Зверолов Александр Рудазов
        Люди всегда надеялись, что не одиноки во Вселенной. Надеялись, что на далеких звездах встретят братьев по разуму или хотя бы просто живых существ. В один прекрасный день они их встретили. И не одного, не двух - безмерное многообразие жизненных форм. Сотни живых планет, флора и фауна которых не уступает нашей Земле. И чтобы все желающие смогли ознакомиться хотя бы с частицей этого богатства, были созданы космические зоопарки. Профессию героя этой книги не назовешь обычной или скучной. По долгу службы ему приходится летать на далекие планеты и сталкиваться с самыми невообразимыми существами. Десятки и сотни световых лет приходится преодолевать ради того, чтобы поймать и привезти на Венеру такое животное, которое туда еще никто не привозил. Чтобы еще немного увеличить коллекцию крупнейшего в Солнечной Системе зоопарка и еще немного обогатить человеческие знания о Вселенной и тех, кто в ней обитает. Его зовут Маартен Троост, и он космический зверолов.
        Александр Рудазов
        ЗВЕРОЛОВ
        История первая
        ПРАВИЛА ОХОТЫ
        «Нимрод» вышел из гиперпространства 24.10.65, 14:53 UT. Маартен Троост в этот момент сидел в рубке и играл с корабельным мозгом в го.
        Пак Ён просто обожал эту игру. При биожизни он дважды участвовал в чемпионате мира среди любителей, хотя и не занял высоких мест. Эта любовь сохранилась в нем и после киборгизации.
        - Подлетаем к Килиме, - между делом сообщил Пак. - Приземление через четыре часа.
        Троост коснулся гобана. Черный камень возник в его пальцах и остался на пересечении линий. И гобан, и камни были допреальными, но очень правдоподобными. Они отчасти обманывали даже чувство осязания, хотя Троост и понимал, что это всего лишь изображения на визоре.
        - Атари, - ехидно произнес корабельный мозг.
        Троост задумался над следующим ходом. Трудная позиция. Допреальный двойник Пака, сидящий напротив, злорадно ухмылялся. Он выглядел точно так же, как при биожизни - крошечного роста престарелый монголоид, без единой волосинки на голове и покрытый морщинами, как печеное яблоко. Пак прошел киборгизацию в двести пять лет, глубоким стариком.
        Средняя продолжительность жизни в двадцать пятом веке составляет двести десять лет. Замедляющие старение препараты, косметологическая хирургия, клонирование и пересадка органов или даже смена всего тела, киберимпланты и биомодификанты - все это позволило удлинить естественный человеческий срок почти втрое.
        Большего пока добиться не удается, поскольку мозг тоже стареет, а это единственный орган, который невозможно заменить. Однако еще в начале прошлого века был найден способ значительно замедлить его старение - правда, для этого приходится расстаться с человеческим телом.
        Сейчас Паку уже почти триста лет, но его мозг находится в высокотехнологичном контейнере жизнеобеспечения размером с небольшую комнатку. Гулять по улицам в подобном ящике трудновато, поэтому подобные ему «бессмертные» либо ведут жизнь отшельников, ограничиваясь Инфранетом и допреальностью, либо становятся координирующими интеллектами звездолетов, технокомплексов или орбитальных станций.
        Пак Ён выбрал второе.
        При биожизни он был выдающимся пилотом-навигатором - остался им и после киборгизации. Ему доверили «Ной» - самый первый специализированный корабль-зверолов. А двадцать лет назад, когда сильно устаревший «Ной» ушел на слом, Пака перевели на только что сошедший со стапелей «Нимрод». Тогда же его капитаном и стал Маартен Троост - штатный зверолов Венерианского зоопарка.
        - Сдаюсь, - вздохнул Троост, кланяясь противнику.
        - Спасибо за игру, - поклонился в ответ Пак.
        Гобан и камни какой-то миг померцали и исчезли. Исчез и допреальный Пак. Троост же повернул кресло к видеокну, показывающему открытый космос точно таким, какой он сейчас перед «Нимродом».
        В правом верхнем углу пылала Звезда Ломоносова - желто-белый карлик класса F8. Чуть поодаль белел перечеркнутый кружочек - Блёуэнплан, газовый гигант, втрое больше Юпитера.
        Однако курс «Нимрода» лежал дальше, к пока еще не видной невооруженным глазом Килиме, четвертой планете системы. Тридцать пять световых лет от Земли, почти шесть суток в гиперпространстве - и вот Троост у цели. Очередная его экспедиция по сбору животных для Венерианского зоопарка.
        Маартен Троост уже сбился со счету, сколько всего совершил таких экспедиций. Не меньше сорока, пожалуй. Он начинал в Керкирском зоопарке, а после его закрытия перешел в Венерианский. И все же каждая новая экспедиция, каждая новая планета - это удивительное, ни с чем не сравнимое чувство. Ощущаешь себя Колумбом, Армстронгом, Щербачевым!
        За минувшие двести лет люди открыли примерно тысячу звездных систем. И более чем на двухстах планетах была найдена жизнь. Истинное раздолье для натуралиста! Словно бесконечный рог изобилия - все новые и новые планеты, все новые и новые формы жизни! Уникальные, интереснейшие, самые невероятные!
        Увы, миров с разумной жизнью было найдено гораздо меньше. Всего лишь шестнадцать. Причем пятнадцать из них населены первобытными существами. Звериные шкуры, палки-копалки и каменные топоры. В лучшем случае медные. Даже Иннаа, единственная цивилизация, которую с натяжкой можно назвать развитой, технически соответствует веку восемнадцатому, не более. Пройдет еще не одно столетие, прежде чем они выйдут в космос.
        Конечно, в этом нет ничего удивительного. История человечества - это ведь тоже на девяносто девять процентов охота, собирательство и наскальная живопись. Каменный век закончился каких-то восемь, от силы девять тысяч лет назад - сущая ерунда по геологическим меркам.
        Практической пользы от этих контактов не было. Торговать с дикарями просто нечем - если не считать всяких поделок и сувениров, у них нет ничего ценного. На их планетах встречаются кое-какие полезные ресурсы, но их гораздо проще и выгоднее добывать на астероидах.
        К тому же на Земле уже больше ста лет действует закон, согласно которому ни на одной живой планете не может быть размещено никакое производство без специальной правительственной санкции. Предполагается, что такую санкцию могут выдать, если где-нибудь будет обнаружено нечто уникальное, очень ценное и при этом отсутствующее на всех остальных планетах. Какой-нибудь сверхредкий минерал. Но пока что ничего такого ни разу не находили.
        Выйдя на орбиту, Троост связался с планетарным лесничеством. Единственное здание на Килиме. Такие построены на всех живых планетах - в качестве наблюдательных пунктов.
        - Говорит «Нимрод», корабль-зверолов Венерианского зоопарка, пятеро человек экипажа, - сказал Троост. - Прошу разрешения на посадку.
        - Слышу вас, «Нимрод», - донеслось из динамика. - Посадку разрешаю. Канал связи открыт - синхронизируйтесь.
        Троост так и сделал. Локальные сети корабля и лесничества слились в единое целое, позволяя обмениваться данными.
        Всю Солнечную Систему окутывает Инфранет - бездна информации, накопленной человечеством. К сожалению, дальше она не простирается - слишком уж велики расстояния между звездами. Поэтому на звездолетах и звездных колониях собственные инфосети, локальные.
        Совершив два витка вокруг планеты, Троост направил «Нимрод» на посадку. К малому материку, разумеется. На Килиме их всего два - большой, в полтора раза крупнее Евразии, расположен в полярной зоне и не очень-то богат живностью. Тундра, тайга и холодные степи вдоль побережья. Зато малый изборожден горными цепями, между которыми колышутся кишащие зверьем тропические леса. Девяносто процентов сухопутной фауны Килимы обитает на малом материке.
        Для основной базы Троост облюбовал равнину близ устья мелководной реки на западе материка. Южнее возвышаются небольшие глыбовые горы, а севернее - влажный вечнозеленый лес. До лесничества около двух тысяч километров - не слишком близко и не слишком далеко.
        Корабль приземлился очень мягко, почти неощутимо. Включилось антигравитационное поле, вибрирующие диски чуть слышно коснулись земли и погрузились в нее на несколько миллиметров. После этого «Нимрод» затих.
        Троост уже ждал у шлюза. Облаченный в повседневный желтый комбинезон, высокий, грузный, с объемистым животом, копной каштановых волос, пышной бородой и лучистыми голубыми глазами. В свои восемьдесят три года Маартен Троост мог считаться человеком средних лет, но выглядел моложе - спасибо биотехнологиям и здоровому образу жизни.
        Как только зверолов вошел в шлюз, автоматически включился антибактериальный душ. Взвесь крошечных капель окутала Трооста, уничтожая все земные микроорганизмы, которые он мог бы занести на Килиму.
        Еще ни разу не случалось такого, чтобы землянин подхватил инопланетный вирус или сам стал источником заразы для инопланетян. Ведь каков бы ни был вирус, он инфицирует лишь определенные типы клеток. Одни поражают какой-то конкретный их вид, другие - группу видов, третьи вообще работают в широком диапазоне, но для всех них инопланетные формы жизни - нечто чуждое, непонятное и безусловно несъедобное.
        Однако в один прекрасный день из этого правила может обнаружиться исключение. Да и болезни переносятся не только вирусами - существуют грибы, простейшие…
        Так что технику безопасности отменять никто не собирается.
        Комбинезон высох в течение десяти секунд. «Умная» ткань, из которой он состоит, самоочищается от всех посторонних веществ и даже способна восстанавливать поврежденные участки. Кроме того, комбинезон оснащен сапогами на гравитационной подошве, ИГ-поясом, климат-контролером и силоэкранным шлем-воротником, а также может выполнять функции гидрокостюма и даже легкого скафандра.
        Но на Килиме это не требуется. Воздух пригоден для человека, поэтому не нужен ни скафандр, ни даже маска. Однако атмосфера все же отличается от земной - слишком много аргона, углекислота тоже повышенная.
        В такой атмосфере рекомендуется использовать носовые микрофильтры, но Троосту не требуется и этого. Он еще в молодости прошел биомодификацию дыхательной системы, позволяющую отфильтровывать вредные примеси. Маартен Троост может дышать в любом воздухе, в котором достаточно кислорода и нет едких газов. Очень полезно для космического путешественника.
        А вот с силой тяжести никакая модификация не справится. На Килиме она равна 1,29 g. Чувствуя, как ноги наливаются свинцом, Троост вызвал панель управления ИГ-поясом и снизил свой вес на двадцать процентов.
        Теперь он мог спокойно осмотреться. В месте приземления «Нимрода» солнце только-только взошло. Оно показалось из-за небольших изумрудно-зеленых холмов, которые наверняка богаты живностью. Из травы доносились приглушенные звуки, похожие на птичий щебет - однако птиц на Килиме нет. Надо будет отловить этих певцов.
        Обернувшись, Троост с сожалением подумал, что «Нимрод» несколько нарушает первозданную гармонию планеты. Бронзового оттенка, полусферический, со стороны корабль-зверолов похож на сплющенный колокол или перевернутую миску. Относится к классу среднетоннажных звездолетов, имеет шестьдесят пять метров в высоту и сто двадцать в диаметре. Он может принять на борт, прокормить и обеспечить всем необходимым две тысячи живых существ, но экипаж его состоит всего из четырех человек. Пятерых, если считать Пака.
        Один из членов экипажа как раз вышел из шлюза. Урс Таркас, бортмеханик. Он выгружал и активировал дронов - тридцать восемь крошечных шарообразных разведчиков и шесть многоруких охотников. Они будут выслеживать и отлавливать обычную, широко распространенную фауну. А вот редкими, малоизученными и особо крупными экземплярами Троост займется сам.
        Дронов Урс Таркас настраивал молча, не перекинувшись с Троостом и словом. Он вообще отличался флегматичностью, разговаривал редко и односложно, обычно ограничиваясь ответами на вопросы. Это характерно для многих коренных марсиан - они по самой природе необщительны.
        Большинство марсиан ничем не отличается от землян. Троост сам прожил на Марсе два с лишним года, когда изучал марсианского кондора. Произошедшая от земного вида, в марсианских условиях эта птица добилась почти шести метров в размахе крыльев и обзавелась устрашающей величины когтями. К тому же его место в пищевой цепочке переместилось от «падальщика, изредка хищника» к «хищнику, изредка падальщику». Сейчас марсианский кондор - гроза небес Красной планеты, он охотится на тапиров, бизонов и кенгуру, а порой нападает и на человека.
        Ну а так называемые коренные марсиане - это такие же потомки земных колонистов, как и все остальные марсиане. Однако в отличие от прочих коренные марсиане жили и рожали детей в зонах естественной марсианской гравитации, в силу чего уже пару поколений спустя стали фактически новой расой. Коренного марсианина заметно сразу - они очень высокого роста, но при этом ужасно худые. Тот же Урс Таркас выше Трооста на целую голову, но весит почти вдвое меньше.
        Эта мода зародилась еще в двадцать втором веке, причем сначала не на Марсе, а на Луне. Но «коренные селениты» особой популярности не получили, и вскоре эта субкультура совсем зачахла. Все-таки Луна, несмотря на многолетнее терраформирование, так и осталась не слишком-то комфортным местом.
        А вот «коренные марсиане» превратились в самый настоящий народ. Даже не народ, а полноценную расу. Сейчас их около тридцати миллионов, у них есть собственная культура (во многом, правда, скопированная у Брэдбери и Берроуза) и даже собственный язык. Его создали на основе эсперанто, латыни, английского, испанского и наречия индейцев чероки. В двадцать пятом веке его носители перешли на всеземной, но и «марсианский» язык по-прежнему учат, разговаривают на нем с сородичами.
        Поскольку на «Нимроде» поддерживается стандартная земная гравитация, Урс Таркас постоянно держит ИГ-пояс на сорока процентах. Иначе он бы просто переламывался под собственной тяжестью. Здесь, на Килиме, он наверняка снизил свой вес еще сильнее.
        Дронов-разведчиков Урс Таркас почти сразу же отправил в свободный дрейф. А вот охотников он передавал Троосту. Тот каждому из них давал конкретные инструкции - кого ловить в первую очередь, кого во вторую, кого вообще игнорировать. Первого охотника Троост отправил в горы, второго на равнину, третьего к морю, двоих в лес, а последнего оставил при себе для мелких поручений.
        Просматривая бестиарий Килимы, Троост синхронизировал его со списком задач зоопарка. Теперь все животные промаркировались четырьмя цветами. Зеленый - в зоопарке достаточно особей такого вида, либо они вообще не представляют интереса. Желтый - в зоопарке уже имеется, но при случае можно прихватить еще парочку. Оранжевый - изученные, но не представленные в зоопарке виды или представленные недостаточно, желательно поймать и привезти. Красный - на Землю еще ни разу не привозили, и зоопарк очень заинтересован в их получении.
        Кроме того, есть немаркированные. Это недавно открытые виды, данные о которых еще не поступили в Инфранет. В зоопарке их, разумеется, тоже еще нет, поэтому их необходимо брать в первую очередь.
        Желтых и оранжевых будут ловить дроны-охотники. Красных и немаркированных - Троост. О красных информации слишком мало, о немаркированных ее нет вообще. Тут могут подстерегать разные неожиданности.
        Когда «Нимрод» вернется на Землю, его инфосеть синхронизируется с Инфранетом, банк данных пополнится новыми сведениями, и немаркированные виды станут красными. Или оранжевыми, если Троост привезет живые образцы.
        Всего немаркированных видов оказалось четыре. Гигантская волосатая жаба, крыса-летяга, клыкожор крюконогий и обезьяна-волкоглав. Все они были открыты за последние четыре месяца, и на Земле об их существовании пока что не знают. Надо будет заглянуть в лесничество, пообщаться. Можно через инфосеть, конечно, но личный визит обычно результативнее.
        К тому же там наверняка чем-нибудь угостят, а Троост никогда не упускал возможности подкрепиться.
        Первую добычу доставили уже через пару часов. Охотник номер три принес в силовом пузыре семь отличных летучих рыб. Троост осмотрел их, убедился, что все особи живы, здоровы и не слишком напуганы, и аккуратно переправил в уже подготовленный аквариум на пятьдесят тысяч литров.
        Большую часть вольеров «Нимрода» Троост настроил еще во время перелета. Для сухопутных животных, для водных, для летающих. Для хищников и травоядных. Для гигантов и крохотулек. В каждом вольере поддерживается специализированная килимская среда обитания - привычный состав воздуха и воды, привычная сила тяжести, привычная микрофлора. Килимская почва, килимские растения. Невольные гости «Нимрода» не должны испытывать ни малейшего дискомфорта.
        Пересадив в аквариум летучих рыб, Троост некоторое время еще стоял рядом, просто любуясь. Летучие рыбы Килимы удивительно красивы. На солнце их чешуя переливается всеми цветами радуги, плавники искрятся, точно бенгальские огни, а в полете за ними развевается красочный хвост-шлейф.
        И в отличие от своих дальних земных родственников, они действительно летают. Их плавники - это самые настоящие крылья, не уступающие птичьим. И хотя дышат они все еще жабрами, в челюстной полости летучие рыбы хранят запас воды, благодаря чему могут оставаться в воздухе полчаса и даже более.
        Этот вид промаркирован оранжевым - в Венерианском зоопарке уже есть несколько экземпляров, но Трооста просили привезти еще. Ловить, разумеется, нужно парами. Минимальный набор - один самец и одна самка.
        А лучше с запасом, на случай внезапной гибели и просто для разнообразия генофонда. Всякое животное ведь рано или поздно скончается, поэтому Венерианскому зоопарку нужны группы, способные к самопроизводству. Иначе останется только клонировать, а клонирование инопланетных организмов разрешается лишь в особых случаях. Пополнение коллекции зоопарка к таковым явно не относится.
        В этом аквариуме им будет немного тесновато. Летучим рыбам нужен простор. Но ничего не поделаешь - до возвращения на Венеру придется потерпеть. А там они получат в свое распоряжение огромный надводный авиарий.
        Устроив летучих рыб, Троост запрограммировал им пищеподачу. Поскольку в зоопарке этот вид живет уже несколько лет, в синтезаторе были все данные об их диете, состоящей в основном из воздушного планктона. Воздух Килимы немного плотнее земного и очень богат мелкими насекомыми, особенно в прибрежных областях.
        Едва Троост закончил, поступил сигнал от охотника номер пять. Он принес пару москитов-дракул. Тип - членистоногие, класс - хрящистые, отряд - шестикрылые, семейство - комароподобные. Издалека напоминают земных москитов, но размером с крупную ворону. К насекомым эти создания отношения не имеют - у них тоже сегментированные тела и хитиновый покров, но под ним скрывается твердый стержень из ткани, сходной с хрящом. Многие таксономисты даже полагают, что хрящистых следует относить не к членистоногим, а к позвоночным.
        Троост еще не успел толком обустроить москитов-дракул, как охотник номер четыре притащил орнитопода. Почти одновременно с ним охотник номер два доставил упирающегося светляка-фейри. Позже всех явился охотник номер один, но зато с самой крупной добычей - горной медузой размером с небольшой флаер. Летучее кишечнополостное гневно извивалось и шарило могучими щупальцами, но наталкивалось на стенки силового пузыря.
        Пришла пора подключать киперов. Это именно их работа - обустраивать пойманных животных, ухаживать за ними, следить, чтобы каждый зверек был сытым, чистым, здоровым и счастливым. Пока добычи немного - работа несложная, но когда «Нимрод» будет забит доверху, девчонки собьются с ног. Так в каждой экспедиции.
        Киперов в экипаже «Нимрода» обычно двое. Сейчас это Латиша Эмекун, двадцать семь лет, четвертый вылет, и Богуслава Иржичкова, двадцать четыре года, первый вылет. Эмекун - довольно полная, чернокожая, заплетает волосы в две толстые косы и собирается в следующем году сдавать экзамен на старшего кипера. Иржичкова - субтильная брюнетка с волосами, стянутыми в конский хвост, очень любопытная и ходит с чуть приоткрытым ртом, словно все время чему-то удивляется.
        Первые две недели Троост и сам почти не покидал «Нимрод». Добыча шла сплошным потоком, некогда было присесть. Потом паузы между появлением охотников стали увеличиваться. Они собрали широко распространенную фауну этих мест и с каждым разом улетали все дальше и дальше. Если в первые дни каждый дрон успевал сделать по семь-восемь ходок, то теперь - всего по две-три.
        Ловили в основном крупных животных. Если добычу уже с пары метров трудно разглядеть невооруженным глазом, зоопарку это не очень интересно. Насекомых и другую мелкоту Троосту поручено брать только особенных, чем-то отличающихся от тех, что уже имеются в Венерианском зоопарке. А поскольку в его инсектарии более двухсот тысяч видов, найти что-то подобное - задачка непростая…
        На шестнадцатый день экспедиции охотник номер пять впервые не вернулся. За целые сутки он не обнаружил никакой добычи из списка. Это означало, что Троосту пора начинать собственные вылазки.
        Но вначале он решил нанести визит вежливости в лесничество. Его там уже дожидались - на Килиме нечасто видят новые лица. Планета далекая, колонии нет, звездолеты заходят раз в полгода. В планетарных лесничествах обычно работают сменами - шести- или двенадцатимесячными.
        Полет занял сорок минут. Флаер мог долететь вдвое быстрее, но Троост никуда не спешил. Он задал курс и откинулся в кресле, любуясь панорамой из-под силового колпака. Чтобы развить предельную скорость, нужно подниматься в стратосферу, а оттуда ничего толком не разглядишь.
        Всего к «Нимроду» приписаны три флаера - легкий, средний и тяжелый. Легкий - двухместный и развивает до восьми тысяч километров в час. Средний - шестиместный, может взять пять тонн груза и развивает до трех тысяч километров в час. Тяжелый же предназначен для перевозки особо крупных животных, берет до шестидесяти тонн груза и развивает до полутора тысяч километров в час. Взлет и посадка у флаеров вертикальные, все оборудованы буксирами-антигравами и могут выходить на орбиту, служа космическими баркасами или спасательными шлюпками.
        Планетарное лесничество Килимы устроилось рядом с небольшим плато, со всех сторон окруженное приземистыми деревьями с голыми ветвями. Килимские баобабы. Они покрываются листвой всего на месяц в году - все остальное время экономят воду, храня ее в пузатых стволах-бутылях.
        Большая часть лесничества находится под землей. Склады, лаборатории, ангар, технические помещения. На поверхности только жилищно-рекреационная зона - два шестиместных и четыре двухместных коттеджа, сауна с бассейном, спортплощадка, беседка-кафетерий. Сверху силовой купол, защищающий от непогоды.
        Несмотря на то что станция рассчитана на двадцать сотрудников, реально их здесь и сейчас всего восемь. Четверо - персонал, четверо - ученые. Комендант, интендант, механик, пилот-рейнджер, геолог, зоолог, ботаник и метеоролог.
        - Корабль-снабженец последний раз заходил четыре месяца назад, - рассказывала комендант - высокая седая женщина с гордой осанкой. - Привез нам новый флаер, заправку и Дзоффа. - Толстенький ботаник скромно поклонился. - Хотя заправка нам тут и не нужна - местные углеводороды человеку годятся. Можно просто рвать траву.
        - Это из травы? - спросил Троост, прихлебывая чай из блюдца.
        - Ну уж нет! - хмыкнула комендант. - Синтезированный чай я терпеть не могу! Это, дорогой мой, двадцатилетний юньнаньский пуэр! Высший смак!
        Эта женщина, Лис Лезирович, руководила килимским лесничеством со дня его создания - вот уже почти тридцать пять лет. Другие сотрудники периодически менялись, а она жила почти непрерывно. Не так давно ей исполнилось сто восемьдесят, близких людей на Земле не осталось, и она была твердо намерена закончить свои дни на Килиме.
        - Я же сначала с мужем тут жила, - поделилась Лезирович. - Он гидрологом был. Десять лет мы здесь вместе провели. А потом он умер - возраст, дорогой мой, что же вы хотите. Завещал похоронить себя в океане.
        Судя по скучающим лицам сотрудников, они эту историю слышали уже неоднократно. Троост решил сменить тему и заговорил о том, что его больше всего интересовало - о новооткрытых видах.
        - Да-да, конечно, - оживился зоолог - худощавый мужчина лет шестидесяти. - Я вообще-то специалист по многощетинковым червям, но в этом году работал в центральной области материка, так что открыл и несколько крупных видов. Что-то конкретное узнать хотите или так, в общем?
        - В общем. Вы кого-нибудь из них ловили?
        - Клыкожора ловил, но сразу отпустил. Проглот ужасный - никакой заправки не напасешься. А остальных нет. Будете ловить?
        - Конечно. Для того и прилетел.
        - Умгум… Ну, жабу вы найдете в больших водоемах, на самом дне. Не особенно распространенный вид, придется поискать. Я вам на карте отмечу, где ее видел. На суше не ищете - она хоть и похожа на земных жаб, но вовсе не амфибия, дышит исключительно водой. Летягу лучше брать ночью - днем поймать и даже просто заметить их сложно, а вот ночью они спят в дуплах, там их голыми руками брать можно. Клыкожор… с ним осторожнее, цапнуть может.
        - Охотится на людей? - удивился Троост.
        - Специально нет. Но он не видит ни черта и жрет все, что в пасть попадает. Траву - так траву, кору - так кору, насекомых - так насекомых, руку всунешь - так и руку отхватит. По-моему, вообще все может переварить. У Зулейхи сапог сожрал.
        Мрачная девушка-пилот вытянула ногу, словно демонстрируя, какой именно сапог сожрал гнусный зверь.
        - А вот с кем особенно осторожно - это с волкоглавом, - продолжил зоолог. - Волкоглав - это, я вам скажу, настоящий царь килимской природы. Крупные, хищные и очень агрессивные. Распространены довольно широко, особенно в северной части материка, но животные это ночные, очень скрытные и осторожные, так что открыли мы их только в этом году. В последнее время я за ними наблюдаю - очень интересные создания. Занимательный факт - волкоглав никогда не нападает на спящих. Никогда. Если при встрече с ним лечь и закрыть глаза - не тронет. Честное слово, я на себе проверял.
        - В самом деле? И почему же?
        - А тут дело в том, что волкоглавы не едят падаль. И если он видит спящую добычу - принимает за мертвую. Его не смущает даже запах - волкоглав больше доверяет глазам.
        - Похоже, не очень-то это умные животные.
        - Да, соображают они туговато. Но зато охотники великолепные. Быстрые, ловкие, очень чуткие и передвигаются совершенно бесшумно. Так что осторожнее.
        Троост вежливо наклонил голову. Он был благодарен за совет, но мог бы сказать, что вряд ли зверолову с его стажем нужно напоминать об осторожности. В конце концов, он ловил животных десятки лет, на десятках планет - и все пока что обходилось благополучно.
        Ну хорошо, несколько раз его кусали.
        И жалили.
        И рвали когтями.
        Дважды он чуть не умер от яда.
        А однажды его даже проглотили целиком.
        Но ведь все же обходилось. Да и современная медицина может вылечить практически что угодно. В считаные часы заживить любую рану, срастить перелом, даже вырастить новую конечность… что, кстати, Троосту один раз пригодилось. Он тогда был еще молодой, неопытный…
        На охоту Троост отправился два дня спустя. Он вылетел на среднем флаере, прихватив с собой дрона-охотника номер шесть, модель «Ретривер ZRM-C411». Этот дрон немного отличался от пяти остальных - обладал большим количеством функций, но не умел действовать автономно. Его создавали именно как ассистента зверолова.
        Когда Троост шел через лес, дрон парил чуть выше и правее. Цилиндрической формы, он обладал десятью тонкими манипуляторами - четырьмя сверху и шестью снизу. Половина их была снабжена штырьками стоперов, а под днищем мерцало полушарие силового пузыря - этой высокотехнологичной клетки-переноски.
        Вокруг охотника и самого Трооста крутилось еще двенадцать шарообразных дронов размером с пчелу - разведчики. Из них шесть постоянно передавали изображение на визор Трооста, моделируя в поле зрения субэкраны.
        Когда-то это ужасно напрягало - одновременно следить за шестью картинками, плюс еще седьмая - собственные глаза. Но теперь Троост делал это с легкостью, не упуская ни малейших деталей.
        Килимский лес не так уж и отличался от земного. Деревья здесь преобладали низкие, приземистые - последствие более высокой силы тяжести. Кустарника почти не было, а трава стелилась по земле, стараясь прижаться к какому-нибудь стволу, обвиться вокруг него вьюном. Обильно росли мхи, покрывая все пушистым ковром.
        Многие ветви были усеяны большими яркими бусинами, выглядящими как спелые ягоды, однако то были не ягоды, а цветы. Именно такую форму избрали для своих органов размножения килимские растения, за что и были названы сферосеменными. Чтобы добираться до пахучего нектара, килимским насекомым пришлось отрастить длиннющие хоботки.
        Внимание Трооста привлек один из субэкранов. Он сосредоточил на нем взгляд, и картинка приблизилась, демонстрируя удивительно толстое низенькое деревцо, похожее скорее на огромный пень. Вдоль ствола безвольно свисали ветви, иные из которых оканчивались сочными плодами, напоминающими манго, раскрашенное в зеленую и фиолетовую клетку. Выглядели они необычайно аппетитно.
        Маартен Троост просто не смог удержаться. Он всегда был большим гурманом и обожал пробовать что-нибудь новенькое. А если не считать чаепития в лесничестве, последние три недели он питался только едой из биорепликатора.
        Нет, в ней нет ничего плохого - синтезированная пища содержит все необходимые компоненты и вещества, имеет тот же вкус, запах и химический состав… и все же чем-то неуловимо отличается от настоящей еды. Никто еще не смог внятно сформулировать, чем именно она отличается, но разницу чувствуют все. Для большинства это несущественно, но уважающий себя гурман все же предпочтет побаловать желудок настоящей едой.
        Например, вот этим спелым плодом.
        Анализатор сообщил, что плод пригоден для еды. Не токсичен, паразитов тоже не обнаружено, а местная микрофауна землянину не опасна. Насчет вкуса он, правда, даже не заикнулся - и Троост, откусив кусочек, испытал легкое разочарование. Плод оказался… неинтересным. Мякоть довольно жесткая, маслянистая, в центре крупное семечко. Немного напоминает авокадо. Съедобно, но не более того.
        В килимском бестиарии это растение значилось безымянным. Только номенклатурный цифро-буквенный код. Следовательно, Троост имел право дать ему название - как первый, вступивший с данной особью в близкий контакт.
        - Я назову тебя… хм… невкусное манго, - задумчиво произнес Троост.
        Он не мог не признать, что это не самое удачное название. Вполне возможно, что земные таксономисты его забракуют. Даже скорее всего. Но пока пусть будет так.
        Съев половину невкусного манго, Троост нашел в нем еще один недостаток. От него сушило во рту. Хотелось чем-нибудь запить. Совсем рядом протекал ручей, но пить оттуда анализатор строго запретил. Вода просто кишит паразитами. Одноклеточные - пока еще безымянные, с неизученными свойствами. Не исключено, что они совершенно безобидны, однако допускать их внутрь своего организма будет крайне неблагоразумно.
        Пришлось обойтись водой из фляжки. В глубоких карманах Трооста фляжек было целых четыре - с водой, холодным чаем, крепким кофе и апельсиновым соком.
        Троост не любил сумок и ранцев, предпочитал держать руки и плечи свободными, а потому очень ценил свой универсальный комбинезон с его семнадцатью карманами. Туда вмещались все рабочие инструменты, и еще оставалось место для бутербродов. Анализатор, биоискатель, магнитные щипцы, подводные очки, респиратор, дезинфектант, пачка антигравитантов, силовой насос, силовая палатка, силовая лодка, походный репликатор, шумовой генератор, аптечка, стопер, униор… Троост сам не был до конца уверен, что у него есть в карманах, а чего нет.
        Зоолог в лесничестве посоветовал искать гигантскую волосатую жабу в озере Лезирович. Названо, как несложно догадаться, в честь бессменной женщины-коменданта. Или ее покойного мужа. Входит в тройку крупнейших на планете и размерами не уступает земному Виктория.
        Почти круглой формы, довольно мелководное, озеро могло похвастаться обилием живности. Биоискатель зафиксировал более двухсот миллионов тонн биомассы и оценил уровень генетического разнообразия в тысячу двести. Большая часть - рыба, водные растения и зоопланктон.
        Дрон-охотник медленно пошел над водой. Разведчики же с ходу ушли вглубь. Там им приходилось быть осторожными - какая-нибудь подслеповатая рыба запросто могла принять их за рыбий корм. В среднем так теряется по десять - пятнадцать разведчиков за экспедицию.
        Уже через несколько минут один из разведчиков обнаружил добычу. Немного далековато от берега, но ничего страшного. Троост надел подводные очки и прямо в комбинезоне вошел в воду. Погрузившись по плечи, он вызвал панель ИГ-пояса и начал медленно увеличивать свой вес. Сто десять процентов… сто двадцать… сто тридцать… сто сорок…
        Ста сорока процентов с лихвой хватило, чтобы не всплывать. Переключив шумовой генератор на режим эхолота и внимательно глядя под ноги, Троост зашагал по илистому дну. Погрузившись с головой, он поправил воротник, чтобы обеспечить жабрам лучший приток кислорода. Восемь обычно незаметных щелей на шее зверолова раскрылись и забулькали, а ноздри, наоборот, затянулись мембранами.
        Если на поверхности все было залито золотистым солнечным светом, то здесь Троост оказался в мире синего и зеленого. Красный и оранжевый цвета исчезли сразу же, а с увеличением глубины пропал и желтый. Понемногу становилось все темнее.
        Вокруг сновали разведчики, внимательно наблюдая за потенциально опасными видами. Свою первую серьезную травму Троост получил еще в пять лет, просто неудачно шагнув в воду. У самого берега лежал скат-хвостокол, которому совсем не понравилось, что какой-то мальчишка на него наступил. Ядовитый шип насквозь пронзил ступню маленького Маартена, и, если бы не своевременная помощь медиков, «Нимродом» сейчас мог бы командовать кто-нибудь другой.
        Именно после того случая Троост и решил стать звероловом.
        Гигантскую волосатую жабу Троост вначале не заметил. Это создание, похожее на покрытую зеленым мхом кадушку, совершенно сливалось с ландшафтом. В мутноватой озерной воде оно выглядело просто очередным комком грязи и водорослей, которых на дне были тысячи. Если бы дрон-разведчик не пискнул, робко напоминая, что добыча буквально в двух шагах, Троост прошел бы мимо.
        Зато поймать жабу оказалось легче легкого. Неуклюжая, неповоротливая, она полностью полагалась на свою систему маскировки. Троост даже не стал ее стопить - аккуратно ухватил за бока магнитными щипцами, подтянул поближе и загнал в силовой пузырь. Жабе показалось там слишком тесно, и Троост немного расширил пузырь. После этого жаба успокоилась.
        Анализатор сообщил, что это самка.
        Прилепив к пузырю антигравитант, Троост подвесил жабу к дрону-охотнику на манер воздушного шарика и отправился искать ее товарок. В течение четырех часов он поймал еще три экземпляра - двух самок и самца, который оказался почти вдвое меньше своих будущих супруг. Теперь за Троостом плыла целая вереница силовых пузырей, из которых доносилось недовольное буркотание.
        Не помешал бы еще один самец. Никогда нельзя ставить на одного - он может быть больным или слишком старым. Но жабы в озере как будто закончились - ни Троост, ни дроны больше не находили этих зеленых мшистых кочек. Точнее, находили, и во множестве, но они были просто комками грязи и водорослей.
        В некоторых из них свили гнезда килимские пауки-плавунцы, но этот вид промаркирован зеленым. Даже если сами вдруг залезут в силовой пузырь, Троост их выпустит.
        Еще одного самца Троост так и не нашел. А поскольку уже смеркалось, он решил отложить это на завтра и заняться пока крысой-летягой.
        Троост поручил дрону отбуксировать жаб к флаеру, сам же отправился на прогулку по ночному лесу. Еще по дороге к озеру он приглядел несколько деревьев с большими дуплами, отметил их на электронной карте и теперь начал методичный обход.
        Первые два дупла оказались пустыми. Зато в третьем Трооста ожидал джекпот - целая стая сонных крыс-летяг. Правда, довольно высоко. Троост уменьшил свой вес до пятнадцати процентов, переключил гравитационные подошвы на «минус» и плавно поднялся на почти двадцатиметровую высоту. Там он с ходу выстрелил в дупло из стопера, поставив его на самую малую мощность, и принялся складывать в силовой пузырь обездвиженные тельца.
        Крысы-летяги почти не отличались от земных летяг. Мордочки немного другие, лапки подлиннее, хвост раздвоенный - вот и все различия. Ничего странного - среди инопланетной фауны нередко встречаются полифилеты земных животных. В конце концов, Вселенная ведь та же самая, законы физики те же самые, таблица элементов та же самая. Если организмы обитают в схожих условиях, то они с высокой вероятностью приходят к схожим решениям.
        Взять хоть такие виды, как акула, ихтиозавр и дельфин. Рыба, рептилия и млекопитающее, совершенно разные таксоны. Но внешне они очень похожи друг на друга, поскольку для морского хищника подобная форма - одна из наиболее рациональных. Торпедообразное тело, спинной и боковые плавники - это удобно. В морях Килимы тоже водится конвергентный хищник - килимский катран.
        А возвращаясь к флаеру с полным пузырем крыс, Троост нежданно-негаданно повстречал крюконогого клыкожора. И вот как раз он совершенно не походил ни на одно земное животное.
        Эта жутковатая зверюга напоминала старинный турбовентиляторный двигатель. Почти цилиндрическое гладкое туловище, снабженное четырьмя лапами-крюками, которыми клыкожор неторопливо подтягивал себя вперед. А спереди - пасть. Постоянно распахнутая огромная пасть с кольцом устрашающих наружных клыков и целым сонмищем внутренних. Все, что попадало в этот живой реактор, мгновенно перемалывалось в труху, а затем переваривалось.
        Сразу стало видно, что клыкожор - никудышный охотник. Безглазый, коротколапый, еле ползающий, он вряд ли смог бы поймать кого-нибудь более проворного, чем морская звезда. Но ему это и не требовалось. Клыкожор просто полз вперед, оставляя за собой метровую полосу голой земли. В качестве способа выживания этот вид избрал абсолютную всеядность.
        Троост с большим интересом наблюдал за тем, как клыкожор наткнулся на довольно крупное дерево и начал невозмутимо его глодать - с корой, с ветвями. Впрочем, скоро он насытился - при всем желании этот зверь не мог поглотить целое дерево. Но уходить не стал - улегся в теплую грязь и задремал, ожидая, пока вернется чувство голода.
        Там его и взял Троост. Подошел сзади, накрыл лучом стопера и усадил в пузырь. Пузырь на сей раз получился особенно большой - в клыкожоре было два метра с гаком. Весил же он целую тонну - антигравитант пришлось выкрутить на максимум, чтобы поднять в воздух такую тушу. Еще чуть-чуть тяжелее, и пришлось бы лепить второй.
        Решив, что на сегодня достаточно, Троост погрузил добычу в флаер и полетел обратно к «Нимроду». Дрона-охотника он оставил на озере, поручив довыполнить план по гигантским волосатым жабам - и чтобы непременно был еще хоть один самец.
        Порядком уставший, всю дорогу до корабля зверолов продремал. Из-за разницы в часовых поясах к «Нимроду» он прилетел задолго до рассвета, но ложиться спать не отправился. Ему нужно было устроить, осмотреть и накормить свежую добычу.
        Первоочередная задача при поимке зверя - обеспечить ему пропитание. Корабельный биорепликатор может произвести любую субстанцию, но вначале ему нужен образец. Непривычную пищу большинство животных принимать отказывается, и порой приходится попотеть, чтобы выяснить, какую диету предпочитает очередной пленник. Да и после этого проблемы не всегда заканчиваются.
        Например, летучие рыбы ловят крошечных насекомых - над килимскими морями их вьются целые тучи. Биорепликатор может синтезировать хоть тонну мошек, но он не может сделать их живыми. Это просто точные копии их телец. А летучие рыбы привыкли кормиться именно живой пищей, причем порхающей - на мотыля и дафнию они даже не посмотрят.
        Для таких избалованных были разработаны специальные корма-обманки. Синтезируется самый обычный комочек протеина в форме какого-нибудь комара. Со всеми необходимыми витаминами и добавками, а еще - с крошечной полостью внутри или спинным пузырьком, заполненным водородом или гелием. Иногда вместо этого немного меняется форма крыльев, образуя небольшой слюдянистый «парашютик». Подается корм через трубу с обдувом, что позволяет ему «летать». Летучие рыбы кушают такую синтезированную мошкару с аппетитом.
        Или взять килимского москита-дракулу. Нетрудно догадаться, что питается он кровью. И крови ему нужно много - москит-дракула охотится на крупных травоядных, потребляя за раз до трехсот граммов. Синтезировать нужные ему плазму и гемоглобин несложно, но из блюдечка он пить не станет. Москит-дракула просто не поймет, что вот эта красная жидкость и есть его любимое лакомство. В природе он же не встречается с ней в таком виде.
        Так что кровь приходится синтезировать в оболочке. К счастью, москит-дракула не требует делать ее движущейся - достаточно просто волосатой «кровяной колбасы» с характерным запахом.
        Но гораздо хуже, когда неизвестно, чем именно животное питается. Весь следующий день Троост промучился, заставляя гигантских волосатых жаб есть, но они упорно отказывались отведать хоть что-нибудь. Они даже шевелиться отказывались. Просто сидели неподвижно в своем аквариуме и лишь время от времени приглушенно бурчали.
        Им не понравилась ни мелкая рыбешка, ни мучные черви, ни водоросли, ни пресноводные крабы. Дрон-охотник принес целый мешок того, что водится в озере Лезирович, но ничто из этого жаб не соблазнило. Они пялились на Трооста с нескрываемым отвращением и продолжали поститься.
        Та же проблема оказалась и с крысами-летягами. В отличие от жабы, они носились по вольеру как угорелые, то и дело взбираясь на ветки и планируя с них, но есть… нет, есть они ничего не хотели. Троост собрал все плоды, какие только нашлись в местах их обитания, - все тщетно.
        Еще во время поимки Троост просканировал и жаб, и крыс анализатором, но непереваренной пищи в желудках не обнаружилось. У крыс были какие-то комочки, но слишком бесформенные, чтобы определить, чем они были раньше. А у жаб не было и этого.
        Зато крюконогий клыкожор Трооста порадовал. Кто-кто, а уж этот привередничать не собирался. Мясо, рыба, фрукты, трава, даже сухие поленья - все исчезало в этой чудовищной пасти. Треугольные зубы мелко вибрировали, измельчая корм, точно блендером. Только кидай.
        И угощение добрых землян явно понравилось ему больше древесной коры. Живот клыкожора, поначалу небольшой, раздувался, будто накачанный насосом. Всего за пять минут он увеличился в объеме на добрую четверть. Троост даже забеспокоился, не повредит ли ему такое обильное питание.
        Киперам клыкожор тоже сразу понравился. Иржичкова и Эмекун очень любили покладистых питомцев. Чтобы ели все подряд, не капризничали, не кусались и не слишком пачкали в вольере. Ведь это им приходилось убирать. Не вручную, конечно - вольеры автоматические, очищаются удаленно, - но пригляд человека все равно необходим.
        И санобработка еще, разумеется. Эмекун почти три часа чистила крыс-летяг - их шерсть разве что не шевелилась от паразитов. На одном старом самце было найдено больше тридцати блох, десяток клещей, две жирные древесные пиявки и ноздревой глист, протянувшийся через всю трахею и уютно свернувшийся в легких. Бедная девушка чуть не заплакала, когда извлекла эту пакость магнитным пинцетом.
        Несмотря на санобработку, две крысы-летяги умерли в первый же день. Троост вскрыл их и обнаружил, что легкие бедняжек изъедены каким-то грибком. По всей видимости, болезнь ускорилась из-за стресса - мелкие зверьки нередко паникуют, оказавшись в неволе. Да и крупные в общем-то.
        Но зато теперь он смог взять содержимое их кишечников на химический анализ. Немного повозившись в корабельной лаборатории, зверолов хмыкнул и произнес:
        - Этого следовало ожидать.
        Оказалось, что крысы-летяги питаются невкусным манго. А именно его Троост почему-то забыл им предложить - видимо, подсознательно решил, что такое им точно не понравится.
        Что ж, очередное подтверждение того, что вкусы у всех разные.
        Глядя, с каким жаром оголодавшие летяги уплетают плоды, Троост вдвойне огорчался, что жабы по-прежнему отказываются есть. Не исключено, что они просто сыты - вон какие упитанные! - но это все-таки непорядок. Неужели придется ждать, пока одна из них тоже умрет?
        Можно застопить и вскрыть живую, но Троосту не хотелось идти на такие радикальные меры. Анатомия инопланетных животных - дремучий лес даже для самых опытных ветеринаров. Нет никакой гарантии, что пациента удастся вернуть к жизни.
        Зверолов изучил строение их ртов, но это ничего не дало. Зубов как таковых у волосатых жаб не было - их заменяло ороговевшее нёбо и странной формы костяные рогульки посреди нижней челюсти. Такая система могла бы подойти для разламывания панцирей улиток, но улиток жабы отвергали с тем же упрямством, что и все остальное.
        На следующий день жабы продолжали поститься. Но Троост уже не мог отдавать им все свое время. Он поручил Иржичковой периодически наблюдать за ними и не переставать соблазнять всякими кормами. Сам же отправился в новую вылазку - за последним из немаркированных животных.
        Обезьяной-волкоглавом.
        Зоолог из лесничества сказал правду - волкоглавов на Килиме оказалось немало, но отыскать их было очень непросто. Они показывались только по ночам, днем же прятались в многочисленных на севере материка карстовых пещерах. Входы в свои логовища волкоглавы тщательно маскировали, так что даже дроны-разведчики пока что обнаружили всего одно, да и то брошенное.
        Следующие четыре ночи Троост изучал волкоглавов. Он парил над их охотничьими тропами на флаере, с интересом наблюдая за этими великолепными хищниками. В зоопарке они станут настоящим хитом.
        Строением тела волкоглавы напоминали земных горилл. Более двух метров ростом и почти метр в плечах, очень массивные, с развитой мускулатурой и почти черной шерстью. Но в отличие от горилл, волкоглавы не были вегетарианцами. Их лапы - как передние, так и задние - были снабжены мощными когтями, способными втягиваться на манер кошачьих. Ну а головы скорее напоминали волчьи, чем обезьяньи - вытянутая морда, заостренные клыки, большие треугольные уши и влажные собачьи носы.
        Судя по тому, что наблюдал Троост, волкоглавы обладали очень развитыми чувствами. Зрение, слух, нюх - все обострено до предела. Они уверенно передвигались в кромешной тьме, реагировали на малейшие шорохи и по крайней мере дважды задирали морды, с явным подозрением следя за парящим над ними флаером. Если они чуяли человека на таком расстоянии, их обоняние должно быть просто феноменальным.
        Охотниками они были чрезвычайно эффективными. Обычно действовали поодиночке, но могли объединяться в пары и тройки, а однажды Троост даже стал свидетелем групповой охоты. Целая стая из восемнадцати крупных самцов напала на килимского диплодока - пятнадцатиметровую рептилию с вытянутой шеей.
        Значительно уступая жертве в росте и силе, волкоглавы восполнили недостачу умелыми совместными действиями. Они подняли диплодока с лежки, целый час преследовали его, кусая за ноги и цепляясь когтями за бока, а в конце концов загнали на крутой уступ, с которого он и сорвался. Волкоглавы растерзали добычу, как следует попировали, а остальное утащили в пещеру - своим самкам и детенышам.
        Самок Троост ни разу не встречал, а вот детенышей один раз удалось. Два старых самца с побелевшей шерстью учили четверых сеголетков бесшумно передвигаться по лесу. Один шел впереди группы, второй позади, и, если кто-нибудь из молодежи издавал хоть легчайший звук, ему сразу прилетала оплеуха. Маленькие волкоглавы обиженно тявкали, иногда огрызались, но за это им доставалось еще сильнее. Нравы в стае царили суровые.
        На пятую ночь Троост стал готовиться к охоте. Он наметил для начала поймать одного самца, понаблюдать его в неволе, а потом уже поразмыслить, как лучше подобраться к самкам. Очевидно, надо искать логово, и желательно принадлежащее маленькой стае. Троост вполне убедился, насколько это опасные звери. И хотя хищники редко нападают на незнакомую добычу, своих самок и детенышей они будут защищать от кого угодно.
        Подобраться к волкоглавам на флаере не получалось. Едва летающая машина начинала снижаться, звери сразу настораживались и скрывались в зарослях, под кронами деревьев. Поэтому Троост посадил флаер на небольшой прогалине, а сам устроил засаду близ популярной охотничьей тропы. Он наметил одного молодого самца, который появлялся здесь еженощно, всегда примерно в одно и то же время.
        Сегодня он не изменил своим привычкам. Троост ожидал его с подветренной стороны, но для пущей уверенности использовал загонщиков. Дроны-разведчики сопровождали волкоглава, активировав систему «красный флажок». Это генератор ультразвуковых сигналов, вызывающих у зверя чувство тревоги. Он старается уйти от источника неприятного ощущения, бежит прочь… и выходит прямо на зверолова.
        Так и вышло. Напуганный волкоглав вылетел перед самым носом Трооста. Он попятился, метнулся в сторону… но Троост уже выстрелил из стопера. Оглушающий луч накрыл волкоглава, и тот брякнулся оземь, издав затухающий вой.
        - Прекрасно, - сказал Троост подстраховывающему дрону-охотнику. - Запакуй его и отнеси к флаеру.
        Дрон издал слабое «бип-бип» и принялся выдувать силовой пузырь. Споро запаковав туда волкоглава, дрон приклеился к пузырю сверху и поднялся вместе с ним в воздух.
        Почти вдвое меньше своей ноши, дрон производил странное впечатление - точно уродливый карлик, везущий великана на собственном хвосте. В детстве Троост читал подобную сказку… что-то про рыцаря и слепую красавицу… подробностей он не помнил.
        Инф подсказал, что эта книжка называется «Вакханалия до минор» - фантасмагорическая новелла-сказка начала двадцать второго века. Автор неизвестен - книга появилась в Сети в качестве мистификации, массового розыгрыша. Позднее, когда она стала необычайно популярна, авторов объявилось аж полтора десятка, но лингвистический анализ опроверг их притязания.
        Неожиданно Троосту захотелось перечитать эту книгу. Он вызвал текст, перебросил его в допреальность, и в небесах начали вспыхивать огненные слова.
        «Случилось это в славном городе Багдаде, в те далекие времена, когда правил там великий и мудрый халиф Гарун аль-Рашид. И еще жили там три товарища, три разбойника. Хасан с Ахмедом, да за старшего у них плешивый Селим-ага. Любил этот Селим ночами по городу гулять да купцов потрошить…»
        Троост успел прочесть только первый абзац. После этого его прервали самым грубым образом. Сначала тревожно запищали дроны-разведчики, а потом он и сам услышал нарастающий шум. Кто-то ломился сквозь кусты - огромная туша… причем не одна…
        Они выпрыгнули с трех сторон одновременно. Три волкоглава - матерых, лоснящихся, сдавленно рычащих. Даже если бы дроны засекли их раньше, Троост бы все равно не успел убежать.
        Трое. Троост мгновенно понял, что застопить всех разом не удастся никак. Одного - да. Двоих - может быть.
        Но третий его растерзает.
        Дроны-разведчики прибавили «красные флажки» на полную мощность. Но «тревожный» ультразвук сейчас нисколько не пугал волкоглавов - в такую они пришли ярость. Троост включил свой собственный шумовой генератор - никакого эффекта. Волкоглавы лишь еще громче зарычали, явно готовясь броситься.
        Подняться в воздух не получится. Троост просто не успеет достаточно снизить вес и задействовать антигравитанты. Хищникам хватит одного прыжка.
        Дрон-охотник тоже не успеет на помощь. Он уже слишком далеко. Конечно, Троост сразу скомандовал ему возвращаться, но даже на предельной скорости машине потребуется минуты две, не меньше.
        И тогда Троост решил воспользоваться советом зоолога из лесничества. Он расслабил все тело, подогнул колени, закрыл глаза и упал на землю, словно бездыханный.
        Он сильно сомневался, что это поможет. Не настолько же волкоглавы глупы. Даже если они действительно принимают спящих за мертвых, то вряд ли побрезгуют тем, кто «умер» прямо на их глазах.
        Но это помогло. Троост, поступивший так исключительно от безысходности, пораженно услышал, как волкоглавы тявкают и порыкивают, но отнюдь не спешат вонзить в него клыки. Один из них наклонился так близко, что Троост почувствовал жар его дыхания, и тщательно обнюхал человека. Другой начал его ощупывать, уделив особенное внимание сапогам. Когти он не выпускал.
        Еще немного потявкав, волкоглавы подняли Трооста и куда-то потащили. Дрон-охотник к этому моменту уже вернулся, но Троост приказал ему пока не вмешиваться. Зверолову стало интересно, что произойдет дальше.
        Конечно, он сильно рисковал, но ничего не мог с собой поделать. Дух натуралиста был сильнее. Троосту очень хотелось увидеть логово волкоглавов - их семейную жизнь, самок с детенышами. Если для этого нужно прикинуться добычей… что ж, пусть будет так.
        Тем более что его подстраховывает дрон-охотник. В случае чего он просто застопит всех…
        …бамц!.. дзиньк!..
        Эти звуки Троосту совсем не понравились. Он осмелился приоткрыть один глаз и увидел, что на дроне висят два волкоглава. Похоже, прыгнули на него с дерева. Несчастная машина, получившая приказ не вмешиваться, даже не защищалась… и волкоглавы ломали ей манипуляторы!
        Троост хотел отменить приказ, но уже не успел. Волкоглав, державший его за плечи, заметил открытый глаз пленника, гневно рявкнул и… ударил его головой о камень!
        Сознание померкло, и Троост погрузился в черноту.
        Когда он очнулся, вокруг было по-прежнему черно. Зверолов лежал у холодной стены, на куче… похоже, что костей. По всей видимости, волкоглавы притащили его в свое логово, но убить пока не убили. Это не могло не радовать.
        Первым делом Троост обратился к дрону-охотнику. Тот не подавал сигналов. Неужели волкоглавы сумели вывести его из строя? В таком случае их следует поздравить: охотник - очень надежная машина, сломать его удавалось немногим.
        За всю практику Трооста подобных случаев было только пять, и все это были куда более крупные животные. Одного, например, на Суртуре растоптал бахамут колоссальный - при всей своей прочности дрон-охотник не вынес трехсот тонн живого веса.
        Убедившись, что на дрона рассчитывать нечего, Троост послал SOS на «Нимрод». Он в нескольких словах обрисовал Паку свое положение, велел зафиксировать его координаты и выслать подкрепление. Корабельный мозг не удержался от колкости, но подкрепление, разумеется, выслал.
        Однако через пару минут он снова вызвал Трооста и сообщил, что координаты фиксируются с очень большой погрешностью. Спутник вокруг Килимы курсирует всего один, а Троост находится где-то под землей.
        Вот флаер он успешно зафиксировал, так что подкрепление отправится туда, а уж на месте попробует сориентироваться. До тех пор Троосту желательно остаться в живых.
        Эту задачу Троост и сам планировал выполнить. Его модифицированные глаза уже вполне приспособились к царящему вокруг мраку. Зрачки расширились до предела, зрение частично перешло в инфракрасный диапазон, и Троост мог нормально видеть, что происходит в пещере.
        А пещера оказалась воистину огромной. По меньшей мере три тысячи квадратных метров. Через нее протекал ручей, с потолка свисали сталактиты, а вот сталагмитов не было… точнее, были, но все поломанные, превращенные в каменные «пеньки». На некоторых из таких пеньков восседали волкоглавы.
        Волкоглавов здесь оказалось около сотни. Три десятка взрослых самцов, примерно столько же самок, десяток стариков обоего пола и куча щенков. Эти резвились в самом центре пещеры - одни плескались в ручье, другие наперегонки гонялись за каким-то грызуном, третьи попросту дрались. Все происходило в полной тишине - лишь изредка кто-то рявкал или взлаивал.
        На Трооста пока что не обращали внимания. Он осторожно повертел головой и понял, что лежит то ли в кладовой, то ли прямо на обеденном столе. Большая часть его соседей представляли собой обглоданные скелеты, но были и относительно целые. Почти нетронутая туша оленеподобного создания. Груда крупных рыбин. И даже клыкожор - вроде бы еще дышащий. Троост и не подозревал, что кто-то ими питается.
        Изучив огромную пещеру, Троост насчитал девять лазов. Два совсем узкие - волкоглаву явно не пролезть, да и у Трооста не та комплекция. А вот семь остальных активно использовались. Волкоглавы то и дело появлялись из одних и исчезали в других.
        Особенно Трооста заинтересовал один ход. Он использовался чаще других, и из него явственно веяло свежим воздухом. Не иначе ведет наружу.
        Осталось только каким-то образом проскользнуть мимо стаи клыкастых хищников.
        Ничего из вещей Трооста не пропало. Волкоглавы немного порвали комбинезон, пока волокли добычу, но это не страшно, ткань срегенерирует. Главное, что стопер, биоискатель, шумовой генератор и ИГ-пояс на месте.
        Теперь, когда волкоглавы спокойны, тревожные сигналы должны будут вывести их из равновесия. Можно уменьшить свой вес до предела, подняться к потолку, распугать зверей ультразвуком и выйти наружу, ориентируясь по биоскателю. Если кто-то бросится - оглушить стопером.
        Но пока что Троост продолжал лежать. Ему было очень интересно наблюдать обезьяну-волкоглава в естественных условиях. Потом надо будет просмотреть записи инфа и сделать из них отдельный эпизод для фильма об экспедиции.
        Жаль, Троост был без сознания, пока его сюда несли. Инф фиксирует только то, что видит глаз. Можно прослушать звук, но вряд ли рык и вой дадут что-то полезное.
        Зато теперь кадры идут просто великолепные. Троост осторожно выпустил из карманов двух дронов-разведчиков - те воспарили под потолок и стали снимать оттуда. Вроде бы волкоглавы ничего не заметили.
        Уже через несколько минут Троост стал подмечать признаки развитого социального поведения. У волкоглавов явно существовала сложная иерархия - особо крупный альфа восседал на возвышении, окруженный другими доминантными самцами, а гриву ему расчесывали целых три самки - довольно изящные, с необычайно вытянутыми мордочками. Троост предположил, что с точки зрения волкоглавов это очень привлекательные особи.
        В стае оказалось на удивление много стариков. Дикие животные редко задерживаются в преклонном возрасте - травоядные становятся легкой добычей для хищников, а хищники чахнут от голода, не в силах поймать добычу. Но похоже, волкоглавы - настолько успешные хищники, что могут позволить себе выделять часть пищи иждивенцам. Нетипичное явление.
        Хотя эти старики вели себя не как иждивенцы. Косматые, со слезящимися глазами, многие уже беззубые, они бродили по всей пещере, отвешивая оплеухи щенкам и задирая самок. Один из них, особенно дряхлый, даже подошел к вожаку, что-то дерзко рявкнул и тот - поразительно! - выставил обнаженное горло в несомненном жесте подчинения.
        А после этого началось что-то странное. Еще в самом начале Троост заметил, что большая часть сталагмитов в пещере обломаны. Но было одно исключение - великолепный, огромный сталагмит на возвышении, чуть поодаль от вожака.
        Этому сталагмиту не хватало совсем чуть-чуть, чтобы превратиться в сталагнат - промежуток оставался всего в пару сантиметров. Форму он тоже имел диковинную - очень толстый, с шишковидными выпуклостями, бороздами, причудливыми натеками. При богатом воображении его можно было принять за статую - этакая раздобревшая Венера Милосская.
        И теперь волкоглавы стали зачем-то собираться вокруг этого почти сталагната. Они расселись кружком, причем ни самок, ни детенышей не допустили - те сгрудились в дальнем углу и пугливо смотрели оттуда.
        Наравне с остальными сидел и альфа-самец. А рядом - косматый старик, который на него рычал. Волкоглавы одновременно начали раскачиваться, издавая утробное ворчание, и, когда оно стало особенно громким, старик подошел к сталагмиту и положил у его подножия несколько костей, оторванную голову какого-то копытного и большой, жирный кусок мяса. Сделав это, старик вернулся в общий круг.
        После него к сталагмиту потянулись другие. Волкоглавы по очереди вставали, клали в растущую кучу кусок мяса, лоскут шкуры или чей-нибудь череп и снова садились. Остальные продолжали раскачиваться и размеренно ворчать.
        Троост наблюдал за этим очень внимательно. Он начал догадываться, что тут происходит. И когда окончательно перестал сомневаться, то поднялся на ноги и тоже подошел к сталагмиту.
        Волкоглавы сначала даже ничего не поняли. Но после того, как Троост положил в общую груду бутерброд с ветчиной, они резко замолкли и уставились на него. Косматый старик вскочил с места, подбежал к сталагмиту, схватил бутерброд и внимательно его обнюхал. Обнюхав - положил обратно и пораженно приоткрыл пасть.
        А Троост спокойно уселся рядом с вожаком и тоже принялся раскачиваться, издавая ворчание. Получалось не очень похоже, но он старался изо всех сил.
        На лесной поляне стояли три флаера. Один из лесничества и два с «Нимрода». Урс Таркас внимательно изучал флаер, на котором прилетел Троост, но следов его самого не находил. Иржичкова осматривала грузовой отсек - там висел силовой пузырь с запакованным в нем волкоглавом. Ужасный хищник скалил клыки и время от времени пробовал вонзить в стенку когти. В глазах зверя плескалось бешенство.
        Люди из лесничества сканировали местность. Зоолог, интендант и пилот разбрелись по всей поляне, пытаясь поймать сигнал пропавшего зверолова. Тот несомненно был еще жив, инф работал исправно, но на прямой вызов выплывало сообщение: «ЗАНЯТ. ПРОШУ НЕ ОТВЛЕКАТЬ».
        Таркас уже активировал дрона-охотника, оснащенного системой «следопыт», и собирался отправляться на поиски, когда раздвинулись кусты и Троост невозмутимо вышел на поляну.
        Но не один. Бок о бок с ним ковыляли два волкоглава. При ходьбе они опирались на передние лапы, что делало их похожими на горилл-оборотней. На людей оба хищника смотрели настороженно, с опаской, однако не убегали и не бросались.
        - Шеф, с вами все в порядке! - облегченно воскликнула Иржичкова.
        - В порядке, - кивнул Троост. - Позвольте представить моих новых знакомых. Это Аахр, а это Ыагр. Старший охотник и младший шаман племени Ускуллах.
        Эти слова оглушили всех не хуже тяжелого стопера. Несколько секунд все только и могли, что молча таращиться на Трооста и его спутников.
        - Честно говоря, я не уверен, что их имена произносятся именно так, - спокойно продолжил зверолов. - Их язык весьма труден для человеческой гортани. Я уже выучил полтора десятка слов, но в основном мы объяснялись жестами.
        - Троост, вы… вы не шутите?.. - выдавил из себя зоолог. - Они в самом деле… э… в самом деле?..
        - О да, вне всякого сомнения. Кстати, должен вас поблагодарить - мне очень помог ваш совет. У них, оказывается, есть своеобразный кодекс, декларирующий правила охоты. И одно из первостепенных правил - запрещено убивать спящих. Даже опасных хищников… каковым они посчитали и меня после того, как я взял в плен сына вождя. Да, Иржичкова, не могли бы вы его выпустить? Я бы хотел перед ним извиниться.
        - Да, конечно! - метнулась к флаеру Иржичкова. - Кстати, шеф, я выяснила, что ест волосатая жаба!
        - О-о?.. - заинтересовался Троост.
        - Орехи, оказывается!
        - Орехи?.. Но они же вододышащие!
        - Ага! Но они, оказывается, вылезают за ними на сушу! Представляете?
        - Вот уж никогда бы не подумал… - развел руками Троост.
        Выбравшись из силового пузыря, Ынграхр, старший сын и наследник могучего вождя Ыыка, был вне себя от злости. Потребовалось немало времени, чтобы он успокоился и согласился принять извинения безволосых чужестранцев с плоскими лицами.
        - Поразительно, - пробормотал зоолог, обмениваясь с шаманом Ыагром ритуальным обнюхиванием. - Невероятно. Троост, как же вы догадались, что они разумны? Я наблюдал за ними достаточно долго, но не заметил никаких признаков…
        - А-а-а!.. - довольно хмыкнул Троост. - Тут занятная история… Скажите - какие вы можете назвать признаки наличия интеллекта?
        - Ну… В этом я не специалист, но, полагаю, общение… орудия труда… сельское хозяйство…
        - Верно, однако все это встречается и у животных. Высокоразвитые животные способны худо-бедно общаться и использовать примитивные орудия. Некоторые даже умеют их изготавливать, хотя и всегда по одному и тому же, продиктованному инстинктом шаблону. Ну а сельское хозяйство… вспомните хотя бы муравьев.
        - Строительство?.. - предположил зоолог.
        - Ну что вы. Птицы, бобры, сорные куры, многочисленные норные животные, да и снова те же муравьи. А вспомните мирмеков с Ахилла - их постройки поначалу приняли за города высокоразвитой цивилизации.
        - Творчество?.. Наскальная живопись там, музыка…
        - Отнюдь. Это у животных тоже встречается, хотя и в очень примитивной форме.
        - Войны?..
        - Муравьи, термиты и шимпанзе ведут войны. Самые настоящие.
        - Одежда?..
        - Нам известно семнадцать разумных видов, не считая людей. Одежду из них носят только пять. Считая людей - шесть. В то же время существуют неразумные жизненные формы, которые украшают или маскируют себя подобием одежды. Так что это не показатель.
        - Э-эм… Геометрия?.. Теорема Пифагора?.. - начал отчаиваться зоолог.
        - Ну, дорогой мой, вы еще квантовой физики потребуйте, - хмыкнул Троост. - Конечно, геометрия и вообще науки - безусловный признак разума, но до появления первых ученых человек же не был животным.
        - Тогда я сдаюсь.
        - Да, действительно, граница между животным и разумным существом очень размыта. Невозможно точно сказать, где кончается одно и начинается другое. Однако существует все же одна вещь, которая имеется у всех разумных существ и отсутствует у всех животных. Без исключений. И именно ее я и обнаружил у волкоглавов…
        - И что же это такое?..
        - Религия. Ни на Земле, ни на других планетах не было найдено ни одного племени, ни одного народа, у которого не было бы той или иной религии, философии или некой системы ценностей. Животное становится разумным существом, когда начинает искать смысл жизни…
        История вторая
        ПРИЗРАК ТОРФЯНЫХ БОЛОТ
        «Нимрод» вышел из гиперпространства 12.02.66, 23:55 UT. Маартен Троост в этот момент лежал в своей каюте и смотрел новый виртсон Алена Брюне.
        Зверолов высоко ценил творения этого мастера. Фантасмагорические видения, состоящие из перетекающих друг в друга образов, отрицания всех законов физики и произвольных, совершенно непредсказуемых событий. В своем жанре Брюне неподражаем. Только он сумел передать весь дух таких великолепных абсурдных сказок, как «Алиса в Стране чудес», «Вакханалия до минор» и «Каадыбр».
        Жаль, в этот раз досмотреть не удалось. Виртсны нежелательно прерывать на середине - эффект смазывается, погружение утрачивает полноту. А Брюне короткометражками не занимался - только полноценные шестичасовые сеансы в четыре акта.
        Троост полагал, что у него еще есть два-три часа, но он ошибся. На краю восприятия только что появилось сообщение от Пака - «Нимрод» приближается к планете.
        Амфитрита. В прошлом году ее уже посещал корабль-зверолов, но то был «Пеллес», специализирующийся на водных жизнеформах. На Амфитрите преобладают именно таковые - все-таки девяносто пять процентов поверхности покрыто водой. Однако остаются еще пять процентов - сотни тысяч островов, от крошечных коралловых рифов до гигантов размером почти с Гренландию. И они тоже очень богаты фауной, за которой сегодня и явился «Нимрод».
        Амфитрита стала второй живой планетой, открытой землянами. Экипаж «Фернана Магеллана» назвал находку в честь греческой богини морей - и это неожиданно вызвало долгие споры среди ученых. В Солнечной Системе ведь уже есть астероид Амфитрита - допустимо ли давать другой планете занятое название?
        В конце концов было решено, что допустимо. Астероидов сотни тысяч, из них десятки тысяч имеют имена собственные - что ни возьми, все уже занято, уже принадлежит какой-нибудь каменной или ледяной глыбе. Ну и как прикажете называть экзопланеты? Звездным кодом? Звездный код Амфитриты - HD 69830 d, астрономы открыли ее еще в двадцать первом веке. И для астрономических таблиц это подходящее название, но для обиходного употребления…
        Корабль совершил три витка вокруг планеты, пока Троост присматривался, подбирал наилучшее место для посадки. Внизу царила сплошная синь, лишь кое-где разбавленная зелеными пятнышками.
        Те острова, что расположены вдалеке от остальных, Троост отвергал сразу же. Уединенные клочки земли редко отличаются видовым разнообразием. Гораздо привлекательнее выглядят архипелаги, в особенности крупнейший, Новая Атлантида. Ее четыре огромных острова составляют почти половину всей мировой суши. Плюс несметное множество мелких островков, созвездиями рассыпанных вокруг основных.
        Обдумав все как следует, Троост выбрал Новую Новую Гвинею. Не самый большой остров в четверке, зато почти не заселенный. Там «Нимрод» никому не помешает.
        В отличие от Килимы, Суртура и Ахилла, на которых Троост работал до этого, человеческое население Амфитриты не ограничено планетарным лесничеством. Амфитрита - звездная колония, и на ней живет триста пятьдесят тысяч землян. Большая часть - на островах Новой Атлантиды.
        За последние двести лет было основано шестьдесят три звездных колонии. Из них сорок одна - сырьевые, расположенные на безжизненных планетах, богатых редкоземельными металлами или иными ценными ресурсами. Это скорее шахтерские городки, чем полноценные колонии - население редко превышает несколько сотен, и большинство жителей - постоянно сменяющиеся контрактники.
        Взять хоть Мидас - планету, сказочно богатую благородными металлами. Золота там больше, чем на Земле глины, серебра не настолько много, но тоже порядочно. Конечно же там расположена сырьевая колония, причем крупнейшая из всех - почти десять тысяч человек.
        Когда Мидас открыли, туда поначалу ринулась куча народу. Началась самая настоящая золотая лихорадка… но почти сразу же и закончилась. До всех быстро дошло, что, если золото можно добывать тоннами, оно больше не годится на роль драгоценности. Стоимость благородных металлов резко упала, что породило даже небольшой финансовый кризис.
        Лишь двадцать две колонии являются переселенческими, расположенными на живых планетах. Земля давно уже не испытывает проблем с демографией, места хватает всем, голодающих нет, ресурсов и энергии переизбыток, так что колониализм практически утратил смысл.
        Общее население всех звездных колоний, вместе взятых, лишь чуть превышает сорок миллионов человек - из них немалую часть составляют ученые, исследователи, шахтеры, а также технический и обслуживающий персонал. Примерно пятнадцать миллионов живет в старейшей и крупнейшей колонии - Новом Эдеме. Еще по пять миллионов приходится на Авалон и Хель, три - на Кристаллиду, два - на Протей.
        Приземлившись и оборудовав экспедиционную базу, Троост отправился в столицу - поприветствовать губернатора колонии. Тот очень заинтересовался прибытием корабля-зверолова и пожелал непременно лично встретиться с его капитаном.
        Облачившись в свой обычный желтый комбинезон, Троост поднял в небо флаер. Амфитрита - очень молодая колония, и телепорт-сеть здесь еще только монтируется. На сегодняшний день она состоит всего из двух дюжин точек и соединяет в основном отдаленные поселения.
        А на Новой Новой Гвинее поселение всего одно - сеть рисовых плантаций в южной части острова. Там выращивают генно-модифицированный рис сортотипа Кайсу Ха Мэйвэй - очень богат белками и дает по шесть урожаев в год. Людей всего несколько десятков - большую часть работ выполняют сельскохозяйственные дроны. Порт-кабина есть, но глупо будет лететь на ферму, только чтобы сэкономить десять-двенадцать минут. У Трооста впереди еще три месяца экспедиции.
        Столица Амфитриты напоминала пасторальный европейский городок двадцать третьего века. Пятьдесят тысяч жителей, дома почти все трехэтажные, а над улицами косяками парят флаеры. В Солнечной Системе такого не увидишь - там на каждом углу порт-кабины, а по воздуху летают в основном штальфогели, спортсмены, флайтуристы и те, кому флаер необходим по роду занятий. Как вот Троосту.
        Погода была прекрасной, а до резиденции губернатора - всего пара километров. Так что Троост посадил флаер на крыше одного из домов, убедился, что он никому здесь не помешает, и дальше двинулся пешком. На Амфитрите он раньше не бывал и теперь с интересом изучал виды.
        Было жарко и влажно. Климат Новой Атлантиды примерно соответствует Карибскому бассейну, поэтому силовых куполов над городами нет - только кондиционирующие установки. ИГ-пояс включать тоже не нужно - сила тяжести на Амфитрите равна 0,98 g. Разница совершенно не ощущается.
        Дома утопали в зелени. По стенам вились местные ползучие растения, похожие на сочный плющ. Вокруг тянулись деревянные террасы с резными крышами. Посреди улицы играли чумазые детишки - они кидались друг в друга комками грязи и счастливо визжали. Один даже нечаянно угодил в Трооста - целых пять минут плечо зверолова украшало бурое пятно, пока комбинезон не растворил постороннюю субстанцию.
        Под ногами то и дело проскальзывали небольшие зверьки, похожие на разноцветные комки меха с десятком черных глаз. Они подпрыгивали, как резиновые мячики, издавали звенящий писк и нисколько не пугались людей. Судя по тому, что прохожие тоже не обращали на них внимания, эти создания здесь занимали нишу воробьев и голубей. Инф сообщил, что их местное название - мышканчики.
        Троост наклонился и протянул руку - ближайший мышканчик тут же подскочил и тщательно обнюхал ее. За ним второй, третий. Они оказались ужасно любопытными… или надеялись на угощение. Но если не считать двух плиток концентрата, ничего съедобного у Трооста не было… кстати, не мешало бы подкрепиться.
        Рядом как раз находилось небольшое кафе под открытым небом. Посетителей почти не было - только на одной скамейке устроилась молодая пара. Девушка мирно лежала у парня на коленях, а тот читал ей вслух. Судя по расставленным пальцам, в руках он «держал» допреальную книгу.
        Троост уселся за ближайший столик, и в инфе тут же всплыло меню. Не очень большое, в основном блюда из рыбы и риса. У стены стоял огромный биорепликатор, но если бы Троост хотел синтезированной пищи, он бы поел на «Нимроде».
        Нет, он предпочитал приготовленное вручную. В настоящей печи, из настоящих выращенных растений и настоящего клонированного мяса. А то, что выдает репликатор… ну, это ведь просто составленные в нужном порядке молекулы. Аппетитно, питательно, но теплый микроволновый вкус совершенно отсутствует…
        Троост выбрал салат с водорослями, суп из акульего плавника и рисовую запеканку с ивовым сиропом. Через десять минут у стола появился официант, бесшумно поставивший поднос с заказом. Он осведомился, все ли правильно, и так же бесшумно исчез.
        Троост одобрительно посмотрел ему вслед. Во многих заведениях сейчас пищу разносят дроны, но живое обслуживание все же как-то приятнее. В конце концов, ресторан - это культурное заведение, а не только место для приема пищи. Просто поесть можно дома или в быстропите, биорепликатор создаст любое блюдо. А ресторан… нет, в ресторане должны работать живые люди.
        Прадедушка Трооста рассказывал, что во времена его юности повсюду были андроиды. В прошлом человечество ими очень увлекалось, внедряя буквально во все сферы деятельности. Роботы-слуги, роботы-официанты, роботы-кассиры, роботы-пилоты… Потом эта мода схлынула, и стало очевидно, что делать роботов человекоподобными нет никакого смысла, а кое-где они и вовсе не нужны.
        Зачем, например, человеку слуга? У человека есть две руки. Мало - пришей себе еще две, это недорого. Можно биологические, можно кибернетические.
        Троост когда-то даже подумывал это сделать, но потом решил ограничиться уплотненными мышцами. Полезный модификант. Больше физической силы при том же объеме тела.
        Уплетая салат, Троост просматривал местные новости. Обычная провинциальная рутина - закончился карнавал, отмечено пятнадцать лет со дня основания колонии, открыт второй космодром, проводятся мероприятия по борьбе с местным карантинным растением… Троост с удовольствием прочитал и о том, что на планете начинает работать корабль-зверолов.
        Однако кое-что его смутило. В ленте с неприятной регулярностью повторялось сообщение «такой-то гражданин стал жертвой неизвестного животного». Задав поиск, Троост обнаружил, что подобных случаев уже тринадцать. Везде один и тот же почерк - загадочный хищник обгладывает жертву до костей, не оставляя никаких следов. Началось это три месяца назад, и виновник до сих пор не найден.
        Трооста это озадачило. Конечно, животный мир Амфитриты изучен еще далеко не полностью, но зверь, способный убить и съесть человека целиком, должен быть довольно крупным. Каким же образом он ухитряется так долго оставаться незамеченным?
        Не невидимый ведь он, в самом деле.
        Закончив обедать, Троост оплатил счет и не спеша двинулся дальше. Солнце поднялось к зениту, стало еще жарче, и прохожие с улиц совсем исчезли. На Амфитрите практиковалась полуденная сиеста, когда все дремали на прохладных террасах.
        Троост же просто включил охлаждение в климат-контролере, и по коже заструился освежающий ветерок. Полезный все-таки прибор. На Суртуре Троост только им и спасался - там температура даже на полюсах не падает ниже +70 по Цельсию. Огненные реки, вулканы, моря жидкой лавы… и среди всего этого растут и бродят совершенно удивительные формы жизни.
        А на Амфитрите практически курорт. Немного жарковато, немного влажно, немного штормит… но сложно ожидать иного от планеты, на девятнадцать двадцатых покрытой водой.
        Резиденция губернатора расположилась на холме, откуда просматривался весь город. Подъем оказался несколько крутоват, но параллельно мраморной лестнице работал эскалатор. Он был спроектирован так, чтобы с восхождением раскрывалась и панорама.
        Губернатор принял Трооста на балконе. Первым делом он налил гостю ароматного фруктового вина, а только уж потом предложил сесть. По фигуре было видно, что Мпанде Мбуяни большой сибарит и гурман - этот чернокожий великан весил по меньшей мере двести килограммов.
        Под столом весело резвились все те же разноцветные мышканчики. Красный, желтый, розовый, оранжевый… точно детские игрушки. Два из них с любопытством обнюхали гостя, издали звенящий писк и прыгнули на колени губернатору. Тот протянул им пухлую ладонь с горсточкой вареного риса.
        - Смешные, правда? - осклабился Мбуяни, глядя, как мышканчики втягивают рисинки. - У вас в зоопарке они есть?
        - Есть, - кивнул Троост. - Всего парочка, правда. Прихвачу несколько штук, если место останется.
        - О, можете взять прямо этих! - протянул зверьков губернатор. - У меня их тут штук сто! Так и лезут под ноги! Я сначала их шугал - все боялся, что наступлю! - а потом таки наступил на одного… хо! Хо-хо! Испугался, что раздавил, а ему хоть бы хны! Они эластичные, как резиновые мячики!
        Заметив, что бокал Трооста уже пуст, Мбуяни тут же снова его наполнил и принялся с интересом расспрашивать о работе гостя. Видно было, что делами губернатор не перегружен и посетители у него бывают нечасто.
        - Да вообще никто не приходит! - пожаловался он. - Все через инф, через инф… а лично зайти всем некогда. Вчера за весь день всего два живых посетителя. А сегодня так вы вообще единственный… вы не торопитесь, надеюсь?.. Ох, одну минуточку, тут у меня с мостом что-то…
        Глаза Мбуяни словно задернулись серебристыми шторками. Рот беззвучно зашевелился, и Троост деликатно отвернулся. Невежливо таращиться на человека, когда он с кем-то разговаривает.
        - Ну вот и все, - вернулся в реальность Мбуяни. - Простите, что заставил ждать. На строительстве небольшой форс-мажор…
        - Мост строите? - полюбопытствовал Троост.
        - Да, гравитационный. Хотим, знаете, соединить основные острова грузовым монорельсом. Колония-то растет понемногу…
        - Дело хорошее, - согласился Троост. - А вы давно в этой должности?
        - Пятый год. Я вообще старый колонист. Родился и вырос в колонии…
        - Подождите, но вы не могли здесь родиться, - возразил Троост. - Амфитрите как колонии всего пятнадцать лет.
        - А разве я что-то сказал про Амфитриту? - хмыкнул Мбуяни. - Я родом с Тетиса. Мы с женой и детьми переселились сюда после… ну, вы знаете.
        Троост сочувственно кивнул. Да, эту историю все знают. Тетис - единственная провалившаяся колония. Она была основана еще в конце двадцать четвертого века и успешно просуществовала почти пятьдесят лет… пока не всплыло непредвиденное обстоятельство.
        Считалось, что в звездной системе Тетиса девять планет, но потом обнаружилась десятая, неучтенная. С крайне иррегулярной орбитой, она раз в восемьдесят лет проходила предельно близко к Тетису. Как и Амфитрита, Тетис по большей части покрыт водой - и при сближении с этой планетой-бродягой на нем начинались чудовищные цунами и моретрясения. Наступало что-то вроде Великого Потопа - через каждые восемьдесят лет.
        Конечно, это не преграда, люди живут и в куда более трудных условиях. Меркурий, пояс Койпера, даже газовые океаны Юпитера и Сатурна - все они могут похвастаться миллионами жителей. Но вот на Тетисе как-то не сложилось. Большая часть колонистов стала покидать планету - возвращаться на Землю или переселяться на другие колонии. Пять лет назад Тетис был вычеркнут из списка земных колоний, и теперь там только научно-исследовательские станции.
        - Если быть совсем уж точным, сначала мы переселились на Ниобу, - продолжал рассказывать Мбуяни. - Десять лет там прожили. Но там все было не то, неуютно было. Очень уж привык к морскому воздуху. И когда мне предложили работу на Амфитрите, я сразу согласился. Сначала был заместителем губернатора, а потом он вышел в отставку, уехал на Землю, я пошел на повышение… ох, еще минуточку подождите…
        Губернатор снова «нырнул» в инфосеть. Троост воспользовался моментом и тоже связался с «Нимродом», проверил, как там дела. Все шло нормально, дроны исправно доставляли добычу, Иржичкова и Эмекун ее принимали, Таркас играл в го с Паком… присутствие капитана не требовалось.
        - Еще раз извиняюсь, - вернулся в реал Мбуяни. Его лицо заметно помрачнело. - Опять, знаете, нашли… четырнадцатый уже…
        - Снова неизвестный людоед? - проявил осведомленность Троост.
