Надежда (Сергеевна) Галина Львовна Романова
        Приключения капитана Хвата #1
        Надежда не ждала ничего от жизни. Тридцать лет, разведена, без детей, работает мастером на заводе. Но встреча в кафе с таинственным незнакомцем меняет все. Вот только не так, как представляют себе юные девушки. Очнулась она в плену у инопланетян. Оказывается, земные женщины весьма и весьма ценятся на невольничьих рынках Галактики. Но вместо инопланетного принца Надежда привлекает внимание простого поселенца глухой планеты на окраине Галактики. Привыкнуть к новому месту трудно. К новой роли - еще труднее. Но надо кому-то и новые миры осваивать!
        Галина Романова
        НАДЕЖДА
        Вместо пролога
        «Ввиду особого статуса планеты Земля Изначальная, именуемой в дальнейшем „Земля“ Союза Двадцати Миров постановляется следующее:
        …
        П. 12.
        Подпункт 1. Поскольку генофонд Земли является уникальным и в определенной мере общим для более чем 60 % гуманоидного населения Галактики, а также ввиду особого статуса Земли (см. п. 1,2,3 и п. 4/1 настоящей Декларации) постановляется присвоить виду homo sapiens vulgaris статус особо охраняемого вида.
        Подпункт 2. Объявить генофонд Земли и вида homo sapiens vulgaris особой ценностью планету Земля и полностью запретить представителям этого вида покидать пределы Солнечной Системы без официального разрешения, исключив эмиграцию.
        Подпункт 3. Отдельным подпунктом (см. указы „О статусе чистой крови“ и „О сохранении биологического разнообразия“) объявить женщин вида homo sapiens vulgaris особо охраняемым ресурсом повышенной ценности и установить уголовную ответственность за любые попытки вывезти женщин вида homo sapiens за пределы Солнечной Системы (см. „Уложение о наказаниях за незаконную предпринимательскую деятельность, контрабанду и торговлю наркотиками“)».
        Из Декларации Законов Союза Двадцати Миров.
        Глава 1
        - Надюха!
        Она ловко увернулась от распахнутых рук. Петрович, как всегда, был в приподнятом настроении, хотя до конца рабочего дня оставалось еще почти три часа. Обычно он редко «принимал на грудь» так рано, и его никогда не видели на рабочем месте, не вяжущим лыка - в цеху за этим следили строго, даже строже, чем сама Надежда. Она порой сквозь пальцы смотрела на выпивающих подчиненных, поскольку лучше высшего руководства знала их способности и возможности. Тот же Петрович - мастер на все руки, на него чуть ли не молились на всем заводе. И то, что время от времени он позволял себе лишнего… ну, бывало. Но ведь не часто. Даже не раз в месяц.
        Но вот сегодня…
        - Надюха, ты чего? - слегка оторопел мастер.
        Она холодно взглянула на него, подбирая слова. И это молчание - и невысказанные речи - отрезвили мужика больше, чем ушат холодной воды.
        - Ты это… Надюха… Надежда Сергевна, - внезапно вспомнил он. - Ты чего? Случилось чего, а?
        Она задохнулась. Случилось. Действительно случилось, только вот ее подчиненным и коллегам знать было не обязательно.
        - Все в порядке, - заставила себя сказать. - Как там монтаж в котельной?
        - Да продвигается.
        - А с материалами что?
        - Все есть, Надежда Сергевна. Ты не серчай, а? Просто ну… сын сейчас звонил - внук у меня родился. После трех внучек первый внук, представляешь?
        Она покивала, чувствуя одновременно дежурную, «женскую» радость от того, что на земле продолжают рождаться дети, и горечь. Пролепетала что-то похожее на: «Это замечательно! Поздравляю!» - и стиснула зубы, пережидая поток слов от новоиспеченного деда. У самого Петровича было трое детей - старший сын где-то болтался, не собираясь жениться, несмотря на возраст, дочка подарила ему двух внучек и на этом успокоилась, и вот младший сын после первой девочки обеспечил «продолжателя фамилии».
        - Ну, как после такого не выпить? - сокрушенно улыбаясь, развел руками Петрович. - Но только ты, Надежда Сергевна, знай - я до конца рабочего дня ни-ни! Сейчас немного продышусь и за дело. А потом проставлюсь, после работы, само собой!
        - Ты поосторожней там, - стараясь быть строгой, сказала Надежда. - Не лезь. Вон, пусть Николай сегодня постарается. А то он только баклуши бить горазд…
        - Да что твой Николай понимает! Молодые они, - отмахнулся Петрович. - Им бы только деньгу зашибить. Работают тяп-ляп, кое-как, а сами хотят золотые горы получать. И на сторону поглядывают - где платят больше. А мы с тобой, Надежда Сергевна, жизнь прожили, понимаем…
        Женщина прикусила губу. Что-то такое отразилось на ее лице, отчего Петрович вдруг смутился, сообразив, что ляпнул что-то не то.
        - Ты это… ну… молодая, конечно, Надюха, - опять перешел он на фамильярный тон. - И выглядишь хорошо, и в самом соку… А сегодня вообще красавица - во! - оттопырил большой палец. - Эх, был бы я помоложе и не женатый, приударил бы за тобой, вот ей-богу, приударил!
        Надежда покивала, попробовав отшутиться - мол, все вы только обещаете. С коллективом она старалась держаться ровно - с одной стороны, все-таки своя, чуть ли не с училища здесь работает, несмотря на заочное высшее экономическое образование, а с другой - женщина и какое-никакое, а начальство. Распределение работ, сдача-приемка, всякие там комиссии-проверки и начисление зарплат и премий - все через ее руки проходит. Выше ее только начальник цеха, но сидит на своем месте крепко, его только с конторой отсюда и сдвинешь.
        Настроение, тем не менее, испортилось - слишком много радости исходило от Петровича. Радости и за долгожданного внука, и просто так, за весь мир. Вот ведь человек! Практически пенсионер, в два раза ее старше, а умеет радоваться жизни. А она…
        - Надежда Сергевна, да ты чего такая вялая? Случилось, что ль, чего? Опять наш Козлов дурит? Ну, так наплюй. Козлов - он козел и есть, - Петрович нутром почуял ее настроение. Еще бы ему не чувствовать - дома он жил практически в женском коллективе!
        - Да все у меня нормально, - отмахнулась Надежда. - Просто… день рождения у меня сегодня, - помявшись, призналась она.
        - Ой! - грубоватое лицо мастера пошло складками и морщинами. - Точно! Сегодня же тринадцатое! А я совсем забыл! И сколько тебе стукнуло?
        В этом весь Петрович - где-то умелый и даже чуткий, особенно когда дело касалось работы, а где-то чурбан чурбаном. У женщин не принято спрашивать о возрасте, каковы бы женщины ни были! Но отшучиваться и кокетливо возражать: «Восемнадцать с половиной!» - Надежда не стала. Не то у нее было настроение с утра.
        - Тридцать.
        - Ух… круглая, выходит, дата? Это… ну… проставиться бы надо, Надежда Сергевна?
        - Проставлюсь, - кивнула она. - Само собой.
        - Ты да я, да мы с тобой, - Петрович опять попытался ее приобнять, - у меня внук, у тебя юбилей… Сегодня, а? Чего долго откладывать? Практикантку позовем, учетчицу… ну, Николай и Авдеич сами припрутся, куда же без них! Еще Никоненко и Ромаха… Посидим, отметим?
        - Посидим, - кивнула она. - Отметим. А сейчас…
        Голос ее чуть дрогнул, и Петрович мигом стряхнул с себя и браваду и фамильярность:
        - Понял! Пошел работать! - и уже у самых дверей обернулся и снова одобрительно вскинул большой палец: - А все-таки шикарно выглядишь, Надежда Сергевна!
        Домой Надежда шла в подавленном настроении.
        Петрович за три часа ухитрился раззвонить всему цеху, что у мастера юбилей, так что к концу рабочего дня - всего за три с половиной часа - ее поздравили по разику практически все. Даже начальник цеха, Козлов, и тот пожал руку и что-то промямлил по поводу того, что «ты - прямо наша Надежда, цветешь и пахнешь!» В обеденный перерыв ей пришлось ненадолго отлучиться, чтобы добраться до ближайшего минимаркета и срочно подкупить вина и закусок - той сумки с продуктами, которую она было принесла с утра, теперь казалось недостаточно. Выставил на стол свою лепту и счастливый Петрович - две бутылки водки и две банки домашних солений. Виновникам торжества вручили по конвертику, а Надежде - еще и букет гвоздик, явно купленных в том же минимаркете.
        И все-таки настроение у Надежды было плохое, и, когда она в числе последних вышла с проходной - пришлось задержаться, убирая со стола грязную посуду - ей не хотелось ни с кем разговаривать. На остановке ждали автобуса несколько рабочих, среди них были одно-два знакомых лица, но женщине не хотелось к ним присоединяться. Сунув букет в опустевшую сумку так, что торчали только головки гвоздик, она не спеша пошла по обочине дороги. Завод находился на некотором отдалении от жилых домов, сразу за забором начинались дачные участки, и три остановки она собиралась пройти в совершенном одиночестве. А чего бояться? Район у них тихий, маньяков не водится. Кроме того, на женщин с такой походкой, как у нее, редко нападают - слишком она у нее быстрая.
        Домой не хотелось. Вечерами - особенно осенними - ей часто не хотелось идти домой. Пока еще был октябрь, завтра Покров, и пока еще была золотая осень. В начинающихся сумерках пламенели клены и березы, через забор дачного кооператива в одном месте перевалилась целая борода дикого винограда - разлапистые листья пламенели насыщенным багрянцем, но многие яблони и груши начали облетать, и тут и там уже виднелись голые ветки с одинокими мелкими плодами.
        Надежда не любила осень, еще со школы, когда их в обязательном порядке заставляли учить знаменитое «Унылая пора, очей очарованье…» А эта осень, тридцатая в ее жизни, обещала стать самой печальной. Первой в череде печальных унылых лет.
        Полгода назад внезапно и скоропостижно умерла ее мама. Она и раньше замечала за собой «что-то не так», но крепилась ради дочери. А когда, наконец, прихватило так, что пришлось вызывать «Скорую», стало поздно. Рак яичников в последней стадии. Два месяца медленного умирания - и Надежда осталась одна.
        Случилось это двенадцатого апреля. И на похоронах растерявшаяся Надежда - ни братьев, ни сестер у нее не было, имелась только родня со стороны матери - последний раз видела своего мужа. Тот, уже несколько месяцев как живший отдельно, явился на похороны навеселе, пожал ее двоюродному брату руку, пьяно пробормотал что-то: «На день космонавтики тещенька преставилась. Теперь сама к богу полетит, узнает, чего там на самом деле-то!» - напился на поминках, испортив все торжество, и исчез. Они развелись примерно за год до того, и с тех пор Надежда жила одна. Как-то так получилось, что за эти полгода она растеряла всех подруг, а родня по матери, пару раз попробовав построить отношения с одинокой родственницей, натолкнулась на стену отчуждения и скоро оставила попытки. Мол, гордая, не хочешь с нами общаться, ну и сиди сиднем в четырех стенах!
        Нет, иногда ее пытались с кем-то познакомить. Молодая еще, красивая, с квартирой. Траур - трауром, но личную жизнь устраивать надо. Надежда отмахивалась. Особенно огорчало ее, что потенциальные женихи, которых иногда ей сватали подруги, действительно на нее западали. Она ведь на самом деле была красива и знала это. Ей еще со школы завидовали девчонки: «Какая у тебя коса, Надька! А грудь! А талия! Эх, мне бы твою фигуру!» Все уверяли, что с такой внешностью Надежда непременно будет счастлива. Мол, разглядит ее принц на белом коне, женится, увезет к себе, и будут они с мамой, как сыр в масле, кататься…
        Вот тебе и сыр. Вот тебе и масло. Вот и принц на белых «Жигулях». Да, она еще красива - не испорченная родами фигура сохраняла девичью стать - но сегодня обладательнице этой фигуры исполнилось тридцать лет. Да, у нее отдельная двухкомнатная квартира, но без мужской руки она нуждается в ремонте. Да, у нее приличная зарплата, но даже этих денег не хватило на то, чтобы спасти жизнь матери. Да, еще все впереди, но и позади осталось немало - неудачный брак, аборт и сразу за ним выкидыш, после которых врачи сказали, что она не может иметь детей. Этот диагноз - бесплодие - и заставляло Надежду раз за разом отмахиваться от женихов. Даже от тех, которые признавались, что, мол, мне от тебя не детей надо, дети у меня от первого брака уже есть, мне подавай женское тепло и участие! При этом никто никогда не говорил, что собирается давать ей…
        Когда Надежда дошла до своего двора, начало темнеть, а во многих окнах уже загорались огни. И только три ее окошка чернели темнотой. Раньше мама зажигала огонь на кухне, дожидаясь дочери. А летом Надежда прибегала домой до того, как стало совсем темно. Скоро начнется зима и вот такое унылое возвращение в пустую квартиру станет в порядке вещей.
        Дом встретил ее темнотой пустых комнат и тишиной. Иногда мелькала мысль завести кота или кошку - пусть хоть кто-то радуется ее возвращению! - но сама мысль о том, что где один кот, там и два, где два - там и пять, а потом в сорок лет она окажется классической… ну, не старой девой, но почти старухой с сорока котами. Нет, такой судьбы Надежда пока еще для себя не желала. Что она, что мама - обе мечтали о счастье, верили в него, ждали чуда. Мама, правда, не дождалась. В тридцать три, понимая, что лучшие годы ушли, она взяла и родила «для себя». Надежда была ее надеждой в прямом смысле слова. Мама в юности одевала красивую дочку, как куколку, твердила, что с ее внешностью ей запросто найти себе жениха. Огорчалась, что дочка пошла после школы в училище, а потом - на завод. Мол, где ты там богатого мужа найдешь? Потом успокоилась, притихла.
        Мама…
        При мысли о ней глаза Надежды наполнились слезами. И ведь надо же, чтобы в такой день…
        Праздничный стол был накрыт. Стояли расставленные с утра тарелки, в холодильнике ждали салаты, заливное и нарезка. Был куплен тортик и бутылочка мартини. Подруги, которых она обзвонила накануне, наигранно-веселыми голосами обещали прийти, но честно предупреждали, что у них маленькие дети, что завтра среда и надо на работу, а живут они не в соседнем подъезде, да и сегодня тоже дела есть, так что «мы забежим попозже и только на минуточку, поздравить, хорошо?»
        Надежда взглянула на часы. Она приглашала всех к семи часам, понимая, что людям надо собраться и доехать. Оставалось еще полчаса. Она все успеет - и прическу, и макияж. Конечно, кто-то опоздает, кто-то заскочит впрямь на минуточку, но все лучше, чем одной.
        В половине восьмого она стала в этом сомневаться.
        Никто не пришел. В квартире стояла тишина. Только Минаковы отзвонились, мол, застряли в пробке на Кутузовском, куда заезжали за подарком, опаздываем, так что начинайте без нас. Надежда вздохнула, уверила трубку, что все понимает и, отключившись, чуть не заплакала. Она открыла мартини, поковырялась в салатиках, попробовала заливное - не пропадать же добру! - но в одиночестве кусок в горло не лез. И в восемь часов хлопнула дверью, выйдя из квартиры. Приедут Минаковы или нет, ей хватит сидеть в пустой квартире и ждать неизвестно, чего. Если судьба не стучится в ее дверь, она сама пойдет и постучится!
        Кафе-бар находился на соседней улице. Небольшой уютный полуподвальчик, летом выставлявший несколько столиков под цветастыми зонтами. Надежда бывала там всего раз или два, еще при жизни мамы, и никогда так поздно вечером, как примерная девочка с работы сразу возвращавшаяся домой. Но сейчас был особенный день, и она решительно прошагала к стойке, заняла свободный стул и кивнула бармену.
        - Мартини. Со льдом!
        Играла музыка. Над стойкой вспыхивали и гасли в такт мелодии огни. Под потолком висели два телевизора - там крутили бесконечные клипы. Народа было немного - всего восемь человек, не считая ее. Две влюбленных парочки, уже начавшие самозабвенно целоваться, трое студентов, громко, чтобы перекричать музыку, споривших о достоинствах и недостатках какой-то видеоигры, и одинокий, как она сама, мужчина на другом конце стойки.
        Надежда не сразу обратила на него внимание. Она, если честно, лишь мельком скользнула взглядом по сутулой мужской спине, смакуя первую порцию мартини и раздумывая, что будет делать дальше. Тут было все-таки общество, тут она не чувствовала себя такой одинокой. Тут, что греха таить, можно было с кем-нибудь познакомиться. Пусть не на всю жизнь, но известно, что чудеса случаются там, где в них верят. Вот она внезапно и…
        Она пила мартини и озиралась по сторонам, стараясь вести себя и выглядеть строго. Пусть не вздумают путать ее с девочками легкого поведения!
        Бар постепенно заполнялся народом. Просто удивительно, как много людей вечерами, вместо того, чтобы сидеть дома, отправляются сюда! Как будто завтра суббота и их никто не ждет! А может, и правда никто не ждет. Или им так надоела семья, что хочется сбежать от нее хоть куда-нибудь… Надежда посматривала по сторонам, иногда поднимала глаза к экрану телевизора, висевшему почти над ее головой. Музыка сливалась с гулом голосов, стуком стаканов, шарканьем ног.
        Женщина выпила вторую порцию мартини со льдом и задумчиво посмотрела на бокал. Заказать еще или хватит? На нее уже начали обращать внимание завсегдатаи, косились с любопытством, пробовали заговаривать, но Надежда либо не отвечала, либо отвечала так односложно, что мало, кто настаивал на продолжении знакомства. И все же, что ей делать?
        - Не стесняйтесь!
        Она даже вздрогнула, чуть не подпрыгнув на стуле, и стремительно обернулась, хватаясь руками за стойку. Оказывается, тот мужчина, что вначале сидел, отвернувшись и ссутулившись, теперь выпрямился и вполоборота наблюдал за нею.
        - Не стесняйтесь, - повторил он негромко, но вполне отчетливо. - Если хотите заказать третью порцию, не стоит себе отказывать.
        - А откуда вы знаете, о чем я думаю? - осторожно поинтересовалась Надежда.
        - Догадываюсь, - он слегка улыбнулся.
        У незнакомца был удивительно мягкий, бархатный и в то же время сильный и глубокий голос. Почему-то подумалось, что ее любимый певец Дмитрий Хворостовский должен говорить именно так. Надежда бы не удивилась, если бы узнала, что этот мужчина действительно заканчивал консерваторию по классу вокала. В баре было довольно шумно, но голос с легкостью обходил все препятствия, устремляясь к цели, обволакивал, баюкал, ласкал.
        Под стать голосу была и улыбка - не бесшабашная мальчишеская усмешка, а что-то такое же спокойное, глубокое, затрагивающее, казалось, не только мышцы лица и взгляд, но и всю его фигуру до кончиков пальцев. Надежда поймала себя на мысли, что скользнула взглядом от лица незнакомца на его плечи и руки, проследив до крепкой загорелой кисти, обнимавшей стакан. А взглянуть снова ему в лицо она почему-то не посмела.
        - Вы смущены, - это был не вопрос, а констатация факта. - Вам не часто приходится… общаться с мужчинами?
        - Ошибаетесь, - она все-таки подняла взгляд. - С мужчинами мне приходится общаться довольно часто…
        У нее целая бригада мужчин, не считая просто рабочих цеха.
        - Но? - он опять улыбнулся. - Не стесняйтесь признать - всегда есть это самое пресловутое «но», ведь так?
        Надежда кивнула.
        - Вы молчаливы, - это опять была констатация. - Я вас смущаю? Мне уйти?
        В любой другой день она бы кивнула и указала на дверь. Хватит с нее одного мужа и многочисленных женихов, которые только что слюни не пускали, глядя на ее фигуру, и так и норовили форсировать события, уже на первом свидании настаивая на пресловутой чашечке кофе. Но сегодня…
        Надежда прикусила губу, чтобы не вырвалось отчаянное: «Нет!» - но, наверное, что-то было в ее взгляде, отчего мужчина внезапно улыбнулся еще шире, обозначив ямочки на щеках, и повернулся на стуле, непостижимым образом оказавшись рядом:
        - Мне остаться?
        Надежда выпрямилась, стараясь, чтобы он не прочел радости в ее глазах, скучающе окинула взглядом батарею бутылок:
        - Бармен!
        Тот придвинулся ближе.
        - Двойной бурбон со льдом, - внезапно раздался над ее ухом тот самый бархатный баритон. - А даме чего-нибудь полегче.
        Незнакомец уже сидел рядом, сохраняя, однако, дистанцию, и Надежда невольно порадовалась тому, что в кои-то веки раз попался порядочный кавалер. Не спешит полапать, готов платить. А его голос… и улыбка… и взгляд… и вообще он такой… м-м…
        Когда принесли заказ, она замешкалась, и незнакомец пришел ей на помощь:
        - Нам надо познакомиться. Аскольд, - он отсалютовал бокалом. - Мои родители были слишком… романтичны. Кроме того, у меня было подходящее отчество - Арнольдович.
        - Красиво, - согласилась она. - Надежда Сер…
        - Просто «Надежда». Можно?
        Голос его как-то странно дрогнул, словно он готов был умолять ее о милости. В этом было что-то рыцарское, что-то от героев любовных романов, которые она иногда читала.
        - Можно.
        - Тогда, - он поднял бокал, - за знакомство?
        - За знакомство.
        Ей вдруг стало как-то удивительно легко и свободно. Жизнь заиграла новыми красками. «Осторожно, Надя! - шепнула она себе. - Ты едва знаешь этого Аскольда Арнольдовича. Ты познакомилась с ним в баре несколько минут назад! Еще неизвестно, за кого он тебя принимает. Может, за элитную проститутку!»
        А, плевать! Сегодня ей исполнилось тридцать лет. Она разведена, бездетна, одинока. Несмотря на свою «модельную», как говорили подруги, внешность работает на заводе старшим мастером в цеху. В конце концов, самое страшное - что он ее убьет или изнасилует, а может, то и другое сразу… Напиться, что ли, чтобы не было так страшно?
        - Вам страшно? - шепнул ее новый знакомый.
        - С чего вы взяли? - насторожилась Надежда.
        - Ну, как же! Одинокая женщина, без спутника, и тут появляется некто, в эти самые спутники набивающийся. Причем они встретились не где-то на приеме, в гостях, их не представляли друг другу, так сказать, официально. Весьма странное знакомство. И подозрительное, не находите?
        Она кивнула, но ничего не сказала.
        - Вот поэтому я и не стал бы настаивать на продолжении, - мужчина одарил женщину еще одной улыбкой. - Мы с вами едва знакомы. Странно встретились и странно разойдемся. И даже вряд ли пересечемся завтра на улице - я ведь тут случайно, проездом. У меня всего двое суток… то есть, уже меньше, чем двое суток. Завтра в это время я уже буду в поезде.
        - И… куда вы поедете? - Надежда все не решалась сделать глоток заказанного им напитка.
        - В Архангельск.
        - Вы… там живете? - она внезапно почувствовала разочарование.
        - Нет, живу я в Красноярске, но моя работа предполагает частые разъезды. Даже за границу, в Прибалтику, Польшу, Европу… хотя туда в последнее время посылают все реже и реже. Да я и сам стал отказываться. Хочется побольше бывать дома…
        - С семьей, - понимающе кивнула она.
        - Семьи, как таковой, нет. Есть родители, есть сестра и племянница. Увы. А больше никого нет. И никогда не было, к сожалению. Я слишком часто в разъездах. Нет времени остановиться и… заняться личной жизнью всерьез. Я могу задать вам тот же вопрос или это будет нескромностью с моей стороны? Поймите меня правильно, но если у вас есть те, кто о вас беспокоится, вам не стоит подвергать их чувства такому испытанию.
        - Нет у меня никого, - Надежда залпом выпила напиток, так толком и не разобрав, что ей налили. Какой-то аперитив, кажется. Она, кроме шампанского и мартини, практически ничего не пила и в напитках не разбиралась. - Даже кошки.
        - Неужели? Так не бывает! Есть…
        - Никого нет. И родителей, ни близких родственников…
        - И друзей? Друзей тоже нет?
        - Еще два часа назад я думала, что есть, но они… А, не хочу об этом думать. Я хочу еще выпить. Вот что это сейчас было?
        - Бармен, повторите даме! - тотчас же крикнул Аскольд и заговорщически подмигнул: - Пусть это будет тайной. Должны же в жизни быть хоть маленькие загадки!
        - Должны, - неожиданно развеселилась Надежда и сама крикнула: - Бармен! Скорее!
        Это был необыкновенный вечер. Аскольд оказался таким странным собеседником! Он умел слушать и умел рассказывать, и неизвестно, что у него получалось лучше. Его бархатный голос просто завораживал. Как выяснилось, он действительно какое-то время подвизался на подмостках Красноярского театра, но после жестокой простуды потерял голос и был вынужден оставить сцену. И хотя его уверяли, что голос полностью восстановился, что-то простыло в нем самом. Он трудился консультантом в некоей фирме, раскинувшей филиалы чуть ли не по всей России и отчаянно искавшей выход за рубеж. Выходы имелись, но только как компании-спутнику других организаций. А им хотелось полной самостоятельности, чтобы напрямую заключать договоры с коллегами. На вопрос Надежды, с чем связана его деятельность, Аскольд небрежно бросил: «Компьютерные технологии!» - и переключился на нее. Узнав, что она работает на заводе, он не стал небрежно бросать: «С такой внешностью? Актрисой быть не пробовала? Или моделью?» - а просто кивнул головой, принимая это как данность.
        Из бара они выбрались только через полтора часа, когда от духоты и пьяных голосов там стало невмоготу не то, что дышать, но даже просто быть. Прохладный осенний воздух слегка остудил и отрезвил, ночная темнота после ярких огней показалась настолько глубокой…
        - Как в космосе, - Аскольд запрокинул голову, глядя в небо.
        - Что?
        - Как в космосе, - он указал вверх, в бездонную черноту. - Только там звезды. Много звезд. А здесь…
        - Неужели ты был в космосе? - рассмеялась Надежда.
        - Нет, конечно! - он приобнял женщину за плечи. - Там никто не был… кроме пары сотен космонавтов… И никто не знает, как оно там на самом деле, но у нас дача за городом. Ночью выйдешь, прошу прощения, по малой нужде, поднимешь взгляд в небо - и забудешь, зачем выходил. А если отправиться на Красноярские Столбы с палаткой на пару ночей…Там вообще такое небо…
        - Никогда там не была, - осторожно сказала Надежда.
        - Решено. В августе берешь отпуск и мы едем в Красноярск. Покажу тебе наше небо. После этого тебе не захочется оттуда уезжать!
        Голос Аскольда как-то странно дрогнул, изменившись, и у Надежды сжалось сердце. Неужели это все-таки случится?
        - Пойдем к тебе?
        Это сказалось как-то само собой, и Надежда, хоть и испугалась, но не удивилась. Сегодня вообще был удивительный день и… должно же и ей хоть когда-нибудь повезти! А если не повезет, то кому какое, в сущности, дело?
        - Ты далеко живешь? - видимо, ее молчание Аскольд принял за сомнения. - Пойми, я бы мог вызвать такси до гостиницы, но какой смысл? Пока мы доедем, пока то, да пока се, уже и назад тебя провожать. А ты ведь не такую ночь хочешь?
        Он заглянул в глаза как-то странно, требовательно и осторожно, словно боясь спугнуть робкую добычу. Это был взгляд настоящего мужчины, взгляд победителя, умеющего быть милосердным, и Надежда сдалась.
        - Нет, это рядом, на соседней улице, только…
        - Ты кого-нибудь ждешь?
        В такое время суток к ней мог заявиться разве что бывший муж, и он в самом деле некоторое время после развода рвался в подъезд, трезвоня в домофон, пока соседи не пригрозили подать на него в суд. Мелькнула и пропала мысль о Минаковых, которые наверняка уже выбрались из своей пробки на Кутузовском, но… сколько сейчас времени? Не все ли равно?
        - Никого я не жду. Но ждала. Так что не удивляйся.
        - Ты сама удивительна, - ответил Аскольд и поцеловал ее.
        Короткий, даже немного сухой поцелуй прервался почти сразу, но у Надежды подкосились ноги. Она сама не помнила, как дошла до своего дома, как они поднялись на четвертый этаж, как она открыла дверь. Все прошло, как в тумане, и единственной реальностью была рука Аскольда, который твердо и осторожно поддерживал ее под локоток.
        Они начали целоваться еще в тесной прихожей, вынужденные толкаться в попытке пристроить верхнюю одежду на вешалке, но Надежда нашла в себе силы отступить:
        - Извини, я…на минуточку. Ты… проходи. Это прямо…тут.
        И юркнула в ванную, дрожащими руками закрываясь на щеколду. Ее всю трясло от волнения и предчувствия чего-то непоправимого. «Дура! Привела мужика. Ты с ним едва знакома. Откуда он вообще взялся? Краснодар… с таким же успехом он мог жить где-нибудь в Марьино или, на худой конец, в Люберцах! А ты… пить надо меньше», - попробовала она ругать себя за беспечность, но все возражения куда-то словно проваливались. Она не маленькая девочка. Ей уже целых тридцать лет. Тридцать лет! И потом - должно же хоть однажды повезти?
        Послышался голос Аскольда. Он позвал ее, спрашивая, все ли в порядке.
        - Да! - она рывком выпрямилась, взглянула на себя в зеркало. Вроде, макияж в порядке. Прическа только растрепалась и помаду она «съела». Хорошо, что рядом со стаканом с зубной щеткой стоит «дежурный» тюбик помады! Быстро приведя себя в порядок, Надежда вышла из ванной комнаты.
        Аскольд успел зажечь свет в большой комнате и стоял возле накрытого стола, рассматривая салаты, заливное и пустые тарелки. Надежда мысленно похвалила себя за то, что машинально поправила нарушенные горочки салатиков и заменила грязную тарелку на чистую.
        - Ты ждала гостей?
        - Да, но никто не пришел.
        - Это просто свинство с их стороны - бросить женщину в такой день! Не возражаешь, если мы тоже не будем их ждать и все тут сами съедим?
        - Не возражаю.
        Только тут она заметила, что мартини открыто, и в бокалах уже налито.
        - Извини, - в голосе мужчины, тем не менее, была лишь спокойная решимость, - но я взял на себя смелость… поухаживать за тобой. Садись, - и галантно отодвинул стул.
        Надежда опустилась на него, дрожащими руками взяла бокал. Все казалось ей сказкой. Каждая мелочь имела значение. Коснувшись губами напитка, она вдруг с удивительной ясностью поняла, что запомнит этот вечер на всю оставшуюся жизнь.
        Сон сморил ее незаметно.
        Никол Пшемыньски считал себя землянином во втором поколении. «Мой дедушка был родом из Кракова!» - любил повторять он, приписывая этому факту столько значимости, что на всех перевалочных базах и планетах, где Пшемыньски не боялся открыто заявлять о своей родословной и профессии, его не просто уважали, но и побаивались. Благодаря этому и на Кошачьем Глазе, главной пиратской базе в системе Тигровый Глаз, что располагалась на окраине туманности Ведьмина Голова, он сумел занять лидирующие позиции и входил в пятерку самых влиятельных гуманоидов. Правда, первым в пятерке он был с конца, но кого это волнует на базе с пятимиллионным населением?
        Под началом Никола Пшемыньски была целая эскадра из пяти крейсеров и около десятка малых катеров, не считая союзников, которые, хоть в свободное время летали сами по себе, по первому зову были обязаны явиться на боевое построение. Больше народа ходило только под рукой знаменитого на всю Галактику Хищника и некоторых его подпевал. И Пшемыньски вполне мог позволить себе купить небольшую планету и обосноваться там, почивая на лаврах, пока его корабли бороздят недра глубокого космоса, лишь принимая отчеты и отдавая приказы по дальней связи. Но космос слишком велик, чтобы позволить себе расслабляться. Вон даже у Великой Звездной Империи не хватает времени, сил и ресурсов, чтобы контролировать отдаленные окраины и колонии, что говорить о каком-то, пусть и успешном, звездопроходце! Поэтому покупка планеты откладывалась на неопределенный срок, а сам Никол Пшемыньски продолжал мотаться по Вселенной на своем флагмане «Краковяк», принимая участие во многих операциях, контролируя все, что может. Тем более, если речь шла о планете Земля. И особенно, если речь шла о землянках.
        Солнечная Система, как особо охраняемое место, находилась не только в строго охраняемой экологами и социологами зоне. В этом квадрате Галактики само время порой выкидывало такие фортели, что некоторые корабли опасались даже проходить мимо. Земля была планетой с непредсказуемым временем. И если на Марс, Венеру, Плутон и некоторые спутники Юпитера и Нептуна корабли прилетали исправно, то уже посадка на Луну была сопряжена с определенными трудностями, а уж что касается самой старушки Земли… Садясь на ее поверхность, ты мог с уверенность сказать только одно - посадка будет удачной, насколько тебе позволят приборы и твое умение. То есть, сядешь ты в любом случае и даже в заданной точке, но вот когда ты сядешь и когда взлетишь - большой вопрос. Ибо планета Земля находилась во временной петле, и приземляющийся корабль запросто мог вместо настоящего времени приземлиться в далеком прошлом или недалеком будущем. Ученые Союза Двадцати Миров давно уже установили, что сами факты посещения Земли пришельцами из космоса были тому причиной - каждый корабль, когда бы он ни сел на планету, менял ее прошлое и будущее
самим фактом своего существования. Так называемый «Эффект бабочки» действовал в обе стороны. И это было главной причиной ограничения полетов - земляне изо всех сил пытались хоть как-то стабилизировать свою историю. Кому охота каждые пять лет полностью переписывать учебники истории и заново привыкать к тому, что те, кого в детстве считал народными героями, теперь, в результате темпорального феномена, считаются военными преступниками, позорящими само звание человека, а сами преступники вдруг становятся примером для подражания и гордостью «за свое славное прошлое»?
        Дошло до того, что на Земле демонтировали все космопорты, оставив только три - Байконур, Мыс Канаверал и Гоби-1. Корабли с них летали только до Луны. А уж оттуда, соблюдя все формальности и рассчитав благоприятное время во всех смыслах этого слова - дальше, по трассам Солнечной системы и даже иногда за ее пределы. Активно с Союзом Двадцати Миров сотрудничали лишь Марс, Венера и Плутон, представлявшие там Солнечную Систему. Особое отделение Интергалакпола патрулировало все ближайшие межзвездные трассы, стараясь не допустить никого постороннего. Но когда это законы писались для того, чтобы их исполнять?
        Никол Пшемыньски принадлежал к тем людям, которые самим фактом своего существования бросают законности вызов. Его знаменитый дедушка действительно покинул планету Земля незаконным путем, и внук пошел по его стопам, став «черным» звездопроходцем - так в космическую эру сами себя именовали пираты, ибо все остальные названия мало подходили в мире, где нет дорог в привычном понимании слова, да и плащи с кинжалами давно стали музейными экспонатами.
        Подлетая к Солнечной Системе, Пшемыньски вывел «Краковяк» на окраинную орбиту Урана, поскольку, благодаря его особой орбите, стартовать отсюда в глубокий космос было на порядок легче. Крейсер завис чуть в стороне от планеты, за пределами притяжения даже его спутников, чтобы легче было удирать, а к Земле ушли три абордажных бота класса «Шершень» - не такие юркие, как «Москиты» и не так укомплектованные оружием, как «Осы», но скоростные и бронированные. И, самое главное, в брюхе «Шершня» могло поместиться до двадцати единиц «груза».
        Только три «Шершня» могло поместиться в шлюзовой камере «Краковяка». Три - против целого флота Интергалакпола - и это заставляло Пшемыньски нервничать. Время поджимало - во всех смыслах этого слова, со всех сторон. Кто знает, сколько «Шершней» вообще долетит до Земли, сколько приземлится в нужной точке времени-пространства, сколько стартует в нужное время и доберется с грузом обратно! У него их только три, а при таком раскладе надо тридцать!
        И поэтому, когда искин доложил, что на радаре появился первый «Шершень», Пшемыньски еле сдержал эмоции. Не годится капитану прыгать по рубке, как мальчишке-стюарду!
        - Пустой? - только и спросил он, когда «Шершень» подтвердил запрос.
        - Частично, - последовал уклончивый ответ.
        Что ж, уже хорошо.
        Час спустя первый бот начал стыковку, а на радаре появился второй. Этот был настроен оптимистичнее, передав кодовое слово: «Завязал!» - и Пшемыньски потребовал бокал «Лунной дорожки» - своего любимого напитка. Если все так, как докладывают командиры абордажных групп, о судьбе третьего «Шершня» можно не волноваться. Скорее всего, его где-то подбили. Печально, но ожидаемо.
        Дождавшись, пока искин доложит об успешном завершении стыковки второго «Шершня», он, смакуя «Лунную дорожку» лично пошел встречать груз.
        Первый отряд уже завершил работу, о чем доложил командир десантной группы, Коротко кивнув, Пшемыньски отправился смотреть, как идет погрузка у второго «Шершня».
        Переносная «заморозка» уже была смонтирована, и сейчас вовсю работала. Вялую, сонную девушку впихивали в камеру, быстро подавался парализующий газ, потом понижалась температура, после чего замороженное тело паковали в пластиковый контейнер, подключали датчики, подающие внутрь кислород, и отправляли готовый «продукт» на хранение. Врач внимательно следил за показаниями приборов, время от времени сверяясь с выведенными на планшет анализами - следовало учитывать вес, давление и физиологическое состояние «образцов» при дозировке газа и заморозки, иначе некоторые девушки могли бы и не проснуться. Хотя в криосне девушки не требовали ни пищи, ни воды, ни даже большого количества кислорода для дыхания, у этого способа все-таки имелись побочные эффекты - например, если у «объекта» при жизни было пониженное давление, сердце могло просто-напросто отказать. Третий «Шершень» пока не показался на экранах радаров, и если он не явится до завершения процесса обработки груза, придется улетать без него. «Краковяк» и так проболтался в опасной близости от баз Интергалакпола почти трое местных суток.
        Девушки, заранее накачанные парализующим газом, большей частью не могли идти сами. Многих тащили под руки, а некоторых грузили, как мешки. Ни одна не трепыхнулась, ни одна не издала ни звука. Чистая работа.
        Пшемыньски придирчиво осматривал каждую. Ему хватало тех нескольких секунд, когда усыпляющий газ уже был подан в камеру, но заморозка еще не сработала. Несмотря на то, что многие были одеты, их фигуры он успевал оценить от и до.
        - Красавицы! - констатировал он, когда проводил взглядом уже двенадцатую девушку. - Как на подбор! Вы напали на какой-то заповедник красавиц или накрыли отель с финалистками конкурса красоты «Мисс Земля»?
        Мимо пронесли шатенку, на которой было лишь нижнее белье. На вид она была старше большинства девушек, но ничуть им не уступала. А ее грудь вовсе заставила Пшемыньски ненадолго задержать дыхание. Глубокий космос, вот это женщина! Вот достанется кому-то! Интересно, какого цвета у нее глаза? Серые или карие?
        - Хороша, - невольно выдавил он.
        - Других не держим, - ревниво откликнулся десятник группы. Невысокий ростом Пшемыньски - единственный свой недостаток, который он безуспешно пытался не исправить направленной терапией, а превратить в достоинство, - ревниво покосился на него.
        - Да уж, - кивнул он. - К тебе бабы так и липнут.
        - На том стоим! - улыбнулся десятник и невольно расправил плечи. Был он высок, строен, обаятелен и вообще хорош собой. - Как-никак, это моя работа.
        - Да уж, - повторил Пшемыньски. - И что бы мы без тебя делали?
        Десятник только хмыкнул, сверху вниз глядя на капитана. Он мог позволить себе подобное нарушение субординации, поскольку на нем - и еще парочке красавцев-соблазнителей - и держался этот бизнес. Избавиться от «завлекалочки» означало завязать с работорговлей раз и навсегда. А это был слишком доходный бизнес, чтобы отказываться от него.
        - Кэп, погрузка закончена, - отрапортовал док. - Ровно тридцать пять штук. Анализы я взял, завтра-послезавтра будет готов результат… Грузите, ребята!
        Упакованные в пластиковые контейнеры девушки были уложены штабелями. Сейчас их осторожно переносили на ленту транспортера, который должен был доставить их в грузовой отсек.
        - Искин, - Пшемыньски тронул ладонью капсулу внутренней связи, - что на экранах?
        - Зафиксировано движение в секторах а-16, в-2 и с-41, - бесстрастно отрекомендовал тот. - Определяю объекты. А-16 - прогулочный катер класса В. В-2 - тяжелый межзвездный крейсер за номером «Телец-18». В секторе с-41 патрульный катер класса А-1.
        - «Телец-18»? - Пшемыньски прижал капсулу, усиливая звук. - А он что тут делает?
        - Установить связь и задать вопрос? - потребовал уточнений искин.
        Капитан тихо выпугался. «Телец-18» или «Черный Телец» был его конкурентом. Не то, чтобы оба капитана соперничали - что такое вольный звездопроходец-одиночка по сравнению с одним из самых влиятельных пиратов Кошачьего Глаза? - просто два работорговца в одной точке - это всегда неприятности. И ведь известно, что многие «вольные» промышляют всем подряд - от открытия новых планет до грабежа малых транспортников. Но почему здесь и сейчас? Что, в Галактике других планет мало?
        - «Шершня» нет?
        - Не зафиксировано.
        - Тогда всем-всем-всем, - Пшемыньски переключился на громкую связь, - минутная готовность. Старт за пределы системы через семьдесят секунд. Доложить о готовности!
        - Есть!
        - Есть!
        - Есть! - полетело со всех сторон. Док выругался - его установку надо было отключить, частично демонтировать и только после этого возвращать обратно в медблок, где подключать заново. А на это надо минимум четыре минуты. Но экипаж, услышав о минутной готовности, кинулся по местам, спеша занять стартовые позиции, и он остался один фиксировать дорогой прибор к тем же стойкам, где обычно стояли мелкие юркие «Москиты».
        Искин громко вел обратный отсчет секунд. Когда он дошел до цифры «четырнадцать», Пшемыньски плюхнулся в кресло и застегнул страховочные ремни. «Краковяк» начал разгон, чтобы покинуть пределы Солнечной системы и уйти в глубокий космос. В самый последний момент в душе неприятно кольнула мысль о брошенном на произвол судьбы «Шершне» со всем экипажем и грузом, но она тут же отступила под гнетом суровой необходимости. Лучше пожертвовать малым, чем погибнуть всем. Тем более что в трюме было тридцать пять землянок. Достаточно большой куш, чтобы наплевать на потери. Тем более что в его работе они неизбежны.
        Скучно!
        Скука - вот то единственное слово, каким можно было описать работу в местном таможенном секторе. Скука и рутина. Хотя, надо признать, работа легкая и непыльная. Обычные суточные дежурства, когда просто сидишь и просто смотришь на экраны в надежде, что однажды на одном из них что-то шевельнется. Первое время он так и делал, подавшись вперед и тараща глаза до рези под веками. Но уже на десятые сутки устал. Ничего не происходило ни у него, ни у его сменщиков, ни тем более на соседних участках. А если что-то и мелькало, то датчики движения засекали нарушителя спокойствия и просто-напросто отсеивали все объекты меньше определенного объема и массы, фиксируя - и выводя на экраны - лишь те, что были намного больше. Многие операторы настолько привыкали к такому бездеятельному действию, что на работе просто дремали, резались в видеоигры, зависали на порносайтах и даже читали книги. Гурий сам видел, как его сменщик, собираясь домой, запихивал в сумку планшет с «читалкой». А, проследив за взглядом юноши, ничуть не смутился, а вместо этого предложил: «Хочешь, дам почитать? Там даже фантастика есть!»
        Гурий гордо отказался - мол, я работать сюда пришел, а не…
        - Да знаем, - отмахнулся сменщик, - кто тебя сюда привел!
        Гурий сердито засопел. Да, все знали, что начальник этого сектора - его родной дядя, старший брат матери. Все знали, что он опекает племянника и устроил его после выпуска из полицейского училища сюда на обязательную практику просто для того, чтобы у парня была отметка в трудовой книжке и, соответственно, необходимый стаж, ведь на таможне год засчитывается за два. Все это знали и за глаза называли маменькиным сынком, но сами-то они кто? Только по форме и являются полицейскими, а сами… сами даже, передавая смену, не торопятся закрывать в интернете окошки с порносайтами, да еще и подмигивают - мол, я там на такой сайт набрел, девочки и мальчики, что надо, пройди по ссылке, не пожалеешь! Гурий гордо кривился, вздергивая подбородок - мол, не на того напали! - и знал, что у него за спиной шепчутся, крутят пальцем у виска и не строят козней только потому, что у него дядя - начальник. На эти теплые местечки полно желающих. Чуть нажалуется капризный племянничек - и полетишь отсюда «за несоответствие занимаемой должности». И куда потом устроишься? Кое-кому до пенсии всего ничего. Протянуть бы последние пару
годков…
        Гурий маялся на работе. Нет, он прекрасно понимал, что мама и дядя хотели, как лучше. И даже отец, хоть и ворчал и вздыхал, но признавал, что так оно безопаснее. Но парню хотелось другого. Он с детства бредил именно работой в полиции - расследования, преследования, тайны и загадки, слежки и погони… Не пропускал ни одного полицейского сериала, прочел все книги о сыщиках, какие мог достать, занимался спортом, представляя, как будет бегать за преступниками, ходил в тир, закалялся, а в училище был одним из лучших. И мечтал.
        Реальность дала трещину еще во время учебы, когда выяснилось, что даже в наше время - вернее, в наше время больше, чем когда-либо еще - полицейским приходится корпеть над бумажками, чем непосредственно ловить преступников. Вызвали тебя на место - изволь составить протокол осмотра места происшествия, записать имена и адреса свидетелей, задним числом оформить разрешение на выезд и заявление на аренду автомобиля, потом напиши отчет по результатам поездки, составь план работы по делу с приложением нескольких заявлений в различные инстанции, дождись, пока начальство одобрит твой план и составит встречный, скорректируй его и начинай работать, причем после каждого допроса, осмотра улик или проверки пиши еще один отчет, прилагай к делу, отправляй запросы по инстанциям - и так далее. Хорошо только одно - непосредственной бумаги использовалось мало, а файл так легко поправить. Да и нет нужды самому бегать по кабинетам - скинул текст отчета на почту начальнику и жди ответа, не выходя из комнаты. Но именно это и выводило Гурия Хвата из себя. Он мечтал о настоящей жизни - а вместо этого угодил к таможенникам.
        Дядя постарался, расписывая племяннику свою работу - дескать, тут и контрабанда, тут и незаконные попытки пересечь границу, и даже предотвращение террористических актов. Не жизнь, а сплошная романтика. В действительности все свелось к экранам, на которых чернел глубокий космос и случайно залетевший в сектор обзора астероид становился событием века.
        Гурий ждал. Надеялся. Верил. Не хотел мириться с тем, что положенные три года так и просидит тут, листая окошки интернета и подремывая в перерывах. Пока учился, времени на то, чтобы лазить по всемирной паутине почти не оставалось - разве что в поисках нужной информации. А тут не прошло и полугода, как он просто возненавидел интернет, тем более что для работников таможни он, как для всех госслужащих, был бесплатным и безлимитным. Но рано или поздно приедается все. Даже безделье.
        Гурий с отвращением смотрел на пульт управления. Он прекрасно знал назначение каждой клавиши, каждой кнопки и рычажка и первое время развлекался, меняя настройки. Просто от нечего делать, потому, что постоянно смотреть на экраны было скучно. Включить автоматику и предаваться безделью? Простите, мы это уже проходили. И сейчас он окинул пульт взглядом скорее по привычке: «Как ты мне…»
        Что это?
        Гурий сперва подумал, что ему мерещится - мол, уже от безделья галлюцинации начались. Но нет! Параметры «пределов допуска» были выставлены на максимум. А это значит, автоматика будет замечать и выводить на экраны данные лишь о самых крупных объектах, размерами не менее трехсот метров в диаметре и длиной не менее полукилометра, что намного превышает параметры…
        Едва ли не впервые за полгода работы Гурий благословил наличие скоростного интернета. Первая же ссылка заставила его полезть в затылок. Размер триста на пятьсот был характерен для крупных метеоритов, ядер комет и… грузовых транспортных судов средней вместимости, а также средних и малых пассажирских лайнеров. Но намного превышал размер для малых транспортников и частных катеров. Кроме того, подобный режим позволял не замечать метеориты диаметром менее ста метров. А ведь астероид с таким диаметром мог бы нанести Земле колоссальный ущерб. Тот же интернет выдал информацию по шести классам малых судов, на которых на Землю вполне могли незамеченными прилететь не совсем желанные гости.
        Саботаж? Или просто разгильдяйство?
        Спокойно, парень. Спокойно. Ничего еще не случилось. Ну, положил его сменщик на пульт контейнер с едой и случайно сдвинул рычажок. Или задел локтем. Или книгу бросил и чуток промахнулся. Бывает. Сколько там тебя на месте не было? Всего трое суток. За это время ведь на Земле ничего не произошло? Иначе СМИ просто сорвались бы с цепи, смакуя живописные подробности того, что наделает с планетой астероид, рухнувший в океан или армада пришельцев из космоса. Но в новостях нет даже намека - мол, ученые обнаружили, а служба контроля подтвердила… Так что тихо, без паники, осторожно проверяем все системы.
        Сказать по правде, Гурий даже обрадовался внештатной ситуации - хоть какое-то развлечение. Он несколько раз проверил и перепроверил все, дважды запустил полную диагностику системы на предмет вирусов - мало ли, что можно подцепить в интернете! - исползал на четвереньках весь кабинет, ища неплотно прилегающие кабели. Вдобавок сунул нос в щитовую и звякнул на пост дежурного, чтобы справиться, не было ли сбоев в работе. В общем, занял себя на три часа. И, вернувшись к пульту, оторопел.
        Экраны больше не зияли черной пустотой. Они были испещрены огнями и силовыми линиями, а на мониторах непрерывным потоком ползли, бежали и текли линии, отмечающие пути пролета метеоритов, мелких и крупных камешков и даже трассы трех - мама дорогая, трех! - космических кораблей, которые вот прямо сейчас пересекали их сектор. Четвертый, оказывается, успел уйти из поля зрения, пока незадачливый таможенник лазил под столом.
        - С ума сойти! - прошептал Гурий. А он-то полгода смотрел на пустые экраны и ничего этого не видел! Ему сделалось жутко от одной только мысли о том, сколько же он пропустил.
        - И сколько пропустили мы все!
        Он бросил взгляд на часы. Дядя прибывал на работу только через полчаса. Проверял дежурных, просматривал почту, высиживал «на всякий случай» еще пару часов и отбывал вскоре после обеда. Мол, зачем начальнику стоять у подчиненных над душой, если все работает нормально. Нормально? Как бы не так!
        Гурий с трудом смог дождаться десяти часов. Вытерпел еще несколько минут, «на всякий случай», кусая от нетерпения губы, и позвонил по внутренней связи.
        - А, младший техник Хватов! - приветствовал его дядя. По связи он всегда величал его только так, лишь наедине позволяя фамильярности типа «племяш» и «малыш». - Сегодня твое дежурство? Как служба?
        - Старший инспектор Киструс, - сейчас Гурий при всем желании не мог бы назвать его просто дядюшкой, - я… у меня важное сообщение.
        - Что еще случилось? Кофе кончился?
        - При чем тут кофе?
        - Заболела мать и вам нужен отпуск? Или…
        - Да все у нас в порядке. Просто… я обнаружил вопиющее нарушение инструкций!
        - Чего? Каких еще инструкций?
        Путаясь в словах - неприятно говорить, когда не видишь лица собеседника и не можешь угадать его реакцию - Гурий попытался объяснить, в чем дело.
        - Ну и что? - была единственная реакция дяди. - Из-за этого ты мне звонил?
        - Но ведь вы себе не представляете, сколько всего мы из-за этого пропустили! Я подсчитал - есть шесть разновидностей космических судов, малой и средней вместимости, которые меньше заданных параметров. Система слежения их просто не видела и пропускала… Я уж не говорю о метеоритах, астероидах и…
        - И что с того? Ты что, будешь тормозить и тащить на допрос каждого туриста-частника? А астероиды… надо же и ПКО[1 - ПКО - служба Противо-космической Обороны.] чем-то заниматься! А то, понимаешь, жиром зарастают… Так что все в норме…
        - В норме? Но…
        - Не переживай. Раз в месяц мы запускаем экстренную проверку. Тогда мимо нас комар не проскочит.
        «Комар»! Гурий нервно усмехнулся. «Комарами» назывались самые мелкие боты, которые, в отличие от «Москитов», не покидали атмосферы, поскольку имели слишком слабые двигатели, чтобы выходить за орбиту. До таможенной станции - и ее радаров - они долететь не могли физически.
        - А за этот месяц, - рискнул спросить он. - Кто знает, сколько кораблей прошмыгнуло мимо нас за месяц!
        - Нисколько, - огорошил его дядя. - Забыл, где ты живешь? Мы - закрытый мир. Наш сектор никто не посещает без предварительной договоренности, согласованной за месяц. В год бывает от силы десяток посещений. Десять! А месяцев в году - двенадцать. Чуешь? Так что расслабься и служи.
        - Я служу, - промямлил Гурий, - но…
        - Вот и не отвлекай меня от дел. Позвонишь, когда обнаружится действительно что-то важное.
        Связь прервалась.
        Гурий сидел, как оплеванный. «Действительно что-то важное». Таможня не выполняет своих обязанностей, закрывая глаза на снующие туда-сюда корабли - и это не важно? Они не хотят замечать ничего, уверенные, что в закрытом секторе ничего не происходит?
        Он запрокинул голову, глядя на экраны. Мерцали звезды. Плыли вдалеке астероиды и мелкие метеориты - мелкие, естественно, относительно. Пунктиром шел искусственный спутник. На боковом экране появилась орбитальная станция - такая же, как та, на которой служил Гурий.
        И вдруг…
        Да, это банально, но всегда всё так и начинается. Вдруг.
        Точка. Светящаяся точка, мигающая огнями в каком-то незнакомом ритме и движущаяся чересчур уверенно, как-то целеустремленно. Гурий подался вперед, осторожно подкручивая настройки.
        Малый бот незнакомой конструкции. Расстояние было чересчур велико, автоматика не справлялась с увеличением, но все-таки в конце концов его удалось идентифицировать как «Шершень». Тяжелый скоростной грузовой бот, который, если верить интернету, на Земле никогда не использовался. И в Солнечной Системе на данный момент (статья в Википедии была датирована позапрошлым годом) на вооружении не стояло ни одного «Шершня» такого класса, как тот, который торопливо пересекал квадрат.
        Гурий схватился за голову. В училище им на факультативе, конечно, читали краткий курс о посещающих Землю кораблях. Мол, если попадете служить на Луну или вас случай забросит на Венеру или Марс, можете столкнуться вот с этими судами. «Шершень» относился к военным катерам, на таких обычно высаживался десант на дикие планеты, но выходящие в отставку десантники иногда покупали списанных «абордажников» и переоборудовали их в частные суда. Так сказать, ностальгия. Однако, именно этот «Шершень» не выглядел мирным. И он летел от Земли. И, судя по предварительному, на глазок, расчету, его путь лежал отнюдь не в сторону Марса, Венеры или Юпитера - хотя бы потому, что именно сейчас все три планеты находились с противоположной стороны. Оставалась либо Луна, либо Плутон, либо…
        Глубокий космос.
        И прежде, чем понял, что делает, Гурий до отказа утопил в гнездо тревожную кнопку.
        - Код четыре. Незаконное пересечение границы.
        Два часа спустя он стоял перед своим начальником, вытянувшись по струнке.
        - Как это понимать? - голос дяди был обманчиво мягок, но глаза метали молнии. - Ты что себе позволяешь? Мальчишка, сопляк! Сигнал общей тревоги, звонок в службу ПКО, активация зенитно-ракетного комплекса, да еще и боевая тревога! Здесь! Сейчас! И… у меня!
        - Но ведь это был «Шершень»! - упирался Гурий.
        - Ну и что? Теперь на каждый транспортник мы должны охоту открывать?
        - Это был не наш «Шершень»! Он не отвечал на позывные! Он отказался назвать свой код и лечь в дрейф!
        - Зачем?
        - Ну…Для досмотра.
        - Для чего? - начальник прекратил метаться по кабинету и остановился, прищурившись.
        - Для таможенного досмотра с целью выявления незаконного груза, контрабанды или иных нарушений, - отрапортовал Гурий. - Согласно таможенному кодексу мы обязаны досматривать все суда, вылетающие с планеты Земля.
        - Обязаны мы! - фыркнул дядюшка. - Ничего мы не обязаны. Это пусть у чиновников с Луны и Венеры головы болят. Мы - Земля, запомни это раз и навсегда. У нас уникальный статус в Галактике. Мы - закрытый мир. То есть, находящийся в добровольной самоизоляции во избежание, так сказать, конфликтов и лишних человеческих жертв. Да, мы с тобой обязаны стоять на страже наших интересов, но при этом и не забывать, что здесь все не так, как на других планетах. Мы - это мы, а они - это они. У нас свои законы, у них - свои. Они не вмешиваются в нашу жизнь, но и мы позволяем им жить так, как они сочтут нужным.
        - Значит, - Гурий нервно сглотнул, - надо позволять пришельцам расхищать наши… э-э…природные богатства?
        - А с чего ты взял, что они что-то расхищают?
        - Ну… есть же товары, технологии и сырье, которое не подлежит вывозу. Я учил… сдавал экзамены… Я помню. Это наша литература, наша музыка, в том числе эстрадные песни, представители животного и растительного мира, а также человеческие ресурсы, генофонд, так сказать.
        - «Генофонд»! Это не твоего ума дело. Тебе главное сейчас - тихо-мирно отсидеть здесь еще два с половиной года для наработки минимального стажа, после чего для тебя будут открыты все пути. Мы с твоими родителями уже обо всем позаботились.
        - Я хочу сейчас.
        - Что?
        - Я, - Гурий расправил плечи, - хочу уйти сейчас.
        - Не понял? - дядя подошел, заглянул в глаза. - Какая муха тебя укусила?
        - Не муха. Шершень.
        - Глупости. Сходи в медотсек и…
        - Вы меня не поняли, дядя. Я здоров. Просто я… больше не хочу работать в таможне. Я собираюсь подать прошение о переводе меня в патрульную службу.
        Когда набирал полную грудь воздуха для произнесения этих слов и даже когда уже начал говорить, Гурий испытывал сомнения, но едва фраза прозвучала, юноша понял - это именно то, чего ему не хватало в жизни. То, к чему он стремился с самого начала. Этот «Шершень»… Он не просто удрал, огрызаясь в ответ на все просьбы и приказы остановиться - он еще и унес с собой спокойствие молодого человека. Тот понял, что ни за что на свете не останется на прежнем месте. Как можно спокойно жить, зная, что его коллеги - и родной дядя! - сознательно закрывают глаза на то, что творится буквально под самым носом! «Это не твоего ума дело». Нет, именно пустое сидение здесь не его ума дело.
        Дядя еще что-то говорил, увещевал, убеждал, даже угрожал обо всем рассказать матери, но Гурий уже не слушал. Он даже не дослушал тираду начальника - сделал поворот налево кругом, как в училище и вышел из кабинета. В ушах его звучали позывные далекого космоса.
        Глава 2
        В Галактике не так уж и много планет таких, как Меняла Альфы Скорпиона. Официально входящая в Лигу Свободных Планет, она была настолько сама по себе, что чаще всего ее звали просто Менялой. Не обладая военным флотом и системами защиты, она тем не менее была настолько известна на всем протяжении Млечного Пути и за его пределами, что напасть на Менялу мог только тот, кому в голову не пришло другого, менее экстравагантного, способа покончить с собой.
        Меняла была вне системы. С нею считались Великая Звездная Империя, Союз Двадцати Миров и Лига Свободных Планет, которая, будучи весьма нестабильным образованием, порой не считалась даже сама с собой. Более того - многие негуманоидные расы тоже уважали статус Менялы, вследствие чего там практически не было межрасовых конфликтов.
        На самом деле это была не одна планета. Вокруг Альфы Скорпиона вращалось семь небесных тел, из которых пять были пригодны для жизни и еще две служили ремонтными базами и свалками отходов, на которых, если хорошо поискать, можно найти все, что угодно - от вполне новенькой кофеварки до космического корабля, который нигде не примут даже по цене металлолома. И каждая носила название «Меняла» с добавлением порядкового номера. Отличающиеся друг от друга по физическим параметрам - на двух из них гуманоиды не могли продержаться без скафандра дольше пяти секунд - все пять обитаемых планет имели одну общую черту. Все пять представляли собой один огромный рынок. Здесь было сосредоточено больше обменных пунктов, торговых представительств, торговых площадей и просто контор, специализирующихся на финансовых операциях, чем на всех планетах, входивших в Союз Двадцати Миров.
        Конечно, существовали и другие большие торговые миры, например, Аукцион в системе Орла, Ярмарка-1 и Ярмарка-2 в туманности Ориона, несколько астероидов, которые вращались вокруг Метрополии - столицы Великой Звездной Империи и знаменитый Мегамаркет, куда летали исключительно ксеносы и куда гуманоиды попадали разве что в качестве товара или как наемные рабочие, сопровождающие ценный груз. Но только Меняла имела особый статус - здесь и только здесь могли открыто совершаться сделки по купле-продаже живого товара. На Менялу за рабами летали все, кто у себя дома не хотел иметь неприятностей с законом. Чип, вживляемый рабам здесь, автоматически защищал владельца от проблем.
        Нет, конечно, существовали и другие невольничьи рынки, но их масштаб был далеко не тот. И чаще всего на них перепродавались либо списанные подержанные модели киборгов, либо те рабы, которых уже купили на Меняле. Либо - что гораздо чаще - в качестве товара выступали ксеносы.
        Короче говоря, если ты хочешь продать женщину с Земли и не нажить себе проблем, лети на Менялу.
        Что Никол Пшемыньски и мог бы сделать, если бы не одно «но».
        Он все-таки был Николом Пшемыньски и знал, что если закон нельзя обойти, то это неправильный закон. И знал, что, если немного подделать документы, то на Аукционе можно продать партию куда как дешевле, а если слетать на любую планету Лиги Свободных Планет и ухитриться провезти груз через таможню, то его там с руками оторвут, какую бы цену ни заломил.
        Да, землянки были товаром. Товаром уникальным, скоропортящимся и пользующимся спросом, несмотря ни на что. Ибо были в первую очередь женщинами.
        Проблема заключалась в самой Галактике. Когда человечество вырвалось в открытый космос, оно было шокировано его размерами. Количество планет, которые оказались пригодны к жизни, поражало даже тренированное воображение писателей-фантастов. Практически в каждой системе, если в ней имелось больше трех планет, хоть одна была пригодна для жизни. И каждая вторая из пригодных вполне подходила для людей. Только за первое столетие земляне открыли больше сорока планет земного типа, только и ждущих того, чтобы их заселили. Но кем их заселять? И когда? Ведь, кроме землян, Галактику бороздили корабли и других разумных рас - веганцы, уриане, змеелюды, меоры, гламры, не считая существ, которые казались выходцами из ночных кошмаров. Большие и малые расы вот уже больше тысячи лет активно осваивали миры, и уступать каким-то двуногим выскочкам не собирались. Несколько коротких злых войн немного изменили соотношение сил - с людьми начали считаться, их допустили на рынок, так сказать, приняли в семью, но на правах бедного, хотя и очень наглого родственника. Ибо земляне, при всей их активности и склонностям к риску и
авантюрам, существенно уступали многим братьям по разуму. По крайней мере, первые два столетия.
        Земляне медленно размножались. Женщины-землянки в прошлом так активно отстаивали свои права, так боролись за то, чтобы заниматься мужскими профессиями и заставить относиться к себе, как к мужчинам, что практически перестали рожать детей - дескать, это унижает наше женское достоинство и отбрасывает женщину вниз на социальной лестнице. Только после тридцати пяти лет землянки вспоминали, что «часики-то тикают» и начинали искать себе мужа. Если им везло в поисках, они обзаводились двумя-тремя ребятишками, если нет - ограничивались одним отпрыском или навсегда оставались «в активном поиске». Так что большинство открытых планет колонизировать было просто некому. Правительства вновь открытых земель пускалось во все тяжкие, чтобы увеличить население. Даже пробовали клонировать людей и подселять зародыши человекообразным обезьянам, используя их как живые инкубаторы. Где-то такие меры помогали решению проблем, а где-то - нет.
        Вдобавок, космос подбрасывал своим новым детям одну задачку за другой. На некоторых планетах обнаруживали излучение или вредные влияния среды, из-за чего менялись сами люди, так что не прошло и трехсот лет, как ученые заявили - единого вида «гомо сапиенс» больше не существует. Есть два вида - homo sapiens vulgaris и homo cosmicus, а также шесть их подвидов. И, как и положено отдельным подвидам, они стали развиваться своим путем, практически не смешиваясь друг с другом, как и положено подвидам, оказавшимся на разных планетах в разных уголках Галактики. И по-прежнему остро стояла проблема увеличения численности населения - во всех его, так сказать, видах.
        Выход был найден - оказалось, что земляне вполне могут иметь детей не только от представителей, так сказать, родственных видов, но и кое от кого из гуманоидных рас. Тех же веганцев, например. Но сама идея использовать людей для размножения показалась настолько безнравственной, что от нее отказались и запретили даже статьи на эту тему. Однако запретный плод оказался сладок, и многие торговцы наладили подпольный бизнес, торгуя землянками и поставляя их на те планеты, где существовала проблема народонаселения. Вырванные из привычной среды, молодые женщины и девушки были обречены на роль самок-производительниц. На них ложилось бремя увеличения количества людей в Галактике старым добрым способом, ибо, как выяснилось, клонированием проблему не решить. Клоны получались слишком тупыми, заторможенными, не способными к интеллектуальному труду. Думать и мыслить, рассуждать и принимать решения за них должен был кто-то еще - либо начальник, либо… компьютер. В последнем случае получились киборги - сильные, выносливые, но… не решительные. Так что даже почти тысячу лет спустя, как и в самом начале космической
эры, спрос на молодых здоровых землянок оставался по прежнему актуален, хотя и был сопряжен с риском.
        И, конечно, этим не могли не воспользоваться те, для кого риск был, так сказать, нормой жизни. Те, кого звали «черными» звездопроходцами, а в просторечье - пиратами. Тем более что и у более старших рас работорговля была делом обычным.
        «Краковяк» завис на орбите Аукциона, благоразумно держась подальше от основных трасс, и Пшемыньски приказал связаться с Шоххом - своим посредником в торговых делах на этой планете. Шохх был змеелюдом, и, кстати сказать, единственным не-гуманиодом, с которым ксенофоб Пшемыньски вел дела. Остальных нелюдей он лишь терпел, но даже в свой экипаж не принимал, считая, что меоры, например, слишком волосаты, гламры чересчур малы и вдобавок пахнут, у веганцев синяя кожа и фасеточные глаза насекомых, уриане вообще разумные растения. Змеелюды тоже не были двуногими - это были змеи, у которых имелось восемь коротеньких гибких ручек, представлявших собой видоизменившиеся щупальца-жабры. Но змеелюды были признанными торговцами и посредниками во всех сделках. У них были торговые представительства на многих развитых планетах, а некоторые являлись солидными воротилами теневого бизнеса и владельцами развитой сети банков.
        Шохх отозвался не сразу - пришлось ждать более получаса. Когда его физиономия появилась на экране, стало ясно, что дела его плохи - кожа на голове посерела, стала какой-то дряблой, а по углам рта обвисла складками. В одной месте она даже слегка треснула, и между выпуклыми чешуйками сочилась беловатая жидкость. Запашок, наверное, покруче, чем от вечно вонючих гламров.
        - Ты неважно выглядишь, друг мой, - после короткого обмена приветствиями сказал Пшемыньски.
        - Наступает время линьки, - проскрипел тот. - Мне пора на покой…
        - Жаль. Я хотел предложить тебе сделку…
        - Боюсь, мне сейчас не до того. Я сворачиваю свой бизнес, - змеелюд пошевелил конечностями. - Ухожу.
        - И… когда?
        - Как только закончу строительство кокона. Сегодня у меня закрылись еще две конторы.
        - Жаль, - человек изобразил сочувствие, хотя больше всего на свете сейчас ему хотелось придушить скользкую тварь. - Тогда, может быть, посоветуешь мне кого-нибудь из своей родни… чтобы вместо тебя провел сделку. Скажем, кто-нибудь из твоих наследников или братьев? Ведь все твои ровесники уже стали братьями, не так ли?
        У змеелюдов была одна особенность - все детеныши появлялись на свет одного пола - самочками. Но после первой кладки большинство превращались в самцов. Остальные теряли вообще признаки пола и становились воспитателями нового поколения змеелюдов. Дети и их воспитатели никогда не покидали планету, лишь прошедшие метаморфоз самцы расселялись по мирам, навещая родину лишь для того, чтобы из числа подросших самочек выбрать себе подругу жизни и вместе с нею произвести на свет потомство - единственный раз в жизни.
        - Да, у меня есть здесь несколько братьев… правда, большинство из них тоже собираются уйти в спячку, но, возможно, я бы смог доверить твое дело одному-двум… если буду знать, что рекомендовать. Мы ведь все заняты в разных отраслях!
        - Понимаю. Так, надо пристроить небольшой груз… помочь с растаможкой, оформить документы и устроить распродажу… с выплатой посреднику стандартных комиссионных.
        - Что за груз?
        - А, - Пшемыньски махнул рукой и сделал вид, что собирается подавить зевок. - Мелочь. Всего три дюжины землянок…
        Шохх раздул горловой мешок так, что натянулась его бледная кожа и стали видны отдельные чешуйки и кровеносные сосуды.
        - З-семлянок? - прошипел он, с присвистом выпуская воздух из мешка. - В с-самом деле? Три дюж-шины?
        - Понимаю, - соскучившись, кивнул Пшемыньски, - партия не велика. Так… мелочи, которыми не стоит и затрудняться, тем более что ты занят… Кто-нибудь мог бы…
        - Три дюж-шины, - шипел змеелюд. - Целых три…
        - Почти три, но это…
        - Это сущ-щес-ственно меняет дело, - змеелюда всего трясло. - Это… это… я с-сам этим займус-сь. Вс-се эти племянницы и братья - они слиш-шком молоды, чтобы взятьс-ся за это дело как с-следует.
        Он все шипел, то раздувая горловой мешок, то выпуская из него воздух, и нервно дергал лапками. Эка, его разобрало! Еще бы! Молодая здоровая землянка стоила так дорого, что при любой накрутке посреднику достанется значительный куш. А всем известно, что змеелюды ради прибыли готовы раздавить собственную кладку. Пшемыньски еле сдерживал торжество. Ему удалось не просто задеть Шохха за живое, но и заручиться его помощью и поддержкой. Теперь о судьбе товара можно не беспокоиться. Он откинулся на спинку кресла и щелкнул пальцами, подзывая стюарда.
        Пробуждение было не из приятных. Желудок внезапно скрутило острой болью. Волна тошноты поднялась так быстро, что Надежда еле успела перевернуться на бок, но вместо рвоты ее лишь сотряс спазм. Судорожно задергались все мышцы. Странная реакция. И тошнить перестало. Лишь кружилась голова и во всем теле была слабость.
        «Как это я вчера ухитрилась перебрать? - мелькнуло в голове. - Вроде бы не с чего и негде… Черт, почему же мне так плохо?»
        В голове стоял туман. Тело, после того, как схлынула судорога, было как ватное - ни рукой пошевелить, ни ногой. Шевелиться вообще не хотелось. Как и открывать глаза. Она было попробовала это сделать, но белый потолок, натянутые вверху лампы и предметы вокруг начали вращаться с такой бешеной скоростью, что женщина зажмурилась, пережидая, пока комната не примет привычные очертания. А то все это слишком смахивало… на что?
        На больницу? Может ли такое быть? Она заснула… где? Кажется, у себя дома. А пробудилась…
        Женщина прислушалась. Неприятные ощущения в теле медленно проходили, и одновременно звуки, запахи и прочие признаки существования внешнего мира все громче и сильнее врывались в сознание. Резкий незнакомый запах чего-то острого, отдающего лекарствами и стерилизацией. Мягкое мерное гудение и пощелкивание, которое могли издавать только включенные приборы. Ощущение собственной наготы и липнущих к коже датчиков.
        «Больница, - пришла в голову здравая мысль. - Я в больнице. Что случилось? Я все-таки чем-то отравилась и меня в бессознательном состоянии доставили сюда на „Скорой“? Похоже на то. Но как и когда это случилось?.. Аскольд! Он! Больше некому! Вот ведь… позаботился!»
        В душе волной поднялась благодарность к малознакомому мужчине, который полночи, наверное, хлопотал ради случайной знакомой и отвращение к самой себе. Только-только встретила порядочного человека - и так перед ним опозорилась! У них могло бы быть будущее, а теперь… что он подумает теперь о женщине, которая отравилась мартини? Может быть, что-то было в самом напитке? Как это проверить? Кого стоит благодарить за то, что она отравилась? Или ее отравили нарочно… тот же Аскольд, например. Подсыпал что-то в бокал, пока она приводила себя в порядок, дождался, пока она потеряет сознание, вызвал «Скорую», чтобы не возникало подозрение, а сам…
        Что - сам? Обчистил квартиру? Да, у нее было немного ценных вещей, золотые и серебряные украшения, кое-какие антикварные вещички, оставшиеся еще от прабабушки, немного наличных… Неужели польстился? Надежда слышала, что порой убивают за меньшее и почувствовала даже что-то вроде благодарности - все-таки отправил в больницу, а не на тот свет. Или «Скорую» вызвали припозднившиеся Минаковы? А может, соседи? Что они теперь о ней буду думать?
        Как бы то ни было, лежа вот тут, с закрытыми глазами, она ничего не узнает. Тошнота прошла, осталась только слабость, но она справится. Надо лишь взять себя в руки и…
        Надежда открыла глаза.
        И оцепенела.
        А потом зажмурилась снова, уже до красных и зеленых пятен под веками. Успокоившееся было сердце забилось часто-часто.
        «Я сплю, - подумала она. - Или сошла с ума. Или мне просто снится кошмар! Ведь этого не бывает? Или…»
        Кошмар находился среди приборов странного вида. Какие-то экраны и пульты, парившие в воздухе и соединенные тонкими гибкими проводами-струнами-шлангами с датчиками, липнувшими к ее телу. Она лежала на кушетке в длинном светлом зале с низким сводчатым потолком без окон и дверей. Справа и слева от нее на равных расстояниях на таких же кушетках лежало еще несколько обнаженных молодых женщин и девушек, точно также облепленных датчиками, которые подсоединялись к парившим в воздухе экранам. Слышалось мерное иканье, гудение, порой переливчатые звуки. Все это наводило на мысль о фантастических фильмах про пришельцев из космоса.
        И самое жуткое и невероятное было то, что пришельцы здесь… были.
        Трое.
        Невысокие, с бледной кремового оттенка кожей, однако, вполне человекоподобные, тем не менее, они были и казались настолько чужими, что Надежде стало страшно. Как ни в чем не бывало, они переходили от кушетки к кушетке, что-то делая с нависшими над бесчувственными девушками приборами. Кто все эти люди? Куда она попала? Что происходит?
        Пронзительный писк раздался над ее головой, и одно из… существ развернулось в ее сторону с какой-то странной грацией, словно двигалось в толще воды. Под обтягивающим тело комбинезоном нетрудно было заметить очертания плоской фигуры, но, несмотря на чуждые черты лица и саму фигуру Надежда угадала, что перед нею женщина. То ли по взгляду, то ли по особенному тембру голоса, то ли…
        Инопланетянка взглянула Надежде в глаза, быстро коснулась тонкими гибкими пальцами некоторых приборов, словно сомневаясь в их реальности, потом что-то быстренько прочирикала в укрепленный в уголке маленького рта микрофончик и засуетилась над землянкой.
        - Где я? - попыталась окликнуть ее Надежда. Женщина что-то пискнула, сделав рукой странный жест. Ни звуки незнакомого голоса, ни жесты были непонятны. Зато вполне понятным оказалось другое - Надежда вдруг обнаружила, что крепко пристегнута к кушетке ремнями за запястья и щиколотки.
        - Что происходит? Отпустите меня!
        Страх волной захлестнул сознание. Она закричала, рванулась, и миниатюрная женщина тут же кинулась к ней. В ее пальцах мелькнула какая-то нашлепка. Инопланетянка быстро прижала ее к запястью землянки, надавила…
        И теплая волна прокатилась по телу, на миг заставив задохнуться от ощущения полнейшей беспомощности. «Наркотик! Она ввела какой-то наркотик, чтобы я не буянила!» - пришла мысль. Сознание, как ни странно, не затуманилось, и страх никуда не делся. Но тело отказалось повиноваться. Нельзя было пошевелить ни рукой, ни ногой, и даже моргать получалось с трудом. Что здесь происходит? Ее вместе с другими женщинами похитили пришельцы? Для чего? На опыты или…
        Господи, какие идиотские мысли лезут в голову! Это в двадцатом веке могли верить, что летающие тарелки воруют землян для каких-то странных целей, но потом всегда возвращают. И контактеры взахлеб рассказывают о том, как их изучали, брали образцы тканей и потом отпускали на свободу. Как трезвомыслящая женщина, Надежда не могла не смеяться над такими историями, тем более что они устарели до того, как она научилась читать. Но нет, видимо, в каждой шутке только доля шутки.
        И все-таки, что с нею будет?
        Тем временем признаки жизни стали подавать и другие девушки. И Надежда, рискнувшая снова приоткрыть глаза и прислушаться, заметила, что все ее подруги по несчастью выдавали ту же реакцию - страх, растерянность, истерику. И каждую кремовокожие пришельцы успокаивали инъекцией успокоительного наркотика.
        А потом случилось то, что заставило ее забыть обо всем.
        Кто-то из медсестер - а как их иначе можно назвать? - подал сигнал. Часть стены отъехала в сторону, и в просторный белый зал - палату? - вошли… люди. То, что это земляне, не вызывало сомнений. Вернее, так могли бы выглядеть потомки землян, если бы кому-то вздумалось снимать фантастический фильм. Черты лиц, одежда, рост, фигуры…
        И все они были мужчинами, но мужчинами явно земного типа. От кремовокожих инопланетян их отличало все - рост, цвет кожи, телосложение, черты лиц, одежда.
        - Като эмо, - давешняя медсестра указала на Надежду, - чье-нно та! Като но, като то, като-като эм, - последовало еще несколько жестов в сторону тех женщин и девушек, которые первыми пришли в себя. Этот язык, как поняла женщина, немного отличался от наречие кремовокожих пришельцев.
        - Торо като, - один из людей кивнул на Надежду.
        Женщина напряглась, изо всех сил стараясь подавить приступ паники, когда два высоченных типа приблизились к ней. Она сообразила, что лежит перед ними совершенно голая и из-за этих ремней не в состоянии даже себя защитить. А что будет, если…
        Обошлось. Ее отстегнули от ложа, позволили встать и даже поддержали под локоть, помогая удержаться на подгибающихся от слабости ногах. Успокоительный наркотик понемногу прекращал свое действие, и Надежда с каждой секундой все больше могла контролировать свое тело. Она даже почти без посторонней помощи смогла облачиться в какую-то хламиду, чем-то напоминающую больничную сорочку - доходящую до колен, с короткими рукавами и глубоким, чуть ли не до живота, вырезом впереди. Едва она оделась, на ее запястьях защелкнули наручники.
        Она вскрикнула.
        - Что это? Зачем? - и машинально сунула скованные руки прямо в лица окружавших ее мужчин.
        Оба конвоира напряглись.
        - Уэрр-ро. Та! - отрывисто бросил один. Его голос и манеры почему-то живо напомнили Надежде сцену из «Кавказской пленницы», тем более что второй незнакомец внезапно так усмехнулся, словно собирался выдать знаменитое: «Бамбарбия! Киргуду!» - и добавить с нарочитым акцентом: «Шютка!»
        Скажи он это, Надежда наверняка рассердилась за странный и не смешной розыгрыш, но незнакомец повел себя странно. Его улыбка как-то увяла, стала неуверенной, словно он забыл свою роль. Потом он что-то пролепетал совсем неразборчиво и внезапно погладил женщину по предплечью.
        - Т’те-я! Ро канн! - буркнул первый, отодвинул напарника и сам крепко, как клещами, взял Надежду за локоть, решительным кивком головы заставляя следовать за собой. На поясе у него висело - женщина разглядела это поздно - какое-то оружие, и все это в сочетании с незнакомой обстановкой подействовало на нее, как ушат холодной воды.
        Не розыгрыш. Это никак не розыгрыш. И никто не улыбнется ей и не крикнет: «Улыбнитесь! Вас снимала скрытая камера!»
        Она уже сделала шаг к выходу, когда позади раздался отчаянный пронзительный крик:
        - Аа-а-а! Пустите меня! Не прикасайтесь! Да как вы…
        Надежда вывернулась из рук конвоиров.
        Вторая очнувшаяся девушка, на вид не старше двадцати лет, светловолосая, худощавая, отчаянно извивалась в руках державших ее мужчин, пробовала лягаться и кусаться. Руки ее уже были скованы, но это не мешало блондинке бороться изо всех сил.
        - Мама! Отпустите меня! Как вы смеете? Да кто вы вообще… Помогите! - крик перешел в срывающееся рыдание. - Кто-нибудь! Здесь вообще что происходит?
        Ее удерживали уже не двое, а трое мужчин и, странное дело, никто не пытался применить к бьющейся в истерике девушке силу. Мужчины просто-напросто ждали, когда она выдохнется и успокоится сама. Рядом вертелись медсестры. Одна из них, улучив минуту, ловко поднырнула под чей-то локоть и успела-таки всего на миг пришлепнуть к бедру блондинки какой-то пластырь. Девушка судорожно дернулась, запрокинула голову, испустила последний вскрик и вдруг обмякла в руках конвоиров.
        - Уэрр-ро, - Надежду потянули прочь, заставив переступить порог зала, и лишив ее возможности увидеть, как одна за другой приходили в себя остальные ее подруги по несчастью. Их крики, удивленные, испуганные и возмущенные, однако, какое-то время еще доносились до нее.
        То, что происходило дальше, больше всего напоминало прохождение медкомиссии, как бывало раз в год на заводе. Такие же кабинеты, такие же врачи - низкорослые кремовокожие хрупкие существа - только с женщиной всюду таскались два конвоира, крепко, но бережно удерживая ее за локти. Ее ни разу не ударили, ни разу не повысили на нее голос и вообще, если бы не наручники и не полная неопределенность и неизвестность, Надежда сказала бы, что обращались с нею бережно и аккуратно. Даже кровь на анализ брали так деликатно и вежливо - если это слово применимо к этим существам - словно она была величайшей драгоценностью, с которой надо сдувать пылинки.
        Так было до последнего кабинета, где ее без лишних церемоний уложили на парящую в воздухе платформу и местный врач неопределенного пола с такой силой прижал к ее многострадальному локтю знакомую пластинку, что Надежда вскрикнула. Что-то обожгло кожу в том месте, и разум немедленно стало заволакивать туманом. Уже соскальзывая в сон, она успела заметить, как к ней устремились несколько гибких, как змеи, проводов, на кончиках которых поблескивали металлические насадки.
        «Ну, все, - мелькнула последняя мысль. - Вот и конец! Не хочу!»
        Боль.
        Она раскаленной иглой вгрызлась в ухо, проникая, казалось, до самого мозга.
        Крик.
        Надежда не сразу поняла, что кричит она сама.
        Голос. Услышав его, женщина захлебнулась криком.
        - Раз… раз-раз… раз-два-три… Как слышно?
        Человеческий голос. Знакомые слова на родном языке. Правда, голос был лишен интонаций. Так в фантастических фильмах могли разговаривать роботы. Но все равно. Это была русская речь. Значит, она спасена? Значит, этот кошмар закончился? Даже боль в ухе внезапно куда-то ушла, и Надежда всхлипнула, готовая разрыдаться.
        - Проверка связи. Прием. Прием, - продолжал голос. - Если ты меня понимаешь, открой глаза.
        Понимает ли она? Еще бы! Надежда с готовностью распахнула ресницы - и чуть не взвыла от разочарования.
        Та же операционная. Та же платформа. Те же два конвоира и тот же кремовокожий эскулап. Только в руке он держал что-то вроде пульта от телевизора и щелкал кнопками, явно копаясь в настройках. Потом поймал ее взгляд и что-то невнятно чирикнул.
        - Проверка связи, - тем не менее, услышала женщина. - Ты меня слышишь? Если слышишь, сделай головой вот так! - он кивнул.
        Как зачарованная, Надежда повторила его жест.
        - Я… не…
        Она осеклась - откуда-то, кажется, из ее шеи, послышались странные звуки. Женщина закашлялась.
        - Тихо. Стоп. Нельзя! - врач кинулся к ней. - Тихо. Молчать. Понимаешь? Молчать! Слышать. Делать головой вот так, если поняла, - он покивал, - и вот так, если не поняла, - помотал направо-налево. - Поняла?
        Она медленно кивнула.
        - Транслятор, - тонкий палец ткнулся ей туда, где у мужчин находится кадык. - Переводчик, - новый тычок, уже в ухо. - Надо время, чтобы зажили швы. Это время молчать. Слушать. Запоминать. Самоликвидируется через семьдесят два дня. Это время учить язык. Поняла? Сделай головой вверх-вниз, если поняла!
        Надежда послушно покивала.
        - Э-э… я, - все-таки попробовала она. Прислушалась к своим ощущениям - при каждом звуке горло что-то царапало, словно у нее была острая ангина. Галактические технологии, так их и разэдак! «Время, чтобы зажили швы!» А слабо устроить так, чтобы все заживало моментально? В фантастических книгах на самую сложную операцию тратится от силы пять минут.
        - Унилингва, - по-своему понял ее врач. - Общий для многих. Пятьдесят часов - и можно говорить. Поняла?
        На сей раз она кивнула увереннее.
        В конце концов, ее привели в просторный зал, который больше всего напоминал казарму или огромную спальню в общежитии. Помещение было разделено полупрозрачными стенками на небольшие клетушки, в каждой из которых обнаружилась узкая кровать и, за ширмой, кое-какие удобства. Никаких дверей или занавесок, даже чисто символических, не полагалось. И вообще все было скромно, строго, почти по-спартански. На гарем восточного владыки это походило меньше всего. В единственной стене обнаружилось несколько встроенных шкафчиков, открывавшихся нажатием красных кнопок. В одном Надежда обнаружила одежду - тунику до колен с длинными рукавами, обтягивающую грудь и талию, короткие такие же обтягивающие штанишки и легкую обувку на такой тонкой подошве, что на нее было боязно смотреть. Казалось, она можно протереться даже от пристального взгляда. В другом шкафчике было пусто, но когда разочарованная женщина захлопнула его, кнопка вдруг вспыхнула ярким светом, словно в лифте. Послышалось тихое гудение, а когда он смолкло, оказалось, что внутри находится стакан с молочно-мутной жидкостью и пластиковый контейнер с
желтоватой массой, пахнущей ванилью. На ощупь она показалась похожей на творог, а на вкус - чем-то вроде кукурузной каши.
        Пока Надежда раздумывала, что с этим делать - есть хотелось, но сама пища вызывала подозрение - ее одиночество оказалось нарушено. Молчаливые конвоиры ввели одну за другой еще несколько девушек. Многие были подавлены и, едва им указали на их койки, упали на них, как подкошенные. Послышались тихие всхлипывания.
        Соседкой Надежды оказалась высокая стройная девушка с коротко, до лопаток, подстриженными рыжими волосами. Усевшись на койку, она огляделась по сторонам, затем начала осматривать свой закуток и довольно быстро разобралась с обоими ящичками.
        - Ух, ты! - не чинясь, полезла пальцами в контейнер, зачерпнула массу и тщательно ее слизала. - А тут можно жи… кхе-кхе… больно, - она схватилась за горло. - Что они нам подсадили?
        - Транслятор, - Надежда говорила тихо и осторожно, прислушиваясь к своим ощущениям. - Чтобы мы учили их язык.
        - Глупости какие! Почему нельзя телепатией внушить нам знание языка, раз мы тут?
        Надежда пожала плечами.
        Снова распахнулась дверь.
        - Сволочи! - срывающийся голос заставил всех вздрогнуть. - Козлы! Скоты! Уроды! Я вам покажу! Я вас всех…
        Блондинка с плоской, почти мальчишеской грудью, попыталась наброситься на своих конвоиров с кулаками, но те ее просто впихнули внутрь.
        - Ненавижу! - блондинка заколотила кулаками в двери. - Отпустите меня!
        - Не ори, - посоветовала Надежда. - Голос сорвешь.
        - Да чтоб вы все провалились! Да я вас всех! Да будьте выи-и-и-и…
        Голос ее поднялся до визга и внезапно сорвался. Девушка рухнула на колени, хватаясь на горло. На губах ее показалась кровь. Она задергалась, давясь чем-то, что попало ей в горло, отчаянно кашляя, и завывая от ужаса.
        Надежда вскочила, рыжая девушка - тоже. Вдвоем они бросились к блондинке, пытаясь поднять ее на ноги и успокоить, но та синела, давясь кровью и еще чем-то. «Транслятор, - поняла Надежда. - Он отскочил и теперь…»
        Додумать эту мысль она не успела. Двери опять распахнулись, двое мужчин проворно подхватили блондинку и куда-то уволокли. Добровольных спасительниц при этом отстранили, захлопнув двери у них перед носом.
        Девушка вернулась через некоторое время, с горлом, залепленным чем-то белым, отрешенно глядя в никуда вытаращенными глазами. Деревянно переставляя ноги, прошла к свободной койке, рухнула на нее, как кукла и осталась лежать, глядя в потолок остановившимся взглядом.
        Но Надежда даже не смотрела в ее сторону - все внимание женщины было приковано к одному из ее конвоиров. Высокий, плечистый, не гибкий, как юноша, но и не массивный, как карикатура на богатыря, а как раз такой… Идеал мужчины, в общем. Незнакомый комбинезон из ткани странной фактуры - на ум пришло сравнение с брезентом и латексом одновременно - только усиливал контраст, выделяя его из толпы. Не помня себя, Надежда вскочила и метнулась к нему:
        - Аскольд?
        Знакомый незнакомец - тот самый, она не могла ошибиться! - чуть не споткнулся на пороге. Обернулся через плечо, скользнув по узнавшей его женщине взглядом - и вздрогнул, когда рядом раздался еще один голос:
        - Аскольд? Но это… Аристарх!
        Крепко сбитая шатенка медленно поднялась со своей койки, сделала шаг. Обернулась на чей-то смех. Это хихикала миниатюрная брюнетка с такими длинными волосами, что Надежда почувствовала зависть. Они окутывали ее фигурку, как пышное черное облако.
        - Похоже, - отсмеявшись, промолвила она, - у этого типа много имен. Я знала его под именем Александра!
        - А как, - Надежда обернулась к мужчине, - тебя зовут на самом деле?
        В горле что-то болело и неприятно царапало при каждом слове, и говорить она старалась потише, так что боялась, что ее шепот не разберут, но мужчина ее понял.
        - Асер, - коротко ответил тот. - Но это не играет роли.
        - Почему? Если ты…
        - Потому, что это не важно.
        Его окликнули из коридора - явно не на унилингве, поскольку транслятор не справился с переводом, - и Аскольд-Аристарх-Александр-Асер буквально вылетел за порог. Дверь захлопнулась. Мигнула лампочка сигнализации.
        В зале повисла тишина.
        - Вот, девочки, мы и попали, - сказал кто-то. - И что теперь с нами будет?
        - А то вы не знаете, - горько вздохнула девушка, которая опознала в Аскольде Аристарха. - Нас продадут.
        - Как? Когда? Почему? - послышались со всех сторон голоса. Девушки придвинулись ближе. Некоторые выбрались из своих закутков. - Откуда ты знаешь?
        - Подслушала. Кто-то из них буркнул - мол, хорошая партия. Качественный товар, можно неплохой куш сорвать.
        - Продать, - повторила рыжая. - Как рабынь, да? Но ведь рабства не существует…
        - На Земле. А мы, если ты не заметила, тут. Неизвестно, где! И здесь может быть, что угодно.
        - Мы - рабыни? - брюнетка содрогнулась, крепко обхватив себя руками за плечи. - Еще чего не хватало! Чтобы я - и стала рабыней? Чтобы меня - и продали? Какому-то старому развратному старикашке? Да я его…Да он у меня…
        - Зачем обязательно старому? - с непонятной интонацией протянула рыжеволосая соседка Надежды. - Может быть, он будет молодой. Высокий, красивый… благородный… вы разве не заметили, как тут с нами обращались? Осторожно! Значит, мы представляем определенную ценность…Значит, мы можем диктовать свои условия! Мы же женщины! А женщины испокон веков правили миром… и мужчинами. В конце концов, Роксолана тоже сначала была рабыней. А потом стала повелительницей целого мира!
        - Мечтаешь о том же? - усмехнулась брюнетка.
        - А что? Мечтать не вредно! Вредно не мечтать!
        Она выпрямилась, расправив плечи, и сверху вниз посмотрела на своих товарок по несчастью. Несмотря на худощавое телосложение, рыжая выглядела эффектно. «Такую фигуру только на подиум», - отстраненно подумала Надежда. Сама она не считала себя уродиной, сколько помнила, лишь в подростковом возрасте ее пугала собственная внешность - особенно когда лоб, нос и подбородок были усеяны прыщами. Но потом они сошли, и преобразившаяся фигура яснее ясного дала понять - ее обладательница красива. Но эта рыжая… Да и все они тут, если посмотреть, были красавицами. Ни одной сколько-нибудь серенькой мышки. Да, у кого-то из местных похитителей отменный вкус.
        «У Аскольда или Асера, как его зовут на самом деле, - подсказала память. - Судя по всему, он всех нас так… обрабатывал!»
        - А вот я ни за что не покорюсь какому-то инопланетянину, - воинственно заявила брюнетка. - Пусть даже не мечтает! Пусть только попробует - сразу узнает, где раки зимуют! Я ему покажу. Я им всем покажу, как меня похищать! Я - свободный человек. У меня есть достоинство… есть чувства, в конце концов! Я…
        Голос ее сорвался. Девушка схватилась за горло, в темно-карих глазах ее мелькнул страх. То, что случилось с блондинкой, еще было свежо в памяти остальных. Тем более что вот она, лежала рядом, не вступая в разговор, вытянувшись во весь рост и даже, кажется, не моргая.
        Понемногу разговор увял. Пленницы переглядывались, перебрасываясь короткими словами. Разговаривать никому не хотелось. На все лады повторялся один и тот же вопрос: «Что с нами будет?» Надежда помалкивала.
        - Как тебя зовут? - окликнула ее рыжая соседка. - Меня - Ярославна, - вскинула она голову. - Что? Красивое русское имя. Старинное. «Плач Ярославны» знаешь? Вот меня в честь той княгини и назвали… Что улыбаешься?
        - «Ярославна» не имя. Это отчество, - сказала Надежда. - Твои родители что-то напутали.
        - Много ты понимаешь, - фыркнула девушка со странным именем. Отвернулась с гордым видом, но тут же решила сменить гнев на милость: - А тебя как зовут?
        - Надежда.
        - Тебя нам и не хватало, - понимающе усмехнулась она.
        - Ты откуда?
        - Из Москвы.
        - Это понятно. А поточнее?
        - Химки. Это теперь имеет какое-нибудь значение?
        Надежда отвернулась. Разговаривать не хотелось. Ею овладела тревога и страх. А еще - обреченность. Она одна, в незнакомом мире, вместе с такими же, как она, похищенными для неизвестных целей землянками. Сейчас не важно, кто из них откуда привезен. Прошлое прошло. А впереди…
        - У тебя дома кто-нибудь остался?
        Она помотала головой, внезапно с острой болью подумав, что никому, в сущности, не было до нее никакого дела. Родственники далеко и за полгода после смерти мамы практически не напоминали о своем существовании - почти не звонили, очень редко приглашали в гости на семейные торжества, сами не навещали. Бывший муж после тесного общения с участковым тоже прекратил посещения, родня с мужниной стороны тем более. Соседи? Но Надежда сама так боялась общения с ними - еще, чего доброго, приревнуют одинокую женщину, уверенные в том, что она спит и видит заполучить чужого мужа в свою постель! - что ограничивалась дежурными приветствиями на лестничной площадке. Разве что на работе… Но сколько прошло времени? Ее отсутствие на заводе наверняка заметили. Попытались связаться, выяснили, что она исчезла и… Махнули рукой? Выругались, дескать, сбежала, даже не предупредив об этом, и уволили задним числом? Или как там положено поступать? У них в бригаде был случай, когда мужчина на выходных, поехав на рыбалку за город, перебрал, полез купаться пьяным и утонул. На завод пришла бумага, его уволили. Задним числом, чтобы не
портил статистику. Наверное, так же поступят и с нею? Но по какой статье? Она ведь жива. Только…
        Только никто не знает, где она и что с нею. И никому до нее нет никакого дела.
        Слезы сами навернулись на глаза, и Надежда отвернулась ото всех. Хотелось уснуть, а проснуться у себя дома с похмелья и с облегчением узнать, что все это сон. Когда-то она пробовала читать любовные романы, где героиню похищают. Обычно страдания девушки сами собой прекращались в тот миг, когда она впервые видела похитителя. Тот, как всегда в романах, был высок, строен, мужественен и старался доказать свою любовь, приручив дикарку. Пленница начинала ему доверять, привыкала и потом, постепенно, страниц через сто, ощущала зарождение ответного чувства. Прямо не романы, а пособие «Что делать, если вас похитили и пытаются соблазнить». Рыжая Ярославна явно собиралась претворить вычитанные знания в жизнь! Но она-то не Ярославна! Она - другая.
        С одной из коек доносился сдавленный плач. Золотисто-русая девушка рыдала в подушку, сжавшись в комочек. Соседки старательно отводили взгляд, кусая губы и явно пытаясь не замечать происходящего. Надежда тихо поднялась, подошла, присев на край койки. Погладила девушку по плечу.
        - Мама, - срывающимся шепотом причитала та. - Я к маме хочу. Моя мама… она будет волноваться. Она меня ждет, переживает, а я… туу-у-ут… мамочка… мамочка моя…
        Прикосновения Надежды только усилили потоки слез. Не прошло и минуты, как золотистоволосая девушка плакала навзрыд, обнимая утешительницу за шею. На вид ей было не больше семнадцати лет. Наверное, только-только школу закончила. Поступила в институт, возвращалась домой с занятий и…Господи, как это чудовищно! Ладно - она, по большому счету, о ней некому переживать. Но этой девочке-то за что такие страдания?
        Не без труда Надежде удалось как-то отцепить от себя судорожно цеплявшиеся за ее шею руки. Обессилевшая от слез, вся погруженная в свое отчаяние, девушка скорчилась на койке, закрыв лицо руками. Надежда тихо встала. Ноги сами понесли ее к двери, в то время как понемногу все взгляды буквально прилипли к ее спине.
        Остановившись на пороге, Надежда окинула дверь взглядом. Ни ручки, ни щели замка, ни смотрового окошечка. Просто прямоугольник с глазками камер наблюдения над верхним косяком. Как в тюрьме - внутренних запоров тут нет. Помедлив - если камеры есть, они должны ее уже заметить - женщина подняла руку и тихо постучала.
        Тишина. Неужели похитителям все равно?
        Но только она решила повторить попытку, как дверь все-таки бесшумно отъехала в сторону. На пороге стояли двое. По виду - земляне, разве что волосы и кожа странного красно-лилового оттенка.
        - Чего надо?
        Механический голос переводчика сработал с опозданием, полностью убрав интонации. Надежда отступила на шаг.
        - Послушайте. Я все понимаю… то есть, не знаю… это ваши обычаи, они в этом мире… здесь и сейчас так, наверное, и надо поступать, но… ведь вы же тоже люди… или… ну… у вас должны же быть какие-то чувства! - говорить было больно, каждое слово царапало горло, и женщина волновалась, пытаясь подобрать нужные слова. - Девочке больно. Девочка плачет, - она указала на койку, где золотоволосая девушка уже не плакала, а просто стонала и вздыхала в тоске. - Ей надо домой. К маме. У нее семья, понимаете? Она не может быть… как мы… как все. Послушайте, может быть, можно что-нибудь сделать? Для нее?
        Она осеклась. Мужчины - работорговцы? - смотрели сверху вниз.
        - Что?
        - Я не знаю. Но что-то же можно сделать! Отправьте ее домой. Она тут не выживет. Пожалуйста…
        Не дослушав, мужчины развернулись и вышли.
        Ненадолго. Через четверть часа спустя они вернулись вместе с каким-то кремовокожим карликом. Все еще всхлипывающую девушку подхватили под руки и куда-то увели.
        Больше здесь ее никто не видел.
        Пшемыньски смотрел на Шохха. За минувшие несколько дней змеелюда словно подменили. Его бледная отудловатая кожа словно подсохла и плотнее охватывала череп. Она стала чуть темнее, и на ней проступали извилистые линии узора - по этим «картинкам» змеелюды и отличали друг друга, поскольку узоры на коже черепа могли рассказать об их носителе больше, чем паспортная карточка. Перестали слезиться глазницы. Губы натянулись, открывая мелкие зубки. Будь Шохх человеком, Пшемыньски сказал бы, что тот сделал подтяжку. Но в данном случае эти перемена обозначала одно - воротиле теневого бизнеса каким-то чудом удалось приостановить неминуемую линьку и связанный с этим процесс закукливания. Вот что значит, сила денег! Она заставляет отступать даже необратимые физиологические процессы.
        - Работа идет полным ходом, - сказал он. - Практически вся партия уже готова. Мы заканчиваем обработку и исследования. Негоже предлагать покупателям непроверенный товар. Все должно быть идеально.
        - И все будет идеально, - кивнул человек. - Я всегда имею дело только с качественным товаром.
        - Это заметно, - Шохх пошевелил гибкими руками-щупальцами. - С тобой работать одно удовольствие…
        - Ага. А не работать - другое!
        - Ты прав, человек, прав, - Шохх забулькал, что должно было означать смех. - Ради тебя я вынужден был приостановить линьку, а это чревато различными осложнениями в будущем. Но что не сделаешь ради старинного друга! Даже рискнешь здоровьем…Вы, люди, счастливые. У вас не бывает линек…
        - Мы вообще самая удачливая раса в Галактике, - усмехнулся Пшемыньски, но тут же посерьезнел: - Ближе к делу, Шохх. Когда назначен аукцион?
        Змеелюд нервно зашевелил ручками-щупальцами.
        - С-скорее всего, - он стал пришепетывать, что выдавало его волнение, - он с-состоится в вос-семнадцатый день Молодой Луны.
        На каждой планете был свой календарь и свое исчисление времени. Николу Пшемыньски понадобилось около минуты, чтобы высчитать точную дату.
        - Слишком долго ждать! - резюмировал он. - Я потерял одного «Шершня» возле Старой Земли. Если Интаргалакпол его перехватил, они могут выйти на меня. Да, космос меня побери, они ведь могут уже идти по моему следу! Нам надо торопиться и сбыть товар с рук до того, как нам эти самые руки отрубят! Десятый день - крайний срок.
        - Неприемлемо, - процедил змеелюд. - Мы уже разос-слали приглашения. Некоторые важные клиенты еще не отпис-сались… Мы ждем ответа со дня на день. Перенос-сить дату аукциона - дурной тон. Можно потерять клиентов!
        - Глупости! - если бы не разделявшее их расстояние - «Краковяк» по-прежнему болтался на орбите, а Шохх сидел на планете - человек не отказал бы себе в удовольствии немного придушить проклятого червяка. - Десятого числа - и дудки! Это мое последнее слово! Или я одиннадцатого забираю товар. Там, внизу, мои парни. Мне достаточно только свистнуть, и вся партия будет у меня! А, поскольку они уже обработаны, я могу их продать в любой момент и по любой цене! Минуя посредников!
        Шохх зашипел так, что раздувшийся горловой мешок почти скрыл его морду от собеседника. Какое-то время с экрана неслось только шипение и невнятное бульканье.
        - Ш-шантаж! Не имееш-шь права…
        - Груз мой! Я сказал! - Пшемыньски грохнул кулаком по пульту.
        - Но как же клиенты! - воздел все свои ручки вверх змеелюд. - Я рассчитывал на них! Кому мы теперь продадим твоих землянок?
        - Да кому угодно. Хоть выставим в открытую распродажу. Оформим как бракованную партию перепрошитых киборгов, чтобы налоговики не слишком цеплялись. С руками оторвут. Даже с твоими культяпками! Это я гарантирую.
        Шохх хрипел, шипел, плевался и булькал горловым мешком, призывая на человека кары всех темных сил Галактики оптом и в розницу, мешая Интергалакпол с демонами Ада. Но Никол Пшемыньски оставался глух и слеп к его угрозам и пантомиме. Он уже знал, что, пошумев и выпустив пары, змеелюд поступит так, как хочется ему.
        - А, вот и новобранец! - приветствовали его.
        Гурий сделал шаг вперед, расправляя плечи. Надо было как-то отреагировать, но юноша все еще пребывал в шоке.
        Он сам не ожидал, что его бредовая мечта может стать реальностью. Дядя пошумел, постучал кулаком по столу, погрозил, но все-таки подписал его сгоряча поданный рапорт. Мать устраивала скандалы и истерики, отец наотрез отказался общаться «с этим ненормальным», сослуживцы только что пальцем у виска не крутили - мол, зачем тебе это надо? Все равно ничего не получится.
        Получилось. Получилось, несмотря ни на что. Правда, для этого пришлось сменить гражданство и получить новый паспорт, где в графе «место рождения» стояло «Планета Марс». Ибо урожденные земляне считались невыездными. Им дозволялось покидать Солнечную систему лишь в качестве туристов, при этом ни один круизный лайнер землян никогда не приземлялся на других планетах. В лучшем случае, делались «технические» остановки где-нибудь в необжитых мирах, туристам разрешалось походить по поверхности неосвоенной планеты в скафандрах, сделать пару снимков экзотических пейзажей - и отправляться восвояси.
        Гурию повезло. По документам он перестал быть уроженцем планеты Земля и мог открыть для себя глубокий космос.
        - Так точно, - отрапортовал он, отмирая. - Прибыл для прохождения практики.
        - Давайте ваши документы!
        Пластиковый файл скользнул в щель считывающего устройства.
        - Ого, Марс! - сразу заметил его новый начальник ярко-красный штамп. - Далековато забрались, стажер! И как там, на Марсе?
        - Нормально, - пожал плечами Гурий. - Живет…
        На самом деле на Марсе он за всю свою жизнь провел едва ли трое суток, из них два - в школе, когда их всем классом возили на экскурсию в пустыни Красной Планеты, и еще один, последний день провел там, когда получал новый паспорт и заказывал место на пассажирском транспортнике, уходящем в глубокий космос.
        - И что вы у нас забыли, стажер… Хват-оф? - начальник, с заметным малиново-лиловым загаром, который можно приобрести только в космосе, даже прищурился, считывая его фамилию.
        - Так точно. Хватов. Хват.
        - Хват, - повторил начальник. - Что ж. Хват - так Хват. Так почему именно к нам? На Марсе дела не нашлось?
        - Никак нет, - что-что, а ответ на этот вопрос у Гурия был готов давным-давно. - Я как раз и подал рапорт о переводе потому, что мечтаю о настоящем деле. Всю жизнь хотел служить в галактической полиции… бороться с пиратством и… контрабандистами.
        - Бороться, значит, - начальник вышел из-за стола-пульта, и стало заметно, что одна нога у него заменена весьма некачественным протезом. Это было странно - то ли не хватило денег вырастить новую биопластовую конечность, то ли кое-как задрапированная штаниной металлическая конструкция была напоминанием о чем-то сугубо личном. К тому же она слегка поскрипывала при ходьбе. - Гоняться за преступниками, значит? Романтика дальних странствий? Ох, молодость, молодость… Когда-то я и сам был таким…пока - вот… - он похлопал по конструкции. - Это как напоминание о том, что реальность далека от мечты. Прежним, стажер, ты уже не будешь никогда. Можно себя обманывать, но вот нужно ли?
        Гурий стоял навытяжку, не зная, как реагировать на это внезапное откровение. Начальник тем временем обошел его кругом, осматривая и разве что не похлопав по плечам и спине, как породистого коня, после чего прохромал к столу и занялся оформлением документации - скопировал данные стажера Хвата в память системы, заполнил анкету, распечатал новое удостоверение и, пока машина оформляла остальное, нажал кнопку селекторной связи:
        - Капитана Крокуса ко мне… если свободен… А ты, стажер, расслабься. Люди нам нужны. Вроде везде автоматика, а поди же ты… есть такие места, где ни один киборг, ни одна машина человека не заменит! Ну, - он извлек из щели новенькое, еще липкое от краски, удостоверение, протянул юноше, - добро пожаловать на работу. Ваши новые обязанности вам объяснит капитан Крокус, ваш непосредственный начальник.
        С этими словами юноша был вытолкнут в коридор, по которому не далее как несколько минут назад прошел, чеканя шаг. М-да, не так представлял он себе прием на работу! Хотя, прежде он судил только по книгам и поведению дядюшки-таможенника. А тут - глубокий космос, настоящее дело…
        В противоположном конце коридора отъехала в сторону дверная панель, и из лифта шагнул высоченный тип, едва не достававший макушкой до потолка. Громко топая, так, что сотрясались светильники, он устремился к замершему от неожиданности Гурию.
        - Хо! Это ты тот новичок, которого мне старик подбросил? - прогремел раскатистый бас. Юноша невольно поморщился, но изо всех сил постарался держаться молодцом.
        - Так точно, капитан…
        - Крокус, - его ладонь вместе с новым удостоверением буквально утонула в широкой лапище полицейского. - Капитан Крокус. Для тебя просто - «капитан». А ты…
        - Лейтенант Хватов. Гурий Хват…
        - Можно просто «хват»? - его слегка пихнули локтем в бок. Удар вышел мягким, но таким сильным, что, не придерживая его капитан за руку, юноша отлетел бы к противоположной стене.
        - Так…э-э…
        - Да брось этот официоз, хват, - почему-то юноше показалось, что его фамилию произнесли именно с маленькой буквы. - Не на плацу. А в глубоком космосе вообще порой не до субординации. Когда третью внутреннюю неделю болтаешься в глубоком внеземелье, как то самое в этом самом, а вокруг - ничегошеньки… Ладно, стажер, сходишь с нами в патруль, попробуешь глубокого космоса, сам поймешь. Пошли.
        - Куда?
        - Как - «куда»? Знакомиться с кораблем. Мы как раз в рейд должны выйти.
        - В рейд? - услышав магическое слово, Гурий встрепенулся и без сопротивления позволил увлечь себя в лифт.
        - Ага. В сектор 24-А/8 Лямбды Таракана, будь он неладен, - и капитан выдал парочку слов, которые стеснялся поизносить даже его дядюшка.
        - Э-э… там много пиратов и контрабандистов? - рискнул предположить он.
        - Хуже, - его впихнули в коробку лифта. - Там ничего нет. Весь этот хренов Таракан - одна сплошная дыра, так ее и разэдак. Шесть звезд, - капитан Крокус растопырил пальцы свободной руки. - И на всю шестерку только десять планет. Из них четыре - голые камни и только на трех что-то шевелится. Ну, еще на трех колонии, но это не наши, это ксеносы, к ним без крайней нужды лучше не соваться. Только если с техникой проблемы, а до ближайшей станции не дотянем. Да и то на двух без скафандра полной защиты делать нечего. Метан и кислотные дожди, - капитан сплюнул, чудом не попав на ботинок Гурия.
        Лифт стремительно ринулся вниз, и с такой же скоростью, если не быстрее, упало настроение юноши.
        - Но тогда зачем мы туда летим, если там все настолько…э-э… - залепетал он.
        - Бесперспективно, хочешь сказать? А потому, что мы же Интер-галакпол. Там в паре парсеков от Лямбды три межгалактические трассы проходят. И ксеносы летают. А вдруг у них проблемы? Вдруг чего случится? А тут - мы.
        - Сидим и ждем, как бы чего не случилось?
        - Вижу, ты схватываешь на лету. Сработаемся!
        Его опять хлопнули по плечу, и на сей раз он ударился о стенку лифта. Тот остановился как раз в эту секунду, так что силой инерции Гурия швырнуло прямо на капитана. Тот успел отстраниться, и юноша едва удержался на ногах, вываливаясь из кабины и озираясь по сторонам.
        Это был вовсе не первый этаж местного отделения Интергалакпола, куда он явился час тому назад по направлению. Судя по всему, лифт затормозил в подвальном помещении - голые стены, лишенные окон, ряды светильников под потолком, несколько разноцветных стрелок на полу и десятка полтора дверей в трех расходящихся по все стороны коридорах. И - ни души, хотя откуда-то доносились звуки музыки и, время от времени, какие-то бухающие удары и щелчки.
        - Стоять, стажер! И топай. Нам еще тебя на довольствие ставить, комбез выписать, оружие там, то-се, а времени в обрез! Сегодня ночевать уже будешь на новом месте!
        Юноша кивнул и трусцой поспешил за широко шагавшим капитаном.
        - Но погодите, - вспомнилось ему, - а как же наша главная обязанность? Ловить пиратов и…
        Капитан затормозил так резко, что Гурий чуть не расквасил нос о его нагрудные нашивки.
        - Пиратов ловить? - сверху вниз глянул он. - Преступников космических? Будут тебе пираты, стажер. Обязательно будут. Потом. Если доживешь!
        И что-то подсказало Гурию, что уточнять, что новое начальство имеет в виду, сейчас не стоит.
        Глава 3
        Рой сам не ожидал, что это однажды случится. Но - случилось.
        Когда его вызвали в форт и вручили повестку, он сперва не понял, что это и с минуту просто вертел в руках пластиковый квадратик, пока не догадался прочесть выбитые на нем знаки. Потом еще целую минуту тупо смотрел на них, ожидая, что они вот-вот исчезнут, как исчезает роса под солнцем. Но пластик оставался пластиком, и знаки на нем никуда не делись.
        - Чего смотришь? - командир форта устало вздохнул. - Читать разучился?
        - Нет, гражданин начальник, не разучился. Просто… это правда?
        - А то! Радуйся!
        Рой кивнул. Надо было как-то отреагировать на подарок судьбы, и он выдавил:
        - Спасибо.
        - Всей вашей бригаде объявлена благодарность за ударный труд, - командир форта решил, что этот мужик нарочно только притворяется грамотным. Чтобы его позлить! Вон повестку как-то боком держит… - В следующий выходной всем вам предписано прибыть сюда для чествования и вручения…э-э… награды.
        - Ага, - кивнул Рой. - В выходной.
        - Как всегда, к полудню. Не опаздывать.
        - Ага, - повторил Рой.
        Командир презрительно поморщился. С кем только приходится иметь дело! Необразованное мужичье! Впрочем, что с них взять. Большинство населения окрестных поселков - каторжники, подонки общества, представители так называемого «социального дна», которых правительство поставляет на планету для ее освоения. И пусть у некоторых за плечами не только колледж, но и высшее образование, это не мешает им быть и оставаться всего-навсего каторжниками. Даже после того, как, согласно контракту, им выходит амнистия. Закон империи суров - пять лет отработаешь на освоении дикой планеты и можешь быть свободен. Делай, что хочешь, лети, куда хочешь и живи, как хочешь… при условии, если тебе дадут такую возможность - улететь с этой планеты.
        - Иди!
        - Ага, - на сей раз в единственном слове мелькнула какая-то интонация, и командир сдержал раздражение и поскорее отвернулся, всем своим видом показывая, что слишком занят, чтобы и дальше продолжать беседу.
        Командир пограничного форта - должность в самом деле ответственная, поскольку граница тут практически везде. Всего четверть века назад планету Гудзон нанесли на звездные карты. По обычаю, имя ей дали открывшие ее звездопроходцы, сообразуясь с какими-то своими ассоциациями, и таковой ей и придется оставаться до скончания века. Или же, если внезапно не отыщется где-нибудь в джунглях местная цивилизация - тогда планету волей-неволей придется переименовывать в соответствие с наречием аборигенов. Но пока аборигены не найдены - оставаться ей Гудзоном с чьей-то легкой руки. А что такого? Нормальное название, ничем не хуже, например, Кофемолки-13, где прошло детство самого командира форта, майора Гравера.
