Человек из прошлого Максим Геннадиевич Резниченко
        Плетущие #4
        Как же все-таки изменчива жизнь. Сегодня тебе кажется, что все идет по плану. Все события происходят предсказуемо, ожидаемо. Но вот судьба совершает лихой разворот, и все встает с ног на голову. И невероятно остро встает вопрос: кто друг, а кто враг? И готов ли ты изменить судьбу или убедишься, что рок неотвратим? И что ты будешь делать там, в своем последнем сне, на грани жизни и смерти?
        Максим Резниченко
        Человек из прошлого
        
        )

* * *
        Часть 1
        Видящая
        Кто заплачет, когда ты умрешь?
        Робин Шарма
        Глава 1
        Как же все-таки изменчива жизнь. Сегодня тебе кажется, что все идет по плану, по твоему плану. Все события происходят предсказуемо, ожидаемо, и ты готов к ним. Ты знаешь или предполагаешь, что будет завтра, послезавтра, через месяц… Но вот судьба совершает лихой разворот, и все вдруг встает с ног на голову. События, происходящие с тобой, перестают быть предсказуемыми, понятными, и оказывается, что ты к ним не готов. Люди, которым ты доверяешь, внезапно предстают в ином, совершенно незнакомом виде. Вдруг выясняется, что человек, которому ты готов был доверить свою жизнь, на самом деле является твоим врагом. Счастье, что прежде со мной подобного не случалось, и несчастье, что все-таки случилось. Высокие слова о бескорыстии, благородстве и Добре - удел подростков и максималистов, все еще верящих, что Добро всегда побеждает Зло. Мир относителен, и жизнь не терпит абсолютизма. Доверие - это главное. Именно на доверии строятся отношения. Доверие - фундамент и основа всего. Его мы ожидает от родных и близких нам людей. Доверие, а точнее страх не оправдать его, практически всегда движет нами. Во всем
остальном - только холодный и строгий расчет.
        И вот человек, которому я доверял всегда, сколько его знал … мысли путаются. Внешне я старался быть спокойным, ничем не показывать своего состояния, но внутри меня бушевала самая настоящая буря. Она совсем недавно заменила растерянность и смятение. Я искренне верил, что окажусь готовым к новым знаниям, много размышлял на эту тему после разговора с Клаусом, пытался анализировать, но… Я не мог поверить, что мое доверие будет так жестоко предано. Так вышло, к этому я оказался не готов.
        Предположить, что Марина Яковлевна непричастна к последним событиям, связанными со мной, Мишей, Аленой и неизвестной Плетущей, которая погибла в джунглях Филлипин, никак не получалось. Наоборот, принимая во внимание ее опыт, силу, колоссальный багаж знаний и мастерство, все встало на свои места. Головоломка практически собрана, не достает лишь пары кусочков, а так хоть сейчас вставляй ее в красивую рамку и вешай на стену. Именно она, наша Учительница, знала всех пострадавших, именно она могла предугадать каждый наш шаг. Именно она изменила свой облик, представ передо мной в виде Сони. Именно ее твари, человекоподобные создания, вооруженные хатисами, не давали мне покоя вот уже почти неделю. Не сомневаюсь, что она смогла каким-то образом не только изменить свой внешний вид, но и замаскировать ауру, представ в облике Старика с очень слабыми способностями Плетущего.
        С каким-то непонятным облегчением я вдруг подумал, как же мне везло последние дни. Ведь я всегда оказывался в своих собственных снах, где являлся полновластным хозяином, а Марина Яковлевна могла лишь блокировать мое «созерцание» и использовать «живые» ресурсы - тварей. С другой стороны, свои ограниченные возможности она использовала больше, чем по максимуму. А я уже в который раз задался вопросом: смог бы я выжить даже сегодня ночью, не окажись рядом Стража? Наверняка. Если бы не стал даже пробовать спасти Алену. Смогли бы Семен и Соня оказать мне необходимую помощь? При этих мыслях воспоминания о событиях в Мертвом городе встали перед глазами страшными и скорбными образами. Тогда я потерял их всех и едва не погиб сам. Если бы не Клаус… Клаус. Я его совсем не знаю. Какие цели он преследовал на самом деле, когда сопровождал и помогал мне? Он ведь так и не открылся, он просто вывалил на меня ворох информации о событиях по большей части давно минувших дней. И он так и не объяснил, почему помог мне, почему вообще решил встретиться после стольких лет.
        Я настолько глубоко задумался, что не сразу понял, что со мной пытались заговорить. Интересно, в который уже раз?
        - Максим! - это Соня пыталась до меня дозваться. - Максим, где ты летаешь? Что вообще происходит?
        Она прервала поток вопросов, увидев, что я, наконец, среагировал на ее голос, и замолкла в ожидании ответа.
        Я огляделся вокруг, будто только что осознав, где нахожусь. Мы были в кафе, небольшом, но достаточно уютном. Несмотря на обеденное время, посетителей было не так уж много. Всю обратную дорогу с кладбища я молчал и попросту игнорировал вопросы друзей. После нескольких минут беспрестанных расспросов ребята отстали, так и не дождавшись от меня никаких пояснений. Мы молчали, когда возвращались в Киев. Молчали, когда я ставил машину на стоянку и потом, когда шли сюда, в это заведение. Разумеется, я не настолько впечатлительный, чтобы целый час находится в прострации или ступоре от того, что увидел могилу сына Марины Яковлевны. Все это время я думал, анализировал, складывал головоломку.
        Да, осознав, что моим врагом является Марина Яковлевна, я был потрясен. Безусловно, до самого последнего момента я надеялся, безумно желал, чтобы все сложилось иначе, чтобы мои подозрения оказались напрасными и пустыми, как переспевший арбуз. Наверное, эта надежда сыграла со мной злую шутку, когда я увидел фотографию сына Марины Яковлевны на кресте, и мозг отказался верить тому, что узрели собственные глаза. Но деваться, конечно, было некуда, я принял этот факт, как данность… как задачу, которую необходимо решить. Решить, потому что прятаться и таиться не получится. По той простой причине, что я не смогу не спать, и жить сном без сновидений, чтобы избежать неизбежное, я тоже не смогу. Ведь именно во сне все и должно решиться. Вот так.
        - Ты в порядке? - снова спросила Соня, заглянув мне в глаза.
        Я сфокусировал на ней плывущий взгляд и молча кивнул. Поднял руку, привлекая внимание официанта. Девушка в форменной одежде подошла сразу.
        - Водки. Сто грамм, - сказал ей. - Соленья и мясную нарезку. И пепельницу.
        Она еще уточнила, какую водку нести, а потом отошла, но сразу вернулась и поставила на стол пепельницу. Я поискал глазами Семена и обнаружил его на улице, как раз за нашим окном. Он разговаривал по сотовому, постоянно оглядываясь на дверь в кафе. Двойной стеклопакет лишал возможности его услышать, но и без звука было ясно, что общение не доставляло нашему другу никакого удовольствия. Семена сейчас было не узнать. Куда делся его вечный позитив и веселье? Он недовольно вслушивался в трубку, потом начал говорить сам, бросая слова отрывисто и резко. Парень жестикулировал свободной рукой и принялся нервно расхаживать взад-вперед.
        - Что это было? - Соня посмотрела на меня с удивительной смесью участия, недоумения и толики брезгливости, которая просыпается в ней каждый раз при упоминании водки.
        - Как у Семена с женой? - спросил я ее вместо ответа.
        - С Наташей? Прекрасно, насколько я знаю. А почему ты спрашиваешь? - удивилась она.
        - Ты уверена?
        - Я, конечно, не семейный психолог, но могу с уверенностью сказать, что в семье у них полный порядок, любовь и взаимопонимание.
        - Вы часто видитесь?
        - Довольно часто. Поэтому и говорю так уверенно, - покачала она головой. - Ты скажешь, наконец, что происходит?
        - Вообще?
        - И вообще, и с тобой, - она начала заводиться.
        - Скоро ты все узнаешь.
        - Скоро?
        - Очень. Через несколько минут.
        - Ты уже давно обещаешь мне свой всеобъясняющий рассказ.
        - Я сдержу свое слово. Сейчас ты все узнаешь. Пусть Семен зайдет, чтобы не повторять его дважды.
        - Хорошо, я подожду, - кивнула она.
        Дверь на улицу открылась, и в помещение вошел Семен. Он снова выглядел, как всегда: весело и приветливо.
        - Наташе звонил, - сказал он, усевшись за стол, - рассказал, что доехал нормально, а устроился еще лучше. А чего вы такие грустные сидите? О, Макс, ты уже с нами?
        - Ты Наташе сейчас звонил? - спросила его Соня.
        - Ну да, а что? - он сделал честные глаза.
        - Что-то непохоже было, - обронила девушка.
        - Не понял, - нахмурился Рыжий и обернулся к окну, видимо, только сейчас осознав, что стекло, зеркальное снаружи, изнутри было прозрачно. - Ах, вот ты о чем… Мне с работы еще звонили. Неприятный был разговор.
        - Ты уверен? - спросил я его негромко.
        - О чем ты? - он поднял брови.
        Семен слишком хорошо играл, а я не мог начать рассказ, не расставив все точки над «и», не вставив последний пазл в головоломку. Я закурил сигарету и положил зажигалку на пачку сигарет. Снова взял зажигалку, покрутил ее между пальцами и положил обратно. Отбивая пальцами по столешнице некий ритм, опять взял зажигалку, но уже не положил на пачку, а перехватил другой рукой. Поймал недоуменный взгляд Сони, кивнул ей, едва заметно качнув головой. К счастью, она поняла меня правильно и промолчала. А Рыжий не спускал глаз с крутившейся в моих пальцах зажигалки. Наконец, когда я уложил одноразовую пластиковую штамповку на прежнее место, он оторвал от нее взгляд.
        - Ну что, - выдавил он из себя, - что будем заказывать?
        Соня поглядела удивленно, но теперь уже на Семена, чья веселость показалась настолько деланной, ненастоящей, насколько моя зажигалка походила на «Зиппо». Рыжий посмотрел на девушку, потом - на меня в ожидании ответа, и выглядел он совсем не жизнерадостно. Веселые складки в уголках губ и глаз показались неестественно глубокими и оттого - печальными, придав его лицу какой-то жалостливый вид. Он вздрогнул, когда я резко поднялся из-за стола и с громким звуком отодвинул стул.
        - Ты куда? - сдавленно пробормотал Семен.
        - Никуда, - уронил я, обошел его со спины и положил руки ему на плечи.
        - Ты чего? - Рыжий попытался посмотреть на меня, запрокинув голову.
        Соня, которая сидела как раз напротив него, обеспокоенно переводила взгляд с него на меня и обратно.
        - Семен, - обратился я к другу, - ты помнишь, как на одном из занятий еще в классе Марины Яковлевны ты всех нас удивил своей кондитерской реальностью?
        Я почувствовал, как напрягшиеся под моими ладонями плечи расслабились, и парень даже хмыкнул негромко.
        - Конечно. Ну и вымазались вы тогда в шоколаде! Ха-ха! - Семен почти естественно попытался засмеяться, и у него это отчасти получилось.
        Беспокойство в глазах Сони усилилось, но она продолжила хранить молчание, за что я был ей искренне признателен.
        - Что тогда сказала Учительница, помнишь? - снова спросил я.
        - Не совсем, а что?
        - Ничего, просто. Воспоминания…
        Я сделал небольшую паузу, так и не убрав рук с его плеч.
        - А что тогда сказали остальные?
        - Остальные?
        - Да. Что мы тогда сказали?
        - Ничего вы не говорили. Радовались очень и веселились, - достаточно спокойно ответил Семен.
        - И Клаус?
        Плечи едва заметно напряглись, но голос и интонация остались прежними.
        - Клаус? - переспросил он. - Не помню.
        А Соня глядела на Рыжего, уже не отрываясь. Беспокойство из ее глаз исчезло, уступив место озадаченности. Ее брови опустились, а потом и вовсе сошлись, нахмурились. Глаза прищурились, а губы превратились в тонкую линию.
        - А сейчас?
        - Что сейчас? - не понял он.
        - Что сейчас Клаус говорит?
        Плечи Рыжего напряглись быстро и сильно, а потом он, скинув мои руки, поднялся. Я не держал его. Зачем?
        - Что за дурацкие вопросы? - бросил Семен мне в лицо. И произнес он это сейчас точь-в-точь, как несколько минут назад по телефону: резко, отрывисто и совсем недобро.
        Совершенно спокойно я уселся на стул и взял наполовину истлевшую сигарету. Сделал несколько затяжек и затушил окурок в пепельнице. Соня смотрела на Семена, широко раскрыв глаза, и все силилась что-то спросить его, но слова не шли из ее горла, и девушка продолжала пожирать Рыжего глазами. А он так и замер, втянув шею и слегка сгорбившись, словно приготовился к драке. Ни тени улыбки на его лице не было, ни тени веселья. В этот момент подошла девушка с подносом. Она выставила на стол маленький запотевший графин с водкой, рюмки, тарелку с мясной нарезкой и блюдо с соленьями, пахнущими резко и вкусно.
        - Что-нибудь еще?
        - Нет, спасибо, - отправил я ее.
        - На здоровье, - развернулась и ушла.
        - Выпей, - кивнул на графин Семену. - Давай, не стесняйся. Все равно я тебя никуда не отпущу.
        - Почему ты так уверен? - хмурый взгляд исподлобья.
        - Потому что ты мой друг, болван, - ответил я ему просто.
        Еще секунду после моих слов Рыжий так и стоял, втянув шею и опустив голову, а потом из него словно стержень вынули. Он как-то сразу сник, его плечи опустились, и парень с шумным выдохом сполз обратно на стул. Он хорошо играл, но недостаточно убедительно, по крайней мере, для меня.
        - Клаус жив? - наконец, Соня задала свой вопрос. - Но как?!
        Семен опустил голову еще ниже, коснувшись груди подбородком, потом все же поднял глаза, но только для того, чтобы потянуться за графином.
        - Он же погиб! - воскликнула девушка, и официанты в дальнем конце зала недоуменно обернулись на нас.
        Парень избегал встречаться с девушкой взглядом. Он взял графин, но вместо того, чтобы налить его содержимое в рюмку, приложился к горлышку. Еще несколько минут назад Соня от этого зрелища была бы в шоке, но сейчас она искала глаза Семена и ни на что больше не обращала внимания. В несколько шумных глотков Рыжий выпил всю водку, шумно выдохнул и вытер выступившие слезы. Потом жадно схватил с тарелки горсть квашенной капусты и отправил в рот.
        - Ты знал? - повернулась ко мне девушка.
        - Знал, - ответил ей спокойно.
        - Давно?
        - Нет, всего два дня.
        - Ты об этом хотел со мной поговорить?
        - В том числе.
        - В том числе?
        - Да, рассказ будет долгий, и Клаус - всего лишь его часть.
        - Я не хочу больше ждать! - бросила она и ударила ладонью по столу, отчего столовые приборы жалобно звякнули. - Рассказывай сейчас!
        - Не спеши, София.
        Я очень редко называю ее так, и Соня знает, что если я обратился к ней по полному имени, то от нее требуется максимум внимания. Вот и сейчас она осеклась и сдержала рвущиеся наружу слова.
        - Чтобы мой рассказ был полным, сначала Семен поведает нам свою историю, - сказал я.
        - Что вы хотите знать? - он поднял на нас глаза.
        - Решай сам.
        Я был уверен, что он не будет сейчас таиться и скрывать что-то важное. Я видел, какие мучения доставляют ему эти знания, и то, что он вынужден скрывать их от своих самых близких друзей. Он расскажет все, потому что сам того захочет, уже захотел.
        Семен сидел, задумавшись, целую минуту, но ни Соня, ни я не торопили его. Наконец, Рыжий резко выдохнул, потянулся рукой и вытащил из моей пачки сигарету, закурил ее и откинулся на спинку стула.
        - О том, что Клаус жив, я узнал совсем недавно, когда он внезапно нашел меня во сне, - начал Семен и кивнул Соне, - И был удивлен не меньше твоего. Ведь я же прекрасно помнил, что он погиб.
        Девушка слушала Рыжего очень внимательно и даже не думаала прерывать его расспросами.
        - Он сказал тогда, что ему нужна помощь, - продолжил Семен.
        - Как Клаус нашел тебя, он сказал? - спросил я.
        - По табичу, - Рыжий пожал плечами, - тому, что остался еще с учебы.
        - Странно, - промолвил я.
        - Что именно?
        - То, что для связи со мной он использовал одноразовый табич, - я пока не стал вдаваться в подробности и рассказывать про монету.
        - Я почему-то уверен, что твоего табича у него не было. Тот, что оставался с учебы, он наверняка выбросил.
        - Может быть.
        - Не может быть, а точно, - поправил меня Рыжий. - Он сам как-то сказал. Я даже спросил тогда, зачем, но вы же знаете Клауса - это не человек, а ходячее высокомерие, помешанное на чудовищном самолюбии.
        - А мой табич у него есть? - неожиданно спросила Соня.
        - Не знаю, - Семен развел руками. - Думаю, что нет.
        - Чем он просил помочь? - вернул я Рыжего к нашей теме.
        - Да пустяк какой-то, - отмахнулся он. - Даже и говорить не стоит.
        - Семен, - с нажимом произнес я, - в этом деле нет пустяков. Рассказывай все.
        Рыжий замялся и нехотя сказал.
        - На самом деле… он…
        - Да говори уже! Что ты ломаешься, как девица на выданье? - не выдержала Соня.
        - Не кричи на меня! - также несдержанно ответил ей парень. - Он телефон твой у меня хотел узнать!
        - Что?! - от удивления девушка даже рот открыла.
        - Что слышала! - огрызнулся Семен.
        Соня отвернулась от него и уставилась в окно.
        - Ты дал ему номер? - спросил я.
        - Нет, не дал! - бросил Рыжий и уже спокойней добавил: - Сказал ему, пусть сам ищет Соню, а я свахой не нанимался.
        - Дурак, - сказала ему девушка. - Мог и мне сказать.
        - Клаус просил не распространяться? - догадался я.
        - Да, - кивнул Рыжий.
        - А почему, он не сказал?
        - Нет, не сказал.
        - И у тебя, таким образом, появился маленький секрет.
        - Секрет, - Семен брезгливо скривил губы в несвойственной ему манере. - Этот секрет для меня был хуже горькой редьки. Я сам собирался о нем рассказать, как только все уляжется.
        - Что уляжется? - уточнил я.
        - Ну, все это, - он сделал неопределенный жест рукой, - что сейчас происходит. Что кто-то убивает Плетущих.
        Он помрачнел лицом, схватил с тарелки тонко нарезанное вяленое мясо и закинул в рот.
        - Рассказывай дальше.
        - С тех пор прошел почти месяц, - продолжил Рыжий. - Я уже и забывать начал о Любимчике, когда он снова дал о себе знать.
        - Он позвал тебя принять участие в каком-то деле, - предположил я.
        - Да, - кивнул Семен. - Он сказал, что особый отряд Плетущих ловит какую-то преступницу.
        - Так и сказал: «Преступницу»? - переспросил я.
        - Да, так и сказал.
        - А он не рассказал тебе, в чем состояла ее вина, какое преступление совершила?
        - По его словам, и не только по его, она убила во сне человека.
        - Кто еще так говорил?
        - Марина Яковлевна.
        - Учительница? - удивленно переспросила Соня.
        - Она, - спокойно ответил Семен.
        - Кого еще из Плетущих ты видел? - поинтересовался я.
        - Кроме Клауса и Марины Яковлевны - никого. Хотя… - парень умолк, вспоминая, и через несколько секунд сказал: - Был еще один, но его лица я не видел.
        - Опиши его, - попросил я, уже догадываясь, о ком пойдет речь.
        - Он был в длинном черном плаще, и его лицо закрывал огромный капюшон, как у какого-нибудь монаха.
        - Кого-то он мне напоминает, - задумчиво произнесла Соня.
        - Я рассказывал вам о нем этой ночью, - напомнил я.
        - Тот, которого ты… твое создание убило? - тихо переспросила она.
        - Да.
        - Постой-ка… - Соня даже приподняла ладонь.
        - Этот человек - сын Марины Яковлевны, - негромко сказал я.
        - Ты уверен?
        - Абсолютно.
        - Что-то я вообще ничего не понимаю, - вставил Семен. - Зачем ему нужно было охотиться за тобой? Ведь это же он пытался убить тебя, так?
        - Так.
        Глава 2
        Над нашим столиком повисло напряженное молчание, и только приглушенная музыка, звучавшая из динамиков, пыталась его несмело нарушить. Семен повернулся на стуле и призывно помахал официантам у барной стойки. Одна из них тотчас подошла к нашему столику, и Рыжий заказал еще водку и коньяк. Коньяк - для Сони. Через несколько минут заказ был выполнен. Семен споро разлил напитки по рюмкам, а девушке - в бокал. Чокнувшись, опрокинули в себя их содержимое. Соня поморщилась и скривилась, когда соленым огурцом закусывала благородный напиток. Ну да, лимон или хотя бы сыр мы не заказали.
        - Сегодня ночью, - обратился я к Рыжему, - ты не впервые оказался в моем сне?
        Он не смог скрыть удивление, когда отвечал на мой вопрос.
        - Нет, не впервые.
        - Неделю назад?
        - Да, - он виновато поджал губы. - Как ты понял?
        - Догадался, - ответил полуправдой, потому что без предупреждения Алены, которое она нашептала мне на ухо, я бы уже и действительно догадался.
        - Так это ты едва не убил бедную девушку? - ошарашено спросила Соня.
        - Нет! - горячо возразил Рыжий. - Я даже не видел ее!
        - Что же ты там делал? - задал я вопрос.
        - Ничего.
        - То есть?
        - Марина Яковлевна просто оставила меня на улице и сказала, что я должен стоять на страже.
        - На страже - охранять?
        - Да. Как она сказала, могли появиться ее соучастники.
        - Это было возле того дома, в котором сегодня ночью мы бились с тварями?
        - Да. Только я стоял даже не у здания, а дальше - во дворе. Там длинный такой десятиэтажный дом.
        - Где был Клаус? Это же он привел тебя в тот сон?
        - Он. Я еще удивился, когда встретил там Марину Яковлевну. А где именно был Клаус, точно я не знаю, - Семен пожал плечами, - вроде бы я видел его с другой стороны здания. Видимо, Учительница поставила его на стражу там.
        - Что-то еще она говорила тебе?
        - Да. Марина Яковлевна сказала, что соучастники преступницы могут замаскироваться, изменив внешность, принять облик моего знакомого или даже друга.
        - И что ты должен был делать, если таковые вдруг объявятся?
        - Пытаться остановить их, - угрюмо ответил он.
        - Самому? Или каким-то образом предупредить Марину Яковлевну?
        - Учительница оставила со мной двух созданий.
        - Тварей?
        - Да, - кивнул Рыжий. - Тех самых, полуголых воинов. Уверен, если бы кто-нибудь появился, они бы смогли дать ей об этом знать.
        - Сколько всего их было?
        - Не знаю точно, но много, - ответил он, очень стараясь, чтобы скрыть раздражение.
        - И тебя не смутил тот факт, что Марина Яковлевна так спокойно оставила наедине с тобой двух вооруженных тварей? Что она тебе толком ничего не объяснила, а оставила охранять подступы к дому, как какого-то сторожа?
        Семен попытался что-то сказать, но проглотил слова и только гневно раздул ноздри.
        - Ну а ты бы что делал на моем месте? - резко бросил он.
        - Я не на твоем месте, - ответил ему спокойно.
        - Нет, ты скажи, если такой умный! - завелся Рыжий.
        - Я тебе уже сказал - я не на твоем месте.
        - Да потому что ты сам не знаешь, что бы делал! А скорее всего, делал бы то же самое! Правильно?!
        - Может быть, - ответил я, всеми силами стараясь сохранять спокойствие.
        - Не может быть, а точно! - бросил он зло.
        - Хорошо, а теперь успокойся. Орешь, как базарная бабка, - жестко отрезал я.
        - Хочу и буду орать!
        - Семен, остынь, - вмешалась Соня.
        - Да что вы меня все успокаиваете?! - завелся он уже всерьез. - Я вам не пацан сопливый! Я взрослый мужик, который разменял третий десяток, у меня семья, дети…
        - Заткнись, - я не узнал свой голос. Соня испуганно отпрянула, а Семен осекся на полуслове, но больше от удивления. - Ты хочешь знать, что бы я делал на твоем месте? Для начала я поделился бы со своим лучшим другом о необычном событии - появлении Клауса. И чихал бы я на все его просьбы не рассказывать о нем, потому что для меня важнее старый и проверенный друг, чем невесть откуда взявшийся Клаус. Он хоть намекнул тебе, где был все эти годы?
        Взгляд Семена стал недовольным, а при последних моих словах парень и вовсе опустил глаза.
        - Нет, - печатал я. - Он с тобой вообще ни о чем конкретном не говорил. Спрашивал про Соню, как ты сам сказал, и про меня, о чем ты умолчал, но я уверен, что так оно и было, - Рыжий не поднял глаз, молчанием подтвердив мою правоту, а я продолжил вбивать, как гвозди, слова. - Если ты не понял, то я скажу тебе просто. Клаус тебя использовал, Семен. Что бы ты сам по этому поводу ни думал.
        Я перевел дух и продолжил уже спокойнее.
        - А потом я рассказал бы обо всем Соне. Если бы по-прежнему был на твоем месте. И уж она сама бы решала, передавать Клаусу свои контакты или нет. И даже если допустить, что он все равно пригласил бы тебя принять участие в некоем сомнительном предприятии, ты мог, как минимум, посоветоваться со мной. Что тебе сказала тогда Учительница?
        Семен поднял на меня хмурый взгляд, но не ответил.
        - Она сказала тебе, что вероятный противник, так называемые соучастники, могут принять облик знакомых тебе людей. А ты вообще проверил, была ли та Марина Яковлевна настоящей? Уверен, что нет.
        Он снова опустил глаза.
        - А что тебе стоило на следующий день позвонить ей, чтобы убедиться, что Марина Яковлевна была настоящей? А ты знаешь, что сам пребывал на волосок от гибели? Знаешь?
        - Догадываюсь, - пробурчал он.
        Соня хотела что-то сказать, но, поймав мой взгляд, проглотила слова.
        - И ты меня еще в чем-то упрекаешь! - бросил я ему. - «Будь ты на моем месте», - ты говоришь? А ты знаешь, кем был человек в черном плаще, сын Марины Яковлевны? Ты знаешь, за что он сдох и как?
        Семен поднял глаза, и я прочитал в них скрытый страх. Соня налила себе в бокал коньяк и одним махом выпила его, не закусив. А я продолжил злым полушепотом цедить страшные слова.
        - Он убийца, Семен. Он мразь и ублюдок. И я хочу спросить тебя, чтобы ты, - сделал ударение на «ты», - делал на моем месте, окажись запертым в полуразрушенном городе практически без способностей, без возможности проснуться и без большей части памяти? Что бы ты делал на моем месте, Семен?
        И Рыжий, и Соня смотрели на меня в немом изумлении.
        - И что бы ты делал, когда на твоих глазах погибали бы твои самые близкие друзья? Что ты молчишь?
        - Какие друзья? - просипел он.
        - Кто погиб? - одновременно с ним спросила девушка. - О чем ты?
        - Вы мои самые близкие друзья. Что здесь непонятного?
        - Но мы не…
        - А я не знал этого, - я оборвал Соню. Сделал несколько глубоких вдохов. - Сергей, который Угрюмый, погиб от потери крови…
        - Не нужно, - попыталась прервать меня девушка.
        - Нужно, - сказал я твердо. - Нужно, потому что вы должны знать, на что готов пойти враг.
        Семен слушал меня с опаской, больше не пряча глаз, а Соня откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки.
        - Он умирал почти час, - разорвал я секундное молчание. - Никакие жгуты или перевязки ему не помогли. У Сергея была повреждена артерия на бедре, и он просто истек кровью. Чудо вообще, что он так долго продержался. И ни вышибить его из сна, ни как-то серьезно помочь мы ему не могли, потому что все это время отбивались от тварей.
        Соня побледнела, а Рыжий, играя скулами, крепко сжал челюсти.
        - Потом, - продолжил я, - погибла Катя. Ее схватило огромное чудовище, похожее на большого осьминога. Не хочу даже описывать то, что от нее осталось, когда я нашел ее… Ты, Семен, был следующим.
        Он вздрогнул при этих словах и вжал голову в плечи.
        - Огромная тварь, выглядевшая, как скорпион, но размером с лошадь, пробила своим хвостом тебе грудь насквозь. Я видел, как жало монстра вышло у тебя из спины.
        Я умолк, чтобы закурить. Налил себе водку и выпил, не чувствуя ни вкуса, ни крепости. Я не хотел продолжать. Казалось, вспыхнувший огонь ярких воспоминаний поблек, но мне не дали потушить его.
        - А я? - тихо спросила голубоглазая.
        - Умерла от пчелиного яда, - коротко ответил ей.
        - Пчелиного?
        - Да. Вот только сами пчелы были размером с воробья.
        - И они… ужалили меня?
        - Нет, не ужалили, а ужалила. Тебя ужалила одна единственная пчела. Прямо в шею. Ты задохнулась и не могла дышать, потому что твоя шея очень сильно опухла. Пришлось делать трахеостомию.
        - Что это? - подавленно переспросила Соня.
        - Это значит, что я сделал тебе прямо на шее разрез и вставил в него трубку, чтобы воздух попадал в легкие.
        Девушка невольно потерла шею. Я продолжил уже практически спокойно.
        - Тебе был вколот преднизолон. Это сильнейший антигистамин. Он должен был помочь от пчелиного яда, точнее, от аллергической реакции на него, но не помог. Ты умерла у меня на руках.
        Воспоминания окатили память страшными образами. Они были все еще слишком свежими. Невольно сдавило горло, и сердце захолодело отчаянной тоской. Я отвернулся, чтобы друзья не видели моего лица, и уставился в окно на проходящих мимо людей. Целую минуту я старался избавиться от боли. Наверное, мне это удалось, потому что невидимые тиски отпустили душу.
        - И все это, - продолжил я, - было делом рук того самого человека в черном плаще. И я сожалею только об одном - что он умер быстро.
        - Как он погиб? - хрипло спросил Семен.
        - Он убегал. Я не мог стрелять, потому что держал на руках тебя, - кивнул Соне. - Но его схватило мое создание.
        - Твое? - переспросила девушка. - Ах да, ты же говорил…
        - Да. Я создал его из части тела уничтоженного мной осьминога, который убил Катю.
        - И что с ним сделал этот осьминог? - с непонятной интонацией поинтересовался Семен.
        - Он схватил его своими щупальцами за руки и ноги. А потом тянул в разные стороны до тех пор, пока не разорвал на части.
        Рыжий едва заметно кивнул, и даже Соня, как мне показалось, испытала удовлетворение таким исходом.
        - Ну что, Семен, - обратился я к нему уже совершенно спокойно. - Что бы ты делал на моем месте? Скажи мне, взрослый мужик, у которого семья, дети, квартира, работа.
        Он не ответил, опустив глаза, а Соня вылила в бокал остатки коньяка и, так же, не закусывая, выпила его.
        - Прости, - тихо сказал Семен, подняв голову. - Я был не прав. Нужно было действительно рассказать о Клаусе, как только он появился. И обо всем остальном тоже.
        - Сколько раз ты видел его после того?
        - Один раз - на следующий день.
        - Я догадываюсь, с какой целью он встречался с тобой. Просил тебе отказаться от участия в каких бы то ни было мероприятиях?
        - Не совсем так, - поправил он меня. - Клаус сказал, что вероятно со мной свяжется Миша или ты и попросит встретиться.
        - И в чем заключалось его предложение?
        - В том, что я вроде как соглашусь, но на встречу вместо меня пойдет он.
        - И как он объяснил эту странную просьбу?
        Семен нахмурился:
        - Сказал, что хочет возобновить ваши с ним отношения.
        - Допустим, - задумчиво протянул я, теперь совершенно точно зная, каким образом Клаус смог попасть в сон Миши. Туда, где находилась женщина, у которой на лбу горели цифры. Наверняка он принимал участие и в ее убийстве. Или «наказании преступницы», такой же, как Алена? Стоял ли он на страже или держал несчастную за руки-ноги - это мне еще предстоит выяснить. Все становится более-менее ясно, только сразу возник вопрос.
        - Семен, - спросил я, - объясни, зачем ты звонил мне и сказал, что во сне был не ты?
        - Я так решил, - ответил он твердо, - потому что когда той ночью Клаус явился ко мне, он был зол и раздражителен. Сказал, что Миша серьезно ранен, а сам он еле ноги унес. Снова попросил никому ничего не рассказывать и исчез, сказав напоследок, что найдет меня позже. И еще он сказал, что встречался с тобой под моим обликом.
        - Ты хотя бы возмутился? - раздраженно мотнула головой Соня.
        - Я не успел, - пробурчал Рыжий, - потому что он сразу извинился и сказал, что испугался предстать перед Максом в своем облике.
        - И тогда ты решил, что с тебя хватит, и позвонил мне?
        - Да, - кивнул он.
        - После этого ты его видел?
        - Нет.
        - Он с тобой связывался?
        - Нет.
        - Он оставил свои контакты?
        - Нет, - покачал головой Семен и поджал губы.
        К столику подошел официант, поменял пепельницу, и я попросил принести апельсиновый сок.
        - Мне чай с лимоном, - сказала Соня, отказавшись от сока.
        Официант удалился, но быстро вернулся с нашим заказом, расставил на столе чайник, чашку, стакан с соком.
        Глава 3
        - Твое «скоро» уже наступило? - спросила меня Соня и отложила ложечку, размешав в чае сахар.
        Я кивнул и начал свой рассказ с того момента, как мне впервые приснилась Алена. Я рассказал о том, как каждый раз меня выкидывало из сна, как только я оказывался рядом с ней. Рассказал, как со мной связался Миша и попросил помощи, потому что, как оказалось, ему снился точно такой же сон, но только жертвой был другой человек. О том, как мы встретились и добрались до места, как нас там встретил Клаус под обликом Семена, но тогда мы об этом не догадывались. Безусловно, нам и в голову не могло прийти, что Рыжий - это Клаус. Для меня он был мертв, а Миша его и вовсе не знал. Рассказал о первой встрече с человекоподобными тварями, вооруженными странным оружием, об их предводителе - седовласом старике. Рассказал о том, что, с его слов, он пришел защитить душу женщины от неких демонов. Рассказал о том, как на нас напали, о том, как Миша, хозяин сна, не мог полноценно плести по той причине, что ему кто-то ставил помехи. Рассказал о жестоком бое, в котором погиб Семен - это я тогда так думал. О том, как твари, несмотря на огромные потери, смогли пробиться к Плетущей и убить ее. Рассказал о звонке Семена на
следующий день, который совершенно сбил меня с толку, заставив теряться в догадках, кто же тогда сражался рядом со мной под его обликом, и кто погиб. Я прервал повествование, чтобы отпить сок, а Семен произнес:
        - Я не знал, как все было на самом деле. Но если бы знал, ни за что не позволил бы Клаусу пойти вместо меня.
        - Тебе вообще ничего не мешало просто предложить ему присоединиться к тебе, - недовольно вставила Соня.
        - Ну да, - ответил он. - Но Клаус был так убедителен и так… вежлив, что я не смог отказаться.
        - Точнее, не отказаться, а сделать так, как хотел он, - жестко сказала ему девушка.
        - Этот вопрос мы уже закрыли, - напомнил я. - Не будем снова к нему возвращаться.
        - Но почему ты решил, что Миша в коме? - спросила она меня, моментально переключившись на другую тему.
        - Я узнал об этом от его младшего брата. Он ответил на мой звонок, когда я звонил Мише.
        - Где он живет?
        - В Хабаровске, - ответил я.
        - Ого! - удивилась Соня. - А я и не знала. Как же тогда к нему добираться? Это же Дальний Восток, граница с Китаем.
        - Нет нужды ехать к нему, - пожал я плечами. - Физический контакт не поможет вывести Мишу из комы.
        - Откуда ты знаешь?
        - Уже проверил на Алене. Вчера ее забрали в больницу, и мне удалось ее там навестить.
        - Понятно. Тогда нужно знать, где во сне искать Мишу.
        - Найдем, - уверенно произнес я.
        - Каким образом? - спросил Семен.
        - Сон, в котором он находится, - это точная копия реальности. То есть, если Миша пребывает в больнице, значит, и во сне он будет находиться в больнице.
        - Ты уже говорил об этом, но почему ты так уверен?
        - Вспомни Алену. Она живет в своей квартире, но во сне ее там не оказалось. Я нашел ее именно в больнице. Помнишь?
        - Ну да, - кивнула Соня. - А как насчет другой Плетущей, той, которая снилась Мише?
        - Получается, она действительно живет… жила где-то в тропиках. А если принять во внимание ее необычную, экзотическую внешность, то сомнений в этом не остается. Получается, жертвы во сне пребывают в точной копии реальности.
        - А ты был в Хабаровске? - спросила Соня.
        - Нет, не был.
        - Как же тогда мы найдем этот сон?
        - Во-первых, адрес больницы я узнаю у брата Миши. Во-вторых, с помощью интернета можно собрать о больнице и даже о городе всю нужную информацию, в том числе и фотографии.
        - Было бы неплохо, если бы Миша приснился кому-нибудь из нас, как это случилось с Аленой и той женщиной из снов Миши, - сказал Семен. - Тогда и искать его не пришлось бы.
        - Это исключено. Он никому не приснится.
        - Почему?
        - Потому что враг не хочет, чтобы ему кто-нибудь помешал.
        - Но раньше ведь снились, - произнес Рыжий.
        - Этот сон - западня для того, кому снится, - ответил я. - Потому что именно он становится следующей жертвой.
        - А сейчас?
        - А сейчас враг потерпел поражение - это я про Алену. Она выжила и вернула себе все силы. Противник не будет никого заманивать, он постарается избежать лишнего риска и вытянет из Миши все силы тихо и без шума.
        - Как он заманивает? Как он это делает? - Рыжий был в недоумении.
        - Я не знаю, - ответил честно, - но мне кажется, что только тот, кто достаточно хорошо знает свою жертву, кто сможет предугадать каждый ее шаг, принять облик друга, самого близкого человека…
        - Учителя, - тихо уронила Соня, ни на кого не глядя.
        - … учителя, - кивнул я. - И тот, кто обладает достаточным мастерством, чтобы насылать, навязывать кошмары, выбивая жертву из сил, именно такой человек способен установить невидимую и неосязаемую связь между этой самой жертвой и вторым Плетущим, тем, кому все это безобразие снится.
        Мы умолкли, погрузившись каждый в свои мысли. Соня допила чай и посмотрела на меня.
        - Расскажи, как ты встретил Клауса, - попросила вдруг она.
        - Это случилось в Мертвом городе.
        - Мертвом? Что за странное название.
        - Потому что я так назвал его, - ответил. - Когда-то это был сон о красивом, зеленом городе, который населяли счастливые люди.
        - И где же он такой был? - вставил Семен, уже полностью преобразившись. Скинув груз опасных знаний, он снова стал тем Рыжим, которого мы знаем и любим. И, конечно же, он был прав в своем убеждении, что никто из нас не держал на него зла.
        - Его создал Клаус, - я поднял руку, останавливая вопросы. - Как вы уже поняли, он не погиб, и все эти годы жил своей жизнью, занимаясь своими делами. Марина Яковлевна, кстати, знала о нем, но в силу неизвестных мне причин скрывала от нас этот факт.
        - Почему же он не дал знать о себе раньше? - спросила Соня.
        - Если он сам тебе об этом не поведает при встрече, это сделаю я. Пока давайте не отвлекаться. Так вот, Клаус - настоящий Плетущий. Он выполняет ту же работу, что и мы, и каждый из Плетущих. Однако его методы отличаются от наших, по крайней мере, отличались до недавнего времени. Он помогал людям, но делал это просто - уничтожал угрозы, то есть тварей. Он не заставлял людей побеждать свои страхи, меняться… Тем не менее, Клаус не оставлял «спасенных», он забирал их в специально отведенное место.
        - Город? - догадалась Соня.
        - Да. А чтобы обезопасить людей от тварей, он завел в нем полсотни Стражей, которые и следили, чтобы ни один монстр не проник в Город.
        - Сколько же людей там было?
        - Клаус говорил, что больше трех с половиной тысяч.
        Ребята изумленно посмотрели на меня.
        - Что случилось с этим Городом? - спросила Соня.
        - Он был уничтожен ядерным ударом.
        - Ядерным? - Семен вскинул брови, отчего его лоб прорезали глубокие морщины.
        - Ядерным, - кивнул я.
        - Ничего себе!
        - Но кто оказался способен на такой чудовищный поступок? - поразилась Соня.
        - Тот самый человек в черном плаще, - ответил я ей. - Так сказал Клаус, и у меня нет особых оснований не верить ему в этом.
        - А что случилось с людьми, которые там жили?
        - Те, кто в тот момент спал и находился в городе, погибли, - мрачно сказал я. - Заповедное место, которым был этот город, сыграло со своими жителями злую шутку. Ведь если обычный человек подвергается во сне смертельной опасности, то срабатывает природный механизм, и человека просто выбрасывает сна. За сотую, за тысячную долю секунды до смерти, но человек проснется, хотя сам он после пробуждения будет уверен, что погиб. А город, когда подвергся атаке, просто не смог отпустить своих обитателей, пытаясь до последнего защитить их. Люди не смогли покинуть сон, в котором их уничтожили.
        - Что значит: «Город не смог отпустить»? - задала вопрос Соня.
        - Я имею в виду Город не как здания, а Город, как те Стражи, что оберегали жителей от тварей. Они просто не успели защитить людей. Смерть пришла слишком быстро.
        - С трудом представляю себе эту картину, - обронила девушка.
        - Вот в этом Мертвом городе я и оказался, - продолжил я рассказ, стараясь не задумываться о всех тех, кто погиб водончасье. - Я был не один. Со мной были Клаус, Угрюмый, Катя и вы двое.
        - Но как? Может быть, то были твари под нашими обликами?
        - Нет, хотя проверить я не мог, потому что был лишен возможности «созерцать». На самом деле все оказалось гораздо сложнее. Клаус смог разложить мою личность на несколько составляющих, каждая из которых приняла иной облик, вид моих друзей в данном случае.
        - Впервые слышу о подобном, - задумчиво произнесла Соня. - И как ты среагировал на Клауса?
        - Никак, - вспомнил я. - В тот момент мне казалось, что мы сдаем выпускной экзамен. Моя память пострадала с разделением личности, и я не помнил ничего из того, что было позже.
        - Ты имеешь в виду заключительный этап выпускного экзамена, когда мы оказались в каких-то развалинах и должны были найти точку выхода?
        - Да, - кивнул.
        - Я помню его. Выходом была зеленая дверь.
        - Вот мы и искали эту дверь, - сказал я.
        - И ты совсем ничего не помнил?
        - Нет практически. Когда пытался что-нибудь вспомнить, начинала сильно болеть голова, а однажды я даже потерял от боли сознание. К тому же, нас постоянно атаковали твари, совсем не похожие на тех, от которых мы достаточно легко отбивались на настоящем экзамене. Среди них были человекоподобные - это «гориллы», мы прозвали их так за схожесть с большими обезьянами. Были «волки» - двухметровые монстры, внешне схожие на настоящих волков, но только прямоходящих, как люди. Были «скорпионы» - огромные насекомые, каждого из которых по размерам можно было сравнить с лошадью. Большую часть тварей, кстати, уничтожил Страж.
        - Твой змей?
        - Да, но тогда он еще не был моим.
        - Чьим же? - поинтересовалась Соня.
        - Его создал тот самый человек в черном плаще, который спустил на нас остальных тварей.
        - Сколько их всего было?
        - Не знаю, но очень много. Горилл - не меньше полутора-двух тысяч, - при этих словах челюсть Рыжего отвисла. Еще немного, и я бы услышал, как она стукнулась об стол.
        - Сколько? - переспросил он неверяще.
        - Может быть, больше, я не считал. Большую их часть, как я сказал, уничтожил Страж. Волков было гораздо меньше, их перебили мы. Был еще большой паук и гигантский осьминог, который прятался за зеленой дверью.
        - Вы нашли точку выхода? - живо спросила Соня.
        - Нашли, - кивнул. - Только это оказалась ловушка. Когда Катя открыла ее, осьминог, прятавшийся за ней, схватил ее, ну и… - в горле вдруг встал ком.
        - А что за паук? - поинтересовался Семен.
        - Умная и хитрая тварь. Она предстала перед нами под обликом молодой девушки … Еще был гигантский моллюск, обитавший в болоте.
        - В болоте? В городе?
        - Да. Раньше это было озеро. Мой осьминог уничтожил этого монстра.
        - Ты говорил об этом, - кивнула девушка.
        - Да. Были еще большие пчелы и муравьи, размером с крупную собаку. Но самое главное - нас постоянно преследовал Страж. Тот самый огромный белый змей, с которым вы сегодня ночью познакомились.
        - Подожди секунду, - Соня даже руку подняла. - Ты уже упоминал про Стража и про то, что его создал другой Плетущий. Тот самый, который потом погиб, правильно?
        - Да.
        - Я не понимаю. Тварей и Стража создал и натравил на вас один человек, так?
        - Так.
        - Почему же тогда они воевали друг с другом?
        - Все дело в их создателе. Им оказался довольно слабый и посредственный по возможностям Плетущий, тот самый человек в черном плаще, сын Марины Яковлевны. Мало того, что он совершил чудовищную ошибку, просто создав такого огромного Стража, но он еще и не смог должным образом «проработать» его. В итоге, змей даже напал на человека, но, естественно, причинить ему какой-либо вред не смог.
        - И как же у тебя получилось переманить Стража? - спросила Соня.
        - Признаться, все получилось само собой. Когда мой осьминог убил человека, змей начал умирать. Я говорю «начал», потому что Страж оказался настолько силен, что даже смерть не смогла быстро забрать его. Плетущий использовал очень много собственной крови при его создании.
        - Идиот, - вставила Соня. - Неужели он не понимал, что такой монстр - это бомба замедленного действия? Он очень заметен и, как я поняла, оказался совершенно неуправляемым.
        - Не совсем, - возразил я. - Самую важную задачу Плетущий смог вложить в его сознание. Она заключалась в том, чтобы найти и уничтожить нас.
        - Все равно, это крайне неразумно - создавать такого огромного Стража.
        - Полностью с тобой согласен. Опытный Плетущий так бы не поступил. Хотя, с другой стороны, если человек ставил задачу уничтожить нас любой ценой, то в этом случае его действия можно оправдать. И у него бы получилось задуманное, если бы Клаус не разложил мое сознание на пять составляющих, чтобы таким образом сбить Стража, который очень хорошо чувствует Плетущих, - я говорил, а сам вдруг понял, какое возникло противоречие. Если змей действительно так хорошо чувствовал Плетущих, почему тогда он не учуял Клауса?
        - Значит, он знал, что на тебя была объявлена охота, - задумчиво произнесла девушка и добавила: - А не проще было вам объединить усилия и уничтожить там вся и всех?
        - Об этом нужно спросить самого Клауса. От моего прямого ответа он ушел, так толком и не объяснив своих действий.
        - Это все как-то… сложно, - Соня закусила нижнюю губу. - Как ты вообще там оказался?
        - Не по своей воле. Я собирался искать Мишу, потому что как раз накануне узнал о том, что он в коме. Но, едва уснув, я оказался там, в Мертвом городе. А вообще, меня всю неделю мучили кошмары. Уверен, вымотать меня до предела - была одной из основных задач врага. Уставший Плетущий теряет бдительность и думает только об отдыхе.
        - Согласна, - заметила Соня. - Но ты так и не закончил про Стража.
        - На чем я остановился?
        - На том, что он долго умирал, - напомнила она.
        - Да, он очень сильно мучился, - вспомнил я. - Ко всему прочему, змей был сильно изранен, и у него даже отсутствовал один глаз.
        Соня жалостливо вздохнула.
        - Тогда-то я и решился на эксперимент, рассудив, что если его создатель умер, а он еще нет, то я вроде как не создаю Стража, а лечу его, что ли.
        - Каким образом?
        - Своей кровью.
        - Кровью? - Соня задумалась на миг. - Очень оригинальное решение, но результат все равно предсказать было невозможно.
        - Он умирал, - напомнил я, - и просил меня о смерти. Он просил прервать его мучения… Как бы то ни было, я решил рискнуть.
        - Как это все происходило? - заинтересовано спросила она.
        - Наверное, это было интересно, но на тот момент я был до предела измотан. Когда-нибудь я покажу тебе его перевоплощение.
        - Он, что, изменился внешне?
        - Еще как! Это сейчас он голубоглазый альбинос. А до того был черным, как смоль, с глазами желто-золотого цвета.
        - Интересно. А как ты собираешься мне все показать? - удивилась Соня.
        - Я нашел возможность просматривать собственные воспоминания.
        - Чего же тут необычного? - вставил Рыжий. - Можно и так вспомнить все, что нужно. Для этого только…
        - Нет, - перебил я его. - Мне удалось оживить воспоминания, стать их участником, наблюдать со стороны в том числе и за собой.
        - Ничего себе.
        - Да, - кивнул, - я сам был удивлен не меньше вашего, когда понял, что именно у меня получилось.
        - А как-то влиять, воздействовать на свои воспоминания ты можешь?
        - Нет. Но когда мы закончим со всем, я обязательно вам объясню и покажу, как добиться необходимого эффекта.
        - Что было потом? После того, как ты излечил Стража? - Соня вернулась к теме разговора.
        - Потом я покинул Мертвый город.
        - Ты нашел точку выхода?
        - Нет, - покачал я головой и продолжил глухим голосом. - После того, как я остался единственным выжившим, все способности, до того разделенные между каждой из моих составляющих, вернулись ко мне. И мне не составило труда покинуть сон.
        - Подожди, - взволнованно перебила девушка. - Ты хочешь сказать, что другой возможности покинуть ту реальность у тебя не было?
        - Такая возможность была. Но для этого нужно было, чтобы все пятеро: Угрюмый, Катя, ты, ты и я одновременно попытались покинуть сон.
        - Почему же тогда…?
        - Я узнал об этом только после нашего с Клаусом разговора, когда все твари были уничтожены, а человек в черном плаще погиб.
        - Почему же он раньше не рассказал об этой возможности? - я бы затруднился сказать, чего в голосе Сони было больше: удивления или негодования.
        - Как он сам сказал, ему было интересно наблюдать за мной.
        - Но ты же мог погибнуть!
        - Мог.
        - Ну, я ему выскажу! - разозлилась девушка.
        - Вообще-то, - сказал я, - мне кажется, была еще одна причина, по которой Клаус не стал мне рассказывать об этой возможности раньше.
        - Какая?
        - Думаю, он опасался, что существовала вероятность отельного существования каждой из моих составляющих. После того, как они покинули бы тот сон.
        Соня уже не спешила с обвинениями и задумалась над моими словами.
        - Никогда раньше не слышала ни о чем подобном, - повторила она, - поэтому мне трудно делать выводы, не имея практической базы. По крайней мере, я точно не хотела бы оказаться разделенной на несколько разных личностей.
        Семен подозвал официанта и заказал всем чай. Через несколько минут мы уже осторожно потягивали ароматный кипяток.
        Глава 4
        - Ты оказался в эпицентре множества событий, но, мне кажется, это еще не все, о чем ты хотел рассказать, - отставила чашку Соня. - Что было дальше, после того, как ты покинул Мертвый город?
        Вкратце я рассказал о своей командировке, делясь впечатлениями о так понравившемся мне Минске.
        - В следующую ночь, - продолжил я, - на меня напали. Я как раз возвращался в Киев…
        - Это в тот день, когда мы с тобой говорили по телефону? - уточнила девушка, - Позавчера?
        - Да. Во сне я оказался в поезде битком набитом теми самыми человекоподобными тварями, вооруженными хатисами.
        - Сколько их было? - спросил Семен.
        - Достаточно много.
        - Как ты их одолел? Или покинул сон?
        - Нет, не покинул. Я выбрался из поезда…
        - На ходу?
        - Нет, к тому времени он уже остановился, - ответил я, а сам уже в который раз задумался, почему вагон, в котором я находился, не пострадал, не был раздавлен, как другие. - Я выбрался из поезда и сумел отойти от него на достаточное расстояние, чтобы иметь возможность успешно отражать атаки тварей. После того, как они все были уничтожены, я вернулся в поезд, чтобы найти того, кто натравил их на меня.
        - Нашел? - спросил Семен.
        - Нет, он успел уйти.
        - А ты?
        - И я, - ответил коротко, вспомнив охватившую невесомость, когда состав сорвался с путей и рухнул в кипящую тяжелыми облаками бездну. - Ну а потом вы уже и сами знаете - мы пробивались к дому, в котором живет Алена.
        - Но ее там не оказалось, - заметила Соня.
        - Верно, ее там не было. Накануне днем я был там, чтобы найти Алену.
        - Этот дом существует наяву? - поинтересовался Рыжий.
        - Да, я уже говорил об этом. Я поехал туда, чтобы попытаться вывести Плетущую из комы, но, как оказалось, девушку уже забрали в больницу - ее мать вызвала Скорую.
        - Почему она раньше этого не сделала?
        - Они с внуком были за городом, а когда вернулись и застали Алену в таком состоянии, Людмила Николаевна, так зовут ее мать, сразу вызвала Скорую.
        - Ты ездил к ней в больницу?
        - Да, я нашел их там, но, к сожалению, совершенно упустил из виду этот факт, когда планировал свои действия во сне.
        - Ты не мог знать наверняка.
        - Возможно, ты права.
        - Слушай, а как ты выбрался из дома? - вспомнила Соня.
        - По тросу. Привязал его к батарее и спустился вниз. Там меня уже ждал Страж, с помощью которого я смог быстро добраться до больницы.
        - Там много было тварей? - сверкнул глазами Семен.
        - Достаточно. Если бы не Страж, я возился бы с ними гораздо дольше.
        - И какие они были?
        - Семен, ты по драке соскучился?
        - Да нет, просто интересно.
        - Уверен, что в самое ближайшее время тебе удастся утолить свою жажду крови, - заверил я его.
        У Семена даже зрачки расширились, настолько он был возбужден предвкушением предстоящих схваток.
        - И еще, - сказал ему строго, - ты должен лучше контролировать расход боеприпасов во время боя.
        - Не понял, - удивился он.
        - Ты слишком неэкономно расходуешь патроны.
        - Какие проблемы? - пожал он плечами. - За две-три секунды я «достану» новое оружие с полным магазином.
        - И с патроном в стволе?
        - Ну…
        - Пойми, эти секунды могут стать последними в твоей жизни, если ты не научишься не только экономно расходовать патроны, но и оглядываться на товарищей.
        - Ты о чем?
        - Вспомни сегодняшнюю ночь, бой у лестницы, когда вы с Соней удерживали проход.
        - И что? - нахмурился он.
        - Мало того, что за несколько секунд ты расстрелял весь магазин, так у тебя это получилось сделать тогда, когда и Соня использовала свой боезапас.
        - Так твари же лезли!
        - Что, тридцать сразу?
        - Почему тридцать? - удивился Рыжий.
        - А сколько патронов было в твоем магазине?
        - Тридцать…
        - И сколько тварей ты убил?
        - Ну, штук пять или шесть, а что?
        - Ты убил двух нападавших и ранил третьего, - вставила Соня.
        - Не знаю! - заявил Семен вспыльчиво. - Они постоянно лезли, и их было много!
        - Послушай, - сказал я ему. - Ты должен придерживаться правила: одна пуля - одна тварь, ну или две пули на тварь, но не десять, понимаешь?
        - Да понимаю я, - бросил он. - Просто я не ожидал такой свалки, вот и переборщил немного.
        - Так бы сразу и сказал, что…
        - Соня! - оборвал я девушку, не дав ей сказать: «струсил».
        - Угу, - она отвернулась.
        - Семен, ты понял, что я от тебя требую?
        - Требуешь? - он растянул гласные, выразив крайнюю степень недоумения.
        - Именно требую, - ответил я жестко. - Если ты не согласен выполнять мои требования, то я отказываюсь от твоей помощи.
        Соня искоса посмотрела на меня, подняв одну бровь, как бы говоря: «Ты уверен?»
        «Я уверен!» - показал всем своим видом, потому что действительно не собирался подвергать риску ее, свою и Семена жизни только из-за того, что Рыжий отказывался понять, в чем заключается его ошибка. А если он понял, но ему не понравилась формулировка, то это уже его проблемы. Я на самом деле требовал.
        Молчание затянулось, но я не спешил его нарушать. Я уже высказал свое мнение и не собирался его менять. Слово за Семеном. Он какое-то время буравил меня негодующим взглядом, но через минуту все-таки произнес:
        - Я согласен. С твоими требованиями.
        Молча кивнул ему и закурил. Из скрытых динамиков лилась тихая музыка, придавая и без того уютному интерьеру заведения неуловимый оттенок спокойствия и умиротворенности. Показалось? Я прислушался и с немалым удивлением узнал Бена Вебстера и неповторимые вздохи его саксофона. Что же, следует отдать должное вкусу администратора, или кто здесь отвечает за музыкальное сопровождение. Мне осталось сообщить друзьям самую скверную новость.
        - Теперь я понимаю, - Соня прервала затянувшееся молчание, - почему Алена не стала говорить вслух, кого она видела, когда ее отправили в кому, ранив отравленным ножом.
        Семен тоже понял, но ничего не сказал и отвернулся к окну.
        - Она видела тебя, - показала девушка на него, - среди тех, кто принимал участие в… покушении. Она ведь про Семена сказала тебе? - вопрос был уже ко мне.
        - Да. И про Клауса - тоже.
        - Если честно, - произнес Рыжий, отворачиваясь от окна, - я не понял, зачем Учительнице понадобилось ее убивать? При чем здесь Клаус? Почему пытались убить тебя? Я не могу уловить всю цепочку событий.
        - Я помогу, - кивнул ему. - И нам уже пора заняться делом.
        Потушил сигарету в пепельнице и продолжил:
        - Со слов Алены, она оказалась в коме, когда ее ранили отравленным ножом. Каким-то образом сознание Плетущей перешло на иной уровень восприятия, или, проще говоря, она стала своеобразным призраком, невидимым и неслышимым. Она сообщила, что всем заправляла Марина Яковлевна, в том числе, она и руководила тварями. Если я не ошибаюсь в расчетах, каждую ночь, начиная с той самой, Алена начала мне сниться. Сновидения о ней перемежались кошмарами, которые очень сильно меня выматывали. За несколько дней до этого Клаус принял участие в схожей операции по поимке, в кавычках, другой Плетущей, которая снилась уже Мише.
        - Почему ты так думаешь? - спросила Соня.
        - Очень просто. Клаус оказался там без помощи Миши. А ты сама прекрасно знаешь, как сложно, если не сказать «невозможно», найти один единственный сон только лишь по описанию. Именно эту версию выдал он сам. Клаус добрался до места очень быстро, значит, уже бывал там до этого. Если он уже посещал тот сон, значит, имел к происшедшему самое непосредственное отношение. Так вот, Плетущая из джунглей снилась каждую ночь Мише. Его, кстати, также мучили кошмары. Он попросил меня о помощи. И Семена. Поддавшись уговорам Клауса, он не явился на встречу, а вместо него пришел наш пропавший много лет назад одноклассник, но под обликом Семена. Именно в этом сне я впервые столкнулся с человекоподобными тварями, которые были вооружены странным оружием, хатисами. Их предводитель заявил о том, что появился здесь, чтобы защитить душу несчастной от демонов. Причем сам он старательно делал вид, что не знает, кто такие Плетущие. Наше с ним общение было прервано предупреждением Миши о приближавшихся монстрах. Мы приняли бой, в ходе которого погиб, как я тогда думал, Семен. Миша, по моему приказу, покинул сон, но, как
оказалось позже, наш друг оказался в коме. Видимо, его так же, как Алену, ранили отравленным клинком. Нужно еще сказать, что Миша, как хозяин сна, пытался воспользоваться своими возможностями при отражении атак монстров, но ему ставили помехи. Позже выяснилось, что именно Клаус мешал ему. И он же руководил нападением тварей - они были его созданиями.
        - Что? - не поверил Рыжий.
        - Почему?! - изумилась Соня.
        - Об этом рассказал сам Клаус.
        Широко раскрытые глаза красноречиво сказали о шоке, который ребята испытали, услышав эту новость.
        - Задача монстров, - продолжил я рассказ, - которыми управлял Клаус, заключалась в убийстве предводителя тварей, о котором я уже говорил. Встретив жестокое сопротивление с нашей стороны, Клаус сменил тактику и дал им новую цель - умирающую Плетущую. В ту ночь на ее лбу горела «единица». В общем, если не вдаваться в подробности, монстры смогли выполнить поставленную задачу - они добрались до несчастной и убили ее.
        - Я что-то не понимаю, - задумчиво протянула Соня. - Ты же говорил, что Клаус был под обликом Семена. И он руководил атакой монстров. И его убили собственные создания?
        - Он инсценировал свою смерть, - ответил я ей. - Как бы то ни было, но я был последним, кто покинул этот сон. Мы истребили всех нападавших, а они уничтожили всех защитников. Их предводитель успел покинуть сон. Про Мишу и Клауса я уже сказал. Проснувшись, я попытался дозвониться до Миши, но безрезультатно. Уже днем со мной вышел на связь ты, - я кивнул Семену, - и рассказал, что этой ночью не встречался ни со мной, ни с Мишей. На следующий день мне удалось ему дозвониться, но трубку поднял его брат, который и сообщил, что Миша в больнице, в коме. Не откладывая, я ушел в сон, чтобы найти его, но чужая воля забросила меня в Мертвый город. Там, как вы уже знаете, меня ждал сын Марины Яковлевны и его бесчисленные твари. Когда все монстры и их создатель были уничтожены, а я снова стал самим собой, у нас с Клаусом состоялся разговор. Тогда он и поведал про то, как подменил Семена. Дальше вы знаете.
        - Спасибо, что объяснил, - сказал Рыжий. - Теперь я примерно представляю всю цепочку событий. Но одно мне не ясно.
        - Зачем? - угадал я.
        - Да. Зачем? - кивнул он вместе с Соней.
        - Я не знаю, - ответил честно, - хотя имею представление, почему Плетущих отправляют в кому.
        - Почему?
        - Яд, который погружает Плетущих в бессознательное состояние, лишает их возможности сопротивляться, - начал я. - Жертва пребывает в таком состоянии семь дней, а убийца все это время выкачивает из нее жизненную энергию. Так вот, семь дней - это тот минимальный срок, за который палач в состоянии усвоить силу Плетущего. Вероятно, можно справиться и быстрее, но в таком случае возникает риск сгореть самому.
        - Так что же это получается? - обалдело промолвил Семен, но умолк, пораженный догадкой.
        - Получается так, что убийца, а у меня уже нет сомнений, что это Марина Яковлевна - все улики указывают на нее, хладнокровно отравляет Плетущих в кому и выкачивает из них жизненную энергию.
        - Этого не может быть, - тихо произнес Рыжий. - Она же… Она же нам, как мать была. Она учила нас десять лет…
        Соня пока никак не отреагировала и лишь нервно крутила в руках давно уже пустую чашку.
        - Что-то подобное я начала предполагать, когда Семен рассказал о своих встречах с Клаусом и обстоятельствах, с ними связанными, - она со звонким стуком поставила чашку на блюдце. - Но я и подумать не могла, что все настолько… настолько корыстно. Остается вопрос, для чего ей могло понадобиться столько энергии. Ведь каждый из нас обладает действительно большим запасом жизненной силы.
        - Это мне неизвестно. Честно говоря, я даже знать этого не хочу. Вспомните, как она же нас учила: «Нападение на Плетущего не должно оставаться безнаказанным. Твари должны бояться вас, а не наоборот».
        - Мы не справимся, - едва слышно обронила Соня.
        - Макс, ты, что, собрался воевать с Учительницей? - вытаращился на меня Семен. - Есть и другие, более простые способы свести счеты с жизнью.
        - Я согласна, это плохая идея, - посмотрела мне в глаза девушка.
        Музыка, лившаяся из динамиков, смолкла, будто испугавшись наших разговоров. Но через несколько секунд колонки снова ожили, но уже новой композицией.
        - Именно поэтому вы не станете лезть в драку, - ответил я им.
        - Ты спятил?!
        - Что ты такое говоришь?!
        - Пожалуйста, не нужно спешить!
        - Она же тебя тонким слоем по стенке…!
        - Это безрассудно!
        До чего же приятно осознавать, что я настолько дорог своим друзьям, что они готовы сами дать мне по башке, связать и спрятать куда-нибудь подальше, только чтобы я не натворил глупостей. Вот только они забывают - ни спрятаться, ни убежать не получится. И позволить Мише погибнуть я не смогу. Соня и Рыжий покричат сейчас еще немного, поругаются - о, вот уже и идиотом обозвали - и все равно полезут за мной, наплевав на смертельную опасность и безнадежность затеи. Для них моя авантюра действительно может оказаться непосильной. И если в Соне я более-менее уверен в том смысле, что в боевых условиях она беспрекословно подчинится, то Семен - это совсем другой случай. Рыжий - плохой солдат, потому что ему нужно все объяснить, прежде чем он выполнит приказ. А времени на такую роскошь, как разговоры, уже не будет.
        Мои друзья понемногу успокоились и уже не кричали на меня и даже не махали руками. Я с улыбкой смотрел в их злые лица. А ведь они прекрасно знают, что не оставят меня одного, как еще лучше осознавали тот факт, что меня остановить невозможно. Вот они и злятся.
        - Мы не пустим тебя, - бросила Соня раздраженно. - И чего тут веселого?
        Я покачал головой, молча ожидая, когда они будут готовы слушать.
        - Да ему бесполезно что-то говорить, - сказал Семен девушке. - Он уже все решил. Смотри, как ухмыляется.
        К столику подошел официант, убрал со стола, а потом, по моей просьбе, принес счет.
        - Сколько там? - проворчал Рыжий, доставая портмоне, а Соня водрузила на стол свою ужасно модную сумочку и запустила в нее руку.
        - Угощаю, - я не смог сдержаться и произнес это все с той же улыбкой и принялся отсчитывать купюры.
        - Ладно, - пробурчал Семен, - но тогда в следующий раз угощаю я.
        - Рассказывай, что ты задумал, - обратилась ко мне Соня уже гораздо спокойнее.
        - Друзья, - сказал я им, - за вами так интересно наблюдать.
        Они явно не ожидали этих слов и снова нахмурились.
        - Мы поступим следующим образом, - я стер с лица улыбку. - Адрес больницы, где лежит Миша, будет. Нужны фото и видеоматериалы, если таковые найдутся, по самой больнице и трех-четырех кварталов вокруг.
        - С этим ясно, - кивнула Соня. - У тебя уже есть план действий?
        - Да, я буду пробираться к Мише.
        - Но…
        - А вы займетесь другим делом, - я не дал ей закончить.
        - Каким? - спросил уже Рыжий.
        - Вы должны будете найти Клауса.
        - У меня нет его табича, - он развел руками.
        - У меня тоже, - повторила Соня. - Хотя дома, в Москве, если порыться в старых вещах, может быть, я его и нашла бы. Или я его выбросила? - спросила она сама себя. - А у тебя нет?
        - Есть, - кивнул ей.
        - Что нам делать, когда мы свяжемся с Клаусом?
        - Думаю, вам будет о чем поговорить, но слишком не затягивайте с беседами и как только будете готовы, дайте знать. Я тотчас вытяну вас к себе.
        - С Клаусом?
        - Естественно.
        - А если он не захочет с нами общаться или переходить к тебе? - поинтересовался Семен.
        - Захочет. Я уверен в этом. Но чтобы он вообще ответил, вызывать должна будешь ты, - посмотрел я на Соню.
        - Хорошо, - ответила она не сразу.
        - Что нам делать, если Клаус не ответит на вызов? - задал вопрос Рыжий.
        - Он должен ответить. Но если все же нет, выходите на связь со мной.
        - И ты вытянешь нас к себе?
        - Посмотрим, - ответил уклончиво.
        - Макс!
        - Семен, я сказал «посмотрим», потому что вполне может статься так, что это вы будете вытягивать меня. Я не знаю, как сложатся обстоятельства, и никто не знает.
        - Он сильно изменился? - спросила вдруг Соня.
        - Кто? - не понял я.
        - Клаус.
        Задумался на секунду, вспоминая.
        - Если ты о внешности, то это вопрос к Семену, потому что в Мертвом городе он, как и все мы, выглядел подростком.
        - Он почти не изменился, - пожал плечами Рыжий, когда Соня повернулась к нему. - Только прическа другая, по-моему. Да, точно, у него сейчас короткие волосы, как у Макса.
        С некоторым удивлением я вдруг осознал, что Соня нервничает и волнуется предстоящей встрече. И этому может быть только одно объяснение. А вот теперь я удивился по-настоящему. В конце концов, мы взрослые люди и сами отвечаем за свои поступки. Что-то, видимо, изменилось в моем лице, потому что девушка, глянув на меня, отрывисто бросила:
        - И что ты так смотришь? Ну спрашиваю я, ну и что?
        - Да нет, все нормально, - я примиряющее поднял ладони.
        - Ты рассчитался? Да? Тогда идем. Пора заняться делом, - слишком эмоционально и все так же резко сказала Соня.
        - Постой, - остановил я ее. - Не спеши.
        - В чем дело? - нахмурилась она.
        - Сейчас объясню, ты только вдохни и выдохни пару раз поглубже.
        Соня поняла меня правильно.
        - Извини, - холодно произнесла она.
        - Никто не лезет в твои личные дела. Ты это прекрасно знаешь.
        - Закроем эту тему.
        - Закроем, - кивнул ей.
        А Семен так и не понял, почему изменилось поведение девушки. Он только сейчас оторвался от своего сотового и недоуменно посмотрел на Соню. Что он там искал? Телефон!
        - Семен, - обратился я к нему вкрадчиво.
        - Что? - он нахмурился на мой необычный тон.
        - Ты ничего не хочешь сказать?
        - Что сказать? - не понял он.
        - Про Клауса. Ты же говорил с ним по телефону, когда выходил на улицу.
        - Ну да, а что?
        - Рыжий, ты совсем глупый? - не выдержала Соня, когда и до нее дошло. - У тебя же должен сохраниться номер сотового, с которого тебе звонил Клаус. Благодаря ему, мы свяжемся с Клаусом прямо сейчас!
        - Что ты раскричалась?! - в тон ей ответил парень. - По-вашему, я совсем идиот, что ли? Как будто я не мог сказать, что могу просто ему позвонить! Его сотовый отключен, хотя я думаю, что Клаус просто сменил сим-карту.
        - Только не говори, что узнал об этом только сейчас, когда копался в своем телефоне, - сказала Соня с изрядной долей сарказма.
        Семен ничего не ответил, только запыхтел, как паровоз.
        - Что и следовало доказать!
        - Соня, - я постарался вложить в голос хоть немного укора, но вид надувшегося Семена скорее веселил, чем огорчал.
        - Что?
        - Я не узнаю тебя.
        - Значит во мне еще достаточно загадки, - очаровательно улыбнулась девушка. И куда делась ее нервозность? - Что еще ты собирался нам сказать?
        - Шутки в сторону, - произнес я. - Сейчас слушайте внимательно и запоминайте, - Соня и Семен перестали дурачиться и со всем вниманием посмотрели на меня. - На случай, если по какой-либо причине у меня не получится добраться до Миши и вывести его из комы, это должны будете сделать вы. Тихо! - движением руки я оборвал готовые посыпаться вопросы. - Все может быть, и вы должны об этом знать не хуже меня. Так вот, во-первых, без Клауса даже не пытайтесь пробиться к Мише. Вам не хватит ни сил, ни знаний. Можете подключить Катю и Сергея, которых нужно будет ввести в курс дела. Насчет Угрюмого ничего сказать не могу, а Катя наверняка согласится пойти в бой, когда узнает, что дело касается Миши.
        - Почему это? - не понял Семен, а Соня поглядела на него с немым укором. Она поняла все без лишних объяснений.
        - Потому что у них отношения, - ответил я.
        - Я и не знал.
        - Никто не знал. Почти.
        - Но ты же знаешь!
        - Теперь знаете и вы. Хватит об этом. Сейчас главное другое. Во-вторых, может статься так, что кроме вас вывести Мишу из комы будет некому. И вы должны знать, как это сделать.
        К столику подошел официант и забрал со стола счет с вложенными деньгами.
        - Чтобы пробудить Плетущего, - продолжил я, - необходимо разорвать канал, по которому из него выкачивается энергия. Вы сможете его обнаружить, если посмотрите на жертву особым зрением.
        - Нужно «созерцать»? - уточнил Рыжий.
        - Да. Но увидите его не сразу, он будто ускользает от внимания. Не пытайтесь тянуть его, рвать или резать - это бесполезно. Канал уничтожается огнем. Вы должны представить, как он сгорает, и претворить желание в реальность. Не сразу, но жертва очнется.
        - Я помню, как ты что-то плел, - произнесла Соня задумчиво, - только не знала, что именно ты делал.
        - Теперь вы знаете.
        - Надеюсь, все будет хорошо, и нам не придется этим заниматься, а все сделаешь ты, - уронила девушка.
        - Я тоже на это надеюсь, - кивнул ей. - Теперь, в-третьих. Наш противник опытен, умен, силен и искусен. Врагу не составит труда придать любой твари чужую внешность. Поэтому при встрече с незнакомыми людьми всегда «созерцайте», чтобы проверить, с кем имеете дело. Если это будет тварь, убивайте ее сразу, без раздумий. Страхуйте друг друга, прикрывайте и не выпускайте из виду.
        - Ясно, - четко сказал Семен.
        - Ясно, - повторила Соня.
        - Еще одно. Это очень важно. Наш враг искусен настолько, что в состоянии заблокировать вашу способность «созерцать».
