Девятая попытка Кота Митрохина Леонид Резников
        Кот Митрохин #1
        Скучно стало Владыке Ада, и решил он создать мир, наполнив его сказочными и совершенно обычными жителями. А чтобы разнообразить свое творение, заманил в него неудовлетворенный серой обыденностью народ. Взбунтовалось Небо и порешило тот мир разрушить. Но как к нему подступиться, чтобы дел в мироздании непоправимых не натворить? И тут удачно подвернулся Веня Митрохин. Подселили его в тело огромного рыжего кота и отправили вершить дела великие. Но разве Коту одному управиться с такой непосильной задачей? И даже вдвоем. Тем более, что восемь предыдущих попыток не увенчались успехом. Но вдруг "на горизонте" возник девятый - несколько наивный, но очень романтичный молодой человек по имени Иван, только что разочаровавшийся в любви…
        Леонид Резников
        Девятая попытка Кота Митрохина
        Глава 1. Рыжий и усатый
        Разрешите представиться: Кот! Большой рыжий котище с белыми полосками, генеральскими усами и пронзительно-зелеными глазами. В полном расцвете сил. А почему именно Кот? Да так, для краткости и устранения неразберихи. Знаете, как бывает - придумывать имя лень, к тому же вдруг да не угадаешь, а Кот - самое то: «Эй, Кот! Кис, кис» или «Котик, рыбки хочешь? А Китикэта?» - редкостная гадость, между прочим. А то и «Пшел отсендова, Кот!» По-всякому, в общем. Мда…
        Вот так и привык к прозвищу. А вообще-то, меня Веней зовут. Вениамин Митрохин.
        Что за странное имя для кота, спросите вы. И будете правы, хотя и частично. Это не имя странное, а я, вернее, моя внешность. А если уж на чистоту, то я вовсе и не кот, а такой же человек, как и вы. Внутри. Не верите? Я бы тоже не поверил, но - увы! - так уж получилось.
        Все началось одним ранним майским утром выходного дня, когда солнце, сговорившись с одуревшими от тепла птицами, не дает поспать лишний часок. Первое нахально врывается в комнату даже сквозь плотные занавеси, так и норовя «засветить» в глаз, а вторые надрывно щебечут переливами, словно пришел конец света. И даже попытка зарыться с головой в душные подушки не приносит долгожданного покоя и умиротворения.
        Только не подумайте, будто я брюзга какой. По натуре я жизнерадостный оптимист и даже очень люблю и солнце, и весну, и всяких там птичек-воробушков. Но не в пять утра и не когда ты, вернувшись с шумной дружеской вечеринки в четыре часа, прилег наконец сладко вздремнуть!
        Сам-то я почти не пьющий - не люблю это дело. Пропустил пару рюмок самодельной клюквенной настоечки, а потом весь вечер сидел дурак дураком, смотрел, как честная компания медленно «наклюквивается». Мне бы уйти сразу, да вот не вышло. Так и просидел до утра, пока последний из гостей ликом в салат не опустился. Растащил всех по диванам и кроватям, а сам - до дому. Только прилег, и тут - на тебе: солнце, птицы… Еще и будильник в телефоне запиликал, чтоб его…
        В общем, сну пришел конец, окончательно и бесповоротно.
        Вздохнул я, сполз с кровати и угодил ногой в бокал с холодным чаем. Надо же, забыл! Специально ведь поставил, вдруг пить захочется. Напился… Сижу с задранной ногой и мокрыми растопыренными пальцами, а по полу растекается темная лужица. Нет, вот же невезуха!
        И стоит подумать о проклятой невезухе, как она мгновенно приклеивается к тебе и преследует весь день. Яичница пригорает к тщательно отскобленной сковороде, чего с ней обычно не случается. У чайника в самый неподходящий момент отваливается ручка. Бутерброд с маслом и джемом по неизвестной причине выскальзывает из пальцев, падает на колени и оттуда медленно, словно издеваясь, сползает на пол и устраивается на нем опять же липко-масляной стороной. А когда, дочиста отдраив половой тряпкой кухню и пролив полтаза воды мимо унитаза, собираешься принять освежающий душ, из него, вместо ожидаемой прохладной, бьет струя кипятка. И совершенно непонятно, откуда в трубе с холодной водой взялась горячая. От раскаленных струй, жалящих тело, словно рой обезумевших ос, внезапно наступает такая бодрость, что ты вмиг выскакиваешь из ванны, подобно олимпийскому прыгуну в высоту.
        А тут еще и Серега Спицын названивает.
        Нет, не буду брать трубку. Не хочу!
        Телефон надрывается, потом смолкает. А через минуту-другую опять начинает кружить по столу, жужжа вибромоторчиком. Скрепя сердце беру телефон и, артистично изображая голосом вяло-сонное состояние - какой уж тут сон! - отвечаю:
        - Алло-у.
        - Веня? Здоров, друг! Как делищи? - Бодрый, с хрипотцой бас Сереги врывается в ухо, молотя по барабанной перепонке, словно папуас дубиной по обожаемому дун-дуну[1 - Дун-дун - басовый барабан западной Африки].
        - Серый, какие делищи? - Морщусь, отодвинув телефон от уха. - Ты вообще на время смотрел?
        - Ну?
        - Баранки гну! Полшестого утра, между прочим, - ворчливо огрызаюсь я.
        Нет, все-таки Серый - нахальный тип! Я уже чувствую, сейчас будет что-нибудь клянчить. Халява - его конек.
        И точно:
        - Ну извини! Слушай, ты не мог бы подбросить меня до аэропорта? Оксанка прилетает, а я тут закрутился.
        - Серый, ты в своем уме? Я спал всего час, - начинаю выкручиваться, хотя по опыту прекрасно знаю, что меня уже ничто не спасет. - Бензина ноль и денег ни шиша.
        - Деньги… Да чего деньги-то! - с нахальной простотой заявляет Серый. - А заправка там, по пути. Зальешь.
        Нет, как вам нравится - зальешь! Вот взял бы и сам залил. А до аэропорта, между прочим, пилить полсотни «кэмэ» в одну сторону.
        - Серый, я серьезно, - хнычу я в трубку. - Честное слово, не могу.
        И тут начинается:
        - Я так и знал, - раздельно, с укором, произносит Серый. - Когда тебе надо было, я тебя выручил. Эх, никто добра не помнит. Помнишь, пятерку занял? А ведь у меня тогда тоже напруга с бабками была.
        Пятерку он занял! Да это было еще при Мамае! Пятерка отдана три года назад, а проценты на нее, будь она трижды проклята, до сих пор капают! То подвези, то одолжи, то пузырь поставь. Чес-слово, сил моих больше нет! Вот возьму и пошлю куды подальше, и прямо сейчас!.. Но вдруг понимаю, что не смогу. Не такой у меня характер. Серый, конечно, нахал, прощелыга и стяжатель, и все же…
        - Куда подрулить? - со вздохом сдаюсь я.
        - Вот спасибо, друг! - восклицает Серый. - Да ко мне подруливай. Я дома, - и бросает трубку.
        Естественно, ты дома. Здесь три шага до меня дойти, а я должен по узким дворам крутиться, от подъезда тебя забирать, словно шишкаря какого. Ну да ладно. Сочтемся еще, друг сердешный.
        Вздыхая, гляжу в окно. На высоком клене, подернутом первой зеленью, расселись несколько воробушков. Чирикают, подлецы, скачут, ластятся друг к дружке. И такая тоска берет от этой пасторальной картины, а в голове сами собой возникают строки: «Дывлюсь я на нэбо, та думку гадаю - чому я не птыца, чому не литаю…»
        Нехотя вдеваюсь в футболку, натягиваю потертые джинсы, поверх футболки - ветровку. В узкой прихожей, стукаясь локтями о стены с затертыми обоями, распихиваю по карманам телефон, ключи и права, обуваю разношенные кроссовки и, в сердцах хлопнув дверью, подхожу к лифту, запоздало вспомнив, какой у меня сегодня «счастливый» день.
        Тыкать в кнопку вызова кабинки, разумеется, бесполезно. И дело здесь даже не в моей невезухе. Над кнопками нашего лифта давно уже пора разместить табличку с надписью «Вжимать до посинения». Строптивая маленькая кабинка чаще отдыхает, чем работает. Старенькая она, конечно, заезженная, но, подозреваю, дело вовсе не в ее почтенном возрасте, как нас желает убедить домоуправление, а просто руки у мастеров не из положенного места растут - от того и беды все.
        С полминуты без толку потоптавшись у дверей лифта с прислоненным к их створкам ухом и затаенным дыханием в надежде на чудо, наконец понимаю - чудо по техническим причинам откладывается на неопределенный срок.
        Сбегаю вниз по лестнице. На первом этаже с натугой упираюсь в железную дверь плечом - доводчик, видимо, сняли с бронированных дверей банковского хранилища - и вываливаюсь на улицу, едва не налетев на престарелую соседку с противным, вечно тявкающим на всех бельгийским гриффоном. Знаете, эдакое черное шерстяное чудо с выпученными нахальными глазками, мордой, словно у пьяного бомжующего Санта-Клауса и ростом от горшка полвершка. Говорят, будто гриффоны добродушны и жизнерадостны, но этот по характеру и гонору больше смахивает на какого-нибудь терьера или бурбуля. Во-во, и зовут соответственно - Булька. Так вот, на Бульку я чуть и не наступил.
        Шуму было! Собачонка, заливаясь визгливым лаем, с перепугу заметалась у меня под ногами, шмыгнула в закрывающуюся тяжелую подъездную дверь и, рванув поводок, потянула за собой свою щупленькую хозяйку. Из лучших побуждений я попытался придержать дверь, схватившись за ее кромку пальцами, но дверь своенравно выскользнула и защемила несчастного Бульку как раз посередине. Тут уж такое началось, хоть уши затыкай!
        Бормоча извинения под гневным взглядом соседки, как будто в чем-то виноват, я спешно приоткрыл дверь. Собачонка припустила к лестнице, рулеточный поводок натянулся, и соседка, мотнув головой, словно строптивая лошадь, гордо вошла в подъезд. Ни тебе спасибо, ни до свидания!
        - Надо же, как нехорошо получилось, - пробормотал я.
        Все еще несколько переживая за случившееся, я направился к машине.
        Нет, все-таки невезуха - она существует! Вроде бы прошло два часа, как оставил машину под деревом, а птички расстарались на совесть. Всю крышу, лобовое стекло и капот обильно покрывали белые потеки. Истратив десять минут и пять последних салфеток, взглянул на результаты своего сизифово труда - больше размазал, чем оттер. Плюнул в сердцах, задрал голову, погрозил кулаком ни в чем, в принципе, не повинным птахам, с любопытством наблюдавшим за мной, и полез в машину. Потом на мойку заеду.
        Двигатель завелся с полчиха - хоть здесь повезло.
        Вырулив со стоянки и попетляв меж домов, остановился у подъезда Сергея. Там, разумеется, и духом Серого не пахло! Это у него уже в привычку вошло, что его все ждать должны да уговаривать. Задерживается он, видишь ли!
        Появился Серый лишь спустя минут пять. Вразвалочку обойдя машину, он распахнул правую дверь, забрался на сиденье, посетовав на слишком низкий потолок и, как он выразился, «непредставительно-грязный внешний вид авто», а затем хлопнул дверью так, что двигатель икнул. По салону автомобиля поплыл удушающий сладковатый аромат дешевого одеколона.
        - Не хлопай дверями, - недовольно буркнул я. - И приоткрой окно, пока я не задохнулся.
        - А чё такое? - нахально осведомился Серый, но все же немного опустил стекло со своей стороны. - Крутой одеколон!
        - Вот пусть твоя Оксана и нюхает, - бросил я Серому, выжимая сцепление и врубая первую передачу.
        Старенький «Рено» тронулся с места и весело покатил к арочному выезду со двора.
        - Деньги взял? - нагло осведомился я.
        - А зачем? - не понял Серый или прикинулся, будто не догадался, о чем речь.
        - Бензин зальешь, вот зачем. Сказал же: я на нуле.
        - Ну ты и хорек! - Серый осуждающе покачал головой. - Езжай, там разберемся.
        Вероятно, он все еще не терял надежды прокатиться на дармовщинку.
        «На себя лучше посмотри». - Меня немного зацепило, и я скосил глаза на нахала.
        У Сергея лицо, если хорошенько приглядеться, и вправду напоминало морду хорька. Чуть вытянутое, с острым, длиннющим греческим профилем и широко расставленными глазами, это лицо несло на себе печать характера его владельца. Сходство с хорьком дополняли немного оттопыренные уши и темные мешки под глазами.
        - Ты не мог бы чуток побыстрее? - Серый заметно нервничал, поглядывая на часы и наблюдая за моими неторопливыми перестроениями.
        - Здесь ограничение сорок, - буркнул я. - Серый, отвянь.
        - Ты же прирожденный гонщик, Веня, - сделал Серый неудачную попытку раззадорить меня.
        - Да, а вон там камера, - соврал я. - Штраф ты платить будешь?
        Платить - слово, страшнее которого для Серого не существует. Я знал, чем его пронять, и бессовестно этим пользовался. Серый действительно притих, сложил руки на груди и обиженно надул щеки.
        На душе посветлело, и я немного поддал газу. Машина понеслась, все ускоряясь, к черте города. Последние дома остались позади. Замелькали, проносясь мимо, березы. Позади остался знак «конец населенного пункта».
        Наконец-то! Разгон, пятая передача, педаль газа в пол - и полетели! Прохладный ветерок, врываясь в окна, лохматил волосы и слепил слезами глаза. Пришлось немного поднять стекло, хотя неизвестно, что лучше: слезы от ветра или от Серегиного одеколона, по действию на обоняние напоминающего ирритант.
        Серега полез в карман куртки и выудил из него пачку «LM». Тонкими пальцами подцепил за фильтр сигарету и потянул из пачки.
        Только этого еще не хватало!
        - Места для некурящих, - язвительно заметил я, когда сигарета показалась из пачки наполовину, со злорадством наблюдая, как Серегино лицо досадливо вытягивается еще больше.
        - Злой ты какой-то сегодня, - проворчал он, с трудом запихивая сигарету на место. Убрал пачку обратно в карман.
        - Не выспался.
        - Оно и заметно. - Серый выпятил скошенный подбородок и отвернулся вправо.
        «Ничего, будешь знать в следующий раз, как ездить на халяву», - продолжал злорадствовать я, искоса поглядывая на него.
        И вдруг справа, наперерез мне, выскочила, не сбавляя скорости, здоровенная фура. То ли водила одурел от многочасового бессонного бдения, то ли это его нормальное состояние - в общем, времени тормозить у меня не осталось.
        Я вывернул руль вправо и вдарил по тормозам. Завизжали шины. Запоздало вскрикнул Серый. Машину повело, развернуло вправо.
        - Да что ж за день-то сегодня такой! - только и успел сказать я, что есть мочи вцепившись в бесполезную баранку.
        Машину перевернуло на левый бок, и она, вертясь веретеном, вылетела с обочины. Низ, верх, низ, верх. Небо, земля. Удар - сильный, даже очень. Меня вышвырнуло сквозь лобовое стекло и припечатало к земле. Надо же, даже боли не почувствовал!
        Боясь распахнуть глаза, ощупал себя и прислушался. Боль действительно не ощущалась.
        Открыл глаза.
        Над головой безоблачное синее небо. Лежу себе на молодой травке, дышу свежим воздухом. Тишина, покой. Но вот зашуршали тормоза, раздались торопливые шаги, крики. Я приподнялся на локтях - бегут в мою сторону. Много, человек десять. Вот еще, и еще.
        - Эй, народ, все нормально, - крикнул я, поднимаясь с земли и махая им рукой. - Я тут!
        Нет, бегут не ко мне, а к моей машине. Вернее, к тому, что от нее осталось.
        Машина выглядела жутковато: опрокинута на бок, передок смят в лепешку, крыша изувечена, левая водительская дверь вмята стволом дерева. Из движка что-то вытекает, над ним вьется сизый дымок. Рядом с машиной силится подняться с травы на непослушных руках Серый. Наконец ему это удается, и он, усевшись на землю, привалился спиной к дереву. У Серого рассечена левая щека.
        Трое человек подбегают к нему. Остальные аккуратно опускают машину на покореженные колеса. Двое лезут в кабину… Эй, что там такое?! У меня перехватывает дыхание - не может быть! В кабине на водительском месте - я, собственной персоной. Весь в крови, голова на руле, одна рука вытянута вперед и лежит на приборной панели. Другую не видать. Но как такое возможно?!
        В глазах у меня помутилось, и вдруг мне почудилось, будто какая-то сила настойчиво тянет меня вверх. Тело мое обратилось в пух. Не ощущая ни рук, ни ног, я задрал голову и испуганно вскрикнул - над моей головой в вышине разверзлась огромная жуткая голодная пасть воронки. Внутри нее бугрилась чернота, поблескивали просверки молний. Меня засасывало в нее, словно гигантским пылесосом. Но, странное дело, рядом со мной не шелохнулся ни один лист на дереве, ни одна травинка. И я наконец осознал, что умер. Окончательно и навсегда…
        Забившись из последних сил в тисках неведомого урагана, я попытался дотянуться до проплывающего мимо толстого сука сосны, но рука лишь прошла сквозь него. Беззвучный крик отчаяния вырвался из моего горла. Края воронки надвинулись.
        Меня завертело. Нахлынула темнота, липкая, парализующая. Было совершенно непонятно, где верх, а где низ. Лишь ощущение быстрого падения. Где-то на пределе слуха возник вой, накатывающий волнами. С каждой секундой он становился все громче и громче. Появился запах, вернее, вонь, ужасная, ни с чем не сравнимая вонь. Попытка зажать пальцами нос не принесла результатов. Вероятно, потому, что на самом деле носа у меня уже не было. Но тогда откуда ощущение смрада?..
        Не знаю, сколько продолжался кошмарный полет в никуда, - может, несколько секунд, а может, годы, - но в какой-то момент все закончилось. В глаза ударил яркий свет, и другая воронка, точь-в-точь как та, что недавно (или давным-давно) проглотила меня, выбросила мою истерзанную душу, запульнув ей в молочную высь. Вонь рассеялась как-то сразу, в одно мгновение, и моего обоняния коснулся тонкий аромат луговых цветов.
        Все удаляясь от жерла воронки, я увидел, как из нее вылетают другие люди, потешно болтая кажущимися с такого расстояния малюсенькими ручками и ножками. Некоторые летели, кувыркаясь, другие степенно плыли, словно по невидимой реке, а третьи неслись стрелой, зачем-то помогая себе конечностями - ведь дураку понятно, что от них здесь ничего не зависит.
        Вдалеке, в направлении моего полета, сквозь молочную пелену показалось темное пятно, и я переключил внимание на него, пытаясь разглядеть конечную точку своего пути. Ведь должен же я куда-то прилететь! Пятно становилось все больше и больше, раздаваясь вширь и наливаясь красками, словно неведомый художник кистью прорисовывал контуры, добавлял мазок к мазку. И вот уже мне навстречу несся дивный мир, покрытый зеленью, чарующий неведомыми гигантскими цветами всевозможных оттенков и слепящий блеском лазурных вод чистейших речушек и озер. Глядя на все это великолепие с высоты птичьего полета, я внезапно осознал, что несусь к земле на сумасшедшей скорости.
        Меня вновь объял леденящий ужас. Ни затормозить, ни закрыть глаза, ни просто крикнуть я не мог. Мне оставалось лишь взирать на стремительно приближающуюся поверхность широко распахнутыми глазами и пытаться убедить себя в нереальности происходящего. Но когда до земли оставались считаные десятки метров, и я уже смирился с участью быть размазанным по прекрасной долине рек и цветов, скорость внезапно начала падать. На землю я опустился, словно перышко, коснувшись ее раскоряченными с перепугу руками и ногами на манер краба.
        Вероятно, стороннему наблюдателю мое приземление могло показаться забавным. Мне оно таковым не казалось.
        Немного придя в себя и осознав, что опасность обратиться в плоскую неприглядность миновала, я осторожно сел и с опаской огляделся по сторонам, как и полагается цивилизованному человеку, попавшему в незнакомую обстановку.
        Меня окружал диковинный мир. Земля подо мной казалась упругой, а не привычно-твердой. Ее покрывало нечто, сильно смахивающее на ковровый ворс, но более мягкий, шелковистый и приятный на ощупь. Это «нечто», совершенно непохожее на траву, переливалось оттенками зеленого. Проведя по земле ладонью, я ощутил ее тепло и нежную бархатистость.
        Вокруг меня произрастали необычные растения. Некоторые из них напоминали змей, плавно извивающихся замысловатыми изгибами. Другие, похожие на длинные толстые палки, пульсировали, будто прокачивали через себя соки. Были и растения, похожие на цветы. Их безлистые ножки, закрученные спиралями, венчали склоненные к земле головки, обрамленные тончайшими лепестками всевозможных расцветок и форм. Некоторые из цветов едва достигали моего колена, другие возвышались на два и более метров. Но странное дело, все они были обращены ко мне, словно оценивающе присматривались к неведомому существу, примериваясь, откуда лучше откусить первый кусочек. От их пристальных «взглядов» становилось не по себе. Я на всякий случай отодвинулся подальше от странных цветов.
        - Не бойтесь, Вениамин, они совершенно безобидны, - раздался позади меня голос.
        Я поспешно обернулся и вскочил на ноги.
        Передо мной стоял глубокий старец с долгой седой бородой и совершенно лысый. Ну, почти лысый, если не считать жиденького венчика выбеленных временем волос. Взгляд у старика был пристальный, будто пронизывающий насквозь. Старик перебирал сухонькими ручками четки с тяжелыми амбарными ключами.
        В голове щелкнуло.
        - Ключник Петр! - Меня почему-то обуяла радость.
        - Ну, если тебе так нравится, - уклончиво отозвался старик.
        - Не понимаю, - немного растерялся я, но мне все же захотелось расставить точки над «i». - Так вы Петр или нет?
        - В твоем понимании - да.
        - В каком смысле? - оторопел я.
        - Это лишь индивидуальное восприятие, Вениамин. Меня каждый видит таким, каким себе представляет.
        - Теперь я уже вообще ничего не понимаю.
        - Все очень просто. Твое сознание рисует привычный образ Петра, а этот мир воспроизводит его. Если бы ты, скажем, был египтянином, жившим тысячи лет назад, то, скорее всего, узрел бы перед собой Осириса. Будь ты из Древнего Ирана - перед тобой предстал бы Митра. Мусульманин узрел бы Мункара или Накира. Или обоих разом. А русич, возможно, встретился бы с Бабой Ягой.
        - Бабой Ягой? - Меня начинали обуревать сомнения, не наткнулся ли я на местного сумасшедшего.
        - Я не сумасшедший, Вениамин. Господь Всемогущий, кто бы знал, как я устал от человеческой гордыни! - удрученно покачал головой старик. - Всякий, с кем приходится общаться, первым делом наклеивает ярлыки, полагая себя судьей. Но при этом не отдает себе отчета, что его познания о мире, как правило, лишь набор дешевых стереотипов!
        Мне стало по-настоящему неловко. Захотелось пошаркать ножкой и шмыгнуть носом.
        - Простите, - сконфуженно выдавил я. - Но вы разве можете читать мысли?
        - Ты сам - мысль, и я вижу тебя насквозь! - Глаза старца грозно сверкнули, однако он поспешно взял себя в руки, вернув себе смиренный вид.
        - И все же, при чем здесь Баба Яга? Это же сказочный персонаж.
        - Религия - сказка со смыслом. Одни видят в ней назидательные начала и путь к истине жизни, что хорошо. Другие же - возможность управлять неучами, лишенными собственного разума.
        - Что совсем нехорошо, - ввинтил я.
        - Что же касается Бабы Яги, то она некогда считалась проводником душ в Царство мертвых. Разве ты не знал этого?
        - Впервые слышу, - честно признался я.
        - Калинов мост - дорога в Царство мертвых. Правил им Кощей Бессмертный, а охранял - трехглавый Змей Горыныч.
        - Вы серьезно?
        - Как нельзя более.
        - Сильно смахивает на древнегреческую мифологию. Река Стикс, царство Аида, этот, как его… Херон… Нет, Харон, перевозящий души! И еще собака такая страшная, трехглавая - Цербер.
        - Ты прав, - согласился Петр. - Корни у них одни.
        - А все же, кто вы на самом деле? - Меня так и подмывало протянуть руку и пощупать старика, натуральный он или нечто эфемерное.
        - Щупать меня не надо. - Петр на всякий случай отстранился на шаг, звякнув тяжелыми медными ключами. - Я всего лишь скромный контроллер данного узла.
        - Контроллер? - Я недоуменно воззрился на старика. Захотелось почесать макушку, которой у меня теперь не было. - Что еще за чушь?
        - Видишь ли, Вениамин, это место - Его малая часть, - Старец сделал ударение на слове «его».
        - Кого - его?
        - Ты в самом деле настолько глуп или только прикидываешься? - Петр явно начинал выходить из себя.
        - Но я действительно ни черта не понимаю, - развел я руками.
        - Ты поаккуратнее здесь с выражениями, - нахмурился Петр и погрозил мне пальцем.
        - Круто извиняюсь! - прихлопнул я ладошкой рот и на всякий случай огляделся.
        - Место, в котором ты находишься - есть мизерная часть Его. Одна клетка среди миллиардов ей подобных.
        - Его - это Господа Бога? - задохнулся я от внезапного прозрения и осознания масштабов.
        - Так вы его именуете. Вселенский разум, связующий пространство и время! Он - это планеты, звезды, галактики! Все малое и все великое! - Петр торжественно воздел руки и вскинул острый подбородок, потом также внезапно опять обратился в эталон спокойствия. - Ну, в общем, как-то так.
        - О-бал-деть! - пробормотал я. - Но я полагал…
        - Понимаю, по образу и подобию и всякое прочее такое? - хитро прищурился Петр. - Человеческая мания величия. Мол, вон я каков, Господь меня по собственному облику и подобию вылепил. Вы не пуп земли, но Он наделил вас способностью мыслить. А на что вы ее тратите? Просто невероятно, сколько мусора в вашей голове, сколько всяких пустых условностей и вредных стереотипов. Вам с рождения забивают головы пустопорожней чепухой, тысячами наставлений и миллионами правил поведения, в которых может запутаться даже Он! Но при этом совершенно не учат мыслить. Все внушенное вы воспринимаете как истину, не озадачиваясь, откуда оно взялось и зачем вообще нужно.
        - По-моему, вы несколько утрируете! - Я сделал шаг к Петру, гордо выпятив.
        - Возможно, и так. Только не приближайся, пожалуйста. - Старец предупредительно выставил перед собой ладонь и отступил еще на шаг. - От тебя ужасно разит. Просто невыносимое амбре. Правда, не так, как от других, но все же.
        - Разит? От меня? - Я на всякий случай обнюхал себя. - Сдается мне, вы решили меня обидеть? - ввернул я фразу, услышанную в каком-то фильме.
        - Ни в коем случае! Ваши грехи - они… ужасно пахнут.
        - Не морочьте мне голову! - вскинулся я, обиженный подобным обращением. - Как грехи могут пахнуть?
        - Нарушение информационной ауры, так сказать, воспринимаемое здесь как нечто обонятельное. Грехи, фигурально выражаясь, есть некое отклонение от чистых помыслов, гниение разума. Их проявление и вызывает ощущение зловония.
        - Чушь собачья! - выпалил я, но осекся. - Прошу прощения, Петр.
        - Вениамин, ты до сих пор полагаешь, будто находишься в теле, реально разговариваешь с ключником Петром, а здесь, за углом, тебя ожидают врата рая?
        Петр чуть склонил голову набок, в его зрачках заиграли задорные искорки.
        - А… разве нет? - Слова старца окончательно добили меня. - Здесь нет рая?
        - Здесь нет ничего из того, что навыдумывал себе человек. Место, в котором ты сейчас находишься - один из Его нервных узлов, в нем хранится и накапливается информация. А я управляю этим процессом.
        - Час от часу не легче. - Сраженный наповал, я тяжело опустился на землю, вернее, на то, что казалось землей. Ноги почти не держали. - Но почему я вижу небо, землю, цветы, вас?
        - Фантомное зрение.
        - Как-как?
        - Ты слышал о фантомных ощущениях?
        - Разумеется!
        - Так вот, у тебя фантомные чувства.
        - О-фи-геть! - У меня уже голова шла кругом. - Тогда что же я, в таком случае?
        - Сгусток энергии, копия своего бывшего сознания, искусственно поддерживаемая в деятельном состоянии.
        - Им? - уточнил я, ткнув указательным пальцем вверх.
        - Делать ему больше нечего, - презрительно фыркнул Петр. - Для этого достаточно возможностей одной Его клетки. И меня, разумеется.
        Мозг пронзила любопытная мысль.
        - Значит, приведения все-таки существуют?
        - Не говори глупостей, Вениамин! - поморщился Петр, словно от кислого. - Ты же неглупый человек и в школе учил физику.
        - А при чем здесь физика?
        - При том. Являясь замкнутой системой, твое сознание в виде энергетического сгустка без внешней подпитки довольно быстро исчерпало бы себя и рассеялось в пространстве.
        - А может, его, то есть, их - я имею в виду привидения - кто-нибудь подпитывает, как и меня.
        - Зачем? - состроил кислую физиономию Петр. - Пустая трата энергии и внимания. Можно подумать, мне больше заняться нечем, как содержать призрачный легион.
        - Ну-у!.. - Я в сомнении повел плечами. - А вы? Кто тогда вы?
        - Сознание данного узла, контроллер.
        - А это? - Я обвел рукой пейзаж. - Что все это на самом деле?
        - Граница его клетки. - Петр притопнул тощей ножкой, обутой в кожаную сандалию. - То, что тебе кажется растениями - различные эффекторы. А дымка над головой - энергетический фон.
        - Какой кошмар! - Я схватился за голову. - Значит, ничего на самом деле нет? Ни рая, ни ада - ничего… Что же со мной будет?
        - О тебе, Вениамин, отдельный разговор. Не думаешь же ты, будто я трачу столько времени на пустую болтовню с каждым прибывающим сюда.
        - А разве нет? - Я поймал себя на том, что повторяюсь.
        - Воистину человеческой наивности нет предела! Во всем должна быть рациональность. Пустая же трата времени, коей является развеивание застарелых предубеждений, совершенно иррациональна. Даже в твоем понимании моих функций, я всего лишь должен взвесить греховные и праведные деяния и решить, куда кого направить.
        - То есть оценить, кто источает зловоние, а кто благоухает, словно чайная роза?
        Петр озадаченно похлопал глазами, словно вопрос застал его врасплох.
        - Ну, положим, - продолжил он спустя некоторое время, - здесь никто не благоухает. Одни… пахнут больше, другие - меньше. Ты вот, к примеру, еще не успел наполнить сознание информационной скверной до краев.
        - Тогда в чем прикол?
        - О мне этот ваш слэнг! Прикол, молодой человек, в том, что ты избран для выполнения одной важной миссии.
        - Я?! - неподдельный испуг внезапно овладел мной. - Может не надо, а?
        - Разумеется, ты вправе отказаться, - добавил Петр. - Но перед тем как ты примешь окончательное решение, я должен показать тебе кое-что. Дай мне руку.
        Старец протянул сухую ладонь. Я долго смотрел на нее, потом осторожно вложил в нее свою. Пальцы Петра сжались, и мир словно истончился, смазался, понесся куда-то сломя голову.
        Спустя минуту, год, вечность все вдруг остановилось. Туман рассеялся, и моим глазам предстал весьма необычный пейзаж: степь, совершенно голая, если не считать коротких серых пульсирующих столбиков. То там, то здесь, разбросанные в полном беспорядке, возносились к самому небу параллелепипеды удивительных строений без окон и дверей. Их грани гипнотически переливались радужным сиянием. Строения облепляли колышущиеся живыми волнами многотысячные толпы людей всевозможных рас, полов и возрастов. И не поймешь, то ли они облачены в некие белые мерцающие одеяния, то ли так выглядят сами их тела. Люди взволнованы непонятностью происходящего с ними, а некоторые, судя по их лицам, пребывают в полнейшей панике или замешательстве. Периодически с неба, словно шальные метеоры, то в одну толпу, то в другую влетали новоприбывшие, чудом успевая затормозить над головами людей.
        Толкаясь, напирая друг на друга, люди продвигались к башням, в которых то и дело растворялись небольшие оконца, словно лопалась тончайшая мембрана, и тогда ближайших людей всасывало внутрь. На освободившееся место тут же выталкивали очередного человека. Некоторые пытались вернуться обратно в толпу. Другие же, наоборот, рвались вперед, работая ногами и локтями. Над толпами витал невообразимый гомон, перемежаемый стонами, плачем и истеричными воплями.
        Шокирующая картина привела меня в неописуемый ужас. К тому же здесь невозможно было дышать. Смрад был настолько плотен и силен, что казался осязаемым. Он забивался в нос, щипал глаза и отдавался яркими вспышками в мозгу. Хотя странно. Вроде и тела у меня уже нет, а ощущения вот присутствуют…
        - Что здесь творится? - превозмогая помутнение сознания, спросил я. Язык мой едва ворочался, ноги дрожали.
        - Это вход в чистилище, как вы его называете.
        - Я шибко извиняюсь, но нельзя ли как-нибудь избавиться от ужасного зловония? Я сейчас просто в обморок грохнусь!
        - Уже? - насмешливо спросил Петр. - А ты представляешь, что творится там, внизу?
        - П-представляю.
        У меня перед глазами плыли разноцветные круги. Я вцепился в руку старца, словно в спасительный канат и медленно начал оседать.
        - Слабак! - поморщился старик.
        Он сделал рукой замысловатое круговое движение, и мы оказались в трехметровой прозрачной сфере, парящие в ее центре. Ни запахов, ни шума - ничего. Сплошная благодать!
        - Впечатлительный ты больно, - пожурил меня Петр. - Вот в таких условиях и приходится работать. Ну что, не хочешь обнюхивать прибывающих?
        - Нет, покорнейше благодарю, - смущенно закашлялся я. - Значит, это и есть чистилище?
        - Вроде того.
        - Почему - вроде?
        - На самом деле это никакие не чистилища, а очистные сооружения.
        - Очистные - что?..
        - Сооружения. Именно то, о чем ты сейчас подумал.
        - То есть вот здесь и мучают грешников? - ткнул я указательным пальцем в сторону ближайшей из башен.
        - Фу, зачем же так грубо! - укоризненно покачал головой Петр. - Никто их не мучает. Их очищают от ненужной информации. Для повторного использования.
        - Че-го?! - обалдело протянул я.
        - Ты все прекрасно слышал. Душа - материя сложная и трудновоспроизводимая. Ты только представь себе: сбалансированные наборы чувств, эмоций, ощущений, переплетенных меж собой неисчислимыми связями. И все это пронизано накопленной за жизнь информацией - полезной и не очень. Шутка ли, разбрасываться подобными вещами! Информацию необходимо просеять, классифицировать, отделить от плевел, сохранить. А души очистить и подготовить для повторного использования.
        - Значит, души действительно бессмертны, как и полагали индусы? - воодушевился я внезапным открытием.
        - Бессмертного, разумеется, ничего не бывает. Физический износ, внешние повреждения. Сам понимаешь, - горестно заметил старец. - Да и индусы несколько переборщили с переселением душ. Сам посуди, как впихнуть копию сознания человека в комариный нервный узел, или, того хлеще, в дерево?
        - М-да, проблемка, - вынужденно согласился я. - Значит, вы их чистите и запихиваете в младенцев?
        - Какой же ты все-таки грубый! - оскорбился Петр. - Мы никого никуда не запихиваем! Природа человека сама затребует у нас необходимое ей. Кстати, именно поэтому души младенцев девственно чисты. Дети - самые чистые и непорочные создания на земле. Это уж позже, сталкиваясь с обществом, с равнодушием, пустыми домыслами, откровенной глупостью и так называемым прогрессом они набираются всякой скверны.
        У меня, разумеется, имелось свое мнение на сей счет, но я решил не умничать.
        - Кстати, вы так и не сказали, что же происходит с душами в очистных сооружениях?
        - Хочешь взглянуть? - повел глазом Петр.
        - Не уверен, - зябко поежился я. - И вообще, давайте уйдем отсюда. Все это сильно угнетает, знаете ли…
        Хлоп!
        Мы опять находились среди цветов на прекрасной полянке. Я устало опустился на землю. Петр остался стоять, вновь принявшись крутить в пальцах четки.
        - А вам не кажется, что что происходящее там - чистейшей воды издевательство над человеком, над Его великим творением! Все эти толпы, стенания, ожидания неизвестно чего.
        - Право, ты заблуждаешься. Тебе показали инсценировку, видимость процесса, визуализированную специально для тебя. Неужели ты действительно решил, будто здесь и в самом деле толкутся толпы людей у очистных сооружения, где несчастных жарят, варят, отмачивают в кислоте и прокаливают в печах? Я всего лишь создал картину, доступную для твоего понимания. Ничего подобного, разумеется, в действительности не существует. Чистая обработка информации, не более того.
        - Предположим. Но что происходит потом, когда прокалят, выполощут и высушат? Фигурально выражаясь, конечно? - и спешно добавил: - Только больше не визуализируйте ничего, прошу вас!
        - Не буду, - снисходительно согласился старец. - Собственно, все не так страшно, как тебе представляется. После очистки мы просеиваем информацию, выискивая новое и полезное. Ты удивишься, но сейчас лишь в очень редких случаях попадается нечто действительно ценное и достойное сохранения в Его памяти. Как правило, сознания людей оказываются заполнены однотипным мусором: стереотипы, псевдокультуры, дешевые страстишки и безудержное потребительство ради исключительно желания обладать. Печально, конечно, но - факт. - Петр горестно развел руками. - Столько прожитых впустую лет и целых жизней!
        - Ну а дальше, дальше-то что?
        - Дальше сознание подлежит полной очистке. Нередко мы оставляем некоторые значительные моменты, которые могут послужить развитию одаренной или просто яркой личности…
        - Наследственная память? - догадался я.
        - Вроде того. И душа м-м… складируется до запроса снизу.
        - А мы, значит, наверху?
        - Низ - образное выражение. Мы вне пространства.
        - Вот ч… Прошу прощения! - вовремя спохватился я. - Кстати, а почему нельзя произносить его имени?
        - Это у нас ругательство, неприличное слово.
        - Как…
        - Только попробуй! - пригрозил мне Петр.
        - Молчу-молчу, - не на шутку перетрусил я, памятуя о вымачиваниях и просушках. - Но, помнится, в самом начале вы что-то говорили о какой-то миссии.
        - Да… - задумался старец, уйдя в себя на некоторое время. Я терпеливо ждал. - Видишь ли, - наконец продолжил он, - у нас, как вы говорите, нарисовалась одна проблемка. Этот самый, который неприличное слово…
        Петр взглянул на меня.
        - Я понял, - ответил я, приняв как можно более серьезный вид.
        - Так вот, ему удалось создать мир, независимый от нас, и закрыть от внешнего влияния. Теперь он потихоньку перетягивает туда людей, не находящих удовлетворения в своем мире.
        - В чем же здесь проблема? Не Он ли предоставил человеку свободу воли и выбора?
        - Он, конечно, предоставил. Но это страшный мир, и души людей, попавших туда, навечно потеряны для Него и для всего мира.
        - Предположим, и что же я должен сделать?
        - Разрушить этот мир.
        - Ни много ни мало, - усмехнулся я. - В общем, сотворить то, что не под силу Ему.
        - Ему вполне по силам подобное, поверь мне. Но Он в силах разрушить его только снаружи, последствия чего могут оказаться ужасными, даже катастрофическими.
        - А я, значит, должен это сделать изнутри, сцепившись с… неприличным словом?
        - Ты все не так понял! - возмущенно замахал руками Петр. - Лично ты ничего сам делать не будешь. Ты наш посланник, могущий пересечь границу его мира, и не более того. А делать будет тот, кого ты поведешь за собой.
        - Я еще и прихватить кого-то должен? - Моему изумлению не было предела.
        - Именно так. Достойного человека, который сможет обнаружить корень зла и разобраться с ним. Ты, разумеется, можешь оказывать избранному посильную помощь, что было бы вовсе неплохо. Для тебя, я имею в виду.
        - О чем вы?
        - Бонусы, выражаясь понятным тебе языком.
        - Все просто, даже тривиально: найти, разобраться, победить, набрать бонусы. Кстати, а где я найду избранного?
        - На Земле.
        - Так вы меня вернете обратно?! - Я аж подскочил от счастливой догадки. - Значит, я не умер?
        - М-м, - замялся Петр. - Знаешь ли, все не так просто. Твое тело находится в коме и будет находиться в ней три месяца. За этот срок ты должен разобраться с… ну, сам знаешь с кем. Так решил Он!
        - А если я откажусь?
        - В таком случае тебе придется проследовать в… очистное сооружение.
        - Гнусный, грязный шантаж! - вспылил я.
        - Спокойней, Вениамин. Если бы не Его решение предложить тебе крайне важную миссию, ты бы уже давно стоял там, у башни. Твое тело поддерживается только силами узла.
        Петр замолчал, ожидая моего решения.
        - Ну хорошо, - сдался я. Другого выхода у меня просто не было. - И кем же я буду на Земле, если не собой?
        - Очаровательным котом! - Старец сверкнул двумя безупречными рядами зубов.
        - Кем?!.
        Вот так на Парковой улице появился рыжий и усатый Кот.
        С того момента прошло два с половиной месяца и свершилось восемь попыток, не увенчавшихся успехом. С каждым днем я все больше терял всякую надежду вернуться в собственное тело. Впрочем, и котом быть неплохо. Дело привычки, знаете ли…
        Глава 2. Жажда романтики
        Август! Прекрасное и одновременно печальное время года. Буйство и напор сил природы постепенно стихает, знаменуя поворот к осени с ее яркими красками в желто-коричнево-красных оттенках и сыростью, сопливыми носами и хлюпающей под ногами водой. Но это произойдет чуть позже. А пока - волнующие вечера с их робкой прохладой, глубокое бархатное небо, унизанное россыпями звезд, шепот потревоженной ветерком листвы, возбужденное стрекотание сверчков и журчание ручейка…
        Ручейка?
        Иван оторвался от окна, прислушался. Щелчком запульнул недокуренную сигарету, задернул легкую тюлевую занавесь и вышел с балкона. Пройдя в коридор, распахнул дверь туалета, одновременно ткнув пальцем в клавиш выключателя.
        Так и есть. Сливной клапан опять не захлопнулся, и вода миниатюрной Ниагарой рвется из бачка, весело наматывая на счетчике цифры. Иван потыкал пальцем в облезлую кнопку слива. Внутри бачка глухо похлопало. Ниагара иссякла.
        «Черт, никак руки не дойдут заменить», - посетовал Иван, выключая свет.
        Дело даже не во времени - обычная человеческая лень. Это ж сколько действий нужно выполнить: купи, разбери, собери… Можно, конечно, мастера вызвать, но тот заломит такую цену, что дешевле выйдет новый унитаз поставить.
        «Нет, ну почему она не звонит? - Мысли Ивана вновь вернулись к Катерине. - Уже почти восемь!»
        В зале давно накрыт столик. Свечи, бутылка «Хереса», красиво уложенные на узких селедочницах нарезки из двух видов колбасы, сыра и студня. Салатики «Оливье», «Цезарь» - сам расстарался, полдня угробил. Вот именно что!
        Иван печально обозрел вкусное великолепие.
        В желудке призывно заурчало.
        Вздохнув, Иван подцепил ложечкой немного оливье и отправил в рот. Механически прожевал и разровнял ложкой выщербинку в салате. Ложку облизал и грустно взглянул на свое отражение в ее никелированной поверхности - дурак дураком. Ведь знал, что все именно так и случится. Не богат, не знаменит, не Бельмондо и не Делон (скорее уж кто-нибудь из комических персонажей де Фюнеса или этого, из новых, - Дани Буна), хотя, по-своему, конечно, красив и статен.
        Зло засунул ложку в салат, звякнув ей о хрусталь вазочки.
        «Да ну ее, тоже мне, красавица писанная! Цаца расфуфыренная…»
        Надрывно тилинькнул смартфон.
        Иван бросился к столу и подхватил его, едва не выронив. Пришла СМС-ка, от Кати.
        «Сейчас скажет, что задерживается и жутко извиняется», - решил Иван, разворачивая на экране сообщение. В душе он все-таки надеялся на положительный характер новости.
        Все было гораздо хуже и отрицательнее некуда: «Сегодня прийти не смогу мне очень жаль пока». И все. Ни здрасьте тебе, ни извини, ни знаков препинания.
        - Жаль ей! - взъярился Иван, в сердцах запустив ни в чем не повинный смартфон в кресло. - Вот тебе и романтический вечер при свечах…
        Рассеянно оглядев с любовью сервированный столик, Иван махнул рукой и бухнулся в кресло.
        Что-то тихонько хрустнуло.
        - А, чтоб тебя! - выругался он, чуть приподнялся и извлек из-под себя смартфон.
        Экран несчастного прибора надвое рассекала кривая трещина.
        Затаив дыхание, Иван включил смартфон, с надеждой вглядываясь в темный экран. Ни-че-го. Ноль! Вот и первая жертва разбитой вдребезги любви.
        Аккуратно положив на столик смартфон (какой только теперь смысл в аккуратности), Иван откинулся назад и долго и печально смотрел на него. Потом схватил тарелку и мстительно набросал в нее немного «Оливье», сбоку уложил пару кружков полукопченой колбасы, кусочек сыра и удобно разместил тарелку перед собой, сдвинув назад остальную посуду. Вожделенно облизнувшись, откупорил бутылку вина и плеснул немного в бокал. Отпил. Причмокнул губами.
        «Неплохо!» - похвалил Иван вино, разглядывая содержимое бокала на просвет. Сделал еще глоток.
        Настроение немного поднялось, на душе потеплело.
        Отставив бокал, Иван схватился за вилку и, подцепив ей немного салата, отправил в рот. За салатом последовали кружок колбасы и сыр.
        Есть внезапно расхотелось. Волной накатило уныние.
        Повертев в руках вилку, Иван отложил ее на столик и отодвинул от себя тарелку. Порывисто встав, он вышел в прихожую, натянул кроссовки и, прихватив с полочки ключи от квартиры и портмоне, вышел за дверь.
        В нос ударила подъездная затхлость, какая присуща старым домам. От нее не спасают ни ремонты, ни проветривания.
        Стараясь не дышать и прыгая через ступеньку, Иван спустился со второго этажа на первый, распахнул скрипучую, давно рассохшуюся деревянную дверь с облупившейся краской.
        Несильный теплый ветерок приятно коснулся кожи, взлохматил короткие волосы, забрался под футболку. Иван прикрыл глаза, набрал полную грудь вечерней свежести, выдохнул и бодро зашагал вдоль улицы в направлении парка, где играла музыка.
        Солнце уже битый час опускалось за горизонт и никак не могло полностью скрыться, запутавшись в верхушках старых кленов. Невысоко, у самых крыш домов, кружили чайки, деря луженые глотки и примериваясь к чистеньким блестящим крышам припаркованных автомобилей. С детской площадки доносились шум возни, довольные визги детворы и скрип качелей, но все это скоро осталось позади и стихло, изолированное плотно пригнанными друг к другу кирпичными боками домов.
        Пройдя еще метров пятьдесят, Иван собрался было войти в приветливо распахнутые настежь витые ворота парка, как его окликнули:
        - Иван?! Эй!
        Нехотя останавившись - видеть сейчас никого не хотелось, - Иван обернулся и вгляделся в сгущающиеся сумерки. К нему спешил какой-то здоровяк в форме десантника.
        - Юрка! - обрадовался Иван, восторженно хлопнув себя по ляжкам и чуть присев. Затем распахнул объятия и двинулся навстречу школьному другу. - Здорово, дружище!
        Они обнялись.
        - А я смотрю, ты это или не ты. - Юра хлопнул друга по спине и задышал в лицо пивным перегаром. - Вчера был у тебя, а там мымра какая-то вместо вас. Говорит, переехал куда-то. Ну, рассказывай, как ты тут?
        - Да чего рассказывать? Живу помаленьку, - равнодушно ответил Иван. - Сам-то как?
        - Вот, в отпуск домой, - гордо выпятил грудь Юра. - Пошли по пивку вдарим, мы тут с ребятами замутили.
        - Да нет, спасибо, - начал выкручиваться Иван. - Настроение, знаешь, не то.
        - Это ты брось. - Юра подхватил упирающегося Ивана под локоть и поволок к сверкающему огнями уличному кафе, за столиком которого шумно пировала компания из трех человек. - Я тебя сегодня никуда не отпущу.
        - Серьезно, Юрка, - Иван попытался вывернуться из стальных пальцев друга, но ничего из этого не вышло, - я их даже не знаю. Ты лучше завтра сам ко мне заскакивай.
        - И завтра заскочу, не переживай. - Юра дотащил Ивана до столика и вытолкнул вперед, звонко саданув ладонью промеж лопаток. - Во, другана детства встретил! Иван, - представил он. - Три года не виделись, а он слинять хотел, паршивец этакий!
        Компания взорвалась восторженным «О-о!», вскинув вверх руки с зажатыми в них кружками пенного.
        Кто-то подтащил пластиковый стул и подсунул его под Ивана, еще кто-то другой сунул ему в руку полную кружку. Юра опустился на свободный стул возле Ивана. Стул прогнулся под Юркиной ладной фигурой, шаркнув ножками по бетонным плиткам тротуара. Компания загалдела, наперебой представляясь и по-детски радуясь новому знакомству.
        Громко играла музыка. Иван, почти не различая слов на ее фоне, раскланивался, глуповато улыбался и без устали вращал головой. Наконец его оставили в покое, переключившись на прерванную тему.
        Юра, отхлебнув пива, наклонился к уху друга.
        - И где ты сейчас живешь?
        - Я? - Иван тоже сделал глоток и поставил кружку на краешек заставленного посудой стола, продолжая держать за ручку и поглаживая большим пальцем шов на стекле. - Да здесь, недалеко. На Космонавтов.
        - Надо же! Совсем рядом, оказывается. А дом какой?
        - Пятнадцатый. Так что завтра заруливай. Квартира четырнадцатая. Легко запомнить.
        - У меня в тринадцатом краля знакомая есть. Хошь, сведу? А то, я гляжу, ты все один гуляешь.
        - Не, спасибо. - Иван отрицательно помотал головой и уткнулся взглядом в кружку. - У меня есть. Вернее, я так думал.
        - Не понял! - протянул Юра, напряженно выпрямляясь. - Кинула, что ли?
        - Вроде того. А, забудь!
        - Да, бабы - они такие, - резюмировал Юра, пьяно ткнул кружкой в кружку Ивана, едва не разбив обе и расплескав немного пива на стол. - Давай выпьем за нас, за мужиков!
        - Давай, - согласился Иван, поднимая со стола кружку, и так и застыл с ней, не донеся до рта.
        Из дверей кафе, на ходу оправляя узкую юбку и весело щебеча с подружкой, вышла Катя. Заметив Ивана, она резко остановилась. Улыбка медленно сползла с лица девушки.
        - Катя? - тихо произнес Иван, опуская руку.
        - Катька! Танька! Ну где вы там застряли? - грянула компания возмущенными возгласами. - Целый час где-то торчите! Нам же без вас скучно…
        Юра, заметив реакцию Ивана, посмотрел сначала на него, потом на замершую в нерешительной позе у дверей кафе девушку и отставил кружку.
        - Так это ты из-за Катьки, что ли? - гаркнул он в самое ухо Ивану. - Ну ты даешь! Она же…
        - Извини, я пойду.
        Иван резко поднялся, скрипнув стулом, поставил кружку на стол, засунул руки в карманы брюк и быстрым шагом направился через дорогу в сторону парку. Катя осталась стоять, провожая растерянным взглядом сгорбленную, напряженную фигуру Ивана.
        - Иван! - Юра рванул вслед за другом и настиг его посреди мостовой. - Погоди! - схватил он Ивана за плечо, но тот, не сбавляя шага, сбросил руку. - Да погоди ты, шальной!
        - Ну? - Иван остановился.
        Юра налетел на него, не успев затормозить.
        - Ты чего слинял?
        - Да так, решил проветриться.
        - Врешь! Из-за нее, да?
        - Какая теперь разница? - Иван безразлично повел плечами.
        - Да плюнь ты на нее! Нашел из-за кого расстраиваться. Будто ты Самохину не знаешь! Она же еще в школе к каждому липла. Пошли назад. - Юра опять потянул Ивана к столику. - Хочешь, я ее баиньки спроважу?
        - Не надо, Юр. Серьезно, - уперся Иван, освобождая запястье из Юркиных пальцев. - Ты лучше завтра сам приходи.
        - Чудной ты какой-то, Ванька, - нахмурился Юра, пытаясь сфокусировать взгляд на лице друга. - Ладно, бывай. Я завтра забегу.
        «Если вспомнишь», - поджав губы, подумал Иван.
        Юра развернулся и, чуть пошатываясь, направился к столику.
        В ларьке у парковых ворот Иван купил пару бутылок «Бочкового» и маленький пакетик с картофельными чипсами, прошел по аллее, усаженной молодыми липами и березами, и уселся на свободную скамейку. Закурил.
        Напротив, через скамейку, вдохновенно целовалась парочка.
        Иван отвернулся. Щелчком открыв крышку бутылки о широкую черненую завитушку скамейки, Иван закинул назад голову и сделал несколько глотков. Затем попытался устроиться поудобнее на плоском деревянном сиденье скамьи с почти вертикальной спинкой.
        Нет, раньше скамейки были скамейками. Иван помнил, как еще в его детстве в этом парке стояли массивные скамьи из чугуна и дерева. Два боковых основания соединялись толстыми квадратными брусьями, образуя собой скругленное ложе - и посидеть удобно, и откинуться, и даже поспать, если кому приспичит. А чем их заменили? Сваренными абы как завитками с плохо пригнанными досками и совершенно неудобной спинкой, врезающейся в тело.
        А фонари? Раньше и фонари были фонарями. Круглыми, длинными, с замысловатым орнаментом на основании и смешными коническими шляпками, смахивающими на вьетнамские нонла. И свет был приятный, теплый и яркий. А что сейчас? Понаставили никелированных столбиков метр с кепкой от земли, с прорезями на верхушке и лампочек экономных повкручивали. Идешь, светят тебе под ноги мертвенно-бледным светом, выше пояса ни черта не видать. Собачьи столбики, одним словом.
        Иван отпил еще пару глотков и выпустил облачко сизого дыма.
        Парочка продолжала самозабвенно целоваться, словно собиралась высосать друг из друга все соки. Ивану было наплевать, но выглядело смешно и глупо.
        Из кустов напротив вырулил рыжий кот. Даже не кот, а Котяра с большой буквы. Крупный, пухлый, рыжая шерсть блестит, а морда - довольная и наглая. Кот вздернул хвост, важно прошествовал вдоль края аллеи и, удостоив Ивана ленивым взглядом, повернул к нему. Не дойдя пары метров до скамейки, кот уселся на плитку аллеи и принялся умываться правой лапой.
        - Кис-кис, - позвал Иван. Тянуло пообщаться.
        - Мр-р? - Котяра вопросительно уставился на него.
        - Иди сюда. - Иван призывно махнул рукой.
        Кот как бы нехотя приблизился. Поразмыслив, он мягко и бесшумно вспрыгнул на скамейку, бесцеремонно забрался на колени к Ивану и, свернувшись калачиком, заурчал.
        - Не наглей, кот! - одернул животное Иван, незлобиво ткнув пальцами в пухлый бок.
        Кот недовольно скосил зеленые глаза.
        - Ну? Может, сразу на голову?
        Кот зевнул, разинув зубастую пасть, перетек на скамейку.
        - Смотри-ка! - удивился Иван. - Как будто понимает.
        Кот выразительно посмотрел на Ивана, словно хотел сказать: «Не глупее тебя», - и опять опустил голову.
        - Кот, чипсу хочешь?
        Иван достал из пакетика кривую ломкую чипсу, пахнущую сметаной, и протянул коту. Тот, не принюхиваясь, схватил предложенное зубами, смачно похрустел. Проглотил.
        - Еще? На. - Иван протянул коту еще один поджаристый кругляш. - Может, и пивка? - пошутил он.
        Кот протянул лапу к бутылке, повозив по ней когтями.
        - А ты наглеешь на глазах, животное! - изумился Иван, убрав бутылку в сторону. Кот обиженно надулся, пошевелив усищами, и схрумкал вторую чипсу. - А не завести ли мне кота?
        - Мр-р? - удивился кот.
        - Вот именно! - ухватился за шальную идею Иван. - На кой нам эти бабы?
        Кот ткнулся пушистой головой в ногу, требуя еще чипсов.
        - На, ешь. - Иван побольше надорвал пакетик и подсунул коту.
        Кот зарылся в чипсы с головой и довольно захрустел. Иван, осторожно погладив кота, ощутил прилив хорошего настроения.
        - Решено! Ты идешь со мной. Ты рад?
        - Мяу! - донеслось из пакета.
        - Вот и отлично!
        Пока кот, шурша пакетом, разбирался с чипсами, Иван неторопливо допил пиво, выбросил пустые бутылки и окурок в урну и вернулся к скамейке. Пустой пакет валялся позади скамейки, а кот сыто умывался. К его морде прилипли желтые крошки.
        - Свинья ты, а не кот, - вздохнул Иван, подобрав пакет. Отнес его в урну.
        Кот спрыгнул со скамейки и, переваливаясь с боку на бок, последовал за Иваном. Иван наконец вспомнил, кого этот котяра ему все время напоминал. Ни дать ни взять - Чеширский Кот из мультика «Алиса в стране чудес».
        - Ты идешь? - обернулся Иван.
        Кот привалился к его ноге и, изогнувшись дугой, посмотрел вверх.
        - Ну, пошли, раз так.
        Неторопливой походкой Иван добрался до дому за пятнадцать минут. Кот все время следовал рядом, словно собачонка на поводке, вопросительно издавая «мр-р» каждый раз, когда Иван удостаивал его взглядом. Он будто спрашивал: «Ты хорошо подумал?»
        Входя в подъезд, Иван придержал дверь и пропустил вперед себя кота. Тот, важно воздев хвост, гордо прошествовал мимо и быстро взбежал по лестнице на площадку первого этажа. Дождавшись Ивана, он опять пошел рядом.
        В квартиру кот вошел первым, проскользнув мимо ног своего нового хозяина. Там он сразу принялся носиться по комнатам и углам квартиры, что-то вынюхивая и высматривая. Потом забрался в кресло и уставился на колбасу.
        - Харя треснет, - предупредил Иван кота, разуваясь.
        Кот облизнулся, но все-таки опустил голову, следя за Иваном одними глазами.
        - Вот это правильно.
        Иван прошел в зал и опустился в кресло напротив.
        Обнаружив недопитое вино в бокале, Иван поднял его и опрокинул в рот. Поморщившись, взял кружок колбасы и отправил следом. Кот с голодным вожделением пристально наблюдал за действиями Ивана. Видно, чипсы не пошли ему впрок.
        - Ладно, на, - сжалился Иван над котом, протягивая ему другой кружок колбасы.
        - Тогда уж и вина бы налил, - укоризненно заметил кот, подвигав ушами.
        - Чего? - Колбаса выпала из ослабевших пальцев застывшего с вытянутой рукой Ивана.
        - Вина, говорю, налей. - Кот сверкнул глазищами. - Глухой, что ли?
        - А! - коротко вскрикнул Иван, сполз с кресла на пол и поспешно отодвинулся к стене. - Ты… говоришь?
        - Эка невидаль! - Рот у кота двигался синхронно словам, хотя все остальное оставалось совершенно неподвижным, что выглядело несколько мультяшно. - К тому же это вовсе не повод елозить задом по полу.
        - Ты кто? - Иван еще сильнее вжался в угол комнаты, заслоняясь рукой.
        Кот молитвенно закатил глаза, затем округлил их, встал на задние лапы и ощерился, демонстрируя верхние клыки. Передние лапы он воздел над головой, выпустив когти и поиграв ими.
        - Я белочка!
        - Кто?! - Иван икнул и начал бледнеть.
        - Ну, белочка, понимаешь? - Кот театрально вздохнул и опустился на все четыре лапы. Нервно дернул пушистым хвостом. - Да ну тебя, ни грамма юмора. И встань с пола, прямую кишку застудишь - чихать будет.
        Иван неуверенно кивнул и перебрался с пола обратно в кресло, настороженно следя за котом.
        - Кто ты? - опять спросил Иван.
        - Да кот я, кот, успокойся!
        - Говорящий?
        - Так получилось, - неловко дернул плечами кот. - Пить-то будем?
        - А… разве коты пьют? - Иван все еще не мог поверить в происходящее с ним.
        - От такой жизни запьешь. Знаешь, как нам, котам, тяжело живется.
        - Да уж, по тебе заметно. - Страх постепенно отпускал, и Иван позволил себе пошутить. - Вон, скоро харя трещинами пойдет.
        - Попрошу без гнусных инсинуаций! - Шерсть на загривке у кота встала дыбом, глазищи недобро сверкнули, но он быстро взял себя в руки, вернее, лапы. - Это у меня комплекция такая.
        - Ясное дело, - еще больше развеселился Иван.
        - Да ну тебя! - обиделся кот, и усы его печально обвисли. - Я думал, ты добрый, отзывчивый.
        - А я думал, ты кот. Ладно, не надувайся, а то не только треснешь, но и лопнешь. - Иван взял бутылку и плеснул понемногу в два бокала. - Пей, - предложил он, пододвинув бокал коту под самый нос.
        Тот, немного подумав, протянул лапу к тонкой ножке бокала и длинными когтями вцепился в нее. Сопя от натуги, он аккуратно поднес бокал к морде и принялся струйкой вливать вино в пасть. Правда, в пасть попадало гораздо меньше, чем проливалось на шерсть.
        - Может, соломинку дать? - Иван, млея, наблюдал за потугами кота и продолжал подтрунивать над ним. - Или в блюдечко налить?
        - Очень смешно! - досадливо фыркнул кот.
        Вернув на стол пустой бокал, он принялся вылизываться.
        - Тоже способ, - хмыкнул Иван. - Вот откуда, оказывается, произошло выражение «нализаться».
        - Остряк-самоучка! - Кот протянул лапу к тарелке с колбасой, лихо подцепил когтем кружок и отправил его в пасть. Пожевал, прикрыв веки. - М-м, сто лет не ел!
        - Угощайся, - предложил Иван, с умилением наблюдая за странным животным.
        - Благодарствую, - отозвался кот с набитой пастью, стибрил еще один кружок и запихнул в пасть поверх первого. - Чавк, чавк. Мняу!.. А ый аой?
        - Чего?
        - Сыр, спрашиваю, какой? - прожевав, повторил вопрос кот.
        - Пошехонский.
        - Не, не буду. Он к зубам липнет.
        - А вы батенька, привереда, оказывается!
        - Хотя… - Поразмыслив, кот угостился сыром и принялся перекатывать его в пасти, вращая глазами от наслаждения.
        - Так кто же ты, кот ученый? - поинтересовался Иван.
        - На ученого я вряд ли тяну, - скромно отозвался тот. Просто кот.
        - Имя-то у тебя есть? В смысле, кличка.
        - Было когда-то, - грустно вздохнул кот. - А так - Кот. С большой буквы, - пояснил он.
        - Вот прямо так и с большой?
        - Ага. Налей еще вина, а? - Он просительно уставился большущими преданными глазами на Ивана.
        - Да ради бога!
        Иван подвинул коту чистое блюдце и плеснул в него немного из бутылки. Кот припал к блюдцу, заработал розовым языком.
        - Ну ты и алкаш! - поразился Иван, налив немного и себе в бокал.
        - Я, вообще-то, непьющий, - утерев усы, сказал Кот. - Но за компанию немного уважаю.
        - Ну, будь, Кот. - Иван поднял бокал, выдохнул и выпил. Поморщившись, занюхал рукой. - Может, тебе салатику подкинуть?
        - Я лучше колбаски пожую.
        - Ладно, жуй, - согласился Иван, закусывая «Оливье». - Так, говоришь, имя у тебя было?
        - Было. Но какое - не помню.
        - Это как?
        - А вот так! Как начинаю вспоминать, кто я да что со мной раньше было, вот тут, - кот похлопал лапой себя по черепушке, - будто пустота какая возникает.
        - Увечный? Головой ударился, что ли? - сочувственно спросил Иван.
        - Не помню, - признался Кот, совсем по-человечески разведя лапами. - А тебя как звать-то?
        - Иван.
        - То-то я на тебя гляжу… - Хитрая морда Кота попыталась растянуться в улыбке.
        - Но-но! - Иван погрозил коту вилкой. - Попрошу без намеков! Я просто Иван, без всяких там продолжений. А если это непонятно, пойдешь дубы охаживать - то направо, то налево.
        - А чего сразу обижаться-то? - пошел на попятную Кот. - Пошутить уж нельзя.
        - Тоже мне, Петросян выискался! Мда-а. - Иван отложил вилку и откинулся назад, разглядывая кота. - Что же мне с тобой делать?
        - Вопрос некорректный, - отозвался Кот, покачивая кружок колбасы на когте.
        - Как это?
        - Говорю, вопрос в другом: что мне делать с тобой?
        Кот медленно перевел взгляд с колбасы на Ивана и засунул тонкий кружок сервелата в пасть.
        У Ивана по спине пробежал неприятный холодок. Пальцы судорожно сжались на мягких подлокотниках, во рту пересохло.
        - Эй, эй, ты того, не очень, слышь? - сипло выдавил Иван, вжимаясь в кресло.
        - Ну ты чудила! - Кот повалился на спину и залился мяукающим, с придыхом, смехом, колотя правой передней лапой по обивке кресла. - Вот умора - кот-людоед! Ой, не могу! Ой, сейчас лапы двину!
        Иван кхекнул, в попытке скрыть неловкость. Пригладил растрепанную шевелюру.
        - Насмешил, брат! - Кот утер воображаемые слезы.
        - Да откуда я знаю, чего от тебя ждать! - пробурчал Иван. - Разговаривает, спиртное лакает, словно молоко. Да еще и по башке треснутый, - последнее он произнес одними губами, чтобы кот ненароком не расслышал.
        - Думать надо. - Кот постучал когтями по лбу. - А теперь серьезно. Дело у меня к тебе, Иван.
        - Вот прям так и дело, - через силу усмехнулся Иван, старательно скрывая все еще не прошедшую дрожь в голосе и коленках.
        - Как у тебя насчет романтики? - продолжал Кот, проигнорировав замечание.
        - В каком смысле?
        - В прямом. Романтика дальних путешествий, новые открытия и все такое прочее.
        Кот с пыхтением приподнялся, сел на хвост и попытался закинуть лапу на лапу, но из этого ничего не вышло. Пришлось усесться обычным для котов способом.
        - Никогда об этом не думал.
        - А ты подумай! - наставительно произнес Кот, ткнув когтем.
        - Ты что, из турагенства?
        - Вроде того, - туманно отозвался Кот. - Так как?
        - Серьезно?! - У Ивана брови поползли вверх. Кот явно не шутил, хотя кто его разберет с его-то хитрющей мордой. - И какие направления?
        - Направление одно. Просто сказочное место! - Кот закатил глаза и неопределенно повел когтистой лапой.
        - Ага, и цены тоже сказочные.
        - Отправлю совершенно бесплатно, - поспешно добавил Кот.
        - И в чем подвох? - насторожился Иван, прекрасно знавший о падающих с неба пирожных.
        - Ни в чем, только…
        - Вот теперь я тебя раскусил, искуситель рода человеческого! - Иван подпрыгнул в кресле, довольно потирая ладони. - Дьявольская твоя морда! Сейчас потребуешь мою бессмертную душу и подпись кровью.
        - Фу, как грубо! - Кота даже передернуло от подобного предположения. - На кой ляд мне твоя кровь? И вообще, нечего обзываться! Я к нему со всей душой, а он… Ладно, забудь. - Он спрыгнул с кресла и направился к дверям. - И, между прочим, нечисть котов не жалует - общепризнанный факт.
        - Ты куда собрался?
        - Дубы обхаживать, - бросил Кот, не оборачиваясь. - Как говорится, спасибо этому дому.
        - Погоди! - Иван, заинтригованный дальше некуда, вскочил на ноги.
        Либо у Кота был такой маркетинговый трюк, либо он действительно хотел предложить нечто сногсшибательное и захватывающее - ведь неспроста же заговорил о романтике!
        Кот застыл с поднятой лапой и обернулся.
        - Ну?
        - Подумаешь, обидчивый какой! Давай, колись до конца.
        - Мне кажется, тебе это не подойдет, - ответил Кот, задумчиво подвигав усами. - Зря я вообще завел разговор.
        - Ничего не зря, - решительно возразил Иван. - Рассказывай.
        - Ну хорошо. - Кот вернулся к креслу и со второй попытки забрался в него. - Значит, так. Мир есть, сказочный…
        - Извини, что перебиваю, но мне уже почти тридцать, и в сказки я давно не верю.
        - А зря, зря, - покачал Кот большой головой. - К тому же что считать сказкой. В общем, пусть не сказочный, а похожий на нее. Леса, горы, поля - все есть. Народ - тоже есть. Странный народ.
        - Ты кончай загадками говорить, - не вытерпел Иван. - Все-то у тебя странное да загадочное.
        - А как есть, так и говорю. Путей до того мира не сыскать, нет их. Лишь по особому приглашению попасть можно.
        - Кот, завязывай со своими байками, по-человечески прошу! - вскипел Иван. - Что это за место, и где оно конкретно находится?
        - А нет его нигде, - зыркнул Кот на Ивана.
        - То есть как, нет?
        - А вот так: нет - и все. А там, где оно есть - другое измерение или еще черте знает что.
        - Кончай лапшу на уши вешать, - отмахнулся Иван.
        - Тогда я пошел.
        - Сиди, - опять остановил Кота Иван. - И говори уже толком.
        - Толком так толком. - Кот почесал задней лапой за ухом. - Короче, сказочности там и вправду ноль, если не считать, что все жители косят под каких-нибудь известных персонажей.
        - Так ты что, в дурку меня спровадить решил? - членораздельно произнес Иван, приподнимаясь из кресла и возгораясь праведным гневом.
        - Тихо-тихо, успокойся. - Кот вжался в спинку кресла. - Не дурка это, а гораздо хуже. То деяние черного владыки, сбивающего людей с пути истинного.
        - Ага! Значит, секта, - догадался Иван.
        - Да никакая не секта! - взъярился Кот, шипя от возмущения. Усищи его встали дыбом. - Ты можешь помолчать хоть пять минут?!
        - Все, все, молчу, - примирительно сказал Иван.
        - Вот и отлично! Еще раз повторяю: это обычный мир, населенный людьми, не нашедшими себя в жизни или утерявшими ее смысл. Там они могут воплотить в жизнь свои самые смелые идеи, мечты. Но всему есть цена - душа человеческая. Именно она является платой за вход туда. И я послан разрушить этот мир!
        - Ну ты загнул! - невольно восхитился Иван. - Тоже мне, Терминатор нашелся! Да ты задницу-то сам себе подтереть не можешь, а туда же: «…до основанья мы разрушим!..»
        - Положим, в этом нет необходимости. В смысле, в подтирании. А что касается разрушения, то я всего лишь скромный проводник между мирами, - смиренно мурлыкнул усатый, - а рушить будешь ты.
        - Что?! - подскочил в кресле Иван. - Значит, ты меня хотел спровадить в мир законченных идиотов, забавляющихся ролевыми играми, чтобы я воевал с сатаной и спасал их души?
        - В точку! Поэтому я и сказал, что тебе это не подойдет.
        - Я согласен! - воскликнул Иван.
        - Ваня, ты в своем уме? - Кот выразительно покрутил когтем у пушистого виска.
        - М-м, не уверен.
        - А знаешь, сколько было таких же неуверенных до тебя? Восемь! Хотя нет, те были уверены в успехе предприятия.
        - Вот видишь! А я другой, я романтик.
        - Дурак ты, а не романтик, - проворчал Кот под нос.
        - Что, что?
        - Я говорю, обратный билет только по выполнению задания.
        - А что нужно сделать-то?
        - Достаточно разрушить защитный барьер того мира. Скажу сразу: как это сделать, не знаю. Но что-то такое должно быть, может, талисман какой, а может, храм, либо что-нибудь подобное. Или слова какие заветные.
        - Ясно. - Иван поскреб ногтями подбородок. - А теперь вопрос на засыпку: что с этого имеешь ты?
        - Я с этого имею шанс вернуться к полноценной жизни, на что у меня осталось меньше двух недель.
        Кот расстроено повесил голову и поводил ушами.
        - Так ты же ничего не помнишь? - подловил его на слове Иван.
        - Помню, но говорить не имею права, - хитро прищурился Кот, сузив зрачки. - Ну что? Едешь?
        - Еду! - решился наконец Иван.
        - В таком случае скрепим договор рукопожатием. - Кот протянул через стол лапу.
        Иван, еще раз все хорошенько взвесив, пожал пушистую кошачью лапу с жесткими подушечками.
        Мир вокруг взорвался фейерверком звезд и мерцающими блестками разноцветных огней. Закружились, сворачиваясь спиралями, невесть откуда взявшиеся ленты пурпурного и синего огня. Не было ни низа, ни верха - ничего. Лишь невесомая легкость и ощущение стремительного полета в никуда.
        Внезапно огненная феерия треснула осколками, разлетелась в стороны и истаяла. Тяжесть вернулась с ощущением замирающего сердца.
        Иван, отчаянно крича и дрыгая ногами, влетел пятками в серо-зеленую бликующую поверхность небольшого озерца. Вода взорвалась брызгами. Сиганули в стороны потревоженные лягушки.
        «Приплыли! - только и успел подумать Иван, ухнув с головой в мутную воду. - Как пить дать…»
        Глава 3. Странное королевство
        Склизкие длинные ленты водорослей неприятно скользили по ногам. Иван брезгливо дернулся, заработал руками и выскочил на поверхность воды. Отплевался, содрал с головы пучок тины и зло отбросил. Болото, самое натуральное, с лягушками и зарослями камыша.
        Совсем недалеко, в паре взмахов, располагалась кочка, покрытая травкой и лягушками, удивленно лупившими выпученные глаза на нового обитателя родного водоема. Иван доплыл до кочки, оскальзываясь, взобрался на крохотный островок, поудобнее уселся и обхватил колени руками. Огляделся, зябко ежась под порывами прохладного ветерка.
        Слева стояли стеной сплошные заросли высокого камыша. Справа - невысокие кустарники, росшие прямо из воды. Впереди метрах в десяти к воде полого сбегал невысокий травянистый склон. На берегу, почти из самой воды, росли старые ивы. Дальше виднелась дубовая роща.
        И полная тишина. Ни звериного шороха, ни птичьих трелей. Даже лягушки примолкли.
        - Ё мое! - пробормотал Иван, отерев воду с лица и приглаживая влажные волосы. - Ну, Кот! Поймаю, уши оборву.
        - Это за что же, смею спросить? - Из-за ствола ивы на задних лапах важно вышел Кот, держа в передних пару крошечных сапог.
        - Вот ты где! - обрадовался Иван и погрозил Коту кулаком. - Ну, держись, усатый! Только вот доплыву сейчас.
        Иван начал осторожно сползать с кочки, но поскользнулся и бухнулся в воду. Поплыл, неистово работая руками.
        Кот сиганул вверх по склону, уселся на безопасном, с его точки зрения, расстоянии и принялся натягивать сапоги.
        - Стой, гад!
        - Да здесь я, здесь. - Кот закончил обуваться, встал и притопнул лапами, проверяя, удобно ли сидят сапоги. - Чего орать-то?
        - Ты куда меня притащил, а? - Иван доплыл до берега, взобрался на него и встал в полный рост, уперев руки в бока. - Это, по-твоему, сказочное место?
        - А я разве виноват, что сюда обычно выносит. Иногда, вон, прямо в лес или, хуже того, в горы.
        - А шмотки? Где мои шмотки?
        - Со шмотками проблема, - развел Кот лапами. - Сюда нельзя ничего приносить. И, кстати, выносить отсюда тоже. Даже сапоги приходится здесь оставлять.
        - А предупредить было никак? - Иван оглядел себя, запоздало прикрылся ладонями, сел на травку спиной к Коту и обхватил плечи руками. - Вот, блин, попал! Э-эх!
        - Да забыл я, понимаешь. У котов ведь шмоток не бывает. - Кот осторожно приблизился к Ивану и сочувственно похлопал его лапой по плечу. - Ладно, не переживай, Вань. Я сейчас сгоняю кой-куда и добуду тебе что-нибудь. Тут недалеко.
        - Только давай побыстрей, - рявкнул Иван, стуча зубами и мелко подрагивая.
        - Так стыдно?
        - Так холодно! - огрызнулся Иван и опять полез в теплую воду.
        Кот помахал на прощанье лапкой и припустил вверх по склону, сверкая подошвами и позвякивая шпорами.
        - Нет, ну надо же, - досадливо пробулькал в воду Иван.
        Под ступнями неприятно расползалась глина, сочась меж пальцев. Иван переступил с ноги на ногу, затем подплыл поближе к берегу и удобно устроился на скользком плоском камне.
        Время текло медленно. Солнце постепенно поднималось все выше. В воздухе зазвенели комары.