        Люди осваивали планету уже больше двадцати лет, строя форты по берегам рек и основывая поселения, по традиции располагавшиеся на расстоянии не более одного дня пути от укрепленных стен форта. Город - он же Столица - тут пока один, основанный на месте приземления первого корабля. Только тут и была высокая цивилизация - средства дальней связи, техника, современное оружие, силовые поля и энергетические установки. Излишки сбывались в форты, пафосно именовавшиеся форпостами цивилизации. Вокруг каждого форта веером располагались небольшие поселения численностью от десяти до полутора дюжин человек в каждом. Раз в месяц обитатели поселений собирались в форт для обмена товарами и новостями. Два раза в год форты устраивали большие ярмарки, каждый раз выбирая по жребию, какой из них будет «принимать гостей» - выборные делегации от соседей. Цель была та же самая - обмен товарами и новостями. Новостями считались любые «мелочи жизни» - от драки в кабачке до обнаружения нового вида животных. Всю же прочую информацию о внешнем мире - где было основано новое поселение, где разрушено старое и по какой причине,
прилетали корабли из внешнего мира и не случалось ли где-нибудь необъяснимых явлений - разносили бродячие торговцы, ездящие от форта к форту независимо от ярмарок. Они единственные торговали «экспортным товаром» - то есть тем, что закупали либо в самой Столице, либо привозили небольшими партиями с других планет. На Гудзоне с руками отрывали абсолютно все - приправы, видео, женские украшения, детали бытовой техники, сувениры, лекарства, оружие и так далее.
        В конце этого месяца именно в их форте должна была состояться очередная ярмарка, на которой главной новостью будет вручение награды бригаде Роя.
        Рой жил на этой планете восьмой год. Первые пять лет были самыми трудными - тогда он и его люди, которые тогда еще не были его людьми в прямом смысле слова, работали и жили тут на поселении. Гудзон нуждался не просто в рабочих руках - он нуждался в неприхотливых переселенцах, готовых довольствоваться таким минимумом удобств и условий жизни, которые вогнали бы в ступор и панику любого цивилизованного человека. Переселенцах, которые не требовали инфранета, парков развлечений, суши-баров и салонов красоты, не говоря уже о круглосуточных супермаркетах и стоканальном телевидении. Переселенцах, которые могли месяцами существовать на сухом пайке и готовы были в случае перебоев с питанием не устраивать забастовки и не впадать в панику, а идти добывать пропитание из окружающего мира. Переселенцах, которым наплевать, когда последний раз стиралось постельное белье и для которых ближайший сортир находится под ближайшим кустом.
        Короче, Гудзон нуждался в каторжниках. В тех, кто оступился, совершил преступление и теперь трудом и лишениями должен искупить свою вину перед обществом.
        Пять лет они работали, возводя форты, корчуя лес и обрабатывая землю. Пять лет воевали с природой, добывая с планеты редкие породы древесины, уникальных животных, а также перловицы - странные полупрозрачные икринки, которые иногда находили в желудках местных рыб-вертячек. Врач, наблюдавший за жизнью каторжников и первым догадавшийся, что перловицы как-то странно влияют на организм, обнародовал свои наблюдения - и улетел с Гудзона миллиардером, а перловицы теперь были одной из статей дохода колонистов, наряду с ценной древесиной беломров, а также кореньями и деликатесными грибами.
        Пять лет Рой работал на империю, отрабатывая свой «долг», а три года назад ему и остальной партии - тем, кто остался в живых - объявили, что они свободны и могут отправляться, куда захотят. Большинство решили остаться - хотя бы потому, что если сюда их доставили бесплатно, то обратно им пришлось приобретать билеты на свои деньги. На деньги, которых у каторжников не было. Да и попробуй достань билет на пассажирский лайнер, если он прибывает в столицу всего раз в месяц и привозит либо оборудование, либо новую партию «добровольных переселенцев». В лучшем случае тебя возьмут исключительно для того, чтобы перебросить на соседнюю неосвоенную планету - дескать, лучший отдых это смена видов деятельности.
        Нет, кому-то удалось уйти. Кто-то переселился в форт, кто-то сумел добраться до столичного космопорта, кто-то даже покинул планету. Большинство из бригады Роя порешили остаться. И как-то само собой получилось, что Рой и стал у них вожаком. Их бригада корчевала лес, добывая драгоценную кору беломра, выискивала каукос - кустарник, в котором ценность представляло все, от мясистых корней до причудливо изогнутых ветвей и листьев всех оттенков пурпура. Из корней добывали сырье для парфюмерии, сучья шли на изготовление мебели и мелких поделок-сувениров. Опилки хорошо горели и отгоняли вредителей, а листья употребляли в пищу - свежие шли в салаты и на похлебку, а высушенные - как приправа. Копали змей-корень, лопатник, заготавливали мешками опадающую листву лиссорина… всего не перечислишь. Даже те самые пресловутые перловицы иногда вылавливали. На расчищенных участках высаживали либо хлеб, либо местные ягодные кустарники, которые оказались вполне съедобны, а некоторые ягоды могли заменить овощи. Где-то по старинке трудились вручную, где-то применяли технику - чаще всего для того, чтобы отвезти
заготовленное сырье и урожай в форт. Бригада Роя в этом месяце каждую неделю отправляла в форт три полных корой беломра платформы, а перед самой ярмаркой даже сделала две дополнительные ходки - итого шесть платформ за пять дней!
        На ярмарку они тоже приехали не с пустыми руками - привезли две дюжины мешков с листвой лиссорина, а еще привезли десяток шкурок местных зверей, выделанных с головами и лапами, не считая всякой мелочи типа ранних ягод и хлоп-грибов и несколько горстей перловиц. Таких зверей - угольно-черных с полосой желтого меха по хребту и полосками на лапах - в форте еще не видели. К платформам Роя то и дело подходили любопытные, щупали мех, заглядывали зверям в морды, расспрашивали о повадках куссов - так охотники назвали странных зверей. За них давали запчасти для машины, ткани, зерно и зарядники для лазерных винтовок, но почти все шкурки пришлось подарить, поскольку блестящий гладкий мех приглянулся начальству.
        А потом наступила сама церемония награждения.
        - Высоко ценя качество и количество выполняемой работы, - командир говорил больше для гостей из соседних фортов, случившихся тут проездом, - правительство решило отметить работу бригады поселка 16-А тем, что закупает у нее по розничной цене не только весь урожая нынешнего года, но и также урожай года будущего, в доказательство чего вручается этот кредитный билет. Обменять его на деньги можно на любой планете в течение месяца, начиная с сегодняшней даты. Поздравляю!
        Он протянул Рою пластиковый прямоугольник, на котором были выдавлены несколько защитных символов и пятнадцатизначный код. Рой, который последний раз держал в руках нечто подобное еще до суда, озадаченно повертел его в пальцах:
        - Это чего?
        - Награда, - прошипел командир форта. - Деньги, болван.
        - Но это… кредитка!
        - И что? - тупость этого мужика снова начала раздражать. Командир форта читал личные дела каждого - ну, или почти каждого поселенца и всякий раз, сталкиваясь с некоторыми, давался диву - ну как такие тупые идиоты могли совершить все те преступления, в которых их обвиняли! Для этого надо соображать немного лучше, чем стадо баранов!
        - Ее надо обналичить!
        - Да! И вам предоставляется право это сделать.
        - Но… не здесь?
        - Разумеется! Придется отправиться в банк.
        - Но это же… на другой планете!
        - И что тут такого? Кто-нибудь возьмет отпуск, слетает, обналичит чек…
        - Кто-нибудь?
        Майор Гравер попытался сосчитать до десяти, чтобы успокоиться, но сбился на счете «три».
        - Кто-нибудь один, - прошипел он. - Или ты думаешь, что я позволю сорваться с места всей бригаде? Вот-вот поспеет змей-корень. Да и сезон листопада у лиссорина в самом разгаре. А беломры? Не забывай, вы уже продали будущий урожай. Хотите прикарманить денежки даром? Нет уж! Не выйдет!.. Короче, вот вам новость. В столицу завтра прибывает челнок с транскосмического фрегата «Светлый Путь». Выбирайте одного из бригады и пусть слетает за вашими деньгами. Свободен!
        Рой попятился.
        Бригада - девять человек - слышали и разобрали лишь едва одно слово из пяти, но суть дела они уловили, и, еще не договорив главную новость до конца, Рой по их напряженным лицам понял ответ.
        - Мне?
        - Тебе, бригадир, - Таммо, бывший автомеханик и самый старший из бригады, кивнул головой. - Ты вкалывал наравне со всеми, и мы точно знаем, что ты не сбежишь с нашими денежками, привезешь все до последней крохи…
        - Разве что укупишь чего-нибудь там, - добавил Якоб, бывший скупщик краденого.
        - Чего, например?
        - Да все равно. Хоть это… ну… шмотье какое-никакое…поновее…
        Рой кивнул:
        - Сделаю.
        Бригада оживилась, придвинувшись ближе.
        - Аккумуляторов побольше. Разных…
        - Универклей. Чтобы ко всему подходил. Сам знаешь, какие у нас щели в кладовой…
        - Пищевых концентратов. Надоела эта натуральная пища, - посыпались со всех сторон заказы. Рой только вертел головой во все стороны, успевая кивать каждому.
        - Бабу бы, - мечтательно вздохнул Сандор, самый молодой в бригаде, попавшийся на убийстве наркокурьера.
        Все замолчали, переглядываясь. Так уж получилось, что Сандор невольно высказал не только свои сокровенные мечтания, но и чаяния многих и многих поселенцев Гудзона.
        Среди поселенцев было очень мало женщин. И не только потому, что примерно две трети обитателей Гудзона составляли бывшие каторжники, сосланные сюда со всех концов Империи, а также солдаты и строители, работающие по контракту. Сами условия жизни на недавно открытой планете были слишком тяжелы, чтобы женщины по доброй воле соглашались сюда прилетать. Чаще всего вслед за мужьями сюда попадали лишь такие же переселенки - империя щедро платила семьям, которые решались бросить прежнюю жизнь и перебраться на новое место. Их не только бесплатно доставляли до места, они на целых три года освобождались от налогов и рассчитывали на премию за каждого ребенка, рожденного в течение первых пяти лет колонизации. И все равно многие женщины неохотно снимались с места. Кому хочется из пусть и маленькой, и расположенной на сотом этаже небоскреба, но отдельной и вполне комфортабельной квартирки перебраться в собранный кое-как дом, стоявший в дикой местности? Кому охота в одночасье лишиться всех благ цивилизации - супермаркетов, центров развлечений, офисов, такси, инфранета, и, самое главное, отказаться, хотя бы на
первое время, от части бытовой техники? Готовить самостоятельно, а не с помощью кухонного комбайна, стирать в обычной стиральной машине, а не роботизированной, убираться с помощью допотопного пылесоса, а не простым нажатием кнопки на дверной панели и даже - о, ужас! - принимать обычный душ, а не ионизированный с гидромассажем. Кроме того, следовало подумать о детях. Колонисты обязаны размножаться, а едва ли в наше время найдется женщина, которая решится всю оставшуюся жизнь добровольно посвятить себя вынашиванию, кормлению и воспитанию многочисленного потомства? Только за деньги!
        Поэтому в их форте, не самом малочисленном, на пятьдесят мужчин приходилось всего четырнадцать женщин - жены рядовых поселенцев и чиновников. А в дюжине бригад, которые основали небольшие поселки и раз в месяц являлись сюда на ярмарку, только в шести имелись жены, да еще в трех удалось разжиться киборгами женской модели. Но бригада Роя была лишена даже такого сомнительного удовольствия, как биомеханическая секс-игрушка.
        - Женщину, - повторил Рой, скользнув взглядом по своим людям.
        Вспомнил свою жену. Восемь лет назад он был женат и строил планы на жизнь. Его супруга имела свое представление о том, чем занимается ее муж, и когда он попал за решетку, сгоряча обещалась ждать. Но как только Рою предложили заменить тюремное заключение на поселение - первые пять лет обычная каторга, потом жизнь на новой планете на общих основаниях - как от любящей супруги прилетело официальное уведомление, что их брак, оказывается, не только давно расторгнут в одностороннем порядке, но и бывшая жена успела обзавестись новым мужем и ребенком. Из остальных членов его бригады лишь двое в прошлой жизни были женаты, но их жены, как и его собственная, не пожелали иметь с новой жизнью мужей ничего общего. Уже третий год они жили на Гудзоне, как свободные граждане, и вполне могли бы обзавестись семьями, но где их возьмешь на неосвоенной планете? Жен надо подбирать в большом мире, а как это сделать, если за три года ни один из них не посетил даже столицу Гудзона, единственный к тому же «настоящий» город на планете?
        - Значит, женщину?
        - Да хоть киборга, - высказался Таммо. - Но лучше бы какую-нибудь настоящую…
        - Ага, - хмыкнул второй бывший женатик, Грак, - так они тебе и полетят сюда!
        - Но ты там все-таки посмотри, бригадир, - Таммо сверлил Роя взглядом. - Авось какая и подвернется… Любая, только чтоб настоящая…Ну, а уж если нет, то… чего уж…
        Он махнул рукой.
        Транспорт отходил от их поселка до столицы строго в определенное время, так что сборы были недолги. Вместе с Роем в столицу и далее, в большой мир, из форта отправлялись еще четверо - врач, который собирался приобрести лекарства, шовный и перевязочный материал, а также присмотреть кое-что из списанного медицинского оборудования - вдруг, да удастся по дешевке купить, скажем, зубнопротезирующий аппарат, который сможет проработать хотя бы полгода! Вторым был чиновник, вывозивший свою жену «проветриться», третьим - бригадир соседней с Роем бригады, ну и сам начальник, майор Гравер.
        - Ты летишь в большой мир, - обратился он к Рою, - поэтому держись рядом со мной. И без глупостей, понятно?
        Рой посмотрел на свое начальство с удивлением, и тот мысленно испустил мученический вздох. Нет, этот тип слишком туп, несмотря на то, что было написано в его досье. Путешествие на другую планету вряд ли окажется приятной прогулкой!
        Следующие несколько дней слились для обитательниц «склада готовой продукции» в один нескончаемый нудный день. Окошек не было, смена времени суток регулировалась лампами под потолком и «звуками природы» - когда начинало светать, тишину нарушали какие-то шорохи, чириканье, писк и потрескивание, которое при известной доле фантазии можно было принять за птичье пение. Видимо, их новые владельцы имели весьма смутное представление о том, как живут настоящие земляне. Наверняка, они были убеждены, что каждый житель Старой Земли просыпается под пение птиц за окном, и старались создать все условия. Но, как назло, все девушки были закоренелыми горожанками, и подобные звуки их не радовали.
        - Хоть бы музыку какую-нибудь включили! - вздыхала Ярославна. - Сдохнуть со скуки можно!
        - И интернет бы провели, - ее соседка с другой стороны, Ангелина, яростно пыталась руками прочесать волосы. - А то сидим тут, как в банке.
        Надежда, которая волею судьбы оказалась между этими двумя девушками, предпочитала помалкивать, хотя понимала, что это-то делать и не следовало. Но она не могла заставить себя подружиться с этими девушками, из которых самой старшей было двадцать три года, а самой младшей - девятнадцать. Большинство были студентками, приехавшими в Москву из провинции, еще две не имели близкой родни, а миниатюрная брюнетка Ольга вообще сбежала из дома, рассорившись с матерью, и радовалась уже тому, что никогда не вернется на Землю. «Лучше тут, чем дома!» - твердила она и строила планы, как развернется и заживет, едва выйдет из этих стен.
        Но время шло. Девушек исправно кормили, их обеспечивали средствами гигиены, нижним бельем и кое-какое одеждой, время от времени водили на медосмотры - и больше ничего. Предоставленные сами себе - хотя никто не сомневался, что здесь повсюду видеокамеры - девушки проводили время в безделье, от нечего делать вспоминая прошлое, болтая о пустяках и ссорясь. Ссоры и споры вспыхивали на пустом месте - не сразу ответила на вопрос, сказала не то, что от нее ждали, не туда и не так посмотрела, не так стоишь, не там сидишь… Придирались ко всему подряд, разве что до драки пока не доходило - делить-то особенно нечего!
        - Интересно, они нас тут до старости держать будут? - как-то раз поинтересовалась Ольга. Она лежала на спине, задрав к потолку ноги и внимательно их рассматривая. - Красота - товар скоропортящийся. Еще чуть-чуть - и нас даже с доплатой никто не возьмет!
        - А тебе хочется, чтобы взяли? - спросила блондинка Алена. После операции на гортани, когда у нее отвалился не успевший прижиться транслятор, она могла говорить только шепотом.
        - А почему бы и нет? Для чего-то ведь нас похитили! Не в гарем же восточного владыки!
        - Ох, нет! - Алену передернуло.
        - А если и в гарем, то где он, наш повелитель? - Ольга плавно перевернулась набок, потянулась по-кошачьи. - Почему не навещает своих любимых жен?
        - Может, мы ему для коллекции нужны. Или на опыты какие-нибудь? С чего ты взяла, что он вообще человек?
        - С того, что до сих пор нас окружали только гуманоиды. И среди них попадаются даже симпатичные…
        - Кто, например? - третья девушка, Ксения, подключилась к разговору.
        - А хотя бы этот… Асер, - Ольга мечтательно улыбнулась. - Который нас сюда завлек…
        Надежда, невольно прислушивавшаяся, вздохнула. Эх, знать бы заранее, что ничего хорошего из знакомства в баре не выйдет… Но тогда она была так расстроена и огорчена своей неудачной жизнью, что даже не думала о последствиях. И кто сказал, что все перемены всегда к худшему? Хотя, если выбирать между сидением здесь и смертью от ножа нового Чикатило, здесь всяко лучше!
        - Асер? - красавца-похитителя, которого девушки иногда видели в числе конвоиров, сопровождавших их на «медосмотры», все уже давно звали его настоящим именем, а не теми обманками, которые он использовал. - Тебе он еще нравится?
        - А что? Он симпатичный, не дурак, руки не распускает и вообще… Любовь, девочки, это такая штука… - Ольга закатила глаза. - Главное - найти настоящую, а там она ради тебя горы свернет!
        - Это Асер-то? И ради тебя? - усмехнулась Ксения.
        - А что? - мигом взвилась Ольга. - Ради тебя, что ли, коза драная! Ты на себя посмотри, ни рожи, ни кожи!
        - Это я-то коза драная? - не осталась в долгу та. - Ах ты… Корова жирная!
        Ольга взвыла и ринулась на противницу. Та встретила ее пинком и вцепилась в длинные пышные волосы брюнетки, которые та почему-то сегодня не заплела в косы. Ольга не осталась в долгу и прошлась по лицу Ксении ногтями. Визжа, рыча и осыпая друг друга проклятьями, девушки покатились по полу. Зрительницы кинулись кто куда, крича, чтобы они немедленно прекратили. Те, кто сгоряча сунулись было разнимать дерущихся, сами получили за поддержку и поспешили дать сдачи.
        Надежда попятилась. Что такое женская драка, она уже успела насмотреться, и не испытывала никакого желания вмешиваться. Тем более что за пленницами следили. И реакция последовала незамедлительно.
        Послышалось шипение, и в следующую секунду сверху хлынул поток ледяной воды.
        Попало на всех, так что не только драчуньи с визгом, отряхиваясь и прикрывая головы руками, метнулись врассыпную. Больше повезло тем, кто оказался в своих боксах и успел прижаться к стене - у них оказалась сухой хотя бы спина. Остальные мигом вымокли до нитки и больше походили на облезлых кошек, чем на красивых еще недавно девушек.
        Вода лилась еще с минуту, затопив пол. Потом в углах открылись люки, куда она утекла, унося с собой кровь, клочья выдранных волос и обрывки одежд.
        - Что, получила? - Ксения предусмотрительно скрылась в своем боксе. - Курица мокрая!
        - На себя посмотри, - Ольга держалась за голову. - Ты мне столько волос выдрала! Кто меня теперь такую возьмет?
        По лицу девушки было видно, что она хочет ответить, но помнит о купании и старается держать язык за зубами.
        Экран погас.
        - Ты это видел, Шохх? - Пшемыньски выпрямился, покосившись на другой экран, где виднелся его компаньон.
        - Видел, - булькнул тот. - Это нормально для здоровых самок вашего вида и…
        - Это не нормально! - огрызнулся пират. - Третья драка за пять дней. Они теряют товарный вид. А я - свои деньги. Мало того, что теперь придется тратиться на пластику и косметику, так я еще и торчу здесь лишних несколько дней. А ты знаешь, что мне не стоит задерживаться на одном месте дольше обыкновенного. Товар нелегальный. Какой-нибудь налоговик придерется…В общем, аукцион должен состояться, как можно раньше.
        - Мы договаривались на восемнадцатый день…
        - На десятый! Максимум на одиннадцатый! - перебил его Пшемыньски. - Это через трое суток. И ни днем, ни часом позже. Сейчас половина первого часа по местному времени. Так вот, ровно через семьдесят два местных часа мы открываемся!
        - Ужас-с-сс! - зашипел змеелюд, раздувая горловой мешок так, что тот перекинулся на плечи и затылок, в результате чего Шохх не смог даже поднять свои коротенькие ручки и обхватить ими голову по примеру некоторых гуманоидов. - Форс-с-мажор! Такие рас-сходы! Ничего не готово! Реклама… клиенты… приглаш-шения…
        - Реклама особая не нужна. Расходы в основном мои. Клиенты… кто-то ведь уже прилетел? На них и рассчитывай. А остальным пошли сообщение, чтобы поторопились. Мол, товар держим только сутки, потом распродаем как неликвид. В крайнем случае, маякни перекупщикам. Они уже завтра всю партию оптом с руками оторвут. Не мне тебя учить.
        Собственно, Никол Пшемыньски вполне мог обойтись и без этого осторожного ксеноса. Но у Шохха тут был разветвленный бизнес, партнеры, акции, и иметь его в качестве легального прикрытия было в интересах «черного» звездопроходца. Это позволяло обходить закон и торговать без наценок и бумажной волокиты.
        Змеелюд взял себя в лапки и с шипением выпустил воздух из горлового мешка. Тот опал серо-зеленой тряпочкой, не торопясь втягиваться - все-таки у Шохха действительно начиналась пора линьки и закукливания, и кожа утратила эластичность. Время поджимало, и он не стал спорить.
        - Хорош-шо. Я пос-стараюсь справиться!
        Драка не прошла для девушек бесследно. В тот же день их всех потянули на внеплановый медосмотр, после которого многие вернулись странно заторможенными. Ольга вообще протопала до своей койки и уснула, едва ее голова коснулась подушки. И проспала потом больше суток. Ксения, ее соседка, не спала, но сидела неподвижно, почти ни на что не реагируя и ни с кем не разговаривая. Остальные тоже были вялыми, и Надежда поняла, что всем девушкам вкололи какой-то наркотик, полностью подавляющий их чувства.
        Сама себя она ощущала столь же заторможенной и подозревала, что это сделано не просто так, а с определенной целью.
        И оказалась права, когда на третий после драки день их всех по одной вывели из комнаты.
        Пройдя вслед за конвоирами по узкому коридору, Надежда свернула не налево, как их водили на медосмотр, а направо. Длинный проход закончился в зале, который по количеству оборудования и размерам походил на сборочный цех какой-нибудь фармацевтической фирмы. Пахло, во всяком случае, какой-то парфюмерией.
        Надежду поставили на ленту медленно ползущего через весь «цех» конвейера, скоренько закрепили в вертикальном положении, зафиксировав щиколотки. Справа и слева выдвинулись два опорных штатива.
        - Держи. Стой.
        Благодаря транслятору, некоторые слова она уже знала. Тем более, если они подкреплялись соответствующими жестами. Она послушно схватилась за штативы и чуть не рассмеялась - сходство с лыжником на старте было поразительным. Но, если присмотреться, впереди на той же ленте точно в таких же позах стояли и остальные девушки.
        Конвейерная лента медленно ползла через зал, а Надежду и ее подруг поочередно обдавали волны то влажного, то сухого пара. То их обволакивало что-то мягкое, словно полотенце, то щекотали мягкими валиками. «Готовят, - поняла женщина. - Только к чему? Неужели началось?»
        Спросить, однако, было не у кого - процесс оказался настолько автоматизирован, что людей она увидела всего дважды. Сначала когда ее «загружали» на ленту и второй раз - когда помогали с нее слезть.
        Еще несколько шагов - и Надежду впихнули в странный «стакан» с полупрозрачными стенками и зеркальным полом шириной чуть меньше полутора метров - это женщина поняла, раскинув в стороны руки. Потолка, как такового, не было, но стенки были такими гладкими и заканчивались так высоко, что нечего и думать выбраться. «Как хомячок в банке», - подумала она, глядя вверх. Наверху, прямо над нею, нависала лампа. Пока еще она лишь тускло мерцала, но было понятно, что в случае чего свет врубится на полную мощность. Больше сквозь полупрозрачные стенки рассмотреть было нечего - снаружи явно было темнее.
        «Витрина. Я - на витрине, как манекен в магазине! Значит, нас действительно продают. А мы даже не можем узнать, кто нас выберет. И когда!» - к горлу волной подкатила паника, но страха не было. Даже сердце лишь чуть-чуть ускорило ход. Видимо, успокоительный наркотик все еще действовал.
        Ладно. Она все равно не сможет пока ничего изменить. Значит, надо взять себя в руки и подождать. Тем более что все равно ничего другого не остается.
        «Стакан»-витрина был совершенно пуст, если не считать небольшой подставки, напоминающей барный табурет. Устав стоять, Надежда присела на него, опершись спиной о «стену» и приготовилась ждать.
        Космический лайнер «Светлый Путь» совершал трансгалактический перелет и останавливался почти на всех встречных планетах, либо высаживая пассажиров, либо подбирая тех, кто купил билеты. Судя по маршруту следования, конечной остановки у него не имелось. Он двигался, описывая огромный эллипс, и должен был прилететь в исходную точку примерно через двести стандартных суток. То есть, вернуться на Гудзон тем же путем Рой, конечно, мог - если бы сперва согласился прожить на Аукционе эти двести дней, а потом еще около двухсот дней лететь на лайнере, дожидаясь, пока тот опишет круг. Пусть сейчас он и был свободным человеком, но так долго отсутствовать на планете не входило в его планы. Тем более, его ждет бригада. За восемь лет они успели стать друг другу настолько близкими, что у Роя было чувство, будто он оставил там родных братьев.
        Сопровождавший его командир форта, майор Гравер тоже не мог надолго оставлять форт и вверенный ему гарнизон. Еще, чего доброго, случится что. А ему отвечать! Там, в форте, он был богом и царем. А все знают, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме. Где этот Рим, Гравер не знал, но поговорка старая, значит, правдивая.
        - Через пять дней мимо пролетает чартерный транспортник «Зеленый Луч», - сообщил он, изучив расписание. - Он проходит как раз мимо системы Гудзона. Я закажу на него билеты. У тебя пять дней. Ты знаешь, что делать?
        Рой кивнул:
        - Сначала в банк. Потом по магазинам.
        - Не забудь заглянуть в бар. И расслабиться с девочками, - подмигнул майор. - А то ты их долго не увидишь… оторвись за всех!
        Он ухмыльнулся, представляя себе ошарашенную физиономию мужика, и сам был порядком удивлен, когда Рой лишь пожал плечами, ничего не ответив. Да что этот каторжник себе позволяет? Как он смеет презрительно фыркать в ответ на его, майора Гравера, замечания?
        Впрочем, здесь и сейчас ссориться с поселенцем не входило в планы командира форта. Не сейчас - это точно. Да и какой смысл? Они на пять дней оказались на Аукционе. Тут и без подобных шуточек есть, чем развлечься. А поиздеваться, подкалывая напарника, можно и на обратном пути - дескать, что же ты не всех девочек борделей перепробовал? Слабак!
        Время в «стакане» тянулось неимоверно долго. Скоро Надежда устала просто стоять и сидеть. Она несколько раз прошлась туда-сюда - вернее, потопталась, разминая ноги. Потом потянулась, присела, покрутила плечами и бедрами, разминаясь. Вспомнились годы учебы, когда приходилось засиживаться над конспектами - тогда у нее также болела поясница и спина. Она, помнится, еще шутила тогда: «Верно говорят, что много будешь знать - скоро состаришься! Вот спину от учебы ломит, как у старой бабки!»
        Нет, не вспоминать о прошлом. Его нет. И никогда не будет. Впереди только настоящее - то, которое закончится, когда ее выпустят из «стакана». Кстати, сколько она уже тут просидела? Часа три, не меньше. Есть хочется и пить. А еще - в уборную. Они что, уверены, что она - манекен, которому все равно, где и сколько торчать?
        Надежда прислушалась. Снаружи была тишина, но женщина чувствовала - догадывалась - что тихо не просто так. На самой границе восприятия различалось мерное гудение каких-то генераторов. Видимо, тут есть установка, которая глушит звуки извне. Ведь если она на витрине, как обычный товар, то есть и покупатели. И они наверняка сейчас ходят с той стороны, рассматривают ее, обсуждают с продавцами достоинства и недостатки «экземпляров». Может, вот прямо сейчас за нее кто-то выписывает чек - или чем там в космосе расплачиваются? А может, магазин пока не открылся… Да нет, вряд ли. Наверняка, их запустили сюда непосредственно перед открытием. Красота, как говорила Ольга, товар скоропортящийся. Как бы узнать поточнее?
        Неизвестность убивала. Вот это ожидание конца хуже смерти. Пусть бы уж что-то произошло!
        Надежда прижалась лицом к стенке, закрыв голову с боков ладонями, чтобы лучше видеть, что происходит с той стороны. Что-то проясняется. Какие-то тени двигаются мимо. Силуэты… мама дорогая, да некоторые явно не гуманоиды! Вон шагает нечто, похожее на медведя. А с той стороны что-то… э-э… ползет? Господи, только попасть в рабство к разумным слизням не хватало!
        «Мамочки, только не это!» - силуэт, похожий на вставшую на дыбы гусеницу - точнее рассмотреть не удалось - направился в ее сторону, и Надежда отпрянула. Почему-то захотелось перекреститься, и она еле подавила в себе порыв. Мама перед смертью стала очень религиозной, но дочь лишь скептически пожимала плечами - мол, это ты от страха. Правда, в церковь после смерти мамы ходила несколько раз…Но что теперь с того? Если бог и есть, то явно он не здесь.
        «Гусеница», тем не менее, проползла мимо, и Надежда перевела дух. От облегчения колени подогнулись, и она опустилась на пол, устало прикрыв глаза.
        Три дня пролетели, как один.
        Ошеломленный Рой бродил по мегаполису, как потерянный, чувствуя себя чужим и лучше кого бы то ни было понимая значение словосочетания «каменные джунгли». Гудзон тоже был покрыт лесами - по всяком случае, та часть материка, где он жил. Там таилась своя жизнь, дикая, мало изученная. Несмотря на то, что планета двадцать лет, как вошла в состав империи, там даже вблизи фортов попадались новые виды зверей, птиц и растений. И открытым оставался вопрос по поводу местного населения. Кое-какие материальные свидетельства существования разумной жизни иногда находили, но вот тех, кто оставил все эти орудия труда и наскальную живопись - нет. Аборигены то ли вымерли, то ли переселились с этого материка куда подальше. За восемь лет, что Рой провел на Гудзоне, люди ни на шаг не продвинулись вперед в решении этой загадки, и сейчас мужчина чувствовал себя в городе, словно первопоселенец в джунглях. Кругом кипит жизнь, но она течет по своим законам, которые тебе не понятны и могут быть враждебны.
        А ведь когда-то он был своим человеком в городе! Родился, рос и вырос в тех же условиях, что и окружающие его люди! Умел водить наземный транспорт и флайеры, разбирался в космической технике. У него было образование, работа, жена, друзья, коллеги и родственники. Нормальная жизнь. Потом она дала трещину, разделившись на «до» и «после». Тогда ему было тридцать лет. Сейчас - тридцать восемь. Но, пока он там управлял корчевальщиком, прокладывал дороги, строил форт, рубил беломры и разводил плантации, тут жизнь шла своим чередом. И Рой сообразил, что здорово отстал от нее. Эта вот кредитка - восемь лет назад таких еще не выпускали. Нет, будь у него несколько месяцев или даже пара недель, он бы сумел наверстать упущенное. Но времени до отлета оставалось чуть меньше двух суток, сорок пять местных часов. А надо было сделать еще два дела.
        Разговор с бывшей женой он заказал еще на выходе из таможенного терминала, пока майор Гравер искал гостиницу. Он прекрасно помня, что дальняя связь с другими планетами потому и называется дальней, что ответа придется ждать несколько часов, а то и суток. Сам разговор при этом может тянуться несколько часов. Вернее, так было восемь лет назад и вряд ли что-то серьезно изменилось.
        Он послал запрос по своему старому адресу, и ушел в банк обналичивать чек. Когда вернулся, стало ясно, что прогресс действительно не стоит на месте. Несмотря на то, что прошло всего три часа, ответ был уже готов. Короткая казенная отписка, что адресат выбыл.
        Доплатив несколько кредиток, Рой послал повторный запрос - в справочную службу населения, чтобы его жену нашли через поисковик. Поиски заняли больше суток, несмотря на то, что обшарить следовало всего одну звездную систему, а не половину этого сектора Галактики, пока наконец не отыскался совпадающий по всем параметрам адресат. Еще несколько кредиток, перечисленных службе «Хакер-форева» - и вот он получил доступ к ее страничке в соцсети.
        Абонент не был он-лайн, и Рой просто отправил ей сообщение. Что, мол, все-таки жив-здоров, чего и ей желает. Что прилетел на Аукцион на пару дней «в отпуск». Что интересуется новостями и вообще…Отправил и все оставшиеся дни ждал ответа. Межпланетный инфранет стоит баснословно дорого, но он все равно исправно дважды в сутки делал запрос.
        Ответа не было.
        Вторым незаконченным делом было приобретение…хм…женщины.
        Проблема состояла в том, что приобрести ее можно было тремя путями, и у всех трех имелся существенный недостаток.
        Во-первых, можно было жениться, но где за двое суток найдешь дурочку, готовую бросить цивилизацию со всеми ее благами и карьеру ради сомнительного счастья провести остаток дней на неосвоенной планете? Будь у него побольше времени, Рой бы так и поступил, но…
        Во-вторых, можно женщину купить. Работорговля преследовалась по закону, но на самом деле преследовался не сам факт купли-продажи людей и нелюдей, а как раз те торговцы, которые нарушали торговые законы и попадались на этом. Например, торговали несовершеннолетними детьми, приписывая им лишние два-три года. Или продавали тех рабов, за которых уже внесен выкуп. Или продавали людей на органы, или подделывали документы, а также сбывали за полцены откровенный брак - больных, калек или свежие трупы. Естественно, нельзя было продавать женщин с планеты Старая Земля или продавать рабов оптовыми партиями больше пяти десяти голов… Существовали и ограничения на торговлю ксеносами - у одних рас нормой было продавать не достигших зрелости особей или особей так называемого среднего пола, а другие готовы были порвать всех за попытку украсть одну личинку, зато «лишних» самцов и самок сбывали направо и налево. И так далее. При этом многие государства не просто смотрели сквозь пальцы на торговлю живым товаром, но и вовсю практиковали так называемое государственное рабство, когда рабами объявлялись военнопленные или
заключенные. На Аукционе, кстати, находился один из самых больших в этой ветви галактики рынков рабов. Неофициальный, разумеется, ибо кто же признается? Но уж если покупать рабыню, то только у официальных представителей - купленный из-под полы товар обойдется дешевле, но в случае столкновения с полицией за такую рабыню Рой отделается чисто символическим штрафом. А если попадется с нелегальным товаром, то, учитывая его прошлое, может попасть в тюрьму как сообщник.
        Всех этих проблем можно было избежать, если купить киборга. Списанные киборги часто поступали в продажу, но и тут надо было смотреть, как бы не наткнуться на торговцев краденым. Да и продадут, скорее всего, устаревшую модель, у которой будет всего одна-две рабочие функции и истекший срок годности.
        Так что, куда ни кинь, всюду проблемы.
        Обуреваемый этими невеселыми мыслями, Рой решил побродить по торговым кварталам. Здесь супермаркеты - многоэтажные кубы из стекла, пластика и металла - соседствовали с крохотными частными магазинчиками, складами, мастерскими, стоянками наземного и воздушного транспорта и кафе-закусочными. Всюду толпился народ - от местных обывателей до приезжих. Последних отличала суетливость - они боялись заблудиться и забыть что-либо купить. Они же чаще всего заходили в крошечные магазинчики.
        Рой шел, совершенно ошалелый. Его давила к земле вся эта суета, рокот моторов, вспышки рекламных огней, движение, краски, запахи и потоки воздуха, вырывающиеся из труб кондиционеров. С каждой минутой все сильнее хотелось обратно, на Гудзон. В тишину, прохладу, одиночество. Когда-то он мечтал вернуться в большой мир. Глупец. Что он здесь забыл?
        На перекрестке стояла тумба-справочная. Помявшись, Рой подошел. Ввел запрос «живой товар».
        - Услуга платная, - предупредил механический голос. - Десять кредиток и пять за дополнительный оптимальный маршрут. Желаете продолжать?
        - Желаю, - он нажал соответствующую клавишу.
        - Оплата производится кредитами или наличными?
        - Наличными, - он сразу по прилету обналичил чек и уже успел потратить часть сбережений, накупив аккумуляторов, пищевых концентратов, запчастей и кое-каких бытовых мелочей.
        - Тогда будьте любезны вставить купюру в купюроприемник. Автомат сдачи не выдает, - любезно сообщил механический голос.
        Едва Рой выполнил требование, как на табло высветилось аж шестнадцать ссылок - адреса, по которым можно было купить живой товар. Увы, девять из них торговали домашними животными, еще в двух местах речь шла о ксеносах. Еще одна ссылка оказалась заблокирована, но четыре оставшихся…
        - «Тотальная распродажа. Полная ликвидация коллекции. Скидки. Цены снижены. Только сертифицированный товар. Прекрасно обученные рабыни от лучших производителей. Широчайший спектр услуг и способностей. Количество товара ограничено», - прочитал он самое яркое из объявлений. - Это. И еще… - наугад ткнул пальцем, - вот эти два.
        - Вычисляю оптимальный маршрут, - сообщил компьютер. - Будьте любезны оплатить распечатку.
        Рой оплатил и внимательно посмотрел на полупрозрачный лист, на котором были отмечены нужные точки. Одна из них оказалась совсем рядом - пройти вперед до первого же поворота направо, а там через три дома в полуподвале четвертого и располагалась та самая «тотальная распродажа».
        Добравшись до нужной точки, он почувствовал неладное. Сообщение о полной ликвидации и сниженных ценах наводило на мысль о расформировании магазина. Но приземистое здание с широко распахнутыми дверями не производило впечатления фирмы на грани банкротства. Здесь все говорило если не о достатке, то об устойчивом равновесии. Фойе с кондиционером и указателями, эскалаторы, блеск и чистота, негромкая этническая музыка, ароматы благовоний.
        - Что желаете? - мило улыбнулась крошка на ресепшене. По хрупкому сложению и кремового цвета коже Рой опознал юми - одну из двух разумных рас этой системы.
        - У вас тут ликвидация коллекции… женщины, - сказал мужчина, ткнув пальцем в распечатку. - Человеческие.
        - Второй этаж, третий зал. Прямо до эскалатора, а потом следуйте за стрелкой-указателем, - ответила ему юми. - Вам повезло. Начало акции сегодня, вам предоставляется самый большой выбор.
        Добравшись до третьего зала, Рой понял, что не он один узнал о рекламной акции. Между прозрачными витринами, за которыми были выставлены девушки, судя по цвету кожи, четырех разных рас, прохаживалось десятка полтора людей и несколько ксеносов. Мелькали менеджеры-юми. Прямо перед Роем один менеджер как раз оформлял для трех гигантов-веганцев покупку невысокой прекрасно сложенной девушки с длинными черными волосами. Еще одну, высокую худощавую блондинку, сквозь стекло осматривал какой-то человек. Выражение его лица Рою не слишком понравилось, но подскочившему к нему юми на мимику людей было наплевать, и он начал торг.
        Рой пошел по залу. Несколько витрин оказались пустыми, в четырех обнаружились мутантки.
        - Что-нибудь желаете? - рядом материализовался менеджер-юми.
        - Да. Мне нужна женщина.
        - Вы очень удачно зашли. Сегодня мы производим тотальную распродажу. У нас большой выбор. Есть профи и даже земного типа! - он заговорщически подмигнул. - У вас есть конкретные пожелания? Рост, фигура, цвет кожных покровов, волос…
        - Э-э…мне как-то… Пусть она будет просто красивой.
        Юми растерянно мигнул. Понятия о красоте каждая раса имела свои. Даже среди людей не было единодушия, что говорить о представителях других племен!
        - Уточните параметры, - тем не менее менеджер схватился за планшет.
        - Я могу посмотреть каталог? - нашелся Рой, и уже минуту спустя стал обладателем целой папки файлов. Некоторые, правда, оказались заблокированы - этих девушек уже купили. В конце концов, он выбрал нескольких.
        - О, у вас есть определенные требования к фенотипу моделей, - покивал головой юми.
        Сначала Рой хотел возмутиться, но потом присмотрелся и понял, что менеджер был прав - он невольно выбирает тот же тип, что и у его жены - фигура, вес, черты лица, цвет волос…
        Нет, ну ее к черту! Бегло окинул взглядом остальных и наугад ткнул пальцем в картинку, которая не имела с его бывшей ничего общего:
        - Эту. И… вот еще ее.
        - Прекрасный выбор, - обрадовался менеджер. - Прошу посмотреть товар!
        Он энергично поволок человека к дальним витринам, но Рой внезапно словно споткнулся.
        В отличие от большинства девушек, эта сидела на полу, прижавшись боком к прозрачной стенке и слегка откинув назад голову. Лицо ее было спокойным, даже каким-то умиротворенным. Руки лежали на коленях. Темно-русые волосы слабо вились и падали на плечи. Длиной они были где-то до лопаток или чуть-чуть ниже, а впереди доставали до сосков крупной красивой груди. И в отличие от остальных девушек она была… как бы это помягче сказать… не самая юная. Но ее лицо… ее фигура… Рой поймал себя на мысли, что хочет увидеть, какого цвета ее глаза.
        - Эта.
        - Но вы выбрали других. Они чуть дальше по ходу, а…
        - Сначала эту. Если… она еще не продана.
        Менеджер сверился с планшетом.
        - Номер 22 - 14, - нашел он. - Нет, еще не продан. Показать?
        - Да.
        Наверное, Надежда все-таки задремала, потому что яркий свет, внезапно озаривший ее «стакан», напугал женщину. Она резко выпрямилась, распахнув глаза. Что происходило снаружи, за полупрозрачными стенами, ей по-прежнему было не видно, но она каким-то чутьем угадала, что не стоит оставаться на месте. Женщина встала, озираясь по сторонам и чувствуя, что на нее смотрят. Ощущение пристального взгляда было таким сильным, что она невольно сделала шаг вперед.
        Тишина. Откуда-то смутно доносились звуки - шорох, гудение автоматики, отголоски чьих-то речей.
        А еще минуты две или три спустя за ее спиной тихо отъехала часть стенки «стакана». И один из охранников махнул рукой:
        - Иди сюда!
        Бросив последний раз взгляд на переднюю «стенку», за которой только что совершилось нечто важное, Надежда осторожно спустилась с невысоких ступеней. Ей внезапно почему-то стало очень холодно и неудобно под взглядами мужчин, и она с благодарностью приняла короткий обтягивающий комбинезон до колен, а также широкую накидку, похожую на средневековый плащ. Обуться ей не предложили, и она с тревогой переминалась с ноги на ногу, поджимая пальцы.
        На ее запястье защелкнули прозрачный браслет, внутри которого время от времени пробегала синяя искорка. Второй такой же браслет был у охранника, и тот продемонстрировал его женщине с решительным:
        - Нельзя!
        - Да, - ответила она вслух, памятуя, что должна практиковаться в языке. С тех пор, как ей вживили транслятор в ухо и модулятор в голосовые связки, особой практики не было. Женщина заучила всего десятка-полтора слов и научилась понимать примерно столько же. Остальное без приборов для нее по-прежнему звучало невнятной тарабарщиной.
        - Иди, - охранник двумя пальцами изобразил переступающие ноги.
        Она пошла.
        Ее не вывели в зал. Провели какими-то подсобными помещениями и втолкнули в офис, где над столом склонились трое. Кремовокожий низкорослый инопланетянин и два человека. У одного был слабый лиловый оттенок кожи, но судя по чертам лица, это был землянин. Второй…
        Второй резко выпрямился и уставился на нее.
        Высокий, выше всех, включая рослого охранника, он не производил впечатления великана - просто кремовокожий менеджер и землянин сами по себе были маленького роста. Его фигура больше наводила на мысль о тяжелоатлетах и вольных борцах, чем о капитанах межзвездных кораблей - трудно было бы представить, что этот тип мог втиснуться в кресло пилота. Хотя много ли она видела этих самых кресел? Темноволосый, слегка смуглый, чертами лица чем-то напоминавший Надежде индейцев из приключенческих фильмов, он был одет во что-то… хм… будем считать это костюмом, слегка скрывавшим фигуру и делавшим ее чуть расплывчатой.
        - Эта, - послышался голос менеджера. - Желаете проверить качество товара?
        Сообразив, что именно подсказал транслятор, Надежда невольно задержала дыхание. Значит, вот он, ее хозяин? Тот, кто ее… купил? Ну да. Она бросила взгляд на стол. О местной технике женщина имела весьма смутное представление, но сообразила, что вот этот прямоугольник, висевший над столом на гибкой подставке, наверняка компьютер. А что клавиатуры нет - так мало ли, какие у них тут технологии. Может быть, сенсорные или - чем биоинжерения не шутит! - информация напрямую транслируется с кончиков пальцев через особые гаджеты, подобные ее транслятору. Или вовсе голосовая команда.
        Мужчина шагнул к ней, и Надежда невольно попятилась. Широкая ладонь легла ей на плечо, слегка сжала, заставив повернуться одним боком, потом другим. Затем твердые пальцы - кем же он работает, раз у него не руки, а какие-то клещи! - ухватили ее подбородок, заставив вздернуть голову. Взгляды их встретились. Вопреки предчувствию и расхожему мнению, Надежда не увидела в глазах незнакомца ни страсти, ни ненависти, ни каких бы то ни было чувств. Только спокойствие и…довольство.
        Да, он явно был доволен, хотя и старался это скрыть.
        - Она совершенно здорова! - вылез менеджер. - Вам выдадут сертификат качества. Гарантийный срок - тридцать шесть стандартных лунных месяца. Если в течение этого времени выявятся неполадки в функционировании ее организма, вы можете обратиться в фирму, и вам предоставят другой… другую женщину по гарантии. Или вернут полную стоимость покупки!
        Транслятор добросовестно перевел и эту фразу, и Надежда прикусила губу. «Неполадки в функционировании ее организма»! «Сертификат качества!» Гарантии… Как будто она - бытовая техника, нечто среднее между кухонным комбайном и стиральной машиной. Хотя, если подумать, большинство ее замужних современниц как раз так и воспринимаются мужьями. По крайней мере, ее бывший муж так и считал. И сейчас, по сути дела, произошло то же самое, что происходит в любом ЗАГСЕ любого города Земли. Только тут сделка совершается открыто, не завуалированная чувствами и не задрапированная внешним блеском свадьбы.
        Она попыталась подавить в себе горькое чувство разочарования, и неожиданно ощутила, как рука на ее плече напряглась снова. Ну как же! «Хозяин» все еще рассматривал ее и наверняка заметил выражение ее лица! Интересно, как на этой планете поступают с «вышедшей из строя бытовой техникой»? Попросит сразу обменять на другой экземпляр по гарантии или…
        - Нет, - в это коротенькое слово мужчина ухитрился вложить столько разных оттенков, что Надежда с удивлением воззрилась на него. - Я ее беру.
        - Тогда… приступим к оформлению сделки.
        Из щели в столе выскочил пластиковый прямоугольник, расписанный какими-то знаками. Надежду не пригласили подойти, и она почти ничего не видела. Заметила лишь, что все трое - землянин, кремовокожий менеджер и покупатель - поставили оттиск большого пальца внизу документа, затем поколдовали над экраном компьютера, отказавшегося обычным сенсорным, после чего в ту же щель одна за другой были вставлены несколько небольших, около дюйма, карточек. На замену им появился еще один прямоугольник, затем на запястье незнакомца пискнул какой-то прибор, похожий на наручные часы, и землянин привстал, протягивая руку в старинном жесте пожатия:
        - Поздравляю с удачной покупкой. Надеюсь, вы останетесь довольны. Если же возникнут какие-то проблемы, вы всегда можете обратиться в нашу фирму…
        - Не возникнут.
        Голос у него был сухой, деловой. Люди, которые говорят такими короткими, словно обрубленными, фразами, точно не способны к произнесению пространных монологов, терпеть не могут красивых слов и совершенно не понимают поэзию.
        - Может быть, - вылез вперед кремовокожий менеджер, - вы не откажетесь приобрести инструкцию…
        - Нет.
        - В таком случае… прошу.
        Охранник, приведший сюда женщину, передал незнакомцу браслет, точную копию того, что красовался на ее запястье. Мужчина с трудом натянул его на свою руку, покрутил кистью, словно браслет ее немилосердно давил, но ничего не сказал. Только кивнул, сгреб со стола все, что там было, сунув в сумку на боку и, как ни в чем не бывало, кивнул Надежде:
        - Пошли.
        Вот и все. Свершилось. Она стала собственностью какого-то человека, который даже не обращал на нее внимания!
        «Собственно, чего ты хотела? - попробовала уговорить себя женщина. - Это только в книжках чувства рабыни имеют какое-то значение. В жизни все иначе. Тебе с самого начала дали понять, что ты - рабыня, живой товар. Что тебя продадут, как и всех остальных землянок. Ты практически с этим смирилась, тем более что все равно в этом мире тебе в одиночку не выжить. Ни денег, ни знания языка, ни документов, ни даже профессии, кроме самой древней…Да и то, наверняка тут такая конкуренция! У них, может, давно в ходу виртуальный секс! Тогда зачем ему нужна женщина? Тот мелкий что-то говорил о физическом здоровье… Господи, неужели он - владелец подпольных гладиаторских боев?» - Надежда представила себя в кожаных доспехах с допотопным холодным оружием, сражающуюся на арене с другой такой же бойчихой. Картинка сильно напоминала сценки из жизни Древнего Рима и некоторых фантастических книг и фильмов. Почему-то каждый второй землянин, попавший в мир будущего, в этих фильмах и книгах становится гладиатором. Либо это мечта и тоска определенного типа мужчин по «настоящей жизни», либо у них тут все настолько слабые, что
физическая сила воспринимается, как атавизм. Хотя… она покосилась на своего спутника… Ее «хозяин» не производит впечатления офисного мальчика. Скорее, он мог бы являться этим бывшим гладиатором, слегка растерявшим форму, но еще помнивший, как надо сражаться.
        И все-таки, что ее ждет?
        Рой исподтишка косился на идущую рядом с ним женщину. Она была красива. Не той утонченной, изысканной и малость изнеженной красотой, какой блистала его жена, а красива изначально. Видно, что она такой и родилась, а не сделана умелыми руками пластических хирургов, визажистов и косметологов. Чуть выше среднего роста, хорошо сложенная, с развитой фигурой, правильными чертами лица. А ее глаза… Когда он взял ее за подбородок, заставив поднять лицо, его больше интересовал цвет ее глаз, чем их выражение.
        Серые. Они у нее серые. И не просто пепельного цвета, а с тонким голубым ободком вокруг зрачка и слабым оттенком голубизны. Было в них что-то глубокое, как в небе, на которое смотришь - и мысленно переносишься в иные миры. Мир в женских глазах… Бывает же!
        А еще у нее нет страха. Нет, она боялась - это ощущалось всеми порами кожи - но при этом умело сдерживала свои чувства. Может быть, и приживется.
        Они выбрались на улицу, и женщина вздрогнула, невольно отступив назад. «Испугалась!» - подумал Рой, но тут она, наоборот, качнулась вперед, озираясь по сторонам с таким видом, словно впервые увидела окружающий мир. Дома, улицы, парящие над головой рекламные щиты и указатели, толпу разномастных пешеходов, наземные и воздушные машины… Рой вспомнил, как сам, сойдя после восьми лет практически полной изоляции и жизни в глуши Гудзона, первое время шарахался от каждого движения и пугался каждого звука. Он даже сейчас, почти четверо суток спустя, не привык к суете большого города и ждал того момента, когда вернется на свою дикую неосвоенную планету. Эта женщина точно такая же. Она, как и он, чужая этому яркому, шумному, сложному цивилизованному миру. И он по-новому, с интересом посмотрел на свое приобретение.
        Надежда почувствовала его взгляд. Обернулась. Встретила взгляд купившего ее мужчины. Взгляд пытливый, изучающий. Так смотрят на диковинного зверька, ожидая, что тот выкинет. Конечно, она могла ошибаться - кто их, этих инопланетян, знает! - и на всякий случай опустила глаза. Как сказать: «Простите!» - она не знала.
        - Пошли.
        Он потянул ее за руку. Кисть сдавило как в клещах, одновременно горячая волна прошла по телу. Надежда покачнулась, едва не теряя сознание, но стоило ей сделать шаг вслед за мужчиной, как неприятные ощущения пропали. Браслет! Это он так действует! Наверное, в эту пару артефактов встроены датчики, которые срабатывают на определенном расстоянии. Или он каким-то образом обрабатывает словесные команды владельца и реагирует в случае, если она их не исполняет. Надо будет выяснить. Вдруг окажется, что она до скончания века обречена таскаться по пятам за этим типом!
        Однако не пойти она не могла, хотя шагать было неудобно. И вовсе не потому, что от долгого сидения затекли ноги. Просто за последние дни Надежда так привыкла ходить босиком, что прикосновение здешнего дорожного покрытия - не привычный асфальт, а что-то другое! - заставило ее напрячься. Чуть шершавая поверхность так странно щекотала пятки…
        Он опять что-то почувствовал. Оглянулся на ходу, смерил женщину долгим взглядом и по тому, как он задержал взор на ее босых ногах, Надежда догадалась, что он все понял. Вернее, поняла, что он обо всем догадался, потому что остановился и махнул рукой проносящемуся мимо флайеру:
        - Сюда.
        Глава 4
        - Скучаешь?
        Гурий вздрогнул. У его начальника, капитана Крокуса, была одна неприятная привычка - он обожал вот так внезапно являться с проверкой к вахтенным, нарочно выбирая моменты, когда те заняты, и огорошивать неожиданным и порой нелогичным вопросом. Он полагал, что человек выдает свои тайные намерения и раскрывает карты именно тогда, когда сбит с толку и не успевает придумать неправильный ответ на вопрос.
        К Гурию, как новичку, капитан приставал чаще всего, наверное, радуясь непосредственной реакции юноши. Но сейчас ожидаемого эффекта не получилось. Вздрогнув, Гурий лишь отмахнулся:
        - Не сейчас, господин капитан. Я занят!
        - И чем же это таким ты занят, что даже некогда обратить внимание на свое начальство? - капитан навис над левым плечом стажера, угрожающе сопя носом.
        В рубке они сейчас были одни. Стояла глубокая - по внутренним часам корабля - ночь. Практически все спали. Бодрствовали только дежурный в машинном отсеке, вахтенный офицер Гурий Хват и капитан Крокус. В целях экономии и дабы «создать атмосферу» были погашены все лишние огни. Лишь несколько экранов светились голубоватым сиянием, да над входом мигала лампочка.
        В обязанности вахтенного входило слежение за ближайшим сектором космоса, чем Гурий Хват и занимался, а не спал в кресле, пользуясь тем, что в данном секторе корабли появляются не каждые сутки.
        - Читаю, - признался Гурий, кивнув на окошко с текстовым файлом.
        - Что именно? - начальник изобразил интерес.
        - Документы. В данный момент изучаю информацию по «Атаке Линка», спецгруппа «Морские ежи». Этот Линк, оказывается, был…
        - Глупости, - отмахнулся, не дослушав, капитан. - Межзвездные конфликты, да еще с участием спецназа… Ерундой занимаешься в рабочее время?
        - Н-не только! - Гурий сообразил, что за попытку получить дополнительное образование тут по головке не погладят. - Еще я пытаюсь отследить маршрут во-от этого объекта, - юноша ткнул пальцем в экран. - Ну, и заодно проверить его параметры. А то идет с «глушителем» и не поймешь, кто это.
        - А тебе это так уж важно? Может, это просто обычный транспортник!
        - Может быть, но тогда зачем ему ставить «глушилку»? Значит, ему есть, что скрывать!
        - Свои параметры, например?
        - Или наличие вооружения, - на боковом экране как раз сменяли одна другую картинки всех типов вооружения, которые ставились на корабли. Список был длинным.
        - Ну и что?
        - А вдруг это пираты! У нас под самым носом! Господин капитан, отдайте приказ подать предупредительный сигнал, чтобы они остановились для досмотра!
        - Сейчас? Ночью? - дождавшись кивка подчиненного, начальник усмехнулся: - Лишив людей отдыха?
        - Но вдруг это все-таки пираты? А мы за последние дни и так не слишком напрягались…
        Тут Гурий был прав по всем статьям. Экипаж «Стремительного» действительно скучал, убивая время в тренажерном зале и за просмотром бесконечных сериалов. Скука доходила до того, что на вахту рвались, как в отпуск, а авральные уборки встречали с энтузиазмом нищих, которые точно знают, что за каждую найденную пылинку им будет заплачено золотом.
        - Сон - это святое. Солдат спит, а служба идет! - наставительно изрек капитан. - Привыкай, стажер!
        Гурий испустил мученический вздох. За двадцать дней он так и не привык к такому странному распорядку.
        - Но все-таки, - стоял он на своем, - необходимо проверить. А вдруг…
        - А даже если ты и прав, то что мы предъявим этим людям, а? Летели себе пираты, никого не трогали - никого, заметь! - и тут на-те, здрассьте, патруль! «Предъявите-ка документы и приготовьте личные вещи для досмотра! Оружие, наркотики, контрабанда есть? Нет? А если найдем?» Так предлагаешь поступить?
        Юноша кивнул, догадываясь, что тут кроется какой-то подвох.
        - Хорошо, мы так поступим. И допустим, даже что-то найдем… Я даже больше, чем уверен, что мы что-то найдем. Либо оружие, либо наркотики, либо контрабанду, либо все вместе. А дальше? Конвоируем их на ближайшую планету и сдаем с рук на руки местной полиции. Так? А они нас - пираты! - в суд за нарушение их прав. Ибо возить оружие не запрещено! Более того, в некоторых случаях торговые суда должны его иметь! А уж капитан любого судна обязан быть вооружен. Даже если его оружие наградное и большую часть времени валяется разряженным в сейфе. Это как ремень, чтобы поддерживать штаны.
        - А наркотики и контрабанда… - пискнул придавленный аргументами Гурий.
        - А кто тебе скажет, что это именно наркотики? То, что является наркотой на планете А, на планете Б - продукт питания, а на планете С - вообще техническое оборудование. По этой же причине любая наркота может стать всего-навсего ценным грузом, за который придется отвечать перед заказчиком и производителем. Ах, груз неправильно оформлен или вовсе без накладной? «Накладная была, гражданин начальник, но ее с самого начала оформили неправильно. И мы решили ее выбросить!» Такое бывает. «Накладная была, гражданин начальник, но ее съел наш корабельный кот!» - такое бывает гораздо чаще. А еще бывает, что не оформляют груз сомнительного качества - чтобы потом транспортнику не пришлось отвечать перед законом за перевозку черт знает, чего. Мол, мы не в курсе, что нам подбросили! Такое тоже бывает. Бывают даже нечистоплотные поставщики, которые нарочно подкидывают торговцам «пустышки». Девять из десяти, что там, за «завесой», обычный малый торговец, который ужасно боится опоздать к месту назначения… Тем более, что он уже уходит из зоны действия наших радаров! - добавил капитан как бы между прочим.
        Гурий стремительно обернулся к экрану и испустил вздох разочарования. Капитан был прав. Пока они беседовали, неизвестный корабль спешил прочь со всех двигателей. Еще несколько минут - и он окончательно исчезнет из вида.
        - Понимаю, - начальник сочувственно похлопал подчиненного по плечу. - Первый вылет. Первый самостоятельно обнаруженный корабль - и первая же неудача. Бывает.
        - Но как же тогда? Как мы боремся с пиратами, если даже никого не проверяем?
        - А вот так. Мы ждем, когда нам подадут сигнал бедствия. Или когда станем свидетелями нападения пиратов на мирное судно. Или когда заметим, что кто-то нарушает правила. Вот тогда и только тогда мы можем действовать.
        Гурий снова посмотрел на экран. От неизвестного корабля осталась на нем только небольшая звездочка, а темно-серый силуэт неопределенных параметров пропал. Еще минута-другая, и пропадет и она. Юноша вздохнул и решительно переключил камеру на другой сектор.
        Капитан «Краковяка» Никол Пшемыньски, возвращавшийся с Аукциона после завершения распродажи, так никогда и не узнал, что этот день мог бы стать последним днем в его карьере. Ибо даже капитану Крокусу хватило бы одного взгляда на его лицо, чтобы вспомнить регулярно присылаемые ориентировки: «Принять меры к задержанию этих субъектов…»
        Его звали Рой. Ему было тридцать восемь лет. Он родился на планете Эльса, где прожил почти всю жизнь, но в данный момент был поселенцем Гудзона. Конечно, он сказал не так, но перегруженная информацией Надежда мигом забыла настоящее название планеты и впоследствии именовала ее только Гудзоном. Тем более что говорил Рой на наречии, которое отдаленно напоминало сильно искаженный английский язык. Существовала еще интерлингва, имперское наречие и еще несколько языков, распространенных в разных секторах Галактики. Основными и самыми крупными государствами людей были Великая Звездная Империя. Союз Двадцати Миров и Лига Свободных Планет. Последняя были достаточно аморфным образованием, ибо точное количество входивших в нее миров не было постоянным. Планеты то входили в Лигу, то выходили из нее, а порой и империя пыталась под шумок лишить кое-кого из них независимости. На интерлингве общались в основном с представителями других, сопредельных, стран, а также с ксеносами, как назывались негуманоидные расы. И, естественно, с рабынями. Кстати, планета Гудзон входила в Звездную Империю, поскольку открыло ее
исследовательское судно имперской корпорации «Поиск». Рой жил там уже восемь лет. «Пять и три», - сказал он почему-то. Надежда не решилась переспрашивать. И без того голова гудела от обилия впечатлений и информации.
        От торговой точки - первым делом они заглянули в супермаркет и купили для женщины обувь - до гостиницы добирались на флайере, низко летящем над городом. Кибер-водитель, робот, лишь отдаленно напоминавший человека, время от времени начинал вещать голосом экскурсовода: «Посмотрите налево - вы видите старое здание торгового центра…» - или что-то подобное. Надежда едва понимала одно слово из пяти. Но даже если бы кибер-водитель и говорил по-русски, она была настолько шокирована, что просто его не слушала.
        Забыв про все на свете, даже про свою незавидную участь и обновку, женщина приникла к стеклу, не сводя глаз с раскинувшегося чуть ли не до горизонта мегаполиса. Когда-то она думала, что это Москва большой город? Помилуйте, она по сравнению с этим образованием казалась заброшенным райцентром. Они летели на высоте девятого этажа, иногда забирая чуть выше или чуть ниже, чтобы избежать столкновений с другими флаейрами, аэробусами и рекламными щитами, и хотя сам полет продолжался от силы десять минут, Надежда успела понять, что мегаполис простирается от горизонта до горизонта, и сейчас ей показали только малую часть.
        - Что это? - невольно выдохнула она, когда флайер взмыл особенно высоко, огибая какую-то статую. Мужчина по-своему понял ее возглас.
        - Аукцион, - пришел от него ответ.
        - Аукцион? - переспросила она.
        - Город. Мир. Планета. Слышала?
        - Нет, - она помотала головой, но тут же осеклась, догадавшись, что в иных мирах жест отрицания может означать что угодно.
        - Ты откуда? Какой мир?
        - Э-э… Москва… М-м… Земля.
        - Земля? - переспросил мужчина со странной интонацией.
        - Земля.
        Остаток пути они проехали в таком глубоком молчании, что Надежда снова почувствовала тревогу и страх за свое будущее.
        Землянка! Ему досталась женщина со Старой Земли! Неужели это правда и такое возможно? Ведь землянки встречались крайне редко. Старая Земля считалась закрытой планетой. Ее запрещалось посещать иностранным туристам, да и сами земляне не спешили покидать родину. Остальные освоенные планеты Солнечной Системы - Марс, Венера, Плутон, некоторые спутники Юпитера и Сатурна, такие как Европа и Клио, а также полпред Земли, Луна - входили в Союз Двадцати Миров. Но сама колыбель человечества - нет. И, тем не менее, она продолжала оставаться прародиной людей в самом прямом смысле слова, потому что у Земли были ее женщины. Самые плодовитые женщины Галактики. Самый ценный и редкий товар.
        Но тогда выходит, что он купил не просто рабыню, а контрабандный товар. И он достался ему удивительно дешево. Работорговцы явно спешили поскорее отделаться от груза. Почему? Может быть, их преследовала служба галактической полиции? Вероятно. Но тогда полиция может начать охоту и за ним. Вычислят, конфискуют землянку, а его самого, чего доброго, привлекут как пособника. Учитывая его прошлую судимость, не миновать нового срока. И наплевать, что он свободный гражданин Гудзона со всеми правами и обязанностями! Гудзон-то входит в состав империи, а у нее свои законы.
        - Молчать, - приказал он, когда флайер пошел на посадку перед гостиницей. - Тихо. Не слушай ничего, никому не отвечай. Как глухонемая. Понятно?
        - За…п-п…
        Надежда осеклась в прямом смысле слова - крепкая мужская ладонь запечатала ей рот. Флайер завис возле площадки для наземного транспорта, распахнулись дверцы. Рядом принимал на борт пассажиров другой такой же летучий кораблик, третий заходил на посадку на соседнюю площадку, откуда махали руками. Женщину вытолкнули из салона. Пока она озиралась по сторонам, мужчина расплатился, схватил ее за запястье и потащил ко входу. Не дав осмотреться на этаже, впихнул в лифт и также чуть ли не бегом добрался до своего номера.
        Тот был одноместный, и первое, что бросилось Надежде в глаза, была кровать. А еще - что за окном сгущались сумерки. Небо - судя по всему, они находились этаже на тридцатом - уже засинело, огни большого города стали ярче. Из окна можно было в полной мере оценить размеры мегаполиса, но ей сейчас было не до этого. Мысли текли в одном направлении. Вечер. Одноместный номер. Кровать. Она наедине с человеком, который полчаса назад купил ее, как вещь. Он очень спешил, запер дверь и оттолкнул ее подальше от окна. К кровати. Вот сейчас схватит, опрокинет на постель, навалится и…
        Изнасилует? Нет, вряд ли. Для насильника он что-то больно медлителен. Прислушивается к голосам в коридоре, косится на окно. Неужели боится, что его жертва способна покончить с собой, спрыгнув с подоконника?
        А потом мужчина посмотрел на женщину, и та поняла, что насилие откладывается.
        - Молчи, - сказал он. - Никому не говори, что ты с Земли.
        - Почему?
        - Нельзя. Опасно.
        - Понимаю, - Надежда припомнила все, что с нею случилось. - Меня… нас похитили… пираты… работорговцы.
        Рой кивнул. Для жительницы изолированного мира она удивительно быстро все схватывает. Но так и должно быть - ведь земляне же не дикари. По традиции Союзом Двадцати Миров всегда управляет выходец с Земли. Как происходят выборы, Рой не знал.
        - Значит, меня ищут?
        Рой кивнул, злясь на себя. Ситуация выходила из-под контроля. С обычной рабыней, захваченной теми же пиратами на круизном лайнере или обманом вывезенной из какой-нибудь дикой планеты, он бы так себя не вел. И она вела бы себя по-другому. Дрожала от страха, билась в истерике, угрожала судом - мол, как только у меня на родине узнают, где я, кое-кому не поздоровится. А эта… молчит, обдумывает что-то. И спокойна. Слишком спокойна.
        - Завтра отлет, - сказал он. - Посадочный жетон уже есть. Грузовой тоже.
        - Грузовой?
        Помедлив, она кивнула. Грузовой. Ну да, конечно. Она ведь вещь, принадлежащая этому человеку. Вещи по традиции сдают в багаж. Только вот как бы ему намекнуть, что такие хрупкие вещи, как человеческий организм, нуждаются в пище, воде и…м-м… остальном?
        Послышался переливчатый звон, после чего механический голос сообщил, что к ним посетитель.
        - Молчи, - последний раз повторил Рой и открыл дверь.
        За порогом обнаружился незнакомец средних лет, с острыми, какими-то чужими, иномирными чертами лица, одетый в обтягивающую форму, которая весьма выгодно подчеркивала его торс. Зато ниже пояса все было довольно мешковатым, напоминая шаровары запорожских казаков. В складках его, мягко говоря, штанов можно было при желании спрятать не только автомат и казацкую шашку, но и лишнюю пару конечностей.
        - Явился! - воскликнул он, проходя в комнату Роя. - А я думал, успеешь или не успеешь! Знаешь, что регистрация начинается в семь утра? И на место надо прибыть не позднее, чем за два часа до старта, чтобы погрузиться на челнок и упаковать груз… Я тебя знаю. Тебя всему надо учить и контролировать. Кстати… О, - не обращая внимания на выражение лица хозяина номера, гость шагнул к Надежде, заулыбался как-то по-другому. - Все-таки купил! Небось, бракованная? С рук брал или…
        - Я взял, - буркнул Рой.
        - Что? Сертификат о прививках? Так его подделать - раз плюнуть. Это и я могу тебе на местном ноуте склепать за полчаса… А паспорт? А разрешение на вывоз товара? А накладные? На свои запчасти и комбикорм, небось, все оформил, а про это забыл?
        Рой молчал, глядя исподлобья. Надежда молчала тоже, посматривая на этих двоих. Гость ей чем-то не нравился. Нет, не лицом - оно не было некрасивым, оно было просто чужим - и тем более не манерами. Но Рой в его присутствии как-то стушевался, ссутулился и на глазах преобразился в тупого громилу - или необразованного мужлана. Местное начальство? Похоже на то. Ее бывший начальник цеха иногда вел себя также с ее подчиненными, порой нарочно не обращая внимания на нее, мастера участка.
        - Я… взял. Все взял, - ответил Рой.
        - Уверен? И с таможней все уладил?
        Не уладил, - поняла Надежда по тому, как напряглись скулы Роя. Заметил это и его собеседник.
        - Что? Неужели не выправил ей право на выезд? Рой, ты как будто вчера родился! Эх, придется мне за тебя хлопотать! Твое счастье, что у меня есть необходимые полномочия…
        - Спасибо. Я это… ну… не знаю, как вас…
        - Благодарить? - посетитель подмигнул. - Чего проще! Уступи ее на часок. Она у тебя красивая…
        Взгляд, которым он окинул Надежду, досказал остальное. Женщина замерла. Неужели согласится?
        - Это… ну я… того, - Рой смотрел в пол, чем-то неуловимо напоминая гастарбайтера из сельской глубинки, приехавшего в город на заработки и первый раз столкнувшегося со столичными порядками. - Не могу. Вот.
        - Почему? Она же…
        - Она не моя.
        Надежда невольно прикусила губу. Она ждала всего, но только не этого. Выходит, Рой не ее хозяин? Он просто закупщик, поставщик товара…для кого?
        - Ишь ты, частный собственник! Забыл, что я мог бы сделать?
        - Нет. Знаю, но это… у меня вот есть… здесь…
        Рой крутанул приборчик на запястье, что-то там нажал - и в воздухе перед лицом гостя развернулся экранчик с какими-то знаками и символами. Мужчина присвистнул:
        - Ну, ты и ловок… Только смотри у меня! Вернемся домой…
        Не договорив, направился к дверям и уже с порога, как ни в чем не бывало, бросил:
        - Откуда она хоть взялась?
        - Вангея, - буркнул Рой.
        - А, - гость покивал головой с таким видом, словно это все объясняло. - Ну, до завтра. Завтра уезжаем в пять утра, не забудь и не проспи!
        Суета сборов и предполетной подготовки мало запомнились Надежде. Все хлопоты взял на себя Рой. От нее требовалось только одно - повиноваться. Ничего не говорить, ничего не предпринимать, а лишь делать то, что велят: «Иди сюда. Стой тут! Садись здесь! Жди!»
        «Он обращается со мной, как с собакой!» - думала женщина, стоя у грузового отсека челнока, который должен был доставить пассажиров на борт огромного трансгалактического лайнера. Сегодня с Аукциона - как выяснилось, это было название планеты - на нем улетало всего несколько человек, так что сам лайнер не собирался тратить время на приземление и старт. Груз и людей собирался доставить на него орбитальный челнок, очень похожий на стандартные ракеты, с которых на Земле начиналась космическая эра. Разве что топливные отсеки занимали намного меньше места. Но стапеля, обтекаемая форма, круглые иллюминаторы, трап - все это так напоминало Надежде кадры из фильмов про Юрия Гагарина и других советских космонавтов, что в другой ситуации она бы задержалась на верхней ступеньке и помахала рукой остававшемуся внизу обслуживающему персоналу: «Поехали!». Но она была личным имуществом, и электронный поводок с неумолимой силой потянул ее к глубокому креслу, где женщина почти утонула. Сквозь ткань она почувствовала, как ее со всех сторон сжали захваты. Надежда вздрогнула, невольно рванулась прочь, а когда поперек
груди и живота ее автоматически захлестнул страховочный ремень, запаниковала.
        - Сиди, - Рой уже устроился рядом в точно таком же кресле, дождался, когда такой же ремень опояшет его самого. - Тихо. Так надо.
        Надежда кивнула. Что ж, надо так надо.
        Кресел в пассажирском салоне челнока было всего около дюжины - для взрослых - и еще четыре для детей и, видимо, инопланетян, поскольку креслами эти сооружения назвать было сложно. Из них занятыми оказались всего девять взрослых и два детских, причем во второе с трудом втиснулся подросток на вид лет двенадцати. Кресло было ему мало, и он скрипел зубами, пытаясь устроиться поудобнее.
        Сидевшая рядом с Надеждой женщина попыталась наладить контакт.
        - Вы боитесь летать? Почему в таком случае не попросили стюардессу о сеансе гипносна? Давайте я вам закажу! - она откинула на подлокотнике крышку, обнажив ряд кнопок и рычажков, нащупала один.
        - Нет, - первым поспел Рой. - Нельзя.
        - Но почему вы вмешиваетесь? - ощетинилась женщина. - По какому праву этот мужчина позволяет себе вмешиваться в наши женские разговоры? - она подмигнула Надежде. - Что он понимает?
        - Все, - опять вклинился Рой.
        - Я вызову сюда капитана, - решительно заявила женщина. - Пусть нас переведут в другой салон, для женщин! Здесь нельзя находиться!
        - Можно…
        - Это дискриминация! - завелась пассажирка и все-таки набрала код вызова. - Я требую соблюдения наших прав! Мы, женщины, обязаны получить защиту от происков этих…этих…
        Она не успела развить свою мысль - к пассажирам вышла киборг-стюардесса. Что она не человек, Надежда догадалась, лишь услышав ее мелодичный голос и взглянув в глаза, слишком спокойные для разумного существа.
        - Мы рады приветствовать уважаемых пассажиров на борту челнока, приписанного к лайнеру «Звездная Пыль» компании «Гала-Транзит», - пропела она. - Пожалуйста, оставайтесь на своих местах. Старт через три минуты и двадцать секунд. Расчетное время полета - четыре часа восемнадцать минут. Просьба…
        - У меня просьба! - перебила ее пассажирка. - Я настоятельно прошу… нет, требую, чтобы нас - меня и моих подруг, - кивнула она на Надежду и еще одну женщину, которая настолько ушла в заботу о детях, что не обращала на спор внимания, - оградили от домогательств мужчин.
        - Домогательства какого плана вам пришлось испытать? Сексуального, интеллектуального, физического или какого иного характера? - тут же откликнулась стюардесса. - Вы вправе подать официальную жалобу второму помощнику капитана сразу по прибытии на борт…
        - Я не желаю ждать четыре часа! Я желаю лететь без мужчин. Особенно без вот этого, - последовал обвиняющий жест в сторону Роя. Тот сидел, не шелохнувшись. На его лице не было заметно ни тени чувств. Надежда с беспокойством переводила взгляд с одного лица на другое. Она также заметила, что его вчерашний гость, представленный как майор Гравер, слегка посмеивается, наслаждаясь ситуацией. Но что предпринять ей самой? И надо ли вмешиваться?
        - К сожалению, конструкция челнока не позволяет устроить отдельно мужской и отдельно женский салон, - пропела стюардесса все так же мелодично, но с заметным сожалением в голосе. - У нас есть салон для гуманоидов и два салона для негуманоидных рас, а также грузовой отсек… Но вы можете успеть пересесть на другую половину салона и включить звукоизоляцию…
        Она указала на несколько пустых кресел.
        - Отлично! - скандалистка проворно отключила крепления и поспешила выбраться из недр своего кресла, приветливо махнув Надежде: - Идемте…
        И добавила несколько слов, с которыми транслятор не справился, выдав лишь несколько невнятных звуков. Хотя благодаря ему землянка понимала почти все, ей требовалось время, чтобы мысленно «прочесть» сказанное. И, пока она вникала в значение перевода, ее замешательство было понято превратно.
        - Вы его боитесь? - напряглась ее соседка. - Мужчину? Он вас запугивает? Милая моя, закон на вашей стороне…
        - Нет.
        Это опять сказал Рой.
        - Что? - женщина оторопела. - Вы собираетесь со мной спорить? Знаете, у меня совершенно нет времени на юридические вопросы, тем более что старт с минуты на минуту. Мы просто пересядем от вас, а уже на борту…
        - Нет. Она не пересядет.
        - Прошу пассажиров занять свои места, - вклинилась стюардесса. - До старта челнока осталось семьдесят секунд.
        - Слышите? - пассажирка торжествовала. - Вам стоит замолчать и…
        - Сказано - она останется на месте! Рядом! - голос Роя дрогнул, и Надежда испугалась невесть с чего. Вроде не ей угрожали, но…
        - Дикарь! Я подам на вас в суд! Зафиксируйте, - это относилось к стюардессе, - что я подверглась оскорблению со стороны выходца с планеты… Какая там у вас планета?
        - Гудзон. Колония 16-А, сектор… - Рой покосился на своего спутника.
        - Майор Гравер, - представился тот. - Начальник форта 16 сектора 2-бис-север. Все ваши жалобы можете направить ко мне, и они будут рассмотрены по инстанции согласно действующему законодательству Великой Звездной Империи.
        - Я запомню, - холодно кивнула женщина. - Запомните и вы меня. Я - свободная гражданка планеты Миссанрея. Глава торговой фирмы «Магия и мы». Меня зовут гражданка Ареня А-она Четвертая.
        - Я тоже запомню.
        - А сейчас извольте занять свое место, - прощебетала стюардесса. - Старт через тридцать секунд.
        - Я пересяду, - гражданка Ареня кивнула с гордым видом победительницы, - но не раньше, чем эта женщина отсядет от него.
        - Не имеет права.
        - Что? - миссанрейка вытаращила глаза. - Почему?
        Вместо ответа Рой высвободил руку Надежды из недр амортизационного кресла и поднял, демонстрируя браслет на запястье. После чего показал свой такой же.
        - Ра… ра… - гражданка Ареня пошла пятнами. Почему-то зелеными.
        - Извольте занять свое место, - как ни в чем не бывало, перебила ее стюардесса, - старт через десять секунд.
        Миссанрейка развернулась, чеканя шаг, прошествовала к самому дальнему креслу и рухнула в него буквально за пару секунд до того, как в салоне погас свет.
        Надежда испугалась. Почему-то сразу всплыли в памяти все упоминания о катастрофах самолетов. «Мы падаем? Но… ведь еще не взлетели! Что…»
        - Тихо. Так надо.
        Что подействовало больше - спокойный мужской шепот или крепкая рука, все еще сжимавшая ее запястье, неизвестно. Но Надежда внезапно успокоилась. Челнок мягко содрогнулся - так и хотелось сказать «встряхнулся» - а потом появился и стал усиливаться свет. Одновременно с этим пришла тяжесть, вдавившая женщину в кресло. Сработали амортизаторы, и она словно утонула в чем-то мягком, теплом и упругом. Словно огромный пузырь окутал ее с головой. Единственное, что оказалось за пределами этого «пузыря», была ее рука, которую по-прежнему крепко и властно сжимали мужские пальцы.
        Сам перелет Надежда, как ни странно, почти не запомнила. Рой просто-напросто запретил ей покидать каюту. И сделал он это простым способом - поколдовал что-то с браслетами, и вот уже автоматика перестала реагировать на женщину, стоило ей подойти к дверям. Автоматические, на фотоэлементах, они перестали воспринимать землянку как живое существо. Роя выпускали-впускали беспрепятственно, а ее - лишь когда захочет мужчина. Как про хозяина, про него не думалось - он же сказал как-то раз, что купил ее не для себя. А жаль. Не то, чтобы Надежде он понравился, просто она оказалась в чужом мире совсем одна, а Рой… к этому человеку она вроде как привыкла. Привыкать к новому владельцу? Каким он будет?
        Нет, она не сидела все дни взаперти, как собачка на привязи. Время от времени Рой выводил ее «поразмяться». Но при этом мужчина отнюдь не спешил устраивать ей экскурсии по лайнеру. Они время от времени прогуливались по средней палубе, задерживаясь перед обзорными экранами и рассматривая космос. Несколько раз задерживались в общей столовой - как Надежда поняла, для того, чтобы она могла посмотреть на других людей.
        Судя по размерам и дизайну, это был ресторан, демократично разделенный прозрачными перегородками на несколько зон, где мебель отличалась внешним видом и цветом, а также способом обслуживания. Где-то вдоль столиков медленно двигалась лента раздатчика, с которой каждый мог снимать то блюдо, которое ему приглянулось. Где-то заказы делались через электронное табло, а где-то пассажиров обслуживали киборги-официанты. Поскольку Рой сразу направился к транспортеру и, взяв наугад две тарелки, выбрал столик в уголке, Надежда поняла, что они путешествуют отнюдь не первым классом.
        Любопытство заставило ее обратить внимание на соседний зал, где публика, судя по всему, была побогаче. Там играла музыка, на встроенных в стены экранах что-то показывали… Среди посетителей, кстати, была и эта скандальная миссанрейка. Ареня А-она Четвертая сердито покосилась от своего столика в их сторону, скривилась и отвернулась так демонстративно, что любому было ясно - ее до глубины души оскорбляет сам факт существования Надежды и ее спутника. И еще неизвестно, кто возмущает больше.
        Но потом она подозвала киборга-стюарда, быстро отдала ему какой-то приказ, и несколько минут спустя к ее столику подошел офицер. Миссанрейка указала ему на свободный стул и, подавшись вперед, быстро-быстро что-то заговорила. Надежда, которая как раз в это время отвлеклась от своего заказа - блюдо значилось, как овощное рагу, пахло овощами, но вот на вкус и внешний вид не имело с ними ничего общего - и заметила, как офицер бросил в их сторону пристальный взгляд.
        - Вставай, - пришел приказ от Роя. Мужчина быстро отодвинул недоеденное блюдо - вернее, уже чистую тарелку, и когда только успел! - Пошли.
        - Но я… - Надежда быстро схватила прибор, напоминающий ложку. - Я хочу есть…
        - Там поешь. Вставай!
        Он поднял руку с браслетом, и женщина почувствовала, как ее запястье пронзила острая боль, а по всему телу прошла волна жара. В глазах потемнело, сознание стало куда-то уплывать. Она сделала отчаянный рывок, выпрямилась, и неприятные ощущения схлынули. В молчании Надежда последовала за Роем.
        В каюте он перво-наперво заказал обед и кивнул женщине:
        - Ешь. Здесь.
        - А, - она осторожно взяла поднос, придирчиво рассматривая ярко-желтую массу и рядом кусочки чего-то, что можно принять за мясо, - как же… там?
        - Туда мы больше не пойдем. Совсем, - он стоял у дверей, прислушиваясь к чему-то снаружи. Попискивала какая-то автоматика. Потом за стеной что-то зашипело, заурчало, послышалось мерное гудение и пощелкивание.
        - Почему?
        В какой-то миг ей показалось, что Рой сейчас рассердится. У него стало такое лицо… Но в следующий миг мужчина взял себя в руки и коротко выговаривая слова, произнес:
        - Ты рабыня. Не всем нравится. Могут быть неприятности.
        - Рабство запрещено законом? - осмелилась она высказаться.
        - Почти. Официально. Неофициально - нет. Процветает до сих пор…
        - Ага. В моем мире многие работники бюджетной сферы вполне могут считать себя рабами - обязанностей много, а прав никаких… кроме права либо продолжать жить, как жили, либо уволиться…
        Гуздонец как-то странно хмыкнул.
        - Извините, - Надежда опустила взгляд. - Я не должна была… Я…
        Она смешалась, не зная, что делать и как себя вести. До этого часа Рой обращался с нею как с бесполым существом. То есть, ночью не стал приставать, велел спать на кушетке, завернувшись в плед, как бедной родственнице. И кроме приказов: «Стой! Молчи! Иди! Садись!» - ничем не напоминал о ее подневольном статусе. Не накричал, не ударил, не унизил. Разве что этот браслет…
        - Я не понимаю ничего, - рискнула она, ободренная его молчанием. - Этот мир… он для меня чужой. Новый. Я… не знаю.
        Она действительно не знала многого. Даже язык, несмотря на транслятор, и тот был пока чужим. Голосовые связки перестраивались с трудом. Она понимала почти все, кроме самых редких слов, а вот сама могла пока произносить только самые короткие фразы. И изо всех сил старалась начинать уже говорить на чужом языке. «Я не знаю» - она произнесла уже не по-русски.
        - Рабство, - ее собеседник, судя по всему, тоже испытывал трудности общения, что было заметно по его интонациям, - бывает разным. Есть государственные рабы. Есть частные. Есть… киборги и экзоты. Там свои законы. Есть нелегалы. Государственные - это…когда человек работает там и так, как этого желает государство. Оно…
        - Понимаю, - кивнула Надежда.
        - Нет. Это… тяжелое производство. Когда есть риск… посылают тех, кого не жалко. Заключенных. Каторжников. Осваивать новые миры. Обычно на пять лет. Посылают не всех, а только таких, кого… ну, кого можно. На новых планетах жизнь трудная. Сложная. Неустроенная. Люди редко едут по доброй воле, а каторжники… они…
        - Рабы. Их никто не спрашивает?
        - Да. Когда так делает государство, это можно. Это легально. А когда так поступает частное лицо, это…
        - Нелегально?
        - Да. Такое запрещено.
        - Совсем как у нас, - Надежда помешала пюре, проглотила ложку. - Только государство имеет право грабить народ, народу друг друга грабить нельзя… А я? Я запрещена, да?
        Внутри шевельнулся червячок сомнения и страха. А что, если она, в таком случае, может рассчитывать на помощь и сочувствие? Что, если Ареня А-она Четвертая с планеты Миссанрея может ее спасти и вернуть на Землю? Ее конфискуют, освободят и…не этого ли опасался Рой, когда увел ее из столовой? Вернуться домой, забыть все это, как страшный сон…
        «Если выберусь отсюда, больше никогда не стану знакомиться в барах. И вообще в бар ходить не буду. Даже с друзьями!» - подумала она.
        - Нет. Ты - частная. Тебя можно, - вернул ее с небес на землю голос Роя. - Ты одна. Для личных нужд. Для работы нельзя.
        - Тогда почему…
        - Ты с Земли. Это запрещено. Забудь Землю. Спросят - ты с Вангеи. Захвачена при нападении на круизный лайнер. Поняла?
        - Запрещено продавать землянок?
        - Да. Земля - закрытый мир. Оттуда нельзя продавать ничего. Но продают.
        - Воруют…
        - Да.
        - Почему?
        - Вы - лучшие. Нам повезло.
        Рой сказал это таким тоном, что Надежда изумилась и впервые за долгое время ощутила что-то вроде гордости за себя и свою планету.
        - Это чем же?
        - Тем, что ты женщина с Земли. Ты… удачное приобретение.
        Ну вот, взял и все испортил! Сказал бы, что она красивая, умная или что-нибудь в этом роде… Дескать, фирменный товар, качество гарантировано… Только в чем? Что у нее, землянки, есть такое, что выгодно отличает ее от остальных женщин? С той же Вангеи или Миссанреи, например? Или с Гудзона.
        Кстати…
        - А как там на Гудзоне… ну… с женщинами?
        Рой скривился, и лишь по изменившейся интонации она поняла, что ее спутник силится подавить смех:
        - Никак. Это не твоя проблема. Ешь.
        Пюре, несмотря на кислотный цвет, оказалось вкусным, а вот мясо явно синтетическим. То есть, мясного в нем было только название. А так ясно, что соя даже рядом не лежала с контейнером, где синтезировали этот «бифштекс из нежного кролика».
        Тем не менее, Надежда мужественно одолела то и другое, понимая, что ничего другого ей предложить все равно не смогут. И, запивая вставшую колом в горле «бифштексятину», рискнула снова задать вопрос:
        - А эта… Миссанрея… она…
        - Там матриархат. По их законам женщина все вопросы решает сама. Даже - стоит ли ей выглядеть, как женщине или нет. Тем, что не протестуешь, ты оскорбляешь чувства миссанрейки.
        - А… ты?
        Рой никак не объяснил, как ей стоило обращаться к своему временному владельцу - по имени, или есть какой-то титул. Хорошо еще, что ей на помощь пришел транслятор. Она сказала «ты», а приборчик выдал нужное слово. Но все равно, спрашивая. Надежда боялась совершить ошибку.
        - Я? - он опять прислушался к звукам снаружи. - Меня по их законам надо кастрировать и пожизненно приговорить к каторжным работам. Где-нибудь в детском саду. У меня был знакомый миссанреец. Сбежал от своей жены. Когда она его нашла, попытался покончить с собой.
        - От страха?
        Рой кивнул.
        - Понятно, - Надежда даже посочувствовала незнакомому мужику. Надо же! Бывает и такое. Она покосилась на своего спутника. Если не считать того, как напряженно он чего-то ждал, видно было, что мужчина спокоен и даже доволен жизнью. Такого вряд ли представишь выполняющим прихоти избалованной миссанрейки.
        Кстати…
        - Я…хотела узнать…
        Он выразительно шевельнул бровями, и Надежда смешалась.
        - Я задаю слишком много вопросов, да? Мне замолчать?
        - Нет. Все нормально. Я уже был женат. Сиди здесь!
        Нажал на какую-то кнопку на своем браслете и выскользнул за дверь, оставив Надежду размышлять над его последними словами.
        Остаток полета прошел тихо и скучно. Надежда маялась в четырех стенах - Рой лишь иногда ненадолго «выгуливал» ее по нижней палубе. Между прогулками мужчина либо сидел в каюте, глядя на экран местного аналога телевизора, либо бродил по кораблю в одиночестве. При этом женщина чувствовала себя просто собачкой, которую заперли в квартире и бросили на весь день. Соскучившись смотреть телевизор - заняться было больше решительно нечем! - она доходила до того, что радовалась возвращению Роя и еле сдерживалась, чтобы при встрече не кинуться ему на шею. Останавливала ее лишь двусмысленность ее положения - кому и зачем ее везут? Если Рой - лишь сопровождающее лицо, и потом просто сдаст ее с рук на руки настоящему хозяину, не имеет смысла привязываться. А если нет? Если он купил женщину чисто для себя, то все становится еще интереснее. На Гудзоне что, настолько все плохо с противоположным полом, что приходится отправляться за женами аж на другой конец Галактики? И что за практика покупки спутника жизни? Она пробовала задавать эти вопросы, но Рой почему-то отмалчивался или коротко бросал: «Сама увидишь!»
        По счастью, полет длился недолго. Всего шесть суток Надежда провела взаперти. На седьмой день Рой опять куда-то сходил, но вернулся удивительно быстро - женщина не успела даже решить, так ли ей охота опять включать телевизор. Остановился в дверях, коротко бросил:
        - Готовься. Вечером прилетаем.
        Они опять уселись в знакомые кресла челнока. Только сейчас их было всего пятеро - Рой с Надеждой, майор Гравер и еще двое мужчин в форме. Эти двое так пристально пялились на женщину, что она невольно попыталась спрятаться за своего спутника. Они не просто раздевали, они мысленно прямо-таки облапали ее взглядами. А майор Гравер еще и подмигивал, мол, оцени красавцев! Только Рой оставался холоден и невозмутим, как памятник самому себе.
        - Эй ты! - военные приняли его сдержанность за робость. - Где такую взял? Не слишком ли много для тебя одного?
        - Нет, - коротко бросил Рой, избегая их взглядов.
        - Ишь, ты! Сильный, да? Думаешь, справишься?
        - Да.
        - Ого! - военные переглянулись. - Вот это да! А если мы проверить решим?
        «Они его провоцируют», - сообразила Надежда. Ей стало жутко. Двое на одного… может быть, даже трое - вон майор молчит, не вмешивается. То ли одобряет действия этой парочки, то ли колеблется, чью сторону принять.
        Женщина задумалась. Ей хотелось вмешаться - не робот же она, в конце концов! - но ее останавливало плохое знание языка и собственный статус. Вдруг на Гудзоне рабыням нельзя вообще разговаривать со свободными? Надо было выяснить заранее. А теперь…
        - Гордый, - тем временем констатировал один из военных. - Разговаривать не хочет.
        - Или все слова, которые он знал, уже закончились! - со смехом предположил второй.
        Майор Гравер при этом замечании как-то странно улыбнулся. И это решило дело. Пассажирский челнок, отстыковавшись от борта лайнера, уходил в атмосферу планеты. До приземления оставалось еще часа два, и не было сомнений, что, если не изменить соотношение сил, сразу после того, как покинут челнок, военные бросятся выяснять отношения.
        Надежда развернулась, уставившись на военных. Это не осталось незамеченным.
        - Что, нравимся? - подмигнул один из военных, развязный, с красновато-оранжевой кожей и крупным острым носом.
        - Нет, - отрезала женщина и, покопавшись в памяти, выдала: - Я не люблю маленьких детей.
        - А, - военный подавился воздухом. - Чего?
        - Что слышал, мальчик. Тебе двадцать лет-то хоть есть?
        - Мне двадцать три! А ты…
        - А ты сначала подрасти, а потом уже угрожай.
        Жесткие пальцы стиснули ее запястье с такой силой, что Надежда вскрикнула. С такой хваткой Рою никакие сторожевые браслеты не нужны. Разок нажал посильнее - и ты уже наполовину инвалид. Намек, впрочем, она поняла и замолчала. Но послала парням через плечо презрительный взгляд - мол, связываться с вами, сосунки, неохота. У нее на заводе такие тоже попадались. Чаще всего эта молодежь, столкнувшись с первыми же трудностями, пасовала и бежала увольняться.
        Окончание полета она встретила со смешанным чувством тревоги и облегчения. Пока добирались до Гудзона, она была чем-то вроде живого груза, который надо было доставить по назначению. Сейчас ей предстоит встреча со своим настоящим хозяином, столкновение с реальностью, начало новой жизни…
        В памяти еще живо было воспоминание о мегаполисе Аукциона и огромном космопорте, который она видела мельком, но сумела оценить размеры. Конечно, Надежда знала, что все планеты отличаются одна от другой, но чтобы настолько…
        Унылое бетонное покрытие размером с четыре футбольных поля.
        По углам - башенки, которые могли бы на Земле носить название водонапорных. Левее, чуть в стороне от бетонного поля, несколько мрачных одинаковых зданий… То есть, не совсем здания, а какие-то темно-серого с пятнами камуфляжа коробки без окон и дверей. Зато с правой стороны им навстречу распахнулись двери двух вполне себе современных зданий. То есть, современных для Надежды, а здесь, в космическую эру, это был, наверное, позапрошлый век.
        Бригада грузчиков уложила несколько ящиков и контейнеров на платформу и покатила к проходу между зданиями. Здесь пути приезжих разошлись. Майор Гравер шагнул в одни двери, военные, слава богу, - в другие, а Рой усадил Надежду на платформу, буркнул: «Ждать!» - и нырнул в третьи. Тем временем платформа, явно повинуясь заданной программе, проскользнула между зданиями и выехала на площадку, которая очень напоминала Надежде нечто среднее между стоянкой такси и байкерской тусовкой. Кругом стояли квадроциклы, какие-то машины незнакомого вида и платформы, подобные той, на которой сидела она. Тут было полно народа - сплошь мужчины тридцати лет и старше, одетые пестро и грубо, словно снимались в фантастическом фильме про последствия Апокалипсиса. Хотя фантастическими их наряды были только для нее, чужачки. Все эти люди то приходили и садились за руль машин, то просто топтались поблизости, косясь по сторонам с таким видом: «Как же вы все меня бесите!»
        К платформе тут же проявили повышенный интерес. Вернее, не к самой платформе, а к Надежде. Ее окружили со всех сторон. Люди с разным цветом кожи - белые, желтые, серо-розовые, бронзовые с прозеленью, даже зеленые! - но с одинаково горящими глазами таращились на женщину Земли, как на невиданную зверушку. И в их глазах было… Надежда очень надеялась, что это была не похоть. Она отодвинулась подальше от края сидения, плотнее запахнулась в накидку, выданную еще в торговом центре. Хоть какая-то защита…
        Пока она озиралась и ломала голову, как поступить, если вдруг ее начнут стаскивать с платформы и раздевать, явился Рой. Надежда ощутила его появление по слабому покалыванию запястья, которое начало немилосердно чесаться, и невольно обрадовалась. Еще бы минута и…
        Его появление заставило любопытных отступить, но недалеко. Люди попятились с осторожностью, бросая на мужчину неприязненные взгляды. Словно бросая всей толпе вызов, он медленно, не напоказ, приподнял руку, тряхнув управляющим браслетом. Это решило дело.
        - Насмотрелась? Едем.
        Не глядя на толпу, Рой проверил состояние груза и, вскочив на платформу, повернул до упора один из многочисленных рычагов.
        Платформа дрогнула, чуть приподнялась над землей и бочком стала выбираться на дорогу.
        - Испугалась?
        Надежда вздрогнула, услышав спокойный голос.
        - Д-да, - призналась. - Они так на меня смотрели… Почему?
        - Ты женщина.
        Не прибавив больше ни слова, Рой вывернул еще один рычаг, сворачивая куда-то в чистое поле и оставляя в стороне несколько типовых «коробок», которые явно и составляли весь город. Контраст между Аукционом и этим поселением был до того разителен, что у женщины не нашлось слов, чтобы скрыть свое разочарование. Платформа повернула, и он скрылся за небольшим холмом, поросшим колючками. Впереди вставала стена густой растительности.
        - А, - не выдержала Надежда, - разве мы не в город?
        - Нет.
        - А куда?
        - Форт 16. Колония А-16, сектор 2-бис-север.
        Через минуту их догнал майор Гравер на какой-то легкой машинке, сильно напомнившей квадроцикл, только на гусеничном ходу.
        - Куда спешим? Не хотим подождать свое начальство?
        - Успеем.
        - Разговорчив стал! Или это близость внешнего мира так подействовала? Смотри у меня, Рой Линк. Будешь спорить, напомню, кто ты есть…
        - Поселенец. Свободный.
        - Это временно.
        - Не докажете.
        - На что готов поспорить, что докажу? Связываться просто неохота. Да и твоя бригада одна из лучших. Но ведь незаменимых у нас нет. Не так ли?
        Надежда сидела, ни жива ни мертва. Тут была какая-то тайна. Майор Гравер… неизвестно, как сложится ее судьба, но в любом случае от этого человека стоит держаться подальше.
        Рой оставил последние слова майора без ответа, и тот, ухмыльнувшись и подмигнув Надежде - мол, сочувствую, но помочь не могу! - слегка прибавил ход, обгоняя платформу. Она, правда, сама еле тащилась, чиркая днищем по земле.
        Дорога - или, вернее, то место, по которому они ехали, - шла через лес. Густой подлесок, могучие стволы, возносящие кроны в вышину. Ветви протягивались через дорогу, порой образуя настоящие арки и воздушные мосты. С некоторых свешивались лианы, странные «бороды» местных лишайников и целые гирлянды не то поздних цветов, не то ранних плодов. Время от времени в ветвях мелькали птицы или какие-то существа, очень на них похожие. Сквозь надсадное гудение платформы порой слышались звуки леса - писк, скрежет, бормотание, какие-то визгливые вопли. Интересно тут у них птицы песенки поют. Или сейчас не сезон и кричат другие существа?
        Кроме дороги, других признаков человеческого жилья не было, и Надежда почувствовала тревогу. Куда ее везут?
        - Далеко еще? - набравшись смелости, поинтересовалась она.
        - Нет.
        Надежда обернулась. Лес окружал ее со всех сторон. По ее расчетам, они проехали не меньше тридцать километров. Что за дикая местность?
        Однако Рой не соврал. Еще минута-другая, и густая растительность отступила. Сперва исчезли многочисленные кустарники, потом молодые деревца, а потом платформа внезапно выехала на каменистый берег реки, которая пересекала неглубокую долину. Леса отступали от нее, а к излучине прилепился форт. У Надежды невольно отвисла челюсть. Сложенная из камня крепость до того напоминала ей старинные здания родной Земли, что она невольно ущипнула себя - не сон ли все это? Но - увы! - кругом была реальность.
        Дома стояли тремя полукружьями, прижимаясь к берегу реки. Два внутренних полукольца состояли из бетонных зданий, явно выстроенных по инопланетным технологиям. Но два внешних уже были построены из местного материала - обработанных камней и дерева. Имелась ограда, к которой примыкали низкие склады и гаражи. У самого берега можно было увидеть нечто вроде плаца, одним краем обрывавшегося в реку.
        Однако рассмотреть как следует поселение Надежде не удалось - не останавливаясь, Рой проскочил мимо. Платформу несколько раз основательно тряхнуло, когда она скатилась с дороги на целину. Они покатили вдоль берега реки, виляя из стороны в сторону. Чтобы не свалиться при очередном толчке, женщина ухватилась за край сидения. Вернее, за выступы, которые явно были устроены для этой цели.
        - А мы разве не…
        - Нет, - Рой непрерывно крутил рычаги, заставляя машину двигаться неровным зигзагом, объезжая валуны, купы низкорослого кустарника и молодые деревца. - Это форт. Мы в колонии.
        - 16-А? - вспомнила она.
        - Да.
        - А до нее далеко?
        - Нет. Сиди тихо.
        Мог бы и не говорить! Тут порой так трясло, что Надежда всерьез боялась прикусить во время разговора язык. Впрочем, она волновалась и нервничала так, что все равно не смогла бы внятно сформулировать больше ни одного вопроса. Что это за колония? Кто там живет? Чем она так будет заниматься? Дикая природа вокруг наводила на мысль о том, что про гарем сладострастного владыки, дворец с янычарами и одалисками придется забыть. Ко дворцу, какой бы он ни был, должна вести приличная дорога, а не разбитая колея по которой ездили хорошо, если раз в месяц. Как она еще не заросла целиком?
        Рой искоса посматривал на свою спутницу - в те редкие мгновения, когда отвлекался от дороги. Обычно тут ездили не торопясь, чтобы не покалечить технику, и он был даже рад скинуть скорость до минимальной. Пусть полюбуется на мир, в котором ей предстоит жить. И пусть хотя бы на несколько минут позже узнает, что ее ждет.
        Землянка ему нравилась. Она отличалась от бывшей жены, которую он привык называть так, не только внешне - выходцы с разных планет, хоть и происходили от землян, всегда отличались друг от друга, хотя бы в мелочах! Она имела другой характер. Никогда не болтала о пустяках, легко замолкала, не обижалась и демонстративно не дулась, не требовала особого отношения. Даже не язвила и не иронизировала, демонстрируя свое остроумие. Ей было страшно, но она умело скрывала свой страх, и в то же время не было заметно ужаса в ее глазах. Да, надо отдать «черным» звездопроходцам должное - те, кто часто занимается торговлей людьми, умеют обрабатывать «товар», избавляя покупателей от необходимости терпеть истерики перепуганных рабынь.
        Рабыня. Он ведь ее купил. Есть сертификат. Есть «гарантийный талон», есть чек и договор купли-продажи. По всем статьям эта женщина - его вещь, личная собственность, с которой он может делать что угодно. Здесь, в глуши неосвоенной планеты, он мог даже убить ее и бросить труп в лесу как приманку для падальщиков. И никто, даже майор Гравер, не привлечет его к ответу. Хотя, нет. Этот привлечет. У него почему-то зуб на лично на него, Роя Линка. Но ведь можно устроить и так, что майор ничего не узнает… Тут такая глушь…
        Он даже помотал головой, отгоняя посторонние мысли. Глупости все это. Как будто накурился спор хлоп-гриба - вот и мерещится всякая дрянь! Эта женщина здесь не для того, чтобы быть игрушкой. Она нужна как женщина хотя бы потому, что большинство представительниц ее пола отказываются ехать сюда, на дикую планету, для того, чтобы выйти замуж за одного из колонистов и жить вдали от цивилизации. Есть только один способ мирно завоевать планету - заселить ее людьми, рожденными на ней. А рожать должны женщины. Значит, работорговцы, которые женщинами торгуют, будут в фаворе - по крайней мере, до тех пор, пока существует спрос.
        Последний поворот. Здесь дорога огибала стоп-камень - вертикально вкопанный бетонный столб, на котором крепилась табличка с названием участка. Здесь уже начинались делянки, возделанные участки чередовались с клочьями дикого леса. Когда-то на стоп-камень крепился приемник - если прикрепленный к участку каторжник пересекал границу, посылался сигнал тревоги. Сперва - предупредительный, а если в течение трех минут нарушитель не возвращался в охраняемую зону, то и боевой. По этому сигналу срабатывал вживленный под кожу чип - и беглеца разрывало на клочья. В свое время это отлично помогало предупреждать побеги. Теперь, правда, приемник демонтировали, поскольку обитатели поселка 16-А получили статус свободных поселенцев, но подставка под него осталась. Как память.
        - Приехали.
        Женщина рядом с ним испустила изумленный вздох. Еще когда проезжали мимо форта, Рой послал сигнал на участок, и теперь вся его бригада, спешно бросив работу, столпилась для встречи.
        Надежда увидела довольно просторную кое-как огороженную поляну. То есть, забор был, но только с одной стороны, отделяя жилье от густого леса. С той стороны, где растительность была намного реже, и откуда подъезжали они, никакой ограды не было.
        Середину поляны занимал длинный дом с шестнадцатью небольшими окнами - сборная конструкция, поставленная на сваи и с боков подпираемая несколькими явно самодельными пристройками и навесами, под которыми были сложены старые ящики и имелся небольшой загончик для домашней птицы. Довольно крутая лестница вела на небольшое тесное крылечко. Земля перед лестницей была вытоптана и замусорена. Чуть в стороне стояло еще несколько приземистых строений с широкими настежь распахнутыми дверями - гаражи и склады. Позади дома, вдоль самого забора, тянулась полоса земли, которая могла бы заслужить название свалки, если бы там было чуть меньше зелени и чуть больше мусора.
        Но все это - и кое-какие мелочи, ускользнувшие от первого взгляда - померкли перед обитателями этого места.
        Девять мужчин. Разных по возрасту, отличавшихся цветом кожи и чертами лиц, ростом и сложением, но одетых в одинаковые комбинезоны и смотревшие на нее с одинаковым жадным блеском в глазах. Девять. Одновременно разных и таких одинаковых. От старика, который годился ей в отцы, до двух парней, моложе ее лет на пять-шесть.
        Заглушив мотор, Рой спрыгнул на землю. И хотя его костюм сильно отличался от их явно рабочих комбинезонов, вдруг как-то незаметно смешался с толпой, став десятым. Они окружили его, приветствуя, но встреча вышла скомканная. То один, то другой взор обращался на пассажирку, и наконец повисла тишина. Надежда смотрела на людей. Люди смотрели на нее…
        - Слезай, - сказал Рой и поднял руку с управляющим браслетом.
        Она неловко - было жутко отвести глаз от собравшихся - спустилась и сделала шаг, как-то сразу оказавшись ниже ростом. Почувствовала на своем плече тяжелую мужскую руку.
        - Вот, - сказал мужчина. - Я привез нам женщину.
        Никто еще не знал, что за время их отсутствия на планете произошло событие, которое повторяется раз в семьдесят пять лет.
        Глава 5
        Ничто не может длиться вечно.
        Сон.
        Глубокий похожий на смерть сон. Замкнулся круг, и цикл пришел к исходу. Сон отступил. Где-то в глубине пробудилась жизнь. Сперва отдельные робкие признаки грядущих перемен. Пока еще не заметные, они постепенно станут накапливаться, и однажды настанет день…
        Но пока еще длился сон. Беспокойный сон.
        Надежда не знала, смеяться ей или плакать. Лежа на своей узкой койке за перегородкой, она кусала губы, чтобы хоть как-то сдержать свои чувства. Вот уж необычный поворот сюжета! Вместо богатого инопланетного босса, швыряющего деньги на ветер ради приобретения экзотической «женщины с планеты Земля» - десять типов, пожирающих ее голодными глазами. Вместо дворца - или на худой конец, отдельного дома - довольно неуютный барак в глухом лесу. Вместо технического прогресса - какая-то средневековая дикость…
        Нет, насчет дикости она переборщила. Барак имел систему отопления, кондиционер, автоматические двери - правда, фотоэлементы на них были старыми и в сумерках просто «не видели» никого. Продукты хранились в морозильной камере, имелся даже кухонный комбайн, а напитки разливал специальный автомат. Но вся бытовая техника была старой, отдельные функции у нее отказывали - например, специальный «кофейный» автомат мог только подогревать воду, а вот чтобы насыпать в нее растворимый кофе - увольте, там какая-то деталь вышла из строя. Хочешь все-таки сразу получить горячий кофе - изволь сперва навести целое ведро этого напитка, залить в резервуар и наслаждаться.
        То же самое было со стиральной и посудомоечной машинами, не говоря уже о пылесосе, который начал свою службу в руках Надежды тем, что задымился и перегорел.
        Но это было потом. А сначала…
        Сначала ее повели осматривать хозяйство. Именно повели - Рой, который был тут кем-то вроде бригадира, ходил по всей усадьбе, гордо именуемой «Колония 16-А», а остальные девять человек толпой бродили по пятам, едва не наступая женщине на пятки. Несмотря на то, что по крайней мере трое, кроме Роя, практически ничем не отличались от землян, вели они себя так, словно никогда не встречали человеческую женщину. Стоило Надежде отвернуться, как она чувствовала, что ее тихо трогают - за плечи, локти, проводят рукой по спине или ерошат волосы. Но только она оборачивалась, как руки убирались, и она оказывалась один на один с девятью настороженными жадными взглядами. Когда обошли все строения, показали сильно запущенные грядки с культурными растениями, и подсобное хозяйство, в котором действительно водились куры - делянки, где работали мужчины, находились довольно далеко, пешком добраться трудно - вернулись в длинный дом.
        Он был действительно длинным и напоминал вагон электрички - одно большое помещение, разделенное на несколько отсеков. В переднем находились генератор, запас воды и пищи, а также душевая и уборная, во втором - кладовая и кухня. В третьем, отгороженном от кухни чисто символической ширмой, колонисты обедали. Четвертый, самый большой, представлял собой спальню, очень похожую на ту, в которой Надежда вместе со своими подругами по несчастью дожидалась начала торгов, разве что без пластиковых перегородок - просто ряды нар в два этажа. Прежде тут, судя по их количеству, обитало почти две дюжины человек, но сейчас осталось только десять, и почти весь второй этаж оказался пуст. Был еще и пятый отсек, но он имел отдельный выход. Там раньше жила охрана, а сейчас хранилось оружие, припасы и рация. Какая такая охрана раньше тут обитала, Надежда не поняла, а переспрашивать постеснялась. Она и так была подавлена всем случившимся.
        Для нее в «столовом» отсеке отгородили уголок, поставив самодельную ширму, плетеную из какой-то местной лозы. Топчан, переделанный из старого ящика из-под консервов, застелили, тем не менее, настоящим постельным бельем, а рядом с подушкой положили сверток, в котором оказалось нижнее белье, комбинезон и кое-какие женские бытовые мелочи - оказывается, Рой все это купил вместе с остальными заказами.
        В другое время Надежда бы порадовалась такому подарку судьбы - у нее давно не было ничего своего - но не сейчас. Ее откровенно пугали пристальные взгляды остальных мужчин, которые так и толпились рядом, не просто раздевая, но и лапая ее горящими взорами. Совсем как те «байкеры», только тут Рой не собирался ее защищать. Скорее, наоборот. Она забилась в свой уголок, рухнула на топчан, прижавшись к стене и слушая, как за ширмой шепчутся колонисты.
        - Чего она там застряла? Уснула, что ли? - голос был молодой и наверняка принадлежал самому молодому, лохматому парню с дикими глазами и вытянутым, каким-то лошадиным лицом.
        - А если и уснула, что с того? - голос Роя женщина отличила бы из сотни похожих.
        - Как это - «что»? - горячился молодой. - Она здесь кто? Рабыня! Для услуг. Вот пусть и прислуживает…
        - И как ты себе это представляешь? Как киборг-официантка тебе еду подает?
        - Да пусть и бы подавала, а… - молодой осекся. - А для чего она тогда нужна?
        В ответ со всех сторон послышались смешки и неразборчивое бормотание - транслятор не успевал переводить и передавал просто «бла-бла-бла».
        - Сопляк ты еще, Сандор, - вздохнул какой-то низкий сиплый голос. - Будто не знаешь, для чего бабы нужны…
        - Ну, это-то я как раз и знаю, - фыркнул тот. - А вот не знаю того, что мы тянем? Рой, вытащи ее из угла и пусть отрабатывает.
        Надежда оцепенела, тем более что эти слова были поддержаны одобрительным гулом голосов.
        - Нет.
        Секунда тишины, а потом все взорвались яростными воплями возмущения и негодования.
        - Молчать! - тяжелый шлепок ладони по столу заставил крикунов захлебнуться воплями. - Она все слышит. И понимает.
        - Ну и что? - огрызнулся кто-то незнакомый. - Она же рабыня!
        - Она не просто рабыня, - голос Роя как-то странно дрогнул. - Она - наша женщина.
        - Общая?
        - Как пойдет. А женщины нужны не только для того, чтобы ноги по команде раздвигать.
        - А для чего еще? - от изумления голос Сандора - так, кажется, зовут этого молодого? - дал «петуха».
        - Вырастешь - поймешь.
        На сей раз слова Роя была встречены понимающими смешками.
        - Я не ребенок, - обиделся Сандор. - Женщины всякой бытовой техникой управляют, которая готовит, стирает и убирает. А еще они продукты выбирают и заказывают, по магазинам ходят и это… ну… как его…
        - Заботятся, - подсказал кто-то.
        - О тебе и твоих детях, - добавил еще один голос.
        - А если она этого не будет делать? - Сандор казался обиженным.
        - А куда она денется? - усмехнулся Рой. - Деваться-то ей некуда!
        Надежда закрыла лицо руками и прикусила ладонь, чтобы прогнать внезапно прихлынувшие слезы. Ей действительно было некуда идти. Дремучий лес. До ближайшего поселения топать и топать. Окраинная планета, на которой нет даже приличного космопорта. Дикий мир. Другая Галактика. Привычный мир Земли остался в прошлом. Она никогда не увидит родного дома…
        За ширмой все шептались. Транслятор передавал только обрывки фраз - стоило кому-то из колонистов перебить собеседника, или если двое начинали говорить одновременно, он сбоил и выдавал только какую-то словесную кашу: «Бруль-бла-бар-тра-бра…» Так что понять, о чем там шепчутся, было сложно. А ведь недалек тот день, когда транслятор самоликвидируется, оставив ее глухонемой. Значит, придется учить чужой язык.