        - Читали наши новости? Да, вот такая у нас тут проблема объявилась… - вздохнул Мбуяни. - Кушает кто-то колонистов… Хотя вы зверолов, вы с таким часто сталкиваетесь, наверное…
        - Нет, как раз очень редко, - покачал головой Троост. - Опасности моей работы сильно преувеличены. Понимаете, большинство хищников предпочитает привычную добычу, от которой знает, чего ожидать. На непонятное двуногое существо, пахнущее чем-то странным, зверь нападет, только если умирает с голоду, страдает психическим заболеванием типа бешенства или защищает детенышей, самку, гнездо… Однако в случае защиты он почти наверняка предпочтет прогнать неприятеля, а не атаковать.
        - В самом деле?.. - удивился Мбуяни.
        - Бывают и исключения, конечно. Встречаются неразборчивые хищники, которые тащат в рот все что попало. И, конечно, ядовитые змеи, насекомые… На кого-нибудь из них можно просто наступить. Но вообще инопланетные джунгли ненамного опаснее земных.
        - Я знаю по крайней мере четырнадцать человек, которые с вами не согласятся, - вздохнул Мбуяни. - Уж не знаю, умирает ли эта тварь с голоду или защищает свое гнездо, но колонистов она обгладывает без особого смущения… Представляете, на прошлой неделе скелет нашли в городе! Там, правда, одно название, что город - всего-то пара сотен жителей… но сам факт! Прямо посреди улицы! Эта тварь все больше наглеет, а мы понятия не имеем, что это вообще за существо!
        - И никаких подозрений? - нахмурился Троост.
        - Никаких. Понимаете, большая часть фауны Амфитриты - морская. Там, в глубинах, действительно полно хищников, в том числе и очень крупных. Есть такие, которые могут проглотить целиком звездолет…
        - Да, я слышал об амфитритских левиафанах. В прошлом году моя коллега Долохова пыталась привезти такого на Венеру, но…
        - …Но на ее корабле он не поместился. Я хорошо помню ту кутерьму. Полгорода сбежалось посмотреть, как она вытягивала из океана ту громаду…
        - А на суше, значит, хищников нет? - задумчиво протянул Троост.
        - Отчего же, есть. Только мелкие. Самый крупный размером с лабрадора и питается грызунами.
        - А крупные травоядные на суше водятся?
        - Да, несколько видов.
        - Какого размера самый крупный?
        - Хм-хм… С лошадь примерно.
        - В таком случае должны быть и крупные хищники. В экосистемах редко встречаются пустующие ниши.
        - Да это мы и сами понимаем. Людей же кто-то ест. Но в том-то и проблема, что мы никак не можем этого хищника найти! Ну вот совсем никак! Такое ощущение, что это какой-то призрак! Ищем, ищем, а все без толку…
        Троост задумчиво отхлебнул еще вина. Перед его глазами не переставали плавать субэкраны инфа - он просматривал бестиарий Амфитриты, ища подозреваемых среди многочисленных образчиков фауны…
        - Скажите, а нападения происходили рядом с водой? - осторожно предположил он. - А то, может быть…
        - Тоже на зверозубую акулу подумали? - осклабился Мбуяни. - Да, ее мы заподозрили в первую очередь. Тем более что первые два нападения действительно произошли достаточно близко от моря.
        Троост кивнул, отдавая должное догадливости собеседника. В самом деле, зверозубая акула - самый логичный кандидат. Крупное, хищное и очень необычное животное. Поверхность ее живота устроена подобно воздушной подушке, благодаря чему зверозубая акула способна выныривать из воды, передвигаясь по мелководью, и даже «заплывать» на сушу. Однако дышит она все равно жабрами, поэтому из воды выбирается на несколько минут, не больше.
        - Нет, зверозубая акула тут ни при чем, - помотал головой Мбуяни. - Она часто нападает на сухопутных животных - но только рядом с водой. Дальше чем на сотню метров от побережья «отплыть» не может - просто задохнется. А большинство нападений произошло гораздо дальше. Чаще всего на болотах или поблизости от них. К тому же зверозубая акула пожирает добычу целиком, с костями. А у нас тут обглоданные скелеты…
        Троост еще раз пробежался по бестиарию. Нет, совершенно никого подходящего. Зверозубая акула охотится только на побережье, песец Реозюра слишком мелок, гриф-поползень предпочитает падаль и тоже вряд ли сумеет справиться с человеком. На Новой Новой Гвинее водятся смертельно ядовитые черные крайты, но никаких токсинов в останках не найдено. К тому же черный крайт весит от пяти до десяти килограммов - где уж ему умять столько мяса…
        Кем бы ни было это таинственное чудовище, открыть его еще только предстоит.
        - Ну что ж, удачи вам в охоте, - вздохнул Мбуяни, прощаясь с Троостом. - Будете на болотах - глядите в оба, а то мало ли что… И кстати, если не секрет… а почему вы носите желтое? Разве это не слишком заметный цвет для охотника?
        - Так это же именно то самое, о чем мы говорили, - заметил Троост. - Когда я в засаде, перевожу комбинезон на хамелеоновый режим или даже набрасываю оптоволоконную сеть. А в остальное время желтый цвет уменьшает вероятность того, что на меня кто-нибудь нападет.
        - Правда?.. - удивился Мбуяни. - Как?.. Он же яркий - издалека всем видно.
        - В том-то и дело. Желтый цвет, будучи наиболее ярким в спектре, чаще всего используется в качестве предупреждающего. Желтое или красное животное как бы сообщает - не тронь меня, я опасное, ядовитое, несъедобное! Конечно, на разных планетах приоритеты разные, многие хищники это игнорируют, а то и вовсе не различают цветов, но тем не менее среди всех прочих такой окрас наиболее безопасен.
        Вернувшись на «Нимрод», Троост продолжал ломать голову над загадкой. Он поднял биологические сводки за все годы существования колонии и даже более старые - с тех лет, когда здесь еще было только планетарное лесничество. Он изучал накопленные наблюдения, просматривал фотографии и видеозаписи, задал подробный поиск по спутниковым картам… и постепенно следы чудовища начинали проступать.
        Оказывается, оно проявляло себя и раньше. Зафиксировано по крайней мере тридцать четыре случая, когда на островах находили обглоданные скелеты местных животных. Просто на это никто не обращал внимания, потому что… ну, это нормальное явление.
        В дикой природе всегда ведь кто-то кого-то ест. Если убит человек - это попадает в новости. Если убито животное - это в лучшем случае будет упомянуто в отчете натуралиста, который стал тому свидетелем.
        А скорее всего, никто и вовсе никогда об этом не узнает.
        Троост отметил на карте все появления чудовища и составил пространственно-временной график. Судя по нему, зверь предпочитал торфяные болота и заливные луга, любил низменности и избегал возвышенностей, временами посещал побережья, охотился обычно на рассвете или в сумерках…
        Но больше всего Трооста заинтересовало то, что три скелета были найдены почти в одном и том же месте. В Морисовой трясине. Впрочем, трясиной она только называется, а на деле это просто болотистая местность. И обглоданные скелеты там видели трижды, хотя и не людей, а животных. Первый раз - еще до основания колонии, второй - пять лет назад, третий - в прошлом году.
        Никто не сопоставил эти случаи, а зря. Они несомненно доказывают, что Морисова трясина - любимые охотничьи угодья чудовища. Именно там его и надо искать.
        Придя к такому выводу, Троост уже на следующий день отправился охотиться. Он прихватил целых двадцать дронов-разведчиков и двух дронов-охотников - не стоит недооценивать зверя, что обгладывает людей до костей.
        Но первый день прошел впустую. Разведчики рассредоточились по окрестностям, однако не так-то просто держать под наблюдением территорию почти в двести квадратных километров. Троост всю ночь и все утро просидел в засаде, а когда солнце поднялось к зениту, один из разведчиков обнаружил обглоданный скелет крупного зверя.
        Стало ясно, что Троост на правильном пути. Надо просто запастись терпением и продолжать ждать. Зверолов вызвал с «Нимрода» еще десять дронов-разведчиков и равномерно распределил их по всей трясине. Теперь каждый крейсировал по своему маршруту, непрерывно снимая и сканируя окрестности. Троост же сидел в самом центре, как паук в своей паутине, и ждал…
        Трясина кишела гнусом, поэтому Троост старался не вылезать из флаера. Шумовой генератор он включать не мог - мошку-то «тревожный» ультразвук разгонит, но ведь и чудовище тоже может отпугнуть. Поэтому Троост сидел под затемненным силовым колпаком, жевал бутерброды с ветчиной и следил за тридцатью субэкранами одновременно.
        Морисова трясина образовалась в понижении речной долины. Здесь вода застаивалась, пропитывала землю, но и довольно быстро испарялась, поэтому в озеро превратиться не могла. Почва отличалась неровностью, везде были бугры и кочки, на которых торчали кривые деревца, обвитые лозами амфитритского хмеля.
        Днем трясина была погружена в сонное оцепенение. Все прятались от жары. Только жалящие опахала, напротив, вышли из ночной дремоты и теперь бродили по болоту, расставив свои гигантские листья веером.
        Троост наметил прихватить пяток жалящих опахал для зоопарка. Эти создания похожи на растения, но на самом деле это животные, хотя и фототрофные. Подобно растениям, они поглощают солнечный свет, но обладают мышцами и примитивной нервной системой. Их большие липкие щупальца постоянно движутся, медленно перемещая жалящее опахало по жидкой грязи в поисках места, где солнца особенно много.
        Время от времени то одно, то другое опахало падает, точно срубленное дровосеком. Их подгрызают грязеподы - одно из самых распространенных животных Амфитриты. Это гигантские амфибии размером с крупную свинью и похожи на несуразный, плоскоголовый гибрид броненосца и лягушки. Подобно бобрам, грязеподы создают широкую сеть плотин и лагун, живя большими общинами.
        Грязеподы всеядны. Болотные растения, черви, насекомые, мясистые стебли жалящих опахал… Если на зуб попадется мелкий грызун или рыбешка, грязепод и этим не побрезгует. На одном из субэкранов Троост с интересом наблюдал, как детеныш грязепода поймал мышканчика и долго муслякал его, как круглую мармеладину.
        Начался и закончился второй день сидения в засаде. Пошел третий. Дроны нашли еще одного обглоданного до костей грязепода, так что чудовище явно где-то здесь… но засечь его самого никак не удавалось. Троост велел разведчикам обшарить болота, но там ничего интересного не нашлось. Глубина редко где превышала метр - вряд ли ужасный и опасный монстр смог бы долго прятаться в таких лужицах.
        Час шел за часом. Троост по-прежнему не покидал флаера. Он вылез только один раз - когда закончилась пищевая заправка. Зверолов срезал несколько палок болотного камыша, отправил их в приемник биорепликатора и через несколько минут уже уписывал жареные пельмешки гёдза. Вкус у них был не безупречный - для синтезирования полноценного мяса в камыше не хватало минеральных веществ, - но вполне приемлемый.
        Другой бы уже отчаялся. Но Маартен Троост отличался терпеливостью удава. Он мог сутками сидеть неподвижно, ожидая, пока раскроется какой-нибудь цветок или вылупится птенец. Однажды он три недели провел на дрейфующей льдине, питаясь только сырой рыбой, сухим витаминным концентратом и опресненной водой. Но он успешно доказал, что морской зубр с Протея осуществляет копуляцию на льду, а не под водой, как считалось до того.
        В конце концов и здесь Троост дождался результатов. Это произошло на закате третьего дня. От нечего делать он смотрел на одном из субэкранов старинное двумерное кино, когда кое-что привлекло его внимание. Другой субэкран. На нем вроде бы и не происходило ничего особенного, но Троост сразу сделал стойку, точно гончая.
        - Приблизить! - от волнения приказал вслух он, хотя требовалось лишь мысленное усилие.
        Видимость была скверной. Сгустился сильный туман, жалящие опахала широко раскинули листья, пытаясь уловить хоть толику заходящего солнца. По жидкой грязи, примерно в трех километрах от флаера, шлепал крупный грязепод-самец. Видимо, бирюк, живущий отдельно от общины.
        Троост не мог с уверенностью сказать, что его так заинтересовало. Какая-то рябь на воде, шевеление… чуть слышный звук, похожий на хоровой звенящий писк…
        Но он не ошибся. Вода вдруг резко забурлила, а в следующий миг прямо из ниоткуда, как будто из-под земли выметнулось… нечто! Веретенообразное извивающееся чудовище, похожее на бешено вращающийся волчок! Оно резко навалилось на грязепода, подмяло его под себя… и исчезло. Остался только труп жертвы.
        Плоть медленно сползала с костей. А вода вокруг бурлила, бурлила… но все тише и тише…
        И этот звенящий писк…
        Досматривал Троост уже в воздухе. Он вызвал в инфе панель управления флаером и погнал его к месту событий. Собственно, он все уже понял, но осталось уточнить некоторые детали…
        Стоял жаркий полдень, когда Маартен Троост вошел к губернатору. Тот уже слышал, что заезжий зверолов что-то отыскал, но еще не знал подробностей и изнывал от любопытства.
        А Троост, как нарочно, не торопился. Он повертел головой, заметил большую стеклянную вазу с фруктами, невозмутимо опорожнил ее, отправив при этом два абрикоса в рот, и поставил посреди стола. Мбуяни смотрел на это терпеливо, но с некоторым недоумением.
        Так же невозмутимо Троост стерилизовал вазу биогелем и жестом фокусника извлек из небольшого силового контейнера… мышканчика.
        - Вот он - ваш призрак торфяных болот, - улыбнулся зверолов, от души наслаждаясь ошарашенным видом губернатора.
        - Э-э… а-а… объяснитесь, Троост, - попросил Мбуяни.
        - Я лучше покажу, - засучил рукава зверолов.
        Заученными движениями он застопил попискивающего зверька, активировал силовые перчатки и достал униор. Мгновенно откликнувшись на мысль владельца, стержень из «умного» металла трансформировался в тончайший, острейший скальпель. Этим скальпелем Троост и рассек мышканчика точно посередине - распахал на две аккуратные половинки, точно спелое яблоко.
        - А теперь взгляните сюда, - попросил он, указывая на небольшой мешочек в центре.
        Мбуяни наклонился и некоторое время рассматривал коричневатую скользкую массу. Он не очень-то разбирался в анатомии и не видел в этом ничего особенного.
        - Что это? - наконец спросил он.
        - Мясо. Частично переваренное мясо.
        - Человеческое?!
        - Нет, всего лишь грязепода. Но на людей это существо охотится точно так же.
        - Но… но как?!
        - Очень необычный биологический механизм. Его можно назвать коллективным хищником. Испытывая голод, мышканчики собираются большими группами и… сливаются в единое целое! Совсем ненадолго - ровно настолько, чтобы убить жертву.
        - Но… но как?! - только и смог повторить Мбуяни.
        - Как конкретно этот механизм действует, еще только предстоит выяснить. Но судя по тому, что я уже увидел, эта их «шерсть» - вовсе не шерсть. Это миллионы подвижных жгутиков, которые способны «склеиваться» с жгутиками сородичей. Происходит это потрясающе быстро. И «склеившись», несколько тысяч этих безобидных крох образуют весьма жуткое и прожорливое создание. Оно подминает жертву под себя, мгновенно убивает, впрыскивает токсин, растворяющий плоть, после чего вновь распадается на тысячи отдельных зверушек, которые и приступают к трапезе.
        Мбуяни ошалело посмотрел на двух мышканчиков, сидящих у него на коленях, и рефлекторно сбросил их на пол. Желтый и розовый комки меха обиженно запищали.
        - Полагаю, по отдельности они совершенно безвредны, - заметил Троост, беря одного из них в руку. - В обычном состоянии они питаются насекомыми… или вареным рисом. Хищничество для них - не только и не столько способ пропитания, сколько защитный механизм. Те же грязеподы и сами не отказываются отведать мышканчика-другого.
        - А люди…
        - Полагаю, поначалу они просто не обращали внимания на каких-то странных двуногих. Как я уже говорил, хищники обычно не нападают на незнакомую добычу. Но прошли годы, хищник привык к человеческому присутствию и понемногу начал пробовать нас на зуб. Видимо, мы оказались вкусными.
        История третья
        ЙУНГЛЮЛЬ
        «Нимрод» вышел из гиперпространства 17.06.66, 16:18 UT. Маартен Троост в этот момент настраивал биорепликатор, пытаясь синтезировать целиком съедобную куриную ножку.
        Во время экспедиций питаться приходится в основном синтезированной едой. На корабле есть камбуз и некоторое количество натуральных продуктов, но большую часть все же составляет пищевая заправка. Малоаппетитная субстанция, содержащая все микронутриенты, необходимые для функционирования человеческого организма. Сама по себе пищевая заправка съедобна не более, чем дрожжи, но биорепликатор может превратить ее в любое кушанье, рецепт которого есть в базе данных.
        Иногда в свободное время Троост любил играть с рецептами. Вот куриная ножка. Она съедобна не вся - в ней есть кость, в ней есть жилы… И Троост уже третий час переделывал рецепт так, чтобы эти части тоже стали вкусными.
        В конце концов он добился желаемого. Биорепликатор щелкнул и выдал кусок мяса на прожаренном до сухарной твердости хлебце в виде кости. На вид этот предмет ничем не отличался от обычной куриной ножки, но съесть его можно было целиком, без остатка.
        Что Троост и сделал.
        Тем временем корабль-зверолов подошел к планете и снизил скорость. Обычно Троост связывался с планетарным лесничеством или диспетчером колонии, получал разрешение на посадку и начинал выбирать место для базы. Но в этот раз все обстояло несколько сложнее.
        Венерианский зоопарк наконец-то отправил экспедицию на Иннаа.
        Этой экспедиции Троост добивался несколько лет. Планета Иннаа входит в список миров с особым статусом - наряду с Проксимой Центавра, Нибиру, Шеолом и другими. Нужно специальное разрешение, чтобы просто посетить ее - а уж высадиться на несколько месяцев с кораблем-звероловом…
        Иннаа - одна из семнадцати экзопланет, на которых была найдена разумная жизнь. Само по себе это еще не делает ее уникальной, но у Иннаа есть две отличительных особенности.
        Во-первых, это единственный известный мир, кроме Земли, населенный не дикарями. Техническое развитие планеты примерно соответствует земному восемнадцатому веку. Возможно, даже началу девятнадцатого. Туземцы используют порох и книгопечатание, у них есть станки и паровые машины…
        А во-вторых, разумных видов на Иннаа два. И это даже более необычно, чем первая особенность.
        Троосту пришлось немало попотеть, но в конце концов он получил разрешение. «Нимроду» позволили совершить посадку на Кхуульме - самом южном материке Иннаа. Он расположен наособицу от остальных материков и почти не заселен, зато имеет богатейшую фауну. Троосту дали четыре месяца, чтобы переправить частичку этой фауны в Венерианский зоопарк.
        Но Троосту и этого оказалось недостаточно. Он очень хотел поймать самое, пожалуй, впечатляющее животное планеты Иннаа - йунглюля. Но йунглюль водится не в Кхуульме, а в Линкаоне - наиболее плотно населенном материке. Если Кхуульму можно сравнить с Австралией до прибытия капитана Кука, то Линкаон - это Европа. Большие города, университеты, фабрики, мануфактуры и почти триста миллионов жителей.
        Сажать туда корабль-зверолов Троосту строго запретили. Но он сумел-таки найти альтернативный способ получить вожделенное животное. Именно для осуществления этого проекта Троост и летел сейчас на орбитальную научно-исследовательскую станцию.
        Нельзя сказать, чтобы Трооста встретили там радостно. У персонала хватало работы и без свалившегося на голову зверолова. Трооста отфутболивали из кабинета в кабинет, из лаборатории в лабораторию. Все втайне надеялись, что он передумает и улетит.
        Но он только улыбался и продолжал терпеливо капать всем на мозги.
        И его усилия принесли плоды. В конце концов, на станции было всего сто двадцать человек. Когда Троост пошел по второму кругу, его вызвал к себе комендант.
        Им оказалась очень молодо выглядящая женщина с модифицированными волосами цвета небесной синевы. Проглядев ее соцпрофиль, Троост узнал, что ее зовут Габи Хауг, ей пятьдесят пять лет, она родилась на Ганимеде и написала две книги по ксенологии.
        - Так вы и есть тот самый Троост? - угрюмо осведомилась она. - Это вы, значит, хотите высадиться прямо посреди Линкаона, чтобы поймать… кого там вы хотите поймать?..
        - Йунглюля, - подсказал Троост. - Я слышал, это очень интересное животное.
        - И разрешение у вас есть, - хмуро подытожила Хауг. - Ох, но как же вы некстати… Они там, на Земле, совсем с ума сошли - вешать на меня туристов…
        - Я не турист, - возразил Троост. - Я зоолог.
        - Вот именно, что зоолог. С разумными видами вам доводилось иметь дело? И я не имею в виду людей.
        - Ну, в прошлом году я работал на Килиме…
        - Подождите-ка, - моргнула Хауг. - Маартен Троост, конечно!.. Так это вы тот зоолог, который открыл килимских волкоглавов?!
        - Не могу сказать, что я их открыл, эта честь принадлежит другому человеку… но да, я внес посильный вклад в изучение их повадок.
        После этого комендант стала немного благосклоннее. Она принялась повторно просматривать сопроводительную Трооста, а тот в это время осмотрелся в кабинете. Было здесь довольно уютно. Стиль середины двадцать второго века - строгие линии, неброские цвета и легкий привкус авангардизма. Стены окрашены в стальной цвет, два огромных видеокна - из одного открывается вид на египетские пирамиды, за другим возвышается марсианский Олимп.
        - Ладно, пойдем вам навстречу, - неохотно согласилась Хауг. - Один костюм у нас как раз свободен - выделим его вам ненадолго. Вы… - она смерила Трооста оценивающим взглядом, - несколько великоваты, я бы сказала. Сколько в вас?..
        - Сто девяносто сантиметров.
        - Я имела в виду килограммы.
        - Сто сорок.
        - Великоваты. В пределах допустимого, но на грани. Может, успеете сбросить десяток кило?..
        Троост с сомнением взвесил в ладонях свой внушительный живот. Нет, такую благодать в одночасье не сбросишь. Разве что прооперироваться…
        - Ладно, попробуем вас впихнуть, - вздохнула Хауг. - Йоалком вам, разумеется, не бывать, а вот на йограна потянете…
        Троост задумчиво кивнул. Перед его глазами как раз висели два допреальных изображения разумных видов Иннаа. Йограны и йоалки.
        Йограны составляют девяносто семь процентов населения. Трехметровые гуманоиды с иссиня-белой кожей и четырьмя руками. Именно они выполняют всю физическую, да и умственную работу. Йограны трудятся на полях, на заводах, на шахтах. Они строят, пашут, пасут скот, пишут книги и сочиняют музыку. Йограны торгуют. Йограны воюют. Все на планете создано йогранами.
        Но есть еще три процента. Йоалки. Удивительно красивые, изящные, утонченные создания с огромными радужными крыльями. И они не делают ничего общественно полезного. Йоалки - правящая аристократия. Все свое время они проводят в балах, пирах, играх, охоте и беспорядочном сексе. Даже самому нищему йоалку служит не меньше двух йогранов.
        - Я правильно понимаю, что контакта с ними до сих пор не было? - уточнил Троост.
        - Разумеется, - пожала плечами Хауг. - Вы же в курсе, что у Иннаа особый статус. Общение с туземцами без маскировки запрещено.
        - Почему?
        - Потому что они уже достаточно развиты, чтобы понять, кто мы такие и откуда явились. С первобытными проще - там каждое племя само по себе, память у них короткая, информация передается только изустно, никто ничего не документирует. Если одно из племен навестят «боги», - изобразила пальцами кавычки Хауг, - на общем развитии цивилизации это почти не скажется. Разве что мифология пополнится новой легендой. А здесь… если мы вступим с ними в контакт, это изменит весь ход истории. И мы пока не уверены, пойдет ли им это на пользу или во вред.
        - Понимаю. Нелегко брать ответственность за судьбу целой планеты.
        - Именно. Слишком рискованно. Поэтому мы не имеем права вступать с ними в контакт. Мы даже эту станцию постоянно держим в готовности - если вдруг что, снимемся и уйдем к соседней планете.
        - Сомневаюсь, что они в ближайшие годы смогут выйти в космос, - заметил Троост.
        - В космос вряд ли, конечно. А вот астрономия у них сейчас развивается бурными темпами. Пока еще их телескопы недостаточно мощны, чтобы нас разглядеть, но лет через десять - пятнадцать… кто знает? Кстати, эпоха географических открытий у них тоже идет полным ходом, так что вы не мешкайте. Если вдруг к берегам Кхуульмы пристанет какой-нибудь местный Тасман, вам придется сразу сворачиваться, ясно? И всегда присматривайте за небом - йоалки умеют летать.
        - Разумеется, - не стал спорить Троост. - Но все-таки насчет йунглюля…
        - Ох, какой же вы настырный… - поморщилась Хауг. - Да, у нас найдется для вас экзоскелет. На ваше счастье, один сейчас как раз свободен, так что мы позволим вам немного поработать. Но только чтобы одна нога здесь, а другая там, ясно? Поймаете своего йунглюля…
        - Мне нужно минимум шесть разнополых экземпляров.
        Комендант закатила глаза, явно не понимая, кому и зачем может понадобиться шесть йунглюлей. Но спорить не стала.
        - Отправляйтесь в транзитную, - велела она. - Там вас переоденут и спустят вниз. И учтите, что я даю вам только пять… ну хорошо, шесть дней. После этого экзоскелет понадобится другому. Успеете, не успеете - ваши проблемы.
        В транзитной Трооста раздели догола, обработали кучей дезинфектантов и долго ругались на его лишний вес. На планету отправляли в основном дронов - как автономных, так и на дистанционном управлении. Немногочисленных живых наблюдателей маскировали под йогранов - а те хоть и значительно крупнее людей, но отнюдь не на порядок.
        В конце концов Трооста все же удалось запихнуть в биотический экзоскелет, но далось это нелегко. Пришлось немного расставить перегородки и добавить лишние порции эластогеля, так что туземец получился весьма крупный. Такие йограны тоже встречаются, но Троост все равно будет выделяться из толпы.
        Вот что его действительно огорчило - необходимость укоротить бороду. Сбривать целиком не стали, но все же добрых пять сантиметров отстригли.
        На какие только жертвы не приходится идти ради редкого животного…
        - Мы бы использовали голографизаторы, но туземцев таким образом не проведешь - у них очень чувствительное обоняние, - пояснял риггер, [1 - РИГГЕР - специалист по укладке, обслуживанию и ремонту парашютов. В двадцать пятом веке это слово также означает специалиста по обслуживанию скафандров и экзоскелетов.]облачая Трооста. - А этот экзоскелет создан на основе их же ДНК и пахнет почти так же, как они.
        - Почти?..
        - Стопроцентного сходства добиться не удалось, но это не страшно. Разные племена йогранов так же различаются по аромату, как люди - по оттенку кожи и чертам лица. Мы просто выдаем себя за иностранцев из далеких стран.
        - Разумно.
        Троост попробовал пошевелить руками и ногами. Экзоскелет откликнулся на мышечные усилия и с легким чваканьем зашагал по металлическому полу. Ступни йогранов оказались покрыты какой-то липкой субстанцией.
        Орудовать нижними руками удалось не сразу. В человеческом теле нет подходящих мышц, так что приходилось использовать прямое управление. Троост быстро научился опускать нижние руки, поднимать, шевелить пальцами, сжимать кулаки, но все равно они двигались как-то неестественно. Словно частично парализованные.
        - Не очень жмет? - спросил риггер. - Мочеприемник нормально совпал? Мы их все еще совершенствуем. Очень молодая технология - только в прошлом году окончательно довели до ума. В действующем состоянии сейчас всего три таких.
        - А почему вы не используете биороботов? - спросил Троост.
        - Раньше использовали. У нас было три биоробота-разведчика, но все они… кхм… погибли.
        - Как именно?
        - Первый отравился. Второго убили разбойники. А третьего подвергли… насильственной кремации.
        - За что?
        - Он по незнанию нарушил один из местных законов. Его казнили прежде, чем мы успели вмешаться… и когда туземцы увидели, что у него внутри… скажем так, это вызвало нездоровую сенсацию. Мы, к сожалению, не очень хорошо знакомы с анатомией туземцев - у них принято кремировать покойников, так что заполучить неповрежденное тело довольно сложно.
        - Что ж, постараюсь избегать насильственной кремации, - произнес Троост. - Если не секрет, какой именно закон нарушил тот разведчик?
        - Мы и сами толком не поняли. Он что-то не так сказал йоалку. Мы несколько раз просматривали видеозапись инцидента, но так и не заметили ничего предосудительного. Обычная беседа на нейтральные темы.
        - Однако туземцев эта беседа возмутила до такой степени, что они казнили одного из участников? - удивился Троост.
        - Вот именно. Поэтому учтите - с йоалками ни в коем случае не спорить, не ссориться и лучше даже не разговаривать без крайней необходимости. На Иннаа они - высшая каста. Абсолютно неприкосновенны. Если йоалк убьет йограна, его всего лишь оштрафуют. Если йогран оскорбит йоалка, его казнят самым мучительным способом.
        - Лучше б я тогда замаскировался под йоалка, - хмыкнул Троост.
        - Они весят всего тридцать-сорок килограммов, так что это невозможно.
        - А сколько весит йогран?
        - От трехсот до пятисот килограммов.
        В инф Трооста постоянно подгружались все новые данные. Риггер объяснил, что инфосеть на поверхности работает только по ограниченному каналу, поэтому все важное лучше держать непосредственно на мыслечипе. Троост получил уйму географических сведений, гораздо меньше исторических и культурологических и совсем мало биологических - а они-то как раз интересовали его больше всего.
        - Местную пищу ешьте осторожно. Вот список продуктов, точно не вредных для человека, - комментировал риггер. - Прочее - на свой страх и риск.
        - Не очень длинный список, - посетовал Троост. - Можно мне анализатор?
        - Нет. Никаких приборов, кроме встроенных в экзоскелет. Да вам их и держать негде будет.
        - Я заметил.
        Одежда на Иннаа не получила распространения. Йограны холоднокровны, их шкура по жесткости и прочности не уступает крокодильей, а украшать тела они предпочитают цветными татуировками. Вещи носят не в карманах, а просто в руках - благо оных целых четыре. Также они используют собственную слюну в качестве клея, прилепляя мелкие вещицы прямо к коже.
        Последним в инф загрузились файлы для электронного переводчика. Три туземных языка.
        - У вас будет очень сильный акцент и не слишком правильная расстановка слов, так что по легенде вы иностранец из дальних краев, плохо знающий язык, - инструктировал риггер. - Постарайтесь говорить поменьше. К тому же у вас чхьеен - это такая местная болезнь, при которой закладывает дыхательные пути.
        - А это еще зачем? - удивился Троост.
        - На тот случай, если попросят что-нибудь прочитать.
        - Не совсем вас понял.
        - Понимаете, устных языков у йогранов не меньше, чем было у нас до перехода на всеземной. Мы расшифровали и перевели семь наиболее распространенных. Но вот письменность… с письменностью сложнее. Йограны используют пахучее письмо. Выращивают одно растение с губчатыми стеблями, потом эти стебли высушивают и «пишут» на них. Они умеют выделять особый пахучий секрет. Его наносят на стебель, а затем «читают», пробегаясь по стеблю жвалами.
        - И расшифровать не получается? - усомнился Троост. - Неужели он настолько сложный?
        - Расшифровать-то было как раз несложно. Они могут использовать всего два знака - «запах есть» и «запаха нет»…
        - Позвольте вас перебить. Азбука Морзе?
        - Угадали. Письменность Иннаа - это пахучая азбука Морзе. В большинстве языков Иннаа используется тридцать символов - два однозначных, четыре двузначных, восемь трехзначных и шестнадцать четырехзначных. И вот читать эти тексты… нет, технически мы можем их читать, используя аромасканер, но… он выдает в основном белиберду. Понимаете, эти стебли довольно тонкие, и на каждом несметное количество пахучих сигналов. Целый роман помещается. Представляете, насколько микроскопические там «буквы»? Йограны читают свободно, а вот сканер распознает текст с жутким количеством огрехов. Все сливается в кашу. Мы его понемногу совершенствуем, так что детские стебли он уже более-менее читает… там «шрифт» более пахучий и «буквы» крупнее…
        Троост принял информацию к сведению, но про себя подумал, что ему это все равно ни к чему. Он же зоолог, а не культуролог. Он охотится за редкими животными, а не за редкими инкунабулами.
        Животные обычно неграмотны.
        Трооста высадили на планету глубокой ночью. Флаер приземлился посреди чистого поля, пятью километрами восточнее маленького городка. Севернее темнела стена леса - именно там и водятся йунглюли. Это животное не назовешь распространенным, а поскольку йоалки обожают на него охотиться, со временем оно может вообще вымереть. Именно поэтому Троост так спешил отловить несколько экземпляров.
        Уже издалека было видно, что в этом городе живут не люди. И дело даже не в том, что здания были раза в два больше. Город окружал крепостной… бордюр. Длинная каменная линия высотой примерно в сорок сантиметров.
        Поначалу Троост не мог понять, зачем это нужно. Но потом смекнул. Йоалки умеют летать, так что от них никакой стеной не загородишься. А йограны… изучив ноги своего экзоскелета, Троост окончательно убедился, что йограну такой бордюр не преодолеть.
        У этих четырехруких великанов нет ни локтей, ни коленей. Их ноги и руки изгибаются подобно резиновым трубам. И слишком высоко поднимать ноги они не могут. Если даже йогран ухитрится перенести ногу через бордюр, он потеряет равновесие. Чтобы перебраться через это пустяковое препятствие, ему придется буквально упасть на него и скатиться с другой стороны.
        Хорошо, что в экзоскелете Трооста был автопилот, обеспечивающий правильное движение. Сам бы он и за неделю не научился передвигаться по-йогрански. Эти неуклюжие создания не могут ни сидеть, ни лежать. Точнее, лежать йограны могут, но только если упадут. А встать без посторонней помощи йограну так же сложно, как человеку - пробежаться на руках.
        Теперь Троост понял, почему ступни у йограна такие липкие. Большую часть жизни они проводят на ногах. Спят тоже стоя, как лошади и слоны. Двуногому существу не так-то просто сохранять во сне вертикальное положение - вот на помощь и приходят «липучки».
        Сообразив, что следующие шесть дней ему и самому придется спать стоя, Троост немного приуныл. Дышалось в экзоскелете нормально, климат-контролер работал отлично, тело не испытывало дискомфорта… но это сейчас.
        При входе в город Трооста долго мурыжили. Потребовали предъявить документы и заплатить входную пошлину. Для землянина двадцать пятого века это звучало жутким анахронизмом.
        Хорошо, что паспорта йогранов не были пахучими травинками, как книги. Подделать такой документ с абсолютной достоверностью было бы непросто даже молекулярному репликатору. Малейший огрех - и арестуют как иностранного шпиона.
        Зато медный жетон размером с ладонь земная техника подделала легко. Именно такие штуки в этой стране носят все йограны, попросту ввинчивая их в жесткую кожу на груди. На жетоне выбит королевский герб, а вокруг - кольцо точек с промежутками, означающее имя. Изобразительная форма письменности Иннаа.
        Документы Трооста вопросов не вызвали. А вот с деньгами оказалось посложнее. В качестве денег йограны использовали… сигареты. Склеенные трубочкой листья местного растения набивались легким наркотическим порошком одного из двадцати трех сортов. Чем дороже сорт, тем ценнее «монета». За самую дорогую можно приобрести целого йоороза - крупную домашнюю скотину.
        Троосту выдали с собой целый «портсигар» денег. Как и многие вещи йогранов, деньги-сигареты носились прямо на коже. Лизнул - приклеил. И вот это и вызвало неожиданную проблему - Троост не умел их отклеивать. Сами-то йограны проделывали это с легкостью - филигранное движение шпорой на запястье, и сигарета в руке. У Трооста этот природный инструмент тоже имелся… но он никогда раньше им не пользовался. И удалось это далеко не с первой попытки.
        А потом он еще и растерялся, не в силах распознать номинал. На сигаретах не было никаких пометок, никаких обозначений. Единственное отличие - запах. Йогран в принципе не может их перепутать, как человек не может перепутать золото и серебро.
        К счастью, Троост вспомнил о своем «недуге».
        - У меня чхьеен, - виновато произнес он, протягивая привратникам сигареты на ладони.
        Те внимательно посмотрели сначала на него, потом друг на друга. Троост готов был поспорить, что сейчас они размышляют, не околпачить ли этого чужеземного простофилю. Он ведь не узнает, какую сумму они у него заберут…
        Но по лицам этих инопланетян ничего нельзя было прочитать. Разумеется, у йогранов тоже есть своя мимика, но человеку она ничего не говорит. Три четверти лица йограна - это пасть с тремя парами жвал разного размера. Их рот выполняет уйму функций - это и отверстие для приема пищи, и речевой аппарат, и дыхательный, и орган обоняния, и производитель клейкой слюны, и даже письменная принадлежность…
        Наконец один из привратников сграбастал три сигареты и махнул Троосту - проходи. Обернувшись, он увидел, как йограны о чем-то препираются - не иначе о том, как разделить добычу.
        Все-таки интересно, сколько же они у него взяли? Анализатор бы…
        Городишко Троосту достался невзрачный, грязненький. Зелени на улицах почти нет, дома в основном одноэтажные, скверно выстроенные. Йограны почти всегда живут на первом этаже - при их устройстве ног подъем или спуск по лестнице сродни гимнастическому упражнению. Гораздо чаще они используют пандусы.
        Зато йоалки предпочитают именно верхние этажи. Троост уже видел, как эти крылатые создания влетают или вылетают из распахнутых настежь окон. Удивительно красивые существа. Очень хрупкие, очень изящные. Почти вдвое меньше йогранов и раз в десять легче.
        Йоалки тоже обладали шестью конечностями, но на этом их сходство с йогранами заканчивалось. Гибкие воздушные тела, огромные радужные крылья, длинный хоботок вместо жвал, вздутые яйцеклады и роскошнейшие, многокрасочные антенны, растущие из затылка и тянущиеся до самых пяток.
        За первые пять минут Троосту встретилось несколько десятков йогранов и всего два йоалка. Но сразу было видно, что именно йоалки тут главные. При их приближении йограны сразу сгибались в поклоне, свешивая к земле толстые ручищи. Одного йоалка вообще несли в паланкине - хотя своим ходом он явно долетел бы гораздо быстрее.
        Но больше всего Трооста покоробила одна сцена. Двое йоалков вдруг набросились на какого-то йограна. Сначала они кидали в него камнями, а потом и вовсе налетели и принялись пырять шпорами на запястьях. Несчастный великан только глухо постанывал и прикрывался руками. Одного его удара хватило бы, чтобы переломать йоалкам руки и ноги, но он даже не думал сопротивляться.
        Это происходило солнечным утром, посреди оживленной улицы, однако никто из прохожих не вмешивался. Все смотрели с полным безразличием.
        Троост мог вмешаться. У него было средство самообороны - встроенный в одну из рук стопер и генератор защитного поля. Но то и другое разрешалось применять только при нападении на самого Трооста. И даже в этом случае рекомендовалось воздержаться от агрессии, если нет прямой угрозы для жизни.
        Закончилось все тем, что йоалки отняли у йограна какое-то лакомство, похожее на сочную грушу, и тут же вонзили в него свои хоботки. Избитый йогран смиренно согнулся всем телом и попятился, не выказывая ни малейшего недовольства.
        Троост вздохнул. Он уже знал, что социальная система Иннаа очень несправедлива, но одно дело знать, а другое - увидеть собственными глазами. Это ведь не сословия и даже не касты, а разные биологические виды. На древней Земле у раба все-таки был шанс освободиться, а простолюдин при удаче мог получить дворянство…
        Но йограну никогда не стать йоалком.
        И ведь такая система везде, по всей планете! На Иннаа больше сорока государств, и в каждом йограны подчиняются йоалкам. Конкретные условия разнятся - где-то йограны полностью порабощены, где-то просто действует сегрегация, но равноправия между жизнеформами нет нигде.
        Однако это их жизнь, и другой они не знают. Может, когда-нибудь йограны и догадаются послать ко всем чертям жирующих паразитов…
        Но Троосту от них нужен только йунглюль. А поскольку у него нет ни биоискателя, ни силовых пузырей, ни дронов, придется заручиться помощью туземцев. С местными способами охоты Троост не знаком и за шесть дней вряд ли успеет ознакомиться.
        Инф нарисовал перед глазами спутниковую карту городка. Названий улиц не было, но некоторые здания имели пометки. «Ратуша», «тюрьма», «церковь», «пивная»… это последнее Трооста заинтересовало. На этой планете еще не существует ни инфосетей, ни справочных бюро, так что поиски лучше всего начинать с питейного заведения.
        В качестве вывески над дверью пивной висела отрубленная голова йоороза. Вместо глаз у него были стеклянные шарики, а на рогах красовались пышные голубые банты.
        На Земле подобное украшение было попросту невозможным, но здесь это считалось нормой. Над многими дверьми висели головы животных - йоорозы, жукайи, инкхменги, тваальги… Были домашние, были дикие…
        По крайней мере, внутри Троост не обнаружил ничего подобного. Заведение мало отличалось от земных пабов и хойригеров. Длинная стойка, несколько высоких столов, ряды бутылок с разноцветными жидкостями. Вот разве что стульев не было.
        За стойкой стояла миниатюрная девушка… или парень. Йограны-самки выглядят точно так же, как йограны-самцы. Друг друга они различают по запаху.
        Троосту подумалось, что было бы неплохо встроить в экзоскелет аромасканер. А лучше - анализатор. Решило бы множество проблем.
        Впрочем, пол бармена его сейчас не волновал. Троост заказал хтрур, один из немногих местных напитков, которые человек может пить, и даже не без удовольствия. Вкусом хтрур напоминает разбавленный кисловатый сидр и содержит всего два процента алкоголя, но на Иннаа считается чрезвычайно крепким напитком. Когда Троост одним махом влил в себя целых двести миллилитров, жвалы бармена резко разошлись в стороны - то ли от восхищения, то ли от удивления.
        Выпив еще стопку и окончательно заслужив уважение бармена, Троост завязал разговор. Прикинулся чудаковатым туристом. Этакий Паганель на отдыхе - приехал издалека, интересуется географией здешних мест, хотел бы найти опытного проводника… возможно, поохотиться…
        Конечно, Троост не говорил вслух. Человеческий речевой аппарат просто не смог бы передать йогранское щелканье и свист. Вместо этого он набирал текст с помощью мыслечипа, а программа-переводчик озвучивала его уже на туземном языке. Экзоскелет же шевелил жвалами в такт.
        Аналогично осуществлялся и обратный перевод - программа переводила на всеземной и посылала на визор субтитры. В допреальности Трооста из уст бармена вылетали пузыри с текстом - как в двумерных комиксах.
        Когда-то такие программы повсеместно использовались и на Земле - с их помощью можно было общаться на любом языке, даже совершенно его не зная. Это теперь в них нет нужды - каждый житель Солнечной Системы свободно говорит на всеземном.
        И тем не менее перевод получался шероховатый, а кое-где и вовсе неверный. Например, бармена очень озадачило слово «турист». Туризм на Иннаа еще не успел развиться, подходящего понятия в туземных языках не было, и программа-переводчик заменила его наиболее близким по смыслу. А таковым оказалось слово «паломник». Неудивительно, что бармен не мог понять, зачем паломнику ехать в глухую провинцию и охотиться на диких зверей.
        К разговору прислушивались еще два йограна. На взгляд землянина они были совершенно одинаковыми - разве что один немного крупнее, а у другого обломана нижняя правая жвала. По мере того как Троост рассказывал, что очень-очень хочет поохотиться на всяких лесных животных и готов не поскупиться, они смотрели все пристальнее и пристальнее…
        Но тут Троост обмолвился, что особенно ему интересен удивительный местный зверь йунглюль. И все взгляды сразу потухли. Тот, что без жвалы, панибратски сцепил свою шпору со шпорой Трооста и доверительно сказал:
        - Хороко, ты оставить эту затею. Охота на йунглюля невозможно. Кто еще - дайте мне знать, и мы будем загоне. Можно инкхменга охотиться, тваальга, когза, уркхоона, хтрора… Но йунглюль невозможно. Это плохо.
        - Почему? - удивился Троост.
        - Почему, спрашивает он. Почему. Потому что йунглюль - животное йоалков. Только йоалки охотиться на них. И йограны не могут. Мы йограны, хороко. А ты йогран. Ты не можешь. Это плохо.
        В первый момент Троост даже не понял, о чем ему толкуют. Очень уж программа-переводчик путалась в предлогах, падежах и склонениях. Да и с интонацией возникали проблемы - вопрос и утверждение в устах йограна звучали совершенно одинаково.
        Но уяснить смысл было все же нетрудно. Охота на йунглюлей запрещена. Точнее, ограничена - йоалкам можно, йогранам нельзя. Собственно, ничего удивительного - на средневековой Земле такое тоже встречалось.
        - Но я не хочу его убивать, - сделал еще попытку Троост. - Я хочу поймать его живьем. Для моего зоопарка.
        - Хороко, ты говоришь, ты очень смешно, - прощелкал второй йогран. - Вы не можете охотиться - или вы не можете убить, или захватить невозможно. И почему вы живете йунглюль? Йунглюль зла, он кусает. Он не дает молока, это не вхаа растет. Зачем? Что такое «зоопарк»?
        Троост попробовал объяснить, но сама концепция собранных в одном месте диких животных вызвала у йогранов недоумение. В их стране ничего подобного не было, и они не могли понять, кому и для чего это вообще нужно. Теперь им окончательно стало ясно, что Троост - большой чудак, приехавший из какой-то очень далекой и очень варварской страны.
        Но ловить йунглюля по-прежнему отказывались. Нельзя. Йоалки покарают. Какое наказание положено тут за браконьерство, они не сказали, но явно серьезное.
        Туземцы еще раз предложили Троосту поохотиться на кого-нибудь другого. Тваальга или уркхоона. Троост бы и не отказался, будь у него побольше времени.
        Но у него в наличии всего шесть дней, и первый уже наполовину прошел.
        Обычная экспедиция продолжается столько, сколько потребуется. Иногда два месяца, иногда три, иногда полгода или даже больше. Троост оставался на планете до тех пор, пока не забирал все интересные виды или пока на «Нимроде» было место. Торопиться было некуда.
        А вот на этот раз - есть куда. До самого вечера Троост искал того, кто согласится поймать йунглюля или хотя бы проводить Трооста туда, где тот водится. Не соглашался никто.
        Никак, мол, невозможно. Запрещено законом.
        Понемногу смеркалось. Экзоскелет может сделать инъекцию антигипнотоксина, уменьшающего потребность в сне, но сейчас Троосту это не надо. Охотника или хотя бы проводника у него нет, а идти в лес одному и без снаряжения просто глупо.
        Гостиницы в городке не было. Редкие путешественники просто платили пару мелких сигарет и устраивались у стены в пивной. Йограну ведь не нужна постель. В их домах даже нет спален - только огороженные закутки, похожие на лошадиные стойла.
        Не совсем ясно, где останавливаются путешествующие йоалки, но Троост не сомневался, что и у них тоже проблем не возникает. Наверное, просто влетают в первый попавшийся дом и велят хозяевам выметаться.
        Троост перевел экзоскелет в режим покоя и начал засыпать. Встроенная ИГ-система максимально снизила вес его тела, и он утратил ощущение верха и низа, стал чувствовать себя погруженным в теплый бассейн…
        И тут его тряхнули за плечо. Уже почти уснувший Троост возвращался назад трудно, с неохотой. Ему потребовалось почти полминуты, чтобы продрать глаза и сообразить, кто перед ним стоит.
        То была бармен. Девушка… или все-таки парень?.. придвинулась вплотную к Троосту и тихо прощелкала:
        - Если бы хороко хочет йунглюля, что бы не обратиться за моего аталыка? Он хороший охотник.
        Троост ничего не понял и затребовал у инфа справку. Оказалось, что у каждого йограна кроме отца и матери имеются также аталык и аналык. Или попросту приемные родители. Более того, йограны обычно даже не знакомы с настоящими родителями - сразу после рождения их отдают на воспитание дальним родственникам, какому-нибудь четвероюродному дяде. Очень странный обычай, но он принят по всей планете и полагается здесь само собой разумеющимся.
        У йоалков с этим попроще. Отложив яйцо, женщина относит его в специальное подземное хранилище и больше к нему не возвращается. Судя по тому, что йоалков-детей земляне ни разу не видели, из яиц они вылупляются уже взрослыми. Семейных отношений йоалки не поддерживают, в браки не вступают, учебой и работой себя не утруждают - ведут абсолютно праздное существование.
        Стоп. До наконец-то проснувшегося Трооста дошло - ему дали наводку. Если верить этой девушке, ее аталык знает толк в охоте и не боится нарушать некоторые правила. Надо с ним встретиться. Прямо сейчас или лучше подождать утра?..
        - Аталык спит днем, - сказала девушка. - Старый, не любит Дюбка-Дябка. Они хотят поговорить с ним - идти.
        Через десять минут Троост стоял у дверей почтенного Скмальдхена Иивро. Лачуга была ветхая, наполовину развалившаяся. Хозяин открыл раньше, чем инопланетный зверолов успел постучать, и таинственным жестом пригласил его внутрь.
        Скмальдхен оказался глубоким стариком. По его виду этого сказать было нельзя - йограны с возрастом почти не меняются, - но дочь упомянула, что ему уже девяносто лет. Для йограна это очень внушительный возраст.
        - Йунглюль… - сразу попытался перейти к делу Троост.
        - Моя кизлык сказала тебе ко мне обратиться? - перебил Скмальдхен, придирчиво осматривая гостя. - Правильное. Если кто тебе и поможет, то я только. Я йунглюлей ловил. Два. Мясо плохое, но голова красивый. Можно стенка прибить.
        - А как насчет живого? И лучше несколько.
        - Это трудно, но возможно. Сколько вы платите?
        - А сколько вы хотите? - задал встречный вопрос Троост. Он понятия не имел, какие здесь расценки на подобные услуги.
        - Десять из самых сильных, - прощелкал Скмальдхен. - Дешевле никто не совершал.
        - Идет! - с ходу согласился Троост.
        Ему не было нужды торговаться. Для него самого местные деньги-сигареты не имели никакой ценности. Он осторожно отклеил с внутренней стороны левого нижнего плеча ленту, удерживающую двадцать сигарет самого дорогого сорта. Скмальдхен уставился на них, как голодный на пиршество.
        - Я заплачу пять прямо сейчас, - заявил Троост. - Аванс. Еще пять - когда у меня будет йунглюль.
        - А-а…
        - А если у меня будет больше одного йунглюля, я заплачу еще больше. По пять за каждого.
        - А-а…
        - Денег у меня хватит, не сомневайтесь.
        Скмальдхен сомкнул жвалы так, что они едва не сплелись в узел. Видно было, что десять сигарет он заломил с большим запросом и готовился к долгому, изнурительному торгу. Почти наверняка в итоге он бы сбросил половину, если не две трети первичной цены.
        Но чудаковатый чужестранец оказался то ли круглым дураком, то ли редким богатеем. И Скмальдхен раздумывал недолго.
        - Давай, - прощелкал он, хватая пять сигарет. - Мне нужны были деньги. Похороны.
        - Похороны? - нахмурился Троост. - У вас кто-то умер?
        - Я собираюсь умереть. Я стар.
        - Ну, с этим торопиться не стоит - на тот свет вы всяко не опоздаете…
        - Я недавно умерла жена, и я хочу, чтобы присоединиться к нему как можно скорее, - заявил йогран.
        Троост оглядел убогое убранство лачуги и вздохнул. Он решил отдать этому старику все деньги, если тот поможет добыть йунглюля.
        Хотя даже если не поможет - все равно пусть забирает. Что проку землянину с йогранских сигарет? Даже если б они не содержали смертельную для человека дозу синильной кислоты, на Земле все равно нет курильщиков. Эта привычка и в двадцать четвертом-то веке была очень редким явлением, а к началу двадцать пятого отмерла окончательно.
        На охоту они выдвинулись уже этой ночью. Скмальдхен сказал, что днем в лес лучше не соваться - высок риск нарваться на егерей. К тому же лезть на йунглюля всего вдвоем - глупо и рискованно. Обычно его берут вчетвером-впятером.
        Причем не йограны, а йоалки. Они выманивают йунглюля из леса, а потом долго летят следом, паля из легких пистолей. В конце концов кто-нибудь делает смертельный выстрел, и на этом охота заканчивается. Тушу йоалки обычно просто бросают, отмечая только успех чашами свежей крови. Йоалки ведь не едят твердую пищу - исключительно жидкости. Молоко, фруктовый сок, кровь животных…
        Видно было, что Скмальдхен - охотник опытный, бывалый. В ночном лесу он ориентировался так же, как в собственной хибаре. Йограны - сама противоположность слову «ловкость», но этот старик двигался довольно-таки изящно и практически бесшумно. Вот Троост даже с ночным зрением то и дело хрустел сухими ветками и опавшими листьями - в этих широтах стояла уже поздняя осень.
        Оба охотника тащили тяжелые тюки. Скмальдхен не один час провел в своей кладовой, перебирая силки и капканы. Он предложил Троосту несколько способов поймать йунглюля, но все они предусматривали травмирование добычи. Троост заявил, что животное ему нужно целое и невредимое, без сломанных костей и оторванных конечностей.
        Тогда Скмальдхен сказал, что знает только один надежный и быстрый способ взять йунглюля без единой царапины. Звероловная яма. Троост одобрил это решение, и они вдвоем стали продумывать конструкцию ловушки. Нужна хорошая приманка, нужна тщательная маскировка. Настил должен быть достаточно прочен, чтобы выдержать более мелких животных, но сразу же провалиться под йунглюлем.
        Скмальдхен указал Троосту охотничью тропу йунглюлей и долго ковырялся в следах и помете, прикидывая, как давно здесь ходили. Найдя подходящее место, он сбросил с плеч тюк, достал лопату и принялся копать. Троост к нему присоединился.
        До самого рассвета они рыли яму, пока та не достигла пятиметровой глубины. После этого сверху установили жерди, прикрыли их дерюгой и засыпали сверху листьями.
        Среди листьев Скмальдхен положил несколько кусков серой, скверно пахнущей массы. То было мясо йоороза - но не простое, а выдержанное несколько месяцев в специальном мешке под землей. Сплошной трупный яд, но йограны и йунглюли это обожают. На кончиках жвал Скмальдхена даже выделились капельки пищеварительного сока - так вкусно пахла для него эта тухлятина.
        Наверняка йунглюль тоже не устоит.
        Вернувшись домой, Скмальдхен сказал, что до вечера работы ему нет, и встал спать. Троост же, который все-таки сделал инъекцию антигипнотоксина, отправился на прогулку. Та не заняла много времени - в городке было всего две улицы и несколько переулков. Чтобы исходить их все, хватило пары часов.
        Надо сказать, в качестве туристического объекта это место никуда не годилось. Из всех достопримечательностей только старинная ратуша да скромная церковка. От скуки Троост внимательно осмотрел и то и другое.
        Правда, из ратуши его быстро выгнали - йогранам не позволяли шататься там без дела.
        Хотя все служащие сами были йогранами. Бургомистр и тот йогран. Йоалки гнушаются любой работой - даже такой почетной.
        Троост сверился с инфом - на королевском троне сидит все-таки йоалк, но он исполняет чисто парадные функции, а реальным управлением занимаются министры-йограны. Главная и в общем-то единственная обязанность королевской четы - производство наследников.
        На улицах Троост почти не встречался с йоалками. Их было значительно меньше, чем йогранов, и они предпочитали воздушные просторы. Временами над головой проносились эти красочные фигуры с огромными крыльями, но вниз они спускались редко.
        Во всем городе по земле передвигался только один йоалк - Прекрасноликий Сурреа. Именно его Троост вчера видел в паланкине. Оказалось, что у него травмировано крыло и летать он не может. И ходить самостоятельно тоже не может, как и все йоалки. У них чрезвычайно слабые конечности, так что ползают они на всех шести, да и то очень медленно.
        Вечером за Троостом зашел Скмальдхен. Ожидая его, землянин стоял в пивной и тоскливо смотрел на кашу из блака. Один из немногих йогранских продуктов, что съедобны для человека и не вызывают тошноты. Хотя вкус у этого корнеплода оставляет желать лучшего - просто блеклая водянистая масса, похожая на вареную репу.
        Скмальдхен же, у которого теперь водились деньжата, велел подать себе блюдо от шефа - скнек. Туда тоже входил блак, но только в качестве гарнира. Основным же лакомством являлся огромный кусок тухлого мяса, кишащий живыми личинками и украшенный корнями чхмаальхи. Эти корни так насыщены синильной кислотой, что человек умрет, съев всего полтора грамма. Даже модифицированный желудок Трооста не справится с такой отравой.
        Троост пытался уговорить повара приготовить неферментированное мясо, но только упрочил свою репутацию безумца. Примерно так на Земле отнеслись бы к желанию съесть курицу сырьем - с кожей, костями и перьями.
        В лес Троост и Скмальдхен пошли, когда уже совсем стемнело. Вначале Скмальдхен навестил вчерашнюю ловушку. Она была нетронутой, но Скмальдхен, изучив следы вокруг, остался доволен. Мол, йунглюль приходил, нюхал приваду, но близко не подошел, проявил осторожность.
        Ничего, завтра он вернется. Убедится, что здесь безопасно, и вернется. А пока что можно выкопать еще пару ям - дорогому гостю ведь нужно несколько йунглюлей, так?
        Троост, разумеется, одобрил такое решение. Вообще, они со Скмальдхеном все лучше понимали друг друга. Старый охотник не переставал подсмеиваться над ужасным акцентом Трооста и тем, как он коверкает слова, но делал это очень дружелюбно. Троост же проникся глубоким уважением к своему коллеге-йограну и охотно взял бы его в команду «Нимрода», не будь это запрещено правилами.
        Точно так же прошла и третья ночь - сначала обход старых ловушек, потом рытье новых. Троост начал немного беспокоиться - истекло уже больше половины отпущенного срока. Габи Хауг вызывала его каждый день, требовала отчета и напоминала, что часы тикают.
        Сегодня двести шестьдесят второе число (йограны не делят год на месяцы), а двести шестьдесят пятого начнется Цветной Турнир Штвахцгаана - грандиозные игры, проходящие раз в четыре года. Удивительно красочное сражение-спектакль, в котором участвуют лучшие воздушные бойцы. Марио Беллини, заслуженный культуролог и спортивный историк, уже три месяца сидит на станции, желая лично посетить этот турнир. Так что послезавтра биотический экзоскелет придется освободить.
        Троост напомнил, что есть еще два, но в ответ услышал, что они заняты гораздо более важными вещами. Агент Марк Венедиг уже почти полгода гостит при дворе величайшего из королей Иннаа, а агент Чэнь И второй месяц подвизается в Конфессиалии - древнем храмово-монастырском комплексе, хранящем крупнейшую на Иннаа библиотеку. Они никак не могут в ближайшие дни освободить свои экзоскелеты - а вот Маартен Троост может и должен.
        Скмальдхен заверил Трооста, что уж сегодня-то яма обязательно будет полна йунглюлей. Они обычно не осторожничают так сильно, это просто звезды неудачно расположились. Вон же, Лихау в Крюке, а Йоксоогль на коленях Великана. Ясное предзнаменование того, что осень будет сначала студеная, но потом теплая, а дичь поначалу будет кокетничать, но потом пойдет в сеть как ручная.
        Троост согласился, что причина в этом. А сегодня им непременно повезет.
        И им действительно повезло. Уже за сотню метров стало ясно, что в яме сидит живой, крупный и ужасно недовольный йунглюль. О своем недовольстве он громогласно извещал всю округу.
        Троост проверил, работает ли встроенный стопер. Конечно, его запрещено применять без крайней необходимости, но в случае с йунглюлем необходимость вполне может возникнуть. Зверь это не особенно дружелюбный.
        К краю ямы звероловы подходили осторожно. Еще осторожнее заглянули внутрь. Йунглюль, обрадовавшись, что хоть кто-то пришел, издал хриплый вой и попытался выпрыгнуть. У него не получилось, и он тут же громко об этом сообщил.
        - Матерый самец, - довольно объявил Скмальдхен. - Очень большой.
        Троост уже разворачивал сеть. Предстоит непростая работа - спутать этого огромного зверя и вытащить на поверхность, не став жертвой его когтей. Причем сделать все это нужно в громоздком и неудобном экзоскелете.
        Но тут послышалось хлопанье крыльев. С вершин деревьев спустились сразу четыре йоалка. Их хоботки были туго скручены, а лапы мелко дергались - признаки сильнейшего гнева, как сообщил Троосту инф. Скмальдхен сразу согнулся в поклоне, и Троост последовал его примеру.
        - Ой, дурень, я просто знал, что это был ты! - пронзительно защелкал один из йоалков. - Так и знал!
        - Ристоли… я… - растерянно пробормотал Скмальдхен.
        - Вы всех нахальнее, скажу я вам! Как часто говорят, что вы не сталкиваетесь со мной здесь? Если вы делаете это снова? Как только вы поднимаетесь в лес? Все, что вы не получаете дурень, на этот раз предупреждение!
        - Ристоли, но я не для себя, я…
        - Заткнись! Уйди, дурень! Лучше умереть уже!
        Троост еле успевал читать субтитры - так быстро тараторили эти двое. А перевод получался настолько приблизительным, что половина смысла просто ускользала.
        Ясно одно - йоалки ужасно возмущены, что наткнулись на браконьеров, и теперь у них со Скмальдхеном большие неприятности.
        - Ристоли, пожалуйста, пойдем… - жалобно просил Скмальдхен.
        Троост удивился такой просьбе, но тут же сообразил, что это опять переводчик опростоволосился. Скмальдхен конечно же сказал не «пойдем», а «позволь нам уйти» или «отпусти нас».
        Минут пять йоалки спорили. Переводчик не мог разобрать их приглушенное щелканье, но звучало оно не слишком доброжелательно.
        Надежду давало лишь то, что один из них знаком со Скмальдхеном. Сложно сказать, что может связывать высокомерного аристократа-йоалка и нищего охотника-йограна, но что-то явно связывает.
        В конце концов йоалки все же смилостивились. Они приказали браконьерам убираться подобру-поздорову и радоваться, что их не отправляют за решетку. Конечно, о пойманном йунглюле пришлось забыть… хотя интересно, что теперь йоалки с ним сделают? Вытащить из ямы своими силами точно не смогут…
        - Завтра, хороко, - прошептал Скмальдхен Троосту. - Я клянусь тебе - завтра у нас будет йунглюль. Завтра мы пойдем и пройдем мимо йоалков… я знаю одну хороший дорога… Очень хороший… а-а… а-а…
        Он вдруг покачнулся и начал оседать. Троост пытался удержать старого охотника, но тот буквально растекся по земле. Руки и ноги бедняги словно превратились в вареные макаронины.
        Йоалки этим очень заинтересовались. Они тут же подлетели, повисли вокруг, часто хлопая крыльями, и оживленно загомонили. Особенно весел был тот, которого звали Ристоли.
        - Умирает, умирает! - весело щелкали йоалки.
        - Сейчас умрет, смотри!
        - Не, еще не сейчас!
        - Давай, умирай скорее!
        У Трооста дернулась рука. Эта сцена выглядела просто отвратительно. Йоалки даже не пытались помочь страдающему старику - наоборот, они явно радовались. Их потешало, как он корчится.
        Троост же понятия не имел, что делать. Инф по этому поводу молчал - земляне собрали еще очень мало сведений о физиологии йогранов и почти ничего не знали об их болезнях. Что вообще происходит? Инфаркт? Инсульт? Эпилепсия? Скмальдхен очень стар - может, просто пришел его час?
        От йоалков помощи ждать не приходилось. Они… смеялись. Стараясь не глядеть в их сторону, Троост подхватил трясущегося охотника под руки и поволок по тропе. Он надеялся, что успеет найти кого-нибудь, кто сможет, а главное - захочет помочь.
        Но он не успел. К тому времени, когда Троост достиг городских ворот, Скмальдхен уже не дышал.
        И все, кого он встречал, отнеслись к этому равнодушно. Городская стража лишь велела проходить быстрее, не задерживаться. Редкие ночные прохожие только лениво скользили взглядами. И даже дочь Скмальдхена!.. даже родная… хотя приемная, но это не важно. Когда Троост сообщил ей о произошедшем и принес свои соболезнования, она только пожала плечами.
        - Со всеми однажды это произойдет, - сказала девушка и попросила помочь перенести отца в его дом.
        Никакой скорби, никакой печали - даже легкого огорчения незаметно.
        Троост уже знал, что семейные отношения йогранов мало похожи на человеческие. Браки заключаются по договоренности, своих детей йограны отдают в чужие семьи, а сами воспитывают приемных. И все же такая черствость его покоробила.
        К тому моменту, когда Троост и дочь Скмальдхена принесли покойного домой, тот успел окоченеть и даже высохнуть. Словно египетская мумия. Дочь велела положить тело в кладовую - холодную комнату без единого окна - и ушла, сказав, что завтра состоится кремация.
        А Троост остался. Он сидел в темноте, переключив зрение на инфракрасное, смотрел на мертвого йограна и думал, насколько же все-таки переменчива судьба. Вот еще только что все было хорошо - и вот уже все хуже некуда. Йунглюля нет и уже явно не будет. Проводник внезапно умер. Послезавтра надо сдавать экзоскелет… хотя уже завтра.
        Тут как раз напомнила о себе и комендант станции. На визоре Трооста появилось ее лицо, и недовольный голос известил:
        - Троост, у вас заканчивается время. Вы поймали свое животное?
        - Нет. И вряд ли поймаю. У меня тут форс-мажор… мой проводник скончался.
        - Что?! Что случилось, Троост?! Надеюсь, вы не имеете к этому отношения?! Правила…
        - Естественная смерть, насколько я могу судить, - перебил Троост. - Просто старость.
        - Тогда ладно, - мгновенно успокоилась Хауг. - Если вас больше ничего не держит, возвращайтесь. Беллини тут совсем испереживался.
        - Вы же обещали мне шесть дней, - напомнил Троост. - У меня есть еще сутки.
        - Вы же сами сказали, что уже не успеете.
        - Тогда я хотя бы провожу этого че… йограна.
        - Что вам до него? - удивилась Хауг.
        - Он был моим коллегой.
        Этот аргумент Хауг поняла и приняла. Она согласилась подождать еще сутки. Но завтра на рассвете Троост и его экзоскелет должны быть в транзитной - иначе она подаст рапорт о злоупотреблении межведомственной услугой.
        Снаружи забрезжил рассвет, а у Трооста забурчало в животе. Он решил, что не произойдет ничего страшного, если он немного пошарит в кладовой. Все равно хозяину ее содержимое уже не пригодится. Скмальдхен жил бобылем, а из родни у него осталась лишь приемная дочь, которой вряд ли нужны эти объедки.
        Холодильников на Иннаа еще не изобрели. Возможно, что никогда и не изобретут - в представлениях йогранов пища в принципе не способна испортиться. Более того - чем дольше она пролежит, тем вкуснее станет. Когда Троост открыл кладовую, оттуда шибануло таким духом, что он почувствовал даже сквозь носовые фильтры. Хорошо выдержанное мясо, гнилые фрукты, почти целиком состоящий из плесени сыр…
        Съедобным оказался только блак - и то лишь потому, что его срок годности практически неограничен. Троост нарезал его мелкими ломтиками и бросил на сковороду. В жареном виде этот корнеплод немного вкуснее, чем в вареном.
        Еще в кладовой нашелся кусочек почти свежего сала. Есть его Троост не рискнул, но смазать сковороду все же осмелился. Очень скоро блак начал аппетитно потрескивать.
        И тут раздался еще какой-то треск. Донесся из комнаты, где лежал мертвый Скмальдхен. Троост никогда не был суеверным и мало чего боялся в жизни, но сейчас ему резко вспомнился фильм «Не заглядывай в подвал». Там так и не показали, что же в этом подвале скрывается, но атмосферу липкого ужаса создали превосходно.
        Наверное, правильно, что не показали. Маартен Троост в своих экспедициях видел столько монстров, что вряд ли еще один сумел бы его впечатлить. Он охотился на вампира-падальщика, Руку Уильямса, сизое покрывало и перекатчика. Ни один из них не напугал его так, как та запертая подвальная дверь, в которую что-то тихо скреблось…
        Известно же, что ожидание монстра всегда страшнее самого монстра.
        Мысли Трооста прервал новый треск. Постаравшись больше не думать о всяких дурацких фильмах, зверолов открыл дверь… и замер на пороге. Лежащий на столе покойник… шевелился.
        Скорее всего, это трупные газы. Скмальдхен никак не может быть жив - он же успел мумифицироваться. Медленно и осторожно Троост подошел поближе, и тут тело… треснуло!
        Оно раскрылось точно посередине. Грудь и живот разошлись в стороны, и оттуда показались вялые тоненькие лапки. За ними последовала мокрая голова с туго скрученным хоботком… смятые, влажные крылья…
        Прямо на глазах Трооста из мертвого йограна вылез… йоалк.
        Усевшись прямо на трупе, он повертел головой, протер огромные глазищи и ужасно обрадовался, увидев Трооста.
        - О-о, хороко, и ты здесь! - весело прощелкал йоалк. - Спасибо, что подождал! Так что, идем сегодня на охоту?
        - На охоту?.. - переспросил Троост.
        - На охоту, да! Теперь мне можно охотиться на йунглюля - никто не помешать! Дай мне только время очистка от слизи!
        Но он не успел толком очиститься. Дверь резко распахнулась, и в лачугу влетел еще один йоалк. При виде него Скмальдхен оживился, затрепетал еще влажными крыльями, а его хоботок резко распрямился и затвердел.
        - Здравствуй, Ристоли! - восторженно защелкал он.
        - Что так долго не умирал, дурень?! - набросилась на него… жена?.. - Я уже думала, что не дождусь! Пошли скорей делать детей! А ты пошел вон, йогран вонючий!
        - Ничего, хороко, - пообещал Скмальдхен перед тем, как выставить Трооста за дверь. - Я обещаю вам, сегодня у вас будет много йунглюлей.
        Габи Хауг еще раз внимательно посмотрела на Маартена Трооста. Зверолов по-прежнему весело улыбался в бороду. Выглядел он предовольным.
        - Итак, правильно ли я поняла… - медленно произнесла комендант. - На этой планете нет двух разумных видов?
        - Нет, только один. Просто личиночная форма разительно отличается от взрослой особи.
        - Выходит, йограны…
        - Нимфы. Лишенные половых признаков и совершенно бесплодные.
        - А йоалки…
        - Имаго. Йогран живет восемьдесят-девяносто лет, после чего в буквальном смысле умирает, а из трупа вылупляется йоалк. Йоалк живет всего лишь четыре-пять лет, на протяжении которых непрерывно ест, пьет, развлекается и откладывает яйца, из которых через пять-шесть лет вылупляются йограны. Увидеть своих детей йоалки обычно уже не успевают…
        Хауг вздохнула. Планета Иннаа только что лишилась половины своей уникальности.
        - Ладно, покажите мне ваших йунглюлей, - попросила комендант. - Узнаю хоть, из-за чего был весь сыр-бор.
        Троост охотно показал. Сидящие в силовых пузырях йунглюли посмотрели на Хауг с явным презрением - и та ответила им взаимностью.
        - Я ожидала большего, - констатировала она. - Это обычные львы, только зеленые и с шестью лапами.
        Троост пожал плечами. Внешность - не самая главная вещь для зоолога.
        - Кстати, сколько вы поймали? - спросила Хауг.
        - Троих. Самца и самку с детенышем.
        - И вам хватит?
        - Маловато, - согласился Троост. - Но Скмальдхен обещал мне поймать еще несколько экземпляров. Я же все равно пробуду на планете еще минимум четыре месяца. Если не возражаете, в конце экспедиции я еще раз позаимствую экзоскелет…
        - Нет, - отказала Хауг. - Простите, но нет. Когда Беллини его освободит, я спущусь туда сама.
        - Зачем? - удивился Троост.
        - Мне что-то тоже захотелось поохотиться на йунглюля.
        История четвертая
        СЛУЧАЙ В ЗООПАРКЕ
        - Доброе утро, Маартен. Сегодня суббота, двадцать седьмое ноября две тысячи четыреста шестьдесят шестого года, четырнадцать часов сорок восемь минут универсального времени.
        Троост резко открыл глаза. Надо же, уже почти три часа дня!
        Потом он вспомнил, что находится в космосе, где время суток - чистой воды условность. На планетах два времени - местное и универсальное, - а на кораблях и станциях только универсальное. И особого внимания на него никто не обращает.
        Какая вообще разница, который час? В космосе солнце не восходит и не заходит. Значение имеют только биологические часы - и у Маартена Трооста они сейчас показывают раннее утро.
        Он отдал мысленную команду, и силовой гамак плавно опустился на пол. Гравитация медленно увеличилась с 0,21 до 0,95 g, Троост поднялся на ноги и от души потянулся. С белоснежной стены ему улыбнулась очаровательная темноволосая женщина - виртуальный секретарь. Последние несколько дней Троост использовал лице-голосовую схему «Коби Смолдерс»… кажется, это какая-то очень старая кинозвезда. Из двадцать первого или даже двадцатого века.
        - Надеюсь, вам снились хорошие сны, - мягко произнес виртуальный секретарь. - Напоминаю, что на сегодня у вас запланировано продление профессиональной лицензии и встреча с Эльзой.
        Троост машинально кивнул, забираясь в гигиенкомплекс. Процедура проходила так же, как всегда. Шестьдесят секунд гидроструйной очистки, тридцать антисептической и двадцать пять ультразвуковой. Промывание носа и ушей, чистка зубов и полости рта. Робоцирюльник быстро и сноровисто расчесал Троосту волосы и бороду, а микромассажер пробежался по всему телу, стимулируя и разминая мышцы.
        В общей сложности весь процесс занял три с половиной минуты.
        Еще полминуты Троост потратил на то, чтобы закапать в глаза «жидкий монитор». Микроконтактная «умная» пленка быстро растеклась по глазным яблокам, и допреальность расцвела новыми красками.
        «Жидкий монитор» нужно обновлять хотя бы раз в два месяца, иначе на визоре начинают появляться «слепые пятна». Мыслечип по возможности дополняет их… но все равно лучше обновлять.
        В видеокне появилась Венера. Троост не очень любил квазипанорамы, поэтому его видеокна всегда стояли в режиме прямого отображения. С тем же успехом это могли быть настоящие прозрачные иллюминаторы, как на древних космических кораблях.
        Троост приказал репликатору сделать стандартный завтрак номер шесть и подошел к центральному видеокну. Венера, голубовато-зеленая, выглядела отсюда волшебно. Может, приземлиться, провести пару дней на поверхности, где-нибудь в дремучих лесах Афродиты? Или лучше опуститься на дно, поплавать в теплом море Гвиневеры?..
        Все-таки квартирабль куда удобнее стационарного жилья. В двадцать пятом веке они стали по-настоящему популярны. Все больше людей живет в этих автономных домах-космолетах, способных передвигаться в любой среде - жидкой, газообразной, вакууме… Всякий квартирабль оборудован биорепликатором, медкапсулой, гигиенкомплексом, порт-кабиной, фотосинтезаторами… При желании его можно расширить, добавить дополнительные отсеки и сектора, балкон или открытую палубу, превратить в семейную или даже коммунальную модель.
        Впрочем, квартирабль Трооста - стандартное одноместное жилище, классический тип. Формой похож на вытянутое эскимосское иглу, шестнадцать метров в длину, десять в ширину и десять в высоту. Треть объема приходится на корпус и внутренние переборки, треть - двигатель и системы жизнеобеспечения, треть - жилое пространство.
        Биорепликатор звякнул, выдавая поднос с завтраком. Троост вооружился вилкой и принялся уминать яичницу с жареным беконом. Отдав мысленную команду, он включил последние новости. Стены наполнились трехмерными изображениями, а за столом появилась допреальная фигура Малины Кэтервуд - самой популярной ведущей последних лет.
        - Завершил ходовые испытания сторожевой крейсер «Леонид», - зазвенел голос Малины. - Экипаж звездолета и члены приемной комиссии провели маневренные и скоростные испытания крейсера, проверили работу всех агрегатов, систем и узлов, а также навигационных средств и вооружения. Были выполнены торпедные и лазерные стрельбы по планетарным и космическим целям, отработаны задачи высадки абордажных команд и задачи противокосмической обороны. В ближайшее время крейсер совершит переход к Сатурну на судостроительный завод «Кольцевая верфь», где пройдет второй этап испытаний. Планируется, что в мае - июне «Леонид» войдет в состав флота ОС ЕСС.
        Троост поднял бокал с апельсиновым соком, шутливо салютуя юному крейсеру. Ему самому эта новость не слишком интересна, но вот Хаусер наверняка очень рад.
        - Состоялось закрытие последней тюрьмы Солнечной Системы, - продолжала Малина. - Напоминаем, что тюремное заключение как средство наказания было окончательно отменено еще в 2414 году, однако оставалось немало заключенных, не отбывших свой срок, поэтому часть тюрем продолжала работать. С каждым годом их число естественным образом убывало, и вот вчера на тюремной станции «Фобос-9» скончался последний из заключенных, Фредерик Булонь, серийный убийца, в 2389 году приговоренный к пожизненному заключению и отсидевший в общей сложности семьдесят восемь лет. В связи с его кончиной «Фобос-9», который в течение последних двух лет обслуживал всего одного заключенного, был закрыт. Госкомитет по юстиции и общественной безопасности сейчас решает, что делать с освободившейся станцией. По всей вероятности, ее либо переоборудуют в музей, либо отправят на переработку.
        Троост покачал головой. Еще один музей. Лично он считал, что в Солнечной Системе и так слишком много музеев - этих скучных пылесборников, хранилищ древних черепков. Создается впечатление, что у каждого мало-мальски значимого явления, события или человека имеется свой музей.
        Семь лет назад Троост позволил Хаусеру и его жене увлечь себя в турне по музеям великих войн - и боже мой, что это была за тоска! Музей Наполеоновских войн, музей Первой мировой войны, музей Второй мировой войны, музей Первой Холодной войны, музей Второй Холодной войны, музей Тринадцатилетней войны, музей Лунной войны, музей Кибернетических войн, музей Последней войны…
        Но в военных музеях все же было и что-то интересное. А что интересного может быть в тюремном музее? Смотреть, как провели последние годы Фредерик Булонь, Ференц Кочиш, Оно Кусуо и другие знаменитые преступники конца прошлого века? Вряд ли их камеры чем-то отличаются от любых других. В какой-нибудь древней тюрьме они хотя бы могли оставить после себя записи на стенах - на «Фобосе-9» это исключено.
        Малина рассказала о новостях спорта и культуры, поведала о вернувшемся из восьмимесячной экспедиции корабле-пионере «Тур Хейердал», открывшем новую звездную систему, и наконец перешла к самому интересному:
        - Вступило в заключительную фазу строительство солнечного коллектора «Фаэтон». Ожидается, что через полгода он начнет функционировать - хотя первые два года лишь на сорокапроцентной мощности. Напоминаем, что «Фаэтон» расположен на внутримеркурианской орбите и на данный момент является одним из шести так называемых Великих Проектов. Перейдя к полной функциональности, он возьмет на себя от двадцати пяти до тридцати процентов энергопотребления всей Солнечной Системы.
        Троост хмыкнул. В середине двадцать пятого века Великие Проекты стали чем-то вроде «хобби» для всего человечества. У Древнего Египта таким «хобби» были пирамиды, у средневековой Европы - соборы, у Китая - Великая стена… а у современной Земли - циклопические космические постройки.
        Солнечный коллектор «Фаэтон», Гигантский Атомарный Терраформатор, астероид-звездолет Мимас, туннельный телепортер Накамуры, Звездный Диахрам и Пояс Венеры. На Великих Проектах работает в общем счете около тридцати миллионов человек. Каждый сотый житель Солнечной Системы.
        Кстати, строящийся Пояс Венеры можно наблюдать прямо в видеокне. Орбитальная станция кольцевого типа, искусственное кольцо вокруг Венеры. Поначалу его планировали построить вокруг Земли, но на земной орбите и без того слишком много станций, не говоря уж о Луне. А вот венерианская орбита относительно свободна.
        Сиюминутной необходимости в Великих Проектах нет. Лишними они, безусловно, не будут, но все же в первую очередь это задел на будущее. А заодно повод для гордости и память грядущим поколениям. Если человечество вдруг исчезнет - оно исчезнет не бесследно.
        Закончив с завтраком, Троост открыл вещевой отсек в стене. Если не считать портативного скафандра и некоторых технических принадлежностей, там был только один предмет одежды - универсальный комбинезон.
        В современном мире люди очень по-разному относятся к одежде. Одни предпочитают вещи индивидуального пошива, сработанные на заказ мастерами-модельерами. Другие держат дома бытовой репликатор и каждый день синтезируют новый костюм. Третьи вообще не утруждают себя такой средневековой условностью, как «одежда». В конце концов, на дворе двадцать пятый век, люди давно перестали стыдиться своих тел.
        А Троост вот уже десять лет носит один и тот же комбинезон - привычный, мультифункциональный, сидящий на теле второй кожей. Друзья и знакомые вообще не представляют Маартена Трооста в чем-либо, кроме этого желтого комбинезона со множеством карманов.
        Проверив, все ли он с собой взял, Троост вошел в порт-кабину. На визоре тут же появился список возможных пунктов назначения. Испещренные точками карты Земли, Луны, Марса, Венеры, Цереры… Тысячи орбитальных станций и баз… Список избранного, журнал посещенных мест… Частные порт-кабины, к которым у Трооста есть доступ…
        Вся Солнечная Система ожидает сейчас его выбора.
        - Экзаменаторий, продление лицензии, - произнес вслух Троост.
        - Ожидайте, - ответил голос виртуального секретаря. - Ваш запрос обрабатывается… готово. Вас готовы принять в римском экзаменатории номер двадцать семь, площадь Святого Марка. Ближайшая доступная порт-кабина находится в тридцати метрах от нужного вам здания. Совершить перемещение?
        - Да.
        В следующий миг перед глазами сверкнула белая вспышка. Легкое головокружение, вызванное резкой сменой гравитации и атмосферного давления. Порт-кабина экранирована от внешней среды, но все же не абсолютно.
        - Пожалуйста, освободите кабину, - попросил механический голос. - Пожалуйста, освободите кабину. Пожалуйста…
        Троост поспешно вышел. Невежливо задерживаться в общественных порт-кабинах дольше необходимого. Кто-то другой в этот момент может ожидать свободной точки для прыжка.
        Впрочем, на площади Святого Марка целых восемнадцать порт-кабин. Каждые несколько секунд одна из дверей раздвигается, чтобы впустить или выпустить очередного путешественника.
        Но на этих кабинах взгляд не задерживается. Ведь вокруг высятся прекраснейшие здания. Великолепный собор Святого Марка, библиотека Святого Марка, часовая башня Святого Марка, палаццо Святого Марка… то есть Палаццо дожей. Насколько Троосту было известно, святой Марк здесь никогда не жил.
