А если он обнаружится при вскрытии гаража?
        - Вот тогда наш следователь и выедет на место обнаружения тела, - безапелляционно выдала трубка голосом прокурора.
        - И нам придётся возвращаться за вашим следователем за тридцать километров, потом снова везти его в посёлок? Вы понимаете, что мы время потеряем? Я уже не говорю о напрасном проматывании моторесурсов…
        - Будет труп, звоните. Только после этого появятся основания задержать подозреваемого.
        Короткие гудки прервали бесплодный разговор.
        - Слышал? - Абрек угрюмо показал на трубку.
        Паша усмехнулся:
        - Вполне ожидаемый результат. Не переживай, сами проведём осмотр. А если обнаружится тело…
        - Сразу сообщите мне. Оставайтесь в посёлке. А я придумаю, как следователя вам направить. Всё равно ещё и судмедэксперт понадобится. Один чёрт дополнительный транспорт выбивать.
        Как и предполагал Манин, дожидаться приезда милиции, сидя у себя дома, Желдак не собирался. Выставить у него засаду? И так людей мало. Лучше прочесать весь посёлок от края до края. Спрятался же где-то, гнида, и носа не показывает. Так и будет сидеть, пока шумиха не уляжется.
        Но тщательные поиски не принесли ожидаемых результатов. Обнаружить Олега в посёлке не удалось. Оставив одного из оперативников осматривать квартиру, где произошло убийство, Павел отправился в гараж.
        Замок на воротах висел старый и легко поддался, стоило поковыряться найденным на земле гвоздём. В гараже оказалось пусто. Впрочем, не совсем. Пятна крови на полу подтвердили показания очевидцев, переносивших тело. А в кустах за гаражом нашлись ботинки Пономаря. Они слетели с покойника, когда его волоком затаскивали внутрь. Клёпа рассказывал, что Желдак наткнулся на них, когда уже запер ворота. Он подобрал обувку и, недолго думая, зашвырнул в кусты. Видно, позабыл о ней, потому и не перепрятал вместе с телом.
        Итак, косвенные улики налицо. Остаётся самая малость: найти труп. Но в том-то и беда, что место захоронения знал теперь один-единственный человек. Тот, который и убил. Перестраховался, сволочь. В общем, всё вполне логично. Он понимал, что тайна перестаёт быть тайной, если её знают хотя бы двое. Зачем ему ждать, когда бульдозерист или Клёпа, примкнувшие, к тому же, к противоположному лагерю, проболтаются?
        По телефону Манин поделился с Абреком скудными результатами своих изысканий. Тот, в свою очередь, связался с прокуратурой. Потом перезвонил сам.
        - Прокурор считает, что данных для возбуждения дела недостаточно, - «обрадовал» он Пашу.
        - Да какие ему ещё данные подавай? Убийство произошло на глазах у двух очевидцев. Есть их показания, есть улики…
        - Не знаешь позицию прокуратуры? Нету тела - нету дела. Заканчивай там и возвращайся.
        - Желдак нужен, - вздохнул Паша. - Без него труп не найдём.
        - Знаю. Сейчас решаем вопрос о подключении к его поискам дополнительных сил. Ориентировки уже разосланы, посты выставлены. Деваться ему некуда. Думаю, он в каком-то соседнем посёлке прячется, где имеет связи. Прочешем их одновременно несколькими группами.
        Масштабная затея, надо сказать. Это ж сколько потребуется групп, чтобы охватить все близлежащие посёлки, не забыв про кучу полевых станов, раскиданных по округе? Там преступника до скончания века можно ловить, да так и не поймать.

«Придётся и в Зыби поиски вести, - решил про себя Манин. - А что, потрясём демона, глядишь, тот и сдаст, где его носитель отсиживается».
        Но госпожа Фортуна в этот день проснулась и соизволила обратить взор на Павла. На обратном пути, отъехав на приличное расстояние от Бельчака, он заприметил на обочине голосующего мужчину.
        По счастливому стечению обстоятельств Абрек выделил группе Манина обычный УАЗ, не раскрашенный в милицейские цвета. Поэтому засевший в кустах Желдак смело вышел на дорогу и поднял руку. Когда машина приблизилась, он разглядел, кто находится в кабине, и узнал Павла. Даже отвернулся, делая вид, что передумал ехать на попутке, но было поздно. Скрипнув тормозами, УАЗ остановился рядом.
        - Здорово, Олег, - открывая дверцу, «приветливо» улыбнулся Манин. - Куда собрался?
        - Так, по делам, - неопределённо пробурчал одержимый.
        Его Мрак был явно взволнован, пуская в стороны чёрные клубы. Желдак сунул руку за пазуху, но увидел направленный на него пистолет и замер.
        - Давай-ка без резких движений, - предупредил Паша, выходя из машины. - Руки на капот.
        Олегу ничего не оставалось, как подчиниться и дать себя обыскать. Оружия при нём не оказалось. Зато был паспорт и деньги. Торопился, даже вещей никаких не взял. Понимал, что оставаться здесь больше нельзя.
        - Ты что, Олежек, свалить хотел? - защёлкнув наручники, Манин повернул задержанного лицом. - И с нами не попрощался. Нехорошо получается. У тебя же подписка о невыезде. Или забыл?
        - Моё дело убегать, начальник, а ваше догонять.
        Манин ещё раз улыбнулся:
        - Да, но ты не учёл одного, что иногда мы всё-таки догоняем. Конкретно в твоём случае так и случилось.
        - Свезло вам, - ядовито бросил Олег, сплюнув под ноги.
        Не став спорить, Паша взял Желдака за локоть и подвёл к оперативникам, передавая эстафету:
        - Грузите.
        Место, где спрятал тело Пономарёва, Олег согласился показать лишь после того, как Павел вышиб из него Мрак.
        Это был старый заброшенный полигон посреди тайги у чёрта на куличках. Там под осыпавшимся бортом выработки Желдак и закопал труп убитого им Славки.
        Машина долго колесила по запутанным лесным дорогам, пока добралась до места. У следователя прокуратуры, женщины, ехавшей в этот раз на осмотр вместе с оперативниками, вырвалось удивлённое восклицание:
        - Ничего себе, куда уволок! Если бы сам не показал, вы б его ни за что не нашли.
        И это в присутствии убийцы! Кто её за язык-то тянул! Из-за одной фразы вся предыдущая кропотливая работа, благодаря которой удалось склонить преступника дать правдивые показания, могла пойти коту под хвост. Оперативники опасливо переглянулись, многозначительно промолчав. Сделали вид, что ничего не слышали. Кажется, дамочка поняла, что сболтнула лишнее (всё-таки следователь, причём не блондинка), виновато замолкла и, пока не начала писать протокол осмотра, не проронила ни слова.
        Покойника благополучно откопали и доставили в морг.
        Теперь оснований для возбуждения уголовного дела с точки зрения прокурора было хоть отбавляй. Желдака надолго упекли за решётку.
        Казалось, банда Свища полностью ликвидирована. Бердяй мёртв, его пасынок арестован, и прихвостням Гидона ничто не помешает безраздельно хозяйничать на вожделенном полигоне. Но не тут-то было.
        Не перевелись пока подвластные Свищу демоны. Кое-кто остался в Упорядоченном и активно досаждал бригаде старшего Пономаря, последнего из братьев. А Пётр после неудачного покушения на свою жизнь не боялся никого и ничего, вёл себя дерзко и вызывающе.
        - Меня пуля не берёт, - любил повторять он, вспоминая, как в него почти в упор стрелял Желдак.
        Вполне закономерно, что вскоре этот миф развеялся, чему посодействовал некий Саня Москвитин по кличке «Москаль». В банде Свища он был не последней фигурой. Не уступающий по дерзости Пономарю, о чём говорили его прежние судимости за хулиганство с применением оружия и грабежи, он был одним из тех, кто активно участвовал в памятном разбое, на котором банда и погорела. Но вскоре его освободили, как и главаря.
        Было известно, что у Сани есть припрятанный обрез. Во время обысков обнаружить его не смогли. Сам Саня и не думал отрицать факт незаконного хранения оружия, утверждая, что давно избавился от него, выкинув где-то в тайге. А тут вдруг Москаль встречает Петра около дома и тычет в голову тем самым обрезом, требуя убраться с полигона.
        - Да пошёл ты, - недолго думая, отвечает Пономарёв. - Собрался стрелять, так стреляй. Чего зря пушкой-то машешь? Только не выйдет у тебя ничего. Я же заговорённый.
        Хотел было пройти мимо, не обращая внимания на бешеный взгляд Москаля, но не успел. Тот возьми да и поддайся на провокацию. Грянул выстрел. Крупная дробь вынесла Петру височную кость, образовав широченную дыру, через которую виднелось чудом уцелевшее глазное яблоко. Так и остался лежать посреди улицы в растекающейся луже светло-алой крови. Тогда её слишком яркий цвет показался Манину неестественным, как в индийском фильме. Словно и не кровь вовсе, а краска, пролитая растяпой-маляром. Так и подмывало пнуть Пономарёва для проверки. И пнул бы, если б не дырка в его бедовой башке и остекленевшие глаза, один из которых виден целиком. Судмедэксперт пояснил:
        - Так выглядит обогащённая кислородом артериальная кровь. Ничего странного в ней нет. Разве что алкоголь, но это исследование покажет.
        Как бы там ни было, в отношениях Свища с Гидоном появилась новая криминальная парочка из очередного покойника и убийцы. Несмотря на то, что последнего поймали, начальник РОВД был почему-то недоволен. На совещании он обрушил на головы подчинённых целый шквал негодования, разве что молнии не метал:
        - Сколько ещё будет длиться эта разборка? Вам не кажется, что она слишком затянулась? Может, сделаете хоть что-нибудь, или вам по-прежнему мало трупов?
        - Две банды обескровили друг друга почти без нашего вмешательства… - попытался Павел выделить какой-то позитив.
        Однако начальник не дослушал, грубо прервав:
        - Наверняка это твоих рук дело, Манин. Имей в виду, если произойдёт ещё хотя бы одно убийство с той или другой стороны, ты будешь уволен.
        - Можно подумать, что я их убиваю, - обиженно буркнул Паша, тут же получив новую порцию начальственных угроз и незаслуженных обвинений.
        Под этот аккомпанемент в агрессивном стиле «брейкбит» он вдруг задумался над собственными словами. А ведь правда, чёрт возьми. Именно его действия привели к таким результатам. Именно он последнее время целенаправленно сталкивал лбами две группировки одержимых, позволяя Мраку оставаться в человеческих телах. И случилось то, чего Павел подспудно и опасался. Убийства.
        Чья тут вина? Можно ли было обойтись без этого? Кто рассудит? Только сам, больше некому. Сейчас бессмысленно заниматься самобичеванием. Что сделано, то сделано. Тут ничего не попишешь. Надо двигаться дальше. А с противостоянием действительно пора кончать.
        Жаль только, что на Гидона так и не вышел. Тот оказался хитрее. Вместо себя подставил двух приближённых. Теперь оба их носителя мертвы, а демоны заняты поиском новых тел.
        Точку в истории поставил Сергей Иванович. Первый зам прошёлся по своим связям и сравнительно легко решил вопрос о том, чтобы ни люди Гидона, ни бригада Свища не имели права на разработку спорного месторождения. Его сдали в аренду совершенно другой организации, чьи руководители были давно и хорошо известны Иванычу.
        В чём, в чём, а в предусмотрительности ему не откажешь. Ведь заодно и друзьям помог. Глядишь, и они про него не забудут, когда наступит роковой час выхода на пенсию…
        Как-то незаметно закончилась весна, с постоянной борьбой между прибывающим теплом и уходящим холодом. Наступившее лето принесло долгожданное избавление от вороха одежд, лаская разомлевшие тела лучами щедрого солнца.
        Несомненно, у этого времени года есть и свои минусы. Но люди готовы мириться со скоротечным зноем и тучами кровососущих насекомых в обмен на возможность позагорать на лоне природы и окунуться в блаженную прохладу озера или речки.
        Последнее время мало кто мог позволить себе вырваться на отдых к далёкому морю. Слишком накладно. Золотоносный край, чьи обитатели буквально ходят по лежащему в земле золоту, не делал людей богаче, позволяя им лишь выживать, а не жить в своё удовольствие. Многие так и остались за чертой бедности. Не смогли подняться после того, как государственная добыча золота была признана нерентабельной, и предприятия, на протяжении долгих лет кормившие тысячи семей, распались. Хотелось бы посмотреть на умников из правительства, которым пришла в голову «блестящая» идея о весьма сомнительном способе экономии бюджетных средств. Уж они-то явно не бедствовали. И вообще интересно, с каких пор добыча золота перестала быть прибыльной?
        Промышленные гиганты, казавшиеся непотопляемыми лайнерами, в короткий срок были приватизированы и распроданы частным организациям. Отлаженная годами инфраструктура в одночасье рухнула, перестав существовать. Её растащили на мелкие кусочки по личным закромам те, у кого на тот момент имелся приличный стартовый капитал. А поскольку все знали, что заработать такие огромные деньги честным трудом вряд ли возможно, становилось понятным, в какие грязные руки попала золотодобывающая промышленность.
        Новым хозяевам, понятное дело, абсолютно плевать на простых людей. Основное кредо новоявленных капиталистов звучит просто: максимум прибыли любой ценой. Если объявить предприятие банкротом выгоднее, чем наладить нормальную работу, его непременно разорят. А что станет с рабочими, куда они денутся и найдут ли новые места - дело третье.
        С тех пор преступность и взлетела. Немудрено, что и Мрак сюда повалил, найдя благодатную почву для вербовки падших человеческих душ. Ведь люди, доведённые до отчаяния, давно к этому готовы. Но что получили взамен? Полнейшее пренебрежение к чужим страданиям, когда сами перестали страдать. Ненависть вместо любви. Подозрительность и ложь вместо доверия. Жадность, стяжательство и себялюбие вместо щедрости и добродетели.
        Нет, это уже не люди. В них не осталось ничего человеческого ещё до того, как душой завладел Мрак. И на вопрос в чём же виноват сам носитель, Манин мог теперь ответить: в том, что позволил Мраку завладеть собой. Знал ведь он и других, кого жизнь била ещё хлеще, но сохранивших человечность. Не одного и не двух, а многих. Что помешало им сдаться и впустить в себя тьму? А что помешало остальным дать отпор демонам?
        Да ничто. Всё зависит от самого человека. И только от него.
        Первая половина лета прошла на удивление спокойно. Не сказать, чтобы совсем без происшествий. Мрак-то никуда не делся, постоянно лез в Упорядоченное. Поэтому Павел без работы не сидел. Просто не происходило слишком дерзких, будоражащих воображение убийств, на какие падок Гидон. Если где-то и вырисовывался криминальный труп, в итоге оказывалось, что это последствия обычной «бытовухи». Ничего сверхъестественного с точки зрения простых обывателей, начавших свыкаться с выходками одержимых.
        Зато в разы выросло число квартирных краж и уличных грабежей. Уголовный розыск был завален материалами по таким преступлениям. Многие из них долгое время оставались нераскрытыми, пока не удавалось зацепить хотя бы одного исполнителя, за которым тянулся целый шлейф криминальных приключений. Тогда оперативники выдавали «на гора» сразу несколько уголовных дел с обвиняемыми. Благодаря этому в скором времени стала понятна причина столь многочисленного пополнения в рядах воров и грабителей. Их количество резко подскочило за счёт наркоманов, готовых на всё ради очередной дозы героина, стоившей кучу денег.
        Да, в районе появился чистый героин, или «белый», как его называли сами наркоманы. Полусинтетический наркотик, вызывающий привыкание гораздо сильнее опиума, быстро перерастающее в зависимость. Об этом Павлу рассказали ребята из ОБНОН. Их начальник Слава Войтенко признался тогда:
        - Не можем вычислить, откуда эта дрянь к нам попадает. Изымаем жалкие крохи у наркош, а сколько всего герыча, понятия не имеем. Нет информации ни про канал поставки, ни про тех, кто этим занимается.