        - Вас еще не хватало! - зло буркнул Иван, пришлепнув кровососа, пристроившегося у него на лбу. - И где только проклятого Кота носит?
        Макушку начинало припекать. Окунувшись в воду, Иван от нечего делать поплавал туда-сюда. Потом долго гонялся за лягушкой, поймал одну, довольный выбрался на отмель - хоть какое-то развлечение - и погладил ее между глаз. Лягушка разомлела, закрыв глаза и повесив лапки.
        - Хай! - донеслось из-за спины. - Ну и как улов?
        Иван вздрогнул и выпустил лягушку. Та шлепнулась в воду, мигом ожила и, активно работая лапками, скрылась в тине.
        Метрах в трех выше по склону стояла чумазая девчонка лет тринадцати, полненькая, щекастая и розовая, словно поросенок. Губы и щеки вымазаны чем-то красным и липким. Соломенные завитые кудри спадают на плечи. Коротковатое пышное, некогда белое платье, сверкающее жемчугом, было все в пятнах бурого и красного цвета. На ногах - потертые бальные туфельки с потемневшими серебряными пряжками. Девчонка возвышалась над Иваном и нагло, с каким-то непонятным вызовом пялилась на него, уткнув одну руку в бедро. В другой она держала небольшой сверток.
        - Ох, ё! - опомнившись, Иван скользнул с отмели туда, где поглубже. - Ты кто?
        - Вот. - Девчонка оставила вопрос без ответа, кинув Ивану сверток. Тот шлепнулся на траву у самой воды, едва не скатившись в нее, и распался. - Одевайся.
        Иван пригляделся к одежде. Штаны, похожие на плотные бархатные лосины бордового цвета, и свободная полинялая синяя рубаха. Поверх одежды лежали серые кожаные туфли с длинными загнутыми носами.
        Девчонка продолжала стоять, явно не собираясь уходить.
        - Ну, чего встала? - разозлился Иван.
        - А что, нельзя? - нахально спросила девчонка, утерев нос грязным пальцем.
        - Нет, нельзя.
        - Почему?
        - Потому!
        - Я, между прочим, тутошняя принцесса, а мой папка - король.
        - Плевать. Давай шуруй отсюда!
        - Хам! - презрительно фыркнула девчонка. - Я ему одежду принесла…
        - Ты дашь мне, наконец, одеться или нет? - разозлился Иван, сделав страшное лицо. - Иди отсюда, кому сказал!
        - Фи! - Девчонка тряхнула гривой волос и неторопливо, царственной походкой, скрылась за ближайшим дубом.
        Иван выждал немного, прислушиваясь, потом выбрался на берег, подобрал штаны и брезгливо повертел их так и сяк.
        - Бесовская одежа!
        Подобрав рубаху, Иван потряс и ее. Белья не было, и пришлось надевать штаны на голое тело. Натянув правую штанину до половины, Иван запрыгал на одной ноге по траве.
        - Ай-яй-яй, как не стыдно! - донеслось язвительное из-за спины.
        Девчонка кривлялась возле дуба, весело строя рожицы.
        Иван упал на траву, торопливо натягивая узкие штаны.
        - У, мелкая стерва! - процедил он сквозь зубы, погрозив девчонке кулаком. - Ты у меня сейчас точно схлопочешь!
        - Только попробуй! - серьезно предупредила девчонка, но на всякий случай спряталась за толстым стволом дуба. - Я все папке расскажу! Он из тебя бифштекс на палочке сделает. На копье. Хи-хи!
        Иван отвернулся, решив игнорировать нахалку. Встряхнул и натянул рубаху, неторопливо обулся в дурацкие туфли. Еще колпак с бубенчиками - и натуральный шут выйдет.
        - Ты еще здесь? - оглянулся Иван, поднимаясь с травы и отряхиваясь. - Все, концерт окончен, финита ля комедия.
        - Тоже мне, комедия, - поморщилась маленькая нахалка. - Скучища, каждый раз одно и то же. Пошли, там карета ждет.
        - Какая еще карета?
        - Королевская, какая же еще! Вот дурак!
        - Ах ты!.. - Иван рванулся вперед, резко выбросив руку в попытке дотянуться до противной девчонки.
        Девчонка взвизгнула, увернувшись от протянутых к ней пальцев, резво подобрала подол платья и сиганула вверх. Иван злорадно ухмыльнулся и попытался по привычке засунуть руки в карманы, но, к глубокому его сожалению, карманы в этих идиотских штанах отсутствовали.
        Неторопливо взобравшись вверх по склону, Иван обнаружил хорошо утоптанную тропинку, петлявшую меж деревьев. Девчонки нигде не было видно, и одно лишь это несколько подняло ему настроение. Иван терпеть не мог нахальных детей, обнаглевших до одури от безнаказанности.
        В лесу заливались птахи, порхая с ветки на ветку. Из дупла выглянула белка, проводив Ивана настороженным взглядом. Иван подмигнул ей и зашагал, насвистывая мелодию из песни «А нам все равно». Непривычно свежий, насыщенный кислородом воздух немного кружил голову.
        Бодро вышагивая по тропинке, Иван вскоре вышел на дорогу, сильно напоминавшую тракт русской глубинки в сухую пору - подсохшая, застывшая буграми грязь с хорошо наезженной, глубокой колеей. В колее на огромных деревянных колесах стояла настоящая карета, похожая на тыкву, с небольшой короной наверху и вся в завитушках и позолоте. Карета изредка покачивалась на длинных деревянных рессорах, будто внутри нее ворочался кто-то огромный, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. Застекленное окошко изящной, со скругленными краями дверцы было завешано подобранными шелковыми занавесочками. На козлах гордо восседал кучер в оливковой ливрее с галунами, мешковатых синих штанах до колен и белых шелковых чулках. Кучер держал в руках длинный хлыст и поводья, тянущиеся к четверке вороных…
        Иван почувствовал, что ему становится дурно. В карету были впряжены четверо человек, затянутых с ног до головы в черные блестящие облегающие костюмы из латекса или чего-то похожего на него. На руках и ногах костюмы имели копыта. Также в положенном месте наличествовали пышные хвосты. Головы скрывали маски в виде лошадиных морд.
        «Лошади» стояли на «задних» широких копытах, пританцовывая от нетерпения на месте. Переднюю двойку составляли две грудастые женщины с широкими бедрами, заднюю - крепкие, с мускулистыми ногами мужчины.
        Иван долго смотрел на «коней», не в силах оторвать взгляда, пока в боку кареты не распахнулась дверца.
        - Садитесь, Иван Игоревич. Прошу вас, - донеслось из кареты. Голос был низкий и мягкий, но с повелительными нотками.
        Иван, поколебавшись, забрался по ступенькам в карету.
        Внутри карета оказалась обита красным бархатом - стены, сиденья и даже потолок. В ней было тесновато и неприятно пахло смесью запаха немытого тела и кисло-сладкого ягодного аромата. На передней скамейке, спиной к кучеру, сидела, болтая ногами, давешняя девчонка с двухлитровой стеклянной банкой на коленях и ложкой с длинной ручкой уплетала варенье. Варенье тягуче капало с ложки и плюхалось ей на платье. Девчонка показала Ивану язык и отвернулась к окну.
        На заднем сиденье, царственно развалясь на мягких подушках, одетый в строгий черный костюм, полулежал немолодой мужчина. Его узкое скуластое лицо с острым носом, резкими чертами и тонкими губами выражало благодушие, миролюбие и приветливость.
        - Присаживайтесь, - предложил мужчина, указав на сиденье напротив себя. - Добро пожаловать в наше королевство!
        - Благодарю.
        Иван насилу втиснулся между стеной и девчонкой, беспардонно рассевшейся посередине. Вредина недовольно наморщила нос, рывком выдернула из-под Ивана платье и отодвинулась к стенке.
        Тишину разорвал хлесткий щелчок кнута, карета тронулась с места. Шла она рывками, подпрыгивая на кочках и раскачиваясь из стороны в сторону, словно лодка на волнах.
        - Как вам наше королевство? - поинтересовался мужчина, закинув ногу на ногу.
        - Пока не разобрался, - пространно ответил Иван. - А что это за странные лошадки у вас?
        - Лошадки? Ах, лошадки! Это, друг мой, отличные скакуны - почти не требуют ухода и готовы работать до упаду.
        - Какая мерзость! - Ивана передернуло от подобного цинизма. - Прямо фашизм какой-то!
        - Вы слишком резки и поспешны в суждениях, молодой человек, но это издержки вашего возраста. - Голос у мужчины был обволакивающим и тягучим, интонация - напевной и бесцветной. - Хотите выпить?
        Мужчина небрежно скинул на пол пару подушек справа от себя и поднял половинку сиденья. Под ней оказался бар, полный бутылок и фужеров.
        - Коньяк, бренди, виски? - предложил мужчина. - Может, «Столичной»? Обожаю ее, знаете ли. Чистейший продукт!
        - Нет, благодарю, - поспешно отказался Иван, но мужчина уже достал две рюмки, затем ополовиненную бутылку «Столичной», скрутил с нее крышку, зажав бутылку между коленями, и щедро плеснул в обе рюмки.
        - Держите, - передал он одну рюмку Ивану, и тому не осталось ничего другого, как принять ее. - За вас, борец с несправедливостью! - произнес мужчина тост и выплеснул в рот водку. - Забористая вещь, смею заметить!
        Иван принюхался к водке и, подумав, отпил половинку. Поморщился.
        - Что же касается моих лошадок, как вы их изволили назвать, - продолжил прерванную тему мужчина, вытащив из передвижного бара посудину с солеными грибами и передав ее Ивану, - так это их личная инициатива.
        - В каком смысле? - спросил Иван, пытаясь подцепить пальцами скользкий грибок.
        - В самом что ни на есть прямом. Им нравится изображать из себя лошадок, а я предоставляю им такую возможность. В итоге все довольны и счастливы.
        - Я что-то не совсем вас понял. - Иван наконец подцепил пальцами грибок и отправил его в рот. - Вы хотите сказать, что они добровольно занимаются подобным безобразием?
        - Именно, мой друг! Именно! - Мужчина налил себе еще одну рюмку, не предложив Ивану, и быстро выпил. - Мазохисты - странный народ.
        - Так их же лечить надо, а не потакать.
        - Вот вы им и скажите об этом, хорошо?
        Иван подумал, вздохнул и выпил остатки водки. Повертел в руках пустую рюмку.
        - Но ведь это ненормально!
        - О, мой друг, кто знает, что в мире нормально, а что - нет, - наигранно вздохнул мужчина. - Вам налить еще?
        - Нет, достаточно.
        Иван вернул рюмку и вяло поковырялся в тарелке с грибами. Есть расхотелось.
        Дорога стала заметно ровнее. Карета шла более плавно и не так раскачивалась и подпрыгивала.
        Лес закончился. За окном потянулись поля, на которых паслись коровы и работали люди, размахивая серпами и вилами. Полным ходом шла ручная уборка урожая. Никакой механизации. Средневековье, одним словом.
        Девчонка доела варенье, приоткрыла окошко и выбросила банку на дорогу под ноги оборванному мужичонке, волочащему за веревку упирающуюся козу. Мужичонка никак не отреагировал. Король тоже. Он сидел, в величественной задумчивости подперев пальцами подбородок, и взирал на свои владения.
        - Как вы оказались там, в лесу? - спросил Иван.
        - О! Встреча гостей - моя приятная обязанность, - ответил мужчина, не отрываясь от окна.
        - Но откуда вы узнали, что я сижу в болоте?
        - Могли бы и сами догадаться - Кот сообщил. - Серые глаза мужчины сфокусировались на лице Ивана.
        - Да, конечно… А где, кстати, он сам?
        - Знаете, Иван Игоревич, даже не интересуюсь. Терпеть не могу котов, особенно котов-проходимцев.
        - Нет, почему же! - возразил Иван. - Мне он показался вполне ничего так. Порядочный, общительный.
        - О, разумеется. - Мужчина позволил себе скупую улыбку. - Затащил очередного героя в наш мир и сбежал, бросив на произвол судьбы - это в его духе.
        Иван нахмурился.
        - Вы знаете, какой вы по счету?
        - Он что-то такое говорил, - попытался припомнить Иван. - Кажется, восьмой.
        - Девятый, молодой человек. Вы - девятый.
        - А почему вы не любите котов? - поинтересовался Иван, уходя от не совсем приятной темы.
        - А за что их любить?
        - Ну как же… - Иван растерянно почесал затылок. - Довольно милые, ласковые животные. Еще урчат.
        - Вот разве что. Наглые, независимые, ищущие лишь собственной выгоды животные. Вы со мной не согласны?
        - Они мышей ловят, - набычился Иван. Мужчина нравился ему все меньше и меньше.
        - Понимаю. Что-то вроде симбиоза получается. Вы им сметанку, они вам мышей.
        Размышляя о своем, Иван вдруг припомнил слова Кота.
        - Возможно. Но подозреваю, что ваша нелюбовь к кошкам имеет несколько иное происхождение.
        Глаза мужчины стали вдруг пронзительно-холодными. Он долго, не отрывая взгляда, изучал лицо Ивана, потом лаконично отозвался:
        - Возможно. Но все-таки давайте перейдем ко второй моей обязанности. Ваша роль.
        - Моя - что? - переспросил Иван.
        - Роль. Кем вы намереваетесь здесь стать?
        - Я, простите, хотел бы остаться самим собой! Понимаете, я не актером сюда устраиваться приехал.
        - Все мы актеры, исполняющие свои роли. Помните, у Шекспира: «Весь мир - театр. В нём женщины, мужчины - все актёры…»
        - И что же из этого следует? - Иван сложил руки на груди и откинулся назад, с вызовом глядя в глаза мужчине.
        - В каждом обществе свои правила. В этом мире они тоже существуют. Например, человек не может жить вне утвержденных ролей.
        - Что-то вроде табели о рангах?
        - Скорее, перечня специальностей.
        - Если не секрет, у вас какая роль?
        - Король, - спокойно, без апломба, произнес мужчина.
        - Неплохо устроились. А что же вы намерены предложить мне? Судя по костюму, который мне выдали, никак не ниже роли шута.
        Мужчина проигнорировал язвительное замечание Ивана.
        - В замке я смогу предоставить вам полный перечень вакансий.
        - А если, предположим, меня не устроит ни одна из них? Ну, мало ли.
        - В таком случае мы попытаемся выработать решение, удовлетворяющие обе стороны.
        - То есть вы готовы ради меня создать новую… э-э… вакансию?
        - Это моя обязанность, молодой человек: всемерно содействовать удовлетворению потребностей и устремлений жителей нашего славного королевства. Разумеется, в допустимых пределах. Иногда, знаете ли, такого нажелают, нафантазируют.
        - Могу себе представить, - усмехнулся Иван, намекая на «коней» и «лошадок». - Но в чем ролевых игр, которые вы гордо именуете специальностями.
        - А кто говорит про игры? Люди именно живут жизнью конкретных героев.
        - И никто не волынит, не увиливает от исполнения своих служебных обязанностей?
        - Вы можете увильнут от исполнения обязанностей Ивана Игоревича Вершинина?
        - Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, - растерянно пробормотал Иван.
        - Что ж тут непонятного? - Мужчина озадаченно нахмурился. - Занимая конкретную вакансию, человек приобретает личность, соответствующую сути вакансии.
        - Вы хотите сказать, что… - не на шутку разволновался Иван.
        - Вероятно, - не дал ему закончить мужчина, - вас ввело в заблуждение слово «специальность». Но у нас специальность - не совсем то, что вы привыкли подразумевать под этим термином, а скорее, набор ролевых правил. К примеру, дровосек рубит дрова, шут развлекает толпу, а Иван-царевич скитается по свету, ища приключений на соответствующее место - каждому свое.
        - А если я не желаю ни искать приключений, ни развлекать толпу? А, к примеру, хочу остаться самим собой?
        - Такой вакансии, увы, нет, - отозвался король с наигранной печалью в голосе. - И не может быть.
        Колеса загромыхали по деревянному настилу моста, перекинутого через широкий ров, и карета въехала под арку ворот. В карете стало совсем темно. У Ивана возник порыв на ходу выскочить из нее вон и бежать куда глаза глядят. Но ворота и стража, стоящая в них с внушающими трепет уважения алебардами, внезапно остались позади.
        - Да отруби ты ему голову, папочка, - подала голос до того молчавшая принцесса. - Видишь, какой он! Чего с ним возиться?
        - Что? - опешил Иван.
        - Чего слышал! Он, между прочим, меня маленькой стервой обозвал.
        - Мелкой, - поправил Иван, любивший во всем точность.
        - Во, слышал? - Девчонка взмахнула руками, поправив свисающие по бокам головы кудряшки. - Отруби ему голову!
        Иван побледнел.
        - Нет, какое чувство юмора! - загоготал мужчина. - Не правда ли, смешно?
        - Я бы так не сказал, - пробурчал Иван. - Дурацкие шутки.
        - Я не шучу! - Девчонка саданула кулачком по коленке.
        Монарх загоготал пуще прежнего.
        Девчонка надула и без того пухлые щеки, зло наморщила лоб и опустила голову.
        Карета, прогрохотав колесами по мощеной булыжником широкой дорожке, остановилась посреди обширного двора, огороженного высокой каменной стеной.
        Двор был пуст, если не считать сваленных у самых стен куч прелой соломы, дров, мусора, разбитой мебели и прочего хлама. Справа и слева виднелись несколько закрытых широких ворот. Иван предположил, что за ними скрываются какие-нибудь хозяйственные помещения, в которых могут располагаться склады и домашние животные. Над двором стелился непередаваемый аромат скотного двора. Натужно лаяли потревоженные собаки, блеяли овцы.
        К карете подбежал лакей, ожидавший у парадной лестницы, распахнул дверцу и поклонился.
        Принцесса соскочила со скамейки.
        - Когда я стану королевой, всех казню! - Она показала язык и спрыгнула на землю, грубо отпихнув предложенную лакеем руку.
        - Не обращайте на нее внимания, Иван Игоревич, - голос мужчины вновь утратил выразительность. - Она еще ребенок.
        - Опасный ребенок, - заметил Иван и выбрался на свежий воздух из душной кареты следом за владельцем замка.
        - Ваша правда. Поэтому пока вы находитесь у меня в гостях, почаще оглядывайтесь по сторонам, а ложась спать, обязательно проверяйте постель.
        - Вы серьезно? - Брови Ивана поползли вверх.
        - Как нельзя более.
        Они приблизились к широкой потертой лестнице с массивными каменными перилами. По бокам лестницы застыли в почтительном поясном поклоне два лакея.
        - И вы ничего не предпринимаете?
        Иван догнал мужчину и пошел рядом.
        - Дорогой мой Иван Игоревич, - обернулся король, продолжая подниматься по лестнице легкой, пружинящей походкой, - пока вы не являетесь гражданином королевства, я ничего не могу предпринять для вашей защиты.
        - Но я ваш гость!
        - Незваный, - уточнил монарх, воздев указательный палец вместо восклицательного знака. - Поэтому рекомендую вам поскорее решить вопрос с получением гражданства. И специальности, что неотделимо друг от друга.
        - Меня позвал Кот.
        - Дался вам этот Кот! - Мужчина поморщился, словно от внезапной зубной боли. - Кот не гражданин королевства, хотя и обладает некими привилегиями. У него… гм-м… особый статус, если можно так выразиться.
        - Какой?
        - А вот это вам лучше уточнить у Кота!
        Король прибавил шагу и первым вошел в распахнутые слугами створки тяжелых высоких дверей из мореного дуба. Иван решил не отставать и проскользнул следом мимо двух усатых охранников, смеривших его недобрыми взглядами.
        В огромном полутемном зале царило пыльное запустение. Высокие, этажа в четыре, потолки подпирали шесть круглых колонн. С потолка диковинным плодом свисала огромная люстра, какие можно видеть в театрах. На люстре горели с полсотни свечей, но от них, увы, было не так много толку. К тому же, благодаря живым, колышущимся язычкам пламени, казалось, будто в темных углах зала неприятно кривляются и изворачиваются жуткие тени.
        С двух сторон залы полукругом взбегали вверх широкие парадные лестницы с длинными ступеньками, соединявшиеся на высоте третьего этажа площадкой, огороженной резными деревянными перилами. От площадки разбегались два коридора, укутанных сумраком. Замок всем своим видом навевал уныние и неодолимую тоску.
        Мужчина прошел к правой лестнице и начал неторопливо взбираться по ней. Иван поспешил за ним, оглядываясь по сторонам. Позади, бесшумно ступая, семенили два лакея.
        - И все же, простите, потакание избалованному вконец собственному ребенку отдает дикостью.
        - Дикость, - повторил монарх, как бы смакуя. - Красивое слово, не правда ли? Есть в нем нечто первобытно-животное, утерянное человеком. Что же касается принцессы, то, во-первых, такова ее роль, - охотно пояснил он. - А во-вторых, она мне вовсе не дочь. Вернее, неродная дочь. Я женился на женщине, пожелавшей стать королевой, у нее был ребенок. Королева умерла, когда малышке исполнилось лишь три года.
        - Но это не повод так распускать ребенка!
        - Но ведь это ее жизнь и ее свобода!
        Мужчина ступил на площадку и замер, уставившись на странную парочку, возившуюся с огромной китайской вазой у полукруглой ниши в стене.
        Миловидная женщина, подстриженная под горшок, в мешковатом рабочем комбинезоне, то и дело приподнимала вазу, поворачивая ее то одним боком, то другим. У женщины были сильные руки и резкие движения. Другая дамочка в черно-белом костюме горничной - узком и коротком расклешенном платье с длинными рукавами и крошечном передником - обмахивала мягким веничком вазу. У горничной были ужасно волосатые ноги, затянутые в сетчатые чулки. И еще длинные черные волосы, волнами ниспадавшие на спину. Заметив короля, обе дамы обернулись. Та, что в комбинезоне, едва не грохнула вазу, успев в последний момент подхватить ее и водрузить на подставку. У второй, с длинными волосами, оказалось бородатое жесткое лицо с напомаженными ярко-красными губами и подведенными глазами.
        Иван от неожиданности отшатнулся.
        - Вы мне вазу не расколотите! - грозно предупредил Король. - Знаю я вас.
        - Мы аккуратно, Ваше Величество, - бородатая «служанка» исполнила книксен, а та, что в комбинезоне - только поморщилась.
        Король отошел от них и, царственно возложив руку на перила, другой указал на правый коридор.
        - Вам сюда, Иван Игоревич.
        - Скажите, это настоящая бородатая дама? - тихо, чтобы случайно не обидеть женщину, спросил Иван.
        - Что вы! Обычная семья трансвеститов. Одной не нравится быть женщиной, а другому - мужчиной.
        - Вы… серьезно? - не поверил Иван.
        - Как нельзя более. А что вас так удивило?
        Иван не нашелся что ответить. Да и что тут, собственно, скажешь.
        Откуда-то послышались хлесткие удару кнута, а вслед за ними по лестнице прокатились волной сладостные стоны.
        - Что это? Пытки?
        - Вы угадали. Утренний моцион, так сказать.
        - Только не говорите, что побои доставляют ему удовольствие. - Иван был готов уже поверить во что угодно.
        - Разумеется! Неужели вы могли подумать, будто я, цивилизованный король, буду издеваться над людьми без их желания.
        - Ужас какой-то! Да что у вас здесь творится, в самом деле? Это же невыносимо!
        - Вы правы, стоны и хлопанье кнута ужасно раздражают слух. Если честно, терпеть не могу насилия. Вас проводят в ваши покои, жду вас к обеду.
        Король развернулся и поспешно скрылся в другом коридоре.
        - Прошу следовать за мной, сэр! - хорошо поставленным голосом произнес один из лакеев.
        Тихие, чуть шаркающие шаги идущего впереди лакея отражались гулким эхо от серых каменных стен коридора. Коридор освещали чадящие факелы, вставленные во вделанные в стены жестяные подставки. Низкие деревянные двери с бронзовыми ручками-кольцами располагались лишь вдоль левой стены и следовали одна за другой на расстоянии метров пяти. Окон в коридоре не было вовсе. От стен тянуло сыростью и холодом. По коридору гуляли зябкие неприятные сквозняки.
        Иван поежился.
        - У вас здесь всегда так холодно?
        - Нет, сэр, - глухо отозвался лакей. - Иногда бывает холоднее.
        - Звучит не очень обнадеживающе.
        Лакей не ответил. Пройдя еще немного вперед, он остановился у очередной двери, ухватился за кольцо рукой, затянутой в белую перчатку, и потянул на себя. Дверь отворилась на удивление без скрипа. Из комнаты Ивану в лицо пахнуло сухим теплом.
        - Ваши покои, сэр! - многозначительно сообщил лакей, вычурным жестом приглашая Ивана войти.
        Помедлив, Иван переступил порог и прошел на середину комнаты. Лакей вошел следом.
        Комната была большой и квадратной, но с низким потолком, до которого свободно можно было дотянуться рукой. Слева находился широкий камин, забранный невысокой кованной решеткой. В камине жарко потрескивали дрова и вились языки пламени, разливая по комнате приятное тепло.
        В углу, у камина, располагалась широкая кровать. Рядом с ней под небольшим узким окном находился стол, окруженный двумя стульями. На столе стояли металлический кувшин и небольшой кубок. Справа от стола на кривых ножках возвышался пузатый платяной шкаф с резными дверцами и полочками внизу. Вся мебель была деревянная, тяжелая, капитально сработанная.
        Над кроватью, косо прибитый к стене, висел гобелен ручной работы с портретом хозяина замка. Хозяин, держась обеими руками за кинжал на поясе, хмуро, с упреком, взирал на Ивана. Иван показал гобелену язык и отвернулся.
        - Здесь находятся туалет и ванна. - Лакей прошел к правой стене и распахнул узкую дверь.
        Иван из любопытства заглянул внутрь, ожидая увидеть привычные его глазу ванну и унитаз. Все оказалось гораздо примитивнее и хуже, чем он мог себе представить. Отхожее место представляло собой дыру в полу, а ванну заменяла высокая деревянная бадья на две трети наполненная исходящей паром водой. Рядом с бадьей на низкой длинной скамейке лежало аккуратно сложенное полотенце и толпились какие-то склянки. Вероятно, с благовониями и аналогами шампуня или мыла. В правом углу - еще одна бочка с водой и котелком, висящим на крючковатой ручке сбоку. Похоже, его действительно здесь ждали - Его Величество не обманул…
        Состряпав кислую мину, Иван вернулся в комнату и выглянул в окно сквозь мутноватые неровные стекла. Из окна открывался вид на чудесный яблоневый сад. Неподалеку меж пышных крон деревьев виднелась небольшая ротонда с белой шаровидной крышей. Рядом с ротондой источал в небо хрустальные струи фонтан.
        - Что-нибудь еще желаете, сэр? - напомнил о себе лакей.
        - Нет, благодарю, - ответил Иван, обернувшись.
        - Если вам что-нибудь понадобится, позвоните.
        - Позвонить? - Иван в замешательстве покрутил головой в поисках телефона или на худой конец колокольчика.
        Лакей прошел к кровати, у которой из стены свисал шелковый шнур, и указал на него.
        - Вот здесь, сэр!
        - Э-э, благодарю. Все понятно.
        - К обеду вас пригласят. - Лакей сдержанно поклонился, вышел в коридор и затворил за собой дверь.
        Иван остался один.
        - Вот, блин, попал! - простонал он едва слышно, еще раз оглядев унылого вида жилище.
        Побродив по комнате, Иван присел на кровать - жесткая и весьма неудобная. Матрац не иначе как соломой набит и покрыт вместо простыни шкурой неизвестного зверя. Но, возможно, простыни есть в шкафу… Подушка так себе, хотя на вид и пуховая.
        Вздохнув, Иван решил все же освежиться в «ванне» - не пропадать же горячей воде.
        В ванной комнате не было одежных крючков, поэтому Иван разделся в комнате, аккуратно повесил вещи на спинку стула и прошлепал босыми ногами по прохладному полу в ванную. На всякий случай оставив дверь чуть приоткрытой, он забрался в бадью и блаженно развалился в горячей воде. Закрыл глаза. По телу разлилась приятная истома.
        Где-то капала вода, отсчитывая минуты покоя и убаюкивающей тишины. Но внезапно из-за двери донеслись шарканье, скрежет и натужное пыхтение. Тихонько звякнуло стекло.
        Иван открыл глаза и настороженно прислушался. Звуки стихли, затем раздалось тихое «бум». Дзинькнул металл; покатился, гремя, кубок.
        Иван привстал, ухватившись руками за края бадьи. Вода, всколыхнувшись, выплеснулась на пол.
        - Кто там? - хриплым от волнения голосом крикнул Иван, пытаясь заглянуть в комнату сквозь щель в приоткрытой двери. - Это ты, гадкая девчонка? Убирайся!
        Послышались приближающиеся цокающие шаги, что-то металлически звякнуло, и дверь медленно приоткрылась.
        В образовавшийся проем просунулась мохнатая физиономия Кота.
        - Уф-фу-у! - Иван выдохнул с облегчением, сползая обратно в бадью. - Ты чего, ответить не мог?
        Кот приложил коготь к губам и вновь скрылся за дверью.
        - Ты куда?
        Кот не ответил, но через несколько секунд из комнаты донеслись треск материи и кряхтение.
        Любопытство завладело Иваном. Он выбрался из бадьи и, обернувшись полотенцем, вышел из ванной.
        Кот, словно взбесившийся леопард, урча и катаясь по полу, раздирал в клочья гобелен.
        - Ты чего тут творишь, вандал? Эй!
        Кот, наглым образом игнорируя хозяина комнаты, дорвал остатки материи, скомкал лоскутки, утащил их в уборную и спустил в отхожее место. Отряхнув лапы, он вернулся обратно и нахально расселся на кровати.
        - Теперь можно говорить спокойно, - заявил он, почесывая правую лапу в сапоге. - Черт, как же меня достали проклятые сапоги! Ты не представляешь, как в них неудобно лазить по стенам и деревьям.
        - Так сними, в чем проблема? - Иван повернулся к Коту спиной, быстро натянул штаны и отбросил полотенце.
        - Не могу. Положено. Здесь я Кот в Сапогах.
        - А зачем ковер изодрал? Ручная работа, между прочим.
        Иван накинул рубаху, обулся и прошел к столу. Подняв опрокинутый кубок, он повертел его в руке, разглядывая незамысловатую чеканку, и поставил обратно на поднос.
        - Во-первых, это не ковер, а гобелен. А во-вторых, что-то вроде системы видеонаблюдения.
        - Да ну? Так этот старый хрыч еще и вуайерист?
        - Дался ты ему, - отмахнулся Кот. - Он под контролем всех держит, за всеми следит, чтоб чего вдруг вкривь плана не пошло. Да сядь ты, чего стоишь!
        Иван послушно сел на стул.
        - Ну и как тебе здесь?
        - Честно признаться, не курорт. Такое ощущение, будто на сходку идиотов попал.
        - Недалеко от истины. - Кот прогнул спину, вцепился когтями в спинку кровати и потянулся. Послышался противный скрежет, на дереве остались глубокие борозды. - Ох, мой радикулит!
        - Да расскажи ты толком, что здесь творится.
        - Играет здесь народ, понимаешь? Жуткие игры, страх и тоску наводят. Промоют им мозги - и нет человека, кукла. Дергается по сценарию, рот разевает. А режиссер, - Кот показал лапой за спину, - за ниточки дергает. Благодетель рода человеческого!
        - Да уж, видал я его лошадок, - согласился Иван.
        - Лошадки - не худший вариант, поверь мне. К тому же им и мозги новые вкручивать не надо - бери да впрягай.
        - А дочка его, так та вообще сущая… даже слов нет.
        - Ее особенно опасайся, - грозно предупредил Кот.
        - И ты туда же, - расстроился Иван.
        - Что значит «и ты»?
        - А то и значит. Король тоже предупреждал, чтобы я ведьмы этой поостерегся.
        - Вон оно как! - задумчиво протянул Кот.
        - Кстати, тебя ненавидит, просто жуть!
        - Кто, лихо в платьице?
        - Да нет, папаша ее.
        - А вот это как раз совершенно нормально, - попытался улыбнуться Кот, но вышло из рук вон плохо - то ли физиономия кота не приспособлена оказалась, то ли настроение не то.
        - Значит, и вправду, король - не король, а сам…
        Кот спрыгнул с кровати, в один прыжок подлетел к Ивану и прихлопнул ему рот шерстистой лапой.
        - Молч-ш-ши! - зашипел он, округлив глазищи. - Не поминай Его имени. Он это, Он. Только не надо об этом орать на весь дворец.
        - А что будет? - Иван отпихнул лапу Кота и брезгливо отер губы.
        - Ничего не будет. Пока. - Кот смерил Ивана взглядом, заложил передние лапы за спину и прошелся туда - обратно. - Но лишние проблемы тоже нам ни к чему. Убираться тебе отсюда надо. И чем быстрей, тем лучше.
        - Куда именно?
        - Куда… - хмыкнул Кот. - Не знаю куда. Ты у нас герой, а не я. Спаситель, ёшкин кот!
        - Ну, усатый, поклон тебе в лапки, удружил! - разозлился Иван и резво сцапал Кота за шкирку. - Признавайся, на кой ты меня сюда приволок?
        Кот как-то грустно обвис всеми конечностями. Даже усы повисли. Он тяжко вздохнул и бросил на Ивана взгляд исподлобья.
        - Вот все вы так: чуть что - Кот крайний. А то, что без вашего ведома Кот ничего сделать не может, так это побоку.
        - Твоя правда, - вздохнул Иван, опустил Кота на пол и заботливо пригладил шерсть у него на загривке. - Это мне, дураку, романтики захотелось. Ну да ладно, придется теперь выкручиваться.
        - Хороший ты мужик, Ваня.
        - Да иди ты!
        - Нет, серьезно. Помогу я тебе.
        - Тоже мне, Серый Волк нашелся!
        - Ну, серый - не серый… В общем, запоминай: сделать он тебе ничего не может, заставить вкалывать на себя - тоже, а будет строить всякие козни исподтишка. Поэтому как начнет долдонить о ролях, так ты не отказывайся наотрез, а скажи, мол, время нужно подумать, присмотреться, пообтереться там. Придумаешь, в общем, что-нибудь, ты мужик неглупый.
        - Был бы неглупый, так дома сидел, в кресле, - еле слышно проворчал Иван.
        - А я подсоблю, если что. По мере возможностей…
        Внезапно Кот весь как-то подобрался и навострил уши.
        - Все, мне пора. За тобой идут. - Кот, оскальзываясь сапогами, с трудом взобрался на узкий подоконник и встал в полный рост. - Еще свидимся-а-а!
        Правый каблук, шаркнув, соскользнул с подоконника, и Кот ухнул вниз. Снизу донесся хруст веток и запоздалое «Мя-ой».
        Иван подскочил к окну и перегнулся через него.
        - Кот, ты как там?
        Внизу из-за зеленых крон яблонь ничего толком разглядеть не удавалось. Но одно из деревьев раскачивалось, ветки его шевелились, шурша листвой.
        - Все в норме, - донеслось снизу. - Вроде бы…
        Притворив окно, Иван перебежал к кровати и упал на нее.
        За дверью действительно послышались шаги, а через мгновение раздался громкий стук.
        - Да, да.
        Дверь отворилась, на пороге возник тот же лакей. Он поводил носом, оглядывая комнату, и остановил взгляд на голой стене над кроватью. Иван сделал вид, будто ничего не заметил.
        - Вас ожидают, сэр! - после некоторой заминки произнес лакей. - Прошу следовать за мной.
        Глава 4. Вредная Ева и другие…
        Обеденная зала не вписывалась в представления Ивана о дворцовых трапезных, почерпнутых из книг и кинофильмов. Ей оказалось небольшое помещение с низким потолком и четырьмя окошками - по два с каждой стороны. Почти все пространство залы занимал массивный стол персон эдак на десять, покрытый белой шелковой скатертью. В углах комнаты стояли высокие витые золоченые подсвечники, каждый на шесть свечей. Коротенькие оплывшие огарки свечей в них не горели - в зале было достаточно света, вливавшегося с улицы через окна.
        Во главах стола сидели лишь два человека - хозяин замка и его дочь. Принцесса успела переодеться, и теперь сидела в розовом купальнике и белой балетной пачке. Костюм ей был несколько мал и узковат. В волосах принцессы переливалась сверканием бриллиантовая диадема, украшенная перьями. В общем, ни дать ни взять - умирающий от ожирения лебедь.
        Перед трапезничающими громоздились блюда с мясом и салатами. А перед девчонкой высилась еще и гора сладостей, на которые та налегала, игнорируя все остальное. Король, аристократически действуя ножом и вилкой, отправлял в рот небольшие кусочки мяса и задумчиво пережевывал их, запивая вином. Слева от высокого стула короля стоял навытяжку лакей, державший в руках фарфоровую супницу.
        Рядом с королем было накрыто еще одно обеденное место: тарелка, вилка, ложка, нож и кубок, наполненный вином.
        - Иван Игоревич, Ваше Величество! - объявил лакей новоприбывшего, словно какого важного графа.
        Ивану стало неловко. Он топтался на пороге, не решаясь пройти к столу.
        - Прошу вас, присаживайтесь. - предложил король и отложил вилку с ножом. - Не стесняйтесь, у нас все по-простому, без церемоний.
        Иван прошел к столу и сел. Лакей с супницей тут же приблизился к Ивану, плеснул половником в глубокую тарелку немного супа и удалился. Иван взял в руку ложку и вопросительно взглянул на хозяина замка.
        - Ешьте, не стесняйтесь. Еда - естественная потребность организма, а она не знает ни привилегий, ни сословий. Вы не согласны?
        - Согласен. - Иван зачерпнул ложкой суп и отправил его в рот. Жиденький куриный бульон с зеленью, хотя неплохо способствует поднятию аппетита. - Но это как раз указывает на то, что все должны питаться подобно королям.
        - А я разве против? - удивился король, вскинув тяжелые черные брови. - Социальные различия и неравенство выдумали люди, а не я.
        Иван не нашелся, что на это ответить и взялся за суп по-настоящему. Разобравшись с ним в пару минут, Иван развернул чистую салфетку и промокнул ей губы. Пустая тарелка исчезла со стола, а на ее месте появилась другая, не такая глубокая.
        - Попробуйте мясо кабана, - предложил король, наблюдая за гостем.
        - А вы?
        - Благодарю, я уже поел.
        Пожав плечами, Иван переложил себе на тарелку кусок жареного мяса с пряностями.
        - Не стесняйтесь, берите больше. Вина отведайте.
        - Благодарю. - Иван отрезал небольшой кусочек мяса ножом и отправил в рот. Потянулся за кубком, бросив взгляд на девчонку.
        Та, перестав уминать пирожное, во все глаза наблюдала за Иваном.
        «И чего она на меня пялится?» - подумал он, поднеся к губам кубок.
        - Одну секундочку, - остановил король.
        Он выхватил кубок из рук Ивана и понюхал его содержимое. Потом набрал в рот немного вина, покатал во рту и выплюнул. Кубок полетел за спину.
        - Принесите другой кубок моему гостю и наполните его вином, - отдал он приказание прислуге, бросив хмурый взгляд через стол на притихшую девчонку с перемазанной заварным кремом рожицей.
        Перед Иваном появился другой кубок, лакей вновь наполнил его вином из кувшина.
        Девчонка притихла, потом вдруг запустила недоеденным пирожным в стену.
        - Папочка, так нечестно! Ты ему подыгрываешь!
        - Тебе пора посмотреть свои любимые ужастики, - холодно сказал король.
        - Не хочу! - надулась маленькая вредина. - Я еще не поела!
        - Тебе пора, Изольда! - с нажимом повторил король.
        Девчонка схватила двузубую вилку, с размаху воткнула ее в стол и, выскочив из-за стола, скрылась за дверью.
        - Вот же противная девчонка. А вы, Иван Игоревич, - король вновь обратил свой взор на гостя, - как маленький, честное слово!
        - Я ничего не понял. Что здесь сейчас произошло?
        - Выпей вы этого вина, уже корчились бы на полу в предсмертных судорогах. Я же вас предупреждал, - укоризненно покачал головой король.
        - Меня хотели отравить? - пролепетал Иван, на глазах бледнея. - Мелкая с… Простите. Она подсыпала отраву?
        - Именно.
        - Я в шоке! - Иван еще больше побледнел. - Но вы тоже пробовали вино!
        - Дорогой мой, меня невозможно отравить. Иммунитет, знаете ли. Вы ешьте, ешьте.
        - У меня что-то пропал аппетит. - Иван отодвинул от себя тарелку.
        - Ну что вы! Угроза миновала, и нет смысла морить себя голодом.
        - Вы уверены? Насчет угрозы?
        - Абсолютно.
        Иван поколебался, затем продолжил прерванную трапезу, уплетая за обе щеки мясо и приправляя его салатами.
        - Но почему вы спасли меня?
        - Не поверите, жалко терять такого человека.
        - И что же во мне особенного?
        - Душа.
        Иван отпил немного вина, потом сделал еще глоток и вернул кубок на стол, откинувшись на спинку стула.
        - Вас интересует моя душа? - От обильного обеда Ивана немного разморило. Демон, сидящий напротив, уже не казался таким страшным. - Выходит, вы действительно тот, о ком я подумал.
        - А о чем вы подумали, если не секрет? - наивно спросил мужчина, подаваясь вперед и кладя руку на стол.
        - Вы… Дьявол, Сатана, простите за выражение.
        - Не стоит извиняться, - улыбнулся король. - Разве можно оскорбить собственным именем?
        - Значит, это правда вы? - Иван почувствовал, как по спине побежали противные мурашки.
        - Правда. И что же? Я Дьявол, вы Иван, а принцессу зовут Изольда.
        - И… что вы от меня хотите? - у Ивана предательски заплетался язык. - Мою душу?
        - На кой, позвольте спросить, мне ваша душа? Что мне с ней делать? Наслушались там, у себя, сказок. Ваша душа пуста, как и у многих других, а пусто место свято не бывает. Значит, вам рано или поздно по любому прямая дорога ко мне.
        - Насколько я помню, там говорилось наоборот.
        - «Наоборот» имеет тот же смысл.
        - Но почему вы так уверены, будто моя душа пуста?
        - А чем она, по-вашему, наполнена? Вы живете лишь собой и для себя. Вас ничто не волнует, кроме мелочной суеты и внутреннего покоя.
        - По-моему, вы утрируете.
        - Ничуть. Но я хочу дать вам то, к чему вы стремитесь. Вас, если не ошибаюсь, прельщают приключения и романтика?
        - Возможно, - осторожно ответил Иван.
        - В таком случае, - в руках короля возник лист, - имею предложить вам следующие приключения.
        Иван принял лист и пробежал глазами несколько убористых строчек текста:
        «Иван-царевич (полный набор приключений),
        Дон-Кихот (возможна корректировка образа и сюжетной линии по желанию клиента),
        Добрыня Никитич…
        Федот-стрелец…
        Медведко-богатырь…
        Никита-кожемяка…
        Финист - Ясный Сокол…»
        - Что это? - спросил Иван, опуская лист.
        - Доступные гражданские роли.
        - То есть вы можете сделать меня любым из этих героев?
        - Да.
        - А Шерлок Холмс, Илья Муромец, Синдбад-мореход - почему они вычеркнуты?
        - К сожалению, уже заняты, - развел руками король.
        - Кем?
        - Вашими предшественниками. Видите, у меня нет от вас секретов.
        - Объясните мне, зачем вам все это? Что за игры такие?
        - Я всего лишь стараюсь дать людям то, чего они желают, чего лишены в собственном мире, одним словом делаю их счастливыми.
        - По-вашему, счастье заключается в привитии шизофрении?
        - Зачем же так грубо? - Король выпрямил спину, взял в руку вилку и повертел ее в пальцах. Иван только сейчас обратил внимание, что вилки сделаны из серебра. - Хотя шизофрения тоже в каком-то роде попытка бегства от окружающей действительности.
        - Любопытно! А вы не боитесь серебра?
        - А чего его бояться? Практичный металл. Не ржавеет, борется с инфекциями, если верить биологам. Так что вы решили?
        - Мне хотелось бы подумать. Так сразу сложно решить, знаете ли. Такой выбор.
        - Ну-ну. - Король оценивающе посмотрел на Ивана. - Дело ваше, разумеется, но я не рекомендую вам слишком затягивать с решением.
        - Угрожаете?
        - Ну что вы! Жизнь неприкосновенна, и она исключительно в ваших руках, - туманно произнес король с каким-то неясным намеком.
        Принесли кофе - большой сверкающий кофейник на подносе - и две чашки. Гора пирожных перекочевала поближе к Ивану. Король лично разлил кофе по чашкам, придерживая пальцем крышечку кофейника, и обед сразу стал каким-то совсем домашним.
        Иван с королем пили маленькими глоточками натуральный кофе с эклерами, и каждый размышлял о своем. Беседа зашла в тупик.
        - Я знаю, о чем вы сейчас думаете, - сказал король, ставя пустую чашку на стол и наливая себе еще немного кофе.
        - Не сомневаюсь в этом.
        - Вы ошибаетесь, молодой человек. Я не читаю мысли. По крайней мере, сейчас. У вас все написано на лице.
        - И что же там написано?
        - Вам хотелось бы, чтобы все это оказалось сном, и вы проснулись у себя дома, в своей постели.
        - Возможно.
        У Ивана действительно промелькнула подобная мысль. Неужели его лицо так похоже на раскрытую книгу души, или дьявол все же читает мысли?
        - Могу устроить.
        - Вы серьезно?
        - Шутник из меня, знаете ли, не очень. Но я готов отправить вас обратно хоть сию минуту.
        - С чего вдруг?
        - Только не воображайте, будто я боюсь вас. Вы не герой, и святости в вас на ломаный грош.
        - Тогда почему?
        - Хочу, чтобы вы уяснили простую вещь: я никому ничего специально не навязываю. Хотите разнообразить жизнь - пожалуйста! Отправиться домой баиньки - ваше дело. Я не враг роду человеческому. В конце концов, вы там, у себя, давно пользуетесь моими благами, что никого не возмущает.
        - Чем именно, если не секрет?
        - Да всем! Весь ваш прогресс и все ваши страсти - дело моих рук. Не от бога же, согласитесь, деньги, машины, телевидение, смартфоны, демократия, депутаты, банкиры? Пользы от них ни на грош - одни проблемы. А человек, при всем при этом, остается придатком, подобным, простите, дворовой псине, ежедневно борющейся за кусок хлеба, чтобы не околеть с голоду и не быть выкинутой из собственной конуры.
        - Какая-то мрачная картина у вас выходит.
        - А разве не так? Весь прогресс заключается в том, что кто-то находит очередной повод обобрать ближнего своего, набить себе карманы, не чураясь самых отвратительных и грязных методов.
        - И вы явно гордитесь тем, что потворствуете беспределу?
        - Ему потворствуете вы, а я - за свободу воли. Я никого ни к чему не принуждаю, но и не ограничиваю, и даю только то, что у меня просят. Но я вижу в вас сомнения.
        - Есть немножко, - не без колебаний ответил Иван. - Вы хотите доказать мне, будто пытаетесь осчастливить человечество?
        - Счастье человеческое - это не по моей части. Хотя, потакая людским желаниям, я, в некотором роде, делаю их счастливыми. Другое дело, что из этого получается в конце концов.
        - Фальшивое какое-то счастье, вы не находите? Можно еще кофе? - Иван протянул чашку, и король наполнил ее. - Отличный вкус!
        - Вот видите, а вы говорите - фальшивое! Да и отравить вас не дал сегодня. Домой согласился отправить. А вы меня во врага номер один записали.
        - Благодарю, достаточно. - Иван поднял чашку, вальяжно развалился на стуле, закинув ногу на ногу, и отхлебнул чуть остывший кофе. - Вы же прекрасно знаете, что я не соглашусь отправиться домой, и только поэтому предложили мне обратный билет.
        - Каюсь, есть такой грех, - засмеялся король. - А вы не глупый человек, Иван Игоревич. С вами приятно иметь дело. Значит, вы решительно настроены бороться со мной?
        - С чего вы взяли? - Иван внутренне напрягся, стараясь ничем не выказать вновь охватившего его волнения.
        - Полно вам. Боритесь на здоровье! Только пустое все это.
        - Почему?
        - Ну с чем или с кем вы собираетесь бороться конкретно? Со мной? Так я здесь не больше, чем управляющий. Слежу за всем, что происходит, держу события в колее, перевожу стрелки, так сказать. С этим миром? Так он не мое порождение, а людей, которые его населяют, их скрытые желания, верования и устремления. И духовности сюда нет пути, поскольку в душах людей, живущих здесь, нет для нее места.
        - Вы хотите сказать, что борьба бессмысленна?
        - Я сказал все, что хотел. А решать вам, молодой человек… Знаете, а мне в голову пришла замечательная мысль! Давайте я сделаю вас борцом со злом!
        - Нет уж, увольте. - Иван откровенно поежился. - Лучше я пока останусь самим собой, присмотрюсь, подумаю.
        - Хорошо же вас Кот натаскал, - рассмеялся король. - Ну да ладно. Думайте, решайте, сколько вашей душе угодно.
        Он поднялся из-за стола, давая понять, что обед закончен.
        Ивану не осталось ничего другого, как последовать примеру хозяина замка.
        - Кстати, могу предложить вам понаблюдать за некоторыми персонажами. Чтобы у вас была пища для размышлений.
        - По-моему, это несколько неэтично, Ваше Величество.
        - А этично, предположим, наблюдать за проходящими под вашим окном людьми? Условности, мой друг, одни условности. Пройдемте в мой кабинет. - Король сцепил руки за спиной и вышел из обеденной залы. - И называйте уж меня моим настоящим именем. Я не Величество и тем более не ваше.
        - Лучше я буду называть вас Владыкой - у вас слишком много имен, а так хоть какая-то определенность.
        - Дело ваше, - безразлично пожал плечами Владыка.
        Они прошли полутемным коридором, спустились по крутой лестнице и остановились у небольшой деревянной двери. Владыка толкнул рукой дверь, и в глаза хлынул яркий свет.
        Иван невольно зажмурился, затем чуть приоткрыл глаза. За дверью раскинулся тот самый яблоневый сад с беседкой и фонтаном, на который выходило окно его комнаты.
        Владыка уже скрылся за ближайшими деревьями, и замешкавшемуся Ивану пришлось нагонять его.
        Дорожка, выложенная красным кирпичом, затейливо вилась меж деревьев. В ее изгибах Иван не видел никакого смысла, разве что прогуляться, подышать свежим воздухом, насладиться видом зелени. А так спокойно можно было пройти напрямик.
        - Куда мы идем? - спросил Иван, следуя за Владыкой и оглядывая кажущийся бесконечным сад.
        - В мой рабочий кабинет. Вы будете первым его посетителем.
        - С чего такая милость?
        - Вы мне симпатичны, Иван Игоревич.
        - Кх-м, веский довод, - пробормотал Иван.
        За деревьями показался фонтан. Его чаша была выполнена в виде огромной створки раковины гребешка. В центре нее возвышалась скульптура Венеры, воссозданной в камне со знаменитой картины Боттичелли - хрупкая девушка стыдливо прикрывалась волосами. Вокруг статуи вздымались десятки водяных струй, вырывающихся из ртов диковинных рыб. Струи дробились и сверкали в лучах солнца, окатывая полированное тело Венеры мириадами брызг.
        Рядом с фонтаном, под яблоней, в шезлонге возлежала крутобедрая загорелая дама лет тридцати с небольшой грудью. Из одежды на ней был лишь фиговый листок. Дама, вперив задумчивый взгляд в небо, смачно хрумкала яблоком. Над ее головой с толстой ветки свисал огромный питон, слегка покачиваясь и наблюдая стеклянными пуговками глаз за дамой.
        - Кто это? - тихо спросил Иван.
        - Разве не узнаете? Ева, а вон там - Адам, - указал Владыка на фонтан.
        Иван наконец заметил барахтающегося в воде мужчину. Его персональный фиговый листок лежал на бортике фонтана.
        - Настоящие?! - восхищенно воскликнул Иван.
        - Нет, конечно. Эти двое выбрали их роли. На редкость вредная женщина.
        Они остановились за деревьями, наблюдая за Евой.
        Дама тем временем дохрумкала яблоко, изящным движением руки отбросила огрызок и сладко потянулась.
        «Интересно, на чем держится листок?» - подумал Иван, наблюдая за женщиной.
        Питон тем временем изогнулся, его голова скрылась в кроне яблони, затем вновь опустилась. В его пасти оказалось зажато яблоко, которое он услужливо протянул женщине.
        - Не хочу. - Ева отпихнула рукой голову удава. - Банан хочу!
        - Да хде ж-ш-ш я теб-х-хе его возь-с-с-му-у, - озадаченно прошипел питон. - Еш-шь яблок-хо-о.
        - Не хочу яблоко, - захныкала дама. - Они из меня уже скоро полезут.
        - Склоч-ш-шная ж-же-енщ-щина!
        Питон выплюнул яблоко и полез вверх, где обиженно примостил голову на суку.
        - Хочу банан! - Женщина села и капризно топнула босой ножкой.
        Поднялось небольшое облачко пыли.
        - В чем проблема, дорогая Ева? - Владыка вышел из-за деревьев.
        - О, мой повелитель! - Ева вскочила, бросилась на шею владельцу замка и звучно чмокнула его в щеку. Мужчина в фонтане никак не отреагировал на происходящее, продолжая плескаться. - Противная змея не хочет давать мне банан!
        - Непорядок, - с серьезным видом заявил Владыка. - Я незамедлительно займусь решением вашего вопроса.
        Он щелкнул пальцами, и яблоня, встряхнувшись, преобразилась в высокую пальму с гроздьями бананов на верхушке. Тяжелый питон не удержался на широком листе и шмякнулся на землю.
        Дама радостно заскакала на месте, восторженно хлопая в ладоши.
        Фиговый листок держался на ней как влитой.
        - Из-с-сдевательс-с-ство, - вздохнул питон и начал взбираться на пальму, заворачиваясь вокруг ее ствола кольцами.
        - Благодарю, мой повелитель! - Дама присела в неловком реверансе, вернулась в шезлонг и принялась наблюдать за питоном, как тот тяжело вздымает свое грузное тело на высоту.
        - Идемте, молодой человек. Не будем им мешать. - Владыка вернулся на тропинку и пошел дальше, заложив руки за спину.
        Иван устремился за ним, все время оборачиваясь к фонтану.
        Питон наконец дополз до грозди, оторвал банан и направился в обратный путь. И в этот момент из-за деревьев выскочила еще одна особа женского пола, худая, длинноногая и с массивной грудью. На этой не было даже фигового листа.
        Она вцепилась в пальму и, хихикая, принялась трясти ее. Питон испуганно сжался, выронив из пасти банан. Перезрелый фрукт, спикировав, больно ударил Еву по лбу и треснул, размазавшись по ее лицу. Женщина перестала трясти пальму и помчалась прочь, гогоча и мелькая загорелым задом меж деревьев. Ева вскочила с «належенного» места, сорвала с лица банановую кожуру и, злобно сверкая глазами, погрозила вслед убегающей женщине.
        Питон, вытягивая тело, потянулся за следующим бананом.
        Ивану стало жалко бедное животное.
        - Кто это была? - спросил он.
        - Лилит, - ответил Владыка, не оборачиваясь, словно видел спиной. - Первый блин, так сказать.
        - Ваш?
        - Его, - ткнул Владыка пальцем в небо.
        Они прошли мимо ротонды, у которой сходились несколько тропинок, и свернули вправо. Меж деревьев Иван разглядел мужчину, сидящего под одной из яблонь. Мужчина был одет в длинные серые панталоны, зауженные книзу, и коут[2 - Коут - длинная куртка до середины бедра в Англии XVI-XVII веков]. На шее - легкий шелковый шарф, а голову мужчины покрывал чуть сбившийся набок парик. Мужчина что-то быстро чиркал в блокноте, пристроив его на коленке согнутой ноги.
        - А это кто? - поинтересовался Иван. - Подождите, я попытаюсь догадаться.
        Владыка остановился, выжидающе глядя на своего гостя.
        - Судя по всему, его зовут сэр Исаак Ньютон, которого скоро огреет по голове яблоком. Или уже огрело?
        - Вы угадали, - кивнул Владыка. - Но с яблоком все произошло несколько иначе. Ньютон открыл свой знаменитый закон всемирного тяготения, всего лишь увидев падающее яблоко. Остальное - красивая сказка.
        Мимо пронеслась жизнерадостная Лилит, тряхнула рукой яблоню. Одно из налитых яблок, закачавших, сорвалось и садануло по макушке сидевшего под ним «Ньютона». Тот снял парик, задумчиво почесал взопревшую макушку и, воскликнув «Эврика!», застрочил карандашом еще быстрее.
        - Вот вам и сказка, - подытожил Иван.
        - Скорее, историческое недоразумение. А, в принципе, какая разница, увидел или почувствовал. Идемте же, - нетерпеливо поторопил Владыка, направляясь к видневшейся неподалеку двери в высокой каменной стене.
        - А кто у вас здесь еще живет?
        - В саду больше никто. В замке - принцесса в башне. Дожидается своего принца. Не хотите занять его место?
        - Покорнейше благодарю, но меня не особо прельщают заплесневелые, покрытые пылью веков принцессы.
        - Все шутите? - хмыкнул Владыка, останавливаясь у двери и берясь за ручку.
        - Приходится. У вас тут без юмора никак.
        - Входите, прошу вас.
        Владыка потянул за ручку. Дверь распахнулась. Внутри зажглась лампочка, выхватив из темноты узкий короткий коридор. В конце него имелась еще одна дверь, металлическая, с сенсорной панелью.
        - Ого, а у вас здесь и электричество имеется! И замок кодовый!
        - Сенсорный, вернее, дактилоскопический, - поправил Владыка. - Срабатывает на отпечаток ладони. Интересно, хотя мне по большому счету он ни к чему.
        Пройдя коридором, Владыка дотронулся до панели, и дверь с тихим шипением ушла в стену. За ней открылась пустая просторная комната со столом и креслом возле него.
        - Прошу, Иван Игоревич.
        - И это ваш рабочий кабинет? Вернее, центр управления? - Иван прошел вперед и огляделся.
        - Именно.
        - А где же аппаратура?
        - Вы меня явно с кем-то путаете. Я ведь не шарлатан какой, а Владыка Подземного Мира, как-никак! К чему мне человеческие игрушки?
        - А что же вы тогда хотели мне показать?
        - Как вы, люди, все-таки нетерпеливы. - Владыка приблизился к столу, уселся в удобное кресло и сложил перед собой на столе руки. - Кого бы нам посмотреть?.. Ну, например…
        Иван подошел к креслу, стал рядом и попытался привычно засунуть руки в несуществующие карманы, из чего, конечно же, вновь ничего не вышло.
        Владыка произвел руками пассы (Иван решил, что они больше нужны для произведения нужного эффекта на зрителя, нежели для дела), стена перед ним как бы растворилась, посветлела, и в ней распахнулся объем - картинка с живым сельским пейзажем. Поле, широкое, все в цветах. Вдали виднеется жиденькая березовая рощица, за ней - речушка. На холме, на переднем плане - доходного вида мужчина в кольчуге и островерхом шлеме. Доходяга восседал на коне с длинной кривой палкой в руках и мечом на боку. А перед ним раскинулось войско татарское - волнуется войско, позвякивает оружием в ожидании битвы.
        - Кто он? - отчего-то шепотом спросил Иван.
        - Илья Муромец, - пояснил Владыка, опираясь правым локтем на подлокотник кресла и подпирая пальцами нижнюю челюсть.
        - Кто?! - не поверил ушам Иван.
        - Не похож?
        - Вы знаете, как-то не очень.
        Мужичонка не тянул даже на среднего качка, не то что на былинного богатыря. Ни ростом, ни статью. И конь - так, средней паршивости: ребра тяжело вздымаются, тощие ноги едва держат. А дубина, срубленная в ближайшем леске, судя по всему, должна изображать копье.
        - А так? - Владыка щелкнул пальцами.
        Объем сдвинулся влево, рядом с ним протаял еще один. То же поле, то же неисчислимое татарское воинство, вот только на переднем плане натуральный Илья Муромец на могучем скакуне с огроменным копьем наперевес.
        - Так его видят все, кроме вас. И меня, разумеется.
        - Не совсем понимаю, - честно признался Иван.
        - Что ж тут непонятного! Так мужчина (кстати, ваш седьмой предшественник) выглядит на самом деле. Он пожелал роль богатыря и получил ее. Теперь для всех он настоящий богатырь.
        - Выглядит? А с силенкой как?
        - К чему слова, сейчас вы все увидите собственными глазами.
        «Илья» ткнул коня пятками в бока. Конь вперевалочку направился вперед, спускаясь с невысокого пригорка. Из татарского войска выехал богатырь на гнедом коне, опустил внушительное копье и ринулся навстречу «Илье». «Богатырский» конь ускорился, устремившись навстречу врагу.
        Иван затаил дыхание.
        На левой картине все выглядело крайне комично: щуплый мужичонка на доходной лошади несся на хорошо вооруженного богатыря, угрожая тому корявой палкой. На правой же богатырь с тяжелым копьем на изготовку летел, словно ветер, навстречу ворогу.
        Столкнулись они как раз посреди поля.
        Иван невольно прикрыл глаза.
        Корявая палка слева и копье справа одновременно ткнули в грудь иноземного вояки. Татарский богатырь, смешно вскинув ноги, вылетел из седла и по крутой дуге понесся назад, к собственному войску. Не долетел он совсем чуток, брякнувшись у самых ног передней шеренги. Его соплеменники попятились, на монголоидных лицах отразился страх. Некоторые опустили оружие, другие продолжали отступать, наседая на задние ряды.
        Под ногой Ильюшиного коня нечаянно треснула сухая палка, и тогда татары обратились в паническое бегство, бросая оружия и топча своих же. Поднялся невообразимый гвалт.
        - Ну, как вам силища?
        - Впечатляет, - вынужден был признать Иван. - Только сильно смахивает на дешевый театр, фарс.
        - Для него это не театр, уверяю вас. Для побежденных - тем более. Посмотрим что-нибудь другое.
        Владыка вновь произвел магические пассы. Зрительный объем затуманился. Проступила другая картинка: худенькая, невзрачная, с нескладной фигуркой девушка в простом платьице ниже колен взбежала на холм и, прикрыв глаза ладонью от яркого солнца, устремила взор на спокойную морскую гладь. Вдалеке, у самого горизонта, по зеркалу воды скользил небольшой парусник. Кораблик постепенно приближался к берегу.
        Справа вновь образовался дополнительный визуальный объем. В нем Иван увидел несколько иную картину: девушка с красивой фигурой в длинном белом платье и изысканной шляпке вглядывалась вдаль, туда, где по волнам скользил двухмачтовый бриг с алеющими на солнце парусами. На носу судна стоял моряк и приветственно размахивал рукой.
        Девушка радостно вскрикнула, сорвалась с места и понеслась вниз по тропинке, ведущей в небольшую, скрытую от волн бухточку. Корабль уже достиг отмели и встал на якорь. С него спустили шлюпку, в которой разместились семеро человек. Шлюпка отчалила от борта корабля и стремительно понеслась к берегу. На ее носу стоял все тот же моряк. Когда до берега оставалось каких-нибудь метров десять, он ласточкой нырнул в воду и быстро поплыл навстречу девушке. Та вбежала в воду с распростертыми объятиями, подол юбки намок, отяжелел и мешал ей двигаться. Но молодой человек уже выбрался из воды и бросился к девушке.
        Объятия, долгий поцелуй, моряк несет счастливую девушку на руках в лодку. Занавес.
        - Судя по всему, это была Ассоль, - предположил Иван, теребя нижнюю губу.
        - Вы угадали. Хотите посмотреть Схватку Холмса с Мориарти? Правда, она уже произошла, но есть архивная запись. Или вот - Золушка спешит на бал.
        - Нет, благодарю. Вы мне показываете жизнерадостные картинки и хотите убедить, будто все счастливы и всем довольны. Никто не страдает, не мучается.
        - Как вы знаете, практически все сказки имеют счастливый конец. Но могу продемонстрировать и мучения - узник Дантес в подземелье замка Иф.
        - Интересно, кто бы мог выбрать себе такую роль? - недоуменно спросил Иван.
        - Мало ли людей со странностями, - пожал плечами Владыка. - Или вот еще, Аленушка и братец Иванушка. Ваш тезка, между прочим.
        Несколько пассов, и на объемном экране возник пасторальный пейзаж: небольшая русская деревушка на краю бора, деревянные домики вдоль разбитой непогодой дороги. Есть целые, новехонькие, а есть и почерневшие, перекошенные временем избенки.
        Неведомая камера на бреющем полете пронеслась над деревней, выхватив телегу, полную сена, с запряженной в нее сонно бредущей лошаденкой, свору дерущихся собак, спешащих на речку мальчишек с самодельными удочками, и остановилась у крайней избы, стоящей у самого леса.
        Изба вросла в землю, чуть накренившись вбок. Кирпичная, беленая на скорую руку труба треснула и немного сместилась. Из нее вился едва приметный в лучах полуденного солнца дымок. Рядом с избой на травке сидел мальчуган лет четырех в короткой домотканой рубахе и возился с деревянными игрушками. Неподалеку от него у колодца-журавля стояла девочка. На вид ей можно было дать не более десяти. Босая, одетая в выцветший, видавший виды сарафан. Длинные русые волосы покрывал платочек. Девочка поднимала из колодца ведро с водой, сноровисто работая руками.
        Мальчишка оторвался от деревянного конька и обернулся к сестре.
        - Аленка, помочь? - спросил он, растирая грязным пальцем нос.
        - Ты не осилишь. - Девочка с трудом вытащила полное воды ведро и опустила его на землю. - Играй покамест, только никуда не ходи.
        - Ла-адно, - протянул мальчуган и вновь занялся игрушками, пытаясь примостить к игрушечному конику телегу.
        Девочка, сгибаясь под тяжестью ноши, дотащила ведро до избы и скрылась в ней.
        - Кто они такие? - спросил Иван, наблюдая за мальчуганом.
        - Алена и Иван.
        - Это я понял. А кем были до того?
        - Ими и были. Только жили в детдоме.
        - Сироты?
        - Именно. В вашем мире им не нашлось места.
        - Вы хотите сказать, что здесь оно для них нашлось?
        - Во всяком случае, здесь их ждет определенность. Вы не представляете, что они натерпелись там, у себя.
        - Ну разумеется! В вас прорезалось милосердие, и вы забрали детей сюда, - сыронизировал Иван.
        - Они сами захотели, иначе бы я их не забрал, - проигнорировал Владыка ехидный тон Ивана. - И роли себе выбрали сами.
        - Нашли о чем говорить! Они же дети, что они понимают в ваших играх! Ладно… Вы хотели показать мне страдальцев. В чем их страдания?
        - Во-первых, они живут одни. Девочка с утра до вечера трудится, чтобы прокормить себя и брата. Конечно, помогают соседи, но детям одним очень тяжело.
        - Насколько я помню сказку, там у детей были родители.
        - Верно, но все происходит, когда родители отсутствуют.
        - Выходит, вы и здесь лишили их родителей?
        - А что мне оставалось делать? Перекраивать весь сюжет?
        Иван вдруг разозлился, сжал кулаки.
        - Значит, сюжет для вас дороже детей? Добродетельный дяденька нашелся! Выкрал детей из детдома, засунул их в ужасные условия, понавешал лапши на уши и гордится собой.
        - Молодой человек, давайте без иронии, крика и, тем более, рукоприкладства. Право, это просто неприлично! Если даже опустить тот факт, что вы для меня не представляете ни малейшей угрозы, то все же находитесь у меня в гостях.
        - Прошу прощения. - Иван поспешно взял себя в руки. - Невольно вырвалось.
        - Что же касается детей, так почему же вы, живя там, не отстаивали их права, не усыновили или удочерили ребенка? Не заступились, в конце концов, когда над ними издевались в детдоме?
        Ивану окончательно стало не по себе. Крыть было нечем.
        - К тому же, насколько я знаю, вы не особо любите детей, Иван Игоревич. Вернее, не умеете с ними ладить и оттого побаиваетесь. Так какое же вам дело до двух ничем не примечательных сирот?
        - И все же с детьми явный перебор, - процедил сквозь зубы Иван, злясь больше на себя, нежели на Владыку Ада.
        - Хотите взять над ними шефство? - хитро прищурился Владыка.
        Вопрос в лоб заставил Ивана окончательно растеряться.
        - Это так неожиданно… Постойте, что там движется над лесом? - попытался он сменить не совсем удобную тему разговора.
        В глубине объема над верхушками сосен показались несколько белых пятен. Пятна, приближаясь, быстро увеличивались в размерах.
        - Похоже на птиц, - предположил Иван, зачем-то прищуривая глаза.
        - Верно, птицы. Гуси-лебеди. Смотрите внимательнее, сейчас начнутся долгожданные страдания.
        - В каком смысле?
        - В самом прямом. Гуси-лебеди, если вы помните, похитили мальчика и…
        - Что?! - выкрикнул Иван. Пальцы его вновь сжались в кулаки. - Да как вы можете так издеваться над несчастными детьми?
        Белые точки между тем еще больше выросли в размерах. Уже отчетливо были видны длинные шеи птиц, обтекаемые крупные тела, распахнутые огромные крылья и даже красные носы.
        - Остановите это!
        - С какой стати, позвольте спросить? У меня на руках невыполненный договор и…
        - Тогда я остановлю.
        - Хотите вмешаться?
        - Да!
        - А не пожалеете потом?
        - Нет!
        - Вы уверены?
        - Да завязывайте со своими вопросами, черт бы вас побрал! - взбеленился Иван. - Они же сейчас сядут.
        - Хорошо, - кивнул Владыка. - Отправляйтесь туда, если считаете нужным. Это ваше решение, и я вас предупредил.
        Иван не успел ответить.
        Владыка дунул. Ивана снесло к распахнутому «окну» в неизвестно где находившееся место с лебедями, деревней и играющим на травке маленьким Ванькой.
        Мир завертелся. Иван ощутил, как его неумолимо засасывает, несет куда-то, а в следующий миг он вывалился на траву перед самой избой. Перекатившись через плечо, Иван вскочил и обернулся. Круглая дыра, ведущая в комнату владыки, быстро затягивалась.
        От Ивана с кудахтаньем прыснули в разные стороны куры, шарахнулся дремавший на теплом плоском валуне полосатый кот. Мальчик вскочил с травы и уставился на чужого молодого человека, свалившегося невесть откуда.
        - Ты кто? - просто спросил мальчуган.
        - Иван.
        - Вот здолово! Я тоже! Ты с неба свалился?
        - Вроде того. Осторожно! - Иван схватил мальчишку за рубашонку и рывком спрятал себе за спину. Мальчик не удержался на ногах, упал и захныкал.
        - Что вы творите? А ну… - Из избушки выскочила девочка, размахивая помелом из прутиков. И тут она увидела пикирующих с неба огромных птиц.
        Именно что огромных. Иван никогда раньше не видел подобных лебедей. Их крупные тела от кончика клюва до хвоста были не меньше двух метров в длину. Размах крыльев - и того больше, метра три.
        - Ложись! - крикнул девочке Иван, взмахнув рукой. - Да ложись, тебе говорят!
        Аленка застыла на месте как вкопанная, потом вдруг издала воинственный клич и принялась носиться по двору, размахивая помелом и отгоняя птиц от брата. Веником, надо признать, орудовала она мастерски. Лебеди кружили над девочкой, не решаясь сесть. Они шипели, выгибали шеи и пытались бить крыльями. Пыль стояла столбом, в воздухе кружились перья, уши забивало противное шипение.
        Мальчишка перестал реветь и теперь весело смеялся. Происходящее казалось ему очень забавным. Иван, нагнувшись над малышом, прикрывал его спиной, отмахиваясь от наседавших лебедей кулаками.
        - На-ш-ш! Пош-шел прочь-ш-ш! - шипели птицы, бросаясь на Ивана, словно озверевшие кабаны.
        - Вреш-шь! Не возмеш-шь! - вторил птицам Иван, щедро раздавая тумаки направо и налево.
        В какой-то момент лебеди, словно сговорившись, изменили тактику. Двое из них разом накинулись на девочку. Один налетел спереди, отвлекая внимание, а другой - со спины, и повалили ее на землю. Аленка растянулась в пыли, помело отлетело в сторону. Еще три птицы одновременными ударами свалили Ивана. Остальные двое подхватили сильными клювами за рубашонку оставшегося без защиты мальчишку и быстро поднялись с ним в воздух.
        Потасовка стихла. Лебеди развернулись и понеслись вслед за первыми двумя.
        Девочка, всхлипывая, провожала взглядом удаляющуюся стаю. Потом встала, прошла пару шагов, подняла с земли помело, пристукнула им и затянула покрепче веревку, стягивающую прутья.
        - Вот злыдни! Куда они его потащили? - спросила Аленка.
        - Думаю, к Бабе Яге. Или еще куда. - Иван тоже поднялся, кряхтя и потирая ушибленные ребра. - Эх, не успел!
        - Спасибо вам. - Девочка отвесила земной поклон.
        - Вот этого не надо, - остановил ее Иван, отряхиваясь. - Я не вельможа какой, чтоб мне в ножки кланяться. Тебя Алена зовут?
        - Аленушка я.
        - Ну, будем знакомы, Иван, - представился он.
        - Ой, как моего братца?
        - Точно! Пошли в избу, покумекаем.
        - Поку… что? - не поняла девочка.
        - Подумаем, что дальше делать, - закатив глаза, ответил Иван. - Пошли уже, а то вон народ собирается.
        Действительно, из-за плетней уже выглядывали, перешептываясь, соседи. Но никто не спешил на помощь или просто узнать, не нужно ли чем помочь.
        В избе было прибрано. Чисто выскобленный дощатый пол покрыт длинной, несколько вылинявшей полосатой дорожкой. У маленького окошка, затянутого бычьим пузырем вместо стекол, расположились длинная деревянная скамья и кособокий, сколоченный кое-как стол. На столе - две тарелки и миска с куском пирога. Беленая печка, разукрашенная цветочными узорами, занимала полкомнаты. У печки аккуратной поленницей свалены дрова. В левом углу расположилась широкая лежанка, застеленная грубым шерстяным покрывалом. Рядом с кроватью - небольшой сундук и деревянная коробка с игрушками.
        С печки из-за занавески на Ивана придирчиво таращился зеленоглазый полосатый кот.
        - Проходьте, дядя Иван. Садитесь у окошка, - по-хозяйски предложила Аленка.
        Иван прошел к столу и уселся на потертую скрипучую скамью.
        - Угоститесь, я сама испекла. С грибами.
        - Гм-м, благодарю. Я недавно пообедал, - отказался Иван. Объедать сирот было как-то неприлично.
        - Тогда кваску испейте, - предложила Аленка.
        - Кваску можно.
        Девочка откинула лючок в полу и спустилась в подпол. Вернулась она скоро, неся за небольшую ручку глиняный жбан. Со жбана капало на пол.
        Поставив квас на стол, Аленка побежала к полочке с посудой и вернулась с двумя глиняными стаканами. Наполнив один из них, она поставила его перед гостем, потом уселась на лежанку, разгладила подол сарафана и сложила руки на острых, выпиравших сквозь платье коленках. Синие глаза уставились на Ивана.
        Иван, не выдержав взгляда, светившегося надеждой, отвел глаза. Взял в руки стакан и быстро, в три глотка, выхлебал холодный домашний квас. Заломило зубы и лоб, в глазах потемнело.
        Несколько очухавшись, Иван тряхнул головой.
        - Так вы, значит, сироты? - зачем-то спросил он.
        - Почему сироты? Бог миновал, - удивилась девочка, неловко перекрестившись. - Папку с мамкой забрали долги отрабатывать. Почитай, год уж как их не видели.
        - За какие долги?
        - Известно какие. Эти… - Аленка наморщила лоб. - Ком… му-нальные, - с трудом выговорила она.
        - Какие?!
        - Коммунальные, - уже более уверенно повторила девочка.
        - Ничего не понимаю. За что тут коммуналку-то с вас брать?
        - Ну как же? Вывоз мусора - раз, - принялась загибать пальцы Аленка. - Колодезь - два. Сток в реку - три. Да еще налоги: земля, дом, банный налог, загрязнение окружающей среды. Еще на скот.
        - Какой же у вас скот?
        - Куры, коза. Кот еще.
        - О-бал-деть! - выдохнул Иван. - Ваше правительство, похоже, вконец оборзело.
        - Во-во, - поддакнула девочка, хотя ничего не поняла. - Мамка теперь во дворце прислугой работает, а папка - в поле.
        - На что же вы живете?
        - Люди помогают, - девочка сникла, повесив голову. - И папка с мамкой иногда с оказией деньги передают. Немножко, правда, по пять-десять монеток, но много ли нам с Ванюткой надо?
        - Да-а, - протянул Иван, задумчиво побарабанив пальцами по столешнице. - Дела.
        - Дядя Иван?
        - Что?
        - А когда мы Ванютку выручать пойдем?
        - А куда идти? Ты, к примеру, знаешь, куда лебеди его утащили?
        - Но вы же сказали…
        - Сказал. Что первое в голову пришло. А на деле кто его знает, где сейчас твой брат.