        - Ничего себе! - Рыжий вскинул брови.
        - Да, это так. Я имел несчастье испытать на себе подобную блокировку. Хорошего крайне мало. К сожалению, в этом плане мы не можем с ним соревноваться. Однако даже в этом случае есть выход. Мы используем самую обычную систему паролей. Если вы встретите меня, и я не смогу назвать правильный отзыв, значит, под моим обликом скрывается тварь. Уничтожьте ее.
        - Отличная идея, - одобрил Семен.
        - Согласна, - кивнула Соня.
        - Какой будет пароль? - поинтересовался Рыжий.
        - Орел, - сказал я.
        - Почему «орел»?
        - А какая разница?
        - Ну, не знаю. Можно придумать что-нибудь посложнее, - засомневался Семен.
        - Ни к чему это, - покачал я головой.
        - Это из упражнений по дикции? - спросила Соня.
        - Да. Попробуйте три раза подряд быстро сказать: «Пароль - орел».
        - Пароль оле… Палорь… Пароль… Тьфу ты! Сразу и не получится. Язык сломаешь, пока выговоришь.
        - Развивай речевой аппарат, - усмехнулась Соня.
        - А сама-то!
        - Пароль - орел, пароль - орел, пароль - орел, - не так быстро, как нужно, но без ошибок выговаривает девушка. - Съел?
        - Да ну тебя.
        - Если с этим разобрались, нам пора, - сказал я.
        - У тебя вай-фай дома есть? - спросила Соня.
        - Есть.
        - Это хорошо.
        Глава 5
        Мы встали из-за стола, но в этот момент зазвонил мой телефон. Я вытащил его из чехла и застыл в ступоре, глядя дисплей.
        - Кто там? - спросила Соня, видя, как у меня изменилось лицо.
        - Учительница, - глухо ответил я.
        Ребята переглянулись и уселись обратно.
        - Алло, - ответил я.
        - Здравствуй, Максим, - произнесла трубка таким знакомым голосом.
        - Здравствуйте, Марина Яковлевна.
        - Ты звонил мне, - сказала она, как ни в чем ни бывало. - Что-то случилось?
        - Нет, уже ничего, - ответил ей с той же интонацией.
        - Как твои дела? - также спокойно поинтересовалась она.
        А мне вдруг стало не по себе от этого разговора, от этих дежурных, ничего не значащих фраз. Зачем она вообще мне позвонила?
        - Я слышал, у вас горе случилось, - сделал пробный выпад. - Примите мои соболезнования.
        Тишина в трубке, только едва слышится ее дыхание.
        - Спасибо, - наконец произнесла Марина Яковлевна.
        Я не спешил что-либо говорить, ожидая ее хода, но и Учительница хранила молчание. Я нарушил его первым.
        - Почему вы звоните мне, Марина Яковлевна? - спросил ее.
        - Я бы хотела с тобой встретиться, - ответила она сразу.
        Эта неожиданная просьба сбила меня с толку.
        - Не думаю, что это хорошая идея.
        - Почему?
        - Потому что я не верю вам, - сказал я прямо, избегая недомолвок.
        - Ты все такой же прямолинейный, - хмыкнула женщина.
        - Чего нельзя сказать о вас.
        - Разве это плохо?
        - Разве это хорошо? - ответил я вопросом.
        - Все относительно.
        - Может быть. Но не у всего есть цена.
        - Согласна с тобой, хотя не все, что бесценно, нельзя купить.
        - И продать.
        - Да, и продать.
        Друзья напряженно вслушивались в мои реплики.
        - Ты уже встретился с Софией и Семеном? - ровным голосом спросила Марина Яковлевна.
        - Что вам нужно?
        - Как они? Как у них дела? Как Семен, все также веселится? Как София, уже нашла себе кого-нибудь? - она засыпала меня вопросами, проигнорировав мой.
        - Почему Миша?
        - Почему Миша что? - переспросила Учительница, и глухая злость закипела во мне.
        - Почему мой друг сейчас в коме? Для чего все это?
        - Ты уверен, что сейчас задаешь правильные вопросы?
        - Я уверен в этом! - резко бросил я, устав от недомолвок.
        - Тогда тебе нужно задать их Клаусу, а не мне! - также резко ответила она.
        - Я задаю их вам, потому что на них ответить должны вы, - я постарался успокоиться и унять эмоции.
        - Ты ошибаешься, если считаешь меня виновной в том, что произошло с Мишей, - спокойно произнесла Учительница.
        - Я так не думаю.
        - Ты можешь думать, как хочешь. И я могу думать, как хочу. А вот от ответа ты не уйдешь, - ее голос изменился. Я раньше не слышал в нем столько угрозы.
        - Я готов ответить, - удушливая ярость сковала дыхание, и слова дались с трудом. Я не узнал собственный голос. - А вы готовы?
        - Не смей угрожать мне, мальчик, - голос прозвучал предостерегающе, но я готов поклясться, что услышал и страх. Пусть всего лишь его тень, пусть ничтожно мало, но он был.
        Я сделал глубокий вдох, задержал дыхание и сосчитал про себя до десяти. С шумом выдохнул, но почувствовал, что этот нехитрый способ успокоиться, мне не помог.
        - Ты делаешь поспешные выводы, Максим, - почти спокойно произнесла она.
        - Поспешные не значит неверные, - парировал я.
        - Бывает и так, - согласилась женщина и сразу добавила: - Но сейчас ты должен остановиться.
        - Не думаю, что это возможно.
        - Наказание неизбежно, - снова угроза в голосе. - Ты должен знать это. Остановись!
        - Я требую от вас того же! - буквально выплюнул я в трубку.
        Ответом стал смех, но холодным душем полились на меня ее следующие слова:
        - Ты не спрячешься от меня, понимаешь ты это? Кем ты себя возомнил? Самым сильным и самым умным? Я ведь найду тебя! Так или иначе.
        - Вы хорошо нас всему научили…
        - Не смей втягивать в это Семена и Соню! - оборвала она меня на полуслове.
        - У вас и на них были планы? Нет! Ничего у вас не выйдет!
        - Глупец! Предупреждаю тебя в последний раз. Остановись!
        - Вы допустили огромную ошибку, когда затеяли все это, - ледяным голосом сказал я.
        - Друзья дали тебе забавное прозвище, - как-то чересчур спокойно произнесла она. - Но твой талант тебе не поможет, равно как и не поможет Клаусу его обдарованность. Ни он, ни ты не избежите наказания, чтобы вы не затевали.
        - Надеюсь, вы не будете скрываться от меня, и мы сможем выяснить наши отношения должным образом, уважаемая Учительница.
        - Мы встретимся, Ученик, - выделила она последнее слово.
        У меня больше не осталось желания с ней разговаривать, и я нажал отбой. Спрятал телефон и устало откинулся на спинку. Короткий разговор с Учительницей чрезвычайно меня вымотал. Вытащил из пачки сигарету и закурил. Мои руки дрожали, но я не замечал этого, снова и снова прокручивая в голове неожиданный разговор.
        Бен Вебстер все также играл на саксофоне, а друзья напряжено следили за мной. Семен не выдержал первый.
        - Ну, что там? - заглянул мне в лицо.
        - Что она тебе сказала? - спросила и Соня.
        Выкурил половину сигареты и затушил ее в пепельнице.
        - Угрожала.
        - Угрожала?
        - Да. Требовала остановиться.
        - Что еще?
        - Сначала вообще хотела встретиться.
        - Неожиданно.
        - Очень, - кивнул.
        - И что ты ответил?
        - Я отказался, разумеется.
        - Ты уверен, что поступил верно?
        - Нет, но если учесть, что вместо встречи меня наверняка будет ждать ловушка, то все сомнения пропадают.
        - Не убьет же она тебя? - произнес Рыжий, но как-то неуверенно.
        Я покачал головой и пожал плечами.
        - Я не знаю, - бросил хмуро.
        - Она хоть сказала, для чего затеяла все это? - спросила Соня.
        - Нет, не ответила. Твердила только о предстоящем наказании и требовала остановиться.
        - Про Клауса она что-нибудь говорила?
        - Да. Сказала, что Клаус знает ответ на вопрос, почему Миша пребывает в коме. Точнее, с этим вопросом я должен обратиться к нему.
        - К Клаусу? - удивилась девушка.
        - К нему. Еще она сказала, что он также будет наказан, что бы мы с ним ни затевали.
        - Так и сказала?
        - Почти слово в слово.
        - Как она угрожала тебе?
        - Сказала, что я за все отвечу.
        - За что?
        - Она не озвучила, но тут итак ясно, что за смерть ее сына.
        - Да уж… разбудили мы зверя, - вставил Рыжий.
        - Еще сказала, чтобы я не втягивал вас в эти дела.
        - Нас?
        - Тебя и Семена.
        - Странно.
        - Чего тут странного? - сказал парень. - Нас трое, а она одна.
        - Нет, - я покачал головой. - Она не боится вашего вмешательства. Не забывай, Семен, она наша Учительница, и опыта, сил и знаний ей не занимать. Она вас не испугалась.
        - Тогда почему?
        - Не знаю. Может быть, она не хочет лишних свидетелей.
        - Странно, - повторила Соня. - Я не понимаю. Зачем она вообще тебе звонила?
        - Хотела встретиться, - напомнил я.
        - Это понятно, - кивнула девушка. - А потом грозила вам с Клаусом расправой, если вы не остановитесь, так?
        - Если в двух слова, то да.
        - И еще она требовала не втягивать меня и Семена?
        - Именно.
        Соня задумалась, нахмурила брови и спросила, наконец:
        - Максим, ты абсолютно, точно уверен, что покушения на Плетущих - ее рук дело?
        - Ее, - и добавил тише: - Наверное.
        - Наверное? - переспросила она. - Почему?
        - Не знаю. Не уверен точно, но… - если честно, меня сбили с толку некоторые моменты в разговоре с Учительницей.
        Ребята внимательно следили за мной.
        - Она грозила мне расправой, если я не остановлюсь, - задумчиво начал я.
        - И что? - моргнул Рыжий.
        - Почему она просто мне не угрожала? Почему она хотела со мной встретиться и поэтому позвонила? Почему с вопросами о Мише она отправила меня к Клаусу? Почему она просто не сказала, что отомстит за смерть сына?
        - Насчет встречи ты сам сказал, что это может быть ловушкой, - ответила Соня. - Про Клауса она упомянула, чтобы заставить тебя усомниться, почувствовать неуверенность.
        - И ей это удалось.
        - Насчет сына она могла и не знать, кто именно его убил.
        - Маловероятно, - произнес я, - но допустим.
        - Может быть, у тебя есть другие мысли?
        - Давайте предположим, - негромко сказал я, - всего лишь на секунду, что Марина Яковлевна не имеет отношения к последним событиям, точнее, имеет, но не то, что мы думаем.
        Я сделал паузу, собираясь с мыслями, которые лихорадочно носились в голове, сбивая такую стройную и четкую гипотезу развития событий.
        - Почему мы так уверены, что именно она во всем виновата? - начал я.
        - Я видел ее, когда Клаус пригласил меня принять участие в операции по обезвреживанию Алены, - ответил Семен.
        - Верно. Но мы не знаем, была ли это она или другой Плетущий под ее обликом.
        - Такое вполне может быть, - кивнула Соня. - Вот только к чему этот маскарад?
        - К чему? К чему… Кто еще принимал участие в той операции? Клаус и сын Учительницы. Нет, то был не маскарад. Знал ли Клаус, что Семен расскажет мне, своему лучшему другу, об этом событии?
        - Наверняка, - сразу сказала девушка.
        - Похоже на подставу! - воскликнул Семен.
        - Но зачем? - Соня словно мои мысли прочитала.
        - Клаус хотел, чтобы я был уверен, что виновницей последних событий является Марина Яковлевна.
        - Не слишком ли сложная комбинация? - засомневалась Соня.
        - Нет, - произнес я. - Так или иначе Семен все равно рассказал бы о той ночи. Скажи мне, - обратился я к нему. - Что хотел Клаус, когда звонил тебе?
        - Сейчас?
        - Да.
        - Ничего он не хотел, - нахмурился он. - Снова просил дать телефон Сони.
        - И все?
        - И все.
        - А ты что?
        - Ничего. Сказал, чтобы он сам искал, а я ему не сваха.
        Девушка недовольно посмотрела на Рыжего, но вслух ничего не сказала.
        - А он не просил тебя о чем-нибудь?
        - Просил, вообще-то.
        - Ну, говори уже, - подстегнула его Соня. - Из тебя, что, каждое слово клещами вытягивать нужно?
        - А ты меня не торопи, - огрызнулся Семен. - Я, может быть, не хочу, чтобы у вас шуры-муры были.
        - Что?! - округлила она глаза.
        Я не выдержал и рассмеялся.
        - Что слышала!
        - Болван!
        - Дура!
        - Идиот!
        - От идиотки и слышу!
        - Тихо вам! Пожалуйста! - я вытер выступившие от смеха слезы.
        - Алкаш! - прошипела Соня.
        - Корова! - таким же шепотом ответил Семен.
        - Что?! - вскрикнула девушка. - Да ты знаешь, сколько я вешу?!
        - Килограммов сто!
        Девушка не выдержала, схватила со стула сумочку, размахнулась ей и с первого удара попала Рыжему точно по макушке. Он закрылся, но удары продолжали сыпаться.
        - Мой вес - сорок восемь килограммов!
        - Мешок с картошкой… почти, - откровенно заржал Семен и поднял руки, потому что Соня вскочила со стула, бросила на место сумочку и оказалась за спиной парня.
        Я уже не мог смеяться, только судорожно хватал ртом воздух, пытаясь вдохнуть. Уронил голову на стол, только чтобы не видеть этих двух.
        - Кретин! Мужлан! Эгоист! - Соня схватила и потянула Семена за уши. Парень попытался разорвать хватку, но у него ничего не получилось.
        - Обзываешь на меня с переводом на себя! - выдал он совсем уж детскую говорилку.
        Мне пришлось встать со стула и разнять, а точнее, заставить девушку отпустить уши Семена.
        - Да успокойтесь вы! - сквозь смех выдавил я. - Как дети малые.
        - Это он великовозрастный дурак! - Соня все же вернулась на свое место за столом, а Рыжий, к его чести, не ответил на ее выпад.
        - Соня - засоня, - я рано обрадовался…
        - Ах ты… - она снова вскочила на ноги, схватила сумочку и со всего размаха ударила ею парня прямо в лоб.
        Рыжий свел глаза к переносице, потом картинно их закатил и с громким стуком уронил голову на стол.
        - Так тебе! - победно вскрикнула девушка.
        - Семен, хорош придуриваться, - я уселся обратно за стол. - Ты бы его еще стулом огрела.
        - Он первый начал!
        - Дети!
        - Рыжий, вставай давай! - позвала его девушка.
        - Он не шевелится, - сказал я и демонстративно отодвинулся от нее. - У тебя в сумочке кирпич, что ли?
        - И ты туда же?
        - Куда же?
        - Вот обижусь и уйду от вас, - надула она губы.
        - Семен, - позвал я. - Хватит уже. Соня раскаивается и больше не будет тебя бить.
        - Ага, сейчас! Не верь этому жулику! - ответила она мне.
        - Это кто это жулик?! - вскинулся Рыжий, а мы не выдержали и в голос рассмеялись от вида его ушей.
        - Чебурашка! - выдавила девушка.
        - А ты крокодил Гена! - ответил он.
        Они дурачились и беззлобно переругивались еще несколько минут, получая от этой пикировки взаимное удовольствие. Наконец, ребята выдохлись и успокоились.
        - На чем мы остановились? - спросила Соня, пряча зеркальце, в которое придирчиво себя осмотрела.
        - О чем тебя просил Клаус? - напомнил я Семену.
        Он задумался на несколько секунд и ответил:
        - Клаус просил меня никому ничего не рассказывать.
        - Об Алене и о том, что он подменял тебя в сне Миши? - уточнил я.
        - Да.
        - Не понимаю, - протянула девушка. - Зачем лишний раз напоминать о том, о чем не нужно говорить. Значит ли это, что Клаус специально напомнил о том, что ты итак расскажешь своему лучшему другу, несмотря ни на какие его просьбы молчать?
        - Очень вероятно, - вместо Семена сказал я.
        - Но откуда он мог знать, что мы встретимся, - недоуменно произнес он, а потом нахмурился. - Я сам и сказал ему об этом.
        - О чем?
        - О том, что мы с вами встретились.
        - Допустим, - сказала Соня, - что он действительно хочет, чтобы мы, а особенно ты, Максим, узнали об участии или скорее непосредственном руководстве Марины Яковлевны операции по… устранению Алены.
        - Допустим, - кивнул я.
        - Клаус уверен, что так или иначе мы узнаем, что погибший в Мертвом городе - это сын Учительницы, - продолжила рассуждать Соня. - Потом он позвонил Семену и попросил его молчать, наверняка рассчитывая на обратное.
        Девушка умолка, глубоко задумавшись, А Рыжий продолжил ее мысль.
        - В Мертвом городе он не сказал тебе, - кивнул мне парень, - кто был тот погибший Плетущий. И вообще, если он так хочет, чтобы мы думали, что убийца - это Марина Яковлевна, значит… - Рыжий запнулся на секунду и закончил неуверенно, - значит убийца - это он?
        Ему никто не ответил, и Семен переводил недоуменный взгляд с Сони на меня и обратно. Девушка молчала, глядя в окно с отсутствующим видом.
        - Ты говорил, он спас тебя? - тихо спросила она, повернувшись ко мне.
        - Да, болотная тварь едва не утащила меня в трясину, и если бы не Клаус, я бы вряд ли здесь сидел.
        - Если он убийца, зачем ему спасать тебя?
        - Я ему нужен. Для чего-то.
        - Для чего? - спросила Соня.
        - Если рассуждать логически и исходить из того, что Клаус, мягко говоря, никогда меня не любил, то единственное, что мне приходит на ум - это его желание подставить меня под удар.
        - Чей удар? - задал вопрос Семен.
        - Того, кто накажет его за преступления, скорее всего, Марины Яковлевны. Она наверняка уже знает о том, что мы сражались с ним бок о бок против тварей, которые насылал на нас ее сын. Почему он хотел убить нас? Нас…? - я умолк, пораженно догадкой.
        - Макс, ты что-то придумал?
        Я не ответил, погрузившись в воспоминания - разворошил образы, яркие, как цветные фотографии и блеклые, как размытые картинки ненастроенного телевизора. Страж. Его мысли, охватившее меня в первую минуту его перерождения. О ком он думал? Кого он должен был убить? По чьему следу он так настойчиво шел? Нет, я не мог вспомнить. На меня тогда навалилось слишком многое. Есть только одна возможность проверить мою догадку - это узнать у него самого. Если конечно он захочет вспоминать. Я помню, какую боль он испытал, когда мысленно вернулся к тем событиям.
        - Максим, о чем ты думаешь? - вывел меня из размышлений голос Сони.
        - Думаю о том, что можно проверить, на кого в действительности охотился сын Учительницы: на меня или на Клауса.
        - Каким образом?
        - Я спрошу у Стража.
        - У змея?
        - Он скажет?
        - Может быть.
        - Эта информация многое прояснит, - кивнула девушка. - Если охота была на тебя, то ясно, что по какой-то причине тебя просто решили убить. Помощь Клауса в этом случае кажется существенной, хотя тут можно поспорить. Если же охота была на него, то… - она умолкла, нахмурилась, уже в который раз, и снова отвернулась к окну.
        - То он поступил, как последний мерзавец, затянув тебя в сон и лишив большей части возможностей, - закончил за нее Семен. - Клаус мне никогда не нравился. Я уверен, что он убийца. Пока его не было, все было тихо и спокойно. Никто ни за кем не охотился, никто никого не убивал, все были живы и здоровы. Появился Клаус, и сразу начались проблемы. Слушай, Макс, почему бы тебе не позвонить Марине Яковлевне?
        - Она ни в чем не признается, - вместо меня ответила Соня.
        - Почему это?
        - Подумай сам. Если она убийца, то, конечно же, опровергнет все обвинения. Если она невиновна, то также будет все отрицать. А понять, лжет ли она, по телефону невозможно, - объяснила девушка.
        - Тогда может быть, нужно встретиться? - предложил парень.
        - Нам?
        - Ну да, не будет же она всех троих убивать, - Семен привел разумный довод. - Да мы и не дадимся так просто.
        Соня не ответила и перевела взгляд на меня.
        - Можно, - кивнул я. - Только место встречи выберем сами.
        Взял в ладонь телефон и вызвал последнего звонившего, Марину Яковлевну. Через несколько секунд женский голос сообщил, что абонент не может принять звонок и попросил перезвонить позже.
        - Она выключила телефон, - я отложил сотовый.
        - Мда, - протянул Рыжий. - Учительница может подумать, что ты с Клаусом заодно, и вы вдвоем убиваете Плетущих. Хотя, почему «может»?
        - А если убийца она? - бросила Соня.
        - Ну, тогда она будет мстить за сына, - спокойно ответил он девушке. - Но я считаю, что Учительница невиновна. А Клаус начал наше общение с обмана, и я ему не верю.
        - Значит так, - вмешался я. - Думаю, хватит переливать из пустого в порожнее. Без доказательств и дополнительной информации мы не можем ни в чем быть уверенными.
        - У меня есть своя точка зрения, - не согласился Рыжий.
        - А у меня - своя, - повторила за ним Соня.
        - Будем придерживаться первоначального плана, - отрезал я. - Вы находите Клауса, и уже вместе с ним выходите со мной на связь. Я займусь поисками Миши.
        - Вместе у нас больше шансов, - произнесла Соня.
        - Не будем об этом, - я махнул рукой, пресекая новые вопросы.
        - Макс, ты бы подумал еще раз, - поддержал девушку Семен.
        - А до вечера мы ищем информацию по Хабаровску, - я проигнорировал их.
        - Как ты думаешь, - обратилась ко мне Соня после короткого молчания. - Для чего вообще может понадобиться жизненная энергия, да еще в таких количествах?
        Я уже думал над этим, поэтому ответил сразу.
        - Первое, что приходит на ум, - это использовать ее в качестве лекарства.
        - Лекарства? - искренне удивился Семен.
        - Да. Если, например, убийца болен какой-то тяжелой или трудноизлечимой болезнью, его здоровье можно поправить с помощью отобранной силы.
        - И насколько тяжелые болезни можно лечить таким образом? - поинтересовалась Соня.
        - Без понятия, - ответил я честно. - Мне никогда прежде не доводилось слышать о подобном лечении. Но вы не хуже меня знаете, что Плетущие если и болеют, то очень редко.
        - Нет, я не думаю, что это наш случай, - задумчиво произнес Рыжий. - Зачем нужна чужая жизненная энергия, если для того, чтобы оставаться здоровым, есть своя?
        - Логично, - кивнула девушка и обратилась ко мне. - А что второе?
        - Второе?
        - Да, ты сказал: «Первое, что приходит на ум».
        - Ты об этом, - кивнул я. - Вообще-то это, наверное, единственное, о чем я думал, для чего можно использовать такое количество чужой силы. Такое, что убийце не хватает собственной, и он вытягивает ее из жертвы, усваивая долгих семь суток.
        - Наверное?
        - Наверное, - и продолжил, но уже не так уверенно. - Может быть… не знаю… Это же ведь именно жизненная энергия, не так ли?
        Ребята не перебивали и слушали очень внимательно.
        - Для чего ее еще можно использовать? Для чего…? Или для кого? - я запнулся, боясь поверить неожиданной мысли. Это было настолько невероятно, что вполне могло оказаться правдой, хотя в последнее время этого невероятного стало слишком много. Однако… Но тогда выходит, что убийца - это…
        - Макс, ты в порядке?
        - Что?
        - Максим у тебя сейчас такое лицо, будто ты призрака увидел, - Соня взяла меня за руку. - Что случилось?
        - Нет, ничего, - ответил я скомкано. - Призрака, говоришь…
        - Что ты там надумал? - это уже Рыжий.
        - Я… нет, нужно сначала все проверить, потому что… - снова запнулся я.
        - Может, ты с нами поделишься? - Соня заглянула мне в глаза и накрыла мою ладонь своей.
        - Обязательно, - я высвободил свою руку из идеально ухоженных ладошек, - но только чуть позже, когда буду уверен даже не на сто - на триста процентов.
        - Мне не очень нравится, как ты это говоришь, - промолвила она.
        - Знаете, - вдруг сказал Семен, - а я догадываюсь, для чего может понадобиться столько жизненной энергии.
        - Для чего же? - девушка изогнула одну бровь.
        - Вот ты, Макс, рассказывал о полчищах тварей, о том, как быстро их создавал совсем не сильный, по твоим словам, сын Учительницы.
        - И что? - моргнул я.
        - А то, что с помощью дополнительной энергии можно гораздо быстрее, чем обычно, создавать большое количество монстров, - заявил с довольным видом Рыжий.
        - И ты думаешь, что ради этого враг подвергает себя такому риску - убивает Плетущих? - удивился я.
        - Конечно, а что не так? - насторожился он.
        - Семен, - обратился я к нему, - ты не хуже меня знаешь, что создание тварей - это дело техники, а не силы. Чем ты опытнее, тем легче тебе создавать тварей. При чем тут жизненная энергия?
        - Ты сейчас про себя говоришь? - с непонятной иронией спросил Рыжий.
        - Про себя, про тебя, про всех Плетущих.
        - Максим, ты ошибаешься, если думаешь, что все Плетущие обладают мастерством, сравнимым с твоим, - Соня неожиданно поддержала Семена.
        - Ерунда, - отмахнулся я.
        - Нет, не ерунда, - упрямо повторила она. - То, что для тебя легко и просто, для многих - тяжело и сложно. Это ты постоянно что-то придумываешь, ищешь, изучаешь. Очень немногие подвергают себя регулярным сложным тренировкам, как это делаешь ты. Многие, очень многие, довольствуются тем, что получили в Школе. Поэтому в принципе я поддерживаю идею Семена.
        - Но при чем здесь жизненная энергия? Неужели вы думаете, что она прибавит другому Плетущему что-то иное, кроме силы и здоровья?
        - Я вообще не представляю себе, каково это - получать чужую силу, - пожала она плечами. - Кто знает, может быть, помимо силы передается и что-то другое.
        - Например?
        - Я не знаю, но однозначно говорить о том, что для выращивания большого количества тварей не нужна эта сила, нельзя.
        - Правильно, - вставил Рыжий. - Я уверен, что именно для этого ее и используют.
        - Но зачем? - я решительно отказывался понять - Зачем нужно столько монстров?
        - Чтобы была возможность нанести быстрый и смертельный удар, - негромко произнесла Соня.
        - Марине Яковлевне для этого чужая сила ни к чему, - встал на ее защиту Семен. - Она и без нее может так шарахнуть, что мало не покажется.
        Девушка только недовольно нахмурилась на его слова, но мне сказала совсем другое.
        - Скажи, Максим, смог бы ты противостоять миллионной армии тварей?
        - Миллионной? - искренне удивился я, но уточнил: - В своем или чужом сне?
        - В своем.
        Я крепко задумался, пытаясь представить себе такое количество «живой силы».
        - Не знаю, - ответил неуверенно. - Все зависит от конкретного места.
        - Если бы ты мог выбирать? - допытывается она.
        - Ты же знаешь поговорку про «если».
        - И все же.
        - Если бы сражение происходило на открытой местности, я смог бы одолеть тварей. Если в городских условиях, то нет. Я бы просто покинул сон.
        - А если бы ты не мог покинуть сон?
        - Как это не мог? - удивился Рыжий, а потом посмотрел на меня. - А, ну да…
        Соня попала в яблочко. То, что до недавнего времени казалось невозможным, именно со мной и произошло. Мое сознание было разделено на пять самостоятельных сущностей, и ни одна из них не смогла уйти из сна, в котором я оказался благодаря кому…?
        - Слишком сложно для обычного покушения и слишком много неучтенных факторов, которые в любой момент могут изменить ситуацию, - я постарался говорить уверенно.
        - Но ты не будешь отрицать, что сын Учительницы, вероятно, использовал чужую силу, чтобы создать большое количество тварей?
        - Мне трудно судить, но такой вариант возможен, хотя нельзя забывать, что он не создавал монстров, а всего лишь выращивал их из заготовок.
        - Тем не менее, для этого необходима жизненная энергия, и не в малых количествах. Значит, мы имеем еще один способ использования отобранной у другого Плетущего силы, кроме лечения.
        - Что же это получается? - Семен вдруг вскочил со стула.
        - О чем ты? - мы недоуменно уставились на него.
        - Подумайте сами. Если сын Учительницы использовал чужую энергию, значит, он и вытягивал ее. Он убийца!
        Мы с Соней переглянулись, невольно поражаясь столь очевидной версии.
        - Я как-то… - пробормотала девушка.
        - Вы просто зациклились на Марине Яковлевне и Клаусе, - сказал Рыжий, и никто ему не возразил. - Молодец я?
        Я посмотрел на часы и достал телефон.
        - Надеюсь, он еще не спит, - произнес я, нажимая кнопку вызова.
        Почти сразу трубка ответила знакомым голосом.
        - Алло.
        - Привет, Паша. Это Максим.
        - Привет, - его голос прозвучал устало.
        - Извини, что поздно. Надеюсь, не разбудил?
        - Нет, все нормально. У нас только одиннадцать вечера.
        - Как Миша?
        - Без изменений.
        - Он в больнице?
        - Да. Я только что пришел к нему - родителей сменить.
        - Врачи что-нибудь говорят? - дежурно поинтересовался я.
        - Ничего. Состояние стабильное, - и горько хмыкнул в трубку.
        - Держись, - я попытался подбодрить его.
        - Стараюсь.
        - Паша, в какой больнице Миша? Скажи мне адрес.
        - Ты что, приехать собираешься? - удивился он.
        - Вероятно. Если получится, - и Паша назвал мне адрес больницы и номер палаты, в которой находился Миша. Я поблагодарил его, и мы попрощались.
        - Без изменений? - спросила Соня.
        - Без, - кивнул я и обратился к Семену. - Видишь, не все так просто, как кажется.
        - В смысле? - не понял он.
        - Миша все еще в коме.
        - И что?
        - Это значит, что убийца до сих пор жив и продолжает выкачивать из него энергию. Если бы им был сын Учительницы, то с его смертью, канал разрушился бы, и Миша очнулся.
        - А так все складно получалось, - вздохнул Семен.
        - К тому же, - продолжил я, - наверное, ты забыл, что после его смерти покушения на меня не прекратились. И канал, по которому, из Алены выкачивалась сила, был стабилен, а насчет убийцы… То это тот, кто был под обликом нашей Сони. Помнишь, в больнице?
        - Ах да, - Рыжий сокрушенно покачал головой. - Как же я забыл?
        - Значит, мы снова вернулись к тому, на чем остановились, - произнесла Соня. - Это либо Марина Яковлевна, либо Клаус.
        - Верно, - кивнул я.
        Какое-то время мы еще сидели, каждый погруженный в свои мысли.
        - Ну что, друзья, - я первым нарушил молчание. - Нам пора.
        - Пора, - повторила Соня, поднимаясь со стула, а за ней встал и Семен.
        Глава 6
        Оранжевый закат красиво золотил кроны колышущихся на ветру деревьев. Высокие облака, подсвечиваемые скрывающимся за горными пиками светилом, пылал ярким огнем. Река у подножия холма была покрыта рябью ласкающего ее ветра. Он колыхал высокую траву, которая сейчас больше всего напоминала шерсть исполинского зверя. Лес за рекой, на другом ее берегу, стоял сплошной стеной, и высокие кроны его деревьев тянулись высоко вверх.
        Я стоял на этом холме, и за моей спиной были горы. Они широким кольцом охватывали долину. Река, сбегавшая с гор, стремительно несла свои бурные воды между крутых склонов, но потом разливалась вширь и текла уже спокойно и даже солидно. Я еще раз с интересом посмотрел на горы, чьи вершины были покрыты белоснежными шапками. Так и есть - с тех пор, когда я был здесь в последний раз, они раздвинулись, расширив пределы этого мира.
        На противоположном берегу озера, в которое впадала река, виднелся большой дом, уютно приютившийся на склоне холма в зарослях цветущих деревьев. От дома к озеру вела смутно различимая на таком расстоянии дорожка, а у самого берега, у пристани, покачивался на волнах ялик со спущенным парусом.
        Ясный и чистый приветственный крик раздался над моей головой. Прикрыв ладонью глаза, я посмотрел вверх и увидел парящего в небе орла.
        - И тебе привет, - сказал я вслух.
        Страж-орел сложил крылья и камнем упал вниз. Над самой землей он их расправил и, громко взбивая ими воздух, сбросил скорость. Поприветствовав, он сделал надо мной круг, По настроению орла, которое я прекрасно уловил, стало ясно, что все здесь было тихо и спокойно.
        - Вот и отлично, - опять сказал я в голос. - Предупреди хозяйку, что у нее гость.
        Птица снова прокричала, набрала высоту и направилась в сторону противоположного берега. Направившись к реке, я зашагал в высокой, достававшей до пояса траве. Здесь, у крошечной пристани, меня ждал такой же, как и на противоположном берегу, ялик со спущенным парусом. Я забрался в него, отдал концы и поднял треугольный парус красного цвета. Озеро, как и вся долина в целом, изменилось - стало больше, поэтому усилившийся по моей воле ветер целую четверть часа надувал парус, подгоняя лодку. И только расходившиеся во все стороны волны отметили мой путь.
        Я не стал появляться у самого дома, потому что хотел взглянуть на саму долину. Или, быть может, я просто хотел немного времени побыть наедине? Как бы то ни было, но моя подопечная уже успела тут побывать, на этом краю долины. Она оставила здесь пристань и ялик. Интересно, зачем? Может быть, она, заснув, оказалась не у дома, а здесь? Какая разница? Захотела и поставила. Для моей подопечной с ее талантом это было несложно. И вообще, увеличение долины само по себе красноречиво говорило о ее огромном потенциале. А пристань с лодкой - это так, пустяки.
        На берегу меня уже ждала хозяйка этого места. Сегодня на ней было белое в крупный красный горошек платье до колен, а ее темные волосы были собраны в хвост и перевязаны алой лентой. Карие глаза смотрели на меня легко и доброжелательно.
        - Бросай веревку! - прокричала она звонким голосом.
        Вообще-то я сам собирался поставить лодку на прикол, но ничего не имел против помощи. Женщина ловко поймала брошенный канат и привязала ялик к пристани.
        - Здравствуйте! - выбрался я на деревянный настил.
        - Ну, здравствуй, Максим! - тепло ответила она, шагнула ко мне и коротко обняла.
        - Как вы тут? Как устроились?
        - Спасибо, - сказала она. - Все хорошо. Пойдем в сад. Чай попьем, или ты кофе будешь?
        - Апельсиновый сок, если вас не затруднит, - и внимательно проследил за ее реакцией.
        - Без проблем, - улыбнулась женщина.
        - Тогда ведите, - я возвратил ей улыбку.
        Перемены я заметил, когда мы подошли к садовой беседке. Я прекрасно помнил, что она была белой, круглой и с высокой куполообразной крышей. Сейчас же беседка была овальной и совсем не белого цвета - ее деревянные стойки, скамьи, крыша и невысокие бортики были просто покрыты лаком. Крыша стала ниже, а одна из стенок - закрытой. В горшках свисали цветы, разносившие приятные ароматы. Исчезли стулья, вместо них стояли плетенные кресла с подушками для сидений.
        - Как тебе? - спросила меня женщина, окинув взглядом беседку. - Я ее немного изменила.
        - Великолепно, - ответил искренне. - Мне так даже больше нравится.
        - Я закрыла одну сторону, - показала она рукой, - а то ветер уж сильно продувает.
        - Вижу, - кивнул. - Стало уютней.
        - И я так думаю. Да ты садись. Устал?
        - Нет, что вы. Рассказывайте, как у вас дела.
        Мы опустились в кресла, а на столе передо мной появился стакан свежевыжатого апельсинового сока. Его аромат заставил сглотнуть слюну, и я с удовольствием снял пробу.
        - Очень вкусно. Спасибо, - поблагодарил я.
        - На здоровье, - перед ней появился такой же стакан, но жидкость в нем почти была прозрачна.
        - Березовый сок, - пояснила женщина. - Точно такой, какой я пила, когда была маленькой. Удивительно…
        Солнце окончательно скрылось за вершинами гор, невероятно четко обозначив их очертания. С озера потянуло прохладой, и женщина достала из воздуха теплый плед, накинула его на плечи. В воздухе витали ароматы цветов и непередаваемая свежесть свежескошенной травы.
        - Обожаю закаты, - промолвила она, запрокинула голову, и в следующую секунду крыша беседки исчезла. Нет, это мне так показалось, на самом деле она стала прозрачной.
        - Стекло? - спросил я.
        - Не совсем, - чуть заметно покачала она головой. - Красиво, не правда ли?
        Небо у горизонта - светло-оранжевое, а над нами - глубокого синего цвета. Сплетаясь в незнакомые созвездия, в вышине замерцали мириады звезд.
        - Очень, - негромко ответил я, восхищенный умелой и продуманной красотой этого удивительного места, и немалая часть этой красоты было делом рук моей подопечной.
        Мне совершенно не хотелось затевать сейчас разговор и задавать вопросы, ради которых сюда пришел. Хотелось просто сидеть, смотреть в бездонное небо, дышать полной грудью и ни о чем не думать. Хотелось отдохнуть.
        - Я знаю, почему ты здесь, - я опустил глаза, чтобы встретить спокойный взгляд моей подопечной. - И мой ответ: «Нет, я не знаю».
        Чувство спокойствия и умиротворенности вмиг слетели с меня, как листья с деревьев поздней осенью под порывами холодного ветра. Внешне я остался совершенно спокойным, но, прикрыв глаза на несколько секунд, успел «созерцать». Никого, кроме нас, здесь не было. А передо мной сидела та самая женщина, которой я помог избавиться от твари. Вот только она выглядела уже не как еле тлеющая искра, заключенная в призрачный человеческий силуэт. Сейчас она виделась, как самая настоящая Плетущая - столько в ней было сосредоточено энергии и силы.
        - На какой же вопрос, который я еще не успел задать, вы мне даете такой ответ? - спросил я, немного успокоившись.
        - Извини, что заставила тебя так волноваться, - попросила она прощения. - Я просто ляпнула, не подумав. Не обижайся, пожалуйста. На бабушку.
        Я невольно хмыкнул, потому что сейчас она совсем не выглядела на свои годы.
        - У меня уже внук, - сказала она, увидев мою реакцию. - Значит, я бабушка.
        Улыбнулась обезоруживающе.
        - Вы меня крайне заинтриговали своими словами, - признался я. - Вот только на какой вопрос вы даете свой ответ?
        - Ты его еще не задал, это так, - согласилась она. - Но я вижу его.
        - Видите? - переспросил я удивленно.
        - Да. Ты хочешь узнать, не болеет ли Мариша, не страдает ли она от какой-либо тяжелой болезни, верно?
        - Почти слово в слово, - насторожено произнес я, лихорадочно пытаясь сообразить, откуда у женщины эта информация.
        - Вот на этот вопрос я тебе отвечаю: «Не знаю», - спокойно сказала она. - Хотя, если честно, за все те годы, что знаю Маришу, я ни разу не видела, чтобы она болела.
        - Ясно. Теперь объясните мне, пожалуйста, откуда вы знали, о чем я собираюсь вас спросить?
        - Я не знаю, - она легко пожала плечами. - Меня как будто посетило видение о том, как ты спросил меня о ее здоровье.
        - Как кино или как картинки? - быстро уточнил я.
        - Не помню, - женщина развела руками. - Это важно?
        - Нет, вообще-то, - я с трудом верил в то, что сейчас происходило.
        - Я же и лодку тебе оставила на берегу озера, - она добила меня окончательно, - потому что видела, что ты появишься и придешь именно оттуда.
        Я промолчал ошарашено. На столе появились свечи, не меньше десятка. Один за другим загорелись их толстые фитили, и неровный свет развеял густеющие сумерки. А я был слишком взволнован, чтобы вспомнить хотя бы примерную дату, когда мир последний раз знал Плетущего, способного видеть будущее.
        - Для тебя это очень важно - знать о здоровье Марины? - женщина по-своему поняла мое смятение, и только сейчас я заметил блеснувшее в свете свечей кольцо на ее пальце. Моя подопечная поймала мой взгляд и сказала. - Я нашла хранилище.
        - Как вы его открыли? - задал я нелепый, в общем-то, вопрос.
        - Просто захотела этого.
        - И как вы себя чувствуете?
        - Не хуже, чем обычно. Не переживай, - она меня успокаивает, что ли? - Я много думала о последних событиях, о тебе… о Грише. Я поняла, что это не он снился мне. И тем сильнее я ценю то, что ты для меня сделал… Если ты зайдешь в дом, то увидишь наши семейные фотографии.
        - Вы уверены в том, что делаете? - осторожно спросил я.
        - Это память, - ответила она просто. - Моя память, без которой я не могу чувствовать себя… полноценной. И кольцо - это тоже память, символ нашей любви и долгих лет совместной жизни. Я не знаю и не хочу знать, как долго проживу на этом свете… но хочу всегда помнить своего Гришу. И я абсолютно точно знаю, что мы с ним еще встретимся, - и добавила едва слышно: - Я видела это.
        Небо уже не полыхало пожаром над вершинами гор. Оно потемнело и казалось невероятно далеким. Разноцветные искры звезд мерцали в потоках поднимавшегося с земли теплого воздуха. Громко хлопая крыльями, опустился Страж-орел и уселся на спинку одно из кресел. Оно скрипнуло под его весом, но осталось стоять. Не обращая на нас никакого внимания, птица принялась чистить перья, раскрывая свои большие мощные крылья.
        - Максим, - обратилась ко мне женщина, - с Мариной что-нибудь случилось? Почему ты интересуешься ее здоровьем? Надеюсь, с ней все в порядке?
        - Я тоже надеюсь на это, - искренне ответил я, хотя имел в виду совсем другое.
        - У нас осталось еще немного времени, - загадочно произнесла она. - Расскажи мне, пожалуйста, о себе.
        - Что именно вас интересует? - спросил я ее, не обратив пока внимания на странные слова о времени.
        - Расскажи о том, как ты… о том, что ты делаешь во сне… - она старательно подбирала слова. - Как ты помогаешь людям.
        - Я понял вас, - кивнул ей. - Ну что же… мне кажется, вы уже готовы к новым знаниям. Итак, начну с того, что я Плетущий.
        - Плетущий? Что это значит?
        - Плетущий - это человек, способный управлять своим и чужими сновидениями, плести их ткань.
        - Кажется, понимаю.
        - Да, все довольно просто.
        - Ты сам научился… плести, правильно?
        - Правильно, плести. Нет, не сам. На самом деле Плетущих больше, чем вы можете подумать, но если говорить обо мне… Я и еще пятеро ребят и девушек учились под руководством Марины Яковлевны.
        - Марины? - изумилась она.
        - Да. Она и другие преподаватели учили нас десять лет.
        - Удивительно, - прошептала моя подопечная, изумленно глядя на меня.
        - Впервые мы встретились, когда были еще детьми семи-восьми лет… - я вкратце рассказал, как мы начинали учиться, краткий список предметов, основные принципы нашей деятельности и самые смешные моменты, чтобы развеселить женщину. Рассказал, какие науки мы изучали, как нам было тяжело, но интересно. Рассказал, как мы учились защищаться и пользоваться оружием. Стараясь не увлекаться, лишь вкратце описал возможности того или иного оружия. К моему удивлению, моя собеседница ни капли не притворялась - ей действительно было интересно все, о чем я говорил. Я рассказал о том, как, не стесняясь в средствах, Марина Яковлевна учила нас главному, без чего настоящим Плетущим стать невозможно.
        По-моему, моя подопечная даже дыхание затаила, ожидая продолжения.
        - Чему же? - спросила она, не дождавшись, пока я поставлю обратно на стол стакан с соком, который допил в несколько глотков.
        - Плетущий, - сказал я размеренно, - не должен поддаваться страху.
        Сделал паузу, чтобы она осмыслила сказанное.
        - То есть ты ничего не боишься? - она удивленно подняла брови.
        - Боюсь, - ответил я спокойно. - А иногда мне бывает страшно так, что жить не хочется. У людей разные сны.
        - Кажется, я поняла, что ты имеешь в виду. Мариша… Марина Яковлевна учила вас бороться со страхами, преодолевать их, да?
        - Если в двух словах, то да. Вы все поняли правильно, - кивнул я.
        - И вы помогаете людям, - негромко произнесла она.
        - Это было целью нашего обучения.
        - А почему именно вы?
        - Стать Плетущим может каждый человек. Для этого нужно обладать определенным набором, скажем так, черт характера, личностных характеристик - можете это так называть. Вообще, многие люди способны в той или иной мере плести ткань сновидений. Но ничтожное количество из них утром может об этом вспомнить… - я сделал паузу, невольно вспомнив всех тех, которые могли бы стать Плетущими. Могли бы, если не так сильно боялись. Они просто не хотели не бояться, как ни странно это звучит. Их страх стал настолько неотъемлемой частью жизни, что изменить в ней что-либо было уже попросту невозможно. - Так вот, к семи или восьми годам жизни человек уже обладает определенными чертами характера, он являет собой уже достаточно самостоятельную личность. И если к этому возрасту эти самые характеристики соответствуют требованиям, то ребенок становится кандидатом, учеником. В основном, соответствие ребенка требованиям зависит от воспитания, в остальных случаях - от круга общения, атмосферы в семье и других моментов. А вообще, отсев происходит постоянно, даже во время учебы. В нашем классе, например, в день знакомства с
Мариной Яковлевной было несколько десятков детей, а Плетущими стали только шестеро.
        - Это логично, - задумчиво произнесла женщина. - Так и должно быть. Значит, ты полностью контролируешь сновидения и можешь делать в них все, что захочешь. Невероятно… Скажи, почему главное в твоей… работе - это борьба со страхами?
        - Со страхом, - поправил я ее. - Он один и живет в каждом из нас. Он может принимать самые разные формы. Его невозможно уничтожить, да и нельзя этого делать. Страх - самая сильная эмоция, которую испытывает человек, и он приходит чаще, чем любое другое чувство. Каждый человек чего-то боится. Во сне опытный Плетущий может даже увидеть страх другого человека, он темной, полупрозрачной вуалью окутывает его фигуру. В мире снов происходят самые разные вещи, которые далеко не каждый может вспомнить, проснувшись, но от этого они не становятся менее реальными. И Страх служит приманкой для самых разных созданий, так называемых тварей.
        - Тварей? - недоуменно переспросила женщина.
        - Да, так мы называем определенные энергетические сущности.
        - Что же делают эти твари? - моя собеседница сильнее закуталась в теплый плед. Орел, сидящий на спинке кресла, повернул ко мне голову и поглядел немигающим взглядом.
        - Собственно, твари являются порождениями человеческого страха. Эти создания появляются, когда люди испытывают очень сильные, но негативные, эмоции.
        - Сами появляются?
        - Считайте, что сами.
        - А потом?
        - А потом твари стараются всячески выжить. Для этого им нужна энергия, которую они получают в виде этих самых эмоций. Грубо говоря, они паразитируют на людях.
        - А что же они сами, люди в смысле? Как вообще это происходит?
        - Вы сами знаете ответы на эти вопросы, - сказал я.
        - Я? - искренне удивилась она.
        - Да, - кивнул. - Тварь, порождение вашего собственного сознания, приходило к вам каждую ночь.
        Моя подопечная открыла рот, чтобы что-то сказать, но не издала ни звука, пораженная догадкой.
        - Гриша? - наконец выдавила она. - Но как…? Неужели…?
        - Ваши эмоции были настолько сильными, что тварь, ими питающаяся, с каждой вашей встречей становилась все сильнее, умнее, хитрее и реальнее. Она уже могла поддерживать беседу, общаться, вести себя, как вполне обычный человек. Поверьте мне на слово, тварям такого типа редко удается принять человеческий облик, потому что для этого им не достает энергии, которую они получают, питаясь человеческими эмоциями. Но в вашем случае они были настолько сильными… Я уже говорил об этом.
        - Сколько бы еще эта тварь приходила ко мне?
        - Не думаю, что слишком долго.
        - А, - протянула она. - А то я уже испугалась.
        - Вы меня неправильно поняли, - сказал я мягко. - Тварь приходила бы к вам еще недолго, не потому что она насытилась бы и ушла.
        - А почему? - не поняла женщина.
        - Потому что она забрала бы у вас жизнь.
        - Ты хочешь сказать, что я умерла бы? Из-за этой твари?
        - Это так.
        Моя подопечная замолкла, обдумывая сказанное.
        - Куда же делась эта тварь? - спросила она, наконец.
        - Вы ее уничтожили, - улыбнулся я.
        - Уничтожила?! - ее изумлению не было предела. - Но как?!
        - Вы захотели этого, как захотели, чтобы эта долина стала больше, чтобы беседка изменилась, чтобы на столе появились напитки. Вы Плетущая, неосознанная Плетущая. Знайте это, если еще не догадались.
        - Я? - ее глаза округлились еще больше.
        - Да, - кивнул ей в ответ. - У вас мощный потенциал, чтобы стать по-настоящему сильной Плетущей.
        Моя собеседница как-то вдруг ссутулилась и поникла головой.
        - Я уже слишком старая, чтобы учиться.
        - Если вы в самом деле считаете себя таковой, я не буду вас разубеждать, - спокойно сказал ей. - Однако вы должны знать, что Плетущие - это не просто выпускники какой-то школы или иного другого учебного заведения. Плетущие - это те, кто в состоянии осознать необходимость своего труда, направленного в большинстве случаев на помощь людям.
        - В большинстве? - переспросила она.
        - Да, - ответил я ей крайне серьезно. - Мы не ангелы и не творим добро ради добра. Мы поступаем так, как должны. Так, как правильно. И случаются такие ситуации, когда, кроме нас, некому наказать того или иного человека.
        - Что значит наказать?
        - Именно то, что я сказал. Бывает так, что люди, заслуживающие самого жестокого наказания, успешно избегают его и продолжают радоваться жизни. Вот в таких случаях мы караем избежавших наказания.
        - Как? - тихо спросила она.
        - О нет, Плетущие не убивают людей, - заверил я женщину, видя, что ход ее мыслей направлен в неверную сторону. - Мы превращаем сны таких людей в сплошные, непрекращающиеся кошмары.
        - Жестоко, - уронила она.
        - Может быть, - не стал спорить, - но заслужено.
        - Кто решает, заслуживает ли тот или иной человек наказания? Существует какая-то система, организация? Или все происходит по личной инициативе?
        - У Плетущих есть своя организация, так называемый Совет, но он не принимает участия в подобных делах. Его функции ограничены лишь внутренними делами Плетущих. А решения, связанные с обычными людьми, действительно принимаются индивидуально и претворяются в жизнь без каких-либо бюрократических проволочек: подачи заявлений, рассмотрения дела, вынесения приговора. Плетущий сам себе и судья, и адвокат, и прокурор. Он сам выносит приговор, и сам его исполняет.
        - А если он ошибется? Если пострадает невиновный? - заволновалась моя собеседница.
        - Вы не совсем понимаете, о чем идет речь. Необходимости что-то кому-то доказывать нет по одной простой причине - сны не могут лгать. Человек физически не может обмануть свое сознание. Он может лгать наяву, может вводить в заблуждение следствие, если речь о преступнике, он может лгать родным, близким, но обмануть себя невозможно.
        Моя подопечная слушала внимательно. Она перестала хмуриться и задала следующий вопрос:
        - А если Плетущий захочет… наслать кошмары просто так, не преступнику, а просто первому встречному?
        - Этот вопрос из серии: «А если кто-то пойдет в оружейный магазин, купит там винтовку и начнет стрелять по случайным прохожим», - ответил я. - Объясню понятней. Чтобы наслать на человека кошмары, нужно уметь это делать. Для этого нужно быть Плетущим, то есть выучиться полные десять лет. За это время моральные, этические и нравственные установки вбиваются очень прочно, я бы сказал: незыблемо. Это если не учитывать того, что Плетущим не может стать психически неуравновешенный или просто агрессивный человек. Такие отсеиваются в первый год обучения…
        - Ты говоришь все правильно. Наверное, - произнесла женщина. - Но я слишком далека от всего этого.
        - Вам решать, насколько сильно вы хотите стать настоящей Плетущей.
        - Я хочу… Но зачем мне это?
        - Вы сами должны ответить на этот вопрос. Вас никто не заставляет. Право выбора - за вами.
        - Я подумаю над твоим предложением, - сказала она задумчиво.
        - Когда решите, если решите, - поправился я, - дайте мне знать.
        - Каким образом?
        - Через птицу, - я кивнул на орла, задремавшего прямо на спинке кресла. - Позовите его, и когда он прилетит, скажите ему то, что хотели бы передать мне. Я сразу узнаю о вашем решении или просто о просьбе увидеться. Если в это время буду пребывать во сне.
        - Хорошо, я… - она осеклась на полуслове, закаменела лицом.
        - Что случилось? - я встал с кресла, огляделся, «созерцая» - нет, ничего не увидел и не почувствовал, не было никакой опасности, да и Страж продолжал мирно дремать.
        Прошла целая минута, и глаза женщины ожили, она сделала судорожный вздох. Моя собеседница закрыла лицо руками, потом - помассировала виски, и, наконец, подняла на меня глаза. Увидев, что с ней все в порядке, я опустился обратно в кресло, но ее взгляд меня насторожил.
        - Тебе нужно идти, - произнесла она напряженно, - чтобы спасти своего друга… Мишу.
        - Вы сейчас… только что… - я силился подобрать нужные слова.
        - Да, я сейчас видела.
        - Что именно?
        Она не спешила отвечать и продолжала напряженно следить за мной.
        - Тебе нужно решить, что будешь делать, - моя подопечная странно смотрела на меня.
        - Я слушаю.
        - Сегодня ночью твой враг убьет твоего друга. Он не будет ждать семь дней.
        - Вы сейчас видели, как Миша погибнет? - чужим голосом переспросил я, ни на миг не усомнившись в истинности ее слов.
        - Да, - тихо ответила женщина.
        - Как скоро это произойдет?
        - Сегодня ночью.
        - Вы уверены, что именно сегодня?
        - Абсолютно.
        - Как это случится?
        - Твой друг умрет от пули.
        - Кто это сделает? Вы видели? - кажется, я перестал дышать.
        - Да, но… - она запнулась. - Я просто не могу поверить увиденному. Это слишком… неправильно.
        - Вы знаете этого человека, убийцу?
        Моя подопечная кивнула, опустила глаза и нахмурилась еще сильнее. Это плохо, очень плохо, потому что она могла знать только одного Плетущего. Мои подозрения, в которые я сам не хотел верить, похоже, оправдывались. Совершенно ясно, о ком она говорила, но я сделал последнюю попытку.
        - Вы знаете, что Плетущие могут менять внешность?
        - Нет, не знаю. Откуда? - она тотчас подняла на меня глаза, в которых прочиталась страстная надежда. - Значит, я могу ошибаться? Значит, я могла видеть совсем не Марину?
        - Все может быть, - что еще я мог ей сказать? - Где произойдет убийство?
        - Я не уверена, но, по-моему, в больничной палате. Твой друг лежал на кровати без сознания, рядом стояли какие-то приборы, вокруг все белое, а потом… потом появилась Марина. Она подошла к нему, какое-то время просто стояла у койки, затем достала откуда-то пистолет и выстрелила твоему другу в голову… Это просто чудовищно, - нервно теребя край пледа, моя собеседница умолкла и отвернулась в сторону.
        Несколько секунд я еще сидел, а потом встал, с громким звуком отодвинув массивное кресло. Орел открыл глаза, огляделся и снова смежил веки. Медлить было нельзя. Но все же я спросил. Спросил, хотя где-то очень глубоко уже знал ответ на свой вопрос.
        - Что вы имели в виду, когда сказали, что мне нужно решить, что я буду делать?
        Моя подопечная посмотрела мне в глаза, в которых я с огромным удивлением прочитал жалость и даже страх. Холод сковал мое сердце от этого взгляда.
        - Ты должен решить, - наконец промолвила она, - будешь ли выручать своего друга. Я видела, что ты отвернешь от него смерть, если придешь на помощь.
        Птица снова открыла глаза, почувствовав сильную тревогу своей хозяйки. Орел огляделся вокруг и остановил взгляд своих черных глаз на мне. Неожиданно сильно задул ветер. Он погасил почти все свечи и взъерошил перья на спине Стража. И под немигающим взглядом встревоженных глаз птицы и все сильнее разраставшийся внутри меня холод я услышал:
        - Ты спасешь своего друга, но сам погибнешь, - гулким колоколом прозвучал в голове неотвратимый приговор. - Твоя смерть придет быстро, и ты ничего не успеешь сделать. Все, больше я ничего не видела. Прости меня…
        Часть 2
        Через замочную скважину
        - Но путешествие во времени противоречит здравому смыслу!
        - А что такое здравый смысл? - спросил Путешественник во Времени.
        Герберт Уэллс. Машина времени
        Глава 1
        Как странно.
        По сути, я иду сейчас навстречу своей смерти, но отчего-то чувствовал себя совершенно спокойно.
        Почему я делаю это? Почему не сверну и не откажусь от своего пути? Почему я не сделаю вид, что пытался добраться и помочь, но у меня ничего не получилось, и я опоздал? Почему я не вспомню, что у меня есть мои детки и так сильно любящая меня жена? Почему я подчиняюсь приговору судьбы?
        Еще несколько минут назад эти вопросы кипели, яростно клокотали внутри меня, заставляли сбиваться с шага.
        - Потому что я Плетущий, - так звучал первый пришедший мне в голову ответ.
        - Ну и что? - отвечало мое второе я, которое не меньше первого хотело получить ответы на эти вопросы, но ответы четкие и ясные, а не акварельную мазню.
        - Потому что я не могу бросить Мишу умирать, - таким был второй ответ.
        - А про свою семью ты забыл?
        - Он мой друг, и ему нужна помощь!
        - А кто поможет тебе?!
        - Видящая могла ошибиться.
        - Бред! Ни разу, ни один Видящий не ошибался в своих предсказаниях!
        - Но моя подопечная может оказаться не Видящей, а обычной Плетущей с даром предвидения.
        - Это самое точное определение Видящих!
        - Дар может быть слабым, а предвидение неточным.
        - Бред! Бред! Дар один и не может быть сильным или слабым. Он или есть, или его нет! Третьего не дано!
        - Я не дам убить себя!
        - Если бы не дал, то Видящая так бы и сказала: «Тебя попытаются убить!» Так почему же ты шагаешь своей смерти навстречу, Оружейник?!
        - Я не могу бросить Мишу умирать, потому что он мой друг!
        - Ну и что?!
        - Ничего.
        - Это не аргумент! Нужна причина! Причина, по которой я умру сегодня ночью!
        Странный диалог затих на целую минуту, а потом какое-то мое я, точно не знаю, какое именно, выдало:
        - Я иду на смерть, потому что мой друг сделал бы то же самое для меня.
        И споров больше не было. Я был абсолютно точно уверен в своей последней мысли. Если бы сейчас я, а не он, пребывал в коме, и меня должны были убить, и Миша знал об этом, он пришел бы мне на выручку и спас от гибели. Даже ценой собственной жизни. Ни на миг я не усомнился в этом. И не усомнюсь. Не считая Рыжего и Сони, он мой самый близкий друг, хотя даже они не так близки, как Миша.
        После того, как меня перестали терзать сомнения, и пришло то странное спокойствие, в котором я пребываю до сих пор.
        Как странно.
        Думаю ли я сейчас о прожитой жизни? Мелькает ли она перед глазами? На оба вопроса ответ один: «Нет». Моя жизнь застрахована в первую очередь от смерти во сне. Формулировка звучит слишком размыто, но страховая компания с ней согласилась. Тем более, ежегодные платежи составляют немаленькую сумму. Страховой выплаты, имеющей семизначное значение, моей семье хватит на много лет. Я еще не учитываю выплат из нашего фонда, Плетущих, в который каждый из нас вносит необременительные для собственного бюджета взносы.
        Мне очень жаль, что дочки больше не увидят своего папу, а жена - мужа. Но так уж складываются обстоятельства. В конце концов, рано или поздно мы все умираем. И только от нас зависит, как мы уйдем: без сожаления и с честью или в сомнениях и страхе от того, что когда-то испугались, не решились на Поступок.
        Как бы то ни было, но я не собирался погибать, покорно прогнувшись перед судьбой. Я сделаю все, чтобы спасти Мишу, и если на моем пути встанет Марина Яковлевна, рука моя не дрогнет. Я все еще не верю словам Видящей о скорой смерти, подсознательно ожидая, что она ошиблась. Чего уж таить, сознание попросту отказывается верить в свое скорое забвение.
        Я шел по асфальту прямой, как стрела, дороги, которая разрезала сухую степь, раскинувшуюся вокруг на сколько хватало глаз. Над головой - ясное, безоблачное небо бледно-голубого, почти белого цвета. Откуда-то сбоку дул слабый ветер. Он лениво поднимал в воздух пыль и гнал по земле остатки высохшей на жарком солнце травы. Воздух был сух и безвкусен, как диетический хлеб трехдневной давности. Солнце зависло высоко в небе ярким, жарящим фонарем. Под его лучами по спине и груди под одеждой стекал пот. Я почти не отбрасывал тени - солнце стояло в зените.
        Я был настолько спокоен, что даже не сразу заметил эту удушливую жару, а когда обратил на нее внимание, небо, повинуясь моей воле, вскипело серыми облаками, скрыв от меня светило. Сразу стало легче дышать, но мокрая от пота рубашка все еще неприятно липла к телу. Я совершил короткую остановку и переоделся в сухое. Протер влажные от пота волосы и надел на голову шляпу с широкими полями. «Ковбой», - успел подумать я, прежде чем на горизонте что-то сверкнуло, отразив пробившийся сквозь облака солнечный свет. Я стал всматриваться, но бликов больше не было, хотя, признаться, трудно было что-либо разглядеть в мареве поднимавшегося с земли раскаленного воздуха.
        Настроившись нужным образом, я вгляделся вдаль, «созерцая». Два человека, самые обычные, не Плетущие и не твари, были еще довольно далеко от меня. «Достал» бинокль и приник к окулярам. Поднимая тучу пыли, по дороге в мою сторону двигался автомобиль. Мне показалось, что его марка мне знакома, но спустя минуту я вынужден был признать, что впервые видел такую машину. Несмотря на большое расстояние, автомобиль быстро приближался и спустя какое-то время остановился, не доехав до меня совсем немного. Клубящаяся пыль охватила меня со всех сторон, но поднявшийся ветер быстро отнес ее в сторону. С большим интересом я наблюдал за замершим неподалеку транспортным средством. Нет, это был не автомобиль, потому что у них должны быть колеса, а эта машина совершенно бесшумно просто висела в воздухе в метре над землей. Но вот в ее борту появилось и на глазах расширилось отверстие, и вместе с этим тишина этого безмолвного места взорвалась новыми, незнакомыми звуками. Буду считать их музыкой, потому что в них отслеживался некий ритм и очень своеобразная музыкальность. Из расширившегося отверстия в борту машины
появился человек. Он огляделся по сторонам, остановил взгляд на мне и легко спрыгнул на землю. Это оказался молодой мужчина двадцати-двадцати пяти лет, смуглый, темноволосый и кареглазый. Он был выше меня почти на голову - это стало ясно, когда парень подошел ближе. На нем - обычная майка светло-зеленого цвета, «песочные» штаны со множеством карманов, заправленные на армейский манер в высокие, похожие на мои, ботинки. Неизвестный окинул меня быстрым изучающим взглядом, задержал его только на ключицах и предплечьях, видимо, в поисках знаков различия, потому что моя одежда носила ярко выраженный военный характер. Не дождавшись от меня никакой реакции, незнакомец первым нарушил молчание:
        - На базу?
        У меня не было ни капли желания разводить беседы с незнакомыми людьми и терять время.
        - А ты?
        Он посмотрел удивленно и сделал неопределенный жест в сторону своей машины. Тотчас «музыка» умолкла, чему я был только рад.
        - Вообще-то в той стороне, - он указал рукой туда, куда я направлялся, - только база.
        - Сколько до ближайшего города? - спросил я, только чтобы что-нибудь сказать.
        - До Ньюсвика пятьдесят миль, - со все возрастающим удивлением ответил он. - Ты направляешься туда?
        Я не успел ответить, потому что из недр машины появилось и спрыгнуло на землю новое действующее лицо. Это оказалась девушка. Она была одета на тот же армейский манер, но лицо ее скрывали большие линзы солнцезащитных очков.
        - Привет, - она подошла и встала рядом с парнем.
        - Привет, - ответил я, узнав этот голос.
        Девушка встряхнула своими темными волосами и поднесла ладонь к лицу, но не сняла очки, как я ожидал, а слегка коснулась одной из дужек. Черные линзы стремительно посветлели и за несколько секунд стали прозрачными. А на меня поглядели такие знакомые и такие чужие голубые глаза.
        - Меня зовут Софи, - представилась она. - А это мой друг, Саймон. Мы едем на базу и можем подбросить тебя.
        Похоже, мне придется задержаться в этом сне. Судя по их лицам, мне плохо удалось скрыть удивление. А я был не просто удивлен, я был поражен внешним сходством темноволосой девушки с той, кого знал под этим же именем.
        - Отлично, - сказал. - Я не откажусь от вашего предложения.
        - Вот и хорошо, - улыбнулась Софи. - А где твои вещи?
        - Я налегке, - ответил и пожал плечами. - Так уж получилось.
        - Но ты же мог погибнуть! - вскинул брови Саймон. - Через десять минут будет буря, а без защиты ты не выживешь!
        - Сай, ну что ты пристал к человеку? Может быть, его подобрали бы другие. Траса-то оживленная, - ответила ему девушка и задумчиво добавила, обратившись ко мне. - Мы не встречались раньше? Ты, кстати, не представился.
        - Меня зовут Макс, и мы раньше не встречались, хотя ты очень похожа на одну мою хорошую знакомую.
        Я вздрогнул от неожиданности, когда справа от меня, на дороге, прямо из-за спины, появился скользящий по воздуху… контейнер светло-серого цвета. Иное подходящее название сему вагону метров двадцати в длину подобрать мне было сложно. Он завис над дорогой, и в его передней части сбоку появилось небольшое отверстие, из которого высунулась голова.
        - У вас проблемы?
        - У нас все в порядке, сэр, - ответил Саймон.
        - Тогда вам нужно как можно скорее двигаться дальше, - сказала голова. - Через восемь минут будет буря.
        - Сейчас же отправляемся! - заверил парень. - Спасибо за напоминание, сэр!
        Голова удовлетворенно кивнула и исчезла в отверстии, которое тотчас затянулось. Грузовик, а я уверен, что это был грузовик, бесшумно тронулся с места и, набрав скорость, быстро удалился. Я успел разглядеть на его борту белую пятиконечную звезду, заключенную в круг.
        - Сержант прав, - обратилась ко мне Софи. - Нужно ехать.
        Зависшая в воздухе машина опустилась ниже, когда мы подошли к ней. Теперь не нужно было забираться на метровую высоту, а всего лишь поднять ногу до уровня колен, поставить ее на порог, ухватиться рукой за поручень сбоку, подтянуться. Следом за мной забралась девушка, а Саймон уже занял водительское кресло. Софи нажала большую красную кнопку над проемом, и тот быстро затянулся, отрезав нас от внешнего мира. Боковых окон внутри не оказалось, а сквозь узкое ветровое стекло было видно, что мы уже движемся, хотя ускорения совсем не ощущалось. Интерьер салона не поражал воображение. Кресло водителя находилось впереди слева, рядом с ним, сбоку, - такое же. Приборная доска выглядела вполне привычно, только всевозможных кнопок и переключателей на ней было больше. Имелись еще два встроенных в «торпеду» монитора дюймов по десять каждый, и один поменьше, клавиатуры под ними. В ширину салон был не меньше четырех метров, а в длину, я обернулся, примерно столько же. Диван заднего сиденья, на котором сидели мы с Соней, не доставал до борта с одной стороны примерно метр. Судя по всему, это был проход в багажный
отсек, скрытый от меня задней перегородкой.
        - Буря через семь минут, - не поворачиваясь к нам, произнес Саймон.
        Меня удивило отсутствие боковых окон, но я старался сохранять спокойное безразличие, будто каждый день катаюсь на скользящих по воздуху машинах. Да и вообще, если честно, меня крайне заинтриговал этот сон. Наверняка его видел кто-то из моих попутчиков, а ему, в свою очередь, снился второй. Очень интересно и очень реалистично.
        - Если не секрет, - нарушила девушка молчание, - откуда ты? И почему ты без вещей?
        - Потерял, - пожал я плечами, игнорируя первый вопрос, и сменил тему. - Вы не очень похожи на солдат.
        - Мы и не солдаты, - ответил со своего места Саймон. - Пока.
        - Пока?
        - Да, - сказала Софи. - Мы ведь едем на базу, чтобы стать ими. А ты разве не для этого туда направляешься?
        - Не совсем, - ответил я уклончиво.
        - Ты так и не сказал, откуда ты, - напомнила девушка.
        - Разве нет?
        - Нет, - покачала она головой.
        - Хорошо, только я прошу вас не удивляться.
        - Сейчас трудно кого бы то ни было удивить хоть чем-нибудь, - уронила Софи.
        - Я стараюсь особо не рассказывать никому, но я просто путешественник.
        - Путешественник? Ты? - парень даже голову повернул.
        - Я, а что здесь такого?
        - Ты или очень смелый человек или просто глупец, - ответила за него девушка.
        - Не понял, - невольно нахмурился я.
        - А что здесь непонятного? В наше время путешествовать налегке может только самоубийца, - пояснила она. - У тебя нет ни машины, ни защиты от бурь.
        - Так сложились обстоятельства, - похоже, с каждым словом я вызывал к себе все больше недоверия.
        - Видимо, ты нас совсем дураками считаешь, - снова подал голос парень и развернулся лицом к нам вместе с креслом. Машина при этом продолжала двигаться с прежней скоростью и прежним курсом, наверное, на автопилоте.
        - Если вы думаете, что я обманываю вас, тогда высадите меня, - я пожал плечами.
        - У меня есть идея получше, - сразу ответил Саймон. - Мы довезем тебя до базы, а там пусть тобой занимаются, кому положено.
        - Я не против, - спокойно согласился я.
        - У тебя есть оружие? - поинтересовалась девушка.
        - Откуда? - удивился я, показывая открытые ладони, отчего ребята нахмурились еще больше.
        - А почему вы решили записаться в армию? - спросил я, уводя разговор на другую тему, но вызвал им новую волну подозрения.
        Саймон ничего не сказал и снова повернулся к приборной доске, а ответила Софи.
        - Мы едем записывать добровольцами, потому что каждый, кто может держать в руках оружие, делает то же самое.
        - Каждый? - я постарался, чтобы мой вопрос звучал как можно небрежнее, дабы скрыть искреннее удивление.
        - Ты вроде тоже направляешься на базу с этой целью, - напомнила она. - Разве нет?
        - Ну да, только я не солдатом иду записываться, - я лихорадочно соображал, что им сказать.
        - А кем же? - удивилась Софи.
        - Военкором, - выдал я подходящую, на мой взгляд, версию.
        - А кто это? - повернул голову Саймон.
        - Военный корреспондент, - пояснил я.
        - Журналист, что ли?
        - Можно сказать и так.
        - Ты же говорил, что просто путешественник.
        - Одно другому не мешает, - я постарался говорить максимально уверенно.
        - А… ну тогда не знаю, - протянул парень.
        По-видимому, подобное объяснение показалось моим невольным спутникам приемлемым, потому что на время они оставили расспросы.
        Глава 2
        - Буря через две минуты! - резко бросил Саймон. - Нет, мы не успеваем уйти от нее. Придется встречать на дороге.
        - Съезжай, - ответила ему девушка напряжено.
        - Уже.
        Сквозь узкое лобовое стекло было видно, как наш экипаж замедлил ход и сполз на обочину.
        - Одна минута! - это уже Софи. Она перебралась на свободное переднее сиденье и теперь что-то набивала на клавиатуре под одним из мониторов.
        - Остановка! - отчитался парень.
        - Садимся, - ответила ему девушка.
        - Тридцать секунд.
        - Есть посадка, - Саймон жал какие-то кнопки на приборной панели.
        - Заземление?
        - Да, отстрелил еще при посадке.
        - Сколько?
        - Четыре штуки.
        - Нормально. Это даже больше, чем нужно.
        Они продолжали что-то нажимать и переключать.
        - Отключение.
        - Отключение, - подтвердил Саймон. - Десять секунд.
        - Успеваем, - и одновременно со словами девушки погасли мониторы на панели, кнопки, переключатели, какие-то показатели, датчики, свет в салоне - все. В наступившей тишине слышалось только напряженное дыхание сидящих впереди ребят. А я краем сознания отметил, что машина была все-таки не совсем уж бесшумной. После отключения питания это стало очевидным - исчез едва заметный гул.
        - Ноль секунд, - произнесла Софи, но ничего не произошло.
        Света, попадавшего внутрь через узкое ветровое стекло, было явно недостаточно, чтобы развеять полумрак внутри экипажа. Напряжение ребят передалось и мне. Признаться, я думал, что мы попадем в песчаную бурю или же случится гроза с дождем, громом и молниями. Иначе для чего еще нужно заземление, если не для отвода электрических разрядов в землю? Однако видимых изменений погоды я пока не наблюдал.
        - Минус десять секунд, - промолвил Саймон.
        - Нормально, - ответила ему Софи. - Сейчас начнется… А это что такое? Идиот!