        Инф поведал, что этот святой, если верить легендам, посещал Рим, но в те далекие времена тот еще не был сверхгородом. Тут тогда располагалась Венеция… хотя нет, еще не располагалась. Ее основали только в шестом веке, а святой Марк принадлежит первому.
        В этой древней истории все так запутано.
        Венеция, Флоренция, Милан, Неаполь, Генуя, Пиза, Болонья… Когда-то бесподобные итальянские города, теперь - районы сверхгорода Рима. Сто пятьдесят тысяч квадратных километров и сорок четыре миллиона жителей.
        Всего в Солнечной Системе тридцать четыре сверхгорода. В них живет полтора миллиарда человек - почти половина всего человечества. Еще около пятисот миллионов - в обычных городах, городках и городишках. И примерно миллиард - в особняках и квартираблях.
        Теперь, когда достаточно нажать кнопку, чтобы переместиться в любую точку, нет нужды тесниться бок о бок, как в прежние века. Многие считают, что в будущем города как таковые вообще исчезнут. Сейчас в них живут скорее по привычке, потому что так человечество жило тысячи лет.
        Даже в сверхгородах население сильно рассредоточено, территория утопает в зелени, а большинство домов не так уж и велики. Давно прошли те времена, когда все строили однотипные коробки из стали, стекла и бетона. Архитекторы научились воплощать в жизнь самые фантастические проекты - и на планете сложно отыскать два одинаковых здания. Каждое по-своему уникально, и каждое очень красиво.
        Дома в виде старинных замков, дворцов, пагод. Дома-облака и дома-поплавки, дома-фонтаны и дома-волчки, дома-иглы и дома-кристаллы. С башенками и куполами, шпилями и шатрами. Все, что только возможно вообразить человеку.
        Очень популярны дома-деревья. Как вот эти генно-модифицированные секвойи, вставшие по углам площади тенистым квартетом. Свыше трехсот метров в высоту, более тридцати - в диаметре. В каждом - по сто квартир, вьющихся вдоль всего ствола аккуратными «дуплами».
        Эти гиганты живые. Они были посажены еще в начале прошлого века и по-прежнему продолжают расти.
        Но Трооста сейчас интересовало другое. Он проследовал к небольшому и довольно скромному зданию, притулившемуся рядом с Палаццо дожей. Именно сюда указывала допреальная путеводная стрелка, а над входом светилась надпись - «Римский экзаменаторий номер двадцать семь».
        В отличие от других учреждений, экзаменатории большей частью находятся под землей. В этом нет особой необходимости - просто такая сложилась традиция. Там, внизу, атмосфера операционной - строгость и стерильность во всем, ничего лишнего, ничего отвлекающего.
        В фойе Троост представился, запросил сдачу экзамена и уселся в мягкое кресло. Через минуту в его инфе появился субэкран с предложением пройти на минус шестой этаж, кабинет тридцать один. Троост спустился на лифте и вошел в нужную дверь.
        В небольшой темной комнате царила гробовая тишина. Единственным предметом было менталоскопирующее кресло-ванна, наполненное искрящимся контактным гелем. Рядом стояла молоденькая девушка - чернокожая блондинка с раскосыми глазами.
        - Здравствуйте, меня зовут Джулиана, сегодня я буду вашим экзаменатором, - приветливо улыбнулась она. - Вы у нас… штатный зверолов? Редкая профессия. Полагаю, вы знаете, что делать?
        - Конечно, - улыбнулся в ответ Троост, раздеваясь и забираясь в кресло. Джулиана проверила контакты и активировала запуск.
        Гель плотно обхватил его кожу. На лицо опустилась визорная маска, вошедшая в синхронизацию с инфом. Издалека послышался приглушенный голос экзаменатора:
        - В туалет сходили? Ничего не требуется?
        - Я готов, - ответил Троост.
        - Тогда ложитесь поудобнее, расслабьтесь и медленно считайте до ста. Через несколько минут начнется виртуальная симуляция. Ваш экзамен будет продолжаться шесть часов пятнадцать минут. Рядом с правой ладонью у вас кнопка вызова - если что-то понадобится, нажимайте.
        Троост медленно кивнул, чувствуя, как уже погружается в искусственный сон. Все шло точно так же, как много раз до этого. Где-то на грани слышимости зацокали каблучки Джулианы - она отправлялась консультировать другого посетителя…
        Следующие шесть часов Троост, лежа в экзаменационном кресле, делал фактически все то же самое, что и в обычных экспедициях - до, после, во время. Стандартная работа - наблюдение, поимка животных, обеспечение им надлежащих условий, подборка корма, перевозка и все в таком роде. Практические задания перемежались устными вопросами, пару раз подкидывали каверзные задачки.
        Часть тестов проходила с затуманиванием восприятия. Во время них Троост не осознавал, что находится на экзамене, воспринимая все как реальность. Таким образом симулировались полевые условия.
        Например, одно из заданий было проверкой ветеринарных навыков. Троост получал редкое животное, которое требовалось выходить. Сначала оценивались его действия, принятые решения, а когда животное все равно умирало (выходить его было невозможно) - последующая реакция. Что Троост напишет в отчете, не попытается ли скрыть гибель ценного экземпляра, будет ли полностью искренен с коллегами и руководством.
        Программа учитывала не только результаты, но и то, как Троост к ним приходил. Насколько быстро реагирует, долго ли думает, сильно ли нервничает. Постоянно считывался пульс, температура тела, мозговая активность, эмоциональная карта. Измерялось спокойствие, сосредоточенность, выдержка.
        Учитывалось и рабочее досье экзаменуемого. Его опыт, заслуги, достижения.
        Конечно, учитывались также жалобы, штрафы и нарекания.
        Через шесть часов и пятнадцать минут Троост очнулся. Вернувшаяся девушка-экзаменатор помогла ему снять маску и выбраться из кресла. Немного кружилась голова, на лбу выступил пот, но в теле была необычайная легкость.
        - Поздравляю, ваша лицензия продлена, - улыбнулась Джулиана. - Вы получаете профоценку +68. Ваша ежемесячная заработная плата в этом году будет составлять тридцать одну тысячу девятьсот кредитов.
        Это было нескромно, но Троост не смог удержаться от самодовольной ухмылки. Все-таки +68 - очень высокая профоценка. Очень.
        Кстати, в прошлом году было всего +63 - видимо, зачлись открытия, сделанные на Амфитрите и Иннаа.
        Для получения или продления лицензии оценка должна быть положительной - хотя бы +1. Если она нулевая или отрицательная - должности кандидат не соответствует. Займите пока что другую должность, более вам подходящую, подучитесь немного, а через год попробуйте сдать снова.
        Так система и работает.
        Ежегодный экзамен на служебное соответствие обязателен для любой профессиональной деятельности. Путем экзамена должности занимаются, путем экзамена они же и подтверждаются. Будь ты инженер или художник, солдат или врач, ментор или дворник, священник или куртизан, координатор или прогеймер, фермер или зверолов - раз в год придется сдавать экзамен, подтверждая свои профессиональные навыки.
        Даже председатели Госкомитетов и сам космократор Солнечной Системы ежегодно сдают такие экзамены. Конечно, у них они гораздо сложнее и длиннее, чем у штатного зверолова Венерианского зоопарка. Система тестирования на должность космократора была разработана еще в двадцать третьем веке и с тех пор неоднократно дорабатывалась и корректировалась под изменяющиеся условия. Сейчас этот экзамен длится трое суток и настолько сложен, что сдать его способны, может быть, девять или десять человек во всем мире.
        На прошлой неделе Троост, как и многие другие, внимательно наблюдал за очередным экзаменом на должность космократора. Наблюдал за сложнейшей виртуальной симуляцией и искусственным сном, в который погрузили кандидатов. Прошедших предварительные тесты в этом году оказалось двенадцать, но итоговый экзамен сдали только четверо с результатами +1, +4, +9 и +15.
        Самую высокую профоценку, как и ожидалось, получил действующий космократор Штауфенберг, сохранив за собой должность в очередной, уже двадцать первый раз. Конечно, у него немалое преимущество - он ведь единственный кандидат, обладающий опытом этой работы, и немалым. Он единственный, кто уже много раз сдавал этот экзамен. Единственный, кто на практике знает, каково это - управлять Солнечной Системой.
        Кто-то может сказать, что это несправедливо, условия изначально неравные. Но надо помнить, что космократор - это не директор зоопарка, не капитан лайнера и не старшина рудокопов. Космократор - это лидер всей Солнечной Системы. Ему принадлежит колоссальная власть, и на него возложена чудовищная ответственность. Если, как когда-то предлагалось, «давать шанс другим», ограничивая максимальную продолжительность службы, то это, возможно, и будет справедливо… но Солнечная Система от такой справедливости только проиграет.
        Нет, Рудольф Штауфенберг останется космократором, пока не найдется тот, кто сдаст экзамен лучше него, доказав тем, что способен лучше исполнять его обязанности.
        Троост посмотрел на часы. Сейчас двадцать два часа с минутами универсального времени, но в Риме - на час меньше. А на острове Винилия раннее утро. И от Эльзы минуту назад пришло сообщение - она входит в порт-кабину и совсем скоро будет в зоопарке. Надо поторапливаться, а то малышка обидится.
        Через несколько минут Троост уже открывал список избранного. На первом месте там стоял его квартирабль, на втором - космодром Винилии, на третьем - служебная порт-станция зоопарка. Но сегодня ему нужна главная порт-станция - именно возле нее ждет Эльза.
        Троост не слишком часто пользовался входом для посетителей. Обычно он телепортировался либо в здание администрации, либо прямо на космодром, к «Нимроду». В самом зоопарке его присутствие обычно не требовалось.
        И поэтому он почти забыл, как величественно выглядят эти огромные ворота. Гигантские мраморные столбы и позолоченная бронза. Витые прутья сплетаются в сложные орнаменты и узоры. Слева и справа парные скульптуры львов, поднявших лапы в приветственном жесте.
        Небо над ними, как обычно, затянуто облаками. После того как Венеру терраформировали, их стало поменьше, но солнце здесь по-прежнему увидишь нечасто. Хотя без него тоже неплохо - прохладно, с моря веет соленый бриз…
        Подумать только, что всего четыреста лет назад здесь была мертвая, покрытая застывшей лавой пустыня.
        Терраформирование пользовалось огромной популярностью в двадцать втором и двадцать третьем веках. Потом начались межзвездные путешествия, и потенциальное жизненное пространство расширилось до безграничных размеров. Зачем десятилетиями переделывать каменную глыбу без воды и атмосферы, если к твоим услугам десятки дышащих и цветущих планет? Однако многие планеты и спутники Солнечной системы к этому времени уже порядком изменились. Особенно сильно - Луна, Марс, Венера, Меркурий и Церера.
        Луна стала огромной верфью. Трамплином к звездам. Запускать космолеты с Луны было гораздо проще, чем с Земли, не говоря уж о безднах гелия-3, который служил, да и продолжает служить великолепным топливом. Потом человек подчинил гравитацию, вес кораблей стал несущественной мелочью, но Луна и сейчас занимает первое место в системе по количеству верфей для мало- и среднетоннажных судов.
        Марс стал огромной житницей. После терраформирования равнины Марса превратились в бескрайние пашни и пастбища. Теперь, правда, остались только пашни - мясо уже давно выращивают в клонировочных чанах, словно гигантские опухоли. Любого вида, вкуса и аромата. Но по Марсу по-прежнему бродят многомиллионные стада бизонов, тапиров и кенгуру.
        Меркурий стал огромной электростанцией. Совсем рядом с Солнцем, он ощетинился сотнями зеркальных станций и уловителей, поглощая безбрежные океаны света. В последнее время его роль заметно снизилась, но солнечная энергия и сейчас не пропадает даром.
        Церера стала огромной кузницей. По всему поясу астероидов выросли добывающие заводы, а на Церере разместилась своего рода столица, станция-сортировочная, которая затем превратилась в один из сверхгородов.
        Ну а Венера… Венера стала огромным заповедником. Когда на ней было окончено терраформирование, выяснилось, что в качестве жизненного пространства Венера не особо-то и нужна. Население к тому времени уже уменьшилось до четырех миллиардов, так что места всем хватало и на Земле. А тут еще и Марс, и Луна.
        Терраформировали Венеру с помощью солнечного экрана, снизившего поток солнечной энергии и соответственно температуру на планете. Густая атмосфера Венеры вымерзла, и большая ее часть выпала на поверхность в виде сухого льда. На Венере по-прежнему жарче, чем на Земле, но теперь это приемлемая жара - как в Африке или Южной Америке. С помощью рассчитанной бомбардировки венерианские сутки были сокращены в тридцать пять раз и теперь длятся всего лишь неделю, а не восемь месяцев, как когда-то.
        Воду сюда доставили из комет и водно-аммиачных астероидов. Даже слегка перестарались - одна из комет оказалась такой громадной, что теперь климат Венеры очень влажный, а шестьдесят процентов поверхности покрыты водой. Моря практически пресные, соленость составляет менее одной промилле. Материков в итоге образовалось шесть - Афродита, Иштар, Феба, Бета, Лада и Эйстла. А кроме того несметное множество архипелагов и больших островов.
        Сегодня на Венере живет около семидесяти миллионов человек, и две трети их - в единственном на планете сверхгороде, великолепной Гармонии, что на материке Иштар. Кроме Гармонии на Иштар и близлежащих островах находится огромное количество парков и курортных зон.
        Остальные материки для человека не так комфортабельны. В двадцать втором и двадцать третьем веках биотехники немножко заигрались с новорожденной экосистемой. Что-то привезли с Земли, что-то вывели в лабораториях, но большую часть планеты заселили восстановленными формами жизни.
        В основном динозаврами.
        Все это началось с небольшого заповедника на одном из тихоокеанских островов, в котором разводили восстановленных тираннозавров, трицератопсов, стегозавров и бронтозавров. Однако те размножались, их становилось все больше, и, когда было завершено терраформирование Венеры, под мезозойскую экосистему выделили крупнейший материк, Афродиту.
        Первоначально это вызывало много шума. Многие боялись, что динозавры заполонят всю планету и сожрут всех людей. Однако гигантские ящеры на поверку оказались не опаснее тигров, слонов и акул. Как и другие хищники, они предпочитали проверенный рацион, не покидали без нужды свою территорию и крайне редко нападали на незнакомую добычу.
        В итоге получилась сборная солянка - на Афродите одновременно живут такие животные, которые в прежние времена никак не могли встретиться друг с другом. Триас, юра, мел, ранний кайнозой, немного палеозоя - все вместе. Все виды, которые биотехники сумели восстановить.
        Кого-то воссоздали полностью, кого-то частично, получив явно не настоящих динозавров, а лишь нечто на них похожее… Плюс существа, на Земле вообще никогда не водившиеся - искусственные гибриды, диковинные помеси, которыми очень увлекались в двадцать третьем веке. Не все виды сумели приспособиться к таким условиям, но те, что сумели, образовали пеструю, бурлящую жизнью экосистему.
        Хотя сюда она не достигает. Остров Винилия - место обособленное. Расположенный на западе моря Кавелу, он равноудален как от цивилизованной Иштар, так и от гигантской Афродиты. Любовница Нептуна, нимфа, в честь которой назван этот остров, была особой ветреной и любила гулять на просторе.
        Винилия полностью принадлежит Венерианскому зоопарку, и со всех сторон ее окружает магнитный экран - если кто из экспонатов вдруг и сбежит, остров он покинуть не сможет. Экран охватывает не только саму Винилию, но и огромный кусок моря - там создан великолепный океанариум для ксеносов.
        Эльзу Троост заметил издалека. Девочка с короткими светлыми волосами сидела на парапете рядом с одним из каменных львов, дрыгала ногами и сосредоточенно ела мороженое. Судя по тому, насколько был изгрызен вафельный рожок, ожидала она довольно долго и была очень этим недовольна.
        - Опаздываешь, деда, - сурово произнесла Эльза, спрыгивая с парапета. - Я уже хотела маме на тебя жаловаться.
        Троост виновато развел руками - ну вот, мол, так получилось, немного не рассчитал время. Эльза некоторое время смотрела на него, но потом все же согласилась сменить гнев на милость.
        Дочь Трооста, Хендрика, пошла не в отца. Ее никогда не интересовала космическая биология и вообще живые организмы. Зато уже в детстве она увлекалась космической инженерией. Ее пленяли имена великих изобретателей. Архимед, Эдисон, Гадюкин, Накамура… она надеялась, что однажды и имя Хендрики Троост встанет в этом ряду.
        Сейчас Хендрика на орбите Сатурна. Она инженер-гиперпространственник, работает на строительстве одного из Великих Проектов - туннельного телепортера Накамуры. Исао Накамура задумал этот проект еще в начале двадцать четвертого века, но в то время уровень технологий был недостаточен, чтобы воплотить его идею в жизнь. Только спустя сто лет появились технические решения, которые позволили запустить строительство.
        Живут дочь с мужем на Земле, в уютном особняке на берегу Амударьи. Троост как-то раз предложил им преобразовать особняк в квартирабль, но зять не видел смысла в летающем доме, если телепорт-кабина за секунду перенесет в любую точку системы. Уж лучше жить в неподвижном, но зато с большим садом и бассейном, чтобы детям было где погулять.
        Впрочем, детей у Константина и Хендрики пока что всего одна особь. Дочь Эльза, пять лет.
        Точнее, официально еще четыре, но завтра у нее день рождения.
        Догрызя мороженое и облизнув пальцы, Эльза грустно вздохнула. Она бы охотно съела еще, но в уличных биорепликаторах ограничена выдача сладостей несовершеннолетним. Можно попросить у дедушки, но попрошайничать Эльза считала ниже своего достоинства.
        В конце концов, она вполне самостоятельная пятилетняя девочка, которая только что телепортировалась с Сатурна на Венеру. Мама попросила ее сегодня погулять с дедушкой, чтобы тот не скучал. А то ему через пять дней улетать на звезды, на далекую планету Ла-Форше.
        - А до этой твоей Ла-Фолше далеко? - задумчиво спросила Эльза, беря деда за руку.
        - Очень далеко, - ответил Троост. - Сто восемь световых лет. Это одна из самых далеких планет, на которых побывали люди.
        - И долго до нее лететь?
        - Восемнадцать земных суток.
        - Это долго, - согласилась Эльза. - А почему туда нельзя телеполтиловаться?
        - Потому что межзвездную телепортацию еще не изобрели. Может, ты ее сама когда-нибудь изобретешь?
        - Не, это мама все изоблетает, - отказалась Эльза. - А я буду капитаном колабля-пионела.
        - Тоже нужное дело. Возьмешь меня в команду?
        Эльза прищурилась, с сомнением разглядывая деда. Тот переминался с ноги на ногу, ожидая решения своей участи.
        - Ладно уж, возьму, - смилостивилась внучка. - Зоологи нам плигодятся, навелное. Кстати, я тебе уже показывала, что мне мама подалила?
        - Нет.
        - Тогда смотли!
        Троост внимательно осмотрел черную коробочку с торчащими во все стороны проводами. Это скорее напоминало деталь от старинного космолета, чем детскую игрушку. Но Эльза держала ее с видом крестоносца, добывшего вожделенный Святой Грааль.
        - Какая замечательная штука, - похвалил Троост. - А что это?
        - Не знаю еще, - ответила Эльза. - Это еще потому что не официальный подалок.
        - Не официальный?..
        - Не официальный. Потому что мама мне его официально еще не подалила. Она мне его завтла официально подалит.
        - А почему же он уже у тебя?
        - А я его сама нашла. Он там лежал в колобочке. Я сегодня его поделжу у себя, а вечелом положу облатно, чтобы мама подалила официально.
        - Так вообще-то нельзя делать, - заметил Троост.
        - Но это же мой подалок. Значит, можно.
        - А ты точно уверена, что это тебе?
        - Конечно. На колобочке же было написано «Эльза». Значит, мне.
        Спрятав свой подарок в карман, Эльза требовательно уставилась на деда. Тот ответил невинным взглядом, хитро улыбаясь в бороду.
        - Деда, а ты мне что подалишь? - сердито прищурилась Эльза.
        - Сложный вопрос… - протянул Троост. - Даже не знаю… А ты что сама хочешь?
        - Звездолет!
        - Не могу, их не продают частным лицам.
        - Тогда космолет!
        - Тоже не могу, на них права только с пятнадцати лет.
        - Тогда флаел хотя бы!
        - А вот как раз флаер я тебе и купил!
        Ужасно похожий в этот момент на Санта-Клауса, который для разнообразия оделся в желтое, Маартен Троост взмахнул рукой в театральном жесте. С авиастоянки тут же поднялся новехонький детский флаер и подлетел к Эльзе. Совсем как настоящий, только в несколько раз меньше, способный поднять всего шестьдесят килограмм.
        Надо было видеть, какой восторг отразился в глазах девочки. Она истошно заверещала и забегала вокруг своего - совсем-совсем своего! - флаера. Эльза сразу же влезла внутрь, подпрыгнула несколько раз на сиденье и радостно завизжала, когда на ее визоре появилась панель управления. Инф сразу же синхронизировался с командным блоком и предложил новой хозяйке выбрать предпочтительные параметры.
        Несколько секунд Эльза сосредоточенно выбирала. Обшивка флаера из белой стала черной, потом серебристой и наконец, ярко-красной. Этот цвет Эльзе понравился. Она вызвала субэкран взгляда со стороны, как следует рассмотрела себя, сидящую в «Комете» - выбранное название тут же появилось на борту, - и счастливо заулыбалась.
        Потом она спохватилась, что еще не поделилась счастьем со всеми людьми в галактике! В первую очередь - с мамой! Девочка сразу же вызвала ее и, едва дождавшись, пока мамино лицо появится на визоре, завопила:
        - Мам-мам-мам-мам!.. Деда мне флаел подалил!.. Флаел, флаел, флаел!!!
        - Балуешь ты ее, папа, - укоризненно произнесла Хендрика, вынырнув на визоре Трооста. - Мы с Костей хотели, чтобы она сама накопила.
        - Ничего, пять лет не каждый день исполняется… - хмыкнул гордый дед. - Или забыла, как радовалась своему конструктору?
        Хендрика невольно улыбнулась. Вспомнила того детского робота, которого папа подарил ей на пятилетие… и которого маленькая Хендрика потом собирала и разбирала целый год. Робот был конструкторского типа, мультиформенный - его можно было собрать восьмьюдесятью шестью способами, получив восемьдесят шесть разных моделей.
        После того как Хендрика перепробовала все восемьдесят шесть, она сама сконструировала восемьдесят седьмую. Рыцаря на лошади. В этой модели робот (Хендрика назвала его Галахадом) застрял намертво и больше уже не разбирался.
        Кажется, эта игрушка и сейчас хранится у нее дома.
        Самому Троосту в пять лет подарили первый биомодификант. Жабры. Весь следующий день он провел на дне речки, пытаясь поймать пресноводного краба - и как же это было упоительно!
        - Ладно, пап, спасибо, - кивнула Хендрика. - Завтра ждем в гости. Будет клубнично-бананово-шоколадный торт с цукатами.
        - Не синтезированный? - уточнил Троост.
        - Обижаешь! Специальный заказ!
        - Тогда ни за что не пропущу. У вас все здоровы?
        - Костя немного прихворнул, - рассеянно ответила Хендрика.
        - В самом деле? - огорчился Троост. - А что с ним?
        - Рак легких.
        - А, ну это ерунда, - облегченно выдохнул Троост. - Я уж думал, что-то серьезное.
        - Нет-нет, пустяки. Ему еще утром новые вживили, шестилитровые, с улучшенным газообменом. Сейчас в рекреации.
        - Ну пусть отдыхает. Завтра увидимся, значит.
        Лицо дочери исчезло с визора. Троост подумал, что нынешнее поколение даже не понимает, насколько легко им живется. Вот этот разговор, например, еще каких-то сорок лет назад просто не мог состояться. Тогда инфосеть еще работала на обычной нейтринной связи и была ограничена скоростью света. Послание с Венеры на Сатурн шло больше часа, что очень затрудняло прямое сообщение. Отправить письмо - без проблем, побеседовать - нереально.
        Но в 2428 году инфосеть Солнечной Системы перешла на стандарт квантового туннелирования. Принципиально иная система связи, обеспечивающая мгновенную передачу сигналов на любое расстояние. Одно время даже казалось, что отсюда уже рукой подать до межзвездных сообщений, но с этим что-то пока не клеится.
        Болтая с мамой, Эльза одновременно наворачивала круги вокруг Трооста. Она заливисто смеялась и без устали повторяла команду «вверх», но флаер, зависнув на уровне дедушкиной бороды, выше уже не поднимался.
        - Выше!.. - вопила Эльза. - Выше!..
        - Выше никак, - развел руками Троост. - У него вертикальный порог полтора метра.
        - Чолт!.. Чолт!.. Тогда быстлее!.. Быстлее!..
        - Быстрее тоже никак. У него скоростной предел пятнадцать километров в час.
        - Фу, да это же для совсем глудных! - наморщила нос Эльза.
        Такие ограничения девочку очень расстроили. Она-то рассчитывала, что теперь будет везде летать, как взрослая, - а это, оказывается, просто большая игрушка…
        Маленькая Эльза вообще отличалась любознательностью, деловитостью и начитанностью. Она вела очень активный образ жизни и в свои пять лет успела побывать уже и на Луне, и на Марсе, и на Венере, и даже на Сатурне.
        Единственное, что ее огорчало в жизни, - проклятая буква «р». Та никак не желала правильно выговариваться.
        - Ничего, вот исполнится тебе десять, тогда и получишь настоящий взрослый флаер, - пообещал Троост. - А до десяти можно только вот такой, прости.
        - Фу-у-у!.. - возмутилась Эльза. - Это дисклиминация по возластному плизнаку!
        - Она самая, - кивнул Троост. - Ну что, пошли на зверей смотреть?
        Все еще насупленная Эльза направила свой флаер в громадные ворота. Умная машина чуть заметно скорректировала курс, чтобы не задеть идущую впереди женщину с ребенком. Эльза все-таки первый раз села за штурвал, так что автопилот немного ей помогал.
        - Деда, сколько стоит билет? - обеспокоенно спросила Эльза, чуть притормаживая перед самым входом. - У меня на счету тлиста двадцать кледитов!
        - Бесплатно, - рассеянно ответил Троост. - Зоопарк общественный.
        Эльза немного огорчилась. Ей нравилось приказывать мыслечипу «Оплатить!» и слышать компьютерный голос: «С вашего счета снято столько-то кредитов».
        Но ничего не поделаешь. Венерианский зоопарк находится в том же списке, что и образование, медицина, информация, связь, телепортация, общественный транспорт, синтезированные продукты и изделия, городское жилье, коммунальные услуги, техническое жизнеобеспечение и посещение культурно-развлекательных мест (за исключением представлений с живыми актерами). Гарантированный социальный минимум, за который денег ни с кого не берут.
        Войдя внутрь, Троост с Эльзой влились в плотный людской поток. Немного дальше он редел, разбиваясь на многочисленные рукава, но прямо у входа царило форменное столпотворение.
        Троост никогда не понимал, почему все непременно хотят войти именно здесь. Эти ворота играют чисто символическую роль - зоопарк работает круглосуточно, так что они всегда распахнуты настежь. А телепортироваться можно хоть в самый центр, в одну из множества промежуточных порт-кабин. Опытные посетители именно так и поступают.
        После того как Исао Накамура изобрел телепортационную установку, путешествия вообще стали очень легкими и быстрыми. Сейчас достаточно войти в порт-кабину и выбрать пункт назначения, чтобы оказаться в любом месте Солнечной Системы.
        Разумеется, это сильно повлияло на жизнь общества. Вот взять хоть те же зоопарки. Еще сто лет назад их было множество. Но все, естественно, хотели посещать самые лучшие, самые большие - и телепортация позволяла это делать. Маленькие зоопарки постепенно закрывались, не выдерживая конкуренции.
        В конце концов зоопарков осталось всего два - Керкирский и Венерианский. Но тридцать лет назад они объединили свои коллекции, и с тех пор в Солнечной Системе существует один-единственный публичный зоопарк - зато самый лучший и самый большой. Заповедников и питомников, разумеется, по-прежнему огромное количество, но развлекательный зоопарк - только один.
        Венерианский.
        Удивительное место. Здесь, на острове Винилия, содержится более четырехсот тысяч особей тридцати восьми тысяч различных видов - и это еще не считая инсектария, дендрария и океанариума. Из них примерно тринадцать тысяч - с Земли, Марса и Венеры, остальные - с далеких звезд. Флора и фауна семидесяти семи разных планет. Зоопарк ежедневно принимает свыше трех миллионов посетителей.
        Это настоящий город животных, по которому можно гулять неделю и все равно увидеть лишь малую часть экспозиции. Огромные вольеры. Полностью воссозданные условия обитания. Искусственный микроклимат. Громадный ботанический сад и обширные подводные области. Венерианский зоопарк по праву гордится тем, что входит в пятерку популярнейших достопримечательностей Солнечной Системы.
        Кроме внутренней системы телепортов в зоопарке можно взять грависапоги, велосипед или флаер. Есть и система монорельса, огибающая весь зоопарк. Движение по ней медленное - это экскурсии, а не транспорт. В зоопарке множество точек питания и отдыха - здесь можно провести целый отпуск. А на входе инф посетителя автоматически запускает программу-экскурсовод - та дает комментарии рядом с вольерами, подробно рассказывает о каждом животном.
        Хотя Эльза экскурсовода сразу же отключила. Виртуальный гид все равно знает меньше, чем ее дедушка.
        Многих здешних обитателей как раз Маартен Троост и поймал. Только в этом году «Нимрод» пополнил коллекцию зоопарка ста тридцатью новыми видами с Амфитриты и тремястами пятьюдесятью с Иннаа. Эльза с интересом осмотрела спящего в вольере йунглюля и ватагу прыгающих, шуршащих, совершенно невинных на вид мышканчиков.
        По дорожкам разгуливали животные с классами опасности EF и FF. [2 - Класс опасности, присваиваемый животному, состоит из двух букв, где первая буква - возможность нанесения вреда, а вторая - агрессивность. Так, первая буква F означает животное, неспособное причинить вреда человеку (хомяк, черепаха), Е - способное нанести несерьезные повреждения (кошка, овца), D - способное серьезно ранить человека (собака, лошадь), С - способное убить человека (медведь, слон), В - смертельно опасное (акула, кобра), А - опасное для больших групп людей (на Земле не встречается). Вторая буква F означает ручное животное, Е - никогда не нападающее на человека, D - нападающее при исключительных обстоятельствах, С - нападающее при сильном голоде или защите территории, В - считающее человека добычей, А - нападающее без всяких причин (например, бешеное).]Земные ламы и слоновые черепахи, венерианские меритерии и дриозавры, авалонские перитоны и синие паукообезьяны… Они охотно позволяли себя гладить и принимали пищу из рук. Программа-экскурсовод автоматически сообщала, чем можно кормить данную особь, а чем категорически
воспрещается.
        Летать здесь на флаере было не очень удобно. Эльзе постоянно приходилось дергать его вверх-вниз и следить, чтобы ни на кого не наткнуться. К тому же ей непременно хотелось рассмотреть обитателя каждого вольера, поэтому она то и дело тормозила.
        В конце концов она решительно приземлила флаер, вылезла из него и заявила:
        - Надоело. Пойду ногами.
        Троост переключил флаер на автопилот, велев двигаться за хозяйкой. Без пассажира вертикальный порог увеличился вдвое, так что машина повисла на трехметровой высоте, где никому не могла помешать. Поначалу Эльза то и дело оборачивалась, проверяя, не отстал ли ее любимый флаер, но он не отставал, и она успокоилась.
        - Деда, куда пойдем? - спросила она, разглядывая на визоре карту зоопарка. - Я хочу-у-у… хочу-у-у… А где говолящие живут?..
        - В этнографическом секторе, - рассеянно ответил Троост.
        - Тогда впелед, в этноглафический сектол! - заявила Эльза.
        - Это довольно далеко. Телепортируемся?
        - А флаел как же?! - возмутилась Эльза.
        - А он нас потом догонит.
        - Тогда ладно.
        Они направились к ближайшей порт-кабине. Пришлось немного подождать - внутри была старушка с закрытым соцпрофилем, которая никак не могла решить, куда же ей нужно. Она растерянно смотрела то ли на свой визор, то ли просто на стенку, пока к ней не обратился диспетчер, заметивший слишком долгую задержку.
        - Могу ли я вам чем-то помочь? - вежливо спросил он.
        - У меня здесь правнук работает… - виновато забормотала старушка. - Он сказал, что встретит меня возле бегемотихи… а я уже все клетки с бегемотами обошла, и его нигде нет… Я не знаю, куда мне еще…
        Диспетчер, который находился на орбите и с устройством зоопарка знаком не был, замялся. Он хотел уже посоветовать просто вызвать правнука и спросить у него самого, но тут Троост деликатно кашлянул.
        - Вы извините, я случайно вас услышал, - произнес он. - Ваш правнук, видимо, кипер. «Бегемотихой» они называют дом отдыха для сотрудников - он построен в виде стилизованного гиппопотама. Наберите кабину одиннадцать сорок четыре, зоопарк.
        Диспетчер облегченно вздохнул. Старушка тоже. Она поблагодарила Трооста и тут же растворилась в воздухе. Через две секунды магнитное поле отключилось, а внутри загорелся зеленый сенсор - кабина свободна, можно заходить.
        Но Троост не успел сделать и шага, как поле снова включилось, а сенсор стал красным. Воздух в кабине сгустился, и появились два человека - девочка-подросток и маленький мальчик. Их соцпрофили были открыты, и Троост машинально прочел, что это Зубейда Тахти шестнадцати лет и Мохаммед Тахти шести лет. Брат и сестра.
        Выходя из кабины, Зубейда вежливо кивнула Троосту, а вот Мохаммед завороженно уставился на флаер, висящий позади Эльзы. Заметив, на что он смотрит, девочка приосанилась.
        - Ух ты-ы-ы!.. - протянул Мохаммед. - Твой?
        - Ага! - гордо кивнула Эльза.
        - Покататься можно?
        - Катайся! - еще более гордо разрешила Эльза, опуская флаер.
        Мальчик забрался на пилотское сиденье. Его глаза горели тем искренним восторгом, который встречается только у маленьких детей и очень непосредственных взрослых.
        Зубейда посмотрела вслед улетающему брату, пожала плечами и уселась на скамейку. Ее зрачки забегали, губы чуть заметно зашевелились - девочка углубилась в инфосеть.
        А Троост с Эльзой телепортировались в этнографический сектор. Даже по меркам Венерианского зоопарка это уникальное место. Ни один другой сектор не пользуется и половиной той популярности, что этнографический.
        Потому что только здесь живут разумные существа. Ксеносы с семи разных планет. Все они работают в зоопарке экспонатами и получают очень немаленькую зарплату в виде ценностей, имеющих хождение на их родной планете.
        Разумеется, их вольеры - это не клетки, а комфортные жилища с полной свободой передвижения. По условиям контракта их обитатели обязаны проводить шесть часов в день на глазах у публики, а в остальное время могут делать что хотят.
        Несмотря на это, этнографический сектор остается постоянным предметом споров. Многие считают неправильным демонстрировать в зоопарке разумных существ - пусть даже с их согласия.
        В прошлом году прямо здесь состоялась конференция, на которой этот вопрос был поставлен ребром. Этнографический сектор тогда висел на волоске - и мог быть закрыт, если бы на его защиту неожиданно не встали сами ксеносы. Одни из них согласились на эту работу из-за огромных денег, другие - изгои, которые просто не могут вернуться в свои племена, третьи - мудрецы, незаурядные личности, изучающие землян так же, как те изучают их.
        Троост с Эльзой посетили волосатых, похожих на мифических йети гигантов с планеты Пан. Хрупких и удивительно красивых амфибий-симбиотиков с Альвхейма. Чудовищно жирных слизней-гермафродитов с Ямы.
        Но дольше всего они пробыли возле гигантского аквариума, в котором обитали жители Посейдона. Шамиль, их духовный лидер, очень восхитился бородой Трооста и попросил того постоять неподвижно, пока он запечатлеет в янтаре интересный образ.
        Аборигены Посейдона стали первыми разумными существами, с которыми встретились земляне. Это произошло в 2285 году, через четырнадцать лет после начала эпохи звездных путешествий. И первые несколько лет их, в точности как волкоглавов Килимы, принимали за обычных животных. Лишь по случайности было обнаружено, что эти курьезного вида существа - тонкие философы и умудренные геометры.
        Контакт устанавливался очень долго и трудно. Планета Посейдон на девяносто восемь процентов покрыта водой, и ее жители - крохотные морские создания, похожие на маслянистые веретенца с копной длиннющих волос. Однако это никакие не волосы, а конечности - миллионы нитевидных жгутиков микроскопической толщины.
        Посейдонцы общаются не вербально (у них даже нет ртов), а жестами. Сами представьте, на какие жесты способны существа с миллионами конечностей. Потребовалось двадцать лет, чтобы расшифровать язык посейдонцев, и еще столько же, чтобы создать программу-переводчик. По сравнению с этой работой Розеттский камень показался детской головоломкой.
        Зарплату живущие в зоопарке посейдонцы получают… скульптурой. Изделиями из камня, глины, дерева - материал не важен, лишь бы это была ручная работа. Молекулярные реплики они каким-то непостижимым образом отличают и принимать отказываются. А вот к подлинной скульптуре относятся очень бережно и почтительно, копя ее в искусственном гроте на дне аквариума.
        Один из здешних посейдонцев - как раз скульптор, и очень искусный. У себя на родине он прославился как великий мудрец, его имя показывали с великим уважением и приплывали из дальних мест, чтобы только посмотреть на его жесты.
        Здесь его имя не известно никому. Точнее, известно, но… имена посейдонцев невозможно ни произнести вслух, ни даже написать. Поэтому ему предложили выбрать псевдоним - и он назвался Шамилем. В честь Шамиля Хашимова - океанолога, который первым обнаружил на дне Посейдона сложные геометрические фигуры и установил контакт с их авторами.
        Уже семь лет Шамиль живет в этом аквариуме вместе с тремя своими учениками. Лететь на Землю он вызвался добровольцем - хотел своими глазами увидеть мир сухопутных кричащих гигантов. Посейдонцы не используют звуки для общения, но они не глухие - наоборот, их слух во много раз острее человеческого. И самая тихая речь землян кажется им оглушительным криком.
        Именно поэтому их аквариум сделан из звукоподавляющего материала.
        Первые несколько минут Эльза с интересом наблюдала, как Шамиль обрабатывает миллионами своих нанощупалец кусочек янтаря, создавая крошечное подобие ее дедушки. Но потом ей стало скучно, и она принялась бродить вокруг аквариума. Сделав десяток кругов и вновь остановившись возле Трооста, девочка спросила:
        - Деда, а что такое очки?
        - Очки?.. - рассеянно переспросил Троост. - Это такой старинный прибор, чтобы лучше видеть. Раньше люди не умели исправлять зрение хирургически, поэтому плохо видящие носили специальные стекла.
        - И волшебники тоже носили?
        - Насчет волшебников не знаю, не встречался. А почему ты спрашиваешь?
        - Я книжку слушаю, пло мальчика-волшебника в очках.
        - А, ну так это же сказка, наверное. В сказке что угодно может быть.
        - Да, навелное, - согласилась Эльза. - А что такое телефон?
        - Тоже старинный прибор. Там была трубка, чтобы в нее говорить, и колесо с цифрами, чтобы набирать номер. Если человек хотел поговорить с кем-нибудь, кого нет рядом, он звонил ему по телефону.
        Эльза наморщила лоб, пытаясь представить такую концепцию. Говорить в трубку… набирать номер колесом…
        - А что, плосто вызвать они не могли? - спросила девочка.
        - Понимаешь, тогда нельзя было… просто вызвать. Не было мыслечипов.
        - Как это - не было мыслечипов? - невольно коснулась виска Эльза.
        - Вот так и не было. Не изобрели еще.
        - А если узнать что-то надо? Или маму позвать? Или мультик посмотлеть? Как же в инфу-то залезть, без мыслечипа?
        - Так инфосетей тоже еще не было.
        - Ка-ак это?! - округлила глаза Эльза.
        В свои пять лет она даже представить не могла, что были когда-то такие времена, когда нельзя было в любой момент получить любую информацию, какая только есть в банке данных человечества. Нельзя было в любой момент связаться с любым человеком, просто отдав мысленную команду. Много чего нельзя было.
        Все еще переваривая эти удивительные факты, Эльза уселась прямо на траву, скрестив ноги. А потом и вовсе улеглась, растерянно глядя в небо. Ей было непереносимо жалко бедненьких детей прошлого.
        А потом над ней появилось румяное широкоскулое лицо с небольшими бачками. В субэкране соцпрофиля Эльза прочла, что это Джованни Альтобелли, главный кипер этнографического сектора.
        - Я Эльза, - тут же протянула руку девочка. - Здласте.
        - Добрый день, синьорина, - ответил на рукопожатие Альтобелли. - Большая честь принимать вас у себя. Вы с Троостом?
        - Это мой деда, - кивнула Эльза и начала кататься по траве.
        - Троост, у тебя уже внуки?.. - удивился Альтобелли.
        - Мне восемьдесят пять, Альтобелли, - хмыкнул Троост, продолжая позировать Шамилю. - У некоторых в этом возрасте уже и правнуки есть.
        - Ах да, верно… Хотя я никогда не понимал, зачем люди женятся так рано.
        - Так я и не женился. Мы с Катажиной просто провели пару лет в фактическом браке.
        - Ладно, ладно. А я вот, может, женюсь. Исполнится ровно сто - и сразу женюсь.
        - То есть через месяц свадьба? - приподнял брови Троост. - Жаль, не смогу прийти, буду в экспедиции. Но от души поздравляю.
        - Я имел в виду сто десять, - торопливо поправился Альтобелли. - Исполнится сто десять - и сразу женюсь. На Боте.
        - А что случилось с Нормой?
        - Ну или на Норме, - пожал плечами Альтобелли. - Или на обеих.
        В стенку аквариума ткнулся Шамиль. Крохотное волосатое веретенце протягивало кусочек янтаря размером с ноготь, в котором, однако ж, угадывалось явное сходство с Маартеном Троостом.
        - А меня?.. - робко попросила Эльза.
        - А вы скажите ему, синьорина, - предложил Альтобелли. - Видите вон тот голографизатор? Подключитесь к нему и запустите синхронный перевод.
        Эльза растерянно заморгала. Альтобелли вспомнил, что говорит с пятилетней девочкой, и запустил перевод сам. В аквариуме появилась голограмма посейдонца в двенадцатикратном масштабе - при более мелком изображении программа-переводчик просто не могла добиться нужной точности. Голограмма завибрировала, переводя слова землян в сложнейший язык жестов Посейдона. Шамиль завибрировал в ответ, и на визорах людей стали появляться субтитры:
        «…устал… завтра… сегодня нет… спасибо за быть… творчество…»
        - Я ни чолта не поняла, - заявила Эльза.
        Инф и голографизатор немедленно перевели ее слова в визуальную форму. И теперь уже Шамиль недоуменно застыл, пытаясь сообразить - о чем говорит эта личинка землянина? Особое затруднение вызвало у него слово «чолта», которое программа-переводчик передала как-то очень уж замысловато.
        Впрочем, Эльзе уже надоело болтать с этой скучной рыбкой. Эстафету охотно подхватил молодой лингвист, все это время вежливо дожидавшийся, пока Шамиль закончит ваять свою скульптуру. Теперь он аккуратно вклинился в беседу и принялся расспрашивать посейдонца насчет визуальных морфем его языка.
        - Деда, мы тут уже все посмотлели, - сказала Эльза. - Пошли дальше?
        - Дальше так дальше, - согласился Троост.
        А дальше был хельский сектор. Среди экзопланет Хель находится на третьем месте по изученности и населенности людьми, уступая только Новому Эдему и Авалону. Поэтому и в Венерианском зоопарке Хель представлена очень широко.
        Троост туда ни разу не летал. Все более-менее интересные жизнеформы Хели были привезены сюда еще до того, как Троост стал капитаном «Нимрода». Конечно, там и сейчас то и дело открывают новые виды - в конце концов, этот процесс даже на Земле еще не завершен! - но ради этого уже нет смысла гонять корабль-зверолов.
        Многие удивляются, что Хель вошла в пятерку крупнейших колоний. Если Новый Эдем и Авалон во всех отношениях идеальны для человека, то хельские условия достаточно суровы. Недаром же эту планету назвали именем скандинавской богини смерти. Хель - пятая планета своей системы, там довольно холодно, почвы бедны, а фауна кошмарная. Не настолько кошмарная, как на Суртуре или Пирре, но тем не менее.
        И все же земляне прочно закрепились на Хели. Сейчас там живет больше пяти миллионов человек. А в Венерианском зоопарке живет больше пяти тысяч хельских животных девятисот различных видов.
        В накрытых силовыми полями вольерах царит микроклимат разных областей Хели. Морозные вьюги и глыбы синего льда в полярных вольерах, холодная каменная пустыня и крошечные кривые деревца в умеренных, душные ядовитые болота и гигантские грибы в экваториальных.
        Обитатели этих вольеров словно явились с полотен Босха. Карликовые черти-ползуны, гигантские рыбы-бабочки, гоблины красные и гоблины зеленые, свинорылые пузаны, летучие миноги… Хель породила немало сюрреалистичных чудищ.
        Особенно долго Эльза рассматривала таракана-модника. Большинство насекомых содержатся в инсектарии, но для особо крупных делают исключение. Таракан-модник размером с ладонь и питается птицами и грызунами. Причем не только питается - убив и сожрав добычу, он надевает на себя ее шкурку. Таким образом таракан-модник маскируется, ухитряясь незаметно подкрадываться к сородичам жертвы.
        В зоопарке ему охотиться не приходится. Здесь таракана кормят синтезированным мясом - правда, выполненным в виде крыс, воробьев и мелкой хельской фауны. Но он все равно каждый раз сдирает с еды «шкуру» и гордо напяливает на себя.
        - Фу, - наконец вынесла вердикт Эльза. - Нехолошо так делать.
        - Животные не понимают, что хорошо, а что плохо, - вздохнул Троост.
        - А люди?
        - Люди тоже. Но люди хотя бы стараются понять.
        - Да, жизнь - штука тлудная, - глубокомысленно согласилась девочка. - Деда, подожди меня, я сейчас велнусь.
        Троост не стал спрашивать, куда Эльза собралась. Каждый человек имеет право иногда побыть в уединении. Зверолов уселся на траву и вызвал на визор отчет о вчерашнем техосмотре «Нимрода». Через пять дней новая экспедиция, надо убедиться, что корабль на ходу.
        В маленьком субэкране тут же появился Пак. Корабельный мозг ехидно заметил, что Троост все равно ничего в этом отчете не поймет. И в его словах даже была доля истины, но капитан все-таки считал своим долгом ознакомиться…
        И тут Пак пропал. А за ним пропал и отчет. Троост попытался вызвать их повторно - безрезультатно. Инф работал в автономном режиме, сухо извещая, что в пределах досягаемости нет рабочих сетей или же они глушатся направленными помехами.
        Поднявшись на ноги, Троост понял, что проблемы не у него одного. Все больше людей замирали на месте и рефлекторно потирали висок, словно пытаясь таким образом наладить мыслечип. Троост попробовал с кем-нибудь из них связаться или хотя бы прочесть чей-нибудь соцпрофиль - все глухо. Инфы в упор не видели друг друга.
        Трооста это озадачило. Сбои связи иногда случаются, но длятся они считаные секунды. Существуют места, где связь ограничена или затруднена, есть и полностью экранированные зоны, но их не так уж много. Некоторые военные объекты, специальные лаборатории, медкапсулы глубокого покоя, тюрьма «Фобос-9»… была до вчерашнего дня.
        Интересно, что же могло вызвать такой крупный сбой? Потеря связи в зоопарке чревата мелкими, но досадными неприятностями…
        И тут Троост похолодел. По его руке что-то ползло. Медленно повернув голову, зверолов встретился взглядом с облаченным в крысиную шкурку тараканом-модником. Маленький монстр каким-то образом выбрался из своего вольера… а через секунду Троост понял, что выбрался далеко не только он.
        Видимо, помехи в сети повредили и координирующую систему. Часть силовых экранов отключилась совсем, другие барахлили, произвольно включаясь и выключаясь. Одни узники даже не подумали покидать привычную территорию, но другие проявили явный интерес к окружающему миру. Некоторые из них ведь сидели за экранами односторонней видимости и не подозревали, что за пределами их вольера существует что-то еще.
        И теперь то один, то другой зверь нерешительно выбирался наружу.
        Хорошо еще, что вольеры особо опасных животных всегда работают в дублирующем режиме. Их силовые экраны слегка побледнели, но работать не перестали.
        Но и менее опасных хватало с лихвой.
        Первым делом Троост вспомнил об Эльзе. Он машинально попытался ее вызвать, тут же спохватился и бросился к стоящему за кустами гигиенкомплексу.
        Потом снова спохватился, метнулся обратно, посадил таракана-модника в вольер и вручную включил аварийный режим. Силовое поле снова зажглось - невидимое, неосязаемое, но никого и ничего не пропускающее сквозь себя.
        Едва коснувшись кнопки, Троост опять затопал к Эльзе. Но тут она и сама вышла из кустов, часто моргая и улыбаясь.
        - Эльза, вот ты где!.. - смахнул пот со лба Троост. - От меня ни на шаг!
        Эльза молча взяла его за руку. Похоже, она сильно испугалась.
        Крепко сжимая ладошку внучки, Троост двинулся выяснять, что происходит. Он проинспектировал ближайшую порт-кабину - вызвать панель управления не получилось. Инф вообще не мог синхронизироваться ни с каким прибором.
        Теоретически у порт-кабины где-то должно быть ручное управление. Но Троост понятия не имел, где именно оно находится и как его включить. В нем просто никогда не было нужды - любая техника прекрасно управляется с инфа, мысленными командами. В крайнем случае голосом… о, точно, голосом!
        - Карту! - коротко приказал Троост.
        На белоснежной стене тут же появилась огромная карта планеты. Однако под ней светилась печальная табличка: «СЕТЬ НЕДОСТУПНА». Карта работала в автономном режиме, согласно последней синхронизации с сетью. Она исправно меняла масштаб, в деталях показывала города и даже отдельные особняки, но при наведении на любую точку порт-кабина уныло сообщала: «СВЯЗИ НЕТ, ПЕРЕМЕЩЕНИЕ НЕВОЗМОЖНО».
        Выйдя наружу, Троост задумался, насколько далеко простираются помехи. Локальное ли это явление или глобальное?
        Наверное, все-таки локальное. Киперы уже начали эвакуацию, посетителей аккуратно выводят из сектора, в воздухе появилось несколько пассажирских флаеров. Заработали тревожные репродукторы, предлагая всем сохранять спокойствие и не двигаться. Троост уже и не помнил, когда эти штуки в последний раз включались - они ведь безбожно устарели, и сохраняли их только на случай какого-нибудь форс-мажора.
        Вроде нынешнего.
        - Без паники, прошу вас, без паники! - меланхолично выкрикивал высокий худой кипер, шагая вдоль дорожки и активируя в вольерах аварийный режим. - Нет причин волноваться, проблема уже устраняется!
        Заметив мужчину с ребенком, он предложил им пройти к выходу или сесть на один из флаеров. Но узнав, что Троост - штатный зверолов, обрадовался и спросил, с собой ли у него стопер. Тот, разумеется, был с собой.
        - Я Жилмар Пиро, - представился кипер. - А вы… хм… непривычно без соцпрофилей, а?..
        - Непривычно, - согласился Троост. - Я Маартен Троост. Вы не знаете, где Яо Жэнь?
        - У вольера ермунганда. Пойдемте, поможете.
        Киперам действительно требовалась помощь. Одни выводили посетителей, другие спешно включали вольеры, третьи ловили успевших разбежаться животных. Троост задумался, не посадить ли Эльзу во флаер, но та вцепилась в него так крепко и смотрела так жалобно, что эта мысль тут же улетучилась.
        Вольер ермунганда был виден издали. Но попасть туда удалось не сразу. Вначале Троост и Пиро задержались у рядов с авиариями. Их силовые экраны тоже отключились - и это стало очень большой проблемой. Наземное животное в любом случае не убежит за пределы сектора - а вот воздушное на это способно.
        Конечно, Венерианский зоопарк окружен протяженным магнитным экраном - все-таки здесь содержат инопланетных животных. Но этот экран не сплошной, в нем есть прогалы для флаеров и космолетов, воздуховоды… При должном старании выбраться можно.
        Хотя на стороне людей еще и сила тяжести. Гравитация Хели - 0,66 g. В вольерах была установлена именно такая, так что птицы чувствовали себя вольготно. Но вылетев за пределы авиария, они резко становились в полтора раза тяжелее - что скорости им не прибавляло.
        И сейчас два запыхавшихся кипера палили из стоперов по разлетающимся птахам. Третья бегала с магнитным сачком, ловя обездвиженные тушки. Конечно же Троост просто не мог остаться в стороне.
        - Осторожно, осторожно!.. - крикнула ему полная девушка в ретровизоре. - Это малоголовые чайки, бейте самым малым!..
        Троост и так поставил стопер на низшую мощность. Он прекрасно знал, что за создание малоголовая чайка. На редкость скверная и неопрятная птица, отличающаяся невероятно противным криком. Но что гораздо хуже, ее мозговая жидкость горюча, так что, если малоголовую чайку поджечь, ее голова в буквальном смысле взорвется. При максимальном напряжении стопер может создать искру - и при неудачном попадании ее будет достаточно.
        Для малоголовой чайки это защитный механизм. Среди крупных животных Хели царят дракоиды - класс позвоночных, внешне похожих на рептилий, но физиологически заметно отличающихся. И главное отличие - теплокровность.
        Даже не так. Дракоиды не просто теплокровны - они… горячекровны. При желании на их животах можно жарить яичницу - такие они горячие. И если дракоид-хищник съедает малоголовую чайку… она взрывается у него в желудке.
        Поэтому дракоиды на чаек и не охотятся.
        Процесс затянулся минут на двадцать. Малоголовые чайки испуганно метались в воздухе, орали со страшной силой и постоянно опорожняли кишечник. Им составляли компанию хельские гарпии, буроспинные крокии, пилозубые грачи, птицы-пираты, сверлильщики и сигрдривы.
        Впрочем, сигрдривы далеко улететь не могли. Если прочие птахи кое-как порхали и при венерианской гравитации, то сигрдривы сразу шли вниз под собственной тяжестью. Все-таки эти жирные бестии весят почти полтора центнера и даже на родной планете летают с огромным трудом.
        Троост опасался, что птицы перепугают Эльзу. Но та была на удивление спокойна - держалась за дедушкину штанину и невозмутимо глядела на творящуюся в небе кутерьму.
        - Последняя! - объявила девушка-кипер, запихивая в вольер особо толстого пирамидокрыла. - Уф!.. Ну и… уф!.. тяжелый!..
        Троост махнул ей рукой, волоча за ногу обездвиженную сигрдриву. На пернатой морде застыло изумленное выражение - птица словно пыталась понять, как здесь оказалась и что такое с ней делают эти нелепые двуногие.
        - Спасибо! - охнула девушка, включая вольер. - Вы… вы… мм… а-а…
        - Я Маартен Троост, - пришел ей на помощь зверолов. - А вы?..
        - Эльмира Ши. Боже, как же это неудобно, когда не видишь, с кем говоришь… Какая у вас милая девочка! Дочь?..
        - Эльза?.. - посмотрел на девочку Троост. Та вздрогнула и спряталась за его спиной. - Это моя внучка, она… хм… стесняется. Странно. Эльза, помнишь, ты спрашивала про очки? Вот так они выглядели.
        Эльмира улыбнулась и поправила свой визор, действительно очень похожий на старинные очки. Оправа, дужки, даже линзы на вид как стеклянные. Стиль ретро. Сейчас большинство предпочитает «жидкий монитор» или киберимпланты, но есть и такие, кому нравится дух старины.
        Судя по одежде, Эльмира Ши - горячая поклонница ретро. Расклешенные джинсы, трикотажный пуловер, резиновые галоши, туча искусственных веснушек, на руке изящные золотые часы, белоснежные волосы завиты в пирамиду из локонов… вероятно, так выглядели девушки в далеком двадцатом веке.
        Эльза робко смотрела на Эльмиру, не делая даже попытки заговорить или поздороваться. Троост нахмурился. Обычно для его внучки нехарактерна такая застенчивость…
        Но тут его мысли прервал ужасный крик. Он донесся от вольера ермунганда. Троост вспомнил, что именно там сейчас Яо Жэнь - старший кипер сектора. И если на него напал ермунганд, обладатель класса опасности АС…
        Одним рывком Троост посадил Эльзу на плечо и побежал к вольеру. Вслед за ним ринулись и киперы.
        По счастью, ермунганд не напал на Яо Жэня. Всего лишь задел хвостом, и то случайно. Но и этого оказалось достаточно, чтобы сломать старшему киперу обе ноги. Сейчас он лежал, придавленный громадной тушей, и судорожно тыкал в плечо аптечкой. Этот миниатюрный медрепликатор синтезировал уже третью дозу обезболивающего, но Яо Жэнь все равно болезненно кривился.
        И неудивительно. Вольер ермунганда - самый большой в хельском секторе и один из самых больших во всем зоопарке. Ермунганды, эти гигантские дракоиды, практически не стареют. Вместо этого они растут - растут постоянно и неограниченно долго. Чисто теоретически ермунганд способен вырасти… никто даже не знает, до каких размеров.
        Но в реальности они со временем упираются в так называемый «барьер выживания». Достигнув чересчур больших размеров, ермунганд попросту начинает голодать. Ему требуется все больше пищи, все больше добычи - а ловить ее становится все труднее, поскольку слишком крупный зверь виден издалека и одним только звуком шагов распугивает весь потенциальный корм. У ермунганда нет ног, но от этого ему не легче.
        И вот здесь, в Венерианском зоопарке, уже больше ста лет живет ермунганд по кличке Старый Каа. Здесь он не испытывает недостатка в кормежке и потому может расти сколько угодно. И он все растет. Его привезли на Венеру относительно мелким, всего тринадцати метров в длину, но за сотню лет он увеличился почти в десять раз и теперь занимает огромное пространство.
        Этот гигант практически ручной и страшно доволен жизнью, которую тут ведет… но, когда силовые экраны вдруг отключились, он перепугался. Так мог бы почувствовать себя какой-нибудь домосед, что много лет не покидал уютного жилища… а оно вдруг испарилось, оставив его посреди чистого поля! Неудивительно, что ермунганд не реагировал на команды Яо Жэня - хотя обычно они со старшим кипером отлично ладили.
        Хорошо еще, что ермунганды принадлежат к отряду ледовитых дракоидов. Их шкуры далеко не так горячи, как у большинства сородичей. В противном случае Яо Жэнь заработал бы не только переломы, но и обширные ожоги.
        Пока освобождали Яо Жэня из-под многотонной туши, пока собирали его раздробленные в кашу ноги, пока загоняли ермунганда обратно в вольер, прошло добрых полчаса. Подлетел медицинский флаер, Яо Жэня облили антисептиком, упаковали в регенеративную ванну и велели не шевелиться.
        Медики порядком запыхались - по количеству травм хельский сектор сегодня побил все рекорды. Шестнадцать укусов, десять переломов, шесть ожогов, три отравления, тяжелая черепно-мозговая и выклеванный глаз. Всполошенные инопланетные бестии не понимали, что происходит, где они оказались, кто все эти двуногие вокруг. Поведение многих животных стало агрессивным.
        Но вроде бы все наконец-то загнаны в вольеры. Один за другим с докладом являлись киперы. Без инфов, без мгновенной связи - приходили ногами и докладывались лично. Надо сказать, выглядело это ужасно нелепо.
        - В полярном секторе чисто.
        - Большой пруд в порядке.
        - Вольер фенриров в норме.
        - Малые дракоиды переловлены.
        - Ядовитый павильон под охраной.
        - Малый пруд огражден.
        - Ночной сектор очищен.
        - Болотный сектор в порядке.
        - Насекомовидные в вольерах.
        - На острове амфибий порядок.
        - Фафнира и годзилл загнали в клетки.
        - Погибла одна саламандра, остальные рассажены по клеткам.
        - Авиарий работает, птицы переловлены.
        На этом месте Яо Жэнь заметил Трооста и приветливо ему кивнул. Двадцать лет назад он был кипером на «Нимроде» - то было его первое назначение после школы. С Троостом он пролетал пять лет, после чего сдал экзамен на старшего кипера. Работа на корабле-зверолове - это очень хорошая практика, она дает много полезных навыков. Без хотя бы двух-трех лет такого опыта трудно получить заведывание сектором.
        - Ну, кто у нас еще остался? - устало спросил Яо Жэнь.
        - Вроде бы все, - пожал плечами Пиро.
        - Труднее всего было с мимикрантами, - пожаловалась девушка-кипер. - Разбежались по всему сектору, чертовы гаденыши. А там, как нарочно, полно детей…
        - Да уж, к детям мимикрантов подпускать не стоит… Но их переловили?
        - Да, всех поймали. Теперь осталось только…
        И тут у всех резко расширились глаза. На каждом визоре появился субэкран «СВЯЗЬ ВОССТАНОВЛЕНА». И сразу на каждого обрушились вызовы, сообщения и всякое прочее, что было пропущено за эти полтора часа.
        На Трооста тоже. В его допреальности мгновенно появилась Хендрика. Взволнованная, перепуганная.
        - Папа, что у вас там случилось?! - воскликнула она. - Я целый час не могла вас дозваться! Порт-кабины не работают, в новостях говорят что-то о теракте…
        - Просто мелкая техническая неисправность, - успокоил дочь Троост. - Уже все починили.
        - Ну слава богу! А с Эльзой все в порядке?!
        - Да, вот она, рядом стоит.
        - А почему я по-прежнему не могу ее дозваться?! У нее инф сломался?!
        - Эльза, у тебя что-то с инфом? - наклонился к девочке Троост. - Эльза?..
        Эльза встретила дедушку счастливой улыбкой, но ни слова не сказала.
        - Ладно, некогда! - нетерпеливо вмешалась Хендрика. - Папа, у меня из стола пропал один экспериментальный прибор! Спроси, Эльза не брала?!
        - Прибор?.. А как он выглядит?..
        - Похож на… ну, это такая черная штуковина, и из нее торчат провода… это пока что прототип, я его вручную собрала…
        - Похоже, я его видел… - вспомнил Троост. - Он лежал в коробочке с надписью «Эльза»?
        - Да, я ее положила в коробку из-под куклы! - обрадовалась Хендрика. - Это Эльза взяла?! Я так и думала! Папа, скажи ей, чтобы ни в коем случае не включала! Это рабочий прототип, он еще не закончен! Если его включить вне экранированного пространства, он может вызвать локальное гипернарушение, а это к чертям похерит квантовое туннелирование, и тогда инфосеть… ой… ой-ой… похоже, она его уже включила…
        - Так это из-за этой штуки у нас тут все на головах ходят?! - дошло до Трооста.
        - Мне очень стыдно… - прошептала дочь. - Я потребую епитимью…
        Послышались приглушенные всхлипы - видимо, Хендрика совсем испереживалась.
        Правда, то ее лицо, которое видел Троост, оставалось безучастным. Это ведь не прямое видеовключение - откуда ему взяться на открытом пространстве? Перед Хендрикой же не висит дрон с камерой. Просто лицевое моделирование - предельно точно повторяющее черты лица и даже шевелящее губами в такт речи, однако не всегда верно передающее эмоции.
        - Эльза, ты слышала, о чем мы говорили с твоей мамой? - строго спросил Троост. - Где прибор?
        Эльза молча улыбалась.
        - Эльза, отдай немедленно прибор! - слегка повысил голос Троост.
        Эльза молча улыбалась.
        - Эльза?.. Эльза, ты меня слышишь?..
        Приглядевшись к внучке, Троост взял ее за руку и попытался задрать рукав. Тот не задирался. Он словно прилип к коже.
        - О черт… - в ужасе выдохнул зверолов. - Как же я не заметил, слепой дурак…
        Уже не церемонясь, он сунул девочку под мышку, словно куль с мукой. Киперы с удивлением воззрились на это, кто-то открыл было рот…
        - Кто ловил мимикрантов?! - первым рявкнул Троост.
        - Я… и вот он… - пробормотала девушка-кипер. - А… а что?..
        - Где их вольер?!
        Уже через пару минут Троост и несколько киперов были у вольера мимикрантов. Из-за силового экрана на них глядели шесть совершенно одинаковых пятилетних девочек. Шесть Эльз. Пятеро стояли рядком и приветливо улыбались посетителям. Шестая сидела за кустом и настороженно щурилась, сжимая в кулачке острый камень.
        - Простите, простите!.. - жалобно пищала девушка-кипер, пока Эльзу извлекали из вольера. - Мы увидели шесть одинаковых девочек, и мимикрантов у нас тоже шесть - ну мы и решили, что они все тут!..
        - Мы торопились очень… - виновато буркнул ее напарник. - Суета же была какая…
        Троост их не слушал. Он сам оправдывался перед Эльзой. Бедная девочка - целый час просидела в вольере, с животными!
        - Деда, ты совсем дулак?! - возмущенно выкрикнула Эльза, глядя на мимикранта, которого Троост все еще держал под мышкой. - Она же на меня совсем не похожа!
        - Вообще-то очень похожа, - возразил Троост. - Смотри - глаза, нос, уши… все как у тебя.
        - Но она же дула!.. Дула!.. Она же лазговаливать совсем не умеет!
        - Да нам в общем-то особо не о чем было разговаривать… Ты лучше скажи, зачем прибор включила, чудо.
        - Но я же думала, что это мой подалок… Там же мое имя было…
        - Хорошо, что ты уже умеешь читать. Плохо, что думать пока еще не умеешь.
        Эльза обиженно надулась.
        - А что же ты молчала, когда тебя сажали в клетку? - спросил Троост. - Сказала бы киперам… даже не важно что, просто бы заговорила!
        - Я испугалась! - выкрикнула Эльза. - Я испугалась, понятно?! Они вдлуг все повылезали и в меня плевлатились… чего они все в меня плевлатились?! Я испугалась!
        - Ну так на то они и мимикранты, - ответил Троост. - Для них это средство выживания.
        - В меня плевлащаться?!
        - Необязательно в тебя. Просто в детеныша какого-нибудь крупного животного. Чаще всего опасных хищников. Мимикранты так искусно владеют мимикрией, что даже родители не распознают подмены и заботятся о них, как о родных детях.
        - Кстати, у посетителей они очень популярны! - поддакнула девушка-кипер.
        Эльза насупленно посмотрела на мимикранта. Тот по-прежнему растерянно улыбался. Троост посадил его в вольер, к остальным, они сразу же перемешались, и уже нельзя было сказать, кого из них Троост последние полтора часа принимал за свою внучку.
        Еще несколько раз Эльза оглядывалась на вольер и видела все тех же шестерых улыбающихся девочек, у каждой из которых было ее лицо.
        - Пока, - наконец тихо произнесла она.
        История пятая
        ДИКАРИ
        Маартен Троост в очередной раз посмотрел на часы. По-прежнему 22.12.66, 1:15 UT. И лагерь этнографической экспедиции по-прежнему не отвечает. Троост еще час назад известил их о прибытии «Нимрода» и спросил, нет ли возражений против его присутствия.
        В общем-то он мог сесть и без разрешения - на Ла-Форше еще не установлено планетарное лесничество. Однако если на планете уже работает одна экспедиция, просто невежливо не согласовать с ними свои планы. Вдруг ненароком чему-то помешаешь?
        К тому же Троост планировал приземлиться рядом с этнографами. Во-первых, архипелаг, на котором они работают, чрезвычайно интересен с зоологической точки зрения. Поразительное богатство жизнеформ. А во-вторых, Троост тоже надеялся хоть немного понаблюдать за туземцами. Это же так увлекательно.
        Через некоторое время «Нимроду» наконец дали «добро», и корабль-зверолов пошел на посадку. Внизу замелькало только синее и зеленое - планета Ла-Форше отличается мягким ровным климатом, и на ней нет ни гор, ни пустынь, ни полярных льдов. Материков в привычном нам понимании тоже нет - суша будто нашинкована, нарезана в виде длиннющих извивающихся спагетти. Почти все острова имеют вытянутую форму - очень сильно вытянутую.
        Было на Земле когда-то государство Чили - вот примерно такую форму имеют острова Ла-Форше.
        Этнографы встретили звероловов приветливо. Было их шестнадцать человек - восемь ученых, экипаж корабля, а также дипломат и военный атташе. Эти двое присутствуют в составе любой экспедиции, работающей с разумными существами или могущей таковых обнаружить. Не то чтобы их услуги так часто требовались… но правила есть правила.
        Ален Мимун, руководитель экспедиции и капитан корабля «Николай Миклухо-Маклай», очень обрадовался гостям с Земли. Этнографы высадились на Ла-Форше всего три недели назад, но уже успели собрать уйму интересных данных. Им хотелось с кем-нибудь поделиться, но межзвездная связь еще не изобретена, а возвращение домой только через пять месяцев.
        - Знаете, тут ведь самое настоящее головотяпство, - воодушевленно говорил Мимун, размахивая длинными руками. - Ла-Форше открыли пятнадцать лет назад. Но вплоть до этого года никто даже не подозревал, что она населена! Представляете?
        - Первооткрыватели не заметили туземцев? - посочувствовал Троост.
        - Да. Проморгали. Конечно, их несколько извиняет то, что туземцев всего несколько тысяч, и все они сосредоточены вот на этом архипелаге. Видите точки? - включил допреальную карту Мимун. - Это локации их племен. Всего мы обнаружили на планете двадцать четыре племени - от совсем маленького, из двадцати особей, до весьма крупного, из четырех сотен.
        - Да, немного.
        - И все же первой экспедиции следовало обследовать планету тщательнее. Если бы мы знали, что здесь есть разум, приехали бы гораздо раньше.
        - Ну нет худа без добра - если бы их открыли пятнадцать лет назад, вас вряд ли бы назначили руководителем.
        - Да, это верно, - улыбнулся Мимун. - О, кстати, прошу прощения, что мы долго не отвечали на ваш вызов… сигнал долго проходил. Тут довольно необычное магнитное поле, постоянные помехи… Вблизи нормально, а вот дальняя связь то и дело сбоит.
        - Надеюсь, проблем из-за этого не возникает? - нахмурился Троост, вспомнив совсем недавнее приключение в Венерианском зоопарке.
        - Пока не возникало. Жаль, у нас в составе нет метеорологов - им было бы интересно… у вас на борту их нет?
        - Нет, боюсь, у нас только зоологи.
        - А у нас только этнографы, - осклабился Мимун. - Да еще один археолог. Но он пока ничего не нашел.
        - А вы и раскопки начали? - удивился Троост.
        - Да нет… просто немножко порылись в мусорных кучах. Глубже пока не залезали. Кстати, можем вам показать, если хотите. Вы ведь зверолов? Можем устроить вам охоту с племенем. Хотите? Мы тут неплохо наладили контакт.
        - Буду очень рад, - охотно согласился Троост.
        Несколько следующих дней Троост отлаживал стандартный звероловный конвейер. Дроны доставляли добычу, киперы ее принимали и обустраивали. Сначала ловили все подряд - благо Ла-Форше в Венерианском зоопарке совершенно не представлена, - потом стали брать выборочно. Бурный поток первых дней понемногу начал усыхать, дроны улетали все дальше, что-то новое находили все реже. И спустя некоторое время Троост решил, что пора воспользоваться приглашением и посетить туземцев.
        Контакт этнографы установили только с одним племенем. Довольно большим, но живущим наособицу, на самом краю архипелага. Остальные было решено не трогать, чтобы не нарушать культурную чистоту развивающейся цивилизации.
        К сожалению, технологически жители Ла-Форше оказались так же неразвиты, как и почти все известные инопланетяне. Просто еще один первобытный народ. Каменные орудия, наскальная живопись, охота и собирательство.
        И все же это новый вид разумных существ - а каждый из них по-своему уникален.
        Была своя уникальность и у этих. Например, это первые разумные рептилии. Земляне уже встречали разумных птиц, амфибий, моллюсков, насекомых, кишечнополостных, даже растения, но вот рептилий раньше не попадалось. И поскольку «лафоршеанцы» звучало неуклюже, а самоназвание у каждого племени было свое, туземцев окрестили попросту рептилоидами.
        Несмотря на совершенно иную анатомию, выглядели они вполне гуманоидно. Чуть ниже людей, немного другая форма скелета, покрыты мелкой зеленой чешуей, на пальцах когти, зубы мелкие и острые, языки раздвоенные, хвостов нет. Хотя когда-то явно были - если приглядеться, можно заметить небольшие выпуклости в области копчика. Несколько рудиментарных позвонков.
        Троост охотно бы изучил одну из особей поближе, но прикасаться к рептилоидам ему строго запретили. Даже с их согласия. Даже по их собственной просьбе. Пришлось ограничиться визуальным наблюдением.
        Племя Шипящих Агам, с которым установили контакт этнографы, вело себя вполне дружелюбно. К появлению странных белых людей без чешуи, но с волосами они отнеслись удивительно флегматично. Почти ничего не спрашивали, любопытства не проявляли, вещей не выпрашивали и не крали.
        Этнографы наладили с ними натуральный обмен, чтобы получить несколько туземных изделий, но рептилоиды обменивались вяло, без интереса. К тому же они проявили большую практичность, сразу же отказавшись брать бусы, кольца и другие безделушки. Хочешь каменный топор - давай в обмен стальной. Хочешь палку-копалку - давай заступ. На Земле подобные инструменты не используются уже очень давно, но корабельный репликатор синтезировал их без труда.
        Каждый полученный предмет рептилоиды сначала показывали шаману - и лишь с его одобрения начинали пользоваться. Пока что шаман забраковал только зажигалку - табу, мол, огонь надо разводить трением. Но этнографы быстро поняли, что власть шамана в племени даже выше, чем у вождя. Вождь в общем-то исполнял чисто парадные функции - его толком никто не слушал, он не пользовался никаким особым уважением. Зато шаману буквально заглядывали в рот.
        По счастью, против белых пришельцев он ничего не имел. Правда, и говорить с ними отказывался наотрез. Шаман вообще редко выходил из святилища - здоровенного мегалита, сложенного из гранитных глыб. Такие святилища есть в каждом племени - все разной формы, одни каменные, другие деревянные. Судя по размерам, строили их усилиями целых поколений.
        Хижины самих рептилоидов были далеко не столь впечатляющи, состояли из травы и веток. В каждой обитало ровно четыре особи - ни больше ни меньше. Либо только самцы, либо только самки. Также в стойбище был большой общинный дом, в котором племя совместно трапезничало и время от времени устраивало обрядовые игрища.
        Несмотря на практичный склад ума, у рептилоидов было множество странных обычаев и нелепых табу. Этнографы просто захлебывались от восторга, изучая такой богатый материал.
        Например, у каждого члена племени было два имени. Настоящее хранилось в глубокой тайне, и называть его кому бы то ни было - табу. Все знали друг друга под прозвищами, которые давал шаман, причем старался выдумать поуничижительнее. Пыльная Лепешка, Хромой Таракан, Желтая Слякоть…
        В прогулке по стойбищу Трооста постоянно сопровождал кто-то из этнографов. Кажется, они немного опасались оставлять неспециалиста наедине с туземцами. Хотя этнографы и сами еще знали о рептилоидах не очень много. Те ничего особо не скрывали, но и общаться тоже не рвались.
        По крайней мере, с пониманием проблем не было. Язык рептилоидов оказался на редкость простым и логичным, так что создать переводчик удалось в рекордные сроки. Грамматика совсем как во всеземном - набор простых правил без каких-либо исключений. Все существительные оканчиваются на «-о», глаголы - на «-и», прилагательные - на «-с». Ударение всегда на предпоследнем слоге. Овладев словарем, программа почти сразу стала выдавать очень правильные, чистые субтитры. Никакой каши с падежами, как на Иннаа.
        Трооста больше всего интересовала охота. Но он наблюдал и за повседневной жизнью племени. За их брачными обычаями, питанием, размножением…
        Питались рептилоиды примерно тем же, что и люди. Только упор делали на мясо и рыбу - фрукты и ягоды употребляли в очень небольших количествах, а овощи и злаки не ели совсем. Неудивительно, с их-то зубами-иголками. Мясо жарили на кострах или запекали в золе, фрукты и ягоды ели сырыми. Пили воду из протекающей возле стойбища речушки, иногда добавляя в нее сладкий сок одного дерева. Морскую воду тоже пили, причем она явно нравилась им больше пресной.
        Брака как понятия у них не было, постоянных пар рептилоиды не образовывали. Однако романтические отношения место имели - и в немалых количествах. Стоило немного побродить по задам хижин, чтобы наткнуться на уединившуюся парочку, облизывающую друг другу глаза. Судя по всему, этот процесс возбуждал их так же, как людей - поцелуи.
        Но что показалось Троосту очень странным - полное отсутствие детей. Среди рептилоидов были очень молодые, почти подростки, были и глубокие старцы… но ни одного ребенка. Вероятно, их держали где-то в другом месте.
        Добиться ответа от самих туземцев не получалось. Троост спрашивал дважды - у молодого парня и женщины средних лет. Парень пожал плечами и сказал, что у него детей нет. Женщина созналась, что у нее двое детей, но на вопрос, где же они, коротко ответила: «Не здесь». Поскольку при этом на Трооста смотрели, как на полного идиота, от дальнейших расспросов он воздержался.
        В первый же день Троосту повезло стать свидетелем самого настоящего пророчества. Все племя собралось в центре стойбища, возле святилища, и расселось вкруг костров. Вождь что-то невнятно забубнил, но его никто даже не слушал - все смотрели на шамана. Тот приложил одну руку к сердцу, а вторую устремил в небеса и произнес:
        - Мне было открыто, что племя должно выстроить дольмен.
        - Еще дольмен?! - заорал кто-то из племени.
        Остальные рептилоиды тоже гневно зашипели, недовольные такой волей богов. Но шаман оскалился, высунул раздвоенный язык - и все стихло.
        - Да, еще дольмен, - повторил шаман. - Должен он состоять из пяти каменных плит, из которых четыре будут вкопаны в землю, а пятая на них лежать. Должен он быть выстроен в течение двадцати дней. Если дольмен будет выстроен в срок, урожаи ягод станут лучше, а в реке появится больше рыбы. Если же племя не успеет в срок, ягоды исчезнут, рыба исчезнет - племя будет голодать.
        Рептилоиды сердито забормотали, явно не горя желанием ворочать здоровые каменюки. А Троосту невольно вспомнились земные пирамиды, Стоунхендж, истуканы Пасхи… интересно, насколько охотно строили их? Не грозили ли и там жрецы и друиды чем-то подобным?
        Потом шаман опять скрылся в святилище. Троосту очень хотелось войти и посмотреть, что там внутри, но перед дверью стоял стражник с копьем. Он лениво жевал кусок древесной смолы, взгляд у него был пустой и отрешенный, но Трооста он пропускать не собирался.
        - Туда входить нельзя, - пробурчал стражник, опуская копье.
        - Почему? - вежливо спросил Троост. - Что там?
        - Святилище.
        - И кому вы там поклоняетесь? Если это не секрет, конечно.
        - Мы никому не поклоняемся. Мы приносим жертвы.
        - Ясно… А взглянуть можно?
        - Нельзя.
        - Почему?
        - Потому что нельзя.
        Сопровождающий этнограф взял Трооста за плечо и отвел в сторону. Укоризненно глядя на зверолова, он прошептал:
        - Это одно из их табу. Пожалуйста, не раздражайте их.
        - Простите, - извинился Троост. - Просто я бы хотел посмотреть на их богослужение…
        - Мы бы тоже хотели, поверьте, - кивнул этнограф. - Мы ведь почти ничего не знаем об их религии. И говоря «почти», я еще мягко выразился. На самом деле мы вообще ничего о ней не знаем. Они не пускают нас в свои святилища и наотрез отказываются говорить на эту тему. Все религиозные вопросы - табу.
        На следующее утро Троост опять пришел в стойбище. Там уже было два этнографа - сегодня они здесь ночевали. Не в самом стойбище, конечно, а в километре от внешнего кольца хижин.
        Молодые парень и девушка поприветствовали зверолова и извинились, что не смогут его сопровождать. Они были полностью поглощены наблюдением за шлифовальными работами.
        Целых восемь рептилоидов сидели рядком и делали отщепы. Брали куски кремня, скалывали с них кусочки, чтобы сделать их плоскими, даже чуть вогнутыми, а затем аккуратно обтесывали с боков. В итоге получались удобные заготовки, которые рубили на длинные тонкие пластины.
        Но на этом работа лишь начиналась. Пластины - это тоже еще только заготовки. Если заострить кончик слегка - получится наконечник стрелы, сильно - сверло. Если затупить - будет скребок. Отколоть уголок - резец. Остается приладить деревянную рукоять, и орудие готово.
        Ровные пластины получались не у всех. Многие туземцы работали так неумело, словно впервые в жизни взяли в руки камни. Но попадались и настоящие мастера.
        Особенно хорошо получалось у старого скрюченного рептилоида - этот шлифовал отщепы быстрее токарного станка. Рубкой пластин старик брезговал - просто кое-как разламывал кремень, а затем уже скалывал мельчайшие чешуйки, добиваясь удивительно тонких форм. Одних только наконечников стрел у него была дюжина видов - и длинные, и короткие, и листовидные, и треугольные, и ромбиком… Он делал великолепные каменные ножи - прямые, изогнутые, с отверстием для веревки…
        Однако этнографы смотрели на мастера с явным недоумением. Не на его работу, а на его самого. Они некоторое время тихо совещались, а потом девушка спросила:
        - Простите наше любопытство, уважаемый. Не откроете ли нам свое имя?
        - Кривой Коготь, - коротко ответил старик.
        - Очень приятно познакомиться, я Мадлен Данцер, - представилась девушка. - Еще раз простите, если покажусь вам бестактной, но как так получилось, что мы с вами незнакомы? Я уже восемь оборотов солнца наблюдаю за работой ваших шлифовальщиков, но вас здесь вижу впервые… Вы болели?.. Или путешествовали?..
        - Нет. Просто я пришел только вчера.
        - Пришел?.. Откуда?..
        - Как это откуда? - недовольно потелепал языком рептилоид. - Вы что, издеваетесь?
        - Мы приносим извинения за наше нескромное поведение, - испуганно отступила девушка-этнограф.
        - Вы, белые люди, иногда такие глупые… - хмыкнула шлифовальщица, сидящая слева от Кривого Когтя. - А, сырршо, опять сломалось!..
        - Надо колоть легче, - наставительно сказал старый мастер. - Чуть касаться резцом. Давай покажу.
        Этнографы остались наблюдать, а Троост отправился гулять по деревне. Его интересовало буквально все.