        Другого выхода нет. Неужели действительно нет?
        За ширмой все шептались, строя какие-то планы. Наверное, бросают жребий, кто будет первым. Надежда стиснула зубы, мысленно готовя себя к тому, что должно произойти. В конце концов, не она первая и не она последняя. Не убьют же они ее после того, как наиграются? И… что там говорилось о детях? Неужели ей придется рожать? От этих? Когда-то давно аборт и последовавший вскоре после этого выкидыш поставили для нее крест на материнстве, но что, если похитители как-то решили эту проблему и восстановили ее детородные функции?
        Несколько минут спустя шепот прекратился. Судя по шороху шагов и скрипу коек, люди расходились по своим лежанкам. Последними словами Роя, обращенными к колонистам были: «Придется подождать!» - и она долго лежала без сна, гадая, что бы это могло значить. Они все-таки установили очередность, и сейчас к ней придет первый… Кто?
        Комната давно затихла, тишину нарушало лишь ровное дыхание спящих, да за стеной изредка скрипела под кем-то койка. А Надежда все лежала, боясь сомкнуть глаза.
        Скрип. Шорох. Смутное движение. Кто-то встал.
        Рой не спал и сразу все понял. Не меняя позы, осторожно напряг тело, готовый вскочить, если полуночник пойдет в столовый отсек. Он ждал, что это должно случиться. И случилось. Но кто? Кому наплевать на прямой приказ бригадира?
        Запах потных носков подсказал, кому. Ну, разумеется, Вонючка. Главный скандалист, от которого Рой до сих пор ждал подвоха. И, кажется, дождался.
        Так и есть. Он идет к женщине. Рой плавно бесшумно перетек из лежачего положения в стоячее. Двинулся вперед.
        Темный силуэт загораживал проход. Рука метнулась вперед, ложась на плечо:
        - Назад.
        Стремительный разворот на пятках, и вот они уже стоят нос к носу, сжимая кулаки.
        - Почему?
        От Вонючки воняло. Рой сглотнул.
        - Не трогай ее.
        - А тебе жалко? Она же общая.
        - Знаю. Но…не сейчас.
        - А когда?
        - Потом. Позже.
        - Я не хочу ждать. Я восемь лет женщину не трогал!
        - Никто из нас не трогал. Думаешь, я с нею во время полета развлекался? Я ее берег. Для вас берег. И не допущу, чтобы ты взял ее тайком от остальных.
        - «Не допущу!» - Вонючка оскалился, показывая зубы. Изо рта у него пахнуло. - Думаешь, я тебя послушаю?
        - Меня - нет, - Рой даже отступил на полшага, словно признавая поражение. - А вот остальных - да. Как думаешь, что они сделают с тобой, если узнают, что ты захотел их обойти? - Вонючка тихо зарычал, и он добавил: - Со мной одним ты справишься… может быть. Но справишься ли с остальными? Особенно если они накинутся толпой?
        Неизвестно, что подействовало - угроза расправы или все-таки здравый смысл, но Вонючка отступил. Впрочем, даже дождавшись, пока он лег на свою койку, Рой не был уверен, что победа осталась за ним. Он немного постоял, потом сделал шаг к ширме и задержал сам себя. Нет. Нельзя.
        Проведя полночи без сна, она задремала поздно, а когда наконец проснулась, в доме никого не было. Память смутно сохранила воспоминание о каких-то шагах, шорохе, осторожных прикосновениях. Ее пытались разбудить, но отступили, позволив выспаться? Странно.
        Надежда потянулась, осторожно встала с постели. Действительно, она была одна. Ни звука, ни движения, ни шороха. Дом опустел. Женщина привела себя в порядок, осторожно прошлась по «столовой» комнате и заглянула в спальную половину, чувствуя себя то ли Белоснежкой в домике семи гномов, то ли мертвой царевной у семи богатырей. Невольно усмехнулась. На сказку ее нынешняя жизнь совсем не походила. И богатырей было десять, и кроме Роя, на благородных героев сказки не походил ни один. Да и сам Рой, если честно, на сказочного принца не тянул. Надежда уже успела узнать его и догадывалась, что когда-то у ее официального хозяина имелось высшее образование и престижная работа. Но что тогда он забыл тут, на неустроенной, дикой планете? Потянуло на романтику дальних странствий?
        «Это не моя проблема! - оборвала она себя. - Какое мне дело до его аттестата зрелости? Прошлого нет. Есть настоящее, здесь и сейчас. И надо жить так, чтобы хотелось жить и дальше!»
        Здесь не было четкого порядка. Кровати, правда, застелены, но кое-как, на полу ничего не валяется, но под кроватями кучи вещей. Хорошо еще, грязные носки на столе не лежат. Вместо них там стояла кружка с остывшим кофе и ломоть грубого хлеба, на котором лежал кусок чего-то поджаристого, а в мойке осталась гора грязной посуды… Интересно, как в будущем с посудомоечными машинами? Или в этой глуши ручной труд по-прежнему в цене?
        Жуя на ходу хлеб - к поджаренному куску чего-то неизвестного она не прикоснулась - Надежда прошлась по обеим комнатам, подобрала кое-какие мелочи, пристроила их на узкие подоконники небольших, словно иллюминаторы, окошек, потом немного покрутилась на кухне, борясь с любопытством и желанием заглянуть в каждую дверцу. С одной стороны, ее раздражала гора грязной посуды и беспорядок, а с другой…это же не ее кухня. Это не ее дом. Это не ее мир. И она не будет тут жить.
        Мысль о побеге возникла словно ниоткуда. В самом деле, она живой человек. Она женщина, черт побери! И не желает всю жизнь провести в этой глуши и дикости. Ну и что, что ее сделали рабыней! Она вернет себе свободу. Как? Да просто убежит. Прямо сейчас. Ее ведь не заперли, не посадили под замок, не привязали на цепь…
        Она распахнула дверь и огляделась по сторонам. Тишина. Все уехали и бросили ее одну? Считают ее такой трусихой или чересчур доверчивы? Надежда остановилась на верхней ступеньке крутой лесенки. Да, спускаться надо осторожно, а то сломаешь ногу. Зачем домик на сваях? Колонисты чего-то боятся? Подсобные помещения - склады готовой продукции, гаражи спецтехники, сортировочный цех и конюшня с сеновалом - стоят на фундаменте, как обычно. Может быть, это сделано для того, чтобы никто не смог сделать подкопа? Но кто? Дикие звери? Соседи? Местные аборигены?
        С высоты в человеческий рост все вокруг было отлично видно. Лес подступал к самой усадьбе, но лишь с одной стороны, от въезда, битва была им проиграна - там деревья расступались в стороны, образуя небольшую полянку. Из-за зарослей вглубь леса было видно примерно на полсотни метров. Но, сколько ни всматривалась, Надежда никого не разглядела. Куда все подевались?
        Женщина прислушалась. Лес шелестел листьями - вернее, пучками узких упругих ленточек, напоминавших огромные, до полуметра, иголки всех оттенков сине-зеленого. Деревья силуэтами напоминали сосны или горные кедры, у подножия которых вставала такая густая стена растительности, что земли не видать. Сквозь шелест листьев пробивались иные звуки - писк, скрежет, перестукивание, дребезг, повизгивания и отдаленный мерный гул моторов. Вот он стал немного тише, зато добавилось натужное гудение электропилы. Еще несколько минут - и издалека послышался громкий шорох, его сменил треск и скрежет, а потом что-то упало с гулом и мягким, как раскат далекого грома, грохотом. Голоса напуганных обитателей леса сперва стихли, а потом зазвучали с удвоенной силой. Не прошло и десяти минут, как звуки повторились второй раз, а еще некоторое время спустя - и в третий.
        Лесорубы. Надежда даже похвалила себя за догадку. Планету только начали осваивать, вот человечество и старается разработать ее природные ресурсы. Ничего нового и непонятного. Зато стало ясно, зачем сваи у домика. Наверное, потом, когда эта делянка выработает свой ресурс, его перевозили на другое место. Подгонялась под брюхо платформа, сваи вынимались, и дом перевозился куда-нибудь еще. А что до хозяйственных построек, то их наверняка проще и быстрее срубить на месте. Не каждый же месяц они устраивают переезд?
        Сообразив, откуда, с ее точки зрения, доносится гул моторов, Надежда осторожно спустилась на землю и сделала несколько шагов по поляне. Нога чуть ли не по щиколотку утонула в густом мху. Женщина осмотрелась - вдруг тут кто-нибудь ползает? - но никого и ничего подозрительного не нашла. Да, животные везде одинаковы - везде стараются держаться от человека подальше. Сейчас она тоже похожа на дикого зверя. Ей тоже надо стараться держаться от людей как можно дальше.
        Комбинезон, который ей приобрел Рой, немного жал в бедрах и на груди. Видимо, мужчина привык к более худым женщинам. Кажется, он говорил, что уже был женат… Тогда надо думать, он вспоминал о бывшей жене, когда приобретал эту вещь. Или просто сейчас это нормально, чтобы женщина столь открыто демонстрировала грудь, талию и бедра. Нет, лично Надежда относилась к своей фигуре равнодушно. В прошлой жизни красота не принесла ей счастья. Да и теперь радости мало.
        Она пересекла поляну и остановилась у кустов. Никого. Только странный шорох в листве над головой. Женщина подняла голову - какое-то пятнистое, буро-желтое существо так ловко перепрыгивало с ветки на ветку, при этом смешно взмахивая передними конечностями, словно пыталось играть роль птицы. Передние лапки у него в самом деле обросли чем-то вроде перышек, но в остальном на привычных птиц существо походило не больше, чем лягушка на кролика.
        «Тут даже птицы другие!» - с горечью подумала женщина. Существо заметило ее и испустило пронзительный вопль, на который с соседних деревьев мигом пришел ответ. Оказывается, этих прыгучих существ тут было видимо-невидимо. И то, что, кроме них, других живых - и разумных! - существ поблизости не наблюдалось, неожиданно придало Надежде смелости. Лес, хоть густой, казался таким… спокойным. В самом деле, если тут даже приличного забора не было, значит, и опасных зверей не водится? А если она доберется до дороги, по которой ее вчера сюда привезли и будет очень-очень осторожна, так почему бы не попробовать отсюда уйти?
        Конечно, умом женщина понимала, что ее поступок - побег - глуп, самонадеян и безнадежен. Ей ведь уже сказали, что тут некуда идти. И этот браслет на запястье… Но послушно оставаться тут она тоже не может.
        Внимательно посматривая по сторонам и следя, куда наступает - в густой траве могло водиться что угодно! - Надежда направилась прочь.
        Работа в этот день не клеилась. Рой замечал за своими людьми рассеянность, вялость. То один, то другой приостанавливал ход своей машины или беспричинно медлил прежде, чем приступить к очередному стволу. Из-за того, что люди то и дело снижали темп, четко налаженный ритм работы стопорился.
        Обычно трудились группами по трое, при этом десятый играл роль подсобного рабочего и ремонтника. Раньше, когда в бригаде было почти две дюжины рабочих - и, соответственно, восемь троек - ему то и дело приходилось заниматься мелким ремонтом. А сейчас тягач с прицепом, полным запчастей, полдня простаивал. И если еще месяц назад на это можно было махнуть рукой, то сейчас безделье тревожило. Если человеку нечем заняться, он начинает думать. И кто знает, какие мысли родятся в пустой голове!
        В тройке Роя были молодой Сандор и еще один рабочий, бывший эмигрант с планеты Блук. У него единственного была весьма экзотичная внешность - в профиль он сильно напоминал рыбу, а на лысом черепе рос гребень жестких чешуй, которые с возрастом меняли цвет. Время от времени чешуи линяли - белели и выпадали, отчего череп блуканина некоторое время был голым, как обкатанный водой голыш. Но потом гребень отрастал снова, каждый раз немного другой. По словам блуканина - которого все так и звали Блук, ибо его настоящее имя даже транслятор переводить отказался - форма, цвет и размеры гребня соответствуют статусу владельца и заодно его физическому развитию. Сейчас блуканин только начал отращивать новый гребень.
        Сам Рой был вальщиком - его электропила подрубала очередной ствол так, чтобы он упал как можно удобнее, не в кусты и не поперек остальных стволов. Едва спиленное под корень дерево валилось наземь, к нему спешили Сандор и Блук. Специальными пилами - вручную, ибо ни одна машина не могла работать так аккуратно - они обрубали ветки, оттаскивая их в сторону, а потом снимали с дерева кору, стараясь срезать ее длинными ровными пластами. Сандор в основном шкурил дерево, а Блук обрубал сучья и складировал кору штабелями. Работы у парней было много, возились они намного больше времени, чем нужно, чтобы свалить толстый ствол, так что у Роя иногда выдавалась свободная минутка, чтобы помочь партнерам. Он обрубал самые толстые сучья, помогая Блуку. Потом и с них тоже снимали кору, которая шла на экспорт. Ценился чуть ли не каждый грамм, и разбрасываться ценным сырьем не хотелось.
        Очередной ствол был готов упасть. Он был подрублен уже на три четверти и угрожающе раскачивался при каждом рывке пилы, когда та стала работать с перебоями, «зачихала», так сказать, а в ровном гудении моторчика послышались надсадные нотки. Это означало, что в зубья забилась волокнистая древесина, мешающая работе. Электропила теперь напоминала человека, который, набрав полный рот орехов, пытается что-то сказать - пока он их не выплюнет, понять его весьма трудно.
        Не дожидаясь, пока пила «подавится» опилками и выйдет из строя совсем, Рой отключил ее и крикнул в мегафон:
        - Таммо! На вторую!
        Старик Таммо был ремонтником. В прошлой жизни он как раз и занимался этим, ремонтируя спортивные и гоночные флаейры, и однажды доремонтировался до того, что кое-куда прикрутил не ту деталь. Разумеется, случайно. Разумеется, это была всего лишь ошибка, но в результате этого спортивный флайер вышел из строя как раз в разгар гонок и, потеряв управление, врезался в зрительские трибуны. И, разумеется, при расследовании выяснилось, что ремонтник Таммо и прежде «случайно ошибался» перед осмотром гоночных машин, в результате чего гонку часто выигрывал именно тот, кто был нужен их устроителям. Его, а не устроителей, во всем и обвинили. Попав на Гудзон и приставленный чинить бытовые приборы и спецтехнику, Таммо почему-то резко перестал ошибаться. Даже нарочно.
        Однако сегодня он почему-то медлил.
        - Таммо! - подождав пару минут, громче позвал Рой. - Где тебя демоны носят?
        Ремонтник не отозвался.
        - Где Таммо? Его кто-нибудь видел? - обратился Рой к Джону, погрузчику третьей бригады, который как раз волочил мимо него связку длинных полос коры, снятых с другого дерева.
        - Только что у нас был. «Шкурник» затупился. Он лезвие менял.
        - А где он теперь? - потерять единственного ремонтника было нельзя. Эта планета и так уже приняла слишком много жертв. Впрочем, кора беломра стоила так дорого, а жизнь каторжника ценилась так дешево, что потери никого не волновали.
        - Не знаю.
        - Будешь возвращаться - дай круг под навес, хорошо? - приказал Рой, выбираясь из машины на траву.
        Обычно, если делать было нечего, ремонтник отдыхал в теньке, под навесом, где рабочих ждал сухой паек и бутыль воды. В обязанности ремонтника входило и оделять рабочих пайком. Перерыв на обед был больше часа назад.
        - Загораешь, Рой? - мимо проехал на своем погрузчике Блук, тащивший первую партию коры с поваленного дерева.
        - Приходится. Таммо куда-то запропастился. Я рассчитывал до вечера свалить еще два дерева. Это и вон тот стволик - он очень удачно может лечь.
        - Ну, ты горячий, - Блук приглушил мотор, остановившись для разговора. - С ним же возни часа два, не меньше. Да этот еще надо спилить. Может, ну его? До завтра оставим, а?
        - Почему? Рабочий день еще не закончен…
        - Так люди устали. И техника, - Блук понимающе кивнул за заглушенную пилу. - Свалить этот - и шабаш, а?
        - С каких это пор ты стал указывать бригадиру, что и как делать?
        Блук смешался, замолчал, отводя взгляд. В свое время Рой Линк был единственным, кто захотел взять в бригаду ксеноморфа. Мол, пусть этого незаконного эмигранта отправят обратно на Блук, где наказывают и судят по местным законам. Но законы родной планеты оказались слишком суровы для ее блудного сына, и блуканин предпочел каторгу у людей шансу быть сваренным заживо во славу местного божества. Рой Линк для Блука был не только начальником, но и спасителем. Он первым был готов подчиняться любому приказу бригадира, и вот теперь…
        - Ну?
        Бледно-голубая кожа блуканина внезапно резко потемнела - признак волнения и страха.
        - Это… просто они… остальные…Не хотят работать, вот!
        - Почему?
        - Домой хотят. В усадьбу.
        - Третья бригада?
        Блук испустил долгий вздох и посветлел пятнами - нос синий, лоб и щеки белые.
        Рой кивнул. Причина, по которой вдруг сразу несколько его работников решили устроить внеплановый выходной, была стара, как мир. Женщина. Та землянка, которую он привез накануне, и с которой так никто путем и не познакомился. Он посмотрел на управляющий браслет. Пока точно такой же находится на рабыне, ей некуда деваться. Одно касание - и она испытает весьма неприятные ощущения, которые надолго отобьют у нее охоту капризничать. Еще вчера он мог его активировать, чтобы вытащить женщину из ее закутка и заставить отдаться изголодавшимся мужчинам. Но несколько дней, проведенные с нею практически наедине, что-то изменили в Рое Линке. Она оказалась не такой, как должна быть захваченная и проданная в рабство землянка. И не такой, как остальные женщины. Не хамила, не язвила, не закатывала истерик, не кокетничала и не вела себя, как девочка семнадцати лет. В ней чувствовалась… нет, не сила, но какой-то внутренний стержень.
        Конечно, он мог ошибаться, но несколько дней, проведенные с этой женщиной, уменьшали вероятность ошибки и увеличивали шансы… на что? На счастливую жизнь?
        - Я тоже хочу в усадьбу, - признался он. - Но еще я хочу доделать то, что планировал за день. И вам советую не отлынивать от работы. Чего встал? Вези кору!
        Блук опять посинел, но спорить не стал и включил тягач. А Рой отправился искать Таммо.
        Ремонтник обнаружился в третьей бригаде, о чем-то болтающим с тамошним вальщиком, Крусом-Вонючкой, типом неприятным настолько, что с ним вообще старались лишний раз не общаться. Вонючкой он был не только потому, что мог месяцами не менять носков и нижнего белья. Изо всей бригады Крус-Вонючка был единственным, кто ставил под сомнение право Роя командовать. В прошлом они не раз и не два пускали в ход кулаки, выясняя, кто сильнее. Преимущество осталось за Роем, но все равно он опасался поворачиваться к Вонючке спиной. И то, что он о чем-то договаривается с Таммо, заставляло задуматься. Вспомнилась прошлая ночь.
        - Тоже поломался? - тем не менее, спокойно кивнул Рой на электропилу Круса.
        - Отдыхаю, - буркнул тот. - Что, нельзя?
        - До конца рабочего дня еще почти три часа. И ты, и я успели бы свалить по дереву… Кстати, у меня там фильтр забился. А я почти закончил - зубья в древесине застряли, - добавил Рой исключительно для Таммо.
        - Сейчас, - кивнул тот, не трогаясь с места.
        - Именно что сейчас, - Рой взял его за локоть. - Время уходит. Ствол может рухнуть и поломает нам пилу. Не говоря уже о том, что наверняка попортится сама кора.
        - Да иду я, иду, - Таммо тяжело вздохнул и нога за ногу поплелся к своему квадроциклу, на котором он разъезжал между бригадами. Крус-Вонючка долго пристально смотрел ему вслед, потом перевел взгляд на Роя:
        - Чего?
        - Работа стоит, - напомнил тот.
        - Пускай. На себя ведь работаем. Чего рваться-то? Я уже наработался на сегодня.
        Рой посмотрел на его бригаду и заметил, что «шкурник» и «обдирала» тоже не горят энтузиазмом. Они возились над стволом, соскребая кору так тщательно, что любому стало ясно - имитировать работу они намеревались хоть до следующих выходных.
        - Устали?
        - Неохота.
        - Что случилось?
        - А то сам не знаешь! - Крус пнул гусеницу своей электропилы. - Мы тут надрываемся, а тем временем в усадьбе…
        Опять эта женщина. Надо признать, что ее появление выбило бригаду из колеи. Да что там говорить - его самого почему-то тянуло в усадьбу. Как там она? Проснулась, поди… Испугалась, что осталась в одиночестве или наоборот, радуется свободе?
        Радуется. Свободе. Рой сообразил, что за все те дни, что они летели сюда, женщина ни разу не рассмеялась. Нет, несколько раз ее губы кривила усмешка, раз или два она даже улыбнулась, но как-то горько и иронично. Может ли она радоваться жизни?
        - Я знаю, о чем ты думаешь. Вернее, о ком, - кивнул Рой Крусу. - Надо подождать. Дать ей время освоиться…
        - Ха! Как будто у нас это время было? Привезли, вытряхнули, как хлоп-грибы из мешка, сунули в руки пилы - и вперед, валить лес и обдирать кору! Даже толком не объяснили, зачем и как это делается. А она…
        - Она… у всех нас был выбор - лететь сюда и в обмен на тяжелый труд обрести видимость свободы и шанс скостить себе срок или оставаться досиживать в тюрьме. А у нее этого выбора не было. Мы в принципе знали, на что шли. А она - нет. И нас было две дюжины только на этом участке, а она - одна. И на соседних участках женщин нет, учти. В колонии 16-В киборг, а 16-С и 16-Е не могут себе позволить и такого!
        - Зато у 16-О и киборг, и женщина, - вздохнул незаметно подошедший Сандор.
        - Ты откуда взялся?
        - От ствола. Я все сделал. Блук только сейчас шкуру оттащит - и мы свободны.
        - Нет. Есть тот ствол, который я не допилил. Сейчас Таммо пилу почистит, я за десять минут вам фронт работ предоставлю.
        - Слушай, бригадир, а может, не надо? - парень улыбнулся мальчишеской хитрой улыбкой. - Оставим до завтра, а?
        - До завтра нельзя. Кору беломра надо снимать, пока ствол еще влажный. За ночь древесина подсохнет, и тогда только на комбикорм пойдет вместе с корой. А это нам прямые убытки.
        Сандор испустил мученический вздох. Беломры были высоченными деревьями, самыми большими среди здешних пород и одними из самых многочисленных, местами растущих целыми делянками, словно их кто-то нарочно сажал. С одним стволом даже при наличии спецтехники возиться приходилось два-три часа. За рабочий день бригада успевала свалить и ошкурить всего три-четыре дерева. То, в котором застряли зубья его пилы, было уже третье. И, судя по тому, как долго возится Таммо, четвертое свалить он уже не успеет.
        - Подумаешь, убытки, - проворчал Крус. - Как будто мы в прошлом месяце мало заработали? Вполне достаточно. Аж премию получили!
        - И всю ее потратили, - поддакнул Сандор. - Только вот почему-то не пользуемся!
        - А могли бы, - к ним подошли «шкурник» и «обдирала» из бригады Круса. - Бригадир, командуй уже шабаш. Сколько можно?
        Мысленно эти двое уже спешили по тропе к домику. Эти работать не будут. Рою самому почему-то именно сегодня было не по себе, но он заставил себя упрямо покачать головой:
        - У нашей бригады остался последний ствол. А вы все знаете обычай - никого на делянке не оставлять, ходить только всем вместе!
        Если хочешь жить…
        - Ну, если дело только в этом, - Крус потер руки и запрыгнул на свою электропилу, включая мотор, - мы его тебе живо и повалим, и ошкурим. Верно, ребята?
        Ему ответили восторженными криками, и Рой вынужден был согласиться. Ведь, если дело так пойдет и дальше, вряд ли вторая группа станет спорить. Еще и впереди всех домой побежит!
        «Женщины! Что вы с нами делаете?» - мысленно посетовал он и направился на свой участок. В свое время он и получил власть потому, что никогда не стоял на пути у толпы, а научился ее возглавлять. Надо только вовремя заметить, куда дует ветер и про что орут самые отъявленные крикуны.
        Работа была закончена в рекордно короткий срок. Не успели перестать дрожать ветви упавшего беломра, как к нему с трех сторон устремились три «обдиралы». Шкурники и вальщики спешили обрубить самые большие сучья и оттащить в сторонку, чтобы не мешали работать. Временно оставшийся не у дел Таммо суетился за двоих, совался под руку, предлагая заменить детали: «А то вдруг через пять минут выйдет из строя, а мы торопимся!» Не прошло и получаса, как огромный беломр был ободран сверху донизу. Той же участи не избежали некоторые самые большие сучья.
        - Шабаш?
        Бригада с надеждой смотрела на Роя. И тот кивнул:
        - Шабаш.
        - Ура! - не выдержав, завопил Сандор, подпрыгивая на месте. - Скорее домой!
        Рою и самому не терпелось опять увидеть женщину. Интересно, чем она занималась все это время? Они ведь не предупредили ее, что вернуться так рано. Она еще вообще ничего не знает о здешней жизни и весьма смутно представляет свои обязанности.
        Обычно они ехали домой на легкой платформе, но сегодня рванули, кто на чем. Сразу трое буквально повисли на квадроцикле Таммо, подначивая ремонтника гнать, что было духу. Рой не захотел их останавливать - понимал, что это бесполезно.
        - Не вырывайтесь вперед! - только и сказал он. - А то еще подумает, что у нас беда стряслась. Все вместе поедем!
        Таммо и его пассажиры все-таки немного обогнали остальных. В тот момент, когда платформа только остановилась на дворе, Сандор уже взбегал по крутой лесенке в дом. Рой бегом помчался за ним - мальчишка горяч, еще наломает дров. За ним дружно топали остальные.
        - Сбежала!
        Крик Сандора переполошил всех. Парень таращился на пустое ложе с таким ужасом и гневом, словно оно было залито свежей кровью.
        - Я так и знал! - вспылил он. - Надо было ее вчера попробовать…А все ты, - напустился он на Роя. - Кто говорил: «Не трогайте ее! Пусть привыкнет! Пусть освоится…» Вот, пожалуйста. Освоилась! Настолько, что удрала.
        Рой окинул взглядом свою бригаду. Люди ворчали себе под нос, бросали мрачные взгляды исподлобья, сжимая кулаки. Ждали, что он скажет или сделает. Сандор вечно воду мутит. Молодой еще…
        - Вещи проверьте, - буркнул он.
        - Чего? Какие вещи?
        - Все вещи. Вдруг она что с собой унесла!
        Рабочие кинулись потрошить свои тюфяки, заглядывать в сундуки и кладовку.
        - Да, кажись, все на месте…
        - А если на месте, то и волноваться не о чем, - Рой прошел к столу, присел не спеша. - Побегает и вернется. А не вернется, то…
        Он посмотрел на браслет. Кое-какие его функции пока еще не использовались. Скажем, функция поиска пропажи. Вот и отличный повод протестировать приборчик.
        - Пошли, поищем ее, пока не стало поздно!
        Пробуждение было тяжелым. Тело не хотело повиноваться. Тепло медленно и неохотно растекалось по жилам, заставляя течь загустевшую во время спячки кровь. Прошло несколько минут прежде, чем он смог собрать силы для того, чтобы повернуться, неловко, сочленением ударив в оболочку. Та порвалась, выпуская тело на свободу. Он вывалился, приложившись боком. Вздрогнул, ощутив боль. Нервные окончания среагировали с запозданием, отправив в нервный центр сообщение. Подчиняясь указке просыпающихся чувств, он с трудом подтянул под себя конечности, пополз слепо, наугад.
        Инстинкт, тем не менее, безошибочно привел его к воде. Дрожащие конечности подогнулись, и он упал в воду, впитывая ее всеми порами кожи. Впитываясь, вода разжижала кровь, наполняла влагой ссохшиеся за время спячки мускулы, будила организм, прогоняя остатки сна.
        Потом он выпрямился на четвереньках, озираясь по сторонам. Зрение еще не восстановилось полностью, перед глазами все плыло, но слух уже работал, как и обоняние и осязание, и он знал, что был первым. И пока единственным. Так бывает всегда. Скоро очнутся и остальные. И к тому моменту, как в прочих коконах затеплится жизнь и запросится наружу, разрывая оболочки, он должен выбраться отсюда и осмотреться.
        Его окружала тьма, такая глубокая, что можно обойтись и без зрения. Но инстинкт уже пробудился и властно звал его вперед. Чувство направления подсказало - выход в той стороне.
        Медленно выпрямившись, искатель пополз, куда указывали ему чувства.
        Сказать по правде, Надежда не собиралась плутать. Все, чего ей хотелось, так это уйти отсюда. Хоть куда-нибудь. Просто побродить под деревьями, подумать о своем, осмотреться и… привыкнуть. Но ноги сами несли ее вперед и вперед, далеко обгоняя невеселые мысли, так что в конце концов она просто бездумно шагала, куда глаза глядят.
        Сначала под ноги ложилась тропинка, но потом она резко свернула в неглубокий овражек, по дну которого струился самый обычный ручеек. Его русло густо заросло кустиками, которые очень походили на папоротник. Разве что листья были пошире и помясистее, а с нижней стороны у каждого свисали крупные, с детский кулачок, малиновые ребристые наросты. Надежда напилась воды, осторожно потрогала один нарост - и тот внезапно взорвался, обдав руки женщины мелкой такой же красной пылью. Запахло чем-то резким, как перец чили. Женщина чихнула, попыталась вытереть глаза - и веки неожиданно защипало так, что она упала на колени, торопясь нашарить ручей и промыть глаза водой.
        «Дура! Какая же ты дура! - ругала она себя, старательно оттирая покрасневшие, опухшие веки. - Чужая планета. Чужой мир. А ты куда попало руки тянешь! Как маленькая, честное слово!» Хотелось плакать и ругаться.
        После мытья зрение немного ухудшилось, и только этим можно было объяснить тот факт, что после ручья женщина свернула не туда. Какое-то время она шла в твердой уверенности, что ступает по тропинке. Но когда зрение восстановилось, со страхом обнаружила, что идет напрямик, без дороги.
        Вот тут ей стало страшно первый раз. Настолько, что Надежда без сил прислонилась к ближайшему стволу, хватаясь за грудь, чтобы унять бешено забившееся сердце. Идиотка! Сумасшедшая! Рой же ясно сказал - никуда не уходить! А она… Побег решила устроить. Самоубийца! Господи, что же теперь будет? Она привалилась к ближайшем дереву, размышляя, что делать.
        Ствол за спиной вдруг ожил, подался в сторону, и Надежда, взвизгнув, попробовала отскочить, но обнаружила, что прилипла. Завопив от страха так, что сама себя оглушила, она рванулась изо всех сил. Затрещала рвущаяся ткань комбинезона, больно дернуло за волосы, но она спаслась и отпрыгнула в сторону, оборачиваясь. В дереве по всей его длине открылась узкая мясистая щель приторно-розового цвета с желтыми прожилками. Сходство с гноящейся раной усиливал сочащийся сок. Он обволакивал обрывки ткани и пряди выдранных волос.
        - Ой, мамочка, - пролепетала женщина, хватаясь за голову и боясь обнаружить кровоточащие проплешины. Но лучше потерять клок волос, чем саму жизнь.
        Она попятилась, с тревогой и страхом озираясь по сторонам. Некоторые деревья поблизости что-то подозрительно стали шевелить ветвями. По стволу одного из них проворно сбежала юркая ящерица - во всяком случае, внешне зверек напоминал именно это пресмыкающееся, разве что на спине его росло несколько странного вида «перьев», выстроившись в рядок, как гребень панка. Ящерица скипуче запищала, разевая пасть, и Надежда поспешила убраться подальше. Мало ли, вдруг она ядом плюется?
        Но стоять на месте - гиблое дело, особенно когда внезапно под ногой начинают шевелиться тоненькие стебельки ярко-синего мха. Надо уходить, но куда? Что, если выбраться по своим собственным следам? Подобно всем горожанам, Надежда не умела ходить по лесу так, чтобы не потревожить ни одной травинки. Она топтала траву и кусты, несколько раз обломила мешавшиеся на дороге ветки. Если будет внимательной, сможет вернуться к ручью. А там рядом тропа… Мысль о том, что на пути ей могут встретиться и другие опасные обитатели этих мест, даже не пришла в голову. Все, что ей сейчас хотелось - это вернуться домой.
        Обоняние и зрение пробудились практически одновременно - вместе с первыми проблесками света впереди и запахами внешнего мира. Искатель ускорил движения. Конечности вспоминали, как надо действовать, и если прежде он все усилия сосредотачивал на том, чтобы заставить их двигаться, то теперь все совершалось машинально.
        Выбравшись на поверхность, он распластался на земле, щуря отвыкшие от света глаза и то и дело пробуя воздух на вкус и запах. Все его органы чувств работали на полную мощность - глазами он замечал каждый камешек, каждую травинку, каждый куст, каждое цветное пятно. Уши ловили и сортировали звуки, обонятельные рецепторы впитывали запахи, все тело чутко реагировало на тепло, льющееся сверху и идущее снизу, от земли, кончики пальцев ощупывали землю, на которой он распластался, отмечая гладкость и шероховатость, твердость и мягкость - в зависимости от того, чего они касались. Вся информация непрерывным потоком передавалась в мозг, который тут же сортировал ее, сравнивая с результатами прошлых пробуждений, скрупулезно отмечая сходства и различия.
        Он лежал на каменистом холме, в двух шагах от сооружения, закрывавшего вход в нору. Каменистые строения, подобные этому, главному, но меньшие по размерам, были рассыпаны по склону тут и там. Многие скрылись под ковром травы и мелкого кустарника, но другие еще виднелись, позволяя ориентироваться в пространстве и прикидывать, где что было расположено в прежние времена.
        Искатель изучал внешний мир. Он был первым, кто проснулся. И первым должен был столкнуться с его обитателями.
        Собрав силы, он встал. Запрокинув голову, испустил пронзительный вопль. Он был так тих, что живые существа - те, кто двигался, пищал, ворчал и чирикал поблизости - если и услышали его, то не обратили внимания. Но тот, кто его разбудил, услышал этот звук.
        И пришел ответ.
        Подчиняясь прозвучавшему в нем приказу, искатель осторожно стал спускаться с холма. Скоро проснутся остальные. Им - и тому, кто его разбудил - нужна будет пища. Пища, которую должен найти именно он.
        Впереди чуть развиднелось, и Надежда пошла быстрее. Густой лес стал реже, а потом и вовсе расступился перед довольно крутой горой, высившейся на берегу реки. Женщина ахнула, окинув ее взглядом. Высотой она была примерно метров сто или сто двадцать, ее вершина вздымалась выше макушек окружавших гору деревьев. Неровные склоны горы были усыпаны валунами, тут и там росли кусты и молодые деревца, за каменистую почву цеплялись ползучие растения и какие-то кустики, похожие на чернику, но ягоды на них были ярко-желтыми с алыми полосками. А на самой вершине горы виднелось какое-то… сооружение?
        Солнце клонилось к закату, прячась за гору, и против света трудно было рассмотреть, что там находится. Но Надежду сейчас волновало не это странное сооружение, а мысль о том, что с горы удобнее всего осмотреться и прикинуть, в какую сторону удобнее идти, чтобы вернуться.
        Подумав об этом, она начала восхождение.
        Местами идти было легко, а порой склон становился так крут, что приходилось ползти на четвереньках. Но женщина упрямо продвигалась вперед, для опоры хватаясь за ветки и камни. Она ужасно устала, хотела есть и пить, и ее терзала тревожная мысль о том, что скоро закат. Ночь застанет ее там, на вершине горы. Ей придется провести несколько часов под открытым небом на незнакомой планете. «Какая я дура, - ругала она себя. - И дернул меня черт… Идиотка! Сидела бы в доме, ожидала, пока мужчины вернутся… Наверное, они уже дома. Мама дорогая! Ну, мне и влетит!» Она не хотела даже думать о том, что с нею сделают, когда найдут. Из школьного курса истории она помнила, что, кажется, на ее родной планете с беглыми рабами поступали не слишком бережно. Могли убить или искалечить. А что, если такая же участь ожидает и ее?
        Страх заставил женщину сесть на землю - ее перестали держать ноги. Мысль о том, что «хозяева» ее убьют, была жуткой.
        «Спокойно, - сказала она себе. - Ты тут единственная человеческая женщина на много километров. За тебя деньги заплачены. Тебя доставили с другой планеты потому, что ближе не нашлось. Ты слишком ценна, чтобы вот просто так убивать. Избить, наверное, могут. Изнасиловать - запросто. Запереть на несколько дней - тоже. Ну, такое можно пережить. Только бы они меня нашли!»
        - Только бы они меня нашли! - повторила Надежда вслух последнюю мысль и поднялась на ноги.
        Последние метры оказались довольно легки - склон стал ровнее, хотя растительности и камней было больше. Присмотревшись к некоторым камням, женщина с изумлением заметила, что они слишком правильной формы - это были почти идеальные кубы с гранью длиной с ее ладонь. «Почти» идеальные потому, что над ними хорошенько потрудилась природа. Но когда-то из этих «кубиков» были сложены дома - она прошагала мимо двух таких сооружений. Это заставляло задуматься. Рой, кажется, говорил, что Гудзон необитаем. Исследователи не нашли никаких признаков разумных существ, почему планету и открыли для колонизации. Но что, если следы не нашли просто потому, что искали не там? И что, если цивилизация тут все-таки была, только погибла?
        - Дура, о чем ты только думаешь, - пропыхтела Надежда себе под нос. - Тебе о своей шкуре надо думать, а ты - о раскопках. Вот останешься тут навсегда - и кому какое дело, жили тут древние люди или нет? И как они выглядели - по-человечески или как?
        Подгоняя себя этой мыслью, она одолела последние метры и остановилась, озираясь по сторонам.
        Вид отсюда открывался великолепный. Внизу гору огибала река, довольно, кстати, широкая. Интересно, это та же река, которая омывала берега форта или все-таки другая? До горизонта, куда ни глянь, растиралось море леса, лишь кое-где в нем торчали «острова» - горы и холмы, подобные тому, на котором стояла женщина. И нигде никаких следов человеческого жилья. Разве что…
        Она сделала несколько шагов вперед, щуря глаза. Да-да, ей не померещилось. В левой стороне было что-то вроде просеки, слишком прямой, чтобы это было дело рук природы. И там виднелось какое-то подобие человеческого жилья. Другая усадьба? Похоже на то. Только вот разделяла их вода. Как бы до не добраться?
        Надежда попыталась обогнуть вершину горы, опасаясь приближаться к сооружению на ее вершине, сделала несколько шагов и…
        Рой готов был ненавидеть себя за проявленную беспечность. Женщины - существа непредсказуемые. А землянки - самые непредсказуемые из всех женщин мира. Как повезет себя дикарка на чужой планете, предоставленная сама себе? Попытается убежать. Это было как раз предсказуемо и даже не обсуждалось. Почему же он не позаботился запереть дверь перед уходом? Его ввело в заблуждение поведение землянки. Она вела себя всю дорогу так спокойно, рассудительно. В ней не было ничего от взбалмошных девчонок, которые сперва делают, а потом думают и, сообразив, что наделали глупость, с наивным видом пожимают плечами: «Знаю, что глупо, но где я - и где ум?» Эта производила впечатление умной женщины, но первое впечатление, как известно, бывает обманчиво. Ищи ее теперь…
        Надежда была на управляющий браслет. В него было встроено множество функций - это был маячок, переговорное устройство, электрошокер и навигатор, не считая свободной оперативной памяти, которая позволяла установить дополнительные программы. Оба браслета были связаны между собой - они не только ловили сигналы друг друга, действуя на расстоянии до пяти километров, но и нормально работать могли только в паре. То есть, пока оба активированы. Снять браслет, пока он активирован, было невозможно. А отключить их можно было только одновременным нажатием на пусковое устройство. Задержка в пару секунд уже не допускалась. Короче говоря, если его браслет нормально работает, значит, браслет на женщине тоже исправен. Более того, как маячок и переговорное устройство он мог работать, только находясь на живом теле.
        Вся бригада напряженно ждала, сверля его взглядами. Все слова уже были сказаны, настала пора действовать.
        - Она жива, - произнес Рой, изучив работу своего браслета. Проглотил зловещее словечко: «Пока…»
        - Где?
        Это был самый трудный вопрос. Навигатор и маячок работали, но в спящем режиме: «Аппарат находится вне зоны доступа». Значит, беглянка отошла на расстояние, превышающее пять километров.
        - Надо смотреть. Куда она могла пойти?
        Мужчины мигом кинулись к лесу, внимательно осматривая все вокруг.
        - Есть следы! - Шоррен, который единственный из всех в прошлой жизни часто бывал в дикой природе и даже как-то раз ходил на настоящее сафари - и считался в бригаде лучшим охотником, ибо чаще других отправлялся в лес за дичью - даже упал на колени, рассматривая следы грубой обуви. Женщину они нарядили в такие же мокасины, которые носили сами - Гудзон не производил «цивильной» обуви, разве что иногда торговцы привозили несколько десятков пар, но их продавали в столице, до форта и то доходили единицы. И сейчас Шоррен был уверен, что видит след знакомого мокасина.
        - Она прошла тут!
        - Давно?
        - Ну, ты и спросил, Рой! Я что, дикарь-следопыт, чтобы распознавать такие тонкости? Одно могу сказать - это следы человека, который не привык к лесу. Шагает, не глядя, куда наступает.
        - Пошли по следам!
        Бригада задержалась только для того, чтобы прихватить оружие. Кроме станнеров и нескольких винтовок, у них ничего не было. Вернее, три года назад кроме трех станнеров и одной списанной винтовки другого оружия им не полагалось. Лишь недавно удалось разжиться старым парализатором и второй винтовкой, автоматической, в добавление к лазерной. С нею ходили на охоту. Остальное оружие использовались для защиты от диких зверей. А Шоррен даже сделал себе копье, которое научился ловко метать.
        Он и шел впереди, со своим копьем. Рядом шагал Рой, неся автоматическую винтовку, но больше внимания он уделял браслету на запястье. Тот все еще утверждал, что парный находится вне зоны доступа. Оставалось надеяться, что беглянка движется медленнее, и ее удастся нагнать.
        По пути Шоррен тут и там оставлял знаки, по которым можно было найти дорогу назад.
        - Тут я ставил капканы, - время от времени бросал он на ходу. - А в ту сторону ходил к заводи… Здесь граница. Дальше я не забирался…
        - А она забралась, - Рой вперил взгляд в чащу.
        - Отважная девица, - проворчал Таммо. - Шило в заднице. Люблю таких.
        Рой неопределенно хмыкнул. Что у Надежды был характер, он уже понял.
        - Ты это… бригадир, - к нему часто обращались по званию, но сейчас это резануло слух, - того, когда найдешь… Не наказывай ее сильно, ага?
        - Что? - он обернулся и заметил, что вся бригада смотрит на него в упор.
        - Поосторожнее с нею, - за всех высказался Сандор. - Она ж у нас одна.
        - И совсем одна, - вставил Таммо. - Даже я, когда сюда первый раз попал, взвыть от страха был готов. А тут… В общем…
        - Я понял, - кивнул он. - Посмотрим на ее поведение, когда найдем.
        «Если найдем», - поправил он про себя, но промолчал.
        Поход продолжался. Шли широким шагом, стремясь хоть немного уменьшить расстояние между собой и беглянкой. Дерево-ловушка напугало всех, пока не сообразили, что если щель достаточно широка, чтобы в ней были видны обрывки комбинезона, значит, добыча ускользнула, и дерево осталось голодным. Тем более что следы продолжались. И на смену злости пришло восхищение. Пройти такое расстояние - ну она и ходок!
        Стало темнеть. Под кронами уже сгустились сумерки. Еще полчаса-час и станет слишком темно для поисков следов.
        И тут ожил браслет. Рой так часто проверял его и так часто встречал один и тот же отклик, что, в очередной раз нажав на кнопку вызова, даже не взглянул на индикатор и аж вздрогнул, когда получил сигнал.
        - Натеша! - сложное имя землянки он выговаривал по-своему.
        «Объект находится на юго-юго-востоке на расстоянии в четыре тысячи пятьсот сорок шесть метров».
        Заработал навигатор, высвечивая предполагаемый маршрут. Предполагаемый - потому, что часть здешних лесов не была нанесена на карту. Но направление и расстояние были известны, и бригада сорвалась с места. Теперь впереди шагал, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, Рой, то и дело сверявшийся с навигатором. Расстояние сокращалось. Четыре километра. Три с половиной. Три…два с половиной. Два… меньше двух…
        - Надо… было… взять… платформу, - задыхаясь, хрипя и глотая слова, выдохнул Таммо. - Не могу…
        - Шоррен, прикрой Таммо, - на ходу приказал Рой. - Сбавьте ход. Догоняйте нас.
        Охотник понятливо кивнул и отстал, стараясь держаться поближе к перешедшему на шаг старику.
        Впереди развиднелось. Еще немного - и они вышли к горе, поросшей редкими кустарниками и деревьями. Навигатор не «видел» горы - для него тут был просто условный лес - но упрямо сообщил, что до объекта осталось каких-то триста метров.
        И тут откуда-то сверху раздался визг.
        Надежда вытаращилась на странное существо, которое шагнуло ей навстречу из-за ближайшего сооружения. Сперва она приняла его за ящерицу, вставшую на задние лапы - эдакий местный вариант хищного динозавра, что-то вроде родича велоцераптора из «Парка Юрского периода» - и насекомого. Но потом женщина присмотрелась - и изумление перешло в страх.
        Существо не просто стояло на задних лапах. В передних оно держало что-то вроде двух обработанных камней, схватив их на манер ножей. Больше ничего она рассмотреть не успела, да это ей было ни к чему. Существо шагнуло вперед, поднимая лапы - руки? - и явно целясь в нее, и Надежда завизжала. Попятилась, запнулась обо что-то ногой, упала, ушибившись, и от неожиданности и боли завопила еще громче.
        Топот и крики она не услышала - гул крови в ушах заглушал все звуки - но внезапно рядом что-то грохнуло раз, другой. Существо дернулось, вскинув конечности, и проворно метнулось прочь. А в следующий миг Надежду за шиворот вздернули в воздух, и она оказалась в объятиях Роя.
        - Т-ты…
        Вцепилась, прижалась всем телом, дрожа и слабея. Если бы мужчина сейчас разжал руки, женщина бы просто упала наземь. Но Рой отнюдь не спешил ее отпускать. Мял, тискал, прижимая и прижимаясь сам. И понемногу страх отступил.
        Рой обнимал женщину и чувствовал себя странно. Да, еще пять минут тому назад он собирался ее наказать. Да, она виновата. Да, из-за нее им топать обратно в темноте и завтра наверняка проспать на работу. Да, она повела себя, как глупая курица. Но она нашлась. Живая и невредимая. И так цеплялась за него, что, кажется, он кое-что начал понимать.
        - Дура, - все-таки шепнул он ей на ухо. - Что ты наделала?
        - Я… я… прости. Не знаю, что на меня нашло, но я… Я больше так не буду! Мне просто стало так… одиноко.
        Странно, но ее слова звучали искренне. Во всяком случае, Рой ей поверил.
        - Испугалась? - шепнул он ей в макушку.
        - Д-да…
        - Дурочка ты. Просто маленькая дурочка…
        - П-прости, - она спрятала лицо на груди мужчины, чувствуя себя так паршиво, что хотелось выть от досады и обиды. - Я просто… просто…
        Просто она не могла смириться с существующим положением вещей, вот и все.
        - Я понимаю, - ответил мужчина. - Но ты должна пообещать, что больше такого не повторится. Делать нам нечего, кроме как то и дело бегать искать тебя по всему лесу! Мало ли, что тебе встретится в другой раз. А эта планета опасна, несмотря на то, что мы осваиваем ее уже почти двадцать лет. Опасна и не полностью изучена.
        Надежда содрогнулась, вспомнив то существо, которое кинулось на нее на склоне холма.
        - Там…
        - Да.
        - Это был… был…
        - Дикий зверь.
        - Нет.
        - Да. Зверь. Тут много опасных тварей. По одиночке ходить нельзя. Могут напасть. У нас четверых слопали в первый же месяц, как прилетели. И еще семерых потом, несмотря на все ухищрения. Трое от яда умерли. Еще одного мы сами добили. Чтоб не мучился, когда его заживо переваривать начали.
        Надежду передернуло. Мысленно она сложила все случаи и тихо ужаснулась. Оказывается, вот откуда в спальне столько пустых коек. Ничего себе тут природа-матушка! Каждого второго прикончила!
        - По-хорошему, тебя надо наказать, - продолжал Рой. - За побег.
        - Наказывай, - предложила она.
        - Потом. Пока дай сюда руку.
        Она осторожно подняла запястье и вздрогнула, когда Рой решительным жестом отстегнул с нее управляющий браслет. Потом точно также избавился от своего, сдавил в кулаке. Под рубашкой напряглись мышцы, лицо его побагровело от натуги, но из стиснутых кулаков донесся сочный стеклянный хруст.
        - Вот так, - на ладонях мужчины лежали обломки обоих браслетов. - И дело с концом!
        Размахнувшись, он закинул их в кусты.
        - Все.
        - Но, - Надежда проследила взглядом за упавшими обломками, - почему?
        - Просто.
        Отвернулся и ушел, оставив ее стоять, как вкопанной.
        Искатель лежал на траве, оглушенный, пораженный, но не напуганный. Так или иначе, но свою задачу он выполнил. Нашел источник пищи. Теперь надо было передать информацию в большой мозг и дождаться, пока проснутся остальные. А потом они отправятся на охоту. Большой мозг надо было кормить.
        Глава 6
        - Натеша?
        Она вздрогнула, услышав свое имя, переделанное и упрощенное. Не то, чтобы звучало оно как-то грубо или коряво - прежнее осталось в прежней жизни! - просто тот, кто его произносил…
        - Что?
        - Натеша, я, - горячие руки обхватили сзади за талию. Женщину крепко прижали к мужскому телу, короткий вздох обжег шею, в то время как руки вовсю шарили, забираясь под одежду. - Я хочу тебя…
        - Я занята.
        Не то, чтобы она действительно была поглощена работой по горло, просто…
        - Не сейчас. Потом.
        - Когда? - руки не спешили убраться. Этот парень с самого дня неудачного побега не давал ей прохода - сверлил взглядом, то и дело крутился подле, пытался заговаривать… впрочем, как и все остальные. Кто-то ограничивался словами, кто-то пытался зажать в углу, как, например, Сандор.
        - Не знаю, - она попыталась вывернуться. - Вам надо в лес. А я…
        Она не знала, чем себя займет, пока не вернутся мужчины. Опять будет слоняться из угла в угол и жалеть себя.
        - А мы быстро! Даже раздеваться не будем.
        Надежда прикусила губу. Умом она понимала, что это должно рано или поздно свершиться, но всеми силами старалась оттянуть неприятный момент. В ту ночь, когда ее привели обратно в усадьбу, женщина боялась, что сгоряча ее повалят на траву и… хм… используют по назначению. Тогда обошлось. Вступился Рой, сказав, что ей надо прийти в себя, что придется подождать несколько дней - мол, она могла подхватить в лесу какую-нибудь местную болячку, и стоило устроить ей карантин. Она была согласна потерпеть. Ей действительно надо было привыкнуть. Но далеко не все здесь умеют ждать.
        - Быстро не получится. Тебя уже зовут!
        С улицы правда раз или два окликнули отставшего парня.
        - А потом? Позже, - продолжал допытываться Сандор.
        - Может быть. Сейчас уходи.
        На прощание он опять прижал ее к себе так крепко, что у женщины перехватило дыхание. Пока одна рука крепко обнимала за талию, другая жадно схватила грудь, тиская и щупая под одеждой. Сандор тяжело задышал. Еще миг - и он повалит ее на пол, накинется и…
        - Сандор! - крик со двора прозвучал сладкой музыкой для ушей Надежды. - Тебя ждем!
        - Эрда! - выругался он на каком-то незнакомом транслятору диалекте и опустил руки. - Но ты меня все равно жди, хорошо?
        Надежда кивнула, чувствуя, как ее всю трясет.
        Сегодня не визжали электропилы и не валились деревья. Этот день бригада посвятила тому, что перетаскивала с делянок в кладовую длинные полосы коры беломра, а заодно распиливала на чурки ошкуренные и подсохшие стволы. За чурками потом приедут подрядчики от строительной фирмы, а кора, подсохнув и подвянув, приобретала приятный серебристо-белый цвет. Сухую кору надо было оттащить под навес, чтобы защитить от дождя - намокнув, она теряла товарный вид. Пока одни пилили стволы - сухие, они легче обрабатывались - другие, подцепив крючьями связки коры, возили ее к складу, находившемуся буквально в двух шагах от жилого дома.
        Таммо сейчас играл роль учетчика, считая связки и проверяя, чтобы в каждой было строго определенное количество полос коры. Обычно никто не ошибался, но порой люди считали, что один толстый кусок вполне способен заменить два тонких.
        Сандор привез очередной груз, но вместо того, чтобы вернуться на делянку, заглушил мотор и спрыгнул с погрузчика.
        - Пойду, пройдусь.
        - Ты куда?
        Сандор остановился. Схвативший его за рукав Таммо смотрел исподлобья.
        - До конца рабочего дня еще есть время. Возвращайся на погрузчик. Ты можешь еще сделать три ходки.
        - Не хочу! - Сандор дерзко взглянул на старшего. - Я ухожу.
        - Куда?
        - Домой. Отдохну. Я устал.
        - Домой… или к ней? - Таммо мотнул головой в сторону большого дома.
        - А если и к ней, твое какое дело? Пусти!
        - Не пущу! - старик повысил голос, привлекая внимание остальных. Как раз сейчас из леса показались еще два погрузчика и одна электропила. - Возвращайся к работе! Не трогай ее!
        - С чего это вдруг? Она женщина. Я ее хочу! - заметив зрителей, Сандор запаниковал.
        - Я тоже. И что с того?
        - Хоти! А я ждать не могу! Я пошел!
        Его попытались удержать, но Сандор сбросил руки.
        - Что вы все меня останавливаете? - воскликнул он. - Вам что, женщину не хочется? Хочется! Всем! Только вы все в благородство играете, друг дружку перещеголять готовы. Ждете, а чего? Забыли, для чего ее сюда привезли? А я помню. И собираюсь ею воспользоваться. А вы продолжайте ждать. Авось…
        Он сделал шаг, но тяжелая рука Таммо едва не сбила его с ног.
        - Не торопись, малыш, - буркнул старик, вставая над ним. - Уж если пользоваться, то мне первому. Я старше тебя и дольше ждал.
        - Так шел бы, - мотнул головой парень. - Или ты уже того… успел и помалкиваешь, пока мы там в лесу вкалываем? То-то ты меня обратно на делянку взашей гонишь! Не терпится повторить?
        - Не успел, - набычился Таммо, - потому что первым должен быть вот он!
        Его палец уперся в грудь только-только подъехавшего Роя. Тот даже отшатнулся от резкого уверенного жеста.
        - Почему?
        - Потому. Если бы не Рой, ее бы здесь не было. Это он ее выбрал и привез. Ему первому и пробовать!
        - А может, он давно уже попробовал? Они сюда несколько дней летели. Времени было - во! - Сандор рубанул воздух поверх макушки. - Что молчишь, Рой? Пробовал или нет?
        Бригадир промолчал, глуша мотор электропилы, но молчание это было красноречивее любых слов. Бригада невольно крепче сомкнула ряды.
        - Да ты ее… для себя купил, да? В личное пользование, да? - чуть не завизжал парень. - Чтоб самому жить припеваючи, а на нас наплевать?
        - Ты знаешь, что нет, - буркнул Рой.
        - Ага! Тогда почему не подпускаешь к ней никого? «Сам не ам, так никому не дам»? Да?
        - Нет.
        Рой стоял спокойно, лишь сжал кулаки, а Сандор едва не скакал вокруг него, словно задиристый щенок.
        - Нет? Тогда я сейчас пойду и возьму ее.
        - Нет.
        - Он прав, Рой, - неожиданно выступил вперед старик Таммо. - Она девица в самом соку, красивая, слов нет. Но она женщина, а не музейная реликвия. Да, она с нами живет, но нам этого мало. Когда она уже по женской-то части работать начнет?
        - Подождите…
        - Сколько еще ждать? Надоело! Все. Я пошел!
        Сандор развернулся к крыльцу, но его опять остановил Таммо.
        - Погоди, сынок, - проворчал он. - Старшим надо уступать.
        - Кому? Тебе?
        - А хотя бы и мне! Первым буду я!
        - Остальные, между прочим, тоже хотят! Что, всем сразу прикажешь? Давайте хоть очередность установим! Кто будет первым?
        - Чего тут думать? Таммо дело говорит. Пусть Рой идет первым, - высказался кто-то. - Он, как-никак, бригадир.
        Все сразу повернулись в его сторону.
        - Ты идешь, Рой?
        Он окинул взглядом своих людей. Алчные взгляды. Они вместе уже восемь лет. Прошли многое, стали ближе, чем братья. Его выбрали сперва вожаком их маленького отряда, а потом и бригадиром не только за крепкие кулаки, но и за ум и характер, подчинившись даже с какой-то радостью. Мол, должен же кто-то решать чужие проблемы. Можно даже сказать, что они стали друзьями…
        И вот узы дружбы оказались порваны. Из-за женщины.
        Чего уж проще - кивнуть, переступить порог и, явившись в «столовый отсек» отыскать Натешу. Опрокинуть на топчан, сорвать с нее комбинезон… Он сам этого хотел, сам мечтал - и боялся. Боялся увидеть страх, гнев, ненависть и боль в ее глазах. Он ведь не для этого ее брал. Не ради постельных развлечений. Это тоже важно, но…
        - Нет. И вас не пущу. Она должна…
        В следующий миг Сандор бросился на него.
        Рой встретил его прямым справа и ловко ушел от подножки, ныряя под чью-то выброшенную в замахе руку. Выпрямляясь, добавив инерции, врезал кулаком в живот, едва не подбросив нападавшего. Успел поймать еще чей-то кулак, заламывая руку и отбрасывая противника на чужие кулаки. Тихо охнул, получив по почкам, пригнулся вторично, отскакивая в сторону. Краем глаза замечал, что бьют не только его - кулаки мелькали там и тут. Дрались уже все со всеми - вернее, дрались те, кто был согласен с мнением бригадира и те, кто был против. Кто-то удерживал рвущегося к домику Сандора. Кого-то отчаянно лупил Таммо.
        Сидевшая в своем закутке Надежда сначала услышала приглушенные голоса. В последнее время мужчины часто разговаривали на повышенных тонах, ссорились и задирали друг друга. Ну, чисто мальчишки! Вот только она не та девочка, чтобы наслаждаться ситуацией. Прислушалась…
        Господи, так они же ее делят! Банально решают, кто будет первым! Как будто она машина, кукла без души и мозгов.
        «Ты - рабыня, - пришлось в который раз напомнить себе. - А рабынь обычно используют для работ… всяких. И таких в том числе. Тем более, ты „из диких мест“. Значит, должна подчиняться.»
        Надежда знала, что рано или поздно с нею случится то, что происходит с одинокой женщиной в мужском коллективе. Она либо пойдет по рукам, либо выберет себе одного и будет с ним жить, боясь не угодить из страха, что он в качестве наказания - или награды своему подчиненному - не решит ее «подарить».
        Вообще-то, если бы вопрос стоял так, Надежда выбрала бы Роя. Его тут все слушаются. Он ее хозяин, пусть и только формально. И она провела с ним несколько дней, успев немного узнать его характер. Другой вопрос, что сам Рой Линк не спешил с изъявлениями чувств. Он обращал на нее не больше внимания, чем на любого другого члена бригады. И тот жест, когда он сломал управляющий браслет, был, пожалуй, единственным проявлением теплоты и участия. Но если бы он…
        Какой-то шум за окном привлек ее внимание. Женщина выглянула.
        Драка!
        Она действовала не раздумывая. В кофейный агрегат накануне было залито свежее ведро заранее разведенного напитка. Он немного остыл, но все равно…
        Подхватив резервуар, Надежда выскочила на крыльцо.
        - Прекратить!
        Горячий кофе оросил всех. Прилетевшим вслед за ним опустевшим резервуаром досталось всего двоим.
        - А ну, молчать! Тихо!
        Мужчины настолько не ждали от вечно молчаливой женщины такого крика, что оцепенели. Кофейная гуща каплями стекала с их лиц, делая всех одинаковыми, как братья-близнецы. Они пока были в шоке.
        В другое время Надежда бы испугалась. Но ей уже приходилось иметь дело с мужиками - на родном заводе как-никак под ее началом была бригада ремонтников. Правда, всего пятеро, но какая, в сущности, разница? Вспомнив своих подчиненных, она набрала полную грудь воздуха и… высказалась.
        Обычно Надежда избегала ненормативной лексики, предпочитая зарабатывать авторитет другим способом, но здесь и сейчас весь невольно полученный запас матерной брани очень даже пригодился. А если учесть, что транслятор некоторые идиомы переводил более, чем буквально, эффект был поразительным. Драчуны слушали ее с разинутыми ртами.
        - Вы с ума посходили? Что тут устроили? - истощив весь запас бранных слов, она перешла на понятный язык. - Вы меня…делите? Как будто я… я…сама не могу определиться? Ты! - она ткнула пальцем в Роя. - Ты, - последовал тычок в старика Таммо, ты, - вслед за ним был выделен Сандор, украшенный синяками и ссадинами, - и…и… - наугад кивнула еще одному типу, - и ты. Строго по очереди. По одному. Ко мне! Прямо сейчас!
        И, чеканя шаг, направилась в дом, стараясь, чтобы не дрожали коленки и изо всех сил пытаясь задавить в себе страх: «Боже мой, что я делаю?» От волнения она все-таки споткнулась на ступеньке, и вынырнувшая сзади рука крепко цапнула за локоть. Рой. Может быть, так и надо, чтобы он был первым.
        Когда все закончилось, она долго не могла заставить себя пошевелиться. Лежала, отвернувшись к стене, и ненавидела себя и весь мир. Колонисты сгрудились в спальной комнате, о чем-то шептались между собой. Она не слушала. Ей хотелось проснуться и понять, что этот затянувшийся кошмар остался в прошлом. Что настоящее не настолько мрачно, а будущее не так уж и плохо. Но боль внизу живота не давала сосредоточиться. Господи, как же ей плохо! Одно воспоминание о жадных прикосновениях вызывало тошноту. А ведь сейчас их было всего четверо. Теперь надежда лучше понимала тех девушек, которые после изнасилования пытаются покончить с собой. Она-то хоть согласилась сама.
        Потом голоса стихли. Послышались шаги. Кто-то сел на край ее ложа. Еще один? Они что, считают ее железной? Она же не выдержит такой жизни! Убежит… покончит с собой, только не… Пусть только попробует до нее дотронуться!
        Почувствовав прикосновение к спине, Надежда напряглась и невольно всхлипнула.
        - Ты это… ну, - она узнала голос Роя, - прости. Это… надо, понимаешь?
        Виноватые интонации его голоса сказали больше, чем слова. Надежда медленно повернула голову. В полутьме глаза мужчины горели странным огнем. То есть, они светились сами по себе, как у кота. Сразу видно - инопланетянин.
        Рой… тот, кого она какое-то время считала сначала своим хозяином, а потом лишь посредником, своеобразным курьером из службы доставки. Только что он был у нее первым. Некстати вспомнилось, как мужчина прежде, чем уступить место другому, поцеловал ее в висок и прошептал: «Спасибо!» - тем же виноватым тоном, что и сейчас.
        - Ты думаешь, я это… ну, - он мучительно подбирал слова, шаря глазами по стенам и полу, - нарочно. Если бы было можно… Я такое видел. Раньше. Когда один против всех, это… прости. Но… ты нам нужна.
        Она невольно фыркнула. Хотелось рассмеяться, но получился жалкий всхлип.
        - Ты это… не думай, не в том смысле…
        - А в каком? - голос предательски дрогнул. - Я же…
        - Ты женщина. Мы так долго тут были… совсем одни…Гудзон - молодая колония. Ее заселять надо. Вот империя и заселяет… нами. Мы тут многие женаты… были. Я вот. Еще Таммо, Итакке, Джон…У Сандора подружка была. У других… Только когда нас сюда отправили, они не захотели с нами полететь. Ни одна. Не везти же их насильно?
        - Меня привезли, - горько вздохнула Надежда.
        - Потому, что у нас не было другого выхода! Думаешь, ты первая, кого так… привозят? Женщин-землянок вообще покупают только для этого… ну… чтобы детей рожали.
        - Так я у вас, - от удивления Надежда утратила страх, - что-то вроде свиноматки?
        Она села рывком на постели, впилась взглядом в лицо мужчины. Он помедлил и кивнул. Она отшатнулась.
        - Уйди!
        Рой встал. Он видел, что женщина в гневе и ужасе. Понимал, что сейчас начнется истерика, и все-таки отступил. Она ведь вела себя нормально. И сейчас должна понять и принять свою новую жизнь. Чем скорее, тем лучше.
        Мужчина попятился, выбираясь из-за ширмы, и уже за порогом его догнал яростный шепот:
        - Почему ты не сказал этого сразу?
        - А что бы это изменило? - вопросом на вопрос ответил он и вышел, оставив ее в покое.
        Некоторое время Надежда лежала, свернувшись калачиком. Боль постепенно отпускала. Ныла только рана в душе. Однако умереть уже не так хотелось. В конце концов, она знала, на что шла, когда «определялась». И значит, надо жить дальше.
        Мужчины тем временем занялись своими делами. Судя по звяканью, негромкому гудению каких-то приборов и запахам, они занялись готовкой позднего обеда или, наоборот, раннего ужина. Неожиданно желудок напомнил о себе осторожным спазмом. Мол, раз мы остались живы, неплохо бы поддержать в теле жизнь! Обычно она отсиживалась в своем закутке, выползая из него только когда все разойдутся. Но не сейчас. Хватит прятаться.
        Медленно и осторожно - неприятные ощущения сохранялись - она повернулась на другой бок, встала, оделась и, помогая себе руками, по стеночке добралась до выхода из своего закутка.
        Глазам ее предстала вполне мирная картина - все десять мужчин сидели за длинным столом и орудовали ложками, хлебая какое-то густое варево, чем-то напоминающее суп-пюре с застрявшими в нем кусочками не то хлеба, не то овощей. Пахло странно, непривычно, но Надежда все равно внезапно ощутила, что очень проголодалась. С тех пор, как была тут, она ни разу не поела нормально - так, перекусывала тайком.
        Ее заметили. Один, за ним другой мужчины поднимали взгляды и откладывали ложки. В конце концов, все десять пар глаз уставились на гостью. Повисло напряженное молчание. Потом двое, не сговариваясь, подвинулись в стороны, давая ей место на скамье. Также в полной тишине Надежда заняла освободившееся место, дождалась, пока ей по цепочке передадут миску и ложку. Зачерпнула, чувствуя себя неловко под прицелами пристальных взглядов, поднесла ко рту.
        Вкуса не было. То есть, он был, но…
        - Что это?
        - Суп, - во всяком случае, именно так перевел это слово транслятор. - Тебе не нравится?
        - Нравится, но… Кто это готовил?
        - Дежурный, - Рой указал на мужчину, сидевшего с края стола. - Мы по очереди готовим.
        - Из концентратов? - почему-то она была уверена, что это так.
        - Не всегда. Только когда концентраты есть. Но их редко привозят. Раньше было больше, тогда каждый день их ели. А сейчас в основном питаемся только тем, что сами производим. Тут некоторые растения оказались съедобными, да и дичь тоже можно есть… без последствий. Но концентраты вкуснее.
        Надежда кивнула, стараясь не улыбаться. Дикий мир будущего, ага. Концентраты им вкусными кажутся!
        - А можно мне… посмотреть, как это у вас делается?
        Дежурный встал из-за стола, сделал приглашающий жест.
        Готовили они на огромном агрегате, который напоминал помесь микроволновки и миксера, только рассчитанного не на двести грамм крема, а на двадцать литров полужидкого продукта «на выходе». Пока дежурный дотошно показывал, куда загружают содержимое концентрат-пакетов, куда заливают воду, где включается режим перемешивания и подогрева, да как разогреть вчерашнюю «кормосмесь», женщина озиралась по сторонам. И заметила то, на что раньше не обращала внимания.
        - У вас и нормальные продукты есть?
        - Ну да, - дежурный, которого звали Итакке, не обиделся за то, что его перебили. - Только они…
        - А можно мне… попробовать?
        - Съесть это?
        - Нет. Использовать?
        - Как?
        Надежда не стала объяснять. Она показала.
        Когда четверть часа спустя они вместе с Итакке водрузили на стол кастрюлю - пищевой агрегат в режиме микроволновки варил очень быстро, - мужчины только настороженно переглянулись. Надежда наполнила тарелку и подставила ее Рою - мол, снимай пробу! Тот осторожно проглотил несколько ложек.
        - Это что?
        - Щи.
        - Она сама это сделала! - сдал Надежду Итакке. - Я только подносил разные…ну, чего она просила.
        - Ты умеешь готовить?
        От слитного вопля, казалось, дрогнули стены. Надежда попятилась, сжимаясь от страха. Похоже, она сделала что-то не то.
        - Д-да, но… А что, это запрещено?
        Растерянные мужчины переглядывались с таким видом, словно внезапно переместились в иной мир, на другую планету и в другую временную эпоху.
        - Моя жена считала, что умение готовить - это удел киборгов и пищевых автоматов, - промолвил Рой. - Она считала, что готовка унижает женщину, что это лишает ее прав на самовыражение…
        Судя по тому, как кивали некоторые мужчины, подобное мнение было широко распространено среди местных жительниц. В самом деле, если хорошенько подумать - человечество вышло в космос, активно осваивает иные миры, контактирует с другими расами и видами разумных существ, напридумывало кучу полезных вещей, а женщины по старинке вынуждены варить супы и макароны, жарить картошку и строгать салатики? Лучшие годы жизни потратить на отбивные и гарниры, в то время как можно вместо этого совершать подвиги и открывать другие планеты? Пусть киборги и пищевые автоматы готовят, избавив женщин от домашнего труда.
        - А что у вас еще унижает женщину? - шепотом поинтересовалась Надежда.
        - Любая домашняя работа. Для этого есть…
        - Понимаю. Киборги и всякие автоматы. Но тут у вас нет киборгов…
        - С автоматами тоже не все хорошо. Некоторые уже устарели и… сломались. Так что… хм…
        Надежда прикусила губу, чтобы сдержать рвущиеся наружу эмоции. Теперь было понятно, почему они сквозь пальцы смотрели на то, что за всю неделю, пока тут живет, она ни разу даже посуду не помыла и полы не подмела. Это ведь не женское дело!
        - Ясно, - справившись с собой, произнесла она. - Налить кому-нибудь добавочки?
        И сразу поняла, что можно не спрашивать.
        Сон прервался. Началась жизнь.
        Вслед за первым искателем на поверхность постепенно поднимались другие. Выползали, с трудом передвигая конечностями, валились пластом, еще слабые после спячки, но уже живые. С каждым часом их становилось все больше. И мало-помалу в них пробуждался разум. Один на всех. И одна на всех команда звучала в сознании:
        «Еда!»
        Матке нужно жить. Матку нужно кормить. И пищу могли обеспечить только они. Искатели. Разведчики Табу.
        Холм понемногу оживал. Три дня спустя по нему бродило уже больше сорока искателей. Они обшарили все в поисках пропитания и, постепенно расширяя круги, уходили все дальше и дальше, не теряя, однако, связи с маткой. Пробудившаяся, она была голодна. Очень голодна.
        Месяц пролетел как-то незаметно. Просто однажды утром Надежда заметила, что мужчины не собираются на делянку, а возятся у хозяйственных построек. Двое парней, Сандор и Шоррен, подогнали платформы, на которые быстро и ловко сгрузили длинные узкие полосы сухой коры странного серебристо-белого цвета с голубыми узорами. Женщина припомнила, что ни разу не видела ни одного дерева с такой корой и осторожно подошла ближе, рассматривая груз.
        - А что это?
        - Кора беломра. Вон тех деревьев, - крепивший груз цепями Сандор указал на великанов, окружавших поселение.
        - Этих деревьев? - удивилась Надежда, оглядывая растения, которые обступали поляну, возвышаясь над всеми остальными деревьями. - Но она же… - поискала в памяти нужное слово, не нашла и выдала: - другого цвета!
        - Правильно. Она серо-бурая, пока на живом дереве. А когда ее снять и высушить, меняет цвет. Кстати, кору с беломров нужно снимать, когда она приобретает этот серебристый оттенок. Пока она бурая или зеленовато-бурая, значит, дерево не спелое. И такая кора сохнет плохо, да и цвет у нее… совсем другой.
        - А зачем она?
        - Не знаю, - честно ответил парень. - Говорят, в парфюмерной промышленности используется, в косметику добавляют и еще целебные свойства у нее какие-то есть. А что, тебе хочется косметику из беломра?
        - Спасибо, обойдусь, - отмахнулась женщина.
        Сандор набычился и разочарованно засопел. Вообще-то, он нормальный парнишка, но с Роем не сравнится.
        Рой… Надежда оглянулась в поисках бригадира. Он вышел из домика в сопровождении старого Таммо и Итакке, о чем-то вполголоса беседуя с ними. Скользнул по женщине взглядом - и остановился, словно налетел на стену. В глазах мелькнуло что-то странное.
        - Блук.
        Ксеноморф, закреплявший груз на вершине платформы, медленно выпрямился.
        - Слезай. Останешься с Натешей. Будешь ее охранять.
        Блук пожал плечами - человеческий жест, который он перенял у своих товарищей - и спрыгнул наземь.
        - А почему это Блук остается? - ощетинился Сандор. - Я тоже хочу.
        - И я! И я! - подхватили несколько голосов.
        - Тут некоторые имеют на это право, - буркнул Крус-Вонючка. - С чего это ксеносу такое предпочтение?
        - С того, что я так хочу. Натеша, - Рой взял ее за руку, как маленькую, подвел к посиневшему от волнения Блуку и соединил их руки, - он останется с тобой. На всякий случай.
        - Я больше не убегу, - сказала она, рассматривая синекожего иномирника. Он единственный был мало похож на человека.
        - Я не об этом. Тот дикий зверь…которого ты назвала дикарем…
        Их взгляды встретились, и Надежда кивнула. Дикарь или нет, местный абориген или животное, неизвестное науке, он был опасен хотя бы потому, что про таких существ никто ничего не знал. И пусть с того дня ни разу не встречалось даже следа этих созданий, не стоило забывать об их существовании.
        - Мы вернемся к вечеру. Привезем тебе чего-нибудь. Чего тебе хочется?
        - Я не знаю. Что-нибудь интересное.
        Его бывшая жена снабжала его списком необходимых вещей, даже если точно знала, что он пошел по делам к приятелю. А эта женщина ничего не просит… Может быть, потому, что никогда не была на здешних ярмарках и просто не знает, что можно приобрести.
        - Я поищу какую-нибудь диковинку, - сказал он.
        - Спасибо.
        Поколебавшись, Рой коснулся губами ее щеки. Надежда не отстранилась, сама тихо ответила на поцелуй. И нисколько не удивилась, когда вслед за ним потянулись прощаться остальные. Кто-то спешил чмокнуть в губы, кто-то осторожно касался ее щеки, кому-то она успевала ответить, кому-то нет. Не лез к ней только Блук, но это-то и понятно. Он так и стоял рядом, держа ее за руку, пока грузовые платформы не скрылись из вида.
        - Ты нравишься Рою, - внезапно нарушил он молчание. - Он за тебя беспокоится.
        Надежда кивнула. Она подозревала что-то в этом роде, однако…
        - С чего ты взял?
        - Оставил меня. Не других. Хотя им нужнее. Дал отдохнуть.
        Увы, за месяц она успела это понять и почувствовать. Ее хотели. Постоянно, с перерывом на работу, сон и еду. На какое-то время мужчины даже забросили свои обычные вечерние дела, целиком сосредоточившись на женщине. Одни ограничивались тем, что зажимали в углу и мяли грудь и талию сквозь одежду, другие требовали любви, не сходя с места. Хорошо еще, что днем, занимаясь по хозяйству, Надежда была как бы свободна, но как пережить утра и вечера? Да и ночью ей иногда до полуночи не давали уснуть жаждущие близости «ухажеры». Ни одной ночи она не спала одна. Но Блук ее ни разу не тронул. Более того, это пожатие было единственным прикосновением за месяц. Синекожий инопланетянин держался от женщины в стороне.
        - А… ты? - догадалась она.
        - Другая физиология, - коротко ответил Блук. - Все другое. Даже еда.
        Надежда вспомнила, что иномирянин всегда растирал пищу в кашицу и, отвернувшись, чтобы никого не смущать, всасывал ее, словно коктейль, через трубочку. И никогда не жевал.
        - Но тогда как ты попал сюда?
        - Незаконная эмиграция. Сбежал со своей планеты, - он передернул плечами. - Не захотел жить у себя дома. Среди гуманов легче. Хоть и притворялся гуманом, а легче. Нашли. Опознали. Осудили за незаконное вторжение. Хотели отправить на Блук, чтобы отбывал наказание там. Подал прошение, чтоб остаться.
        - Почему?
        - На Блуке за побег с планеты казнь. Варят живьем, а потом выбрасывают. Даже не съедают. У гуманов легче. Всего пять лет взаперти - и свободен. Повезло. Вместо пяти лет взаперти пять лет здесь. Осваивать планету, - он обвел рукой окрестности, - валить лес. Жить. Тут легче.
        - Они все… так, как ты? Ну…
        - Все. Мы сидели в одной камере.
        Ого-го! Надежда только покачала головой. Нет, ей кто-то что-то говорил, но чтобы в открытую… Получается, она живет с каторжанами! Вот уж занесла нелегкая! А внешне не скажешь. Внезапно вспомнились другие девушки-землянки, с которыми они вместе дожидались продажи. Интересно, что бы подумали они, если бы узнали, какая участь ей выпала? Позавидовали или нет?
        - Ладно. Пошли на огород. Хочу набрать кое-какие травы.
        Кралосу нравился этот мир. С тех пор, как его привезли в грузовом отсеке «колонистовозки» и разморозили, отправив корчевать леса и строить форты и укрепления, он не переставал восхищаться этой планетой. Его собственный мир был так загажен, что лишь в резервациях и под изолированными куполами частных владений можно было найти последние остатки природы. В резервации вход был только несколько дней в году, по пропускам и билетам, которые стоили так дорого, что многие семьи полгода копили деньги, чтобы подарить ребенку на день рождения целых полчаса прогулки по траве. Кралосу было восемь лет, когда он впервые увидел настоящую, не пластмассовую, зелень. Второй раз это чудо вошло в его жизнь девять лет назад, когда его зачислили в колонисты планеты Гудзон. Конечно, тут о настоящей зелени речи не шло - большинство растений имело листву сине-зеленого оттенка, иногда с серым и бурым напылением, но какая, в сущности, разница, если это живая трава и настоящие деревья? И тут даже водились звери и птицы, а в реках плавали такие скользкие существа… рыбой называются.
        Когда пять лет спустя Кралосу объявили амнистию и предложили на выбор - вернуться на родину или остаться тут навсегда? - он без колебаний выбрал второе. Многие его товарищи по несчастью рады-радешеньки были улететь из этой дикой местности обратно на свои планеты. Только не Кралос. За шанс ходить по траве, дышать чистым воздухом и видеть настоящую природу он был бы готов отдать и больше.
        Будучи освобожден, он не поселился в одной из усадеб, которые раскинулись веером вокруг Колонии-14 - так назывался этот форт у излучины Колониальной реки. Выстроил себе хижину в одном дне пути от форта и поселился там, день-деньской бродя по лесам, ставя ловушки и капканы на местную дичь. Кого-то ловил ради еды, кого-то - ради шкурок, которые сбывал в форте. Жизнь в общем удалась.
        Однако в последнее время Кралос стал замечать, что звери и птицы вокруг его жилища стали пугливыми. То ли они научились бояться человека, то ли чуяли что-то непонятное. Ученые - экологи, картографы, географы - продолжали изучение планеты, но колонистам, понятное дело, о результатах исследований никто не докладывал. И Кралос не знал, что думать. Разве что перебраться на другое место? Благо, лесов хватало.
        Собрав пожитки, он тронулся, куда глаза глядят. Четыре дня шел почти без остановки, по пути снимая свои старые капканы и разряжая ловушки, поскольку не собирался к ним возвращаться. И на четвертый день вышел на гору.
        Гор - одиноко стоящих, с более-менее крутыми склонами, поросшими растительностью, он видел уже несколько. В недрах одной из них добывали ценную руду, на вершине другой он после освобождения устроил себе хижину, третью миновал, поскольку она была слишком крута и камениста, чтобы тратить на нее время. Это была четвертая, и Кралос, недолго думая, решил подняться на вершину. Хотя бы для того, чтобы осмотреться.
        Восточный склон был довольно пологим. Настолько, что нагруженный добром человек карабкался легко и быстро, пока не сообразил, что тут что-то не так.
        Было слишком тихо. Не верещали мелкие зверьки, не перекрикивались птицы, не шуршала травой всякая мелочь. Как будто ее кто-то спугнул.
        Мужчина остановился, скинув с плеча мешок с вещами, потянулся за оружием. Он давно уже перестал зависеть от цивилизации и отдавал предпочтение самострелу и короткому копью. Перехватив самострел поудобнее, он оглянулся по сторонам.
        До плоской вершины было рукой подать. Кусты тут росли реже, позволяя оглядеться.
        Впереди, буквально в десяти-двенадцати шагах, на самой вершине горы, он увидел какое-то сооружение. Снизу, из-за кустов и молодых деревьев, оно казалось просто грудой камней, но сейчас стало ясно, что это дело рук разумных существ. Глаз ясно различал обводы стен, арку прохода, крышу и стропила, которые поддерживали свод. Стены были сложены из тщательно обтесанных камней, причем, судя по цвету, доставили их откуда-то издалека - у здешних валунов был совсем другой оттенок, намного темнее. А тут еще на розово-сером фоне так красиво смотрелись черные прожилки…
        Кралос поймал себя на мысли, что просто стоит и любуется развалинами. В них чувствовалась лаконичная красота и строгая сила.
        - Вот это да! - старатель полез в затылок. За все девять лет ему ни разу не случалось слышать о том, что на Гудзоне есть цивилизация. Говорили, что когда-то она была. Ан нет, она есть. Здесь и сейчас. И открыл ее он, обычный траппер.
        Проверив самострел, Кралос сделал несколько шагов к развалинам. Обошел их по дуге, чтобы заглянуть в дверной проем. Он был уверен, что внутри есть что-то интересное.
        И не ошибся. Из-под рухнувших обломков крыши виднелось что-то, отдаленно напоминающее ящик или… Нет, не ящик. Саркофаг. Гробницу. Криокамеру. Что-то одно или все и сразу.
        Любопытство заставило человека сделать несколько шагов, заглядывая внутрь…
        Шорох за спиной был не просто неожиданностью. Он был каким-то нарочитым, словно тот, кто подкрался сзади, считал для себя зазорным бить в спину. В душе шевельнулось недоброе предчувствие. Кралос медленно обернулся…
        И уставился в глаза существа, которое сначала принял за вставшего на задние лапы динозавро-муравья. Перехватил поудобнее самострел, нацеливая его «динозавру» в грудь и…
        И слишком поздно заметил, что в лапах тот держал копье. А когда увидел, было поздно.
        Перед смертью он все-таки успел нажать на спусковой крючок.
        Получив мясо - много мяса - матка была довольна. Наконец-то настоящая пища. Кровь. Жизненная сила. Что ж, для начала неплохо. Как раз то, что надо, чтобы подкрепить силы после долгого сна. Жаль, что пока мало, но что-то подсказывало, что скоро пищи станет больше.
        «Искать, - пришла в коллективное сознание искателей общая мысль. - Искать таких же. Много искать!»
        И искатели Табу отправились в путь.
        Второй месяц для Надежды пролетел также незаметно, хотя был намного беднее событиями. Просто дни слились в одну череду одинаковых восходов, полдней и закатов.
        Она привыкла просыпаться в числе первых, поднимаясь одновременно с дежурным, и на пару с ним готовила завтрак. Потом поднимались остальные, садились за утреннюю трапезу и, перекусив, отправлялись на работу. Она оставалась ждать. Хлопотала по хозяйству, копалась в огороде, чинила одежду, готовила еду. Вечерами вся бригада сидела в общей комнате - смотрели телевизор, разговаривали, занимались кто чем. Перед отбоем Надежда обычно выбирала одного или двух «партнеров» и удалялась с ними в свой закуток. Она честно старалась не обидеть каждого, но все равно как-то так получилось, что на Роя выбор падал чаще всего. Вторым был пылкий Сандор. Третьим - рыжеволосый голубоглазый Шоррен, четвертым - старик Таммо, а высоченного массивного Круса-Вонючку она старалась обходить стороной, особенно после того, как он сделал ей больно.
        Смен времен года тут, по большому счету, не было. Были сезоны - сезон малого листа, сезон полного листа, сезон вялого листа и сезон покоя, он же сезон осадков. Дожди тут лили четыре месяца в году, но зато шли практически каждый день и с утра до ночи. Редко, когда в облаках появлялся просвет. Тогда можно было ненадолго выскользнуть из дома, чтобы добежать до хранилища. Время мерили по этим сезонам, деля их на три месяца по двадцать восемь дней в каждом с обязательными «межсезоньями», которые длились от трех до восьми дней, не входивших в календарь. Новый год отмечали на пятый день сезона малого листа - именно в этот день корабль вольных звездопроходцев впервые опустился на эту планету. С тех пор прошло уже двадцать пять лет.
        Сейчас заканчивался сезон полного листа. Пройдет этот месяц - и через несколько дней начнется сезон вялого листа. А потом зарядят дожди. Работы в лесу будут почти все свернуты, мужчины займутся выделкой шкур и обработкой припасов - кроме коры беломра, они заготавливали листву лиссарина, а также выкапывали змей-корень и, если находили, кусты каукоса. Листья как раз массово осыпались в сезон вялого листа - только успевай сгребать и отвозить в хранилище, где его сушили и упаковывали стопочками, лист к листу. В этом же сезоне в реке ловили вертячку - мелкую рыбешку, которую заготавливали на зиму. Вертячек ловили еще и ради перловиц, которые находили в рыбьих желудках. Рыбы ловились стаями, набиваясь в сети, и каждую надо было потрошить вручную.
        Все это было для Надежды так ново, что она порой напрочь забывала, кто она и откуда. Мужчины каждый день приносили ей что-нибудь из леса - то охапку цветов, то пестрое насекомое, то съедобные ягоды, то попавшего в капкан зверька, то просто корягу причудливой формы или цветной камешек. Ее закуток был завален подобными дарами. Хорошо, что цветы вяли, ягоды и фрукты съедались, да и с некоторыми зверьками она поступала, как с нормальным мясом. То есть, оценив подношение, просила либо отпустить, либо освежевать. Мужчины с радостью спешили выполнить ее поручения, особенно если наградой им был поцелуй или даже полчаса, проведенные наедине. Если бы могла, Надежда жила припеваючи в своеобразном гареме.
        До конца месяца оставалось всего несколько дней. Эти дни бригада возила последнюю в году кору беломра. Конечно, добывать ее можно круглый год, но дозревать она должна была в тепле и сухости, а в сезон вялого листа хороших для сушки дней было не так много. Кроме того, хватало и других дел.
        Сейчас возили кору с дальних делянок. Пока одна половина бригады пилила стволы на чурки и складировала их штабелями, другая таскала кору под навес. Принимал ее Таммо, а Надежда сновала между кухней и складом. Она готовила большой обед и ей иногда требовались мужские руки - что-то поднести, что-то поддержать или просто откупорить банку с приправами. Таммо обычно не отказывался выполнять ее просьбы. Тем более что она никогда не докучала по пустякам - знала, что не стоит отрывать мужчин от работы.
        Старик легко, словно играючи, откупорил ей туго завинченную банку с приправами, и Надежда принюхалась.
        - Она всегда должна так пахнуть?
        - А что не так? - сунул нос и Таммо.
        - Запах какой-то затхлый. Как бы не испортилась!
        - А разве ее нельзя использовать? Это же приправа!
        - Да, но она может отравить всю еду. А без приправ нельзя.
        По иронии судьбы, это была последняя банка. И другую можно было достать только в форте. Правда, туда мужчины поедут только послезавтра, но…
        - Я лучше в огороде травы насобираю, - решила Надежда. - Если найду.
        Огород бригада запустила - многие травы тут действительно высевались, поскольку правительство снабжало колонистов семенами, но их настолько заглушили местные растения, что поиски нужных растений могли затянуться. Вооружившись ножом, Надежда отправилась на зады усадьбы, где в бурьяне раскинулся огород. Благодаря тому, что она все-таки несколько дней потратила на прополку, сорных растений тут было не так много. Раздвигая стебли, она нашла базилик, мяту, немного петрушки и укропа. Пучок получился довольно объемным. Хватит не только на обед, но и на ужин.
        Выпрямившись, она привычно окинула взором ограду и встающий за нею лес и оцепенела. За деревьями что-то двигалось. Какие-то тени. Двуногие.
        Прижав травы к груди, Надежда сделала осторожный шаг назад. Существ было пятеро. Были ли поблизости остальные и сколько - неизвестно. Но и пятерых против двоих много. Тем более что женщина припомнила, где их видела - точно такое же «дикое животное» напугало ее в день побега. Рой тогда не поверил, что она видела разумное существо, но вот вам доказательство. Пять разумных существ.
        «И мне опять никто не поверит!» - мелькнула мысль. Хотя, почему? Не сей раз могут поверить - если пришельцы ее убьют. А они это сделают, если одолеют хлипкую ограду.
        Страх за свою жизнь придал женщине ловкость и силу. Огород находился на задах длинного дома, и совсем рядом располагался пятый отсек, где когда-то жили охранники, а сейчас был склад. Попасть в него можно было только снаружи. То есть, как раз со стороны огорода. Большую часть времени он не был заперт - наружных запоров тут не имелось, только внутренние. Если успеет одолеть расстояние в десять метров и взбежать по крутой, почти вертикальной, лестнице, она еще может спастись.
        Ее заметили, когда Надежда сделала второй шаг. Прозвучал странный отрывистый клич, похожий на гнусавое «У-уак!», и двое из пяти существ ринулись на нее. Третье вскинуло копье какой-то странной формы. Однако рассматривать ее времени и желания не было. Роняя травы и нож, Надежда взлетела по лесенке вверх, покачнулась, когда в ступеньку рядом с ее ногой ударило копье. И прежде, чем второе копье попало в спину, рыбкой нырнула в темное тесное нутро кладовки. Копье вспороло воздух над ее головой, вонзившись в стену. Воздух огласился гнусавыми «У-уак! У-уак!» - словно разорались гигантские жерлянки.
        Не теряя времени, Надежда вскочила, метнулась к двери и навалилась на нее, торопливо нашаривая засов. Он подался с тихим скрежетом, и женщина еле успела отскочить - третье копье ударило в дверь. По счастью, пробить прочный инопланетный металлопластик ему оказалось не под силу.
        - Что, взяли?
        Надежда метнулась к ударопрочному стеклу, торопливо протирая его рукавом от многолетней пыли. Видно было плохо, но она заметила, что на огороде полно этих дикарей. Один…два…пять… шесть! А она одна, и у нее только случайно залетевшее внутрь копье.
        Женщина оглянулась в поисках этого оружия - и ахнула. Это был не просто склад. Здесь, кроме нескольких ящиков и сундуков, на стенах висело оружие. Да, именно тут хранили станнеры и винтовки. Ей, конечно, показали все «хозяйство», но раньше Надежда была и без того поражена происходящим, что не обратила на оружие внимания. И сейчас она бестрепетно сорвала с гвоздя ближайшую винтовку. Торопливо схватила, прижимая к себе приклад и пытаясь отыскать прицел и спусковой крючок. Прицел нашла быстро, причем оптический, самонаводящийся, а вот вместо крючка была кнопочка. Нажать?
        Новый удар сотряс дверь, но засов выдержал. Они что, хотят ее сломать? Ладно, сейчас она им покажет! А заодно неплохо бы подать сигнал бригаде и Таммо возле складов. Интересно, эта штуковина стреляет достаточно громко? Или только шипит и издает противное «Пиу-пиу!» - как в фантастических фильмах?
        Раздумывать было некогда. Надежда метнулась к окну, распахнула его, высовывая дуло винтовки. Поймала в прицел одну фигуру, нажала на кнопку.
        От грохота у нее едва не лопнули барабанные перепонки. Надежда закричала, не слыша самой себя, но дикаря, в которого она целилась, едва не разрезало пополам. Выстрел оторвал ему одну конечность и наполовину разворотил грудную клетку. Остальные разразились пронзительными визгливыми воплями и кинулись врассыпную. То есть, должны были разразиться - от грохота у женщины заложило уши.
        - Ага! Не нравится? - завопила им вслед Надежда, больше стараясь криком перебить внезапную глухоту. Несколько раз пальнула вслед. Еще один дикарь упал. Охваченная азартом, женщина выстрелила еще несколько раз, но остальные успели скрыться в лесу.
        И только тогда ее «накрыло». Руки затряслись так, что Надежда едва не выронила винтовку за окно. Попятилась, с трудом удерживаясь на ногах, зацепилась за что-то и, всхлипнув, сползла на пол, обхватив колени руками.
        Дикари. Настоящие. Нелюди, похожие на огромных ящериц. «Рептилоиды», - подсказала память из прошлого. Земляне смеялись над этой выдумкой, не зная, что где-то в иных мирах, на другом конце Галактики действительно живут такие существа. И она только что убила двоих.
        Впрочем, нет. Не убила. Они еще здесь. Они вернулись. Слух вернулся, а с ним и странный шорох снаружи. Кто-то карабкался по лесенке. Послышался стук в дверь. Кто-то что-то спросил.
        - Натеша? - смутно разобрала она свое имя. - Натеша, ты… жива?
        Женщина кивнула, потом сообразила, что ее не видят и громко крикнула:
        - Да!
        Весь тот день прошел в тревоге, но жертв удалось избежать. По счастью, Таммо находился на складе, когда в усадьбу явились дикари. Услышав выстрел, он успел запереться в нем изнутри, дожидаясь помощи, поскольку не имел при себе даже станнера. Но выстрел услышал и подъезжавший на погрузчике Шоррен, который редко расставался с винтовкой на тот случай, если придется подстрелить какую-нибудь дичь. Бросив платформу, он кинулся к усадьбе и едва не напоролся на дикарей. Изумление длилось всего несколько секунд, а потом привычка взяла верх. Парень успел уложить еще двоих прежде, чем уцелевшие скрылись в лесу. Преследовать их он не стал. А тут подоспели и остальные.
        Усадьбу удалось отстоять. Всего нашли четыре трупа - одного на огороде, двух подстрелил Шоррен, и еще одного нашли, когда стали прочесывать окрестности. Все тела были подвергнуты тщательному осмотру. Сама Надежда в этом не участвовала. Вернее, ее осматривали тоже, но скорее, как ценный экземпляр. Когда Рой буквально вынес ее из кладовой, все еще судорожно цепляющуюся за винтовку, каждый непременно захотел до нее дотронуться.
        - Вот это да! - высказал Шоррен всеобщее мнение. - Никогда бы не думал, что женщина на такое способна!
        Надежда лишь покачала головой. Шок постепенно проходил, она уже твердо стояла на ногах и даже заставила себя посмотреть на два «своих» тела. Одно выглядело ужасно - с кровавым месивом вместо левой стороны груди, из которой торчали ребра и изуродованный позвоночник. У другого была «всего лишь» рана в спине где-то возле ягодиц. Женщина старалась не смотреть на эти места, зато взглянула на их лица, которые больше напоминали ей морды ящериц, но с муравьиными «усиками» и жвалами.
        - То «дикое животное», которое я видела на горе, выглядело точно также, - сказала она. - Одето немного по-другому, но тоже одето. И, кажется, в такие же… шкуры.
        - Да, - Рой тяжело положил ей руку на плечо, - и я начинаю тебе верить, Натеша. Здесь есть дикари!
        Все разом замолчали и оглянулись по сторонам, невольно сбившись в кучку. Двадцать пять лет назад звездопроходец «Гудзон-4», принадлежавший имперской корпорации «Поиск» сел на эту планету. Ее бегло осмотрели, взяли образцы воды, воздуха, почвы, растений и животных, просканировали на предмет наличия вирусов и бактерий и нашли пригодной для жилья и колонизации. Вторая экспедиция была серьезнее первой - она основала первое поселение и больше полугода изучала материк, составив первую, самую простую, карту, запустив спутники дальней связи. Третья уже привезла геологическое оборудование и намеревалась наладить добычу полезных ископаемых. Массово завозить колонистов - добровольно, переманивая сюда обитателей городских трущоб и отсталых миров или принудительно, забрасывая сюда каторжан - начали двадцать лет назад. Пятнадцать лет тому назад здесь начали рождаться дети, но впервые за столько лет колонисты получили несомненное доказательство того, что Гудзон - обитаемая планета. И что, судя по качеству одежды и обуви, а также оружия, ее население уже вышло из первобытного строя. С такими примитивными
племенами уже можно начать торговлю или обмен, хотя до полноправных партнеров им далеко.
        - Да, здесь есть дикари, - повторил Рой. - Мы больше не единственные разумные существа на этой планете.
        - Да, но какие мерзкие, - скривился Таммо. - Похожи на насекомых…
        - Или ящериц, - подсказала Надежда. - Если бы динозавры не вымерли…
        Она опять подумала о рептилоидах, байки о которых ходили на ее родине. Интересно, что бы сказали интернет-мыслители, если бы узнали о существовании настоящих, реальных разумных потомках рептилий?
        - Что будем делать, бригадир? - подал голос Шоррен.
        - Раздать всем оружие, - помолчав, отрывисто бросил Рой. - Винтовки. Станнеры. Парализатор. Проверить заряды. Шоррен, возьми троих и обойди усадьбу. Ищи следы. Попробуй поставить капканы. Это - убрать. Блук, займись. Остальным закончить работу. Ходить парами. Один работает, второй охраняет. Об этом, - он пнул ногой ближайший труп, - доложим завтра в форте.
        Люди разбрелись в разные стороны. Двое - Блук и Итакке - потянули убитых дикарей за ноги в сторону склада. Остальные направились к кладовой, где уже хозяйничал Шоррен, проверяя, сколько оружия в наличии. Нашлось четыре станнера и две винтовки - автоматическая и лазерная - и парализатор. Лазерную уже взяла Надежда, и теперь она колебалась, не зная, что делать. С одной стороны, она тоже живет в усадьбе, а с другой, при ее особом положении ей нельзя давать в руки оружие. Пусть за последнее время о ее рабстве никто не вспоминал, но все-таки…
        Все-таки, когда Рой повернулся в ее сторону, она сама протянула ему винтовку:
        - На! Я не должна…
        - Да, ты не должна, - тот и глазом не моргнул, забирая оружие. - Ты - женщина. Это мы должны тебя защищать. Пошли.
        Взял за руку, как маленькую, отвел на кухню и усадил там, прибавив:
        - Не высовывайся!
        Надежда молча опустилась на табурет, сложив руки на коленях, и снизу вверх посмотрела на Роя. Тот покачал головой, отступая к дверям и явно чего-то ожидая. Интересно, чего? Что она будет показывать характер, топать ногами и требовать, чтобы ее тоже поставили в ряды бойцов - мол, она хочет сражаться, это ее право! - или просто заплачет и начнет умолять, чтобы ее не оставляли тут одну, мол, ей страшно и одиноко? Любая женщина из его мира поступила бы именно так.
        - Я могу заняться приготовлением обеда?
        Рой моргнул. Он ожидал истерик, скандалов, слезных просьб, но не такого.
        - Д-да.
        Надежда улыбнулась, сообразив, что угадала правильно.
        - В таком случае… там, возле кладовой, я рассыпала травы. Пусть их соберут, пока не затоптали окончательно. Хорошо?
        Рой кивнул и попятился. Да, он слышал, что землянки не похожи на других женщин, но чтобы настолько? Сначала стреляет в дикарей, а потом, как ни в чем не бывало, встает к плите. Удивительно! Что же будет дальше?
        Шоррен с тремя добровольцами рыскал по окрестным лесам чуть ли не до заката, но не нашел никаких следов дикарей. То есть, сами следы-то были, но вели в такую чащу, где немудрено заблудиться и остаться навсегда, особенно если учитывать, что местные жители лучше умеют сливаться с родной природой. Когда-то Шоррен был юнгой на корабле звездопроходцев и участвовал в высадках на планеты, в том числе и на сафари. Чаще всего это были мертвые миры или такие планеты, где природа еще не додумалась до разумной жизни. Его кораблю не слишком везло. Стремясь свести концы с концами, экипаж решил подработать контрабандой, но ввязался во внутренние разборки, и в результате Шоррен вместе с еще несколькими товарищами оказался за решеткой. По молодости лет его отделили от остальных, отправив на «доращивание» - то есть, на поселение, где он должен был жить до достижения совершеннолетия, после которого и мог отправиться в тюрьму. Шоррен совершил оттуда побег, убив смотрителя, за что был отправлен в другую тюрьму, откуда сразу попал сюда. Они с Сандором были ровесниками, однако, у звездопроходцев года считаются немного
по-другому, так что Шоррен в результате оказался чуть старше. Да и жизненного опыта у него было побольше.
        Однако даже всего его опыта оказалось достаточно лишь для того, чтобы не преследовать дикарей, а вернуться по своим следам в усадьбу.
        - Их было восемь, - доложил он. - Двоих убила Натеша, еще двух - я, остальные ушли, причем как минимум двое - ранеными. Куда? Не знаю. Скорее всего, к своему лагерю. Но вряд ли это были разведчики. У нас на разведку ходят парами или тройками - двое старших, опытных, и новичок. А тут сразу восемь… не похоже!
        - Они не люди, - покачал головой Рой и покосился на Блука. - У них могут быть другие понятия о том, сколько народа надо посылать на разведку. Меня интересует другое - почему за столько лет о них не было ни малейших понятий?
        - Кочевники? - предположил Шоррен. - Обитают небольшими племенами, нигде не задерживаются надолго… Возможно, их основные охотничьи угодья в другой части материка - насколько помню, он почти целиком покрыт лесами, за исключением северных и южных районов? Потом по какой-то причине они истощились, и кочевники стали перебираться сюда.
        - Бывает, - кивнул Рой. - Если ты прав, нас ждет нашествие.
        В столовой установилась тяжелая тишина. Все невольно оглянулись, скользя взглядами по стенам их немудреного жилища. Практически каждый хотя бы раз, особенно в первые годы, мечтал о том, чтобы вырваться отсюда, вернуться в цивилизацию, к оставленным родным и близким. После освобождения некоторые действительно вернулись. Другие… привыкли. Несмотря на то, что все родились на разных планетах, они уже начали считать Гудзон своей родиной. И покинуть родной дом? Уступить его дикарям? Пусть возвращаются обратно, в свои леса!
        - Мы обязаны доложить в форт, - сказал он.
        Глава 7
        Ночь прошла беспокойно. Установили дежурство и постоянно выходили осмотреться. Ждали ночного нападения дикарей, но те либо испугались, либо затаились, готовя нападение по всем фронтам.
        На следующее утро, как всегда, бригада начала собираться в форт. В конце каждого сезона была обязательная ярмарка, на которую могли привезти кое-какие товары из столицы. Уже один раз проводившая мужчин в дорогу, Надежда спокойно занималась своими делами, когда к ней подошел Рой.
        - Собирайся. Едешь с нами! - и отошел, не прибавив ни слова.
        Женщина торопливо накинула куртку поверх комбинезона, немного прибралась на кухне, выключая кухонный автомат и пряча продукты в морозильную камеру.
        Три платформы уже ждали ее перед длинным домом. На одной из них Надежда приехала сюда два месяца назад. Рой уже сидел на водительском месте и протянул руку, помогая устроиться рядом.
        - Держись крепче. И - на, вот! - в руки ей сунули винтовку. - Будь осторожна!
        Тяжелогруженая платформа ехала немного медленнее, чем наполовину порожняя. Там, где пустая подпрыгивала на неровностях почвы, она лишь слегка проседала на амортизаторах. Сидение под Надеждой плавно качалось вверх-вниз. Одной рукой держась за поручень, а в другой сжимая винтовочный приклад, женщина вывернула шею, провожая взглядом удаляющуюся усадьбу. Она не думала, что за два месяца привыкнет к ней, как к родному дому. Ей по-прежнему было там неуютно. По-прежнему порой донимали сны о прошлой жизни, об отдельной квартире, телевизоре, книгах и журналах, редких звонках немногочисленных подруг и еще более редких звонках родственников. Здесь она тоже могла уединиться, но только за ширмой в своем уголке, или когда одна оставалась хозяйничать в доме. И видеотека была довольно обширная - восемь дискет по десятку фильмов на каждой. И среди них даже случалось наткнуться на то, что можно было почитать. Но если разговорную речь Надежда освоила благодаря транслятору, то буквы для нее оставались набором странных символов, а аудиокниги читались слишком быстро, она иногда не успевала понять половину слов.
        Но надо смириться. Это не сказка, это жизнь, хотя многие ее современницы сочли бы ее сказочной. Еще бы! Незнакомая планета! Космические пространства! Отважные первопроходцы! Орды дикарей! Пираты! Тайны древних цивилизаций! Все то, что описывают в фантастических романах. И она - с винтовкой.
        Платформу немного качнуло, она пошла юзом, постепенно выравниваясь, и Надежда чуть не выронила пресловутую винтовку, пытаясь сохранить равновесие. Ее неожиданно замутило, и женщина судорожно сглотнула подкатившую к горлу тошноту. Стиснула зубы, чувствуя, как по телу прокатывает волна слабости. Странное чувство. Как будто знакомое…
        Впрочем, оно быстро прошло, оставив только горечь во рту. Чтобы отвлечься от неприятных ощущений, Надежда стала смотреть по сторонам, сосредоточившись на окружающих деревьях. Лес подступал вплотную к дороге. Деревья раскинули над нею кроны, ветви кустов тянулись с обочин, время от времени задевая борта платформ. Непуганные птицы и зверьки - делянка, на которой работала бригада, находилась в другой стороне - шныряли тут и там. Потом миновали развилку. На стволе старого дерева был вырезан непонятный знак.
        - Там Колония 16-В, - кивнул Рой. - До нее четыре мили. Чуть дальше поворот на Колонию 16-С. Она и Колония 16-Е расположены дальше всех, у реки.
        - Ты до нее чуть-чуть тогда не дошла, - как ни в чем не бывало, напомнил сидевший на платформе Шоррен.
        Надежда уже открыла было рот, чтобы ответить, но в этот момент платформа опять спружинила, и снова к горлу подкатила тошнота. Опасаясь, что не удержит в желудке завтрак, женщина стиснула зубы и кивнула, стараясь, чтобы мужчины не догадались, что ее укачивает.
        Однако стало только хуже. Слабость навалилась такая, что Надежда невольно привалилась плечом к Рою.
        - Сколько еще… - прошептала она и тихо застонала. Этот новый позыв был таким сильным, что, выпустив поручень, Надежда торопливо зажала себе рот рукой.
        - А? Ой!
        Платформа затормозила так резко, что Надежда едва не свалилась с сидения. Она бы и упала - в глазах от толчка потемнело - если бы ее не удержали на самом краю. Смутно, как сквозь сон, она почувствовала, что ее бережно снимают наземь, отводят в сторону, помогают наклониться.
        Когда тошнота прошла, а в голове прояснилось, Надежда обнаружила, что сидит на траве, а вокруг столпились все мужчины.
        - Ты… как? - в голосе Роя Линка был неподдельный страх.
        - Не знаю, - Надежда коснулась лба. - Голова кружится. И тошнит. Меня, наверное, укачало. Извините.
        - У нас своего врача нет. Итакке вот только немного понимает в медицине, да и Шоррен…
        - Я только по огнестрельным ранам, - открестился тот. - А она цела.
        - Может, съела что-нибудь?
        - Или выпила, - посыпались предположения.
        - А прививки ей все сделаны? Может, какая-нибудь местная зараза…
        - Если бы зараза, давно бы проявилось!
        - Надеюсь, она не умрет?
        - Ты как? - Рой наклонился, потрепал Надежду по плечу. - Встать сможешь? Нам обязательно надо в форт приехать. Доложить о дикарях и показать тебя врачу.
        - Наверное, смогу. Дай руку.
        Выпрямилась, пережидая приступ головокружения и, опираясь на руку Роя, заковыляла к платформе.
        Дальше Надежда ехала лежа, устроившись на ворохе чужих курток. Итакке сидел рядом, держа ее за запястье.
        - Я вообще-то по людям как-то не очень, - смущенно признался он. - Я все больше по домашним животным…
        Перед самым фортом Надежда нашла в себе силы выпрямиться - любопытство оказалось сильнее переживаний.
        Два месяца назад она не смогла осмотреть форта - Рой не задержался в нем ни одной лишней минуты, вообще проскочив мимо. А вот теперь Надежда, как впервые, рассматривала приземистые сборные здания - небольшие жилые модули - расположенные кольцами вокруг небольшой крепости, ограда которой настолько напоминала забор вокруг какой-нибудь стройплощадки, что взгляд поневоле искал щит с надписью «Строительство многоквартирного жилого дома ведет ОАО „Чистый дом“». Для полного сходства имелись раздвижные ворота, рядом с которыми притулилась будка охранника. От привычной земной она отличалась материалом и странным сооружением на крыше.
        Пространство перед воротами было запружено платформами, между которыми бродили люди. Вернее, мужчины. Женщин Надежда, как ни старалась, не разглядела. С помощью Итакке она спустилась наземь, прошла несколько шагов, разминая ноги. И не сразу сообразила, что оказалась в центре внимания. Люди бросали все дела, оборачивались на нее. Некоторые шли по пятам с таким видом, словно сюда привезли инопланетную диковинку.
        - Эй! Сколько за нее хочешь?
        Надежда вздрогнула - перед нею и Итакке вырос здоровенный…э-э… гуманоид. Он был очень похож на человека, разве что с весьма странным разрезом глаз и песочно-желтой кожей. И ростом выше двух метров.
        - Она не продается.
        - Почему? Мы заплатим, - гуманоид обернулся на кучку таких же великанов. - Чем возьмешь? Шкурками или…
        - Не продается.
        - Тогда дай попользоваться. Мы заплатим!
        Разговор не остался незамеченным. Как бы между прочим, к ним подошли Шоррен с винтовкой и Рой. Еще несколько приезжих, оставив все дела, смотрели во все глаза и слушали во все уши.
        Итакке попятился, потянул женщину за собой:
        - Нам некогда. Мы спешим.
        - Куда? - к желтокожему гуманоиду присоединилось еще несколько… можно назвать их людьми, потому как отличия были минимальны. Теперь друг напротив друга стояли две кучки людей, причем ко второй с каждой минутой присоединялось все больше и больше любопытных.
        - Ко врачу.
        - Чего? Зачем? Она что, больная? - загомонили вокруг.
        - Да, - вдруг сорвалось у Надежды с языка. - Очень больная. И это заразно.
        - Чё? Серьезно? - здоровяк, тем не менее, отступил. - А чем она больна?
        - Да вроде иллурийской цепной лихорадки, - сказал Итакке.
        - Не врешь?
        - Не врем. Сюда еле довезли.
        Надежда поняла намек и картинно обвисла на его руке, закатывая глаза.
        - А ну это… давай тогда ее к доку! А то еще всех нас заразит… - женщине и ее спутнику мигом расчистили дорогу. - И ты это… если док какую заразу найдет, дай знать! Лады?
        - Лады, - кивнул Итакке.
        С другой стороны место занял Рой, и Надежда с благодарностью оперлась на его руку. Но не успели они сделать несколько шагов, как от ворот послышались торопливые шаги и голос:
        - Зараза? Иллурийская… чего? Откуда взялась?
        Навстречу выскочил знакомый тип. Майор Гравер, кажется.
        - Где зараза? Почему сюда притащили? Эпидемию захотели? Вот я вас всех… - заметил Роя и затормозил: - Опять ты?
        - Это… ну… - на глазах Надежды бригадир мигом преобразился в тупого мужлана, который даже грамоте не разумеет, - мы тут того… поговорить надо!
        - По поводу этой землянки? Уже наигрались или испортили девку? - майор смерил женщину взглядом. - Эх, такую красавицу сгубили… И чего теперь? Хотите сдать по гарантии? Не выйдет!
        - Она того… ну… ее на самом деле к доку надо, - Рой потупился и почему-то стал похож на быка. - А нам бы с вами это… ну… поговорить.
        - К доку ведите, - скривился майор, как от зубной боли. - А насчет «поговорить»… Чего такого ты мне можешь сообщить, Линк?
        - Это… ну… вы идите, - махнул он рукой Итакке и Надежде, - а вы…э-э… прошу к нашей платформе. Мои ребята покажут кое-чего.
        - Зверя, что ли, какого добыли? - хитро прищурился начальник.
        - Почти.
        Дальше Надежда не слушала. Итакке увлек ее в форт.
        Внутри были сплошь типовые здания, собранные явно на месте из совершенно одинаковых блоков. К стенам кое-где теснились пыльные остатки зелени - какая-то травка, чахлые кустики, несколько декоративных цветов в вазонах. Для привыкшей к лесу Надежды тут было голо, пыльно, пустынно.
        Но тут были люди. В основном, конечно, мужчины. Но потом у крыльца двухэтажного строения Надежда заметила женщину, которая сердито увещевала капризничающего малыша. Ребенок плакал, кричал и топал ногами так обычно, по-домашнему, что, если бы не странная одежда и наречие, можно было подумать, что землянка каким-то чудом вернулась домой.
        Лечебница отличалась от остальных зданий только наличием красного креста над входом. Доктор, невысокий, худощавый, какой-то унылый, смерил гостей взглядом.
        - Землянка? - кивнул он. - Слышал. Что, уже заездили? И-эх!
        - Нет. Она, - Рой слегка подтолкнул Надежду вперед, - просто заболела. Вдруг что опасное? Прививки делали, но еще там, на Аукционе…
        - Понятно. Сейчас вкатим ей комплексную сыворотку и… хм… осмотрим. Только предупреждаю - у экспресс-диагноста индикатор перегорел. Так что осматривать буду по-старинке. Она как, ничего переносит контакты?
        Несмотря на то, что доктор едва доставал Надежде до груди, он ухитрялся переговариваться с рослым Роем через ее голову, и женщина решила заявить о себе, как о предмете одушевленном:
        - Переносит. Нормально.
        - Ой! И разговаривает?
        Женщина еле сдержалась, чтобы не наговорить дерзостей. Прикусила язык и молча проследовала в кабинет.
        Когда она четверть часа спустя осторожно, как хрустальный бокал, неся свое тело, выбралась оттуда в коридор, там ее ждал один Итакке. Рой пропал.
        Итакке вскочил навстречу женщине, метнулся сперва к ней, потом обратился к доку:
        - Как она? Здорова? Будет жить?
        Док только двусмысленно усмехнулся, всем своим видом показывая, что на этот вопрос следует отвечать самой женщине. Но Надежда уже заметила отсутствие бригадира:
        - А где…
        - Ушел, - обиделся Итакке. - Его от начальника форта позвали. Туда пошел. Велел и тебя доставить… если ты в состоянии идти.
        - В состоянии, - она обернулась на дока: - Спасибо.
        - Не меня благодари, женщина, - скривился тот. - Что я рекомендовал, делай. Поняла?
        Она кивнула. Четверть часа назад ее жизнь обрела иной смысл и если ради этого надо изменить свои привычки - что ж, она готова.
        - Что у тебя за болезнь? - на ходу поинтересовался ее провожатый. Надежда только покачала головой - мол, не сейчас.