        - Ой, да ладно, - Паша скорчил недоверчивую гримасу. - Можно подумать, ни один наркоман не сдал вам барыгу, который продавал ему порошок.
        Войтенко изобразил виноватую улыбку, словно хотел сказать: «Простите, коллега. Данная информация засекречена», - и вроде собрался произнести нечто подобное. Но потом передумал и, наклонившись к Павлу, доверительно пробормотал:
        - Трёх сбытчиков знаем. Пять операций провели, пытаясь взять их с поличным. И каждый раз впустую. Такое впечатление, что они всегда в курсе наших действий. Знают где, когда и у кого появимся. Дырявый у нас райотдел, Паша. Информация здесь долго не задерживается, вытекает, как через дуршлаг.
        Он даже не представлял, насколько был прав.
        Манин давно заметил утечку, с каждым днём превращавшуюся из робкого слабого ручейка в полноводную реку. Даже знал, в каком направлении следует копнуть в поисках начала этого информационного потока. Ему достаточно было приглядеться к сотрудникам, чтобы понять, кого окутал Мрак.
        Впервые «милицейского» демона он увидел в одном сержанте патрульно-постовой службы, который, по слухам, подворовывал деньги у доставляемых в райотдел пьяниц и вообще страдал мздоимством. Тогда возмущённый Павел немедленно разобрался с Мраком, посмевшим влезть в шкуру сотрудника милиции, пусть даже такого нечистого на руку. Однако буквально на следующий день в нерадивом патрульном сидел другой демон. Мало того, его напарник тоже стал одержимым. А сейчас больше половины взвода ППС носили в себе созданий Хаоса.
        Демоны прочно обосновались и в некоторых участковых, и в сотрудниках разрешительной системы, в паспортистах, и ещё в ряде милицейских работников, среди которых были даже следователи. Паша их периодически подчищал, но, как говорится, свято место пусто не бывает. Лишний раз убедился в правильности своих выводов о том, что плохой человек притягивает Мрак и, в конце концов, становится его носителем. Что ж, по Сеньке и шапка. Успокаивало то, что эта зараза не перекинулась на оперативные службы и на руководство.
        Смерть, между тем, продолжала кровавую жатву. Только крови стало значительно меньше. Перейдя на героин, наркоманы совсем съехали с катушек. Полностью утратив чувство меры, дохли один за другим от передозировки. Но меньше их не становилось. На смену умершим приходили новые, успевшие плотно «подсесть» на иглу. И не было видно ни конца, ни края их неиссякаемому потоку.
        В создавшемся дефиците криминальных трупов и явном переизбытке других преступлений Манин оказался вдруг самым незанятым оперативником уголовного розыска. Но прохлаждаться без дела Мухаммедов ему не дал. Зашёл как-то к Павлу и заявил:
        - Ты у нас более-менее свободный. Помог бы Зайцеву. На их территории краж больше всех. Пока Вовченко в отпуске, Шурик один за двоих пашет. У него порядка десяти материалов на руках. Совсем зашивается парень.
        Надо, так надо. Отчего не помочь товарищу по борьбе.
        Не став откладывать добрые начинания на потом, Паша заглянул в кабинет Зайцева, где тот корпел над делами. Да, видок у него тот ещё, затасканный. Сидит за столом над ворохом исписанных бумаг, уткнув лицо в подставленные ладони. Сдвинул очки на лоб и массирует пальцами опухшие веки.
        - Чего такой хмурый? - спросил Манин, усаживаясь на стул.
        Отлепив от ладоней раскрасневшееся лицо, Шурик бросил на Павла замученный взгляд.
        - Вот, - обречённо развёл руки над столом. - Я скоро свихнусь. Завалили макулатурой, хоть волком вой. Ох, не вовремя отправили Макса в отпуск.
        Представив зайца, воющего на Луну, Паша невольно хохотнул.
        - А ты не хватайся за всё сразу. Так у тебя точно крыша поедет, и дела завалишь. Возьми сначала один материал, поработай, доведи до логического завершения. Потом следующий…
        - Ты поиздеваться пришёл? - Зайцев обиженно поджал губы.
        - Нет, Шурик, - серьёзно произнёс Манин. - Абрек прислал меня тебе в помощь. Поэтому давай выбери какой-нибудь материальчик, и вместе это дельце обтяпаем.
        - Правда? - Зайцев оживился, быстрым движением опустил очки на нос и принялся ворошить бумаги. - Да любое возьми. Тут что не дело, то «глухарь». Вот, - он выудил из стопки несколько листов, сколотых скрепкой, - хотя бы это. Квартирная кража со взломом. Никаких намёков на лица.
        Ну, Шурик!.. Наверняка выбрал самый безнадёжный случай, решил Паша, прочитав документы. Их подшивка состояла из трёх жалких бумажек. Стандартно короткий протокол осмотра места происшествия породил больше вопросов, чем дал разъяснения. Заявление вместо потерпевшей написано подругой, которая присматривает за её жильём, пока та находится на отдыхе где-то на югах. Объяснение со слов той же подруги, как и перечень похищенного имущества. Естественно, что ни описать подробно, ни оценить ущерб она не смогла. Так-так, интересно. Хозяйка квартиры приедет лишь через неделю, а завтра срок, надо принимать какое-то решение. Следствие однозначно не возьмёт столь скудный материал, сразу отдаст на доработку. А отказывать в возбуждении дела нельзя. Кража-то была, причём с проникновением в жилище. Никуда не денешься: тяжкое преступление.
        - Ну? - Манин оторвал взгляд от бумаг и в упор посмотрел на ухмыляющегося Шурика.
        - Чего? - улыбочка медленно стухла, теперь Зайцев глядел с явным недопониманием. Он-то думал, что Паша откинет материал в сторону, сказав, что тут ничего не сделать.
        - Бери ноги в руки, и поехали к подруге потерпевшей.
        - Зачем? Ты же прочёл, она ни черта не знает.
        - Её кто опрашивал? Уставший от суточного дежурства участковый. Даже не опер. Вот мы с тобой и расспросим её подробно про тех, кто бывал в квартире, чтобы определить круг подозреваемых. В данном случае похищена аппаратура. Типично наркоманская кража. Они хоть и конченый народ, но наобум не лезут. Воруют там, где уверены, что могут хорошо взять. А подруга, я думаю, не всё сказала. Или участковый забыл нужные вопросы задать. Поехали, говорю!
        Подруга потерпевшей оказалась смазливой девицей, не смотря на далеко не девичий возраст. Судя по документам, ей вскоре должно исполниться сорок. А по виду не дашь и тридцати пяти. Удивительно, как некоторым женщинам удаётся не растерять с годами первозданную красоту.
        Сочные формы дамочки выпирали в тех местах, где полагалось. И она об этом прекрасно знала. Облегающая одежда идеально подчёркивала правильные пропорции тела. А чуть оголённые, с намёком на интим, места притягивали взгляд.
        У Шурика с Пашей глаза заскользили по выпуклостям и впуклостям, не в силах оторваться. А с губ сами собой начинали слетать витиеватые комплименты, удивляя мужчин собственным красноречием. Что поделаешь, перед ними была женщина, увидев которую, не удержится и возьмётся за кисть или перо даже бездарность, не говоря о настоящем художнике.
        В начале беседы выяснилось, что, несмотря на неподражаемую красоту, замуж она вышла сравнительно недавно. Оттого, наверное, стойко игнорировала заигрывания оперов. Похоже, раньше эта симпатяшка была чертовски любвеобильной и позволяла себе всё, что душе угодно, купаясь в нескончаемых потоках мужского внимания. Но подустала. Задумалась о будущем и, заставив себя вовремя остановиться, обзавелась семьёй. Никакая красотка не желает встретить старость одинокой бабулей, которой некому даже на соседей пожаловаться.
        Поняв это, оперативники горестно повздыхали и нехотя перешли к основной теме разговора, ради которой, собственно, и напросились в гости. Выслушав их вопросы, женщина неопределённо пожала плечиками:
        - Даже не знаю, как вам помочь… Видите ли, в квартире у Лены бывали некоторые, скажем так, личности, которых я, например, на порог бы не пустила. Но голословно утверждать, что её обокрали они… А если это не так? Получится, я на людей наговариваю.
        - Мы же не просим вас назвать вора, - Манин начинал терять терпение. До этой напомаженной куклы никак не доходило, что признаёт человека виновным только суд. Внешнее обаяние симпатичной женщины развеялось, как наваждение. Теперь Паша видел в ней распустившего хвост павлина с птичьими мозгами. Мысленно хихикая, поглядывал на Зайцева, который, облизываясь, ещё раздевал её глазами. - Просто назовите, кто был вхож к Лене, и видел, какие вещи находятся в квартире. Дальше наша забота проверить их на причастность к преступлению. Уверяю вас, невиновные никоим образом не пострадают.
        - Я знаю массу историй о том, как людей арестовывали за то, что они на самом деле не совершали…
        - Да у нас все тюрьмы такими забиты. Кого ни спроси: «За что сидишь?» - обязательно ответит: «Ни за что, начальник!» Вы где черпаете истории о безвинных жертвах правосудия? Из книг и телесериалов о любви? Сами-то понимаете, что описываемые там события притянуты за уши? И пишут их люди, весьма далёкие от работы правоохранительных органов и зачастую оторванные от действительности. Тут пока настоящего жулика посадишь, столько доказательной базы накопать надо, никаких лопат не хватит. Чего уж говорить о невиновном. Тому одного подтверждённого алиби хватит. Так что не бойтесь, говорите.
        Надув пухлые губки, женщина подумала, отчего между её аккуратно выщипанных бровей образовалась маленькая симпатичная морщинка, потом решительно произнесла:
        - Знаете, в её доме, в соседнем подъезде, живёт Игорь Чечулин. Он одноклассник Лены. Его ещё со школы Чичей зовут. Часто заходит к ней, всё время спрашивает димедрол. Слышала, что Игорь наркоман. Но по нему не скажешь. Правда, я не в курсе, по каким признакам отличить наркоманов.
        - Хорошо, - Манин сделал пометку в блокноте. - Ещё кто?
        - Пожалуй, это всё, - она виновато улыбнулась. - Больше никто не приходит на ум. Извините.
        Ну вот, а говорила про нескольких лиц. Ох, уж эти красотки с куриными мозгами…
        Чича был хорошо известен в уголовном розыске, как вор и наркоман. По всем параметрам он подходил, как идеальный подозреваемый. Узнав адрес Чечулина, Павел с Шуриком направились к нему.
        На хриплое «Кто?», донёсшееся из-за обшарпанной двери, Манин отозвался с такой же характерной хрипотцой:
        - Чича, открывай. Дело на сто баксов и одну дозу.
        Услышав знакомые выражения, хозяин квартиры не стал ничего уточнять и открыл дверь. Вот, а представься они милицией, пришлось бы, чего доброго, замок ломать. А так их впустили добровольно. Никакого незаконного вторжения.
        - Привет, Игорёк, - Манин протиснулся мимо оторопевшего Чечулина и быстро обошёл квартиру, заглядывая во все углы.
        Тут больше и заглядывать-то некуда. Однокомнатная квартира не страдала обилием мебели. Скорее наоборот. Одна кровать посреди пустой комнаты да покосившийся стол на кухне. Всё, чем жилище было изначально когда-то заставлено ещё при матери, Чечулин спустил на опий, потом на более продвинутый и дорогущий героин. Даже кухонную плиту проколол или, как выражаются наркоманы, «пустил по вене».
        - И на чём же ты еду готовишь? - удивлённо спросил Паша, возвращаясь в прихожую, где Шурик, прикрыв за собою дверь, остался у входа, отрезая Чиче путь к бегству.
        - Я у знакомых ем, - угрюмо прохрипел Игорь.
        - Там же, где и колешься?
        - Не колюсь я.
        - Да? Руки покажи.
        Вены у наркоманов покрыты сплошными дорогами от уколов. Конечно, они говорят, что следы старые, или что ходят на процедуры в больницу, где им ставят витаминные капельницы, и тому подобное. Но это сплошное враньё. Манину ещё не попадался наркоман, честно сказавший: «Да, я колюсь. Я не могу жить без этого». Если же кто-то и признавал факт употребления наркотиков, обязательно говорил, что он не «в системе» и в любой момент может «спрыгнуть», но не хочет.
        Ни у кого из них, коли верить россказням, вообще не было зависимости. А она, между тем, заставляла этих людей пускать по ветру сначала свои сбережения, а потом тащить из дома всё, что есть ценного. Причём страдали не только семьи наркоманов, но и близкие люди. А когда всё заканчивалось и там, начинали обирать чужих. Не брезговали ничем. Уже наполовину мёртвые, продолжали пакостить, словно зомби из ужастиков, не давая нормальным людям спокойного житья. Причём носителями Мрака никто из них не был. Зачем демонам полудохлые тела, большую часть времени оторванные от реальности или мучимые страшными ломками?
        Вот и Чича, свободный от Мрака, демонстрировал длинные «дороги» на венах. Сравнительно свежие, утверждая, что болен какой-то простудой и колет себе хлористый на пару с витаминами. Этим же объяснил наличие пустых шприцев на кухне.
        - Экспертиза покажет, что у тебя за витамины, - Манин сложил в пакет шприцы, пока единственную улику, что удалось найти. Ворованной аппаратуры здесь не было. Если не успел сбыть, прячет где-то в другом месте. - Поедешь с нами в РОВД.
        - Зачем?
        - Подождёшь результатов экспертизы, а заодно ответишь на некоторые вопросы.
        Понимая, что спорить бесполезно, Чича побрёл в комнату за одеждой.
        В райотделе он долго не запирался, и на расплывчатую, но настойчивую просьбу оперативников «рассказать о краже», признался, что на днях обчистил квартиру своей приятельницы… Ирины. Та жила в двух кварталах от него.
        - Подожди, - остановил Чичу недоумевающий Паша. - Что за Ирина? Где живёт?
        Игорь назвал фамилию и адрес. Квартира, о которой шла речь, тоже находилась на территории «мультиков». Павел вопросительно глянул на Зайцева. Тот, порывшись в бумагах, извлёк на свет какой-то материал и передал Павлу. Всё верно, была такая кража, где помимо аппаратуры ещё и ковры спёрли.
        - Пиши, - Манин положил бумаги на стол перед Зайцевым, шепнув: - Вот и ещё одно преступление тебе раскрыли. А ты говоришь…
        Когда Шурик закончил составлять объяснение и подколол к материалу, Паша снова обратился к Чиче с вопросом:
        - Это всё, или, может, ещё что вспомнишь?
        - Всё…
        - Да ладно. А как же насчёт соседки твоей?
        - Какой соседки? - Игорь сделал вид, что не понимает, а сам опустил голову, разглядывая сцепленные пальцы.
        - Ленки из соседнего подъезда, у которой ты аппаратуру вытащил, пока она в отпуске прохлаждается. - Чтобы Чича думал быстрее, Манин добавил: - Там изъяли пальчики и следы обуви. Как думаешь, что скажут эксперты, когда сравнят их с твоими?
        Игорь ничего не ответил, только чесался и задумчиво помалкивал. Потом вдруг вскинул голову и уставился на Манина. В глазах блеснула искра понимания.
        - Э-э-э, - протянул он, - так вы меня с самого начала про эту кражу спрашивали?
        Паша кивнул.
        - Бли-и-ин. Вот ведь дурак! Сам про второй хапок рассказал! - сокрушался вор.
        - А почему про другую-то подумал? - поинтересовался Шурик.
        - Да только там и засветился по полной. Средь бела дня через полгорода ковёр на себе волок. Меня столько народа видело, любой мог сдать. Я и боялся, что загребёте за эту кражу. А у вас, выходит, ничего по ней не было?