        По дороге, с той стороны, куда мы держали путь, неслась машина кислотно-зеленого цвета. Приблизившись к нам, она стремительно сбросила скорость, а из ее крыши вдруг вылетели какие-то предметы. Еще в воздухе они разложились в некие металлические конструкции, и когда те упали на землю, то уже представляли из себя своеобразные ежи из трех игл, каждая из которых достигала в длину, по моим оценкам, около десяти метров. Я успел насчитать их семь штук, но только пять из них разложились полностью и встали, как надо - устремив вверх металлические иглы громоотводов.
        - Идиот! - снова прокричала Софи. - Что ты делаешь?! Глуши двигатель!
        Необычного цвета машина буквально упала на землю, полностью не остановившись, и подняла в воздух тучу пыли. А в следующую секунду жгут ослепительного белого пламени ударил в нее.
        - Глаза! - прокричал Саймон, но опоздал с предупреждением.
        Как следствие, вспышка меня ослепила, вызвав в глазах разноцветные звездочки. Я зажмурился, пока зрение вновь ко мне не вернулось. А парень громко и очень эмоционально непечатно выругался.
        - Тишина! - громким шепотом яростно зашипела на него Софи, и Саймон умолк.
        Все еще лишенный зрения, я услышал, как с громким сухим треском рядом с нашей машиной ударили новые разряды. А я и не понял сначала, почему наш экипаж вдруг начал дергаться и вздрагивать. Или молнии били не рядом? Какая разница, все равно меня охватило неприятное чувство собственной уязвимости. Однако мне это светопреставление что-то определенно напомнило. Совсем недавно, буквально прошлой ночью, я использовал тот же прием с молниями, когда уничтожал небесную рать летающих монстров. Хотя ничем, кроме частоты разрядов, это электрическое безумие не походило на мою работу.
        Я так и сидел с закрытыми глазами, а когда разноцветные искры перестали гореть под моими закрытыми веками, то рискнул их открыть. Корпус машины продолжал содрогаться от близких попаданий в землю мощный электрических разрядов. Салон освещался, как от электросварки: ярко и почти непрерывно. Посмотрел вниз, на свои ноги, не рискнув поднять глаза.
        - Нам конец, - сдавлено произнес Саймон. - Наших четырех мачт просто не хватит.
        - Успокойся, - рассердилась Софи. - Скоро буря закончится.
        - Скоро? Еще целых две минуты! Нас за это время успеет несколько раз прожарить! - громким шепотом ответил он.
        - Успокойся! - повторила девушка, но по ее голосу было слышно, что сама она пребывала на грани истерики.
        Я «достал» солнцезащитные очки, чтобы попытаться выглянуть в окно, и в этот момент произошло нечто совсем неожиданное. Буря прекратилась. Моментально, будто переключателем, кто-то ее просто выключил.
        Внезапная тишина оглушила. Особенно четко слышалось частое и хриплое дыхание замерших неподвижно в своих креслах людей.
        - Что это? - просипел женский голос.
        - Я… не знаю, - хрипло ответил мужской.
        Я надел очки и поднял голову. Мой взгляд уперся в мутное ветровое стекло. Поначалу я подумал, что всему виной пыль, плотной завесой окутавшая нашу машину, но Саймон потянулся вперед, вытянул руку и провел по стеклу, оставив прозрачный след. Софи вытащила откуда-то тряпку и со своей стороны протерла запотевшее стекло.
        - Что там? - негромко спросил я.
        - Не знаю, - ответила она, не обернувшись.
        - Буря закончилась?
        Девушка повернулась ко мне, чтобы ответить, но слова замерли у нее на языке. Обернулся Саймон и точно также удивленно уставился на меня.
        - Откуда у тебя это? - выдавила Софи, наконец.
        - Что «это»? - переспросил я ее, не понимая о чем речь.
        - Очки. Откуда у тебя очки? - сказала она. - У тебя их не было.
        - Почему же не было? - я не понимал, что происходит. - Они у меня в кармане лежали.
        - Нет, - твердо ответила девушка. - Не было у тебя ничего в карманах.
        - Откуда такая уверенность? - поинтересовался я, искренне недоумевая изменениям в поведении моих спутников.
        - Как откуда? - в свою очередь удивилась она. - Я просканировала тебя, как только мы тебя увидели, еще на дороге. У тебя не было ничего, кроме того, что надето на тебе.
        - Твой сканер мог и ошибиться, - пожал я плечами. - Вспомни, ты же сама меня спрашивала, что у меня есть.
        - Спрашивала, но это всего лишь дань вежливости. А сканер ошибиться не мог, - и совсем тихо спросила, глядя мне в глаза: - Кто ты?
        - Я уже представился.
        - Может быть, сканер действительно барахлит? - неуверенно предположил Саймон.
        - Может быть, - вроде как согласилась девушка, но взгляд ее остался напряженным. - Что еще у тебя есть, кроме очков? Какие-нибудь документы?
        - Ничего, - развел руками. - Все было в вещах, которые сейчас неизвестно где.
        - Неизвестно где - это где? Ты потерял их? У тебя их украли, отобрали силой? - не успокаивалась она.
        - Это допрос? - спросил я спокойно, но парень невольно поежился и передернул плечами от моего тона. Да и девушка заметно изменилась в лице и посмотрела на меня по-другому, затрудняюсь определить, как именно.
        Она не выдержала и первой опустила глаза, потом устало откинулась в кресле. Прежде чем развернуться на нем к приборной доске, произнесла:
        - На базе разберутся.
        Саймон тоже развернулся и принялся протирать ветровое стекло. Оно стало прозрачным, но весь обзор закрывала стоящая в воздухе пыль.
        - Что дальше? - спросил я.
        Софи угрюмо промолчала, и Саймон, бросив на нее быстрый взгляд, все же ответил:
        - После того, как буря прошла, нужно подождать от пяти до десяти минут. Ты не знал этого?
        - Может быть, прежде чем двигаться дальше, нужно выйти наружу и осмотреть машину? - проигнорировал я его вопрос.
        Уже в который раз они снова посмотрели на меня в большом удивлении.
        - За бортом сейчас очень холодно, - наконец произнесла Софи. - Скорость ветра колеблется от сорока до семидесяти метров в секунду. Еще есть желание выйти наружу? - и отвернулась.
        Я откинулся на сиденье, оставив без ответа ее вопрос. А мне, в самом деле, было крайне любопытно взглянуть, во что превратился ярко-зеленый экипаж, в который попал электрический разряд. Вообще, этот сон представлял для меня серьезный интерес. Хотя бы только из-за того, что я встретил здесь таких странных людей: девушку - точную копию Сони, если не считать цвета волос, и парня. У них даже имена были схожи, только звучали на американский манер. Немаловажный фактор, который еще держал меня здесь - это необычайная реальность происходящего. Она заключалась в логичной последовательности событий, присутствию сразу нескольких действующих лиц. А вообще, если бы я не знал, что сплю, то наверняка поверил в эту действительность. Ну а то, что люди передвигаются на каких-то футуристических машинах, и вокруг бушуют странные бури, - это, вопреки ожиданию, придавало еще больше правдивости происходящему.
        Прежде чем плести, я прикинул, сколько времени у меня осталось в запасе. Когда я засыпал, не было и девяти. В сумме полтора-два часа я провел в сне моей подопечной, которая неожиданно для меня оказалась Видящей. Она предсказала… Сейчас не об этом. Еще около тридцати минут я провел в этом месте. Или больше? Пусть будет сорок. Сколько всего получается? Три часа, плюс-минус. То есть, сейчас еще нет и полуночи, а это значит, что я могу потратить еще какое-то время, но не больше часа, на этот удивительный сон.
        - Буря все-таки закончилась, - едва слышно промолвила Софи своему спутнику, но я услышал ее.
        - Похоже на то, - также тихо ответил тот. - Я такое в первый раз вижу.
        - Да, я тоже не слышала, чтобы бури заканчивались так неожиданно, да еще в самый разгар, - согласилась девушка.
        - Нам повезло, - на грани слышимости прошептал Саймон. - Еще бы немного и все…
        Софи молча кивнула ему, а потом произнесла нормальным голосом:
        - Заводи.
        - Ты уверена? - парень ответил ей не сразу. - Вокруг еще слишком много электричества.
        - Уверена. Заводи. Прошло уже три минуты, а электричество будет висеть в воздухе еще долго.
        Саймон почему-то бросил короткий взгляд на меня, пожал плечами и начал колдовать над пультом управления. Тишина сразу ушла, уступив место едва слышному гулу. Ожили мониторы, загорелись многочисленные индикаторы. Потоки кондиционированного воздуха вытеснили духоту, приятно обдув лицо. Лобовое стекло быстро стало прозрачным, но за ним по-прежнему ничего не видно, хотя… Это еще что такое?! Сквозь пылевую завесу было отчетливо видно, как, словно из ниоткуда, появился слепящий глаза белый шар. Он был примерно метр в диаметре… нет, больше, просто расстояние скрадывало его истинные размеры. Шаровая молния, а это именно была она, неспешно приближалась к нам, увеличиваясь в размерах… значительно увеличиваясь.
        - Глуши! Глуши! - испуганно закричала Софи, но парень без лишних напоминаний уже нажал какие-то кнопки на приборной доске и защелкал переключателями.
        Девушка помогала ему, но мне было ясно, что их действия уже не имели смысла, потому что шар живого электричества продолжал движение, неумолимо приближаясь к нашей машине.
        - Черт! Он летит прямо на нас! - прокричал Саймон. Он закончил манипуляции и заглушил двигатель машины. - Не нужно было так рано заводиться!
        - Прости! - девушка закрыла лицо руками, оставив только глаза. - Она не должна была быть такой огромной…
        - Нам конец! Нужно срочно уходить, иначе поджаримся, как в печке!
        Вслед за ним Софи вскочила с кресла и бросилась к боковой стене.
        - Уходим! - бросила она мне. - Быстрее!
        Огромный шар ослепительного света уже почти полностью закрыл собой обзор лобового стекла. Да, он действительно был огромен, гораздо больше нашего экипажа. И его мощь завораживала.
        Софи схватила меня за локоть и с силой дернула.
        - Вставай! Быстрее! Давай! Давай!
        - Сядь на место, - не отрывая взгляда от удивительного явления, жестко отрезал я. Девушка шарахнулась от меня и замерла в недоумении. Она явно растерялась моей реакции. Застыл и Саймон.
        - Не вздумайте открывать двери, - приказал им. - Замерзнете за минуту.
        Я не лгал, потому что точно знал, что за бортом сейчас было достаточно холодно, чтобы очень быстро замерзнуть насмерть.
        Как оказалось, шаровая молния вовсе не двигалась к нам. Электрический шар просто увеличивался в объеме, но делал это так быстро, что создавалась иллюзия, будто он движется и летит на нас. Очень интересно. В самом деле, любопытный способ, чтобы взять на вооружение. Однако до границ шара осталось уже очень мало, чтобы любоваться и изучать его. Я начал плести, и электричество, так щедро разлитое в воздухе, стремительно ушло в землю. Гигантская шаровая молния на мгновение прекратила свой рост, какой-то миг еще сохраняла размеры, а потом стремительно съежилась и уменьшилась. За десяток секунд от нее не осталось ни следа.
        Парень с девушкой сдавлено охнули, глядя во все глаза через стекло.
        - Сядьте, - сказал им. - Обзор загораживаете.
        При звуках моего голоса они вздрогнули, обернулись, почему-то вдруг выкатили глаза и попятились назад, упали в свои кресла. Я не обратил на них внимания и продолжил работать. Бушующий ветер, который больше напоминал ураган, стих, но оставил в воздухе кипящие клубы пыли. Повинуясь моей воле, воздух напитался влагой, и потяжелевшая в морозном воздухе пыль быстро опустилась на землю. С каждой секундой становилось все светлее. Воздух снаружи потеплел, а степь вокруг, белая от изморози, на глазах темнела, когда сначала робко, а потом все увереннее, сквозь редеющие тучи пробился солнечный свет. К моему удивлению, дорога осталась девственно чиста: на ней не было ни пыли, ни талой воды. Удивительно! Как бы то ни было, но за несколько минут пейзаж за окном стал таким же, как до бури. Тучи окончательно растворились в бездонной синеве, а ясное солнце светило как ни в чем не бывало. Все, я закончил.
        Неподвижно замершие в своих креслах парень с девушкой одновременно вздрогнули, когда с легким шипением в борту появилось отверстие выхода. Это я, нажав на сенсор, собрался выйти на свежий воздух. Лица моих попутчиков застыли каменными масками, и только их глаза следили за каждым моим движением.
        - Ты куда? - выдавила Софи.
        - Покурить, - показал ей сигарету, что держал в пальцах, и перешагнул через порог, ступив на еще влажную траву обочины.
        На самом деле, я хотел поближе взглянуть на то, что осталось от ярко-зеленой машины, в которую ударила молния. Натянул шляпу на глаза и закурил. Осмотрелся, выпустил изо рта дым и обошел наш экипаж сзади. С едва слышным гулом он поднялся в воздух и завис в метре над землей. Я не беспокоился, что мои невольные спутники решат уехать без меня. Может быть, так будет лучше для всех. К тому же, у меня не было ни малейшего желания объясняться с ними, ведь они совсем не дураки, чтобы не понять, что усмирение бури - моих рук дело. Жаль, конечно, будет уходить отсюда, толком не разобравшись в этом удивительно реальном сне. Но тут уж ничего не поделаешь. Идти пешком на неведомую базу не было ни времени, ни желания.
        Но я ошибся, и машина не спешила уезжать. Мало того, я услышал, как из нее на землю по очереди выпрыгнули ребята. Значит, вопросов избежать не получится.
        Не оборачиваясь к ним, я перешел дорогу и направился к бесформенной груде металла, которая ничем не напоминала бывший некогда транспорт. Замер на обочине недалеко от него. Мда… Если это и было когда-то машиной, то сейчас я бы ни за что об этом не догадался, если бы своими глазами ее не видел, когда та была еще цела. Обернулся на шум шагов. Саймон и Софи остановились неподалеку, почему-то не решаясь подойти ближе.
        - Не осталось ни одного заземления, - зачем-то сказал мне парень, имея в виду раскладывающиеся громоотводы, которые они отстрелили перед бурей.
        Я ничего не ответил, вернувшись к изучению уничтоженной машины. Собственно, изучать тут было нечего - от транспорта осталась груда оплавленного, почерневшего металла. Люди, конечно, не пострадали - они проснулись в самый последний момент и избежали страшной смерти. Легонько коснулся носком ботинка обгоревшего остова, и нога, не встретив никакого сопротивления, едва не провалилась. Ничего себе! Я впервые видел, чтобы металл, или из чего была сделана машина, прогорел до такой степени. Запоздало испугался от мысли о том, что было бы, если такой вот разряд попал в наш транспорт. Да уж… Мне пришло на ум, что обычная молния не способна на такое. Тогда что? Что смогло так качественно прожечь металл? Плазма? Вполне может быть. Почему бы и нет? Очень интересно… Это шаровая молния была самым обычным электрическим разрядом, который я успешно уничтожил, заставив уйти в землю. Когда проснусь, обязательно нужно заняться изучением и плазмы и способов ее контроля. Мысли спотыкнулись, когда я вспомнил, что меня ждет этой ночью, что мне предсказала Видящая.
        Сделал последнюю затяжку и швырнул окурок в груду изуродованного металла. Обернулся к ребятам, которые так и стояли за спиной. Они глядели на сгоревший остов со смесью страха и удивления. Ни Саймон, ни Софи не спешили заводить разговор.
        - Буря всегда так лютует? - нарушил я молчание.
        - Нет, - ответила девушка, глянув на меня своими голубыми глазами. - Я еще не видела, чтобы так сильно. Редко, когда страдают люди. Нет, такого раньше не было, или я об этом не слышала. Если молнии бьют в машину, то сгорает вся электроника. Мы поэтому пользуемся заземлением. Люди вообще гибнут не часто…
        - Обычно мы отстреливаем два, максимум три громоотвода, - вставил Саймон.
        - Но нас не спасло бы и четыре… Их и не осталось - все сгорели. Я такого и не помню даже…
        - Все когда-нибудь происходит в первый раз, - философски заметил я и пожал плечами.
        Софи среагировала на мою реплику чересчур эмоционально. Она порывалась что-то сказать мне, но парень схватил ее за руку, и девушка проглотила резкие слова. Это не ускользнуло от моего внимания, и я обратился к ним:
        - Думаю, вам стоит двигаться дальше, - не хватало мне еще выяснять отношения.
        - А ты? - удивился Саймон.
        - Что я?
        - Как ты будешь добираться до базы? - уточнил он, а Софи в раздражении сжала губы.
        - Как-нибудь доберусь, - ответил уклончиво.
        - До базы еще восемь миль! - воскликнул он.
        - Ничего страшного.
        - Что ты его уговариваешь? - резко бросила девушка. - Не видишь, он нам просто врет!
        Я проигнорировал этот агрессивный выпад с ее стороны, а Саймон, что удивительно, посмотрел на меня виновато.
        - Конечно, ты можешь отказаться от нашей помощи, - произнес он, - и мы не будем настаивать… Но от себя и от Софи я хочу поблагодарить тебя.
        Недовольно хмурясь, девушка смотрела в сторону, а я деланно удивился:
        - За что поблагодарить?
        - За то, что спас нас.
        Чего и следовало ожидать. Уйти прямо сейчас?
        - Ты ошибаешься, - сделал я последнюю попытку.
        - Все равно. Спасибо тебе, - гнул свое Саймон.
        Пусть так и будет.
        - Не стоит благодарности, - вздохнул я, а Софи вдруг вскинула голову, но снова слова замерли у нее на языке, и девушка поспешила отвернуться.
        - В знак благодарности за спасение моей жизни, - непонятно сказал парень, - прими, пожалуйста, от меня…
        Я с интересом наблюдал, как он потянулся к шее, просунул руку под майку и под моим ошарашенным взглядом явил на свет ожерелье из десятка табичей. Парень повернулся к Софи.
        - Помоги, - попросил он ее.
        Девушка секунду колебалась, но потом расстегнула застежку металлической цепочки, на которой висели табичи. Я еще успел рассмотреть, что почти все они были одинаковыми, и только два или три из них отличались по форме и цвету. Софи передала ожерелье парню, и тот стянул с цепочки один из одинаковых табичей. Девушка снова застегнула ожерелье у него на шее.
        - Вот, - Саймон протянул мне руку, на раскрытой ладони которой лежал янтарный табич круглой формы. - Прими от меня в знак благодарности. Отныне в любое время дня и ночи ты можешь постучаться в мой дом и получить от меня или моих родных помощь, если таковая тебе понадобится.
        Глава 3
        Я машинально принял его дар и также машинально высвободил из-под рубашки свое ожерелье, не сразу вспомнив, что у меня-то не цепочка с застежкой, а крепкая нить, которую нужно сначала развязать. Поэтому я спрятал янтарный табич в нагрудный карман и застегнул его на молнию.
        А вот с Софи произошла разительная перемена. Она порывисто шагнула ко мне, подняла руку, но сразу ее отдернула, словно обжегшись. Девушка заглянула мне в глаза и тихо, но от этого не менее эмоционально спросила:
        - Откуда у тебя это?
        Я не мог ошибиться, потому что точно знал, даже не глядя, что она смотрела на табич, который больше двадцати лет назад мне подарила Соня.
        - Откуда у тебя это? - девушка повторила свой вопрос, не отрывая от меня глаз.
        - Это подарок, - сказал я правду, спокойно встретив ее взгляд.
        - Чей? От кого?
        - От ее хозяйки.
        Не говоря больше ни слова, Софи извлекла из-под своей рубашки ожерелье из табичей, и я уже знал, что сейчас увижу. Среди одинаковых табичей несколько из них выделялись из остальных цветом и формой. И один из этих нескольких имел овальную форму и голубой цвет. Мой взгляд прикипел к нему, а мысли спутались и сбились в поисках объяснений увиденному.
        - Откуда у тебя…? - внезапно осипшим голосом повторил я ее вопрос.
        - Это дар, - девушка ответила не сразу.
        - Дар?
        - Да, мне его преподнесла моя прабабушка.
        Что за бред?! Какая прабабушка?! Таких табичей на всем свете не больше дюжины.
        Еще в школе, по заданию Марины Яковлевны, мы изготовили каждый сам для себя комплект одинаковых табичей. В реальности, наяву, мы повторили его, потому что без физической основы предмет живет до тех пор, пока его хозяин не проснется. Над своими табичами, выполненными в форме наконечника стрелы, такими же вытянутыми, хищными, я трудился дольше всех: выпиливал из дерева, шлифовал, полировал, вскрывал лаком. Ни у кого не было и нет похожих. Я тогда очень ими гордился и считал их самыми красивыми. После табичей, изготовленных Соней. Я не знал, где она взяла подходящий материал такого глубокого цвета, но каждый раз, когда я смотрел на ее табичи, невольно восхищался их богатой простотой и необычной красотой… Мы носили табичи на ожерелье несколько лет, прежде чем Учительница решила, что прошло достаточно времени, и они в должной мере «привязались» к нам. Тогда мы обменялись ими друг с другом во сне и наяву. Помню, как пять раз ходил на почту, чтобы получать бандероли от своих одноклассников.
        И вот сейчас я видел то, чего не могло быть. Первая мысль, пришедшая в голову, была про близнецов-двойников. Неужели у Сони есть сестра-близнец, ее точная копия, только с темными волосами? Потому что другого приемлемого объяснения я так сразу найти не мог. Но тогда почему она скрывала эту информацию? Нет, нет, это полная чушь… Но допустим. Даже если Соня таила факт существования сестры, то уж от нее она бы не скрывала информацию о нас, ее одноклассниках. И тогда Софи узнала бы меня. Неожиданно мысли споткнулись об невероятную догадку, но рассудок отказался принимать ее, верить, что такое возможно.
        - Как зовут твою прабабушку? - неожиданно тихо спросил я девушку.
        - Так же, как меня, - ответила она, но сразу поправилась: - Точнее, это меня назвали в ее честь.
        - София… - сорвалось с моих губ.
        - Эй! С тобой все в порядке? - взволновано спросил меня Саймон.
        Ребята испуганно шарахнулись, когда из воздуха появился стул со спинкой - это я «достал» его, потому что ноги вдруг предательски задрожали. Уселся, стараясь не показывать этим двум охватившее меня волнение.
        - Плетущий… Ты Плетущий? - не уверен, чего в голосе девушки было больше: удивления, страха, надежды или радости. А может быть, всего понемногу?
        Саймон переводил ошарашенный взгляд с Софи на меня и обратно. Я не ответил на риторический вопрос. Если кто и мог задать его, значит, он знал, о чем спрашивал.
        Если Софи сказала правду, и Соня, которую я знал, является ей прабабушкой, то получается… Мысли снова запутались, отказываясь осознать невероятный факт. Получается, что сейчас я нахожусь во сне ее правнучки. Их родство объясняет и удивительную схожесть. Однако… должен признать, мир снов преподнес мне удивительный сюрприз. Как жаль, что у меня так мало времени. Любопытный исследователь так некстати проснулся во мне. Можно было бы многое узнать о будущем. Хотя, по неписанным правилам Плетущих, добывать информацию о будущем из снов, никогда не приветствовалось, сейчас речь шла совсем не о постороннем человеке.
        Софи меня о чем-то спросила, но я был настолько поглощен собственными мыслями, что не услышал вопроса.
        - Что ты говоришь? - переспросил я.
        - С тобой все в порядке? - повторила она свой вопрос.
        - Да. Да, все в порядке.
        - Ты уверен?
        - А что, не похоже?
        - Вообще-то, не очень.
        - Все в порядке, - повторил я.
        - Ты же поедешь с нами на базу? - спросила она и как-то замерла в ожидании ответа.
        - Нет. Мы сейчас расстанемся.
        - Но почему?! - воскликнула она вдруг почему-то эмоционально.
        - Что почему?
        - Почему ты не хочешь поехать с нами на базу?
        - У вас своя дорога, а у меня слишком мало времени, - ответил я ей честно.
        - Куда же ты спешишь? - Софи задала этот вопрос странным голосом.
        - Я должен помочь одному человеку, моему другу.
        - Как зовут твоего друга? - теперь я понял, почему мне показался странным ее голос - он звучал торжественно. С чего бы?
        - Его зовут Миша, - ответил я.
        - Я знала! Я знала! - вдруг вскрикнула Софи, испугав меня. А в ее голосе слышалась искренняя радость.
        Ничего не понимаю. Девушка возбужденно переминалась с ноги на ногу и с нетерпением оглядывалась по сторонам.
        - Что ты знала? - осторожно спросил я ее и на всякий случай тоже огляделся по сторонам.
        - Я знала, что все это правда, что все так и будет.
        - Может быть, ты объяснишься?
        Софи перестала озираться, остановила на мне взгляд и взволнованно произнесла:
        - Когда я была маленькой, моя мама часто пересказывала предсказания Видящей о том, что я встречу того, кто сможет помочь нам в войне. И с его помощью мы победим Гада. А еще она сказала, что он будет Плетущим. А еще…
        - Постой, постой… Стоп! - мне пришлось повысить на нее голос, чтобы прервать этот сумасшедший монолог.
        Софи умолкла и недоуменно поглядела на меня.
        - Не тараторь, - осадил я ее. - Какая Видящая?
        - Я не знаю ее имени. Никто не знает. Говорят, что когда-то давно она была обычным человеком, без дара предвидения. И однажды ей помог Плетущий, спас ей жизнь. Я не знаю всех деталей, но о ней рассказывают именно так…
        Слушая девушку, я поглядывал на Саймона, но тот внимал свой подруге с неподдельным интересом, хотя отчего-то мне было ясно, что он уже слышал эту историю.
        - … и именно этот Плетущий, который раскрыл в ней дар, благодаря которому она стала Видящей, придет нам на помощь и одолеет Гада…
        Давно я не слыхивал большей ерунды.
        - Ну хорошо, - перебил я ее. - Но я-то здесь при чем? Я случайный путник и никакого отношения к вашей войне не имею.
        - Неужели ты так ничего и не понял?! - воскликнула девушка.
        - Нет.
        - Ты и есть тот самый Плетущий, который должен помочь нам…
        - … в войне с каким-то Гадом и одолеть его, - закончил я за нее. - Ты ошибаешься. Я не тот, кого вы ждете. Но самое главное - я вам ничего не должен. Я сам знаю, кому и что я должен, и вы в этом списке не значитесь. Я уже помог тебе и Саймону и считаю, что долг Плетущего этим выполнил, потому что спас ваши жизни, которым, кстати, ничего не угрожало. Ну ударила бы в вашу машину молния, и что? Проснулись бы себе в теплых кроватях, или на чем вы там спите. Так что идите своей дорогой, а у меня нет времени. Может быть, позже, когда будет возможность, я с вами пообщаюсь. Но не сейчас. Все, уезжайте на свою базу, и пусть вам приснится хороший сон. А я сейчас передохну немного и двинусь по своим делам.
        Я умолк, дав им жесткую отповедь, но вдруг понял, что и парень, и девушка смотрят на меня не просто удивленно, но ошарашено. Точно у меня вторая голова выросла, или хвост появился.
        - И что вы так смотрите? - я был раздражен таким вниманием.
        - Вообще-то, - выдавил Саймон, - это никакой не сон, и ты нам не снишься. Все взаправду.
        - Ребятки, - голосом, которым обычно объясняю что-то своей младшенькой, обратился я к ним, - вы ошибаетесь. Поверьте опытному человеку, это все, - я сделал широкий жест рукой, - самый настоящий сон и…
        - Нет! - решительно перебила меня Софи. - Это все не сон. Это не может быть сном, потому что я не сплю, и Сай не спит. Все происходит на самом деле. А сны я вижу по ночам, когда ложусь спать.
        Мне так сразу и нечего было ей возразить, а девушка продолжила с прежним напором:
        - Видящая предсказывала, что тебя будет очень сложно убедить помочь нам, и поэтому она поможет нам в этом.
        - Поможет? - удивился я.
        - Да, она подаст тебе знак.
        - София, - обратился я к ней полным именем, - заметь, я не скрываю, что являюсь Плетущим. Но ты должна понять, что глубоко заблуждаешься, когда утверждаешь, что мы находимся сейчас в реальном мире, наяву.
        - Почему?
        - Потому что наяву я не мог бы плести, то есть каким-либо образом воздействовать на реальность. Я не смог бы «достать» очки, стул, - похлопал ладонью по сиденью. - В конце концов, я не смог бы усмирить бурю, уничтожить ее. Но самый главный аргумент заключается в том, что сейчас сплю я. Мало того, в моей реальности, а точнее в моем времени, не существует транспортных средств, подобных вашему, которые способны передвигаться по воздуху.
        Они молча переваривали услышанное, но лица при этом имели весьма озадаченные.
        - Но я-то не сплю, - тихо промолвила Софи.
        - И я, - повторил за ней парень. - Я спал сегодня ночью.
        Я лишь пожал плечами и выразительно развел руками в ответ.
        - Так ты не поможешь нам? - также негромко спросила девушка.
        - Нет. В помощи нуждается мой друг, и если я промедлю, он умрет, - сказал я. Но слова Софи о Видящей, о ее истории, предсказаниях не давали мне покоя, как и вообще весь этот странный сон. - Почему ты так уверена, что Видящая предсказывала именно обо мне?
        - Потому что она в точности пересказала отрывок нашего разговора, - ответила девушка.
        - Какой именно?
        - Когда я спрашивала о цели твоего пути и имени друга.
        - И Видящая рассказывала, как я буду отвечать?
        - Да. Я даже знала, что твоего друга зовут Миша.
        - Софи мне тоже рассказывала эту историю, - подхватил Саймон, - и говорила про друга Плетущего. Только вот имя какое-то странное. Русское?
        Я кивнул в ответ и спросил:
        - Видящая предсказывала еще что-нибудь, касающееся меня?
        - Нет, - покачала она головой, - кроме того, что тебя будет очень сложно убедить помочь нам.
        - Почему вы носите на шее табичи? - сменил я тему.
        - Табичи? - девушка в недоумении вскинула брови.
        - Да. Табичи на цепочке.
        Софи странно посмотрела на меня.
        - Я не знаю, что такое табичи. Это, - она показала себе на шею, - ожерелье из ИК наших семей.
        - Из чего? - в свою очередь удивился я. - Что такое ИК?
        - Идентификационный код, - объяснила девушка. - Каждый человек имеет такие.
        Ничего себе!
        - На самом деле, - продолжила она, - ИК всего один. В нем содержится вся информация о человеке: адрес проживания, полное имя, семейное положение, кредитная линия и остальное.
        - Для одного их слишком много.
        - Остальные - дубликаты, основная задача которых - это возможность связаться с их хозяином.
        - Связаться? - еще больше поразился я, но Софи неправильно поняла мое удивление.
        - Вот, - она подняла руку и достала из правого уха какой-то предмет размером с горошину. - Это наушник, а ИК - передатчик.
        - Для чего еще нужны дубликаты ваших ИК?
        - Если не говорить о нем, как о гаджете, то это знак доверия. С тем, который вручил тебе Саймон, ты действительно можешь прийти в его семью, и получить любую посильную помощь.
        - Понятно. Я смотрю, у вас имеются несколько разных таб… ИК.
        - Да, - кивнула Софи. - Они принадлежат нашим близким друзьям, так же, как наши ИК есть у них.
        Она многозначительно умолкла и поглядела на меня чуть исподлобья, будто ожидая от меня некоей реакции.
        - Должен вас огорчить, у меня нет таких устройств, - пожал я плечами и встал со стула. Пора уже было заканчивать этот интересный, но сейчас совсем неуместный разговор. Время уходило, и мне пора было двигаться дальше.
        - А что же тогда висит у тебя на шее? - нахмурилась девушка.
        - Это табичи.
        - Табичи? Что это?
        - Табичи - это своеобразные амулеты, с помощью которых я могу общаться с другими Плетущими.
        - Это то же самое, что ИК, только мы еще можем обмениваться информацией, пересылая ее файлами, проводить финансовые расчеты, слушать музыку и еще много всего. А что могут твои табичи?
        - Я Плетущий, ты помнишь?
        Кивок в ответ.
        - С помощью этих табичей я могу вытянуть к себе другого Плетущего.
        - Как это вытянуть?
        - Очень просто, как за руку: сейчас он далеко, а через миг уже рядом.
        - Разве такое возможно?
        - Да, - ответил я.
        В который раз Софи обернулась, оглядываясь вокруг, но ни одной живой души, кроме нас троих, вокруг не наблюдалось.
        - Может быть, тебя куда-нибудь подвести? - предложила она несмело.
        - В этом нет необходимости, - покачал я головой.
        - Но куда ты пойдешь? Вокруг одна степь!
        - Мне не нужна дорога.
        - Мы тебе можем чем-то помочь? - спросила она неожиданно.
        - Вряд ли.
        - Возьми нас с собой, - вдруг выдала Софи.
        - Нет, - отрезал я уже порядком раздраженный невольной задержкой.
        - Но почему?
        - Ты не знаешь, о чем просишь, - внезапно я понял, что она просто тянет время.
        - Но… - девушка запнулась, силясь что-нибудь придумать, сказать. - Мы не можем так просто тебя отпустить. Ты нужен нам!
        - Уверен, вы прекрасно справитесь без меня, - ответил я ей и начал плести, готовясь покинуть этот сон.
        Софи беспомощно оглянулась на Саймона, но тот лишь развел руками.
        Неясная тень на миг закрыла солнце, и я поднял голову, устремив взгляд в небо. А в следующую секунду до меня донесся пронзительный крик. Я прикрыл ладонью глаза, чтобы солнце не слепило, и увидел высоко в небе парящую птицу. Ребята тоже посмотрели вверх.
        - Птица, - произнес Саймон, а девушка лишь хмыкнула в ответ.
        Надо же… Неужели Софи оказалась права? Я внимательно следил за Стражем в голубой вышине, а потом «достал» тяжелый дубовый стул вместо уже исчезнувшего. До нас снова долетел птичий крик и, взглянув вверх еще раз, я увидел, что орел быстро снижался.
        - Он летит прямо на нас, - сдавленно выдавил парень, а Софи вдруг радостно воскликнула:
        - Это он! Это знак! Я знала, что Видящая была права! Это знак!
        Я не ответил ей, наблюдая за спуском своего Стража, которого видел не более, чем час назад. Что же, значит, у моей подопечной появилась для меня какая-то важная информация, и она, следуя инструкциям, передала ее с помощью Стража. Но знак ли это, о котором так настойчиво твердит Софи? Сейчас все прояснится.
        Взбивая крыльями воздух, орел уселся на спинку тяжелого дубового стула. Клекот вырвался из его горла, когда наши глаза встретились. Ребята опасливо отступили на несколько шагов, но птица не обратила на них ровным счетом никакого внимания. Страж смотрел только на меня.
        - Давно не виделись, - поприветствовал я птицу и провел рукой по ее мощной спине. - Тебя прислала хозяйка, у нее все в порядке?
        Орел расправил широкие крылья.
        - Что она просила тебя передать?
        Только сейчас я заметил, что к его лапе красной лентой привязана трубочка белой бумаги.
        - Давай посмотрим, что тут у нас, - пробормотал себе под нос, развязывая узел. Развернул листок.
        - Что там? - девушка не могла скрыть съедающее ее любопытство и, опасливо косясь на крупную птицу, подалась вперед.
        - Это все? - обратился я к Стражу.
        Орел мощно оттолкнулся, опрокинув тяжелый стул, и мощно замахал сильными крыльями, поднялся в воздух. Я опустил глаза, когда птица исчезла, точно растворившись в небе.
        - Куда он делся? - недоуменно обронил Саймон. - Только что же был еще виден, а сейчас куда-то пропал.
        Ему никто не ответил. Софи не спускала с меня глаз, а я, не обращая ни на что внимания, напряженно думал. Очень надеюсь, что моя подопечная, приславшая мне это послание, знала, о чем просит.
        - От кого письмо? - не выдержала девушка.
        - От Видящей, - рассеяно ответил я.
        - Я же говорила! - воскликнула она и тут же поинтересовалась: - Что она написала?
        Посмотрел на нее отсутствующим взглядом, я поднял упавший стул и уселся на него, устало вытянул ноги, потом «достал» бутылку с прохладной водой, открутил крышку и сделал несколько глотков. Другой рукой, в которой была зажата записка, стянул очки, вытер рукавом потное лицо и снова надел их.
        И что же дальше? Видящая ведь прекрасно знала, что я направляюсь на помощь Мише. Я сам сказал ей об этом. Она еще раз напомнила мне о своем предсказании, касавшемся трагической развязки, но я подтвердил свое решение. Женщина лишь пожелала мне удачи, а что еще она могла сделать?
        Так почему же сейчас она обратилась ко мне со столь странной просьбой, особенно если прекрасно знала, что она невыполнима? Что заставило ее написать мне эти четыре слова? Я снова развернул листок бумаги и пробежал глазами короткое послание: «Я согласна. Будь Учителем». Впрочем, я бы очень удивился, если она вдруг принялась давать мне советы или как-то иначе наставлять меня. Да, мы договаривались с ней о том, что она даст мне знать, если примет решение стать Плетущей. А потом, после очередного видения, она сообщила, что я погибну, спасая Мишу. Где же логика? Тем не менее, я догадывался, почему она согласилась. Моя подопечная таким нехитрым способом попросту старалась остановить меня. Зря. Я не смогу отступиться и пойду до конца, чего бы мне это ни стоило. И кто бы ни встал у меня на пути. И ошиблась Видящая из этого сна, про которую говорила Софи, - я не останусь, чтобы помочь им. Мое дело - дело жизни и смерти, а сон этих людей - всего лишь странное наваждение о будущем.
        Под настороженные взгляды двух пар глаз я поднялся со стула.
        - Ну что, ребята, - обратился я к девушке с парнем, - нам пора прощаться.
        - Пожалуйста, не уходи, - промолвила Софи с безнадегой в голосе.
        - Я должен. Прощайте, - я начал плести, готовясь уйти из этого места.
        - Стой! - отчаянный крик девушки остановил меня. - Стой!
        - Софи, - я постарался говорить спокойно, без раздражения, - вы меня все равно…
        - Поговори с моей прабабушкой! - перебила она меня.
        - С кем? - моргнул я.
        - С прабабушкой, Софией, - повторила она. - Ты же знаешь ее, да? У тебя есть ее ИК, то есть табич.
        - Ты хочешь сказать, что твоя прабабушка, София, - медленно выговорил я, - жива?
        - Конечно! - воскликнула девушка. - А ты не знал?
        - Откуда? - и запнувшись, спросил. - Сколько же ей лет?
        - Я не знаю, - Софи пожала плечами на мой вопрос. - Никто не знает. Она очень злится, когда я спрашиваю ее об этом. Так что? Ты свяжешься с ней? Можно по моему ИК, по громкой связи.
        Я задумался всего на миг. А почему бы и нет? Что я теряю, в самом деле? Ну, может, пару мину, и то, только для того, чтобы убедиться, что Соня - совсем не бабушка. Заодно узнаю, как у них с Семеном дела, нашли ли они уже Клауса.
        - Я сделаю это, - ответил девушке. - Но свяжусь с Соней… Софией сам.
        - Конечно, - энергично закивала она. - И скажи, пожалуйста, что мы скоро будем на базе.
        - Она, что, сейчас там?
        - А где же еще? - недоумению Софи не было предела. - Она же начальник базы.
        - С ума сойти…
        - Что?
        - Ничего.
        Действительно, было чему удивляться. Мало того, что Соня - прабабушка, так она еще и начальник военной базы. Интересно посмотреть, какое у нее будет лицо, когда услышит эту новость.
        Глава 4
        Я безошибочно нащупал в ожерелье на шее табич Сони и сжал его в пальцах, вызывая девушку на связь. Странно. Табич остался холодным и безжизненным. Я отнял от него руку, несколько раз встряхнул ладонь и снова взялся за амулет. Секунды уходили, а связи все не было. Я не отступлюсь. Закрыл глаза, представив себе Соню, ее светлые волосы, пронзительные голубые глаза, правильный овал лица, прямой нос и легкую улыбку… Есть! Я почувствовал, что вызов пошел, и сейчас мой табич в виде наконечника стрелы должен нагреваться и вибрировать у нее на шее. Ну давай же, отвечай! Контакт!
        - Соня! - невольно воскликнул я. - У тебя все в порядке? Почему ты так долго не отвечала?
        Молчание в ответ, только сдавленное дыхание, вдруг перешедшее в какие-то всхлипы.
        - Соня! Ты где?! Что там у тебя?! - уже не на шутку встревожился я.
        - Максим… - наконец, ответила мне она. - Максим…
        - Ты в порядке?! Где ты?! Семен рядом?! Не молчи!
        - Максим… - как заведенная, повторяла девушка. - Это ты?
        - Я! А кто еще? - что за глупый вопрос она задала?
        - Где ты сейчас? - ее голос вдруг изменился, и я неожиданно для себя услышал в нем стальные нотки.
        - Сначала скажи, все ли у тебя в порядке.
        - Настолько, насколько это сейчас вообще возможно, - непонятно ответила Соня и повторила свой вопрос. - Где ты?
        - О, ты не поверишь, - ответил я, успокоившись. - Я сейчас в очень странном месте. В сне твоей правнучки.
        И где же бурная реакция, удивление, вопросы?
        - Соня, - позвал я ее.
        - Что? - ответила она как-то сдавленно.
        - Ты слышала, что я тебе сказал?
        - Да.
        А потом я вдруг услышал, как она начала плакать, сначала негромко всхлипывая, потом все громче и в конце уже рыдая навзрыд.
        - Эй! Ты чего?! Соня, не плачь. Пожалуйста, успокойся. Ну что здесь такого? Всякое бывает, ты сама знаешь, - я старался утешить ее, как мог.
        - Где же ты был? - сквозь слезы спросила она. - Где ты был?
        - Как где? - не понял я. - Ты о чем? Я направляюсь к Мише, как мы и договаривались. Вы с Семеном должны были связаться с Клаусом по табичу, который я вам дал. Кстати, он ответил на вызов?
        - Стоп! - вскрикнула она, и ее рыдания прекратились так же внезапно, как начались. - Ты говоришь, что сейчас находишься во сне моей правнучки?
        - Говорю, - согласился я без тени веселья, потому что мной вдруг овладели дурные предчувствия.
        - Ты можешь сказать, как ее зовут? - быстро спросила Соня.
        - Ее зовут так же, как тебя: София, - ответил я ей. - Но она настаивает на «Софи», я так понял, на западный манер.
        - На западный манер… - почему-то повторила девушка.
        - Соня, если вы уже нашли Клауса… - начал я, но она меня перебила.
        - А скажи, Софи одна?
        - Не совсем, - ответил я не сразу.
        - С кем?
        - С ней молодой парень по имени Саймон, - я кивнул вслушивавшимся в мои реплики ребятам. - Если ты хочешь, я могу вытянуть тебя прямо сюда. Сама посмотришь.
        - Обязательно, - произнесла Соня, - но не сейчас.
        - Боюсь, больше такой возможности у тебя не будет, - сказал я.
        - Можешь не сомневаться, - заверила меня она. - Уверена, что в течение часа такая возможность появится.
        - К сожалению, нет, - я даже головой покачал, забыв, что девушка меня не видит. - Я не собираюсь здесь так долго задерживаться и буду сейчас двигаться дальше. Миша…
        - Нет! - вдруг вскрикнула она. - Нет!
        - Что нет?
        - Мы что-нибудь придумаем…
        - Ты о чем?
        - Главное - никуда не уходи!
        - Соня, что ты говоришь?
        - Пообещай мне!
        - Что?
        - Максим, пообещай мне, что ты никуда не уйдешь, пока мы с тобой не увидимся! - не то приказала, не то попросила она меня.
        - Соня, я не могу здесь задерживаться, - ответил ей. - Неужели ты не понимаешь, что времени может не хватить, что Миша…
        - Какой Миша?! - неожиданно крикнула она. - Какой Миша?!
        - Мой друг! - не сдержавшись, повысил голос и я.
        - Он умер! Он уже давно умер!
        - Как умер? - прошептал я, но Соня меня не слышала, продолжая кричать:
        - Он мертв уже полторы сотни лет! Неужели ты еще не понял, где оказался?!
        - Где? - внутренности сжались от страха. Как хорошо, что я сейчас сидел на стуле, потому что ноги как-то враз ослабели.
        - В реальности! Это не сон, пойми же ты!
        - Соня, ты соображаешь, что говоришь? Я сейчас сплю в своей квартире в Киеве, а ты вместе с Рыжим находитесь там же, в соседних комнатах. Мы должны спасти Мишу, должны сделать это в первую очередь, потому что по новой информации враг убьет его сегодня ночью. Про какую реальность ты говоришь?
        Молчание и тяжелое дыхание.
        - Соня? - позвал я ее.
        - Максим, - отозвалась она не сразу. - Я прошу тебя никуда не уходить до нашей встречи. Очень прошу. От этого зависит очень многое.
        - Если для тебя это так важно, я прямо сейчас вытяну тебя к себе, и мы спокойно поговорим.
        - Я не могу прямо сейчас, - ответила она почти спокойным голосом. - У нас сейчас очень важное совещание. Я собой просто не располагаю.
        - Хорошо. Ладно, - уступил я. - Что ты предлагаешь?
        - Спасибо, - сказала она. - Я прошу тебя сопроводить Софи и Саймона до базы - они направляются именно сюда.
        - Зачем?
        - Чтобы мы могли спокойно пообщаться. Я нахожусь на этой базе.
        - Сколько до базы? - шепотом спросил я у Софи.
        - Минут двадцать, - также тихо ответила она.
        - Хорошо, Соня. Через двадцать минут я буду на этой базе.
        - Я буду ждать тебя.
        - Как ты вообще там оказалась?
        - Я уже давно живу здесь.
        - Если бы не табич, ни за что бы не поверил, что разговариваю сейчас с тобой.
        - Максим, я очень жду тебя, - и попрощалась: - До скорой встречи!
        - До встречи, - я выпустил из пальцев горячий табич.
        Что же это происходит? Неужели я действительно нахожусь в будущем? В реальном будущем? Каким образом я здесь оказался? Кто бы мне сказал… Но я же прекрасно чувствую, что смогу в любой момент покинуть это место, даже проснуться!
        Как бы то ни было, двадцать минут не такой уж критичный отрезок времени. К тому же, я дал Соне слово, что встречусь с ней. В любом случае, я смогу уйти отсюда, когда посчитаю нужным. Что она говорила про Мишу? Что он давно мертв? Мысли, как безумные, замельтешили, засуетились в голове по замкнутому кругу, не в силах разорвать его. Необъяснимый парадокс возникшей ситуации сбивал с толку и не давал сосредоточиться.
        - Скажи, - несмело обратилась ко мне Софи, - откуда ты знаешь мою прабабушку?
        - Кого? Какую прабабушку? - до меня не сразу дошло, о ком она меня просила.
        - Прабабушку Софию, - уточнила девушка. - Ты же сейчас с ней разговаривал?
        - С ней. Ах да, прабабушка София, - рассудок просто отказывался воспринимать это словосочетание. - Мы с ней старые друзья.
        - Старые друзья?
        - Да. А что?
        - Ничего, просто… Я знаю всех ее знакомых, но тебя вижу впервые.
        - Даже и не знаю, что тебе сказать, - пожал плечами. - Мы учились вместе.
        - Учились? - переспросила Софи.
        - Да, учились в одной группе. Учились, чтобы стать Плетущими, - объяснил я ей.
        - Получается, ты очень старый? - удивилась девушка. Она не поверила мне. - А почему я тебя не видела раньше?
        - Я тебя тоже раньше не видел, - ответил я, но лишь для того, чтобы сказать хоть что-то. - Как ты можешь знать всех Плетущих? Ты имеешь представление, сколько нас во всем мире?
        - Конечно, - ответила она уверенно. - Двенадцать человек, и еще пятеро заканчивают обучение в этом году.
        - Ты ошибаешься, - снисходительно поправил я ее. - На самом деле, Плетущих гораздо больше.
        - Сколько же?
        - Точно этого не знает никто. Нас десятки, возможно, сотни тысяч.
        Она странно посмотрела на меня.
        - Ты, наверное, путешествовал где-то очень далеко, - тихо произнесла Софи. - И долго.
        - В смысле?
        - Когда-то Плетущих действительно было много, - промолвила она. - Но сейчас их ровно двенадцать, не считая прабабушки, которая в этом году готовит к выпуску еще пятерых.
        - Соня готовит к выпуску? - переспросил я. - Она, что же, Учительница?
        - Да.
        - Ладно, - я постарался думать о другом. - Допустим, ты права. И откуда у тебя эта информация о двенадцати Плетущих?
        - Это знают все, - Саймон кивнул при этих словах.
        - Куда же делись остальные?
        - Они все погибли, - девушка опустила глаза.
        - Все? Нет, этого не может быть, - я отказывался верить в подобное. - Ты ошибаешься.
        - Нет.
        - Это просто невозможно!
        - Их всех уничтожил Гад.
        - Какой Гад? О чем ты?! - не сдержавшись, я повысил голос. - Ты хоть представляешь, кто такие Плетущие? Какой властью они обладают? Какими возможностями?
        - Конечно, - сказала Софи. - Прабабушка много об этом рассказывала.
        Странный и удивительный сон преподнес мне страшный и невероятный сюрприз - гибель всех Плетущих.
        - И как это произошло? - спросил я ее. - Как все Плетущие могли погибнуть?
        - Я не знаю точно, ведь это произошло задолго до моего рождения, а прабабушка очень неохотно рассказывает про те события. Единственное, что я знаю - это то, что их всех уничтожил Гад.
        - Гад?
        - Да, наш враг, - и поправилась. - Враг всего человечества.
        - Громкие слова.
        - Так и есть.
        - И что он из себя представляет?
        - Гад может принимать любой облик, какой только захочет. Но чаще всего он является в виде дракона.
        - Дракона? Что за чушь!
        - Это не чушь! Это истинная правда! - горячо возразила девушка.
        - Ладно, я смотрю, у вас тут некогда скучать. Давайте выдвигаться к базе.
        Саймону с трудом удалось скрыть вздох облегчения, и он быстрым шагом направился к экипажу. Машина опустилась ниже, когда мы подошли к ней. Софи пропустила меня вперед, забралась внутрь сама и закрыла за собой дверь.
        - Все системы работают нормально, - доложил парень. - Поехали.
        Еще какое-то время Софи что-то колдовала над приборной панелью со своей стороны, потом развернулась ко мне на своем кресле. После секундного колебания она покинула свое место и устроилась на диване, слева от меня.
        - Как ты это делаешь? - спросила она, собравшись с мыслями.
        - Что делаю? - удивился я странному вопросу.
        - Как ты «достаешь» разные предметы?
        - Вот ты о чем… На самом деле, здесь нет ничего сложного. Это всего лишь вопрос практики. Но вообще, нужно знать химию, физику, другие точные науки и уметь применить эти знания на практике.
        - Я знаю, как Плетущие «достают» те или иные вещи, - сказала Софи. - Но они могут это делать только во сне.
        - Может быть, ты удивишься, но в этом смысле я не отличаюсь от других Плетущих и могу плести и что-то «доставать» исключительно во сне.
        - Но… - начала девушка, но я ее перебил.
        - Что лишний раз доказывает, что все это, - я сделал рукой широкий жест, - не больше, чем сон.
        - Это не сон! - горячо возразила она.
        - Хорошо, - я примирительно поднял ладони, - пусть не сон. Тогда получается, что я великий маг и волшебник по прозвищу Оружейник.
        Я постарался свести ставший бессмысленным спор в шутку, но добился, похоже, противоположного эффекта. При моих последних словах лицо Софи изменилось, выдав целую гамму эмоций: замешательство, удивление, недоверие, еще большее удивление - у нее даже рот приоткрылся. А Саймон развернулся вместе с креслом к нам лицом, явив моему взору свою ошарашенную физиономию.
        - За дорогой следи! - бросил ему.
        - Мы на автопилоте, - машинально ответил парень, но сразу отвернулся, так и не сказав больше ничего.
        - Оружейник? - почему-то шепотом переспросила Софи.
        - Какие-то проблемы?
        - Значит, ты не лгал, когда говорил, что учился вместе с прабабушкой?
        Я оставил ее вопрос без ответа, и девушка продолжила.
        - Теперь я вспомнила! Ну конечно же… Я вспомнила, почему мне показалось знакомым твое лицо!
        - Да?
        - Да. Я видела тебя на фотографиях, которые показывала мне прабабушка, - она замолкла на секунду, потом решительным движением расстегнула ожерелье на шее, сняла с него один из одинаковых ИК и провела с ним какие-то манипуляции.
        Вдруг изображение на одном из двух мониторов на приборной доске изменилось. Я так понял, картинка на него передавалась с ее ИК. Но я больше не обращал на Софи внимания, потому что прикипел взглядом к монитору, с которого мне улыбались два молодых мужчины и такая же молодая женщина. Они сидели за столиком кафе. Один из двух, тот что с рыжими волосами, сидел справа. Второй, темноволосый, - слева, а между ними, небрежно держа в руке бокал с коньяком, откинулась на кресле девушка со светлыми волосами и голубыми глазами. Я прекрасно помню эту фотографию, потому что мгновение, запечатленное на ней, имело место быть сегодня днем. После долгого разговора, когда мы собирались уходить из кафе, Соня неожиданно предложила сфотографироваться. «На память», - сказала она тогда. Снимок сделали ее «Айфоном» - попросили администратора кафе, и та пошла нам навстречу.
        - Откуда у тебя эта фотография? - спросил я внезапно севшим голосом.
        - Мне прабабушка скинула со своего ИК, - ответила Софи. - Она рассказывала, что вы были очень дружны: ты, она и этот парень, Семен, по-моему.
        - Да, Семен.
        - Это очень старый снимок, еще до Гада.
        - Когда появился этот ваш Гад?
        - Он не наш, - угрюмо ответила девушка. - Сто пятьдесят лет назад.
        - И все это время вы воюете с ним? - искренне поразился я.
        - Да.
        - Что он из себя представляет? Откуда вообще взялся этот Гад?
        - Никто не знает, - пожала она плечами. - Просто он однажды появился и стал уничтожать людей.
        - Просто так?
        - Я этого не знаю. Сперва была битва, в которой он уничтожил всех Плетущих…
        - Постой, - перебил я ее. - При чем здесь Плетущие? Гад ведь реальный, не из сна, правильно?
        - Он реальный, - серьезно кивнула Софи, - но пришел из сна.
        - Что за ерунда?
        - Так было на самом деле.
        - Откуда ты это знаешь?
        - Мы изучали эту тему в школе на уроках истории, - и добавила: - Еще и прабабушка мне об этом рассказывала?
        - Она тоже принимала участие в той битве, о которой ты сказала?
        - Да.
        - Но она выжила. Почему остальные… - произнес я, а в голове точно выключатель щелкнул. - Стоп!
        - Что? - удивилась девушка.
        - Если все так, как ты говоришь, то как Соня, твоя прабабушка, смогла прожить так долго?
        В ответ девушка лишь развела руками.
        - Я не знаю. Она долгожительница.
        Мысленно прикинул в уме возраст «прабабушки». Допустим, предположим всего на минуту, что Софи не заблуждалась, что мы говорим сейчас об одном человеке, что та, с которой я связался по табичу, и моя подруга - один и тот же человек. Что я сейчас неведомым, невероятным образом находился в будущем. Что действительно существовал какой-то Гад, который сто пятьдесят лет назад уничтожил всех Плетущих и объявил человечеству войну. Бред, ерунда, чушь, бессмыслица! Но допустим. Тогда получается, что сейчас Соне было сто восемьдесят лет. Так?
        - И как она сейчас? - спросил я у девушки первое, что пришло на ум.
        - Нормально, - ответила та. - Как обычно.
        - У тебя есть ее фотографии?
        - Конечно, - кивнула Софи. - Сейчас найду.
        Она поднесла руку к монитору, на котором до сих пор висел наш снимок, и заскользила пальцами по экрану. Картинка исчезла, ее сменила другая, потом следующая.
        - Стой!
        - Что? - девушка повернула ко мне лицо.
        - Отлистай назад, - попросил я ее.
        - Хорошо… Эта?
        - Да, - промолвил я, глядя на экран, но верить глазам отказался. - Что это?
        - Это мой прадедушка, - окончательно добила меня Софи. - Тоже Плетущий.
        - Прадедушка?
        - Да, а что? - переспросила девушка. - Ты знал его?
        Глупый вопрос. Хотя нет, не глупый, она же не знала того, что знал я. Поэтому винить ее в глупости было нельзя. Конечно же, я знал этого человека, который нежно обнимает за плечо Соню на снимке. У него светлые, со стальным отливом, волосы и такого же цвета глаза. Непривычно было видеть его таким счастливым. Девушка на фотографии улыбается, склонив голову ему на плечо.
        - У тебя есть еще фотографии с… прадедушкой?
        - Нет, - вздохнула Софи. - Эта единственная. Так ты знал его?
        - Знал, - ответил. - Он еще жив?
        - Нет, он давно умер, - и поправилась, - то есть погиб. Гад убил его.
        - Как давно?
        - Очень.
        - Покажи мне еще снимки.
        Повинуясь движениям пальцев девушки, фотографии на мониторе принялись сменять друг друга. Вот появился живописный пейзаж, на котором одетые в красное и золотое деревья окружают пруд с несколькими белыми лебедями. На новом снимке изображено здание в несколько этажей.
        - Моя школа, - прокомментировала девушка.
        На следующих фотографиях - Софи в окружении молодых ребят и девчонок, своих сверстников, потом - с ними же, но уже в другом месте. Часто мелькал Саймон. Он всегда находится рядом с Софи. Все улыбаются и смеются.
        - Стоп! - остановил я девушку, глядя на новую фотографию.
        С нее на фоне каких-то ангаров на меня смотрит Соня. Она одета в одежду армейского типа: штаны, куртку, ботинки. Каплевидные солнцезащитные очки подняты вверх и прижимают светлые волосы. Голубые глаза тепло смотрят на фотографа, а на ее устах спряталась едва заметная улыбка. В одной руке она держит что-то вроде планшета, а другой - упирается в поясницу. Солнечные лучи падают на нее сверху и сбоку, необычайно четко выделяя контур лица.
        - Увеличь, пожалуйста.
        Девушка кивнула и движением пальцев приблизила изображение Сони.
        - Как давно сделан этот снимок?
        Софи задумалась, вспоминая, и ответила:
        - Месяц назад примерно.
        - Месяц назад?! - а я думал, меня уже ничем не удивить, и переспросил на всякий случай. - Ты уверена?
        - Конечно. Это я ее фотографировала.
        - Поразительно.
        - Что?
        - Ей же сто восемьдесят лет, - пораженно вымолвил я. - А выглядит, как… - я затруднился подобрать нужные слова, поэтому неловко замолк.
        - Да. Она такая! - с гордостью сказала Софи. - Совсем не стареет!
        - Поразительно.
        Не скрою, втайне я ожидал увидеть ветхую старуху, передвигавшуюся на коляске под присмотром какой-нибудь няни - ей же сто восемьдесят лет, не так ли? Но то, что я увидел, поразило меня до глубины души. Соня ни капли не изменилась с тех пор, как я видел ее в последний раз.
        - Вообще-то, - подала голос Софи, - ты тоже выглядишь неплохо.
        - Что?
        - Я говорю, ты хорошо сохранился, - повторила она громче, но я оставил без ответа эти слова.
        - Она… военная? - спросил девушку.
        - Да, - Софи даже подбородок вскинула.
        - А ты?
        - Еще нет, - вздохнула девушка. - Я закончила школу только на прошлой неделе, а сейчас вместе с Саймоном еду записываться в армию.
        Парень кивнул ее словам.
        - В каком звании твоя прабабушка?
        - Она генерал, - снова гордо поднятая голова.
        - Ты серьезно? - я не смог сдержать улыбку, потому что прекрасно помнил, с каким пренебрежением Соня относится… относилась к военным. А тут - целый генерал.
        - Конечно, серьезно, - с вызовом ответила девушка. - Под ее командованием - вся база.
        - Сколько нам туда добираться, Саймон, - обратился я к парню.
        - Минут десять, - ответил он сразу.
        - Отлично, - и кивнул Софи на монитор. - Давай дальше.
        Теперь на экране - групповой снимок. Дюжина молодых людей стоят плечом друг к другу. На них - военные кители синего цвета, черные брюки у ребят и такого же цвета юбки - у девушек. Я не сразу заметил Соню. Она стоит в самом центре. На ней - точно такая же форма, вот только на груди не простой значок, как у остальных, а наградная планка. Знаки различия находятся на воротнике-стойке и на плечах, с самого края. Мне ничего не сказали ни звездочки, ни ромбики, сверкавшие серебром, но судя по всему, это и были генеральские «погоны».
        - Это Плетущие? - догадался я.
        - Да, - кивнула Софи, - последний выпуск. Я тоже хочу стать Плетущей, как прабабушка.
        При этих словах Саймон обернулся и неодобрительно посмотрел на подругу.
        - Для этого нужно долго учиться - сказал я.
        - Знаю. Я уже давно хочу, но прабабушка не разрешает и отказывается меня учить.
        - Соня?
        - Да. Говорит, что это опасно, и все такое.
        Парень хмыкнул, но вслух ничего не произнес.
        - Вообще-то, - объяснил я, - Соне виднее, она достаточно опытная, чтобы ее мнению можно и нужно было доверять. К тому же, быть Плетущим - совсем не просто. Прежде всего, нужно иметь талант, определенные способности. Нужно долго учиться, изучая множество наук, психологию, военное дело и еще очень много всего.
        - Как это? - Софи удивленно посмотрела на меня.
        - Вот так. А ты думала, что Плетущим может стать любой желающий?
        - Ну да, а что, нет?
        - Конечно, нет, - твердо возразил я. - Кто такие Плетущие, по-твоему?
        - Плетущие - это надежда человечества. Плетущие - это элитное армейское подразделение, чьей первостепенной задачей является уничтожение Гада, - последовал моментальный ответ, но слова Софи прозвучали, будто из рекламного ролика. - Плетущие…
        - Допустим, - прервал я пафосную речь взмахом руки. - Допустим, Плетущие действительно являются последней надеждой, и все такое прочее.
        Взгляд Софи стал негодующим. Но я продолжил говорить, лишив ее возможности возразить.
        - Плетущие - это обычные люди, наделенные редким даром. Они способны контролировать и управлять как своими, так и чужими сновидениями. Но этому нужно учиться, развивать свой талант. Сколько времени учатся Плетущие, как ты думаешь?
        - Чтобы стать Плетущим, - вместо Софи ответил парень, - нужно учиться целых три года.
        - Сколько? - поразился я.
        - Три года, - несмело повторила девушка. - А что?
        - Но это же мало! - а сам вспомнил программу, по которой учился я. На третий год мы уже начинали изучать оружие, боеприпасы и взрывчатые вещества. Если все, что рассказали эти ребята, было правдой, то получалось, что Соня готовит исключительно Плетущих-солдат.
        - А сколько учился ты? - спросила меня Софи.
        - Десять лет.
        - Сколько?! - она округлила глаза. - Десять лет?!
        - Совершенно верно. Именно столько времени необходимо, чтобы стать настоящим Плетущим.
        - Но почему так долго?
        Я не успел ответить, потому что Саймон вдруг взвыл дурным голосом, всего на миг опередив рев тревожной сигнализации:
        - Твари!
        - Передавай на базу! - сразу прокричала ему Софи и ловко перебралась на соседнее с водительским кресло. - Осталось недалеко. Они должны успеть!
        - Как их много! Они прямо на дороге! Проезда нет! - Саймон начал паниковать.
        Наш экипаж остановился, как вкопанный, и сила инерции выкинула меня с дивана заднего сиденья.
        Глава 5
        - Разворачивайся! Быстрее! - не своим голосом прокричала Софи другу, но тот уже и сам выкрутил рулевое колесо, развернув машину в обратную сторону.
        Я успел усесться обратно, прежде чем ускорение вдавило меня в сиденье.
        - Гада мать! Мы не успеваем!
        Из-за ограниченного обзора я видел только дорогу впереди, но, будто прочитав мои мысли, девушка вывела на мониторы изображения с бортов и кормы. На одном из них появилась похожая на птеродактиля тварь. Судя по всему, она летела параллельно нашему курсу, мощно работая кожистыми крыльями. А ведь я уже видел подобных монстров. И было это прошлой ночью, когда мы с друзьями пробивались к Алене. Мой воздушный кулак ударил тварь сверху и впечатал в землю. В воздух поднялась пыль, и взлетели какие-то ошметки.
        - Ух ты! - вскрикнула Софи и обернулась ко мне, чтобы что-то сказать.
        - Софи! Софи! - в салоне машины раздался знакомый голос. - Софи, ты слышишь меня?
        - Слышу хорошо! - ответила девушка сразу.
        - Доложи обстановку, - приказал ей голос.
        - Мы развернулись и движемся в обратную от базы сторону! Нас преследуют твари!
        - Какие? Сколько?
        - Летуны. Много.
        - Саймон, вы успеваете уйти?
        - Делаю все возможное, - через силу ответил парень. - Не знаю.
        - Держитесь! Помощь идет!
        - Постараемся, - вздрогнув от испуга, голос подвел Софи.
        - Максим, ты там?
        - Я здесь, Соня.
        - Держись. Я иду!
        - Когда вы будете? - от страха Саймон дал петуха.
        - Скоро, мальчик. Скоро, - успокоил его голос. - Через несколько минут.
        - Отключай связь, - бросил я девушке.
        - Что?
        - Делай, как говорю. Вам это только мешает.
        Софи колебалась всего секунду, а потом выполнила мое требование, и голос Сони умолк. Я всмотрелся в мониторы, на которые передавалась картинка сзади и с бортов, и невольно присвистнул. По небу двигалась сплошная черная туча - так выглядели неисчислимые твари. Их было очень много, и они охватывали нас с флангов. Плохо! Создавалось ощущение, что нас загоняют, как диких зверей. Значит, впереди ждет новый сюрприз.
        - Прямо по курсу! - проорал Саймон не своим голосом и дал на один из мониторов увеличенную картинку вида спереди. Крошечная черная точка, почти неразличимая на фоне такой же темной дороги, стремительно увеличилась и разрослась во весь экран, превратившись в толпу странных людей. Еще было видно, что дорога перекрыта не то какими-то баррикадами, не то еще чем-то подобным. А я едва сдержался, чтобы не протереть глаза от вида встречавшей нас «делегации». Облаченные в длинные черные плащи с глухими капюшонами, на дороге и по сторонам стояли бесчисленные копии того, кто умер позапрошлой ночью.
        - Монахи! - обреченно выкрикнула Софи и устало откинулась на спинку кресла. - Это конец!
        - Почему вы не съедете с дороги?
        - Потому что там нет поля, - ответила она.
        - Останавливайся! - прокричал я Саймону в ухо, но тот меня не слышал. Парень прикипел взглядом к тварям на экране.
        - Софи! Останови машину!
        - Мы же погибнем! - слезы побежали по ее щекам. - Если повезет, мы снесем преграду и прорвемся!
        Я встал с сиденья, наклонился к девушке и крикнул ей в лицо:
        - Останови машину! Мы не сможем прорваться. Останови! Быстро!
        Подействовало. Как ошпаренная, девушка принялась что-то нажимать, переключать, и наш транспорт начал замедлять ход, пока полностью не остановился. На мониторе, дающем вид спереди, было видно, как твари в черных плащах одновременно пришли в движение, и вот уже быстрым, но неумолимым шагом они двигались на нас.
        - Отстреливай громоотводы! - скомандовал я.
        Софи без вопросов выполнила мое требование и нажала какие-то кнопки.
        - Сколько? - спросила она только.
        - Четыре… сколько их всего?
        - Пять.
        - Давай пять.
        - Есть отстрел!
        - Глуши двигатель.
        Удар в борт, за ним - еще и еще. Как барабанная дробь. Корпус машины задрожал от бесчисленных ударов, но не поддался.
        - Есть отключение!
        Теперь моя очередь.
        В салоне стало совсем темно, когда летуны закрыли своими телами лобовое стекло. Твари принялись бить в него длинными зубастыми клювами мощно и быстро. Будто заработала сотня отбойных молотков. На глазах стекло покрылось сетью трещин. Еще немного, и оно не выдержит безумного напора.
        Мощнейший порыв ветра сбил тварей с корпуса машины и со стекла. Софи и Саймон, бледные, как мел, что-то закричали.
        - Спокойно! - резко приказал им. - Перес?ли назад! Быстро!
        Второй раз напоминать было не нужно - ребята моментально оказались рядом со мной, на заднем сиденье.
        Удары в корпус возобновились, но на стекло твари не полезли. Монахи, как назвала их Софи, были видны уже невооруженным глазом. Они не шли, а бежали. Сколько там до них? Какая разница. Идеальный строй, в котором двигались твари, сбился, когда по ним со страшной силой ударил порыв ветра. Воздушный таран раскидал тела во все стороны, а некоторых поднял высоко над землей. Но созданий осталось еще слишком много.
        В следующее мгновение один из птеродактилей, разогнавшись, с чудовищной силой врезался в лобовое стекло и разбил его. Внутрь попали осколки стекла и пыль. Воздух задрожал от яростного визга летунов. Что удивительно, тварь, разбившая стекло, была все еще жива и даже пыталась пролезть внутрь. Действуя машинально, я «достал» Беретту и опустошил половину обоймы в зубастую пасть. Софи принялась кричать, и меня это здорово напрягло.
        - Успокой ее! - бросил Саймону, а он, взглянув на меня, почему-то испуганно шарахнулся, но все же принялся успокаивать девушку.
        Я решил повторить то, что уже делал прошлой ночью. Повинуясь моей воле, небо стремительно затянули низкие грозовые тучи, а воздух насытился озоном. Сразу несколько тварей попытались пробраться через разбитое стекло внутрь машины, но они больше мешали друг другу. Без особого труда я уничтожил их выстрелами в упор и сменил пистолет на новый, с полной обоймой. За это время монахи заметно приблизились, но новый воздушный таран снова разбросал их. С неприятным скрежетом разорвалась обшивка машины на боковой стене совсем близко от меня. В пробоине застряла морда летуна. Сразу две, нет, три твари пробили еще и крышу над нами.
        Я не слышал, как начали бить молнии, лишь увидел, как пространство снаружи озарилось яркими вспышками. Через несколько секунд удары в корпус машины прекратились - твари поднялись выше в воздух. Я встал с сиденья, коснулся сенсора, открыв дверь наружу, и под испуганными взглядами ребят выбрался на воздух.
        - Не высовывайтесь! - прокричал я им сквозь непрекращающийся грохот электрических разрядов и истошные крики монстров.
        Небо над головой горело, как елка в новогоднюю ночь, увешанная мерцающими гирляндами. Цепи электрических разрядов протягивались от одной твари к другой, и те обугленными тушами пикировали вниз. А их действительно было много, очень много. Глядя на небо, казалось, оно ожило мириадами копошащихся тел. Тысячи, скорее всего, десятки тысяч. Их было гораздо больше, чем прошлой ночью. И откуда их столько взялось? Я поймал себя на сожалении, что нельзя будет пересчитать после боя тела убитых монстров. Было бы интересно узнать, сколько всего их было.
        Разглядывая небесное светопреставление, я успел облачиться в бронежилет и надеть на голову легкий шлем. Из стены пыли на меня выскочили первые монахи. Выскочили и сразу исчезли, снесенные воздушным тараном. Нужно убрать пыль - она чертовски мешала обзору. Воздух потяжелел, налившись влагой, и набухшая пыль быстро осела на землю.
        Монахов оказалось тоже немало, но серьезной угрозы они не представляли. Через минуту с ними все было кончено - я быстро рассеял и уничтожил их.
        Хотя сердитые черные тучи скрыли солнце, но небесное светопреставление давало достаточно света - казалось, что работают сотни мощнейших сварочных аппаратов. От щедро разлитого в воздухе электричества, я чувствовал, под шлемом зашевелились волосы. Ну, он у меня не металлический, поэтому бояться особо нечего. Наверное.
        Прошло какое-то время, и небесные вспышки уже не так часто вспарывали темное небо над головой, а еще через минуту исчезли совсем. Летуны были уничтожены. Я не спешил разгонять тучи, опасаясь новой атаки. Кажется, Софи говорила, что Гад выглядит, как дракон. Вот и будет ему сюрприз, если вдруг решит появиться.
        Холодный влажный ветер злыми порывами то толкал меня в спину, то бил в грудь, а то и в бок пихал, словно негодуя из-за отсутствия врагов, которых нужно рвать, терзать, швырять, бить об землю, а то и закидывать под самые облака.
        Я попытался вслушаться в пространство, и разгневанная стихия быстро унялась и сошла на нет. Кроме того, что стало тихо, было и очень темно, как в безлунную ночь. Нет, вроде не показалось. С каждой секундой новые звуки становились громче, и вот уже казалось, что на меня накатывает исполинский песчаный вал. Я вскинул руку, в которой уже сжимал несуразный пистолет, и нажал на спусковой крючок. Выстрел. С громким шипением, разбрасывая снопы искр, к небу взлетела и повисла под парашютом красная ракета. Стало достаточно светло, чтобы я смог разглядеть новых врагов. С двух сторон, по дороге и вдоль нее, к нам приближались новые твари. Еще несколько раз я запустил в небо осветительные ракеты. «Достал» бинокль и приник к окулярам. Вгляделся внимательнее, не сразу поверив собственным глазам. Темными волнами, с двух сторон, на нас накатывали знакомые мне по Мертвому городу твари-скорпионы. Их хитиновые панцири и огромные жвала мерцали, отражая неровный свет нескольких крошечных звездочек, зависших под самыми тучами. Монстры стремительно приближались, с каждой секундой сокращая между нами расстояние.
        - Максим, что там? - несмело спросила Софи, показываясь в дверном проеме.
        В ответ я показал ей поднятый вверх большой палец, чтобы не переживала, и жестами велел спрятаться обратно в машине.
