Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Романова Людмила : " Таинственные Старушки Загадочные Прохожие И Незваные Гости " - читать онлайн

Сохранить .
Таинственные старушки, загадочные прохожие и незваные гости Людмила Петровна Романова
        Сборник историй произошедших с обычными людьми, в наше время, которые иначе, как удивительными и таинственными не назовешь.
        Кто-то встретил на пути очень странного прохожего, и он рассказал ему все про его будущую жизнь. А зачем? Но самое интересное, что все сбылось!
        Кто-то помог старушке, а она сказала волшебное слово! Как в сказке, но не в сказке, а на обычной улице, обычным днем. И слово действовало!
        А кто-то потерял дар речи от странных незваных гостей, пришедших прямо в дом. Гости самые разные, и причины и последствия от их посещения тоже. НО ведь их никто не приглашал, и двери были закрыты! Как же они вошли?
        А бывало, что и вещи думали и действовали. Да всех историй и не перечислишь! Их в жизни очень много, и все они ставят перед нами вопрос, - кто же руководит этими событиями и вообще как такое может быть?! Одним словом - очевидное, но очень невероятное.
        Людмила Романова
        Таинственные старушки, загадочные прохожие и незваные гости
        Предисловие
        - Мы не одни во вселенной? Как вы думаете?
        - Конечно, нет! Мы не одни! - скажут некоторые. - Вон сколько очевидцев их присутствия. И фото, и рассказы. В Америке даже институт специальный работает, все эти материалы собирает и засекречивает. Впрочем, возможно и у нас тоже.
        Многие же из вас скажут: «Нет больше никого! Никаких инопланетян, никаких марсиан, и НЛО! Это все выдумки! Потому что, если бы они были, то давно бы уже показались. Какой смысл им скрываться? Они же гораздо развитее нас, и бояться им нечего! Нет контакта, значит, и их нет! А очевидцы, все сами придумывают. Фотографии монтируют, или эти очевидцы в кавычках, просто немного не того…
        Странно, но этой гипотезы придерживаются даже многие ученые.
        - Земля наша индивидуальна, и из многих миллиардов планет, только на ней зародилась жизнь! - убеждают они с экранов телевизоров.
        Скучно жить, если ничему не верит, и знать, что в этой огромной вселенной мы одни, и поэтому, никогда не увидим других, интересных существ, других пейзажей, другой жизни.
        Космос огромный! И несчетное число звезд, и бесконечное количество планет вокруг них не может породить только один вариант жизни и разума, как наш земной мир и человечество. Бесконечность не может иметь конечного числа вариантов. Их тоже бесконечность… А поэтому, жизнь а других планетах, аксиома! Кроме нашей планеты еще бесконечное множество планет живет своей жизнью, создает свою историю, и имеет свой облик. И такое же бесконечное множество планет имеет повторение, копию нашей земной жизни. И где-то там, ходит ваш двойник. И также читает эту книгу, которую написал мой двойник.
        Правда, здорово? Сказка? Да нет, простая арифметика. Таков закон бесконечности. Она не имеет конца, а значит, по теории вероятности процент повторения огромен, ведь он, как и все в бесконечном мире стремиться к бесконечности. Даже на земле существуют двойники, даже новые открытия иногда происходят в один миг только на разных континентах, и с разными людьми. Так что же говорить о таком великом и неоткрытом как ВСЕ, этим словом можно назвать БЕСКОНЕЧНОСТЬ, ведь в ней все!
        - А на Земле? Ну, как вы думаете, на Земле, на нашей планете, мы одни? Я имею в виду живой мир, не похожий по физике на нас. Я не имею в виду животных, насекомых, бактерий и других мельчайших существ. Они все принадлежат к нашему виду, клеточному, материальному. Они все живут, рождают, себе подобных, и умирают. В этом виде, материальной жизни, есть и начало, и конец и такой круговорот жизни, идет уже много - много лет.
        Мы очень разные, но все же, мы поддаемся одним законам природы. И часто похожи больше, чем мы думаем. В нас во всех заложен принцип страха за свою жизнь. Стремление к любви и производству потомства. У нас часто одинаковые органы чувств и система, обеспечивающая нашу жизнедеятельность. Даже опасность, от которой мы все можем погибнуть у нас одна. Погасни солнце, и нет жизни! Мы все подчиняемся тем законам, которые сами же открыли и теперь пользуемся.
        Но в бесконечном мире, не может быть конечного варианта жизни. Их множество. И законы, по которым живут те другие, отличаются от наших. Мы существуем отдельно друг от друга, и в то же время пересекаемся. Мы не чувствуем, не видим те другие миры, а они вокруг нас и в нас. Все переплетается, проникает, идет рядом, но не мешает друг - другу. Потому что измеряемся мы по-разному, и пространства наши ведут свой отсчет, по своим законам. Но иногда, именно благодаря им, этим нашим невидимым попутчикам, жителям другого измерения, в нашей жизни происходят чудеса, странные явления, которые никак не поддаются объяснению. Потому что мы хотим все это объяснить со своей колокольни, а тут нужно с другой, с интуитивной, философской и просто из веры.
        - А как вы думаете? Могут те другие принимать обличие нас, земных существ.
        - Для чего?
        - Да просто так, ради любопытства, хотя бы, для того, чтобы побродить по нашему миру, посмотреть нашу жизнь…
        - Не выдумывайте. Их было бы сразу видно, потому что они должны отличаться от нас, они же другие, и это бы бросилось в глаза.
        - Совсем не обязательно! Вы видите в толпе маньяков, садистов, карманников, агентов разведки? Ведь все по той же арифметике, они ходят среди нас, и хоть раз но мы бываем рядом с ними, совсем рядом… И не волнуемся. Не боимся, не принимаем мер. Почему? Потому- что они не афишируют себя. Они ничем себя не выдают, а иногда, и вы не хотите присмотреться. Вы заняты своей жизнью, вы часто безразличны. Так может быть и ОНИ также, здесь среди нас, а мы не знаем, и не реагируем. Потому что до поры до времени, они скрывают это?
        - До поры, до времени? Что вы имеете в виду?
        - А то, что я много раз убеждалась, что среди нас, везде и всегда есть те, ДРУГИЕ. Для чего, я не знаю, может быть, и они не всегда знают…
        Хотя нет. Иногда они действуют очень даже реалистично и логично. Вот сейчас мы с вами поболтаем, и я вам расскажу кучу всяких таких историй, которые происходили в старые времена, случались и сейчас со мной, и с другими людьми. Я люблю собирать такие истории.
        Садитесь за стол, берите чашечку чая, располагайтесь поудобнее, и слушайте.
        Здесь собраны рассказы людей, с которыми и случились такие удивительные встречи и события.
        Их много среди нас, оглянись
        Рассказы о встречах, казалось бы с обыкновенными людьми, но….
        Колдунья

1
        В ничем неприметный день января, я шла по улице, с намерением зайти в какую-нибудь булочную и выпить стакан кофе с молоком и калорийной булочкой. Это было не дорого, и в тоже время очень приятно. Десять копеек кофе и десять булочка. И погреешься и удовольствие получишь! За двадцать копеек! Смешно из наших дней слышать эти цифры. И смешно подумать, что на рубль тогда можно было прожить неделю. Десять котлет - шестьдесят копеек, пакет молока за шестнадцать и батон тринадцать. И килограмм картошки - десять копеек. Смешно? Смешно сейчас. А тогда бывало, до получки у многих не хватало трешки… Трех рублей! А сейчас по улице столько этих монет валяется, что их даже бомж иногда не поднимает, брезгует.
        Ну да ладно, вернемся к тому дню.
        Иду я по заснеженному тротуару, холодно, народу мало. И день какой-то пасмурный, мелкая крошка сыпется, и ветер, не слабый, задувает ее под пальто.
        - Скорее, скорее в булочную… - думаю я, а то совсем замерзну..
        - Девушка, помогите на хлебушек, - слышу, вдруг, голос.
        Обернувшись, я увидела старенькую женщину, в каком- то выцветшем пальто с затрепанным цигейковым воротником и в стареньком клетчатом платке. Жалостная такая бабулька, худенькая и бедненькая. Ее протянутая высохшая рука, наверное, очень замерзла, потому что была без варежки и ветер дул ей прямо в рукав.
        Я достала все, что было у меня в кармане. Это были мои последние копейки.
        - Но завтра получка, - подумала я. Поем дома, а бабульке, помогу.
        - Возьмите, - сказала я, протягивая мелочь…
        - Да тут мне и на молочко хватит, - обрадовалась старушка, глянув на пятьдесят копеек, и засунула их в карман.
        Я, было, хотела пойти дальше, но старушка остановила меня…
        - Спасибо тебе, добрая ты. Мне кто копейку даст, кто пошлет куда подальше. А ты сразу пятьдесят пять! Таких людей мало, и лицо у тебя как у Богородицы…
        А я колдунья… - сказала она, немного помедлив, видя, что я не ухожу и слушаю ее.
        - Ничего себе, так спокойно, признается в этом, - подумала я. Сказала, как будто сообщила, что она пенсионерка: «Я колдунья».
        - Да!? - ради вежливости сказала я, подумав, что бабушка может еще и не в своем уме ко всем ее несчастьям, уж больно древняя была старушка…
        - Да, да, не удивляйся, - сделала она многозначительное лицо. Я и лечить умею, и судьбу вижу. И приворожить могу. Колдунья же!
        Это он мне силу дал! - сказала, подняв палец и устремив куда-то взгляд, старушка, таинственным голосом. Как иду летом травы собирать, а он всегда тут как тут. Стращает, пугает. Всякими голосами уговаривает. Оглядываться нельзя! Ни в коем случае! Я иду и рву траву, как будто никого здесь кроме меня нет. Не дай Бог оглянуться. А я знаю день, и знаю час. Только тогда можно правильно все собрать. Тогда трава определенную силу имеет.
        Да ты запиши мой адрес. Хочешь, придешь, не захочешь не придешь. Я здесь не далеко живу, - перешла старушка на обычный голос.
        Моя рука полезла за куском бумаги и ручкой, и адрес был записан, скорее из вежливости, и на всякий случай для моей подруги Ирки.
        - Ну, иди, иди, махнула старушка рукой. Дел то у тебя полно, иди с Богом.
        - С Богом? - немного удивленно повторила я. Вы же ведь колдунья!
        - А я еще и в церкви работаю. Убираюсь там. Это можно. Там, таких, как я, много, - усмехнулась она.
        Я очень засомневалась. И снова подумала, что старушка не в себе.
        - Придешь, придешь и не одна - сказала старушка. Да ты не бойся. Ты мне добро сделала, я тебе тоже зла не сделаю. Зачем?

2
        - Люсь, погадай, заныла по телефону моя подруга Ирка. Что-то Игорек давно не звонил.
        - Приучила, подумала я, с тоской глядя на остывающий ужин. Ну почему всегда, как только я зайду в дом. Ни поесть, ни поваляться!
        - Ир, ты знаешь, я тебе сюрприз приготовила, хочешь пойти к настоящей колдунье. Она уж тебе все скажет, - перевела я разговор с себя на бабульку.
        - Как к настоящей? Откуда ты ее взяла? - удивилась Ирка.
        - Потом расскажу. Съем картошку и позвоню, - пообещала я.
        Ирка завизжала от восторга. Ее роман не удавался, а жизнь то проходила. Она была вдова. И к тому же, еще очень молодая, всего тридцать восемь. Скучно и тоскливо, когда ты вдруг от спокойной и обеспеченной жизни с мужем,| который тебе целует пятки, попадаешь в безвоздушное пространство. Годы идут, а ты все одна и одна. И другого такого мужа не попадается. И даже нормального постоянного любовника нет. Дефицит! Проблема русской женщины. Формула десять к девяти. Эта же проблема была и у меня. Мы были две вдовы
        Ирка не выдержала моего молчания, и когда я перешла к чаю, сидя с кружечкой и конфеткой на диване, совмещая все это с программой по телевизору, снова раздался ее звонок.
        - Ну, расскажи, - попросила она меня умоляющим голосом.
        - Ну что рассказывать? Бабулька. Дала я ей копеек, она мне и предложила погадать. Я, говорит, и гадать умею и колдовать. И можешь, если одна боишься, придти с подругой.
        - Пойдем скорее. Давай в эту субботу, - заторопилась Ириша.
        - Хорошо, сказал я, - еще сомневаясь, идти или нет.
        Но Ирка покоя мне не дала, и в субботу мы шли в дом, где жила бабушка.

* * *
        Дом не был чем- то особенным. Обыкновенный многоподъездный дом. Дверь открыла бабуля…
        - Я же говорила, что ты придешь, сказала бабушка. Она была в какой-то фуфайке и штапельном платьишке. Растрепанный, жидкий пучок был заколот серой заколкой.
        - Бабуль, погадайте ей. Очень нужно! - попросила я, после приветствия.
        - Да, да, да, - сказала старушка. Знаю, знаю. Чего не погадать, погадаю. Ты сиди здесь, а я с ней в этой комнате буду. Нельзя другому слушать. Шубу- то снимай, а то, потом на улицу выйдешь и простудишься. Снимай, снимай, сказала непререкаемым голосом бабулька.
        Мне было немного не по себе. Чужая квартира, закрытые двери в другие комнаты, кто его знает! Но виду я не показывала, сами в гости пришли, делай вид, что все нормально. И адрес я все-таки на всякий случай своей дочке оставила.
        Ирка скрылась со старушкой в комнате, а я села в прихожей, и от нечего делать разглядывала старые обои, и невзрачную одежонку на вешалке.
        Минут через двадцать Ирка вышла воодушевленная и радостная.
        - Спасибо бабулечка. Если все выйдет, я вам еще принесу.
        - Да спасибо. Надо спрятать, а то Нинка отберет. Дочка моя, пьет! - объяснила старушка. Заходи ты тоже, пригласила меня она.
        - Да мне не нужно. Я все знаю, - отказалась я.
        - Заходи, заходи, я же с тебя денег не беру, - снова пригласила меня в комнату старушка.
        - Ну ладно, - согласилась я.
        Любопытство взяло верх, и я зашла в комнату, посмотрев, напоследок, на Ирку. Ее, блаженная улыбка говорила обо всем. И даже о том, что ничего страшного в комнате не случится.
        Я села за стол, бабушка напротив.
        - Какие у нее ушки! - удивилась я, конечно не вслух.
        Ушки были как у кошки с заостренными кончиками на верху. И они придавали бабушке совершенно, дьявольский вид, чего я не заметила в платке.
        - Что тебе сказать, ты же вдовица, все сама, все сама. Тяжко тебе приходится. Но ты хоть и слабая на вид, но сильная. Все выдержишь. Вокруг тебя много зла, много сплетен, много зависти. Они тебе много чего еще напортят, и уже много чего ты хочешь, из-за них не получится. Но у тебя много еще мужчин будет. Только они все не то, что тебе нужно. Все женатые. Один раз со своей смертью встретишься, плохой человек рядом с тобой будет. Очень плохой! Опасный!. Но это все мимо тебя пройдет, косвенно. Ты не пострадаешь. Смотри внимательно, рядом с тобой этот человек будет близко. А я тебя научу. Если кто тебе зло сделает, то ты пойди да свечку вниз головой в церкви поставь. Только смотри, это страшный грех, если кто из церковных увидит, плохо будет!
        Будет у тебя и любовь, когда ты уж совсем на себя рукой махнешь. Не нужно. К тебе мужчины тянутся. Одна не останешься.
        Пораженная такой речью, которую, я и осмыслить сразу не смогла, потому что слова звучали как в наркозе, как в тумане, я решила спросить все по полной программе. А по программе, мне хотелось увидеться с тем, кого я потеряла пять лет назад. Мы поссорились. Но душа не могла успокоиться. Даже пять лет не изменили моих желаний. Я хотела только его.
        - Дам я тебе один заговор и травку. Травку пей, а заговор читай по семь раз после десяти. А его ты года через два увидишь. Не специально, а случайно, на дороге, среди людей и домов….Сделаешь все, как я говорю, помиритесь. Он тебя и до сих пор любит, но ведь он женат. Да еще деньги….
        Бабулька пошарила где- то в старом буфете, насыпала в смятый кусочек газеты какой- то порошок из сухих растений. И дала листок из школьной тетради.
        - Я вот хочу тебя спросить, казала бабушка, вкрадчиво и вопросительно взглянув мне в глаза. Я вижу, у тебя самой способности есть. Ты сама не хуже меня можешь видеть. Хочешь, я тебе свой дар передам. Мне уж скоро помирать…
        - А у вас нет детей? - спросила я.
        - Да пьет она, Нинка моя. Хорошая девка, но спилась совсем. Что она поймет? Тут нужно трезвый ум, да выдержку. Не каждый может это принять. Я бы тебе передала. Хочешь? - спросила она меня с надеждой.
        Разговор принимал совсем странный оттенок. Мне было стыдно признаться, что я верю во всю эту чепуху, и любопытство лезло наверх. Я слышала, что колдуньи перед смертью передают свое мастерство, а если не передадут, то не могут умереть, так и мучатся, пока совсем тело уже жить не может. И уходят видно с грузом, который туда брать нельзя.
        - Хочешь? - снова спросила меня бабулька.
        - Хочу, - неопределенно сказала я…
        - Вот хорошо бы! Вот уж я бы успокоилась. Только это немного страшно будет. Ты должна будешь жить у меня неделю. Не выходя из моего дома. Каждый день семь дней я буду по частичке передавать тебе тайну. Она простая на словах то, ты сразу поймешь, вот только испытание будет. Как только я начну с тобой работать, Он явится. И ты можешь его испугаться. Он испытывать тебя будет.
        - Неделю?!
        Тут я совсем стряхнула. Запереться в незнакомой квартире на неделю. Но я не могу. У меня дети, работа, мама. Нет, я не смогу. Я уже этого заточения испугаюсь. А вдруг меня здесь убьют! Мои мысли в голове судорожно проматывали все варианты этого странного предложения.
        - Не бойся, зачем мне лихо творить, - продолжала бабушка, как будто уловив все мои мысли. Я же тебе сказала, у тебя лицо Богородицы. На тебя кто руку поднимет, тому хуже будет. И твоим недругам тоже. А если ты попросишь, или сгоряча им чего пожелаешь, то так и будет. Самое страшное это если ты от человека откажешься. Душой. Вот тогда человеку этому не жить. Люди глупые не знают, что их жизнь зависит не только от них, или от случая. Жизнь человека и от мысли злой зависит, и от той паутинки вокруг них, которая их хранит. А ведь ее порвать можно, и тогда все!
        Подумай, и приходи. Мне уж пора помирать. Хватит с меня, я устала.
        - Хорошо бабушка, - успокоила я ее, не думая, конечно, заниматься таким экспериментом.
        Бабулька, как- то недоверчиво, на меня посмотрела. И когда я хотела выйти уже к Ирке, она попросила: «А у тебя нет ручки, а то мне написать то нечем, моя, куда- то запропастилась.
        Я покопалась в сумке и дала бабушке шариковую авторучку. И рубль.
        - Бабуль, купите себе что-нибудь к чаю.
        Бабулька была довольна, когда закрывала за нами дверь. Она многозначительно посмотрела на меня, как будто знала чего-то, о чем я не догадалась.

* * *
        Ирка исполнила все, как было положено. Она, не боясь, заваривала травку и пила ее. Читала заговор, и когда ее Игорек и позвонил и пришел, подлила в чай ему той же заварки.
        На время ее жизнь расцвела присутствием приговоренного мужчины. А потом Игорек, стал приходить пьяным, да приводить с собой друзей, и Ирке это уже не нравилось.
        - Люсь, колдовство кончается! - позвонила она мне. Я хочу снова к бабульке ехать.
        - Ир, я не поеду. Мне неудобно. Она мне кое-что предлагала, а я отказалась.
        - Ну и ладно! Я одна съезжу. Подумаешь полчаса и там.

* * *
        Вечером Ирка позвонила, и я узнала о том, что бабулька умерла…
        - Умерла, когда!? - задала я ей вопрос, который всегда следует за этими сообщениями.
        - Да какая- то пьяная женщина вышла ко мне, в дверь не пустила. Говорит, месяц назад. Я бы и сама не пошла. Неопрятная такая, пьяная… Бабульку жалко. Кто же теперь мне поможет?
        - Ладно, Ир, чего ни будь, придумаем. Другого нагадаем. Потом, не сегодня. Сегодня мне не хотелось напрягать свои мозги.
        - Месяц назад. Получается после нас. После нас она и умерла. И передать не успела. Или передала? Может дочке все же? Думала я, и ушки бабушки всплывали у меня перед глазами.

3
        Зайдя в магазин, после работы, я спешила домой с полными сумками еды. Завтра у меня день рождения, по плану нужно было еще и завтра сходить в магазин с утра, подкупить еще некоторые мелочи. Но это уж завтра, сегодня у меня уже не было сил, и руки вытянулись. Подходя к двери подъезда, я боковым зрением увидела какой- то отблеск. Я повернула голову, одновременно дергая ручку двери, и на минуту остановилась. Чуть в стороне от двери, на границе стены и пространства под балконом стояла чеканка.
        - Во! - удивилась я. И никто не берет. И какая необычная. Я особенно не вдавалась в смысл изображенного, я, просто не долго думая, подхватила под мышку еще и чеканку, и проскочила, наконец- то, в дверь. Сбросив с себя груз, я с облегчением подтянула вытянутые руки, разделась, попила чаю, и уже хотела броситься на диван, немного полежать и посмотреть сериал, как вспомнила, что сумки я еще не разобрала. И вернувшись к ним в коридор, я вдруг снова увидела свою легкую добычу, чеканку. Это было приятно, маленький подарочек ко дню рождения.
        - И какая новая совсем. Вся блестит! Я посмотрела сзади. И сзади, все было чистенькое. Чеканка была словно сейчас выпущенная из рук аккуратного мастера.
        - Почему выбросили? Не понятно?
        Я повернула ее снова к себе лицом и увидела, что на ней изображен дьявол. Лицо в три четверти оборота, удлиненный подбородок, большой улыбающийся рот.
        - Как точно уловлено выражение глаз, лица. Это была не просто не умелая копия, штамповка серией. Это была рука чуткого и тонкого художника. Но тогда почему портрет стоял у мусорной кучи?
        Я радовалась такому необычному приобретению, и повесила его над пианино в обществе с другими семейными портретами.
        - Люсенька, зачем он тебе, - сказала мама, увидев того, кто был там изображен. Выброси!
        - Ты что, это, наверное, дорого стоит, а потом интересно. Не выброшу, - не согласилась я. Чеканка в то время была модная, и очень красиво висела над пианино.
        - Это богохульство, - сказала тетя Вера, перекрестившись. Людочка, увидишь, он тебе несчастье принесет. Я бы такое не повесила. Зачем тебе в доме дьявол! Прости меня Господи.
        Мне было смешно, что этому кусочку металла придается такое значение, и я совершенно не хотела слушать их доводы. Мало ли что нарисуют, вон в Каунасе, целый музей чертей, и ничего.
        - Это все ерунда! - сказала я.