        - Не было, Чича, - подтвердил Зайцев, тут же успокоив: - Но ты не переживай. Сам же сказал, что засветился. Значит, рано или поздно сцапали бы.
        - Лучше поздно…
        - Раньше сядешь, раньше выйдешь, - вставил Манин. - Рассказывай про вторую кражу.
        Чаще наркоманы сбивались в стаи, совершая преступления в группе из двух-трёх подельников, а то и больше. Воровали много и по-крупному, не брезгуя, впрочем, мелочёвкой. Но и попадались сравнительно легко. Слишком уж заметны были в криминальной среде. Потом, сидя на нарах, рассказывали сокамерникам, как «пускали по вене» неисчислимое количество ворованной аппаратуры, золота и шмоток. Некоторые умудрялись прокалывать целые квартиры, машины, дома.
        Такие, как Чечулин, предпочитали ходить на дело в одиночку. Добывали значительно меньше, но и вычислить их было труднее. Помогал случай, как и в этот раз.
        Чича рассказал, где спрятал имущество, похищенное из двух квартир. И даже показал. Мест было несколько, поэтому оперативники потратили весь день на то, чтобы изъять вещдоки, оформить протоколом и свезти в райотдел. Там уже подключился следователь, вынужденный принять у Зайцева оба материала в нагрузку с Чичей и наворованным приданым. Шурик остался дорабатывать, а Манин с чувством исполненного долга отправился домой.

* * *
        - Опомнись, Гидон! Избыток гавваха застил тебе разум. Ты пьян и не понимаешь, что творишь!
        - О нет. Наоборот! Мой рассудок ясен, как никогда, и действия продуманы до мелочей… вроде Свища.
        - Разборку с ним ты называешь мелочью? Дерёшься со своими, выкидывая из Энрофа всех, кто осмеливается не подчиниться. Возомнил себя Тёмным Владыкой?
        - Хоть бы и так. А что, у кого-то есть возражения?
        - Слушай, червяк навозный, Владыка у нас уже есть. И это не ты!
        - Здесь буду я! Хватит пасти это покорное стадо. Надоело вкушать по крохам. Пора устроить себе праздничный пир и покончить с Шаданакаром.
        - А после? Сами сдохнем?
        - Пока сыты, будем искать новое пастбище. И найдём! Все младшие согласны идти со мной до конца.
        - Им лишь бы нажраться вдосталь. Неужели ты всерьёз считаешь, что это сборище идиотов способно перечить мне?
        - Увидим. Но я думаю, ты не станешь вмешиваться…
        Глава 11
        По дороге домой Манин решил заглянуть в квартиру Шпака. Давно не наведывался. Надо хоть пыль протереть. А то вдруг Василию Семёновичу взбредёт в голову приехать на выходные или оказаться здесь по другим делам. Увидит бардак, примчится к Павлу да начнёт песочить, сетуя, что зря доверил ему родовое гнездо.
        Старший по званию, как-никак. Раз поручил, надо исполнять.
        Ключи Оксаны он всегда носил с собой. Тихо, чтобы понапрасну не будоражить соседей, открыл входную дверь, зашёл в квартиру и так же тихо запер. Получилось почти неслышно. Однако Пашу что-то насторожило.
        Не двигаясь с места, огляделся. Что не так? Ага, понятно. Через дверной проём дальней комнаты пробивается свет, ярким прямоугольником падая на пол тёмной прихожки. Манин помнил, что прошлый раз, уходя, вырубал электричество по всей квартире. Значит, кто-то его включил.
        Вернулся Шпак или пожаловали незваные гости?
        Из комнаты донеслись приглушённые мужские голоса и негромкие шаги. Достав пистолет, Павел тихо двинулся вдоль прихожей.
        Свет больше нигде не горит. Нет, ещё на кухне включён. Там никого. Кажется, все, кто сейчас в квартире, сколько бы их ни было, собрались в одной комнате. Вот и хорошо, упростили задачу.
        Дойдя до освещённого проёма, осторожно высунул голову и заглянул помещение. Увидел трёх незнакомых мужчин. Все в цивильных костюмах, при галстуках. На воров не похожи, но ведут себя странно. Один ищет что-то в платяном шкафу, роясь в белье на полках. Двое других переговариваются вполголоса возле письменного стола, перебирая бумаги, вываленные из опустошённых ящиков.
        Обыск? Интересно, на каком основании? Да и понятых не видать.
        Перестав прятаться, Паша встал в проёме, облокотившись рукой с пистолетом о дверной косяк, и громко прокашлялся. Все трое, как по команде, повернули головы. Никто не вздрогнул, не испугался, не стал суетиться. Просто стояли и выжидающе смотрели на Павла и на пистолет в его руке.
        Отдав должное их выдержке, оперативник вежливо произнёс:
        - Добрый вечер, господа. Могу я поинтересоваться, кто вы такие и что делаете в квартире моего друга?
        Повисла тишина. Незнакомцы молча изучали Манина, а он с невозмутимым спокойствием разглядывал «гостей».
        За главного в этой троице, пожалуй, один из двоих возле стола. Тот, который пониже ростом и выглядит постарше. Глаза у него слишком умные, спокойные и проницательные. Остальные подчинённые. У высокого рядом с главным взгляд оценивающе-агрессивный, колючий. Тело сильное, натренированное - вроде бы расслабленно стоит и не напрягается, но чувство такое, что опасен. В любую секунду готов действовать, как сжатая пружина. Отпусти - выстрелит. Третий у шкафа вообще громила, каких поискать. Рельефные мышцы так и выпирают под костюмом. Смотрит бессмысленно, словно робот, лишённый эмоций. Зато постоянно переводит взгляд с Павла на шефа и обратно. Ждёт команды.
        - Если не ошибаюсь, - спокойным, ничего не выражающим голосом заговорил главный, - перед нами господин Манин из уголовного розыска?
        Паша усмехнулся и слегка наклонил голову. Отлично, удостоверение предъявлять не надо. Громила возле шкафа пошевелился, но замер, когда пистолетный ствол повернулся в его сторону.
        - Итак, меня вы знаете. Но я не услышал ответа на свой вопрос.
        - Подполковник ФСБ Моисеев, - представился старший. - Если позволите подойти, предъявлю удостоверение.
        - Для начала поменяйтесь местами с тем здоровяком. Пусть ваши люди находятся возле стола и не делают резких движений, а то я что-то слишком нервный стал последнее время. Могу и пальнуть невзначай.
        Насколько мог судить Павел, удостоверение у подполковника было настоящим. Выходит, квартиру Шпака шмонала собственная контора. Что случилось? Василий Семёнович поддался Мраку, и на станции произошло нечто из ряда вон выходящее?
        - А как насчёт постановления на обыск? - поинтересовался Павел, спрятав пистолет в кобуру. - Вы ведь тоже работаете по Российским законам и должны соблюдать право на неприкосновенность жилища.
        - В данном случае мы всего лишь проводим осмотр, - Моисеев натянуто улыбнулся.
        - Тогда где хозяин? Шпак вообще в курсе, что вы находитесь в его квартире?
        Лицо подполковника сделалось каменным. Не хочет отвечать. Ладно, и так видно, что информация, которую скрывает фээсбэшник, ему явно не по нутру. Чёрт! Неужели всё так плохо? Шпак арестован или…
        От дурного предчувствия у Павла кольнуло в груди.
        - Что с ним? - спросил севшим голосом.
        Посмотрев на оперативника долгим изучающим взглядом, Моисеев произнёс:
        - Нам надо поговорить. Выйдем на кухню. - Повернувшись к помощникам, распорядился: - Продолжайте без меня.
        Сев за хорошо знакомый стол, где раньше часто беседовал с Оксаной, а потом и с её отцом, Манин хмуро уставился на лощёного подполковника, предчувствуя, что ничего утешительного тот не скажет. Подтверждая опасения, фээсбэшник забубнил:
        - Единственное, о чём сейчас могу сообщить: полковник Шпак погиб.
        Эти слова больно резанули по сердцу. Хотелось верить, что Мраку не удалось подчинить Василия Семёновича и воспользоваться им для совершения диверсии. Но зачем тогда конторским копаться в его вещах?
        - В настоящее время по факту его гибели проводится служебная проверка, - продолжал Моисеев. - Поэтому мы и осматриваем квартиру полковника. А вы давно с ним знакомы?
        - С полгода… - автоматически ответил Паша и замолк.
        Моисеев был умным человеком, каковым считал и Манина, поэтому дополнительных вопросов не задавал, терпеливо дожидаясь продолжения рассказа. Павел прочитал это по его глазам, спохватился и договорил:
        - К нему в квартиру тогда вломились два хулигана с оружием. Я был неподалёку и вмешался… Вы должны об этом знать. Вряд ли такой случай прошёл мимо внимания ФСБ.
        Подполковник кивнул, спросив равнодушно:
        - Что связывало вас после?
        - Его дочь Оксана, - одними губами улыбнулся Манин. - Правда, вначале мы с Василием Семёновичем не больно ладили. Лишь когда её не стало… Послушайте, зачем вы задаёте вопросы, на которые сами знаете ответ? Никогда не поверю, чтобы в личной жизни Шпака для вас были какие-то белые пятна.
        Хмыкнув, фээсбэшник неопределённо махнул рукой.
        - Да, вы правы, белых пятен нет, - согласился он. Пожевал губами, косясь на Павла, словно решая, стоит ли ему об этом говорить. Потом произнёс: - Существует мнение, что смерть дочери могла повлиять на его психическое состояние. Вы не заметили в нём никаких перемен? Как он себя вёл после этого?
        - А как бы вы себя вели, если б вашу дочь так зверски убили?
        Кажется, Манин ответил слишком резко. Моисеев насупился, готовя суровую отповедь, но Паша его опередил:
        - Да бросьте вы искать чёрную кошку в тёмной комнате, которой там нет. Пил он по-чёрному. Как ещё реагируют на это в нашей стране? А перед возвращением на работу, я уверен, Шпак пришёл в норму.
        - С чего такая уверенность?
        - Хотя бы с того, что он приступил к работе, а мне присматривать за своей квартирой велел. Запойный человек, ничего и никого не видящий в своём горе, послал бы всё к чёртовой матери. Плевать бы ему было и на себя, и на работу, и на то, где живёт.
        - А как насчёт Мрака?
        Опа, вот это номер! Неужели наша ФСБ тоже борется с потусторонним злом? Даже если просто знает об этом, уже интересно.
        Как ни старался Павел следить за выражением своего лица, эмоции на нём проступили - он понял по кривой ухмылке Моисеева. Уж тот не забывал следить за реакцией собеседника, задавая каверзные вопросы.
        - О чём вы? - Манин попытался прикинуться дурачком.
        - Шпак после смерти дочери не упоминал о Мраке? О демонах, вселяющихся в людей, чтобы творить зло? Знаете что-нибудь об этом?
        - Нет, - ответил Паша, с обречённостью понимая, что сделал это чересчур поспешно. - Никогда не слышал от Шпака ничего подобного. Хотите сказать, он спятил?
        - Не знаю, не знаю. Психиатрическую экспертизу в настоящий момент, как вы понимаете, провести невозможно.
        Под согласные кивки Павла подполковник извлёк из внутреннего кармана лист бумаги, склеенный из мелких кусков полосками скотча. Манин похолодел. Это был тот самый тетрадный листок, на котором Шпак оставил ему записку. Её клочки благополучно упокоились в помойном ведре.
        Чёрт, надо было вынести мусор. Не додумался. А эти и туда заглянули. Не брезгливые. Вспомнить бы, что он там писал…
        Не дав Паше долго мучить себя воспоминаниями, Моисеев положил перед ним развёрнутую записку.
        - Что на это скажете?
        Манин пробежал глазами по тексту, моментально восстанавливая в памяти.
        Пропустил слова Шпака о том, что тот уехал на службу, оставляет ключи и просит присмотреть за квартирой. Дальше интереснее: «…Ты оказался прав на все 100 %. Пока не знаю, что с этим делать. Уверен в одном: меня им не заполучить». Слава богу! Никакого упоминания о Мраке или демонах. И приписка вполне нейтральная: «Не дрейфь, капитан. Прорвёмся!» Речь могла идти о чём угодно.
        - Понятия не имею, что он хотел сказать этой бредятиной, - пожал плечами Павел. - И тогда ни черта не понял. Честно говоря, мы с ним в тот вечер напились… Поминали Оксану. Я изрядно набрался, пытаясь успокоить Шпака, и совсем не помню, о чём говорили под конец. Утром проснулся здесь. Василия Семёновича нет, а на столе эта записка и ключи. До меня дошло только, что он квартиру на меня оставил, пока не вернётся.
        - А порвали зачем?
        - Привычка, - Паша криво улыбнулся.
        - Что ж, ладно, - фээсбэшник свернул склеенный листок и спрятал обратно в карман. - Разберёмся. Попрошу вас, капитан Манин, сдать ключи от данной квартиры и не распространяться о том, что услышали. Надеюсь, об ответственности за разглашение государственной тайны напоминать не стоит?
        Домой он почти бежал. Ноги сами несли по знакомой дороге, а в голове, словно в пчелином улье, гудели сумбурные мысли.
        Шпак погиб!.. Как? При каких обстоятельствах? Несчастный случай или убийство? Что произошло на станции? Вопросы, вопросы… Ответы на которые Манин намеревался получить в Зыби от самого Шпака.
        Он не заметил, как очутился в своей квартире. Вроде только что разговаривал с Моисеевым, а теперь стоит посреди собственной комнаты и глупо таращится на стены. Даже туфли не снял. Ключи зажаты в кулаке, который нервно хлопает по раскрытой ладони второй руки.
        Так, спокойно, надо прийти в себя.
        Манин медленно отступил в прихожую, переобулся в тапки, разделся и пошёл умываться. Журчание воды частично вернуло растраченное самообладание, а холодный душ освежил тело.
        Теперь ужинать. Постараться выбросить всё из головы, после чего можно лечь, расслабиться, и без лишней суеты приступить к делу.
        В Зыбь провалился мгновенно, едва коснулся подушки.
        Мысли, постоянно вертевшиеся вокруг Оксаны и её отца, привели Павла к огромному особняку. Построенный в готическом стиле, в три этажа, выглядел он величественно и надёжно. Не дом, а крепость. Особняк разительно отличался от той покосившейся халупы, где Шпак стрелял по демонам. Но входная дверь с номером та же. И лес вокруг не изменился. Разве стал красивее. Деревья, что ли, вытянулись и ещё больше позеленели? А вон и вода блестит между стволами. Неужели озеро, о котором так мечтал Василий Семёнович?
        Сам хозяин обнаружился в большом каминном зале на первом этаже. Шпак мерно раскачивался в кресле-качалке перед очагом, где лениво потрескивали горящие поленья. Увидев Павла, полковник в приветственном жесте поднял руку, а вслух ворчливо произнёс:
        - Пожаловал наконец. Сколько ждать можно? Хоть бы о Ксюхе подумал, если до меня, старика, тебе дела нет. Зятёк называется…
        Не придав значения брюзжаниям, Павел уселся в такое же кресло рядом и спросил прямо:
        - Что случилось на станции?
        - Чёрти что, - недовольно пробурчал «тесть». Наклонился, поднял с пола бутылку коньяка, показал Паше. - Будешь?
        Получив отрицательный ответ, глотнул из горла, поставил коньяк обратно.
        Манин терпеливо ждал, рассматривая полковника. На первый взгляд с ним всё в полном порядке. Такой же, как и прежде, уверенный в себе служака, в меру испорченный военным бытом. Нет, Мрак его не сломил. Василий Семёнович остался офицером старой закалки, а ещё добрым и любящим отцом.