        Девочка всхлипнула, стянула с головы платок, уткнулась в него носом и разревелась. Длинные русые волосы рассыпались по ее спине и плечам.
        - Ну, не реви, слышишь? - поморщился Иван. Он терпеть не мог, когда ревут, особенно дети. С последними он вообще не знал, как следует поступать в подобном случае. - Прекрати, кому сказал. Развела тут сырость.
        Девочка не унималась.
        Иван встал из-за стола, прошел к лежанке и присел рядом с девочкой.
        - Найдем мы твоего брата. Обязательно найдем, вот увидишь.
        Иван осторожно коснулся ладонью мягких шелковистых волос и погладил Аленку по головке. Девочка вздрогнула и перестала реветь.
        - Правда? - всхлипнув, девочка подняла голову и утерла платком слезы, сбегавшие по щекам.
        - Сто процентов! - авторитетно заявил Иван, хотя совершенно не был в этом уверен.
        - А что значит, процентов?
        Иван похлопал глазами.
        - И почему сто?
        - Не бери в голову. Это значит, что все будет в полном порядке.
        Дверь, скрипнув, чуть приотворилась. В образовавшийся проем просунулась усатая морда Кота…
        Глава 5. Дед-лешак
        За окошком быстро темнело. Сквозь мутную пленку окна в комнатушку вливался красный свет, обагряя лица и фигуры сидящих за столом. В центре стола, мерцая, тлела кривая самодельная свечка.
        Пили чай, с баранками и малиновым вареньем. Чай черный, ароматный, из бумажной упаковки кубиком, со слоном на обертке. Баранки таяли во рту, словно только что вышли из печи, а варенье напоминало домашнее, какое умеют готовить только бабушки. Где все это богатство удалось раздобыть Коту за каких-нибудь полчаса в глухой деревушке, неизвестно. Не иначе как сельпо советских времен открылся, хотя, если подумать, кому он здесь нужен. Скорее всего, у Кота были свои тайные пути снабжения.
        Кот, насколько понял Иван, избегал разговаривать на серьезные темы при девочке, и потому весь вечер травил анекдоты и болтал о всяких пустяках, развлекая ребенка. Аленку нисколько не удивил говорящий кот, да еще и разгуливающий в сапогах. Словно она едва ли не каждый день беседовала с котами, мышами и птицами, и все они носили сапоги или модные шляпки с платьицами. Впрочем, кто его знает, что в этом странном мире нормально, а что - нет.
        Наконец Аленка не вытерпела нескончаемых пустопорожних разговоров. Бережливо смахнув крошки со стола в ладонь, девочка отправила их в рот, утерлась передником и, перевернув вверх донышком свою чашку, спросила:
        - Дядя Иван, когда же мы пойдем Ванютку выручать?
        - Завтра. Все завтра. Видишь, даже дядя Кот специально пришел, он нам поможет. Поможешь, усатый?
        Кот что-то неразборчиво проворчал, поерзав пушистым задом по скамейке, и уткнулся мордой в чашку.
        - Вот видишь! - Иван опять обернулся к девочке. - А сейчас ложись спать, поздно уже.
        - Хорошо, - нехотя сдалась Аленка и выбралась из-за стола. - Спокойной ночи.
        - Спокойной ночи! - дружно отозвались Кот с Иваном, выдохнув с явным облегчением.
        Девочка взобралась на печку, завернулась в лоскутное одеяло и тихонько засопела, мгновенно уснув.
        - Спит? - шепотом спросил Кот, отодвинув от себя чашку.
        - Спит. Сразу вырубилась.
        - Знаешь, Вань, ты меня в эту историю не впутывай. Мне еще слезливых младенцев на лапах не хватало.
        - Не понял. - Иван нахмурил брови. - Ты вроде как вызвался помочь.
        - Тебе, а не ей… - Кот сделал паузу и долго глядел на мерцающий огонек свечи. - И как же тебя угораздило ввязаться в историю с детьми?
        - Я никуда не ввязывался. Просто хотел помочь.
        - Наивный ты наш! В этом мире ничего «просто» не бывает. Говорил тебе, тикай из замка.
        - А что, собственно, произошло? - Иван зачерпнул краешком надкусанной баранки немного варенья и откусил. - Вступился за ребенка. Делов-то!
        - Ты действительно не понимаешь? - Кот пристально посмотрел в глаза Ивану.
        От пытливого, с неясным смыслом взгляда Кота Ивана едва не прошиб холодный пот.
        - Н-нет.
        - В том-то и дело, что нет. Надули тебя, как… не знаю кого.
        - Да говори ты толком!
        - Не кричи, - наморщил морду Кот. - Ребенка разбудишь. Договор вы с ним заключили, хвост даю!
        - Какой еще договор? Я вообще ничего не подписывал.
        - Ты как маленький, Ваня, чес-слово! Это тебе не нотариальная контора, и люди здесь в разы посерьезней. Им твои бумаги с печатями, адвокатами и судами до одного места. Сечешь?
        - Пока не очень.
        - Тогда рассказывай, как ты сюда попал.
        - Куда - сюда?
        - В деревню, куда же еще?!
        Кот уже явно начинал выходить из себя. Иван не стал испытывать его терпения, подспудно ощущая, что где-то все-таки дал большого маху.
        Рассказ занял не очень много времени. Кот слушал внимательно, нервно постукивая хвостом об лавку и жмуря глаза. Потом сполз со скамьи и, заложив лапы за спину, прошелся до двери и обратно.
        - Чистейший, хотя и не совсем обычный, договор. Красиво он тебя подловил.
        - Разве? - окончательно расстроился Иван.
        - Сто пудов, даже двести! Ты высказал желание - он честно предупредил тебя - ты согласился.
        - Да ни на что я не соглашался! И вообще, впервые слышу, чтобы договора заключались подобным образом.
        - Ты много чего не слышал, Ваня.
        Кот остановился у печи, смерил ее взглядом и от души потерся об угол спиной.
        - Ты чего это?
        - Извини, рефлекс. Так о чем я? Да! Привязал он тебя к этой девчонке, теперь вовек не отлипнет. И будешь ты мотаться с ней по всему королевству в поисках ее брательника до скончания веков.
        - Вот еще! - возмутился Иван. - Делать мне больше нечего. Пошукаю маленько и…
        - Не-ет, Ваня, - отрицательно поводил когтем Кот. - Он знал, чем тебя взять. Ты ни в жизнь ребенка в беде не бросишь.
        - Ну-у…
        - Вот те и «ну». А я на тебя такие надежды возлагал… - тяжко вздохнул Кот.
        - Вот и помоги. Быстрее размотаемся с поисками. А может, и по ходу дела чего разузнаем.
        - Да уж придется помогать. - Судя по кислой физиономии Кота, его нисколько не прельщала подобная перспектива. - И вариантов больше нет. Ладно, ложись спать, завтра видно будет.
        - А ты? - Иван томно потянулся и встал со скамьи.
        - А я попробую разузнать про ее брательника, вдруг кто чего и слыхал. Э-хе-хе.
        Кот сделал лапой и вышел в дверь.
        Иван зевнул, растянулся на лежанке, подложил под плоскую подушку кулак и вскоре уснул.
        Снилась всякая чушь, ничего связного. То Кот все время соскальзывал с какой-то скалы, натужно вереща, и никак не мог ни соскользнуть окончательно, ни выбраться на ровное место. То Ньютон тряс яблоню, а яблоки, хоть и спелые были, но падать почему-то не хотели, что выводило Ньютона из себя. То дикая Лилит гонялась за лебедями, хохоча голосом Владыки, а лебеди шарахались от нее, как от прокаженной, но через минуту зачем-то возвращались. А когда Иван, устав от всех этих событий, убежал в чисто поле и разлегся меж луговых цветов, смакуя тишину, наполненную дивными ароматами, откуда ни возьмись объявилась принцесса Изольда, почему-то черная, курчавая, в папуасской юбочке из пальмовых листьев и с острым трезубцем. Она принялась скакать вокруг Ивана, ухая и кривя рот в злобной ухмылке, а потом изловчилась, ткнула трезубцем Ивана в ягодицу и очень знакомым голосом сказала: «Вставай, сколько можно уже будить?!»
        Иван подпрыгнул, яростно отмахнувшись от нахальной приставучей девчонки и… проснулся.
        Он сидел на лежанке все в той же избе на краю невесть какой деревни. У лежанки на полу растянулся Кот, потирая лапой зашибленный лоб. Рядом с котом валялось шило с деревянной ручкой.
        - Ты чего, озверел? - проворчал Кот, поднимаясь с пола.
        - Сон дурацкий приснился. - Иван почесал отлежанный бок и встал. Пригладил взлохмаченную со сна шевелюру. - Ты чего на полу делаешь?
        - Полчаса тебя добудиться не можем. Пришлось шилом легонько ткнуть.
        - Ну и как результат? - язвительно уточнил Иван.
        - Шишка будет, - пожаловался Кот.
        - В следующий раз знать будешь.
        - Хоть бы извинился.
        - Ну извини.
        - Да ради бога! Иди умывайся, сейчас завтракать будем, а после - в путь.
        Пока Иван, голый по пояс, шумно, рыча от удовольствия, плескался у деревянного корыта во дворе, окатывая бока леденящей колодезной водой, Аленка успела накрыть на стол. Завтрак был скудным, но сытным: несколько сваренных вкрутую яиц, помидорки с собственного огорода, пахнущие по-домашнему, хрустящий редис да остаток пирога с грибами. Все это запили холодным чаем, оставшимся с вечера.
        - Неплохо, - сказал Иван, сыто цыкая зубом.
        - Эх, молочка бы! - мечтательно протянул Кот, отирая усы от крошек.
        - Может, еще и рюмочку на дорожку?
        - Не помешало бы.
        - Перебьешься, усатая морда. Ты лучше скажи, куда идти.
        - А куда хочешь, туда и иди, - обиженно надул пушистые щеки Кот. - Хошь, подальше, а хошь, еще куды.
        - Я серьезно.
        - И я тоже.
        - Кот!
        - Ну что, Кот? Что?! Не знаю я, куда идти. Все молчат, будто воды в рот набрали, - вскинулся Кот, в запале размахивая когтистыми лапами перед лицом Ивана. - Ничего не знают, ничего не видели.
        - Так не бывает, - уперто заявил Иван.
        - Все бывает, особенно когда душевного покоя хочется.
        - Ясно. Значит, моя хата с краю?
        - Ваша тоже с краю? - удивилась Аленка, до того молча прислушивавшаяся к разговору двух взрослых. - Прямо все как у нас! И зовут вас Иван, и хата вот с краю…
        - Это выражение такое, - пояснил Кот. - Когда тебе на все на… плевать.
        - Понятно, - кивнула девочка. - А когда мы пойдем Ванютку выручать?
        - Вот же напасть-то! - буркнул Кот в усы. - Скоро! Вот только с дядей Иваном решим, куда перво-наперво идти.
        - Так тут всего одна дорога, - неопределенно махнула рукой девочка. - Через лес. Позади вон какие горы. Слева, за рекой - озеро большое, а справа - болото непролазное.
        - Я слыхал, есть коты, которые везде пролезут, даже без мыла, - с серьезным видом сказал Иван, скосив глаза на Кота.
        - Ох, дошутишься, остряк-самоучка. Точно тебе говорю!
        - А чего такого? Как есть, так и говорю.
        - Так, все. - Кот соскочил со скамьи и поправил сапоги, звякнув шпорами. - Пора в путь.
        - Да, дело уже часам к десяти.
        - К одиннадцати, - поправила Аленка.
        - А ты откуда знаешь?
        - А по солнышку. - Девочка указала пальцем на тень от оконной рамы. - Эта половица - девять часов, эта - десять, а вон та - одиннадцать. Раньше у нас часики были, с кукушкой, так я заприметила.
        - И что, всегда так? В смысле, каждый день? - усомнился Иван.
        - Всегда.
        - Ничего удивительного. Здесь солнце на одной высоте бегает круглый год, поэтому все так просто, - пояснил Кот. - Зато где-то лето постоянно, а где-то зима.
        - Ясно. Значит, мы не на Земле? - заявление Кота сразило Ивана едва ли не наповал.
        - Я думал, ты уже догадался. Это вообще не наш мир, не наша солнечная система и даже не наша галактика. Может, другое измерение или что-то вроде того.
        - Шутишь?
        - Какие уж тут шутки.
        - Вы о чем? - спросила Аленка, не поняв ни слова из объяснений Кота.
        - Да так, о науке, - выкрутился Кот. - Ладно, Алена. Мы пошли, а ты…
        - Как так - вы пошли? - Глаза у девочки непроизвольно полезли на лоб. - А я?
        - А ты за хозяйством тут смотри.
        - Нет, так дело не пойдет! Значит, вы братца моего выручать будете, а я баклуши бить? - Аленка решительно поднялась из-за стола и поправила платок на голове. - Я с вами!
        - А может?.. - Иван с Котом переглянулись.
        - Нет, - отрезала девочка, доставая из-за печки узелок с вареной картошкой, зеленым луком, огурчиками и неизвестно откуда взявшимся небольшим шматом сала. Кот, принюхавшись, вожделенно облизнулся. - Я и в дорожку кой-чего собрала.
        - Ладно, идем с нами, - проскрипел Кот, поводя усами. Его надежда отделаться от лишней обузы истаяла окончательно. Да и сало угнетающе действовало на обоняние. - Все равно ведь не отвяжется.
        - А за скотиной кто присмотрит? - спохватился Иван. - Передохнет ведь.
        - Не передохнет, - махнула рукой Аленка, поддев узелок кончиком длинной палки. - Я уже с соседями договорилась, они и приглядят.
        Иван, не привыкший к подобной взаимопомощи, довольно скептически отнесся к Аленкиным словам, но спорить не стал.
        Все трое вышли во двор. Аленка задержалась, чтобы прикрыть дверь, затем накинула ржавую полоску запора на скобу и заблокировала ее длинным кривым гвоздем. Покончив с этим, поклонилась дому и бегом догнала медленно удаляющихся Ивана с Котом.
        - У вас даже замка нет? - спросил Иван.
        - А на кой он нужон?
        - А вдруг воры.
        - Странный вы, дядя Иван, - засмеялась Аленка, вышагивая рядом с Иваном по тропинке. За плечом у девочки, на конце палки, болтался узелок, а в кармашке сарафана позвякивали несколько медных монеток - все ее состояние. - Будто мы богатеи какие. Чего у нас красть-то?
        - Ну, мало ли, - сказал Иван. Красть в этом доме действительно было нечего. - Кстати, а куда ведет тропинка?
        - А в город, - пояснила Аленка, первой ступив под свод леса.
        - Стоп! - Иван остановился. - А какого лешего нам в городе понадобилось?
        Аленка только плечами дернула.
        - А что ты предлагаешь? - спросил Кот.
        - Лебеди полетели туда. - Иван махнул рукой вправо. - А мы, мало того, в город зачем-то собрались, да еще и совершенно в другую сторону. Вон, смотри, тропинка влево уходит.
        - Она петельками кружит, дядя Иван, - сказала девочка.
        - Ага, по русскому обычаю. Нет, чтоб ровно протоптать… А город где?
        - А вон там, - привстав на цыпочки, махнула рукой девочка, указав почти прямо.
        - Все равно не то направление.
        - А к лешаку - это туда. Только к нему лучше не ходить. Нехороший дед.
        - Какой еще дед? - переспросил Иван.
        - Дед-лешак. Вы что, дядя Иван, не знаете?
        - Гм-м… Знаешь ли, я не местный.
        - Лешак заманивает в лесную чащобу и полонит.
        - У вас тут и лешие есть? - Брови Ивана поползли вверх.
        - Знамо, есть.
        - Слушай, Кот, - обернулся Иван. Кот блаженно терся о ствол могучей сосны. - Чего она так странно разговаривает? И элементарных вещей не знает.
        - Так она же Аленушка. - Кот сладко потянулся и приблизился к Ивану. - Программа такая.
        - Ясно. Кодированная, значит. А леший правда есть?
        - Здесь всякого добра хватает, - уклончиво отозвался Кот. - «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…» Народ навыдумывал, а Он расстарался.
        - Понятно…
        - О чем это вы? - нахмурила лоб Аленка.
        - Да так, не обращай внимания, - быстро ответил Иван. - Значит, решено: идем к лешему.
        - Ой, дядя Иван, - Аленка испуганно сжалась, - может, не надо к лешаку? Он до детей падкий.
        - Извращенец? - недобро повел бровью Иван.
        - Кто-кто? - не поняла Аленка.
        Иван закатил глаза и хлопнул по лбу ладонью.
        - Нехороший дядька, издевающийся над детьми, - пояснил Кот.
        - Да, он очень плохой. Поймает и скушает или работать на себя заставит.
        - Ага, престарелый каннибал-рабовладелец, - подвел черту Иван. - Тяжелый случай. Но ты не бойся, мы, если что, с ним разберемся.
        - Правда?
        - Правда, правда. Показывай дорогу.
        Аленка быстро сориентировалась и пошла вперед. Иван с Котом заторопились следом.
        - Слушай, Вань, - тихо спросил Кот, - на кой тебе этот трухлявый лесной пенек сдался?
        - Кто лучше нечисти может знать, куда пацана утащили?
        - Ты с ним никак беседовать собрался?
        - А он что, глухонемой?
        - Да он же тебя в бараний рог скрутит, только вякни! - Кот выразительно продемонстрировал лапами, как это произойдет. - Будет он с тобой разговаривать.
        - А мы по-человечески.
        - А он тебе в морду, - не унимался Кот.
        - По-моему, ты сгущаешь краски.
        - Хороший ты мужик, Ваня, добрый, но мой диагноз подтверждаешь на все сто.
        - Какой еще диагноз?
        - А что дурак, причем, даже не круглый, а шарообразный.
        - Ах ты… - Иван рванулся к Коту, попытавшись ухватить его за хвост, но Кот увернулся и скользнул на ближайшую сосну.
        - Поймаю - усы оборву, - пообещал Иван, грозя Коту кулаком.
        - Сначала достань, - промурлыкал Кот, вцепившись когтями передних лап в кору дерева на высоте метров трех. Задние в сапогах болтались в воздухе. Кот медленно, рывками, сползал.
        - А чего доставать, сам скоро опадешь.
        - Эй, чего вы там застряли? - окликнула их из-за деревьев Аленка. - Так мы до завтрема не доберемся.
        - Мы уже почти идем, - крикнул Иван.
        Кот сполз еще на полметра и боязливо поджал хвост.
        - Ладно, слазь. Не трону.
        - Точно? - Кот недоверчиво повел ушами.
        - Да точно, точно. Чего с тебя, брехуна, взять. Только время попусту тратить.
        Иван развернулся и быстро пошел вперед.
        Сзади донесся скрип, треск веток и шорох листвы кустарника под сосной. Кот нагнал Ивана и пошел рядом, опасливо косясь на него и отряхивая с шерсти приставший мусор.
        Аленкин сарафан мелькал чуть впереди за деревьями.
        Пока шли по едва приметной тропинке, Иван, не боясь упустить из виду девочку, что-то выискивал глазами по сторонам. Иногда он наклонялся, подбирал палку, вертел ее так и сяк, размахивался и пробовал удар, после чего выбрасывал палку и шел дальше.
        Наконец ему попалось то, что он искал. Суковатая, увесистая дубина длиной чуть больше метра удобно легла в руку. Иван крутанул ее пару раз, с размаху въехал ей по сосне и удовлетворенно прищелкнул языком. С сосны посыпались чешуйки коры, и упала пара шишек. Из дупла выглянула потревоженная белка, постучала пальцем по лбу и вновь скрылась.
        - А говорил, по-человечески, - едко заметил Кот.
        - Как получится. - Иван закинул дубину на плечо и направился дальше. - Лучше перебдеть.
        Вскоре Аленка свернула с тропинки, подождала Ивана с Котом и уверенно зашагала в сторону. Лес стал плотнее, стволы деревьев - толще. Попадалось много поваленных деревьев, сплошь покрытых мхом. Разросшиеся кустарники заслоняли дорогу, часто приходилось продираться сквозь них. Ноги оскальзывались на толстых корнях.
        Иван быстро выбился из сил, хотя Кот с девочкой выглядели бодрыми и свежими, словно только что вышли на утреннюю прогулку.
        - Привал, - сказал Иван, опускаясь на ствол поваленного дерева и сбрасывая с плеча дубину. - Объяснит мне кто-нибудь, куда мы вообще идем?
        - К лешаку, - сказала Аленка, теребя подол сарафана. - Вы же сами просили.
        - А где он вообще обитает, этот твой лешак?
        - Откуда ж я знаю, - развела руками девочка.
        - Как? - вскинулся Иван. - Ты не знаешь? А куда же мы тогда премся вот уже битый час?
        - Так лешак - он в глуши лесной живет. Главное, шуметь поболе, и он сам нас разыщет.
        - Шуметь? Это мы могём! - Иван поднял дубину и принялся колотить ей по стволу, на котором сидел. - Эй, чучело лесное, где ты там? Отзовись-покажись.
        - Ваня, ты бы того, за языком следил, - посоветовал Кот. - Все-таки к хозяину леса обращаешься.
        - У-у-у!
        Справа, из-за деревьев, оглашая лес страшным воплем, вывалился сухонький, но довольно бодрый и крепкий на вид старикашка. Росту в нем было метра два, не меньше. Руки-ноги кривые и тонкие, словно палки, пальцы рук - длиннющие, узловатые. На узких плечах сидела небольшая голова, покрытая редкими зелеными волосами. Под плоским лбом светились красным круглые глаза. Крючковатый нос, неприятно подергиваясь, к чему-то принюхивался. Лицо рассекала широкая щель рта, разинутая в крике:
        - А-а-а!
        На старикашке было надето нечто вроде истлевшего памперса.
        Кот грохнулся в обморок, растянувшись на травке с раскинутыми в стороны лапами.
        Аленка взвизгнула и, спрятавшись за спину Ивана, боязливо выглядывала оттуда.
        Иван упер дубину в землю и выпрямился.
        - Ну, чего раскричался? Мы по делу к тебе.
        - А-а-а! - не унимался леший, приближаясь к Ивану с распахнутыми объятиями.
        - Может, хватит уже? - Иван оперся на дубину локтем и скрестил ноги. - Вон, животное до обморока довел и ребенка перепугал.
        Кот открыл один глаз и тут же закрыл опять, высунув язык и вывернув голову вправо.
        - Съем! Всех съем! - заявил леший, проламываясь сквозь кустарник.
        - К стоматологу давно ходил? - Иван выпрямился, поднял дубину и поиграл ей.
        - Угрожаешь? - страшно выпучил глаза леший, но все же остановился, не дойдя трех метров.
        - Предупреждаю.
        - А кто ты такой, чтобы меня предупреждать? Приперся, нахамил, еще и дубиной грозишь.
        - Извини, отец. С языка сорвалось - нервы никудышные, сдали, - Иван опустил дубину. - Дело у нас к тебе.
        - Дело у него! Вали, пока цел, вместе с котом своим припадочным, - прорычал леший. - А девчонку оставь. Давно за ней гоняюсь.
        Он приблизился на шаг, протягивая костлявую лапу в сторону Аленки.
        - Ай! - Аленка вцепилась в Ивана и сильно зажмурила глаза.
        - Эй, эй! Не балуй. - Иван легонько саданул дубиной по длинным пальцам.
        - У-у-у, - одернул руку леший и принялся ее нянчить.
        - То-то же.
        - Съем! - леший стремительно бросился на Ивана.
        Иван, не ожидавший от старика подобной прыти, едва не выронил из рук дубину, но все равно не успел ей как следует замахнуться, а лишь прикрылся. Леший впился острыми зубищами в дубину и зарычал. Послышался скрежет.
        Иван крутанул дубину и ткнул ее концом лешему по зубам. Леший покачнулся, не устоял на ногах и упал на тощий зад, едва не придавив Кота. Кот распахнул глаза, выпрыгнул из сапог, взлетел вверх по сосне и взялся оттуда шипеть.
        Леший проверил пальцами зубы. Два или три, похоже, шатались.
        - Ну и как тебе? - усмехнулся Иван. - Может, поговорим спокойно?
        - Ну все, теперь держись, молодец!
        Леший тяжело поднялся с земли, протягивая руки к Ивану, и начал увеличиваться в размерах. Иван отступил назад, нечаянно зацепился каблуком за кочку позади себя и повалился вбок. И вовремя. Леший прыгнул, намереваясь схватить и скрутить обидчика, точь в точь, как демонстрировал Кот. Однако Ивана в том месте не оказалось.
        Проскочив по инерции место, где только что стоял Иван, леший сделал кувырок через поваленный ствол и рухнул на притаившуюся за ним Аленку. Визгу было!
        Уши заложило у всех, включая лешего.
        Кот, не удержавшись на сосне, сорвался и рухнул вниз.
        Иван, бросив дубину, зажал ладонями уши.
        - Ага-а! Вот ты где! - Леший очухался первым и, разобравшись в чем дело, начал наседать на девочку, довольно потирая ладошки.
        Иван схватил оброненную дубину и поспешил на помощь ребенку, но Аленка вдруг издала воинственный возглас «й-и-и-я!», а за ним последовал глухой удар, словно хлопушкой по выбиваемой дорожке.
        - Ой-ей-ей! - захныкал леший, сгибаясь к земле.
        - Что тут?.. - Иван подоспел к самой развязке.
        Дубина опустилась.
        Все еще перепуганная Аленка подбежала к Ивану и повисла на нем, уткнувшись лицом в рубаху.
        Леший стоял на коленях, покачиваясь взад-вперед, и причитал, держась обеими руками за причинное место.
        - Алена, ну нельзя же так, - пожурил Иван девочку. - Это же больно!
        - А чего он лапищи ко мне тянет? - Аленка глянула на лешего через плечо из-под насупленных бровей.
        К лешему приблизился Кот.
        - Помочь? - участливо спросил он.
        - Чем? - сипло выдавил леший, продолжая стонать и раскачиваться.
        Кот задумчиво почесал затылок, вздохнул и ободряюще похлопал старика по плечу.
        - Тебя же предупреждали, - сказал Иван.
        - Предупреждали, - плаксиво протянул леший.
        - Сам виноват. - Аленка показала лешему язык.
        - Виноват, - покорно согласился хозяин леса. - Но при чем здесь я? Мне приказали.
        Он уселся на землю и смахнул слезу.
        - А вот об этом давай поподробнее.
        Иван присел на ствол дерева и пристроил дубину на коленях.
        - Не скажу.
        - Ты опять? - Иван принял грозный вид.
        - Вы не понимаете. - Леший весь сжался, изрядно сдав в размерах. - Тут замешаны такие чины.
        - Значит, не скажешь?
        - Нет!
        - Алена!
        - Не подпускайте ее ко мне, - заверещал леший, закрываясь ручками и еще больше опадая в размерах. Теперь в нем было росту меньше полутора метров. - Я все скажу!
        - Молодец, дед! - похвалил Иван. - Другое дело.
        - Только не здесь. - Леший, затравленно озираясь, покрутил головой. - Ушей слишком много.
        - Да где ж тут уши? Кругом чаща непролазная.
        - Везде! - Леший выкатил глаза и затыкал пальцем. - Тут, тут, там…
        - Мания преследования, - авторитетно заключил Кот.
        - Вы не понимаете…
        - Повторяешься. - Иван поднялся на ноги. - Куда идти?
        - Зачем идти? - Леший поспешно вскочил с земли и что есть мочи топнул. - Вот!
        Земля загудела, и у ног лешего разверзлась дыра величиной с вход в медвежью берлогу.
        Кот едва успел отскочить в сторону. Иван с трудом сдержался, чтобы не последовать его примеру. Аленка зачем-то спряталась за ближайшую березку.
        - Спускайтесь, - пригласил леший и первым спрыгнул в яму.
        - Я не полезу, - уперся Кот.
        Иван подошел к краю ямы и заглянул в нее.
        - Да здесь неглубоко.
        - Все равно не полезу.
        - Дело твое. Аленка, пошли. - Иван бросил в яму дубину, спрыгнул и протянул руки навстречу приблизившейся к яме девочке. - Прыгай.
        Аленка присела на краю ямы, спустила ноги и соскользнула вниз. Иван подхватил девочку и аккуратно поставил на землю.
        - Дядя Иван, тут лаз!
        Вглубь земли уходил широкий круглый тоннель высотой в человеческий рост.
        - Да, пошли. - Иван подобрал дубину и взял Аленку за руку. - Кот, ты остаешься?
        - Я с вами. - Коту совершенно не хотелось оставаться в одиночестве. - Мало ли, вдруг помощь моя понадобится.
        Он, пыхтя и цепляясь за выступавшие из стены корешки, сполз вниз.
        - Помощи от тебя… - отмахнулся Иван и направился вглубь тоннеля.
        Кот, надув щеки, поплелся позади.
        - Вот гадство! Темнотища, хоть глаз выколи. Надо было факел какой-нибудь сварганить. Интересно, куда этот лещ сушеный смылся, - подумал вслух Иван, вглядываясь в темноту тоннеля.
        - Здесь я, - донеслось из темноты. - И попрошу не обзываться!
        - Извини, дед, вырвалось невольно.
        - Вырвалось у него, - проворчал леший и щелкнул пальцами. На его ладони расцвело зеленоватое пламя, осветив изумрудным светом стены тоннеля. - Идите за мной.
        Леший зашагал вперевалочку, принюхиваясь к чему-то. Иногда он останавливался, нашаривал что-то в стене, обрывал и засовывал в рот.
        Ивана разобрало любопытство.
        - Дед, ты чего там потребляешь?
        - Корешки, сладенькие, - отозвался леший, смачно хрустя.
        - Да ты, вроде как, человеками питаешься.
        - Совсем сдурел али как? - Леший выразительно повертел пальцем у виска. - Да я токма растительным и живу. Сказок ты, молодец, начитался, сказок. Мда.
        - А чего ж тогда съесть грозился?
        - Для острастки.
        - И детей не воруешь?
        - На кой ляд они мне сдались, - фыркнул леший. - Корми их, пои. Одни проблемы.
        Стены вдруг расступились, и компания шагнула в небольшое помещение с высоким сводом.
        Из неровного земляного потолка свисали корни какого-то огромного дерева, стены представляли собой переплетение тонких корней растений и белесой паутины мицелия. Комната была совершенно пустой, если не считать стопки еловых веток в дальнем углу, видимо, служившей лешему постелью, и сваленных на подстилке тремя кучками корешков, грибов и ягод. Слева из стены капала вода, сбегая по корешку в березовый туесок.
        - Скромно живешь, дед, - оглядывая помещение, сказал Иван.
        - А много ль мне надо?
        Леший дунул на ладонь. Пламя сорвалось с нее и перепрыгнуло на корни, свисавшие с потолка. Разбежавшись по корешкам отдельными огоньками, они весело заплясали, озаряя каморку переливами света. В стенах заблестели камешки и песок.
        - Как красиво! - восхитилась Аленка, прижав руки к груди.
        - А то! - усмехнулся леший. - Проходите. Присаживайтесь.
        - Куда тут присаживаться-то? - Кот нахально обошел помещение, везде суя нос.
        - А вот сюда.
        Леший опять щелкнул пальцами, и три толстых корня, торчавших из стены, изогнулись дугами и превратились в удобные сиденья.
        - Здорово! - Иван прошел к скамеечкам, похлопал по одной из них ладонью и осторожно присел. - Ты вроде неплохой старик, а творишь гадости.
        Аленка забралась на второй стульчик. Кот уселся на третий, важно опираясь локтем правой лапы на выступ в стене.
        Леший опустился на пол.
        - Подневольный я, - развел он руками. - Что прикажут, то и делаю.
        - И что же приказали?
        - Девчонку вашу задержать. А вам в лоб дать, чтоб неповадно было влезать в чужие дела.
        - И кто ж это у вас такой умный?
        - Знамо, кто - батюшка наш, Кощей, - шепотом произнес леший и на всякий случай добавил громче: - Да восславится он в веках.
        - У вас и Кощей имеется? - Иван недоверчиво покосился на Кота. Тот только лапами развел, мол, так уж вышло, но он здесь совершенно ни при чем. - И чем же мы ему так помешали?
        - Как чем? Жениться ему приспичило.
        - На ком? - не понял Иван.
        - Знамо, на ком. На девчонке вашей. Приглянулась она ему.
        - Че-го-о?! - протянул Иван, привстав с импровизированного стула.
        - Тихо, тихо, - замахал руками леший и чуть отполз назад. - Я-то тут при чем?
        - Да что здесь творится, в конце концов? - взревел Иван, от души размахнувшись дубиной и саданув по стене.
        С потолка посыпались мелкие камешки.
        Все пригнули головы.
        - У них, у них творится, - пролепетал леший. - Приспичило, вишь ли. Не теперь, нет - какой с нее сейчас толк, - а позже, когда подрастет чуток. Воспитает он ее на свой манер и женится.
        - Не хочу я замуж, - пискнула Аленка. - Да еще за старого козла!
        - Тиш-ше! - зашипел леший, пригнув голову. - Неровен час, услышит.
        - А и пусть слышит, - скривила губы Аленка. - Старый козел, притом плешивый!
        - Так, Алена. - Иван пристукнул дубиной об пол. - Кощей, хоть и… недостойный человек, а все ж взрослый, даже очень взрослый. Поэтому возымей уважение.
        - А пусть губу не раскатывает! И пусть этот вот скажет, где Ванютка мой.
        - Алена!
        - Да, дядя Иван? - Девочка мило и очень наивно похлопала длинными светлыми ресницами.
        - Так-то лучше. Кстати, а в самом деле, - обратился Иван к лешему, - где наш мальчик?
        - Мальчик? - наивно переспросил леший, явно переигрывая. - Какой такой мальчик?
        - Ты мне, дед, комедию тут не ломай, - погрозил Иван кулаком. - Прямо говори!
        - А я разве против? Я вовсе не против. Я так завсегда пожалуйста, - и замолк, преданно глядя в глаза Ивану.
        - Ну?
        - Что?
        - Мальчик где?
        - Мальчик?
        - Склероз замучил? Эх, старость - не радость. Ничего, у нас тут имеется отличный сосудистый хирург. Алена? - позвал Иван, не сводя взгляда с лешего.
        - Ах, мальчик, - спохватился леший. - Припоминаю.
        - Вот видишь, - Иван обернулся к Коту, - правильно поставленный диагноз - девяносто процентов излечения. Мы слушаем, дед.
        - Его утащили лебеди.
        - Так, дальше.
        - Я больше ничего не знаю! Честно, - захныкал леший.
        - Алена!
        - Энто слуги бабули, - быстро произнес старик.
        - Какой еще бабули?
        - Бабы Яги, - тяжко вздохнул леший и повесил голову. - Какой же еще?
        - Зачем ей мальчик?
        - Хоббя у нее новая. Детёнков в зверенышей обращать, в ежиков всяких, в зайчиков.
        - Козликов, - подсказал Кот.
        - Про козликов не знаю, - честно признался леший, - а вот белочек видел.
        - Пить меньше надо, - назидательно сказал Иван.
        - Я не пьющий! - Леший ткнул кулаком в грудь и опять обмяк.
        - Ясно. Где бабуля живет?
        - Далече, в Тридевятом. Избушка у нее такая…
        - «…На курьих ножках, стоит без окон, без дверей…» Знаем, читали.
        - Образованные… А чего выспрашиваете тогда? - обиделся леший.
        - Ну, спасибо, дед. Но смотри, если соврал.
        - Да что мне, себя не жаль? - воскликнул леший. - Вернетесь ведь, коль что не так.
        - Обязательно, дед. Если что, - грозно намекнул Иван. - Ладно, мы пошли.
        - Скатертью дорожка, - оживился леший, вскочив на ноги. - И привет бабуле передавайте.
        - Обязательно. Не сомневайся, - заверил Иван, входя в темный лаз. Кот с Аленкой потянулись следом.
        Леший остался стоять в комнатушке, помахивая удаляющимся гостям рукой и смахивая с глаз слезы радости и облегчения.
        Глава 6. Хочиж-град
        Выбравшись на поверхность, компания не успела отряхнуться от пыли, как земля вновь дрогнула, и яма затянулась, будто ее и не было вовсе - бугорки, травка, обломанные веточки и шляпки мягкого мха.
        - Эх, дорогу забыли спросить, - запоздало спохватился Иван. - Слинял, старый хрыч. Может, опять пошуметь?
        - Не стоит. - Кот принюхался. - И без него выберемся. Я как-никак кот.
        - Тогда веди, Сусанин.
        - Попрошу без намеков!
        - Там видно будет. В путь!
        - Раскомандовался, - проворчал в усы Кот, покрутился на месте и, после некоторых колебаний, ткнул когтем влево. - Туда!
        На тропинку выбрались минут через сорок. Иван с Котом присели передохнуть, а Аленка полезла в малинник, что рос у самой тропинки, и начала обирать его, собирая ягоды в подол.
        - Куда теперь?
        - В город пойдем, больше, вроде как, некуда. До вечера доберемся, - обмахиваясь лопухом, ответил Кот.
        - А далеко до Тридевятого?
        - У-у-у, - протянул Кот. - Без вас я бы мигом там очутился.
        - Был там?
        - Не привелось, если честно. Места заповедные, для избранных.
        - Избранных?
        - Законченных шизиков, кому не терпится вляпаться в истории с острыми ощущениями.
        - Понятно…
        - А здесь тишь да гладь. Чувствуешь? Алена, у вас какое, Тривторое?
        - Тритретье, - откликнулась девочка. Губы у нее были вымазаны соком малины.
        - Вот и я о том, - загадочно произнес Кот, перестал обмахиваться, вскочил с земли и прислушался, повертев ушами. - Кажись, телега тащится. От реки. Выходит, в город.
        - Так чего же мы сидим? - Иван нехотя поднялся с теплого, вросшего в землю валуна. - Алена! Бросай все и бежим, там телега.
        - А как же ягоды? - Девочка растерянно заглянула в подол. - Я же для вас собирала.
        - Опоздаем, пешком придется тащиться, - предупредил Кот.
        - Я донесу, мне не тяжело.
        - Твое дело, только не отставай.
        Кот побежал вперед, Иван следом. За ними, придерживая подол, спешила изо всех сил Аленка.
        Из лесу выскочили, когда телега уже собиралась миновать тропинку. Груженая какими-то свертками и яблоками, она двигалась еле-еле, поскрипывая колесами и подпрыгивая на ухабах. Возница на передке телеги дремал, клюя носом, и опасно раскачивался из стороны в сторону. Вожжи низко провисали, почти касаясь земли. Тощая гнедая лошаденка лениво переставляла ноги, качая головой и изредка всхрапывая.
        - Эй, уважаемый! - окликнул Иван возницу, запыхавшись от бега. - Не подбросите?
        - Ась? - очнулся худой мужичонка с серыми невыразительными глазами и жидкой бородкой клинышком. Он на всякий случай стянул с головы валенку[3 - Валенка - войлочный крестьянский головной убор в форме конуса или с округлым верхом. Шилась из валяной овечьей шерсти коричневого, серого или белого цвета] и взялся мять ее пальцами, держа у груди - мало какие важные особы.
        - В город, говорю, не подвезете?
        - В город-то? Седайте, я как раз тудыть. Тпру-у!
        Мужичонка натянул вожжи. Лошадь остановилась и повесила голову.
        - Благодарствуем.
        Иван помог Аленке взобраться на телегу и запрыгнул сам. Кот влез своими силами, тут же развалившись на мотках грубой домотканой материи.
        - Никак Аленка? - признал девочку возница, подслеповато щурясь.
        - Я, дядя Матвей.
        - А енто кто будет?
        - Дядька мой, Иван, - сдержанно пояснила Аленка. - Угощайтесь, - предложила она, раскрыв подол, в котором перекатывалась приличная горстка малины.
        - Кхе, - смутился возница, - ешь сама, детонька. Мне без толку, а тебе развлечение. Но, пошла!
        Лошадь недовольно мотнула головой и затрусила дальше.
        Иван взял одну ягодку и засунул в рот, потом подхватил небольшую горсточку. Сладкие бархатистые ягоды лопались и таяли во рту.
        - По делам али как? - спросил возница.
        - По делам, дядя Матвей.
        - Слыхал, с Ванюткой твоим беда приключилась.
        - Да, - тяжко вздохнула девочка и всхлипнула.
        - Ну-ну. - Иван легонько, ободряюще, похлопал ее по плечу. - Найдем мы твоего Ваньку.
        - Э-хе-хе, что деется, - удрученно покачал головой возница. - Средь бела дня детёнка умыкнули. Совсем стыд потеряли, ироды проклятые!
        Вновь нахлобучив шапку, возница опустил голову и задремал.
        - Далеко до города? - спросил Иван.
        - Да тут недалече. Верст десять, - пояснила Аленка.
        - Таким ходом не меньше двух часов, - прикинул Иван, закинул в рот оставшиеся ягоды, откинулся назад и подложил под голову руки.
        Солнце припекало, то и дело игриво прячась за легкими ватными облачками. Сжатое поле парило влажным маревом. В придорожной траве звенели цикады. Где-то неутомимо выстукивал дробь дятел.
        Иван закрыл глаза и незаметно для себя задремал…
        Он опять находился в комнате, из которой его закинуло в деревню. В кресле сидел Владыка и, поигрывая пальцами, смотрел на Ивана. Иван молча разглядывал его.
        - Как, не передумали, Иван Игоревич? - спросил Владыка после затянувшейся паузы.
        - Насчет чего?
        - Насчет девочки, разумеется. Я решил дать вам еще один шанс хорошенько подумать.
        - Звучит как угроза.
        - Ни в коем случае! - запротестовал Владыка. - Просто мне вас жаль. Кому, как не мне, знать, как часто люди страдают от опрометчиво принятых поспешных решений.
        - Почему вы считаете, будто мое решение опрометчиво? - Иван затягивал разговор, пытаясь выбрать правильную линию поведения.
        - Не тяните, Иван Игоревич. - Владыка словно читал сомнения в душе Ивана. - Вы прекрасно знаете, что поддались страстному порыву, а я знаю, что вы жалеете об этом.
        - Возможно, - уклонился Иван от прямого ответа. - Скажите, мы действительно заключили договор?
        - К сожалению, да.
        - Почему, к сожалению? - удивился Иван. - Я полагал, вы должны быть рады.
        - От вас, простите, не радость, а одни проблемы, дорогой мой, - нахмурился Владыка. - Вы мне весь сценарий наизнанку вывернули. Приходится домысливать на ходу.
        - Серьезно? - вскинул левую бровь Иван. Владыка оставил восклицание без ответа. - Так почему же вы заключили со мной договор?
        - Такова была ваша воля. К тому же вас удалось удачно пристроить, - улыбнулся Владыка, показав Ивану ряд безупречных зубов. - Теперь, по крайней мере, вы не будете путаться у меня под ногами, суя свой нос куда ни попадя.
        - Так почему же в таком случае вы теперь пытаетесь от меня избавиться?
        - Помилуйте! Я просто предоставляю вам еще один шанс хорошенько подумать.
        - И вы меня вернете домой?
        - Не подлежит сомнению.
        - Безо всяких условий?
        - Безо всяких условий.
        - Чем же я все-таки вам так мешаю?
        - Иван Игоревич, да у вас мания величия! Чем вы можете помешать мне?
        - Вы уверены?
        - Молодой человек! - В глазах Владыки зародилось пламя, но он поспешно взял себя в руки и погасил его. - По-моему, вы забыли, с кем имеете дело.
        - Вот только грозить мне не надо. Это не я искал с вами встречи, а вы меня притащили обратно к себе. Вероятно, из человеколюбия?
        - Вы мне симпатичны - мыслящий, напористый, прямой человек. И мне не хотелось бы, чтобы вы без толку растрачивали здесь свои силы, стремясь неизвестно к чему. Неужели у вас, там, не к чему приложить руки, что вы готовы ввязаться в сомнительный квест в чужом мире?
        - Везде дел хватает, - поерзал в кресле Иван.
        - Так что вы решили?
        - Мне надо подумать.
        - Думайте, только недолго.
        - Почему вы меня торопите?
        - Я вас не тороплю, - было заметно, что Владыка едва сдерживается, чтобы не вспылить. - Но у меня полно дел и без вас.
        - Вы хотите, чтобы я опять принял опрометчивое, как вы выразились, решение?
        - Нет, но затягивать не стоит, - продолжал настаивать Владыка.
        Иван помолчал, размышляя.
        - Значит, если я скажу «да», вы меня тут же отправите назад?
        - Истинно так, - подтвердил владыка.
        - А если я скажу «нет»?
        - Вы будете обречены скитаться по этому миру в компании сумасшедшего кота и вечно ноющей девчонки.
        - Она не ноет, - не согласился Иван.
        - Неважно! Что вы решили?
        - Даже не знаю. - Иван потер пальцами лоб.
        - Ну же! - Владыка нетерпеливо потряс руками.
        - Да не торопите вы меня!
        - А вы не кричите!
        - Я не кричу!
        - Кричите!
        - Нет!
        - Так, успокоились, - прервал пустые пререкания Владыка, перейдя на спокойный тон. - Ваше решение?
        - Я…
        - Ну? - Владыка подался вперед.
        - Я… - Иван никак не мог выбрать.
        Хотелось домой и одновременно ужасно неудобно было бросать в беде ребенка. Выходило так, будто влез, наобещал и смылся. Что Алена подумает о нем? Да еще и Кот…
        - Быстрее же!
        - Дядя Иван! Дядя Иван! - Кто-то тряс Ивана за плечо, шепча в самое ухо.
        Иван проснулся и приподнялся на локтях. Рядом сидела Аленка, испуганно глядя ему в глаза.
        - Что случилось?
        - Вы во сне ворочались и что-то говорили. Я испугалась.
        - Ничего, все нормально, - успокоил девочку Иван, сел и потер заспанное лицо ладонями. - Просто дурной сон приснился.
        - Это Он? - спросил Кот, придвинувшись к Ивану.
        - Он.
        - Чего хотел?
        - Домой отправить.
        - Даже так? - Кот задумчиво поскреб когтями подбородок. - Похоже, сильно ты ему досаждаешь.
        - Мне тоже так показалось.
        - Значит, не все еще потеряно.
        - В каком смысле?
        - В прямом, - сверкнул глазами Кот. - Боится он тебя.
        - Он? Меня? Не смеши.
        - Хвост даю!
        - Останешься ты когда-нибудь без хвоста, усатый, - пошутил Иван.
        - С удовольствием бы, - туманно произнес Кот, издав тяжкий вздох.
        Дорога уже тянулась вдоль просеки, мимо молодых сосен и тонких берез, постепенно раздаваясь вширь, загибаясь вправо и убегая под уклон. Лошаденка прибавила шагу - то ли телега ее толкала вперед, то ли коняга почувствовала приближение конца пути, где ее ждали отдых и заслуженная порция овса.
        За поворотом выросла городская стена из красного кирпича с арочными воротами. Над воротами красовалась корявая надпись белой краской: «Хочиж-град». В широкие ворота въезжали телеги, туда-сюда шествовал народ.
        Прогремев колесами по каменному мосту, телега съехала на обочину и остановилась. К телеге вразвалочку приблизился один из стражей с мечом на поясе. Большие пальцы рук стражника были заткнуты за широкий кожаный пояс, брови хмуро наползали на глаза, оценивающе приглядывающиеся к новоприбывшим и грузу.
        - Доброго дня, господин главный стражник. - Возница сполз с повозки, стянул шапку, зажал ее в руках и отвесил поясной поклон.
        Иван, Кот и Аленка тоже спустились с телеги.
        - Чего везешь, мужик? - грубо, не ответив на приветствие, спросил стражник.
        - Холстину, яблочки вот.
        - Так. - Стражник брезгливо порылся в содержимом телеги и отряхнул руки. - Плати торговый налог. Две монеты.
        - Помилуйте, господин стражник! Да я за все и десяти не выручу! А мне еще овса прикупить, смальца, крупы. Да и в прошлый раз…
        - Три! - сказал стражник, зевнув.
        - Одну! - ввязался в базарный торг мужичок.
        - Две с полтиной!
        - Одна с полтиной!
        - Давай, - протянул руку стражник, глядя в сторону.
        - Э-хе-хе. - Мужичок порылся в тряпочке, выуженной из-за пазухи, и бросил в жадную ладонь две монетки - одну крупную, а другую помельче. - Квитанцию не забудьте, господин стражник.
        - Пр-роваливай! - сквозь зубы прорычал стражник. Монеты незаметно исчезли в кармане широких полосатых штанов. - Теперь вы. - Палец уперся в грудь Ивана. - Кто такие, по какой надобности?
        - Подкрепиться и переночевать, - сказал Иван.
        - Туристы, - понимающе покачал головой стражник. - Туристический налог. Монета. С каждого.
        - Это произвол! - возопил Кот.
        - Две, - лениво произнес стражник.
        - У меня льготный проездной. - Коту каким-то образом удалось состряпать из когтей кукиш, который он сунул под нос стражнику. Тот поморщился. Вероятно, с Котом он был знаком. - А девчонка местная.
        - Брешешь, - не поверил стражник.
        - Истинно так, господин, - подтвердил мужичонка, с кряхтением взбираясь на телегу. - Из нашей деревни.
        - Тебя не спрашивают. - Стражник рассеянно пожевал нижнюю губу и сдался. - А этот тоже местный? - спросил он, кивнув в сторону Ивана.
        - Это Иван-царевич. Не узнаешь, что ли? - сказал Кот.
        - О-о! - стражник уважительно выкатил глаза. - Пять!
        - Да ты сдурел, мужик! - возмутился Иван, у которого жадность этого барыги вызывала прилив праведного гнева. - Я - личный гость Владыки, то есть вашего короля.
        - Шесть. Одну за вранье. - Стражник поковырял пальцем в носу и принялся разглядывать добытое сокровище.
        - Жадность - большой грех, - донеслось из-за спины стражника.
        - Это кто тут такой умный выискался? - Стражник надменно выпятил нижнюю челюсть и медленно обернулся.
        У ворот стоял Владыка собственной персоной, в черном костюме и отливающем блеском черном же плаще. На стражника он не смотрел. Его больше занимали собственные ухоженные ногти. Лицо стражника сменило цвет с красного на зеленовато-серый, и он повалился на колени.
        - Мой Король! - пролепетал стражник, молитвенно складывая ладошки. - Этот вот лживый оборванец назвался вашим личным гостем.
        - Что же тебя больше смущает: его вид или то, что он мой гость?
        - Э-э. - Стражник бестолково покрутил головой, будто ему что-то сдавливало шею.
        - Нужно доверять людям. А я ведь давно наблюдаю за тобой. Ай-яй-яй, как же ты до такого докатился? Обираешь бедняков, не веришь слову моих гостей, законы нарушаешь. Я недоволен тобой. - Владыка упер тяжелый взгляд в распластавшегося в пыли стражника. - Очень недоволен.
        - Помилуйте! Бес попутал! - перепугался стражник, тычась лбом в камни мостовой. - Чес-слово, Ваше Величество, больше не повторится!
        Владыка щелкнул пальцами, и вместо стражника в мгновение ока появился заяц. Вокруг него весело запрыгали, закрутились медные монеты - бывшее содержимое исчезнувших штанов.
        Новообращенный сначала не понял, в чем дело, тупо глядя на монеты, на странные пушистые лапы, возникшие невесть откуда. Потом подергал носом, облапал длинные уши и, подвывая, сиганул в сторону леса.
        - А ведь он возможно, был прав, вряд ли подобное повторится. В противном случае лес пополнится еще одним или двумя зайцем. Ты, - Владыка указал на окосевшего с перепугу стражника с косолапыми, кривыми ногами, - назначаешься новым начальником стражи.
        - Слушаюсь, Ваше Величество! - пискнул стражник, вытянувшись в струнку и в рвении пуча глаза.
        - Вот видите, Иван Игоревич, одни проблемы с вами, - обратился Владыка к Ивану. - Может, передумаете?
        - Благодарю, но пока вынужден отказаться.
        - Пока… Вы надеетесь, что мое предложение будет действовать неограниченное время?
        Иван промолчал.
        - Жаль, очень жаль. - Владыка помолчал, а потом вдруг исчез, будто его и не было. Лишь на том месте, где он стоял, взметнулось облачко пыли.
        Народ, наблюдавший за странным происшествием, кинулся собирать бесхозные монеты. Монеты достались не всем, завязалась потасовка, грозившая с минуты на минуту перерасти в настоящую драку.
        - Пора делать ноги, - сказал Кот, выбравшись из-под телеги, куда он спрятался после появления Владыки. - Могут навалять ни за что ни про что.
        - Согласен. - Иван обозрел копошащуюся свалку тел и взял за руку Аленку, чтобы не потерялась и не зашибли ненароком. - Пошли.
        Возница с телегой уже растворился в городской толчее, от греха подальше.
        За воротами начиналась городская площадь с торговыми рядами, забегаловками, уличными артистами. По ней туда-сюда беспорядочно сновал народ. Одни глазели на акробатов и танцоров, другие с пеной у рта торговались с продавцами, нахально взвинчивающими цены, третьи примеривались к чужим кошелькам, зыркая по сторонам.
        Площадь была большой, полукруглой и упиралась в выкрашенные в яркие, броские цвета фасады одноэтажных домиков с черепичными крышами. Стройный ряд домов рассекали три улочки, разбегавшиеся лучами от центра площади. Дома, вернее, лавки пестрели вывесками.
        На одной было намалевано:
        «ТРЕШКА
        1+1=3
        Купил два - получи третий!»
        На другой:
        «Все просто, как дважды два!
        Пять в одни руки - шестой за пазуху!».
        Иван так и не понял, чем здесь торгуют, и о чем хотел сказать владелец магазина, но рядом с магазином было чрезвычайно людно.
        На третьей вывеске вкривь и вкось было выведено:
        «ЭЛЕГАНТ
        Элитное белье на самые изысканные попки!
        Купи, чтобы стать человеком!»
        Слева от надписи была нарисована волосатая пучеглазая обезьяна, прикрывающаяся лапками, а справа - та же обезьяна, только уже в подобии подгузника с кружавчиками, совершенно лысая, словно обритая с головы до пят, и радостно скалящая зубы, видимо, от счастья обладания предметом «очеловечивания».
        Другую лавку украшала вывеска следующего содержания:
        «Туалетная вода на все вкусы!
        Вбери в себя запах и благоухай!»
        Меж двух предложений был нарисован мужчина неприлично обнюхивающий женщину огромным носом.
        Дальше располагалась обувная лавка, над которой висел раскачивающийся на слабом ветерке железный башмак, а рядом с ним - плакат:
        «Обувь натуральная, кожаная.
        Вкуси наслаждение!»
        Еще одна вывеска над огромной лавкой зазывала небывалыми скидками:
        «УНИВЕРСУМ
        Небывалые ежедневные скидки!
        У тебя отвалится челюсть!»
        Справа от надписи нарисован человек, держащий в правой руке собственную нижнюю челюсть.
        Иван почувствовал, как медленно тупеет от крикливых вывесок, и хотя их еще было много, он не стал читать дальше.
        Слева, у самой стены крайнего дома-лавки, располагался неширокий помост, грубо сколоченный из широких досок. Вокруг помоста толпился народ, сотни три человек, не меньше. Все, затаив дыхание и отвесив челюсти, глазели на импровизированную сцену. По помосту задорно скакал молодой человек в шутовском прикиде и выкрикивал что-то в несколько помятый жестяной рупор. За спиной выступающего колыхался на слабом ветру плакат: «Нет счастья - не беда. Добьемся и перебьемся!»
        - Ой, дядя Иван! - Аленка заскакала на месте и восторженно захлопала в ладоши. - Пойдемте посмотрим.
        - А что там?
        - Мне рассказывали про него. Здесь подарки будут давать!
        - Ну, пойдем, раз подарки.
        Они приблизились к помосту и остановились за спинами крайних людей, тянувших шеи.
        - …Поэтому я призываю вас, дорогие сограждане, откажемся - да-да, категорически и бесповоротно! - от глупых учений, порождающих сомнение и волнение разума, ненужные переживания. Пусть мыслят те, кому положено! Не будем работать за них!
        - Не будем! - кто-то выкрикнул в толпе, и народ заволновался, начал шептаться.
        - Не нужны нам их науки! Мы - простые люди, работяги. Хлеба и зрелищ, говорим мы. Зрелищ и хлеба! Мы потребители!
        Хлыщ в арлекинском трико вскинул руку. Толпа взорвалась неслаженным «ура».
        Ивану стало скучно.
        - А цены растут! - выкрикнули из толпы, и все завертели головами в поисках безумного смельчака.
        - Кто, кто это сказал? - разволновался шут, вглядываясь в толпу, но ему никто не ответил. - Да, к сожалению, это так. Но мы их контролируем. Вы должны понимать, что все делается для вашего блага. Да, есть у нас бедность, но правительство…
        - А жрать на что? - разнесся над толпой тот же голос. - Стыдно же…
        Вокруг говорившего начал расступаться народ.
        - Бедность - не порок! Не надо ее стесняться. К тому же сколько мы для вас уже сделали! В прошлом году пайки раздавали…
        - Три раза по кило плесневелого зерна и по три - проросшей картошки? - поморщился недовольный, которого Ивану наконец удалось разглядеть. Им оказался широкоплечий рыжий бородач с оттопыренными ушами, курчавой шевелюрой и шапкой набекрень.
        Народ заволновался.
        - Ложь! Гнусная ложь! - взвизгнул арлекин. - Для народа у нас все только лучшее! А межцарский турнир по ногоболу? Народ так ждал этих состязаний, и мы их дали народу!
        Толпа вновь взорвалась радостными криками.
        - Пошамкать бы… - почесался рыжий. - Турнир в рот не положишь. И еще я знаю…
        - Вы слышали? - истошно завопил шут, брызжа слюной и неистово подпрыгивая. - Он - знает! Знает!!! Это умник, знаток. Такие, как он, смущают народ, сеют нездоровое непонимание, смуту.
        Сквозь толпу в направлении недовольного уже проталкивались двое стражников. Бородатый учуял опасность и попытался ускользнуть, нырнув в сторону.
        - Вот, видите! Он бежит! Позорно бежит, нагло оболгав нашего честнейшего и добрейшего правителя. Смотрите!
        Рыжий детина в драной рубахе и дырявых штанах уже выбрался из толпы и, петляя, помчался к ближайшей улочке. Стражники, бряцая оружием, неслись за ним вдогонку.
        - А я говорю вам, все это ложь! Ложь от начала и до конца. Правительство заботится о своем народе! Вот ты, мальчик. - Палец арлекина уткнулся в курносого мальчишку лет одиннадцати, стоящего у самого помоста. - Хочешь лошадь?
        - Хочу! - обрадовался мальчишка и утер грязным рукавом нос.
        - Получай! - Шут выволок из-за спины внушительный мешок, порылся в нем и вскинул над головой руку с зажатой в ней игрушечной лошадкой. - Настоящая, из красного дерева!
        Деревянная лошадка, выкрашенная в красный цвет, и вправду очень походила на настоящую. Мальчишка протянул руки, и арлекин кинул в них игрушку.
        - Ты ведь мечтал о такой!
        Мальчик прижал лошадку к груди и радостно закивал.
        - Вот видите! Мы дарим счастье народу. Ты, красавица! Я знаю, тебе нужно зеркало…
        Дело пошло.
        Народ начал наседать на помост, давя друг друга и выхватывая из рук шута дешевые сувениры, игрушки, бижутерию и прочие безделушки. Аленку, кинувшуюся в толпу, едва не затоптали - Иван не успел ее остановить, - но девочка быстро вернулась с красной шелковой лентой в руках. Глаза Аленки радостно блестели.
        Мешок стремительно пустел. Наконец шут отпихнул его ногой и вновь приложил к размалеванным губам рупор.
        - Но это еще не все! Позади вас ждет телега, набитая пайками. Они для вас!
        Толпа, затаив дыхание, завертела головами в поисках обещанного.
        У городской стены стояла распряженная телега, наполовину заполненная небольшими мешочками.
        - А-а! - взорвалась площадь радостным кличем, и народ рванул к телеге, сметая все на своем пути.
        Мешки с телеги расхватывали со скоростью, непостижимой уму, выхватывали из рук, совали под мышки и прятали под юбки. Образовалась страшная давка. Всем мешков, разумеется, не хватило, но зато синяков и шишек достало на всех с лихвой.
        Иван поспешил увести Аленку в сторону. Они присели на сваленные у городских ворот бревна. Девочка стянула с головы платок и принялась вплетать ленту в косу. Получалось это у нее неумело. От напряжения девочка даже высунула кончик языка.
        Кот куда-то опять незаметно слинял. Не оставалось ничего другого, как дожидаться его возвращения. Иван откинулся на теплую стену, сложенную из крупных камней, и прикрыл глаза.
        - Дядя Иван, - позвала Аленка спустя некоторое время.
        - Что? - не открывая глаз, спросил Иван.
        - А чего мы ждем?
        - Кота.
        - А где он?
        - По делам ушел.
        - А куда?
        - Не знаю.
        - А когда вернется?
        - Скоро.
        - А скоро - это когда?
        - Скоро - это скоро, - терпеливо пояснил Иван.
        - Я пить хочу.
        - Потерпи.
        - А вы не хотите?
        - Хочу. Но терплю. - Иван сильно сжал челюсти: «Господи, неужели все дети такие?»
        - Дядя Иван?
        - Что?!
        - А можно я из колодца напьюсь?
        - Какого колодца? - Иван открыл глаза.
        - А вон там. - Аленка указала пальцем в центр площади, где за палаткой зеленщика виднелся невысокий каменный обод колодца. На ободе стояло деревянное ведро с ушками. К ушкам была привязана грубая толстая веревка.
        - Пошли.
        Иван поднялся с бревен, потянулся, разминая затекшую спину, и направился к колодцу. Аленка поспешила следом.
        Из каменного рта колодца тянуло прохладной свежестью. На глубине метров трех плескалось ломкое черное зеркало воды. Иван поднял ведро, кинул с размаху вниз. Ведро плюхнулось и медленно погрузилось, наполняясь водой. Иван потянул за веревку, напрягая мышцы.
        - Воры!
        - Где? - не понял Иван, едва не выпустив из рук веревку.
        К нему из-под ближайшего навеса спешил, переваливаясь на манер утки, низенький толстяк. Его жирные щеки подпрыгивали в такт шагам. Толстяк на ходу потрясал плеткой.
        - Воры! Проходимцы!
        - Не понял.
        - Ты! - Запыхавшийся толстяк остановился перед Иваном, глядя на того снизу вверх. Заплывшие жиром глазки светились жгучим презрением и ненавистью. - Плати!
        - За что?
        - За воду! Это мой колодец.
        - Твой?
        - Конечно!
        - Так нужно было табличку повесить.
        - Зачем? - удивился толстяк.
        - Чтобы все знали, что колодец твой.
        - Умный, да? - Сказанное прозвучало как оскорбление. - Плати или я охрану позову.
        - Крохобор, из-за глотка воды ребенку такой шум поднял.
        - Глоток или нет - плати! - взвизгнул толстяк.
        Вокруг уже собирался любопытный народ. Ничто так не привлекает толпу, как скандал в публичном месте.
        - Так, покажи документы.
        - Ты в своем уме? Какие еще документы? - возмущенно пропыхтел толстяк.
        - На право владения, - нахально заявил Иван, выставил ладонь и пошевелил пальцами. - Ну?
        - Чегось? - Складки недоумения собрались на узком лбу толстяка. Мыслительный процесс явно был ему в новинку.
        - Бумагу на владение имуществом, то есть вот этим колодцем.
        - Я… как бы…
        - Что ты там мямлишь? Это твой колодец? - продолжал наседать Иван.
        - Д-да. - Уверенности в голосе толстяка поубавилось.
        - Докажи! Бумаги на землю, на колодец, разрешение природоохраны. Кстати, налоги оплачены?
        - Я… сейчас. - Толстяк рванул прочь, только пятки засверкали.
        - Так и знал, - покачал головой Иван. - Рейдерский захват.
        Он быстро вытянул ведро наверх и дал напиться Аленке, затем напился сам. Поставив ведро на широкий край обода, Иван довольно причмокнул.
        - Вот так, - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
        - Вы такой смелый, дядя Иван! - восхитилась Аленка.
        И тут же народ кинулся к колодцу. Все желали напиться бесплатно, даже те, кому вовсе не хотел пить. Ведь известно, что нет ничего слаще и нужнее халявы.
        - А теперь делаем ноги, - тихо сказал он.
        - Что? - не поняла девочка.
        - Смываемся. Исчезаем.
        - Зачем?
        - Затем, что толстяк явно побежал за подмогой. Сейчас приведет «крышу» и начнутся крутые разборки. Понятно?
        - Да, - кивнула девочка.
        - Тогда пошли.
        Иван схватил Аленку за руку и потащил прочь от колодца, петляя меж лотков со всякой всячиной.
        - Вон он! - раздался за спиной визгливый, ломкий от волнения голос толстяка. - Держи его, умника! И разгоните этих бездельников. О небо, сколько убытков!
        Иван зыркнул через плечо.
        Его догоняли двое амбалов с увесистыми дубинками. Еще двое щедро отвешивали пинки и тумаки, отгоняя толпу от колодца. А толстяк все бегал и причитал, держась за голову, словно лишился всего на свете.
        - Эй ты! Погодь! - донесся до Ивана писклявый голос, совершенно не сочетающийся с внешности двухметрового амбала с выступавшими из-под его свободной льняной рубахи буграми мышц.
        - Вы мне? - Иван остановился, повернувшись к догонявшим его типам. Бежать не было смысла, только еще больше разозлишь их.
        Аленка привычно спряталась у Ивана за спиной.
        - Тебе, тебе, - поигрывая дубиной, недобро усмехнулся обладатель фальцета, остановившись в паре шагов. Был он высок и широк, словно двустворчатый шкаф. Тело венчала несоразмерно маленькая лысая голова с близко посаженными черными глазами.
        - Ну?
        - Ты чё, мужик, ваще, ё-мое?
        - Не понял, - честно признался Иван.
        - Ну это, ты, типа, того, крутой?
        - Кончай фуфло гнать, кореш, - хмыкнул Иван, уперев руку в бок. - Этот фраер дешевый базар заварил. Я ему - мелкую сушняк душит. Дай, грю, воды глоток. А он погнал.
        - О! - Брови амбала надломились в немом восхищении.
        - Вы по-ихнему умеете? - изумленно воскликнула Аленка, высунувшись из-за спины Ивана.
        - А то! - хмыкнул Иван и сплюнул в сторону. - Чё ему, в падлу детенку глоток воды?
        - Ну-у, - озадаченно протянул амбал, почесав затылок толстым концом шишковатой дубины.
        - Без обиды, братан. - Иван сделал шаг вперед и похлопал амбала по плечу. - Короче, оборзел ваш хорек в доску. Барыга дешевый. Такие хрусты зашибает - скоро харя по швам пойдет, а ребенку воды зажал.
        - Точно, ё-мое! - поддержал Ивана второй верзила густым басом и заржал, закинув голову далеко назад. - Харя по швам… Смешно!
        - Короче, без обид, братаны. Мы почапали. Лады?
        - Погодь, - остановил его первый, поймав за рукав. - Тя как звать?
        - Иван.
        - Я Дюбель. А энтот - корешь мой, Феня. А ты ничё, Иван, молоток. Без обид, лады?
        - Ноу проблем, братан.
        - Если чё, свистни. А за барыгу не переживай - ща просветлим.
        - Без базару, - важно отозвался Иван.
        Писклявый отсалютовал дубиной и сделал козу Аленке, неловко улыбнувшись щербатым ртом. Аленка с перепугу ойкнула и вновь скрылась за спиной Ивана. Оба амбала развернулись и заспешили к колодцу, где все еще продолжал стенать толстяк, работая на публику.
        «Теперь точно пора линять», - решил Иван.
        - Вот вы где! - перед Иваном возник Кот. - Я весь город оббежал, с лап сбился, разыскивая вас, а они тут с местными мафиози корешатся.
        - Связи везде нужны.
        - Ой, я, кажется, узелок забыла, - спохватилась Аленка, всплеснув руками.
        - С салом? - охнул Кот.
        - С салом.
        - Вот растеряха, - в сердцах топнул сапожком Кот. - Где ты его оставила?
        - Там, на бревнышке, - показала ручкой Аленка.
        У Кота опустились усы.
        - Все, плакало наше сало.
        - Я сбегаю, дядя Кот. Я быстро.
        - Нет там ничего. Я отсюда вижу.
        - Как же так? - расстроилась Аленка.
        - Здесь даже штаны нужно придерживать, снимут - и не заметишь. Только дома и обнаружится пропажа. А ты - узелок… - Кот обреченно махнул лапой. - Пошли, чего уж.
        Иван посмотрел назад, где у колодца завязалась перепалка между Дюбелем и хозяином воды. Толстяк все еще никак не унимался, подпрыгивал, размахивал пухлыми ручками и что-то кричал в пупок верзиле. Тот лениво, с кислой миной, слушал толстяка, отвернувшись в сторону. Наконец ему это надоело. Он легонько ткнул толстяка кулаком в лоб. Толстяк упал и замолк, раскинувшись на манер морской звезды. «Крыша» вскинула дубинки и удалилась восвояси.
        - Знаешь, а ведь Владыка, как ты его назвал, в чем-то прав, - задумчиво произнес Кот, наблюдая за толстяком. - От тебя одни проблемы. Стражник теперь зайцем по полям скачет, добропорядочный бизнесмен в отключке. Леший чуть инвалидом не остался. И узелок вот сперли, с салом.
        Он отвернулся и направился к правой улочке, лавируя меж лотками.
        - А к узелку-то я каким боком?
        - Закономерность вырисовывается. Между тобой и неприятностями можно знак равенства ставить.
        - Куда мы идем? - сменил тему Иван.
        - Тут недалеко мымра одна живет, Василисой зовут.
        - Это которая прекрасная? Или приблудная? - пошутил Иван.
        - Премудрая, - поправил Кот.
        - А на кой ляд она нам сдалась?
        - Может, присоветует чего путного. Да и добра волшебного у нее хоть отбавляй.
        Они вошли в узкую улочку, грязную и мощеную круглым булыжником, стиснутую бедными одно и двухэтажными домишками. Над головой, на уровне второго этажа, то здесь, то там, сушилось белье, развешанное на натянутых меж домов веревках. Вроде бы и низко висит, а не дотянешься, даже если подпрыгнуть. Наверняка, с расчетом сделано. От воров.
        Шаги эхом отскакивали от обветшалых стен. Под ногами, петляя меж камней, бежали пенные ручейки - кто-то выше по улице выплеснул из окна мыльную воду. Здесь надо было держаться настороже, не ровен час с головы до ног окатят.
        Мимо пронеслась парочка мальчишек. Они катили перед собой ржавый обруч, подталкивая его железякой, загнутой на конце. Пришлось отжаться к стенам, чтобы не сбили с ног.
        Свернули вправо, потом влево, потом опять, под углом. Иван уже сомневался, что без чужой помощи сможет выбраться отсюда.
        Вскоре дома расступились, и трое путников оказались в более богатом районе. Улицы здесь были шире раза в два, а дома - новее и шикарнее, каменные, с деревянным каркасом наружу, с диагональными и крест-накрест балками. На окнах - занавесочки, на подоконниках в деревянных прямоугольных кашпо растут цветочки, а перед домами разбиты ухоженные лужайки.
        - Нам туда, - указал Кот на третий дом справа.
        Быстро пересекли безлюдную улицу. Взойдя на невысокий порожек, Кот постучал в дверь бронзовым молоточком.
        Тишина.
        Постучал еще раз, громче. Дверь приотворилась.
        - Шляются тут всякие, - донеслось из-за двери недовольное брюзжание. В щель просунулся крупный мясистый нос, на который со лба свисали желтоватые седые космы. Пахнуло перегаром. - Вам кого?
        - Василису бы нам, Премудрую, - сказал Кот, отмахиваясь лапой, и отступил чуть назад.
        - Нету их.
        - Мы подождем.
        - Нету и не будет.
        Иван с Котом переглянулись.
        - А где же она?
        - Съехала на днях.
        - Куда?
        - А у нее и спросите, коли сыщете. Мудрая! Нам такие мудрые без надобности, - проскрипела вредная старуха и злобно плюнула под ноги незваным гостям.
        - Пошли, Вань.
        - Во-во, идите. Ходють тут… - поддакнула старуха и захлопнула дверь.
        - Осечка вышла. - Кот смущенно почесал когтем затылок. - Вот же вредная старуха! Ведь точно знает, куда Василиса отправилась, но не скажет.
        - Не скажу, - донеслось сверху хихиканье.
        Иван вскинул голову. Старухина физиономия выглядывала из-за занавесочки окна второго этажа. Беззубый рот змеился в противной ухмылке.
        - А мне скажете? - сделал попытку Иван.
        - А тебе и подавно.
        - Ну, погоди, карга старая! - Кот погрозил лапой.
        - Хорек облезлый! Шоб тебя в дугу скрутило!
        - И вам того же, добрая женщина, - театрально поклонился Кот и шмыгнул за угол дома.
        И не зря.
        На то место, где он только что стоял, грохнулся глиняный горшок, разлетевшись на сотню мелких осколков. Окно захлопнулось.
        Кот вернулся обратно, опасливо косясь наверх.
        - За что она тебя так невзлюбила? - поинтересовался Иван.
        - Она на Ваську наседала, а я заступился.
        - На какого Ваську?
        - На Василису. Уменьшительно-ласкательно Васенька, Васька.
        - Оригинально. И куда теперь?
        - В городе больше нечего ловить. Перекусим и тронемся дальше.
        - На какие шиши ты перекусывать собрался? У нас ни гроша.
        - А у Аленки есть, - нашелся Кот.
        - Больше ничего не придумал? - возмутился Иван.
        - А чего такого? - Кот состряпал невинную физиономию. - Жрать-то надо.
        - Да мне не жалко, - вступилась за Кота Аленка, - только у меня мало монеток.
        - Вот видишь! - облизнулся Кот и мечтательно закатил глазки. - Я бы сейчас…
        - Мышей наловишь, - оборвал Иван кулинарные фантазии Кота. - Ты, Аленка, построже с ним, а то на шею скоро сядет.
        - Я благородных кровей, я мышей не ем! - взбунтовался Кот.
        - Тогда птичку в лесу поймаешь. Кстати, неплохая идея! Кот, ты птичек ловить умеешь или больше языком мастер работать?
        - Умею, - обиженно надулся Кот.
        - Вот и славно. Давайте покинем стены этого негостеприимного города и окунемся в лоно природы.
        - Куда окунемся? - переспросила Аленка.
        - На природе отдохнем, - пояснил Иван, сделав глубокий вдох. - Травка там, костерок, шалашик, речка, птички.
        - Так бы и сказали. - Аленка подтянула узел платка и направилась в обратный путь. - А то умничают.
        Иван с Котом переглянулись и не спеша поплелись следом.
        - Эй, длинный! С паршивым котом!
        Иван обернулся.
        Вредная карга выглядывала из верхнего оконца.
        - Чего вам, бабуля? - спросил Иван.
        - В Трипятое она направилась. Вчерась вечером.
        - Спасибо вам, бабушка!
        - Да плевать мне на твое спасибо! Девчонки вашей ради. Слыхала, брательника у ей, кажись, сперли. Токма не знаю, она иль не она энто. Грят, с ней кот да молодец. Вот я и решила, будто это вы.
        - Мы это, мы, бабушка! - обрадовалась Аленка.
        - Лови-ка, - старуха кинула ей что-то круглое.
        Аленка расставила ладошки и поймала клубок белых шерстяных ниток.
        - А что это?
        - Клубок нави… нави… - Старуха силилась припомнить трудное слово. - ци… енный, что ли?
        - Навигационный, - подсказал Иван.
        - Во-во! - встрепенулась старуха. - Он самый. Напридумывают всякого, язык сломаешь. Васька оставила, на всякий пожарный, а мне он без надобности.
        - Благодарствую, бабушка! - крикнула Аленка, отвесив старухе земной поклон.
        - Не на чем, дитятко. Скатертью дорожка…
        Глава 7. Василиса Премудрая
        Прошло с полчаса, как Кот, Аленка и Иван покинули город. Клубок весело, без устали, катился по тропинке в сторону леса, подпрыгивая на кочках и огибая кустарники. Иногда он замирал, дожидаясь отстающих путников и нетерпеливо вертясь на одном месте, но как только расстояние сокращалось до трех метров, неугомонный клубок вновь срывался с места и катился дальше.
        - Не могу больше.
        Кот тяжело дышал и с трудом переставлял лапы, разве что потом не обливался. Казалось, подошвы его сапог смазаны клеем или смолой, отчего при каждом шаге прилипают к земле так, что приходится прилагать немалые усилия, отрывая их от земли.
        - Снял бы сапоги. Чего мучаешься, непонятно, - подсказал Иван, который тоже порядком запыхался - клубок развивал приличную скорость.
        Можно было, конечно, сделать привал - клубок никуда бы не делся, - но хотелось засветло добраться до леса и уже там передохнуть. А возможно, и устроиться на ночлег. К тому же не мешало подумать о хлебе насущном. Пустые желудки давно уже недовольно ворчали.
        - Не положено! - огрызнулся Кот, завистливо наблюдая за неутомимой Аленкой.