        Развернулся в сторону, с которой твари были ближе. Сколько у меня времени до подхода монстров с обратной? Достаточно. Именно поэтому я решился на эксперимент. Уничтожить скорпионов быстро - хорошо, но… Но, с другой стороны, когда еще мне представится такая уникальная возможность - опробовать новый способ уничтожения тварей? Вместо воздуха я буду работать с водой и температурой.
        Я уже мог разглядеть отдельных особей в сплошной толпе надвигавшихся монстров, когда появившийся по моей воле туман скрыл их с глаз. Хорошо. Влажность должна быть достаточно высокой. Следующее, что я сделал - понизил температуру. Туман исчез, явив взору заметно приблизившихся скорпионов. Вот только двигались они уже не так шустро. Черные панцири гигантских насекомых были покрыты белой изморозью. Я быстро огляделся, чтобы убедиться, что скорпионы с другой стороны находились еще достаточно далеко. Тем временем, несколько тварей, из промороженных, споткнулись, упали и уже не поднялись. Я снова поднял температуру и напитал воздух влагой. И снова монстров накрыла туманная завеса. Не останавливаясь, я продолжил поднимать температуру. Туман становился гуще, он уже кипел клубами пара. Какое-то время я удерживал градус, а затем быстро понизил его. Облачка пара вырвались изо рта, когда в мою сторону потянуло холодом. Я зябко передернул плечами, но продолжил работать, опуская температуру все ниже. Твари полностью прекратили движение, намертво вмерзнув в землю. А те, что двигались по дороге, застыли нелепыми
изваяниями. Прошло всего несколько секунд, и прямо на глазах скорпионы начали с сухим треком рассыпаться. На меня потянуло уже не просто холодом, а лютой стужей. Пальцы рук занемели, а в носу, кажется, появился кусок ваты, мешавший дышать. Но я уже вернул воздуху нормальную температуру.
        Какие выводы можно сделать на основании проведенного эксперимента? Достаточно ли эффективно уничтожать тварей, пользуясь перепадами температур? Определенно, да. Но, как мне кажется, такой способ более эффективен в замкнутых пространствах, когда необходима зачистка закрытых помещений. Ну а вообще, можно сказать, что эксперимент удался, хотя кроме температуры можно еще использовать перепады давления.
        Как бы то ни было, но с этого фланга твари были уничтожены. Чтобы разобраться с монстрами, приближавшимися к нам с обратной стороны, я, не мудрствуя лукаво, использовал воздушный молот. Всего за несколько ударов мне удалось смешать скорпионов с землей, просто и незатейливо вбив их в грунт. Все, с ними покончено.
        Одна за другой погасли ракеты, висевшие в небе, и я выстрелил вверх новые. В странных красноватых сумерках различил смутное движение далеко в стороне от дороги. Поднял к глазам бинокль и всмотрелся в степь. В немом изумлении я вдруг понял, что новыми противниками были огромные членистоногие. Выкрутил линзы бинокля до максимума, но нет, я не ошибся - это были они. В чем заключалась причина моего крайнего удивления? В том, что только два человека, кроме меня, видели прототип твари, чьи клоны я сейчас внимательно рассматривал. Два человека, и один из них был убит этим созданием. А второй… Если верить словам Сони, второй человек мертв уже полтора столетия.
        Я прекрасно помнил, как создавал это чудовище. В качестве исходного материала, заготовки, мной был использован похожий на бильярдный шар глаз монстра, что убил Катю. Прошло еще слишком мало времени с тех пор, и воспоминания были еще слишком свежи. Они вызывали самые смешанные и противоречивые эмоции.
        - Башни! - за спиной раздался сдавленный крик.
        Я обернулся, чтобы увидеть, как Софи и Саймон круглыми от страха глазами смотрят на монстров. Те выглядели в точности, как тот осьминог, которого создал я: высотой в полтора десятка метров, в толстой пластинчатой броне. Твари двигались, перебирая гигантскими щупальцами, и из-за их длины, между чудовищами пролегли значительные расстояния. Серая броня исполинов не отражала свет, отчего те казались еще более зловещими.
        - Это конец! - неожиданно для меня всхлипнула девушка.
        - Почему? - не понял я.
        - Потому, - жалким голосом ответила она, - что за все время, что длится война, люди смогли уничтожить лишь несколько таких башен.
        - Может быть, они просто редко появлялись?
        - Нет, - нахмурился Саймон. - Эти твари появлялись в городах и разрушали их.
        - В городах? - удивленно переспросил я.
        - Да, - еще больше насупился парень. - Башни уничтожили больше сотни крупных городов и без числа - мелких по всему миру.
        - Ты это серьезно? - я все еще не мог поверить в эту нелепую првду, а Саймон ничего не сказал и только кивнул. - Но сколько-то башен уничтожили?
        - Уничтожили, - в бессильной злости сжал он кулаки. - Ядерным ударом уничтожили, вместе с городом, который они разрушали.
        - А жители? - я был шокирован услышанным.
        - Людей там уже не было. Наверное.
        - Наверное?
        - Так написано в учебнике.
        - Каком учебнике? - не сразу понял я.
        - По истории, - пояснил Саймон.
        - Не верю, что уничтожить этих монстров нельзя никаким оружием.
        - Может быть, какое-нибудь современное оружие и сможет их убить, но последний раз башни появлялись семнадцать лет назад. Тогда, когда несколько этих тварей и были уничтожены вместе с городом. С тех пор никто их не видел.
        - Ладно. Но почему вы их сейчас так испугались? - спросил я. - Они же медленные и неповоротливые. Убежать от них, конечно, тяжело, но уехать на машине - совсем несложно.
        Девушка с парнем странно посмотрели на меня.
        - А им не нужно никого догонять, - наконец сказал Саймон.
        - Почему? - и тут я вспомнил, какое у них главное оружие.
        - Потому что башни уничтожают все живое звуковым ударом.
        - Их никогда не видели больше двух вместе, - подала голос Софи. - А тут их столько, что…
        - Они очень близко к базе, - мрачно добавил Саймон.
        - Вы думаете, они туда направляются? - спросил я.
        - Куда же еще? База не выдержит совместной атаки такого количества тварей и будет уничтожена.
        - Наверное, вам следует связаться с базой и предупредить об опасности, - предложил я.
        Ребята недоуменно переглянулись между собой и наперегонки бросились в машину.
        Глава 6
        А мне пора было снова работать. До чудовищ оставалось несколько сотен метров. Пытаться нанести им существенный урон, используя для этого воздушные удары, смысла не было. Монстры слишком массивны и обладают отличной броней. Использовать метод перепада температур также было не целесообразно, в первую очередь, из-за того, что ожидаемый эффект будет чересчур растянут во времени. Уверен, что твари не будут ждать и при попытке нападения, сразу ответят. Остается земля. Ничего нового.
        Появился новый звук, который опознать получилось далеко не сразу. Он стремительно нарастал и через десяток секунд заполнил собой все вокруг. Я уже понял его источник. Так ревут турбины реактивных двигателей. Из-за низких туч вынырнуло звено из трех летающих машин. Они пролетели над дорогой, снизились, пронеслись над чудовищами и совершили разворот. Твари прекратили движение, и некоторые из них подняли и протянули к небу свои гигантские щупальца в тщетной попытке достать эти юркие боевые машины. Тем временем штурмовики завершили разворот и вышли на линию атаки. В следующий миг из-под их крыльев сорвались ракеты и злым роем устремились к одному из монстров. Они вспухли огненными шарами, охватывая пламенем исполинскую тварь. С опозданием загрохотали взрывы. На счастье, в качестве цели летчики выбрали одного из дальних от нас чудовищ, и ударная волна на пути к нам потерялась среди огромных туш. Я спешно «достал» дымовую шашку, ударил по ладони второй руки и откинул к машине, обозначив наше местоположение. Не ровен час, еще шарахнут по ближайшей твари. Видимо, летчики заметили ярко-желтый дым, потому
что сразу прекратили атаку и набрали высоту. Я попытался рассмотреть, как обстоят дела с тварью, которая подверглась атаке, но сделать это не получилось - ее загородили другие монстры. Почему-то я был уверен, что люди не смогли нанести твари серьезный урон.
        Появился новый звук, который мне сразу удалось идентифицировать. Вертолет. Из машины, привлеченные звуками разрывов и ревом реактивных двигателей, показались ребята. Они с радостной гордостью наблюдали за полетом боевых самолетов и выкрикивали что-то вроде: «Так их!» или «Мочи тварей!» Я шагнул к ним вплотную, чтобы сквозь какофонию боя меня было слышно.
        - Передали на базу?
        - Что?! - Софи прижала раскрытую ладонь к уху.
        - База! Связались?! - прокричал я.
        - Да! - энергично закивала она. - Начали эвакуацию!
        Тем временем из-за туч вынырнуло еще одно звено штурмовиков, и боевые машины сходу вступили в бой. Я оглянулся на звук приближавшегося вертолета. Винтокрылая машина, выкрашенная в светло-коричневый цвет, мощно рассекала воздух длинными лопастями. Опускаясь, она подняла настоящую тучу пыли. Парень с девушкой радостно замахали руками и даже несколько раз от избытка чувств подпрыгнули на месте.
        Я вернулся к наблюдению за монстрами. Пилоты штурмовиков кружились на опасной высоте, отвлекая внимание чудовищ на себя. Гигантские щупальца взлетали ввысь все чаще, но все равно их длины не хватало, чтобы достать дерзких смельчаков. Вот один из пилотов открыл огонь из пушки. Трассирующие пули ударили в туши монстров, в землю, снова в тварь. Я и сам не заметил, как затаил дыхание, наблюдая за опаснейшими маневрами летчика. Вот пилот уменьшил высоту и повел машину практически над самой землей. Авиационная пушка снова открыла огонь, но крупнокалиберные пули бессильно отскакивали от толстенной брони чудовищ.
        - Уходи, поднимайся… - пробормотал я себе под нос, впившись взглядом в мелькавшую между исполинскими тушами отчаянно маневрирующую машину.
        Ну откуда же ему, да и всем остальным, было знать, что они, пилоты, мешали мне полноценно работать. Потому что когда гигантские монстры будут погибать, они будут кричать, и тогда никого не должно быть рядом, чтобы не попасть под мощнейший акустический удар.
        - Сэр! - услышал я за спиной незнакомый голос и обернулся.
        Слегка пригнувшись, передо мной стоял пилот вертолета. На нем был летный комбинезон, а голову защищал большой шлем с опущенными светофильтрами.
        - Сэр! - прокричал он. - Забирайтесь в вертолет! Нужно срочно убираться! Сейчас здесь будет очень жарко!
        - Улетайте! - махнул я в ответ. - И отзовите самолеты!
        - Сэр! Я вас здесь не оставлю! Малыши, - небрежный взмах в сторону вертолета, - сказали, что вы Плетущий, а насчет вашего брата у всех очень четкий приказ - спасать любой ценой! Если вы не пойдете сами, я потащу вас силой!
        Он поднял похожие на глаза насекомого светофильтры, явив немолодое лицо бывалого солдата. Аккуратно подстриженные усы тронула седина, а темные глаза смотрели на меня с решительной неумолимостью.
        - Напрасно! - приблизил я лицо вплотную к нему. - Уходи, солдат! Меня не трогай!
        Прокричал ему, а сам начал плести, разгоняя темные тучи. Быстро не получалось, потому что в небе носились штурмовики, и я не хотел, чтобы они пострадали. Пилот вертолета, еще секунду назад выглядевший раздраженным, вдруг округлил глаза от удивления и отступил на несколько шагов, зашарив рукой по бедру. Я не сразу понял, что он там ищет. Проклятье! Он же за оружием тянется! Одним шагом сократил дистанцию и быстрым движением выхватил у солдата из ладони пистолет. Сразу отступил от него, выкинул обойму и передернул затворную раму, выщелкнув из ствола патрон. Бросил пилоту его пистолет.
        - Уходи! - прокричал ему. - Увози… малышей! И передай командованию, чтобы отозвали штурмовики, иначе они пострадают. А теперь уходи! Выполнять!
        Не спуская с меня недобрых глаз, пилот попятился, потом развернулся и побежал к вертолету, запрыгнул в дверной проем и закрыл за собой дверь. Почти сразу машина взвыла на высоких оборотах и поднялась в воздух. Надеюсь, пилот послушает меня и свяжется с командованием, чтобы те отозвали пилотов. Да и вообще, какого черта он схватился за пистолет? Не знаю. И не хочу знать. Главное - он увез ребят.
        Небо над головой с каждой секундой прояснялось все больше. Последние остатки темных туч, как чернильные кляксы, еще виднелись тут и там, но и они довольно быстро таяли в бездонном голубом небе. Воспользовавшись случаем, штурмовики, увеличили высоту полета. Я насчитал их уже дюжину. Плохо, что они не улетают, но тут уж я бессилен. Вряд ли командование прислушается к вертолетчику, если он вообще передал мои слова. Остается надеяться на здравый смысл военных летчиков, которые поспешат покинуть поле боя, когда я начну работать.
        Снова до меня донесся стрекот вертолета. Да сколько можно? Я так никогда не начну работать! Обернулся в раздражении и увидел, что на этот раз в мою сторону летела совсем другая машина. Небольшой вертолет синего цвета с наглухо затонированными стеклами стремительно приближался и вот уже завис в сотне метров от меня. Из-за черных стекол пилота видно не было, а вот меня, очевидно, рассматривали внимательно. И не факт, что дружелюбно. Авиационная пушка под брюхом машины уставилась прямо на меня. Что дальше? Они так и будут там висеть? Словно в ответ на мои мысли, вертолет развернулся бортом и приземлился. Открылась боковая дверь и на землю спрыгнул человек в военной форме. Пригнувшись и придерживая рукой кепку на голове, он побежал в мою сторону. Я не сразу понял, что же меня в нем так смутило. Боец быстро преодолел разделявшее нас расстояние, и только тут я увидел, что это женщина. Успел еще заметить нашивки синего цвета на ее рукаве, а потом она стянула с носа большие солнцезащитные очки. Головной убор, более не удерживаемый, слетел с ее головы. Нужно ли говорить, что под ним оказались светлые
волосы, собранные на затылке в хвост? На меня взглянули пронзительные голубые глаза. Такие знакомые, и такие почему-то чужие.
        Я, в свою очередь, тоже снял очки. Признаться, я растерялся, потому что передо мной стояла совсем не та Соня, которую я так хорошо знал и помнил. И, самое странное, я никак не мог понять, в чем заключалось отличие. Она повернулась и махнула несколько раз рукой в сторону вертолета. Машина оторвалась от земли, набрала высоту, развернулась и устремилась прочь.
        - Ну, здравствуй, - повернулась она ко мне и протянула руку.
        - Привет, - ответил ей осторожно и пожал протянутую руку.
        Соня не отпускала мою ладонь, пристально вглядываясь в мое лицо.
        - Максим? - не то спросила, не то обратилась она ко мне.
        - Кто же еще? - удивился я.
        - Это ты? - новый вопрос, от которого явственно потянуло страхом.
        - Я, - что мне еще оставалось ответить?
        Соня хотела что-то сказать, но проглотила слова. Снова напряглась, и снова промолчала, будто не могла подобрать слова. А глаза ее наполнились влагой, но взгляд остался таким же внимательным, изучающим и каким-то… сумасшедшим, что ли. И вот она нашла нужные слова, потому что, наконец, сказала, но совсем не то, что я ожидал.
        - Пароль! - бросила она в лицо, буквально впившись в меня глазами. И я увидел, что она сейчас готова была на все. Соня крепко держала меня за руку, так и не отпустив, и я ощутил, как задеревенели ее пальцы, действительно готовые вцепиться в горло или выхватить нож, или достать пистолет.
        В другое время и в другом месте я бы не удержался и позволил себе колкость. Но не здесь. Сейчас вопрос стоил жизни. Или смерти - это как посмотреть.
        - Орел, - ответил я спокойно, постаравшись лишний раз даже не шевелиться, потому что всерьез был напуган той безумной, сумасшедшей надеждой, что плескалась в ее глазах. И страхом… страхом ошибиться.
        Я почувствовал, как узкая ладошка слегка вздрогнула, когда я ответил на вопрос, и в следующий миг такая знакомая и незнакомая Соня бросилась на меня и сжала в объятиях. Ее тело сотрясалось в беззвучном плаче, а моя шея, куда она уткнулась лицом, стала мокрой от слез. Земля дрожала под ногами от поступи исполинских чудовищ, а мы стояли, обнявшись, на дороге в степи.
        В этот момент, когда человек, которого я считал другом, которого так хорошо знал, когда он превратился в странного чужака, я окончательно убедился, что все вокруг не могло быть сном, выдумкой, плодом воображения. Пусть я спал, но для людей, которые жили здесь и сейчас, это был совсем не сон. Я не имел ни малейшего представления, как такое могло быть. И я не знал, хорошо это или плохо. А еще я отдавал себе отчет, что мог в любой момент покинуть этот сон. Но встретив Соню, я не уйду отсюда, пока не выясню все, что смогу. И пока не смогу помочь ей. Пусть она не та, с которой я виделся всего несколько часов назад, но я знал, что она была самой настоящей, и даже был готов поверить, что ей сто восемьдесят лет. Что полтора столетия она посвятила борьбе с неким Гадом. Что у нее с Клаусом были дети, а у них - свои дети, у тех - свои, и так далее, пока не появилась Софи, ее точная копия. И пока я не выясню всю правду, то не уйду.
        Соня отстранилась от меня и заглянула в глаза.
        - Это и правда ты, - прошептала она. - Я не смела надеяться, что Видящая окажется права… Я так боялась поверить ее предсказаниям…
        Я «достал» и протянул девушке носовой платок, но совершенно неожиданно, Соня вдруг шарахнулась от меня, отскочила и молниеносным движением выхватила из кобуры пистолет, наведя его мне в лицо. Сказать, что я был удивлен - ничего не сказать. Еще секунду назад она была так рада нашей встрече, а сейчас готова убить. Почему?!
        - Гад, - процедила она сквозь зубы.
        Я видел, как напрягся ее указательный палец на спусковом крючке, как он тянула его, и скорее чувствовал, чем видел, как из черного дула на меня уставилась сама смерть.
        - Предохранитель, - невозмутимо сказал я, надеясь выиграть хотя бы секунду, долю секунды.
        Всего лишь на короткий миг Соня отпустила меня взглядом, бросив его на пистолет в своей руке, но мне хватило и этого. Я не сместился ни влево, ни вправо, чтобы уйти с линии огня, не упал на землю. Она уже раскусила мой блеф и вдавила спуск, страшась опоздать. Я успел, хотя от грохота близкого выстрела у меня заложило левое ухо. Соня успела выстрелить еще два раза, прежде чем, вскрикнув от боли в запястье, которое я перехватил, выронила пистолет. Второй рукой она выхватила из ножен на бедре нож и, продолжая движение, ударила меня им в основание шеи. Я едва успел сдержаться, потому что собственное тело среагировало моментально - ушло от атаки и нанесло ответный удар, едва не ставший смертельным. Болезненно охнув, девушка выпустила из руки клинок и осела на землю, жадно хватая ртом воздух. Слезы покатились из ее глаз, когда она подняла на меня глаза полные бессильной ярости.
        - Прости, - единственное, что я мог ей сказать, потому что на ум, шокированный происшедшим, больше ничего не пришло.
        - Все равно ты сдохнешь! - выплюнула Соня, кривясь от боли. - Ты думаешь, что уничтожив базу, победишь?! Нет! Люди уже эвакуированы, и тебе никто не достанется! Слышишь меня?! Никто! Только я! Радуйся, тварь! Ну же! Чего ты ждешь?!
        Жалость разрывала мое сердце, когда я видел, как сильно Соня страдает. Как ей было горько и обидно от того, что она ошиблась, подумав, что действительно встретила своего старого друга. Мне было больно видеть, что она готовится умирать. Уже готова, и намеренно злит своего врага, добиваясь от него быстрой и легкой смерти. Слезы бежали по ее щекам, но глаза смотрели с безумной отвагой и несгибаемой решимостью. А я… А что я? Я был готов на все, только бы эти глаза улыбнулись. Я снял с головы шлем и, шагнув к сидевшей на земле Соне, опустился на колени. Она напряглась еще сильнее, когда я положил ей на плечи руки.
        - Не плачь, - проронил я. - И не бойся. Это я.
        Несколько секунд, несколько долгих секунд, она неверяще глядела на меня, но прочитала в моем взгляде лишь сожаление за причиненную физическую боль и сострадание - за моральную.
        - Я не знаю, - сказал ей, - почему ты принимаешь меня за какого-то Гада, но ты ошибаешься. Я твой друг, Максим по прозвищу Оружейник, и я бы никогда не причинил тебе боль… только сейчас, но я защищался. Прости. Старайся дышать спокойнее.
        - Максим, - прошептала она, словно пробуя мое имя на вкус. - Это ты…? Но почему…?
        - Что почему?
        - Почему у тебя светятся глаза?
        - Что? - пришла моя очередь удивляться. - Что ты говоришь? У кого глаза светятся?
        - У тебя, - напряженно ответила Соня.
        - Не может быть, - отрезал я. - Никогда такого не было.
        - Сам посмотри, - она кивнула на свой нож, лежавший на земле.
        Нет, у меня появилась идея получше. Вместо того чтобы пытаться рассмотреть собственное отражение в лезвии ножа, я «достал» небольшое круглое зеркало. Едва оно появилось в моей руке, Соня заметно вздрогнула, но с места не двинулась. Все еще не веря, я поднес зеркало к лицу.
        - И что? - спросил я. - Мои глаза не светятся.
        - Только что, - произнесла девушка.
        - Что за чушь?!
        - «Достань» мне воду, - попросила вдруг Соня. - Только смотри на себя в зеркало.
        Едва ли я напрягся, «доставая» полулитровую бутылку с водой. Я смотрел на себя в зеркало. Лицо, как лицо, и в чем…? Мысли недоуменно замерли, когда у моего отражения засветились глаза, а точнее, белки.
        - Что за…! - от неожиданности я чуть не выпустил из ладони зеркало, но удержал его и увидел, как глаза быстро приняли свой обычный вид.
        Соня приняла из моих одеревеневших рук воду, открутила крышку и приникла к горлышку. Так вот в чем дело… Непонятные события последнего часа теперь получили свое объяснение. Ясно, почему еще Саймон и Софи, когда мы ехали в машине, так испуганно шарахались от меня. Почему пилот вертолета так агрессивно себя повел. Как раз в те мгновения я плел, и как следствие…
        - У вашего Гада тоже глаза светятся? - дошло до меня.
        - Он не наш, - Соня в точности повторила ответ своей правнучки.
        - И ты решила, что я это он?
        Она промолчала, отвернувшись.
        - Ты все еще не веришь мне, - тихо произнес я. - Это твое дело.
        Я поднялся с колен и протянул девушке руку. После секундного колебания Соня приняла ее и встала на ноги. Оглушительно завывая турбинами, над самой землей пронеслась боевая машина. Я оглянулся на чудовищ. Они были уже гораздо ближе, чем несколько минут назад. Заметил еще, что твари надвигались не прямо на нас, будто не мы были их целью. Сейчас это не имело значения. Я повернулся к Соне. Девушка стояла рядом и пристально следила за мной. Я затруднился бы решить, чего в ее взгляде было больше: страха, радости, недоверия или облегчения. А может, всего понемногу?
        - Ты будешь… плести? - она запнулась на последнем слове.
        - Да, - кивнул. - Нужно ведь уничтожить этих тварей, не так ли?
        - Нужно, - она напряженно посмотрела на меня.
        Наконец-то, я смогу заняться делом.
        Ни на что больше не отвлекаясь, я еще раз окинул взглядом предстоящее поле боя. Исполинские чудовища двигались широким фронтом. Чересчур широким, чтобы пытаться отработать их всех сразу. Поэтому я начал с ближайшего.
        Земля. По сравнению с водой и уж тем более с воздухом, работа с землей требует большей концентрации внимания. В первую очередь, потому что земля гораздо более инертно реагирует на манипуляции. Ее форма и структура стабильны, чего не скажешь о других стихиях. Однако и результат работы с землей иной - надежный и ожидаемый.
        Я проник мыслью в структуру почвы. Ее исходный состав не годился для того, что я задумал. Я плел, опутав волей сухую и рассыпчатую землю. Менее чем через минуту перед нами уже простиралась широкая базальтовая равнина. До меня донесся изумленный вздох Сони, но я не стал отвлекаться и продолжил работать. Через какое-то время ближайшие чудовища начали суетиться, а потом вскинули в воздух свои конечности. С земли потянулся едва заметный дым. Вдруг один из монстров сильно наклонился, явив нашим взорам свое брюхо.
        - В укрытие! - прокричал я, схватил Соню за руку, и потащил ее за остов похожей на решето машины.
        Тварь так и не успела ударить. Ее акустическая атака пришлась куда-то в небо, потому что в этот самый миг монстр вспыхнул, как спичка. Дикий, ни на что не похожий, его крик длился совсем недолго и оборвался так же внезапно, как появился. Жадные языки странного сизого пламени вырвались из земли и моментально охватили чудовище. Оно завалилось назад, а его объятые огнем щупальца еще какое-то время танцевали в дымном воздухе, прежде чем гигантский осьминог бесследно исчез, погибнув от пламени. Один готов. Под остальными монстрами, выбранными мной в качестве первых целей, земля уже задымилась. Раскаленный ветер потянул в лицо нестерпимым жаром. Я спешно изменил его направление, но все равно было жарко так, что пот высыхал, не успевая выступать. Еще один монстр в предсмертных судорогах готовился нанести по нам удар, но камень, превратившийся в раскаленную лаву, успел забрать его. Следом за вторым вспыхнул третий, за ним - четвертый, пятый, а потом уже все из выбранных мной для первой атаки чудовищ сгорели в жадном огне. Утопая в невероятно красной лаве, в который превратился базальт, исполинские,
чадящие черным дымом живые факелы горели недолго.
        Искажая обзор и скрадывая перспективу, над землей зависло марево раскаленного воздуха. Сколько еще осталось тварей? Видимо, я задал этот вопрос вслух, потому что Соня на него ответила:
        - Всего их было около сотни. Сейчас - не знаю. Скольких ты сжег?
        - Четвертую часть, - ответил я, повернувшись к ней.
        Она выглядела совершенно незнакомой. Я с удивлением отметил, что Соня сейчас больше всего напоминала глыбу льда - так ничтожно мало в ней было эмоций. Лишь с трудом угадываемая злая радость плескалась на дне ее холодных глаз. Она молча встретила мой взгляд и не спешила отвести его. Ни тени бушевавших еще несколько минут назад эмоций не проступило сквозь эту маску напряженного равнодушия: ни радости, ни даже ненависти. Как же сильно она изменилась… Нет, первая радость от встречи была настоящей, я точно это знал. Соня действительно была счастлива увидеть меня. А сейчас она выглядела, как жесткий, волевой и беспринципный командир, который не подозревает о существовании иных эмоций, кроме решительной сосредоточенности.
        - Нужно добить остальных, - она первой отвела глаза, уставившись мне за спину, туда, где горела земля, и огненными фонтанами из нее била раскаленная лава. Я отвернулся, испытывая самые смешанные чувства: не то сожаление, не то грусть, не то разочарование.
        Еще несколько монстров погибло, объятые огнем. Они страшно кричали, утопая в алой лаве. Других тварей я просто не видел. Дым, огненное марево и фонтаны кипящей лавы скрыли поле боя.
        - Ничего не видно, - ровным голосом произнесла Соня, встав сбоку от меня. - Тебе нужен обзор?
        - Нет, - уронил я и зашагал в сторону погибающих чудовищ.
        - Ты куда? - испуганный возглас за спиной. Надеюсь, она боится за меня, а не того, что я могу погибнуть и не завершить начатое.
        Ее вопрос так и остался без ответа, потому что не было смысла говорить о том, что итак ясно.
        - Подожди! Я с тобой! - шум шагов за спиной.
        Структура земли стала стабильной гораздо быстрее, чем тогда, когда я менял ее: нагревал и плавил. Раскаленный камень остыл очень быстро, и под ногами сейчас тянулась безжизненная, спекшаяся до стекла, каменная поверхность. Там, где раньше она была ровной, образовалась низина, и нам пришлось сначала спускаться, а потом подниматься. Пусть недолгий, но подъем оказался неудобным из-за гладкой и местами даже скользкой поверхности. Соня не отставала от меня ни на шаг. Она так и не проронила ни слова за то время, что мы выбирались на новую позицию.
        Несмотря на сильный ветер, что дул в спину, было очень жарко. Одежда, мокрая от пота, прилипла к телу и не дарила приятных ощущений. Повинуясь моей воле, небо над головой вскипело высокими облаками, скрыв палящее светило. Немного, но стало легче.
        Чудовищ было еще достаточно, и они все также неотвратимо продвигались вперед. Штурмовики продолжали кружить в небе, временами атакуя тварей. Сзади возник звук приближавшегося вертолета, и я обернулся. Машина, что летела в нашу сторону, даже с такого расстояния выглядела большой - два огромных винта неторопливо несли ее. Соня никак не прокомментировала его появление, только попросила меня:
        - Не спеши пока уничтожать башни, - ее просьба прозвучала, как приказ, и я подавил в себе глухое раздражение.
        Следом за большим вертолетом летели три машины поменьше. Две из них были армейские - группа прикрытия, судя по всему, а вот последний, раскрашенный в яркие цвета, не имел к военным никакого отношения. Не знаю, кто это, да и, признаться, не хотел знать. Яркая, как колибри, машина зависла недалеко в стороне от нас, а тяжелая и двое его сопровождающих продолжили полет, заходя к тварям с тыла. Выйдя на позицию, они зависли в воздухе. Прошло какое-то время, и в борту гиганта открылся люк. Мне было плохо видно, что там внутри, но и так ясно, что оружие. Вдруг вертолет с большими белыми звездами на фюзеляже заметно вздрогнул, и до нас донесся громкий хлопок. Тварь, позади которой зависла машина, заметно содрогнулась, и на ее теле появилось ярко-алое пятно. Соня рядом что-то забормотала, с каждой секундой повышая голос.
        - Давайте же… огонь, огонь! В чем дело? Почему так долго? Ну же, ну…
        Большой вертолет снова вздрогнул, а вместе с ним - монстр, на теле которого появилось еще одно пятно. Цветастая машина вдруг сорвалась с места и помчалась вниз.
        - Проклятые журналисты! - процедила Соня незнакомым злым голосом.
        Да, с ярко размалеванной машины, видимо вели репортаж о том, как доблестные воины уничтожают непобедимые башни. Я так понимаю, что предписанная для съемок позиция перестала их устраивать, и журналисты, следуя одному из основных принципов в своей работе, стремились оказаться как можно ближе к эпицентру событий.
        Тем временем, оружие большого вертолета оставило еще несколько отметин на серой глыбе чудовища.
        - Все! Уходите! Быстрее! - уже не сдерживаясь, закричала Соня. - Быстрее!
        Пилоты ударной машины, словно услышали ее, неспешно развернули вертолет и повели его обратно. Двое его сопровождающих дали несколько залпов из ракетных установок по атакованной твари внизу и последовали за своим подопечным.
        А раненный монстр уже разворачивался, чтобы ответить своим обидчикам. Его движения были медлительны, видимо, сказался ущерб от нанесенных странным оружием повреждений. Чудовище вскинуло вверх одно из щупалец и едва не угодило им по вертолету с журналистами. Тот даже не успел среагировать, но на счастье, тварь промахнулась, и машина резво набрала высоту. А потом монстр, не закончив разворота, попытался кричать. Хотя нет, я ошибся, тварь не атаковала, а звук, который она издала - полный боли стон. Я снова начал работать.
        - Не успеют! Не успеют! - Соня бессильно сжала кулаки.
        Военные вертолеты находились уже далеко вне досягаемости щупалец чудовища, но тот готовился нанести акустический удар. Друг за другом железными коршунами с неба упали боевые самолеты. Они выпустили по монстру ракеты и залили огнем из авиационных пушек, вышибая из брони твари бессильные искры. Отчаянные смельчаки всеми силами старались отвлечь на себя внимание осьминога, давая вертолетам шанс уйти. Однако башня никак не среагировала на безнадежно самоотверженную атаку штурмовиков. В появившемся дыму, который начал подниматься с земли, монстр воздел брюхо и начал свою атаку. А в следующий миг неистовое пламя охватило чудовище, и он быстро погрузился в расплавленный докрасна камень. Его развернуло, и акустический удар, который тот успел нанести, пришелся в нашу сторону. Стоявшая рядом Соня с проклятиями отпрыгнула назад и упала на землю. Энергично работая локтями и коленями, она скатилась по гладкой, спекшейся поверхности возвышения, на котором мы стояли. Я не двинулся с места - звуковые волны прошли намного выше.
        Осталось еще больше половины исполинских чудовищ. Они откорректировали свой курс, пытаясь по широкой дуге обойти опасное место, то есть нас. Я бросил короткий взгляд назад, чтобы убедиться, что с Соней все в порядке. Не дожидаясь, пока она поднимется на ноги, я зашагал по стремительно застывавшему камню навстречу монстрам.
        Под ногами - твердая, угольно-черная блестящая поверхность. Я снова спустился и поднялся по образовавшейся впадине. Звуки шагов сзади - это Соня догнала меня. Она ничего не сказала, молчал и я.
        Вертолет с журналистами, яркий, как попугай, рассекает лопастями воздух где-то в стороне от нас, опасаясь подлетать ближе. Большая машина, с борта которой вели огонь по уже погибшей твари, вместе со своими сопровождающими мелькали в сером небе маленькими точками.
        - Одной пушки недостаточно, - негромко произнесла моя спутница.
        Я обернулся к ней, но Соня, видимо, размышляла вслух, потому что ее слова были адресованы не мне.
        - Нужно, как минимум, три машины с установками, - продолжила она бормотать.
        - Соня, - сказал я. Она повернула голову и сфокусировала на мне взгляд. - Еще будут попытки уничтожить тварей?
        - Нет, - отрезала она. - Больше не будет.
        Я уже начал привыкать к ее манере общаться короткими рублеными фразами, начисто лишенными эмоций. Соня уже не смотрела на меня, вперившись взглядом в башни. Ну что же, это часть моей работы - уничтожение монстров.
        Достаточно. Неплохое место. Отсюда я и буду работать.
        На этот раз я охватил мыслью всю площадь, на которой находились твари. Процесс шел немного медленнее, чем обычно, но это и неудивительно - слишком большой объем информации я пропускал сейчас через себя. Каменистая почва начала дымиться, заволакивая удушливыми клубами безвкусный воздух. Я подстегнул процесс, и почти сразу первый из монстров буквально взорвался, когда прямо из-под него ударил фонтан раскаленной лавы. Новый взрыв, и новый фонтан хлестнул в воздух. Из-за отсутствия солнца ярко-алый, почти белый цвет расплавленного камня выглядел особенно контрастно на фоне простиравшейся вокруг серой унылости. Я справился с задачей за четверть часа, и последняя тварь погибла в потоках лавы.
        Глава 7
        Чрезвычайно усилившийся ветер бил в спину, стараясь отогнать невыносимый жар. Место последнего боя, где погибли гигантские осьминоги, выглядело странной низиной, чья поверхность блестела, отражая скудный дневной свет. В самом деле, странное место, будто землю придавили огромным блюдцем. Ничто не будет здесь расти, потому что ни грамма земли на этой выжженной площади не осталось. Но меня эта проблема волновала меньше всего, хотя… Прошло всего несколько минут, и на этом месте уже плескались волны. Я успокоил ветер и заставил осесть клубившуюся пыль. С озера повеяло приятной прохладой и свежестью. Я позаботился о том, чтобы оно не превратилось в болото - подвел к нему подземные источники. Ну а выход из озера вода найдет сама. Найдет и проложит себе русло.
        Частый вертолетный стрекот становился все громче. Яркая машина летела прямо на нас, сильно опережая две другие, военные.
        Еще не время.
        Я успел заметить, как Соня недовольно и опасливо нахмурилась, когда я снова принялся плести. Благодаря близкой воде, воздух быстро стал влажным, тяжелым и оттого гораздо менее прозрачным. Через минуту туман скрыл нас от посторонних глаз и ненужного мне внимания. Я хотел поговорить, и лишние свидетели мне были не нужны. Лопасти хлестко взбивали воздух где-то над нами, но потом их звук удалился. Туман поднялся выше и разросся в стороны, лишив пилотов возможности рыскать над самой землей.
        - Что ты делаешь? - нахмурилась моя спутница.
        Я не ответил. Вместо этого сплел небольшой столик и два кресла подле него.
        - Присаживайся, - сделал ей приглашающий жест в сторону кресел.
        - Мне некогда, - Соня откровенно разозлилась. - Где-то должны быть летуны, от которых вы удрали.
        - Можешь не беспокоится по этому поводу…
        - Убери туман! - перебила она. - Разведка доложила, что кроме летунов должны быть еще скорпионы и монахи! Мне некогда тут рассиживаться!
        Я в изумлении смотрел на Соню, пораженный тем, как сильно она изменилась. Ничто в ней сейчас не напоминало мне о той, которую я так хорошо знал… когда-то.
        - Ну, что ты смотришь?! Убери туман! Дай моим людям забрать меня!
        - Соня, - я примиряющее поднял ладони, - послушай меня, пожалуйста.
        Она вызывающе вскинула подбородок и нетерпеливо заиграла носком ботинка.
        - Ни летунов, ни скорпионов, ни монахов больше нет, - произнес я спокойно.
        - Что это значит? - потребовала она уточнений.
        - То, что ты и услышала, - начал злиться уже я. - Их нет, потому что я уничтожил их.
        - Ты? - вскинутые брови.
        - Я.
        - Когда же? - она не поверила мне.
        - Когда они напали на нас.
        - И сколько летунов ты уничтожил? - сарказма в ее голосе было больше, чем любопытства.
        - Всех, - ответил.
        - Всех - это сколько?
        - Не знаю, не считал. Несколько тысяч примерно.
        - Сколько?! - у нее плохо получилось скрыть удивление.
        - Скорпионов - чуть меньше, а монахов - вообще не считал.
        Соня промолчала, опустив глаза.
        - Не может быть, - тихо уронила она.
        - Что именно?
        Голубоглазая отодвинула стул и устало опустилась в него.
        - Последнее время они не нападали таким количеством, - уже спокойней сказала она.
        - Твари?
        - Да.
        Я неопределенно пожал плечами, откровенно не зная, что ей сказать, но этот жест не скрылся от ее глаз.
        - Такой армадой они уничтожили бы базу меньше, чем за час. Просто смели бы нас.
        - Ты уверена? - настала моя очередь удивляться.
        - Абсолютно.
        - Но подожди, - недоуменно начал я. - У вас же армия, авиация, бронетехника, пехота, в конце концов! Как монстры способны уничтожить укрепленный военный объект? Да вас и больше должно быть, гораздо больше!
        - Как странно, - произнесла она, - что ты задаешь мне эти вопросы. Ведь ты должен прекрасно знать, как трудно уничтожить этих монстров, как они живучи, и как неохотно они погибают.
        - Потому и задаю, что уверен в обратном, - ответил я ей. - Ты сама видела.
        - Ах да… - Соня умолкла, продолжая смотреть на меня странным изучающим взглядом, в котором не было ни грана привычного тепла, и от которого мне вдруг стало очень неуютно.
        - Это было так давно, - промолвила она, - что мне все чаще кажется, будто то, что было до войны - всего лишь сон, моя собственная выдумка, плод фантазии… Проходит сто пятьдесят лет, и тут появляешься ты… Ты, который погиб у меня на глазах… Кто ты? Призрак? Неупокоенная душа?! Ответь!
        Что-то глухо стукнулось о столешницу. Я бы не удивился, если то была моя челюсть, но нет, это всего лишь очки выпали из моих враз ослабевших пальцев.
        - Что? - потрясенно выдавил я. - Что ты говоришь? Я жив. Я не призрак и не привидение! Я сижу сейчас рядом с тобой!
        - Я не знаю! - не сдержавшись, выкрикнула она. - Ты настоящий? Но как? Я своими глазами видела, как Учительница застрелила тебя!
        - Этого не было… - и осекся, вспомнив предсказание Видящей о скорой смерти. Учительница… Марина Яковлевна… Значит, это все-таки она, а не Клаус…
        Непослушными руками я «достал» сигарету и попытался подкурить от спичек, но они или выпадали из пальцев, или просто ломались, когда я слишком сильно бил ими о коробок. Наконец, у меня получилось, и я глубоко затянулся, задержал дыхание и с шумом выдохнул.
        Кто она? Кто этот человек, сидевший напротив? У меня язык не поворачивался назвать ее девушкой, потому что не бывает девушек возрастом в сто восемьдесят лет. Где я? Каким образом я попал в это странное и страшное место? Я точно знал, что сейчас сплю, но меня окружала настоящая реальность, явь. Я был уверен в этом. Не могут людям сниться такие сны, не могут! Слишком много действующих лиц, слишком сложный сюжет, слишком знакомые твари, которых, кроме меня, может знать лишь один человек. В какой-то безумный миг мне вдруг пришло в голову, что я нахожусь в сне Клауса. Диком, сумасшедшем, но сне. Однако это не так. Во-первых, где он сам? Я не видел его, хотя неоднократно «созерцал». Соня, она настоящая, та самая, и люди вокруг - тоже. А во-вторых, я могу работать в полную силу. Ничто меня не сдерживает и не мешает, а это может означать только то, что я либо в собственном сне, либо в сне обычного человека, не Плетущего.
        - Что? - переспросил я Соню, пропустив ее вопрос мимо ушей.
        - Я спрашиваю, как ты это делаешь?
        - О чем ты?
        - Каким образом у тебя получается плести?
        - Я Плетущий, разве ты забыла?
        - Вообще-то, я тоже, - покачала она головой. - Я имею в виду, как ты работаешь здесь, в реальности? Во сне и я могу плести.
        - Но ведь это сон, - я сделал рукой широкий жест. - Мой сон.
        - Ты издеваешься? - недобро сощурилась она.
        - Не понял.
        - Какой сон??! - сорвалась Соня. - Это сон?! Это не сон! Это самая что ни на есть настоящая реальность!
        - Успокойся, - попросил я, и она на удивление быстро взяла себя в руки. - Если это явь, как ты утверждаешь, как, по-твоему, я могу плести?
        - Я не знаю, - Соня опустила плечи. - Я не знаю… Гад сначала тоже мог плести только во сне, пока… Но это было слишком давно, и я с трудом могу вспомнить то время и те события.
        - Гад? Какие события?
        - Скажи мне, - спросила вдруг она другим голосом, - ты говоришь, что сейчас спишь, и тебе снится этот сон, так?
        - Верно, - подтвердил я.
        - Ты знаешь, где в этот момент нахожусь я? Где… - она запнулась, - … где Семен и Клаус?
        - Где Клаус, я не знаю, но очень хотел бы знать. Где находитесь вы с Семеном, я знаю очень хорошо.
        - Где? - нетерпеливо спросила она.
        - В моей квартире, в Киеве. Вы приехали сегодня… вчера утром из Москвы.
        Над головой снова раздался шум вертолета, но долго не задержался и через несколько секунд удалился. Непроницаемая белая стена окружала нас, сидевших друг напротив друга, со всех сторон. Туман приглушал звуки, и только свист лопастей пролетавших машин напоминал о том, что мы не одни в этом мире.
        - Расскажи мне, пожалуйста, что случилось, - попросил я Соню, щелчком отправив недокуренную сигарету в белесую взвесь.
        - У меня есть другое предложение, - ответила она не сразу.
        - Слушаю.
        - Давай продолжим наш разговор в более… удобном месте, на базе.
        - Оно более удобное для тебя?
        - Для нас.
        - Не уверен, - покачал я головой. - Меня сейчас все устраивает, и я не вижу смысла куда-то ехать, только чтобы продолжить беседу.
        - Ты так ничего не понял, - жестко бросила Соня.
        - Что?
        - Ты сейчас уничтожил непобедимую армаду монстров и сделал это меньше, чем за час!
        - И? - я откровенно не понял, что моя собеседница хотела этим сказать.
        - И? - передразнила она. - Если бы не ты, это воинство уничтожило бы базу и двинулось дальше, разрушая города и убивая людей.
        - Я не подхожу на роль героя, - отрезал я, когда понял, что она хочет от меня. - Нет!
        - Что нет?
        - Я не собираюсь здесь задерживаться.
        - Ты не понимаешь! - Соня снова повысила голос. - Человечество ведет войну, и мы проигрываем ее! Нас уничтожают, а мы ничего не можем противопоставить проклятым тварям!
        - Что ты хочешь от меня?
        - Помощи, - без колебаний ответила она.
        - Мне кажется, ты преувеличиваешь…
        - Нет! - Соня рубанула рукой воздух. - Нисколько!
        - Я не верю, что люди с их армиями не могут справиться с монстрами.
        Она поглядела на меня исподлобья, играя скулами, чего я за ней не помнил.
        - Я покажу тебе разрушенные тварями города, полные непогребенных людей, если это сможет повлиять на твое решение. Человечество бессильно перед ними. Ни одна армия в мире не может справиться с монстрами.
        - Это невозможно. Это полная чушь!
        - Но так оно и есть!
        - Ладно. Скажи тогда, неужели вы не смогли бы уничтожить сотню осьм… башень без моей помощи?
        - Нет, не смогли бы.
        - Использовать авиацию, задействовать бомбардировщики?
        - Пробовали, - устало покачала она головой. - Летуны не дают выйти на ударную позицию и уничтожают любой летательный аппарат, в том числе ракеты, прикрывая башни с воздуха.
        - Летуны? Ты смеешься? Это твари, которым хватит короткой очереди из авиационной пушки!
        - Я абсолютно серьезна. Ни одна пушка не способна уничтожить несколько сотен этих летающих тварей, не говоря уже о тысячах, которых истребил ты. Они побеждают числом.
        - Все равно не верю. Боевой истребитель движется с огромной скоростью! Ни один летун не способен догнать его.
        - Это так. А ты знаешь, что бывает, когда этот истребитель сталкивается в небе с летучей тварью на этой огромной скорости? К тому же, они не такие уж медлительные.
        - Допустим, - медленно выговорил я. - Но как же пехотные части, бронетехника? Летуны с трудом смогли вскрыть обычную машину. Что тогда говорить о танках? Для тварей они неуязвимы.
        - Для летунов - да, - согласилась Соня. - Но они не воюют с танками. Их цели - воздушные суда и живая сила. С бронетехникой воюют наземные твари.
        - Скорпионы? - догадался я, и у меня перед глазами встали картины из недавнего прошлого. Как они своими неимоверно мощными клешнями рвали крепкую чешую Стража.
        - Совершенно верно, скорпионы, - кивнула Соня. - Для них танковая броня, как картон.
        - Но ведь их несложно уничтожить из обычного стрелкового оружия, да теми же танками!
        - Так и есть, но их прикрывают летуны.
        - Хорошо, но ведь есть еще артиллерия!
        - Была.
        - Что значит была?
        - Была артиллерия, а сейчас нет, - хмуро ответила она.
        - Не понял.
        - При боевых столкновениях, когда твари только начали появляться, люди действительно использовали артиллерию, самоходные установки, ракеты и все, что только может поразить противника на любом расстоянии. Но как только батареи открывали огонь, на их позициях появлялись твари, летуны, скорпионы и вырезали боевые расчеты, не оставляя никого в живых. После нескольких особо кровавых эпизодов было решено отказаться от применения артиллерии и даже минометов.
        - Бред! - я категорически отказывался верить. - Можно было защитить артиллеристов, спрятать их, в конце концов, под землю, обеспечить должную охрану.
        - И прятали, и охраняли. Их ничто не могло спасти. Твари появлялись прямо в бункерах, уничтожали и прикрытие и артиллеристов. Точно так же обстояли дела с ракетчиками.
        - Софи рассказала мне, что вам удалось уничтожить башни, - не сдавался я.
        От этих слов Соня помрачнела еще больше.
        - Это было семнадцать лет назад, - произнесла она. - К тому времени тварями были уничтожены, точнее, захвачены и опустошены все самые крупные города мира. Их новой целью стал Мехико, самый большой по площади город на планете. Мы были готовы к нападению и предприняли беспрецедентные меры защиты, превратив его в один огромный укрепрайон. Но все оказалось тщетно. Сразу два десятка башен появились одновременно в разных частях города. Их сопровождало огромное количество скорпионов и монахов, а летуны осуществляли прикрытие с воздуха. Бои за город длились невероятно долго, целый месяц!
        - Всего месяц? - переспросил я удивленно.
        - Всего, говоришь? - горько усмехнулась Соня. - Чтобы ты знал, такие крупные мегаполисы, как Москва, Нью-Йорк, Токио, Лондон и другие твари брали немногим больше, чем за неделю. Да и то задерживаясь лишь потому, что просто-напросто не успевали уничтожать всех людей.
        Мне нечего было возразить на эти страшные цифры. Сказать, что я был поражен или шокирован размахом катастрофы - не сказать ничего.
        - После месяца ожесточенных боев за Мехико, - тем временем продолжила Соня, - было принято решение нанести по городу ядерный удар. Должна сказать, что оно далось нам нелегко. Но другого выхода не было. За время битвы за город погибло девяносто девять процентов населения из тех, кто отказался эвакуироваться, и были уничтожены практически все армейские подразделения. По сути, организованного сопротивления на тот момент уже не существовало. К тому же, решающим аргументом использования ядерного оружия послужил тот факт, что все силы тварей сконцентрировались в Мехико. Мы искренне надеялись, что покончив с ними одним единственным ударом, навсегда избавимся от этого страшного врага.
        Соня умолкла и невидяще посмотрела куда-то сквозь меня.
        - С тех пор, - продолжила она, - твари больше не нападали такими большими силами… вплоть до сегодняшнего дня. Они более не пытались уничтожать города, в которых людей-то уже почти не осталось - все бежали. Вообще, мы пережили тяжелое и смутное время. Твари с годами превратились в привычное зло, которое уже не вызывает тот панический ужас, что был вначале. Сейчас каждый человек обязан иметь огнестрельное оружие, так что даже небольшие поселки способны оказать нелюдям достойное сопротивление. Конечно, речь не идет о башнях.
        - Сегодня вы испытывали на них какое-то новое оружие?
        - Да, - кивнула она. - Это разработка русских. Оружие называется рельсотрон. Это электромагнитная пушка.
        - Чем она стреляет, каким-то зарядами?
        - Нет, оружие ведет огонь стограммовыми вольфрамовыми болванками.
        - Всего сто грамм? - удивился я.
        - Именно. Дело в том, что установка разгоняет снаряд до невероятной скорости, что и делает возможным пробитие брони башни. До сегодняшнего дня ни одно оружие, я имею в виду схожих размеров, не было способно нанести монстрам такой урон.
        Теперь было понятно, почему в местах попаданий из рельсотрона в чудовище на его теле появлялись ярко-алые отметины - это оплавлялась его броня.
        - Оружие требует доработки в плане скорострельности, но я верю, что со временем мы сможем вооружить им каждый танк, каждый самолет и даже создать компактную модель для пехоты. И башни уже не будут непобедимыми. Но сегодня все изменилось.
        - Сегодня?
        - Да. Теперь ты понимаешь, почему я так настойчиво прошу тебя о помощи? Короткая передышка в войне закончилась, и твари напомнили о себе самым решительным образом. Если бы не ты… С твоей помощью мы сможем отбить любую атаку, любую, понимаешь? Люди больше не будут гибнуть. У нас появилась надежда! - сколько же огня и напора было в ее словах…
        Неужели я действительно попал в будущее? Неужели так и будет? Неужели должны погибнуть… сколько - миллионы, сотни миллионов - чтобы через сто пятьдесят лет появился некто, кто поставит точку в этом затянувшемся геноциде? Неужели нет другого выхода? Что такое жизнь одного человека, пусть и моего лучшего друга, по сравнению с бесчисленными жертвами других людей? Неужели я должен принести эту жертву? Что я должен делать? Сколько вообще у меня времени? Не могу же я находиться в этом сне бесконечно, в конце концов!
        - Откуда появляются твари? - спросил я Соню. - Есть ли у них своя территория?
        - Нет, - ответила она.
        - То есть монстры появляются просто из ниоткуда, из воздуха?
        - Да, и никто не знает, где они окажутся.
        - Ты уверена, что у них нет своей территории?
        - Абсолютно, - твердо сказала она. - Поверь, мы искали везде. Были задействованы все спутники. Мы обшарили с их помощью едва ли не каждый сантиметр земной поверхности. Мы занимались поиском многие годы, но он так ничего и не дал.
        - Как насчет подземелий?
        - Мы рассматривали и этот вариант, но однозначных выводов сделать не смогли.
        - Но какие-то версии появления монстров у вас должны быть?
        - Версия одна, - отчеканила Соня. - Это твари из сновидений.
        - Я знаю это, но каким образом они смогли стать реальными?
        - Таковыми их делает Гад.
        - Про какого Гада идет речь? Софи тоже упоминала его.
        - Про Гада, с которого началась война, - глухо произнесла она.
        - Сто пятьдесят лет назад?
        - Да.
        - Это огромная масса времени.
        - Ты даже представить себе не можешь, насколько она велика.
        - Как же ты… - я затруднился подобрать слова, чтобы не обидеть ее.
        - Как я так хорошо сохранилась, ты хочешь спросить? - Соня поняла меня правильно, и я лишь кивнул. - А ведь это и в самом деле целая история.
        Глава 8
        Ее взгляд затуманился. Сейчас, когда она была спокойна, то ничем не отличалась от той Сони, которую я так хорошо знал. Но налет грусти и задумчивости слетел, и на меня снова глядели холодные голубые глаза. А я в изумлении прочитал в них самую настоящую злость и неприкрытую ненависть.
        - У тебя фантазии не хватит представить, вообразить себе все те проклятия, которыми я осыпала тебя. Как же сильно я ненавидела тебя эти долгие годы беспросветного отчаяния и глухой безысходности… Да, я, единственная оставшаяся в живых их всех Плетущих, проклинала тебя, тогда уже мертвого, за весь тот кошмар, в который ты превратил мир.
        Ее тяжелые черные слова падали между нами и рассыпались тысячами осколков лютой злобы. Ее голос звучал глухо и сдавлено, словно Соня действительно задыхалась от удушающей ненависти.
        - Это ты во всем виноват! Только ты! Если бы не ты, ничего этого не было! Все было бы хорошо! Все были бы живы! А мне не пришлось бы так долго жить…
        Ее глаза предательски заблестели, наполнившись влагой. Я, пораженный страшными обвинениями, встал с кресла, обошел стол и остановился рядом с Соней. Она тоже поднялась на ноги и продолжила свой безумный монолог.
        - Если бы не твои проклятые эксперименты, ничего этого не было бы!
        Уже совершенно ничего не понимая, я схватил ее за плечи.
        - Что ты мелешь?! Какие эксперименты?!
        - А ты забыл уже?! - Соня попыталась вырваться, но я крепко держал ее. - Ведь для тебя прошло всего несколько дней!
        - Я не проводил никаких экспериментов! - прокричал ей в лицо.
        - Из-за тебя! Все из-за тебя! Это ты пожалел недобитую тварь! Это ты подарил ей вторую жизнь! Это тебе было интересно, что получится, если умирающего Стража излечить своей кровью! Ты назвал это экспериментом, ты! Это ты создал этого непобедимого монстра!
        И последние ее слова выбили почву у меня из-под ног.
        - Это ты создал Гада!
        Я тяжело опустился на землю, потому что ноги отказались держать меня. Я попытался осознать, что мне только что сказала Соня, но никак не мог сделать этого. Моя мысль просто не в силах была охватить, связать события и их последствия. Как? Как это возможно? Страж? Мой преданный и верный друг? Мой младший брат по крови? Он Гад?! При чем здесь он? Мой Страж не может быть Гадом! Он не может быть причиной гибели людей! Он же… не такой!
        Соня уже не кричала на меня. Она стояла рядом. Я не видел ее лица, ее злых глаз и гневно сжатых губ. Она опустилась на землю рядом со мной, и я увидел, что ошибся. В ее глазах не было злости. Они смотрели в сторону. В них не было ничего, кроме усталости. Огромной, неимоверной, тяжелой и беспросветной усталости человека, которому едва хватает сил, чтобы просто жить. По неведомой причине годы обходили ее стороной, оставляя такой, какой она была полтора века назад. Словно озарение снизошло на меня - она живет, потому что должна. Долг - это та причина, по которой Соня все еще побеждает усталость.
        - Нелегко, наверное, поверить, что это ты причина уничтожения людей, - уронила она, и ее слова завязли в тумане.
        - Почему? - только и спросил я вдруг хриплым голосом.
        - Это вопрос, который я задаю себе каждый день: «Почему? Почему так случилось»?
        Первые дождевые капли, робкие, как подснежники, появляющиеся из-под снега, упали на меня, но я даже не заметил их. Соня, наоборот, среагировала очень эмоционально.
        - Дождь! Боже, я уже не помню, когда в последний раз попадала под дождь! - она подставила лицо под падающие с неба капли и улыбнулась. Закрыла глаза.
        Это не дождь. Это слезы. Это небо плачет, холодной влагой орошая обугленную землю.
        - Спасибо, - негромко сказала Соня, не открывая глаз.
        - Не за что, - мои тихие слова подхватил поднявшийся ветер, вознес к самому небу, и там сверкнула ослепительная молния, различимая даже через туманную пелену. Сердитыми и гулкими нарастающими раскатами прогремел гром. Озон защекотал нос, предупреждая о начинающейся грозе. Усилившийся ветер разорвал туман на белесые клочья и разогнал их. В небесах снова сверкнуло, и снова прогремело. Дождь не усилился, продолжая падать редкими, скупыми каплями.
        - Не сдерживай его, прошу, - произнесла она, и я выполнил ее просьбу.
        На нас обрушился ливень, и я с невольной улыбкой наблюдал, как Соня подставила лицо под тугие струи дождя. Я не настолько соскучился по нему, чтобы промокнуть до нитки, поэтому «достал» большой черный зонт, встал рядом с девушкой и раскрыл его.
        - Спасибо, - кивнула она благодарно.
        За шумом дождя не было слышно вертолетов, но они наверняка уже улетели, спасаясь от разбушевавшейся стихии. Мощные упругие струи дождя косыми росчерками окружили нас со всех сторон. В темном небе не переставая сверкали молнии, а от громовых раскатов, кажется, содрогалась сама земля. Внутри меня бушевала такая же яростная буря. Я отказывался верить словам Сони, но страшная правда происходящего была неумолима и не оставляла сомнений.
        Шумно было так, что продолжать беседу не было никакой возможности, и мы так и стояли, в молчании наблюдая за дождем. Крошечный зеленый росток несмело пробился из земли у моих ног и потянулся вверх тонким беззащитным стебельком. Очень скоро он достал мне уже до пояса, а еще через несколько секунд - до груди. Его яркие зеленые листья трепетали под дождевыми каплями, но молодой дуб не сдавался и продолжал расти. Мы отступили на несколько шагов, уступив место деревцу. Еще через минуту его вершина скрылась от наших глаз за густой зеленой листвой. Я не остановился, и оно раскинуло свои сильные ветви далеко вширь. Ствол дерева уже не способны были охватить и пятеро людей. Достаточно. Дождь не в состоянии был пробиться сквозь густую крону. В воздухе стоял неописуемый запах свежести, озона, мокрой коры и молодых листьев. Я сложил зонт.
        - Удивительно, - донесся до меня шепот Сони. - Как хорошо и спокойно…
        Она подошла вплотную к стволу, пробежала пальцами по коре. Мы снова сели в кресла. Дерево защитило нас от дождя, подарив ощущение покоя и безопасности. Ливень стоял сплошной стеной, но где-то там, а сюда умудрялись пробиться только очень редкие капли.
        - Соня, - позвал я.
        - Что? - ответила она на мой взгляд.
        - Расскажи, как мой Страж превратился в Гада.
        - Хорошо, - она откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. - Сто пятьдесят лет… Столько времени прошло с тех пор, но ту ночь я помню, словно все произошло только вчера. Хотя иногда мне кажется, что это не я была участницей происшедшего, что оно привиделось мне в каком-то страшном сне. Другие события, важные и не очень, прошедшие с тех пор, уже смазались и вспоминаются с трудом и неохотой, а та ночь… Могло ли все случиться иначе? Наверное, да. Но никто не мог знать, к чему приведут наши вроде бы правильные слова и поступки. Кто бы знал…
        Следуя твоим инструкциям и воспользовавшись данным тобой табичем Клауса, мы связались с ним. Семен был категорически против того, чтобы вытягивать его, настаивая на том, что сделать это нужно лишь в твоем присутствии. Но я не оставила ему выбора, и поступила так, как считала нужным. Почему? Я отвечу. Он был мне неравнодушен. Еще в Школе, когда мы учились у Марины Яковлевны, я знала, что нравлюсь ему. Мало того, он был влюблен в меня. А я, глупая и эгоистичная девчонка, зная о его чувствах, демонстративно не обращала на него внимания и всячески подчеркивала свое безразличие. Дурочка… ведь он мне нравился. Но из-за того, что никто его не любил, а ты - особенно, я старалась не отставать от мнения большинства. Какие же дети все-таки жестокие… А твое мнение всегда было для меня важным. Потому что ты нравился мне не меньше… Как все-таки легко говорить о том, что было так давно. И как много времени я потеряла…
        Легкая, едва заметная улыбка тронула ее губы, и после короткого молчания Соня продолжила свой рассказ.
        - Я не верила, что это Клаус охотится на Плетущих, да и просто не хотела в это верить. Однако я понимала, что могу ошибаться. Как я уже сказала, Семен был категорически против того, чтобы сразу вытягивать Клауса. Он был очень зол и обижен на него за то, что тот подставил его с Мишей… Клаус вышел со мной на связь моментально. Я чувствовала, что он был очень рад мне, и поняла тогда, что все еще небезразлична ему. Семен очень нервничал и даже чуть не пристрелил Клауса, когда я вытянула его, и у них произошла ссора. Вообще, он согласился пригласить Клауса с одним условием - мы обязательно дадим тебе знать о преждевременном увеличении нашей компании. Неоднократно и я, и Семен, и даже Клаус пытались связаться с тобой, но к нашему великому удивлению и тревоге, ты не отвечал на вызовы. А Клаус, узнав, что мы идем спасать Мишу, решительно вызвался помочь.
        Я «достал» стакан с соком и протянул его Соне.
        - Спасибо, - поблагодарила она и сделала глоток. - Мой любимый, ананасовый. Ты помнишь… Из-за того, что ты не выходил на связь, мы решили попытаться самостоятельно добираться к Мише, тем более что с помощью интернета довольно подробно изучили место, где он должен находиться. Я была уверена, что мы без проблем сможем до него добраться, ну а как вывести Мишу из комы, ты сам нам объяснил. Другое дело - силовая поддержка. Мы с Семеном хорошо запомнили предыдущую ночь, когда нам пришлось нелегко под натиском тварей. Поэтому было решено добираться до места, но в само здание больницы, где должен находиться Миша, не входить, пока не свяжемся с тобой.
        - Кто вел, ты?
        - Кто же еще? Семен с Клауса глаз не спускал, поэтому плела я. Мы быстро нашли больницу. Тот сон оказался очень стабильным, что лишний раз доказывало - мы оказались в нужном месте. Клаус предложил сразу найти Мишу, ведь номер палаты и этаж нам были известны, а Семен наотрез оказался идти без тебя. Но ни он, ни я никак не могли с тобой связаться, что вызывало тревогу. Мы прождали тебя достаточно долго, прежде чем даже Семен согласился начинать операцию без тебя. В крайнем случае, рассуждали мы, если случится критическая ситуация, покинуть сон можно будет в любой момент. А вернуться сюда позже будет уже гораздо легче. Так мы решили, и так мы собирались действовать, но ты, наконец, ответил на вызов… Я до сих пор не могу поверить, что ты жив и сидишь сейчас вот так - рядом со мной…
        Соня сделала несколько неторопливых глотков из стакана и продолжила:
        - Семен был очень рад, когда ты вышел на связь, да и я испытала огромное облегчение. Только Клаус был напряжен. Как бы то ни было, но я вытянула тебя. Несмотря на мои опасения, вы с Клаусом не стали тут же выяснять отношения, чего я втайне опасалась. Потому что не хотела снова оказываться перед выбором, кого поддержать в этой затянувшейся ссоре. В общем, встреча прошла нормально, но мы не смогли не обратить внимания, что ты был чрезвычайно хмур. До того момента я никогда не видела тебя таким угрюмым. Хотя нет, не угрюмым, скорее, расстроенным и печальным. На все наши вопросы ты только отмалчивался и качал головой. А потом вдруг взял с нас слово, что несмотря ни на что, мы доберемся до Миши и сделаем все, чтобы вывести его из комы. Мы с Семеном очень встревожились твоим настроением, а особенно - твоей просьбой. Что могло случиться - думала я тогда - что ты сам не сможешь добраться до Миши? Что сможет остановить тебя?
        Соня умолкла, допила остатки сока и со вздохом поставила стакан на стол. Встала с кресла и подошла к стволу дерева. Коснулась пальцами потрескавшейся коры и опустила голову. Но я успел заметить, сколько тоски и скорби было в ее глазах.
        - Все произошло очень быстро, - глухим голосом произнесла она. - Мы только выдвинулись по направлению к зданию больницу, неподалеку от которого прятались, когда… прозвучал выстрел. Кто мог знать, что все так будет? Ты шел первым и успел сделать всего несколько шагов. Когда хлестнул выстрел, ты споткнулся и сразу упал. Пуля попала тебе в грудь. Мы еще не поняли, что произошло, когда снайпер громко крикнул, чтобы мы не двигались и оставались на месте. А если попытаемся уйти, он сразу выстрелит. Несмотря на предупреждения, мы с Семеном бросились к тебе в надежде, что еще можно что-нибудь сделать. В крайнем случае, просто вышибить тебя из сна. Но увы, ты был мертв. Судя по всему, пуля попала прямо в сердце, и смерть наступила мгновенно.
        - На мне был бронежилет?
        - Был, - кивнула Соня, - но он не спас тебя. Стреляли из крупнокалиберной винтовки, и пуля пробила его.
        - Продолжай, - попросил я, потому что Соня умолкла, и только побелевшие от напряжения пальцы рук, которыми она вцепилась в древесный ствол, говорили о буре, что неистовствовала внутри ее.
        - Клаус оказался рядом с нами, когда мы склонились над твоим телом. Он шепотом сказал, что нужно уходить, покинуть этот сон и сделать это нужно одновременно.
        - Стрелком была Марина Яковлевна? - спросил я вдруг осипшим голосом.
        - Да. Стреляла она.
        - Откуда она вела огонь?
        - Учительница устроила себе позицию в ветвях одного из деревьев у центрального входа в больницу.
        - Клаус ушел?
        - Да. Как только Учительница спустилась на землю и направилась к нам.
        - Она не пыталась его остановить?
        - Просто не успела. Клаус удачно выбрал момент.
        - А вы?
        - Не знаю, - Соня устало пожала плечами. - Мы пребывали в шоке, в какой-то прострации. Для нас случившееся стало слишком большим испытанием, чтобы мы могли адекватно реагировать на что-то еще.
        - Что было дальше?
        - Пока мы сидели на земле, Марина Яковлевна подошла достаточно близко, чтобы не оставалось сомнений в том, что она действительно успеет выстрелить в кого-то из нас, если мы решим покинуть сон.
        - Что она хотела? Что говорила?
        - Я не знаю, что она хотела, - уронила Соня.
        - Как не знаешь? Должна же она была что-нибудь сказать вам?
        - Наверное, должна была. Не знаю, как Семен, но я тогда плохо соображала. И еще я вдруг поняла, что готова убить ее. Скорее всего, я погибла бы от ее пули, потому что в тот миг мне стала безразлична собственная жизнь. И я оказалась права в нашем с Семеном споре. Это она охотилась за Плетущими, и это она была под моим обликом, когда мы спасали ту девушку… не помню ее имени.
        - Алена, - сказал я. - Но ты бы не сидела здесь, если попыталась убить Учительницу.
        - Ты прав, - Соня повернулась ко мне. - К сожалению, это не я ее убила.
        - Страж, - вдруг осенило меня.
        - Да, - ее губы плотно сжались, а ноздри затрепетали, раздувшись от охватившего ее гнева. - Да, ее убил твой Страж, змей-альбинос. Он неведомым образом узнал или почувствовал, я не знаю, что с тобой… что тебя убили, и он явился к тебе. Наша бывшая Учительница, по-моему, не сразу поняла, что это такое вдруг появилось неподалеку. Она была в нескольких десятков метрах от нас, когда Страж приблизился к нам, точнее, к твоему телу. Не знаю, как он определил, кто убийца. Спустя всего мгновенье Марина Яковлевна превратилась в статую, а на нас дохнуло страшным жаром. Она моментально стала серой вместе со всей своей одеждой и оружием в руках. А потом то, что было Учительницей, осыпалось на землю горсткой пепла. Страж испепелил ее и сделал это так быстро, что она не успела ничего сделать.
        Я с трудом мог представить себе такую работу с температурой, но если Соня говорит, значит, так оно все и было. Хотя, безусловно, это служило слабым утешением.
        - Вы спасли Мишу? Вывели его из комы?
        - Нет, мы не смогли сдержать данное тебе обещание, - глухо ответила она, нахмурилась и закусила нижнюю губу. - После того, как Страж уничтожил твою убийцу, он словно сошел с ума. Мы с Семеном боялись лишний раз пошевелиться, чтобы не привлечь к себе его внимание. Покинуть сон мы тоже не могли, потому что все еще надеялись спасти Мишу. А твоего Стража охватило безумие. Мне тогда показалось, что он действительно сошел с ума от горя. И я была потрясена этой мыслью. Раньше я никогда не слышала, чтобы змеи могли кричать. Твой Страж кричал. Он ревел, и его полный боли и ярости крик услышали, наверное, многие в своих снах. А потом он принялся вымещать свою злость на всем, что видел. Мы ничего не успели сделать, да и не могли, когда Страж начал разрушать больницу.
        - Миша? - проронил я, но Соня лишь отрицательно покачала головой.
        - Мы так и не смогли до него добраться, - промолвила она.
        - Вы связывались с его братом?
        - В этом не было необходимости, - едва слышно произнесла Соня. - На следующий день одной из главных новостей в СМИ стало странное землетрясение в Хабаровске, от которого пострадало только одно здание. Погибло очень много людей, в том числе Миша. Мы потом специально уточняли, проверяли списки погибших, которые выложили в интернете.
        - Что было потом? - мертвым голосом спросил я.
        - Потом было расследование.
        - Плетущие?
        - Да. Был собран внеочередной Совет. Мы с Семеном выступали свидетелями. Нас никто не хотел слушать, когда мы пытались доказать вину Марины Яковлевны. Мало того, нас едва не обвинили в ее смерти, но обошлось. В общем, в течение следующей недели было принято решение о ликвидации Стража. Для этого была сформирована поисково-карательная группа из двух десятков специалистов. Связь с ними прервалась в первый же час. Следующий отряд состоял из сотни Мастеров, но результат был тот же - все они погибли в ту же ночь. После столь оглушительных поражений Советом было принято решение объявить всеобщий сбор.
        - Ничего себе, - невольно вырвалось у меня.
        - О да! Это было воистину потрясающее зрелище. Сотни и сотни тысяч Плетущих со всего мира встретились в одной реальности. Огромный лагерь расположился в вытянутой на десятки километров долине и тянулся он на сколько хватало глаз. Плетущие стали солдатами и готовились наказать бешеную тварь. Так они думали. Были ли они настроены решительно? Не знаю. Вряд ли. Мало, кто верил в рассказы о монстре, который уничтожил две группы лучших из лучших. Для подавляющего большинства всеобщий сбор был отличной возможностью повидаться со старыми знакомыми. Ну а мы с Семеном по молчаливому согласию выбрали место на склоне горы, в стороне от лагеря. Почему? Потому что тогда мне казалось, да я и не изменила своего мнения, что Страж мстит по праву. Как бы то ни было, но мы с Семеном находились вне лагеря. Наверное, это и спасло нам жизни.
        - А Катя и Сергей? Где они были?
        - Я не знаю, - Соня пожала плечами. - После всего того, что случилось, ни у меня, ни у Рыжего не было никакого желания вообще с кем-нибудь общаться. Думаю, они находились в лагере.
        - А Клаус?
        - Он проигнорировал сбор, сразу сказав, что не собирается устраивать охоту на Стража, потому что считает, что он прав. Кстати, на тот момент он находился в Киеве.
        - В Киеве? - удивился я.
        - Да. Мы встретились с ним утром того дня, когда ты погиб. И он присутствовал на твоих похоронах.
        - На моих похоронах… - тупо повторил я эти несуразные слова.
        - Да, - Соня запнулась. - Твоя семья… Мне жаль…
        Ее соболезнования прозвучали для меня дико и нелепо. Ведь я жив! Пришлось лишний раз напомнить себе о том, что речь идет о будущем. Будущем для меня, и прошлом для Сони.
        - Значит, Плетущие со всего мира собрались, чтобы остановить Стража?
        - Уничтожить, - уточнила Соня.
        - Ты сказала, что вы с Семеном остались живы, потому что находились вне лагеря.