        - Паршиво получилось, Паша. Когда я понял, что твой Гидон не остановится ни перед чем, чтобы проникнуть на станцию, начал сам постоянно проверять караулы. И, знаешь ли, заметил одну странность. Мои солдатики с каждым днём чаще стали засыпать на посту. В караулке и в казармах пошли разброд и шатание. А милицейского внешнего оцепления иной раз вообще не было. Сплошное разгильдяйство, короче. Как чувствовал, что добром не кончится. Вот и произошло…
        Он снова приложился к бутылке, крякнул и с наслаждением задымил толстой сигарой, живо напомнив Уинстона Черчилля. Кстати, в названии коньяка тоже значилось это имя. Манин заподозрил, что знаменитый премьер-министр входит в число кумиров Шпака.
        - Что я только ни делал, - выпустив сигарный дым, продолжал рассказывать полковник. - Отсоединял магазины и штык-ножи, даже автоматы забирал у спящих часовых, снимал с поста, объявлял наряды вне очереди, сажал на «губу», бывало, отстранял от службы караул в полном составе - ничего не помогало. Хоть сам караульную службу неси. И ведь нёс. Ночами не спал. Зато оказался в нужном месте и в нужное время. Заметил на одном посту посторонних, рядом с часовым. Стоят себе, болтают миленько, ещё и покуривают в придачу. Вопиющее нарушение. Ну, я туда, и с ходу в крик: «Это что за бардак, мать твою растак?!» Они опешили вначале, но быстро в себя пришли. Развернулись ко мне, и тут вижу, что ребятки-то вооружены. Мало того, и мой солдатик направляет на меня автомат. Ну, думаю, дело швах. Не знаю, как успел среагировать. Упал на землю, покатился, пистолет выхватил. Пальба началась. Пока мог, отстреливался. Выпустил оба магазина, кого-то зацепил. Потом вдруг всё закончилось, а я оказался здесь. Вот, собственно, и вся история.
        - Так… - Паша потянулся к бутылке и отхлебнул. Коньяк приятно согревал, но не пьянил. Интересный напиток изобрёл себе Шпак. Теперь понятно, почему он трезвый, несмотря на то, что наполовину опустошил созданную ёмкость. Ладно, если только первую. - И долго вы тут прохлаждаетесь?
        - Достаточно, чтобы отгрохать этот дом и понять: вернуться обратно мне не светит. - Полковник помолчал, пристально глядя на Павла. Вдруг его жёсткий взгляд смягчился, потеплел. Губы тронула добродушная улыбка, и Василий Семёнович заговорил совершенно другим, умиротворённым тоном: - А знаешь, меня это нисколько не огорчает. В жизни я достиг всего, чего хотел. Даже смерть достойно встретил, как и мечтал, до конца исполнив служебный долг. И потом… Я всё время с Ксюхой. Ты представляешь? Всё время!
        - Хорошо вам. Ни забот, ни хлопот. А меня, между прочим, ваши коллеги напрягают. Устроили шмон у вас на квартире. Записку нашли, которую вы мне писали. Вопросы всякие задают: а что? а почему? а зачем?
        - Да? - перестав раскачиваться, Шпак подался вперёд. - Кто такие? Фамилии знаешь?
        - Только одного. Подполковник Моисеев.
        - Ааа, Отец Моисей, - Василий Семёнович откинулся на спинку кресла, и оно, тихо поскрипывая, закачалось вновь. - Это наш ответственный за чистоту рядов. Везде и всюду суёт свой нос, чтоб его…
        - Между прочим, он упомянул, что вы имели неосторожность высказаться о Мраке и одержимых.
        Скрип затих. Брови полковника удивлённо поднялись.
        - Что? Ну, это уж слишком! - возмущённо проревел он.
        - В каком смысле?
        - В смысле, что я говорил об этом один-единственный раз в своей собственной канцелярии наедине с проверенным офицером.
        Подскочив, Шпак нервно зашагал по залу. Остановился возле камина. Ярко полыхнул огонь, с новой силой весело выплясывая на дровах. Глядя на пламя, полковник задумчиво проговорил:
        - Беседа у нас была приватная. Мне нужно было кому-то довериться, обзавестись помощником… Нет, тот майор не мог на меня донести. Даже если подумал, что я чокнутый. Слишком много мы с ним пережили вместе и через многое прошли. А раз не он, то… Вот дьявол! Этот Моисеев натыкал мне «жучков». Он меня прослушивал. Ну, гнида!
        - Тогда понятно, почему он думает, что смерть Оксаны повлияла на вашу психику.
        Шпак вдруг захохотал. Смеялся долго и заливисто, словно ему рассказали чертовски занимательный анекдот.
        - Ох, выставят меня, Паша, умалишённым маразматиком, - похохатывая, выдавил Василий Семёнович. - Скажут, что сбрендил полковник на старости лет. Ему, мол, черти начали мерещиться, вот и открыл пальбу ни с того ни с сего по часовому и нескольким гражданским. А то и вовсе по одному часовому, тогда уж наверняка очернят.
        Всё бы ему шутки шутить. Лично Манин ничего весёлого в этом не видел, о чём не преминул сказать:
        - И вы так спокойно об этом говорите?
        Повернув к Паше улыбающееся лицо, Шпак развязно бросил:
        - Да бог с ними со всеми. Где они, и где я?.. - Заметив непонимание в глазах собеседника, вздохнул и, махнув рукой, снова отвернулся к огню, негромко пробормотав: - Поймёшь потом, когда твоё время придёт.
        Рассказ Шпака не давал полного представления о том, что на самом деле произошло на станции. Ну, потерял бдительность караул, ну появились посторонние на посту. Возможно, вступили в сговор с часовым, подкупив его или ещё каким-то путём перетянув на свою сторону. Это понятно. А какова была цель проникновения? Ведь явно не из праздного любопытства пришли туда вооружённые люди. И что было потом, когда полковника настигла вражеская пуля? Кто знает, может, диверсия удалась, и сейчас радиоактивное облако уже накрывает район. А власти во избежание паники помалкивают в тряпочку.
        Впрочем, нет. Тогда бы Манин не встретился с Моисеевым. Вряд ли тот, зная всю подноготную, останется на верную смерть в обречённом городе. Он же не враг себе. Хотя, облако может и в другую сторону отнести… А почему бы не спросить самого Моисеева? Раз он ведёт расследование происшествия, то знает все детали. Можно получить информацию из первых рук.
        Судя по тому, что сущность подполковника долго не объявлялась в Зыби, спать он ложился поздно. Паша снова и снова рисовал его воображаемый портрет, начиная терять надежду встретиться, решив, что на долю бедолаги Моисеева выпала бессонная ночь. Но приложенные усилия не пропали даром. С двухсотой или трёхсотой… да бог его знает, какой попытки, он увидел фээсбэшника сидящим с удочкой на берегу широкой речки.
        - Клюёт? - встав за спиной, задал самый банальный вопрос.
        Моисеев обернулся, смерил опера недовольным взглядом. Узнал, нахмурился ещё больше. «Тебя мне только не хватало», - читалось в его глазах. Вместо этого спросил:
        - Ты что тут делаешь?
        - Порыбачить пришёл, - Манин быстро создал себе дождевик и удочку. - Позволите присоседиться?
        Не дожидаясь ответа, присел на перевёрнутое ведро рядом с ошалевшим от его наглости подполковником, размотал леску и насадил на крючок жирного червя. С характерным посвистом грузило, прочертив по воздуху пологую дугу, плюхнулось в воду где-то далеко-далеко, едва ли не на середине реки.
        - Кто ж так забрасывает, - усмехнулся Моисеев. - Как теперь узнаешь, клюёт или нет? Тебе же поплавка не видать.
        - А это что? - Павел показал на реку.
        Повернув голову, Моисеев ахнул: на воде покачивался здоровенный буй. Ну и поплавок! Такой только акула утопит. Хотел сказать об этом Манину, но тот опередил, уводя разговор в другое русло:
        - Вам удалось выяснить, что со Шпаком произошло? Почему его застрелили?
        - Не до конца, - нахмурился фээсбэшник. - Часовой говорит, что задержал четырёх неизвестных, пытавшихся проникнуть на пост. Пока разбирался с ними, появился Шпак, который сразу начал стрелять. Неизвестные открыли ответный огонь и убили полковника.
        - И что за неизвестные?
        - Пока непонятно. Двое убиты, остальные скрылись. Личности не установлены. Какую цель преследовали, неясно. Сплошные загадки.
        - Могу дать подсказку.
        - В самом деле? - усмешка опять искривила рот Моисеева. - Что ж, попробуйте.
        - Бандиты планировали диверсию на станции, и часовой с ними в сговоре.
        - Хм, почему же не совершили?
        - Шпак помешал. Началась пальба, шум поднялся, тревога… Пришлось делать ноги. Но в следующий раз помешать будет некому.
        Пожевав губы, подполковник задумчиво протянул:
        - М-да-а… То-то в покойниках ни одной пули из автомата часового не нашли, все пистолетные. Обоих Шпак завалил. А я всё понять не мог, почему, выпустив по нарушителям магазин почти в упор, часовой ни разу не попал. Только доказательств у меня нет.
        - С каких пор вашей конторе нужны доказательства?
        - Мы же по Российским законам живём, как вы изволили заметить. И для нас презумпция невиновности тоже не пустой звук.
        - Ну, зная кто преступник, его проще ловить. Надеюсь, у вас получится, если, конечно, проснувшись, вспомните о нашем разговоре.
        - Не волнуйтесь, капитан, я всегда запоминаю сны. А уж этот…
        - Ну, тогда я спокоен, - Паша встал, собираясь уйти. - Желаю здравствовать. У вас, кстати, клюёт.
        Спохватившийся Моисеев выдернул из воды огромного леща. Довольно улыбаясь, снял с крючка и кинул в садок. Повернув голову к Паше, крикнул ему в спину:
        - Манин, скажите, а Мрак действительно существует?
        Павел остановился, внимательно посмотрел на Моисеева и просто кивнул.
        - А вы, собственно, кто? - задал ещё один вопрос подполковник.
        - Самый обычный Страж Порядка, - пожав плечами, Паша растворился прямо в воздухе, на глазах у изумлённого фээсбэшника.
        Манин ни на секунду не сомневался, что на Шпака напали одержимые. Более того, он был уверен: сидевшие в них демоны подчинялись Гидону и выполняли его волю.
        Потерпев неудачу с вербовкой полковника, Мрак переключился на его подчинённых. Возможно, подыскал ещё пару, а то и больше, помощников из персонала станции. Ясно одно: от своих планов устроить в Упорядоченном большой «барабум» он не отказался.
        Нет, с Гидоном определённо пора кончать. Ему сейчас никто не мешает, руки развязаны, вот и творит, что хочет. Именно его люди наводнили район героином. Лишённый возможности обогащаться на золоте, Гидон пошёл по более лёгкому, давно проторённому пути, организовав наркотрафик. Об этом поведал Клёпа, который тоже стал одним из винтиков машины по доставке и распространению героина. В ком из людей прячется главарь, агент по-прежнему не был в курсе. Слишком низок его статус в иерархии обширной бандитской группировки. Мог назвать лишь непосредственных начальников, которые распоряжались от имени Гидона. Но и такая информация дорогого стоила.
        От того же Клёпы стало известно, что банда промышляет не только героином. Незаконная скупка золота, сбыт фальшивых денег, вымогательства - далеко не полный перечень её дел. Мрак ничем не брезговал, активно осваивая криминальные профессии.
        Все повязанные с этим бизнесом были вынуждены отстёгивать Гидону в «общак» часть наворованных средств. Но и этого ему казалось мало. Он обложил данью не только бандитов и воров, а и обычных граждан, сломленных наездами его подручных. Многие платили Мраку за пресловутую «крышу», то есть практически ни за что, за право дышать воздухом и ходить по земле. И таких людей становилось всё больше.
        - Представляешь, - рассказывал Клёпа во время очередной встречи, - они сейчас таксистов на вокзале окучивают. Требуют, чтобы те платили по стольнику за каждого пассажира. Иначе, говорят, машины спалим. Чем тогда зарабатывать будете?
        - А таксисты что?
        - Да сопротивляются пока. Не хотят платить. Только ведь машины пожгут, к бабке не ходи. Ты же знаешь.
        - Знаю… - пробурчал Паша, размышляя над услышанным.
        У него было достаточно наработок, чтобы разом накрыть большую часть банды.
        Хотелось бы всю, а не только часть. Да с Гидоном в придачу. Вот и ждал, когда проявит себя его носитель, чтобы снова не упустить главаря. Ждал терпеливо, стоически выдерживая все нападки начальства, щедро приправленные обвинениями в бездействии и попустительстве преступникам, скрупулёзно документируя каждый шаг бандитов. Но и у Павла есть предел терпению.
        Одержимые совсем обнаглели. Чуть не в открытую творят тёмные дела на глазах у всего честного люда. Дошло до того, что Клёпа боялся приблизиться к райотделу, не говоря о том, чтобы зайти в кабинет Манина. Вот и встречались на конспиративной квартире, как сейчас, да по телефону разговаривали иносказательно, шифруя беседу от чужих ушей. Это ж надо, в собственном городе чувствовать себя разведчиком в глубоком тылу врага.
        Да, похоже, ждать больше нельзя. Чревато.
        Манин решил брать банду с поличным на вымогательстве денег у таксистов. На этом всю преступную группировку можно без проблем заключить под стражу, а там и остальные дела притянутся.
        Со многими таксистами он был знаком, поэтому разговаривать с ними отправился сам. Эта братия - контингент особый. Их работа, связанная с определённым риском, требовала всё время находиться настороже. Слабаков и хлюпиков не терпела. Или те не выдерживали больше одного раза, и после первой же передряги бросали заниматься опасным промыслом. В таксисты шли и водители-дальнобойщики, и военные пенсионеры, и бывшие сотрудники милиции. Могли постоять и за себя, и друг за друга. Словом, палец в рот им не клади - откусят по самое не балуйся.
        Площадь перед автовокзалом пустая. Автобус до областного центра будет не скоро. Вот к его отправлению и стянутся потенциальные пассажиры. Тогда же подкатят и таксисты, предлагая более быструю и, чего говорить, более комфортную поездку. Учитывая, что цена в обоих случаях практически одинакова, такси никогда не уходят порожними. Некоторые водители занимают места на стоянке заблаговременно. Вот и сейчас на ней сиротливо ютятся два микроавтобуса. Дверки распахнуты - жарко. Оба таксиста сидят в кабине одной из машин, слушают радио и дымят сигаретами.
        - Привет, бомбилы, - поздоровался Паша, зайдя со стороны водителя. - Прохлаждаетесь?
        - О, привет, Паш, - пожилой таксист, сидевший за рулём, пожал протянутую руку. - А чего нам делать? До автобуса два часа. Время убиваем.
        - Лишь бы не оно вас… Ну-ка, колись давай, кто наезжает на вашего брата, деньги пытается вымогать?
        - Уже доложили? - улыбнулся второй таксист, помоложе. - Мы вроде не жаловались.
        - Земля слухами полнится. Выкладывайте.
        - Да быки какие-то синелапые, Паш, - снова заговорил пожилой. - Каждый день здесь тусуются, подходят толпой, что-то предъявляют. Говорят, мы у автобусников клиентов отбиваем. Один даже красную корочку показывал. Дескать, он тут поставлен за порядком следить.
        - Корочку? И что в ней написано?
        - Я особо не вчитывался. Какой-то дежурный по вокзалу или что-то в этом роде.
        - А фамилия?
        - Не помню. Эта кодла его Демоном зовёт.
        Вот тебе раз! Первый случай, когда кличка соответствует содержанию. Интересный фикус.
        - И они предлагают вам убраться подобру-поздорову, чтобы пассажиры пользовались одним автобусом?
        - В том-то и дело, что нет, - оба таксиста прыснули смехом. - Это лишь повод. Им деньги подавай. Хотите, мол, ездить спокойно, чтобы вас никто не трогал - платите.