        - Так-таки и не скажешь?
        - Сначала Рою. Потом - остальным. Всем сразу. Я… должна привыкнуть.
        Дом, где обитал начальник форта и командир его гарнизона, находился в центре поселения. Большинство поселенцев были как раз военные, их семьи и несколько гражданских из числа «обслуживающего персонала» - пара мелких торговцев, несколько ремесленников, сам док, трое ученых. Семейные воины жили в своих типовых домиках, но большинство холостяков обитало в главном доме, который стоял в центре форта и, очевидно, был средоточием всей жизни. Ни магазинов, ни развлекательных центров, ни баров тут не было. Либо хлопочи по хозяйству, либо сиди «в гостях» у торговцев, державших что-то вроде забегаловок. Ежемесячные ярмарки и ежесезонные поездки в столицу составляли все развлечение форта и часто служили темой бесед долгими вечерами. Правда, судя по антеннам, тут была кое-какая связь с внешним миром. Но, как объяснил Итакке на ходу, передача сигнала шла несколько часов или даже дней - отправил сообщение и жди какое-то время. Хорошо, если его перехватит проходящий мимо космический корабль и придаст ускорение, а то бывало, что сигнал беспрепятственно добирался до соседней звезды… месяцы спустя.
        Главный дом отличался от остальных типовых построек не только размерами, но и тем, что был огорожен собственным невысоким, всего по грудь человеку, заборчиком. Был он одноэтажным и довольно длинным - в целых девятнадцать окошек. С торцов к нему были пристроены две двухэтажные башенки с высокими кровлями, где вполне можно было разместить еще по комнатке. Не бог весть, какой наблюдательный пункт, но, как говорится, лучше, чем ничего. Тем более что первые двадцать лет колонисты прожили тихо и мирно, опасаясь разве что диких зверей.
        Доказательство того, что тут водятся не только звери, лежало на столе в комнате на первом этаже одной из башен. Надежду слегка замутило, когда она увидела мертвое тело, но, по счастью, это был тот дикарь, который «просто» истек кровью. Его рана была на спине и сейчас оказалась скрыта от глаз женщины. Вокруг стола столпились сам майор Гравер, Рой Линк, несколько офицеров и трое ученых. Рой только что закончил рассказ, и все взоры с него обратились на тело.
        - Вот, значит, как, - майор покачал головой. - Это многое объясняет. Вашей бригаде повезло!
        - А? - перед лицом начальства Рой почему-то всегда изображал тупого неотесанного парня, простого работягу, необразованного и косноязычного. У него изменилось даже выражение лица, и Надежда, явившаяся как раз в этот момент, поразилась перемене, дав себе зарок непременно разгадать эту тайну.
        - Вот тебе и «А»! Заметил или нет, но от Колонии 16-С никого не прибыло на ярмарку!
        - Ого! Это что, они… того… ну…
        - Мы, конечно, подождем до вечера. И если никто так и не появится, отправим отряд… капитана Смиса!
        Один из офицеров коротко кивнул - мол, задание понял.
        - Хочется верить, что у них просто сломался передатчик или случилось что-то подобное…
        - Меня больше интересует не то, что случилось с 16-С, а то, откуда эти твари вылезли! Говоришь, твоя женщина их первая нашла? Где?
        Майор Гравер прекрасно видел Надежду, которая тихо стояла рядом, но обращался к Рою. Тот подтянул женщину за локоть поближе:
        - Говори.
        - Это… было у реки, - Надежда скользнула взглядом по мертвому телу и поскорее отвела взгляд. - Я не знаю, как называется эта река, как не знаю того, где она протекает…
        - Поток Джонса, - подсказал Рой. - Она это. Вот.
        - Там есть гора, - продолжала она. - Я… забралась на нее. На горе были какие-то… ну, как будто старые дома. Развалины. Много. Пять или десять… не считала. А наверху было какое-то… еще здание. Похожее на храм. Тоже разрушенное и…э-э… заброшенное. Я хотела подняться наверх…
        - Зачем?
        - Чтобы оглядеться. Мне надо было вернуться домой, я думала, что сверху все видно. Я не знала, что по моим следам уже идут…
        - Дикари?
        - Нет, - Надежда бросила взгляд на Роя. - Те, кого я искала. Мои…с кем я живу. Я поздно заметила дикаря. Он был там.
        - Где?
        - На горе. Недалеко от храма. В кустах. С камнями. Он… удивился. Как и я. Но еще он рассердился и хотел напасть…
        - Вот! Вот! - майор Гравер подскочил к ней, тряхнул за вторую руку. - Все слышали? Запись сделана? Есть показания свидетельницы. Он хотел напасть. Напасть первым. На безоружную женщину! На женщину, которая просто проходила мимо! Она не делала ничего плохого… ведь так? Ты ведь не хотела ничего плохого?
        - Нет, - попятилась Надежда, ошеломленная его напором. - Я просто шла.
        - Она просто шла! Она никого не трогала, ничего не делала. Так?
        - Да. Я просто…
        - Она не думала, что на нее могут напасть из засады. Тем более что она - женщина! Священное существо!
        Надежда прикусила губу, чтобы не рассмеяться. У нее было свое понятие о том, что такое священные существа и как с ними принято обращаться.
        - И вот на это беззащитное существо из-за угла нападает дикарь, - продолжал с пафосом вещать майор. - Так? Нападает, атакует, хочет убить. Так? Отвечай!
        - Так.
        - И естественно, что женщину надо защитить. И вы его убили. В целях самозащиты?
        - Нет. Это был не он.
        - Э-э… - майор Гравер слегка растерялся, но тут же собрался снова: - То есть, как - не он? А это тогда кто же?
        - Другой. Того спугнули, и он убежал.
        - И прибежал другой?
        - Нет. Другой… этих был целый отряд. Восемь человек…
        - Дикарей! - торопливо поправил майор. - Люди здесь - мы! Запомни! Но ты говоришь - отряд?
        - Да. Они пришли, когда все наши были на делянках, а я собиралась…
        - А ты оставалась одна. В доме. Ждать своих хозяев с работы, так?
        Слово «хозяев» неприятно резануло слух Надежды, но она тут же почувствовала, как рука Роя крепче стиснула ее локоть, и проглотила обиду.
        - Да, я была одна, - про Таммо, который оставался на складе, она решила не говорить. - Когда увидела их… случайно.
        - То есть, на женщину было совершено нападение в ее доме! Все слышали? - воскликнул майор. - Когда она мирно занималась своими делами и ни о чем таком не помышляла! И тут - они! Сколько их было?
        - Восемь. То есть, сначала я увидела только шестерых.
        - И ты…
        - Я стала защищаться.
        - Защищаться! - подхватил ее собеседник. - От дикарей! Слышите? Она вынуждена была защищаться! Все слышали?
        Собравшиеся кивали головами.
        - И что, в таком случае, мы должны противопоставить этим чудовищам, которые врываются в наши жилища, нападают на наших женщин и… и… воюют с нами? Только оборона! Только ответный удар! Империя обязана защитить своих граждан, но мы сами, свободные граждане Великой Звездной Империи, сами можем защитить наши дома! Дикари получат по заслугам! Победа любой ценой! Ура!
        - Ура! - нестройными голосами поддержали все. Надежда промолчала.
        - Кхм… Все записано? - другим тоном, спокойным и деловым, спросил майор.
        - Так точно! - в дальнем углу обнаружился техник, склонившийся над аппаратом связи.
        - Прекрасно. Обработайте запись и приготовьте две версии - для распространения по планете и для отправки в большой мир. Это война!
        С последним Надежда была не совсем согласна, но опять промолчала.
        - Вы все свободны! - майор взмахом руки отпустил Роя и его спутников. - Вы показали себя настоящими патриотами. Теперь за дело возьмутся профессионалы. Те, кто давал присягу защищать мирное население. А вы идите, спокойно работайте. Имперские солдаты вас защитят!
        Рой тут же потянул Надежду и Итакке за порог. Женщина шла между двумя мужчинами, опираясь на их руки.
        - У дока были? Что сказал?
        - Потом. Не важно, - на самом деле новость буквально жгла язык, но сейчас женщину волновали другие проблемы. - Мы что, собираемся воевать с… этими?
        - Наверное. Если выяснится, что с 16-С что-то случилось… Да и вообще…
        Бригада успела уже расположить их платформы на краю площадки, встав так, чтобы свисавшие с них длинные полосы коры не мешали людям. Точно также расположились и те, кто прибыл раньше - каждый поселок занимал свое место, и если случалось стычки, то из-за того, что привезли такое количество тюков, что, сложенные штабелями, они волей-неволей залезали на участок соседей. В стороне расположилось несколько вездеходов и палаток, где устроились торговцы - эта ярмарка должна была стать последней в году - во время сезона дождей в форт никто не приезжал, разве что ненадолго по важному делу. И в следующий раз все они встретятся только во время празднования Дня Открытия - на первой ярмарке, знаменующей начало сезона молодого листа. Все это сообщил Надежде Рой, пока они шли к своему месту.
        Только один участок площади оставался свободен, и, проходя мимо него, Рой буркнул:
        - Вот как…
        - Что? - потеребил его Итакке.
        - Опаздывают.
        - Думаешь, это из-за дикарей? Они напали на 16-С?
        Рой только пожал плечами. Надежду невольно передернуло. А что, если это правда? Но как такое могло быть? Ведь люди вооружены. У них станнеры, есть парализаторы, винтовки, как автоматические, так и лазерные. Как такое могло случиться? Разве что дикари напали из засады?
        - А, - она замялась, не зная, стоит ли вступать в разговор.
        - Что? - Рой взглянул сверху вниз.
        - А сколько человек жило в той усадьбе?
        - 16-С? Как у нас. Дюжина. А что?
        - Ничего. Я просто подумала…
        - А ты не думай!
        Надежда обиделась и замолчала.
        Впрочем, скоро ее отвлекло необычное зрелище местной ярмарки. Не было суеты, громких звуков, ярких красок, мелких разносчиков, расхваливающих товар и, тем более, балаганов для развлечения праздношатающейся публики. Обычно ярмарки представлялись по-другому - пестро разодетая толпа, торговцы и покупатели, все громко разговаривают, кто-то спорит о цене, кто-то обменивается новостями. Тут же играет музыка, выступают артисты, предсказывают судьбу гадалки, предлагают пирожки лотошники, где-то уже дерутся, где-то вопят: «Держи вора!» Короче, шум, гам, суета, только держи глаза и уши открытыми.
        Тут все было иначе. Торговцы смирно стояли возле своих платформ с товарами, дожидаясь, когда к ним подойдут немногочисленные покупатели. Народ толпился только у платформ приезжих из столицы - там можно было на полгода запастись всякими мелочами от лишней пары вилок до дисков с видеоновинками и бижутерией. У платформ ходили лишь посредники. Солидно разговаривали о количестве и качестве товара, выспрашивали, что хотят приобрести продавцы и как с ними рассчитаться - натурой, подогнав платформу с товарами или перечислить несколько сотен кредиток на счет в столичном банке. Большинство брали натурой - запчастями, пластиковыми деталями строительных блоков, запасами муки, соли и масла. Иногда удачная сделка совершалась прямо тут - стороны приходили к соглашению, и две платформы менялись местами.
        К удивлению Надежды, из их собственных платформ на месте остались только две. Третья, под завязку груженая какими-то мешками, была чужой. Еще две стояли порожними.
        - Поменялись, - лаконично объявил Таммо. - Взяли стройматериалы и запас муки. За другую обещали безналичкой рассчитаться, как ты и хотел. А по поводу третьей Шоррен пошел договариваться.
        - Нам нужно оружие, - коротко объявил Рой. - Сандор, объясни.
        Парень сорвался с места, кинувшись отыскивать Шоррена.
        Остальные обступили пришедших.
        - Ну? Чего там было? Что с нашими дикарями? - посыпались вопросы. - Майор поверил? Есть новости? Про 16-С слышали?
        - А вы?
        - Ну, тут разное болтают… И про дикарей в том числе. Правда, никто, кроме нас, их не видел…Вон, - Таммо кивнул куда-то за спину Роя, - по твою душу соседи спешат. Я сказал, что мы трупы дикарей в форт привезли и сдали начальству.
        Рой стремительно развернулся навстречу четырем мужчинам, спешившим к нему с разных сторон. Судя по тому, как они держались, это были такие же бригадиры или десятники, как и он сам. Лишь одного из них сопровождала… женщина. Надежда невольно вытаращила глаза. Незнакомка была очень высока ростом. Чуть ли не на голову выше нее, худощавая, но с прекрасно развитым телом и плавными движениями, которые не стеснял обтягивающий комбинезон явно инопланетного происхождения. Лицо с правильными чертами было холодным и пустым. Взгляд ничего не выражал и скользил поверх голов. Неужели, киборг? Надежда кое-что успела о них услышать, но вот чтобы увидеть… Она невольно подалась вперед, рассматривая незнакомку, которая никак не отреагировала на присутствие существа одного с нею пола.
        - О, Линк! Ты тоже девочкой обзавелся? - приветствовал Роя ее спутник, заметивший женщину.
        - Да, но в отличие от тебя, настоящей, - парировал тот, несильно, но решительно оттаскивая Надежду назад.
        Мужчина захохотал.
        - Кому - что. Небось, большие деньги отвалил? Было бы хоть, за что? Чего она умеет? Моя за полчаса всех тут обслужит. А твоя?
        - Ты пришел бабами мериться или новости узнать?
        - Было бы, чем мериться, - фыркнул гость. - Твоя красива, черт! Держи ее крепче и никому не показывай, а не то уволокут.
        - Блук. Итакке. Взять!
        Надежда не успела пикнуть, как ее стиснули с боков и запихнули куда-то за спины мужчин. Отсюда она могла видеть только в лучшем случае головы.
        Гость расхохотался, но беззлобным смехом, который тотчас оборвался.
        - Серьезно, Линк, следи за нею. Пока ты сюда шел, ее двое-трое успели срисовать. Правда, с этими последними событиями немного не до баб будет, хотя… Правда, что вы дикарей видели? Какие они?
        - Обычные. На ящериц похожи.
        - Рептилоиды, что ли?
        - Ну, типа того.
        - А то болтают всякое… Трупы стали находить.
        - Какие?
        - Да наши. Тут ведь и одиночки были. Заметил, что на этот раз Кралоса с его шкурками нет?
        - Ну.
        - Вот тебе и «ну»! Я раньше тебя встал сюда, успел поспрошать. Так вот, шестерых охотников убили или похитили. Остальные притихли, осели либо тут, либо по усадьбам, к бригадам прибились. У меня один живет. Он, между прочим, Джойса-Бродягу нашел. Вернее, то, что от него оставили.
        - О как?
        Надежда попробовала представить, что можно оставить от человека, и ее замутило. Она без сил привалилась к борту платформы, чтобы не упасть, и это не укрылось от Итакке. Блук со своей другой физиологией и ухом не повел.
        - Бригадир, Натеше плохо! - ее подхватили, не давая упасть.
        - А док чего говорит? - тот мигом забыл про новости.
        Женщина опять оказалась в центре внимания и почувствовала себя еще хуже.
        - Она у тебя что, больная? - пихнул Роя в бок владелец высокой женщины.
        - Не больная, - Надежда поняла, что, хоть момент не подходящий, говорить придется сейчас. - Беременная.
        - Что?
        В следующий миг ее едва не задавили, накинувшись душить в объятиях. Обнимали, целовали, тискали, буквально вырывая друг у дружки. Яростный крик Роя потонул в воплях и задорных криках. Даже соседи присоединились к общему ликованию, хотя владелец женщины-киборга - она единственная приняла участие в общей потасовке лишь для того, чтобы закрыть собой хозяина и отволочь его подальше от свалки - когда улеглась суматоха, пихнул Роя локтем:
        - Ну, сосед, ты даешь! Слушай, где такую достал?
        - Далеко. На Аукционе по случаю купил.
        - О как! И за сколько? - мужчина окинул Надежду пристальным взглядом. - Может, сдашь в аренду? Потом, когда родит. На годик. Она вроде у тебя молодая…
        Надежда, которую только-только поставили на ноги, почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног. Во все века и времена рабство означало одно - ты принадлежишь хозяину, как вещь. Он имеет на тебя все права, в том числе и «дать попользоваться». Ведь у куртки не спрашивают разрешения, когда дают поносить. И автомобилю все равно, кто держит руль. Пусть она последний месяц пользовалась полной свободой, но есть же документы. А в них договор купли-продажи…
        - Нет. Она…Не сейчас. Эти дикари…
        Одно-единственное слово заставило всех забыть о женщине.
        - Дикари… что с ними будем делать?
        - А что нам с ними делать? Нападут - будем защищаться. А насчет остального… пусть у начальства головы болят. В форте знают. Сообщение готовили. Подождем.
        Это были очень странные существа - те, на кого охотились искатели. У них оказалось две кожи. И одну, верхнюю, снять было очень легко. Правда, под нею обнаруживалась другая кожа. Наверное, защитный механизм. И уже под этой второй кожей эта двуногая дичь ничем не отличалась от прочего мяса, которое искатели, разбившись на группы, тащили матке со всех сторон.
        Матка в этот раз получала отменную пищу. Ее было больше, чем прежде. Она росла, увеличивалась в размерах и готовилась к размножению. Еще немного, и на свет начнут появляться новые слуги, разных каст. Они заново отстроят большой дом, начнут ухаживать за маткой, которая в один прекрасный момент увеличится настолько, что ей станет тесно в старом доме. Тогда придет черед разделиться надвое. Та, что сильнее, изгонит ту, что слабее - искать новое место. Вместе с этой маткой уйдет часть искателей и слуг. На новом месте они обустроят новый дом, чтобы все повторилось сначала. А оставшаяся заляжет в спячку.
        Но, чтобы это произошло, нужно время.
        Мало-помалу ярмарка все-таки набирала обороты - когда большую часть месяца проводить в лесной глуши, никакая сила в мире не способна заставить человека пренебречь общением с себе подобными. А тут такой повод почесать языки, высказать свои догадки и покричать, распаляя себя и других.
        «Наконец-то солдаты делом займутся! - так или иначе говорили вокруг. - А то сидят в форте сиднем. Чем занимаются? Не понятно!»
        Законы империи требовали, чтобы на каждой новой планете был непременно выставлен гарнизон. И на каждого солдата приходилось от трех до пяти мирных жителей, мужчин и женщин, не считая детей. Большую часть этих «мирных жителей» составляли недавние каторжники, и гарнизоны сначала играли роль сдерживающего фактора, предупреждая побеги и бунты. Но в последние три-четыре года им действительно не приходилось браться за оружие. И появлению дикарей многие радовались, как празднику.
        Когда Надежда немного успокоилась и пришла в себя, Рой вывел ее «на прогулку». Почти вся бригада шла по пятам - только Блук и старый Таммо остались возле платформ договариваться с оптовиками, заключать договора купли-продажи и смотреть по сторонам. Оттеснить не могли только Роя, но за другую руку женщины подержаться хотелось всем.
        Рой по очереди обошел всех соседей, с каждым переговорив по поводу последних новостей и, скорее всего, чтобы похвастаться Надеждой. В некоторых бригадах ее встретили, как иноземную диковинку - там, где еще не обзавелись своими женщинами. В аренду сдать не просили, но пожирали глазами. А когда Рой как бы мимоходом бросил, что Надежда сама пристрелила двух дикарей, она вмиг стала героиней дня. Тут уже за нею стали ходить по пятам и наперебой спрашивали, как она это сделала.
        Обойдя все торговые точки соседей, Рой повел ее к приезжим торгашам, которые нарочно приехали на ярмарку, привезя всякую мелочь из столицы, а также ремесленников, которые весь месяц трудились, чтобы пошить сапоги и куртки, выделать кожу для ремней, склепать самострелы и изготовить кое-какие хозяйственные мелочи от посуды до запчастей. Все это менялось на шкурки, мясо, плоды, ягоды и коренья, а также поделочные камни и перловицы - все, что можно найти в лесу.
        К удивлению Надежды, Рой купил ей бусы. Ну, как купил… обменял на полосатую шкурку какого-то зверька. Имя его женщине называли, но она сразу забыла. В другой палатке ей за полмешка каких-то сухих корешков сторговали вполне приличные сапожки. В третьей - гребешок. В четвертой сделали на весну заказ на ткани. Кроме него, к ней то и дело подходили другие колонисты. И при этом один, то другой протягивал ей какую-нибудь безделушку. В конце концов, у нее не хватало рук, чтобы все это нести.
        - Я не понимаю, - она не верила своим глазам, - почему это? Что я такого сделала? Я какая-то особенная?
        - Ты - женщина, - весомо выговорил Рой, а Шоррен добавил громким шепотом:
        - И женщина, которая первой пристрелила дикаря.
        - Но разве это подвиг? Я просто…
        Она просто так сильно испугалась, что больше ни о чем не думала. Только защищалась.
        - Ты просто ничего не понимаешь, - отрезал Рой. И отказался давать объяснения - мол, какой смысл в речах?
        Бригада ходила по ярмарке почти три часа. Мужчины время от времени отставали, интересуясь выставленными на самодельных прилавках вещами, но потом догоняли группу, торопливо докладывая бригадиру о совершенных сделках. Надежда помалкивала.
        - Устала? - Рой, наконец, заметил ее состояние. - Поедим - и домой.
        - Нет, еще рано, - она обернулась на площадь, по которой туда-сюда прогуливались люди. Среди них было много обитателей форта - эти люди в основном толпились у палаток приезжих, жадно расспрашивая о новостях.
        - Пираты? - воскликнула одна из женщин. - Это правда? Они чуть было не сели в столице?
        - Правда. Их отогнали мезонными ракетами. Мы наблюдали воздушный бой в записи со спутника, - важно кивал торговец. - И ужасно боялись, что пиратский крейсер рухнет на наш город. Тогда всем нам пришел бы конец! Но этого не случилось. Все-таки у пиратов пилот - настоящий ас.
        Женщина всплескивала руками, качала головой и выпытывала новые подробности. Нет сомнения, что уже сегодня вечером она будет пересказывать эту историю так, словно сама все и организовала. Надежда бы осталась послушать, но ее увели прочь.
        - Ненавижу, - прошипел Рой. Женщина посмотрела в его лицо и тихо ужаснулась ненависти, мелькнувшей на его грубоватом лице. Спросить, кого он так ненавидит, что теряет контроль над собой - пиратов или космическую полицию - она постеснялась. У Роя Линка было много секретов и выведывать некоторые было не просто нежелательно, но и опасно для жизни.
        Таверн в форте было две, расположенных буквально в десяти шагах, на двух сторонах одной из четырех главных улиц. Над каждой красовалась вывеска, но, поскольку читать на местном языке Надежда не умела, просто сличила две надписи. Слово на одной из них было на четыре буквы длиннее, зато и сама вывеска была нарисована кое-как. Подавали соевое мясо, дичь, рагу из местных генномодифицированных овощей, прессованный хлеб и напитки, по цвету сильно напоминавшие кофе, но на вкус - чисто ягодный компот, разве что слегка забродивший. Надежда сперва хотела отказаться, однако, трактирщик оказался настойчив. Он так упрашивал «новенькую» отведать его угощения, что она все-таки выпила целый стакан «компота» и слегка захмелела.
        - А почему бы нам не сходить куда-нибудь еще? - поинтересовалась она.
        - Послушать байки про доблестную космическую полицию и коварных пиратов? - скривился Рой. - Хочешь, иди. Только одна. Посмотрим, далеко ли ты уйдешь?
        - До первого же грузовика или платформы, - кивнул Шоррен.
        - Я как раз туда и пошла бы, - начала женщина, но по лицам сотрапезников догадалась, что сморозила глупость и поинтересовалась: - Я что-то не то сказала, да? Почему?
        - Ты - женщина. А с ними, если ты заметила, тут напряженка. В четырех бригадах ни одной нет, еще в одной киборг…И тут ты. Из плоти и крови. Да тебя просто украдут! И поминай, как звали! Те же торгаши не прочь прихватить лишнюю единицу «товара». Тут украли, в соседнем форте перепродали. Ярмарка длится несколько дней. Торговец успевает объехать все колонии и никому не докладывает, куда отправится!
        Для вечно молчаливого бригадира это была неимоверно длинная речь. Обычно его монологи не превышали дюжины слов.
        - Все знают, что ты полицию ненавидишь, - встрял Крус-Вонючка. - Но не обязательно кричать об этом на каждом углу.
        - Да, но я этой полиции, - начал было Рой, и тут же замолк, словно чего-то устыдившись.
        Еще несколько минут спустя, покончив с трапезой, бригада вернулась на площадь и стала готовиться к отъезду. Погрузка товаров и припасов была завершена, и сдавшие пост Таммо и Блук поспешили наскоро прошвырнуться по торговым точкам и просто поразмять ноги.
        Обратно платформы, хоть и облегченные, ползли черепашьим шагом, так осторожно объезжая рытвины и кусты, что порой Надежде самой захотелось закричать: «Быстрее!» Она очень устала, мечтала прилечь и просто закрыть глаза. Но, стоило ей зажмуриться, как над нею склонялось встревоженное лицо Роя:
        - Плохо?
        - Нет. Я просто задумалась. Все хорошо!
        Но сама мысленно понукала платформу, как живую лошадь: «Скорее! Прибавь ходу!»
        Примерно через час поравнялись с перекрестком, у которого висел знак, показывающий на ту самую усадьбу 16-С. Рой невольно притормозил, обернулся на сидевших на платформе парней:
        - Что думаете?
        - А что тут думать, бригадир, - даже привстал Шоррен, не расстававшийся с винтовкой. - Надо же завернуть к соседям, узнать, в чем дело!
        - Гарнизон форта…
        - Да, но они отправятся сюда только завтра. И потом, уже все, кажется, поняли, что дело тут нечисто!
        - Но мы…
        - Неплохо вооружены! - присоединился к ним Таммо, тоже хватаясь за винтовку.
        - И будем очень осторожны, - добавил Итакке. - Да и вообще близко подъезжать не будем. Глянем издалека одним глазком - и сразу назад. Долго там торчать не с руки - уже темнеет.
        Остальные хором рассыпались в заявлениях и клятвах, что они даже с платформ сходить не будут и чуть что - сразу удирать. Надежда еле сдерживала смех - взрослые мужчины, некоторые постарше ее будут, а Таммо на вид вообще лет шестьдесят, вели себя, как дети, которые вместо культпохода в театр просят отпустить их на речку. Разве что не ноют: «Ну, пожалуйста! А то буду плакать!»
        В конце концов, Рой сдался, но велел, чтобы Надежда пересела на платформу и накрылась брезентом. Это должно было уберечь ее от чужих глаз и оружия дикарей. Только после этого они покатили по проселочной дороге. Она казалась заброшенной - как и по дороге бригады Линка, по ней ездили хорошо, если раз в месяц. Тут так трясло, что Надежда почувствовала дурноту и поспешила укрыться брезентом с головой.
        А потом платформа остановилась так резко, что брезент сполз с лица женщины. Надежда села, озираясь по сторонам.
        В отличие от их собственной усадьбы, которая стояла словно бы на поляне, эта была со всех сторон окружена лесом. Кроны деревьев почти смыкались над нею, образовав плотную крышу. Стволы беломров вытянулись, как часовые. А кустарник у подножия поднятого на сваях жилого дома разросся так плотно, что продраться сквозь него было решительно невозможно. Разве что туда-сюда протянулись тропинки - люди тут явно старались поменьше вмешиваться в природу и не мешать ей расти.
        - Здесь в основном добывают коренья лопатника, змей-корня и каукаса, который идет в дело целиком, - просвещал Надежду оказавшийся рядом старик Таммо. - У нас этого добра маловато, вот мы и должны заниматься беломрами.
        - Каждому - свое, - буркнул Рой.
        Он стоял у платформы, уперев кулаки в бока. Со спины невозможно было разгадать его эмоции, то сказанных слов оказалось достаточно.
        Но сейчас все вокруг было истоптано и изломано. Было видно, что кто-то продирался сквозь кусты, ломая ветки и топча молодые побеги. Тут и там валялись ведра, лопаты, мотыги, какие-то неизвестные Надежде инструменты.
        - Тут тихо, - Шоррен повертел головой. - Слишком тихо.
        Надежда была с ним согласна. Весь ее опыт говорил о том, что в это время суток в лесу еще слышен шум рабочей техники. Но если так, не заблудились ли они, как овцы? И в усадьбе всегда должен оставаться дежурный - готовить ужин, следить за порядком. А тут дюжина рабочих исчезла буквально из-под носа, побросав вещи.
        Передняя платформа как раз вступила в проход между двумя складами и остановилась. Рой, шагавший впереди, так и не сбавил ход.
        - Шоррен, - позвал, не оторачиваясь.
        Тот тенью метнулся вперед, картинно держа винтовку в боевом положении и глядя на мир через щель в прицела. Он как-то сразу изменился, из обычного работяги превратившись в машину смерти. Не хватало только формы космического десантника.
        - Прикрой меня, - шепнул Рой, и тот, как настоящий десантник, стал описывать постепенно расходящиеся круги, центром которых был Рой. Крус-Вонючка махнул рукой Сандору и тоже спустился на землю.
        Рой одолел почти две трети расстояния до длинного дома усадьбы, когда что-то в траве привлекло его внимание. Сперва все решили, что бригадир споткнулся, но Рой и не думал терять равновесие. Он внимательно рассматривал находку у своих ног.
        - Шоррен…
        Парень тихо подошел, присел на корточки.
        - Это кровь! - определил он.
        - Чья?
        - Думаю, что человеческая. А вот тут, кажется, тащили тело.
        Он осмотрелся, указал на примятую траву. Упругая, она успела распрямиться, но несколько стеблей оказались сломанными. Они-то и указали направление.
        Надежда умирала от любопытства, сидя на краю платформы. Рядом маялся Блук. Все остальные умчались рассматривать следы. И из крайних кустов послышались изумленные возгласы.
        - Они… здесь…
        Не желая больше оставаться в стороне, Надежда соскочила с платформы и поспешила к кустам, едва не утащив с собой и брезент.
        За кустами, в овражке, начиналась тропа. Вернее, следы - тут явно прошло несколько прямоходящих существ, которые волоком, по мху и лишайникам, тащили что-то тяжелое, оставлявшее на земле и растениях красно-бурые следы. Отрубленные кисти и ступни ясно говорили, что они волокли.
        - Кто, - выдавил Сандор, судорожно сглатывая слюну, - это сделал?
        - Дикари, - буркнул Рой.
        - Но… зачем?
        - «Зачем»? А зачем бывает нужна земля?
        - Ну… - для садоводства и комнатных растений!
        - Бестолочь! - стоявший рядом Крус-Вонючка дотянулся и отвесил ему подзатыльник. - Чтобы жить!
        - Но… на ней ведь уже живем мы! - вытаращился Сандор.
        - Правильно, парень.
        - Тогда что эти дикари делают на нашей земле?
        - А они пока еще не знают, что эта земля - наша, - Крус-Вонючка поднял станнер и демонстративно передвинул рычажок на максимум. - И наша задача - объяснить им это!
        Домой ехали в молчании.
        Матка уже больше не спала - она жила, развивалась, крепла. Мир вокруг менялся, и она чувствовала, что скоро настанет и ее пора. Ей нужны силы. А источник этих сил находится рядом. Она чувствует его. Теплую кровь. Живую жизнь. По счастью, ее много. Больше, чем в прошлые разы. А это значит, что новая стадия развития наступит гораздо раньше.
        В матке уже теплилась новая жизнь. Пока еще незаметная, она, тем не менее, требовала своего.
        - Вы уверены?
        Два человека склонились над заспиртованным телом препарированного «дикаря», лежащего на столе в больничном морге столицы. Несколько часов назад его доставили из отдаленного форта в наглухо запаянном ящике. Увы, криокамеры не было, и тело уже начало портиться. В операционной стоял странный запах, похожий на запах раздавленного клопа.
        - Я ни в чем не могу быть уверен, коллега, - проводивший операцию по вскрытию врач выпрямился, стряхнул с рук перчатки. - Это существо… Вы заметили, какие у него внутренние органы?
        Упомянутые органы уже лежали в отдельных контейнерах, залитые криораствором и помеченные соответствующими бирками.
        - Какие?
        - Странные. Он похож и в то же время сильно отличается от прочих обитателей этой планеты. Ни одного органа, который отвечал бы за размножение. Ни одной железы внутренней секреции. Пищеварительный тракт почти атрофирован. Он может питаться только полупереваренной пищей, которую можно лишь всасывать. И мозг… Где вы видели существо с таким мозгом? - хирург указал на распиленный пополам череп. Для мозга там оставалось слишком мало места и то, что можно было так назвать, свободно умещалось в спичечной коробке.
        - Вы думаете…
        - Я ничего не думаю. Я считаю, что мы столкнулись с совершенно новой формой жизни… новой для этой планеты, имеется в виду. И пока не будут получены дополнительные данные, отказываюсь высказывать свое мнение.
        - Вы скажите только одно - это существо… оно…могло быть разумным?
        Хирург помолчал, подбирая слова.
        - Смотря, что под этим понимать… Для этого нам нужно одно живое существо. Не труп не первой свежести. Именно живое существо. Дышащее. Активное. Для изучения. Понимаете?
        - Понимаем. Вы хотите материал для опытов - вы его получите… И как только подтвердится его разумность…
        - Вы хотите сказать - если подтвердится, - прозорливо кивнул врач.
        Его собеседник нахмурился. Если они наткнулись на колонию разумных существ, это в корне меняло статус Гудзона. Планету, населенную разумными существами, колонизировать нельзя. Все поселенцы автоматически становятся захватчиками и подлежат немедленно депортации. Разработки будут приостановлены. Поставки сырья прекращены. Будет ликвидировано несколько заводов, работы и дома лишатся несколько тысяч человек. Конечно, это капля в море в масштабах Галактики, но для тех, кто уже считает Гудзон родным домом, это катастрофа. И ее необходимо предотвратить всеми силами.
        Глава 8
        Теперь жизнь Надежды изменилась, и она сразу это ощутила на своей шкуре. Одна мысль о том, что у нее будет ребенок, заставила мужчин окружить единственную женщину заботой и вниманием. Рядом постоянно вертелся кто-нибудь - поднести тяжелое, подхватить падающее, просто развлечь беседой. Особенно усердствовал Сандор - как самый молодой и горячий. С ним соперничали старый Таммо и, как ни странно, Итакке. Тот неожиданно вспомнил о своем ветеринарном прошлом - когда-то он был врачом в ведущей клинике и случайно, осматривая редкое животное, пропустил признаки начинающегося заболевания. Живой сувенир оказался заражен местной формой бешенства и успел перекусать половину семьи прежде, чем его нейтрализовали. Дело бы замяли, но трое покусанных все-таки скончались, из них один ребенок. После этого прошляпившему больное животное ветеринару и вынесли приговор. Узнав эту подробность его биографии, Надежда пожала плечами, удивляясь, как изменились законы.
        - Ты же не бешеная, - попробовал своеобразно утешить ее Итакке, когда заметил выражение ее лица. - С тобой проще.
        Остальные - даже Блук - порой не давали ей прохода. И только Рой Линк держался как-то отстраненно. На людях он ни разу не обратился к ней с ласковым словом, да и вообще разговаривал мало и больше цедил короткие фразы сквозь зубы. Раньше его немногословие не так замечалось, но теперь Надежда невольно подмечала все мелочи. Она несколько раз порывалась заговорить с бригадиром, но тот с некоторых пор старательно избегал оставаться с нею наедине.
        На третий день после возвращения их уединение было нарушено. В поселок прибыл отряд солдат. Они приехали на платформе в разгар рабочего дня, когда большая часть бригады трудилась на ближней делянке. Накануне Шоррен наткнулся на большую колонию хлоп-грибов, среди которых было довольно много незрелых особей, и сейчас бригада занималась ее разработкой. Хлоп-грибы - шаровидные образования, которые, как настоящие грибы, растут на грибнице и выступают из земли, появляясь сперва как бурые шары, усеянные чешуйками. Постепенно они вырастают до размера человеческой головы, а некоторые даже больше и при этом светлеют, а чешуйки остаются на кожуре как сухие черные пятнышки. Их надо срывать в строго определенное время, когда они уже достигли размера не меньше, чем с два кулака взрослого человека, но еще не поменяли цвет. Если сорвать хлоп-гриб слишком рано, он способен дозреть и вырасти до размеров человеческой головы в темном влажном месте, но при этом его мякоть изменится. У нормально созревшего гриба она плотная, упругая и необыкновенно вкусна. Ее можно есть сырой, и для колонистов хлоп-гриб заменял большую
часть овощей, которые в этой почве почти не приживались. Ни морковь, ни свекла, ни репа, ни другие корнеплоды тут не росли, за исключением лука и чеснока. Неправильно высушенная мякоть легко крошилась и становилась настолько соленой, что ее нельзя было использовать даже в качестве приправ, зато ее «бульон» мог убивать любую заразу, и им можно было промывать раны и стерилизовать инструменты. Бригада заготавливала хлоп-грибы исключительно для себя, продавая излишки в форт. Хлоп-грибами их назвали потому, что именно при похлопывании ладонями по кожуре и можно было определить, зрелый это гриб или нет. Каждый обнаруженный гриб надо было похлопать прежде, чем срывать.
        Хлоп-грибы попадались в лесах круглый год, но так обильно они появлялись лишь перед наступлением дождливого сезона. В этом же году их нашли очень рано, и надо было торопиться собрать урожай. Неизвестно, что будет дальше, а это солидный запас провизии. И поэтому вся бригада занялась только этим. Лишь на складе, как обычно, оставался старый Таммо - помогая водителю разгружать платформы и заодно выполняя мелкие поручения Надежды.
        Пока большая часть народа ползала по земле и, отыскивая хлоп-грибы, выкручивала их из земли, складывая сразу в две корзины - зрелые и незрелые - оставляя в земле те, которые могли бы еще немного подрасти, между делянкой и поселком курсировала платформа. Приехав в очередной раз, она и застала возле длинного дома приезжих солдат.
        - Где все люди?
        Блук, который вел платформу, махнул рукой:
        - Там. За работой.
        - Почему все там?
        - Хлоп-грибы нашли. Большая делянка, зрелая.
        - Отставить работу! Передай бригадиру, чтобы все собрались сюда! - распорядился сержант. - Приказ командования.
        - А что случилось?
        - Осадное положение. Живо поворачивайся!
        - Зачем?
        - За остальными. Приказ свернуть все работы вплоть до особого распоряжения! Ну? Чего встал? - повысил он голос, заметив, что Блук оцепенел и только моргает веками и раздувает ноздри.
        - Э-э… согласно приказу свернул все работы, - ответил ксенос.
        - Вот дурак, - сержант добавил несколько слов, намекающих на умственные способности некоторых существ. - Быстро езжай за остальными! Пусть бросают все дела и едут сюда! Понял?
        Блук кивнул и, как ни в чем не бывало, стал заводить платформу на склад.
        - Ку-уда?
        - Разгрузиться.
        Надежда стояла на верхней ступеньке лестницы. Она слышала весь разговор, но не вмешивалась.
        - А ты что тут делаешь? - ее заметили, только когда она подошла ближе.
        - За грибами пришла, - женщина продемонстрировала корзину. - Хочу отобрать несколько штук и вечером потушить с…
        - Женщина! - сержант сплюнул. - Что бы ни случилось в мире, у нее всегда в голове только две мысли - что надеть и что приготовить на ужин.
        - Три, - поправила Надежда, проходя мимо сержанта. - Но третья мысль составляет великую женскую тайну, которую мужчинам никогда не узнать!
        - Это что за тайна? - крикнул ей в спину сержант.
        Женщина обернулась, улыбаясь:
        - Почему мы вас любим, несмотря ни на что!
        У Блука от волнения на бледной коже проступили темно-синие пятна, которые у любого другого могли быть приняты за трупные, а сержант поперхнулся воздухом. Но Надежда, как ни в чем не бывало, прошла на склад и стала копаться в свежем урожае, перебирая округлые упругие наощупь грибы серого цвета. Внешне они так сильно напоминали ей дождевики родной Земли, что женщина не отказывала себе в маленьком удовольствии время от времени подковыривать кожицу, чтобы убедиться, что внутри совсем не то, о чем она думала.
        Солдаты не помогали Блуку и Таммо разгрузить платформу - считалось, что это ниже их достоинства - и сержант злился, на «пару лентяев», которые, по его мнению, работали спустя рукава. Когда последний хлоп-гриб перекочевал в плетеную корзину, подвешенную под потолком - иначе при первом же признаки тепла они выпустят нити грибницы и станут непригодны в пищу - он едва ли не пинками погнал их на делянку за остальными. А сам решительно направился на кухню.
        Надежда выгрузила хлоп-грибы на стол и только начала их очищать, когда стукнула дверь.
        - Вот ты где?
        Женщина взялась за нож.
        - А где мне еще быть? Место женщины у плиты. Сейчас мужчины вернутся голодные, усталые, а тут свежее рагу…
        - Так ты умеешь готовить? - сержант осторожно приблизился. Намерения его были столь понятны, что Надежда только усмехнулась про себя. - Это в наше время такая редкость. Чтобы женщина готовила что-то сама! Скажи, тебе это просто нравится или это потому, что пищевой аппарат сломался?
        - Аппарат исправен. Но приготовленное своими руками вкуснее, - чистить хлоп-грибы было не сложнее, чем вареный картофель. Кожура сползала клочьями, так что большая жаровня быстро заполнялась очищенными дольками.
        - Ты так считаешь? - сержант подошел ближе. - А вот мне кажется, что у женщины руками получается кое-что другое… Что толку мучить себя на кухне? Женщины нужны не для этого!
        - Знаю. Чтобы детей рожать, - Надежда бросила в жаровню очередную порцию долек. - Это вам никакой аппарат не сделает.
        - Ну, почему? А клонирование, например?
        - Это противоестественно.
        - Хм… и где ты только набралась таких идей? - он уже стоял так близко, что еще шаг - и женщина почувствует на щеке его дыхание. Но внешне Надежда никак не показывала, что ее коробит приставание, и продолжала свое дело. Только движения участились - нож, свободный от чистки хлоп-грибов, мог понадобиться в любой момент.
        - Дома.
        - Да? А где твой дом?
        - На Земле.
        - На Земле? - сержант сделал шаг вбок так, что теперь они стояли почти друг напротив друга. Подступы пока перекрывали только ведро с грибами и жаровня. - Это на Старой Земле, да?
        Надежда прикусила губу. Проболталась! Рой говорил ей, что она не должна сознаваться в том, что является землянкой. Он даже предлагал ей называться жительницей другого мира… Как, бишь, его звали? Забыла! Придется выкручиваться.
        - Все мы родом со Старой Земли, - она вздохнула, без труда изображая скорбь. - Старая Земля… колыбель человечества… Моя родная планета тоже называлась Земля. Только Новая Земля, понимаете. Вот я всю жизнь, с детства, мечтала побывать на Старой Земле и посмотреть, как там жизнь, и чем она отличается от нашей. Читала про нее все, что могла найти. Фильмы смотрела… А вживую увидеть не довелось.
        - И не доведется. Старая Земля - закрытый мир. Вход туда запрещен. Даже политического представительства нет. Впрочем, если есть связи и… хм… средства связи, то невозможное возможно. Если действовать осторожно!
        Сержант недвусмысленно подмигнул, сделав еще полшажка. Теперь только убрать с пути наполовину опустевшее ведро и…
        - И вы, конечно, знаете, как действовать, чтобы попасть на Старую Землю?
        - Да. У меня для этого есть связи, - приосанился мужчина. Он, конечно, врал, но Надежда все равно затаила дыхание от близости исполнения мечты. - Это, конечно, не так легко, как кажется. Существует риск, но я бы мог… постараться. И даже уверен, что у меня все получится… было бы, для кого стараться! - он снова подмигнул. - Самому мне это не нужно, но ведь иногда так приятно сделать человеку добро… Если человек хороший. А хороших людей в наше время не так уж и много.
        - И вы никогда таких не встречали? - в ведре осталось всего три хлоп-гриба, и Надежда стала работать помедленнее, предчувствуя, что сейчас произойдет.
        - Встречал. Ты, например! - не обманул ее ожиданий сержант. - Ты себе не представляешь, насколько ты хороша!
        И сделал попытку обнять.
        Да, именно сделал попытку. Надежда была к этому готова и проворно отступила в сторонку:
        - Но-но! Руки убрал!
        - Какие мы грозные! Какие неприступные! Но мы тоже ученые. Знаем все ваши женские хитрости…
        Надежда мысленно застонала. Поистине, есть только две неизменные вещи - Вселенная и людская глупость. Да и то насчет Вселенной еще сто лет назад были сомнения. А вот глупость и мужская самонадеянность - это да. Сейчас прозвучит старая песня о главном: «Если женщина говорит „нет!“, на самом деле это означает „может быть!“».
        - Не все, - тем не менее, буркнула она, бросая в жаровню последний разрезанный гриб и не спеша отставляя в сторону опустевшее ведро.
        Сержант осклабился, понимая ее жест, как призыв к активным действиям. Он ринулся вперед, сграбастывая женщину в объятия и…
        Надежда не отказала себе в удовольствии полюбоваться на его выпученные глаза.
        - Что это? - просипел мужчина, цепенея.
        - Нож, - любезно объяснила женщина. - Обычный нож. Увы, я не настолько ученая и понятия не имею, где что там внутри у человека находится. Но если сделать надрез вот тут, - она слегка надавила, - интересно, что полезет наружу? Печень или желудок? Давай проверим, а? Будешь мне подсказывать? А то я женщина нервная, могу и не туда ткнуть!
        - Ой!
        - Что, неужели так больно? А если вот так? - она слегка повернула рукоять, чувствуя, что лезвие упирается во что-то мягкое.
        - Уй…с-сука…
        Надежда ёрничала и улыбалась, а внутри все сжималось от ужаса. Она боялась - боялась разъяренного мужчины. Боялась оружия в своих руках. Боялась крови. Боялась убить человека и уступить насильнику. И боялась ошибиться и сделать неправильный выбор. И, может быть, от страха ударила слишком сильно.
        Ответный толчок едва не сбил ее с ног. Она ударилась спиной о плиту, чудом устояв на ногах. В глазах потемнело. На миг показалось, что сейчас она потеряет сознание. И лишь рукоять ножа, который она чудом не выпустила из рук, удержала ее на грани обморока. Перехватив рукоять поудобнее, Надежда наугад махнула им в воздухе туда-сюда:
        - Только подойди!
        - Сука, - сержант держался за живот. Между пальцами у него виднелось что-то красное. - Ну, ты сука…
        - А тебе не следовало распускать лапы!
        - Дура! Тебе бы понравилось!
        - Да пошел ты…
        Рев мотора приближающейся платформы спас ее. Не обращая внимания на противника, Надежда метнулась к окну, распахивая его и высовываясь чуть ли не по пояс:
        - Ко мне! Скорее!
        Даже к смертельно раненому хищнику не следует поворачиваться спиной. А к оскорбленному мужчине - и подавно. Она почувствовала, как ее сзади обхватили чужие руки, заорала в голос, одновременно чувствуя страх и радость - если так хватается, значит, не настолько тяжело ранен! - замахала руками, сопротивляясь изо всех сил, задела что-то кулаком. С грохотом посыпалась посуда, опрокинулась жаровня с грибами. Ее швырнули чуть ли не через всю кухню, и Надежда еле успела обхватить себя руками, оберегая живот…
        А в следующий миг дверь с грохотом распахнулась, мелькнуло огромное тело - и сержант с отчаянным воплем буквально воспарил под потолок. Вывернув шею, Надежда расширенными от изумления и ужаса глазами смотрела, как ворвавшийся Рой на вытянутых руках подняв над головой противника, выносит его с кухни. Послышался сдавленный крик и шум падения тела.
        К ней подскочили сразу трое, затормошили, помогая встать:
        - Ты как? Цела? Все в порядке? Где болит?
        - Ничего, - Надежда попыталась улыбнуться, погладила по щеке совершенно белого от волнения Сандора. - Все хорошо. Я просто сильно испугалась… Рой! Где Рой?
        - Там.
        Вмиг забыв о собственном недуге, она вскочила на ноги.
        Рой стоял в дверях, уперев кулаки в бока. Он не дрогнул, когда Надежда вцепилась ему в локоть всеми десятью пальцами - смотрел как внизу, на траве, солдаты торопливо задирают на сержанте нижнее белье, чтобы залить коллоидом длинную косую царапину на животе. По счастью, рана была неглубокой, пострадала только кожа и немного мышцы. Сержант матерился, ругая всех и вся.
        - И чтобы руки распускать не смел, - только и изрек Рой, когда в его экспрессивном монологе появилась крохотная пауза.
        - Я не только руки… - сержант выпрямился, опираясь на своих подчиненных. Форма висела на нем кое-как. - Ноги нашей тут не будет. Майор Гравер послал нас для защиты мирного населения, но после такого… мы уходим. Сейчас же. Сами от дикарей обороняйтесь. А я и пальцем не пошевелю, чтобы вас спасти. Не будь я сержант Купер! Пошли отсюда.
        Солдаты попятились.
        - Сами справимся.
        Это были единственные слова, сказанные Роем по поводу случившегося.
        Заговорил он снова только после того, как вся бригада собралась за обеденным столом. Он был пока пуст - жаровню с грибами Надежда только-только поставила разогреваться и переминалась с ноги на ногу, но не смела подойти. Она чувствовала, что Рой ею не доволен и не хотела рисковать. Из-за нее бригада осталась без защиты.
        - Нас бросили, - без обиняков начал Рой, положив кулаки на стол. Он сидел спиной к женщине, и та не видела его лица, но по голосу могла догадаться, что оно сейчас ничего не выражает. - Наплевать. Сами справимся. Не маленькие.
        - А не слишком-то громкое заявление? - выступил Крус-Вонючка. - Сержант и его люди - профи. А мы кто?
        - Мы тоже люди. И что? - теперь в его голосе звучал вызов и скрытое раздражение - как всегда, когда он говорил с Крусом-Вонючкой.
        - Н-ничего, но на 16-С тоже как бы были люди. Это им помогло?
        - Им - нет. Нам - да. Они не были готовы. Мы - готовы.
        Рой говорил короткими рублеными фразами. Много болтать было для него непривычно, он нервничал, но, кажется, этого никто не замечал. Эти люди ни о чем не должны догадываться. Ему удавалось скрывать от бригады свое прошлое все восемь лет. Не хотелось, чтобы тайна рухнула из-за какой-то мелочи.
        - К чему?
        - К войне. На 16-С не знали, что из себя представляют дикари. Мы - знаем. Мы не ошибемся, как ошиблись они.
        Вот с этим не поспоришь. Судя по следам на поляне, соседей застали врасплох.
        - У нас…э-э… тоже, - подал голос Таммо и покосился на Надежду. - Было. Но мы…
        - Случайность. Второй удачи не будет.
        - Тогда…
        - Слушай мою команду, - голос Роя дрогнул, когда он произносил эти слова. - Переходим на военное положение. Купер убрался, но есть майор и форт. Сообщение он наверняка уже отправил. Замять дело не получится - Гудзон уже двадцать лет имперская планета. Ее так просто не отдадут. Значит, надо продержаться. Мы сможем. Должны.
        Помолчал, по очереди глядя на каждого, пытаясь по ответному взгляду определить, кто чего стоит. Восемь лет назад, когда они только-только прибыли на эту планету, это была еще не бригада - так, толпа, надерганная из разных камер и даже разных тюрем. Круса-Вонючку вообще доставили из полицейского участка, наскоро скомпоновав «дело» просто потому, что местным копам не хотелось возиться и по всем правилам оформлять задержание и расследование. Тогда их было больше и притирка сопровождалась жертвами - кого-то слопал хищник, кто-то отравился неизвестной пищей, кто-то просто «ушел в лес и не вернулся». Среди тех, кого больше нет, были надежные люди, с которыми он запросто встал бы плечом к плечу в этой новой схватке. Но тогда планета спала. Ничто не указывало на наличие на ней разумной жизни - по крайней мере, в этой части материка. А теперь…
        Теперь они пришли сюда, чтобы тут остаться. Это их дом, хотят они того или нет. И дикарям придется потесниться.
        - Форт нас не бросит. Не должен. Но какое-то время там станет не до нас. Поэтому будем справляться своими силами. Нас десять человек.
        - Кхм… А я?
        Надежда даже вздрогнула - сама не ожидала от себя такой реакции. Но неужели ее не посчитали?
        Посчитали. Рой медленно обернулся через плечо, нашел ее взглядом, и женщина тихо сделала шаг вперед, подходя к столу.
        - Одиннадцать, - негромко сказала она. - Я… м-м… тоже…с вами.
        Еще месяц назад она бы не смогла заставить себя сказать эти слова. Но теперь многое изменилось. Она привыкла. И забеременела от одного из этих людей. Значит, она тут своя.
        - Нет, - Рой смотрел на нее снизу вверх, но все равно как бы свысока. - Тебе нельзя. Ты…
        - Женщина? Рабыня? Кто?
        - Мирное население, - он выговорил эти два слова с трудом, после чего отвернулся, посчитав разговор законченным.
        Надежда стояла, подавившись воздухом. Хотелось кричать, топать ногами, бить посуду и плакать, но она заставила себя сдержаться. Рой был прав. В конце концов, чего она хотела? Может быть, это где-то на других планетах, в большом мире и можно гордо крикнуть: «Я - женщина и требую равных прав с мужчинами!» Может быть, это правда, что в новом мире женщина стала в первую очередь соратником, боевым товарищем и надежной опорой, отбросив за ненадобностью роль подруги, жены, матери, домохозяйки, оставив все это в удел киборгам и рабыням. Вон они как удивились, узнав, что Надежда умеет готовить сама, без помощи кухонных автоматов с раз и навсегда заданной программой и может не только нажимать на кнопки наманикюренным пальчиком! Пусть где-то там, на космических кораблях, звездных станциях и в мегаполисах все так и происходит, но здесь, в глуши, еще живы древние законы. И если хочешь жить, надо подчиняться им, а не размахивать плакатами с феминистскими лозунгами.
        Шкворчание поджаривающихся грибов привлекло ее внимание. Горько усмехнувшись - интересно, что бы подумали ее товарки по аукциону? - Надежда вернулась к плите, краем уха прислушиваясь к негромким отрывистым словам Роя.
        - Надо продержаться несколько дней. Всем быть настороже. Работы на делянках свернуть. Закончить, что начали - и все.
        - А как же листья и…все остальное? - встрепенулся Итакке. - Листопад начнется только через несколько дней! Мы так потеряем урожай и…
        - Лучше урожай, чем жизнь. Исключение - для сбора припасов. Итакке, Блук - на вас расчеты. Что есть, чего нет. Подсчитать и доложить.
        - Будет сделано.
        - Возможно, - он пожевал губами, обдумывая, - придется сидеть в засаде. - Значит, надо наладить передатчик и…
        - Связаться с соседями? - подсказал Сандор.
        Рой кивнул, даже радуясь, что придется меньше говорить.
        - Сможешь настроить?
        - Хм, - парень пожал плечами. - Его еще собрать надо. Там… многих запчастей не хватает. Наверное, охранники, когда уходили, ничего не оставили на замену. Только для передачи маячка.
        Рой покивал, прикидывая. На 16-С тоже был мачок. И он работал до последнего, иначе майор Гравер забеспокоился бы и немедленно послал отряд проверить, что и как. А он засуетился только после того, как от поселка никто не приехал на ярмарку. Да и то - уезжавшая из форта бригада поспела на 16-С первая. Он почувствовал раздражение. Об этом надо было побеспокоиться час, а лучше день тому назад! Сразу по приезде. Но маячок, который просто испускал равномерный сигнал: «Все в порядке! Мы на месте!» - работал без перерыва все восемь лет. Паузы в полтора-два часа допускались только на время замены вышедших из строя деталей. Если бы в поселке случился бунт, охранники бы подали сигнал тревоги именно с маячка, просто вырубив его или подав какой-то иной знак. Но бунтов не было. И сейчас никто не принял его наличие всерьез.
        А надо.
        - Затем - разведка. Надо знать, что происходит у соседей.
        Люди напряглись. Маяк не мог принимать новости от соседей и никто не знал, что происходит на соседних участках. Может быть, кроме них, вообще никого не осталось! Когда-то сделано это было нарочно, чтобы колонисты, узнав о бунте на соседнем участке, не подняли своего восстания, добавляя начальству головной боли. И теперь эта тактика изоляции начала приносить свои горькие плоды - позвать на помощь и просто предупредить об опасности не мог никто. Сандор, конечно, попробует разобраться со своим передатчиком, но есть ли на соседних участках такие же умельцы? Вот в чем вопрос. А если и есть, да получше Сандора? Не поделятся ли опытом?
        - Крус. Возьмешь в пару кого хочешь и смотайся на 16-В. Погляди, как там у них дела. Нигде не задерживаться, сразу назад. Гнать на полной скорости. Не тормозить, даже если кто-то выскочит из кустов и будет звать на помощь. Это может быть ловушкой!
        Крус фыркнул:
        - Не слишком ли ты осторожничаешь, бригадир? Ловушки - это…
        - Забыл крикунов? Забыл липучки? Да, в окрестностях мы их вроде как все вырубили, но несколько штук вполне могли уцелеть. Вспомни - Натеша в позапрошлом месяце едва не напоролась… А эти дикари - это ведь их мир. И кто знает…
        Он замолчал, и никто ему не возразил. Да, Гудзон открыли двадцать пять лет, но массовая колонизация началась только двадцать лет назад, когда была построена столица. Форты основали пятнадцать лет тому назад, и лишь десять лет прошло с того дня, когда на планету привезли первых ссыльнопоселенцев - когда стало ясно, что вольнонаемные не слишком торопятся заселять новый мир. Люди слишком привыкли к благам цивилизации. Без инфранета, «умной» бытовой техники, многочисленных торгово-развлекательных центров и возможности карьерного роста и получения высшего образования они не мыслят для себя жизни. Даже среди каторжан, людей из «отбросов общества», мало было таких, кто умел работать руками. Сюда неохотно ехали специалисты, ожидая, пока кто-то построит для них уютный филиал Метрополии, главной планеты Великой Звездной Империи. В том числе и биологи, которым, оказывается, для изучения местной природы, нужны лаборатории, техника, тот же инфранет. Сюда прилетало несколько экспедиций, в том числе и археологических. Несколько недель они копались в земле, собирали образцы, наскоро их описывали-фотографировали,
а потом улетали туда, где можно нормально жить. Дикую природу в ее естественной среде приходилось изучать самим колонистам на собственном опыте. И этот опыт иногда являлся печальным, а некоторые формы жизни до сих пор не были открыты и занесены в справочники.
        - И самое главное - оружие. Шоррен…
        - Закуплено. Шесть станнеров, шесть винтовок, - доложил тот. - Из них две лазерные. Есть еще электрошокер и парализатор, но их надо заряжать и…
        - Займись. Без оружия никто и никуда не выходит. Зарядники…
        - Так мы же закупились ими на ярмарке под завязку!..
        - …проверить все. Старые и новые. Доложить. Распределить поровну. На десятерых.
        - Сделаю, - в голосе парня звучала радость. Проведший детство и юность на борту вольного звездопроходца и участвовавший в том числе и в разбойных нападениях, Шоррен был единственным, кто хорошо разбирался в оружии так сказать, по роду деятельности.
        Единственным, кроме Роя.
        Он надеялся, что все обойдется. Что прошлое кануло в реку забвения. Поверил, что может начать новую жизнь.
        Поторопился.
        Майор Гравер не знал, радоваться ему или негодовать. С одной стороны, как начальник, командир гарнизона и ответственное лицо, он должен как минимум разжаловать сержанта Купера в рядовые «до особого распоряжения» просто за то, что тот оставил пост самовольно, наплевав на приказ из личных соображений. Защита мирного населения всегда являлась приоритетной, а на 16-А не только десять бывших каторжан, но и женщина! Однако из-за этой самой женщины все и произошло. Она всему причиной. Ну, что ей стоило немного по-своему отблагодарить защитника за оказываемую милость? Кто чем может, тот тем и расплачивается, разве не так? Тем более, такая красивая… С другой стороны, ее можно было оправдать тем, что сержант потребовал плату до начала работы, так сказать, авансом… ну, так еще лучше, пусть аванс отрабатывает.
        И все-таки, невыполнение приказа со стороны Купера было более серьезным нарушением, чем отказ «подзащитной» расплатиться с защитником известным способом. Из-за такой мелочи воин не должен покидать пост и ему не миновать взыскания, но…
        Но ведь это был участок того самого Роя Линка, которого майор Гравер недолюбливал. Все восемь лет, с тех самых пор, как впервые увидел в толпе ссыльнопоселенцев этого типа, Гравер его терпеть не мог. Особых причин для неприязни вроде бы не было. Такой же каторжник, как и все остальные. И в то же время чем-то он раздражал. Дело было в чем-то глубинном, иррациональном, с чем мог бы разобраться только психолог - если бы его удалось найти на этой глухой планете. Майор пробовал читать личное дело Рой Линка, но оно оказалось явно сфабрикованным нарочно, и он запутался, пытаясь отделить правду от явной лжи. «Напился в баре и подрался!» За это на каторгу простого офисного работника не отправляют. Тем более, что двигался и вел себя Рой Линк так, что сразу становилось понятно - офисным работником он как раз и не был. Но кем тогда? Как ни бился, как не пытался подловить Линка, вызвав на откровенность и даже шантаж, как ни посылал запросы в высшие инстанции, майор Гравер ничего не мог добиться. Сведения либо не поступали вообще, либо приходили такие противоречивые, что сразу становилось понятно - он что-то
скрывает. Или скрывают его.
        Оставалось лишь смириться и ждать удобного случая. И сама мысль о том, что без защиты остался именно Рой Линк, почему-то грела душу. Теперь этот наглец, этот двуличный тип, который только притворяется тупым, а сам явно вынашивает какие-то свои планы, поплатится за все.
        Майор Гравер представил себе, как он отомстит Рою Линку, сыграв роль спасителя, как заставит его испытывать благодарность, и мстительная улыбка заиграла на его губах.
        Решено! Так он и поступит, предоставив событиям идти своим чередом. А пока надо заняться другим делом - из столицы, куда он накануне отправил тело дикаря, пришло сообщение. Срочно добыть и предоставить для опытов живого дикаря. Кому бы поручить это дело?
        Стоп! А что тут долго раздумывать? Кандидат ведь уже есть!
        - Куда собралась?
        Надежда оглянулась. В двух шагах от нее стоял Таммо, держа станнер наизготовку.
        - В кладовую, - честно ответила она. - Мука закончилась.
        - Так вчера ж было…
        - Так я вчера и использовала. А сегодня надо хлеб испечь.
        Печь хлеб было собственной гордостью Надежды. Она пришла к этому методом проб и ошибок, поскольку ржаные лепешки успели всем надоесть. Хорошо еще, что в кухонном автомате нашелся нужный режим, но замешивать тесто все равно приходилось вручную, разводя соевое молоко и яичный порошок пополам с сухими дрожжами. Хлеб получался суховатый и с каким-то привкусом, но почти как настоящий. Правда, увеличился расход муки…
        - Я схожу, - предложил Таммо. - А ты сиди здесь.
        - Но в одиночку ты не дотащишь столько, сколько надо! А я еще хотела овощей набрать и…
        - В кладовой Сандор. Он мне поможет. А ты сиди тут!
        Надежда прикусила губу. Сегодня они остались в поселке втроем - она, Таммо и Сандор. Парень уже несколько дней копался в приемнике, пытаясь не просто наладить работу устройства, но и также переделать его на двустороннюю связь. Многих деталей не хватало, другие оказались изношенными, и работа продвигалась медленно. Остальные были ужасно недовольны выбором кандидатуры охранника. «Может, лучше кого другого назначишь? - говорили Рою. - Хотя бы Итакке? Он помоложе!»
        Но бригадир только покачал головой.
        И вот они остались одни. Остальные уехали по делам. Именно «на дорожку» Надежда и испекла им пирожков, потратив все запасы муки.
        Дел предстояло много. Надо было закончить заготовку припасов - уже не для весенней торговли, а для того, чтобы, если придется, провести в осаде несколько дней или даже недель. Надо было обезопасить поселок. Надо было связаться с соседями и узнать последние новости. Ездили всей группой, не разделяясь, и пока четверо работали, еще четверо патрулировали периметр, держа винтовки наизготовку. Охранникам разрешалось стрелять практически во все, что движется.
        Сначала занялись поселком. Для этого вырубили и выкорчевали весь кустарник и молодые деревца в радиусе двадцати метров, а у крайних деревьев обрубили нижние ветки - никто не знал, умеют ли дикари лазить по деревьям, но облегчать им задачу не хотелось. Заодно покосили весь мох и повыдергивали мелкий папоротник почти под корень, и поляна сразу стала голой и какой-то неуютной. Чуть было не уничтожили заодно огород - все равно он был в запущенном состоянии - и Надежде еле удалось отстоять несколько грядок и пару ягодных кустарников. Но с той стороны прокопали глубокий ров достаточной ширины, чтобы не перескочить с разбегу. Пусть обходят или теряют время, наводя мосты!
        На другой день решили второй раз навестить покинутый 16-С и разжиться там кое-какими полезными мелочами, но выяснили, что опоздали. До них там побывали солдаты из форта, которые вывезли все, что можно. Даже некоторые приваренные агрегаты поснимали, отодрав от пола. А те, которые не смогли увезти, разобрали, оставив только корпуса.
        Следующие два дня бригада посвятила тому, что собирала последний урожай с ближних делянок. Дальние, куда в прошлом могли отправиться даже с ночевкой, решили бросить на произвол судьбы. Все равно леса вокруг стояли нетронутые и разбить новые делянки с хлоп-грибами, каукосом, змей-корнем и лопатником не составит труда. Было бы, кому их разбивать!
        А вот сегодня Рой решил навестить других соседей. Поблизости было еще два поселка, 16-В и 16-Е. Остальные находились в другой стороне. К ним в гости решили наведаться позже, заодно заглянув в форт.
        Надежда с ними не ездила. Она сидела дома под усиленной охраной Сандора и Таммо. Старик был до того мрачен, что Надежда в конце концов не выдержала и спросила:
        - За что ты меня не любишь? Раньше мы вроде бы оставались вместе и тогда…
        - Вот именно что тогда! - воскликнул тот с горечью. - Девочка, я уже два раза… дежурил. И оба раза проштрафился. Один раз на тебя чуть не напали дикари, пока я смотрел в другую сторону. Второй раз этот Купер… которому я не смог помешать… ты уж прости, но плохой из меня охранник. Поэтому… сиди-ка ты в кухне, а я один схожу.
        - Но ведь это всего несколько шагов! - кладовая была соединена с длинным домом. Она имела отдельный вход, запиравшийся изнутри, в то время как в длинном доме такого запора не было. Все замки у него находились снаружи, и лишь недавно прибили простой засов - специально для Надежды, чтобы никому не открывала. Между собой оба строения не сообщались, так что всегда приходилось выбираться по крутой лестнице из дома, обходить его и потом по точно такой же лесенке подниматься в кладовую.
        - Тем лучше. Быстрее обернусь.
        - Ну, я хоть вещи могу нести!
        - Тебе нельзя. Надорвешься, - отрезал Таммо и ушел, задвинув засов, чтобы Надежда не выскочила следом за ним.
        К облегчению Роя и остальных поселок 16-В оказался цел и невредим. Второй удачей было то, что его охранял не сержант Купер, а тамошнее начальство, сержант Смис, услышав о том, что 16-А остался без охраны, энергично выматерился и предложил отправить к ним один взвод. Рой вежливо поблагодарил, но на этом их удачи и закончились.
        Бригадир 16-В, Иан Малле, был тот самый владелец секс-киборга, с которым они виделись на последней ярмарке. Он сидел в своей комнате - да, у него была отдельная комната, пусть и отгороженная натянутым полотном - совершенно один, если не считать сержанта Смиса. Рой невольно подавил в себе чувство зависти - живут же другие! В его поселке уединиться можно было разве что в сортире, да и то при условии, если никто не занял соседнюю кабинку. Бригада и сейчас ввалилась в комнату всей толпой, сгрудившись у самого входа. Сесть к столу пригласили одного Роя.
        Взгляд невольно скользнул по дальней стенке - за спиной Иана Малле на сей раз не маячила его кибер-девушка.
        - Заработалась малышка, - небрежно бросил тот, правильно угадав взгляд соседа. - Народа прибыло, всем расслабиться хочется, вот она и обслуживала сутки без передышки. Надорвалась немного, теперь отдыхает, сил набирается. А твоя что? Ах, да… Ладно, какие у вас там новости? Все живы-здоровы… Хм, вижу, что все. Полным, так сказать, составом? Тогда в чем дело? Сейчас не то время, чтобы по гостям разъезжать. У нас, например, уборочная в полном разгаре. Почти все на делянках. И работники, и охрана.
        В поселке действительно было мало народа - только начальство, дежурные по кухне и еще два солдата. Стояла военная платформа, рядом армейская палатка, но больше никаких изменений. Даже кусты и высокая трава не убраны.
        - У нас проблема, - сухо бросил Рой. - Маяк.
        - Что? Сломался?
        - Нет. Переделываем. Запчасти нужны. Вот список, - он развернул свежий лист лопатника, который колонисты использовали вместо бумаги. - Механик писал. Я тут ничего не понимаю. Такое есть?
        Иан изучил листок, причем рассматривал сделанные на коленке записи с таким видом, словно никогда в жизни не видел букв и не знает, что с письмом делать - то ли ритуально съесть, то ли вернуть с поклоном.
        Сержант взглянул через плечо.
        - Ого! - присвистнул он. - Вы там что, теле-радио передающую станцию строить собрались.
        - Нет. Маяк переделать. Есть такие запчасти?
        Сержант быстро отчеркнул что-то ногтем, но тут же прищурился:
        - А вам зачем?
        - Я же сказал… - Рой оборвал сам себя. - На помощь позвать. Новости узнать. Мало ли… Мы одни и…
        - Ненадолго! - перебил его сержант. - Поведение Купера недопустимо в условиях военного времени, когда защита гражданских становится приоритетной. И поэтому я отправлю с вами взвод…
        - Нет. Мы сами справимся.
        - Справитесь? - Иан и сержант переглянулись и рассмеялись. - Справитесь? Вы даже не знаете, с чем?
        - Знаем.
        - Знаете, сколько в этих лесах дикарей? Знаете, где они обитают? Откуда приходят? Сколько их там вообще? Где они отсиживаются в этих лесах? Вы вообще про них что-нибудь знаете?
        Рой поднял взгляд, и сержанту Смису вдруг показалось, что этот человек нависает над ним.
        - Мы знаем, что их можно убить, - спокойно сказал он. - И нам этого достаточно.
        - Ого-го! - сержант попытался за напускной бравадой скрыть свои истинные чувства. - Не много ли на себя берешь, Линк?
        Рой медленно встал, развернулся, направился к выходу.
        - Моя женщина убила двоих дикарей, - уже у порога бросил он. - А скольких хотя бы издалека видели вы?
        Иан Малле догнал его уже у платформы, куда мрачная бригада рассаживалась, стараясь не смотреть друг на друга и по сторонам.
        - Ты это брось, Рой, - запыхавшись, он схватил бригадира за рукав. - Не горячись. Я же тебя знаю. Ты мужик, что надо. Ну, с кем не бывает? Все нервничаем, все злые ходим… Погоди. Мой человек сейчас кое-каких запчастей притащит. Авось, что нужное там и попадется… А насчет охраны подумай. Дождливый сезон длинный. Мало ли, что может случиться! Пока тихо, надо запасы делать. Солдаты помогут.
        Рой слушал, кивал, молчал. И уехал также молча, не прибавив ни слова.
        - Тьфу ты! - Иан Малле проводил глазами его платформу. - Ну, видал такого упрямца? - кивнул он Смису.
        Надежда подергала дверь и тихо выругалась. Все ясно, она заперта! Женщина села на табурет, пытаясь успокоиться. Этот Таммо ведет себя с нею, словно настоящий охранник. Рядом с ним она чувствует себя преступницей, приговоренной к каторжной работе. Причем незаметно, чтобы Таммо получал удовольствие от порученного дела. Но его можно понять - действительно, дважды старик опростоволосился, и оба раза когда они оставались в поселке одни. Правда, сейчас с ними Сандор…
        Стоило подумать о третьем жителе, как снаружи послышались торопливые шаги. Кто-то закричал, зовя ее по имени. Потом прогрохотали ступени и, наконец, с лязгом откинулся засов:
        - Натеша?
        Женщина вскочила. Сандора было не узнать. На нем не было лица.
        - Натеша? Таммо…
        - Что? Дикари? На вас напали?
        - Нет. Он… упал.
        - Господи! - Надежда всплеснула руками. - И что?
        - Он… набрал мешок муки и другие припасы, - Сандор судорожно сглотнул, бросил взгляд через плечо. - Всего понемногу. Сказал - чтобы два раза не ходить. Я отговаривал, мол, не стоит. Лестница крутая и вообще… Он не послушался. Взвалил мешок на плечо, стал спускаться и… не удержался.
        Оттолкнув парня, Надежда сама поспешила к кладовой.
        Таммо лежал у подножия лестницы на боку, прижав руку к груди. Не один, а целых два мешка валялись рядом. Мука из одного просыпалась, припорошив мхи и одежду человека, как снег. Раскатились сушеные хлоп-грибы и местная разновидность свеклы - листовая. Станнер отлетел в сторону, и Надежда успела мельком подумать, что если бы Таммо был настоящим охранником, а она - настоящей арестанткой, обезоружить противника сейчас было бы плевым делом.
        Она бросилась к лежащему, с трудом заставила себя дотронуться до его руки. Таммо был жив и дышал, из уголка рта текла кровь. Надежда прикусила губу, чтобы сдержаться. Она никогда в жизни не сталкивалась с такими ситуациями. Тут не вызовешь «Скорую», не позвонишь в МЧС, даже не позовешь прохожих: «Врач! Среди вас есть врач?» - даже до ближайшей аптеки…
        Аптека!
        - Аптечка, - она повернулась к Сандору. - У вас есть аптечка или этот… ну, как его… обычно бывает…
        То есть, обычно должен быть в фантастических романах! Да-да, в каждом прочитанном ею в прошлом романе заболевшего героя лечили с помощью какого-нибудь хитрого прибора, который прикладывали ему к груди или запястью. И тот выдавал характеристику общего состояния и рекомендуемые методы лечения. Чаще всего требовалось всего-навсего впрыснуть герою дозу лекарства, чтобы через несколько часов - и несколько страниц в книге - он был абсолютно здоров.
        - Чтобы поставить диагноз или…
        - Экспресс-тестер? Сейчас принесу!
        Парень сорвался с места и умчался в длинный дом, а Надежда осталась сидеть возле тела Таммо, поглаживая его по запястью и время от времени слегка нажимая пальцами, чтобы прощупать пульс.
        - Все будет хорошо, - шептала она. - Все будет хорошо.
        Старик тихо застонал, приоткрывая глаза.
        - Таммо? - она наклонилась, слегка потормошила его. - Ты как? Где болит?
        Он сдавленно застонал.
        - Сердце… грудь…спина и… еще…
        Голос его прервался. Потом тело судорожно дернулось. Глаза закатились. Он захрипел и начал слегка синеть.
        Надежде стало страшно. Он что, умирает? От чего? Он ведь всего-навсего упал с небольшой высоты, каких-то полтора-два метра. Не может человек, упасть с такой высоты, разбиться насмерть! Или может? Смотря, как упасть. Если сломалось ребро, и обломок проткнул легкое, то… господи, какие идиотские мысли в голову лезут. Сандора все не было, а она тут рядом с умирающим совсем одна. Где этого дурака носит?
        - Таммо, - она потормошила старика. - Таммо, ты меня слышишь?
        Он несколько раз хрипло вздохнул. Взгляд его скользнул и остановился на ней.
        - Девочка… Натеша… я не смог…
        - Глупости, - она старательно сердила себя, чтобы не начать паниковать. - Какие глупости! Со всеми бывает…
        - Глупо, - он кашлянул, и неожиданно струйка крови изо рта побежала сильнее. - Как глупо… получилось… хотел тебя защитить… не смог…
        - Да не от кого меня тут защищать! - чуть не закричала она.
        - Они придут, а я… а меня…не будет рядом…
        Он закашлялся снова. И где носит этого Сандора? Неужели забыл, где аптечка? Она же сама положила ее на кухне на верхнюю полку, чтобы легче было дотянуться. Смешно сказать - нашла под чьей-то кроватью…
        Под кроватью. Надежду обдало холодом, рука невольно крепче сжала запястье Таммо. Она нашла аптечку во время уборки, переложила ее на другое место и никому об этом не сказала! А что, если Сандор сейчас торопливо шарит по очереди под каждой кроватью, матерясь и не зная, куда пропала ценная вещь?
        - Сандор! - завопила она во всю силу легких.
        - Тише! - Таммо собрал силы и схватил ее за руку. - Нельзя кричать. Они услышат!
        - Кто? Дикари? Мне нужен Сандор! Сандор! Ты где? Отзовись!
        В эту минуту ей было наплевать на всех дикарей мира.
        - Сандор!
        - А? - у нее над головой с усилием распахнулось одно из окошек, высунулась голова. - Чего?
        - Аптечка! Нашел?
        - Не-а. Она…
        - И не найдешь. Посмотри на кухне. Рядом с холодильником полки. Самая верхняя, справа. Живо!
        Голова в окне исчезла. Минуту спустя Сандор присоединился к Надежде, обеими руками прижимая к себе обитый изолирующей тканью ящичек. Упал рядом с Таммо на колени, торопливо вскрыл аптечку, доставая прибор, похожий на командирские часы, только на внутренней стороне корпуса было множество мелких иголочек. Торопливо растянул обе половинки «браслета», пришпилил его липучками прямо к одежде Таммо, быстро что-то настроил. Хмыкнул, заметив, как замигали индикаторы.
        Надежда смотрела во все глаза. Чем-то подобным ее собирался осмотреть врач в форте, но у него сломался какой-то индикатор. А этот приборчик, судя по всему, был в отличном состоянии.
        Вот только зеленые индикаторы, мигнув пару раз, погасли, сменившись желтыми, а те - оранжевыми. Причем один из них погас почти сразу, а еще два принялись перемигиваться, словно прибор корчил рожицы.
        - Дело плохо, - шепнул Сандор. - Сбой в работе сердца, внутренние повреждения… разрывы…
        - Разрывы чего?
        - Вот и вот, - парень ткнул пальцем в мигающие индикаторы. - Это, кажется, селезенка. А вот что соответствует этому огоньку, я не помню. Итакке надо спрашивать. Он ветеринар… был…
        - Это все из-за меня…
        Сандор открыл рот, чтобы возразить - мол, если Натеша и виновна, так только в том, что попросила принести слишком много продуктов за один раз, а остальное лишь досадная случайность! - но тут Таммо открыл глаза и прохрипел:
        - Кончаюсь?
        - Не говори глупостей! - вспылила Натеша. - От этого не умирают…Сандор, я на вашем языке читать не умею. Где тут какие лекарства? - она сунулась в аптечку. - Сейчас мы вколем тебя кое-что стимулирующее, чтобы взбодрить сердце, а потом…
        Что «потом», она не знала, но очень надеялась, что все будет хорошо.
        - Зря все это, девочка! - Таммо попытался вздохнуть, но поперхнулся воздухом и надрывно закашлялся, корчась от боли в животе и груди. - Помираю… тут мне ничего не поможет!
        - У нас совсем мало лекарств. Только заживляющие и противовоспалительные, - извиняющимся тоном молвил Сандор. - Ну, от ожогов универсальная мазь, болеутоляющее, антидоты… А больше ничего. Это только в форте…
        - Точно! - встрепенулась Надежда. - Форт! Его надо отвезти туда! Ты мне поможешь? Я одна его не подниму.
        - Что? - чуть ли не хором изумились оба мужчины. - Ты хочешь…
        - Я хочу спасти ему жизнь! Но мне нужна помощь. Далеко до форта?
        - Миль двадцать, если по прямой. За полтора часа, если не… Погоди, Натеша, ты…
        - Некогда. Он умирает. В форте есть настоящий врач. Ты можешь передать сообщение, что у нас тут тяжелобольной с травмой?
        - Нет пока. Рой не вернулся, не привез запчастей…
        - Обойдемся без них, - Надежда вскочила. - Помоги затащить его на платформу! Живо!
        Она наклонилась, подхватывая обмякшее тело Таммо подмышки, стиснув зубы, потянула за собой. Живот напрягся. Мелькнула тревожная мысль о ребенке - как бы не получилось, спасая одну жизнь, потерять другую! Но тут Сандор, на что-то решившись, сунул прибор подмышку и схватил Таммо за ноги:
        - Понесли!
        Старик захрипел и обмяк у них на руках, так что женщина всерьез испугалась, что они тащат труп. Она еле заставила себя не бросить ношу, а, сосредоточившись на собственных ощущениях и считая шаги, пятясь задом, потащила его в сторону ангаров.
        В поселке оставалось две грузовые платформы и два облегченных электрокара, сильно смахивающих на привычные земные квадроциклы. И это не считая рабочей спецтехники, которая чаще всего до последнего оставалась на делянках. Сейчас на одной платформе уехала бригада, но другие стояли на месте. Конечно, можно было воспользоваться электрокаром, но водить его Натеша не умела от слова «никогда». Она и с платформой…
        - Ты… водить… умеешь? - в три приема выдохнул Сандор, когда они все-таки доковыляли до ангара и ввалились внутрь. Надежде ужасно хотелось бросить Таммо и передохнуть хоть чуток, но она заставила себя двигаться дальше. Живот побаливал, но не критично.
        - Да, - храбро почти не соврала она. - Немного.
        То есть, несколько раз видела, как рулил Рой и другие, а Крус-Вонючка даже дал ей посидеть на водительском месте и подержаться за рычаги, попутно объясняя, для чего какой нужен. Сам он при этом был занят тем, что тискал и лапал ее за все места, так что объяснения получились сбивчивые. Но кое-что в голове отложиться успело.
        - Мне поехать с тобой?
        Надежда кивнула. Сандор всяко водит лучше ее. Если он в критический момент перехватит управление, она будет только рада.
        - Погоди! - вспомнил парень, уже когда они оба устроились на переднем сидении, надежно закрепив потерявшего сознание Таммо в отсеке для грузов. - Надо наших предупредить. А вдруг они вернутся, а нас нет?
        - А вдруг тут только одна дорога и мы с ними встретимся по пути? - парировала Надежда, осторожно включая зажигание.
        Рой сделал вид, что пропустил последние слова Иана Малле мимо ушей, однако, в память все-таки запали брошенное как бы вскользь замечание: «Ты же ничего о них не знаешь!» Слова вертелись в мозгу так и эдак, словно трехмерная головоломка на экране компьютера - надо уловить логику в переплетении нитей и потянуть за ту единственную, которая поможет распутать весь клубок. Заметив, что бригадир молчит особенно мрачно - молчал он частенько, но это молчание всякий раз было разным - остальные тоже притихли. Слышался только рокот мотора платформы, которая осторожно, но быстро ползла по дороге.
        - Сверни, - вдруг нарушил молчание Рой.
        Сидевший за водителя Блук только моргнул обеими парами век:
        - Э-э… куда?
        Справа и слева стеной вставал дремучий лес. Лишь кое-где на обочинах был вырублен кустарник да обломаны опасно наклоняющиеся над дорогой ветки. Большую часть здешних лесов еще не касались ни электропила, ни копатель. Пройдет не меньше двухсот лет прежде, чем удастся исчерпать все ресурсы.
        - Влево развилка, - указал Рой, чем удивил Блука еще больше.
        Развилка действительно была - метрах в пятидесяти впереди. Но та дорога была еще хуже. По ней практически никто не ездил уже несколько лет - с тех самых пор, как каторжники, осваивающие эти леса, получили официальный статус вольных поселенцев. Прежде там был поселок 16-Н, но его забросили практически в том же месяце, как вышел указ. Он находился дальше всех от форта и был единственным, который был брошен. Причина? О ней тамошние поселенцы предпочитали помалкивать.
        Тем не менее, Блук послушно свернул в ту сторону.
        - Зачем? - Крус-Вонючка подался вперед, тронул начальство за плечо.
        - На разведку.
        - Надеешься что-нибудь найти?
        Рой неопределенно пожал плечами. 16-Н находилась ближе всех к той самой горе, куда забрела Натеша, и где они видели того, первого, дикаря. А что, если…
        - Да.
        - Прямо сейчас? Я хочу сказать, нас ждут дома.
        «Дома». Уже два месяца, как это слово приобрело для них особый смысл. Дома была женщина. Женщина, готовящая обед. Женщина, застилающая постель. Женщина, вынашивающая ребенка от одного из них.
        Женщина, убившая дикаря.
        - Да. Сейчас.
        Всю дорогу до форта Надежда так крепко стискивала рычаги управления, что к концу пути у нее болели не только кисти, но и даже плечи, спина и шея. Опасаясь все испортить и попасть в аварию - влететь в кювет можно на любой дороге, а эвакуатор и строгий сотрудник ГБДД остался в далеком прошлом и был не реальнее вампира-вегетарианца, - она нарочно сдерживалась, и поэтому платформа большую часть пути ползла черепашьим шагом. Лишь ненамного быстрее, чем шел бы пешком по ровной дороге крепкий сильный мужчина. Сидевший рядом Сандор весь испереживался. Он запрыгнул на платформу в самый последний момент и теперь не знал, что делать. То ли умолять Надежду ехать побыстрее, то ли отнять рычаги управления и самому вести платформу. Проблема была в том, что водить он умел ненамного лучше, гораздо ловчее управлялся с электрокаром.
        - Быстрее! Быстрее! - шептал он, озираясь по сторонам. - Опоздаем.
        - Замолчи и посмотри, как Таммо!
        - Плохо, - перегнувшись через бортик, доложил парень.
        Надежда попробовала прибавить ходу, чуть выдвинув рычаги вперед, но, как назло, порожнюю платформу стало так потряхивать на неровностях почвы, что пришлось опять отжать их, сбавив темп. Иначе умирающего растрясет так, что помощь врача ему уже не понадобится.
        Опасалась разгоняться она и еще по одной причине - по этой же дороге навстречу им должны были ехать остальные. И Надежда всерьез опасалась, как бы не врезаться - дорога шла почти прямо, но все-таки попадались повороты, и густая растительность до последнего скрывала то, что таится за поворотом, мешая среагировать вовремя. Она отнюдь не была уверена, что сумеет затормозить разогнавшуюся до предельной скорости платформу.
        Наконец, они миновали последний поворот и выехали на пологий берег реки метрах в трехстах от торговой площадки форта.
        - А где наши? - невольно вырвалось у Сандора. - Неужели мы разминулись? Но как?
        Объяснение этому могло быть только одно - что-то задержало бригаду у соседей. Надежда припомнила, что вроде как перед очередным поворотом издалека до ее слуха донесся мерный рокот мотора. Но была ли это их платформа или чужая - не угадаешь. Выкинув посторонние мысли из головы, она нацелилась прямо на ворота, благо, те были распахнуты.
        Дежурному было скучно. Во всяком случае, он воспользовался моментом, чтобы проявить активность:
        - Кто? Куда? Откуда? Зачем? И вообще, что у вас случилось?
        - Врач. Надо врача, - сказала Надежда.
        - Нападение? Дикари? Где? - занервничал дежурный. - Сейчас я…
        - Нет! Он просто болен. Травма.
        - Болен? - дежурный велел заглушить мотор и привстал на подножку, заглядывая внутрь. - Ого! Как же это?
        Женщина занервничала. Она не обладала нужными знаниями, но тут любой бы сообразил, что дело серьезное. Таммо весь даже не побледнел, а посинел. Нос у него заострился, глаза были полузакрыты, и он с трудом, хрипя и дергая губами, дышал пересохшим ртом. При каждом вздохе на его губах пузырилась пена. Возможно, счет его жизни шел на минуты, а их задерживают!
        - Пропустите нас!
        - Я-то пущу, но вот док вряд ли вас примет, - дежурный спрыгнул с приступки. - Вчера внезапно замолчал маяк на 16-Е. На подмогу и разведку ушел большой отряд. В форте всего десять человек, не считая женщин и детей. Ждем наших. Будут раненые, а тут вы…
        - Раненые будут не сейчас, а нам помощь нужна немедленно.
        - Ладно, - отступил дежурный. - Но я вас предупредил!
        И отступил в сторону.
        Глава 9
        Дорога была заброшена три года тому назад, так что платформа ползла так медленно, что казалось проще и быстрее бросить ее и дальше добираться своим ходом. Но оставлять технику не хотелось - вдруг придется удирать, а за гусеницами платформы оставался довольно четкий след, пусть неглубокой, но колеи. Попадешь в нее при отступлении - и можешь развить приличную скорость.
        И все-таки через пару километров Рой велел заглушить мотор.
        - Дальше своим ходом.
        К тому времени они выбрались на одну из старых делянок. Это было заметно по тому, что большинство беломров были еще молодые, с темной корой, а в зарослях папоротника и измельчавшего лопатника тут и там виднелись пни. Шоррен наклонился, сорвал горсть мелких темно-синих ягод, закинул в рот:
        - Почти созрели. Сока только маловато…
        - Тебе бы только есть! - буркнул Крус-Вонючка.
        - Пусть, - неожиданно миролюбиво откликнулся Итакке. - Мальчик растет…
        Шоррен только усмехнулся. Уж кого в бригаде и считать мальчиком, то Сандора - он на полгода младше, а учитывая бурное космическое прошлое Шоррена, бывшего юнги с вольного звездопроходца, так и на половину жизни. Но за второй порцией ягод не потянулся. И так уже заметно, что лопатник одичал, а значит, его ягоды вернулись к первобытному состоянию.
        - Разговорчики, - осадил всех Рой. - Молча. Вперед. Парами.
        И зашагал впереди, задавая темп и направление. За ним выдвинулся Блук, потом Крус-Вонючка, дальше Итакке - и так далее. Шоррен пропустил всех впереди себя и пошел замыкающим, то и дело разворачиваясь назад и поводя лазерной винтовкой, выставленной на максимум. В прошлой жизни это было его любимое оружие. С тыла к ним точно не подобраться. Разве что дикари с деревьев посыплются. Но на делянке не росло ни одного беломра достаточной величины, чтобы могли выдержать вес дикаря. А те, что могли, Рой предусмотрительно обходил стороной. Двигался он не напрямик, а чуть зигзагами, и Шоррен не мог не оценить его маневра. И где только научился? Кем он, кстати, был? Бывший звездопроходец сообразил, что не знает ответа на этот вопрос.
        Делянка закончилась, бригада свернула на заросшую дорогу, которая вела к остаткам поселка. До них было всего около километра, но Рой внезапно остановился. Вскинул руку, шевельнув пальцами.
        - Стоять, - прошипел-продублировал его знак Шоррен. Выдвинулся вперед сам, без приказа.
        Рой бросил на него подозрительный взгляд:
        - Что?
        - Почувствовал… кое-что, - уклонился от прямого ответа тот.
        - Тоже?
        Шоррен пожал плечами. Неизвестно, что чувствовал бригадир, но у него лично возникло стойкое ощущение необходимости идти вперед. Вернее, не просто вперед, а вбок. Дорога-то дорогой и в ее конце будет брошенный поселок, но этот лес… в нем есть кое-что подозрительное. Тревожное и манящее одновременно. Оно пригибало к земле, заставляя ощутить страх и дурноту. И надо быть последним дураком, чтобы махнуть рукой и ничего не замечать.
        Остальные чувствовали себя не лучше. Итакке побледнел и невольно постарался встать так, чтобы его заслонили остальные. Крус-Вонючка оцепенел, стиснув приклад винтовки так, что посинели пальцы. Блук пошел цветными пятнами - синее на белом то усиливалось до ультрамарина, то выцветало до пепельно-серого оттенка. Трое других - Грак, Джон и Якоб - держались, но исключительно друг за друга.
        Это странное чувство было таким сильным и нахлынуло так внезапно, что Рой сразу понял, что именно согнало обитателей 16-Н с места. Жить под таким давлением круглые сутки? Да, но что вызывает эти незабываемые ощущения?
        - Двигаемся. Вперед. Кучно. Осторожно.
        И первым сделал шаг.
        Шоррен не обгонял его, двигался рядом, иногда чуть приотставая, и Рой не возражал против такого соседства. С ним было почему-то спокойнее, хотя по уму стоило отправить самовольного напарника в тыл, замыкающим, чтобы никто не отстал. Инстинкт подсказывал, что отставшие погибнут.
        А лес вокруг казался таким спокойным и мирным! Точь-в-точь как вокруг их собственных делянок. Только шелестели под ветерком кроны, чуть поскрипывали высокие стройные молодые беломры, качаясь под порывами верхового ветра. Иногда покрикивали птицы и местные зверьки. А порой с порывами ветра издалека доносилось…
        То, что это не эхо, было понятно и так. Но кто или что издает такие звуки?
        Ноги сами понесли навстречу. Загадок леса этого материка таили немало. Люди приоткрыли только малую их часть, а сейчас, кажется, подошла пора нового великого открытия. В начале пути - и жизненного, и обычного путешествия - все открытия кажутся важными, пока не понимаешь, что бесконечно повторяется одно и то же: сталкиваясь с чем-то новым, ты всякий раз думаешь, что теперь все будет иначе, и почти каждый раз ошибаешься. Ничего нового нет - есть только бесконечное повторение того, что происходило сотни тысяч раз, и будет происходить еще столько же. Просто ты всякий раз смотришь на происходящее новыми глазами.
        Вот и Рой Линк поймал себя на мысли, что как-то по-новому всматривается в окружающий лес. Вроде те же деревья, что и на их делянках. Вроде те же беломры, лопатник и заросли каукоса, похожего на мутировавший папоротник, и те же перепончатокрылые тварюшки, играющие роль местных птичек, перепрыгивают с ветки на ветку. И в то же время тут все чужое, чуждое, враждебное людям. Что-то, что согнало поселок 16-Н с насиженного места. А вот интересно, они с самого начала чувствовали неладное и с радостью удрали, едва смогли, или по ним ударило внезапно и приказ о расселении просто совпадение?
        По уму в форте об этом давно следовало побеспокоиться. Но на деле, кажется, бригада Роя была первой, кому пришла в голову светлая идея именно сейчас заняться разгадкой этой тайны.
        Однако, тайна - вернее, предчувствие чего-то необычного - тянуло людей немного в сторону от поселка. Рой заколебался. Для того чтобы понять, что тут происходит, надо сойти с тропы и углубиться в чащу, следуя по бездорожью и ориентиров на свой страх и риск.
        Помедлив, он сделал шаг. Перенес вес тела на ногу, поелозил, втыкая пятку поглубже в почву и слегка проворачивая ее, чтобы отпечаток получился как можно лучше. Потом сделал второй шаг, третий…Остальные послушно топали следом. Даже Шоррен притих и не рвался в первый ряд. Умный мальчик. Знает, что след в след они привлекут меньше врагов.
        Врагов? Да, тут есть враги. Те же дикари, например. Но ведь не дикари согнали 16-Н с места, а что-то другое. Что-то, к чему они медленно приближались.
        Странные звуки становились все громче и четче, к ним примешивалась легкая вибрация. Казалось, впереди происходит маленькое «домашнее» землетрясение. Сделав знак всем стоять, Рой в одиночку прошел несколько шагов и припал ухом к земле.
        - Что он делает? - послышался шепот за спиной. - С бригадиром все в порядке? Эй, Линк! Ты…
        - Цыц, - шепнул он, разгребая спутанные листья папоротника, чтобы добраться именно до земли. Лесная подстилка гасила звуки, как хороший изоляционный материал.
        Рокот. Мерный рокот, глухой и неравномерный. Одновременно кажущийся природным явлением и несомненным признаком присутствия разумных существ, ибо через несколько секунд в рокоте уже можно было выявить ритм:
        - Да-тум-да-тум-да-тум, дра-та-та-тум, дра-та-та-тум-та! Да-тум-да-тум-да-тум, дра-та-та-тум, дра-та-та-тум!
        Послушав немного, Рой поймал себя на мысли, что не просто напевает странный ритм, но и отбивает его ладонью по земле. Поймал - и поскорее взял себя в руки. Если это какое-то местное явление, не стоит ему поддаваться. А как повела себя местная бригада? Рой слышал краем уха, что тут что-то нечисто, но поселенцы наотрез отказались рассказывать подробности. Их куда-то увезли - куда, они не хотели выяснять и не сопротивлялись, очевидно, решив, что даже в секретных лабораториях не так страшно, как здесь. Если это так, то не окажется ли со временем человечество меж двух огней - между неопознанными явлениями природы и дикарями.
        «Разделяй и властвуй!» - этот старый, как мир, девиз привезли люди на далекие планеты со старушки Земли. Люди пришли на Гудзон, чтобы властвовать. Значит, надо выяснить, не связано ли это с нашествием дикарей - откуда они вообще взялись, вот в чем вопрос! - и, если это одного поля ягоды, не дать им объединиться, а разбить врага по одиночке.
        Странный ритм звучал уже не в ушах - он вгрызался в кости, доставая, кажется, до зубов и вызывая странные неприятные ощущения. Но Рой встал, поправил висевшую на груди винтовку и осторожно двинулся вперед, не оглядываясь и не зная, следует ли его бригада за ним. Потом опустился на траву и пополз, стараясь лишний раз не поднимать головы. Так звуки стали ощутимее, появились новые интонации, и усилилось странное чувство, что им здесь не просто не рады, что они тут нагло навязываются.
        Но вот впереди стало немного светлее. Рой удвоил осторожность, и еще минуту или две спустя выбрался на открытое пространство.
        Собственно, открытым оно было относительно - высокие мхи и лишайники, заменявшие на этой планете траву, светолюбивые кусты змей-корня и лопатника позволяли спрятаться не только одному человеку, но целому взводу солдат. И все равно Рой почувствовал себя словно выставленным напоказ. И оцепенел, тараща глаза на невиданное зрелище.
        Рядом что-то задвигалось. Доползли! Рой сперва хотел как следует обругать наглецов, которые сунулись за ним вслед, рискуя жизнями, но тут же отбросил эту мысль. Ведь пришли. Не бросили бригадира, не стали удирать.
        - Эй, парни, вы видите то же, что вижу я?
        Восклицание Шоррена нарушило почти осязаемую тишину.
        - Это… дома? Да чтоб мне корабль-призрак увидать! Это дома! - воскликнул он, приподнимаясь на локтях и нарушая маскировку.
        Парень указывал на груды валунов, которые на первый взгляд казались просто кучами щебня, но если присмотреться, было заметно, что тут поработала рука разумного существа. Некоторые камни носили следы обработки, на других виднелись странные знаки - кресты, круги, параллельные линии и непонятные завитушки, слагавшиеся в узоры.
        - Дома… настоящие?
        - Может быть.
        Увиденное поразило людей. Нет, они ожидали встретить нечто, из ряда вон выходящее, но чтобы вот прямо так, здесь и сейчас, случайно наткнуться на остатки давно исчезнувшей цивилизации… «Не полностью исчезнувшей!» - напомнил внутренний голос. Достаточно было посмотреть на снующих между «домами» дикарей повнимательнее, чтобы понять, что эти рептилоиды - самые что ни на есть разумные существа.
        Люди таращили глаза на необычное зрелище и отказывались верить органам чувств. Дикари заполнили собой почти четверть склона горы. Их было примерно около сотни, и в их копошении было что-то смутно знакомое.
        - А вот интересно, что это такое? - в Шоррене явно проснулся звездопроходец. - И почему до сих пор ни один исследователь не обнаружил этого заброшенного города. Ведь это город? Интересно, как давно он покинут? Каков был уровень развития тут культуры и технологии…
        - Может быть, ты заткнешься? - не выдержал Крус-Вонючка.
        - Не могу. Я очень волнуюсь.
        - Меня больше волнует, чем заняты дикари!
        Рой кивнул, разделяя сомнения подчиненного. В действиях рептилоидов чувствовалась цель. Чем дальше люди наблюдали за ними, тем яснее было, что это не просто суета, а четкая работа, как в муравейнике - на первый взгляд кажется, что насекомые суетятся без смысла, но на самом деле каждый муравей действует согласно инстинкту. Одни группами по шесть-восемь существ спускались с холма, другие, наоборот, взбирались на него, третьи крутились на его склонах. Одни тащили камни, бревна и охапки листвы, другие принимали добычу и начинали ее обрабатывать, третьи спешили возвести из материалов навесы, постройки и ограды, куда четвертые запихивали туши диких зверей. И все это - под странный ритм, который шел откуда-то снизу, из недр горы, как будто там пряталось огромное существо.
        - Чем бы они ни были заняты, их слишком много. Отходим!
        Люди подчинились с облегчением и радостью. Замешкался только Шоррен, бросив на бригадира многозначительный взгляд и поудобнее перехвативший винтовку - мол, если что, прикрою отход. Рой кивнул - парень все сделал правильно, он бы сам его оставил на месте. Этот умеет и может воевать. Как-никак, бывший звездопроходец, хоть и «черный»[2 - Звездопроходцы бывают наемными, то есть работающими за твердый оклад на какую-нибудь государственную или частную компанию, вольными, то есть работающими исключительно на себя, но платящими налоги государству, как частные предприниматели, а также черными, в просторечии именуемыми пиратами. Грань между двумя последними настолько тонка, что даже сами звездопроходцы не всегда могут отличить вольного коллегу от «черного», что говорить о постоянно путающем их авторе. И потом, Рой мог и не знать о Шоррене всей правды!].
        Они выпрямились только за кустами, но остались настороже - Шоррен был в засаде и должен был подать сигнал, если дикари перейдут к решительным действиям.
        - Рой, что это было? - первым заговорил Крус-Вонючка. Вонючкой его прозвали не только за вечно ароматизированные носки и нижнее белье, сколько за то, что во всех конфликтных ситуациях он, как правило, был либо зачинщиком, либо активно поддерживал бунтаря.
        - Понятия не имею. Они явно что-то строят.
        - Это я уже понял. Что мы-то тут делаем?
        - Это не важно. Важно, что будем делать.
        - А чего тут думать? - подал голос Джон. - Прижучить этих ксеносов… Блук, без обид!
        Тот кивнул - мол, понимаю.
        - Как? - осторожный Итакке махнул станнером в сторону холма. - Ты видел, сколько их? Можешь точно сказать, что происходит?
        - Не могу, - набычился Вонючка. - Но именно это согнало отсюда бригаду 16-Н!
        Рой кивнул. Пока это было самое подходящее объяснение - всем людям было здесь некомфортно. Хотелось убраться подальше, хотя бы так, чтобы не слышать этого речитатива, от которого даже на таком расстоянии болели зубы и ныли кости. Но, с другой стороны, дикари появились тут недавно. А поселок 16-Н прекратил свое существование три года назад. Значит, тут было нечто странное уже тогда, просто им, соседям, об этом сообщить не сочли нужным - мол, простые каторжане, расходный материал, их не так жалко, а охране и солдатам просто повысим надбавку за риск, как всегда бывает на других планетах. Исследовать необычное явление? Помилуйте! Империя, конечно, богата, но вот так просто найти деньги на оснащение экспедиции очень сложно. Дикари же, скорее всего, лишь добавились сюда. И, в отличие от пришельцев-людей, они явно знали, что это за место и чем оно знаменито. Для местных-то оно не представляет угрозы - вон их сколько набежало!
        - Шоррен! - не удержавшись, позвал он. - Ко мне!
        Орать во все горло было опасно, но, на его счастье, парень отозвался быстро и ящерицей скользнул между кустами. Во взгляде его изумление мешалось со страхом.
        - Я… я там такое…ви-видел…
        - Что?
        Но парень только мотал головой, словно оглушенный и ограничился коротким жестом - после!
        - Отходим, - решился Рой.
        Ситуация ему не нравилась. Лишь в детских мечтах он воображал себя отважным звездопроходцем, который путешествует по всей Галактике, отыскивая новые неизведанные миры, высаживаясь на все планеты подряд и изучая их. Звездопроходцы - первооткрыватели. Даже вездесущие торговцы, про которых рассказывают, что они могут просочиться туда, куда не может проникнуть ни одна штурмовая десантная группа, даже они отстают от этих пронырливых парней. К сожалению, лишь каждый шестой звездопроходец доживает до пятидесяти лет, и лишь каждый десятый - до того времени, когда по возрасту уже не может летать. И они гораздо чаще уходят на другую сторону закона, чем на пенсию - поэтому Рой Линк в свое время пошел туда, где риск не так велик.
        - Одни мы ничего не сделаем.
        - А что? Тут нужно что-то делать?
        Рой выразительно посмотрел на Шоррена. Парень пожал плечами.
        - Я… мы ни разу с таким не сталкивались, - признался он. - А если сталкивались, то… либо сразу вызывали колониальные войска, либо… действовали по обстановке. Когда уходили, а когда…
        Рой понимающе кивнул.
        - И мы уйдем. Ненадолго.
        - А потом?
        - Потом вернемся. С подмогой.
        Он снова посмотрел на Шоррена. У парня, несмотря на молодость, был опыт контактов с новыми цивилизациями побольше, чем, скажем, у того же Круса-Вонючки, несмотря на то, что последний был почти на двадцать лет старше.
        - Да, - согласился тот. - У нас тоже вызывали разведку, а она уже докладывала, что да как. И капитан решал.
        Все обернулись на Роя.
        - Дадим знать в форт, - сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы в голосе звучала уверенность, которой он на самом деле не ошущал. Несколько дней назад их поселок со скандалом покинул сержант Купер, как раз и присланный из форта для защиты мирного населения. Миновала почти неделя, если за это время не прислали другого, то либо майор Гравер решил проучить строптивых поселенцев, либо у него просто нет свободных людей. В том и другом случае действовать придется самостоятельно, на свой страх и риск.
        Он быстро прикинул план действий. До форта отсюда было не меньше двух с половиной часов езды - из них часть по плохой дороге, когда идти быстрее, чем ехать. А до поселения всего-навсего около часа. И они все равно собирались возвращаться. И должны были быть на месте уже больше часа тому назад. Натеша волнуется. Правда, с нею остался Сандор и Таммо, но старик и мальчишка плохие защитники, к тому же Сандор занят передатчиком и…
        Точно. Передатчик.
        - Домой, - буркнул он.
        Поселок встретил их молчанием. Притормаживая около оборонительного рва, Рой на всякий случай дал предупредительный гудок - мол, это мы, все в порядке! - и успел удивиться, что никто не спешит встречать. Ну, Сандор занят с передатчиком, Натеша хлопочет по хозяйству, но Таммо оставался на дворе!
        Платформа подъехала почти к самому длинному дому. Рой снова дал гудок. Тишина. Они что, даже не слышали рокот мотора? На таких платформах нарочно не ставили глушителей именно потому, чтобы издалека засечь приближение и либо подготовиться к встрече, либо догнать удирающих беглецов.
        - Эй! Где вы? - крикнул Итакке.
        - Спокойно, - Рой вскинул ладонь. - К оружию.
        Шоррен уже подхватил винтовку и мягко спрыгнул на землю, прижимаясь лопатками к борту платформы. Мысленно Рой похвалил парня.
        - Спокойно. Парами. На четыре стороны. Шоррен - дом. Крус - склады. Джон - гаражи. Блук, со мной. Без команды не стрелять!
        Он еще надеялся, что это засада, что Натеша и ее охрана просто взяты в заложники - оставался какой-то шанс их спасти. Еще верил, что, на худой конец, найдет какие-то следы, которые помогут в поисках.
        Ничего. Четыре двойки обошли поселок, со всеми предосторожностями заглянули во все углы и не отыскали ни одной зацепки. Пустота и тишина. Разве что на кухне ждали своей очереди кое-какие продукты. Создавалось впечатление, что обитатели поселка внезапно бросили свои дела и ушли.
        Впрочем, кое-какие следы все-таки нашлись.
        - Бригадир, в спальне разгром, - доложил Шоррен. - Все койки переворошены, но вроде все цело. Аптечки только нет.
        - Аптечки?
        - Я не нашел, - уклончиво ответил парень.
        - В кладовой все в порядке, - добавил Крус. - Только у входа лежат мешки с мукой, грибами и репой. Как будто склад пытались ограбить. Но передатчик цел. В смысле, разобран, но не сломан. И следы.
        - Следы?
        - Как будто что-то несли. Что-то тяжелое. Обувь вроде наша, человеческая.
        Рой кивнул, чувствуя, что сердце понемногу отпускает. У дикарей обуви не было. Так, обмотки из коры.
        От гаражей донесся крик.
        - Платформа пропала! - подбежал Джон. - Угнали!
        Осмотр показал, что - да, действительно, двое подхватили третьего, дотащили до платформы и уехали в неизвестном направлении. То есть, направление-то было известно, по дороге, но куда и зачем? И что заставило троих людей покинуть поселок и сбежать, не оставив никакого знака? Следов сражения не было, значит, либо они внезапно решили сбежать, либо их что-то напугало.
        - Дикари?
        Рой покосился на Круса. Вонючка выразительно повел винтовкой:
        - Дикари. Больше некому. Кто-то из наших заметил дикарей, они побросали все дела и сбежали.
        Версия была хорошая, тем более что даже Шоррен не был таким уж отменным следопытом, чтобы точно сказать, как было дело. Но всем так хотелось верить в нее - что товарищи живы и здоровы, просто им пришлось срочно покинуть поселок! - что никто не стал искать других объяснений.
        Док был недоволен.
        - Ты с ума сошла, женщина! - напустился он на Надежду. - Я с минуты на минуту жду раненых, а она тут мне работу притаскивает!
        - Человеку плохо. Сердце и… грудь. Там что-то сломалось, - не будучи врачом, она не знала, как правильно рассказать про инфаркт на чужом языке. Кроме того, у Таммо могло быть и что-то помимо него…
        Таммо. Он не подавал признаков жизни, пластом лежа на платформе. Сандор остался с ним, а Надежда одна ворвалась в больничку.
        - Ты не понимаешь…
        - Нет, это не понимаешь ты! Ты обязан спасать всех людей! Любых! Нет ваших и наших - есть те, кому нужна помощь, и те, кто может ее оказать. И все. А «свой-чужой» - это не здесь и не сейчас!
        - Что, если мне притащат раненого дикаря, я и его должен спасать? - скривился док.
        - Да, если вы считаете себя цивилизованными людьми!
        - Ого, какие ты слова знаешь! Тут нет цивилизации. Тут дикий мир. Мы должны подчинить его империи…
        Надежда прикусила губу. Где-то она уже слышала такие слова, сказанные другим человеком, другим тоном и по другому поводу, но смысл был тот же. Дикари - и миротворцы. Местное население - и пришельцы, уверенные, что несут новый порядок. Порядок. Для кого? Для себя? Или для тех, кто и без этих «новшеств» жил и неплохо себя чувствовал?
        - Этот человек - подданный империи. Вы должны ему помочь. Это ваш долг. Ваша работа. На что вы годитесь, если даже диагноз поставить не в состоянии?
        - Ладно, - док, видимо, подумал, что проще пойти и самому посмотреть, кого притащила эта ненормальная. Ведь ясно же сказано - весь гарнизон рассредоточен по поселкам, а майор Гравер ушел искать дикарей в лесах. Вот-вот могут подвезти раненых… правда, пока все тихо… Но кто знает?
        Все-таки ей удалось настоять на своем. Ворча и ругаясь - половины слов женщина не поняла, видимо, это был какой-то из многочисленных местных языков, ведь ей «преподавали» только интерлингву - док с помощью Сандора уволок беспамятного Таммо в больницу, почти честно предупредив, что случай безнадежный. Мол, если он умрет у меня на руках, значит, медицина здесь бессильна. Надежде бы заспорить - какая это, к черту, космическая эра в будущем, если простой сердечный приступ является смертельным недугом? - но ругаться не хотелось. Все равно она больше ничего не может сделать для старика.
        Женщина вышла из больнички, прошла несколько шагов по пыльной неуютной улице. Городок был каким-то пустым и неуютным. Словно люди пришли сюда не для того, чтобы остаться навсегда, а всего-навсего пережидают неблагоприятный период и считают дни до возвращения на родину. Кругом только вытоптанная до твердости камня земля, к тому же залитая каким-то покрытием, да сборно-разборные дома-конструкции. Если бы не разноцветные коврики и кое-какой мелкий мусор, на крыльце, нипочем не отличишь один от другого. Ничего удивительного, что здесь к людям относятся спустя рукава. Мол, все мы тут гости… Лишь несколько зданий сделаны добротно, как говорится, на века - гарнизон, больница, два магазинчика, пристроенное к гарнизону небольшое, в полтора этажа, здание администрации. Надежда невольно поискала глазами флаг - свидетельство верноподданничества. Но то ли времена изменились, то ли местное начальство расслабилось вдали от столицы, только ничего похожего на знак Империи - или какому государству принадлежала эта планета? - не нашла. Лишь над главным входом была пришпилена блямба с гербом.
        Сначала ей показалось, что это орел с распростертыми крыльями - как в лучших традициях сначала Римской Империи, потом Российской Империи, а затем мрачно знаменитого Третьего Рейха, не считая многочисленных «малых» стран Старой Земли, о которых Надежда ничего не помнила. Но потом она присмотрелась и с облегчением поняла, что это - космический корабль, вырывающийся из чего-то, настолько стилизованного, что нельзя понять - то ли это отпускающие его в полет руки, то ли лепестки цветка, то ли просто стабилизаторы. Да, взлетающий корабль и россыпь звезд вокруг него. Спросить, что это значит, было не у кого - улица, как назло, вымерла. Лишь возле нескольких дворов копошились женщины, да где-то вдалеке раздавались звонкие детские голоса.
        - Домой! - перекрыл веселые крики женский голос. - Отец приказал - на улицу носа не казать!
        Соскучившаяся по общению «со своими», Надежда уже двинулась к первой попавшейся женщине, но тут за спиной - удивительно «вовремя» - раздался призывный крик. Она обернулась. От больницы бежал Сандор.
        - Натеша! Натеша, Таммо! - кричал он.
        - Что? - приятные - или не очень - собеседницы были забыты. - Он… умер?
        - Тебя зовет. Скорее!
        «Кончается!» - с содроганием поняла женщина и поспешила к больнице.
        Облепленный датчиками и утыканный иглами капельниц, Таммо лежал на кушетке, а рядом стоял док с таким недовольным видом, как будто пациент обманул его в лучших чувствах, оставшись в живых, несмотря ни на что.
        - Таммо? - подбежав, Надежда схватила его за руку. - Ты как?
        Док что-то проворчал себе под нос и отвернулся.
        - Натеша, - старик скосил глаза в ее сторону. - Ты… здесь… А как я тут… оказался?
        - Мы привезли тебя. Мы с Сандором, - кивнула женщина в сторону двери, где маячил парень. - Знаешь, я так рада, что мы успели…
        - Успели… Натеша… плохой из меня защитник…
        - Глупости! Ты хороший. Лучше всех! - она взяла худую старческую кисть и погладила.
        - Ой, девочка… - старик попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривая, болезненная. - Какая ты… славная… Только глупая. Не понимаешь ничего…
        Надежда прикусила губу. Эдак, скоро она ее насквозь прокусит, если станет делать так то и дело! Поймав себя на посторонней мысли, решительно мотнула головой. Какие глупости лезут в мозги! Она ничего не понимает! Это старый Таммо ничего не понимает в женщинах. Каждой из них нужен защитник - в детстве отец, потом в юности брат и друг, затем, в зрелости, муж, а в старости - сын. Порой женщина и судьба ошибаются, принимая «сына» за «отца», а «друга» и «брата» за «мужа». Из-за этого все проблемы, все несчастливые браки и не сложившиеся судьбы. Ей, Надежде, можно сказать, повезло оказаться в компании десяти разных мужчин - у нее есть сразу и тот, кого она могла бы назвать отцом, и кто вполне подходит на роль брата, и кто станет для нее другом, а уж мужей - хоть отбавляй. Что до сына… интересно, какого пола ребенок, которого она вынашивает?
        - Тебе нельзя много разговаривать, - сказала она, тихо погладив Таммо по руке. - Ты должен восстановить силы. У нас столько дел…
        - Девочка, - старик вздохнул, - держись Роя.
        - Что?