* * *
        Прошло несколько дней, на улицах блестели и журчали ручьи, снег превращался в ледяное грязное кружево, и птицы, гогоча, наполнили собой дворы. Воздух пах почками, и еще чем- то, что называется весной. Вечером, я вышла на балкон, и смотрела на небо, которое уже начинало темнеть поздно, и красивые розовые облака стояли передо мной, а кусочки неба между ними были невозможно бирюзового цвета, ветки деревьев, под балконом образовывали уже серо - зеленое море, за счет набухших почек. Весна только начиналась, и это было чудесно. Начало, когда все впереди, когда впереди может быть что-то хорошее, и до осени еще сначала лето….
        Этот весенний воздух и весь этот запах весны вдруг вместе с восторгами, привел в душу в мечтательность, а потом к ощущению реальности, которая обозначала - одиночество!!!
        Окна я оставила открытыми и упала в постель, закрыв глаза и накрывшись одеялом. Занавески надувались слабым ветерком, и, засыпая, я мечтала о ком? О мужчине, о любви, о страсти….
        Проснулась я оттого, что кто-то лежал на мне, и давил горло рукой. Глаза мои оставались закрытыми, и открыть их я боялась, я стала отпихивать неизвестное существо с себя, рука моя потянулась к шее.
        - Боже мой! - моя рука ощутила пальцы, то, что мне мешало дышать, было тоже рукой.
        Но эти руки и пальцы были холодные и лохматые. Страх проник во весь мой организм. Я уже очень хотела сбросить с себя это инородное тело, и понимала, что его глаза находятся напротив моего лица, и, наверное, они смотрели на меня! Судя по рукам, лицо должно быть ужасным, и если я открою глаза, то выдержу ли я эту ужасную действительность. Ведь пока глаза закрыты, то существует еще иллюзия сна, ты как бы еще не вернулся к действительности, ты еще на той минус секунде, после которой пробуждение и все на самом деле.
        - Только не открывать глаза, только не открывать, это разрыв сердца, нет, нет… - стучало у меня в голове.
        Все мое существо уже кричало от страха, но звуки не выходили из горла, я впала в шок от ужаса и… проснулась.
        Вокруг было весеннее, солнечное утро. Но в душе все тряслось ужасным чувством встречи с чудовищем. И утро не успокаивало, дикий страх, которого я еще не испытывала раньше, был внутри меня, он был там хозяин. Это продолжалось минут десять. Наконец, я все-таки успокоилась, и решила, что это был ужасный сон. Ну, как можно было думать о страхах, когда солнце так светило, и цветы на книжном шкафу сверкали каким то совсем другим, радующим зеленым цветом, и птички весело щебеча, порхали с карниза. У них там было гнездо.
        - На работу. Чайку, бутербродик, и вперед.

4
        Время шло, и я забыла о происшедшем, и даже смеялась, когда рассказывала девчонкам в порядке жутких историй свою…
        - Наелась чего- нибудь, - сказала Вера.
        - Нет, это домовой, нужно было спросить к худу или добру? - ответила я. Я слышала такое.
        - Да я тоже слышала, но в тот момент об этом не думаешь, страшно! - сказала она.
        - А, значит, и ты такое испытывала? - удивилась я.
        - Было, лет пять назад. Но хотя, может быть, это сердце плохо работает? Кислорода не хватает, вот и снится такое! - проговорила неуверенно Вера.
        - Да ладно, домовой. Это кто-нибудь живой, захихикала Валя.
        - Может, я не помню, с кем спала, ах эта память! - засмеялась я в ответ.
        Так было спокойнее и смешнее, чем страшная, страшная лохматая рука.

* * *
        Весна уже кончалась, и впереди было еще лето, а до зимы целая осень. Несколько дней мая, и лето… Как раньше в детстве, ждали каникул, травки, речки, грибов. Лето всегда была радость.
        Но, сейчас провести лето, так же как и весну в одиночестве было тошно.
        - Ну что? Работа-дом. Выйти на улицу вечером одной - зачем? Выходные- электричка, дача. И снова электричка. И пройдет оно быстро- быстро. От выходных до выходных, от сорняков, до сорняков.
        Вечером, включив телевизор, выпив чашку чая с мелиссой и шоколадкой, я добавила в чашку немного коньяку. Настроение немного улучшилось, все стало как- то проще, мягче. Позвонила Ирка, мы обсосали все те же вопросы, ее Игорька, ее Юрку. Я все это знала уже наизусть. Но что делать для спасения Иркиных нервов, я слушала, поддакивала и вселяла в ее душу надежды.
        Я бы и сама хотела вспомнить все и, особенно, Гену… Как мы гуляли по московским улицам, как падали снежинки, как он целовал меня, жал пальчики, а вокруг ходили люди, и не было местечка, где бы мы могли быть с ним одни, и можно было бы прижаться и говорить, говорить, и целоваться.
        Мы, как- то раз, зашли с ним в кафе на Павелецкой, столик был на четырех человек, но в кафе еще было мало народа. Мы заказали по бокалу коктейля и миндальные орешки. Мы сосали из трубочки коктейль, разговаривали, смотрели друг на друга. Гена улыбался мне своей очаровательной улыбкой, доброй, нежной, любящей… Когда мы очнулись, то рядом с нами стояли пустые стаканы, какие- то скомканные салфетки, окурки в пепельнице…
        - Откуда это? Мы были одни… Получается, что раз заглянув в глаза, друг другу, мы были в гипнозе, мы были в другом мире, в другом измерении. Как в сказке Золушка, когда каждый попал по воле придворного волшебника в свой собственный мир мечты.
        Но все кончилось, также внезапно, как и началось. И много лет, прошедших без него, не забросали в моем сердце эти следы, эти ощущения и эту необходимость быть вместе с ним.
        И ложась в кровать, утомленная Иркиной болтовней, я снова вспоминала, вспоминала и просила судьбу подарить мне его еще раз. Любой ценой…
        Телевизор работал, а я боролась со сном, то открывая глаза, чтобы посмотреть фильм, то засыпая. Но мысль о том, что нужно выключить телевизор, не давала мне заснуть полностью, и, проснувшись снова, я почувствовала, что мне тяжело, потому что кто-то навалился на меня всем своим телом, мне было трудно дышать, и снова страх животный, так что волосы зашевелились на голове, прошелся по всему моему телу. Кто может быть тут, да еще душить меня, я хотела закричать от страха, но голос не вырывался наружу, жуть сковала мои мышцы, я впала в шок. И очнулась. Телевизор мирно горел, программы закончились. Я посмотрела на часы, было двенадцать.
        Страх колотил меня, а эта мистическая цифра двенадцать усиливала этот эффект. Я закрыла глаза, подтянула одеяло и немного еще полежала так. Страх улетучился медленно. Ко мне прыгнул мой кот, и от этого мне стало спокойнее. Но, все же встать, выключить телевизор, и погасить свет было пыткой. Но, не смотря на это, я все-таки быстро заснула, ну а уж утром, веселые ласточки, гнездо которых было у меня под карнизом, и солнышко, совсем угнали ощущения ночи.
        - Ко мне снова приходил домовой, - рассказывала я подружкам. И снова я не спросила к чему.
        - Да ерунда все это! - сказала Вера. Наелась на ночь вот и снится черти что!
        - Ерунда! Хорошо бы! - думала я. А мне теперь страшно ложиться спать, потому что, снова испытать такой же страх присутствия существа…!
        Я боялась этого, но снова все было как всегда, и ночи проходили нормально. Иногда я вспоминала эти два случая, и думала, что было такого, что в те дни происходили эти жуткие сцены. Я не могла найти аналогию, чтобы исключить снова такое пробуждение.
        Но был и третий раз. Время шло к Новому году, вечера стали скорыми. И с балкона в окно смотрели звезды. А если выйти на балкон, то сквер был весь белый, и ветки деревьев красиво обрамлены белыми его полосками. Машины как- то гудели по-другому, не так, как весной, Весной даже шум проезжающих машин был веселый романтичный, а сейчас, это скорее было приятное ощущение, что в этом морозе и черной ночи среди тусклых фонарей, человек не один в городе. Прохожих мало, но милый теплый автобус едет с веселыми огоньками по улице, а в нем, такие же запоздалые путники, и автобус с ними, он везет их к дому, он служит людям.
        Я лежала в кровати с зажженным светом, радио убаюкивало меня какими- то красивыми мелодиями саксофона. Вот бы потанцевать под такую музыку с Геной. Эта мелодия так подходила под мои чувства, мою любовь, под эту дымку любви, и нежности. Я дремала, продолжая слушать музыку, но вот мои глаза открылись, и я посмотрела вперед себя.
        На меня смотрел мужчина. С первой минуты, как я увидела его взгляд, я не смогла оторвать свои глаза от него. От его глаз.
        Его черные глаза, были живые с блеском, и добрая улыбка, как- то с любопытством улыбалась мне. Мужчина смотрел на меня как на чудо, которое он рассматривает давно, молча и с удовольствием, как будто ждал, когда я открою глаза и увижу его. Мужчина молчал и смотрел, смотрел. Я смотрела тоже и думала: «Какой красивый! То, что нравится мне, и будет нравиться всегда!»
        Я не видела ни капли изъяна, ни грамма того, чтобы я могла немного упрекнуть. Это был мужчина моей мечты. Я видела только половину его, на нем был красивый костюм в полоску, волосы, как и глаза, были темные, и только кожа светлая. Незнакомец был как будто в висящем надо мной зеркале. Я видела его наклоненным надо мной, как если бы было зеркало, повешенное на стенку под небольшим углом. По мере того, как я любовалась этим мужчиной, я начинала думать, оценивать его и представлять дальнейшие действия. Нужно же было, как- то отреагировать на его появление…
        - А что он тут делает? - подумала я. И как он здесь очутился? В квартире никого кроме меня не было, дверь закрыта. Кто это?! - снова уже с беспокойством подумала я. Красивый! А почему он ночью здесь. Он что открыл дверь. Для чего? Хотел обокрасть, или еще хуже убить!
        Незнакомец был совсем, рядом, у меня в ногах. Ужас снова, как и тогда сковал меня, и я хотела закричать, но крик не удавался. Картина не менялась,
        - Не может быть, чтобы такой красавец, излучающий добро и любовь, захотел меня убить. Я уже прониклась симпатией к этому незнакомцу. Не может человек убить человека, который любит его, зачем, ведь не так много людей способных любить…
        Я еще раз взглянула на незнакомца, он продолжал смотреть на меня и улыбаться терпеливой улыбкой.
        Он, наверное, думает, что я ему снюсь. Может быть, он в таком же положении, как и я, увидел, удивился, проникся… Даже если это сон, - подумала я, но я в нем очень хорошо соображаю. Успокоившись, потому что незнакомец ничего не предпринимал, я стала мыслить и мне пришла в голову мысль. Я вспомнила, как читала, в какой- то эзотерической литературе, что если встретишь во сне не дружественное тебе существо, и ты настолько можешь управлять своим состоянием, что сможешь спросить, как его зовут, то в твоих руках будет все. Ты всегда сможешь поддерживать с ним отношения даже в действительности. Мало того, он сможет ответить на твои вопросы, он видит, что было тогда, что будет потом. Ведь он обитает там, где нет времени, где нет материи, в мире, который нам не понять до конца в этой жизни, но можно лишь приблизиться к его пониманию во сне.
        - Как тебя зовут? - хотела сказать я.
        Я говорила мысленно, и не слышала своего голоса, Сказать вслух было трудно. Язык не шевелился, как иногда не шевелятся ноги во сне, когда тебе нужно бежать, бежать, от страха, от чудовища, от ужасной ситуации. Они становятся тяжелыми и ватными.

* * *
        Проснулась я уже утром.
        - Господи, да что это мне все снится? Такие четкие сны, я же думаю там, вижу кучу деталей, не просто белиберду, какую ни будь, все логично! А уж в этот раз, какой красавец! Зачем он явился ко мне. Откуда? Из параллельного мира, или это то, что я встречу потом? Мое будущее. Может быть, даже в другой жизни? Жалко так и не вышло спросить имя. Сейчас бы вошла с ним в контакт.
        Испугаюсь я его, если еще раз появится? Наверное, нет. С ним бы я пошла на все. Любовь с…… даже если это дьявол, но как красив, нельзя забыть. И главное улыбка! Добрая!
        Днем мысли уходили, а ночью, когда одиночество напоминало о себе, мысли об этом незнакомце возвращались в голову, В мыслях я уже ждала ласк, я о них мечтала, и плевать какой ценой. Я хотела его.
        Мне снился сон. Москва, Библиотека Ленина, эта широкая лестница, по которой я спускаюсь к нему… Это он, тот мой незнакомец, я люблю его, мне приятно его видеть, я счастлива и каждый шаг приближает меня к нему.
        Он стоит в низу и улыбается мне, он ждет меня, протянув ко мне руки. Я прижимаюсь к его груди, и поцелуй, долгожданный медленный, нежный, вливающий в тело такую негу и желание. Я растворяюсь в нем. Мне так хорошо, как не бывает в действительности или бывает краткий миг, здесь этот миг длится и длится. Он бесконечен. Я смотрю в глаза ему, и вдруг, какая то резкая мысль, прекращает это мое упоение. Я еще не понимаю свою тревогу, я внимательно смотрю в его глаза, и вижу эти ушки, как у той старушки. Ушки заканчиваются острыми кончиками. Мой незнакомец, беспокойно ловит мой взгляд, но еще ничего не предвещает дальнейших действий.
        - Господи испуганно думаю я, перед моими глазами встает, какое- то другое лицо, страшное, с ужасной улыбкой. Господи! - перекрещиваюсь я
        - Догадалась, догадалась, - говорит грустно мой незнакомец и исчезает.

* * *
        Утром какое-то смутное чувство, беспокойства не давало мне радоваться предстоящему празднику. Я старалась найти причину. Я умела проникнуть в свой мозг, идти по извилистым тропинкам его, прислушиваясь каким- то невидимым локатором к тому импульсу, который зудит. Я не видела событий, я слушала импульс.
        - Так, так, не то, не здесь, вот импульс стал приближаться. Так, так, так, что это? Я еще не видела причины, но знала, что зона уже рядом. Так, так, вот! Сон. Мой незнакомец, он целовал меня, а я чем- то оттолкнула его, и обидела. Чем? Тут мой взгляд упал на портрет. Улыбка обдала меня холодом, и… уши! У него были такие же уши, с острыми кончиками.
        - Дьявол, мне снился Дьявол! Хотя нет. Совсем не обязательно. Ведь и у старушки было такое же, но она была просто старушка, и немножечко колдунья. Старушка с маленькой придурью, или так на еду себе зарабатывала. Но почему такие уши? Пока что я видела их у троих…
        - Да ладно тебе, придумывать. Никаких ушей я у бабки не видела, - запротестовала Ирка, когда я рассказала ей свои предположения. - Ничего бабулька мне не помогла! Игорек и сам бы пришел. Давай, погадай мне. Я тут в больнице одного мужчину встретила, он так на меня смотрел, и дал телефон!
        Я, обречено вздохнула, и пошла за Таро….
        - Ну, так позвони ему…
        - Я звоню, а его все никак дома нет. Мне уже просто жуть как хочется его увидеть.
        - Ну ладно, сказала, я. Давай потом на кофе посмотрим, а на Рождество будем на бумаге гадать.
        - Давай, давай! Я сделаю столик. У меня все есть. Ты только приезжай, и карты не забудь.
        - Ладно. Мне все-таки льстило, что я нужна, мне верят, и, наконец, все сбывается. Карты говорят правду!

5
        Снова наступил вечер, приближался Новый год, но был день Рождества по новому стилю. В комнате у меня стояла елка, и ее разноцветные огоньки сказочно освещали мою комнату с потушенной люстрой. Детство, сказка, таинство, что-то впереди, хорошее… Мои глаза слипались, а в голове вставал образ того молодого человека, которого я видела уже два раза. Во сне, и где- то там в зазеркалье. Как его зовут? Почему я не знаю? Если бы знала, я бы позвала его сейчас, в эту комнату. Я хотела его глаз, его присутствия. Я кожей ощущала влечение к нему, по моему телу шли мурашки от воспоминания его лица и взгляда. Но это были не мурашки страха, а страсти.
        - Незнакомец, приди, я не боюсь тебя, я хочу твоих поцелуев, я хочу твоих рук, я хочу тебя.
        Глаза мои закрылись. И где были мои мысли о нем во сне или наяву, я уже определить не могла. Я очнулась от своих мыслей, от звонка по телефону. Я вздрогнула и проснулась, и очень не хотелось идти, из теплой кровати и слушать голос, который ошибся номером. Ведь мне никто так поздно не звонил.
        Но телефон молчал. С недовольством я легла в кровать, и стала засыпать, но тут я снова услышала звонок в дверь. Не понимая ничего, я подошла к двери, и посмотрела в глазок. Никого не было. Мне все эти розыгрыши надоели и, упав в кровать в очередной раз, я заснула. Проснулась я, когда светило солнце в окно, на душе было не тошно, но какое-то волнительное чувство, какое я не понимала. И тут я вспомнила, мне снился сон.
        - Звонок. Я подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял мой незнакомец из зазеркалья. Он стоял с букетом цветов в черном пальто, без головного убора. Улыбаясь, он протянул мне букет и, поцеловав меня, вошел в квартиру. У меня не возникло никакого чувства удивления. Это было так, как будто мы расстались вчера, и события жизни лишь продолжаются, имея свою историю, свои ощущения и свое отношение.
        Готовя кофе, я уже ощущала ту волну, которая прошлась по всему моему телу, как только он обнял и поцеловал. Я чувствовала запах его шарфа, я еще помнила прикосновения его рук, от которых мне становилось так тепло и приятно, он был мой, желанный, любимый и все это было сейчас, не в мечтах, не во сне|, не в будущем. Это было со мной, сейчас, я упивалась этим моментом. Впереди у нас весь вечер, все, что он нам сулит, и потом нет конца, а только продолжение, только чувства, только восторг. Мы сели на диван, прижавшись, друг к другу, в руках были бокалы вина, и оно уже начало туманить голову… Я, наверное, очень пьяна, - сказала я со смехом. Но у меня провалы в памяти. Неужели на меня так подействовала эта рюмка… Я пыталась вспомнить, что мы пили, я вдруг перестала помнить, что было секунду назад, я только знала, что хочу, очень хочу все вспомнить и придти в нормальное состояние восприятия. Смешно, но я даже не знаю, как тебя зовут, прошептала я, уж совсем удивившись своему сиюминутному состоянию. Мои глаза закрывались, и уже сквозь туман оцепенения я скорее догадалась, что ответил мне мой любимый. Он
бережно взял меня на руки, и, положив на подушку, начал снимать с меня одежду. Его руки были совсем близко от груди, его губы дарили мне такие поцелуи, которые уносили меня в ту романтическую дымку еще дальше. И как же сладко было это последнее ощущение, которое нарастало медленно, долго, и, наконец, вылилось в такое безумие, что я проснулась, сердце мое, бешено колотилось, а голове стояли звуки Згид, Игид. Первые минуты я приходила в себя от такого прекрасного ощущения, и только, через несколько минут, я постепенно поняла, что я видела, с подробностями, с деталями. И ощущение приобретенного, того, что ты давно хотел и получил… Что это? Имя! Я почти знала имя! Оно звучало в голове его тихим голосом Изигид! Я встала и, ища свой халатик, подошла к пианино. Мои глаза поднялись к портрету, мне показалось, что выражение лица его стало другим. Оно излучало не коварство, но страсть и любовь.
        - Изигид, - сказала я вслух, намеренно, чувствуя, что это должно было иметь свое действие. Я проверяла свое приобретение. Портрет качнулся, как если бы хлопнула дверь в коридоре, содрогнув стену, и вызвав эти колебания… Но мне этого было достаточно.
        Не смотря на прекрасные ощущения сна, на меня навалилась усталость и какое- то бессилие. Как будто, чего- то во мне не хватало. И я все старалась вдохнуть побольше воздуха, и какая то безысходность и тоска была на душе. Ощущение было пре неприятнейшее.

* * *
        Работа, заботы, и мелкие проблемы закрутили меня на какое-то время, не давая подумать о чем- то другом, кроме как придти с работы, упасть в кровать, а утром уже встать, не помня ни снов, ни даже дней рождения своих друзей.
        Ирка позвонила и сказала обиженным голосом.
        - Чего не звонишь-то. Забыла меня совсем! А у меня завтра день рождения. Придешь?
        Меня как обдало холодным душем. Господи, вот летаргия- то.
        - Ир, конечно, приду, не обижайся. Завтра как штык.
        После гостей, я пришла хоть и усталая, но вздохов уже мне не требовалось. Все снова стало на свои места. Энергия восстановилась.
        - Такое впечатление, что в том сне ее из меня выпили, - подумала я.
        Я вспомнила слова тети Веры: «Не принесет добра этот портрет, грех держать такое в доме.»
        Я помнила рассказы о приходящих, после смерти мужьях. Когда жены, радуясь, что снова могут видеть своего мужа, и любить его, ждали каждый день его появления. В тайне ото всех, вопреки всем советам, предостережениям, они жили со своим призраком каждую ночь и ночь от ночи таяли и теряли силы и умирали… Призраки пьют энергию, ведь своей у них мало, тем более, для земных ощущений.
        Оправданный страх снова возник в моей душе, и я постаралась отогнать все свои воспоминания о том сладком сне, и больше про него не думать.

* * *
        Дневные заботы отгоняли эти мысли, ночные страхи тоже. И я думала, что все это закончилось, и все это была череда случайностей, которые я сама подогнала под такую мистику. Но все что произошло, а тем более тот, кто был заинтересован в этом, не зависел от моих желаний, от моих планов. Он существовал сам по себе, и только Он мог влиять на эту историю, и решить, закончить ее или нет. Ведь он был хозяин снов, когда человек является его рабом, когда его мышление отключено, а действуют только силы интуиции, чувств и грез.

* * *
        Был сентябрь. Ночь была беспокойной. Я спала, и мне снился сон, не ясный, в коричнево дымчатых тонах. Пустынная баня, пол покрытый водой, тусклый свет, у меня какое- то беспокойство и тягость. Я иду по этому сырому полу и подхожу к двери, я открываю дверь, и вижу свою бабушку, с каким то свертком похожим на ткань.
        - Бабушка, ты пришла?
        - Нет, я ухожу, говорит бабушка. Посмотри, - она протягивает мне свой кулек из ткани, и я вижу, что в нем лежит младенец. Младенец смотрит на меня, а я замечаю, что лицо его не совсем такое, к какому мы привыкли, круглая мордочка с очень маленьким носиком и маленьким ротиком. И глазами расположенными наискось, они сероватого цвета, а может быть, мне так кажется, ведь все в дымке. Это мой ребенок, это я сейчас родила его в этой бане, бабушка быстро помыла младенца, завернула его в покрывальце, и унесла. Куда?
        - Смотри сны, и не забывай имени, и еще вот это, - бабушка сунула мне в руки бумажку.
        Бабушка закрыла дверь, и догонять ее было бесполезно. Ее уже здесь не было, и малютки тоже. Я открыла сложенную бумажку, в ней были написаны цифры 4536. Понять их смысл мне было трудно. Но я запомнила эти четыре цифры. В паре они давали цифру 9. И наверное в этом был секрет.

6
        Прошло много лет, но мой прекрасный незнакомец больше не появлялся. Он не появлялся явно, с той же любовью, которую он подарил мне тогда, но негласно, он присутствовал во сне. То голос советовал мне что-то во сне, то он путешествовал со мной по мирам иллюзий, то дарил мне вещие сны, которые сбывались всегда. Я ведь знала секрет, я знала его имя, и еще четыре цифры. Разгадка которых, пришла ко мне немного позже.
        Портрет, ту чеканку, мы сняли со стены вместе с другими портретами, когда делали ремонт. Вещи были сложены в кучу в коробки узлы. И потом, через много лет, я вдруг вспомнила, а ведь здесь раньше еще была чеканка! Теперь здесь висели портреты моих близких, и больше ничего… А куда же он делся, подумала я? Не знаю. Может быть, мама выбросила его, пока я не видела, может быть, случайно выбросили вместе с оторванными обоями. А может быть, он исчез также, как и появился. И теперь его портрет висит в другой, чужой комнате? И может быть, другая женщина ждет его прихода? При этой мысли мои глаза на секунду закрылись от воспоминания, и сердце забилось чаще.
        Не знаю, выдержала бы я еще один стресс от его присутствия, я вспомнила ужас и лохматые пальцы, и…поцелуи.