        - А в противном случае?
        - Нас обещали побить, а машины сжечь.
        Так, хорошо. То есть ничего хорошего, конечно, нет. Зато есть оконченный состав преступления, квалифицируемый как вымогательство, совершённое организованной группой лиц. Теперь бы этих лиц за руку поймать.
        Внимательно посмотрев на весёлые физиономии таксистов, Паша спросил:
        - Что делать собираетесь?
        - Отобьёмся как-нибудь, - беззаботно махнул рукой тот, что постарше. - Мы поодиночке не ездим. И отправляемся вместе, когда все машины заполнены.
        - Так и будете трястись да озираться? - Манин покачал головой. - Это не дело. Нужно, чтобы они раз и навсегда отстали. Иначе кто-нибудь обязательно пострадает. Уж поверьте, я эту публику знаю.
        Таксисты приумолкли. Показное веселье как ветром сдуло. Видимо, многие из них считали, что добром это не кончится.
        - А есть другие предложения? - на правах старшего поинтересовался пожилой.
        - Заплатите им деньги. Меченые. А мы понаблюдаем, запишем разговор и прихлопнем всю шайку-лейку. Ребятки надолго сядут и на вокзале больше не появятся.
        - Так ещё придут… - начал возражать второй таксист, но старший цыкнул на него, вынудив заткнуться.
        Однако Паша посчитал нужным ответить:
        - Коль придут ещё, посадим и тех. Давайте сначала с этими разберёмся. Ну, как, согласны?
        Оба согласились.
        Проведение операции запланировали на тот же день. Чего тянуть кота за хвост? Куй железо, не отходя от кассы. Сегодня согласие получено, а завтра, чего доброго, таксисты пойдут на попятную. Снова придётся уговаривать. Да и бандиты могут пронюхать, что своей бурной деятельностью на вокзале привлекли внимание уголовного розыска. Нет, лучше сразу.
        Самое сложное, как всегда, выпало на долю Манина. Ему предстояло за два часа (теперь уже за полтора) решить целую кучу организационных вопросов: подготовить меченые купюры и технику, собрать людей, создав группы блокирования, наблюдения и захвата, поставить им задачи, а также оформить всё на бумаге. Ещё нужно извернуться так, чтобы сведения о предстоящем мероприятии не просочилась за пределы родного РОВД. А кому, как не Паше, способному видеть засевший в человеке Мрак, вести отбор сотрудников?
        Вот и приходилось всем заниматься лично.
        Немудрено, что он замотался и порядком устал ещё до того, как настало время выдвигаться. Но стоило бандитам обступить одинокое такси, что-то втолковывая водителю, поочерёдно тыча ему в лицо растопыренными пальцами, Паша почувствовал будоражащую тело дрожь от растекающегося по венам адреналина.
        Их было порядка тридцати. В большинстве вымогателей прочно обосновался Мрак.
        Тоскливо пересчитав своих людей, Манин пришёл к неутешительному выводу: у преступников трёхкратное превосходство.
        Чтобы одержимые, не раздумывая, наверняка клюнули на приманку, Паша заставил других таксистов разъехаться, оставив на привокзальной площади единственного водителя с машиной. Его-то и «зарядили» звукозаписывающей аппаратурой, вручив меченые деньги. В придачу ко всему, общение таксиста с вымогателями снимали на видео из соседнего дома. Длиннофокусная оптика хорошо приближала, создавая впечатление, что находишься в самой гуще событий. Но этим наслаждался один Вовченко, в чьих руках была камера. Манин же на пару с Зайцевым довольствовались обычным видом из того же окна, наблюдая сцену вымогательства с приличного расстояния.
        Бандиты энергично жестикулировали, продолжая напирать. Словно упёртые бараны бодали таксиста бритыми головами. Но тот держался стойко. Горячо спорил, непонимающе поднимал плечи, разводил руки. Павел сам подробно инструктировал его, как надо себя вести. Сразу по первому требованию деньги ни в коем случае не давать. Упираться до последнего, ждать, когда начнут сыпать угрозами. Чтобы вымогатели не смогли потом оправдаться чем-то вроде: «Мы вежливо и культурно попросили пожертвовать нам денег. Он сам их отдал. Добровольно. А мы сказали спасибо, да на том и разошлись».
        Лишь бы таксист не перестарался, переживал Манин, глядя, как того обступают всё плотнее. Эх, не нарваться бы ему на мордобой. Тогда все труды насмарку.
        Но бандиты вдруг отхлынули от жертвы, словно потеряв к ней интерес, и всей гурьбой дружно переместились к зданию вокзала. Что-то почуяли? Кто-то предупредил?
        Паша терялся в догадках. В напряжённом ожидании прошло несколько минут, в течение которых таксист спокойно набирал пассажиров. Когда их скопилось достаточное количество, он подошёл к ожидающим в сторонке «браткам» и кого-то позвал.
        От толпы отделился белобрысый субъект в светлой рубашке. Паша догадался, что это Демон - успел пробить по базе и ознакомиться с досье. На самом деле звали его Андреем Демченко. Отсидел срок за грабёж, недавно освободился. Быстро же он при деле оказался. Очень может быть, что сам Гидон и пристроил.
        Вместе с таксистом Демченко дошёл до микроавтобуса, заглянул в салон, где сидели пассажиры, и удовлетворённо кивнул. Водитель протянул ему деньги. Взяв их, Демон отправился к дружкам, а таксист проворно сел за руль и уехал с площади. Это было сигналом к началу захвата.
        - Все группы, пошли, - проговорил Паша в рацию. - Берём их, парни! - это уже для «мультиков», которые под боком.
        Втроём они быстро выскочили на улицу и пересекли привокзальную площадь. Демченко и его бригада толпились у торцевой стены здания. Понятно, почему: здесь нет камер видеонаблюдения. Пусть штукатурка на стене обсыпалась, и крепко разит мочой, но место сравнительно безопасное. Только не в этот раз, ребята.
        С разных сторон подходили оперативники в штатском, умело изображая праздных зевак. Парни, что засели в самом вокзале и только что показались из центрального входа, даже дорожные сумки в руках несли, совсем как обычные пассажиры. Люди Демона не обратили на них никакого внимания, занятые бурным обсуждением удачно провёрнутого дела.
        К радостно гогочущей толпе бритоголовых опера приблизились практически одновременно. Достав пистолет, Манин подлетел сзади к ближайшему бандиту, подбил колено и с криком: «Милиция! На землю!» - повалил на живот.
        - Руки за голову! - рявкнул над ухом, тыча стволом в шею.
        У задержанного тряслись пальцы, когда накрывал бритый затылок. Паша хотел вскочить, чтобы заняться следующим, но, оглядевшись, увидел, что все бандиты валяются ничком на вонючем асфальте. Отлично, тут им самое место. Опера, как угорелые, бегали между лежащими, попеременно дико крича:
        - Лежать! Лицом вниз! Руки на затылок, пальцы в замок!
        Молодцы парни! Не растерялись. Мельтешат и орут, что надо, создавая видимость толпы. Начали подъезжать милицейские машины. Вовремя. Всё-таки бандитов куда больше, чем оперов. Долго не удержишь. Кто-нибудь всё равно бы ушёл. Сейчас помогала внезапность, ввергшая вымогателей в прострацию. Вот и лежат смирно, несмотря на идущие из-под тел неприятные запахи, в себя приходят. А пока не очухались, надо паковать.
        На бандитов надевали наручники, по одному оттаскивая к машинам.
        Когда погрузили последнего, к Павлу подошёл улыбающийся Вовченко.
        - Как мы их… - возбуждённо заговорил он. - Считай, вдесятером такую ораву положили. Народ вон, до сих пор недоумевает…
        Манин окинул взглядом площадь. Да, люди стояли, что называется, разинув рты. Им ещё не доводилось видеть, как десять оперативников валят на землю порядка тридцати бандитов, а потом штабелями укладывают в машины и увозят. Всё произошло настолько быстро, что никто и понять не успел, свидетелем чего стал. Лишь теперь Паша позволил себе перевести дух. Кто бы мог подумать, что одержимых соберётся так много!..
        - Ты про видеокамеру не забыл? - устало бросил он Максу. - В ней все улики.
        Хлопнув себя по лбу, Вовченко бросился в дом, из окна которого снимал сегодняшнее «кино».

* * *
        - Гидон, ты окончательно зарвался. О, я знаю, гаввах пьянит. Если пить его помногу, начинаешь чувствовать себя всемогущим, всесильным, непобедимым… Но это иллюзия. Ведь насыщение гаввахом, как и всё остальное в Хаосе, создал Великий Обманщик. Ты, верно, забыл об этом, одурманенный пролитой в Энрофе кровью. Не тебе, потерявшему голову в море наслаждения, противостоять Лукавому.
        Хочешь занять это место? Сам возглавить легионы Тьмы?
        Что ж, попробуй. Ты не первый. Многие до тебя пытались. Где они теперь? Пребывают в Забвении.
        Сам не заметишь, как все титанические усилия, которые приложил, рассыплются в прах. Будешь пыхтеть и лезть из кожи, а я в ответ и пальцем не шевельну. Сделаю всё чужими руками. Тебя победят другие: люди или звери, демоны или ангелы, случай или провидение. Всегда найдётся, кем усмирить обезумевших слуг.
        Мне жаль тебя, Гидон. Столько стараний, потраченных впустую…
        Глава 12
        Задержанных вымогателей доставили в райотдел и первым делом тщательно обыскали.
        Результаты досмотра превзошли все ожидания. Большинство «братков» имели при себе и оружие, и фальшивые деньги, и даже наркотики. Они как раз зарядились дозами расфасованного героина, чтобы сразу после вокзальной сходки разбрестись торговать каждый по своим точкам.
        У Демченко изъяли те самые купюры, которые передал ему таксист. Узнав, что разговор с водителем записан, а деньги помечены, он отпираться не стал и согласился признать очевидные факты. Но ещё больше напел, когда Манин вышиб из него Мрак. Тут-то и выяснилось, что оперативники сцапали основную часть банды. Поставленный смотреть за вокзалом Демченко располагал всего пятью подручными, а для остальных это было чем-то вроде места встречи, где они собирались перед «работой». Оттого и образовалась такая толпа.
        Но больше всего Павла порадовало, что теперь он, кажется, знал предполагаемого носителя Гидона. Демченко сообщил, что его взял в банду некий Халим, авторитетный вор, в годах, трудовой (а по сути, лагерный) стаж которого исчислялся большим количеством отсидок и был вполне достаточным для оформления пенсии. Да, оказывается так тоже можно заработать на пенсию, практически сидя. Этому Халиму и подчинялись все без исключения бандиты через «старшаков», назначаемых главарём. У Клёпы тоже имелся свой старший, с которым Манин очень хотел поговорить по душам. Но среди задержанных его не оказалось. Ничего, беседа с ним впереди. Уж его-то Паша знал, где искать.
        Всех вымогателей под охраной конвоя выстроили по обе стороны коридора лицом к стене. Допросами занимались сразу несколько оперов и следователь.
        Манин, как заведённый, мотался из кабинета в кабинет. Не допрашивал, только слушал. Вернее, не допрашивал он людей, а вот демонов… Убеждаясь, что перед ним одержимый, не раздумывая, уходил в Зыбь, волоча за собой трепыхающийся Мрак. С теми, кто не хотел отвечать на вопросы, разговор был короткий - шпагу наголо и понеслась душа в рай. Или в ад? Прочих, более покладистых демонов он, как и было обещано, отпускал. Нет, не в Упорядоченное (здесь и так уже Мрака выше крыши), а обратно в Хаос. Когда снова решат перейти Границу, глядишь, нарвутся на Стража. Уж он-то припомнит им все несостоявшиеся Поединки. Вот и отольются кошке мышкины слёзки. Правда, демоны могут и не рисковать, остаться в своём мире. Кто им помешает? Это сугубо личный выбор.
        Как выяснилось, Мрак тоже слаб, и ничто человеческое ему не чуждо. Главное - найти эту слабину и умело на неё надавить. Что Паша и делал. Спасая свою шкуру, большинство выходцев из Хаоса предпочли сдать своего хозяина со всеми потрохами. Теперь все стрелки сошлись на рецидивисте Халиме. Именно на такой результат и рассчитывал Манин, затевая эту канитель: вычислить главаря.
        - Я нашёл Гидона! - радостно объявил он Шпаку, появляясь в каминном зале его Зыбучей резиденции.
        - Отлично! - расплылся в улыбке Василий Семёнович, одетый в домашний халат и тапочки. - Опять нет повода не выпить.
        В руках у него появилась литровая бутылка любимого «Черчилля» и два стакана, которые он наполнил тёмно-коричневой жидкостью. Паша повёл носом, вдыхая приятный коньячный аромат. Вот это запах! В реальности такого не встретить. Там хоть все коньяки перенюхай, ничего не почувствуешь, кроме резко бьющего в ноздри спиртного угара с примесью вони клопов.
        - Ммм, - сделав глоток, оценивающе промычал Манин. - Великолепно! Пьёшь, и ещё хочется. Как вам удалось создать это чудо?
        - При желании всё можно… Ты лучше про Гидона расскажи. Разобрался с ним?
        - Нет ещё, - заметив недоумение в глазах полковника, поторопился объяснить: - Сегодня взяли почти всю банду. Только что закончили допрос последнего жулика. В Упорядоченном, знаете ли, уже ночь. Моё тело мирно посапывает сейчас на топчане в дежурной части. Сил не было тащиться домой. Да и вставать скоро. С раннего утра за Халимом поедем. Это носитель Гидона. Матёрый волчара, опасность за версту чует, потому и решили пока не трогать. А поутру возьмём аккуратненько, тёпленьким.
        - Ну, тогда за успех нашего безнадёжного дела! - Василий Семёнович поднял наполненный бокал.
        - Почему безнадёжного? Всё идёт по плану. Вот увидите, с Гидоном скоро будет покончено. Выпьем просто за успех!
        С тихим звоном круглые бока стаканов соприкоснулись. Но донести их до рта собутыльники не успели. В зал вошла Оксана. С её появлением в доме стало заметно светлее, повеяло приятной утренней свежестью, наполняя помещение запахом луговых цветов.
        - Привет, мальчики, - бойко поздоровалась девушка. Подбежав к отцу, чмокнула в щёку, потом прильнула к губам Павла, повиснув у того на шее. Насладившись поцелуем, обратила внимание на бокалы в руках мужчин. - О, коньяк. Что празднуем?
        - Да так… - замялся Василий Семёнович. - У Пашки на работе небольшое событие…
        Не слишком он желает откровенничать с дочерью. Что ж, его можно понять. Родители всегда опекают неразумных чад, пытаясь уберечь от… Да мало ли от чего. И в Упорядоченном, и в Зыби всякие напасти случаются. Одни демоны чего стоят.
        Брови у Ксюхи грациозно изогнулись, принимая форму вопросительных знаков. Шпак предусмотрительно занял рот выпивкой. Не помогло. Дочь не думала отступать. Она требовательно уставилась на отца, всем видом показывая, что в любом случае намерена получить объяснения. Стакан опустел. Хочешь, не хочешь, пришлось от него оторваться.
        - Ладно, голубки, - полковник взялся за бутылку, но наливать не стал, - вы тут поворкуйте, а я пойду, погрею косточки возле камина.
        Повернулся и ушёл. Вот тебе и любимый тесть. Бросил зятя на передовой, используя надуманный предлог. Какие, скажите на милость, могут быть косточки у бестелесной души? Теперь отдувайся за двоих. Ну, спасибо, Василий Семёнович, удружил, ничего не скажешь. Само собой, Ксюха принялась таращиться на Павла.
        - А я чего? Я ничего. Это другие чего, а я ничего, - попробовал шутить.