        Девочка то и дело забегала вперед или отбегала в сторонку, присаживалась на корточки и разглядывала бабочек, кузнечиков, жучков и прочую мелкую живность. Потом возвращалась и шла рядом с Иваном, помахивая прутиком, пока вновь не замечала что-нибудь интересное.
        - Да кто тебя здесь видит! - ответил Иван.
        - Он! Он все видит. Без сапог - я обычный кот, а в сапогах - часть этого мира.
        - Обычный, необычный - сдался ты ему, - презрительно фыркнул Иван, наподдав загнутым концом туфли по камешку, но промазал.
        - Сдался! - сверкнул глазами Кот. - Он спит и видит, как бы от меня избавиться.
        - Да, он тебя не особо жалует, если честно. Чем ты ему так насолил?
        - Не то чтобы лично я… Здесь конфликт интересов высших сфер.
        - Ты можешь говорить по-человечески?!
        - Не могу. Я же Кот.
        - Оно и видно.
        Полоска леса, протянувшаяся бахромой на горизонте, наконец начала расти вверх и быстро приближаться. Уже можно было различить отдельные деревья. То была дубовая роща, состоящая преимущественно из молодых дубков, но за ними кое-где виднелись и настоящие гиганты-старожилы в три-четыре обхвата. Меж деревьев петляла едва приметная в траве неширокая тропинка, вернее, наезженная колея. К ней клубок и вывел.
        - Уф, привал! - объявил Иван, когда троица путешественников немного углубились в лес.
        Он тяжело опустился на траву у корней огромного дуба и потер руками ноющие бедра. Рядом без задних лап плашмя хлопнулся на пузо Кот.
        - Больше не могу, - еле слышно выдавил он и закрыл глаза.
        Клубок, откатившийся было за деревья, вернулся и ткнулся в ноги девочке.
        - Хороший клубок, - похвалила Аленка, подняв его с земли, и отряхнула от налипшего мусора и пыли. Клубок довольно завертелся на Аленкиной ладошке, потом вновь затих. Девочка убрала клубок в кармашек сарафана. - Я хвороста насобираю, хорошо?
        - Насобирай, - разрешил Иван.
        Аленка вприпрыжку унеслась куда-то.
        - И откуда в этой девчонке столько энергии? - Кот перевернулся на спину, дополз до ствола, отталкиваясь от земли задними лапами и ненатурально постанывая. Привалился спиной к теплой коре. - Жрать хочется… Слышь, Иван?
        - Слышу.
        - Ну?
        - Ты про что?
        - Жрать чего будем, спрашиваю?
        - А чего поймаешь, то и будем.
        - Я? - удивился Кот.
        - А кто, я, что ли? Это ты у нас охотник, дитя природы. Вот и давай дуй.
        - Издеваешься? Да я насилу лапы волочу! - взвился в негодовании Кот.
        - А я, по-твоему, кто? Бегун на длинные дистанции? - Иван тяжело приподнялся на локтях. - Между прочим, коты выносливее людей.
        - Сам придумал?
        - Читал где-то.
        - Во-во! Один дурак написал, другой прочитал.
        - Да иди ты!
        - Сам… иди.
        Оба выдохлись и опять расслабленно откинулись.
        Иван внезапно засмеялся.
        - Ты чего? - спросил Кот.
        - Салтыкова-Щедрина вспомнил. Про двух генералов.
        Кот хихикнул и залился хриплым смехом.
        Из-за деревьев вышла Аленка. Она тащила целую охапку хвороста. Бросив его на землю, девочка отряхнула ладошки и сарафан.
        - Вы чего смеетесь?
        - Да так, нервное, - ответил Иван, вытирая слезы. - Не обращай внимания. Кстати, Аленка, ты случаем никогда куропаток не ловила?
        - Нет, а что? - наивно похлопала ресницами девочка.
        Кот, было успокоившись, опять зашелся в приступе хохота.
        - Ничего смешного не вижу, - надула девочка чуть пухлые губки.
        - Да нет, ты тут ни при чем. Дяде Коту просто плохо, - с серьезным видом сказал Иван, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех. - На солнышке перегрелся.
        - Может, его в речку окунуть? Здесь речка совсем рядом.
        - Думаю, это не будет лишним, - задумчиво протянул Иван, пристально разглядывая Кота. - Ты как, Кот?
        - Не вздумайте, изверги! - Кот мгновенно прекратил смеяться и вскочил на задние лапы, тряся когтем. Шерсть его встала дыбом, глаза горели. - Садисты! Честного кота!..
        - Я как лучше хотела, - пожала плечами Аленка. - У нас так дядю Мирона в чувство привели. Тоже горячительного принял и перегрелся.
        - Я ничего не принимал. - Кот успокаивался, шерсть его медленно опускалась, разглаживаясь. - И солнечного удара у котов, к вашему сведению, не бывает.
        - А ты уже никак отошел.
        - Я? - растерялся Кот.
        - Ты, ты. Аленка, видела, как он прыгнул? Багира, а не кот!
        - Нет, это я так, случайно. Рефлекс.
        - Лентяй ты порядочный. И симулянт к тому же, - махнул рукой Иван. - Рефлекс у него… - Он, морщась, поднялся с земли. - Ладно, пошли, Аленка, попробуем рыбу поймать.
        - А я? - смешался Кот.
        - А ты отдыхай, ты же устал.
        - Но…
        Аленка многозначительно хмыкнула, взмахнула косой и пошла следом за Иваном. Кот остался один.
        - Я лентяй, да?! Симулянт? - взъярился Кот, огрев себя лапой по выпяченной груди.
        Девочка с Иваном скрылись за деревьями, даже не обернувшись.
        - Ну и… Он с вами! - надулся обиженный Кот. - Я вам докажу! Я сейчас такую дичь поймаю, такую…
        Он огляделся по сторонам в поисках дичи.
        В невысокой траве скакали кузнечики, деловито гудели жуки, меж деревьев порхали бабочки. Парочка воробьев дралась из-за червяка. Мимо, фырча и шурша опавшей листвой, пробежал ежик, деловито что-то выискивая в траве.
        Дичи видно не было.
        Кот вскинул голову и оглядел близлежащие деревья.
        Белка перепрыгнула с сука на сук, замерла, настороженно разглядывая Кота, только усы ходуном ходят. Под лапой Кота хрустнула сухая веточка. Белка скакнула и скрылась в узком дупле.
        - Уф-фу, уф-фу, - раздалось справа.
        Кот повернул голову. Высоко, на четвертой от земли сухой ветке одного из дубов, скрытый листвой, сидел, нахохлившись, крупный глухарь.
        - Тэк-с! - Кот потер лапы и крадучись направился к дереву.
        С сапогами на время пришлось все же расстаться.
        Цепляясь когтями за ломкую кору и отдуваясь, Кот добрался до нижней ветки. Затаился. Глухарь сидел все в той же позе, задом к Коту, повесив голову. Возможно, уснул. Кот выждал немного и полез выше. Вторая ветка, третья.
        Забравшись на четвертую, Кот без сил повис на ней, стараясь восстановить дыхание, и прихлопнул пасть лапой. Глухарь встрепенулся и завертел головой, разыскивая источник шума.
        И тут Кот услышал шелест множества крыльев. Под дубом грациозно опустились огромные лебеди - один, второй, третий… Всего шесть птиц. Сложив крылья, они сгрудились под веткой, на которой висел Кот, и начали о чем-то шипеть, все время поглядывая в ту сторону, куда ушли Иван с Аленкой.
        - Неужели опять они? - тихо пробормотал Кот, размышляя вслух. - Не иначе как гадость очередную замыслили.
        Лебеди шипели, били крыльями и выгибали шеи. Обсуждение шло полным ходом, только вот Кот не понимал ни слова, вернее, ни шипа. Он взобрался на узкую изогнутую ветку и с трудом уселся на ней. Ветка раскачивалась, сидеть на ней было совсем неудобно. Нужно было что-то придумать, что-то предпринять, притом срочно. Знакомые птички явно прибыли сюда по Аленкину душу.
        Вдруг ветка слегка треснула. Кот вцепился в нее когтями, припав к ней животом и вытаращив глазищи.
        Лебеди всполошились, закрутили огромными головами.
        Ветка опять треснула и начала клониться вниз.
        - Поберегись! - заорал Кот, сильно зажмурив глаза.
        Лебеди с перепугу закрутились по поляне, пытаясь побыстрее взлететь, но грузные тела требовали длинного разбега, а разбегаться особо было негде.
        Ветка отделилась от сука, и Кот с пронзительным «Мяу-у-у» полетел вниз.
        Глухарь перелетел на другой сук и теперь с интересом наблюдал за происходящим, крутя головой.
        Троим лебедям удалось все же взлететь, двое других уже догоняли стартовавших ранее товарищей, молотя красными лапками по земле, а последний замешкался, выбирая направление. Тяжеленная ветка, а с ней и Кот, грохнулись на несчастную птицу…
        Лебедь на вертеле, знаете ли, вещь - пальчики оближешь!
        - Беру свои слова обратно. - Иван сыто икнул, вытирая рукавом губы. - Ты - великий охотник. Такого гуся в одиночку завалил.
        - Просто подфартило, - скромно потупил глазки Кот, обсасывая мосластую косточку. - Я вообще-то глухаря хотел, а тут гляжу - старые знакомые.
        - Интересно, чего они здесь забыли?
        - Без понятия. Я по ихнему ни бэ, ни мэ. Но наверняка кто-то очень недоволен нашим вояжем.
        - Это уж точно, - согласился Иван. Он глянул вправо, туда, где в сложенном на скорую руку шалашике мирно посапывала Аленка. - Умаялась все-таки. А я думал, в ней вечный двигатель запрятан. Перпетум мобиле!
        - Действительно, неутомимый ребенок… Ох, не нравится мне все это, нахлебаемся мы еще с ней бед.
        - Ничего, как-нибудь.
        Иван лег на спину, подложив под голову руки.
        Небо было безоблачным и звездным. Знакомых созвездий не наблюдалось, зато имелось много ярких, переливающихся звезд, щедро разбросанных по небосводу. Почти в зените висели две луны - одна крупная, хотя и меньше земной, другая - чуть поменьше. Обе заливали серебристым светом поляну не хуже уличных фонарей.
        От потрескивающего костра, то и дело выстреливающего искорками, тянуло приятным теплом. Кот подбросил в него хвороста и улегся рядом с Иваном.
        - Завтра нужно выйти с самого утра.
        - Как получится, - зевнул Иван.
        От сытного ужина ужасно клонило ко сну, и глаза закрывались сами собой…
        Утро выдалось прохладное и сырое.
        С реки на поляну наползало молочное облако тумана, стелясь по самой земле и норовя забраться под одежду.
        Иван проснулся первым. Поежившись от утреннего холодка, он вскочил с травы и попрыгал на месте, похлопывая себя руками по бокам. Помогало не очень. Тогда Иван пробежался до реки, ополоснул лицо парной водой, ухая от удовольствия, напился и повернул обратно.
        Аленка уже поднялась. Она сидела возле шалаша, поджав под себя ноги, и заплетала косу. Заметив Ивана, девочка приветливо помахала ему рукой. Иван махнул в ответ и на цыпочках подобрался к дрыхнущему Коту.
        - Подъем! - гаркнул Иван, склонившись над ним.
        - Что? Где? Кого? - Кот вскочил, словно ошпаренный. - А, это ты, - протянул он досадливо, разобравшись наконец, в чем, собственно, дело. - Шутки у тебя дурацкие, так и заикой оставить можно.
        - Ты сам просил рано разбудить.
        - Разбудить, понимаешь? Я просил именно разбудить. - Кот, охая и держась за спину, поднялся с земли. - Ну вот, радикулит, кажись, разыгрался от сырости.
        - Не ври, у котов не бывает радикулита.
        - Опять где-нибудь вычитал? А я думал, хоть посочувствуешь.
        - Перебьешься, симулянт. - Иван присел у давно погасшего костра, присыпанного белой пудрой золы, развернул тряпицу с остатками вчерашнего ужина. - Так, завтракаем по-быстрому - и в путь!..
        Шли вдоль петлявшей меж деревьев речки. Солнце уже поднялось довольно высоко. Его косые лучи с трудом пробивались сквозь густую листву дубов, зато от бликов в воде слепило глаза. Начинало припекать.
        Клубок опять весело скакал, то убегая вперед, то останавливаясь и поджидая путников.
        - Интересно, где искать Василису? - подумал вслух Иван.
        Ему никто не ответил.
        Кот, казалось, был занят собственными мыслями, а Аленка скакала по берегу речки у самой воды, наблюдая, как в прозрачной глубине игриво плещутся серебристые рыбешки.
        - Зизнь или коселёк! - резануло по ушам зычное шепелявое контральто.
        Голос, донесшийся невесть откуда, заставил путников замереть на месте. Иван с Котом закрутили головами в поисках источника голоса, но никого видно не было.
        - Да вот он я, - возмутился голос.
        - Где? - уточнил Иван.
        - Ну сколько узе мозьно! Вы насло, да? - Голос стал злым и одновременно каким-то несчастным. - Сговолились все?
        - Да нет же, честное слово!
        Общее направление было ясно, но, сколько Иван не напрягал зрения, никого разглядеть не мог - вокруг не было ни души.
        - Да вон он! - крикнула Аленка, указывая пальцем в крону широкого дуба. - Посерединке.
        - Ой-ёй. - Кот попятился и спрятался за Ивана. - Кажись, на Соловья-разбойника нарвались.
        - Да ну! - усомнился Иван.
        Наконец и он разглядел говорящего.
        Меж крупных суков было устроено широкое гнездо наподобие вороньего, сплетенное из прутьев. В гнезде по-турецки гордо восседал толстый коротышка, уперев руки в колени. Круглое и плоское, словно блин, лицо светилось злобной радостью. Приплюснутый нос неприятно подергивался, а черные маленькие глазки прятались под широкими бровями. Полные губы капризно выгибались наружу, то и дело вытягиваясь в трубочку, словно разбойник собирался свистнуть, но каждый раз почему-то передумывал. Длинная козлиная бородка развевалась на слабом ветерке.
        - Я это, я. Плиятно, когда узнают, - довольно заперхал разбойник. - Гоните бабки!
        - Есё цево! - возмутился Иван.
        - Ах, так. - Соловей прищурился. - Вы есё и дразнитесь, да? Вот я вам сейцас показю! Сейцас, только слезу.
        - Да ты уж сидел бы, где сидишь, - усмехнулся Иван, - а то еще сверзишься с такой высотищи - костей не соберешь, не то что зубов.
        Соловей-разбойник не ответил, только щеки надул.
        Он с трудом вытащил припрятанную в ветвях лесенку и долго приставлял ее к гнезду, примериваясь так и эдак.
        - Разбудишь, когда спустишься, - показно зевнул Иван.
        Разбойник, скрипнув зубами, поставил в конце концов лесенку так, чтобы она не качалась, спустил короткую толстую ножку из гнезда и стал нащупывать ей первую ступеньку.
        - Давай помогу. - Иван подскочил к дубу и рванул лесенку на себя.
        - Ай! - Разбойник, едва не вывалившись из гнезда, проворно, несмотря на тучность, взобрался обратно. - Ты цево тволишь? Цево тволишь, я спласиваю? - Он возмущенно потряс пухлыми ручками. - А ну, поставь на место!
        - Зачем?
        - Как - зацем? - удивился Соловей. - Моя лесенка. Поставь, говолю, а то как свистну!
        - Ну-ну, давай. А мы поглядим. - Иван положил лесенку на траву и уселся на нее. - Чего свистеть будешь? Бетховена можешь? Мне нравится «К Элизе».
        - К какой есё Элизе? Хватит издеваться! - окончательно взъярился соловей, отмахнувшись. Бородка его встала колом, глаза налились кровью.
        - Какой ты все-таки смелый, дядя Иван! - Аленка восхищенно прижала ручки к груди.
        Кот, осмелев, тоже подобрался поближе и уселся рядом с Иваном.
        - Значит, не могёшь, - констатировал Иван, покачав головой. - Ну, давай из своего репертуара, а то нам идти пора.
        Соловей-разбойник опять свернул губы трубочкой и весь как-то надулся.
        - Ой, сейчас и вправду свистнет, - испугалась Аленка, чуть присев и закрыв ладонями уши.
        - Да как он свистнет-то? - спокойно сказал Иван, наблюдая за нерешительностью «лесного птаха». - У него зубов штук пять и осталось.
        - Нет, я так не могу! - Соловей сдулся и, нахохлившись, подвигался в гнезде. - Вы мне месаете соследотоциться.
        - Да пожалуйста, пожалуйста. - Иван примирительно воздел руки над головой. - Может, нам отвернуться?
        - Все, надоели! Убилайтесь отсюда, - еще больше обиделся Соловей. - Велните лесенку и убилайтесь! Пока я доблый.
        - Дядя Иван, он что, не будет свистеть?
        - По-моему, он передумал, - ответил за Ивана Кот. - Сегодня день несвистячий.
        - Отдайте лесенку, а? - захныкал соловей-разбойник. - Цево вы ко мне пливязались?
        - Давай уточним, дорогой ты наш. - Иван поднялся с земли. - По-моему, это ты первый крикнул: «кошелек или жизнь».
        - Ну, кликнул! - подтвердил Соловей. Плечики его обвисли. - Пливыцька такая.
        - Работать надо над дурными привычками. Нет, чтобы накормить странника или доброй дороги пожелать.
        - Так я зе ласбойник, - ударил себя кулаком в грудь соловей и закашлялся. - Мне полозено глабить и свистеть.
        - Вот и досвистелся.
        - Я зе с голоду сдесь помлу, - захныкал соловей.
        - Ой, дядя Иван, отдайте ему лесенку, пожалуйста, - вступилась за разбойника Аленка. - Он же старенький.
        - Ладно, - нехотя согласился Иван.
        Подняв с земли лестницу, он протянул ее соловью. Тот резво сцапал лестницу и, быстро работая ручками, втянул наверх.
        - Уф-ф, - с облегчением выдохнул он. - А тепель пловаливайте отсюда подоблу-посдолову!
        - Ну вот, опять ожил, - сказал Иван. - Значит, грабить не будешь?
        - Не буду. Я доблый сегодня.
        - И на том спасибо. Тогда хоть ответь, давно здесь Василиса проходила?
        - Василиса? - нахмурил брови соловей. - А цего дадите?
        - Можем в глаз, - недипломатично влез Кот.
        - Да погоди ты! - одернул его Иван. - Нет у нас ничего. Серьезно.
        - Совсем-совсем? - Соловей-разбойник недоверчивым взглядом ощупал путников с ног до головы. - Хе-хе, сутник! У девценки в калмаске монетки.
        - У тебя что, рентгеновское зрение? - поразился Иван.
        - Цево?
        - Видишь, говорю, много. Извини, монеты дать не можем - это память, так сказать.
        - Не плохадила она здесь, - подумав, сказал Соловей-разбойник.
        - Врет, - прищурив глаз, заключил Кот.
        - А давайте дуб спилим! - предложил Иван.
        - Ай вай! - не на шутку разволновался соловей, вцепившись ручонками в край гнезда. - Зацем спилим? И не залко тебе - такой дуб, больсой, холосый!
        - Жалко, а что делать? - показно вздохнул Иван.
        - Плоходила она, вот утлом и плоходила.
        - Опять врет, - сказал Кот, томно вздохнув.
        - Не влу!
        - Пилим! - Иван подошел к дубу и похлопал по нему ладонью.
        - Ай! Вцела плоходила, вецелом. Цесное слово!
        - Одна?
        - Одна, одна, - быстро закивал соловей.
        - Обокрал?
        - Как мозно! - возмутился соловей, невинно выгибая бровки.
        - Врет и глазом не моргнет, - опять влез Кот.
        - Так, где у нас пила? - Иван огляделся по сторонам.
        - Ай вай! - схватился за голову Соловей-разбойник. - Всял, сундуцёк всял! Ма-аленький, - и всхлипнул. - Илоды, ласбойники.
        - Где сундучок?
        - Тута он, тута, - заторопился Соловей, шаря в ветках. - Вот он. Делзи, будь он неладен!
        Разбойник размахнулся и кинул вниз увесистый сундук. Иван едва отскочить успел, как тот шумно грохнулся наземь у его ног.
        - Все, убилайтесь! - Соловей нервно повозился в гнезде, поворачиваясь на сто восемьдесят градусов, сложил ручки на груди, сгорбился и затих.
        - Ничего себе маленький сундучок, - почесал макушку Иван, обходя сундук кругом. - Должно быть, тяжеленный.
        Сундук был ему по колено, длинной не меньше метра, с металлической обивкой и скругленной крышкой. По боку сундук был покрыт витиеватым, хотя и однообразным, орнаментом.
        - И как мы его попрем?
        Кот подошел ближе и внимательно оглядел сундук.
        - Сам пойдет.
        - Кто?
        - Сундук. Он же волшебный.
        - Да ну?!
        - Сто пудов. Только вот слова нужно правильные сказать.
        - А ты их знаешь?
        - Слыхал, когда у Васьки в гостях был. Только вот подзабыл.
        - Вспоминай, Кот, слышишь? Вспоминай!
        - А я что, по-твоему, делаю? - огрызнулся Кот, морща лоб. - Сейчас, сейчас! Как же там было?.. Сундук, сундук, без ног, без рук. Тарам-там-там, за мной иди.
        - Забыл? - расстроился Иван.
        - Да погоди ты! Не говори под лапу, - огрызнулся Кот и прошелся туда-сюда, бурча что-то под нос. - А, вспомнил! Я впереди - за мной иди!
        Сундук шевельнулся, подпрыгнул, поворочался и затих.
        Аленка взвизгнула и вцепилась в рукав Ивана, испуганно глядя на сундук. Тот опять пошевелился, выпустил две пары крепких овальных ног и повернулся к Коту.
        - Ну вот! - обрадовался Кот. - А вы боялись.
        Сундук нетерпеливо переминался с ноги на ногу, словно застоявшийся конь, разве что копытом не бил. Иван несколько успокоился, подозрительно оглядывая волшебный сундук.
        - Хоть тащить не придется…
        Уже второй час шщли вдоль реки. Лес давно остался позади, впереди раскинулась широкая степь, покрытая невысокой выжженной травой. Кое-где попадались чахлые кривые деревца. Под ногами то и дело сновала разная шустрая живность.
        Клубок уверенно катился вперед. В траве его сложно было разглядеть, но стоило отклониться в сторону, как он выкатывался к самым ногам путников, возмущенно подпрыгивал и вновь срывался в нужном направлении.
        Сундук вперевалочку шествовал позади. Рядом с ним весело скакала Аленка. Было очень забавно наблюдать, как здоровенный ящик неуклюже переставляет крохотные ножки, которые, того и гляди, грозили подломиться под тяжестью внушительного деревянного тела. К тому же девочку снедало любопытство, что же таится в необычном сундуке - не иначе какие-нибудь удивительные волшебные вещи. Внутри него действительно что-то все время шуршало и перекатывалось. Но на сундуке висел небольшой серебристый замок, и заглянуть внутрь не представлялось возможным.
        - Слушай, Кот, неужели Владыка успел натащить сюда столько народу? - спросил Иван.
        - Нет, конечно. Большинство - местные персонажи, необходимые для создания колорита.
        - Так кто же из них натуральный, так сказать, а кто так, для украшения?
        Кот недоуменно посмотрел на Ивана снизу вверх.
        - Чего?
        - Нет, все в порядке. Я же совсем забыл, что ты тоже кодированный.
        - Я?
        - Ты. Но, похоже, только частично.
        - Это как?
        - Запросто. Ты воспринимаешь этот мир, как реальность. Воспринимаешь или нет?
        - Ну… - задумался Иван, ища в словах Кота скрытый подвох. - А что ты, собственно, понимаешь под реальностью? Разве все вокруг нас не реально?
        - Конечно, реально. Однако для не кодированного не все здесь выглядит так, как для кодированного. Местные персонажи, разумеется, выглядят такими, каковы и есть на самом деле.
        - Ничего не понял, - честно признался Иван. - Аленка ведь настоящая?
        - Она? - Кот обернулся. - Настоящая. Обычная девочка, если ты это имеешь в виду. Но я не в курсе, какой видишь ее ты. Я в этом мире хоть и персонаж, но совершенно независимый, а потому вижу все таким, какое оно есть на самом деле. И Он тоже видит мир таким, какой он есть. Остальные - в силу своей испорченности, так сказать.
        Иван вспомнил комнату Владыки и две реальности на разных экранах или на том, что они из себя представляли на самом деле.
        - Любопытно, - хмыкнул Иван. - И как же Аленка выглядит с твоей, не кодированной, точки зрения?
        - Как тебе сказать. Девочка, светленькая, худенькая, немного курносая.
        - Это я и сам вижу.
        - В сарафане до колен. Ноги тощие. Руки тоже. Знаешь, вообще-то, я не мастак составлять словесные портреты.
        - Так и я то же самое вижу. В чем же разница?
        - В данном случае, похоже, действительно никакой, - нахмурился Кот. - Хотя иногда проще оставить все как есть, чем что-то там подстраивать под сюжет.
        - Предположим. А Соловей?
        - Какой соловей?
        - Который свистлявый, в гнезде?
        - Этот тоже пришлый. Здоровенный, накачанный мужик, харя - во! - показал Кот, раздвинув лапы.
        - Какой же он накачанный? Мелкий жирный коротышка, круглый, как шар. Лет семьдесят, не меньше. Хотя фас у него действительно «во», как говорится, в три дня не обгадишь.
        - Вот видишь! - воскликнул Кот. - Я поэтому и испугался. Я же вижу настоящего мужика, а ты - поддельного. Натуральный-то и свистнуть мог и в ухо заехать. А поддельный, видать, не такой и страшный.
        - Да какой с него страх, - отмахнулся Иван. - Зубов-то почти не осталось.
        - М-м, я бы так не сказал, - не согласился Кот. - У натурального чуть не в два ряда торчат, вкривь и вкось. И говорит он вполне нормально. Я потому и не сразу понял, чего ты над ним издеваешься.
        - А я слышал, как шепелявит. Можешь и у ребенка спросить.
        - Да верю я, верю. Вот в том-то вся и разница между мной и тобой.
        - А леший?
        - Леший местный. И карга тоже, которая мне едва горшком в лоб не засветила. Я их сразу чую. Местных, в смысле. А с тобой все непросто.
        Он замолчал, уйдя в себя.
        Аленка забралась на сундук и ехала на нем, словно на коротконогом пони. Сундуку было наплевать, а девочке - забава.
        Речка постепенно расширялась, становясь все более полноводной и глубокой. Берега стали выше, на них зеленела травка, а у самой кромки воды то здесь, то там росли ивы, купавшие ветви в медленных прозрачных водах.
        Впереди раскинулось озеро. В нем кто-то весело и шумно плескался, но из-за кустарников, широко разросшихся в устье реки, разглядеть купальщиков не представлялось возможным.
        Вскоре Иван с Котом вышли на берег озера и остановились, оглядывая серебрящуюся в солнечном свете огромную чашу воды, расположившуюся во впадине меж трех холмов. Сундук доковылял до Кота и тоже встал как вкопанный. Аленка сползла с него, подошла к Ивану.
        - Как красиво! - восхищенно выдохнула она.
        Озеро действительно было прекрасно. От него веяло приятной прохладой и так и тянуло окунуться с головой в воду после одуряющей дневной жары. А в нем, метрах в пятнадцати от берега, плескались пять женщин, фигурами и лицами похожие друг на друга, словно близнецы. У всех - длинные шеи, узкие плечики и тонкие белые руки. Зато груди были массивные, точеные. Волосы - до пояса и почему-то зеленоватого оттенка. Одна из купальщиц заметила Ивана, стоявшего на высоком берегу, и помахала ему рукой. Иван неловко помахал в ответ.
        - Русалки, - сказал Кот.
        - Русалки? - брови Ивана удивленно поползли вверх.
        - Именно. Удивительно непосредственные и глупые создания. Только и знают, что резвиться и плодиться.
        Одна из русалок нырнула, над водой мелькнул изящный рыбий хвост. Вода взметнулась фонтаном.
        - В каком смысле, резвиться? - уточнил Иван.
        - Во всех.
        - Дядя Иван, давайте тоже искупаемся! - загорелась Аленка.
        - Спасибо, не хочется. А ты иди искупайся.
        Аленка быстро побежала вниз, петляя по отлогому срезу бережка. У самой воды она остановилась, пощупала пальцами правой ноги воду, довольно взвизгнула и, скинув сарафан и нижнюю рубаху, вбежала в воду, вздымая пятками тучи брызг.
        - Напиться бы, - сказал Кот и стал спускаться к воде спиной вперед, осторожно нащупывая сапогами удобные кочки.
        Сундук забеспокоился, что Кот скроется от него, забегал взад-вперед, потом вдруг решил последовать за ним.
        - Эй, стой, не смей! - прикрикнул на него Кот, всполошившись. - Куда прешь?!
        - Грохнется он на тебя, мокрого места не останется, - засмеялся Иван, сорвал травинку и засунул ее в рот.
        - Вот же навязался на мою голову! - в сердцах сказал Кот, выбираясь обратно наверх. - Покою от него нет. Ну, доволен, стоеросина ты бестолковая?
        Сундук действительно успокоился и застыл рядом с Котом.
        - Ладно, давай здесь посидим, - предложил Иван, усаживаясь на край пригорка и спуская с него ноги.
        Кот, тяжко вздохнув, пристроился рядом. Иван перевел взгляд на озеро. Аленка радостно плескалась на мелководье.
        - Далеко не заплывай, слышишь? - на всякий случай окликнул ее Иван.
        - Хорошо, - крикнула в ответ девочка, поднимая тучи брызг. - Ой, а тут тетенька какая-то прячется, - указала Аленка в сторону росшей у самой воды ивы.
        - Где?
        - Да вон!
        За широким изогнутым стволом ивы Ивану и вправду почудилось какое-то движение. Он хорошенько пригляделся, нагнувшись вперед. Насторожился.
        У корней дерева явно кто-то прятался.
        - Эй, кто там? Вылезай, - крикнул Иван.
        Тишина.
        - Вылезай, говорю, а то сам спущусь. Хуже будет!
        Из-за ствола показались испуганная женская мордашка, облепленная влажными волосами, и край изящного плечика.
        - Тьфу ты! Еще одна русалка, - успокоился Иван, собравшийся было встать и исполнить свою угрозу. - Ты чего там сидишь?
        - Да вот, - неопределенно отозвалась русалка.
        - Что - да вот?
        - Н-ничего. А ты кто?
        - Я? Иван.
        - Иван? Какой еще Иван?
        - Ну, какой? Обычный.
        - Тоже глазеть пришел? Или издеваться?
        - Вот еще! Мы мимо проходили.
        - Вот и проходили бы мимо, - разозлилась русалка. - Один тоже до вас мимо прошел…
        - И? - не дождавшись продолжения, уточнил Иван.
        - Теперь вот здесь сижу. Честной девушке уже спокойно искупаться нельзя.
        - Да купайся себе на здоровье, будто мы против.
        - Ага, разбежалась! Во глазищи-то вылупил, того и гляди, вывалятся.
        - Кто вылупил? Я? - разозлился безвинно оскорбленный Иван.
        - Ты, а то кто же! Сейчас слюни вон потекут.
        - Ты, дамочка, за базаром-то следи. Приплыла тут, хамит почем зря.
        - Ты с кем там? - спросил Кот, занятый тем, что пытался отогнать от берега сундук. Тот никак не хотел уходить и все норовил подлезть к Коту поближе.
        - Да вот, русалка нахальная.
        - Сам нахал! - огрызнулась русалка, возмущенно саданув ладошкой по воде.
        Кот подошел к Ивану.
        - Вот те на!
        - Кот! - воскликнула русалка. - Ты откуда взялся?
        - Ты ее знаешь? - Иван покосился на Кота.
        - Конечно. Это же Василиса!
        - Василиса? - Иван с сомнением вгляделся в лицо девушки.
        - А что, непохожа? - надула губки девушка.
        - Как-то не очень, знаешь ли.
        - Хам! - возмутилась девушка. - А вот ты на Ивана как раз похож.
        - Попрошу без намеков, - буркнул Иван. - Будут тут всякие намекать.
        - Да хватит вам лаяться, - остановил перепалку Кот. - Васька, ты чего там сидишь?
        - Я выйти не могу.
        - Ногу свело? - зло пошутил Иван. - Так я тебя сейчас враз вытащу. Я еще тот спасатель.
        - Но-но! - выкрикнула Василиса, вжимаясь в толстый кривой корень. - Только попробуй!
        - Дикая какая-то.
        - Сам дикий. У меня вещи все украли, - пожаловалась девушка и приуныла.
        - Делов-то! Одной рукой тащить буду, а другой глаза закрою, чтоб не ослепнуть ненароком, - съехидничал Иван. Василиса ему не нравилась, не заладилось что-то между ними с самого начала.
        - Рот бы тебе кто закрыл.
        - А мы твой сундучок притаранили, - Кот сделал попытку разрядить обстановку.
        - Сундук? Мой? - обрадовалась Василиса. - Не может быть!
        - Может. Вот, Иван лично отобрал у гориллы свистлявой с дуба.
        - Честно?
        - Да честно, честно. Вылезай уже.
        - Тогда отвернитесь.
        Иван что-то недовольно проворчал, поднимаясь с земли, и отошел в сторонку. Кот последовал за ним, заложив лапы за спину.
        Сзади послышались плеск, шлепанье босых ног, шорох травы и звяканье открываемого замка. Скрипнула откинутая крышка сундука, зашуршала материя.
        Аленка тоже выбралась из воды, быстро оделась и теперь крутилась возле Василисы, заглядывая в сундук.
        - А вы правда Василиса? А эти вещи волшебные? А знаете, я на вашем сундуке ехала! А вы настоящая волшебница? Ой, у вас так много платьев! А я буду такая же красивая, как вы, когда вырасту?..
        Бедная Василиса не успевала отвечать на вопросы.
        Иван злорадно ухмылялся.
        - Слушай, Кот, а она местная? - тихо спросил он.
        - Нет, пришлая. Роль у нее такая.
        - Недурно устроилась.
        - Все, можете поворачиваться, - донеслось из-за спины.
        Иван с Котом обернулись.
        На Василисе была свободная рубаха с белорусской вышивкой и цветастая юбка до колен. Из-под рубахи отчетливо проступала не очень крупная, но симпатичная грудь.
        - Насмотрелся? - спросила Василиса.
        - Э-э, - протянул Иван, поднимая глаза. - Ты про что?
        - Да все про то же. Все вы мужики одинаковые.
        - Вот только не надо обобщать!
        - А тут и обобщать нечего, и так все видно. - Василиса смотрела Ивану прямо в глаза, отжимая длинные волосы.
        Иван не нашелся что ответить. Уши его предательски покраснели.
        - Кот, где ты его откопал?
        - Места надо знать.
        - Да уж, места ты знаешь.
        Василиса кончила отжимать волосы, закинула их за спину, закрыла сундук и, присев на корточки, вновь навесила на дужку замок.
        - Куда направляетесь?
        - Тебя вот искали.
        - Меня?
        К Василисиным ногам подкатился клубок и весело заскакал, признав хозяйку.
        - А, так вы, значит, те самые, о которых у нас в городе судачили. Это у тебя братца украли? - спросила Василиса у Аленки.
        Девочка коротко кивнула. На ее лицо опять набежала тень.
        - Не переживай, детка, выручим твоего братишку. Обязательно выручим, - обнадежила Василиса Аленку, погладив ее по головке. - А это, как я понимаю, богатырь.
        - Ну уж, сразу и богатырь. - Иван шаркнул ножкой, зардевшись окончательно.
        - Гляди-ка, сама скромность. - Василиса обернулась к Коту. - Говоришь, с Соловьем-разбойником в одиночку управился?
        - Точно! - поддакнул Кот. - Один, как есть.
        - Ой, не верится что-то. Может, Соловей сундук просто обронил? Или достал его богатырь, и тот в него сундуком запульнул?
        Иван надул щеки.
        - Ладно, не обижайся, пошутила я. А за сундучок спасибо, выручили. Думала, как есть бежать придется. Ну, попадись мне проклятый шутник! - В глазах Василисы зажглись зловещие огоньки.
        - Ты его видела? - спросил Иван.
        - Нет, но догадываюсь, кто это был. Идемте, нам нужно засветло добраться до замка.
        Она развернулась и пошла в сторону от озера. Сундук засеменил следом, отвязавшись наконец-то от Кота. Аленка не решилась попросить его хозяйку вновь забраться верхом. Она шла рядом с сундуком, положив на него руку. Иван с Котом догнали Василису, меряющую степь быстрым шагом, и пошли рядом.
        - А что за замок? - полюбопытствовал Иван.
        - Вон там, - указала общее направление Василиса изящной ручкой с тонкими и длинными пальчиками. - Скоро должен показаться. Хозяин - препротивнейший тип.
        - На кой он тогда нам сдался?
        - Он мне сдался, - грозно отозвалась Василиса, сделав ударение на слове «мне», и замолчала.
        От скрытой в голосе девушки угрозы у Ивана по спине пробежал невольный холодок. Связываться с волшебницей себе дороже. Если она, конечно, волшебница. А то, может, просто иллюзионистка какая-нибудь. Хотя в этом мире запросто могут водиться и волшебники…
        Озеро давно скрылось из глаз. Степь постепенно вспучилась невысокими холмами, и идти стало труднее. Над землей клубилось жаркое марево, искажая удаленные предметы. Под палящими лучами солнца пот с путников лил градом, одежда намокла и липла к телу. У всех пересохло в горле, но никто не жаловался, даже Аленка. Хотелось побыстрее добраться куда-нибудь, туда, где тень и прохлада.
        Не останавливаясь, Василиса открыла сундук и достала из него круглую стеклянную фляжку с длинным горлышком, на пол-литра, не больше. Во фляжке плескалось чуть больше половины воды. Скрутив оловянную крышку, Василиса передала фляжку Аленке. Та сделала маленький, скромный глоточек и вернула флягу.
        - Спасибо, тетя Василиса.
        - Попей еще, - улыбнулась девушка в ответ.
        - Но…
        Василиса, казалось, догадалась, о чем думает девочка. Воды во фляжке было мало и могло на всех не хватить.
        - Пей, не бойся. Всем хватит.
        Аленка с сомнением поглядела сквозь бутыль и сделала глоток, потом еще один. И опять протянула фляжку девушке.
        - Напилась?
        - Ага, - ответила Аленка, вытирая ладошкой губы.
        Василиса приставила горлышко фляги к губам, запрокинула голову и вода устремилась ей в рот. Иван нахмурился - ведь сейчас назло все вылакает! Но вслух ничего не сказал. А Василиса все пила и пила… У Ивана от охватившего его раздражения чуть голова не закружилась, но девушка наконец оторвалась от фляги и протянула ее Ивану.
        И - о чудо! - во фляге было столько же воды, как и прежде, будто никто к ней и не прикасался.
        - Это фокус? - Иван, не веря глазам, поболтал флягу. Вода гулко плеснулась в ней.
        - Волшебство, - с серьезным видом пояснила Василиса. - В эту флягу без труда входит ровно два ведра.
        - Ты еще и стихи сочиняешь?
        - Делать мне больше нечего.
        В бездонных голубых глазах Василисы вспыхнули холодные искорки.
        «Все еще злится», - решил Иван, пожал плечами, взвесил бутыль и припал к горлышку.
        - Хороша водица! - похвалил он, вылакав в один присест с пару кружек, не меньше. - Еще и прохладная.
        - Дай мне. - Кот вырвал бутыль у Ивана из рук и присосался к ней. Вода струйками лилась мимо его рта, увлажняя шерсть и капая на землю.
        - Мимо-то не лей, растяпа! - одернул Кота Иван.
        - Сам бы попробовал пить с таким ртом, - проворчал Кот, но струйки стали все же поменьше.
        Покончив с питьем, он вернул флягу хозяйке. Василиса убрала флягу в сундук, и все отправились дальше. Аленку, к огромной радости последней, Иван усадил на сундук. Для сундука девочка не ахти какая обуза, а босому ребенку ходить по горячей земле, усеянной мелкими камешками и поросшей колючей травой - это не дело. Хотя, Аленку, судя по всему, прогулка босиком не особо утомляла и не доставляла особых неудобств.
        - Скоро появится твой замок? - спросил Иван спустя полчаса ходьбы.
        С непривычки подобные переходы сильно утомляли, и у Ивана силы были уже на исходе. В городе-то столько не находишь - все рядом, да и транспорт всегда под рукой.
        Кот тоже порядком умаялся. Он стянул сапоги, сунул их под мышки и вперевалочку, как это умеют делать коты, топал на задних лапах.
        - Никак выдохся наш отважный неутомимый герой? - спросила Василиса, обернувшись через плечо. Шаг она явно сбавлять не собиралась.
        - А если и да, то что? Я в путешественники не нанимался.
        - А ты думал, тебе тут печь самоходную подадут или телегу самокатную? - засмеялась Василиса.
        - Ничего я не думал. - Иван стиснул челюсти и поджал губы.
        - Оно и видно, что не думал.
        Иван хотел ответить чем-нибудь обидным, но решил не связываться с противной девчонкой. Еще не хватало препираться с разными язвами в юбках.
        Вдали наконец показался замок. Он то скрывался за очередным холмом, то вновь показывался, всплывал, словно взбегающий по волне парусник, маяча размытым колышущимся пятнышком на горизонте. Рос замок медленно, но вскоре его удалось хорошенько рассмотреть.
        Замок был небольшой, обнесенный высокими стрельчатыми стенами, сложенными из черного камня. Квадратные деревянные ворота, обитые железом - на запоре. Мост через ров опущен. От моста к стене тянулись тяжелые, толщиной в руку, цепи. Над стеной возвышалось серое, мрачноватого вида здание с узкими оконцами по периметру. Четыре башенки, притулившиеся по углам замка, с коричневыми шляпками остроконечных крыш, взирали на стороны света. Венчала здание круглая высокая башня с красной черепичной крышей и кованым флюгером на ней в виде летящего старца с длинной бородой. Кого-то он напоминал Ивану, но вот кого?.. В голове мутилось от жары и усталости, мысли путались, и Иван никак не мог припомнить, где же он видел нечто подобное.
        Глава 8. Колдун-клептоман
        К воротам подошли, когда начало вечереть. Иван с Котом уже насилу волочили ноги. Аленка, разумеется, выглядела гораздо бодрее - ехать, как известно, не идти, пусть даже и на круглой крышке сундука. Василиса же почему-то совершенно не запыхалась. Или просто бодрилась перед Иваном.
        Приблизившись вплотную к высоким, в два человеческих роста, дубовым воротам, Василиса постучала кулаком в закрытое квадратное окошко на уровне глаз.
        - И хто тама? - донеслось из-за ворот.
        Окошко отворилось, в него просунулся длинный красный нос, весь в прожилках. От носа нестерпимо несло винным духом.
        - Открывай! - приказала Василиса, не пускаясь в длительные переговоры с охранником.
        - Не приемный этот… день, - шмыгнул нос. К перегару добавился запах лука.
        - Кончай болтать и открывай поживее!
        - Не велено! - В голосе появились жесткие нотки.
        - Ах, не велено? - Василиса уперла руки в бока и сдула со лба выбившийся локон. - Ну, так я сейчас сама войду и тогда…
        За воротами произошла возня. Послышались глухое рычание и перешептывание. Длинный нос пропал, вместо него возник другой, картошкой, с крупными порами. От этого несло не меньше.
        - Кто буянит? Покажись! - рявкнул стражник и наконец в сумерках разглядел Василису. - Ох, госпожа Василиса! Что же вы сразу-то не сказали, что это вы? А мы вас приняли за… - Он замолчал и пожевал губами, видимо, решив не уточнять от греха подальше, за кого принял Василису. - Сейчас, сейчас, ужо открываем.
        Нос исчез. Оконце закрылось.
        С той стороны донесся скрежет отпираемого тяжелого засова, и ворота медленно, со скрипом распахнулись настежь. Стражники все время кланялись, громыхая железными доспехами, похожими на круглые самовары.
        Василиса, тяжело дыша от негодования, вошла в ворота, грудь ее высоко вздымалась. Она окинула стражей презрительным, уничтожающим взглядом. Стражники на всякий случай опустили забрала на шлемах, будто это могло их спасти от гнева волшебницы.
        - Проходите, госпожа, добро пожаловать, - пролепетал тот, что с носом-картошкой. - Извиняемся за задержку, очень извиняемся. Это все он, новенький. Наберут остолопов.
        Новенький охранник с длинным носом побледнел и склонился еще ниже, только теперь осознав, что нахамил очень уважаемой и, возможно, опасной особе.
        - Где хозяин? - грозно спросила Василиса, глядя на стражников в упор.
        Иван с Котом топтались несколько позади, не решаясь приблизиться к Василисе. Казалось, из ее волос вот-вот посыплются искры, а из глаз полетят разящие молнии.
        - Ждет он вас, госпожа. Давно ждет. Уж который раз спрашивал, - проблеял молодой стражник и, приподняв забрало, шумно утер нос сальным рукавом.
        - Ждет, говорите? Ну что ж, не будем заставлять его ждать. Немедленно проводите меня к нему! - топнула Василиса изящной ножкой.
        - С превеликим удовольствием госпожа. - Главный стражник перестал кланяться, решив, что гроза миновала. - Пожалуйте вот сюда, в эту дверцу.
        Он довел Василису до ступенек главного входа, взбежал по ним, настолько быстро, насколько позволял немалый вес доспехов, и услужливо распахнул дверь, потянув ее за тяжелое железное кольцо.
        - Благодарю, дальше я найду дорогу сама, - резко бросила Василиса и ступила внутрь замка.
        Охранник с облегчением выдохнул, вновь поднял забрало и провел ладонью по лицу. Молодой уже запирал ворота, все время опасливо поглядывая на своего начальника.
        Иван с Котом и Аленкой потянулись следом за Василисой, старательно держась к ней как можно ближе - кто их знает, этих стражников, что им взбредет в голову. Да и вообще, замок всем своим видом, отсутствием людей и вязкой тишиной угнетающе действовал на психику.
        Четверо незваных гостей замка, один за другим, быстро пересекли узкую, короткую и совершенно пустую комнатку, освещенную двумя чадящими факелами, и начали подъем по пыльной каменной винтовой лестнице.
        Василиса, шурша юбкой, двигалась быстро и уверенно, минуя пролет за пролетом с боковыми ответвлениями. Наконец, когда Иван уже не чуял под собой ног и готов был вывалить язык на плечо, подъем внезапно закончился широкими двустворчатыми дверями.
        - Наконец-то! - выдавил Иван, тяжело дыша, одной рукой держась за сердце, а другой опираясь на стену. - Нет, нужно бросать курить.
        Кот пребывал тоже не в лучшем виде.
        - Не волнуйся, бросишь, - сказал он, сползая по стенке на пол. - Здесь сигарет днем с огнем не сыщешь.
        - Ну и… бог с ними. Может, это и к лучшему, - произнес Иван, стараясь восстановить дыхание, хотя известие об отсутствии сигарет его несколько расстроило - который день ужасно хотелось курить.
        Василиса уверенно прошла к дверям и толкнула их руками. Двери распахнулись, грохнув створками в стены.
        - Хорошо, никого за дверями не было, сейчас бы со стены соскребали, - пошутил Иван, выпрямившись.
        Василиса обожгла его взглядом.
        - Молчу, молчу, - предупредительно выставил ладонь Иван, а про себя подумал: «У девчонки сегодня вообще туго с юмором».
        Аленка помогла подняться с пола Коту и поддержала его под лапу. Кот явно переигрывал, но Иван не стал связываться.
        В круглой зале, в которой оказались гости замка, было светло. Под потолком светилась пыльная золотая люстра на пятьдесят свечей. С нее каскадами свисала паутина и три летучие мыши, висящие кверху ногами - крылышки сложены, глаза закрыты, а уши двигаются, словно локаторы. Вдоль стены расставлены рыцарские доспехи. Между ними из-под самого потолка развешаны пыльные, потускневшие от времени полотнища с изображениями батальных сцен. У стены напротив дверей - высокий гранитный трон, заваленный мягкими подушечками. На троне, удобно развалившись на подушках, восседал (или, точнее, возлежал) крепенький седой старикашка небольшого роста, на вид лет эдак семидесяти. Его редкая взлохмаченная шевелюра кудрявилась, зато длинная, метра в полтора, борода, расчесанная и ухоженная - волосок к волоску - ниспадала по парче одежд на пол к подножию трона. Мужчина держал в руке золотой кубок, упирая его в колено, и временами припадал к нему. От трона к дверям была постелена широкая, вытоптанная и затертая дорожка неопределенного цвета.
        На удар резко распахнувшихся дверей владелец замка отреагировал тем, что повел бровью и пригубил вино из кубка. Затем он, кряхтя, усадил свое бочковатое тело, поставил кубок на подлокотник и приветственно поднялся навстречу гостье, распахнув объятия. Пухлые губы расползлись в капризной улыбке.
        - Василисушка, дорогая! Ты ли это? - радостно воскликнул старикашка.
        Василиса ворвалась в тронный зал, подобно урагану, стремительно приблизилась к владельцу замка, схватила его за длиннющую бороду и немилосердно дернула вниз.
        - Я, Черноморушка, я, - сквозь зубы процедила Василиса.
        - Ох! - Старикашка от сильного рывка упал на карачки. - За что, любовь моя? Чем я провинился перед тобой?
        Василиса неторопливо намотала бороду на кулак и склонилась над поверженным.
        - Ах ты, старый извращенец, козлиная твоя морда! Ты еще смеешь спрашивать, за что?! - Девушка вновь дернула за бороду, так что у Черномора клацнули зубы.
        - Бородку, бородку не оборви! - не на шутку перепугался владелец бороды. - Вся моя силушка в ней!
        - Да я тебе ее под корень оборву. И еще кое-чего заодно, - пригрозила Василиса. - Ты почто, сукин ты сын, вещи мои спер?
        - Что ты, Василисонька, какие вещи? - Черномор уселся на колени и молитвенно воздел ручонки. - Да разве я могу чем навредить тебе?
        - Лжец! Проходимец! Сластолюбец! - Василиса, дергая за бороду, налепляла на старика один ярлык за другим. - Девичьей красы узреть захотелось? Чирь зудящий!
        - Ой, не надо! Все скажу, без утайки, как на духу.
        - Так значит, это все-таки был ты? - Василиса выпрямилась, метнув в Черномора победный взгляд. Уголки ее тонких губ презрительно опустились.
        - Где был? - часто заморгал Черномор. - Я нигде не был! Это ложь, навет!
        - Сундук, подойди, - не оборачиваясь, потребовала Василиса.
        Сундук послушно доковылял до хозяйки и, осев на пол, спрятал ножки. Василиса распахнула сундук, достала портняжные ножницы. Пощелкала ими.
        - Пощади! - Черномор возопил так, что летучие мыши сорвались с люстры и заметались по зале. - Виноват! Взял вещички, взял. Но я не знал, что они твои, клянусь! Дело-то как было: лечу это я мимо озера, гляжу - вещи лежат - и никого, только русалки плещутся. А вещички-то знакомые! Никак Василисушкины, думаю! Вдруг потеряла, украдет еще кто. Вот и забрал. Честное слово!
        Черномор подполз на коленях к ногам Василисы и преданно воззрился на нее снизу вверх.
        - Врешь! - вспыхнула Василиса. - Не иначе подглядывал, как я купаться направилась, усладил свой поганый взор и вещички прихватил. Думал, я к тебе как есть, во всей своей девичьей красе, пожалую, потому как некуда здесь больше податься. Да спасибо вот путникам, выручили меня. Так все было?
        - Что ты, Василисонька! - замахал ручками Черномор. - Придумываешь ты все! Фантазия у тебя слишком богатая. А я лишь вещички твои спас, от воров. Во-он в том шкафчике лежат. - Колдун указал дрожащими пальцами на высокий резной шкаф за троном. - Бери вещички-то, коли и вправду твои.
        Василиса, хмурясь и поигрывая ножницами, долго размышляла над услышанным. От каждого щелчка ножниц бедный Черномор вздрагивал, жмурил глазки и съеживался, подергивая плечиками.
        - Так и быть, - сдалась неожиданно Василиса, бросив ножницы в чрево раскрытого сундука. - Будем считать, на сей раз ты выкрутился, проклятый колдун! Но смотри, борода многогрешная, коли за тобой чего худого проведаю!
        После этой фразы Иван окончательно поверил, что Василиса действительно пришлая. Ведь никто из местных не мог слышать фразы Ивана Грозного из известного кинофильма.
        - Клянусь бородой! - с готовностью, горячо заверил гостью Черномор, попутно сматывая бороду с кулака Василисы. - Никогда! Ты же знаешь, я завязал…
        Как только борода была полностью освобождена, Черномор юркнул к трону, взобрался на него и на всякий случай запихал бороду за воротник.
        - Вещи верни! - напомнила Василиса, грохнув крышкой сундука.
        - Ох, разумеется. Конечно! - засуетился Черномор.
        Он выпростал из длинного свободного рукава кисть руки и звонко щелкнул пальцами. Одна из створок шкафа распахнулась. Из нее вылетело синее платье, шитое бисером, за ним последовали изящные открытые туфельки и короткая нижняя рубаха.
        Одежда проплыла к Василисе, свернулась и легла в подставленные руки. Сверху опустились туфельки. Василиса засунула все в сундук и закрыла его на замок.
        - А кто это с тобой, Василисонька, пожаловал? Родня твоя али как? - поинтересовался Черномор, явно пытаясь покончить с неприятной темой.
        - Знакомые, - сухо ответила девушка, сложив руки на груди.
        - Ну, знакомые так знакомые, - оживился Черномор. - Представь мне их. Кота я знаю, можешь пропустить.
        Кот обиженно наморщил морду, но смолчал.
        - Кот в Сапогах, - назло Черномору сказала Василиса, проигнорировав его последнее замечание. - Иван…
        - Какой? - уточнил Черномор, отхлебнув из кубка вина.
        - Просто Иван, - ответил молодой человек. - Безо всяких эпитетов и чинов.
        - Понимаю, - серьезно кивнул Черномор, будто на что-то намекал.
        - Господи, как же мне все это надоело, - проворчал Иван, воздев глаза к потолку.
        - Алена. Тоже просто девочка, - продолжала между тем Василиса. - И мой сундук. Прошу любить и жаловать.
        Черномор пропустил иронию мимо ушей.
        - А это, - Василиса указала на трон, - злобный колдун и несносный старикашка Черномор.
        - Ну почему же сразу старикашка? - не согласился Черномор. - Я, можно сказать, в полном расцвете лет и сил. Мне всего-то двести тридцать.
        - Триста пятьдесят! - поправила Василиса. - С во-от таким хвостиком.
        - Не будем заострять внимание на подобных мелочах, - поморщился колдун. - Двести, триста - не все ли равно? Для нас, колдунов, это не возраст.
        - Разумеется, если учесть, что к четыремстам вы активно впадаете в маразм, - усмехнулась Василиса.
        - Ложь! - Оскорбленный до глубины души Черномор подпрыгнул в кресле, словно ужаленный.
        - Тебе виднее. - Василиса пожала плечиками, не став спорить. - Тогда, может, попотчуешь нас чем-нибудь?
        - Гм-м. - Черномор задумчиво потеребил бороду, торчавшую из-за воротника. - Ну что ж, хорошо. И ты убедишься, что я еще на кое-что способен!
        - Ты о чем?
        - О чародействе, разумеется!
        - О! А я уж было подумала…
        - Все-таки ты несносная особа, любовь моя, - удрученно покачал головой Черномор. - Вечно грубишь, вечно норовишь обидеть.
        - Я Василиса! - топнула ножкой девушка. - И никакая не любовь, тем более не твоя.
        - Хорошо, хорошо. Не будем ссориться, - не стал спорить Черномор. - Так!
        Он сосредоточенно свел брови на переносице, глубоко вдохнул и закрыл глаза, затем, собравшись с мыслями, щелкнул пальцами. В метре от пола прямо перед Василисой возник тяжелый деревянный стол. Повисев немного, он шумно грохнулся на пол, едва не придавив Кота. Тот вовремя успел вывернуться в сторону.
        - Эй, поаккуратнее! - возмущенно зашипел Кот.
        - Прошу прощения, - сказал колдун, приоткрыв один глаз. - Чуток не рассчитал.
        - Говорю же, маразм, - подытожила Василиса.
        Черномор ничего не ответил на это, лишь надул щеки.
        Еще щелчок пальцами, и стол криво покрыла почти белая скатерть с красными и коричневыми пятнами. Кое-где на ней зияли жженые дыры и порезы.
        Василиса произвела над скатертью какие-то пассы, и она превратилась в новехонькую, аккуратно расправившись на столе.
        - Благодарю, - недовольно произнес Черномор, вновь сосредоточенно закрыл глаза и в третий раз щелкнул пальцами.
        Что-то у него пошло не так. То ли щелчок не получился, то ли заклинание какое не так сказалось, только вместо посуды и аппетитных яств на столе возник живой бык, черный, с длиннющими рогами и мощными грудными мышцами. Стоя мордой к трону, бык меланхолично жевал охапку свежей травы, задумчиво взирая на сидящего на троне мужчину в пурпурной мантии. И тут на быка прямо из воздуха полилась горячая подлива, а в довершение всего в правый бок воткнулась длинная двузубая вилка.
        Бык, вскинув огромную голову, взревел от боли, глаза его налились кровью, а из раздувшихся ноздрей вырвалось подобие пара. Голова резко опустилась, копыто с силой садануло в столешницу. Красные глаза уставились на притихшего в крайнем изумлении Черномора.
        Ножки стола, не выдержав тяжести, треснули, и столешница с оглушительным грохотом рухнула на пол. Бык вновь взревел и кинулся на обидчика. Черномор, опомнившись, попытался подняться в воздух, но зацепился краем широкой мантии за выступ подлокотника и завис в полуметре над троном, делая судорожные попытки освободить одежды.
        - Помогите! - возопил он, изо всех сил дергая мантию обеими руками. - Кто-нибудь, на помо-ощь!
        Бык несся на него, выставив рога и натужно сопя. Еще мгновение, и от колдуна останется мокрое место. Но в последний момент Черномору удалось увернуться от острых рогов, и те врезались в трон. Каменная спинка пошла трещинами, но сам трон устоял.
        Бык, дернув головой, случайно зацепил рогами мантию. Черномора закрутило на месте. Он верещал, бессильно мотаясь из стороны в сторону. Бык неистово потрясал головой, пытаясь избавиться от куска ткани на рогах, но это ему никак не удавалось. Вдруг раздался треск материи, и колдуна отбросило к дальней стене. Изрядный кусок мантии остался на рогах взбешенного животного.
        Черномор сполз по стенке на пол и обмяк. Вместо мантии на нем осталось лишь подобие детской распашонки. И еще длинные полосатые трусы. Колдун медленно вращал глазами, держась за ушибленную голову. А тем времен бык, наступив копытом на остатки мантии, вскинул голову. Распоротая ткань сползла на пол лоскутами. Бык отпихнул их ногой и завертелся, отыскивая своего обидчика, подло сбежавшего от него.
        И в этот момент наконец пришла в себя Василиса. Она быстро пробормотала какое-то заклинание. Из ее пальцев вырвались светлые молнии, коснулись быка, и тот мгновенно исчез, испарился, словно его и не было вовсе.
        Черномор медленно воздел себя на ноги, держась за голову одной рукой.
        - О, моя несчастная голова, - проскрежетал он. - А где бык? Уже ушел? - спросил колдун, обведя помещение мутным взглядом.
        - Ушел, ушел, - отряхнула руки Василиса. Меж ее пальцев все еще проскакивали ниточки голубоватых разрядов. - Ну что, и дальше будешь отрицать старческий маразм, али как?
        Черномор только поморщился в ответ, пошатываясь и охая, добрел до своего трона и взобрался на него.
        - Я хотел поподчевать вас говядиной, - упавшим голосом произнес он. - Но что пошло не так - ума не приложу. Я попробую еще, если вы не против.
        - Против, я против! - выкрикнул Кот. - Категорически и бесповоротно! Вы, милейший, опасны для общества. Вам надо завязывать со всякими чудесами.
        - Ты так считаешь? - Черномор с сомнением глянул на Кота.
        - Уверен!
        - Но я есть хочу, - захныкал Черномор.
        - Василиса, сваргань нам чего-нибудь, если тебе нетрудно.
        - Совсем нетрудно, - повела плечиками девушка.
        Она наклонилась к сундуку, пошарила в нем, достала старую невзрачную торбу и с гордым видом водрузила ее на стол. Немного поколдовав над торбой, Василиса начала вынимать из нее блюда с аппетитной снедью.
        Стол постепенно заставлялся тарелками. Здесь были и отварная рыба в подливе, и жареная утка с яблоками, и хорошо прожаренный картофель фри, и даже вишневый пудинг! И еще много-много чего, разного и аппетитного. От такого изобилия у всех, кто был в зале, потекли слюньки. Даже Черномор слез с трона, подобрался к столу и, вожделенно принюхиваясь, вцепился в его край руками.
        - Полезная торбочка, - сказал он, алчно присматриваясь к казавшейся бездонной суме. - Очень полезная.
        - Но-но, не балуй! - Василиса затянула веревку и засунула торбу поглубже в сундук.
        - Продай мне ее, - взялся канючить Черномор.
        - Непродажная.
        - Тогда давай меняться.
        - А что дашь взамен?
        - У меня есть прекрасная диадема, достойная лишь твоего чела. С ней твоя красота расцветет как…
        - С ума рехнулся? - Василиса покрутила пальцем у виска. - Такую суму за какую-то побрякушку!
        - Так чего же ты хочешь, моя радость? - раздраженно потряс руками колдун.
        - Слыхала я, меч у тебя волшебный имеется.
        - Меч-кладенец? - нахмурился Черномор, помассировав рукой подбородок. - А на кой ляд он тебе, красавица, сдался?
        - То не твоя забота.
        - Моя, душенька, моя. - Колдун оскалил в улыбке коричневые гнилые пеньки зубов. - Мне за ентот меч Кощей башку отвинтит.
        - Ну, дело твое. Нет - так нет. - Василиса начала медленно прикрывать крышку сундука.
        - А-а, постой, постой! - всполошился Черномор.
        - Отдашь?
        - Не могу, - уныло вздохнул колдун. - Вот честное слово, не могу!
        - Ясно. - Крышка сундука опустилась еще ниже.
        - Погоди, Василисонька! - Колдун уже не мог совладать с собой, так ему хотелось заполучить удивительную суму. - Ты не представляешь, какой кошмарной стала моя жизнь. Сколько лет уже сижу на одних консервах, мочи моей нет! И ведь ничего путного наколдовать не могу. - Черномор повесил плечи. - Уважь старика, а? - протянул он руку к сундуку.
        - Без рук! - Василиса легонько ударила по сморщенной руке и еще больше прикрыла крышку.
        Колдун одернул руку и спрятал ее за спину.
        - Вот ты, значит, какая! А я в любви тебе признавался, в жены хотел взять.
        - Перебьешься, - тряхнула Василиса пышной гривой золотистых волос. - Ишь, пенек трухлявый, чего удумал.
        - Хочешь бей-дубину?
        - Нет.
        - Хорошая, почти новая.
        - Сказала же, нет!
        - А самострел огненный?
        - Без надобности.
        - Рубаху-самогрейку?
        - Да на кой она мне сдалась? - Василиса не смогла сдержать удивления.
        - Да, что это я, - пробормотал Черномор, задумчиво дергая пальцами нижнюю губу. - А может, штаны-самонадевайки возьмешь?
        - Ты издеваешься надо мной? - Василиса вопросительно выгнула дугой тонкую бровку.
        - Что ты, милая, и в мыслях не было!
        - Меч подавай, иначе сумы тебе не видать! - отрезала Василиса.
        - Ну, утро вечера мудренее, - отступил Черномор, явно что-то замыслив. - Давайте перекусим, опосля переночуете у меня. А там, авось, и столкуемся.
        - Будь по-твоему, - согласилась Василиса, не подав виду, что о чем-то догадывается, и окончательно захлопнула крышку сундука, навесив на дужку запора серебристый замочек, почему-то забыв его запереть.
        У Черномора радостно заблестели глазки. Настолько радостно, что он даже испугался, вдруг кто-нибудь заметит, но в этот момент никто на него не смотрел.
        После сытного перекуса у шведского стола всех от усталости потянуло в сон.
        Аленка раззевалась еще раньше, глаза ее уже слипались. Иван тоже с удовольствием откинулся бы на подушку. Кот просто свернулся клубком в углу, по-спартански подложив под голову жесткие сапоги, и сладко причмокивал во сне, довольно урча. Василиса бодрилась, но было заметно, что и ее неумолимо клонит ко сну.
        Черномор щелчком пальцев (на этот раз повезло) вызвал придворного пижона, ряженого в яркий, броских цветов костюм, более подходящий для детского утренника, нежели для прислуги важного господина. Ивану пришлось подхватить на руки тяжеленного Кота, который ни в какую не желал просыпаться, однако сапоги продолжал прижимать к себе. Сонную Аленку вела под руку Василиса.
        Слуга провел компанию в одно из гостевых помещений (так он его назвал) на втором этаже и, откланявшись, удалился, затворив за собой дверь, на которой не было даже запора.
        Помещение состояло из двух небольших смежных комнат и маленькой туалетной комнаты, в которой стояли пустая бадья для купания, ночной горшок и большой кувшин с тазом для умывания. В каждой комнате наличествовало по широкой кровати, застеленной серыми, давно нестиранными простынями. На простынях стопкой лежали толстые шерстяные одеяла и жесткие, набитые не иначе как соломой, подушки. И еще в первой комнате имелся небольшой стол и два колченогих стула. На столе стоял графин с мутноватой водой.
        Когда дверь за слугой закрылась, Иван опустил Кота на крышку сундука, замершего у стены у самого входа. Кот вновь подсунул под голову сапоги и заурчал. Его длиннющий хвост безвольно обвис до самого пола, подрагивая кончиком.
        Затем Иван помог Василисе донести спящую Аленку до кровати во второй комнате. Василиса откинула одеяло, и Иван уложил спящую девочку на кровать. Василиса опустилась рядом с ней.
        - Бедный ребенок, умаялась совсем.
        - Ну, я пошел. - Иван почувствовал странную неловкость, оставшись наедине с девушкой. - Ложись тоже.
        - Конечно. Доброй ночи, - сказала Василиса.
        - Доброй… А может, ты там ляжешь? А я на одеяле на полу высплюсь.
        - Нет, я лучше с ней. Мы тут и вдвоем запросто уместимся. Спасибо, конечно…
        - Дело твое, - пробормотал Иван и направился к двери.
        Прикрыв дверь, он дотащился до кровати, бухнулся на нее и мгновенно провалился в сон. Снимать обувь и расстилать одеяло сил не осталось вовсе.
        На столе, мерцая огоньком, продолжала гореть оплывшая, вся в застывших потеках свечка в глиняном подсвечнике…
        - Мя-я-у-у-у!!!
        Тишину ночи разорвал истошный вопль Кота. Затем что-то звякнуло об пол.
        Иван вскочил с кровати, поскользнулся на прикроватном коврике, попытавшемся выскользнуть из-под его ноги, и больно ударился головой о спинку кровати. Из глаз посыпались звездочки, только почему-то светлее от этого не стало.
        Свечка давно погасла, комнату укутывал глубокий мрак.
        Со стороны двери доносились шум возни и пыхтение.
        Иван сел, тряхнул головой. Звездочки закончили свое кружение и постепенно истаяли. Он поспешно поднялся на ноги, и, выставив перед собой руки, пошел на шум.
        - Кот, ты чего? - шепотом спросил Иван, продвигаясь к двери мелкими шажками.
        - Хвост, мой хвост! - плаксиво протянул Кот. - Какая-то зараза наступила на него!
        Лица Ивана коснулось что-то воздушно-легкое, почти невесомое. Иван брезгливо дернулся, отмахнувшись рукой. Нечто напоминающее шелковую ленту скользнуло по руке к ладони. Иван машинально схватил ее и дернул.
        - Ох! - донеслось откуда-то из-под потолка. И в этом «ох» было что-то до боли знакомое. Голос сверху Иван уже слышал где-то, но где - спросонья и особо после звездочек никак не мог припомнить.
        На шум из соседней комнаты выбежала Василиса. Иван не видел девушки, но услышал легкие быстрые шаги и скрип отворяемой двери справа. Потом на столе сама собой зажглась свечка, и картина происходящего прояснилась.
        У сундука сидел Кот, придерживая лапами хвост и вылизывая его кончик. Замок, запирающий сундук, валялся на полу рядом с Котом. У дверей смежной комнаты стояла Василиса, глядя куда-то поверх головы Ивана. За ее спиной, выглядывая сбоку - Аленка в нижней рубашонке.
        Иван перевел взгляд на свою руку, в которой, как оказалось, была зажата длинная седая борода. Медленно подняв глаза выше, Иван обнаружил и обладателя бороды, неловко парящего под самым потолком, раскорячившись для сохранения равновесия. Из-под новой мантии смешно торчали голые костлявые ноги. Округлые глаза несчастного Черномора светились неподдельным ужасом.
        - Так, так, - покачала головой Василиса. - Ты, оказывается, не только извращенец, но еще и вор.
        - Василисонька! - захныкал Черномор сверху. - Бес попутал! Прости, но страсть как хочется этой твоей торбочки.
        - Ваня, дай-ка сюда старого прощелыгу, - потребовала Василиса, вытянув руку.
        - Нет!!! - испуганно выкрикнул Черномор.
        Иван потянул за бороду, и колдун поплыл за ним, словно огромный уродливый воздушный шарик.
        - Не надо, Василисонька, душенька моя! Прости!
        - Я устала прощать, - отрезала Василиса.
        Она вцепилась в бороду и стала нарочито медленно наматывать ее на руку, словно растягивая удовольствие. Колдун поплыл к полу, суча худыми ногами и ища, за что бы ухватиться руками. Но в комнате, как назло, не было ни крюков на стенах или потолке, ни люстры.
        Подтянув колдуна к себе вплотную, Василиса зыркнула ему прямо в глаза и недобро усмехнулась.
        - Будем резать бороду, - безапелляционно заключила она.
        - Нет!!! Не надо! - забился Черномор в припадке неподдельного ужаса. - Что угодно, только не бороду!
        - Чем откупишься?
        - Откуплюсь! - тут же ухватился за эту мысль Черномор. - Чем хочешь откуплюсь! Василисонька, душенька…
        - Меч!
        - Нет!!!
        - Тебе что дороже?
        - Борода… И меч…
        - Выбирай! - Василиса потянула колдуна за бороду, приближаясь к сундуку.
        - А-а, пощади! Меч, меч отдам! - Черномор опустился на пол и изо всех сил уперся в него ногами, отклонившись назад.
        - Давай! - Василиса резко остановилась и уперла свободную руку в бок, требовательно глядя на колдуна. Черномор от неожиданности едва не упал на пол, но устоял, размахивая руками, словно мельница крыльями.
        - Я принесу. Сейчас. Только отпусти, - взмолился Черномор.
        - Хитренький, да?
        - Я?! - ткнул пальцем в грудь Черномор. - Вот те честное колдовское, - и он неловко осенил себя шестиконечной звездой.
        - Сейчас и здесь.
        - Да как же я…
        - А ты пальчиками щелкни.
        - Ладно, - сдался колдун, приуныв, и звонко щелкнул пальцами.
        С первого щелчка ничего не произошло. Колдун долго смотрел на свои пальцы, пытаясь сообразить, что на этот раз пошло не так, потом хлопнул ладонью по лбу и щелкнул еще раз.
        В воздухе возник меч с длинной черной рукояткой в красивых ножнах, отделанных золотом. Немного повисев без видимой опоры, меч брякнулся на пол. Чуть показалось сверкнувшее безупречной зеркальной поверхностью лезвие.
        - Это точно он? - Василиса с сомнением посмотрела на меч.
        - Он, он, не сумлевайся, душа моя, - активно закивал Черномор.
        - Ваня, проверь.
        - Как? - спросил Иван, поднимая меч с пола.
        - Рубани хоть вон по… - Василиса оглядела комнату и остановила взгляд на Черноморе.
        - Я же отдал меч! - испуганно сжался колдун.
        - По… Не знаю, по чему-нибудь крепкому.
        Иван аккуратно вытащил меч из ножен. Широкое серебристое лезвие хищно блеснуло в тусклом свете свечи. Иван повертел меч в руках, затем приблизился к двери в туалетную комнату и с размаху полоснул по ней справа налево.
        Меч, просвистев, вошел в крепкую дубовую дверь, словно раскаленное железо в масло, без особых усилий рассек ее надвое и на излете с хрустом разрубил один из камней стены. Брызнуло каменное крошево.
        - Ох, ё!
        Иван, вложивший в удар все силы и ожидавший сильной отдачи в руки, завертелся на месте и грохнулся на пол. Меч вырвало у него из рук. Звякнув об пол и завертевшись, он отлетел к кровати.
        Верхняя половинка двери медленно сползла и упала рядом с Иваном. Иван запоздало отполз чуть в сторону и прикрыл голову руками.
        - Он! - удовлетворенно заключила Василиса и выпустила бороду колдуна.
        Черномор быстренько смотал драгоценную бороду и уставился на Василису, склонив голову набок.
        - А торбочку? Торбочку-то отдай, - напомнил он.
        - Да на, подавись! - Василиса порылась в сундуке, вытащила торбу и бросила Черномору.
        Тот поймал ее, быстро зажал в руках и сиганул в дверь, чтоб Василиса ненароком не передумала.
        - Делов-то! - Василиса победно затворила входную дверь и прошла к столу.
        Остановившись около него, она задумчиво побарабанила по столешнице пальцами. Иван тем временем поднялся с пола, отряхнулся, подобрал меч и аккуратно вложил его в ножны.
        - Таким ножичком даже бриться можно, - сказал он, прислонив меч к спинке кровати, и опустился на один из стульев. - А сумку ты зря ему отдала. Эх, такая полезная сумка была! Кстати, а чего вдруг старикану приспичило сумку заполучить?
        - А у него что в башку втемяшится, клином уж не вышибешь. Тащит все, до чего дотянуться может.
        - И все равно сумку жалко.
        - Какие мелочи! - отмахнулась Василиса. - У меня еще есть.
        - Как… еще? - задохнулся Иван. - Так ты специально ему сумку подсунула? И всю эту комедию устроила?
        - Ну конечно! - засмеялась Василиса. - Он падкий на всякие волшебные вещички. Коллекционеры - они все немного того.
        - А я думал, что волшебные вещи только в одном экземпляре бывают.
        - Да я тебе, если надо, сто таких сумок сотворю!
        - Ха! Почему же ты, в таком случае, платье себе на озере сотворить не смогла? - не поверил Иван.
        - Дурак ты, - насупилась Василиса. Лицо ее покрылось легким румянцем. - У меня предметная магия. Я могу колдовать только с предметами, понимаешь? Но во всем есть свои ограничения.
        - Как так?
        - А вот так так, - передразнила Василиса Ивана. - С одними предметами можно сотворить одно, с другими - другое. А с третьими вообще ничегошеньки не получается. В общем, долго объяснять.
        - Это как ты скатерть обновила? Или быка спровадила?
        - Навроде того. А вот платье там не из чего сотворить было. И старый козел прекрасно об этом знал.
        - Ясно, - сказал Иван, хотя ничего толком не понял. - Выходит, ты именно за вот этим мечом сюда и шла?
        - Да.
        - И на кой он тебе?
        - Меч-кладенец - вещь особенная, им любого победить можно! Ну, почти любого…
        - И кого же ты хочешь им победить?
        - Не я, а ты. - Василиса указала пальчиком на Ивана.
        - Я? Нет, увольте, - воспротивился Иван. - Такими железками махать не обучен. Видала, что он с дверью сотворил? А если я ненароком себе палец оттяпаю или еще чего?
        - А как же ты, добрый молодец, воевать-то с нечистью собрался?
        - С какой еще нечистью? - не на шутку забеспокоился Иван. - Я ни с кем вообще воевать не собирался.
        - А Ванютку Аленкиного тебе за просто так отдадут? За красивые глазки?
        - А, кстати, почему, собственно, все это тебя так волнует?
        - Помочь я должна вам.
        - Именно должна? - хмыкнул Иван.
        - Не знаю, - заколебалась Василиса. - Как слухи по городу пошли, что у Аленки гуси-лебеди братишку украли, так меня словно вздернуло - нужно ей помочь. Нужно - и все тут! Ни спать, ни сидеть, ни есть не могу. Так и тянет в путь-дорожку.
        - И ты пошла нас искать, - то ли спросил, то ли сказал Иван.
        - Я пошла к Черномору добывать меч-кладенец.
        - Для меня?
        - Ну, не для тебя конкретно, а для того, кто с девочкой будет.
        - Выходит, ты будущее видишь?
        - При чем здесь будущее? - пожала плечами Василиса. - То, что меч пригодится - любому дураку ясно. К нечисти ведь идем.
        - Видать, не любому, - печально промямлил Иван, поежившись от недобрых предчувствий. - А тебе не приходило в голову, что я, к примеру, не умею с мечами обращаться?
        - Придется научиться, Ваня.
        - Когда учиться-то?
        - А по ходу дела и научишься. Ладно, хватит пустые разговоры разговаривать. Скоро утро, светает уж. Перекусим немного на дорожку и отправимся в путь.