        - Рой, - тихо повторил Таммо. - Он… я видел, как он на тебя смотрит. Старый Таммо все видел, все замечал. Рой не бросит. Поняла?
        - Поняла, - она погладила старика по руке. - Спи.
        Поиски ничего не дали. Платформа с пассажирами как в воду канула. Не нашлось даже подозрительных следов, а если они и были, то гусеницы второй платформы надежно перепахали всю землю. Возвращались по своим следам в тягостном молчании, и может быть поэтому Джон внезапно встрепенулся:
        - Слышите?
        Сидевший за рычагами Грак мигом заглушил мотор, и люди уловили в отдалении приглушенный рокот моторов.
        - Натеша! - чуть ли не хором вырвалось у всех. А в следующий миг Грак резко вывернул руль, напрямик, через чащу, устремляясь наперерез.
        В лесу угадать точное направление, откуда доносится шум мотора, было сложно. Если это одинокая платформа и она едет, куда глядят глаза водителя, отключив навигатор, перехватить ее в густых зарослях практически невозможно. Для этого она должна оказаться в пределах прямой видимости, чтобы подать сигнал. Но им повезло, хотя настоящим везением назвать это было трудно.
        Из-за поворота прямо навстречу им вынырнула платформа - не пришлось долго искать, мотаясь по непролазным зарослям. Но на этом везение закончилось, ибо платформа была военной, из форта, и сидели в ней солдаты местного гарнизона. За нею по пятам ползла еще одна, с боевой техникой и сопроводительным расчетом.
        Оба транспортных средства затормозили одновременно. Грак еле успел вывернуть рычаги вбок, заставив свою машину уткнуться передом в кусты, поскольку солдат-водитель гнал на полной скорости. Третья платформа, на которой ехала остальная часть гарнизона, еле успела вильнуть в сторону. Едва заглохли все три мотора, стала слышна забористая ругань майора Гравера.
        - … Мать вашу! - были единственные приличные слова в его монологе. - Какого дьявола вы прете навстречу? Глаза дома забыли, уроды недоделанные?
        Рой спрыгнул наземь.
        - Линк, - процедил Гравер. - Этого следовало ожидать. Кто же еще, кроме тебя? Совсем башню снесло? Что у вас случилось?
        - Обознались, - Рой был само спокойствие. Казалось, перед майором не человек, а киборг.
        - А раз обознались, живо сдайте назад и дайте проехать. Мы возвращаемся со спецоперации.
        - Мы тоже.
        - Что? Ты синюшник с лопатником перепутал? Или хлоп-грибами обкурился? Какая, у вас, к чертям, спецоперация? Вы что, регулярная армия?
        - Мы это… ну… силы самообороны!
        Майор расхохотался.
        - Самообороны! С ума сойти! Рассказать кому - не поверят! Вы - мирное население, вот и сидите тихо-мирно. Куда лезете?
        - Спешим мы. Вот… туда, - для наглядности Рой ткнул пальцем куда-то за спину майора.
        - Пошел на хрен! - огрызнулся тот, теряя терпение. - Придурок! Киборг!
        - У нас пропажа. Люди, - спокойствию Роя могли позавидовать упомянутые киборги. - Ищем.
        - Трижды дурак, - констатировал Гравер. - Следить надо за своими людьми. - Все-таки он бросил взгляд на платформу и наскоро пересчитал по головам наличный состав. - Кто пропал-то?
        - Женщина. Натеша. С нею двое. На платформе.
        Гравер рассмеялся. Учитывая, сколько с Роем человек, картинка вырисовывались неприглядная.
        - Удрала твоя Натеша, - отсмеявшись, сказал он. - Или ее соседи умыкнули. Ищи по соседям. А нас пропусти. Мы спешим. На 16-М маяк замолчал.
        - Что? - с Роя на миг слетела маска непрошибаемой тупости. - Как? Мы же только что…
        Буквально пару часов назад, возвращаясь с 16-В, они проезжали мимо поворота на 16-М. И собирались навестить поселок после визита на 16-Н. Подумать только…Как же это случилось? Не в этом ли следует искать причину внезапного исчезновения Натеши и ее охранников? Их могли спугнуть возвращавшиеся с добычей дикари.
        - Вот так! - майор снова ругнулся. - Дикари напали. Сдавай назад, чтоб тебя!.. Живо!
        Рой пожал плечами и запрыгнул на платформу, знаком давая Граку сигнал, чтобы тот постарался отъехать в сторону.
        - Бригадир, - когда платформы с военными проехали мимо, Джон тихо тронул его за плечо, - а чего ты не спросил, видели ли они Натешу?
        Рой оглянулся, смерил подчиненного взглядом.
        - Не видел он. А видел бы - не сказал. Поехали!
        Грак молча вывернул рычаги.
        Майор Гравер долго смотрел ему вслед.
        - Ненавижу, - процедил он. - Сволочь.
        - Господин майор? - подал голос адъютант. - Что вы сказали?
        - Ненавижу этого типа! Он что-то знает… И скрывает это!
        - Что?
        Уловив неподдельное любопытство в голосе подчиненного, майор Гравер постарался взять себя в руки. Конечно, он здесь власть, поставлен правительством Гудзона надзирать за этим районом и не так давно ему из столицы в ответ на сообщение о появлении каких-то дикарей прислали четкий приказ - пока не будет доказано, что дикари не являются разумными существами, объявить переход на военное положение, по крайней мере, на заселенных колонистами землях. Обещали прислать военную технику и оружие, а вот людей дать не могли. Ибо огласка - зачем дополнительные войска, если есть уже гарнизон? - никому не нужна. Майору Граверу дали понять, что у империи и без этого проблем полным-полно. Идет война на два фронта, война, начавшаяся как раз из-за желания одной из колоний добиться независимости. И весть о том, что еще на одной планете имперские войска столкнулись с местным населением и «безжалостно грабят мирных туземцев» может здорово подпортить ситуацию и осложнить международную обстановку, испортив отношения империи с государствами ксеносов. Придется свернуть разработки, остановить производство, вывезти большую
часть колонистов, а это убытки. Да еще и звездопроходцы могут поднять скандал - мол, мы вам нашли вам планету, а вы все испортили!
        Нет, с дикарями надо разобраться. И чем скорее, тем лучше. Они уже совершили три нападения на окрестные поселки, не считая мелких стычек и пропаж трапперов. Если их не остановить прямо сейчас, через год-другой они получат настоящую войну. На нем, майоре Гравере, огромная ответственность перед всем человечеством… А тут еще этот Рой Линк со своей непрошибаемой тупостью и наглостью!
        Надежда все еще сидела у постели Таммо, держа старика за руку, когда неясный шум на дворе заставил ее отвлечься. В палату заглянул док.
        - Ну, как он?
        - Уснул. Вроде все нормально, - она покосилась на приборы. По-прежнему не умея читать и писать на чужом языке, она понятия не имела, на что указывают какие датчики и не знала, все ли в порядке. Но тревожная красная кнопка пока не мигает, сирена не звучит, значит, все хорошо.
        - Раз так, - врач прошел в палату, склонился над приборами, - давай отключай его.
        - Что? Как? Зачем? - она еле успела поймать руку дока прежде, чем тот выдернул из вены спящего катетер капельницы со стимулирующим раствором.
        - Так и затем! Наши приехали. Там есть раненые. Им помощь нужнее.
        - Он - мирное население, - ощетинилась женщина. - Обязанности военных - защищать мирное население даже ценой своей жизни! Неужели там кому-то хуже, чем Таммо?
        - Да что ты кипятишься, женщина? Кто он тебе? Муж? Отец?
        - Муж, - выдохнула Надежда, не задумываясь.
        - Вот как? А остальные? Ты ведь с десятком живешь?
        - Ну и что? Это не имеет отношения!
        - Имеет. У тебя останутся еще девять.
        Трах!
        Док подавился всеми словами, которые мог и хотел сказать. Попятился, прижимая руку к щеке, на которой расплывался след пятерни. На миг у него стало такое лицо, что Надежда поняла - будь на его месте представитель любой другой профессии, даже солдат, мужчина ударил бы ее в ответ. Но док попятился, не сводя с нее глаз и что-то сердито цедя сквозь зубы.
        - Дикарка, - разобрала Надежда прежде, чем за ним захлопнулась дверь.
        Проснувшийся Таммо с тревогой обводил взглядом стены, посмотрел на Надежду.
        - Все будет хорошо, - пролепетала та, прислушиваясь к шуму за дверью. Судя по громким голосам, там с кем-то сцепился Сандор. Яростный спор - парень явно не собирался впускать никого в палату - оборвался криком, звуком удара и шумом короткой потасовки. После чего дверь распахнулась от удара ноги.
        На пороге стоял майор Гравер, и взгляд его не сулил ничего хорошего.
        - Это что тут происхо… - начал он.
        И осекся, узнав Надежду. Губы его тронула улыбка.
        - Какая приятная встреча. Натеша, если не ошибаюсь?
        Она молча покачала головой.
        - Чертовски раз видеть тебя. И… не одну, - майор прошел в палату, прикрыл за собой дверь, заодно сделав какой-то знак оставшемуся за порогом солдату. - Как я понимаю, этот человек нуждается в лечении?
        - Да. У него был сердечный приступ, - Надежда замялась, не сразу вспомнив, как сказать на интерлингве «обширный инфаркт». - И еще что-то… с ребрами. Но все позади. Теперь ему нужен покой и… прикажите, чтобы его не трогали хотя бы какое-то время.
        Майор с минуту изучал ее лицо, потом подошел и погладил женщину по щеке.
        - Не тронут, - промолвил он. - Ни его, ни тебя. Вас оставят в этой палате… еще на какое-то время. Не беспокойся, ты ее не покинешь… до особого распоряжения. А если мы сумеем найти общий язык, то ему и тебе будут предоставлены все условия для комфортной жизни. Ну, как? Мы сможем договориться?
        Надежда похолодела:
        - Что это значит?
        - То и значит, - мужчина крепко обхватил ее за талию одной рукой, второй решительно, по-хозяйски, сжимая ягодицу. - Иди сюда! А ты, - это явно относилось к Таммо, - лежать, если не хочешь попасть на кладбище!
        Надежда стиснула зубы. Кричать и звать на помощь было бессмысленно. За дверью солдаты. Они придут на подмогу не ей, а Граверу. Повалят на пол, стащат комбинезон, силой раздвинут ноги, а потом еще и попользуются вслед за начальством. И здесь у нее уже не будет такого выбора, как дома.
        - Не трогай старика, - только и процедила она. - Я… согласна. Только быстро.
        - Долго ли умеючи? - усмехнулся майор и жадно поцеловал ее в губы.
        По счастью, все действительно произошло буквально за пару минут - мужчина слишком спешил, чтобы растянуть удовольствие. Все равно Надежда чувствовала себя так, словно ее пустили по рукам целого гарнизона. Сдержаться помогала мысль о ребенке - только бы он не повредил малышу! - Сандоре и старике Таммо.
        Поправив одежду, Гравер на прощание потрепал женщину по щеке и направился к двери, но внезапно вернулся. С трудом приподнявшаяся с кушетки Надежда не успела даже отпрянуть. Протянул руку, хватая за горло. Надежда вскрикнула, отшатываясь. Послышался треск материи. В следующую секунду майор отступил, крепко сжимая в кулаке свой трофей - подаренные женщине бусы вместе с обрывком воротника.
        - Сувенир. На память, - пояснил он и вышел, хлопнув дверью. Было слышно, как он отдает приказ часовым ни за что не выпускать из палаты ее обитателей.
        Возвращаться в пустой дом было хуже всего. И не потому, что навалилась усталость, а потому, что все так или иначе чувствовали себя проигравшими. Они сдались. Прекратили поиски. Махнули рукой на Натешу и ее спутников. Раньше такого не было. Раньше они бы землю рыли, но отыскали следы товарищей. Правда, раньше на многих были индивидуальные жилеты, в которые были вшиты передатчики. Второй датчик был вживлен под кожу предплечья и при пересечении определенной зоны активировался, отчего срабатывал крошечный детонатор, и беглецу микровзрывом отрывало руку по плечо.
        Так было. Пока они считались каторжниками. Но потом срок заключения у них закончился, от датчиков их избавили… оказалось, что зря. Теперь можно было бы хотя бы узнать, живы ли их товарищи.
        - Мы этого так не оставим, - сказал Рой, чувствуя на себе пристальные взгляды подчиненных. - Мы будем искать Натешу, Сандора и Таммо, пока не узнаем, что с ними стало. Просто… сейчас нам надо отдохнуть, немного поесть и пополнить запасы.
        Обедать пришлось наскоро разогретыми остатками обеда. Только сейчас, глотая невкусное варево, Рой и остальные поняли, как много стала значить для них Натеша. Не только вкусная еда, но и особая атмосфера царила за столом, когда она подавала обед. С нею можно было поболтать, поучить ее языку, объясняя трудные слова. А перед отбоем ждать, замерев, кого из них она поманит пальцем - мол, следуй за мной? Чаще других она выбирала Сандора, Итакке, Шоррена и… да-да, самого Роя.
        А вот Крусу-Вонючке доставалось меньше других. Может быть, из-за его неуживчивого характера - Крус был одиночкой, себе на уме, временами несдержанный на язык и готовый к скандалу. Будь эта планета менее опасной, он мог бы, наверное, вообще уйти от людей, стать траппером, но держался поселения просто потому, что в одиночку долго не протянешь.
        Сейчас он сидел и мрачно сверлил глазами Роя. Тот замялся, подыскивая слова. Не то, что ему трудно было говорить, просто он понимал пустоту слов. Они ничего не значат. Главное - дела.
        Но в тот момент, когда нужные слова уже были найдены, Шоррен, вылезший из-за стола, встрепенулся:
        - Мотор!
        Кинулся к окну, распахивая его и высовываясь наружу.
        - Точно, мотор!
        Точнее, маломощный движок, который обычно не ставят на платформы, но люди все равно сломя голову устремились к крыльцу.
        Из-за деревьев выскочил на полной скорости электрокар, управляемый солдатом из форта. Он лихо притормозил перед рвом, отгораживающим поселение от поляны. Присвистнул, оценив масштабы обороны.
        - Вот это да! И вот так сюрприз! Мы думали, вы еще в лесах пропадаете…
        - Что случилось?
        - Да так, ничего особенного. Господин майор велел вам передать…
        Он полез за пазуху, вытаскивая что-то, завернутое в тряпицу.
        - Узнаете?
        Рой окаменел. В пальцах солдата покачивалась нитка ярко-зеленых бус. Тех самых, которых они купили Натеше на ярмарке. Вряд ли в форте нашлась другая женщина, которая бы выбрала точно такие же.
        - Что с ней? - сказал кто-то.
        - Откуда я знаю? Господин майор приказал передать - я и передал. А остальное не мое дело! Я выполняю приказ!
        Размахнулся, бросив бусы поближе к крыльцу, развернул электрокар и умчался также быстро, как и приехал.
        Надежду терзали тревога и страх, но она заставила себя заглушить эмоции, найдя выход в заботе о больном Таммо. Старик - он заметно сдал за последнее время - нуждался в уходе. Нет, майор гравер исполнил свое обещание, и док не перевел его из палаты интенсивной терапии в общую и тем более не отдал под стражу. Но сделал он это не из человеколюбия, а просто потому, что среди солдат не было тяжелораненых. Несколько ссадин, царапин и проникающих ранений мягких тканей не в счет. Майор не рассказывал, где он встретился с дикарями и, судя по тому, в каком он пребывал настроении, та встреча закончилась разгромом, но кое-что другое заставило Гравера изменить свои планы, которыми он с Надеждой, естественно, не поделился, оставив женщину мучиться от неизвестности.
        С другой стороны, пока все шло прекрасно. Их не разлучили, кормили, Надежде не мешали ухаживать за больным и даже, после долгих уговоров, сообщили, что Сандор пока просто сидит на гауптвахте. И его дальнейшая участь зависит от… «Не мое дело! - отрезал солдат с нашивками на плечах, наверное, сержант или капрал. - Как решит господин майор, так и будет!»
        Из небольшого окошка открывался довольно скучный вид на перекресток двух одинаковых улочек и типовые здания, стоявшие в два ряда. Стену форта отсюда было видно плохо, а что находилось снаружи, и вовсе не разглядишь. Но Надежда все равно упрямо просиживала у окна час за часом, ожидая… чего?
        Скрипнула дверь.
        - Ты. Выходи! Живо!
        Она встала. Бросила взгляд на Таммо. Тот не спал и приподнялся на локте, но его остановил решительный жест:
        - Лежать! Тихо! А ты - пошла.
        Надежда подошла к дверям. Солдат не посторонился, так что ей пришлось протискиваться мимо него боком. Когда их тела соприкоснулись, женщина почувствовала, как жадная рука скользнула по ее боку, подбираясь к ягодицам. Женщин в форте было мало, солдаты истосковались и теперь один из них решил воспользоваться случаем.
        - Не дергайся, - предупредил он, когда Надежда попыталась отстраниться. - Хуже будет.
        - Как бы тебе хуже не было. Майор Гравер…
        - Майор в курсе. Рабыня! - солдат выплюнул это слово ей в лицо и, уже не таясь, стиснул рукой грудь. Крепко и больно.
        Надежда прикусила губу. Рабыня! Она успела об этом забыть. Бригада обращалась с нею, как с драгоценностью и после того, как худо-бедно установилась очередь, кому когда спать с нею, жизнь женщины стала вполне сносной. Иногда она даже забывала прошлое, называла поселок своим домом и тосковала разве что о книгах - читать на новом языке ее никто не научил, как и писать. В форте ей снова напомнили об этом. Напомнили грубо и властно.
        Солдат торопливо пользовался моментом, ощупывая, тиская, смачно целуя и прижимаясь всем напряженным телом. Надежда терпела, сколько могла, потом попыталась отстраниться:
        - Ты ведь позвал меня не для этого?
        - Вот тварь! - ее оттолкнули. - Была бы посмирнее… Пошла! Не болтать!
        Крепко, так, что Надежда скривилась от боли, схватил за локоть и поволок по коридору.
        На улицу.
        Ошеломленная происходящим, Надежда не сопротивлялась. Куда ее ведут? Зачем? Ведь не собираются же ее расстрелять? За что?
        - Не надо, - попыталась взмолиться она. - Не трогайте меня. Я… жду ребенка. Пощадите. Он же ни в чем не виноват! Зачем его… тоже…
        - Затем. Пошла. Без разговоров!
        Значит, расстрел? Господи…
        От ужаса женщина покачнулась. Ноги стали, как ватные, в глазах потемнело. Она чуть не упала, смутно, сквозь обморок, ощущая, как ее придерживают, не давая упасть и чуть ли не на руках несут…
        - Стоять! - голос майора Гравера проник в сознание. Его крепкая рука стиснула ей кисть, выкручивая так, что Надежда вскрикнула от боли. - Тихо!
        Какое там «тихо», когда руку словно вырвали из сустава! Но эта боль, тем не менее, вернула ей способность воспринимать окружающий мир. С некоторым удивлением и недоумением Надежда заметила, что она и удерживающий ее майор стоят в воротах под охраной четырех автоматчиков, а на некотором расстоянии от них, возле грузовой платформы замер… Рой.
        Да, это были они. Рой Линк и вся их бригада. Стоят и смотрят на нее. Но сама Надежда видела только Роя. Смотрела и чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
        - Видишь, Рой, - раздался над ухом голос майора, - вот твоя женщина, живая и здоровая. И даже с младенцем в животе… Ты знал? Жаль. А я-то думал сделать сюрприз…Убедился?
        - Ты… это… ну… чего хочешь?
        «Что бы он ни хотел, не поддавайся!» - чуть было не сорвалось у Надежды с языка, но она поймала брошенный исподлобья взгляд Роя и оцепенела. Это был взгляд человека, который пойдет на все.
        Майор Гравер тоже поймал этот взгляд и усмехнулся. Как все-таки просто устроены некоторые люди! Как ими легко командовать! Достаточно одного слова, жеста, взгляда - или вот аппетитной попки и упругих грудей, чтобы мужчина стал мягким и податливым, как воск. Впрочем, этому парню досталась настоящая красавица. Не хрупкая девочка, а сильная женщина. Мысль майора заработала четко, ясно, недвусмысленно. Он уже думал об этом, когда посылал бригаде Роя те бусы, а сейчас убедился, что задумал правильно.
        - А ты как думаешь, Линк? Я ведь читал твое досье. Там было сказано много интересного - где ты был, чем занимался, за какое дело загремел в тюрьму… Не хочешь применить свои знания еще раз?
        - Ты чего хочешь? Ну? - он насупился, пошире расставив ноги, раздул ноздри. Дикий зверь, готовый вот-вот броситься. Если бы Надежда именно таким увидела его в первый раз, испугалась бы до обморока.
        - Эти дикари. Как думаешь, смог бы ты…разобраться с ними?
        За спиной Роя кто-то ахнул:
        - Он сошел с ума?
        - Так как? - повысил голос Гравер. - Что скажешь?
        - Да.
        Гравер вздрогнул. Он ожидал упрямства, долгих торгов, выяснения отношений. И вдруг все закончилось так быстро. Без лишних слов.
        - Ты… согласен? - уточнил на всякий случай.
        - Да.
        Бросив последний взгляд на замершую, пораженную не меньше майора женщину, он еле заметно подмигнул ей краем века, потом развернулся и молча затопал к платформе, плечом раздвинув своих людей. Запрыгнул на водительское сидение, дернул рычаги.
        - Э! Стой, бригадир! Ты куда без нас? - очнувшаяся бригада устремилась следом. Крус-Вонючка и Шоррен запрыгнули первыми, подали руки остальным, пока платформа медленно набирала ход.
        - Этот человек сумасшедший, - прокомментировал Гравер, глядя вслед. - Что ж, так даже проще. Нет человека - нет проблемы… Купер! - кликнул сержанта. - Командуй общий сбор! Через четверть часа мы должны выступить за ним следом.
        - Но, господин майор…Неужели вы собираетесь ему помогать?
        - Помогать? По-мо-гать? - хохотнул майор. - Нет! Еще чего! А вот первыми пройти по той дорожке, которую он расчистит к славе - да. И, кроме того, - вспомнив кое-что, он посмотрел на Надежду, - кроме того, будет просто здорово, если он пострадает, не так ли? Нет человека - нет проблемы. Этот Рой Линк, кажется, по документам числится твоим хозяином? Так вот, если его не станет, ты по имперским законам автоматически отходишь либо ближайшим наследникам, либо государству. Ближайших наследников у Линка нет, а государство - это я. Смекаешь? Ты слишком красива, что и дальше прозябать в лесной глуши. Надежда…
        И, хотя он был первым и единственным в этом мире, кто произнес ее имя правильно, женщину это нисколько не обрадовало.
        Рой гнал платформу на полной скорости, словно от этого зависел исход всего дела. Бригада подавленно молчала. Потом миролюбивый Итакке коснулся его плеча:
        - Бригадир, ты же не можешь…
        - Не могу, - кивнул он. - Но тогда он не вернет Натешу. Ты согласен ее потерять?
        - Натешу? - бывший ветеринар не ходил у нее в фаворитах, но сейчас содрогнулся, невольно оглянувшись на остальных и прочел на их лицах те же чувства. - Н-не хочу…
        - Никто не хочет! - воскликнул Шоррен. - Натеша наша! Она принадлежит нам!
        - Вот то-то, - только и сказал Рой и снова устремил взгляд на дорогу.
        - И что ты собираешься делать? Применить свои особые знания?
        Вопрос пролетел от Круса-Вонючки. Он сидел чуть в стороне, как всегда. И Рой Линк отвлекся от дороги, чтобы встретить его взгляд.
        - Еще не знаю, - помолчав, ответил он. - Но что-нибудь придумаю.
        Особенно спешить им было некуда. С одной стороны, в заложниках у майора Гравера оставалась Натеша с ребенком и медлить не следовало, но с другой стороны, дикарей несколько десятков. Справятся ли с ними восемь человек? Конечно, в прошлом у Роя был кое-какой опыт - не зря же майор намекал на его «знания» - и он был уверен, что выход найти можно. Однако, на то, чтобы продумать план, нужно время.
        Мотор платформы пришлось заглушить на некотором расстоянии от опушки, свернув в заросли так глубоко, как только можно. Когда Рой заглушил мотор, люди удивились.
        - Бригадир, ты чего?
        - Надо ждать, - Рой спрыгнул на землю, прислушался. Лес как лес. До пресловутого холма примерно миля, если верить маячку-навигатору. Далековато, но что поделаешь? Тут, по крайней мере, не так сильно ощущается эти странные ритмические толчки.
        - Чего ждать? - его обступили со всех сторон. - Натеша там одна, а ты…
        - Ты струсил? - Вонючка встал перед ним, уперев кулаки в бока. - Скажи сразу.
        - Нет, - Рой попытался взять себя в руки. Сейчас Крус раздражал его больше, чем когда-либо. - Но надо выждать время. Придумать план. Эти дикари не могут не спать. Рано или поздно они угомонятся, и тогда мы выступим.
        - Ждать, - Шоррена, как ни странно, этот ответ удовлетворил. - А сколько ждать?
        - Я не знаю. Час, два…
        - День, месяц, год, - снова подхватил Крус. - А может, всю жизнь?
        Он словно нарочно нарывался на драку, но Рой не поддался на провокацию.
        - Если надо, всю жизнь, - спокойно кивнул он. - Тот, кто умеет ждать, получает все. Не так ли?
        Он в упор посмотрел на Вонючку. Тот зло прищурился, скаля зубы, как дикий зверь, однако, промолчал, показывая, что не только бригадир умеет владеть собой.
        Машину наскоро замаскировали ветками - если придется удирать, так чтоб не тратить время понапрасну, разгребая зеленые завалы. После чего расположились поблизости на привал. Шоррен, взяв в подмогу Джона, уполз на разведку. Остальным Рой приказал отдыхать.
        Разведчики вернулись в сумерках. Вернее, вернулся один Шоррен, оставивший Джона в схроне. Тот должен был выстрелить в воздух, если вдруг случится что-то непредвиденное. По словам Шоррена, дикари вели себя как-то странно.
        - Ты должен это видеть, Рой, - сказал он.
        Должен - значит, увидит. Рой кивнул и пошел впереди, пустив Шоррена замыкающим. Остальные тут же присоединились к ним. И как-то само собой получилось, что вторым шел Крус-Вонючка. Несколько раз он порывался выйти вперед, равняясь с командиром, но отставал, натыкаясь на его взгляд. Это нервировало, но Рой старался сдерживаться. Если Вонючка именно сейчас захотел попытаться взять власть в бригаде, то, надо признать, момент он выбрал неудачный. Вот только внутренних разборок им и не хватало. Но если Рой допустит ошибку, Крус примет командование в любой момент.
        По счастью, идти оказалось недалеко. Несколько шагов - и стена из ветвей раздалась в стороны, открыв пологий склон холма.
        - Ни хрена себе! Что ж ты молчал?
        Тишина вокруг стояла подозрительная. Лес шелестел листвой, слышались звуки, издаваемые местными тварями - и больше ничего. А должно было быть. Тут еще несколько часов назад было полным-полно дикарей, и земля издавала ритмичную дрожь, которую можно было сравнить с рокотом тамтамов. И куда все подевались? Не сквозь землю же провалились!
        - Когда я уходил, они были на месте, только… как-то странно притихли. Как будто прислушивались к чему-то. А потом… Джон, что тут было?
        Разведчик успел присоединиться к своим.
        - Потом они ушли. Забились в эти вот… ну, - он указал на дома-кучи. - И все.
        Люди помедлили, переглядываясь и чувствуя подвох. Сгущались сумерки, в небе разгорались первые огни заката, и казалось вполне очевидным, что рептилоиды просто отправились спать, но это было бы слишком просто, чтобы оказаться правдой.
        - Эх, вы…
        Крус первым сделал шаг, и Рой шагнул следом - не столько чтобы не отстать, сколько из ревности к сопернику и чтобы прикрыть ему спину, если выяснится, что дикари готовят нападение. Пусть вызывающий ненависть и отвращение, но Вонючка был своим, а эти рептилоиды - чужаки. Чужакам доверять опасно.
        - Вон они. Карабкаются, - адъютант опустил бинокль.
        - Вижу, - осклабился Гравер. - Упорные, черти!
        - Что будем делать?
        - Как - «что»? Ждать.
        Глава 10
        Подъем, тем не менее, прошел без приключений. Правда, и к «домам» никто не спешил приближаться. Вершина холма была плоской, даже немного срезанной, так что образовывалась ровная площадка. Тут не было никакой растительности, но посреди ровного каменистого участка стояло здание весьма странной - и в то же время смутно знакомой - архитектуры.
        Оно было почти круглым по форме, и стены его слагались из двойного ряда вертикальных блоков, поставленных стоймя, как колья в огромном заборе. Остроконечная крыша с отверстием в середине сохранилась идеально, как и причудливая резьба на дверном проеме. Внутри царила темнота, но манящая, так и звавшая переступить порог.
        У Роя мелькнула мысль, что это же здание они видели, только с другой стороны и снизу - когда искали Натешу, вспугнувшую дикаря. Ее ведь тоже что-то повлекло сюда, на этот застроенный «домами» холм. К этому зданию. Что же это такое?
        Исследователи приблизились ко входу, помедлили. Кроме оружия, у них не было других приспособлений - ни парализаторов, ни детекторов, ни генератора защитного поля, ни видеофона для записей. Ничего, кроме обычных фонариков. Ну, еще и любопытства, которое заставило их переступить порог.
        Вернее, только попытались это сделать, потому что в тот же миг, когда Рой сделал последний шаг, дабы перешагнуть невидимую черту, послышался скрипучий хриплый визг, и откуда-то вырвалось странное существо. Оно стремительно атаковало людей, но Крус был проворнее. Он вскинул станнер - кроме Роя, винтовка была только у Шоррена - и выстрелил почти в упор. С такого расстояния - дуло практически уперлось в нос существа - выстрел оказался смертелен. Луч практически прошил голову существа насквозь, с шипением проделав оплавленную дырочку на затылке, но скорость нападавшего была так велика, что даже мертвое, существо пробежало еще несколько шагов и налетело на своего убийцу.
        - Фу, какая гадость! - Крус отшвырнул от себя тело. - Вот тебе!
        Новый разряд станнера на сей раз ударил в грудь рептилоида. Труп дернулся, на коже расцвело пятно ожога. Запахло горелым мясом.
        - Что это?
        Все обступили тело. В том, что это такой же дикарь, сомнений не было. Они уже видели таких существ, и нескольких даже убитыми. Удивление вызывало другое - оно было другим. Шкура существа была блеклой, дряблой, местами висела складками, особенно на груди и вдоль белесого живота. Там складки были такими, что наводили на мысль о карманах, как у некоторых сумчатых животных. Но совать нос внутрь никому не хотелось.
        - Дикарь…
        Шоррен мигом развернулся лицом к склону, вскинув винтовку. Джон и Грак последовали его примеру, остальные все смотрели на труп. Все ждали, что вот-вот вслед за первым ринутся и остальные, но прошло несколько секунд, а по-прежнему царила тишина.
        - Что это было?
        - Может, сторож?
        - Наверное. Тогда внутри может быть спрятано кое-что ценное?
        Мысли людей тут же приняли иное направление. Сокровища исчезнувших цивилизаций - что может быть интереснее? Каждый мальчишка хотя бы раз в жизни мечтает найти клад. Кому-то судьба улыбается, кому-то - нет. Но мечта остается мечтой, и если появляется малейший шанс ее осуществить, только слабак и трус отворачивается от такого подарка судьбы.
        Обойдя труп, все шагнули внутрь.
        Внутри оказалось неожиданно светло и просторно - здание внутри явно было больше, чем снаружи, порядка двадцати метров в поперечнике и освещалось какими-то неизвестными источниками света. По кругу стояло несколько витых колонн, украшенных столь причудливыми узорами, что на ум невольно приходили мысли о высоких технологиях. Точно в середине имелась круглая дыра, над которой нависала балка. Она единственная была относительно свежей - грубо вытесанный и очищенный от коры ствол дерева, закрепленный в пазах на вершинах двух колонн.
        Быстро рассредоточившись по периметру и наскоро обшарив пол и просмотрев все щели в стенах, люди поняли, что тут нет ничего такого, что можно унести, кроме пыли и мелкого мусора. Не нашлось и тайников в стенах. Тогда взгляды всех мало-помалу переместились к отверстию в полу.
        - Что это?
        Луч фонарика выхватил из темноты стены глубокого колодца и валяющиеся на дне тела. Понадобилось минуты полтора прежде, чем люди сначала опознали, а потом смирились с мыслью о том, что трупы внизу - не человеческие, а принадлежат дикарям, точь-в-точь таким, какой бросился на них у порога. И что, судя по всему, они либо умерли от какого-то заболевания, либо убиты.
        - За что их?
        Вопрос остался без ответа. Крус потянулся харкнуть, таким образом почтив это место, но Блук схватил его за руку:
        - Нет.
        - Ты чего? Своих жалко стало, ксенос? - окрысился Крус. - Они же не люди. Они дикари!
        - Тихо, - Блук нимало не обиделся. - Тут… что-то не то.
        Когда он это сказал, почувствовали и поняли его состояние все. Даже сам Крус, хотя и хорохорился.
        - А ты прав, синекожий. Погано тут. Уходим, бригадир?
        Рой не смотрел на него. Взгляд его был прикован к недрам колодца. Вернее, к задней его стенке. Кажется, там что-то шевельнулось. Какая-то тень.
        - Поздно.
        В это время матка решила атаковать.
        Она давно следила за пришельцами - еще когда те вступили на склон. Ее искатели спали, ее рабочие особи только-только вылупились и пока еще пребывали в оцепенении, долженствующие ожить лишь с первыми лучами солнца, и она получила передышку. Не так-то это легко - отпочковать и пробудить первую партию рабочих! Матка была голодна. Утром она бы потребовала от своих искателей новую порцию сладкого мяса, и то, что сладкое мясо само пришло сюда, сочла подарком судьбы. Поэтому напала сразу, не раздумывая - тем более, что «сладкое мясо» только что убило одного из рабочих, самого первого, кто пробудился и кто должен был на рассвете помочь очнуться остальным.
        Удар был так силен, что достаточно было его одного - и жизненная сила ближайшего «гостя» хлынет в нее мутным пенным потоком, насыщая и придавая энергии и силы следующим ударам. Это потом, вкусив жизненной силы, матка насладится его мясом, щедро поделившись с искателями и рабочими. «Гости» были сильны и «вкусны», их должно было хватить на всю колонию. Они с лихвой могли компенсировать годы бескормицы и бездействия. Они могли…
        Промах.
        Промах?
        Коротко вскрикнув, Шоррен упал, сбитый с ног невидимым ударом, и покатился по земле с отчаянным воплем боли и ужаса. Винтовку он так и не выпустил и несколько слепых выстрелов прошили воздух, чудом никого не задев.
        Люди шарахнулись врассыпную, прижимаясь к стенам.
        - Что это? Что происходит? Шоррен? Шоррен, ты…
        Рой среагировал первым. В мозгу коротко вспыхнул обрывок воспоминания - точно так же вел себя старшина в том ночном захвате, когда его атаковала невидимая тварь. И тогда…
        Подскочив к катающемуся по полу телу, он быстро, не теряя времени, ударил его ногой по голове.
        Шоррен дернулся. Затих.
        - Бригадир? Ты чего? Ты его… убил?
        Он обернулся. Люди спешили сомкнуть ряды. На него смотрели дула станнеров и винтовок. В глазах Круса светилось злобное торжество.
        - Нет. Обезвредил.
        - Что это было?
        - Это… - Рой замялся, не зная, как объяснить необъяснимое. В тот далекий день они тоже не все и не сразу поняли, что происходит, и пока дошло, группа потеряла троих. - Тут есть кое-что кроме нас. Оно напало. На Шоррена.
        - Как? Откуда? Где? Что это такое? - дула винтовок и станнеров дрогнули, нацелившись в стены.
        - Я не знаю. Но это здесь.
        Тихий стон заставил всех вздрогнуть. Итакке машинально нажал на спусковой крючок, и пуля с визгом ударилась в стену. Шоррен медленно привстал, обводя всех мутным взглядом. На лице его читался ужас.
        - Жив?
        Парень схватился за голову.
        - Ты как? - Рой потормошил его одной рукой. - Помнишь что-нибудь?
        Парень судорожно сглотнул и кивнул. Потом выбросил руку, цепляясь за одежду Роя:
        - Помоги… встать.
        - Здесь опасно, - сказал Крус. - Ходу отсюда!
        Остальные не заставили себя просить дважды.
        Шоррена подхватили под руки, силой вытаскивая на свежий воздух, но едва оказался за пределами здания, парень неожиданно уперся:
        - Нет!
        - С ума сошел? Чего это вдруг?
        - Мы… не должны этого так оставить.
        - Оставить? - на него с удивлением уставились семь пар глаз. - Чего тебе вдруг приспичило? Жить надоело?
        - Я не знаю, - он обернулся, смерил долгим взглядом темный провал входа так, будто за ним кто-то стоял. - Когда меня зацепило, я… мне показалось, что внутри кто-то есть…
        - Рептилоид? - Крус-Вонючка решительно вскинул станнер. Все остальные тоже подумали о сваленных в яме телах. Были ли они мертвыми?
        - Нет. Это… существо… оно… я так ничего и не понял. Но оно какое-то… Знаете, на других планетах иногда наши… то есть, звездопроходцы, я хочу сказать, тоже натыкались на подобные… явления. Иногда это были природные силы, иногда…м-м…духи. А иногда…
        - Бред, - категорично высказался Вонючка.
        - Нет, - эхом откликнулся Рой.
        - Нет, - покачал головой Блук. - На моей планете… в океане… там обитает нечто… его никто никогда не видел, но оно есть. Есть доказательства его существования… в делах и явлениях.
        - Китюп, - подал голос Якоб. - В Солнечной Системе есть планета Юпитер. Там, на поверхности, ученые уже полтысячи лет назад нашли некое… сверхъестественное явление природы. То есть, нашли его раньше, а полтысячи лет назад установили с ним контакт. Разумное сверхъестественное явление природы, которое назвали Китюпом. Я знаю. Я там родился. На Ио, одной из лун Юпитера.
        - А есть еще Странники, - припомнил Джон. - Они приходят из глубин космоса и уходят в него. Но где живут и как? Неизвестно? Говорят, они разумны и питаются энергией звезд.
        - Не забудь про электридов, - добавил Грак. - Про них вообще никто ничего не знает, кроме того, что они состоят из электричества и живут в абсолютном мраке.
        - Хотите сказать, что там внутри такой же Китюп? - фыркнул Крус. - Или этот ваш… электрид?
        - Да, - Шоррен был предельно серьезен, да и остальные не спешили улыбаться. - И это он… оно… не важно, что, но важно, что это пыталось меня схватить… изнутри!
        И матка теперь бесновалась, не зная, почему сорвалась так тщательно выверенная попытка. Любой другой разумный объект - да и неразумный тоже - уже давно был бы не просто пойман, а выпотрошен и употреблен по назначению, напитав победителя жизненной силой и сделав его еще сильнее. Когда-то она так и поступала, когда обеспечивала себя первой партией рабочих и искателей. Сначала высосать жизненную силу, а потом вкусить мяса. Но этот… в чем дело? Хищник выбрал жертву не по зубам? Или поторопился? Но ведь с другими-то срабатывало! Искатели уже притаскивали матке «сладкое мясо», и она употребляла его. Почему же теперь, когда мясо пришло само, у нее ничего не получилось?
        - То есть, как «изнутри»? Слопать твой мозг, как личинка Чужого?
        Шоррена передернуло. В отличие от большинства, он на своей шкуре успел узнать, что такое инопланетные паразиты.
        - Нет. Такое впечатление, что ему была нужна моя… не материальная оболочка, а что-то иное.
        - Душа? - подал голос Итакке.
        Парень пожал плечами.
        - Похоже, мы нашли что-то наподобие местного святилища. В таком случае, там внутри находятся останки жертвоприношений этому… божеству.
        Все обернулись. Рой редко говорил такие складные фразы, ограничиваясь короткими рублеными замечаниями. Тем более, таким тоном.
        - И что?
        - А то, - бригадир обернулся, бросил через плечо взгляд, - что мы должны немедленно доложить о своей находке в форт. Майор Гравер должен знать, откуда исходит все зло.
        - Гравер? - скривился Крус-Вонючка. - После всего того, что он тебе в последний раз наговорил? После того, что он сделал с Натешей?
        - А кто же еще? Предлагаешь справиться самим?
        - А почему бы и нет? Или ты боишься?
        Рой сделал шаг. Крус - тоже. Они встали друг против друга, одинаково крепкие, высокие, только один чуть коренастее и старше другого. Встретились взглядами.
        - Долго ты молчал…
        Ответом была кривоватая усмешка:
        - Достаточно.
        - Почему сейчас? Почему не раньше?
        Еще один смешок.
        - Ждал? Чего? Благоприятного момента?
        Короткий кивок, одними ресницами.
        - И ты считаешь, что сейчас самое время, чтобы выяснять отношения? Что нам делать больше нечего, чем терять время и силы, выясняя, кто будет верховодить в бригаде? Уверен, что сейчас самый подходящий момент?
        - Другого может не быть…
        - У нас вообще не может быть никакого времени, ни подходящего, ни просто иного другого, если сейчас мы ослабим друг друга вместо того, чтобы сначала объединиться перед лицом общего врага! Ты, надеюсь, это понимаешь? Понимаешь, что нам, людям, необходимо сплотиться и дать этим… этому существу отпор, пока еще все только начинается. Что нам важнее сперва уничтожить угрозу для человечества в зародыше и не дать этой твари, или кто там сидит, вместе с ее рептилоидами захватить нашу планету, а уж потом выяснять, кто кем будет командовать!
        - Смотрите, кто заговорил! - притворно поразился Крус. - А я думал, ты не умеешь…
        Теперь пришел черед усмехаться Роя.
        - Ты многого обо мне не знаешь.
        - Да о тебе вообще никто ничего не знает! Ты с нами только на этой планете восемь лет, не считая тюрьмы и пересылки, а кто ты и откуда - неизвестно!
        - Нам же зачитывали наши статьи перед отправкой. И я рассказывал…
        - Правду? Или легенду для дурачков? Кто ты на самом деле, Рой Линк? Или ты не Рой? И тем более не Линк?
        - Да и ты не слишком-то откровенничаешь о себе, Крус-Вонючка, - Рой не моргнул глазом, выдержав удар. - И тебе я могу задать тот же вопрос. Что молчишь? Тебе есть, что скрывать!
        - Тебе тоже!
        - Откровенность за откровенность, бригадир?
        Они смотрели друг другу в глаза, читая там то, что оставалось скрыто от остальных свидетелей этой странной сцены, то, что не могло быть произнесено вслух, что прежде было не заметно, но теперь лезло наружу, и приходилось сдерживать и контролировать каждый свой жест и взмах ресниц.
        - Ты ловко устроился.
        - Не ловчее тебя!
        - Однако шила в мешке не утаишь! Ты прокололся…
        - И что с того? У тебя есть доказательства? Готов их предоставить?
        - Не я. Ты. Откровенность за откровенность, помнишь?
        - Здесь и сейчас?
        - Почему бы и нет? Сам же говорил о подходящем месте и времени. Так чем это место и это время хуже?
        - Погодите! - Итакке сорвался с места, вклиниваясь между ними. - Бригадир. Вонючка. Вы с ума сошли? Забыли, где находитесь? Что вам в головы взбрело отношения выяснять?
        Оба спорщика взглянули на бывшего ветеринара с одинаковым выражением на лицах.
        - Мы выясняем не отношения, а то, по чьему плану будем действовать, не так ли? - первым заговорил Рой.
        Крус согласно кивнул:
        - А чужие тайны… подождут. До выяснения. Или до смерти одного из нас!
        Он смотрел холодно, испытующе, и Рой тоже кивнул:
        - Подождут.
        - И все равно это неправильно! - к Итакке присоединился Шоррен. Парень был еще бледен после пережитого, голос его еще дрожал, но держался он решительно. - Рой у нас с самого начала был бригадиром. Все его выбрали!
        - Выбрали или позволили выбрать?
        Рой невольно вздрогнул, но заставил себя казаться спокойным.
        - Что ты этим хочешь сказать?
        - Только то, что тебя могли нарочно сюда подсадить. На кого работаешь, Рой Линк? На какую-нибудь корпорацию или на государство? А может, есть кое-кто, о ком никто не знает? С чьего счета тебе в банке капают денежки?
        - С чего ты взял, что у меня есть счет в банке? Я потерял все, когда попал за решетку…
        - Ага, как и мы все! - прищурился Крус. - Только вот верится в это с трудом. Ты явно не тот, за кого себя выдаешь, Рой Линк.
        - Как и ты. И если я, как ты уверен, тот самый, то должен понимать, что и про тебя я знаю больше, чем достаточно! И мог бы задать тебе тот же вопрос. На кого работаешь, Вонючка? И как тебя зовут на самом деле? Не является ли вонь твоих носков всего-навсего прикрытием?
        Крус-Вонючка коротко взревел и, пригнувшись, атаковал Роя.
        Вернее, попытался это сделать. В следующий миг на нем повисли Шоррен, Джон и Грак, пытаясь остановить великана. Тот с рычанием развернулся, отшвыривая их прочь, но на него бросились вторично, уже всей бригадой. Блук нырнул под ноги, обнимая щиколотки, Шоррен прыгнул на загривок, Джон и Грак повисли на руках, и Итакке подскочил и быстро ткнул пальцем в болевую точку на шее.
        - Хватит! - воскликнул бывший ветеринар, когда Крус обмяк в руках мужчин. - Что вы, как дети малые? Сцепились из-за такой ерунды! У вас тут заняться больше нечем, как из пустого в порожнее переливать? Нашли время и место! Тут дикари где-то прячутся, а они драку затеяли! Забыли, зачем мы здесь?
        Мужчины остановились, словно и впрямь были только детьми, которых отчитал суровый воспитатель. Но при этом обменялись взглядами, которые ясно дали понять - ничего не забыто и не прощено, а лишь отложено до лучших времен.
        - Пошли.
        Один за другим они осторожно вернулись под каменные своды. Замерли, прислушиваясь к своим ощущениям и светя фонариками по сторонам. Вроде бы ничего не изменилось, и тем не менее что-то было не так. Что-то было здесь, рядом, неосязаемое, но живое.
        «Вперед!»
        Никто не понял, откуда исходит команда, но все подчинились и как-то сразу сдвинулись с места, шагнув к дыре в полу. И почти не удивились, заметив на стенках то, что просмотрели в первый раз, отвлекшись на лежащие на дне тела.
        Ступени.
        Вернее, ряд выбоин в стенке колодца, явно устроенных здесь нарочно.
        Почувствовав взгляд Круса, Рой обернулся. Тот смотрел так пристально, словно глазами хотел отодвинуть противника в сторону.
        - Иди, - кивнул Рой. Сделал знак остальным помалкивать, когда тот осторожно попробовал ногой первую ступень. Помедлил, перенес на нее тяжесть тела. Потом оперся руками о край колодца, спустил вторую ногу, нашаривая ею опору. Отыскал, прислушиваясь к своим ощущениям, и стал медленно лезть вниз, прижимаясь к стенке колодца и словно вдавливаясь в нее. Несколько раз он соскальзывал, почти повисая на руках, цепляясь за неровности почвы кончиками пальцев, и с трудом восстанавливал равновесие.
        Дождавшись, пока он спустится наполовину, Рой двинулся следом.
        - Шоррен, останься. Блук. С ним. Ждать нас.
        К тому моменту, как он одолел половину спуска. Крус уже ступил на дно колодца. Как ни в чем не бывало, он стоял прямо на телах, то ли вообще не ощущая запахов, то ли не обращая внимания на исходящий от них легкий смрад, похожий на аромат раздавленных насекомых. Грак поморщился, Итакке лишь покачал головой и внезапно припал на колено, ощупывая тела.
        - Что ты там нашел?
        - Они… - бывший ветеринар попробовал пощупать пульс одного из них и отпрянул, - не мертвые.
        - Живые?
        Все шарахнулись в сторону, прижимаясь к стенам и вскидывая оружие.
        - Не знаю, - Итакке все еще стоял на коленях. - Такое впечатление, что они всего-навсего парализованы или находятся в анабиозе. Если бы я мог…
        «Здесь!»
        Все вздрогнули, услышав звук. А потом наступила тьма.
        Что-то накинулось из темноты, атаковало, пытаясь подмять, раздавить, расчленить на куски. Ощущения сопровождались дикой головной болью, такой сильной, что смерть была бы лучшей альтернативой.
        Иди ко мне. Стань мной!
        «Кто ты?»
        Не поддаваться. Страх. Это существо чувствует страх, впитывает его эмоции, чувства, мысли.
        «Кто ты?»
        Она атакует. Но нападающий сам невольно открывается, и тогда можно ударить в ответ, нащупывая слабые точки и…
        «Кто ты?» - ответный удар.
        Матка. Она - матка. Она - живая от века и до века. Бессмертная, но и бессильная. Обреченная на тьму и тишину, живущая только за счет других. За счет искателей-разведчиков, которые кормят ее. За счет рабочих, которые обслуживают ее.
        И за счет солдат, которые защищают ее.
        Солдат?
        Моих солдат. Иди ко мне! Стань мной! Стань моим солдатом!
        Это на самом деле просто и понятно. Стать солдатом, который защищает свою матку. Стать тем, кто сражается, чтобы жила она. Бессмертная. Бессильная.
        «Ты… бессильна!»
        Нет, я сильна!
        «Ты ничего не можешь».
        Нет, я все могу. Я могу дать тебе силу. Могу дать тебе жизнь. Вечную жизнь!
        «Никто не может жить вечно».
        Я могу!
        «Это - не жизнь».
        Спроси у тех, кто служит мне. Они когда-то сами пришли сюда. Сами преклонили колена. Сами попросили забрать их жизни, испугавшись вечности и смерти. И я взяла их. В обмен за вечность сделала своими слугами…
        «Они - это… рептилоиды?»
        Существа, похожие одновременно на муравьев и ящериц. Дикари. Они подчиняются этой… матке? Они вовсе не ее личинки, не ее потомство, которое, как в колониях общественных насекомых выполняет всю работу по обслуживанию муравейника и царицы, которая непрерывно откладывает яйца? Они когда-то были… отдельным народом?
        Да.
        Со скоростью калейдоскопа замелькали быстро меняющиеся картинки. Они наслаивались одна на другую, путались и сливались в один плохо смонтированный фильм, сюжет которого угадывался с трудом.
        Цивилизация. Не самая сильная, не самая могущественная, только-только осознавшая себя и начавшая строить свой мир. Первые поселения, первые города. Первые прирученные животные и окультуренные растения. Зачаток искусства. Тот период истории, когда разумные существа, начав познавать мир и столкнувшись с неведомым, придумали себе богов. Вот только один из богов оказался отнюдь не плодом воображения и продуктом, так сказать, коллективного бессознательного. У этого «бога» оказалось не только собственное сознание, но и тело, которому требовались слуги. И в течение нескольких поколений новоявленное «божество» полностью подчинило себе разумную расу. Вернее, подчинило часть народа, который впоследствии истребил остальных, отказавшихся повиноваться. И цивилизация погибла. Зато появился новый вид псевдоразумных существ, у которых от прежней жизни остались лишь эти строения и странное словечко «табу» - то ли название, то ли приказ…
        «Нет!»
        Короткое словечко причинило боль. В нем была сила. Матка атаковала, пытаясь сломить защиту, проникнуть в разум…
        И получила отпор.
        Ее отбросило назад. Второй промах напугал и обескуражил. Эти существа были не просто слишком сильны. Они были чужими. Чуждыми. Они не просто сопротивлялись, они еще и подавляли ее волю к жизни. Они все…
        Нет, не все. Один из чуждых разумов оказался слабее, податливее. Это был шанс.
        Рой очнулся первым. Завыл от остаточной боли, хватаясь за голову. То, что он узнал, не укладывалось в голове. История гибели целой цивилизации, задавленной в зародыше, невольно отступила на второй план. Почему сейчас матка его «выбросила»? Не справилась с человеческими разумом, который оказался сильнее, чем сознания дикарей, с которыми она до этого имела дело?
        Как бы то ни было, он был свободен. И надо было действовать. То, что произошло один раз, не должно повториться.
        Кругом мычали, ревели, стонали и плакали от боли остальные. Но все были живы и, похоже, их уже отпускало, как отпустило Шоррена.
        Все, кроме Круса. Рыча и что-то взахлеб лепеча в беспамятстве, брызгая слюной и вытаращив глаза, Вонючка методично бился головой о стену, словно старался размозжить себе череп. Машинально, не раздумывая, Рой кинулся к нему, пытаясь удержать, остановить. Великан был силен, а сейчас, в ярости и отчаянии, его сила возросла в несколько раз. Он легко, как пушинку, отбросил бригадира в сторону, и Рою пришлось ударить в ответ. Ударить так, как последний раз он бил девять лет назад, в тот день, когда…
        Тогда тот удар принес смерть. На сей раз Крус лишь покачнулся, ненадолго теряя контроль над сознанием и телом, и Рой не замедлил этим воспользоваться. Схватил руками его голову, прижимая к себе и своими плечами и спиной закрывая Вонючку, становясь живым щитом между ним и каменной стеной. Злой, едкий, опасный, Вонючка был в первую очередь человеком. Его человеком, за которого он отвечал. Человеком, на которого - он это чувствовал - сейчас нацелила свои последние силы матка.
        Тот бесновался, как одержимый, мотая повисшего на себе бригадира, как волк мотает повисшего на загривке волкодава. Пытаясь удержать Вонючку, Рой машинально запустил пальцы в его давно не мытые, сальные, слипшиеся волосы, и неожиданно подушечками пальцев почуял что-то… Струп? Шрам? Наросты? Или…
        Также машинально, не раздумывая - на этой планете водятся паразиты, которые внедряются в кожу и выставляют наружу только хвост - Рой взлохматил волосы Вонючке, всматриваясь в…
        Татуировку.
        Всего несколько символов, но они поразили его так, что Рой оцепенел, от неожиданности едва не разжав руки. По отдельности знаки не представляли собой ничего особенного, но соединенные вместе… Нет, не может такого быть! Он обознался. Тут довольно темно, он мог не разглядеть и перепутать. Но, если предположить, что это правда, то стало бы понятно странное поведение Вонючки. Подумать только…
        Тем временем толчки стали слабеть. То ли вымотавшись, то ли избавившись от навязчивого присутствия матки в своем сознании, Крус остановился, шатаясь и сипло дыша. Свободный и… опасный.
        - Крус? - позвал Рой и почувствовал, как под руками напряглось тело. - Ты… что это?
        Наверное, надо было промолчать, но слово уже сорвалось, и осталось лишь добавить коротко:
        - Я буду молчать.
        - Будешь, - со странной интонацией буркнул Вонючка.
        В другое время он бы обрадовался, услышав спокойный голос своего подчиненного, но не сейчас. Не после того, что ему самому довелось пережить. Не после «матки».
        Они взглянули друг другу в глаза, и Рой впервые почувствовал, что перед ним - не человек.
        - Ты… прикончишь меня тут? - страха смерти почему-то не было. Особенно после того, как он побывал «на той стороне».
        - И оставить на поживу этой твари? Дудки. Это будет не здесь.
        Рой почувствовал облегчение.
        - Тогда надо выбираться.
        Когда они вернулись, их уже ждали. Взбешенная матка разбудила искателей.
        Первым врага заметил Шоррен, который нес вахту у входа, пока Блук помогал остальным выбираться, по очереди подавая руку. Парень вполне оклемался - настолько, что сам встал на страже. Ему показалось подозрительным, как колышутся ветки кустов внизу на склоне. Однако это было слишком далеко, метрах в пятидесяти от здания. Шоррен заметил это место, наблюдая, но движение не повторилось.
        Несколько минут спустя все выбрались на поверхность.
        - Что там было? - Блук с любопытством заглянул в лицо Роя. - Я видел, как вы…
        - Потом. Не здесь, - отмахнулся тот.
        - Но… я же видел!
        - Ты только видел, а мы еще и пережили, - загадочно изрек Итакке. - Потом расскажем. Но одно могу сказать, - промолвил он, направляясь к выходу, - это очень странное место. Сюда бы экспедицию отправить. Научно-исследовательскую…
        - Но ведь сюда уже прилетали ученые.
        - Как прилетели, так и улетели. Они не знали, что искать. А теперь…
        Вслед за Роем и Крусом он вышел на свет, прищурился, привыкая к яркому после подземелий вечернему солнцу. Подумал, что сейчас все они подобны слепым котятам - подходи и бери голыми руками.
        - Эй!
        Тревожный крик запоздал - он еще звучал, а дикари уже хлынули со всех сторон.
        Люди еле успели занять круговую оборону, вскинув винтовки. Еще не успев как следует привыкнуть к изменению освещения, палили наобум, расходуя заряды, не считая.
        Постепенно глаза привыкали к свету, и уже можно было целиться в лезущих навстречу по склону дикарей… нет, искателей, безмозглых слуг затаившейся в подземелье матки, которая в бессильной ярости швыряла своих слуг на убой, пылая местью и мечтая уничтожить осмелившихся бросить ей вызов чужаков. Ведомые чужой волей, выродившиеся потомки народа, который мог бы стать еще одной разумной расой, лезли напролом, вооруженные камнями и палками - и один за другим падали под выстрелами. Это был не бой - бойня. Но рептилоидов было много. Слишком много для того, чтобы справиться. Зашипел и погас станнер в руках Круса, стал реже стрелять Шоррен, экономя заряды. Да и сам Рой…
        - Прорываемся! - он быстрым выстрелом срезал очередного нападавшего. Тот рухнул, не успев метнуть копье. - Вниз! К машине!
        Еще несколько выстрелов - и открылась брешь. Ее почти сразу затянуло - живые рептилоиды спешили встать на место павших - но люди уже устремились в ту сторону, готовые ступать буквально по трупам.
        Уходят… они уходят, а не должны. Она не имеет права упустить сладкое мясо, раз не удалось добыть их жизненную силу. Но пришельцы насытят ее по-другому. И у нее есть оружие, которое справится с врагом.
        Рабочие. Достаточно искры, чтобы их разбудить. Они еще слабы после спячки, но их вполне достаточно. Если атаковать со спины.
        Людей спасло то, что они все-таки держали круговую оборону и могли видеть все, что происходит со всех сторон. И едва не погубило то, что замыкающим шел Блук. Не ожидавший ничего подобного, ксенос завизжал, едва из «святилища» ринулись, шатаясь и размахивая руками, новые рептилоиды, и с перепуга просто швырнул в них своим станнером, как палкой, не пытаясь стрелять.
        - Рой!
        Он обернулся. Вздрогнул, на миг ощутив слабость. Их было столько…
        Рабочие ударили слитной массой, и группа распалась. Людей разметало в стороны. Каждый оказался сам за себя, стреляя почти в упор или, бросив разряженное оружие, отбиваясь голыми руками или палками и камнями, на манер дикарей. Те, еще нетвердо державшиеся на ногах, падали один за другим, порой один упавший цеплялся за другого и они валились вместе, катясь вниз по склону. И в какой-то миг возникла уверенность, что есть шанс спастись, что можно прорваться. Рой уже видел, как, пригнувшись, бежит вниз Грак, как следом за ним торопится Блук, как отступает Шоррен, как…
        - Сзади!
        Рой вскинул голову - и рухнул, сбитый с ног мощным ударом. Упал на землю, ударившись спиной так, что на миг в глазах потемнело. Дыхание вышибло, был миг провала сознания. Убит.
        «Нет, жив», - подсказала боль. Только оглушен и поражен. К тому же придавлен упавшим телом. А над ним…
        Все закончилось за те одну-две секунды, пока он был отключен и пытался осмыслить происходящее. Потом над ним задвигались, придавившее его к земле тело оттащили в сторону, и он с трудом против света опознал склонившегося над ним Итакке. Бывший ветеринар что-то спросил, тряхнул за плечо. Рой поморщился, мотнув головой.
        - Ты как? Бригадир?.. Бригадир? - слова долетали издалека, как сквозь толщу воды.
        - Жив, - сказал он главное. Протянул руку. Ему помогли выпрямиться. Рой встряхнул головой и плечами, как попавший под дождь пес. Сознание уже вернулось, восстановилось и дыхание. Осталось узнать, что случилось, пока он был в отключке.
        - Что, - вопрос замер на губах, потому что он увидел.
        Живых дикарей практически не осталось - во всяком случае, в пределах досягаемости. Но Крус-Вонючка лежал на боку, и Шоррен стоял над ним на коленях, поддерживая в этом положении. Устроить Круса иначе мешало копье, торчащее у него из спины. Самое обычное копье, зазубренный наконечник которого почти пробил грудную клетку человека насквозь, пройдя между ребрами и пропоров левое легкое в опасной близости от сердца. На губах Круса при каждой вздохе пузырилась кровавая пена, кровь тонкой струйкой стекала из уголка рта по щеке на землю, но взгляд оставался цепок и тверд.
        - Рой, - шепнул-выкашлял он, сплюнув сгусток крови.
        - Крус, - тот рухнул на колени перед умирающим. - Ты…
        - Ты… видел… тату… - прошептал он. - Я… не мог…
        - Молчи. Не говори.
        - Нет, - он на миг прикрыл глаза. - Я… мы хотели… один из нас… старший…обещали…Помнишь?
        Они смотрели друг другу в глаза, не замечая остальных.
        - Помню. Но какой в этом смысл?
        - Смысл… всегда есть… Седьмой отдел. Позывной «Енот-1». Передай…
        Тот, кого все восемь лет знали, как Круса-Вонючку, обладателя самых дурно пахнущих носков, десятой дорогой обходящего душевую, судорожно закашлялся, выплевывая сгустки крови.
        - Молчи. Не говори. Терпи. Я попытаюсь…
        Рой коснулся рукой груди Круса в том месте, где под кожей и тканью комбинезона ощущался кончик копья. Надо было что-то делать, хотя бы попытаться, и он знал, что в любом медцентре такие раны могли бы излечить - погрузить пациента в глубокую заморозку, после чего извлечь копье, и либо отправить больного на регенерацию, дожидаясь, пока тело вырастит новые легкое и ребра, либо пересадить недостающие органы от доноров. К услугам медцентров всегда несколько киборгов, живых хранилищ редких органов, абсолютно здоровые, молодые, без вредных привычек и проблем с родственниками. Но до форта больше двадцати миль, да по бездорожью. Он умрет прежде, чем его донесут до платформы. Он уже практически умер.
        - Почему?
        Ответа на этот вопрос у Роя не было. Была только смутная догадка. Седьмой отдел. Мифический седьмой отдел, о котором большинство посвященных знали только то, что он существует. Но что заставило агента седьмого отдела, да еще с позывным с номером «1» пожертвовать жизнью ради человека, который его случайно рассекретил?
        Крус-Вонючка задыхался. Он дышал практически одним легким, второе, наполненное кровью, сдавливало сердце, мешая ему нормально биться. Но взгляд его не отрывался от лица Роя. Это было невероятно, но мужчина был еще жив.
        - Ты, - в горле заклокотало, - пойдешь… Сможешь. Сделать то, что надо… ты знаешь, что делать…
        - Почему…
        - Матка, - не обманул его ожиданий Крус. - Она… сумела… смогла… войти… Я хотел, чтобы ты… чтобы вы все… матке нужно тело, чтобы выйти. Перестать быть… неподвижной… Сознание…
        - Что он говорит? - прошептал Итакке.
        Рой отмахнулся от бывшего ветеринара.
        - Крус…
        Хотелось спросить о многом, но время утекало, как вода. Оно уже практически утекло. Оно кончилось, и пока Рой мучительно подбирал слова, тот, кого он восемь лет знал, как Круса-Вонючку, перестал дышать.
        То есть, перестало жить его тело. Но было кое-что еще. Татуировка. Если это то, о чем он думает…
        - Я должен это сделать, - сказал он больше для других, чем для себя. - Так надо.
        И решительным рывком распорол на теле Круса комбинезон.
        - Мать моя женщина! - присвистнул Шоррен. - Нехило его разворотило!
        Копье действительно пробило тело насквозь, пройдя между ребер с точностью до миллиметра. Даже нарочно так трудно попасть. Нелепая случайность, из тех, что невозможно просчитать заранее. Рой лишь скользнул по ране взглядом, торопливо принявшись ощупывать тело, и нашел. В левой подмышке пальцы наткнулись под кожей на уплотнение странной прямоугольной формы. По счастью, тело Круса лежало на правом боку, так что не пришлось его ворочать, чтобы рассмотреть проступающие под кожей контуры.
        - Ох, ты ж ё… Твою мать! - вырвалось сразу у половины зрителей. Остальные молча качали головами. - Это чего такое?
        - Бомба. Срабатывает, когда отказывает процессор в мозгу.
        - Процессы? - неверно переспросил Итакке.
        - Процессор. Имплантант, - поправил Рой. - Тату. Я случайно увидел тату Вонючки. Узнал. То есть, он думал, что я узнал и теперь…
        - Что - теперь?
        - Теперь буду к нему относиться иначе. Он думал, что рассекречен. Что это как-то повлияет. Он… покончил с собой. И дал нам шанс.
        - Бригадир, ты понятным языком выражаться можешь? - Джон тряхнул его за плечо. - Я ничего не понял.
        Вместо ответа Рой протянул руку и слегка отодвинул в сторону волосы за ухом Круса. На коже обнаружилась старая татуировка - несколько символов и большая цифра «1». Рядом по коже шла тонкая розовая линия старого шрама, какие всегда остаются после трепанации черепа.
        - Ни фига себе! Это что значит?
        - То и значит. Крус… он не был человеком. Вернее, не всегда им был.
        - Киборг?
        - Нет. Киборгов сразу выращивают в инкубаторах, партиями по десять-двадцать штук. В них еще при…э-э…зачатии вкладывают всякие базовые навыки, в процессе роста шпигуют имплантантами и всякими… ну… короче, с конвейера сходят готовые живые машины. А Крус… он какое-то время был человеком - родился в семье от мамы с папой, рос, учился, только потом его… ну… немного усовершенствовали. Вот этим.
        - А что это?
        Никто не задал вопроса: «Зачем?» и: «Как?» и Рой от души был за это благодарен. Потому что сам не знал, что сказать на это. То есть, ответы были, но укладывались они всего в два слова: «Седьмой отдел!» - самый загадочный отдел службы имперской безопасности. Даже в силовых структурах о нем известно одно - он существует. Кто в него входит, чем там занимаются - неизвестно. Утечка информации исключена - вон Крус предпочел покончить с собой по одному только подозрению, что его рассекретили.
        … а ведь он мог бы жить дальше, а мертвым лежал сейчас Рой Линк! Мог бы. Если бы не пущенное в спину копье. Побочный эффект от усовершенствования - вместе с процессором и бомбой человек получает программу, по которой работает. И эта программа в критический момент заставила его поступить так, как должен поступать обычный робот - пожертвовать собой ради спасения человека. Если бы не это копье, Крус потом, после победы, наверняка свернул бы Рою шею несмотря ни на какие инструкции и программы. И будь у него время подумать, он бы остался на месте. Но программа не думала. Она действовала.
        И продолжала действовать. Рой понял это, когда коснулся подмышки Круса и почувствовал под пальцами тепло. Там было горячо. Слишком горячо. Как будто тело сжирала лихорадка. И температура повышалась.
        - Уходим. Быстро!
        - Что? Бригадир, ты…
        - Бомба, - он вскочил, шарахнулся в сторону. - Сейчас рванет.
        - Чего?
        - Того, - он ткнул пальцем в подмышку. - Крус запустил механизм самоуничтожения! Тут сейчас все взлетит…
        Осекся. Взлетит на воздух. Ну, конечно! У Круса все-таки было время все просчитать, когда он бросился на копье. Он действительно пожертвовал собой - но не только ради спасения бригадира, но и чтобы одолеть рептилоидов. Ценой своей жизни. Кто знает, как бы он привел свой план в действие, если бы не этот роковой - очень удачный - бросок?
        Все вставало на свои места. Промахнувшись с Роем и другими, матка каким-то образом сумела - или просто попыталась «стать Крусом». Она выбралась наружу, готовая покинуть это место и отправиться… сейчас уже не важно, куда. Может быть, завоевывать уже людей. Опасность для жизни - для жизни человеческого тела - заставила Круса снова стать самим собой. И убить себя вместе с тем, кто поселился внутри.
        Додумывал - вернее, решительно отбросил эту мысль, как ненужную, - Рой уже на бегу, со всех ног летя к подножию холма. Он не смотрел на то, что происходило за спиной - это было не важно. Он спешил лишь убежать, и когда за спиной грохнуло, без раздумий упал в траву, закрывая голову руками.
        Услышав грохот и увидев, как на вершине холма взметнулись фонтаном комья земли и раскуроченные камни, майор Гравер потер руки.
        - Ну! - кивнул он своим адъютантам. - Что я говорил? Эти люди так предсказуемы! Ради женщины они готовы пойти даже на невозможное!
        - И теперь, - сержант Купер не выглядел довольным жизнью, - вы вернете Линку его женщину?
        - Всему свое время. Сейчас время атаки. Командуйте, сержант!
        В небо, треща и стреляя искрами, ушла сигнальная ракета. И не успела она еще рассыпаться и погаснуть, как несколько десятков солдат с трех сторон пошли в атаку, стреляя во все, что движется.
        Когда внезапно в сознании затих «голос» матки, уцелевшие искатели и рабочие перепугались. Исчезло то, что направляло их, заставляло действовать, отдавало приказы. Не зная, что делать и как поступать, они заметались, натыкаясь друг на друга и деревья.
        Один искатель промчался сквозь кусты и налетел на каких-то существ. Остатки сознания подсказывали, что с чем-то подобным он уже сталкивался, но как, когда и зачем - это исчезло. Все-таки он замахал конечностями, пытаясь обороняться. Но потом что-то мягко и сильно ударило его, сбивая с ног, и он упал, перестав что-либо понимать и чувствовать.
        Двое подбежали к упавшему телу. Один все еще держал наизготовку станнер.
        - Зачем стрелял? - напустился на него второй. - Приказано взять одного дикаря живым!
        - Да живой он, сержант, живой! - огрызнулся солдат. - Я заряд на минимум поставил. Смотрите сами - он только парализован!
        - Точно, - сержант припал на колено, рассматривая обездвиженного рептилоида и внутренне передергиваясь от отвращения. Создала же природа таких уродов! Не ящерица, не муравей, а нечто среднее! - Давай, грузи! Его в столичной лаборатории ждут-не дождутся!
        К телу приблизился еще один солдат. Вдвоем со стрелком они за руки-ноги подняли тело и понесли к грузовой платформе.
        Они уехали. Все. Сначала Рой, потом, по пятам за ним, майор Гравер. В форте осталось человек десять мужчин, не считая дока и обитателей больницы. Наступила тишина, но Натешу терзал страх. Она не находила себе места, мечась по палате.
        - Что случилось, девочка? - Таммо следил за нею напряженным взглядом.
        - Я не могу, - простонала она. - Не могу просто так сидеть, сложа руки, в то время как они там… - прикусила губу, чтобы сдержать нахлынувшие чувства.
        - Что - они там?
        Пришлось рассказать.
        - И что ты думаешь делать, девочка?
        - А что тут можно сделать? - пожала плечами Надежда.
        - Не знаю. Но сидеть, сложа руки и ждать, пока этот майор явится, чтобы предъявить на тебя права…
        Она опять прикусила губу - как всегда, когда сомневалась, раздумывала, тревожилась, пыталась успокоиться. С одной стороны, Таммо не прав - она рабыня, ей это напомнили только что. А это значит, что она не должна сопротивляться, кто бы и как бы на нее права не предъявил. Молча, спокойно, без сопротивления, как вещь, перейти от одного хозяина к другому.
        Но Надежда не хотела быть только вещью. Рой догадывался об этом, когда сломал управляющий браслет. Одновременно что-то сломалось в самой Надежде.
        - Я не хочу, - сказала она. - Я против.
        - И что будешь делать? - вернулся Таммо к тому, с чего начали. На сей раз ответ у нее был готов.
        - Ты… справишься тут один?
        Старик осторожно привстал, прислушиваясь к своим ощущениям. Потянулся отлепить датчики. Догадавшись обо всем, Надежда кинулась помогать. Благодаря интенсивной терапии, Таммо уже вполне оправился, но продолжал разыгрывать тяжелобольного. Пришла пора оставить маскарад.
        - Я-то справлюсь, не думай обо мне. Главное - себя береги.
        Притянул к себе, поцеловал осторожными мягкими губами. Надежда обняла, ответила на поцелуй. Теперь осталась малость - выбраться наружу.
        Часовой вытаращил на женщину глаза, когда та появилась на пороге, придерживая что-то за спиной:
        - Эй! Тебе нельзя выходить!
        - Но мне надо. В туалет.
        - В палате есть «утка».
        - Я знаю. Но она полна. Мне надо ее…э-э… опорожнить.
        Слегка подвинулась, показывая, что действительно держит фаянсовую посудину определенного назначения.
        - Давай. Я сам.
        Перехватить одной рукой посудину было неудобно. Часовой помедлил, перевешивая винтовку на спину, протянул руки…
        - Бери!
        «Утка» полетела ему в лицо. Солдат всего ожидал, но не того, что ему швырнут в лицо наполненный сосуд. Он отпрянул, закричав - в, так сказать, естественное содержимое Надежда щедрой рукой добавила кое-какие лекарственные препараты - лишь бы воняло позабористее. И солдат вскинул руки, закрывая глаза - и отлетел к стене, сбитый ударом в живот. А потом та же «утка» упала ему на голову, и все закончилось.
        - Ну, девочка, ты даешь! - только и промолвил Таммо, появляясь на пороге.
        Надежда рывком вытянула из-под упавшего винтовку, зарычала со злости, когда ремень за что-то зацепился.
        - Возьми, - протянула оружие Таммо. - Я не знаю, где тут гауптвахта, но ты должен вытащить Сандора. И уходите.
        - А ты?
        - А я…
        Платформа, на которой они сюда приехали, стояла у самых ворот. Ее только перегнали на территорию форта, оставив в двух шагах от пропускного пункта. Надежда уже уверенно забралась на водительское сидение. Если она сумела пригнать ее сюда, сумеет и угнать отсюда. Так. Ключ зажигания. Рычаги управления. Газ. Тормоз…
        - Женщина, ты чего делаешь? - кинулся к ней дежурный. - Тебе разве разрешили?
        - Да, - крикнула она, торопливо включая питание. - Разрешили.
        - Кто?
        - Мой хозяин! Я - рабыня, не знал? И меня зовет хозяин, ясно?
        Мотор взревел, платформа содрогнулась, мягко стронувшись с места. Надежда сразу дала полный вперед, так что чуть не вывалилась на дорогу, и часовой отпрыгнул в сторону. Не зная, что делать, он лишь пальнул пару раз в воздух - в конце концов, это чужая платформа, а за действия раба всегда несет ответственность хозяин. Никто ведь не наказывает машину за то, что водитель совершил наезд на пешехода? Или винтовку за то, что из нее не туда стреляли? Так что лучше дождаться начальника форта и доложить по всей форме - мол, так и так, действовал согласно инструкции…
        Платформа тем временем скрылась в сумерках.
        Грохот взрыва Надежда услышала издалека и поспешила заглушить шум мотора, сбавив скорость до минимума. Эхо доносило крики, звуки стрельбы. Там шло сражение. Там был Рой и другие. Соваться в гущу боя было опасно, но, может быть, получится подобраться поближе и осмотреться. А вдруг она найдет своих?
        С этой мыслью Надежда осторожно поехала вперед, внимательно глядя по сторонам. И заметила бегущих людей за несколько секунд до того, как они заметили ее.
        - Натеша?
        Дикий крик ударил по нервам. Женщина стремительно развернулась на голос - и в следующий миг спрыгнула с водительского места, рванувшись навстречу и забыв заглушить мотор Она бежала так, как не бегала никогда, и люди бежали ей навстречу. Минута, другая, третья - и они столкнулись. Облепили, окружили, хватая, трогая, ощупывая, словно не доверяли своим глазам, тормошили, поворачивая то одним боком, то другим, как куклу. И она также тормошила их, ловила за руки, тянулась поцеловать в щеку.
        А потом сквозь толпу пробился он. И все сразу как-то смутились и замерли, отступая. Несколько секунд он и она смотрели друг на друга, а потом Рой судорожно стиснул Надежду в объятиях, приподнимая от земли.
        - Ты… откуда?
        - Я… убежала. Из форта.
        - А как же…
        - Они тоже. Отстали. А я… - она всхлипнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы и, чтобы не разреветься, вцепилась зубами в ворот комбинезона Роя.
        - Никогда, - обжег ухо его горячий шепот, - никогда больше так нас не пугай. А то я тебя убью.
        Совершенно счастливая, она только мотала головой, повиснув на шее своего мужчины. В этот момент ей было решительно наплевать на все и на всех.
        Интерлюдия.
        Два человека смотрели на скорчившееся на полу тело. Не помогло ничего - несколько минут назад дикарь, внешне не имевший никаких повреждений, все-таки скончался. Однако перед смертью с него сняли кое-какие показания, и компьютер все еще обрабатывал информацию, хотя датчики давно уже прекратили поставлять новые данные.
        - Итак, ваше мнение, профессор?
        Тот посмотрел на экран.
        - Невероятное открытие. Общественные позвоночные существа? Довольно редкое явление в ксенобиологии. Несомненно, у них есть и какой-то коллективный разум. Эти данные я отправлю в академию при Метрополии. Думаю, что нахожусь на пороге нового открытия. Этот вид получит название… кто доставил нам этот образец?
        - Майор Гравер из форта-16.
        - Гудзонский ящероид Гравера. Звучит?
        - А может быть, гудзонский ящероид Варовски? Ведь это вы первым опишете новый вид! А Гравера просто представим к награде за поимку ценного экземпляра…
        - Поступайте как знаете. Это ваша планета, я тут только гость. Но…гудзонский ящероид Варовски… звучит, черт побери! Звучит!
        Глава 11
        Пять лет спустя
        - Все-таки собрался уходить, Асер?
        - Да, капитан!
        Никол Пшемыньски снизу вверх посмотрел на своего первого помощника… вернее, почти первого помощника. Вот уже скоро год, как Асер водил собственный крейсер, с которым «Краковяк» Пшемыньски часто работал в паре. Обычно вольные звездопроходцы потому и называются вольными, что никогда никому не подчиняются. Даже их «свод законов» - всего лишь добрые советы и рекомендации на отдельные, весьма щекотливые случаи жизни. Ты можешь им следовать, а можешь игнорировать. Если лимит жертв и разрушений не превышен, никто не станет предъявлять претензий. Например, зарезал ты кого-то по пьяни в баре - тебя простят, да еще и похвалят, если найдутся хоть два свидетеля тому, что убитый сам первым начал. А если ты взорвал бар вместе со всеми посетителями, предварительно приперев двери снаружи и устроив стрельбу по спасателям, лучше убейся сам. Тотального осуждения заслуживала разве что политика - ни один вольный звездопроходец не должен под страхом отлучения от звездного братства поступать на государственную службу или ввязываться в политические конфликты по личным мотивам. Мол, страдает моя родина, надо помочь!
Начать с того, что у вольных и, тем более, «черных» звездопроходцев одна родина - космос. А все остальное можно понять и простить.
        Вот и Никол Пшемыньски, как ни старался, не мог осуждать Асера. Еще когда присвоил и прокачал захваченный при абордаже имперский крейсер, сделав первого помощника капитаном, он ждал и предчувствовал что-то в этом роде. Несколько раз «Краковяк» и «Красавица» ходили вместе, работая парой, и вот свершалось. Асер решил, что у него наработан достаточный авторитет и решил начать самостоятельную карьеру.
        - Не рановато ли?
        - Никак нет! Пора.
        - Уверен? Ты капитанствуешь всего год. Может, задержишься в моих подручных еще немного? Я хотел нанести дружеский визит на планету Сипанг. Там, говорят, добывают водяные алмазы. Редкая экзотика. Мой осведомитель утверждает, что у этих камушков необычайные свойства. А то, что необычно, обычно дорого стоит, - он улыбнулся собственному каламбуру.
        - Я слышал про эту планету. Совершенно дикая, с разреженной атмосферой. Овчинка выделки не стоит. Думаю, навестить окрестности Лучезарии…
        Пшемыньски фыркнул.
        - Скажешь тоже! Лучезария - вселенски известный курорт! Там сейчас такой наплыв туристов и у каждого - личная охрана. Плюс согнано неимоверное количество копов и даже парочка батальонов внутренних войск. Специально для защиты «мирного населения».
        Оба коротко рассмеялись. Половина Галактики знала, что курорты Лучезарии - самые дорогие и престижные и по карману лишь одному из двухсот миллионов человек. Один час пребывания на поверхности планеты стоит тысячу кредитов, если вы прилетели отдыхать - и десять тысяч, если хотите немного потусоваться в баре при космопорте. Вторая половина населения считала эту информацию тонкой антирекламой, посколькуЛучезария одна, а в Галактике только людей проживает более трехсот миллиардов, не считая приравненных к ним гуманоидов и ксеносов.
        Сейчас Великая Звездная Империя, которой официально Лучезария и принадлежала, находилась в состоянии войны с соседом - Лигой Свободных Планет. И многие имперские мультимиллиардеры поспешили укрыться от «всех этих ужасов» в бунгало на берегу теплых морей. Денег они отвалили столько, что Лучезария тут же купила себе особый статус нейтральной территории и собственные войска.
        - Ты себе представляешь, какой там уровень защиты? Да на столицу Лиги проще напасть, чем прорваться через армейские заслоны на Лучезарию!
        - Представляю, - кивнул Асер. - Как представляю и то, что, кроме Лучезарии, в системе есть и еще парочка курортных планеток. Уровень там, конечно, не тот, публика победнее, но и система охраны не такая мощная.
        - Ловко, - похвалил Пшемыньски. - И как думаешь работать? По старой схеме?
        Красавец Асер улыбнулся. На него западали не только женщины всех возрастов, от сопливых девчушек, мечтающих о первой чистой любви до леди преклонного возраста, очарованных милым мальчиком, который, вздыхая, уверяет их, что лишь настолько зрелые женщины понимают толк в чувствах. Порой ему удавалось очаровывать и мужчин, но, как говорится, за отдельную плату. Используя где опыт, где личное обаяние, а где и гипноз, Асер мог добиться взаимности от любого человека. Вот и сейчас Никол Пшемыньски почувствовал, что на него оказывают давление. Мягкое, осторожное, какое-то любопытное, но давление: «Давай же, соглашайся! Ну, кому от этого будет хуже?»
        - Космические демоны с тобой! Лети! Свободен! - буркнул он, и давление тут же ослабло. Так и есть. Гипнотизировал, гад! Вон как улыбается. Может, оно и к лучшему, если Асер отныне будет летать по своим трассам? Что-то, однако, подсказывало Николу, что его теперь уже бывший помощник недолго останется сам по себе и скоро им предстоит столкнуться в совете капитанов. Сначала как просто собеседникам, а потом, как знать, и как конкурентам за право диктовать капитанам вольных звездопроходцев свои условия. Интересно, что скажет на это Хищник - нынешний некоронованный король всех вольных и «черных» звездопроходцев?
        «Можно подумать, меня это волнует! - мелькнула мысль. - Это пусть у Хищника голова болит. Я-то тут при чем?»
        Его ждал Сипанг. Не боги весть какая богатая планета, можно даже сказать, мелочь, но иногда так приятно расслабиться…
        Планета Вангея была одной из планет, входивших в состав Великой Звездной Империи, и пользовалась всеми благами такого положения, несмотря на купленную не так давно независимость планеты-курорта. В том числе и на скидки, которые предоставлялись подданным империи и на льготы, на которые они имели право. А это означало, что для них путевка на курорт сказочной Лучезарии предоставлялась не с почасовой, а посуточной оплатой, по тому же тарифу. Мол, независимость независимостью, но звездный ветер в любую минуту может поменяться и тогда хорошее отношение к подданным империи обеспечит скидку уже запросившейся обратно в империю Лучезарии!
        Главный космопорт Вангеи бурлил, переполненный пассажирами, встречающими, провожающими, любопытствующими и праздношатающимися. Причем число провожающих сегодня превышало все мыслимые цифры, и охрана космопорта отчаялась навести порядок. А когда узнала, что за событие тут сегодня совершается, радостно присоединилась к толпе. Ибо, как стало известно из достоверных источников, сегодня на курорты Лучезарии отбывает всепланетно известная Бриллиантина Перламутровая - поэтесса, автор многочисленных любовных романов в стихах, повествующих о делах давно минувших дней. Вот уже два месяца, как из-под ее пера не выходило ни одной строки, даже черновиков и тайно слитых в инфранет набросков никому не удалось отыскать. И поклонники, привыкшие раз в две недели получать новый роман в стихах, всерьез забеспокоились - что случилось с их кумиром. А, когда услышали, что Бриллиантина Перламутровая просто-напросто нуждается в отдыхе и лечении, одновременно обрадовались и забеспокоились.
        - Идет! Идет!
        Благоговейный шепот волной разнесся по окрестностям космопорта. Кавалькада флайеров - личный флайер самой поэтессы, два грузовых, битком набитых вещами, два флайера с родственниками, три флаейра с друзьями, флайер с ее командой поддержки - стилист, визажист, диетолог, массажист, горничная и бета-тестер - а также четыре флайера с прессой и охрана - остановились на некотором отдалении, так что до пропускного пункта Бриллиантина Перламутровая дошла, как говорится, своими ногами. Рядом с нею трусили ее диетолог, маркетолог, два журналиста и горничная. Дорогу расчищали киборги-охранники. Прочие теснились в отдалении.
        Едва завидев своего кумира, толпа поклонников ринулась вперед, как будто не спешили на поклон к звезде, а спасались от инопланетных монстров. Киборги еле успели сомкнуть ряды и включить силовое поле, отбросившее самых рьяных поклонников. Передние ряды смешались. Образовалась куча-мала - поле в самом прямом смысле слова раскидало людей, так что некоторых сбили с ног. Послышались крики, и Бриллиантина Перламутровая страдальчески закатила глаза.
        - О, ужас жестокого этого мира, - прошептала она. - Навеки умолкни, печальная лира…
        На людях она изъяснялась исключительно рифмованными строками.
        Кое-как порядок удалось восстановить, толпа поклонников образовала живой коридор, по которому любимица миллиардов домохозяек прошествовала к терминалу. Роскошный круизный лайнер «Орден Почетного Легиона» уже висел на орбите, пассажирку на него должен был доставить челнок. Сейчас на него спешно шла погрузка многочисленных личных вещей госпожи Бриллиантины.
        Та шествовала, гордо вскинув наполовину обритую, чтобы «ничего не мешало работе» голову - высокая, изящная, несмотря на свои размеры, с искусственно смоделированной фигурой, в полумаске, которая закрывала ее перенесшее восемь омолаживающих пластических операций лицо. Макияж - там, где лицо было открыто - был подчеркнуто соблазнителен, а облегающее латексное платье выдавало, так сказать, все тайны ее фигуры, которой, если честно, было слишком много. Длинное и узкое, оно позволяло делать лишь самые мелкие шажки, но госпоже Перламутровой того и надо было. Она шествовала, гордая и равнодушная, сквозь строй поклонников. Некоторые рыдали в голос, другие тянули к ней дрожащие руки:
        - Как же мы будем без ваших поэтических творений! - причитала какая-то женщина. - Раньше я каждую пятницу заходила в инфранет и могла скачать очередную вашу поэму. Ваши прекрасные строки давали мне силы жить дальше - до следующей пятницы. А теперь… Мне не для чего жить! Моя жизнь пуста и лишена смысла. Скажите! - она отчаянно рванулась вперед и чуть не схватила своего кумира за подол платья. - Скажите, есть ли у нас шанс узнать, чем закончилось объяснение между Рыцарем Золотистого Шлема и Принцессой Нежное Сердце? Он все-таки признается ей в любви?
        Бриллиантина Перламутровая остановилась, вперив взор куда-то в облака, повела длинными тонкими пальцами, которые она никогда не выпрямляла, чтобы с них не падали многочисленные кольца, и изрекла, закатывая глаза:
        - Курорт Лучезарии мне возвратит вдохновенье, и, может, не раз мы услышим мое песнопенье!
        - Так я могу надеяться? - завопила женщина. - О, вы возвратили смысл моей жизни! Пойду, обрадую мужа и в честь такого события сама закажу пиццу с суши!
        Круто развернувшись, она стала проталкиваться сквозь толпу, вещая всем и каждому, что великая Бриллиантина в этом году все-таки может дописать сто семнадцатую часть пятьсот шестидесятого романа. Эти слова были встречены бурей восторга. Уточняющие вопросы посыпались со всех сторон. Секретарь и горничная еле успевали отвечать на некоторые из них.
        Среди всей этой ликующей, стенающий, страдающей и благоговеющей толпы лишь один человек выделялся выражением лица. Нет, на нем тоже была написана радость, но отнюдь не радость будущей встречи с очередным стихотворным шедевром, а радость близкой разлуки. Скоро, совсем скоро несравненная Бриллиантина покинет Вангею и оставит его одного.
        Молодой человек чуть старше двадцати пяти лет шел позади, затерявшись в числе родственников, близких и дальних - большею частью все-таки дальних, ибо Бриллиантина Перламутровая не имела мужа и детей, а также родных братьев и сестер. Она поддерживала отношение только с дальней родней, настолько дальней, что дешевле махнуть рукой и забыть, чем доказать кровное родство. Молодого человека все принимали то за ее внебрачного сына, то за еще одного племянника с неожиданной стороны, но на самом деле это был ее супруг. Разумеется, тайный, ибо Бриллиантина всем и каждому твердила, что у настоящего поэта есть только один супруг - его вдохновение. А все остальные - всего-навсего обслуживающий персонал.
        Молодой человек шел, сверля глазами бритый затылок своей дорогой супруги, мечтая о той минуте, когда все это наконец закончится. Ему все надоело. Хотелось тишины и покоя. Но когда они почти дошли до челнока, возле трапа которого уже стояли навытяжку две стюардессы-киборги, он рванулся вперед и почти ухватил дрожащей рукой за запястье супруги:
        - Дорогая… тетушка!
        На людях он всегда представлялся ее племянником.
        - В чем дело, Рошер? - она медленно обернулась. Лицо ее дрогнуло, принимая участливое выражение. - Милый мой…
        - Позволь мне полететь с тобой!
        - Ах, милый мой, - Бриллиантина погладила его по щеке, царапнув кольцами, - подумай о себе. Такое испытание судьбе угодно было ниспослать сегодня. И глупо на судьбу свою роптать. Ты плохо переносишь перелеты. Не ценишь ты моей к тебе заботы!
        - Но я тут зачахну без тебя! Сколько тебя здесь не будет? Полгода? Год?
        - Через пространство, звезды, пустоту, - поэтесса сделала широкий жест, указывая в небо, - по инфранету в гости я приду. Мой голос ты услышишь скоро снова, как доказательство, - она подмигнула, - что я жива-здорова!
        Рошера передернуло, но он взял себя в руки.
        - Я буду считать дни! Часы! Минуты! - клятвенно пообещал он. - Обожаю тебя! - за что был удостоен чести поцеловать тыльную сторону ладони.
        Но едва Бриллиантина Перламутровая, на прощание помахав всем рукой, ступила на трап, украдкой вытер губы. Как же она ему надоела! К несчастью, согласно брачному контракту, развод был невозможен - свободу обеспечивало только вдовство одного из супругов. Но за здоровьем прославленной Бриллиантины следила целая армия врачей, пластических хирургов, реаниматологов и гомеопатов, да и сама она была не настолько стара, как выглядела, так что требовались радикальные меры, чтобы ускорить «процесс». Идея поэтессы посетить курорты Лучезарии, дабы обрести там угасшее было вдохновение, пришла как нельзя вовремя.
        - Прощай, моя любовь, - шепнул он, прекрасно зная, что на него смотрят. - Я буду думать о тебе до конца… хм… нашей разлуки. И только смерть разлучит нас…
        Уже скоро.
        Кроме «безутешного» супруга, во всей этой суматохе, толчее, спешке, ликовании и горестях, притворных или подлинных, был еще один человек, который взирал на происходящее с равнодушием наемника, которому до смерти надоела его работа, но уйти он не в силах.
        Пять лет миновало с того дня, когда Гурий Хватов, подтвердивший среди своих новых коллег прозвище «Хват», пришел работать в Интергалакпол. Давно в прошлом остались воспоминания о Старой Земле, откуда он, назвавшись марсианином, вырвался горячим юношей, мечтающим о подвигах, приключениях и славе. Мир оказался намного больше, чем виделось ему с экранов пультов таможенной службы, где ему предполагалось занимать теплое непыльное местечко до самой пенсии. Подвигов и приключений на его долю выпало больше, чем он рассчитывал, но меньше того, о чем мечталось.
        Да, он сумел добиться повышения по службе. Да, из стажера, которому доверяют разве что присутствовать на совещаниях («Слушай и запоминай, ученик!») и выполнять мелкие поручения, он постепенно дорос до помощника капитана, а не так давно, когда сам капитан Крокус пошел на повышение, даже стал капитаном собственного патрульного крейсера с экипажем в три десятка человек, усиленного пятью боевыми киборгами-штурмовиками. Да, он был на хорошем счету, но ему все равно чего-то не хватало.
        Служба в галактической полиции оказалась довольно скучным делом - восемь дней из десяти они просто болтались в космосе, летая по заранее намеченным трассам и следя, как бы чего не вышло. Восемь дней из десяти они тщательно прочесывали эфир на случай обнаружения сигналов о помощи или просто прорвавшейся в него шумихи по поводу нападения на какой-нибудь транспортник. В этом случае полицейскому крейсеру предписывалось лететь на место происшествия. Но, чаще всего бывало, что сигнал приходил с опозданием в несколько часов или даже дней, и полиции ничего не оставалось, как… составлять отчет о потерях и убытках. Пираты, кем бы они ни были, большею частью успевали выгрести все ценности, частью перебить, частью погрузить пленников в анабиоз и отвезти на какую-нибудь планету, где продать новых рабов. И, поскольку они очень редко оставляли для полиции улики, сказать, кто конкретно из «черных звездопроходцев» обчистил тот или иной лайнер, было невозможно. В некоторых случаях преступники успевали даже уничтожить записи с камер видеонаблюдения.
        Несколько раз удача, однако, улыбалась Гурию Хвату - когда его корабль случайно оказывался в непосредственной близости от места происшествия. Один раз им даже пришлось наблюдать за схваткой и поспеть перехватить пиратов прежде, чем они успели перейти на свой фрегат вместе с награбленным добром. Полиция заблокировала стыковочный шлюз собственным кораблем. Оказавшись на захваченном судне, пираты попробовали на нем же и уйти, но проблема состояла в том, что, во-первых, ограбленный ими лайнер оказался поврежден и не мог развить ни скорости, ни показать маневренности, а системы жизнеобеспечения и вовсе грозили вот-вот выйти из строя. А во-вторых, на нем в самом прямом смысле слова висел полицейский крейсер, не желавший отстыковываться. Его-то системы жизнеобеспечения работали нормально, к тому же он успел послать сигнал о подмоге планетарной полиции ближайшей системы. Та обещала прибыть в трехдневный срок, а за это время пираты сдались, решив, что каторга лучше смерти от разгерметизации.
        Еще парочка таких вот случайностей создала Гурию репутацию и окончательно утвердила за ним прозвище - «Хват». Дескать, за что ухватится, от того и не отцепится.
        Однако, молодому капитану - новые нашивки он получил всего несколько недель назад - этого было мало. Он всерьез надеялся, что теперь-то, став сам себе начальником, он сможет посвятить жизнь осуществлению заветной мечты - охоте за пиратами - но вышло так, что новая работа оказалась скучнее прежней.
        В Галактике шла война. Войны, кстати, велись постоянно. То Звездная Империя сцеплялась с Лигой Свободных Планет, то сама Лига рвалась выяснять отношения с Союзом Двадцати Миров, то Союз нападал на Империю, то всем троим приходилось либо усмирять локальные конфликты у мелких государств, то гасить очаги внутренних конфликтов, грозивших перерасти в полномасштабные столкновения - тут достаточно было вспомнить, что на планете Имра в созвездии Орла уже несколько лет идет гражданская война, пожар которой перекинулся на соседние системы, так что даже пришлось приглашать для его тушения наемников из соседней галактики. Бывало, что люди сцеплялись с ксеносами, не поделив какой-либо уголок очередной туманности. А в самых редких случаях те же люди выступали миротворцами, разнимая урианцев со змеелюдами и веган с меорами. И это - не считая совсем уж мелких конфликтов, когда дело не выходило за рамки одной-единственной планетки, поделившейся на несколько недружественных государств.
        Короче, было бы желание воевать, а подходящую войну найти можно. Наемникам неплохо платят, и некоторые так и живут, кочуя с фронта на фронт. Но полиция - совсем иное дело. Какие бы войны ни кипели, полиция должна заниматься своим делом и не лезть в чужое.
        Правда, в последнее время ситуация несколько изменилась. Лига Свободных Планет внезапно объединилась с Союзом Двадцати Миров и сообща напала на Звездную Империю. Та, оказавшись в кольце, да еще и терзаемая изнутри собственными конфликтами, перешла к обороне. Некоторые полицейские части были призваны на службу, временно оставив свой пост.
        Ушел воевать и капитан Крокус, недавний начальник Гурия. Собственно, это и было главной причиной повышения того по службе. На прощание капитан - теперь уже майор Крокус - долго тряс своей смене руку, хлопая по плечам, и дружески толкал в бок:
        - Теперь ты, Хват, развернешься! Теперь покажешь, какова у тебя истинная хватка - деловая или так…
        - Но я тоже подавал прошение, - вздохнул тот.
        - Ты подавал! Так получи! Целый крейсер! Мой «Стремительный» весь в твоем распоряжении, - майор Крокус похлопал по стене капитанской каюты. - От сердца отрываю!
        - Но я тоже хотел воевать! - вырвалось у Гурия. - Это несправедливо!
        - Хотел он, - майор Крокус был слишком рад повышению, чтобы сердиться всерьез. - Много хочешь - мало получишь, так, кажется, говорят. Ты что думал, мальчишка, что мы всегда получаем то, что хотим, надо лишь постараться? Нет, милый мой, гораздо чаще получается наоборот - мы получаем то, что получаем, хотим того или нет. И надо радоваться тому, что ты вообще что-то получил, а не перебирать харчами, как вдовствующая герцогиня деликатесами на курорте. Ты на своем месте - вот и приноси пользу там, где находишься. А повоевать всем хочется. На твой век войн еще хватит, а вот мне до пенсии совсем чуть-чуть. Так что посторонись и дай старшим дорогу!
        Майор Крокус в самом деле решительно отодвинул Гурия и вышел из каюты.
        Через несколько дней он торжественно попрощался с кораблем и частью экипажа - примерно треть его решила уволиться из полиции и пойти наемниками - произнес перед остающимися долгую прочувствованную речь о том, что родина доверила им ответственный пост и надо постараться принести пользу, защищая внутренние интересы империи, пока другие защищают интересы внешние. На прощание смачно расцеловал Гурия в обе щеки, обозвав достойной сменой, и отбыл в какую-то горячую точку.
        А Гурий Хват остался «стоять на страже». Но пока вся его работа сводилась к тому, чтобы… сопровождать пассажирские суда.
        Вернее, только одно судно, а именно круизный фрегат, который, не обращая внимания на войну, спокойно готовился стартовать, унося на курорты сказочной Лучезарии очередную порцию мультимиллиардеров, которые решили пересидеть ужасы войны на теплом берегу, попивая соки и расслабляясь в ожидании вести о победе. Каждое такое судно - на Лучезарию ходил не только «Орден Почетного Легиона», но и несколько других фрегатов - было само по себе оснащено системами защиты, однако, многие пассажиры спокойно спали только при условии, если за бортом будет болтаться флот из полицейских телохранителей.
        Теперь, наблюдая по видео за погрузкой, Гурий тихо злился.
        - Наши там кровь проливают, - процедил он себе под нос, - а мы здесь выступаем в роли сторожевых псов. Охранники, мать вашу…
        - Смотрите на это с другой стороны, командир, - подал голос его первый помощник. - Наша задача - предупреждать преступления и ловить преступников и пиратов. И если благодаря нашему присутствию на фрегат не будет совершено ни одного нападения, значит, мы справились по крайней мере с одной из своих задач!
        Гурий был вынужден согласиться. Его первый помощник напоминал его самого - еще несколько недель назад он был «планетником» - то есть, просиживал штаны в каком-то местном, планетарном, полицейском участке и подал рапорт о переводе, едва узнал, что освобождаются вакансии. Для парня это был всего-навсего второй вылет в космос именно в качестве полицейского, он лучился энтузиазмом и невольно заражал самого Гурия. Ведь правда, что особенно переживать? Ему только тридцать лет. Вся жизнь впереди! Будет еще шанс проявить себя!
        Но когда? Или, как майору Крокусу, придется большую часть времени болтаться в одном-единственном секторе Галактики, ожидая сигнала тревоги?
        Ну, уж нет! Его не зря прозвали Хватом. Ждать? Как бы не так! Удачу надо ловить и, если поймал, держаться руками и зубами, а не сидеть, сложа руки, у лежачего камня.
        Асер как раз этим и занимался - болтался на орбите, затаившись по ту сторону от астероидного пояса, укрывшись среди обломков и для надежности зацепившись за один из них. Ждал. Силовое поле работало на полную мощность, отражая мелкие осколки и значительно тормозя крупные. Информацию он получил из открытых источников, но уточнить кое-какие мелочи должен был свой человек на Вангее.
        Асер ждал. И дождался.
        - Есть сигнал, кэп!
        Сперва он даже не понял, что это к нему. Даже командуя собственным кораблем, для многих Асер оставался в первую очередь как старпом Никола Пшемыньски. Даже после того, как нарочно переименовал бывшую «Красавицу» в «Чудовище», дабы ничто не напоминало о прошлом. Те, с кем он изначально перешел на нынешнее «Чудовище», так к нему и относились, как к равному. И лишь новички, набранные взамен тех, кто не пожелал перемен, сразу стали воспринимать его как капитана.
        - Да? Откуда?
        - Вангея. Кодированный канал.
        - Перекинь на мой внутренний комм, - распорядился он.
        Сообщение было закодировано дважды. После того, как были убраны все помехи и технические шумы, мешавшие вообще разобрать запись, после того, как сигнал был расшифрован, на экране высветилось короткое сообщение: «С понедельника в лавках на 16 авеню подешевели бриллианты».
        Так. Значит, они вылетели. Не подвел сопляк. Будем ждать.
        Уж чего-чего, а ждать «черные» звездопроходцы умели.
        Однако…
        Помедлив, Асер набрал код внутренней связи.
        Абонент отозвался не сразу.
        - Что?
        - Сам не знаешь? - наигранно удивился Асер. - А еще мозгошмыг называется!
        - Во-первых, не мозгошмыг, а телепат, - на экране появилось бледное лицо неопределенного пола и возраста. Выглядело оно так, словно его обладатель всю жизнь провел в замкнутом пространстве, изолированным от внешнего мира, лишенный возможности нормально питаться и передвигаться. - Во-вторых, металл и пластик на таком расстоянии глушат любой нейросигнал. Ну, и, в-третьих, я не вижу причин напрягаться по мелочам. Какой смысл просчитывать абсолютно каждый шаг? Это уменьшает количество вероятностей, упрощает жизнь и делает мою работу бессмысленной. Что случилось?
        Асер проглотил отповедь, не поморщившись. В этом весь Йейко. Вроде подчиняется Асеру, а вроде бы и сам по себе.
        Они встретились два года тому назад, но отнюдь не случайно. Асер тогда только-только осваивался с ролью старпома и впервые вышел на поверхность планеты в этом качестве. «Чудовище» пока еще называлось «Красавицей» и лишь через полгода должно было сменить владельца, а «Краковяк» отдыхал после очередного набега. Асер решил прогуляться и на одной из улочек к нему внезапно из тени подворотни шагнул худой бледный, болезненного вида абориген, непрерывно шугающийся, вздрагивающий и озирающийся по сторонам. После короткого разговора выяснилось, что подобное поведение - нервный тик и то и дело бросаемые по сторонам взгляды - всего лишь побочный эффект от его способностей к телепатии и предсказанию будущего. Не дав Асеру опомниться, Йейко сообщил, что он предугадал их встречу здесь и сейчас и вышел к незнакомцу потому, что рассчитал - именно этот человек тот, кто ему нужен. «Вместе мы сможем многое! - сказал он. - При одном условии - если не вмешается женщина!»
        Асер тогда понял его слова буквально, но оказалось, что Йейко имел в виду другое - логика женских поступков не поддавалась его расчетам. Ему было сложно предсказать даже поведение родной матери и обеих сестер, хотя он должен был прекрасно изучить их характеры, но нет. Здесь его преследовали ошибки.
        Однако в остальном Йейко был на высоте. Он заранее предуведомил Асера, что, связавшись с ним, старший помощник легко сможет стать капитаном, а там и достигнет власти в совете капитанов и сможет стать первым человеком среди вольных звездопроходцев, потеснив самого Хищника - некоронованного короля всех пиратов. Перспективы были заманчивыми, план простым в исполнении и четким. Смущало одно - необходимость держаться подальше от женщин. Любых. Даже родной матери. А как это сделаешь, есть даже в совете капитанов есть две женщины? Как это сделать, если бывают смешанные экипажи, и есть даже капитаны, которые с руками отрывают для своих абордажных команд женщин, у которых на рукаве нашивка в виде котенка? «Коты» и «кошки» - элита десантуры.
        Йейко нашел ответ - женщин не должно быть в составе экипажа его корабля. И женщина не должна возглавлять ряды его противников. То есть, если, планируя налет на какую-нибудь базу, узнаешь, что на базе есть женщины на командных постах или в числе охранников - лучше отказаться от задуманного. Успех в таком деле телепат и ясновидец предсказать не брался.
        Асер во всем решил следовать советам Йейко - и не прогадал. Не прошло и двух лет, как он получил свое «Чудовище» и полностью не зависит от «Краковяка». Более того, за последние три месяца они совершили четыре довольно удачных операции и сейчас планировали пятую.
        - Просчитай-ка варианты, - Асер скинул Йейко данные с комма. Телепат пробежал глазами несколько строчек, потом зачем-то свернул диалоговое окно, полез в инфранет…
        - Пусть навигатор сменит курс, - промолвил он. - Идите не строго по пятам, а по дуге вправо, - он рукой показал направление, так и не привыкнув к трехмерности космоса. - И постарайтесь обогнать фрегат. Хотя бы на сутки против расчетного.
        - Сделаем.
        Красавец «Орден Почетного Легиона» неспешно - для тех, кто плохо разбирался в космических масштабах и скоростях - плыл по трассе. Если бы речь шла об обычном, планетарном, корабле, можно было бы даже сказать: «Плавно покачивая боками». И такая иллюзия действительно имела место - по крайней мере, на экране радара. Сам «Орден…» в цифровом варианте представлял собой россыпь точек, слагавшихся в более-менее узнаваемый силуэт. Некоторые огоньки то гасли, то загорались, то меняли интенсивность свечения, подчиняясь раз навсегда установленному ритму, и это производило такое впечатление, что корабль покачивается на невидимых волнах. Приборы регистрировали ритм его «качаний» и, пока он в точности совпадал с расчетным, беспокоиться было не о чем.
        Гурий Хват еще раз проверил показания приборов, внимательно пробежал курсором до конца бегущей строки, потом снова вверх, задал команду проанализировать возможные отклонения за последние несколько минут, ввел поправку на скорость света, звездные потоки, радиационное излучение от ближайшей звезды, наличие поблизости искажающих показания планет и крупных астероидов… В общем, мучил себя и программу до тех пор, пока дежуривший за пультом помощник, зачем-то согласно уставу, именуемый старшим, хотя был единственным, пожал плечами:
        - Кэп, чего суетиться? Если появится сбой, система даст знать! Она обязана реагировать на отклонения в одну тысячную процента.
        - В условиях дальнего космоса и одна десятитысячная может оказаться роковой, а система на нее не среагирует. И мы…
        - Потеряем клиента, - кивнул старпом. - Знаю. Но шансы этого так невелики… в этом секторе за последние восемь лет было зарегистрировано всего шесть случаев нападений и нарушений.
        - Шесть! За восемь лет! Чаще, чем раз в полгода!
        - Из них два - случай неумелого вождения и одна частная разборка пилотов, решивших именно тут выяснить, чей транспортник круче. Устроили, понимаешь, гонки на выживание… - бывший «планетник», старпом не поленился изучить сводки. - В результате один гонщик «поцеловался» с астероидом, а другого занесло к блуждающей звезде. Из оставшихся пяти случаев одно нападение действительно имело место - разборки среди конкурирующих служб доставки - курьеры просто-напросто не поделили груз, и только в четырех случаях…
        - И пятидесяти процентах всех нарушений! - перебил Гурий. - Каждый второй случай! Подумайте. Это серьезно! А про сколько таких случаев мы не знаем? Сколько раз пираты не оставляли живых свидетелей? Сколько убийств и разбойных нападений было списано на «поломку оборудования» и аварии?
        Старпом согласно кивал головой. Да, новый капитан был во многом прав. Да, он сам пошел в космофлот именно ради «настоящего дела» и просто романтики глубокого космоса. Да, служба контроля Интергалакпола включала в статистику только зарегистрированные случаи, когда от потерпевшего приходил сигнал тревоги. Нет сигнала - нет нападения. Нет нападения - это не отражено в статистике. И ведь все знали, что случаев больше восьми, но помалкивали, поскольку точное количество установить не удавалось. Что ж, это болезнь всех новичков - приходя на работу, такие горячие головы с первых же минут кидаются в бой, желая преобразовать мир, бороться за справедливость и искоренять пороки и недостатки. Но проходит время, и они понимают, что борьба ничего не даст. Что самое главное в жизни они уже сделали, и остается только жить и работать. Тянуть лямку, как выражались в старину. И планетарная полиция в этом отношении ничем не отличалась от галактической. Разве что масштаб побольше, но работа в целом та же - сиди и жди.
        …Но у этого капитана странный послужной список. Он всего пять лет прослужил в Интергалакполе. Сперва три года стажировки, потом год младшим помощником, затем год - уже старшим и теперь вот капитан. А тут десять лет на одном месте… впрочем, он же только пришел в Интергалакпол. И еще неизвестно, где он будет через пять лет. У него все впереди.
        - Вот! Вот, смотрите!
        Возглас Гурия прервал размышления старпома.
        - Смотрите, Ковач! Что это, по-вашему?
        На экране резко увеличилось количество огоньков. Некоторые медленно - опять-таки в космических масштабах - перемещались. В целом создавалось впечатление огромного косяка рыб, вдоль которого и через который пролегала трасса.
        - Метеоритное облако, - тут же определил старпом, свершившись со справочником. - Размеры примерно пятьсот на десять тысяч космолиг, плотность, - он осторожно поколдовал над приборами, - что-то около сорока двух процентов… В середине. По краям процентов восемь-девять… Оно нанесено на карту, только чуть в стороне. Видимо, звездный ветер переменился и слегка протащил его в сторону…
        - Это неучтенный фактор, - Гурий коснулся тревожной кнопки. - Томас…
        Дежуривший второй пилот кивнул головой, касаясь пульта. Отклонение было незначительным, на конечной цели и самом пути это не отражалось, поэтому он лишь активировал автогатор[3 - Автогатор - здесь автоматический навигатор, то же самое, что и автопилот. Применяется, как правило, только в самых простых ситуациях, подобных описанным.] и начал разворот, чтобы обогнуть метеоритное облако по краю.
        - Внимание. Всем постам. Входим в опасную зону. Экипажу - полная готовность, - произнес по внутренней связи Гурий прежде, чем старпом в нарушение уставов схватил его за руку.
        - Вы что, кэп? Какая опасная зона? Через полчаса мы обогнем это облако по краешку - и все! Вы…
        Он осекся, встретив взгляд Гурия.
        - Вы собираетесь подвергать сомнению действия капитана, старший помощник Ковач? - отчеканил тот. - Да еще в присутствии младших по званию?
        Пилот окаменел за пультом, хотя даже стоя к нему вполоборота, Гурий догадывался, что он весь обратился в слух. Экипаж был смешанным, часть были новички, пришедшие сюда с Гурием, часть из старого состава, и полного слияния достичь не удалось до сих пор, хотя они уже налетали вместе не одну сотню стар-часов[4 - Стар-часы - часы, непосредственно проведенные кораблем в космосе. Во время полета на корабле устанавливается собственное время, каждый раз обнуляя счетчик в момент выхода на орбиту.].
        - Извините, - в тоне старпома, тем не менее, не было и намека на раскаяние. - Я забылся.
        - И, видимо, вы серьезно забылись, старший помощник Ковач, если решили, будто пираты могут не учесть этот фактор, - Гурий ткнул пальцем в экран. - Внезапно переместившийся метеоритный поток может сыграть им на руку. Эти метеориты создадут помехи… они уже создали помехи, уменьшив видимость. И если там засада, затаиться среди обломков проще простого. Да там целый флот спрятать можно!
        Ковач скрипнул зубами. Кэп был прав. Не во всем, но прав. Ведь это он, желая выслужиться, должен был обнаружить неучтенный фактор. Засаду тут действительно устроить проще простого - как и улизнуть от погони, нырнув в поток как можно глубже. Был случай, когда целый крейсер вот так буквально растворился в метеоритном потоке, оставив преследователей с носом. Конечно, чтобы решиться на такой риск, надо быть сумасшедшим или звездопроходцем, но кто сказал, что в звездопроходцы идут нормальные люди? Нормальные люди дома сидят, головизор смотрят! Однако этот метеорный поток появился тут совсем недавно. И воспользоваться оказией пираты могли бы лишь в том случае, если бы умели предсказывать будущее.
        Полет проходил нормально. Вернее, должен был проходить так, будь на борту нормальные пассажиры. Но мультимиллиардеры, вынужденно эмигрирующие на Лучезарию подальше от ужасов войны - та еще публика. Они капризны, любопытны, спесивы, зачастую умственно ограничены - не в смысле, глупы и необразованны, но редко кто из них в состоянии понять, что у экипажа другие заботы, кроме как ублажать тех, кто им деньги платит. Главное, доставить их целыми и невредимыми до места назначения, а экскурсии по кораблю им устраивать никто не обязан. И развлекательная программа стандартная - три кинотеатра, восемь арт-студий, четыре бара, три танцпола, пять спортзалов и плавательных бассейнов, ежедневное шопинг-шоу, тир, массажные, косметические и тату-салоны, не говоря уже о стрип-клубе и «особом» салоне, которого как бы нет, но на самом деле он есть, только о нем не должны знать власти. Салон, где можно получить запретные удовольствия, причем такие, за которые сам пользователь может отделаться всего лишь крупным штрафом и вживлением контролирующего чипа, но экипаж фрегата до конца жизни лишится возможности летать, а
капитан и весь командный состав пойдут под трибунал. Однако, если такого «особого» салона не будет, это грозит скандалом и судебным иском уже со стороны «обманутых вкладчиков».
        Так что сами понимаете, как легко и весело летать на судах типа «Ордена…». А возить избалованных богачей - того хуже.
        - Капита-аан! О, капитан великих звездных трасс!
        Он поперхнулся отбивной. Не узнать этот голос было невозможно. Однако сила воли мужчины была такова, что он успел придать своему лицу каменное выражение даже прежде, чем начал оборачиваться навстречу нарушительнице спокойствия.
        - Да, госпожа?
        - Вы знаете, кто я, отважный герой? - эта дама изъяснялась исключительно речитативом. Хорошо хоть, не всегда рифмованным - стихи капитан ненавидел со школы. Особенно классику.
        - Да.
        - Тогда почему, мой отважный герой, вы здесь, в одиночестве, а не вон там?
        «Вон там» - это за одним из столиков в вип-зоне, надо полагать. Столики были устроены в виртуальных нишах. Голопроекции искусственных стен, пола и потолка создавали настолько полную иллюзию отдельных кабинок, что ошибались даже новички официанты. К слову сказать, для элиты официанты всегда были настоящими. Некоторые даже киборгов в этой роли не воспринимали, не то, что пищевой конвейер самообслуживания.