        - Не пудри мне мозги, - угрожающе, чуть не по слогам произнесла Оксана, подойдя вплотную. - Что вы от меня скрываете, ммм?
        Обняв за талию, Паша прижал девушку к себе.
        - Ну, не выдумывай, моя хорошая. Зачем нам что-то скрывать?
        Поцелуем попытался усыпить бдительность подруги. Но не тут-то было. Извернувшись, как змея, Ксюха выскользнула из объятий.
        - Я знаю! - заговорила горячо, вынуждая сохранять дистанцию упёртым ему в грудь указательным пальцем. - Папа слишком сильно меня опекает, и ты пляшешь под его дудку. Почему последнее время ни разу не призвал? Боишься ходить со мной на демонов? Раньше не боялся…
        - Да с чего ты взяла?..
        Паша пробовал возражать. Получалось не слишком искренне, и он это понимал. Ведь так и было: он действительно берег Оксану, заботился о ней, как и отец. Не мудрено, что девушка, опекаемая аж двумя мужчинами, чувствовала чрезмерно бережливое отношение к своей персоне. Иная была бы только рада, но не Ксюха.
        Надув губки, она исподлобья хмуро глядела на Манина. Обиделась. Конечно, кто же любит, когда ему врут или говорят полправды.
        - Ну, Ксюш… - примирительно залебезил Паша, снова пытаясь подступиться к подруге.
        Она вскинула повёрнутую к нему ладонь, останавливая порыв, и строго произнесла:
        - Обещай, что будешь рассказывать мне всё.
        Паша тяжело вздохнул.
        - Хорошо, обещаю.
        - Рассказывай сейчас, - Оксана пресекла ещё одну слабую попытку приблизиться, решительно топнув ножкой, обутой в изящные ботфорты на высоком каблуке.

«Упрямая девчонка! - со смесью досады и восхищения подумал Манин. - Похоже, «доступ к телу» закрыт наглухо. И она ни за что его не откроет, пока не получит исчерпывающие ответы на все вопросы. Маленькая шантажистка!»
        Пришлось посвятить Ксюху в дело Гидона, окончательно раскрывая карты.
        Она выпытывала мельчайшие подробности, не оставив Павлу ни единой лазейки для сокрытия каких-либо мало-мальски значимых сведений. Поведав о последних событиях, он почувствовал себя выпитым до дна пустым бокалом, который держал в руке. Периодически прикладываясь к нему во время разговора, сам не заметил, как осушил.
        Интуиция у женщин развита очень хорошо. Они прекрасно улавливают момент, когда мужчине больше нечего сказать, он выжат как лимон, и пора остановиться, перестав на него давить. Сейчас Ксюха наглядно демонстрировала это весьма важное женское качество. Мило улыбаясь, она грациозно шагнула к Паше, обвила руками его шею и, прильнув всем телом, одарила кавалера сладострастным поцелуем. Это было здорово. Они вдвоём, обнявшись, приподнялись над полом и зависли посреди зала, медленно кружась. Даже когда разомкнули губы, кружение не прекращалось, ударяя в голову хмелем, которого так не хватало в коньяке Шпака.
        - Обещай, что обязательно возьмёшь меня… - проворковала Оксана томным голосом.
        - Обещаю, - немедленно отозвался Павел. - Всё, что угодно, для моей королевы.
        - …на Поединок с Гидоном, - закончила Ксюха прерванную фразу.
        - Что?! - кружения как не бывало, подошвы двух пар сапог гулко стукнули в пол. - Ты понимаешь, о чём просишь? Это чертовски сильный и опасный враг!
        - Вот именно! - воскликнула девушка не терпящим возражения тоном. - Один ты можешь с ним не справиться. И не забудь, что ЭТО ты мне уже пообещал.
        Она резко развернулась, едва не хлестнув по лицу Павла взлетевшим хвостом волос, и с гордым видом вышла из зала. У камина посмеивался Василий Семёнович, наливая себе коньяк.
        - Не обращай внимания, Паш, - весело проговорил он. - Ксюха всегда была язвой.
        Вдруг став серьёзным, он поднялся с кресла, одёрнул халат, разгладил большими пальцами складки за поясом, и, чеканя каждое слово, важно заявил:
        - А вот про меня попрошу не забыть, и обязательно призвать перед объявлением Поединка Гидону.
        И этот туда же. Ну и семейка! Дочь достойное продолжение папаши.
        Рано утром не выспавшийся Манин торчал на автобусной остановке среди унылой толпы людей, собирающихся ехать на работу. Полусонные, они поднялись ни свет, ни заря, чтобы успеть на первый автобус. Кто-то подрёмывал, сидя на единственной лавке, забитой счастливчиками, что пришли первыми; кто-то переговаривался, поминая недобрым словом водителя, который никогда не приезжает вовремя; кто-то ходил взад-вперёд, чтобы согреться.
        За ночь воздух сильно остыл. Утренняя прохлада заставляла зябко ёжиться. Народ поминутно позёвывал. Приступ зевоты перекинулся и на Манина.
        В отличие от прочих он уже находился на работе. Ждал, когда из дома, расположенного неподалёку, появится долговязая фигура пожилого мужчины в спортивном костюме и затрусит по пешеходной дорожке в сторону парка. Остановка - идеальное место для наблюдения, особенно в этот час. О лучшем прикрытии, чем сгрудившаяся на ней толпа пассажиров, нечего и мечтать. Только бы автобус ещё немного задержался.
        Пожалуй, Паша был единственным, чьё желание шло вразрез с чаяниями большинства.
        Старшие члены банды Халима, и демоны, которых Манин вынудил ответить на вопросы, в один голос утверждали, что их главарь каждое утро совершает пробежку по парку. Поддерживает форму, видите ли.
        Подумать только, Гидон заботится, чтобы его носитель не хворал. Паша чуть заметно улыбнулся. Но улыбка мгновенно сошла, став недовольной гримасой, ничем не отличающейся от тех, что были у людей в толпе. По телу прокатила зябкая дрожь, зубы несколько раз коротко клацнули. Чёрт, как же холодно! И охота этому Халиму в такую погоду бегать. А может, он сегодня и не побежит?
        Паша бы точно не побежал. На работе и без того беготни хватает. Да и с режимом проблема. Никогда не подгадаешь, чтобы в один и тот же час посвящать себя занятию спортом. Уже пробовал. Всё время что-то мешало. То работы навалом, то дежурства, то засады, а то просто хочется спать. Так и не собрался…
        Дверь подъезда с натужным скрипом отворилась, выпустив на улицу седовласого мужчину, одетого в ярко-синий спортивный костюм. За ним тянулся шлейф Мрака, окутывающий верхнюю часть тела незнакомца. Такой откормленный и сильный демон вполне мог быть Гидоном. Паша подождал, когда мужик приблизился, чтобы убедиться, что перед ним именно тот человек, который нужен. Лишь когда в деталях разглядел лицо бегуна, мысленно сравнивая с изученными фотографиями, трижды нажал на спрятанную в рукаве тангенту радиостанции, подавая условный сигнал…
        Коронованный вор по кличке Халим (как говорится, «вор в законе»), организатор всей преступной сети района и держатель крупного общака, неторопливой трусцой пробегал мимо остановки с толпой пассажиров.

«Опять автобус опаздывает», - мелькнула мысль и тут же исчезла, когда на пути выросла парочка подвыпивших парней. Один из них, похоже, совсем лыка не вязал. Шатался во все стороны, но упрямо брёл вперёд. Правда, не без помощи второго, тоже изрядно пьяного.

«С утра набрались», - успел подумать преступный авторитет, как вдруг парочку повело в его сторону. Попытался их обогнуть, но с одним столкнулся плечами.
        - Эй, дядя! - грубо окликнули сзади заплетающимся языком. - Ты чё… оборзел?!
        Не хватало, чтобы какие-то фраера так с ним базарили. Этих сразу надо ставить на место, чтобы рамсы не путали. Пусть знают, с кем дело имеют. Халим прервал пробежку и повернулся к пьянчугам. Те, набычившись, шли к нему.
        Краем глаза он заметил, что от остановки отделилась одинокая фигура, направляясь в их сторону. Добровольный помощник? Вот уж не ожидал столь благородных порывов от работяг, замученных однообразным бытом. Только придётся его разочаровать. Тут делов на копейку, и самому можно справиться.
        Неожиданно рядом тормознула тонированная легковушка. Открылась задняя дверь, из которой вылез… мент. Сразу видно по протокольной роже. И со стороны остановки такой же топает. Увидел, когда внимательнее пригляделся. Ловушка! Его сейчас попросту сцапают! Халим дёрнулся в сторону, но «пьяницы» оказались рядом и вполне профессионально скрутили ему руки. Мгновение понадобилось им, чтобы впихнуть главаря бандитов на заднее сиденье, куда с обратной стороны залезал Манин.
        - Привет, Халим, - улыбнулся Паша, защёлкнув браслеты. - Я давно тебя искал.
        Когда оперативники запрыгнули в машину, одновременно хлопнув дверцами, та взревела мотором и сорвалась с места. Именно таким должно быть задержание преступника - без шума и пыли. К чему лишние вопли, пальба с головокружительными погонями, когда можно сделать всё проще, по-тихому. В идеале сотрудникам милиции вообще незачем хвататься за оружие. При условии, конечно, если всё идёт согласно намеченному плану и не выходит из-под контроля. Ну а коль скоро пришлось доставать пистолет и, тем более, из него палить, это чей-то явный прокол…
        Замерзающие пассажиры на остановке завистливыми взглядами проводили тонированную легковушку, так и не поняв, что произошло. Они просто завидовали тем, кому посчастливилось оказаться в тёплом салоне автомобиля и уехать.
        - А чего меня искать? - внешне спокойно поинтересовался Халим, привычным движением поправляя наручники на запястьях. - Я ни от кого не прячусь. Чем же моя персона так заинтересовала органы?
        - О, сущие пустяки, - весело балагурил Паша. Загибая пальцы, стал перечислять: - Организация преступного сообщества, хранение оружия, приобретение и сбыт наркотиков, незаконный оборот промышленного золота, фальшивомонетничество, вымогательство, мошенничество… Да никаких пальцев не хватил, чтобы перечислить все твои подвиги. Это я ещё не дошёл до убийств и похищений людей.
        - И доказательства всего этого у вас имеются?
        - Сомневаешься?
        - Ну, скажем так, любите вы нахрапом брать. Наивно надеетесь, что мы всё сами расскажем, делая за вас вашу работу.
        - Вот об этом мы с тобой и поговорим в отделе. А пока мне нужен Гидон…
        Халим вскинулся, глянув на Павла затянутыми чёрной мутью глазами. Мрак в нём беспокойно зашевелился, начав подниматься. И тогда Манин «прыгнул»…
        Уже ставший привычным удар от соприкосновения с Мраком, и они вдвоём, выпав из реальности, оказались на рыхлом грунте Полосы, построенной Стражами.
        Почему именно здесь?
        Обычно Пашу выбрасывает сюда, если Границу пытается пересечь нарушитель. И то уже в Зыби. Когда же Страж тащит за собой демона, то попадает в другие, самые разнообразные места, но не в это.
        Они стояли друг против друга, каждый на своей половине, а между ними влево и вправо тянулась девственно ровная полоска Ничейной Земли. Как барьер, разделяющий дуэлянтов. Зыбь сияла багровой зарёй. Словно кто-то раскрасил небеса кровавыми мазками, предвкушая нешуточную битву. Бычья голова Гидона смотрелась на этом фоне особенно зловеще. Такой же красный огонь полыхал в его глазах, делая их похожими на две сквозные дырки в черепе. Перед собой демон держал огромный двуручный меч, уперев остриём в землю. Когтистые пальцы крепко вцепились в длинную рукоять. За спиной развивается чёрный плащ гигантских размеров. Но треплет его не ветер, а могучая сила Гидона, что плещется и в глазах, подобных жерлам вулканов. Вот-вот выплеснет оттуда раскалённая лава.
        - Настало время нашей битвы, Страж! - громом ударил по ушам усиленный во сто крат голос Мрака.
        Неужели он не собирается больше юлить, изворачиваться, всеми правдами и неправдами избегая Поединка? Что-то новенькое. Решился, наконец, на драку. Какой прогресс!
        - Я давно к ней готов! - продолжал сотрясать воздух Гидон. - Я знал, ты не оставишь меня в покое. И теперь могу принять твой вызов, потому что собираюсь победить!
        Он чётко выговаривал каждое слово, будто вбивал очередной гвоздь в крышку гроба злейшего врага. И пока говорил, позади рогатого Мрака непрерывно появлялись существа. Десятки, сотни, а потом и тысячи демонов различной степени уродства выстраивались в неровные шеренги, сжимая костлявыми пальцами кривые мечи, кистени, топоры, копья - все виды смертоносного оружия, какие могла придумать извращённая фантазия убийц. Их строй увеличивался, разрастаясь вглубь и вширь. Вскоре он занимал большую часть Полосы Хаоса. Вот почему Паша с Гидоном оказались здесь. Нарушители начали слетаться на зов предводителя. И когда он успел кинуть клич?
        Манин тоскливо смотрел на несметные полчища Мрака, понимая, что шансов у него нет. Опять эта тварь схитрила. Не будет Гидон сражаться сам, он пришёл с целой армией призванных демонов. Уж против такой силы Страж Порядка точно не выстоит. Нет, можно, конечно, не объявлять Поединок, уйти с дороги, открывая Мраку свободный проход, но тогда… Вся эта свора ринется в Упорядоченное. Своей численностью они легко перевалят барьер в 66,6 %. Что будет потом - одному Богу известно. Ничего хорошего, это уж точно. Армагеддон? Вполне возможно. Выходит, Страж Порядка не справился со своей задачей?

«Ну, нет, ребята. Дудки! Пусть вы сейчас разнесёте меня на миллионы мелких кусочков, но я не позволю спокойно через себя перешагнуть. Постараюсь кое-кого забрать с собой. И чем больше, тем лучше».
        Грудь Стража разрывалась от бессильной ярости. Он злился на Гидона и его демонов, но в первую очередь на самого себя. Надо же быть таким идиотом и не предусмотреть чего-то подобного. Знал ведь, с кем имеет дело. Эх, теперь-то что. Остаётся лишь подороже продать свою жизнь…
        Клинок зашуршал, покидая ножны.
        - Дзин-нь! - торжественно пропела шпага, оказавшись на свободе, словно докладывая о готовности к бою.
        На лезвии заиграл огонь зари, придав стали зловеще-кровавый отблеск.
        Манин собирался драться в полную силу. К чему экономить? Всё равно со всеми демонами не управиться. Зато десяток-другой порешит, пока его не превратят в нарезку для салата.
        Он уже хотел бросить вызов, но за мгновение до того, как боевой клич готов был сорваться с губ, над головой пронёсся громовой раскат, в котором отчётливо прозвучало:
        - ГИДОН!!!
        Звуковая волна безжалостно ударила сверху, заставляя втянуть голову, прокатилась по рядам демонов, порождая волны, будоражащие строй. На широкой полоске Ничейной Земли между морем Мрака и одиноким Стражем выросла величественная фигура великана в плаще и шляпе с пером. По ним Паша и узнал Балбеса, не смотря на то, что Страж Хаоса стоял к нему спиной.
        Балбес уверенно двинулся в сторону Гидона, глаза которого пылали лютой ненавистью, готовые испепелить незваного гостя. Ещё бы, ему осмелились мешать.
        - Не чини мне препятствий, Люцифер! - надрывая глотку, прорычал соперник Павла в жалкой попытке повторить тот ужасающий шум, что сопровождал появление Балбеса.
        А Балбеса ли? Как назвал его Гидон?
        - Люцифер?! - поражённо воскликнул Манин.
        Демон-великан остановился, слегка повернув голову, и скосил на Павла большой глаз.