* * *
        Эта история имела и еще не одно продолжение. Слова и советы бабульки, которым я последовала через много лет в трудную для меня минуту, стоили мне нескольких седых волос. А незнакомец? Я увидела его еще раз…
        И еще. Я до сих пор вычисляю того человека, мужчину, с которым, по словам бабульки, меня сводила судьба, но вся его ужасная сущность, все-таки не принесла мне вреда, а прошлась по моей жизни косвенно, но не могу подумать ни на кого. Кто, когда и почему не навредил? Это пока остается для меня вопросом. И возможно разгадка этого родит еще одну интересную историю. Возможно детективную. У бабушки волосы на голове встали, когда она ощутила его в моей жизни!
        Встреча в Рузаевке
        В то время я работала на телевидении, и часто ездила в командировки. Моей задачей было найти нужные микросхемы или конденсаторы, в общем, комплектующие для нашей технической службы. Многие телевидение представляют в виде работы дикторов. Но на самом деле, чтобы диктор появился на экране, и передача прошла без помех, в это должны вложить свой труд тысячи квалифицированных, опытных и ответственных людей. А слава достается единицам, тем, кого видят на экране! И когда я представляюсь при знакомстве, что я работаю на ТВ, мне говорят, - точно, точно! Я вас видел!
        Вот так, выполняла я однажды свою частичку незаметного труда для работы студий, и поиск конденсаторов завел меня в город Саранск.
        Сам завод был в километрах пятидесяти от города на станции Рузаевка. Я это название слышала часто при работе с конденсаторами и поэтому, поехала в командировку без достаточной подготовки. То есть, не узнала точно, как ехать на завод, и на чем. Думала, - городок маленький, там, каждый мне этот завод покажет. Небось, почти все жители на нем и работают. Проблем не будет.
        И вот, остановившись в гостинице Саранска, я узнала номер автобуса, который идет в Рузаевку, и рано утром поехала туда. Вышла из автобуса и спрашиваю у первого прохожего:
        - Не подскажете, где здесь завод?
        Прохожий на меня смотрит недоуменно и плечами пожимает. Спрашиваю у второго - тоже не знает! У третьего.
        - Какой такой завод, нет здесь никаких заводов! - отвечает.
        - Да что же это такое! Не может этого быть, чтобы люди в таком маленьком городке, не знали, где находится завод! Или они такие все вредные, или тупые. Можно подумать, я у них спрашиваю, - где здесь Африка?
        Городок то, весь из маленьких частных домиков, улиц пять насчитается! И все! Наверное, жители и то все друг друга знают, а уж завод!
        Спрашивала, спрашивала, толка нет. А время идет! Мне как- то беспокойно стало. И себя ругаю
        - Ну почему такая халатность? Нужно было все точно узнать! Телефоны, дорогу.
        Пошла я в сторону синеньких палаток, думаю, - куплю себе хоть, что-нибудь попить и поесть. На завод, наверное, сегодня не попаду. Придется возвращаться и в Саранске еще раз спрашивать все точнее. Только бы назад уехать! Как- то здесь все не так, может, и автобус назад только ночью пойдет?
        Но, слава Богу, смотрю недалеко станция с электричками. И на них, как я предположила, тоже можно до Саранска добраться.
        - Ладно, одним горем меньше! Электричка понадежнее будет. Если что…
        На мое счастье и удивление, в маленьких магазинчиках и близлежащих палаточках, везде продавались жареные пирожки, да такой выбор большой и с тем и с другим, и вкусные, к тому же, оказались. И кофе и морс к пирожкам!
        Съев пирожок и выпив кофе, я немного повеселела, и успокоилась. И решила еще раз поспрашивать прохожих. Время шло к двенадцати, и я себе отпустила еще полчаса наудачу.
        - Здесь есть завод конденсаторов. Как до него добраться? - спросила я мужчину на остановке, куда я вернулась.
        Прохожий мне ответил, показав рукой в сторону Саранска: «Да, вот туда идет этот автобус, но он ходит два раза в день… А и, может, уже прошел!
        - А сколько же туда ехать? Долго? - спросила я вдохновленная тем, что хоть один мужичок попался нормальный.
        - Да может часа два, - неопределенно сказал он мне.
        - Да как же два часа, когда я даже сюда меньше часа ехала? Из другого города! А завод где-то здесь должен быть. В Рузаевке! - возмутилась я, чувствуя, что рано радовалась.
        Прохожий пожал плечами, и ушел.
        Стою я на остановке, собираю в кучку полученные сведения, и надеюсь, что этот автобус еще не прошел. Думаю, - мне бы только туда добраться, до завода, хоть к вечеру! А назад можно и завтра! На ночь, глядя, не поедешь. А при каждом заводе есть общежитие, и пристроят меня на ночь, как ни будь. А если нет, то рядом с проходной посижу до утра, не так страшно. Как- то неприятно, что дело не делается и хочется любым путем вперед двигаться, а не назад. И к тому же, кого винить, сама виновата, вот и отвечай! А самой так тоскливо, ведь если бы заранее все узнала, то уже и дела бы сделала и по Саранску погуляла!
        Смотрю, подходит к остановке женщина. Маленькая такая, в бедной одежке, лет на пятьдесят пять. В сером пальтишке, каком - то, старом платочке. Очень простенькая и бедненькая. По типу лица - мордовка. Подошла и встала под навес, как будто тоже автобус ждать собралась.
        - Автобус ждешь? - спросила она меня, спустя минуту.
        - Да! - обрадовалась я, что можно хоть с кем ни будь поговорить. - Но, говорят, он редко ходит?
        - Да он совсем, сейчас не ходит, его отменили. Ты так весь день бы прождала! До ночи! А тебе что, на завод нужно? - спрашивает, хотя я ей еще ничего не сказала.
        - На завод. Но только я туда теперь не доберусь, раз ехать не на чем, - вздохнула я.
        - Да я туда иду, хочешь со мной. Я тебе дорогу покажу, - предложила женщина.
        - А далеко он? - засомневалась я.
        - Да километров пять, - махнула женщина рукой в ту же сторону, что и мужчина показывал. - Пошли со мной, если хочешь.
        Я сначала обрадовалась, и пошла с женщиной. Перешли мы одну дорогу, вторую. Иду я рядом с ней, и одно меня волнует, во сколько я на завод приду и успею ли получить конденсаторы? А то получится, что вся эта дорога зря. Иду и подсчитываю, за сколько мы до завода дойдем. - Километров пять умножить на двадцать минут, за полтора часа дойдем, - решила я.
        А потом, город кончился, и начались какие-то овраги, полянки и отсутствие домов, вот тут я немного стала задумываться. Куда я иду, и куда меня приведут? Думаю, - откуда эта женщина взялась, и почему она ко мне подошла? И про завод откуда узнала! Куда мы идем? И почему я ей доверилась? А вдруг, специально заведет, куда-нибудь, или сама что- то напутает? Ведь мы с ней про завод ничего не уточняли. Вдруг и не на тот завод идем?
        Иду, все варианты рассчитываю, - Успею удрать, если что или нет? Солнце высоко, стемнеет еще не скоро, успею повернуть! - успокаиваю сама себя. - Только вот, найду ли я дорогу назад? - вдруг ужаснулась я, потому что поняла, что не помню как мы сюда шли, я же на женщину смотрела или просто под ноги. Автоматом шла, и путь не запоминала!
        Женщина сначала шла молча, а потом стала рассказывать мне о своей жизни, о своих дочках, о своем доме. И чем больше она мне рассказывает, тем больше мне ее жаль, хоть она и не жалуется, а просто рассказывает. И доброта из нее так и льется. А мне ей уже и помочь хочется и жизнь ее облегчить, и вся ее жизнь, как кино видится. И домик ее, и дочки и убранство комнат…
        А потом, я вдруг свою маму вспомнила. Она умерла год назад. Смотрю, и мне моя мама везде кажется и в земле с травкой, и в облаках. Я везде вижу ее лицо, оно мне так ласково улыбается, и в душе, даже, все переворачивается. Моя мама здесь, но не здесь.
        Иду, слушаю женщину, а земля пахнет, как- то по-особенному, как то знакомо. Таким запахом, какой я запомнила с детства, когда в одном городе жила. Ромашки аптечные под ногами, овражки, травка… Приятно. И никак эта красота с моими страхами не укладывается. Но главное, остановиться, повернуть назад, пока не поздно, и переиграть эту ситуацию не получается. Иду, как загипнотизированная природой, солнышком и ее монотонным разговором. Впереди ничего, кроме полей, лесков и овражков. Но иду, и каждая минута уводит меня все дальше и дальше, и города уже не видно, но я и не оборачиваюсь, а чувствую по времени и по пройденным пейзажам..
        Через час, женщина остановилась.
        - Здесь я пойду в другую сторону, а ты иди туда, - и женщина показала мне рукой в сторону.
        Смотрю, а вдали, километрах в двух, виднеются здания завода и трубы. Но так далеко! Завод маленьким кажется. Почти с горизонтом сливается. А впереди, ровное вспаханное поле, и тропинка, кое-как протоптанная, среди кочек. Но, уж и то хорошо, что видно, уже не заблудишься! - вздохнула в душе я, представляя, как буду пробираться на каблуках по этим терниям. И что от моих новых сапожек останется.
        Распрощалась я с женщиной и бегом, бегом к заводу, даже не обернулась на нее. Вот и проходная. Документы и пропуск. Ну, все, как всегда. Цивилизованно. И автобусы рядом стоят и легковые машины. И люди туда- сюда ходят. А рядом, частные дома с садиками, теленок хорошенький на травке пасется, куры в травке что-то ищут. И, главное, пришла я до обеда. Все успела, И получить продукцию, и походить по заводским магазинам, в ожидании автобуса, который рабочих с завода к станции возил. А ждать не хочется, уже все посмотрела, а до автобуса еще часа два.
        - Не будет ли пораньше автобуса до станции? - спрашиваю я одну работницу.
        - Да что вам автобус ждать?! Прогуляйтесь! Здесь, не далеко. Вон мимо тех домиков и влево, - женщина беззаботно махнула рукой в сторону, совершенно противоположную с которой я пришла. Но я решила, что наверное, эта дорога, хоть и дальше, но не по кочкам.
        - Ничего себе недалеко! - усмехнулась я в душе. Сюда полтора часа шла! Теперь назад с коробкой два идти! Конечно, чужих ног не жалко!
        Но погода была прекрасная, и настроение мое было хорошее. Все обошлось, Никуда меня не завели, все я успела и все получила. А остальное уже ерунда! Я решила пойти теперь уже с легкой душой, не спеша, пешочком к той же автобусной остановке, или станции. И в подарок себе купить еще парочку пончиков в том магазинчике. Имею право! - решила я.
        Пошла я по этой тропинке, мимо домиков с яблонями и золотыми шарами. Мимо кур, гуляющих рядом и спокойно клюющих что-то на земле, мимо кошек сидящих на дровах около домов, и греющихся на августовском солнышке… Встречая по пути беспечно пробегающих по своим делам собак … После городской жизни, это было даже приятно, это было как маленькое путешествие по чужим краям, чудесная прогулка! И я уже настроилась идти так часок. Думаю, - хорошо, что у меня обувь удобная, даже по кочкам при таких километрах ничего не натерла! Повезло.
        Но вдруг за углом улицы, ровно через минут пять, я увидела синенькую палатку! А когда я прошла еще несколько шагов, то поняла, что это та самая с пирожками, да и остановка автобуса - вон она! Я прямо опешила.
        - Как это может быть?! - подумала я. Туда полтора часа, а обратно семь минут медленным шагом!? Завод то в метрах триста от остановки был!
        Тут я уж совсем ничего понимать не стала:
        - Завод в пяти минутах от остановки. Никто не знает где он!
        - Мы шли с женщиной часа полтора, оказывается весь путь десять минут!
        - И о каком автобусе могла идти речь, если здесь все так близко. Я в Москве то от метро до работы дольше хожу! Не думаю, что бы в провинциальном городке люди тратили деньги на автобус, если можно дойти пешком! Да еще и в другой стороне! Идти нужно было налево, а мы пошли направо! Зачем?
        - Наконец, что это за женщина, которая меня провожала, со мной шла, и образ моей мамы мне оживила, и даже запахи детства вернула? Волшебство какое-то!

* * *
        Я ехала назад в Саранск, и впереди у меня был еще весь день! А, выйдя на автобусной станции, я прочла таблички с направлениями автобусов до города моего детства.! Время в пути полтора часа!» Вот сюрприз!
        Получается, мое чутье меня не обмануло. Земля пахла именно так, как в моем детстве, потому что это была та самая земля! Ровно сорок лет я не видела этот город, а узнала его по запаху земли! Все просто!
        Вот только, почему время так растянулось, а потом вдруг сжалось? Как будто, я была в другом измерении, а потом вернулась в это. И на другие вопросы я ответить себе так и не смогла. Но все же, кое о чем догадалась.
        А будет с вами вот что
        Случай из жизни моей подруги
        Как - то раз, я была в гостях у своей подруги Люси. Я часто у нее ночевала, потому что мы учились на одном курсе института и были подружками. Нам было весело жить вместе. И про женихов поболтаем, и задания вместе решим. Я конечно с пустыми руками в гости не приходила, всегда куплю что-нибудь вкусненького, и принесу им в дом. Мы сядем за стол вчетвером: я, Люда, ее мама и брат Саша, и пируем. Отец Люси к тому времени умер. И тете Маше приходилось одной на свою маленькую зарплату и пенсию от мужа, растить двоих детей. Поэтому ничего лишнего они себе позволить не могли, но всегда угощали меня, и кормили. Поэтому, мои покупки были маленькой радостью. И пока мы сидели за чайком с тортиком, про все успевали поговорить, и старое вспомнить. И мне как- то так хорошо было! Как в своей семье. Ночевать можно было, и с Люськой на одном диване, и если хочешь, на полу на матрасе. Все было просто. И ее мама, спокойно воспринимала таких гостей как я, и никогда не была против.
        В этот вечер разговорились мы про чудеса всякие, которые в жизни случались, и тетя Маша рассказала такой случай…

* * *
        - Это сейчас мы так бедно живем, одной с двумя детьми конечно трудно. А раньше! Жена летчика! Он уже был майор. Зарплата, паек, всякие льготы. Да еще несколько лет мы жили в Германии, так, что у нас все было, дом-полная чаша. И фрукты и конфеты, и все что я захочу то и покупала. Я любила красиво одеться, и платьев у меня была куча и у Люсеньки и туфельки разные, и платья, и шляпки! Мы обе разодеты были. Всегда все не как у других.
        - Я сейчас тебе фотографии покажу, - сказала моя подружка и достала альбом с фотографиями.
        Мама Люси была сфотографирована в чернобурке, с ярко накрашенными губами, в красивой фетровой шляпке с бантом. Молодая и богато одетая.
        - А здесь вот наш папа в форме, это мы еще в Германии были, мне тогда годик был. А вот я… Правда, хорошенькая?
        - Ой, мы ее с Колей тогда баловали! Одна! Все ей! Возможностей много. Хорошенькая девочка была, носик маленький, глазастенькая. Все смотрят на нас и нахваливают. Какая я красивая, да как могу со вкусом одеться. Да какая у нас дочка. И какие мы счастливые…
        - Да, вы, и правда, красивая, а муж тоже очень хороший, такой мужественный. И как здорово ему в форме! Сказала я, чтобы сделать приятное Люсиной маме.
        - Ну, у него характер был не мед, резкий был человек. Но меня с Люсей любил…
        И вот однажды, - продолжила рассказ тетя Маша, вышли мы из дома, мы тогда жили около метро Аэропорт, и направились на автобусную остановку. Я и Люся. Как сейчас помню, это был апрель. Мы еще в пальто ходили. Проходим арку, я Люсеньку за ручку веду. На улице так хорошо, весна, солнце, осталось только до остановки дойти, мы ехали в Военторг. Вдруг, смотрю, при выходе из нашего двора стоит такой приятный мужчина, лет сорока пяти. В габардиновом пальто, шляпе. Очень приличный и солидный.
        Ну, стоит, и стоит. Я на него посмотрела и хотела пройти мимо. А он, ко мне обращается.
        - Гражданка, какая у вас красивая дочка!
        - Спасибо, хотела сказать я и пройти мимо. Но мужчина продолжал…
        - Я вам хочу сказать, что с вами будет в вашей жизни, я вижу ее.
        - Как интересно! Прямо такой мужчина? - удивилась я. Обычно бабушки, цыганки, а тут мужчина! Необычно.
        - Да, вот именно! Вроде не цыган, обычный москвич. И даже не обычный, а как артист, одет красиво и лицо благородное. Как- то странно все это мне показалось, - продолжала тетя Маша. Но мне вдруг захотелось узнать, что будет дальше. Вокруг полно народа, что он мне сделает? - думаю. Пусть скажет. Очень даже интересно! И я думала, что дальше будет так, как я представляла. Мой муж получит повышение по службе. Мы будем жить в Москве, получим большую квартиру, моя дочка вырастет…
        - У вас скоро еще сын будет. Такого-то числа родится. Умный будет мальчик, вы с ним горя знать не будете. У него будущее хорошее! - сказал мужчина. Он выучится и быстро карьеру себе сделает. Все у него будет прекрасно в жизни.
        Про мальчика начал, про то чего я совсем не ожидала. Как в июле, родится, недоношенный что - ли, - подумала я. А муж мой в больнице лежал, с маленькой травмой. Так что сроки уж совсем не сходились.
        - А про нас с Люсенькой? - подумала я. Но мужчина продолжал, и опять такое выдал, чего я и в голове не держала.
        - А дочка ваша со сложным характером. Концерты вам закатывает! Любит плакать и капризничать. И часто вы не знаете, как ее успокоить. У нее в жизни все сложится трудновато. И муж не один будет и детей двое.
        Мне сразу как-то неприятно стало. Наша любимая дочка, и такая у нее жизнь будет. Откуда он знает, что она такая капризная? Сейчас бегает, прыгает, не плачет! Веселая, с ним поздоровалась. Но ведь правда она нас порой своим характером и капризами доводила. И как это он узнал?
        - Ваш муж умрет такого- то числа. И поэтому, вам потом придется жить в другом городе, одной, с детьми. Вы долго проживете одна, трудно будет, мало денег, но старость будете доживать с седым человеком, который вас будет очень любить, закончил мужчина и посмотрел на меня с грустью.
        - Ну, вы наговорили, какой- то кошмар! Лучше бы я с вами не останавливалась. Зачем? - я обиженно посмотрела на него. Так утро хорошо началось и на тебе. Специально вредничает и каркает, - думаю. У самого в жизни что-то не удалось, вот и измывается над прохожими.
        - Представляешь, это после того, как только и слышишь похвалы, какая я красивая и какая счастливая, услышать про такую ужасную будущую жизнь!
        - Мужчина виновато посмотрел на меня, обречено вздохнул, надел шляпу и пошел в другую сторону, - закончила тетя Маша свой рассказ.
        - Вон Люся даже все это помнит. Он много про нее наговорил. Я уж сейчас немного подзабыла все подробности.
        - Да помню, такой симпатичный, мне понравился, - подтвердила Люся. - Но я ничего тогда не поняла, потому что половину не слушала и бегала рядом. Мы потом еще надеялись, что все это вранье, и мужчина разыграл маму. А потом!
        Но потом оказалось, что мама уже в тот день была беременная, и ровно в тот месяц, когда сказал незнакомец, у нас родился Саша. Именно мальчик. Все сходилось, но это значит, что дальше должен был быть кошмар!
        И он начался. У папы вдруг очень сильно заболела голова. Он попал в госпиталь. И когда его там осмотрели, оказалось, что у него в голове опухоль. Его на операционный стол, и прямо на столе во время операции, он умер.…
        - О, он еще много говорил, и все сошлось, добавила тетя Маша. И вот живем теперь так, как сейчас. Вот только седого мужчины пока нет. Уж сорок пять, неужели еще появится. Обещал хорошего. Любить будет! Если бы знала, что все так и случится, побольше у него спросила, и запомнила бы поточнее.
        - А мне, впереди ничего хорошего, - вздохнула Людка. Мужья плохие и нервы.
        И все же мы благодаря своей молодости не очень верили в плохое, и думали, что сами сделаем себе судьбу.

* * *
        PS
        Прошло много лет, и я стала свидетелем, как пророчества того мужчины стали исполняться. Мы окончили институт, и вышли замуж. Но у моей подруги жизнь сложилась не очень хорошо. Девочка у нее родилась с маленьким дефектом, и муж был задиристый, все скандалы устраивал. Обижал ее. Они развелись очень быстро. Потом Люська вышла замуж за второго, родила сына, но и второй брак удачным не был. Так моя подружка и промучилась, пока второй раз не развелась.
        А ее брат Саша, быстро сделал карьеру и стал важным специалистом. Все у него шло как по маслу.
        Мама их, вдруг, познакомилась с одним мужчиной. И так он к ней привязался, что вскоре она вышла за него замуж, была очень счастливая, потому что, он ее просто обожал, делал, только как Машенька скажет, и во всем помогал. Вот и вышло, что прожила она свою оставшуюся жизнь с седым человеком, дядей Сережей.