        Кстати, на «Ордене Почетного Легиона» не было залов общепита, где еду подают в виде готовых блюд на ленте конвейера. Все пассажиры питались либо в ресторане класса «элит-люкс» с настоящим бумажным меню и вышколенными официантами-людьми, либо в ресторане класса «элит», где их обслуживали киборги, а меню можно было заказать в виде трехмерной видеораспечатки.
        - Потому, госпожа, что эти столики для экипажа, а там - для пассажиров. Мы не просто питаемся отдельно, - «поскольку даже для меня цены на ваши экзотические блюда запредельны!» - мелькнула мысль, - мы еще и не являемся… м-м… приятными собеседниками.
        - Об этом судить предоставьте тому, кто служит развитию, служит уму!
        Капитан внешне оставался совершенно спокоен. В конце концов, это его работа, за которую деньги платят. Но, как назло, его жена просто обожает стихотворные романы о любви. И если удастся выпросить у этой дамочки файл с автографом…
        - Возможно, вы правы. Себя судить всегда тяжело.
        - Тогда мы зовем вас на наш скромный пир. Ведь вы - наш герой. Вы - наш звездный кумир! - знаменитая писательница Бриллиантина Перламутровая прижала руки к груди.
        - Госпожа… Перламутровая, - капитан старался быть предельно вежлив, разрываясь между долгом, любезностью воспитанного человека и мужа поклонницы дамских романов. - Поверьте, я тронут уже не только тем, что прославленная писательница…
        - Что? - женщина задохнулась от возмущения, и сквозь толстый слой грима проступили розовые пятна гневного румянца. - Писательница? Да как вы смеете? Вы… вы… неотесанный мужлан! Невоспитанный, необразованный тип! Махровый шовинист! Сексист! Самец! Хам! Быдло!
        С каждым воплем ее крики становились все громче и громче, невольно привлекая внимание не только соседей по столикам, но и публики в вип-зоне, а также официантов. Несомненно, что и охранники, бдящие возле камер видеонаблюдений, тоже навострили уши - полет протекал в штатном режиме, скучно, и подобное развлечение пропустить никому не хотелось. В иное время капитан сам бы с удовольствием прильнул к экрану, но сейчас его сделали главным героем этого реалити-шоу. Что для военного его класса неприемлемо.
        - Госпожа… хм… Перламутровая, - он еле дождался, пока в ее экспрессивном монологе появится пауза, - не соблаговолите ли вы объяснить, чем вызвана ваша столь… бурная реакция?
        Она несколько раз глотнула воздуха, щелчком пальцев подозвала официанта, выхватила у него с подноса бокал с каким-то напитком - тот нес его к соседнему столику, но не посмел ослушаться - в два глотка осушила, с милой улыбкой вернула пустой бокал и отчеканила, от негодования то и дело сбиваясь на прозу:
        - Вы назвали меня «писательницей»! Даже не писателем, увы! Вы разум брали у кого взаймы? Вы подчеркнуть осмелились мой пол! Унизить вы меня хотели этим! Серьезней оскорбления на свете я не слыхала. Никогда! Я не прозаик - слышите? - презренный! Слагать стихи - высокое искусство, не каждому оно дается в жизни, а прозой говорить умеют все! И даже вы, обычный человек, со мною изъясняетесь презренной прозой! - палец с накладным ногтем, украшенным стразами и росписью, уперся капитану прямо напротив сердца с такой точностью, словно великая Бриллиантина Перламутровая в юности работала наемным убийцей. Он даже вздрогнул.
        - Прошу меня извинить. Вы правы, мы тут на службе совсем…э-э…зачерствели! - промолвил он, про себя клянясь во что бы то ни стало уничтожить все записи этой беседы со всех камер видеонаблюдения.
        Бриллиантина Перламутровая смерила мужчину долгим взглядом, скривилась, но все-таки произнесла:
        - Прощение даровано!
        - Но в таком случае, может быть, вы разъясните это досадное недоразумение? Дело в том, что на борту «Ордена…» еще никогда не было особ такого… уровня.
        - Охотно, капитан, восполню ваш пробел. Меня должны вы звать всегда Поэтом. Однажды в юности, тому уж много лет, сказали мне, что я не поэтесса, а Поэт. Причем Поэт с заглавной буквы! Различье понимаете, надеюсь?
        - Хм…да.
        - Вот то-то, капитан! Теперь прошу сюда!
        Переход от нотации к любезному приглашению был столь стремителен, что мужчина не успел опомниться, как его подхватили под локоток и уволокли к одному из вип-столиков. Там сидели двое - развязного вида пестро одетый и столь же пестро раскрашенный молодой мужчина с жеманными манерами и тихая серенькая девочка неопределенного возраста. Лет ей было, наверное, слегка за тридцать, но одевалась она так скромно и держалась так скованно, словно десятилетняя школьница.
        Капитан подумал о своей дочке.
        - Мой секретарь, - представила женщина-поэт серую мышку. - А это - мой стилист, - последовал кивок в сторону молодого человека. - Без них я никуда не улетаю. Еще есть мой любимый, мой единственный… племянник. Его здесь нет. Я по нему скучаю, - на миг лицо Бриллиантины стало таким постным, что капитан вспомнил тещу. - Милочка!
        Восклицание относилось к серой мышке. Та поспешила сделать заказ, диктуя названия блюд, размеры порций и необходимые уточнения: «Только яйца непременно фазаньи, слышите? И из-под настоящих фазанов, не геномодов! А масло чтобы льняное первого отжима!» - таким торопливым шепотом, словно за миг промедления ей грозила как минимум публичная порка.
        - И лайма сок с цветочным медом. Двести грамм, - перебила ее автор женских романов. - Разбавить медом строго пополам!
        Официантка бросила на капитана быстрый взгляд - мол, а вы-то сделаете заказ или как? - получила короткий ответ: «Кофе с коньяком!» - и упорхнула.
        - Позор, - шепотом прокомментировала Бриллиантина, глядя официантке вслед. - Какое униженье. Ведь женщина здесь просто в услуженьи! Нет, женщина слугой быть не должна. Богиня, повелительница, госпожа она! Увольте всех. И пусть одни мужчины прислуживают только за столом.
        - Боюсь, что это невозможно, госпожа, - тон капитана был сух и деловит. Он то и дело посматривал на свой личный комм, ожидая, когда его вызовут на мостик. - По крайней мере, пока мы здесь, в открытом космосе. Если я уволю эту девушку, ей придется лететь с нами на Лучезарию бесплатно. Питаться за свой счет, переселиться из своей каюты, ибо на время полета жилье предоставляется только экипажу и обслуживающему персоналу. А у нее наверняка нет столько денег на счету, чтобы оплатить даже часть поездки. И по прибытии она получит только половину зарплаты, ибо уволена в разгар полета. Есть трудовой договор. Есть законы…
        - Жестокие по отношенью к нам. Мужчины женщин никогда не уважали. Терпели, презирали, унижали. А мы ведь жизнь даем! Мы вдохновляем вас на подвиги! Наука и прогресс без женщин никогда б не начались. Вы знаете, что женщина огонь добыла? И первого врага она убила! Мужчины только лишь способны подражать тому, что в детстве их учила мать. О мать! Святое это слово! Превозношу тебя я снова! Снова! - она патетически воздела руки к потолку, закатывая глаза.
        Капитан заставил себя думать о своей дочке. Звездный ветер, неужели она вырастет такой же? Ей ведь уже двенадцатый год! Нет, надо заставить жену согласиться на второго ребенка и на сей раз не полагаться на волю случая, а запрограммировать пол, чтобы с гарантией родился мальчик. Тогда в его семье установится устойчивое равновесие.
        Его кофе принесли чуть раньше, чем выполнили сложные заказы великолепной Бриллиантины Перламутровой и ее спутников. И капитану пришлось выдержать несколько весьма неприязненных взглядов и вздохов - вот, мол, какого-то мужчину обслужили раньше, чем великую женщину, которая еще и оказала ему честь, пригласив за свой столик!
        Вызов по внутренней связи спас его от гневной отповеди.
        - Да? Ларсон?
        - Кэп, похоже, у нас проблемы…
        «Проблемы!» Никогда еще это слово не звучало в ушах капитана столь сладкой музыкой.
        - Иду!
        Не дослушав, выключил комм, коротко откланялся, одним большим глотком допил кофе - «Черт, ну и коньяк они туда влили!» - и ушел, даже не пытаясь прислушиваться к тому, о чем нарочито громко вещает его собеседница.
        Старший помощник ждал его на мостике. Там уже собрались оба пилота, навигатор, а также глава канонирской службы и боцман. Лица первого пилота и навигатора были напряженными - активировав нейрошлемы, они так глубоко ушли в управление кораблем, что временно перестали существовать, как личности. Второй пилот маячил рядом, готовый осуществлять связь между ними и внешним миром.
        - Что случилось?
        - Кэп, радары зафиксировали корабль, - доложил старпом, выводя на трехмерный экран общую картинку. Он посмотрел на веерную россыпь блестящих, кажущихся материальными голографических проекций астероидов, перемешанных более мелкими частицами. Они со всех сторон окружали такую же проекцию «Ордена…», а чуть в стороне, чуть ли не на самой границе «картинки» проступали силуэты другого корабля. Это изображение было размытым - корабль обнаружен буквально на границе видимости, когда уже ясно, что это искусственный объект, но еще нельзя точно определить, к какому классу он относится и вообще, чей он, человеческий или принадлежит ксеносам.
        - Так, - капитан обошел проекцию. - Маршрут проложен?
        - Работаем, - после небольшой паузы отозвался через второго пилота навигатор. На его личном вирт-экране вспыхивали и гасли, переливаясь и переплетаясь между собой, несколько пунктирных линий разной интенсивности окрашивания - сразу все благоприятные варианты прохода через метеоритное облако. Пилот вел корабль, следуя указаниям навигатора - составлявшие облако метеориты и астероиды не желали подчиняться человеческой логике, они перемещались безотносительно друг друга, и надо было мгновенно реагировать, меняя курс чуть ли не каждые километр-полтора. Задачка, сложная даже для машины, вот почему иногда на больших судах в навигаторы берут киборгов особой модели.
        Капитан коротко кивнул. Метеоритное облако, которое оказалось на несколько тысяч километров ближе расчетного, само по себе проблема, а неизвестный корабль, маячивший в отдалении, еще добавлял неприятностей. Космос слишком велик, чтобы такие встречи были случайными. А то, что он, судя по показаниям, находился практически внутри облака…
        Додумать эту мысль, как и озвучить другую, о полицейском крейсере, который был прислан в качестве группы поддержки и должен был следовать параллельным курсом, капитан не успел. Неизвестный корабль стремительно начал разгон.
        - Он сумасшедший, - выдохнул второй пилот, наблюдая на экране за его перемещениями. - Развить такую скорость… здесь!
        Но неизвестный был не только сумасшедшим - или имел гениального пилота - он был еще и агрессивно настроенным. Нос его, на котором обычно выбивается изображение герба планеты приписки, номер или название, внезапно окутался защитным полем, искажающим проступившие на обшивке знаки и символы, а потом на самой границе его зажглась крохотная звездочка.
        - Торпеда?
        - Защиту! Охрана, пуск!
        - Есть, - командир канониров уже продублировал приказ своему первому помощнику, пока старпом точно также вводил данные по активации защитного поля. Капитан прищурился, наблюдая на экране за торпедами - вслед за первой были выпущены еще три, трассирующими. Чем хорош фрегат такого класса, так это мощной защитой, как внутренней, так и внешней. Если будет поврежден один отсек, его просто изолируют, а сам корабль продолжит движение. Более того, даже в поврежденном отсеке запертым там людям гарантированы сто или сто двадцать часов жизни - в каждом отсеке установлена дополнительная автономная система жизнеобеспечения, автоматически включающаяся в момент отказа основной. За такой срок фрегат в любом случае успеет дотянуть до ближайшей станции или самостоятельно заделать пробоины - конструкция отдельных отсеков позволяет наращивать стенки искусственно во время полета, как на коже живого человека сама собой зарастает царапина. Однако если будут повреждены некоторые отсеки в ходовой части или же торпеда попадет точно между двумя отсеками, повреждения станут необратимыми.
        - Молоко, - пришел ответ от канониров.
        Неизвестный корабль стрелял не в них. Неужели, его стрелки настолько плохо владеют оружием? «Орден…» достаточно крупное судно, попасть в него реально на таком расстоянии.
        - Брать? - задал вопрос канонир.
        - Да.
        Однако была у «Ордена Почетного Легиона» и слабость - даже две. Одной из них была многоступенчатая система управления - все приказы обязательно должны были дублироваться, а часть подаваться не просто голосом, но и проходить через цепочку - сначала капитан, потом его помощник, затем командир нужной группы, и только потом непосредственные исполнители. Точно также, только в обратном порядке, доходили «вести с мест». И зачастую при такой передаче данных терялось драгоценное время - порой всего одна-две секунды, но в бою и такая мелочь решает исход сражения. Лишь в случае аварии и прямой угрозы уничтожению корабля, когда стоял вопрос о спешной эвакуации, капитан мог брать управление на себя, не усложняя жизнь себе и подчиненным. Вторым недостатком была его малая маневренность. На приличной скорости двигаться он мог лишь по прямой, уворачиваться, резко забирать вбок или проводить маневр уклонения - этого он был лишен. И в таких случаях представлял собой отменную мишень.
        И оба эти недостатка сейчас сработали практически одновременно, поскольку торпеды неизвестного корабля к тому моменту успели достигнуть целей. Две из трех поразили… астероиды, находившиеся один - прямо по курсу фрегата, а другой за кормой. Ответные ракеты запоздали ровно настолько, чтобы, зацепленные притяжением изменивших положение метеоритов, отклонились от курса, сбиваясь с цели, которой больше не существовало, и срабатывая на ближайшем объекте. То есть, подбили еще две астероида. Третья торпеда не задела свою цель, но прошла от нее так близко, что мелкий астероид «качнулся» и начал движение прямиком на корпус фрегата. Выпущенная по ней ракета курс изменить успела, она атаковала торпеду, подбила ее, но поздно. Взрыв подтолкнул уже сошедший с орбиты астероид, заставив его ускорить курс.
        - Снять!
        Команда запоздала как раз на те полторы секунды. Ракеты уже ничего не могли изменить. Они лишь чуть отклонили астероид, и вместо того, чтобы врезаться в бок фрегата, он лишь проехался по нему, сдирая верхний слой обшивки, а с ним заодно камеры видеонаблюдения и датчики. Четыре обзорных экрана погасли сразу, еще на трех пошли помехи, а где-то там, на одной из палуб, внезапно отключились все «иллюминаторы».
        Но это было еще полбеды - два сбитых астероида превратились в россыпь мелкого мусора, затруднив передвижение «Ордена Почетного Легиона» и практически зафиксировав его в одном положении, словно на стенде.
        «Как в тире, мать твою!» - мелькнула у капитана мысль, когда он увидел еще три торпеды, выпущенные по корпусу его корабля.
        - Командуйте разворот, - тем не менее, приказал он, уже предчувствуя, что корабль не успеет выполнить маневр. - Ларсон?
        - Да, кэп?
        - Отзывай второго. Бери корму на себя.
        - Есть.
        Второй помощник капитана отвечал за внутреннюю жизнь корабля - в его ведении находился экипаж и обслуживающий персонал, он улаживал все трения, он же был призван разруливать конфликты с пассажирами, не отвлекая капитана от решения других вопросов. Но сейчас присутствие на мостике еще одного члена экипажа могло помочь как раз в этом - капитан и первый помощник станут действовать независимо друг от друга, больше не дублируя приказов. А следить за общим состоянием корабля кому-то надо.
        Командир канониров тоже успел вызвать своего помощника, отдавая ему всю дальнобойную технику - сбивать торпеды противника на подлете дело нехитрое.
        Но три другие торпеды еще не спешили атаковать «Орден…» Они тоже устремились к окружавшим его астероидам, превращая их в россыпь мелких осколков или сдвигая с орбит так, что они блокировали фрегат, затрудняя его движение. Сложность и одновременно простота этого маневра заключалась в том, что большинство астероидов и мелких тел находились в облаке в состоянии неустойчивого равновесия. Достаточно было сдвинуть с места всего один из них, и вся «конструкция» начинала рушиться, как карточный домик или, что вернее, как составленные в картину костяшки домино.
        - Вот сволочь, - выругался Ларсон. - Кэп, он нас запирает!
        - Вижу, - капитан оставался внешне бесстрастен. - Первая палуба, займитесь расчисткой!
        - Есть, - глава канониров отдал приказ, который вполне мог выполнить и сам - начать расстреливать точечными ударами слишком близко подобравшиеся к корпусу фрегата астероиды.
        А противник выбрал гениальную тактику! Достаточно всего нескольких точно рассчитанных торпед, на которые никак не могла среагировать автоматическая система защиты - ведь цели уходили мимо, не пересекая порогового значения! - чтобы запустить цепную реакцию. Еще пара минут - и «Орден Почетного Легиона» окажется заперт так прочно, что извлечь его из облака можно будет только по частям. И ведь надо же так рассчитать точки приложения сил - подбить астероид и подвинуть его, это разные вещи! - чтобы все свершилось, как задумано! Капитан не мог не восхититься мастерством противника и усилием воли подавил в себе это чувство. «Орден Почетного Легиона» - мирное судно, он перевозит пассажиров, которые бегут подальше от войны. И все-таки война достала их здесь.
        Переливчатый трезвон внутренней связи заставил всех вздрогнуть - оставшиеся на борту пассажиры хотели знать, что происходит. То, что фрегат замедлил ход, они заметить не могли. Но внезапно погасшие «иллюминаторы» одной из палуб и предшествовавший этому толчок привлекли ненужное внимание.
        - Связь! Заблокировать связь с палубами! - приказал капитан.
        По правилам, он должен был выступить с кратким сообщением - мол, у нас небольшие неприятности, но ситуация под контролем и беспокоиться не о чем, приносим свои извинения за временные неудобства - но не стал этого делать. Он извинится потом. Если останется время.
        «Орден Почетного Легиона» боролся. На первой, носовой, палубе уже вовсю развернулись орудия, пытаясь расчистить дорогу, расстреляв забившие выход астероиды. Вторая, кормовая, палуба пока бездействовала. Ее дело прикрывать отход, если у атаковавшего их неизвестного корабля будут сообщники.
        Но пока он действовал в одиночку и так эффективно, что команда фрегата раз за разом опаздывала. Казалось, неизвестный противник заранее предугадывает их намерения. По крайней мере, у капитана возникло такое чувство, когда получил донесение от второго пилота:
        - Кэп, он начал движение!
        - Вижу.
        На трехмерном экране картинка начала меняться. Окруженный плотным кольцом обломков астероидов, неизвестный корабль разгонялся для атаки. Он ловко лавировал между астероидами, иногда отстреливая их, словно шары в бильярде. Защитное облако по-прежнему скрывало его носовую часть, но вот оно под порывом «звездного ветра» развеялось - вернее, почти осевшие мелкие частицы отстали, не поспевая за судном - и стало заметно, что это сильно перестроенный лайнер, боевой корабль, на борту которого не было ни номера, ни герба планеты приписки, только на интерлингве красовалась чуть припорошенная пылью надпись «Чудовище».
        - Пираты?
        В голосе второго пилота было изумление, быстро сменившееся решительным:
        - Что делать?
        - Звать на помощь.
        Хотя, возможно, именно это решение запоздало. Нет, «Орден Почетного Легиона» еще мог ответить - у него имелись свои орудия - однако, стрелки ждали именно приказа. «Без команды не стрелять!» - это они впитывали чуть ли не с молоком матери.
        Команду они получили. И ответили. Залп из нескольких орудий сотряс корпус, яснее всех слов сообщив пассажирам, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Однако залп запоздал. Он стал ответным на выстрел пирата из всех носовых орудий на полном ходу. И торпеды «Чудовища» успели чуть раньше, ударив отнюдь не в носовую часть и не в ходовую, а точно между отсеками, изолируя их друг от друга.
        Глава 12
        Патрульный крейсер «Стремительный» следовал точно заданным курсом - примерно в паре миллионов километров впереди и «лево-выше», чем его подопечный. Устроено это было так для морального удобства пассажиров - чтобы они в любой момент могли посмотреть в «иллюминатор», точнее, на экран камеры внешнего наблюдения, и увидеть впереди огни конвоя. Вот, мол, космическая полиция вас бережет днем и ночью! Менять точку категорически запрещалось инструкциями, разве что немного «повилять» из стороны в сторону, уклоняясь от встречных астероидов или повинуясь порывам «звездного ветра». И тем более нельзя ни отставать, ни приближаться, дабы не нервировать чувствительных пассажиров.
        К метеоритному потоку «Стремительный» подошел первым, заранее рассчитав, что из-за перемены «звездного ветра» поток сместился в сторону на полтора миллиона километров, перекрывая кратчайший путь фрегата. Обойти поток ничего не стоило - согласно расчетам, фрегат потеряет в пути от силы сутки - но на предложение изменить курс «Орден Почетного Легиона» ответил отказом. Мол, вам платят за то, чтобы вы охраняли корабль от пиратов, а не за то, чтобы давали советы людям, которые водят фрегат по этому маршруту двадцать космо-лет![5 - Космо-годы - в космосе время течет иначе, чем на планетах, поэтому космо-год равен всего-навсего семисот двадцати часам, проведенных в космосе.]
        - Что они себе позволяют? - фыркнул Гурий, прочитав сообщение. Его даже передали не видео-почтой, а обычным текстовым файлом.
        - Трясти толстыми кошельками, вот что! - старпом был само спокойствие. - На Лучезарию только толстосумы летают, у которых триллионы кредитов на счетах. Нам просто повисеть на орбите планеты уже дорогое удовольствие. Так что, кто платит, тот и командует. Им в космосе лишние пятнадцать минут - пытка, а вы предлагали задержать их на сутки!
        - Как поступим? - Гурий еще не полностью избавился от привычки подчиняться капитану. Тем более что старпом, хоть и менее опытный космолетчик, по возрасту был все-таки старше его.
        - Вы капитан, вам решать. Никто не заставляет нас нырять в этот поток с головой. Так, ноги замочить…
        - Согласен. Навигатор, новый маршрут.
        - Есть, - тот мигом развернул перед собой трехмерную модель сектора.
        В результате вышло, что «Стремительный», как Красная Шапочка в старой сказке, полетел по самой длинной дорожке, а именно собрался облетать поток по периметру, ускорившись и немного разорвав предписанную дистанцию, а фрегат, как Волк в той же сказке, направился по самой короткой, практически напрямик. Связь между кораблями временно ослабла - сигналы доходили, но слабые и прерывистые, с помехами и искажениями, а с экранов «иллюминаторов» полицейский катер пропал вовсе. Впрочем, Гурия это не особенно беспокоило - в уставе и инструкции имелись пункты о том, что капитан оставляет за собой право менять траекторию полета в связи с форс-мажорными обстоятельствами. Что это за обстоятельства, нигде не уточнялось. Так что можно придумать любую отмазку. Главное, довести «Орден…» до Лучезарии целым и невредимым в точно рассчитанное время.
        В точно рассчитанной точке пространства-времен крейсер тоже оказался первым. Просканировал пространство и улегся в дрейф. Согласно подсчетам, «Орден Почетного Легиона» должен был появиться на радаре через час и сорок шесть минут.
        Однако прошло два часа, начался третий, а экран был пуст. Нет, конечно, космос был полон сюрпризов и опозданием на четверть часа можно пренебречь, но Гурий все равно забеспокоился.
        - Вызови «Орден», - приказал он связисту. - Уточни их координаты. Может, они вынырнули в другом месте?
        - Кэп, эфир чист! - доложил связист пару минут спустя. - Сигнала нет. Наш ушел, но в пустоту.
        - Увеличь частоту.
        - Есть! - почти сразу отозвался связист. - Есть сигнал. Только…
        - Что?
        Изменившееся лицо связиста подсказало ему ответ.
        - Мэй-дей![6 - Аналог сигнала СОС.]
        - Координаты! Ответ: «Идем на помощь!» - Гурий сорвался с места. - Всем постам - полная готовность. Машинное - полный вперед. Карту. Трассу! Живо! Стрелки - по местам! Аварийный режим.
        Патрульный крейсер сорвался с места с максимально возможной скоростью, полностью оправдывая свое название. Гурий приник к экрану, глядя на карту окраины метеоритного потока. Сами метеориты и астероиды казались на черном фоне размытыми пятнами всех оттенков серого, но вот появился бледно-розовый силуэт… Да не один.
        - А это еще кто?
        - Отягощенный лайнер класса «Прим», - несколько долгих секунд спустя доложил старпом. - Номера нет. Порт приписки не читаем. Название… дьявол, отсюда не видать… Что он делает?
        Ответа на этот вопрос, увы, не требовалось. Ответ заключался в состоянии «Ордена Почетного Легиона», вернее, того, что от него осталось.
        Торпеды ударили точно между отсеками, не просто разделив корабль на три части, но и лишив его маневренности и подвижности. Ибо нарушились коммуникации и сигналы от капитанского мостика до шлюзов и двигателей просто не поступали. «Орден Почетного Легиона» беспомощно завис в пространстве. Двигатели продолжали работать, медленно и осторожно толкая массивный корпус вперед, но, не получая приказов из центра, механики сами сбавили темп, чтобы ни во что не врезаться. И сейчас фрегат медленно дрейфовал - можно было бы сказать, «покачиваясь на волнах». По всем бортам тут и там мигали аварийные огни, регистрируя повреждения. Но - увы! - сигналы не проходили на мостик, и капитан понятия не имел, сколько отсеков разгерметизировалось, есть ли жертвы среди пассажиров и членов экипажа, и не мог отдать приказа об эвакуации. Более того, он с трудом представлял себе, как добраться до аварийных шлюзов, если обнаружится, что заклинило переборки. Нет, конечно, гибель «Ордена Почетного Легиона» была маловероятна - все-таки конструкторы учитывали и такую возможность! - но, как говорится, все когда-то происходит в первый
раз.
        Капитан молчал, обдумывая решение. И, пока он думал, события начали разворачиваться своим чередом.
        Корпус слегка тряхнуло. Совсем чуть-чуть, но уцелевшие датчики отозвались переливчатыми сигналами.
        - Есть контакт! - в голосе старпома прозвучало удивление.
        - Что за…
        Капитан уставился на экран - один из немногих, который еще не погас, ибо во всех отсеках имелось автономное питание. Его глазам предстало несколько небольших маневренных катерков, которые лепились к бортам фрегата. Один из них как раз сейчас атаковал аварийный шлюз.
        - Что он делает?
        Две выпущенные ракеты в упор расстреляли стыковочный узел, взорвав обшивку. Фрегат тряхнуло второй раз. Третий толчок был, когда катер ворвался в шлюз, не слишком заботясь о том, чтобы сделать это аккуратно. Не свое, не жалко!
        - Пираты? - в голосе старпома звучало удивление. Капитан ничего не ответил. В этом районе о пиратах не слышали уже несколько лет.
        Ответ на свой вопрос старший помощник получил несколько минут спустя, когда двери капитанского мостика были расстреляны в упор. Взрывная волна разметала людей - устояли на ногах лишь старпом, успевший уцепиться за какое-то кресло, и капитан, оказавшийся вне зоны действия волны.
        Он и шагнул навстречу четырем закованным в бронескафандры фигурам, которые появились в проеме в клубах дыма. За ними маячили еще две - было видно, что задерживает их продвижение небольшая пушка на магнитной платформе.
        - Господа, - голос раздавался из динамиков и понять, кто из четырех пришельцев вступил в переговоры, было нелегко, - корабль захвачен. Все вы наши пленники. Советую не сопротивляться и не тратить время на глупости.
        - По какому праву? - капитан шагнул вперед, принимая удар на себя. - Мы - мирный траспортник…
        - Вот поэтому вам всем, по закону военного времени, и сохранят жизнь. Тем более что среди вас есть люди, которые слишком дорого стоят, чтобы просто так пускать их в расход. Но если кто-то решит воспользоваться случаем и погибнуть героем, может попытаться схватиться за оружие.
        Капитан подумал о дочке… и схватился за кобуру.
        Буквально пару минут спустя Гурий Хват увидел на экране радара оба звездолета. А еще минуту спустя начал действовать.
        - Боевая тревога! Орудия - к бою!
        Асер не мог отказать себе в удовольствии лично возглавить высадку на захваченный фрегат. Как-никак, он начинающий капитан и должен нарабатывать авторитет. Это потом, когда достигнет уровня Пшемыньски или того же Хищника - мечта каждого новичка! - может позволить себе роскошь все это время оставаться на мостике, с безопасного расстояния командуя группой высадки. Но не здесь и не сейчас. Кроме того, ему ужасно хотелось своими глазами посмотреть, как живут мультимиллиардеры и триллиардеры, у которых хватает средств отдыхать аж на самой Лучезарии. Люди с его достатком никогда не поднимались на борт «Ордена Почетного Легиона». Разве что в должности уборщиков.
        «Вот мы и убираем, - мелькнула веселая мысль, - так сказать, все лишнее. Отбираем у богатых и отдаем бедным! Как в старые добрые времена!»
        Не сказать, чтобы высадка совсем уж обошлась без потерь. Один «Москит» был сбит на подлете и погиб. Другой был только задет и кое-как сумел пристыковаться, хотя было ясно даже глупцу, что взлететь он больше не сможет. Правда, его экипаж уцелел и первым вступил в схватку с местными. Охрана, пусть и малочисленная, сумела дать отпор. Кроме того, некоторые пассажиры летели со своими личными телохранителями, и некоторые успели открыть огонь, защищая своих подопечных. Среди них обнаружился десяток боевых киборгов - людей Асера спасло численное превосходство, готовность не щадить ни корабля, ни его обитателей, а также скафандры глубокой защиты, в то время как у киборгов в большинстве случаев были максимум штурмовые винтовки и огромная физическая сила и нечеловеческая скорость. Но даже киборг останавливается, если в него выстрелят из плазмомета.
        Все же десять человек остались валяться на полу бесполезными искореженными грудами пластика и окровавленной плоти, еще семеро были ранены, причем трое так тяжело, что их вполне можно причислить к мертвым - если док не совершит чуда и не отыщет на этой посудине регенерационную установку. Асер знал, что должен выплатить наследникам погибших некую сумму - по крайней мере, тем наследникам, которые ему известны. Плата за лечение была меньше оной в разы.
        Тем не менее, если не считать этих «допустимых потерь», захват такого громадного фрегата, каким был «Орден Почетного Легиона», обошелся сравнительно дешево. В двух шлюзовых отсеках нашлось четыре катера и даже один шаттл - специально для того, чтобы огромный фрегат не тратил энергию на посадку, а доставлял пассажиров на поверхность планеты с помощью этих корабликов. Из уцелевших пиратов нашлось достаточно умелых пилотов, которые могли доставить их вместе с грузом до борта «Чудовища».
        А груз был велик! Многие пассажиры, спасаясь от войны и боясь, что на родной планете их богатства будут конфискованы, а счета заморожены - кое-где так и случалось! - часть своих средств вывели в оффшор, а часть обналичили и обратили в ценные бумаги, слитки драгоценных металлов или просто предметы роскоши. Почти каждая каюта была набита сокровищами, десятой части которых среднему человеку могло с лихвой хватить на остаток безбедной жизни, и еще было, что отставить детям и внукам. Даже если продавать за половину стоимости, ценности могли окупить все затраты. А были еще и иные ресурсы - люди. То, что ценилось на некоторых планетах дороже слитков платины, родия и иридия, вместе взятых.
        К сожалению, некоторые отсеки оказались намертво заблокированы вместе с теми людьми, которые оказались внутри. С машинным отделением можно было не церемониться и предоставить оказавшихся там техников и обслугу своей судьбе - в крайнем случае, пусть зовут на помощь и надеются, что сигнал дойдет до кого-нибудь разумного прежде, чем откажет аварийная система жизнеобеспечения. Другое дело, пассажирские отсеки - не все люди в момент аварии находились в жилом блоке. Многих занесло на развлекательный уровень, доступ в который был отрезан, или на прогулочные палубы. Пришлось тратить время и вскрывать двери, ведущие в эти помещения. Запертые в салонах и коридорах пассажиры, напуганные толчками и аварийной сигнализацией - во многих коридорах в целях экономии уже погас свет - с радостью встречали избавителей. И были неприятно удивлены, когда им с порога сообщали, что никакая это не служба спасения, а захватчики.
        - Я буду жаловаться! Как вы смеете? Оставьте нас! Пойдите вон! - верещала какая-то старуха, отталкивая тех, кто пытался заставить ее идти вместе с остальными. - И прекратите прикасаться! Вы нарушаете запрет!
        Один из абордажников - только те, кто шел в первых рядах, были облачены в тяжелые штурмовые скафандры, большинство довольствовались обычными, - отмахнулся, и вопли оборвались, когда женщина упала на руки следовавших за нею людей.
        - Вы… вы, - серенько одетая женщина метнулась к абордажнику, - да как вы смеете? Вы знаете, до кого дотронулись? Вы… вы…
        - Я. Дальше что? - абордажник окинул ее долгим взглядом из-под щитка шлема.
        - Вы… нецивилизованный дикарь! Это сама Бриллиантина Перламутровая! Всемирно известный поэт! Поэт с большой буквы, а вы… вы ее… ударили! Да вы! Да я вас…
        - Известная она или нет, мне плевать, - оборвал абордажник. - А вот ты… как зовут, куколка?
        - Я вам не куколка! Я - женщина.
        - То-то и оно! Встать в строй!
        Некоторые пассажиры вели себя смирно, с такими обходились довольно бережно. Особенно с теми, кто был еще молод. Ну, скажите на милость, какая польза от той старухи? Работать не может, рожать - тем более, да и в качестве экспоната экзотариума у какого-нибудь извращенного ксеноса долго не протянет. Если она богата, можно назначить выкуп - вдруг родственники заплатят? - но опыт подсказывал, что у таких богачек родни либо нет, либо она рада-радешенька избавиться от «благодетельницы» и с готовностью от нее отречется ради скорейшего получения наследства. Еще и приплатит пиратам за то, что они под шумок пустят старуху в расход, что, собственно, и случилось - ведь наводку на «Орден Почетного Легиона» дал бедный родственник одного из этих богатеев. Мол, только смерть разлучит меня с дорогим человеком, так посодействуйте! Другое дело, ее спутники и спутницы. За них можно получить отличную цену на рынке рабов. На Меняле или Аукционе с руками оторвут.
        Погрузка шла полным ходом. Дабы ускорить процесс, абордажники привлекли к делу некоторых пленников, навьючив их же собственным добром. Среди пассажиров - до которых удалось добраться - попалось несколько членов экипажа. Те, кто уцелел в короткой яростной перестрелке, которую зачем-то спровоцировал капитан и схваченные на нижних палубах, всего около тридцати человек, в том числе официантки. Заметив людей в форме, Асер уже открыл рот, чтобы как следует отчитать своего старпома, который и привел группу пленников, но тут пискнул комм внешней связи.
        Вызывало «Чудовище». Вернее, Йейко.
        - Асер, уходите! - на телепате не было лица. - Через несколько минут тут будет полиция!
        - Какая?
        - Интергалактическая! Крейсер сопровождения. Он идет сюда. Через полторы минуты будет на радарах… И может открыть огонь!
        Паника, звучавшая в голосе Йейко, была неподдельной. Телепат вообще не умел врать, поскольку всегда знал, когда и как ему придется отвечать за вранье. И «ошибался» только в том случае, если предсказывал, что за обман ему ничего не будет.
        Через полторы минуты на радарах. Через две минуты будет открыт огонь. Еще через несколько минут ракеты патруля достанут «Чудовище». Полицейские иногда открывали огонь на поражение - если заставали пиратов на месте преступления.
        - Отставить! - Асер переключил комм на внутреннюю связь. - Прекратить погрузку. Уходим!
        В принципе, в этом не было ничего страшного. Обычная тактика пиратов - напасть из засады, вывести корабль из строя, затем короткий штурм и либо отступление, если взять с наскока не удалось, либо абордаж и грабеж. Бывали случаи, когда грабители заканчивали свои дела и удирали так быстро, что радист не успевал закончить и передать свое последнее сообщение: «Корабль взят! Они нас…»
        - Тридцать секунд! Время пошло! - Асер, тем не менее, как и положено капитану, остался стоять на месте, вызывая теперь уже «Чудовище», вернее, мостик, где ждал второй помощник, первый пилот и навигатор - рисковать двумя последними он не имел права. С Йейко разговор оборвался - продолжить беседу с телепатом он сможет попозже, в спокойной обстановке.
        Вокруг него поднялась суматоха - пираты спешили закончить свои дела. Они прикладами и тычками погнали пленников на абордажные боты и в катерки, запихивая, как попало. Кислородные маски и пластиковые жилеты раздавались только женщинам и молодым мужчинам, самому ценному, что удалось захватить. Плитки драгоценных металлов, антиквариат и прочее барахло сваливали в проход, как попало - потом разберемся.
        - Старуху! Старуху вон! - крикнул кто-то, заметив, что тут самую истеричку под руки втаскивают на борт двое ее спутников, молодая женщина и мужчина. Но разбираться времени не было. Через одну минуту и пятнадцать секунд четыре уцелевших абордажных «Москита», два «Шершня» и одна «Оса» вместе с парой захваченных катерков вырвались из шлюзов, устремившись к «Чудовищу», которое уже становилось боком, готовое принять груз. С другого борта канониры заняли свои места, готовые отразить нападение.
        Атака началась, еще когда большая часть десантного флота была в вакууме - лишь два «Москита» и «Оса» успели благополучно пристыковаться, когда появившийся в зоне видимости полицейский крейсер стал разворачиваться, занимая позицию для атаки.
        Асер первым выскочил из бота, громыхая тяжелыми подошвами по полу, поспешил к выходу, не дожидаясь, пока полностью закачается воздух в шлюзовую камеру. Разоблачаться он начал уже в тамбуре, бросив плазмомет и стараясь открутить шлем. Чем удобен штурмовой скафандр новейшего образца - его можно надевать и снимать без посторонней помощи, причем за считанные минуты. Только находящийся без сознания или получивший тяжелую травму человек не может справиться с этим самостоятельно. Один минус - под него надевается специальное обтягивающее белье, комбинезон, облегающий тело как латексный. Нет, движений он не стесняет, но капитан все-таки обязан выглядеть как-то посолиднее. Особенно, когда врывается в рубку с криком:
        - Доложить обстановку!
        - Вы вернулись, кэп? - второй помощник развернулся ему навстречу с пылом восторженного юнца, увидевшего своего кумира воочию. - Живым?
        - А что, были варианты?
        - Да вот просто кое-кто уверен в обратном…
        Помощник показал глазами на одно из кресел. Там обнаружился скорчившийся Йейко, бледный, как мел, с мелко стучащими зубами и бисеринками пота на висках.
        - А? Что? - он содрогнулся и всхлипнул, когда Асер, подскочив к креслу, отвесил телепату пощечину. - Аа-а-а…
        - Это ты мне скажи, что? Ты по какой причине покинул каюту? Какого хрена вообще нос высунул?
        - Я-а-а… хотел п-п-предупредить… А-а! - вскрикнул он, закрывая голову руками.
        Лайнер слегка тряхнуло. Совсем чуть-чуть. Толчок не был бы заметен, если бы в ответ не мигнули сразу все осветительные приборы, а на четырех обзорных экранах картинка не сменилась помехами.
        - Есть косое попадание, - мелодичным тоном доложил искин.
        - Они в нас стреляют. Они нас убьют, - забился в истерике телепат.
        - Кретин! Заткнись, идиот, - Асер встряхнул его и отшвырнул в сторону, как куклу. - Катись отсюда, если не можешь держать себя в руках!
        - Но это правда! Я видел! Я знаю! Мы погибнем! Нас подбили, - Йейко вывалился из кресла и пополз за капитаном по полу, хватая за ноги. - Надо уходить. Пожалуйста! Нам не выиграть! Нам не выжить!
        Где-то вдалеке, на самой границе слуха, зазвучала сирена. Похоже, «Чудовище» на самом деле получило ранение. Однако, даже раненое, оно еще отвечало - на уцелевших экранах было видно, как несколько ракет устремились к полицейскому крейсеру, мешая тому произвести новый залп.
        - Кэп, кто это? - помощник с удивлением покосился на Йейко.
        - Тот, кто сперва навел нас на эту точку, а теперь дает понять, что ошибся!
        - Провокатор? - помощник потянулся за кобурой. - Пристрелить гаденыша?
        - Да. Если станет мешать.
        Асер отвернулся, сосредоточив внимание на пилоте и навигаторе. Включил внутреннюю связь.
        - Слушай мою команду. Всем свободным - по местам. Абордажной команде не покидать ботов. От груза избавиться. Быть готовыми на аварийный взлет. Канониры - огонь без команды. Машинное - малый вперед. Курс…
        - Три-два-пять право-низ, - быстро бросил навигатор. Пилот уже вводил новые данные.
        - Три-два-пять право-низ, - продублировал Асер. - Активировать маневровые. И доложить о повреждениях.
        - Мелочи, кэп. - донесся голос из динамиков. - Немного порезали обшивку, сбили кое-какие антенны и чуть-чуть погнули правый нижний стабилизатор.
        - Активировать отражатели и «занавеску». Готовность «ноль». Искин, картинку!
        Оправдывая название корабля, искин обычно визуализировался в облике человекоподобного быка, но с крыльями и клыками во всю пасть. Сейчас он зевнул, вывернулся наизнанку и сменился трехмерной картинкой, в которую вошли все три корабля - и сильно покореженный, но еще подающий признаки жизни «Орден Почетного Легиона», и «Чудовище», и даже полицейский крейсер. Судя по расположению кораблей, полицейский мог спокойно открывать огонь - промазать по пиратам он просто не мог, даже если бы и захотел.
        - Мля… - оценил ситуацию Асер. Придется принимать бой. Шансы на победу, конечно, есть, но…
        Тут его ущипнули за ногу.
        - Ёпрст… ты! - он дернул ногой, отшвырнув подползшего Йейко. Тот приподнялся на дрожащих руках.
        - Я знаю.
        - Чего?
        - Мы можем спастись! - прошептал телепат. - Есть шанс…. Я чувствую, есть! Только надо…
        - Ну?
        - Отдать им вот этот корабль, - Йейко приподнялся и снизу вверх ткнул пальцем в трехмерную картинку. Палец прошел ее насквозь, поколебав изображения, но Асер и сам уже сообразил.
        - Новый курс. Ходу отсюда, живо! - бросил он навигатору.
        - Куда?
        - Куда угодно! Отражатели - на максимум. Опустить занавес. Машинное, полный вперед. Искин, сигнал «мэй-дэй!» по моей команде.
        - Есть отражатели. Есть «занавеска!» - долетело из машинного.
        - По команде… Три… два…
        - Есть курс!
        - Один! Сигнал!
        В динамиках оглушительно взревела тревожная сирена. Пару секунд спустя резкое ускорение швырнуло Асера к стене. Зацепившись за распростертого на полу Йейко, он не удержался на ногах и вместе со вторым помощником несолидно покатился по полу, в то время как «Чудовище» сорвалось с места, кинувшись прочь, прячась за «занавеской» и не принимая боя. Сигнал тревоги продолжал звучать.
        Восстановив равновесие, Асер выпрямился, ногой отпихнул телепата и шагнул к своему креслу.
        - Отбой сигнала. Курс прежний. Полный вперед! «Занавес» не поднимать. И доложить обстановку.
        - Чистота, кэп.
        - Отлично.
        Расслабляться, тем не менее, было рано. Маневр удался, но поверит ли ему, купится ли на приманку полицейский крейсер - покажет время. Он покосился на телепата. Йейко так и сидел на полу - ходить он мог, но с превеликим трудом, ибо был слишком слаб физически и имел существенные недостатки внешности. Сейчас он с разинутым ртом и пустым выражением на лице, делавшим похожим его на идиота, таращил бессмысленные гляделки на голографическую подставку, где, сменив масштаб, транслировалась картинка окружающего пространства. Вокруг расстилалась ширь и глубина метеоритного потока, сквозь который летело «Чудовище» стремясь выбраться на «чистый вакуум», а далеко позади, у самой границы экрана, зависли два корабля - «Орден Почетного Легиона» и полицейский крейсер.
        По уму и всем инструкциям надо было прекратить преследование и сосредоточиться на спасении жизней уцелевших людей - по крайней мере, выяснить, есть ли выжившие. Даже если чудом спасся один-единственный стюард - и то помощь человеку была приоритетней погони за удиравшим пиратом. И когда силуэт пиратского крейсера внезапно дрогнул и размазался, теряя контуры и становясь прозрачным, а сквозь него проступили очертания беспомощно дрейфующего среди метеоритов и обломков наполовину вскрытого «Ордена Почетного Легиона», первым побуждением Гурия было устремиться на помощь выжившим. В принципе, большинство полицейских работают так - застав пирата на месте преступления, они стараются отвлечь его от грабежа и разбоя и, отогнав, занимаются спасением выживших. Лишь убедившись, что спасать некого, можно пускаться в погоню. Однако в девяти случаях из десяти гнаться за пиратами бывает уже поздно.
        И рука Гурия дрогнула, почти коснувшись кнопки внутренней связи. А приказ лечь в дрейф застрял в горле.
        - Искин, координаты корабля?
        - Курс три-семь-одиннадцать право-верх с уклонением в одну сотую градуса по диагонали. Ориентировочно.
        - Скорость?
        - Расчетная двадцать шесть единиц с возможным ускорением до двадцати восьми.
        - За ним.
        - Кэп?
        От слитного вопля, казалось, содрогнулись стены мостика. Гурий медленно выпрямился, обводя взглядом подчиненных. Навигатор, старпом и второй пилот смотрели на него во все глаза:
        - В чем дело? Вы не поняли приказа?
        - Мы не поняли вашего поступка, кэп. Мы что, так и уйдем? Бросим… их?
        Последовал кивок в сторону «Ордена…». Казалось, тот, затаив дыхание, прислушивается к разговору.
        - Если мы так поступим, то преступники успеют уйти, - сказал Гурий.
        - Но кэп, это и так понятно. Они же…
        - Они останутся безнаказанными! Просто удерут, отделавшись легким испугом, чтобы потом приняться за старое. А мы…
        - А мы должны спасать людей, которые остались на фрегате.
        - Может быть остались на фрегате. В то время как на борту этого пирата тоже наверняка есть люди. И наверняка захваченные пленники!
        Ковач озадаченно замолк. Выходило, что надо выбрать одно из двух зол - либо спасать пленников, либо спасать выживших. Кем-то придется наверняка пожертвовать. Но есть четкая инструкция - спасать тех, кому придется намного хуже. Пленники большею частью будут проданы в рабство, они сохранят свою жизнь и некоторых даже можно попытаться выкупить. А вот для уцелевших, запертых в отсеках «Ордена…» такого шанса нет. И сейчас они наверняка завидуют тем, кого пираты запихнули в свои трюмы.
        - Мы… - Гурий помялся, понимая, что должен принять непопулярное решение, - оставим тут спасательный бот с включенным маяком. А сами пойдем в погоню. Искин, рассчитать маршрут «черных»!
        - Вы хотите… - начал помощник.
        - Да, Ковач, я хочу призвать к ответу хотя бы одного пирата! Довольно эти звездопроходцы тут распоряжались, как у себя дома. Нет ничего превыше закона, и Интергалакпол - проводник его. А если вы, Ковач, против моего решения прижучить хотя бы одного пирата, оставайтесь возле фрегата на спасательном боте. И молитесь, чтобы это не стало пустой тратой времени.
        - Есть предварительные расчеты, - вклинился в беседу искин.
        - У вас три минуты на принятие решения и сборы, Ковач, - сказал Гурий.
        - Я, - у помощника было такое лицо, словно он был захваченным в плен повстанцем и ему только что показали провокатора, который его выдал врагу, - остаюсь. Но это вам даром не пройдет!
        Гурий кивнул, не желая вдаваться в дискуссии. Решение было принято, и он почувствовал себя до того свободным и уверенным в себе, что хотелось петь и танцевать, а в груди что-то сладко ныло. Наконец-то он займется тем, о чем мечтал все эти годы - не бесконечно патрулировать пространство, следя за порядком, а сражаться с преступностью.
        Через три минуты патрульный крейсер «Стремительный» стартовал вслед за улетевшим «Чудовищем». Минутой ранее от него отделился небольшой бот и взял курс на поврежденный фрегат, испуская на всех частотах сигнал бедствия.
        О том, что лайнер все-таки поврежден, стало известно через три с половиной часа, когда при увеличении скорости заметили, что в обшивке корабля есть разрыв, который увеличивается при увеличении нагрузки, грозя разгерметизацией. Ремонт, как стало ясно, в условиях космоса невозможен. Трещина так и так расползалась под напором воздуха изнутри, но при большой скорости она росла на порядок быстрее. А так всего тридцать три миллиметра в час. Критической - когда в этом месте обшивка треснет сама собой - должна была стать ее длина в три с половиной метра. Следовательно, в космосе они могут пробыть максимум шесть дней - именно столько осталось расти трещине. До истечения этого срока они просто обязаны найти планету, куда могут сесть для ремонта.
        Подходящих планет в этом секторе Галактики нашлось около десятка - с подходящей атмосферой, температурой, влажностью, прочими параметрами. Но кроме всех этих параметров, планеты должны обязательно быть необитаемы или мало населены, чтобы было можно найти укромный уголок и перевести дух, и где никто не станет задавать лишних вопросов - кто они да откуда.
        Таких планет было всего три, но одна находилась на расстоянии в восемь дней пути, еще одна - в трех и одна - в трех с половиной. Осталось решить, на какую приземлиться.
        Надежда медленно выпрямилась, потирая поясницу. Работа в огороде, даже если это всего лишь сбор овощей с грядки, не такое уж легкое занятие. Особенно для нее. Хорошо, что оргунцы нормально уродились. Эти плоды были так похожи на земные огурцы, что даже название им подобрали похожее. Разве что цвет у них был ярко-оранжевый, а по всей длине шли ряды самых натуральных шипов. Пока оргунец не созрел и не стал ярко-оранжевым, шипы выделяли яд. И важно было точно уловить тот оттенок оранжевого, когда шипы уже безвредны, а мякоть еще съедобна и не превратилась в бурую жижу, в которой плавают готовые прорасти семена.
        Сегодня на грядках созрело столько оргунцов, что, пожалуй, можно побаловать своих мужчин овощным салатиком и рагу. Женщина подняла корзинку.
        - Крус, ты готов?
        - Да, мама.
        Малыш с неким преувеличенным усилием поднял свою маленькую корзиночку, в которой лежали три оргунца. Недавно ему исполнилось четыре года. Скоро, через полтора месяца, три года исполнится его сестре, а второй ее дочке уже полтора годика. Есть и еще один сын, родившийся пять месяцев назад. Надежда радовалась на детей, но в то же время огорчалась, что они растут так медленно. Она очень устала, нуждалась в помощи по хозяйству, а помощникам пока самим требовалась помощь.
        - Пойдем, малыш?
        - По’дем, мама.
        И мальчик первым заковылял между грядок.
        На кого похож ее первенец, Надежда сама не могла бы сказать. Вот девочки точно удались копиями своих отцов. Старшая была явно от Сандора, а младшая имела такую рыжую шевелюру, которая могла быть получена ею только от Шоррена. Впрочем, несмотря на столь явные признаки, вся бригада с одинаковым рвением нянчилась с детьми, не делая различий «свой-чужой». С тех пор, как в поселке появились дети, мужчины с большей охотой оставались подежурить.
        Сегодня была очередь Блука, и это был единственный день, когда женщина не могла с чистой совестью оставить детей без присмотра. Ксенос, в отличие от остальных, держался от детей подальше - наверное, потому, что у него самого не было ни малейшего шанса стать отцом. В силу своей физиологии он даже не мог проводить с Надеждой время и оставался в роли няньки с явной неохотой.
        Сейчас он играл с девочками у крыльца. Вернее, должен был играть, но, обогнув длинный дом, Надежда с удивлением и растущей тревогой заметила, что дочки остались одни. Старшая сидела в песке, копаясь в нем и успела так перемазаться, что мыть ее пришлось бы целиком - с платьем и обувкой. А вот младшая целеустремленно ползла куда-то в сторону ближайших кустов. Еще немного - и она скроется из вида. Нет, девочка уже давно умела ходить, но на дальние расстояния предпочитала ползать. Тем более что ползком так удобно исследовать местность, подбирая в траве всякую всячину.
        - Блук! - Надежда поставила корзину на землю. - Блук?
        Ксенос не отозвался. Как в воду канул. Поймав уползшую дочку уже возле кустов и вытряхнув из детских ладошек какой-то лесной мусор и парочку раздавленных насекомых - интересно, она сколько успела съесть? - Надежда с тревогой огляделась.
        - Блук!
        Стало страшно. За пять лет этот лес не стал для нее близким и родным. Нет, Надежда уже выучила названия всех растений и животных, которые обитали в этой местности, умела отличать съедобные растения от несъедобных и откровенно ядовитых, даже начала различать по голосам некоторых местных летающих тварей, которых поселенцы звали птицами, хотя те на привычных птах походили, как ящерица на лягушку. Но в лесу обитали не только дикие звери. Иногда от трапперов доходили слухи, что далеко не все матки уничтожены, и где-то на севере пробудилась еще парочка. А это значит, что в один далеко не прекрасный момент отряды рептилоидов-искателей появятся и у порога ее дома.
        Но если этот день уже настал?
        - Блук! Отзовись!
        Смерив взглядом расстояние до дома - успеет ли добежать с дочкой под мышкой - Надежда осторожно добралась до опушки.
        Она не умела читать следы, хотя Шоррен во время коротких прогулок по лесу и пытался ей показывать, где пробежал какой зверек и что значат примятые вот так побеги плюща и папоротника. Знать основы было необходимо, особенно после того, как пошли слухи о новых пробудившихся рептилоидах, а местные хищники приспособились к людям. Нет, к поселениям они опасались подходить, наученные горьким опытом, но чаще стали атаковать из засады на одиноких путников.
        И сейчас Надежда заколебалась - либо искать пропавшего блуканина, либо вернуться в безопасное место с дочкой на руках.
        - Блук! - последний раз позвала она.
        Какой-то шорох был ей ответом - словно кто-то, затаившийся за соседними кустами, неловко повернулся, задев ветки. Надежда вздрогнула, невольно так стиснув дочь, что девочка заплакала. Тем не менее, женщина одолела свой страх и осторожно сделала шаг. Здравая мысль толкала ее вперед - рептилоиды жили пока слишком далеко на севере и сюда попасть никак не могли. А если это опасное животное, то мелкое вряд ли нападет в одиночку, а крупное не спрячется за кустами.
        Еще несколько шагов, и сквозь ажурную листву папоротника Надежда увидела знакомую бледно-голубую кожу и гребень, налитый сине-зеленой, как водоросли, кровью.
        Увиденное потрясло ее так, что она едва не выпустила ребенка. Полуголый - видимо, чтобы комбинезон не стеснял движений, выставив напоказ мускулистую спину с рудиментарным спинным гребнем, продолжением головного, блуканин скорчился на траве и, яростно урча, что-то торопливо пожирал.
        - Блук? Что ты…
        Надежда осеклась, когда тот рывком выпрямился. Нижняя часть лица и тонкие губы его, а также шея и руки были выпачканы в крови какого-то мелкого зверька, останки которого Блук еще крепко сжимал в пальцах. Рядом на земле валялись перепончатые крылья, смятые, как бумажные, длинный тонкий хвост и лапки с костлявыми пальчиками. Блуканин выедал тушку изнутри.
        - Ты…что делаешь? Ты голоден? Или…
        - Да, - коротко, невнятно ответил тот. - Еда.
        Торопливо зачавкал, спеша прожевать и проглотить то, что у него было во рту.
        - Но…
        - Тебя - нет, не трону, - он сглотнул, проводя по губам коротким раздвоенным языком. - Детей не трону. Не трогал никогда никого разумного. Но я должен, - он придирчиво окинул взглядом останки зверька в ладонях, - должен это… Другая физиология, понимаешь?
        Надежда кивнула. Блук был единственным ксеносом в бригаде и одним из весьма немногих ксеносов на планете. О других нелюдях она почти не слышала. Разве что пару раз на ярмарке видела приезжих. Большинство ксеносов были учеными, исследователями или наемными работниками по контракту, поскольку официально Гудзон принадлежал империи, в которой большинство населения составляли люди гуманоидного типа. После недавнего открытия странных разумных маток, названных гудзонскими оептилоидами Варовски, сюда зачастили ксенобиологи, среди которых встречались и выходцы из иных миров. Империи грозил скандал, если бы удалось доказать, что здесь ведется планомерная зачистка территории от местных племен.
        Впрочем, все эти проблемы для Надежды не существовали. Пусть голова болит у майора Гравера, который вынужден был принять в форте посланников иных миров и разрешить им свободный доступ в леса. У нее были свои проблемы.
        - Мне, - блуканин нашел на шкурке несколько кусочков мяса и зачавкал ими, отдирая, - надо такую пищу. Только такую.
        - А как же, - женщина почувствовала ревность и разочарование, - как же мои обеды? Ты же их ешь!
        - Я, - Блук застенчиво мигнул, - делал это ради тебя. Ты стараешься. Было бы неприятно…
        Отвернулся, загородившись плечами, снова зачавкал.
        - После еды вымой руки. - Надежда попятилась, не сводя глаз с его спины. Блук кивнул, не переставая жевать.
        Сын ждал у крыльца, рядом с корзинкой и сестренкой.
        - Мама, а где дядя Блук?
        - Он скоро придет. Он пошел гулять.
        - Я тоже хочу гулять. Когда мы пойдем гулять?
        - Когда приедут с работы остальные дяди, поедят, отдохнут…
        - Это долго, - вычислил мальчик. - Хочу сейчас.
        - Много хочешь - мало получишь, - отрезала Надежда. - Лучше помоги… раз Блука не допросишься. Присмотри за сестрами.
        - У-уу… - скривился Крус, но подчинился. Вечно занятая, Надежда была строга с детьми. Кроме того, на ее попечении был грудной младенец. Она и так оставила его надолго одного.
        Малыш, как и следовало ожидать, успел проснуться, проголодаться, испачкать пеленки и теперь надсадно кряхтел, время от времени попискивая, словно пробуя голос. Несмотря на то, что у него уже было имя - Надежда звала второго сына Сергеем, чтобы хоть что-то напоминало ей о земле, - за ним уже закрепилось прозвище Сирена. Вырастет парень, догонит или даже перегонит в росте мать, а прозвище так и останется с детских лет. Почувствовав рядом мать, малыш набрал воздуха в легкие и завопил так, словно его резали живьем.
        - Господи, да что же это за ребенок! - в сердцах воскликнула Надежда, едва не роняя на пол корзинку с оругцами. - Когда ты замолчишь?
        Малыш тут же повысил громкость - мол, нет, я еще только начал! Сердясь на саму себя - прогуляла, потеряла время! - Надежда кинулась перепеленывать сына. Он еще какое-то время вопил, но потом, переодетый в сухое и чистое, притих и лишь кряхтел, ища грудь. Нашел, довольно зачмокал. Надежда невольно улыбнулась. Медицинской помощи здесь, в глуши, ждать было неоткуда. В форте имелось прекрасное оборудование - поставили же на ноги едва довезенного живым старика Таммо! - но пока туда доберешься, пройдет время. Тем более сейчас, когда весь транспорт был на работе. Сезон заготовки коры беломров только начался, мужчины работали без отдыха, приезжая домой только чтобы поесть и поспать. У них не было даже времени привозить кору - деревья пока только валили и ошкуривали, оставляя сохнуть прямо на делянке. Вот когда начнут доставлять кору в ангар, можно улучить минуту и попросить кого-нибудь отвлечься от работы. А пока приходится терпеть и ждать. И радоваться, что малыши растут здоровыми, а молока у нее оказалось столько, что женщина сама на себя удивлялась.
        - Надо тебя все-таки во время ярмарки показать доку, - сказала она младшему сыну. - Что-то ты стал слишком много орать. Может, какие-то отклонения? Пусть проведет диагностику.
        Маленький Сережа ничего не ответил - он сосал.
        С натугой заскрипела дверь, пропуская внутрь старшего сына.
        - Мам!
        - Ты чего? Где девочки? Почему ты оставил их одних? - Надежда встала.
        - Они там. Мам, там звезда! Днем!
        - Не выдумывай.
        - Ничего я не вымудымаю, - длинные слова давались Крусу с трудом, он часто переставлял слоги и заменял одни звуки другими. - Она там! Голит! Ялкая. И гудит! За лесом! Пошли, покажу!
        Сын потянул мать за штанину комбинезона, заставляя выйти на крыльцо.
        С тех пор, как появились дети, крыльцо перестроили - сколотили небольшую площадочку, примерно полтора на два метра и обнесли ее перильцами. Правда, это привело к тому, что лесенка стала еще круче, почти вертикальной, но старшие дети карабкались по ней так проворно, что порой опережали даже взрослых.
        - Где твоя звезда? - Надежда посмотрела на небо.
        - Там, - сын ткнул пальцем в верхушки деревьев. - Она была там, но погасла. Мам, ты все плопустила…
        Надежда подавила вздох, осторожно освободила одну руку, погладила мальчика по голове:
        - Ничего, Крус, когда-нибудь она прилетит снова. И тогда я ее увижу. Обязательно! Звезд на небе много, какая-нибудь да прилетит.
        - Плавда-плавда плилетит?
        - Правда-правда! - женщина улыбнулась, стараясь скрыть тревогу и горечь. Гудящей звездой, которая вспыхивает днем и потом пропадает без следа, мог быть только космический корабль. Но ведь в этом районе планеты они не приземляются. Корабли сразу летят в единственный на планете космопорт, который расположен почти в двух сотнях километров отсюда, возле столицы - и единственного крупного города колонии. Над лесами они не пролетали, используя другой воздушный коридор. И Надежда не видела смысла в том, чтобы много рассказывать детям о внешнем мире. Для них пока достаточно знать, что есть другие такие же поселки, где тоже есть несколько маленьких детей, а также есть форт, где детей немного больше, десять или двенадцать. Остальное им знать пока не следует.
        Но, может быть, она ошибалась и маленькому Крусу пора знать о том, что мир не ограничивается окрестностями?
        Майору Граверу доложил о прилете корабля адъютант.
        - Господин майор, корабль! - козырнул он.
        - Ну и что? - до Гравера не сразу дошел смысл сказанного. - Что? - он даже подпрыгнул. - Корабль? Ты уверен?
        - Так точно! Извольте взглянуть!
        Они вдвоем поспешили из кабинета к воротам форта, где была устроена наблюдательная вышка. После того, как обнаружили Гудзонских рептилоидов Варовски, наблюдение за окрестностями перестало быть простой формальностью. Дежурный обязан был не спускать глаз с горизонта - не поднимется ли где столб дыма, возвещавший о том, что рептилоиды обнаружены вблизи поселений. Он-то и заметил яркую полосу, прочертившую небосвод к северу от форта. Корабль входил в нижние слои атмосферы, как боязливая, но торопливая купальщица в воду - и холодно, и времени в обрез, надо успеть окунуться хоть раз прежде, чем покидать пляж. Он шел на бреющем, рывками сбрасывая скорость, словно у него имелись повреждения. И приземлился где-то милях в двадцати-тридцати от форта. Воздушная волна увязла в кронах деревьев. Лишь с помощью подзорной трубы удалось рассмотреть примерное место посадки. Но к тому моменту, когда подоспел майор Гравер, все закончилось.
        По счастью, дежурный успел сделать запись последних минут полета и приземления неизвестного корабля, которую и продемонстрировал начальству. Гравер пристально всмотрелся в кадры, потом полез в настройки, убирая помехи и увеличивая картинку.
        - Хм, - промолвил он. - Первый раз вижу. Явно не имперский боевой лайнер. Носовая часть знакомая, но вот хвостовая… Даже не помню, у какого типа судов такая корма и двигатели!
        - Может, линкор? - блеснул познаниями адъютант.
        - Может быть. А может, и фрегат. Вот эта надстройка характерна как раз для фрегатов класса «Салют», - на самом деле майор Гравер разбирался в технических характеристиках кораблей меньше, чем чуть-чуть. Вырос он на технически отсталой планете, где знали только три типа судов - грузовые, пассажирские и частные прогулочные яхты. Когда новобранцем попал в большой мир, от обилия новых сведений у него буквально закружилась голова. Кое-какие знания он успел приобрести, но потом попал на Гудзон, где быстро выяснилось, что отличать фрегат от корвета здесь просто некогда. Ибо корабли приземлялись только в одном месте планеты. В большинстве своем это были грузовые транспортники, и прилетали они отнюдь не каждый день.
        - Да, вы правы, господин майор, это фрегат, - решил подольститься к начальству адъютант. - Это несомненно фрегат. Но что он здесь делает?
        - Хороший вопрос, - согласился Гравер. - Может быть, вынужденная посадка? Хотел сесть в космопорту, но немного не дотянул… Видел, как он пару раз содрогнулся, сбрасывая скорость и высоту? Это вряд ли погрешности записи. Наверное, у него имеются повреждения…
        Он замолчал, обдумывая только-только пришедшую в голову мысль. Если на окраинную почти необжитую и мало изученную планету вот так внезапно сваливается корабль такого типа и размера, значит, это действительно вынужденная посадка. Скорее всего, он подбит и спешит дотянуть хоть до какой-нибудь планеты. И, если он подбит, значит, война, о которой на Гудзоне почти ничего не знали - новости доходили в искаженном виде и с опозданием в несколько недель, а то и месяцев! - все-таки подобралась к их границам. А это значит, что можно бросить опостылевший форт и отправиться в большой мир. Да, воевать. Да, рисковать своей жизнью. Да, есть шанс погибнуть или стать калекой. Но такую цену майор Гравер был готов заплатить за возможность вырваться с этой планеты.
        - Надо отправить туда поисковую группу, - сказал он. - Может быть, этим людям требуется помощь. Думаю, я сам возглавлю ее…
        «И зарекомендую себя с лучшей стороны, как инициативный, ответственный и отважный человек, понимающий текущий момент!» - добавил он про себя.
        Ни он, ни наблюдатель, слишком взволнованный, чтобы сосредоточиться на продолжении наблюдений, не заметили прибытия второго корабля. Тем более что сел он вечером, к западу от форта, и на фоне заката его посадка просто потерялась.
        О планете, которая оказалась наиболее удобной с точки зрения аварийной посадки - пусть немного дальше, но зато атмосфера нужной плотности и облачности, да и геомагнитное возмущение в пределах допустимого - в звездной лоции не было сказано почти ничего. Только серийный номер, название и несколько дат: открытия, внесения в регистры и основания столицы. По поводу всего остального имелась туманная запись: «Перспективный сырьевой придаток, активно разрабатывающаяся колония. Разумная жизнь в состоянии формирования». Последнее обновление, правда, было аж четырехлетней давности. Видимо, с тех пор ее никто не навещал, и никаких поводов вносить коррективы в короткую запись не было.
        К счастью, в файле имелась более-менее подробная карта с черновым вариантом градусной сетки. Материк был всего один, на три четверти расположенный в северном полушарии, причем восточный берег сильно разрезан внутренними морями и заливами. На другом, южном, полушарии, было несколько островов. Два вполне могли претендовать на звание материка - один так и вовсе был помечен знаком вопроса, мол, еще не решили, как его называть - и уйма островов, которые из-за недостаточной изученности планеты пока были всего лишь точками на карте. Земля, значит, тут есть, но какая - мы не знаем. Становиться первооткрывателем и мирным звездопроходцем Асеру не хотелось. Поэтому пришлось сосредоточиться на материке, носившем то же название, что и планета - Гудзон.
        На нем были нанесены градусные сетки, а также имелась какая-никакая, а карта местности - с координатами столицы (единственного города на планете), расположением всех восемнадцати фортов, главными дорогами, реками, горами-низменностями и прочими географическими мелочами. И была довольно внушительная территория, снятая со спутника и обозначенная старинным шрифтом как «Неизвестная земля».
        - Садимся вот тут, - помедлив, ткнул Асер пальцем в экран, на котором отображалась карта. - На границе с «Неизвестной землей». И цивилизация под боком и в случае чего - мы просто вольные звездопроходцы.
        Пилот, старпом и навигатор понятливо закивали. Между вольными и «черными» звездопроходцами граница была столь зыбкой, что сами они порой путались и называли себя то так, то иначе. И действовали соответственно.
        - Есть курс, - пару минут спустя доложил навигатор.
        - Тогда садимся!
        - Мама, мама, дяденьки плиехали!
        Надежда торопливо высунулась в окошко. Две платформы и электрокар как раз показались из-за кустов, пересекли полосу открытого пространства и направились к гаражам. Крус кубарем скатился с лесенки и побежал прямо туда, крича и размахивая руками.
        - Дядя Лой! Дядя Лой!
        Тот первым спрыгнул на землю, подхватил ребенка.
        - Дядя Лой! - Крус счастливо обнял его за шею.
        Вся бригада нянчилась с мальчиком и его сестрами, а над маленьким Сергеем замирала, едва дыша. Но сам Крус отчетливо выделял Роя, и только его упрямо упрашивал быть его папой. Мол, дядей у него много, а папы нет.
        - Что тут у вас случилось?
        - Дядя Лой, мы звезду видели! Падающую. Она летела и вот так гудела: «Ыы-ы-ы!» - старательно замычал малыш. - А потом упала во-он туда. Далеко. И там гломко! Мы думали, земля тлеснет.
        - Звезду? Какую звезду? - остальная бригада обступила малыша. Тот, гордый оказываемым вниманием, несколько раз повторил свой рассказ, каждый раз присочиняя новые подробности. Как летела, как гудела, как свистела, как садилась - как будто сам присутствовал при этом.
        - Ты молодец, Крус, - Рой подкинул мальчика на руке, поднял глаза на Надежду. Та стояла на крылечке, держа за руки дочерей. Взгляды их встретились, задержались друг на друге. Мелькнула и пропала мысль, что в других обстоятельствах могла бы сложиться обычная семья.
        - Все хорошо?
        Надежда кивнула.
        - Что это за звезда, о которой толкует Крус?
        - Корабль. Наверное, аварийная посадка.
        - Аварийная, значит…Хорошо.
        Не прибавив более ни слова, Рой передал кому-то мальчика - даже не посмотрел, в чьи руки попал ребенок - и стал взбираться по крутой лесенке. На крыльце Надежда попробовала что-то спросить, но он лишь отмахнулся, не желая разговаривать. Этот корабль… было в его появлении что-то неправильное. И, хотя Рой Линк не видел самой посадки, а за шумом работающей пилы и ничего не слышал, он предчувствовал, что что-то не так.
        Но, как и обитатели форта, они ничего не знали о втором корабле.
        Глава 13
        Посадка прошла успешно. Настолько успешно, насколько можно в таких условиях - при соприкосновении с атмосферой планеты трещина в обшивке начала расходиться так быстро, что лишь чудом можно было объяснить тот факт, что «Чудовище» не развалилось еще в воздухе. Люди и техника были спасены, но предстояло много работы. По самым скромным подсчетам, они застрянут на этой планете на несколько дней, и следовало позаботиться о комфорте.
        Работы по устройству лагеря еще не начались, разве что бригада механиков отправилась осматривать корпус и определять степень разрушения, а Асер уже пошел навестить ценный груз. Нет, не слитки родия, иридия и платины, а людей.
        Захваченных на «Ордене Почетного Легиона» туристов разместили в двух пассажирских трюмах, оборудованных креслами с фиксаторами. Пленники-пассажиры все еще оставались в них - все три дня, что прошли с момента захвата. Лишь раз в сутки их строго по одному отводили в гальюн и кормили порциями сухого пайка. Идеальным решением была заморозка - погруженные в криоз[7 - Криоз - он же крио-анабиоз - используется, как правило, при длительных перелетах или чтобы сохранить жизнь безнадежному больному при транспортировке на другую планету. По сути, это нечто между анабиозом и криогенной заморозкой.], будущие рабы не доставляли лишних хлопот и даже не потребляли кислород. Когда-то Асер служил приманкой для женщин и девушек Старой Земли. С его яркой внешностью, одновременно слащавой и брутальной - все зависело от улыбки мужчины и его манер - он мог очаровать практически любую женщину так, что она с готовностью выскажет желание последовать за избранником на край света. Свои «объекты» он, как правило, усыплял, незаметно угощая снотворным, стоит жертве отвернуться. Потом девушек погружали в криоз, откуда
пробуждались они уже за несколько дней или недель до распродажи.
        Однако вот здесь и сейчас старый метод не сработал - именно потому, что для того, чтобы усыпить такого количества рабов, просто не хватало ни времени, ни сил, ни рабочих рук. Что ж, пока ремонтники работают, как раз и можно заняться этим делом.
        Пассажиры взирали на Асера. Взгляды выражали страх, нетерпение, гнев, надежду и еще столько же других эмоций, зачастую весьма противоречивых. Ну как, скажите, совместить в одном гнев и любопытство?
        - Господа, - выдержал Асер паузу, - позвольте сразу прояснить ситуацию. Вы все захвачены нами в качестве… ценного груза. С вами будут обращаться соответственно вашему статусу…
        - В таком случае, скажите, по какому праву вы держите нас здесь? - холодно и капризно отчеканила увешанная драгоценностями женщина лет пятидесяти, которой лично Асер дал бы больше. - Я требую свободы! И ответов! Еще хочу я есть и пить. И тело тоже требует… заботы. Немедленно! Вы знаете, кто я?
        - Не все сразу, - отмахнулся Асер. - Для начала уясните - мы держим вас здесь по праву сильного.
        - Вы - пираты, - промолвил спокойно и рассудительно мужчина в военной форме. Один из немногих уцелевших членов экипажа. Асер почти жалел, что пришлось пристрелить остальных - все ребята молодые, крепкие, как на подбор. Есть и симпатичные… были. Впрочем, этот тоже ничего. На Миссанрее, планете с агрессивным матриархатом, за такого раба любая знатная дама отвалит тысячу-другую кредиток, не глядя.
        - Вы удивительно догадливы…
        - Ларсон. Лео Ларсон, первый помощник капитана… хм… которого вы пристрелили…
        - Только потому, что он схватился за оружие. Глупый поступок, согласитесь. Мог бы жить… Жизнь - она штука важная. Ею так просто не стоит рисковать.
        Взгляды их встретились.
        - Странные слова в устах пирата… - промолвил Ларсон.
        - Пираты! - непередаваемым тоном воскликнула та женщина в драгоценностях. - Нас взяли в плен пираты! Это правда?
        - Я предпочитаю называть себя вольным звездопроходцем, - Асер не отказал себе в удовольствии раскланяться, краем глаза заметив, как скривился этот Ларсон: «Позер!» Руки зачесались проучить этого типа, но - увы! - он только торговец, посредник. И в его задачу входит не только получить товар, но и сохранить его целостность до передачи продавцу. А уж хозяин волен делать со своей собственностью все, что угодно. Хоть золотом осыпать, хоть калечить и убивать. Разве что купить этого типа у себя же самого и использовать как мальчика для битья?
        - И что же с нами сделают пираты? - наседала та женщина. - Скажу по совести, что я богата. Мой бедный муж не пожалеет вам награды, чтоб вновь меня увидеть рядом.
        - Возможно. Если захочет выложить за вас кругленькую сумму, - на вкус Асера такие женщины годились лишь на то, чтобы тянуть из них деньги. Если она действительно богата, этим можно воспользоваться. Потом, когда они уберутся в большой мир. Где-нибудь на Меняле или Аукционе - не тащить же эту старуху в святая святых вольных звездопроходцев, на Кошачий Глаз! - ее можно взять в оборот. Но сейчас перед ним вставали иные проблемы.
        - Остальным встать. По одному. Руки за голову и вперед.
        Он кивнул своим сопровождающим, и несколько абордажников поспешили взять пленников на прицел. Один из них кинулся предупредить дока, чтобы тот приготовил вакцины и включил аппарат для криоза. Было бы неплохо погрузить товар в криокамеры сразу здесь, не тратя времени и сил на таскание туда-сюда, но проблема в том, что при погружении в заморозку креон[8 - Креон - особый газ, который используют для криозаморозки. Аналог обычного фреона в холодильнике.] должен равномерно окутывать тело. То есть, без прогулки и укладывания объекта в бокс не обойтись. Вообще-то, это надо было сделать раньше, сразу по прибытии груза на корабль, а не почти трое суток спустя. И Никол Пшемыньски никогда бы не допустил такую оплошность. Асер подумал о своем бывшем капитане и почувствовал раздражение, как наяву услышав его голос: «Три дня потерял! Олух! Еще и пайки на них тратил! Трижды олух! Рановато тебе капитанствовать! Сопляк!»
        Абордажники стали по одному отстегивать от сидений пленников, тычками прикладов или просто под локоть заставляя встать в колонну и внимательно следя, чтобы те держали руки за головой, что мужчины, что женщины. Они не особенно торопились - чтобы обработать одного человека, доку понадобилось не больше двух-трех минут и создавать очередь не хотелось. Конечно, все знали свое место - одни охраняют пленников, другие конвоируют их к медотсеку, третьи помогают доку и грузят тела на транспортер, чтобы отвезти в трюм, где их будут укладывать четвертые. Однако, люди - существа непредсказуемые. Пока человек жив и дышит, он может действовать. И достаточно всего одному из толпы сделать шаг в сторону, и вся отлаженная система застопорит ход, а то и рухнет, как карточный домик.
        Отступив в сторону, Асер внимательно наблюдал за работами. Конечно, его люди свое дело знают - чай, не первый раз набивают трюмы живым товаром! - но среди них есть новички. Да и технология нарушена - у пленников было время отдышаться, успокоиться, может быть, принять решение действовать и нарушить планы пиратов. Трех дней для этого достаточно. Да и тот факт, что они сейчас на планете, может многое изменить - куда бунтовщик денется из корабля в открытом космосе? Только в тот же космос без скафандра, в качестве наглядной агитации для остальных любителей отстаивать права человека. А когда за стеной твердая поверхность и пригодная для дыхания атмосфера…
        - Стоять!
        Старуха, которую сопровождали скромно одетая женщина и женоподобный юноша, остановилась, смерила пирата презрительным взглядом:
        - Мужлан! Такое мне сказать? Слыхала б тебя твоя мать!
        - Слышали? - обратился Асер к остальным. - Нас тут будут учить хорошим манерам…
        В ответ раздался смех. Скромная женщина вздрогнула, робко попыталась опустить руку, чтобы погладить старуху по плечу:
        - Тише, госпожа… - но ойкнула и застыла, выгибая спину, когда ей в позвоночник уперлось дуло лазерника:
        - Цыц!
        Старуха пошла алыми пятнами, которые в сочетание с косметикой дали потрясающий эффект.
        - Хам! Быдло! Глупый скот! Дубина! Полный идиот!
        Она даже сейчас ухитрялась говорить стихами. Либо великолепно владеет собой, либо больная на всю голову. И то, и другое опасно. Пристрелить ее на всякий случай?
        - А ты кто такая, что вздумала тут права качать?
        Он обратился нарочито грубо, и это дало нужный эффект.
        - Необразованный самец! - скривилась старуха, гордо отворачиваясь. - Хотя… хм… - Асер заметил быстрый, какой-то оценивающий, ощупывающе-раздевающий взгляд, - великолепный образец!
        Ему частенько делали комплименты женщины среднего и даже пожилого возраста, но не такие же! Да она старше его матери! Асер почувствовал желание нарушить кодекс чести всех «черных» звездопроходцев и вопреки правилам пристрелить пленницу. Сдержал его лишь голосок той самой скромно одетой женщины:
        - Это - великий Поэт, известный на ста двадцати планетах, входящих в звездную империю, Лигу Свободных Планет и Союз Двадцати Миров, сама госпожа Бриллиантина Перламутровая! Автор пятисот шестидесяти стихотворных любовных романов! Не считая неоконченных…
        - Ого! Стихи, что ли, пишет? - брякнул кто-то из абордажников.
        Бриллиантина Перламутровая подавилась воздухом, побагровела так, что даже, кажется, косметика сменила цвет, и не рухнула на пол только потому, что расчетливо «облокотилась» на своего женоподобного спутника.
        Скромно одетая женщина ахнула и устремилась к ней, но Асер цапнул ее за локоть, подтаскивая ближе.
        - Руки за голову! - скомандовал он. - Так, говоришь, всемирно известная?
        Женщина кивнула, преданно моргая ресницами.
        - А ты возле нее кто? Нет-нет, руки не опускай! - в такой позе под мешковатой блузой женщины явственно обозначилась грудь весьма соблазнительных форм.
        - С-секретарь, - женщина вздрогнула, когда рука Асера легла на упомянутую часть тела. - Мисси Тук.
        - Мисси, - повторил он, начиная ощупывать женщину. - Замужем?
        - Н-нет…
        - Сколько тебе лет?
        - Т-тридцать. Скоро будет…
        - Девственница?
        У нее задрожали губы. Догадалась. Что ж, понятно. Старая дева.
        - А ты ничего… Мисси Тук. Пожалуй, пойдешь в процент!
        - К-какой процент? В р-расход? - кажется, она готова была заплакать. А Асер развеселился.
        - Нет, милашка, - он уже не таясь, по-хозяйски полез ей за пазуху, - при оценке товара - а вы все здесь товар! - мне от посредника положена компенсация. Один процент. Так сказать, на усушку-утруску-разворовку… То есть, одну из ста единиц…хм… товара я, как капитан, имею право оставить себе. И, кажется, этой единицей будешь ты.
        Стоя навытяжку, руки за голову, женщина тихо плакала. Ничего, это она от незнания. Ей обязательно понравится. Такое нравится всем женщинам.
        - Кстати, - из-за ее плеча Асер смерил взглядом остальных пленников, - условия нашей работы допускают наличие десяти процентов отходов. Ну, кто-нибудь не переживет процедур нашего милого дока или решит поиграть в героя и нарвется на пулю. У нас мало времени, так что кто хочет быть расстрелянным прямо здесь - два шага вперед. Мы вас быстренько прикончим и продолжим работу.
        Дураков, как и следовало ожидать, не было. Разве что вот тот тип из экипажа «Ордена…», Ларсон, смотрит как-то странно. Но тот же кодекс предписывает не расстреливать «товар» за один только взгляд. Вот стоит ему сделать подозрительное движение…
        В это время кто-то робко подергал его за рукав комбинезона. Он обернулся и увидел младшего помощника:
        - Чего?
        - Там этот… который, ну… тот тип. Чего-то с ним не то. Припадок…
        Йейко был в своей каюте. Телепат мелко трясся. На нем не было лица - безумные глаза, стучащие зубы, ниточка слюны, тянущаяся изо рта. Двое абордажников и стюард стояли над ним с растерянным видом.
        - Что это значит? - негромко рявкнул Асер, переступая порог. То, что Йейко был на корабле нелегально, команду волновать не должно. Мало ли, каких экзотических зверюшек притаскивают люди из увольнительных. Это личное дело каждого, лишь бы «зверюшка» не представляла опасности для остальных! Но в данном случае опасность была, и именно для капитана. Не признаешься же, что решение напасть на «Орден…» и вся операция были спланированы и предсказаны этим тощим уродцем с выпученными глазами и неестественно вывернутыми конечностями, а капитан лишь дублировал его сообщения. Среди экипажа, особенно абордажников, было много новичков, прежде летавших с другими капитанами. У этих людей ему еще предстояло заработать авторитет.
        - Мы шли по коридору, и тут он вывалился из каюты прямо нам под ноги, - прогудел абордажник. - Белый весь, дергается, как в припадке. Мы вон его тормознули, - последовал кивок в сторону стюарда, - тот сказал, что это ваша зверюшка. Лопочет чего-то…
        Йейко правда почти непрерывно шлепал губами, что-то шепча то совсем беззвучно, то повышая голос и мешая слова родного языка с интерлингвой и еще парой-тройкой наречий. Судя по обрывочным фразам и тому, что некоторые выражения повторялись несколько раз, он бредил, находясь в шоке.
        - Все вон, - сказал Асер. - Живо.
        - Может, помощь нужна? - поинтересовался стюард, послушно пятясь к двери.
        - Вон! Позову потом. Проследи за обработкой товара.
        Стюард понятливо кивнул и выскочил за порог.
        Асер опустился на колени перед распростертым на постели Йейко. Мимоходом отметил, что находясь в трансе, телепат обмочился. Воняло от его белья так, что хотелось выкинуть уже сейчас. Мутант, что с него взять! Подобно многим чистокровным людям, Асер с предубеждением относился к подобным существам. Уж лучше ксеносы, чем подобные отклонения от нормы.
        - Йейко, - поборов брезгливость, дотронулся до телепата. - Йейко, ты меня слышишь? Это я, Асер… Я пришел…
        - Уходи! - выкрикнул тот внезапно. - Уходи! Прочь! Вон! Все вон!
        - Йейко, ты… с ума сошел? - Асер отстранился.
        - Уходите! Все уходите! - телепат взвился, словно ударенный током, тряхнул капитана за грудки, дыхнув в лицо ацетоном. - Здесь смерть! Плохое место. Мы все умрем!
        Схватив телепата за плечо, Асер коротко, без замаха, врезал ему по скуле. Тот от неожиданности вякнул, мотнув головой, и вдруг заплакал, как ребенок, повисая у капитана на шее.
        - Не надо! - сквозь рыдания разобрал тот. - Не надо связываться с женщиной! Здесь плохо! Мы погибнем… все погибнем из-за женщины!
        - Женщины? - Асер встряхнул Йейко. - Какой женщины?
        - Не вии-ии-жу! - взвыл тот. - Как в тума-а-ане… ты ее зна-а-аешь…ви-и-идел… А я вот - нет. И теперь не знаа-аю-у-у… Но мы умрем! Мы все умрем! Одни раньше, другие позже…
        - Все когда-нибудь умирают. Бессмертных не бывает. Или ты хочешь жить вечно? - внезапно вспомнил он старую, невесть где подслушанную фразочку.
        - Нет, - хлюпнул носом Йейко. - Но ты и я умрем на этой планете. Скоро. Если не улетим.
        - Мы и так собрались улетать. Через пару часов ремонтники доложат о размерах повреждений, мы прикинем, сколько дней уйдет на починку - и вперед, к звездам!
        - Не-а… не вперед, - переубедить телепата оказалось невозможно. - Ты связался с женщиной… И ты умрешь.
        - Она меня, что ли, прикончит?
        Йейко понуро кивнул.
        Улыбка завяла у Асера на губах. Телепат не мог знать, что произошло в грузовом отсеке буквально пару минут тому назад. Вернее, он почувствовал происходящее и увидел будущее так точно, как будто прочел в книге.
        - Если не прекратишь истерику, умрешь прямо сейчас, - заявил он, доставая пистолет. - Понял?
        Телепат позеленел. Видно, этот вариант развития событий был наиболее вероятным.
        Не прибавив более ни слова, Асер направился обратно в грузовой отсек.
        Там как ни в чем ни бывало, продолжались работы - пленников уводили по одному, в медотсеке, куда капитан сунул нос по дороге, уже несколько погруженных в криобиоз тел лежали штабелем на платформе, и какая-то девушка в форме официантки чуть не упала в обморок, когда ее провели мимо. Она была следующей. Вскрикнула от неожиданности, получив дозу сонной вакцины, абордажники сноровисто запихнули ее безвольное тело в криокамеру, док щелкнул тумблером, досчитал до десяти, сверяясь с показаниями приборов, после чего выключил камеру, и одеревеневшее, покрытое инеем тело официантки осторожно уложили поверх остальных. Потом их всех разместят в холодильнике, выставив режим анабиоза, и на несколько дней забудут об их существовании. Очень, кстати, удобно. Лежат себе тихо, есть не просят, восстаний не поднимают, места практически не занимают. Главное, не нарушать технологию заморозки-разморозки и условия хранения. И такой груз может храниться месяцами или даже годами. Другой вопрос, что продукт скоропортящийся и уже через две недели хранения процент тех, кто не проснется, приближается к десяти. Через месяц их
будет двадцать. Через два - пятьдесят… Хотите сберечь тело на несколько лет - извольте не вынимать его из криокамеры.
        Оценив работу дока, Асер вернулся в грузовой отсек. Там оставалось около сорока человек. Мисси Тук стояла в сторонке, по-прежнему дисциплинированно держа руки за головой. Хорошая девочка. Мордашка, правда, так себе, но фигурка… Эх, жаль, но что поделаешь? Женщин в его жизни будет много, а вот сама жизнь - одна.
        Он подошел вплотную. Улыбнулся, встретив ее взгляд. Заметил, как тревога и изумление сменились в ее глазах страхом. Догадалась? А, не все ли равно.
        Она дернулась, когда пуля вошла ей в солнечное сплетение. Подхватив одной рукой оседающее тело, Асер взглянул в тускнеющие глаза.
        - Извини. Это личное.
        Коротко, «на память» поцеловал уже безвольные зубы, выстрелил второй раз - в сердце, и разжал руки, отступая.
        - Нет!
        Йейко?
        Телепат, видимо, крался за ним и кинулся вперед, размахивая руками.
        - Нет! Нет! Ты испортил! Ты все испор…
        Он еще не докричал, еще не добежал, еще Асер не успел удивиться и осадить крикуна, а события внезапно сорвались и помчались вскачь.
        Один из абордажников, охранявших пленников, как зачарованный, таращился на убитую женщину. Он заметил движение сбоку, но поздно. Метнувшийся к нему тот тип с «Ордена…» рывком развернул его от себя, используя, как живой щит, одной рукой схватил пирата за горло, другой цапнул лазерник, пальнув по остальным навскидку. Кто-то упал, кого-то ранило. Истошно завопила какая-то женщина, заметались люди. Рванувшийся наперехват второй абордажник споткнулся об упавшего на колени Йейко, рухнул ничком, раскинув руки и по инерции нажав на кнопку. Его лазерник выстрелил, попав в щель переборки. Сработала автоматика, и двери грузового отсека стали закрываться, отрезая всех находившихся внутри людей от корабля. Но мгновением раньше тип с «Ордена…» отшвырнул от себя живой щит, попутно сорвав с него лазерник, одним скачком перепрыгнул через чье-то тело на пороге, и выскользнул в щель. Лучи лазерников и несколько пуль лишь бессильно прочертили дорожки на сомкнувшихся створках.
        - Всех на пол! На пол, мать вашу!
        Асер пальнул поверх голов остальных людей, заставив тех пригнуться, и кинулся к приборному щитку. Чтобы отключить автоматику и перейти на ручное управление, ему понадобилось две или три секунды. Двери снова стали открываться.
        - Искин! - выскочив в коридор, Асер активировал комм. - Блокировать все входы и выходы! Всем внимание! Боевая тревога! На корабле диверсант. Вооружен и опасен. Найти и уничтожить…
        Приказ пришел вовремя, и будь дело в открытом космосе, беглецу действительно было бы некуда деваться, разве что продать свою жизнь подороже. Но здесь, на планете, когда некоторые системы корабля были отключены за ненадобностью, а другие временно переведены в режим ожидания, реакция искина запоздала. Приказ блокировать двери был активирован, но буквально с трехсекундным опозданием, и этих трех секунд хватило, чтобы кто-то из работавших снаружи ремонтников нажал на кнопку «вход». Программа не предусматривала блокировки рабочих шлюзов - для эвакуации людей необходимо, чтобы хоть одна дверь оставалась открытой. Две прямо противоположные команды наложились друг на друга, в результате чего искин «завис».
        Перезагрузка заняла еще полторы секунды, и этого времени беглецу хватило, чтобы не только добраться до оставшегося открытым ремонтного шлюза, но и воспользоваться им.
        Он выскочил буквально перед носом ремонтника, удивив его настолько, что тот только ахнул, чудом удержав равновесие. Кубарем скатился по покатому, еще горячему боку корабля, упал на толстый слой пепла от сгоревшей травы, но тут же вскочил и кинулся прочь, сломя голову. Еще несколько секунд спустя - ремонтник успел только активировать комм и задать вопрос: «Что у вас там творится?», но не получить ответа - из того же шлюза вылезли двое абордажников и, не тратя времени, чтобы спуститься на землю, открыли по убегавшему огонь.
        По счастью - или несчастью, как посмотреть - «Чудовище» село на относительно голой местности, где растительности было мало. Кому охота, приземлившись, оказаться в сердце лесного пожара? Не говоря уже о том, что «черным» звездопроходцам требовалось скрыть свое появление на этой планете. А лучшего средства оповестить о прибытии, чем пожар, еще не придумали. Так что «Чудовище» полулежало, привалившись корпусом, к довольно крутому склону горы, покрытой редким кустарником. До ближайшего леса было около километра по усыпанной камнями и поросшей редкими деревцами и кустарниками равнине, большая часть которой была видна, как на ладони.
        Беглецу повезло второй раз - он сразу скрылся среди камней, нырнув в какую-то расщелину, и большая часть выстрелов ушла в пустоту. А это означало бросить все дела и устроить на беглеца настоящую загонную охоту, что не так уж и приятно, особенно в условиях цейтнота.
        В отличие от Асера, Гурий Хват не видел причины скрываться от местных властей. Хотя они опустились на планету уже в закатных сумерках, с трудом отыскав подходящее место для посадки где-то на большой поляне, все же, подлетая к материку, он заметил внизу довольно крупное поселение - кажется, пограничный форт или заставу. Приземлившись, Гурий запросил точные координаты этого места, и наутро решил отправиться туда с визитом. В форте всегда есть начальство. И, как представитель власти, Гурий Хват не видел причин от этого начальства скрываться. Тем более, речь шла о поимке опасных преступников, на борту у которых были пленники.
        К сожалению, патрульный крейсер не располагал в своих трюмах парочкой абордажных катеров. Самый мощный был облегченный флайер типа «Комар», уступавший даже «Москиту», которых на вооружении любого «черного» звездопроходца стояло от трех до десяти штук, не считая «Ос» и «Шершней». Считалось, что полицейским несолидно мотыляться по космосу на таких суденышках, и «Комар» находился в трюме в качестве спасательной шлюпки, в которую могло вместиться не более пяти человек. То есть, для визита к местному начальству только он и годился. Остальная «группа поддержки» либо должна топать своим ходом, либо на скутерах, которых тоже хватало всего на десятерых - то есть, примерно половина экипажа все равно оставалась без средств транспорта. Окидывая глазом свой арсенал, Гурий с неудовольствием подумал, что пираты бывают оснащены намного лучше тех, кто призван бороться с ними. Не в этом ли кроется причина, по которой полиция предпочитает скорее отпугивать «черных» звездопроходцев от их добычи, спасая уцелевших, чем вступать в открытое противоборство?
        Однако он уже вступил в бой. И отступать было поздно.
        Оставив старшего помощника за главного, Гурий с пятью добровольцами отправился с визитом, приказав, в случае необходимости, немедленно выслать группу поддержки на тех самых скутерах, отправив своим ходом боевых киборгов - они вполне могли обойтись без транспорта, на коротких дистанциях обгоняя даже флайер. А вот отправлять ли своим ходом, то есть пешком, остальных или взять и перелететь поближе к месту событий - это уже старпом должен был решать самостоятельно.
        Форт Гурия немного разочаровал. Он так привык к жизни в звездной империи, что ожидал увидеть ее маленький кусочек, а встретил поселение, которое словно сошло со страниц иллюстрированной энциклопедии «История древнего мира». Крепостная стена, сложенная из бетонных и каменных блоков - причем, судя по всему, камень был местный! Перед раздвижными воротами приличных размеров утоптанная площадь - именно утоптанная, а не залитая бетоном! Из-за стены виднеются ряды типовых кровель и над ними - несколько остроконечных крыш двух- и трехэтажных зданий, а несколько домиков и вовсе сложены из того же камня, что и стены. Ни тебе видеовышки, ни рекламных щитов, ни линии энергопередач, ни просто опорных столбов. И только две детали выбивались из этой картины - у ворот торчала наблюдательная вышка, оснащенная аппаратурой для наблюдений, и в сердце города к одному из шпилей лепилась какая-то конструкция. В остальном это был типичный форт, жители которого либо никогда не знали, либо успели основательно забыть, что такое развитая цивилизация. Для полноты картины не хватало только домашнего скота, пасущегося на травке
у реки - и хоть исторические фильмы снимай. Нечто подобное он видел раньше, когда бывал на каникулах у дедушки, в детстве, на Старой Земле. Там, с ее нарочито патриархальным, в чем-то отсталым укладом - «Мы хранители традиций, колыбель цивилизации, значит, нам не нужны ваши новшества!» - кое-где еще оставались подобные поселения. Но встретить подобное не где-нибудь, а в Великой Звездной Империи! Однако выбирать не приходилось. В его положении надо принимать любую помощь.
        Наблюдатель заметил «Комара» на подлете и включил сирену. Одновременно с резким пронзительным трезвоном в небо взвилась сигнальная ракета, плохо видная днем.
        Гурий дал водителю команду посадить флайер у ворот, на утоптанной площадке. Вылез первым, держа руки так, чтобы всем было понятно - оружие есть, но хвататься за него он не станет. Впрочем, его спутники имели четкий приказ - в случае опасности жизни командира открывать огонь на поражение. То есть, сперва один предупредительный в воздух - а потом во все, что движется.
        Он успел не спеша дойти до самых ворот, попутно оценив сторожевую башню - пулеметное гнездо, две небольшие лазерные пушечки - когда из глубины форта ему навстречу выбежал небольшой, человек семь, отряд, возглавлял который пожилой военный в старом мундире. Судя по нашивкам, майор.
        - Командир форта 16 майор Гравер, - отрекомендовался он. - А вы…кто такой?
        - Капитан Гурий Хватов. Звездная империя. Интергалакпол.
        - Интер… интер… - майор уставился на его нашивки.
        - Мои документы, - Гурий полез в нагрудный карман. - У вас есть, где считать?
        - Аа-а…э-э…да. Там, в казарме. Прошу!
        - Я не один.
        - Всех прошу!
        Гравер был взволнован - неужели это про тот самый корабль говорил ему дежурный? Они приземлились вчера, сегодня добрались до его форта… что случилось? Интергалакпол. Имеет ли этот капитан отношение к войне? Или просто плановый рейд? Гравер не хотел никому признаваться, но с годами он привык к насиженному месту и, на словах желая его покинуть, на деле не хотел ничего менять. Особенно когда перемены начинаются так внезапно.
        - Какими судьбами? Вы здесь по делам службы или…
        - Служба, - коротко ответил Гурий. Этот майор напоминал ему дядюшку - не внешне или манерами, а положением. Начальник, который на своем месте бог, отец и судья, закон и порядок, всё и вся в одном лице. От него зависит все, а сам он - ни от чего. Его непосредственное начальство слишком далеко, чтобы контролировать ситуацию. И он либо давно махнул на все рукой - мол, чего стараться, если карьеры нет! - либо наоборот, держит все в своих руках и постарается использовать ситуацию в личных целях.
        - Вот как? И с каких это пор Интергалакпол интересуется отдаленными колониями империи? Что, у нас здесь совершено преступление? Помилуйте, здесь все тихо-мирно. Мы работаем, живем, осваиваем планету…регулярно поставляем местную продукцию… Здешние леса так богаты! Тут есть некоторые породы деревьев, беломры, их кора используется в медицине, парфюмерии и строительстве. Древесина - прекрасный поделочный материал. А какие у нас делянки местных сортов плодов и ягод! Кроме того, открыты месторождения железа, марганца, серебра и полония! Где-то в океане есть нефть… Богатая планета. Мы осваиваем ее уже четверть века, и не обработали и сотой доли ее богатств. Космопорт работает двадцать четыре часа в сутки. Со всех концов материка везут продукцию. За последние три года основано четыре новых форта и полторы дюжины поселков. В столице построены два перерабатывающих завода, готовится к запуску третий. Мы работаем, не покладая рук…
        - Мы тоже. Каждый делает свое дело. Поступил сигнал…
        Гравер похолодел. Пять лет назад он успешно спустил на тормозах «дело о дикарях», и даже ухитрился получить награду за оперативную работу. Тогда ему удалось скрыть тот вопиющий факт, что «Гудзонские рептилоиды Варовски» сровняли с землей и практически уничтожили три поселка со всеми их обитателями и существенно проредили численность населения еще в двух поселениях. Также осталось неизвестным число одиночек-трапперов и геологоразведчиков, на свою беду столкнувшихся с воинственно настроенными рептилоидами и убитых ими. По документам все было представлено, как открытие нового вида псевдоразумных существ. Аборигены? Разумная раса? Помилуйте, это же дикие звери! Они даже огонь не изобрели. Прямоходящие ящерицы. Рептилоиды, вот они кто! Им до каменного века расти и расти! Что? Развалины? Покинутые города? Культовые сооружения? А где они? Были на взорванном холме? В самом деле? В таком случае простите нас, ну перестарались мы с применением взрывчатки. Но это вопрос к тем, кто нам по дешевке сбагрил неисправное геологоразведочное оборудование. Мы всего-навсего проводили его испытание. И что так рвануло,
так мы не виноваты. Погибшие? Ну, было несколько несчастных случаев, не более того. А так у нас все тихо-мирно. Живем, как ни в чем не бывало, открываем новые виды животных… Если какие-то из них окажутся способными к обучению и развитию - это другое дело. А пока…
        Так или примерно так рассуждал майор Гравер, и меньше всего ему хотелось возвращаться к тем событиям. Но если он недостаточно тщательно спрятал концы в воду, если где-то всплыла информация, если нашлись свидетели…
        - У вас нет доказательств! - сказал он.
        - Почему же нет? Есть запись камер слежения. Несколько часов тому назад где-то в вашем квадрате - точными данными, увы, мы не располагаем! - совершил вынужденную посадку корабль типа линкор.
        - Корабль? Но ведь космопорт…
        - Он летел не в космопорт. Это так называемые «черные» звездопроходцы. Ну, или пираты, если вам так понятнее.
        - Пираты, - повторил майор, пытаясь осмыслить услышанное и разобраться, чего он чувствует больше, страха или облегчения. - Здесь. У нас.
        - Здесь. У вас.
        - Но… что они у нас делают?
        - Надо полагать, скрываются от правосудия, - хмыкнул Гурий. - По достоверным сведениям этот линкор совершил разбойное нападение на транспортный фрегат «Орден Почетного Легиона», совершающий круизные и пассажирские рейсы в этом сектора Галактики. Он шел курсом на Лучезарию, когда в районе Облака Гесперид наткнулся на засаду. Из-за условий местности - Облако Гесперид сместилось чуть в сторону относительно расчетов - мы подоспели слишком поздно и не смогли предотвратить нападение. Но на борту пиратского линкора находятся люди. Пленники, захваченные пиратами. А также огромные материальные ценности. И мы должны их вернуть.
        Пока Гурий вещал, Гравер успел успокоиться и спланировать свои действия. Слава всем богам мироздания, речь идет не о его темных делишках.
        - Мы?
        - Да. Я прошу у вас содействия в поимке преступников. Они приземлились где-то неподалеку, может быть, всего в нескольких километрах отсюда. Вы и ваши люди лучше знаете эту местность, могли бы послужить проводниками, а также, при необходимости, оказали огневую и военную поддержку.
        - Вы приказываете мне, капитан?
        - Кхм, - Гурий кивнул, давая понять, что понял намек. - Не приказываю, я предлагаю. Можно сказать, прошу содействия.
        - Хорошо. В таком случае, если вы отыщете ваших пиратов, дайте нам знать. Мы выдвинемся в указанный вами квадрат и окажем необходимую помощь.
        - Мы надеялись, что вы выделите людей на поиски пиратов! Время дорого, они в любой момент могут сняться с места и улететь. Ловить их надо на поверхности планеты. Их не так много. Сколько у вас в гарнизоне людей?
        - Не так много, как вам кажется. Военных всего три десятка и еще около двух десятков гражданских, среди которых женщины и дети. Примерно сто человек обитает в поселках, расположенных в окрестностях, но это - мирные жители, простые колонисты. Раньше было больше, но…м-м… природные условия оказались неблагоприятны. Эта планета пока не освоена и не изучена настолько хорошо, чтобы можно было просто так гулять по ее лесам. Тут полно опасных тварей, хищников и просто ядовитых растений и животных. Даже опытному человеку порой приходится трудно, и мы предпочитаем без нужды не удаляться от поселка и окультуренных делянок.
        - Как я понимаю, - перебил Гурий, которому все это начало надоедать, - вы нам отказываете?
        - Ну почему сразу отказываю? Просто объясняю ситуацию. Но, если вам угодно, обратитесь в ближайший поселок. Вам наверняка удастся найти проводника - за отдельную плату.
        - За плату?
        - А разве я не уточнил? Сейчас начало заготовительного сезона. Кора беломров, основного растительного сырья, только-только вошла в силу. Надо успеть заготовить как можно больше коры. Люди работают без выходных, с утра до ночи. Если снять одного работника с делянки, бригада понесет убытки, которые ей надо компенсировать. Наши поселки на полном самообслуживании и самообеспечении. Мы лишь выполняем функцию поддержания порядка и наблюдения за обстановкой.
        «Точь-в-точь как наша полиция», - вздохнул Гурий. Настроение у него испортилось. Пять лет назад он покинул свой мир потому, что хотел действовать, а не ждать у моря погоды. Но оказалось, что везде одно и то же. Почти никому ничего не надо. Все держится на кучке энтузиастов. Остальные либо выполняют их приказы, либо всеми силами стараются избавиться от бремени забот.
        - Благодарю вас, господин майор, - тем не менее, вежливо ответил он. - Мы обязательно воспользуемся вашим любезным предложением. Будьте добры указать нам дорогу до ближайшего поселка.
        - Это рядом. За воротами сразу направо, до реки. Там проехать немного вверх по течению и увидите колею, оставленную нашими грузоплатформами. Дальше следуете по ней, но внимательно смотрите по сторонам.
        - Чтобы не пропустить указатель?
        - Чтобы не пропустить, если кто-то из местной фауны решит вами закусить. Впрочем, поблизости от поселков всех опасных тварей, животных и растительных, давно уже истребили, хотя некоторые еще забредают. Так что будьте осторожны. И да сопутствует вам удача!
        Майор Гравер произнес эти слова таким тоном, что Гурий сразу понял - его отсюда выпроваживают. Что ж, с одной стороны, все правильно - это чужой дом, чужие правила. Но с другой стороны, разве представитель закона не должен стараться избавить мир от его нарушителей?
        На охоту за беглецом была отправлена вся команда абордажников. На «Чудовище» остались только ремонтники, экипаж и несколько человек резерва. Охотники споро рассыпались по склону, ныряя в расщелины и высматривая малейшие следы беглеца. Почти все они прошли огни и воды, сражаясь в горячих точках или просто участвуя в разборках разного уровня - от пьяных драк в каком-нибудь кабачке до локальных войн. Одному-единственному противнику скрыться от них было трудно. Поэтому не прошло и пяти минут, как где-то за камнями защелкали выстрелы.
        Асер остался стоять в главном шлюзе. Его отчаянно тянуло к людям. Самому хотелось побегать по камням, выслеживая противника. Это бы помогло сбросить напряжение, выплеснуть гнев и досаду. Он летал независимым капитаном около полугода, и это были самые одинокие и трудные полгода в его жизни. Правду говорят, на вершине всегда холодно и одиноко.
        Выстрелы еще какое-то время продолжали звучать. Потом наступило короткое затишье, после чего стрельба возобновилась. А через несколько минут прекратившись вторично, так и не возобновилась.
        Зато ожил комм. Вернее, пару раз придушенно пискнул, мигнул индикаторами и что-то прошепелявил.
        - Что? Повторите, что случилось? - крикнул Асер, подкручивая громкость и стабилизацию сигнала, но добился того что комм отказал совсем. Мигал только индикатор внутренней связи.
        - Искин! Что со связью?
        - Связи нет, капитан, - донесся механический голос. - В пределах досягаемости нет ни одной приемно-передающей станции. Отсутствуют направленные радиоволны. Эфир молчит.
        Асер выругался. Этого следовало ожидать. Планета почти не обжита, цивилизация затронула лишь малую часть ее, и некогда было строить передающие вышки. Тут, небось, и электричество не везде используется! И те, кто покидает корабль, волей-неволей оказываются предоставлены сами себе. Значит, он не может связаться с людьми, и обязан ждать, пока они вернутся сами, с пустыми руками или нет. Беглец должен быть пойман. Он не просто «ценный ресурс», он - свидетель. Он наводчик, который может выдать «Чудовище» местным властям. А прогноз ремонтников неутешителен. Трещина в обшивке при посадке расползлась так, что лишь наличие за бортом атмосферы помешало разгерметизации корабля. Но все равно, в этом месте обшивка обгорела так, что придется снимать целый пласт, а заодно менять или чинить внутреннюю часть. Там тоже кое-что оплавилось и подгорело. Запчасти были, заплату поставить было можно, но на это требовалось время. Минимум пять суток, причем отсчет еще не пошел. Конечно, за пять дней на дикой планете их никто не хватится, но если беглец успеет добраться до колонистов… тут же есть космопорт. Там наверняка
имеется какая-нибудь связь. Судя по статье в звездной энциклопедии, в день приземляется один-два корабля. Сигнал СОС может уйти с любым из них. Нет, этого типа никак нельзя оставлять в живых!
        - Капитан, люди.
        Он так и подскочил. Что? Уже? Так быстро?
        Но оказалось, что это всего-навсего возвращались охотники.
        Асер шагнул навстречу.
        Увиденное потрясло его. Возвращалась только одна группа абордажников, и возвращалась сильно потрепанная. Во-первых, их осталось только шесть человек из десяти. Во-вторых, трое из оставшихся были ранены, причем один не мог идти сам и его волокли под руки, как мешок с песком.
        - Что…?
        - Кэп, - старший группы был легко ранен, но шел сам и шагнул вперед, расправив плечи и словно подставляя себя под пулю. - Мы его нашли…
        - И…
        - Вернее, это он нашел нас. Навязал нам бой и… ушел. Мы искали… связи не было. Мы хотели узнать, каковы будут ваши приказания…
        - Приказания? Какие тут могут быть приказания? Найти. Слышите? Найти и уничтожить. Немедленно. Во что бы то ни стало. В доказательство принести мне его голову.
        Асера всего трясло. Только что он сгоряча пустил в расход всех остальных захваченных пленников, на ком еще была форма экипажа «Ордена Почетного Легиона». Это не добавило ему популярности среди его людей, особенно среди новичков, поскольку пленники - слишком ценный ресурс и просто так расстреливать их нельзя даже им. Но он ничего не мог с собой поделать. А тут еще Йейко воет, закрывшись в своей каюте и блажит, пророча смерть и неприятности…
        - Но кэп…
        - Ничего не хочу знать. Просто принесите мне его голову! Ясно? Выполнять! Идиоты! Три десятка головорезов не могут поймать в горах одного человека! Не местного аборигена, не какого-нибудь супер-героя-мутанта, а простого типа с автоматом! Он крошит абордажников, как домохозяйка овощи, и ему никто ничего не может сделать!
        - Кэп, он ранен… - выкрикнул десятник.
        - Всего-то! Одно ранение за пятерых выведенных из строя! Интересный расклад. А что скажут остальные группы, когда вернутся? Вон отсюда! Раненых - к доку. Остальным - вперед! И без его трупа не возвращайтесь! Это приказ.
        Лео Ларсон лежал на камнях, пытаясь сосредоточиться и отрешиться от боли. Зацепило его знатно. Сгоряча он не сразу почувствовал боль и какое-то время даже отстреливался и бежал, пока его не свалила слабость от потери крови. Все, что ему удалось сделать, это зажать рану рукой, стискивая простреленную ногу изо всех сил, и приготовить самодельный жгут из рукава куртки. Кровь вроде бы перестала течь, но утешением это было слабым.
        В этой расщелине оставаться нельзя, как пить дать. Его ищут. Кровавый след протянется сюда. Он один против всех. Правда, четверо уже мертвы, еще нескольких ему удалось зацепить, но пиратов все равно слишком много для него одного.
        Он ничего не знал об этой планете - ни очертаний материков, ни плотность населения, ни уровень развития цивилизации, если таковая вообще есть. И даже не знал, нанесена ли эта планета на звездные карты или сомнительная часть ее открытия принадлежит пиратам, севшим на нее несколько часов назад. По сути, Лео Ларсон был один против целого мира. И все-таки он не собирался сдаваться.
        Очень осторожно, стараясь двигаться как можно бесшумнее, он выполз из расщелины и, приподнявшись на локтях, попытался осмотреться.
        Вниз уходил довольно крутой склон, не пологий, но обильно усеянный валунами, а кое-где поросший колючим кустарником. Чуть ниже он становился гладким, пологим, переходя в холмистую узкую долину, за которой, примерно в паре километров, виднелся лес. Сверху, со склона, он был заметен отчетливо - густые девственные заросли, встававшие стеной. Ларсон не знал, что с другой стороны склона лес подступает намного ближе. Но для того, чтобы туда добраться, пришлось бы либо вернуться к кораблю, либо спуститься вниз и обойти холм по периметру. Будь у него бинокль, он бы смог как следует рассмотреть его. А в оптический прицел трофейного лазерника не много увидишь. Хотя…
        Лео застыл. Померещилось или нет? Но в окуляре оптического прицела он заметил… дым? Причем, судя по ровному столбу, это не может быть лесным пожаром. Это мог быть костер, разожженный разумными существами.
        Радость - он не один! - волной поднялась в душе и тут же схлынула, как настоящая приливная волна, оставив после себя грязь и мусор. Да, возможно, это костер. И - да, его могла зажечь рука разумного существа. Но будет ли обитатель этого леса дружественен к человеку со звезд? Вдруг это дикарь, недалеко ушедший от обезьян? Или вообще здешняя эволюция пошла другим путем, и в предках местных жителей были, скажем, птицы или ящерицы? Космос велик и разнообразен. И человек - всего один из более чем полусотни разумных видов и подвидов, населяющих Галактику. Кого только нет среди носителей разума! Моллюски, насекомые, рыбы, рептилии, птицы, не говоря уж о растениях и коллективном разуме некоторых примитивных форм жизни. А есть и такие, которые формами жизни назвать язык не повернется. Шанс встретить здесь человека существует лишь в том случае, если эта планета принадлежит одному из трех крупнейших человеческих государственных образований Галактики - империи, Лиге или Союзу.
        А, впрочем, разве это важно? Главное для него сейчас - спастись от преследования. А там - будь что будет.
        Затаив дыхание, всякий миг ожидая выстрела в спину, Лео Ларсон осторожно выполз из расщелины.
        Ни он, ни его преследователи так никогда и не узнали, что каменистый холм, на который приземлилось-свалилось раненое «Чудовище», был еще одним «муравейником», под которым спала еще одна матка вместе со своими рабочими слугами. Упавший сверху корабль наглухо закупорил главный выход, обрушив своды, и навсегда отрезал для этих рептилоидов путь на поверхность.
        Выступать решили немедленно - полиции была известна только примерная точка приземления пиратского линкора, до которой еще надо было добраться. Ни дорог, ни удобных посадочных площадок - на этой дикой планете не было ничего, несмотря на то, что могло бы облегчить успех операции. При таких условиях ждать и терять время на тщательную подготовку было некогда - пираты явно сели только передохнуть. Вряд ли у них тут был тайный схрон, где они держали припасы и запчасти на случай катастрофы. Полиция всегда тщательно проверяла новые планеты перед тем, как представить в Комитет по Освоению рекомендацию. Ибо, если такой схрон все-таки обнаружен, значит, планета уже кем-то открыта. И в лучшем случае придется сначала зачистить ее от следов пребывания прежних «владельцев», а в худшем - вообще отказываться от колонизации. Однако бортовой компьютер не выдал никаких данных. Гудзон был чист.
        Увы, экипаж полицейского крейсера состоял самое большее из трех десятков - из них трое не имели права покидать борт без уважительной причины. Это первый пилот, доктор и механик. Они должны были оставаться на борту при любых обстоятельствах. Итого, чуть больше двух дюжин, в то время как у пиратов только абордажная команда насчитывает минимум полсотни бойцов, не считая ремонтников, техников, экипажа. Не слишком благоприятный расклад. Этим, кстати, частично объяснялся тот факт, что полиция предпочитала не связываться с пиратами, вступая с ними в открытый бой, а либо всего лишь спугивала стервятников, грабящих мирный корабль, либо ограничивалась предупредительными выстрелами с безопасного расстояния.