        - Всего лишь одно из имён, - прогудел он и снова повернулся к тому, которого… призвал!
        Только сейчас до Манина дошло, что на самом деле здесь происходит. Гидон умудрился собрать для Поединка с Павлом целую армию демонов, обеспечив себе подавляющее численное преимущество, и победа казалась ему неизбежной. Однако Балбес-Люцифер расстроил эти планы, призвав, в свою очередь, самого Гидона. А поскольку Стражи противоположных миров не сражаются между собой, то теперь ни Гидон, ни собранное им войско не могут ответить на Пашин вызов, как бы сильно этого ни хотели.
        Сражение отменяется. Ай да Балбес. Вот это голова! И что дальше, господа демоны? Так и будем таращиться друг на друга через Ничейную Землю?
        - Остынь, дитя неразумное! - бросил Страж Хаоса своему строптивому собрату, угольки глаз которого снова полыхнули красным. Он явно хотел возразить, но ему не позволили. - Тебе ли не знать, что ты разрушаешь Равновесие. Сколько сущностей Хаоса ушло в Небытие из-за твоих жалких потуг? А сколько ещё уйдёт? Неужели пребывание в Упорядоченном того стоит?
        - Это целиком и полностью моё дело, - взяв слово, Гидон заговорил резким лающим тоном. - Я могу свободно распоряжаться собой, и теми, кто мне предан. Что тебе за дело до Упорядоченного? Его обитатели ждут не дождутся, когда мы будем ими управлять. Они и без нас близки к Хаосу, ведут себя почти так же, как мы. Может, наше пришествие станет для них спасением. Не будут мучиться жалкими угрызениями совести. Это единственное, что осталось там от Порядка.
        - Не тебе решать, что в том мире должно, а что нет!
        Подняв голову, Гидон в упор смотрел на Стража Хаоса. Казалось, он увеличился в размерах, пытаясь сравняться с гигантской фигурой собеседника. Нет, померещилось. Куда ему до Балб… то есть Люцифера.
        - Главное, - надменно заявил нарушитель, - что этот мир готов меня принять. Я имею полное право сразиться с его Стражем, чтобы раз и навсегда поселиться там. И мне выбирать, кто примет этот вызов вместе со мной.
        - Да, но на равных условиях! - отрезал Балбес. - А ты превращаешь честный Поединок в расправу!
        - Честность? Ха! - Гидон разразился хриплым демоническим хохотом. - И это говоришь ты, Люцифер, создатель Хаоса? Ты же сам восстал против Порядка. Предпочёл не быть пастухом, оберегающим человеческое стадо, но хищником, который ими кормится. И ты убивал, считая, что люди недостойны существовать. Брал их женщин без проса, пил вино и нежился на мягких перинах в праздном безделье. Так почему я должен придерживаться каких-то правил, если они мешают достижению моей цели. Мне на них плевать. Зачем уподобляться слабакам из Упорядоченного, которые это выдумали?
        - И что ты будешь делать, когда уничтожишь этот мир?
        - Найду следующий! - не задумываясь, воскликнул демон. - А тебе какой прок от него? Сколько ты их защищал? И, главное, зачем? Ааа, понял… Ты хочешь захапать его себе. Весь. Поэтому и встаёшь каждый раз у меня на пути.
        - Вот уж истинно говорили мне, - проскрежетал Люцифер, - что буду окружён я созданиями, достойными меня; и осколки душ подлецов будут мне союзниками… - И вдруг, возвысив голос, закончил твёрдо: - Но я ещё и Страж, поэтому расправы не будет!
        Из ноздрей Гидона вырвались струи чёрного дыма. Он помолчал, размышляя, потом недовольно бросил:
        - Мне всё равно. Я не отступлюсь. Пусть твой любимчик попробует сравнять силы. Один чёрт, у него мало что получится.
        Слабо понимая, о чём речь, Манин молча слушал перепалку двух демонов. Если в начале беседы у него и была какая-то надежда, что Поединок можно отложить на неопределённый срок, то с последними словами Гидона она развеялась окончательно. Он ждал, что Балбес-Люцифер возразит наглому Мраку, но…
        Немая сцена затягивалась. Страж Хаоса медленно повернулся в его сторону и прогудел обречённо:
        - Он прав, Мавр. Я вынужден уйти и не мешать.
        Тонкая ниточка, на которой висело сердце Павла, оборвалась. Грудь ответила болью. Значит, всё напрасно. Придётся вступить в неравную схватку с врагом, заранее зная плачевный итог. Грустный финал…
        - Тебе придётся сильно постараться, чтобы уравнять шансы, - закончил Балбес.
        Какая чушь! Что он может сделать? Ну, создаст несколько фантомов, которые только распылят силу, ну призовёт Оксану, её отца, ещё кого-нибудь. Что толку?
        Нет, не станет он никого звать. Зачем? Чтобы обречь их души на верную гибель, теперь окончательную? А что ждёт их после, когда Мрак одержит победу? Не будет ли проще умереть здесь и сейчас, чем потом долго мучиться под гнётом демонов? Кто бы знал… Пусть уж лучше всё останется, как есть. Он сделает это сам, без чьей-либо помощи. Не станет брать на себя ответственность за гибель кого-то из близких людей…
        И ещё один звук раскатился по Зыби, сотрясая окружающее пространство. Звон колокола ударил неожиданно, вынудив армию Хаоса пугливо сжаться и задрожать. Что это? Откуда? Удивлённо распахнув глаза, Манин непонимающе уставился на Балбеса, губы которого растянулись в саркастической усмешке.
        - Тут с тобой кое-кто желает поговорить, - Люцифер кивнул куда-то за спину.
        Обернувшись, Паша увидел храм. Тот самый, что встречался ему в Зыби. Или не тот? Те же золотые купола наверху, но на них, сменяя друг друга, переливаются то кресты, то полумесяц, то звезда Давида, то ещё какие-то замысловатые символы, совсем незнакомые. Только двери центрального входа, как и раньше, неизменно распахнуты настежь.
        Манин перевёл взгляд обратно на Стража Хаоса.
        - Иди, Мавр, - спокойным голосом проговорил тот. - Это последний бой. Не годится вступать в него, не причастившись. Так, кажется, принято в твоём мире? А я пока тут постою… На всякий случай. - Он умудрился подмигнуть своим огромным глазом. Или просто моргнул? Второго-то под шляпой не разглядишь.
        Паша сделал первые нерешительные шаги в направлении храма. Однако чем ближе подходил, тем твёрже и увереннее была его поступь. Минуя широкий дверной проём, он уже догадывался, кого увидит внутри.
        Посреди зала, средь множества горящих свечей стоял знакомый священник в золочёной рясе. Едва Манин переступил порог, на него обрушилась тёплая приливная волна хорового пения. Она исходила отовсюду: от стен с иконами, сводчатого потолка, блестящего пола и даже из воздуха, заполняющего храм. Голоса невидимых певцов, неясные, с неразличимыми словами, но торжественные, волновали, будоража сердце и ум. Внушали чувство защищённости, обволакивая могучей Силой. Она, эта Сила, порождённая сплочённостью живущих на Земле существ, настойчиво стучалась, требуя впустить. Ещё не зная, как это сделать, и надо ли делать вообще, Манин, повинуясь внутреннему порыву, встал вдруг на колени. Что за ерунда? Паша и в церковь-то ходил только на экскурсию. Никогда не молился, да и не умел толком, а уж чтобы на коленях стоять…
        Но не было ни страха, ни паники. Этим чувствам, казалось, вообще нет места в душе. Было знание, что при желании он может без труда подняться, но в том-то вся и штука, что делать этого не хотелось. Наоборот, такое положение воспринималось единственно правильным, чтобы вобрать в себя Силу.
        Находясь в состоянии, близком к эйфории, Паша с неописуемым душевным трепетом смотрел на медленно бредущего к нему священника. От него исходила такая нездешняя теплота, такое неистощимое добро, что ими можно наполнить всю обозримую Вселенную. А когда он приблизился, склоняясь над Павлом, то будто укрыл шатром, сотканным из лучей света и оберегающего ласкового тепла.
        Сияние пронизывало насквозь, наполняя такой энергией, что простым шевелением пальца можно горы свернуть. Звучащий в голове хор стал складываться в образы, намертво впечатываясь в сознание пониманием мироустройства, как будто не рассказывает об этом кто-то, а сам вспоминаешь давно известные, но крепко позабытые истины. Откуда-то из дремучих глубин памяти всплывали названия различных слоёв Шаданакара…
        Шаданакар? Что это? Не успев задать себе вопрос, Павел мгновенно получал ответ. Конечно, ведь он это знает… Теперь знает.
        Шаданакар - великое множество слоёв реальности, соседствующих с Землёй и неразрывно связанных с ней. Это целая система, раскинувшаяся по иным пространствам и времени. Большинство из них обрывается на границах солнечной системы. Другие меньше и заключены лишь в пределах планеты. Есть и такие, что связаны не с целой планетой, а лишь с какой-то местностью, участком. И все слои насквозь пронизаны непримиримым противостоянием Порядка и Хаоса, двух враждебных друг другу сил. Война между ними никогда не прекращается. Она может утихнуть на какое-то время, сохраняя шаткое равновесие, чтобы затем вспыхнуть вновь с ещё более ужасающей силой.
        Перед тем как прийти сюда, Хаос поглотил соседние планетарные системы. В разное время под пятой Мрака оказались Марс, Меркурий и Плутон. Теперь эти пыльные безжизненные миры медленно умирают, представляя собой сплошные руины слоёв, откуда изгнаны все монады Порядка. А полчища демонов, оставив погибающие планеты, устремились дальше в мировое пространство на поиски нового объекта вторжения. Им нужен обжитой, обитаемый мир…
        Таким миром стал для них Шаданакар. В те незапамятные времена Земля была расплавленным шаром, а другие слои системы, которые можно по пальцам пересчитать, только начинали создаваться. Тогда в её слоях жили праангелы, не знавшие, что такое смерть. Пребывая в мире и любви, они не умирали, способные перемещаться из слоя в слой с помощью трансформации тела, и могли жить вечно… Если бы однажды демоны не вторглись в этот прекрасный мир, превратив его в арену войны.
        Долгая и упорная борьба не принесла Хаосу желанной победы. Окончательно избавиться от Порядка он не смог, но ему удалось подчинить себе несколько слоёв, превратив их в демонические крепости. Оттуда началось постоянное вмешательство в процесс возникновения и развития жизни на Земле, до неузнаваемости искажая планетарные законы, с помощью которых здесь создавалась органика.
        Ядовитые щупальца зла исподволь проникали в миры Порядка, отравляя пространство, оказывая влияние на формирование живых существ. Это Хаос породил борьбу за существование, утвердив естественный отбор, при котором выживает сильнейший. Ведь всякое страдание, любая боль и мука излучаются в Земное пространство, а из него и в другие слои. Любые человеческие эмоции, чувства, душевные волнения не могут, родившись, бесследно исчезнуть. Излучения злобы, ненависти, алчности, похоти достигают демонических слоёв, восполняя убыль жизненных сил их обитателей. Но этих излучений едва хватает демонам. А вот излучения страданий и боли, называемые гаввах, способны насыщать гигантские толпы созданий Тьмы. Гаввах - это пища для Мрака, его жизненные силы, его наслаждение и отрада…
        Подмяв под себя законы природы, Хаос исказил их до неузнаваемости, чтобы породить и приумножить страдания людей. На Земле воцарилась смерть, поскольку теперь только так стало возможно покинуть реальность. Вслед за этим появилось и взаимопожирание, ставшее неодолимым препятствием на пути всеобщего братства. Другие слои Шаданакара тоже не смогли избежать демонического вмешательства. Особенно те, через которые пролегал путь человеческих сущностей, хоть раз воплотившихся в земной жизни. Лишь немногие застревали в Зыби после физической смерти. Другие же блуждали по бесчисленным слоям в поисках покоя, когда находя его, когда нет. Потому-то Манин и не мог встретиться со многими умершими, кого знал в реальном мире. Ведь ему, ещё живущему, была доступна только Зыбь, через которую пролегал рубеж, разделяющий слои Света и Тьмы.
        Большинство захваченных слоёв Хаос превратил в миры возмездия, где царствуют демоны, питающиеся страданиями мучеников. И не оставлял попыток проникнуть в ту малую часть Шаданакара, доставшуюся смертным. То один, то другой Мрак лез сюда утолить дьявольский голод и всевозрастающий аппетит своих приспешников. Вот и Гидон позарился на большущий кусок гавваха, оттого и пролил столько крови… Ведь физическое кровопускание имеет особое значение. Когда из тела человека или животного вытекает кровь, она выделяет жгучее излучение немыслимой силы, особенно мощное в самые первые мгновения. Вот почему демоны жаждут не столько обычной смерти живых существ или загробного страдания их душ, сколько именно кровопролития. Ни один массовый конфликт, теракт, а тем более война, в истории человечества не происходили без наущений Мрака. Эти кровопийцы всегда рядом, чтобы испить до дна чашу людских страданий, не пролив ни капли. А кровавые жертвоприношения в некоторых древних культах питали собою вовсе не воображаемых богов, а вполне реальных демонов.
        В этом-то и был главный замысел Гидона: превращение всех людей в жертвы. И что мог противопоставить им Павел?
        Чего боятся демоны, он теперь хорошо себе представлял. Каждый Мрак, побеждённый им в Поединке, проваливался в слой, где вообще нет времени. Пространственных измерений там сколь угодно много, но без единого временного измерения это дыра во Времени, причём обладающая движением внутри. Настоящая тюрьма для демонов, царство тёмной вечности, или, если хотите, Небытие…
        Хоровое песнопение смолкло, свет, исходящий от священника, померк и отступил, собрался вокруг его фигуры золотым ореолом.
        - Здравствуйте, батюшка, - сдержанно поприветствовал Павел и снизу вверх заглянул в светлые глаза служителя, жадно впитывая льющееся из них тепло.
        - И тебе доброго здравия, сын мой, - он помог Манину подняться на ноги. - Вижу, бой предстоит тебе нешуточный. Смело встал ты перед лицом смертельной опасности. Даже готов принести себя в жертву. - Это не звучало, как вопрос, потому Паша промолчал. Если сейчас перед ним какое-нибудь сверхсущество, или просто проницательный человек, он и так всё знает и понимает. Но тот спросил: - Что не даёт тебе позвать на помощь?
        Священник задал тот же вопрос, который только что мучил самого Павла. Похоже, он собирается помочь Стражу сделать правильный выбор. Что ж, теперь, по крайней мере, не придётся искать ответ самому.
        - Кого звать? Да и зачем? Чтобы люди, которые мне дороги, ушли со мной в Небытие?
        - А ты не думал, что тоже дорог этим людям? И скольким ещё? Собственно, почему только ты? А как же мир, в котором они существуют? Хочешь лишить их возможности постоять за него, побороться за своё будущее? Почему решаешь один за всех? Кто дал тебе такое право?
        Он вроде бы спрашивал, но в каждом вопросе ясно слышался очевидный ответ. Что может сделать одиночка против огромной армии? Только погибнуть, сражаясь. И что дальше? А дальше демоны свободно потекут через Границу, хлынут в Упорядоченное, быстро заполнив его до краёв, вдоволь безнаказанно наслаждаясь кровопусканиями. Пока разбухший нечеловеческой ненавистью мир Порядка не лопнет, словно вскрытый гнойник, расплёскивая вонючую жижу.
        Паша видел нечто подобное, когда на город обрушилось наводнение, и знал, на что способна стихия. Он тогда вместе с товарищами спасал людей, снимая их с заборов и крыш, вытаскивая из окон и разбитых машин. Многим удалось помочь. Но вот сошла вода, и открывшаяся картина разрушений с бесчисленными трупами повергла в ужас. А это лишь наводнение. Можно представить, что произойдёт, когда прорвётся Мрак, жаждущий гавваха. Всё просто: люди перестанут существовать, а их мир исчезнет.