* * *
        Я часто вспоминала этот случай. И только сейчас, когда писала эту книгу, вдруг все сопоставила и поняла. Это был сам Мессинг! Он ведь тоже там, около Аэропорта жил. И возраст, и описание точно сходились. Мало того, он подарил на самолет деньги и Люсин папа возможно видел его и возможно принимал участие в испытаниях этого самолет. И в Германии Мессинг был у летчиков. Так что, он его и вспомнил, когда тетя Маша с его дочкой мимо проходила.
        А я всегда им восхищалась, и очень хотела попасть к нему на концерт. И вот однажды, когда мы с этой самой Люсей в 1968 году были в Керчи, мы увидели объявление, что в 21-30 в парке, состоится концерт и сеанс с опытами Вольфа Мессинга. Удача! Мы ждали, ждали его приезда, но концерт так и не начался. Наверное, его отменили из-за проблем у самого Мессинга. Стало уже темнеть, и мы ушли домой, на квартиру, которую мы снимали. А сейчас я думаю, вот бы встреча была! Мессинг, наверное, вспомнил бы Люську, он же маг, и еще что-нибудь ей сказал бы. И мы у него про свою жизнь спросили. Но не судьба. Вот такие бывают переплетения в жизни.
        Старушкин подарок
        - Надежда Николаевна! - девушка в белом рабочем костюме подошла к начальнику смены.
        - Валя, что случилось? - спросила, отрываясь от отчета, Надежда Николаевна.
        - Зуб болит, терпеть больше не могу! Не знаю, как смену доработать.
        - Подожди, подожди, я сейчас тебе таблетку поищу, может, получше будет? - забеспокоилась Надежда Николаевна, которая была очень добрым человеком. И всегда старалась войти в положение своих работниц.
        Отпустить бы ее домой, но положение было критическим. Сегодня на работу не вышло несколько человек. И, те, кто работал в эту смену, уже работал за двоих. Потерять еще одного работника, да еще тестомеса, было бы катастрофой. И Надежда Николаевна задумалась, как выйти из этой ситуации и не остановить производство.
        - Да я все понимаю, Надежда Николаевна. Сейчас немного посижу у вас и пойду работать. Хоть бы немножко успокоился, уже вся голова раскалывается, сказала девушка, взявшись за щеку.
        Дело было на хлебозаводе в мелкоштучном цехе, который выпускал всякие разные сдобные булочки. Это были семидесятые годы, когда рабочих рук не хватало, а план был делом святым. И, пущенные в ход продукты, должны были пройти весь цикл, иначе это была бы неоправданная недостача и брак. А такого допустить было никак нельзя. Нельзя было допустить, чтобы москвичи, придя рано утром в булочную, не обнаружили там калориек и свердловских булочек, сметанных лепешек и огромных плюшек. Вы, наверное, помните, какие вкусные булочки были раньше? Это потому, что туда шли только отборные и натуральные продукты. И выпечкой занимались профессионалы своего дела, которые не один год оттачивали свое мастерство.
        - Валь, у меня должен быть анальгин, выпьешь, и все пройдет, но завтра обязательно к врачу сходи, а то, так может разнести, что резать будут! - Надежда Николаевна поискала в аптечке, но таблеток подходящих не было! Сходила в соседние цеха, но и там не нашлось. Ночная смена, в аптеку бы сбегать, но все закрыто…Что делать?
        - Надежда Николаевна, нашли таблетку, - спросила с надеждой Валя, через силу улыбаясь.
        - Ладно, сказала Надежда Николаевна, мы и без таблетки обойдемся, я сейчас тебя сама полечу. Я ведь умею зуб заговаривать.
        - Да!!! - округлила глаза Валя, а как? Надежда Николаевна, заговорите мне его скорее!
        - Садись на стул, и не подсматривай, а то ничего не получится, - сказала загадочно Надежда Николаевна..
        - Не буду! - пообещала Валя.
        Она села на стул, а Надежда Николаевна встала сзади, что-то пошептала, и что- то сделала руками.
        - Все! Можешь идти! - сказала она.
        Валя встала со стула. И что, точно пройдет? - спросила с надеждой она.
        - А вот, посмотришь! - многозначительно улыбнулась Надежда Николаевна.
        Смена пролетела быстро, потому - что некогда было считать часы. Нужно было получить продукты, рассчитать рецептуру, замесить различные виды теста, а потом каждый вид раскатать по-своему и нарезать заготовки, да сформировать различные булочки. А еще посадить их в печь, после этого вынуть горячие протвешки, и аккуратно снять готовые булочки, да положить на лотки. Работа в основном ручная, и не стандартная. План такой, что только разворачивайся. И вот конец смены, утро, и девчонки побежали в раздевалку. Все, сегодня отработали!
        - Валь, ну как зуб? - спросила Надежда Николаевна Валю, которая пробежала мимо ее кабинета, сказав быстро, - до свидания.
        - Ой! Надежда Николаевна! Да я и забыла про него! Вот здорово! Вы бы не сказали, я бы и не вспомнила. А как это вы?
        - Секрет, - сказала с улыбкой Надежда Николаевна. Если расскажу, то действовать не будет! Она была довольна, что помогла девушке, и сама удивилась, что у нее все вышло.
        - Неужели и правда старушка мне секрет открыла? Вот это да!
        И Надежда Николаевна стала вспоминать эту старую женщину и ее слова.

* * *
        А было это так…
        Надежда Николаевна шла по улице с работы. Была весна, и так приятно светило солнышко, и уже бабочки летали, и деревья стояли с мелкими свежими листочками, которые городская пыль еще не испортила. И все было так красиво. Прохожие шли с ветками черемухи. И Надежда Николаевна подумала, что завтра тоже нужно сходить в лес и сломать одну веточку.
        Впереди шла старая женщина, и что-то спрашивала у прохожих. Но они, не глядя, проходили мимо, или что-то быстро говорили ей, но, наверное, не то, что ей было нужно, потому что старушка снова обращалась с вопросом к прохожим. И не получив ответа, она наконец остановилась на тротуаре, беспомощно глядя куда - то. Старушка была бедно одетая. По сгорбленной спине и по худому тельцу с множеством морщин на лице, можно было предположить, что ей лет восемьдесят.
        - Бабушка, что вы хотели? - спросила Надежда Николаевна, улыбаясь. Может быть, я вам подскажу.
        - Ах! Да ты может и не знаешь… - сказала старушка.
        - Ну, все- таки, давайте я вам помогу…
        Старушка, вдруг выпрямилась, улыбнулась и говорит:
        - Да вот ищу я одно место, где мосток, бережок и песок. Знаешь ты такое место?
        - Знаю! - сказала Надежда Николаевна таким тоном, как будто ей в это время было лет десять, а подружка спрашивала ее, - а ты знаешь, что у меня в руке? При этом, ничуть не удивившись, неопределенности вопроса.
        - Это на Володарке. Сядете на такой-то автобус, спуститесь с горки, тут вам и мосточек, и бережочек, и песочек.
        Старушка, как бы помолодела сразу. Взяла Надежду Николаевну за руку и говорит.
        - Ты очень добрая и хорошая. Всем стараешься помочь… Но доброта дело неблагодарное! Корыстный человек, добра не сделает, разве для того, чтобы выгоду получить. У тебя корысти нет! Душа велит, ты и делаешь. Только такое добро ценное. И не бойся, когда потеряешь. Больше потом найдешь… А я тебе, за то, что душа то у тебя светлая и добрая одну вещь скажу, только ты ее никому чужому не говори! Потом, можешь дочери сказать. Но, сама тогда уже делать так не сможешь. Это ей передастся. Так что, пока храни секрет, и продолжай делать добро. Так может, и зла на земле меньше станет. А его здесь очень много!!!
        Надежда Николаевна внимательно слушала бабушку. Она не могла обидеть старого человека недоверием или неблагодарностью.
        - Спасибо, спасибо бабушка. И что же вы мне скажете? - спросила больше из вежливости, чем ожидая действительный ответ, Надежда Николаевна.
        - А вот что…
        И старушка сказала и показала, что должна делать Надежда Николаевна, чтобы помочь людям в определенный момент.
        - Запомнила?
        - Запомнила, спасибо, но мне идти нужно, бабушка.
        - Иди с Богом, - сказала старушка, и надейся….
        - Надейся!? - странно, как будь - то старушка назвала ее по имени.
        Надежда Николаевна, шла вдоль своего дома к подъезду, смотрела под ноги и думала: «Что это? Может, ерунда какая- то? Да ладно! Главное, старый человек доволен остался. Но место- то ей нужно было, прямо как на Володарке! И как быстро я сообразила про это! Да, странно!»
        А потом прошло время, и Надежда Николаевна забыла об этой встрече, а случай на работе, про бабушку и ее заветные слова ей напомнил. Как- будто даже кто-то ей шепнул, - попробуй, как бабушка научила.
        - Значит, старушка правду сказала? Или просто так совпало? - думала Надежда Николаевна. Нужно будет еще раз попробовать! А как хочется рассказать про это, но нельзя! Нет, попробую еще раз, если выйдет, то не расскажу, а если не получится, то значит это все сказки и можно рассказать, - так думала Надежда Николаевна. А потом снова забыла эту историю, пока не выпал случай помочь еще раз.
        Потихоньку, полегоньку, одна девочка рассказала другой, та третьей. И как у кого что-то не получается или болит, то к Надежде Николаевне идут. Надежда Николаевна и сама до конца не верила в это, и все отнекивалась:
        - Да не умею я ничего, да это все преувеличивают. Вам сказки рассказали, а вы и верите. Что я вам врач, что - ли!
        - Не сказки, вон у Веры все прошло, и Лизе вы помогли! - говорили женщины.
        Делать нечего, просят, значит нужно помочь. Что больше действовало? Тот секрет, или доброе слово, да участие? Людям очень часто совет нужен, и ободрение. Успокой душу, посей надежду. Вот и легче жить, и проблемы меньше кажутся. Надежда Николаевна сама в уныние не впадала, и других от этого уводила.
        Вскоре, Надежда Николаевна ушла на пенсию и вздохнула свободно. Но иногда все же, в безвыходном случае, когда других средств помочь не было, то слово говорила, и людям помогала. И добрая была до последних своих дней. Последнее отдаст, но поможет.
        Года за три до смерти, она все рассказала своей дочери, так что, может, еще и будет действовать Старушкин подарок.
        А глаза то, голубые!
        Рассказ моего соседа по даче
        Однажды у меня была очень большая проблема. Мне нужно было подать документы на квартиру, а у меня все их не брали. То, сегодня там буква не так написана, то завтра, подпись нужна еще другая. То, сегодня этого человека нет, а другой не берет. То завтра, у меня у самого, вдруг, внезапно что-то случалось, и я не мог выйти из дома. Ну, каждый раз препятствия! Уже замучился ходить, а дело сделать нужно. И камень этот висит и висит.
        И вот в последний раз собрал я все документы, проверил все подписи, сложил их в папку и пошел в ЖЭК.
        Иду через Ленинский проспект, и голову повесил, все в уме представляю, что сегодня опять не так окажется. Остановился посредине перехода и жду, когда зеленый свет загорится. Вдруг чувствую, меня кто- то за рукав подергал. Посмотрел я в сторону, а там женщина старая стоит.
        - Чего ей нужно? - думаю.
        А она мне и говорит.
        - Ну что ты так переживаешь? Все никак дело свое не закончишь? Так вот, иди спокойно и не думай. Сегодня все будут на месте и с первого раза у тебя все возьмут. Сегодня все у тебя получится.
        - Я так удивился. Откуда, думаю, она про мои дела знает? Наверное, так по виду догадалась?
        Смотрю на нее и удивляюсь, но не только на это! Мне еще очень странным показалось, что при ее почтенном возрасте, глаза то у нее синие- синие. Ясные- ясные, и какие- то сверкающие, как сапфиры! Я такого цвета у молодых не видел, а тут у старой женщины!
        И как- то все в голове путается, что понять до конца не могу, старушка это, или наоборот, молодуха. Тут я машинально посмотрел на дорогу, но машины еще шли, и я, хотел было, уже задать женщине вопрос. Смотрю, а никого около меня нет! Оглянулся, и там и здесь машины идут, перейти такую ширину она за секунду не могла бы, но нет ее!!!
        Ничего я не понял, и, перейдя дорогу, пошел в ЖЭК. И что ты думаешь?! У меня там, за одну секунду все приняли, поулыбались, и сказали, что мой вопрос на следующей неделе будет решен! Расшаркались почти. Тут я снова старую женщину вспомнил. Чудеса!!!
        Прихожу домой, жене рассказал. Она подруге. А подруга, верующая, в церковь часто ходит, все церковные ритуалы выполняет. Так она моей жене все уши прожужжала: «Иди к батюшке, все ему расскажи. Да свечку поставь. Поблагодари Бога!»
        Моя должность и партийность?! В церковь ходить не положено! Но все-таки я сходил. Подошел к попу, и рассказал ему, все, что со мной произошло. Думал, он меня не поймет и, в лучшем случае выслушает. А Батюшка, совсем даже не удивился, и говорит:
        - Да ты уже не первый. Ко мне часто с таким приходят. Пошли со мной…
        Подводит он меня к иконе, на которой женщина изображена и говорит: «Ну что? Ее видел?»
        Я смотрю, - она! И глаза те же самые! Синие..
        - Это Богородица! Бывает сын мой, бывает. Ходит она среди людей. Показывается. Вижу, что ты неверующий, вот теперь задумайся. Может, к Богу поближе будешь. Каждый своим путем к Богу идет. А уж тебе такая подсказка!
        А я тогда подумал, - как хорошо, что меня в детстве родители окрестили.
        Хоть еще и не совсем я верующий стал, но в глубине души порадовался. Все мы, когда страшно, Бога вспоминаем и верующие и неверующие.
        Бедная, одинокая бабушка
        Это было совсем недавно, как раз в то время, как мне пришлось оформлять пенсию. С первого раза сдать документы не получилось, и мне пришлось собирать справки и печати. Противно! Но был один плюс. Справки эти нужно было взять с предприятия, на котором я начинала свою трудовую жизнь. На котором, я не была уже сорок лет. А значит, снова попасть в места своей юности.
        Сорок лет! Почти сорок. Мне было тогда семнадцать. Я училась в вечернем и работала секретарем директора. Здесь же работал мой отец. Сорок лет назад ему было всего- то пятьдесят один год. Моложе меня сегодняшней. Вот до чего я докатилась. Я уже сама пенсионерка. Кошмар!
        Попасть в места под названием «сорок лет назад» было и просто и тяжело. Просто, потому что, это было всего часа полтора езды. На современных маршрутках, которые не заставляют тебя ждать и мерзнуть на остановке. И домчат тебя за какие-то двадцать рублей в твою юность.
        Тяжело, потому что, попасть в те места и не встретить там своих друзей, не ощутить себя юной девочкой, и не подойти к отцу, который, тогда был и жив и здоров и энергичен. Ведь тех людей, даже если они сейчас живы, сегодня нет. Они уже другие. Что уж говорить о тех, кто ушел….
        Придти в те места, значит, ощутить всю эту бездну между тем временем и этим. Ощутить все те потери, которые ты имел в течение жизни, а теперь получаешь в виде памяти в одно мгновенье. Быть в пространстве, но не во времени. Вот в этом и была пытка.
        Но, запрятав подальше свои сантименты, я села в автобус и поехала. Места узнавались, и нет. Слишком много построено, слишком многое изменилось. Но люди на остановке в этом подмосковном городе, где я провела два года, должны были быть те же. Вернее пожилые люди. Молодежь была моложе, чем промежуток прошедших лет, и я их не могла знать и видеть раньше. А пожилые? Я вглядывалась в лица, и все хотела узнать в них тех жителей города. Но тогда они были молодые! Что им было тогда, лет по сорок, по тридцать. Теперь это были бабушки. И это было очень странно. Ведь в моей голове все это превращение произошло за несколько минут. Я всматривалась в прохожих и надеялась увидеть своих бывших подруг. Но город теперь был чужой, прохожие меня не узнавали, и я для них была тоже чужой.
        Мороз стал более крепким. И я сразу вспомнила, как в молодости стояла на остановке в своих коротких сапожках на шпильках, в пальто с искусственным белым воротником, модным, но совершенно, леденящим, а не согревающим, и пресловутом капроне.
        Зима сегодня была, как тогда. И холодно было как тогда. А в Москве мы думали, что климат стал теплее. Мы не мерзнем почти, даже зимой. Не потому, что стало теплее, а потому, что в городе метро, и не нужно часами ждать автобуса. Вот и вся разгадка. Здесь же я стояла и мерзла.
        Завод встретил меня совершенно отчужденным видом. И стало тошно, и очень ярко понятно, что я уже не встречу здесь те годы, они прошли. И папы больше нет, и он не подойдет и не обрадуется моему приходу: «Ой, Люлька! Пойдем, я покажу тебя своему другу, Ивану Ивановичу. Пусть посмотрит, какая ты у меня красивая»!
        Время и пространство не совпадали. И завод был другой. Посмотрев из окошка проходной на окна, где стоял мой рабочий стол, и кульман. Окно, в которое я каждый раз смотрела на восход солнца, из - за церкви, я не уловила того, что ощущала тогда. Тогда пейзаж казался знакомым- знакомым. Теперь, он как- то съехал и затуманился. Он стал не таким. Его испортили гаражи, какие-то бетонные заборы, металлические решетки…
        Я уезжала с облегчением. Я не хотела таких стрессов, я хотела в привычные для меня места.
        Снова остановка. И несколько человек ждут автобуса на Москву. Но сейчас мороз уже стал привычнее, или я еще не очень замерзла после завода? Я стояла и в последний раз смотрела на улочки, магазинчики и старую центральную площадь с гастрономом.
        - Дом культуры! Сколько танцев, концертов и праздничных огоньков, было здесь! Я впала в ностальгию….
        Вдруг на мою руку с тяжестью опустилось чье- то тело. И чья- то рука, ухватившись за мою новую норковую шубку, держалась, уцепившись крепко, крепко.
        Я обалдела от такой фамильярности, и, испугавшись за участь меха, оглянулась. На моей руке висела старушка.
        Она была маленькая. Одетая во все черное. С пакетом из пластика в руках. Старушка оперлась на мою руку, чтобы безопасно спуститься с бордюра на тротуар.
        Я не стала отдергивать руку и помогла ей. Старушка засеменила дальше. Через несколько секунд я оглянулась на нее. Старушка неловко шаркала ногами по скользкому снегу. Сумка падала у нее из рук. И ее руки в варежках, все старались подобрать сумку. От этого пальто ее было в талом грязном снеге. Но видно бабушке нужно было перейти через шоссе.
        - Да кто ж ее посла, одну, в такую не близкую дорогу? Наверное, одна живет и никто ей и хлеба не купит! Господи, да она и перейти не сможет! - забеспокоилась я.
        Машины то и дело сновали туда сюда.
        - Здоровому человеку трудно перейти, а у нее столько реакции нет, чтобы это сделать! - подумала я снова, увидев ее неуверенные шажки.
        - Бабушка я вас переведу, - не выдержала я, подбежав к ней и подставив свою руку.
        Бабушка доверчиво, как так и надо оперлась на мою руку и как прицеп потащилась за мной.
        - Может, это бомжиха? - подумала я. Как же хорошо я смотрюсь. Может вся остановка потешается? Я еще раз посмотрела на женщину.
        - Да нет. Одета чистенько. Вещи добротные, новенькие. Но почему одна?
        - Бабуль у вас ноги болят?
        - И - и- и- и, - заныла на распев старушка.
        - Инсульт! - догадалась я.
        - Да, - кивнула она.
        Странно, она хорошо слышала, не смотря на свой толстый платок и мой тихий голос.
        - Так нас вдвоем сшибут, - подумала я, с трудом дотащив бабульку до середины шоссе, и увидев вдали мчащийся на нас грузовик.
        Но все кончилось благополучно. Дорогу мы перешли.
        - Бабушка, мне на автобус, а вы идите, - я поставила старушку возле развилки тротуаров.
        - И - и- и, - снова запела старушка., и я поняла, что она хочет полной услуги. Она хочет, чтобы я довела ее подальше, точно на ее тротуар!
        Я рискнула потерей автобуса и довела бабушку. Поставила ее в правильном направлении. Поправила в ее руках сумку. И, помахав ей рукой, спокойная за ее дальнейший путь, я перебежала дорогу, дошла до остановки и все- таки снова оглянулась. Идет ли старушка, не запуталась ли? Не упала ли?
        Бабушки не было! Тротуар широкий ровный, белый от снега был пуст! Прошло только около минуты. И не могла старушка, за это время, со своей нерешительной походкой, упрыгать как стрекоза в необозримую даль. Метр, вот возможный результат ее передвижения за эту минуту.
        Но старушки не было!
        Тут - же подошел автобус, и я не смогла еще раз пройти на то место, где оставила старушку. Да и собственно, это было ни к чему. Все просматривалось прекрасно. - Но тогда, каким образом, и куда исчезла она? - все задавала я себе вопрос.
        Войдя в автобус, я все недоумевала. Что это? Что это за мираж такой?

* * *
        - Да, я слышала, что вот так святые иногда появляются, - сказала моя подруга, когда я рассказала ей этот случай. Они появляются, когда хотят помочь, или спасти. Или проверяют, какой ты человек, а потом благодарят. Что-нибудь в жизни твоей изменяется в лучшую сторону, после этого?
        - Да нет… Никих три желания и никакой прибыли за помощь этой странной женщине, я не получила. Я имею в виду сказки. Там благие дела всегда оплачиваются. Горя тоже не было. Хотя постойте!
        Ведь тогда внезапно и очень тяжело заболел мой любимый человек. Именно в эти дни! Я об этом узнала позже из письма. И не было никакой надежды. Но он выздоровел, не смотря ни на что! Может быть, такую награду я получила?
        Вот так! Конечно! К этому я встретила старушку! Я ей помогла и она мне тоже. А я и поблагодарить то ее не подумала! Хотя бы в мыслях!
        - Пусть поздно. Но спасибо тебе бабушка! Уж кто ты? Ксения, или Матрона, или сама Богородица? Спасибо. Бог с тобой. И с нами.
        Умные вещи
        Рассказы о том, что и вещи умеют думать
        Потерянная книга

1
        В то время, о котором я поведу рассказ, а было это в семидесятые годы прошлого века, во многих квартирах Москвы еще не было собственного телефона! Это сейчас они стоят и в каждой комнате, и на кухне, и вдобавок к ним, для удобства еще и мобильники придумали. Говори, с какого хочешь! Хоть с трех сразу! И с женой, и с мамой, и еще…. Да с кем хочешь!
        А тогда, чтобы поговорить с другом или девушкой, или пригласить родственников в гости, нужно было выйти на улицу, и, подойдя к телефонной будке, зачастую еще и постоять в очереди. А еще, при себе нужно было иметь много монеток по две копейки, на случай, если автомат первую проглотит, или другой такой же гражданин, за ради Бога, у тебя две копейки попросит:
        - Друг, не найдется ли у тебя двушки? Позвонить позарез нужно! Во спасибо! Выручил!
        Бывает, что и у тебя так случается, почему же человеку не помочь. Помоги другому, и тебе когда-нибудь помогут!
        У меня была свекровь, и она всегда говорила: «Человеку нельзя отказывать в воде и хлебе! И еще в двух копейках, - можно было добавить к ее афоризму.

* * *
        В один из дней в той старой Москве, в своей квартире в Царицыно сидел молодой человек, и с наслаждением разглядывал, только что приобретенное, собрание сочинений Ярослава Гашека.
        Он с любовью гладил ярко желтый переплет, смотрел на портрет писателя, который удивительно был похож на него самого, и листал страницы, останавливаясь в некоторых местах, и читая некоторые строки. При этом, он сначала начинал улыбаться, а потом просто хохотать, до слез.
        Он уже давно прочел всего Швейка, и даже не один раз! Но книга, все- равно тянула его к себе, и он читал, и читал ее снова. Молодой человек даже подумывал написать еще несколько глав, потому что он уже так хорошо изучил похождения Швейка и сроднился с ним, что даже, кажется, знал и всю его дальнейшую смешную и грустную жизнь в отличии от других читателей. И эта жизнь должна была продолжаться, так просили его все персонажи книги, и конечно сам Иозеф Швейк.
        Теперь! У него была собственная полная версия «Бравого солдата», и она лежала у него на столе!
        - Я счастливчик, - думал молодой человек. В наше время купить Швейка! Это же просто чудо! Всего за десять рублей, пять томов. Пойду, позвоню жене, она просто обалдеет!
        Молодой человек еще с полчасика почитал любимые места, и, наконец, вышел на улицу вместе со вторым томом, направившись к телефонной будке, что стояла за углом дома. На улице сверкал май, яркое солнышко освещало свежие листочки деревьев, легкие облачка порхали над головой в ярко голубом небе, и настроение у молодого человека было такое же распрекрасное.