        В одном месте рептилоиды выделывали скребками кожу, сооружая нечто вроде спальных мешков. Сначала звериную шкуру растягивали на земле и закрепляли колышками, а затем тщательно вычищали остатки мяса и жира - мездру. После этого шкуру сушили и выминали костяными лопатками.
        Из шкур же они делали сумки, мешки и кожаные котлы для варки мяса. Одежду туземцы почти не носили - холоднокровным она особо не нужна. Только у некоторых можно было заметить странные воротники-стойки, да кое-кто ходил в обуви. И украшения - самодельные браслеты, ожерелья из звериных клыков, приклеенные к чешуе и когтям капельки разноцветной смолы…
        В другом месте ловили рыбу. Речка возле стойбища была очень узкой, но глубокой, с холодной водой и множеством живности. На берегу постоянно сидели хотя бы пять-шесть рептилоидов, а чаще больше. Одни ловили на удочку с костяным крючком, другие работали изящными острогами с кремневыми наконечниками. Две женщины даже забрасывали сеть - очень неплохую сеть с поплавками из древесной коры и каменными грузилами. Сплели ее из туго скрученных растительных волокон.
        Но больше всего Троосту понравилась наскальная живопись. В стойбище было несколько менгиров, дольмен и, конечно, святилище. Рептилоиды постоянно что-то на них рисовали.
        Красок использовалось всего три - черная (древесный уголь), желтая (охра) и красная (обожженная охра). Этим туземцы вполне обходились. Картины у них получались очень примитивные, похожие на рисунки детей, но было в них свое очарование.
        А одна девушка и вовсе обладала недюжинным талантом. Просто мазюкая по скале углем и глиной, она ухитрялась создавать искусные полотна. Особенно ее привлекал анимализм - местные животные получались очень натуралистичными.
        Троост несколько минут смотрел, как она рисует сцену охоты. Черный фон, а по ней красной охрой - схематичные фигурки. В главной героине легко угадывалась сама художница - она кралась с луком через заросли, целясь в… Троост не был уверен, что это за животное. Похоже, его еще не классифицировали.
        - Замечательный рисунок, - не удержался он.
        - Спасибо, - ответила художница, не оборачиваясь.
        - Я так понимаю, вы рисуете зверя, чтобы охота была удачной? - уточнил Троост. - Победишь его на рисунке - победишь и в жизни?
        - Нет, - удивленно ответила девушка. - Какая может быть связь между картинкой и реальной жизнью? Я просто рисую. Для красоты.
        - Да, разумеется, просто я думал… не важно. Я Маартен Троост. А вас как зовут?
        - Сту… Поющая Радуга, - быстро поправилась художница.
        - Очень красивое имя, - похвалил Троост.
        - Знаю. Но вообще-то это не положено. Зря меня так назвали. Теперь мне все завидуют…
        - Ну и пусть завидуют, подумаешь. Не убьют же.
        На этот раз Поющая Радуга обернулась. Обернулась и посмотрела на Трооста, как на круглого дурака. Кажется, он опять ляпнул что-то не то.
        - В нашем племени я лучше всех рисую, - терпеливо объяснила Поющая Радуга. - Я лучше всех леплю горшки. Я лучше всех охочусь. И к тому же у меня самое красивое имя. Ты понимаешь, что это значит, чужак?
        - Не очень, честно говоря, - признался Троост.
        - Это значит, что Вонючая Сороконожка, Мохнатая Задница и Жирный Свинозаяц всем на меня наговаривают, - мрачно объяснила Поющая Радуга. - Их пока что не очень-то слушают, но… от меня многие хотят избавиться.
        Троост недоуменно моргнул. На Земле принято радоваться чужим успехам. Радоваться, если у кого-то много талантов. Ведь чем лучше каждый отдельный человек, тем лучше и все человечество. А чем лучше все человечество, тем лучше каждому отдельному человеку. Разве это не логично?
        Но, конечно, к инопланетянам нельзя подходить с земными мерками.
        Троост хотел задать еще несколько вопросов, но тут на визоре появилось лицо Мимуна. Руководитель экспедиции был ужасно взволнован.
        - Троост, вы ведь еще и ветеринар, верно? - спросил он. - Подойдите сюда, пожалуйста, скорее!
        Зверолов торопливо извинился перед Поющей Радугой и быстрым шагом двинулся к Мимуну. Навигационная стрелка указывала на центр стойбища и чуть левее.
        Действительно, этнографы собрались там. Мимун, Данцер и еще трое. Они взволнованно смотрели на… подойдя поближе, Троост понял, что это роды. Одна из туземок сидела на корточках прямо посреди тропинки и сильно тужилась. На глазах у нее выступили крупные слезы.
        Сбежавшиеся рептилоиды негромко переговаривались, но помочь никто и не пытался. На шум явился шаман, зло ругнулся, выпустил струйку зеленоватой слюны и ушел обратно в святилище. Остальные продолжали спокойно беседовать, поглядывая на роженицу.
        - Троост, вы можете ей помочь? - тихо спросил Мимун.
        - Не думаю, что это будет уместно, - так же тихо ответил Троост. - Я ничего не знаю об их анатомии и физиологии. Конечно, я окажу медпомощь, если потребуется, но пока что, насколько я вижу, все идет нормально.
        - Нормально?.. Троост, она же плачет!
        - Она не плачет. У рептилий нет слезных желез. Разве вы не замечали, как они периодически облизывают свои глаза? Это рефлекторный процесс, он заменяет им моргание.
        - Как это не плачет? А что же у нее течет из глаз?
        - Просто соленая вода. Так называемые «крокодиловы слезы». У многих рептилий и птиц есть солевыделяющие железы, с помощью которых они избавляются от излишков солей. Благодаря этому они, в отличие от нас, могут без вреда для здоровья пить морскую воду.
        - В самом деле? - удивился Мимун. - Не знал. Так вы считаете, что помощь пока не требуется?
        - Неквалифицированного специалиста - точно нет. Возможно… о, гляньте-ка!
        Туземка устало сворачивалась калачиком. К ее животу было прижато круглое блестящее яйцо. Оно напоминало яйцо зеленой черепахи, только намного больше. Похоже, снести его было не так-то просто.
        Рептилоиды смотрели на роженицу как-то странно. Один присел рядом и принялся тихо что-то ей втолковывать, остальные молча переглядывались. Кажется, они не понимали, что теперь со всем этим делать. Троост незаметно достал анализатор и принялся считывать данные.
        Через пару минут вернулся шаман, а с ним еще два рептилоида. Они умело подняли молодую мать и унесли в общинный дом. Остальные какое-то время еще обсуждали произошедшее, а потом разошлись по своим делам.
        - Очень интересно, - задумчиво произнес Мимун. - Весьма любопытный случай, весьма.
        - Да в общем-то ничего особенного, - пожал плечами Троост. - Совершенно типичное откладывание яйца. Ничем принципиальным не отличается от земных рептилий.
        - Я не об этом, - отмахнулся Мимун. - Биологические аспекты меня мало волнуют. Это очень интересно с социологической точки зрения. Вы ведь наблюдали за реакцией аборигенов? Они были охвачены противоречивыми чувствами. Такое ощущение, что произошедшее для них одновременно обычно и необычно. Самому событию никто не удивлялся, все были спокойны, но в то же время… судя по всему, что-то шло не так, как должно.
        - Да, это я заметил, - согласился Троост. - Может, неправильное место?.. Или время?..
        - Все может быть…
        На следующий день Троост хотел навестить роженицу, но нигде не мог ее найти. Он обошел все стойбище, заглянул в каждую хижину, осмотрел общинный дом - ее нигде не было. На охоту или за ягодами она явно пойти не могла. Остается святилище, но туда вход запрещен.
        Своей озадаченностью Троост поделился с Мимуном. Того это тоже обеспокоило, и он пошел прямо к вождю. Вождь племени, Шепчущий Мышелов, не очень-то охотно общался с этнографами, но по крайней мере не избегал их, как шаман. Когда его спросили о вчерашней роженице, он подозрительно зыркнул на Мимуна и сказал, что ее здесь больше нет. Ни ее, ни яйца.
        - Но куда они делись? - заморгал этнограф.
        - Как это куда? Вернулись домой.
        - Домой - это куда?
        - Туда, откуда мы все пришли и куда однажды вернемся.
        - Но куда?!
        - Туда, - указал на небо вождь.
        - А-а…
        - Или туда, - опустил палец вниз вождь. - Я не уверен точно.
        Мимун поник. Очень чувствительный, сентиментальный человек, он всегда огорчался, слыша о чьей-то смерти. Более толстокожий Троост сочувственно похлопал его по плечу.
        - Да, жаль бедняжку, - произнес он. - Молодая еще совсем…
        - Никогда к этому не привыкну, - вздохнул Мимун. - Никаких медикаментов, никаких врачей… И ведь наши предки тоже когда-то так жили!
        - Но вообще-то странно, - задумался Троост. - У меня, конечно, не было возможности провести медосмотр, но на поверхностный взгляд кладка прошла нормально. Даже если яйцо было неоплодотворенным, это не могло сказаться на роженице негативно. Вредоносных вирусов анализатор не обнаружил.
        - Значит, позже занесли, - махнул рукой Мимун. - У дикарей это сплошь и рядом. Сплошная антисанитария, о гигиене понятия не имеют. Когда я работал на Пане… вы не бывали на Пане?
        - Не доводилось… Слушайте, а нельзя ли как-нибудь заполучить останки покойной? А то мало ли - вдруг это эпидемия?
        - Даже не думайте! - испугался Мимун. - Для рептилоидов захоронения - табу! Мы даже не знаем, где их погосты находятся!
        - Ладно… А яйцо? Как насчет яйца? Где вообще они держат яйца… и детенышей?
        - Спросите что полегче… Мы уже месяц пытаемся это выяснить… Лично я полагаю, что у них где-то спрятаны «ясли». Там высиживаются яйца, воспитываются дети… если только они не выходят из яиц уже взрослыми, что я считаю даже более вероятным. Так или иначе, до наступления совершеннолетия в стойбище они не появляются.
        - У других племен тоже так?
        - Да. Детей или яйца мы вообще ни разу не видели. Они очень тщательно скрывают свои «ясли». Или, может, они размножаются только в определенные периоды и все одновременно… Хотя нет, вчера же мы сами видели роды…
        - А спросить не?..
        - Спрашивали. Табу.
        - Очень много у них табу, я погляжу.
        - Как и у большинства первобытных народов.
        - Да, и мне всегда казалось это довольно странным.
        - Да нет, это как раз вполне разумно. Подобно мышлению ребенка, мышление дикарей еще очень неразвито, они понимают только элементарные вещи. И табу помогает им избегать многих проблем.
        - Например?..
        - Например… ну вот предположим, некий вид скота в определенное время года страдает от паразитов. В это время их мясо вредно для здоровья. Рядовой дикарь этого не понимает, он не улавливает связи между поеданием определенного мяса и ухудшением самочувствия. Закономерность замечают только самые умные члены племени - шаманы, колдуны, знахари. Но объяснить это другим они опять-таки не могут - хотя бы потому, что и сами толком не понимают, как это связано. Что делать? Очень просто - объявить табу! Боги запрещают! Это всем понятно и объяснений не требует. Боги же. Например, именно благодаря этой системе почти во всех культурах был табуирован инцест. Больные объявлялись табу, нечистыми - и это служило очень хорошим карантином, не давая распространяться эпидемиям.
        - Полезная система, - заметил Троост.
        - Для дикарей - да, полезная. Но у нее есть и обратная сторона. Например, ею очень легко злоупотребить, воспользоваться для собственной выгоды. Дом шамана - табу! Скот шамана - табу! Жена шамана - табу! Не трогать, боги покарают! Табу - очень удобная и емкая вещь. Именно из табу вышли все нелепые религиозные запреты - когда-то они имели какой-то смысл, служили какой-то разумной цели, но со временем цель исчезала и забывалась, а запрет оставался, превращаясь в священный и уже совершенно бессмысленный закон…
        - И какой же цели может служить сокрытие от нас детей?
        - Соблюдение стерильности?.. Боязнь сглаза?.. Или их детеныши просто больно кусаются?.. Да мало ли возможных вариантов? Они ведь даже не называют нам своих настоящих имен - да и не только нам, но и друг другу. Для многих древних народов Земли это тоже было характерно - люди знали друг друга под кличками, прозвищами, а имена хранили в глубоком секрете. Они полагали, что знание истинного имени дает власть над человеком, позволяет заколдовать его, навести порчу…
        После этого Троост стал присматриваться к физиологии рептилоидов. В случае с неизученным видом анализатор мог выдавать лишь очень приблизительные данные, но вкупе с визуальными наблюдениями их хватало, чтобы составить общую картину. И согласно ей, рептилоиды отличались прекрасным здоровьем.
        Почти все страдали от кишечных паразитов, а кое у кого были мелкие травмы - в основном царапины и содранные чешуйки… но это и все. Даже их зубы находились в превосходном, совсем не характерном для дикарей состоянии.
        Впрочем, если их зубы плевродонтны, как у земных ящериц, то в этом нет ничего удивительного.
        Итак, местность здесь очень здоровая, болеют рептилоиды редко. Отчего же умерла роженица? Неужели и в самом деле занесло инфекцию? Вопрос легко решался вскрытием или хотя бы глубоким сканированием, но это, увы, невозможно.
        Дважды обойдя стойбище, Троост сосчитал членов племени. Оказалось, что всего их двести одна особь, из них сто тринадцать самцов и только восемьдесят восемь самок. Если у рептилоидов распространена смерть родами, это объясняет неравномерное гендерное распределение.
        Но никакой антисанитарии Троост в хижинах не обнаружил. Везде очень чисто, грызунов и насекомых нет, остатки пищи убираются вовремя, а туалет расположен за пределами стойбища. К тому же рептилоиды любили плавать, много времени проводили в реке и даже мыли руки перед едой. Вообще, для дикарей они отличались удивительной чистоплотностью.
        На следующее утро этнографы и Троост были гостями на пиру в общинном доме. Собралось все племя - две сотни человек. На земле были расстелены соломенные циновки, а вокруг них уселись на корточках рептилоиды. Судя по строению их ног, сидеть на корточках они могли часами, ничуть от этого не страдая, а вот у Трооста быстро заныли колени. Он не решался сменить позу, боясь нарушить местные традиции, поэтому незаметно активировал ИГ-пояс и уменьшил свой вес до сорока процентов.
        Главным угощением стал тушеный глотосвин - очень крупное местное животное. Травояден, достигает четырех с половиной метров в холке, обладает массивным телосложением бизона, но при этом длинной жирафьей шеей и пастью с торчащими вперед зубами, которыми стрижет листья и целые ветки. Мясо жестковато, но довольно вкусное.
        Троост уже очень давно не пробовал настоящего мяса. Не синтезированного, не клонированного, а принадлежащего реальному животному. На Земле такое сейчас никто не ест. В колониях еще иногда встречается, но тоже редко. Какой смысл убивать живое существо, если бифштекс или лангет можно вырастить в чане?
        Но при отсутствии высоких технологий без этого, конечно, не обойтись. Даже для человека вегетарианство неестественно, а рептилоиды на одних ягодах и фруктах вообще загнутся.
        И глотосвина они умяли подчистую, до последнего волоконца. В том числе язык, печень, почки, мозги и даже глаза. Почти тонна чистого мяса. По окончании трапезы рептилоиды стали вялыми, сонными, их глаза подернулись белесой пленкой. Похоже, они, как и земные рептилии, могли за один присест съесть сразу очень много, а потом долго поститься.
        Со своего места поднялся шаман. Он обвел племя суровым взглядом и сказал:
        - Вижу, вы поели. Это хорошо. Надеюсь, вам понравилось угощение, потому что для одного из вас оно сегодня было последним. Прошу всех пройти в святилище, чтобы мы могли совершить жертвоприношение.
        Трооста словно пронзило молнией. Он недоверчиво посмотрел на этнографов - те тоже сидели как на иголках. Прятали взгляды.
        Рептилоиды, ничуть не смущаясь землян, вышли наружу и один за другим скрылись в святилище. Тяжелая, вытесанная из цельной доски дверь наглухо закрылась. По обеим ее сторонам встали стражники с копьями. Только после этого Мимун смущенно произнес:
        - Поверьте, Троост, мне и самому это очень неприятно. Да, они практикуют человеческие жертвоприношения. Причем сейчас у них, по-видимому, жертвенный сезон - они проводят такой ритуал каждые три дня.
        - Каждые три дня?!
        - Увы. Мы наблюдаем это уже в шестой раз и каждый раз надеемся, что этот - последний. В конце концов, у них не настолько многочисленное племя, чтобы устраивать гекатомбы!
        - И что там сейчас происходит… внутри?
        - Неизвестно. Но вы слышали, что сказал шаман. Один из них оттуда уже не выйдет.
        - В прошлый раз это был очень милый старичок, - пожаловалась Данцер. - Знаток кореньев и лекарственных трав. Он так интересно про них рассказывал…
        Жертвоприношение длилось около получаса, и все это время Троост следил за показаниями биоискателя. Первые двадцать пять минут на субэкране светилось число «201»… а потом оно резко сменилось на «200». Количество живых рептилоидов в зоне охвата уменьшилось на единицу.
        - Сколько всего их на планете, говорите? - рассеянно спросил Троост.
        - Около пяти тысяч взрослых индивидуумов. Они очень малочисленны.
        - Может, именно поэтому и малочисленны?.. Ведь в остальном их жизнь не назовешь такой уж суровой. Климат на этом архипелаге мягкий, пищи вдоволь, смертельно опасных животных нет, бактериологическая ситуация далека от критической…
        - Насчет последнего можно поспорить, - возразил Мимун. - Вы же не забыли про вчерашнюю роженицу?
        - Я не видел ее тела и не знаю причины смерти, - покачал головой Троост. - Аборигены ничего внятного об этом не сказали. Может, она споткнулась и ударилась головой о камень, откуда мы знаем?
        Следующую ночь и большую часть дня Троост провел на «Нимроде». Он отправил несколько дронов-разведчиков в поиск по окрестностям стойбищ - попробовать найти «инкубатор» или кладбище рептилоидов.
        Рождение и смерть - главные события в жизни каждого существа, и у всех разумных форм жизни они в той или иной степени табуированы, имеют сакральный смысл и обставлены какими-то ритуалами. Но все же обычно их не скрывают так тщательно. Дроны искали почти сутки и ничего не нашли.
        Ладно еще кладбище - возможно, туземцы кремируют или поедают своих покойных, - но инкубатор-то, инкубатор! Даже если рептилоиды выходят из яиц уже взрослыми - сами яйца где-то же должны храниться! Не под водой же… хотя это мысль… Троост велел разведчикам ее проверить.
        Зверолов ожидал результатов проверки, когда его вызвал Мимун. Он сообщил, что обещанная большая охота состоится завтра на рассвете, и если Троост не передумал…
        Он, конечно, не передумал.
        Землянам в этой охоте отвели роль наблюдателей. Используя современные технологии, они могли наготовить всему племени дичи на несколько лет, но это, конечно, исключалось. Этнографы вообще старались свести вмешательство в жизнь туземцев к самому минимуму - ничему их не учить, ничего не рассказывать.
        Они, к счастью, ничего и не спрашивали. Явились откуда-то волосатые белые люди без чешуи - ну и что с того? Лишь бы не мешали.
        Впрочем, для первобытных народов это в порядке вещей. Они ведь еще не знают, чему нужно удивляться, а чему нет. Дикарю достаточно отойти от стойбища на дюжину километров, чтобы встретить много нового и непонятного. Может, вон за той горой целый миллион таких белых людей - откуда им знать? Рептилоиды же там ни разу не были.
        Первую скрипку на охоте играла уже знакомая Троосту Поющая Радуга. У рептилоидов вообще охотились в основном женщины, но эта девушка оказалась среди них самой ловкой, быстрой и меткой. Она лихо орудовала самодельным луком, менее чем за час подстрелив трех крупных летучих ящеров, похожих на толстеньких птеранодонов. Каждый ее успех был встречаем одобрительными криками племени, но в этих криках явно слышалась и зависть.
        А потом началось самое главное. Поющая Радуга напала на след матерого глотосвина. Зверь неспешно шествовал среди зарослей, закусывая листочками с кончиков веток, самыми сладкими и сочными. Уродливая голова на длиннющей шее так и плыла над зеленым морем.
        В вольерах «Нимрода» было уже четыре таких особи, поэтому Троост наблюдал за глотосвином спокойно. А вот Поющая Радуга вся подобралась, стала похожа на чешуйчатую гончую. Ее гибкое изумрудное тело по-змеиному заскользило в высокой траве, все ближе подбираясь к вожделенной добыче. В руках она держала не лук - толстокожего гиганта ее стрелы бы только посмешили, - а легкое копье. Кремневый наконечник был великолепно отшлифован и заточен до бритвенной остроты.
        Остальные члены племени играли роль загонщиков. Они плясали вокруг глотосвина и громко шипели, пытаясь довести его до исступления. Получалось у них это не лучшим образом - Троост даже неодобрительно покачал головой. И вот эти существа живут охотой?
        Глотосвин тоже поначалу не воспринимал зеленых двуногих всерьез. Он брезгливо посматривал на них с высоты своих пяти метров, не делая даже попытки убежать. Но когда к делу подключилась Поющая Радуга, глотосвину пришлось тяжко. Она удивительно ловко скакала у его пышных ягодиц, тыча копьем в наиболее нежные части тела. Огромный зверь заревел от боли, попытался затоптать дерзкую рептилию, но Поющая Радуга каждый раз успевала увернуться.
        И в конце концов глотосвин не выдержал. Он поднялся на дыбы, размахивая передними лапами, и ринулся наутек. Кажущийся грузным и неповоротливым, гигант сразу же развил галоп, сделавший бы честь скаковой лошади. Длинная жирафья шея на бегу извивалась, точно змеиная.
        Но, к великому удивлению Трооста, Поющая Радуга держалась с ним наравне. Эта скромная на вид девушка показывала великолепную скорость. Прямо ящерица-бегун.
        Вряд ли она смогла бы долго так мчаться, но это и не потребовалось. Уже на двенадцатой секунде Поющая Радуга взмахнула руками, и с ее ладоней сорвались остро заточенные костяные бумеранги. Точно намагниченные, они врезались аккурат в ноги животного - и, похоже, перерезали ему сухожилия! Поразительный бросок!
        Глотосвин резко замедлил ход. Охромевший, обезумевший от боли, он зашатался из стороны в сторону. Поющая Радуга совершила грациозный кульбит, взметнула себя на спину глотосвина и пырнула его копьем в шею. Еще раз, еще!.. Все глубже и глубже, разрывая артерии! Относительно тонкая шея великана оросилась темной кровью, из пасти вырвался хриплый вой, и глотосвин начал шаркать, спотыкаться…
        Через несколько секунд его колени подогнулись, и туша рухнула на землю.
        Троост не одобрял таких способов охоты, да и вообще считал звероубийство недостойным делом, но он не мог не восхититься. Без огнестрельного оружия, без ловушек, с одним только копьем и бумерангами, юная дикарка одолела чудовище втрое крупнее себя! Подобное искусство заслуживает всяческого уважения.
        Не теряя времени, рептилоиды принялись кромсать морщинистую шкуру каменными ножами. Поющая Радуга приподняла голову чудовища - в сравнении с телом та была поразительно маленькой. Выглядела охотница почему-то грустной.
        Некоторые охотники подошли к ней с поздравлениями. Однако многие другие смотрели недобро, исподлобья. Одна девушка и вовсе сделала какой-то странный, явно угрожающий жест.
        Обратно в стойбище глотосвина тащили на волокуше. Несколько длинных жердей связали самодельными веревками, подсунули это устройство под тушу и поволокли вдвадцатером. Рептилоидам было тяжело, они то и дело останавливались перевести дыхание.
        Троост хотел предложить свою помощь - благодаря уплотненным мышцам он мог поднять в три-четыре раза больше нормы. Но Мимун сразу это заметил и отчаянно замотал головой. На планете Земля тоже есть свои табу.
        Поэтому Троост просто шагал рядом с Поющей Радугой. Та, будучи героиней дня, волокушу не тянула. Но это ее ничуть не радовало - она шла с опущенными плечами и косилась на соплеменников. Те в ответ косились на нее.
        - Все, теперь меня точно выберут… - тяжко вздохнула девушка.
        - Выберут?.. - не понял Троост. - Куда выберут?..
        - В жертву, куда же еще… Завтра. Я и позавчера на волоске висела, а теперь меня точно выберут. Не любят они меня, стервы. Целый альянс сформировали, чтобы жертвовать самых лучших.
        - А нельзя ли пожаловаться вождю? - опешил Троост. - Это же какой-то комплот!
        - Так вождь в этом комплоте самый главный! - хмыкнула Поющая Радуга. - Он же червяк сушеный, а не вождь - только на том и держится, что выбирает всех, кто может его затмить! Синий Лист лучше всех строил хижины - его выбрали. Пьяная Черепаха лучше всех ловила рыбу - ее выбрали. Костлявый Хребет знал наизусть все травки - его выбрали. А завтра, скорее всего, выберут меня. Вождя еще и Вонючая Сороконожка постоянно подговаривает - все злится, что ее мужик на меня запал. Можно подумать, он мне нужен, урод кривозубый!
        Троост внимательно слушал. Видно было, что Поющей Радуге уже давно требовалось выговориться. Друзей в племени у нее явно не было, вот она и выплеснула негатив гладкокожему бородатому чужаку. Благо он-то уж точно не станет приносить ее в жертву.
        Вернувшись в стойбище, Троост рассказал об этом Мимуну. У того аж вспыхнули глаза - в такое возмущение он пришел, услышав, какую награду получит охотница за свой подвиг. Глотосвина уже начали потрошить, завтра его подадут на большом пиру… а после него Поющую Радугу принесут в жертву!
        - Возвращаемся на корабль, - распорядился Мимун.
        Едва ступив на борт «Николая Миклухо-Маклая», он объявил общее собрание. Вскоре за столом сидели все шестнадцать членов экипажа плюс гость - Маартен Троост.
        Не тратя понапрасну времени, Мимун с ходу потребовал:
        - Я подаю запрос на вмешательство.
        Все разом уставились на дипломата. Именно к нему были обращены слова руководителя экспедиции. Именно он обладает правом принимать такие решения.
        - Вмешательство какого рода? - спокойно спросил дипломат.
        - Завтра туземное население планеты совершит человеческое жертвоприношение. Уже как минимум седьмое. Есть основания считать, что в жертву будет принесена девушка по имени Поющая Радуга. Я прошу разрешения вмешаться.
        - Основания недостаточны, - возразил дипломат. - Поющая Радуга является уроженкой Ла-Форше и гражданкой государственного образования «племя Шипящих Агам». Солнечная Система не имеет права вмешиваться в ее судьбу без по-настоящему веских оснований.
        - Веских оснований?! - вышел из себя Мимун. - Да каких вам еще оснований?! Она же человек!.. ну, не человек, но разумное существо!.. И она очень хорошая девушка! Умная. Способная. Талантливая. В другом месте и другое время она могла бы стать гордостью своего народа. А здесь лучших приносят в жертву! Здесь ее ожидает судьба Ипатии и Жанны д'Арк!
        - И тем не менее это не является основанием для вмешательства, - с каменным лицом произнес дипломат. - Наши далекие предки жгли себе подобных на кострах. Ели их живьем. Травили в газовых камерах. Это неизбежные периоды в развитии общества. Сколь бы ужасным нам это ни казалось, мы не имеем права вмешиваться в обычаи туземцев.
        - Мы не имеем права закрывать на них глаза! - повысил голос Мимун. - Я уже говорил, и я снова повторяю…
        - И что вы предлагаете? - перебил его дипломат. - Прислать сюда роту космической гвардии и установить наши порядки? Силой сделать всех сытыми, здоровыми и счастливыми? Превратить туземцев в питомцев добреньких инопланетян?
        - Ничего подобного я не предлагаю, - стушевался Мимун. - Я просто не могу спокойно смотреть… вы же понимаете…
        - Я все понимаю. Но есть такая вещь, как моральная эволюция. Ее нельзя ускорить, ее нельзя подтолкнуть, ее нельзя принести извне. Они должны сами пройти свой путь.
        - Но разве их путь изменится, если мы спасем одну из них?! - возмутился Мимун. - Всего одну! Что в этом такого?!
        - Возникнет прецедент. Если мы спасем одного, в следующий раз скажут - давайте спасем и другого. Чем эта девушка лучше остальных, которых уже принесли в жертву? Почему она заслуживает спасения, а они нет?
        - Да потому что она нуждается в спасении здесь и сейчас! Разве, увидев тонущего человека, вы станете рассуждать - я не могу вытащить из воды всех, так пусть и этот продолжает тонуть?! - всплеснул руками Мимун. - Мы могли спасти и остальных принесенных в жертву, верно. Возможно, нам следовало это сделать. Но они уже погибли, и этого мы уже никак не изменим. Зато спасти эту конкретную особь мы вполне в силах!
        - Это аргумент, - согласился дипломат. - Хотя я еще не полностью убежден. Вытащив из воды тонущего, вы спасете его окончательно. Но что будет с этой вашей девушкой, когда мы улетим? Нам придется либо оставить ей охрану, либо придумать что-то, в силу чего ее больше не тронут. Это в любом случае будет очень серьезным вмешательством в жизнь племени, а жизнь самой девушки в любом случае станет очень некомфортной.
        - Вот уж в самом деле проблема… - пробормотал Троост.
        - Вы что-то имеете возразить? - приподнял бровь дипломат.
        - Да, если позволите. Я, конечно, не этнограф, а зоолог. Я работаю с животными. В молодости я около двух лет провел на Авалоне, наблюдал за большой стаей синих паукообезьян. Очень умные животные, даже умнее дельфинов. Они ведут кочевой образ жизни, перемещаются по деревьям, за день могут пройти до полусотни километров…
        - К чему вы ведете, Троост?
        - Секундочку. В отличие от тех же дельфинов, паукообезьяны не склонны к взаимовыручке. Если кто-то из стаи повредит конечность, заболеет или просто состарится, он уже не может двигаться с достаточной скоростью и начинает замедлять стаю. Обычно он уходит сам. Если нет - его изгоняют. Если он упорствует - могут даже убить. Но как бы ни обернулось дело, в одиночестве он быстро погибает. И тогда я стал отлавливать таких обреченных особей и отправлять их в зоопарк. Понимаете, что я имею в виду?
        Дипломат пожевал губами. Несмотря на должностные обязанности, он был прежде всего человеком. Разумеется, ему и самому хотелось спасти невинное существо.
        - Хорошо, - прикрыл глаза он. - Беру ответственность на себя. Однако теперь мне хотелось бы услышать, как вы предполагаете действовать. Вмешательство должно быть минимальным, и, разумеется, никакого насилия.
        - До жертвоприношения еще почти целый день, - радостно сказал Мимун. - Мы просто незаметно выведем Поющую Радугу за пределы стойбища, а там во флаер - и пусть ищут.
        - Не пойдет, - покачал головой дипломат. - Я по-прежнему утверждаю, что спасение только одного человека в данном случае будет половинчатым решением.
        - Не хочу показаться занудой, но они не люди, - уточнила Данцер.
        - Слово «человек» означает не только определенное млекопитающее из отряда приматов, но и вообще разумное существо. Безусловно, с биологической точки зрения называть рептилоидов Ла-Форше людьми неправомерно, однако с социальной это вполне допустимо. И если уж мы решились на вмешательство, следует довести дело до конца. Человеческие жертвоприношения должны прекратиться.
        - Но… но как?.. - пожал плечами Мимун. - Вряд ли мы сможем их просто уговорить. Придется применять силу, а это…
        - Зачем силу? - впервые заговорил военный атташе. - Существуют же и психологические атаки.
        - В смысле?
        - Они же принимают нас за богов, верно?
        - Нет, неверно, - не удержался от усмешки Мимун. - Не знаю, кем они нас считают, но уж точно не богами. К богам обычно проявляют… ну… хоть какое-то уважение. А мы для них никто. Пустое место.
        - Ну так давайте продемонстрируем, что они ошибаются. Сделаем какой-нибудь большой бум-бабах, устроим парочку знамений и скажем, что боги хотят лично забрать свою жертву. Ну и чтоб больше никого наверх не посылали. Пусть, не знаю, овец на алтарях режут, или кто там у них…
        - Знамений?.. А каких именно?
        - Да мало ли вариантов? Фейерверки, голограммы, полетаем на огнедышащих стальных птицах… устроим им большое шоу! И я даже не предлагаю ничего взрывать - обойдемся чисто иллюминационными методами.
        - Простите, можно уточнить? - раздался мягкий голос корабельного мозга. - Когда именно состоится этот их ритуал?
        - Если ничего не изменится - в полдень. Раньше они всегда проводили его в полдень.
        - В таком случае я могу предложить идеальный вариант. Не нужно никаких фейерверков и голограмм - нам поможет сама природа.
        - Что вы имеете в виду?
        - Помните трюк, примененный когда-то Колумбом? Двумя минутами после полудня на этой долготе можно будет наблюдать полное солнечное затмение…
        Дипломат еще немного поразмышлял, медленно кивнул и сказал:
        - Даю «добро». Но никакого оружия. Даже стоперов.
        На следующее утро все этнографы, половина экипажа, дипломат, военный атташе и Маартен Троост явились в стойбище. Увидев сразу четырнадцать гостей, рептилоиды явно не обрадовались. Они уже выпотрошили и разделали вчерашнего глотосвина, а теперь собирались его жарить и совершенно не стремились делиться со всеми подряд.
        Но по крайней мере они не прогнали землян. Даже позволили снова присоединиться к пиршеству. Хотя многие и бросали на чужаков взгляды «самим мало, а тут еще эти…».
        Часть землян стояла за то, чтобы начать все прямо сейчас, не дожидаясь жертвоприношения. Конечно, с затмением совпало удачно, но оно особо не нужно. Земные технологии могут устроить и куда более впечатляющее зрелище.
        Включить рептилоидам какой-нибудь современный голофильм в мегамасштабе - и довольно с них. «Гнев Сверхновой», например, или «День последний». Когда в небесах разверзнется черная дыра и оттуда поскачут Четыре Всадника, трудно будет остаться равнодушным.
        Но было все же решено, что это чересчур. Действовать надо как можно мягче и естественнее.
        И вообще, грех не воспользоваться таким удачным случаем. Фильм можно и завтра посмотреть, а затмение на бис не повторят.
        Так этнографы сидели вокруг очагов, на которых жарилось мясо, и напряженно обсуждали план. Чтобы туземцы ничего не заподозрили, делалось это молча, текстовым набором. Инфы создали виртуальный круглый стол, в допреальности появились карты и чертежи. Над Поющей Радугой повисла огромная красная стрелка - чтобы никто не забыл, кого тут нужно выручать.
        Наконец пиршество закончилось. Шаман произнес ритуальную фразу, и рептилоиды двинулись к святилищу. Судя по тому, как они поглядывали на Поющую Радугу, та и впрямь была обречена.
        А земляне тревожно уставились на часы. Слишком рано, еще шесть с половиной минут!
        Все рассчитывали, что затмение начнется до ритуала. Уже было распланировано, как Мимун встанет в дверях святилища подобно ветхозаветному пророку и провозгласит, что само небо против разбазаривания человеческих кадров. Сегодня утром он целый час репетировал свою речь. Долго играл с программой модуляции голоса, выбирая самый внушительный тембр. А они уже… дверь уже закрывается!
        Как и обычно, по обе стороны двери встали вооруженные стражники. Они так важно напыжились, словно охраняли… Троост задумался, ища подходящее сравнение. На Земле сейчас ничего не охраняют. Когда-то существовали, конечно, всякие сторожа, часовые, телохранители… но это же давно, в прошлом.
        План разваливался на глазах. Сунувшегося к двери Мимуна встретили скрещенные копья. Рослые рептилоиды угрожающе зателепали языками, явно не намеренные впускать кого бы то ни было. Мимун растерянно потоптался, но все же собрался с духом и возгласил как можно величественнее:
        - Впустите нас в сию обитель, ибо мы принесли весть с небес!
        Рептилоиды переглянулись. Впервые Троост увидел этих чешуйчатых созданий изумленными. Один из них издал сдавленное шипение, а второй переспросил:
        - Э-э… чего?..
        - Мы здесь, чтобы сообщить, что богам вашим неугодны человеческие жертвоприношения, - уже менее уверенно произнес Мимун. - И я… я…
        - Это что, изменения в ритуале? - спросил рептилоид. - Вы теперь тоже участвуете? А почему нас не предупредили?
        - Мы никого не впускаем, - перебил его второй. - Ритуал закончится - тогда и спросим. А если впустим… что, хочешь следующим быть?
        - Не-не, не хочу, - испугался первый. - Идите отсюда, белые люди, не мешайте.
        Краем глаза Мимун заметил, что на яркий диск солнца начало наползать что-то черное. Он сразу оживился, вытянул руку и прокричал:
        - Узрите же, несчастные! Пропустите меня немедля, или я своим волшебством погашу солнце!
        Рептилоиды без особого интереса уставились на небо. Они издали какое-то сдавленное хрюканье, и один из них сказал:
        - Глупый белый человек. Это же просто солнечное затмение. Кого ты надеялся обмануть?
        Вот это был удар так удар. Мимун ошалело заморгал, глядя на дикарей, разбирающихся в астрономии.
        Но он тут же вспомнил, что в святилище уже начался кровавый ритуал, что с минуты на минуту невинная девушка может погибнуть и времени на уговоры больше нет. Поэтому он молча размахнулся и совсем некультурно заехал стражнику кулаком в лицо.
        Тот зло зашипел, но отнюдь не упал. Мимун был высоким, но очень худым, а в стражи святилища явно брали первых силачей племени. И этот силач ударил в ответ - да не кулаком, а копьем! Мимун дернулся, ушел в сторону, но отточенный кусок кремня все же царапнул ему бок.
        Миг спустя к нему устремилось второе копье - но замерло на полпути. Подоспевший Троост схватился за древко и легким усилием сломал его пополам. Рептилоид возмущенно фыркнул, произнес что-то непереводимое и бросился на землянина с обломками копья.
        Грузный, обманчиво неповоротливый Троост с легкостью ушел от удара, присел и тут же резко распрямился. Тяжеленный кулак въехал в подбородок рептилоида, снося того с ног.
        Ему, бывалому зверолову, доводилось голыми руками драться с волчьей мышью, гривастым медведем и гадателем. Рядом с этими чудовищами местные дикари - просто хлюпики.
        Тем временем Мимун уже заканчивал со своим. Человек и рептилоид вальсировали друг против друга, обмениваясь быстрыми, отточенными приемами. Мимун резко и часто взмахивал руками, демонстрируя очень приличный стиль Богомола Цветка Сливы. Рептилоид тоже работал красиво, но явно проигрывал, хотя у него и было преимущество в виде копья.
        Кто-то из этнографов потянулся к стоперу, но дипломат бросил на него предостерегающий взгляд. Никакого оружия! Только честный спарринг! Никто не посмеет упрекнуть землян в неспортивном поведении!
        Тем временем на глазах темнело. Тени побледнели, трава под ногами и все предметы вокруг стали какими-то серыми. Солнце превратилось в узкий серп, а потом и вовсе исчезло, оставив лишь сияние своей короны, похожее на ангельский нимб. Корона была совершенно белая и удивительно красиво переливалась посреди черного неба.
        Но ни у кого не было времени этим любоваться. Рептилоиды-стражники лежали поверженными, Мимун обрабатывал рану жидкопластырным гелем из аптечки, а дипломат пытался открыть дверь. Та была заперта изнутри.
        - Ломайте! - коротко приказал дипломат.
        Военный атташе, гигант, перекачанный биомодификантами, с размаху саданул плечом, и тяжеленная дверь затрещала, точно лист фанеры. Этнографы повалили в святилище, на бегу выхватывая стоперы. Все помнили приказ о неприменении оружия, но внутри-то рептилоидов не два, не десять, а без малого двести особей!
        Военный атташе ворвался первым. И все остальные сразу же застряли - потому что два центнера живого веса закупорили проход. Военный атташе почему-то замер как вкопанный.
        - В чем дело? - недовольно спросил Мимун, безуспешно пытаясь отпихнуть великана.
        Но тут он наконец отодвинулся, и остальные увидели, в чем дело.
        Увидели - и тоже замерли.
        В святилище не было ничего, что ожидаешь увидеть в таком месте. Никакого алтаря, жертвенника, горящих факелов… Ничего. Только сидящие на корточках многочисленные рептилоиды.
        А вокруг них многочисленные… голографические экраны. На них быстро-быстро сменялись непонятные символы. А в центре возвышалась тонкая металлическая рамка, в которой светилось нечто вроде вертикальной водной поверхности. Там, за этой поверхностью, смутно виднелся другой зал, и в нем тоже были рептилоиды - но облаченные в переливающиеся одежды, с непонятными приборами в руках…
        - Стоп! - раздался крик. - Пауза! Вы что тут делаете?!
        Шаман гневно уставился на землян. Но остальные рептилоиды отнеслись к их появлению равнодушно - они были полностью поглощены экранами. Символы на тех мелькали все быстрее, все быстрее… и вот они сложились в какую-то комбинацию. Земляне, конечно, не поняли ее смысла, а вот рептилоиды отозвались смешанным гулом. Одни явно были в восторге, другие, напротив, сердились.
        - Ну вот, я так и думала, - с досадой произнесла Поющая Радуга. - Конечно, меня. Как же иначе?
        Даже не глядя на землян, она поднялась на возвышение и сказала:
        - Ну что… спасибо вам всем… наверное. Это был интересный опыт. Жаль, что меня приносят в жертву так рано - я бы охотно пожила с племенем еще… но ладно уж. Обиды я ни на кого не держу. Буду теперь смотреть на вашу жизнь дома, на Осоре. Если будете рядом, заходите в гости…
        - Хватит бубнить! - перебил шаман. - Зрителям это неинтересно!
        - Все, все, уже заканчиваю! - прошипела Поющая Радуга. - Удачи всем… и счастливой охоты!
        Чешуйчатая девушка махнула рукой и скрылась в… по всей видимости, порт-кабине экранного типа. На Земле такие тоже существуют, но не пользуются большой популярностью из-за сложности перенастройки.
        - Слушайте, вот что вам тут понадобилось? - подошел к землянам шаман. - Зачем вломились? Я не возражал, пока вы просто бродили по поселку - это придавало нашему племени какую-то оригинальность. Пришельцы с другой планеты даже немного повысили нам рейтинг. Но голосованию-то зачем мешать?
        - Подождите… - слабым голосом произнес Мимун. - Подождите… Это что… что… реалити-шоу?!
        - Конечно, - недоуменно ответил шаман… нет, не шаман! Ведущий! - А вы что, не знали?
        - Реалити-шоу… Все это время это было просто реалити-шоу…
        - А вы что, думали, что это все взаправду?! - поразился ведущий. - Да вы что, совсем дикари?!
        История шестая
        БОЛЬШОЙ ЭДЕМСКИЙ ШЛЕМ
        Маартен Троост немного передвинулся влево и чуть наклонил голову, придирчиво оценивая позицию. Неплохо. Карнаф должен появиться с того края - если он не слишком отклонится от курса, то как раз идеально войдет в кадр.
        Сейчас 03.04.67, 15:46 UT. Но это там, на далекой Земле. Здесь, на этой бескрайней равнине, солнце еще только-только выползло из-за горизонта. Очень яркое, очень желтое солнце, похожее на шкварчащую яичницу-глазунью. В северном полушарии Нового Эдема заканчивается лето - жаркое сухое лето, за которым последует сезон дождей, что наполнят реки и озера, вдохнут жизнь в прекрасную планету.
        Новый Эдем - старейшая и крупнейшая из звездных колоний. Новый Эдем стал первой живой планетой, что открыли земляне, и по сей день остается одним из наиболее комфортных миров для человека.
        Даже более комфортным, чем старушка Земля. При необходимости Новый Эдем может обеспечить пищей и жизненным пространством все население Солнечной Системы, и еще останется куча свободного места. Он размером примерно с Землю, но на нем гораздо больше суши и более мягкий климат. Моря занимают всего двенадцать процентов территории и больше похожи на гигантские реки, изрезающие планету водными артериями. К тому же они пресноводные и поразительно теплые.
        Пока что на Новом Эдеме живет всего пятнадцать миллионов человек. Городов как таковых здесь всего три - Элизиум, Вальгалла и Урбем-Анджели. Три четверти населения живет в просторных особняках, не видя вокруг себя ни единого соседа.
        Много туристов - на Новый Эдем летят за приключениями, за отдыхом на дикой природе. В основном это опытные путешественники - те, кто вдоль и поперек избороздил Землю, Венеру и Марс и жаждет чего-то новенького, еще не виданного. Новый Эдем - первая ступень к звездам, первая планета на пути к дальним рубежам, к безбрежному океану непознанного.
        Именно для этого сюда прибыл и Маартен Троост - чтобы отдохнуть. У него отпуск, и он проводит его здесь, на Новом Эдеме. Сопровождает своего лучшего друга, Максимилиана Хаусера. Тот большой любитель спортивной охоты и в данный момент заканчивает собирать Большой Эдемский Шлем.
        Самому же Троосту здесь ловить особо нечего. Среди экзопланет Новый Эдем представлен в Венерианском зоопарке наиболее полно. Свыше трех тысяч видов - почти все сколько-нибудь любопытное. Но Троост даже в отпуске хотел заниматься любимым делом, потому и решил совместить приятное с полезным, посвятив часть своих полутора свободных месяцев одной загадке.
        Есть на Новом Эдеме такое редкое животное - барвазан. Не особенно и интересное, похожее на помесь слизняка и слепыша. Нормально живет в зоопарке, нормально питается. Только вот размножаться упорно не желает. Никак. Все перепробовали - спариваться-то они спариваются, да только все вхолостую. Барвазаны откладывают яйца - очень крошечные, чуть больше рыбьих икринок, - но из них ничего никогда не вылупляется. Они изначально пустые, болтуны.
        И вот Троост задумал найти и заснять процесс спаривания барвазана в естественных условиях. Благо водится он там же, где и последняя добыча Хаусера - акавиш.
        Но сначала нужно закончить с карнафом. Вдалеке уже показалось облако пыли, то разъяренный зверь мчится за «красной тряпкой» - дроном-загонщиком. Эта крохотная машинка пылает алым светом и издает такой раздражающий писк, что обычно мирный карнаф теряет голову от бешенства. В эти минуты на дороге у него не стой - врежется своими тремя тоннами и растопчет в кашу!
        Вообще-то карнаф - очень красивое животное. Он похож на шестиногого рыцаря - весь закован в серо-стальную броню, изящен очертаниями и увенчан длинным рогом, похожим на бивень нарвала. Когда карнаф опускает голову, этот рог устремляется вперед, точно пика, и с разгону способен пронзить древесный ствол. Брачный их сезон всегда знаменуется бессчетными турнирами - броненосные гиганты мчатся по равнинам, стремясь поразить друг друга в самое темя.
        Они бы гибли во множестве, не обладай их головные пластины прочностью стальной каски. Наружный скелет карнафа настолько хорош, что даже крупнейшие хищники редко могут с ним справиться. Настоящий царь эдемских пампасов.
        И сейчас этот царь с яростным ревом мчится на крохотную двуногую фигурку. Дрон-загонщик уже не требовался - карнаф заметил более крупную мишень и возжаждал выпустить ей кишки. Ему до смерти хотелось излить на кого-нибудь гнев, что гремит в голове бурным водопадом.
        Но человек впереди стоял как вкопанный. Бригадный генерал Хаусер медленно поднимал руку, в которой посверкивало оружие. За его спиной вставало солнце - оно светило карнафу в глаза, мешая точно нацелиться. Зверь бежал почти наугад, держа рог параллельно земле. Ступни, «обутые» в роговые лепешки, оставляли глубокие, почти идеально круглые следы.
        Вот до цели осталось всего сто метров. Пятьдесят. Двадцать. Десять…
        …и Хаусер выстрелил!
        Глаза карнафа мгновенно потухли. Какой-то миг он еще по инерции перебирал ногами, а потом они подогнулись, и великолепный зверь рухнул. Так могла бы рухнуть скала - грохот, туча пыли…
        Когда она рассеялась, оказалось, что между охотником и кончиком длиннющего рога нет и полуметра.
        Хаусер подбоченился и театральным жестом переключил свой инф на громкую связь. В тишине эдемского утра отчетливо прозвучал мелодичный голос:
        - Поздравляем, вы получили достижение «Победа над карнафом».
        Кружащий над Хаусером дрон-загонщик защелкал, делая фотографии гордого охотника. Тот принял красивую позу, поставил ногу на тушу могучего зверя и ослепительно улыбнулся.
        Зрелище было впечатляющим. Хаусер весил примерно столько же, что и Троост, но если у Трооста львиная доля массы находилась в животе, то Хаусер отличался мускулатурой мультяшного супергероя. Был он совершенно лыс и безбород, зато щеголял пшеничного цвета усищами, закрученными на концах.
        - Ну что, как я? - озабоченно спросил Хаусер, перемахивая через борт флаера. - Не слишком, а?.. Может, поскромней как-нибудь?
        - Ничего-ничего, так хорошо, - успокоил его Троост, поднимая флаер в воздух. - Ну что, теперь до последнего?
        - До последнего, - кивнул Хаусер, разваливаясь на сиденье. - Правь прямо в Геенну.
        Флаер устремился в небо. Троост и Хаусер перегнулись через борт, глядя, как карнаф медленно встает на ноги. Он некоторое время тряс рогатой башкой, пытаясь сообразить, что произошло, кто это его так оглоушил, потом чихнул, рыгнул, громко пустил ветры и побрел по своим делам.
        - Красавец, а?! - осклабился Хаусер. - Скажи, какой красавец! Чуть кишки мне не выпустил! Ух острый же рог у него, ух и острый же!
        Генерал знал, о чем говорил. Его предыдущая попытка закончилась именно этим - он промешкал сотую долю секунды, и карнаф выпустил ему кишки. Хаусер заработал клиническую смерть и, что еще хуже, целую кучу штрафных очков, заметно подпортив свою таблицу результатов.
        Однако пролежав двое суток в регенеративной ванне, генерал полностью оправился и вновь ринулся на охоту. Причем он желал непременно выследить того самого карнафа, который его убил! Словно пепел капитана Ахава стучал в его сердце!
        И вот сегодня Хаусер таки взял реванш. Троост ему почти и не помогал - так, пару раз давал советы профессионального зверолова.
        А Хаусер в них почти и не нуждался - он и сам опытный охотник. Полностью собрал уже три Больших Шлема (Земной, Венерианский и Авалонский), а теперь заканчивает четвертый.
        Сам Троост собрал все восемь Больших Шлемов еще в юности. Точнее, семь - Большой Протейский Шлем был сформирован всего пятнадцать лет назад, а к тому времени Троост уже охладел к спортивной охоте.
        Аж раздуваясь от гордости, Хаусер включил свою стену трофеев. В воздухе появилась орехового цвета поверхность с одиннадцатью отрубленными головами. Допреальными, конечно. Но под каждой - сертификат, подтверждающий, что владелец сей стены действительно одолел данное животное по всем правилам Лиги Спортивной Охоты.
        Большой Эдемский Шлем. Двенадцать опаснейших животных планеты Новый Эдем. Точнее, пока что одиннадцать - пиль, аре, тигрис, дов, тео, намер, танин, зеэв, ханак, керах и карнаф. Клыкастые и рогатые, копытные и когтистые, летучие и водоплавающие.
        Теперь остался только один зверь. Самый жуткий обитатель Нового Эдема - акавиш.
        Тем временем за бортом стало совсем черно, заработал компенсатор давления. Флаер поднялся в стратосферу и начал набирать скорость. Карнаф водится в Елисейских пампасах - обширной степи в северном полушарии. Акавиш же обитает в Геенне - огромных карстовых пещерах на противоположном конце планеты.
        По сравнению с Геенной Мамонтова пещера - просто мышиная норка. Тысячи и тысячи километров хитросплетенных лабиринтов и подземных рек. Там, в бесконечных темных туннелях, бродят самые удивительные создания. В том числе те двое, которые интересуют Хаусера и Трооста - акавиш и барвазан.
        - А что за интерес охотиться на этого… как ты там сказал?.. Барвазана?.. - прочавкал Хаусер, обгладывая фазанью ножку. - Он же неопасный. Или опасный?..
        - Совершенно безвредный, - подтвердил Троост. - Укус - как щипок. Разве что споткнешься о него, да лицом об камень.
        - Ну и чего тогда?..
        - Так я на него охотиться и не собираюсь. Я за ним наблюдать буду. Хочу заснять спаривание в естественных условиях.
        - Фу, - коротко выразил свое мнение Хаусер. - Единственное спаривание в естественных условиях, за которым я согласен наблюдать, - это между двумя молодыми самками подвида хомо сапиенс.
        - А если один из них самец?
        - Тогда только участвовать самому. Наблюдать уже не-а. Как эти твои барвазаны-то выглядят хоть?.. А, вот, уже вижу…
        Прокрутив на своем визоре найденные в сети фотографии, Хаусер брезгливо поморщился. Выглядит барвазан неказисто, что и говорить.
        - Фу, - вторично произнес генерал. - Унылая какая-то животинка. Ни клыков, ни когтей… совсем не противник. Неинтересно.
        - Кому что, - дипломатично заметил Троост. - Если вдуматься, даже самые опасные животные представляют для нас угрозу лишь при соблюдении правил спортивной охоты. А если использовать флаеры, дронов и боевое оружие… тут мало кто сможет оказать серьезное сопротивление. На Суртуре вот найдется пара-тройка видов… да на Пирре еще… на Гералии… ну и на Нибиру, я слышал, водится кое-что…
        У Хаусера заблестели глаза. Он бы с большим удовольствием поохотился на животное, способное оказать сопротивление боевому флаеру. На Земле, увы, таких нет и никогда не было.
        Бригадный генерал Максимилиан Хаусер - прирожденный солдат. Он начинал службу еще в Европейской армии. Однако в 2404 году Европейская армия, как и одиннадцать остальных, прекратила свое существование, но лейтенант Хаусер остался на службе. Правда, теперь уже не в Европейской армии, а в Оборонных Силах Единой Солнечной Системы.
        Вот уже почти сто лет в Солнечной системе не было ни одной войны. Границы по-прежнему патрулируются боевыми крейсерами, а Оборонные Силы ежедневно подвергаются муштре, но потенциальных противников на горизонте пока что не видно. И генералы откровенно скучают.
        В двадцать пятом веке задействовать военный флот всерьез приходилось всего трижды. Боевой спутник Кханги, комета Мартелла и восстание адмирала Юсуфа. Первые два инцидента можно отнести к стихийным бедствиям, а Юсуф… до сих пор неизвестно, что заставило этого ренегата расстрелять базу и две орбитальные станции на Тритоне, но большинство считает, что он просто сошел с ума. Иногда это случается даже с адмиралами.
        Однако именно такие случаи не позволяют отказаться от армии и флота. Нет никакой гарантии, что однажды из космических глубин не явится кто-нибудь враждебный.
        - А что, Троост, не нашли еще этих рептилоидов с Ла-Форше? - с деланым равнодушием поинтересовался Хаусер. - Это ведь ты их открыл, э?..
        - Я там просто присутствовал, - покачал головой Троост.
        - Слышал, у вас там конфликт произошел. Они нам войну не объявят, э?.. - спросил Хаусер, тщетно пытаясь скрыть надежду.
        - Да какой конфликт - так, подрались немного…
        Рептилоиды Ла-Форше стали настоящей сенсацией. Поначалу принятые за еще один первобытный народ, они оказались не менее, а, скорее всего, даже более развитыми существами, чем земляне. Об их техническом превосходстве говорит хотя бы то, что они овладели межзвездной телепортацией.
        Увы, пообщаться с ними теснее, вступить в дипломатические отношения, обменяться знаниями так и не получилось. Вскоре после «разоблачения» они просто… исчезли с Ла-Форше. Исчезли бесследно - как люди, так и машины. Видимо, вернулись на свою родную планету.
        Только вот где она - их родная планета?
        Исследователи сейчас переворачивают Ла-Форше вверх дном, пытаясь отыскать какие-нибудь намеки, но пока тщетно. Возможно, рептилоиды посчитали землян слишком глупыми. Или слишком драчливыми. В любом случае, вступать в контакт они явно не стремятся.
        Полет до Геенны занял три с половиной часа. Троост и Хаусер успели поужинать, сыграть в танкодром, дважды пересмотреть видео охоты на карнафа, изучить трехмерный план исследованной части лабиринтов Геенны и прослушать сводку последних новостей Нового Эдема. Комфортный прогулочный флаер-яхта летел абсолютно бесшумно, над силовым колпаком мерцало звездное небо, в салоне звучала одна из классических симфоний Уильямса…
        - А что жену на охоту не взял? - спросил Троост.
        - Да ну ее. Говорит - скучно.
        - А дети?
        - Тоже.
        В отличие от Трооста, Хаусер прилетел на Новый Эдем всем семейным кланом - с женой, сыном, женой сына, старшей дочерью, первым и третьим мужьями старшей дочери (второй полететь не смог), младшей дочерью, двумя внуками и двоюродным племянником. Но спортивной охотой в этой ораве увлекался только глава семейства - остальные предпочитали загорать на эдемских пляжах, прогуливаться по тенистым кущам и, конечно, нежиться в онсэне Гихон - знаменитых геотермальных источниках.
        Именно ради них многие туристы и прилетают на Новый Эдем. Все остальное вполне можно найти и на Земле, а вот такого грандиозного природного комплекса бассейнов и водопадов на родной планете нет. Воды Гихона насыщены минералами, пенятся и бурлят, как в гигантском джакузи, и даже вкус имеют ощутимо сладкий.
        Но сам Хаусер в Гихоне пробыл всего два дня. Повалялся на горячих камнях, спустился в бочке по Иерихонскому водопаду, поплавал в подземных реках, прошёлся по дну Лазурного озера, поел природного супчика из Великого Термального Котла и двинул на охоту - добивать Большой Эдемский Шлем.
        Троост, который к тому времени уже облазил весь Гихон и не нашел никакой любопытной фауны, если не считать нескольких видов рачков-хемотрофов, охотно присоединился к приятелю. Что поделаешь, среди всех возможных видов отдыха Маартену Троосту интересны лишь те, что связаны с живой природой.
        Геенна расположена не так уж далеко от Гихона. Всего четыреста километров к юго-востоку. Там находятся крупнейшие на Новом Эдеме горы - Эмпириды. Под их основным хребтом раскинулся колоссальный пласт известняка, в котором за миллионы лет и образовался гигантский карстовый лабиринт.
        Более двух тысяч проходов, свыше пятисот подземных залов и около трехсот глубочайших шахт, ведущих в самые недра планеты. Геенну исследуют уже почти полтора столетия, но на карту до сих пор нанесено всего тридцать процентов ее общей территории. А некоторые спелеологи полагают, что и того меньше - есть теория, согласно которой под известной Геенной находится еще и второй слой, даже более обширный, чем первый.
        Флаер приземлился возле одного из второстепенных спусков. Обычные туристы здесь бывают редко - малоизученные территории, свободного допуска нет. Безопасность не гарантирована, необходим сертификат спелеолога-спортсмена.
        Хаусер облачился в защитный комбинезон с респираторной маской. Троост остался в своем всегдашнем - там имелись все необходимые средства защиты. Стоя на пороге, они оба несколько секунд моргали, пока глаза переключались на ночное зрение. Вдаль по туннелям унеслись дроны-разведчики.
        - Ну что, будем на связи, - махнул рукой Хаусер, уходя налево. Троост двинулся направо.
        Охота на каждого зверя каждого Большого Шлема ведется по строго определенным правилам. Просто добыть животное несложно - нашел через спутник, подлетел сверху, застопил, сфотографировался. Если есть желание - взял соскоб, чтобы затем клонировать кусок мяса и отведать добычу на вкус. Все.
        Но так может каждый дурак. Это совсем неинтересно. И неспортивно. Поэтому Охотничий Клуб давным-давно выработал строгие правила для каждого вида добычи. Только соблюдая их от и до, можно заработать достижение в Лиге Спортивной Охоты.
        Карнафа, например, нужно непременно выманивать на открытое место, злить до кровавых глаз, дожидаться, пока он разгонится, и только в самый последний миг стопить. Чистейшая победа - если карнаф упал менее чем в метре от твоих ног.
        А акавиша нужно тропить. Разыскать в бескрайних просторах Геенны его следы, а потом долго идти по ним, пока наконец не найдешь самого хозяина. После этого либо схватка, либо короткое преследование - и выстрел! Бить надо непременно в головогрудь - брюхо акавиша огромно и не содержит жизненно важных органов, а лап у него целых десять и паралич одной или двух опять-таки некритичен.
        Разумеется, боевое оружие применять нельзя. Убить или хотя бы травмировать добычу - настоящий позор для охотника-спортсмена.
        Первое время Троост и Хаусер постоянно перекликались. Потом Хаусер заметил в ультрафиолетовом свете смазанные липкие отпечатки и с головой ушел в выслеживание добычи. Он по-прежнему присутствовал в угловом субэкране на визоре Трооста, но в разговор больше не вступал.
        Троосту и самому стало не до этого. Он опустил на лицо респиратор, чтобы защитить кожу и дыхательные пути. Здесь, рядом с поверхностью, воздух еще пригоден для дыхания, но чем глубже, тем больше в нем становилось сероводорода. Подземные реки Геенны молочно-белы из-за серной кислоты.
        Именно благодаря кислоте и сероводороду эти пещеры и кишат жизнью. Стены покрыты склизкими колышущимися коврами, на которых пасутся стада насекомых. Эти ковры - сложные колонии бактерий. Настолько сложные, что некоторые таксономисты даже предлагают считать их многоклеточными… не животными, конечно, не растениями и не грибами, а совершенно другим царством.
        Эти бактериальные колонии питаются сероводородом и сами, в свою очередь, дают пропитание множеству существ. Они - основа пищевой цепочки Геенны. Их едят насекомые, насекомых - насекомоядные, а тех - хищники вроде акавиша.
        Ночное зрение Троосту почти не требовалось - на потолке светятся сотни тысяч голубых огоньков. Это хищные черви-удильщики - толааты. На их свет летят обманутые насекомые и попадаются в ужасные ловушки из шелка и слизи.
        Кроме толаатов в течение следующего часа Троост имел возможность наблюдать хафарперэта, хадафа, арцава и стаю аталефов. В переводе на всеземной эти слова звучат совершенно банально - «крот», «землеройка», «медведка», «летучая мышь». По давней традиции названия животным и растениям Нового Эдема даются на одном из старых земных языков - иврите.
        Названия стали для таксономистов настоящей головной болью. Уже сейчас известно более двухсот живых планет, и на каждой тысячи крупных видов - а уж всякую мелкоту и считать некогда. Попробуй придумай для всех них названия - причем оригинальные, благозвучные и не повторяющиеся. Поймешь тогда, какую громадную работу проделал библейский Адам.
        Биологическая номенклатура давно отказалась от латинских наименований, перейдя на цифро-буквенную кодировку. Официальное обозначение жизнеформы состоит из тридцати четырех символов и включает звездно-планетарный код, инициалы первооткрывателя, год открытия и таксономическую классификацию (на месте неустановленных рангов временно ставятся нули). Это удобно для систематики и легко расшифровывается, но непригодно в повседневном обращении. Общеупотребительные наименования тоже необходимы.
        Хорошо, когда на планете есть аборигены - можно использовать местные названия. Иногда и здесь случаются казусы - одно из крупных одомашненных животных Пана, например, зарегистрировано под названием «чъы-ха-до», что в переводе с туземного языка означает «это мое, не трогай». Но это уже не так важно.
        Чтобы как-то облегчить процесс, за помощью обратились к старым языкам. Взять тот же Новый Эдем. Аталеф совершенно не родственен земным рукокрылым, но у него тоже есть перепончатые крылья - вот и назовем его «летучей мышью». Только на иврите. Хафарперэт обладает огромными когтями, роет землю и питается насекомыми? Будет «кротом». И не важно, что он вчетверо крупнее земного крота, а вместо шерсти покрыт скользким «целлофаном».
        Подобную же картину можно увидеть на многих других планетах. Редко за какими закреплен «собственный язык» - чаще исследователи все же проявляют фантазию, ищут аналоги в мифах, сказках, литературе и кино, добавляют прилагательные или даже выдумывают новые слова. Но если ничего на ум не приходит - помогут старые языки. Та же латынь, тот же греческий.
        С погружением в недра шагать приходилось все осторожнее. Становилось темнее, туннели причудливо извивались, могли неожиданно расшириться в огромный зал или сузиться до тесной щели. Пару раз Троост пролезал с большим трудом, втягивая свой объемистый живот, а один раз ему даже пришлось ползти на четвереньках.
        Маячащий впереди дрон-разведчик иногда попискивал, предупреждая о трещине или яме. Луч его фонаря выхватывал из мрака то небольшой водопад, то глубокий колодец. Повсюду виднелись нагромождения гигантских глыб, а в потолке зияли провалы - из некоторых даже пробивался слабый свет. Ходы разбегались в разные стороны и снова сходились на перекрестках. Все они были похожи друг на друга, и зверолов то и дело сверялся с трехмерной картой, висящей в углу зрения.
        Но через некоторое время Троост выбрался на один из «проспектов» - длинных широких туннелей, проложенных подземными реками. Здесь было почти сухо - поток воды давно сменил русло, то ли уйдя в глубину, то ли просто сместившись в сторону. На гладком потолке не было ни единого сталактита - вместо них мерцали созвездия толаатов.
        Живности здесь тоже было несравнимо больше. В воздухе вилась мошкара, стены шевелились многоногими коврами, под ногами постоянно что-то хрустело. Порой мелькали и зверьки покрупнее - то высунется хафарперэт, то проползет суетливый арцав.
        Но Троост искал барвазанов. И не просто барвазанов, а барвазанов, собирающихся спариваться. Сейчас у них брачный период, так что свадьбы играются повсеместно, но Геенна огромна, а барвазан чуть побольше человеческого предплечья. Можно месяц бродить по туннелям и так ни одного и не встретить.
        Однако задача сильно облегчается, если у тебя есть биоискатель. Троост еще на Венере взял образец тканей барвазана, приготовил генетическую метку и теперь спокойно шел по следу. В углу его визора светилась карта туннелей, а на ней - все барвазаны, зафиксированные в радиусе километра. Оставалось только методично просеивать их.
        На одиночных зверьков Троост не обращал внимания. Его интересовали парочки. И лучше не такие, что уже вплотную друг к другу - эти закончат амурные дела раньше, чем зверолов до них доберется, - а те, что еще в стадии ухаживания. Троост хотел заснять весь процесс - с первого момента и до последнего. Наверняка есть какой-то нюанс, которого им недостает в зоопарке - специальный корм или местоположение… Должна же быть причина, по которой они мечут неоплодотворенную икру…
        Троосту вспомнился схожий случай на Протее. Некоторые тамошние формы жизни оказались трехполыми. Самец, самка и гермафродит. И успешное спаривание требует всех трех полов одновременно. Самец обрабатывает гермафродита, гермафродит - самку, и только таким путем сперма успешно попадает куда нужно. Биологи обнаружили это далеко не сразу.
        Но барвазаны несомненно двуполы, это установлено точно. Так почему же они не размножаются?
        Даже с биоискателем поиски подходящей пары затянулись. Барвазаны вели себя чопорно, словно англичане викторианских времен. Деликатно кушали со стен склизкое месиво бактериальных колоний вместе с насекомыми, время от времени легонько пофыркивали, но совершенно не стремились заканчивать прелюдию.
        Троост битых полтора часа наблюдал за одной парой, и в конце концов самец вроде бы начал залазить на самку… но тут она чихнула и равнодушно выползла из-под кавалера. А тот ничуть и не расстроился - молча отвернулся и поковылял в противоположную сторону.
        На визоре появилась усатая рожа Хаусера. Троост отщелкнул ее за грань восприятия, чтобы не загораживала обзор, и спросил:
        - Как охота, Хаусер?
        - Иду по следу, - довольно ответил генерал. - Уже горячо. Думаю, вот-вот настигну. Кстати, ты на карту смотрел?
        - Вижу тебя, да, - подтвердил Троост. - Совсем близко. Поймаешь своего - можем перекусить.
        - А у тебя как?
        - Да не везет пока что. Думаю, надо засаду сделать. Нашел уже хорошее местечко - встану лагерем, запасусь терпением… Рано или поздно спарятся - не сегодня, так завтра.
        - О! - оценил Хаусер. - Я с тобой! Но у тебя перекусить, надеюсь, есть? А то я взял пару сэндвичей, но уже оба съел.
        - Свои бутерброды я тоже уже съел. Но у меня походный репликатор есть. Наскребем заправки со стен, вот и будет обед.
        - А попить?
        - Так тут рядом ручей есть. Наберем кислоты, пересинтезируем в чай.
        - Я пива хочу.
        - Или в пиво. Молекулы-то те же. Аш два о, углеводы и этиловый спирт…
        - В чае нет спирта, - возразил Хаусер.
        - Так я не про чай, а про пиво. А в чае кофеин. Я тут анализатором пробежался - в некоторых червях есть почти идентичная молекула.
        - Отлично. Встречай - мой акавиш, похоже, прямо к тебе идет. Не вздумай мне его застопить, Троост!
        - Не волнуйся, - рассеянно ответил зверолов, доставая из кармана силовую палатку.
        Тщательно выбрав место, Троост водрузил на нем это устройство размером чуть побольше пальца и вызвал на инф панель управления. Там появились режимы раскрытия, размеры, плотность защиты. Немного поиграв с параметрами, Троост остановился на чуть подправленной стандарт-модели для сероводородной пещеры.
        Распахнувшееся силовое поле мгновенно сгустилось, образовав защитный купол диаметром в пять метров и высотой в два с половиной. Изнутри раздалось шипение - аппарат очищал воздух от вредных примесей. Через несколько минут панель управления окрасилась зеленым - условия внутри палатки приемлемы для человека. Троост вошел внутрь, включил маскировочный режим и принялся ожидать Хаусера.
        Ожидая, он решил сделать себе что-нибудь пожевать. В репликаторе еще оставалась заправка - немного, но на один хороший бутерброд хватит. Ничего другого с помощью походного репликатора и не приготовишь - недаром же в обиходе его называют «бутербродницей». Настоящий-то репликатор в карман не поместится.
        Собственно, у «бутербродницы» всего четыре основных режима - жидкость, пюре, засыпка и нарезка. Выходное отверстие слишком узкое, чтобы выдавать продукты иной формы. Троост сделал хлебный ломтик, ветчинно-колбасный, мультиовощной, картофельный, соленый арбузный, мясной «оленина», немного кетчупа, хлебный с кунжутом, сложил все это вместе… и облизнулся в предвкушении.
        Но только он надкусил получившийся сэндвич, как ему наконец улыбнулась удача! Как по заказу появились два барвазана, явно планирующие сыграть свадьбу!
        Зрелище было весьма портящее аппетит. Барвазаны напоминают земных слепышей, но их кожу покрывает оболочка, похожая на плотный и очень скользкий целлофан. Бледно-розового цвета, с дряблыми жирными телами и кривыми лапами-обрубками, барвазаны могут передвигаться довольно быстро, но выглядят они при этом так, будто им переломали половину костей и они корчатся от боли.
        Однако Троост моментально забыл обо всем, поглощенный съемкой. Для этого ему не нужно было ничего делать - просто не отрывать взгляда от цели. Инф автоматически записывает все, что видит и слышит его владелец. Большая часть автоматически же и стирается спустя заданное время (по умолчанию - семьдесят пять земных суток), но любой отрезок можно выделить и сохранить, сделав фильмом.
        Барвазаны спаривались очень активно. Даже агрессивно, пожалуй. Они так неистово пищали, словно их рвали на куски.
        К тому же они… пахли. Сидя в палатке Троост, конечно, этого не чувствовал, но инф сразу уведомил его о изменении состава, плотности и температуры атмосферы снаружи. Судя по цифрам, вонь от барвазанов пошла такая, что затмила даже тухлояичный аромат сероводорода. Крайне интересный эффект - в зоопарке Троост как-то не обращал на это внимания.
        Он задумался, как лучше обозначить запах в фильме. Инф записывает все пять видов ощущений, так что в фильме полного погружения можно ощутить и вкусы, и ароматы… но вряд ли зрителю понравится нюхать эту адскую смесь. Пусть даже это не реальный запах, а просто сигнал, направляемый мыслечипом к рецепторам обоняния. Таким образом можно «понюхать» хоть иприт, не опасаясь за свое здоровье.
        Только много ли найдется желающих?
        Хотя даже просто смотреть этот фильм желающие вряд ли найдутся. Но Троост снимал не для зрителей, а чтобы узнать - чего же этим барвазанам не хватает в зоопарке? Кормят тем же. Освещение такое же. Сероводород - есть. Так чего же им…
        И тут процесс был прерван самым грубейшим образом. Из широкого туннеля вырвался чудовищный десятиногий паук размером с небольшого медведя. Самый ужасный хищник Геенны - акавиш.
        Судя по тому, как жадно он тряс хелицерами, его привлек запах. Акавиш целеустремленно ринулся к парочке барвазанов и, прежде чем те успели дернуться, заглотнул обоих. Распахнулась огромная пасть, гибкие щупальца-педипальпы подхватили зверьков и протолкнули их внутрь.
        Были - и нет.
        Троост изумленно моргнул. Конец у его фильма получился… неожиданный.
        Зверолов резко опустил респиратор и вышел из палатки. Акавиш обернулся к нему и издал долгий шипящий звук. Троост поднял стопер и прищурился.
        Но стрелять ему не пришлось. С гулким топотом из туннеля выбежал Хаусер и заорал, привлекая внимание акавиша. Тот развернулся - и получил стопящий луч между глаз.
        - Поздравляем, вы получили достижение «Победа над акавишем», - раздался приятный компьютерный голос. - Поздравляем, вы собрали Большой Эдемский Шлем.
        - Ага! - торжествующе рыкнул Хаусер. - Есть успех!
        Он несколько раз сфотографировался рядом с акавишем, но ногу, как на карнафа, ставить не стал. Хоть акавиш и похож на многократно увеличенного паука, туловище у него мягкое, тяжелый армейский сапог может повредить кожу.
        Троост же был недоволен. Прожорливый акавиш испортил ему всю работу. Что бы Хаусеру оказаться чуточку проворнее? Застопил бы его хоть минутой раньше - и все бы от этого только выиграли.
        Особенно Троост и барвазаны.
        Но теперь уже ничего не поделаешь. И раз объекты наблюдения погибли, надо этим воспользоваться и сделать вскрытие. Тоже небезынтересный процесс.
        Дождавшись, пока Хаусер оставит акавиша в покое, Троост для верности застопил его повторно, надел перчатки, спрыснул все вокруг дезинфектантом и приступил к вивисекции. Послушный мыслям хозяина, униор трансформировался то в скальпель, то в пилу, то в ланцет, то в остеотом, то в расширитель. Стержень «умного» металла извивался в руке, точно живой, отращивая тончайшие лезвия, захваты, ложечки, иглы…
        Хаусер наблюдал за этим с большим интересом. Он имел довольно смутное представление о работе космического зверолова, но это оказалось выше всех его ожиданий. Кто бы мог подумать, что звероловы режут гигантских пауков!
        Разумеется, Троост работал очень осторожно. Ему совсем не хотелось стать невольным звероубийцей. Просто извлечь пищу из желудка акавиша, а потом аккуратно все срастить и отпустить несчастное животное, которому не дали спокойно пообедать…
        Но когда он наконец добрался до желудка… его рука замерла. Многое Троост повидал на своем веку, но такого…
        Барвазаны были живы! И не просто живы - в конце концов, проглотили их всего несколько минут назад, - но и продолжали спариваться! Прямо в желудке акавиша!
        Оказалось, что вонючая слизь, покрывающая их тела, неплохо предохраняет от желудочного сока. Ненадолго, конечно, но для того, чтобы окончить половой акт, - более чем достаточно. Извиваясь и пища, самка метала икру… и, попадая в желудочный сок, эта икра стремительно развивалась! Прямо на глазах Трооста крошечные шарики вспухали, лопались и выпускали наружу микроскопических созданий, похожих на помесь глиста с головастиком!
        Теперь все стало понятным. В Венерианском зоопарке перепробовали все возможные способы помочь барвазанам размножаться, но никому, разумеется, и в голову не пришло скормить их гигантскому пауку! А это, оказывается, единственный для них способ дать потомство…
        Через несколько минут барвазаны закончили. Троост не стал их извлекать - бедные зверьки уже отчасти переварились. Зато их детеныши, почти неразличимые глазом, так и сновали в соляной кислоте, склевывая что-то со стенок желудка. По-видимому, через какое-то время они выберутся наружу… тем или иным путем… и жизненный цикл замкнется.
        - Что ж, по крайней мере, они умирают счастливыми… - философски произнес зверолов и начал зашивать акавиша.
        История седьмая
        ПЕСНИ ЛОРЕЛЕЙ
        Маартен Троост взглянул на часы в углу визора. 22.05.67, 14:17 UT. Но это универсальное время, а здесь, в Лиме, на западном побережье Южной Америки, еще только начинается утро.
        Прохожих в такую рань совсем немного. Поодаль симпатичная молодая девушка-ментор выгуливает стайку первоклассников, на газоне гоняют мяч четверо подростков, на скамейке играют в тридчесс два благообразных старичка, а в воздухе кувыркаются три хрупкие феи.
        Эта субкультура в последнее время все больше набирает популярность. Ее поклонники делают биомодификацию в виде крыльев а-ля бабочка или стрекоза и летают на них, переключая ИГ-пояса на самый малый. Крылья почти ничего не весят и очень компактны - в сложенном состоянии их даже не сразу заметишь.
        Погода идеально подходит для освежающей утренней прогулки. Легкий ветерок, на небе несколько чуть заметных облачков, температура воздуха +21 по Цельсию. Проходя мимо клубничного дерева, Троост сорвал гроздь и принялся уписывать сочные душистые ягоды.
        Сегодня у него последний день на Земле. Неделю назад он вернулся с Нового Эдема, на котором проводил отпуск, а завтра отправляется в новую экспедицию. В этот раз - на планету Лорелея.
        Площадь Оружия, по которой шел Троост, одним концом упиралась в управление Госкомитета по делам звездных колоний. Именно сюда зверолова попросили заглянуть перед отлетом. Но до цели он не добрался - пройдя по мягкой траве, устилающей всю площадь, остановился возле тенистого дуба. Рядом паслись три флегматичных оленя, над кроной парил садовник в поисках мертвых веток, а у самых корней похрапывал голый бомж. Из одежды на нем была только серебристая лента ИГ-пояса и пластырь климат-контролера между лопаток.
        Впрочем, какая это одежда? Это техническое жизнеобеспечение, его все носят.
        Если верить статистике, в Солнечной Системе уже семьдесят миллионов бомжей. Городские квартиры выдаются бесплатно любому желающему, а особняки и квартирабли стоят совсем недорого, но многие просто не хотят обзаводиться собственным жилищем. Не хотят связывать себя имуществом. Ночуют в гостиницах, «термитниках» или вообще на открытом воздухе.
        Благо сейчас у всех есть персональные климат-контролеры, так что и об одежде можно не беспокоиться. Можно ходить в Антарктиде голышом и чувствовать себя как на гавайском пляже. А искусственное вымирание мух, комаров и москитов было организовано еще в далеком 2082 году.
        Вот этот бомж, Пиррос Кахиашвилис, отказался от жилья три года назад, когда его младший сын достиг совершеннолетия. Он периодически навещает своих двух жен и со-мужа, часто гостит у родных и друзей, но обычно ночует прямо на улице. Утверждает, что спать на траве гораздо приятнее, чем в кровати.
        Троост присел рядом и включил в инфе оперу «Возмутитель спокойствия». Он никуда не торопился и не хотел без важной причины будить человека. Но Кахиашвилис проснулся сам - то ли услышав звук шагов, то ли просто уже выспавшись. Он широко зевнул, вытащил из пупка случайного муравья и приветливо сказал:
        - Вы у нас… Маартен Троост, верно?
        - Совершенно верно, - подтвердил зверолов.
        - Так-так… 2382 год рождения, Венерианский зоопарк… тадам-тадам… - бормотал бомж, рассматривая соцпрофиль Трооста. - Прекрасно, я вас ожидал. Поговорим здесь, или предпочтете пройти в кабинет?
        - Как вам удобнее.
        - Тогда давайте пройдем в кабинет. Разговор будет не очень короткий, так чего нам на траве сидеть? Вы кофе будете?
        - Не откажусь.
        - Вот и отлично. Мне, знаете, чтобы прийти в форму, жизненно необходим крепкий кофе.
        Через пару минут Троост и Кахиашвилис входили в управление. Секретарь на входе лучезарно улыбнулась посетителям, но ничего не спросила. Все-таки Пиррос Кахиашвилис - не кто-нибудь, а председатель Госкомитета по делам звездных колоний. Один из тридцати членов правительства Солнечной Системы, что подчиняются только космократору. В этом управлении он самый главный.
        - Слушайте, Троост, по-моему, от меня пахнет, - озабоченно произнес Кахиашвилис, принюхиваясь к подмышке. - Вам не кажется?
        - Пожалуй, есть немного, - вежливо согласился Троост. - Я бы даже сказал, что вы воняете.
        - Ох, как неудобно. Подождите-ка минуточку, будьте так любезны.
        Кахиашвилис тут же скрылся за дверью первого попавшегося гигиенкомплекса и ровно через минуту вышел чистый и благоухающий жасмином. Черные с проседью волосы он зачесал назад, небольшую бородку подровнял, а всю поверхность кожи обработал стерилизатором.
        - Воспользуетесь? - гостеприимно указал на дверь Кахиашвилис.
        - Нет, благодарю, я сегодня уже.
        Троост, как всегда, был в своем мультифункциональном желтом комбинезоне. Пышная борода спускалась на грудь волнами, объемистое чрево мерно вздымалось при вдохе и выдохе, а в глазах светился живой интерес к происходящему вокруг. Троосту раньше не доводилось бывать в управлении по делам звездных колоний, и он был немного удивлен, когда его попросили нанести личный визит.
        В кабинете председателя было просторно и светло. За огромным видеокном открывался вид на океан… или, возможно, это обычное окно. Визуально различить их невозможно, а по эту сторону здания действительно простирается океан.
        Мебели почти не было. Только огромный стол-мультирепликатор и силовой гамак в углу. Видимо, председатель Госкомитета иногда ночевал прямо на рабочем месте.
        - Садитесь, Троост, - предложил Кахиашвилис, указывая на пол.
        Зверолов медленно согнул колени, и навстречу ему тут же вырос стул. «Умный» пластик, из которого состояли стены, пол и потолок, мгновенно облек тело гостя, создавая ему максимально комфортное сиденье.
        Кахиашвилис уселся в также выросшее из пола полукресло и коротко приказал:
        - Кофе.
        Из отверстия подачи поднялась полулитровая чашка с кофе цвета и густоты канцелярских чернил. Председатель Госкомитета гостеприимно повел рукой, и на визоре Трооста появился субэкран с панелью управления репликатором. Троост выбрал сорт кофе, добавил ложку сливок и две сахара, щепоть корицы - через несколько секунд его заказ появился на столе.