        Однако здесь и сейчас все шло не так. Здесь у Гурия был союзник - местный отряд правопорядка под командованием майора Гравера. Это были еще три десятка человек, пусть и примитивно вооруженных, пусть в большинстве случаев людей в возрасте, прослуживших здесь, в этом заштатном гарнизоне двадцать лет и практически вышедших из призывного возраста, но они были.
        - Командир, надеюсь, вы понимаете, что делаете?
        Гурий покосился на старпома. По уму надо было еще и его оставить на корабле, не рисковать человеком, который может и должен поднять машину в воздух, а в критической ситуации принять командование на себя. В этом смысле даже навигатор не так нужен - основную программу взлета-посадки можно рассчитать и так, а в памяти искина хранится больше десятка типовых трасс и несколько адресов, куда крейсер может долететь на автопилоте. Но в предстоящей операции важным был каждый человек.
        - Понимаю, - ответил он. - Я выполняю свой гражданский долг. Надеюсь, вы тоже.
        - Командир, мы на чужой планете. Тут свои законы! - в Коваче крепко сидел полицейский-«планетник» и сейчас он буквально лез на передний план.
        - И что? Мы на территории империи. Пусть это - глухая провинция, но это наша провинция. Кроме того, курорт Лучезарии официально не принадлежит ни одной стране и им пользуются люди и ксеносы с половины Галактике. Так что же, его обитателей никто не должен защищать?
        - Командир, мы нарушили устав…
        - Тем, что бросили на произвол судьбы предположительно живых ради живых наверняка? Тем, что не махнули на пиратов рукой? Эти звездопроходцы совсем распоясались. Их давно пора прижать к ногтю.
        - Командир, - пилот был само спокойствие, он летал на этом крейсере, когда Гурий еще только заканчивал школу и раздумывал, кем быть, - в одиночку вы не справитесь со всеми звездопроходцами. Вы что-нибудь слышали о Хищнике?
        - Э-э… ну да.
        Ничего не слышать о легендарном «черном» звездопроходце, некоронованном короле этой братии, признающей лишь один закон: «Я так хочу!» - значило вообще ничего не слышать о звездопроходцах, что наемных, что вольных, что «черных». О нем знали даже штатские, среди которых были люди не только столиц, но и глухих окраинных миров.
        - А вот он про вас ничего не слышал. И не услышит никогда.
        Всякого другого это сбило бы с толку, но Гурий уже, как говорили в старину, закусил удила.
        - Пока не слышал.
        Пилот промолчал, но создалось впечатление, что последнее слово все-таки осталось за ним.
        И Гурий понял, что так оно и есть, когда час спустя увидел свою «группу поддержки». Два десятка солдат в форме старого образца, многие с пулевым оружием, снятым с производства лет двадцать назад. Да, у некоторых были лазерники и станнеры, имелся боевой расчет гранатомета, но больше ничего. Даже бластеров не имелось, не говоря уже о более мощных плазмометах. Майор Гравер стоял перед строем с видом старого сержанта, которому пригнали для перевоспитания группу вчерашних школьников с приказом сделать из этих мальчишек бравых вояк уже к концу недели. За спиной у них маячили две платформы на гусеничном ходу с дополнительными движками, позволяющими форсировать водные преграды.
        - Что это, господин майор? - после короткого приветствия Гурий окинул взглядом весь строй.
        - Силы местного гарнизона, - Гравер презрительно скривился. - Добровольцы.
        - Но… разве вы не должны согласно приказу мобилизовать всех? Сколько у вас людей в подчинении, господин майор?
        - Три десятка, не считая штатских, которых тут еще десятка полтора наберется.
        - Тогда почему тут только половина? Где остальные?
        - Остальные… там, где и положено быть, - тоном «бери, что дают, а то и без этого останешься» отрезал Гравер. Этот мальчишка чем-то неприятно напоминал его самого - может быть, тем, что тоже когда-то хотел получить все и сразу и не был доволен подарками жизни, считая, что достоин большего. Вот жизнь и обиделась, загнала до конца срока службы сюда, в глушь. Мол, много хочешь - мало получишь. И этот лучащийся энергией, как неисправный реактор - радиацией сосунок тоже закончит свою жизнь в лучшем случае шерифом округа на такой же вот отсталой планете. Может быть, даже - ирония судьбы! - заступит на место его, майора Гравера, когда тому через несколько лет доведется выйти на пенсию.
        - Но…это неправильно. Вы обязаны подчиняться Интергалакполу. Мои приказы приоритетны. Речь идет о жизни людей и угрозе извне!
        - Отставить, капитан! - повысил голос Гравер. - Мы сами полиция. Местная полиция. И вы со своим отрядом находитесь на нашей территории. Эти ваши нарушители в первую очередь нарушили наш покой… хотя, по большому счету, они пока не сделали ничего особенного. Гудзон мало изучен. Три четверти этого материка и девять десятых всех островов - до сих пор обозначены как «Неизвестная земля». Там работают экспедиции, но мы пока ничего не знаем о результатах их исследований. Может, эти ваши пираты еще и окажут нашим ученым услугу, открыв и описав десяток новых зверей и деревьев в том месте, где приземлились! Или откроют месторождение, которое потом назовут «Пиратским рудником» в память о первооткрывателях.
        - Что вы имеете в виду?
        - А то, капитан, что эта планета пятнадцать лет была местной тюрьмой и кое-где еще ею остается. Сюда с первых дней колонизации стали отправлять каторжников. Пять лет ударно трудишься, осваивая дикий мир - и свободен… если доживешь. Многие остались. Кто в земле и желудках местных хищников, а кто навсегда поселился тут, потому что - хе-хе! - нет денег на обратный билет. Им на смену раз в полгода привозят других. Пять лет назад у нас тут обезлюдели три поселка - в одном местные твари полностью вырезали всех, подчистую, в двух других осталось так мало народа, что проще было объединить их в один. И не так давно на их место доставили еще группу каторжан. Некоторые из них еще спят и видят убраться отсюда подобру-поздорову. За ними нужен глаз да глаз. В поселке есть охрана - четверо стрелков. Но и мы должны быть настороже, ибо четверо не справятся с дюжиной бунтовщиков. Так что я оставляю здесь вместо себя сержанта Купера с его людьми. Он будет следить за порядком. И в случае чего подаст мне сигнал - мне, понимаете? - что надо возвращаться. И я вернусь. Потому что это - моя территория. А ваши пираты могли
сесть, где угодно. Даже на ничейной полосе. Вам понятно, капитан Хватов?
        Гурий, не моргнув глазом, выслушал эту отповедь. В принципе, все правильно. На Земле есть поговорка: «Со своим уставом в чужой монастырь не ходят». Что он и сделал.
        - Так точно, господин майор. Можем выдвигаться.
        Он изо всех сил постарался придать голосу командный тон. Пусть этот охранник не воображает, что, раз он старше по званию и возрасту, то ему и командовать в рейде.
        - Так точно, - с долей ехидства заметил тот. - По машинам! - и добавил тише и удивительно миролюбиво: - Надеюсь, ваш навигатор хотя бы примерно засек место посадки корабля?
        - Примерно засек, - кивнул Гурий.
        - Тогда вперед. По машинам!
        Отряд рассредоточился по двум гравиплатформам, которые первыми тронулись с места. Майор Гравер, сидя на передней, на ходу махнул Гурию и его людям рукой - мол, пристраивайтесь!
        - Командир, - опять подал голос старший помощник Ковач, - вы все еще считаете это хорошей идеей?
        - Да.
        Тревогу поднял Йейко. Все-таки и от телепатов иногда бывает польза.
        - Идут! - ворвался он в кают-компанию, размахивая руками. - Они идут! Их много!
        - Кто идет? Где? Откуда? - развернулся к нему Асер.
        - Оттуда, - тот ткнул пальцем в обзорный экран и опустился на пол, опираясь на дрожащие руки. - Их мно-ого… мы поги-ибнем…
        - Да что ты блажишь! - Асер не ударил его ногой только потому, что не хотел ронять себя в глазах подчиненных. - Толком говори! Искин, что на радарах?
        - Есть движение, - над голоподставкой зависло виртуальное чудовище. - Показать?
        - Давай.
        Несколько секунд - и экраны расцветились всеми оттенками зеленого, поверх которых тут и там виднелись алые и оранжевые пятна разного размера. Их было столько, что свидетели невольно присвистнули:
        - Ничего себе! Их тут что, целая армия?
        - Ты уверен?
        Асер насчитал шесть - о, демоны космоса, шесть! - крупных объектов. Правда, лишь четыре двигались целенаправленно в их сторону, еще два стояли на месте. А, нет, семь! Седьмой появился на экранах только что, пересеча невидимую границу, за которой погрешности радара слишком велики. И это не считая более мелких пятен. Любой расшифровал бы это как семь единиц бронетехники и несколько десятков пехотинцев. Учитывая, что каждая бронемашина могла, кроме ракет, нести до десяти человек на броне, армия действительно получалась солидная. Всего под началом Асера, считая и бьющегося в истерике Йейко, было пятьдесят три человека, людей, мутантов и ксеносов. И это против почти сотни бойцов. Действительно, серьезный расклад, особенно если учесть, что из Йейко и большинства ремонтников бойцы никакие, а против них сейчас сплошь профессионалы, которые в случае чего пленных брать не будут.
        - Искин, дай точное разрешение.
        - Задание невыполнимо. Слишком много теплокровных объектов.
        - Дай всех.
        - Выполняю.
        Оранжевых пятен стало больше. Раза этак в три. Причем, судя по величине этих пятен, некоторые обозначенные ими существа были размером покрупнее флайера.
        - Ой, ёж… Откуда их столько?
        - Это погибель, - телепат выглядел до того уныло, что Асер не выдержал и ударил его ногой.
        - Кончай истерить. Каков благоприятный расклад?
        - Его нет, - Йейко начала бить нервная дрожь. - Мы умрем. Все умрем. Сначала я, потом ты… А все потому, что ты связался не с той женщиной… Тебя съедят! - он ткнул пальцем в пилота. - Тебя разорвут! - последовал тычок в стюарда. - Ты задохнешься… Вы все мертвецы! И я мертвец! Нет спасения… Будущего нет! Ничего…
        Разряд станнера с близкого расстояния смертелен. Тем более, когда стреляют в упор. Йейко захлебнулся воздухом, напоследок клацнул зубами и повалился на пол лицом вниз. Боцман медленно опустил оружие и взглянул на Асера:
        - Он… действовал мне на нервы, капитан.
        - Мне тоже, - признал тот. - Но я рассчитывал его использовать…
        Использовать его дар, чтобы просчитывать варианты. Пока получалось плохо, телепат предсказывал только поражения и смерти. Но ведь любая черная полоса когда-нибудь заканчивается - иначе как бы люди узнавали, что на свете существуют и белые полосы? Что ж, придется действовать, как все, наугад.
        Обойдя тело Йейко, он подошел к пульту. Опять смерил глазом зелено-красно-оранжевую картину. Несколько ярких пятен, обозначающих теплокровных существ - людей - и бронетехнику с ее работающими и потому теплыми моторами - придвинулись ближе. Включил внутреннюю связь.
        - Внимание всем. Боевая тревога. Повторяю - боевая…
        - Кэп! - навигатор удивленно поднял брови. - Кажется, есть сигнал.
        - Что?
        Ответил искин:
        - Получен вызов. Прикажете принять?
        Хм. Противник намерен вступить в переговоры? Это доказывает его слабость. Значит, можно поиграть в сильного.
        - Давай.
        А сам бросил взгляд на трехмерную картинку. Что-то в расположении цветовых пятен было не так. Было в них что-то знакомое. Но что?
        Глава 14
        Искин принял вызов чисто - ни тебе помех, ни искажений, голос шел четко, словно говоривший был в соседнем отсеке или вовсе стоял рядом, отгороженный только прозрачным пластиком. Молодцеватый типчик в полицейской форме. Судя по чертам лица - типичный гомо сапиенс, можно даже сказать, почти землянин. Однако в кожу успел въесться оливково-малиновый загар космолетчика. Значит, откуда-то из Солнечной Системы. Подданный Союза Двадцати Миров в службе Интергалакпола? Впрочем, ему какое дело до происхождения полицейского?
        - Господа пираты, - голос у типчика был под стать выправке, молодой, звонкий, отчаянный. - Вы находитесь в безвыходном положении. На ваш корабль, который, насколько понимаю, поврежден, нацелены наши орудия. Расстояние таково, что выпущенные прямой наводкой, ракеты пробьют даже ваше защитное поле, не говоря уже о серьезных повреждениях обшивки и двигателей. Поскольку на этой планете подобный ремонт практически невозможен, вы окажетесь заперты здесь надолго, если не навсегда. Это дикий мир, о котором даже местные колонисты почти не имеют представления. Вам здесь будет трудно выжить и еще труднее убраться с этой планеты. Поэтому предлагаю сделку - вы добровольно складываете оружие и сдаетесь, открываете грузовые отсеки и освобождаете захваченных людей. В обмен на это могу гарантировать вам гуманное обращение. Буду ходатайствовать лично за то, чтобы обычную тюрьму или даже смертную казнь вам заменили на поселение здесь, на этой планете. В случае отказа я открою огонь на поражение. На размышление дается вам пять минут. Время пошло.
        В полном соответствии с традициями подобных переговоров, картинка зависла, и в тишине послышалось звонкое, как капель, тиканье - пошел обратный отсчет.
        Асер обернулся к своим людям:
        - Вы когда-нибудь слыхали что-либо подобное? Какая наглость!
        - Наглость, - боцман пожал плечами, - но что-то в этом есть.
        - Он будет стрелять? - пилот внимательно изучал картинки на всех обзорных экранах, время от времени сравнивая показания радара с тем, что говорят ему глаза.
        - Вряд ли. Копы всегда пугают, а когда дело доходит до схватки, начинают вспоминать буквы закона, кодексы, правила и тому подобную чушь, которая, дескать, мешает им вести огонь на поражение. Гуманизм, мать его так!
        - Значит, мы…
        - Ждем пять минут и посылаем этих уродов туда, откуда они взялись. К чертям в задницу. Но боевую тревогу не отменять. И отзовите остальных абордажников. С диверсантом разберемся позже.
        Гурий не блефовал. По крайней мере, так он заявил майору Граверу, когда завершил передачу.
        - Что? - не поверил тот своим ушам. - Капитан, вы в своем уме? Стрелять… ракетами? Боевыми?
        - Конечно, мы же не в учебке на стрельбищах. Мы - в зоне боевых действий. Разве вам не приходилось участвовать в сражениях?
        - Приходилось, но… планетарного масштаба. С орудиями соответствующего калибра.
        - Этот калибр тоже соответствующий стандартам, - Гурий похлопал по борту прицепа к флайеру. Если бы не антиграв на воздушной подушке, ему бы ни за что не дотащить эту технику сюда.
        - Но ракеты… они… разнесут здесь все к такой-то матери!
        - Не все. Удары будут нанесены точечно. Думаю, достаточно всего пары залпов?
        Вопрос был адресован стрелку, который сидел на своем месте и ждал сигнала. Услышав вопрос, он кивнул.
        - Наведение на цель?
        - Есть наведение на цель.
        - Вы с ума сошли, капитан! Даже не дали им времени подумать! Еще почти три… две с половиной минуты! Где ваша человечность? Там же люди!
        - Если вы имеете в виду гражданских, захваченных в плен, то - да, скорее всего, они там есть, - кивнул Гурий, в бинокль изучая борт «Чудовища» покрытый таким толстым слоем окалины и космической пыли, что он казался покрыт еще одним слоем защиты. - А если «черных» звездопроходцев, то они не люди. Они - пираты, террористы, убийцы и насильники. У половины из тех, кто прилетел сюда, руки в крови не по локоть, а по плечи. Если бы не пленники, я бы вообще не стал с ними разговаривать, а ударил сразу.
        Гравер покачал головой. Даже взбунтовавшихся заключенных опасались расстреливать, вместо этого используя нервно-паралитический газ. В империи вообще проводили культ ценности каждой человеческой жизни. Не зря же наемников, отправляемых в горячие точки, в последние годы старались вербовать из ксеносов - мол, одно дело, когда ксенос убивает человека, и совсем другое - когда это делает другой человек. А этот мальчишка…
        - Я вам запрещаю, - прошипел он. - Слышите? Как старший по званию…
        - Я - представитель Интергалакпола, а это значит, что наземные службы правопорядка обязаны мне подчиняться. Это раз, - отчеканил Гурий, чувствуя непонятную дрожь во всем теле. - Я не веду переговоров с такими… лицами, как эти. Это два. И, наконец, положенные пять минут уже истекли. Это три. Связь!
        Второй техник кивнул и поднял три пальца - мол, трехсекундная готовность.
        - Итак, - Гурий сделал шаг вперед, чтобы его поймала камера. - Каков ваш ответ?
        - Пошел на…
        - Понятно. Ёмко. Коротко. Доходчиво… Огонь!
        И первым метнулся за наскоро выставленный защитный экран. Конечно, радиоактивный заряд в ракете минимальный, но словить болячку не хотелось.
        - Вы… я вам… - майор захлебнулся словами. Ракета ушла к цели. Вслед за нею устремилась вторая, третья - целый рой отвлекающих снарядов. - Под трибунал!
        - Если проиграю - да, - ответил Гурий. - А если нет - победителей не судят.
        - Вы не победитель. Вы…
        И тут первая ракета взорвалась.
        Собственно, взорвалась не та самая первая ракета - просто пираты нашли в себе силы ответить, выпустив на перехват несколько снарядов. Однако, столь минимальное расстояние - от силы километр - и наличие атмосферы сыграло с ними злую шутку. У стрелков не было достаточно времени для наведения на цель и расчетов траекторий. А наличие кислорода в воздухе только усилило эффект - взрыв породил не только мощную ударную волну, но и пожар, сквозь которые все-таки сумели прорваться главные ракеты.
        У всех было время надвинуть экранирующие щитки на шлемы, отвернуться или спрятаться за щитами, поэтому взрыв и яркая вспышка не стали неожиданностью. Одна ракета ударила в борт пиратского линкора, разворотив его. Вторая сдетонировала чуть в стороне, и казалось, ушла в «молоко» но взрытая при этом земля осыпала дюзы, так что сопла почти наверняка оказались забиты, что существенно усложнило бы взлет - топливо в таких соплах устремляется не наружу, а внутрь, воспламеняя и превращая в пыль и пепел все, что попадается на пути.
        Тряхнуло так, что клацнули зубы. В уши ударил отчаянный вопль корабельной сирены. Одновременно с этим яростно замигали огни на пульте.
        - Обнаружены повреждения. Повторяю: обнаружены повреждения! - чудовищная зверюга с голоподставки исчезла, и вместо нее появился стандартный значок системы. Верный признак того, что искин «с головой» ушел в работу, оценивая масштаб разрушений. Где-то раздался звонок пожарной сигнализации.
        - Канониры, огонь! - рявкнул Асер. Его била злая дрожь. Их просто расстреливали, как мишень в тире. Но кто бы мог подумать, что переговоры закончатся так скоро! Обычно полиция до последнего старается уболтать звездопроходцев - мол, ребята, давайте жить дружно! - и почти никогда не бьет без предупреждения. А уж если атакует, то сообщает об этом заранее и дает десятисекундный отсчет. За это время звездопроходцы успевают решить, что выгоднее - контратаковать или удирать. Но здесь все шло не так. Командовал этими парнями явный отморозок! Эх, такого бы в «черные»! Он одним щелчком пальца расправился бы с самим Хищником и половиной его прихлебателей в придачу!
        - Вижу цель, - долетел ответ от канониров. - Три…два…
        Самонаводящаяся ракета ушла в сторону ближайшего ярко-алого пятна, «справедливо» рассудив, что только выпустившая торпеду установка настолько горяча, что выделяется цветом. И она не сможет ответить еще минуту или две - пока не остынет. Тоже отличная мишень, а если учесть, что рядом есть еще парочка, то…
        - Есть пораже…
        Вопль завис - пораженная установка исчезла с экранов, но вот две другие, вместо того, чтобы сдетонировать и взорваться тоже, вместо этого шарахнулись врассыпную. Причем если одна устремилась прочь, вглубь леса, то вторая ринулась прямиком к кораблю.
        - Самоубийцы, - успел сказать Асер прежде, чем она появилась не только на радаре, но и на внешнем экране.
        Вернее, оно.
        Животное.
        - Великий вакуум! Твою же ж мать! Ни фига себе! - раздался слитный вопль нескольких голосов. - Динозавр?
        Огромная, в два раза крупнее флаейра, туша на четырех ногах, покрытая чем-то вроде брони, с длинным гибким хвостом и какими-то странными наростами на голове, неслась прямо на корабль. И пусть двигалась она намного медленнее ракеты и даже не так быстро, как платформа на полной скорости - пожалуй, на платформе от нее вполне можно было удрать - но все-таки слишком быстро для существа такого размера. В представлении обывателя подобные гиганты важно вышагивают, не спеша поднимая то одну ногу, то другую, а этот несся, сломя голову.
        Несколько секунд прошли в оцепенении. Люди таращились на животное, забыв обо всем на свете.
        - Огонь! Огонь, мать вашу, - крикнул Асер, удивленный не меньше своих канониров.
        Несколько ракет разнесли тушу в клочья, разбросав по поляне куски дымящейся, окровавленной плоти, но время было потеряно.
        - Вы это видели? - Гурий опустил бинокль.
        - Ага, - майор Гравер казался потрясенным не меньше. - Несколько раз. Обычно они обитают в редколесье. Мы называем их белозаврами. Это самец. Был.
        Это будничное замечание сразу произвело эффект - люди вспомнили, где они находятся и чем заняты.
        - Вот тварь, - высказался Асер, когда тушу чудовища разорвало на части. - Но тогда где же…
        Он не договорил - полицейские опомнились первыми и показали, где.
        На сей раз канониры действовали слаженно, четко и быстро. Из двух выпущенных ракет одна была сбита на подлете, вторая взорвалась в опасной близости от обшивки корабля, обдав ее дождем горящих осколков и взрыв землю вокруг нее. Серьезных повреждений корабль избежал - подумаешь, немного больше пятен гари на обшивке и погас еще один обзорный экран! - но к тому моменту экипажу «Чудовища» было не до того.
        Снова взвыла пожарная сирена.
        В космосе ею почти не пользовались - когда вокруг вакуум, нечему поддерживать огонь. Подбитые корабли просто разваливаются на куски, а короткие вспышки пламени гаснут почти сразу, так что кажется, что это вспышки фотокамер, как на переполненном людьми стадионе. Даже в поврежденных отсеках пожары сами собой затухают довольно быстро - стоит изолировать отсек и лишить его доступа свежего воздуха. Поэтому на большинстве кораблей отсутствует система пожаротушения - если вы, конечно, не частная прогулочная яхта и не челнок-транспортник, который много времени проводит в атмосфере. На орбите пожар бы уже потух сам собой, но здесь и сейчас кислорода в распоряжении огня оказалось столько, что огонь не только не смогли локализовать, но и почти потерять контроль над ситуацией. Все, что получилось у абордажников, пока канониры расстреливали местную фауну - это изолировать практически вручную четыре отсека, расположенных по левому борту. По злой иронии судьбы в одном из них находились канониры, чьи стрелковые гнезда располагались по левому борту. Правый борт, смотревший в другую сторону, не пострадал, но и
принимать участие в перестрелке в двухмерном пространстве не мог - противник находился в них за спиной.
        - Капитан, мы заперты! - внутренняя связь еще действовала, и Асера невольно пробрала дрожь, когда он услышал голоса людей, которые через минуту-другую сгорят заживо. - Аварийная ситуация. Повторяю - аварийная ситуация. Опасно для жизни! Повторяю…
        - Обесточьте детонаторы. Слышите? - он до отказа вдавил кнопку селектора, как будто это могло спасти людей. - Это приказ. Мы постараемся вас вытащить, но если они сработают…
        - Вас понял.
        Асер отключил связь и выпрямился. Взглянул на своих людей, стараясь не думать о том, что сейчас чувствуют они - ведь где-то там сейчас канониры, обесточив детонаторы, тщетно ждут помощи, пытаясь снова и снова вызвать капитана по внутренней связи и постепенно начиная понимать, что их бросили умирать. Подобные решения - жертвовать одними людьми, чтобы спасти других - мера крайне непопулярная. Но если другого выхода нет?
        - Срочная эвакуация. Всем покинуть корабль. «Чудовище»?
        - Есть срочная эвакуация, - значок системы вопросительно мигнул.
        - Каково состояние корабля?
        - Необратимо повреждено двадцать процентов. Пожар в четырех отсеках. Нарушена изоляция и подача воздуха еще в двух отсеках. Состояние средней тяжести. Жизнеспособность - сорок семь… сорок шесть… сорок пять…
        - Подготовить флайер. Обесточить все. Изолировать… насколько возможно… если возможно… Что с реактором?
        Двигатель был уже заглушен и успел немного остыть, но внутри оставалось столько топлива, что корабль вполне мог взлететь на воздух в последний раз. Вместе с холмом.
        - Нет связи.
        Оставалась еще надежда, что механики успели выполнить свой долг и полностью изолировать топливные отсеки. Иначе…
        Асер усилием воли отбросил эту мысль. Ему казалось, что все это учения, кошмарный сон, бред наркомана в притоне Кошачьего Глаза, куда он заскочил на минуточку, чтобы продегустировать тот новый коктейль, о котором столько разговоров. Его корабль просто не может погибнуть. Они слишком мало были вместе. Они только начинали жить. Они не могут просто так расстаться. «Чудовище» еще полетает, его еще можно спасти. И поэтому он оставался в рубке один, до последнего, чуть ли не вручную отключая все системы, консервируя отсеки, изолируя, пытаясь минимизировать повреждения, пока его по-простому не схватил за локоть стюард:
        - Капитан, надо уходить!
        - Что?
        - Уходим. Все уже на борту. Тут больше ничего не сделаешь…
        Асер вскинул голову. Половина обзорных экранов погасла, зияя чернотой. По другим бежали помехи «белого шума». Значок системы мигал в ритме сердца.
        - Искин. Консервация.
        Вместо ответа послышалось какое-то бульканье и невнятные шумы. Искин не отвечал.
        - Капитан!
        Вопль стюарда сорвал Асера с места. Выбегая из рубки, он споткнулся о труп Йейко, так и забытый здесь, едва удержался на ногах и чуть не впечатался лбом в дверной косяк. Выровнялся, пробегая коридором в сторону шлюзовой камеры и успев подумать, что телепат был не прав. Он еще жив.
        Только то, что система консервации успела включиться, спасло остатки «Чудовища» и его экипажа от полного разрушения. Система - и люди, волею судьбы оказавшиеся заперты в отсеках. Механики и канониры, до последнего убежденные, что помощь вот-вот придет, выполнили свой долг, обесточив свои отсеки и изолировав контейнеры с топливом и боеголовками. Именно поэтому корпус корабля всего-навсего развалился на части, выпустив напоследок в атмосферу облако дыма и снопы искр, а также позволив разгореться пожарам в изолированных отсеках. Огонь в них вспыхнул сильнее, добравшись до свежего воздуха и спеша пожрать все, что могло гореть. Снопы дыма, копоть, искры встали над развалившимся корпусом, который заслонил от наблюдателей правый борт, от которого успел стартовать абордажный бот с эвакуировавшимся экипажем.
        - Твою мать! - это были самые мягкие слова, вырвавшиеся у майора Гравера. - Ложись!
        Рухнув на землю вслед за ним, Гурий успел краем сознания отметить, что команда бесполезна. Если на пиратском корабле взорвутся топливные баки, лес в радиусе пяти километров превратится в гигантский костер. Волна огненного вихря долетит до них, заденет переносную ракетную установку, и все, кто находится рядом, погибнут через несколько секунд. Даже если попытаться спастись бегством, от стены огня далеко не уйдешь. Как глупо. Остается утешаться, что он сделал все, что мог и прижучил-таки хоть одного «черного» звездопроходца.
        Секунда… другая… третья… минута…
        Гурий скосил глаза на наручный комм, отсчитывающий время. Странно, почему до сих пор нет взрыва?
        Он приподнял голову, озираясь. Люди послушно залегли, кто где и также, как и он, чего-то ждали.
        - Отряд, - громким шепотом окликнул людей Гурий. - Доложить обстановку!
        - Все тихо, капитан!
        Он медленно поднялся, задерживая дыхание, сделал несколько шагов в сторону опушки, поднимая бинокль и всматриваясь вдаль. Обломки корабля еще дымились. Пиратская посудина развалилась на несколько кусков, словно треснул огромный арбуз. Некоторые чуть откатились по склонам, но большинство осталось лежать там же, как памятник совершившейся трагедии. От жара загорелись кусты и трава, и дым плыл над склоном, затрудняя осмотр.
        - Чисто? - сам себя спросил Гурий.
        - Какое, к чертям, чисто! - майор Гравер поднялся на ноги. - Вы только посмотрите, что натворили? Это катастрофа!
        - Какая? Экологическая? - последнее было серьезным обвинением. На некоторых планетах за причинение тяжкого вреда природе можно было попасть в тюрьму пожизненно или даже быть приговоренным к смертной казни. На Старой Земле, например, чья экология до сих пор находилась в плачевном состоянии, только за последние десять лет были казнены шесть человек, нанесших вред экологии.
        - И не только. Там погибли люди.
        - Это еще надо доказать. Судя по всему, - Гурий снова всмотрелся в обломки, - некоторые отсеки просто отвалились. Если они были изолированы перед взрывом, то в них могла сработать аварийная система жизнеобеспечения. На трое суток кислорода и воды им вполне хватит. А за трое суток мы успеем выяснить, кто остался в живых и попытаться их спасти. Меня больше волнует экипаж. Куда он делся?
        Но осмотр ничего не дал. Если кто-нибудь из прилетевших на «Чудовище» и выжил, он явно не спешил себя обнаруживать.
        «Оса» при всем желании не могла вместить всех - в кабину, которая предназначена для десяти человек, набилось почти в три раза больше народа. Перегруженный флайер - в атмосфере это было заметно особенно ясно - с трудом оторвался от земли. Если бы не естественный склон, по которому они смогли разогнаться за счет свободного падения, ему бы вовсе не удалось взлететь. Да и то, что это за полет? На жалких трех метрах от земли, да еще и плохо слушаясь управления! И на автопилот не перейдешь - он мигом посадит машину и откажется запускать двигатели, пока лишние не выйдут.
        Скорость тоже подкачала - всего двести километров вместо заявленных трехсот пятидесяти, но это было как раз плюсом - когда флайер дотянул до леса, он не разбился о деревья, а какое-то время мог петлять между ними, пока, пролетев не более трех километров, не врезался-таки в какого-то лесного великана.
        Машину пришлось бросить - не потому, что нос был раскурочен, флайер от этого не потерял летучести, разве что в маневренности и лишился переднего обзорного экрана. Просто какой в нем был смысл теперь, в густом лесу?
        Кое-как выбравшись из кабины - сидели друг у друга на головах, поджимая ноги и пихаясь локтями - люди осмотрелись.
        Джунгли. Но джунгли странные. Травы почти нет, вместо нее какие-то мхи, папоротники и мелкий лесной мусор. Деревья двух видов - либо раскидистые кусты, веером разбросавшие во все стороны пушистые ветки, либо уносящиеся ввысь идеально прямые стволы с раскинувшейся наподобие шатра кроной. Время от времени попадались одиночные деревья - кривые, с перекрученными корявыми ветвями. Многие стволы опутаны лианами, в трещинах коры целые заросли мхов, среди которых распускаются яркие крупные цветы. Зверья не видно, только какие-то мелкие крылатые малыши крутятся поблизости. Насекомые? Одно из них ткнулось хоботком в щиток вовремя опущенного шлема. На стекле осталась желтоватая капелька. Слюна? Яд? Кровь из расквашенного «носа»?
        - Ну, что будем делать, командир?
        Асер еле сдержался, чтобы не дать спрашивавшему в рожу. Удержала даже не столько мысль о том, что тем самым он роняет свой престиж, как капитана, сколько неудобная позиция для удара - говоривший стоял слишком далеко. Не попросишь же его подойти поближе!
        - А ты что предлагаешь? Бросить все и заплакать: «Мама, забери меня домой?» - фыркнул он. - Мы потеряли «Чудовище»? Пустяки. Таких кораблей у нас еще будет десяток и даже покруче… Мы лишились груза и товаров? Это серьезно, но не смертельно. Нам случалось выкидывать все из шлюзов в открытый космос, чтобы спасти свои шкуры, так что и эту потерю можно пережить. Самое главное - у меня есть кое-что на счету, и этот счет цел и невредим, так что совсем нищими мы не остались. Что еще? Мы живы, здоровы, на свободе и при оружии. И у нас, вакуум побери, есть неплохие шансы вернуть себе хотя бы часть утраченного!
        - Отбить «Чудовище» у копов?
        - Да пусть они им подавятся! У меня есть идея получше.
        - Кэп?
        Но Асер напустил на себя гордый и одновременно хитрый вид. Пусть думают, что у капитана все под контролем и отступление было лишь частью продуманного плана. План-то был, но его стоило как следует обмозговать.
        - Отбить у копов их собственный крейсер.
        - Хм. А мы… сумеем?
        - Почему нет? Эти чистоплюи не улетят с планеты, пока не переловят всех нас или пока не убедятся, что мы мертвы. Значит, они будут сидеть здесь. Что мешает нам потихоньку пробраться к ним на борт, тем более что большая часть команды в ближайшие дни будут занята, выискивая нас в этих зарослях. На борту наверняка всего несколько человек. Выкурить их оттуда сложно, но можно. Пока остальные копы нас ищут, мы доберемся до их корабля и угоним его.
        Захват кораблей был одним из средств дохода «черных» звездопроходцев. В каждой шайке непременно находился собственный программист, который специализировался как раз на взломе кодов доступа на чужое судно. В принципе, ничего невыполнимого… если бы не одно «но»!
        - Но кэп, а как мы узнаем, где сели копы?
        - Спросим, - отрезал Асер.
        - У кого?
        - У первого встречного! Отставить разговоры! Минутная готовность. Взять из флайера все оружие, медикаменты, сухой паёк,… короче, все, что может помочь нам выжить. И уходим!
        Сосредоточился, пытаясь вспомнить карту единственного материка этой планеты и жирную линию, отделяющую осваиваемую территорию от «Неизвестной земли». «Чудовище» опустилось как раз на границе. Копам же таиться нечего. Она могли прилететь вглубь колонии. На карте это южнее. А сейчас уже за полдень. Значит, принимая во внимание тот факт, что на любой планете восток там, где встает солнце, им надо двигаться…налево.
        Асер дождался, пока его люди разберут и распределят содержимое кладовки флайера и кивнул - мол, следуйте за мной.
        Лео Ларсон брел по лесу. Когда на пиратов напали, они временно забыли о беглеце, что дало ему возможность беспрепятственно добраться до леса. Силы оставили его на опушке, где, свалившись под каким-то кустом, он видел почти все. «Почти» потому, что полиция села в другой стороне от него и часть обзора закрывал склон холма и борт «Чудовища». Однако он видел за деревьями, как развалился на части пиратский корабль, а потом пронесся в чащу флайер со спасшимся экипажем и не питал иллюзий - хоть и потеряли корабль, «черные» звездопроходцы не собирались сдаваться. Значит, надо было предупредить местное население об опасности.
        Однако куда идти? То, что местное население здесь есть, беглец уже понял - кто-то ведь выпустил по пиратам ракеты, развалившие корабль! По взрывам Ларсон смог худо-бедно определить направление и двинулся в ту сторону, откуда могли стрелять. Но рана сыграла с ним злую шутку - чтобы не попасть на глаза удравшим пиратам, он двинулся в обход поляны с другой стороны и сам не заметил, как забрал в сторону от цели, постепенно углубляясь в чащу, навстречу неизвестности.
        Джонни Уксус не хотел здесь находиться. Ни в этом лесу, ни тем более на этой планете. Но его никто не спрашивал. Вот уже несколько столетий в империи нет тюрем в обычном понимании слова - никто не собирается кормить бесплатно орду типов, которые в той или иной мере провинились перед обществом. Хочешь на свободу - изволь отработать свое право перемещаться по планете без конвоя. У тех, кто предпочитает просиживать штаны на нарах, выбора фактически нет. Либо ты работаешь, либо тебя заставляют работать. В последнем случае ты получаешь лошадиную дозу наркотика, и вкалываешь под кайфом, даже не осознавая, что и зачем делаешь. Иногда это приятно - погрузиться в вечную нирвану, где нет проблем, но те, кого заставляют подобным образом, очень быстро, буквально за год-полтора, превращаются в растения, которые не в состоянии даже отлить самостоятельно. Их потом отдают на опыты - тестировать новую технику, лекарства или косметические препараты. И утилизируют, как «вышедшее из строя оборудование». Так что лучше уж соглашаться добровольно - больше шансов дожить до освобождения.
        Совсем уж редко бывают исключения - если преступник ксенос. С нелюдем чаще всего поступают в соответствие с законами его расы и вида. И если за какое-либо преступление на его родине варят в кипящем масле или сажают голым на муравейник - будьте уверены, с ним именно так и поступят.
        Если ксенос не выберет первый вариант. А именно - добровольно отправиться работать туда и там, куда отправят. Пять-семь лет - редко больше - и ты совершенно свободен.
        Джонни Уксуса ни один из вариантов не устраивал категорически. У него были слишком могущественные покровители, чтобы оставить его в тюрьме. Его должны были вытащить отсюда. Уже с верным человеком передали сообщение, что побег намечен на восемнадцатое число. Он уже получил предварительные инструкции - как себя вести и что делать, чтобы план сработал…
        Но кто же знал, что пятнадцатого числа придет приказ «сверху» о срочной дополнительной поставке «скота»?
        Разбираться никто особенно не стал. В несколько камер вечером просто-напросто запустили усыпляющий газ, потом бесчувственных людей погрузили, как дрова, на платформы, отвезли в космопорт, где сгрузили в рефрижератор, вколов хорошую порцию креона - и открыл глаза Джонни Уксус за много световых лет от родной планеты, в джунглях совершенно нового и отвратительного на вид мира.
        Их было шестьдесят человек, заранее разделенных на бригады по двадцать голов. Очнувшись, Джонни обнаружил на запястье татуировку с цифрой «16-С», а на предплечье красовался свежий шрам от вживленного микрочипа. Всех работяг, у которых был аналогичный номер, сгрузили на три платформы. На каждой были грудой свалены инструменты, мешки и коробки с припасами и сидело по трое охранников. Бригаду, как велели себя именовать, отвезли в поселок, находящийся в лесной чаще. Там стоял длинный дом, похожий на снятый с рельсов допотопный вагон, только перегороженный на три отсека. В одной была передняя с душевой кабиной и раздевалкой, в другой - кухня и столовая, в третьей - спальня. Охранники помещались в пристройке, где хранились запасы продуктов, медикаменты и большая часть вещей. Имелись также гараж для платформ, несколько сараев и кое-какие надворные постройки. Все - уже бывшее в употреблении, старое и нуждавшееся в ремонте.
        Только тут Джонни узнал, куда его забросили. Планета Гудзон, которую начали осваивать всего четверть века тому назад, и которая до сих пор была почти не исследована. Но, несмотря на это, она уже являлась сырьевым придатком системы Медуза, входившей в состав Великой Звездной Империи, поставляя сырье для парфюмерии, пищевой и деревообрабатывающей промышленности. В недалеком будущем здесь собирались добывать железо, никель, радий и иридий, а острова хотели сделать зоной отдыха и устроить там фермы по производству жемчуга и устрично-мидиевые фермы. Для Джонни и остальной бригады «была оказана честь» стать пионерами в освоении планеты. Они должны были обеспечивать поставку древесины - особенно коры - беломров, а также кое-какие растения. Причем часть из этих растений шла непосредственно в столицу, часть должна была составить рацион колонистов, а часть потом переправлялась в большой мир, пополнив список инопланетных деликатесов.
        От возмущения Джонни не находил слов. Да в гробу он видел этот Гудзон! Пять лет валить лес? Это ему-то, с его образованием и способностями? Копать какой-то лопатник, ловить вертячек - мол, деликатесная рыбка с нежнейшим мясом и ценными камушками-«перловицами» в желудке! - и еще заниматься черт знает чем! Он должен был совершить побег! Его обязаны были вытащить! Подумаешь, форс-мажор! Джонни всю жизнь привык импровизировать. Неужели было нельзя что-нибудь придумать? Теперь он - лесоруб на целых пять лет.
        Нет, Джонни не собирался сдаваться. Он совершит побег. Обязательно совершит. Надо только осмотреться и составить план.
        На составление плана и разведку ушло несколько месяцев. За это время вся бригада втянулась в работу, кое-кто даже начал находить в этом удовольствие - кое-кто, но не Джонни Уксус. Он постоянно помнил, кто он и откуда и стремился во что бы то ни стало выбраться с этой планеты. Как он это сделает - сейчас не важно. Главное - добраться до цивилизации. А там он сумеет раствориться в толпе!
        На самом деле совершить побег было довольно просто. Работала бригада на делянках, по очереди отправляясь то на одну, то на другую, то на третью. Валили только беломры определенного возраста - не слишком молодые и не самые старые. Когда на делянке оставался только молодняк и патриархи в шесть и более обхватов толщиной, делянку либо расширяли, либо бросали на какое-то время и переходили на следующую. Были ближние, выработавший свой ресурс на несколько лет вперед - там сажали лопатник, каукос, лиссарин и прочую ботанику, искали колонии хлоп-грибов. Делянки располагались в лесу, ничем не огороженные - отошел на лишние десять-двадцать шагов, и все, ты в глухой чаще. Так что уйти было не сложно. Сложно определить направление, в котором стоило двигаться, чтобы выйти к форту и дальше оттуда по дороге прямиком до столицы. Его не пугал даже вживленный под кожу чип - вырезать приборчик, оказавшись на свободе, было минутным делом.
        Готовиться Джонни стал чуть ли не с первых дней - запасал сухари, пряча в подушку, внимательно присматривался к местной флоре и фауне, запоминая, какие растения и животные съедобны, а какие с удовольствием съедят вас самих. Пробовал наблюдать за товарищами по несчастью - стоит или не стоит брать себе кого-нибудь в попутчики. Когда на исходе третьего месяца они впервые привезли свою продукцию в форт, внимательно смотрел по сторонам, запоминая дорогу, и исподволь пробовал расспрашивать местных, как тут жизнь и вообще…
        Полгода спустя он был практически уверен в том, что готов. Джонни сумел разжиться даже оружием - работая дежурным на кухне, сперва удачно «сломал», а потом подобрал и починил нож, позже как-то раз, забирая продукты из кладовки, стянул несколько патронов. Пригодится, чтобы отпугнуть местное зверье. Тайком начал мастерить арбалет - сделал даже десяток стрел, только не успел пристреляться и отрегулировать баланс ложа. Все это он снес в тайник и припрятал.
        И вот настало время, когда он, копая лопатник, сделал вид, что чересчур увлекся извлечением из земли его длинного мощного корня и, как бы перестав обращать внимание на окружающих, зашел за куст… потом за другой, за третий. Нырнул за дерево, прижавшись к коре и переводя дух. Заметили? Нет? Вроде тишина. Голоса слышны, но обычные голоса работяг, занятых своим делом. Странно, но некоторым тут даже начало нравиться. А он вот не из таковских. Почти полгода прошло, как его сюда притащили. Пора возвращаться в большой мир! Ну, он кое-кому покажет, как бросать товарищей в беде!
        Выждав еще минуту, он направился было в чащу, прикидывая по солнцу, в какую сторону свернуть, и успел пройти шагов тридцать-сорок, когда за спиной хрустнула ветка.
        Копалку, которой извлекали из земли лопатник, Джонни прихватил с собой, рассудив, что при желании и умении оружием может быть все, что угодно. И теперь он круто развернулся, подняв инструмент для удара.
        И не ударил. За спиной стоял Коротышка. Один из тех работяг, чье имя забывают с первой минуты знакомства и начинают кликать только по прозвищу. Низенький, плотный, самый маленький в бригаде, он даже не обижался на прозвище. Вон одному из ребят вообще приклеилась кличка «Няшка», и парень ничего, смирился.
        - Ты… чего?
        - Я с тобой, Джонни. Можно?
        Он выругался. Из всех в бригаде Коротышка был последним, кого он желал видеть рядом с собой в этот момент. Слишком тихий, слишком незаметный, слишком хилый и слабый. Няшка и тот был бы лучшим товарищем в походе.
        - Пошел к черту!
        - Я хочу с тобой, - упрямо повторил Коротышка. - Можно?
        - Нет, нельзя! - огрызнулся Джонни.
        - Но почему? Я знаю, ты совершил побег. Я хочу с тобой. Мне домой надо. У меня мама… больная. Я боюсь, она не доживет до моего возвращения…
        - И ты надеешься, что с моей помощью покинешь эту дерьмовую планетку на четыре года раньше?
        - Да! - кивнул Коротышка с таким энтузиазмом, что Джонни понял, что у него есть только два пути. Либо взять этого типа с собой, либо убить.
        Джонни Уксусу никогда не приходилось убивать людей. Он занимался вымогательством, подлогами, мошенничеством, в свободное время увлекаясь радиотехникой и изобретательством. Но чтобы убивать… С другой стороны, все когда-то происходит первый раз. К тому же, убить можно по-разному.
        - Мне с тобой нянчиться некогда, - буркнул он. - Отстанешь или устанешь - пеняй на себя!
        Развернулся и пошел прочь, держа копалку наперевес, как автомат. Коротышка потрусил рядом:
        - Я не отстану! И не устану! Честное слово! Мне к маме надо…
        - Заткнись.
        Джонни весь обратился в слух. Он тренировался несколько дней, учась ходить бесшумно, но Коротышка этого не знал и топтал папоротники и мхи, не заботясь о конспирации. За его топотом даже слона не услышишь!
        Тем не менее, до схрона они добрались быстро. За несколько дней, прошедшие с момента, когда Джонни его тут устроил, судя по всему, ни звери, ни люди не отыскали его кладовочку. Он даже улыбнулся, разрывая дерн.
        - Ловко ты, - похвалил его Коротышка.
        - Да, в отличие от тебя я давно готовился.
        - Я тоже, - обиделся его невольный товарищ. - Я выжидал… присматривался…
        - Запасы делал?
        - Нет. Но…
        - Ну и дурак. У меня тут сухарей только на одного. Раз или два поделюсь, а потом рассчитывай только на себя!
        - Сухари, - невольно обиделся Коротышка. - А когда они кончатся, ты что будешь есть? - и, видя недоумение Джонни, усмехнулся: - А вот я знаю все съедобные растения и плоды в округе. И знаю, каких животных можно есть сырыми.
        Очень хотелось подловить хвастуна на слове и заставить слопать чего-нибудь, но это значило терять время. Пропажу одного человека могут не сразу заметить, но чтобы внезапно исчезли двое…
        - Пошли, - буркнул он, сверился с солнцем и зашагал вперед.
        Да, все-таки жаль, что «Осу» пришлось бросить. И не потому, что она была необратимо повреждена. Ничего необратимого там не было! Ну, подумаешь, разбила нос! Так случалось летать и с более серьезными повреждениями. Главное, ходовая часть работает отменно, топлива полны баки, приборы функционируют нормально, а что сидели друг у друга на головах и управление только ручное - так не привыкать! Но именно поэтому ее и оставили - слишком много там набилось народа. Флайер был перегружен и долго не мог протянуть. Кроме того, попробуй полетать в такой чаще! Метров через двадцать-тридцать опять во что-нибудь врежешься! Да и мысль о том, что на радаре намного проще засечь такую большую цель, неприятно тревожила.
        Поэтому пришлось снять с флайера все мало-мальски ценное, оставив только маячок, и, нагрузившись под завязку, отправиться в путь.
        Шли, выстроившись цепочкой-змейкой, что вскоре стало оптимальным вариантом. Одновременно не без сожаления расстались и с частью вещей, оставив при себе только запасы провизии, боеприпасы и кое-какие медикаменты. Прочее закопали под корнями приметного дерева, и Асер выжег на коре две литеры «Ч» и «А» - первые буквы названия своего корабля и своего имени. Маячок оставлять не стали - некогда было.
        Люди растянулись, несмотря на то, что десятники старательно подгоняли абордажников. Но пираты не были приучены к таким рейдам. Если им и случалось воевать на поверхности планеты, то они старались не отходить от корабля дальше, чем на пять-шесть местных километров. Приземлиться, быстро сделать свое дело и еще быстрее улететь. Поэтому они и волновались, то и дело отвлекаясь.
        - Ай! Черт!
        На пути группы рос раскидистый куст. Не сговариваясь, все обходили его по той же стороне, что и капитан, и лишь пилот решил шагнуть в другую сторону. И его нога тут же по щиколотку погрузилась во что-то мягкое.
        - Твою мать! Помогите!
        - Ты чего? Выбраться не можешь?
        - Да меня там что-то дер…
        Он осекся. Глаза вылезли из орбит. Мужчина дернул ногой, для опоры цепляясь за куст - и тут его нога так резко ушла в землю по колено, что он не удержал равновесия.
        - Ай!
        - Ты чего? Давай вставай!
        К нему потянулось несколько рук, схватили, стали тянуть на поверхность. Он дергался, крича от боли. Потом внизу что-то сочно хрустнуло. Пилот вскрикнул особенно жутко, и тут же его выдернули на поверхность. Спасатели еле удержали равновесие, но шарахнулись в разные стороны от спасенного - его ногу ниже колена что-то словно откусило. Из обрывка хлестала кровь.
        Пилот закричал, катаясь по траве и хватаясь за обрывок. Совершенно случайно он попал на то самое место, где провалился первый раз - и дикий вопль перешел в еще более дикий визг - земля подалась под ним. Снизу выметнулась щель узкой пасти, сомкнув челюсти на локте несчастного. Рывок, другой - и жертва наполовину погрузилась в рыхлую почву, где у него, судя по звукам, оторвали руку.
        От диких криков заживо поедаемого человека звенело в ушах. И крики еще были слышны, когда Асер шагнул вперед и выстрелил ему в голову. Обладатель челюстей дернулся - прекратившее сопротивление тело стало быстро погружаться под землю. Не прошло и минуты, как на том месте, где погиб пилот, лишь растрепанный мох и пятна крови напоминали о трагедии.
        Трагедии, предсказанной Йейко. Первой среди многих. Асер тряхнул головой, отгоняя тяжелые мысли.
        - Смотреть под ноги. Шаг вправо, шаг влево - смерть. Понятно? - отчеканил он. - След в след. За мной!
        И первым продолжил путь. Притихшие пираты последовали за ним.
        Лес вокруг вдруг обрел мрачные краски. Этот странный подземный хищник оказался не единственным враждебным обитателем. Через полкилометра одного из пиратов схватил безобидный с виду куст, мимо которого они проходили. Он спокойно пропустил троих и атаковал четвертого, вонзая в него острые шипы на концах листьев. По счастью, им не удалось пробить прочную кевларовую ткань комбезов, но руки и лицо расцарапал так, что больно было смотреть. К тому же острый шип ухитрился выколоть человеку глаз.
        Дальше - больше. На следующем километре пиратов атаковала стайка каких-то маленьких колючих зверьков, которые подпрыгивали на высоту колена и пребольно кусались. Их, конечно, расстреляли всех до единого, но перед этим они успели искусать нескольких человек. Единственному спасшемуся технику самый крупный зверек выкусил коленную чашечку, так что пришлось наскоро сооружать носилки. Пока работали, с ближайшего дерева спустилось нечто восьминогое, оплевало еще двоих какой-то едкой слюной.
        Два часа спустя отряд потерял еще троих. Двое были убиты местными обитателями, напавшими из засады, стоило остановиться на привал. Пиратов атаковали, когда они отошли помочиться и разорвали на куски прежде, чем на крики прибежали остальные. Сгоряча абордажники расстреляли группу полосатых зверей, превратив их тела в кашу, но убитых это не вернуло.
        Третьим был стюард. На него напала какая-то липучая прозрачная субстанция. Она вмиг обволокла несчастного, и тот задохнулся, тараща на друзей глаза и разевая рот в беззвучном отчаянном крике.
        Сумерки не принесли облегчения. Под кронами деревьев стемнело довольно быстро, так что пришлось включить фонарики. Люди притихли, шли осторожно, держа лазерники и бластеры наготове. То, что представлялось, как легкая прогулка, перестало таковой быть.
        Если судить по карте, до обжитых земель было всего несколько километров по прямой. Копия карт хранилась у Асера в наручном комме, и, шагая во главе колонны, он то и дело посматривал на нее, сверяясь.
        - Ага! Вон впереди река и та самая излучина, которая отмечена на карте. Чуть ниже по течению должен быть довольно крутой холм - господствующая на местности высота. Хм… немного ниже того холмика, на который мы приземлились… Похоже, в этой части материка гор вообще нет?
        - Далеко еще, кэп? - из хвоста колонны крикнул боцман.
        - Кто-то устал? - Асер прибавил ходу.
        - Не то, чтобы устал, но… по показанию моего шагомера, мы отмахали уже семь с половиной миль. Сколько еще до обжитых земель?
        - Всего? Десять. Нам осталось пройти только три, если верить навигатору. Полторы мили вниз по течению реки и еще полторы вглубь леса. Тут обозначен какой-то поселок «16-Н». Там передохнем, а заодно расспросим местных аборигенов, куда топать дальше. Легенду все помнят?
        На случай подобных происшествий все «черные» звездопроходцы, как сговорились, твердили одно - корабль потерпел крушение, они единственные выжившие, бредут, куда глаза глядят. А вообще-то они - ученые и изыскатели. Не верите? Спросите что-нибудь из курса геологии, астрофизики и ксеноэкологии.
        Река была та самая. Гору тоже отыскали, а вот с поселком вышла заминка. Повернув в нужном месте, они прошли обещанные навигатором полторы мили, потом еще полторы, потом еще…
        - И где этот поселок, будь он неладен? - не замолкал боцман.
        - Где-то впереди. Осталось немного, - Асер не сводил глаз с двухмерной карты на экране комма.
        - Это «немного» тянется уже больше часа.
        - Разговорчики! - Асер и сам немного переживал, но старательно не подавал вида. Неужели они ухитрились заблудиться? Или карта врет? Но река, излучина и гора были те самые! Где они промахнулись?
        На ходу, стараясь действовать так, чтобы остальные ничего не заметили, он задал навигатору новый курс - возвращение к горе по кругу с диаметром примерно в пять-шесть миль, чтобы люди ничего не заподозрили. И бодро зашагал вперед. Когда они дойдут до подножия горы, можно устроить большой привал и осмотреться с вершины. Вдруг гор все-таки две и вторая просто-напросто не нанесена на карту?
        Внезапно они вышли на поляну.
        На первый взгляд, на ней не было ничего необычного - мало ли полян в лесу? Но на этой среди зарослей каких-то ярко-зеленых хвощей высилось…
        Строение.
        В том, что это дело рук человеческих, ни у кого сомнений не возникло. Длинный дом на невысоких сваях, собранный из листов металла, покрытых пятнами мхов и лишайников, под которыми почти не было заметно краски. Окна и двери зияли пустотой, в которую лезли стебли лиан. Справа и слева виднелись два ангара, имевших такой же запущенный вид - у одного даже провалилась крыша. Остальные постройки, если и были когда-то, ныне пали под натиском времени и природы.
        - Это что такое? - боцман поравнялся с капитаном.
        - Поселок.
        - Вот это?
        - Судя по карте, это поселок 16-Н и есть. Только почему-то заброшенный. Видимо, карта устарела.
        - Ага, - боцман сделал несколько шагов вперед. - Лет эдак на десять или все пятнадцать. Кэп, ты уверен, что мы отыщем здесь людей и все необходимое? Может, и форт тоже того… заброшен?
        - Вряд ли.
        - А почему бы и нет, - подал голос навигатор. - Вы видели здешнее зверье? За полдня мы потеряли семерых! И среди них - первого пилота! Как мы без него взлетим?
        Все покосились на второго пилота, которому странный зверек практически откусил коленную чашечку. Человек был жив, но потерял много крови. И у него уже поднимался жар, а нога распухла так, что ткань комбинезона трещала и рвалась. Видимо, в слюне этих зверьков был какой-то яд. Конечно, ему вкололи антидот, но док погиб вместе с «Чудовищем» и не мог точно сказать, правильный ли подобрали препарат.
        Асер поднял взгляд на небо. До горы, если верить навигатору, оставалось еще мили полторы или две, но он уже не был в этом уверен.
        - Привал.
        Короткий отдых всех приободрил, за исключением раненого в ногу второго пилота. Ему стало плохо, он начал метаться на носилках и умолять отрезать ногу. Она распухала на глазах, так что штанина лопнула, обнажив изуродованную конечность с раздутой белой кожей, по которой змеились ярко-алые полосы гангрены. Экспресс-диагност отказывался определить, какой медикамент наиболее подходящий, и раненому впрыскивали обезболивающее, но оно почему-то действовало слабо и не мешало распространению заразы. Кожа на колене была натянута, как барабан и достаточно оказалось случайного прикосновения, как она треснула, выплеснув сукровицу. В трещине синело мясо.
        Раненый взвыл.
        - Сделайте что-нибуу-у-удь… не могу! Боо-о-о…
        Асер надавил на кнопку.
        Разряд станнера с близкого расстояния несет мгновенную смерть. Тело лишь дернулось, выгибаясь дугой, и обмякло.
        - Закопать, - капитан отступил на шаг. - Потом двигаемся дальше. Чем скорее мы уйдем из этого проклятого леса, тем лучше.
        И поскорее отвернулся, чтобы не видеть, с каким лицом смотрит на него окончательно осиротевший навигатор.
        Люди.
        Они заметили друг друга практически одновременно - двое, пробирающиеся сквозь лес, и группа из двух дюжин бойцов. Те и другие тут же остановились, выжидая.
        - Эй! - Асер по праву сильного решил заговорить первым. - Вы местные?
        Двое помедлили и, переглянувшись, кивнули:
        - Ага. Местные. Оттуда… - махнули руками куда-то за спину. - А вы откуда?
        - А мы приезжие, - в тон им ответил Асер. - Оттуда.
        И ткнул пальцем в небо.
        Двое проследили за его рукой с удивившим звездопроходцев вниманием.
        - Ух, ты! Из большого мира? А какая система? В какой звезде? - зачастил тот, что повыше ростом, с самодельным самострелом. - Империя или…
        - Какой хитрый. Много будешь знать, скоро состаришься.
        Стандартный ответ, но высокий внезапно спал с лица.
        - Так вы эти… «черные»?
        Асер невольно усмехнулся.
        - А если и «черные», что с того?
        Коротышка вдруг подергал своего спутника за рукав.
        - «Черные» - это…это ведь пираты? - прошептал он, боязливо косясь на противника. - Настоящие?
        - Ты еще скажи «всамделишные!» - скривился Джонни. - Конечно, настоящие. И нам крупно повезло. Не придется тащиться в форт, а оттуда - в столицу. Можно сразу улететь отсюда ко всем чертям!
        - Ты уверен, что это хорошая идея? - запаниковал Коротышка.
        - Еще бы! Пираты - свои люди, они меня не тронут.
        И решительно направился навстречу.
        Несколько абордажников тут же выдвинулись вперед, вскинув бластеры и лазерники и прикрывая капитана. Против местной флоры и фауны они бы еще заколебались, но тут противник известный - люди.
        - Стой! - Коротышка всеми десятью пальцами вцепился в локоть Джонни, спеша утащить его прочь. - Ты что, ослеп? Посмотри на них! Нас сейчас убьют и не заметят! Бежим!
        Один из абордажников вскинул свой лазерник - больше в шутку, чем всерьез - но Коротышке этого хватило. Заорав благим матом, он ринулся через лес, размахивая руками и крича, что было сил: «Пираты! Спасайтесь! Пираты!»
        - Вот бешеный! - скривился Асер. - Он нам всю округу на уши поставит…Далеко до лагеря?
        - Делянка тут, рядом. Мы с работ сбежали.
        - Понятно. А ну-ка, - кивнул он абордажнику, - достань-ка его. Сможешь?
        Тот довольно хмыкнул, поднял лазерник, прицелился…
        Джонни вскрикнул, когда тонкий луч, словно раскаленная игла - панцирь насекомого, проткнул человеческую плоть. В следующий миг грудная клетка Коротышки взорвалась, оросив все вокруг кровью и ошметками плоти. Беглец споткнулся, нелепо взмахнул руками и плашмя рухнул на папоротники.
        - Чистая работа. В самую середину? - Асер потянулся к биноклю.
        - Чуть левее, чтобы наверняка поразить сердце, - признался стрелок.
        Джонни затрясся. Эти люди так спокойно пристрелили безобидного Коротышку просто потому, что он начал бегать и кричать, да еще и обсуждают убийство, как на тренировке в тире. Вряд ли они остановятся перед убийством второго случайного свидетеля. Тем более что он подобрался достаточно близко, чтобы помочь составить фоторобот. А что, если…
        Он вздрогнул, когда чья-то рука легла на плечо.
        - Не дрейфь, - ободрил его какой-то мужик. - Живы будем - не помрем. Хочешь с нами?
        - Да, о да! - воскликнул Джонни. - Меня осудили на четыре года. Я попался случайно, как свидетель. У них не было против меня никаких обвинений - только немного денег и за подкладкой - груз. Я ходил курьером и на другие планеты, и по своей системе. Вывозил ценное оборудование, микросхемы, рецепты…Я могу вам пригодиться. Я многое знаю.
        - Корабль водить умеешь?
        - А…э-э…ну… - Джонни испугался и сказал правду: - Нет. Но… я знаю и умею кое-что другое!
        - Говори, - пираты встали в круг, сомкнувшись плечами. Джонни был не такой уж великан, и сейчас почувствовал себя среди них довольно неуютно.
        - Что ты знаешь?
        - Все!
        И Джонни пустился в долгий рассказ. Стремясь придать себе как можно больше веса, то есть, заставив себя слушаться, он рассказывал все до мельчайших подробностей и порой выдумывал то, чего здесь, в лесу, есть нельзя ни под каким видом.
        - Все, - сказал он, когда выдохся. - Больше я ничего не знаю. Я могу рассчитывать на награду?
        - Что? - Асер отвлекся, внося коррективы в запись памяти наручного комма. - Награду?
        - Ну да, - не моргнув глазом, ответил Джонни. - Я вам столько всего выложил! Имею право хотя бы на что-нибудь?
        Асер ответил ему долгим взглядом.
        - Ты получишь то, что тебе причитается. Потом. Если захочешь. Но сначала ты нас кое-куда отведешь. Понял?
        Его-то люди отлично поняли своего капитана. А вот этот тип - нет. А когда понял - было уже поздно.
        Все. Эта делянка выработала свой ресурс.
        На памяти бригады такое уже случалось два раза, когда приходилось бросать участок - к тому времени на нем были вырублены все подходящие по возрасту беломры и даже немного подроста, а лопатник, змей-корень, хлоп-грибы и прочая растительность срыты до проплешин голой земли. Пройдет не менее десяти лет прежде, чем лес полностью залечит рану - прорастут осыпавшиеся семена, поднимутся к небу молодые деревья, снова зашелестит листва папоротников. К тому времени бригада успеет опустошить еще одну-две делянки и разобьет новые.
        Но пока надо уходить. Завтра утром они придут уже на новое место.
        - И куда дальше? Ты обещал вывести нас на дорогу. Где она?
        Джонни нервно оглянулся. Прикинул высоту деревьев, густоту зарослей.
        - Т-там, - махнул рукой. - Впереди.
        - Ну, пошли. Раз впереди!
        Они кружили по этому проклятому лесу уже несколько часов. Окончательно стемнело. Люди устали, не привыкнув так много ходить. У них осталось только треть прихваченного пайка - все рассчитывали, что уже ужинать будут «в цивилизации». А тут, видимо, до нее топать и топать.
        Джонни плелся впереди, кожей чувствуя направленные на него дула лазерников и станнеров. Его держал на мушке сам капитан. Парень с трудом сдерживал панику. Он сам не понимал, что произошло, почему они до сих пор не выбрались на дорогу. Ведь полгода же готовился, изучал местность и направление! Знал, что дорога тут одна и еще при жизни Коротышки собирался идти вдоль нее, чтобы добраться до форта. И пиратов повел именно к дороге. Но куда она делась?
        Лес вокруг стоял мрачной стеной. За папоротниками что-то двигалось, дышало, сверкало глазами, чем-то хрустело и чавкало. В чаще пробудились ночные твари взамен дневных, повсюду в зарослях вспыхивали горящие глаза, мелькали какие-то тени. Абордажники вздрагивали на каждый звук и палили во все, что движется, пока Асер не приказал беречь заряды. Они могут понадобиться при штурме корабля… если они когда-нибудь до него доберутся. Хотелось спать, но еще больше хотелось прийти хоть куда-нибудь. Этот дикий лес уже начал раздражать.
        Раздражение на проводника копилось постепенно, и когда тот вдруг, не заметив в темноте кочку, споткнулся и с криком упал, хватаясь за лодыжку, Асер со злостью пнул его ногой:
        - Встать, падаль!
        - Не могу, - Джонни честно попытался выпрямиться, но со стоном осел на землю. - Я ногу вывихнул!
        - Ты это нарочно! Куда ты нас завел?
        - Я… - Джонни прижал руки к груди, - не знаю, как это получилось. Дорога здесь есть! Я знаю. Я… скажу.
        Дуло лазерника уперлось ему в лоб.
        - Скажешь, - спокойно промолвил Асер. - Ты все скажешь. Сейчас.
        Глава 15
        По счастью, беломров в окрестных лесах было много и размножались они корневыми отпрысками, так что постепенно забивали и вытесняли другие породы деревьев. Поэтому бригаде в поисках нового места было достаточно отъехать на километр-полтора, чтобы отыскать участок, почти полностью покрытый беломрами.
        - Здесь и лиссарина полным-полно! - радостно воскликнул Сандор, указывая на густые заросли крупных листовых папоротников. - Отличное место!
        - Да, - кивнул Рой, озираясь по сторонам и пытаясь определить по следам на коре, здоровы ли окружавшие их деревья. - Шоррен, осмотрись!
        Тот кивнул, снял с предохранителя лазерник и пошел в чащу, нарочито топоча и посвистывая. Если тут поблизости бродят хищники, только он и может заметить их следы и если не распугает зверье, то заставит насторожиться. Пока он не даст добро, вешек ставить они не будут.
        Посвист Шоррена звучал спокойной музыкой, гарантирующей, что все под контролем. Парень удивительно прижился в этом лесу. Пожалуй, это у него в крови - столь редкое в наше время полное единение с природой. У Роя мелькнула мысль, что в другой обстановке именно Шоррен мог бы стать бригадиром и первопроходцем этих лесов. Хотя, он же бывший звездопроходец, а эти парни могут выжить везде, где есть шансы жить.
        Внезапно свист оборвался, сменившись изумленным восклицанием.
        - Что случилось? Шоррен? Ты в порядке?
        - Да, я в порядке, - голос его звучал напряженно. - Бригадир, думаю, тебе стоит это увидеть самому!
        Рой решительно шагнул на голос.
        И застыл, когда увидел, что же такое нашел Шоррен. Невольно покачал головой. Ужасно захотелось себя ущипнуть, ударить, обжечь - в общем, сделать что-нибудь такое, чтобы проснуться. Потому что вот именно этого он никак не ожидал.
        - Круто его? - Шоррен, как ни в чем не бывало, стоял рядом. Он ухмылялся, вот только лазерник держал наизготовку, и холодный прищур светлых глаз свидетельствовал о том, что парень зорко следит за обстановкой.
        - Круто, - кивнул Рой. Сделал последние осторожные шаги, присел на корточки, осматриваясь.
        На первый взгляд, ничего интересного. Просто мертвое тело в рабочем комбинезоне со стандартной нашивкой-номером. Несколько лет тому назад и он, и Шоррен носили такие же. После того, как пять лет каторги истекли и они из ссыльных стали просто колонистами, первое время все по старой памяти носили привычную одежду, разве что спороли нашивки, постепенно избавляясь от комбинезонов не потому, что надоели, а потому, что приходили в негодность. И сейчас уже все носили рубашки, штаны и куртки, сшитые Надеждой. Но у этого человека комбез новенький, ношеный не более полугода. И даже метка сохранила целостность.
        - Из недавних.
        Не так давно в два пострадавших от дикарей форта забросили новых ссыльных. Рой видел их несколько раз в форте, когда они под конвоем привозили на ярмарку готовое сырье, однако, в лицо и по именам не запомнили. А у этого типа и лица-то больше не было - выстрел в упор разворотил ему всю верхнюю часть. Но, судя по ранам на теле, перед тем, как был убит, незнакомец успел многое пережить.
        - Откуда он? - Шоррен смотрел на стену кустов, время от времени бросал взгляд вверх, на кроны, смыкающиеся над головой. Земля вокруг тела пропиталась кровью, тут ощутимо разило смертью, и падальщики уже начали свою работу - если судить по повреждениям конечностей и лица. Шоррен вспугнул их, но отбежали они недалеко - вон кусты дрожат.
        - 16-С, - он вывернул запястье убитого, показывая татуировку. - Из новичков. Другой вопрос, что его сюда занесло? До их делянок по прямой миль десять, если не все пятнадцать.
        - Может, заблудился? Или побег?
        Рой пожал плечами, придвинулся чуть ближе, внимательнее осматривая тело.
        - Меня не интересует, как он тут оказался. Где те, кто его убили?
        - Хороший вопрос, - Шоррен быстро навскидку пальнул по кустам, шугая падальщиков. - Я знал, что ты это заметишь, бригадир!
        Кусты и мох вокруг трупа были истоптаны армейскими сапогами. Обитатели Гудзона обувались не так. Не нужно быть следопытом, чтобы понять, что здесь прошли чужаки.
        - Его пытали, - как само собой разумеющееся, сказал Рой.
        На руках и ступнях трупа были заметны характерные отверстия с чуть оплавленными краями. Лазерник, поставленный на малую мощность. Работал ювелир. Иногда после таких ранений жертвы выживали - если целью было именно искалечить, а не прикончить. Правда, нормально двигать пальцами и опираться на всю ступню такой калека больше не мог, но учитывая успехи современного биопротезирования, ничего не стоило исправить этот «недостаток». Однако кое-какие другие раны говорили за то, что над жертвой потом какое-то время издевались. Иначе зачем отрезали уши, ноздри и губы, выкололи глаза и проткнули запястья проволокой, скрутив ее жгутом? Впрочем, это последнее делалось наспех, кое-как, как будто убийцы внезапно заторопились. Кстати, сколько их тут? Судя по следам, не меньше двух дюжин.
        - Зачем? - подумал вслух Шоррен.
        - Кто, - поправил его Рой.
        Они посмотрели друг на друга и прочли ответ по глазам. Замеченный маленьким Крусом корабль явно появился тут не просто так.
        - Думаю, ребятам пока ничего не стоит говорить?
        - Наоборот, - Рой медленно поднялся, отряхнул ладони, - им-то сказать стоит…
        Он не прибавил больше ни слова, но Шоррен кивнул, догадавшись и сам.
        Лео Ларсон заблудился. Это ясно. Как и когда сбился с пути - теперь уже не понять. Всему виной больная нога. Ему приходилось либо ползти, либо ковылять, опираясь на нее, и в тумане боли и начинающейся лихорадки так легко было ошибиться! И сейчас он уже не сможет вернуться. Да и возвращаться некуда. Поэтому оставалось одно - двигаться вперед и надеяться, что в этой стороне все-таки есть люди, и что рано или поздно он до них доберется раньше пиратов.
        Но была еще одна опасность, и Лео понял это далеко не сразу. Опасность представлял собой сам лес.
        - Натеша.
        Она невольно вздрогнула и обернулась, готовая ко всему. У Роя был такой голос…
        - Натеша, ты… - он тихо подошел, встал рядом, опустив руки и ссутулившись. Женщина тихо отложила черпалку, которой помешивала в котле. За пять лет она успела узнать этого человека. В Рое Линке жили как бы две личности - одна, на поверхности, была недалекой, молчаливой, какой-то неуклюжей. Зато вторая, редко выставляемая напоказ, казалось, принадлежала другому человеку. Волевому, сильному, образованному, привыкшему принимать решения и отдавать приказы. И Надежда до сих пор не могла понять, какая личность нравится ей больше. С первой было проще, зато вторая…
        Сейчас это была та самая неуклюжая личность, которой следовало помочь.
        - Что случилось? - женщина положила руки мужчине на плечи, обняла, заглядывая в глаза, почувствовала, что ее обнимают в ответ. Обычно мужчины не отказывали себе в удовольствии прикоснуться к ее руке или талии, потрогать грудь или похлопать по ягодицам. Но только Рой делал это так…
        - Это… ну… ты не подумай чего, но… может быть, тебе…э-э…
        - Мне надо что-то сделать? - подсказала она.
        - Да. Ты… ну… соберись.
        Надежда почувствовала страх. Таким тоном и с таким лицом обычно выносят смертный приговор: «Ты сейчас умрешь, и убью тебя я сам!»
        - Что случилось? - руки замерли на плечах мужчины.
        - Ничего. Но это… вещи собери. Свои и… детей.
        - Что?
        - Я не знаю. Но это… мы на делянку уходим, а ты…
        - А я останусь здесь одна, так? Ну чего ты боишься, - Надежда улыбнулась и потянулась погладить Роя по щеке. - Я не маленькая девочка и не первый день тут живу. Справлюсь как-нибудь.
        - Одна?
        - Ну, вы ведь оставите мне кого-нибудь на дежурстве. Как всегда?
        Рой покачал головой.
        - Что тебя тревожит?
        - Корабль, - выдавил мужчина.
        - Корабль? Какой корабль?
        - Крус видел. Звезда днем, грохот, дым. Откуда он тут… взялся?
        Надежда не смогла сдержать улыбки. Как, оказывается, все просто! Она землянка, насильно вывезенная с родной планеты, но вынужденная притворяться, что ее родина - какая-то Вангея. По словам Роя это необходимо, чтобы ее не отобрали и не депортировали домой. Мол, всех землянок в обязательном порядке возвращают, если найдут. А ему не хотелось, чтобы ее нашли. В конце концов, им здесь в поселке нужна женщина, поскольку планету надо как-то обживать, осваивать, колонизировать, населять. А кто лучше женщины справиться с этим делом? Наштамповать киборгов? Но они стерильны и нуждаются в постоянном присмотре и обучении. И потом, киборги нужнее в других отраслях - хотя бы на той же войне. Даже клонирование не панацея - слишком много клонов погибает в молодом возрасте - внезапно запускается механизм старения, и человек дряхлеет буквально за считанные дни. Так что осваивать планеты и населять их приходится старым добрым способом - рожая детей. Она, например, за пять лет обзавелась четырьмя.
        Но если откроется, что она землянка… Закон в этом отношении однозначен - только депортация. Для этого ей достаточно будет проникнуть на тот корабль и назвать свое имя. И Рой Линк, пять лет тому назад не побоявшийся бросить вызов неведомому существу и победивший его, боится, женщины! Боится, что она сбежит!
        - Глупый, - прошептала Надежда.
        Рой сердито сопнул носом, в следующий миг мягко оттолкнул ее и вышел.
        Она тихо скользнула к окну, тайком выглянула наружу. Рой уже был со своими людьми. Надежда невольно залюбовалась им. Нет, он не был красавцем в общепринятом смысле этого слова, но от него веяло силой и надежностью. Если бы пять лет тому назад, еще в прошлой жизни, ей предсказали будущее и предложили сделать выбор - здесь, в глуши, с этим человеком или на лоне цивилизации, но с кем-то другим - она бы ответила отказом. Дома лучше, чем везде и порой никакая любовь не выдерживает испытания бытовыми неурядицами. Но если переступить через отсутствие комфорта, если заставить себя поверить в то, что теплый сортир, джакузи, «умная» бытовая техника, шопинг и возможность ежедневно выходить в интернет - в этом мире, кстати, говорили «инфранет» - это не самое главное в жизни, то и тут, в поселке, можно неплохо устроиться. Тем более, что от нее не требовалось каких-то суперспособностей - ни умения стрелять, ни видеть сквозь стену, ни водить звездные корабли или обладать феноменальной силой, скоростью или памятью. Она была самой обычной женщиной, стандартной по меркам ее покинутой родины и уникальной по
сравнению с ее современницами. Ибо в то время, как они совершали подвиги и открытия, бороздили просторы Вселенной, сражались, правили планетами и кружили головы поклонникам, она варила щи и жарила мясо, стирала, шила рубашки, убирала, копалась в огороде, рожала и растила детей. То есть, налаживала быт для девяти мужчин на дикой неосвоенной планете.
        Вон они все… Губы Надежды тронула улыбка. Рой, стоя спиной, о чем-то разговаривал со своими людьми. Он не смотрел на нее, но Надежда чувствовала - он знает, что за ним наблюдают. И не удивилась, когда, направляясь к грузовой платформе, вскинул правую руку и слегка пошевелил пальцами - помахал на прощание.
        Под ногой хрустнул сухой листок папоротника, и Надежда вздрогнула - звук получился слишком резким, как выстрел. Женщина быстро обернулась, чувствуя, как в душе волной нарастает тревога. Как же она не заметила, что отошла от опушки так далеко? Кругом чуть ли не стеной вставали древовидные хвощи и лиссарины, папоротниковые деревья, среди которых величественными колоннами высились беломры. Надежда давно уже научилась их отличать по оливково-зеленой коре с особенным характерным рисунком - все равно они составляли почти половину всех деревьев в округе. В вышине шелестели ветки, иногда слышался треск и шорохи, крики и мелодичное попискивание - лес жил своей жизнью. Несмотря на то, что люди поселились тут почти четверть века назад, многие звери и птицы - вернее, те, кого можно назвать таковыми - не слишком-то боялись человека. Вернее, воспринимали его как еще одного хищника, научившись отличать по поведению, когда он вышел на охоту и когда хищник сыт, доволен, болен или слаб и не представляет опасности. Мелкие существа, слишком глупые, чтобы делать какие-либо выводы, вообще не обращали на Надежду
внимания.
        Надо возвращаться, пока она еще не отошла слишком далеко, чтобы вернуться засветло и помнит, в какую сторону шла. Она ведь вообще вышла буквально на минуточку, на разведку, и не рассчитывала долго бродить. Так, солнце стоит над головой, тень смотрит вперед. Значит, надо повернуть и идти так, чтобы тень была за спиной. Ага, и срочно отрастить пару глаз на затылке, ибо всем известно, что человек не может идти строго по прямой - левой ногой он всегда делает шаги чуть меньше и потому забирает как раз налево. Но если она шла прямо, то уже забрала левее, и чтобы вернуться, надо нарочно стараться держаться правой стороны. И внимательно смотреть по сторонам.
        Сейчас она была одна - Крус, как ни умолял, остался в поселке под присмотром «дяди Сандора». Родившийся практически в лесу и успевший досконально изучить окрестности, мальчишка умолял маму взять его с собой. Но ему в позапрошлом месяце исполнилось всего четыре года, он, хотя и хорошо знает все травы, деревья и многих животных, все-таки недостаточно ловок, силен и опытен для столь длительных прогулок. Поэтому за грибами - обычными, не хлоп-грибами - семенами и ранними ягодами Надежда отправилась одна. О чем сейчас пожалела - когда рядом нет никого, слабее тебя, трудно оставаться сильной женщиной. Испуганно цепляющийся за штанину комбинезона ребенок помог бы ей быстрее справиться с паникой.
        Вообще-то Надежда испугалась не сильно. Шоррен несколько раз водил ее в лес, обучая нехитрой науке ориентирования на местности и простейшим способам не заблудиться. В результате итогом этих уроков стало рождение рыжеволосой девочки, названной Сарой. А еще Надежда все-таки кое-что запомнила. И теперь, идя по лесу, она время от времени ломала ветки кустов, делая своеобразные вешки. Если вспомнить, в какую сторону шла и где сломила последнюю веточку, можно выбраться из леса… ну, если, конечно, не встретит хищника.
        А тут, кстати, хищники не только те, что ростом крупнее собаки. Вон цепочкой пробежало семеро пепельно-серых зверьков размером не больше ежика. Миленькие такие зверушки, но зубищи у них будь здоров. Гадежи - соединенное «гадские» и «ежи» - нападают стаями, вгрызаясь в добычу и начиная пожирать ее, не утруждая себя убийством. Ей повезло - гадежи ее не заметили, устремившись куда-то к более легкой добыче. Или просто были сыты.
        Надежда сделала несколько шагов, высматривая крайнюю метку - она помнила, что это был куст лопатника - но тут над головой что-то зашуршало. Чистоплюй! Древесный ящерицепаук, плюющийся нервно-паралитическим ядом, скачками спускался с дерева. Женщина шарахнулась в сторону, стремясь встать так, чтобы между нею и чистоплюем оказалось соседнее дерево, но тот, как ни в чем не бывало, перепрыгнул на соседний ствол и заскользил дальше…
        По пятам за гадежами.
        Надежда не успела удивиться совпадению, как в той стороне, куда спешили все эти звери, что-то блеснуло. Одновременно послышался сухой треск.
        Лазерник?
        Бежать!
        Надежда встрепенулась, даже отпрыгнула в сторону, но опомнилась.
        Кругом дикий лес. Она отошла в сторону от поселка, зайдя дальше обычного. Тут уже начинается неизведанная территория, полная опасностей. Насколько женщина помнила, в этой стороне не было никаких поселков. И если оттуда, из дикого леса пришел кто-то с лазерником, это либо пришелец, либо потерпевший крушение. Вспомнилась странная «гудящая звезда» Круса. Это мог быть действительно космический корабль, который разбился о планету вчера… нет, уже позавчера вечером. И там, за кустами, куда устремились гадежи и чистоплюй, сейчас находится чудом выживший звездолетчик. Одному, против стаи гадежей, чистоплюя и еще черт знает кого из хищников-падальщиков, которые, несомненно, спешат отовсюду, у него нет шансов выстоять.
        Шансов было мало и у Надежды - когда отправлялась в лес одна, она никогда не выходила без оружия. И сейчас женщина была вооружена станнером с десятком парализующих зарядов в нем - но мысль о том, что в двух шагах от нее умирает человек, оказалась сильнее. Людей на Гудзоне слишком мало, чтобы просто повернуться к нему спиной.
        Еще дважды сработал лазерник. В последний раз разряд был таким слабым, что, если бы Надежда в это время не смотрела в ту сторону или просто глубоко задумалась, вообще бы ничего не заметила. А это значит, что заряды в нем почти все вышли. Лазерники могут подзаряжаться - даже если он истощен полностью, достаточно выключить его на десять секунд, потом включить-перезагрузить заново и он выдаст один-два полноценных выстрела. Но чаще всего этих десяти секунд у стрелка не бывает. Другой вопрос, если он собирается покончить с собой…
        Ну, уж нет! Этого она ему не позволит.
        Оставив корзинку под кустом, у которого на всякий случай сломала верхушку, Надежда кинулась в ту сторону. И еще на ходу, вскинув руку со станнером, нажала на кнопку.
        На таком расстоянии станнер не убивает - его вообще бессмысленно использовать, если до цели больше десяти метров. Но своей цели он достиг - с ветки прямо на женщину, чудом не задев перепончатым крылом, рухнул крикун, оглушенный лучом - тварь не опасная сама по себе, по своими воплями способная привлечь крупных хищников. А чистоплюй, хоть и не упал, но сжался в комок и повис на паутинке, как огромный волосатый маятник.
        Все-таки у Надежды хватило ума и осторожности не кинуться сразу в атаку, а затормозить в нескольких шагах, прячась за стволом молодого беломра, увитого плющом. И лишь убедившись, что поблизости никого нет, она осторожно выглянула.
        Человек распластался на боку, далеко откинув руку, еще крепко сжимавшую слишком тяжелый для одной руки лазерник. Видимо, стрелял навскидку и стрелял хорошо и метко - рядом валялось несколько крупных крылатых рептилий, которых именовали зубоклюями. Несомненно, их привлек крикун. Из всех известных Надежде животных они больше других походили на археоптериксов ее родной планеты, отличаясь размерами, пропорциями тела и хищным нравом. Их клювы действительно были вооружены зубами, но только на самом кончике, чтобы не только клевать, но и кусаться, вырывая из тела добычи куски мяса. Обычно они охотились стаями по восемь-десять особей и могли завалить довольно крупное животное. В первые годы колонизации именно зубоклюи уничтожили большую часть домашнего скота переселенцев, после чего на них была объявлена тотальная охота. Даже сейчас за набор зубов можно было получить награду - сотню кредиток, хотя зубоклюи уже встречались крайне редко. Кроме них - тут были четыре твари - в кустах валялось несколько гадежей и еще одна хищная ящерица. Гадежи были парализованы - скорее всего, до них дотянулся разряд станнера
Надежды. Ну, и то хорошо, что нет куссов. Эти рыже-черные полосатые хищники размером крупнее собаки бегали стаями по пять-десять голов. И против них устоять было невозможно. Даже крупные белозавры отступали перед ними, хотя могли раздавить одной ногой.
        Держа оружие наготове, женщина выступила из-за дерева. Ее учили стрелять и, хотя особой меткостью она похвастаться не могла, но на таком расстоянии это и не важно. Главное, соблюсти направление и успеть нажать на кнопку.
        Однако обошлось. Остальные хищники, если они и были, поспешили отступить перед столь кусачей добычей, справедливо рассудив, что обед, который так отчаянно сопротивляется, еще не готов стать обедом. Если не считать какого-то подозрительного шороха в ветвях соседнего беломра и равнодушной ко всему мошкары, вокруг все как вымерло.
        Надежда крадучись приблизилась к телу, повернулась вполоборота, всем корпусом, как ее учил Шоррен, чтобы максимально увеличить угол обзора. Ничего. Никого. Только после этого она обратила внимание на упавшего человека.
        Мужчина. Молодой, чуть за тридцать. Крепкого сложения с оливково-бронзовым загаром - или это у него кожа была такого цвета? - с вполне гуманоидными чертами лица. Одет в незнакомую ярко-синюю форму с когда-то белыми, а теперь серо-черными вставками. Вообще Надежда лишь по складкам могла догадаться, что форма на нем когда-то была синей - настолько он перепачкался в грязи, вымазался в листве и…
        … крови?
        Да, это кровь. Он ранен. Надежда опустилась на одно колено, быстро осматривая незнакомца. Правая штанина у него была вся залита запекшейся кровью, ткань прилипла к одежде, сверху ее покрывала грязь, так что можно было лишь догадываться о размерах повреждения. Еще одна рана - судя по всему, химический ожог, как результат встречи с кем-то из ядовитых растений - красовалась на боку, руки и лицо покрывали ссадины и мелкие порезы, которыми он мог обзавестись и в лесу, продираясь сквозь колючие кусты. По счастью, плотная ткань его формы предохранила остальное тело от шипов и укусов мелких насекомых, но под нею вполне могли красоваться гематомы. Не говоря уж о том, что в рану на бедре вместе с грязью могла проникнуть местная зараза, а то и паразиты. Судя по состоянию человека, попал в лес он дня два или три тому назад.
        Дня два или три. Ну, конечно, три дня тому назад прилетел корабль. Он потерпел крушение? Была катастрофа? Все погибли, и выжил только он? Нет, вряд ли. Хотя ожог на боку был оставлен растительной кислотой, но бедро ему явно разворотило пулей. Что же произошло? Кем он был на том корабле? Ответы на эти вопросы Надежда могла никогда не получить - если незнакомец умрет у нее на руках.
        - Ну, уж нет! Я не дам тебе этого сделать!
        Приняв решение, она начала действовать.
        Оружие у нее было - станнер и нож, которым ее учили пользоваться все, кому не лень. Надежда содрала с себя куртку, оставшись в блузе, и немедленно распорола верхнюю одежду на части. Из рукавов сделала что-то вроде лямок, и осторожно закатила раненого на эту импровизированную волокушу. Для опоры нашла подходящую палку. Была мысль использовать для этого разрядившийся лазерник, но она помнила, что через некоторое время прибор сам может подзаряжаться. И, как знать, не сработает ли он в тот самый момент, когда она в очередной раз обопрется на него? Тогда драгоценный заряд просто-напросто уйдет в землю, а оружие ей может понадобиться! Кроме того, дома есть запасные батареи. Поэтому лазерник она пристроила рядом с раненым.
        Труднее всего оказалось не волочить бесчувственного мужчину по земле, а именно сдвигать его с места. Каждый раз приходилось делать новое усилие. От напряжения болел живот, и Надежда, когда после очередного рывка низ живота пронзила особенно острая судорога, внезапно вспомнила, что месячных у нее не было уже несколько недель. Пятый ребенок? Так скоро после рождения Сережки? Только этого ей сейчас не хватало для полного счастья! Но она тут же усилием воли отогнала от себя эту мысль. В конце концов, паниковать еще рано. У нее есть дело.
        Приостанавливаться, а потом снова дергать волокушу, срывая ее с места, приходилось довольно часто - куртка цеплялась за все неровности почвы, за кусты и молодые побеги. Несколько раз хищные растения ловили усиками-щупальцами ноги раненого, пытаясь опутать его и утянуть под землю. И в этом случае тоже приходилось останавливаться и обрубать особенно энергичные побеги. Бережа заряды станнера, Надежда сначала всегда пыталась действовать ножом, а когда один особенно юркий побег в ответ больно хлестнул ее по руке, схватила лазерник и несколько раз ударила по растению, как дубиной.
        Тяжелый приклад раздробил побег. Брызнула зеленая жижа. Искалеченное растение задергалось, но Надежда била по нему снова и снова, пока не измочалила вконец.
        - Вот так-то! - выдохнула она. - Знай наших!
        Руки у женщины после этого дрожали, перед глазами все расплывалось, удушье сдавило горло, и она на минутку присела, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Только потерять сознание ей и не хватало! Кругом лес, помощи ждать неоткуда, а дома - дети. И парню нужна помощь.
        Парню… Присмотревшись, надежда поняла, что ее первоначальное мнение о молодости незнакомца было ошибочным. Судя по легкой седине на висках и морщинам в уголках глаз и носа, раненому было под сорок. Но сейчас, бледный, бесчувственный, он действительно казался моложе своих лет. Интересно, какого цвета у него глаза?
        «Дура ты, Надежда, - обругала она себя. - Живешь с девятью… ладно-ладно, с восемью, ибо Блук не в счет… мужиками. У тебя четверо детей от разных отцов и, может быть, ты носишь пятого. Тебе тридцать пять лет… приблизительно… А ты о цвете глаз какого-то типа задумываешься! Не все ли тебе равно? Он из космоса, из внешнего мира, и должен будет туда вернуться. А ты останешься тут, потому что ну куда ты денешься с четырьмя детьми?»
        Напутствуя себя таким образом, она потащилась дальше. В самом прямом смысле слова.
        Лишь один раз она остановилась не потому, что ей мешала растительность - подняла корзинку и, недолго думая, утвердила ее на животе раненого. Спасательная операция - операцией, но бросать добычу нельзя.
        Ей повезло, хотя тащилась она до поселка так долго, что несколько раз успела испугаться, что заблудилась, свернула не туда, перепутав свои приметы со случайными - могла же какая-нибудь веточка обломиться сама по себе? Но в конце концов выбралась на поляну, выйдя на нее там же, где и вошла.
        В другое время она бы остановилась передохнуть, но впереди предстояло много дел. Раненого стоило пристроить в укромное место, осмотреть и обработать его раны, попытаться накормить или хотя бы напоить и решить вопрос о том, стоит ли тащить его в форт, к профессиональному врачу. Док будет в большом восторге - второй раз эта женщина ввалится в его клинику, и опять притащит пациента.
        Нет, об этом она побеспокоится потом, когда - и если - не справится сама.
        Ее тайну выдал Крус. Мальчишка, конечно, заметил возвращение матери, хотя его официально поставили за старшего. Но дежуривший в этот день Сандор так увлекся возней с девочками - и дочкой - что просто-напросто не заметил отлучившегося ребенка. Крус легко отыскал маму и был тут же послан за водой. А когда вернулась остальная бригада, первым делом кинулся к Рою:
        - Дядя Лой, а мы с мамой еще одного дядю нашли!
        - Что?
        - Пошли, покажу!
        Надежда устроила раненого в нижней части кладовой, куда затащила не без труда, ухитрившись ни разу не заручиться помощью Сандора. Провозившись с незнакомцем, она запоздала с обедом и все еще крутилась у плиты, когда в кухню вошел Рой, ведя Круса за руку.
        - Где он?
        - Кто?
        - Тот человек, которого ты нашла.
        Надежда оцепенела, нашла взглядом сына.
        - Мам, - тот поспешил спрятаться за спину Роя, выглядывая оттуда, - а что, не надо было говолить?
        - Надо, - бригадир скосил взгляд на мальчика и снова посмотрел на его мать. - Надо обо всем докладывать мне. Хотя бы для того, чтобы понять, не представляет ли этот человек опасности!
        - Ты меня в чем-то обвиняешь? - она отложила нож, которым нарезала овощи.
        - Нет. Пока нет. Все зависит от того, кто тот человек, которого ты принесла. И откуда он взялся?
        - Я не знаю. Но он был ранен. В него стреляли.
        - Стреляли? - Рой усмехнулся. - Ты настолько хорошо разбираешься в огнестрельных ранах, что можешь судить?
        - Будто разбираешься ты! - вспылила Надежда.
        - Да. Разбираюсь. И получше многих в бригаде. Не говоря уже о тебе и детях!
        - Ты считаешь меня дурой?
        - Я считаю, что мы теряем время. Покажи мне его. Немедленно.
        - Ревнуешь?
        - Крус, уйди, - Рой внезапно оттолкнул от себя мальчика, едва не пинком отправив в сторону двери.
        - Мам! - пискнул тот.
        Надежда дернулась вслед за сыном, но дверь уже захлопнулась, оставив ее наедине с Роем. Тот шагнул вплотную, нависая над женщиной.
        - Ты… правда дура, - бросил он. - Ревную? Глупости! Заговариваешь зубы. Тянешь время. Где он?
        Сейчас Рой был страшен. Нет, он не был в ярости, он просто сохранял спокойствие. И это пугало сильнее всего. Этот мужчина был настолько уверен в своей правоте, что, не задумываясь, перешагнет через любого, кто встанет у него на пути. Сейчас на его пути она, раз защищает чужака. Рой убежден, что этот человек представляет опасность. Значит, он должен быть уничтожен. Может быть, даже вместе с нею, своей невольной союзницей. Они столько лет прожили изолировано, встречаясь с другими людьми лишь по необходимости и не собираясь ничего менять в устоявшемся укладе жизни, что теперь готовы были драться против любых перемен. Надежда поняла это также четко, как если бы Рой подробно выложил и обосновал ей свои планы - уничтожать всякого, кто нарушит покой. И что он скорее убьет ее, чем допустит, чтобы она покинула поселок.
        Подумав об опасности, Надежда сделала то, что должна была сделать. Она кинулась бригадиру на грудь, обнимая за шею руками, прильнула всем телом, запрокидывая голову и жадно, страстно поцеловала в губы. Пальцы ее задвигались, перебирая волосы на затылке Роя. Он тихо охнул, слегка содрогнулся всем телом и сгреб женщину в объятия, целуя также жадно и горячо. Прижал, едва не расплющивая на груди. Надежда еле заставила себя не терять головы. Одна рука скользнула ниже, к его поясу. Рабочий комбинезон расстегивался и снимался не так, как домашняя одежда - внизу имелся дополнительный клапан, чтобы в случае нужды не тратить время, раздеваясь до пояса. Она коснулась застежки…
        И была остановлена крепким пожатием.
        - Не пытайся заморочить мне голову, - выдохнул Рой прямо ей в губы. - Где он?
        - Ты… его убьешь? - голос дрогнул, став жалобным.
        - Посмотрим.
        И он сказал это так, что Надежда поняла - для принятия решения ему на самом деле достаточно всего лишь посмотреть на человека.
        - Раненого? Беспомощного? - все-таки сопротивлялась она.
        - Раненый кусс отнюдь не беспомощен и гораздо опаснее здорового. Где он?
        - Ты сравниваешь человека и опасного хищника?
        - Нет никого опасней человека. Где он?
        - Пошли, - смирилась Надежда. - Только… обещай мне…
        - Нет. Пока не увижу - нет. Ничего.
        - Но он не причинит вреда!
        - Найду сам - будет хуже.
        С этими словами Рой шагнул к двери, и Надежда метнулась за ним. Конечно, она вряд ли сможет защитить раненого от бригадира, но по крайней мере до последнего будет рядом.
        Бригада уже знала обо всем - или, что вернее, догадывалась, поскольку маленький Крус отнюдь не умел держать язык за зубами. Надежда только смерила стоявшего в окружении мужчин сына долгим взглядом и покачала головой. С другой стороны, рано или поздно, все бы открылось. Но как же не хотелось подвергать опасности беспомощного человека! Пожалуй, если она кого и жалела, то только Сандора. На парня было тяжело смотреть. Он прикусил губу - перенял жест у Надежды - и решительно заступил Рою дорогу:
        - Я виноват. Не заметил, как она… прости! Она тут ни при чем, это все я! Я должен был…
        - Что? - Рой бросил на Сандора один косой взгляд, и тот побагровел, как мальчишка. - Это ты должен был его притащить? Подбирать всякую падаль - дело женщин, они готовы пожалеть даже раненого кусса.
        - Я должен был следить, - снова начал Сандор, но Рой уже повернулся к нему спиной.
        У самой кладовки Надежда задержалась, коснулась руки мужчины:
        - Пожалуйста. Он… не причинит нам вреда.
        Тот ничего не ответил, решительно отстранил женщину с дороги и первым шагнул в полумрак кладовой.
        Надежда с решительно видом протиснулась следом. Она устроила раненого со всем возможным комфортом, притащив запасное постельное белье. Стянула, частично разрезав, частично расстегнув, его форму, которую пока сложила рядом, чтобы потом тайком постирать и зашить. Промыла все раны, вколола антидот, обмазала мазью ожог на боку. Только с раной на ноге не знала, что делать. Рой был прав - она ничего не понимает в огнестреле.
        Незнакомец спал. Он почти не приходил в себя - лишь ненадолго очнулся, когда Надежда его раздевала. Открыл глаза - обычные, серые - обвел мутным взором кладовку, задержав взгляд на женщине, шевельнул губами, пытаясь что-то сказать. «Потом, - ответила тогда женщина. - Сейчас ты должен отдохнуть. Пить хочешь?» Готовить укрепляющий настой было некогда, она подала простой воды, в которую накапала кое-каких лекарств, и теперь спасенный спал.
        Рой сделал пару шагов и споткнулся.
        - Свет.
        Надежда метнулась, схватила с полки фонарик, неловко сунула в руку. Луч высветил лицо незнакомца.
        И вздрогнул.
        - Откуда…
        - Осторожнее, - женщина попыталась отвести в сторону кисть. - Разбудишь… Я нашла его в лесу. Забрела чуть дальше… ходила за семенами и разведывать делянки лиссарина. А он - там… на него гадежи накинулись. Он…
        Спасеный вздохнул, шевельнувшись. Неловко повернулся и тихо застонал от боли в боку. Надежда тут же упала перед ним на колени:
        - Болит? Где? Погоди, я сейчас…да что ты стоишь, как истукан? Помог бы мне! Аптечка возле тебя.
        Но Рой застыл, как памятник самому себе, по-прежнему светя фонариком в лицо незнакомца.
        - Откуда… - только и повторил он.
        - Да оттуда же! - воскликнула Надежда. До чего мужчины непонятливы! Где-то они семи пядей во лбу, а где-то на них просто нельзя положиться. Но в следующий миг спасенный мужчина проснулся, открыл глаза, взглянув на склонившихся над ним людей - и фонарик второй раз дрогнул в руке Роя.
        - Ларсон…
        Мутный взор того внезапно прояснился.
        - В-вы кто?
        С неожиданной энергией приподнялся на локте, подался вперед, для опоры цепляясь за руку Надежды, прищурился:
        - Капитан?
        Но Рой уже отступил, качая головой - мол, обознался, с кем не бывает! Шагнул в тень, светя оттуда Надежде, как та самая незнакомая звезда из полузабытой песни и предоставив женщине самой обрабатывать раны спасенного, менять повязку и уговаривать потерпеть. Потом ушел вовсе, сунув фонарик в руку маявшегося на пороге Сандора.
        Надежда нашла его в столовой. Бригадир сидел в одиночестве, уронив руки на столешницу и глядя прямо перед собой остановившимся взором. Почему-то никто не решился нарушить его одиночество, хотя в проходную кухню набилось столько народа, что женщине пришлось локтями и коленями пробивать себе дорогу.
        Она задержалась на пороге, не зная, стоит ли подходить. Потом все-таки решилась, приблизилась, стараясь ступать как можно осторожнее. Рой и ухом не повел, продолжая рассматривать стену напротив. Он даже не вздрогнул, когда Надежда остановилась за его спиной, положила ладони на плечи, слегка погладила, чувствуя, как напряжены, до дрожи и звона, его мышцы. Прикусила губу, не зная, что сказать.
        Он заговорил сам.
        - Я… думал, все кончилось. Совсем. А тут…
        - Он… ты его узнал?
        - А он меня. Мы…
        - Молчи, - она слегка надавила на плечи. - Не надо. Наши… ты им говорил?
        - Нет. Я… не хотел.
        - Понимаю. Тяжело?
        Он только кивнул.
        - И ты молчи. Поняла?
        - Да.
        Дотянувшись, он накрыл ее ладонью своей, слегка пожал.
        За дверью шептались, сопели, возились. Потом кто-то ворвался, постучал в створку:
        - Рой!
        Бригадир медленно поднял голову.
        - Ты это… там скоро? Можно войти?
        - Да.
        Надежда сделала шаг назад. В дверь бочком протиснулся Сандор.
        - Там… ну… - парень скользнул взглядом по паре, видимо, ища признаки того, что они только что спешно поправляли на себе одежду, - дети голодные, ужин пора накрывать, и… это… он тебя зовет.
        - Кто?
        - Этот… которого Натеша нашла. По фамилии! Рой, откуда он тебя знает? Вы что, раньше встречались?
        Рой встал. Медленно, тяжело, опираясь на кулаки, ставший грузным и громоздким, как медведь. Легко, как ветку, отстранил Сандора, шагнул к порогу.
        - Нет.
        И прямиком направился в кладовую.
        Надежда выступила из своего угла, привлекая внимание:
        - Где девочки, Сандор? Идите все мыть руки. Ужин через четверть часа. И помогите кто-нибудь накрыть на стол!
        За ним никто не пошел, и это радовало. Не годится, чтобы остальные были свидетелями неприятного разговора. Нет, этот человек не был его врагом. Врагом было общее прошлое, которое, как он надеялся, больше никогда его не достанет. Прошло уже тринадцать лет. Он порой сам все забывал…
        Он медлил нарочно, надеясь, что уставший замученный человек устанет ждать и уснет - тогда неприятный разговор можно будет отложить. Но когда все-таки пересилил себя и заглянул в кладовую, встретил внимательный лихорадочно блестящий взгляд.
        - Ты…это ты?
        - Что вам угодно? Если есть какие-то проблемы, обращайтесь к тому молодому человеку, которого вы только что отправили с поручением. Его зовут Сандор. Женщина, которая за вами ухаживала, его… подруга. Ее зовут Натеша. Она будет за вами ухаживать… чуть позже вас отсюда переведут. Кладовая - не самое лучшее место для раненого.
        Для него это была довольно длинная речь, и он остановился перевести дух.
        - Ты… изменился, капитан, - негромко промолвил его собеседник.
        - Капитан?
        - Рой Линк, капитан…
        - Тише, - он прикрыл дверь. - Здесь нет ни капитанов, ни лейтенантов, ни…
        - Угадал. Я… так и не смог сделать карьеру. После того случая. Ушел из флота.
        Рой молчал, не сводя глаз с человека.
        - Вы думаете, меня это интересует? - после паузы промолвил он. - Вы хотели меня видеть. Зачем?
        - Капитан, - голос Ларсона дрогнул, - я… должен передать важное сообщение. Фрегат «Орден Почетного Легиона», следуя курсом «Вангея-Лучезария» в районе Облака Гесперид был захвачен «черными» звездопроходцами. Капитан Горас погиб. Все погибли… или почти все. Я… не знаю. Кто-то оставался на судне в изолированных отсеках. Пираты в бою получили повреждение, сели здесь. Я был в плену. Бежал. Могу указать направление. Там, на борту, оставались люди!
        - Вы думаете, меня это интересует? - повторил Рой.
        - Но капитан…
        - Капитана Линка здесь нет. И не было. Вы ошиблись. Есть бывший ссыльнокаторжный за номером 123-76/А-41Е. Уже восемь лет как один из колонистов планеты Гудзон.
        - Но «черные» звездопроходцы…
        - Среди моих ребят есть один из бывших «черных», - Рой позволил себе усмешку. - Думаю, ему будет интересно узнать, что рядом есть его коллеги.
        - Но…
        - Вы все сказали. Ваши слова услышаны. Выздоравливайте… - развернулся к порогу, перешагивая, и только тут помимо воли вырвалось: - Лео.
        Это было пятнадцать лет тому назад. Они были молоды, веселы, сильны, с оптимизмом смотрели на жизнь. Позади были годы учебки и стажировки, первый десант и локальная война, где им довелось пережить и потери, и удачи. Впереди была карьера, работа, жизнь, семья… Да что говорить! Когда уверяют, что «у вас все впереди» чаще всего имеют в виду сплошь удачи и победы. И меньше всего в этот момент думают о том, что «все» порой означает и испытания, и крушение надежд, и сломанные судьбы.
        И смерть.
        По показаниям свидетелей он был не так уж виноват. Просто превысил допустимую меру самообороны. Но когда вас двое против десятерых, о каком превышении может идти речь? Самозащита предусматривает и не такое. Тем более что трое из десяти, как показала экспертиза, были под кайфом, что, между прочим, на некоторых планетах с тоталитарным режимом является достаточным основанием для применения высшей меры наказания. Однако в империи за употребление наркотиков не сажают на электрический стул. И тем более не убивают.
        Двое - десятерых.
        Вернее, один, защищавший раненого одним из нападавших товарища. И взявший вину на себя, хотя те же свидетели утверждали, что его товарищ первым начал задирать непристойно ведущую себя компанию.
        Не помогло ничего - ни сбор подписей, ни профилактические беседы со свидетелями, ни прекрасные характеристики с «предыдущего места работы». Наоборот, последние и сыграли решающую роль в обвинении - как-никак, он был профессионалом, военным, обученным убивать, а его жертвы - мирное население на мирной планете, просто ведущие себя чересчур агрессивно. Все, что удалось сделать - это заткнуть рты журналистам, которые уже готовили разоблачительные статьи про «мясника в погонах». Обычная драка на обычной бытовой почве. Ничего интересного.
        Да, журналистам не позволили «копать», иначе они бы непременно узнали, кто такой Рой Линк, кем он был… И как хорошо, что никто не узнал, кем он стал.
        Никто, кроме Лео Ларсона, который в тот злополучный вечер должен был пойти с ними третьим. Его задержали личные дела. Он собирался присоединиться к товарищам позже. Они даже назначали место и время встречи и как раз шли туда…
        Не дошли.
        Лео потом приходил к нему в изолятор, ругая себя за то, что опоздал. Если бы он задумал прийти немного раньше, он бы наверняка услышал шум, прибежал бы на помощь… «Что бы это дало? - усмехнулся тогда Рой. - Было бы два мясника в погонах вместо одного! Уже банда, а это совсем иное!»
        Лео настаивал на том, чтобы Рой подал прошение о зачислении его в штрафники - как раз начиналась очередная военная кампания. В отряд по зачистке нужны такие беспринципные люди, которым все равно, сколько трупов на их счету. Теперь уже не вспомнить, почему он отказался. То ли потому, что спасительная идея пришла другу слишком поздно, когда первый батальон был уже сформирован и отправлен на фронт, а формирование второго могло затянуться. То ли неприятно резануло слух словечко «беспринципный». То ли мысль о том, что Лер вполне мог пойти туда же добровольцем, отказавшись от своей карьеры…Зачем ему ломать чужую жизнь? У штрафника в таких «батальонах смерти» только один шанс себя обелить - геройски погибнуть в бою. Батальонами смерти их называли не просто так. Это был билет в один конец.
        Если бы он согласился… если бы рискнул офицерской честью ради продолжения жизни - а жить-то хочется любому человеку и не важно, как! - если бы даже ухитрился совершить невозможное и остаться в живых… Тогда у него бы ничего не было. Не было бы Гудзона, бригады, лесоповала…
        Натеши и детей.
        Вернее, сына.
        Рой надеялся, что Крус - от него. Это легко можно было проверить в форте - у дока имелись необходимые препараты, хотя бы для того, чтобы определить совместимость групп крови при переливании и пересадке органов. Мол, пришлите парочку запасных сердец, совместимых с кодом таким-то, и еще одну селезенку - код такой-то… Док не откажет, особенно если принести ему взятку - несколько пакетиков с семенами предположительно целебных трав и горсть перловиц. Но Рой этого не хотел. А вдруг окажется, что Крус - сын того же Таммо? Уж лучше обманывать самого себя и надеяться на то, что это правда. Все равно ведь трое старших детей одинаково тянутся ко всем взрослым. Даже старшая девчонка, Идора, хотя Сандор настойчиво учит ее обращаться к нему «папа».
        Нет, если восемь лет назад он еще мечтал улететь с этой планеты в большой мир и начать все с начала, то сейчас уже не хочет. Гудзон - его мир. Его дом. Родина его детей. Как бы то ни было, но он никуда отсюда не денется. И когда умрет, его по старому, уже отжившему на других планетах обычаю не кремируют, не отправят на переработку, а зароют в землю этой планеты. Потому что если человек хочет твердо стоять на земле обеими ногами, надо, чтобы в этой земле были его корни.
        Это их дом, и они будут его защищать.
        - Ты что-то сказал, бригадир?
        Рой поднял голову. Все сидели за общим столом, кроме детей - поужинавшие отдельно, они возились в своем уголке, и оба папаши, Сандор и Шоррен, время от времени ревниво косились в ту сторону, на дочек. Единственным исключением был маленький Сережка - присевшая на край скамьи Натеша кормила сына грудью, уже привыкнув не отворачиваться от жадных мужских взглядов. Не было и Лео. Ларсона, конечно, перенесли в общую спальню, устроив на одной из свободных коек, но он лежал слишком далеко, чтобы расслышать разговор из-за переборки.
        - Бригадир?
        Рой обвел взглядом собравшихся.
        - Что будем делать, бригадир? - спросил Таммо.
        - А что ты предлагаешь? Вы все слышали, что рассказал этот человек, - он кивнул в сторону переборки, за которой лежал Лео. - Эта угроза будет посерьезней той, с рептилиодами…
        - Если не считать того, что этих тварей так и не изучили, и откуда они тогда лезли, мало, кому известно. Сейчас они затаились, но когда появятся снова…
        - Мы должны быть готовы, - кивнул Рой. - Но эти рептилоиды - часть нашего мира. Хотим мы того или нет, но они принадлежат Гудзону… как будем принадлежать и мы. Этот мир - наш. А те люди, - он снова мотнул головой в сторону переборки, - пришли извне.
        - Мы тоже пришли извне, - осторожно напомнил Шоррен. - И этот мир по большому счету не наш. Мы его захватили…
        - А теперь сюда пришли те, кто хочет захватить нас. Шоррен, я понимаю, что тебе хочется опять к звездам, но…
        - Но при чем тут это! - взорвался бывший звездопроходец, стукнув кулаком по столу. Надежда сердито цыкнула сквозь зубы: «Тише! Дети!»
        - А при том, что эти люди могли бы взять тебя с собой.
        Все как-то сразу замолчали, уставившись на мужчину. Тот даже отшатнулся:
        - Вы чего? Вы считаете, что я… могу…
        - Не важно, кто и что может сделать. Главное - кто и что хочет сделать.
        - Понимаю, - зло прищурился он. - Вы хотите считать меня предателем. Так? Предателем потому, что я единственный, кто еще помнит, кем мы были до того, как нас тринадцать лет назад высадили на эту проклятую планету и велели расчищать землю и валить лес!
        - Мы все помним, кем были. Такое не забывается.
        - Да? И кем же был ты? - Шоррен выразительно кивнул головой в сторону переборки. - Таким же, как этот? Или кем-то большим?
        - Не важно. Я больше не хочу быть тем человеком. И если у тебя есть шанс вернуться к прежней жизни - звездопроходцы бывшими не бывают! - то такие, как я, уже не могут восстановиться в прежнем звании. У меня не было шансов даже восемь лет назад, когда пришел приказ об освобождении. Поэтому я остаюсь здесь. Это мой дом.
        Надежда встала, поудобнее перехватив сына. Наевшийся, Сережа выпустил ее грудь и сонно хлопал глазами. Женщина качнула ребенка, чтобы он поскорее задремал.
        - А я, - промолвила она, тут же почувствовав, как к ней обратились все взоры, - остаюсь с ним.
        Молча обошла стол, стараясь не задеть сидевших мужчин, встала за спиной Роя, чувствуя одновременно страх и облегчение. Как же давно ей хотелось вот так бросить вызов всему свету!
        - Я думаю, - медленно промолвил Таммо, - что бригадир прав. Нам некуда отсюда уходить. Значит, надо оставаться. Я с тобой, Рой! Не важно, кем мы были. Важно, кем мы стали.
        - Я тоже останусь, - сказал Блук. - На моей родной… бывшей родной планете для меня место никогда не найдется. А искать новое среди сотен миров… Можно ничего не найти, а при этом потерять и то, что есть.
        - И я, наверное, тоже… - добавил Итакке, глядя в пол. - Я привык.
        Джон, Якоб и Грак, как всегда, только молча пожимали плечами - мол, мы как все. Сандор колебался. Он то обращал взгляд на покрасневшего, взволнованного Шоррена, то косился на остальных. Все тоже посматривали на него. Его слово не могло изменить соотношения сил, но…
        - Я с тобой, Шоррен. То есть, не совсем с тобой, но…Я тебя понимаю и оправдываю, - вдруг сказал он, поднимая взгляд. - А что? - голос его зазвенел и окреп. - Мы навечно прикованы к этой планете… Нет, Рой, погоди. Дай сказать. Ты мне возразишь, что у нас есть шанс, что теперь мы свободные люди и можем улететь с Гудзона в любой момент. Только вот вспомни, сколько из наших после освобождения действительно сумели покинуть планету? Нас освободили, но на словах. Мы не можем воспользоваться этой свободой и обречены остаться тут до конца своих дней, потому что, для того, чтобы улететь, нужны деньги. Деньги на билет и хотя бы пара сотен кредиток сверху, на первое время. Ты скажешь, что мы их зарабатываем, так? Продолжая валить лес, вылавливая перловицы и копая питательные корни. Но девять из десяти кредиток на руки мы не получаем. Мы их обмениваем - кору беломра на топливо и запчасти для платформ, на одежду, оружие, консервы и крупы, а также прочие бытовые мелочи. Остаются крохи, излишки, которые с некоторых пор мы тратим вот на нее… Прости, Натеша, но…
        - Тебе мои бусы покоя не дают? - она держала задремавшего сына на правой руке, а левой коснулась шеи, которую охватывала нитка бус. - Или расческа помешала? А может, прокладки? Впрочем, благодаря вам и вот этим «плодам совместных усилий», - она слегка встряхнула ребенка, - я ими почти не пользуюсь.
        - Я не то хотел сказать, - процедил Сандор.
        - Кажется, именно то!
        - Значит, вы считаете, что я… предатель? - выдохнул Шоррен.
        Повисло молчание. Все посматривали на Роя, но и он тоже молчал.
        - Вот, значит, как, - Шоррен резко встал. - Что ж, понятно!
        Шагнул к выходу.
        - Сынок, - попытался остановить его Таммо. - Погоди.
        - Нет уж! - тот рывком распахнул дверь. - Нечего ждать. Только…
        Махнул рукой, переступил порог.
        Рой вскинул ладонь, предупреждая рванувшегося следом Сандора:
        - Назад.