        Иван что-то проворчал под нос. Не хотелось ничего: ни есть, ни спать, ни идти неизвестно куда и неизвестно зачем. Им овладела какая-то ленивая апатия. Он так и сидел на стуле, зажав руки меж коленей и низко опустив голову, пока Василиса из запасной торбы собирала на стол.
        Когда стол был накрыт, Кот перестал нянчить больной хвост и первым подскочил к столу.
        - Никак выздоровел, усатый? - кисло пошутил Иван.
        - Болит, но есть все равно хочется, - облизнулся Кот.
        - Ну-ну. - Иван опять опустил голову.
        - Да кончай ты помирать раньше времени, обойдется как-нибудь.
        Кот с хрустом отломил ногу от жареной куропатки и вгрызся в нее зубами.
        - Кот прав, - сказала Василиса, усаживаясь за стол. - Поешь лучше. Только душу попусту растравляешь.
        - Не хочется что-то. - Иван пересел на кровать и отвернулся к окну.
        За окном уже наливалась силой заря, багряня край безоблачного неба на горизонте. В комнате тоже все окрасилось в оттенки красного. Иван поджал губы, отвернулся и закрыл глаза.
        - Эх, Ваня, недооцениваешь ты себя, - сказал Кот, аппетитно хрустя поджаристой шкуркой. - А кто Соловья-разбойника не испугался и сундук отвоевал? А с крутыми мафиози кто справился? А за бороду кто злого колдуна оттаскал? Я?
        - Этого старого маразматика? - горько ухмыльнулся Иван. - Да он если и опасен, то только для себя самого.
        - Ты не прав, - покачала головой Василиса, накладывая себе в тарелочку салата, очень похожего на «Мимозу». - Он очень опасен, даже теперь. Не так щелкнет - и поминай как звали.
        - Да брось. Пока он сообразит, что к чему, пока щелкнет… Видала, как он меч доставлял? А в городе я всего лишь заговорил двух имбицилов. На дереве сидел беззубый немощный нахал - ни свиснуть не мог, ни спуститься.
        - А еще дядя Иван с лебедями воевал! - подпрыгнула на стуле Аленка. - Ух, как он им задал! Перья летели, у-у! Я сама видела.
        - Вы что, сговорились все? - Иван злобно уставился на сидящих за столом.
        Те синхронно закрутили головами.
        - Везло мне просто. Да и злодеи хилые какие-то, ненатуральные.
        - Что ни на есть натуральные, Ваня, - не согласился Кот. - Натуральнее всех живых. И завязывай уже самоуничижением заниматься. Самокритика - она, конечно, великое дело, но не до такой же степени!
        - Лучше самокритикой заниматься, чем в ящик сыграть по собственной глупости.
        - Ну знаешь! - Кот опустил лапу куропатки. - Тогда беги к Владыке и поплачься ему в жилетку. Он тебя домой быстренько спровадит, на диванчике кости отлеживать.
        - К какому Владыке? - настороженно спросила Василиса, но ее вопрос так и остался без ответа.
        - Не дави на психику, - прорычал Иван. - И без тебя тошно.
        - А меня от твоего нытья тошнит! Ой, я несчастный, ой, не умею, ой, боюсь, не смогу! - Кот грохнул недоеденной лапой по столу.
        Аленка с перепугу зажмурилась.
        Иван надулся и замолчал.
        Кот тяжело дышал, постепенно успокаиваясь. Шерсть, вставшая дыбом, опускалась, разглаживаясь.
        - Зря вы так, дядя Кот, - пожурила Кота Аленка. - Дядя Иван - он хороший. И добрый. И еще оч-чень смелый.
        - Да, ты права, девочка. Я, похоже, хватил немного через край. Извини, Иван.
        - Ничего. Но знаешь, самое противное заключается в том, что ты прав: хватит уже ныть. - Иван разогнул спину и хлопнул ладонями по ляжкам. - Сейчас пойдем и всех отдубасим по башке! И вернем Аленке братишку. Да, Ален? - Он подмигнул девочке.
        - Да! - радостно воскликнула девочка.
        - Вот это другой разговор! - обрадовался Кот. - Только сначала доедим, что Васька послала…
        Гостей никто не провожал.
        Черномор отсиживался в своей башне, явно не горя желанием показываться на глаза «опасным» особам. К тому же он заполучил что хотел, и теперь вовсю забавлялся с торбой - ему было вовсе не до проводов.
        Прислуга где-то пряталась. Иван резонно полагал, что дело здесь вовсе не в нем или Коте, а конкретно в Василисе. Ее здесь неплохо знали и оттого побаивались. И, нужно заметить, не зря. Того, что Ивану посчастливилось увидеть в замке, с лихвой было предостаточно, чтобы навести страху на самого неустрашимого героя. Одно исчезновение быка с эффектными молниями из пальцев чего стоило!
        Спустившись по лестнице, компания вышла во двор, щурясь от яркого солнца. Ворота замка были распахнуты настежь. Стражи видно не было - скорее всего, отсиживалась в маленькой пристройке у самых ворот. А ворота открыли специально и загодя.
        - Пошли, что ли? - спросил Кот.
        - Да, - сказал Иван, поправляя на поясе перевязь меча.
        Меч, нужно сказать, оказался страшно неудобной штукой. Мало того, что он при каждом шаге лупил по ноге и был неимоверно тяжел, но еще и цеплялся за все вокруг. Однако Иван стоически сносил тяготы меченосца.
        Как только компания вышла из замка и миновала мост, ворота тут же с грохотом затворились за их спинами, и шаркнул по направляющим тяжелый деревянный запор.
        - Боятся тебя здесь, - сказал Иван, обращаясь к Василисе.
        Девушка только плечами повела.
        - Интересно, чем же ты им так насолила?
        - Да было дело, - уклончиво ответила Василиса. Судя по всему, ей не особо хотело распространяться на эту тему, и Иван прекратил расспросы.
        - Куда теперь? - спросил он.
        - Вам туда. - Василиса указала влево, вдоль наезженного тракта.
        - Не понял. А ты?
        - А мне еще в одно место заглянуть надо. Я вас позже нагоню. - Девушка сняла с плеча котомку и протянула Ивану. - Вот, возьми.
        - Что это? - Иван принял котомку, приоткрыл боковой клапан и заглянул внутрь.
        В котомке лежали знакомая торба - кухонный комбайн, путеводный клубок и небольшое зеркало в неказистой металлической оправе.
        - Это непростое зеркало, - объяснила Василиса. - Если нужно будет срочно увидеть меня, посмотри в него. А клубок так, на всякий случай.
        - А сумка? Как же ты без нее?
        - Сказала же, у меня их много.
        - Врет ведь, - усомнился Кот.
        - Ничего не вру, - смутилась Василиса, чуть зардевшись.
        - Как пить дать, - согласился с Котом Иван. - Возьми сумку обратно.
        - Не надо. - Василиса коснулась руки Ивана, который хотел было вытащить торбу из котомки. - Потом отдашь. Вам она сейчас нужнее, у вас ребенок. А мне здесь недалече.
        Иван продолжал недоверчиво смотреть Василисе в глаза.
        - Серьезно, - не выдержала та и отвела взгляд. - Все, идите.
        - А как ты нас найдешь?
        - А вот это как раз проще простого. Удачи вам!
        - И тебе… удачи. - Иван повернулся и пошел по дороге, Кот поплелся следом, позвякивая шпорами. Аленка вприпрыжку скакала рядом с Иваном.
        Пройдя шагов сто, Иван обернулся.
        Василиса все еще стояла у моста, сцепив перед собой руки. Возле нее нетерпеливо топтался сундук. Девушка помахала рукой Ивану и улыбнулась. Иван неловко махнул в ответ и зашагал быстрее, догоняя оторвавшихся вперед Кота с Аленкой. Когда он обернулся во второй раз, Василисы у моста уже не было, лишь две маленькие, едва различимые фигурки быстро удалялись в противоположном направлении.
        Глава 9. Город рудокопов
        К полудню успели добраться до жидковатого леска, протянувшегося лентой с запада на восток. Кривые хилые невысокие кривые деревца, росшие на каменистой почве, были оплетены неким подобием лиан. Лианы перекидывались с дерева на дерево, причудливо переплетались и провисали канатами почти до земли. Несколько птиц с большими клювами и пестрым оперением сидели на них, покачиваясь и взмахивая пышными хвостами. Птицы пристально наблюдали за путниками. За лесом вздымались невысокие горы с округлыми вершинами. Решено было дойти до их подножия и там уж решить, куда двигаться дальше.
        Идти по лесу было сущим мучением. Все время приходилось продираться сквозь заросли лиан, то распутывая их, то подлезая под них снизу или сбоку. Гибкие лианы напрягались, словно живые, становились почти несгибаемыми, а некоторые, жадно пульсируя и сворачиваясь в петли, тянулись к путникам.
        Аленка, когда лианы касались ее, вскрикивала и прижималась к Ивану. Ему то и дело приходилось успокаивать девочку, отталкивая нахальные растения, и показывать, как нужно от них увертываться, наподдавая лианам то кулаком, то ногой. Лианы почему-то не переносили резких ударов и мгновенно ретировались, собираясь в кольца, или отползали подальше и затихали. Но Аленка боялась даже притронуться к живым растениям - ей еще никогда в жизни не приходилось видеть ничего подобного.
        Кот поступал хитрее. Он поджидал, когда Иван расчистит дорогу, затем стремглав проскальзывал вперед, где принимался делать вид, будто борется сразу с двумя-тремя лианами, которые на поверку оказывались малоподвижными и ленивыми, словно сытые удавы.
        Когда странный лес остался позади, путники прошли еще немного и остановились у подножия гор. Хорошо различимая каменистая дорога взбегала вверх и исчезала меж двух вершин, переваливаясь на противоположную сторону кряжа. Раньше к дороге вел длинный мост, перекинутый через топкое болото, заполненное неприятно булькающей коричневой жижей. Теперь мост был разрушен. От большей его части остались лишь деревянные сваи, косо торчащие из болота. Вокруг валялись остатки настила моста, в основном изломанные, расщепленные доски. Но попадались и почти целые.
        - Приплыли. - Иван в раздумье поскреб затылок. - Что будем делать?
        - Не знаю, - честно признался Кот. - Интересно, какой вандал вытворил подобное?
        - Да уж, за такое нужно ручки обламывать и головки откручивать.
        Чтобы добраться до оставшейся части моста, нужно было преодолеть метров тридцать по топи, вернее, по болотным кочкам, на которых росли все те же чахлые деревца и низкорослые кустарники. Кочки были разбросаны неравномерно. Между ближайшими из них, как на глаз прикинул Иван, не более трех метров. Если найти приличные доски для мостка…
        Побродив по берегу, Иван внимательно оглядел имеющиеся в наличии доски. После получасовых поисков ему удалось обнаружить три более или менее приличные: две длиной метра три и еще одну, короче на треть. Вернувшись к тому месту, где должен был начинаться мост, Иван примерился, выбирая ближайшую кочку, и перекинул к ней сначала одну доску, а за ней и другую, уложив их рядышком. Третья оказалась короткой, ее Иван откинул в сторону. Потом он аккуратно наступил на мосток, сделал два осторожных шага вперед по доскам и невысоко подпрыгнул на месте. Доски прогнулись. Неприятно хлюпнула жижа, плеснув на ноги. Кочка чуть просела, но все же осталась на поверхности. Доски выдержали.
        Аленка, затаив дыхание, наблюдала за Иваном.
        Коту было наплевать. Он верил в успех предприятия и был занят тем, что рылся в торбе, пытаясь заполучить из нее что-нибудь вкусненькое.
        Иван постоял немного, потом медленно дошел до кочки.
        - Можно идти, - сообщил он.
        - Может, сначала перекусим? - предложил Кот.
        - Тебе бы только утробу набить. Сначала доберемся до того берега, - надавил Иван.
        - Желудок у котенка меньше наперстка, а сил ему требуется ой-ёй сколько! - закатил глаза Кот.
        - Завязывай мне лапшу на уши вешать про свою ущербную анатомию, собирай манатки и дуй сюда.
        - Вот всегда так. - Кот, нервно подергивая хвостом, нехотя собрал котомку и повесил ее на плечо. - Алена, иди первой. Я, если что, тебя поддержу.
        Девочка кивнула и, балансируя руками на ходивших ходуном досках, медленно, шажок за шажком, перебралась к Ивану. Тот ухватил девочку за протянутые руки и завел себе за спину, где Аленка вцепилась в тонкий ствол деревца. Кочка была узенькая и покатая, и для двух человек на ней практически не было места. За Аленкой перебрался Кот. С балансом у него оказалось похуже. Несчастное животное вынуждено было встать на четыре лапы, что в высоких сапогах сделать очень затруднительно. Но, к счастью, все обошлось.
        Затем Иван аккуратно перекинул доски на следующую кочку и дело пошло. Минут через двадцать они осилили больше половины пути. До целой части моста оставалось метров десять. Настроение у всех изрядно улучшилось, и казалось, что все беды уже позади.
        Иван в очередной раз перекинул одну доску на следующую кочку, а затем и другую, но, вместо привычного хлюпанья, доска издала звучное «бац!», спружинила и соскользнула в сторону. Иван едва успел ухватить ее за край и вытянуть из топи.
        - Это кто тут хулюганит, кто хулюганит, я спрашиваю?! - Из болота показалась узкая ушастая голова с круглыми зелеными глазами в пол-лица. Под уродливым длинным носом кривился жабий рот. За головой показались тонюсенькая шея и узкие плечи. Из плеч росли длинные ручищи с цепкими, похожими на крабьи лапки, пальцами. Одна из ручищ согнулась, будто надломилась, пальцы притронулись к огромной шишке, вздувающейся на макушке.
        - Ох, как больно!
        - Болотный дед, - пробормотал Кот и попятился, едва не столкнув в болото Аленку, но девочка успела покрепче вцепиться в дерево и повиснуть на нем.
        - Да, это я, - воскликнул дед. - И это мое болото! Кто вам позволил без моего разрешения шастать тут да колотить меня по голове почем зря?
        - Кхм, - прочистил горло Иван. - Вы уж извините, дедуль, что обеспокоили. Мы вас не заметили. Нам бы только на тот берег перебраться.
        - Обеспокоили? На тот берег? - Дед противно заперхал и погрозил длинным суставчатым пальцем. - А ты шутник, добрый молодец. Ишь ты, дедуль! - и как рявкнет: - А ну, проваливайте отсюда подобру-поздорову!
        - Так мы с превеликим удовольствием, только вот не могли бы вы чуток сдвинуться, нам дощечку положить некуда.
        Дед хихикнул и залился квакающим смехом.
        - Дощечку… положить… сдвинуться… Хе-хе! Смешно.
        - Это, конечно, весело, - Иван уже начинал терять терпение, свирепея, - но у нас нет времени лясы с тобой точить.
        - Грубишь? - Болотный дед перестал смеяться. - Да ты знаешь, что я с тобой сделаю?
        - Просветите, если не в тягость, - нагло бросил Иван.
        Дед с размаху саданул по доске, перекинутой через болото, и та разлетелась в щепки.
        - Ой! - испугалась Аленка, - А как же мы теперь?..
        - А никак! Утопните вы здесь. Все.
        - Дядя Иван, я боюсь!
        - Не бойся, дедушка шутит, - успокоил девочку Иван, кладя оставшуюся доску позади себя. - Дедушка просто из ума выжил.
        - Из ума? Я?! - взбеленился старик и выпрыгнул из болота на ближайшую кочку. Глаза его из зеленых превратились в красные. - Да я тебя в порошок, в болотный газ! - При этом он с силой тер ладонь о ладонь и покачивался на тонких ногах с широкими приплюснутыми ступнями.
        - Не советую. - Иван потянулся к мечу и медленно начал вынимать его из ножен.
        Дед уставился на меч и чуть присел, перестав двигать руками.
        - Узнаешь? - грозно спросил Иван, воздев меч над головой. Солнечный свет, отразившись от лезвия, полоснул по глазам болотного деда.
        - Как же не признать, - зажмурился дед, заслонясь руками, и сполз с кочки обратно в трясину. - Что ж ты сразу-то не сказал, молодец?
        - По-хорошему хотел, да характер у тебя отвратительный.
        - Что поделать, - развел руками болотный дед, остановившись по колено в жиже. - Болото, сырость и вокруг никого. Одичаешь тут.
        - С таким теплым приемом вряд ли кого привадишь. - Иван медленно убрал меч в ножны.
        - Твоя правда, - печально выдохнул дед.
        - А мост на что разломал?
        - Так ведь ездють, гремят. Спасу нет! Никакого покоя, - пожаловался дед. - Токма заснешь - треск, грохот. Гадость всякую норовят кинуть. Бутылки. Три раза по голове попали!
        - Да, нехорошо, - посочувствовал Иван.
        - И ты вот, тоже по голове.
        - Виноват. Но я же не видел, что ты там сидел.
        - Те тоже не видели. А что ж я, кажному казаться должон, чтоб меня по башке не лупили?
        - Так ты табличку поставь, - предложил Кот.
        - Какую такую табличку? - удивился болотный дед.
        - Обыкновенную. Так мол и так, сижу здесь, просьба не беспокоить. И по башке не лупить.
        - Ан ведь и верно! - обрадовался дед, просверлив указательным пальцем воздух.
        - А уж если и тогда по башке дадут, тогда правда на твоей стороне, - закончил свою мысль Кот.
        - Толковый у тебя кот, - похвалил болотный дед. - Уж так и быть, молодец, проходи, дозволяю. А девчонку оставь.
        - Опять двадцать пять, - всплеснул руками Иван. - Кощей?
        - А ты, значиться, в курсе ужо? - Дед прищурил левый глаз.
        - В курсе, в курсе. Только девочка останется со мной.
        - Ой, с огнем, молодец, балуешь.
        - Ничего, я привычный.
        - Ну, смотри, дело твое.
        Дед отвернулся и полез в болотную жижу. Вскоре голова его скрылась в трясине.
        - Фу, чуть в штаны не навалил. - Кот провел по лбу лапой.
        - Нет у тебя никаких штанов. - Иван взял доску и перекинул ее на следующую кочку. - Эх, чудо-юдо долбанное! Теперь придется по одной как-то перебираться.
        Доска потрескивала, сильно прогибалась, но держалась.
        Вот и мост, только руками дотянуться и взобраться на прочный настил. Иван первым подтянулся на руках, забросил ногу, потом другую и с третьей попытки все же взобрался на мост. Развалившись на спине, он блаженно расслабился на теплых досках. Болели все мышцы.
        - Дядя Иван, ну где вы там? - нетерпеливо окликнула его Аленка.
        - Здесь я. - Иван перекатился на живот и свесился с моста. - Хватайся.
        Аленка протянула руки, привстав на носочки, Иван схватил девочку за запястья. Вдруг болото взорвалось фонтаном грязи. Из него стрелой выскочил болотный дед и вцепился в Аленку, обхватив ее ручищами.
        - Ага! Моя взяла!
        Девочка завизжала, забилась в его хватких длинных пальцах.
        Иван от неожиданности выпустил Аленкины руки, и девочка вместе с дедом ухнула с головой в болото.
        - Ах ты ж, чучело болотное! - Иван стремительно вскочил на ноги, выхватил меч и прыгнул вниз с моста на помощь Аленке. - Сморчок сопливый, погоди же у меня!
        Дед, все еще сжимая в объятиях девочку, вынырнул на поверхность. Аленка отплевывалась от грязи, отбивалась от деда руками и ногами и при этом визжала что есть мочи. Оба были покрыты мерзкой, отвратительно пахнущей коричневой жижей, клочьями сползавшей с них обратно в болото.
        Иван неудачно приземлился на край кочки, и соскользнул в вязкую трясину по колено.
        - Вот черт! - выругался он, с трудом вытаскивая ноги из жижи и помогая себе руками.
        - Он же ее утопит! Да чего ты там копаешься? - воскликнул Кот, заметался по кочке, затем прыгнул на голову болотному деду и больно вцепился когтями в скользкую старикову лысину.
        Дед взвыл от боли и крутнулся на месте, выпустив Аленку. Девочка опять начала погружаться в болото, судорожно молотя по поверхности руками, но ей на выручку подоспел Иван. Он ухватил Аленку за руку и быстро вытянул на кочку.
        Болотный дед тем временем продолжал метаться у свай, пытаясь отодрать от себя одуревшего от страха Кота. Последнего немилосердно мотало из стороны в сторону, но он, нипочем не желая падать в грязь, все сильнее впивался когтями в голову и плечи своей жертвы, оглашая округу жалобным мяуканьем, которое позже Кот, разумеется, непременно выдаст за боевой клич котов.
        Пора было заканчивать с этим диким развлечением. Иван, подкараулив нужный момент, взмахнул мечом и наискось полоснул по болотному деду. Так, чтобы ненароком не задеть Кота, а деда лишь царапнуть - убивать никого не хотелось. Но вышло совсем не так, как он рассчитывал.
        Лишь меч коснулся болотного деда, тот издал еще более страшный вопль, в одно мгновение раздулся и рванул, превратившись в облачко пыли. Оглушенного Кота подбросило высоко в воздух, пронесло метра три по направлению к мосту и прилично приложило о настил. Ивана взрывной волной откинуло назад. Он налетел спиной на ствол дерева, у которого, зажав уши и зажмурив глаза, сидела девочка, отчего Аленка только чудом вновь не сверзилась в трясину.
        - Не хило так рвануло, - пробормотал Иван, убирая меч дрожащими руками. - Тринитротолуола он обожрался, что ли?
        Аленка уже немного отошла от испуга и попыталась улыбнуться. Девочка с головы до ног была покрыта коричневой, с зелеными прожилками грязью, а волосы слиплись в сплошной комок.
        - Где ж тебя отмывать-то теперь? - посетовал Иван, подсаживая Аленку на мост. - Ну да ладно. Главное, жива осталась.
        - Спасибо вам, дядя Иван, - сказала девочка, взобравшись на мост. - Если бы не вы…
        - Если бы не я, - произнес Иван, с кряхтением взбираясь следом, - ты бы сейчас дома сидела и по всяким болотам не шастала.
        - Все равно спасибо.
        Иван выпрямился, отряхнул руки и поправил перевязь съехавшего на живот меча.
        - Пошли глянем, что там с Котом.
        Кот как раз начал подавать признаки жизни. Сначала дернулся хвост - один раз, другой. Затем Кот приподнялся на дрожащих передних лапах и мутным взглядом обвел окрестности болота.
        - Где я?.. Кто я?..
        - Кончай придуриваться. - Иван остановился рядом с Котом и упер руки в бока. - На тебе ни царапины.
        - Тебя бы так… - Кот с трудом сел, откинулся на деревянную опору перил и вытянул вперед задние лапы. - Богатырь хренов, Алеша Попович.
        - А чего я-то? - удивился Иван.
        - Ткни аккуратно, кончиком, так ведь нет, со всей дури полоснуть надо, чтоб со спецэффектами.
        - А как же! Я только и думал в тот момент, что все нужно аккуратно сделать. К тому же откуда я мог знать, что он рванет.
        - Думать надо. - Кот хотел постучать себя по лбу, но только приложил к нему лапу. - О, моя голова! Чем резче удар, тем быстрее разрушается его структура - меч-то не простой. Рубани посильней, и так шандарахнуло бы! - пояснил он.
        - Ну извини! - сказал Иван, хотя никакой вины за собой не ощущал. - Слушай, а где сумка? Она же у тебя была.
        - Сумка? - Кот враз ожил и завертел головой.
        - Да вот она, дядя Иван! - Аленка пробежала чуть вперед и, перегнувшись через перила, достала сумку, покачивающуюся на шляпке не до конца вбитого гвоздя.
        - Уф-ф, повезло, - произнес Кот таким тоном, будто в суме заключался весь смысл существования. Он забрал ее у девочки и заглянул внутрь. - Вроде все на месте. Еще бы чуть-чуть, и поминай как звали. Спасибо горе-мастеру!
        Но тут Кот повел носом, поморщился и зажал его когтями.
        - Аленка, ты похожа на кикимору и пахнет от тебя… не очень пахнет, в общем.
        Девочка оглядела себя, понюхала правое плечо и выпятила нижнюю губу - того и гляди разревется.
        - Кончай, Кот! - сказал Иван. - Она не виновата, а здесь мыться все равно негде.
        - Значит, я так и буду ходить? - еще больше расстроилась Аленка.
        - Ну что ты! Я уверен, по дороге обязательно какое-нибудь озеро попадется или речка. Выкупаешься, постираешь. Подтверди, Кот.
        Иван чуть приподнял ступню и занес носок загнутой туфли над хвостом Кота.
        - Да, да, конечно, - быстро согласился Кот, поджав хвост. - Обязательно.
        - Вот и отлично! А теперь - в путь.
        Привал на мосту решили не делать, сразу начали взбираться на перевал.
        В гору подниматься было тяжело, дорога шла не ровно, а все время петляла меж крупных каменных обломков. Уже через полчаса у Ивана заныли ноги и разболелась спина, но он, стиснув зубы, шел вперед. Кот плелся позади всех, вывалив на плечо язык. Аленку, шедшую в середине, подъем, казалось, вовсе не обременял - ее больше заботила, как и любую женщину, собственная внешность. Девочка постоянно оглядывала и обнюхивала себя, смешно морща носик, то и дело выпячивала губу или брезгливо выгибала вниз уголки губ.
        Наконец, когда солнце перевалило далеко за полдень, выбрались на перевал. Дорога спрямилась, устремившись в узкую расщелину меж двух гор и заворачивая вправо. Иван тяжело опустился на крупный осколок камня, помассировал гудящие, нестерпимо ноющие ноги.
        - Перекур, - выдохнул он.
        - Что? - не поняла Аленка.
        - Пять минут отдыхаем и идем дальше, - пояснил Иван, уже начавший привыкать к тому, что девочка не знает элементарных вещей и понятий.
        Кот дотащился до Ивана, уселся на землю и стянул сапоги.
        - О, мои несчастные лапы!
        - Не ной, и так тошно. Давайте лучше перекусим.
        - Вот это дело! - обрадовался Кот, потирая лапы в предвкушении сытного обеда. - Я бы сейчас съел…
        - Холодное мясо, хлеб и вода, - охладил Иван пыл Кота, вытаскивая торбу и развязывая ее. - Здесь тебе не ресторан.
        - А может…
        - Не может. - Иван извлек из торбы приличный шмат вареного мяса, три куска хлеба и бутылку воды, разложил еду прямо на камне. - Вот, ешь.
        - О-хо-хо, - тяжко вздохнул Кот и потянулся за мясом, хищно выпустив когти.
        - Погоди, я поделю.
        - Спасибо, я и так справлюсь.
        - Оборзел? Это на всех.
        - Смеешься? Тут и на меня едва хватит! - возмутился Кот.
        - Это ж почти кило мяса!
        - Жалко, да?
        - Кот! - рыкнул Иван.
        - Что - Кот? Я уже… давно Кот. Очень давно!
        - Тем более, старикам вредно много есть, особенно жирного. Про холестерин слыхал? Страшная вещь, говорят.
        - Засунь его себе знаешь куда?! - Кот разгневанно вскочил и задвигал усами.
        - Да хватит вам ссориться, - примирительно сказала Аленка, до того молча прислушивающаяся к перепалке двух друзей. - Вечно грызетесь как кошка с собакой. Здесь на всех хватит, я сейчас сама разделю.
        Она протянула руки, чтобы взять мясо.
        - Не трогай его! - рявкнул Кот.
        Аленка убрала руки за спину, насупилась и отвернулась.
        Иван покачал головой.
        - Кот, а нельзя ли несколько потактичнее, что ли?
        - А чего она… грязными лапами? - Кот сел и тоже отвернулся.
        - Аленка, иди сюда, - позвал Иван.
        - Не пойду, - дернула худыми плечиками девочка.
        - Да хватит тебе. Иди, хоть руки помоем и лицо. - Иван взял бутыль с водой, поболтал ее и свинтил с нее крышку.
        Девочка скосила глаза и повернулась, потом как бы нехотя протянула руки. Иван долго поливал из бутылки, а вода все никак не убывала. Аленка тщательно отмыла руки и чумазое лицо и расцвела, заулыбалась.
        - Ну вот, другое дело! - сказал Иван.
        - Все равно немного пахнут. - Аленка наморщила нос, понюхав ладошки.
        - Тут уж, извини, потерпеть придется. Кот, а бутыль-то, кажись, тоже бездонная.
        - Разумеется. - Кот уже немного отошел и с готовностью повернулся, будто только и ждал, когда его окликнут. - Идет в комплекте с сумкой.
        - Ну, давайте есть, - предложил Иван, деля мясо на три равные части.
        Неспешно утолив голод, они немного передохнули и отправились дальше по дороге, ведущей в полную неизвестность.
        Перевал протянулся на несколько километров. Путники все шли, петляя по узкому проходу меж скал, и никак не могли выбраться на другую сторону гор. Казалось, переход никогда не закончится. Но к вечеру проход внезапно начал расширяться и вскоре плавно влился в почти идеально круглую площадку шириной метров триста. По ее бокам к самым стенам гор притулилось несколько трехэтажных домом. Кое-где в окнах домов сохранились стекла, остальные зияли плотной чернотой или тускло поблескивали торчащими вкривь и вкось осколками стекол.
        Меж домов располагались подсобные постройки, покосившиеся, с прохудившимися крышами и стенами. У самых домов некогда были разбиты небольшие огороды или клумбы, теперь сплошь заросшие сорной травой по пояс. Справа, за крайним домом, размешалось здание с высокой трубой. Из трубы плотными клубами валил серый дым и сыпали искры. Никого не было видно - ни людей, ни животных. Везде царило полное запустение. Лишь ветер гонял облачка пыли по улице заброшенного города и завывал, забираясь в окна домов и двери подъездов.
        - Унылое местечко, ничего не скажешь, - тихо сказал Иван.
        - А почему шепотом? - еще тише спросил Кот. Шерсть у него на загривке то вставала дыбом, то вновь разглаживалась.
        - Не знаю. Просто подумалось, что здесь нехорошо как-то шуметь.
        Где-то хлопнула оконная створка. Посыпались осколки стекла.
        - Дядя Иван, мне страшно. - Аленка прижалась к Ивану, вцепившись в него ручонками.
        - Это ветер. Всего лишь ветер. - Ивану тоже было немного не по себе.
        - Да нет, я про скелета. - Дрожащим пальцем Аленка указала влево.
        Из-за построек, покачиваясь и гремя костями, к ним приближался настоящий скелет. Кости его были выбелены временем, а на голове вовсе не осталось волос. На чуть отвисшей нижней челюсти не хватало двух резцов, а сама челюсть при каждом шаге зловеще клацала.
        - Ох! - Кот закатил глаза и грохнулся в очередной обморок.
        Иван отступил, заведя Аленку за спину, и медленно потянул из ножен меч. Блеснула голубоватая сталь.
        Скелет остановился, не дойдя до незваных пришельцев несколько метров. Он долго смотрел на Ивана пустыми глазницами. Именно смотрел, хотя глаз не было и в помине, Иван ощущал на себе этот пронизывающий, пытливый взгляд, и от него по спине то и дело пробегал противный холодок.
        - Чего надо? - первым нарушил молчание Иван.
        Он хотел прорычать эту фразу, но голос предательски дрожал. Вышло не очень. Нижняя челюсть скелета отвисла и вновь клацнула.
        «Может, он говорить не умеет?» - подумал Иван, но тут до его слуха донесся бесплотный и шелестящий, словно дыхание ветра коснулось пожухлой листвы, голос.
        - Ты… Иван… - непонятно было, скелет спросил или утверждал.
        - Я Иван. Чего надо?
        - Тебя. - Челюсть опять дернулась.
        - Перебьешься.
        - Давно жду… Устал…
        - Тогда иди отдохни.
        Иван почувствовал прилив смелости. Скелет не нападал и, в принципе, выглядел безобидным.
        - Приказано… передать… - прошелестел скелет. - Оставь… девчонку… и убирайся.
        - Это все?
        - Все, - подумав, подтвердил скелет и скосил челюсть вбок.
        - Тогда свободен.
        Скелет не уходил.
        - Ну, чего ждешь? - Иван предупреждающе махнул мечом. Лезвие описало полукруг и уткнулось острым концом в сторону скелета.
        - Девчонку.
        - Свободен, я сказал!
        - Ты… отказываешься… подчиниться? - удивился скелет, отчего его нижняя челюсть отвалилась, но он успел придержать ее костлявой рукой и вернул на место, кое-как закрепив в суставах.
        - Отказываюсь.
        Скелет долго смотрел на Ивана. Казалось, он размышлял, как поступить.
        - Дурак… - резюмировал наконец скелет, развернулся и потопал обратно. - Ты… пожалеешь… Все… пожалеете… Все.
        Скелет скрылся за постройками, удаляющийся голос стих.
        - Делов-то! - Иван с видом победителя убрал меч в ножны и ткнул носком туфли Кота. - Эй, Кот! Вставай.
        - А этот… уже ушел? - Кот боязливо приоткрыл один глаз.
        - Ушел, ушел. Заночуем здесь.
        - Не нравится мне это место. - Кот вскочил на задние лапы и огляделся, - очень не нравится.
        - Уже темнеет, а на открытом месте я бы не хотел здесь ночевать.
        - Твоя правда, - поспешно согласился Кот. - Давай найдем какую-нибудь уютненькую квартирку и заляжем там до утра.
        Земля под ногами дрогнула. Один из сарайчиков накренился еще больше, с его крыши сорвался ржавый жестяной лист и, громыхая, съехал вниз. Раздались отдаленный грозный гул и шипение. Вырвавшееся из длинной трубы большое черное облако медленно поплыло вверх, стелясь по базальту стены.
        - Ад у них тут, что ли? - поежился Кот.
        - Больше смахивает на вулкан. Пошлите искать квартиру.
        Иван вошел в крайний подъезд ближайшего дома, в рамах которого уцелели почти все стекла, быстро взбежал по лестнице на второй эта. Кот с Аленкой неторопливо догнали его.
        Все вокруг было покрыто толстым слоем пыли, на полу и ступеньках оставались четкие следы ног. Под ногами скрипел песок. Перила сохранились, черные, кованные. С дверями было похуже. Правая качалась на вывернутой петле, а левую перекосило и заклинило. Иван толкнул дверь, потом разбежался и саданул в нее плечом. Дверь противно скрипнула и отворилась.
        - Похоже, здесь давно никого не было.
        - Очень давно, - согласно закивал Кот. - Это один из городов древних рудокопов.
        Иван не стал выспрашивать, кто они такие, рудокопы, и перешагнул через порог. Короткий коридор заканчивался тремя дверями. Пол в коридоре также оказался пыльным и замусоренным, валялись обрывки истлевших бумаг и куски ткани. Иван прошел вперед.
        В левой комнате царил полнейший разгром. Остатки мебели - кровати и шкафа - кто-то немилосердно разломал или даже разрубил. Щепки, куски досок и покореженный остов матраца со ржавыми пружинами - все, что осталось от мебели.
        В правой комнате стояла практически целая кровать, вся из дерева, но постельное белье и подушка давно истлели, превратились в труху. Рядом с кроватью, у окна, расположился небольшой квадратный стол. Тоже еще крепкий и целый. Стульев не было. В оконной раме уцелели все стекла. Вероятно, потому, что окно выходило на гору.
        За средней дверью обнаружилась ванна, натуральная, похожая на глубокую продолговатую чашу. Над ванной в стену был вделан настоящий водопроводный кран с рычажным вентилем. Это было настолько неожиданно, что Иван не поверил глазам и на всякий случай ощупал кран и ванну, некогда блиставшую оцинковкой. Рядом с ванной стояло нечто похожее на унитаз, только пониже и без особых изысков - дырка и сиденье. Рядом с унитазом валялся ковшик, возможно, служивший для ручного слива.
        - Вот это да! - восхищенно присвистнул Иван. - Откуда тут водопровод? Хотя…
        Он взялся за ржавую рукоятку крана и осторожно, чтобы не отломать ненароком, потянул на себя. В кране надсадно засипело, он дернулся и выплюнул порцию коричневатой жижи. Потом тонкой струйкой полилась ржавая вода. Иван открыл кран побольше. Струя воды стала толще и сильнее. Иван подставил под струю руку.
        - Теплая! - Он расплылся в довольной улыбке. - Термальный источник.
        Вскоре вода посветлела и стала горячей. Струя с шумом ударялась о дно ванны, разлеталась взрывами брызг и гулко скатывалась по стенкам в сливное отверстие.
        - Ну, теперь можно будет и ванну принять.
        Кот остался равнодушен к ванне.
        - Надо бы дверь чем-нибудь забаррикадировать на ночь. А то опять скелеты пожалуют, - сказал он, скребя когтями подбородок. - Или еще кто.
        - Да, ты прав.
        Обойдя с Котом квартиры подъезда, они стащили во временное жилище уцелевшие массивные вещи и завалили ими входную дверь. Также на третьем этаже отыскались две оловянные тарелки и немного помятая кружка, растрескавшийся желтоватый кусок мыла, изрядно вылинявшая, но еще целая шкура какого-то животного и чудом сохранившаяся небольшая мочалка из растительных волокон. Теперь можно было помыться с шиком.
        Аленка притащила откуда-то аж три целых свечи и кремень с кресалом.
        - Живем! - сказал Иван, вытряхнул пыльную шкуру и застелил ей кровать.
        - А скелеты больше не придут? - спросила Аленка.
        - Пусть только попробуют, - погрозило Иван кулаком в сторону входной двери.
        - Тогда я пошла купаться.
        - Давай беги.
        Аленка радостно ускакала в ванну.
        Иван тяжело опустился на край кровати и положил локоть на стол. Кот тоже забрался на шкуру, но потом, принюхавшись к ней, сполз обратно на пол.
        - Ты чего?
        - Кто его знает, что это за шкура. Может, блохастая какая.
        - Да какие тут блохи? Они давно с голоду все передохли.
        - Ты этой заразы не знаешь. Живу-учие, гады!
        - Дядя Иван, - донеслось из ванной.
        - Ну что там еще? - Иван поднялся с кровати и прошел в ванную комнату.
        Аленка сидела в ванне на корточках, ковыряя пальцем в отверстии короткой кривой трубы.
        - Вода не течет, - растерянно сообщила она.
        - Уф-ф, что ж все так сложно. Поверни вон ту ручку, и будет тебе счастье.
        - Правда?
        Иван только вздохнул.
        Аленка тем временем осторожно повернула ржавую рукоятку. Из крана хлынула струя воды, брызги ее разлетелись и попали в девочку.
        - Холодная! - завизжала Аленка.
        - Сейчас пойдет горячая, потерпи.
        - А как мыться? Под трубой?
        Иван закатил глаза. Он вышел из ванны, огляделся и поднял с пола обрывок ткани.
        - На, - кинул он тряпицу Аленке, - скомкай и засунь в сливную дыру. Вода будет набираться.
        - Спасибо!
        - Все, купайся.
        Иван вернулся в комнату, где Кот уже успел зажечь свечку, пристроив ее на подоконнике, и теперь колдовал с торбой.
        - Столько проблем от этой девчонки, - сказал Иван, остановившись посреди комнаты.
        - Не говори.
        - Покоя от нее нет. То это дай, то то не так, то рот не закрывается.
        - Дети - они такие, - поддакнул Кот, деловито запустил лапу в торбу и вынул моток сарделек. - Сам связался.
        Иван промолчал. На самом деле Аленка не доставляла особых проблем. Просто от обилия событий и тревог от неизвестности немного разыгрались нервы.
        На столе в очищенных песком и вымытых тарелках уже лежали цыпленок гриль и поджаристые пирожки.
        - С чем пирожки? - спросил Иван.
        - С мясом.
        - Все-то у тебя с мясом. Сделай еще с картошкой. И с капустой, - подумав, добавил Иван, прислушиваясь к происходящему в ванной. - Как бы не утонула с непривычки.
        - Да без проблем!
        Из ванной доносился шум бьющей из крана воды и радостное барахтанье вперемежку с резкими, отрывистыми хлопками. Иван немного успокоился, вновь присел на кровать и уставился в окно. Смотреть было особо не на что. Прямо напротив дома вздымалась голая, почти отвесная стена, из которой кое-где торчали кривые голые ветви кустарников.
        На улице смеркалось. Пламя свечи иногда колыхалось, отклоняясь внутрь комнаты. Где-то в раме была щель, из нее тянуло вечерней прохладой.
        - Не понимаю, чего ты моментально расходишься из-за всякого пустяка? Она же еще маленький ребенок, - выговорил Кот Ивану, уплетая за обе щеки пирожок.
        - Дело вовсе не в ней. Нервы это, Кот, нервы. К тому же она не знает элементарных вещей!
        - Я тебе уже объяснял: средневековье, образ такой.
        - Ну не могу я с детьми обращаться, не привык, - раздраженно произнес Иван.
        - Это совсем несложно. Им всего лишь нужны внимание, забота и помощь. И не нужно искать в них отражение себя, такого умудренного жизненным опытом. У них своя, детская, мудрость, еще не отягощенная взрослыми понятиями и предрассудками.
        - Чего-то ты расфилософствовался, - развеселился Иван. - Послушать тебя, так ты всю жизнь только и делал, что воспитывал детей.
        Кот ничего не ответил, похоже, обиделся. Даже пирожок уже не так активно жевал.
        - Да ладно тебе, надулся тоже, - на всякий случай добавил Иван.
        Кот опять промолчал.
        - Серьезно, нашел из-за чего.
        - Я, вообще-то, учитель физкультуры. И еще труды преподаю, - на этот раз снизошел до ответа Кот. - И мне действительно нравится с ними работать.
        - Извини, - пробормотал Иван. Он почему-то никогда не интересовался, чем в нормальной жизни занимался Кот. Даже не думал о нем, как о реальном человеке. Кот и кот, рыжий, упитанный, себе на уме…
        Время текло медленно и тягуче. За окном уже совсем стемнело.
        - Окошко бы завесить не мешало. Только вот чем? - вслух подумал Иван.
        - Да кто позади дома шастать будет? А с той стороны света не видать, - сказал Кот.
        Он уже насытился и развалился на полу, поглаживая лапой пузо. Это был опять тот Кот, которого хорошо знал Иван, и ничего от человека, совсем недавно поучавшего его. «Может, защитная реакция такая на жизнь, специально выдуманный образ?» - подумалось ему. Интересно, как бы он сам себя повел, окажись в шкуре кота.
        Вода в ванной перестала течь. Послышалось шлепанье босых ног, и в комнату вошла Аленка. Она остановилась на пороге, держа в вытянутых руках выстиранные платье и рубаху. С девочки на пол ручьями стекала вода, образуя на полу грязные лужицы.
        - Наконец-то я чистая, дядя Иван! - с гордостью сообщила Аленка и пожаловалась: - Только мне одеть нечего.
        - Ну да, конечно, - рассеянно пробормотал Иван, потом стянул с себя рубаху, забрал у Аленки мокрые вещи и помог одеться. - Вот, пока это поноси.
        Рубаха оказалась ей почти по колени, а вот рукава пришлось подвернуть.
        Иван ушел в ванную с мокрыми вещами, еще раз тщательно отжал их и, вернувшись в комнату, развесил вещи на спинке кровати.
        Аленка тем временем уже уселась на кровать поближе к столу и с аппетитом уминала цыпленка, заедая его пирожками с картошкой. При этом она беззаботно болтала ногами.
        - Пойду тоже ополоснусь, - сказал Иван. - Где у нас еще свечи были?..
        Дверь в ванную рассохлась и никак не желала закрываться больше чем наполовину. Иван махнул на нее рукой, быстро скинул туфли, стянул штаны и спешно, косясь на приоткрытую дверь, забрался в горячую воду. Пока он воевал с дверью, ванна успела вновь наполниться наполовину. Иван блаженно растянулся в ней.
        Свечку он поставил на бортик справа от головы.
        Натруженные долгой ходьбой и трудным подъемом в горы мышцы ног нестерпимо ныли. Иван расслабился и закрыл глаза.
        Тихо капала вода. В стенной отдушине завывал ветер. Потрескивала свечка, истекая воском.
        Иван сел, протянул руку к штанам, валявшимся на влажном полу, оглядел их. Штаны были вымазаны засохшим илом до колен и ужасно смердели. Аккуратно, чтобы не намочить штаны полностью, Иван взялся застирывать штанины, натирая их мылом и теребя руками.
        Вдруг из коридора, вернее, с лестницы донесся звук шагов, затем кто-то осторожно толкнулся во входную дверь.
        Иван, приподнявшись на локтях, настороженно прислушался. В ванную заглянул Кот.
        - Ты слыхал? - шепотом спросил он.
        - Слыхал. Тихо!
        - Угу.
        Кот на цыпочках удалился в комнату, и вновь воцарилась тишина. На минуту или две. А затем дверь вновь толкнули, только уже сильнее. Баррикада заходила ходуном.
        Иван выскочил из ванны, впрыгнул в мокрые штаны и понесся в комнату за мечом, но в этот момент Кот задул свечку, и Иван, не рассчитав, въехал головой в дверной косяк. Комнату озарила яркая вспышка. Вернее, ее видел только Иван.
        Шипя от боли и поглаживая зашибленный лоб, он на ощупь добрался до кровати и нашарил рукой меч, прислоненный к кровати.
        - Ну, спасибо тебе, Кот, удружил! - Иван, еле слышно звякнув мечом, потянул его из ножен.
        - Я думал…
        - А ты лучше не думай! Они и так уже знают, что мы здесь.
        - Я сейчас зажгу, - прошептала Аленка. Сидеть в полной темноте было еще страшней, чем со свечкой.
        Девочка чиркнула кресалом и выбила искры на заранее заготовленную охапку соломы. Сухая солома мгновенно занялась. Аленка торопливо подожгла крошечный обгоревший фитилек свечки. В комнате вновь стало уютно.
        В дверь опять чем-то саданули.
        Кот сполз с кровати и полез под нее.
        - Куда! - зашипел Иван. - Давай в коридор! Баррикаду надо держать.
        Кот нехотя выбрался задом из-под кровати и понуро поплелся за Иваном.
        - Открывайте! - донеслось приглушенное шелестение из-за двери.
        - Нас нет, - сказал Кот и прихлопнул лапой пасть.
        За дверью повисло молчание, затем один голос спросил:
        - Их… нет?
        - Не… знаю, - с сомнением отозвался другой.
        - Должны… быть.
        - Может… ушли?
        - Может… быть.
        - Что… делать?
        - Не… знаю.
        Все стихло. Спустя пару минут на лестнице раздались удаляющиеся шаги.
        - Неужели ушли? - Ивану все еще не верилось.
        - Почем я знаю! - в волнении прохрипел Кот, нервы которого и так уже были на пределе.
        - Да тихо ты! - выдохнул Иван. - Пошли в комнату.
        - Пошли.
        Они на цыпочках вернулись в комнату и присели на кровать.
        - Может, свечку все же лучше погасить? - спросил Кот. - Вдруг эти идиоты вокруг обойдут, чтобы посмотреть.
        - Можно окно шкурой завесить, - предложила Аленка.
        - Точно! - обрадовался Иван. - Вон и гвоздики торчат. Наверное, на них занавески вешали.
        Он стащил с кровати пыльную шкуру, поспешно нацепил ее на вбитые в раму ржавые гвоздики и подоткнул шкуру по краям рамы, чтобы свет не проникал сбоку.
        И вовремя.
        Внизу под окнами послышались пощелкивающие звуки, словно кто-то тихонько постукивал по деревянным брускам ксилофона, используя всего две или три полюбившиеся ноты.
        - Они! - выдохнул Кот, расширяя светящиеся в полутьме глаза.
        Иван приложил палец к губам и прислушался, прижав ухо к окну. Внизу произошла какая-то возня, зашуршали камешки, что-то с грохотом уронили.
        - Темно… - прогудел голос под окном.
        - Ушли? - спросил другой.
        - Не… знаю?
        - А кто… тогда… сказал?
        - Что… сказал?
        - Нас… нет…
        - Умный, собака, попался, - сквозь зубы процедил Иван.
        - Кого… нет?
        - Не… знаю…
        Повисла пауза.
        - Пошли?
        - Пошли…
        Опять раздались шорох катящихся камешков и пощелкивание костей. Через минуту все стихло.
        - Кажись, на этот раз пронесло. - Иван вернулся к кровати и опустился на нее. - Главное, чтобы они до утра не додумались, что их так дешево провели.
        - Будем надеяться, ума не хватит, - криво усмехнулся Кот и клубком свернулся на полу.
        Перегнувшись через спинку кровати, Иван вернул меч в ножны.
        - Аленка, ложись тоже.
        - А вы? - Девочка широко зевнула и растянулась на жесткой деревянной кровати. Иван подсунул Аленке под голову свернутую сумку и сел в ногах.
        - Кто-то должен не спать. Вдруг скелеты опять заявятся.
        - Давайте я посижу, - предложила Аленка.
        - Спи уж, - улыбнулся Иван.
        Он протянул руку и пригладил длинную челку, упавшую на лицо девочки.
        Аленка уже спала. Черты худенького лица заострились в тусклом свете свечи. Иван смотрел на девочку и осознавал, что за несколько дней она, несмотря ни на что, стала ему очень близким человеком. И еще ему было ужасно жалко Аленку - ведь ей от силы лет десять, а она ни на что не жаловалась, не распускала нюни и старалась не показывать боли и усталости, снося тяготы путешествия наравне со взрослыми. А, главное, верила в него, в Ивана. Верила, что он все сможет, что у него все получится…
        Иван больно прикусил нижнюю губу и саданул кулаком по коленке. Потом вдруг вспомнил про оставленную в ванной свечку и сходил за ней - свечей мало и нужно было их экономить.
        Побродив по комнате, Иван вновь сел на кровать и откинулся на стену, уставившись в облезлый, покрытый зарослями паутины потолок. Мыслей в голове не было никаких - удивительная и непривычная пустота. Так и сидел долго, глядя в одну точку…
        Проснулся он оттого, что кто-то шумно плескался и фыркал.
        Открыл глаза. За окном уже вовсю светило солнце.
        Кто-то содрал с окна шкуру и заботливо укрыл ей Ивана. Спущенные на пол босые ноги окоченели от тянувшего по полу холодка. Кот, видимо, тоже подмерз на стылом полу и перебрался на кровать, свернувшись в клубок у стены подальше от шкуры.
        Аленкиной одежды на спинке кровати не было. На ее месте висела выстиранная рубаха Ивана.
        Фырканье в ванной прекратилось. Скрипнул кран, вода перестала течь.
        Иван приподнялся на локтях и потянулся, затем с трудом усадил сонное затекшее тело. В комнату вошла Аленка, утирая мокрое лицо подолом сарафана.
        - Доброе утро, дядя Иван, - весело и бодро сказала она.
        - Привет! - махнул рукой Иван и почесал подмерзший бок. - Давно встала?
        - Давно, я раненько встаю, с петухами.
        - Какие ж тут петухи? - Иван удивленно воззрился на девочку и потянулся за рубахой.
        - Это так говорят, неужели не слыхали?
        - Слышал.
        - Вы погодите одеваться, она еще не совсем обсохла.
        - Да, еще влажная, - подтвердил Иван, пощупав, и поискал глазами туфли.
        - Подождите! - Аленка сбегала в ванную и вернулась, держа в руках туфли. - Я их тоже почистила.
        - Спасибо. Зря ты, я бы и сам мог.
        - Да мне нетрудно.
        Иван не спеша обулся.
        Кот дрых, урча и посапывая, и не было ему ни до чего дела.
        - Аленка, а ночью никто больше не приходил? А то я, кажется, бессовестно заснул.
        - Приходили.
        - Как… приходили? Когда?
        - Как светать начало, так и заявились.
        - Почему не разбудила?
        - А зачем? Я им опять сказала, что никого дома нет, и они ушли.
        - Серьезно?
        Аленка кивнула и засмеялась.
        - Они такие глупые, правда?
        - Действительно, глупые. Но все-таки ты зря нас с Котом не разбудила.
        - Жалко было вас будить, вы так хорошо спали. Да и что бы они сделали, двери-то завалены!
        - Это да, - кивнул Иван.
        - А я и на стол уже собрала, пока вы спали, - сказала Аленка, пройдя к столу, на котором в тарелке парили свежесваренные, еще горячие вареники. Рядом с тарелкой стояла небольшая крынка со сметаной.
        - Отлично! - Иван потер руки и присел к столу. - Это из сумки?
        - Из нее. А дядю Кота не будем будить?
        - Пусть дрыхнет. Нам больше достанется.
        - Что достанется? - вскочил Кот, словно ошпаренный.
        - Во, видала? Лучше всякого будильника действует!
        Аленка засмеялась, а Кот в очередной раз нашел повод обидеться.
        Пока завтракали, пока растаскивали завал у дверей, солнце поднялось уже высоко. Стараясь как можно меньше производить шума, спустились по лестнице на первый этаж. Иван осторожно выглянул из подъездной двери, щуря глаза от яркого света.
        Вроде бы никого. Он выпрямился, сделал шаг наружу и тут же заметил шевеление около одной из построек.
        Двое скелетов, сидящих на опрокинутых бочках в плотной тени дырявой крыши сарая, при ярком солнце были почти незаметны. Позиция для наблюдения за домом оказалась довольно удачно выбранной. Иван обнаружил скелетов, лишь когда те поднялись со своих мест и вышли на открытое пространство.
        - Я же… говорил… здесь… они, - прошипел первый, вскинув на плечо огромную булаву. И как только он держал ее на своих хлипких костях!
        - Да… ты был… прав… обманули, - отозвался второй, покачивая длинным узким лезвием ржавого, в зазубринах, меча.
        - Некрасиво… обманывать, - попенял Ивану скелет, покрутив пальчиком.
        - А это не я был.
        - Врет… опять врет, - сокрушенно покачал головой второй скелет. - За это… мы убьем… вас… А девчон…
        Бац!
        Иван с размаху врезал мечом плашмя по нижней челюсти. Челюсть вылетела из пазов, просвистела над головой второго скелета, недоуменно пригнувшего голову, и, быстро вращаясь, полетела по дуге за сараи.
        - Э, э-о… - Скелет, оставшийся без челюсти, силился что-то сказать Ивану и все ощупывал пальцами недостающую деталь головы. И тут из-за сараев, только с другой стороны, вновь показалась челюсть. Быстро вращаясь и гудя, она стремительно приближалась к своему хозяину.
        - Ты бы лучше назад посмотрел, - предупредил скелета Иван.
        - Э? - Скелет сначала не поверил, но в последний момент, расслышав нарастающее жужжание, все же обернулся.
        Хрясь!
        Удар был такой силы, что голову с плеч снесло начисто, хотя нижняя челюсть, надо сказать, встала точнехонько на место - эффект бумеранга! Череп упал на землю, подпрыгнул пару раз и подкатился к Аленкиным ногам.
        - Ам! - решил пошутить череп, глядя на Аленку снизу вверх.
        Девочка испуганно вскрикнула, не оценив тонкого загробного юмора, и с перепугу пнула череп что есть мочи. Тот взлетел в воздух, клацая челюстью, перелетел через своего хозяина и брякнулся на крышу одного из сараев. Оттуда, гремя ржавыми листами, он покатился куда-то за постройки.
        Безголовый скелет бросил меч и понесся искать свою драгоценную голову, неловко натыкаясь на все подряд.
        - Сам слиняешь или помочь? - спросил Иван у оставшегося скелета, поигрывая мечом.
        Скелет склонил голову вбок и залихватски свистнул. Как уж это у него получилось, Иван так и не дотумкал. Вроде, и зубов-то не особо и губ нет, и дуть не из чего… Но результат свиста превзошел самые страшные ожидания Ивана.
        Слева из-за домов показались один, два, пять, восемь, шестнадцать скелетов. Они все прибывали и прибывали, заполняя площадку перед домом, окружая путников и протягивая к ним костлявые пальцы. Некоторых держали в руках ржавое, но все еще опасное оружие. Вот скелетов уже больше тридцати… сорок…
        Иван сбился со счету и начал отступать к подъезду, выставив перед собой меч. Свободной рукой он заслонял показно храбрящуюся Аленку. Казалось, она была готова с голыми руками наброситься на целое войско скелетов.
        - Откуда же их столько? - пробормотал Кот из-за Ивановой спины. - Штампуют их тут, что ли?
        - Отдай… девчонку… и проваливай… - сказал первый скелет. Он скинул булаву с плеча и оперся на нее, будто Геракл на дубину. - Не тронем.
        - Харя треснет!
        - Что?.. - медленно удивился скелет.
        - Треснет! - уцепился за мысль Иван. - Ну конечно! Оставайтесь здесь, - приказал он товарищам, а сам, вскинув меч, ринулся в атаку. - А-а-а-а!
        Скелет отнесся к нападению совершенно апатично. И даже когда Иван с размаху рубанул по нему наискось, он лишь задергал нижней челюстью, хохоча.
        Меч прошелся по его ребрам, рассек три нижних, снеся их начисто, и закончил ампутацией правой конечности в районе локтя. Но никакого взрыва, даже хлопка не последовало. Иван удивленно оглядел меч, затем застывшего скелета и отрубленную конечность, валявшуюся у его ног.
        - Значит это… тот самый… меч… - догадался скелет, не особо расстроившийся из-за потери ребер и руки.
        - Тот самый, - подтвердил Иван, хотя решительности и напора в его голосе немного поубавилось. - Так что валите отсюда, пока целы.
        - Дурак… Нас нельзя… убить… Мы давно… мертвы… Сда…
        Иван опять размахнулся мечом и по уже отработанной технологии заехал плоскостью лезвия по скуле врага. В этот раз уже не челюсть, а вся голова отправилась в полет, быстро вращаясь и подвывая. Ее бывший обладатель ощупал пустой конец позвоночника, завертелся на месте, пытаясь понять, в каком направлении скрылась его голова, и тут Иван рубанул сверху вниз.
        Рассеченная наискось, словно лазерным лучом, грудная клетка вместе с шеей, частью позвоночника и остатком отрубленной раньше конечности, сползла на землю. Оставшаяся половина при ногах и одной руке, будто ничего не почувствовав, побежала искать голову. Скелеты, что стояли рядом, посторонились, удивленно взирая на разрубленный безголовый остов, и принялись пересвистываться, перешептываться. Удивление их было совершенно неподдельно.
        - Так их! - закричала Аленка, подхватив с земли длинную толстую палку. - По башкам!
        Скелеты заволновались.
        - Мочи гадов! - заорал во всю глотку Кот, пятясь задом к распахнутым настежь дверям подъезда.
        - Алена, стой! - запоздало крикнул Иван, но бесстрашная девчонка уже подлетела к одному из скелетов и со всего размаху саданула ему дубинной по башке.
        Бэм-м-мц!
        Дубина завибрировала. Аленка едва не выпустила ее из рук, настолько сильной вышла отдача. Но и результат оказался неплох. Удар пришелся чуть под углом, и шеи у несчастного больше не было, а голова сидела прямо на плечах, косо, причем почти задом наперед, отчего скелет никак не мог сориентироваться, крутясь из стороны в сторону и щупая воздух вокруг себя.
        Взмах меча, и две половинки, покачавшись, рухнули в разные стороны.
        И тогда скелеты окончательно обиделись.
        Сплотив ряды, они начали наступать на Ивана с Аленкой, тесня их к дому. Аленка попыталась ткнуть дубиной одного из самых нахальных, но тот ловко поймал палку, вырвал из слабых детских рук и откинул в сторону.
        Аленка отбежала к дому, а Иван продолжать отгонять мечом особо настырных. Внезапно, словно по команде, скелеты бросились в настоящую атаку. Иван заработал мечом, разя направо и налево, стараясь не столько сечь, сколько сшибать черепа нападавших. Как показала практика, это оказался самый эффективный способ отвлечь скелетов от схватки. Поиски собственной головы были гораздо более интересным и увлекательным занятием, нежели битва, и уже минут через пять или чуть более того за черепами по площади гонялись с десяток скелетов, врезаясь в здания и друг в друга, а еще несколько делили найденные черепа. Одним не нравилось, что у них нет зубов, другим проломленный нос или лоб, и они доказывали, что это страшилище - вовсе не их голова, а вон та прекрасная черепушка - именно их, и ничья более. Все сильнее разгорающиеся споры начинали переходить в локальные потасовки. Один из скелетов внезапно снес своему оппоненту череп и радостно погнался за ним, на ходу откручивая и выкидывая свой. И это послужило сигналом к началу «великого мена», как его обязательно назвали бы историки, если бы им посчастливилось стать
свидетелями происходящего. Но, увы, историков здесь не было. Зато присутствовали Иван с Аленкой и Котом, укрывшимся в подъезде, про которых скелеты почему-то внезапно и разом позабыли.
        - Ничего не понял, - пожал плечами Иван, опуская меч. - Эй, вы чего? Не будете драться?
        - Да иди… ты… - отмахнулся от Ивана один из ближайших скелетов. Он на секунду отвлекся и сразу же получил по черепушке корявой дубинкой. Однако сумел удержать голову на шее и кинулся мстить обидчику. - Не до… тебя…
        - Ну, мы тогда пошли? - на всякий случай уточнил Иван, медленно обходя побоище по левому краю. Аленку он крепко держал за руку.
        Ивану никто не ответил.
        Из подъезда выскочил Кот.
        - Эй, меня подождите-е!
        Он бежал на четырех лапах, выпучив глазищи и смешно вскидывая пушистый зад и лапы в сапогах. Хвост у него стоял дыбом.
        - А тебя, хвостатый, я бы с удовольствием оставил здесь, - сухо произнес Иван, убирая меч, когда они уже прилично отошли от главного столпотворения.
        Мимо прокатилась голова. За ней весело, вприпрыжку бежал щуплый скелетик. Иван наподдал туфлей черепушке. Та, пролетев по дуге, скрылась в одном из окон крайнего дома. Скелет застыл в нерешительности, утеряв направление своих поисков. Иван отвесил пинка и ему, милостиво наставив на путь истинный.
        - Это почему же? - возмутился Кот. - Потому что я спрятался в подъезд? А чем бы я вам помог, по-твоему?
        - Действительно, помощи от тебя, Кот, никакой, - ответил Иван, поиграв желваками.
        - Неправда! Дядя Кот меня от деда болотного спас, - горячо возразила Аленка.
        - Спасибо, девочка. - Кот даже прослезился.
        - А что он супротив них? Вон они какие злющие! - кивнула девочка в сторону убежавшего скелетика.
        Скелет немного промахнулся мимо подъездной двери и пошел крушить все вокруг, ища вход.
        - Тупые они, а не злющие, - проворчал Иван. - Ладно уж. Будем считать, на этот раз ты выкрутился.
        С площади вело три дороги. Две, разделяясь под небольшим углом, исчезали в проломах в горе, что виднелись сразу за крайним левым домом, а третья убегала за природную котельную с высокой трубой.
        - Куда пойдем? - спросил Иван, остановившись на развилке и засунув большие пальцы рук за пояс.
        - Мне кажется, лучше вправо, - предположил Кот. - Не нравятся мне всякие узкие места.
        - Мне тоже, - согласилась с Котом Аленка. - Между прочим, там еще и кладбище. Бр-р!
        Иван пригляделся. И точно, первая тропинка вела к небольшому кладбищу. Правда, плиты на нем были выворочены, оградки покорежены, а земля перерыта.
        - Значит, вот откуда они повылезали, - догадался Кот. - Это их Кощей поднял, зуб даю!
        - Силен мужик, жмуриков поднимать, - повел головой Иван.
        - Так ведь он владыка Царства мертвых! Они все его подданные.
        - Тупые у него подданные какие-то.
        - Разве они виноваты? Сам видел - мозгов с гулькин… - Кот покосился на Аленку, - нос, даже меньше.
        - Эти ладно. Главное, чтобы их владыка самолично не объявился по нашу душу.
        - По-моему, пора удочки сматывать, пока скелеты не очухались. Не вечно же они черепушки будут делить, - сказал Кот, боязливо оглядываясь назад.
        - Значит, идем вправо, - заторопился Иван.
        Он положил ладонь на рукоять меча и взял за руку Аленку. Девочка поправила на плече лямку котомки, а Кот подтянул сапоги, и все трое бодро зашагали навстречу убегающему ввысь, за гору, солнцу.
        Глава 10. Огненная пропасть
        За зданием котельной дорога нырнула в широкий просвет между горами и сразу пошла под уклон, запетляв змейкой. Справа над головой нависал широкий уступ, заслоняя собой солнце. Уклон все время увеличивался, но оставался пологим, идти было легко. Вскоре горы начали расступаться, и через час путники вышли на противоположный склон гор.
        Этот склон выглядел более удобным для спуска и подъема. Дорога вниз, вытертая за сотни лет тысячами ног, была отлично видна. Стелющаяся почти по прямой и имеющая относительно небольшой уклон, она заканчивалась далеко внизу у широкого разлома. Над разломом, тянущимся на многие километры влево и вправо, клубился то ли пар, то ли дым. Через разлом был перекинут навесной мостик, выглядевший отсюда игрушечным. Сразу за гигантский провал начинался бескрайний лес. Пышный ковер зелени простирался, насколько хватало глаз. Далеко, у самого горизонта, зелень, тая в легкой дымке, приобретала голубоватый оттенок. То здесь, то там лес рассекали завитки рек, казавшиеся в ярком солнечном свете молочно-серебристыми лентами.
        - Как красиво! - восхищенно выдохнула Аленка, глядя с высоты птичьего полета на бархатисто-узорное великолепие.
        - Не могу с тобой не согласиться, - напыщенно сказал Кот. - Но, может, все-таки уже пойдем вниз?
        Иван первым ступил на каменную тропу. За ним потянулись остальные.
        Спуск занял не меньше часа. Дорога постепенно перешла в горизонт, и путники наконец приблизились к мосту.
        Мост оказался довольно ветхой конструкцией, изрядно потрепанной непогодой, ветрами и временем. Держался он на четырех каменных столбах в рост человека - два на одном его конце и два на другом. Меж столбов через пролом были натянуты толстые, в руку толщиной, канаты, растрепанные и стертые. Некоторые жилы каната лопнули и свисали волосяными лохмотьями. На нижних канатах поперек лежали почерневшие растрескавшиеся доски. Одни были сломаны, другие вовсе отсутствовали, остальные не внушали доверия.
        - М-да, - протянул Кот, приблизившись мосту, и осторожно подергал за правый канат.
        Мост заходил ходуном, закачался из стороны в сторону. Сорвались обломки двух досок в середине и полетели в пролом, где далеко внизу медленно перекатывалась река лавы. Из пролома тянуло сильным жаром.
        Кот попятился от края пропасти.
        - Ну и как мы переберемся на ту сторону? - спросил он.
        - Думаю, можно попробовать перейти, держась за канаты, - предположил Иван.
        - Лучше поискать другой путь, - воспротивился Кот. - Я не самоубийца.
        - Ты его видишь?
        - Нет, но где-то же эта щель заканчивается!
        - И будем мы идти вдоль нее до скончания своих дней. Кот, я предлагаю реально выполнимый вариант.
        - А я реально безопасный, - вскинулся Кот и показал лапой на мост. - Посмотри, он того и гляди рухнет! И изжаримся мы, как куры-гриль, не пролетев и половины пути.
        - Кончай разводить дешевый пессимизм. Нужно попробовать.
        - Вот ты и пробуй. - Кот сложил лапы на груди и отвернулся.
        - Хорошо, - не стал спорить Иван.
        Он приблизился к мосту, взялся за канат и заглянул вниз. Немного закружилась голова, в ногах зародилась противная ватная слабость.
        Иван постарался взять себя в руки, отведя взгляд от раскаленной реки далеко внизу, и надавил рукой на канат. Мост заколыхался, жалобно заскрипели волокна каната. Иван занес ногу и осторожно поставил ее на нижний канат, затем медленно перенес тяжесть тела на эту ногу. Канат, скрипнув, просел и отклонился чуть вбок.
        - Подождите! - Аленка подбежала к Ивану, и тот испуганно спрыгнул с каната.
        - Ты могла бы кричать не так внезапно и громко. - Сердце Ивана колотилось о ребра, будто собиралось вот-вот выскочить из груди. - Я думал, канат лопается.
        - Нет. Просто я разумею так: я легче вас, и лучше я пойду первой.
        - Деточка, ты в своем уме? - воззрился на Аленку Кот. - Неустрашимая ты наша.
        - А что тут такого? - пожала плечами Аленка. - Я много раз по веревкам через речку перебиралась. Забава у нас такая была, с мальчишками.
        - Нет, мы не можем рисковать. - Иван отрицательно махнул рукой. - Пойду я. Если выдержит меня, то выдержит и вас.
        - А если нет?.
        - Тогда… Тогда уже все неважно. - Иван опять повернулся к мосту и протянул руку.
        - Стой! - вцепился в его рукав Кот.
        - Ну что еще?
        - Я пойду.
        - С чего вдруг? - удивился Иван.
        - Ни с чего. Так…
        Иван долго смотрел на Кота. Тот явно нервничал - лапы в сапогах подрагивали, хвост изредка подергивался, зрачки были возбужденно расширены.
        - Иди, раз решил. - Иван посторонился, пропуская Кота к мосту.
        Кот скинул сапоги, но потом долго не решался сделать следующий шаг, топчась на одном месте. И вдруг прыгнул, повиснув на канате и вцепившись в него лапами.
        Канат опять заходил волнами. Кота некоторое время мотало из стороны в сторону, но он держался на канате, словно приклеенный, закрыв глаза и подвывая. Наконец все успокоилось.
        Кот медленно открыл один глаз, затем другой.
        Иван ободряюще выставил вверх большой палец. Кот выдавил слабую вымученную улыбку и неторопливо пополз вдоль каната, мелко перебирая лапами. Где-то чуть дальше середины он внезапно застыл, возможно, решив немного передохнуть. Он висел спиной вниз и медленно раскачивался.
        - Кот, ты чего застрял? - разволновался Иван.
        - Все в порядке. Я… А-апчхи!
        Канат дрогнул, послышался треск. Несколько волокон каната рядом с котом лопнули и обвисли. Кот притих, напрягшись.
        - Кот! - крикнул Иван. - Что там у тебя?
        - Он, кажется, сейчас лопнет… - прохрипел Кот.
        - Ползи быстрее! Да ползи же ты, чего повис, как… не знаю кто! - Иван в бессилии заметался у моста.
        - Я боюсь!
        - Ползи!!!
        - А-апчхи!
        Вновь раздался треск. Лопнули еще несколько жил. Канат немного просел.
        - Перестань чихать, в конце-то концов!
        - Мамочки! - взвыл Кот и переставил лапы, потом еще раз и еще. До столба на другом крае расщелины оставались считаные метры. В носу у несчастного Кота отчаянно свербело, на глаза навернулись слезы, но он изо всех сил держался, чтобы не чихнуть.
        - Давай, молодец! - подбадривал Иван. - Еще немного осталось. Вот так!
        - А-а-апчхи!!! - не вытерпел Кот, когда до столба осталось метра четыре.
        Канат колыхнулся, послышалось звонкое «тук», и две половинки каната медленно, словно в замедленной съемке, начали опадать. Хрустнули, затрещали гнилые доски, нижний канат завибрировал и тоже начал лопаться сразу в нескольких местах. Обломки деревянного настила полетели вниз.
        - Мяу-у-у!!!
        Кот вцепился в канат, что было сил, и его с размаху приложило спиной об отвесную стену расщелины.
        Канат выпрямился, помотался из стороны в сторону и обвис. Кот начал сползать.
        - Кот, держись! - закричал Иван. - Держись, черт бы тебя побрал!
        - Да держусь я, держусь! - вспылил Кот. - Оставь меня в покое!
        Он рывками начал взбираться вверх по канату. Иван с Аленкой, затаив дыхание, следили за ним. Наконец Кот выбрался на край расщелины и без сил растянулся меж столбов.
        - Фу-у, - с облегчением выдохнул Иван.
        Кот поднялся на задние лапы и оперся о столб. Его пошатывало.
        - Дядя Иван, что мы теперь делать будем? - спросила Аленка. - Как же мы переберемся? Котик там совсем один.
        - Не знаю, надо подумать. Кот, как ты там? - крикнул Иван, сложив ладони рупором.
        - Все в норме, - глухо, едва слышно, отозвался Кот и сполз по столбу. - Уф-ф! Я же говорил, а меня никто не слушал. Вот вечно вам Кот - паникер. И что теперь, по-твоему, делать, а?
        От моста осталась только половина - два каната, перекинутые меж левыми столбами. На нижнем канате болтались остатки досок и обрывки поперечных веревок. Конструкция и вовсе не внушала доверия. Следовало придумать что-то другое, но что?
        Иван опустился на землю и задумался. Аленка тоже села и с надеждой уставилась на Ивана, но тому ничего путного в голову не приходило. Да и выбирать, собственно, было не из чего.
        - Так и будем сидеть? - взбеленился Кот. - Отдыхает он, видишь ли. А я тут один, ни туда, ни сюда.
        Иван резко поднялся и решительно одернул рубаху.
        - Пойду назад и попробую найти какую-нибудь приличную веревку. По этой мы не переберемся.
        - С ума сошел? - возопил Кот. - Там же скелеты!
        - Я им не нужен, - отмахнулся Иван. - Им нужна Аленка. Да они, скорее всего, уже разошлись.
        - Вот именно что разошлись! Ты же их шикарно надул.
        - Ничего, как-нибудь обойдется…
        - Дядя Иван, я с вами! - вскочила Аленка.
        - Нет, ты останешься здесь. - Иван взъерошил девочке волосы. - Тебе уж точно там делать нечего.
        Он развернулся и пошел в гору, не оглядываясь.
        Иван подобрался к углу котельной и осторожно выглянул из-за стены. В поле зрения никого не было. Скелеты куда-то подевались, но на площади в изобилии валялись кости - результат последнего побоища. Меж сараев, крутя пыльные смерчи, носился ветер.
        Иван подождал немного, настороженно вслушиваясь в тишину, потом набрался смелости и вышел из-за стены.
        - Вернулся? - донеслось слева.
        Иван вздрогнул и обернулся на шелестящий голос. У дома за котельной на железном ржавом ящике сидел скелет. Выглядел он жалко.
        - Что тебе еще надо? - Голос у скелета был спокойный, интонация - отсутствующей. Говорил он достаточно связно, почти без пауз.
        Иван медленно приблизился к скелету и остановился, не дойдя пары метров.
        - Видишь, что ты натворил? - Скелет широким жестом костлявой руки обвел пространство вокруг себя. В голосе слышались осуждающие нотки.
        - Извините, конечно, но при чем здесь я? - спросил Иван, старательно пряча дрожь в голосе и озираясь по сторонам.
        - Не бойся, никто не придет. Все разбрелись, - угадал его мысли скелет. Помолчал. - Да, ты ни в чем не виноват… Как же спать хочется.
        - Спать?
        - О, сладостный сон! - оживился скелет. - Много, очень много лет я спал. Это не тот сон, человек, которым спишь ты.
        - Я понимаю.
        - Помолчи! Сон этот подобен либо благостной неге, либо страшной муке. Я испытал и то и другое. Мы, мертвые, должны вкушать сон, радуясь и печалясь за вас, наших потомков. И мы вкушали его. А потом пришел ты…
        Скелет вздохнул, словно слабый ветерок прошелестел в траве.
        - Прошу прощения, если невольно нарушил ваш сон.
        - Ты тут ни при чем… - повторил скелет. - Это черная магия, страшная и злая. Лишь она виной нашему пробуждению.
        - Кощей? - тихо спросил Иван. Ему стало жаль несчастного скелета.
        - Он, - кивнул тот. - Нарушил наш сон и покой, заставил восстать и идти. И не будет нам вновь покоя, покуда не выполним воли его.
        - Мне… жаль тебя, - выдавил Иван, сглотнув застрявший в горле комок.
        - Жаль? - Скелет удивленно уставился на Ивана. - Меня?
        - Да, тебя, всех вас. Вы лишились заслуженного сна, вас заставили воевать против вашей воли.
        - Знаешь, мы когда-то были славным народом. - Скелет согнул спину, сухие позвонки захрустели. Он оперся предплечьями о колени и повесил голову. - Сильным и гордым. И еще умелым. Мы могли добывать и обрабатывать металл и были лучшими мастерами, что могли изготовить орудия труда, замечательные орудия… Наши плуги разваливали на половинки камни, наши серпы неощутимо срезали колосья. Мы помогали людям, и это было счастье.
        Он замолчал.
        - Что же случилось потом? - спросил Иван, когда пауза слишком затянулась.
        - Потом? Потом пришли нехорошие, очень злые люди оттуда, снизу. Но тогда мы еще ничего про них не знали. Пришельцы потребовали делать оружие, сказали, для защиты городов. От злых сил. Мы поверили им. О, как мы были наивны! Мы стали делать мечи, которые запросто перерубали железо и камень, делали стрелы и копья, пробивающие любые доспехи. Наши самострелы были мощны, как никакие другие в этом мире! Но мы слишком поздно узнали, кто на самом деле владеет нашим оружием. Эти нелюди ради ублажения собственной алчности и чувства превосходства захватывали города, жгли и грабили их, убивали и угоняли в полон народ. Мы пришли в ужас. Ведь именно мы, своими собственными руками, выковали оружие, от которого не было защиты. Большая часть вины лежала на нас.