        - С молоком любите? - наклонился вперед Кахиашвилис. - А я вот, знаете, не уважаю. Кофе должен быть без добавок. Берите завтрак.
        Троост уже завтракал, но, не желая обижать хозяина, запросил бутерброд с салями, йогурт и круассан с клубничным джемом. Репликатор синтезировал их в течение пятнадцати секунд.
        - Попробуйте еще замороженный мед, - предложил Кахиашвилис, протягивая вафельный стаканчик. - Ромашко-васильково-липовый, я сам сконструировал химформулу. Очень, знаете, бодрит.
        Троост взял ложечку, попробовал и одобрительно кивнул. Мед действительно получился на редкость превосходный - даже и не скажешь, что синтезированный.
        - Ну как, хорошо? - с нетерпением ожидал вердикта Кахиашвилис. - Хорошо же? Попробуйте только сказать, что плохо, - вы мой враг на всю жизнь!
        Троосту совсем не хотелось заполучить во враги председателя Госкомитета, и он поспешил заверить того, что мед очень хорош. Кахиашвилис удовлетворенно кивнул, отхлебнул кофе и сказал:
        - У меня сегодня будут еще встречи, так что давайте-ка я перейду сразу к делу. Вы ведь летите на Лорелею, не правда ли?
        - Да, завтра утром, - подтвердил Троост. - Чем-то могу вам помочь?
        - Да, у нашего Госкомитета и у меня лично будет к вам небольшая просьба. Понимаете, нас немного беспокоит то, что происходит в последнее время на Лорелее… что вы вообще знаете об этой колонии?
        - То, что есть в инфосети, - пожал плечами Троост. - Знаю, что среди колоний на живых планетах Лорелея - самая маленькая после Новой Вестфалии…
        - Да, там всего три тысячи жителей. Почти все живут в единственном на Лорелее городе, Джанго. Преуютнейшее местечко на самом дальнем рубеже освоенного космоса. И нас беспокоит то, что Лорелея очень сепаратистски настроена…
        - Насколько я помню, конституция гарантирует каждой звездной колонии право на самоопределение, - задумчиво молвил Троост.
        - Совершенно верно. Условия помните?
        - Хм… Для этого за отделение от метрополии должны проголосовать не менее семидесяти пяти процентов населения, причем референдум может проводиться не чаще чем раз в десять лет, - ответил Троост, чуть помедлив.
        - Подглядели в инфе? - усмехнулся Кахиашвилис.
        - Каюсь, - развел руками Троост. - Наизусть не знал, конечно.
        - Да, это мало кто знает. Прецедентов ведь пока что не было. Но вот Лорелея, знаете, всеми силами пытается таковой создать.
        - В самом деле? - вежливо удивился Троост.
        - Да-да. Эта колония, знаете, была основана двадцать семь лет назад, и такие голосования там проводились уже дважды. В первый раз за отделение высказалось всего тридцать пять процентов жителей, но во второй - уже семьдесят четыре. Им не хватило одного-единственного процента. Пары десятков голосов. И мы полагаем, что в следующий раз они таки наберут необходимую квоту.
        - И подобного раньше никогда не происходило…
        - В том-то и дело, что никогда. Это породит досадный прецедент. Конечно, ничего особенно страшного в этом нет - пусть отделяются, если им так хочется… Просто мы не можем понять, почему именно Лорелея. Почему именно самая маленькая… почти самая маленькая наша колония. Им ведь будет очень сложно существовать в качестве независимой державы. Тем более что они очень далеко от метрополии, у них всего два собственных звездолета, а рейсовые летают туда редко. Так что же ими движет?
        - Скажите, что вас не устраивает, чтобы мы могли это исправить?.. - произнес Троост.
        - Примерно так. И мы просим вас помочь нам это выяснить.
        - Но почему я? Разве у вас там нет своих сотрудников?
        - Вот это и есть вторая наша проблема. На Лорелее, знаете, творится что-то странное. За последние пять лет там погибли восемь членов нашей администрации.
        - Убиты?!
        - Убиты, да… только не людьми. Животными.
        - Неизвестное чудовище? - уточнил Троост, тут же вспомнив схожий случай на Амфитрите.
        - Нет, никаких неизвестных чудовищ. Известные животные. Широко распространенные в тех местах. Кого-то загрызли, кого-то растерзали, кого-то, знаете, затоптали копытами…
        - Интересно… Там что же, настолько агрессивная фауна?
        - Нет, в том-то и дело, что ничего похожего. Самая обычная фауна, как везде. Обычные животные. Но восемь жертв за пять лет - это несколько превышает нормальную статистику. Причем все они, как на подбор, были членами администрации. А последние двое погибших и вовсе были ревизорами, которых мы отправляли для расследования. Оставшиеся члены администрации единодушно твердят, что все в порядке, обычные несчастные случаи - забрели-де в лес, наткнулись на голодных тигров, или кто там водится на Лорелее…
        - И теперь вы хотите, чтобы я, как зверолов, провел там расследование…
        - Вы можете отказаться, - вздохнул Кахиашвилис. - Я пойму, если вы откажетесь. Более того - учитывая то, что вы теперь знаете, я даже пойму, если вы захотите отменить свою экспедицию или перенести на неопределенный срок.
        - Да нет, я совсем не против, - откинулся в кресле Троост. - Мне уже доводилось участвовать в рискованных предприятиях.
        Он особо и не раздумывал. Конечно, Маартен Троост - сотрудник Венерианского зоопарка, а Венерианский зоопарк подконтролен Госкомитету по охране природной среды. Он имеет полное право отказаться. Однако в Солнечной Системе уже давно действует негласное правило: можешь помочь - помоги.
        Через двадцать три часа «Нимрод» стартовал с космодрома Винилии, взял курс перпендикулярно эклиптике, перешел в гиперпространство и начал путешествие к звездам.
        Планета Лорелея находится в шестидесяти четырех световых годах от Земли. Это почти одиннадцать суток в гиперпространстве. Большинство земных колоний расположены гораздо ближе. Собственно, дальше Лорелеи находится только Новая Вестфалия, которую еще называют Дальним Форпостом. Он и в самом деле дальний - аж сто один световой год от Земли. Семнадцать суток в гиперпространстве.
        Но Новая Вестфалия - случай исключительный. Она и колонией-то считается весьма условно - там всего сто восемьдесят постоянных жителей. На иных научно-исследовательских станциях персонала больше.
        Одиннадцать суток прошли незаметно. Троост давно привык к долгим перелетам. Он изучал материалы по Лорелее, ее географию и животный мир, играл с Паком в го и дважды погружался в глубокие долгие виртсны. Урс Таркас возился в машинном отделении, в сотый раз перебирая все механизмы по очереди. Иржичкова читала книжки и качала свою эльфийку в автономных анклавах «Королевства». Эмекун нещадно гоняла себя по обучающим курсам - в прошлом году она провалила экзамен на старшего кипера, получив профоценку - 2, и собиралась по возвращении с Лорелеи пойти на пересдачу.
        Стать старшим кипером ей теперь было особенно нужно. В прошлом месяце Эмекун вышла замуж, и ей больше не хотелось по несколько месяцев пропадать на далеких звездах. За время полета она раз десять показывала всем фотографии своей новой семьи, каждый раз комментируя их одними и теми же словами:
        - Это Федор Михайлов, мой муж, он судья в Нью-Йорке. Это Жеральдина Пера, моя первая со-жена, она горничная в «термитнике». Это Шона Бокороме, моя вторая со-жена, она младший информатекарь. Это Ксения, моя со-дочь, ей уже три годика. Смотрите, какая очаровашка!
        Все соглашались, что очаровашка. Троост спросил, почему же Эмекун просто не перевелась на стационарную должность? Семейные люди в долгие экспедиции обычно не летают. Эмекун ответила, что думала об этом, но решила все же «добить» полетный стаж. Еще две экспедиции, и у нее будет достаточно баллов опыта, чтобы скомпенсировать невысокую профоценку.
        Корабль-зверолов вышел из гиперпространства 03.06.67, 21:03 UT. Впереди полыхала голубоватая звезда Райнштерн - маленькое скромное солнце, удерживающее всего две планеты. Совсем крошечный, тускло-серый Штайн и небольшую, ярко-зеленую Лорелею.
        Эта планета оказалась поразительно красивой. Пожалуй, самой красивой из всех, что когда-либо посещал Троост. Даже великолепный Авалон смотрелся не так великолепно.
        Две миниатюрные ледяные шапки на полюсах истекали могучими реками. На Лорелее не было океанов как таковых, но недостатка в воде не ощущалось. Миллионы больших, средних и малюсеньких озер были связаны речными артериями, и из космоса планета смотрелась сверкающим изумрудом со множеством сапфировых прожилок. Все покрывала растительность - пышные леса, заливные луга, душистые болота…
        «Нимрод» не сразу отыскал единственное на планете поселение - город Джанго. Приземистый, скорее похожий на большую деревню, он совершенно терялся в этой безбрежной зелени.
        Троост решил разбить лагерь поодаль - в непосредственной близости от населенных пунктов дичи обычно небогато. Но все же и не слишком далеко - он помнил о просьбе председателя Госкомитета. Совершив несколько витков, зверолов облюбовал обширную поляну в семидесяти километрах от Джанго. До самого города простирался сплошной лес, кое-где пересекаемый речками.
        Нетерпеливо выдержав антибактериальный душ и выйдя наконец из корабля, Троост вдохнул полной грудью. Ни респиратора, ни даже носовых микрофильтров здесь, разумеется, не требовалось. Воздух был такой, что его хотелось закачать в баллон и отвезти домой в качестве сувенира.
        На что уж чиста и прозрачна атмосфера Земли, Лорелея обставляла ее по всем пунктам. Сразу видно, что здесь отсутствуют вулканы, пустыни и деятельность человека - только бескрайняя фотосинтезирующая зелень. Кислорода, пожалуй, даже многовато - с непривычки чувствуется легкое опьянение.
        Первые пять дней Троост занимался обычными работами. Настраивал дронов, принимал добычу, обеспечивал своих невольных гостей жильем и кормом. Трудных клиентов пока что не попадалось, контингент подобрался довольно покладистый.
        Хотя и интересными формами жизни планета пока что не баловала - в общем, достаточно стандартный набор. На земле преобладают копытные млекопитающие, в воздухе безраздельно царят пестрые многохвостые птицы. Рептилий и рыб нет, амфибий очень немного. Водоемы вообще не могли похвастаться богатством фауны. Зато уж лорелейская флора казалась просто неисчерпаемой.
        Несмотря на наличие здесь колонии, большинство известных видов были промаркированы оранжевым и красным. Корабли-звероловы на Лорелее до сего дня не работали, а колонисты, такое впечатление, вообще не пытались хоть сколько-нибудь изучить свою планету. Информация на удивление скудна и по сути сводится к общим словам. Немаркированных видов нет вообще - все открытые животные открыты очень давно.
        - Нелюбопытный народ здесь живет… - досадливо пробормотал Троост, извлекая из силового пузыря ярко-красную птицу, похожую на попугая с тремя хвостами.
        Очередной новый вид. За пять дней Троост открыл их больше, чем лорелейцы за последние двадцать лет. Неужели среди трех тысяч колонистов нет ни одного натуралиста?
        Хотя местная инфосеть не только с биологической точки зрения удивительно скудна. Понятно, что жителей здесь очень мало, но неужели они до такой степени ничем не интересуются? Большая часть географических объектов не имеет названий. Карты крайне неполны. Геологическая разведка не ведется в принципе.
        Вот как так можно?
        В город Троост отправился на шестой день. С утра прошел небольшой дождик, было прохладно, и Троост пустил флаер на малой высоте и самой малой скорости, отключив силовой колпак. Он никуда не спешил - хотелось тщательно осмотреть поселение, жителей… Выяснить, как они живут, чем дышат и отчего так упорно желают отделиться от метрополии.
        Председатель Госкомитета сказал правду - случай беспрецедентный. В конце двадцать третьего века, когда единственной звездной колонией был Новый Эдем, об отделении кое-кто поговаривал. Право на самоопределение отстаивали некоторые этнические группировки, религиозные, социальные…
        Но в те времена межзвездные путешествия были еще очень долгими, трудными и дорогими, и маленькая независимая колония оказалась бы в крайне тяжелом положении. Поэтому дальше разговоров дело так и не зашло. А потом, когда развитие технологий сделало отделение возможным, об этом уже никто и не вспоминал. Зачем, кому это нужно?
        Но вот, оказывается, кому-то где-то все-таки нужно.
        Городок Джанго разместился в удивительно живописном месте - на берегу озера, в которое впадали целых семь водопадов. В воздухе постоянно висела радуга. Ее было видно из любого конца поселения - совсем маленького, всего из трех улочек.
        Впечатление от великолепной панорамы портилось непрезентабельностью самого городка. Он оказался попросту грязным. За дорогами никто не следил, проложенный больше двадцати лет назад тротуар нуждался в починке, многие здания тоже выглядели неказисто, а под ногами то и дело попадался мусор. Настоящее свинство.
        Отца Трооста такое наплевательское отношение ужасно бы возмутило. Он работает дворником в Йоханнесбурге, имеет профоценку +71 и очень гордится своим делом. Под его управлением квартал с десятитысячным населением, тяжелый антигравитационный комбайн-пылесос и пятьсот дронов-уборщиков. На подведомственной территории Иоганна Трооста всегда идеальная чистота - ни соринки, ни пылинки. Растительность полита и подстрижена, ручные животные накормлены и обеззаражены, каждый кирпичик вымыт и отшлифован, а урны-конвертеры сверкают чистотой.
        Но здесь не то. Джанго - совсем маленький город, здесь хватило бы одного-единственного дворника или даже нескольких дронов на самоуправлении… но колонистам, такое впечатление, просто все равно. Странное дело. Троост бывал в восемнадцати колониях и нигде такого не видел.
        По крайней мере, ручных животных здесь очень много. Даже чересчур много, если вдуматься. Лорелея основана не так уж давно, дикая фауна должна относиться настороженно к непонятным двуногим. Восемь несчастных случаев это вроде бы подтверждают. Но здесь прямо по улицам ходят крупные травоядные и даже хищники - без малейшего страха, спокойно. Трооста это несколько удивило.
        Однако сами лорелейцы удивили его гораздо сильнее. Все они отличались какими-то гипертрофированными фигурами. Не уродливыми, о нет, совершенно наоборот! Мужчины - поразительно широкоплечи и узкобедры. Женщины же походили на песочные часы - неизменно пышногруды и пышнобедры, но при этом с неправдоподобно узкой талией.
        Конечно, в таких фигурах нет ничего особенного, на Земле они тоже встречаются нередко… однако далеко не у каждого. А здесь они были именно что у каждого. Даже маленькие дети уже выказывали признаки этой необычной гипертрофии, и Троост никак не мог понять, что является тому причиной.
        Гравитация? На Лорелее она низкая, всего 0,65 g, но это вряд ли могло вызвать такие изменения.
        Атмосфера? Лорелейский воздух очень богат кислородом, но это опять-таки не могло привести ни к чему подобному.
        Пластическая хирургия или генные модификации? Возможно, конечно, но почему вдруг все жители этой колонии решили подвергнуть себя одному и тому же преобразованию? Тем более что Лорелея - совсем крошечное поселение, здесь нет биотехнариев. Соответственно им приходилось либо летать на Землю, либо оперироваться в обычной клинике. А радикальная пластика тела - это все-таки не аппендикс вырезать, делать такое в обычной клинике не рекомендуется…
        Троост попробовал найти ответ в инфосети, но ничего не добился. Он уже знал, что местная сеть крайне бедна, но полагал, что это касается лишь научных данных. Нет. Новости, развлечения, социалка - все это тоже практически отсутствовало. Никто не ведет ни журналов, ни блогов.
        Собственно, инфоресурсов на Лорелее оказалось всего четыре, все были созданы больше двадцати лет назад и с тех пор практически не обновлялись. Какая-то жизнь поддерживается только на главном административном портале, но и там не было обновлений уже два месяца. Даже для такой крохотной колонии это поразительно мало.
        Путеводная допреальность на Лорелее тоже практически отсутствовала. При включении вирт-гида над строениями появлялись лишь скупые пояснения вроде «Резиденция губернатора», «Гостиница» или «Фонтан», которые не приносили никакой пользы.
        И даже соцсеть лорелейцы совершенно не поддерживали. О большинстве прохожих инф сообщал «профиль закрыт» или «профиль пуст». Лишь некоторые лица он распознавал, но и над ними высвечивалось только имя и иногда дата рождения. Понятно, что в колонии с тремя тысячами жителей можно обойтись и без соцсети - все и так друг друга знают, - но все же это странно. Очень странно.
        Менее чем за полчаса обойдя весь городок по периметру, Троост заглянул в губернаторскую резиденцию. Там его встретили в высшей степени неприветливо. Даже чаю не предложили.
        Губернатором оказалась типичная лорелейка - высокая, длинноногая, с осиной талией и упругой грудью девятого размера. Пропорции были попросту неправдоподобными - казалось, что бедная женщина вот-вот переломится в корпусе. По имени она не представилась, а ее соцпрофиль, как и у большинства лорелейцев, был закрыт.
        Кто такой Маартен Троост и зачем он сюда прилетел, губернатору явно было неинтересно. Она выслушала его терпеливо, не перебивая, но ни о чем не спросила. Только кивнула безразлично и сообщила, что не возражает.
        - Против чего именно не возражаете? - уточнил Троост.
        - Не возражаю, - повторила губернатор, глядя сквозь зверолова. - Вы можете идти.
        Оставаться после этого было бы невежливо, поэтому Троост откланялся. Выйдя из резиденции, он еще некоторое время гулял по улицам, а потом вновь углубился в инфосеть и стал просеивать те жалкие крохи, что все же там имелись.
        Сегодня Троост решил не возвращаться на «Нимрод». Он сообщил Паку, что задержится в городе на пару дней, и отправился искать место для ночлега. Конечно, можно поспать во флаере, развернуть силовую палатку или вообще установить климат-контролер на мягкий обогрев и улечься прямо на траве… но хочется посмотреть, какой сервис способен предложить Джанго.
        На Земле гостиниц осталось не так уж много. Зачем они, если на каждом шагу стоят порт-кабины? Одно нажатие кнопки - и ты уже дома. Так что теперь гостиницами пользуются только приезжие из колоний да принципиальные бомжи.
        А вот в самих колониях расклад немного другой. Многие живут в них временно и постоянных жилищ не имеют. Иные, как сам Троост, и вовсе приезжают на считаные дни. Поэтому там гостиницы необходимы.
        На Лорелее гостиница всего одна, причем маленькая. Большего, конечно, и не нужно - все равно три четверти номеров пустуют. А те, что не пустуют, сменяют хозяев очень быстро.
        Трооста и здесь встретили неприветливо. Портье молча указал на табло, предложив выбирать любой свободный номер. На вопросы отвечал сухо, односложно - да, нет, в девять утра, как скажете, можно. Проводить не предложил, вежливости не проявил ни малейшей и вообще смотрел так, словно Троост ему глубоко неприятен.
        Гостей на Лорелее явно не любят. Кандидаты на поселение прилетают… и сразу же улетают. Почти все возвращаются в метрополию уже через четыре недели - именно такова периодичность рейсов единственного пассажирского звездолета Земля-Лорелея. Одиннадцать дней туда, одиннадцать обратно, и по трое суток на космодромах.
        А почти все постоянные жители здесь с самого начала, с самого первого колонизационного звездолета. Двадцать семь лет назад корабль-строитель «Ататюрк» доставил на Лорелею партию колонистов, возвел для них город… и на этом колонизация закончилась. Новых кораблей-строителей Лорелея ни разу не запрашивала, новые поселенцы регистрировались всего несколько раз.
        И эти несколько… хм, а вот это особенно странно… Просмотрев записи, Троост заметил нехорошую закономерность - все новые поселенцы либо через какое-то время покидают планету, либо становятся жертвами диких животных. Те восемь членов администрации, о которых говорил председатель Госкомитета, плюс еще одиннадцать человек. Истории эти не замалчиваются, но и не афишируются - просто несчастный случай, дело житейское.
        На Лорелее положительно происходит что-то неладное.
        Ближе к вечеру Троост заглянул в бар. Как и гостиница, он был единственный на планете. Судя по почти пустому залу, лорелейцы алкоголем не увлекались. Живого бармена здесь не было, но его успешно заменял специализированный биорепликатор, способный создать любой напиток - от сидра до шампанского.
        Троост синтезировал большую кружку светлого пива и уселся за стойкой, решив не отходить далеко от репликатора. Сделав большой глоток и хрустнув ржаным сухариком, зверолов задумчиво огляделся.
        Бар выглядел таким же, как и весь город. Запущенным. Грязно, намусорено, стены в потеках, столы липкие. Поразительная картина. Последний раз Троост видел такое неуважение к месту своего обитания… пожалуй, на Иннаа. Но йогранам простительно - они еще толком не вышли из средневековья. А здесь какое может быть оправдание?
        - Вы с Земли? - негромко окликнули Трооста с одного из диванчиков. - Я вас здесь раньше не видел.
        - С Земли, - кивнул зверолов, поворачиваясь к собеседнику. - Но и вы тоже не местный.
        - Сразу заметно, да? - усмехнулся невысокий худощавый парень, подходя к стойке. - Мы с вами тут выделяемся, ха…
        Новый знакомый Трооста действительно резко выделялся среди лорелейцев - и не только внешностью. Его соцпрофиль был открыт, доступен и полностью заполнен. Бросив один лишь взгляд, Троост уже знал, что перед ним Херберт Кэлнен, тридцати четырех лет, родом из Новосибирска, по профессии лесохимик. На Лорелею прилетел четыре с половиной месяца назад и на данный момент является единственным зарегистрированным колонистом не из старожилов.
        - Так вы зверолов? - хмыкнул Кэлнен, в свою очередь прочитавший соцпрофиль Трооста. - Тогда понятно. Я-то удивился, откуда вы здесь вдруг появились - рейсовый-то две недели назад приходил. Всех неместных я наперечет знаю - сразу знакомлюсь, как прилетают. С местными-то… хотя что рассказывать, сами должны были заметить…
        - Кое-что заметил, - согласился Троост. - Только причины мне пока непонятны.
        - Причины! Причины и мне непонятны. Жуть тут какая-то.
        - А версии есть?
        - Версии… - рассеянно протянул Кэлнен. - Версий нет. Мутная картина. У меня такое ощущение, что они тут все какие-то сектанты. Ну знаете, как эти, из старых времен - Аум Сёнрике, ку-клукс-клан, Гербалайф… сектанты. Принимают что-то, или я не знаю…
        - Вы с кем-нибудь здесь знакомы? Близко общаетесь?
        - Пытался! Но с местными не пообщаешься, уж вы мне поверьте! Я им - здравствуйте, давайте познакомимся, как вас зовут… соцпрофили-то тут у всех закрыты!.. а они мне так: ы-ы, меня зовут Икс Игрек, ы-ы… и все. И разговор закончен. И смотрит на тебя так - мол, иди ты отсюда в анус, не хочу я с тобой разговаривать. Сплошные эти… как называются волки, которые отдельно от стаи живут?..
        - Бирюки, - подсказал Троост.
        - Во. Целая планета бирюков. Пятый месяц здесь живу - а пью, заметьте, в одиночестве.
        Кэлнен опустошил свою кружку и задумчиво посмотрел на дно, по которому медленно текла янтарная капля. Немного подумав, этот нетипичный лорелеец наполнил ее повторно - правда, на сей раз только до половины.
        - Не-не-не, я твердо решил, - вздохнул он. - Через две недели придет рейсовый звездолет - и я отсюда свалю. Полечу на Майю или на Амфитриту… куда-нибудь, где живут нормальные люди.
        - А на Землю вернуться не думаете? - полюбопытствовал Троост.
        - Не-не-не. Земля перенаселена. Три миллиарда человек на одной планете! Как можно жить в такой теснотище? Не-не-не, будущее за колониями. Человечество должно распространиться максимально широко… но чтобы при этом не создавать давку. Я думал, на Лорелее мне понравится… хотя мне и нравилось, пока не начал ближе знакомиться с местными… Сектанты они, точно.
        - А природа здесь красивая, - сказал Троост.
        - Природа красивая, - грустно согласился Кэлнен. - И люди красивые… внешне.
        - А как тут животные себя ведут? - полюбопытствовал Троост. - Ничего странного не замечали?
        - Животные?.. Да нет, с ними-то что может быть… Хотя я по животным не спец, я больше по растениям. Древесные материалы, целлюлоза… Нашел тут очень перспективный цветок - у семянки толстая лузга с о-очень интересными свойствами. Отличное биотопливо может получиться, если немножко с генами пожонглировать. Я даже засадил опытную делянку и представил проект, но… здесь это никому не интересно.
        - Даже вот так? - удивился Троост.
        - Да. Никому нет дела. Губернатор меня даже толком не выслушала - не надо, и все. Ничего не надо. Жаль, я думал, с моей специальностью мне тут будет интересно…
        - А чем вы вообще здесь занимаетесь?
        - Официально числюсь на гидролизной станции. А по сути… ничем я здесь не занимаюсь. Самому себе приходится работу придумывать. Даже стыдно зарплату получать. Не-не-не, я куда-нибудь в другое место полечу. Куда-нибудь, где смогу делать что-то полезное. Или хотя бы не полностью бесполезное. Понимаете, что я имею в виду?
        - Очень хорошо вас понимаю.
        В гостиницу Троост явился за полночь. После захода солнца Джанго казался вымершим - ни шороха, ни движения. В общем-то лорелейцы и днем не проявляли особой активности, но все же подавали какие-то признаки жизни. А ночью… замогильная тишина.
        Таковы же были и животные. Свободно гуляющие по улицам днем, ночью они куда-то попрятались. Вероятно, у них есть стойла, вольеры… но странно, что Троост ничего подобного не замечал. Город совсем не так велик, чтобы не заметить чего-то подобного. Ручные животные Лорелеи довольно крупные, и их на удивление много. Пожалуй, не меньше, чем людей.
        Гостиничный номер Троосту достался захудалый. Кроме стандартного набора жизнеобеспечения в нем было только джакузи и робомассажер. Причем последний не работал, и явно уже давно.
        Но Троост все равно был не в настроении. Он синтезировал себе пинту ледяного газированного вина, уменьшил свой вес до шестидесяти процентов и улегся на тахту, продолжая изучать регистрационные записи. Он сводил их в единое целое, выстраивал графики и диаграммы - кто когда прилетал и улетал, рождался и умирал, место, время и причина смерти…
        Троост искал закономерности. Он работал также, как при розыске редких животных - карты, макеты, где водятся, чем питаются… В конце концов должен появиться вывод: такого-то зверя надо ловить в такое-то время в таком-то месте.
        Но пока что общая картина не выстраивалась. Если на Амфитрите детали достаточно быстро сошлись в одной точке, то здесь все оставалось размытым. Не получалось даже выдать конкретную претензию. Ну да, процент несчастных случаев выше обычного, и вообще все как-то очень странно… но кого конкретно обвинять? И в чем?
        Единственное, что приходило на ум, - лорелейцы выдрессировали местных животных так, чтобы те убивали гостей, которые слишком задержались на планете или сунули нос куда не надо. Но зачем, для чего? Что это за страшный заговор, в котором участвует три тысячи человек? И почему у них у всех такие непропорциональные фигуры? Почему они так неохотно разговаривают? Почему живут в такой грязи? Почему хотят получить независимость?
        И тут у Трооста мелькнула… нет, пока еще не догадка, а лишь смутное подозрение. Ему вспомнилось одно земное животное…
        От мыслей у Трооста разыгрался аппетит. Он хотел синтезировать легкий ужин… но его поджидал неприятный сюрприз. В биорепликаторе почти закончилась пищевая заправка. Прибор известил, что может сделать не более семидесяти четырех граммов пищи. Подумав, Троост взял маленькую порцию йогурта и яблочную дольку, но это его совсем не насытило.
        Еще один эпизод в общую копилку странностей. В земных городах пищевая заправка подается в каждую квартиру автоматически. Как вода, как электричество. Закончиться она может только в результате крупной аварии, а такое случается чрезвычайно редко.
        Вот в автономных жилищах вроде квартираблей запас приходится время от времени пополнять, тут ничего не поделаешь. Но это несложно - можно подсоединиться к заправочной станции, можно заказать доставку на дом. Одно нажатие кнопки, и в порт-кабине появляется саморастворимый контейнер.
        А чтобы заправка закончилась в общественном репликаторе… Троост впервые в жизни с таким столкнулся.
        Он спустился в фойе, чтобы лично обозначить претензию. Портье встретил его все тем же смурным лицом и не проявил ни малейшего интереса. Даже отвечал как-то невпопад.
        - У меня в репликаторе закончилась заправка, - терпеливо объяснял Троост.
        - Спасибо, что сообщили о проблеме, - вяло отвечал портье.
        - Не за что. Вы собираетесь что-нибудь с этим сделать?
        - Позвольте, я помогу вам.
        - Буду очень признателен.
        Воцарялось молчание. Портье не шевелил даже пальцем. Троост некоторое время ожидал, а потом переспрашивал:
        - Так вы что-нибудь собираетесь делать?
        - Мы хотим помочь вам.
        - Ну так помогите.
        - Мы рады приветствовать вас в нашей гостинице.
        - Слушайте, вы что, андроид? - нахмурился Троост. - Кибернетарий?.. У вас, может быть, проблемы с программой?
        Он даже потянулся за анализатором - удостовериться, что перед ним человек, а не машина. Хотя этого, конечно, не может быть - производить неотличимых от людей андроидов запрещено. Конвенция была подписана еще в далеком 2133 году.
        В конце концов Троосту все же удалось получить у портье три кубика заправки. Каждый из них был размером чуть больше мизинца, но весил почти десять килограммов и содержал недельный запас высокохимичной питательной субстанции.
        - Спасибо, - саркастично произнес зверолов.
        - Пожалуйста, - неожиданно улыбнулся портье. - Заходите еще.
        Уплетая стейк средней прожарки, Троост размышлял о странном разговоре. Портье был как будто не в себе. На переборщившего с алкоголем не похож. Может, какое-то наркотическое вещество? Или все-таки… на ум снова пришла та смутная догадка насчет одного земного животного.
        На следующий день Троост стал проверять свою гипотезу. Он прогуливался по улицам, внимательно наблюдал и время от времени заговаривал с прохожими. Понемногу закономерность проявлялась все четче.
        Когда Троост говорил что-нибудь обычное, ответ звучал тоже обычный. «Здравствуйте». - «Здравствуйте». «Как вас зовут?» - «Такой-то Такой-тссон». «Как пройти туда-то?» - «Вдоль по улице и сверните налево»: Все как везде.
        Но когда Троост говорил что-то необычное, прохожие словно зависали. «Шолом алейхем». - «Э-э… э-э… э-э…» «Сколько волос у вас на голове?» - «Э-э… э-э… э-э…» «Где тут лучше купить натуральный рахат-лукум?» - «Э-э… э-э… э-э…»
        Мутные-мутные взгляды. Долгие напряженные раздумья. В конце концов прохожий либо просто отворачивался и уходил, либо выдавал какую-нибудь реплику - причем впечатление создавалось такое, что реплики им выбирает генератор случайных чисел.
        Так прошло часа три. Троост опросил тридцать с чем-то прохожих, результаты получил примерно одинаковые и окончательно уверился в своих подозрениях. Осталось только выяснить детали, навести конкретику…
        И вот тут Маартен Троост подвергся нападению. Из-за угла выметнулась и прыгнула огромная темная туша. Произошло это так внезапно, что в первый миг Троост даже оцепенел.
        Но только в первый миг. Бывалый зверолов, он не жаловался на свои рефлексы и среагировал очень быстро. Свирепого вида животное, похожее на помесь тигра и бандикута, обрушилось на человека - и столкнулось с парой могучих ручищ. Троост закряхтел, не без труда удерживая трехсоткилограммовую тушу за лапы.
        Хорошо еще, что пасть у зверя неэффективна. Очень узкая и вытянутая, с плоскими зубами, явно не предназначенными для того, чтобы рвать мясо. По всей видимости, это не хищник, а очень крупное насекомоядное. Возможно, оно решило эволюционировать в хищника, но пока только начало свой путь.
        Но животному хватало и лап. Они были в точности как у муравьеда - огромные, страшно сильные, оснащенные чудовищно длинными когтями. Идеально, чтобы разломать термитник, крупный плод… или чей-нибудь череп. Троост сдавил их что есть мочи, заставляя зверя подняться на задние.
        Одновременно он сверялся с инфом, ища информацию по напавшему. В базе данных оказалось только название - гигантский пятипалый трубкорыл. Больше ничего. На Землю не привозилось, в Венерианском зоопарке отсутствует.
        - Отправишься в клетку! - заявил Троост, резким толчком отшвыривая зверя.
        Он выхватил стопер, парализовал трубкорыла и заученным движением выдул силовой пузырь. Через пару минут очередная добыча уже плавала в воздухе, подвешенная на антигравитанте. Троост недовольно хмыкнул и присел на траву, пытаясь унять дрожь в руках. На запястьях выступили кровавые нитки - трубкорыл все же дотянулся когтями.
        - Таркас, пришли мне дрона, - произнес зверолов, вызывая «Нимрод». - Я тут поймал кое-кого.
        Дрон прибыл через сорок минут. Все это время Троост сидел на краю тротуара, опершись спиной о какой-то столбик, и пристально наблюдал за прохожими. Те проходили мимо безразлично, словно каждый день видели на улицах работающего зверолова. Даже дети не проявляли любопытства.
        Передав трубкорыла дрону, Троост посмотрел на часы. 12:00 по местному времени. Но это не полдень, а вечер - лорелейские сутки короче земных, в них всего пятнадцать часов. Скоро уже начнет смеркаться.
        Троост, разумеется, был свеж, бодр и на боковую не собирался. А вот колонисты давно уже перестроились на местный суточный цикл - пять-шесть часов сна, потом девять-десять бодрствования. Улицы понемногу пустеют, все расходятся по домам.
        Троост тоже охотно бы прогулялся по жилищам местных. Было бы очень невредно посмотреть, как они живут, что происходит за их окнами и дверями. По одной только гостинице, бару и губернаторской резиденции полного впечатления не составишь.
        На Земле с этим было бы просто. Там можно открыть первую попавшуюся дверь, поздороваться - и ты уже в гостях. Даже если хозяин отсутствует - все равно заходи, будь как дома. Редко-редко на какой двери увидишь знак «Прошу не беспокоить».
        Но здесь ситуация к такому не располагает. Лорелейцы явно не обрадуются бесцеремонному гостю. Они и без того смотрят недоброжелательно.
        Возвращаться в гостиницу бессмысленно. А других достопримечательностей в Джанго немного. Один бар, полностью автоматический. Один космодром, который большую часть времени пустует. Один административный центр. Один универсальный магазин. Одна парикмахерская. Одна клиника… О, кстати! Как раз вот в клинику заглянуть совсем не помешает. Троост вызвал карту города, задал поиск - цель оказалась всего в полукилометре, на самом берегу озера.
        Но до клиники Троост не добрался. Ему оставалось совсем немного - навигатор сообщил, что он прошел четыреста пятьдесят шесть метров, - когда на пути встали два рослых неулыбчивых парня с закрытыми соцпрофилями. Оба держали узловатые суки лорелейского дуба - дерева, чьи ветви были просто готовыми дубинами.
        - Я чем-нибудь могу быть вам полезен? - вежливо осведомился Троост. - Простите, не вижу ваших имен…
        Лорелейцы ничего не ответили. Словно и в самом деле андроиды со сбитой программой, они резко подались вперед, замахиваясь дубинами.
        Будь это животные, Троост мгновенно бы их застопил. Но применять охотничье оружие к человеку ему даже в голову не пришло. Такое допустимо только в какой-нибудь военной игре - стопране или гравистанде.
        А вот от хорошего спарринга Маартен Троост никогда не уклонялся. Любительские разряды по боксу и вольной борьбе вкупе с уплотненными мышцами, минерализованными костями и большой массой тела делали его очень недурственным рукопашником. Он встал в стойку, поднял кулаки и…
        Зверолов словно ударил по стволу пальмы - такой твердой оказалась грудь лорелейца. А мигом спустя рука Трооста столкнулась с дубиной. Раздался треск - но то была не кость, а древесные волокна.
        События развивались не очень-то здорово. Лорелейцы были настроены серьезно. Они нисколько не сдерживались… кажется, они в самом деле пытаются убить Трооста!
        Страшный удар обрушился на плечо, другой воткнулся в огромный живот, прямо в солнечное сплетение!.. Этот Троост успел в последний миг перехватить, но взамен пострадало запястье. Кажется, одна из тонких косточек сломалась.
        И все же за стопер Троост не хватался. Благо повалить его слоновью тушу нелегко даже дубинами. Зверолов стоически переносил боль, щедро давал сдачи. Мозолистые кулаки так и гуляли по лицам лорелейцев.
        Но на тех ничего не отражалось. Андроиды, самые настоящие андроиды! Совершив особо удачный хук, Троост вышиб парню справа передний зуб - а тот хоть бы моргнул!
        Троост почувствовал, что начинает уставать. И неизвестно, чем бы обернулось дело в итоге, если бы на сцене не появился третий лорелеец. Такой же агрессивный, как первые два, но не с дубиной, а с высокомассивным униором. Почти два килограмма «умного» металла, принявшие форму огромного мачете.
        Вот теперь игры точно закончились. Троост резко развернулся, пнул одного лорелейца в живот, оттолкнул второго и мгновенным движением выдернул стопер.
        - Хватит! - прикрикнул он. - Я вынужден…
        Лорелеец с униором молча метнулся вперед. Один удар - и страшное лезвие раздвоит голову, как спелый арбуз. Или пуще того - удлинится, станет «копьем» и пронзит Трооста насквозь. Униор - это «УНИверсальное ОРудие», но второе слово слишком часто понимают как «оружие»…
        Лорелеец не успел. Стопер выстрелил раньше. У него ведь нет ни спускового крючка, ни кнопок - управляется с инфа, команды отдаются усилием воли. Именно поэтому стопер нельзя направлять на людей даже в шутку - слишком велик шанс непроизвольного срабатывания.
        Парень с униором повалился на землю, как куль с тряпьем. Теперь он минимум полчаса будет лежать недвижимо - все слыша, видя и понимая, но неспособный шевельнуть ни единым мускулом. Неприятное ощущение. Троосту пару раз доводилось его испытать, и воспоминания остались не самые лучшие.
        Два других лорелейца пару секунд смотрели на товарища. Они словно силились принять какое-то решение. Один наморщил лоб, подумал… потом бросил дубину и вразвалочку зашагал прочь.
        Второй же сжал дубину еще крепче и тоже зашагал… но к Троосту! Этот явно планировал продолжить драку.
        Троост молча выстрелил. Ему надоела эта вакханалия абсурда. Он хотел знать, что здесь происходит.
        И сейчас он наконец проверит свое предположение. Перевернув обоих лорелейцев на спину и убедившись, что те живы и нормально дышат, Троост достал анализатор. Он провел им по одному парню… по второму… и не обнаружил ничего необычного.
        Троост задумался. Выходило, что он ошибся.
        Или же… Троост перевел анализатор на клеточный режим глубокой проницаемости, взял соскоб кожи, образец слюны и повторил процесс.
        И вот теперь его проняло! Глядя на показания прибора, Троост изумленно выговорил:
        - Да вы, должно быть, шутите…
        Где-то с четверть минуты он сидел неподвижно, оправляясь от шока. Потом резко вскочил. Нельзя терять времени - третий лорелец ушел… кто знает, куда он ушел!
        Троост вызвал флаер, а пока тот летел - выдул пару силовых пузырей и запаковал обоих лорелейцев. Не думал он, что однажды придется делать такое с людьми…
        Только поднявшись в воздух, Троост смог вздохнуть с облегчением. Он прибыл в Джанго на легком флаере, так что одного из пленников пришлось бросить. В багажнике два человека не умещались, а сажать кого-то из них в кабину Троост не собирался. Даже парализованным, даже в силовом пузыре - не собирался. По коже бегали мурашки, когда зверолов вспоминал показания анализатора.
        Сначала флаер несся прямо к «Нимроду». Но потом Троост вдруг замедлил ход, а вскоре и вовсе затормозил. Он завис в воздухе, открыл багажник и пристально посмотрел на скрючившегося там лорелейца. Тот уже оправился от паралича и скреб стенку силового пузыря. Увидев Трооста, он что-то произнес, но зверолов увидел лишь беззвучное шевеление губ.
        Некоторое время Троост возился с анализатором, послойно томографируя все органы лорелейца. В первую очередь - мозг. Он работал спокойно, методично, но временами поглядывал на радар - нет ли в небе других объектов, не преследуют ли его из города?
        Зверолов не был уверен, что находится в безопасности, но не хотел возвращаться, пока не соберет все части головоломки. Заключительный кусочек никак не желал вставать на место.
        Закончив анализ, Троост еще некоторое время размышлял, а потом решительно направил флаер вниз. Он опустился к самым кронам и принялся медленно идти над лесом, описывая все более широкие круги.
        Из города его никто не вызывал, других флаеров на радаре не появлялось… Троост вспомнил, что совершенно не видел лорелейцев иначе как на своих двоих. Припаркованные флаеры встречались, а вот в воздухе…
        Так, постоянно держа Джанго в пределах видимости, Троост летал несколько часов. Он не был точно уверен, что ищет, но полагал, что узнает это, когда увидит… и в конце концов увидел. Когда Джанго уже совсем скрылся за горизонтом, Троост заметил нечто похожее на гигантскую мусорную кучу…
        Иржичкова и Эмекун стояли у трапа и недоуменно рассматривали очередную добычу дронов-охотников. Девушки никак не могли понять, что это за существо. Нечто вроде фиолетовой дыни с двумя извивающимися псевдоподиями и горстью мерцающих кристаллических образований. Животное?.. Растение?.. Или представитель некоего нового царства?
        В базе данных такое диво не значилось. Киперы сделали поверхностный анализ, подтвердивший лишь то, что перед ними живое существо, и отправили непонятное создание в карантинный вольер. Дальнейшее решение о его судьбе будет принимать Троост - на то он и командир экспедиции.
        А через пару минут его флаер как раз показался на горизонте. У Иржичковой радостно засверкали глаза - раз вернулся шеф, ей можно будет слетать в увольнительную. Посетив Джанго, она получит сразу два достижения - «Путник» третьей степени (посетила тридцать населенных пунктов) и «Гость колоний» первой степени (посетила десять колониальных городов).
        Иржичкова вообще любила собирать географические достижения. Сейчас она облизывалась на «Звездный странник» первой степени (посетила десять экзопланет), но до этого еще далеко. Пока что на ее счету их только семь - Новый Эдем, Авалон, Килима, Амфитрита, Иннаа, Ла-Форше и теперь вот Лорелея. Это у шефа «Звездный странник» уже четвертой степени, а в следующую экспедицию будет пятая.
        - Шеф, можно мне в Джанго?.. - окликнула Трооста Иржичкова, как только флаер приземлился.
        - Нельзя, - коротко и даже резко ответил зверолов, выпрыгивая наружу. - Нам надо срочно возвращаться на Землю.
        - Но… но мы же только что прилетели! - растерянно откликнулась Иржичкова.
        - Мы еще даже охоту толком не начали… - присоединилась к ней Эмекун.
        - Никакой охоты. Сегодня. Сейчас же. Срочно собирайте все и готовьтесь к экстренной эвакуации. Таркас, выйдите немедленно, вы мне нужны, - сказал Троост уже в инф.
        - Капитан, вы в своем праве, но вы можете объяснить причину? - настойчиво спросила Эмекун.
        - Вот она - причина, - открыл грузовой отсек Троост.
        При виде сидящего там лорелейца все изумленно замолчали. Троост выволок его наружу и выключил силовой пузырь. Лишившись энергетической подпитки, непроницаемое магнитное поле тут же испарилось, и пленник шлепнулся на землю.
        Прежде чем он опомнился, Троост деловито схватил его за шею и слегка придушил. Потом он достал униор и встряхнул его. Цилиндрик из «умного» металла резко вытянулся, превращаясь в длинную струну с мономолекулярной режущей кромкой. Зверолов примерился, замахнулся… и срезал лорелейцу полголовы!
        Иржичкова и Эмекун громко ахнули. Они не могли поверить, что на их глазах только что произошло… произошло… Эмекун шагнула назад, трясущейся рукой нашаривая стопер. Иржичкова в ужасе смотрела на Трооста, закрывая рот ладонями, чтобы не завопить.
        - Вы… вы что… вы это зачем?.. - пробормотала Эмекун.
        - Троост, я надеюсь, у вас была веская причина это сделать, - произнес стоявший на трапе Урс Таркас. - Вы ведь в курсе, что за убийство без смягчающих обстоятельств полагается дезинтеграция?
        - Убийство?.. - приподнял бровь Троост. - Не думаю, что в данном случае уместно данное слово.
        Не обращая внимания на стопер в руке Эмекун, он слегка подвинул тело, чтобы остальные могли рассмотреть срезанную голову. И вот теперь все изумились еще сильнее - вместо мозга в черепе лорелейца было… нечто. Нечто серое и пузырящееся, похожее на какие-то дрожжи.
        А самым кошмарным было то, что лорелеец все еще шевелился.
        Униор в руке Трооста превратился в лабораторную ложку. Зверолов подцепил немного этой липкой кашеобразной субстанции и сцедил в тут же подставленную Иржичковой пробирку. Некоторое время Троост пристально смотрел на свою добычу, словно ожидая от нее какой-нибудь пакости.
        - Вроде бы больше не активно, - наконец вздохнул он. - Давайте-ка упакуем эту… жизнеформу и погрузим в бокс строгой изоляции. А по дороге я все расскажу.
        Менее чем через час «Нимрод» бесшумно поднялся в воздух. На месте его стоянки осталось идеально круглое пятно ста двадцати метров в диаметре. Больше никаких следов того, что еще буквально только что здесь был лагерь инопланетян.
        - Прикажете проложить курс на Землю, капитан? - вежливо уточнил Пак.
        - Да, - устало вздохнул Троост. - Хотя… нет, стойте. Вначале нужно залететь в Джанго и забрать оттуда людей. Не стоит их там оставлять.
        - Каких именно людей?
        - Всех людей.
        - Но… у нас на борту не поместится три тысячи человек.
        - О, их там гораздо меньше… Пара десятков, быть может…
        Спустя одиннадцать дней Троост снова сидел в кабинете председателя Госкомитета по делам звездных колоний. Но на сей раз на столе был не кофе, а препарированный образец довольно жуткой формы жизни. Совершенно мертвый - при всей своей любви к созданиям природы Троост не собирался привозить эту тварь на Землю живьем.
        - Как, говорите, вы это называете? - медленно спросил Кахиашвилис.
        - Я назвал это существо кордицепсом лорелейским, - ответил Троост. - По аналогии с земными кордицепсами. Хотя эти куда более продвинуты, должен заметить…
        Кахиашвилис смерил серую субстанцию тяжелым взглядом. Ему все еще не верилось в историю Трооста. Все еще не верилось, что на Лорелее больше нет ни одного человека. То, что там есть - уже не люди, а кордицепсы.
        Троост препарировал это фантастическое существо на протяжении всего пути домой. И хотя в его данных все еще зияли лакуны, он уже мог многое о нем рассказать. Зверолов вполне изучил механизм, который кордицепс использует, чтобы внедряться в жертву и подменять ее собой. Медленно-медленно врастать в нее, постепенно замещая все нервные клетки, полностью забирая контроль над организмом.
        Кордицепс очень искусно мимикрировал под клетки носителя, так что тот не испытывал никаких странных или неприятных ощущений, и даже современное медицинское оборудование поначалу не замечало ничего подозрительного. Потом он прекращал маскироваться, но к этому времени носитель был уже под полным контролем и не реагировал на предупреждения медкапсулы. Или даже вовсе отключал ее.
        После того как процесс заходил достаточно далеко, кордицепс начинал прорастать дальше. Он менял внешний облик носителя - делал его крепче, сильнее, жизнеспособнее… привлекательнее. Для чего это нужно, Троост не был полностью уверен, хотя и выдвинул парочку гипотез.
        Изменения шли очень плавно и неторопливо, так что окружающие не замечали разницы. А если кто и замечал - ничего особенного не думал. Что странного, если твой сосед похудел, нарастил бицепсы или сделал пластическую операцию? А спустя какое-то время уже все лорелейцы были носителями этого отвратительного животного…
        - Подождите-ка, - встрепенулся Кахиашвилис. - Животного?.. Вы ведь имеете в виду, что это туземцы, так? Разумные паразиты?
        - Нет, - покачал головой Троост. - В том-то и дело, что кордицепсы - животные. Даже не животные, а… грибы. Совершенно неразумные.
        - Но как же… как же так?.. Они ведь живут в домах, работают, разговаривают… Они голосовали за независимость своей планеты!
        - Вы не играете в видеоигры? - ответил вопросом на вопрос Троост.
        - Не увлекаюсь. А что?
        - Во многих играх есть такое понятие, как «неигровой персонаж». В рамках своей программы они могут вполне успешно выдавать себя за разумных существ - хотя разума у них, поверьте, нет ни грамма. Симуляция жизни. Кордицепсы копируют поведение своих жертв полностью, вплоть до мельчайших повадок. Они говорят и действуют так, как говорили и действовали бы те, чьи тела они заняли, но при этом не понимают смысла своей речи и своих действий. Это просто сложная система рефлексов. Даже собака способна выучить энное количество команд и реагировать на них определенным образом. Пока кордицепсы «врастают» в своих жертв, они заучивают тысячи таких «команд». Полностью заместив нервную систему, они просто продолжают вести себя так, как вел себя носитель ранее. Однако они ограничены тем набором действий, реакций и реплик, которые «запомнили» в процессе «врастания». Именно так я обо всем и догадался - устроил нечто вроде теста Тьюринга и довольно быстро выяснил, что они совершенно не умеют действовать за пределами «программы».
        - Хотите сказать, что это условные рефлексы заставили их стать сепаратистами? - усомнился Кахиашвилис.
        - Детали биологического механизма нуждаются в уточнении, но я полагаю, что ими управлял инстинкт. Тот же инстинкт, который велит кордицепсу становиться как можно более привлекательным для противоположного пола. Предполагаю, что, размножившись до определенного количества и избавившись от «неприсоединившихся», кордицепсы ищут для своего «роя» максимальное уединение.
        - Но зачем?
        - Это нужно им для успешного продолжения рода. Если бы Лорелее все-таки удалось получить независимость, они бы закрыли границы, отказались принимать у себя звездолеты, а потом…
        - Что потом?
        - Потом колония перестала бы существовать.
        - Поясните.
        - Кордицепсы - это грибы. А грибы лучше всего растут на… мертвечине. Набрав достаточное количество животной биомассы, кордицепсы создают нечто вроде братской могилы. Огромный ком мертвой плоти. Им нужно, чтобы этот… субстрат никто не потревожил в течение десяти-пятнадцати лет. Десять-пятнадцать лет их грандиозный инкубатор-могильник будет зреть, пока наконец не лопнет. А когда он лопнет, он взорвется - и мириады спор разлетятся по окрестностям. Большая часть пропадет впустую, но какая-то часть осядет на животных, превратив их в ходячую прикормку для растущих грибниц и начав новый цикл размножения. Я полагаю, что именно такой могильник-инкубатор около двадцати лет назад взорвался где-то в окрестностях Джанго…
        Кахиашвилис тяжело вздохнул. Попросив этого зверолова о небольшой услуге, он никак не ожидал, что тот привезет такие вести… Целая колония, подумать только… Три тысячи человек…
        - Как вы считаете, возможно ли еще вернуть этих… существ в прежнее состояние? - без особой надежды спросил председатель Госкомитета.
        - Нет.
        - Вы так уверены?
        - Если бы я сомневался хоть на сотую долю процента, то никогда бы не посмел препарировать одного из них. Грибница заместила значительную часть их тканей и всю нервную систему, но это еще полбеды. Худшее в том, что она полностью уничтожила мозг. Там просто не осталось ничего, что еще можно возвращать. Это даже не зомби - это просто человекоподобные оболочки с грибными спорами в черепах.
        - И все же мы обязаны попытаться… - снова вздохнул Кахиашвилис. - Или хотя бы подтвердить, что это безнадежно, прежде чем объявлять Лорелею потерянной колонией. Пожалуйста, передайте мне все собранные данные и образцы. Через шесть часов я вылетаю на Лорелею на звездолете ГЧС.
        - Если не возражаете, я тоже полечу, - сказал Троост. - Думаю, моя помощь там не повредит.
        - Добро. Явитесь на космодром ГЧС на Церере, к кораблю-госпиталю «Януш Корчак». Вас там встретят.
        - Зачем же? Я отправлюсь на «Нимроде». Мне ведь пришлось прервать экспедицию в самом начале - а это очень непрофессионально.
        - Вы правы, - кивнул Кахиашвилис. - К тому же с учетом специфики ситуации… думаю, корабль-зверолов нам тоже пригодится.
        История восьмая
        ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ УБИЙЦА
        В полицейском морге было холодно. Очень холодно. Цудзимура поежилась и переключила личный климат-контролер на комнатную температуру. По коже приятно заструился теплый воздух.
        - Этот?.. - коротко спросила она, подходя к столу.
        Коронер молча кивнул. Цудзимура расстегнула вакуумный кокон и неодобрительно цокнула языком. Еще одно убийство. Уже второе на этой неделе.
        Куда только катится этот мир?
        Впрочем, предыдущее было скорее несчастным случаем. Двое молодых парней из-за чего-то повздорили, ссора перешла в драку, один ударил другого слишком сильно, тот упал и крайне неудачно ударился головой о твердую поверхность. Смерть наступила мгновенно.
        Явись нечаянный убийца тут же с повинной, отделался бы суровой епитимьей. Но он запаниковал и совершил ужасную глупость - попытался все скрыть. А поскольку инцидент произошел на его квартире, нужно было прежде всего избавиться от тела.
        Чтобы это сделать, он не придумал ничего умнее, чем запихать его в бытовой репликатор. Дурачок не знал, что все репликаторы, конвертеры и переработчики материи сразу же блокируются, зафиксировав в приемном лотке большое количество человеческой ДНК. Отключить этот параметр невозможно, он намертво вшит в биос.
        А еще он не знал, что с прекращением мозговых функций мыслечип сразу посылает сигнал тревоги и к месту смерти направляется бригада экстренного реагирования. Не прошло и десяти минут, как парня арестовали за убийство по неосторожности и попытку уйти от ответственности. Что решит судья, пока неизвестно.
        Но тот случай, что сейчас лежит на столе, - совсем другого характера. Тут убийство несомненно умышленное. Очень сложно нечаянно выстрелить в человека из бластера, причем точно в правый висок. Преступник хорошо знал, что делал - мыслечип полностью деактивирован… точнее, уничтожен. Никакого крика о помощи, никакого сигнала бедствия - перестав существовать, инф просто не мог его отправить.
        От тела убийца избавился тоже грамотно - выбросил в открытый космос, вдалеке от орбит и оживленных трасс. Объект столь незначительных размеров может годами дрейфовать незамеченным - прецеденты бывали.
        Но этот дрейфовал всего месяц плюс-минус пара дней. Точное время еще предстоит установить. Полицейские следопыты просчитали его траекторию и пройденный путь - он был выброшен далеко за орбитой Нептуна, в март-секторе, немного выше эклиптики. Двигался небыстро, по пологой дуге, понемногу смещаясь в сторону Солнца.
        Сегодня утром его путешествие окончилось в черпалке космического мусоровоза.
        Цудзимура еще раз осмотрела покойного. Мужчина ста-ста двадцати лет, европеоид, немного выше среднего роста, среднего телосложения, светлые волосы, голубые глаза. Из-за продолжительного пребывания в вакууме совершенно высох, но зато практически не разложился.
        - Геном?.. - полувопросительно произнесла Цудзимура.
        - Рэй Эмилио, сто семь лет, - ответил коронер.
        Цудзимура затребовала в инфе справку. Итак, лежащий на столе был пекарем высшего разряда с профоценкой +58. Работал на хлебозаводе в Шанхае. Холост. Бездетен. Четырнадцатого июля сего года не вышел на работу, на вызовы не отвечал, дома и в обычных местах обнаружен не был, после чего объявлен пропавшим без вести.
        Теперь вот отыскался. И повис тяжким грузом на шее Цудзимуры. Конечно, на то она и следователь по тяжким преступлениям, чтобы разбираться с такими вещами…
        К тому же здесь еще и очень знакомый почерк. Выстрел из бластера точно в висок, тело выброшено в открытый космос… На Цудзимуре уже висело три точно таких же дела, причем два - еще с прошлого года. Она не сомневалась, что здесь поработал тот же самый специалист.
        И если он и в этот раз не оставил ни единой улики, оттолкнуться будет просто не от чего.
        Однако после того, как над телом потрудились эксперты, улика нашлась. Оказалось, что хобби покойного Эмилио было скалолазание, и он обладал редким биомодификантом - «мушиной лапкой». При необходимости мог выпускать из кожи тысячи микроскопических щетинок, превращая поверхность ладоней и стоп в нечто вроде липкой ленты. В момент смерти эта способность непроизвольно активировалась - подобно тому, как непроизвольно расслабляется кишечник.
        Убийца об этом явно не подозревал, а перенося тело, раз или два соприкоснулся с ладонями жертвы. Совсем легонько, но этого хватило, чтобы микрочастицы его одежды остались на невидимых щетинках. Конечно, если это обычная синтезированная одежда, улика бесполезна - такая могла выйти из любого репликатора…
        Но экспертиза порадовала. Ткань оказалась натуральным крепдешином, причем очень дорогим, ручной выделки. Теперь осталось провести полный анализ этих миллиграммов материи, выяснить ее происхождение, производство, возраст… а потом попытаться узнать имя владельца.
        Долгая работа, сложная, изнурительная. Но Цудзимура предвкушающе улыбнулась. Именно такие задачки она обожала больше всего на свете.
        Было 16.09.67, 14:22 UT, когда Маартен Троост поднялся по трапу «Нимрода». Корабль-зверолов уютно стоял на космодроме Винилии, ожидая разрешения на взлет. Кроме него здесь находились еще два точно таких же корабля-зверолова - «Орион» и «Дэви Крокетт».
        Троост хорошо знал Мервина Джонсона, капитана «Ориона». Послезавтра он тоже вылетает - на Пирр. Не позавидуешь - даже опытному зверолову нелегко работать на Пирре. Недаром же его так назвали. Тамошние чудища не такие громадные, как на Суртуре, но в плане кровожадности, прожорливости и немотивированной агрессии дадут им сто очков вперед.
        А вот с новым капитаном «Дэви Крокетта» Троост лично еще не встречался. Сукарно Абебе заступила на эту должность совсем недавно и только вчера вернулась из своей первой экспедиции. До нее «Дэви Крокеттом» командовал старик Лун, настоящая легенда Венерианского зоопарка. В прошлом году ему исполнилось сто восемьдесят, и он решил перейти на менее беспокойную работу.
        Впрочем, выбор он сделал довольно неожиданный. Лун перевелся на Тяньхоу, в виварий Кондратьева. Троост там не бывал, но, судя по рассказам коллег, спокойной такую работу точно не назовешь. Петрик Кондратьев, этот доктор Моро двадцать пятого века, творит на своем острове такое, от чего встают дыбом волосы даже у матерых генных конструкторов.
        Возле «Нимрода» вилась стайка дронов-ремонтников. Таркаса беспокоила одна из гравитонных дюз, и он уже третий час перебирал ее подетально, доискиваясь, что там так подозрительно потрескивает. Кроме него, никто этого треска не слышал, Пак тоже не видел в своем оборудовании никаких неисправностей, но Урс Таркас всегда был очень настойчив.
        На космодром прибыли киперы. Первой Иржичкова - как всегда веселая и жизнерадостная. Три недели между экспедициями она провела на берегу Бенгальского залива, в гостях у бабушки.
        Почти сразу за ней появилась и Эмекун - тоже веселая, но с легкой грустинкой. Для нее это последняя экспедиция - после возвращения с Майи она уже точно перейдет в зоопарк, старшим кипером. Четыре года Латиша Эмекун летала на «Нимроде», участвовала в девяти экспедициях… в десяти, если считать эту. Но в следующий раз вместо нее полетит уже кто-то другой.
        - Ну что, шеф, в последний раз? - приветливо улыбнулась она Троосту. - Когда взлетаем?
        - Через час, - сверился с инфом зверолов. - Если, конечно, Таркас к этому времени закончит.
        Урс Таркас молча помотал головой. Его положительно расстраивала эта дюза. Он только что отыскал микротрещину на одной из охлаждающих лопастей и теперь размышлял, замазать ли ее герметиком или же на всякий случай заменить всю деталь.
        - Тогда когда? - уточнил Троост.
        Таркас показал три пальца. Он все-таки решил заменить деталь. Сейчас бортмеханик удаленно управлял главным техническим репликатором «Нимрода», синтезируя новое лопастное кольцо. Минут через десять оно будет готово, после чего останется только разобрать дюзу, поменять кольца, нанести новый слой проводящего геля и на всякий случай проверить гравитонные плашки. Они вроде бы в порядке, но лишняя проверка никогда никому не вредила.
        Иной бортмеханик, может, и не стал бы возиться с такой пустяковиной. Трещина на лопасти настолько мала, что ее нельзя увидеть без десятикратного увеличения. А если вдруг даже случится худшее и лопасть сломается… это всего лишь одна лопасть. На кольце их двадцать четыре. А всего таких колец в дюзе девять. Это втрое больше, чем необходимо для нормальной работы механизма.
        Но для Таркаса каждая деталь «Нимрода» была все равно что членом семьи. Нелюдимый, немногословный, этот коренной марсианин всю жизнь провел в машинных отделениях. Любую поломку, малейшую неисправность он воспринимал так же, как мать болячки и ссадины своего ребенка.
        Троост сообщил в диспетчерскую, что старт «Нимрода» откладывается на два часа, и уселся рядом с трапом, глядя на затянутое облаками небо. На Земле сейчас сентябрь, но на Венере - середина декабря. Если верить синоптикам, на северном полюсе даже идет снег.
        Может, телепортироваться, посмотреть самому? Время до старта есть, можно заглянуть куда-нибудь на остров Лагерлеф, порыбачить в море Снегурочки… Венерианские зимы коротки, когда Троост вернется из экспедиции, будет уже весна… возможно, даже лето. В отличие от земного, в венерианском месяце всего восемнадцать-девятнадцать дней… земных дней. Венерианских - только два или три.
        Вся эта разница в периодах обращения так усложняет календарь…
        Троост уже совсем собрался пойти к порт-кабине или хотя бы к репликатору за пончиком, когда его внимание привлекла целеустремленного вида женщина. Она шагала по космодрому, пристально разглядывая куполообразные корабли-звероловы. Ни «Орион», ни «Дэви Крокетт» ее не заинтересовали, а вот «Нимрод» заставил замедлить шаг.
        Через пару минут она стояла возле Трооста, и тот невольно поднял взгляд. Имея рост в сто девяносто сантиметров, зверолов не так уж часто встречал женщин крупнее себя - а эта была выше почти на два пальца. На два пальца же она была и шире в плечах, да и вообще телосложением напоминала матерую медведицу. На плоском лице еле виднелись карие глаза-щелочки и совершенно терялся крошечный, чуть вздернутый носик. Черные волосы были завязаны в узел-симаду.
        - Маартен Троост?.. - произнесла женщина глубоким грудным контральто, явно разглядывая соцпрофиль зверолова.
        Ее собственный соцпрофиль был затенен. Поэтому Троост не мог обратиться к собеседнице по имени и вздернул подбородок, ожидая, что та представится сама.
        - Я Йоко Цудзимура, - представилась женщина. - А вы летите на Майю. Не ошибаюсь?
        - Не ошибаетесь. Чем-то могу вам помочь?
        - Можете. Буду очень признательна, если включите меня в состав экипажа. Не важно кем.
        - Экипаж полностью укомплектован, - заметил Троост. - У вас есть какие-то особые причины?
        - Есть. Я полицейский следователь, отдел убийств. Разыскиваю опасного преступника.
        - Вы имеете в виду, что кто-то в моем экипаже…
        - Нет. Просто по нашим сведениям на прошлой неделе он сел на рейсовый звездолет к Майе. Соответственно я отправляюсь туда же.
        - У полиции нет своих звездолетов? - удивился Троост.
        - Это очень высококвалифицированный преступник, - бесстрастно произнесла Цудзимура. - Если отправить за ним полицейский звездолет, он может скрыться или даже совершить что-нибудь непоправимое. Поэтому я полечу инкогнито. Сначала я собиралась просто сесть на пассажирский или грузовик, но потом узнала, что на Майю летит корабль-зверолов. Очень удачный вариант.
        - В таком случае добро пожаловать на «Нимрод». Я зачислю вас в состав экипажа… хм… скажите, у вас есть опыт в уходе за животными?
        - У нас дома кошка и два хомяка… - слегка смутилась Цудзимура.
        - В таком случае я зачислю вас кипером.
        - Правда, ухаживает за ними моя дочь…
        - Хорошо, младшим кипером. По стажерской ставке, конечно.
        - Само собой разумеется.
        Взять Цудзимуру полноправным членом экипажа Троост не смог бы при всем желании. Чтобы занять какую бы то ни было должность, необходима соответствующая профлицензия. А вот стажеру она не требуется - стажировка ведь для того и существует, чтобы получать практические навыки для будущей профессии.
        Троост хотел задать Цудзимуре еще пару вопросов, но тут его вызвал Ломидзе. Ведущий герпетолог зоопарка еще раз напомнил Троосту, что очень желает получить образец майянского полярного питона в здравствующем состоянии. Обязательно. Не забудьте, пожалуйста, что полярные квазирептилии Майи очень хладолюбивы - при температуре выше нуля кристаллики льда в их крови разрушаются, что вызывает разжижение плазмы и быструю смерть.
        Ломидзе уже пятый месяц изучал этих змееподобных созданий, написал кучу статей об их физиологии, но для полноты картины ему не хватало представителя крупнейшего вида - майянского полярного питона. Предыдущая экспедиция поймала двоих, но самец не пережил путешествия, а самка скончалась три года назад.
        Троост пообещал, что непременно выполнит просьбу уважаемого герпетолога. Про себя же подумал, что работенка предстоит та еще - взрослый полярный питон может достигать сорока метров в длину. А детенышей поймать непросто - они глубоко, под многокилометровой ледяной толщей. Там они остаются, пока не станут достаточно сильными, чтобы прорыть путь на поверхность.
        Когда Троост наконец-то убедил Ломидзе, что не забудет о его просьбе, Цудзимура уже была на борту. Через некоторое время и Таркас наконец-то закончил свою ремонтную миссию, так что «Нимрод» благополучно поднялся в воздух.
        Возвращаясь на Венеру, ни капитану, ни киперам скучать не приходится. Полный звездолет инопланетной живности просто не позволяет расслабиться - отдыхать некогда, каждая минута в напряжении.
        Но начало путешествия - совсем другое дело. Вольеры пока еще пусты, кроме членов экипажа на борту никого, так что можно отдыхать, набираться сил перед работой на экзопланете. Первые два дня Троост почти не встречался с Цудзимурой - только раз столкнулся в столовой, когда та уже уходила. Большую часть времени следователь по убийствам просиживала у себя в каюте.
        Удобный момент для беседы выпал только на третий день. Перед ужином Троост по обычной своей привычке заглянул в баню.
        Баня на «Нимроде» небольшая - все-таки экипаж очень невелик, - но отвечающая всем стандартам. Есть бассейн-джакузи - в форме чаши, со ступенями вдоль бортов, четырехметрового диаметра и трехметровой глубины. Есть мультирежимная парная. Мультидуш. Робомассажер и робоцирюльник. Биорепликатор - если захочется перекусить и выпить холодного квасу.
        Сегодня Троост застал в бане Цудзимуру. Следователь нежилась под холодным пенно-ароматическим душем. Вся покрытая искрящимися пузырьками, благоухающая лавандой, она походила на довольного жизнью снеговика. Троост машинально отметил, что между лопаток у нее вытатуирована синяя роза.
        Обернувшись на звук шагов, Цудзимура кивнула Троосту и переключила душ на горячий окружающий. Теперь не только из потолка, но также из стен и пола принялись хлестать упругие струи. Троост снял комбинезон, положив его в ящик автопрачечной, и тоже встал под душ.
        Слегка освежившись, он перебрался в парную и включил хаммам-режим. Воздух наполнился горячим паром, и Троост зажмурился, чувствуя, как расслабляются мышцы, уходит накопленное за день напряжение. Минутой спустя Цудзимура тоже прошла сквозь магнитную занавесь и улеглась на полок, закрыв лицо охлаждающей маской. Из-под нее доносилось шумное дыхание.
        - Замечательная у вас баня, - невнятно произнесла Цудзимура. - Это на всех кораблях-звероловах такие? Я два раза летала на Новый Эдем, но на рейсовом звездолете такого не было.
        - Неэргономично, - ответил Троост, поливая себя ледяной водой. - Полет до Нового Эдема длится всего сутки, а баня все-таки занимает немало места.
        - Пять дней - это, конечно, больше одного, - согласилась Цудзимура.
        - Пять с половиной. Но это только сам полет. Покидая рейсовый звездолет, вы покидаете его насовсем. В вашем распоряжении весь Новый Эдем, а на нем этих самых бань тысячи, на любой вкус. А вот для нас на протяжении всей экспедиции нет другого дома, кроме «Нимрода». И экспедиция может длиться до полугода.
        - Так долго?.. - удивилась Цудзимура.
        - Единственным звероловом, к которому звери приходили сами, был Ной, - напомнил Троост. - Но у нас, к сожалению, нет его возможностей.
        - А почему бы просто не запустить побольше дронов?
        - Мы бы так и сделали, если бы стремились просто набить корабль чем попало. Но мы отбираем самое интересное, поэтому спешка только вредит. Помню, однажды я запустил сразу пятнадцать дронов - в результате они доставляли добычу быстрее, чем мы успевали ее сортировать. Животное же нужно не только поймать, но и обеспечить ему надлежащие условия - а нас здесь только трое. Таркас не в счет, он животными не занимается.
        - Так почему бы не увеличить и экипаж?
        - Можно увеличить экипаж. Или построить еще несколько кораблей-звероловов. Но тогда перестанет справляться уже зоопарк. Придется и его увеличивать во много раз - а кому это нужно? Имеет ли смысл бездумно затапливать Венеру инопланетными животными? Нам ведь важно не количество.
        Цудзимура пожала плечами. Честно говоря, она ни разу не бывала в Венерианском зоопарке и вообще очень слабо интересовалась живой природой. Ее ареалом всегда были самые урбанизированные районы.
        - Нет, поверьте, мы никуда не торопимся, - произнес Троост, переворачиваясь на живот. - А вот вы, полагаю, обратно полетите уже другим звездолетом? Вряд ли возможно на несколько месяцев оставить Землю без следователя по убийствам.
        - Вы так говорите, словно я единственный следователь в отделе убийств.
        - А разве нет? - полушутя спросил Троост.
        - Нет, конечно. Нас пятеро. Но вы правы, на Майе я задержусь ровно настолько, чтобы поймать своего пациента. День, два… очень надеюсь, что не больше.
        Фыркая и пыхтя, словно гиппопотам, Цудзимура слезла с полка и выбралась наружу. Троост, который тоже вполне упарился, последовал ее примеру.
        - Если не секрет, что этот человек совершил? - спросил он, неспешно погружаясь в бассейн.
        - Он киллер, - неразборчиво ответила Цудзимура. Ее голова скрылась под шлемом робоцирюльника.
        - Киллер?.. Вы имеете в виду наемного убийцу?.. Они что, все еще существуют?
        - Один точно существует. Но не исключено, что это самый последний.
        - И сколько людей он убил?
        - По крайней мере четверых. Возможно, больше.
        Троост мягко соскользнул со ступени и погрузился в воду по шею. Он, конечно, слышал про всех этих наемных убийц прошлого - ассасинов, ниндзя, ликвидаторов… но это же было очень давно. Троост только вчера смотрел исторический виртсон о девяностых годах двадцать второго века - там как раз альтер эго сновидца была гиноид-ликвидатор, которую подставили собственные наниматели…
        - Подождите-ка, - задумчиво произнес зверолов. - Если он наемный убийца… хотите сказать, что у него есть заказчики? В наше время кто-то платит деньги, чтобы… убить человека?..
        - Да, как минимум один заказчик у него был, - подтвердила Цудзимура. - Сейчас он в следственном изоляторе, ожидает суда. Имена остальных мы узнаем, когда я возьму самого киллера. Он заочно приговорен к дезинтеграции, но лучше, конечно, взять живым… или хотя бы получить неповрежденным мыслечип.
        Троост так удивился услышанному, что перестал работать ногами и начал медленно погружаться. Чтобы не всплывать, он увеличил вес на сорок процентов и улегся на дно, размеренно дыша жабрами. Полученная только что информация требовала осмысления.
        Заочно приговорен к дезинтеграции… Иного ожидать не следовало, конечно. В гражданско-уголовном кодексе современной Солнечной Системы есть три категории преступлений - легкие, средние и тяжкие. Три же и категории наказания.
        К легким преступлениям относятся ненамеренные, а также совершенные в состоянии аффекта и не повлекшие необратимого ущерба. Оскорбление человека, мелкий вандализм, легкий телесный ущерб, профессиональная халатность и так далее. Скорее проступки, чем полноценные преступления. Наказание за них следует не уголовное, а добровольно-нравственное - так называемая епитимья.
        Инициатива в этом случае обычно исходит от самого правонарушителя. Человек заявляет - я, такой-то, совершил такой-то проступок, чувствую себя виноватым, прошу назначить епитимью, чтобы очистить совесть. В зависимости от проступка и личностных характеристик правонарушитель может получить двадцать часов ручного подметания улиц, две тысячи отжиманий, два месяца отказа от мяса или еще какую-нибудь общественно полезную работу, физическое упражнение или самоограничение. Что-нибудь неприятное ему лично.
        За исполнением епитимьи никто не следит и не проверяет - человек отчитывается только перед своей совестью. В епитимье нет ничего постыдного - по статистике, более восьмидесяти процентов граждан Солнечной Системы хотя бы раз в жизни подвергались такому наказанию. Все иногда совершают ошибки.
        Гораздо хуже бойкот. Морально-информационное изгнание из общества. К нему приговаривают за намеренные преступления, не повлекшие необратимого ущерба. Кража, грабеж, изнасилование, нанесение тяжких телесных травм и так далее. Бойкотируемого на определенное время лишают гражданских прав. Ему блокируют мыслечип, в результате чего он не может работать, не может пользоваться деньгами, не имеет доступа в инфосеть, а другие люди видят у него на лице допреальное «клеймо» - красный прямоугольник с кратким описанием проступка.
        С бойкотируемыми не принято разговаривать и вообще хоть как-то замечать их существование - их все игнорируют. Большинство бойкотируемых проводит свой срок вдали от общества - очень уж стыдно и неприятно, когда все смотрят на тебя как на пустое место.
        Но хуже всего, конечно, дезинтеграция. Физическое уничтожение. Его назначают за намеренные преступления, повлекшие необратимый ущерб. Убийство без смягчающих обстоятельств, разрушение исторических памятников и так далее. Дезинтеграция может быть осуществлена только по прямому распоряжению космократора, и происходит это чрезвычайно редко.
        Когда Троост вынырнул из бассейна, Цудзимура уже закончила с прической. Робоцирюльник перекрасил ее в платиновую блондинку и подстриг волосы в гарсон. Следователь осмотрела себя в зеркале, но не выразила никаких эмоций.
        - Решили сменить имидж? - поинтересовался Троост, вылезая на берег.
        - Просто немного меняю внешность. Я сделала себе псевдонимный соцпрофиль, но не исключено, что преступник знает меня в лицо. В конце концов, я почти два года его разыскивала.
        - Почти два года?.. - невольно переспросил Троост.
        - Вам это, наверное, кажется ужасно непрофессиональным, - предположила Цудзимура. - Вы-то свою добычу ловите побыстрее, полагаю. Мне и самой очень неудобно, что я так долго не могла добиться результата. Но вы должны понять, что заказные убийства очень сложно раскрываются. Отсутствует мотив. Заказчик рук не пачкает, а исполнитель обычно даже не знаком со своей жертвой. Не за что уцепиться. Раскрыть дело можно, только если кто-нибудь проболтается или допустит ошибку - а настоящие профессионалы очень редко допускают ошибки.
        - Сильно сомневаюсь, что у него есть профлицензия, - заметил Троост.
        - По профессии он оператор шахтного погрузчика. Работал сначала на Весте, потом на Ганимеде. Хорошо работал, кстати - имел профоценку +40.
        - Полезная специальность. Но почему он в таком случае отправился на Майю?
        - Полагаю, его привлекла не сама Майя, а Гермес. На сырьевых колониях люди его профессии никогда не бывают лишними.
        - Да, но большинство сырьевых колоний гораздо ближе. А до Гермеса и Майи тридцать три световых года. Пять с половиной суток полета.
        - Полагаю, это еще одна причина, по которой он отправился именно туда. Майя - самая далекая колония, если не считать Лорелеи и Новой Вестфалии. Но на Новой Вестфалии не спрячешься, а Лорелея…
        - Насчет нее я в курсе.
        - Кстати говоря… - задумалась Цудзимура. - Троост… То-то мне показалась знакомой ваша фамилия… Это ведь вы разгадали загадку Лорелеи?
        - Между нами говоря, загадка была довольно простая.
        - Любая загадка кажется простой после того, как она решена, - философски заметила Цудзимура, начиная одеваться.
        «Нимрод» прибыл на Майю спустя еще трое суток. Троост предложил Цудзимуре высадить ее в Килини, главном городе Майи, но та отказалась. Будет странно, если корабль-зверолов зачем-то вдруг приземлится в населенном пункте. Десант одиночки на флаере или в скафандре-космолете тоже вряд ли останется незамеченным. Конечно, на «Нимроде» имеется порт-кабина, но к майянской телепорт-сети она не подключена.
        Так что Троост делал все как всегда. Выбрал подходящее место для базового лагеря, приземлил туда «Нимрод», а уж после этого выдал Цудзимуре легкий флаер. Та пообещала вернуть его через пару дней - как только возьмет преступника.
        Через пару дней она его не вернула. Не вернула она его и через пару недель. Время от времени Троост вызывал следователя, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и голос у Цудзимуры был невеселый. Дела шли не так хорошо, как она рассчитывала, - искомый киллер действительно оказался профессионалом высшей пробы. На Майе он словно растворился - по всей видимости, перекодировал мыслечип, создал новый соцпрофиль и сделал радикальную пластику лица.
        По крайней мере, с Майи он точно еще не улетел. Даже пересадив мозг в другое тело, ДНК сменить невозможно. На межзвездный рейс нельзя попасть, не пройдя генетическую идентификацию. Цудзимура тщательно перепроверила генотипы всех пассажиров, что прибыли и отбыли с Майи за последние два месяца, и убедилась - планету преступник не покидал.
        Поиск человека в звездной колонии одновременно и проще, и сложнее, чем в Солнечной Системе. С одной стороны, населения здесь меньше на порядки. Майя считается крупной колонией, но все же она не так велика, как Новый Эдем или хотя бы Протей. Согласно статистике, в данный момент на Майе пятьсот двенадцать тысяч постоянных жителей. Настоящий город только один, но есть множество малых поселений. Особняков немного - природа Майи не слишком гостеприимна, жить вдали от общества здесь не рекомендуется.
        Однако это, разумеется, не запрещено, что и усложняет поиски. Девяносто процентов суши Майи исследованы очень поверхностно, а телепортационная сеть охватывает лишь небольшую часть планеты. При желании спрятаться можно так, что не найдешь и за год.
        Цудзимура уже получила все картографические данные. Общее количество майянских особняков - девятьсот семнадцать. Сколько месяцев понадобится, чтобы проверить их все? И ведь далеко не факт, что киллер выбрал для обитания какой-нибудь из них.
        Шел восемнадцатый день экспедиции, когда Троост вернулся на базовый лагерь с богатой добычей. Он три дня провел за полярным кругом, избороздил сотни километров шельфового ледника и едва не провалился, переходя снежный мост, но зато в грузовом отсеке флаера извивался клубок молодых полярных питонов. Троосту удалось разыскать проталину, через которую те прорывались на поверхность, и, отдежурив у выхода восемь часов, зверолов добыл целых семь прекрасных особей обоего пола.
        Выгружая животных, Троост неожиданно заметил Цудзимуру. Следователь стояла у трапа с отсутствующим выражением лица. При виде одиннадцатиметровых, покрытых будто ледяной корочкой змей с толстыми клювами-буравами в ее глазах на миг сверкнул интерес, но тут же погас. Цудзимура была чем-то очень сильно озабочена.
        - Судя по вашему присутствию, вам снова требуется моя помощь? - предположил Троост.
        - Вы очень наблюдательны, - вздохнула Цудзимура. - Да, я бы хотела попросить вас о еще одной услуге. Не могли бы вы сопроводить меня на Гермес?
        - Могу, конечно… но зачем?
        - Я выяснила, где сейчас мой пациент. Нашла его по геному…
        - По генотипу, наверное, - педантично поправил Троост.
        - А в чем разница?.. Впрочем, не важно. Я нашла его по геному, подняв логи телепортационной сети. Последний раз он перемещался на урановую шахту, две недели назад. Наверняка работает там по специальности. Я отправляюсь его брать.
        - Желаю всяческого успеха. Но зачем вам я?
        - Мне нужен повод для посещения Гермеса. Туристов там не бывает, а раскрывать свое инкогнито раньше времени я не хочу. Этот тип ужасно скользкий. Вы можете отправиться на Гермес по каким-нибудь звероловным делам?
        Троост крепко задумался. Видимо, на его лице отразилось сомнение, потому что Цудзимура произнесла:
        - Предупреждая ваш вопрос - я в курсе, что на Гермесе нет жизни. Но допустим, что вы хотите убедиться в этом лично. Такое возможно?
        Троост продолжал размышлять. При других обстоятельств на Гермес он бы даже не заглянул. Эта суперземля - материнская планета Майи, планеты-спутника. И там тоже есть колония - только сырьевая.
        На данный момент Гермес и Майя - единственный пример сдвоенной колонии. Гермес чрезвычайно богат ураном и редкоземельными элементами, а Майя идеально подходит для жизни человека. Нечасто встречается такое удачное соседство.
        Но в отличие от Майи, на Гермесе постоянного населения почти нет, хотя рабочих - больше двадцати тысяч. Телепортационная сеть на этой сдвоенной колонии действует уже давно, так что можно свободно работать на Гермесе, а жить на Майе.
        А на Гермесе жить очень некомфортно. Среднегодовая температура +78 по Цельсию, почва крайне радиоактивна, а в морях вместо воды серная кислота. Атмосфера есть, и очень плотная, но состоит она в основном из радона и сероводорода. Выходить на поверхность Гермеса разрешено только в скафандрах усиленной защиты.