        - Это так. Страж не стал ждать, когда Плетущие найдут его. Твой змей пришел сам. Наверное, никто не мог предположить, что он так поступит. Но Страж принял вызов и ответил на него настолько жестко, насколько это вообще было возможно. Битва продолжалась несколько часов. Мы с Семеном ни разу не вмешались в ее ход, лишь наблюдая за тем, с каким мастерством плетет Страж. А перелом в сражении наступил тогда, когда змей уничтожил хозяина сна, единственного Плетущего, который представлял для него более-менее серьезную угрозу. Я тогда была просто шокирована, узнав, что Старшие Учителя устроили лагерь в сне одного из Плетущих, а не обычного человека. Они тем самым лишили остальных, кроме хозяина сна, работать с тканью сна. Главный принцип Плетущих сыграл с ними крайне злую шутку. «Победи страх!» - гласит он. И Плетущие пытались его победить, и, наверное, победили. Но они остались храбрыми только в моей памяти, потому что никто из них не выжил. А те, кто покинул тот страшный сон, прожили недолго. Страж нашел всех. Нашел и уничтожил. Думала ли я, что Страж истребит всех Плетущих, заставив их ответить за
ошибку горстки кретинов, не пожелавших проводить настоящее расследование, и ограничившихся выбором козла отпущения? Конечно, нет. Семен даже пытался принять участие в сражении, помочь другим Плетущим в их безнадежной затее, но мне удалось его отговорить. Я не хотела потерять еще и Рыжего. А Страж… Для меня он был твоим живым воплощением. В моих глазах это ты мстил за свою смерть. Змей был один против всех. И он победил. И что меня крайне удивило, так это то, что для него не было и нет разницы, где плести: в сне Плетущего или обычного человека. Он справляется с реальностью в любых условиях. Когда я поняла, что Страж не остановится и уничтожит всех, кто был в долине, я попыталась ему помешать. Я не хотела как-то навредить ему. Я просто встала на его пути. Я плакала от страха, чего со мной никогда не было, но в его синих глазах не было жалости, только смерть. Змей не тронул меня. Он просто двинулся мимо и с неумолимостью рока добил остатки Плетущих. В тот день люди остались наедине со своими кошмарами. Никто больше не защищал их. После гибели Плетущих резко увеличилось количество самоубийств. Но все это
оказалось сущим пустяком по сравнению с тем, что ждало человечество.
        Соня ненадолго умолкла, перевела дыхание и продолжила.
        - Ты должен знать главное. Во время сражения твой Страж вытягивал жизненную энергию из погибавших Плетущих, всю без остатка.
        - Ты уверена? - насторожено переспросил я.
        - Абсолютно. По окончании боя змей светился ярким белым светом. Я впервые наблюдала подобное, поэтому не заметила, когда сама начала наполняться этой энергией. Я не знаю, почему Страж сделал это, но с того самого дня я не старею. И эта неугасающая молодость со временем превратилась для меня в настоящее проклятье. Я точно знаю, что время, отпущенное мне свыше, давно истекло, а я все продолжаю жить. Вот и весь секрет, почему за прошедшие сто пятьдесят лет я не постарела.
        - Страж только тебя… одарил?
        - Если ты имеешь в виду Семена, то - нет, только меня.
        - А он…?
        - Он умер, - ответила она на незаданный вопрос.
        - Умер?
        - Да, от старости. Семен прожил долгую жизнь, насколько я знаю. Но он никуда не уезжал из России.
        - А ты уехала. Давно?
        - Давно, - кивнула Соня. - Тогда, когда все мои близкие начали стареть.
        - А Клаус?
        - Что Клаус?
        - Вы, - неловко запнулся, - были вместе?
        - Вот ты о чем. Да, мы были женаты, и у нас были дети, два мальчика. Он скончался сто два года назад.
        - Софи очень на тебя похожа, - я поспешил сменить тему, потому что было ясно, что Соне больно говорить о Клаусе, своем муже.
        - Точная моя копия, - согласилась она, - только волосы темные… Она хорошая девочка.
        - Ты рассказала о том, как Страж уничтожил всех Плетущих, - я прервал затянувшееся молчание. - Мне трудно судить его, потому что он для меня, в первую очередь, друг или, что вернее, младший брат. Что было после? Почему он стал угрозой для людей?
        - Ты сам как думаешь?
        - Откуда мне знать? - я недоуменно пожал плечами.
        - Твой Страж стал угрозой для людей, когда смог материализоваться в реальности.
        - Ты говорила уже об этом, - кивнул я. - Но как такое оказалось возможным? Ведь у него нет физического тела.
        - Физического тела у него не было, - поправила меня Соня. - Но змей его создал.
        - Это невозможно, - бросил я.
        - Ты можешь считать, как тебе угодно, - спокойно ответила она. - Твой Страж создал себе физическое тело, использовав тот невероятный объем жизненной энергии, что забрал у Плетущих. Другого объяснения я не вижу, да оно и не нужно. Эта сила и стала для него ключом в реальность. Мало того, он оказался способен материализовывать других монстров. Они все были и есть однотипны до сих пор: летуны, монахи, скорпионы и башни. За полтора века он не придумал ничего нового.
        - Как это произошло?
        - Что именно?
        - Как он впервые материализовался?
        - Сама я не видела, но в новостях показывали постоянно. Не само появление, а уже реального змея.
        - Где это произошло?
        - В Киеве.
        У меня замерло дыхание.
        - В Киеве?
        - Да.
        - Мои… Моя семья… Как они…?
        - О, можешь не переживать за них, - с неуместной иронией промолвила Соня.
        - Не понял, - нахмурился я.
        - Я о том, - уточнила она, - что когда Страж появился в реальном мире, то сразу подвергся атаке военных.
        - Идиоты, - только и мог сказать я.
        - Не ты один так считаешь, - кивнула Соня. - Естественно, он ответил силой на силу. Он разрушил полгорода, прежде чем добрался до Вышгорода, ну а там уничтожил дамбу. Тебе, наверное, не нужно объяснять, что было потом с Киевом.
        - Нет, - севшим голосом ответил я.
        - Страж нашел твою семью.
        - Нашел? - похолодело у меня внутри.
        - Нашел, - подтвердила Соня, - и вынес на себе из того гниющего болота, в которое превратился город.
        - Откуда ты это знаешь?
        - Эти кадры транслировались на весь мир.
        - Куда? - только и спросил я.
        - Не знаю. Никто не знает. Их искали, но не нашли. Я искала, но и мои поиски не увенчались успехом.
        - Не могу поверить, что он стал… таким, - промолвил я.
        - Зря, - бросила Соня. - Твой эксперимент привел к тому, что человечество оказалось на грани уничтожения.
        - Ты так спокойно говоришь об этом.
        Моя собеседница вздохнула, глядя куда-то в сторону.
        - Да, я спокойно говорю об этом, потому что уже давным-давно перестала бояться. Слишком многое мне пришлось пережить, слишком многое потерять… Ты не поймешь.
        Глава 9
        - И с тех пор, как на Стража напали, он ведет войну с людьми? - я проигнорировал ее последние слова.
        - Не совсем, - Соня покачала головой. - Сам он не воюет, иначе людей бы на планете уже давно не осталось. В боях принимают участие лишь его твари.
        - Софи рассказывала, что ты готовишь Плетущих, - спросил я.
        - Верно, - кивок в ответ. - Но, к сожалению, подготовка длится всего три года.
        - Но этого же мало!
        - Мало, - горько вздохнула она. - Но учить их дольше, нет времени.
        - Какой же тогда смысл?
        - Наверное, ты не понимаешь, о чем говоришь, - Соня начала сердиться и повысила голос. - Я готовлю не Плетущих в том смысле, который ты вкладываешь в это понятие! Я готовлю солдат! Они не работают с людьми, не помогают им стать сильнее, не поддерживают их, как учили когда-то нас. Их задача - уничтожить во сне как можно большее количество ночных тварей! Ты себе представить не можешь, сколько всевозможных монстров развелось в сновидениях!
        Соня уже кричала, не в силах сдержать рвущую ее злость. Она ожесточенно жестикулировала, рубила ладонью воздух.
        - Ты думаешь, я не понимаю, что трех лет недостаточно, чтобы человек стал истинным Плетущим?! Я прекрасно это понимаю! Но у меня нет на это времени! У меня нет десяти лет, чтобы подготовить одну единственную группу! Да, сначала я учила их по нашей программе, но все мои труды оказались напрасны. Когда мои бывшие ученики столкнулись во сне с Гадом, они все погибли! Второй выпуск постигла та же участь! И третий - тоже! - Она перевела дыхание, успокоилась и продолжила почти нормальным голосом. - С тех пор мои Плетущие стали обычными солдатами, которые ведут партизанскую войну.
        - Что значит «партизанскую»? - удивился я.
        - Это значит, что при возникновении серьезной угрозы для жизни, они просто покидают сон. Я не вбиваю в их головы главный принцип, по которому учились мы: «Победи свой страх!» Они готовятся, руководствуясь иным правилом - «Выживи любой ценой!»
        - Сколько сейчас Плетущих?
        - Это секретная информация, - ответила она сухо. - Все думают, что дюжина. На самом деле - четыре десятка. На днях я выпускаю еще одну группу, девять человек.
        - Ты молодец, - я попытался похвалить ее.
        - Я устала, - вздохнула моя собеседница, - чертовски устала. И я не вижу, как мы сможем победить Гада. Его не смогли одолеть все Плетущие мира, подготовленные несоизмеримо лучше.
        Соня снова села в кресло, откинулась на спинку и запрокинула голову. Она уставилась отсутствующим взглядом на колышущуюся над нами зеленую листву. Дождь уже закончился, но солнца до сих пор не было видно. Мертвый обугленный грунт взрыхлился черной землей и через несколько секунд явил на свет ростки молодой травы. На наших глазах она стала гуще и окрепла. Из-под корней исполинского дуба выбился на волю источник, чистейшей родник. Он звонко зажурчал на появившихся камнях и побежал к новорожденному озеру.
        - Здесь очень спокойно, - тихо произнесла Соня, повернув ко мне лицо. - Как и всегда, когда ты рядом.
        А у меня не достало слов, чтобы хоть что-нибудь ей ответить, хоть как-то успокоить ее неуемную тоску. Все слова мира не способны были помочь мне в этом. Вечная молодость… Молодость, каждый день которой наполнен непрекращающейся борьбой. И никого нет рядом. Человек, которого она любила, уже давно умер. Как их дети, и дети их детей. Что может быть хуже, чем остаться наедине с целым миром и наблюдать за тем, как он умирает. Кто ждет ее? Кто любит ее?
        - Не нужно меня жалеть, - жестко бросила Соня, поймав мой взгляд. - Я уже давно не та, которую ты помнишь, и не нуждаюсь в сочувствии. Единственное, что мне сейчас нужно - это твоя помощь. Ты должен остановить Гада. Если ты этого не сделаешь, рано или поздно ему надоест с нами играться, и тогда человечество перестанет существовать! Ты не должен покидать… меня. Потому что все равно погибнешь от рук нашей бывшей Учительницы. А если останешься, то будешь жить, понимаешь? Ты единственный, кто может хотя бы попытаться справиться с Гадом по одной простой причине - этот мир подвластен тебе. В твоих силах - все! Ты…
        Я поднял руку, прерывая жестом монолог Сони. Она умолкла, поедая меня горящими глазами.
        - Я помогу, - коротко ответил я.
        - Вот и хорошо, - невозмутимо сказала она. - Тебе что-нибудь нужно, какая-то помощь?
        - Нет, - покачал я головой.
        - Когда ты начнешь?
        - Сейчас.
        - Сейчас? - Соня вскинула брови. - Я думала, ты полетишь со мной на базу, осмотришься. Тебе нужен какой-то план…
        - Нет, мне ничего не нужно. Я выполню твою просьбу, а потом продолжу свой путь. Мой друг, Миша, все еще нуждается в моей помощи, и я не могу не идти дальше.
        - Ты погибнешь! - воскликнула Соня. - Ты забыл, что я тебе рассказала? Тебя убьет Марина Яковлевна!
        - Я все прекрасно помню.
        Я говорил спокойно, но кто бы знал, что творилось у меня внутри. Тот я, про которого мне поведала Соня, наверняка ведь знал, что его ждет. Она же не просто так не могла с ним связаться - тот я не присутствовал в ее времени. На тот момент он, как и я сейчас, пребывал в будущем. От размышлений о безумном парадоксе, невероятном выверте пространства и времени мысли запутались и сбились.
        - Расскажи мне, пожалуйста, про Видящую, - попросил я Соню. - Твоя правнучка упоминала ее предсказания.
        - Софи знает о них от меня. Я передала ей слова Видящей. Мы встретились с ней случайно. Это было в Киеве, через несколько дней после того, как… твой Страж убил Марину Яковлевну. Я сразу узнала ее, как, впрочем, и она - меня. Женщина мне рассказала, как ты помог ей, как создал для нее целый мир и подарил птицу-Стража, который внезапно умер, потому что… когда ты…
        - Я понял.
        - И она сказала, что ты назвал ее Видящей. С этого все началось. Она оказалась очень талантливой Плетущей. Ее обучением занимался Клаус, а мы с Семеном помогали по мере возможностей. Мне нравилось ее общество и долгие разговоры. Видящая предсказала тогда многое из того, что уже случилось. На мой вопрос, почему она рассказывает все это мне, я услышала такой ответ:
        «Соня, ты единственная, кто доживет до того дня, когда из прошлого явится человек, твой друг, и поможет тебе и всем людям».
        «Я останусь единственной? А все, что, погибнут?»
        «Кто погибнет, а кто умрет своей смертью, от старости» - еще более непонятно ответила она.
        «Когда же это будет?»
        «Пройдет достаточно времени, чтобы сменилось пять твоих поколений, а шестое встретит его на другом берегу океана».
        «И вы хотите сказать, что я проживу так долго?»
        «Да, альбинос подарит тебе вечную молодость, и через полтора века ты будешь должна любой ценой заставить друга позвать Гада».
        «Какого Гада?» - не понимала я.
        «Ты все поймешь сама. Но запомни мои слова очень хорошо. Не позволь человеку уйти до встречи с тобой, иначе его смерть станет смертью всех людей. А если сможешь остановить его, твоя смерть станет их спасением».
        Я тогда записала все ее слова, поэтому так хорошо их помню. Поэтому я так настойчиво просила тебя не уходить, когда ты связался со мной. Видящая оказалась права, но я и понятия не имела, что «человеком из прошлого» будешь именно ты. Мы не смогли уберечь ее. Обезумевший от горя Страж не щадил никого из Плетущих, не пощадил он и ее.
        Соня подняла руку к шее и вытянула из-под одежды ожерелье из табичей. Она коснулась одного из них, мерцавшего ровным светом, другой рукой дотронулась уха.
        - Да? Нет, все в порядке. Дерево видите? Да, там… Неважно. Жду. Конец связи, - и отпустила из ладони ИК. Посмотрела на меня. - Я не хочу, чтобы ты уходил навстречу гибели.
        - Я не хочу этого не меньше твоего, но ты сама знаешь, что я уйду.
        - Знаю.
        - Однако я не собираюсь покорно подставлять судьбе шею.
        - Было бы интересно знать, что было бы, если бы ты избежал смерти.
        - То есть?
        - То есть, изменится ли будущее.
        - Определенно.
        - А что будет со мной, с остальными?
        - Я не знаю, - ответил ей честно, - но уверен, что войны не будет.
        - Значит, я исчезну?
        - Нет, конечно. Ты проживешь спокойную жизнь, выйдешь замуж за Клауса, у вас родится два мальчика. И не будет этого кошмара, который длится уже так долго.
        Появился новый звук. Вертолет.
        - За тобой? - спросил я.
        - За нами.
        - Я останусь здесь.
        - Тогда машина будет ждать столько, сколько нужно.
        Я пожал плечами.
        - Как хочешь, но скоро все закончится.
        - Скоро?
        - Да, в самое ближайшее время.
        - Откуда ты знаешь? - поразилась Соня. - Гада нужно еще найти, а сделать это, если не невозможно, то крайне тяжело.
        - Невозможно? Почему?
        - Потому что мы сами все время ищем его. Ведь если мы сможем уничтожить Гада, то это будет победа.
        - Сомневаюсь, что он скрывается от вас в реальности.
        - Согласна. Как же ты найдешь его?
        - Я и не буду его искать.
        - Не поняла.
        - Страж придет сам. Я позвал его.
        - Ты… позвал?
        Соня тотчас схватилась за один из ИК.
        - Давай же, отвечай… - забормотала она.
        - Я надеюсь, ты не собираешься совершать никаких глупостей?
        - О чем ты?
        - С кем ты пытаешься связаться?
        - Неважно, - бросила она.
        - Важно. С базой?
        - Это не имеет отношения к делу.
        - Соня, за сто пятьдесят лет ты так и не научилась лгать.
        - Ты не понимаешь! - горячо возразила она, выпустив из пальцев ИК. - Это наш шанс!
        - Шанс?
        - Да, именно шанс. Шанс раз и навсегда покончить с Гадом!
        - И ты думаешь, что Страж будет спокойно ждать, пока вы будете его убивать? Что вы собираетесь делать? Использовать свой рельсотрон? - я не смог сдержать усмешки.
        - Я не могу упустить эту возможность! - Соня будто не слышала меня.
        - Подумай, что ты делаешь, - я постарался говорить спокойно. - Ты должна понимать, что как только Страж почувствует опасность, он уйдет, и я больше не смогу вызвать его. А потом он решит отомстить.
        - Он не успеет уйти! - перебила меня Соня. - А если даже почувствует опасность, ты задержишь его!
        - Нет. Я не хочу его смерти. Я заберу его с собой.
        - Ты не знаешь, о чем говоришь. Гад - уже давно не твой Страж. Его необходимо уничтожить. И мы сделаем это - нанесем удар, ядерный удар.
        - Ты в своем уме?! - воскликнул я.
        - Абсолютно.
        - Ты убьешь и нас!
        - Ты сможешь уйти в последний момент, я уверена в этом.
        - А ты?
        - А я останусь.
        - Нет.
        - Гад будет слишком удивлен, когда увидит тебя, а для удара хватит меньше минуты, - Соня словно не слышала меня и снова схватилась за один из ИК.
        - Я не позволю вашей ракете, или чем вы собираетесь атаковать, даже близко подлететь.
        - Ядерный удар будет произведен с высотных бомбардировщиков, которые как раз на случай появления Гада несут дежурство в воздухе. После моей команды, меньше чем за минуту, ракетные носители, запущенные с их бортов, доставят сюда ядерные заряды, - совершенно спокойно объяснила Соня.
        - Ты сказала: «ракетные носители»?
        - Ты же не думаешь, что я ограничусь только одним зарядом? - серьезно спросила она.
        - Это безумство! Ты же погибнешь!
        - Моя жертва не будет напрасной, - без капли патетики ответила Соня. - А у людей начнется новая жизнь.
        - Я не дам тебе отдать команду на запуск, - отрезал я.
        - Условный код о боевой готовности мной уже отправлен, - последовал неумолимый ответ. - А наш разговор слушают операторы, готовые прямо сейчас произвести запуск. Мне достаточно будет одного слова, и ты не сможешь помешать мне произнести его.
        - Вряд ли у тебя получится это с заклеенным ртом, - встал с кресла.
        - Не получится, - согласилась Соня, - но спутники на орбите должны сейчас наводить на это место свои камеры.
        - Они увидят только дерево.
        - Они увидят главное - появление Гада, - парировала она. - И если от меня не поступит команды, операторы произведут запуск самостоятельно.
        Мне уже нечем было возразить на последний аргумент. Механизм был запущен, и его автомат сработает вне зависимости от чьих бы то ни было желаний.
        - Какой силы будет взрыв?
        - Будет сразу несколько взрывов, - Соня отвела глаза в первый раз за все время нашего разговора.
        - Как далеко отсюда база? - осенило меня.
        - В зоне поражения, - тихо ответила она.
        - Вы провели эвакуацию?
        - Начали, но когда стало известно, что все твари уничтожены, ее прервали. Просто там Софи… Когда появится Гад?
        - С минуты на минуту.
        - Не успеют, - уронила Соня. - Даже если прямо сейчас она запрыгнет вертолет и на полной скорости помчится прочь…
        - Должен быть другой выход!
        - Это и есть выход, и он единственный, - она прикрыла глаза. - Значит, так и должно быть…
        Вертолет, прилетевший за нами, был уже совсем близко, но из-за густой листвы оставался невидим. Хотя всего через несколько секунд машина появилась в поле зрения - пилот посадил ее неподалеку от нашего дерева.
        - Жаль, что у нас с тобой оказалось так мало времени, - произнесла та, что стала генералом, но ее голос потерялся в свисте рассекаемых воздух лопастей.
        И я вспомнил предсказания Видящей, которые пересказала мне Соня несколько минут назад. Что-то про смерть пришедшего к ней человека из прошлого, и про то, что смерть ее самой станет спасением для всего человечества. Неужели она была права? Неужели не существует больше вариантов, кроме как того, в котором Соня должна погибнуть? Не хочу думать об этом. Я могу прямо сейчас забрать голубоглазую с собой из этого страшного места, и она будет жить. Почему бы и нет? Я не оставлю ее здесь погибать. Я отказываюсь верить предсказаниям Видящей. До тех пор, пока у меня есть свободой выбора, я буду свято верить, что будущее не предрешено. Что его можно и даже нужно изменить.
        Возможно, я заблуждаюсь. Возможно, свобода выбора - всего лишь иллюзия самостоятельности. Возможно, наши судьбы уже прописаны в Книге, а в руках у трех сестер-мойр находится предопределенная жизнь каждого. Возможно… Для меня сейчас не было стимула более сильного, чтобы доказать свою правоту. Или же подтвердить предрешенность…
        - Есть визуальный контакт! - неожиданно звучным голосом возвестила Соня.
        - Что?
        - Наблюдатели видят Гада!
        - Где? - я огляделся, но ничего вокруг, кроме обугленной земли, дерева и вертолета неподалеку, не увидел.
        - Он… - Соня осеклась, потому что размытой молнией мелькнула черная тень, и в следующую секунду прогремел приглушенный взрыв. То, что еще секунду назад было вертолетом, превратилось в груду железа, спрессованного и вдавленного в землю. Боевая машина оказалась вмиг уничтожена не чем иным, как воздушным молотом - отсюда и отсутствие осколков.
        Сразу стало неестественно тихо. Если прислушаться, можно было услышать, как трепещут на ветру тысячи зеленых листьев. Как звонко и радостно журчит источник у корней дерева. Как тяжело дышит Соня. Если прислушаться… Но ничего, кроме собственного сердцебиения, гулкого, как японские барабаны, я не слышал. Наши взгляды встретились. В пронзительных голубых глазах - лишь фанатичная решимость. В следующий миг ее взгляд смягчился, и Соня вздохнула:
        - Я жалею только об одном…
        Снова черным росчерком мелькнула тень, но на этот раз не так стремительно. Я даже успел различить очертания… кого? Что это за тварь?! Это не мой Страж! Земля вздрогнула, когда чудовище тяжело приземлилось и сложило огромные перепончатые крылья.
        - Пуск! - злым шепотом процедила Соня. - Подтвердите запуск!
        Она несколько секунд вслушивалась в ответ, потом кивнула и снова посмотрела на меня.
        - У нас почти минута. Задержи его.
        Всю ее мимику, взгляды и слова я фиксировал лишь краем сознания. Я был поглощен изучением монстра, замершего за пределами древесной кроны, в паре дюжин метров от нас. Он напоминал моего Стража только размерами и формой головы, но в остальном это было совершенно иное создание. Да, он покрыт чешуей, но цветом она походила на засохшую кровь, темно-бардовую, почти коричневую. У моего Стража, в отличие от этого монстра, не было крыльев и лап. Я сбился со счета, пытаясь сосчитать их у этого создания.
        - Сорок секунд! - сдавленно прошептала Соня.
        Жуткая тварь так и не двинулась с места. Только длинный черный язык со злым шипением вылетел из его пасти.
        - Что это? - спросил я, не поворачивая головы.
        - Это Гад, - услышал в ответ. - Твое создание.
        - Это не мой Страж.
        - Он, - произнесла Соня. - Это он… Тридцать секунд.
        - Его цвет… И эти крылья, и лапы, как у мокрицы какой…
        - Он изменил цвет, когда уничтожил Плетущих. А все остальное появилось позже.
        Я отказывался верить, что это Страж, еще и потому что у страшного монстра глаза были иного цвета. На меня глядели узкие черные зрачки, но совсем не в синей радужке. Она была ярко-алой, как кровь. И под этим взглядом мне стало очень не по себе, и холодный пот тонкой струйкой стек по спине. Я чувствовал колоссальную мощь, невероятную силу, которая исходила от чудовища. Его жуткий взгляд гипнотизировал и завораживал, но монстр не предпринимал никаких враждебных действий.
        - Двадцать секунд, - обронила Соня.
        Одним неуловимым, смазанным движением монстр вдруг оказался под кроной дерева и замер в считанных метрах от нас. Меня обдало незнакомыми запахами, а вновь неподвижно замерший Гад - или Страж? - перестал выстреливать языком, впившись в меня неподвижным взглядом.
        - Кто ты? - раздались в голове такие знакомые и такие чужие мысли. И если раньше они казались легкими, как ветер, то сейчас кажется, будто прогремел гром.
        - Десять секунд, - глухо вела отсчет Соня. Она шагнула ко мне и встала рядом.
        - Я знаю тебя, - новые слова, как горный обвал, накрыли меня и взорвались оглушительным грохотом. - Я знаю!
        - Ну вот и все, - Соня взяла меня за руку, крепко сжав сухой ладошкой.
        - Это ты! - страшное создание вздрогнуло всем телом и подалось вперед, остановив свои огромные глаза в сантиметрах от моего лица. - Ответь!
        - Это я, - успел прошептать я.
        А через миг, повинуясь моей воле, время замедлилось, и я увидел, как где-то в стороне в воздухе появилась падающая с неба ракета. Не достигнув земли, она с какой-то ленивой заторможенностью вспыхнула ослепительным белым цветком взрыва. Время текло медленно, тяжелыми, смертельными каплями наполняя чашу неизбежности. А огромные, расширившиеся глаза цвета крови вдруг изменили свой цвет, превратившись в небесно-голубые. С неуемной тоскливой страстью они глядели на меня.
        Пора.
        Продолжая удерживать Соню за руку, я начал уходить. Я должен проснуться, чтобы моментально покинуть этот сон. Реальность смазалась, будто поддернутая туманной пеленой, и я вдруг понял, что моя рука сжимает пустоту. Я не смог забрать Соню и сейчас, как через мутное стекло, наблюдал за тем, как вырывавшаяся на волю смерть огненным валом накрывает монстра, которого здесь называют Гадом. Я еще успел заметить, как за мгновение до того, как Стража поглотило пламя, его чешуя, как и глаза, изменили цвет. Она стала белой. Такой, как раньше. Мой Страж никуда не ушел. Не покинул реальность. Он не успел.
        Я наблюдал за этим миром, словно через замочную скважину, недосягаемый для его законов. Странный выверт реальности, и необычная ситуация. Я не проснулся, хотя определенно покинул этот мир. Почти покинул… Неотвратимо накатывавший огненный шторм уже охватил Стража, и у меня не осталось сомнений, что Соня добилась своего - победила Гада, подарив людям новую жизнь. А сама она с блестящими от слез глазами спокойно и радостно встречала свою смерть. Я не мог смотреть, как она сгорает заживо, и отвернулся.
        Часть 3
        Прятки на выживание
        Когда враг погибает в бою, он перестает быть врагом.
        Чингиз Айтматов. Плаха
        Глава 1
        Пустота, уже почти забытая за несколько дней, вновь поселилась во мне. Я не смог забрать Соню, не смог уговорить ее не наносить ядерный удар… Недосказанные слова повисли в воздухе, оставив на душе горький осадок. Судьба неизбежна. Доля неотвратима. И мой долг зовет меня дальше - выполнить предначертанное. Мой друг все еще нуждается в помощи, и я…
        Дикая, невероятная мысль родилась у меня. Что если тот я, который погиб на глазах у Сони там, у больницы, не стал встречаться с ней в будущем? Что если он, едва оказавшись в этом сне, сразу ушел из него? Или ушел после встречи с Софи и Саймоном? Недаром же он был так хмур? Ведь не стал бы я так глупо лезть под огонь Учительницы, если бы знал, где она находиться, где она выбрала позицию! Мое сознание ошарашено замерло, а реальность, потеряв жесткий контроль, превратилась в липкий серый туман остановившихся мыслей. И в этот миг растерянности и смятения на моей груди ожил один из табичей. Он завибрировал и нагрелся, требуя ответа. Я поднес руку к шее и осторожно нащупал пальцами продолговатый овальный предмет. Все еще не веря собственным тактильным ощущениям, ответил на вызов.
        - Максим, ты слышишь меня? Ответь! - раздался в голове голос.
        - Слышу тебя, - ответил я машинально, продолжая чрезмерно сильно сжимать табич. Я знал, что он голубого цвета.
        - Ну наконец-то! Где ты? Мы уже на месте, и я готова вытянуть тебя прямо сейчас! - скороговоркой произнесла моя собеседница.
        - Семен с тобой? - спросил я и невольно задержал дыхание, страшась услышать: «Он давно умер».
        - Где же ему еще быть? - искреннее удивление, и сразу новые слова. - Я должна сказать тебе, что нас уже трое.
        От невероятной радости, неимоверного облегчения до меня не сразу дошло, что я только что услышал.
        - Трое? - переспросил я, но уже понял, о ком идет речь. Я помню рассказ той, которая минуту назад сгорела в огне ядерного взрыва. Или этого еще не было?
        - Да, - последовал ответ. - К нам присоединился…
        - Соня, - перебил я, - сейчас это неважно. Послушай меня очень внимательно.
        - Эмм… Да, слушаю тебя, - ее голос прозвучал растерянно.
        - Скажи мне, где вы сейчас находитесь?
        - На месте.
        - Вы видите здание больницы, где должен находиться Миша?
        - Да, мы совсем недалеко.
        - Вы в укрытии?
        - Если считать деревья и кусты укрытием, то да.
        - Вы «созерцали»? Проверяли, присутствует ли там еще кто-нибудь?
        - Да, - она неловко запнулась, - то есть нет. Мы пытались, но почему-то ничего не получилось. Нас блокируют, да?
        - Да.
        - Что нам делать?
        - Найдите укрытие! - мне с трудом удалось сдержаться, чтобы не закричать.
        - Ты в порядке?
        - Найдите укрытие и спрячьтесь, - я проигнорировал ее вопрос.
        - Хорошо, я поняла тебя с первого раза, - ответила Соня. - Ты можешь сказать, что у тебя стряслось?
        - Я все расскажу при встрече.
        - Звучит знакомо, - она еще иронизировать умудрялась.
        - Вы уже в укрытии? - нетерпеливо спросил я через какое-то время.
        - Да.
        - Где?
        - За бойлерной.
        - Где? - переспросил я.
        - За бойлерной, - повторила Соня.
        - Это я понял. Где эта бойлерная?
        - Ой, это не бойлерная, - поправилась она.
        - А что?
        - Не знаю. Постой… Семен говорит, что это трансформаторная подстанция.
        - Где она находится?
        В нескольких словах Соня объяснила, где это, а потом спросила:
        - Ты будешь переходить к нам?
        Как сильно я рискую? Достаточно ли хорошо они спрятались? Видела ли их перемещения Марина Яковлевна? Думаю, что да. Почему не стреляла? Ответ очевиден - она ждала меня.
        - Нет, - ответил, - не сейчас.
        - А когда?
        - В течение часа я свяжусь с тобой.
        - Что нам делать?
        - Ждать. Только ждать. Не пытайтесь ничего разведывать, не пытайтесь проникнуть в больницу. Сидите тихо, как мыши.
        - У тебя все в порядке? - неподдельное беспокойство в ее голосе.
        - Все хорошо, - как мог искренне сказал я. - И будет еще лучше, если вы сделаете все, как я прошу.
        - Можешь не беспокоиться. Мы не будем никуда лезть. Только ждать твоего вызова.
        - Отлично, - заметно успокоился я. - Тогда до связи.
        - До связи.
        Контакт прервался, и меня снова окружил серый туман неопределенности. Вот он мой шанс. Шанс исправить, изменить историю. Если Марина Яковлевна меня не застрелит, Страж не станет убивать ее. Не будет расследования ее смерти и попыток уничтожить змея. Он не устроит кровавую баню и не уничтожит всех Плетущих. Его не будет переполнять жажда мести. И он не материализуется в реальном мире. Не будет войны. Не будет ста пятидесяти лет кровавой смуты и угасания человечества. Неужели от меня зависит столь многое? Не хочу сейчас даже пытаться проводить глубокий анализ. Главное сейчас - спасти Мишу и не дать убить себя.
        Пространство вокруг начало меняться, подчиняясь моему желанию и воле. Однако недавние события все еще имели власть над моими мыслями, поэтому это сказалось на результатах работы. Никаких зеленых пейзажей, живописных долин, гор или даже моря.
        Сначала медленно, а потом все быстрее туман рассеивался, истаивал под порывами сухого и горячего ветра. Реальность вокруг, сплетаемая собственным подсознанием, казалась странной, немного жутковатой и на данный момент точно передававшей мое состояние.
        У меня под ногами - твердый грунт. Он ярко выраженного красного оттенка. Сухая, каменистая и безжизненная земля. Никаких гор, холмов, низин или оврагов. Ровный горизонт красноватой пустоши тянулся во все стороны. Над головой висело пустое небо белого цвета без солнца. Но света было более чем достаточно. Я не отбрасывал тени. Выглядит немного странно. Ветер гнал сухой воздух в одном направлении - мне в лицо. Однако пыли не было, и это не могло не радовать.
        Странное место. Странная земля. Странное небо. Тишина вокруг, даже ветер едва ли ее нарушает. На ум пришел Киплинг и его «Озимандия».
        Не давая себе отдохнуть, я продолжил работать. Нужно подстроить эту реальность под те образы, что я изучил и запомнил, когда искал информацию о больнице, в которой находится Миша. Сколько у меня времени? Судя по всему, там, откуда я пришел, время текло иначе. То есть все те часы, что я провел в будущем, мало повлияли на реальный ход времени. Полчаса, может быть, час - это максимум, в который уложились те несколько часов моего пребывания в необычном и странном месте. Это доказывал тот факт, что Соня и Семеном, с которыми мы заснули одновременно, к этому времени успели только найти Клауса и добраться до места. Эти действия не могли у них занять много времени. Я же успел повидаться со своей подопечной и провести не один час в сне о будущем.
        Прежде чем двинуться вглубь сновидений, я уделил внимание своей экипировке. Памятуя о том, что придется действовать ночью, переоделся во все черное. Я еще успел обшарить карманы в старой одежде, но ИК, который подарил мне Саймон, не нашел. Раздумывал всего секунду и все же вставил еще по одному титановому листу, спереди и сзади, в бронежилет. Достаточно тяжело для долгого ношения, но я и не собираюсь таскать эту тяжесть слишком долго. Надел легкий шлем. От крупнокалиберной пули он не спасет, но в этом случае никакой шлем не поможет. Натянул на лицо платок - пыль все-таки имела место - и нацепил на глаза солнцезащитные очки. Потом сниму, а сейчас без них приходится постоянно щуриться от этого странного яркого бессолнечного света. Вроде бы все. Сделал несколько глотков из бутылки с водой и отправился в путь. Начать плести я не успел - до моих ушей донеслись незнакомые звуки. Я огляделся вокруг и сразу увидел их источник. Поднимая тучи пыли, по красной пустоши двигались какие-то… объекты. Я не мог сказать точнее, потому что горячий воздух, поднимавшийся с земли, искажал перспективу. Поднес к глазам
бинокль и невольно задержал дыхание, удивленный увиденным. Меньше чем через минуту необходимость в бинокле отпала. Уже невооруженным глазом было видно, как примерно в мою сторону неслась красная лошадь. Нет, не красная. Вгляделся внимательнее. Лошадь была белая, но укрыта красной попоной. На ней, пригнувшись к самой гриве, сидел человек в светлых одеждах. У него были длинные черные волосы. За первым всадником, плохо различимые в клубах пыли, следовали еще сколько-то.
        Было ли у меня время, чтобы разбираться в происходящем? Забыть, что увидел и продолжить свой путь или остаться, чтобы выяснить, что происходит? Выбор был прост, как всегда. Если человек в беде, я помогу ему. Потому что это в моих силах.
        Уже отчетливо был слышен грохот копыт, а пересвист всадников, который и привлек мое внимание, звучал азартно и зло. Без сомнения, я наблюдал за самой настоящей погоней. Беглец - женщина, а дюжина всадников на черных конях гнали ее. Красная лошадь вдруг изменила курс и помчалась в мою сторону - видимо, беглянка заметила меня. Ее загонщики, как привязанные, последовали за ней, также поменяв направление. Проклятье! На такой скорости они просто втопчут меня в землю и даже не заметят. Но то, что неизвестная была в беде, не возникало сомнений. Она находилась уже в полусотне метров от меня и стремительно преодолела это расстояние. Преследуемая пронеслась мимо, обдав ветром, пылью и запахом крепкого лошадиного пота. Я еще успел поймать взгляд круглых от страха темных глаз, когда начал плести.
        Погоня со свистом и гиканьем неотвратимо, как локомотив, летела прямо на меня. Земля страшно содрогалась под ударами копыт огромных черных коней. Но это и все, чем они могли навредить мне - напугать своим видом.
        Работать с воздухом проще всего - он совершенно не инертен и моментально отвечает на мои манипуляции. Для устойчивости пришлось сильно согнуть в коленях ноги, потому что в нескольких десятках метров от меня мощный боковой ветер хлестким ударом сбил с копыт первую пятерку преследователей. Из пылевой завесы выскочила следующая тройка коней. Их глаза были круглыми от ужаса. У меня заложило уши от резкого перепада давления, когда воздушный таран ударил в грудь и их. С громким испуганным ржанием они опрокинулись на спины, подмяв под себя седоков. Я подождал совсем немного, усмирил стихию и привычным способом заставил осесть на землю пыль. От напитавшей воздух влаги стало заметно свежо. Уже достаточно прояснилось, чтобы я смог разглядеть всадников, рысцой двигавшихся в объезд меня. Огляделся назад. Женщина с черными волосами, удалившаяся от меня, теперь, напротив, гнала своего коня обратно. Надо понимать, под мою защиту.
        Между оставшимися в седлах всадниками и беглянкой находился я, и теперь мне, наконец, удалось лучше рассмотреть неудавшихся преследователей. Под стать своим коням они выглядели могучими. Из-за высоких лук седел было тяжело разглядеть их амуницию, да мне это, собственно, и не нужно. Все, что я видел, - это здоровенных мужиков на огромных конях. Тела людей защищены черными панцирями, застежки которых сверкали на плечах серебром. Мне видны были небольшие круглые щиты, притороченные к седлам, и короткие широкие мечи на поясе у каждого. Короткие, но густые бороды скрывали их лица наполовину. Головы воинов непокрыты, а такие же черные, как у беглянки, волосы были собраны на затылках в хвосты. Глаза всадников зло сверкали и не обещали ничего хорошего.
        Верховые прекратили движение, увидев, что я обратил на них внимание. Хотя сами они по большей части следили за женщиной у меня за спиной. Удивительно, но их кони не выглядели уставшими, словно их только что вывели из стойл. И они никуда не сбежали, а сгрудились все вместе неподалеку. Стеная и что-то глухо бурча себе в бороду, с земли поднялся последний из тех, что я сбил. Он сильно закашлял, несколько раз сплюнул на землю и, наконец, поднял на меня злые глаза. На воине, в отличие от остальных, панцирь был не черного, а красного цвета, а массивные застежки на плечах - золотого. Предводитель отряда, надо полагать.
        Пыль уже полностью улеглась, и я с облегчением стянул с лица платок, вдохнув полной грудью значительно посвежевший воздух.
        - Покажи свои глаза, прежде чем сдохнешь! - прорычал предводитель, выхватив из ножен короткий меч. Остальные головорезы повторили его движение, наполнив воздух шелестом выхватываемых клинков.
        Почему бы и нет? Не собираюсь же я фехтовать с ними. Просто меня разобрало любопытство. Без резких движений, я снял очки левой рукой, а правую держал на рукояти пистолета в кобуре на поясе. И вожак, и его воины вздрогнули и отступили на шаг, когда заглянули мне в лицо.
        - Мы не боимся тебя, проклятый колдун! - вдруг выкрикнул предводитель.
        - Почему вы преследовали эту женщину? - выдержав взгляд, полный необъяснимой ненависти, спросил я.
        - Она преступница! - выплюнул он. И я вдруг понял, почему воины на меня еще не напали. Они боялись и боялись сильно. Мне была непонятна причина этого страха, но все равно я рад, что не придется их калечить, чтобы остановить. Я Плетущий, а не костолом.
        - Уйди с дороги! - оскалился сквозь густую бороду вожак, но сам остался на месте.
        - Что совершила эта женщина, если вы ее преследуете?
        - Не твое дело! - снова прорычал он и крикнул через плечо: - Ярмол, Клин, Агас!
        Три всадника слева от него остались неподвижны, а названные, из стоявших за спиной своего командира, вкинули мечи в ножны и бросились к лошадям. Быстро, но без суеты, они сняли что-то с седел. Луки. Один из головорезов повернулся.
        - Сломан, - хрипло бросил он.
        Двое других споро натянули тетиву на луки, но не вернулись на прежние позиции, а сместились правее. Каждый из них сжимал в левой руке по три стрелы, полагая, что больше не понадобится. Воины действовали четко и грамотно, показывая выучку и высокий уровень дисциплины.
        А мне стало вдруг по-настоящему интересно, куда же, в чей сон я попал. Теоретически, он мог сниться любому из находившихся здесь: женщине, предводителю, одному из головорезов. Странно, но меня снова охватило ощущение неестественной правдивости происходящего. То самое, что я испытывал, когда пребывал в странной реальности, оказавшейся будущем.
        Плохо, что я не «созерцал» раньше. Если моя усталость может послужить этому оправданием, то пусть так и будет. Я настроился привычным образом, подготовившись «созерцать», чтобы знать, кому из присутствующих снится этот сон, а кто не более чем плод воображения, фантом. Сразу посмотрел на беглянку за спиной. Человек. Так я и думал. Ей снился вполне обычный кошмар, в котором она убегает от вооруженных людей. Повернул голову к преследователям, и в тот миг, когда «созерцал» их, вожак прокричал:
        - Умри, Плетущий!
        Тело среагировало само. Ноги бросили его в сторону. Со злым шелестом обе стрелы пролетели мимо. Выйдя из переката, я выхвати из кобуры пистолет и открыл огонь. Оба лучника вздрогнули от прямых попаданий и осели на землю. Топот копыт слева. Успеваю. Искаженное яростью лицо предводителя. Стремительный прыжок в мою сторону. Бледно мерцающее жало его клинка, нацеленного мне в грудь. Палец дважды жмет на спусковой крючок. Одна пуля попадает между ключиц, как раз над верхним краем панциря, вторая - вырывает колено из опорной ноги. Вожак начинает заваливаться, а я переношу огонь на воинов за ним. Нас разделяет десять шагов. Никто из них не успел их преодолеть. Все, я пуст. Отпустил пистолет и через несколько мгновений уже сжимал восьмизарядный Бенелли, самозарядное ружье.
        Оставшиеся всадники, однако, бросились не ко мне, а к женщине. Это подарило мне еще секунду. Вырвавшийся вперед боец занес над головой короткий меч, но десятками разъяренных ос картечь сбила с копыт его коня. Я выстрелил еще дважды, нанося животным смертельные раны. С диким ржанием они попадали на землю. Всадники тоже что-то кричали. Я не дал им подняться с земли, расстреляв в упор. Добил двух раненных коней, а третий умер сам. И что? Правильно - через секунду от трупов людей и животных не осталось ни следа. Твари, а именно ими оказались наездники и их кони, исчезли. Сколько-то животных, сгрудившись, до сих пор стояли неподалеку. С ними я разберусь позже. А сейчас меня ждал раненный вожак, который продолжал корчиться на земле. Огляделся. Женщина в светлых одеждах сидела на своем коне сразу за моей спиной. Ее спина была идеально прямой, а подбородок гордо вскинут. Если бы не ее глаза, полные растерянного смятения и бледная от страха кожа, можно было бы подумать, что ее каждый день спасают незнакомые люди от вооруженных до зубов бандитов. Она встретила мой взгляд и с воистину королевским
достоинством кивнула. Кивнул ей в ответ.
        - Оставайтесь на месте, - сказал я ей. Новый кивок.
        А я, наконец, вспомнил, кого же она мне напоминает. Белый конь, укрытый алой попоной. Симпатичная молодая женщина в седле. В образ только не вписываются одежда и цвет волос. «Леди Годиву», выполненную кистью Джона Кольера - вот кого, она мне напомнила. Хотя, должен сказать, больше всего ассоциаций с образом благородной леди вызывает именно конь. Как бы несуразно это не звучало.
        Воин на земле мычал и стонал, зажимая одной рукой рану у основания шеи, а другой - простреленное колено. Он лежал спиной ко мне, и я обошел его по широкой дуге. Зря опасался - раненому было просто не до каких-либо сюрпризов. Я остановился в нескольких метрах от него. Мутные от боли глаза открылись и сфокусировались на мне.
        - Ты все равно сдохнешь, Плетущий, - прохрипел он, и кровь заклокотала в его горле.
        Я ничего не ответил, ожидая, что тварь скажет еще, но командир без отряда от нового приступа боли закрыл глаза. Что же… Дробовик коротко рявкнул, выплюнув заряд, и спустя секунду последняя из тварей исчезла, сдохнув окончательно.
        Незнакомка настороженно следила за мной, бросая временами взгляды на сбившихся коней преследователей. Наши глаза встретились, и она произнесла чистым ясным голосом:
        - Спасибо тебе, благородный колдун. Я и моя семья никогда не забудем твоего поступка и достойно отблагодарим тебя.
        - Не стоит благодарности, - я попытался понять, как ее угораздило связаться с тварями, и как я могу помочь ей.
        Тем временем леди сделала над собой заметное усилие, произнеся следующую фразу:
        - Куда ты держишь путь? Возможно, нам по пути?
        - Как вы здесь оказались? - вместо ответа спросил я.
        - Я направлялась в Креорг к своим родителям, но в пути на наш отряд напали эти… - она запнулась и сказала совсем не то, что хотела, - … эти бандиты и перебили всю охрану. Мы с сэром Астером смогли вырваться. Когда стало ясно, что погоня не отстанет, он приказал мне двигаться дальше, а сам остался - задержать ее.
        Слезы навернулись на ее глаза, а голос предательски задрожал на последних словах. Я удивленно разглядывал незнакомку. Это надо же такой сон увидеть! Как бы то ни было, но бросать девушку сейчас нельзя, поэтому придется ей просыпаться.
        - Думаю, будет лучше, если вы вернетесь домой, - сказал я.
        - Я туда и направлялась, - и добавила. - Смею просить тебя о помощи, колдун. Помоги мне добраться в Креорг.
        Вообще-то, это не совсем то, что я ожидал услышать. Мне нужно, чтобы она проснулась.
        - Вы неправильно меня поняли… - сделал паузу, выразительно глядя на нее.
        - Леди Муэна. Мое имя леди Муэна Ханто из рода Брисков, - она снова гордо вскинула подбородок, видимо, ожидая узнавания.
        Жаль, но не получилось. Обычно, чтобы заставить человека проснуться, нужно попросить его представиться. Наваждения и чары сновидения часто отпускают спящего из своего плена, едва только он осознает, что в данный момент спит. Как правило, этот прием работает, хотя исключения встречаются сплошь и рядом. Взять хотя бы двух джентльменов из вчерашнего сна … и Софи с Саймоном. В памяти сразу всплыли события последних нескольких часов. Нет, не может быть, что второй раз за ночь я оказался не во сне, а в некоей иной реальности! Или может? Не знаю, но в любом случае бросать благородную леди из рода Брисков одну в этой пустоши нельзя.
        - Как далеко Креорг? - спросил я.
        - Верхом дорога займет несколько часов. К вечеру мы будем там, - сразу последовал ответ. - Мои родители достойно отблагодарят тебя. И хотя ты колдун…
        Она говорила что-то еще о том, как меня осыпят золотом и драгоценными камнями, но сам я задумчиво глядел на сбившихся неподалеку коней убитых головорезов. Очень жаль, что устройство автомобилей слишком сложное, чтобы можно было воссоздать один из них. Нет, примитивную модель, конечно, можно собрать из отдельных узлов, но такая машина вряд ли сможет передвигаться быстрее лошади. А куда, кстати, все время оглядываются кони? Посмотрел в ту сторону, но ничего, кроме марева поднимавшегося с земли горячего воздуха, не увидел.
        - Сколько было нападавших? - спросил я леди Муэну, прервав ее словоизлияния обо всех дарах мира за ее возвращение в родовое гнездо. Она осеклась и недовольно поджала губы, но вежливо ответила:
        - Сэр Астер говорил, что не меньше сотни, а что?
        - Сколько воинов сопровождало вас? - продолжил я расспрашивать ее.
        - Мне это неведомо.
        - В каком направлении находится Креорг?
        Леди оглянулась, ориентируясь по одной ей известным ориентирам.
        - Там, - она уверенно указала рукой туда, куда встревожено глядели кони.
        - Вас должны были встречать?
        - Не знаю, - она пожала плечами. - Я отправила письмо родителям, но будут ли нас встречать, мне неизвестно.
        Леди Муэна тоже обратила внимание на странное поведение коней и сделала правильные выводы.
        - Они кого-то учуяли.
        - Верно, - кивнул я. - Будем надеяться, что встречающих вас родственников.
        Она взволнованно посмотрела вдаль, но, естественно, ничего пока разглядеть не смогла.
        - Я уверена, что это отец.
        - Очень хотелось бы, - пробормотал я себе под нос, поднеся к глазам бинокль.
        Столб пыли, поднимавшийся над пустошью, был уже хорошо различим. С помощью оптики бинокля мне была видна группа всадников, а еще совсем скоро - стяги, что несли знаменосцы.
        - Какие цвета у вашего… у вас…? - я не был уверен, как точно сформулировать вопрос.
        - Красный и синий, - сразу ответила леди Муэна, поняв меня правильно. - Это они?
        - Да, - произнес я, ясно различив эти цвета.
        Молодая женщина шумно и радостно вздохнула.
        - Какое счастье, что отец меня встречает!
        - Действительно, - промолвил я и вгляделся, «созерцая». Удивительно! К нам приближались люди, и их было никак не меньше сотни! Снова, уже в который раз, вспомнились недавние события, Софи с Саймоном, их по-настоящему реальный мир… Я отогнал наваждение, решив пока не забивать голову неуместными сейчас мыслями и воспоминаниями.
        И вообще, у меня не было тех нескольких часов, которые необходимы, чтобы доставить леди в родной город - это если говорить о ее сне. Именно поэтому встреча девушки с отцом, или кто там ее встречает, избавит меня от необходимости просто вышибить леди из этого сна, чтобы я смог со спокойной совестью продолжить свой путь и не беспокоиться о ее судьбе.
        - Да, это они! - воскликнула девушка, когда уже невооруженным взглядом можно было рассмотреть двигавшихся в нашу сторону всадников.
        Испуганное ржание за спиной и топот копыт заставили меня обернуться. Стоявшие доселе смирно животные вдруг с диким ржанием понеслись в разные стороны. Потому что прямо на них с неотвратимостью локомотива стремительно надвигался огромный белоснежный змей. Страж, почти погибший от смертельных ран, излеченный моей кровью, ставший для меня другом, сверкая сейчас в свете странного бессолнечного неба, оказался вдруг совсем рядом. Он сбил с копыт и буквально размазал по земле сразу пятерых коней. Оставшуюся троицу успевших разбежаться животных поочередно вбил в красноватый грунт воздушный молот. Только темные брызги взлетели в воздух.
        Леди Муэна, обернувшаяся вслед за мной, испуганно вскрикнула, но с места не двинулась. Спустя несколько мгновений Страж размытым росчерком появился рядом со мной, и я заглянул в его огромный, пронзительно-синий и ясный, как весеннее небо, глаз. С трудом сдержавшись, я лишь протянул руку и возложил ее на прохладную и твердую, как гранит, чешую. Черный зрачок сузился в узкую, едва различимую вертикальную полосу.
        - Нашел тебя, Друг! - прошептала морская пена, и меня обдало волной теплых чувств: радостью от встречи, тревогой за меня, облегчением, что я цел и чем-то еще, но таким же легким и счастливым. Мои губы сами собой растянулись в улыбку.
        - Ты был в опасности! Я почувствовал это! - Страж был встревожен. - Твари были очень близко к тебе! - Видимо, он имел в виду коней.
        Из-за спины, со стороны направлявшихся в нашу сторону под красно-синими стягами всадников, донесся грозный рев. Я обернулся в изумлении, но беспокоился зря. Люди уже остановились в сотне метров от нас, а звук, что так насторожил меня, извлек из массивного рога крупный человек. Облаченный в грозные доспехи, он восседает на могучем коне. Остальные всадники растянулись цепью позади него. Их было много, все в доспехах и с длинными пиками, сейчас поднятыми остриями вверх.
        - Отец! - вскрикнула леди Муэна, осторожно помахала всаднику рукой и с опаской оглянулась на меня.
        Мужчина передал тяжелый рог в руки ближайшего воина и, коротко махнув нам светлой тряпкой, пустил своего коня шагом и остановил его в дюжине метров от нас. Наконец, мужчина оторвал взгляд от дочери. Его темные глаза заскользили у меня над головой, осматривая Стража, а потом встретились с моими. Ни тени страха, ни капли сомнений не было в них.
        - Я лорд Муэрто! - звонким, властным голосом возвестил он.
        Забавно, его имя в переводе с одного из известных языков означает «смерть». Однако надо полагать, что он считает, будто этими тремя словами сказал все, что нужно. Я повернулся к беглянке.
        - Это ваш отец, леди?
        - Да, - она не сводила с него глаз.
        - Что же вы ждете?
        - Что? - она в недоумении посмотрела на меня.
        - Ступайте к своему отцу, леди Муэна. Что вы ждете? - повторил я.
        - Но… - она запнулась. - Ты же спас меня…
        Лорд не вмешивался, молча вслушиваясь в наш диалог.
        - Вы правы, - кивнул ей. - Но я не вижу препятствий, почему вы не можете воссоединиться со своим отцом. Ступайте.
        - А как же выкуп? - еле слышно уронила она.
        - Лорд Муэрто, - обратился я к мужчине. - По словам вашей дочери, на ее отряд было совершено нападение. Был бой, в котором погибли все ее защитники. Она бежала, спасаясь от преследователей. На счастье, я оказался неподалеку и смог защитить жизнь и честь леди Муэны, - он попытался что-то сказать, но лишь недовольно нахмурился, когда я не дал ему такой возможности, продолжив говорить сам. - Я не претендую на какую-либо награду или, как выразилась ваша дочь, выкуп. Я не удерживаю ее и хочу, - добавил в голос металла, - чтобы вы забрали леди Муэну.
        Лорд не спешил отвечать, пристально глядя мне в глаза. А мне не очень удобно было смотреть на него, задрав голову.
        - Для меня будет честью, - прозвенел его голос, - в любое время дня и ночи оказать тебе гостеприимство и достойно отблагодарить тебя, колдун… Муэна!
        Его дочь покорно склонила голову и легко ударила своего скакуна пятками, направив к отцу. Тот сделал ей знак, и она, обернувшись в последний раз, удалилась в сторону всадников. Лорд не оборачивался, продолжая смотреть на меня. Он точно угадал момент, когда дочь достигла отряда, спрыгнул с коня и подошел ко мне. Я удивился его выдержке и благородному достоинству, потому что лорд не обращал никакого внимания на возвышавшегося за мной Стража. Мужчина остановился в шаге от меня, стянул латную перчатку и протянул руку. Не колеблясь, я ответил на сухое и крепкое рукопожатие. Лорд Муэрто коротко кивнул, продолжив смотреть мне в глаза, потом развернулся и вернулся к коню. Все также молча, он взобрался в седло и, более не оборачиваясь, двинулся к своему отряду. Спустя некоторое время всадники по широкой дуге объехали нас со Стражем, направившись в сторону, откуда явилась леди Муэна.
        - Ну, вот и разобрались, - сказал я, стягивая шлем.
        - Это странное место, - осыпался сухим песком голос Стража, - и странные люди. Я еще не видел их так много в одном месте одновременно… От тебя странно пахнет, Друг!
        Я прямо почувствовал, как втянувшись в широкие ноздри змея, меня сквозняком обдул воздух.
        - Я чувствую свой запах, - в замешательстве глухо пророкотал он. - Но этого не может быть, потому что я только что нашел тебя… Я не понимаю!
        Его зрачок вдруг расширился, полностью залив чернотой синеву, а сам Страж, будто обжегшись, резко отпрянул от меня.
        - От тебя пахнет смертью!
        Я не сразу понял, что мой друг напуган.
        - Не тревожься и ничего не бойся, - успокоил его, сам немного растерявшись. - Если хочешь, я расскажу тебе, почему от меня так пахнет, но позже. Потому что сейчас нужно спешить.
        - Я с тобой! - он снова оказался рядом.
        - Конечно. Ты со мной, - это нужно сделать. - Но перед тем как мы отправимся в путь, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.
        - Пообещал? - искреннее удивление в мыслях.
        - Да, - осекся. - Нет. Нет, не пообещал. Ты должен поклясться.
        - Я боюсь за тебя, Друг! - его мысли были едва слышны. Как пугливый летний ветерок в нестерпимую жару, они коснулись моего сознания и тотчас испуганно отскочили, съежившись в страхе.
        - Не нужно, - вымученно улыбнулся я. - Не нужно, Друг.
        Глава 2
        Мы снова были вместе. И должен признать, что присутствие Стража действовало на меня успокаивающе. Наверное, потому что знал - вместе мы сможем все… ну, или почти все.
        Соня снова связалась со мной. Она хотела знать, когда же я доберусь до места. «Скоро, - сказал я. - Ждите. Скоро буду»».
        Сейчас я удобно устроился на спине Стража, сразу за его огромной головой. А змей тем временем работал с реальностями бесчисленных сновидений. Они податливо пропускали нас сквозь себя, не задерживая и не чиня препятствий.
        - Ты сможешь найти Соню? - спросил я его перед тем, как отправиться в путь.
        - Смогу, - ответил Страж. - Я приведу тебя к голубоглазой.
        Сны-абстракции, сны-фантасмагории, сны-кошмары проплывали мимо, теряясь где-то в пространстве и времени. Я ни на что не отвлекался, давая телу и душе отдых. Сегодня ночью все решится, и я должен хоть немного передохнуть.
        Счастливые и радостные сны. Сны, наполненные горем и болью. Сны-фантазии, и сны, неотличимые от яви. Иногда они стояли стеной, а иногда казались неисчислимыми крошечными искрами, мерцавшими в черном ничто. Мы плыли в нем, и звездная пыль оседала на моей одежде и на чешуе Стража, серебря и заставляя ту блестеть.
        Да, я заставил Друга поклясться, что он не будет мстить всем Плетущим. Если я погибну от рук одного из них. Я не смог лишить его права забрать жизнь убийцы, но это было как раз справедливо. Страж до сих пор отказывается верить, что это возможно. Что меня могут убить. Но все же он поклялся, и это дарило надежду, что если меня все-таки достанут, страшного будущего удастся избежать.
        Сны красивые, и сны уродливые. Сны невероятные по размаху, и сны мелочные, как душа скупщика краденного. Они равно повиновались власти Стража, расступаясь и пропуская сквозь себя. Бесконечные лица, образы мелькали вокруг. Влажный ветер подул в лицо, а через секунду - уже в спину. Раскаты грома, и мертвая тишина. Крики радости и болезненные стенания. Иногда мне казалось, что слышу, как в безмерной ярости скрипят чьи-то зубы, а иногда до меня доносились сладострастные стоны. Я слышал, как барабанная дробь разрывает тишину, и видел человека, поднимавшегося на эшафот. Вспышки ружейных выстрелов в слепом полумраке, и размеренный говор крупнокалиберного пулемета. Шум прибоя, и соленые брызги в лицо. Завывание пикирующего самолета, и собачий лай, встречавшего хозяина пса.
        - Скажи, Друг, - обратился я к змею, - ты помнишь Мертвый город?
        - Да, я помню, - ответил он не сразу. - Там ты избавил меня от боли. И подарил новую жизнь.
        - Ты помнишь, что было до этого? Помнишь человека в черном плаще?
        На этот раз Страж молчал гораздо дольше, и я почувствовал, как тяжело ему давались воспоминания. Нет, не стоила нужная мне информация той душевной боли, что испытывал сейчас мой Друг. Но он успел ответить раньше, чем я попросил забыть мой вопрос.
        - Он создал меня и заставил служить, - бесцветными мыслями ответил змей.
        - Его приказ заключался в том, что ты должен был найти и уничтожить меня? - негромко спросил я.
        - Да, меня постоянно гнал вперед его приказ, - прошелестел Страж. - Я должен был найти и уничтожить…
        - Ясно, - уронил я, но Страж закончил после короткой паузы:
        - … но не тебя.
        - Что?
        - Я должен был убить не тебя, - повторил змей уверенней.
        - Нас, людей, было только двое. Значит, твоей целью был Клаус? - я отправил ему мысленный образ.
        - Да, моей целью был этот человек, - согласился Страж. - Его я должен был уничтожить.
        - У тебя была только одна цель, - уточнил. - Только его уничтожить?
        - Его и всех, кто окажется рядом с ним.
        Ну что же, значит, одна из моих версий нашла подтверждение. В мертвом городе охота велась не на меня, а на Клауса. Целью был он. За ним охотились все те бесчисленные твари, которых создал человек в черном плаще, сын Учительницы. Почему тогда там оказался я? Не сомневаюсь, что по воле Клауса, но зачем? Что им двигало? Тотчас возникли нехорошие мысли и догадки. Самая безобидная из них заключается в том, что он попытался отвести от себя удар. Если короче и проще, то подставить. Может такое быть? Вполне. Он многое утаил от меня во время разговора, и в чем-то откровенно соврал. Говорил, что я не готов к информации… Ладно, сейчас мне нужен отдых, и я не буду биться в пустых домыслах и догадках. А потом он уже никуда не денется и ответит на все мои вопросы. И если нужно, то понесет наказание.
        - Мы уже близко! - предупредил Страж.
        Да, я тоже чувствовал, как ткань сна крепнет и обретает стабильность. Мы уже не мчались сквозь фантазии и мечты. Мы были на месте.
        Темное ночное небо простиралось в вышине над нами. На нем, затмевая свет многих звезд, висела полная луна. Ее бледный свет отвоевал у темноты перекресток двух самых обычных, асфальтированных улиц, парк за высоким кованым забором, жилые многоэтажки с одной стороны и здание казенного вида - с другой.
        Соня сразу ответила на мой вызов.
        - Я уже на месте, - предупредил ее.
        - Наконец-то, - облегчение в ее голосе. - Надеюсь, у тебя все в порядке, и ты разобрался со своими делами, выяснил, что хотел.
        - И даже больше.
        - Расскажешь?
        - Конечно.
        - Где ты сейчас?
        - На перекрестке. Девятиэтажки, забор, парк и больница.
        - Понятно. На перекрестке есть светофоры?
        - Есть.
        - Билборд с рекламой?
        - Билборд вижу, но что на нем - нет.
        - Это неважно. Если ты пойдешь вдоль дороги к больнице, попадешь к воротам - это въезд на ее территорию. Оттуда к самому входу в здание ведет дорога.
        - Расстояние?
        - Метров двести, может, больше. Слева будут хозяйственные постройки, справа - парк. Почти у самой больницы, справа от дороги, находится ТП. Мы прячемся за ней.
        - У самого здания есть деревья?
        - Да, они стоят вдоль всей стены, а что?
        - На одном из них прячется снайпер. Ни в коем случае не покидайте укрытие, пока я не дам команду.
        - Снайпер? - поразилась Соня. - Какой снайпер? Откуда ты знаешь?
        - Знаю. Источник информации более чем надежен.
        - Что же нам делать? Мы не можем «созерцать», чтобы обнаружить его.
        - Ждите. Это все, что от вас сейчас требуется.
        - Ясно, будем ждать, - и сразу добавила: - Я не успела тебе сказать…
        - С вами Клаус, я знаю, - перебил ее.
        - Да? - удивилась девушка.
        - Я прав?
        - Прав. А…
        - И про снайпера, и про Клауса, и про то, что ты вытянула его, я знаю из одного и того же источника. Сейчас не время для разговоров. Главное - не высовывайтесь. Я разберусь со стрелком, потом мы спасем Мишу, закончим здесь со всеми делами и только потом спокойно побеседуем. Договорились?
        - Конечно, - согласилась Соня. - Будь осторожен, хорошо?
        - Я буду невероятно осторожен, - заверил ее.
        - Удачи тебе.
        - Спасибо.
        Я прервал связь и задумался, планируя дальнейшие действия. В первую очередь, я огляделся, «созерцая», точнее попытался это сделать, но у меня ничего не получилось. Плохо. Ну что же, если я не могу никого и ничего увидеть, то пусть и меня убийца не сможет обнаружить. Я «закрылся», блокировав собственное восприятие, но для врага я стану невидимым. Уловил недоумение в мыслях Стража.
        - Почти перестал чувствовать тебя, Друг!
        - Не беспокойся, так нужно, - и спросил его: - Ты меня совсем не видишь?
        - Вижу, но очень слабо.
        - Странно, - протянул я, а сам подумал о том, почему Страж может меня видеть, пусть слабо, но может. Я закрылся так, как обычно, ничего нового.
        - Голубоглазая очень близко, - прошелестел змей.
        - Да, но сначала мы… я должен кое-что уладить, - ответил ему и показал рукой: - Нам нужно попасть на территорию больницы. Это вон то здание.
        - Я вижу его.
        - Ломать ничего не будем, - и мысленно нарисовал ему маршрут движения. Спустя секунду Страж тронулся с места.
        Наше движение сопровождалось лишь шорох змеиной чешуи об асфальт. Меньше, чем за минуту мы достигли въезда на территорию лечебницы - распахнутых ворот и будки охранника. Соня ошиблась - отсюда до больницы было не меньше трех сотен метров, но это даже и лучше.
        - Ты видишь кого-нибудь? - поинтересовался я у Стража, когда он втянул через КП свое длинное тело, и мы скрылись за каким-то одноэтажным зданием сразу слева от дороги.
        - Я вижу пятерых людей. Это Плетущие - они светятся, - ответил он через несколько секунд. - Трое из них недалеко. Это голубоглазая, глупый друг и тот, кого ты называешь Клаусом. Они не двигаются. Четвертый находится дальше и выше, на дереве. Есть еще один. Он в самом здании, на пятом этаже.
        - Ты хочешь сказать, что можешь определить, кто есть кто, видя лишь их светящиеся силуэты? - удивился я.
        - Да.
        Удивительно!
        - Тварей видишь?
        - Нет, ни одной.
        - Отлично. Спасибо, - поблагодарил я змея, а сам задумался, борясь с искушением попытаться обезвредить Учительницу прямо сейчас. Но что-то меня смутило. - Постой-ка! Ты можешь видеть Плетущих?
        - Да, могу. Сначала было очень сложно, как совсем недавно, когда мы пробивались к той, что была с цифрами на лбу, - это он про вчерашние события, связанные с освобождением Алены, - но я смог преодолеть чужие попытки ослепить меня.
        - Как интересно, - произнес я задумчиво, но обдумывал уже совсем другое. - Может быть, стоит…
        - Друг, - прервал ход моих мыслей Страж. - Я знаю человека, который притаился, чтобы напасть.
        - Откуда? - переспросил я.
        - Я видел его совсем недавно, когда мы с тобой уничтожали тварей в похожем на это здании. Ты стремился добраться до Плетущей с цифрами на лбу.
        И я получил от него четкий, как фотоснимок, мыслеобраз. На нем я увидел себя, замершего на лестничной площадке с автоматом в руках. На ступенях, одна дальше, другая ближе, стоят две одинаковые, как сестры-близнецы, девушки. Ну что же, все подтверждается. Все из того, что я узнал, сбывается.
        Боюсь ли я Марину Яковлевну? Скорее, опасаюсь, как сильного и опытного противника. Но страха нет. Есть лишь желание поскорее покончить со всем этим и наконец нормально отдохнуть. Сейчас мы с ней в одинаковых условиях. Или нет? Кто хозяин сна? Соня? Искренне надеюсь на это, но вдруг мне стало ясно, что я ошибся. Она не может быть первой Плетущей, оказавшейся здесь. Нас уже ждали. Марина Яковлевна добралась сюда раньше всех и устроила засаду. Но если она хозяин сна, то ее поступок, как минимум, глуп. К чему все эти сложности с засадой? Не проще ли воспользоваться своей властью и убить противника, то есть меня, используя свои возможности? Выходит, либо она не хозяин сна, либо она не стремится уничтожить меня любой ценой и поэтому использует снайперскую винтовку. Но она убьет меня, если я высунусь… Сложно, все слишком сложно. Я устал. Как бы то ни было, пока я не стану пытаться нейтрализовать ее. Самое главное сейчас - помощь Мише. А с Мариной Яковлевной, признаться, я не знаю, что делать. Рассудок настойчиво твердит: «Убей! Страж видит ее и сможет без особых проблем уничтожить. Все, что нужно, - это
попросить его». А сердце терзают сомнения. Вот так…
        - Друг! - позвал меня змей, и я уловил замешательство в его мыслях. - Один из трех, Клаус, - моя цель.
        - Что значит «твоя цель»?
        - Тот, кого я должен уничтожить.
        - Ты уже говорил об этом, - напрягся я. - Но дело было в Мертвом городе. Человек, который тебе ее поставил, уже мертв.
        - Это так, - прошелестел равнодушно Страж. - Ничто не заставляет меня следовать этому приказу.
        - И ты не будешь выполнять его, так?
        - Я не буду убивать Клауса, если он не угрожает тебе.
        Мне показалось, или я действительно почувствовал сомнение и неуверенность в его мыслях?
        - Я могу уничтожить ту Плетущую на дереве прямо сейчас, - сказал вдруг Страж.
        Его откровенное предложение снова поставило меня перед сложным выбором, который я, впрочем, уже сделал.
        - Ты уверен? Ее ведь не видно отсюда. Она за углом здания.
        - Оно и станет ее могилой.
        - Нет, - резко ответил я. - Разрушать ничего нельзя. Это место имеет прочную связь с реальностью.
        Мне вспомнились слова Сони, той, что будет проклята вечной молодостью, о последствиях разрушения больницы. О том, сколько людей погибнет, если больница будет разрушена.
        - Кто этот человек, который спрятался в засаде? - спросил змей.
        - Ее зовут Марина Яковлевна. Она обучила меня, Соню, Семена, Клауса и еще двух ребят искусству Плетущих. Она наша Учительница.
        - Ты не слабее ее, - неожиданно выдал Страж.
        - Я не хочу убивать эту женщину. Мне нужны ответы на вопросы.
        - У меня не получится лишить ее силы и заставить говорить, - сожаление в его мыслях. - Твоя Учительница в любой момент может покинуть это место.
        - Да, - кивнул я, - пленить во сне такую опытную Плетущего, как Учительница, - невозможно. Воевать с ней я пока не собираюсь. Я должен спасти Мишу, Плетущего на пятом этаже. И если не получится вступить с Учительницей в переговоры, я постараюсь получить ответы на свои вопросы в другой раз и в другом месте.
        - Что мы будем делать?
        - Боюсь, друг, что вынужден попросить тебя не следовать за мной. Ты слишком заметен, а я должен проникнуть в больницу скрытно, - почувствовал, как сильно огорчился Страж, но он достаточно умен, чтобы понять - я был прав.
        - Возьми, Друг! - прошелестел змей и чуть заметно вздрогнул.
        Я опустил глаза, наклонился и подобрал с асфальта белую чешуйку размером с ладонь. Она оказалась прохладной и, кажется, ничего не весила. На моих глазах она уменьшилась до размера монеты, а еще через мгновенье в ее центре появилось небольшое отверстие, как раз, чтобы продеть нить. Через минуту в моем ожерелье появился самый необычный из всех табичей. Но я был слишком сосредоточен на решении предстоящей задачи, чтобы удивляться.
        - Спасибо, Друг, - поблагодарил я Стража. Прежде чем повесить ожерелье обратно на шею, снял с него табич в виде наконечника стрелы. Вопросительно поглядел на змея.
        - Поднеси ближе, - он понял меня правильно.
        Я протянул руку и прижал ладонь со своим табичем к его чешуе.
        - Все, - прошелестел он. - Я принял твой дар.
        Отнял ладонь, но внешне никаких изменений на чешуе Стража видно не было - мой табич будто растворился в ней.
        - Ну что же, не будем более задерживаться, - я встал с корточек и направился в обход здания, за которым мы укрылись.
        Подолгу таясь за каждым углом и передвигаясь короткими перебежками, я добрался до здания больницы примерно за десять минут. Признаться, я впервые серьезно сожалел о том, что не обладал навыками скалолазания. Насколько было бы проще подняться на нужный этаж по наружной стене, а не пробираться наверх по лабиринтам коридоров.
        Рампа-подъезд тянулась вдоль всей задней стены здания. Взобрался на нее. Бетонная стена, и двери в ней.
        - Ситуация? - прошептал я в пространство перед собой.
        - Учительница на месте, тварей нет, - ответил Страж по каналу связи, созданному и поддерживаемому мной с помощью наших табичей. Я был почти уверен, что для общения можно было обойтись и без них, но решил перестраховаться. А вообще, я снова удивился возможностям змея - ведь как ни старалась Учительница «заблокировать» созерцание, он смог преодолеть эту блокировку.
        Прежде чем проникнуть внутрь, еще раз проверил снаряжение и амуницию. Ничего не звенело, не гремело и не стучало. Дополнительный лист титана я заранее вытянул из бронежилета - лишний вес мне сейчас был ни к чему. На данный момент необходима маневренность и скорость передвижения. Ну а если дело дойдет до драки, там и буду думать.
        Попробовал дверь перед собой. Закрыто. Следующая - в нескольких метрах, но и она была заперта. Плохо. Осталась еще одна, шире и выше двух других. Легонько толкнул, и одна из ее створок поддалась, открыв путь внутрь.
        - Захожу, - мой шепот потерялся в темноте.
        - Понял. Тварей нет.