        Участь Марса его не прельщала. Что делать, чтобы не допустить подобного?
        - Надо поднять на борьбу всех, кто не желает подобного исхода, - словно вторя его мыслям, продолжал священник. - Всех, кто готов сражаться за Порядок плечом к плечу с его Стражем.
        Наверное, так будет правильно. В конце концов, это не только его мир, но и всех, кто в нём живёт. Пусть поборются за место под солнцем. Не делить же его с демонами. Как говаривал Спартак, лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Да и если драться сообща, шансы на победу сильно вырастут…
        Отогнав последние сомнения, Павел решительно вскинул голову:
        - Ладно, батюшка, убедили. Что нужно делать?
        Священник поднял руку, резко сжал кулак, словно хватая назойливого комара. Но вместо насекомого его ладонь поймала толстую верёвку, нижний конец которой касался пола, а верхний утопал в темноте церковного свода.
        - Держи, Страж, - протянул её Паше. - Ударь в набат и призови тех, кто пожелает противостоять злу.
        - Вы кто? - вдруг вырвалось у Манина. Не успел он удивиться собственному неуместному любопытству, как задал ещё более нелепый с его точки зрения вопрос: - Бог?..
        Батюшка с лукавым прищуром весело глянул на Павла. Тот думал, что над ним посмеются, но священник ответил:
        - Нет, что ты. Я просто заблудший грешник, который пытается вернуться к Свету и помогает делать это другим. Хоть сам знаю лишь то, как не сорваться во Тьму. Из личного опыта… Возьми верёвку-то.
        На ощупь канат казался гибким и прочным. Он раскачивался, тихо поскрипывая, и хранил тепло руки священнослужителя. Оторвав от него взгляд, Манин увидел, что стоит посреди вспаханного поля. Храм с его мудрым настоятелем растворился, но верёвка по-прежнему была зажата в ладони. Только теперь её нижний конец чертил замысловатые узоры на земле, верхний же поднимался высоко в небо и терялся в облаках, подсвеченных багровой зарёй.
        Павел обернулся. За полосой Ничейной Земли волновалось тёмное море вражеского войска. Стоявший впереди всех предводитель демонов был готов пронзить Стража злыми красными молниями, которые поминутно вырывались из его глазниц.
        - Так ты готов сражаться, Клещ?! - пророкотал он леденящим душу голосом, сковывая Полосу могильной стужей.
        Балбес, или Люцифер, тоже бесследно исчез. Похоже, он отпустил Гидона, оставив наедине со Стражем Порядка.
        Наедине? Хм, смешно. Паша обвёл взглядом беспокойно шевелящуюся неровную толпу демонов. Улыбнулся и качнул верёвку.
        Та поддалась легко. Тихий скрип сменился раздавшимся сверху колокольным звоном. Он разлетелся мгновенно во все стороны и накрыл обе Полосы. Казалось, гудят сами небеса. Демоны едва не попадали, придавленные к земле звуком.
        - Давай-ка вместе, - раздался рядом голос Оксаны, и её тёплая ладошка нежно обхватила Пашины пальцы на верёвке.
        Их взгляды встретились. Ясные глаза девушки лучились радостью и неописуемым восторгом, позволяя понимать её чувства без лишних слов. Одетая в лёгкий доспех, с торчащей над плечом рукоятью катаны, она готова была отдать жизнь за Павла. Не ту её мизерную часть, что проводит человек в Упорядоченном, а всю, без остатка. То истинное бытие энергетической сущности, или бессмертной души, называйте как угодно. И он почувствовал, что, не задумываясь, умрёт ради Ксюхи, если потребуется.
        - Ну что, зятёк, совсем тебе хреново без нас? - С другой стороны встал Шпак, одетый как японский ниндзя. Одни глаза видны, только по голосу и можно узнать. Весь увешан мечами, ножами и метательными звёздами. Он весело подмигнул, поскольку из-за повязки на лице улыбку никто бы не разглядел.
        - Жалкая кучка призванных не спасёт тебя, Клещ! - прокричал Гидон. - К чему оттягивать неизбежное? Объявляй Поединок, и покончим с этим!
        Ксюха решительно надавила на Пашин кулак. Вдвоём они качнули верёвку в другую сторону. Снова с высоты ударил звон, врываясь в голову, будоража нервы. И рядом с тремя воинами Порядка появились… мультики. Самые настоящие рисованные герои старого, доброго мультфильма «Ну, погоди!», волк и заяц. Только выглядели они накачанными суперменами. Причём заяц был одного роста с волком, и оба на голову выше Павла.
        - Опять проблемы, шеф? - голосом Шурика спросил заяц. Затянул потуже пояс, единственную чёрную деталь на белоснежном кимоно, и, отработанным жестом поправив очки, обратился к волку: - Макс, решим проблему?
        - Решим, Заяц, - подражая хорошо узнаваемому голосу Папанова, откликнулся Вовченко. Легко, словно пушинку, закинул на плечо гриф штанги с неимоверным количеством блинов на одном конце, собираясь орудовать ею, как дубиной. Выплюнув дымящуюся «беломорину», поглядел недобро в сторону врага.
        Теперь Паша с Оксаной били в невидимый колокол непрерывно. Оглушительный гул не утихал, и с каждым ударом на вспаханном поле появлялись всё новые и новые люди. Большинство из них Павел видел впервые, недоумевая и радуясь одновременно. Мог ли он представить, что столько сущностей откликнется на зов.
        Попадались и знакомые. Рядом с «мультиками» выстроились остальные опера из уголовного розыска во главе с Мишкой Мухаммедовым, размахивающим кривой саблей и орущим что-то на своём родном языке. А вон чуть в стороне и сам начальник райотдела вместе с двумя заместителями - Сергеем Ивановичем и начальником милиции общественной безопасности. Закованные в древние латы, похожие на трёх былинных богатырей, они готовили к бою длинные мечи.
        - Манин, снова от тебя одни неприятности! - начальник и тут не утерпел, чтобы не пропесочить Павла. - Вечно в какое-нибудь дерьмо вляпаешься!
        Что поделать, начальство - оно и в Зыби начальство…
        Мелькали клинки, доспехи, лица. Были здесь и Брагин с Ляминым, и следователи с участковыми, и криминалисты, и незаменимый судмедэксперт, и фээсбэшник Моисеев с двумя подручными, и даже врачи из больницы со всем медперсоналом. Появился и Ческидов, безутешный отец, один раз сумевший противостоять Мраку, и многие, многие другие…
        В довершение, когда от собравшегося на Полосе народа негде было яблоку упасть, туда выкатился танк. В общем-то, обычный, вполне современный танк. Странным была только его раскраска: полностью белый, синяя полоса по борту и надпись «ДПС» большими буквами на лобовой броне, а на башне перемигивались разноцветными огнями проблесковые маяки. Из командирского люка торчала голова Серёги Шерстобитова в гаишной фуражке.

«Растёт Серёга! - невольно восхитился Павел. - На такую махину «Хаммер» махнул не глядя! Тут уж не скажешь, извини, мол, танка не было».
        Он отпустил верёвку. Извиваясь, та плавно поднялась в небо, превратилась в точку и пропала с глаз. Оглушительный гул, порождённый набатом, постепенно стих.
        Осмотревшись, Паша увидел себя стоящим в центре огромной толпы вооружённых людей, ничуть не уступающей армии Мрака. Даже наоборот, намного её превосходящей. Все, включая Оксану и Шпака, напряжённо всматривались вперёд. Туда, где за Ничейной Землёй с колен поднималась тёмная масса демонов. Гидон и тот не выдержал, припав к земле, придавленный колокольным звоном. Когда он, разгоняя наваждение, с усилием поднял отяжелевшие вдруг рога, то был поражён. Перед ним стояла неисчислимая армия человеческих монад. Сила, против которой его собственная вряд ли могла устоять. Он это понял сразу.
        Угольки глаз Мрака полыхнули бессильной яростью. Нет, дьявол, не одолеть ему такую мощь. Будь проклят этот Страж вместе со всем его грёбаным миром. Будь проклят тот, кто ему помог. Будь проклят Люцифер, вмешавшийся, когда победа, казалось, была в кармане. Что теперь? Бежать?..
        Он не успел. От строя людей отделился Клещ, уверенно ступая по твёрдой поверхности Ничейной Земли. Держа шпагу в вытянутой руке, направил её остриём в грудь Гидону.
        - ПОЕДИНОК!!! - разнеслось над Границей, намертво связывая между собой две враждебные силы.
        Всё! Поздно!
        В отчаянии Гидон зарычал, оглашая Зыбь дикими, ни на что не похожими воплями. Обе армии разом шагнули навстречу, заставив мироздание содрогнуться с немыслимой доселе мощью. И это было лишь началом. А затем грянула Последняя Битва, до неузнаваемости исковеркавшая Зыбь, где сошлись в смертельной схватке люди и демоны, Порядок и Хаос, став ещё одной кульминацией извечной борьбы добра со злом…
        Что? Кто из них победил? А вы оглядитесь вокруг. Сами-то как думаете?
        Эпилог
        - Мы вернулись, Повелитель! - голос посланника, преодолев несколько слоёв мироздания, достиг ушей Мехила.
        Мысленно указав место встречи, он трансформировал тело и переместился. Посланник был здесь. Не совсем вежливо с его стороны, но человека можно понять. Долго путешествуя, он преодолел огромное расстояние, в сравнении с которым их Галактика со всеми её слоями выглядит стеснённым замкнутым пространством.
        Сдерживая радость долгожданной встречи, Мехил коротко поприветствовал помощника и сразу перешёл к делу:
        - Ну, рассказывай. Что нас ждёт в соседней Галактике?
        - Ничего хорошего…
        - ?
        - Она почти вся во власти Хаоса.
        Так и есть. Подтверждались худшие опасения предсказателей. Две Галактики, неумолимо сближаясь в бесконечном космическом пространстве, должны слиться в одну гигантскую суперсистему. На это уйдёт неимоверно много времени. Но уже сейчас хотелось бы знать, какое будущее им уготовано.
        Потому и направил Мехил двух надёжных разведчиков к неведомому скоплению звёзд, закрученному в хитроумную спираль вокруг огромной чёрной бездны. Пусть проверят, что там впереди. Уж они-то разберутся. Кому ещё, если не им. Недаром ходят в помощниках самого Повелителя.
        - Ты сказал «почти». Значит, надежда на лучший исход существует? - окружив посланника вопрошающими эманациями, Мехил почувствовал, как тот излучает сомнение, смешанное с непоколебимой решимостью. Странная смесь. Что-то новое и непонятное. Но надежда, похоже, есть.
        Опустив взгляд, посланник с непередаваемой грустью произнёс:
        - Большинство брамфатур той Галактики захвачено Тьмой. Все они погибли. - И вдруг вскинул голову, устремив на Мехила полные слёз глаза. Горячо заговорил: - Я был там, Повелитель… Я видел эти миры… Пустые, безжизненные, превращённые в пыль…
        - Понимаю, тебя, брат… - Мехил старался окружить собеседника успокаивающим сочувствием, но получалось плохо…
        Он и сам страдал, сожалея о мёртвых обителях жизни, едва узнав про их незавидную участь. Чего уж говорить о самом рассказчике, видевшем всё воочию. К чести посланника, он быстро справился с душевными терзаниями.
        Испытывая гордость за помощника, Мехил выжидающе приоткрылся, демонстрируя готовность слушать и внимать. Более спокойно рассказчик продолжил:
        - Там осталась чуть не единственная на всю Галактику брамфатура, где теплится жизнь. Называется Шаданакар. В ней больше двухсот слоёв самой разной протяжённости. Демонам не удалось захватить её полностью. Им приходится довольствоваться лишь несколькими слоями. Но это постоянное соседство сильно влияет на весь мир. В том числе на Энроф, который его обитатели зовут Землёй.
        - И в чём же выражается влияние? - осторожно поинтересовался Мехил, чувствуя горечь собеседника и… страх. Отважный разведчик, побывавший чуть не в пасти Хаоса и сумевший оттуда выбраться, боялся?
        - Там не действует трансформация. Люди не могут свободно перемещаться из слоя в слой, как мы. Они заперты в Энрофе и покидают его только после смерти физической оболочки.
        Повелитель не нашёлся, что сказать. Разве такое возможно? Это же уму непостижимо, быть заживо погребённым в собственном теле, не способном принять иную форму! Какие уж тут слова.
        - И это ещё не всё, - продолжал посланник. - В Энрофе царит взаимопожирание. Живые существа убивают друг друга и едят! Все связи Шаданакара, все мировые законы искажены до неузнаваемости. Часть слоёв превращены Хаосом в мучилища. Демоны питаются зверствами, творящимися как в самом Энрофе, так и в других слоях. Часто сами туда проникают, чтобы вкушать грязные потоки прямо из источника…
        - Какой ужас! - Мехил едва не трансформировался для перемещения в другой слой, чтобы не слышать больше кошмаров, нещадно терзающих его чувствительную душу. Теперь он ощутил на себе обволакивающую волну от посланника, который старался успокоить Повелителя, как мог.
        - Откуда взяться надежде на лучшее, когда всё так плохо?! - едва взяв себя в руки, непонимающе вскричал Мехил.
        - Но ведь Шаданакар ещё не пал. Даже в таких условиях демоны ничего не могут поделать с этой брамфатурой. Люди учатся противостоять прорывам Тьмы. Объединяются в большие сплочённые сообщества с едиными духовными устремлениями. А коллективный разум создаёт мощные эгрегоры, способные противостоять засилью демонов. Мы ведь там тоже не бездействовали. Кое-что предприняли…
        - Да? И что же? - от Мехила повеяло укоризненной строгостью.
        Этого ещё не хватало. Было же сказано перед отправкой: ни во что не вмешиваться, только наблюдать. Ослушались, охальники.
        Уловив его настроение, посланник виновато потупился.
        - Не сердись, Повелитель, но не могли мы смотреть и ничего не делать.
        И то верно. Мехил и сам, наверное, не удержался бы от соблазна помочь миру, попавшему в такую передрягу.
        - Ладно, - протянул примирительно, - говори уж…
        - Правда, мы тут с Езусом разошлись во мнениях.
        - Как это?
        - Ну, он посчитал, что нужно менять мировоззрение живущих в Энрофе людей. Нести и прививать им добро.
        - Мудро. И что же?..
        - Езус трансформировался в человеческое тело, начал проповедовать своё учение. Кое-что у него получилось. Даже приверженцев собрал. Но потом его убили.
        - Кто? Демоны?
        - Нет. Люди же и убили. Приговорили к мучительной смерти. У них обычай такой. Наверняка демоны нашептали. Они это любят.
        - Да-а-а, долго придётся ему восстанавливаться, - покачал головой Мехил. - Ну, а ты чем занимался, раз с ним не пошёл?
        - Я, Повелитель, обратил внимание, что Хаос тщательно охраняет свои владения в Шаданакаре. А со стороны Энрофа никакой охраны нет. Потому-то демоны и хозяйничают в нём безнаказанно, легко туда проникая. Вот я и взялся за создание Стражи Света, или Порядка, если брать местную терминологию. Хотел наделить их силой, чтобы демонов крушили, и всё такое.
        - Создал?
        - Пока только заложил основы. Но вскоре они появятся повсюду.
        Подумав, Мехил произнёс:
        - Что ж, вы оба молодцы. Справились. Не зря вас в такую даль отправили. Будем надеяться на лучший исход. Когда дело дойдёт до соединения Галактик, думаю, что добро, посеянное Езусом, даст обильные всходы. А твои Стражи пригодятся, чтобы это добро сберечь. Вы сделали всё, что могли. Дальнейшее целиком зависит от людей, что живут в Энрофе. Будущее Шаданакара в их руках. И окончательный выбор тоже за ними.