        Зверолову на Гермесе делать абсолютно нечего. Если не считать землян, никаких живых существ там нет. Или они очень тщательно скрываются. В любом случае, нужно подыскать хорошую причину, чтобы оправдать посещение Гермеса.
        - Пятнадцать лет назад один микробиолог проводил исследования на Гермесе, предполагая, что там может быть прокариотная жизнь, - медленно произнес Троост. - Он ничего не нашел, но с тех пор Гермес был изучен лучше, там проложили множество новых шахт, появились подводные базы… то есть подсернокислотные. Полагаю, не помешает провести повторное исследование и взять пробы в разных точках, раз уж я все равно здесь. Цудзимура, для кипера-стажера подобный опыт будет весьма полезным, поэтому вы отправитесь со мной в качестве ассистента.
        - В вашем распоряжении, - чуть заметно улыбнулась следователь.
        Уже через несколько часов Троост и Цудзимура выходили из порт-кабины на центральной гермесской базе. Зверолов еще ни разу в жизни не бывал в сырьевых колониях, поэтому оглядывался с большим любопытством.
        Да уж, это совсем не походило на живые планеты. Марс и Венера тоже когда-то были безжизненными телами, но их терраформировали задолго до рождения Трооста, и он имел смутное представление об их прежнем состоянии. Но если они были похожи на Гермес…
        Люди пока освоили лишь микроскопическую толику этой суперземли. Чуть заметное копошение возле самых богатых месторождений. Бескрайние стальные туннели, кротовые норы, по которым движутся в основном проходческие комбайны и рабочие дроны. Человека можно встретить только в пультовой или на координационной станции.
        Еще на Майе Троост и Цудзимура переключили свои ИГ-пояса на двадцать процентов. Гравитация Гермеса - 5,01 g. Если ИГ-пояс вдруг выйдет из строя - свалишься под собственной тяжестью.
        - Надеюсь, на поверхность нам выходить не придется? - осведомился Троост.
        - Полагаю, это не потребуется. Даже если мой пациент работает на поверхности, ему же все равно нужно есть и спать.
        - Кстати, почему он не делает этого на Майе? Почти все рабочие Гермеса квартируют там.
        - Полагаю, именно поэтому и не делает. Хочет поменьше светить свой геном. При телепортации он ведь считывается.
        - Но вы хотя бы знаете, где он может быть?
        - Само собой, личностный маяк у него неактивен - местонахождение не читается, сторонние вызовы блокируются. Но он должен быть либо в инженерном корпусе, либо в общежитии.
        В общежитии киллера не оказалось. Осмотр много времени не занял - жилищно-рекреационный комплекс был почти пуст. Троост и Цудзимура застали лишь трех человек - один крепко спал, а еще двое играли в настольный теннис. Ни в одном из них генетический идентификатор не опознал искомого преступника.
        Оставался инженерный корпус. Огромная полость, похожая на паучье гнездо, из которого во всех направлениях расходились извивающиеся туннели. Основная база горнопроходческих комбайнов, грузовых геоходов, автоминеров и гравитационных буров. Отсюда они выползают на работу, отсюда же они и управляются (за исключением машин специального назначения).
        В пультовой кроме диспетчера сидели старший маркшейдер и геолог-изыскатель. Проформы ради Троост задал им пару вопросов насчет гипотетической фауны Гермеса, но получил лишь качание головой. Маркшейдер работал на этой урановой шахте со дня ее основания, посещал и множество других рудников, но ни разу не видел ничего хотя бы отдаленно похожего на живых существ.
        Троост иного и не ожидал, поэтому не огорчился.
        Цудзимура тем временем негромко беседовала с диспетчером - отрывистыми, не слишком осмысленными фразами. Кажется, большая часть диалога проходила виртуально. Соцпрофиль следователя сейчас гласил, что она «Сацуко Сакаи, журналист», поэтому диспетчер не удивлялся, что его расспрашивают о таких вещах, которые большинству людей не интересны совершенно. Он очень охотно рассказывал, как здесь все устроено, сколько людей работает…
        - Идемте, - наконец сказала следователь. - Надо заглянуть в гравитонную.
        Гравитонная располагалась немного на отшибе. Там находилось все то оборудование, о котором редко вспоминают, но без которого человек не может жить на планете вроде Гермеса. Установка искусственной гравитации, огромный вентиляционный воздухонагреватель, магнитно-радиационный очиститель и мощный компрессорный репликатор, преобразующий СО ^2^в О ^2^.
        Биоискатель определил наличие внутри одного человека. Цудзимура жестом отослала Трооста в сторону, сама же резко подалась вперед. Гермостворки мгновенно разъехались, и следователь оказалась лицом к лицу с флегматичного вида парнем. Тот был гол по пояс и перемазан машинным маслом, а в руках держал пустую тарелку.
        - Кто вы такой? - требовательно спросила Цудзимура, нацеливая на парня правую ладонь.
        - А вы сами-то кто? - размеренно спросил тот, метким броском швыряя тарелку в зев переработчика.
        - Вопросы здесь задаю я. Кто вы такой?
        - Ну… меня зовут Николай Дегтярев, мне тридцать семь лет, я оператор бурильных установок, я только что съел тарелку синтезированной лапши, и я понятия не имею, что вам от меня нужно, - обстоятельно ответил парень.
        Цудзимура чуть заметно дернула носом. Ее генетический идентификатор уже отсканировал цель и не нашел совпадений. Еще одна осечка.
        - Пойдемте, это не он, - произнесла она.
        - Вы хотите узнать обо мне что-нибудь еще? - крикнул ей вслед Дегтярев. - У меня обеденный перерыв, так что я не тороплюсь!
        Цудзимура не откликнулась. По ее бесстрастному, похожему на лик каменного будды лицу ничего нельзя было прочесть, но Троосту показалось, что она ужасно раздосадована.
        - И все же я уверена, что он где-то здесь, - пробормотала следователь, переключая биоискатель на поиск по конкретному генотипу. - Его не было в общежитии, он не использовал порт-кабины и вряд ли ушел пешком по туннелям…
        - Быть может, он в штольне, на одной из машин? - предположил Троост.
        Цудзимура задумалась. Большинство горнодобывающих механизмов работают автономно, однако на сложных участках автоматику все же дублируют оператором-человеком. А ее пациент как раз оператор шахтного погрузчика - он вполне может быть на перевалочном пункте или даже в надшахтном здании…
        - Ничего не поделаешь, обратимся к официальному ресурсу, - вздохнула Цудзимура, возвращаясь в пультовую.
        Там она предъявила диспетчеру свои полномочия и запросила местонахождение всех операторов шахтных погрузчиков, что поступили на должность за последние два месяца. Таковых оказалось двое - Энрикетта Сотело и Зепп Принг. Первая по понятной причине Цудзимуру не заинтересовала, а вот второй… скорее всего, это и есть искомый экземпляр.
        - Где он? - спросила следователь.
        - Только что покинул разгрузочную, движется сюда, - отрапортовал диспетчер. - Попросить его задержать?
        - Ни в коем случае. Он вооружен и очень опасен. В контакт не вступайте, передвижению не препятствуйте.
        - Как пожелаете, - чуть поклонился диспетчер. - Но прошу вас не стесняться, если мы сможем чем-то помочь.
        Маркшейдер и геолог уже прислонились к зеленым панелям на стене - те мгновенно обволокли людей плотной оболочкой, сформировав скафандры усиленной защиты. Маркшейдер извлек из ранца легкий промышленный лазер, геолог достал из кармана ультразвуковой дробитель породы.
        Цудзимура посмотрела на них с сомнением. Судмедэксперты немало времени изучали тела жертв, и она могла с уверенностью сказать, чем вооружен киллер. Пороговый плазменный бластер FPW444 (к свободной продаже запрещен), модель 2374 года. Луч относительно тонкий, предназначен для точечных поражений, но мощность огромная. Обычный шахтерский скафандр такое не выдержит.
        Да и нет во всем этом нужды. Если бы Цудзимура опасалась, что не справится, она бы просто вызвала десантный отряд. На орбите Майи, как и у любой крупной колонии, постоянно дежурит военный крейсер. Десяток гардекосмитов в боевых скафандрах не то что киллера - динозавра размажут.
        Когда в инжерный корпус въехал тяжелый грузовой геоход, Цудзимура встречала его в одиночку. Она спокойно дожидалась, пока тот остановится. Дожидалась, пока разрежется люк и наружу выберется человек - очень маленького роста, очень худой. Дожидалась, пока генетический идентификатор подтвердит, что это наконец-то искомый объект.
        Только после этого она неторопливо, даже с некоторой ленцой достала широкополосный стопер.
        Достала - и выстрелила.
        Обычно после этого больше ничего не требуется. Полицейский широкополосный стопер накрывает сектор с углом до ста шестидесяти градусов и радиусом до восьмидесяти метров. Достаточно, чтобы разом обездвижить целую толпу.
        Только вот… Цудзимура не учла одной малости.
        На убийце был шахтерский скафандр.
        Скафандры двадцать пятого века ничуть не похожи на те громоздкие сооружения, в которых ходили древние водолазы и космонавты. Легкие скафандры почти не отличаются от обычной одежды и практически невесомы. Зачастую они просто встраиваются в костюм - как в тот же комбинезон Трооста. Защиту обеспечивает не ткань, не металл, а силовое поле. Климат-контролер, например, создает на поверхности кожи «прослойку Максвелла», в которой поддерживается строго заданная температура.
        Именно поэтому Цудзимура сначала и не заметила, что ее пациент превосходно защищен как от ионизирующего, так и от электромагнитного излучения.
        А когда заметила, было уже поздно. Киллер вздрогнул, бросил на нее быстрый взгляд и задал стрекача. Цудзимура ринулась следом, но при ее комплекции было сложно угнаться за такой прыткой целью. Крохотный человечек удивительно ловко петлял, бросался туда и сюда, скрывался за огромными машинами… и наконец ворвался в притулившуюся у стены порт-кабину.
        Цудзимура не успела и моргнуть, как он уже растаял в воздухе.
        Не теряя времени, следователь вбежала за ним и тоже исчезла.
        Троост, не желавший оставаться в стороне, влетел в кабину тремя секундами спустя. Он приказал отправить его на тот же адрес, что и предыдущего пользователя, - и вышел из порт-кабины возле городского космодрома. Цудзимура стояла чуть в стороне и бешено озиралась, пытаясь выбрать в людской сутолоке искомый объект.
        - Поиск… поиск… поиск… - бормотала она, бегая глазами по субэкранам.
        Вот впереди что-то метнулось. Человек в шахтерском скафандре! Он несся к терминалу, но в каком-то десятке шагов от входа вдруг резко отвернул.
        - Да как он узнал?! - выкрикнула Цудзимура.
        - Узнал что? - не удержался от вопроса Троост.
        - Магнитная ловушка, - коротко ответила следователь. - Срабатывает на определенный геном.
        - Генотип, наверное?.. - уточнил Троост. - Другие же люди проходят…
        Цудзимура рассеянно пожала плечами, не особенно слушая собеседника. Ее куда больше беспокоило, что запасной план тоже не сработал. Киллер каким-то образом догадался о западне. Как Цудзимура и рассчитывала, он бросился к космодрому - единственной возможности покинуть звездную систему. Но в последний момент… как же он все-таки догадался?
        Сейчас не важно. Главное - не упустить. Цудзимура уже выбросила три дюжины полицейских дронов-ищеек - они будут следовать за объектом как привязанные. Если тот воспользуется порт-кабиной, генотип зафиксируют и отследят. Единственный способ, которым он может уйти от погони…
        Цудзимура гневно дернула бровью. Киллер словно мыслил параллельно с ней - несколько секунд он бежал по улице, а потом вспорхнул в небо. Импульсные коньки - уменьшается вес, врубается антигравитация, дается ионный импульс… и мчи по воздуху, как по льду. Коньколетный спорт - штука непростая, требует большой сноровки, ловкости… и малого телесного объема.
        Цудзимуре всегда больше нравилось сумо.
        Впрочем, на коньках киллер парил недолго. Все-таки большую скорость таким образом не разовьешь. Он прямо на лету схватился за борт снижающегося флаера, запрыгнул внутрь… и вышвырнул наружу хозяина!
        У того, конечно, сразу включилось страховочное торможение. ИГ-пояс автоматически снизил вес до предельного минимума, трех с половиной процентов. Не успевший даже испугаться пилот плавно поплыл к земле.
        Цудзимура заметалась взглядом, одновременно посылая через инф команду подогнать ближайший доступный флаер. Но ее опередил Троост. Рядом с ним как раз приземлился легкий двухместный - зверолов остановил вышедшего пилота и спросил:
        - Простите, это ваш флаер?
        - Мой, - рассеянно кивнул пилот.
        - Можно нам его одолжить?
        - Конечно, - пожал плечами пилот.
        Через несколько секунд Троост и Цудзимура уже были в воздухе. Зверолов сразу положил ладони на сенсорную панель и скоординировал свой инф с навигатором. На визор «напрыгнула» внешняя картина - теперь Троост словно сам стал флаером, видя все от его «лица», управляя каждым движением одними только мыслями.
        Киллер уже успел уйти довольно далеко. Внизу сначала проносились здания, потом потянулись поля натуральных сельхозкультур, а там закончились и они, сменившись диким лесом. Насколько хватало глаз, шли ровные ряды белых, розовых и бледно-красных конусов - гигантские слизневики-фототрофы, нечто среднее между растениями и грибами. На Майе они занимают нишу деревьев. Время от времени меж ними проступали ветвящиеся «кораллы» - тоже слизневики, но паразитного типа, вытягивающие соки из своих более примитивных собратьев.
        Троост выжимал из флаера предельную скорость. Упускать киллера из виду нельзя ни в коем случае. Майя почти вдвое меньше Земли, но и на ней можно прекрасно спрятаться. Спутниковое наблюдение даже в крупных колониях не дает стопроцентного охвата, выскочить из-под него не так уж и трудно. А синхронизацию флаера с инфосетью киллер, разумеется, отключил сразу же.
        Но постепенно флаеры сближались. У Трооста было больше опыта в преследовании шустрой добычи. В прошлом году на Ла-Форше он охотился на винтокрылого юрка - и вот уж кто действительно заставил за собой погоняться! Винтокрылый юрок - настоящий триумф бионики, способный развивать до тысячи километров в час. В пике - даже тысячу двести.
        Постепенно флаеры сблизились настолько, что стало возможным разглядеть тех, кто в них сидел. Убийца тут же повернулся и выстрелил из бластера - Троост лишь в последний миг успел дернуться, уйти ниже. Плазменный импульс просвистел в паре сантиметров от магнитного купола.
        Цудзимура в это время высунулась из-за лобового щитка и тоже выстрелила. Потом еще раз. Она целилась очень подолгу, выжидая, пока флаер не попадет в перекрестие на визоре. Ее инф отсчитывал расстояние до цели, давал поправку на скорость ветра и обоих флаеров, но даже так попасть было чрезвычайно трудно.
        Хотя киллеру приходилось еще труднее. У него-то не было напарника. Его флаер шел на автопилоте, а бортовой навигатор совершенно не предназначен для гонок с перестрелками. Он создан для выполнения простых задач, сводящихся к передвижению из точки «А» в точку «Б». Он может проложить самый короткий путь, или самый быстрый, или самый оптимальный. Может лететь по заданному маршруту. Может следовать за пользователем. Много чего может.
        Но команда лететь как можно быстрее, уклоняясь при этом от бластерного огня, выходит за рамки его программы. Это же просто обычный пассажирский флаер. Никогда в жизни он не оказывался в такой ситуации.
        - Держите левее, - попросила Цудзимура, делая серию выстрелов. - И немного выше, пожалуйста.
        Безумная гонка продолжалась еще около двух минут. Флаеры описывали дикие кренделя, пока их пилоты обменивались бластерными ударами. Иные из них достигли цели, и на корпусе появились уродливые оплавы. Дважды плазменные импульсы расплескались о магнитный купол, лишь чудом не нарушив его стабильность.
        И в конце концов выстрел Цудзимуры попал в уязвимую точку. Он угодил аккурат в ионное сопло, причем в момент, когда то работало на втяг, слегка притормаживая при крутом вираже. Плазменный импульс расплавил решетку Оуэнса, и флаер сразу затарахтел, как древняя колымага внутреннего сгорания. Целясь в утратившую ходкость мишень, Цудзимура поразила и два других сопла.
        Обычно после такого флаер либо повисает в дрейфе, ожидая эвакуатора, либо приземляется на гравитационной тяге. Но киллер сдаваться еще не желал. Он саданул всей ладонью по кнопке аварийной эвакуации - большой красной кнопке, которая специально сделана так, чтобы активироваться вручную и действовать, даже если откажут все остальные системы.
        Силовой экран флаера отключился, зато самого пилота окутало голубоватое поле климат-контролера. В сиденье сработала гравитационная катапульта - киллера выбросило наружу, понесло прочь… Летя по параболе, он с бешеной частотой палил из бластера, заставив Трооста резко отвернуть. Цудзимура тоже выстрелила вслед, но мишень слишком уж уменьшилась.
        А секундой спустя на ее месте распахнулась световая голограмма. Троост и Цудзимура рефлекторно зажмурились - настолько яркая была вспышка. Когда они наконец проморгались, киллер уже исчез из видимости. Навигационная система флаера его тоже потеряла. Внизу колыхалось бескрайнее море слизневиков, и где-то среди них скрылся убийца с далекой Земли…
        - Приземляйтесь, Троост, - велела Цудзимура. - Надеюсь, биоискатель вы не потеряли?
        - Зверолову без него невозможно, - спокойно ответил Троост, ища подходящий пятачок. - У меня и дроны найдутся.
        - Дроны и у меня найдутся, - пожала плечами Цудзимура, открывая голубоватый пенал.
        Там аккуратными рядами, словно горошины в стручке, сидели в гнездах шарики-дроны. Цудзимура выпустила их, не дожидаясь посадки флаера, - они закружили в воздухе, заметались в разные стороны. Следователь выдала им генотип цели, и крошечные аппараты бросились врассыпную, сканируя воздух и почву, обследуя каждый микрограмм белкового вещества.
        - Эти найдут, - уверенно заявила Цудзимура. - Здесь не город, долго прятаться не удастся.
        Троост тоже выпустил дронов-разведчиков. У него они высыпали прямо из карманов - Троост постоянно держал несколько штук в готовности. Мало ли где и когда подвернется случай поохотиться.
        - У меня есть и пара дронов-дружинников, но от них толку не будет, - посетовала Цудзимура. - Во всяком случае, пока на пациенте шахтерский скафандр.
        Флаер сел на небольшой прогалине, вблизи микоризы особо крупного слизневика. При появлении железной птицы его грибы-симбиоты сразу всколыхнулись, зашевелили коралловидными щупалами. На концах многих выступил белесый клей с дурманным запахом - грибы манили добычу. Поскольку размером они были с ладонь, выглядело это довольно смешно.
        Ступив на влажную почву, Троост внимательно принюхался. Экваториальные леса Майи для человека небезопасны. Очень много ядовитых насекомых, да и крупные хищники нередки. Шагать тоже надо осторожно - можно угодить в бочажок с мутной водой, присыпанный опавшей шелухой слизневиков. На дне таких бочажков сидят майянские мурмелеоны - жутковатые полумоллюски-полуактинии с четырьмя мощными крючками-жвалами. Размером мурмелеон невелик, но если наступишь в его логово-западню, останешься без ступни.
        Все это Троост скороговоркой объяснял Цудзимуре, не отрывая взгляда от нелепого создания, похожего на дитя лягушки и пальмового краба. Создание невозмутимо восседало на ветви слизневика, не обращая внимания на бородатого землянина.
        Вот мимо пролетело жужжащее насекомое с красно-желтым брюшком - и из пасти создания совсем по-лягушачьи вылетел язык… нет, два языка! Отнюдь не липкие, они схватили добычу с такой хирургической точностью - что твои китайские палочки! Насекомое исчезло в пасти-кошельке, и выпученные глаза создания тут же погрузились в глубь головы, явно проталкивая пищу в желудок.
        Восхищенный Троост проверил еще раз - действительно, такого животного инф не знает. Он только что открыл новый вид, причем довольно крупный! Да не где-нибудь, а в крупной колонии, фауна которой изучена достаточно полно.
        - Помогите придумать название, - попросил он Цудзимуру.
        - Чему? - не поняла та.
        - Не чему, а кому, - указал Троост. - Видите? Неизвестная форма жизни!
        - Лягушкокраб какой-то, - прищурилась следователь, отчего ее глаза-щелочки практически сомкнулись.
        - Лягушко… нет, уже занято, - вздохнул Троост. - Справочник знает лягушкокраба зеленого, лягушкокраба авалонского, лягушкокраба сетчатого, лягушкокраба беспроходного… всего восемнадцать наименований. Лучше бы что-нибудь пооригинальнее.
        - Краболягушка?.. - предложила Цудзимура.
        - Тоже уже было. Правда, всего семь наименований.
        - Я и не знала, что на свете столько разных животных.
        - Да, хватает… - рассеянно кивнул Троост, но вдруг осекся и слегка дернулся. - Странно… С вашими дронами все в порядке?
        - Да, насколько я вижу, - подтвердила Цудзимура, проглядывая субэкраны. - А что, с вашими что-то не так?
        - С одним. Его сигнал внезапно потух.
        - Мог ли он сломаться сам или по естественным причинам?
        - Не исключено, но я не очень верю в совпадения.
        - Вы правы, - согласилась Цудзимура. - Где он был, когда это произошло?
        - В полутора километрах к северо-востоку.
        - В таком случае давайте перенаправим туда часть дронов и сами двинемся в том же направлении.
        На том и порешили. Троост с великим сожалением оставил краболягушку - дрона-охотника при нем не было, а одолженный случайным прохожим флаер не был предназначен для перевозки животных. Сажать неизвестную форму жизни в силовой пузырь и оставлять ее без присмотра на неопределенное время было бы верхом безответственности.
        Но одного дрона-разведчика Троост все же оставил на посту. Велел ему наблюдать за данным животным, а заодно поглядывать по сторонам - нет ли где его сородичей? Если есть - тоже брать под наблюдение. На обратном пути Троост непременно прихватит хотя бы парочку особей.
        Двигаться приходилось очень медленно и осторожно. Дроны-разведчики, разумеется, сканировали путь, ища явные и скрытые опасности. И все же каждый шаг давался с трудом. В майянском лесу троп практически нет, слизневики растут очень тесно и порой между ними нелегко даже протиснуться.
        Особенно если вы отличаетесь крупным телосложением, как Троост и Цудзимура.
        Поначалу Троост опасался, что его спутница быстро устанет. Но Цудзимура шла бодро, дышала ровно и размеренно, и лицо ее оставалось все таким же невозмутимым.
        - У вас есть модификанты? - полюбопытствовал зверолов.
        - Стандартный набор, - ответила следователь. - Уплотненные мышцы, минерализованные кости, эвольвинг лейкоцитов, многокамерный желудок, фильтрующие сети в легких, бионические глаза…
        - А жабры?
        - Жабры у всех есть, - пожала плечами Цудзимура. - А еще… ложитесь!!!
        Троост резко кинулся в сторону. Цудзимура резко выкинула руку. Промелькнула искра, и на землю шмякнулось нечто вроде серого мешка с десятком коротких кривых щупальцев.
        - Я… я заметила, как он метится вам в голову… - выдохнула следователь. - Что… что это?..
        Троост внимательно осмотрел «мешок», перевернул его удлинившимся в стек униором и сообщил:
        - Это древесный осьминог. Сухопутный моллюск, обитает на деревьях. По ночам нападает на животных - прыгает сверху и мощным засосом сдирает кожу с морды, после чего поедает.
        - Но сейчас же не ночь.
        - Не ночь, - кивнул Троост, работая анализатором. - Но перед нами крайне оголодавшая особь - судя по состоянию кишечника, оно ничего не ело уже несколько дней.
        - Оно?..
        - Оно. Переходное состояние. Древесные осьминоги рождаются самцами и остаются таковыми до своего первого полового акта. Заряд спермы они выстреливают в самку вместе с половым членом. Лишившись его, древесный осьминог на несколько лет становится бесполым, очень медленно трансформируясь в самку. После этого ее ожидает второй половой акт, который станет и последним.
        - Похоже, они ведут занятный образ жизни, - задумчиво произнесла Цудзимура.
        - Довольно занятный. Кстати, благодарю за помощь. Вы очень своевременно среагировали.
        - Пустяки.
        - Не такие уж и пустяки. Я проявил беспечность, оставив слишком мало дронов для ближней разведки. А здесь, на Майе, нужно особенно беречься - хищники этих лесов охотно нападают на человека.
        - А в других лесах не нападают? - усомнилась Цудзимура.
        - Гораздо реже. Хищники вообще очень редко охотятся на незнакомую добычу. Но, к нашему сожалению, человек для здешних хищников - добыча знакомая. Точнее, не человек, а одно распространенное животное… первооткрыватели назвали его «йеху». Это не примат и даже не млекопитающее, а сухопутный моллюск с внутренним хрящевым каркасом. Но очертания его тела очень похожи на человеческие, и хищники майянских тропиков нередко принимают людей за этих йеху. Как земные акулы принимают пловца на надувном баллоне за тюленя.
        Цудзимура выслушала Трооста со всей внимательностью и тут же вызвала на визор фотографию йеху. Тот действительно оказался похожим на человека… на такого человека, которых рисуют маленькие дети. Туловище-огурец, четыре щупальца-макаронины, круглая голова с парой огромных глаз, безгубым ртом и длинным отростком, похожим на нос. Кожа мертвенно-сизая, волос, ушей и пальцев нет - но да, очертания вполне человеческие. К тому же прямоходящий и покрытый слоями роговой шелухи, отдаленно напоминающей одежду.
        - Между прочим, чем это вы в него выстрелили? - поинтересовался Троост, обратив внимание на пустые руки Цудзимуры.
        Следователь молча раскрыла правую ладонь. В центре ее переливался серый кружок диаметром в сантиметр - киберимплант-стопер.
        - Полезное приспособление, - кивнул Троост. - А в левой тоже есть?
        - В левой у меня бластер.
        Следующие двадцать минут Троост и Цудзимура методично продвигались на северо-восток. Исчезли сигналы еще от двух дронов - сначала в восьмистах, потом в пятистах метрах впереди.
        Слизневый лес понемногу редел, под ногами становилось все меньше перегноя и мягких влажных шляпок. Однако Троост ступал все медленнее и медленнее, то и дело обходя безобидные вроде бы места и поддерживая барьер из «тревожного» ультразвука. После инцидента с древесным осьминогом он был особенно настороже.
        Некоторые деревья Троост обходил по очень широкой дуге. К другим, напротив, прижимался почти вплотную. Дважды он просил Цудзимуру замереть и не двигаться, пристально наблюдая за скользящей над головой тенью. Древесный слизневый змей - еще один хищный сухопутный моллюск. Питается в основном йеху, так что может напасть и на человека.
        Один раз зверолов вообще выстрелил из стопера в совершенно невзрачный валун. Но будучи парализован, тот сразу обмяк и оплыл, в нижней его части раскрылась кривая щель, а из нее выкатился громадный розовый язык.
        Троост объяснил, что это майянский хапуга - полуживотное-полуслизневик, врастающее в землю и ловящее неосторожных зверьков. Молодой хапуга для человека не опасен, но с возрастом они порой вырастают до размеров небольшой скалы и буквально слизывают даже очень крупных существ.
        Биоискатель стал давать уверенные сигналы. Он обнаружил впереди одиночную особь вида хомо сапиенс - и вряд ли это мог оказаться какой-нибудь заплутавший турист. Дождевые леса Майи не слишком-то популярны у праздных зевак.
        Слизневики встречались все реже и реже. Вместо них пошли коралловые деревья - жесткие, раскоряченные, тоже относящиеся к царству слизневых, но очень близко стоящие к растениям. У них есть настоящая кора, хотя губчатая мякоть под ней сильно отличается от древесины.
        В отличие от слизневиков, коралловые деревья не желали расти вплотную, расставляли ветви как можно шире, высвобождая себе как можно больше пространства. Их густые кроны, похожие на огромные пенные шапки, по-прежнему закрывали все небо, но под ними стало уже достаточно просторно.
        И здесь, на относительно открытом пространстве, Троост с Цудзимурой и нагнали киллера. Впрочем, он никуда от них и не убегал - стоял себе вполоборота, пристально рассматривая какой-то искривленный пенек. На нем по-прежнему был шахтерский скафандр, так что Троост даже не коснулся стопера. Все равно руки киллера свободно свисали вдоль тела, и оружия в них не было.
        - Зепп Принг, ранее известный как Альберто Джентиле! - звонко произнесла Цудзимура, раскрывая левую ладонь. - Вы обвиняетесь в неоднократном совершении тяжких преступлений и заочно приговорены к казни через дезинтеграцию! Приговор утвержден космократором, и я уполномочена привести его в исполнение! У вас есть аргументы, способные отсрочить или изменить приговор?
        - Найдется кое-что, думаю, - рассеянно произнес киллер. - Но для этого вам придется проследовать за мной.
        Он повернулся спиной и размеренно двинулся прочь. Цудзимура, сразу заподозрившая ловушку, дала предупредительный шок ультразвуком и приказала остановиться - но киллер никак не отреагировал. Словно это не его барабанные перепонки только что были поражены высокочастотным сигналом.
        - Остановитесь, или я стреляю на поражение! - повторила Цудзимура, делая шаг вперед.
        Это стало ее ошибкой. Земля под ногами вспыхнула, сверкнула белая искра, и следователь начала медленно падать. Троост мгновенно подхватил ее под руки, рефлекторным движением прощупал пульс - он слегка замедлился, как у всякой застопленной особи.
        Стопящая растяжка. Троост и сам иногда применял ее на охоте. Берешь два портативных нейропередатчика, располагаешь на небольшом расстоянии друг от друга, маскируешь и задаешь параметры. Если между ними проходит существо крупнее заданного размера, его накрывает стопящая волна.
        Подняв голову, Троост встретился взглядом с убийцей. Тот целился в них из бластера.
        Стопер выглядит довольно безобидно. Он всего лишь блокирует нервную систему. На время лишает возможности двигаться. Неприятно, но практически безболезненно и совершенно безвредно для здоровья. Бластер же… бластер смотрится по-настоящему угрожающе. В этой небольшой штуковинке прячется сама смерть.
        Зверолов обратился к инфу, пытаясь кого-нибудь вызвать, - тщетно. Связи не было. Судя по всему, у киллера при себе генератор направленных помех - именно им он глушил дронов-разведчиков.
        - Не очень приятная ситуация сложилась, - задумчиво произнес Троост, не отрывая взгляда от бластера.
        - Да, для меня тоже, - согласился киллер.
        - Но раз уж нам довелось пообщаться - не удовлетворите ли вы мое любопытство?
        - Прошу, - кивнул киллер, чуть опуская бластер.
        - Что побудило вас заняться таким необычным ремеслом?
        - Наследственность. Вы ведь слышали о ликвидаторах?
        - Полукибернетическая секта наемных убийц? - полуутвердительно спросил Троост. - Ну кто же о них не слышал?
        - Верно. В массовой культуре их чрезмерно романтизировали, но кое-что там все же было правдой. Мой дед был одним из самых последних. Это он передал мне необходимые навыки, обучил всему, что знал… Думаю, ему просто не хотелось, чтобы дело заглохло. Конечно, времена сейчас уже не те… вы даже не представляете, как сложно находить заказчиков…
        - Сочувствую вам. Быть может, мы сможем как-то решить вопрос к всеобщему удовлетворению?
        - Вряд ли это получится, учитывая то, что я приговорен к дезинтеграции. Если я сдамся, моя судьба может измениться?
        - Сожалею, но это невозможно, - произнес инф Цудзимуры. Говорить она сейчас не могла, поэтому запустила электронного чтеца. - Вы совершили по крайней мере четыре намеренных убийства без смягчающих обстоятельств.
        - На самом деле шесть. Похоже, двух моих жертв вы до сих пор не обнаружили.
        - Тем более.
        - Ну в таком случае у меня просто нет другого выбора, - пожал плечами киллер, вновь поднимая бластер.
        - Еще один вопрос, если позволите, - поспешно произнес Троост. - Если не секрет, сколько вы на этом зарабатываете?
        - Вообще-то это коммерческая тайна.
        - Разве такое понятие еще существует? Я думал, оно давно устарело.
        - В общем-то вы правы, чего мне скрывать? За разовый заказ я беру пятьдесят тысяч.
        - Неплохо. Почти полторы моих зарплаты.
        - Я в общем-то не ради денег. Просто это то, в чем я по-настоящему хорош. Увы, современный мир не предоставляет законного способа работать по моей специальности.
        - Это печально, - согласился Троост. - Но разве в прошлом такие способы были?
        - История знает эпизоды, когда профессиональные убийцы находились пусть не на законном, но хотя бы на полулегальном положении. Но я опоздал с рождением. Мой дед еще худо-бедно перебивался, мне же приходится адски трудно… ну да вы и сами все видите.
        Троост понимающе кивал, придерживая безвольно свисающую Цудзимуру и как можно незаметнее прижимая к ее шее активатор. Он достал его из аптечки пять или шесть реплик назад и теперь ожидал, пока препарат разблокирует нервную систему следователя.
        Та понемногу начала шевелиться, страдальчески подергивая губами. Ощущения после стопера напоминают те, что возникают, когда шевелишь затекшей конечностью. Словно миллионы микроскопических иголочек впиваются под кожу. И это во всем теле, в каждом его органе.
        - Не думаю, что вы признаетесь в этом даже самому себе, но вам ведь тоже порой хочется кого-нибудь убить, - предположил киллер. - Любой порядочный человек втайне мечтает совершить убийство. Хотя бы в порядке самообороны.
        - Вы так считаете? - приподнял брови Троост.
        - Я в этом совершенно уверен. И чтобы мне не пришлось делать этого сейчас, с вами, я прошу вас сотрудничать добровольно. Где ваш флаер?
        - Зачем вам наш флаер? - притворился непонимающим Троост.
        - Разумеется, чтобы улететь отсюда. Я же не собираюсь жить в этом… лесу. Это ведь лес, так? Я не особенно люблю живую природу.
        - Предпочитаете мертвую? - поддел киллера Троост.
        - В общем, да. От нее по крайней мере всегда знаешь, чего ожидать. А это место… вон тот камень пытался меня съесть!
        - Это не камень, а майянский хапуга, - поправил Троост. - И это довольно молодая особь, так что съесть вас она бы не смогла. Максимум - откусила бы ногу.
        - Это тоже не слишком-то приятно. Так что, где ваш флаер? Понимаете, я могу вас убить и взломать ваши мыслечипы. Но это займет слишком много времени, а я тороплюсь. Будет проще, если вы просто скажете. В этом случае я даже оставлю вас в живых. Я профессионал, так что стараюсь не убивать бесплатно.
        - Ну и что вы будете делать, когда подниметесь в воздух? - проворчала Цудзимура. - Вас разыскивают. Космодром перекрыт. С планеты вы улететь не сможете.
        - Но вы же как-то сюда попали, следователь?
        - «Нимрод»! - воскликнул Троост.
        - Именно. Сейчас на планете находится великолепный звездолет, который почти не охраняется. Я планировал захватить грузовик на Гермесе… ожидал удобного случая… но корабль-зверолов подойдет гораздо лучше.
        - У вас все равно ничего не выйдет, - заявил Троост. - «Нимрод» охраняется дронами-охотниками. Их там довольно много, и они весьма боеспособны…
        - Застопить меня не получится, - пожал плечами киллер. - А ничего большего они мне не сделают. В биос каждого дрона зашито непричинение вреда человеку.
        - А что насчет моего экипажа? В их биос ничего подобного не зашито.
        - Ну, с ними-то я справлюсь…
        Троосту очень не понравилось, как это прозвучало. Он снова и снова попытался вызвать Пака или Таркаса. Тщетно. Генератор помех не давал сигналу прорваться. Инф работал только на сверхкоротких дистанциях.
        - Ну и куда же вы полетите? - снова заговорила Цудзимура. - Обратно на Землю? Или на другую колонию? Вас ведь рано или поздно разыщут.
        - Этот вопрос я буду решать, когда окажусь в космосе. Возможно, просто отправлюсь в неизвестность. Исчезну в глубинах галактики, как адмирал Юсуф.
        - Юсуф погиб.
        - Может быть. А может быть, он все еще жив… где-то там. Его звездолет ведь так и не нашли.
        - Не нашли, но…
        - Но давайте все-таки к делу. Вы ведь уже отошли от стопера? - обратился киллер к Цудзимуре. - Активатор сработал?
        - О, так вы заметили… - стушевался Троост.
        - Я не слепой. Если сработал - проводите меня, пожалуйста, к вашему флаеру. Как я уже говорил, мне не очень хочется применять насилие…
        Цудзимура резко раскрыла ладонь. Киллер чуть заметно двинул бластером - и выстрелил прямо от бедра. Сверкнула ослепительная бело-голубая вспышка, и следователь пошатнулась, раскрыв рот в беззвучном крике. Киллер сжег ей левую кисть.
        По крайней мере крови не было совершенно. Луч бластера прижигает рану, спекает все отверстия, которые могут кровоточить. Правой рукой Цудзимура засадила себе в бедро болеутолитель и встала ровно, гневно кусая губу.
        - …но если потребуется, я его применю, - несколько запоздало закончил фразу киллер. - Еще раз прошу проводить меня к флаеру. И на всякий случай должен напомнить, что мне не требуется два проводника, так что одного я могу убить, ничего особенного не потеряв.
        Троост и Цудзимура переглянулись. У киллера безусловно были все преимущества. Этот убийца действительно хорошо знал свое дело. Если бы на его род занятий выдавались профлицензии, он имел бы очень высокую профоценку.
        «Он ведь все равно не оставит нас в живых?» - передал Троост текстовое сообщение.
        «Безусловно, - всплыло на его визоре. - Он же понимает, что после того, как улетит, ничто не помешает нам предупредить ваш корабль. Мы все еще живы только потому, что он торопится, а взламывать мыслечипы или искать флаер в лесу будет слишком долго».
        «Что предлагаете делать?»
        «Надо потянуть время. Я запросила группу поддержки, еще когда мы за ним гнались. Наши личностные маяки он глушит, но флаерный активен».
        - Хорошо, мы покажем вам дорогу, - произнесла вслух Цудзимура. - Следуйте в том направлении, потом немного поверните к югу…
        - Нет-нет, - покачал головой киллер. - Вы пойдете со мной. И вы пойдете первыми. Сначала уважаемый зверолов, за ним вы, следователь, а уж потом я. Я не очень-то доверяю этому лесу… и вам двоим тоже не очень доверяю. Поэтому лучше даже не пытайтесь завести меня в ловушку.
        Цудзимура кисло посмотрела на Трооста. Потом - на свою обуглившуюся культю. Киллер поигрывал бластером, и было очевидно, что он не поколеблется сжечь ей и вторую руку. Или еще что-нибудь.
        - Мне нужна медицинская помощь, - произнесла следователь.
        - Это не моя проблема, - сухо ответил киллер. - Шагайте.
        Троост молча зашагал. Цудзимура двинулась за ним - след в след, как и раньше. Ей совсем не улыбалось провалиться в бочажок мурмелеона или попасть на язык хапуге.
        Киллеру это явно тоже не улыбалось, потому что он шел по тем же следам, ступая только туда, куда ступали его проводники. Он поддерживал дистанцию ровно в пять шагов, глядел прямо в спину Цудзимуре и не опускал бластера.
        «Он убьет нас, как только мы дойдем до флаера», - всплыло на визоре Трооста.
        Зверолов ничего не ответил, продолжая шагать, любуясь вечерним небом. Там плыл гигантский мутно-зеленый диск Гермеса. Обок него виднелся крохотный коричневый кружок - Аркад, еще один спутник этой суперземли. Вдвое меньше Майи, лишенный атмосферы и ничем не примечательный.
        - Знаете, мне всегда казалось немного странным это несоответствие в названиях, - рассеянно произнес Троост. - Вам нет?
        - Что вы имеете в виду? - настороженно спросил киллер.
        - Согласно античной мифологии, Майя - мать Гермеса и Аркада. [3 - Троост ошибается - матерью Аркада была нимфа Каллисто. Майя же была его воспитательницей.]Было бы логичным дать ее имя материнской планете, а спутники назвать в честь детей, вы согласны? Но первооткрыватели отчего-то поступили наоборот.
        - К чему вы вдруг об этом заговорили? - нахмурился киллер.
        - Просто хотелось как-то разрядить атмосферу, а то я чувствую в воздухе напряжение.
        Киллер подозрительно сощурился, но не нашелся, что возразить. Он чувствовал какой-то подвох, только вот в чем он может заключаться?
        Почти наверняка сейчас эти двое переговариваются через вирт. Генератор помех препятствует дальней связи, но между ними всего метр…
        - Меняемся местами, - приказал киллер Цудзимуре. - Пойдете позади меня.
        - Почему? - осведомилась следователь.
        - Потому что иначе я сожгу вам вторую руку. Достаточный аргумент?
        Аргумент был признан убедительным, и Цудзимура неохотно заняла место в конце колонны. Теперь они с Троостом уже не могли общаться втихомолку. Цудзимура попыталась немного отстать, чтобы покинуть зону помех, но киллер тут же повернулся и приказал держать дистанцию ровно в пять шагов. Меньше-больше - огонь будет открыт сразу же.
        Зверолов же выглядел совершенно спокойным. Направленный в спину бластер ничуть его не смущал. Он флегматично лавировал между гигантских слизневиков и коралловых деревьев, время от времени обращая внимание спутников на какую-нибудь живность. Понемногу киллер расслабился…
        …и в этот момент Троост метнулся вперед. С прытью, неожиданной для такого грузного тела, он швырнул себя за какую-то корягу. Киллер рефлекторно выпалил из бластера, слепящий луч с шипением пронесся над головой зверолова…
        …а сверху обрушилось что-то темное, разлапистое, похожее на гигантскую клешню! Оно схватило киллера поперек туловища и со свистом уволокло вверх!
        Цудзимура невольно содрогнулась. Зрелище было довольно жутким. Сначала ей показалось, что неведомое чудовище сидит на дереве, потом - что оно высовывается из дерева… а в конце концов она поняла, что оно и есть дерево. Все, целиком.
        Конечно, это было никакое не дерево. Гигантское создание практически от него не отличалось, если не считать кошмарной пасти из сплетенных «веток», но, приглядевшись, можно было заметить различия. Складчатая морщинистая шкура чуть заметно подрагивала, пока чудовище втягивало в себя крохотного человечка - наружу торчали уже только ступни…
        - Что это? - спросила Цудзимура, отойдя как можно дальше.
        - Древогусеница, - невозмутимо ответил Троост. - Гигантский сухопутный моллюск. Глубоко вкапывается в землю и неподвижно торчит на одном месте, ожидая, пока мимо пройдет добыча. Например, йеху. А когда тот проходит - мгновенно изгибается и хватает.
        - Но… почему она не схватила вас? Или… или меня?..
        - Древогусеница, конечно, крупный хищник… но все же не очень крупный. Я прикинул ее размеры и предположил, что нас с вами она не осилит, а вот он будет ей как раз по зубам…
        - А если бы вы ошиблись?
        - Вероятность этого была очень мала. Если древогусеница схватит слишком тяжелую добычу, то просто не сможет распрямиться и в результате погибнет. Поэтому она всегда очень тщательно выбирает свою жертву - и почти никогда не допускает промахов. Настоящий профессиональный убийца.
        История девятая
        НА ПЫЛЬНЫХ ТРОПИНКАХ
        15.01.68, 12:35 UT Маартен Троост телепортировался на корабль-пионер «Джеймс Кэмерон». Через шесть часов этот удивительный звездолет покинет Солнечную Систему и отправится в гиперпространственный поиск, который почти наверняка закончится открытием нового, еще никем не посещенного мира.
        Троост был очень воодушевлен. Получить место макробиолога на корабле-пионере - большая честь. Когда ему предложили принять участие в экспедиции к неизведанным звездам, Маартен Троост согласился без колебаний. Венерианский зоопарк предоставил ему академический отпуск на неопределенный срок, но с наказом непременно привезти кого-нибудь из новооткрытой системы.
        Если, конечно, там обнаружится жизнь.
        - Добро пожаловать, - кивнула Троосту капитан. - Вы наш новый макробиолог? Вижу, опыт у вас есть, полетали изрядно…
        - До вас мне далеко, - скромно улыбнулся зверолов.
        Капитан чуть опустила глаза, пристально рассматривая нового члена экипажа. Ивасия Ромен, одна из самых опытных офицеров дальней разведки, действительно налетала побольше Трооста. Недавно ей исполнилось сто пятьдесят лет, и она участвовала в восьмидесяти семи экспедициях. Из них в двадцати семи - вторым пилотом, в тридцати одной - первым, в двадцати трех - старшим помощником и в шести - капитаном корабля-пионера «Джеймс Кэмерон». Это будет седьмая экспедиция под ее командованием.
        Несмотря на достаточно зрелый возраст, выглядела Ромен немногим старше Трооста. Высокая, спортивного телосложения, с шоколадного цвета кожей и вживленными по всему телу флюоресцентными татуировками, она напоминала статую какой-то древней богини.
        - У вас богатое досье, - чуть приподняла углы губ капитан. В такт ее эмоциям татуировки пошли волнами, раскрашивая кожу причудливым рисунком. - Суртур, Иннаа, Лорелея… Много интересных планет. Но в дальнюю разведку летите впервые?..
        - Увы, раньше не доводилось. Я ведь все-таки в первую очередь зверолов - а живых существ…
        - …находят лишь в двадцати процентах систем, - закончила за него Ромен. - К сожалению, это действительно так. Но будем надеяться, что нам повезет.
        - Шансы один к четырем, - пожал плечами Троост. - Не так уж плохо.
        Ромен рассеянно кивнула, в последний раз оглядывая Трооста сверху вниз, одновременно просматривая его соцпрофиль и профдосье. Увиденное ей понравилось - профессиональные навыки нового макробиолога были превосходны, а склад характера идеально подходил для долгого путешествия в неизвестность.
        Когда прежняя девушка-макробиолог внезапно решила стать матерью, капитан Ромен ужасно рассердилась. Не то чтобы она имела что-то против воспроизводства жизни на Земле - но надо же как-то заранее предупреждать. И хотя макробиолог планировала вынашивать ребенка удаленно, посредством инкубатора, юридически она все равно считалась беременной - а беременным и недавно рожавшим в дальнюю разведку путь заказан.
        Пришлось Ромен в срочном порядке, меньше чем за неделю до старта, искать в экипаж нового макробиолога. А на кораблях-пионерах требования очень высокие, кандидатов просеивают через мельчайшее сито.
        Хорошо, новый военный атташе дал наводку на своего старого друга - вот этого самого Маартена Трооста. Тот оказался превосходным кандидатом. Знания, навыки, полевой опыт… все на очень высоком уровне. И профоценка преотличная - +71.
        Правда, когда он только вошел, Ромен едва удержалась от смешка - так уж разителен оказался контраст с прежней макробиологом. Мейню Гуань была миниатюрной женщиной с осиной талией и меланхоличным взглядом. Маартен Троост - внушительных размеров бородач с огромным животом и веселыми глазами.
        - Ну что ж, еще раз добро пожаловать, - кивнула капитан. - До старта пять с половиной часов - можете пока расположиться в каюте, разобрать вещи… Обустраивайтесь - путешествие нам предстоит долгое.
        - Я привык к долгим путешествиям, - ответил Троост.
        Разбирать ему было особо нечего. Все необходимое для жизни и работы на корабле имелось, а личное имущество и инструменты Троост предпочитал держать при себе, в бесчисленных карманах комбинезона. Он бегло осмотрел выделенную ему каюту, перекрасил стены в нефритово-зеленый, превратил одну из них в видеокно с видом на океан, проверил работу биорепликатора и стал просматривать инструктажный ролик для новобранца на корабле-пионере.
        Основные правила были почти такими же, что и на корабле-зверолове. Разумеется, с поправкой на отсутствие животных и куда более многочисленный экипаж. Если «Нимрод» вполне обходился командой из четырех человек, то на «Джеймсе Кэмероне» их было тридцать восемь. Капитан, старший помощник, первый пилот, второй пилот, навигатор, гиперлоцман, бортинженер, бортмеханик, робототехник, техник-энергетик, связист, орудийный оператор, тяжелый разведчик, два легких разведчика, интендант, риггер, судовой врач, кок, капеллан, культуролог, археолог, лингвист, макробиолог, микробиолог, астрофизик, геолог, океанограф, метеоролог, химик-аналитик, картограф, дипломат, военный атташе и пять гардекосмитов.
        Руководителем экспедиции является капитан, а в случае его гибели или недееспособности - старший помощник. Однако в случае обнаружения разумной жизни решающий голос переходит к дипломату, а если та окажется враждебной - к военному атташе.
        Дальняя разведка еще ни разу не встречала форму жизни, которая могла бы стать для землян военным противником, но все когда-нибудь случается впервые. Поэтому в составе экипажа непременно присутствует боевой отряд и кто-нибудь из высших офицеров ОС ЕСС.
        И один из таких как раз ввалился в каюту. Бригадный генерал Максимилиан Хаусер во всем своем великолепии. Как всегда бравый, пышущий здоровьем, лучезарно улыбающийся. В каюте сразу стало шумно и тесно - подобно идеальному газу, этот громогласный великан заполнял все доступное пространство.
        - Троост! - оглушительно воскликнул Хаусер. - Ты видел игру?!
        - Какую игру? - уточнил зверолов.
        - «Аль-Битруджи» - «Арсенал Спейс» - «Бейцзин Консьен», конечно! Видел, как сыграли?!
        - А, это космобол, - дошло до Трооста. - Я не интересуюсь, ты же знаешь.
        Хаусер нахмурился. Сам горячий фанат всех видов командного спорта, но особенно трехстороннего космобола, он не пропускал ни одного важного матча. То, что кто-то его увлечений не разделяет, приводило генерала в искреннее недоумение.
        - Зря не видел, - строго сказал Хаусер. - Полуфинал сезона же. А послезавтра финал… и я его пропущу. Вот ведь чертовщина. Как думаешь, капитан не согласится отложить старт?
        - На пару часов - может быть, если причина будет веской, - рассудительно ответил Троост. - На пару дней - без шансов. В записи потом посмотришь.
        - Потом… Потом уже неинтересно будет. Когда мы вернемся, уже новый сезон начнется. Эх… Хотя ладно, все равно «Арсенал Спейс» всех разбомбит. У них же Филлол на кольце и Ван Хуа центром нападения. А у Ван Хуа профоценка - +83.
        - Кстати, что означает название их команды? - полюбопытствовал Троост.
        - А я знаю? - пожал плечами Хаусер. - Это на каком-то старом языке. Французском, кажется. Попроси инф перевести.
        - Я уже, но он какую-то бессмыслицу выдает.
        - Ну, значит, смысла там и нет. Название не обязано иметь смысл. Что вот означает «Джеймс Кэмерон»?
        - Имя.
        - Ясно, что имя. Но кто это такой вообще?
        Троост дал запрос в инфосеть, мгновенно получив подробную справку. Джеймс Кэмерон оказался исследователем океанских глубин, первым человеком, совершившим одиночное погружение на дно Марианской впадины. Кроме того, он немного занимался киносъемкой, но это Трооста не заинтересовало. Ему не нравились настолько старые фильмы. Однажды он видел кино, снятое в двадцать первом веке - черно-белое, без звука… самая заря кинематографа. Как там оно называлось… «Артист», кажется.
        А спортивные команды… Самые прославленные действительно принесли свои имена из старых языков, поскольку основаны были в прошлом, а то и позапрошлом веке. Тогда человечество еще говорило на разных языках и жило в разных государствах.
        Несмотря на огорчение из-за космобола, Хаусер был преисполнен энтузиазма. Ввиду полного отсутствия внешнего противника, дальняя разведка - чуть ли не единственный шанс поучаствовать в реальных боевых действиях. Очень зыбкий шанс, призрачный, но все же.
        Конечно, Троост не разделял надежд Хаусера встретиться с враждебными инопланетянами. Да и сам Хаусер, конечно, надеялся на это не всерьез, а так, как ребенок надеется попасть на необитаемый остров.
        Точно по расписанию «Джеймс Кэмерон» запустил ионные двигатели и взял курс на рассеянный диск. Основная база дальней разведки находится в поясе Койпера, вдалеке от всех населенных объектов. Это карантинная зона - вернувшиеся со звезд корабли-пионеры проходят тщательную проверку на наличие инфекций, вредителей, опасных веществ.
        Всем памятен случай с «Витусом Берингом». Пятьдесят лет назад он вернулся без единого человека на борту, а вместо земного воздуха его внутреннее пространство заполнял смертельно ядовитый сложносоставной газ. До сих пор не выяснено, где же этот звездолет побывал и что случилось с его экипажем.
        После двухчасового разгона «Джеймс Кэмерон» перешел в гиперпространство. Началась очередная экспедиция по исследованию глубокого космоса.
        Ежегодно такие экспедиции расширяют звездные карты, открывают все новые и новые звездные системы. И их открывали бы гораздо больше, если бы не приходилось рыскать в потемках.
        Казалось бы, чего проще - вот звезда, просто бери и лети к ней. Однако космические расстояния непреодолимы - даже самый скоростной корабль будет лететь к самой ближайшей звезде десятки лет. Мало найдется желающих отправиться в столь долгое путешествие. Если бы Исао Накамура не изобрел гипердвигатель, человечество так и осталось бы запертым в Солнечной системе.
        Но он его изобрел. Люди научились проникать в гиперпространство. Там расстояния значительно сокращаются - звезды стали близкими, как острова в океане. Всего несколько дней, а то и часов - и ты в другой звездной системе.
        Первая экспедиция состоялась в 2271 году. Звездолет «Христофор Колумб» под командованием Александра Щербачева совершил первое в истории межзвездное путешествие. Через год - второе. Еще через год - третье. А из четвертого, увы, не вернулся. Исчез бесследно.
        Сейчас кораблей-пионеров гораздо больше. Если двести лет назад за год открывали одну, много - две звездные системы, то теперь - по десять-двенадцать.
        Экспедиция может продлиться очень долго. Да, в гиперпространстве расстояния резко сокращаются. В среднем один световой год преодолевается за четыре часа. Но околосолнечные окрестности гиперпространства за минувшие двести лет были изборождены вдоль и поперек. В пределах шестнадцати световых лет от Земли найдены уже все звезды до единой. Чтобы отыскать что-нибудь новое, приходится забираться все дальше и дальше.
        Первые трое суток никто даже не следил за гравиуловителем. Разумеется, в рубке постоянно сменялись дежурные, не считая неусыпно бдящего корабельного мозга. Гиперлоцман через каждые восемь часов считывала показатели, а навигатор прокладывал трассу, следя за тем, чтобы идти через наименее изученные области. Но делалось это рутинно, только по обязанности. Так впередсмотрящие древности со скукой смотрели на море вблизи родных берегов, вовсе не надеясь заметить что-либо новое.
        Увы, у гиперпространства есть серьезный недостаток. В нем совершенно другая навигация, лишь очень приблизительно соответствующая привычному трехмерному космосу. Приходится рыскать почти наугад, ища по приборам гравитационные всплески. Гравитация - это единственное взаимодействие, действующее сквозь четвертое измерение, хотя и чрезвычайно слабо.
        Впрочем, некоторые ученые полагают, что и остальные взаимодействия сквозь него тоже действуют. Только эффект получается уже настолько ничтожный, что обнаружить его пока не удается. Марк Олбриттон, астрофизик «Джеймса Кэмерона», был как раз сторонником этой теории и постоянно искал фактов, ее подтверждающих.
        Больше энтузиазма появилось на четвертый день. Почти у всех в углу визора повис прямоугольный субэкран с рисунком, похожим на показания старинного сейсмографа. Каждый с волнением поглядывал туда, надеясь заметить гравитационный всплеск. Конечно, смысла в этом нет - компьютер в любом случае отреагирует первым, - но разве есть что-то сильнее человеческого любопытства?
        Особенно все следили за микровсплесками. Если макровсплеск означает звездную систему, то микро - планету-странник. Засечь такую очень сложно, поэтому за целых двести лет их было найдено всего семь. И это делает их особо желанной добычей.
        К тому же планета-странник может встретиться даже в хорошо изученном секторе, где звездных систем не осталось уже точно. Именно так было с тем фантастическим миром, который получил название Нибиру и вошел в список планет с особым статусом.
        Но и на четвертый день ничего нового не обнаружилось. И на пятый. И на шестой. День за днем «Джеймс Кэмерон» бороздил просторы гиперкосмоса, однако результатов пока не было.
        Конечно, никто и не думал унывать. Корабль-пионер уходил все дальше и дальше, обшаривая малоисследованные, почти не отраженные на картах участки. С каждым часом, с каждой минутой шансы наткнуться на неизвестную систему только возрастали.
        На седьмой день в кают-компании состоялся небольшой вечер танцев. Культуролог создал атмосферическую допреальность, симулирующую бал в поздневикторианской Британии. Стены стали видеокнами, моделирующими зеленые английские лужайки, а неброская мебель обратилась шедеврами старинного декора. Все украсилось белым и розовым.
        Было очень забавно видеть членов экипажа в строгих черных фраках и шелковых платьях с жемчугами. Капитан, облаченная в пышный наряд со множеством оборочек, выглядела очень смущенной и все пыталась поправить допреальную диадему.
        На танцполе Троост всегда был поразительно неуклюж. По счастью, нашлись и другие, кто предпочел посидеть за карточным столиком. Репликатор синтезировал две колоды карт, и Троост вкупе с гиперлоцманом, лингвистом и одним из гардекосмитов (снайпером) углубились в старинную игру под названием «покер». Правил никто толком не знал, поэтому игроки то и дело сверялись с инфами.
        А вот Хаусер чувствовал себя как рыба в воде. Он прошелся в вальсе с робототехником, дипломатом, микробиологом и еще доброй половиной присутствующих дам. А в конце концов бравый генерал незаметно исчез вместе с Оленой Худобяк, тяжелым разведчиком «Джеймса Кэмерона».
        Троост тем временем проиграл пятьдесят кредитов. Выигравшая их гардекосмит ужасно этому удивилась. Она сегодня вообще впервые взяла карты в руки.
        Прошли восьмой и девятый дни космической экспедиции. За ними десятый. Одиннадцатый. Макровсплески регистрировались дважды, но это были уже открытые системы - Медея и Архимед. На Медее Троост четыре года назад даже работал, собрав очень неплохую коллекцию рептилий.
        На «Джеймсе Кэмероне» тоже имелся отсек для живых образцов. Совсем не такой обширный, как на «Нимроде», но десяток-другой интересных особей тут вполне поместится.
        Троост делил этот отсек с микробиологом - хрупкой черноглазой Эмелин Кальма. Та летела уже в третью свою экспедицию, но в двух предыдущих обитаемых планет найдено не было, и она маялась со скуки. Кальма сказала, что именно из-за этого в дальней разведке такая высокая текучка биологических специальностей.
        Впрочем, археологу и лингвисту приходится гораздо хуже. Шансы отыскать разумных существ или следы вымершей цивилизации ниже на порядок. Многие даже считают, что совсем ни к чему держать на борту людей, которые в большинстве экспедиций сидят сложа руки.
        На двенадцатый день Троост помогал астрофизику в проведении экспериментов. Зверолов был очень польщен, что сам Марк Олбриттон, один из самых известных ученых двадцать пятого века, попросил его об услуге.
        Большой специалист в космологии и квантовой гравитации, Олбриттон посвятил всего себя исследованию свойств пространства. Он практически не вылезал из экспедиций, надеясь однажды узреть вблизи черную дыру или квантовую прореху. Косморазведка пока что ни одной не обнаружила, и это приводило Олбриттона в отчаяние.
        Помощь же макробиолога ему понадобилась в другом проекте. Кроме всего прочего, Олбриттон был автором гипотезы, что в гиперпространстве существует жизнь. Он обосновал возможность ее существования теоретически, но никак не мог получить практических доказательств.
        Многие гиперлоцманы верят в гипотезу Олбриттона. Пак Ён неоднократно рассказывал Троосту, что иногда чувствует в гиперпространстве чьи-то взгляды. Чувствует, что на него кто-то смотрит. Чувствует… только вот подтвердить не может ничем, кроме своей интуиции.
        - А вы не сторонник моей гипотезы, Троост? - поинтересовался Олбриттон, возясь с гиперлучевой установкой.
        - Я считаю, что доказательств пока еще недостаточно, - уклончиво ответил зверолов. - Если жизнь в гиперпространстве все-таки существует - почему за двести лет никто с ней так и не встретился?
        - Вы можете неделями шагать по пустыне, но так и не заметить признаков жизни, - пожал плечами астрофизик. - На самом деле гиперпространство ведь изучено еще чрезвычайно плохо. Мы научились проникать в него, но по-прежнему почти ничего о нем не знаем. Так древние мореплаватели бороздили океаны, но понятия не имели, что скрывается под волнами.
        - Возможно. А возможно, что люди таки встречались с этой жизнью…
        - О-о?.. - приподнял брови Олбриттон.
        - …просто потом они не смогли об этом рассказать.
        Астрофизик чуть заметно побледнел. О таком аспекте он раньше как-то не задумывался. Ведь и верно, иногда звездолеты просто не выходят из гиперпространства. Входят в него - и исчезают навсегда. Чаще всего такое случается с кораблями-пионерами, но иногда и с другими звездолетами, ходящими по проверенным, хорошо изученным трассам. Самый трагичный случай произошел в 2339 году, когда в гиперпространстве бесследно сгинул гигантский звездный лайнер «Моисей».
        Он вез на Новый Эдем восемнадцать тысяч колонистов…
        - Но это я так, в порядке предположения, - усмехнулся в бороду Троост. - Выпускаем манок?
        Олбриттон медленно кивнул. Раскрылось окно шлюза, и в него скользнул дрон-разведчик, специально созданный для работы в гипепространстве.
        Из-за чрезвычайной сложности производства подобные дроны стоят очень дорого, и даже в снаряжении корабля-пионера их всего три. Интендант с большой неохотой выделил один из них для экспериментов.
        - Реакции нет, поле ровное, - хрипло сообщила робототехник, принимая сигнал с дрона. - Гипер стабилен, аномалий не засекаю.
        Разумеется, Олбриттон и не ждал, что гипотетическая четырехмерная жизнь проявит себя, едва лишь он выпустит наружу дрона. Их уже тысячи раз так выпускали, и они никогда еще ничего не обнаруживали.
        Однако этот экземпляр был немного модифицированным. Он испускал… излучение. В квантовой физике Троост разбирался на уровне минимального школьного стандарта, поэтому мало что понял из подробностей, но Олбриттон предполагал, что это поможет приманить… что-нибудь.
        Несмотря на свою техническую малограмотность, Троост по-прежнему был настроен скептически. Он ведь зато превосходно разбирался в охоте. И одно из главных ее правил - каждому зверю нужна своя приманка. Нельзя же просто высадиться на абсолютно неизвестной планете, бросить в случайном месте нечто пусть даже очень вкусное и ждать появления добычи. Шанс привлечь кого-либо таким образом исчезающе мал.
        Но Олбриттон не унывал. Времени у него было предостаточно. Единственное, за чем он тщательно следил, - чтобы дрон не слишком удалялся от корабля. Четырехмерное пространство отличается от трехмерного принципиальным образом. Покинув гравитационное поле звездолета, дрон и любой другой предмет просто… исчезнет.
        Не раз проводились опыты по одновременному вхождению в гиперпространство из одной и той же точки - и ни разу еще корабли не могли друг друга там встретить. Только однажды… хотя большинство считает тот случай просто какой-то аномалией. Возможно, неверные показания приборов. Повторить это ведь так и не удалось.
        Так прошел двенадцатый день, а за ним и тринадцатый. На четырнадцатый Олбриттон свернул эксперимент, вернул дрона облегченно вздохнувшему интенданту и принялся обрабатывать полученные данные. Нельзя сказать, что он остался удовлетворен результатами, но в процессе у него родилось несколько новых мыслей. Астрофизик залег у себя в каюте и полностью погрузился в вирт, исполняя какие-то сложные вычисления.
        А «Джеймс Кэмерон» по-прежнему бороздил гиперпространство. Прошел пятнадцатый день, а за ним шестнадцатый. Все еще ни у кого не было повода закричать «Земля!».
        На семнадцатый день Троост забрел в машинное отделение, а потом посетил реакторную. Ему было любопытно взглянуть на механизмы и движители корабля-пионера. Кто знает, когда еще представится такая возможность?
        На Земле строятся самые разные звездолеты. Кроме стандартных типов - грузовых, пассажирских, научных, военных - существуют и очень необычные. Тот же корабль-зверолов. Или корабль-госпиталь, предназначенный для борьбы с эпидемиями. Или корабль-фабрика, способный производить новые корабли в собственном чреве. Или корабль-строитель, служащий для создания планетарных лесничеств, орбитальных станций и зародышевых колоний.
        А корабль-пионер - это мастер на все руки. В нем всего понемногу, он способен исполнять практически любую работу. Никто ведь не знает, что может понадобиться в новооткрытой системе.
        Корабли-пионеры - лучшие звездолеты Солнечной Системы. Максимально быстрые, прочные, надежные, автономные. Постройка такого обходится недешево, поэтому на данный момент их всего семнадцать. «Джеймс Кэмерон», «Ибн Баттута», «Васко да Гама», «Джон Франклин», «Сергей Обручев», «Тур Хейердал» и еще одиннадцать других.
        В машинном отделении безраздельно царил бортмеханик, Шота Цимакуридзе. Сейчас он лежал на полу, держа перед лицом блистающую серебристую тарелку, и задумчиво мычал нараспев.
        При появлении Трооста его правый глаз выехал из глазницы на тончайшем стебле, пристально обозрел посетителя и вернулся обратно. От плеча отделилась металлическая серворука, указывая двумя пальцами на огромный, медленно вращающийся шар, насаженный на двоящийся стержень. На визоре зверолова всплыла техническая справка - мол, перед вами гипердвигатель такой-то модели, бла-бла-бла…
        - Вблизи посмотреть можно? - осведомился Троост.
        Бортмеханик даже не шевельнулся, но на визоре Трооста появилась пиктограмма с кивающим человечком. В воздухе вспыхнули допреальные стрелки и диаграммы, рассказывающие и показывающие об устройстве любого прибора, на который падал взгляд.
        Гипердвигатель. То, что отличает космолет от звездолета. Без гипердвигателя предельная скорость корабля составляет пять астрономических единиц в час. Этого вполне достаточно для перемещений внутри звездной системы, но на межзвездный перелет потребуются многие годы…
        Впрочем, ничего нового Троост не увидел. На «Нимроде» стоит точно такой же гипердвигатель. Они все почти одинаковые. Инженеры уже много лет бьются, пытаясь их немного уменьшить, но пока безрезультатно.
        Поэтому звездолеты можно делать большими и очень большими, а вот маленьких пока что не производят. Даже то, что называется малотоннажным звездолетом, имеет по крайней мере двадцать метров в диаметре. А если сделать корпус еще меньше, кроме двигателя в нем ничего не поместится.
        Бортмеханик поднял ногу и чуть шевельнул большим пальцем, выдвигая из него телескопическую антенну. Вокруг той сразу закружился маленький дрон-ремонтник, оснащенный двумя бимерными отвертками. Цимакуридзе сонно плямкнул губами, и на визоре Трооста всплыл жирный вопросительный знак с двумя точками. Явный намек, что пора бы и честь знать - человек здесь работает, ему не до праздных зевак.
        Вообще, бортмеханик «Джеймса Кэмерона» сильно напомнил Троосту своего коллегу с «Нимрода». Урс Таркас хоть и не напичкал тело таким количеством киберимплантов, в общении был почти таким же. Разве что наблюдать за своим хозяйством предпочитал не лежа, а вися в поле искусственной невесомости.
        На восемнадцатый день Троост играл с Хаусером и бортинженером в «Звездный бой». Хаусер эту игру обожал, в бортинженере он тоже нашел единомышленника, а вот Троост предпочел бы что-нибудь более мирное. Но вдвоем «Звездный бой» скучноват, других желающих не нашлось, так что зверолов в конце концов позволил себя уговорить.
        Несколько часов подряд они носились среди виртуальных астероидов на звездных крейсерах. Хаусер азартно похохатывал, взрывая противников одного за другим. Каждый командовал целым флотом, раза в три большим, чем реальный флот Солнечной Системы.
        Однако поскольку это была всего лишь игра, бой шел быстро - кораблями никто особо не дорожил, терять их не боялся. Когда Троост лишился последнего эсминца и остался висеть бесплотным духом в черной пустоте, то лишь пожал плечами и вышел из вирта. Хаусер и бортинженер продолжали сидеть с закрытыми глазами, превращая друг друга в обломки.
        Девятнадцатый и двадцатый день прошли в выслушивании нытья Хаусера о том, как ему скучно. «Джеймс Кэмерон» уже сильно углубился в неисследованные области гиперпространства, но гравитационных всплесков по-прежнему не возникало.
        Деятельный, энергичный генерал просто не выдерживал этого блуждания вслепую. Если бы он знал, сколько именно еще ждать, было бы легче, но это постоянное напряжение, постоянное ожидание ключевого момента, понятия не имея, когда он наступит - через минуту, день или месяц… Хаусера это убивало.
        А вот Троост лишний раз не дергался. Гораздо более терпеливый, он мог сутками сидеть в засаде. Мог сутками смотреть на неподвижный поплавок. Рано или поздно добыча все равно появится - и тогда уж Маартен Троост не оплошает.
        Прошел двадцать первый день. За ним двадцать второй и двадцать третий. Начался двадцать четвертый. Троост продолжал работать в зоологическом отсеке, но особых забот у него не было. Это в экспедиции на конкретную планету заранее знаешь, для кого настраивать клетки. В свободном же поиске всякая предварительная подготовка бессмысленна - не факт ведь, что там вообще встретится какая-нибудь жизнь.
        На двадцать пятый день экипаж праздновал День Единства. Шестьдесят четыре года назад, девятого февраля 2404 года, были окончательно стерты границы между государствами. По всей Солнечной Системе этот день отмечается салютами, парадами и карнавалами, но на борту звездолета, конечно, особого размаха не было. «Джеймс Кэмерон» произвел символический выстрел из гиперлучевой установки, а за обедом члены экипажа облачились в традиционные одежды своих далеких предков.
        Троост легко отделался. Его предки, капские голландцы, были людьми скромными и непритязательными. Зверолов даже не стал вылезать из своего комбинезона, ограничившись мягкой широкополой шляпой с пером и пенковой трубкой с дымовым эффектом. Борода у него имелась собственная.
        А вот капитану Ромен, чья генетическая линия уходила к народу гикуйу, пришлось натянуть какой-то сноп из пестрых тряпок, птичьих перьев и аляповатых бус. Троост даже заподозрил, что произошел сбой и репликатор синтезировал не традиционный костюм, а рандомный набор аксессуаров. Не верилось, что когда-то люди носили нечто подобное.
        Хаусер в алом мундире британского кавалериста то и дело почесывался. Медная каска с пышным плюмажем натирала ему лысину, а из-за высоких ботфортов он не мог толком согнуть колени.
        В очередной раз уронив каску, генерал шумно удивился, как можно было ходить и даже сражаться в столь неудобной униформе. Культуролог воодушевленно объяснил ему, что в этом костюме не ходили, а ездили верхом, для чего он вполне удобен. Хаусер заинтересовался, попросил объяснить подробнее и был несказанно поражен, узнав, что у высшего света тех времен было в обычае иметь разные костюмы для разных ситуаций. Для сна - пижама, для купания - халат, для курения - смокинг, для танцев - фрак, для верховой езды - тоже фрак, но уже другой. Люди переодевались по несколько раз на дню - к обеду, к ужину, к приему гостей, к выходу в свет…
        - У них, наверное, было невероятно много свободного времени, - покачал головой Хаусер. - А вот этот платок зачем?
        - Это галстук, - охотно ответил культуролог, вытаскивая оный из-под своего пиджака. - Его носили… хм… просто так. Происхождение галстука туманно, версий существует множество, но в одном все сходятся - какой-либо пользы в нем не было никогда. Это один из тех совершенно бессмысленных предметов, которые по неясной причине долгое время считались необходимыми атрибутами высшего света. Как тоги, корсеты, пудреные парики, туфли на высоких каблуках, наручные часы…
        - Но от наручных часов польза была, и немалая, - возразил Троост. - До изобретения инфов.
        - Разумеется, но я еще не закончил, - покачал головой культуролог. - Я имел в виду наручные часы уже после изобретения инфов. Точнее, не их самих, а их далеких предков - карманных телефонов, карманных компьютеров… Все они в числе прочих функций показывали время. Тем не менее были люди, которые носили на руке еще и часы.
        - Зачем? - не понял Троост.
        - Для украшения. Для обозначения статуса. Или просто по привычке, из консерватизма.
        - Я знаю одного человека, который носит наручные часы, - флегматично произнес Хаусер. - Э… хотя нет, не знаю. Знал. Он уже умер.
        - И кто же это был? - спросил культуролог.
        - Наш инструктор по обращению с гравитационным оборудованием. В академии. Но это было еще в прошлом веке.
        - На самом деле сейчас их снова начали носить, - добавил Троост. - Стиль ретро, некоторым нравится. Хотя чаще это не часы, а просто браслеты в виде часов.
        - Да, верно, - согласился культуролог. - Мода - на редкость непредсказуемое явление. Никогда не знаешь, что и в какой момент будет считаться красивым.
        - Вот усы никогда из моды не выйдут, - важно кивнул Хаусер, оглаживая свои пышные, пшеничного цвета усищи.
        - И борода тоже, - дополнил Троост.
        - Не, бороду ты сам носи, - отказался Хаусер.
        Минул двадцать шестой день свободного поиска, и наступил двадцать седьмой. Вот он-то как раз и стал решающим.
        Началось все за трапезой. По инфам экипажа прокатился звон виртуальной рынды, после чего все потянулись в столовую.
        В каютах есть биорепликаторы, так что каждый может синтезировать себе еду сам. Тем не менее большинство предпочитает питаться в столовой. В компании веселее, да и кок порой может побаловать чем-нибудь особо деликатесным.
        Хотя собственно готовкой кок почти не занимается. По его ведомству проходит организация питания, прием, содержание и хранение продуктов, наблюдение за биорепликаторами и рекомендации по индивидуальным диетам.
        Сейчас вот он долго и пристально смотрел на Трооста, а потом начал ему выговаривать насчет злоупотребления мучным и жирным. Модифицированный желудок и оптимизированный обмен веществ - это замечательно, но меру все равно надо знать.
        Поскольку сам кок имел почти шарообразную форму и постоянно держал ИГ-пояс на пятидесятипроцентном весе, прозвучало это несколько несправедливо. Тем не менее Троост пообещал принять рекомендацию во внимание.
        И только он это сделал, как на визоре вспыхнул субэкран гравиуловителя. Болтавшийся до этого где-то на краю восприятия, он разросся, занял добрую четверть обзора и радостно замигал, возвещая о незарегистрированном гравитационном всплеске.
        Про обед все сразу позабыли. Каждый член экипажа уставился на допреальный экран, видимый одному ему, но точно такой же, что и у всех остальных. Там истово колебалась волна, похожая на комплекс, отображающий систолу желудочков.
        Звездная система!
        Гиперлоцман тут же застыла с недоеденной сосиской во рту. Ее глаза превратились в пару бурлящих омутов - с такой скоростью там замелькали субэкраны.
        Все остальные замерли в предвкушении. Кок попытался забрать у гиперлоцмана сосиску, чтобы та не подавилась, но не успел. Гиперлоцман очнулась, обвела окружающих ошалелым взглядом, в два приема дожевала свой обед и провозгласила:
        - Найдена новая звезда!
        Гвалт в столовой поднялся неописуемый. Все принялись поздравлять друг друга, хлопать по плечам и спинам, а кок уже разливал натуральное шампанское, дюжина бутылок которого специально хранилась на камбузе.
        Следующие несколько часов «Джеймс Кэмерон» неподвижно стоял в одной точке, замеряя координаты. Несмотря на всеобщее воодушевление, выходить из гиперпространства капитан не спешила.
        Входя в звездную систему в самый первый раз, ориентируешься лишь на гравитационный всплеск. Крайне неточная информация. Разумеется, ни один капитан не пойдет в самый центр - там запросто можно поймать поцелуй звездного протуберанца. Но и с краю опасностей хватает.
        В то же время нежелательно и слишком сильно удаляться. В гиперпространстве действует не евклидова геометрия, а эшерова. Отодвинешься от гравитационного всплеска совсем чуть-чуть, едва заметно - а в обычном пространстве это может обернуться световыми месяцами.
        - Судя по локативности всплеска, система двойная, - задумчиво произнес навигатор.
        - И крупная, - добавила гиперлоцман. - По меньшей мере восемь планет. Возможно, есть астероидные пояса.
        - Наверняка есть. Нестабильность высокая. Вот это затухающее колебание - явный признак обширного метеороидного поля.
        - Там мы выходить не будем, - сразу решила капитан. - А что у нас с этой стороны такое белеется?
        - Малый очаг возмущения. Два больших - звезды, а этот - очень крупная планета. Скорее всего, газовый гигант.
        - Только один?
        - Если есть другие, они слишком малы и на предварительных сканах себя не проявляют.
        - Я предлагаю выйти вот здесь, - увеличил участок допреальности старпом. - Этот сегмент практически чист от гравитационных возмущений, так что планеты там сейчас явно отсутствуют. Риском воткнуться в комету или астероид можно пренебречь. Есть небольшое гало, но это скорее всего пылевая туманность.
        Капитан кивнула. Она и сама склонялась к указанному сегменту. Чистый, гладкий, и в пределах всплеска. Вряд ли дальше пары световых дней от центра системы.
        - Приготовиться к выходу из гиперпространства, - объявила капитан. - Переход через три… две… одна…
        В невидимой вспышке, с беззвучным хлопком «Джеймс Кэмерон» перешел в обычный трехмерный космос. И все, кто был на мостике, невольно вздрогнули - ибо звездолет вынырнул посреди метеорного потока!
        Видеокна на стенах и потолке создавали эффект открытого пространства - казалось, что это и в самом деле корабельный мостик, окруженный бескрайней черной пустотой. Но сейчас пустота была совсем не пуста - в ней с бешеной скоростью мчались миллионы метеорных тел!
        Были здесь крошечные, чуть побольше песчинки, камушки. Были и громадные глыбы, размером с мелкий астероид. Но было их невероятно много, и были они совершенно всюду!
        - Предел щитов! - рявкнула капитан. - Носом против хода!
        Защитные экраны и без того уже разгорались все ярче. В миг гиперперехода они обязаны быть отключены, ибо затрудняют навигацию, но в классическом пространстве силовое поле работает всегда. Хотя обычно на минимальной мощности - для мелких небесных тел большего не требуется, а крупные засекаются издали, и от них проще уклониться.
        Но сейчас… сейчас «Джеймс Кэмерон» словно попал в гущу космической битвы. За те краткие секунды, что прошли меж выходом из гиперпространства и включением силовых полей, его корпус получил шесть ударов. По счастью, то были метеороиды-крошки, не оставившие даже следов на броне корабля-пионера. Но их более крупные собратья уже то и дело заставляли защитные экраны вспыхивать, точно при обстреле.
        Капитан Ромен досадливо закусила губу. Она вытянула худшую карту в колоде.
        Конечно, время от времени такое случается. Точка выхода определяется приблизительно, поэтому даже при возвращении в Солнечную систему имеется некоторый риск. Всегда есть шанс выйти из гиперпространства перед самым носом кометы, астероида, орбитальной станции или собрата-звездолета. Очень малый, ничтожный шанс, но тем не менее. Предугадать подобное невозможно.
        В случае с малоизученной системой риск повышается. Ну а когда имеешь дело с системой еще неоткрытой, он становится по-настоящему серьезным - запросто можно угодить в гравитационное поле планеты или даже в центр звезды. За два века гиперпространственных плаваний Земля потеряла пятьдесят три корабля-пионера. Двадцать пять из них потом были найдены - судьба остальных двадцати восьми неизвестна по сей день.
        По статистике, каждая двадцатая звездная система забирает в жертву открывший ее корабль…
        - Что это может быть? - спросила капитан, глядя на россыпь мигающих звезд. - Никогда не видела такого огромного метеорного роя.
        - Так называемая метеорная вьюга, - ответил астрофизик. - Обычный метеорный рой - это распавшаяся на кусочки комета или раздробившийся астероид. Метеорная же вьюга - это остатки целой планеты. Судя по тому, насколько густо и плотно располагаются здесь метеоры, катастрофа произошла совсем недавно - возможно, всего несколько лет назад. Мы стали свидетелями чрезвычайно редкого явления.
        - И у нас просто великолепная точка обзора, - вздохнула капитан.
        Зрелище было действительно потрясающее. Космос выглядел оживленным, как новогодняя елка. Все точно так же рябило и мигало, расцвеченное тысячами разноцветных огней. Иные метеоры проносились так близко, что их можно было разглядеть невооруженным глазом.
        Проблема в том, что иные из них врезались в звездолет. Многие на самом деле. Когда метеорная вьюга только образовалась, ее составляющие наверняка только и делали, что сталкивались друг с другом. Но с тех прошло немало времени, все хотевшие столкнуться уже столкнулись, а оставшиеся образовали более-менее стабильный поток.
        Однако теперь в этом потоке появилось неучтенное тело, причем довольно крупное. «Джеймс Кэмерон» при всем желании не мог влиться в общую систему орбит, и в него то и дело кто-то врезался.
        Пока что защитные экраны справлялись. Но проблема в том, что они закрывают корпус не полностью. Ионные дюзы должны оставаться открытыми, даже когда двигатель не работает. Их запас прочности довольно высок, но если туда угодит достаточно крупный метеороид…
        Когда звездолет вздрогнул, капитан поняла, что именно это и произошло. Неудивительно - при таком количестве снарядов хоть один да должен был попасть в цель. Несмотря даже на то, что капитан первым делом скомандовала повернуть корабль навстречу основному течению, сама теория вероятности была против нее.
        Медленно и натужно «Джеймс Кэмерон» выбирался из метеорной вьюги. То и дело какая-нибудь звездочка вспыхивала особенно ярко, и секундой спустя корабельный мозг сообщал об очередном столкновении. Даже корабль-пионер не выдерживал такой массированной бомбардировки - одна из дюз уже серьезно повреждена, двигатель работает с перебоями…
        Только через двадцать пять минут звездолет наконец покинул опасную зону. Теперь можно было наблюдать метеорную вьюгу уже со стороны - и насколько же это было волшебное зрелище! Словно грандиозный космический фейерверк из миллионов, миллиардов звезд! Нигде в Солнечной системе невозможно увидеть чего-то хоть отдаленно похожего.
        Однако радость созерцания была очень быстро испорчена. Из машинного отделения пришел рапорт бортинженера - и был он крайне неутешителен. Большинство метеоров, отбомбившихся по дюзам, особого вреда не нанесли - ремонт займет сутки-двое, не больше. Но один оказался коварней всех и угодил в единственную по-настоящему критическую точку.