        Скелет поднял голову, пустые глазницы уставились в лицо Ивана. От их взгляда веяло непередаваемой тоской и болью.
        - Я вижу, у тебя на поясе меч. Дай мне его. - Скелет протянул руки.
        Иван медленно вытащил меч и вложил его в белые пальцы скелета. Тот оглядел меч и поднял обе руки высоко над головой. Лезвие сверкнуло.
        - Да, я узнаю его. Этот меч выковал мой отец - вот и его клеймо, видишь? - На рукоятке меча действительно был выбит вензель из замысловато переплетенных букв «Х» и «Т». - Он был хорошим мастером. Возможно, лучшим. Этот меч единственный в своем роде, им отец надеялся уничтожить нечисть, нападавшую на мирные города, но не успел…
        Скелет опустил руки и протянул меч Ивану.
        - Возьми его.
        Иван принял меч и убрал в ножны.
        - Нас настигла смерть ночной порой. Те, кому мы отказали, пришли и вырезали почти всех. Не пожалели никого: ни женщин, ни стариков, ни детей… Кто сумел уцелеть, спрятались в пещерах, там, внизу. - Костлявый палец указал на проемы в скале за спиной Ивана. - Это стало началом конца. Я был одним из последних, кто спасся тогда… Обретя наконец долгожданный покой, я взирал на этот мир из своего сна с тоской, печалью и стыдом. Зачем ты пришел, ты, ради кого был потревожен наш покой?
        - Я пришел бороться со злом, - медленно выговорил Иван. - И я клянусь, что сделаю все, чтобы вы вновь обрели покой!
        - Как?
        - Пока не знаю, но я постараюсь приложить для этого все силы.
        - Ты благороден и смел, - сказал скелет. - Я верю тебе. И с надеждой буду ожидать, когда ты сдержись свое слово.
        Иван промолчал.
        - Но зачем ты вернулся?
        - Мост, там, внизу - он разрушен. Мы не можем перебраться на другую сторону провала.
        - Мост. - Скелет задумался. - Да, я помню его. Странно, что он еще уцелел. Прошло столько лет… Подожди здесь.
        Скелет тяжело поднялся с ящика и заковылял в сторону пещеры. Иван проводил его взглядом и устало опустился на ящик.
        Ждать пришлось долго. Мимо несколько раз проковыляли другие скелеты, не обращая внимания на тихо сидящего человека. Ивану показалось, что они выглядят несчастными и изможденными. Один из них, заметив Ивана, подошел к нему, долго стоял рядом, покачиваясь, потом развернулся и ушел, так и не сказав ни слова.
        Минут через двадцать в черном зеве пещеры наконец мелькнула белая фигура скелета, с которым Иван разговаривал. Не узнать его было невозможно - его лицо наискось рассекала неглубокая трещинка. В руках скелет нес моток веревки, а за спиной на ремне болталось какое-то оружие.
        Иван поднялся навстречу.
        - Вот, возьми, - произнес скелет, приблизившись, и передал Ивану моток крепкой веревки.
        Иван принял его и повесил на плечо.
        - И это тоже.
        Скелет снял через голову ремень и передал тяжелый арбалет и колчан, полный коротких металлических стрел с остро заточенными наконечниками.
        - Что это за оружие? - Иван с интересом оглядел арбалет.
        Вытертая рукоятка из черного дерева, стальные плечики и направляющая стрелы, тугая тетива из неизвестного Ивану прочного и упругого материала.
        - Это очень мощное оружие. Я уверен, оно пригодится тебе.
        - Спасибо, - растроганно пробормотал Иван, принимая подарок. - Но чем я заслужил?
        - Ты смел и честен. - Скелет опустил руки. - И ты обещал нам кое-что. Я верю тебе. И в тебя. Это оружие принадлежало когда-то мне.
        - Я постараюсь сдержать обещание.
        - Мы будем ждать освобождения. Отомсти за наш народ! А теперь иди…
        Иван неловко кивнул и пошел к углу котельной. Заворачивая за угол здания, он обернулся, чуть замедлив шаг. Скелет опять сидел на ящике, глядя в землю перед собой. К Ивану он утратил всякий интерес.
        - Я постараюсь, - прошептал Иван и направился к спуску с горы.
        - Вы слишком опрометчиво раздаете обещания, Иван Игоревич, - раздался знакомый голос за спиной.
        Иван остановился. Позади него все в той же черной двойке стоял Владыка - подбородок чуть вздернут, руки в карманах брюк.
        - Опять вы, - произнес Иван. - Будете по новой уговаривать меня вернуться?
        - Ну что вы! Я уже понял, что это бессмысленно. Разрешите вас проводить?
        - Конечно, - пожал плечами Иван. - Дорога общая, - и зашагал вперед.
        Владыка без особых усилий нагнал Ивана и пошел рядом, заложив руки за спину.
        - Как же вы собираетесь сдержать данное слово?
        - Какое?
        - То, которое вы дали несчастному Энрио Тиллье.
        - Кто это? - удивился Иван.
        - Тот, от кого вы получили арбалет. Кстати, разрешите поздравить вас с приобретением - отличное оружие! И очень неплохое дополнение к мечу.
        - Издеваетесь?
        - И не думал. Но вы не ответили на мой вопрос.
        - Там видно будет, - уклончиво отозвался Иван.
        - Хороший ответ. А все же? Вы хоть представляете себе, кто такой Кощей?
        - Зарвавшийся местный царек, решивший, что ему все дозволено.
        - Возможно и так, но он, кроме всего прочего, владеет очень сильной магией.
        - Пугаете?
        - Просто ставлю вас в известность.
        - А что вы за меня так переживаете? Вы, по идее, должны порадоваться, если он свернет мне шею.
        - Вы заблуждаетесь, Иван Игоревич.
        - И я должен поверить, будто это вас сильно опечалит?
        - Не то чтобы опечалит… Знаете, сначала вы меня, если честно, сильно раздражали, но сейчас мне даже интересно наблюдать за вашими похождениями. Ваш квест необычен и непредсказуем.
        - А если я вдруг дойду до конца, и вы лишитесь этого мира?
        - Печально, но вовсе не смертельно - всему есть свое начало и свой конец. Но я не думаю, что вы зайдете столь далеко. Скорее всего, ваши приключения закончатся гораздо раньше.
        - Вы хотите сказать, я погибну? - насторожился Иван.
        - К чему такой пессимизм? - засмеялся Владыка. - Я уверен, до этого не дойдет. К чему мне ваша смерть?
        - С трудом верится, - холодно проворчал Иван.
        - Полноте вам, Иван Игоревич. Вы пытаетесь представить меня извергом, наслаждающимся чужими мучениями.
        - А разве не так?
        - Совсем не так! - горячо возразил Владыка и его голос эхом прокатился, дробясь о стены узкого прохода. - Не вижу никакой радости в пустом расточении жизни. Что мне, по-вашему, делать с мертвыми?
        - Вы же охотник до душ?
        - Вы меня явно с кем-то путаете. Не более чем одна из выдумок человека разумного.
        - Что вы имеете в виду? - заинтересовался Иван.
        - Я имею в виду привычку сваливать на кого-нибудь собственные промахи и неудачи, обеляя себя.
        - А вы, разумеется, чисты, как новорожденный.
        - Не будем срываться на грубости, Иван Игоревич. И оставим это. Кстати, как вам Кот? Не правда ли, я оказался в чем-то прав относительно него?
        - Я ни с кем своих друзей не обсуждаю, - грубо бросил Иван.
        - Положительно качество, - серьезно заметил Владыка. - Интересный все-таки вы человек.
        - Чем же?
        - Вас ждут, не буду вас задерживать. - Владыка остановился. Иван тоже. Конец перевала был уже совсем рядом - рукой подать. - И желаю удачи.
        - Вы шутите?
        - Конечно, шучу, - с непроницаемым лицом отозвался Владыка, и было совершенно непонятно, на самом деле пошутил или сказал то, что думал. - Идите.
        Иван поправил на спине арбалет и быстрым шагом направился к спуску с горы.
        Когда он показался на перевале, Аленка радостно вскрикнула и заскакала на месте, размахивая платком, сдернутым с головы. Иван приветливо помахал девочке и ускорил шаг. Кот к появлению Ивана остался равнодушен - возможно, делал вид, будто ему на все наплевать. Он лежал у столба, обмахиваясь листом лопуха, сорванным неподалеку в лесу, и томно наблюдал за легкими облачками, низко бегущими над лесом.
        Девочка, не отрываясь, следила за быстрым спуском Ивана, и стоило ему выйти к мосту, как она кинулась навстречу и обхватила мужчину ручонками. Иван приобнял Аленку за плечи и прижал к себе.
        - Дядя Иван, почему вы так долго не шли? Я подумала, не случилось ли чего.
        - Все нормально, - успокоил он Аленку. - Видишь, веревку вот достал.
        - Кот сказал, что вы не вернетесь, - пожаловалась Аленка.
        - Не слушай его, это злой Кот.
        Иван сбросил моток веревки с плеча и достал из-за спины арбалет.
        - Почему это я злой? - возмутился Кот. - Сам пропадает невесть где несколько часов, а я - злой!
        - Не шуми, усатый, я там беседу имел.
        - О, разумеется! Мы его тут ждем, а он там турусы разводит… Погоди! - спохватился Кот. - С кем это ты там беседовал?
        - Со скелетом. Хороший мужик на самом деле.
        - Со скелетом? - Аленка в испуге отшатнулась от Ивана.
        - С ним. Только они совсем нестрашные. Скорее, несчастные.
        - Нашел кого жалеть, - возмущенно фыркнул Кот с другого берега огненной реки. - Забыл уже, как они нас едва не нашинковали?
        - Да сдался ты им!
        Кот опять надулся, будто отсутствие интереса у скелетов к его персоне была крайне оскорбительно для него. И тут он разглядел в руках Ивана арбалет, который тот пытался взвести, напрягая мышцы рук изо всех сил.
        - Откуда он у тебя? - задохнулся Кот.
        - Арбалет? - Иван упустил тетиву, и она гулко звякнула. - Он подарил.
        - Кто - он?
        - Скелет, с которым я разговаривал. Фу ты, как же его взвести-то?!
        - Да ты знаешь, что у тебя в руках?!
        - Что? - Иван ощупывал арбалет в поисках какого-нибудь приспособления для взвода.
        - Древнее легендарное оружие! Он, можно сказать, родственник твоего меча!
        - Я в курсе. Скелет сказал, что меч выковал его отец, а арбалет принадлежал ему.
        На том берегу послышался глухой удар. Кот лежал в глубоком обмороке.
        - Кот, ты чего? Кот?! Припадочный какой-то.
        Кот очухался и медленно поднялся на лапах.
        - Тебе выпала великая честь, Иван… - торжественно произнес он.
        - Да знаю я, знаю! Лучше скажи, как его взвести.
        Кот хлопнул лапой по лбу.
        - У тебя на прикладе должен быть такой крючок. Видишь?
        - Ну? - Иван нашел глазами крюк и пощупал его. Под ним находилась защелка.
        - И еще защелка.
        - Нашел.
        - Приклад раскладной. Откинь защелку, подними часть приклада и зацепи крючком тетиву. Потом тяни на себя.
        - Понял, - Иван проделал все в точности так, как говорил Кот, и вскоре натянутая тетива легла в замок спуска. - Все!
        Иван достал из колчана стрелу, привязал к ее оперению один конец веревки, а с другим направился к столбу.
        - Ты бы поаккуратнее с этой штуковиной, - предупредил Кот. - Слышь?
        - Я понял.
        Иван пару раз обмотал конец веревки вокруг каменного столба и завязал на два узла. Затем сильно подергал ее для проверки.
        - И что ты собираешься делать? - занервничал Кот, наблюдая за приготовлениями Ивана.
        - Сейчас увидишь.
        Иван вернулся к арбалету, поднял с земли стрелу и, уложив ее в направляющую арбалета, прицелился мимо Кота, туда, где за его спиной виднелись два толстых дерева - в такие не промахнешься.
        - Не вздумай! Эй!!! - Кот упал на землю, зажав голову лапами, и сильно зажмурился.
        Иван нажал на спуск.
        Гулкое «бум-м» прокатилось над головами и заметалось эхом в горах. Стрела, с привязанной к ней веревкой, гудя, помчалась к деревьям. Но как только она коснулась ствола, тот взорвался роем щепок, листвы и крупных обломков веток - от дерева остался один рваный пенек.
        На Кота посыпались ветки и листва. Рядом с ним грохнулся увесистый сук. Кот вскочил и отпрыгнул, шипя и выгибая спину.
        Веревка, натянувшись, загудела.
        Когда облако древесных опилок немного рассеялось, Иван разглядел стрелу. Она застряла в стволе следующего за взорванным дерева. Ствол его треснул от верха до места, в которое угодила стрела, словно кто-то очень большой и неимоверно сильный гигантским мечом рассек дерево надвое.
        - Ох, ё! - протянул Иван, оторопело взиравший на дело рук своих.
        - Ты что, сдурел? - заорал Кот. - Я же тебе кричал!
        - Что это было? - раздельно произнес Иван, все еще пребывая в некотором шоке.
        - Ты что, смерти моей захотел? Нет, ты не просто дурак! Ты остолоп, имбицил! У дерева - и у того мозгов больше, чем у тебя! - бесновался Кот.
        - Все, успокойся, - крикнул Иван. - Ну, сглупил чуток. Откуда ж я знал, что оно так рванет?
        - Болота тебе мало было, да? Теперь за лес взялся?
        - Угомонись, говорю. Проверь лучше, как веревка держится.
        - Нормально держится, - проворчал Кот, остывая. - Ты ж ее стрелой намертво в дереве зажал.
        - Точно?
        - Да чтоб мне лопнуть!
        Иван подошел к веревке, привязанной к столбу, и повис на ней, покачался, подергал ногами - вроде держит.
        Веревка шла с приличным наклоном вниз и, в принципе, можно было съехать по ней. Только вот как быть с Аленкой?
        Иван наклонился и вытянул остатки обвисшего каната из пропасти. На нем болтались обрывки веревки, не очень крепкой, сильно изношенной, но для его задумки их вполне должно было хватить.
        Достав меч, Иван срезал самую длинную, метра в три, и позвал девочку:
        - Иди сюда.
        - Что, дядя Иван? - Аленка с готовностью подбежала к нему.
        - Я тебя сейчас привяжу себе за спину, и мы с тобой переберемся на другую сторону, хорошо?
        - Хорошо, - кивнула Аленка.
        Иван заметил, что ей страшно, но девочка старалась ничем не выказать страха.
        - Залезай мне на спину и на всякий случай хорошенько держись за шею.
        Он присел. Аленка взобралась к нему на спину, обхватив руками шею Ивана и сильно сжав скрещенными ногами его туловище.
        - Эй, ты что там опять задумал? - вновь переполошился Кот. - Ты чего делаешь, я спрашиваю?
        Иван крепко обвязался веревкой, сильно притянув к себе свою драгоценную ношу, подобрал брошенные Котом сапоги, засунул их за ремень. Потом поднял арбалет и колчан со стрелами. Колчан он передал Аленке.
        - Держи крепко.
        - Хорошо. - Аленка вцепилась в колчан и еще сильнее прижалась к Ивану.
        Иван подошел к столбу и закинул на веревку поперек арбалет, взявшись за него обеими руками.
        - Не вздумай! - заметался меж столбов Кот. - Ты слышишь? Стой! Угробитесь ведь!
        - Поехали! - крикнул Иван, сильно оттолкнувшись ногами и кинув себя вперед.
        Аленка завизжала так, что заложило уши.
        Арбалет заскользил по веревке, и они понеслись над пропастью. Другой край стремительно приближался. Веревка пружинила. Ивана раскачивало из стороны в сторону, но все шло как по маслу.
        Кот едва успел отпрыгнуть в сторону, когда Иван, выставив ноги и высоко приподняв их, пронесся мимо. Резко распрямив ноги, Иван пробежал немного вперед и остановился. Аленка перестала визжать, осторожно распахнула глаза.
        - Уже все?
        - Все, приехали, - подтвердил Иван, снимая с веревки арбалет. - Больше не кричи так, пожалуйста, а то у меня контузия случится.
        - Простите, я не нарочно.
        Иван мечом рассек веревку, стягивающую грудь, и Аленка сползла на землю.
        - Вы живы, слава богам! - К ним подбежал Кот.
        - А ты думал, я самоубийца? - Иван убрал меч, закинул за спину арбалет и забрал у Аленки колчан.
        - От тебя чего угодно можно ожидать.
        - Зато ты достаточно предсказуем.
        Кот заткнулся. Он так и не смог сообразить, оскорбление это или похвала. Но уточнять и спорить не стал.
        Между тем Иван попытался выдрать из треснувшего дерева стрелу, что оказалось бесполезным делом. Стрела сидела очень глубоко, наружу торчало лишь оперение. Узел веревки был впрессован в древесную мякоть.
        - Жалко стрелу. - Кот подобрался ближе и внимательно оглядел дерево. - И веревку жалко.
        - Метров десять можно срезать. - Иван приблизился к краю расщелины и мечом полоснул по натянутой веревке там, куда мог дотянуться, затем подобрал обрубленный конец, вернулся к дереву и срезал ее около самого узла. Смотал и передал коту.
        Кот, неохотно приняв ношу, повесил на узкое плечо.
        - Куда дальше? - спросил Иван.
        - Да куда здесь идти? Только через лес.
        Веревка, качнувшись, кольцами сползла с плеча Кота. Иван вздохнул и подобрал ее.
        - Это сильно похоже на Заповедный лес, - продолжал разглагольствовать Кот, сделав вид, будто ничего не заметил. - А если так, то мы уже совсем недалеко от пункта нашего назначения.
        - «В заповедных и дремучих страшных Муромских лесах…» - пропел Иван строчку из песни Высоцкого, почему-то пришедшую на ум. - «…Стра-ашно, аж жуть!»
        - О чем это ты? - навострил уши Кот.
        - Так, песня одна вспомнилась.
        - Ух ты! Споете? - обрадовалась Аленка.
        - Потом как-нибудь, хорошо?
        - Так куда идем? - нетерпеливо переспросил Кот.
        - Странно, что тропинки никакой нет, - засомневался Иван, пристально оглядывая кромку леса. - Не могло все так плотно зарасти, пусть даже и за сто - двести лет.
        - Смотрите, и дорожка пропала, - поддакнула наблюдательная Аленка.
        Действительно, метрах в трех от столбов широкая белесая дорожка словно растворялась в камне, будто ее нарочно кто затер. Раньше этого почему-то никто из них не заметил.
        - Подозрительно, однако, - проворчал Кот.
        - Подозрительно или нет, а напролом мы все равно не пройдем, - сказал Иван. - Деревья слишком плотно стоят. Я предлагаю прогуляться вдоль леса.
        - И куда конкретно?
        - Туда. - Иван указал вправо.
        - А почему именно вправо? - заупрямился Кот. - Можно и влево пойти. С той же долей вероятности.
        - Долей чего? - спросила Аленка.
        - Вероятности. Раз на раз, значит.
        - Правильно говоришь, Кот! Вот ты и иди туда, а мы с Аленкой - вправо. Так дорога в два раза быстрее отыщется.
        - Вообще-то, мне кажется, ты прав, - заюлил Кот. - Лучше пойдем направо. Слева и лес плотнее, и вообще…
        - Хитришь, усатый, - усмехнулся Иван. - Лень обуяла, или боязно одному, а?
        - По зрелому размышлению, исходя из когнитивного восприятия трансцендентной реальности…
        - Мы тебя поняли, - остановил Кота Иван. - Значит, все идем направо.
        Излом петлял, дорога становилась то уже, почти примыкая к самому лесу, то внезапно раздавалась вширь, словно столичная кольцевая автострада. Однообразный пейзаж утомлял, и создавалось впечатление, будто происходит топтание на одном месте. Справа клокотал и надсадно гудел разлом, переваривая густую лаву и источая удушливые испарения. Тянуло жаром. Слева вяло утекала назад сплошная стена деревьев.
        - Может, лучше в другую сторону пойдем? - нарушил молчание Кот. - Идем неизвестно куда и зачем. Столько времени уже впустую потеряли.
        Иван не ответил. Он напрягал зрение, силясь разглядеть, что там вдали то и дело появляется из-за деревьев, похожее на крохотное серое пятнышко, застрявшее меж деревьев.
        Кот тоже замолчал, сдавшись на милость провидения и Ивана.
        - Видишь, вон там? - указал Иван на странное пятно впереди.
        - Нет там ничего. - Кот, сколько ни напрягал зрения, ничего толком разглядеть не смог. - Похоже, у тебя галлюцинации, друг мой.
        - Сам ты… галлюцинация!
        - А я вижу! - воскликнула Аленка. - Это большой камень, такие на распутье ставят.
        - Распутный камень? - дернул бровями Кот.
        - Кому что, а мельнику - ветер, - многозначительно хмыкнул Иван.
        Компания непроизвольно ускорила шаг. Теперь хоть появилась цель, к которой можно было стремиться. Однако никто не знал, что на самом деле представляет из себя этот камень. Может, он всего лишь осколок, давным-давно, когда еще не было разлома, скатившийся с горы в лес. А может, и великан какой притащил его сюда и бросил здесь шутки ради - Иван нисколько не сомневался, что в этом мире могут водиться и великаны, хотя встретиться с ними особым желанием не горел.
        Камень действительно оказался тем, чем его сочла Аленка. От него в лес разбегались три кривых, поросших травой тропинки, по которым давно никто не ходил. На камне, почти стертая непогодой, едва читалась надпись.
        - «Налево пойдешь - кота потеряешь», - прочел Иван, щуря глаза.
        - Чего?! - подпрыгнул Кот. Он был занят тем, что вытряхивал из сапога камешки. - Ты чего говоришь?
        - Что написано, то и говорю. Сам посмотри.
        Кот отбросил сапог и подлетел к камню, тараща на него глаза.
        - Коня! Здесь написано: коня проср… - Он прихлопнул лапой пасть, бросил взгляд на Аленку и быстро поправился: - Потеряешь! Ну да… - и возмущенно потряс лапами. - Ты что, читать не умеешь, дуралей безграмотный?
        - Извини, наверное, от усталости, - едва сдерживая смех, сказал Иван.
        - Шуточки все шутишь, - разозлился Кот.
        - Что уж, и пошутить нельзя?
        - Такими вещами не шутят.
        - Котами, в смысле? - засмеялся Иван.
        - Да ну тебя, зубоскал несчастный, - буркнул Кот и поплелся к брошенным сапогам. - Пустозвон.
        Иван продолжил читать.
        - «Направо пойдешь - суму растрясешь. Прямо пойдешь - костей не соберешь». Недвусмысленно и без намеков, - недовольно качнул он головой. - Выбор невелик. Куда пойдем?
        - Налево.
        - Все-то тебя налево тянет. Не к добру это.
        - Дурак ты. - Кот натянул сапоги и притопнул ими. - У нас коня нет? Значит, и бояться нам там нечего.
        - А вдруг опечатка вкралась?
        - В каком, смысле? - непонятливо похлопал зелеными глазищами Кот.
        - В прямом! Хотели написать «кота», а написали «коня».
        - Ты так думаешь? - встревожился Кот.
        - Кто их поймет, эти дорожные службы. Сам же знаешь, то люки асфальтом закатают, то не тот знак повесят.
        Кот призадумался, нервно теребя нижнюю губу когтями. Задача казалась неразрешимой.
        - Значит, идем направо? - уточнил Иван.
        - Только не туда! - быстро проговорил Кот. - У нас вещи ценные - клубок, зеркальце еще.
        - Ага. И торбочка с сардельками.
        Кот сильно сжал челюсти и ничего не ответил. Только уголок губ слева едва заметно нервно подергивался.
        - Тогда остается только прямо.
        - И «прямо» тоже не внушает доверия, - вздохнул Кот.
        - А вы, батенька, привереда! То вам не то, это не это.
        - Давай все-таки налево попробуем, а?
        - Ты как, Аленка? - спросил Иван.
        - Давайте по порядочку ходить? Сначала влево, потом вправо, а уж потом, если ничего не отыщется путного, то и прямехонько можно.
        - Логично, - согласился Иван. - Ну, Кот, держись!..
        Глава 11. Хан Бумбей
        Левая тропинка долго вилась по лесу, иногда исчезая в высокой траве или прячась под слоем пышно разросшегося мха, и наконец вывела к поляне. Вернее, чищобе.
        Посреди почти круглой огромной лесной проплешины, сплошь усеянной не выкорчеванными пеньками, возвышалась самая натуральная юрта - деревянный каркас, покрытый войлоком. Из верхнего широкого отверстия вился легкий дымок.
        Вокруг не было ни души.
        Иван первым приблизился к юрте, отогнул тяжелый полог, прикрывавший вход, и заглянул внутрь.
        - Тук, тук! Есть кто дома?
        В юрте было довольно темно, и Ивану после яркого солнечного дня не сразу удалось разглядеть, что там внутри. Но главное он ухватил сразу: у стены напротив входа сидел худой старик, по-восточному подогнув ноги. На нем были свободные шелковые штаны и темный ватный халат. Голову его покрывала меховая шапка с длинным собачьим хвостом. У мужчины было узкое треугольное лицо с чуть скошенным подбородком, почти безбровое, но зато с усами, жидкими и длинными, свисавшими по обе стороны капризного рта. Сильно раскосые глаза восточного типа - скорее всего, монгольские, - цепко ухватились за Ивана и не отрывались от него. В руках монгол держал расписную пиалу, из которой что-то с аппетитом прихлебывал.
        В юрте ужасно воняло кислятиной и домашним скотом.
        - А, батыр! - обрадовался монгол. - Давно жду. Заходи.
        Он поставил пиалу на маленький низкий столик перед собой и пальцами пригладил кончики обвислых усов.
        Иван поздоровался неловким кивком головы и вошел в юрту. За ним втянулись Аленка и Кот.
        В полутьме Иван разглядел еще одного обитателя юрты. Им оказался мальчишка лет тринадцати, круглолицый, с полными щеками, раскрасневшийся от духоты. Мальчишка был толст и неопрятен. Сальные волосы взлохмачены, чуть оттопыренные уши черны, кожа лица жирно блестела. Куртка из кожи животного была ему мала, из-под нее выпирал толстый живот с пупком-кнопкой. Штаны зияли прорехами на коленях.
        Перед мальчишкой и хозяином юрты стояла миска с крупными кусками жареного мяса. Рядом с миской расположился высокий металлический кумган с длинным изогнутым носиком. Около кумгана стояла еще одна небольшая миска с чем-то белым и жидким, и две пиалы.
        - Проходи, садись, батыр, - предложил монгол, указывая рукой на курпачи у дастархана напротив себя.
        - Благодарю.
        Иван опустился на предложенное место, с трудом сложил ноги на восточный манер. Рядом с ним примостилась Аленка, подогнув под себя ноги и сложив руки на коленях.
        - Ешь мясо, пей кумыс.
        Монгол поднял свою пиалу, выплеснув из нее остатки недопитого, влил в нее новую порцию кумыса из миски и протянул Ивану.
        Иван принял пиалу, отхлебнул.
        Непривычно и невкусно. Но на вкус и цвет, как говорится…
        - Вкусно, - соврал он, ставя пиалу на столик перед собой.
        - Пей, батыр. Сильным будешь. Если и так сильный, то еще силы прибавится.
        Иван не стал спорить и через силу сделал еще один глоток.
        За спиной послышалось блеянье.
        У самого входа в юрту в небольшом загончике томились три барана с огромными отвислыми задами. Они глуповато лупили глаза на незваных гостей. Теперь был ясен источник зловоний.
        - Коня привел? - спросил монгол.
        - Коня? - Иван оторвался от созерцания баранов. - Какого коня?
        - Обычного коня, батыр. Ты коня никогда не видал? - удивился монгол, уперев руки в колени и выставив локти в стороны.
        - Видел, разумеется. Но на кой тебе конь-то сдался?
        - Не скажи, батыр, - покачал головой монгол. - Конь - еда, питье.
        - Какое ж питье с коня? - едва сдержался Иван, чтобы не расхохотаться.
        - Что ты пристаешь к дедушке? - зашипел Кот в самое ухо Ивану. - Может, он уринотерапией болячки какие лечит?
        - Значит, коня не привел, - с досадой в голосе констатировал монгол.
        - Не привел, - честно сознался Иван. - Кота вот привел.
        - Э, на кой мне кот, батыр? - Монгол лениво, одним глазом, оглядел притихшего Кота. - Блохастый, небось, и жрет много. Вон рожа какая!
        - На свою посмотри! - оскорбленно вскинулся Кот.
        - О! Говорящий! - обрадовался монгол. - Сказки знает?
        Вопрос явно предназначался Ивану.
        - Без понятия, но рот не закрывается.
        - Хорошо, - довольно покивал монгол. - Очень хорошо. Сойдет.
        - Эй, эй, дедуль, ты того, сильно-то не торопись. - Охладил Иван пыл хозяина юрты. - Я сказал, привел Кота, а не что отдаю его тебе.
        - Смешной ты, батыр. Ой, смешной! - шутливо погрозил пальчиком монгол, прищурив правый глаз. - И большой шутник, как я погляжу.
        - Мне тут шутки шутить некогда, - грозно произнес Иван, положив ладонь на рукоятку меча.
        - Грозишь, батыр? В чужой дом пришел, кумыс пил, мясо ел…
        - Мясо не ел, - поправил Иван.
        - …теперь мечом грозишь? - закончил монгол, пропустив Ивановы слова мимо ушей, и поцокал языком. - Ай, разбойник! Нехорошо!
        - Кот не продается, - продолжал гнуть свое Иван.
        - А разве я покупаю его? - Почти лысые брови монгола поползли вверх. - Глупый ты, батыр. Хе-хе!
        Мальчишка тоже захихикал, но тихонько.
        - Ох, батыр, батыр. Ладно! - Монгол хлопнул себя по коленке. - Забирай кота, оставь девчонку.
        - Да ты в своем уме? - невольно вырвалось у Ивана.
        - Сын у меня подрос, батыр. Свадьбу сыграем, ханшей будет.
        - Да что ж это такое? - порывисто вскочила Аленка, яростно сжав кулачки. - Каждый встречный-поперечный в мужья клеится! То пенек старый, то этот вот… жирный.
        - Не хочу я жениться, - плямкнул полными губами мальчишка. - Дура она, отец, и страшная, как наша жизнь.
        - Да ты на себя посмотри! - Аленка задохнулась от переполнявших ее чувств. - Жирная узкоглазая свинья.
        - Тощая лупоглазая страшила! - выкрикнул мальчишка, подавшись вперед. - Поганка бледная! И шары на выкате, как у наших баранов. Во! - продемонстрировал он, растягивая веки пальцами.
        - Ах ты, язва печеночная!
        - Колика желудочная!
        - Шакал облезлый, в распашонке!..
        Монгол, полуприкрыв глаза, молча прислушивался к перепалке. Потом властно поднял руку, и оба разом смолкли.
        - Глупая девчонка, - устало протянул монгол. - Ханшей будешь, в золоте ходить будешь.
        - Не буду! - Аленка взмахнула косой и отвернулась, сложив ручки на груди и гордо вскинув подбородок.
        - Будешь, обязательно будешь.
        - Ну, хватит уже. - Иван поднялся с курпачей и поправил перевязь меча. - Пошутили и будет.
        - Э, батыр! Кто шутил? Я шутил?
        Монгол ткнул себя в грудь кулаком и сделал пальцами непонятный знак, будто что-то хватает.
        - Дядя Иван! - что есть мочи выкрикнула Аленка. - Сзади!
        На Ивана навалились двое здоровенных бугаев в кольчугах, неизвестно откуда возникших за его спиной. Иван попытался вырваться и дотянуться до меча, но ему заломили за спину руки и поставили на колени. Третий воин приблизился к Ивану сбоку и, больно ткнув тупым концом копья меж лопаток, рывком вытащил из его ножен меч.
        - О! - восхищенно воскликнул старый монгол. - Дай мне его!
        Воин с почтением, обеими руками, протянул меч. Старик, схватив невиданное оружие, повертел его перед глазами.
        - Хороший меч, добрый меч. Дурак ты, батыр.
        - Ну, погоди, старый хрыч! - сквозь зубы процедил Иван.
        - Зачем так сердишься? Весь красный стал. Смотри, кровь закипит - мертвый будешь, батыр. Совсем мертвый.
        - Верни меч!
        - Он тебе без нужды, батыр. Да. - Монгол все крутил перед глазами меч да любовно поглаживал сухими пальцами лезвие. - А это у тебя там что? - заметил он арбалет на спине Ивана. - Ой, сколько у тебя оружия! Никак войной на меня шел?
        - Сдался ты мне, - сплюнул на пол Иван.
        - Дайте мне это чудесное оружие! - приказал монгол, откладывая в сторону меч.
        С Ивана содрали арбалет, едва не оторвав ремнем голову, и с почтительным поклоном передали старику. Колчан тоже сдернули. Стрелы высыпались и раскатились по полу.
        - Ай, какая вещь! - восхитился старик, ощупывая и обнюхивая арбалет. - Придумают же! На охоту буду ходить. Спасибо, батыр.
        - Да подавись ты!
        - Ай, яй, зачем грубишь старику? - покачал монгол головой. - Разве я тебе плохое сказал?
        - Погоди, доберусь я до тебя, старый хрыч! - скрипнул Иван зубами.
        - Ой, батыр! Все шутки шутишь. Уведите его! - отрывисто бросил монгол. - Киньте в яму. Потом решу, что с ним делать.
        Иван уперся ногами в земляной пол, но его подхватили под руки, приподняли над землей и спиной вперед потащили к выходу.
        - Прощай, батыр! - помахал ручкой монгол.
        - Не трогайте его, вы! - Аленка подбежала к воинам, тащившим Ивана, и принялась колотить их слабыми кулачками. - Оставьте, кому говорю!
        Левый воин грубо оттолкнул ее. Аленка упала, отлетев в сторону на пару метров. Старик, а за ним и его сынок залились смехом.
        Аленку грубо схватил за локоть третий воин, поставил на ноги и оттащил от входа. Девочка тяжело дышала и гневно сверкала глазами, безуспешно пытаясь высвободить руку из крепких пальцев.
        Кот, про которого все забыли, тем временем медленно подобрался сбоку к старому монголу и, прячась за столиком, протянул лапу к мечу.
        Кота выдал хвост…
        - Повелитель! - предупредительно крикнул воин, заметив шевеление возле своего господина.
        Старый монгол дернулся, словно от укуса змеи, и пихнул ногой Кота. Тот выкатился на середину юрты и попал в лапы четвертому воину, вбежавшему в юрту.
        Кот извивался, пытаясь дотянуться когтями до своего обидчика, но воин держал Кота за шкирку в вытянутой руке и лишь посмеивался над пустыми потугами несчастного животного.
        - Ай, вор! - осуждающе покачал головой монгол. - Хотел меч украсть, да?
        Кот зашипел и забил лапами.
        - Что с ним сделать, повелитель? - уточнил воин, державший Кота за шкирку.
        - Э! - презрительно поморщился повелитель, шаря пальцами в котле с мясом. - Дай пинка и вышвырни вон! Терпеть не могу всяких котов-шмотов!
        - А с девчонкой? - спросил воин, что удерживал Аленку.
        - Отведи к моей старшей жене. Пусть готовят к свадьбе.
        Оба воина поклонились и один за другим покинули юрту. Один толкал упирающуюся Аленку, другой нес обвисшего всеми лапами Кота.
        Ивана как раз подтащили к круглой дыре в земле с металлическим ржавым ободом и откинутой на петле решеткой, подняли над дырой и, примерившись, разжали руки. Иван, вскрикнув, полетел вниз. Зашипел, больно ударившись пятками о каменный пол, и вскочил, но круглая железная решетка из перекрещенных толстых прутьев уже захлопнулась. Куда повели Аленку, и что сталось с Котом, Иван так и не увидел.
        От пола тянуло могильным холодом. Иван побродил по узкому дну глубокого колодца, насобирал разбросанной по полу прелой соломы, сгреб в небольшую кучку и уселся, положив голову на колени.
        К вечеру заморосил дождь.
        От сырости Иван продрог до костей. Пытаясь согреться, он начал делать разные упражнения, но согреться никак не удавалось.
        Темнело. В небе одна за другой загорались звезды.
        Иван опять сел, обхватил колени руками и задумался.
        Сверху что-то звякнуло. Спустилась веревка с небольшой корзинкой. Иван не удостоил ее вниманием.
        - Ешь, батыр, - приказал голос сверху. - До завтра ничего больше не будет.
        Иван, вздохнув, вытащил из корзинки кувшинчик воды и кусок черствого хлеба и принялся его медленно жевать. Веревку вытянули наверх, громыхнула решетка люка, и опять все стихло.
        Время текло медленно. Шум в стане монголов постепенно стихал, гасли отсветы факелов и костров. Стойбище укладывалось спать.
        Иван растянулся на соломе, поджал ноги и закрыл глаза. Сон никак не шел. Перед глазами стояло Аленкино лицо. Где она сейчас, что с ней? И Кот - что с ним сотворили монгольские злодеи? Кто теперь поможет его друзьям?.. А кто поможет Ивану?
        - Ну что, Иван Игоревич, доигрались в квесты?
        Иван, не двигаясь, открыл глаза.
        Над ним стоял Владыка - руки в карманах, глаза печальные.
        - Опять вы? - вздохнул Иван. - Пришли позлорадствовать? Не буду вам мешать.
        - Зачем же так сразу. Кстати, у вас уже в привычку входит грубить мне каждый раз, как я прихожу пообщаться с вами.
        - Общение с вами, знаете ли, вредно для здоровья.
        Иван приподнялся на руках и сел, прислонился плечом к холодной каменной кладке колодца.
        - И из чего же вы это заключили, если не секрет?
        - Да как вы появляетесь, мы обязательно вляпываемся в какую-нибудь историю.
        - Странно. Я полагал, что вы вляпываетесь, как вы выразились, в истории именно по собственному желанию. Не я ведь вас уговариваю идти вершить подвиги.
        - Возможно, - согласился Иван. Ему уже было ровным счетом на все наплевать.
        - А я вам, между прочим, наоборот неоднократно предлагал отправить вас обратно в ваш уютный мир.
        - И это правда, - опять согласился Иван.
        Владыка долго молчал, ожидая продолжения, но Иван закрыл глаза и прислонил голову к стене.
        - Бог, как говорится, троицу любит, - произнес Владыка наконец. - Предлагаю вам еще раз, последний. Тем более обещал помочь в критической ситуации.
        - С чего вы такой добрый сегодня? - криво усмехнулся Иван.
        - Втемяшилось же вам в голову…
        - Что вы имеете в виду? - устало протянул Иван. Его клонило ко сну.
        - Насчет злобного Владыки Ада. И Ад не то, что вы себе представляете, и Рай не то. Идею ухватили, а толком не разобрались, и давай ярлыки лепить.
        - А какие они, эти самые Рай и Ад? - заинтересовался Иван.
        - А вы у Кота своего спросите.
        - Почему у Кота? Он-то какое отношение ко всему этому имеет?
        - Должен же он к чему-то иметь отношение, - уклончиво отозвался Владыка.
        - Скрытный вы… человек.
        - Работа такая. - Владыка состроил на лице скупую, одними губами, улыбку. - И все же, зачем вам это? Вы же не борец в душе.
        - Мне нравятся приключения.
        - Неправда. По крайней мере, не такие.
        - Возможно.
        - Тогда почему?
        - Хочу вам доказать, что не все люди такие, какими вы их себе представляете.
        - Какими представляю… - задумчиво повторил Владыка. - Если честно, я их вообще никак не представляю, а просто вижу насквозь. Они такие, какими их делает общество и они сами - не лучше и не хуже. Но при этом каждый из них уверен, что именно он самый лучший, умный и правильный, а все остальные делают, поступают и думают не так и, мягко говоря, заблуждаются в своих суждениях.
        - Но ведь не все же такие!
        - Не все. Некоторые вообще не думают. Кстати, вы сами сказали, что хотите доказать окружающим, мне, себе наконец, что вы не такой, каким себя представляете.
        - Никто не совершенен, но вы, как мне кажется, не любите людей. Даже, скорее, ненавидите.
        - Это все слишком человеческое - любовь, ненависть… Скорее, я равнодушен к вам. Иногда мне нравится за вами наблюдать. Содействовать в ваших начинаниях, желая выяснить, что из этого выйдет. Не поверите, но иногда очень забавные ситуации складываются.
        Ивану расхотелось спорить и вообще разговаривать, и он замолчал.
        - Хорошо, оставим людей в покое, Иван Игоревич, - сказал Владыка, словно почувствовав, что Иван утратил к этой теме интерес. - И вернемся к цели моего визита. Помнится, мы совсем недавно с вами говорили, что вы, возможно, попадете в неприятную ситуацию, из которой не сможете выпутаться.
        - Что-то такое припоминаю. Вы еще сказали, будто моя смерть вам ни к чему. Если мне память не изменяет.
        - Совершенно верно. И поэтому я в самый последний раз предлагаю вернуть вас домой. В знак, так сказать, моего доброго отношения к вам, даже несколько сентиментального. Ну как, не надумали?
        - Нет, не надумал, - буркнул Иван и усмехнулся про себя: «Сентиментального - надо же!..»
        - Не замечал за вами склонности к мазохизму.
        - А у меня ее и нет.
        - Значит, надеетесь выкрутиться и в этот раз?
        - Там видно будет.
        - Надежда умирает последней… Что ж, я предложил вам помощь - вы отказались от нее.
        - Отказался. Но все равно спасибо и…
        Затихшее становище вдруг огласилось беспокойными выкриками, беспорядочно замелькали огни, послышался топот ног. Кто-то вскрикнул. Лязгнул металл. Еще, и еще раз. Крики усилились.
        Иван распахнул глаза, вскочил на ноги и прислушался, вглядываясь в темноту неба сквозь решетку над головой. Владыки не было, а наверху творилось нечто невообразимое и совершенно непонятное.
        На фоне звездного неба возник круглый темный силуэт, заслонив собой часть звезд.
        - Иван! - тихо позвал знакомый шипящий голос.
        - Кот! - обрадовался Иван. - Ты?
        - Я, я. Только тихо.
        Кот завозился, скрипя чем-то.
        - Что там происходит?
        - Илья Муромец прискакал.
        - Муромец? - Иван живо припомнил мужичонку, сражавшегося с целой ордой кривой деревянной палкой. - Чего ему тут понадобилось?
        - Почем я знаю. Может, мстит, а может, без подвига заснуть не выходит.
        Звякнул запор решетки. Кот медленно приподнял ее, напрягая лапы, и откинул назад. Решетка заскрипела, а чуть погодя грохнула так, будто уронили набор кастрюль.
        - Ты бы потише там.
        - А-а, им сейчас не до нас. Держи!
        Кот скинул в дыру моток веревочной лестницы. Иван не успел отскочить, и последняя ступенька больно саданула его по макушке.
        - А поосторожней никак? - зашипел Иван от боли, растирая макушку.
        - Извини, ни черта не видно. - Голова Кота пропала.
        Ухватившись за болтающийся конец лестницы, Иван начал взбираться по ней. Лестница болталась и дергалась. С непривычки Иван весь взмок.
        Дотянувшись наконец до железного обода ямы, Иван напряг руки и перевалился через обод. Немного отлежавшись, Иван встал на четвереньки и медленно поднялся. Застывшие от сидения на ледяном полу мышцы ног плохо слушались и дрожали. Рядом валялось брошенное кем-то копье. Иван поднял копье и оперся на него.
        Кто-то пробежал мимо, шарахнувшись от Ивана. Тот едва устоял на ногах, по которым сновали колкие мурашки.
        По чищобе, спотыкаясь в темноте о пни и тела собственных товарищей, отдыхающих после встречи с Муромцем, носились, словно ошпаренные, воины старого монгола. Мелькали огни факелов.
        Иван разглядел на фоне темного леса кряжистую грузную фигуру богатыря. Илья от души колошматил по башке одного из вояк, одновременно тряся его за грудки. Вояка никак не хотел падать, что сильно раздражало Илью. Еще два монгола наседали на него, кружа вокруг и опасливо тыча копьями. Илья, взрыкивая, периодически отмахивался от них, словно от назойливых насекомых, и продолжал заниматься вколачиванием в землю непокорного соперника.
        Тут Иван заметил, как из шатра выскочил бодрый монгол-старикашка с арбалетом в руках, застыл у входа и начал натягивать тетиву, приседая от натуги. Иван, огибая пни и вырубленные могучими ударами Ильи тела, поковылял к старому хану, помогая себе копьем. Когда до предводителя монголов оставалось несколько метров, тот наконец справился с тетивой и трясущейся рукой начал укладывать в ложе стрелу.
        Рядом с Иваном что-то звякнуло и тускло блеснуло.
        - Держи! - Кот, сверкнув глазищами, с трудом приподнял и сунул в руку Ивана меч.
        - Где ты его достал? - поразился Иван.
        - В вонючем хлеву этого старикашки. Не понимаю, как можно жить в такой вони!
        - Спасибо, Кот! - Иван почувствовал, что оживает, будто сила меча вливалась в него, побуждая действовать.
        - Не за что. Но учти, у меня к нему тоже должок.
        - Учту, - пообещал Иван и двинулся к старику, заходя сбоку, чтобы монгол не заметил его раньше времени.
        Старик тем временем уже поднимал тяжелый арбалет, пытаясь направить его на Илью. Руки плохо слушались монгола, арбалет ходил ходуном из стороны в сторону.
        - Кумыса мало пил? - спросил Иван, выступив из темноты на освещенное двумя факелами место перед юртой. - Ручки слабенькие?
        Монгол подпрыгнул от неожиданности и нажал на спуск. Стрела просвистела над ухом Ильи, впилась в дерево за его спиной и со страшным грохотом разворотила пару деревьев. Побоище сразу стихло. Все обернулись сначала к лесу, где медленно опускалось на землю древесное крошево, а потом к юрте, у которой стояли Иван и старик-монгол.
        Иван легким движением меча выбил из рук старика арбалет. Монгол выронил оружие и отступил к юрте, заслоняясь руками.
        - Батыр? Опять ты сердишься.
        - Нет, не сержусь. - Иван выставил перед собой меч и пошел на монгола.
        - Правда? - обрадовался монгол, вжимаясь в войлочную стенку своего жилища.
        - Я не сержусь, я в бешенстве.
        - Это очень вредно для желудка, батыр. Ой! - Острие меча уперлось монголу в грудь и больно кольнуло через одежды. - Пощади, батыр!
        - Поглядим на твое поведение. Где Аленка?
        - Кто?
        - Девочка, что была со мной.
        - Девочка? Девочка в порядке, батыр. Клянусь тебе!
        - Скажи, чтоб ее привели сюда. - Иван сделал страшное лицо и чуть нажал на меч.
        - Ой! - Монгол сильно побледнел. - Кто-нибудь, приведите девочку! - крикнул он и облизал пересохшие губы.
        Один из воинов, вскочив с земли, бросился куда-то в лес.
        - Смотри, если с ней что-нибудь нехорошее случилось, - грозно предупредил Иван, опустил меч и просунул его меж ног вконец перепуганного монгола. У старика затряслись губы.
        - Что ты, что ты, батыр! С ней все в порядке, клянусь! Пожалуйста, убери оттуда меч, а?
        - Подождем, только не нервируй меня, а то у меня рука дрожать начинает.
        - Да, да. Конечно, батыр! - с готовностью согласился монгол, тряся усами. - Все, что пожелаешь.
        В темноте от леса быстро приближались два силуэта - один высокий, а другой небольшого роста. Узнав Ивана, Аленка радостно вскрикнула и подбежала к нему.
        - Дядя Иван! - всхлипнула она и бросилась ему на шею.
        У Ивана непроизвольно дернулась рука.
        - Ай! - завопил монгол, вздрогнув всем телом.
        Из разреза в штанине показалась кровь.
        - Аленка, ты осторожнее, а то дядя может порезаться.
        - По-моему, он уже порезался, дядя Иван.
        - Действительно. Извини, старик. Они тебя не обижали?
        - Нет, только мыться заставляли и хотели, чтобы я какое-то ужасное платье нацепила. И дурацкую шляпу. И еще тяжеленные побрякушки.
        - Какой кошмар! - Иван повернул лицо к монголу. - Ну, что скажешь в свое оправдание?
        - Ай, батыр! Какое оправдание? Вот она девчонка, живая, здоровая. Отпусти-и-и, - захныкал монгол.
        - Что тут у тебя, друже? - К шатру приблизился Илья Муромец и остановился, сурово взирая с высоты своих двух с небольшим метров росту на перепуганного, с раскоряченными ногами монгольского повелителя.
        - Хан Бумбей! - обрадовался Илья. - Давненько за тобой гоняюсь. А ты вона где осел.
        - Это не я, - заголосил старый монгол, еще сильнее вжимаясь в войлок стены, возможно, в попытке просочиться сквозь него. - Я просто похож на него! Не я это, Илья!
        - Знамо, не ты. Мамка это твоя. - Илья обернулся к Ивану. - Ну, спасибо тебе, мил друг, за такой подарочек. Как тебя звать-то - величать?
        - Иван. Просто Иван.
        - Спасибо, Просто Иван! И за хана ентого, и за то, что спас от гибели неминучей, отклонил стрелу каленую.
        - Чего уж там, - кхекнул в кулак Иван, опуская меч.
        Монгол, будто только того и ждал, рванул в сторону - и откуда столько прыти взялось в тщедушном теле!
        - Стой, гад! - возмущенно подпрыгнул Кот и рванул следом. - Стой, кому говорю!
        Кот в три прыжка нагнал петляющего меж пеньков хана и от всей кошачей души отвесил ему пинка острым носком сапога.
        - Вот тебе должок!
        - Уау-у-у! - Старый монгол взвыл от боли и растянулся на земле, держась обеими руками за тощий зад.
        Кот победно замер над ним, горделиво покручивая усы.
        - Тоже мне, хан-шман! Будешь знать, как пинать честных котов!
        К поверженному монголу подошел Илья, сграбастал его в охапку и поклонился Коту.
        - И тебе спасибо, чудо-зверь.
        - Завсегда пожалуйста! - довольно мурлыкнул Кот. Похвала пришлась ему по душе, и особенно кличка.
        - Пойду я, други, ждут меня во Киеве. Давно ждут. Ентого вот басурманина отвезу - пусть поглядят на зверя живого. Прощевайте!
        Илья махнул могучей рукой и залихватски свистнул.
        Из-за деревьев, гарцуя, вышел огромный златогривый конь. Илья одним махом вскочил на него, держа под мышкой хана, и, ударив коня пятками, направил его меж деревьев.
        - Счастливого пути, - запоздало крикнул Иван, убирая меч в ножны, которые Аленка предупредительно разыскала в юрте.
        Заодно девочка собрала рассыпанные стрелы в колчан, подобрала брошенный арбалет и, надрываясь от его тяжести, доволокла до ног Ивана.
        - Вот, дядя Иван, - сказала Аленка, отдуваясь. - А то тут один на него уже глаз положил.
        - Спасибо тебе. - Иван повязал на пояс ножны, подобрал арбалет с колчаном и развесил их за спиной.
        - Что теперь делать будем? - спросил Кот.
        - А что здесь поделаешь? Переночуем как люди в освободившейся юрте, а по утречку вернемся к камню.
        - В юрту не пойду, - заупрямился Кот. - Мое обоняние с того раза еще в норму не пришло.
        - В таком случае можешь ночевать на улице, - пожал плечами Иван. - Пошли, Аленка.
        Кот подозрительно оглядел становище. Многие монгольские воины до сих пор оглушенные лежали на земле. Но были и те, кто бесцельно бродил туда-сюда, не зная, чем себя занять, лишившись руководящего начала. Однако Кота с Иваном все обходили стороной за двадцать шагов.
        - Нет, я лучше с вами.
        - Ну, с нами так с нами.
        Иван откинул полог юрты, закрывающий вход, и зацепил его наверху, чтобы немного проветрить помещение.
        В юрте повелителя было жарко натоплено и пусто. Мальчишка куда-то слинял. Скорее всего, где-то неподалеку были еще юрты, в которых жили остальные люди племени - воины, дети и женщины, - а эта являлась чем-то вроде командного пункта и личными апартаментами повелителя.
        В середине юрты в очаге потрескивал костер. Сонно повесив головы, дрыхли в загончике бараны. Кот поморщился, проходя мимо них, и зажал лапой нос. Действительно, вонь стояла невыносимая.
        Выгнать баранов из юрты оказалось непростой задачей. Упрямые животные ни в какую не хотели покидать родного загона, где было уютно, тепло и сытно. Они блеяли и жались к стене. Пришлось применить силу. Кот, отработанным на старом монголе способом, выставил баранов одного за другим за дверь и, гордый собой, отряхнул лапы. Иван тем временем подготовил постели, стопками уложив курпачи вокруг костра - одеяла в избытке были свалены у сундука.
        В сундуке же, куда с головой забралась Аленка, отыскалась сумка, и счастливая девочка прижала ее к груди. Содержимое сумки не пропало - видимо, хан не придал клубку, зеркальцу и потрепанной торбе большого значения. Или решил разобраться с ними позже. Так или иначе, а все пропажи нашлись.
        Кот по-хозяйски, на правах победителя, обследовал остатки ханского ужина. Миску с молоком он сразу выплеснул за порог, а котел с мясом подвинул на середину стола. В котле оставалось еще прилично мяса.
        Важно усевшись на место бывшего предводителя монгольского войска, Кот запустил лапу в котел и выудил из него приличный шмат мяса, с которого капал жир.
        - Вот же ханские морды, - сказал Кот, облизнувшись. - Здесь мяса на целую роту, а они вдвоем собрались все сожрать. Видать, крупные мастера ножа и вилки!
        - И поэтому ты решил съесть его один, - сказал Иван, тоже подсаживаясь к дастархану.
        Кот пропустил колкость мимо ушей, оторвал от мяса острыми зубами кусок и, мурлыча, принялся жевать.
        - М-м, пища богов! - закатил он глаза.
        - Аленка, достань из торбочки хлебца и нарезочку какую-нибудь. Помидорки там, огурчики свежие, - попросил Иван. - А то мясо слишком жирное, так не полезет.
        Аленка поколдовала с торбой и выставила на стол краюху белого хлеба и легкий овощной салатик. К салатику и хлебу присоединился жбан с квасом, а персонально Коту - бутыль молока.
        - Лучше бы медовухи. Или винца на худой конец, - проворчал Кот.
        - Конец треснет, - сказал Иван, китайскими палочками раскладывая жаркое в две деревянные тарелки - себе и Аленке. Тарелки и пиалы с палочками обнаружились также в сундуке.
        - Какой еще конец?
        - Который худой. Ешь давай и не привередничай.
        - Вот всегда так, - проворчал Кот в усы.
        Неторопливый ужин прошел за веселой беседой. Мимо юрты то и дело проходил кто-то, неразличимый в темноте, останавливался, принюхивался к восхитительным запахам и прислушивался к разговорам, стоял некоторое время, потом вновь уходил по своим делам. В юрту он (или они) зайти не решался. То ли боялись Ивана, то ли были приучены не входить в ханское помещение без вызова или приглашения. Но прогулки неизвестных за порогом невыносимо действовали на нервы. Иван, в конце концов, поднялся со своего места и резко опустил полог. На улице кто-то разочарованно вздохнул. Больше никто друзей не беспокоил.
        Уложив Аленку спать, Иван прошел к костру, подбросил в него дровишек и сел, глядя в огонь. Рядом на курпачах пристроился Кот.
        - Ты чего? - спросил он, сыто жмурясь.
        - Да так… Интересно, что там Василиса сейчас делает?
        - А она тебе никак приглянулась? - развеселился Кот. - Тянет прогуляться под луной и попеть серенады?
        - Вот еще! Просто второй день от нее ни весточки. Исчезла неизвестно куда и зачем, как в воду булькнула.
        - Появится, - сладко зевнул Кот.
        - Как она появится-то? Мы черт знает где, мост сломан, в городе скелеты шастают… Не по воздуху же она перелетит, в самом деле!
        - Может, и по воздуху, почем я знаю. Сказала же, что нагонит. А если так уж интересно, то в зеркальце глянь - оно и покажет, чего душа просит. - Кот вильнул хвостом и отошел от огня. - А я - спать, умаялся что-то сегодня.
        - Давай, - махнул рукой Иван.
        Он долго сидел без движения, не решаясь достать зеркальце - глупо как-то, - но потом все же залез в сумку, вытащил зеркало и протер его рукавом. В мутноватом стекле отразилось давно небритое лицо.
        - Сказки все это, - вслух подумал он. - Тоже мне, смартфон со «Скайпом» и «Глонассом» в одном флаконе! Как зеркало Василису может найти?
        Поверхность зеркала мягко засветилась. Иван от неожиданности едва не выронил его.
        На зеркале-экране проступила фраза: «Ищу Василису Премудрую. Просьба обождать…» А внизу, под надписью закружилось маленькое яблочко по тарелочке. Затем надпись замерцала и исчезла. Словно из тумана проступили очертания небольшой комнаты с бочкой посередине. Донесся плеск воды. Что-то тихонько напевал женский голос.
        Изображение было нечетким и все время плыло. Иван не сразу догадался, что это клубы пара.
        Из бочки высунулась мокрая голова девушки и руки, приглаживающие волосы. За руками и головой из воды показались плечи, спина, талия… Иван смотрел, словно зачарованный, раскрыв рот. Ему бы сразу убрать зеркальце, спрятать обратно в сумку, но додуматься до этого мешало состоянии полной прострации.
        Девушка тем временем ухватилась правой рукой за край бочки, перекинула через него красивые длинные ноги и легко спрыгнула на пол. Продолжая напевать, она потянулась за простыней и вдруг каким-то шестым чувством ощутила посторонний взгляд.
        Обернулась. Округлившиеся от удивления глаза уставились на Ивана. Василиса - Иван наконец осознал, что это именно она - опомнилась, спешно прикрылась простыней и щелкнула пальцами.
        - Прошу прощения! - запоздало пробормотал Иван, когда изображение пропало, а сияние в зеркале угасло. - Как-то неловко вышло… - Он потер подбородок и отложил зеркало. - Теперь, наверное, скажет, что я специально поглядывал за ней. Эх!
        Он долго сидел без движения, перебирая пальцами обнаруженные на столе четки. Вдруг зеркальце вновь озарилось сиянием и раздалось тихое мелодичное треньканье колокольчика.
        Иван недоуменно уставился на зеркало, взял в руки.
        «Василиса Премудрая вызывает. Ответьте…» - гласила надпись на экране. Иван покрутил в руке зеркало, ища какую-нибудь кнопку или что-либо подобное. Зеркало продолжало звенеть и посверкивать.
        - Да, - спешно сказал Иван. Экран ожил, на нем проступило лицо Василисы. - Привет! - радостно воскликнул Иван.
        - Привет, - спокойно ответила Василиса. Она уже успела одеться, высушить волосы и причесаться. - Что у вас случилось?
        - Ничего не случилось. Просто вот решил узнать, как ты.
        - Все хорошо. Как девочка?
        - Спит, намаялась за день. Нас ведь в плен взяли. Хан один.
        - Что?! Какой хан? - всполошилась Василиса. - Их в тех краях как собак нерезаных.
        - Как его… Бамбук?.. Бумбум?..
        - Бумбей?
        - Точно! - обрадовался Иван.
        - Чего же ты молчал? Сейчас я… - Василиса начала приподниматься.
        - Уже все нормально, освободились мы.
        - Да говори ты толком, а то я ничего понять не могу! Вы где сейчас вообще?
        - Мы? В юрте.
        - В какой еще юрте?
        - Этого Бумбума.
        - Бумбея, - машинально поправила Ивана Василиса. - А сам он где?
        - Илья забрал.
        - Какой Илья?
        - Муромец, какой же еще!
        - Так, стоп! Рассказывай по порядку.
        Иван сделал паузу, приводя мысли в порядок.
        На то, чтобы рассказать все в подробностях - а Василиса требовала рассказывать именно с ними и никак иначе - у Ивана ушло более получаса. К концу повествования у Ивана пересохло во рту и першило в горле. Он припал к ополовиненной крынке с квасом и долго пил. Василиса молча и терпеливо наблюдала за ним.
        - В общем, - закончил Иван, вытерев губы рукавом, - хан под мышкой у Ильи уехал в Киев, а мы ночуем в его юрте.
        - Вам сильно повезло, - произнесла Василиса, нервно теребя платочек. Этот был уже третьим - два предыдущих она умудрилась изорвать на лоскутки. - Бумбей отличается крайней жестокостью. Если бы не Илья, страшно представить, что он мог бы с вами сотворить.
        - Вообще-то, это я спас Илью, - немного обиделся Иван. - Хан его едва не подстрелил из моего арбалета, если ты помнишь.
        - Да помню, помню. - Василиса скомкала платочек и сунула его в карман платья. - И что вы теперь собираетесь делать?
        - Переночуем, а завтра пойдем другой дорогой. Там еще две осталось.
        - Лучше меня дождитесь. Без хана вас там никто не тронет, а я скоро буду.
        - А в это время Баба Яга что-нибудь сотворит с Ванькой? Нет, ждать мы не можем. Никак.
        - Да пойми ты, один день ничего не решает! А со мной вам будет безопаснее.
        - С чего вдруг? - набычился Иван - взыграла уязвленная мужская гордость.
        - Не спорь! - Василиса хлопнула ручкой по коленке.
        - И не собирался. Ладно, ложись спать, я тоже лягу. Да, и извини, что не вовремя позвонил.
        - Ты про что?
        - Ну, знаешь… - замялся Иван, слегка зардевшись. - Когда ты купалась, а я с этим зеркалом…
        - Ах, это! Не переживай - то моя вина. Откуда ты мог знать, чем я занята, а я забыла блокировку поставить, - у Василисы нет-нет, да и проскальзывали умные словечки не из этого времени и места.
        - Все равно извини. А ты красивая, кстати, - брякнул, не подумавши, Иван.
        Теперь пришло время покраснеть пришло Василисе. Щеки девушки запылали, ресницы стыдливо затрепетали и опустились.
        - Правда? - спросила она так, будто не поверила, считая себя крайне непривлекательной или, того хлеще, отъявленным страшилищем.
        - Без всяких сомнений, - заверил Иван.
        - Дурак! - фыркнула Василиса и еще гуще покраснела.
        - Да кончите вы когда-нибудь болтать или нет? - На курпачах возмущенно завозился Кот и перевернулся на другой бок. - Развели посреди ночи любовные шашни: красивая, некрасивая - никакого покою от вас!
        - Ой! - Василиса дала отбой.
        Иван улыбнулся своим мыслям, сунул зеркальце в сумку и растянулся на одеялах, подложив под голову руки.
        - Кот? - тихо позвал он.
        - Ну чего тебе?
        - Ты не спишь?
        - Уже нет!
        - Тогда спокойной ночи…
        Глава 12. Славный парень Робин Гуд
        Рано утром кто-то тихонько постучался в юрту. Даже не постучался, а, скорее, поскребся. Иван спросонья не сразу разобрался, в чем дело. Он решил было, что в жилище забралось какое-нибудь нахальное животное и хозяйничает под самым носом, пока все спят. Но в юрте никого постороннего не оказалось. И тут опять раздался тот же звук, теперь уже более отчетливо.
        С Ивана мигом слетел сон.
        - Кто там? - крикнул он, протягивая руку к мечу.
        - Завтрак Повелителя, - донеслось с улицы.
        - Что? - опешил Иван.
        - Завтрак Повелителя, - повторил гнусавый голос.
        - Войдите!
        Полог откинули, и в юрту протиснулся толстый низенький слуга в драном халате и засаленной грязной шапке. Ноги его были босы и черны, словно он никогда не мылся, а штаны заношены до дыр. В руках он держал серебряный поднос, на котором стояли блюдо с шашлыком, покрытое свежей лепешкой, и миска с кумысом.
        - Ваш завтрак, Великий Хан, - торжественно произнес слуга, низко кланяясь Ивану.
        Это было так неожиданно, что Ивана окончательно заклинило. Он даже обернулся назад, не стоит ли за его спиной хан Трахбамбум, или как там его.
        За спиной, разумеется, никого не было.
        К Ивану подошел Кот и похлопал его по плечу.
        - С повышением тебя, Ваше Ханство! - смешливо сказал он и поскреб когтями бок.
        - Да иди ты! - огрызнулся Иван, сбросив с плеча лапу Кота.
        Слуга проследовал вглубь юрты и приблизился к дастархану. Освободив его от грязной посуды и смахнув рукавом крошки, он начал сгружать на него посуду с подноса.
        От входа в юрту тупо глазели двое воинов, державших в руках копья. Судя по непроницаемым лицам, их нисколько не удивляло, что Ивана называли повелителем. Хотя, вполне вероятно, ротация руководства здесь была обычным делом.
        - Ничего шашлычок, - довольно потер лапы Кот, подсаживаясь к дастархану.
        - Убери лапы! - прорычал Иван и гаркнул на слугу: - А ты убирайся отсюда.
        Слуга, подхватив поднос и грязный пустой котел из-под мяса, на полусогнутых выскочил вон из юрты.
        - Все убирайтесь!
        Головы воинов пропали. Полог хлопнул, развернувшись в полную длину.
        - Что тут у вас, дядя Иван? - с курпачей поднялась Аленка, потирая кулачками заспанные глаза.
        - Дядя Иван у нас теперь большой человек. Хан, можно сказать, - объяснил Кот. - Уже на честных котов кидаться начал, скоро плетью сечь зачнет и головы рубить.
        - Помолчи, усатый! - недобро зыркнул Иван. - Нет, лучше скажи, с чего они вдруг меня в ханы записали?
        - А с того, Ваня, что ты их повелителя победил да спровадил. Возникла вакансия. А кто, по-твоему, самый достойный претендент?
        - Еще не хватало! - У Ивана нервно дернулась щека.
        - Я думал, ты обрадуешься. И голос у тебя такой натуральный был, ханский! - Кот потряс лапой, сильно сжав правую лапу в пушистый кулак. - Даже я испугался.
        - Ну, если даже ты!.. И что мне теперь делать?
        - Ханствуй себе на здоровье.
        - Я тебя серьезно спрашиваю.
        - А я тебе серьезно и отвечаю: все войско и слуги признали тебя повелителем, теперь ты от них вряд ли так просто отвяжешься. А еще есть…
        Кот не договорил - полог опять приподнялся.
        - Жены Великого Хана! - объявил тот же гнусавый голос.
        Иван разинул рот и так и застыл с отвисшей челюстью.
        - Правильно, - Кот попятился к стене, - именно они…
        В юрту одна за другой гуськом вошли несколько женщин. Самой младшей из них навскидку было не меньше пятидесяти, старшей - Иван затруднялся дать ответ даже приблизительно. Все они были толсты, с квадратными фигурами без намека на талию, что было заметно даже под широкими бесформенными платьями, и страшны, как… сравнить было просто не с чем.
        - О, наш повелитель! - воскликнула самая молодая из жен, элегантным движением пухлой ручищи сдернув с лица вуаль.
        Иван сглотнул и ушел в отключку.
        …Его кто-то заботливо обмахивал. Лежать было мягко, в голове - пусто и легко. Иван приоткрыл глаза.
        Над ним стоял Кот, помахивая опахалом из павлиньих перьев.
        - Где я? - слабым голосом произнес Иван.
        - Там же.
        - Что со мной произошло?
        - Ты от радости в обморок упал.
        Иван приподнялся на правом локте и огляделся. У входа все еще стояли женщины, жмясь друг к дружке и испуганно, но с обожанием взирая черными восточными глазами на своего нового повелителя.
        - Убери их отсюда, - простонал Иван, прикрыв ладонью глаза.
        - Я тебе кто, вышибала или ханский евнух? - Кот бросил опахало и сложил лапы на груди. - Сам разбирайся со своими женами.
        - Какими еще женами?! - резанул по ушам гневный высокий голос.
        Гарем шарахнулся вглубь юрты, Кот от неожиданности отпрыгнул к сундуку, а Иван лишь похлопал глазами. В дверном проеме стояла Василиса, придирчиво озирая обстановку и постукивая пальцами правой руки по деревянной дверной раме.
        - Василиса! - обрадовался Иван.
        - Я спросила, какими женами? - грозно сведя брови на переносице, повторила вопрос девушка.
        - Женами? Вот этими. - Иван без задней мысли с улыбкой указал на ханский гарем пальцем.
        - Та-ак. - Василиса медленно повернула голову в сторону притихших жен, столпившихся кучкой. - Я бросаю все, лечу сюда сломя ноги… голову. Думаю, моя помощь нужна, а он здесь жен себе пачками заводит!
        - Василиса, я… - До Ивана начала понемногу доходить суть происходящего.
        - Молчи, тощая русская кобыла! - зашипела одна из старших жен с сильно насурьмленными бровями.
        - Ах ты, свинья монгольская! Я тебе покажу, как…
        Василиса не закончила фразу. У нее недобро сверкнули глаза, волосы, искрясь, зашевелились. Повеяло озоном. Та из жен, что позволила себе раскрыть рот, страшно вскрикнула и исчезла. Ее платье бесформенной грудой опало на пол. Под ним зашевелилось нечто довольно крупное. Остальные жены с визгом в панике рванули к выходу, едва не затоптав Василису. Та насилу успела отскочить в сторонку.
        Из-под опавшего платья показалась свиная морда с красными глазками и чернеными бровями. Свинья хрюкнула, подергала розовым пятачком и повела крупной головой. Платье медленно соскользнуло с жирного тела. Свинья дернула копытом, освобождаясь от тряпки, зацепившейся за ногу, и, недовольно похрюкивая, заковыляла следом за сбежавшими женами.
        Иван похолодел. Связываться сейчас с Василисой было опасно, как никогда. Одно неверное слово или движение и… Результат, так сказать, был налицо.
        - Василиса, успокойся, пожалуйста, - примирительно начал он. - И послушай.
        - Успокоиться? Я сейчас так успокоюсь! Ты не представляешь, как я успокоюсь!
        - Ты дашь мне сказать или нет? - спросил Иван, изо всех сил стараясь сохранять видимость спокойствия.
        - Кот блудливый, мерин ненасытный!
        - А чего сразу Кот? - возмутился хвостатый незаслуженным оскорблением. - Чуть что, сразу Кот.
        - Да помолчи ты, наконец! - взорвался Иван.
        Василиса замолкла, тяжело дыша всей грудью.
        - Ну? - спросила она, уперев руки в бока.
        - Тут все помешались, - выкрикнул Иван. - Решили, будто теперь я их хан, а потом приперлись эти мымры! И еще ты со своими фокусами… Да ну вас всех, - буркнул Иван и отвернулся.
        - Это… правда?
        - Сущая, золотце мое, - промурлыкал Кот.
        - Я тебе не золотце, - осадила Василиса Кота, медленно приблизилась к Ивану и присела на корточки. - Извини, я, кажется, немного погорячилась.
        Иван все еще дулся.
        - Надо же такое придумать: я и… вот такое! - проворчал он, раздраженно повозившись на курпаче.
        - Откуда я могла знать. Может, тебя на экзотику потянуло.
        - Не до такой же степени!
        - Мы вообще есть собираемся? - снова влез Кот. - А то шашлык уже давно остыл…
        Ивана мутило от жира, налипшего на зубы. Он то и дело прикладывался к пиале с горячим зеленым чаем, услужливо принесенного все тем же оборванным слугой. Василиса с Аленкой поступили умнее - они отбрасывали кусочки курдючного жира и ели только нежную, сочную, хорошо прожаренную баранину.
        Коту все было нипочем. Он без особого стеснения умял и свою порцию, и откинутый жир. Теперь же он по-байски возлежал на курпачах, ковыряя в зубах серебряной зубочисткой из запасов хана Бумбея, и сыто поглаживал пузо.
        - Скажет мне кто-нибудь, как от всех этих монголов теперь избавиться? - спросил Иван. - Они ведь нипочем сами не оставят меня в покое.
        - Очень просто, - ответил Кот и сыто рыгнул. - Прошу прощения! Пошли их куда-нибудь подальше.
        - В каком смысле?
        - В прямом. Помнишь, как в кино: «выбить крымского хана с Изюмского шляха»?
        - Не пойдет.
        - Почему?
        - Они неграмотные, читать не умеют.
        - Так словами прикажи.
        - Тогда будут ждать, когда я их в бой поведу.
        - Уверен?
        - На все сто. Посмотри сам: они от юрты не отходят, даже сейчас рядом человек двадцать торчит.
        - Да уж… - протянул Кот, задумчиво оглаживая усы. - А если их всех в свиней, как ту мымру?
        - Эх вы, а еще дядя Кот, - сказала Аленка, покачав головой. - А если вас в свинью?
        - Меня и так… гм-м… Тогда не знаю. Может, Василиса что присоветует?
        - А зачем от них избавляться? Лишняя охрана не помешает, - сказала Василиса, отхлебнув чаю из пиалы.
        - Во, голова Васька! - воскликнул Кот и выставил коготь большого пальца. - Недаром Премудрая.
        - Да ну вас, - застенчиво похлопала ресницами Василиса.
        - Решено! - Иван поднялся и повязал ножны с мечом на пояс. - Берем небольшой отряд сопровождения и немедленно выдвигаемся. И так уж засиделись - дальше некуда.
        - Не торопись, - остановил Кот. - Эй, кто там? Человек! - позвал он, обернувшись к дверям.
        - Да, господин? - В юрту ворвался оборванный слуга и упал на колени.
        - Отбери десять лучших воинов, - приказал Кот. - Хан отправляется в поход.
        - Будет сделано, господин, - ударился лбом об пол слуга.
        - Шашлык еще остался?
        - Шашлык, господин? - удивленно переспросил слуга.
        - Мясо на вертелах.
        - А! Шиш кебаб. Остался, остался, - раболепно закивал слуга.
        - Накорми этим шишем воинов и выдай им по чарке вина!
        - Всех накормить? - удивился слуга, принявшись зачем-то загибать пальцы на руках и почесывать затылок.
        - Всех! Да смотри у меня, не скупись, - грозно предупредил Кот, водя острым когтем у самого носа слуги.
        У того глаза сошлись на переносице.
        - Будет исполнено, господин! - кося, выдавил слуга.
        - Свободен, - дал отмашку Кот.
        Слуга попятился на коленях, вскочил и вылетел из шатра. Через пару минут все становище огласилось громогласным «Ура хану»…
        К камню вернулись в сопровождении десяти доблестных монгольских копьеносцев из личной охраны бывшего хана. У каждого, помимо копья, на боку висела кривая сабля в золоченых ножнах.
        - Нашли же вы, куда пойти, - сказала Василиса, прочтя надпись на камне. - Чего вы там собирались отыскать, кроме неприятностей?
        - А здесь одни неприятности, куда ни глянь, - буркнул Иван. - Что налево, что направо. Особенно прямо. Ты, случаем, не знаешь, куда нам идти?
        - Я эти места плохо знаю. Только понаслышке, - честно призналась девушка.
        - И как поступим?
        - Пойдем по порядку, - предложил Кот. - Направо.
        - М-м, там суму растрясешь, - засомневался Иван. - Не жалко суму-то?
        - Не думаю, что там сидит кто-то пострашнее старикашки монгольской наружности. Небось, какой-нибудь мелкий пройдоха, падкий до чужих вещичек.
        - Уверен?
        - Не то чтобы…
        - Хорошо, уговорил. Идем направо.
        Иван пошел первым, за ним потянулась охрана. Замыкали шествие Кот с Василисой и Аленкой.
        - Слушай, - спросил Иван у воина, идущего рядом с ним, - почему вам приспичило выбрать меня своим э-э… повелителем. Неужели не могли найти кого-нибудь достойного среди себя?
        - Ты хороший, господин.
        - Я? - изумился Иван.
        - Ты.
        - А ваш бывший хан, он, выходит, плохой?
        - Жадный он. И злой. Кормил плохо, обращался плохо.
        - Мда-а. - Иван пригладил вихор на макушке. - Только, знаешь, какой из меня хан? Ни богатства, ни земли.
        - Это ничего, господин. Будет день - будет пища.
        Иван помолчал.
        - И все же вам лучше выбрать себе другого хана.
        - Нам нравишься ты! - строптиво дернул подбородком воин.
        - Но у меня свои дела, знаешь ли!
        - Твои дела - наши дела.
        Иван только рукой махнул. Переубеждать молодого преданного воина было бесполезно.
        «Ничего, помаются немного и сами сбегут», - подумал Иван, вышагивая по тропинке меж старых берез.
        Ш-шурх!
        Иван едва успел притормозить, как перед его лицом в ствол дерева вонзилась черная стрела с пышным оперением. Он, бледнея на глазах, медленно отступил. Воины тут же окружили Ивана. Василиса с Аленкой спрятались за дерево. Кот забрался под куст, из листвы только поблескивали его глаза.
        Ш-шурх!
        Вторая стрела вновь вонзилась рядом с Иваном, обдав лицо ветерком. Воины насторожились, вертя головами.
        Иван потянулся за арбалетом.
        - Не дергайся, иначе следующая стрела будет торчать из твоей глупой башки, - раздался голос откуда-то сверху.
        Воины оскалились, выставив перед собой пики.
        - И скажи своим болванам, рыцарь, чтобы бросили оружие.
        - Кто ты? - хриплым голосом спросил Иван, потихоньку стягивая с плеча арбалет. Он надеялся, что за спинами воинов стрелок не разглядит его приготовлений.