        Я уже внутри. На счастье, дверь не скрипнула ни когда я открывал ее, ни когда закрывал. Нащупал пальцами кафель стены слева и прислонился к ней. Подождал, когда глаза привыкнут к темноте. Тишина, глухая и безмолвная. Через какое-то время я уже мог различить светлые стены и потолок. Похоже на коридор. Я старался смотреть по сторонам и вперед боковым зрением - так было лучше видно, чем если пялиться в упор. Не могло быть и речи, чтобы воспользоваться дополнительным освещением. Я не знал, где именно находится Марина Яковлевна, поэтому было бы глупо выдать себя случайным проблеском света. В идеале было бы добраться до Миши и вывести его из комы, не потревожив ее чуткой засады. Пусть Соня, Рыжий и Клаус заставляют ее все время наблюдать за ними - она же уверена, что они меня вытянут. Сколько уже длится эта игра в прятки? Минут сорок - если считать с того момента, когда Соня впервые связалась со мной и доложила о прибытии в этот сон. Насколько еще хватит Учительнице терпения?
        Придерживаясь рукой за стену, медленно и осторожно, чтобы ни обо что не споткнуться, я продвигался вперед. Второй рукой слепо шарил перед собой на уровне груди, ног, снова груди, снова ног. А это что? Пробежал пальцами по металлической поверхности предмета перед собой. Что-то вроде штатива, длинного и высокого - наверное, для капельниц. Не пытаясь сдвинуть или как-то по-другому убрать в сторону, так же медленно обошел его вокруг. Нет, к стене не подойти - этих штук здесь было несколько, и все они стояли в ряд. Ботинки на мягкой подошве глушили звук шагов, и я крался бесшумный, как призрак. Только собственное дыхание и стук сердца.
        Передо мной - широкая двустворчатая дверь, похожая на ту, через которую я попал сюда с улицы. Выглянул в стеклянное окошко в одной из створок. В помещении за дверями было заметно светлее. Там пара дверей прямо напротив моей, а в стороне - проход, ведущий куда-то в сторону. Приникнув к холодному стеклу, посмотрел влево, вправо, но ничего, кроме стен, не увидел. Медленно, сантиметр за сантиметром, толкаю створку перед собой. Проем был уже достаточно широк, чтобы попытаться протиснуться в него, но в этот момент одна из дверных петлей издала предательский скрип. Я замер, затаив дыхание. Вслушался в безмолвную темноту. Тихо. Наверное, еще целую минуту я не двигался, потом зафиксировал ногой открытую створку, взялся за другую, но не стал толкать, а потянул ее на себя, таким нехитрым способом расширив проход. Достаточно.
        Здесь действительно было светлее, чем в коридоре, из которого я вышел. Слабый и почти неразличимый свет попадал сюда из бокового прохода. Пара дверей оказалась лифтовыми створками. Присел в углу возле них. Передохну немного.
        - Обстановка? - прошептал я.
        - Все на местах. Тварей нет, - доложил Страж.
        - Отлично.
        Я снял шлем и вытер рукавом мокрый от пота лоб. А ведь я уже изменил ход событий! По сути, половина задачи уже выполнена - я проник в больницу незамеченным. Осталось только найти лестницу, подняться на пятый этаж, найти Мишу и вывести его из комы.
        Пора двигаться дальше. Насколько я помню, проход, из которого сюда попадал свет, выводит в холл. Лестница на верхние этажи - там. Жаль, что ее нет здесь, возле этих лифтов.
        Короткий коридор вывел меня в зал. Лунный свет лился внутрь через высокие и широкие окна. Через них были видны темные силуэты деревьев у самых стен больницы. Учительница притаилась на одном из них.
        Стойка регистрации, стулья, диваны, столики, плакаты на стенах. В неверном свете удалось разглядеть плакат с расписанием приема врачей различных отделений. Держась тени, я двинулся вдоль стены. За несколько минут осторожных шагов и постоянного оглядывания я достиг двери, ведущей на лестницу.
        Глава 3
        - Начинаю подъем, - тихо сказал в пространство.
        - Внимание! - вдруг тревожно ответил Страж. - Плетущая исчезла! Твоя Учительница пропала!
        - Где она? - я спрятался за каким-то диваном и с различимым в тишине щелчком снял автомат с предохранителя.
        - Не вижу, - уже спокойнее ответил змей. - Она просто исчезла.
        - Нет, Марина Яковлевна не уйдет просто так, - судя по всему, мое везение закончилось.
        - Направляюсь к тебе, - прошелестел Страж.
        - Принято, - ответил ему.
        Таиться дальше смысла не было, поэтому я быстрым шагом пересек холл и подошел к входным дверям. Заперто. Что интересно, они были заблокированы изнутри. Вытянул из дверных проушин загнутый металлический прут и распахнул дверь. Свежий воздух ворвался внутрь, разогнав больничные запахи.
        - Соня! - вызвал я девушку по табичу.
        - На связи, - моментально ответила та.
        - Бегом ко мне! Учительница ушла, но неизвестно, как надолго. У нас есть, возможно, пара минут.
        - Ясно. Мы идем.
        Из-за видневшейся неподалеку коробки подстанции сквозь шум ломающихся веток и треск кустов донесся топот шагов. Ребята выпрыгнули на дорогу и побежали в мою сторону. Одновременно с ними из-за дальних построек показался Страж.
        - Быстрее! - поторопил я их.
        Ребята уже пересекли дорогу, и им осталось совсем немного, когда у меня в голове тревожным набатом прогремел голос змея:
        - Твоя Учительница снова появилась! Она в здании, как раз над вами!
        Аккомпанементом его мыслям прозвенело разбитое стекло. Проклятье! Соня бежала первая. Она почти достигла спасительного козырька над входом. А я, как мне кажется, увидел, представил высунувшийся из разбитого окна оружейный ствол. Осколки звонко осыпались на козырек. Я спрыгнул со ступеней вбок так, чтобы он не мешал обзору, и вскинул руку, в которой держал пистолет. Мы начали стрелять одновременно с Мариной Яковлевной. Искры на асфальте рядом с Клаусом. Он испуганно шарахнулся и едва не упал. Не переставая, я давил на спусковой крючок, целясь куда-то вверх, по сути, в никуда. Мой нехитрый прием сработал, и Учительница прекратила огонь.
        - Быстрее! Быстрее! - заорал я на ребят, достреливая последние патроны в обойме.
        Успели.
        Они забежали под козырек, остановились и переводят дух.
        - Не стоять! - закричал на них. - Внутрь! Быстро!
        Они были слишком ошарашены и испуганы, чтобы спорить или возражать. Звонкий щелчок над головой. Я заскочил внутрь помещения последним, но успел услышать звук удара небольшого предмета о газон у входа.
        - Бойся! - сорвал голос. Сбил Соню с ног и упал на пол сам.
        Взрыв. Грохот. Контуженная тишина. Стекла высоких окон бесшумно разлетелись тысячами осколков.
        - Лежать! - крикнул я, не слыша себя, и сразу зашелся в кашле от попавшей в нос и рот пыли.
        Новый взрыв, почти неслышимый из-за контузии. Пол подо мной едва заметно вздрогнул. Что за гранаты использует Марина Яковлевна?
        - Я помогу! - грозно раскаты мыслей Стража у меня в голове.
        - Не убивай, - успел попросить его, и в следующий миг стены и пол содрогнулись от мощного толчка, а совсем рядом упал сверху и разбился плафон.
        - Друг, ты цел? - встревожился змей.
        - Цел. Что у тебя?
        - Она стреляла в меня.
        - Береги глаза!
        - Обязательно буду, - заверил он. - Я ответил на ее атаку!
        - Воздушным ударом?
        - Да.
        - Здание сильно пострадало?
        - Нет. Ничего серьезного.
        - Учительница жива?
        - Была жива.
        - Была?
        - Она снова исчезла.
        - Ясно. Будь начеку.
        - Твоя Учительница не появится незаметно.
        - Спасибо. И береги глаза.
        - Ты уже говорил это.
        Слух не спеша возвращался, по крайней мере, звон в ушах пропал.
        - Встаем, - скомандовал я.
        Сам уселся на полу, несколько раз встряхнул головой и, опираясь на оружие, поднялся на ноги. Клаус тоже встал и сейчас опирается на руки Сони - она помогла ему подняться. И когда только успела? Их взгляды, устремленные друг на друга, были слишком многозначительными, чтобы я вмешивался в эту молчаливую беседу. Помог подняться Семену.
        - Все целы? - спросил я.
        Они кивнули по очереди, а Клаус так и не отпустил руку Сони.
        - Семен ты как?
        - Нормально, - ответил он, глотая гласные.
        - Соня, - позвал девушку, но она будто не слышала. - Соня!
        - Что? - недовольно посмотрела на меня.
        - Кто хозяин сна?
        - Хозяин?
        - Да, Соня, хозяин. Соберись! Кто хозяин этого сна, ты? - я с трудом сдержал рвущееся на волю раздражение.
        - Да, это я, - ответила она.
        - Хорошо, - кивнул. - Теперь слушаем меня внимательно. Наша цель - Миша. Он находится на пятом этаже. Лестница, - показал рукой на дверь в стене, - вот она. Поэтому мы сейчас быстро, но осторожно поднимаемся наверх, будим Мишу и уходим отсюда. Наш противник - Марина Яковлевна. За последние пять минут она успела дважды уйти отсюда и снова вернуться, кроме последнего раза.
        - Ее сейчас здесь нет? - очень серьезно спросила Соня.
        - Пока нет, но она может появиться в любой момент. Не будем терять время, выходим. Порядок следования таков: я впереди, Соня - за мной, Семен - следующий, Клаус замыкает, - при этих словах острое, как бритва, чувство дежавю вспороло память, выдавливая из нее похожие образы и слова.
        - Вопросы? - спросил напоследок. Молчание в ответ. - Тогда вперед.
        Последний раз оглянулся на лишенную окон стену. Вообще, нам очень повезло, если подумать - гранаты, брошенные Учительницей, разорвались на земле, и основную часть осколков принял на себя низкий бортик стены. За крыльцом появился Страж. Он замер у самого выхода.
        - Начинаем подъем.
        Мы поднимались по ступеням, включив фонари. Зеленые стены, широкие ступени, острый больничный запах и легкий сквозняк в лицо. Мы старались идти тихо, но эхо все равно разносило шарканье ног. Шарканье? Я остановился и огляделся на ребят.
        - В глаза не светите, - недовольно отмахнулся я от направленного в лицо света.
        - Что случилось? - настороженно прошептала девушка.
        - Соня, Клаус, контролируйте лестницу.
        Они выполнили команду, взяв на прицел верхние и нижние лестничные пролеты.
        - Ты чего шаркаешь? - подошел я к Семену.
        Он в ответ только поморщился.
        - Куда? - спросил его.
        - В ногу, - нехотя ответил он, но я уже и сам увидел, как в свете фонаря маслянисто блестела штанина на его левой ноге.
        - Сядь, - сказал ему.
        Кряхтя, Рыжий опустился на ступеньку и вытянул раненную ногу.
        - Почему не сказал? - ножом вспорол влажную от крови штанину.
        - Сначала ничего не почувствовал, - пробормотал он и на глазах побледнел, опустив взгляд на рану. - Только потом понял.
        - Тебя до сих пор мутит от крови?
        - Угу, - промычал он.
        - Тогда не смотри на нее, - я «достал» бутылку со сладкой водой и протянул ему. - Попей.
        - Спасибо.
        - Что там? - Соня быстро заглянула через плечо и снова вернулась к наблюдению за лестницей.
        - Нормально все, - ответил ей и промыл рану водой.
        Стиснув зубы, Семен замычал от боли.
        - Терпи, - сказал ему, - рана несерьезная - царапина.
        Поймал на себе недоуменный взгляд Сони. Да, я солгал, но лишь потому, что не хотел так сразу говорить Рыжему, что рана слишком серьезная. Кровь из глубокого пореза, оставленного одним из осколков гранаты или стекла - сейчас это уже было не важно - шла очень сильно, и в наших условиях так просто ее было не остановить.
        - Ну что там? - Семен старательно глядел в сторону.
        - Должен сказать, что тебе повезло, - ответил ему.
        - Да?
        - Ага. Немного выше, и осколок попал бы тебе в задницу. Согласись, не лучший вариант. А уж смеху было бы.
        Соня хмыкнула, а Рыжий вымученно улыбнулся.
        - В общем, Семен, - произнес я, - тебе нужно уходить.
        Он сразу стал предельно серьезным и опустил взгляд на рану.
        - У тебя сильно идет кровь, и в полевых условиях ее не остановить.
        - Ясно, - процедил он сквозь зубы. Нет, бледным он был не только от вида крови - парень действительно успел ее потерять достаточно много. - А вы?
        - А мы справимся сами.
        - Я проснусь, а потом снова засну, и вы вытянете меня к себе.
        - Ты же сам знаешь, что при такой серьезной ране, должно пройти время. Твое сознание должно «забыть» ее.
        - Я могу…
        - Семен, - перебил я его, - сейчас ты дожжен уйти, потому что мало того, что истекаешь кровью, но и нас еще задерживаешь. Давай, уходи.
        - Как глупо получилось… Прости, что не смог, - он запнулся на полуслове. - Ладно. До встречи?
        - До встречи, - я напоследок крепко сжал рукой его плечо и сразу отстранился, чтобы самому не проснуться. А в следующий миг на месте Рыжего уже была пустота.
        - Ты правильно сделал, что заставил его уйти, - негромко сказала Соня.
        - Естественно.
        - Откуда ты узнал, что я буду с Соней и Рыжим? - неожиданно спросил меня Клаус, проявляя неуместный сейчас интерес.
        - Я все вам расскажу, - ответил ему и Соне, тоже вопросительно смотревшей на меня. - А сейчас, я думаю, ты оценишь мое к тебе доверие.
        - Разве его не было? - он поднял брови.
        - Не было.
        - А сейчас появилось?
        - А сейчас у тебя нет выбора.
        - Мальчики, - вмешалась Соня, и Клаус проглотил готовые сорваться с языка слова, - давайте действительно отложим все разговоры на потом. Максим, веди нас.
        Клаус деланно равнодушно пожал плечами, но сделал это слишком напряженно, однако я смело повернулся к нему спиной и начал подъем.
        - Друг, у тебя все в порядке? - раздались в голове мысли Стража.
        - Все в порядке, - мысленно ответил я ему. - Семена ранило, и поэтому он вынужден был уйти. Как обстановка у тебя?
        - Все спокойно. Твоя Учительница до сих пор не появилась. Тварей нет, - доложил он.
        - Отлично.
        - Уверен, что смог ее ранить, когда ударил по стене, за которой она пряталась, - вдруг сообщил змей.
        - Было бы слишком хорошо, если бы она больше здесь не показалась из-за ранения.
        - Твоя Учительница еще появится. Я уверен.
        - Как и я.
        - Будь осторожен, Друг!
        После ухода Семена мы двигались практически бесшумно. Только тихое дыхание нарушало безмолвие лестничного колодца. Почему я доверил Клаусу спину? Ответ прост. Я не лукавил, когда сказал, что у него не было выбора. Так и есть на самом деле. Он сейчас любыми способами будет доказывать свою лояльность, чтобы остаться вне подозрений. Хотя и это не главная причина. Подозреваю, что ему неважно мое мнение. Говоря проще, Клаусу оно глубоко безразлично. На самом деле, чтобы остаться с нами, он готов будет вывернуться наизнанку - и все из-за Сони. Возможно, я спекулирую его чувствами, но если даже и так, то делаю это во благо общего дела. Ну и еще потому что Клаус не должен оставаться в стороне, наоборот - должен принимать максимальное участие в нашей операции. Нравится ему это или нет. А что он сам думает по этому поводу, мне, если честно, все равно. Я знаю точно, что Соня будет готова отвернуться от Клауса, если по его вине со мной что-нибудь случится. Но это только пока. Как она будет вести себя дальше, неизвестно. Любовь - великая и страшная сила. Что касается меня, то сегодняшней ночью я надеюсь, смогу
обмануть судьбу и изменить предсказанное. И вот тогда мы с Клаусом поговорим. А Соня будет свидетелем.
        Мы миновали уже третий этаж, продвигаясь быстро и максимально бесшумно. Вот уже видна была площадка четвертого и дверь на этаж. Вскинул согнутую в локте руку, и наш маленький отряд замер на месте.
        - Свет, - прошептал я и прикрыл горячий фонарь ладонью, отчего та стала розовой.
        Лестничный колодец погрузился в беспроглядную тьму, когда Соня и Клаус выполнили мой приказ и тоже прикрыли свои фонари. Мрак окутал нас густой, непроницаемой пеленой. Лишенный по собственной инициативе возможности «созерцать», я прикрыл глаза, сконцентрировав все внимание на слухе. Показалось? Страж молчал, но это еще ничего не значило. Вот снова - какой-то звук. Моего плеча легко коснулась Соня, дав понять, что тоже что-то услышала. Звук повторился снова, но уже как будто ближе. Опять. Я без труда определил, что он шел снизу. Снова, но на этот раз - сверху.
        - Друг! - позвал меня змей. - Вас окружают!
        - К бою! - в голос приказал я и убрал с фонаря руку.
        Яркие лучи лихорадочно зашарили по ступеням, стенам, перилам, снова по стенам. До нас отчетливо донесся невнятный, утробный рык.
        Глава 4
        - Меняем позицию! - бросил я, и за секунду мы взлетели на площадку четвертого этажа - держать оборону на середине лестничного пролета было бы слишком неудобно и опасно.
        Снова рык, но уже сверху. Дверь, ведущая на этаж, была деревянной, и я, не медля ни секунды, приступил к работе. В считанные мгновения она неимоверно распухла и вросла в бетон стен, превратившись в надежную защиту с тыла. Еще через секунду до меня дошло, что только что с легкостью сработал с тканью этого сна, однако развернувшиеся события не оставили времени на размышления.
        - Контакт! - выкрикнул Клаус, который держал под прицелом нижний лестничный пролет. Такой же, как у меня, Вал в его руках бойко защелкал, выплевывая дымящиеся гильзы, и замолк. - Минус один!
        - Максим, - напряженно обратилась ко мне Соня. - Нас окружают твари, и их много. Я только что «созерцала», и ничего, кроме сплошной тьмы вокруг, не увидела.
        - Все будет хорошо, - успел посмотреть ей в глаза. - Все будет хорошо.
        На счастье, бокового пространства между лестничными пролетами было недостаточно, чтобы твари могли им воспользоваться. Поэтому монстрам осталось атаковать нас со ступеней. Сверху все еще было спокойно, но оттуда отчетливо доносились какие-то взрыкивания, топот, скрежет. Вдруг через перила перевалилось что-то темное, большое и мохнатое но, не успев коснуться ступеней, получило от меня три свинцовых подарка. Клаус, контролировавший нижний пролет, вдруг открыл беглый огонь. Соня замерла между нами - она резерв.
        Сразу две твари появились на верхнем пролете. Одна из них погибла от моих пуль сразу. Вторая резко отпрыгнула в сторону, уйдя с линии огня, и лишь со стены за ней посыпалось каменное крошево от короткой очереди. Я достал тварь с четвертого выстрела, всего в паре метров от нас. Быстро «достал» сразу несколько химических светильников, надломал их и швырнул на межэтажную площадку. Ровный зеленый свет залил верхние ступени, выдавив мрак наверх. Появившиеся твари казались излишне зловещими в этом зеленом свете, но свинцовая смерть безразлично забирала их. Новую пару светильников я кинул на нижний пролет, который контролировал Клаус.
        - Спасибо, - бросил он, не повернув головы.
        Мы успешно сдерживали натиск тварей, которых заметно прибавилось. Впрочем, снизу их было больше. Я поменял очередной автомат на новый, с полным боекомплектом.
        - Пустой! - в очередной раз прокричал Клаус, отступив на шаг.
        Соня тотчас заняла его место и вступила в бой. Она четко и умело, экономными одиночными выстрелами расстреливала тварей. Клаус тем временем быстро подготовился, потратив всего несколько секунд, но вступать в бой не спешил, странно глядя на девушку. Я невольно усмехнулся, поняв, что он ей просто любуется.
        Что там сверху? Тварей не было, они нападали пока только снизу. Неожиданно позади нас раздался мощный удар. Мы одновременно оглянулись.
        - Дверь! - бросил Клаус и сменил Соню.
        Девушка успевала глядеть вниз, вверх и еще оглядываться на огромную кляксу деревянной пробки, мощными корнями проросшей в бетон. Новый удар показался сильнее предыдущего, но бывшая дверь достойно встретила и его.
        Еще один удар, и со стены над проходом осыпалась штукатурка.
        Удар. Да кто же там ломиться?
        Удар. Как в барабан бьет. Это какой силищей нужно обладать, чтобы вот так запросто молотить?
        Удар. Снова с потолка осыпалась штукатурка, обнажив серый бетон.
        Удар. Быстрее стена рухнет, чем поддастся дерево.
        Ни одной твари сверху так больше и не появилось, а снизу они напирали сплошной толпой.
        - Соня, меняемся!
        Девушка сместилась на мою позицию. Она вздрагивала и вжимала голову в плечи каждый раз, когда всего в нескольких метрах позади неведомый монстр обрушивал на бывшую дверь очередной удар. Я встал на ее место позади Клауса.
        Могу ли я ошибаться? Может ли быть работа с дверью показателем? Я чувствовал, что сомнения напрасны, но проверить все равно нужно.
        - Пустой! - выкрикнул Клаус, сделав шаг назад.
        Я вступил в бой, накрыв огнем нападавших снизу тварей. Быстро расстрелял магазин, отступил назад, «достал» новый и бросил через плечо:
        - Работай, - Клаус занял прежнюю позицию.
        Лучшего времени для проверки трудно было представить. От резкого перепада давления заложило уши, а в спину ударил сильный порыв ветра. Воздушный молот врезался в монстров, оторвал от пола и швырнул назад.
        - Что это было?! - проорал Клаус. Чтобы не свалиться, он обеими руками вцепился в перила.
        - Спокойно. Это моя работа.
        - Твоя? - он сделал круглые глаза. - Но как? Соня - хозяин сна!
        - А ты проверял?
        - Нет… Я думал, что… - он запнулся.
        - Это не сон Плетущего, - объяснил я ему очевидное, но он уже понял и сам.
        - Значит, и я…
        - Держи оборону! - крикнул ему.
        Злая улыбка обнажила его зубы, когда он перевел взгляд на тварей. Сперва Клаус, как и я, ударил в них воздухом, но удар вышел недостаточно сильным, и многие монстры после него снова поднялись. Едва ли они успели преодолеть несколько ступеней. Огненный смерч родился прямо в их рядах. В тот же миг уши заложило от оглушительного визга множества тварей. Десятки глоток заверещали одновременно, когда огонь жадно набросился на мохнатые туши. Обезумев от боли, монстры заметались живыми факелами, разнося пламя дальше. В воздух поднялась удушливая вонь и чадящий дым. Вместе с Клаусом мы за несколько секунд выбили горевших тварей, и они исчезли. Но едва ли визги стали тише - горящие создания остались еще внизу, вне зоны поражения.
        - Больше так не делай, - сказал я Клаусу, очищая воздух сильным сквозняком. - Не хватало еще задохнуться.
        - Да, неподходящее место для огненных игр, - кивнул он, не подумав возражать или спорить. - Что будем делать? Тварей чересчур много.
        Соня тоже посмотрела на меня вопросительно.
        - Друг! - донеслись до меня мысли Стража. - Вам нужно уходить! Тварей слишком много!
        - Мы не можем, - ответил ему вслух и сразу спросил. - Откуда появляются твари?
        - Они поднимаются к вам снизу, из подземного этажа.
        - Ты видишь Плетущего, который направляет их?
        - Нет, твари мешают разглядеть его, или он маскируется, но мне кажется, что он находится там же.
        - Над нами много тварей?
        - Совсем нет, но большое количество поднимается в обход вас по другой лестнице.
        - Ясно. В таком случае будем пробиваться наверх.
        - Будь осторожен!
        - Конечно.
        - Удачи! - совсем по-человечески пожелал он напоследок.
        - Ты со Стражем сейчас общался? - спросила меня Соня.
        - Да.
        - Что будем делать? - Клаус расстреливал нападавших монстров, как в тире.
        - Будем уходить, - ответил ему. - Нас пытаются обойти по другой лестнице. Над нами тварей немного, поэтому пробьемся через них и постараемся максимально быстро добраться до Миши.
        - Я только за, - он успел сменить автомат на новый.
        Ничего не ответив, я начал работать, и ткань этого сна с готовностью ответила на мои манипуляции. Сразу же потянуло сырой прохладой. Ступени, ведущие вниз, стали мокрыми, а потом и вовсе будто засочились влагой.
        - Ты решил помыть тварей? - едко прокомментировал мои действия Клаус, но я не обратил внимания на его колкость.
        Изо рта вырывался уже самый настоящий пар, а нос начинал ощутимо мерзнуть.
        - Оригинально, - не унимался он.
        Я не стал возводить стену изо льда, потому что на это времени не было, да и удары в дверь позади нас сопровождались уже громким треском, будто деревянная пробка вот-вот вылетит из бетона. Твари, что так упорно лезли на нас, скопились у ступеней внизу - они просто не в силах были преодолеть ставшую вдруг невероятно скользкой лестницу. Даже перила, и те, покрылись льдом. Однако монстров все пребывало и пребывало. Вот уже задние подперли передних, и под их давлением они поднимались все выше.
        - Гранату бы, - огорченно пробормотал Клаус.
        - Поднимайтесь.
        - А ты? - удивился он.
        - И я тоже, не бойся.
        - Я и не боюсь.
        - Тогда вперед. Хватит разговоров.
        Он пожал плечами и вместе с Соней начал подъем.
        Я позволил им подняться на несколько ступеней, прежде чем «достал» мину-лепесток, но не обычного размера, а в несколько раз больше. Действительно, использовать гранату, даже наступательную - с минимумом осколков - в лестничном колодце чревато риском рикошета. Поэтому я использую мину без поражающих элементов. Она легко заскользила вниз по льду, в самую гущу столпившихся тварей. Приоткрыл рот и зажал уши руками. От взрыва вздрогнул пол и поднялась пыль. Дым, гарь, вонь паленной шерсти и дикий визг раненных тварей. Еще одна мина заскользила вниз вслед за первой. Взрыв. Несмотря ни на что, в ушах звенело, и я не знал от чего больше: от прогремевшего взрыва или от рева обезумевших монстров.
        Насколько мне было видно, лед на ступенях практически не пострадал, но я все равно потратил какое-то время на его полное восстановление. «Достал» новые мины-лепестки, но уже нормальных размеров, и щедро побросал их вниз и даже через узкую щель между пролетами, на нижние этажи. Новые разрывы не заставили себя долго ждать, но прозвучали они гораздо слабее. От них твари не получат смертельных ран, но создадут сутолоку и так или иначе задержат остальных.
        Все, теперь нужно подниматься.
        Проросшая в стену дверь продолжала сотрясаться от сыпавшихся на нее с другой стороны мощных ударов. Трещины в стене по бокам и сверху над ней на глазах разрастались, становились глубже. Тем не менее, я потратил несколько секунд, чтобы отхватить ножом от нее щепку. Поднялся на половину лестничного пролета и остановился, чтобы создать дополнительный заслон. Бросил отколотую от двери щепку на нижнюю ступень и начал плести. В этот самый момент многострадальная дверь поддалась и от очередного удара с грохотом отлетела прочь вместе с куском стены.
        - Максим, что там у тебя? - спросила Соня, свесившись через перила.
        - Все нормально, - не поворачивая головы, чтобы ответить, я напряженно следил за медленно оседавшей пылью. - Как у вас?
        - Здесь было всего несколько тварей. Мы их уже выбили.
        - Отлично. Сейчас буду.
        Нет, огневой мощи Вала может не хватить, чтобы остановить монстра, который смог выбить толстенную дверь и кусок стены вместе с ней. Руки привычно потяжелели под весом ЮСАСа с барабаном на двенадцать патронов. Уж его пули остановят и слона. Секунды тянулись неохотно и лениво, будто специально натягивая тетиву напряженного ожидания. И где же тварь?
        - Максим… - до меня донесся слабый голос.
        - Я же сказал, что сейчас буду, - недовольно бросил через плечо, но тут же осекся - голос исходил снизу. Луч света зашарил по медленно оседавшей пыли, не в силах пробить ее лохмы.
        - Максим, - вот снова он. - Помоги. Я ранен.
        Из-за того, что голос прозвучал тихо, я никак не мог понять, кому он принадлежал. Нужно «созерцать», но для этого необходимо снять блокировку, а я не хотел рисковать и выдать себя. Учительница, если она уже здесь, может наблюдать только за двумя Плетущими, которые находятся на лестнице. Она должна помнить, что их было трое. Один ушел. Но для нее я до сих пор так и не появился. Нет, я не буду «созерцать».
        - Друг! - мысленно позвал я.
        - Слышу тебя! - Страж ответил сразу.
        - Ты видишь меня?
        - Да. Не так, как обычно, и только из-за моего табича, - и сразу добавил: - Большая тварь очень близко от тебя!
        - Это она зовет меня?
        - Да, - согласился Страж. - Она зовет тебя голосом твоего глупого друга.
        Глупого друга? Ах да, Страж так называет Семена. Но нет, этого, конечно, не могло быть. Рыжий покинул сон.
        Только из-за того, что твари внизу уже не голосили, я услышал шарканье шагов, и через секунду из пыли показался сам Семен. Он сильно хромал и прикрывал глаза от света моего фонаря.
        - Максим, помоги мне, - произнесла тварь в облике моего друга, продолжая приближаться.
        - Стоять! - бросил я ему.
        - Я ранен. Помоги мне, - бормотало существо.
        - Друг! Убей тварь! - пророкотал Страж. - Она слишком близко к тебе! Быстрее!
        Нас отделяло семь ступеней и одно мгновение. Я не плел, ограничившись огневой мощью моего оружия. Чтобы нажать на спусковой крючок, пришлось преодолеть психологический барьер - ведь я видел не монстра, а друга.
        - БАМ! - огненный хлыст, вырвавшийся из дула дробовика, был виден особенно четко и ярко. Тварь, к моему изумлению, лишь едва заметно вздрогнула от прямого попадания, но не остановилась.
        - БАМ! - я точно знал, что свинцовая пуля двенадцатого калибра попала в монстра, но никаких ран на его теле не было.
        - БАМ! БАМ! БАМ! - тварь шагнула на первую ступень.
        - Помоги мне. Помоги, я ранен, - сказало создание громче.
        - Да чтоб ты сдох! - одной очередью я опустошил барабан, целясь в корпус, ноги и голову монстра, но все было бесполезно - он поднялся уже на третью ступень.
        - Что же ты такое, - начал я злиться и принялся бить по твари воздушными таранами, но та лишь слегка пошатывалась под ударами.
        - Помоги мне, - монстр протянул ко мне руку.
        - Уходи, Друг! Ты можешь убежать от него! - ворвался в мои скомканные мысли голос Стража.
        Я попятился спиной, поднявшись на несколько ступеней. Чем же можно достать неуязвимого монстра?
        - Максим, помоги мне, - как заведенный повторял он. - Я ранен.
        Вдруг мне бросилось в глаза, как по ступени, на которую ступило существо, расползлись трещины… Я сделал два шага назад, монстр - один. И тут, словно рябь прошла по его лицу, нет, по всему облику, исказив и исковеркав черты лица и фигуры. Глаза вытянулись чуть не до груди, а потом сжались в точки где-то на уровне шеи. Голова стала плоской, вжалась в плечи. Цвет лица изменился на серый. Руки удлинились, коснулись пола, но сразу почти полностью втянулись обратно в туловище. Ноги стали короче, но за счет того, что тело создания раздулось, в росте монстр не убавил, а наоборот - немного вырос. Тварь наклонилась вперед, и на ее спине вздулся огромный горб. Больше всего то, что я сейчас видел, напомнило обломок скалы, такой же массивный, несуразный и такой же могучий. И еще он на самом деле был большой - в высоту метра два, в ширину - столько же. Я невольно вздрогнул, когда из багрового провала пасти знакомый голос снова позвал меня по имени и попросил о помощи. Существо поднялось еще на одну ступень, которая, как и предыдущие, потрескалась под весом этого невероятного гиганта.
        Решение пришло быстро, и я тотчас начал плести. Тварь больше не поднималась. Бетон ступеней стремительно терял структуру, расходясь сотнями трещин. Лестница под монстром раскрошилась и рассыпалась, и он провалился вниз. Секунду спустя раздался страшный грохот и визги тварей, что так и толпились внизу.
        - Надеюсь, вы там подеретесь, - бросил я вниз, направив свет фонаря в провал.
        Забавно, но мои надежды оправдались, и твари набросились на монстра. Его судьба мне была безразлична, но вот пролом в лестнице - отличный способ для тварей миновать обледеневший пролет. А щепка, вот она, так и лежала на ступенях. Спустя какое-то время она разрослась до необходимых размеров и закупорила собой весь лестничный пролет, от пола до потолка. Я надежно прикрыл наши тылы, лишив тварей возможности подняться по лестнице, а это сейчас было главным.
        - Друг! - позвал меня Страж. - Снова появилась твоя Учительница!
        - Где? - сразу уточнил я.
        - Рядом с человеком, которого мы должны спасти!
        - Проклятье! Ты видишь Соню и Клауса? - спросил я, потому что их отсутствие меня насторожило.
        - Вижу. Они… - он замолк, будто связь прервалась, но в следующий миг Страж тревожно пророкотал. - Меня атакуют! Твари! Много тварей! Они повсюду! Прости, Друг, я не смогу следить за тобой!
        - Держись! - вслух выкрикнул я, перепрыгивая через ступени.
        Змей не ответил мне, а я, выскочив на площадку пятого этажа, ошеломленно замер перед монолитной стеной без намека на дверь.
        - Не понял, - вслух сказал я.
        Подошел вплотную к стене, провел по ней рукой, но ничего, кроме прохладной поверхности бетона, не ощутил. Двери не было - это ладно. Но где Соня и Клаус? Словно в ответ на мои мысли, раздался грохот автоматной очереди. Где стреляют? Если бы дело было на открытом пространстве, я безошибочно определил направление, но в бетонных стенах сделать это было сложно.
        - Соня! Клаус! - выкрикнул я в темноту лестничного колодца.
        Тишина. И снова очередь, длинная и заполошная, будто стрелок задался целью за раз опустошить весь магазин. Где же стреляли? Кажется, сверху… или где-то за стеной? Без сомнений, отсутствие двери - это способ заставить нас отступить, потерять время на обходной маневр. Или ребята прошли на этаж, а дверь исчезла только передо мной? Я бы так и сделал на месте противника - разделил нас. Снова прогремела автоматная очередь, и через секунду к ней присоединилось гулкое буханье дробовика. Нет времени ломать голову. Я спешно нащупал на шее табич Сони и сжал его, сосредоточившись на образе девушки. Звуки боя не стихали ни на секунду, и мой вызов остался без ответа. Неудивительно вообще-то, если учесть, что Соне некогда разговаривать. В раздражении я прервал попытки связаться с ней и снова подошел к стене, в которой должна была быть дверь. Положил обе руки на шероховатую поверхность и принялся плести. Через несколько секунд под моими пальцами появилась первая трещина. Она ширилась, множилась, и вот уже десятки, сотни их расползлись по стене. Я закончил работу, когда часть стены осела пылью, открыв проход
неправильной формы. Луч света зашарил по коридору за стеной, выхватив из мрака двери, кресла-каталки, металлические койки на высоких ножках с колесиками, какие-то плакаты на стенах, плафоны на потолке, казенный серый ковролин на полу. Слегка пригнувшись, я шагнул внутрь. Звуки выстрелов утихли, но почти сразу возобновились. Мне так и не удалось определить, где стреляли: на верхнем этаже или на этом, но, определенно, бой шел где-то впереди.
        Я сломал карандаш химического светильника и оставил его у бреши в стене. Высоко задирая носки и поднимая колени, чтобы ни обо что не споткнуться, зашагал по толстому ковролину. Он надежно скрыл шум моих шагов, и это было хорошо.
        Пятьсот семнадцать, пятьсот восемнадцать - значилось на дверных табличках. Мне нужна была пятьсот пятьдесят первая - именно этот номер назвал Паша, в этой палате находился Миша наяву, а значит и здесь. Впереди - перекресток. Другой коридор пересекал мой. Прижавшись к стене возле самого угла и прикрыв ладонью фонарь, вслушался. Выстрелов слышно не было, надеюсь, у ребят все было хорошо. Ватную тишину не нарушал ни единый звук, и я быстро выглянул за угол, осветив коридор в обе стороны. Никого. Слева он заканчивался дверью без табличек, а справа, в десятке метров - окном. Там был самый обычный рабочий стол, на нем лежали какие-то бумаги, и стояла настольная лампа. Стул подле него. Наверное, это пост дежурной сестры. А за окном, кстати, заметно посветлело.
        Таблички на дверях сменяли одна другую: пятьсот двадцать девять, пятьсот тридцать. Недолго осталось. Снова загрохотали выстрелы, но я уже не сомневался, что стреляли наверху. Получалось, что Соня и Клаус наткнулись на стену, которую я позже разрушил, и не придумали ничего лучше, чем попытаться попасть на пятый этаж по другой лестнице. Я напряг память, чтобы вспомнить план здания, который мы нашли в интернете. Да, возможность попасть на пятый этаж по другой лестнице была, но почему нельзя было дождаться меня и вместе решать, что делать дальше? Будь на месте Клауса Семен, все именно так и было бы.
        Неожиданно пол под ногами вздрогнул, будто от подземного толчка, и я сразу остановился. Что это было?
        - Друг! - мысленно позвал я Стража.
        - Слышу тебя! - с задержкой ответил он, и до меня донеслись отголоски его эмоций. Я невольно передернул плечами от охватившей меня вдруг чужой ярости.
        - Что у тебя? - спросил я змея, отстранившись от его эмоций.
        - Я справляюсь! - последовал короткий ответ. - Тварей много, но они слабые.
        - Уходи, если станет слишком тяжело.
        - Мы уйдем вместе, когда перебьем эти жалкие ничтожества, - прогремел Страж, - и уничтожим их хозяина.
        - Не рискуй понапрасну и будь осторожен.
        - Я понял тебя!
        Пятьсот тридцать восемь, пятьсот тридцать девять. Дверные таблички тускло блестели в свете фонаря. Впереди показался еще один перекресток, точная копия предыдущего. Такой же рабочий стол у стены, такая же лампа на столе. В окно заглядывала полная луна. Какие-то бардовые всполохи снаружи. Я подошел к окну и встал сбоку от него. Выглянул и едва сдержался, чтобы не присвистнуть от удивления. Окно выходило на парк с небольшим прудом. Его поверхность отражала огонь, которым была охвачена большая часть деревьев. Они полыхали, как гигантские факелы, окрашивая ночь в багряные тона. Повсюду метались какие-то фигуры - это твари. Их было не просто много, парк буквально кишел ими. Монстры горели, катались по земле, бросались друг на друга. Те из них, кто еще мог двигаться, разносил огонь дальше, поджигая остальных и еще не тронутые огнем деревья и кусты. Я увидел Стража. Немыслимо извиваясь, он стряхивал с себя лезущих на него тварей. Я знал, что ни одни когти или зубы не способны прокусить или даже оцарапать его белую чешую, но от вида такого количества монстров сердце сжалось в болезненном сомнении. Откуда
же их столько взялось? Неужели их цель - мой Страж? Или же он просто оказался на их пути и принял на себя весь удар? Очень грязная работа. Если хозяином и создателем тварей является Учительница, то сейчас она потеряла последние остатки моего уважения. Ее нужно остановить, чего бы это ни стоило.
        Я совершил над собой усилие, чтобы оторваться от окна, чтобы прямо сейчас не помочь Стражу. Необходимо было как можно скорее закончить со всем этим.
        Глава 5
        Пятьсот сорок шесть, пятьсот сорок семь. И еще три темных двери, а за ними - освещенное изнутри стекло той, что вела в пятьсот пятьдесят первую палату. Тихие голоса. Я без труда определил, кому они принадлежали. Миша, мой друг, и Марина Яковлевна спокойно беседовали друг с другом. Я сдержал мимолетный порыв прямо сейчас ворваться внутрь. Встал сбоку от дверного проема и вслушался в разговор.
        - Это все, что я помню, - сказал Миша.
        - Значит, с тобой были Максим и Семен, - произнесла Учительница.
        - Да, я же говорил вам, что просил их помочь.
        - Тебе ничего не показалось странным в их поведении?
        - Вы уже спрашивали меня об этом.
        - Спрашивала, и, будь уверен, спрошу еще не раз. Может быть, ты что-то упустил из виду, на что-то не обратил внимания. Вспоминай.
        - Я ничего не понимаю.
        - Сейчас это не важно.
        Хорошо, что я сдержался и не стал врываться, а решил сначала послушать. Не похоже, чтобы Учительница хотела навредить моему другу. Напротив, получается, что она вывела его из комы и теперь расспрашивает его о последних событиях. Или допрашивает?
        - Ничего необычного я не заметил, - тем временем сказал Миша, - хотя…
        - Что? - сразу переспросила его Марина Яковлевна.
        - Я только сейчас подумал… Мы с Максом встретились заранее и до нужного места добирались вместе, чтобы было время поговорить.
        - Если бы я не знала, что вы дружите с детства, то не поняла этого твоего сомнительного решения. Плетущие не любят, когда их коллеги слишком долго находятся в их снах, в их сознании. Но продолжай.
        - Мы с Максом друзья, - сердито ответил Миша. - Он бы сделал то же самое, возникни такая необходимость.
        - Хорошо, я не осуждаю тебя. Продолжай.
        - Мне кажется немного странным, - чуть помолчав, продолжил мой друг, - что Семен уже ждал нас.
        - То есть? Ты хочешь сказать, что Семен уже ждал вас на месте?
        - Да.
        - Ты уверен? Может быть, ты или Максим вытянули его к себе?
        - Нет, он уже был там.
        - Ты спросил, как он нашел дорогу?
        Миша не спешил отвечать, видимо, вспоминая.
        - Семен сказал, что добрался до места, воспользовавшись моими описаниями. Накануне я общался с ним и многое рассказал о том месте. Да и я не придал особого значения тому, что он смог самостоятельно туда добраться. К тому же, Макс тоже не стал уделять его появлению серьезного внимания. Если бы я имел дело с малознакомыми людьми, возможно, я и стал что-то выяснять, а так…
        - Я тебя понимаю, - согласилась Марина Яковлевна, - но ты всегда и везде должен обращать внимание на самые, казалось бы, незначительные мелочи.
        - Да, Учительница.
        - Значит, Семен уже бывал в том сне, - негромко, словно сама с собой, произнесла женщина. - Или он шел за вами… Думаю, что он ждал вас.
        - Может быть, и ему снилась женщина с цифрами на лбу?
        - Ты сам знаешь, что нет, - ответила Марина Яковлевна. - Ты же ему не говорил, в чем именно тебе нужна его помощь.
        - Не говорил.
        Я напряженно вслушивался, но слышал лишь невнятное бормотание Учительницы, рассуждавшей, судя по всему, вслух.
        - Клаус, - сказала она вдруг четко и ясно.
        - Клаус? - переспросил Миша.
        - Неважно. Ты его все равно не знаешь.
        - Макс рассказывал мне о нем.
        - Да? Что именно? - ее голос прозвучал крайне заинтересовано.
        - Они учились в одной группе, но на выпускном экзамене что-то случилось. Я только знаю, что Клаус тогда погиб.
        - Еще что-нибудь?
        - Нет, наверное. Макс давно рассказывал о нем. Я бы и не вспомнил, если вы не назвали его по имени. А при чем тут Клаус? Он же давно погиб.
        - Не имеет значения. Не забивай себе голову.
        - Ладно.
        - И вообще, тебе уже пора уходить. Нечего тебе здесь делать, да и родные о тебе очень беспокоятся.
        Миша не успел ответить, а я невольно вздрогнул от неожиданности, когда над самой головой, этажом выше, раздалась длинная автоматная очередь.
        - Марина Яковлевна, что происходит? - спросил мой друг.
        - Я бы сама хотела знать, - уклончиво ответила ему Учительница.
        - Почему вы хотите убить Максима?
        Его вопрос завис в воздухе, а я представил, какое сейчас должно быть лицо у Марины Яковлевны. Напрягся, готовый ворваться внутрь, если Учительница среагирует неадекватно. Вряд ли она знала, что находившийся в коме Плетущий способен следить за происходящими событиями. Я помнил рассказ Алены, которая поведала о своем изменившемся восприятии, после того как оказалась в коме.
        - С чего ты взял, что я хочу его убить? - деревянным голосом спросила Марина Яковлевна.
        - Я видел, как вы сидели в засаде и ждали его появления.
        - Как ты мог это видеть, если очнулся всего несколько минут назад?
        - Я не знаю. Просто видел, и все.
        - Интересно. Что еще ты видел?
        - Я видел Макса, Семена, Соню и еще какого-то парня.
        - Где? - быстро переспросила она. - Когда?
        - Здесь. Как только они появились.
        - Где ты видел Оружейника в последний раз?
        - На лестнице, - ответил он. - Еще я видел, как вы разбили окно и стреляли, а потом закидали ребят гранатами.
        Я напряженно вслушивался в повисшую тишину, откровенно не зная, аплодировать или ругать Мишу за его смелость. Снова раздались выстрелы, но уже не над самой головой.
        - Для тебя может оказаться шоком то, что я сейчас скажу, - наконец сказала Марина Яковлевна, - но рано или поздно ты бы все равно узнал.
        - О чем вы?
        - Тот незнакомый тебе парень - Клаус.
        - Но он же погиб!
        - Как видишь, он жив. Так вот, он и твой друг, Оружейник, - преступники. Они охотятся на Плетущих, вытягивают из них жизненную энергию и даже убивают их.
        В этот момент ожил один из табичей у меня на шее. Как же не вовремя! Я просунул руку под воротник и нащупал, конечно же, табич Сони - именно он вибрировал и нагревался, требуя ответить на вызов. «Извини», - сказал я одними губами и разорвал контакт.
        - Вы ошибаетесь, - тем временем неожиданно спокойно возразил Миша Учительнице. - Максим ни в чем не виноват. Он не охотится на Плетущих.
        - Ты не знаешь, о чем говоришь, - сердито бросила она.
        - Напротив, очень хорошо знаю. Не забывайте, то время, что мое тело пребывало в коме, сознание было свободным. Как никогда прежде. Не знаю, почему так случилось, но я воспользовался этой возможностью в полной мере. Я наблюдал за Максом все эти дни. Вы не объяснили, что происходит, но если спросите меня, я не стану избегать ответа.
        - Ты можешь выгораживать своего друга.
        - Могу, но не в этом случае.
        - Хорошо, - напряжение в голосе Учительницы. - Расскажи мне, что происходит.
        - Недоразумение.
        - Какое недоразумение?
        - Между вами и Максимом. Он уверен, что это вы виноваты в смертях Плетущих, что это вы охотитесь за ними.
        - Что?!
        - Но он, в отличие от вас, не спешил расправляться с вами, хотя, поверьте, такая возможность у него была всего час назад. Макс хочет все выяснить, и, как мне кажется, не хочет верить в вашу причастность к этой самой охоте на Плетущих.
        - Имел возможность, говоришь, - мне не понравился ее голос. - Ладно. А каково твое мнение? Ты же мог наблюдать, пока находился в коме.
        - Во-первых, я вел наблюдение только за своим другом, да и то, только со второй ночи, когда оказался в коме. Во-вторых, да, вы не убийца Плетущих. И в-третьих, я хочу сказать, что вы напрасно вызвали сюда созданный вами же комитет.
        - А говоришь, не наблюдал за мной.
        - Только одну ночь, вчера.
        - Почему ты думаешь, что я зря вызвала сюда комитет?
        - Потому что Старшие Учителя, входящие в него, могут пострадать, и тогда всем будет очень и очень плохо.
        Какой еще комитет, созданный Мариной Яковлевной и состоящий из Старших Учителей? Что за игры ведет моя бывшая наставница? Миша прав - она поступила необдуманно, вызвав их сюда. Плетущие примут моего Стража за тварь, сильную и могущественную, но тварь. Как только люди увидят огромного змея, сразу атакуют его. Страж не даст себя в обиду и на агрессию ответит агрессией же. Кстати, почему Соня, та, что из будущего, ничего не рассказала про этот комитет? Не потому ли, что Марина Яковлевна погибла раньше, чем успела вытянуть сюда других Плетущих? Может быть. Как бы то ни было, нужно срочно предупредить Стража.
        - Пострадать? - тем временем переспросила Учительница.
        - Да, вы же сами видели змея-альбиноса, который атаковал вас, когда вы бросали гранаты.
        - Я видела эту тварь, - согласилась Учительница.
        - Этот змей не тварь.
        - Не тварь? - удивилась Марина Яковлевна. - Тогда кто же?
        - Макс называет его Стражем.
        - Не думала, что у твоего друга хватит глупости создать такого огромного Стража, - откровенное недоумение в ее голосе.
        - На самом деле, змей не Страж. Я не знаю, почему Макс так его называет. Я вообще узнал о его существовании всего несколько дней назад. Но это странное существо разумно, самостоятельно и не связано с моим другом так, как был бы связан обычный Страж.
        - Не понимаю. Откуда он вообще взялся? - и сразу добавила: - Если ты говоришь, что этот змей самостоятелен и никак не связан с Оружейником, он представляет серьезную угрозу для людей и для других Плетущих. Ты знаешь, какими он обладает возможностями? Я какое-то время наблюдала за тем, как он уничтожает тварей внизу, и считаю, что этот Страж чрезвычайно опасен.
        - Не опаснее любого другого Плетущего, если не трогать ни его, ни Максима.
        - То есть?
        - То есть между ними существует какая-то связь, и змей слушается моего друга.
        - Они, что, общаются?
        - Да, насколько я знаю.
        - Любопытно, впервые слышу о подобном. Твой друг очень удивил меня. Хорошо, рассказывай дальше.
        - Что именно?
        - Почему ты так уверен, что он не убийца. У тебя есть какие-нибудь доказательства?
        - Он спас девушку, которая снилась ему. Если бы он был убийцей, стал бы это делать?
        - Предположим, что это спасение говорит только об обратном. Оружейник выручал из беды свою сообщницу. И подговорил на эту авантюру Софию и Семена.
        - Вы неправы.
        - В чем же?
        - Зачем вам это понадобилось? - вместо ответа спросил Миша.
        - Что именно? - в голосе Учительницы я услышал искренний интерес, и спросила она не потому что требовала доказательств, а исключительно ради любопытства.
        - Я же говорил вам, что мог наблюдать за происходившими событиями.
        - Это так, но Алена оказалась в коме раньше тебя, и ты просто не мог быть свидетелем того инцидента.
        - Я видел канал, по которому вы выкачивали из нее жизненную энергию, - негромко произнес Миша.
        - Ах вот оно что… Допустим, что так. А ты не думал, что подобное наказание вполне заслуженно?
        - Поэтому я и хочу узнать, ради чего все это?
        - Не думаю, что это твое дело, - спокойно ответила ему Марина Яковлевна. - Ты же понимаешь, что я не должна перед тобой отчитываться.
        - Понимаю, - промолвил мой друг.
        - Вот и ладно. Но чтобы успокоить твою совесть, скажу, что Алена оказалась в коме вполне заслуженно. Это не самое суровое наказание для нее.
        - Не хочу знать, что для вас значит суровое наказание.
        - И не нужно. Спокойней будешь.
        - Но если бы не Максим, Алена бы погибла, - не успокоился Миша.
        - Алена? Кто тебе это сказал? Нет, она бы не умерла в любом случае, даже если бы Оружейник не вмешался.
        Глава 6
        Кажется, я перестал дышать после этих слов. Как так?
        - Что вы имеете в виду? - удивился Миша.
        - Именно то, что сказала. Жизни, я повторяю, жизни Алены ничто не угрожало.
        - Но ведь она находилась в коме, и с каждым днем… я не понимаю, - сбился с мысли мой друг.
        - Вот именно, что не понимаешь.
        - Что было бы с Аленой, если Максим не спас ее?
        - Проснулась бы себе через неделю.
        - В чем же тогда смысл? В чем заключалось наказание?
        - В том, - поучительно сказала Учительница, - что она перестала бы видеть сны.
        - Перестала бы? - не поверил Миша.
        - Да, мир снов был бы для нее закрыт.
        - А предводитель аборигенов нам сказал, что по истечении срока жертва умирает.
        - Ложь, - отрезала Марина Яковлевна и добавила: - Этим предводителем был Леня.
        - Но он же был старый!
        - Значит, изменил внешность. И вообще, он все делал правильно. То, что вы с Оружейником защищали ту несчастную женщину, вам только в плюс. А вот Клаус… Я еще разберусь с ним. Без сомнения, нападение на вас тварей в ту ночь - его рук дело.
        Снова раздались выстрелы, но уже как будто не сверху, а на нашем этаже, только где-то дальше, в глубине коридоров.
        - Твой друг пробивается к тебе с завидным упорством, - обронила Учительница.
        - Макс считает, что я оказался в коме по вашей вине, - ответил ей Миша. - Вы пересмотрите свои выводы касательно Максима?
        - Обещаю, что постараюсь более тщательно во всем разобраться.
        - Почему вы просто не поговорили?
        - Мы вчера общались.
        - Наяву?
        - Да, по телефону.
        - И что?
        - Ничего, - и бросила с нескрываемой злостью: - Как, по-твоему, я должна относиться к убийце Лени?
        - Лени? Кто это?
        - Это мой… неважно, Это один из нас, Плетущий, - отрезала Марина Яковлевна.
        - Вы хотите сказать, что Максим убил Плетущего?
        - Да, и сделал это чрезвычайно жестоко.
        - Когда это случилось?
        - На следующую ночь, после того, как ты оказался в коме. Он был слабым Плетущим, но чувство крови не обманешь. Я нашла сон, в котором он погиб. Там я застала огромную тварь, похожую на осьминога. Очень опасное существо. Я выпотрошила его сознание и узнала, что именно этот монстр расправился с Леней, и что его создал Оружейник. Я почувствовала его ненависть, черную, тяжелую и необъяснимую. Твой друг гораздо сильнее Лени и легко с ним расправился. И он ответит за это.
        Автоматная очередь прогремела где-то совсем близко, и ее снова подхватило гулкое буханье дробовика. Значит, Соне и Клаусу удалось пробиться через шестой этаж и спуститься на этот. Выстрелы затихли, а через несколько секунд раздался сдвоенный взрыв гранат. Стекла в дверях жалобно задребезжали, а где-то со звоном лопнули. Снова застучал автомат и, перебивая его, загрохотал дробовик.
        - Все, Миша, пора тебе уже уходить, - быстро сказала Учительница. - Мы с тобой итак заговорились.
        - Я не уйду, - вдруг заявил он.
        - Сейчас не время для споров, - рассердилась Марина Яковлевна.
        - Я останусь, - заупрямился Миша, - чтобы убедиться, что вы поговорите с Максимом. А мои близкие в больнице подождут еще немного. Часом раньше, часом позже я приду в себя - какая разница?
        - Хорошо. Пожалуй, для всех будет лучше, если твой друг…
        Близкие выстрелы заглушили ее слова. Я даже услышал, как пули глухо впивались в стены. Вскинул автомат, направив его в сторону, откуда доносилась стрельба.
        - Слева! Осторожно! - крик Клауса прорвался сквозь нескончаемый грохот.
        - Я должен помочь им! - это Миша за дверью.
        - Сиди спокойно! - отрывисто бросила Учительница. - Не ровен час, мои воины нападут на тебя - не отобьешься.
        - Идите со мной!
        - Чтобы Оружейник с друзьями в горячке боя нас вместе с тварями уничтожили? Нет, подождем здесь. Недолго осталось.
        - Пустая! - прокричала Соня где-то совсем близко.
        Шагах в двадцати от того места, где я стоял, коридор пересекался с другим. Как мне помнилось, он вел в соседнее крыло, и схватка происходила как раз за углом. Я отошел к противоположной от освещенной двери стене. Спешно «достал» химические светильники, надломал их и швырнул в ту сторону, стараясь максимально осветить коридор и перекресток, до которого было полтора десятка метров и по несколько дверей с каждой стороны. Новую горсть «карандашей» бросил туда, откуда пришел. Разгоревшиеся зеленым светильники развеяли тревожную темноту коридора. Попытаться попасть в палату к Мише? Заставить Учительницу отозвать своих тварей? Нет. Что бы ни говорила и обещала Марина Яковлевна моему другу, она ясно дала понять, что прежде всего заставит меня ответить за смерть Лени, ее сына. А те бесценные секунды, которые будут потрачены на разговоры, лучше использовать, чтобы помочь Соне и Клаусу. Ну а потом мы и поговорим.
        - Пустой! - дробовик смолк, и заработал только автомат.
        Ноздри уже щекотал пороховой дым, а сердце забилось чаще в предвкушении предстоящей схватки. Все остальные мысли, раздумья и переживания отошли на задний план, оставив голову предельно чистой и ясной.
        Из-за угла показались твари. Они бежали по второму коридору и даже не смотрели по сторонам. В зеленоватом свете существа казались излишне зловещими. Это были хорошо знакомые мне человекоподобные создания, вооруженные странным оружием, хатисами. Утихнувшая стрельба тотчас возобновилась. Твари так и не обратили никакого внимания на светильники и даже не обернулись на свет моего фонаря. Я поймал в прицел одного из бежавших и нажал на спусковой крючок. Толчок в плечо, и автомат глухо, совершенно бесшумно на фоне стоявшего грохота, щелкнул. Тяжелая девятимиллиметровая пуля сбила воина с ног и швырнула на бежавших рядом. Моментально образовалась свалка. Твари спотыкались, падали друг на друга, но быстро поднялись и продолжили бег. Я стрелял одиночными снова и снова, а потом открыл беглый огонь, потому что промахнуться по прущим плотной толпой тварям было просто невозможно. Прежде чем они заметили меня, я успел дважды сменить автомат на новый. Нападавшие, как по команде, моментально изменили направление движения, и все, как один, бросились ко мне. Отстреляв магазин, я «достал» ЮСАС, чьи патроны на этот
раз были снаряжены картечью. Дробовик загремел и захлестал злыми языками пламени. Урон, нанесенный им, впечатлял. Тварям буквально отрывало конечности, вырывало из тел куски плоти, отбрасывало назад. Грохот стоял такой, что слух вернется, наверное, через неделю.
        Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать. Все, я пуст. Выпустил из рук оружие, но «достать» новое уже не пытался. Я просто боялся, что не успею - тех секунд, что были нужны для этого, у меня попросту нет. Твари напирали безумной, не знающей страха толпой. Место убитого тотчас занимал новый воин. Ударил воздушным тараном. От перепада давлений заложило уши, а нападавших откинуло назад. Но твари моментально сожрали отвоеванные у них несколько метров. Снова ударил тараном. Переломанные тела взлетели в воздух. Ударил опять, но на этот раз водным хлыстом, на формирование которого ушло целых три секунды. Удар вышел настолько сильным, что от него пострадали стены коридора - они обзавелись уродливыми шрамами, но своего я добился - всех тварей поблизости разрезало на уровне груди пополам.
        - Ну! Давай! Еще! - бешенный хрип вырвался из горла.
        Я с нетерпением ждал, когда коридор снова наполнится атакующими. На этот раз ударил по ним огнем. Вал раскаленного воздуха прокатился по тварям, оставив только пепел и обнаженный бетон пола. Нестерпимый жар обжег лицо, но это сущие пустяки - внутри меня бушевал разъяренный демон, который требовал больше крови, больше жертв. Сколько я их уже уничтожил? Не знаю. Мне все равно. Я жажду больше!
        Несмотря на контуженный слух, я бы мог расслышать стрельбу, но ее не было. Неудивительно - ведь все внимание тварей полностью переключилось на меня, и Сони с Клаусом они не атаковали. Наверное, это хорошо. Не знаю. Мне все равно. Гибель тварей дарит мне больше энергии, я впитываю их ничтожные силы, скалясь от удовольствия.
        Смахнул с лица заливавший глаза пот и с удивлением поглядел на собственную ладонь - она была в крови. Откуда? Ах да, перепады давлений… Но мне все равно.
        Новые твари заполнили собой коридор, и тут, наконец, в бой вступили Соня и Клаус. Размеренный говор двух пулеметов победил мою контузию. Молодцы ребятки. Некоторым воинам удалось избежать кинжального огня и попасть в мой коридор. Ха! Убежали от пули и попали ко мне!
        Вдруг одна из дверей в стене слева от меня распахнулась от сильного удара изнутри, и из нее выпрыгнул воин. Дико выпучив глаза и оскалив зубы в яростной гримасе, он бросился на меня, размахивая своим хатисом. Кажется, пистолет сама прыгнул из кобуры в руку. Я четырежды нажал на спуск, в упор продырявив тварь. Пустотелые пули остановили нападавшего и толкнули обратно. А из распахнутой двери, что вела в палату, мешая друг другу, протискивались новые противники. Не раздумывая, ударил по ним воздушным тараном. Слишком близко. Глаза на мгновенье потеряли фокус, а в ушах зазвенело. Движение справа. Распахнулась еще одна дверь, за которой прятались новые твари. Кажется, я плету на грани своих возможностей. А может, преодолевая их. У меня получилось ударить по новым врагам тем же воздухом. Еще сразу две двери, ближние ко мне, резко открылись, выпустив в коридор разъяренных созданий. Я вынужден отступить на несколько шагов. Справа остался освещенный прямоугольник двери, за которой - Миша и Марина Яковлевна. Успел даже подумать, что было бы неплохо попасть к ним - уж свою хозяйку твари не стали бы трогать.
Но на то, чтобы открыть дверь, у меня не осталось даже секунды.
        Что-то влажное и теплое коснулось шеи. Похоже, это кровь идет из ушей. Она и в носу хлюпает, но я уже давно дышу ртом, скаля зубы в безумной ухмылке. Я и рычу не хуже дикого зверя.
        Скорее почувствовал, чем услышал, как новые враги появились за спиной. Проклятье! Ковролин под ногами загорелся, когда я не глядя, спустил с цепи огненный вал. В ноздри шибанула вонь горелого мяса, а от удушливого дыма заслезились глаза.
        Удар воздушным тараном, и набегавших тварей отшвырнуло назад, но их было так много, что едва ли я уничтожил десяток. Не могу бить сильнее, потому что всерьез опасаюсь за собственное здоровье. Табич, какой-то из табичей в ожерелье на шее, вдруг начал вибрировать и нагреваться. Некогда! Проклятых тварей слишком много! Неужели придется уходить? Мне не выстоять в одиночку!
        - Друг! - громовыми раскатами гремит в голове голос Стража. - Уходи! Уходи!!!
        Змей прав - нужно срочно уходить. Но я вернусь сюда через минуту. Воспользуюсь табичем Сони и…
        Атакующие твари, словно почувствовав, что я собрался покинуть сон, усилили и без того безумный натиск. Мне нужно хотя бы несколько секунд, чтобы уйти. Я плету, нанося воздушные удары одновременно в две стороны. Воинов откинуло на несколько метров, но и я сам едва не потерял сознание.
        Дверь передо мной. Она все еще закрыта, значит, палата, или что там за ней, пуста. До нее - шаг. Нет, не успеваю. Снова приходится бить, но теперь поочередно: перед собой и за спину. Трачу на секунду больше времени, и теперь уже водяная плеть, со свистом рассекая воздух, разрубает нападающих. Шагаю к двери, но открыть ее я так и не успел - она сама распахнулась навстречу от удара изнутри и ударила меня прямо в лицо. Взрыв острой боли затуманил взгляд и помутил рассудок. Я не чувствую боли, только ледяное прикосновение металла где-то в районе плеча. Махнул наотмашь, схватив ревущий воздух за хвост. Сквозь пелену на глазах я увидел, как тварей в дверях подняло в воздух и с огромной силой швырнуло внутрь, выбив ими и дверь, и часть стены. Мощный удар в спину едва не сбил с ног, но бронежилет его выдержал. В ответ - моя ярость и неистовый огонь. Меня обдало жаром от вспыхнувшего за спиной воздуха.
        Бешенные лица одинаковых, как клоны, тварей передо мной. Бью воздухом по этим проклятым созданиям, но они успевают достать меня раньше. Сразу два клинка бьют в грудь, но пробить бронежилет они не в силах, еще один вонзается в руку ниже плеча, а другой - куда-то в шею. Краем сознания успеваю заметить, что лезвия хатисов вымазаны какой-то дрянью. Неужели тот самый яд? Тварей отбрасывает от меня, швыряет назад, ломая кости, выворачивая шеи, разрывая внутренности. Ошметки кожи, плоти и костей разлетаются во все стороны. Я пытаюсь ударить за спину, но теряю равновесие - враги оказались быстрее. Не знаю, сколько их там, но толчки в спину, уколы в руки, шею, бедра следуют один за другим. Ноги подкашиваются, и я падаю лицом вниз на черный от гари и копоти пол. Пытаюсь подняться, но руки, изрезанные и исколотые, не слушаются. Удары сыпятся, словно град, рассекая плоть на руках и ногах. Высокий защитный ворот и шлем на голове держатся, но так ли это уже важно? Кровь в горле мешает дышать, и я, наконец, почувствовал боль десятков ранений. Она сводит с ума, раскаленными иглами пронзая тело. Она мешает
сосредоточится на единственно важной сейчас мысли… Как же больно! Не могу дышать, а глаза застилает кровавая пелена. Я уже не ощущаю ударов. Наверное, твари успокоились. Красная муть перед глазами почему-то становится зеленой… Я уже не чувствую, как сильнейший удар хатисом приходится под руку, пробивает ребра и достает сердце. Мысли странно замедляются, ползут, будто уставшие, вяло и неохотно, а остатки гаснущего сознания отмечают отсутствие боли. Алая пелена с глаз почти спала, и я увидел перед самым лицом светящийся ровным зеленым светом карандаш химического светильника. Несмотря на его обгоревшие бока, видно, что он заляпан чем-то красным. Взгляд странно сужается и уже остановившиеся глаза фиксируют сжимающуюся в точку реальность, посреди которой остался гореть забрызганный моей кровью зеленый светильник.
        Последняя мысль, прежде чем я умер, была о том, что предсказанное Видящей сбылось. От судьбы не уйдешь. Так или иначе.
        Часть 4
        Нити воспоминаний
        У меня сегодня много дела:
        Надо память до конца убить,
        Надо, чтоб душа окаменела,
        Надо снова научиться жить.
        Анна Ахматова. Реквием
        Глава 1
        Яростный грохот подцепил мое сознание, как рыбак подсекает клюнувшую на наживку рыбу. Мое Я сотрясалось в унисон его мощным раскатам. Зов, полный безнадежной тоски, тянул, увлекая за собой. Надеюсь, не туда, куда попадают после смерти грешники. Кажется, будто я вдруг оказался посреди невероятной бури. Она неистовствовала и ярилась, сверкая тысячами и тысячами молний одновременно. Оглушительный грохот заполнил весь эфир и гремел беспрестанно. Мне показалось, будто я камень, один из миллионов таких же, попавший в горный обвал. Огромные валуны катились куда-то, сбивая другие и увлекая их за собой. Обвал ширился и разрастался, яростно гремя на всю вселенную. Но вот, спустя мгновенье или вечность, валуны, булыжники и щебень остановились, будто достигнув некоего дна. Хотя, нет, не совсем. Я все еще слышал, как они сходят вниз. Или нет? Определенно, до меня доносились звуки, но уже не такие грозные. Будто камни не камни и даже не валуны, а песчинки. Так и есть, я слышал, как тихо шелестит песок, как сухой ветер гонит его по дюнам. Или это не песок? Это морские волны шипят, оседая пеной на берегу. Эти
звуки становились все громче и настойчивее, какими-то даже требовательными. Но мне совершенно безразлично, что могут требовать морские волны у прибрежного песка.
        Мне показалось, или шипящаяся пена что-то говорит? Какая разница? Пусть себе болтает, о чем хочет. Я слишком устал, чтобы пытаться понять, о чем могут шептаться волны с песком.
        - Друг, - зашипела одна из тысячи волн.
        Я невольно вслушался, разобрав в безостановочном шепоте-плеске это слово. Так уж и быть, я послушаю их глупую болтовню.
        - Друг, - вспенилась волна.
        Почему же ей никто не отвечает? Должно быть, песок, с которым она пытается заговорить, совсем глухой. Или он на нее обижен?
        - Друг, - настойчивей шептала волна. - Не умирай.
        Странная просьба. Только вялый интерес заставил меня слушать дальше, как море пытается разговорить песок.
        - Друг! Не умирай! - лазурная вода потемнела, а волны стали выше.
        Море продолжало настойчиво звать своего друга, но все его призывы оставались без ответа. Может быть, поэтому оно начало штормить, и на берег накатывали уже совсем не маленькие волны. Нет, мне совсем неинтересно слушать эти призывы. Ясно же, что никто на них не ответит. Отчего же море так волнуется и злится? Странно, но мне вдруг показалось, что и потемневшая вода, и безразличный песок начинают как-то сжиматься, уменьшаться в размерах… А все-таки интересно, почему морю так никто не ответил? Может быть, оно зовет того, кто уже умер? Может быть, напрасно пенятся волны, шелестит песок и катятся куда-то огромные валуны, сотрясая весь мир? Может быть, стоит сказать морю, что его друга нет, иначе оно будет звать его до скончания времен? Решено, я отвечу морю и объясню, чтобы оно не тратило понапрасну силы и не старалось дозваться того, кто, похоже, умер. Должно быть, оно расстроится, но это будет всяко лучше, чем безнадежное ожидание ответа. Странным образом мир моря и песчаного берега снова заполнили собой все пространство, едва только я решил ответить на призывы.
        Волны успокоились и, как прежде, негромко шипели, оседая пеной на песке.
        - Друг, - шептали они. - Не умирай.
        Их призывы звучат, как молитва, и я колебался еще миг, прежде чем, решившись, ответил на них.
        - Здесь нет твоего друга, - мои слова-мысли потекли по воздуху невесомой красной дымкой.
        Она коснулась воды и моментально втянулась в нее все без остатка. Море замерло, словно замерзнув вмиг, но сразу ожило и снова принялось волноваться. Его вода окрасилось в алое и через миг показалось, будто передо мной раскинулось целое море крови. Но прежде оно ответило, и этот ответ несказанно меня удивил.
        - Друг! - красная пена на багровых волнах. - Ты не должен умирать!
        - Ты ошибаешься. Я не твой друг, - ответил им.
        Теперь мои слова радужным облаком вознеслись куда-то вверх. Мне безразлична их судьба, как и эта странная беседа, но что-то заставило ответить на следующий вопрос моря.
        - Ты мой Друг! - от красной воды песок окрасился в тот же цвет. - Почему ты не узнаешь меня?!
        - Потому что я не знаю, кто ты, - мои мысли упали на песок разноцветными камешками.
        Разволновавшееся море замерло на короткий миг после моего ответа, а когда ожило, снова успокоилось. Я почувствовал, как поднялся ветер, и сразу начался дождь. Редкие капли падали все чаще, и я откуда-то совершенно точно знал, что они соленые, как морская вода… или как слезы.
        - Я твой Друг, - плакал дождь.
        - Извини, но я не знаком с тобой…
        - Ты знаешь, кто ты есть? - спросили меня волны.
        - Конечно, - искренне удивился я такому вопросу. - Я… я…
        Мысли вдруг оборвались, а через миг взорвались крошечным искристым фейерверком. Он причудливым образом принялся менять формы и очертания. Вспыхнув последний раз золотом, он исчез и яркими искрами опал на песок.
        Мне повезло, и море больше не досаждало странными и несуразными вопросами. Но все мое внимание было сейчас приковано к небольшим разноцветным камешкам на песке. Один из них - овальной формы, он голубой и полупрозрачный. При взгляде на него меня охватило чувство тепла и окутало травяным запахом ромашек. Взглянув на другой камешек, я услышал веселый и беззаботный смех. Наверное, я бы хотел познакомиться с его обладателем. Еще один камешек был темно-коричневого, почти черного, цвета. Он треугольный и хищно вытянутый, как… Как что? Как стрела?
        Дождь прекратился, а море почти замерло, когда я обратил внимание на следующий камешек, овальный, совершенно плоский и идеально белый. Меня охватило смутное беспокойство, пока я изучал его. Беспокойство переросло в тревогу, а та - в чувство близкой опасности. Успокоившийся ветер снова усилился, и под его резкими порывами стало зябко и неуютно. Мне это не понравилось, и я отвел взгляд от белого камешка. Но охватившие меня чувства оказались слишком тяжелыми, чтобы просто исчезнуть, растаять под поднявшимся ветром.
        - Друг! Не умирай!
        На этот раз я не спешил с ответом, терзаемый непонятными эмоциями. Волны багрового моря поднимались все выше и выше, будто решили захлестнуть весь мир.
        - Друг! Вспомни, кто ты! - взревел ураган, а беспокойство и тревога затанцевали вокруг меня мутными тенями.
        - Вспомни! - отступающее все дальше от берега море, поднималось исполинской волной. Она обнажило дно, усеянное огромными, заляпанными чем-то красным, святящимися зеленым палками.
        - Вспомни! - гремела волна, поднявшаяся до небес, и я, наконец, устремил взгляд в небо, уже зная, что там увижу.
        Верх и низ, море и небо поменялись местами, странным образом сыграли с моим восприятием, когда, глядя вверх, я увидел самого себя. Сквозь грохот вздымающейся волны и завывания свихнувшегося ветра пробивались новые звуки. Они становились громче и отчетливее, вытесняя все остальные. Я сразу узнал эти быстрые и хлесткие громыхания - так ведет огонь пулемет. Судя по всему, стреляют двое. Я слышал, как свинцовые пули глухо стучат в бетон и как с неприятным чавканьем вонзаются в плоть. Голоса, злые и яростные. Я узнал их, но вслушаться не пытался.