        - Но ведь так нельзя, - запротестовал тот. - Нельзя его выгонять! Ты сам это понимаешь, бригадир! Мы все время… мы столько лет были вместе… Зачем же теперь…
        - Зачем? Затем, что он прав, хотя и немного не в том. Нас заставили быть вместе. Нашу бригаду сформировали, не спросив нашего согласия. Нас ведь было почти две дюжины. Сколько осталось в живых? Меньше половины! Остальные не улетели. Остальные погибли, пытаясь освоить эту планету. То, что мы пока еще живем на Гудзоне, заплачено кровью этих парней. Последним был Крус-Вонючка, который остановил тех тварей…А теперь на нас лезет новая угроза. Извне. И мы снова должны защищать свой дом. Только теперь у нас есть выбор - уйти или остаться.
        - И ты думаешь, что Шоррен…уйдет?
        - Шоррену надо дать время побыть одному. Он вернется.
        Сдернув с гвоздя свой лазерник, Шоррен шагнул за порог. Его душила злость и досада. Они его не понимают! Не хотят понять! Они вообще отказываются что-либо понимать. Закостенели, застыли, не видят дальше собственного носа. Все, что им нужно, у них уже есть - койка, пайка, баба…
        Баба. О Натеше - и их дочке! - он старался не думать. Натеша его предала, тем, что открыто встала на сторону бригадира. Конечно, кто такой Рой Линк и кто такой Шоррен, который даже фамилии своей назвать не может! Родился в трущобах, воспитывался в приюте, в семь лет, после тестирования, попал в специализированный лагерь, где из него должны были вымуштровать идеального солдата. Сбежал, используя полученные навыки, когда понял, что перспективы умереть за страну его не устраивают. Потом был корабль вольных звездопроходцев, где он летал с одиннадцати лет. Именно в космосе он обрел себя. И то, что по решению суда он был на пять долгих лет прикован к планете, выводило из себя. Прошло время. Он привык, но не смирился.
        Шоррен остановился, запрокинув голову. В просветах крон беломров и соседствующих с ними псевдопапоротников виднелись клочки неба. Как он не заметил, что отошел от поселка? Как будет возвращаться?
        «А нужно ли им это? - подумалось с озлоблением. - Они меня прогнали. Значит, назад я не вернусь!»
        Мысль принесла неожиданное облегчение. Значит, решено.
        Поправив на плече лазерник, он ровным шагом направился прочь, еще не зная, что уходит не один.
        Глава 16
        Гурий Хват имел все основания гордиться собой. Как-никак, он был победителем, а победителей не судят. Пираты обезврежены, их корабль развалился на части и полностью вышел из строя. Не нужно даже мнение экспертов, чтобы понять - восстановлению в прежнем виде он не подлежал - разве что отдельные блоки можно использовать при монтаже орбитальных станций или для модернизации уже существующих кораблей.
        Но работы было по горло, и тут ребята майора Гравера могли помочь. Конечно, никто из них не обладал достаточной квалификацией, чтобы разбираться в пиратском наследстве, но там, где требовалось взрезать наглухо заклинившие переборки или разбирать завалы и тушить последние пожары, они оказались незаменимы. Особенно когда Гурий с дальним прицелом пообещал, что все, что может приглянуться - как сувенир или полезная в хозяйстве вещь - разрешено брать с собой. Мародерство у солдата в крови и не важно, в какой армии служит этот солдат - в фаланге Александра Македонского, дружине Игоря Святославича Новгород-Северского, армии Наполеона или заштатном гарнизоне пограничного форта отсталой планетки на окраине империи. Неприятно, конечно, было видеть, как солдаты энергичными муравьями рассыпались по останкам корабля, хватая все, что плохо лежит и «с мясом» отрывая все, что лежит хорошо, зато этот жест раз и навсегда примирил Гурия с Гравером. Особенно после того, как майор Гравер побывал в капитанской каюте и вынес целый баул добра.
        Но главная добыча не была добычей в прямом понимании этого слова. В грузовом отсеке обнаружили погруженные в анабиоз тела захваченных людей, а медицинское оборудование, хотя и серьезно пострадало, все же могло быть починено, и с его помощью можно было разбудить всех несостоявшихся рабов - в количестве почти полусотни человек. Нашлось и несколько десятков живых - тех, до кого, судя по всему, просто не дошла очередь.
        Они были заперты в соседнем грузовом отсеке, и достучаться до них удалось только через час, а вызволить - еще через три часа отчаянных усилий.
        В грузовом отсеке, увы, не было предусмотрено системы кондиционирования воздуха и жизнеобеспечения - предполагалось, что во время аварии тут не должно находиться живых существ, а контейнерам и коробкам с товарами дышать не обязательно. Поэтому запертые в отсеке люди в последние минуты работы отчаянно колотили в переборки изнутри, давая понять, что кислород, силы и терпение на исходе.
        Когда переборка была взрезана, ее буквально выбила изнутри рвущаяся на свободу людская масса. Полицейским пришлось навалиться, силой удерживая толпу:
        - Назад! Назад! Женщины и дети вперед!
        - Вот именно что женщины! Пустите! - пронзительный женский фальцет легко перекрыл гомон и крики. - Куда прешь? Посторонись!
        Отчаянно работая локтями и коленями - со всех сторон раздавались крики боли - к выходу пробиралась дородная старая дама, на локте которой буквально висел вцепившийся в нее женоподобный молодой человек, зажмуривший глаза и непрестанно что-то лепечущий.
        - Пустите… простите… простите, - повторял он, как заведенный.
        - Посторонитесь! Дорогу даме! - кричала его спутница тем же фальцетом, который так не вязался с ее телесами. - Иди ты знаешь, куда? К своей маме!
        Растолкав не только толпу спасенных, но и полицию, она прорвалась в коридор, все еще волоча на себе молодого человека.
        - Где командир! Я требую начальства! - кричала она.
        Гурий мужественно шагнул вперед:
        - Капитан полицейского патрульного крейсера «Стремительный» Гурий Хватов к вашим услугам. Что случилось?
        - Я требую… - женщина оглянулась по сторонам, явно что-то просчитывая, - чтоб нас спасли…А? Что? Уже спасают? Ну тогда…Тогда я требую особых условий! Кошмар! Позор! И это космофлот! Я целых пять часов в уборной не была! Не говорю уже о пище и напитках! Нас не кормили! Нас держали в изоляции! Над нами издевались. Нас всего лишили!
        - Вам возместят ущерб, - Гурий мысленно сделал пометку как-нибудь поделикатнее намекнуть солдатам майора Гравера, что в грузовых отсеках могут храниться личные вещи потерпевших, и тогда это уже не мародерство, а кража.
        - Да если б дело было только в этом! - женщина выразительно закатила глаза. - Комфорт и отдых - это благодать! Ценнее благ цивилизации на свете нет ничего, не стоит и искать! Ах, как же я страдаю! Как мне плохо!
        Она закрыла лицо свободной рукой и покачнулась с явным намерением упасть на пол. Ее спутник, который сам нетвердо стоял на ногах, затрепетал и попытался подставить ей плечо, но был отстранен с брезгливым видом. Зато на Гурия навалились всем весом, позволив сквозь комбинезон и форменную куртку ощутить мягкость и массу плеч, грудей и живота, обтянутого платьем из латекса. Несмотря на «невыносимые страдания и лишения», на нем сохранились стразы и вышивка, которые сами по себе стоили немало.
        - Я не могу здесь больше оставаться! - простонала женщина. - Как можно было так над нами издеваться? Мы - люди, а не вещи, а они… Скорее бы забыть все эти дни!
        Кивнув старшему помощнику - мол, принимай командование, не видишь, что на мне висят мертвым грузом? - Гурий кое-как поволок стенающую спутницу прочь.
        Рубка «Чудовища», как ни странно, не отвалилась, и до нее можно было добраться по внутренним переходам, хотя путешествие и было сопряжено с определенными трудностями - часть переборок буквально вывернуло наизнанку, так что пришлось то и дело перелезать через преграды или сгибаться в три погибели.
        - Куда, скажите вы мне, тащите меня? - капризно постанывала женщина. - Разве не ведомо вам, кто я?
        Гурий честно ответил, что не в курсе.
        - Как? Неужели не читаете вы книг? Скажите, как же можно жить без них?
        - Да вот так живем… Служба! Не оставляет времени ни на что, - пропыхтел Гурий, преодолевая последнее препятствие и сваливая женщину в одно из кресел в рубке. Тут уже трудились двое полицейских - один копался в памяти бортового компьютера, другой методично обыскивал помещение. Среди конфискованного добра оказалась емкость с какой-то жидкостью. Прочитав надпись на этикетке, Гурий невольно присвистнул - одна бутылочка этого коньяка стоила полторы его месячной зарплаты. Хорошо живут пираты! Еще одна такая заначка, и он всерьез решит, что на той стороне закона печеньки вкуснее.
        - Прошу, - тем не менее, он наполнил найденную тут же рюмку, поднес женщине. - Надеюсь, это придаст вам сил!
        Она придирчиво понюхала коньяк, скривилась, закатив глаза, а потом так лихо опрокинула в себя всю порцию, что Гурий только рот открыл.
        - Прекрасен, что и говорить, - изрекла женщина, прислушиваясь к ощущениям в желудке. - Не соблаговолили ль повторить?
        Гурий повторил, чувствуя себя официантом.
        - Простите, но если вы уже пришли в себя, может быть, представитесь?
        Женщина поперхнулась коньяком.
        - Вы… вы… все-таки не знаете, кто я? - судя по изменившемуся голосу и выражению лица, это стало для нее шоком еще большим, чем плен и все, что с ним связано.
        Он только покачал головой:
        - Королева Чинтры? - наугад назвал ближайшую звездную систему, где сохранилась монархия.
        - Берите выше! - вместо женщины отозвался ее женоподобный спутник. - Перед вами сама Бриллиантина Перламутровая, всемирно известный автор нескольких сотен…
        - Ровно пятисот шестидесяти, - скромно уточнила она.
        - …пятисот шестидесяти любовно-фантастических поэм!
        - Романов в стихах, - опять добавила она. - Не считая неоконченных произведений, а также повестей, рассказов, пьес…
        - Ого! А вы - ее супруг?
        - О, - молодой человек пошел красными пятнами, - я не удостоился такой чести. - Я состою при особе великой писательницы всего-навсего как стилист и косметолог. Это большая честь, состоять при самой Бриллиантине Перламутровой! И вы должны гордиться тем, что она снизошла до вас. Она такая нежная, хрупкая, ранимая… И пережить такое потрясение, которые испытали мы все…
        - Да-да, понимаю, - покивал Гурий. - Значит, ваш муж…
        По счастью, его ошарашенный вид послужил к его чести - Бриллиантина Перламутровая была вполне удовлетворена выражением лица своего спасителя и мигом простила ему все промахи в прошлом и, авансом, в будущем.
        - Супруг мой остался дома, - изрекла она. - Представляю, как стал бы он переживать. Потеря для него была б невосполнима…
        - Следовательно, - усмехнулся Гурий, - его можно поздравить. С вашим… хм… спасением?
        - Да, встретить вас - уже большая честь… Скажите, а у вас супруга есть?
        - Э-э… нет, - слегка опешил от такой резкой смены темы Гурий.
        - Счастливица! - возопила Бриллиантина Перламутровая, воздевая руки. - Герой романа достанется кому-то поздно или рано!
        - Ну… - Гурий понял, что сказать ему, в сущности, нечего.
        - Я напишу про вас роман! - вдохновенно взмахнула рюмкой Бриллиантина. - Герой межвездных трасс ведет борьбу со злом, ища возлюбленную, что в плену томится! Уже названье есть «Я, звездный рыцарь…» Вам нравится?
        Он смог только кивнуть.
        - О да! - уже не просто вещала, а чуть ли не кричала автор любовных романов. - Ко мне вернулось вдохновенье! Скорее диктофон, компьютер, инфранет… На свет давно уж просится творенье! Сдержать порывы страсти силы нет! Вы жизнь мне возвратили, смелый рыцарь! Прочь, - вскочив, Бриллиантина решительным жестом отмела в сторону полицейского, копавшегося в недрах пиратского бортового компьютера, - здесь история вершится!
        Ее восторг был так силен и искренен, что Гурий поспешил убраться подальше. Еще, чего доброго, женят! Нет, он был в принципе не против, но не таким способом! Кроме того, он всегда может сослаться на обязанности капитана. Мол, с превеликой радостью остался и стал свидетелем рождения шедевра, но дела-дела-дела…
        То счастье, когда спасение - в работе.
        Крусу нравился дядя Шоррен. Мальчик, окруженный взрослыми, наблюдал, сравнивал и делал свои выводы. С дядей Таммо можно было играть - он катал малыша на спине, изображая лошадку, и не обижался, когда его называли дедушкой. Дядя Блук держался холодно и отчужденно, дядя Сандор, наоборот, был ласков и заботлив. Дядя Рой вызывал у всех чувство благоговения и какого-то чуть ли не священного трепета. Ему подчинялись все, он был самым сильным, самым умелым и самым главным. Крусу хотелось на него походить. С ним было интересно, но дядя Рой был вечно занят и редких минут, когда у него находилось время для мальчика, приходилось ждать по нескольку дней. А еще дядя Рой нравился маме, и мама тоже нравилась дяде Рою. Только они почему-то скрывали ото всех свои чувства. Когда они оставались наедине, Крус чувствовал себя лишним - совсем не так бывало, если к его маме приходили другие. Порой они даже не стеснялись мальчика, хотя тот был слишком мал, чтобы понимать, что происходит. Он среди этого вырос, он к этому привык и думал, что так живут все дети. Тем более что детей-то он видел не так много.
        Шоррен был совсем другим. Когда он уходил бродить по окрестным лесам, он всегда брал Круса с собой. Шоррен - просто Шоррен, не дядя! - сделал ему маленький самострел с несколькими крошечными стрелками, учил его стрелять в мишень, различать следы зверей и голоса птиц и обещал, что однажды, когда Крус немного подрастет, они отправятся в настоящее путешествие. Уйдут далеко-далеко, будут жить в лесу, питаться рыбой и дичью, собирать ягоды и жарить на огне хлоп-грибы, а также пить отвар целебных трав. Шоррен и раньше уходил с Крусом, но ненадолго - тренировал мальчика, как он сам говорил. Лес Крусу нравился, и он мечтал поскорее вырасти и стать путешественником.
        И вот Шоррен собрался уходить. Мальчик почувствовал это инстинктом и подсмотрел, как тот быстро собирает свои вещи. Он спешил, брал не все - оружие, припасы, кое-какие мелочи…
        Шоррен отправляется в путешествие, а его с собой не берет! Обида захлестнула Круса, настоящая взрослая обида. И одновременно с этим в душе мальчика поднялась сила и уверенность - он пойдет за Шорреном.
        В глубине души Крус считал себя взрослым. С ним уже полгода, с тех пор, как у мамы родился еще один мальчик, не обращались, как с ребенком. Иногда он, ревнуя к брату, забиравшему все мамино время, мечтал убежать из дома, и его останавливало только то, что бежать пришлось бы в одиночку. Но, раз уходит Шоррен, значит, надо уходить и ему. Они вместе отправятся в путешествие, как и мечталось!
        Одушевленный этой идеей, Крус кинулся собираться, благо, тот же Шоррен не так давно сделал ему настоящее походное снаряжение - маленький заплечный мешочек с боковыми кармашками для разных мелочей. Туда мальчик положил рубашку, запасные носочки, деревянную игрушку, подарок Таммо, ножик и все свои детские сокровища - камешки, шишки, износившиеся детальки бытовой техники. Прихватил самострел и тщательно скатанное одеяло. Не нашел только огнива, без которого, по словам Шоррена, в лесу делать нечего, ну да оно, наверное, есть у его друга. Все благоприятствовало его поступку. Мама была так потрясена уходом Шоррена, что, заметив на кухне сына - тот прокрался сюда, чтобы запастись едой - машинально сунула ему в руку ломоть хлеба и буквально вытолкала за порог:
        - Иди, погуляй!
        Получив, таким образом, разрешение, хотя и очень недовольный поведением матери - как она смеет так с ним обращаться! - Крус кинулся к Шоррену, но опоздал. Только и успел, что увидеть его силуэт, исчезавший за деревьями.
        Сначала Крус обиделся - друг его не подождал! - но обида быстро уступила место решимости. Уверенный в своих силах, мальчик поспешил по пятам. Он думал, что нагонит Шоррена где-нибудь в лесу, когда они отойдут достаточно далеко от поселка. Если сделать это сейчас, Шоррен вряд ли обрадуется. Еще, чего доброго, за ручку, как маленького, уведет его домой. А Крус совсем большой. Ему уже давно, аж в позапрошлом месяце, исполнилось четыре года, скоро станет пять лет. Он докажет Шоррену, что достоин стать его спутником.
        И мальчик молча пустился в погоню.
        Сперва все шло прекрасно - несмотря на кустарник и высокие папоротники, спина Шоррена виднелась впереди, как отменный ориентир. Крусу даже начала нравиться такая прогулка. Он разве что не напевал и на пути сшибал прутиком гроздья ягод, росшие на встречных кустах. А потом нашел в траве маленький хлоп-грибок и, недолго думая, очистил его. Под кожицей оказалась белая упругая мякоть - верный признак безвредности. Крус положил грибок в свой заплечный мешочек. Вот было бы здорово найти еще несколько штук и на привале предъявить их Шоррену! Тогда он поймет, что Крус не просто маленький мальчик, что он вполне готов к походу и может быть полезен.
        Однако довольно скоро стало ясно, что мечтам не суждено сбыться. Шоррен шагал слишком быстро, и Крус постепенно начал отставать. Сначала он упрямо спешил вслед за взрослым, выбиваясь из сил, но из гордости и упрямства стискивал зубы и не спешил звать на помощь. Он не маленький мальчик и не маменькин сынок, чтобы плакать по такой ерунде. Он - настоящий путешественник, который готов мужественно переносить лишения! Он докажет, что достоин стать спутником Шоррену!
        Но, мало-помалу, по мере того, как спина Шоррена исчезала за деревьями, гордость уступила место страху. Крус побежал, изо всех сил перебирая ногами. Ему казалось, что он вот-вот догонит друга, и в этот момент нога запнулась обо что-то. Мальчик плашмя шлепнулся на землю, ободрав ладони и коленки.
        От боли слезы хлынули из глаз, и Крус расплакался, сидя на земле. Он рыдал сразу обо всем - о том, что болит содранная кожа, что рядом нет мамы, которая промоет раны, подует, поцелует и все заживет. О том, что он все-таки слишком мал и слаб для долгого перехода, и Шоррен ушел, не дождавшись и даже ни разу не обернувшись. И о том, что ему на самом деле очень страшно одному в глухом лесу.
        Однако слезы имеют свойство заканчиваться. Крус все-таки был необычным мальчиком и сам не подозревал, насколько сильно отличается от сверстников, выросших в городах. Он ничего не знал о том, как играть в видеоигры и как выходить в инфранет. Он не знал счета до ста и не умел писать буквы, но он точно знал, как читать следы и что по тени от солнца можно определить направление, куда надо идти. А также мог принимать вполне взрослые решения, на которые не способны его «цивилизованные» и «образованные» ровесники, окруженные заботой и опекой взрослых.
        Крус решил идти домой.
        Конечно, он мог бы отправиться по следам Шоррена и попытаться догнать его чуть позже, скажем, на привале, но уже не так был уверен в своих силах. Кроме того, боль от ссадин напомнила о маме. Как она была ему нужна сейчас! Как он мог подумать о том, чтобы ее бросить? А ведь есть еще и сестренки! Младшая совсем глупая плакса, но Идора уже начинает чего-то понимать и разговаривает. А еще с нею можно играть, хотя и недолго, в куличики и догонялки. Маме и Шоррен нравился тоже, хотя и не так, как дядя Рой. И она, наверное, немного любила Круса, а в том, что сам Крус любил маму, сомнений не возникало. Значит, она будет сильно переживать, и если он вернется, она обрадуется. А если скажет, что и не собирался далеко уходить, то, может быть, даже не накажет.
        Успокоив этими мыслями свою совесть, Крус посидел еще немного, пережидая, пока перестанут ныть коленки, потом с трудом поднялся на ноги и заковылял в обратном направлении.
        Сначала идти было легко - он еще помнил, где проходил, мимо каких кустов и деревьев пролегала его тропа. Заодно он читал следы - свои и Шоррена - которые тоже служили неплохим ориентиром. Ямка под кустами, откуда он вырыл хлоп-грибок, тем более подсказала мальчику, что он на верном пути.
        Однако через полчаса или около того сказалась усталость. При каждом шаге ныли разбитые коленки, мешочек с вещами стал казаться неимоверно тяжелым, самострел здорово мешал. Хотелось есть и пить, с каждой минутой все сильнее. Несколько раз Крус садился на землю, чтобы отдохнуть. В один из таких привалов он съел весь свой хлеб и с утроенной силой захотел пить. Жажда погнала его через лес на поиски воды. Шоррен учил мальчика, как издалека распознавать близость родника, но на этот раз удача от него отвернулась. Поиски не увенчались успехом. Более того, в один далеко не прекрасный момент Крус обнаружил, что где-то посеял свои вещи. Но к тому моменту это было уже не самое страшное.
        Самое страшное было то, что он все-таки ухитрился заблудиться.
        Пропажу мальчика обнаружили буквально через пару часов, когда Надежда решила позвать детей на обед.
        Девочки нашлись сразу - они, как ни в чем не бывало, копошились в «песочнице» под присмотром Блука. Тот и сказал, что заметил убегающего в сторону леса Круса, но не подумал сразу его окликнуть - тот частенько шнырял по окрестным кустам, и Надежде порой полчаса приходилось звать сына, пока тот наконец откликался. Однако на сей раз, как ни звала, Крус не вышел на ее зов.
        Поиски в доме тоже ничего не дали, за исключением того, что нашли, что пропали и кое-какие вещи - одеяло, вещмешок, самострел…
        - Удрал, - коротко высказался Рой.
        - Вот ведь постреленок, - невольно восхитился Таммо. - И в кого он такой непоседа?
        - С ума я с ним сойду, - Надежда чуть не плакала, то и дело переходя от слез к гневу. - Ну, что за день такой сегодня? Сначала Шоррен, теперь Крус… Попадись он мне только - шкуру спущу!
        - Я сам, - сказал, как отрезал, Рой.
        - Если найдешь, - всхлипнула Надежда. - Маленький мальчик… один в лесу…
        Рухнув на лавку, она заплакала, закрыв лицо руками.
        - Найдем, - воскликнул Таммо. - Все искать будем! Он не мог далеко уйти.
        - Да, - кивнул Рой. - Сейчас.
        Работа на делянке была забыта. О какой работе вообще может идти речь, если бригада сегодня уже лишилась одного не самого слабого работника, а теперь пропал ребенок! Да и эти пираты, которых видел Ларсон, не давали покоя… Не хотелось думать, но думалось, что Шоррен и Крус могли с ними повстречаться. Рой гнал от себя эти мысли, но память раз за разом упрямо возвращала его к той страшной находке. Но если про Шоррена думалось как-то спокойно - если что, сам виноват, взрослый мужчина, надо уметь отвечать за свои поступки и просчитывать действия! - то о Крусе болело сердце. Ведь он был не только маленьким мальчиком. Он был коренным жителем этой планеты. А где-то рядом бродили пришельцы, причем недружелюбно настроенные. Если с взрослым мужчиной пираты смогли так поступить, что они сделают с ребенком? Пожалуй, впервые за долгое время Рой чувствовал, что между «мы, жители планеты Гудзон» и «они, пришельцы со звезд» лежит пропасть. Она еще не глубока, но через нее не вдруг перескочишь. Особенно если это такие же люди, и пришли они отнюдь не с миром.
        - Собираемся, - приказал он. - Все. Искать. Таммо…
        - А? - старик подобрался.
        - Останься.
        - Но…
        - Тут Надежда. И дети. А там…
        Таммо задержал дыхание.
        - Понял.
        Увидев, что они собираются, Надежда воспряла духом. Вскочив, она засуетилась возле мужчин, больше мешая, чем помогая им собираться, совала в руки то ломоть хлеба, то теплую курточку Круса, то какие-то мелочи, попавшиеся под руку.
        - Вы ведь его найдете? Вы его спасете? - повторяла беспрестанно, заглядывая в глаза и хватая за локти. В конце концов, Рой силой усадил ее на лавку, встряхнув:
        - Сидеть. Ждать. Молчать.
        Взгляды их встретились. Замкнутое лицо Роя Линка чуть дрогнуло, словно пошло трещинами. Он улыбнулся неожиданно мягко и как-то беспомощно, словно из-под мертвой маски проглянул живой человек.
        - Мы обязательно его найдем, - промолвил он. - Обещаю. Я вернусь с ним. Или не вернусь совсем.
        Надежда всхлипнула и бросилась ему на шею:
        - Возвращайся… все равно возвращайся, слышишь? Я не могу потерять еще и тебя!
        Прижавшись к нему, зажмурившись, вся отдавшись ощущению близости и тепла крепких мужских объятий, Надежда почувствовала прикосновение губ к щеке, а потом ее мягко отпустили, усаживая на прежнее место.
        - Не говори глупостей. Жди.
        Хлопнула дверь. На крыльце послышались голоса. Рой отдавал последние распоряжения Таммо, организовывал остальных. Потом все стихло - поисковый отряд ушел в лес.
        Несколько минут Надежда сидела неподвижно, прислушиваясь к своим ощущениям. Потом вздохнула, медленно поднимаясь на ноги. Сколько времени займут поиски, удачными они будут или нет - ничего нельзя узнать заранее и изменить тоже. Остается только ждать какого-нибудь исхода. А чтобы ждать было легче, нужно занять себя хоть чем-нибудь. Хотя бы доварить суп и поставить его томиться в ожидании возвращения людей. А до тех пор покормить детей и Ларсона, осмотреть и сменить ему повязку, прибрать в комнате, прополоть огород… дело найдется.
        Час спустя к поселку вышли пираты.
        - Ого! Вот это мы удачно вышли!
        Асер остановился, озираясь по сторонам.
        Они бродили по этому дикому лесу уже много часов, остановившись только на ночлег. Тот абориген, несмотря на пытки, а может, из-за них, не смог сообщить ничего нового, и путешественники заблудились. Какое-то время они шли наугад, то и дело останавливаясь, чтобы передохнуть. Припасы закончились еще вчера, а при попытке пожевать местные плоды и ягоды еще двоих скрутил такой понос и боли в животе, что обоих на всякий случай пристрелили сразу. Это не добавило людям хорошего настроения, и поселок Асер счел не просто подарком судьбы, но и спасением от надвигающегося бунта.
        Этот поселок существенно отличался от предыдущего. Тут растительность у длинного дома была местами вытоптана до голой земли - самый большой «пятачок» как раз у лестницы на крыльцо. Ворота ближайшего гаража приоткрыты, за домом виднеется разбитая делянка с огородными растениями. Есть даже загон, в котором бродила домашняя птица. Место выглядело обжитым и таким уютным, что хотелось сразу его захватить и превратить в плацдарм.
        - Осмотреть все, - распорядился Асер. - Людей в расход.
        - Но кэп, как же так? Мы разве не будем брать пленных? - послышалось несколько голосов. - Нам же нужны рабы и…
        - Нам в первую очередь нужно выбраться с этой треклятой планеты. Пока нет корабля, на чем ты станешь вывозить товар? Вот когда обзаведемся собственной посудиной, тогда и поговорим. И, кроме того, что-то подсказывает, что здесь живет не так уж много народа.
        Пираты рассредоточились по поляне. Четверо направились к птичнику, еще шестеро - к гаражам, двое - в обход территории со стороны огорода, остальные разбрелись по поляне.
        - Осмотри дом, Янг, - кивнул одному из них Асер.
        - Думаете, там кто-то засел?
        Суп немного остыл, как раз настолько, чтобы есть, не обжигаясь. Надежда налила Ларсону и Идоре по тарелке, нацедила немного для младших детей, разделив порцию пополам - Сережке перетрет в пюре гущу, а бульон с небольшими кусочками овощей с удовольствием выпьет малоежка Сара. Со вздохом отставила в сторонку мисочку, из которой ел Крус. Когда-то мальчик вернется? Сама женщина есть не могла и с тарелкой подсела к постели Ларсона. Тот оправился настолько, что уже мог садиться, разве что из-за ожога двигался медленно, неловко и крайне осторожно. И только левой рукой - из-за раны на боку правая рука почти не действовала.
        Ларсон улыбнулся женщине, но улыбка его тут же завяла:
        - Натеша, там…
        - Что такое?
        - Не знаю, но… ты ничего не слышишь?
        Она вскинула голову, насторожившись. Вроде бы снаружи все тихо.
        Нет, не все. Какой-то невнятный шум. Где-то что-то, кажется, упало или уронили?
        - Держи, - поставила миску ему на колени. - Я пойду посмотрю.
        Все-таки у нее хватило ума не кинуться сразу распахивать окно, как она привыкла. Надежда подошла тихо, встала сбоку, бросила осторожный взгляд…
        Чужие!
        Невольно вскрикнув, Надежда отпрянула от окна, попятилась, зажимая рот рукой. По двору бродили люди, и одного взгляда на их форму и оружие хватило, чтобы понять, кто это и откуда.
        Пираты.
        Значит, они добрались сюда. И, как назло, именно когда никого рядом нет. Кроме старика Таммо, но где он? Может быть, его уже убили, и она осталась совсем одна? Может быть, тот шум, который уловил Ларсон, и был знаком того, что где-то убивали старика? И вот теперь она одна, если не считать детей и беспомощного Лео.
        Шаги.
        Надежда затаила дыхание, замерла, словно окаменела.
        Чужие шаги. На лестнице. Теперь уже на площадке. Тихо скрипнула входная дверь.
        Надежда до крови прикусила губу. Этот нелепый жест был привычен, и сейчас она невольно укусила себя за губу еще раз, чуть ли не до крови, чтобы успокоиться и сосредоточиться.
        Спокойно. Все будет хорошо.
        Взгляд метнулся по кухне. Да, верно говорят, что женщина на кухне - богиня и царица. Но при этом подразумевается, что она только царствует, а если и ведет борьбу, то с голодом и за здоровое питание. В этой битве любая вилка или шумовка являются грозным оружием, но когда речь идет о самой жизни…
        Взгляд упал на маленький тесачок. Обычно мужчины им разделывали тушки убитых зверей. Короткая, в две ладони, рукоятка, лезвие острое, но легкое. Был еще и тяжелый колун для колки дров, но им редко пользовались, поскольку плита работала от газа. И валялся он в ангаре, там же, где обычно стояли платформы.
        Незваный гость не торопился переступать порог. Он крутился в передней, шарил по полкам с личными вещами, потом, судя по звуку, открыл дверь в сортир и тут же поспешил им воспользоваться по прямому назначению, не удосужившись прибрать за собой.
        Снова шаги. Он уже у порога. Замешкался… Нет, идет к двери.
        Дрогнула дверная ручка.
        Раздумывать было некогда. Надежда метнулась к топорику, стиснула в кулаке и кинулась в дальнюю часть дома.
        Лео так и сидел на постели, держа на коленях миску. Он уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но заметил выражение лица женщины и осекся.
        - Пираты, - выдохнула Надежда только одно слово и кинулась на детскую половину. Малыши обедали. Вернее, пытались играть едой, в перерывах даже ухитряясь что-то запихивать в рот.
        - Всем тихо! Ко мне! - женщина двумя руками подхватила под мышки Сережу и младшую дочь. - За мной. Молча!
        - Мам, а куда мы идем? - Идора, тем не менее, послушно спрыгнула с лавки.
        - Я сказала - молча! - шепотом рявкнула Надежда. - Молчать. Ни звука.
        - Мы играем, да?
        - Играем, - процедила женщина. - В войну.
        Счет времени шел на секунды - незваный гость уже шарил в кухне, без стеснения гремя посудой и, судя по всему, дегустируя все, что казалось съедобным. Если он догадается, что в доме кто-то есть, непременно пойдет сюда. Что пират сделает с раненым пилотом и тремя маленькими детьми - нечего и гадать. Да и ей самой повезет только в том смысле, что ее сначала изнасилуют, а пристрелят уже потом. Вместе с малышом, которого она носит под сердцем.
        Женщина метнулась к спальне, в дальний угол. Там спустила детей на пол, чуть ни не пинками затолкала их под крайнюю койку, ногой задвинула поближе баул с вещами, загораживая тайник.
        - Молчать! Один звук - и я вас убью! Ясно?
        Не дожидаясь ответа, кинулась назад.
        На кухне что-то упало, послышалась сдавленная ругань и злобное шипение сквозь зубы. Плита. Грабитель наткнулся на горячую плиту. Теперь он знает, что в доме кто-то есть. И не остановится, пока их не найдет.
        Но пусть сначала все-таки явится.
        Рука сама стиснула рукоять топорика, брошенного на столе минуту назад. Стараясь двигаться как можно осторожнее, Надежда скользнула к двери, прижалась к стене сбоку от нее, забившись в уголок и затаив дыхание. Только бы дети не запищали. Только бы они не выдали, где прячутся. Если в доме тишина, пираты могут решить, что тут никого нет и оставить их в покое. Но детский крик заставит их насторожиться. Взрослые никогда не бросят детей. Малыши и она могут стать заложниками…
        Нет, не думать. Ждать, стиснув зубы. Молчать и надеяться.
        Пират еще какое-то время шуровал на кухне, что-то двигая, хлопая дверцами, переставляя. Потом кому-то бросил пару слов. Их что, двое? Похоже, что да - говорившему ответили. «Сходи, позови…» - или что-то в этом роде.
        Да, так и есть. К первому присоединился второй. С шутками-прибаутками они принялись таскать ее запасы - вдвоем, громко зовя кого-то третьего, потащили к выходу кастрюлю с борщом, потом вернулись, выгребая миски и ложки, хлопая дверцами шкафов и перебрасываясь замечаниями типа: «Ого, тут еще и ветчина имеется! А это что? Ну-ка… Сухое молоко? Детское питание… Посмотри-ка, выпивки нету?»
        Надежда перевела дух. Жуткая встреча откладывалась на какое-то время, когда секунды решают все. Чем дольше пираты копаются на кухне и грабят ее запасы - все равно кладовая заперта, туда они вряд ли так легко заберутся! - тем больше шансов, что до этой комнаты у них дело не дойдет. А там, как знать, вернутся и наши?
        Было время, когда она почти поверила, что все обойдется - особенно когда грабители ушли совсем. Женщина перевела дух, готовая уже покинуть свою засаду, когда дверь хлопнула второй раз.
        Когда Янг и его напарник вернулись, таща еще горячую кастрюлю и громкими криками созывая остальных, пираты разом побросали все дела и накинулись на дармовую кормежку. Еще горячее варево глотали, толкаясь и едва не расплескивая содержимое, лезли руками, вылавливая куски мяса, несколько лепешек разорвали еще на лету, вылизали даже сухое молоко.
        Асеру поднесли самый большой кусок лепешки и единственную прихваченную с кухни ложку. Ему очень хотелось есть, не меньше, чем остальным, но он только принюхался к наваристому блюду и прищурил глаза:
        - Где, говоришь, ты это взял?
        - Там, на камбузе, - Янг махнул рукой. - Там у них это… ну…всего вдоволь. И еще горячее! Я даже обжегся! - с какой-то гордостью продемонстрировал он красное пятно на ладони.
        - Идиот! Пристрелить тебя мало! Схватился за горячую плиту и ничего не понял! За горячую плиту!
        Лица пиратов стали вытягиваться одно за другим. Янг опустил кастрюлю:
        - Значит, там…
        - Да. Иди и достань.
        Услышав шаги на кухне - целеустремленные шаги, говорящие о том, что незнакомец на сей раз знает, зачем пришел, Надежда еле поборола в себе искушение запереть дверь. Если пират поймет, что внутри кто-то есть, он вызовет подмогу. Или вовсе начнет стрельбу, и тогда шансов уцелеть не останется совсем. Их не было и сейчас. Почти не было. Крохотное маленькое «почти»…
        Дверная ручка шевельнулась. Не заперто.
        Женщина прижалась к стене, скрытая створкой двери. Затаилась, чувствуя, как потеет в ладони рукоять топора. В голове шумело, сердце колотилось где-то в горле.
        Пират возник в дверном проеме. Не видя его из-за двери, Надежда, тем не менее, чувствовала присутствие чужака. Она застыла, совсем перестав дышать, и думала только об одном - чтобы девочки не пискнули, не чихнули и вообще не выдали себя. Пока пират уверен, что в доме никого нет, он будет беспечнее и менее осторожен. Такого проще застать врасплох.
        Шаг. Другой. Третий. Мужчина сделал несколько шагов по «столовой», остановившись перед дверью в «главную» спальню, от которой та, где были устроены дети и где сейчас вместе с ними находился Лео, отделялась лишь ширмой. Приостановился, озираясь по сторонам. Его, несомненно, привлек крошечный боковой закуток, где обычно спала Надежда. Если он развернется боком чуть-чуть дальше, наверняка заметил затаившуюся женщину боковым зрением и тогда…
        Звук.
        Надежда сама не поняла, что это было. Сообразила лишь, что именно это - шорох, скрип или судорожный вздох, а может, чихнул кто-то из прятавшихся под кроватью детей - заставил чужака насторожиться. Он поудобнее перехватил лазерник, двинулся в сторону закутка…
        И слишком поздно понял, что подозрительный шорох доносится сзади.
        Рука, сжимавшая топор, сама взметнулась вверх. Задержалась там на долю секунды - и устремилась вниз.
        Надежде еще никогда не приходилось бить людей. Тем более в спину и насмерть. Лезвие со всего размаха опустилось… только не на голову или шею противника, а на его плечо, вонзилось в лопатку, сорвалось…
        Пират пошатнулся, разворачиваясь. Тихо ахнул, увидев перед собой женщину с топором. Вскинул лазерник, но выстрелить не успел - и не только потому, что левая рука почти не действовала, а для стрельбы из лазерника нужны обе. Просто его удивление было так велико, что он пропустил миг нового замаха.
        Второй удар вышел слабее - теперь Надежда видела лицо врага. Взгляды их встретились еще на замахе, и ей чудом удалось разорвать контакт. Топор ударил по лазернику, задев кисть правой руки, разрубая пальцы и пясть.
        Мужчина шарахнулся в сторону, взвыл от боли, попытался выстрелить, пользуясь одной, почти бездействующей, левой рукой, и Надежда рубанула в третий раз, целясь в голову.
        Пират увернулся, попытался заслониться оружием, но вскинуть руки не мог. Лезвие, однако, отклонилось в сторону, вместо скулы врезалось в то место, где шея переходит в плечо. Удар вышел слабее, но он пришелся в опасную точку, и чужак упал. Четвертый - последний - удар пришелся туда, куда Надежда и метила с самого начала. В затылок. Правда, для этого ей пришлось взять топор двумя руками и размахнуться, как мяснику или дровосеку.
        Плеснула кровь. Ее и раньше было немало, но эта попала ей на лицо. Надежду «повело». Она привалилась боком к стене, отчаянно борясь с приступом слабости. Низ живота болел, как перед родами. Она машинально схватилась за живот, ощущая, как он каменно напрягся, словно протестуя против свершившегося насилия. Когда-то давно, в прошлой жизни, точно также болел ее живот перед выкидышем.
        «Потерпи, - обратилась она к нерожденному малышу. - Совсем немножечко потерпи. Я сейчас!»
        Отчаянным усилием воли ей удалось прийти в себя. Превозмогая слабость и головокружение, она заставила себя потянуться к телу, ухватиться за ствол лазерника. Этот был помощнее тех, которыми пользовались в бригаде, но система оказалась похожей.
        Торопиться заставили шаги на лестнице. Шум не мог не привлечь внимание остальных пиратов. Один из них, напарник убитого ею, как раз в эту минуту показался на пороге.
        И застыл, как парализованный. В глазах его отразились сперва недоумение, а потом страх. Нагнувшаяся над трупом его напарника Надежда повернула голову. Если бы могла, она бы, наверное, улыбнулась зловещему юмору ситуации - изрубленное топором тело валяется на полу, а над ним склонилась окровавленная женщина.
        - Аа-а-а…
        Пират попятился, не то в изумлении, не то в ужасе, выскочил за порог, хлопнув дверью. Снаружи с запозданием послышался его захлебывающийся крик:
        - Там… там… Женщина!
        Надо было торопиться. Надежда, просунув голову в ременную петлю и утвердив лазерник на груди, стиснула зубы. Страх куда-то делся. Осталась отчаянная темная злость. За ее спиной были дети. Она уже убила одного человека и готова убивать всякого, кто переступит порог ее дома. И, если надо, умрет - но пока жива, ее детей ни одна тварь не получит.
        Едва не пересчитав носом ступеньки крутой, почти вертикальной лестницы, разведчик скатился на землю и, задыхаясь от волнения и крика, кинулся к Асеру.
        - Т-там… там… женщина! Женщина!
        Отчаянный вопль взбудоражил всех. Люди кинулись к нему.
        - Какая женщина? Ты чего? - Асер стиснул кулаки.
        - Т-там… я видел, - пират нервно оглянулся. - Она Янга… т-топором… хрясь - и… Кровища… мозги по всему дому, а она ст-тоит и… улыбается… - мужчину передернуло, когда он вспомнил, как странно блеснули в полутьме глаза незнакомки. - Бежать надо отсюда! Там… нечистое что-то… Вся эта планета нечистая! С нею всей что-то не то, с самого начала нас преследуют неудачи! Зря мы сюда…
        Ствол лазерника уперся ему в живот. Разряд с такого расстояния мог прожечь в теле человека дыру размером с кулак, что он и сделал. Асер отступил на полшага, чтобы его не зацепило рухнувшее тело, брезгливо переступил с ноги на ногу.
        - Трус, - процедил он. - Паникер. Так будет со всяким, кто вздумает закатывать истерики по поводу каких-то якобы жуткого вида дамочек. Смотрите и учитесь!
        Конечно, он имел право послать вместо себя кого-нибудь другого. Любой нормальный капитан так бы и поступил, и люди его послушались. Что стоило просто послать в дом сразу всех? Какая бы ни была эта женщина крутая, против двух дюжин абордажников она не выстоит. И что стоило ему самому остаться в стороне? Ведь Йейко открытым текстом предсказал, что он погибнет, если свяжется с женщиной. Команда его не осудит - ни за то, что пристрелил одного из них, ни за то, что решил укрыться за их спинами. Он - капитан, он должен остаться в живых. А что до убитого… В любой команде бывают такие паникеры, готовые увидеть врага в собственной тени. Другой вопрос, что «черные» звездопроходцы вообще не склонны поддаваться чувствам. На иных планетах увидишь такое, от чего волосы навсегда остаются вставшими дыбом, а кошмары будут сниться не только тебе, но твоим детям и внукам. Но слова пирата о том, что с этой планетой с самого начала все не задалось и не стоило им сюда прилетать, больно уязвили Асера. Об этом предупреждал Йейко, твердивший, что все они погибнут на этой планете потому, что когда-то их капитан связался не
с той женщиной. Сам телепат уже поплатился за свои пророчества, Янга убила женщина…
        Но, демоны космоса побери, он должен со всем этим разобраться! Сам! Не доверяя никому! Хотя бы потому, что в глубине души верит предсказанию.
        И боится.
        Они вышли друг другу навстречу практически одновременно. Застыли в дверях кухни - мужчина со стороны передней, женщина - со стороны столовой. В глазах пирата мелькнуло смешанное с удивлением любопытство - он не ожидал увидеть забрызганную кровью женщину с лазерником наперевес. Выходит, Янг действительно погиб от ее руки. И если что-то и могло поразить его больше, так это выражение лица женщины. Весьма странное выражение.
        Надежде показалось, что она сходит с ума. Время каким-то чудом повернуло вспять. Ее прошлое стояло в двух шагах. Таинственный незнакомец, с которого много лет назад для нее закончилась одна жизнь и началась другая.
        Конечно, он изменился. Время меняет всех. Но вызывающая яркая чувственная красота его никуда не делась, разве что стала чуть приглушеннее, мужественнее, так сказать. Пожалуй, таким он мог бы понравиться ей больше.
        Если бы жизнь можно было изменить, начав все с начала.
        Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. Бывают такие мгновения, которые, казалось, могут длиться вечно. На лице Асера читалось недоумение - он был абсолютно уверен, что никогда прежде не видел эту женщину - не юную девушку, а именно зрелую женщину, пусть немолодую, но еще крепкую, здоровую и, демоны космоса побери, красивую. Да, перед ним стояла настоящая красавица. Даже сейчас, в зрелом возрасте, она поражала своей красотой. Что было в юные годы? И что было бы сейчас, если бы ее удалось просто-напросто переодеть, причесать и накрасить? Да за нее отвалили бы столько золота, платины, драгоценных камней, родия или иной другой твердой валюты, сколько она весит! Когда-то Асер специализировался на поставке женщин, выбирая самых красивых и влюбляя их в себя так, что глупенькие девочки сами лезли в западню, уверенные в том, что их ждет большая и чистая любовь среди романтики и звезд. Что потом происходило с ними, куда и к кому попадали они после распродажи, его не волновало. Это была его работа. Ничего личного…
        Но, демоны космоса, почему эта женщина так на него смотрит? И почему он досадует на то, что они прежде не были знакомы?
        - Не бойся, красавица, - промолвил он, попытавшись установить контакт, - ты слишком красива и отважна, что тебе могли бы причинить вред. Ты прикончила Янга. Что ж, ты имела на это право. Мы на войне. Но мы уважаем права личности. Если сдашься, могу гарантировать, что тебе сохранят жизнь.
        В последнем он был более чем уверен. Женщины вообще крайне ценный товар, чтобы так просто их отстреливать. А женщины столь красивые - тем более. А если еще и выяснится, что она сварила тот суп…
        Когда он заговорил, в ее лице что-то дрогнуло, и Асер почти уверился в том, что она согласится на его предложение. Но потом выражение лица незнакомки изменилось опять. Губы шевельнулись. С них сорвалось шипящее:
        - Аскольд?
        Это было одно из тех имен, под которыми он «работал» на Старой Земле, добывая женщин для Никола Пшемыньски. Имя из его прошлого. Откуда его знает эта женщина?
        - Мы что, уже встречались? - он попытался улыбнуться своей фирменной улыбкой.
        - Встречались…
        Ей не стоило с ним разговаривать. Никогда не начинай разговора с тем, кого собираешься убить. Первое же слово, первый звук протянет между вами ниточку, которую потом будет тяжело порвать. Разговор ведет к общению, общение способствует пониманию, а там недалеко и до дружбы. Поэтому с террористами нельзя вести переговоров. Но первое слово было сказано, и Надежда почувствовала, как тает ее решимость, а не ее место поднимается страх.
        - Сомневаюсь, - Асер неправильно понял блеск ее глаз и внутренне возликовал. - Я бы ни за что не забыл такую красавицу. Однако, - он тихо двинулся вперед, - у нас есть шанс узнать друг друга поближе. Как насчет того, чтобы опустить оружие и успокоиться?
        Он был так уверен в своей победе, что первым отвел ствол лазерника в сторону и улыбнулся шире, солнечной улыбкой победителя. Сделал шаг, готовый раскрыть объятия - вот, мол, я, открыт и легко доступен! Но, поглощенный своей ролью, он не заметил, как выражение лица собеседницы изменилось опять.
        - Забыл? - голос ее дрогнул. - Ты все… забыл?
        - И что с того? Мало ли…
        - Так я напомню!
        - Буду рад.
        Уверенный в том, что момент самый подходящий, он сделал еще один шаг. Быстрый, решительный рывок, чтобы одним прыжком преодолеть разделявшее их расстояние и выбить оружие из рук женщины. Но уже рванувшись вперед понял, что опоздал. Выстрел из лазерника пришелся ему в живот, чуть ниже того места, куда он сам выстрелил пару минут спустя, прикончив труса. От боли сознание взорвалось, разлетевшись кровавыми ошметками. Асера отбросило назад. Он упал навзничь, напоследок приложившись затылком к порогу, и это было последнее, что он почувствовал, даже не успев осознать и признать правоту предсказания Йейко.
        Выстрел отбросил назад и Надежду. Она вскрикнула от резкой боли в животе, налетела на что-то спиной, чудом удержавшись на ногах. Ее снова «повело», но женщина сумела устоять и сделала шаг.
        Вперед.
        Аскольд умирал. Раны в живот болезненны, мучительны, но не всегда ведут к мгновенной смерти. Несколько секунд жизни у него еще были, и он уставился на свою убийцу, кривя губы и силясь сказать…
        - Меня зовут Надежда, - сказала медленно, глядя в глаза. - Надежда с планеты Земля. Ты… отравил меня мартини и похитил. Пять лет назад. Узнал?
        В глазах умирающего пирата что-то дрогнуло. «Вспомнил!» - поняла женщина и выстрелила второй раз. В сердце.
        Это был их лес. Старый знакомый, если можно так сказать. Сколько лет они бродили здесь, ездили в поселок от делянок, ближних и дальних, возя заготовленную кору беломров, сколько бродили пешком в поисках зарослей лопатника или лиссарина. Сколько выкорчевали кустов змей-корня, сколько полян перерыли, отыскивая месторождения хлоп-гриба. А ловушки на местную живность? А сбор семян, которые так ценились в форте, поскольку за каждое новое семечко живущие там ученые платили отдельно? А охота на вертячек и потом кропотливая работа по вскрытию их желудков? Поселок стоял тут больше десяти лет, окрестности были исхожены, пусть не вдоль и поперек, но кое-какие приметные места попадались. Например, вон тот сухой беломр, одиночка, почему-то выросший среди низкорослых эвкалистных деревьев. Или круглая поляна, которая в самой середине еще хранила след небольшого лесного озера - прозрачно-темный глаз водоема среди мха. Глубина этого «колодца» никем не была исследована. Приметными были и последнее в округе едун-дерево, и родник, между собой называемый Каменным, и овраг, на дне которого валялось несколько скелетов
местных динозавров, и довольно пологий, но заметный спуск к еще одному озеру… Во мху проделали следы гусеницы грузовых платформ, и, хотя природа торопилась залечить эти раны, все-таки некоторые из них еще можно было заметить - мха тут было значительно меньше, да и цветом он был светлее остального.
        Поэтому поисковая группа, растянувшись цепочкой, продвигалась вперед довольно уверенно. Вырвавшийся вперед Итакке внезапно оказался лидером - оказалось, он тоже неплохо умел читать следы. Конечно, не так, как Шоррен, который был словно создан для жизни в лесу, но, по крайней мере, именно он время от времени указывал на следы, оставленные мальчиком, еще не умевшим красться в чаще так, чтобы его никто не замечал. И именно он внезапно вскрикнул, метнувшись в сторону, и поднял из кустов папоротника детский вещмешок.
        Находка взволновала всех. Мужчины обступили Итакке, рассматривая рюкзачок так внимательно, словно именно его и искали и хотели лишь убедиться, что он им не мерещится.
        - Значит, Крус здесь проходил, - констатировал Рой. - А потом?
        - Тут кругом ягоды с кустов объедены, - сказал Итакке. - Поэтому вряд ли он далеко отсюда ушел. Но ищите осторожно! Не затопчите следы!
        Легко сказать! Невнимательностью тут никто не страдал - те, кто не мог или не хотел обращать внимания на разные мелочи вроде примятой травы, обломанных веточек или странных ямок в земле, недолго жили на Гудзоне. Однако, одно дело - обратить внимание на то, что куст явно кем-то потрепан, и совсем другое - определить, что ягоды с него объел именно маленький мальчик, а не какое-нибудь местное животное. Да и читать следы в мягком мху не так удобно, как на песчаной почве. Ясно же, что тут кто-то прошел, но в какую сторону и кто конкретно - сказать трудно.
        - Крус! - не сдержавшись, позвал Рой. - Крус, ты где? Отзовись!
        Его возглас подхватили со всех сторон. Сейчас люди отошли довольно далеко от поселка, чтобы их крики могли быть услышаны Надеждой, но был шанс, что мальчик находится где-то рядом и может откликнуться.
        - Крус?
        Во мху и на лишайниках оставались следы. Судя по форме, их мог оставить и ребенок, и некрупное животное. Кроме кусов, гадежей, зубоклювов, в лесах водились небольшие ящерки, ходившие на задних ногах, совсем как динозавры Старой Земли. Итакке даже пробовал давать им названия. Но дальше гудозавров и гудзонавров его фантазия не простиралась. Небольшого роста, чуть выше колена взрослого мужчины, они жили небольшими стайками по десять-пятнадцать животных, как правило, родители и подросшие детеныши. Питались всем подряд и для взрослых людей практически не представляли опасности, разбегаясь от выстрелов. Но что относительно безопасно для вооруженного мужчины, то смертельно опасно для мальчика неполных пяти лет. А что, если это отпечатки лап гудозавра-разведчика? И что, если останки ребенка уже доедают его сородичи?
        - Крус! Крус, ко мне!
        - Крус, где ты?
        - Крус, вылезай и иди к дяде Сандору! Тебя не накажут!
        Да уж. Рой испытывал странное чувство - одновременно хотелось как следует отшлепать мелкого бродяжку и прижать его к груди и больше никогда не отпускать. Если бы Натеша принадлежала ему одному, Крус был бы его сыном. То есть, Рой был в этом абсолютно уверен. И то странное двусмысленное положение его матери не отменяло того факта, что малыш был дорог всем в равной мере.
        - Крус!
        Выкрикнув имя мальчика во всю силу легких, Рой замер, прислушиваясь, и в какой-то миг ему показалось… да-да, ему показалось, что он услышал ответ.
        - Крус? Крус, малыш!
        Рой сорвался с места, понесся на звук, ведомый скорее отчаянием, чем надеждой.
        - Крус!
        Голос срывался на бегу.
        - Крус?
        Крик. Да, сомнений быть не могло. Там, впереди, кто-то кричал.
        - Держись, Крус! Я здесь!
        Наддал хода, уже гадая, что случилось с мальчишкой? Куда он провалился или, может быть, на него напали? Полный решимости защищать ребенка хоть от целого мира, Рой на бегу сорвал с плеча винтовку, передернул затвор, дослав патрон и готовый стрелять.
        Только это - да еще готовность к бою - помогли ему не просто сориентироваться, но и начать действовать прежде, чем мозг успел осознать увиденное. А тогда был только маленький силуэт на стволе дерева, прижавшийся к коре - и несколько крылатых теней, пикирующих на него.
        Первый выстрел, на ходу, был не слишком удачен - пуля ушла в «молоко», только поцарапав ствол. Но уже второй пулей он сбил крылатого хищника, третьей - еще одного, четвертой - подранил третьего.
        Стая перепончатокрылых летунов, хищных крылатых рептилий, не таких опасных, как зубоклювы, взмыла кверху, оглашая лес хриплыми пронзительными воплями, перемежающимися кашляющими звуками. Рой крутанулся на пятках, выбирая позицию для стрельбы, пальнул по стае еще раз. Промахнулся. Выстрелил снова - на сей раз опять удача, и подбитый летун, нелепо махая уцелевшим крылом, рухнул в папоротники. Остальная стая принялась нарезать круги, вопя и «кашляя».
        Держа их на прицеле, Рой не обольщался легкой победой и рассчитывал свои силы. У летунов есть одна неприятная черта - обычно одиночки, они собираются в стаи, если прозвучит особый сигнал. И этот сигнал - «кашель» - они только что издали, что означало для остальных летунов немедленно бросать все дела и спешить на помощь. Если подмога не подоспеет к самому Рою, рано или поздно тут соберется столько летунов, что они попытаются задавить человека числом. И тогда никакая винтовка не поможет. В лучшем случае, он расстреляет весь свой боезапас. В худшем - не успеет этого сделать.
        Стремясь увеличить свой счет, он выстрелил еще раз. Снова промазал. Второй выстрел тоже был неудачным, лишь с третьим повезло - летун получил пулю в живот и рухнул вниз.
        - Крус? - не оборачиваясь, бросил Рой. - Ты там как?
        - Держусь, - последовал ответ.
        - Как ты туда залез?
        - Я… испугался. Там, внизу, змеи.
        Час от часу не легче! Рой подавил малодушное желание посмотреть себе под ноги. Если его до сих пор не цапнула за ногу какая-нибудь ползучая тварь, значит, змеи отсюда уже убрались. А пока он будет высматривать ядовитых гадин, летуны, чего доброго, перейдут в атаку.
        - Нет здесь змей. Я их всех распугал.
        - Ага. Я понял.
        - Держись. Я тебя сниму. Сейчас…
        Когда подойдут остальные.
        Они уже выбирались из зарослей, привлеченные выстрелами и криками. Сандор немедленно выстрелил в летунов из своего лазерника. Вслед за ним пальбу открыли Блук, Итакке и Грак. Блуканин был самым метким - он уложил двоих и ранил третьего, в то время как остальные сумели подбить всего по одной твари. Уцелевшие прекратили «кашлять» и полетели в разные стороны.
        Только тогда Рой опустил винтовку, вскинул ее на плечо и протянул Крусу руки:
        - Прыгай. Я тебя поймаю. Не бойся!
        - Я не боюсь, - кивнул Крус и вдруг легко, словно играючи, соскользнул вниз.
        Он упал точно в распахнутые объятия, обхватил руками шею мужчины, уткнувшись в нее носом, задышал часто-часто, захлебываясь воздухом. Рой тихо погладил его по вздрагивающей спине:
        - Ну-ну. Все кончилось. Все живы и здоровы. Ты прекрасно себя вел… Ты у меня такой смелый… Глупый, но смелый.
        - Да, - обжег кожу жаркий шепот. - Да, папа.
        Ни разу до того момента это слово не срывалось с детских губ, и Рою показалось, что земля уходит из-под ног.
        Не чуя под собой ног, Надежда ринулась обратно в дом. Вихрем пронеслась через столовую, ворвалась в спальню, плечом налегая на дверь, до отказа задвинула засов, сделанный именно для того, чтобы остальные не мешали уединяться с нею «избраннику» и, метнувшись за ширму, бросила взгляд на притихшего Лео и высунувшихся из-под кровати, несмотря на запрет, девочек. Слова - десятки, сотни слов - теснились в горле, душили, не находя выхода. Не в силах выбрать хоть одно слово, Надежда лишь выразительно покачала головой.
        К счастью, Ларсон ее понял и тихо, осторожно выпрямился. Этот жест сразу успокоил женщину. Чувства исчезли. Да, она убила двоих, но еще оставалось дюжины полторы или две врагов, которые захотят отомстить за своих. Однако пока в обойме лазерника остались заряды, она будет сражаться. Должна.
        Снаружи доносился легкий шум - пираты были так поражены убийством своего командира, что не сразу опомнились. Понадобилось около минуты на то, чтобы боцман взял на себя командование и наскоро отдал распоряжения. С этой женщиной следовало разобраться.
        Но когда уже был отдан сигнал к атаке, прозвучал еще один выстрел, спутавший пиратам планы.
        Глава 17
        Если под ногами нет дороги, человек не может идти по прямой. Он постоянно забирает влево, с каждым шагом незаметно для глаза и чувств отклоняясь в сторону и порой замечает свою ошибку слишком поздно, когда обнаруживает, что желанная цель не прямо по курсу, а осталась в стороне. В лучшем случае, он тотчас же возвращается на прежний путь, меняя направление, а в худшем рискует заблудиться. Именно поэтому так мало людей достигает своей цели - для того, чтобы не свернуть в сторону, надо идти по дороге, которую уже проложили для тебя. Главное - убедиться, что впереди тоже есть цель.
        Шоррен шел через лес размеренным шагом человека, привыкшего много ходить. Конечно, на корабле, в замкнутом пространстве, не больно-то походишь - там от бездействия и скуки спасают только тренажеры - но за последние годы бывший звездопроходец научился ходить. Земля ложилась под ноги охотно, тело работало, как хорошо отлаженный механизм. Он был готов шагать так сутки напролет - под мерную поступь так хорошо думалось…
        Вот только его ноги действовали сами по себе и с каждым шагом заворачивали в сторону, отклоняя, уводя от прямого пути. Сам того не замечая, Шоррен описал довольно большой круг и первый раз заметил неладное, когда увидел ловушку.
        Силки, самодельные капканы, самострелы и просто западни они начали ставить, еще когда были каторжниками и за каждым их шагом следил конвой. Отработав свое и заслужив статус колонистов, бывшие каторжники стали заходить все дальше в лес, ставя все больше ловушек. Не проходило и дня, чтобы в них никого не попалось. Дичь, разнообразившая скудный рацион, пушные зверьки, просто хищники-конкуренты.
        Эта ловушка сработала, и мелкий зверек, родич гадежа, но с длинным пушистым хвостом и более крупной, лобастой головой, еще дергался, пытаясь выбраться из петли, но только затягивал ее все туже и туже. Шоррен остановился, раздумывая. Он узнал собственную ловушку по особым образом сплетенной тетиве-якорю. Но чтобы его ловушка стояла так далеко от поселка? Или, наоборот, это он каким-то чудом оказался ближе, чем рассчитывал?
        - Вот дьявол, - выругался он. - Черную дыру тебе в зад…
        Реплика повисла в воздухе - тишину леса расколол резкий звук. За ним, после небольшой паузы - второй. Потом - целая очередь дробных хлопков.
        Стреляют. Но… неужели в поселке?
        Шоррен ориентировался в лесу лучше практически всех в бригаде. Лес был для него… нет, не домом, он всего лишь будил генетическую память предков, для которых густые заросли вековых деревьев были домом. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, что действительно стреляли там, но когда послышалась очередь, на слух определил, что шум смещается к северу. В той стороне заболоченная низина, по которой протекает ручей. Но… кто бежит к болоту? Неужели, Натеша? А как же дети? Или ее гонят, как дичь, и мать выбивается из сил, таща малышей на себе? У кого поднимется рука открыть охоту на женщину?
        Шоррен обнаружил, что бежит. И гонит его вперед отнюдь не праздное любопытство, а страх. Страх за дочь и ее мать.
        Таммо отлучился всего на пару минут. Да, собственно, он никуда не уходил - просто тоже решил пройтись дозором по периметру, только двинулся в другую сторону и крался за кустами, не решаясь выйти на открытое пространство. То, что пираты особо не таились, а он с самого начала вел себя осторожно, дало ему фору в те самые несколько минут, когда все и свершилось.
        Огибая заросли древовидных папоротников, он ненадолго отклонился от курса, углубившись в лес всего на несколько лишних шагов, а когда снова собрался выйти на открытое пространство, заметил, что не один. Замер, затаившись за стволом ближайшего дерева и исподтишка наблюдая за незваными гостями. Ему понадобилось всего несколько секунд и пара долетевших до слуха реплик, чтобы он все понял. И заскрипел зубами от бессильной ярости. Натеша оставалась в доме. С детьми. Одна против десяти… двенадцати… нет, больше… да сколько же их? Дюжины две, не меньше!
        Но ведь есть еще и он. Что, ему надо стоять в сторонке и ждать?
        Однако две дюжины вооруженных мужчин…
        А хоть бы и три! Там, в доме, Натеша с детьми.
        Стрелок из Таммо был плохой. Большую часть своей жизни он имел дело только со стартовыми пистолетами на соревнованиях и пневматическими автопистолетами, используемыми в ремонте, когда надо было мгновенно сменить колесо на пит-стопе. Станнер он впервые взял в руки именно на Гудзоне, причем когда уже их объявили свободными и разрешили пользоваться огнестрельным оружием. Рой, пристной памяти Крус-Вонючка, Сандор и Шоррен - вот кто были самыми лучшими стрелками. Но сейчас Таммо об этом не думал. Он припал на колено за кустами, поднял лазерник, прицелился, выбирая жертву.
        Ему еще не приходилось стрелять в человека, и цель старик выбирал медленно. В конце концов, остановился на пирате, который стоял к нему спиной. Все не так жутко. Не надо смотреть в глаза.
        «Это не я начал первым, - сказал себе Таммо. - Это они первыми пришли к нам. И они нас убьют, если мы не убьем их!»
        И нажал на кнопку.
        В самый последний момент рука его дрогнула, и луч прошел ниже намеченной цели - не в голову, а в спину между лопатками. Легкий бронежилет частично смягчил удар - во всяком случае, пират упал не сразу. Он вздрогнул, глухо вскрикнул, стал разворачиваться навстречу стрелявшему - и Таммо, запаниковав, нажал на кнопку второй раз.
        На сей раз луч разворотил пирату лицо. Старик отшатнулся - зрелище разлетающихся во все стороны кусков плоти было то еще - и кинулся под защиту кустов, когда над его головой зашумело, и сбитые пулями и срезанные лучами лазерников ветки посыпались на согбенную спину.
        - Взять!
        Крик подхлестнул Таммо, неожиданно оказав магическое действие. Страх остался, но ушел вглубь, затаился, вереща: «Только не попадайся! Только не попадайся!» - в то время как разум словно очнулся и решительно взял власть. Отбежав на несколько шагов, старик развернулся, выпалил, не особенно целясь, по углубившимся в лес фигурам. Одна пошатнулась. Не теряя времени, чтобы проверить, убит пират или только ранен - а может, всего-навсего споткнулся - Таммо шарахнулся в сторону, вламываясь в кусты и петляя туда-сюда, чтобы у преследователей не было возможности пристреляться. Нырнул за дерево, на миг высунулся из-за укрытия, пальнул на сей раз прицельнее - и удачнее, еще один тип все-таки упал! - и опять побежал, пригибаясь и выбирая заросли погуще.
        Мысль работала четко и ясно. Даже считая, что из строя он вывел уже троих - будем оптимистами, тот споткнувшийся был ранен! - все равно против него оставалось слишком много врагов. Одному не справиться. Удачный выстрел - и… конец. Значит, надо просто потянуть время. Рой и ребята могут вернуться с минуты на минуту. Они наверняка услышали выстрелы и спешат на помощь. Остается лишь продержаться до их подхода.
        Шансы были. Таммо неплохо знал окрестности. В паре миль отсюда начиналась заболоченная низина. Последние несколько лет выдались сырыми, там теперь раскинулось настоящее болото. Если завести пиратов в трясину… да просто подальше в лес, в котором они ориентируются намного хуже поселенцев… Да, это выход.
        Снова пальнув - на сей раз мимо, но переживать некогда - Таммо резко свернул в сторону низины. Побежал…
        И шагов через сто выскочил на открытое пространство.
        Он совсем забыл об этой делянке. Когда-то, в самом начале, поселок основали в паре шагов от группы беломров - чтобы не гонять туда-сюда технику, а водить каторжников пешком. За несколько лет делянку выработали дочиста - порубили даже молодняк, поскольку тогда еще точно не разбирались, какие беломры пригодны в дело, а у каких кора еще не успела нарасти. Заодно выкопали или вырубили многие кустарники, вытоптали мхи и лишайники местами до проплешин голой земли и забросили участок, перебравшись на соседние. Постепенно работа переносилась на все более отдаленные участки, а про этот забыли. А зря.
        Таммо вспомнил о нем, уже когда выскочил на открытое пространство. Тут только кое-где вставали молодые кусты, и лишь верхушки трех-четырех беломров колыхались светлой листвой, пока еще не сформировавшейся в зонтичную крону. Впереди, метрах в двухстах, уже начинался лес. Добраться до него и…
        Выстрелы загремели, когда он был как раз на середине. Торопясь, Таммо несколько раз скакнул вправо-влево, теряя в скорости, и почувствовал сильный толчок в поясницу. Рухнул, раскинув руки и чудом не выпустив лазерника, кубарем перекатился в сторону, под защиту какого-то куста, сгоряча попытался вскочить и… не смог. Ноги не слушались. Каждая попытка заставить непослушное тело двигаться отзывалась такой болью, что хотелось выть и грызть землю зубами.
        «Подбили!» - пронеслась в голове ужасная мысль. Словно подтверждая его догадку, выстрелы смолкли. Пираты, очевидно, уверились в своей победе. Потом послышались шаги.
        Хотят проверить, убит он или только ранен. Ха-ха! Вот вы и попались! Он еще жив. Он еще вам всем покажет!
        - Хрен вам! - Таммо выставил средний палец и, отчаянно работая локтями, пополз в сторону, волоча бессильные ноги. Было ужасно больно. Боль толчками поднималась от поясницы вверх и разрасталась, перекидываясь на плечи, при каждом движении. Старик стиснул зубы, сдерживая злые слезы. Ему никогда не было так больно. Хотелось упасть на землю и отключиться - все равно ведь смерть, так пусть они скорее приходят и прикончат его, потому что не должен человек так мучиться! Скорее бы умереть…
        Но мысль о Натеше неожиданно придала если не сил, то отчаянной злости. Он пока еще жив. Охота пока идет за ним. А это значит, что Натешу и детей пока оставили в покое.
        Помогая всем телом и едва не теряя сознание от боли, он перекатился набок, поднимая лазерник. За этим кустом вроде бы удобное местечко - след от вывороченного пня. Ямка вся заросла, вокруг стеной встали папоротники и молодая поросль, но для засады лучше не придумаешь.
        Стиснув зубы, Таммо продрался сквозь заросли, свалился в ямку, невольно вскрикнув от боли, но тут же, извиваясь ящерицей, развернулся, приподнимаясь на локтях и пристраивая лазерник. Ну, подходите! Кто первый? Кто составит мне компанию?
        Шорох. Шаги. Идут с двух сторон, весьма грамотно забирая его в клещи. Заметили, где он упал и куда пополз? Может быть. А, не все ли теперь равно!
        Прицелившись получше, Таммо дождался, когда в просветах ветвей мелькнет чужое лицо и нажал на кнопку.
        Шоррен бежал. Никогда еще ему не приходилось так бегать. Он мчался напрямик, через лес, с маху перескакивая через поваленные деревья и огибая кусты. Несколько раз чудом не спотыкался, в самый последний момент успевая поставить ногу не туда. Лес столько времени был для него другом и домом, и сейчас мужчина доверился лесу и инстинктам.
        И те сработали правильно, когда через милю он вырвался на проезжую дорогу. Понадобилось всего две-три секунды, чтобы сориентироваться и выбрать верное направление - большинство дорог в этом лесу пролегали строго по прямой, изгибаясь лишь на перекрестках или при встрече с непреодолимым препятствием. Так делалось для простоты и быстроты - чтобы из форта как можно скорее пришла помощь, дабы усмирить бунтующих каторжников. По той же причине и все старые поселки располагались примерно на одинаковом расстоянии от форта - дороги расходились от него лучами. Приезжавший по этой колее раз в месяц в течение многих лет, Шоррен практически с первого взгляда узнал приметное дерево и сообразил, что до форта около десяти километров. А хоть бы и двадцать. Он должен успеть. А там - будь, что будет!
        - Стреляют?
        Сандор замер, вытянув шею и разинув рот. В другое время Рой посмеялся бы - слишком уж потешно выглядел тот - но не сейчас, когда и его ухо уловило знакомые звуки.
        - В поселке.
        Одного слова оказалось достаточно, чтобы мужчины сперва застыли, прислушиваясь, а потом, не сговариваясь, сорвались с места. Рой задержался только для того, чтобы забросить Круса себе на спину:
        - Держись!
        Напуганный мальчик не издал ни звука. Только детские ручонки крепко, до судорог и удушья, сомкнулись на горле мужчины, когда Рой вслед за остальными сорвался с места и кинулся к поселку.
        После того, как были освобождены пленники, Гурий решил перегнать катер поближе к форту, усадив его на открытой площадке неподалеку от его стен. Тут же разбили палаточный лагерь, поскольку ни форт, ни катер одновременно вместить такое количество гражданских был не в состоянии. И, хотя ни ограды, ни охраны особой выставлено не было, Гурий распорядился все-таки держать часового на наблюдательном пункте.
        Он-то первым и заметил, как из леса, шатаясь и поминутно спотыкаясь, буквально вывалился человек. Еле передвигая ноги, он с трудом дотащился до дороги и упал на обочине.
        Часовой выстрелил в воздух, привлекая внимание, и сорвался с места, подбегая к упавшему. Тот был в сознании и крепко вцепился в протянутую руку:
        - Пираты…
        Он остановился только один раз, для того, чтобы силой разжать судорожно сведенные на шее руки ребенка. Подавленный всем происходящим Крус только пискнул, когда его приподняли, как котенка и усадили на ветку ближайшего дерева:
        - Лезь наверх. И, пока не позову, не спускайся. Понял?
        - А…ты? - мальчик, тем не менее, послушно обхватил ствол обеими руками.
        - Я вернусь.
        Больше Рой не прибавил ни слова. Некогда. На поляне было почти две дюжины пиратов. Многовато для семерых. Но у бригады было одно преимущество - пираты, если о них и знали, то не подозревали, когда и с какой стороны они подойдут.
        Первые выстрелы прозвучали, когда мужчины были еще за кустами. Трое подстреленных пиратов упали сразу, еще двое грузно осели на землю, хватаясь кто за простреленную ногу, кто за бок. Уцелевшие открыли ответный огонь, прячась за деревьями. Их было мало, они не были профессиональными военными, но у них было одно преимущество - внезапность. И то, что по крайней мере один человек, стреляя короткими очередями, никогда не промахивался.
        Еще когда началась перестрелка, Надежда заперлась в доме, заняв позицию у одного из окон. Время от времени она выглядывала из-за края рамы, если видела, что кто-то из пиратов неосторожно повернулся к ней спиной, и стреляла - больше навскидку, не целясь, стремясь не столько убить, сколько отпугнуть. Опасаясь, что пираты полезут в дом, дабы обороняться за его стенами, она заперла все двери - входную, переднюю, кухонную, и металась по спальне от окна к окну, готовая до последнего защищать детей и Лео Ларсона. Тот раз или два пытался окликнуть ее, чтобы забрать у женщины оружие, но всякий раз натыкался на такой злой взгляд, что затихал.
        После того, как стрельба снаружи прекратилась, и наступила блаженная тишина, Надежда не сразу решилась выпустить лазерник из рук. Перестрелка закончилась. Что ее ждет? Победа или поражение? Сердце Надежды так бешено колотилось, с такой скоростью гнало кровь по жилам и стучало в ушах, что она не могла разобрать, чьи шаги и голоса доносятся снаружи. А выглянуть и посмотреть не могла себя заставить. А вдруг враги подкрались к окнам и только того и ждут?
        К тому времени они, все пятеро, забились в одну комнату - ту самую, отделенную от спальни обычной ширмой, которая не могла бы защитить даже он удара кулака. Ларсон полусидел на постели. Дети, выбравшись из-под кровати, лежали у него на коленях. Надежда застыла у двери, двумя руками сжимая лазерник и пытаясь разобрать хоть что-то снаружи.
        - Там все тихо, - негромко промолвил Ларсон. - Я…
        Она свирепо сверкнула в его сторону глазами - молчи. Но мужчина не унимался:
        - Кажется, там наши…
        - Цыц!
        А потом в дверь постучали.
        К тому моменту женщина уже настолько переволновалась, что едва не выстрелила в дверь. Удержало ее только то, что зарядов осталось немного и следовало экономить. Но, если выяснится, что победили пираты, ее защитники-мужчины либо перебиты, либо в плену, ей остается только одно - покончить с собой и детьми, дабы не доставались врагу. Сама мысль об этом приводила в ужас. И потом - одно дело, если действительно не осталось больше никого, и другое дело - Лео Ларсон. Вот он, мужчина. Пусть раненый и ослабевший, но рядом с ним можно было надеяться…
        Стук повторился, громче и решительнее, хотя и приглушенный расстоянием.
        - Надо посмотреть, - сказал Ларсон.
        Надежда скрипнула зубами. Она и сама понимала, что не стоит сидеть тут, как зверек в норе, что надо выбираться. Но… не навстречу ли смерти?
        А впрочем, не все ли равно? Если победили пираты, ей остается только умереть.
        На всякий случай взяв лазерник наизготовку, она медленно приблизилась ко входной двери. Прислушалась. Снова раздался стук.
        - Натеша? - глухо прозвучал знакомый голос. - Натеша, вы там? Вы… живы?
        - Рой, - сами собой шевельнулись губы. - Рой? Это ты?
        - Я. Ты… жива?
        От осознания того, что по крайней мере остался хоть кто-то, коленки Надежды подогнулись, и она чуть было не упала, сползая по стене на пол. Усилием воли удержавшись на ногах, все-таки отодвинула засов, распахивая дверь.
        Рой стоял на пороге, и Надежда сразу оказалась в его объятиях. Отбросив лазерник, она вцепилась в мужчину, как клещ, рыдая от счастья и запоздало накатившего страха. Он на руках снес прильнувшую к нему женщину наземь, где ее окружили остальные. Каждому, даже Блуку, хотелось ее обнять, поцеловать, потормошить, просто потрогать и убедиться, что она жива и здорова. Понадобилось несколько минут, и три ранения - у Итакке была прострелена рука, Граку пуля чудом не выбила глаз, Сандор припадал на ногу - чтобы все немного успокоились.
        - А где Таммо?
        - Таммо…
        Она только сейчас, кажется, сообразила, что старика рядом нет.
        - Он был здесь, но…
        И с опозданием поняла, что - вернее, кто - отвлек от нее пиратов.
        - Сандор, Итакке, Грак - останьтесь. Блук, Джон и Якоб за мной! - правильно понял ее молчание Рой. - А ты, - кивнул Надежде, - сними Круса. Он там, на дереве, на опушке. Ждет!
        И первым побежал вглубь леса.
        Встреча с сыном, которого не чаяла увидеть живым и невредимым, ненадолго отвлекла Надежду от всех волнений. Она успела и обнять мальчика, и расцеловать, и как следует отшлепать и утешить его, плачущего от боли, и принять его извинения, вполне с ним примирившись и даже отыскала ему остатки утренней каши взамен уничтоженного пиратами супа, прежде, чем вернулась поисковая группа. Женщина из окна увидела их возвращение и, бросив детей на безропотного Ларсона, выскочила навстречу.
        - Таммо!
        Тело старика осторожно уложили на траву. Надежда подлетела, упала на колени, замерла, задохнувшись, а потом порывисто обняла его голову, прижала к груди. Слез не было. Была только обида и тяжесть в груди.
        - Отец, - прошептала женщина слово, которого не было в ее жизни с самого детства. - Как же так?
        Мужчины молча стояли над ними.
        Кладбище при поселке было устроено еще с тех времен, когда тут обитало больше двух дюжин каторжников. Останки этих людей никто не собирался доставлять на родину, и им предстояло покоиться на той планете, где их настигла смерть. Исключение сделали только для Круса-Вонючки - его останки разбросало на холме, перемешав с останками его обитателей. Даже если покойник пал жертвой местного хищного животного или растения, здесь хоронили то, что удалось спасти.
        Кладбище разбили метрах в двухстах от поселка, на поляне, где всякую растительность извели под корень, так что и несколько лет спустя только мох и низкорослые папоротники росли среди могил. От берега реки принесли подходящий камень. Завернутое в одеяло тело осторожно опустили в яму, остановились в молчании. Надо было что-то сказать, какое-нибудь напутственное слово или даже молитву, но все молчали. Было слишком тяжело.
        - Он… все боялся, что не сумеет меня защитить, - прошептала Надежда, чувствуя, как горло перехватывает от боли.
        - Он это сделал, - Рой тяжело, устало обнял ее за плечи. - Дорогой ценой, но и ты для нас слишком дорога.
        Женщина прикусила губу, чтобы сдержать рвущиеся наружу чувства. Не выдержала, всхлипнула и уткнулась Рою в грудь, давясь запоздалыми рыданиями.
        Возвращались медленно, неохотно - мертвым отдали долг, теперь пора было заняться живыми. И издалека заметили, что у них снова гости.
        Эти, однако, не скрывались. Они не торопились приближаться, остановив две платформы на краю поляны, и бродили вокруг, держа оружие наготове. Дюжина была в форме солдат форта и еще несколько человек - полицейские.
        - Интергалакпол, - выдохнул Рой, остановившись так резко, словно налетел на стену. - А они-то здесь откуда?
        Ответ пришел быстро - их заметил и выскочил навстречу Шоррен:
        - Вы… живы?
        - Да, - напрягся Рой.
        - А… - парень покосился по сторонам, пересчитывая валяющиеся в траве тела, - они…
        - Они убиты. Почти все. Четверых раненых мы заперли в ангаре. Ты тут откуда взялся?
        - Я, - Шоррен покраснел, как мальчишка, но тут же справился с собой, - я помощь привел.
        - Спасибо, - как ни старался, Рой не смог справиться с сарказмом в голосе, - мы сами справились.
        - Так я… как лучше… - окончательно смутился Шоррен.
        Больше не обращая на него внимания, Рой решительно шагнул навстречу полицейским, вычленив самого старшего по званию.
        - С кем имею…
        - Гурий Хватов, - энергично представился тот, козырнув. - Капитан крейсера «Стремительный», представитель галактической полиции в этом секторе Галактики. Мы преследовали этих пиратов… и, как я понимаю, вы справились с нашей задачей лучше нас. Поэтому от лица командования выражаю вам благодарность!
        Час спустя полиция уехала, забрав выздоравливающего Ларсона и уцелевших пиратов. Вместе с ними отбыл Шоррен, и Надежда неожиданно ощутила какую-то странную пустоту в душе. Как будто оборвалась тонкая, но важная ниточка. Что-то ее тревожило. Женщина не находила себе места, хваталась то за одно, то за другое, но все валилось из рук.
        Гурий Хватов… Имя было приветом из прошлого, с ее родной планеты. Она даже была уверена, что он разговаривал с акцентом, которого не могло быть у остальных - ни Аскольд-Асер, ни Рой, ни майор Гравер, ни остальные мужчины ее бригады так не говорили. Чувствовалось, что имперская интерлингва для него не родная, как и для нее. И перед отъездом он так странно на нее посмотрел…
        Когда два дня спустя на поляне перед длинным домом остановился электрокар и их него вылез патрульный в форме Интергалакпола, она поняла, что оправдались самые скверные ее предчувствия.
        - Официальная повестка, - объявил полицейский, демонстративно активируя наручный комм. Судя по размерам прибора, он был способен заменить не только часы и телефон - по сравнению с ним земные айфоны последней модели казались всего-навсего механическим будильником. - Я уполномочен передать… Где у вас компьютер?
        - У нас его нет. Есть только видеоприставка, - улыбнулась Надежда.
        - Видео…
        - Да. Мы по вечерам после работы часто смотрим кино и…у нас есть несколько дисков с видеоиграми.
        - Дисков с… - полицейский изменился в лице. - Вы сказали дисков? Но это же…
        - Прошлый даже не век, а прошлое тысячелетие, хотите сказать? Извините, но Гудзон - необжитая планета. У нас… просто нет возможности приобрести все эти технические новинки. А когда возможность появится, боюсь, эти новинки устареют и их придется разыскивать по музеям…
        - Но где-то же считать файл можно? - воскликнул полицейский.
        - Пройдите в дом. Может быть, удастся скачать его, как фильм… если он в соответствующем формате.
        Она провела гостя в столовую, где обычно все и сидели вечерами после работы. Девочки устроились в углу, играя вырезанными из змей-корня игрушками. Крус где-то опять носился, и Надежда на всякий случай распахнула окно - чтобы услышать возвращение сына.
        - Как вы здесь живете? - искренне изумился полицейский. - У вас есть своя комната? А у девочек?
        - Пока нет. Они слишком малы, чтобы жить отдельно от меня. Но мы над этим подумаем.
        Да. Подумаем. Пять лет назад погиб Крус-Вонючка, в честь которого назван ее старший сын, и освободилась койка, на которой Надежда укладывала спать детей. Теперь нет и старика Таммо, а скоро улетит Шоррен - бывший звездопроходец ясно дал понять, что не останется на этой планете, раз появилась возможность ее покинуть вместе с полицейскими. Таким образом, освобождается целый угол, который можно отгородить от общей спальни. А там… как знать…Детей уже четверо, через восемь месяцев появится пятый, а может быть, если здоровье позволит, то и шестой. Кроме того, они растут и им рано или поздно понадобятся отдельные комнаты - для мальчиков и девочек. И однажды сыновья вырастут и может быть, захотят обзавестись своими семьями. Тогда каждой семье нужен будет дом или пристройка с отдельным входом.
        Надежда поймала себя на мысли, что думает о весьма отдаленном будущем, когда на свет появятся ее внуки, и усмехнулась про себя. Нашла, чем забивать себе голову! До этого еще не меньше двадцати лет. Все может случиться.
        Указав, где стоит и как включается приставка - полицейский только ошарашено качал головой и разводил руками, изумляясь дремучести здешней бытовой техники - она ушла приготовить чай и вернулась с кухни с дымящейся чашкой подслащенного напитка как раз в тот момент, когда гостю удалось справиться с программой и кое-как вывести на экран расшифрованный документ.
        - Здесь нужна более современная техника, - сказал он. - Тут даже распечатка невозможна и поэтому формально это даже не предписание и не официальное уведомление, а просто… м-м… письмо, на которое вы имеете право не отвечать, как будто вовсе не получали. Но прочесть вы его обязаны.
        Надежда покачала головой:
        - Увы, я не умею читать.
        - Что? Как?
        - Да вот так. Я… приехала с другой планеты. Язык выучила, а вот чтобы тексты… тут нет ни одной книги, по которой можно было учиться. И, если честно, времени.
        - Понятно, - полицейский заметно сник. - Что ж, тогда, - он развернулся к экрану, на котором синели ряды непонятных для Надежды значков, - позвольте вам зачитать сей документ. Вам предписывается в трехдневный срок после получения оного извещения прибыть в указанный ниже пункт назначения… тут упомянут форт, как единственный административный центр, - добавил он извиняющимся тоном, - к капитану Хватову для дачи показаний и разъяснений сложившейся ситуации.
        - В трехдневный срок? Они… вы еще не улетаете?
        - У капитана Хватова остались кое-какие дела. Он должен провести расследование. Кроме того, мы послали запрос на ближайшую военную базу для того, чтобы они прислали транспортник для эвакуации обломков пиратского крейсера, пленных пиратов и уцелевших пассажиров и членов экипажа с «Ордена Почетного Легиона». Пока не будет решен вопрос с этими людьми, мы не можем покинуть планету.
        - Трехдневный срок, - повторила Надежда. Значит, у нее есть шанс последний раз увидеться с Шорреном, а ему - в последний раз посмотреть на свою дочку. Космос слишком велик, это понимала даже она. У двух людей, если они целенаправленно не стремятся друг к другу, практически нет шансов встретиться.
        - Да. Трехдневный срок. С собой предписано взять распечатанную копию данного документа, но, поскольку распечатать его тут явно негде, - полицейский поискал глазами, - то и этот пункт можно опустить. Без распечатки, как доказательства того, что вы это послание получили, вы можете с полным основанием проигнорировать извещение. Я ведь его не смог даже сохранить вам в памяти этого…м-м… устройства. У него нет оперативной памяти!
        Надежда не выдержала и рассмеялась. Изумление гостя было таким неподдельным!
        Тот тем временем попробовал приготовленный напиток:
        - М-м! Весьма оригинальный вкус. Импортный товар? С плантаций Чихтры? Или из самой Кайтаны?
        - Нет, все местное. Привозить многие товары дорого и накладно. Чай, правда, выращиваем из привозных генномодифицированных сортов - его доставляют из столицы два раза в год на ярмарку. Но в него добавлены кое-какие местные травы. А подслащен он соком сахарного дерева. У нас поблизости от поселка растет целых три штуки. Мы собираем сок, настаиваем, потом выпариваем и получившуюся патоку храним в погребе. Если плотно закупорить и лишить доступа воздуха, она может храниться несколько лет.
        - Вот как, - со странной интонацией промолвил патрульный.
        - Да. Эта планета, конечно, со странностями, тут много опасных животных и растений, но на ней вполне можно жить. И приспособить для нужд человека. Тут ведь есть в столице свое отделение экологического контроля. И два раза в год в форт приезжают специалисты - следить, чтобы мы не нарушали экобаланс. У нас были неприятности после того взрыва на холме. Экологи до сих пор твердят, что мы чуть было не уничтожили целый вид псевдоразумных существ… то есть, существ, которые могли бы считаться разумными через пару миллионов лет эволюции.
        - Понятно, - он допил чай и встал. - Я вам все сказал. Мы вас ждем…
        «Или не ждем», - так и читалось у него на лице.
        Надежда вышла проводить гостя. Когда они шли к электрокару, откуда-то выскочил Крус. Мальчишка запыхался, прижимая к груди крошечную ящерку. Та извивалась, но как-то слабо.
        - Мам, смотр’ли, что я нашел! - воскликнул он, старательно гассируя и учась произносить букву «р». - Она совсем-совсем маленькая! Там было целое гнездо, но его кто-то лазор’лил. Я думал, все-все яйца погибли, а потом смотр’лю - а одно целое. Она только что вылупилась. Мам, можно, она будет жить с нами?
        Надежда невольно улыбнулась, потрепав сына по вихрам. Все мальчишки на всех планетах одинаковы - рано или поздно каждый притащит в дом беспомощное существо и будет уверять, что этот зверек ему крайне необходим. Разница только в том, что одни дети притаскивают котят и щенков, другие - роботов, выброшенных на свалку, а третьи - новорожденных динозавров.
        - Ладно, - сказала она. - Но убирать за ним, кормить и выгуливать будешь сам…
        По крайней мере, первые два-три дня. Пока не надоест.
        - Я назову его Др’лако! - воскликнул Крус и умчался, крепко сжимая в руках трепыхающуюся добычу.
        Когда бригада вернулась с работы, Надежда рассказала им о посещении полицейского и приглашении, переданном капитаном Хватом.
        - Мы с тобой, - просто сказал Рой. - Не обсуждается.
        И они действительно поехали все. Взяли даже детей. Пораженный, встревоженный, Крус сидел на платформе, зажатый между Блуком и Роем и двумя руками прижимал к себе своего питомца. Малыш Драко, кажется, смирился со своей участью и больше не вырывался.
        Площадь перед фортом изменилась до неузнаваемости - часть кустов и трава выгорели до пепла, уничтоженные вместе с верхним слоем почвы, когда здесь садился крейсер. Частично на площади, частично на бывшем лугу стоял, подавляя размерами, сам крейсер. Он еще носил следы пребывания в глубоком космосе - его борта покрывала космическая окалина и слой звездной пыли, сквозь который тут и там проступали вмятины. Рядом, на уцелевшем участке луга, был разбит настоящий палаточный городок - ровные ряды надувных сборных домиков из тех, которые обычно за полчаса устанавливают ученые, прибывшие с научной миссией. Несколько патрульных прохаживались там.
        Один из них заметил подъезжающую платформу, поспешил доложить командиру, и, не успели гости спуститься с платформы и размять ноги, как Гурий Хват уже торопливо бежал навстречу.
        - Приехали! Так быстро?
        Надежда бросила на него неприязненный взгляд. Ей предстоял очень неприятный разговор, и женщина всеми силами старалась его избежать. Но что поделать…
        - Да, приехали. Мы… что вы хотели мне сказать?
        - Прошу, - Гурий сделал широкий жест в сторону гостеприимно распахнутого пассажирского шлюза своего корабля.
        - Не пойду! - неожиданно для себя попятилась Надежда. И еще неожиданнее оказалась в кольце окруживших ее мужчин. Причем трое успели подхватить на руки ее детей.
        - Вы, - Гурий нахмурился, соображая, - вы что думаете, я собираюсь вас… арестовать? За что?
        Его удивление было таким искренним, что Надежда немного растерялась.
        - Но… ведь я убила… человека. Не одного, - промолвила она осторожно, и даже вздрогнула, когда полицейский рассмеялся:
        - Понимаю, что вы хотите этим сказать. Конечно, по законам империи человеческая жизнь имеет приоритетную ценность, и можно пожертвовать каким угодно ценным изобретением или даже шедевром искусства ради спасения человека. Дескать, изобретение однажды может быть повторено, шедевр искусства - тоже, хотя и с меньшей долей вероятности, а вот повторить человека - не только внешне, но и, что самое главное, личность еще не удавалось никому и никогда. Но в данном случае, я думаю, закон на вашей стороне. «Черные» звездопроходцы официально считаются вне закона. То есть, за убийство пирата не предусмотрено уголовной ответственности. А, принимая во внимание ваше… м-м… ваш пол, возраст и… хм… положение, так это даже не подпадает под статью о превышении допустимых пределов самообороны.
        - То есть, - прищурилась Надежда, - вы меня не собираетесь наказывать?
        - Даже не оштрафую! Тем более что на этой планете лично я не имею таких полномочий. Майор Гравер мог бы. Как-никак, следить за порядком и наказывать нарушителей закона - это его работа. Но я с ним поговорил, и он готов оставить вас в покое…
        Что-то в интонации, с которой капитан полиции произнес последние слова, не понравилось Надежде.
        - Оставить нас в покое… при определенных условиях? - прозорливо догадалась она, выступив вперед.
        - М-м… да.
        Мужчины опять окружили женщину.
        - И что это за условия? - за всех спросил Рой.
        - Вы… мне необходимо с вами поговорить, - сказал Гурий. - Наедине. И задать вам несколько вопросов относительно вашего… статуса и происхождения.
        Надежда невольно крепче прижала к себе мирно спящего Сережу. Она догадалась. Догадался и Рой - его рука тихо соскользнула с ее плеча. Мужчина предоставил женщине самой выпутываться из сложившейся ситуации.
        - Я готова. Но мы можем говорить здесь? У меня нет секретов… ни от кого!
        Гурий стиснул кулаки. Он пять лет работал в полиции, и всего четыре раза сталкивался с подобным явлением. В трех случаях из четырех результат был однозначным.
        - Я должен провести генетический анализ, - промолвил он. - Понимаете, в бортовом компьютере пиратского корабля нашли любопытные записи. После расшифровки всплыли кое-какие факты… Думаю, вы имеете к ним непосредственное отношение. Это дело буквально одной-двух минут, но придется все-таки подняться на борт - все находится в медотсеке.
        Он отступил на шаг, повторил свой настойчивый жест. Надежда сделала было шаг, но обернулась. Нашла взглядом Роя. Он стоял спокойный, как скала, на одной руке держа странно притихшего Круса. Нет, не скала. Как высеченный из скалы памятник Отцовству.
        - Я… постараюсь скоро, - промолвила Надежда, глядя в его глаза. Он только кивнул.
        Крус потянулся к матери, но Надежда покачала головой и поднялась на борт полицейского катера с одним Сережей на руках.
        В медотсеке ее ждал врач. За раздвижной полупрозрачной перегородкой на койке обнаружился Лео Ларсон. Выглядел он намного лучше, чем в их последнюю встречу. Вид у первого помощника с «Ордена Почетного Легиона» был просто цветущий. Ларсон полусидел на койке, облепленный датчиками. Полуобнаженный торс его был ниже груди до самых бедер закован в заживляющий корсет. Он улыбнулся Надежде, и та почему-то почувствовала, что тревога стала лишь сильнее.
        - Присаживайтесь, - Гурий усадил ее в кресло, которое так сильно напоминало зубоврачебное, что взгляд невольно поискал бормашину и плевательницу. - Приступайте, доктор!
        - Что вы хотите сделать? - Надежда напряглась, заметив, что доктор подошел к ней со шприцом.
        - Я уже сказал, что прочел кое-какие документы, хранившиеся на борту пиратского корабля «Чудовище». Документы, касавшиеся одной операции. Так уж совпало, что я… м-м… именно ей обязан честью работать в Интергалакполе. Я когда-то жил на Земле. Вернее, на Луне. Мои дед и бабка переселились на Луну. Мои родители уже были луняне, хотя мы прекрасно знали, что являемся выходцами со Старой Земли. Я работал на таможне, когда Солнечную Систему посетили «черные» звездопроходцы. Они прилетели за… контрабандным грузом. Догадайтесь, что это был за груз.
        Надежда догадалась.
        - Да, это так, - Гурий все прочел по ее глазам. - Я пытался их остановить… Погоня привела меня в Интергалакпол… правда, космос оказался слишком велик, чтобы можно было отыскать следы пиратов и их весьма специфичного груза. Обязанности помощника командира полицейского расчета не давали мне полной свободы действий. Но я искал. Искал информацию, искал следы, искал тех, кто что-то видел, слышал или знает. Искал пять лет. Ну, и кое-что нашел… кое-кого.
        Надежда стиснула зубы. Шприц действовал безболезненно. Только слегка нагрелась кожа в том месте, где к ней прижалась игла заборника.
        - За пять лет я нашел четырех женщин, похищенных со Старой Земли, - как ни в чем не бывало, продолжал Гурий. - Это было нелегким делом. Землянок прячут. Им стирают память, чтобы они ничего не рассказали о своей прежней жизни. Порой им даже вживляют ложную память и делают пластические операции. Ответ на вопрос может дать только генетический анализ… Понимаете?
        - Понимаю, - кивнула Надежда, наблюдая, как доктор возится с препаратами. - А с чего вы решили, что я - одна из них?
        - Вас купили. На планете под названием Аукцион. И у вас четверо детей.
        - Откуда вы…
        - Про детей - это и так понятно. Землянки - самые плодовитые из женщин. И чаще всего их так и используют - для…м-м… увеличения численности населения в колониях. А про Аукцион мне рассказал майор Гравер. Он ведь был на той планете - отдыхал вместе с вашим… официальным хозяином, не так ли?
        Надежда выругалась про себя. Она знала, что начальник форта недолюбливает Роя. Вот, нашел способ напакостить!
        - И вы решили меня…спасти?
        - Решил не я. Решил закон, - тон Гурия стал официальным. Он выпрямился, едва не встав по стойке «смирно». - По имперским законам все землянки, обнаруженные в пределах Великой Звездной Империи, подлежат обязательной добровольной депортации.
        - Что?
        - Старая Земля, ваша родина, - терпеливо принялся объяснять Гурий, - является особой зоной. Союз Двадцати Миров принял декларацию, которую поддержали Великая Звездная Империя и Лига Свободных Планет, а также несколько более мелких государств, либо находящихся под протекторатом империи, либо не так давно получивших независимость и еще не успевших создать свое собственное законодательство. Так вот, в той декларации провозглашается, что все женщины Старой Земли, как ее главное богатство, должны проживать исключительно на Старой Земле. Эта планета знаменита не только своими природными аномалиями - вокруг нее имеется зона так называемого «Я-эффекта», когда время идет с особенной скоростью, то замедляя, то убыстряя ход, а порой и вовсе в отдельных районах начинает идти вспять. Это, а также статус колыбели человечества, сделали Старую Землю особой планетой, которая является частью Солнечной Системы, входящей в Союз Двадцати Миров, но при этом ни в Систему, ни в Союз не входит… Между прочим, - усмехнувшись, добавил он, - это послужило главным камнем преткновения и для моей карьеры. Мне пришлось официально
назваться марсианином, чтобы поступить в Интергалакпол.
        - Почему? - против воли заинтересовалась Надежда.
        - Причина в особом статусе планеты. Землян никуда не принимают на работу. Землянам не дают визы. Даже гостевые. Землянам не предоставляют политического убежища на других планетах. Считается, что это разбазаривает генофонд. И - вот парадокс - хотя мы с вами можем оказаться сопланетниками, вряд ли вы и я проживали на Старой Земле в одно и то же время… Ну, как там? - Гурий отвлекся от собеседницы и посмотрел на корпевшего над пробирками и микроскопами дока.
        - Реакция Перетца-Шлётца еще не готова до конца, но проба Розовского уже дала положительный результат, - ответил тот. - Так что можно с уверенностью в девяносто пять процентов утверждать, что данный образец принадлежит генотипу Старой Земли.
        - Вы - землянка! - воскликнул Гурий, обращаясь к Надежде.
        - Нет, - попыталась спорить она. - Я… вы ошибаетесь!
        - Это невозможно! - доктор отвернулся от стола. - Типичное лицо, цвет кожи, глаз, фигура… и генетический материал - все указывает на Старую Землю. Более того, если вы согласитесь провести сравнительный генетический анализ вашего ребенка - кто это, кстати, мальчик или девочка? - мы можем с уверенностью до одной недели сказать, когда вы покинули Старую Землю!
        Мужчина лучился энтузиазмом, и это почему-то пугало.
        - Зачем? - Надежда на всякий случай крепче прижала к себе сына.
        - Чтобы точно знать, когда и при каких обстоятельствах вас похитили. Это поможет установить примерное время и место, куда вас можно будет доставить. Кроме того, иногда похитители…м-м… промывают своим жертвам мозги, стирая память о прошлом и наделяя их ложными воспоминаниями. Например, о детстве совсем на другой планете, в других условиях…Вплоть до того, что жертва подобного эксперимента считает себя старше или моложе реального возраста. Работорговцы на что только не идут, дабы замести следы! Единственное, что они пока не умеют подделывать, так это генетический код. А так… даже наложенное излучение научились создавать.
        - Какое еще излучение?
        - Наложенное. Известно, что на планете Земля строго определенный магнитно-радиоактивный фон. Он постоянен, колебания весьма незначительны и, как правило, показатели меняются медленно, в течение жизни двух-трех поколений. Поэтому его можно условно принять за ноль. На других планетах этот фон отличается в ту или иную сторону. И переселенный на другую планету организм подвергается дополнительным воздействиям, отличным от нуля. Это не может не сказаться на работе всех органов тела и его самочувствии. По изменению показателей можно заключить, как долго организм подвергался этим дополнительным излучениям. Понимаете? Особенно перемены заметны на детях. Ваш малыш…
        - Нет! - Надежда отвернулась, закрывая сына собой. - Не дам!
        - Ваше право. Но если вы согласитесь вернуться, необходимо будет установить точное время, когда вас возвращать…
        - Возвращать? - Надежде показалось, что она ослышалась. - Вы хотите меня… вернуть? На Землю?
        - Если на то будет ваше желание. Как, кстати, вас звали… дома?
        Она отвернулась, взглянула в иллюминатор - вернее, обзорный экран, имитирующий «окошко». Там расстилалась уцелевшая часть луга, которую наискосок пересекала дорога, уходящая в сторону столицы. На горизонте вставали леса. Поблескивала лента реки и перекинутый через нее мост. Надо всем этим висело небо. Ставшее привычным небо чужой планеты. Небо лилового оттенка, у самого горизонта переходящее в кремовый. На Земле небо голубое…
        - Надежда, - промолвила она медленно. - Надежда Сергеевна Полякова.
        - Очень приятно, - улыбнулся Гурий. - Нет, мне на самом деле приятно. Ведь меня на Земле звали Гурием Аркадьевичем Хватовым. Вы откуда?
        - Москва, - машинально ответила она, думая о своем. - Химки.
        - А мои корни… то есть, предки жили в Свердловске. Подумать только. Так далеко от Земли - и встретить практически соседа по планете… Вы хотите вернуться?
        - Вернуться? - эхом повторила она.
        - Да.
        - Но, - Надежда посмотрела Гурию в глаза, - разве это возможно?
        - Возможно. В империи действует программе реабилитации землянок, ставших жертвами работорговцев. Программе международная, и если я говорю «в империи», это значит лишь то, что сейчас мы находимся на планете, которая является официальной административной единицей Великой Звездной Империи. Но на самом деле программу поддерживают, как я сказал, Союз Двадцати Миров и Лига Свободных Планет. Она заключается в том, чтобы отыскивать, выкупать и возвращать на родину женщин планеты Земля. При необходимости жертвы работорговцев проходят курс реабилитации и лечение гипносном. Программа государственная, вам она не будет стоит ни кредитки. Ваши… хозяева в случае добровольного отказа от прав даже могут рассчитывать на компенсацию. Более того, для хозяев женщин-землянок действует закон, по которому всякий, кто сам, самостоятельно, приведет в центр реабилитации земную рабыню, получает не просто компенсацию, но ему еще и выплачивают солидную премию и выдают женщину-киборга. Так сказать, производят взаимовыгодный обмен. Компенсация выплачивается и жертвам…
        - И сколько?
        Гурий усмехнулся. Все-таки женщины ужасно меркантильны. Эта вот не успела обрести свободу, а уже прикидывает, сколько на этом можно заработать!
        - Тысяча кредиток.
        - А в земных деньгах? Ну, скажем, в долларах, если нет возможности перевести в рубли или евро?
        Гурий замялся, полез за калькулятором.
        - Курс то и дело меняется, - пробормотал он. - Кроме того, надо учитывать и то, что на Земле нестабильно со временем… Ну, - он пощелкал клавишами, - в зависимости от того, в какой временной промежуток вас… доставят, это где-то от семисот до пятнадцати тысяч долларов.
        Надежда невольно улыбнулась. Колоссальная сумма. Если на первое время и для одного человека. Но она не может покинуть Гудзон одна. У нее четверо детей, скоро ожидается пятый. Куда всех их девать? В ее двухкомнатную квартиру? А есть ли она, эта квартира? Или за столько лет отсутствия хозяйки ею уже распорядились родственники и государство? Да, родина, это хорошо. Только кому она там будет нужна? Без работы, без жилья… еще и родня обидится - мол, зачем вернулась, мы уже в бывше-твоей квартире ремонт сделали… Да, там цивилизация. Там магазины, парикмахерская, общественный транспорт, бытовая техника и удобный санузел. Там какие-никакие, а развлечения по выходным… там книги, наконец. Она столько лет не держала в руках обычной книги, что, наверное, на своем родном языке разучилась читать! И для детей есть школы, детские сады… поликлиника, наконец, и возможность хоть иногда отдохнуть от бесконечных бытовых проблем…
        Но…
        - Знаете, я, наверное, подумаю немного, - сказала она. - Можно?
        - Да, конечно, - Гурий и не ждал немедленного ответа. - Все берут время на раздумье. Все-таки это серьезный шаг.
        Надежда кивнула, выбралась из кресла и не спеша направилась к выходу.
        Она шла по палаточному городку, узнавая и не узнавая знакомые места. Часть палаток все-таки пустовала - не все спасенные пассажиры с «Ордена Почетного Легиона» пожелали жить в полевых условиях, несмотря на то, что каждая такая палатка была снабжена стандартным набором мебели - две кровати, стол, два стула, две тумбочки, встроенный шкаф и уборная. Некоторые захотели остановиться в домах местных жителей. Судя по обрывкам разговоров, некоторые из них настаивали на том, чтобы как можно скорее перебраться в столицу колонии, поближе к «настоящей» цивилизации, и недоумевали, почему капитан тянет с переселением. Вроде все формальности соблюдены…
        Дородная женщина неопределенного возраста медленно шествовала по палаточному городку, что-то выговаривая семенившему рядом женоподобному мужчине. Тот жеманно закатывал глаза, всплескивал руками и непрерывно ахал, охал и кивал головой. Надежда посторонилась, давая этой паре дорогу, но цепкий взгляд незнакомки выцепил ее из толпы.
        - Ах, какая прелесть этот милый крошка! - провозгласила она. - Но на вас похож он разве что немножко. Явно остальное взял он от отца. Кто же папа этого молодца?
        - Э-э… - Надежда смутилась. - Я не знаю.
        Ее собеседница застыла.
        - Э-э… как это понимать? - пролепетала она. - Отца ребенка - и не знает мать!
        - Вот так и понимать, - Надежда пожала плечами. - У него несколько отцов. У нас очень… необычная семья.
        - Вот как?
        - Вот так, - кивнула Надежда. - У меня их… - мысленно подсчитала потери, - восемь… То есть, почти семь, поскольку восьмой…
        - И этот крошка…
        - Сын одного из них. Я не особенно старалась разбираться. Просто… так получилось.
        - Но почему?
        Надежде очень не хотелось рассказывать о себе. Одно дело, когда ты лично себе отдаешь отчет о происходящем, и когда внезапно выясняется, что у тебя есть собеседник. Описывая свою жизнь, женщина чувствовала себя более чем странно. Одна женщина на несколько мужчин, причем ни одному из них она не должна выказывать явного предпочтения. И у нее четверо детей, причем от разных отцов. И все отцы любят всех малышей.
        - Ушам не верю, - покачала головой ее собеседница. - Это не понятно. Так удивительно! Невероятно! И вам нравится такая жизнь? Без отдыха. Без праздников… В глуши!
        - Ну… по-всякому бывает, - уклончиво ответила Надежда.
        - Вы о своих правах осведомлены? Мужчины вас обслуживать должны! Мы, женщины, источник вдохновения. Источник радости, желанный свет! Они должны гордиться тем, что нет… - женщина запнулась, закатывая глаза и нервно щелкая пальцами. - Рифму к слову «вдохновенье»! Быстро!
        - Столпотворенье? - попыталась помочь Надежда.
        - Ах, милая, ваш разум спит пока. А тут должны быть звонкая строка…
        Она снова закатила глаза, начала что-то бормотать. Надежда не стала ее слушать, а просто молча пошла своей дорогой. Ей надо было найти своих мужчин. Пусть они, по словам этой странной дамочки, ее эксплуатируют и лишают естественных женских прав. Пусть. Она уже привыкла. И ей это, черт побери, нравится!
        Прощание с Шорреном вышло тяжелее, чем казалось на первый взгляд. Причем неизвестно, кому пришлось хуже - улетавшему с полицейским крейсером бывшему звездопроходцу или тем, кто оставался на земле.
        - Я не могу, понимаете, не могу! - повторял Шоррен, подозрительно блестя глазами. - Тянет, понимаете? Раньше тоже тянуло, но не так. Раньше можно было терпеть, а сейчас… простите. Не могу. Я повешусь, если они уйдут без меня. Застрелюсь. Утоплюсь…
        Он уже был в полицейской форме, ставший в ней каким-то чужим, и от этого было почему-то больно.
        - Дочку только сберегите. Пусть вырастет… Просто вырастет. И… не говорите ей, хорошо? Ну, что я… что я ее… пусть думает, что хочет. Может, поймет. А нет… если забудет - хорошо. Я тоже постараюсь… забыть…
        Рой первым не выдержал сцены прощания. Коротко пожелал удачи, пожал руку и пошел прочь. Но едва сделал десяток шагов, как был остановлен восторженным возгласом:
        - Вы? Простите, это вы? Действительно вы?
        Опять этот капитан Хватов, только на сей раз на его лице была написана неподдельная радость. Рой остановился. Он не привык к подобному бурному проявлению эмоций.
        - Ну, - набычился, сутулясь и невольно выпятив челюсть, однако, его сурово-растерянный взгляд не произвел на полицейского капитана должного впечатления.
        - Вы - Рой Линк? Простите, но спасенный вами Лео Ларсон с «Ордена Почетного Легиона» мне про вас рассказал, - зачастил Гурий, взирая на собеседника с каким-то странным выражением лица. - Я потом навел справки в инфранете… Ведь вы действительно тот самый Рой Линк?
        Рой Линк. «Мясник в погонах».
        - Ну…
        - Рой Линк! С ума сойти! - его разве что не обошли кругом, как памятник. - Капитан-командор Шестой Отдельной десантной бригады «Морские ежи». Герой восьми локальных войн! Та знаменитая «Атака Линка» решила исход войны на Кадрусе… А зачистка Крыла Бабочки? Это ведь ваша работа?
        - Эм… ну… - Рой от души порадовался тому, что отошел от остальных и они, поглощенные прощанием с Шорреном, не слышат этого разговора.
        - Подумать только! Сам Рой Линк - и здесь. Кто бы мог подумать!
        - Вот, - он хотел обойти Гурия, но полицейский буквально к нему прилип.
        - Как же это случилось?
        - Вот так!
        Настроение испортилось. Он отстранил Гурия, прошел дальше - и был пойман за рукав.
        - Вы не думайте, командор, я читал ваше досье. Я все прочел, - горячо заговорил Гурий. - И про то, что с вами случилось… И я мог бы… Знаете, я бы ничего не мог! Вы - герой. Все равно герой. То, что вы сделали здесь и сейчас… то, что вы делали все эти годы… Оно должно было перевесить то… событие.
        Рой смерил полицейского взглядом. Захотелось сказать что-нибудь ободряющее, подходящее к данному моменту - но, как назло, ничего на ум не пришло. Поэтому он только пожал плечами, отвернулся и…
        Был снова остановлен. Да что же этот полицейский к нему прицепился-то?
        - Я вас понимаю, - Гурий старательно отводил взгляд. - Это выглядит не совсем… правильно, что ли. И вообще… вы имеете полное право меня недолюбливать, но… я не могу этого так оставить. Понимаете, не могу! Я дал слово помогать, защищать… Я клятву приносил стоять на страже, вершить суд, восстанавливать справедливость, защищать невинных и наказывать виновных. Понимаете?
        Рой кивнул. В свое время он насмотрелся на таких мальчишек - горячих, романтичных, готовых на любые подвиги и жертвы ради великой цели. Да что там - когда-то Рой Линк сам был таким и узнавал свой взгляд, голос, жесты.
        - И поэтому я не могу этого просто так оставить, - продолжал Гурий. - Я должен… я хочу что-нибудь для вас сделать. Как бы в награду за то, что сделали вы. Если у вас есть какие-нибудь пожелания, просьбы или… ну, не знаю…Я готов выполнить любое ваше поручение. Даже если оно будет… ну… не совсем… как бы вам сказать… не совсем законным. Или необычным. Любым.
        Голос его замер на вопросительной ноте.
        Первым порывом Роя было отказаться. Просто стало жаль парня, который явно сохранил юношескую наивность и чистоту. Но потом мелькнула одна мысль. А ведь поручение-то есть.
        - Седьмой отдел, - произнес он. - При Генштабе имперских войск специального назначения. Агент «Енот-1». Здесь его звали Крус-Вонючка. Передайте, что он… погиб при выполнении боевого задания. Пять лет назад. Сможете?
        Вместо ответа Гурий протянул ему раскрытую ладонь.
        Эпилог. Пятнадцать лет спустя.
        Он стоял перед нею навытяжку, понурившись, с малиновыми от смущения ушами и решительностью на лице.
        - Ну, ма-ам… Ну, пожалуйста! Ну, можно?
        Она молчала. Сидела, сложив руки на коленях, смотрела снизу вверх.
        - Ну, мама, - завел сын громче, вдохновленный ее молчанием. - Ну, это же ненадолго! Я вернусь. Обещаю! Мы только туда и обратно! Надо же нам узнать, что там, за лесами, на той стороне материка. Это же наша родина, мам, мы же должны ее изучать. Это важно. Ну, разреши, мам!
        Она молчала. Все слова с ее стороны уже были сказаны, кроме одного. И это слово сын сейчас буквально вымучивал из нее.
        - Ну, это же научная экспедиция, а не просто так! Мам, там все серьезно. И вообще… говорят, там спецтехника будет. И с начальником экспедиции я уже договорился. Они меня даже с Драко берут - мол, у него обоняние хорошее. И папа знает… Ну, мам, ну, пожалуйста! Ну, я вернусь, честно-честно! Не то, что Шоррен.
        Упоминание о Шоррене подействовало, но совсем не так, как могло показаться. Надежда махнула рукой и сказала именно то единственное слово, которое так и просилось на язык, и которого настойчиво добивался ее старший сын:
        - Иди.
        notes
        Примечания
        1
        ПКО - служба Противо-космической Обороны.
        2
        Звездопроходцы бывают наемными, то есть работающими за твердый оклад на какую-нибудь государственную или частную компанию, вольными, то есть работающими исключительно на себя, но платящими налоги государству, как частные предприниматели, а также черными, в просторечии именуемыми пиратами. Грань между двумя последними настолько тонка, что даже сами звездопроходцы не всегда могут отличить вольного коллегу от «черного», что говорить о постоянно путающем их авторе. И потом, Рой мог и не знать о Шоррене всей правды!
        3
        Автогатор - здесь автоматический навигатор, то же самое, что и автопилот. Применяется, как правило, только в самых простых ситуациях, подобных описанным.
        4
        Стар-часы - часы, непосредственно проведенные кораблем в космосе. Во время полета на корабле устанавливается собственное время, каждый раз обнуляя счетчик в момент выхода на орбиту.
        5
        Космо-годы - в космосе время течет иначе, чем на планетах, поэтому космо-год равен всего-навсего семисот двадцати часам, проведенных в космосе.
        6
        Аналог сигнала СОС.
        7
        Криоз - он же крио-анабиоз - используется, как правило, при длительных перелетах или чтобы сохранить жизнь безнадежному больному при транспортировке на другую планету. По сути, это нечто между анабиозом и криогенной заморозкой.
        8
        Креон - особый газ, который используют для криозаморозки. Аналог обычного фреона в холодильнике.