        - Робин Гуд!
        - Ты же не грабишь бедных, насколько я знаю, - тянул время Иван.
        - Бедных? - Сверху донесся смешок.
        - Я не рыцарь.
        Тетива арбалета вошла в замок спуска, Иван потянул из-за плеча стальную стрелу.
        - Если ты не рыцарь, то явно зажиточный горожанин или грязный сборщик налогов. Я угадал?
        - Попробуй еще. - Иван лихорадочно, одними глазами, разыскивал говорящего.
        Стрела, тихонько шаркнув, легла в ложе арбалета.
        - Нет? - удивился Робин Гуд. - Тогда кто же ты, кого сопровождает столько охраны?
        - Просто человек.
        Ага! Вот он!
        В ветвях дуба среди густой листвы мелькнули ноги в зеленом шерстяном трико. Робина Гуда выдали его коричневые башмаки, сильно контрастирующие с окружающим пейзажем.
        Иван медленно приподнял арбалет, прячась за спины монголов, и прицелился в ствол, до которого было шагов двадцать.
        - Знаешь, просто человек, оставь деньги, еду и оружие и можешь идти на все четыре стороны.
        - Перебьешься! - зло сказал Иван, нажав на спуск: «Только бы не промазать!»
        Тетива бумкнула так, что с ближайших деревьев посыпалась листва. Стрела, просвистев, вонзилась в ствол дерева на высоте метров пяти от земли. Ствол разнесло - мама не горюй! Расщепленную на толстые обломки верхушку дерева подбросило высоко вверх. Сучья с ужасным треском обрушились на плотные кроны других деревьев. В воздухе мелькнули зеленые ноги. Робин Гуд с воем полетел по дуге вверх тормашками.
        Полет его был недолог. Он шмякнулся на сук другого дерева с выразительным «эк» и повис, переломившись через него.
        - Попал! - радостно вскрикнул Иван, опуская арбалет.
        И тут началось!
        Слева прилетела стрела, пронзив одному из воинов грудь. Воин, вскрикнув, упал на колени. Постоял немного, выгнувшись назад и стискивая челюсти, и повалился вбок. Остальные выхватили сабли и побросали бесполезные копья.
        Вторая стрела попала еще одному монголу в плечо. Воин закрутился на месте, отыскивая стрелка. Следом прилетела еще одна стрела и вонзилась ему в спину меж лопаток. Короткий вскрик, и еще один воин распластался на земле, расставшись с жизнью. Остальные уже сориентировались, откуда идет стрельба, и замерли с саблями наготове.
        Иван упал на землю, перекатился через плечо и скрылся за деревом.
        Следующие две стрелы прилетели одновременно, но воины взмахом сабель отбили их. Еще взмах сабли, и третья стрела разлетелась на две половинки.
        Иван вновь быстро натягивал тетиву, следя за Робином Гудом. Парень вот-вот должен был продолжить прерванный полет к земле.
        Над самой головой Ивана вонзилась стрела. Рядом с ухом просвистела еще одна. Левое плечо обожгло огнем.
        - Вот черт! - Иван дернулся, припал к земле. Морщась от боли, отполз за куст, росший у другого дерева, и вложил стрелу в арбалет. Медленно прицелился в Робина Гуда. Левая рука начинала неметь, арбалет дрожал.
        Главарь лесной шайки вдруг сорвался с сука и, смешно болтая ногами, словно большая тряпичная кукла, полетел вниз. Тело плашмя упало на мягкий мох, покрывающий ровным настилом пространство вокруг дерева. Робин Гуд очнулся и зашевелился. Иван тщательно прицелился в него.
        Еще один монгольский воин упал, сраженный стрелой. Остальные стали плотнее спинами друг к другу.
        - Бросай оружие! - крикнул Иван, взяв наконец Робина Гуда на мушку. - Не то хана вашему главарю!
        - Ох, моя голова! - Робин Гуд медленно воздел себя на ноги и, покачиваясь, уперся рукой в ствол дерева.
        Справа прилетела еще одна стрела, но один из воинов успел отбить ее.
        - Эй, зеленый! - крикнул Иван Робину Гуду. - Ау, я здесь!
        Робин Гуд завертел головой, пытаясь проморгаться после падения, - видать, сильно приложился головой - и наконец разглядел под одним из кустов арбалет и острие болта, нацеленного на него.
        - Наконец-то! Скажи своим дебилам, пусть бросают оружие. А не то…
        - Опустить луки! - спохватился Робин Гуд.
        Поток стрел внезапно иссяк, но монгольские воины продолжали настороженно озираться по сторонам, поигрывая саблями.
        - Вот и умничка, - сказал Иван. Рука быстро слабела, по лопатке струилось что-то липкое и горячее. - А теперь быстренько чапай ко мне.
        Иван неторопливо поднялся с земли, стараясь не потерять цель. Хитрый разбойник мог надумать шмыгнуть за дерево, и тогда - пиши пропало.
        Робин Гуд начал неуверенно приближаться. Ноги его заплетались. То ли от страха, то ли от последствий удара о землю - еще бы, хряпнуться с такой высотищи!
        - Быстрее! - приказал Иван.
        К нему подбежала Василиса. Увидев торчащую из плеча стрелу, она вскрикнула и прикрыла ладонями рот.
        - Держи его на прицеле! - скомандовал Иван, пытаясь всучить Василисе арбалет. У него уже все кружилось и плыло перед глазами. - Ну же!
        Василиса перехватила арбалет и направила его на Робина Гуда. Тот продолжал медленно приближаться, слишком медленно, но это уже не имело значения - Василиса с такого расстояния не промахнется.
        Иван опустился на землю и закрыл глаза. Сознание его помутилось…
        Очнулся Иван в деревянном доме с низким, черным от копоти потолком. Он лежал на жесткой деревянной кровати, укрытый шерстяным одеялом. В ногах сидел Кот, свесив с кровати задние лапы в сапогах. Передние грустно свисали меж колен. Спина Кота была согнута, голова низко и печально опущена.
        - Кот, - слабо позвал Иван.
        - Очнулся! - обрадовано встрепенулся Кот. - Слава богу! Я уж думал…
        - Раньше надо было думать, - проговорил Иван и пошевелился в попытке улечься поудобнее. Заныла левая лопатка. Иван поморщился. - Значит, говоришь, мелкий пройдоха?
        - Ты о чем? - не понял Кот.
        - О правой дороге.
        Кот только вздохнул.
        Скрипнула, распахнувшись, чуть перекошенная входная дверь. В нее вбежала Василиса, за ней - Аленка. Обе с глубоким облегчением выдохнули, глядя на проснувшегося Ивана.
        - Дядя Иван! - Аленка подбежала к кровати и уткнулась лицом в одеяло, обхватив грудь Ивана.
        - Тихи, тихо. Раздавишь! - Иван поморщился от прострела в плече и, приподняв правую руку, ласково взлохматил волосы девочки. - Не реви, все нормально.
        - Мы так испугались. - Аленка оторвала лицо от одеяла и ладошкой растерла слезы по щекам. - Думали…
        - Глупости! Подумаешь, стрела какая-то. - Иван выдавил вымученную улыбку.
        К кровати приблизилась Василиса, неся в руках чашку с каким-то питьем. Девочка посторонилась, пропустив ее.
        - На-ка, выпей.
        Чашку Василиса поднесла к самым губам больного, а другой рукой нежно приподняла его голову.
        - Я сам могу, - запротестовал Иван.
        - Герой! - сказала Василиса серьезно, без ироничных ноток в голосе, но как-то горько. - Ты много крови потерял.
        В рот полилось что-то горькое. Иван поморщился.
        - Пей!
        Иван насилу проглотил питье и опять откинулся на подушку.
        - Где я? - спросил он, обводя взглядом небольшое помещение.
        - В доме одного доброго монаха, - сказала Василиса, отставив пустую чашку на грубо сколоченный стол.
        Иван огляделся.
        В дальнем конце комнаты у стены располагался очаг. Над костром на крюке висел небольшой закопченный железный котел. В котле что-то аппетитно булькало. Рядом с очагом стоял стол, около него - два трехногих табурета. По другую сторону очага были свалены дрова. Возле них лежали полупустой мешок и небольшой бочонок на деревянной подставке с вделанным в него краником. В углу за входной дверью, прислоненная к стене, стояла огромная дубина.
        - Добрый монах, говоришь?
        - Добрый, сын мой, - раздалось с улицы, и в дом вошел небольшого роста мужчина средних дет в потрепанной вытертой черной сутане, совершенно лысый, с аккуратный пивным животиком, пухлыми ручками и красным носом. Монах смиренно сложил кисти рук на животе. В них были зажаты четки. - Хвала Господу, с тобой все в порядке. Как ты себя чувствуешь?
        - Все в порядке, святой отец.
        - Очень хорошо, - покивал монах и прошел к столу.
        Подняв со стола огромную деревянную кружку, монах принюхался к ее содержимому, томно выдохнул и опрокинул в себя. По комнате поплыл пивной дух.
        - Никто не желает доброго эля? - осведомился монах, чуть кося глазами.
        Все отрицательно покрутили головами. Монах вновь вздохнул, поставил кружку на стол и опустился на табурет. Тот скрипнул под тяжестью его тела, ножки чуть разошлись в стороны.
        В дверь вошел следующий посетитель. Им оказался Робин Гуд собственной персоной, и Ивану наконец удалось хорошенько разглядеть народного героя.
        Неловко застывший в дверях с виноватым видом оказался молодым человеком лет двадцати пяти, может, чуть постарше, с рыжей курчавой шевелюрой, весь в веснушках, даже на кистях рук. Высокий, худой, но жилистый. Молодой человек немного прихрамывал на левую ногу, видимо, еще не полностью оправился от падения с дерева. В руках он быстро крутил зеленую шляпу с пером, похожую на тирольскую[4 - Тирольская шляпа - головной убор, имеющий трапециевидную тулью с мягкой продольной складкой, и поля средней ширины, опущенные впереди и подвернутые наверх с задней стороны]. Вид у благородного разбойника был виноватый.
        - А, явился, - очнулся монах, пьяно моргая. - На час оставить нельзя. Говорил тебе, нарвешься когда-нибудь. Ну совершенно не разбирается в людях!
        - Пойдем, пусть поговорят. - Василиса потянула Аленку за руку.
        Девочка нехотя вышла вместе с ней за дверь.
        - Проходи, - сказал монах. - Чего в дверях-то застрял? Эх, молодежь, молодежь…
        Он поднял кружку, заглянул в нее. Поднявшись со стула, монах проковылял к бочонку, нацедил в кружку пива и вернулся за стол. Робин Гуд между тем приблизился к кровати и сел в ногах у Ивана.
        - Как ты? - спросил он.
        Глаза у него были серые и унылые.
        - Нормально, - отозвался Иван.
        - Ты бы сразу, что ли, сказал, кто ты.
        - А ты разве слушал? Заладил свое: рыцарь, горожанин… Кстати, а кто я?
        - Борец со злом, - загорелся Робин Гуд. - Как я!
        Монах протянул руку, чуть наклонившись вперед, и отвесил Робину звучный подзатыльник.
        - За что, отец Тук?
        - Гордыня обуяла тебя, сын мой, тяжкая гордыня, - сказал монах и припал к кружке. Кадык на его шее задергался.
        Робин Гуд шмыгнул носом и опять повесил голову.
        - Ты, - сказал монах, оторвавшись от кружки и грохнув ей о стол, - чудом уцелел… Иван - вот же имечко! - Язык у отца Тука изрядно заплетался. - Если бы не молодость стрелков - чертовы практиканты, прости Господи! - он перекрестился, - ты бы уже с ним общался. - Толстый палец указал в потолок. - Да.
        - Все хорошо, что хорошо кончается, - поддакнул Робин Гуд.
        - Молчал бы уж, - бросил на него осуждающий взгляд отец Тук и стер рукавом сутаны пивную пену с губ. - Так это ты хана побил?
        - Ну, как сказать… - заколебался Иван. - Было дело.
        - Скромность есть великая благодетель, - похвалил отец Тук. - Вредный был хан. Прямо скажем, отвратительная личность. Натерпелись мы от него.
        - Кстати, а где мои воины? - спохватился Иван.
        - Да там, за дверью стоят. Хотел спровадить, только уходить не желают - переживают за тебя очень. Да. Позвать?
        - Пока не надо.
        - Ну, не надо так не надо. Хорошие воины, нам бы таких.
        - Могу попробовать уговорить. После хана они в меня мертвой хваткой вцепились. А на кой мне войско? У меня своих дел выше крыши.
        - Целое войско, говоришь? - заинтересовался Робин Гуд.
        - Именно! И абсолютно бесхозное.
        Робин Гуд и отец Тук переглянулись.
        - Об этом мы еще поговорим, - сказал после небольшой паузы отец Тук, проведя ладонью по отекшему лицо. - Ты лучше скажи, добрый человек, что это у тебя за дивное оружие такое, что деревья в щепу обращает да славных разбойничков, словно тряпки, по веткам развешивает?
        - Подарок рудокопов.
        - Каких таких рудокопов?
        - Да из города в горах.
        - Так они ж померли все!
        - Кощей их поднял.
        Отец Тук мелко и быстро закрестился, разом изрядно протрезвев.
        - А чего, нормальные мужики, - на всякий случай добавил Иван. - Страшненькие, правда, по первости, ходят, костями гремят… Вы чего?
        Отец Тук икнул и, схватив кружку, взахлеб вылакал остатки пива. Робин Гуд на всякий случай отодвинулся от Ивана.
        - Ух-х! - Отцу Туку заметно полегчало. - Значит, это легендарное оружие великих мастеров прошлого. А меч? Не тот ли это меч?..
        - Тот самый, - подтвердил Иван, хотя не был до конца уверен, какой конкретно меч имеет в виду монах.
        - Великим оружием владеешь, Иван. Страшная сила сокрыта в нем.
        - Я заметил. Кстати, а где оно? - забеспокоился он, приподнимаясь с подушек. Плечо опять заныло. Иван поморщился и откинулся на подушку.
        - Да здесь все, около кровати. Мы не воры, добрый человек.
        Оружие действительно стояло возле кровати, прислоненное к стене. Иван, успокоившись, расслабленно вытянулся на постели.
        - Значит, на Кощея идешь?
        - Как получится.
        - Ну, отдыхай, коли так. Да. Пошли, Робин.
        Монах приподнялся с табурета, опять упал на него задом, потом все же воздел себя на ноги и, покачиваясь, поковылял к дверям.
        - Выздоравливай, - пожелал Робин Гуд Ивану, - после еще поговорим, - и вышел из дому следом за монахом.
        - Хорошо, - запоздало откликнулся Иван и закрыл глаза.
        Его одолевала ужасная слабость, сильно кружилась голова. И еще ныло плечо, будь оно неладно.
        В дверь просунулась голова монгола.
        - Ты жив, повелитель?
        - Какой я тебе повелитель. - Иван состряпал кислую мину.
        - Повелитель жив! - обрадовано сообщил монгол кому-то. - Он проснулся!
        - Ура! - дружно гаркнули на улице монголы, распугав ворон.
        - Как твое здоровье, повелитель? - Монгол опять просунул голову в дверь.
        - Да нормально у меня все, нормально, - раздраженно ответил Иван: «Господи, оставят меня в покое или нет?»
        - Здоровье нормально, - сообщил своим воин.
        Новое «ура» резануло по ушам.
        - Надо тебе что-нибудь, повелитель?
        - Да! Отдохнуть немного.
        - О! Конечно, повелитель. С радостью, повелитель.
        Монгол поклонился. Дверь захлопнулась.
        - Какой ужас, - пробормотал Иван и вновь забылся сном.
        Снилась Василиса. Она купалась в бочке, весело хохотала и просила Ивана потереть ей спинку, а когда Иван приближался к бочке, начинала плескать в него пенной водой, что, судя по всему, ее ужасно забавляло.
        Рядом крутился Кот и давал советы, с какой лучше стороны зайти и как правильнее действовать мочалкой. Советы Кота очень сильно раздражали Ивана и отвлекали от дела.
        Потом приковылял скелет и взялся нудить на манер менеджеров торговых залов, пытаясь всучить Ивану набор уникальной косметики для ухода за кожей и удивительный шампунь, от которого волосы становились неповторимыми и шелковистыми. Иван тактично отказывался, а Василиса плескала в него потоками воды и требовала шампунь. А после объявились хан Бумбей с отцом Туком и принялись спорить, удастся ли Ивану сегодня потереть спинку Василисе или нет. Ивану все это осточертело. Он запустил мочалкой в Кота, схватился за голову, крикнул «А-а-а» и… проснулся.
        - Что с тобой? - К кровати приблизилась Василиса и склонилась над Иваном.
        - Кошмар приснился. - Иван сел в постели и пригладил ладонями влажные волосы. - Ужасный кошмар.
        И обратил внимание, что у него ничего не болит. Плечо немного зудело, но не более того, а в теле ощущались странная легкость и бодрость, как бывает, когда отлично выспался. Иван подвигал рукой и удивленно взглянул на Василису.
        - Плечо не болит, - сообщил он. - Но ужасно чешется!
        - Это хорошо. Значит, заживает. - Василиса взяла со стола чашку и протянула Ивану.
        - Это ты сделала? - спросил он, принимая питье.
        - Что?
        - Вылечила плечо.
        - Я всего лишь немножко помогла. Пей.
        - Опять горькое? - Иван отхлебнул маленький глоточек. Питье оказалось чуть сладковатым, похожим на ягодный морс. - М-м, вкусно!
        - Допивай все. Ты проспал целые сутки, сейчас утро следующего дня.
        - Разве?
        Василиса не ответила.
        Допив морс, Иван вернул чашку Василисе, откинул одеяло и спустил ноги на прохладный пол. По ногам потянуло холодком.
        Иван оглядел себя. Оказалось, что с него сняли одежду и обрядили в короткую домотканую рубаху, едва доходившую ему до середины бедер.
        - А где моя одежда?
        - На спинке кровати, за подушкой. Пришлось все хорошенько выстирать и зашить. Все было в крови.
        Василиса отвернулась.
        Иван стащил со спинки кровати штаны, натянул их и встал, сладко потянувшись.
        - Ты не представляешь, но ужасно хочется есть!
        - Вот тут жареная дичь, вареные яйца, хлеб и пиво, - указала Василиса на прикрытую салфеткой еду на столе. - Ешь, а я сейчас остальных позову.
        - Спасибо, - поблагодарил Иван, и, усевшись на шаткий табурет, с аппетитом принялся за еду.
        Василиса вышла из дому.
        Вернулась она минут через десять в сопровождении Кота, отца Тука и Робина Гуда. Иван к этому времени уже успел разобраться с завтраком и теперь потягивал жидкую, с едва заметной горчинкой кислятину, что гордо именовалась здесь пивом, вернее, элем - совсем не то, к чему он привык на Земле.
        Когда прибывшие вошли в дом, Иван отставил тяжелую кружку и поднялся им навстречу.
        - Выздоровел, - сказал отец Тук, проходя к столу. Сейчас он был совершенно трезв.
        Остальные уселись рядком на кровать.
        - Я рад, что ты поправился, сын мой. - Монах опустился на табурет и мановением руки предложил присесть Ивану. - Госпожа Василиса действительно постаралась на славу.
        - Да, - отозвался Иван, просто чтобы что-то сказать.
        - Итак, ты собираешься в путь?
        - Нам пора, добрый монах. Спасибо за все.
        - Мне-то за что? - удивился тот.
        - Хотя бы за то, что предоставили кров и постель.
        - Какие пустяки! Я здесь редко ночую. К тому же это меньшее из того, что я мог для тебя сделать в искупление греха этого молодого олуха.
        Робин Гуд залился краской и поерзал на кровати.
        - И еще я хотел бы сделать тебе небольшой подарок.
        - Не стоит, право, - начал было Иван, но отец Тук жестом прервал его.
        - Вот.
        Он засунул руку под сутану и выудил на свет очки в тонкой серебристой оправе. Их стекла тускло блеснули.
        - Что это? - Иван протянул руку, принимая дар монаха.
        - Дьявольское наваждение, но, думаю, тебе сгодиться.
        - Мне сгодиться дьявольское наваждение? - пошутил Иван.
        - Не цепляйся к словам, сын мой! - раздраженно произнес монах, морща слегка сизый нос. - То необычная вещь. Мы ее… позаимствовали у одного проходимца. Да.
        - И в чем же ее необычность? Вроде бы самые обыкновенные очки.
        - Очки? Ты знаешь, как называется эта вещь? - поразился монах.
        - Конечно, святой отец. Это прибор, улучшающий зрение.
        - Да уж, улучшающий. - Отец Тук осенил себя крестным знамением. - Не знаю насчет улучшения, но то, что они иногда показывают истинную сущность вещей, - это точно! Страх порой берет от увиденного. Так что бери.
        - На что они мне? - пожал плечами Иван. - Испугаться я и без них могу.
        - Бери! - толкнул его в бок Кот.
        - Хорошо, я беру их. Благодарю за дар, святой отец.
        - Отец Тук, - поправил монах, - просто отец Тук.
        За маской отрешенности и смирения монаха Иван заметил едва сдерживаемую радость - так выглядит человек, избавившийся наконец от досаждающей ему вещи.
        - Хорошо, отец Тук, - сказал Иван, сложив дужки очков и засунув подарок в сумку, висящую на краешке спинки кровати. - Еще раз благодарю за все - и разрешите откланяться. Нам нужно торопиться.
        - Конечно, - сдержанно сказал монах. - Доброго пути тебе и твоим друзьям. И удачи в праведных начинаниях.
        - А как же войско? - спохватился Робин Гуд.
        - Ах да, совсем из головы вылетело! - звонко шлепнул себя по лбу монах. - Что с монголами делать собираешься?
        - С монголами? А забирайте их себе, если они вам так нужны.
        - Хорошие воины всегда нужны.
        - Ладно, я им скажу, чтобы оставались у вас и известили об этом товарищей в становище.
        - Вот и отлично! - Монах поднялся с табурета. - Выпьем на дорожку!
        - Спасибо, я уже, - мягко отказался Иван.
        - Ну, как знаешь, сын мой.
        Иван повязал ножны вокруг пояса, закинул за спину арбалет с колчаном, Василиса повесила на плечо сумку, и они вместе вышли из домика монаха. В глаза ударил яркий солнечный свет. Иван с непривычки зажмурился, прикрыв глаза рукой.
        - А где Аленка?
        - Там, - махнула рукой Василиса в сторону леса. - Учится из лука стрелять. Знаешь, а у нее неплохо получается.
        - Я рад. Ну что, пошли?
        - Пошли, - кивнула Василиса и направилась к краю поляны.
        Иван обернулся.
        В дверях избушки отца Тука стоял Робин Гуд и размахивал егерской шляпой…
        Глава 13. Баба Яга
        - Кот, а в чем заключается необычность этих очков, так напугавшая отца Тука? - спросил Иван, когда до камня осталось около километра, и тропинка, вырвавшись из объятий леса, спрямилась и весело побежала меж цветов, источающих дивные ароматы.
        - Ты тоже заметил?
        - Конечно. У него было такое лицо, словно он мне сбыл самого дьявола.
        - Недалеко от истины. Я имею в виду для местных. - Кот обернулся, не слышала ли его Василиса.
        Девушка шла с Аленкой, отставая шагов на десять от Ивана с Котом, и беседовала о чем-то с девочкой.
        - Они показывают все в своем натуральном виде, - продолжал Кот. - Если это, разумеется, именно те очки. Давным-давно их изготовил один мятежный мастер - забыл его имя… Очень опасная штука.
        - Могу себе представить, - согласился Иван. - Значит, в них я буду видеть то, что Владыка пытается скрыть ото всех?
        - Вроде того.
        - То есть то, что видишь ты?
        - Да. Но я не уверен, что вижу все таким, каким оно выглядит на самом деле. Возможно, и у меня есть какие-нибудь свои светофильтры или призмы какие в мозгах.
        Они подошли к камню и остановились, поджидая Василису с девочкой.
        - Ну что? - спросила Василиса, когда они с Аленкой догнали мужчин. - Теперь идем прямо?
        - Больше некуда.
        - Боязно что-то. - Аленка прижалась к Василисе. - Там коняги с сумками были, и то страсть чего творилось, а тут - костей не соберешь!
        - Мне кажется, не все так страшно, - попытался успокоить ее Иван, хотя вовсе не был в том уверен. - Иногда специально привирают, чтобы люди боялись и не ходили. А на самом деле ничего страшного и нет.
        - Правда? - доверчиво спросила Аленка.
        - Правда.
        - Ты уверен в этом? - шепотом спросил Кот.
        - Нет, но нужно же ребенка успокоить.
        - А я уж обрадовался… - немного расстроился Кот.
        - Меньше слов - больше дела, - решительно сказал Иван и первым зашагал по тропинке, обогнув камень. За ним потянулись остальные.
        Иван шел, постоянно озираясь по сторонам и держа ладонь на рукояти меча. Пока ничего опасного не наблюдалось. Все также зеленела травка, блестело солнышко. Перепрыгивая с травинки на травинку, стрекотали кузнечики, щебетали птички. Вскоре тропинка нырнула под свод леса и потянулась меж стволов высоких сосен.
        - Странная здесь природа, - заметил Иван. - То березы с дубами, то тут же сосны. Болота в горах, озера в степях.
        - Именно что странная, - ответил Кот, вышагивая рядом с Иваном. - Не знаешь, на что напорешься через сто метров. Может, на океан, а может, и в пустыне окажемся. А вот, кстати, и возможность проверить очки.
        Кот повел ушами, прислушиваясь к чему-то, и замер.
        - Ты чего? - Иван тоже остановился, потянувшись к мечу. Женская половина отряда притаилась за деревьями.
        - Оставь, не пригодится, - остановил Кот, вглядываясь куда-то вдаль меж деревьев. - Лучше очки возьми у Василисы.
        - А что там?
        - Очки, говорю, возьми!
        Иван только дернул плечами. Вернувшись назад, он достал из сумы, висящей на плече у Василисы, очки и вернулся к Коту. Девушка ничего не спросила, только последовала за Иваном, потянув за собой и Аленку.
        Из-за деревьев сначала донеслась незатейливая мелодия, напеваемая тонким голоском, а потом меж стволов замелькало что-то красное.
        - Надевать? - спросил Иван.
        - Успеешь. Сначала так посмотри, чтобы было с чем сравнить.
        Кот отошел к дереву и взялся тереться о него. Похоже, действительно умудрился где-то подхватить блох. Или это нервное?
        Спустя пару минут на тропинке показалась длинноногая белокурая девица, вся в красном: и туфельки, и короткая - даже слишком - расклешенная юбочка с пышным подкладом, и жилетка, и даже шапочка с загнутыми по бокам вверх краями. Только блузка белая. И еще кружевные носочки. Губки алеют, реснички накрашены. Девица скакала по тропинке вприпрыжку, напевая незнакомую Ивану мелодию и размахивая корзинкой.
        - Это что, Красная Шапочка? - недоверчиво спросил Иван.
        - Она самая. - Кот перестал чесаться и вернулся к Ивану. - Говорил же, держи подальше от меня шкуру… - раздраженно проворчал он под нос.
        - Вид у нее идиотский какой-то. Особенно в детских носочках и дурацкой шляпке.
        - Погоди, еще не то увидишь, - злорадно предупредил Кот.
        Иван хотел уточнить, что Кот имеет в виду, но Красная Шапочка заметила путников и радостно подскакала к ним.
        - Ой, здравствуйте! Хоть мама и не велела мне ни с кем разговаривать, но вам я скажу - у вас лица добренькие такие, аж мурашки по коже: я от бабушки иду.
        - А мы наоборот, к бабушке.
        - Ой, к моей? - подпрыгнула Красная Шапочка, взмахнув корзинкой и едва не засветив ей в глаз Ивану.
        - Нет, совсем к другой бабушке, - ответил за Ивана Кот и шепнул тому: - А теперь надень очки. Только в обморок не упади!
        Иван с сомнением покрутил в руке очки и напялил их на нос. Мир вокруг не изменился, а вот Красная Шапочка…
        Ивана качнуло назад, он непроизвольно сжал ладонями ствол сосны, прижавшись к нему спиной. Зрелище было ужасающим, если не сказать сильнее: в тех же туфельках, носочках, юбочке и шапочке перед ним стояла уже не молодая особа, а совсем наоборот. И даже очень «совсем»! Сморщенное, все в морщинах, лицо почти беззубой карги мило улыбалось Ивану красными деснами и пятью черными пеньками зубов. Из-под юбки торчали тощие, с обвисшими желеобразными икрами ноги. Сухие ручонки в пигментных пятнах весело размахивали корзинкой. Седые космы пучками торчали из-под шапки, покрывая угловатые костлявые плечи с выступающими ключицами.
        - Что это за штука? - прошамкал старушечий беззубый рот, а сухой длинный палец указал на очки.
        - Это чтобы тебя лучше видеть, - пояснил Кот.
        - Здорово! Меня все хотят получше разглядеть. Я такая красивенькая, мочи нет!
        - Ну как? - спросил Кот, наблюдая за реакцией Ивана.
        - Страх какой! - Иван в волнении, дрожащими пальцами, провел ладонью по лицу, стянув с носа очки. - Такое во сне привидится…
        - А какого мне, представляешь? Иногда такое увидишь!
        - Теперь представляю.
        - Вы чего там шепчетесь? - насторожилась Красная Шапочка. Теперь она вновь выглядела привлекательной молодухой.
        - Да так, думаем, как к бабуле попасть.
        - А давайте я вас провожу, - с готовностью вызвалась Красная Шапочка.
        - Нет-нет, мы сами, - запротестовал Кот, размахивая лапами. - Да нам и к совершенно другой бабуле надо. Ты ее не знаешь.
        - Как хотите, - пожала плечиками Красная Шапочка. - Тогда я побежала, а то меня мамулечка дорогая ждет.
        - Ага, беги, - разрешил Кот и полушепотом добавил: - Старческий инфантилизм.
        Красная Шапочка уже скакала дальше по тропинке, утеряв интерес к путникам. Вероятно, сразу позабыла про них.
        - Ужас! - Иван все еще никак не мог прийти в себя. - До сих пор перед глазами стоит… Кстати, а к какой это бабуле она хотела нас отвести?
        - Да к Бабе Яге, к какой же еще?
        - Так чего же ты отказался, дурень? - возмутился Иван. - Нам же к ней и надо!
        - Надо-то надо. Только вот этой Красной Шапке с обвислой попкой я бы не стал доверять. Нет у нее никакой мамки - где ей здесь быть-то? Сам же видел, одни ханы да Робин Гуды вокруг. Эта развеселая старушенция на Бабу-Ягу работает. В лес заманит, закрутит, а Баба Яга тут как тут. Хвать - и поминай как звали.
        - Откуда ты все это знаешь?
        - Иван один рассказывал. Царевич который. Его Красная Шапка на Ягу и вывела, а та Ивана чуть живьем в печке не изжарила. Так Царевич наколол старушку, засунул в печь вместо себя - и быстрей тикать. Насилу ноги унес. - Кот поглядел на Ивана. - Так-то вот, Ваня, а ты говоришь…
        - Не нравится мне эта тетя, - серьезно заявила Аленка, провожая взглядом девицу.
        - Мне тоже, - произнесла Василиса, сердито стрельнув глазами в сторону Ивана.
        Над головой что-то зашуршало и завыло. Все четверо вскинули головы, отыскивая источник шума.
        Высоко над деревьями промелькнуло что-то небольшое, похожее на длинное узкое кашпо. Из него торчало странное растение, хлопающее на ветру листьями, похожими на лохмотья. Впрочем, Иван мог и ошибиться насчет растения и горшка. Непонятный предмет двигался слишком быстро и высоко.
        - Улетела наша пташка, - медленно произнес Кот.
        - Какая пташка?
        - Карга старая. По делам куда-то намылилась.
        - Так это?.. - выпучил глаза Иван, ткнув пальцем в небо.
        - Именно, - кивнул Кот. - Яга собственной персоной в ступе. Удобный момент, нужно спешить, пока она не вернулась.
        И они заторопились.
        Через полчаса ходьбы сосны начали постепенно сходить на нет, и перед путниками стеной встали могучие дубы. Тропинка пропала, словно спряталась в выступающих из земли перепутанных корнях деревьев. Толстые, в три и более обхвата, стволы почти вплотную прилегали крутыми боками друг к другу. Ничего другого не оставалось, как пробираться меж них.
        Идти было тяжело. Все время приходилось протискиваться меж деревьев и перебираться через толстые, выпирающие из земли корни, покрытые скользким мхом. Ноги то и дело проваливались в невидимые глазу ямки и цеплялись за выступы в земле. К тому же в лесу было темно, словно на землю опустились сумерки - плотные и широкие кроны дубов почти не пропускали солнечных лучей. Не было слышно ни пения птиц, ни шороха зверья - мертвый лес.
        Тропинка то появлялась на миг, то вновь исчезала. Иногда компания сбивалась с направления и приходилось долго вновь отыскивать тропинку. Все очень устали. Хотелось сделать небольшой привал и передохнуть, но Кот подгонял товарищей:
        - Быстрей, быстрей, может, успеем до ее возвращения, - торопил он.
        И все вновь собирались с силами и шли дальше, насилу волоча ноги, спотыкаясь, огибая стволы и вглядываясь до рези в глазах в едва различимую тропинку, которой наверняка давным-давно никто не хаживал.
        Внезапно лес расступился. Он закончился как-то сразу, без перехода, и путники, преодолев последние его метры, вывалились на открытый простор, вернее, на огромную поляну, усеянную костями и сплошь поросшую крупными мухоморами. То тут, то там возвышались почерневшие засохшие деревья с толстыми кривыми стволами и судорожно скрюченными сучьями. Вероятно, соседство с лесной каргой не шло на пользу даже деревьям.
        - Ой, боюсь! - Аленка, разглядев в траве кости, спряталась за Василису. - Они человечьи?
        Иван побродил по поляне, приглядываясь к костям.
        - Нет, это крупных животных. И не видно ни одного черепа. Раскиданы для острастки.
        Он пнул носком туфли крупную бедренную кость, явно принадлежавшую корове.
        Аленка немного успокоилась, но все также продолжала сжимать ладонь Василисы.
        - А где же избушка на курьих ножках? - спросила девочка.
        - Где-нибудь здесь должна быть. Может, за сухостоем прячется?
        - Значит, Ванютка здесь? - обрадовалась Аленка.
        - Будем надеяться.
        Иван первым пошел вперед, огибая три сухих дерева, росших особняком, и вдруг остановился. Кот налетел на него и отскочил назад.
        - Ты чего?
        - Гляди, избушка!
        Женщины тоже остановились, с интересом разглядывая сказочное диво.
        Старая деревянная избушка, метра три на три, сложенная из потемневших растрескавшихся бревен, возвышалась над людьми на толстых и длинных куриных ногах. Ноги, заканчивающие огромными пальцами с внушительными когтями, впились в землю. Из-под соломенной крыши с кирпичной трубой торчал деревянный конек в виде птичьего клюва. Глаз у конька видно не было, но кто знает, не прятались ли они под соломой или их с успехом заменяли два створчатых небольших окошка, давно не крашенных и с серыми от пыли стеклами.
        Рядом с избой, обнесенный плетнем, расположился небольшой загончик с низким сараем. Деревянная дверь сарая была затворена. Поперек нее вдвинут в железные петли тяжелый деревянный засов.
        Из сарая непрестанно доносились звуки неясной возни, шорохи и приглушенные звериные голоса.
        - Там Ванютка! - обрадовалась Аленка и рванулась к плетню, но Иван удержал ее, схватив за плечо.
        - Постой тут, я сам посмотрю.
        Он уверенной походкой приблизился к калитке, приподнял ее и отвел в сторону. Затем быстро пересек пустой загон с грязным корытом, заполненным остатками отвратительного на вид варева, и остановился у сарая. Поднатужившись, Иван сдвинул вбок бревно, запирающее дверь. Запор скользнул в петлях и с грохотом упал на землю.
        Избушка взволнованно повела клювом, переступила с ноги на ногу. Раздалось недовольное басовитое квохтанье.
        Иван притих, затаившись у двери. Остальные попрятались за сухие стволы деревьев.
        Избушка вскоре успокоилась.
        Выждав еще немного, Иван аккуратно, стараясь не скрипнуть дверью, приотворил ее и просунул внутрь сарая голову. Внутри было темно и сильно пахло зверинцем. Кто-то, пофыркивая, зашуршал у самых ног, дробно забил лапами заяц.
        Иван долго вглядывался прищуренными глазами в темноту.
        - Ваня! - осторожно позвал он. - Ты здесь?
        - Ме-е-е, - донеслось из дальнего правого угла.
        Шустрый зверек прыгнул Ивану на плечо. Иван дернулся от неожиданности - оказалось белка. Маленькое рыжее существо оценивающе посмотрело на Ивана и шмыгнуло с его плеча на дверь, а оттуда - на крышу сарая. Между ног протопал вперевалочку ежик, завернул за стену.
        - Ванька! - опять позвал Иван.
        - Ме-е-е!
        Глаза понемногу привыкали к темноте, и Иван различил в углу сарая, привязанного короткой веревкой за шею, маленького белого козленка. Козленок рвался с привязи, дергая головой с короткими рожками и суча копытами. Еще в сарае были голуби, сидящие на жердочке под потолком, два ежа, белка и два зайца, поводящих длинными ушами. Звери жались к стенам сарая, пугливо и недоверчиво поглядывая на Ивана.
        Иван ступил в сарай. За его спиной возникла Аленка и протиснулась внутрь. Она застыла у двери, растерянно оглядываясь.
        - Его… нету?
        - Ме, ме-е-е! - опять рванулся козленок.
        - Ваня?
        Девочка с ужасом уставилась на козленка. Козленок опять рванулся и упал на колени. Иван быстро прошел к нему, выхватил меч и перерубил веревку. Козленок вскочил с земляного пола, подбежал к Аленке и ткнулся головой ей в ноги.
        - Ванютка? - Аленке все еще не верилось. Она осторожно коснулась головы козленка, потом упала на колени, обхватила его за шею и разревелась. - Дядя Иван, за что его? За что моего Ванютку в козла обратили?
        - У, сволочная карга! - процедил сквозь зубы Иван. - Я ж ее на куски!.. По всей поляне размажу!
        - Ты в своем уме, Ваня? - К двери приблизился Кот. - Ты хоть представляешь, кто такая Баба Яга?
        - А мне плевать!
        - А мне нет. Ее не мечом, а хитростью надо брать.
        - Кот прав, - сказала Василиса, встав рядом с Котом. - Ты и пальцем шевельнуть не успеешь, не то что мечом, как превратишься в какого-нибудь… не знаю, даже в кого. А сейчас нам лучше куда-нибудь подальше отойти. Посидим, успокоимся и хорошенько все обдумаем.
        - А как же Ванютка? - всхлипнула Аленка, поднимаясь с пола и отряхивая подол сарафана. - Он теперь так козлом и останется?
        - Нет, что ты! Мы его обязательно расколдуем.
        - Правда?
        - Правда. Пошлите быстрее отсюда, а то как бы Яга не вернулась.
        - Пойдем, Ванютка, пойдем, - ласково позвала Аленка, выходя из сарая следом за Иваном. Козленок побежал за девочкой, радостно скача вокруг и шаловливо тычась в ноги. - Тихо, тихо ты. Сронишь ведь меня.
        Где-то над лесом раздался очень знакомый шорох крыльев.
        - Быстрее, быстрее, - поторопил Иван, вертя головой. - Кажись, лебеди пожаловали.
        - Все, мы пропали! - ошалело заметался Кот. - Увидят - Яге сдадут.
        Иван схватил Кота за шкирку и потащил за собой, огибая сарай.
        - Козленка держи, - крикнул Иван Аленке.
        Девочка подхватила обрубок веревки, волочащийся за козленком по земле, и потянула брата за собой. Козленок упирался ножками и ни в какую не желал идти за Аленкой - видимо, решил, что это такая новая игра.
        - Ванютка, ну чего ты, пошли. Яга возвращается. - Девочка продолжала тянуть за веревку. - Лебеди летят, слышишь?
        Козленок прислушался и перепугано рванул за девочкой.
        Едва они успели укрыться за сараем, как на поляну перед избушкой спланировали лебеди. Один из них нес в клюве маленькую девочку лет трех. Девочка испуганно плакала.
        - Ах, изверги! - прошептала Василиса, осторожно выглянув из-за сарая. - Еще одного детёнка притащили Яге на забаву.
        Лебедь, что держал в клюве девочку, склонил голову и выпустил из клюва зажатое в нем платьице. Девочка упала на землю и, растирая кулачками слезы, начала отползать в сторону. Лебедь угрожающе зашипел, косолапя, преградил девочке дорогу. Другие взволнованно о чем-то спорили, размахивая крыльями - увидели распахнутую дверь сарая. Один из лебедей вновь взлетел и опустился за изгородью. Забил крыльями.
        В дыру в стене Ивану хорошо было видно, как лебедь пытается крыльями и лапами загнать обратно разбегающихся в панике зверушек. Но зайцы увертывались от него, белка путалась под ногами, а ежи больно кололись иголками. Лебедь начал пятиться, возмущенно выгибая шею. Из сарая вылетели голуби и принялись долбить лебедя клювами по голове. Лебедь завертелся и в панике ретировался к калитке, широко расставив крылья для равновесия.
        Зверьки побежали за ним, но за калиткой неожиданно свернули влево и бросились под укрытие леса. Замешкавшиеся лебеди не сразу сообразили, что, собственно, произошло. Ловить разбежавшееся зверье было слишком поздно, и в рядах лебедей начала назревать тихая паника. Они заметались по поляне в поисках укрытия, потом один за другим взлетели и, вывернув влево от дома, скрылись за деревьями.
        - Умно, - похвалил Иван лебедей за находчивость. - Нас тут не было, мы совершенно ни при чем.
        Маленькая девочка осталась совсем одна. Как только лебеди скрылись за деревьями, она перестала плакать, поднялась на ножки и заковыляла к избушке.
        - Куда! - прошипел Кот. - Назад!
        Но смелая деваха продолжала приближаться к куриным ногам, каждый коготь которой как раз был с нее саму длиной.
        - Избуська! - сказала девочка. - Класивая. На носьках.
        - Вот же глупый ребенок! - Кот саданул себя лапой в лоб, скинул сапоги и на четырех лапах понесся к девочке. - Стой, не трогай их!
        - Котик? - обернулась девочка, застыв у самых когтей избушки. - Здлавствуй! Ты за мной плисёл?
        - За тобой. - Кот схватил девочку в охапку и рванул обратно.
        - Но, лосадка! - засмеялась девочка, радостно размахивая ручками. Новая забава пришлась ей по душе.
        - Вот же глупое дитя! - выдохнул Кот, опуская девочку на землю рядом с Василисой.
        - Котик, покатай есё! - потребовала кроха, протягивая к Коту ручонки.
        - Перебьешься, - грубо ответил Кот и отошел.
        Девочка выпятила нижнюю губу и собралась зареветь.
        - А это что у нас тут? - Василиса присела на корточки, произвела пассы руками, и в ее пальцах появился большой красный леденец в виде петушка.
        - Это мне? - обрадовалась девочка, мгновенно позабыв про Кота.
        - Тебе, - улыбнулась Василиса и погладила девочку по головке.
        Девочка вцепилась в леденец и засунула его за щеку. Глазенки ее счастливо заблестели.
        - А ты умеешь с детьми ладить, - заметил Иван.
        - Ничего сложного, их нужно уметь отвлечь.
        Время шло, вокруг стояла звенящая тишина.
        Все уже порядком подустали ждать неизвестно чего. Иван собрался было предложить отойти куда-нибудь подальше от логова Яги, как вдруг над головами раздался вой. Возвращалась Баба Яга.
        Старая растрескавшаяся деревянная ступа опустилась у самого дома, шумно грохнувшись о землю. Из нее, кряхтя и фыркая, выбралась Баба Яга, прислонила к ступе метлу и уперла руки в бока.
        Яга была очень старой, скрюченной, с костлявым лицом, острым подбородком и клыками, выдававшимися далеко вверх из-под нижней губы. Тонкие руки заканчивались длинными пальцами с кривыми, загнутыми вниз, ногтями. Из-под поношенного платка торчали седые космы. Круглые, сильно утопленные в глазницах глаза Яги внимательно озирали свои владения. Ноздри короткого ястребиного носа возбужденно трепетали. Одета Яга была в драные лохмотья, возможно, некогда, лед эдак сто назад, бывшими длинным платьем и вязаной кофточкой.
        - Фу, фу, человечьим духом пахнет, - возвестила на весь лес старая карга хриплым басом. - Кто здесь, покажись! - И тут она заметила распахнутые настежь двери сарая. - Ах ты ж… Убёгли, все убёгли! Кто тут без меня хозяйничал? Дознаюсь, несдобровать тебе! - Яга погрозила кулаком в сторону леса и заковыляла к избушке. - Ну-ка, стань к лесу передом… Или задом? - Карга задумчиво поскребла ногтями макушку. - Тьфу-ты, пропасть! Вечно путаю.
        Избушка решила не торопиться.
        - Дверью ко мне стань, - упростила Яга до предела команду.
        Тогда избушка, перебирая ногами и квохча, неторопливо развернулась на сто восемьдесят градусов и присела. Дверь распахнулась, из нее спустились одна за другой, разворачиваясь на манер ковра, ступеньки.
        Иван медленно начал обходить избушку, вытягивая меч и беря его за лезвие.
        - Ты куда? - всполошился Кот, вцепившись в Ивана. - Сдурел, что ли?
        - Отвяжись! - прошипел Иван, скинув с себя Кота.
        Кот прижался к стене сарая и затих.
        Яга застыла у лестницы и повела носом, прислушиваясь и принюхиваясь к чему-то. Иван осторожно подобрался к ней сзади, замахнулся и что было сил звезданул Ягу по макушке.
        - Ох-х, - выдохнула карга, глаза у нее сошлись на переносице, и она медленно осела на землю.
        - Делов-то! - Иван выпрямился и убрал меч.
        - Слушай, я бы не додумался до такого! - К Ивану подлетел Кот и пнул Ягу. - У, вредная старушенция.
        - Ты бы лучше веревку какую припер, а то очнется, неровен час, тогда уж точно повеселимся.
        - Я мигом, - подхватился Кот и взлетел по ступенькам в избу.
        Через секунду оттуда донесся грохот посуды, загремел, покатившись, тяжелый котел, что-то хлопнуло. От каждого удара избушка слегка приседала на лапах. Наконец в дверном проеме возник довольный Кот. Он гордо нес в руках моток веревки.
        - А громче нельзя было? - спросил Иван.
        - Там ничего не видно. Темень, хоть глаз выколи!
        - У тебя же зрение ночное? - С ехидцей спросил Иван. Кот явно лукавил.
        Иван быстро связал Ягу и, приподняв, усадил на ступеньки. Привалил головой к перилам.
        - Руки бы ей чем закрыть, - сказала Василиса, наблюдавшая за действиями Ивана. - У нее вся сила в руках.
        - Да? - Иван озадаченно огляделся вокруг.
        Не обнаружив ничего путного, он оторвал один из лоскутов от бывшего платья Яги и замотал им старой карге кисти рук.
        - Вот так! - сказал он, отряхнув ладони. - Теперь будем ждать.
        - А может, ее того, кхыть? - Кот провел лапой по горлу.
        - Совсем сдурел? А кто ребенка расколдовывать будет?
        - Ты прав. Но, по-моему, она никого расколдовывать не будет. Очень вредная особа.
        - Человеку всегда нужно дать хотя бы один шанс.
        - Человеку? - воскликнул Кот. - Ты кого человеком обозвал? Это же Гитлер в юбке! Даже хуже.
        Яга завозилась и приоткрыла глаза.
        - О-ох, - протянула она, попытавшись дотянуться руками до головы, но те оказались связаны и притянуты к телу. - Как больно.
        Глаза медленно сфокусировались на Иване.
        - Вот кто ко мне пожаловал, нахозяйничал, - просипела Баба Яга. - Ну, держись, добрый молодец!
        Она попыталась что-то сделать пальцами, но те оказались обмотанными тряпкой.
        - Держусь, бабуля, держусь, - усмехнулся Иван, сложив руки на груди и выставив вперед правую ногу.
        - Справился, да? - скрипнула двумя зубами старушенция. - Скрутил слабую бабушку, мозги чуть не вышиб и радуешься? Развяжи сей же час!
        - Ох и хитрая ты, бабуля, - шутливо погрозил пальчиком Иван, прищурив левый глаз.
        - Чего ты хочешь?
        - Да вот, думаю, не избавить ли мир от такой гнусной старухи. Мне кажется, многие спасибо скажут.
        - Как энто, избавить?
        - Да запросто! Мой меч - твоя голова с плеч. - Иван положил ладонь на рукоять меча. - Чего мудрствовать лукаво?
        - Да за что ж ты, ирод, бабушку жизни лишить хочешь? - испугалась Яга, вжимаясь горбатой спиной в перила.
        - А за все те пакости, что ты натворила.
        - Навет! Вранье! - задергалась старуха и взялась причитать: - Оговорили меня, ой, я несчастная-а-а.
        - Может, хватит белым лебедем прикидываться? Этого узнаешь? - Иван поманил Аленку, а та подтащила к Яге козленка. Козленок упирался и ни в какую не желал приближаться к Бабе Яге.
        - Девчонку? - наивно спросила Яга.
        - Козленка!
        - Козла-то? - Бабка пристально вгляделась в козленка подслеповатыми глазами. - Впервые вижу!
        - Не ври, бабка! В твоем сарае сидел на привязи.
        - Так энто ты, разбойная твоя морда, зверье мое повыпустил, по лесу разогнал, - разозлилась старуха, но быстро успокоилась, вспомнив, в каком она положении.
        - Зверье само разбежалось. Значит, козленка узнаешь?
        - Мой козленок. Съесть хотела - разве энто запрещено?
        - Козлов-то - нет. А вот людей в козлов обращать да есть - это запрещено.
        - Докажи! - взвилась бабка.
        - Запросто! Кот, помоги ее до печки дотащить.
        - На кой тебе печка-то сдалась, добрый молодец? - заволновалась Баба Яга.
        - Да вот, думаю, погреться тебе малость не помешает. Вон тебя от холода-то как озноб бьет. Бери, Кот, на раз-два!
        - Стой! Узнаю козла, узнаю.
        - Кого в козла превратила, тоже вспомнила?
        - Вспомнила, вспомнила, мил человек. Мальчишка то был. Вредный, непослушный, грубил бабушке. Так я его, шоб уму-разуму поучить, козликом-то и сделала.
        - Других тоже поучить хотела?
        - Кого других?
        - А там много всякой живности было.
        - А ну, расколдовывай моего брата! - выкрикнула Аленка. - Быстро!
        - Гнусная девчонка, ну, погоди, доберусь я до тебя, - прошипела старая карга, но тут же вновь опомнилась и заискивающе улыбнулась Ивану.
        - Расколдовывай, - приказал Иван.
        - Не могу, мил человек.
        - Так, Кот, потащили…
        - Да не могу я, говорят же тебе! - выкрикнула Яга. - Заколдовать-то проще, чем расколдовать. Живая вода надобна.
        - Где вода?
        - А ты у Василиски своей поспрошай. Она Премудрая, она все знает.
        Иван обернулся к Василисе.
        - Есть такая, - кивнула девушка, - только сокрыта она в подземелье каком-то, по капельке капает, и охраняет ее огромная черная собака - так в книге одной мудрой сказано. А вот где подземелье то - не ведаю, - развела руками Василиса.
        - А я ведаю, - противно захихикала карга, - но за так не скажу.
        - Говори! - приказал Иван.
        - А не ты ль тот самый герой, что моих лебедушек поколотил да одного изжарил?
        - Я, бабуся, я, - криво усмехнулся Иван.
        - Он еще и со скелетами бился, - влезла Аленка, - и хана злого побил, и еще Соловья-разбойника.
        - Премного наслышана о твоих подвигах. Значится, ты Иван и есть?
        - Возможно, - сдержанно отозвался тот.
        - Развяжи, погутарим, - завозилась Яга.
        - Шустрая ты, однако, - прищелкнул языком Иван.
        - Дело у меня до тебя. Ты мне - я тебе, так сказать.
        - Говори.
        - Может, изжарим лучше? - засомневался Кот.
        - Не лезь, - одернул его Иван. - Я слушаю.
        - Развяжи, - настойчиво повторила Яга.
        Иван вопросительно взглянул на Василису. Девушка только плечами пожала.
        - Да не трону, не бойсь. Мальчонку свово хошь расколдовать? А я тоже кой-чего хочу. На кой мне тебя есть-то? Ты мне живой покамест надобен.
        Иван вынул меч. Бабка на всякий случай зажмурилась.
        - Не вздумай! - всполошился Кот. - Врет она все!
        Иван поднес к веревкам меч, подумал и одним взмахом разрубил узлы.
        - Ох, хорошо! - Яга быстро освободила руки от веревок, размяла кисти и поднялась со ступенек. - Пошли в избу, погутарим, - дернула она подбородком и начала медленно взбираться вверх, держась за поясницу.
        - Фу-у, - расслабленно выдохнул Кот. - Кажись, пронесло на этот раз.
        Иван поднялся по ступенькам вслед за Ягой. В лицо пахнуло затхлой сыростью и пылью, кружащейся в воздухе. Попадая в лучи солнечного света, пылинки начинали искриться.
        - Это кто ж тут мой дом разгромил, ась? - возмутилась карга, разглядев полный кавардак в своем доме. - Да за такое ручонки обломать мало! Ты, что ль, отличился? - бросила она через плечо.
        Кот, вошедший было за Иваном, попятился обратно к лестнице и спрятался за дверной косяк.
        - Ясно, - покачала головой Яга. - Кот значится. Ну, усатый, попадешься ты мне еще! - погрозила Баба Яга когтистым кулаком.
        В доме действительно царил полнейший разгром. Котел валялся на полу, посудная полка висела на одном гвозде, на ней остались лишь три целых тарелки. Остальные, разбитые вдребезги, осколками усыпали пол. Сундук раскрыт, вещи из него раскиданы по всему дому. Кровать перевернута.
        - Действительно, Кот, ты того, слишком, по-моему, - пожурил Иван Кота. - Я тебя просил веревку найти, а не весь дом вверх дном переворачивать.
        - Вот в следующий раз сам и пойдешь, - недовольно проворчал Кот.
        Яга тем временем хлопнула в ладоши. Все вещи пришли в движение и заметались по дому. Тряпки укладывались в сундук, кровать встала на место и вновь застелилась, осколки собрались в целые тарелки и вскочили на полку, самостоятельно прибившуюся к стене. Грузный округлый котел поворочался, взлетел и повис на крюке в очаге. Стол покрылся скатертью, на нем из ниоткуда возникли самовар и две чашки.
        - Впечатляет, - сказал Иван, проходя к столу.
        - А то! - хмыкнула Яга, довольная оценкой своего колдовства. - Садись, мил человек, чайку попьем, покалякаем.
        - Давай лучше сразу к делу. У нас мало времени, - ответил, но садиться не стал.
        - Времени у тебя хоть отбавляй. Садись, говорю! - Яга взмахнула пальцем. Ивана бросило на табурет. - Вот так.
        За спиной Ивана собрались остальные, встав полукругом.
        - А теперь слушай внимательно! Знаю, идешь ты на Кощея.
        - Я…
        - Помолчи! Должок у меня до него, старый должок. Обидел он меня сильно. Случилось энто лет эдак двести назад, как сейчас помню… - Яга воздела глаза к потолку.
        - Бабуль, давай ближе к делу, - вернул ее на землю Иван.
        - Не хочешь слушать? А и ладно. Все равно энто слишком личное. - Яга задумчиво поскребла волосатый подбородок длинными грязными ногтями. - В общем, силен ты, мил человек, да и поддержка у тебя магическая. И Кот шибко умный - авось и путное что выйдет.
        - Да что выйдет-то?
        - Надоел он мне, кощей энтот, мочи нет, как надоел. А ты ведь все едино по его душу. Вот и помоги бабушке, а я тебе помогу, скажу, где водицы живой сыскать.
        - И где ж ее сыскать, бабушка? - Иван нетерпеливо побарабанил пальцами по столу.
        - А чего ее сыскивать-то? - неприятно заперхала Яга. - У Кощея она.
        - Как у Кощея?
        - Ан запросто! Почему, думаешь, бессмертный он?
        - Ну как же! Смерть его в яйце, яйцо в утке… - взялся перечислять Иван, загибая пальцы на руке.
        - Яйцо! - огрызнулась вредная старуха. - Где надо оно у него. А токма бессмертие евойное в воде живой. Побьешь Кощея - вот тебе и живая вода.
        - Предположим. А тебе что с его смерти? Никак из-за обиды так извелась?
        - Извелась, молодец, ох, извелась. Да только не энто главное. У него в садике яблонька растет, яблочки на ней наливные. Вот яблочко то мне и принесешь.
        - Ну ты, бабуль, загнула! - восхитился Иван. - Чужими руками каштаны из огня, так, что ли?
        - Э, не-ет! - поводила старуха костлявым пальцем перед носом Ивана. - Каштанчики-то - они на двоих. Тебе водичку, а мне яблочко.
        - Витаминов никак в организме не хватает?
        - Дурень ты, дурень. Молодильные они, яблочки-то. А меня страсть как болячки всякие измучили - мочи никакой нет.
        - А почему ты думаешь, что я тебе яблочко-то принесу?
        - А честный ты, потому и принесешь.
        - Разве я тебе слово давал? - Иван все больше и больше поражался старухиной наглости.
        - А ты, милок, дай, дай слово-то.
        - Не могу.
        - Почему?
        - А вдруг не получится выполнить?
        - Ты уж расстарайся, мил человек.
        - Я, бабуль, вот чего думаю, - медленно произнес Иван. - Зачем я к тебе обратно тащиться буду от Кощея-то. Если его не станет, так ты сама об этом сразу узнаешь и без проблем сгоняешь за яблочками. Р-раз - и уже там! Быстро и надежно, как «Аэрофлот».
        - Ан ведь и верно! - обрадовалась Яга. - Во, голова! Все, можете убираться, - грубо бросила карга, легонько шевельнув кистью руки, и Иван почувствовал, что теперь волен встать с табурета.
        Он быстро поднялся, собираясь откланяться, но вдруг спохватился:
        - Погоди, бабуль, а как же его убить, если он бессмертный?
        - А на что тебе голова дадена, мил человек? Ножичек-то у тебя какой?
        - Значит, яйцо здесь ни при чем?
        - Да хто ж его злыдня знает, что у него при чем? Мож, и вправду смерть свою где хоронит, да ножичком-то твоим оно всяко надежней будет.
        - Хм-м!.. Ну, тогда хоть путь укажи к Кощею.
        - Покою от тебя никакого, - проворчала Баба Яга. - Ступай по тропинке, - она еще разок махнула рукой, - все прямехонько да никуда не сворачивай. Упрешься в мостик, красивый такой, каменный. За ним и будет царство Кощеево.
        - А где тропинка-то? - Иван выглянул из избушки. Никакой тропинки и в помине не было.
        - Зенки-то разуй!
        И все увидели, как слева, у самого сарая, зашевелились, расступаясь, дубы, и меж них пролегла неширокая тропинка.
        - Ну, спасибо тебе, бабуль!
        - Иди, иди. - Яга поджала сморщенные губы. - Надоел, хуже горькой редьки. Бабуль… Уж триста годков, почитай, как бабуля.
        Иван с остальными спустились по лесенке. Избушка выпрямила ноги и вознеслась на них, одновременно разворачиваясь к лесу. Лесенка втянулась, дверь захлопнулась.
        - Вот так, - сказал Иван.
        - Лихо ты это дело провернул, - восхищенно мотнул головой Кот. - Я думал, сожрет она нас.
        - Людям доверять надо.
        - Да при чем тут доверие? Выгода у нее своя.
        - Конечно. В том и заключается изюминка.
        - И ты на этом сыграл?!
        - Кот, отвянь, - взмолился Иван. - Ни на чем я не играл. Я просто решил, что ей нет никакого смысла нас есть.
        - Ты решил?.. - задохнулся Кот и в ужасе выкатил глаза. - Я думал, у тебя точный расчет, стратегия! А ты просто философствовал, оказывается! А если бы она сожрала нас всех?
        - Ну не сожрала же. И все, хватит об этом.
        - Да чтоб я тебе еще раз доверился…
        - А я разве тебя заставляю?
        - Да хватит вам уже лаяться, - не выдержала Василиса. - Вечно как сцепитесь из-за пустяка. Целы, и ладно, даже дорогу узнали. И про воду живую.
        - Пустяка, - ворчливо фыркнул Кот, ссутулился и, заложив лапы за спину, пошел за Иваном. К Коту пристроилась спасенная девочка и взяла его за лапу. - Ты еще… навязалась на мою шею, - пробурчал Кот.
        - Кот, кончай бубнить, - бросил через плечо Иван.
        - Вот так всегда…
        Кот замолк, но лапу вырывать не стал. На самом деле ему было приятно, что он кому-то нужен.
        Глава 14. Великая пустыня
        Стена дубов оборвалась так же внезапно, как и началась, словно ее отсекли гигантским ножом. Вскоре лес остался далеко позади, и теперь виднелся на горизонте лишь тонкой зеленой бахромой. Тропинка продолжала бежать под ноги, но теперь она пролегала по бескрайним пескам, громоздящимся барханами. Дорожка выделялась на песке едва заметной тенью. Это казалось волшебством - возможно, так оно и было, - но удивления уже ни у кого не вызывало.
        Солнце палило нещадно, с запада дул обжигающий кожу, колючий ветер. Ноги оскальзывались, утопали в песке. Путники покачивались от изнеможения, но упорно двигались вперед, механически переставляя ноги. Пот с них катил градом, во рту пересохло. Ужасно хотелось пить. Бутыль из котомки, как оказалось, была вовсе не бездонной, а залить в нее воды, когда еще была возможность, никто не сообразил.
        Коту приходилось хуже всех. Потел он слабо - потовых желез, как известно, у котов было немного, к тому же шерсть - и оттого животное просто дурело от жары, вывалив розовый язык.
        Девочки тоже находились на грани обморока, особенно маленькая. Она постоянно хныкала и просила пить. Лучше всех почему-то чувствовал себя козлик. Правда, он уж не скакал, как раньше, но все же шел довольно ровно и уверенно рядом с сестрой. Хотя и ему приходилось несладко в царстве песков. Острые копытца у него совершенно не были приспособлены для передвижения по пустыне.
        - Пить! - сказала в очередной раз малютка. Ее ноги подкосились, и она упала лицом в песок.
        - Хорошо бы, - подтвердил Кот и растянулся рядом с девочкой, вытянувшись во весь свой рост или длину - чем там котов меряют.
        Иван встал на колени перед упавшей девочкой, попытался ее поднять на руки, но сил на это не осталось.
        - Василиса, сделай что-нибудь! - слабо попросил Иван.
        - Что? - Василиса облизнула сухие губы шершавым языком. Она стояла над Иваном, покачиваясь. Глаза ее были какими-то стеклянными, с поволокой.
        - Хоть бы сундук твой сюда.
        - Сундук? - переспросила девушка, пытаясь сообразить, о чем идет речь. - Ах, сундук! - Она начала что-то бормотать, сбилась, начала по новой и неловко взмахнула руками, едва не завалившись назад.
        В воздухе рядом с Василисой протаял сундук и грузно бухнулся на песок.
        - Вот сундук, - сказала она, положив на него руку. - А зачем он тебе?
        - На нем можно везти детей.
        - Правильно, можно, - согласилась Василиса. У нее очень кружилась голова, думать было крайне затруднительно. - А куда?
        - Туда, - неопределенно махнул рукой Иван. - Тропинка… - Иван огляделся. - А где тропинка?
        - Нету тропинки, - подтвердила Василиса и растянулась на крышке сундука.
        Иван подполз к девушке и потряс ее за плечо.
        - Вставай.
        - Я… не могу, - еле слышно прошептала Василиса.
        - Вставай, говорю! - разозлился Иван.
        - Отстань, - вяло отмахнулась Василиса: ну почему Иван такой приставучий? Почему не оставит ее в покое?
        К ним подошла Аленка и опустилась на колени. В ее плечо ткнулся головой козлик.
        - Дядя Иван, я пить хочу.
        - Пить, пить… - пробормотал Иван. - Вода… Василиса! У тебя же в сундуке была бутыль.
        - Была. - Василиса чуть приподнялась с крышки сундука на локтях.
        - Так достань ее!
        - Достать? - рассеянно повторила девушка.
        - Да! - Иван едва сдерживался, чтобы не закричать на Василису. - Ну же, открой сундук!
        - Сундук. Открыть. - Василиса тупо поглядела на сундук, нашла глазами замок и задумалась. - Замок.
        - Да, замок. Открой его.
        - Ах, замок!
        Василиса что-то проговорила, и замок, щелкнув, закачался на дужке.
        - Вот, - сказала девушка и, потеряв сознание, сползла на песок.
        - А, черт! - Иван дрожащими от волнения руками скинул замок, откинул крышку сундука и порылся внутри. - Только бы она была здесь… Только бы была… Вот она!
        Он победно воздел над собой бутыль. Вода заплескалась внутри, сверкнув в лучах нестерпимо горячего солнца. Свинтив крышку, Иван поднес горлышко к губам девушки, приоткрыл их пальцами и осторожно влил воду Василисе в рот. Василиса закашлялась, пришла в себя и приподнялась на руке.
        - Что со мной? - спросила она и заметила в руках Ивана бутыль. - Откуда ты ее взял?
        - Из сундука.
        - Сундука? - Василиса заметила рядом с собой раскрытый сундук. - Ничего не помню. Как он здесь очутился?
        - Неважно, пей.
        Иван всучил девушке бутыль, но Василиса категорически отказалась:
        - Нет, сначала детям.
        - Пей, говорю!
        - Ну, если ты настаиваешь. - Василиса припала губами к горлышку бутыли. Вода в ней забулькала.
        Василиса пила долго. Вода мгновенно выступила на ее коже крупными каплями пота.
        - Теперь ты, - сказала она.
        Иван не стал отказываться и сделал несколько быстрых больших глотков. В голове посвежело, головокружение немного прошло.
        - Уф-ф! - выдохнул он. - Не думал, что вода - это настолько прекрасно!
        Он подполз сначала к малышке, приподнял ей голову и помог напиться. Девочка пила долго, вцепившись ручонками в бутылку, словно кто-то собирался отнять ее. Затем Иван переполз к Аленке и напоил ее и козленка.
        - Мне оставьте, - прохрипел Кот, подползая к Ивану. - Про меня забыли.
        - Никто про тебя не забыл, успокойся.
        - А вдруг все выпьете?
        - На, пей! Хоть упейся. - Иван всучил Коту бутыль и отполз к Василисе. - Как ты?
        - Уже в порядке, - слабо улыбнулась девушка, прислоняясь спиной к сундуку.
        - Ты можешь соорудить какой-нибудь навес? Нам нужно передохнуть, а то мы на этом солнцепеке изжаримся заживо.
        - Я могу сделать домик из песка, только он недолго продержится, может, только до заката.
        - А нам больше и не надо. По пустыне лучше идти вечером или даже ночью.
        Василиса закрыла глаза и задумалась.
        - Ты чего? - потормошил Иван Василису, решив, будто ей опять сделалось дурно.
        - Помолчи, пожалуйста, мне нужно сосредоточиться.
        Иван опустился на песок, наблюдая за девушкой.
        Василиса долго сидела без движения, потом медленно подняла руки и вскинула подбородок. На пальцах заиграли почти невидимые в слепящих лучах солнца искорки.
        Иван на всякий случай отодвинулся в сторонку - мало ли, вдруг ненароком зацепит.
        Песок вокруг зашевелился. Его небольшие вихрящиеся облачка все выше вздымались над барханами, вбирая в себя все новые и новые порции песка, объединялись, постепенно уплотняясь и вставая непроницаемой круглой стеной.
        Дети и Кот, словно завороженные, наблюдали за происходящим. Между тем стена песка начала сжиматься, превращаясь в монолит и образуя усеченный конус метров трех в высоту. Вращение конуса замедлилось, он плавно опустился на землю. Часть песка с одной стороны конуса осыпалась полукругом, образовав проход. С боков протаяли идеально круглые проемы, которые, судя по всему, должны были служить окнами или отдушинами - кто же ее знает, Василисину задумку.
        Василиса опустила руки и открыла глаза. Иван присвистнул.
        Рядом с людьми стоял натуральный крепкий домишко.
        Кот подошел к домику и провел по его наклонной стене лапой, не веря глазам.
        - Настоящий, - радостно сказал он и шмыгнул внутрь.
        Дети побежали ко входу и забрались следом за Котом. Козленок припустил за ними, смешно подкидывая задние ноги.
        - Это так утомляет, - проговорила Василиса.
        - Представляю.
        Иван встал и помог подняться Василисе, придерживая ее под локоть. Сундук пошел сам, поскрипывая распахнутой крышкой.
        Внутри домика было душно, но не так, как снаружи. Василиса достала из сундука, пристроившегося у окна, пару кусков материи и расстелила их на полу. Песок в домике еще не остыл, и сидеть на нем было нестерпимо горячо.
        Путники удобно расположились на тряпицах.
        - А теперь предлагаю всем хорошенько выспаться, - сказал Иван. - Дальше пойдем вечером, когда спадет жара.
        - Дельная мысль, - согласился Кот, свернулся клубком у окна, где его обдувало слабым сквознячком, и мгновенно заснул.
        - Вот что значит здоровый сон, - позавидовал Иван.
        Он растянулся у входа, подложив руки под голову. Аленка легла с Василисой у второго окна. Малышку уложить не удалось. Василиса наколдовала ей лопатку с ведерком, и девочка увлеченно принялась лепить куличики.
        Не в силах заснуть от перевозбуждения, Иван наблюдал за девочкой. Малышка старательно насыпала песок лопаткой в ведерко, потом переворачивала его, тихонько постукивала по донышку и поднимала. Песок осыпался, расползаясь небольшой округлой горкой, после чего все начиналось сызнова. Иван поразился терпению девочки - он бы давно уже запустил и ведерко, и лопату куда подальше.
        Солнце постепенно скатывалось к горизонту. Жара начинала спадать.
        Вдруг Иван заметил вдалеке некие темные пятна, медленно приближающиеся к их домишку. Пятен было много, они постепенно росли, вытягиваясь вверх. Было в них что-то до боли знакомое.
        Иван поспешно вскочил и осторожно, чтобы не разбудить Аленку, потряс Василису за плечо. Когда она очнулась, Иван предупредительно приставил к губам палец и махнул рукой, зовя за собой. Вернувшись к двери, он указал на приближающиеся пятна.
        - Кто это? - шепотом спросила Василиса, вглядываясь вдаль.
        - Не знаю, но силуэты сильно напоминают…
        - Скелеты! - подскочил к ним Кот и указал дрожащей лапой на окно. - Там скелеты!
        - Вот именно, - вздохнул Иван. - У Кощея тяжеловато с фантазией, он до скучного однообразен. Что будем делать?
        - Бежать поздно, - задумчиво произнесла Василиса, угрюмо сведя брови на переносице. - Тем более с детьми. Я могу сделать отвращающий барьер, а там что-нибудь придумаем.
        - Действуй.
        Василиса опять воздела руки, произвела нужные пассы, но ничего не произошло. Иван, ожидавший появления стены или еще чего-нибудь в этом духе, разочарованно огляделся.
        - И где твой барьер?
        - Там, - дернула подбородком Василиса. - Вокруг дома.
        - Я ничего не вижу.
        - А ты ничего и не увидишь. Он невидимый.
        - А он точно есть?
        - Пойди проверь. - Василиса явно была обижена подобным недоверием.
        Иван выбрался из домика и с вытянутой рукой пошел вперед. Пройдя шагов пять, он налетел на прозрачную стену, больно ударившись лбом - рука соскользнула в сторону.
        - Ну как, убедился? - беззлобно засмеялась Василиса.
        - Убедился. - Потирая лоб, Иван вернулся обратно в дом.
        Скелеты приближались. Они медленно и целеустремленно брели по пескам по одному, а иногда по двое и даже по трое. Выглядели они гораздо страшнее, чем те, которых путникам довелось повстречать в горах. Их черные, словно эбонитовые, выжженные солнцем и отполированные песком кости тускло поблескивали в лучах заходящего солнца. Скелеты держали в костлявых пальцах кто кривую саблю, кто кистень, а кто длинное копье с отороченным мехом наконечником. Их прибывало все больше и больше. Скелеты толпились около невидимой стены, все плотнее скучиваясь, и таращились пустыми глазницами на живых людей.
        - Откуда их столько? - охнула Василиса.
        - Мало ли здесь войн было. Лучше скажи, что теперь будем делать? - спросил Иван, когда скелеты ровным слоем облепили по периметру весь барьер и начали формировать дополнительные ряды.
        - Не знаю, - пробормотала Василиса. - Я думала, они потыкаются и разойдутся.
        - Они же упертые, будут тут до скончания дней торчать.
        - Я так и знал! - Кот забегал от одной стены к другой. - Сами себя замариновали, как кильки в банке - открывай и ешь.
        - Да не мельтеши ты! - прикрикнул на него Иван.
        Кот остановился, осуждающе глянул на Ивана, нервно взмахнул хвостом и опустился рядом с малышкой, которая до сих пор копалась в песочке.
        Иван лихорадочно соображал, что можно предпринять. Василиса смотрела на него с надеждой.
        - Котик, смотли сто я насла! - Малышка вытащила из песка небольшой старый кувшин, запечатанный сургучом, и протянула Коту.
        - Ну-ка покажи.
        - Ня. - Девочка передала кувшин Коту.
        Тот повертел его перед глазами, обнюхал, зачем-то лизнул, потом впился зубами в сургуч.
        - Вкусно? - спросила малышка.
        - Угу, - отозвался Кот, не разжимая зубов. Сургуч раскололся, и из кувшина повалил черный дым. - Ага! - восторженно воскликнул Кот, аккуратно ставя кувшин на песок перед собой.
        Девочка захлопала в ладоши.
        - Кот, ты чего там опять натворил? - испугался Иван, заметив плотное облако, вздымающееся к потолку. - Нам только пожара для полного счастья не хватало!
        Кот только отмахнулся.
        - Мамочки! - Василиса непроизвольно подалась назад, прикусив палец. - Это же…
        Клуб дыма начал уплотнятся, из него возникла уродливая голова с полыхающими угольями глаз, прорезалась щель рта.
        - Джинн! - воскликнул Кот. - Мой, персональный!
        - Слушаю и повинуюсь, мой повелитель! - громогласно объявил джинн. Песочный домишко вздрогнул, с потолка посыпался песок. - Я выполню одно твое желание.
        - Одно? Три. - Кот выставил три когтя.
        - Одно, - повторил сгусток дыма. - Три было две тысячи лет назад. Ты опоздал, смертный.
        - Ну хотя бы два, а? - Кот загнул один коготь.
        - Одно! - громыхнул джинн, и все заткнули уши. Стена напротив дверного проема пошла трещиной.
        - Одно так одно, - сдался Кот, поднимаясь с песка, к которому его припечатало воздушной волной. - Зачем же так волноваться?
        - Приказывай, и я исполню!
        - Не торопи меня! Мне надо подумать.
        - Думай быстрее!
        - Не могу быстрее, не получается.
        - Кот, - сбоку подлез Иван, - какие, к лешему, желания! Проси, чтобы спас нас.
        - Отстань, с ними ты и так справишься. У тебя богатый опыт… Так, я хочу…
        - Ты что, сдурел? Да их тут сотни! Разуй глаза.
        - Отстань ради Аллаха! - возмутился Кот, повернувшись спиной к Ивану. - Вот привязался. Значит, так…
        - Кот! Ты в своем уме?
        - Ты дашь мне спокойно загадать? - Кот начинал выходить из себя. - Я сосредоточиться не могу.
        - Не дам! Скелеты…
        - Да чтоб они провалились, эти твои скелеты! - в сердцах воскликнул Кот.
        - Слушаю и повинуюсь. - Голова джинна склонилась и медленно рассеялась в воздухе.
        - Эй, стой! Куда? - Кот вскочил и начал ощупывать лапами воздух перед собой. - Вернись, прошу тебя! Джин!
        Земля под ногами дрогнула, домишко сильно качнуло. Земля по периметру защитного барьера разверзлась, и скелеты с грохотом посыпались в образовавшийся котлован. Затем земля вновь сомкнулась, словно ничего и не было. Несколько запаздывающих скелетов тоже ухнули под землю там, где находились в данный момент.
        Пустыня огласилась громогласным радостным «Ура!»
        Кот пнул бесполезный теперь кувшин, отошел к окну и лег.
        - Кот, да ты чего? - удивился Иван.
        - Отвяжись от меня.
        - Ты же нас всех спас.
        - Плевать!
        - Странный ты, - пожал плечами Иван и отошел к остальным.
        - А у меня такое желание было…
        Солнце наконец закатилось за горизонт. Как-то сразу стало темно. Василиса создала небольшое пламя, совершенно не жгучее, но яркое, и раздала всем по его язычку. Каждый разместил персональный язычок пламени у себя на ладони и долго любовался им - настолько это было необычное и захватывающее зрелище.