* * *
        В телефонную будку стояло всего два человека, и пока молодой человек, а его звали Виктор, ждал своей очереди, он продолжал читать книгу.
        - Люсь, сказал он, наконец- то в трубку, ты не поверишь, я нашел Швейка!
        - Да всего десятка! - оправдался он. - Ну, Люсь, не надо мне нового свитера, я и в старом похожу! А тебе? Да нам завтра премию дадут за тему, так что мы с тобой богатые! Могу же я себе доставить маленькую радость?! Ну не мог я пропустить такой случай! Мужик, какой-то около Букиниста с рук продавал. Да у него и другие бы взяли, только я первый подошел. А я тебе сейчас пойду, тортик куплю, - постарался задобрить жену Виктор. Какой ты хочешь? Марику?
        - Слышь, мужик, хорош! Уже десять минут говоришь! - услышал Виктор голос мужчины, который открыл дверь в будку.
        - Обнаглели, залезут и не выгонишь! - завизжал голос, какой- то бабульки, Хамье!
        - Я ветеран, стою, с больными ногами, никакого уважения, ну и молодежь пошла, - проскрипел седой мужчина.
        - Да я сейчас, еще секундочку, - постарался успокоить очередь Виктор. Мне очень нужно!
        - Выходи, говорят! Разговорился! Всем нужно! Мне вот снохе позвонить нужно, а она сейчас на работу уйдет, что тогда? - продолжала голосить бабка.
        Виктор, не желая ссориться с очередью, быстро сказал жене, что много народа, и он говорить больше не может, и повесил трубку. Он уже было, собрался выйти из будки, не договорив с женой, какой же ей купит торт, если не будет Марики, но в этот момент, молодой человек, уже втискивающийся в дверь, наспех попросил у него двушку.
        Виктор судорожно, порылся в кармане и быстро выудил под начинающую снова голосить бабку и гнев, оставшейся очереди, монетку.
        - Во, спасибо, мужик, выручил, - проговорил радостно просящий, и проскочил на его место, уже опуская эту монетку в щель автомата.
        Бабка тут же встала всем своим пухлым телом между дверью и Николаем, заняв свою неоспоримую позицию первой, после говорящего. За ней подтянулся седой мужчина и какая- то женщина лет сорока с авоськами.
        Виктор, чуть не споткнулся о сумки бабки и кошелки молодой, он отшатнулся от осуждающего взгляда седого мужчины, в очереди ему места уже не было, разве, что с края.
        Виктор хотел позвонить еще и своему другу, и подумал, было, постоять еще несколько минут и снова войти к телефону, но в этот момент пришел автобус, едущий к универсаму. Автобусы ходили в новом районе не так уж часто, и Виктор, обрадованный, что застал его, бросил очередь, и, перебежав дорогу, сел в него.
        И только там, поднявшись сквозь толпу пассажиров по ступенькам в салон, уже отдышавшись, он взялся рукой за перекладину и ….
        Вспомнил, что забыл книгу в будке!!! Второй том!!! Но выйти из автобуса уже было не возможно!

* * *
        Пробежав целый квартал назад, Виктор передумал все, и какой он растяпа, и как он теперь скажет Люське про это, и о том, кто взял его книгу. Он вспоминал лицо парня, который вошел в будку после него, и еще надеялся, что увидит его когда-нибудь на улице, и тогда вернет свою книгу. Он представлял счастливый случай, в котором книгу никто не взял! И она лежит и ждет его на полочке в будке…
        Но, будка была пуста! Ни книги на полке, ни очереди рядом!
        - Вот ведь закон подлости! - подумал Виктор. - Никого! Не было бы тогда никого, я бы и книгу не оставил! Скорей, скорей! - передразнил он очередь.
        Но, закон подлости на то и существовал, чтобы доставлять такие неприятности людям. И бутерброд упал так, как упал.

2
        Как потом ни старались Виктор и Люся найти в буках недостающий том Гашека, у них это не получалось. Это было невозможно! А нашедший, не постарался вернуть книгу, и наверное она лежала, где- нибудь у него на полках. Одинокая, страдающая от невнимания и от разлуки со своими сестрами, другими четырьмя томами Гашека. Так как любили ее здесь, никто другой любить ее не мог! Ее не листали, не смеялись, когда она шутила со своим читателем, с ней не общались, она была забыта и заброшена и уже запылилась, но все же надеялась на лучшую жизнь и на встречу с тем молодым человеком, который так ее обожал. Он- то ее любил! А это было приятно и книгам. Это мы думаем, что они не думают, а на самом деле все было наоборот. Как же не думать, когда в тебя вложена такая энергия души писателя, которой хватит и на читателя и на много- много раз тиражированных книг.

* * *
        С того злополучного дня прошло пять лет.
        - Вить, меня посылают в командировку, сказала Люся, придя с работы. Представляешь, какая красота, летом в Осетию! Дела свои сделаю и по городу погуляю, и в горы можно съездить. Там же все рядом.
        - Счастливая, - сказал Виктор. Я бы и сам с удовольствием туда съездил, шашлычку поел бы, пивка попил. Но не дано! Мне придется в эту жару в Москве сидеть. А Осетия, это для особо одаренных, - пошутил он. Ну и немного позавидовал жене, белой завистью, конечно.
        - Я, там по книжным похожу, - пообещала Люся. Говорят, там книг полно и никто не покупает! Наш Георгий Петрович, прошлый раз, целый чемодан привез!

* * *
        Владикавказ оказался прекрасным местом. И Людмила, днем сделав побыстрее свои дела по работе, могла еще долго гулять по улицам города, ездить к озеру на трамвае, который на удивление шел не по городу, а вдоль леса. И наслаждаться видом гор с горной подвесной дороги.
        Она уже накупила много книг местной типографии, и прогуливалась по городу, просто так, напоследок. Потому что, уже завтра нужно было на утреннем поезде ехать обратно.
        - Позвоню мужу, - подумала Люся.
        Она шла и одновременно смотрела по сторонам, надеясь встретить здесь вывеску «Почта, Телеграф, Телефон» И вот знакомая вывеска показалась на стене дома. Людмила зашла в будку для переговоров и увидела, что под ногами лежит записная книжка. Пока Людмила поднимала ее, и пока принимала решение что делать, прошла, приблизительно, минута.
        - Это, наверное, та женщина оставила! - пронеслось у нее в голове. Она еще, наверное, до двери не дошла, догоню!
        - Женщина, женщина! - крикнула она, но женщина уже вышла из двери, не услышав Людмилу. Она застегивала на ходу сумочку и, клала в нее что-то из карманов, явно ища что-то в них, и не находя.
        - Точно ее книжка! - подумала Люся.
        Она поспешила, и выбежала на улицу в открытую дверь, но женщина уже была на середине проезжей дороги. Людмила, не теряя ее из вида, ждала, когда, движение на дороге остановится, и она сможет перейти на другую сторону. Та женщина явно спешила куда-то, потому что она быстро перебежала дорогу на красный свет и скрылась в переулке.
        Людмила решила еще сделать попытку и догнать женщину, через две минуты она перешла дорогу, вошла в переулок и… никого не увидела. Она прошла еще несколько шагов, но вокруг шли многочисленные прохожие, и женщина словно растаяла среди них.
        Людмила встала, задумалась ненадолго, и решила, отнести книжку обратно на Телеграф, благо, что она и сама еще там не все сделала. Она ведь так и не позвонила мужу.
        - А женщина, увидит, что потеряла книжку и догадается сюда вернуться, - подумала она, успокаивая себя, и удивляясь, что так далеко убежала от главной улицы с Телеграфом.
        Людмила машинально положила книжку в сумку и, когда она уже хотела повернуть назад, увидела одноэтажный, маленький домик, покрашенный в синий цвет, с надписью «Книги».
        - Зайду на секундочку, - подумала она. Хоть какой- то плюс будет от всей этой бесполезной гонки.

* * *
        Магазинчик был непривычным внутри. В тусклом свете небольшого его пространства, книги лежали не на полках а, по кругу на столах. Они были беспорядочно навалены стопками по пять, десять книжек. Это был букинистический магазинчик.
        Ничего приличного Людмила сразу не увидела. И скорее автоматом, чем, надеясь, на находку, она перебирала стопки и смотрела на заголовки на переплете. И тут ее взгляд привлек корешок ярко желтого цвета. Она потянула за него, осторожно, чтобы не упали, лежащие там другие книжки, и в ее руках оказался… Бравый солдат Швейк, собственной персоной! Он улыбался ей, своей детской улыбкой, как будто говорил,
        - Привет, вот я и нашелся!
        - Волшебство! - подумала Люся. Это же второй том собрания сочинений Ярослава Гашека! Тот самый, какого у них, теперь не доставало! В таком же переплете, и возможно?!
        Людмила посмотрела на последнюю страницу, - так и есть! - заликовала она. Там красовался вензель ее мужа! Он ставил его на все свои книги.
        - Чудеса! Это просто чудеса! - еще раз подумала Людмила, оплачивая за книгу.
        Женщина, сидевшая в кассе, показалась ей знакомой.
        - Может быть, это я за ней бежала? - подумала она. И стараясь не показаться странной, она сказала: «Извините, если я ошибаюсь. Но вы сейчас не были на почте»?
        - Была, нужно было срочно позвонить сыну. А что?
        - Да вот я нашла в будке, это ваша книжечка? Я побежала за вами и потеряла вас из вида. А тут ваш магазин, я зашла, и вот удача! Возьмите, - протянула она книжку.
        - Моя! - обрадовалась женщина, а я и не заметила, что потеряла. Выбежала на пять минут позвонить, и скорее, скорее назад, да еще ключи забыла куда сунула, поэтому про книжку даже и не вспомнила. Спасибо вам, спасибо!
        А вы откуда?
        - Я из Москвы, - сказала Люся. Я здесь в командировке.
        - Я вам эту книжку подарю, не надо мне денег, - сказала кассир. Вы меня так выручили! Что бы я без записной делала!
        Люся не очень- то сопротивлялась. И, попрощавшись с кассиром, все еще, не веря, в случившееся, она вернулась на почту. Даже не заметив, как дошла до центральной улицы, как перешла дорогу, как стала в очередь к окошку заказов.
        Очнулась она только тогда, когда услышала громкий голос,
        - Дамочка, ну чего застыли, очередь задерживаете!

* * *
        - Вить, ты сейчас обалдеешь и не встанешь! Отгадай, что я тебе хочу сказать? - сказала загадочно в трубку Люся.
        - Ты нашла нашу книгу! - прокричал в телефон Виктор.
        - А как ты догадался? - удивилась Людмила.
        - Сам не знаю! - удивленно ответил он. А ты что? Правда нашла такой же том?!
        - Если бы, - воскликнула Людмила. - Я думаю, что не я, а она сама нашла нас. Это не только тот же самый том, это та же самая книга!
        SOS!
        Как- то раз, лет тридцать назад, мы с мужем отдыхали на море, в городе Керчь. Квартиру нам сдавала одна наша знакомая знакомых, Анна Ивановна. Прекрасная женщина лет шестидесяти, и к тому же, бывший кок!
        У нее был одноэтажный беленький домик из трех комнат, небольшой садик перед окнами со столиком, над которым была крыша из веток винограда. Это был сорт «Изабелла», и кисти винограда, хотя еще не доспели, но уже издавали свойственный ему аромат. И когда вечерком мы сидели за этим столиком и пили чай, то это было блаженство.
        Общий двор объединял другие такие же домики соседей. Одна калитка этого огромного двора выходила на улицу Маркса, а другая к рынку. И было очень удобно попадать в противоположные концы города, не обходя по улице вокруг квартала.
        Город, в общем- то был не большой, но очень милый. Приятно было просто так гулять по его улочкам, усыпанным жухлой листвой, умирать от жары, и вдыхать, вдыхать этот воздух, пахнущий соленой рыбой, морем и абрикосами. Они валялись тут же под деревьями, и мы, московские жители, приходили в восхищение, что это может быть вот так просто - абрикосы, на улице, под ногами! И совсем не хотелось подобрать их и съесть, потому что, на базаре чего только не было и все стоило десять, двадцать, ну от силы тридцать копеек за килограмм. А то и за ведро!
        Центральная площадь с фонариками похожими на неоновые эскимо, была нашим любимым местом. Какие экзотические деревья росли вокруг нее! Необыкновенные розовые пушистые цветы порхали от теплого ветерка на их ветках. А вечером, на площади гремела музыка, и все желающие танцевали, под этой бархатной южной ночью и под этим небом, усыпанным миллиардом ярчайших звезд.
        Мы купались в море, лазили в катакомбы, преодолевали триста ступенек горы Митридат и бродили по базару, покупая для пробы то хамсу, то керченскую селедочку. Мы отдыхали, и отдых наш нам нравился. Это был прекрасный приморский город.

* * *
        Дня за два до отъезда, мы сидели с мужем в комнате, и думали, что хозяйка Анна Ивановна нам очень нравится. И неплохо бы сюда приезжать каждый год, и брать с собой дочек.
        - Вить, давай ей кроме денег за квартиру еще подарим мою сумочку. У нее такая, старенькая! Я думаю, что она не обидится. И босоножки я свои могу ей оставить. Они совсем новые, а я себе потом другие куплю. Что у нее пенсия, всего двадцать пять рублей. Пусть порадуется немножко, - сказала я.
        - Конечно, Люсик, - ответил мой муж. Давай еще и пирушку устроим. Завтра сходим на рынок, купим мяса, вина крымского, сделаем что-нибудь вкусненькое, и все вместе посидим.
        - Здорово, - согласилась я. Вечерком, на свежем воздухе, под виноградом. Какой от него запах идет, просто сказка! - закрыла я глаза от предстоящего удовольствия. Пожить бы здесь еще недельки две…
        - Не плохо бы! - согласился муж.
        Тут в дверь раздался стук, - Тук-тук.
        - Кто там? - спросили мы, но в дверь ни кто не вошел.
        - Послышалось, - решили мы, и продолжили рассуждать о городе, о сувенирах, которые еще не купили…
        Но стук раздался снова. Тук-тук!
        - Кто там? Заходите! - сказали мы немного громче. Но в дверь опять никто не вошел.
        Недоуменно переглянувшись с мужем, и так и не поняв, кто же стучал, мы прошли в комнату Анны Ивановны, по дороге, заглянув за дверь. Там никого не было.
        - Анна Ивановна, вот, возьмите деньги, сказали мы, входя к ней.
        - За что? - спросила она удивленно
        - За квартиру. Мы же у вас две недели прожили, по девяносто копеек в день почти двадцать рублей будет. Вот возьмите!
        - Да вы что! Не двадцать, а гораздо меньше! А потом я с вас ничего и брать не хотела. Мне никто не платит, живут и все. И вы ничего мне не давайте! - взмахнула руками она.
        - Да вы что, Анна Ивановна, вы так нас хорошо приняли, и вам они совсем не помешают. Нет, нет, возьмите! - настаивали мы.
        Анна Ивановна не знала что делать. Деньги для нее были, конечно же, не лишние, но она уже свыклась, что никто из отдыхающих ей не платит, потому что считают, что просто к знакомой их знакомых в гости приехали, а не комнату сняли. И почему, тогда, она должна взять с нас? Мы ничем не хуже. Хорошие ребята.
        Но мы, все- таки, всунули ей деньги.
        - Анна Ивановна, а вы не хотите еще мою сумочку взять. Она совсем новая, - сказала я, протягивая ей ее, боясь, что моя просьба нетактична.
        Анна Ивановна, в противоположность первому предложению, очень обрадовалась. Она не смогла скрыть своего удовольствия, и уже примерила сумочку к себе.
        Вдохновленная этим, я предложила ей еще и босоножки и кофточку. Анна Ивановна совсем расчувствовалась. Видно ей редко приходилось получать подарки. Обновить свой гардероб на пенсию было сложно, а тут и кофточка и босоножки и сумочка, и все из Москвы!
        - Спасибо ребятки, а мне то, чего вам дать?! Раз вы так, то и я должна вам что-то подарить. Только у меня ничего нет. Но сейчас что-нибудь придумаю, - засуетилась она.
        - Ничего нам не надо, Анна Ивановна. Мы и так вам благодарны, - отговаривались мы, и ушли поскорее в свою комнату.
        Мы взяли пляжную сумку и уже собрались пойти покупаться, как снова, услышали, - тук-ук!
        - Да что это такое? Откуда этот стук идет? - прислушались мы.
        - Вить, по-моему, это в тумбочке стучит! - сказала я. Может быть, там крыса! А мы то здесь спали! - у меня от такого предположения даже мурашки по спине прошлись.
        Стук, и правда, шел из тумбочки, стоящей совсем рядом с нашей кроватью.
        - Люсик, не бойся, сейчас я посмотрю! - сказал муж.
        - Подожди, подожди! Я сейчас дверь открою, чтобы она убежать смогла, а то будет на нас прыгать! - остановила я его.
        Муж осторожно подошел к тумбочке, предварительно, взяв в руки ботинок.
        - Витька, только не убивай! Пусть живет! Она же не виновата, что ей тоже есть хочется… - завопила я.
        Махнув мне успокоительно головой, муж быстро распахнул дверку тумбочки, чтобы крыса выбежала оттуда…
        Но, никакой крысы там не было!
        Зато! Там лежала большая, просто огромная, толстенная, старинная книга стихов Блока!
        - Вот это да! - удивились мы, достав книгу, и стали листать ее страницы.
        - Витька, какое богатство! Вот бы ее нам себе взять!
        - Хорошо бы, но кто же такую книгу отдаст?! - ответил он.
        В это время в нашу комнату вошла Анна Ивановна с банкой вина из черного винограда.
        - Анна Ивановна, спасибо! Изабелла, это шикарно! Будем в Москве пить и вас вспоминать. Спасибо, спасибо! - сказал мой муж, взяв в руки тяжелую банку.
        Нам очень хотелось задать свой вопрос, про книгу, для этого был подходящий момент, но мы все не решались. Мы не знали, как начать, и боялись показаться корыстными. Но Анна Ивановна, могла, ведь, уже уйти, и тогда начать этот разговор было бы еще труднее!
        - Анна Ивановна! А вы не можете нам продать вот эту книжечку? - спросили мы.
        - Какую книжечку? - удивилась Анна Ивановна, и удивленно подняла брови.
        Моя душа ушла в пятки, от нескромности нашей просьбы. Мне совсем не хотелось рушить ее представление о нас.
        - Вот эту. Она вот здесь в тумбочке лежала, и мы ее совершенно случайно увидели… - оправдывающимся тоном, сказала я.
        - А, Господи! - пренебрежительно сказала Анна Ивановна. Я думаю, какая книга! Я уже и забыла про нее! Да забирайте, она мне и не нужна вовсе! Это я на нее раньше сковородку ставила.
        Тут уж мы пререкаться не стали. Мы возликовали.
        Когда Анна Ивановна ушла, мы посмотрели на обложку сзади и увидели черный круг, который был похож на клеймо рабовладельца или шрамы от пыток…

* * *
        Мы с мужем, ехали в поезде в Москву и вспоминали этот случай, и все удивлялись.
        - Вить, как такое могло быть!? Стучали явно из тумбочки, но книги стучать не умеют! Кто же тогда стучал?
        - Люсик, кто же хочет, чтобы на него сковородку ставили? Наверное, она от ужаса орала. К нам рвалась, чтобы мы ее спасли.
        - Откройте столик, я здесь, я к вам хочу! Не хочу больше горячую сковородку! Она мне переплет портит! Так я до старости не доживу! - проговорил муж сказочным голосом.
        - Миленькая книжечка, теперь тебе ничего не грозит, ты будешь жить у нас, - подыграла я ему.