        Тот я, на которого я сейчас смотрел, распластался на полу в луже крови. Она моя, и ее было неожиданно много. В свете раскиданных тут и там зеленых светильников я увидел своих убийц. Их обнаженные торсы покрыты причудливыми татуировками, а руки сжимали хатисы, чьи клинки были окровавлены. Твари откатились от моего тела, устремившись куда-то в сторону, а в следующий миг злая и неотвратимая свинцовая смерть выкосила их. Кажется, я даже почувствовал пороховой дым и запах раскаленного металла. Но нет, это всего лишь игра собственного воображения. В наступившей тишине послышались шаги двух пар ног. Их обладатели даже не старались ступать тихо. К чему? Тела убитых тварей исчезли, и через мгновенье я услышал испуганный крик. Наконец, в поле зрения появились сами стрелки. Один из них оказался у моего тела и склонился над ним. Человек сорвал со своей головы шлем, и я увидел собранные в хвост светлые волосы. Это была девушка. Она попыталась перевернуть на спину того меня, что лежал в луже крови, но сразу отдернула руки и в испуге поглядела на свои окровавленные ладони. Подошел второй человек, он наклонился и
с трудом, но перевернул на спину безжизненное тело. Эти двое попытались стянуть с него бронежилет. Зачем? У них ничего не получилось, тогда девушка сняла с головы мертвеца шлем. Мне больно было видеть, как она заплакала, попытавшись нащупать пульс сначала на шее, потом - на кисти убитого. Его остекленевшие глаза смотрели прямо на меня, и от этого остановившегося взгляда мне стало совсем не по себе. Ладонь человека, второго стрелка, прикрыла их, и он тяжело поднялся на ноги.
        - Нам нужно найти Мишу, - глухо обронил он. - Пойдем, Соня.
        Нет, я не хочу смотреть, как она убивается горем. Не хочу смотреть на свое мертвое тело. Не хочу быть здесь. Почему вообще я вижу все это? Я мертв. Мне здесь не место.
        С трудом, но мне удалось оторвать взгляд от этой горькой и печальной сцены. Мир моря и песка встретил меня пустой тишиной.
        - Друг! Не умирай! - я знаю, кому принадлежит этот голос, но не мог ответить ему, потому что не в моих силах было что-либо изменить.
        Тень накрыла меня, и я еще успел увидеть, как исполинская, немыслимая волна падает, рушится, вышибая меня из этого странного места, где алое море говорит со мной голосом Друга, и где мысли-слова принимают удивительные формы и образы. Где я не умер.
        Целый мир - это точка. Нет, не так. Вся вселенная - это точка, не имеющая размеров, но бесконечно стремящаяся к абсолютному минимому. Тем не менее, эта точка растет и ширится в размерах, увеличивается в объеме. Или это я приближаюсь к ней? Не знаю… На короткий миг мне показалось, что я двигаюсь с сумасшедшей скоростью по тоннелю, не имеющему ни стен, ни границ. Я даже не пытаюсь смотреть по сторонам, прикипев взглядом-мыслью только к этой стремительно увеличивающейся точке. Вот уже целая вселенная вырастает из нее. Она с голодной жадностью хватает меня и втягивает в себя.
        У меня нет глаз, чтобы прикрыть их веками. У меня нет рук, чтобы заткнуть уши. Звуки, запахи, цвета обрушились на меня одновременно. Будь у меня тело, я бы дернулся. Будь у меня голос, я бы закричал. Но у меня ничего нет. Я - Мысль. И это значит, что несмотря ни на что, я существую. Но я не хочу быть призраком. Тем не менее, жажда жизни во мне слишком сильна, и я не знаю, что лучше: исчезнуть или вот так существовать. Пока не знаю.
        Я снова оказался в месте, где на полу в луже крови лежит мое тело. Краем сознания отметил, что в коридоре горит свет. Стены усеяны многочисленными оспинами пулевых отверстий. Ковролин на полу сильно обуглен, а местами его и вовсе нет. С каким-то болезненным любопытством изучаю свое тело. Удивляюсь количеству нанесенных ран. Кровь уже давно не бежит из них. Рядом уже нет ни Сони, ни Клауса. Но я слышу их голоса. Едва пожелав, я пришел в движение, устремившись в ту сторону. Дверь в пятьсот пятьдесят первую палату распахнута настежь. По привычке замер сбоку от нее. Прислушался к злым голосам внутри. Точнее, зол лишь один - Сонин.
        - Бросайте оружие, - цедит девушка. - Вот тогда и поговорим.
        - София, успокойся, - Учительница всегда зовет ее полным именем.
        - Не нужно меня успокаивать! Оружие на пол!
        - Я не собираюсь с тобой спорить. Если ты не готова к беседе, поговорим в следующий раз.
        - Следующего раза не будет! Мы все решим здесь и сейчас!
        - Я не буду тебя спрашивать. Просто уйду отсюда, - устало ответила ей Марина Яковлевна.
        - Попробуйте, - Соня едва не шипит от ярости, - и мы посмотрим, успеете вы уйти, прежде чем я начну стрелять, или нет.
        - Даже так?
        - Даже так.
        Молчание затягивалось, но Учительница все-таки уступила.
        - Хорошо, что ты хочешь?
        - Оружие на пол! - приказала Соня, и через миг я услышал приглушенный ковролином звук удара оружия о пол.
        - Сядьте! - новая команда, и едва слышно скрипнули пружины больничной койки.
        - Что дальше? Может быть, попрыгать на ноге? - зря она так.
        В замкнутом помещении выстрел грохнул громко и очень звонко, и я, наплевав на все условности, ворвался внутрь. Первое, что увидел, - это испуганные глаза Марины Яковлевны. Их взгляд был прикован к дымящемуся стволу пистолета в руках Сони. И меня никто не заметил!
        - Не злите меня! - злым голосом сказала девушка. - Вам смешно? Я спрашиваю, вам смешно?!
        - Нет, не смешно, - Учительница постаралась ответить спокойно, но мне было видно, что она скрывала не раздражение, а страх.
        - Миша, ты как? - спросила Соня моего друга, стоявшего у окна, но глаз с Марины Яковлевны не спустила.
        - Я в порядке.
        - Ладно, - Учительница сказала уже по-настоящему спокойным голосом, - поигрались, и хватит. Позови Максима, я хочу с ним поговорить.
        С моего места, где я находился, было видно, как после этих слов глаза Сони наполнились влагой, и единственная слеза, блеснув в свете электрических ламп, скатилась по ее щеке.
        - Ты позовешь его? - снова спросила женщина.
        - Его нет, - наконец, выдавила девушка дрогнувшим голосом.
        - Что значит нет? Тогда выйдите с ним на связь и вытяните сюда, - скрывая раздражение, произнесла Марина Яковлевна. - Я хочу с ним поговорить.
        Соня вытерла свободной рукой щеку и глаза.
        - Максима нет, - глухим голосом сказала она, - потому что он погиб.
        - Что? - лицо Учительницы окаменело. - Что ты сказала?
        - Я сказала, что Максим погиб! - девушка сорвалась на крик. - Его убили ваши твари, ваши проклятые твари! Своими ублюдочными тесаками изрубили его!
        - Успокойся! - отрывисто бросила женщина. - Где он? Быстро показывай, где он!
        Марина Яковлевна вскочила с кровати и в миг преодолела разделявшее их расстояние. Она не обратила внимания на пистолет, упершийся ей в грудь. Соня опустила его к бедру, продолжая держать Учительницу на прицеле, и коротко ответила:
        - В коридоре.
        Миша выбежал за дверь первым, за ним - Марина Яковлевна и Соня с Клаусом. Я последовал за ними, терзаемый смутной надеждой, что Учительница сможет что-нибудь придумать и излечить меня. Она уже осматривала тело на полу, пыталась нащупать пульс, оттягивала веки на каждом из глаз, светила в них крошечным фонариком, изучала раны на изрубленных хатисами плечах, руках, бедрах. Через минуту она опустила плечи и едва коснулась раны на шее, которую не видно было из-за наполнившей и свернувшейся в ней крови.
        - Нет, - обронила она. - Слишком серьезные раны, и слишком много крови потеряно. Бесполезно…
        Девушка, стоявшая рядом, так и держала в руке пистолет. Она подняла его и уперла стволом женщине в затылок.
        - Соня! - Клаус аж вздрогнул.
        - Я говорил, что нужно было помочь, - Миша смотрел на покойника. - Вы должны были отозвать своих тварей.
        - Убийца, - прошептала Соня и нажала на спусковой крючок.
        - Нет! - закричал я, и мне вторил Клаус.
        Выстрел прогремел звонко, а его эхо еще несколько мгновений гуляло по коридорам.
        - Соня! - Клаус успел ударить по руке девушки, и пистолет выпал из ослабевшей ладони, упал на пол.
        Миша пораженно наблюдал за происходящим, не в силах вымолвить ни слова. Учительница медленно поднялась на ноги и также медленно повернулась к Соне. Лицо женщины было белым, как мел, и ни кровинки в нем не осталось.
        - Полагаю, пришло время объясниться, - деревянным голосом произнесла она.
        Пол и стены вдруг заметно вздрогнули, а люди пошатнулись и с трудом удержали равновесие.
        - Что это? - Миша втянул голову в плечи и огляделся по сторонам. - Землетрясение?
        Никто ему не ответил, а в унисон новым толчкам снова и снова что-то загрохотало. Звуки шли с улицы, и все, как по команде, вернулись в палату, чтобы выглянуть в окно.
        - Ничего себе! - выдохнул Клаус.
        - Нужно срочно уходить отсюда, иначе мы рискуем оказаться под завалом, если здание рухнет, - быстро сказала Марина Яковлевна.
        Что же они там увидели?
        Пол ходил ходуном, а грохот звучал неумолчно, словно древние боги били в свои огромные барабаны. С потолка сыпалась штукатурка, а карниз с занавесками над окном сорвался и упал вниз.
        - Без Максима мы не уйдем, - жестко отрезала Соня. - Его нужно нормально похоронить.
        - Ты как себе это представляешь? - начала злиться Учительница. - Или ты ослепла и не видишь, что вокруг происходит? Это здание долго не выдержит!
        - Вас никто не держит. Уходите, - девушка безразлично отвернулась от нее. - Миша, Клаус?
        - Соня, мы можем не успеть выбраться отсюда. Подумай, - обратился к ней парень.
        - Уже, - бросила она ему, направившись к выходу из палаты, и Миша последовал за ней. - Теперь твоя очередь думать.
        Клаус коротко оглянулся на Марину Яковлевну, но та лишь хмурилась, отвернувшись к окну. Видимо, он что-то решил для себя, потому что, встряхнув головой, бросился к двери.
        - Подожди, я иду! - выкрикнул Клаус и исчез в коридоре.
        Учительница так и стояла у окна. Она держалась за подоконник, чтобы не упасть.
        - Ах, Максим, как же глупо, - едва слышно произнесла она, глядя куда-то в красное от огненных всполохов небо. - Прости меня…
        Глава 2
        Но я уже не слушал ее, потому что то, на что сейчас смотрел, всецело приковало мое внимание. Никакого парка не осталось. Жалкие его остатки - редкие деревья - горели, как спички, разбрасывая снопы искр и устремляя вверх жаркие факелы бездушного огня. На месте озера зиял огромный провал, вспыхивавший изнутри багровым светом. С тех пор, как я в последний раз выглядывал наружу, тварей меньше не стало. Они все еще пытались задавить свое массой метавшегося белой молнией Стража. А сам он казался таким ярким, таким сверкавшим невероятной силой, что, будь у меня глаза, они заслезились бы от этого света. Неожиданно я вдруг понял, что могу видеть, как он плетет. Вот огромная масса спрессованного воздуха обрушивается на кишащих вокруг монстров, уничтожив сразу несколько сотен. Потом я увидел, как от змея потянулись алые нити. Их становилось все больше, они впились в землю, заставив ту светиться. Почва в том месте загорелась, а тварей охватило злое пламя. Участок возгорания был невелик, но несколько сотен нападавших погибли за несколько секунд. Однако их смерть на фоне общей массы была едва ли заметна. Затем
серые токи силы, формируемые Стражем, превратили воздух в камень, и могучий воздушный пресс со страшной силой ударил в землю, уничтожив новых монстров. Сами они выглядели темными сгустками - так, как если бы я «созерцал». А еще от них всех тянулись едва заметные нити - это связь со своим создателем и хозяином. Они сплетались в один жгут. Проследив за ним, я увидел, что это сплетение каналов уходило куда-то в основание здания. Спустя еще миг мне удалось разглядеть того, кто создал тварей, того, к кому сходились все нити. Этот Плетущий находился где-то в самом низу, наверное, в подвале больницы. Я увидел и своих друзей - человеческие силуэты, наполненные чистым белым светом. Они двигались плотной группой, но разглядеть их ношу я не смог. Однако все эти детали были несущественными - то, что происходило снаружи, требовало самого пристального внимания. И мне, наконец, стала ясна природа толчков, что сотрясали здание больницы. Несколько гигантских, просто колоссальных тварей двигались в сторону Стража. Несмотря на размеры, я сразу узнал скорпионов. Вот только в отличие от тех, с которыми я уже сталкивался,
эти были действительно огромными. Мне трудно было судить, но, по-моему, в высоту они достигали полусотни метров. От их поступи и содрогался, будто в предсмертных судорогах, весь этот мир.
        Плохо. Паршивая ситуация. Я помню, какие проблемы доставили змею обычные по размеру скорпионы. Чего уж говорить об этих титанах?
        - Друг! - я услышал зов Стража. - Что случилось? Я до сих пор плохо тебя ощущаю! Почему я не мог с тобой связаться? Ты ранен? Держись!
        Змей напрасно ждал ответа - мне невероятно сложно было выдавить из себя нужную мысль. Но я уже знал, что он сейчас скажет.
        - Нужно уходить! Я не справлюсь с этими гигантами!
        - Прости, Друг, - наконец ответил я ему. - Я не смогу уйти.
        - Почему? - недоуменно загрохотал он.
        - Потому что я мертв.
        Ослепительный, как солнце Страж, который яростно сражался с бесчисленными монстрами, вдруг замер неподвижно и потемнел. Его незаконченный огненный удар странно завис в воздухе и рассыпался тысячами безобидных искр. А в следующую секунду тело моего верного и преданного друга исчезло под одеялом из сотен и сотен обезумевших тварей.
        - Вот почему мне показалось, что кто-то смог тебя убить, - мне показалось, что я снова слышу, как морская пена тихо шипит на песке.
        - Мои убийцы уже мертвы, - ответил ему.
        - Но я ведь слышу тебя и… - его мысли споткнулись. - Ты выглядишь, как та, которую ты спас от своей Учительницы - искрой.
        Стража уже не видно было под навалившимися на него бесчисленными тварями, и этот своеобразный холм с каждой секундой становился все выше.
        - Что ты делаешь?! Борись! - прокричал я ему.
        - Я не хочу, - вселенская усталость ответила мне.
        - Тогда просто уходи отсюда!
        - Куда? Мне некуда идти…
        - Возвращайся в Мертвый город!
        - Зачем? Кого я буду там ждать?
        Живой курган рос с ужасающей скоростью. Он напоминал огромный муравейник, а исполинские твари, гигантские монстры, совсем скоро окажутся рядом.
        - Скорпионы уже близко! Они вот-вот доберутся до тебя! Уходи!
        - Мне все равно…
        - Я не для того тебя спасал от смертельных ран, чтобы ты так глупо погиб! - меня охватила злость.
        Никакой реакции.
        - Ты можешь отомстить за меня, - я попробовал крайнее средство.
        - Как же? - вялый интерес. - Ты сказал, что твои убийцы мертвы.
        - Меня убили твари. Уничтожь их хозяина, их создателя.
        Тяжелое молчание длилось всего миг, но каким же долгим он был! Я напряжено следил за шевелившейся горой из множества тел внизу, а потом вдруг она взорвалась, как тысячелетний вулкан. Тысячи тварей, что еще несколько секунд назад, казалось, навсегда погребли под собой моего Стража, темными искрами взлетели высоко в воздух и разлетелись далеко в стороны.
        - Где он?! - громыхнул он.
        - В подвале здания, где я сейчас нахожусь, - я постарался изо всех сил, чтобы ложь звучала правдиво - я не хочу, чтобы змей погиб. - Здесь и мои друзья.
        - Нужно, чтобы они ушли!
        - Ребята как раз пытаются покинуть больницу.
        - Почему они просто не уйдут?
        - Потому что несут мое тело, чтобы похоронить его.
        - Я подожду, когда они выйдут, уничтожу хозяина тварей и заберу твое тело с собой! Я сам найду для него место!
        - Хорошо, - я был безумно рад, что Страж победил свою обреченность.
        Гигантские скорпионы были уже совсем близко. Страшный шум, сопровождавший их движение, был сравним с непрекращавшимися грозовыми раскатами. Их было несколько десятков. Злобные монстры атаковали Стража, как только смогли дотянуться до него своими жвалами. Казалось, что даже сквозь оглушительный грохот, я слышал, как устрашающе щелкали их клешни. Змей стремительно сменил позицию, проскользнув под их брюхами. Мне было видно, как он ударил в них воздушным молотом, но мощные хитиновые панцири выдержали удар. Под одним из них вспыхнула земля, и ревущее пламя вмиг охватило исполинскую тушу, жадно ее поглотив. Учительница, что так и стояла у окна и наблюдала за развернувшейся внизу битвой, отшатнулась и зажала уши руками, спасаясь от ужасного звука - крика погибающего монстра.
        Я выскользнул наружу прямо через закрытое окно, не почувствовав никакого сопротивления. Я должен быть рядом со змеем. Удивительное чувство полета, от которого хотелось радостно закричать. Если бы я мог дышать, у меня перехватило бы дыхание. Сам не заметил, как преодолел разделявшее нас со Стражем расстояние. По привычке, на одних рефлексах, начал плести и ошарашено понял, что у меня получилось! Невероятно! Ликование и радость переполнили меня. Я мог плести! Ну что же… Огромный воздушный пресс, видимый мной, как гигантская серая плита, появилась над одним из монстров. Едва сформировавшись, она обрушилась на него. На короткий миг я даже испугался той легкости, с которой мне удалось сплести этот удар. А скорпиона буквально вбило в землю, сломав все его восемь лап, а хвост с истекающим ядом жалом выгнулся, сплюснувшись, под неестественным углом. Прошло целых пять секунд, прежде чем тварь исчезла, сдохнув.
        - Ты убил скорпиона! - торжествующе проревел Страж. - Ты плетешь, как прежде! Значит, ты не умер!
        Меня самого охватила эйфория, захлестнуло чувство собственного могущества и неуязвимости. Что могут твари противопоставить мертвому Плетущему? И я начал новую атаку. Страж больше не пытался нападать. Он стремительно скользил по земле, уворачиваясь от выстреливавших хвостов и громыхавших клешней. А полная луна на небе почему-то окрасилась в красное и взирала сверху налитым кровью безумным глазом. Я плел непрестанно, уничтожая монстров одного за другим. Высоко в воздух взлетали их ошметки, и мощными фонтанами выстреливали целые фонтаны омерзительной желтой жидкости. Твари вспыхивали, как сухие деревья в страшную жару и превращались в ледяные статуи, которым достаточно было легкого прикосновения, чтобы рассыпаться на тысячи кусочков. Монстров разрывало на части, когда исполинские водные плети, острые, как лезвие скальпеля, и неотвратимые, как рок судьбы, разрезал их на части. Я сбился со счета, уничтожая тварей, но почему-то скорпионов меньше не становилось. Несколько раз им даже удалось задеть Стража, но видимых повреждений у него я не заметил. Немыслимая скорость, с которой я плел, поражала меня
самого. И я старался работать еще быстрее.
        Полный боли крик застал меня врасплох, и я сам того не сознавая, моментально оказался рядом с раненным Стражем. На этот раз воздушный молот ударил снизу вверх, и скорпион, которому удалось схватить змея сразу обеими клешнями, взорвался фонтаном желто-красных ошметков. Я уже атаковал следующую тварь, оказавшуюся рядом.
        - Спасибо, - прошелестел Страж.
        - Ты ранен! Мои испуганные мысли лазурными нитями сплелись в гигантский хлыст, который закрутился и, оглушительно щелкнув, стремительно развернулся. Водяная плеть немыслимых размеров ударила по скорпионам и рассекла сразу нескольких.
        А сквозь белые чешуйки сочилась алая кровь. Боль Стража передалась мне. Раскаленными иглами она впилась в мое сознание. Она мешала плести, сковывала мысли и без того наполненные отчаянной тоской.
        - Не двигайся! - велел я змею, когда он попытался продолжить свой танец со смертью.
        Мне удалось одновременно удержать тварей и провести осмотр Стража. Змей выглядел, как слепящий сгусток чистой энергии. Я вгляделся внимательнее, и теперь он представился сначала в виде кровеносной системы, потом - нервной, а после - переплетением мышц и сухожилий. Мне сразу удалось разглядеть повреждения, и, не мешкая, я легко устранил их. Сразу исчезла боль, а сознание прояснилось.
        - Спасибо, Друг! - прогрохотал Страж.
        - Оставайся на месте, - предупредил его. - Мне так проще держать оборону.
        - Хорошо.
        Мое внимание привлекла слабая энергетическая нить, которая тянулась от него и исчезала где-то вдали. Мое восприятие странным образом изменилось, и я проник взором сквозь расстояние, туда, куда она уходила. Я не удивился, когда понял, что находится на другом ее конце. Со Стражем было связано мое мертвое тело. Его, кстати, друзья уже вынесли из больницы и несли сейчас куда-то в противоположную от нас сторону. Мне удалось рассмотреть и Марину Яковлевну. Она как раз покинула здание и бежала за ребятами.
        Но самое главное не это. Все мое внимание было сосредоточено на том мощном энергетическом канале, который слепящим жгутом соединял Стража и меня, мое сознание. Я потратил несколько секунд, пытаясь понять его возможности. Очевидно, что именно благодаря ему, я был все еще жив, точнее, существовал в таком невообразимом виде. Мало того, я пользовался силой Стража. На короткое мгновение мои мысли сбились от жутких воспоминаний, где ко мне тянулись лезвия хатисов. Что-то не давало просто забыть эти моменты, не мучиться ими. Но что? Искаженные лица, тусклое мерцание клинков… Они были чем-то вымазаны! Чем? Ответ был очевиден - ядом. Ну конечно… Царапины отравленным лезвием должно быть достаточно, чтобы оказаться в коме, а меня совсем не царапали. Меня убивали. Вполне может быть, продолжил я рассуждать, что яд сработал раньше и заставил меня впасть в кому, а смертельные раны уничтожили лишь тело. Однако это не меняло главного - меня невозможно было вывести из комы. Я мертв, и лишь по удивительному стечению обстоятельств мне удавалось еще существовать. Сколько? Сколько я смогу вот так жить? Так ли это
сейчас важно?
        - Твои друзья уже покинули здание! - прошелестел Страж.
        - Да, - согласился я с ним, - но сейчас ты не сможешь до них добраться.
        - Скорпионов слишком много!
        Действительно, огромных монстров оказалось гораздо больше, чем представлялось вначале.
        - Я это исправлю.
        Если твари так настойчиво пытались добраться до Стража, нужно этим воспользоваться. Земля с большой готовностью откликнулась на мои манипуляции. Сначала небольшая, но с каждым мгновением все увеличивавшаяся трещина извилистой змейкой окружила нас. Она быстро превратилась в зияющий пустотой провал. Ближайший скорпион, высоко вздернув клешни, оступился на его краю и полетел вниз. Трещина становилась все шире. Вот она достигла в ширину несколько десятков метров и продолжила расти. Пласты земли, какие-то валуны, остатки сгоревших деревьев - все рушилось вниз. Скорпионы, не в силах преодолеть разлом, толпились у самого края, падали в провал, подталкиваемые сзади, снова подступали к надвигавшемуся краю, и снова падали. Алые всполохи озаряли изнутри стены этого странного круглого ущелья, посреди которого, как на островке, находились мы со Стражем. Спустя какое-то время снизу поднялась лава. Повинуясь моей воле, наш островок принялся расти, но не вширь, а ввысь. Земля зашевелилась под змеем, и мне передалась его тревога.
        - Не бойся, - успокоил я его.
        Тягучими и неспешными потоками лава выплеснулась, вылилась, когда достигла края ущелья. Я не чувствовал жара, но видел, как дрожал воздух над горящей землей. Огромные скорпионы и твари обычных размеров, похожие на тех, что нападали на нас еще в больнице, попятились прочь. Они верещали, ревели, визжали, клокотали, когда на них накатились раскаленные реки. Я остановил расширение ущелья, когда в ширину оно достигло почти сотню метров. Наш остров возвышался над поверхностью, достаточно высоко, чтобы не опасаться жара, исходившего от лавы. Она все продолжала растекаться, выплескиваясь из земных недр, и уже успела образовать настоящее озеро. Искажая обзор, вокруг нашего высокого острова колыхалось марево раскаленного воздуха. На какой-то миг даже показалось, что никого, кроме нас со Стражем, не осталось в этом горящем мире. Но это была всего лишь игра воображения.
        Вдруг над головой раздались пронзительные крики, и мы одновременно со змеем посмотрели вверх. Знакомые твари, похожие на птеродактилей, появились в небе. Из-за отсутствия нормального освещения их было плохо видно, но мне это и не нужно. Я отлично видел их темными кляксами, кружившими над головой, и с каждой секундой их становилось все больше. Ткань сна с готовностью ответила на мои манипуляции, и вмиг вскипевшее грозовыми облаками небо озарилось первой вспышкой молнии. Ни одна летающая тварь так и не успела атаковать нас. Багровые в отсветах горящей внизу земли, тучи вспыхнули одновременно десятками, сотнями электрических разрядов. Как невообразимые гирлянды, они протягивались от одной твари к другой, потом - к следующей, и так до тех пор, пока хватало энергии. Вид вспыхивавшего неба и горящей земли был настолько необычен, жуток, но по-своему красив, что я даже постарался запечатлеть его в памяти. Кто знает, может быть, у меня будет возможность… Нет, не стоит об этом. Я знаю, что такой возможности не будет, и не нужно тешить себя напрасной надеждой. Я уверен, что как только Страж покинет это
место, прервется и моя с ним связь, благодаря которой я все еще существую. Я точно знаю, что не смогу последовать за ним и уйти из этого сна в другой. А жаль…
        Когда последняя летающая тварь догорела в воздухе, я выпустил из-под контроля ткань сна, и небесные вспышки тотчас погасли, а лава, успевшая вплотную подобраться к зданию больницы, прекратила подниматься из земных недр. Сколько тварей выжило? Визуально это было сложно определить. Вряд ли я приложил даже минимум усилий, чтобы «созерцать» - так легко мне давалось в нынешнем состоянии особое зрение. Я огляделся вокруг в поисках врагов. Сразу заметил ребят и Учительницу. Они продолжали удаляться прочь от больницы. Темная масса монстров осталась только с одной стороны от нас. Там было не больше десятка больших скорпионов и несколько сотен тварей обычных размеров. А вот Плетущий, их создатель, переместился из подвала и находился сейчас на втором этаже больницы. Как мне показалось, он осматривался, чтобы решить, что делать дальше. Не заметить нас, точнее, змея, он не мог, поэтому следовало ожидать чего угодно.
        Я не сразу понял, что именно меня так беспокоило, а когда до меня дошел смысл странных направленных потоков, протянувшихся со всех сторон к Стражу, то мысленно ему зааплодировал. Змей заработал, как своеобразный пылесос, собирая и втягивая в себя энергию уничтоженных тварей. Пусть значительная ее часть рассеивалась в пространстве, но даже ее условная капля безмерно накачала Стража силой. На него невозможно было смотреть, точнее «созерцать» - змей сверкал и пылал светом, как Солнце. Он излучал безграничную мощь и великую силу.
        И все-таки мне совсем не понравилось, как Плетущий в больнице внимательно изучал поле сражения. Как жаль, что нельзя было рассмотреть его лицо. Для этого нужно переместиться ближе к больнице, но я не хотел оставлять Стража одного. Нельзя забывать, что ублюдок - Плетущий. Пусть он и мразь, но ткань этого сна была подвластна ему так же, как и любому из нас. Я мог просто убить его, прямо сейчас. Но сначала мне важно было увидеть его лицо, узнать, кто мне противостоит.
        Едва только я заметил, как от человека, замершего на втором этаже, в нашу сторону вытянулись первые нити его мыслей, я начал плести. Наш высокий остров тотчас окутался туманной дымкой моих мыслей, и состав его грунта стремительно изменился. Почти одновременно с этим до нас дотянулись мысли врага и попытались пробиться вглубь нашего возвышения. Несложно было догадаться, чего хочет Плетущий - разрушить остров, чтобы Страж оказался в лаве. Я же изменил структуру грунта, превратив его сначала в гранит, потом - в базальт… А почему бы и нет? Новая идея была настолько необычной, что полностью захватила меня. Остров стремительно потерял в объеме, когда структура базальта изменилась, но я спешно добавил необходимую высоту. Ну вот, вроде и все.
        Мысли врага бессильно бились о стену нашей горы, а потом вдруг ошарашено замерли. Да, тут было, чему удивляться. Я бы и сам, если увидел такое чудо, был бы поражен не меньше. Над раскаленной и горящей землей на десятки метров возвышался огромный, просто гигантский алмаз. И на нем, на самой верхней грани, находились мы. Камень был идеально чист и прозрачен. Сквозь него можно было увидеть все, что происходит внизу. И если бы не боковые грани, причудливо игравшие со светом, можно было бы подумать, что под нами образовалась пустота.
        Свою ошибку я осознал, когда Плетущий снова начал плести. Выйдя из короткого ступора при виде столь огромного драгоценного камня, он принял единственно верное решение. Враг попытался превратить алмаз в графит. Пусть температура плавления у него не ниже, чем у алмаза, но он же катастрофически непрочен! Сам виноват - нужно было остановиться на базальте. Температура его плавления даже выше, чем у алмаза.
        Если прежде, уничтожая огромных скорпионов, я не испытывал особых эмоций, стараясь лишь работать максимально быстро, то сейчас меня охватила настоящая злость. Мне показалось, что я даже увидел, как она стекает вниз тягучими черными каплями. Конечно, я помешал ублюдку, и процесс преобразования остановился. Но не более того. Враг продолжил плести, плел и я.
        Глава 3
        Охваченный все возраставшей злостью, я раздраженно потянулся к грязно-серым нитям мыслей Плетущего, которыми был окутан весь наш остров. Не уверен, что рассчитывал на что-то конкретное, потому что никогда прежде и ничего подобного я не совершал. Как ни странно, но мне удалось охватить такими же багровыми, как лава внизу, жгутами своих мыслей эти отростки неприятного серого цвета. Не знаю, что сейчас почувствовал Плетущий, но надеюсь, ничего хорошего. Его мысли лихорадочно попытались вырваться из моих захватов, они забились и затрепетали в них. Но я цепко держал их и сдавил еще сильнее. Буквально почувствовал, не знаю откуда, как человека охватила паника. Он уже не стремился развалить нашу гору. Он жаждал лишь освободиться от чужого присутствия в своих мыслях. Да, я смог проникнуть в сознание врага, и то, что там открылось, ошеломило меня. Настолько, что я едва не отпустил его мысли, но быстро пришел в себя и еще крепче ухватился за грязно-серые отростки.
        Мешанина чужих мыслей, чувств и переживаний охватила и втянула меня в себя. Я почувствовал, что противник готов был все бросить и просто уйти отсюда, но я не дал ему сделать этого. Человек оказался совершенно беспомощным перед такого рода атакой. Однако я не испытывал никакой радости от осознания своего контроля над чужим сознанием. И еще мне с большим трудом удавалось не раствориться в чужом «Я», не стать его частью, продолжением его мыслей.
        Яркие и красочные картинки из чужой жизни замелькали передо мной. Знакомые и незнакомые люди, странные для меня переживания, надежды, обиды, радости, разочарования и злость.
        … Снег за окном сыпет с неба холодными крошками, выбеливая серые улицы, голые деревья. В комнате прохладно, даже холодно из-за распахнутого настежь окна. Но даже свежий морозный воздух не в состоянии вытеснить неприятный, но уже привычный запах лекарств. Я с усилием сдерживаюсь, чтобы не морщиться от него.
        - Сколько? - спрашиваю я, продолжая разговор.
        Человек, сидящий на подоконнике спиной ко мне, отвечает, даже не повернув головы:
        - Месяц. Может быть, два. Не знаю. Врачи говорят, что не больше.
        - А что сказали в Центре?
        - То же самое.
        - Но должен же быть какой-то выход…
        Леонид поворачивает голову, наши глаза встречаются. Мне становится не по себе от этого пустого взгляда.
        - Может быть, - роняет он и ставшим уже привычным движением проводит рукой по лысому черепу. - Может быть. Но только не в этой жизни.
        - Нет! - сдавленно выкрикиваю я. - Должен быть способ! Его не может не быть!
        Он лишь равнодушно пожимает плечами и снова отворачивается к окну.
        Он уже сдался.
        Но не я!
        Подхожу к нему и едва сдерживаюсь, чтобы не обнять. Он не любит жалости.
        - Я найду способ, - стараюсь говорить твердо. - Не в этом, так в другом мире.
        Лысый мужчина ничего не отвечает и только спустя целую минуту тихо шепчет, глядя в окно:
        - Красиво…
        - Увидимся ночью, - выдавливаю из себя дрогнувшим голосом и украдкой вытираю выступившие слезы.
        - Может быть.
        Порывисто разворачиваюсь, иду к двери, снимаю с вешалки пальто и надеваю его. Уже стоя в дверях, оборачиваюсь.
        - Пока, Леня.
        - Счастливо, Алена…
        Будто пловец, я вынырнул на поверхность реальности, чтобы вдохнуть воздух, потому что не было больше сил терпеть, и легкие, кажется, вот-вот разорвались бы от его нехватки.
        Странное видение чужой жизни неохотно отпустило меня из своих объятий. Мне понадобилось какое-то время, чтобы осознать себя. Осознать тем, кем я являлся на самом деле.
        - Друг! Где ты был? - прошелестели такие знакомые мысли Стража.
        - Недалеко. Не беспокойся. Со мной все в порядке. Я снова здесь.
        - Нужна ли тебе помощь?
        - Не в этот раз, - ответил я ему. - Как у тебя дела?
        - Тварей больше нет.
        - Хорошо.
        - Земля уже не горит, - продолжил он. - И лава больше не выходит на поверхность.
        - В ней уже нет необходимости.
        - А как же наш враг?
        - Сейчас он не опасен.
        - Ты убьешь его?
        - Да, - и добавил после короткой паузы: - Найди моих друзей, Учительницу и будь с ними.
        - Я собирался это сделать. Ты помнишь?
        - Помню.
        - Я заберу твое тело.
        - Не возражаю. Но куда?
        - Оно будет в моем мире.
        - В твоем? - искренне удивился я.
        - Да, я создал его для себя. Твое тело будет похоронено там.
        - Пусть будет так.
        Чужие мысли-отростки вяло зашевелились в моих захватах, и я поспешил сказать Стражу главное:
        - Запомни. Если здесь появятся другие Плетущие, которых вытянет Учительница, не нападай на них, но и себя в обиду не давай.
        - Кто они?
        - Они должны будут разобраться в происходящем. Именно поэтому тебе нужно будет вести себя тихо и спокойно и не провоцировать их. От этого зависит не только твоя судьба.
        - Я понял тебя.
        - Это хорошо. И старайся держаться рядом с Соней. Она сможет им многое объяснить, и тебя не будут считать тварью.
        - Я буду тих и спокоен и буду держаться голубоглазой. Ты снова исчезнешь?
        - Да.
        - Почему?
        - Мне нужны ответы на вопросы.
        - Твой враг даст их тебе?
        - Да. У него нет выбора.
        - Я могу помочь? - снова спросил Страж.
        - В этом деле - нет. Но тебе не стоит волноваться - мне ничто не угрожает.
        - Будь осторожен, Друг!
        - Конечно.
        - Удачи тебе! - на прощание пожелал он.
        - И тебе.
        Огромный змей не стал дожидаться моего исчезновения. Он начал спуск с нашей алмазной горы. Я проверил температуру земли внизу, но остывшая лава была холодна, как камень, да она им и стала.
        Чужие мысли страстно бились, стараясь освободиться из моих захватов. Чужая воля была не в состоянии сбросить оковы моего жесткого контроля. Враг был по-настоящему напуган, и я чувствовал, как собственное бессилие что-либо изменить, злило его. Нет, ты никуда не денешься, пока я не узнаю все, что мне нужно. Алые щупальца моих мыслей сильнее сжали грязно-серые отростки, и на этот раз я постарался погрузиться в чужое сознание не так резко. У меня получилось, но все равно в последний момент последовал сильнейший рывок.
        … Клаус стоит рядом и недовольно оглядывается по сторонам.
        - Ну так что? - говорю ему я. - Ты поможешь?
        - Ладно, - бросает он раздраженно, - я сделаю, что ты просишь.
        - Спасибо, - надеюсь, он не услышит в моем голосе неприязни.
        - Но ты получишь ее, когда расскажешь, для чего тебе она тебе понадобилась.
        - Хорошо, - покладисто отвечаю я, потому что чувствую - иначе он не поможет.
        - Тогда рассказывай.
        - Не рано ли?
        Он поджимает губы и глядит на меня исподлобья.
        - Держи, - протягивает мне сложенный листок бумаги. Разворачиваю его. Длинная формула, схематичное, но понятное изображение молекулярной решетки. Все очень аккуратно подписано и прорисовано.
        - Так быстро? - удивляюсь я.
        - Не забывай, это моя профессия, - говорит Клаус.
        Он дает мне минуту и снова спрашивает, когда я складываю лист бумаги и прячу его в карман.
        - Рассказывай.
        - Ты знаешь Леню?
        - Сына Учительницы? Знаю, - кивает он.
        - Он смертельно болен.
        - Я не знал. Сожалею. У вас…
        - Спасибо, - мне безразлично его сожаление. - Врачи дали ему срок месяц, половина из которого уже прошла.
        - Но зачем тебе…? - Клаус выразительно глядит на карман куртки, куда я спрятала листок.
        - Ты скоро обо всем узнаешь.
        - Не понял, - хмурится он.
        - Встретимся завтра, и ты все поймешь, - я опасаюсь посвящать его в наши планы, чтобы он не доложил все Учительнице.
        - Почему не сегодня, не сейчас?
        - Я буду не одна.
        - Мы так не договаривались, - Клаус пытается со мной спорить, но и сам уже понимает, что эта партия осталась за мной.
        - Это неважно, - отвечаю ему. - Встречаемся завтра здесь же, и ты все узнаешь.
        - Почему здесь? - недовольно спрашивает он.
        - Потому что мне понравился твой Город. Ты так за ним ухаживаешь, так следишь, чтобы всем жителям было хорошо и уютно… Мне даже захотелось поселиться здесь, - пусть он знает, что я знаю его слабое место.
        - Милости прошу! - вдруг совершенно неожиданно реагирует он, оскалившись в неприятной улыбке. - Всегда буду тебе рад!
        - Ловлю на слове, - возвращаю ему гримасу.
        - Тогда до завтра, - Клаус стирает с лица ухмылку и заканчивает угрожающе. - И вот еще что. Чуть не забыл. Чтобы у тебя не было искушения пропустить нашу встречу, знай, что формула неполная. Оставшуюся часть ты получишь завтра, когда расскажешь мне, для чего тебе понадобился яд, формулу которого получила…
        На этот раз покинуть чужое сознание оказалось сложнее. Оно отказывалось меня отпускать. С большим трудом, но я освободился от этой связи. Сколько прошло времени? Огляделся по сторонам и увидел Стража. Он удалялся от меня, направляясь к моим друзьям.
        Время. Информация, добытая мной, была бесценна. Ее необходимо осмыслить, обдумать, проанализировать, но у меня на это совершенно не было времени.
        Чужое сознание приняло меня с глухой обреченностью, но я не испытывал от этого никакой радости. Напротив, мне было чрезвычайно неприятно погружаться в него и становиться иным человеком.
        … Яркое и пронзительное голубое небо над головой. Шум воды, заключенной в каменное русло реки. Мосты, высокими арками перекинутые через нее. Люди, прогуливающиеся по набережной, сидящие в тени деревьев, потягивающие напитки за соседними столиками. Одуряющий запах кофе.
        Ловлю себя на мысли, что мне здесь действительно нравится. Нельзя отрицать, что Клаус талантлив. Пусть он самовлюбленный эгоист, но Плетущий он умелый и сильный. Леня, расположившийся в соседнем кресле, глядит на реку. А по ней как раз идет пароход, разукрашенный в яркие цвета.
        - Ты уверена, что он придет? - впервые, как мы оказались здесь, он нарушает молчание.
        - Любопытство не оставит ему выбора, - убежденно отвечаю я. - Клаус не сможет не прийти.
        Леня кивает.
        - Тебе здесь нравится? - неожиданно спрашивает он.
        - Неплохо, - отвечаю осторожно. - А что?
        - Ничего необычного не замечаешь?
        Оглядываюсь по сторонам, но на то, чтобы «созерцать» не хочу тратить ни времени, ни сил.
        - Что-то должно быть необычно? - спрашиваю я.
        - Вообще-то все зависит от твоего человеколюбия, - странный ответ меня удивляет.
        Видя мое недоумение, Леня поясняет:
        - Люди, которых ты видишь вокруг, не совсем здоровы.
        - Что значит «не совсем здоровы»? - переспрашиваю я.
        - Психически, - коротко отвечает он.
        - Что-то непохоже, - говорю и снова оглядываясь вокруг.
        - Действительно, - соглашается Леня и добавляет. - Клаус в самом деле очень талантлив, если сумел устроить своим подопечным такие благоприятные условия для сна.
        - Откуда ты знаешь?
        - Мать как-то рассказывала. Он изучает психологические расстройства и занимается их лечением. По большей части используя собственные разработки. На основе ядов.
        С моего языка срываются грязные ругательства, прежде чем я успеваю взять над собой контроль. Леня удивленно глядит на меня, и мне приходится объяснить свою несдержанность.
        - Он предлагал мне поселиться здесь.
        Мой собеседник хмурится и негромко произносит:
        - Не обращай внимания. У нас сейчас нет права на ошибку.
        - Конечно, - поспешно соглашаюсь я.
        - А к вопросу о его приглашении мы вернемся позже, - мне нравится, как звучит его хрипловатый голос - с плохо скрываемой угрозой.
        - Привет! - фальшивая радость и фальшивая улыбка на лице Клауса. - Вы уже здесь? Давно ждете?
        - Совсем нет, - отвечает ему Леня.
        - Вот и хорошо, - он садится за наш столик. - Наслаждаетесь видами?
        - Да, - односложно отвечаю я, душа в себе раздражение.
        - Тогда давайте сразу к делу, - Клаус преображается, пряча искусственное радушие. Он говорит насквозь деловым тоном, обращаясь к моему спутнику: - Я знаю о твоем состоянии, и мне жаль.
        Леня в ответ лишь равнодушно пожимает плечами.
        - Оставшаяся часть формулы, ты принес ее?
        - Да, - напряженно отвечает Клаус. - Но сначала вы расскажете мне, для чего она вам. Я прекрасно знаю фармакологические свойства этого… средства, но почему-то я уверен, что вы собираетесь использовать его не совсем по назначению. Точнее, не как лекарство.
        - Ты ошибаешься - именно, как лекарство.
        - Если ты собираешься лечиться этим ядом, то должен знать, что для твоего, Леня, недуга он совершенно бесполезен. Сфера его применения…
        - Клаус, - перебивает его Леня на полуслове, - ты сам все увидишь.
        - Даже так? - удивляется он. - Когда же?
        - Сегодня. Этой ночью. И, поверь, то, что ты узнаешь нового о его свойствах, будет тебе достойной платой за оказанную помощь.
        - Почему же вы сами его не создали, если так хорошо знаете о его свойствах?
        - Мы не нашли его состава, - отвечаю уже я. - А в найденных источниках идет речь исключительно об этих свойствах…
        Глава 4
        Взбудораженные воспоминаниями, чужие мысли цепко держат мое сознание в своих липких объятиях. Алмазная гора, над которой парит мое Я, все также идеально чиста и прозрачна. Огромный драгоценный камень возвышается над обугленной землей. Окна больницы, те из них, что уцелели, отражают багряный свет полной луны, которая словно усмехается надо мной. Серые отростки чужих мыслей, кажется, стали еще темнее. И я крепко держу их, не позволяя вырваться на волю. Я «созерцаю» и вижу Стража, а также своих друзей и Учительницу. Неожиданно, будто из ниоткуда, появляются новые люди. Это Плетущие. Должно быть, тот самый комитет, созданный Мариной Яковлевной и вызванный ею сюда. Я сбился на втором десятке, когда попытался подсчитать их. Появляющиеся люди полукругом охватывают моих друзей и Стража. Молодец, он даже не дернулся, хотя я чувствую, как он напряжен. Не меньше полусотни Плетущих явилось сюда, чтобы разобраться в сложившейся ситуации. Пусть. Я почему-то спокоен за Стража - ни Соня, ни Семен, ни Миша, ни, надеюсь, Учительница не дадут произойти ошибке. А мне только это и нужно - чтобы мой Друг не пострадал.
И я должен успеть получить ответы на свои вопросы, прежде чем Страж покинет этот сон, и моя с ним связь прервется. Должен.
        … Жаркий и влажный тропический воздух джунглей, кажется, можно есть ложкой. Мы увидели солнце только когда вышли на обширную поляну. Отсюда виднелись крыши убогих хижин.
        - Мы на месте, - извещаю я своих спутников.
        - Наконец-то, - Клаус закидывает в кусты очередную опустевшую бутылку из-под воды и сразу «достает» новую.
        Леня ничего не говорит. Он снимает мокрую от пота рубашку и переодевается в сухую. Как и Клаус, он здесь впервые. Поиском подходящей кандидатуры занималась я.
        Нужная хижина стоит на прежнем месте, на краю этого поселения. Ни души вокруг. За несколько минут мы добрались до нее и зашли внутрь. Никого.
        - И что дальше? - плохо скрывая недовольство, бросает Клаус.
        Сначала я, а потом и Леня «достали» раскладные стулья и уселись по бокам от выхода, спиной к стене.
        - Нужно подождать, - говорю я.
        - Что? - не понимает Клаус и подозрительно щурится. - Или кого?
        - Того, кто поможет нам с исследованиями, - уклончиво отвечает Леня.
        - И кто это? Я знаю его? - интересуется наш невольный соучастник.
        - Вряд ли. Но знакомство будет познавательным - обещаю тебе.
        - Ладно, подождем, если нужно, - Клаус последовал нашему примеру и «достал» себе стул. - Как вы вообще собираетесь проводить исследования, ставить опыты?
        Леня молча вытянул из ножен на поясе короткий, но широкий нож. Его лезвие уже вымазано ядом.
        - Не понял, - сразу напрягается Клаус.
        - Сам все увидишь, - резко отвечаю я, уже не в силах сдерживать рвущееся наружу раздражение.
        - Не переживай, - устало добавляет Леня. - Никто не пострадает.
        - Я не переживаю, - нервно бросает Клаус.
        - Тихо! - вскидываю вверх руку, а другой - тяну из ножен свой клинок, чье лезвие также вымазано ядом.
        Вслед за мной Леня встал со стула и, перехватив поудобнее свой нож, занял место справа от входа. Клаус также вскочил на ноги, но, как мне кажется, он больше готовился немедленно покинуть этот сон, чем принять участие в нашей акции. Пусть. Нам он уже не нужен. Пока. Хотя мы рассматривали вариант с его устранением, но Клаус оказался слишком нервным и осторожным. Ничего, мы достанем его по-другому, так или иначе.
        Приглушенные мягкой почвой шаги снаружи. Леня ловит мой взгляд и, едва улыбнувшись, кивает. Улыбаюсь в ответ уголками губ, и в следующий миг в хижину входит женщина.
        Все происходит за несколько ударов сердца.
        Леня шагает к ней, одной рукой зажимает рот, а второй делает быстрый, аккуратный надрез на шее. Расширившиеся от ужаса глаза перебегают по нам испуганным взглядом. Из крошечной ранки на шее сразу проступает кровь. Я волнуюсь, очень волнуюсь, но ни малейшим образом не выдаю себя, внешне сохраняя ледяное спокойствие.
        - Эй! Вы что творите?! - вскрикивает Клаус и «достает» пистолет.
        Наша подопытная еще несколько секунд бьется в руках Лени, пытаясь освободиться из его захвата. Но вот проходит какое-то время, и ее движения становятся вялыми, ноги подгибаются, и женщина без чувств сползает на пол.
        - Вы убили ее! - зло выкрикивает Клаус.
        - Успокойся, - бросает ему Леня. - Она жива, только без сознания.
        - Пистолет убери, - стараюсь придать своему голосу твердости и угрожающих ноток, но Клаус никак не реагирует.
        - Помоги лучше, - говорит ему Леня, но просьба остается безответной. - Алена?
        - Конечно, - киваю ему, и мы укладываем женщину на то, что здесь является кроватью - длинный топчан с самым обычным матрасом.
        Клаус сторонится, но уходить не спешит.
        - И что дальше? - уже спокойней спрашивает он.
        - Просто смотри, - отвечает ему Леня, не поворачивая головы.
        - Я и смотрю, - зло огрызается Клаус. - Но ничего, кроме нападения на Плетущую, пока не увидел.
        - Терпение. И не мешай, - он вытягивает из кармана целую связку табичей, выбирает один из них. Леня взял их у матери. Это ее запасной комплект. Потом в его руке появляется маленький нож, которым он колет себе палец на руке. Каплей крови, выступившей из раны, он вымазывает приготовленный табич.
        - Это твой? - спрашивает Клаус достаточно спокойно. Да, ученый в нем сильнее Плетущего.
        - Нет. Чей - неважно, - он прижимает отмеченный своей кровью табич к еще кровоточащей ране женщины.
        Я спохватилась и, настроившись нужным образом, «созерцаю». Силуэты Плетущих тотчас налились ярким белым светом. Хотя Леня на самом деле им не является. Он вообще неохотно общается на эту тему. В свое время Марина Яковлевна отказалась учить своего сына искусству Плетущих, якобы потому, что его моральные и психологические показатели не соответствуют требованиям. Хотя каким-то азам она все же его обучила, чтобы ее сын мог постоять за себя во сне, но не более того. А потом мы с ним познакомились. И я постаралась передать Лене все, что знала сама. Естественно, Учительница ничего об этом не знает. И, честно говоря, мне плевать на нее. Главное для меня - жизнь и здоровье Лени. И если для того, чтобы он жил, мне нужно будет убить, я убью.
        Сквозь застилающие от долгого «созерцания» слезы на глазах я увидела, как от женщины к Лене протягивается жгут-канал, по которому мощным током побежала энергия. Другой канал, больше похожий на бесцветную нить, также вытягивается из нашей подопытной и стремительной змейкой скользит куда-то прочь. Благодаря ему, другой Плетущий, чей табич использовал Леня, сам явится сюда на Зов и станет его следующим донором.
        Я вернула себе нормальное зрение и вытерла с лица вовсю текущие слезы. Глаза болят, но это не страшно - скоро пройдет.
        - Что это? - Клаус, как и я, вытирает слезы.
        - Это мое лекарство, - довольно говорит Леня.
        С радостным удивлением наблюдаю, как он на глазах преображается: его кожа приобретает здоровый цвет, а глаза сверкнули здоровьем и силой.
        - Впервые вижу такое, - задумчиво тянет Клаус, впрочем, пистолет он не опускает.
        - Это только первый этап. Всего, чтобы я полностью излечился, нужна сила нескольких Плетущих.
        - То есть, ты выздоровеешь за чужой счет? - недобро хмурится тот.
        - Точно, - довольно кивает Леня. - Отлично себя чувствую. Уже и забыл…
        - Немедленно остановите этот… эксперимент! - выкрикивает Клаус.
        - Что?
        - Вы нарушаете…
        - Плевать! - кричит ему в лицо Леня. - Плевать, что я нарушаю, ты понял меня?! Я нашел способ выжить и никому не позволю меня его лишить!
        - Но… - Клаус отступает под его яростным напором, упирается спиной в стену и затравлено озирается.
        - Никаких «но»! - ревет Леня. - Я никому не дам помешать мне! А если ты кому-нибудь расскажешь о том, что видел, я убью тебя!
        При этих словах Клаус меняется лицом, и через миг он уже прижимает ствол пистолета к голове Лени. Я реагирую моментально и целюсь в Клауса из своего.
        - Ты мне, что, угрожаешь? - шипит он. - Пугаешь меня?
        - Брось оружие! - выкрикиваю я. Злость и раздражение на этого самовлюбленного типа внезапно сменяются страхом за Леню.
        - Ты мне не ответил, Леонид, - цедит Клаус, впившись в него злыми глазами. - Ты угрожаешь мне?
        - Брось пистолет!
        - Да, я угрожаю тебе, Клаус, - бросает Леня. - И что? Будешь стрелять? Или как обычно, дальше слов у тебя дело не пойдет?
        Ну зачем он так?!
        - Вы идиоты, - неожиданно спокойным голосом говорит Клаус и глядит на нас по очереди. - Неужели вы думаете, что убийство Плетущей сойдет вам с рук?
        - Единственное убийство, которое произойдет, так это если Алена выстрелит в тебя, - надменно произносит Леня.
        - Не понял.
        - Эта женщина не умрет.
        - Но из нее выходит сила!
        - Ну и что?
        - Как что? Что с ней будет?
        - Ничего. Почти.
        - Почти?
        - Да, объем яда, попавший в кровь, позволит удерживать ее в коме семь дней, а потом женщина проснется.
        - Я тебе не верю, - Клаус не опускает свой пистолет, держа меня в невероятном напряжении.
        - Дело твое. Хочешь - верь, не хочешь - не верь.
        - Ладно. Откуда такая информация?
        - Не все ли тебе равно?
        - Нет.
        - Это неважно.
        - А если с тобой что-нибудь случится, и канал разорвется?
        - И не надейся.
        - Почему-то я думаю, что женщина проснется.
        - Думай, как хочешь.
        - Почему вы так уверены, что женщина не умрет?
        - Да потому что доза не та! - не выдерживает Леня.
        - А шприцом вас не учили пользоваться?
        - Нужно, чтобы была кровь.
        - Я видел твои манипуляции с табичем. Для чего?
        - Таким образом устанавливается связь с другим Плетущим.
        - Какого рода связь?
        - Надежная.
        - Для чего она нужна?
        Леня отвечает не сразу. Он недолго колеблется и, что-то решив для себя, говорит истинную правду:
        - Для того чтобы Плетущий, чей табич я использовал, сам явился сюда. Каждую ночь ему будет сниться один и тот же сон, этот сон.
        - То есть таким образом вы заманиваете следующую жертву?
        - Да.
        - Чей табич ты использовал?
        - Какая тебе разница?
        - Не уходи от ответа.
        - Ладно, если ты так настаиваешь. Это табич одного из учеников моей матери.
        - Это я и сам понял. Чей именно?
        - Он принадлежит Мише. Знаешь его?
        - Нет, кто это?
        - Друг Оружейника.
        При упоминании этого прозвища Клаус меняется лицом. Через секунду он спокойно говорит, опуская пистолет:
        - Ясно.
        В хижине повисает напряженное молчание.
        - То есть через семь дней эта женщина проснется, и все?
        - И все, - кивает Леня. - Я забираю у нее не всю силу - это сделать просто невозможно. Через неделю она вернется к обычной жизни. И даже не вспомнит, что произошло.
        Он делает правильно, что говорит неправду. Мы не позволим женщине выжить, чтобы она не смогла никому рассказать о случившемся. Убить ее нужно будет в строго определенный момент, в самый последний день, час и минуту.
        - Почему именно семь дней?
        - Потому что только за неделю я смогу усвоить всю ту энергию, что Плетущая отдаст мне. Если я попытаюсь ускорить процесс, то запросто сгорю.
        - Не думаю, что для тебя это худший вариант, - бросает Клаус.
        - А мне плевать, что ты думаешь, - парирует Леня.
        - Твоя мать знает, что вы здесь устроили?
        - Конечно, знает.
        - Алена, - он обращается ко мне, не поверив Лене на слово, - Марина Яковлевна знает о вашем эксперименте?
        - Знает, - твердо отвечаю я, не отведя глаз. Ложь удалась - Клаус поверил.
        - Ладно, - тянет он, но сразу произносит. - Я сам все выясню.
        - Делай, что хочешь, - Леня отворачивается от него.
        В этот самый момент что-то или кто-то хватает меня и куда-то тянет. Дергает вверх и назад.
        Куда?! Что это?!
        Леня даже не замечает, как некая сила утягивает меня. Необычно - меня тащит, но в то же время я остаюсь на месте. Это весь мир странно отдаляется, мутнеет и расплывается…
        Разрыв с чужим сознанием, с его воспоминаниями проходит тяжело. Я точно знаю, что хозяин грязно-серых отростков мучается сейчас еще больше. Не трудно представить, какой ужас он испытывает - мой враг не в состоянии понять, что с ним происходит, почему он обездвижен и лишен воли. Даже с моего места, на таком удалении от него, мне видно, как страх, ставший для меня вдруг видимым, тугим темным обручем обхватил грудь человека.
        Новая информация, которую я добыл так непросто, подарила ответы на многие мучившие меня вопросы. Ошеломительные факты перевернули собственные мысли, вдребезги разбив прежние гипотезы и предположения. Но это еще не все. Меня ожидает новое погружение в чужое сознание.
        А где Страж? Я «созерцаю» и сразу увидел его, сиявшего ослепительным светом. Плетущие находились на своих местах, окружив его большим полукругом. Рядом со змеем замерли мои друзья, а Учительница стоит между ними со Стражем и остальными Плетущими. Уверен, что у змея все будет хорошо - здравый смысл победит. По крайней мере, никаких видимых признаков агрессии я не наблюдал ни с одной из сторон. Канал, соединявший мое сознание и Стража, остается таким же крепким, как прежде, несмотря на большое расстояние. А алмазная гора, над которой я парил, превратилась для меня в невольное узилище - я опасаюсь, что не смогу удерживать чужие мысли, если попытаюсь сдвинуться. Или смогу? Нет, я не хочу рисковать, ведь если я потеряю контроль над противником, он моментально покинет этот сон.
        Глава 5
        … Обожаю ночной город. Мне нравится, как слепые дома возвышаются друг над другом темными громадами. Мне нравится, когда не горят уличные фонари и огни в квартирах. Когда только луна и звезды освещают мой путь. Мне нравится, когда нет людей. Как же они мне надоели со своими одинаковыми желаниями и страхами: мелочными, эгоистичными и зачастую похотливыми. Все время одно и то же. Ну почему я должна им помогать? Почему должна избавлять их от ночных кошмаров? Едва ли каждый пятый достоин помощи, а остальные ее просто не заслуживают. Надоело. Не хочу больше никому помогать, только Лене. Он заметно изменился за последние несколько дней, благодаря силе той Плетущей, и я этому очень рада. Он единственный, кто по-настоящему нуждался и нуждается в помощи. Счастье, что я могу ее оказать.
        Заплечный рюкзак ощутимо давит на спину. Его лямки натирают плечи, особенно когда я поднимаюсь на свой этаж. Сегодня была славная охота. Я смогла добыть больше тридцати заготовок - частей тел самых разных тварей. Вспоминая все обстоятельства собственной работы, невольно передергиваю плечам. Меня тошнит от всех тех слюнявых и слезливых благодарностей, которыми меня одаривали люди. Те, в чьих снах я уничтожала всевозможных монстров. Глупцы! Через пару дней их собственные страхи породят новых, не менее ужасных, тварей, потому что никакой работы я с ними не проводила. Просто появлялась в их снах, тем или иным способом обездвиживала монстров и, прежде чем убить, резала страшилищ, отделяя от них часть тела. Потом уходила, не обращая внимания на все «спасибо». Честно говоря, несколько раз мне с трудом удалось сдержаться, чтобы как следует не припугнуть самих спасенных - уж слишком грязными людишками те оказались. Но так и бывает за очень редким исключением - каковы люди, таковы и их страхи.
        Теперь, как обычно, нужно передать трофеи Лене. Он собирает армию тварей. Для того, чтобы доказать своей матери, что чего-то стоит, как Плетущий. Ну а как еще это сделать, если не явится к ней во главе миллионной рати. Так сказал Леня.
        Я невольно хмурюсь, вспоминая, что далеко не все твари способны ко второй жизни. Большинство из них погибало, прежде чем мы не определились, какие из них наиболее устойчивы к возрождению. И наиболее послушны. Ими оказались похожие на горилл твари, больших размеров черные скорпионы, покрытые густой темно-серой шерстью монстры с неизменными когтями, огненно-красные муравьи величиной с крупную собаку. Последних я встретила только однажды, во сне какого-то чудака. Перебила их всех и оставила только одного. Тварь едва не откусила мне ногу огромными для своих размеров жвалами. В нашем активе есть и другие монстры - дикая смесь человека и волка. С ними было непросто. Эти сильные и ловкие твари оказались способны менять облик. А вчера я наткнулась сразу на два редких экземпляра: осьминога и паука. Оба монстра достаточно велики и на удивление легко поддались работе, что удивительно, потому что из всех пауков, которых я успела добыть за последние несколько дней, этот оказался единственным способным к возрождению. Леня сказал, что эти два экземпляра дождутся своего массового клонирования только через неделю,
потому что сейчас он занят исключительно «гориллами». Как-то я пыталась помочь ему и создала полторы сотни заготовок крупных «крабов» и матку, способную самостоятельно их воспроизводить. Еще - больших пчел, обладавших чрезвычайно сильным ядом. Но Леня попросил меня заняться отловом новых монстров. Я не обижаюсь - каждый должен заниматься своим делом. Он недостаточно силен, чтобы выполнять мою работу, а я не достаточно усидчива, чтобы сутками напролет растить тварей, «разбирать» их на заготовки, снова растить, снова «разбирать», с каждым таким циклом многократно множа их количество. Леня говорит, что может одновременно выращивать из заготовок уже больше сотни тварей. Молодец! А еще он как-то обмолвился, что хочет создать некую супертварь наподобие Стража. Конечно, я отговорила его от этого опрометчивого и неразумного поступка. Не нужен нам никакой суперСтраж. Мне здоровье Лени важнее.
        Ну вот и мой этаж. Открываю ключом дверь собственной квартиры, точной копии моей реальной, но с удивлением отмечаю, что она не заперта. Смутная тревога проснулась во мне. Снимаю с плеча рюкзак и аккуратно опускаю его на пол. «Достаю» пистолет и морщусь от звука передергиваемого затвора. Да, я не Оружейник, про которого так много нам рассказывала на уроках Марина Яковлевна и Учитель по огневой подготовке. Некоторые рассказывают, будто он вообще не пользуется запасными магазинами, а пули сами появляются в стволе его оружия. Но ничего - пули не главное. Вхожу в квартиру и прикрываю за собой дверь. Темное помещение недовольно встречает свет моего фонаря.
        Тишина. Вслушиваюсь до звона в ушах. Запоздало ругаю себя за то, что не проверила обстановку раньше - не «созерцала». Усталость служит слабым оправданием. Собственная безопасность - превыше всего. Чувствую, что сейчас «созерцать» уже некогда. Почему? Не знаю, наверное, интуиция, какое-то предчувствие. Звуки за дверью квартиры, в коридоре, словно шлепанье босых ног по полу. И совсем не одной пары. Нужно уходить - я чувствую это. Жаль, что придется бросить рюкзак, но иначе - никак. Или дождаться незваных гостей? А я не заперла дверь! Колеблюсь всего секунду и решаю для начала закрыть дверь на замок. Уже касаюсь пальцами прохладного пластика ручки замка, чтобы провернуть его, когда вдруг из гостиной до меня доносится знакомый голос. От неожиданности и испуга я едва не подпрыгнула на месте.
        - Ты не хочешь пройти в комнату? - спрашивает он и сразу добавляет: - Я жду.
        Прикрываю глаза от яркого света загоревшихся на потолке ламп. Несколько секунд восстанавливаю зрение и, все еще щурясь, шагаю в комнату. Страх перед незваными гостями, шлепающими босыми ногами в коридоре за дверью, улетучивается. Вместо него приходит другой, более сильный - перед тем, кто позвал меня по имени.
        В кресле посреди гостиной сидит Марина Яковлевна. Ее внимательные глаза цепко следят за каждым моим движением. Несмотря на внешнее спокойствие, Учительница напряжена, точно взведенная пружина.
        - Здравствуйте, - говорю ей.
        - Присаживайся, - кивает на диван у стены.
        Я вздрагиваю, когда повернув голову, увидела сидящего в его углу Леню. Его взгляд ничего не выражает. Совсем. И мне вдруг стало предельно ясно, что ничем хорошим эта встреча не закончится. Ублюдок Клаус все-таки рассказал все Марине Яковлевне. Но почему она явилась сюда? Леня же говорил, что уладит с ней все вопросы, и никаких проблем не возникнет.
        - Предупреждаю тебя сразу, - отрывисто, словно выплевывает, бросает Учительница, - даже не пытайся покинуть сон.
        - Почему это? - сама удивляюсь своей наглой смелости.
        - Потому что целее будешь, - недобро хмурится она.
        Опускаюсь на диван рядом с Леней, закидываю ногу на ногу и выжидающе гляжу на нежданную гостью. Мне видно, что Марина Яковлевна недовольна таким началом разговора.
        - Рассказывай, - наконец говорит она.
        - Что именно? - с обреченной решимостью вскидываю подбородок.
        - Не дерзи мне, девочка, - в ее голосе льда достаточно, чтобы заморозить Африку. - Ты отлично знаешь, что я хочу услышать.
        Почему же молчит и так старательно не смотрит на меня Леня? Почему не скажет ничего в мою защиту?
        - Не смотри на Леню, - произносит Учительница. - Он уже все мне рассказал.
        - Что же вы хотите услышать от меня в таком случае?
        Марина Яковлевна вдруг говорит совсем иное, чем то, что я ожидала от нее услышать.
        - Жаль, что я тебя не выгнала из класса пятнадцать лет назад, когда только начинала учить. Понадеялась, что сделаю из тебя человека. Зря… Рассказывай, кто, кроме Клауса помогал вам.
        Снова гляжу на Леню. Он смотрит в ответ. Что-то обрывается у меня внутри, когда я вижу этот взгляд: пустой и чужой. Он ранит меня больше, чем все угрозы Учительницы. Как же так?!
        - Отвечай на вопрос, - повышает она голос.
        Я сама поражаюсь тону, которым отвечаю Марине Яковлевне.
        - Вам же все Леня рассказал, - и добавляю, будто озвучиваю последнее желание: - А я не хочу с вами разговаривать.
        Взрыв следует незамедлительно.
        - Ах ты маленькая дрянь! Значит, как людей калечить, ты первая, а как за свои поступки отвечать, ты носом воротишь?!
        У меня все замирает внутри при звуках ее грозного крика, но отступать мне уже некуда, и я продолжаю свою проигранную партию.
        - А вы не кричите на меня! Это вы, а не я, должны были найти способ излечить Леню! Он ваш сын, а не мой! Это вы его мать! Да, я лишила силы одну Плетущую, но сделала это ради Лени! И ничего с ней не будет - проснется через неделю и даже не вспомнит о случившемся…
        - Ты сама понимаешь, что несешь?! Ваша жертва уже никогда не сможет видеть сны! Ни один Плетущий жить не сможет после такого! Она руки на себя наложит!
        - Ничего с ней не будет… - пытаюсь вставить я, но Марина Яковлевна меня перебивает.
        - Заткнись! - ее лицо наливается кровью. - Значит, ты говоришь, Леню моего спасала? Значит, это я должна была разменять жизни десятка Плетущих на его? Значит, я плохая мать?!
        - Мама… - подает голос Леня.
        - Молчи! - взмахивает она рукой. - Я не могу тебя наказать, потому что это бессмысленно. Для тебя нет наказания ужаснее того, что придумала для тебя жизнь. А ты, - Учительница впивается в меня злыми глазами, - если считаешь, что ничего страшного в том, чтобы лишиться снов, нет, именно так и будешь наказана.
        - Что? - страх ледяными щупальцами проникает в сердце. Нет! Я не хочу такой жизни! Только не это!
        Решение приходит само, и я, наплевав на все угрозы, начинаю процесс ухода. Это единственный выход. Лучше всю жизнь прятаться и скрываться, чем тускло и серо существовать, без мира сновидений, мечтаний и фантазий.
        - Леня! - вскрикивает Марина Яковлевна, видя, что я собираюсь уйти. Нет, она слишком далеко от меня, чтобы успеть.
        Я еще поживу…
        Чья-то рука хватает меня за лицо. Чья? Лени! Укола я почти не чувствую, как не чувствую боли от небольшого разреза на своей шее. Как?! Леня?! Не верю! Сознание странно гаснет и словно отстраняется от происходящего… Нет же! Оно не гаснет. В следующий миг я взлетаю в воздух, под самый потолок. Оглядываюсь и замираю, пораженная увиденным. Мое тело осталось на прежнем месте. Его обнимает Леня. Стараясь сделать все незаметно, он украдкой прислоняет к ране на шее на несколько секунд приготовленный заранее табич, который напоминает наконечник стрелы.
        - Прекращай ее обнимать и укладывай на диван, - недовольно произносит Учительница. Она так и не заметила его манипуляций с чужим табичем.
        Если бы я могла плакать… Если бы я могла кричать… Если бы я могла дышать, то задохнулась бы от горькой, невыносимой обиды. Человек, которого я любила больше жизни, ради которого я готова была на все… Он предал меня! Предал и нанес удар в спину! Почему?! За что?!
        Я не в силах смотреть ни на него, ни на его мать, ни на свое бессознательное тело. Но произнесенные предателем слова останавливают меня, когда я хочу убраться отсюда куда-нибудь.
        - Мама, - говорит он. Марина Яковлевна хмурится, задумавшись, - кроме Клауса, еще нам помогал Оружейник.
        При этих словах ее взгляд останавливаются, а сама она будто каменеет.
        - Максим? - переспрашивает она не сразу.
        - Да, - кивает Леня, укладывая мое тело на диван.
        - И он все знает?
        Еще один кивок.
        - Как же он… В чем заключалась его помощь?
        - Он обеспечивал нам силовое прикрытие.
        Почему он лжет? Оружейник не имеет никакого отношения к нашей авантюре. Я с ним даже незнакома.
        - И еще он, скорее всего, явится сюда, чтобы спасти Алену.
        Так вот значит, чей табич «привязал» ко мне Леня! Я пораженно наблюдаю за человеком, которого, как мне казалось, хорошо знала. Неожиданно замечаю, как по комнате вдруг начинает расползаться странная темно-зеленая, почти черная, дымка. Она исходит от меня. Это обида за низкое и подлое предательство находит выход. Ни Учительница, ни ее сын ничего не замечают. Марина Яковлевна только зябко передергивает плечами, когда она касается ее. Постепенно меня охватывает новое чувство, и название ему - ненависть. Она тягучими черными каплями стекает вниз, превращается в дымящиеся щупальца, которые тянутся к предателю. Они опутываю его, сжимают, душат, давят… Нет, никакого результата. Мои воплотившиеся эмоции столь же эфемерны, как и я.
        Мразь и подлец! Его мать даже не подозревает, что он только что не просто установил канал, по которому будет выкачивать из меня силу, но умудрился впутать в эту ситуацию совершенно постороннего человека, Оружейника. Лично я никогда не стала бы с ним связываться. Когда-то Леня рассказывал, что Марина Яковлевна очень хорошо относится к нему и считает лучшим из своих учеников. А еще мне прекрасно известно, как сильно Леня не любит свою мать за то, что та отказалась учить его. Неужели причиной предательства стала нелюбовь к собственной матери и зависть к одному из сильнейших Плетущих? Неужели я так мало для него значила?
        Без сомнений, в ближайшую ночь Оружейник попадет в этот сон. Зов не оставит ему выбора. Плетущий придет сюда, как и сказал предатель, а Марина Яковлевна встретит его. Они должны поговорить, иначе… Что иначе? Не все ли мне равно? Вывести из того состояния, в котором я пребываю, нельзя. По крайней мере, никакой информации на эту тему я не нашла.
        Вижу, как на лбу моего тела появляется огненная «семерка». Этот фокус с визуальными эффектами в виде обратного отсчета придумал сам Леня. Ему понравилась мысль, что Плетущий, к которому привязывается жертва, будет нервничать и не находить себе места - ведь сделать-то ничего нельзя, а цифры будут вести свой неумолимый обратный отсчет. Кроме того, характер связи между жертвой и Плетущим таков, что последний будет мучиться кошмарами все семь дней.
        Боже мой, какая же я была слепая дура… Подлец просто использовал меня. А едва возникла опасность, он тут же и обвинил меня во всем. Наверняка, когда Клаус рассказал Марине Яковлевне о нашей операции, та потребовала от Лени объяснений. И он все рассказал, но так, что главной виновной, судя по всему, оказалась я. Хотя именно он нашел у матери книгу с описанием способа избавлять Плетущего силы.
        Не хочу больше здесь находиться. Лишь пожелав, покидаю квартиру прямо сквозь стену. В коридоре толпятся какие-то люди. «Созерцаю», глядя на них. Это твари. Что странно - они вооружены. Ну и что? Какая мне теперь разница? Непередаваемое чувство полета охватило меня, когда я заскользила в пустоту за балконом. Внизу, у дома - еще твари. Вдруг увидела Плетущего, точнее, его яркий силуэт. Плыву к нему по воздуху. Человек сидит в кустах в компании двух людей-тварей и внимательно следит за внутренним двором дома. Несмотря на темноту, мне без труда удалось разглядеть его рыжие волосы. Он мне незнаком. Неподалеку вижу еще одного Плетущего, чей налитый светом силуэт контрастирует с двумя чернильными кляксами тварей подле него. Наблюдатели? Очень похоже. Но мне уже все равно.