        Потом наскоро перекусили из торбы и засобирались в дорогу. Тем более что дом начал кое-где осыпаться, и путникам вскорости грозила неминуемая участь быть погребенными под тоннами песка. Волшебство Василисы сходило на нет.
        Кот смирился с утратой джинна, однако все еще продолжал дуться, но при этом явно не терял надежды найти еще одного. Ведь если был один сосуд, рассуждал он, то их может быть и два, и три, и целых десять! Никто не стал разубеждать Кота. Да упрямое животное никого бы и не послушало.
        В путь выдвинулись в полной темноте. Воздух был свеж и кристально чист. Идти было легко, в смысле, гораздо легче и приятнее, чем днем, хотя Ивана немного пугала перспектива ночных заморозков, которые, как он где-то вычитал, в пустынях совершенно нормальное явление. Но заморозки - не проклятая жара. Иван был уверен, что Василиса справится с холодом в два счета.
        Так некстати ускользнувшую тропинку обнаружил именно Кот, который ее совершенно не искал. Кот был поглощен идеей фикс разыскать второй сосуд с джинном и то и дело кидался куда-то в сторону, принимаясь разрывать песок, где ему мерещился какой-нибудь блеск, но каждый раз опять возвращался ни с чем. И именно он указал на тропинку.
        - Вон она! - воскликнул Кот, вытянув лапу в направлении севера или чуть западнее.
        - Кто? - Иван решил, что Коту все-таки удалось обнаружить очередной запечатанный сосуд.
        - Тропинка! Вы что, не видите? Там, светится.
        - Ничего не вижу, - честно признался Иван.
        - И я тоже, - сказала Василиса.
        - И я. - Аленка на всякий случай даже приподнялась на носочки и вытянула шею.
        - Вы что, слепые? Вон же, светится, словно ее фосфором натерли.
        - У тебя зрение другое, Кот.
        - Да, возможно. - Кот задумчиво подергал усы. - Тогда идите за мной.
        Оказалось, что путники отклонились далеко на восток, и лишь чудом опять вышли на тропинку. Иначе бродить бы им по пустыне до скончания веков.
        В эту ночь шли, пока не свалились от усталости. Все же песок - это вам не асфальтированное шоссе! Сил ни у кого не осталось настолько, что уснули прямо на песке, не соорудив ни навеса, ни закутавшись в тряпки. Хотя, в принципе, было не так холодно, как ожидал Иван.
        Утром первым проснулся Иван. Солнце еще было невысоко над горизонтом, но уже изрядно припекало. Возможно, это и стало причиной пробуждения. Тело невыносимо зудело и горело, ужасно хотелось помыться. Иван просунул руку за шиворот рубахи и с наслаждением поскреб ногтями кожу. И тут за одним из дальних барханов он заметил зеленое широкое пятнышко. Пятно колыхалось в восходящих потоках воздуха, изгибаясь, кривясь и расползаясь по верхней кромке бархана.
        Иван вскочил на ноги. Сонливость в мгновение ока слетела с него.
        - Смотрите, оазис! - воскликнул он. - Хо-хо!
        - Где оазис? - подскочил Кот, словно ошпаренный. - Ах, оазис, - разочарованно протянул он. - А я думал…
        Василиса тоже проснулась и теперь вглядывалась в даль, щуря сонные глаза.
        - Это мираж, - сказала она. - Оазис может быть очень, очень далеко. Я про такое слыхала.
        - Все равно, неплохо бы дойти до него. Там должен быть колодец, а у нас в бутылке скоро вода закончится.
        Василиса кивнула, поднимаясь с остывшего за ночь песка.
        - Значит, опять придется сойти с тропинки.
        - Да, но теперь мы знаем, где она пролегает, и без проблем выйдем на нее позже.
        Василиса посмотрела себе под ноги. Теперь при свете солнца тропинка опять была видна. Она выделялась на песке темной неширокой полосой.
        - Решено: идем к оазису, - сказал Иван и начал собираться.
        Собственно, все сборы заключались в нескольких глотках воды и подвязывании на пояс ножен. Арбалет и стрелы давно перекочевали в сундук, как и сумка. Сундуку, если честно, приходилось несладко. Идти по песку на коротких тонких ножках очень затруднительно, но сундук был существом неодушевленным и неутомимым, ему было наплевать на неудобства. Хотя при всем при этом он изрядно задерживал путников.
        Выступили минут через пятнадцать, подкрепившись и выпив по несколько глотков воды. Солнце быстро поднималось, пустыня вновь раскалялась, будто жаровня на огне, поэтому все торопились как можно быстрее достигнуть столь желанного оазиса, где бы он ни находился.
        Аленка шла пешком. Ее ноги были замотаны тряпицами, чтобы не обжечь ступни. Малышка ехала верхом на сундуке, что сильно ее забавляло.
        Подъемы и спуски казались бесконечными. Зеленая полоска оазиса то появлялась над горбом очередного бархана, то вновь пропадала из виду. Казалось, он вот-вот предстанет перед путниками во всей своей красе, но за каждым следующим барханом вновь расстилалась давно ставшая ненавистной песчаная пустыня со спешащими куда-то перекати-поле, а оазис ускользал за следующий бархан. Василиса оказалась права…
        Жара вновь вступила в свои права, отбирая, высасывая из людей и животных силы, но путники упорно двигались вперед, преодолевая накатывающую волнами усталость. Никто не жаловался. Всем хотелось, чтобы побыстрее закончилось это изматывающее путешествие. И вдруг, как-то слишком внезапно, перед ними расстелилась сказочная картина: дивная пальмовая роща, широкой зеленой лентой окаймляющая немного вытянутое с востока на запад озеро, нестерпимо сверкающее кристально-чистыми водами.
        Картина райского уголка природы посреди безбрежного моря песков казалась настолько невероятной, что все замерли на долгое мгновение, взирая с гребня бархана на все это великолепие, а потом разом бросились вниз, радостно крича и размахивая руками. Сундук поотстал, примериваясь, как бы безопаснее спуститься вниз. Малышка, сидящая на нем, сначала пыталась подбодрить своего невиданного скакуна, колотя по нему пятками и выкрикивая короткие команды, а потом спрыгнула с него и побежала вслед за остальными. Сундук, оставшись один, заметался у крутого спуска, втянул ноги и заскользил вниз.
        Долгожданная благостная тень от широких крон плотно растущих пальм поглотила утомленных жарой путников…
        Над оазисом разносился веселый детский смех и невообразимый шум, который могут производить только дети. Девочки плескались в озере, поднимая тучи брызг. За ними, спиной прислонившись к стволу пальмы, приглядывала Василиса. Кот с Иваном мирно беседовали о чем-то, развалившись чуть поодаль в тени кокосовой пальмы.
        - Тетя Василиса, иди к нам! - крикнула Аленка, ударяя ладошками по воде. - Здесь так здорово!
        - Нет, спасибо, - засмеялась Василиса. - Я пока не хочу. Купайтесь.
        - Как думаешь, далеко еще до Кощея? - спросил Иван, глядя в ярко-голубое, с блеском свинца небо сквозь просветы между листьями пальмы.
        - Без понятия. Главное, чтобы он опять какую-нибудь пакость не отчудил.
        - Это точно, - согласился Иван.
        Кот поднялся с земли и потянулся, оглядываясь по сторонам.
        - Ты куда намылился?
        - Да так, поброжу тут чуток, прогуляюсь, - рассеянно произнес Кот, теребя когтями усы.
        - Опять твоя фикс-идея с кувшином? - усмехнулся Иван, усаживаясь на песке.
        - Глупости, - отмахнулся Кот, но по нему было видно, что это совсем не так. - Просто пройдусь, разомну лапы.
        - Ну-ну, давай.
        Кот ничего не ответил. Он еще раз огляделся и скрылся за деревьями. Иван встал, отряхнулся. Неторопливо подошел к Василисе.
        - Как дела?
        - Нормально. Купаются. - Василиса решила, что Иван спрашивает про детей. - Сейчас, наверное, буду выгонять их из воды. Представляешь, она очень холодная!
        - Конечно, здесь же родники бьют.
        - Действительно, - согласилась Василиса и крикнула: - Так, девочки, давайте вылезайте!
        - Ну тетя Василиса! Можно мы еще немножко поплаваем?
        - Нет, все! У вас уже губы синие, заболеете еще. Вылезайте!
        - Ла-а-адно, - обреченно протянула Аленка и обернулась к малышке. - Пошли, Лада. Тетя Василиса сказала выходить.
        - Ее Ладой зовут? - спросил Иван. - А мы даже и не спросили.
        - Аленка уже вызнала.
        - Откуда она?
        - Кто ж ее знает. Маленькая еще, ничего толком объяснить не может. Говорит, мамина-папина.
        Девочки медленно доплыли по-собачьи до берега, выбрались из воды и растянулись на горячем песке, руками подгребая его под себя. К ним подбежал козлик и принялся скакать вокруг, поднимая тучи песка.
        - Ванютка, прекрати, - прикрикнула на него Аленка. - Песок же в глаза летит!
        Козленок все не унимался.
        - Кому сказала? - Аленка состроила грозную рожицу и стукнула кулаком по песку. - Ванютка! Вот несносный мальчишка.
        Козленок недовольно покрутил рожками и унесся за деревья. Лада перевернулась на спину, потом села у кромки воды и принялась лепить из песка горки. Песок был влажный и не распадался.
        - А где Кот? - спросила Василиса.
        - Пошел джинна искать.
        - Все никак не успокоится? - засмеялась Василиса.
        - Никак. Эх, хорошо здесь! - Иван потянулся. - Даже уходить не хочется.
        - Да, - подтвердила Василиса и замолчала.
        Посидели в тишине, глядя на гладь озера, покрытую мелкой рябью. Аленка подсела к Ладе и показала, как строить замки из мокрого песка. Она черпала ладошкой песок из воды и потихоньку сцеживала его пальцами. Влажные комки тягуче падали вниз, образуя замысловатые строения. Лада старательно повторяла за Аленкой, но у нее плохо получалось.
        - Василиса, я хотел тебе сказать, - начал Иван и остановился.
        - Что? - Василиса посмотрела на него. Иван почувствовал, как тонет, растворяется в ее огромных глазах.
        - Да нет, ничего. Хотя… Спасибо тебе.
        - За что? - не поняла Василиса.
        - За все.
        - Странный ты, - все не отводила глаз Василиса.
        Иван не выдержал ее взгляда и отвернулся.
        - Мы пойдем, - сказала девушка, вставая. - Так, девочки! Пора обедать! - позвала она.
        - Мы не хотим пока, - ответила за обоих Аленка.
        - Потом еще накупаетесь, - пообещала Василиса. - Если слушаться будете, конечно.
        - Ла-адно, - протянула Аленка без особого воодушевления. - Пошли, Лада.
        - Не хоцю! - дернула плечами та.
        - Пошли, а то тетя Василиса будет сердиться! - Аленка стряхнула с пуза и груди приставшие сухие песчинки и быстро оделась.
        Лада долго вертелась на месте, пытаясь одновременно просунуть в платье и руки и голову, что ей никак не удавалось.
        - Господи, ну неужели это так трудно? - не выдержала Аленка и пришла ей на помощь. - Вот так! Видишь, ничего сложного.
        - Ницево слозного, - подтвердила малышка.
        - Деловитая барышня, - улыбнулась Василиса.
        - Да уж, - сказал Иван.
        - Ты идешь?
        - Нет, я еще посижу здесь.
        Василиса медленным шагом направилась к месту стоянки в самой середине рощи - там было прохладнее всего. Девочки вприпрыжку поскакали следом.
        Иван посидел немного, вслушиваясь в тишину, потом огляделся - никого рядом не было. Он поднялся, подошел к самой воде, быстро разделся и вошел в воду. Вода и вправду была ледяная. Иван зябко поежился, на коже выступили мурашки. Войдя в воду по пояс, он набрал полные легкие воздуха и быстро окунулся. Вода обожгла кожу своим ледяным прикосновением.
        - Ух! - Иван выскочил из воды, потом окунулся еще раз и еще. Нырнул рыбкой и поплыл под водой.
        Кожу уже не так жгло, а Иван подумал, что это даже приятно - холодная вода. После жаркой пустыни самое то. Он быстро поплыл к другому берегу, сильными взмахами выбрасывая вперед руки, потом повернул назад. Немного не доплыв до берега, опять нырнул и заработал ногами, скользя ладонями по дну. У самого дна вода была холоднее, кое-где ладони ощущали ток ледяной воды - это били родники, много родников.
        Иван вынырнул и выпрямился, сбрасывая воду ладонями с лица. Раскрыл глаза и тут же присел.
        - Ох ты ж… - У самой воды стояла Василиса и смотрела на него. - Извини, я думал, ты с девочками.
        - Они уснули, Даже есть не стали.
        - А я тут…
        - Я поняла. - Василиса не засмеялась и даже не улыбнулась. Только поправила прическу. - Отвернись, пожалуйста.
        - Да, конечно. - Иван с готовностью повернулся спиной. - А зачем? - не понял он и обернулся вновь.
        Василиса стягивала через голову платье.
        - Ой… - Иван зажмурился и опять отвернулся.
        Девушка отбросила платье, быстро вбежала в воду и нырнула рядом с Иваном. Под водой заскользил ее силуэт. Иван следил за ним, пытаясь сообразить, что происходит.
        Василиса вынырнула на поверхность, отыскала глазами Ивана и плеснула в него водой.
        - Ну, чего застыл? Поплыли!
        С плеч и волос девушки струйками сбегала вода.
        - Поплыли! - обрадовался Иван и в три сильных взмаха нагнал Василису, попытался ухватить ее за руку.
        Девушка, смеясь, увернулась и опять нырнула. Иван тоже ушел под воду, раскрыл глаза и погнался за Василисой, вовсю работая руками и ногами. Прямо перед ним, метрах в двух впереди, в прозрачной воде мелькали стройные ног с небольшими изящными ступнями, баламутя воду и поднимая со дна фонтанчики песка. Иван рванулся вперед и ухватил Василису за правую лодыжку.
        Нога дернулась, лягнула Ивана. Василиса резко ушла в сторону, взмахнув руками. На миг показались красивая грудь, мягкий валик живота, сильное, немного полноватое бедро, и все скрылось в поднятом со дна облаке песка.
        Девушка уносилась вбок. За ней следом вились ленты пузырьков. Иван быстро сориентировался, нагнал Василису, ухватил за талию и вынырнул на поверхность.
        Они стояли по плечи в воде. Василиса не вырывалась. Только тихонько упиралась ладонями Ивану в грудь и смотрела ему в лицо. Иван смотрел на нее. Потом потянулся губами к ее губам, медленно и осторожно. Василиса не отстранилась, а лишь прикрыла глаза. У Ивана внутри все заныло, его охватила сладкая истома. Руки Василисы скользнули по его груди вверх и легли на плечи. Еще миг, и…
        - Эй вы, там! Нашли время!
        Сказка внезапно оборвалась, лопнула мыльным пузырем.
        Иван медленно набрал в легкие воздуха и сильно стиснул челюсти, выпустив Василису из объятий.
        - Нет, я точно придушу этого Кота! - сквозь зубы произнес Иван, вновь распахнув глаза.
        Василиса смущенно отвернулась и опустилась в воду по шею. Судя по ее виду, она тоже готова была что-нибудь сотворить с назойливым животным.
        Кот между тем подпрыгивал на берегу, призывно размахивая лапами.
        - Слушай, ты не мог бы пойти поискать джинна и оставить нас в покое минут на двадцать, а лучше на час, - зло крикнул Иван.
        - Какой час? - еще более возмущенно заскакал Кот. - Ты что, с пальмы рухнул? Там собака приперлась, а они тут…
        - Какая еще собака? - возмутился Иван, направляясь к берегу.
        - Страшная! - сделал ужасные глаза Кот. - Во! - показал он лапой, вытянув ее высоко над собой. - Явно по твою душу.
        - Ну и прогнал бы ее! Чего орать-то на весь оазис? - Иван выбрался на берег и начал натягивать штаны. - И вообще, отвернись, дай девушке одеться.
        - Я-то отвернусь, - обиделся Кот, но все-таки повернулся спиной к озеру и отошел к пальме, - только если собака сюда вломится…
        Василиса вышла из воды и спешно набросила на себя платье.
        - Какая собака-то? - спросила она, тщательно отжимая волосы.
        - Говорю же, здоровая такая, черная, глаза, как блюдца, зубищи - во! - Кот повернулся к Ивану с Василисой и показал кулак. - И рожа злющая! Не иначе как от Кощея.
        - А не та ли это собака, что живую воду у него стережет? - вслух подумала Василиса. Ей никто не ответил. - Пойдемте посмотрим.
        - Не пойду, хоть убейте! - наотрез отказался Кот, вжимаясь спиной в ствол пальмы. - Уже насмотрелся. Такое страшилище!
        - Да где она, эта твоя собака? - потряс руками Иван.
        - Там, возле пальм. Сидит и дышит. Я иду, гуляю себе, а тут - она. Вылупилась на меня и облизывается, как обезьяна на банан.
        - Облизывается… А чего сюда не идет?
        - Почем я знаю!
        - Тогда пошли, покажешь.
        - Не пойду!
        - Ты, Кот, мне тут истерики не закатывай. Перебаламутил всех, а теперь - не пойду. Пошли, говорю!
        - Все равно не пойду. - Кот вцепился Кот когтями в пальму, собравшись лезть на пальму.
        - Тогда я тебя за хвост потащу, - честно предупредил Иван.
        - Не надо за хвост. - сдался Кот и отлип от дерева. - Ладно, там она…
        Собака действительно была, огромная, чем-то схожая с ротвейлером, но вся сплошь черная. Сидя, она возвышалась над людьми метра на четыре, не меньше. Из раскрытой пасти свисал длинный язык. Черные, с желтым, глазищи пристально наблюдали за оазисом. Иногда собака поднималась, прохаживалась вдоль линии деревьев, потом опять усаживалась на задние лапы, раскрывала пасть и начинала гулко дышать. От ее дыхания на ближайших пальмах качались листья. К самим пальмам собака почему-то избегала приближаться.
        Иван с Василисой долго наблюдали за ней, прячась за деревьями. Кот стоял чуть поодаль, так, чтобы стволы пальм полностью скрывали его от глаз собаки.
        - Убедились? - спросил он.
        - Да-а, страшилище, - тихо сказал Иван.
        - Это все ты. Фантазия, видишь ли, у Кощея небогатая… Скелеты ему не нравились. Накаркал?
        - А я-то здесь при чем? - возмутился Иван.
        - Да хватит вам уже, - прервала перепалку Василиса. - Она нас отсюда не выпустит.
        - А почему она сюда не идет? - спросил Иван.
        - Это святое место, его даже песками не засыпает. А нечисти сюда вообще вход заказан.
        - Здорово! Может, тогда, здесь отсидимся?
        - Сидеть устанешь, - сказал Кот. - Эта образина еще прилипчивее скелетов.
        - Хорошо, что ты предлагаешь?
        - Джинна нужно искать.
        - Достал ты уже со своим джинном! Дельное бы что предложил.
        - Вот сам и предлагай тогда, - фыркнул в усы Кот и отвернулся.
        Иван постоял еще немного за деревом и вышел на открытое место. Собака повернула морду к нему.
        - Эй ты, псина, вали отсюда! - крикнул Иван. - Домой! К хозяину! Ну?
        Собака смотрела на маленького человечка, скачущего у нее под носом, и не двигалась с места.
        - Тупая какая-то. Домой, говорю! Пошла! - махнул рукой Иван. - Не уходит, - пожаловался он Василисе.
        - И не уйдет, - ответила девушка, приближаясь к Ивану. - У нее приказ.
        Иван медленно потянул из-за спины арбалет, который успел подобрать по дороге.
        - Бесполезно. Здесь он не будет работать, - остановила Василиса.
        - Почему? - нахмурился Иван.
        - Говорю же, здесь место святое. Никакое волшебство не действует. Нужно выйти туда, - кивнула она в сторону пустыни.
        Иван отбросил арбалет на песок и вытащил меч.
        - Тогда попробуем это, - сказал он, крутанув его.
        Собака спокойно наблюдала за его действиями.
        Иван осторожно приблизился к границе, у которой сидела псина, взмахнул мечом и выскочил за границу.
        - И-эх! - Иван добежал до лапы собаки и махнул мечом.
        Собака подняла лапу. Иван, закрутившись на месте, упал на песок, едва не выпустив из рук меч. Голова собаки резко наклонилась, над ухом клацнули огромные зубы, но Иван уже откатился под защиту деревьев и поспешно вскочил.
        - Бесполезно, - сказал он, тяжело дыша.
        Собака зарычала. С ближайших пальм посыпались кокосы. Один из них подхватил Кот, разбежался и запульнул собаке в голову.
        - Убирайся отсюда, собака страшная! - гаркнул он.
        Собака ловко поймала зубами кокос, похрустела им и, выплюнув кожуру, выжидающе уставилась на Кота.
        - Она думает, что ты ее кормишь, - засмеялся Иван.
        - Перебьется, - буркнул Кот и с презрительным видом отошел назад.
        - Значит, придется попробовать выбежать с арбалетом.
        - Не боишься, что он не сработает? - спросила Василиса. - Только разозлишь еще больше.
        - А что тогда делать? - разом скис Иван. - Сидеть и ждать, когда она соизволит убраться отсюда?
        - Собацька! - раздалось сбоку.
        Из-за деревьев выбежала малышка, восхищенно уставилась на огромное животное и заковыляла к нему.
        Собака повернула к девочке голову и даже чуть наклонила ее влево, чтобы получше разглядеть странную говорящую букашку.
        - Лада, стой! - закричал Иван, бросаясь к девочке. - Назад!
        Но малышка уже пересекла невидимую черту, подошла к огромной собачьей лапе и коснулась ее.
        - Собацька, - повторила Лада.
        - Бху? - озадаченно гавкнула собака и убрала лапу.
        - Она ее сейчас сожрет! - выдохнул Кот и сильно зажмурил глаза.
        - Холосая собацька!
        Девочка опять доковыляла до лапы и погладила ее, запрокинув голову. Собака облизнулась и отодвинулась еще дальше, скосив на ребенка другой глаз. Огромная морда начала опускаться вниз. Влажный нос шумно ткнулся в Ладу.
        Все затаили дыхание.
        - Секотно, - засмеялась девочка, оттолкнув влажный нос руками.
        Кот грохнулся в обморок.
        Собака подняла голову.
        - Ня!
        Девочка вытащила что-то из кармашка на платье и кинула собаке. Та поймала налету и, похрустев, проглотила.
        - Пеценьки, вкусные, - сообщила девочка и достала следующую. - Ня есё!
        Вторая печенька исчезла в пасти собаки, и та, закатив глаза, долго перекатывала ее в пасти. За второй последовала третья.
        - Бху, - гавкнула собака, когда печеньки закончились.
        - Неть, - развела ручками девочка. - Погоди, собацька. Я сейцас есё принесу.
        И она побежала к Василисе. Собака, не двигаясь, неотрывно наблюдала за ребенком.
        - Тетя Василися, дайте есё пеценьки. Это для собацьки, - крикнула девочка на бегу.
        Через полчаса все, кроме Кота, подкармливали огромную собаку печеньками, смеясь и поглаживая ее.
        Собака довольно жмурилась, ловила на лету угощение и подставляла живот, чтобы его кто-нибудь почесал. Кот принципиально не участвовал в этой дикой, варварской, как он ее назвал, забаве. Он стоял в стороне и с плохо скрываемым презрением не переставая бубнил:
        - Терпеть собак не могу! Это у нас, у котов, в крови, - твердил он, но Иван подозревал, что тот всего лишь изрядно трусит.
        - А собачка-то совсем не злая, - сказал Иван, почесывая огромный лохматый живот, отчего задняя лапа псины начинала подергиваться, грозя зацепить Ивана огромными когтями.
        - А ты ее мечом хотел, - ответила Василиса.
        - Откуда же я знал.
        - Ее, похоже, никто никогда вкусненьким не кормил. Озвереешь тут.
        - А может, и вообще через раз кормили.
        - Смешно! - воскликнула Аленка. - Подлый Кощей сейчас, наверное, на стенку от злобы лезет.
        - Это уж точно! - поддакнул Иван. - Такую зверюгу увели.
        - А давайте на ней поедем, - неожиданно предложила Аленка. - Представляете, как мы заявимся к Кощею на его же собаке!
        - Знаешь, она, конечно, ничего собачка, - засомневалась Василиса, - но ехать на ней…
        - А что такого? На ней мы враз доберемся до Кощея. И дорогу она знает. Знаешь, псина? - спросил у собаки Иван. - Кощей?
        Собака повела глазом и зарычала.
        - Знает. Ну, тихо, тихо, - Иван погладил псине пузо.
        Собака успокоилась, опять вывалила язык и позволила Аленке бросить себе еще одну печеньку.
        - Вот и отлично! Печенек у нас полно, так что поедем на ней. Разумеется, все, кроме Кота.
        - Почему это, кроме меня? - праведно возмутился Кот.
        - Ты же терпеть не можешь собак? - прищурился Иван.
        - Ничего, ради такого дела потерплю, - тяжко вздохнул Кот, взял из Василисиных рук печеньку и протянул собаке. - На, псина, жри…
        Глава 15. Кощей Бессмертный
        Собака была короткошерстной, и ехать на ней сверху не представлялось возможным. Над этой проблемой Ивану пришлось изрядно поломать голову. В конце концов, не придумав ничего лучшего, он предложил сделать что-то вроде качелей и повязать их собаке на шею.
        Сиденье сделали из упавшей пальмы. Меч с легкостью рассекал ствол, нарезая его на доски, словно колбасу. Получилась удобная широкая скамеечка. В сундуке Василисы отыскалась длинная веревка, но ее не хватило, и Василиса магическим образом удлинила ее вчетверо. Оставалось самое сложное - уговорить собаку надеть хитроумное приспособление на шею, на что ушло около получаса времени и целая горсть печенек.
        Наконец приготовления к путешествию были завершены, все удобно разместились на скамеечке, и Иван скомандовал собаке: «Домой!»
        Та рванула с места в карьер, меряя пустыню огромными скачками. «Люлька» на ее шее болталась, из нее, того и гляди, мог кто-нибудь вывалиться.
        - Сто-о-о-о-о-й! - заорал Иван, придерживая скачущих на скамейке, сползающих вперед детей.
        Собака послушно застыла на месте.
        - Уф-ф, - отдышался Иван, приходя в себя.
        - Ты не могла бы бежать чуть помедленнее? - Иван похлопал рукой по внушительной сильной шее.
        - Бху?
        - Медленнее. Цок, цок, цок, - показал Иван двумя пальцами
        Собака неторопливо затрусила вперед.
        - Вот так, молодец!
        Ехать было удобно и приятно. Голова собаки отбрасывала тень, покрывающую всю скамейку, а набегающий горячий ветерок создавал видимость прохлады.
        - Медленно едем, - сказал вечно чем-нибудь недовольный Кот.
        - Не так уж и медленно. Килом… Верст тридцать в час. Прилично.
        - А ты уверен, что мы едем куда надо? - немного погодя опять спросил Кот. - Тропинки-то не видать.
        - Она слева должна быть. А мы, скорее всего, движемся параллельно ей.
        - Ты думаешь? А вдруг она нас куда-нибудь в другое место везет. К примеру, к своей родне.
        - Слушай, Кот! Кончай на нервах играть: туда - не туда, уверен - не уверен. Собаке лучше знать, где ее дом.
        Кот примолк, насупился.
        Вскоре на горизонте показались черные пики гор. Они медленно приближались, разрастаясь ввысь.
        - Правильно едем, - подал голос Кот. - Это Черные горы, Царство Кощея за ними.
        - Кто бы сомневался, - усмехнулся Иван.
        Кот опять замолк, пошевелив усами.
        Собака немного ускорила шаг, видимо, почуяв приближение дома. Горы стремительно приближались. Уже можно было разглядеть их огромные пики со снежными шапками, вонзающиеся в небо. И они действительно были черными как смоль.
        Собака довернула немного влево, сориентировавшись на местности. Теперь она неслась прямиком к узкому проходу меж гор.
        - А вот и тропинка, смотрите! - обрадовался Кот.
        Действительно, шагах в сорока слева вилась, стремительно убегая назад, темная неширокая полоса.
        - Да, пешком мы бы сюда дня три добирались, - сказала Василиса.
        - Это точно. Спасибо Кощею, - засмеялся Иван. - Прислал за нами транспорт.
        Горы уже поглотили собой весь обзор. Ущелье быстро приближалось. Собака еще прибавила ходу и на всех парах влетела в него. Дробно застучали по камню когти, отдаваясь эхом от отвесных стен, сжавших пространство до узкого, метров пять в ширину, тоннеля. Ущелье петляло, сворачивая то вправо, то влево, то стелилось по прямой. Иногда оно разветвлялось на два или три пролома, расходящихся в стороны, но собака шла уверенно, словно знала здесь каждый поворот. Возможно, так оно и было. А может, шла по запаху.
        Бешеная скачка по узкому туннелю сильно действовала на нервы, напоминая езду в ковше взбесившегося экскаватора - того и гляди не впишется в поворот и со всего размаху вмажется в стену. Но пока все обходилось. Стены уносились назад, когти выстукивали монотонную дробь, а собака плавно входила в повороты.
        Впереди показалась узкая вертикальная полоска света. Полоска быстро расширялась, приближаясь, и внезапно, раздавшись в стороны, стены ущелья остались позади.
        Собака продолжала с прежней скоростью нестись по выжженному плато к каменному мосту, перегороженному шлагбаумом. Шлагбаум был выкрашен в красный и белый цвета. Возле него топтались двое скелетов, держащих в руках копья.
        - Калинов мост, - голосом экскурсовода произнесла Василиса. - Дорога в царство Кощея.
        Иван ожидал продолжения обзорной экскурсии, но девушка замолчала.
        Мост стремительно приближался, но собака, по-видимому, не собиралась останавливаться.
        Скелеты у моста заволновались и опустили копья.
        - По-моему, ее нужно остановить, - вслух подумал Кот, высказав мысли Ивана.
        - Попробуй, - только и сказал Иван.
        - Стой! - крикнул скелет. - Пропуск!
        - Какой к чертям пропуск? - прокричал Иван, неистово размахивая руками. - Убирайся с дороги.
        - Пропуск, - уже не так уверенно повторил скелет и отступил на шаг назад. От вида несущейся на него галопом огромной собаки, его начисто заклинило.
        - Открывай шлагбаум и убирайся! - опять крикнул Иван.
        Мост уже был совсем рядом.
        Скелеты забегали туда-сюда, мешая друг другу поднять тяжелый шлагбаум.
        - Поздно, - сказал Иван, закрыв глаза и отвернувшись.
        Скелетов смело с моста, а шлагбаум с оглушительным треском разнесло в щепки.
        - Сказали же как людям, - произнес Кот, выворачивая голову назад в попытке разглядеть, что творится на мосту. Но из-за собачьей шеи ничего было не видать.
        Дорога пошла под уклон и внезапно ухнула вниз.
        - О-ох! - Кот вцепился в скамейку когтями, едва не вылетев с нее.
        Собака чуть сбавила шаг и понеслась вниз. Перед ее пассажирами открылся вид на черный замок, вздымающийся острыми пиками башен в низкое серое покрывало неба. Сплошной облачный покров не пропускал ни лучика солнца, что выглядело совершенно непривычно после ослепляющего белизной неба пустыни без единого облачка. Серым, впрочем, здесь было все - от неба до земли и деревьев. Ни зелени, ни цветов - царство уныния и мрака.
        Собака перешла на мелкую рысь и вскоре замерла на широком деревянном мосту с высокими квадратными перилами, переброшенном через бездонную пропасть. Мост держали внушительные кованые цепи, уходящие в стену. За мостом высились ворота, утыканные длинными иглами и скругленные сверху. Ворота были закрыты.
        - Приехали, - сказал Иван. - Конечная остановка.
        - Фу-у, наконец-то. - Кот сполз со скамьи на землю. Лапы его мелко дрожали. - Чтоб я еще хоть раз в жизни поехал на собаке.
        - Чем тебе не понравилась прогулка? По-моему, неплохо прокатились.
        - Имел я в виду такие прогулки, - грубо бросил Кот. - Мотаться по туннелям со скоростью поезда-экспресса. Такого ужаса натерпелся. А потом еще как вниз ухнет!
        - Зато быстро добрались.
        - Законченный оптимист, - скривил губы Кот и помог слезть девочкам.
        Иван подал руку Василисе, а потом стащил со скамейки сундук. Тот грохнулся на мост и выпустил ножки.
        Собака тихонько гавкнула, напомнив о себе.
        - Да, конечно. - Иван вынул из сундука торбу, порылся в ней и бросил собаке горсть печенек. - Заслужила.
        Собака, причавкивая, захрустела ими, потом наклонилась и лизнула Ивана шершавым языком.
        - Фу, уйди, - отмахнулся Иван, брезгливо утираясь рукавом. - Всего обслюнявила.
        - Холосая собацька. - Подошла Лада и погладила когтистую лапу. - Умненькая собацька.
        Собака лизнула и ее. Девочка засмеялась, сжимаясь.
        - Кто пожаловал? - внезапно загрохотал голос неизвестно откуда.
        - Мы пожаловали, - ответил Иван, глядя на ворота. - Открывай, Кощей!
        - Вы… еще живы?
        - Живы, живы. Открывай!
        - А… где Найт?
        - Кто?
        - Собака моя.
        - Здесь твоя псина. С нами.
        - С вами? Почему же она не разорвала вас не мелкие кусочки, на дольки, в лохмотья?
        Собака зарычала.
        - Слушай, Кощей, - устало сказал Иван, - мы так и будем через дверь разговаривать.
        Наступила пауза.
        - Ну, заходите, коли пришли, - вновь загремел голос, хотя уже и не так самоуверенно и громогласно. Створки ворот медленно начали расходиться в стороны. - Но пеняйте на себя!
        - Напеняем, обязательно напеняем, - пообещал Иван, вынимая из ножен меч и направляясь к образовавшемуся проходу.
        - Иван! - крикнула Василиса.
        Иван резко остановился, замерев на полушаге. Сверху с грохотом опустилась каменная стена. Еще бы чуть-чуть, и от Ивана осталось мокрое место.
        - Шутки шутишь? - разозлился Иван.
        - Жив, опять жив, - расстроился голос.
        - Убери стену!
        - Сам убери, коли такой шустрый да пробивной!
        - Ну хорошо, - процедил сквозь зубы Иван, убирая меч, и снял со спины арбалет.
        Натянув тетиву, он вложив в арбалет болт, прицелился в центр стены и нажал на спуск. Невообразимый грохот прокатился по всему Кощееву царству. Стена выстрелила осколками и щебнем. Сверху посыпались крупные глыбы. Ударившись о мост, они скатились в пропасть.
        - Значит, у тебя действительно оружие рудокопов, - сказал голос, когда все стихло, и пыль немного улеглась. - Что ж, входи.
        - Только без шуток! - предупредил Иван.
        - Шутки кончились. Входи!
        Иван вошел в темный узкий коридор с высоким потолком. За ним двинулись остальные. Собака выбежала вперед и затрусила по коридору, указывая дорогу. Так было даже лучше.
        Коридор напоминал готическую церковь: сводчатый потолок, колонны, правда, украшенные черепами и орнаментами из костей, а не привычными барельефами и красочными фресками, узкие и длинные окна, пыльные, загаженные птицами и оттого почти не пропускающие света.
        Коридор закончился еще одними дверями. Эти были поменьше, но все же гораздо выше человеческого роста. Собака толкнула их лапой. Створки распахнулись, и животное с трудом протиснулось в узкий проем, прижавшись к полу. В какой-то момент Иван решил, что животное застрянет, но собака, повозившись, выбралась на другую сторону и тявкнула, приглашая следовать за ней.
        Путники вошли в зал, оглядываясь по сторонам. Собака села и вывалила язык.
        Зал был огромен по любым меркам. Его потолок с трудом угадывался в сумраке. Колонны с витиеватыми украшениями и неизменными черепами, отлично вписывались в довольно мрачный антураж зала. За колоннами тянулись стены, увешанные черными занавесями и колышущимися лохмотьями паутины. Мраморный пол покрывал изрядный слой пыли. От дверей к противоположной стене вела выложенная малахитом дорожка. В конце ее на возвышении стоял трон с высокой спинкой и подлокотниками в виде все тех же черепов. На троне гордо восседал лысый, худой до невозможности старикашка в блестящих золотых доспехах и шипастой короне. Глаза его прятались в тени сильно выдающихся вперед надбровных дуг. Узкий нос нависал над тонкими полосками до белизны сжатых губ.
        - Ну, здравствуй, Иван! - проскрипел Кощей. - Выходит, все-таки дошел до меня.
        - Выходит так, - сказал Иван.
        - Да ты подойди ближе. Или боишься меня?
        - Чего мне тебя бояться? - Иван сделал несколько шагов и вновь остановился.
        - Ближе иди, к самому трону, - поманил костлявым пальцем Кощей.
        Иван медленно двинулся вперед. Остальные тоже пошли, оставаясь за спиной Ивана. Шаги отдавались гулким, долго не затихающим эхо.
        Собака сделала пару шагов и опять села.
        - Все, хватит! - выкрикнул Кощей, когда Иван слишком приблизился к нему.
        - Хватит так хватит, - безразлично пожал плечами Иван, старательно пряча овладевающий им страх.
        - Ага, и моя невеста здесь! - обрадовался Кощей, потерев сухие ладони одну о другую.
        - Да ты чего, старый, с катушек слетел? - возмутился Иван, а Аленка спряталась за спину Василисы.
        - Плёхой дедуська! - топнула ножкой Лада. - Плёхой!
        - Забавный ребенок. Тоже у себя оставлю. Вырастет - прислуживать будет.
        - Нет, ну ты вообще, я гляжу, оборзел! - Иван потянулся за мечом.
        - Оборзел? - удивился Кощей. - Что это значит?
        - Это значит, что тебе о вечном уже думать пора. Или бес тебе в ребро вселился? Так мы его сейчас быстро выковырнем оттуда.
        - Да ты никак драться со мной собрался? - Безволосые брови Кощея Бессмертного приподняли корону.
        - А почему бы и нет? Кстати, все хотел спросить: Бессмертный - это фамилия или погоняла такая?
        - Дерзишь? - Кощей в ярости саданул кулаком по черепушке подлокотника. У черепа отвисла и закачалась нижняя челюсть. - Тогда для начала с ними сразись, богатырь!
        Кощей щелкнул пальцами, и со всех сторон повалили скелеты с мечами и пиками. Иван отступил почти к самому трону, беря меч обеими руками, а Василиса быстро что-то забормотала.
        Скелеты наткнулись на невидимую стену и остановились, переглядываясь и соображая, как поступить дальше.
        - Василиска, не лезь! - сурово предупредил Кощей и повел рукой.
        Скелеты опять начали наступать - стены больше не было.
        Их все прибывало и прибывало. Иван продолжал пятиться. Меч в его руках нервно подрагивал. Василиса с остальными прижались к собаке, ища в ней защиты. Собака, не шевелясь, спокойно наблюдала за происходящим.
        - Куда же ты, богатырь? - захихикал Кощей. - Сражайся!
        - Эх, Дюбеля бы сюда с Феней, - припомнил Иван двух амбалов-мафиози.
        - Кто это? - спросила Василиса, прижимая к себе девочек и отступая вместе с Иваном.
        - Друзья. Из твоего города, кстати.
        - Могу перенести. - Василиса щелкнула пальцами.
        Перед скелетами возникли двое старых знакомых Ивана.
        - Ох, ё-мое! - фальцетом воскликнул Дюбель, разглядывая напирающих на него скелетов. - Сколько жмуриков привалило!
        - Не говори, братан! - отозвался Феня, шмыгнув носом.
        - Эй, мужики! - обрадовался Иван. - Здорово!
        - Иван! Во дела. Здорово, кореш! Как ты?
        - В норме.
        - Это чё тут за на фиг?
        - Да вот, костлявым напинать собираюсь. Оборзели в доску.
        - Подсобить?
        - Если не в падлу.
        - Без проблем, братан! - Дюбель вскинул дубину. - Эй, Феня! Надо жмурикам напинать.
        - Угу, - басом отозвался немногословный Феня и, скинув дубину с плеча, грозно пошел на скелетов. - И-эх!
        Затрещали черепа, кости брызнули в разные стороны, сабли отлетали вместе с конечностями. Феня с Дюбелем прорубили в рядах неприятеля проплешину и пошли крушить по бокам, двигаясь в разные стороны. Скелеты навалились на врагов, разом позабыв про Ивана.
        Некоторые, правда, все же пытались напасть на него и Василису, но Иван с видом заправского теннисиста отфутболивал мечом их черепа, после чего скелеты начинали бродить по зале в поисках голов. Собака же, рискнувших слишком близко подобраться к ней, просто раздавливала передней лапой, растирала в пыль и отбрасывала то, что оставалось в сторону.
        В конце концов, скелеты плюнули на Ивана, распознав главных своих врагов в двух амбалах, и начали окружать их.
        - Куда! - закричал Кощей, указывая на Ивана. - Здесь он! Его бейте!
        Но скелеты проигнорировали приказ, продолжая наступать на профессиональных мафиози, пачками крушащих их собратьев.
        Иван опустил меч и взглянул на Кощея. Тот то краснел, то зеленел попеременно, от бессильной злобы обкусывая ногти.
        - Ну что, Кощей? - спросил Иван, когда оба амбала опустили дубины, озираясь по сторонам. Пол был завален костями, которые и не помышляли о шевелении.
        - Так нечестно! - Владыка мертвых вновь саданул кулаком по подлокотнику.
        У черепушки окончательно отвалилась нижняя челюсть и с грохотом упала на пол, так что Кощею пришлось наклоняться, подбирать ее и прилаживать на место. Понятно, это нисколько не добавило ему настроения, но зато дало время поразмыслить.
        Когда с челюстью было покончено, Кощей взмахнул рукой, и амбалы пропали, будто и не было их вовсе.
        - Все мое войско извели, собаку мне попортили!
        - А честно на одного целое войско выставлять?
        - Ну, будь по-твоему, - кипя от гнева, пробормотал Кощей. - Давай сразимся!
        - Вот это другое дело!
        Кощей поднялся с трона, сжал кулаки и, составив их вместе, воздел руки. Грянул гром, полоснула молния, и в руках Кощея возник длинный двуручный меч.
        - Нападай! - медленно сходя по ступенькам, проговорил Кощей.
        - Ты хозяин, тебе и нападать. - Иван поднял меч и пошел по кругу, обходя Кощея справа.
        Кощей что-то вновь пробормотал, и его окружил густой непроглядный сумрак.
        - Согласен! - донесся голос Кощея из клубов тьмы.
        Иван застыл, вертя головой по сторонам.
        Василиса произнесла какое-то заклинание, и тьма сильно поредела. И вовремя. В этот самый момент Кощей рванулся вперед, взбрасывая меч в широком замахе.
        Иван резко опустил свой меч и принял на него удар. Посыпались искры. Удар был такой силы, что у Ивана едва не вырвало меч из рук. Кощей повел мечом по дуге и ударил с другой стороны. Иван опять успел подставить свой, вывернув руки вбок. Кощеево оружие скользнуло вниз по лезвию меча Ивана. Иван напряг мышцы и откинул его в сторону. Кощея развернуло влево. Открылся его левый бок. Иван тут же ткнул в него лезвием. Меч, скользнув по доспехам, ушел вниз, не причинив Кощею ни малейшего вреда. Тем временем Кощей уже полоснул мечом слева направо, метя в бок Ивану. Иван резко присел, и меч прошел над его головой, едва не коснувшись волос.
        - Ха-ха, - загоготал Кощей. - Твой меч бесполезен, Иван. На мне доспехи горных мастеров!
        - Вот черт! - Иван быстро поднялся и отступил. Долго он мечом не промашет - ни нужной силы в мышцах, ни подготовки.
        И тут Кощей внезапно растроился. Потом их стало пятеро, семеро. Все они были с мечами, все противно хохотали и издевались над Иваном. Иван начал отступать. К подобному он был совершенно не готов.
        - Ваня, лови! - Василиса бросила ему очки. Иван едва успел подхватить их.
        - Да на кой они мне?!
        Один из Кощеев внезапно напал, замахнувшись мечом сверху. Его тяжелый меч опускался прямо на голову Ивана. Иван машинально отступил в сторону, вскинув меч над головой. Кощеев меч соскользнул к плечу Ивана, задев его. Плечо обожгло болью. Из пореза на рубахе проступила кровь.
        Пока меч Кощея продолжал опускаться по инерции, Иван еще раз рубанул без замаха сверху, вправо и вниз, метя в открытое место между доспехами на поясе. Но промахнулся. Меч высек искры и вновь отскочил.
        Сразу два Кощея слева кинулись в атаку.
        - Надень очки! - крикнул Кот.
        - Отстань! - прорычал Иван.
        - Одень!!! Они не настоящие.
        - Не настоящие? - До Ивана дошел смысл слов и он, отпрыгнув назад, одной рукой быстро нацепил на нос очки. Шесть Кощеев тут же исчезли, включая тех, которые нападали в данный момент. Остался один, незаметно подкрадывающийся справа к Ивану.
        Иван стремительно повернулся к нападавшему.
        Кощей повел мечом у самого пола. Иван только и успел, что подпрыгнуть, пропустив длинное лезвии под собой. Сделав в прыжке круговое движение мечом, саданул им по шлему Кощея. Голова Кощея втянулась в плечи, он закачался и отступил на шаг назад, опустив меч.
        Иван коснулся пола ногами и ткнул мечом, выбросив руку вперед и целя в пупок злодея. Кощей, однако, быстро сориентировался, мастерски отбил меч Ивана и повел его дальше, собираясь рубануть наискось где-то в районе шеи. У Ивана все внутри похолодело от ужаса. Он видел приближающийся к его шее меч, понимал, что не успевает ни загородиться мечом, ни увернуться и, не придумав ничего лучше, с перепугу саданул врагу ногой под колено.
        В колено он не попал, а въехал аккурат промеж ног.
        Что-то громко и противно хрустнуло. Глаза кощея расширились. Застывший на полувзмахе меч вывалился из его ослабевших пальцев и, не коснувшись Ивана, отлетел за его спину, загремев по полу. Кощей сложился, неторопливо опустившись на колени.
        - Что ты… наделал, - с трудом выговорил он, протягивая руку к Ивану.
        Тело его начало распадаться, осыпаясь пеплом и обращаясь в черную труху. Иван отступил и опустил меч. Звякнули доспехи Кощея, металлической грудой рухнув на пол. Над ними взвился пепел и, кружась, понесся к распахнутым дверям залы.
        - Живая вода, живая вода… - пробурчал Иван, снимая очки. - Говорил же… Ну, Яга!
        - Иван! - К Ивану подбежала Василиса и повисла у него на шее. - Я уж думала… - всхлипнула она, сильно стискивая руки.
        - Ну-ну, все уже. - Иван погладил девушку по спине и прижал к себе. - Видишь, нет его? Все.
        - Как? - Василиса оторвалась от Ивана и смахнула невольно навернувшиеся на глаза слезы. - Как тебе удалось?
        - Смерть его в яйце, а яйцо он хранил не в утке или зайце, а в штанах. Наверное, полагал, что так надежнее, чем всякие утки и сундуки.
        - Где? - Василиса не сразу сообразила, о чем идет речь, а потом вдруг засмеялась.
        - А мне почему-то жаль его…
        - Да, это действительно забавно, - сказал Кот, - но нам нужно отыскать живую воду, если никто не забыл.
        - Ой, сейчас от смеха лопну!.. - задыхаясь, выдавила Василиса и вдруг резко успокоилась, старательно пытаясь принять серьезный вид. Выходило из рук вон плохо. - Да, да, поторопимся. Собачка, - позвала она, - не покажешь, где у вас здесь водичка хранится?
        - Бху? - повела псина ухом.
        - Вода, кап-кап…
        Собака вскочила, побежала к трону. Обогнув его, она долго возилась, тыча лапой в стену - похоже, что-то нащупывала. Вдруг в стене что-то щелкнуло, и квадратная плита ушла влево. Собака устремилась в образовавшийся проход, остальные побежали следом за ней. Иван, чтобы не задерживаться, подхватил на руки Ладу.
        За стеной находилась пещера с круглым сводом, по размерам превосходящая тронный зал. Свет сюда проникал только из залы, и оттого здесь было очень темно, а дно пещеры и вовсе терялось в густой тьме. С потолка свисали огромные желтые сталактиты. С них то и дело срывались крупные капли воды и бесшумно падали в непроглядную черноту внизу. На ту сторону пещеры вела пологая каменная лестница с широкими ступеньками.
        Собака дождалась людей и затрусила вниз по ступенькам.
        - Я боюсь, - с дрожью в голосе сказала Аленка, прижимаясь к Василисе.
        - Не смотри вниз, - посоветовал Иван, - и иди посередке.
        Аленка уткнулась лицом в бок Василисе, пошла рядом с ней, крепко держась за ее платье. Иван нес Ладу. Кот подгонял козленка. Замыкал шествие сундук.
        Спуск закончился коротким сводчатым проходом, за которым глазам людей предстала совсем небольшая квадратная пещера. Здесь сталактитов было меньше, но в изобилии торчали из пола сталагмиты. Собака, огибая их, устремилась к дальнему углу. Там находилась ее подстилка, протертая до дыр, и громадная миска, на которую налипли остатки чего-то вонючего и не очень аппетитного. Рядом с подстилкой стоял кувшин, в который по капле, очень редко, капала вода со сталактита, выделявшегося из себе подобных - он был полупрозрачным, синеватого оттенка и к тому же источал блеклое сияние.
        - Живая вода! - восхищенно выдохнула Василиса.
        Собака уселась на подстилку и высунула язык. Иван опустил на пол Ладу. Василиса подошла к кувшину и протянула руку.
        - Можно? - на всякий случай уточнила она у собаки.
        - Бху, - ответила та.
        - Спасибо. - Василиса осторожно взяла кувшин и заглянула в него. - Почти полный!
        - Значит, вы сейчас расколдуете Ванютку? - обрадовалась Аленка.
        - Давай попробуем, - улыбнулась Василиса.
        - Ой, наконец-то! - Аленка радостно подпрыгнула и подтащила к Василисе козленка. Тот упирался и крутил головой. - Ванютка, не дури! Тебя в мальчика будут превращать.
        Козленок застыл и уставился на Василису. Девушка присела рядом с ним, сняла с его шеи веревку и подняла кувшинчик.
        - Открой ротик, - сказала она козленку.
        Ванька чуть приоткрыл рот, и Василиса плеснула в него немного живой воды.
        Козленок помотал головой, закрутился на месте, дернулся, а потом вдруг ноги его начали изменяться, превращаясь в человеческие конечности, тело медленно преобразилось, приобретя очертания тела ребенка. Голова изменилась последней. С пола пещеры неловко поднялся мальчик, ступил раз, потом другой, будто вспоминал, как это делается, и оглядел себя.
        - Ванютка! - воскликнула Аленка, кидаясь к брату и заключая его в объятия.
        - Тетя Василися, а поцему мальцик голенький? - спросила любопытная Лада, дергая девушку за подол. Превращение козленка в мальчика, судя по всему, ее не очень удивило.
        - Потому что он был козленочком, а у козлят одежки не бывает. Сейчас мы его приоденем немножко. Подержи, - передала она кувшин Ивану, подошла к сундуку и, порывшись в его содержимом, вытащила одну из своих рубах. - Сойдет, - решила она и передала ее Аленке.
        Девочка помогла брату одеться и опять обняла его.
        - Отстань! - сказал Ванька, сердито вырываясь и хмуря брови. - Надоела ужо обнимамкаться.
        Все засмеялись.
        - Куда теперь? - спросила Василиса Ивана, закрыв сундук.
        - Думаю, пора возвращаться. Еще и детей всех расколдовать надо. Помнишь, которые от старой карги разбежались.
        - Да, конечно, - согласилась Василиса и несколько смущенно добавила: - Я о них совсем позабыла. А потом еще нужно вернуть их родителям.
        - А интересно, Яга уже пронюхала, что Кощея больше нет?
        - Кстати, пока мы в оазисе были, я кое-что уточнила.
        - Что?
        - Яблочки-то молодильные - они на триста лет омолаживают, если их полностью сгрызть.
        - На сколько? - почему-то испугался Иван. - Э-эх, чего ж ты раньше…
        Иван припустил прочь из пещеры.
        - Ты куда? - не поняла Василиса.
        - Там же Яга на них сейчас накинется! А сколько ей лет?
        - Сколько?
        - Не помнишь? Триста!!!
        - Ой, какой ужас. - Василиса всплеснула руками и прикрыла ими рот. - Где этот сад? Собачка, яблочки! Хрум-хрум!
        Собака сорвалась с места, словно ей передалось волнение Василисы, и понеслась к тронному залу, обогнав спешащего со всех ног Ивана.
        Так называемый сад располагался в окруженной глухим забором задней части дворца. В нем росло одно-единственное дерево, покрытое тонкой, почти прозрачной листвой. Яблок на дереве не было. Зато под деревом сидела Яга собственной персоной, активно догрызая плод. У ее ног стояла ступа, из ступы торчала метла.
        - Остановись! - крикнул на бегу Иван, выбежав из боковой двери замка и заметив Ягу. - Не ешь!
        Но бабка, вместо того, чтобы отбросить огрызок, еще быстрее принялась за дело. За три укуса в ее руках остался один черенок. Лицо Яги внезапно начало разглаживаться, морщины исчезли, волосы приобрели темно-русый оттенок. Сама собой, наливаясь, выпятилась грудь. Яга с восхищением следила за происходящими с ней переменами. Потом она неожиданно вскочила.
        - Я снова молода, молода! - заплясала она, но вдруг заметила, что с ней творится нечто неладное. Одежда вдруг стала ей слишком большой и мешком повисла на ней. Полная грудь и крутой зад куда-то исчезли, а сама Яга начала стремительно сдавать в росте.
        - Что ты наделала! - схватился за голову Иван.
        Яга испугано вскрикнула, рванулась прочь от дерева, но запуталась в рваном тряпье и упала, все уменьшаясь и уменьшаясь. Визг с каждым мгновением становился тоньше, срывался в фальцет и наконец из тряпок донесся плач младенца.
        - Вот и все, - сказал Иван, опускаясь на землю и вынимая бывшую старую каргу из тряпья. - Нет больше Бабы Яги.
        Младенец гукал, пускал пузыри и сучил ручками и ножками. К Ивану подошли Кот с Василисой, встали по бокам и уставились на младенца.
        - Хорошо хоть не совсем того… - сказал Кот.
        - Да, - кивнул Иван. - Отдадим кому-нибудь. Может, на этот раз порядочного человека воспитают.
        - Если это у нее не в генах…
        - Карга она, конечно, порядочная, а все равно жалко, - вздохнул Иван, хмуро глядя на крохотную девочку, барахтающуюся у него на руках. - Эх, чуть-чуть не успели.
        В облаках над головой пронесся радужный всполох, взбаламутив, взвихрив облака. За ним еще один и еще. Прокатился низкий басовитый гул.
        - Что это? - насторожилась Василиса. - Никогда такого не видела.
        - Зато как красиво! - воскликнул Кот. - Может, местное Северное сияние?
        - А по-моему… - Иван не договорил.
        Свет вокруг него внезапно померк, а потом вновь стало светло.
        Иван находился в хорошо знакомой ему комнате Владыки, откуда он начал свой путь. Ни Василисы, ни Кота, ни девочек - никого. Даже оружия у него больше не было. В кресле все также сидел Владыка, пристально глядя Ивану в глаза.
        - Где все? - спросил Иван.
        - Все? Теперь это неважно.
        - Как… неважно? - насторожился Иван. - Что вы с ними сделали?
        - Я ничего с ними не делал. Все сделали вы.
        - Я?
        - Именно.
        - Ничего не понимаю. Объясните по-человечески!
        - По-человечески? Хорошо. - Владыка поднялся из кресла и прошелся по комнате. Иван внимательно следил за ним. - Начнем с того, что вы выиграли.
        - Как так?
        - Прекратите задавать глупые вопросы, - раздраженно бросил Владыка. - Как выиграли? Очень просто! Выиграли, и все тут.
        - Все равно не понимаю, - честно признался Иван.
        - Вы не понимаете… Своими руками вы уничтожили целый мир и ничего не понимаете?
        - Почему уничтожил? Когда?
        - Всех вам жаль, обо всех-то вы думаете и печетесь. Даже нечисть пожалели.
        - Что ж, нечисть - не человек, по-вашему?
        - Человек… - Владыка вернулся к креслу, устало опустился в него и подпер голову кулаком. - Вы вот даже сейчас не о себе спросили в первую очередь, а о Василисе, детях и Коте.
        - Разве это плохо? Кстати, еще собаку забыли.
        - Собаку? Ах, да. Собака… Что бы вы только с ней делали, с этой собакой.
        - Пахать на ней можно, вместо трактора.
        - Все шутите?
        Иван пожал плечами и отвернулся.
        - Я недооценил вас. Думал, так себе человек, подобный всем, с заскорузлой душонкой. Печется лишь о собственном благе, и все для себя. Даже любовь, и та для себя. Да… - Владыка помолчал. - А оно вон как обернулось.
        - И все же я не понимаю, при чем здесь я и ваш мир?
        - Не понимаете?
        - Нет.
        - Присядьте, прошу вас, Иван Игоревич.
        За спиной Ивана возникло мягкое кресло. Это было что-то новенькое.
        Иван опустился в кресло и удобно откинулся на спинку.
        - Этот мир создан для тех, кто потерял себя или вовсе не смог найти. Впрочем, здесь есть и те, кто никогда не был человеком. Мир питается их энергией - энергией бездуховности. Здесь нет места душевным, праведным, сочувствующим.
        - А как же Василиса? Она ведь сочувствующая.
        - Вы ошибаетесь. Василиса в силу своей роли помогала людям в том, о чем ее просили. Для самоутверждения, так сказать. Вот вы, к примеру, знаете, куда она отлучалась после того, как вы покинули Черномора?
        - Куда?
        - Она вам разве не рассказывала?
        - Нет.
        - Тогда сами спросите у нее при случае.
        - А вы не можете сказать?
        - Я предпочитаю не лезть в чужие дела.
        - А может, мне это совершенно неинтересно? Любовь есть доверие.
        - Ну-ну, - серьезно сказал Владыка. - И вам неинтересно?
        - Ни капельки. А я еще увижу ее? - спросил вдруг Иван.
        - Возможно, - уклонился от прямого ответа Владыка. - Одно могу сказать, в том мире она была крайне несчастна и полностью разуверилась в людях.
        - Охотно верю. Я сам иногда подхожу к этой черте.
        - Homo homini lupus est? - улыбнулся Владыка.
        - Что, простите?
        - Я говорю, человек человеку волк?
        - Где-то как-то.
        - Ну вот, а потом появляетесь вы. Сначала вы мне внушали полное доверие, но потом вдруг оказалось, что вы не так просты, как казалось поначалу. В вас странным образом начали проявляться качества, которые я в вас не распознал. Или их и не было?
        - Вам виднее. Это же вы специалист по душам.
        - Верно. Я упустил момент. Нужно было отправить вас обратно без вашего согласия и поставить на этом жирную точку.
        - Так почему же не отправили?
        - Не поверите! Мне стало любопытно, чем все закончится.
        - Настолько любопытно, что вы готовы были допустить крах своего творения?
        - Вы имеете в виду этот мир? Не страшно.
        - Да, но… Простите, я опять ничего не понял.
        - Вам не понять, Иван Игоревич. Для этого нужно быть мной.
        И внезапно Иван осознал, что перед ним сидит вовсе не человек, а существо, натянувшее маску человекоподобия. Очень старое, обремененное десяти, статысячелетним, а может, даже миллионолетним жизненным опытом, существо, которому все давно опостылело, и оно всеми способами ищет новых развлечений или мечется от жажды новых познаний. Но не находит их. И создает свой мир - мир, населенный никому не нужными в реальном мире людьми, потерянными, обреченно взирающими на свою жизнь. Есть, разумеется, и те, кто пуст душой - их здесь большинство. И еще вымышленные персонажи - эти больше похожи на людей, чем настоящие. Почему? И, главное, зачем? Что за странная игра? Но откуда Ивану понять это создание, его устремления и деяния…
        - Я вижу, вы кое-что осознали, - медленно произнес Владыка.
        - А как же ваш мир? - спросил Иван вместо ответа. - Что же будет с людьми, которых вы заманили сюда?
        - Вам и их жалко?
        Иван не ответил.
        - Некоторых верну домой. Другие, окончательно истлевшие душой, попадут прямиком в чистилище. А мир… Честно говоря, мне он уже порядком наскучил.
        - Чем же вы теперь предполагаете заняться?
        - Теперь вам и меня жаль? - сухо рассмеялся Владыка.
        - А разве это так смешно?
        - Совершенно не смешно. Только не вздумайте кому-нибудь рассказать, что пожалели самого Дьявола, - сказал Владыка серьезно. - И не делайте, пожалуйста, такое лицо. Еще раз говорю: я не изверг и не враг рода человеческого. Я борец за свободу мысли и движение вперед.
        - Но ведь религия…
        - Религию, веру, Иван Игоревич, нужно процеживать через сознание, вдумываться, а не слепо верить всему тому, что говорится в святых книгах. Слепая вера, граничащая с фанатизмом, так же плоха, как и абсолютное неверие. Она создана людьми и для людей, и об этом никогда не следует забывать.
        - Я понимаю, но странно как-то слышать все это от вас.
        - Опять двадцать пять! Вот он стереотип! Вы до сих пор считаете общение со мной опасным для разума и души? А ведь я всего лишь сторонник трезвого мышления и движения вперед.
        - Я хорошо помню, чем закончилось общение Евы с вами.
        - Во-первых, это не я ее выставил из рая вместе с мужем, если уж вы заговорили об этом. А во-вторых, я не заставлял ее есть яблоко с Древа Познания. То было свободным выбором Евы. Я лишь искушал ее, если помните.
        - Значит, Адам и Ева все-таки существовали! - воскликнул Иван.
        - Помилуйте, Иван Игоревич! Иносказания нужно воспринимать как повод задуматься над истиной. Вы действительно верите, будто все люди на Земле произошли всего лишь от двух людей? Во-первых, в таком случае человеческий род давно бы вымер, выдохнувшись, так сказать, генно, поскольку все люди оказались бы кровными родственниками. Во-вторых, мир зародился гораздо раньше, как вы знаете, и в библейскую модель совершенно не вписываются ни миллиарды лет истории Земли, ни ископаемые динозавры, ни неандертальцы, ни прочие существа прошлого. В-третьих, как вы понимаете, Земля была сотворена никак не за неделю. Люди, которые писали все это, хотели передать потомкам не исторические познания, а идеи правильного устройства общества.
        - Но ведь вы существуете!
        - Существую. И Он существует. И еще кое-кто и кое-что. Но мы несколько не то, чем вы нас представляете.
        - Так кто же вы в таком случае на самом деле?
        - Для вас мы действительно высшие силы. Лучше спросите у Кота, - улыбнулся одними губами Владыка.
        - Вы уже не в первый раз отправляете меня к Коту.
        - Вот и поговорите с ним.
        - Вы что-то знаете о нем?
        - Разумеется! Я знаю о нем все, как и о каждом другом, но я не вмешиваюсь в чужие дела.
        - Понимаю. Но все-таки объясните, чем все же конкретно я разрушил этот мир?
        - Вы не догадываетесь?
        - Нет.
        - Все, с кем вы общались, заряжались от вас духовной энергией, светом добра. Они обретали надежду, начинали о чем-то задумываться, к чему-то стремиться. К тому же вы уничтожили столько нечисти, главного, можно сказать, источника энергии, что энергобаланс неминуемо нарушился. И вскоре этого мира просто не станет.
        - А Василиса, а Аленка с Ванюткой - что станется с ними?
        - Вы так привязались к ним?
        - Вы же видите меня насквозь? И потом, что здесь такого удивительного?
        - Вы правы, но мне просто хотелось услышать это от вас лично.
        - Да, привязался. И думаю, они нужны мне. По-настоящему нужны.
        - Вот в том-то и все дело, - пробормотал Владыка.
        - Что, простите? - не расслышал Иван.
        - Вы вновь обретете их, я вам обещаю.
        - С чего вдруг такая щедрость?
        - Возможно, у меня своя выгода, - хитро прищурился Владыка. - Прощайте!
        - Но…
        Эпилог
        Иван очнулся полулежащим в кресле в собственной квартире. За окном светало. Рядом с Иваном на столике стояли тарелки с салатами и початая бутылка вина. Разбитый телефон лежал там же, где он его оставил прошлым вечером.
        Протянув руку через стол, Иван взял второй бокал и понюхал. Нет, в этот бокал никто ничего не наливал - он был абсолютно чист, даже запаха никакого не ощущалось. И тарелка вторая - тоже чистая. И в квартире никого. Тишина и полный покой.
        Иван протер сонные глаза, поднялся из кресла и прошел в ванную. Умылся, поглядел на себя в зеркало. В нем отразилось опухшее со сна лицо - не с выпитого же! Выпил-то вчера всего ничего.
        Неужели все это ему приснилось? А как же Василиса, Аленка, Кот? Иван вернулся в зал и, чтобы чем-то занять себя и немного отвлечься, принялся прибирать со стола. Рассовав салаты по полкам холодильника и свалив грязную посуду в раковину, Иван подошел к окну. На подоконнике стояла пепельница, полная окурков. Возле нее лежали початая пачка сигарет с зажигалкой. Странное дело, но курить почему-то не хотелось.
        Может, сон? Да нет, бред! Разве может такое приснится?
        Иван почувствовал, что ему тесно в квартире. Захотелось выйти на свежий воздух, немного пройтись. Он прошел в коридор, втиснул ноги в удобные разношенные туфли, похлопал по карманам - ключи на месте - и открыл дверь.
        - Мр-р? - За дверью к его ногам прильнул незнакомый серый кот и начал вертеться, выпрашивая чего-нибудь вкусненького. Кот все порывался проскочить в квартиру.
        Иван решительно захлопнул дверь перед его носом, вздохнул и аккуратно отодвинул ногой кота. Кот, недовольно дернув хвостом, улегся на площадке и отвернулся.
        «Явно соседский, - решил Иван, сбегая вниз по ступенькам. - Нагулялся и вернулся домой, а в дверь попасть не может».
        На улице было пасмурно и прохладно, Иван пожалел, что не накинул ветровку. Ничего, подумал он, не замерзну. Оглядевшись, он свернул к парку и пошел неторопливым шагом, засунув руки в карманы и опустив глаза. И вдруг налетел на кого-то.
        Под ноги посыпалось содержимое дамской сумочки. За ним - и сама сумочка.
        - Ох, простите. Я вас не заметил, - отшатнулся Иван, поднимая глаза.
        - Смотреть надо, куда идете, - недовольно сказала девушка, нагибаясь, чтобы подобрать сумочку и то, что вывалилось из нее.
        Иван присел рядом и помог ей собрать вещи.
        - Я же извинился. У меня просто плохое настроение.
        - Это не повод сбивать с ног людей, согласитесь? - Девушка сердито закрыла сумку на молнию и повесила ее через плечо.
        - А можно я вас провожу? - неожиданно спросил Иван.
        - Что? - удивилась девушка.
        - Ну, провожу, пройдусь с вами.
        - С чего вдруг?
        - Ни с чего, просто так, - сказал Иван.
        Девушка как-то странно посмотрела на Ивана.
        - А давайте сделаем по-другому: я попробую угадать ваше имя. Если угадаю, то вы разрешите вас проводить, идет?
        Девушка долго, изучающе, разглядывала Ивана и вдруг засмеялась.
        - Идет. Угадывайте!
        - Вас зовут… - Иван задумчиво приставил кончик указательного пальца к губам, - Виолетта… Валентина… Нет-нет, постойте! Василиса!
        - Как вы узнали? - поразилась девушка.
        - Неужели угадал?
        - Это такое редкое имя. Признайтесь, вы знали, как меня зовут.
        - Что же мы стоим? - Иван не ответил. - Идемте.
        - Куда?
        - Я провожаю вас, Василиса, забыли уже? Вам куда?
        - На Семеновскую.
        Они спустились по серой бетонной лесенке к набережной и пошли вдоль влажно поблескивающего кованного чугунного парапета - не иначе, ночью прошел дождь.
        - Кстати, меня зовут Иван, - запоздало спохватился он.
        - Нет, правда, откуда вы меня знаете, Иван?
        - Вы не поверите.
        - Попробую.
        - Я вас видел во сне. Сегодня. Вы там были Василисой Премудрой. Еще у вас был сундук, который за вами вечно слонялся.
        - Сундук? - Глаза девушки широко распахнулись. - Вы серьезно?
        - Абсолютно.
        - Знаете, у меня такое чувство, будто я вас тоже где-то видела, но вот никак не могу припомнить, где именно.
        - Может, тоже во сне?
        - Ну разумеется! - фыркнула девушка. - А я знаю, кто вы такой.
        Она коснулась мокрого поручня парапета и провела по нему пальцами. Затем взглянула на влажные пальцы, достала из кармана куртки платок и задумчиво зажала его в ладони.
        - Кто?
        - Прожженный ловелас. Утром вы выходите на охоту и сталкиваетесь с очередной своей жертвой нос к носу… Скольким девушкам вы все это уже говорили?
        - Такое еще ни одной. Нет серьезно! А до вас у меня была всего лишь одна, но она вчера меня бросила. Или я ее.
        - Знаете, меня ваши любовные дела совершенно не интересуют! - Девушка почему-то обиделась и ускорила шаг, яростно цокая каблучками.
        Иван догнал ее.
        - Простите. Вы спросили, а я хотел быть честным.
        - Честность и болтливость - суть разные вещи, - с укором сказала девушка и свернула на мостик, перекинувшийся через реку.
        Иван поспешил за ней.
        - Не понимаю, чем я вас обидел?
        Разговор не клеился, грозя оборваться окончательно.
        - Не понимаете? - Девушка остановилась и посмотрела в лицо Ивану.
        - Нет. Честно.
        - Не люблю быть утешением.
        - В каком смысле?
        - В прямом. Вы расстались с кем-то там, вышли на улицу в плохом настроении, и тут я - почему бы не отвлечься? Ведь так?
        - Совсем не так! - отрицательно мотнул головой Иван. - У меня плохое настроение по другому поводу: я потерял вас, а не ее.
        - Меня? - Василиса удивленно похлопала ресницами. - Ах, ну конечно - ваш сон!
        Она засмеялась, повернулась к парапету и оперлась о него, глядя на воду.
        - Вы должны будете как-нибудь рассказать мне о вашем сне.
        Ивана обдало жаром. Сразу стало как-то теплее и почудилось, будто из-за туч выглянуло солнце. Как-нибудь! Ведь это означает, что девушка не исчезнет бесследно в толпе людей и потоке времени, а завтра или послезавтра - а может, даже сегодня! - они еще встретятся и будут говорить, говорить…
        - С удовольствием как-нибудь расскажу! - Иван встал рядом с Василисой. - Но это очень длинная история.
        - А я, представьте себе, люблю длинные истории. Особенно сказочные. Вам нравится смотреть на воду? Я обожаю. Успокаивает, приводит мысли в порядок.
        - После того как я побывал в пустыне, мне постоянно хочется на нее смотреть.
        Иван заглянул вниз, перегнувшись через парапет. Внизу, под мостом, мутная, медленно текущая вода колыхала длинные зеленые ленты водорослей, свивая их в косы, вновь расплетая и перекручивая. Меж них деловито сновали рыбки.
        - Вы были в пустыне? - спросила Василиса.
        - Конечно. С вами, во сне.
        - Все шутите.
        - Да нет же, серьезно! Но мне почему-то кажется, это был вовсе не сон.
        Иван едва не проболтался, что купался с Василисой в чистейшем озере святого оазиса, но вовремя спохватился, сдержав себя.
        - Может, хватит вам. Вы уже произвели нужное впечатление и не стоит перебарщивать, - нахмурила брови Василиса. Меж них пролегла знакомая вертикальная складка.
        - Да, вы правы. - Иван выпрямился и вновь засунул руки в карманы. Какое же это счастье - карманы! - Тогда расскажите о себе.
        - Обо мне? Поверьте, это скучно.
        - Не верю.
        - Хорошо, слушайте, - сдалась Василиса. Она оторвалась от парапета и пошла дальше. Иван вновь поспешно нагнал ее и пошел рядом. - Я живу с бабушкой. Вернее, у бабушки - приглядываю за ней. Она болеет. Сейчас я собиралась навестить ее в больнице. - Василиса показала целлофановый пакет, который держала в руке. - Интересно?
        - Продолжайте, - серьезно сказал Иван, сцепив руки за спиной.
        - Странный вы… - сказала Василиса. - Работаю я в детском доме, воспитателем.
        - В детском доме? - оживился Иван.
        - Да. Но это совсем не весело, поверьте мне. А детей очень жаль.
        - Конечно. Вы правы, - смутился Иван. - Но у вас есть те, кому вы особенно симпатизируете?
        - Я стараюсь никого не выделять. Они и так обделены любовью и заботой.
        - И все же?
        - Есть, конечно. Это брат и сестра.
        - Можно, я попробую угадать их имена?
        Василиса с недоверием покосилась в сторону Ивана.
        - Попробуйте.
        - Сестрица Аленушка и братец Иванушка.
        - Откуда вы?.. - задохнулась Василиса.
        - Вы опять не поверите и скажете, что все это сказки.
        - Хотите сказать, будто и их видели в своем сне?
        - Не буду настаивать, - скромно произнес Иван. - Хотя могу еще добавить, что девочке десять, а ее брату года четыре.
        - Аленке действительно скоро будет десять, - рассеянно поправила Василиса, подозрительно косясь на Ивана. - Знаете, мне кажется, я уже готова поверить во все, что вы мне скажете дальше.
        Они сошли с моста и зашагали вдоль усаженной молодыми липами неширокой улицы к серому пятиэтажному зданию больницы.
        - Что же вы замолчали?
        - А что вы хотите услышать?
        - Продолжение. Вы меня, честно говоря, сильно заинтриговали.
        - Вы уверены?
        - Да.
        - Будь по-вашему. - Иван погладил пальцем переносицу. - Дальше мы с вами будем встречаться, встречаться. Потом в один прекрасный день решим пожениться и возьмем из детского дома Аленку с Ванькой. И еще у нас будут свои дети - чем больше, тем веселее. Одного, вернее, одну из них мы назовем Лада… И будем мы жить долго и счастливо.
        - Лада? - эхом повторила Василиса и чуть зарделась, что было заметно даже сквозь скромный макияж. - Вам не кажется, что вы слишком торопитесь? - тихо спросила она.
        - Возможно. Но я боюсь опоздать, Василиса. Честно.
        Они вошли через распахнутую настежь калитку в больничный двор и остановились у лестницы. На скамеечках сидели больные, дымя сигаретами. Некоторые читали книжки, другие прогуливались по узким дорожкам, криво выложенным плиткой.
        - Иван, вы в своем уме? - серьезно спросила она. - Вы меня совершенно не знаете.
        - Вы ошибаетесь, я знаю вас очень хорошо. Можно я вас подожду?
        - Нет, лучше идите домой и хорошенько подумайте.
        - Я уже все обдумал. Я не могу без вас.
        Василиса долго смотрела ему в глаза. Иван стойко выдержал пронизывающий взгляд девушки.
        - Уговорили, - тяжко вздохнула она, - давайте встретимся вечером, посидим где-нибудь.
        - В кафе? У парка?
        - Можно в кафе. Например, в шесть, - согласилась Василиса. - Только прошу вас, больше никаких сказок!
        - Клятвенно обещаю! - Иван поднял руку с выставленной вперед ладонью и перехватил взгляд одного рыжего молодого человека в спортивном костюме, который вот уже пару минут, не отрываясь, пристально наблюдал за ним и Василисой.
        Что-то в молодом человеке казалось до боли знакомым - эта походка вразвалочку, въедливый взгляд и еще нечто едва уловимое, на пределе восприятия.
        - Ну, я пошла? - сказала Василиса.
        - Да, да, конечно, - опомнился Иван. - До вечера!
        - Куда вы все смотрите? - Василиса обернулась через плечо.
        К ним медленно, словно нехотя, приближался странный молодой человек. Казалось, он хочет что-то спросить, но сомневается или никак не может решиться, и готов в любой момент повернуть назад.
        - Это ваш знакомый?
        - Иван? Василиса? - неуверенно спросил молодой человек. - Не может быть, - раздельно проговорил он и вцепился пальцами в свою шевелюру. - Вот это встреча!
        И еще эта речь, интонация…
        Иван повнимательнее вгляделся в лицо молодого человека. Брови его поползли вверх.
        - Кот?!.
        notes
        Примечания
        1
        Дун-дун - басовый барабан западной Африки
        2
        Коут - длинная куртка до середины бедра в Англии XVI-XVII веков
        3
        Валенка - войлочный крестьянский головной убор в форме конуса или с округлым верхом. Шилась из валяной овечьей шерсти коричневого, серого или белого цвета
        4
        Тирольская шляпа - головной убор, имеющий трапециевидную тулью с мягкой продольной складкой, и поля средней ширины, опущенные впереди и подвернутые наверх с задней стороны