* * *
        Эта книга и сейчас стоит у нас в книжном шкафу. И скоро ей исполнится сто лет.
        Когда я достаю ее, то думаю, а сколько же книг погибло вот также, на кухне, в туалете и просто на помойке. Ценных книг, иметь которые, мечтал не один книголюб.
        - Вот спасти бы и их! Но нельзя объять необъятное, как учил Козьма Прутков. К сожалению, это так!
        Но какова была книга, прямо, одушевленная какая - то! Говорить не умела, но стучала, стучала, как Морзе: SOS! SOS!
        Чудо с помойки
        В то время я училась на третьем курсе вечернего института. У меня только что родился ребенок, и выйти лишний раз из дома, было очень сложно, потому что у нас не было бабушки, которая могла бы в нужный момент посидеть с малышом. Поэтому все мои действия и время были точно рассчитаны. Я убегала в институт, а в это время до прихода с работы мужа, с дочкой по очереди сидела или моя мама, или свекровь, но они тоже работали! И иногда мне приходилось пропускать занятия, и постигать предметы по многочисленным учебникам самостоятельно, дома. А лекции потом переписывать у друзей. Но зато, при такой раскладке, я выгадывала много времени, которое я должна была потратить на дорогу и на лекции. Это было для меня, даже лучше, во всех отношениях.
        Дело шло к сессии, и я должна была сделать курсовые работы, посетить лабораторки, и одолеть письменные задания. И сначала все шло, как по маслу. Учебники я подобрала прекрасные, дополнительные сведения были в моих тетрадках с лекциями, и я уже радовалась, что к понедельнику отвезу в институт последнюю работу по «теории машин и механизмов», а тем самым, перепрыгну последнее препятствие на пути к сдаче сессии.
        Задачи я щелкала как семечки, заглядывая то в учебник, то в записи. И вдруг! Я обыскала все учебники, я перерыла все тетрадки, у меня было все, кроме одной лекции, а без нее я не могла решить эту злополучную задачку.
        Судорожно я просмотрела еще раз все страницы книг, перелистала все тетрадки, но тщетно. Лекции, с именно той раскладкой сил, которая была в задаче, не было! Этой темы у меня не было нигде! Закон подлости, он действовал и здесь.
        - Боже мой! - с тоской думала я, глядя на ворох книг и тетрадок. Теперь мне придется ехать в библиотеку, искать эту формулу, перерыв все учебники, и на это может уйти не один день. Потому что и библиотека работает не каждый день, и расписание нужно подгадать к тому времени, когда я смогу оставить с кем- то детей, и даже это не давало мне полной гарантии, что поиски увенчаются успехом. Книги все разобраны, я такая не одна, кому они нужны, тем более, перед сессией! Это была морока, отодвигающая меня, минимум на неделю от сдачи заданий. Мне стало тошно!
        Я договорилась со своей мамой, и вышла из дома, чтобы поехать сначала в библиотеку, а потом, если там ничего не получится, доехать до института, и попытать счастье там. Я шла мимо дома по дорожке к автобусу, и представляла все свои бега по Москве в поисках необходимой лекции.
        Мой путь лежал мимо металлических коробов для мусора, затем нужно было пройти еще один дом, а потом, перебежав дорогу, я уже попадала на автобусную остановку. На улице было холодно, и мне скорее хотелось сесть в теплый автобус. Я ускорила шаг, и в это время, я увидела, парящий над мусорными бачками листочек в клеточку. Вероятно, сначала, он был сложен в четыре раза, а в полете расправился и падал на землю медленно, как парашют. Ветер дунул на него, и он немного изменив свою траекторию, упал прямо в слега примерзшую кучу картофельных очисток, смятых бумажек, и отходов от обеда. Он угодил прямо в вывалившиеся из помоечного короба излишки, и лежал на них белый и свежий как вершина Монблана.
        Я не знаю, что руководило мной, и какая сила заставила меня остановиться и протянуть руку к куче мусора, вытянув из нее бумажку в клеточку. Но я это сделала. Я остановилась, и вытащила ее из столь неподходящего места, стряхнув варежкой несколько снежинок, которые уже успели на нее приземлиться. И, с непонятным любопытством, я разложила листочек, оглянувшись, не выгляжу ли, я смешно для прохожих. Но меня никто не видел!
        Точно! Я в секунду поняла, почему моя рука тянулась в эту кучу мусора. Я надеялась там найти свою лекцию, и нашла! В моей руке лежала она, записанная с двух сторон на этом самом листочке, с полным раскладом сил и примером решения задачи в подобных случаях. Я имела все и, даже больше, чем я могла мечтать. Я имела полную подсказку к решению моей злополучной задачи.
        Чудо! Это было чудо! Но оно было такое будничное, и не красивое. Оно было помоечное! Но чудо! И никакая теория вероятности не могла объяснить его с научной позиции. Совпало все до секунды, до места, до желания, до именно той записи в сложенном тетрадном листочке!
        А если это нельзя объяснить научно, и, опираясь на реальность, то оставалось одно, принять это за помощь оттуда!
        Получается, кто-то невидимый наблюдал за моими муками и сопереживал мне? Этот кто- то изучил проблему, потом нашел студента, у которого хранилась эта тетрадь, полистал ее, вырвал именно тот листок, сложил его аккуратно в четыре раза чертежом вниз, чтобы он не размылся мокрым снегом, и, подождав меня у помойки, подбросил листочек надо мной, да еще внушил мне: «Протяни к нему руку!»
        И, небось, еще смотрел, как я стою с удивленными глазами и читаю ту самую формулу! И радовался и хлопал от удовольствия в ладоши! А может быть, он был здесь не один невидимка. И где он был? Листочек то летел сверху.
        А может быть, он сам старался и писал эту лекцию в листочке, ведь другого текста там не было, а место оставалось! К стати лекция была написана очень аккуратно, красивым мелким подчерком. На лекциях так не получится. Чертеж был выполнен очень точно. И я, к удивлению мамы, вернувшись домой через пять минут, скорее села за стол и закончила свою контрольную работу.
        И счастью моему не было предела. Мешок свалился с моих плеч, и дышать стало легко! А вместо скучного и тяжелого дня, мы с мамой напекли пирожков и с хорошим настроением сидели за столом, пили чай, весело разговаривали, и обсуждали сегодняшнее волшебство и вообще всякие странные случаи из жизни.
        Я еще долго держала у себя этот чудесный листочек, среди старых учебников и записей. Тогда у меня не было времени подумать над ним, над его волшебством и его хозяином. Я хотела это сделать потом, когда у меня появится время. Но Жизнь закрутила, подбрасывая все новые задачи и проблемы, листочек исчез, и больше я его не видела!
        На то, он и был необыкновенным, что спрятал свои следы.
        Деньги на снегу
        О Боже! Какой противной была дорога на работу. Мне предстояло шлепать минут двадцать от метро Белорусская до проходной ВГТРК по обледеневшим колдобинам, по улице, на которой никак не закончится стройка. Я шла, проклиная обледеневшие кочки, на которых очень легко можно было поскользнуться, до самой улицы Правды, где стояло наше первое здание ВГТРК, и в котором, к великому сожалению, мы уже не сидели. Потом оставался еще один неприятный подъем вверх по самой этой улице до продовольственного магазина, и тут уже вдали виднелся перекресток, недалеко от которого было второе здание. А значит, финиш приближался, и бег на длинную дистанцию заканчивался. Я уже с облегчением свернула на улицу Ямского Поля, как мне навстречу попались девчонки из отдела.
        - Людмила, приходи в магазин, там сыр выкинули. Мы пошли занимать очередь. Скажи другим, - проговорили на ходу девчонки.
        Это был 1992 год, и пока еще в магазинах было плоховато с продуктами. Поэтому, если кто-то из сотрудников, узнавал, что в ближайший магазин что- то привезли, он шел занимать очередь на всех.
        - Ага, - ответила я, положу сумки и приду вас сменить.
        Сказав об этом событии другим, пришедшим на работу девчонкам, и собравшись идти в магазин, я вдруг вспомнила, что денег у меня сегодня нет. Еле хватит на обед, и все. Я хотела, было раздеться, но потом подумала, что раз я пообещала придти в магазин, то нужно идти. Если очередь большая, то девчонки будут злиться, что их никто не подменил в очереди.
        - Ладно, пойду, - решила я, и, не раздеваясь, снова вышла на улицу.
        Свернув на улицу Правды, и почти дойдя до середины пути, я вдруг подумала, - а почему я иду сюда, в этот магазин? Я ведь не спросила, в каком магазине дают сыр. Может быть, в другом, который ближе к издательству? Но это значит, что колдобины удвоили свою пытку, за счет пройденного зазря расстояния.
        - Что делать? Нужно возвращаться! Лучше бы я осталась в отделе! Все равно денег нет, так еще и эта кошмарная дорога. Зачем? - подумала я раздраженно.
        Но тут мне, почему-то пришла в голову мысль, как будто какой-то внутренний голос сказал мне: «Иди вперед! Раз тебя ноги принесли сюда, значит это зачем-то нужно!»
        Странно, но я послушалась этого внутреннего голоса, хоть и глупо было идти в путь, не имея цели.
        - Ладно, пойду дальше, - решила я.
        И мои каблуки снова обречено заскользили по ледяным кочкам. Подход к магазину был еще и завален огромными сугробами, и только узенькая кривая дорожка, не исключающая виртуозного маневрирования по ней, вела к дверям. Я зашла в магазин, и к моему разочарованию. он был пустой, и никакой очереди за сыром в нем не было.
        - Ну конечно! Я правильно подумала, что шла не туда. Значит сыр и девчонки на другом конце улицы, - пришла я к неутешительному выводу.
        Но в душе все же было спокойно оттого, что, зато я выполнила совет внутреннего голоса. А он мне шептал снова: «Ничего, значит, нужно было пройти этот путь! Ведь могла бы сразу в другое место пойти, но почему- то пришла сюда. Вот сейчас увидишь зачем».
        Я вышла из магазина с чувством, что с минуты на минуту должна получить разгадку. На улице после теплого магазина, лицо снова обдало морозом, и голова заполнилась шумом, работающего недалеко экскаватора и дизельной станции.
        Я шла все той же дорогой по узкой тропинке между двух сугробов, а потом по колдобинам на другую сторону дороги. Глаза мои были заняты поиском безопасного места и более ровной поверхности, и я осторожно переступала через кочки, боясь поскользнуться.
        И вдруг, я увидела прямо под ногами сотенную бумажку! Купюра лежала на белом снегу, как будто отдыхающий на пляже. Ветер не относил ее дальше, солнышко освещало ее ярким светом, вот только шум этой противной машины, портил всю эту пляжную идиллию.
        Увидев эту дорогую купюру, я даже побоялась поднять ее сразу, потому что не могла представить, что денежка могла вот так просто лежать на снегу, рядом с которой за пять минут прошло, наверное, человек двадцать.
        - Наверняка, рядом стоит владелец, он ее и уронил, а поднять, еще не успел. Протянешь руку, и попадешь в смешное положение, - подумала я.
        Мне расхотела брать эту бумажку, и я посмотрела по сторонам, в надежде увидеть там владельца. Но, рядом никого не было! Вокруг нас, как будто образовалось нетронутое пространство, где была я и денежка, а люди ходили вокруг и не замечали ни нас, ни этого пятачка, как будто на всем этом лежала шапка невидимка.
        Я протянула руку и хотела поднять сто рублей, и тут, увидела еще одну бумажку! Она лежала в метре от этой. И тоже никому не была нужна. Взяв в руки первую, и протянув руку ко второй, я увидела и третью, она лежала чуть в стороне и кажется, тоже никому не принадлежала! Но, рядом с третьей лежала пятая и восьмая, и девятая, они лежали как грибы в лесу, когда наклоняешься, чтобы срезать один, и тут же в травке видишь и другие, и не знаешь в какую сторону сначала пойти, чтобы не потерять другие. Их было девятьсот, загорающих на снегу рублей.
        Никто не обратил внимание на меня, пока я не спеша собирала весь этот урожай, никто не подошел, никто не подбежал, никто не остановился поглазеть. Этот урожай был предназначен только для меня, и тот, кто посадил его, позаботился и о безопасности сбора.
        - Теперь можно было купить и сыр, и масло и прожить еще полмесяца! - обрадовалась я.
        По дороге обратно, казалось, исчезли все ледяные кочки, Я их обходила, вернее, облетала и даже не замечала этого. Мороз украсил мои щеки румянцем, глаза блестели радостью, и все оказалось не так плохо! Стройка уже шла к концу, и дорога была не такой уж длинной и противной!
        Придя на работу, я не стала рассказывать девчонкам о происшедшем, потому что чутьем понимала, что этого делать не нужно. А тот же самый, внутренний голос, подтверждал мою догадку…
        Странно, - думала я. Неужели это то, о чем было написано в книге? Там речь шла о Матери мира, которая распоряжается деньгами, которые крутятся в земном обороте. Когда я прочла эти утверждения, мне было смешно.
        - Глупость какая-то, рассчитанная на дураков! - подумала я тогда. Если мы берем в счет высшие существа, то они чужды этим бумажным знакам, я так думаю. Я понимаю, душа, любовь, судьба, но деньги? Такая узкая специализация! Ха-ха! Прямо так берет и распоряжается! Как? - думала иронично я.
        Но когда вчера я поняла, что дожить еще неделю на ту сумму, которая осталась до получки будет очень даже проблемно, я вспомнила, что при случае, к Матери мира можно было и обратиться с просьбой. И я в шутку, но все таки с маленькой надеждой, обратилась к ней.
        - Матерь мира, у меня нет денег, чтобы прожить неделю. У меня две собаки и еще кошка. И естественно еще двое детей. Помоги мне, дай мне денег!
        И вот они! Попроси, и дадут! Да еще в двойном количестве! - удивилась я.
        Спасибо тебе Матерь мира, - сказала я в душе. Ты меня здорово выручила. Теперь я верю, что ты есть.
        Утром, зайдя в Метро, я купила себе проездной на месяц, ведь денег было очень даже достаточно. я положила сдачу в сумочку, закрыла ее и подняла с мраморного подоконника кассы. О Боже! Вернее, о Матерь Мира! Под сумочкой лежала еще одна сотня! Такое впечатление, что одну бумажку я в прошлый раз не заметила, и вот мне ее додали. Такое впечатление, что мне ее приклеили ко дну моей сумочки и она в удобный момент отклеилась. Ведь не заметить на чистой поверхности деньги, было не возможно! Я их должна была увидеть, когда ставила сумку на мрамор, да и люди были и впереди меня и позади. Но никто не реагировал, никто не возвращался и не претендовал на мою новую купюру!
        И я поблагодарила Матерь Мира еще раз, обращаясь куда- то туда, и все удивляясь, как это моя просьба так быстро до нее дошла.

* * *
        P.S. В прошлый раз я получила оттуда помощь, и решила, что там все справедливо, и по заслугам. Все из сочувствия и ради добра, бескорыстно. Ан, нет.! Там все было также, как на земле. За полученные денежки я должна была заплатить процент. И я его заплатила.
        Через два месяца мою квартиру обворовали, на сумму в пятьсот раз большую. Это была расплата за предоставленный свыше кредит. Вот так!
        Я и раньше не раз замечала, найдешь на дороге деньги, радуешься! А потом, обязательно теряешь, только больше. Теперь я, иногда, даже брать не хочу, но больно уж соблазн большой! Деньги лежат, и если ты не возьмешь, то возьмет другой! А хозяин, вряд - ли успеет вспомнить, где он деньги потерял, и придти на это место первым.
        Я поразмыслила и пришла к выводу: «Так, как в мире ничего не исчезает и ничего, из ни чего, не возникает, то, наверное, чтобы выполнить просьбу и желание другого человека, Матери мира пришлось взять эту сумму у меня. Просто он, другой человек, просил больше. И не брезговал таким ужасным для меня методом.
        Но как он, теперь будет рассчитываться!!!!
        И еще! - А кому идут проценты!?

* * *
        - Знаешь, Люсенька, а со мной тоже был похожий случай, сказала загадочно мама, услышав мой рассказ.
        Я как-то совсем осталась без денежек. Легла спать, а сама думаю, хоть бы случилось чудо, и они откуда-нибудь, взялись бы, как в сказке. А сама, конечно, думаю: «Сказок не бывает, и придется мне занять денежки, а я этого не люблю. Лучше так обойдусь, но занимать не буду.» И я заснула. Просыпаюсь, и, чувствую, что рука у меня на весу, как будто протянулась что-то взять. И чувствую, даже затекла, оттого, что я долго так неудобно лежала. Я руку к себе притянула, и чувствую, кулак у меня зажат, а в кулаке, что- то есть. Разжала я его, посмотрела, а там деньги. Вот я удивилась!
        Никого в комнате не было, и кто же мне денежки в руку положил? - думаю. Обрадовалась и подумала, - это Николай - Угодник был. Я его очень люблю, и он мне всегда помогает.
        Один раз я на балконе стояла, а мне в руки десять рублей упало. Я еще удивилась, как я могла успеть подставить руки, чтобы взять десятку. Знаешь, так замедленно, замедленно все было. Летит бумажка, я протягиваю руки, и она на них садится.
        А один раз, я иду, смотрю, спичечный коробок лежит. И мне как будто кто-то говорит, - А ты подними его, и открой. Вот удивишься! Я и подняла. Открываю, а там сто рублей! Прямо не знаю что это такое, но было. И именно тогда, когда мне они очень. нужны были. И именно столько, сколько нужно в тот момент, не больше! Вот чудеса! - мама улыбнулась и потерла руки.
        Я бы раньше не поверила маме. Ну не то чтобы совсем, но немного засомневалась бы. У моей мамы в жизни всегда уж очень интересные случаи происходили, я много их слышала. Может быть, она так их немного приукрашивает? - подумала бы. А в тот момент, очень даже поверила. Как же сомневаться, если со мной день назад такое же произошло!
        Незваные гости
        Рассказы о тех, кто приходит в ваш дом незваными гостями.
        Как бабушка Аня свет в сарае увидела
        Наша дача была недалеко от Истры, всего семьдесят три километра от Москвы, или около часа езды на электричке. Это был небольшой домик, среди множества таких - же, в дачном поселке под названьем «Москворечье».
        Дорожка от платформы до дома шла минут семь по лесу, в котором росли огромные ели, орешник и черемуха. И уже эта дорожка приводила тебя в чудеснейшее настроение. Сойдешь с электрички, и сразу на тебя аромат леса опускается. Каждая травинка свой запах в общий букет добавляет. А если прислушаться, то и запах грибов услышать можно. Красота!
        Птички щебечут, бабочки летают, собаки местные весело машут хвостом. И идет вереница людей по этой дорожке друг за другом, с сумками, рюкзаками или тележками. А потом уж расходятся по своим линиям. По дороге можно было и грибов присмотреть и ягодку съесть. А навстречу тебе, дачники, кто по лесу гуляет, кто козу пасет, кто своих встречает с электрички.
        А трав и цветов вокруг было столько, что по ним можно было изучать ботанику и делать новые открытия. То купавки золотыми тюльпанами рассыпались, то колокольчики с ромашками, пестрый ковер выткали, то клевер малиновым ароматом по воздуху плывет, то ясколка своими звездочками сверкает. Растут друг за дружкой, цветут, и никому не тесно. И всем и места и времени хватает себя показать и на лето посмотреть.
        Весной бывало радуешься каждой травинке и одуванчику, а летом удивляешься, как же быстро, успевают они из хилых росточков, превратиться в заросли, джунгли, можно сказать. И если зазеваешься, и не приедешь на прополку недельки две, то, уж точно, ходишь как на вырубке сахарного тростника с мачете. А если все лето протянешь и к осени приедешь, то в траве и заблудиться можно. Вот такая жирная и высокая росла на нашей даче травка.
        Если бы дача была на мне или моих дочках, то точно это были бы джунгли, но чистота на участке поддерживалась стараниями бабушки Ани, которая и построила в свое время эту дачу и совершенствовалась на выращивании огурцов и клубники. А сорнякам она объявляла нещадный бой. И их, поэтому, было очень мало. А вот огурцы, и клубнику мы собирали ведрами. Спина болит, а они не кончаются. А потом еще нужно было варить варенье, или делать соленья. Это мы тоже в основном поручали бабушке Ане. А бабушка успевала все. Она любила дачу, и хоть характер ее был не простой, у нее здесь было много друзей, и часто к ней заходили то лучку попросить, то посоветоваться, или просто чайку попить. На даче за много лет все уж своими стали. Летом у каждого это был второй дом, и все здесь были добрыми соседями, и с радостью встречались после зимы.
        Первый муж бабушки Ани умер, а через некоторое время, умерла жена у соседа по даче Василия Васильевича. И они поженились, чтобы жить было веселее, и не мешаться другим, дедовым детям да внукам на его даче. Странно, но первого мужа бабушки Ани тоже звали Василий Васильевич. Вот такое совпадение.
        Василий Васильевич был очень покладистый мужчина. И не смотря на свой возраст, каждый день ходил в лес за грибами, а в придачу, каждый день приносил из леса какую - ни будь деревяшку. Так что и грибов, и дров было достаточно. А бабушка Аня готовила ему обед и командовала им, как хотела. Она была фронтовичка и медсестра. И командовать было у нее в крови.
        Я в то время редко ездила на дачу. Мой муж Виктор, сын бабушки Ани, умер год назад, а одной мне пока ездить туда не очень хотелось. Но мои дети, внучки бабушки Ани, уже были взрослые девочки. Они ездили на дачу с подружками. Для них это было приключение и первые самостоятельные шаги. Пруд, лес, витамины. А главное, можно было все переговорить и обсудить. Посмеяться. А вечером смотреть на небо, которое на даче было совсем другим, чем в Москве. Оно было чистым прозрачным, и неимоверное количество звезд сверкали на его черном бархате. А когда шел дождик, можно было лежать в кровати и слушать, как дождь стучи по крыше. Бабушка и печку натопит, тепло!
        Что говорить, дача это блаженство, когда бабушка прополет грядки и приготовит тебе чайку. А ты делаешь что хочешь, или ленишься под горячим солнышком.

* * *
        Ну, так вот. В один такой день Лариса с подружкой Ирой, нагулявшись и наговорившись, и посмотрев на звезды перед сном, заснули в своей комнате.
        Вдруг, их разбудил скрип двери, и, посмотрев в эту сторону, они увидели, что на пороге, залитая лунным светом, в белой ночной рубахе до пола, стоит бабушка Аня.
        - Бабуль, ты чего? - спросила Лариса.
        Но бабушка Аня, не проронив в ответ ни слова, все также стояла в лунном свете с распущенными седыми волосами, и глядя в одну точку, безмолвно манила ее к себе пальцем, странно улыбаясь.
        Лариса, толкнув Иру, снова посмотрела на бабушку Аню. Та стояла в той же позе, и молча кивала головой, подтверждая безмолвно свою просьбу, и продолжала манить ее к себе пальцем, и улыбка ее была потусторонней!
        Лариса с Ирой уже вдвоем смотрели на эту, похожую на приведение, бабушку, и им стало не по себе. Но их было двое, и поэтому не так страшно. Они встали с кровати, засунули ноги в тапочки, и тогда бабушка Аня вышла из комнаты, и также таинственно молча, повела их за собой. Она открыла дверь в свою спальню, подвела девочек к окну, и направив туда свой палец, кивнула им все также молча.
        Девочки недоуменно посмотрели в окно, а потом на бабушку Аню…
        И тут, голос у бабушки Ани прорезался.
        - Смотрите! - сказала она, приглушенным голосом, и показала пальцем на сарай в конце участка.
        - Слава Богу, заговорила, - подумали девочки. Значит, это не приведение, это Анна Михайловна.
        Они посмотрели в сторону, которую указывал палец бабушки, там, вдали виднелся сарай. И в его единственном окошке горел свет!
        - Ну и что? - подумали, ничего не понимая, девочки.
        - А теперь пойдем, пойдем! - загадочно повелительным голосом сказала бабушка, и повела их за собой на крыльцо.
        Девочки последовали за бабушкой, продолжая не понимать, к чему она клонит.
        - Смотрите, - многозначительно сказала она, показывая на окно, в сторону сарая.
        Теперь света в сарае не было! У девочек округлились глаза. Они все поняли.
        - Бабуль, и как ты думаешь, кто та-а- ам? Может, бандит, какой - ни будь, там спит! А как нас увидит, свет выключает?! Пой- дем еще по- смотри-им… - проговорили они дрожащим от страха голосом.
        Бабушка Аня, сразу взбодрилась, лицо ее приобрело решительный оттенок. Теперь она была как на войне! Главный разведчик.
        Все трое снова вышли на крыльцо и посмотрели на сарай. Свет не горел!!! Девочки переглянулись и съежились. Но бабушка Аня, напротив, возрождалась все больше.
        - Пойду деда разбужу! - твердо сказала бабушка, и исчезла в доме.
        - Василий Васильевич, ну-ка, вставай! - бабушка Аня жестко, по хозяйски ткнула деда рукой.
        Дед, не понимая ничего, привстал на кровати.
        - У нас в сарае кто-то есть! Свет зажигает! Иди, проверь! Иди, иди… Ты же мужик все же, а мы женщины. Да возьми топор-то! - сердито сказала она.
        Дед, покорно, не возмущаясь и не пререкаясь, взял топор, и, спотыкаясь, пошел к сараю.
        У двери он замедлил шаг, и прислушался. В сарае никто не шарахнулся. Дед подошел поближе - на двери висел замок. Дед, облегченно вздохнул, и повернул обратно. - Нет там никого, Анна Михайловна, замок висит! - сказал Василий Васильевич, ожидая команды идти спать.
        - Иди, иди, чего стоишь, без тебя тошно! - сказала бабушка Аня, махнув на деда рукой.
        Она уже была в своей роли, и девочки тоже проснулись окончательно.
        Дед пожал плечами, и также безропотно, пошел в комнату спать.
        А бабушка Аня села на стул около стола на улице и задумалась. Ночь была теплая. Ночные бабочки бились о стекло фонаря, и уже наметился слегка голубой край неба. Короткая ночь кончалась, хоть было еще часа четыре. Бабушка пригорюнилась как- то и сказала:
        - Наверное, это за мной с того света, Виктор пришел. Скоро подохну! Я уж месяц это вижу. Только вам ничего не говорила.
        - Да ладно тебе Бабуль, - сказала Лариса.
        Но бабушка Аня сидела с таким скорбным видом, как будто уже присутствовала на своих похоронах. Решительность снова покинула ее. Ирка села рядом сочувственно глядя на бабушку.
        - Но, что же это такое? То свет горит, то нет. Ведь должно же быть этому какое-то объяснение? - подумала Лариса.
        И пока бабушка Аня, предавалась горестным мыслям, Лариса снова проделала это наблюдение. Зашла в дом - свет горел, вышла из дома кто-то свет погасил! Она сделала шаг по тропинке к сараю, оставаясь на безопасном расстоянии от него. И снова посмотрела на сарай, и так и сяк, и, пригнувшись, и…
        И тут, она заметила эту грань между появлением света в сарае и его исчезновением. Она присела, свет исчез, привстала, - свет был. Но тут она заметила еще кое-что, что снова озадачило. Свет шел из люстры! В сарае вдруг загоралась люстра с несколькими лампочками.
        - Ну, это, совсем уже, мистикой не отдает! Ну, лампочка, ну, свеча. А то, люстра, какая- то! Лариса снова подошла к бабульке.
        - Бабуль, там же люстра горит!
        - Какая еще люстра! - вскипятилась бабушка. Она готова была сорваться. - Вам ничего не докажешь! Люстра какая-то!
        Ее сентиментальную грусть по самой - себе прерывали какой-то люстрой!
        Но этот секрет нужно было раскрыть до конца. Лариса встала на стул, и постаралась уловить момент, когда свет в сарае загорался. И тут она заметила, что! В темноте ночи, наш сарай сливался с домом другого участка. Так что над нашей крышей, был чуть- чуть виден кусок второго этажа соседского дома. И конечно их люстра. Комната бабушки была выше крыльца, и свет из их окошка был виден, а на улице ниже, и свет терялся.
        Лариса облегченно вздохнула, и объяснила бабушке весь этот секрет.
        - Ну, вот бабуль, а ты боялась, - ободряюще сказала она.
        - Ничего я не боялась! - взорвалась, воспрявшая бабушка Аня. Ну, идите, идите спать… Чего вы здесь на холоде стоите! - сказала она им сердито. И, спровадив девчонок спать, подошла к буфету и достала бутылку водки.
        Уверенным движением она налила себе рюмку, И, выпив ее, победно сказала: «Ха!» и тоже пошла спать.