        Неведомая сила вдруг резко дергает меня куда-то вверх. Что это? Новый рывок, и еще один. Испуганно шарахаюсь в сторону, но не могу сдвинуться с места. Снова рывок, да такой, что в глазах потемнело. Вот опять…
        Вокруг простирается до боли знакомый пейзаж: оплавленная земля, здание больницы в нескольких сотнях метров, немыслимых размеров алмаз, настоящая гора. И я, парящий над ее плоской вершиной. Пылающие светом силуэты Плетущих, как и Страж, не изменили своего положения. Грязно-серые отростки, сжимаемые моими захватами. Нет, это еще не все. Я не закончил.
        Страх короткой вспышкой пугает и лишь на миг останавливает перед очередным погружением в чужое сознание. Мысли и воспоминания Алены снова мелькают передо мной и вокруг причудливым калейдоскопом.
        … Ночной город озаряют беззвучные вспышки молний. Редкие фонари освещают желтым светом улицу. На автобусной остановке из ниоткуда появляется незнакомый мне человек. Он внимательно оглядывается по сторонам и пускается неспешным шагом…
        …Этот же человек уже поднимается по лестнице, идет коридором и заходит в квартиру. В гостиной на диване лежит мое тело, а в другом углу комнаты, в детской кроватке, плачет мой Алешка. Зрение странно расплывается, и теперь я вижу не младенца, а Марину Яковлевну. Она появилась только что. При виде вошедшего в двери человека она хмурится и едва сдерживается, чтобы не заговорить с ним. Тот подходит к дивану, наклоняется над моим телом, и в следующую секунду Учительница начинает плести, заставляя незнакомца покинуть этот сон. Значит, это и был Оружейник. Нужно запомнить…
        … Раскаленный шар солнца висит в голубом небе. Ни малейшего облачка на нем нет. Джунгли вокруг. Непрерывный стрекот, визг, попискивание насекомых и мелких зверей, скрытых от взора густыми зарослями. Убогие лачуги разбросаны по большой поляне. Из-за деревьев выходят вооруженные люди. Их трое, и двоих из них я знаю. Первый - Оружейник. Он одет в светлую одежду военного типа и высокие ботинки, на нем - бронежилет, а на голове - шлем. Плетущий настороженно оглядывается по сторонам. Второй из троицы тоже мне знаком. Я уже видела его в ту страшную ночь, когда предатель нанес мне подлый удар. Этот человек вместе с двумя тварями находился тогда возле моего дома. Третьего Плетущего я вижу впервые. Разрез глаз выдает в нем представителя одной из азиатских наций. Это Миша, друг Оружейника? Выходит, что так. Его табич использовал Леня, когда привязывал его с помощью своей крови к жертве. Я «созерцаю», чтобы проверить свою догадку. Так и есть - смутно различимая нить связывает Мишу и Плетущую, жертву. Должна заметить, что в нынешнем состоянии «созерцание» дается мне несравненно легче. Я могу пользоваться
особым зрением сколь угодно долго. Слабое утешение… Однако кое-что еще привлекает мое пристальное внимание, а именно человек, Плетущий, которого я уже видела у своего дома. Его наполненный светом силуэт странно двоится, словно… Догадка приходит неожиданно. Он же использует чужую внешность! Напряженно вглядываюсь и спустя несколько секунд я смогла рассмотреть истинное лицо человека. Это Клаус. Что он здесь забыл? Почему он прячет свое лицо? Мой взгляд затуманивается, и в следующий миг обстановка меняется. Трое Плетущих беседуют с каким-то благообразным старцем. Его окружает множество тварей, тех самых, человекоподобных, которых привела в мой сон Учительница. Улавливаю обрывки фраз, но толком не слушаю их, потому что гляжу на странного старика. Оказывается, он так же, как Клаус, использует чужую внешность. Внимательно вглядываюсь в него. Вялый интерес к происходящему моментально улетучивается, уступая место вспыхнувшей ненависти. Под обликом старика прячется Леня! Да, вот и канал, которым он связан с Плетущей, и по которому мощным потоком поступает энергия. Может быть, - мелькает мысль - втроем Плетущие
смогут что-нибудь придумать, чтобы вывести женщину из нынешнего состояния? Неожиданно ловлю себя на мысли, что сожалею о том, что я с ней совершила. Поступила бы я иначе, если бы можно было переиграть все заново? Да. Конечно! И не нужно объяснять, почему.
        Картинка перед глазами снова меняется, уступив место другой, тревожной и опасной. Трое Плетущих, старик и его твари замерли неподвижно, приготовившись к бою. Их взгляды устремлены в лесную чащу, откуда доносятся страшные звериные завывания. Оружейник что-то кричит Мише, и тот начинает плести. С удивлением отмечаю, что могу наблюдать сам процесс работы Плетущего. Темно-синими жгутами мысли Миши скользят вперед и впиваются в землю перед стеной деревьев. Но ничего не происходит, потому что ему мешает Клаус, которого Оружейник называет Семеном. Он блокирует работу, не позволяя, судя по всему, создать Плетущему некое препятствие или, наоборот, - оборонительный ров.
        Образы и лица мелькают, как при ускоренном воспроизведении, и вот уже я смотрю на стену из толстых остро заточенных бревен, торчащих из земли. Появляются первые твари. Внешне они выглядят, как огромные кошки. Их много, очень много. От их завываний и рыка становится по-настоящему страшно. Я сама никогда не сталкивалась сразу с таким количеством монстров…
        Пылающие бревна и неумолчный визг сотен сгорающих заживо тварей. Черный дым и копоть до небес. Кажется, я даже чувствую жар пылающего дерева…
        Низкие грозные тучи над самой головой. Ослепительные вспышки молний и громовые раскаты, от которых сотрясается весь мир. Ливень…
        Уже не ров, а настоящая пропасть, разделяет нападающих и защитников. Мощные тела тварей, зависнувшие в воздухе в немыслимом прыжке. Частая стрельба, грохот разрывов, крики раненных тварей. А это что? Коротким импульсом от Клауса к нападающим монстрам проходит сигнал, после которого часть из них отступает и начинает обход. Получается, что атакующими тварями руководит Клаус? Но он же сам в них стреляет! Ага, только почему-то все время мажет, ну-ну.
        Огромные кошки уже в поселении. Твари Лени и твари Клауса схватились в смертельной схватке. Крики боли и яростный рев. Молчаливая смерть и оскаленные пасти. Неожиданно Клаус оказывается в окружении, атакующие сбивают его с ног и валят на землю. Плетущий вскрикивает, а в следующий миг из-за ближайших хижин выскакивает Оружейник. Лицо безумца. Он что-то кричит и бросается в самую гущу огромных кошек. Поздно. Клауса-Семена уже нет. Я-то видела, что твари не тронули его, потому что они не в состоянии причинить вред своему создателю и хозяину. Но Оружейник этого не знает. Для него все произошло так, будто погиб его друг, Семен. Спустя какое-то время из-за хижин появляется Миша. Оружейник что-то настойчиво говорит ему, и тот нехотя кивает, а затем отходит назад. Новые монстры идут в атаку, и Оружейник сосредотачивается на отражении нападения. А тем временем за его спиной происходит страшное. Рядом с Мишей показывается Лен-старик. Он хватает того за лицо и наносит быстрый удар ножом в шею. Коротко сверкает клинок, и Миша, так и не увидев лица предателя, оседает на землю. Я ошарашено наблюдаю за
мерзавцем, когда тот коротко колет свой палец и выдавливает из него кровь в надрез на шее Миши. На этот раз Леня не использует чужой табич. Спустя несколько секунд тело Плетущего исчезает, а следом за ним уходит и старик.
        Как же я жалею о том, что Оружейник не видел, что произошло с его другом. Уж ему бы хватило скорости схватить Леню, прежде чем он смог бы уйти. Его силы и возможности настолько незначительны, что для того, чтобы покинуть сон, Лене необходима, по меньшей мере, минута. А если он напуган или сильно нервничает, то и того больше…
        Последний из «защитников» погибает от лап монстров. На раскисшей от недавнего ливня земле остался стоять лишь Оружейник. Он добивает последнюю кошку и тотчас бросается куда-то в сторону, на звуки боя где-то в глубине поселения. Следую за ним. Поздно. Монстры добрались до несчастной женщины. Плетущий уничтожает последнего из них, который буквально пожирает жертву. Меня бы замутило от этого зрелища, обладай я телом. Последнее, что я вижу, прежде чем оказаться в ином месте, это остановившийся взгляд женщины-Плетущей, в чьей смерти я виновна не меньше, чем убившая ее тварь…
        Необычное ощущение стремительного полета. Передо мной появляется смутно знакомый пейзаж: оплавленная земля, исполинский драгоценный камень, какое-то здание неподалеку и неестественно большая багровая луна, чей свет придает окружающему поистине зловещий окрас. Но это видение не задерживается и исчезает так же стремительно, как появилось. С огромной скоростью мелькают картины и образы. Или это меня так стремительно несет по воспоминаниям?
        … Перекошенное от ненависти лицо женщины, которая только что выяснила все обстоятельства смерти сына. Страшные слова ее клятвы, которую она дала сама себе. «Я убью тебя!» - неузнаваемым от боли голосом прошипела Учительница. Марина Яковлевна нашла город-лечебницу Клауса, в котором погиб Леня. Впрочем, от того красивого города остались только воспоминания. Сейчас это не более чем выжженные и обгоревшие руины. Марина Яковлевна обнаружила гигантского осьминога, влезла в его примитивное сознание и узнала, как погиб Леня. Учительница убивала монстра очень долго. Она казнила его тем же способом, что он расправился с ее сыном. Жуткое и страшное зрелище. Такое же жуткое, как то, когда этот гигант схватил Леню и разорвал на части. Да, я была тому свидетелем. Я видела, как предатель пытался уйти из того рокового сна, но был слишком напуган, чтобы сосредоточиться. Ни капли жалости или сострадания я не испытываю к нему. Только злую и мстительную радость.
        Наблюдая за Оружейником, я стала свидетелем многих странных, непростых и удивительных событий. Я видела, как Марина Яковлевна пыталась достать его, но Клаус ей помешал. Он блокировал ее работу, когда та плющила один за другим вагоны поезда, в котором находился убийца ее сына. В том сне Клаус отразил еще не одну подобную атаку, предотвратив пожар и несколько воздушных ударов. Я видела, как Оружейника едва не убили твари Учительницы, но Плетущий сумел отбиться. Он с успехом использовал свои возможности работы с тканью сна. Оружейник спокойно, без суеты уничтожил всех нападающих, не оставив им ни единого шанса на успех. Он пытался догнать Учительницу в поезде, но та смогла избежать встречи и отправила состав в полет с немыслимой высоты, где вокруг были только облака…
        Образы и видения снова закружились вокруг меня в своем безумном танце. Я стараюсь проследить за Мариной Яковлевной и обнаруживаю ее в сне, где находится мое бессознательное тело. В отличие от того сна, где она напала на Оружейника в поезде, это его сон, и он здесь полновластный хозяин. Я застала женщину как раз в тот момент, когда она там появилась. Твари, ее личная гвардия, которых Учительница оставила сторожить мое тело, безуспешно пытаются убить Оружейника. Плетущий успешно отражает все их атаки, необычно используя работу с огнем и водой. Вот он уже поднимается в кабине лифта, но твари пытаются достать его и там. Ограниченных возможностей Учительницы хватило на то, чтобы расплавить тросы, удерживающие кабину лифта. Оружейник успел покинуть сон в самый последний момент, так и не добравшись даже до нужного этажа. Но самое интересное заключается в том, что канал, по которому моя сила уходила ранее к Лене, после его смерти почему-то протянулся к Марине Яковлевне. Видимо, причина столь странного явления кроется в родственной связи предателя и его матери - в крови.
        На этот раз мне удалось проследить за ней. После гибели Лени для меня не осталось желания сильнее, чем отомстить моей бывшей Учительнице. Я согласна заплатить любую цену, чтобы эта женщина умерла. Или, еще лучше, подарить ей семь дней безысходности и тоски, отравив ядом, и выкачать всю ее силу. А потом лишить снов…
        Глава 6
        Я парю под потолком помещения, которое смело можно назвать кабинетом. Вдоль одной стены устроены книжные полки, на которых ровно и четко, как солдаты, стоят книги. На другой стене - окно. Точнее, окно заменяет собой всю стену. За ним открывается восхитительный вид на горный пейзаж. Несколько картин висит на третьей стене. Они мне незнакомы, да я и не разбираюсь в живописи. У стены с книжными полками стоит массивный стол. В высоком кожаном кресле восседает Марина Яковлевна. Она задумчиво глядит на одну из картин, на которой изображен пляж и сидящая за столиком с двумя розами в вазе женщина. Стук в дверь выводит Учительницу из размышлений.
        - Да?
        - Разрешите, Марина Яковлевна? - в открытой двери появляется одетая в безукоризненный деловой костюм девушка.
        - Что там, Наташа?
        Наташа? Я же видела ее! Это было в Мертвом городе. Но там была тварь, большой паук, которого я добыла с таким трудом и отдала Лене. Внимательно вгляделась в девушку, но лишь убедилась, что она Плетущая.
        - К вам посетители, - тем временем докладывает она. - Мисс Абрамс и Виктор Иванович.
        - Пусть зайдут.
        Девушка исчезает за дверью, и через секунду в кабинет входят двое: молодая женщина и мужчина в годах. На мисс Абрамс - легкомысленное летнее платье ярких расцветок, белые босоножки на высоких каблуках, а ее угольно-черные волосы уложены в идеальную прическу. Ярко-алая губная помада и безукоризненный макияж дополняют ее образ. Вот только темные, почти черные глаза совсем не гармонируют с ее внешним видом. Они слишком серьезны и холодны, чтобы принадлежать подобной дамочке.
        Виктор Иванович, напротив, выглядит предельно серьезно и солидно: строгий черный костюм, белоснежная сорочка и темно-синий галстук. Он выглядит, как человек, разменявший четвертый десяток лет - с небольшим животом и сединой на висках. Но, словно в противовес своей спутнице, в его глаза прячется веселая ирония.
        Марина Яковлевна встает с кресла, обходит свой необъятный стол и поочередно обнимается с мужчиной и женщиной.
        - Здравствуй, Витя.
        - Привет, красавица, - сверкнул он белоснежной улыбкой.
        - Здравствуй, Кейси.
        - Здравствуй, Марина.
        - Прекрасно выглядишь.
        - Спасибо, ты тоже.
        - Присаживайтесь, друзья.
        Посреди комнаты появились три кресла и чайный столик. На нем уже стоит фарфоровый чайник, три чашки, сливочница и сахарница. Вообще, глядя на этих троих, создается стойкое ощущение, что они знакомы друг с другом много лет. И даже не просто знакомы, а давным-давно дружат.
        - Рассказывайте, как у вас дела, - начинает хозяйка кабинета.
        - У нас все хорошо, - ответила за себя и своего спутника женщина в летнем платье. - Полагаю, ты не можешь похвастаться тем же. Иначе не стала бы приглашать к себе двух Верховных Судей.
        Мужчина ничего не говорит и лишь кивает. Марина Яковлевна не спешит отвечать и делает несколько осторожных глотков парующего чая.
        - Восхитительный аромат, - произносит она, ставит чашку на блюдце и откидывается на спинку кресла. Наконец, негромко говорит. - Сложилась определенная ситуация, и мне нужна ваша помощь.
        - Затрудняюсь представить такую ситуацию, - ответил мужчина, - чтобы ты не смогла в ней разобраться.
        - И все же это так, - и добавила: - Дело касается Леонида. В том числе.
        - Насколько я знаю, он болен, - участливо произнесла мисс Абрамс.
        - Он мертв, - поправила ее Марина Яковлевна и отвернулась к окну.
        - Прими мои соболезнования.
        - Сочувствую, - промолвил и Виктор Иванович.
        - Если быть точнее, то его убили.
        - Кто?
        - Как?
        - Его убил Плетущий, мой бывший ученик, а именно его тварь. Две ночи назад.
        - Если я не ошибаюсь, Леня не был Плетущим, - осторожно уточнила женщина в легкомысленном платье.
        - Это так, - кивок в ответ. - Но одна из моих учениц взялась учить его.
        - Ты знала об этом?
        - Конечно. Я не мешала им, потому что не хотела портить Лене последние месяцы жизни. Кто же знал… - предательская слеза сбежала по щеке Марины Яковлевны, но она моментально взяла себя в руки.
        - Марина, - Виктор Иванович старательно сделал вид, что ничего не заметил, - почему ты сама не можешь разобраться с убийцей? Твоих полномочий и сил более чем достанет для любого решения и исполнения приговора. Ты же знаешь, что даже Совет в твоем случае собирать необязательно.
        - Потому что я сомневаюсь, что обладаю достаточной информацией.
        - Ты сказала, что Леню убила тварь одного из твоих бывших учеников, - напомнила мисс Абрамс.
        - Да. Оружейник.
        - Максим? - оба гостя выглядят крайне удивленными.
        - Ты же собиралась в этом году предложить его кандидатуру на вступление в Совет?
        - Собиралась, - хмуро кивнула Марина Яковлевна.
        - Расскажи по порядку, что именно произошло.
        - Все началось с того, что Леня нашел способ победить свой недуг.
        - Это же замечательно!
        - Не перебивай, пожалуйста, Витя. Все не так просто, как кажется на первый взгляд. В действительности, для его полного излечения нужно было лишить и потом использовать жизненную энергию других Плетущих количеством не меньше десяти.
        - Это очень жестоко, - тихо сказала мисс Абрамс. - Плетущий без своей силы перестает быть Плетущим. Он вообще лишается возможности видеть сны. Не уверена, что кто-нибудь из нас способен жить такой жизнью.
        - Тебе известны обстоятельства смерти Лени? - Виктор Иванович нарушил возникшее молчание.
        - Только то, что его убила тварь, созданная Оружейником.
        - Ты разговаривала с ним?
        - Нет.
        - Нет? - искренне удивилась женщина в летнем сарафане. - Но почему? Уверена, многое прояснилось бы. Ты сама рассказывала, что он умен, рассудителен и мудр. Неужели ты сомневаешься в возможности диалога с ним?
        - Он убил Леню! - выплевывает каждое слово Марина Яковлевна. - И он имеет непосредственное отношение к использованию этого метода по выкачиванию силы из Плетущих.
        - Ты уверена?
        - Да!
        - Откуда ты вообще узнала обо всем этом, Леня рассказал?
        - Нет. Клаус.
        - Я помню его, - вставил мужчина. - Очень интересный молодой человек.
        - Он рассказал мне об этой истории, о том, что они придумали и успели испробовать.
        - Успели? - голос Виктора Ивановича, как и он сам, кардинально преобразились, сменив участливое любопытство на суровую строгость. - Марина, боюсь, здесь не о чем разговаривать. Если хотя бы один Плетущий пострадал, ни о каких разговорах речи быть не может. Наказание за подобное должно последовать незамедлительно! И неважно, кто виновен: Леня, Оружейник или Клаус.
        - Я знаю, - твердо ответила женщина. - И поверь, виновные понесут самое суровое наказание.
        - Виктор, не горячись, - обратилась к нему мисс Абрамс. - Марина, мы внимательно тебя слушаем.
        - Их было четверо, тех, кто занимался этим делом: Клаус, Оружейник, Алена и Леня.
        - Алена?
        - Да, девушка, которая учила его. По сути, именно она все организовала: нашла жертву и ее сон. Но самая большая ее вина состоит в том, что она уговорила Леню использовать силу Плетущих.
        - Это она сама сказала?
        - Нет, Леня.
        - Продолжай, - нахмурилась женщина.
        - Клаус подготовил специальный яд, который погрузил жертву в кому. Оружейник осуществлял силовое прикрытие, а непосредственно Алена отравила Плетущую. Их первой жертвой стала женщина. Со слов Клауса, он не догадывался, для чего Алене понадобился яд, формулу которого она у него попросила. А когда узнал, было поздно. Единственное, что он мог сделать - это доложить обо всем мне. Что и сделал.
        - И это он рассказал о составе группы?
        - Нет, Леня. Но это неважно. Своим признанием и тем, что был использован втемную, Клаус избежал серьезного наказания. Леня… С его слов, он с самого начала был против такого «лечения», но Алена его уговорила. Она уже понесла наказание.
        - Какое?
        - Не догадываешься?
        - Это было бы слишком жестоко, если мы говорим об одном и том же.
        - Но заслужено. Она в коме.
        - А ее сила, кому она досталась? - уточнил мужчина.
        - Никому. Со слов Клауса, свойства яда таковы, что даже без привязки к кому бы то ни было, сила Плетущего выходит из него, растворяясь в пространстве.
        - А что с той Плетущей, которая стала жертвой?
        - Я отправила к ней Леню, чтобы он все исправил.
        - Леню? И ему хватило на это сил? - удивилась мисс Абрамс.
        - Он не смог выполнить задачу, потому что Оружейник не позволил ему.
        - Марина, ты не находишь, что отправила Леню выполнять странное поручение - вывести из комы Плетущую, которая питает его силой?
        - Леня сам предложил отправиться к ней, чтобы все исправить. Ему хватило мужества осознать, что его время на исходе, и ничего изменить нельзя.
        - Ты… ты пробовала… - женщина в легкомысленном платье запнулась на полуслове.
        - Кейси, я перепробовала все, что только можно, - горячо сказала Марина Яковлевна. - Неужели ты думаешь, что я ничего не делала?
        - Нет, нет, что ты!
        - А что с Оружейником? - спросил мужчина. - Кроме слов Лени, у тебя есть доказательства его причастности? Просто я не могу до конца поверить в то, что он принимал участие в этой откровенной авантюре. Мы с ним ранее несколько раз пересекались, и он произвел на меня хорошее впечатление. Это достойная кандидатура, чтобы вступить в Совет. Он должен был, по меньшей мере, дружить с Леней, чтобы пойти на такое серьезное преступление, как то, о котором мы говорим.
        - Витя, он каждую ночь пытается добраться до Алены, чтобы вывести ее из комы. Какое тебе еще нужно подтверждение?
        - Почему именно пытается?
        - Потому что я не позволяю ему сделать это.
        - И ты так и не говорила с ним?
        - Нет, - отрезала Марина Яковлевна.
        - Я не узнаю тебя, - осторожно произнес мужчина. - Ты уверена, что способна дальше проводить расследование, непредвзятое и беспристрастное?
        Хозяйка кабинета не спешит отвечать, хмурится и тяжело дышит.
        - Оружейник убил Леню, - наконец изрекла она. - И он должен ответить за это. И он ответит, чего бы мне это ни стоило.
        - Месть - непозволительная для нас роскошь, Марина, - негромко промолвила мисс Абрамс. - И ты должна понимать, что убийство Плетущего, Оружейника, будет расследоваться даже тщательнее, чем убийство Лени. И это несмотря на то, что ты являешься Председателем Совета…
        - Не нужно объяснять мне очевидное, - разозлилась Марина Яковлевна. - Я не собираюсь ни прятаться, ни скрываться. Тем более что это бесполезно. Я готова ответить за каждый свой поступок, за каждое свое слово.
        - Извини, но в таком случае мне непонятна причина, по которой ты нас вызвала, - прохладно ответила ей женщина.
        - Прости меня, Кейси, - торопливо сказала Учительница. - Я не должна была так… Просто Леня… Он последний в нашем роду. Ему итак оставалось совсем немного, а тут…
        - Все нормально, Марина, - успокаивает ее Виктор Иванович. - Не нужно…
        - А пригласила я вас для того, - перебила его Марина Яковлевна, - чтобы объявить о создании специальной комиссии, комитета по расследованию убийства Плетущей, Леонида и смертей обычных людей.
        - Каких людей, о чем ты? - мисс Абрамс вскинула брови.
        - Тех, чьим лечением занимался Клаус.
        - Да, я слышал о его городе-лечебнице. Интересный проект, - кивнул мужчина. - Что там случилось?
        - Этого города больше нет, - мрачно ответила ему Марина Яковлевна.
        - Что!?
        - Он уничтожен.
        - Кем? Когда? А жители!?
        - Когда - совсем недавно, несколько дней назад. Кем - я не знаю. А жители… Те из них, что находились там во время… не знаю даже чего именно, что там случилось… в общем, они погибли.
        - Но почему? Они же не Плетущие! Их должно было просто выкинуть из сна.
        - Насколько я знаю, в качестве охраны своих подопечных от тварей Клаус использовал полсотни Стражей. Они и не позволили людям проснуться, пытаясь до последнего защитить их.
        - Это ужасно.
        А я вспомнила короткий разговор Лени и Клауса, чьей свидетельницей я стала, когда уже находилась в коме. Тогда негодяй пообещал отомстить за то, что Клаус рассказал все Марине Яковлевне. Для Лени, физика-ядерщика, не один год проработавшего в одном из столичных НИИ, не составило труда уничтожить город-лечебницу ядерным взрывом. Помню, в каком шоке был Клаус, когда застал свой город уничтоженным. Он сразу почувствовал это - его Стражи, охранявшие жителей, погибли, и откат от их гибели дал Клаусу ясно понять, что случилось непоправимое. Я вспомнила, как Леня решил покончить с Клаусом с помощью тварей, чьими заготовками он занимался все последние дни. Плетущий смог затащить в тот сон Оружейника и невероятным образом создать из него пять отдельных личностей, его пять теней. Лишь позже для меня стала ясна причина столь необычного поступка - Клаус попросту боялся, что Оружейник не станет вникать в его проблемы и просто уйдет. Вообще, я успела узнать об их непростых отношениях много интересного. Конечно, Клаус мог уйти из ставшего ловушкой сна, но им двигала жажда мести - уж это я определила без труда -
поэтому он поступил так, как поступил. Я особо не следила за ними, разве только временами возвращалась, чтобы проверить, как у них дела. И с каждым разом небольшой отряд становился еще меньше. Я застала момент, когда погибла одна из теней Оружейника. Ее уничтожила тварь-осьминог, которую я с таким трудом отловила и отдала Лене на «заготовки». Тогда-то я и увидела Наташу, секретаршу Учительницы, чей облик позаимствовал Леня для своего монстра. Я искренне радовалась, когда он буквально завывал от собственной злости и бессилия от того, что не может остановить Плетущих. И одна моя месть свершилась в ту ночь, когда возрожденный Оружейником монстр разорвал Леню на части. Ему нужно было уходить из сна, когда стало ясно, что задумка уничтожить Клауса провалилась. Но он оказался слишком самоуверенным, и это его подвело. Только круглый дурак или совсем уж неопытный в этих делах человек, которым негодяй и оказался, осмелится бросить вызов Плетущему. Он слишком увлекся охотой и не заметил, как сам превратился в жертву. Марина Яковлевна сказала, что смогла выяснить все обстоятельства гибели Лени - она нашла и
выпотрошила в прямом и переносном смыслах сознание убившего его монстра. Будь у меня сердце, его бы приятно грела мысль о том, как она убивается горем. Теперь и она должна за все ответить.
        - Ты знаешь, как погибла Плетущая, которая стала первой жертвой? - тем временем спрашивает ее Виктор Иванович.
        - Ее убил Оружейник.
        - Что?!
        - Так рассказал Леня. Когда я отправила его с отрядом своих воинов-тварей, чтобы тот вывел ее из комы, на них напали.
        - Оружейник?
        - Он и Клаус. И твари.
        - Ты не находишь, что это более чем странно? - спросила ее мисс Абрамс. - Для чего им вообще понадобилось убивать несчастную? Какие цели они преследовали?
        - Оружейник потерял контроль, - только и сказала Марина Яковлевна. - Бешенного Плетущего необходимо уничтожить, иначе может пострадать еще кто-нибудь. К тому же, как оказалось, их группа включала в себя еще одного человека. Это Миша, друг Оружейника. Он вместе с ними напал на Леню.
        - Где он?
        - Леня смог достать его. Сейчас Миша пребывает в коме так же, как Алена. Я еще решу, что с ним делать.
        - Марина, я понимаю и сочувствую твоему горю, - произнес мужчина, - но ты не пробовала проработать другие версии происшедшего? Если ты не хочешь разговаривать с Оружейником, пусть это сделает кто-нибудь другой, хотя бы даже мы. Или, по крайней мере, можно ведь вызвать на диалог Клауса.
        - Он игнорирует все вызовы по табичу, - хмуро ответила Учительница, - что лишний раз доказывает мою правоту. Всю эту компанию нужно наказать самым суровым образом, самым жестоким…
        С этими словами Марина Яковлевна достала из ящика стола ожерелье из табичей, выбрала один из них и сжала в ладони. Через несколько секунд она широко раскрыла глаза и одними губами произнесла:
        - Есть!
        Мужчина и женщина, в креслах напротив, подались вперед.
        - Здравствуй, Клаус, - произнесла Марина Яковлевна, уставившись отсутствующим взглядом в окно. - Что?
        Ни мне, ни гостям не было слышно, что говорил ей собеседник, поэтому оставалось довольствоваться лишь ее короткими репликами.
        - …потому что он убил Леню!
        - … я не знаю.
        - … Леня? Нет, этого не может быть!
        - … нет, это я отправила его туда, чтобы он все исправил.
        - … я не собираюсь с ним ни о чем разговаривать!
        - … почему я должна тебе верить?
        - … нет, это ты послушай! Я…
        Учительница хмурится еще какое-то время, потом с преувеличенной аккуратностью выпускает из рук табич и прячет все ожерелье обратно в ящик стола.
        - Ты сейчас говорила с Клаусом, - сказала мисс Абрамс, на что Марина Яковлевна лишь кивнула.
        - Не хочешь рассказать? - спросил Виктор Иванович.
        - Клаус сказал, что его город-лечебницу уничтожил Леня, - словно сама себе не веря, сказала Учительница.
        - Почему? - нельзя сказать, что ее собеседники слишком удивились этой новости.
        - Якобы потому что так Леня отомстил Клаусу за то, что тот рассказал мне об их авантюре.
        - Что ты сама думаешь?
        - Я не знаю, - далеко не сразу ответила Марина Яковлевна.
        - Ты понимаешь, - серьезно произнес мужчина, - что если эта информация подтвердится, то…
        - Витя, - сердито перебила его Учительница, - я все отлично понимаю. Не нужно мне ничего объяснять.
        - Знаешь, Марина… - не отступил Виктор Иванович, но мисс Абрамс мягко положила ему руку на плечо, и мужчина проглотил готовые сорваться резкие слова.
        - В любом случае, будет проведено расследование, - спокойно произнесла женщина в легкомысленном платье. - Кстати, Клаус не сказал, почему не доложил о случившемся раньше?
        - Нет.
        - Ничего страшного. Он все расскажет. Не сегодня, так завтра.
        - Я найду способ известить его о начале расследования, - кивнула Марина Яковлевна.
        - Что еще сказал Клаус? - поинтересовался Виктор Иванович.
        - Он сказал, что Оружейник ни в чем не виноват. И еще он очень зол на меня. Клаус сказал, что нам с Максимом нужно встретиться и поговорить, пока… - она запнулась, но все же закончила, - пока мы не убили друг друга.
        - Марина, Клаус прав, поговори с Оружейником, - мягко сказала мисс Абрамс. - Уверена, вы сможете объясниться.
        - А я нет.
        - Если бы я тебя не знала, - произнесла она, - то подумала, что ты боишься.
        Марина Яковлевна на удивление спокойно встретила эти слова, лишь поджала губы, а потом отчеканила:
        - Добраться до Алены я ему не дам. Ее наказание более чем заслужено.
        - Марина…
        - Я не закончила, - жестко отрезала она. - С самим Оружейником я найду, как разобраться. И не нужно на меня так смотреть! Однако это не значит, что я буду уходить от ответственности. Нет, прятаться я не буду. Ваша задача, друзья, - в кратчайшие сроки собрать комитет, который займется расследованием всех этих событий…
        Глава 7
        Вспышка света длилась всего миг, но время будто замерло - ничего, кроме света, вокруг не было. Из этого ослепительного ничто выплывают и обратно исчезают какие-то лица, предметы, образы, даже целые, но неподвижные, как фотоснимки, картины. Вязкая тишина уступает место какому-то невнятному бормотанию, перемежаемому редкими вскриками. Звуки голосов, будто гул пчелиного роя, то затихает, то становится громче. Обрывки фраз, призывы о помощи, по-военному четкие команды, крики боли…
        Меня куда-то тянет, дергает, трясет и рвет из стороны в сторону. На короткое мгновение появляется и сразу исчезает невероятно четкая картина мрачного и странного места. Там из обугленной, словно оплавленной, земли вырастает немыслимых размеров драгоценный камень, а над ее плоской вершиной парит яркая, переливающаяся всеми цветами радуги звезда…
        … Я вижу, как злится Марина Яковлевна, потому что не может остановить Оружейника. Плетущий уже поднялся на нужный этаж, а все твари, которых насылает на него Учительница, просто не в состоянии остановить его. Странный змей, который сопровождает Плетущего, вызывает у меня искренний интерес. Я впервые вижу подобное создание. По силе он значительно превосходит Оружейника, но вот опыта ему заметно не хватает. Однако Страж, как его называет Плетущий, учится каждую секунду, наблюдая за работой Максима. Сначала я подумала, что змей-альбинос - это необычная, хоть и чрезвычайно сильная, тварь, но стоило мне посмотреть на него, «созерцая», и все сомнения отпали. Страж не тварь. Как я поняла, они с Плетущим каким-то образом общаются между собой, и это вызывает у меня еще большее удивление и заинтересованность. Вообще, характер их отношений носит некие родственные черты. Я бы сказала, что Оружейник в этом странном тандеме выполняет роль старшего брата, терпеливого и готового делиться своими знаниями, а Страж - младшего, жадно их впитывающего. Не знаю, откуда он взялся, хотя определенно змей кого-то мне
напоминает.
        Счастье, что Плетущий по прозвищу Оружейник не страдает манией величия, он небезразличен к окружающим, всегда готов прийти на помощь и не мучается каким-то комплексами. Иначе с таким могучим союзником, как Страж, он мог бы стать для Плетущих серьезной и не факт, что разрешимой, проблемой. Меня передернуло от мысли, что таким вот слугой мог бы обзавестись Леня. Нет, Оружейник - настоящий Плетущий, пример для многих из нас. Но далеко не ангел. Я видела, как грубо он обращался со странным типом в докторском халате, который ничего, кроме брезгливой жалости к себе, не вызывал. Тем не менее, почему-то я уверена, что он заслужил такое отношение.
        Вообще, меня удивил тот факт, что мое бессознательное тело переместилось в эту больницу. Единственное объяснение этому я нашла в том, что мое физическое тело наверное перевезли сюда из дома. Должно быть, когда мама с Алешей вернулись с дачи и застали меня без сознания, она вызвала «Скорую», которая и привезла меня сюда, в больницу скорой помощи, БСП.
        А Оружейник, наконец, смог добраться до моей квартиры с некоторой помощью своих друзей: того самого Плетущего, которого я видела около своего дома в ночь, когда меня отравил Леня, и довольно симпатичной девушки. Бесконечно жаль, что я всего лишь бесплотный дух и лишена возможности общения. Все старания небольшого отряда оказались тщетны - моего тела в квартире они не нашли. После того, как друзья Оружейника покинули сон, он, догадавшись в чем заключалась его ошибка, отправился сюда, в БСП.
        А Марина Яковлевна не просто злиться. Я вижу, как тоненький серый обруч страха вокруг ее груди с каждой минутой становится шире, и как он все сильнее сжимается. Учительница боится. И это злит ее еще больше. Куда же делась та рассудительная и мудрая наставница, Плетущая, глава Совета? Вместо нее - обозленная и испуганная женщина. Она до последнего пытается остановить Оружейника. Чего только стоит ее фокус с изменением внешности! Если бы у Максима было больше времени, он смог обнаружить обман и выяснить, кто же из этих двух с одинаковой внешностью является его другом. Но Марина Яковлевна не дала ему такой возможности. Все решилось, когда появился Страж. Судя по всему, ему не нужно излишне напрягаться, чтобы разглядеть под чужим обликом истинное лицо.
        Сказать по правде, я искренне недоумеваю откровенному нежеланию Учительницы провести с Оружейником нормальный диалог. Видимо, смерть Лени стало для нее очень сильным ударом, и Марина Яковлевна уже приняла для себя решение. Она покинула этот сон, пообещав напоследок о скорой встрече, но Плетущий не испугался угрозы, а на свой вопрос: «Зачем?» - так и не получил ответа.
        Учительница проиграла эту партию. Я с трудом подавила в себе желание последовать за ней, потому что с тревожной радостью наблюдаю за тем, как Оружейник пытается вывести меня из комы. Леня рассказывал, что для того, чтобы вывести Плетущего из комы, вернуть его в прежнее состояние, нужен сильный и умелый мастер. Вообще-то все Плетущие в принципе способны на такое, но вот только совсем немногие развивают свой талант, довольствуясь теми способностями, которые приобрели еще в Школе.
        В который раз я успела поразиться упорству и таланту Оружейника, а потом пробудилась. У него получилось! Я вернулась в собственное тело! Боже, как здорово осознавать себя не какой-то эфемерной субстанцией, а конкретным человеком. Как здорово! Слабость, сопутствующая пробуждению, ушла быстро, и через минуту казалось, что я прикрыла глаза всего лишь на миг, а не лежала без сознания почти целую неделю.
        Моя история чрезвычайно заинтересовала Оружейника, но мне пришлось многое утаить, потому что я справедливо опасалась его реакции на правду. Ведь во всех его проблемах последних дней виновата я. На вопрос о том, кто отправил меня в кому, я ответила тихо, так, чтобы только он мог меня слышать. Потому что я помню этого рыжеволосого парня и его участие в облаве на меня. И вот я прошептала имя Учительницы на ухо Оружейника. Он молча кивнул, внешне оставшись абсолютно спокойным. Плетущие, глядевшие на меня со смесью сочувствия и интереса, застыли, словно восковые фигуры. Замерла и я. Исчез больничный запах. Затих шум ветра за окном. Весь мир остановился. Мои мысли, эмоции и переживания, моя радость и счастье от чудесного и так страстно желаемого пробуждения тоже вмерзли в остановившееся время. Картинка перед глазами странным образом потеряла четкость и расплылась, превратившись в неразличимую мешанину цветов, бликов и теней. Меня толкнуло в это туманное нечто и понесло, будто щепку, в бурном потоке новых образов, лиц и голосов. Мелькнуло встревоженное и одновременно радостное лицо мамы. Послышался
счастливый смех моего Алеши. Испуганный взгляд смутно знакомого человека. Я не сразу узнала его без белого халата.
        … Хорошо, что я добралась сюда раньше Учительницы. В том, что она явится в этот сон, сомнений не было. Марина Яковлевна от своего не отступится. Она не прекратит попыток достать Оружейника. Что же, я тоже не собираюсь жить дальше, как ни в чем не бывало. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы она ответила за то, что сделала со мной.
        Как только мама привезла меня из больницы домой, я сразу легла спать, уверив ее, что чувствую себя прекрасно, просто очень устала. Еще раз нежно поцеловала Алешеньку, я заснула. Мне нужно было хорошо подготовиться.
        Лаборатория Лени находилась на прежнем месте, ничего с ней не случилось. Однако неприятным сюрпризом оказался человек, которому снился сон про это место. Он бродил вдоль стеллажей, брал что-то в руки, разглядывал, возвращал на место и шел дальше. Сначала я хотела напугать его, но неожиданно во мне заговорила Плетущая, и я терпеливо прождала, скрытно наблюдая за неизвестным, пока он не ушел сам.
        Оказывается, Леня проделал колоссальный, титанический труд. Я была невероятно удивлена. Все полки этого немаленького, в общем-то, склада были заняты заготовками, из которых в любой момент можно было вырастить тварей. Пришлось потратить больше часа, чтобы все их собрать. Я попыталась сосчитать эти заготовки, но так и не смогла определить даже примерное количество. Каждая из них была размером с ноготь мизинца и почти ничего не весила. Всего набралось три больших пластиковых мешка. Счастье, что они были такие легкие, иначе пришлось бы придумывать, как доставить их на место.
        Я знала, где находится Миша. Еще будучи бестелесной сущностью, я нашла его, следуя по тому каналу, что связывал его и Леню.
        Когда я оказалась на месте, оранжевое солнце клонилось к горизонту. Два мешка заготовок и часть третьего я щедро рассыпала в парке и на подходах к больнице, полагая, что Марина Яковлевна, так или иначе, окажется там. Остальными заготовками я усеяла этажи внутри здания, оставив свободными от них лестницы, чтобы раньше времени не насторожить Учительницу. На короткий миг мелькнула мысль попытаться вывести Мишу из комы самостоятельно, но, подумав, я отказалась. Из-за того, что у меня может элементарно не хватить силы сделать это. И из опасения, что Марина Яковлевна сразу почувствует разрыв канала, который после смерти Лени самостоятельно перенаправился на нее. В этом случае была высока вероятность того, что она попросту не явиться сюда. А искать ее самостоятельно у меня не было ни малейшего желания. Я трезво оцениваю свои силы и возможности Плетущей. Я не Оружейник, чтобы вступать с Учительницей в открытое противостояние.
        Появившиеся твари-люди, вооруженные хатисами, едва не застали меня врасплох. «Заблокировав» себя, чтобы стать для них невидимой, я спешно спустилась в подвал на заранее подготовленное место для наблюдения. Потом я заставила одну из заготовок на улице вырасти. Летающая тварь, похожая на птеродактиля, поднялась на крышу. На какое-то время ее глаза станут моими, потому что я сама лишила себя возможности «созерцать», когда «закрылась». Время до ночи пролетело незаметно, но Марины Яковлевны все не было. Из-за горизонта бильярдным шаром выкатилась полная луна, а темный небосвод заискрился бесчисленными звездами.
        Есть ли у меня шанс на успех? Получится ли у меня заставить Марину Яковлевну пройти то, через что прошла я? Не знаю. Комитет, созданный ею для расследования последних событий, не оставит без внимания ни меня, ни мое предстоящее покушение. Плевать! Я заставлю ее ответить за содеянное. Пусть Учительница на собственной шкуре испытает ту беспомощность, то бессилие что-либо изменить, пребывая в странном и страшном состоянии - в коме. Если бы не Оружейник, я бы уже очнулась, но мир сновидений был бы для меня закрыт. Не могу и не хочу представлять себе такую жизнь.
        Я откровенно прозевала появление Марины Яковлевны. Птеродактиль на крыше не заметил ее, а значит, Учительница появилась непосредственно в здании больницы. Я поняла это, когда, сняв в очередной раз блокировку на несколько секунд, «созерцала». Судя по неподвижности ее силуэта, Марина Яковлевна замерла в ожидании гостей. Почти сразу острый взгляд твари на крыше зафиксировал появление в парке каких-то людей. Я без труда узнала Соню, Клауса и Семена. Они не стали приближаться к больнице и заняли позицию неподалеку, в том же парке. Никаких действий Учительница не предпринимала. Через несколько минут ребята короткими перебежками сменили позицию и скрылись за невзрачной коробкой то ли бойлерной, то ли еще какого-то технического здания. Интересно, а где же все-таки спряталась Учительница? Судя по всему, где-то у окна на первом этаже. Или втором? Сейчас… Птеродактиль послушно выгнул свою длинную шею и посмотрел вниз. Его удивительные глаза заметили нечто необычное. В свете полной луны что-то матово блеснуло, что-то длинное и узкое, как палка. Это же ствол винтовки! Видимо, Марина Яковлевна решила самым
кардинальным образом решить все споры с Оружейником. Похоже, я недооценила ее ненависть к Плетущему, которую ее вчерашнее поражение и вынужденное бегство из сна, где Максим смог вывести меня из комы, только усилили.
        Я снова очень быстро «созерцала» и … Что это значит? У меня не получилось! Опять настроилась нужным образом, но снова вместо того, чтобы «созерцать», словно с бетонную стену уперлась. Значит так, Марина Яковлевна? Ничего… Я снова закрылась, чтобы стать незаметной и продолжила наблюдение глазами своей твари. Долгое время ничего не происходило, а потом Учительница исчезла со своего места. Почти сразу до слуха птеродактиля донесся звук открываемой двери и голос Оружейника, позвавшего друзей. Как же он смог так незаметно прокрасться в больницу! Те появились сразу. Тревожно зазвенело разбитое стекло, и в следующий миг из окна вылетели какие-то небольшие темные предметы. Мне с трудом удалось заставить тварь, чьими глазами я смотрела на мир, остаться на месте, а не ринуться за ними вниз, следуя охотничьим инстинктам. Даже сквозь толщу стен до меня донеслись разрывы гранат, и снова мне пришлось прикладывать значительные усилия, чтобы птеродактиль не улетел, но на этот раз - от страха.
        Вот гадина! Значит, Марина Яковлевна решила повоевать? Ну держись!
        Я влила силу в заготовки, разбросанные на этажах, заставив их расти. Отправила им образ Учительницы и вложила в свой приказ всю злость: «Убить!» Я не могла «созерцать», но и без того до меня скоро дошло, что что-то пошло не так. Судя по вспыхнувшей стрельбе, вместо того, чтобы атаковать Марину Яковлевну, твари напали на отряд Плетущих. Что за черт?! Мне этого совсем не нужно было! Неужели при создании заготовок Леня что-то «намудрил»? И еще, помимо тварей в больнице, начали расти те из них, чьи заготовки я так щедро рассыпала в парке, кого я не собиралась пока оживлять. И теперь глазами птеродактиля на крыше я видела, как бесчисленные монстры напали на оставшегося у больницы Стража. Почему?! Переключив сознание на тварей в здании, я стала свидетелем, как они атаковали Плетущих на лестнице. Их было почему-то не четверо, а всего лишь трое: Оружейник, Соня и Клаус. Несмотря на огромное численное превосходство, твари никак не могли достать Плетущих - те умело и организовано оборонялись. Я попыталась заставить их отступить, не нападать на тех, кто спас меня, но из этой затеи ничего не вышло.
Единственное, что мне удалось, это оттянуть от Плетущих часть монстров, но спустя минуту они вышли из-под контроля и снова бросились наверх, но уже по другой лестнице, в обход. На пятом этаже, где находится Миша, монстров поджидал неприятный сюрприз в виде тварей Учительницы. Человекоподобные создания быстро и жестко отразили нападение и за несколько минут вырезали всех до одной моих тварей, потеряв лишь двух своих бойцов. Но я успела ощутить близость Плетущего, мои бывшие монстры почувствовали его присутствие рядом. Нет сомнений, что это была Марина Яковлевна.
        В это время в парке у больницы разгоралось настоящее сражение. Бессчетное количество тварей нападали на Стража. Некоторые из них представляли для него серьезную опасность - это выросшие до огромных размеров скорпионы. Если со змеем что-нибудь случится, Оружейник никогда мне этого не простит. Мои попытки остановить монстров с треском провалились - они просто не слушались команд. Либо Леня действительно что-то с ними «намудрил», либо ему просто не хватило умения и опыта в создании тварей. Но так ли это уже было важно?
        Я в очередной раз сняла блокировку и попыталась «созерцать». Получилось! Скорее всего, Марина Яковлевна по какой-то причине ослабила контроль. Я сразу увидела Плетущих, но к огромному удивлению отметила, что они были разделены. Соня и Клаус находились на шестом этаже, а Оружейник - на пятом. Огромное количество тварей разделяло их. Приглушенные многочисленными стенами и перекрытиями до меня донеслись звуки выстрелов - это пара Плетущих вступила в бой с теми, кого контролировала Учительница. Еще я «созерцала» двух Плетущих неподалеку от Оружейника: Мишу и Марину Яковлевну. Я не поверила глазам, когда увидела, как Учительница разорвала связывавший их канал. Она проделала все быстро, и спустя несколько мгновений Миша пришел в себя. Я сморгнула, вернув обычное зрение, и вытерла выступившие от долгого «созерцания» слезы. Дала отдых глазам и через минуту снова «созерцала». Оружейник был уже совсем рядом с Мариной Яковлевной и Мишей. Видимо, он закрылся и поэтому не знал, что вокруг него скопилось огромное количество тварей. Вдруг они пришли в движение и атаковали его. Невероятно, но Оружейник не стал
уходить, а принял бой. Он успешно защищался, неумолимо сокращая количество нападающих. «Уходи!» - сдавленно прошептала я, понимая, что другого выхода у него просто нет - тварей было очень много. В какой-то миг мне даже показалось, что Оружейник отобьется и выйдет победителем из этой скоротечной схватке. Нет, я зря надеялась. Твари все-таки достали его и сбили с ног. Им не сразу удалось добить Плетущего - тот даже пытался подняться, но у него не получилось. А что же Марина Яковлевна и Миша? Они так и остались недвижимы и не вмешались в бой. Ладно - Учительница, но Миша! Почему он не помог другу? Глаза невыносимо жгло от долгого «созерцания», и слезы текли из них нескончаемым потоком. Но прежде чем вернуть обычное зрение, я успела увидеть, как потемнел силуэт Оружейника. Только ли от нестерпимой боли в глазах я плакала?
        Не уверена, сколько прошло времени, но неожиданно от сильного толчка пол ушел из-под ног. Я упала, ударилась головой, но сразу поднялась. Зрение после долгого «созерцания» постепенно возвращалось, но все вокруг выглядело еще размытым и, к тому же, двоилось. Нужно срочно выбираться из подвала, потому что я не хочу оказаться под завалом, если землетрясение разрушит здание. Натыкаясь на углы и стены, падая и снова поднимаясь, мне удалось выбраться из подвала, но здания я решила пока не покидать. Поднялась на второй этаж и встала у окна. Попыталась «созерцать», но глаза пронзила резкая боль. Видимо, я слишком долго пользовалась особым зрением. Значит, какое-то время придется обходиться без «созерцания». Не беда. Наконец, и обычное зрение вернулось ко мне полностью, и смутная, размытая картинка перед глазами приобрела четкость. От открывшегося из окна вида на миг перехватило дыхание. Там, где раньше был парк, сейчас осталось пожарище: стояли обугленные, тлевшие и местами еще горевшие деревья. В багровых огненных всполохах земля казалась живой от кишащих тварей. Где-то там должен быть Страж, но я не
увидела его, зато увидела то, отчего здание больницы сотрясалось, как от подземных толчков. Это так шагали огромные, просто исполинские твари-скорпионы. Ничего себе! Я и не знала, что они вообще были среди тех заготовок, которые приготовил Леня. Судя по всему, Стражу придется срочно уходить - уж слишком много монстров, чтобы пытаться бороться с ними в одиночку. И Оружейник ему уже не поможет. Надеюсь, змей не пострадает и сможет покинуть эту смертельно опасную фантазию.
        Нет, Страж не ушел. Я видела, как один за другим погибают огромные скорпионы. Чаще всего их уничтожали воздушные удары, реже - огонь. Ветер, врывавшийся в разбитое окно, у которого я замерла, нес дым, гарь, вонь паленной шерсти. Страшные завывания, взрыкивания, визги, крики и грохот передвигавшихся исполинов слились в безумную какофонию.
        Нужно подняться на пятый этаж. Надеюсь, что смогу застать Учительницу врасплох. Отравленный клинок, который я для нее приготовила, покоится в ножнах у меня на поясе.
        А это еще что такое? Вдруг над копошащимися тварями, над горящими деревьями и даже над огромными скорпионами из ниоткуда выросла гора. До нее было не так уж далеко, но ее плоская вершина плохо угадывалась в дыму, хотя языки пламени, бившие из-под основания горы, были видны отлично. Попытку «созерцать» снова пресекла острая боль в глазах. Смахивая выступившие слезы, я «достала» бинокль и приникла к окулярам. Ого! От горы во все стороны яркими алыми ручьями растекалась горящая лава! Дым становился гуще из-за сгоравших в больших количествах монстров, и дышалось все тяжелее. Я сильно закашлялась и только тогда заставила ветер усилиться, чтобы он отогнал прочь как дым, так и нестерпимую вонь. Сразу стало легче дышать, и в очистившемся воздухе я смогла без особых помех разглядеть саму гору. Мое сердце замерло и дало сбой, когда я увидела того, кто находился на ее вершине - Учительницу собственной персоной. Как она там оказалась? Не вдаваясь в раздумья, быстро «достала» снайперскую винтовку, приготовила ее к стрельбе и приникла к оптическому прицелу. Палец на спусковом крючке задрожал от напряжения, и я
все-таки убрала оружие. Нет, это будет слишком легко и просто. Марина Яковлевна должна быть наказана иначе - так, как я запланировала.
        Тем временем лава, вытекавшая из-под горы, разливалась все шире, собирая обильный урожай из тупых тварей, не понимавших, что нужно отступить. Но Учительница рано радовалась, потому что шелестя десятками тысяч кожистых крыльев, с неба ее атаковали летающие твари. Багровая луна неожиданно исчезла за мигом вскипевшими тяжелыми тучами. А потом началась гроза. Ослепительные молнии расцветили низкое лохматое небо тысячами электрических разрядов. Через несколько минут я вдруг поняла, что атака монстров закончилась, так и не начавшись - они все сгорели в ослепительном свете необычных молний.
        Жуткое и страшное зрелище было снаружи: горевшая тяжелым огнем земля, потоки лавы, злые и угрюмые небеса, подсвечиваемые снизу багряным; темная гора, загородившая собой полмира. Несколько раз я пыталась остановить растекавшуюся во все стороны лаву, но ничего у меня не вышло. Я лихорадочно соображала, что делать дальше, как достать Учительницу. Будь на моем месте Оружейник, он бы решил эту задачу в два счета. Но это невозможно уже даже теоретически. А если…? Марина Яковлевна ведь находится на этой горе посреди озера расплавленной лавы, так почему бы просто не разрушить ее, чтобы Плетущая ушла оттуда? Я мысленно потянулась к темной громаде и заставила сначала основание горы, а потом и всю ее разрушаться, осыпаться в огненное горнило. Почему у меня ничего не получается? Я все делаю правильно. Словно в ответ на мои мысли, гора стремительно изменила цвет, став… прозрачной? Я не сразу поняла, что произошло, а когда стала ясна суть изменений, меня охватили злость и восхищение. Злость - от того, что Марина Яковлевна предугадала мои действия и смогла их блокировать, а восхищение было вызвано тем, во что
превратилась гора. Огромный, просто немыслимых размеров алмаз - вот чем стала каменная скала. Какое-то время я просто любовалась игрой света на его гранях, а потом, коротко усмехнувшись, снова потянулась к нему. Я начала плести, представив, как атомы углерода, из которых состоит минерал, стали превращаться из объемных шестиугольных тетраэдров в плоские. У меня получилось, и основание горы потемнело, потому что превратилось в графит. К сожалению, Учительница сразу прочитала мои действия, и быстро пресекла превращение алмаза в то, чем обычно пишут карандаши. Я ни на миг не переставала плести, но и она так же упорно блокировала мою работу. Может быть, стоит попробовать иначе и…
        Я даже не успела осмыслить новую идею, потому что с ужасом вдруг поняла, что некая неведомая сила сдавила голову. Или, наоборот, собралась взорвать ее изнутри? Мысли будто остановились, и показалось, что я вот-вот потеряю сознание. Странная отрешенность или даже прострация охватили меня, гася малейшую попытку к сопротивлению. Точно со стороны я наблюдала за собой и отстраненно подумала, что Учительнице удалось достать меня. Не было ни сил, ни желания сопротивляться чужому яростному натиску, с которым чужая воля превратила меня в безвольной существо. Неожиданно для самой себя я начала вспоминать все те события, в результате которых оказалась и, похоже, останусь здесь навсегда. Всплыли воспоминания о Лене, о том, каким он был до того, как нашел способ излечиться. О том, как мы втроем: я, он и Клаус - испробовали этот способ и отправили в кому Плетущую. Боже, какая же я была слепая дура! Воспоминания о предательстве Лени сменились теми, где Оружейник пытался до меня добраться в своих снах. Время от времени накатывавшие, как волны, мысли о былом отступали, и тогда я осознавала себя в настоящем, но
очень странно - вот я стою у разбитого окна, а вот парю в воздухе над плоской вершиной алмазной горы. Земля уже давно выгорела, а лава остановила свой огненный путь, потемнела и застыла окаменевшими волнами. Уже давно не осталось в живых ни одной твари, что приготовил Леня, а я принесла сюда, чтобы с их помощью уничтожить Марину Яковлевну. Мне даже показалось, что я «созерцала». Или это не я оглядывалась, рассматривая мертвый мир особым зрением? Не знаю, но я точно видела многочисленных Плетущих и Стража перед ними. Змей оказался настолько переполненным силой, что больно было «созерцать» - так он слепил.
        Накатила новая волна воспоминаний, погрузив меня в состояние безразличной апатии. Ощущение чужого присутствия в собственном сознании пугало больше, чем все страхи и ужасы мира. Молчаливый гость оказался очень зол, но в какой-то момент мне стало ясно, что это не Учительница - та бы не стала копаться у меня в голове, а уже нанесла бы удар.
        Снова воспоминания, и снова эта странная прострация. Когда я пришла в себя, то уже не смогла оторвать взгляда от такой красивой и такой неуместной в этом выжженном мире алмазной горы. Никакой Учительницы там не было. Над самой вершиной, плоской, будто срезанной ножом, зависла звезда. Она ярко горела, распространяя вокруг ровный и холодный белый свет. Удивительное явление настолько приковало к себе все внимание, что я позабыла и о Марине Яковлевне, и о всем, что здесь произошло. А потом меня потянуло к ней. Сначала слабо, но с каждым мгновением все сильнее и сильнее. Я пыталась сопротивляться, но никаких сил не было противостоять этому обволакивающему и лишающему воли свету. Он заполнил собой весь мир, стал невероятно ярким и обжигающим. Звезда своими лучами, будто щупальцами, потянулась, охватила меня, впилась… Неожиданно последовал сильнейший толчок, и я поняла, что падаю. Но вместо того, чтобы рухнуть вниз со второго этажа, меня понесло по воздуху прямо в это ослепительное сияние…
        Я не знаю, сколько точно прошло времени, но, судя по скрывшейся за горизонтом кровавой луне, немало. Да и небосвод на востоке заметно посветлел, а колючие искры звезд были уже едва различимы в предрассветных сумерках. Страж и Плетущие находились на прежнем месте. Видимо, они до сих пор решали свои вопросы.
        Я осторожно отпустил чужие мысли из своих захватов. Их серые отростки еще несколько мгновений висели в воздухе, прежде чем бесследно исчезнуть. После выхода из-под моего контроля Алена не покинула сон. Пусть. Если она так жаждет мести - ее воля. Я не буду мешать. Как и помогать. Отлично помню, что на вопрос Стража я ответил, что убью ее, но… Но я изменил решение после того, как получил ответы на свои вопросы.
        Канал, соединявший меня и Стража, визуально стал заметно тоньше. Что же, значит, мое время заканчивается. Но перед тем как уйти окончательно, я хочу в последний раз взглянуть на своих друзей.
        Застывшая каменными волнами потухшая лава проплывала подо мной, когда я неспешно скользил вдоль энергетического канала туда, где находились Плетущие и змей. Неожиданно отчетливо и ясно до меня донесся голос Марины Яковлевны, хотя между нами оставалось еще достаточно большое расстояние.
        - Я знала, что Алена поджидает меня, и что все эти твари, которых уничтожил змей и ребята - ее рук дело. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто должен был стать их мишенью.
        - Каковы были твои действия? - голос спросившего показался мне знакомым, и чужие воспоминания подсказали мне, кому он принадлежал - Виктору Ивановичу.
        - Лично для меня ее твари опасности не представляли, а когда возникла непосредственная угроза - это когда мы выносили из больницы тело Максима - я придала змею свой облик. Моя уловка сработала, и Алена кинула всех еще живых на тот момент тварей на него.
        - Но ведь Страж мог погибнуть! - воскликнула Соня.
        - Мог, - спокойно согласилась Марина Яковлевна. - И я совершенно его не жалела, чего уж скрывать. Это сейчас, после вашего рассказа, я изменила свое мнение, а тогда… Вы сами все должны понимать.
        - Ну что же, нам все ясно, - произнес Виктор Иванович, - кроме одного. Что ты собираешься предпринимать в отношении Алены?
        - Ничего, - последовал усталый ответ. - Наказана она была заслужено, ну а тот факт, что мой ученик смог вывести ее из комы, несмотря на все мое противодействие… пусть это так и останется фактом. Алена уже понесла наказание. А что касается ее попыток отомстить мне… Я думаю, что скоро все выяснится.
        - Надеюсь, никто не пострадает, и нам не придется вмешиваться.
        - Будет видно, - негромко сказала моя бывшая Учительница. - Для меня события последних дней и то, как все случилось, послужило уроком. Я это признаю. Многого из совершенного можно было избежать… если бы не смерть Лени. Но ничего уже исправить нельзя. И я не чувствую радости от свершившейся мести. Мне просто очень жаль.
        - Марина, ты сама знаешь, что простых сожалений недостаточно, - я узнал голос мисс Абрамс.
        - Я это знаю.
        - Ты будешь извещена о дате заседания Суда. Дело слишком неординарно, чтобы мы выносили решение прямо сейчас.
        - Конечно, - тихо ответила Марина Яковлевна.
        - Хорошо. Теперь нужно решить вопрос, касающийся этого странного создания, которого вы так неуместно именуете Стражем.
        - Так его звал Максим, - сказала Соня.
        - Как бы его кто ни звал, змей представляет серьезную угрозу. Я даже теряюсь, пытаясь представить, как с ним быть, - достаточно откровенно закончила свою мысль мисс Абрамс.
        - Мы готовы взять его под свою опеку, - быстро произнесла Соня.
        - Кто «мы»?
        - Я, Клаус и Семен…
        - И я, - это Миша. Спасибо тебе, друг.
        - Мы займемся его воспитанием и обучением, - продолжила девушка. - Мы готовы нести за него ответственность.
        - Ну что же, вам должно хватить и опыта, и сил. А если нет, мы снова поднимем этот вопрос, - согласился Виктор Иванович.
        - Значит, пусть будет так, - подвела итог мисс Абрамс. - Все Плетущие будут извещены о существовании этого зм… Стража, дабы не возникло никаких недоразумений. Думаю, что существование столь странного создания само по себе привлечет к себе немалый интерес. И не только мы будем внимательно следить за вашим подопечным, но и многие Плетущие. А вы будете регулярно перед нами отчитываться о проводимой работе.
        - Спасибо.
        - Если мы все решили…
        - Алена идет, - сказал кто-то негромко.
        К этому времени я уже достиг Плетущих и завис в воздухе над ними на высоте в несколько десятков метров.
        - У нее в руке нож, - промолвил Виктор Иванович.
        Никому ничего не сказав, Марина Яковлевна пошла ей навстречу.
        - Марина, - позвала ее мисс Абрамс, но Учительница лишь бросила через плечо:
        - Ошибки должны быть исправлены, иначе так навсегда и останутся ошибками.
        Паря в воздухе на достаточной высоте, я видел все так, будто находился рядом. Алена выглядела крайне уставшей. Ее лицо было темно от копоти и сажи, но глаза цепко держали фигуру шагавшей ей навстречу женщины. Марина Яковлевна шла неспешным ровным шагом, также глядя на свою бывшую ученицу. Расстояние между ними неумолимо сокращалось. Удивительно, но я не видел, чтобы они испытывали друг к другу ненависть или даже злость. С фигуры женщины лишь редкими светлыми каплями падала грусть и сожаление. А за девушкой тянулся темно-зеленый шлейф решительной обреченности. Они остановились, и только два шага разделяло их.
        - Вы знаете, почему? - спросила Алена, и голос ее прозвучал хрипло.
        - Я знаю, - спокойно ответила Марина Яковлевна, расстегнула воротник куртки и отвернула его, показав шею. - Знаю.
        Одним шагом девушка сократила дистанцию и занесла руку с зажатым в ней ножом, лезвие которого было щедро сдобрено какой-то темной жидкостью - ядом.
        - Я прощаю тебя, девочка, - тихо прошептала Учительница. - За все.
        - Что? - Алена остановила удар. - Прощаете?
        Не могу сказать, чего в ее голосе было больше: обиды или сарказма.
        - Да, - кивнула женщина. - И прошу у тебя прощения.
        Девушка ожидала явно не этих слов, поэтому на миг растерялась. Но нож она так и не опустила.
        - За что же? За что вы просите у меня прощения? - наконец спросила Алена.
        - За то, что не стала мешать твоему знакомству с Леней.
        - Только за это?
        - Только.
        - А как же насчет того, что я едва не лишилась возможности видеть сны? Что по вашему приказу Леня отправил меня в кому? Вы хоть имеете представление о том, каково это? Вы знаете, что все эти шесть дней я существовала, как… как призрак?!
        - Насчет моего приказа, - с усталым спокойствием ответила Марина Яковлевна, - то ты его заслужила. Ты не можешь отрицать тот факт, что из-за вас с Леней погибла Плетущая. А что касается твоего удивительного существования во время комы, то я знаю о нем - мне о своем рассказал Миша. Именно поэтому я прошу у тебя прощения за то, что не помешала вашим с Леней отношениям, из-за которых ты и пострадала.
        Глаза девушки заблестели, наполнившись влагой, но она продолжала крепко сжимать отравленный клинок. Я видел, что она на грани, и любого неверного движения, даже взгляда, было бы достаточно, чтобы девушка ударила. И не было никаких гарантий, что Алена ограничится лишь порезом, лишь одним ударом. В таком состоянии она способна на все, вплоть до убийства. И Марина Яковлевна просто не успеет защититься от ее удара, да она и не собирается. И обе они все это прекрасно понимают.
        - Вы знаете, что я хочу сделать?
        - Об этом нетрудно догадаться, - ответила ей Учительница.
        - И вы готовы вот так спокойно принять от меня… - она качнула рукой с зажатым в ней ножом.
        - Знаешь, Алена, - негромко произнесла Марина Яковлевна, - я ведь не просто так пришла в этот сон.
        - Вы своего добились, - зло ответила ей девушка, - Оружейник мертв.
        - Да, он мертв, и я пришла сюда лишь за этим. Но если тебя хоть как-то утешит, то знай, сейчас я испытываю невероятную скорбь и сожаление по лучшему из своих учеников. Слепая месть привела меня сюда, и несмотря ни на что, я не смогла противостоять ей. В какой-то момент я даже решила для себя, что если он окажется недостаточно смел и не появится, чтобы спасти Мишу, то я отомщу за смерть единственного сына, убив его друга. Хоть так, но отомщу. Клянусь, я бы сделала это, но Максим не подвел его и пришел сюда, хотя должен был прекрасно понимать, что рисковал собственной жизнью.
        - Почему вы мне все это рассказываете?
        - Может быть, для того, чтобы ты узнала, что месть не успокаивает, а наоборот заставляет душу болеть еще сильнее.
        - Я об этом догадываюсь.
        Алена старается говорить и вести себя максимально уверенно, но мне было хорошо видно, как ей на самом деле тяжело. И как ей страшно. Она не может не видеть Плетущих, внимательно за ними наблюдавших, следивших за каждым ее движением и готовых вмешаться в любой момент. Она не может не понимать, что наказание за нападение на Учительницу последует мгновенно. Однако вовсе не этого она так боится. Темно-серый обруч страха, стягивающий ее грудь, имеет другие корни.
        - Победи свой страх, - прошептала она одними губами.
        - Это наш лозунг, - также тихо ответила ей женщина. Она подняла руку и положила ее на плечо девушки.
        У каждой из них свой страх.
        Из глаз Алены двумя блестящими дорожками сбегают слезы, но и глаза Учительницы тоже блестят от стоящей в них влаги. Она отлично понимает, что сейчас ее жизнь находится в руках стоящей напротив девушки. Марина Яковлевна сама, по своей воле, вверила ее Алене, и та, в свою очередь, не может не осознавать столь очевидного факта. Ведь яд на клинке может и не понадобится, если лезвие пробьет сердце. Смерть наступит так быстро, что Учительница просто не успеет уйти.
        Необъятно великий драгоценный камень, настоящая алмазная гора, ловит первый луч восходящего солнца, а лезвие рассекающего воздух клинка отражает его, отправляя куда-то дальше. С глухим стуком нож падает на землю и сразу исчезает. А та, кто мгновенье назад еще колебалась, разделяет оставшееся до женщины расстояние и оказывается в ее объятиях. Алене хватило смелости не показаться слабой. Не поддаться…
        Я отметил, что канал, связывавший меня со Стражем, стал еще тоньше, превратившись в едва заметную нить. Итак, пора подводить итоги, главный из которых заключается в том, что Миша жив и здоров. Как и предсказывала Видящая.
        Плетущая, с которой все началось, погибла. Но все виновные уже наказаны.
        Половина людей, жителей города-лечебницы, из тех, кто на момент нападения спал и находился там, тоже погибли. И случилось это исключительно по вине Лени.
        Мразь и предатель по имени Леня. Ты грязно использовал чувства любящей девушки. Ты ушел от наказания, подставив ее под удар. Ты готов был разменять жизни десятка Плетущих, чтобы жить самому. Жажда жизни убила в тебе человека. Моя тварь уничтожила тебя. И я доволен этим фактом. Покойся с миром.
        Алена. Ради любви ты готова была убивать. Тебе не хватило мудрости понять однобокость своего чувства, истинное предназначение которого заключается в созидании. Ты получила хороший урок, но главное - сделала правильные выводы. Ты - настоящая Плетущая. Я прощаю тебе все.
        Клаус. Ты нашелся, и этим все сказано. Мы никогда не любили друг друга, и вряд ли что-нибудь изменилось бы, сложись обстоятельства иначе. Как бы то ни было, я искренне надеюсь, что у тебя с Соней все будет хорошо. Сны о будущем нашептали мне это.
        Семен. Весельчак и балагур. Мне будет не хватать твоего веселья и хорошего настроения, хотя вряд ли мне вообще будет что-нибудь хватать. Я знаю, что ты больше никогда не станешь ничего скрывать от своих друзей. Ничего жизненно важного.
        Соня. София. Ты дорога мне, как друг. Нас многое связывает и столь же многое разделяет. Я знаю, что ты будешь счастлива, и это для меня важнее всего. Я убивался горем, когда в Мертвом городе ты умерла у меня на руках. И пусть то была лишь моя собственная тень, но я не хочу, чтобы ты слишком горевала и печалилась обо мне. Ведь я ушел достойно.
        Миша. Мой старый друг. Тебе еще многое предстоит узнать и постичь, но даже тот багаж опыта, который ты получил, те события, через которые прошел, заставили повзрослеть невероятно. Я рад, что моя жертва оказалась ненапрасной. Живи и радуйся жизни.
        Марина Яковлевна. Моя бывшая Учительница. Нас столкнуло недоразумение, превратившееся в трагедию. Десять лет я был вашим учеником, и почти неделю - врагом. Не хочу ничего говорить. Бог вам судья.
        Страж. Змей-альбинос. Мой Друг и младший брат по крови. Воплощение силы и мощи. Воплощение преданности. Твою помощь трудно переоценить. Ты заразился моей ненавистью. Ты защищал меня, как мог, как того позволяли обстоятельства. И не твоя вина, что так все случилось. Я знаю, как все могло бы случиться, что тобой двигало бы, что ты готов был бы сотворить с этим миром. Не печалься обо мне и будь хорошим другом тем, кто будет о тебе заботиться.
        Видящая. Спасенная мной женщина. Все ваши предсказания сбылись. К сожалению…
        Неестественно большой шар оранжевого солнца полностью выполз из-за горизонта и окрасил полнеба в красное. Невероятная алмазная гора ослепительно засверкала в его лучах, приковав к себе восхищенные взгляды всех собравшихся. Всех, кроме одного. Он свернулся в огромное кольцо и глядит своими пронзительно-синими глазищами в середину, туда, где на земле лежит окровавленное тело человека.
        Нить, соединяющая меня и Стража, с едва слышным звоном рвется и ее бледнеющие пряди какой-то миг еще висят в воздухе, а потом бесследно исчезают.
        Ну, вот и всё. Значит, на восходе. Что же, я не против.
        Помимо собственной воли меня вдруг начинает куда-то тянуть. Я не сопротивляюсь. Наверное, уже пора.
        Изумленные лица людей, стоящих вокруг. Они смотрят прямо на меня. Ах да, Алена же могла меня видеть, когда сама находилась в больнице. Я казался ей яркой звездой, парящей над алмазной горой. Плетущие удивленно показывают на меня, что-то говорят.
        Куда же меня так тянет?
        Я еще успеваю увидеть, как преобразилась нить, что связывает мое мертвое тело со Стражем. Она стала мощным каналом, по которому змей зачем-то закачивает в мертвеца свою силу. Невероятно, но тот начинает светиться, наполняясь этой жизненной энергией, будто это обычный Плетущий! Живой Плетущий… Змей размыкает кольцо, давая собравшимся доступ к тому, что от меня осталось.
        Моя последняя мысль было о том, какая же смерть оказалась беспокойной. А потом я влетаю в распластанное на земле тело. Тело, чьи раны удивительным образом успели зажить… Но разве это что-нибудь меняет?
        Сильнейший толчок в спину. Мне показалось, или я действительно увидел ухмылку вечности, которая совсем неделикатно отшвырнула меня прочь?
        - Максим?!
        - Друг! Ты слышишь меня?!
        Настойчивые голоса и мысли заставили меня открыть глаза. Открыть глаза? Ну да, только веки, кажется, весят полмира каждая. Мои ладони оказались вдруг в чьих-то теплых руках. Как же приятно ощущать лицом дуновение ветра… Я сделал первый, робкий вдох, а сердце уверенно ударило в ребра.
        - Он жив!
        Не знаю, кто это крикнул, но радостный возглас подхватили другие. Мне пришлось сделать над собой заметное усилие, чтобы растянуть непослушные еще губы в улыбку.
        КОНЕЦ КНИГИ