        Гиперэкранный осевой клапан. Два небольших отверстия, находящиеся в противоположных концах звездолета. Когда включается гипердвигатель, оба они открываются, создавая отрезок сложного пространства. В доли секунды этот отрезок переходит в интервальную плоскость, затем в замкнутую поверхность и в конечном итоге достигает размерности в три с половиной. Именно в этот момент звездолет и переходит в гиперпространство.
        И теперь один из этих клапанов поврежден. Даже не поврежден - разрушен. И это чрезвычайно скверно.
        Любую деталь можно починить или синтезировать новую. Но только не гиперэкранные клапаны и некоторые другие части гипердвигателя. Квантовые стержни, составляющие их основу, имеют плавающее число размерностей. Их производство чрезвычайно сложно и требует особых условий. Создать их обычным техническим репликатором невозможно. Но даже если бы это вдруг каким-то чудом удалось - их невозможно и установить без специального оборудования.
        - Итак, давайте подытожим, - задумчиво произнесла капитан. - Мы не можем выйти в гиперпространство. А где мы в данный момент находимся? Что это за система?
        Рисунок звездного неба уже анализировался. Через несколько минут была завершена последняя проверка, и навигатор доложил, что данная система - звезда 15 Стрелы.
        - А до Земли?..
        - Пятьдесят семь световых лет.
        - Значит, если отправить сигнал о помощи…
        - Уже отправлен, - отрапортовала связист. - Но до Земли он доберется… ну да, через пятьдесят семь лет.
        - И быстрее не?..
        - Гиперпространственную связь пока еще не изобрели.
        - А если не на Землю? Что у нас самое ближайшее?
        Навигатор и так уже просматривал список земных колоний и баз, изыскивая среди них наиближайшую к 15 Стрелы.
        - Ближе всего Альшаин, - сообщил он, распахивая допреальный субэкран. - Там есть научно-исследовательская база. Всего две дюжины человек.
        Капитан сумрачно кивнула. То, что база на Альшаине так мала, ее не огорчило. Отправить курьера на Землю они смогут. К каждой базе, станции и планетарному лесничеству приписан малотоннажный звездолет на случай экстренной эвакуации.
        Но проблема в том, что до Альшаина тоже неблизко. Шестнадцать световых лет. Это лучше, чем пятьдесят семь, но все-таки особо радоваться нечему…
        - Шестнадцать лет?! - театрально схватился за голову старпом. - О Аллах, мои дочери выйдут замуж и нарожают детей раньше, чем дождутся папу!
        - А сколько у вас дочерей? - полюбопытствовал Троост.
        - Две. Гарам восемь лет, а Зейнаб четыре. Ай-я, бедные мои дочки, бедный я!..
        - Отставить клоунаду! - нахмурилась капитан.
        - Есть отставить клоунаду! - тут же перестал паясничать старпом. - Но если серьезно, кэп, положение у нас не самое лучшее. Что будем делать?
        Ромен крепко задумалась. Что тут, в самом деле, можно сделать? Починить гипердвигатель в полевых условиях - задача нереальная, это проверялось уже неоднократно. Нужна звездная верфь или хотя бы корабль-фабрика. При всей разносторонности умений корабля-пионера, размерного квантового комплекса на его борту нет.
        Конечно, можно лечь в криосон и подождать. Благодаря гипердвигателю межзвездные путешествия сократились до считаных дней, однако каждый звездолет по-прежнему снабжается криокапсулами. Именно на подобный случай - в качестве спасательных шлюпок.
        Однако этот вариант капитан решила оставить напоследок.
        - Не вижу причины паниковать, - объявила она, немного поразмыслив. - В конце концов, худшее, что может случиться, - мы все умрем.
        - Однажды это и так со всеми нами случится, - заметил капеллан.
        - О чем и речь. А пока мы еще живы, давайте продолжать работу.
        - Это похоже на план, - задумчиво молвил старпом.
        - Это он и есть. Приступаем. Те, кто испытывает страх, панику или иные сильные эмоции, могут взять паузу на менталоскопию.
        Капеллан коротко кивнул. Высококвалифицированный психотерапевт, нейробиолог и священник Мультиконфессиональной Земной церкви, он находился здесь именно для присмотра за душевным здоровьем экипажа. Имея профоценку +40 и самое совершенное менталоскопирующее оборудование, он мог излечить любую фобию, невроз или депрессию, осуществить психокоррекцию или просто оказать моральную поддержку.
        Однако пока что этого никому не требовалось. На борту кораблей-пионеров редко оказываются люди со слабой нервной системой. Известие о том, что помощи придется ожидать как минимум шестнадцать лет, всех несколько напрягло, но не более того.
        Гораздо более экипажу хотелось наконец приступить к тому, ради чего они сюда и прилетели. К исследованию новой звездной системы.
        А система оказалась очень многообещающей. Главная звезда - желто-оранжевый карлик, на одну десятую больше Солнца. Вокруг нее обращается другая - коричневый карлик втрое больше Юпитера. Кроме того, в системе было целых десять планет, из которых одна - газовый гигант, а три - крошечные спутники коричневого карлика. Фактически просто очень крупные астероиды. Оставшиеся шесть - твердотельные планеты нормального размера.
        - Две звезды и десять планет, - подытожила капитан, открывая рундучок возле командного пульта. - Тяните.
        По старой традиции косморазведки право окрестить звезду или планету разыгрывается по жребию среди членов экипажа. Это пошло еще с Александра Щербачева - именно он первым кинул в шлем скафандра двадцать две бумажки, среди которых шесть были пронумерованы, а на седьмой красовался крестик в кружке. С тех пор эта традиция сохраняется неизменной - шлем скафандра и нарезанные бумажки.
        Бумагу, правда, уже очень давно нигде не используют, но любой репликатор может производить ее хоть тоннами. Да и нынешние скафандры шлемов не имеют, но один такой специально хранится на мостике.
        Космические традиции - вещь стойкая.
        Главную звезду выиграл бортинженер. Второстепенную - бортмеханик. Планеты достались микробиологу, коку, судовому врачу, картографу, второму пилоту, робототехнику, одному из легких разведчиков, старпому и двум гардекосмитам - снайперу и гренадеру.
        - Дурацких названий не придумывать, - строго наказала капитан. - И это я на вас очень внимательно смотрю, старший помощник Забихи!
        - Кэп, когда это я придумывал дурацкие названия? - оскорбленно нахмурился старпом. - Вы меня обижаете, ей-богу.
        - Каждый раз придумывал, - отрезала капитан. - У меня есть право вето, не забывайте.
        На обдумывание названий экипажу было дано двенадцать часов. Все это время «Джеймс Кэмерон» парил в свободном дрейфе, осуществляя текущий ремонт. Гипердвигатель починке не поддавался, но и кроме него имелось немало повреждений. Бортмеханик лично вышел наружу, управляя целой сворой дронов-ремонтников. Пришлось заменить четыре дюзы и еще две - заново стабилизировать.
        Навигационные системы тем временем осуществляли удаленное сканирование планет. Особенно, конечно, твердотельных. Газовый гигант большого интереса не вызвал - почти точная копия Юпитера, только немного меньше и без спутников. Два совсем крошечных булыжника не в счет.
        Не вызвали интереса и те комки льда и пыли, что вращались вокруг коричневого карлика. Все три - чуть побольше Луны и вряд ли могут быть хоть чем-то любопытны. Конечно, экспедиция осмотрит и их, но только после всего остального.
        Были расставлены по ранжиру и твердотельные планеты. Первые две - раскаленные глыбы без воздуха и воды. Третья - ядовитое месиво из хлора и метана. Пятая и шестая - суперземли с массами в две и три с половиной земных.
        Но самой интересной оказалась четвертая планета. Массой всего на одну десятую больше Земли, с почти такой же температурой и атмосферным давлением, а главное - несомненными признаками жизни! Как только планетарные двигатели пришли в рабочее состояние, звездолет взял курс именно туда.
        До планеты оставалось еще две астрономические единицы, когда химик-аналитик, геолог, океанограф и метеоролог выдали по ней данные удаленного сканирования.
        Основными элементами оказались те же, что и на Земле, - железо, кислород, кремний, магний. В коре преобладает кремний, глубже - железо.
        Тридцать процентов поверхности - вода. Океан всего один, соленость - шестьдесят пять промилле, почти вдвое выше земной. Очень много натрия и хлора. Купаться не рекомендуется, но для человека все же не смертельно.
        А вот атмосфера отличается от земной гораздо сильнее. Кислорода всего двадцать процентов, азота - шестьдесят. Остальное - углекислый газ, хлороводород и водяные пары. Дышать этой смесью нельзя даже с модифицированными легкими. Только через специальные фильтры, а лучше - маски.
        Тем временем работавший с корабельным биоискателем Троост доложил, что жизнь на планете действительно есть, и немало. В основном она сосредоточена в гигантском океане. Вода буквально кишит макроорганизмами. А вот суша в этом отношении крайне скудна - жизнь присутствует только на побережье океана и немногочисленных рек. Почти половина планеты - мертвая пустыня.
        Микробиологу тоже не терпелось провести сканирование, но ей приходилось ждать, пока «Джеймс Кэмерон» приземлится. Даже мощнейший биоискатель корабля-пионера на таком расстоянии способен обнаружить лишь крупные скопления активного белка. Микроорганизмы придется искать вручную.
        Когда расстояние сократилось до полутора астрономических единиц, капитан попросила заполнить пробелы в анкете звездной системы. Данное на обдумывание время истекло - просим поделиться вашими названиями.
        Картограф Петр Карпилов был первым. Очень довольный, что ему достался главный приз, он с гордостью провозгласил, что эта планета отныне называется Карпилией!
        - Какое… небанальное название, - едко хмыкнула капитан.
        Впрочем, остальные члены экипажа тоже не проявили выдающейся фантазии. Звезды получили названия Звезда Диего и Мирная. Планетам же отныне предстояло зваться Принцесса Цецилия, Партика, А23114 (судовой врач придерживалась мнения, что необитаемым планетам следует присваивать кодовые обозначения, а не имена), Багратуни, Оазис, Новый Юпитер, Фишерия, Железяка и Лейденида.
        - Железяка?.. - поджала губы капитан. - Старший помощник Забихи, я же просила…
        - Да там ядро из чистого железа! - возмутился старпом. - Хорошее же название!
        - Черт с тобой, все равно астрономическая комиссия не утвердит, - махнула рукой капитан. - Всем приготовиться к выходу на орбиту! Начинаем синхронизацию со звездными сутками!
        Несмотря на то что всем хотелось поскорее приземлиться, первые десять дней «Джеймс Кэмерон» проведет на орбите. Стандартная процедура перед посадкой на неизвестную планету. Будет осуществлено самое подробное сканирование, составлена карта поверхности, взяты пробы грунта, воздуха и воды, спущены разведчики, и только потом приземлится сам корабль.
        Тем временем навигатор и гиперлоцман совмещали координатную сетку. Узор гравитационного всплеска в гиперпространстве - с рисунком звездной системы в пространстве классическом. Накладывали их друг на друга, координировали и вшивали новые данные в звездную лоцию. Даже если «Джеймс Кэмерон» и не сможет вернуться домой, информация всяко не пропадет зря. Через шестнадцать лет ее получат на альшаинской базе, а там… там видно будет.
        И однако ж за обедом настроение царило невеселое. Все-таки никому не улыбалось торчать в этой системе долгие годы. Уже начали высказываться предложения о закладке промышленной колонии - начать добычу сырья, синтезировать войско строительных дронов, возвести репликаторные фабрики и в конечном итоге создать звездную верфь и починить гипердвигатель. Проект вполне осуществимый.
        Проблема лишь в том, что силами всего одного корабля-пионера это и займет что-то около шестнадцати лет. Если работать авральными темпами, можно успеть за двенадцать. Но быстрее не получится.
        По крайней мере голода можно не опасаться минимум лет тридцать. Даже если на камбузе иссякнут все запасы, в трюме хранится неприкосновенный запас - сто пятьдесят тонн пищевой заправки. Жиры, белки, углеводы, аминокислоты, сложные эфиры - все спрессованное в сверхплотные кубики, из которых биорепликатор создаст любое кушанье, любой деликатес. Плюс вторичная переработка. Да и на планетах этой системы уж верно найдутся какие-нибудь углеводороды.
        - Восемьдесят девять и шесть десятых процента воды, девять и шесть десятых процента этилового спирта, четыре десятых процента сахарозы, две десятых процента белка, одна десятая процента минеральных солей, одна десятая процента витаминов и микроэлементов… - задумчиво бормотал химик-аналитик, рассматривая на свет жидкость цвета спелого граната. - Но разве этот перечень отражает истинную ценность сего благородного напитка? Кем был тот неизвестный гений, что первым додумался смешать все это в столь достойных пропорциях?
        - Вряд ли это произошло целенаправленно, - заметил культуролог. - Скорее всего, случайно получилось.
        - И я думаю, что вам уже достаточно, - добавила судовой врач. - Рекомендую отрезвляющую ингаляцию.
        - Через пять минут, - заверил ее химик-аналитик. - У меня еще только девять десятых промилле. Доведу до единицы и очищусь.
        С этими словами он опорожнил бокал, прислушался к внутренним ощущениям, немного покачался на стуле и потянулся к ингалятору. С минуты на минуту вернется разведбот с Нового Юпитера, доставит образцы воздуха…
        Однако он доставил кое-что еще. Брат и сестра Нагаи, легкие разведчики «Джеймса Кэмерона», передали, что обнаружили останки кораблекрушения. От корабля осталось не так уж много, но он явно земной.
        Через несколько минут все уже рассматривали изображение. На фоне газового гиганта кораблик казался мушиной точкой. Потом пошло приближение… стали появляться детали… корабль занял весь экран… и теперь было видно, что это не корабль, а именно останки. Груда покореженного металла, бесформенные обломки - и однако в очертаниях еще угадывался прежний благородный облик…
        - Это корабль-пионер, - тихо произнес старпом. - Только очень старый. Такие вышли из обращения еще до объединения.
        - Совпадения по базе данных? - спросила капитан.
        - Идет обработка, - ответила связист. - Восстанавливаю изначальный вид.
        Работа заняла почти двадцать минут. Все-таки звездолет был очень уж обезображен. Но в конце концов связист уверенно заявила:
        - Это «Ален Бомбар». Пропал без вести в 2365 году. Экипаж - тридцать шесть человек, капитан - Питер Схенк.
        Все склонили головы в знак скорби. Орудийный оператор произвел символический выстрел плазменной торпедой, а капеллан принялся просматривать досье погибших, чтобы выполнить поминальные ритуалы в соответствии с их мировоззрениями. После высадки на планету для них будут воздвигнуты кенотафы.
        - Есть гипотезы насчет того, что с ними случилось? - спросила капитан у разведчиков.
        - Пока нет, - ответили по громкой связи. - Но выглядит все так, словно их обстреляли из метеоритных пушек.
        - Надеюсь, это не как на Звезде Осборна… - пробормотал старпом.
        У всех слегка вытянулись лица. Звезда Осборна - одно из тех мест, где были найдены остатки древней цивилизации… но уж лучше бы их не находили. Там сохранилась действующая, на редкость мощная боевая станция - она крейсировала вокруг планеты Кханга и атаковала все, что к ней приближалось. В результате эту систему открывали аж три раза, потому что два первых корабля-пионера - «Лейф Эриксон» и «Джеймс Кук» - были уничтожены. Только третий корабль уцелел и сообщил о находке, после чего к ней была направлена военная армада, которая и поставила точку в истории.
        Причем самое скверное то, что на самой планете никаких признаков жизни найдено не было. Мертвый каменный шар, похожий на Марс до терраформирования. Ни единого строения, никаких искусственных объектов, ничего вообще. Многие полагают, что инопланетяне, создавшие ту боевую станцию, вовсе и не вымерли - просто их материнский мир пока что не найден.
        И судя по тому, как они приветствуют гостей, встреча с ними будет не слишком радостной…
        Но на этот раз тревога оказалась ложной. После нескольких часов исследований был вынесен однозначный вердикт - несчастный случай. Вскрыв «черный ящик» звездолета, прочтя судовой журнал и рассчитав его траекторию, разведчики сообщили, что с «Аленом Бомбаром» произошло то же самое, что и с «Джеймсом Кэмероном». Они точно так же обманулись «пустым» участком гравитационного всплеска и вышли из гиперпространства в самом сердце метеорной вьюги. Но если «Джеймс Кэмерон» это выдержал, отделавшись поврежденным двигателем, то «Ален Бомбар» превратился в груду металлолома.
        Все-таки сто лет назад звездолеты значительно уступали современным.
        Тем временем внизу вращалась Карпилия. Раз за разом «Джеймс Кэмерон» огибал ее, с каждым витком смещаясь примерно на четверть меридиана. Спутниковая карта планеты становилась все подробнее, и члены экипажа проводили все больше времени за ее изучением.
        Троост уже получил изображения первых жизнеформ. Пока еще не очень много, и в основном статичные кадры, но с этим уже можно было работать. Зверолов начал понемногу прикидывать, какие образцы будет ловить в первую очередь. Провел предварительную настройку вольеров, создав в них карпильский воздух, давление, гравитацию. Температурный режим пока не трогал - с этим еще не было полной ясности.
        А на десятый день картограф появился в кают-компании сам не свой… С трудом подбирая слова, Карпилов произнес:
        - Вы не поверите. На материке четыре, чуть южнее дугообразных гор, немного не достигая залива… Там… там…
        - Там?.. - спокойно переспросила капитан.
        - Там следы титанов.
        - Титаны?! - аж подпрыгнул археолог. - Вы серьезно?!
        Эта находка произвела куда больший фурор, чем погибший «Ален Бомбар». В конце концов, тот никакой загадки в себе не нес - просто космическое кораблекрушение. А вот титаны…
        Титаны - это одна из великих загадок космоса. Одна из семи вымерших цивилизаций, о которых известно землянам. Единственная, следы которой обнаружились не на одной планете, а на восьми. На восьми разных планетах, в разных звездных системах были найдены сооружения титанов. Белоснежные колонны, пирамиды, обелиски, статуи…
        Титаны выделяются еще и тем, что среди всех инопланетян - живых и вымерших - они наиболее человекоподобны. Их останков не было найдено, но зато нашли множество фресок и статуй. Титаны были несомненными гоминидами, неотличимыми от людей во всем, кроме роста. Судя по высоте их потолков и размерам мебели, титаны были примерно в полтора раза крупнее. Собственно, поэтому их и прозвали титанами - их самоназвание пока что неизвестно.
        Считается, что титаны вымерли примерно десять тысяч лет назад. Термолюминесцентное датирование показывает, что самые новейшие из найденных построек имеют именно такой возраст - десять тысячелетий плюс-минус пара веков. Но это практически и все, что доподлинно о них известно.
        И вот сегодня была найдена девятая планета титанов.
        - У меня есть знакомый титанолог, - медленно произнес археолог. - Клянусь, он примчится сюда, как только услышит!
        - То есть через шестнадцать лет? - хмыкнул старпом.
        Археолог помрачнел, а капитан бросила на старпома испепеляющий взгляд.
        - Полагаю, мы нашли место, где будем приземляться, - быстро сменила тему она. - Есть какие-нибудь возражения?
        Возражений ни у кого не было. В плане воздуха, давления и некоторых других показателей Карпилия не подходит для жизни человека, но это касается большинства известных планет. Марс был таким. Венера была такой. А сейчас там стоят города и живут люди.
        Хотя как раз городов титаны не строили. Или строили, но те канули в небытие. На всех восьми - теперь девяти - планетах были найдены лишь отдельные сооружения. Иногда небольшими группами, чаще - в чистом поле, безо всякой инфраструктуры. Колонна посреди равнины, занесенная песком статуя, нечто вроде базилики на вершине горы, высоченная стена на дне океана…
        Так же оказалось и здесь. На склоне горы высилась одинокая белая пирамида. Рядом не было никаких других зданий, к нему не вели дороги - сооружение будто появилось из ниоткуда и никем никогда не посещалось.
        «Джеймс Кэмерон» приземлился в трех километрах южнее, на берегу маленького залива. Огромный звездолет выпустил амортизаторы, завис на антигравитационной подушке и аккуратно сел. У выхода уже толпились члены экипажа - все в комбинезонах химической защиты и респираторных масках.
        Троост вышел одним из первых. Он переодеваться не стал - его обычный желтый комбинезон вполне годился для местных условий. Приняв антибактериальный душ, чтобы не занести на планету земные микроорганизмы, зверолов сошел по трапу и ступил на потрескавшуюся каменистую поверхность.
        Обернувшись, он чуть слышно хмыкнул. Считается, что корабли-пионеры имеют изящную и стильную форму - и это в самом деле так… но Троосту они всегда напоминали трехногого пингвина, который зачем-то нацепил балетную пачку.
        Конечно, это никакая не пачка, а магнитный парус, служащий как двигателем, так и накопителем энергии. Сейчас такие встречаются разве что на спортивных яхтах - обычный транспорт давно перешел на ионные турбины и конвертеры холодного синтеза. Но корабли-пионеры нередко попадают в экстремальные, совершенно непредвиденные ситуации, поэтому их оснащают и альтернативными решениями. На всякий случай.
        Очень жаль, что альтернативы гипердвигателю пока не придумано.
        Первым делом экипаж выстроился перед трапом для церемонии поднятия флага. Капитан лично воткнула в землю силовой флагшток, и к небесам взметнулась сверкающая игла, распахнувшаяся огромным знаменем. Государственный флаг Единой Солнечной Системы - небесно-голубое полотнище с ярко-красной лемнискатой Бернулли.
        После небольшой речи, объявляющей данную планету и всю звездную систему официально открытой, капитан разрешила экипажу разойтись. Ученым, военным и свободным от вахты офицерам было предложено отправиться к пирамиде.
        Всего к пирамиде отправилось аж девятнадцать человек - ровно половина экипажа. Почти все шли на своих двоих, соскучившись по земле под ногами. Все-таки полтора месяца провели в закупоренной металлической банке.
        И теперь на пыльных тропинках Карпилии впервые за миллиарды лет появлялись следы человека.
        На флаере летели только дипломат и картограф. Очень небыстро, почти со скоростью пешехода. Карпилов методично топографировал местность, пытаясь найти еще хоть какие-нибудь следы титанов, а дипломат просто возлежала с томным видом, любуясь закатным солнцем.
        Долорес Орландо отличалась сказочной красотой и не менее сказочной изнеженностью. Она обожала красивые виды и страстно любила путешествовать, но передвижение пешком считала глупейшим занятием на свете. В самом деле, что за каменный век? Разве предок человека для того спускался с дерева?
        Тем не менее через двадцать минут ей все-таки пришлось выйти из флаера. Он приземлился у основания пирамиды, и картограф начал видеосъемку, ожидая остальных членов экспедиции.
        Видимость в этой местности была ужасная. Прозрачность воздуха - меньше тридцати процентов. Уже через три километра все скрывала мутная дымка. «Джеймс Кэмерон» еще просматривался, а вот простиравшееся за ним море таяло во мгле.
        Зато пирамида была видна более чем отчетливо. Цвета свежевыпавшего снега, с ребром в сто восемьдесят метров, она смотрелась чужеродно в этой бесплодной каменистой местности. Поднявшись на возвышенность, земляне минут пять просто стояли и любовались этим удивительным зрелищем.
        - Никогда к этому не привыкну, - зачарованно произнесла микробиолог, машинально сжимая руку Трооста. - У меня это уже седьмая экспедиция, но каждый раз - как в первый раз…
        - Думаю, со временем это все-таки станет более рутинным, - предположил Троост. - Но вы правы, к подобным моментам привыкнуть невозможно. Когда видишь перед собой… кстати, мы знаем, что это такое?
        Этот вопрос как раз обсуждался. Археолог, культуролог и капеллан спорили очень горячо и оживленно. Размахивали руками, бомбардировали друг друга ссылками на разные исследования, осыпали допреальными субэкранами. Но в конце концов они все же пришли к общему знаменателю.
        - Мы полагаем, что это культовое сооружение, - высказался археолог.
        - Почему? - удивился Троост.
        - Ну вы же знаете основное правило археологии, - ехидно произнес капеллан. - Если не уверен - назови культовым сооружением.
        - То есть вы просто не знаете, что это такое?
        - Знаем, - твердо произнес археолог. - Культовое сооружение.
        Впрочем, чего-то иного ожидать было трудно. От титанов остались почти исключительно нефункциональные строения. Колонны, пирамиды, обелиски, статуи. То, что обычно возводится для красоты или из религиозных соображений. Почти всегда - из белого мрамора немыслимой, просто неправдоподобной прочности. Химики утверждают, что это именно мрамор, только неким загадочным образом обработанный. Еще одна загадка погибшей цивилизации.
        - Она совсем как египетская, только белая… - пробормотала микробиолог. - Скажите, а это не может быть как-то связано с земными пирамидами?
        - Ну что вы, - помотал головой культуролог. - Просто геометрических тел существует не так уж много. Особенно простых. Вот как вы думаете, почему многие древние цивилизации строили свои культовые сооружения именно в виде пирамид? Египтяне, шумеры, ацтеки, майя, китайцы, индусы, нигерийцы, древние греки - у всех встречались храмы, мавзолеи или усыпальницы в форме пирамид. Почему?
        - Хм… затрудняюсь ответить.
        - Да просто потому, что строить их такими было проще всего. Независимо друг от друга разные народы рассуждали, что жилище бога должно чем-то отличаться от жилища человека. То есть культовое сооружение должно быть не кубическим и не прямоугольным, как большинство обычных каменных зданий, а каким-то другим. И вот тут выбор очень невелик. Построить по-настоящему большое здание в виде шара, цилиндра, конуса или какого-нибудь додекаэдра в древние времена было практически нереально. Про более сложные формы я даже не говорю. Ну и что остается? Неудивительно, что почти все цивилизации независимо друг от друга выбирали пирамиду. Иногда гладкую, иногда ступенчатую - это уже не важно.
        - Меня больше интересует, есть ли здесь средства безопасности, - вмешался в монолог Хаусер. - Ловушки, мины, турели?..
        - Никогда не встречалось, - хмуро ответил археолог. - Все найденные артефакты титанов были совершенно безвредны.
        - Ядовитые газы?..
        - Не было.
        - Бактериологическое оружие?..
        - Не было ничего подобного.
        - Однако все когда-то происходит впервые, - глубокомысленно заметил Хаусер. - Худобяк!..
        Тяжелый разведчик уже выдвинулась вперед. Облаченная в скафандр высочайшей степени защиты, Олена Худобяк могла спуститься в ядро планеты и пережить попадание метеорита. Вокруг нее вились дроны - десять летучих и четыре наземных. Работали сканеры шести разных видов, проверяя температуру, давление, радиационный фон, биологическую активность и все, что только еще возможно проверить.
        Подобно живому миноискателю Худобяк неторопливо обследовала вначале подходы к пирамиде, а затем и дверь. Точнее, зияющий черный провал в одной из граней. Войдя внутрь, тяжелый разведчик сообщила, что опасностей и препятствий не обнаружено, дорога чиста.
        После этого внутрь вошел Хаусер и гардекосмиты. За ними - старпом, дипломат и ученые.
        Троост был самым последним - он задержался у входа, заметив какое-то копошение в земле. То оказалось небольшое животное, похожее на кольчатого червя. Зверолов придал униору форму пинцета, извлек добычу на свет, несколько секунд любовался извивающейся гадостью, а потом упаковал в силовой пузырь. Первый образец, пойманный на Карпилии.
        Не особенно интересный, правда. Проведя первичный анализ, Троост определил, что это действительно близкий родственник кольчатого червя. Тело состоит из сегментов, на каждом третьем имеются щетинки. Дыхание кожное, большая часть организма - пищеварительный тракт. Нервная система очень примитивна. Из ряда вон выбивается разве что циклоцефалия.
        Пока Троост рассматривал добычу, остальные ушли вперед. Надо было торопиться, чтобы не пропустить самое интересное.
        В пирамиде было очень тихо, очень темно и очень пыльно. Но это никого не смущало. Чрево инопланетного артефакта озарилось земными прожекторами, а тяжелый разведчик и старпом включили мощные люминесцеторы, превратившие ночь в день.
        - Вполне типичная постройка титанов, - произнес археолог, беря со стен соскобы. - Правда, на редкость крупная. Еще более крупную находили только на Красном Холме, но там была не пирамида, а нечто вроде амфитеатра. Неизвестно, для чего его использовали - никаких других построек на планете не нашли. Только амфитеатр и две огромные статуи у входа.
        - Статуи?.. - заинтересовалась микробиолог.
        - Да, мужчина и женщина, обнаженные. Фактически единственное, что позволяет судить о внешнем облике титанов. Вы их разве не видели? Это довольно известные статуи.
        - Как-то не интересовалась, - ответила микробиолог, разыскивая в инфе данные. - Ага, вот они… Да, красивые. И так хорошо сохранились! Сколько им лет?
        - По крайней мере десять тысяч. Возможно, больше. В отличие от тех же египетских пирамид, артефакты титанов практически не подвержены эрозии.
        Для чего бы титаны ни выстроили все свои сооружения, об их охране они явно не беспокоились. В пирамиде не было никаких дверей, никаких запоров или решеток. Правда, и ничего ценного там тоже не было - все коридоры и залы пустовали, и лишь на стенах кое-где виднелись аскетичные пиктограммы. Часть их, возможно, была письменностью, другие - символами, значками. Несколько раз попадались стрелки, указатели на что-то неизвестное.
        Гюльнара Мамедбекова, лингвист экспедиции, так и мотала головой туда-сюда. Всему увиденному она присваивала статус «важное», тысячами выделяя скриншоты в специальный раздел.
        Мамедбекова была в полном восторге. В большинстве экспедиций лингвисту заниматься совершенно нечем - что ему расшифровывать на мертвых и даже живых планетах? Лингвист требуется только в тех редчайших случаях, когда корабль-пионер находит разумных существ или следы вымершей цивилизации.
        В общей совокупности таких случаев было… тридцать четыре. Да, всего тридцать четыре на более чем тысячу открытых звездных систем. И хотя в этот раз встретилось не что-то кардинально новое, а лишь очередная, уже девятая планета титанов, Мамедбекова все равно была счастлива.
        Особенно ее радовало изобилие письменности. Титаны не баловали археологов данными - от них не осталось ни скрижалей, ни пергаментов, ни иных носителей информации. Однако от них осталось некоторое количество надписей на стенах - скорее всего, обычные информационные знаки вроде «выход» и «туалет». Из-за крайней скудности материала расшифровать их пока что не удалось.
        Но здесь этого материала на удивление много, и Мамедбекова уже успела сделать несколько интересных предположений. Например, вот этот символ, похожий на трехногую птицу, раз за разом повторяется у входа в маленькую комнату с круглым отверстием в центре. Не находился ли здесь когда-то гигиенкомплекс?
        К сожалению, надписями находки по-прежнему исчерпывались. Никакой мебели, никаких приборов, никаких кнопок или сенсоров. Во всех комнатах, во всех коридорах лежала одна только пыль. Ее здесь было столько, что порой ступни совершенно скрывались под толстым серым слоем, а в воздух при каждом шаге взметались клубы.
        - Если это культовое сооружение - где же предметы культа? - осведомился Троост. - Должно ведь здесь быть что-то… функциональное?
        - В любом строении должно быть что-то функциональное, - рассеянно ответил археолог. - Строение, состоящее из одного только каркаса, лишенное всякой обстановки, способно выполнять лишь очень ограниченный набор функций. Но что мы знаем о титанах? Возможно, покидая это место, они забрали всю обстановку с собой. Или уничтожили ее. А возможно, оно никогда и не предназначалось для обитания разумных существ и было чисто декоративным сооружением. Картинной галереей, например?
        - Между прочим, хорошая гипотеза, - заметил культуролог. - Здесь действительно отлично мог бы разместиться какой-нибудь музей. И все экспонаты, разумеется, вывезли.
        - А почему этот музей находится в чистом поле?
        - А почему бы и нет? Мы и сами все чаще возводим отдельно стоящие здания - безо всяких дорог и инфраструктуры. Достаточно ведь подключить здание к телепорт-сети - и оно будет доступно откуда угодно. Если титаны обладали более развитыми технологиями, они могли раскинуть свою телепорт-сеть на множество звездных систем - может, даже на всю галактику.
        - Это объясняет, почему мы находили их постройки на таких разных планетах, - согласился археолог. - Если титаны могли мгновенно перемещаться между звездами…
        И тут случился небольшой затор. Идущие впереди внезапно замедлили шаг, в результате чего идущие сзади слегка на них налетели. Коридор был очень широким, но девятнадцать человек - это все-таки девятнадцать человек.
        Причем некоторые в тяжелых скафандрах.
        - Прошу всех снизить скорость и двигаться с максимальной осторожностью, - попросила Худобяк по вирт-связи. - Кажется, мы обнаружили что-то интересное.
        Примерно через полминуты находку увидели и все остальные. Похоже, экспедиция добралась до самого центра пирамиды - и здесь, в центре, располагался огромный зал в форме полусферы. А уже в его центре - прекрасно сохранившаяся статуя.
        Археолог медленно шагнул вперед. Его глаза воодушевленно пылали - такая находка! Он уже предвкушал, как будет ее исследовать… благо времени впереди предостаточно…
        - Чертовски повезло, что движок сломался именно в этой системе… - пробормотал археолог, увеличивая изображения, распахивая все новые и новые субэкраны.
        Вплотную он пока что не подходил. Статуя была покрыта таким толстым слоем пыли, что обращение с ней требовало предельной бережности. Конечно, все известные артефакты титанов отличаются феноменальной, просто фантастической прочностью - но что, если именно этот окажется исключением?
        Поэтому для начала изучение шло чисто визуально.
        Судя по всему, статуя изображала титана в натуральную величину. Он сидел в позе лотоса, но если бы распрямился, достиг бы двух с половиной метров. Изваянный, видимо, из превосходного мрамора, инопланетянин обладал пепельного цвета кожей и длинными сероватыми волосами. Глаза статуи были закрыты, а одежды не было вовсе.
        Если неведомый скульптор не приукрасил действительность, титаны были впечатляющими созданиями. Идеальные телесные пропорции, рельефная мускулатура атлета, чеканный профиль…
        Правда, черты лица резковаты, и подбородок чрезмерно вытянут, но в целом это существо можно принять за человека. На редкость высокого, но все же человека.
        Троосту подумалось, что так мог бы выглядеть эволюционировавший гигантопитек.
        - Это и есть их хваленый мрамор? - с интересом подошел ближе химик-аналитик. - Всегда хотел поработать с образцом… ничего, если я прикоснусь?
        - Вначале нужно закончить предварительное сканирование, но, я думаю, ничего страшного…
        Химик-аналитик протянул руку, коснулся пыльной поверхности… и тут же отдернул!
        - Оно… оно теплое!.. - вскрикнул он.
        Одновременно с этим статуя открыла глаза.
        Хаусер среагировал быстрее молнии. Он схватил опешившего химика за шкирку и отбросил его в задние ряды. Сам же выхватил ручной бластер и рявкнул:
        - Звезда!!!
        Космическая гвардия мгновенно сформировала позицию 1:3:2. Впереди - щитоносец, посередине - кибертех, Хаусер и модификант, позади - снайпер и гренадер. Раскрылся плотный силовой щит, выдвинулись жерла устрашающих пушек. Хаусер резко вскинул ладонь, формируя штурмовую сеть. Одна его команда, одно усилие воли - и на титана обрушится поток плазмы.
        Но команды не следовало. Все внимательно смотрели на дипломата. Возбужденно раздувая ноздри, Долорес Орландо вышла вперед - невооруженная, ничем не защищенная. Она всю жизнь ожидала такого фантастического шанса.
        Именно дипломат осуществляет первый контакт. И только в случае его гибели от рук иной формы жизни военный атташе имеет право начать боевые действия.
        Только в этом случае.
        Все помнят первую директиву контактера. Не нападать первым. Никогда не начинать и не провоцировать конфликт без прямой угрозы для жизни.
        Земля всегда готова отразить инопланетное вторжение. Всегда готова ответить на вражескую атаку.
        Но первой Земля не нападет ни на кого.
        Тем временем титан медленно повернул голову. Огромные ручищи чуть слышно хрустнули, сплетенные ноги распрямились. Инопланетянин поднялся во весь рост, резко возвысившись над землянами. С него хлопьями осыпалась пыль - судя по ее количеству и консистенции, титан сидел недвижимо месяцы… возможно, годы!
        На держащих его под прицелом бойцов титан взирал спокойно, без малейшего страха. Пока что он ничего не делал - просто стоял и разглядывал землян. Разглядывал с интересом, словно Троост - любопытные образцы.
        Пришедшее в голову сравнение зверолову не очень понравилось.
        Но титан враждебности не проявлял. Не проявляли ее и земляне. Орландо сделала маленький шажок вперед и плавно, осторожно развела руки в стороны. Раскрыла ладони, демонстрируя, что в них ничего нет. Чуть заметно пошевелила пальцами.
        Она смотрела титану прямо в глаза. Рта не раскрывала, ничего не говорила. Даже не улыбалась - улыбаться во время контакта запрещено. Слишком многие жизнеформы воспринимают демонстрацию зубов как угрозу. На Пане в свое время это едва не привело к серьезному конфликту.
        Убедившись, что инопланетянин неагрессивен, Орландо осторожно, плавным движением сунула руку в нагрудный карман и достала… яблоко. Она подняла его на ладони, чтобы титан как следует рассмотрел, поднесла ко рту и очень-очень медленно откусила кусочек. Прожевав и проглотив, дипломат протянула яблоко титану.
        Все затаили дыхание. Наступил самый ответственный момент. Путем многочисленных экспериментов было установлено, что лучший способ наладить контакт - разделить пищу.
        Конечно, перед этим необходимо узнать как можно больше о физиологии объекта контакта. Земная еда запросто может оказаться для него неприятной или даже ядовитой. Но титан удивительно походил на человека, так что Орландо решила пренебречь предварительными исследованиями.
        Тем более что данное яблоко - генно-модифицированный сорт, полностью лишенный токсинов и обеззараженный. Возможно, это самое безвредное растение на Земле. Чтобы оно причинило вред здоровью, физиология должна отличаться от человеческой радикальным образом.
        Со вкусом, конечно, угадать сложнее. Вкусы могут кардинально разниться даже среди особей одного вида - что уж говорить о инопланетных формах жизни. Может быть, титаны лакомятся чесноком и васаби, а яблоки используют только в качестве приправы?
        Но титан отнесся к угощению благосклонно. Несколько секунд он смотрел на яблоко, потом перевел взгляд на Орландо. Та невольно отметила, какие глубокие и проницательные у него глаза. Чуть раздвинув губы в полуулыбке, инопланетянин взял плод и откусил сразу половину.
        Все облегченно выдохнули. Первый контакт прошел успешно. Теперь можно двигаться дальше.
        Сначала дипломат изъяснялась с титаном знаками. При этом она строго блюла дистанцию - неизвестно, какую личную зону титаны считают комфортной, - и очень осторожно жестикулировала. Совершенно безобидный земной жест в инопланетной культуре может оказаться угрозой или смертельным оскорблением.
        Хаусер со своим отрядом постоянно оставался настороже. Но остальные понемногу расслабились. Лингвист присоединилась к дипломату, помогая устанавливать контакт. Археолог и культуролог принялись осматривать стены - в этом зале они были покрыты богатейшими росписями. Химик-аналитик брал соскоб за соскобом, исследуя удивительные материалы титанов. Микробиолог ползала с анализатором, ища следы клеточной активности.
        А Троост с неприкрытым интересом пялился на титана. Он впервые встретил инопланетную форму жизни, столь мало отличимую от землянина. Разные приматообразные создания попадались неоднократно - все-таки живых планет известно уже больше двухсот. Бывали существа, которых можно даже принять за человека… если у вас проблемы со зрением. Но чтобы сходство было настолько велико… воистину поразительное открытие.
        Но отдавать его биологу никто не собирался. Вивисекция разумного существа исключена по определению, и даже применение анализатора пока что запрещалось. Конечно, излучение этого приборчика безвредно, но в случае неизученной формы жизни вероятность негативных эффектов все же присутствует. Этой вероятностью можно пренебречь, имея дело с животным, но никак не с представителем разума.
        Обменявшись с дипломатом знаками вежливости, титан двинулся к выходу. Земляне не пытались его задержать, вообще никак не препятствовали передвижению. И хотя Хаусер со своим отрядом постоянно маячил где-то в пределах видимости, титана они не трогали и не задевали. А тот не задевал их - хотя и бросал в их сторону понимающие, чуть насмешливые взгляды.
        Когда титан вышел из пирамиды, его необычайный рост стал особенно отчетлив. Лишенный малейшей толики одежды, он явно не испытывал дискомфорта. Его не беспокоила ни почти нулевая температура воздуха, ни огромное количество хлороводорода. Нагой и босой, титан шагал по острым камням, и те крошились под его ступнями. Теперь, когда исчез пылевой покров, оказалось, что кожа у него цвета алебастра, а волосы белы как снег.
        До землян ему, кажется, не было дела. Титан не отказывался общаться, но сам любопытства не проявлял. «Джеймс Кэмерон» не вызвал у него ни малейшего интереса. Побродив некоторое время бесцельно, огромный инопланетянин уселся на плоском камне в той же позе, в которой восседал внутри пирамиды.
        Долорес Орландо осторожно подошла ближе и протянула титану еще одно яблоко. Тот едва заметно улыбнулся, в два укуса съел угощение и поманил землянку раскрытой ладонью. Похоже, он приглашал ее продолжить контакт.
        Уже совсем скоро дипломат и лингвист перешли к изучению его речи. Процесс этот давно обкатан и при наличии носителя языка не представляет никаких сложностей.
        Начинается всегда с математики. Каким бы ни был разум, какую бы логику и средства коммуникации он ни использовал, математика остается математикой. 2+2=4 - верно для любой звездной системы. Поэтому сначала лингвист изучает числительные, а затем с их помощью простейшие логические понятия вроде «больше» и «меньше», «истинно» и «ложно». Что есть «один»? Что есть «два»? 1+2=3 - верно. 1+2=2 - неверно. Ты понимаешь?
        Когда туземец поймет, что от него требуется, можно переходить к существительным и глаголам. На этой стадии запускается лингвистическая программа, демонстрирующая различные предметы и явления. Туземец называет их вслух, а также пишет, если у этого народа есть письменность. Программа запоминает и понемногу составляет словарь. Потом переходим к словосочетаниям, длинным фразам, формируем грамматику…
        Конечно, это небыстрый процесс, он может занять недели и даже месяцы, если язык сложен или его носитель не слишком умен. Лингвист рассказала, что, когда она работала над одним из языков Пана, ей попался поразительно неразвитый туземец. Он постоянно смеялся, перемежал речь ничего не значащими междометиями, путал слова, а порой и специально переводил неправильно - ради шутки.
        К счастью, титан оказался совсем не таков. Он сразу понял, чего от него хотят, и охотно пошел на сотрудничество. Всего через пару часов был составлен разговорник - пока всего на сотню слов, но этого хватало, чтобы общаться. Перед титаном появлялись все новые субэкраны - большинство изображений он узнавал и сразу называл вслух. Лишь некоторые приводили его в недоумение.
        Допреальность и голограммы титана не смущали. В случае с дикарями это немалая проблема - объяснить, что это не колдовство, не чудеса, не злые мороки. Реакции бывают самые разные - от панического страха до благоговейного восторга.
        И однако лингвиста ожидало разочарование. Она уже предвкушала величайшее открытие в своей науке за последние сто лет, но увы - завершить хотя бы словарь так и не удалось.
        Титан выучил всеземной первым.
        Это особенно поразительно, поскольку лингвистическая программа не предназначена для обучения туземцев. Конечно, в процессе они обычно запоминают сколько-то земных слов, но для свободного общения этого недостаточно. А титан уже на третьи сутки бегло заговорил на языке пришельцев.
        Всеземной - самый простой и понятный язык в истории человечества. Он основан на модифицированном эсперанто, имеет тридцать шесть букв в алфавите, предельно логично структурирован и не имеет никаких исключений. Однако даже его еще никто и никогда не усваивал всего за три дня.
        Лингвист была разочарована, но остальные отнеслись к этому с воодушевлением. У землян были тысячи вопросов. Ученые смотрели на титана жадными глазами. Каждому хотелось немедленно расспросить его о… да обо всем! Кто они такие. Где живут. Насколько продвинулись технически. Почему понастроили всяких сооружений по всему космосу, а потом бросили их. Что вообще скрывается там, куда люди еще не успели добраться. Тысячи вопросов.
        И однако никто не решался заговорить первым. Все смущенно переглядывались. Человечество впервые встретилось с инопланетянами, значительно обогнавшими их в развитии, и никто не был уверен, что с этим следует делать. На той же планете Иннаа контакты с туземцами ограничены до предела - чтобы не испортить их путь развития. А сейчас люди сами вдруг оказались в роли таких туземцев.
        Так следует ли им лезть в конец учебника?
        Кажется, титан тоже прекрасно понимал, что за чувства обуревают обступивших его космонавтов. Но он совершенно не собирался как-то разрешить ситуацию.
        - Как вас зовут? - наконец спросила Орландо.
        Собственно, она это уже знала - именами они обменялись в первые же минуты контакта, - но ей хотелось услышать ответ еще раз. Убедиться, что она все правильно поняла, что титан в тот раз произнес именно свое имя, а не «я» или «палец». Такое при контактах уже случалось.
        - Китангер, - невозмутимо произнес титан. - На вашем языке это означает Промыслитель.
        Вновь воцарилось неловкое молчание. Все знали, что следует делать при контакте с первобытными народами. С равными себе земляне тоже нашли бы общий язык. Но здесь ситуация беспрецедентная, и готовые инструкции и правила ничем не помогут.
        - Вы ведь… многое знаете, верно? - неуверенно спросила Орландо.
        - «Многое» - очень расплывчатое понятие. Мне известны некоторые факты, не отрицаю. Вы хотите узнать что-то конкретное?
        - Если не возражаете. Для начала нам хотелось бы узнать о вас побольше…
        - Конкретно обо мне или о моем народе?
        - О народе, если не возражаете. Как он называется?
        - Не думаю, что вам что-то скажет наше самоназвание.
        - И все-таки?
        - А как называете нас вы?
        - Кхм… титанами, - смущенно ответила Орландо.
        - Это вполне подходит. Вы хотите узнать что-то еще?
        - Кхм… скажите, давно ли вы уже на этой планете?
        - Смотря что понимать под этим словом. «Давно» - очень растяжимое понятие.
        - Меня интересует объективная продолжительность. Сколько лет прошло с того времени, как была построена эта пирамида?
        - У меня нет достоверных сведений насчет этого. Могу лишь ответить, сколько времени провел в ней лично я. Семнадцать местных лет.
        - Семнадцать лет?! И все эти годы вы… сидели на одном месте?!
        - Конечно. Вас это удивляет?
        - И вам не нужно было есть, пить?..
        - Эти вещи несущественны.
        - Кхм… вы ведь не робот? - уточнила дипломат. - Не андроид?
        - Нет, я живой, - чуть заметно улыбнулся Китангер. - Из плоти и крови. Был зачат мужчиной и рожден женщиной.
        - А можно об этом немного подробнее?
        - Я не был свидетелем этого процесса, простите.
        - Нет-нет, нас не интересует конкретно ваш случай, - с терпеливой улыбкой произнесла дипломат. - Мы хотели бы знать, как это у вас происходит в общем.
        - Я могу продемонстрировать, - спокойно ответил титан. - Только мне потребуется помощник. Предпочтительно женского пола.
        - Э… нет, настолько далеко наше любопытство не простирается, - поспешила заверить Орландо. - Хотя, возможно, немного позже… Хм… Скажите, а много ли вообще таких, как вы? Мы считали вас вымершими…
        - Мы не вымерли, - коротко ответил титан. - Мы просто покинули эти планеты.
        - Почему?
        - Очень долгая история. Мне придется начать очень издалека, но даже в этом случае я вряд ли смогу должным образом объяснить наши мотивы.
        - Хм… Но вы ведь не все ушли? Некоторые остались?.. Вроде вас?
        - Безусловно, некоторые остались, - согласился Китангер. - Вроде меня.
        - А кроме вас?.. Кроме титанов, я имею в виду. Есть ли еще другие столь же развитые цивилизации?
        - В каком аспекте развитые? Технически, биологически, социально?
        - В целом.
        - Конечно, мы не единственные, кто перешагнул ступень, - пожал плечами титан. - В этом секторе галактики встречаются кхадраты, сапшимы, мехтерьгу, архонты…
        - Ступень?.. - жадно переспросила Орландо. - Что за ступень?
        - Если я просто скажу, вы поймете лишь поверхностно, - покачал головой Китангер. - Будет лучше, если вы сами со временем это выясните.
        Вот так и шел обмен информацией. Создавалось впечатление, что титан слегка подсмеивается над землянами. Он не показывал этого прямо, но большинство его ответов отдавали ехидцей и практически не содержали полезных сведений.
        Минула неделя, началась другая. Дипломат, культуролог и лингвист по-прежнему кружили вокруг титана, но успехи у них были скромными. Китангер большую часть времени сидел неподвижно, глядя вдаль. Особенно ему нравилось встречать восход - на солнце он смотрел в упор, ничуть от этого не страдая. В это время его старались не тревожить.
        Но и в остальное время проку было немного. Титан по-прежнему не проявлял интереса к «Джеймсу Кэмерону», отказавшись даже подняться на борт, осмотреть корабль-пионер изнутри. Он охотно вкушал предлагаемое угощение, но пища как таковая ему, похоже, не требовалась. Или же он мог очень долго без нее обходиться.
        Один раз титан куда-то исчез. Встревоженные земляне долго разыскивали его, пока не обнаружили выходящим из моря. Для какой-то своей надобности инопланетянин спускался на дно и пробыл там несколько часов.
        Остальные ученые понемногу оставили титана в покое. Археолога куда более интересовала его пирамида, прочие же ученые погрузились в изучение самой планеты. Океанограф с утра до вечера пропадала в морских глубинах, метеоролог - в поднебесье, геолог - в земных недрах. Его тяжелый геоход пробурил уже почти километровую шахту.
        А Троост большую часть времени бродил по мелководью с униором и стопером, выискивая что-нибудь живое. Пока что интересных экземпляров не попадалось. Сухопутная, да и прибрежная фауна на этой планете скудна и представлена в основном членистоногими, похожими на одноглазых трилобитов.
        Конечно, именно таких рачков в Венерианском зоопарке нет, но если бы зоопарк стремился собрать у себя всякой твари по паре, со всех открытых планет… тут и всей Венеры не хватит, пожалуй. Нет, жизненные формы зоопарку нужны интересные, необычные, непохожие на тех, что уже живут в его вольерах…
        Вот дрон-разведчик подал неслышный сигнал, и в допреальности Трооста появился пунктирный указатель. Следуя прямо по нему, он вышел к малюсенькому гейзеру, явно искусственного происхождения. Увеличив разрешение взгляда, Троост несколько секунд присматривался, а потом резким быстрым движением ударил униором. Тот со свистом рассек воздух и воду, в долю секунды превратившись в корнцанг с плоскими концами, и уцепился за шею мелкого змееподобного создания.
        Выдернув добычу из норы, Троост слегка приглушил ее стопером и опустил хвостом вниз в силовой пузырь. Особой радости он не испытал - подобных змеоидов ему попалось уже немало, и интересными они совсем не выглядели. Завтра-послезавтра зверолов планировал присоединиться к океанографу - взглянуть, что скрывается в океанской пучине.
        Хотя и там вряд ли найдется интересная фауна. На Карпилии сейчас протерозой, сложные формы жизни развиться еще не успели. Через сотню-другую миллионов лет здесь, может, и появится нечто такое, ради чего не жалко будет прислать «Нимрод»…
        Конечно, кое-что подобное здесь есть и прямо сейчас. Стоит на возвышенности и с любопытством наблюдает за Троостом. Тот тоже временами поглядывал на монументального инопланетянина, все пытаясь найти аргументы, которые убедят того заключить контракт с зоопарком.
        Живой титан стал бы жемчужиной этнографического сектора…
        Последние полчаса Китангер меланхолично отвечал на расспросы культуролога, по обыкновению отделываясь пустыми фразами. Сегодня тот включил ему голофильм с видами современной Земли и все пытался разузнать - похожа ли на нее планета титанов, и если нет - на что она похожа? Китангер смотрел очень внимательно, но вместо ответа неопределенно хмыкал.
        У Трооста в руке как раз был анализатор. Крохотный прибор очень удобно лежал в ладони, чуть слышно попискивая при наведении на биологические объекты. На нем самом не было никаких дисплеев и кнопок - управляется с мыслечипа, данные передает на визор. Троост сканировал клеточную структуру пойманного змеоида… но его рука словно сама собой дернулась, ловя в видоискатель титана.
        Только поверхностное сканирование, основные количественные характеристики… но этого хватило, чтобы Троост потерял дар речи.
        В плане объема Китангер не представлял собой ничего особенного. Окажись он на Земле, его могли бы принять за человека. Необыкновенно высокого, но все же человека. Двести шестьдесят три сантиметра - это, безусловно, огромный рост, но отнюдь не запредельный. Те же коренные марсиане иногда бывают и более долговязыми.
        Но вот внутри титан явно отличается от человека - причем разительным образом. Умный прибор впервые на памяти Трооста оказался озадачен. Химический состав он не смог определить даже приблизительно, а масса объекта вообще вывела его из равновесия. Будто живая нейтронная звезда - миллионы тонн в относительно небольшом объеме.
        Как такое возможно?
        Не в силах сдержать любопытство, Троост решил спросить об этом самого титана. Он поднялся по склону и вежливо встал в сторонке, ожидая, пока закончится беседа.
        Но она все не заканчивалась и не заканчивалась. К культурологу присоединилась дипломат, а за ней астрофизик. Они все говорили и говорили, обсуждая… как-то так получилось, что обсуждали они вовсе не титанов, а людей. Солнечную Систему в целом, и экипаж «Джеймса Кэмерона» в частности. Причем Китангер по большей части слушал, лишь время от времени задавая наводящие вопросы.
        - …В результате мы вышли из гиперпространства в самом глазу метеорной вьюги, и застряли здесь безвылазно, - закончил астрофизик. - Такая вот история.
        - Не понимаю, - покачал головой титан.
        - Чего именно?
        - Исходя из того, что я узнал, вы феноменально быстро развивающаяся цивилизация. Менее чем за пятьдесят поколений вы совершили технологический скачок, на который большинству цивилизаций требовалось пятьсот, а то и тысяча поколений. Так почему же вы не можете вернуться домой?
        - Я же вам говорю, у нас сломался гипердвигатель, - терпеливо ответил астрофизик. - Вы знаете, что это?
        - Древняя технология. Я слышал о ней.
        - Древняя?.. А какие же двигатели используете вы?
        - Мы не используем двигателей.
        - Так как же летают ваши корабли?
        - Мы не используем кораблей.
        Астрофизик недоуменно нахмурился, но его лицо тут же прояснилось. Марк Олбриттон и не ожидал иного от столь высокоразвитой цивилизации. Разумеется, они давно освоили межзвездную телепортацию. Вероятно, даже туннельный ее тип - без камеры приема, позволяющий отправить пассажира или груз в любую точку пространства.
        - Очень жаль, что вы не используете кораблей, - вздохнула дипломат. - Если бы у вас здесь было что-нибудь, способное послать сигнал помощи… между прочим, а как вы вообще попали на эту планету и как собираетесь ее покинуть?.. вы ведь собираетесь когда-нибудь ее покинуть, не так ли?
        - Да, я уже подумываю об этом, - кивнул Китангер. - И, если хотите, могу отвезти домой и вас.
        Зрачки Орландо чуть заметно «поплыли». Она сразу же вызвала капитана, чтобы сообщить о предложении титана.
        Почти несколько минут царило молчание. Земляне вели виртуальную дискуссию. Капитан, старший помощник, навигатор, гиперлоцман, астрофизик, дипломат и военный атташе сформировали в инфосети круглый стол и принялись обсуждать услышанное.
        Никому и в голову не пришло сомневаться, что титан может сделать то, что сказал. Вряд ли он просто вдруг решил пошутить таким образом. Однако некоторые усомнились в другом. Усомнились, стоит ли показывать этому могущественному инопланетянину дорогу к Земле.
        Не таит ли щедрое предложение скрытого подвоха?..
        Однако колебания длились недолго. Все понимали, что титаны настолько же обогнали землян, насколько сами земляне - тех инопланетян, которых встречали на звездах (не считая разве что рептилоидов Ла-Форше). При этом земляне никого из них не завоевывали и не уничтожали - и даже не из гуманности, а просто потому, что в этом не было смысла. Соответственно у титанов тоже не должно быть причин вредить землянам. И вряд ли столь развитое существо станет причинять кому-то вред без необходимости.
        - Как именно вы собираетесь отправить нас домой? - спросила Орландо.
        - Отвезти, - ответил Китангер.
        - Мы поняли, но на чем? Вы же сказали, что не используете кораблей.
        - Без кораблей. Я просто отвезу вас.
        - Кхм… не понимаю.
        - Будет проще показать, чем объяснять. Обычный двигатель у вас в порядке?
        - Обычный в порядке.
        - В таком случае, мы выйдем в космос на вашем корабле, вы укажете мне координаты вашей звездной системы, и я доставлю вас по назначению.
        Дипломат снова вызвала капитана. Без ее разрешения посторонний не может быть допущен на борт. Особенно если это не гражданин Солнечной Системы.
        Разрешение было получено быстро. Ивасия Ромен и так уже дважды приглашала Китангера посетить «Джеймс Кэмерон», но раньше тот вежливо отказывался. Теперь же он впервые поднялся по трапу, с интересом оглядываясь вокруг.
        - Обратите внимание, сейчас включится антибактериальный душ, - предупредила Орландо. - Пожалуйста, не пугайтесь, это просто средство для избавления от заразы. С вами не произойдет ничего плохого…
        - Я все понимаю, - мягко сказал титан.
        - Простите, - слегка покраснела дипломат. - В прошлом году я работала с волкоглавами Килимы, и они несколько менее… развиты в этом отношении. Один из них немного… встревожился, когда проходил эту процедуру… Мне стоило немалого труда его успокоить…
        Китангер чуть заметно улыбнулся, пересекая шлюз. При своих внушительных размерах двигался он так легко, словно ничего не весил. Троост снова вспомнил о странных показаниях анализатора.
        Несколько минут титан разглядывал звездную карту. Ее включили в крупном масштабе, заняв весь корабельный мостик. Пусть здесь представлен лишь крошечный кусочек галактики, та ее частичка, что исследована землянами, - это все равно больше тысячи звезд.
        В абсолютной черноте мерцали эти искорки. Желтые огоньки - обычные системы, зеленые - с живыми планетами, синие - с колониями, красные - с разумными инопланетянами. И одна переливалась всеми цветами радуги - Солнечная Система, колыбель человечества.
        - Вот это Звезда Диего, также известная как 15 Стрелы, - прокомментировал навигатор. - А это… это Солнце. Расстояние - пятьдесят семь световых лет. Вы в самом деле сможете нас туда доставить?
        - Если не промахнусь, - рассеянно ответил титан. - Дайте знать, когда будете готовы отправляться.
        Капитан кивнула. Конечно, «Джеймс Кэмерон» не может стартовать прямо сейчас - сначала нужно как минимум собрать на борту экипаж. Несколько человек находятся довольно далеко, а одна из легких разведчиков вообще на другой планете.
        И еще надо решить, насколько это срочно. Обычно корабль-пионер остается в открытой им системе на полгода или даже дольше. Закладывается база, монтируется хотя бы одна орбитальная станция, собираются первичные данные. Всего этого «Джеймс Кэмерон» еще не сделал.
        С другой стороны, здесь совершенно беспрецедентная находка. Представитель высокоразвитой цивилизации. Даже не высокоразвитой, а сверхразвитой, значительно обогнавшей Землю. В кодексе дальней разведки нет четких указаний насчет того, что делать в таких случаях, поскольку ранее такого не происходило. Имеется только рекомендация поступать по обстоятельствам, руководствуясь здравым смыслом.
        Да и захочет ли этот самый представитель ожидать, пока исследователи закончат все обычные работы? По его словам, он провел на этой планете семнадцать лет, но теперь, похоже, собирается… о своих дальнейших планах титан не распространялся, но вряд ли он еще долго будет позволять себя исследовать. И если вдруг завтра он покинет эту систему… тем или иным способом… «Джеймс Кэмерон» упустит свой шанс.
        - Если у вас нет возражений, я назначаю старт на послезавтра, - сообщила капитан.
        - Хорошо, пусть будет послезавтра, - согласился Китангер.
        Однако на деле сборы заняли трое суток. Конечно, все радовались, что появилась возможность вернуться домой, но многие ворчали, что возвращение происходит так скоро. Столько работы, столько еще не исследовано!
        Особенно недовольны были океанограф и микробиолог. Первая отыскала на дне карпильских морей какие-то удивительные гейзеры, настоящие шахты, уходящие в необычайную глубину. Вторая же обнаружила на мелководье преинтереснейших радиолярий и желала непременно пронаблюдать их жизненный цикл.
        К счастью, жизненный цикл этих радиолярий длится всего три дня, так что с этим проблем не возникло. Эмелин Кальма очень скоро получила все нужные ей данные и согласилась продолжить исследования уже на борту звездолета. Пятьдесят семь световых лет - это почти десять суток в гиперпространстве, так что время у нее будет.
        А вот океанограф была очень разочарована. У Сяо Биньшу это была уже третья экспедиция, но в двух предыдущих не было найдено ничего по ее части. И теперь, когда наконец-то появился объект для изучения, нужно вдруг улетать.
        - А на вашей планете есть океаны? - тоскливо спросила она у титана.
        - Зависит от того, что считать «нашей планетой», - уклончиво ответил тот.
        - У вас их несколько? - тут же встрял культуролог. - Насколько широко распространилось ваше общество? Для чего вы построили эти артефакты на безжизненных планетах и почему они все… почти все пустуют? У них есть какое-то практическое предназначение или только символическое? Мы были правы, когда решили, что это культовые сооружения?
        Титан молча качал головой, явно не горя желанием пускаться в разъяснения. За видеокнами уже распахнулась черная космическая бездна - включилась прямая трансляция с внешних камер. Потом изображение сдвинулось, и над головами появилась панорама Карпилии - с одной стороны мутная желтизна, с другой бледная синь.
        Следующие несколько часов «Джеймс Кэмерон» шел перпендикулярно эклиптике. Титан все это время разглядывал навигационные карты, периодически загибая пальцы и что-то прикидывая про себя.
        - Достаточно, я думаю, - наконец сказал он. - Где у вас шлюз?
        - Шлюз?.. - не поняла капитан. - Зачем вам шлюз?..
        - Выйти, конечно. Я могу и так, но это может повредить ваш корпус.
        - Корпус капитана? - делано серьезным голосом переспросил старпом.
        - Старший помощник Забихи, вот сейчас это уже совсем некстати, - поморщилась капитан. - Проводите нашего гостя к шлюзу и подберите ему скафандр.
        - Скафандр не надо, - отказался титан.
        - Не надо так не надо, - пожала плечами капитан. - Прыгайте так.
        Она особо не удивилась. Даже на Земле есть люди, способные находиться в открытом космосе без защитных средств. Очень немного, такие модификации еще на стадии эксперимента, но уже есть.
        Перед открытием шлюза риггер еще раз уточнил - в самом ли деле уважаемый Китангер не нуждается в скафандре? А то у нас здесь есть превосходная модель «Анаконда-IV», скафандр-космолет силового типа. Высший уровень защиты, мультиразмерный, с полным обеспечением жизнедеятельности. В ступнях и ладонях ионные сопла, движитель способен развивать скорость в одну двадцатую световой. Энергозаряда конвертерного накопителя достаточно на шесть месяцев автономной работы.
        Но титан снова отказался. Совершенно обнаженный, он вошел в шлюз, дождался полной откачки воздуха, а потом спокойно открыл люк и шагнул в открытый космос.
        За тем, что там с ним происходит, внимательно следил весь экипаж. Чуть ли не все стены стали видеокнами, транслирующими изображение с внешнего корпуса. Затаив дыхание, земляне смотрели, как почти человеческая фигура кувыркается в черной пустоте, неспешно отдаляясь от звездолета.
        У титана не было никаких устройств для движения в невесомости. Ни репульсоров, ни ионного ранца, ни гравитолкателя, ни хотя бы огнетушителя. Но однако он каким-то образом уверенно двигался в нужном направлении - причем довольно быстро.
        Отлетев от звездолета на несколько километров, титан замедлил движение. Он раскинул руки в стороны, открыл рот, словно делая глубокий вдох, и начал… расширяться!
        Человек-сверхновая. Так это выглядело. В доли секунды объем Китангера увеличился на порядки. Он стал вчетверо больше звездолета, во всем остальном ничуть не изменившись. Вот разве что алебастровая кожа приобрела странное свечение, да волосы взвились и заколыхались, точно наэлектризованные…
        - Такого… я раньше не видела, - сдавленно произнесла капитан.
        - А мы в него еще из бластеров целились, - нервно хмыкнул Хаусер. - Да он бы нас всех положил.
        Очень-очень медленно титан приблизился к «Джеймсу Кэмерону». Он не прикоснулся к нему, но подвел к бортам гигантские ладони - и корабль-пионер повис между ними, точно в силовом поле. Все видеокна заняло лицо величиной с футбольное поле.
        - Судя по показаниям приборов, мы движемся, причем с нарастающим ускорением, - доложила первый пилот. - Однако наши двигатели неактивны. Нас как будто захватило гравитационное поле сверхмассивного тела.
        - Или несет невероятно сильным солнечным ветром, - присоединилась второй пилот. - Когда я участвовала в регате Меркурий-Корона-Венера, нас едва не сдуло прямо в пекло. Если бы капитан не выбросил сетку…
        - Все это очень интересно, но сейчас важнее другое, - перебила гиперлоцман. - Как он собирается входить в гипер? Даже если он умеет создавать сверхразмерность, два объекта не могут одновременно…
        - Мне кажется, он не собирается входить в гиперпространство, - осипшим голосом произнес астрофизик. - Посмотрите на спидометр.
        Спидометр тем временем сходил с ума. Он просто не был рассчитан на такие показания. Считалось, что такая скорость вообще недостижима.
        - Он превысил скорость света, - пробормотал навигатор. - Превысил скорость света. Как?..
        - Я полагаю, что они научились свободно превращать материю в энергию и обратно, - тут же выдвинул гипотезу астрофизик. - Без вспомогательных средств. Вероятно даже, что они могут накапливать в собственных телах безграничные энергетические запасы, а потом… полагаю, именно таким образом он изменил свои размеры… и именно таким образом превысил скорость света… энергия в материю, а та обратно в энергию… полагаю, сейчас он, а вместе с ним и мы представляем собой нечто вроде очень сложной энергетической волны… неизвестного типа…
        - Я ничего не понял, - пробурчал Хаусер.
        - Я и сам не очень-то понимаю… - беспомощно развел руками Олбриттон. - Мы сейчас в положении Леонардо да Винчи, которому показали гипердвигатель. Даже общий принцип непонятен. Слишком велик разрыв в уровне технологий…
        Установить, какую конкретную скорость развил титан, оказалось невозможным. Визуальные наблюдения тоже не помогали - пространство снаружи просто… не наблюдалось. Звезды перестали восприниматься. Все перестало восприниматься.
        В кают-компании царило благоговейное молчание. Все и прежде понимали, что титаны обогнали землян в развитии, но до этого момента не представляли, насколько те оторвались…
        Следующие шесть часов Олбриттон непрерывно проводил тесты. Он пытался узнать хоть чуть-чуть о том состоянии, в которое перешел гигантский инопланетянин и звездолет в его руках. Что сейчас представляет собой «Джеймс Кэмерон»? Волну? Поток частиц? Или вообще информационный пакет?
        А на исходе седьмого часа все вдруг прекратилось. Спидометр и прочие приборы перестали сходить с ума, регистрируя какие-то совершенно невозможные показатели. Видеокна вновь отобразили обыкновенный, привычный всем космос с мириадами звезд.
        Уже через пару минут навигатор известил всех, что «Джеймс Кэмерон» находится на внешней границе рассеянного диска Солнечной системы. Вон та яркая звезда - несомненное Солнце.
        - Здесь мы расстанемся, - произнес титан, незаметно вошедший в кают-компанию. - До вашей звезды осталось два световых дня - их вы пройдете уже сами.
        - А вы с нами не полетите? - забеспокоилась дипломат. - Вы не хотите посетить Землю? Я уверена, многие пожелают с вами встретиться…
        - Однажды мы уже посещали вашу планету, - покачал головой Китангер. - Это не очень хорошо закончилось.
        Титан повернулся и зашагал обратно к шлюзу. Уже входя внутрь, он в последний раз обернулся и негромко сказал:
        - Возможно, однажды мы еще увидимся.
        После этого он исчез.
        История десятая
        НА БЕРЕГУ ПЬЯНОГО МОРЯ
        Маартен Троост бросил взгляд в угол визора. 15.09.71, 14:36 UT. На этой долготе еще раннее утро, но жара уже стоит удушающая. Если бы не климат-контролер, Троост обливался бы потом, как гиппопотам в финской бане.
        Холодов на этой планете не бывает. Наклон оси вращения Бахуса - всего полтора градуса, поэтому времен года здесь нет, а на полюсах лишь немногим холоднее, чем на экваторе. Среднегодовая температура колеблется между +50 и +65 по Цельсию.
        Хотя в прошлом месяце здесь были зафиксированы жуткие морозы. Термометры целых три дня показывали аномально низкую температуру +31 градус.
        Корабль-зверолов «Нимрод» только вчера приземлился на Бахусе, но Троосту уже хотелось поскорее свернуть экспедицию. Его убивал местный воздух. Вполне пригодный для дыхания, но обладающий совершенно особым, присущим только этой планете ароматом. И если бы не носовые микрофильтры, Троост уже лежал бы в бессознательном состоянии.
        Дело в том, что моря Бахуса состоят не из воды, а из водно-спиртового раствора крепостью в тридцать девять процентов. Фактически это самая настоящая водка, только с минеральными примесями.
        Воздух тоже перенасыщен спиртовыми парами. Достаточно просто дышать - и очень скоро будешь смертельно пьян. Концентрация не настолько высока, чтобы повлечь летальный исход, но отравиться можно вполне серьезно.
        Троост поначалу недооценил воздух Бахуса и поставил фильтры на минимальную степень защиты. Ему раньше не приходилось сталкиваться со столь изощренной ловушкой. Но когда он вышел из корабля и вдохнул полной грудью, то покачнулся и весь день потом ходил с шумящей головой.
        Лишь однажды в жизни Троосту доводилось испытывать нечто похожее - в одиннадцать лет, на уроке истории. Им тогда давали попробовать водку, виски, ром, бренди и некоторые другие алкогольные напитки патогенной крепости. Исключительно в целях расширения кругозора и под присмотром медика.
        Семьдесят восемь лет прошло с тех пор, а Троост по-прежнему помнил тот мерзкий вкус. Подумать только, что в былые времена люди добровольно вливали в себя эти токсины, да еще и платили за это! Просто в голове не укладывается.
        Это же в принципе не предназначено для употребления человеком!
        Разумеется, Трооста на Бахусе интересовали отнюдь не водочные моря. Этим феноменом пусть занимаются химики. А биолога интересуют живые существа.
        И в этом отношении Бахус еще более уникален.
        На Земле водится шесть тысяч видов млекопитающих. Десять тысяч видов птиц. Семнадцать тысяч видов амфибий и рептилий. Тридцать две тысячи видов рыб. И свыше трех миллионов видов членистоногих. Невообразимое разнообразие.
        Примерно такая же картина и на других живых планетах. На каждой тысячи, а то и десятки тысяч видов - и это только более-менее крупные. Мелких толком еще нигде не пересчитали. У биологов просто разбегаются глаза - двести с лишним планет, все кишат жизнью, не знаешь, за что хвататься.
        Одной-единственной планеты уже достаточно, чтобы обеспечить работой до самой смерти. Многие так и поступают - выбирают какую-нибудь одну планету или даже определенный ее участок и полностью посвящают себя ему. Но все равно пока что более-менее полно классифицирован только Новый Эдем - старейшая и крупнейшая земная колония.
        Однако из всякого правила есть исключения. Планета Бахус уникальна крайней бедностью своей экосистемы. Она тоже кишит жизнью, но вся эта жизнь ограничивается всего лишь тремя биологическими видами. Одно растение (точнее, растениеподобный организм), одно травоядное животное и один хищник. Этим список исчерпывается. Всего три эукариотных вида.
        Ни на одной другой планете ничего подобного встречено не было. Даже на Ялмезе, где жизнь, судя по всему, зародилась буквально на днях, было найдено больше сотни видов. Сотни. А тут всего три.
        - Троост, вы не могли бы отодвинуться? - послышался ворчливый голос. - Вы загораживаете прекрасную панораму!
        - Простите, профессор, - поспешил отойти зверолов. - Так лучше?
        - Намного.
        В этот раз кроме обычного экипажа на «Нимроде» прибыл пассажир. Старый друг, коллега и учитель Трооста - профессор Ян Петржелло. Семьдесят лет назад он вел живые семинары по систематике и морфологии неземных организмов, и одним из его студентов был молодой Маартен Троост. Потом профессор оставил преподавание, занявшись вместо этого съемкой документальных фильмов полного погружения. Его серия «Дикая природа с Яном Петржелло» широко известна и пользуется большой популярностью.
        Местом съемки очередного своего фильма Петржелло избрал Бахус. Его всегда занимал этот необычный мир, и, услышав о готовящейся туда экспедиции, он тут же связался с Троостом.
        Трудно найти двух более непохожих людей, чем эти двое. Троост - сто девяносто сантиметров и сто сорок килограммов, грива каштановых волос и густая борода до середины груди, пышущий здоровьем силач с огромным животом и лучистыми голубыми глазами. Петржелло - сто шестьдесят два сантиметра и пятьдесят килограммов, абсолютно лысый, седая козлиная бородка, сухощавый и морщинистый. Однако в свои сто девяносто пять лет профессор Петржелло отнюдь не утратил духа естествоиспытателя, хотя и обзавелся некоторой старческой брюзгливостью и скептицизмом.
        В отличие от Трооста, Петржелло держал носовые фильтры на облегченной степени защиты. И даже с интересом принюхивался, гуляя по берегу водочного моря. Более чем на целый век старше, он помнил те времена, когда люди не видели ничего странного в употреблении крепких напитков. Не легких вин и слабого пива, как сейчас, а действительно крепких.
        В молодости Петржелло и сам любил побаловаться бокалом хорошего коньяка. Сейчас он себе этого уже не позволял - возраст все-таки, - но в его рецептной коллекции по-прежнему хранилось несколько милых сердцу формул. Одна команда, и биорепликатор выдаст любимый комплект - сто восемьдесят граммов коньяка с пятью граммами легкого тоника, пятьдесят граммов черного кофе, сорок граммов горького шоколада и тоненькая сигарилла с ванильным ароматом.
        Петржелло снимал фильм с нескольких ракурсов. Основную картину брал собственными глазами - приближал, удалял, время от времени поднимался в воздух. Вторичную съемку давали бесчисленные дроны, стайками носящиеся вокруг профессора. Совсем крохотные, похожие на черно-белых шмелей, они обследовали каждый сантиметр всего, что казалось Петржелло хоть чуть-чуть интересным.
        Сейчас Петржелло как раз поймал интересный момент. Стоя на высоком холме, они с Троостом смотрели в телескопическую голораму, отображающую происходящее пятью километрами далее. Единственный хищник Бахуса собирался там напасть на единственное травоядное.
        Травоядные, как обычно, паслись в низине, в заболоченной, пропитанной водкой грязище. Так называемый яйцекладущий мамонт - однопроходное животное, внешне действительно похожее на земного мамонта. Тоже есть хобот, бивни, большие уши и густой мех (правда, синего цвета). Однако вместо живорождения мамонт Бахуса откладывает яйца - за раз до двадцати штук. Мамонтята, правда, вылупляются лишь из небольшой их части - очень велик процент «болтунов».
        А подкрадывались к ним тигроиды. Эти получили название за некоторое сходство с земным тигром, но, как и у мамонта, оно чисто внешнее. Тигроид - даже не млекопитающее. Лап шесть, хвост длинный и голый, как у крысы, а шерсть окрашена в синие и зеленые полосы. Единственная его добыча - яйцекладущий мамонт, но тигроид вдвое мельче своей жертвы, поэтому охотится стаями и предпочитает детенышей или больных особей.
        В этот раз удача тигроидам не улыбнулась. Мамонты вовремя их заметили и успели сформировать правильную оборону. Сбились кучей, втолкнули самок и детенышей в центр и выставили наружу частокол бивней. Тифоиды ярились, бросались на этот живой блокгауз, но сделать ничего не могли.
        - Изумительно, - с легким сарказмом произнес Петржелло. - Просто изумительно. Но несколько однообразно. Я это видел уже дважды, Троост.
        - Что же я могу поделать? - пожал плечами зверолов. - Такая уж это планета… однообразная. Беспрецедентно скудная фауна, ничего не поделаешь.
        - Да уж, - хмыкнул Петржелло. - Если бы я верил в Бога, то сказал бы, что здесь он поработал на отвали. Быстренько сварганил кое-чего на скорую руку и пошел отмечать день субботний.
        Троост вызвал на визор несколько субэкранов. Все дроны-разведчики передавали одну и ту же картину, один и тот же пейзаж. Бескрайние заросли пьянокорня - сине-зеленого квазирастения, живущего на водке. Огромные стада яйцекладущих мамонтов, неустанно жующих пьянокорень. И рассеянные стаи тигроидов, пытающихся задрать мамонта-другого. Пищевая цепочка всего из трех элементов.
        - Ваше мнение, профессор, - попросил Троост. - Каким образом могла сложиться подобная ситуация? Если не считать гипотезы о божьей лености, конечно.
        Петржелло важно кхекнул и встал так, чтобы они с Троостом были на фоне низины с пасущимися стадами. Заметив, что один из дронов снимает его со спины, профессор сердито дернул ладонью - свой лысый затылок он считал нефотогеничным и кадров с ним делать не хотел.
        - Я склоняюсь к так называемому «катастрофическому» объяснению, - степенно произнес Петржелло. - Полагаю, несколько тысячелетий или даже веков назад на Бахусе произошла некая катастрофа, в результате которой подавляющее большинство видов вымерло. Выжили только наиболее приспособленные - и именно они теперь и заселяют всю планету целиком.
        - А вас не смущает чрезмерная бедность видов? - задал еще один вопрос Троост. - Все-таки только три - это как-то маловато… И почему именно эти? Обычно крупных животных катаклизмы вычищают как раз в первую очередь, а выживает всякая мелкота.
        - Смущает, конечно. Но более убедительного объяснения у меня пока нет.
        Не было более убедительного объяснения и у самого Трооста. До самого обеда он помогал профессору Петржелло в работе над фильмом, а потом вернулся на «Нимрод». Хотя делать ему там было практически нечего.
        Эта экспедиция обещала стать самой короткой в практике Маартена Трооста. Флора и фауна Бахуса пока что не представлена в Венерианском зоопарке, но долго ли восполнить пробел, если на планете всего три вида? Сюда до сих пор и экспедиций-то не отправляли лишь потому, что не хотели гонять корабль-зверолов ради такой малости.
        Половину необходимых образцов дроны уже собрали. Троост запустил всего двоих - одному велел ловить мамонтов, другому - тигроидов. Все-таки не очень удобно так быстро сворачивать экспедицию, так что он решил оттянуть отлет на денек-другой. Заодно и Петржелло успеет снять побольше.
        Шагая по длинному коридору «Нимрода», Троост хозяйским взглядом осматривал вольеры. Почти все - пустые, даже неоформленные. Лишь у самого входа несколько занятых - там растут пьянокорни, в поилках плескается чистая водка, а у дальней стены шевелятся животные. В одних вольерах - яйцекладущие мамонты, в других - тигроиды.
        Возле тигроидов возилась новенькая девушка-кипер - Гедре Дауканте. Она поступила на место ушедшей Эмекун, и это ее первый полет, первая экспедиция. При виде капитана Дауканте нервно сглотнула и принялась колдовать с системой жизнеобеспечения. В этом явно не было нужды, она просто хотела показать, что занята делом.
        На какую-нибудь другую планету Троост ее бы не взял. Совсем еще девочка, только со школьной скамьи, Дауканте не имела никакого опыта и перманентно находилась в состоянии волнения, близкого к панике. Ей бы не помешал год-другой практики в каком-нибудь питомнике с хорошо изученными животными.
        Но Бахус… на Бахусе всего три вида живых существ, причем на диво живучие и неприхотливые. Нужно очень постараться, чтобы не запомнить, как ухаживать за тремя видами, один из которых вообще растение. Идеальный вариант для начинающего кипера.
        К тому же Дауканте помогала Иржичкова. Чувствуя себя всезнающей и многоопытной рядом с этой вчерашней школьницей, Иржичкова ни на минуту не оставляла ее без присмотра.
        Так что Троост был спокоен. Он бросил беглый взгляд на резвящихся котят тигроида, проверил уровень влажности в главном дендрарии пьянокорня и отправился в свою каюту. Мысленно он уже летел в следующую экспедицию, на какую-нибудь планету поинтереснее.
        Хорошо бы отправиться на Гералию или Проксиму Центавра…
        Из раздумий Трооста вывел сигнал тревоги. На визоре всплыл алый субэкран: «Поломка в вольере А4, угроза гибели животного».
        Зверолов развернулся и побежал обратно. Явившись к месту аварии, он понял, что недооценил способности Дауканте к разрушению. Та каким-то образом запрограммировала пищевой раздатчик так, что тигроидам вместо мясных брикетов, эмулирующих мамонтятину, стали подаваться луковичные кольца. Причем в огромных количествах.
        Троост быстро перехватил управление и все застопорил. Оцепеневшая Дауканте издала испуганный всхлип. Тигроиды, стоящие уже по колени в нарезанном луке, истошно хрюкали и фырчали. Резкий запах явно вызывал у них отвращение.
        Троост застопил их и перевел в другой вольер. Регулярная уборка осуществляется в присутствии обитателей (обычно - пока те спят), но в данном случае проще будет сменить им квартиру. А изгаженный вольер подвергнуть глобальной санобработке, все стерилизовать и заново культивировать микрофлору.
        Именно это Троост и поручил сделать Дауканте. А кроме того, дал в руки швабру и велел выдраить вольерные секции А, В, С и D.
        Дауканте уныло шмыгнула носом. Она в первый же день полета спросила, что это за палка с щеткой стоит в углу. Иржичкова охотно разъяснила, что это специальная штрафная швабра.
        Троост перенял эту привычку у отца - тот тоже в качестве наказания использовал общественно полезный труд без технических средств. Когда маленький Маартен приносил на кухню скорпиона или запускал ужей в бассейн, ему вручали этот старинный прибор, отключали дрона-уборщика и заставляли мыть полы во всем доме.
        До самого вечера Дауканте таскалась по «Нимроду» с кислым лицом и шваброй. За свои двадцать три года она ни разу не убиралась вручную.