* * *
        Бабушка Аня, не смотря на свою трудную жизнь и множество ран и болезней, прожила очень долго. И сейчас она еще жива. Ей сейчас восемьдесят один год. Вот только на дачу она уже не ездит. Зрение плохое стало.
        Ангина
        Рассказ моей подруги
        Однажды я так сильно заболела ангиной, что просто кошмар! Все горло опухло, так что ни глотать, ни говорить не могу. Больно языком шевельнуть. Температура тридцать девять, и дальше ползет! Мой муж, Сережка утром ушел на работу, а я ждала врача, которого он вызвал на дом. Врач пришел, выписал таблетки и ушел. И осталась я в квартире одна. И так мне плохо, но все- равно еще хуже становится. Сердце даже уже с перебоями стучать стало. Думаю, скорее бы муж с работы пришел, и за таблетками сходил. Лежу с закрытыми глазами, потому что на свет смотреть тяжело.
        И вот открываю глаза, чтобы взглянуть на часы, и узнать сколько мне еще мужа ждать, и вижу, что в дверь входят люди. Вошли они и по комнате ходят, между собой переговариваясь, и на меня искоса посматривают. А вид у них уж очень странный! На всех черные плащи с капюшонами до пола, и лица их почти не видно, так капюшоны на лица глубоко надвинуты. Чуть подбородок виднеется и все!
        Я сначала спокойно на них смотрела, потому что подумала, что это муж кого- то привел. Но мужа среди них не было. Стала я анализировать,
        - На часах всего лишь половина четвертого, значит муж еще на работе. Посмотрела за окно, там только начало смеркаться, значит время еще мало, потому что дело было зимой. По всем моим соображениям, муж еще должен быть на работе.
        - Если они пришли не с мужем, тогда кто они такие, и что здесь делают? - подумала я. Ходят по чужой квартире, мне даже «здрасьте» не сказали, и вообще, я им и дверь то не открывала! Что им здесь нужно?!
        Страха у меня в тот момент не было. Просто рассуждаю и не могу ничего понять.
        - Может быть, это мне все снится? - подумала я. Уж очень это все необычно, странная ситуация, и люди и одежда на них тоже. Куча черных монахов!
        Я даже себя ущипнула, чтобы проверить сон это или нет.
        - Нет! Больно! Значит, не сплю, и все это на самом деле! - Если бы еще минуту мне понаблюдать за ними, то наверное волосы дыбом от страха встали. Но дальше на мое счастье, все произошло очень быстро, потому что в комнату вдруг вошел другой человек. Совсем не такой, как эти. Вошедший человек был высокого роста, очень благородного вида и видно не молодой, потому что волосы у него были седые и небольшая борода. На мой взгляд, ему было лет шестьдесят. Одет мужчина был во все белое и тоже с капюшоном. Но лицо его, напротив, было открытое, очень благообразное и приятное. Мне, глядя на него, сразу как- то спокойно стало. А он, подойдя ко мне, посмотрел на меня, ласково и внимательно, а потом говорит в полголоса другим, которые в черных капюшонах, - Уходите, здесь еще рано.
        Смотрю, те черные, безмолвно и также тихо, как и вошли, вышли один за другим из моей комнаты. Их спины в двери по очереди исчезают, исчезают, и все! Никого больше в комнате нет!
        Смотрела я на все это и ничего не понимала. Мозги не шевелятся, как будто такая трудная задача передо мной, никак логика не выстраивается.
        - Скорее бы муж пришел, я бы у него спросила, что это, - думаю я. И скорее бы мне таблетки принес!
        Вскоре скрипнула дверь, и по знакомым звукам в прихожей, я поняла, что пришел мой муж. Но рассказывать я ему ничего в тот момент не стала. И сил не было, и каждое слово, как нож в горло.
        Сходил Сережка за лекарством, и мне стало немного, лучше. А потом я естественно, выздоровела. Но время от времени все вспоминала эту процессию, эти черные капюшоны, и это прекрасное лицо мужчины в белом. У меня дома стояла икона Николая Угодника, мне кажется он на него был похож.
        А потом, когда я рассказала эту историю, мне сказали, что часто так бывает. Когда человек умирает, за ним обязательно кто-то приходит. Или родственники, или знакомые.
        - А для чего?
        - Для того, чтобы проводить, чтобы тебе страшно там одному не было, или научить, как дальше все будет.
        Получается, за мной тоже приходили, но видно мне еще умереть было рано, вот они и ушли. Просто я тогда увидела частичку того света и все!
        Елочка
        Рассказ моего коллеги
        .
        - Наверное, люди, все- таки не умирают. То есть не исчезают совсем, а переходят в другой мир, и даже иногда, могут и в гости придти, сказал как- то мой знакомый, начиная свой рассказ.
        В тот день мою жену забрали в больницу, потому что у нее начались роды.
        - Мальчик, - был уверен я. Я очень хотел мальчика, парнишку, как и все молодые ребята, которые впервые ждут такое событие.
        Прикрыл я дверь в свою комнату, потому что в другой, теща спала. Включил радио, и взял книгу. Открыл ее и думаю: «Завтра утром позвоню в роддом и все узнаю. А сейчас почитаю, так и время быстрее пройдет».
        А до утра кажется еще вечность. Уж очень хочется скорее все узнать. И время от этого медленно-медленно тянется. Посмотрел на часы, еще только одиннадцать вечера. Опять книгу читаю и музыку слушаю.
        Вдруг в комнате возник какой-то светящийся туман.
        - Странно, откуда это? Может быть, оттого, что глаза устали? - подумал я, и стал всматриваться в туман, не понимая, что это.
        И в это время открылась дверь, и сквозь туман в дверь вошел мой тесть Емельян, который умер несколько месяцев назад! Я онемел, - покойник все же! Страшно, если подойдет! Но тесть, прикрыв дверь, далеко не стал проходить, а обернулся назад, как бы доставая там что- то, и после этого, протянул руку в мою сторону, как бы говоря: «Вот вам подарок!»
        И… в светящемся облаке, появилась маленькая, свеженькая, зеленая елочка! И даже хвоей запахло!
        А я! Сам не пойму, почему у меня такая реакция была.
        - Зачем нам подарки с того света?! Не нужно нам в доме этого! - как- то очень быстро подумал я. Как, как от этого избавиться? - промелькнуло у меня в голове за одно мгновенье.
        И первое, что я придумал, это накрыть елочку одеялом. Мне казалось, что все, что принес покойник, не должно быть с живыми, не к хорошему это. Я, схватив в руки одеяло, превозмогая страх, быстро подошел к елочке, и накрыл ее. И одновременно посмотрел в сторону тестя…
        Смотрю, а рядом никого нет! Елочки тоже! И только одеяло на полу лежит!
        - Приснилось, что - ли!? - подумал я. Но я одет, кровать не разобрана. И дверь! Дверь открыта! А я, ее закрыл, чтобы теще спать не мешать! Это я прекрасно помнил. Значит, тесть ушел, и дверь за собой не закрыл. Значит, был он здесь!
        Хотел я сразу пойти к теще и все ей рассказать, что ее муж приходил, но не решился. Вдруг, не так поймет!
        - Почему меня не позвал, да почему ему ничего не сказал? - скажет, как будто это так легко, с покойником разговаривать!
        И быстро все так произошло! Я ничего и подумать больше не успел, как только то, что от подарка нужно быстрее избавиться. Как, иногда не думая, с себя какую ни будь, неприятную мошку смахиваешь.
        - А то еще решит, что я просто, такие дурацкие шутки выкидываю, - думаю.
        Но сном это не было! Это я точно знал. Но и совсем ясным сознание не было. Может что-то вроде полусна? Между сном и явью.
        И страшно было на покойника смотреть. Жуть! И после этого еще мурашки по спине бегали. Никого нет, а страшно!
        Но страх понемногу ушел, я лег спать, думая, к чему бы все это? И проснувшись утром, стал звонить в роддом. Внутри дрожь. Надеюсь, что скажут: «У вас мальчик!» Другого, просто быть не может!
        - Поздравляем папаша! У вас девочка, - сказали мне!
        - Девочка! - подумал я, расстроившись ужасно. Зачем мне девочка? Кого же я буду учить в футбол играть? Закалять. Кого в часть буду водить? Кому свою фуражку одену? Мальчик-это мальчик! А что девочка? Плакса, с куколками, с бантиками. Не повезло, - думаю.

* * *
        А потом, дома, мы все собрались за столом, и стали обсуждать новость. Говорили про мою Ирину и про маленькую дочку. Что принести в роддом нужно, как встретить и что дома сделать?
        И я уже думал, что девочка тоже неплохо. Красавица будет, куклы ей буду покупать. Мне еще все завидовать будут. На пианино обязательно будет играть и конечно будет отличница! Я даже уже представил, как я ее в первый класс поведу… Приятно так на душе стало.
        - Жалко Емельян до этого дня не дожил, - сказала, вздохнув теща. Он так ждал этого дня, так хотел на внучку посмотреть. Девочку он хотел, мы даже имя с ним ей придумали. Леночка!
        Меня, как током шибануло. Хотел увидеть, и ведь пришел! Да еще и подарки принес! А я их закрыл, почти прогнал его! - думаю. Может быть, не правильно сделал?
        - Мам, а отец то ко мне ночью сегодня приходил. И елочку принес. Я, было, испугался, а он и пропал. Получается, прямо к родам пришел! - сказал я. С подарками.
        - Да ты что! - удивились все. Пришел! И ты его видел своими глазами? А говорил он тебе что-нибудь? - спрашивают.
        И все стали гадать, к чему бы это? Но самое интересное, что никто не стал обвинять меня во вранье. Все были уверены, что приходил.
        - Видят они все. И там за нас переживают, это же надо! Увидел, что дочка родила, и пришел к нам, сказать, - вот вам новая жизнь. Меня нет, так вот внучка моя взамен меня к вам пришла! - сказала, расчувствовавшись, теща, и смахнула слезу.
        - А так часто бывает, - сказала соседка. Очень часто, когда кто-то в семье умирает, то быстро кто- то новый рождается. Вот такое равновесие. Тот человек предок, свою жизнь и возможность жить на этом свете, своим веточкам передает, новым листикам, новым человечкам-потомкам.
        - Наверное, елочка-это потому, что он хотел сказать, что новое, свеженькое, молоденькое уже появилось, - сказал я.
        - Елочка, это внучка наша. Еленочка! Почти как елочка, - сказала торжественно теща.
        Да! - замахали все головой. И правда, похоже.
        А я все сижу и думаю, - Но почему мой тесть не к своей жене пришел, а ко мне? Мы с ним так не договаривались. Наверное, боялся ее испугать, - решил я.
        Что тесть пришел сообщить о родах, я совершенно поверил. Все логично. К чему же еще? Но, думаю, - дай-ка я еще проверю время. Если и по времени совпадет, то это уже точно все сойдется.
        - Я еще тогда на часы посмотрел, и подумал, что скоро нужно спать ложиться. Уже двенадцатый час, - вспоминал я, а на следующий день я написал Ирине записку и спросил, - во сколько дочка появилась на свет?
        - Родила в 11-05, -написала мне она в ответ.

* * *
        Когда Ирина с дочкой домой приехали из роддома, мы сели и на семейном совете посовещались, и все же решили дочку Мариной назвать, как и раньше хотели.
        - Не нужно, чтобы при ее имени, мы всегда покойника вспоминали. И мало ли что! - подумали мы. Вдруг потом заберет к себе?
        Не знаю, обиделся на меня тесть или нет? Но мы решили так.
        Больше я ни во сне, ни в полусне своего умершего тестя не видел. Больше он ко мне не приходил, и говорить ничего не хотел, а может быть, и не мог… Мы же не знаем, как у них там это получается.
        А когда должен был родиться мой второй ребенок, я уже приготовился, что тесть снова появится и скажет, сын у меня будет, или дочка. Даже ждал и уже не боялся его увидеть.
        - А чего бояться, он не пугал, а только вместе с нами радовался.
        Но нет, он не пришел и ничего мне не сообщил! Может быть, потому что я не дома был в тот момент, а на дежурстве в части? И время со дня смерти тестя прошло уже много. Вот он и не смог докричаться. Или уже жил другой жизнью?
        А у меня на этот раз родился мальчик!
        Голубая дама
        Рассказ моей подруги
        Эта история случилась в пятьдесят третьем году. И произошла она с моей мамой.
        Сами знаете, какой это был год, умер Сталин, и казалось, что в воздухе какая - то тревога и неопределенность витает. И даже природа как будто злом и тоской наполнилась. Холод, дождь, тучи. Ни хорошей весны, ни теплого лета в этот год не было, даже фильм потом вышел «Холодное лето пятьдесят третьего». Все точно, так в те дни и было.
        Сталин умер, а люди еще долго были запуганные, и лишнего кому-нибудь сказать, или пожаловаться на свою жизнь, боялись. Эти времена и порядки еще долго жили в их мыслях, и обо всем, что тогда случилось, моя мама рассказала мне только через много лет, когда я уже была довольно большая. А до этого - ни-ни. Вдруг сочтут за сумасшедшую, и в лучшем случае, осмеют, а там неизвестно, что бы еще было!

* * *
        Мои родители в то время были еще очень молодые, они только что, недавно поженились, и мама переехала жить в дом к свекрови. А свекрови в то время не до снохи было, потому что она сама только что родила своего последнего мальчика. И была занята только им. А своему старшему сыну, моему отцу, сказала:
        «Берите себе ту пристройку. Давайте соорудим для вас отдельный вход, и живите, как хотите. Пока вам хватит, а потом денег накопите, и ваше дело, построите вы себе дом или нет. Вы здоровые, молодые, сами зарабатываете, а мне нужно теперь о твоем брате думать! Вон он, какой маленький, ему никто кроме меня не поможет».
        Пристройку, про которую говорила свекровь, скорее можно было назвать сараем! Комнатка в шесть метров, со стенами из досок и из всех щелей дует. Мой отец с матерью кое-как утеплили свою комнатку, оббили картоном, обклеили обоями и поставили печку буржуйку, Купили кое-какую мебель, кровать, стол да табуретки. Повесили полку для посуды, положили дорожки на пол и стали там жить.
        Хоть и не очень просторно, и не богато, но мама все - равно радовалась, потому что это было свое. Живи, как хочешь, делай, что хочешь. Никто тебе ничего не скажет. Все остается в своем дому, как говорят. И плохое и хорошее.
        Вот только время было тяжелое, а помочь не кому. Свекровь, та вообще не интересовалась их жизнью, родные мамы жили далеко, поэтому ни о какой помощи даже думать не приходилось.
        - Сами, сами, у меня своих забот полно! - говорила свекровь, если моя мама хотела ее о чем-то попросить. И так всегда, отмахнется и все. Мама и так свекровь стеснялась, а после таких слов и вообще к ней обращаться не стала.

* * *
        Март это еще не весна. Хоть солнце греет днем, а иной раз так замерзнешь! Как говорится, - марток, наденешь на себя семь порток. Только они печку натопят, а ветром все тепло быстро выгонит, и, в их пристроечке опять холодно. В эти дни, в марте у моей мамы родился ее первый сын. Геночка. И тут такие проблемы начались!
        - Еще месяца два бы продержаться, а там и лето! - думала мама. Но два месяца, когда у тебя такой маленький ребенок, за год покажутся.
        Принесла мама мальчика из роддома, положила на кровать, перепеленать нужно, а страшно его из одеяльца вынимать. Холодно даже ей самой, хоть одетой спать ложись! А ребенка и помыть нужно, и одежку сменить.
        - Как? - думала мама. Замерзнет! Тельце то маленькое. Тепла еще не держит! Старалась побыстрее его снова в одеяльце спрятать, да потеплее укрыть. Как могла, старалась, его не переохладить. Но ведь часто разворачивать приходилось. Малыш!
        И мальчик все- таки простудился. Заболел. Смотрит мама вечером, а он лежит какой-то вяленький. Мама ему лобик потрогала, - горячий. Но не плачет!
        - Володь, наш сыночек, кажется, заболел, что делать? - спросила она с испугом мужа. Горячий весь!
        - Может ничего, пройдет - сказал отец. Было бы плохо, орал бы.
        - Вот мне и странно, что не плачет! - ответила мама, глядя на ребеночка. Как будто сил у него нет! Ты посмотри! Ой, Господи, хоть бы кто сказал, что нужно сделать! Как малышу помочь?
        - Сходи к моей матери, спроси, - сказал отец. Она, наверное, знает!
        - Что толку к матери твоей бежать? Только ругаться будет! А до врача долго ждать! Только утром в больницу поехать сможем. А вдруг ему за ночь еще хуже будет!? - мама даже заплакала от беспомощности.
        - Надо его теплой водичкой с сахарком попоить. Может, ему внутри потеплее будет, - решила мама. Вдруг у него воспаление легких! Ой, страшно!
        Мама беспомощно смотрела, как медленно Геночка сосет из бутылочки, почти уже закрывает глазки, но пьет водичку. Может быть, обойдется, успокаивала она сама себя. Сейчас поспит, и ему лучше будет. Вот уже, кажется, совсем заснул. Мама вытащила соску, и снова потрогала лобик и красненькие щечки. Они были горячие.
        - Господи, ничего она не знает, что делать, как помочь ребенку. Была бы здесь ее мама, она бы быстро сообразила, что делать нужно. А свекровь, пустое место! За месяц ни разу к ребенку не подошла! Внук ведь, а ей все противно и безразлично, как будто чужой!
        - Ну что? Заснул? - спросил отец, когда мать стала раздеваться, чтобы лечь в кровать.
        - Да, слава Богу, заснул, - ответила она. Может, поспит, и полегче ему будет? Галь, я завтра на базаре сало нутряное посмотрю. Говорят, нужно натирать при простуде. Что ему нужно то, граммов двести, сказал отец. С самого утра побегу.
        - Ой, хоть бы Бог уберег! Вдруг умрет!? - вздохнула мама.
        - Да ладно, не каркай. Лучше, потеплее накрой, - сказал отец.
        - Володь, давай его с собой, положим? - спросила мама. Нет, а то вдруг во сне придавим, еще хуже? - задумалась мама.
        - Галь, давай ложись тоже, пока спит, а то ведь проснется и долго поспать не даст! Гаси лампу!
        Отец, ежась, лег на кровать. Мама прикрутила фитилек и отдернула занавеску. Ночь была лунная, и от света луны в комнате не было темно, потому что лунный свет окрашивал все в голубой цвет. И даже снег за окошком был голубой, голубой.
        Мама, взглянув еще раз на ребенка, легла и заснула. Но, беспокоясь за малыша, не могла спать долго. Она просыпалась, поглядывала на кроватку, вставала и подтыкала, получше, одеяльце. Спит маленький, наверное, ему лучше стало. Скорей бы утро, к врачу отнесу.

* * *
        Мама немного успокоилась и легла на кровать, тихо, чтобы не разбудить отца. Она закрыла глаза. И вдруг, ей стало душно, как будто кто-то сдавил грудь. Она повернулась, поудобнее, и вдруг, услышала цокот копыт и скрип колес, как будто к дому приближалась какая-то повозка.
        - Цок, цок. Цок, цок, - красиво так стучали копыта, как будто по булыжной мостовой.
        - Откуда такой звук? - подумала мама. Ведь на улице полно снега, и стучать копытам не от чего. Снег то мягкий!
        Но копытца стучали, и их звук приближался и приближался.
        - Да кто же едет по нашей улице в такой повозке? - думала мама. Вроде и не кому ночью? Какой- то звук непривычный.
        А копытца все стучали, стучали и приближались, приближались. И так сладко приятен был их стук, и как- то одновременно тревожно стало на душе у мамы.
        - Что это?! - прислушалась она. Повозка остановилась, да прямо около их дома! Вот и дверь скрипнула. Да, точно! Не кажется, скрипнула! К нам, что ли кто-то приехал? Да кому, на ночь, глядя? - удивилась она.
        Мама забеспокоилась, и хотела, уже было, встать с кровати и подойти к двери, чтобы встретить нежданных гостей. Но какая-то странная тяжесть навалилась ей на ноги, и руки перестали слушаться, и голос свой она не слышала, хоть, и хотела она сказать: «Кто там?»
        Смотрит, дверь открылась. И в комнату легко и бесшумно, вошла женщина в голубом светящемся платье до самого пола.
        - Красивая какая, - подумала мама. Вся светится! Легкая, как будто воздушная, и даже вся почти прозрачная. Но какое лицо!
        Такого красивого лица, мама не видела никогда, и описать его даже не смогла бы. Потому что красота была не земная!
        Дама, не глядя на маму, и не спрашивая ее разрешения, легким облачком, направилась прямо к кроватке Геночки.
        - Что, что она хочет?! - забеспокоилась мама, видя, как женщина встала совсем близко к кроватке сыночка и нагнулась над ним.
        - Почему она так смотрит на моего мальчика?! - испугалась мама. Ой, она его берет! - только подумала она, потому что сказать вслух у нее не получалось, как она не старалась.
        Она хотела рвануться к кроватке и забрать его из ее рук, она понимала, что дама сейчас унесет ее сыночка, навсегда! Она хотела спасти своего ребенка, от этой незнакомой женщины, но не смогла пошевелить ни рукой, ни ногой. А Голубая дама, не обращала на нее никакого внимания, как будто ее здесь не было, как будто рядом не спал ее муж! Она была поглощена малышом.
        Взяв малыша на ручки, дама дыхнула на него, потом, посмотрев на его маленькое личико, прижала к себе нежно-нежно и, понесла к дверям. Дверь снова скрипнула, и все те же копытца стали затихать где-то вдали. Цок- цок. Цок- цок
        Как только цокот копыт затих, к маме вернулись силы.
        - Вставай, вставай, - наконец то смогла прокричать она, расталкивая мужа и плача. Вставай же, пока ты спишь, нашего ребенка украли!
        - Ты чего? - проснулся отец. Кто украл? - он встал с постели и подошел к маленькой кроватке. Геночка лежал в ней.
        - Да, вот он, чего ты, спросонья что ли? - упрекнул отец мать.
        Мама тоже уже стояла над кроваткой своего маленького сыночка.
        - Слава Богу, здесь, мой маленький! - обрадовалась она. Приснилось что ли? - с надеждой подумала она, и сердце ее даже прыгнуло в груди. Она погладила его по щечке и хотела взять на ручки. Но, щечка была холодная. Малыш не шевельнулся и не открыл глазки.
        - Он… умер….?! - оборвалось все в душе мамы. - Забрала, забрала все-таки подумала мама, плача, и прижимая к себе своего маленького мертвого мальчика.

* * *
        Она долго хранила эту тайну. И только потом, лет через десять, рассказала все это мне и одной знакомой старушке, которая пришла к нам в гости.
        - За нами за всеми придут, когда время настанет, - сказала старушка, выслушав мамин рассказ. Никто без провожатых не останется. Ни одна душа! К кому отец, к кому муж, к кому друг. А малютку, как еще туда проводить? Его душу нужно было унести на руках! Вот ее Небесная мать и унесла. Ему сейчас там хорошо. Лучше чем нам здесь.
        - Бабушка, он ведь еще не крещенный был!? - сказала с горечью мама. Ничего, ничего, ответила старушка. Душа у него чистая, безгрешная, еще от Бога не оторвалась. Все с ним там хорошо будет. А время настанет, еще встретитесь там. Может, он там твой заступник будет. Молись дочка, чтобы ему Царствие небесное было. В церковь почаще ходи, не забывай Бога! Вот и сыночку твоему там славно будет.
        И света нет, и дверь открыта!

1
        Дедушку хоронили в холодный зимний день. Мела метель, и ветер продувал все тело насквозь, а руки замерзли так, что разогнуть пальцы на них, стоило большого труда. Но ни спрятать руки, ни запахнуть получше, пальто, или поправить платок на голове, было не возможно, потому что руки были заняты. Они тянули санки с гробом.
        Гроб тащили, втроем. Моя мама, папа, который тогда еще не был ее мужем, и бабушка. Это был февраль сорок шестого.
        Расплатившись с могильщиками, они встали около гроба, и последний раз посмотрели на истощенное болезнью лицо, небритые и впалые щеки, сразу как- то вытянувшийся нос и плотно сжатые губы. На лицо, которое уже не выражало ничего. И ничего не просило.
        Дедушка лежал тихо, сложив на груди руки, в своем старом костюме и серой в полоску рубашке. Кашель больше не мучил его, и он уже не задыхался. Сейчас ему не нужна была ничья помощь. Все кончилось.
        Но было очень странно смотреть на него пока еще человека, который лежал с закрытыми глазами на морозе, одетый не по погоде, под тонким церковным покрывалом, и совсем не дрожал от холода. Он был спокоен.
        Ветер подул на его волосы, и они немного сбились.
        - Отмучился, - сказал могильщик. Отчего помер-то?
        - Туберкулез, - медленно сказала бабушка. В войну в окопах пролежал три дня. Под Москвой. В холодной земле. Вот легкие себе и повредил. Она перекрестилась. И поправила покрывало и волосы.
        - Мам, как страшно! - сказала Надя. Отец будет лежать в яме, засыпанный землей!
        Она физически представила эту тяжесть, от которой уже не вырвешься, и не поднимешься. И ей, стало ужасно, жаль отца. Ведь его отбирали от мира, от жизни навсегда, подчеркивая уже не причастность его к нему, к этому живому миру. Отца изолировали от него этой глыбой мерзлой земли.
        И отец, который еще два дня назад разговаривал с ней, подбадривал ее, строил планы насчет ее замужества, и был полноправным членом живой жизни на этом свете, теперь потерял это право навсегда. Он вошел уже в другой мир, и взамен на это, должен был покинуть этот.
        И это, пока, умом принять было невозможно. Казалось, что это отцу не приятно, и страшно. И мама уже мысленно задыхалась сама, представив его в этой тесной оболочке гроба, засыпанного землей.
        - Никогда уже отец не скажет: «Надюха, не горюй. Ничего не страшно. Главное собраться с духом. И делать, и жить. И все получится!»- как эти слова поддерживали ее в трудную минуту. Она делала так, как всегда учил ее отец. Она старалась не падать духом.
        - Никогда отец не увидит, как она выйдет замуж, не посмотрит на ее детей. А как ему хотелось увидеть своих внуков! Он уже не споет с ней под гитару, и не расскажет смешные истории из своей жизни…
        - Вот и прошла жизнь, - думала бабушка.
        Последнее время, дедушка, скорее раздражал ее своим кашлем, своей болезнью и своей уже ненужностью. Она даже злилась на него за быстро прошедшую юность, и за эту трудную жизнь. Но только сейчас, когда его не стало, она поняла, что с ним из ее жизни ушло то, что называлось любовью. Ведь эта любовь была в нем.
        Еще вчера ее раздражал его несчастный взгляд и его - Машенька… Она принимала как должное то, что она для него все, и без нее ему жить было бы не возможно. Она не понимала, что конец так рядом, потому что постепенно привыкла к его состоянию, и казалось, оно не ухудшается. По крайней мере, она не предполагала, что конец так близко, а он был уже завтра.
        Вчера она еще была Машенька, потому что Машенькой она была именно для него, а сегодня не кому было ее так называть, и так думать о ней, как о девочке со смешливыми черными глазами из их общей юности. Ведь все, что было у него связано с ней и жило в нем, с ним же и ушло. И теперь для всех она будет Мария Ивановна, такая, какая она сейчас, женщина в тридцать девять лет.

* * *
        Гроб опустили в землю, и каждый бросил в него по горстке мерзлой земли. Потом на сосне, растущей рядом с могилой, отец прибили жестяную табличку, на которой краской от руки было написано
        «НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ ГРОМОВ-1904-1946»
        Никаких рыданий и падений на могилу не было. Все были сдержаны, и только слеза сама текла по щеке мамы, а бабушка, смотрела на могилу и поправляла платок, и все ее мысли ее были где-то там в 1923, когда первый раз они увидели друг - друга.

2
        Поминки были скромные. Не то было время, чтобы устраивать застолья. Отец, выпив рюмку водки, вместе со всеми, здесь же на кладбище, побежал на электричку, а мама с бабушкой вернулись в дом.
        Вечером к ним зашли ненадолго соседка Лидия Петровна, и Валя. Они зашли подбодрить и посочувствовать, и вспомнить хорошего человека, которого теперь больше нет. Соседки принесли с собой банки с консервами, и соленую капусту. Бабушка поставила на стол все то, что можно было собрать в то время, картошку, соленые огурцы, кильку и ливерную колбасу. И поминки все-таки получились.
        - Пусть будет Николай Алексеевич, тебе земля пухом! - сказала Лидия Петровна, и посмотрела на рюмку с куском черного хлеба, которую налили специально для покойного.
        Пусть будет пухом, - повторили все тихо, и не чокаясь, выпили водку. После этого стало немного теплее, от разбежавшейся сразу по телу жидкости. Съев по кусочку картошки, и распотрошив маленькую кильку вдобавок, бабушка с Лидией Петровной, закурили папироску, и отошли к печке.
        - Я так боюсь покойников, - сказала мама. Я теперь всю ночь спать не буду. Мама передернулась. Не то от холода, не то от предстоящей ночи, в пустой квартире.
        - А ты подержалась за его пятку? - спросила Валя.
        - Подержалась. Все равно страшно. Когда хоронили - нет. Все-таки день, и народа много. А ночью… Хорошо еще мы с матерью вдвоем., посмотрела она на свою мать.
        - Надь, не бойся! - сказала бабушка. Мы с тобой в одной кровати спать ляжем.
        - Он у вас такой хороший человек был, зачем ему вас пугать? - сказала успокоительно Лидия Петровна. - Это все суеверия. Все мы, когда ни будь, умрем, и ничего там не будет. Заснем и все. Жалко человека, а мы его еще бояться начинаем. Глупость все это. Я уже сколько человек похоронила, никто ко мне не приходил. Живых надо бояться!
        - Надь, мы с тобой крещеные, икона у нас висит, они на икону не приходят, - сказала, бодрясь, бабушка.
        - Мы же все сделали, как положено. И отпели, и сорокоуст заказали, и все с ним в гроб положили, кажется, ничего не забыли сделать. Поэтому все должно быть хорошо, - обернулась она к соседкам.
        - Я слышала, что покойники приходят, если им что-то забыли одеть, или в гроб с ними что-то не положили. Мать, а мы отцу все одели правильно. Он ничего не просил еще? - спросила Надя.
        - Женщины в церкви сказали, что все правильно. А, что мы его в старое одели, так он не обидится. Сам знал, что ничего у нас лишнего нет., пожала плечами бабушка.
        - Отец не обижайся, мы для тебя старались. Вон даже Петька приезжал, о тебе вспоминал, - сказала мама, обращаясь в никуда.
        - Да, Николай твоего Петра очень любил. Они, когда он еще поздоровее был, пели вместе, у Николая тоже голос хороший был.
        - Отец очень любил - «Липа вековая надо мной шумит», - пропела тихо мама. А как хорошо он пел Горе горькое по свету шлялося…. -Давайте споем, тетя Лида, а на поминках петь можно? - спросила она женщин.
        - Можно, потихоньку. Мы же не веселимся, а его вспоминаем, - сказали они.
        Мама взяла гитару, и женщины запели, - «Однозвучно гремит колокольчик…»
        От этого стало спокойнее, и все постарались больше страшные истории не вспоминать.
        - Ну ладно Мань, мы пошли. Уже поздно. Спокойной ночи, - сказали соседки, поднимаясь со стульев.
        - Надь, пойдем, их проводим, вместе, и заодно двери закроем, - сказала бабушка, сделав просящие глаза..
        - Пойдем, - согласилась мама, потерев руки и подняв плечи.
        Они проводили соседок до входной двери, которая была на первом этаже, и служила отдельным входом на второй. Дальше, нужно было подняться по крутой лестнице, и пройти длинный коридор с чуланами, и только потом, попасть в коридор, объединяющий их три комнаты. Бабушка закрыла входную дверь на крючок, потом чуланную, по дороге они гасили свет, предыдущего помещения, и переходили в освещенное другое. Так было не страшно. Потому что коридоры и лестница были очень длинными, и в темноте в их углах, можно было увидеть и представить что угодно. Наконец, они вошли в коридор между комнатами, и закрыв его, и погасив в нем свет, заперли за собой дверь в одной из комнат, в которой они собирались спать. Присутствие соседок, еще чувствовалось, они тоже щелкали замками на своем первом этаже, и мама и бабушка разделись и легли в кровать.
        - Надь, ну что будем свет гасить? - спросила бабушка, и вопросительно улыбнулась, округлив глаза и подняв брови. В это время она была очень похожа на себя девочку, которая нашалила, и боялась рассказать маме.
        - Гаси, уже почти двенадцать, спать очень хочется, заснем, а проснемся, уже утро будет. Мать, нам с тобой ведь все не почем! - ответила мама, и спряталась под одеяло.
        Бабушка погасила свет, и они, накрывшись одеялом, быстро заснули.

* * *
        - Мать, проснись, кто-то в дверь шарахается, зашептала испуганно мама, - входная дверь глухо стучала.
        - Ветер это! - сказала бабушка и все- таки прислушалась.
        Дверь громыхала, как будто они оставили ее открытой, а ветер шарахал и шарахал ее о стену. Да не порывисто, а так продолжительным стуком. Тра-та-та Тра- та- та. Бум- бум- бум. Так настойчиво и громко.
        - Ты думаешь, ветер, а чего он так гремит, вроде, когда мы провожали на улице, такого ветра не было? - засомневалась мама.
        Стук раздавался уже сильнее, и он был какой- то гулкий, как могла бы в дверь стучать огромная рука, БУМ-БУМ-БУМ!
        Надька, такое впечатление, что он стучит уже в чуланах, а не на улице, - сказала бабушка, привстав в кровати.
        - Мать, может быть, это отец к нам пришел, - сказала мама, и глаза ее сделались очень испуганными. Она прижала к себе одеяло, но стук затих.
        - Ветер, - сказала облегченно бабушка.
        Но, в это время, снова, раздались звуки, и они были уже в двери, отделяющей чулан от прихожей. Кто- то продолжал грозно долбить в дверь, и к этому звуку прибавились звуки скрипа досок пола.
        - Ма - а - ать. Как будто кто-то ходит по лестнице и по коридору. И ногой стучит в нашу дверь, - затряслась Надя.
        - Господи, спаси и сохрани, - покрестилась бабушка, и стала читать молитву, отче наш… Она смотрела на икону, и умоляла ее спасти их от чего-то неизвестного и страшного.
        Фитилек лампадки качнулся, как будто ветер, попав в комнату, стал тихим и ласковым, и звуки в прихожей прекратились. Потом они спустились за чулан и, наконец, громыхнули последний раз за входной дверью, одним злобным ударом.
        - Ушел! - облегченно вздохнули мама и бабушка.
        - Мать, а кто же это был? - спросила, осмелев, мама.
        - Молчи, Надька, давай спать, пока все хорошо. Утром поговорим.
        И почему- то, от молитвы, вдруг стало спокойнее на душе, как будто, кто-то не давал вспоминать и прокручивать события произошедшие пять минут назад, как будто на них опустился заслон, и уже ничего страшного в мыслях видно не было. А поэтому спасительный сон пришел быстро.

* * *
        Утром они проснулись от звука репродуктора и переглянулись. Каждая думала, что это, может быть, им приснилось? Но они сразу поняли, что все это было, правда, и конечно вспомнили все свои ночные страхи.
        Уже было утро, и в соседних дачах зажглись лампочки, и голос из репродуктора, вещавший о политике партии и достижениях народного хозяйства, совершенно не гармонировал с мистикой. Пролетел самолет, жужжа своим мотором, пропела электричка свою протяжную ноту, и все стало на свои места. Началось утро и мама и бабушка ушли на работу.

* * *
        Вечером они убрали посуду после ужина, и бабушка села вязать подзор, а мама сначала написала письмо сестре, а потом немного почитала «Дитте, дитя человеческое». В одиннадцать часов, они снова легли спать.
        Репродуктор тихо пел голосом Лемешева, потом передали интервью с участником войны, а потом прозвучал гимн, но мама с бабушкой уже спали. Они очень устали и от последних дней, и от предыдущей ночи. И это было их спасением. Ведь нужно было работать, а для этого нужно было отдохнуть, и выспаться.
        Утром мама с бабушкой счастливо переглянулись
        - Слава Богу, - сказала бабушка. Сегодня ночью все спокойно было, я заснула как убитая. Даже снов никаких не было.
        - И я, - сказала мама. Легла и уже вставать. Это мы мать с тобой со страху все придумали.
        - У страха глаза велики, - сказала послушно бабушка. Я сегодня после работы к Зине поеду, нужно им все рассказать, про Николая, вернусь с последней электричкой. Ты сиди меня жди. Свет пусть горит., - предупредила она.
        - Мам, ну зачем тебе ночью возвращаться. Переночуй у тети Зины. А я здесь с Валей останусь. Попрошу ее ко мне придти. Нам веселее будет. Я тебя с утра ждать буду. Надо приучаться к трудностям и закаляться, - сказала бодро Надя.
        И бабушка ушла на работу, а потом уехала на электричке к сестре мужа. Моя мама осталась одна. Вечером она хотела позвать к себе соседку Валю, но у Вали так разболелся зуб, что ей было самой до себя. Мама посидела у нее в комнате. Растопила ей печку, вскипятила чайник и дала ей анальгин. И Вале стало немного легче. Она пригрелась на диване, и тащить ее к себе было верхом безжалостности.
        - Тетя Лида, постойте у моей двери, пока я наверх поднимусь, - попросила мама другую соседку, которая вышла прогуляться с мужем перед сном. Дальше я не боюсь. Там я свет выключать не буду.
        Тетя Лида с мужем проводили ее до двери на второй этаж.
        - Тетя Лида, я закрыла, - прокричала мама из-за двери. Щелкая задвижкой. Еще постойте три минуточки, я когда вам крикну, вы через минуту идите.
        - Надь мы потом у тебя под окном постоим. Ты нам махни, а если страшно будет, стучи, мы услышим. Мы же, совсем рядом, под тобой!
        - Вот как боится, по три ступеньки вверх побежала, - улыбнулся дядя Вася, - Надь, мы здесь, не бойся, - крикнул он ей.
        Потом они услышали ее слова, - все, идите! - и пошли по тропинке вокруг дома под окна Громовых. Тихая морозная ночь стояла на дворе. Луна сияла, и звезд было полно-полно.
        - Красота! - сказал муж Лидии Петровн. Хорошо у нас здесь! Валенки скрипели снегом, и под окошком снег блестел от лампочки. Они увидели, как Надя помахала им из окна рукой.
        - Все нормально, идите!
        Соседи прошлись еще по тропинке до калитки участка, посмотрели на сосны. И пошли в свою комнату, в которую было приятно войти после этой морозной ночной прогулки.
        Надя посмотрела на них в окошко, рядом горели окна в других дачах, и даже были видны тени тети Вари и ее дочери за тюлевой занавеской. И Надя, раздевшись, и проверив, что дверь в комнату закрыта, легла спать, не выключая свет и радиорепродуктор. Репродуктор передавал спектакль Любовь Яровая, и мама слушала его, и старалась представить, как ее Петька играет там главную роль…. А она…
        Она открыла после своей очередной мечты глаза, и вдруг увидела снова свое окно, в которое уже било солнце?! Я что, проспала! - подумала Надя, и подошла к окну. А, сегодня же выходной, и не нужно идти в школу! - подумала она, увидев за окном своего одноклассника Женьку. ОН стоял за забором в спортивном костюме с начесом и коньками на плече. Он махал ей рукой
        - Надь, выходи скорее, а то все уже ушли на каток.
        - Иду крикнула Надя, она быстро надела костюм, натянула на себя пуховую шапочку с двумя помпонами, схватила коньки, и побежала из комнаты в коридор. Пока она бежала по коридору, она, почему- то постепенно теряла это радостное настроение и что-то смутное вдруг зародилось в ее душе, какой-то вопрос, какое-то несоответствие, она силилась понять, и вдруг вспомнила, что Женька уже не живой, он убит в первые дни войны, а как же тогда?! Мама была уже на лестнице, как ей пришла в голову эта мысль. Она еще старалась найти логику и разгадку того, что она бежала к Женьке, который сейчас махал ей рукой с улицы, и она знала, что Женька убит. Весь их класс погиб в тот день. Она вдруг поняла, что картина с Женькой и ее теперешние мысли имеют разный возраст, ей уже не пятнадцать, и на каток она не ходила очень давно, всю войну. И война уже кончилась, и отец умер в сорок шестом. Она остановилась, и в это время увидела отца, который стоял рядом с Женькой в дверях, и говорил ей,
        - Надь вернись, у нас с Женькой дела, мы должны уйти. Потом на каток пойдете.
        Надя, даже споткнулась от неожиданности, она неловко присела на ногу, и покатилась, покатилась по лестнице, и было так страшно, потому что можно было разбиться, такая длинная она была и так быстро набрала скорость Надя.
        - Ой! - захватило у нее дух, и мама проснулась с мурашками на коже. Но очень быстро пришла в себя.
        - Сколько сейчас времени, хоть бы уже было утро и нужно было вставать! - подумала она с надеждой.
        Но внутренние часы говорили, что проспала она совсем не долго.
        - Ну и что! Ничего я не боюсь! - сказала сама себе мама, прислушиваясь, работает ли репродуктор. Он молчал.
        - Значит, уже больше двенадцати! Ну и ладно. Дверь у меня закрыта, и свет горит, - подумала она, взбадривая себя этим.
        - А вот и нет, Надюх. И СВЕТА НЕТ, И ДВЕРЬ ОТКРЫТА! - услышала она чей-то голос.
        - Кто это говорит? - подумала со страхом Надя, и зажмурилась еще сильнее, и постаралась уйти в то состояние сна, потому что пусть это лучше будет сон, чем такая кошмарная явь.

* * *
        Она, вдруг, проснулась еще раз и открыла глаза. За окном уже начинало светлеть. Но в комнате света не было! Лампочка не горела!
        - Я же ее не выключала!? - подумала Надя, содрогнувшись, что она спала одна в темноте. И СВЕТА НЕТ! -вспомнила она ночной голос.
        В это время заиграл Гимн Советского Союза, и ей стало весело.
        - Союз не рушимый… - запела она вместе с ним и успокоилась совсем.
        Потом были последние известия, а потом зарядка, и Надя встала, зажгла фитильки керосинки и поставила зеленый чайник. Вскипятив себе чая, и посмотрев на соседние окошки, Надя посмотрела вниз под окно. Под ней на снегу отражалось зажженное окно нижней квартиры.
        - Тетя Лида тоже встала. Хорошо, когда людей полно! - подумала Надя.
        Она одела шляпку, накинула на себя шубку, и взяв сумку, пошла к двери. Дверь была открыта!
        Да!? - пронеслось в голове у Нади, «И ДВЕРЬ ОТКРЫТА…» - снова вспомнила она. От этого совпадения, мурашки снова пробежались у нее по спине. Надя быстро выбежала на улицу, не закрывая все двери по порядку, а только входную уже на улице.

3
        Потом уже, она одна дома не оставалась долго, потому что бабушка больше никуда не уезжала. А потом началась весна, и день стал длиннее и веселее. А потом, она вышла замуж за Петьку, и они жили в этом доме втроем. И потихоньку страхи улеглись. Ко всему привыкаешь, и все проходит.
        Тоска по отцу еще часто навещала ее душу, но к сорока дням, все стало более- менее терпимым. Жизнь шла своим кругом и все дальше уходила от той точки, когда отец был с ними. И уже было жалко, что от страха, она с ним еще раз не поговорила, тогда, когда он приходил, и стучался
        - Ведь он же даже разговор начал про дверь и про свет… - думала она.
        Ей потом сказали, что когда покойник зовет к себе, это плохо, можно умереть.
        - А Женька звал. На каток. А отец не пустил! А, может быть это все нервы, - думала мама.
        Правда она вспомнила, как однажды после этого, когда она возвращалась с работы позже обычного, на просеке было пустынно и темно.
        - Ничего, сейчас добегу, - уговаривала себя Надя, и в основном она думала о том самом коридоре, который ей нужно было пробежать.
        - Стой, - маму кто- то схватил за руку и приставил нож. Снимай шубу. На маме была красивая шубка из оленя, и она очень испугалась, и не успела даже ничего сказать, ни вскрикнуть, ни снять с себя шубку, от неожиданности. В сумочке были документы, и она испугалась за них. Но другой голос сказал, - отпусти ее, ее не будем.
        Мама, почувствовала толчок в спину и услышала: «Мотай быстрее отсюда!»
        И мама побежала. Пока она бежала, не оглядываясь, до своей калитки, она вспомнила и прокрутила в мозгу все. Голос был знакомый, но чей она вспомнить не могла. Она слышала, что последнее время с людей в Ильинке шубы снимают, раздевают, как говорили тогда, но не думала, что и с ней могло быть тоже, самое. Она всегда возвращалась с работы и шла по просеке не одна, и вот сегодня, задержалась и, пожалуйста. Но чей это был голос, и почему ее отпустили? Значит, это был кто- то знакомый? Но она так и не вспомнила и не поняла кто это. И роста то небольшого, или очень молодой, или…женщина…!!!

* * *
        - Может быть, отец ее тогда от этого спас? - думала она, когда сидела дома и рассказывала своей маме и Лидии Петровне этот случай.
        - Может быть, - сказала бабушка и тетя Лида. Точно спас. Он же тебя очень любил.
        - Надя, не ходи по ночам, сейчас хулиганья всякого полно. Один раз повезло, а второй… - сказала бабушка, качая головой.
        - Я же говорила, - сказала Лидия Петровна. Чего мертвых бояться, они уже не встанут. Живые страшны!
        - Да, отец меня любил, - подумала Надя. Но Женька тоже! А, он наверное ее просто предупредить пришел, через сон. Надо же, получается, они все знают, что с нами здесь происходит?! - удивилась она.
        - А кто же свет выключил? - думала потом Надя, и дверь открыл…. Отец бы ее пугать не стал! И Женька тем более.
        Конец

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к