        Бедняжка все еще продолжала возить по полу тряпкой, когда наступил закат. Ослепительно-желтое солнце Бахуса стало тускло-бордовым и принялось уползать за горизонт. Лежащий посреди плоской равнины «Нимрод» окрасился в серый цвет, приобретя сходство с туманным холмом.
        В кают-компании было тихо и тепло. За видеокнами падал снег, которого отродясь не видали на Бахусе. Троост сидел за гобаном, проигрывая Пак Ёну очередную партию. Урс Таркас возлежал на кушетке, просматривая логи вольерной системы жизнеобеспечения. Иржичкова забралась с ногами в глубокое кресло и читала «Войну с армянами» Евгения Баженова. В последнее время она увлеклась военно-историческими мемуарами.
        Время от времени Троост проверял, все ли в порядке у Петржелло. Профессор сейчас был в двухстах километрах к северу, снимал ночную жизнь тигроидного прайда. Сюжетной нитью своего фильма он решил сделать биографию одной особи - от рождения до смерти.
        Конечно, реально снимать одного и того же тигроида не получится. Средняя продолжительность их жизни составляет двадцать-тридцать лет - при всей своей любви к искусству Петржелло не собирался так долго сидеть на Бахусе. Поэтому он отбирал на роль главного героя несколько актеров в разном возрасте.
        - Троост, придумайте мне имя, - потребовал профессор при очередном сеансе связи.
        - Вы хотите взять еще одно? - удивился зверолов.
        - Нет, не буквально мне. Моему герою. Вы ведь придумываете клички своим питомцам?
        - Не всем, только самым ярким индивидуальностям. И не я, а киперы. У меня с фантазией, честно говоря, не очень.
        - Ну так попросите своих киперов. Хорошее имя, которое понравится зрителям. А то мне все какие-то банальности на ум приходят.
        - Самец или самка? - уточнил Троост.
        - Самец… или самка… или самец… еще не решил. Нет, решил. Самец. Придумывайте для самца.
        Троост передал просьбу профессора Иржичковой, и та с ходу предложила назвать будущую кинозвезду Чингизом. Находившийся на громкой связи Петржелло сразу загорелся и заявил, что уже видит сюжет будущей картины. Становление царя! Покорение мира! Тигр над тиграми!
        Волоча за собой швабру, в кают-компанию вошла Дауканте. Она наконец-то закончила с секцией D. В глазах девушки светилась неизбывная обида на окружающий мир. Когда она обучалась уходу за животными, за ошибки всего лишь снимали баллы.
        Конечно, в школе животные были по большей части виртуальные, и лишь в старших классах начались живые. Потом годовая практика в Венерианском зоопарке - авалонский сектор, хельский… Будучи младшим кипером, да еще и новичком, Дауканте выполняла самые простые работы. Автоматика почти все делала сама, ей нужно было только подтверждать ее решения и осуществлять общий контроль.
        И черт же ее дернул подать заявку на вакансию кипера на корабле-зверолове! Дауканте всегда хотелось повидать далекие планеты - по-настоящему далекие, на которые не ходят пассажирские звездолеты. Приключения, неизведанные миры…
        Кто же знал, что в этих неизведанных мирах придется мыть пол тряпкой на деревянной палке?!
        - Закончили? - прозвучал в ее инфе голос корабельного мозга. - Подсаживайтесь, посмотрите, как я разгромлю Трооста. Хотите следующую партию?
        - Я не умею в это играть, - грустно ответила Дауканте.
        - О, я вас научу. Го - самая простая игра в мире… и самая сложная, хе-хе…
        - Не надо так торопиться, - рассеянно ответил Троост. - Еще ничего не кончено… Разница пока всего в пять очков…
        - С учетом коми - одиннадцать с половиной, - злорадно хмыкнул Пак. - Сдавайся, Троост, не тяни время.
        Дауканте сосредоточила взгляд, подключаясь к компании. До этого она видела одного капитана, сидящего перед пустым местом - теперь в ее допреальности появился деревянный столик и крошечный морщинистый старичок. Вирт-аватар корабельного мозга.
        Поняв, что Дауканте его увидела, Пак поднял голову и оскалился в ехидной усмешке. Его указательный и средний пальцы виртуозным жестом подхватили белый камень и со звоном опустили на пересечение линий. Троост задумчиво огладил бороду - ход был на редкость удачен. Пожалуй, и вправду пора сдаваться.
        - Я выяснил, что не так с раздатчиком, - хмуро произнес Таркас, вставая с кушетки. Та сразу же втянулась в стену. - В расширенных настройках был включен параметр «игнорировать внешние команды, повторять предыдущий заказ». Я его отключил.
        Троост поднял брови. Действительно, до тигроидов в этом вольере содержались майянские огненные травогрызы, для которых нет большего лакомства, чем обычный репчатый лук. Но каким образом Дауканте умудрилась включить такой труднодоступный параметр? Он используется… честно говоря, Троост вообще не представлял ситуацию, в которой нечто подобное может потребоваться.
        Наверное, как и почти все расширенные настройки, существует исключительно на всякий случай. Там невероятно длинный перечень параметров на все случаи жизни, да еще можно вручную добавлять новые.
        - Когда я проходил полевую практику, был у меня интересный случай, - задумчиво произнес зверолов, берясь за черный камень. - Подобрали мы с Ивашовым раненую особь марсианского кондора - самка, очень старая. Для них там был питомник… такой дом престарелых животных… И вот, значит, я ее выхаживал… Кормил натуральным мясом - клонированная баранина, только что из чана. А она не ест. Не ест, и все тут. Брезгует, клюв отворачивает. Все перепробовал - и бизона ей предлагал, и кенгуру, и капибару… не ест. Чахнуть начала - а она и так была слабенькая. Думали уже, не выживет, придется внутривенно кормить…
        - И что? - невольно заинтересовалась Дауканте. - Спасли?..
        - Спасли, конечно. Я в конце концов предложил ей мясо несвежее, с запахом - и как уж она на него накинулась, это надо было видеть! Понимаете, марсианские кондоры, в отличие от земных, падаль едят, только если очень сильно оголодают. Однако в каждой деревне есть свои чудаки. И вот эта пернатая старушка оказалась как раз из таких - свежатину не ела, даже умирая с голоду, зато падаль только подавай…
        - С такими всегда особенно трудно, - тоном знатока произнесла Иржичкова. - Помните, как мы мучились с килимскими волосатыми жабами, шеф?
        - Там была немножко другая ситуация, - рассеянно ответил Троост.
        Дауканте со стуком поставила швабру в угол. Троост бросил на нее взгляд и усмехнулся в бороду - это была не та швабра, которую он выдавал. Ту отличала приметная трещина. А эта… Троост вызвал журнал корабельных репликаторов и расплылся в улыбке. Два часа назад один из них синтезировал изделие Gr-Z0220102-2061-23 (Ak4), «швабра дубовая, типовая модель».
        Интересно, что случилось с изначальным экземпляром? Сломался или потерялся?
        Следующий день прошел без происшествий. Дроны-охотники доставили еще двух тигроидов и молодую самку яйцекладущего мамонта. Троост лично принял их, зарегистрировал, разместил и обеззаразил. Один из тигроидов оказался раненым - его устроили в лазаретном вольере и оказали медицинскую помощь.
        Пока Троост обезболивал пациента, накладывал мгновенный фиксатор и настраивал регенеративную капсулу, Иржичкова проверяла другого тигроида на наличие паразитов. Стандартная процедура, обязательная для каждой новой особи.
        Правда, на Бахусе она не имела смысла. Ни у одного из пойманных животных не было найдено никаких сопутствующих форм жизни. Ни снаружи, ни внутри. Ни блох, ни глистов.
        Тем не менее отменять процедуру никто не собирался. Более того, Троост поручил Иржичковой осматривать поступающую добычу особенно тщательно. Ему ужасно хотелось открыть на Бахусе неизвестный вид. Пусть даже какого-нибудь микроскопического клеща - на данной планете это все равно будет крупным открытием.
        А Дауканте чистила другие вольеры. Точнее, наблюдала за системой автоуборки. Та нимало не беспокоила животных - из потолка просто шел «дождь» из воды (на Бахусе - водки) с антисептическими добавками. Фекалии и другие выделения частично растворялись, частично утекали в микростоки.
        Тигроиды на время уборки прятались по спаленкам. Мамонты, наоборот, поднимали хоботы кверху и ловили потоки живительной влаги. Им явно нравилась дождевая водка.
        Также Дауканте проверяла климатическую систему. Та поддерживала везде нормальную бахусскую температуру - +60 по Цельсию с небольшими колебаниями. «Ночью» вольеры охлаждались на несколько градусов, «днем» снова нагревались.
        Просмотрев показания приборов, Дауканте нашла в одном вольере расхождение в три градуса. Она залезла в настройки, изменила температуру вручную и, довольная, отправилась спать.
        А через несколько часов была разбужена сигналом тревоги. Спросонья не сообразив, что происходит, Дауканте забилась в силовом гамаке, точно муха в паутине. Когда она наконец выбралась и прибежала к вольеру А6, там уже стоял капитан.
        И лицо его не предвещало ничего хорошего.
        - Кипер Дауканте, что вы натворили? - ровным голосом спросил Троост.
        Дауканте заглянула внутрь и тихо ахнула. За минувшие часы вольер… преобразился. Камни покрылись инеем, водочные лужи замерзли, а пьянокорни украсились длинными сосульками.
        - Но… но… но… - залепетала девушка, распахивая субэкран системы управления. - Я… я… я же все проверила… Там должно быть плюс шестьдесят…
        - Там минус шестьдесят, - помотал головой Троост. - Минус.
        - Но… но… но как же…
        - И там три особи тигроида - самка и два детеныша, - сурово закончил Троост. - Полагаю, они уже давно мертвы.
        Глаза Дауканте наполнились слезами, а губы мелко задрожали. Она никогда не думала, что ее профессиональная карьера начнется со звероубийства.
        Если бы только существовала возможность все исправить! Хоть какая-нибудь возможность!
        Тем временем температура в вольере постепенно повышалась. Троост первым делом переключил ее на нормальную, надеясь спасти хотя бы пьянокорни. Возможно, их жизненные функции еще не успели прекратиться.
        Вот тигроиды погибли несомненно - на полу лежат три окоченелых, покрытых инеем трупа. Даже для Земли мороз в шестьдесят градусов аномален, а уж для жаркого Бахуса…
        И тут один из молодых тигроидов явственно шевельнулся!
        В первый момент Троост не поверил глазам. Он был настолько уверен в гибели животных, что даже не подумал это проверить. Но теперь он достал анализатор, снял показания и пораженно обнаружил, что все трое живы, просто находятся в глубоком анабиозе!
        Теперь, с повышением температуры, они медленно просыпались.
        Дауканте мгновенно перестала плакать и с надеждой посмотрела на швабру. Еще несколько часов мытья полов теперь уже не казались ей суровым наказанием.
        Но Троосту было не до проштрафившейся девицы-кипера. Он задумчиво оглаживал бороду, изучая показания анализатора. Тот сообщал, что тигроиды в стабильном состоянии, все органы функционируют нормально. Похоже, они даже не испытали особенного дискомфорта.
        - Очень странно… - пробормотал зверолов. - Очень-очень странно…
        Он открыл вольер и, поеживаясь от холода, вошел внутрь. Стопить тигроидов не стал - те все еще были в полукоматозном состоянии. Троост открыл одному из них пасть, взял мазок, проверил реакцию зрачков и начал глубокое сканирование. Никаких отклонений не наблюдалось, животное выглядело совершенно здоровым. Разве что чрезмерная сухость кожного покрова, но при анабиозе это нормальное явление.
        Закрыв вольер, Троост удалился в лабораторию и принялся изучать данные. Он просмотрел записи с камер наблюдения, а потом приказал дронам-охотникам разыскать и доставить одно или больше мертвых животных - желательно свежих и неповрежденных. Уже через час первое тело лежало на операционном столе, и Троост начал сеанс аутопсии.
        Окончив его, он вышел и почти сразу же наткнулся на страдающую у входа Дауканте. Та ужасно переживала за свою судьбу.
        - Тигроиды очнулись? - спросил Троост.
        - Очнулись, здоровы, накормлены, - отбарабанила кипер. - Температура снова нормальная.
        - Хорошо. Но теперь давайте-ка точно так же заморозим мамонтов.
        Дауканте изумленно хлопнула глазами, одновременно изгибая уголки рта на случай, если это такая шутка.
        Но Троост не шутил. Он сам, со своего инфа снизил температуру в другом вольере до все тех же - 60 по Цельсию. И начал ждать, с интересом глядя на субэкраны анализатора.
        - Капитан, а они… они не погибнут?.. - прошептала Дауканте.
        - Это мы сейчас и узнаем. Но если я не ошибаюсь - нет, не погибнут.
        - А если… если ошибаетесь?..
        - Тогда, надеюсь, я успею остановить процесс до того, как здоровью подопытного будет нанесен непоправимый ущерб.
        - А если… если не успеете?..
        - Мне снизят профоценку и назначат епитимью за рискованный эксперимент, повлекший за собой звероубийство, - безучастно ответил Троост. - Но я вряд ли ошибаюсь.
        Яйцекладущий мамонт меланхолично жевал стебли пьянокорня. Кажется, его ничуть не волновало, что воздух в вольере становится все холоднее.
        Температура падала со скоростью три градуса в минуту. Троост наблюдал за процессом очень внимательно, педантично комментируя увиденное.
        Мамонт становился все более вялым, жевал все медленнее. Вот его колени подогнулись, он прижался к полу. Слабеющим хоботом зверь дотянулся до лужи с водкой и принялся жадно пить… пока не застыл на месте. Его взгляд остановился, глаза помутнели, а сердцебиение стало чрезвычайно редким.
        А потом оно прекратилось совсем. Теперь мамонт выглядел совершенным трупом - однако таковым не являлся. Как и тигроид, он погрузился в глубокий анабиоз.
        - Ожидаемо, - произнес Троост.
        - И что это значит, капитан? - спросила Дауканте.
        - На этот вопрос я отвечу через некоторое время.
        Теперь Троост отправился не в лабораторию, а на станцию дронов. Он выпустил из гнезд всех разведчиков и попросил Таркаса сделать еще пятьдесят штук. Тот молча включил технический репликатор, и уже через пять минут из выходного лотка принялись вылетать усеянные датчиками шарики.
        Четверо суток Троост собирал и обрабатывал информацию. Составлял виртуальные графики, рисовал диаграммы, часами рассматривал спутниковые снимки и карты миграций.
        А на пятые сутки зверолов взял флаер и куда-то улетел.
        Вернулся он довольный-предовольный. Только что не потирая ладони, Троост вызвал Петржелло и спросил, сможет ли тот освободить сегодня несколько часов.
        У профессора как раз закончился съемочный день. Он оставил дронов наблюдать за «актерами», а сам собирался поработать с раскадровкой. Ему не очень-то хотелось покидать свою уютную флаер-яхту ради непонятно чего.
        Но Троост был очень настойчив и обещал, что профессор ни в коем случае не разочаруется. Да и покидать яхту совсем не нужно - к месту можно отправиться прямо на ней.
        Петржелло невольно был заинтригован. Через полчаса его яхта подлетела к «Нимроду», возле которого уже ожидали Троост и киперы.
        Троост приглашал и Таркаса, но тот не проявил интереса.
        - Так куда же мы направляемся? - полюбопытствовал Петржелло, едва яхта оторвалась от земли.
        - Терпение, профессор, - лукаво прищурился Троост. - Вы все скоро увидите… впрочем, не очень скоро - тут больше трех часов лету. Наш путь лежит вот сюда, к этому огромному заливу… названия у него пока что нет, так что мы вполне можем придумать его сами.
        Над палубой повисла допреальная зелено-бурая сфера. Планета Бахус во всем ее спиртном великолепии. Восемьдесят процентов - суша, остальное - кляксообразный, относительно мелкий океан.
        Потом Троост отдал какую-то команду, и изображение окрасилось в красный, желтый и белый цвета. Красного было не так уж много, большей частью - по берегам того самого залива, что стал целью поездки. Вокруг шел оранжевый, дальше - желтый, который все бледнел и бледнел, пока не становился совсем белым. Белым была окрашена почти треть планеты.
        - Что это такое? - задал вопрос Троост.
        - Это же очевидно, - проворчал Петржелло.
        - Вам - безусловно, профессор, - возразил зверолов. - Но я бы хотел услышать своих киперов.
        Иржичкова и Дауканте размышляли чуть дольше, но и они быстро догадались, что это карта плотности жизни. Красная зона населена чрезвычайно плотно, белая - не населена совершенно.
        - И почему жизнь на этой планете распределяется именно так? - снова спросил Троост.
        - Вода же, Троост, - слегка раздраженно ответил Петржелло. - То есть водно-спиртовой раствор. Океан всего один, все реки впадают в него, чем дальше от океана - тем меньше воды… водки. Внутриконтинентальные области представляют собой голую пустыню, жизнь в которой почти невозможна.
        - Очевидное объяснение, - согласился Троост. - Но почему жизни особенно много вокруг этого залива?
        - Возможно, именно в нем она когда-то и зародилась.
        - И куда же она из него делась? Мы не нашли на планете ни одного водного животного.
        - Вымерла. Я ведь уже говорил, что бедность фауны скорее всего объясняется неким глобальным катаклизмом. Также не исключено, что в этом мире жизнь зародилась на суше.
        - Ну-ну… - усмехнулся зверолов.
        Понемногу совсем стемнело, и Троост включил прожектора невидимого света. Для животных его излучение незримо и нисколько не беспокоит, зато визоры землян благодаря этому создают нормальное, почти дневное изображение.
        Сам-то Троост в этом не нуждался - его модифицированные глаза отлично видели в темноте. Но у остальных такого биомодификанта не было. Иржичкова собиралась себе поставить, но все откладывала.
        Первый час под флаером проносился обычный, везде одинаковый бахусский пейзаж. Поросшие пьянокорнем равнины и стада яйцекладующих мамонтов. Все везде окрашено в одни и те же цвета, лишь изредка перемежаясь речкой или озерцом.
        Но потом впереди открылся океан. Единственный океан Бахуса - Тирренский. Сто тридцать миллионов кубических километров чистой водки.
        Залив, о котором говорил Троост, был местом примечательным. Почти тысяча квадратных километров площадью, до двух с половиной километров глубиной. Именно здесь располагалась глубочайшая впадина Тирренского океана.
        Но здесь же находился и крупнейший на планете архипелаг. Из водки торчали тысячи блестящих скалистых островов, словно гигантские зеленые кристаллы. На них не рос пьянокорень и не водились животные - слишком голыми были эти камни, лишенные даже крошек почвы.
        - Так что же вы хотите нам здесь показать, Троост? - начал проявлять нетерпение Петржелло. - Я уже снимал этот залив - здесь нет ничего интересного.
        - На поверхности - нет, - согласился зверолов. - Но могу поспорить, что на дно вы не погружались.
        - На дно?.. Зачем?..
        - Сейчас покажу.
        Яхта пошла на снижение. Гравитационные дюзы мягко коснулись водки, почти не взметнув брызг, создав лишь легкое волнение. Силовой колпак перешел в фазу повышенной плотности, и через несколько секунд над ним сомкнулись волны.
        Неудивительно, что Петржелло не считал нужным погружаться в Тирренский океан. Бахусская гидросфера довольно-таки скучна. Очень много белесой жидкости, каменистое дно и… и все. Материала для фильма практически нет.
        Но Троост уверенно вел яхту в некое определенное место. Все глубже и глубже. Он переключил прожектора на видимый свет, и водочный массив окрасился голубоватым.
        - Под нами впадина, Троост, - сказал Петржелло. - Вы туда собираетесь? Может, все-таки расскажете, что такого особенного нас там ждет?
        - Профессор, вы помните, как были заселены Гавайские острова? - вместо ответа спросил Троост.
        - Если не ошибаюсь, первые поселенцы появились там в четвертом веке нашей эры. По всей видимости, они приплыли с Маркизских островов…
        - Нет-нет, я не о людях. Откуда там взялись животные?
        - Большую часть флоры и фауны туда принесло с ураганами, с циклонами… Поэтому там такой бедный животный мир. Потом уже, когда пришел человек… Но… подождите… Троост, вы хотите сказать, что жизнь на Бахус занес какой-то ураган?..
        - Не ураган. Астероид.
        - Астероид?!
        - Да. Астероид, большая часть которого состояла из водяного льда и этилового спирта. Но ядро было металлическим… и оно перед нами!
        Троост всегда испытывал слабость к театральным эффектам. И сейчас он одновременно с последним словом направил луч прожектора в точку, которую сам обнаружил менее суток назад. Там, на дне кратера, наполовину врытое в землю, покоилось грушеобразное металлическое тело.
        Гигантский метеорит.
        Иржичкова и Дауканте восторженно заахали. Петржелло ахать не стал, но вознамерился тут же выйти наружу и осмотреть удивительную находку вблизи. Хорошо, вовремя вспомнил, что за бортом давление в двадцать два мегапаскаля и токсичная жидкость вместо воды. Обычные человеческие жабры тут не помогут.
        Но через несколько минут профессор уже сидел на метеорите в легком скафандре и рассылал во все стороны дронов-операторов. Они снимали объект со всех сторон, во всех ракурсах.
        Другие дроны брали пробы и делали анализы. И очень скоро они сообщили, что в объекте присутствуют нехарактерные для Бахуса соединения. Пока еще рано утверждать наверняка, но тело скорее всего имеет инопланетное происхождение.
        - Потрясающее открытие, Троост! - воскликнул Петржелло, разливая по бокалам натуральное шампанское. - Просто потрясающее! Но как же вы додумались?
        - Честно говоря, это открытие принадлежит скорее моему киперу, Гедре Дауканте, - указал на красную как рак девушку Троост. - Если бы она по ошибке не заморозила одну из пойманных особей, я бы никогда не догадался.
        - Поясните, - наморщил лоб Петржелло.
        - Животное не погибло, профессор. Оно впало в анабиоз.
        - А-а-а, вот оно что, вот оно что… Понимаю! На Бахусе такая способность совершенно бесполезна!
        - Именно. Нигде и никогда здесь температура не опускается ниже тридцати по Цельсию. Существа со способностью к анабиозу здесь - все равно что амфибии на безводной планете. Либо климатические условия на Бахусе еще сравнительно недавно были кардинально иными, чему нет никаких свидетельств, либо…
        - …Либо жизнь сюда занесло извне, - закончил Петржелло. - Чертовски хорошо, Троост! Чертовски хорошо! Если бы вы все еще были моим студентом, я бы немедленно выставил вам высший балл! Полагаю, отыскать место, куда врезался астероид, было уже делом техники, не так ли?
        - Я не был уверен, что это именно астероид. Мало ли какие могли быть варианты… Жизнь могли занести путешественники вроде нас… да те же титаны хотя бы…
        - Но анабиоз, Троост! Анабиоз!
        - Да, это наводило на определенные мысли…
        - Вы провели эксперименты?! Не тяните же!
        - Конечно, первым делом. Я проверил - все три местных вида прекрасно чувствуют себя в водно-спиртовом растворе, охлажденном почти до абсолютного нуля. Легко замерзают и легко оттаивают. Без всякого дискомфорта. Они действительно могли пережить космическое путешествие.
        - Космическое путешествие, говорите… - пробормотал Петржелло.
        - Я полагаю, что до прибытия этого астероида Бахус был просто безжизненной каменной глыбой, - продолжал Троост. - Но он явился из глубин космоса и совершил примерно то же, что мы сами триста лет назад совершили на Марсе и Венере. Принес на мертвую планету воду… точнее, водку, а вместе с ней и жизнь…
        Петржелло рассеянно кивнул. Ученые давно подозревали, что жизнь по Вселенной разносят астероиды, но раньше предполагалось, что это возможно исключительно на бактериальном уровне. Именно поэтому генетический код многих ксеносов отличается от кода земных организмов не так радикально, как можно себе вообразить.
        Но никому и в голову не приходило, что подобное путешествие могут пережить макроорганизмы…
        - Выходит, я был прав, и формы жизни Бахуса действительно появились в результате планетарной катастрофы… - произнес Петржелло.
        - Только произошла она не здесь, а на какой-то совсем другой планете, - дополнил Троост.
        - Да-да, конечно… Та планета разрушилась, разлетелась на астероиды и кометы, но несколько живых существ выжило и, находясь в состоянии анабиоза, совершило космическое путешествие… Совсем как Гавайские острова, верно… И произошло это по геологическим меркам совсем недавно - жизнеформы успели расселиться по всей планете, но еще не успели эволюционировать…
        - Единственное, что по-прежнему меня смущает, - отсутствие мелких видов, - с сожалением заметил Троост.
        - Хм, да… хотя нет! Все прекрасно объясняется, Троост! - потер ладошки Петржелло. - Примем за рабочую гипотезу, что наша планета Икс обладала орбитой с очень большим эксцентриситетом. Большую часть времени там было тепло, но периодически наступали крайне лютые зимы. Сравнимые с космическим холодом. Допустим, это происходило раз в пять земных лет. Крупные животные приспособились к таким жестким перепадам, развив способность к анабиозу. Мелкие же, будучи краткоживущими созданиями, использовали другие защитные механизмы. Допустим, непосредственно перед наступлением заморозков у них наступал период размножения - они откладывали яйца, после чего массово гибли. А по окончании заморозков нарождалось новое поколение насекомых, или кто там обитал на этой планете Икс. Но катастрофа случилась задолго до наступления заморозков - планета раскололась на части, мелкие виды погибли, не успев оставить потомство, а вот некоторые крупные ухитрились выжить, впав в анабиоз… Вполне вероятно, что их было гораздо больше, но прочие либо не пережили путешествия, либо вымерли, не сумев приспособиться к новым условиям…
        История одиннадцатая
        ВОСТОЧНЫЙ ВЕТЕР
        Маартен Троост капнул в правый глаз «жидкий монитор». Поморгал, добиваясь лучшего усвоения, и повторил процедуру с левым глазом. Обновленный визор несколько секунд мигал, раскрашивал окружающий мир в кислотные цвета, но вот настройка закончилась, и картинка снова стала четкой. В углу зрения появилось время и дата: 12.11.71, 19:39 UT.
        Квартирабль еще не полностью проснулся. Отправляясь в экспедицию, Троост переводил свой космический дом в глубокую консервацию. Парковал его на орбитальной стоянке, ставил режим энергосбережения, настраивал автоответчик и отключал все системы жизнеобеспечения. В таком виде эта квартира-космолет и ожидала возвращения хозяина.
        Теперь повсюду загорался мягкий голубоватый свет. Посреди комнаты проявилась голографическая фигура виртуального секретаря (лице-голосовая схема «Ритупарна Сенгупта»), а видеокна отобразили лунный пейзаж. Троост взял из биорепликатора кружку холодного пива и блаженно вздохнул.
        Всего шесть часов назад он вернулся с очередной экзопланеты. Обычно по возвращении приходится несколько дней проводить в зоопарке, следить за разгрузкой и расселением добычи… но на сей раз Троост летал на Бахус. Планету с самой бедной фауной среди всех живых планет. «Нимрод» прибыл практически пустым, да и вообще экспедиция была совсем короткой. Если бы не находка, которой крайне заинтересовались астрофизики и космогеологи, Троост был бы дома еще в прошлом месяце.
        Сообщений за время его отсутствия накопилось немного. Троост запустил авторассылку, извещающую родных и друзей о его возвращении, и начал просматривать новости. Из видеокна в комнату «зашла» допреальная Малина Кэтервуд и принялась зачитывать сводку важнейших событий за последние два месяца. Большую часть Троост пропускал мимо ушей, но кое-что привлекало его внимание.
        - Продолжается глубоководная экспедиция на Уране, - улыбаясь, читала Малина. - Как известно, газовые гиганты Солнечной системы по сей день исследованы хуже, чем многие экзопланеты. Наши аппараты всего несколько раз спускались ниже средних слоев атмосферы. О ядрах газовых планет до сих пор известно очень мало - а многие ученые полагают, что там может скрываться что-нибудь весьма занимательное. Будем надеяться, что вскорости исследователи прольют свет на эту многовековую загадку.
        Троост цокнул языком. Он очень хотел принять участие в «уранском погружении», но свободной вакансии не оказалось. Жаль, очень жаль.
        Ну да ничего, через год-другой стартует аналогичная экспедиция - на Нептуне. Маартен Троост уже подал заявку, и шансы у него очень неплохие.
        - Три дня назад лабораторию профессора Кондратьева покинула экспериментальная особь по кличке «Дима», - продолжала Малина. - Этот искусственно выведенный сверхгигант является первым прототипом живого космолета и следующие полгода будет проходить испытания на орбите Венеры. Как известно, так называемая «техножизнь» появилась еще в двадцать первом веке, но не нашла широкого применения и со временем была вытеснена более перспективными методами. Однако Петрик Кондратьев утверждает, что нашел новый подход к этому, казалось бы, тупиковому пути развития.
        Троост хотел послушать еще про новый эксперимент Кондратьева, но в ухе раздался сигнал вызова. На краю восприятия всплыло окошко «Эльза». Для любимой внучки у Трооста время было всегда, так что ответил он сразу же.
        Повинуясь мысленной команде, противоположная стена превратилась в видеокно. Словно громадное зеркало - только отражался в нем не Троост, а невысокая белобрысая девочка с чуть вздернутым носом. Судя по обстановке вокруг, Эльза сейчас была дома, на Земле.
        - Привет, деда! - махнула рукой она. - Как слетал? Много зверья наловил?
        - На Бахусе много не наловишь, - рассеянно ответил Троост. - Но всех, кто там водится, я привез.
        - Всех?! - поразилась Эльза. - Это как… а, понятно. Бахус… ого, а я и не знала, что такое есть!
        Судя по чуть расфокусировавшемуся взгляду девочки, она вызвала справку из Инфранета и теперь изучала новую для себя информацию.
        Троост подумал, до чего же все-таки быстро растут дети. Вот, кажется, еще совсем недавно Эльза была совсем крохой, не выговаривающей букву «р», - а теперь ей уже десять лет, она заканчивает пятый класс. Через месяц будет сдавать очередной полугодовой экзамен.
        Наверное, нервничает - все-таки от экзамена зависит ее программа на следующее полугодие. В прошлый раз экзаменаторий порекомендовал добавить Эльзе географии, биологии и литературы, но убавить математику и физику, а химию вообще снизить до минимума. Кроме того ей назначили первичные курсы космической этнографии, начальной медицинской подготовки, рукопашного боя и философии рок-н-ролла.
        Честно говоря, способности Эльзы к рок-н-роллу и вообще классической музыке даже не нулевые, а отрицательные. Но она очень хотела попробовать, а экзаменаторий всегда идет навстречу желаниям учащегося.
        Учиться ведь должно быть интересно.
        Вот у самого Трооста желания всегда совпадали со способностями. В школе он двигался по прямой, с каждым годом получая все больше биологических дисциплин и понемногу расставаясь с науками другого рода. Уже к восьмому классу его склонности были совершенно ясны. В шестнадцатом классе юному Маартену назначили очень редкий курс отлова инопланетных животных, а по окончании двадцать первого выдали профессиональную лицензию зверолова и рабочее направление на Марс.
        - Как дела в школе, чем сейчас занимаетесь? - спросил Троост, когда Эльза закончила читать о Бахусе.
        - Культурной антропологией спекулятивной фантастики, - ответила девочка. - Сегодня обсуждали социально-политическое устройство Эквестрии и хотим провести модулятивный семинар на тему возможного столкновения гуманоидных форм жизни с потенциально агрессивными негуманоидными. Это я предложила.
        - Интересная тема, хотя и чисто гипотетическая. На практике проверить вряд ли удастся.
        - Почему это? - нахмурилась Эльза.
        - Потому что очевидно, что высокоразвитый разум не может быть агрессивным, а малоразвитые для нас угрозы не представляют.
        И тут Малина Кэтервуд, терпеливо ожидавшая, пока Троост вновь пожелает послушать новости, подернулась дымкой и исчезла. А на ее месте появилась допреальная фигура невысокого мужчины с брыластым лицом - лицом, которое в Солнечной Системе известно каждому.
        - Это объявление обращено ко всем инфооснащенным гражданам, - произнес он. - Говорит космократор Штауфенберг. Два часа назад наши рубежи были атакованы. Без предупреждения, без объявления войны армада звездолетов неизвестной цивилизации вторглась на нашу территорию и уничтожила шесть орбитальных станций. Все требования назваться и объясниться были проигнорированы. Только что я отдал приказ привести флот в боевую готовность и выйти на перехват. Командовать буду лично.
        Слова космократора падали как гранитные плиты. Троост почувствовал, как внутри что-то холодеет. Вот уже много лет не бывало такого, чтобы глава государства воспользовался своим правом на всенародное объявление.
        И судя по тому, как распахнулись глаза Эльзы, у нее оно тоже включилось. Девочка растерянно повернулась к Троосту, а тот задумчиво произнес:
        - Знаешь, Эльза… Я, пожалуй, поспешил с суждениями…
        - Но… как же так… деда, на нас что, напали?! - воскликнула Эльза.
        - Судя по всему. Но нет худа без добра - теперь вы сможете получить наглядную иллюстрацию к своему семинару.
        Эльза нервно засмеялась. Ее уже вызывали родители, так что она скомканно попрощалась с дедушкой и отключилась. А Троост сложил руки на животе и принялся размышлять.
        Война. Солнечная Система уже несколько смутно помнила значение этого слова. Войны остались там, в прошлом, когда люди еще были разобщены, жили в разных государствах и периодически ссорились из-за разных вещей. Со дня окончания последней войны прошло девяносто четыре года, и в истории она так и называется - Последняя война.
        Последняя война была странной войной. Джентльменской, если можно так выразиться. Вооруженный конфликт между Лунной и Марсианской Конфедерациями продолжался два года, и за эти два года погибло менее тысячи человек. И лунари, и марсиане делали все возможное, чтобы свести количество жертв к минимуму.
        Каждому пострадавшему немедленно оказывалась медицинская помощь. Неоднократно сражения останавливались просто из-за того, что кого-то тяжело ранили. Обе стороны использовали почти исключительно парализующее оружие. В космических баталиях стреляли по двигателям, по трюмам. Предпочитали абордажи. Пленных помещали в комфортные гостиницы - безо всякой охраны, просто под честное слово. Тех, кто давал обещание более в войне не участвовать, вообще отпускали домой.
        Некоторые даже пожимали друг другу руки перед началом схватки!
        Критический момент произошел, когда в результате очень удачного (точнее, неудачного) выстрела Марсианская Конфедерация уничтожила лунный боевой крейсер. Триста двадцать человек экипажа погибли мгновенно.
        Этот эпизод мог подвести черту под взаимным джентльменством. Мог начать другую войну, настоящую - с орбитальными бомбардировками и применением орудий «Протуберанец» и «Геноцид». Но уже через полтора часа после гибели крейсера космократор Марса связался с космократором Луны и предложил заключить мир. Кроме того, он пригрозил, что в случае отказа Марс немедленно капитулирует.
        Разумеется, мир был заключен.
        Что же касается войн межзвездных, с инопланетными формами жизни, то такого не случалось еще никогда. Большинство встреченных землянами ксеносов просто еще не вышли в космос. Те же, что вышли (рептилоиды и титаны), пока что оставались где-то там, за пределами известного космоса. Их родные планеты еще только предстоит отыскать, полноценный контакт - только предстоит установить.
        Те же, кто явился сегодня… а кто они, кстати? Троост обратился за новостями к Инфранету и стал просматривать ролик за роликом. Несколько часов он беспрерывно впитывал разрозненную информацию, пока не получил еще один вызов. На этот раз не от члена семьи, а от друга. Бригадного генерала Максимилиана Хаусера.
        Допреальный Хаусер сразу заполнил всю комнату. Огромный, шумный, он в принципе не умел оставаться незаметным. Сейчас он первым делом рванулся к забытому Троостом пиву и досадливо чертыхнулся, вспомнив, что это просто визио. Даже бросил взгляд на порт-кабину, но все же решил, что дело важнее.
        - Новости смотрел? - пробасил Хаусер. - В курсе уже, ага?..
        - Конечно, - степенно кивнул зверолов. - Что там вообще происходит? Паниковать нужно или пока рано?
        - Пока рано. Не хочешь увидеть все из первых рядов? У меня тут есть лишний билетик…
        - Спрашиваешь. Куда портироваться?
        - Принимай код. Точка закрытая, но я тебе пропуск уже сделал.
        Сбросив порт-кабине полученный код, Троост сразу понял, почему у этой точки ограниченный доступ. Место назначения называлось «Сунь Цзы» - исполинский линкор, флагман космического флота ОС ЕСС.
        Менее чем через минуту Троост уже стоял на портационной палубе - длинном узком помещении, вдоль которого тянулся ряд порт-кабин. А с противоположной стороны простирался космос. Бескрайний, черный, полный светящихся огоньков.
        Конечно, это было просто видеокно, но эффект создавался предельно реалистичный. Казалось, что можно просто шагнуть туда и оказаться в холодной космической пустоте.
        Сейчас эта пустота сверкала миллионами огней. Здесь собрался почти весь военный флот Солнечной Системы. На визоре Трооста сразу стали появляться ярлыки с названиями судов. «Леонид», «Фемистокл», «Саладин», «Текумсе», «Александр Невский», «Владислав Ягайло», «Карл Мартелл», «Иуда Маккавей», «Эль Сид Кампеадор», «Жанна д'Арк», «Михаил Кутузов» и другие боевые звездолеты.
        На полу засветилась допреальная направляющая стрелка, по которой Троост и зашагал. На краю восприятия всплыло сообщение от Хаусера - тот велел идти прямо к командному центру. Тут недалеко - два поворота и лифт. Есть и порт-кабина, конечно, но она сейчас перегружена - каждую минуту кто-то прибывает.
        Корабль действительно пребывал в бурлящем состоянии. Троосту раньше не доводилось бывать на борту боевого звездолета, но он сомневался, что здесь всегда такое столпотворение. Из порт-кабин то и дело появлялись люди - военные, чиновники, ученые. Троост едва успевал замечать их имена и статусы. Некоторые и вовсе обладали затененным соцпрофилем, а в современном мире такое встречается нечасто.
        На Трооста внимания никто не обращал. Поначалу он опасался, что будет казаться белой вороной, но успокоился, когда столкнулся со специалистом по прикладной эсхатологии. Троост и не знал, что существует такая наука.
        Хаусер встретил Трооста возле лифта. Бригадный генерал никогда не отличался терпеливостью. Он буквально схватил зверолова за локоть и потащил к дверному экрану, у которого толпились люди. Экран пропустил их двоих и снова сомкнулся.
        Внутри людей было еще больше. Одни вживую, другие визио, они восседали вокруг овального стола, внимательно слушая того, кто сидел во главе. Тот изучал голографическую карту Солнечной Системы, негромко беседуя с соседом справа. При появлении Трооста с Хаусером оба подняли взгляды.
        - Хайль космократор! - гаркнул Хаусер, выкидывая вперед руку.
        - Шутку понял, - безучастно ответил Штауфенберг. - Смешно. Вы, значит, и есть Троост? Наслышан. Присядьте и подождите немного.
        Троост с Хаусером уселись на свободные места в конце стола. Будучи оба мужчинами крупными, места они заняли немало, но соседи потеснились. Седенький старичок с крохотными усиками (инф известил, что это Ашот Латифов, адмирал флота) тут же зашептался с Хаусером. Троост же не отрывал глаз от космократора.
        Он впервые видел его вживую. Рудольф Штауфенберг, четвертый космократор Солнечной Системы, занимающий этот пост с 2446 года. Выглядел он точно так же, как и всегда - невысокого роста, крепкого телосложения, с широкими скулами, носом-картошкой, чуть обвисшими щеками-брылами и посеребренными сединой висками. Совершенно невзрачная внешность.
        В былые времена, когда правителей выбирали путем голосования, Штауфенберг не смог бы прийти к власти. Неразговорчивый, всегда с каменным выражением лица и жестким взглядом, он просто не умел нравиться. Не любил выступать на публике, не обладал ораторскими способностями и не старался произвести хорошее впечатление.
        Но кроме того, он еще никогда не ошибался. Никто не мог припомнить случая, чтобы решение Рудольфа Штауфенберга не оказалось наиболее оптимальным.
        Та же армия. Последние лет двадцать многие выступали за сокращение вооруженных сил до чисто формального количества. Зачем содержать большой космический флот и более чем миллион профессиональных военных, если человечество едино, а в разведанном космосе не найдено ничего даже отдаленно похожего на угрозу?
        Но Штауфенберг неизменно накладывал вето на все подобные проекты, говоря, что лучше каждый день смазывать пистолет и не использовать его, чем в критический момент оказаться безоружным. Из-за этого его популярность год от года падала все сильнее, но Штауфенберга это ничуть не волновало. Он просто держал штурвал и не оглядывался на чье-либо мнение.
        К счастью, такая вещь, как «выборы», давно уже отошла в прошлое. Сейчас многие удивляются, как предки вообще могли жить по такой нелепой системе. Выбирать лидера страны голосованием… с тем же успехом можно выбирать голосованием капитана корабля или директора учреждения. Любую должность должен занимать квалифицированный специалист, разве это не логично? Сейчас только так и бывает.
        И нынешний космократор - как раз такой специалист.
        Слева от него сидел Александр Рокотов, председатель Госкомитета по чрезвычайным ситуациям. Справа - Мирча Рыымэху, председатель Госкомитета по обороне. И вот как раз он обладал весьма примечательной внешностью. Сложно не заметить в толпе того, чья кожа - металл, а вместо лица - гладкая зеркальная поверхность.
        Обычные биомодификанты и киберимпланты в двадцать пятом веке есть почти у всех. Мыслечип так вообще у каждого, без исключения. Этот крошечный квантовый компьютер вживляется в черепную коробку уже в три года - а иногда даже еще раньше. Родители могут отказаться, конечно… но это так же глупо и нелепо, как отказываться от прививок. Существовать в современном обществе без мыслечипа… затруднительно.
        Но полная киборгизация - явление не слишком распространенное. Обычно ее проходят по медицинским показателям - если иного способа сохранить жизнь просто не остается. Именно так было с Рыымэху - одним из немногих инвалидов Последней войны.
        Согласно подсчетам, всего в ее сражениях погибло девятьсот девяносто девять человек. Но рядовой Рыымэху был близок к тому, чтобы округлить это число до тысячи. Еще совсем юным солдатом он в ходе одного из боев получил тяжелейшие травмы. Сейчас ему смогли бы помочь, но сто лет назад медицина была менее развита. Чтобы спасти Рыымэху жизнь, его превратили в омара - киборга, чья живая плоть полностью скрыта под металлической оболочкой, сложным экзоскелетом. Вне его Рыымэху существовать уже не может.
        - Итак, полагаю, все в сборе? - обвел взглядом присутствующих космократор. - Рыымэху?
        - Я! - хрипло ответил омар.
        - Разъясните ситуацию для тех, кто еще не полностью в курсе.
        Рыымэху поднялся с места, и в воздухе вспыхнули сложные голограммы. Один из участков резко укрупнился и превратился в скопление огней. Приглядевшись, можно было разглядеть очертания крошечных звездолетов.
        - Они вынырнули из гиперпространства на уровне орбиты Нептуна в август-секторе, - заговорил Рыымэху. - Самого Нептуна там, по счастью, не было - он сейчас в декабрь-секторе. Они движутся по эклиптике к центру, но довольно медленно - что-то около полутора астрономических единиц в сутки. То есть если они не изменят скорости и не свернут с курса, то достигнут Солнца приблизительно через три недели.
        - А вы думаете, они не свернут? - осведомился Штауфенберг.
        - Свернут, скорее всего. Не Солнце же им нужно, верно? Но пока что они движутся по прямой, через август-сектор.
        - А что у нас там сейчас, в августе?
        - Из планет в данный момент ничего. Земля в мае, Марс в феврале, остальные тоже в других секторах. Очень удачно. Правда, Венера на границе августа и сентября, но к тому времени, когда они, по предварительным расчетам, достигнут ее орбиты, она отойдет уже достаточно далеко. Вот здесь и здесь они встретятся с орбитальными станциями «Варрох» и «Блистающая Радужная Звезда»…
        - Персонал оттуда уже эвакуирован, - добавил Рокотов. - Сами станции тоже постараемся перевести на другие орбиты, но нет гарантии, что успеем к сроку.
        - Сами станции - железо, - отмахнулся космократор. - Новые построим. А вот человек - ресурс невосполнимый. Где планируете разместить флот, Рыымэху?
        - Вот здесь, - указал председатель Госкомитета. - Между орбитами Сатурна и Урана. Здесь мы дадим им бой.
        - Но они прибудут туда только через восемь дней, - произнес Штауфенберг. - Мы должны использовать это время с максимально возможной выгодой. Экипаж в сборе? Хаусер, подойдите.
        Хаусер встал из-за стола и дернул за собой Трооста. Подойдя к космократору, бригадный генерал красивым жестом отдал честь и выпятил грудь. Троост, не будучи военным, честь отдавать не стал, но грудь выпятить попытался. Правда, вместо нее выпятился живот.
        Рядом с ними встала еще и какая-то девушка - стройная, подтянутая, жилистая. Совсем молодая - лет сорока на вид.
        - Думаю, вам интересно, зачем мы вас сюда пригласили, Троост, - произнес Штауфенберг.
        - Немного есть, - не стал отрицать зверолов. - Меня нельзя назвать компетентным специалистом в военном деле.
        - От вас нам требуется не это. Наша главная проблема в настоящий момент - мы совершенно ничего не знаем о наших непрошеных гостях. Ни что они собой представляют, ни каковы их цели, не говоря уж о вооружении. Мы отправили уже шесть пилотируемых разведботов и больше сорока космических дронов. Все были уничтожены. Но у нас есть один кораблик, который, как мы надеемся, сможет подойти незамеченным. Это «Отто Скорцени», новейшая разработка, корабль-шпион, неуловимый для всех средств обнаружения.
        - Для всех НАШИХ средств обнаружения… - уточнил Рыымэху.
        - Поправка принимается, - кивнул Штауфенберг. - Тем не менее «Отто Скорцени» - единственный космолет, у которого есть шанс. К сожалению, пока он у нас всего один - по сути это только прототип. На верфях сейчас строятся еще «Мата Хари» и «Рихард Зорге», но они сойдут со стапелей не раньше чем через месяц. Поэтому мы очень тщательно подбирали кандидатов на эту операцию.
        - Вы имеете в виду, что я… - начал Троост.
        - Правильно. «Отто Скорцени» - трехместное судно. Одно место займет пилот… познакомьтесь, это Маруся Лебедева. Это она обкатывала «Отто Скорцени» и после конструктора лучше всех знакома с его устройством. Второе место займет генерал Хаусер - он будет возглавлять экспедицию и отвечать за ее безопасность. Третье место мы хотим предложить вам, Троост.
        - Я польщен, - чуть наклонил голову зверолов.
        - Не радуйтесь слишком сильно. Операция практически самоубийственная. Но вы один из самых компетентных специалистов по внеземным формам жизни, имеете большой опыт действия в экстремальных ситуациях и вам неоднократно доводилось вступать в контакт с разумными ксеносами - а именно такое сочетание нам и требуется.
        - Еще раз - я польщен, - повторил Троост.
        - Можно ли понимать это как согласие?
        - Безусловно.
        - В таком случае можете приступать. Хаусер, вы знаете, что делать.
        - Яволь, мой космократор! - прищелкнул каблуками генерал.
        - Знаете, Хаусер, во второй раз уже не так смешно, - покачал головой Штауфенберг. - Придумайте новую шутку.
        «Отто Скорцени» действительно был очень маленьким космолетом. Одна-единственная кабина, в которой с трудом помещались три посадочных места - такие модели называются «космическими баркасами». Когда туда втиснулись три центнера Трооста и Хаусера, пространства для пилота практически не осталось. Но Маруся Лебедева все же каким-то образом просочилась внутрь и скользнула в контрольную нишу.
        - Включаю искусственную гравитацию, - глухо сообщила она. - Старт через пять… четыре…
        Уже через несколько минут «Сунь Цзы» остался далеко позади, и Лебедева сообщила, что полет займет два часа сорок минут. Хаусер углубился в изучение дальней съемки кораблей пришельцев, а Троост задумался - почему же космократор выбрал именно его? Скорее всего, это Хаусер предложил его кандидатуру, но все-таки - неужели не нашлось более опытных ксенологов?
        А потом он понял, в чем дело. Безусловно, в Солнечной Системе предостаточно ксенологов, этнографов, контактеров и прочих специалистов по инопланетянам, но у них недостает одного очень важного навыка.
        Они не умеют их ловить.
        Словно услышав его мысли, Хаусер известил:
        - В багажном отсеке снаряжение. Эти твои пузыри и прочее. Не знаю, как там все обернется, но, если сумеешь взять живого пленного, будет очень здорово.
        - Я еще раз говорю, что на борту он не поместится, - хмуро произнесла Лебедева.
        - Но мы же не знаем, какого они размера. Вдруг величиной с хомяка?
        - Разве что если так. Но если они хоть немного крупнее, то не поместится. Космолет и так заполнен под завязку.
        - Значит, он займет мое место, - пожал плечами Хаусер.
        - А вы?!
        - А я останусь.
        - Но…
        - Нам очень нужен живой пленный, - поджал губы генерал. - Любой ценой.
        Троост тем временем залез в багажный отсек и принялся проверять снаряжение. Необходимый минимум у него и так был при себе - сложно сказать, чего только не найдется в желтом комбинезоне Маартена Трооста. Но всегда лучше иметь запас.
        Хотя запас оказался скудным. Слишком мало свободного места, приходится считать каждый литр.
        Особенно будет недоставать дронов-охотников. Разведчики есть, в том числе и в карманах Трооста, но охотник бы тоже не помешал.
        Интересно, оснащен ли «Отто Скорцени» техническим репликатором? Если оснащен, дрона-охотника можно будет синтезировать уже на территории противника. Необходимый биос у Трооста имеется.
        Однако Лебедева его разочаровала. Ни технического репликатора, ни иного дополнительного оборудования на корабле-шпионе нет. Все-таки это только прототип - предельно миниатюрный, полностью заточенный под скрытность. Официально он даже еще не прошел тестирование.
        - Нет, на самом деле, конечно, прошел, - заверила Лебедева. - Я его три месяца обкатывала. Мы и под спутниковым слежением ходили, и через орбитальные лучи, и сквозь эхолоты… Никто нас ни разу не засекал. Маскируется, как… как… кто среди зверья лучше всех маскируется?..
        - Универсальная мимикрия встречается довольно редко, - степенно ответил Троост. - Большинство форм жизни приспосабливается к определенной среде обитания. Так, прыткую ящерицу почти невозможно заметить в траве, но на чистой почве она будет резко выделяться. Палочник совершенно невидим, пока неподвижно сидит на ветке, но в движении его сразу замечают. Принято считать, что лучше всех в земной фауне маскируется хамелеон - это слово даже приобрело нарицательный оттенок, - однако…
        - Мне не настолько интересно, - перебила Лебедева. - Я просто хочу сказать, что мой кораблик невидим везде. В траве, на ветке… нет, конечно, мы не тестировали его в траве и на ветке, потому что таких огромных веток не бывает…
        - На Земле не бывает, - уточнил Троост.
        - Ладно, ладно, мы поняли! - начала раздражаться Лебедева. - Это космолет, ему не нужно маскироваться в траве. А в космосе он невидим, как темная материя.
        Хаусер осклабился и выставил большой палец. Шутка пришлась ему по вкусу.
        По мере того как корабль приближался к месту назначения, внутри нарастало напряжение. Крохотный экипаж с тревогой ожидал момента, когда станет известно - превосходят ли инопланетные системы обнаружения земные? Сможет ли «Отто Скорцени» прокрасться незамеченным или его ожидает судьба предыдущих разведчиков?
        Но пока что все шло гладко. До звездолетов пришельцев осталось всего два с половиной солрада, а гигантский флот продолжал неспешно плыть все в том же направлении. Если они и заметили приближение землян, то ничем этого не показывали.
        Троост внимательно смотрел на визор, куда передавалось укрупненное изображение с корабельных камер. Вот они какие - враждебные формы жизни…
        Звездолеты пришельцев напоминали гигантские пылесосы. Не комбайны-пылесосы, на которых работают дворники, а старинные бытовые приборы, которыми пользовались на заре электротехники. Пузатые корпусы, очень длинные гибкие «шланги» и раструбы на концах. Видимо, орудийные установки. Они были вытянуты далеко вперед и чуть заметно колебались из стороны в сторону.
        «Отто Скорцени» все больше замедлялся. Теперь он уже двигался лишь чуть быстрее, чем корабли противника - а те еле-еле ползли.
        По космическим меркам, конечно.
        - Как мы попадем внутрь? - осведомился Троост.
        - Абордаж, - коротко ответила Лебедева. - Но сначала - наружный осмотр.
        Корабль-шпион не подвел - противник его явно не видел. «Отто Скорцени» подошел уже так близко, что стало возможным в подробностях различить покрытие корпусов пришельцев, а те по-прежнему никак не реагировали.
        Следующие три часа земляне терпеливо следовали за этой армадой вторжения. Наблюдали за противником, считали его корабли (их оказалось сто тридцать четыре), измеряли (самый крупный имел почти тридцать километров в длину) и передавали данные на базу.
        Но ничего принципиально нового таким образом узнать не удалось. За пришельцами и так следили со всех концов Солнечной Системы. Хочешь не хочешь, а нужно приступать к основной части операции.
        Проникновению внутрь.
        Хаусер сразу облюбовал флагман. Самый огромный, идущий впереди всех. Наверняка именно там угнездились и самые жирные пришельцы.
        Некоторое время бригадный генерал разыскивал на корпусе звездолета удобное место, чтобы вонзить «багор». И вскоре он нашел его - в задней части кормы, чуть в стороне от боковой дюзы.
        Собственно, пока еще не было уверенности, что эти выпуклости сзади - именно дюзы, но от них исходило голубоватое свечение, так что за неимением лучшего слова…
        «Отто Скорцени» был оснащен специальным устройством для космического абордажа. В Последнюю войну такие применялись очень широко - противники почти не обстреливали друг друга, предпочитая захватывать пленных живыми, а корабли неповрежденными. Ни Лебедева, ни Хаусер, разумеется, в тех баталиях не участвовали - их обоих тогда еще не было на свете. Но обучение они проходили.
        Вначале из днища корабля-шпиона выдвинулась телескопическая игла. Медленно и осторожно «Отто Скорцени» приблизился к гигантскому звездолету и принялся буквальным образом вворачиваться в него. Абордажный «багор» понемногу расширялся, высверливая в корпусе аккуратное отверстие.
        Со стороны микрокосмолет походил на комара, присосавшегося к сонной корове. Если корова не заметит его присутствия, комар вытянет свою каплю крови и уберется восвояси. Если же заметит… достаточно будет одного удара хвостом.
        По счастью, шкура этой «коровы» не оказалась ни слишком крепкой, ни слишком толстой для точечных плазмосверл землян. Через несколько минут раздался писк, извещающий, что отверстие готово. В него тут же скользнули зонды, чтобы измерить физпараметры и взять пробы воздуха.
        - Понадобятся скафандры, - сообщила Лебедева спустя минуту. - Там плюс сто шестьдесят по Цельсию, а воздух совершенно непригоден для дыхания. Кислород есть, но очень мало - менее одного процента от нормы. Большая часть атмосферы - хлор и аргон. Присутствуют ртутные пары.
        - Если они дышат этой гадостью, тогда понятно, почему они такие агрессивные, - проворчал Хаусер, пока вокруг него со свистом сгущался скафандр. - Оружие все взяли? У Трооста вижу, а вы, Лебедева?
        Пилот хлопнула себя по бедру, на котором висели стопер и легкий бластер.
        - А модификанты есть?
        - Ускоренные рефлексы, уплотненные мышцы, подкожная нейросеть, - коротко перечислила Лебедева.
        - Сойдет. Я выхожу первым, вы за мной, Троост замыкающим.
        В полу разъехался люк, и массивная фигура Хаусера скользнула в нее, точно крот в нору. Он сгруппировался, ожидая толчка в ноги, но вместо этого повис в невесомости. Тихо чертыхнувшись, Хаусер включил ионники в ладонях и торопливо отлетел в сторону, освобождая дорогу Лебедевой.
        - Забыла предупредить про невесомость, - виновато произнесла та, увидев выражение лица генерала.
        - Пф, - фыркнул Хаусер. - У них что, нет искусственной гравитации?
        - Да, какие-то отсталые пришельцы, - поддакнула Лебедева.
        - Ну, надо признать, что мы и сами изобрели ее довольно случайно, - рассудительно произнес выплывший из люка Троост. - Если бы Силей не уронил тот шарик на установку… кто знает?.. Чисто теоретически искусственную гравитацию могли изобрести еще в девятнадцатом веке - возможности для этого в принципе тогда уже были…
        - Ага, мели больше, - хмыкнул Хаусер, переворачиваясь головой «вверх». - Лебедева, как с невесомостью? Умеете?
        - Шесть достижений в космоболе, - коротко ответила пилот и, чуть рисуясь, птицей устремилась вперед.
        Отсутствие гравитации было далеко не самым странным на корабле пришельцев. Если снаружи они выглядели более-менее нормально, то внутри царил… сюрреализм. Другого слова и не подобрать.
        Не было выраженных пола и потолка - все поверхности смотрелись одинаково. В условиях невесомости это неудивительно - когда-то и земные космические корабли были таковы. Однако водоросли, растущие из каждой стены, - это что-то совсем неземное.
        Хотя не водоросли, конечно. Просто какие-то колышущиеся ленты серо-стального оттенка. Они покрывали все, куда ни посмотри. Между ними пробегали искры, а иногда вспыхивали словно водяные шарики - только изумрудно-зеленого оттенка. Кое-где торчали толстые трубы, источающие сизый дымок, - возможно, нагнетатели воздуха или иные средства вентиляции.
        В воздухе же стройной колонной плыли… про себя Троост окрестил эти штуки «вагонетками». Метр двадцать в длину, шестьдесят сантиметров в диаметре, они имели форму муравьиных яиц, масляно блестели и разбрызгивали во все стороны тягучие сероватые капли. Анализатор показал, что это амальгама цинка с примесью нераспознанного вещества.
        Хозяев корабля пока что не видно. Если, конечно, ими не являются эти самые «вагонетки». Они совершенно не похожи на разумных существ, но Вселенная способна преподносить и не такие сюрпризы.
        Самым неприятным сюрпризом стало отсутствие связи. Инфы у всех работали нормально, но выйти в Инфранет не получалось. Что-то вокруг создавало сильные квантовые помехи.
        Но зато появление чужаков не вызвало никакой реакции. Признаков тревоги незаметно, загадочные «вагонетки» по-прежнему летят ровным потоком. Не исключено, что сюда уже спешит боевая группа, но также возможно, что проникновение все еще остается незамеченным - и этим стоит воспользоваться.
        По команде Хаусера земляне переключили скафандры на маскировочный режим. Тончайшие оптоволоконные нити по всей поверхности принимали свет с одной стороны и выпускали с противоположной. Это не давало настоящей невидимости, но делало фигуры прозрачными, а в неподвижности - почти неразличимыми.
        Конечно, не факт, что зрение инопланетян схоже с человеческим. И не факт, что у них нет иных сенсорных систем. Троосту очень хотелось поскорее внести ясность в этот вопрос и узнать - что же представляют собой эти беспрецедентно агрессивные разумные существа?
        Хаусер выпустил в воздух горсть военных дронов-разведчиков. Они почти не отличались от тех, что использовал в работе Троост. Послушные команде, миниатюрные роботы порскнули в разные стороны, снимая все подряд и передавая изображение на визор Хаусера.
        Немного сориентировавшись на чужой территории, генерал приказал двигаться вперед. Стараясь не задевать «вагонетки» и «водоросли», земляне осторожно поплыли по нескончаемому туннелю. Время от времени от него отходили боковые, но они выглядели точно так же.
        В один из них Хаусер все-таки заглянул, чтобы убедиться, что не упускает ничего важного. Боковой туннель оказался не слишком длинным и очень быстро закончился… видимо, трюмом. Громадным металлическим мешком, полным очень густого и плотного пара. На визорах появилось предупреждение, что скафандры усиливают магнитные экраны до максимума - вокруг чрезвычайно враждебная среда.
        После беглого осмотра выяснилось, что это действительно трюм, в котором складируется… награбленное. Тут были оплавленные слитки руды, обломки орбитальных станций и сильно поврежденный разведывательный катер. Открыть дверь не удалось - маленький космолет словно обработали мощной концентрированной кислотой. Когда же Хаусер прорезал дыру бластером, то обнаружил внутри четверых членов экипажа. Разумеется, они были мертвы и обезображены до неузнаваемости.
        - Зачем они их убили? - пробормотала Лебедева.
        - Мы всегда думали, что высокоразвитый разум не может проявлять беспричинную агрессию, - тихо сказал Троост. - Похоже, мы ошибались.
        Хаусер ничего не говорил. Он мрачно осматривал окрестности, от души желая встретиться с теми, кто это сделал. Убедившись, что в трюме никого нет и помочь погибшим он уже ничем не может, генерал приказал возвращаться в туннели с «вагонетками».
        Задание требовалось выполнить как можно скорее.
        Движение понемногу становилось интенсивнее. «Вагонетки» шли уже не в один ряд, а в четыре, причем некоторые обзавелись всадниками. Судя по всему, это и были хозяева корабля.
        Выглядели они несколько… аморфно. Похоже, невесомость для них была естественной средой обитания - тела лишены оси симметрии, конечности растут по окружности, как у морской звезды.
        Если, конечно, эти губчатые отростки являются конечностями.
        Землян они пока что вроде бы не замечали. Сложно сказать определенно - у этих созданий не было ни глаз, ни даже лиц. Были какие-то расплывчатые зеленоватые пятна, но что это, для чего предназначено…
        - Мы должны взять в плен одного из этих? - с сомнением спросила Лебедева.
        - Повременим пока, - сказал Хаусер. - Вначале соберем побольше данных. И брать, конечно, надо не кого попало - а то попадется какой-нибудь юнга, который не знает ни черта…
        Троост тем временем прикидывал, как лучше охотиться на этих созданий. Они относительно невелики - диаметр тела вместе с конечностями не превышает девяноста сантиметров. Масса… анализатор показал, что масса, наоборот, относительно велика - больше ста двадцати килограммов на брата. Видимо, много тяжелых веществ в химическом составе.
        При земной силе тяжести они наверняка будут испытывать сильный дискомфорт. Придется везти их в искусственной невесомости или хотя бы на 0,1 g.
        И желательно подыскать одиночку, отбившегося от группы. С животными в этом смысле бывает по-разному - они могут разбежаться при виде необычной опасности, могут не обратить внимания на похищение сородича, но могут и напасть всей стаей. Однако разумные, высокоразвитые существа в подобном случае нападут наверняка.
        Троост пока не видел у них оружия, но их технологии настолько отличаются от земных, что средства защиты могут выглядеть самым неожиданным образом. У следователя Цудзимуры, например, стопер и бластер были встроены прямо в ладони…
        Туннель продолжал расширяться. Спереди слышался гудящий шум, похожий на рев паровой турбины. Число «вагонеток» росло, из боковых ходов появлялись все новые. Земляне уже с трудом пробирались между ними. С каждой минутой увеличился риск столкнуться с кем-нибудь из пришельцев, которые тоже лавировали в бурном потоке, цеплялись к «вагонеткам», производили с ними загадочные манипуляции…
        А потом вся эта лавина подошла к… плотине. Иного слова и не подберешь. Туннель перекрывала пара гигантских металлических створ, перед которыми сгустилась жуткая пробка. «Вагонетки» напирали, инопланетяне сортировали их и растаскивали в разные стороны. Процесс казался беспорядочным, но в нем явно была какая-то система.
        - Куда дальше? - негромко спросила Лебедева.
        - Ждем, - ответил Хаусер. - Сейчас откроют.
        Интуиция его не обманула. Действительно, менее чем через минуту створы начали раздвигаться. В проход сразу брызнули «вагонетки», с ними их хозяева. Но вот Хаусер не спешил следовать их примеру - вися в сторонке, у самых «водорослей», он внимательно наблюдал за процессом.
        Генерал сразу заподозрил, что это какой-то контрольный пункт. Его насторожили чуть заметные искры и дымка. Несколько минут он проводил замеры, пока не удостоверился - и в самом деле магнитное поле. Слабенькое, пропускающее всех беспрепятственно, но почти наверняка сканирующее каждый объект.
        Здесь оптоволоконная невидимость уже вряд ли поможет…
        - Попробуем сойти за своих, - наконец принял решение Хаусер. - Седлайте эти… штуки.
        Но уцепиться за инопланетные «вагонетки» оказалось задачей непростой. Они были скользкими и совершенно лишенными выступов. В ход пошли гравихваты, с помощью которых землянам таки удалось кое-как взгромоздиться на загадочные инопланетные… штуки. Никто по-прежнему не имел понятия, что же это такое, для чего предназначено.
        Непрошеные всадники немного замедлили их движение, но только немного. «Вагонетки» по-прежнему рвались вперед, к уже закрывающимся створам. Болтающиеся близ них инопланетяне заметались, перехватывая свои… контейнеры?.. яйца?.. топливные элементы?.. но часть еще успела проскользнуть внутрь - среди них и оседланные землянами.
        Тревоги вроде бы удалось избежать. Но земляне сейчас об этом даже не думали - так их поразило то, что открылось за створами. Громадное, необозримое помещение (анализатор, пискнув, известил, что его объем - без малого кубический километр), большую часть которого занимал… по-видимому, двигатель. Что еще может занимать столько места на звездолете?
        Светящийся объект цилиндрической формы висел в самом центре, ни к чему не прикрепленный. Вокруг тысячами роились инопланетяне. «Вагонетки» одна за другой влетали внутрь сквозь множество круглых ячеек, а с другой стороны вылетали точно такие же… или просто те же самые.
        Поймав взгляд Трооста, Лебедева покачала головой - она понятия не имела, что это за агрегат, для чего предназначен, каков принцип действия. Земные технологии не могли похвастаться ничем похожим.
        - Двигатель, - уверенно произнес Хаусер. - Гипердвигатель наверняка.
        - Наши гиперы иначе выглядят… - с сомнением сказала Лебедева.
        - А у вас двоих вон головы иначе выглядят, чем у меня. Наголо почему-то не обриты.
        - Аргумент, - согласилась Лебедева.
        Троост тем временем молча вел съемку, спеша собрать как можно больше данных. Двигатель или не двигатель, это явно очень важная часть звездолета. Земные специалисты разберутся.
        - Это все замечательно, но это все не то, - поджал губы Хаусер. - Нам нужен не двигатель, не реактор и не камбуз. Нам нужен командный пункт. Рубка. И капитан. Или еще кто-нибудь из старших офицеров. А их я здесь что-то не наблюдаю…
        В этом громадном зале соединялось несколько сотен туннелей. Одни совсем узкие, едва-едва пропускающие одиночные «вагонетки». Другие широченные, по которым движение шло в несколько рядов.
        Хаусер рассудил, что чем шире туннель, тем в более важное место он ведет. Самых крупных было четыре - и по одному из них земляне сюда прилетели. Он, само собой, отпадал, так что оставалось три.
        - Туда, - наконец выбрал Хаусер.
        - Почему туда? - тут же спросила Лебедева.
        - Потому что те два работают только на прием, и туда будет сложно пробраться незаметно.
        Инфы по-прежнему не могли выйти в большую сеть, но все остальные функции работали исправно. В том числе и система локального ориентирования. Она принимала сигналы от многочисленных дронов-разведчиков, рисуя все более подробную карту окрестностей. И согласно ей, избранный Хаусером путь вел в переднюю часть звездолета.
        Периодически то один, то другой дрон переставал извещать о своем существовании. Хаусер по этому поводу не беспокоился - все военные разведчики снабжены системой самораспада. В случае обнаружения противником они в считаные секунды рассыпаются на молекулы.
        Еще около часа земляне летели по туннелю. Хаусер все больше мрачнел. Все это время его инф подсчитывал замеченных инопланетян - и число перевалило уже за десять тысяч. А поскольку земляне осмотрели едва ли шесть процентов помещений, общая численность экипажа должна быть больше на порядок.
        И ведь это только один корабль. Всего их в армаде почти полторы сотни. Значит, не менее десяти миллионов враждебных инопланетян. Это уже не армия, не флот. Это больше похоже на великое переселение народов. Точнее, одного народа.
        Хотя тоже не факт - кто может поручиться, что на остальных кораблях летят такие же формы жизни, что и на этом? Маловероятно, конечно, но ведь не исключено.
        Туннель разделился на три, и Хаусер избрал самое широкое ответвление. Спустя несколько минут оно тоже разделилось - уже только надвое. Туннель становился все уже, уже, уже… пока наконец не закончился. Вместе с потоком «вагонеток» земляне вылетели в еще одно огромное помещение.
        Его тоже почти целиком заполнял загадочный светящийся агрегат. Только форму он имел не цилиндрическую, а… додекаэдрическую. Слегка помятый, скособоченный, покрытый тысячами мини-кратеров додекаэдр. Именно в эти «кратеры» залетали «вагонетки» - и обратно уже не возвращались.
        А еще там были инопланетяне - совсем другие инопланетяне. Эти были очень худыми, по-змеиному извивались, плавая вокруг гигантского додекаэдра. Острым концом «хвоста» они постоянно касались его поверхности, головы же их медленно вращались, словно на шарнирах. Четыре огромных выпуклых глаза смотрели в разные стороны, а восемь тонких щупальцев поминутно касались товарищей. Они словно сплетали живую сеть.
        Уже знакомые инопланетяне никак не контактировали с этими новыми. Их заботили только «вагонетки».
        - Черт меня возьми, если это не их главный сервер! - воскликнул Хаусер.
        - Да откуда вы знаете-то? - недоверчиво спросила Лебедева.
        - Интуиция, - важно ответил генерал. - Профессиональная интуиция. Так что будем пробираться внутрь. За-а мной…
        Вновь земляне расселись по «вагонеткам», пробираясь мимо несчетных сторожей. Правда, у самого входа пришлось спешиться - «кратеры» были слишком узки. Лебедева проскользнула свободно, Хаусер пролез с большим трудом, а Троост попросту застрял. Лишь объединенными усилиями его удалось втянуть внутрь.
        Хорошо хоть внутри оказалось попросторнее. Троост не без труда, но смог плыть по извивающимся ходам. Их заполнял уже не воздух, а жидкость - амальгама цинка с большим количеством водорода, хлорида магния и двух неизвестных компонентов.
        В невесомости эта субстанция липла к стенкам, оставляя посередине пустое пространство, в котором с огромной скоростью носились шарики красного света. Какая-то сигнальная система? Землянам этот свет вреда не причинял, на их присутствие не реагировал.
        До поры не реагировал. Когда земляне добрались до центра додекаэдра, все очень резко изменилось. Там красный свет образовывал медленно вращающуюся спираль, формой похожую на модель Млечного Пути. И едва рядом с ней появились посторонние, она часто-часто замерцала.
        Хаусер вскинулся, но было уже поздно - отовсюду раздались истошные мяукающие всхлипы. Судя по тому, что из червоточин почти сразу же полезли инопланетяне, - тревожная сирена.
        Маскировка сразу стала бесполезной. Многорукие монстры целеустремленно перли прямо на землян - и намерения их были явно недружелюбными.
        Но Хаусер все еще не открывал огня. Вместо этого он расставил руки в стороны и отчетливо воскликнул:
        - К вам обращается Максимилиан Хаусер, бригадный генерал Солнечной Системы! Мы пришли с миром! Мы хотим начать переговоры!
        Конечно, он понимал, что его слов не поймут. Но пусть пришельцы видят - он разумен и мирно настроен. Первая заповедь контактера - не нападать первым. Пришельцы начали боевые действия, уничтожив орбитальные станции и разведывательные корабли землян, но это могло быть какой-то ошибкой, недоразумением. Недоразумение может разъясниться.
        Земля начнет боевые действия, только если другого выбора не останется.
        К сожалению, переговоры закончились, даже не начавшись. Инопланетяне продолжали плыть к чужакам - и их намерения были кристально ясны.
        В ладонь Трооста прыгнул стопер. Но нейропаралитический импульс, мгновенно обездвиживающий большинство известных жизнеформ, оказался бесполезен. Инопланетянин, в которого Троост выстрелил, продолжал причудливо крутиться, продвигаясь подобно… в земной фауне не найдется животного, что передвигается таким образом.
        Расстояние стремительно сокращалось. У пришельцев не было оружия, но они в нем, похоже, и не нуждались. Кончики их сосискообразных щупальцев выпустили кривые иглы, а в центрах туловищ раскрылись рваные зевы, источающие черную слюну. Еще мгновение - и навалятся всей толпой!
        - Видит бог, мы этого не хотели, - вздохнул Хаусер, выбрасывая вперед руки… и вместе с ними две ослепительные молнии!
        Вот это на пришельцев подействовало. Добрая их дюжина забилась в корчах. Троост в своем скафандре поежился - не хотел бы, ох и не хотел бы он оказаться под таким ударом!
        Бригадный генерал Хаусер обладал очень редкой и очень дорогой биомодификацией - «электрический скат». Под слоем мышечной ткани в предплечьях ему вырастили парные электрические батареи. Состоящие из живых человеческих клеток, они постоянно аккумулировали ток, проходящий по нервам, и могли выдать разряд напряжением до ста двадцати киловольт.
        Конечно, Хаусер поставил себе такую модификацию не для каких-то практических надобностей. Просто он как-то раз просматривал каталог экзотической биотики и не смог удержаться. Его внутренний ребенок очень уж громко вопил, что хочет пуляться молниями, пусть даже это обойдется в полуторамесячную зарплату.
        - Достать бластеры! - рявкнул генерал, заметив, что Троост и Лебедева все еще сжимают стоперы.
        Сам Хаусер первым подал пример. Воздух пронзило короткой вспышкой. В груди ближайшего инопланетянина появилась дыра, в которую можно было просунуть кулак.
        А Хаусер вильнул, ногами отталкиваясь от воздуха, и тут же выстрелил снова.
        Троост присоединился к нему, лишь чуть поколебавшись. А Лебедева болезненно закусила губу. Ей, как и любому нормальному человеку, было крайне неприятно убивать живых существ. Более того - разумных!
        Разумеется, в школе у нее были курсы военной подготовки. Они у всех были. Лебедева прошла все необходимые тренировки и внутренне была готова спустить курок.
        И все же в самый первый раз это далось нелегко.
        Вот Хаусер - дело другое. У него начальные курсы военной подготовки выросли до профессиональных, а затем и до офицерских. Школу он закончил с профлицензией пехотного лейтенанта.
        Бригадный генерал Максимилиан Хаусер. В армии его прозвали Человек-танк. Как он водил в бой легионы гардекосмитов! Как крошил гнусных тварей всех родов и видов!
        Увы - исключительно на полигонах допреальности, где роль неприятеля играли фарм-дроны, а то и вовсе вирт-модели. Реальных врагов у Солнечной Системы никогда не было.
        До сегодняшнего дня.
        Несколько минут земляне отбивались от явно превосходящих сил противника. Казалось, что эти существа никогда не закончатся. Однако спустя некоторое время поток все же иссяк. Земляне несколько секунд еще озирались, не опуская бластеров, но все было тихо.
        В воздухе плавали десятки тел. Маневрируя ионниками, Троост поймал одно из наименее поврежденных и принялся орудовать униором. В другое время он бы трижды задумался перед тем, как препарировать разумное существо, но здесь было уже не до моральных терзаний.
        К тому же в голове зверолова поселилась одна мысль…
        Хаусер и Лебедева наблюдали за процессом очень внимательно. Они мало что понимали в анатомии даже земных организмов, не говоря уж о ксеносах, и манипуляции Трооста выглядели для них натуральным колдовством.
        Впрочем, Троост тоже смотрел на результаты скорее с недоумением. Шкура пришельца легко разошлась под тончайшим лезвием униора, но открывшееся под ней… чепуха какая-то. Хотя, если вдуматься, кое на что это все-таки похоже…
        - Вердикт биолога? - спросил Хаусер.
        - Никогда с таким не сталкивался, - ответил Троост, изучая показания анализатора. - Это форма жизни на углеродно-металлической основе. Водород и кислород в их организмах являются микроэлементами, зато железо, магний и хлор - макронутриенты. Также в значительных количествах присутствуют ртуть и цинк.
        - А что там с самим организмом?
        - Не могу сказать ничего конкретного. Слишком отличается от классических жизнеформ. Не вижу тут ни мозга, ни сердца, ни легких… тут вся система построена на другом принципе. Хотя что-то мне это напоминает…
        - Эти существа показались мне несколько… ограниченными, - заметила Лебедева. - Не могут ли это быть роботы?
        - Полностью не исключено, но я считаю это маловероятным. По-моему, это все же живые существа.
        - И мы должны были сделать так, чтобы хотя бы один оставался живым, - напомнил Хаусер, обводя взглядом поле битвы. - Цели мы пока что не достигли.
        - Трудно будет, - вздохнула Лебедева. - Стоперы-то на них не действуют… Кстати, почему они на них не действуют?
        - Потому что это небелковая форма жизни, - ответил Троост. - А стоперы воздействуют на нервную систему.
        - А у них ее нет?
        - Есть, полагаю, только структура у нее не клеточная. На аборигенов Гералии стоперы тоже не действуют.
        - А вы бывали на Гералии? - полюбопытствовала Лебедева.
        - Пока не доводилось, - рассеянно ответил Троост, запаковывая трофей в силовой пузырь. - Но зоопарк планирует отправить туда экспедицию через два-три года, так что, возможно…
        - Вначале нам нужно разобраться с этой вот экспедицией, - перебил Хаусер. - Сюда наверняка уже летит подкрепление, так что давайте быстрее. Мы вообще в командном центре или нет? Я что-то никак не пойму…
        Троост повертел головой. Действительно, это помещение мало походило на рубки, мостики, пультовые и другие центры управления, что в ходу у людей. Никаких приборов, мониторов, интерфейсных устройств… впрочем, все это и на Земле сейчас встречается нечасто. Зачем, если любой участок пространства по мысленной команде превратится в экран, а в черепе каждого человека сидит квантовый компьютер?
        Но здесь все-таки слишком уж аскетично даже по меркам современной Земли. Только красный свет, образующий сложные узоры, и причудливые выступы на стенах.
        Одним из таких выступов, особенно крупным и почти шарообразным, Хаусер очень заинтересовался. Он подплыл к нему и принялся проверять на разные реакции.
        Проще говоря - тыкать униором.
        Выступ дергался, колыхался и испускал красные лучи. Те сплетались в центре зала, словно клубок ниток. Троост изучал показания анализатора, орудовал биоискателем и все пытался схватить ускользающую мысль…
        А потом Хаусер взялся за непонятную штуковину обеими руками и слегка тряхнул током. Его бионические батареи уже частично подзарядились. И выступ отреагировал на этот разряд… да и не только выступ!
        Весь корабль, весь звездолет явно вздрогнул! Красный свет сбился и пошел ломаными, троицу землян повлекло в сторону. Лебедева перевернулась в воздухе, чтобы встретить налетающую стену ногами, а не спиной.
        - Я так и думал! - торжествующе проорал Хаусер. - Я знаю, что это за штука! Это штурвал! Мы и правда в центре управления!
        С этими словами он еще раз ударил «штурвал» током - и звездолет снова тряхнуло. Издалека послышался приглушенный полурев-полустон.
        И в этот момент у Трооста в голове щелкнуло.
        - Это не штурвал, - помертвевшим голосом сказал он. - Это… мозжечок.
        - Что?.. - не понял Хаусер.
        - Мы в головном мозге, - тихо произнес Троост.
        Несколько секунд Хаусер молча смотрел на зверолова, осмысливая услышанное. А когда осмыслил, его глаза резко расширились.
        - Назад, к кораблю!!! - проревел генерал, первым подавая пример.
        Путь обратно был сумбурным. Переполошенное осиное гнездо - вот что это напоминало. Маскировка уже не помогала - многорукие монстры бросались прямо на землян, безошибочно.
        Внезапно Троост понял, что они с самого начала прекрасно их видели. Просто до определенного момента не воспринимали как врагов. Считали инертной субстанцией - безвредной и несъедобной.
        - Значит, это не звездолет?! - на лету выкрикнул Хаусер.
        - Нет! - кивнул Троост. - Сам посмотри - кровеносные сосуды, желудок, сердце… это явно сверхгигантский организм!
        - И кто же тогда эти… члены экипажа? - нахмурился Хаусер, прожигая бластером очередного пришельца.
        - Фагоциты! - ответил Троост. - Клетки иммунной системы! Они просто защищают организм хозяина от вторжения вредных микроорганизмов!
        - Это я-то микроорганизм?! - взревел Хаусер.
        Лебедева больше не терзалась угрызениями совести. Узнав, что перед ней не разумные существа, а… вообще не существа, она стала палить, точно по мишеням в тире. Хладнокровно и без колебаний.
        Хаусер тоже сменил тактику. Если его противники - напрочь лишенные мозгов бактерии-переростки, нет смысла особо ухищряться. И от них тоже никаких хитростей можно не ждать.
        Правда, у них численное превосходство. Очень значительное.
        - Троост, сколько вообще бывает фагоцитов в одном организме?! - рявкнул Хаусер, прожигая очередного монстра.
        - Много! - коротко ответил зверолов.
        Земляне неслись по кровеносному сосуду, едва успевая увертываться от ваго… эритроцитов! «Пасущие» их фагоциты бросались со всех сторон, один за другим сгорая в бластерном огне.
        Троост с досадой размышлял, что в зоопарке такая добыча произвела бы фурор, но поди-ка поймай ее… Он даже силовой пузырь с вскрытой особью был вынужден бросить - тот замедлял эвакуацию.
        Впереди возникли огромные ство… да, створы. Точнее, створки. Гигантские створки, перекрывающие сердечный клапан. Сейчас они были закрыты, но Хаусер даже не подумал притормаживать. Он на лету присоединил к бластеру миноформатор, выждал, пока сформируется заряд, и от души шарахнул.
        Страшная вспышка прошибла створки насквозь, оставив оплавленные края. Троост невольно посочувствовал космическому гиганту, в чье сердце они только что ворвались.
        Дальше, дальше. По редеющему кровяному потоку, во все более узкие артерии. Но несмотря на то что земляне все больше приближались к своему космолету, его сигнал становился все слабее и слабее. Троост уже догадался о причине, и ему это очень не нравилось…
        Вот наконец и он. Корабль-шпион «Отто Скорцени». Целый, нетронутый… только вот какой-то «поплывший». Очертания корпуса заметно смазались, появились странного рода потеки…
        Запрыгнувшая внутрь Лебедева тут же доложила, что космолет в нерабочем состоянии. Двигатель и гравитационная система серьезно повреждены. Они словно… изъедены.
        - Как прикажете это понимать?! - нахмурился Хаусер.
        - Очевидным образом, - вздохнул Троост. - Несмотря на то что мы оставили космолет не в пищеварительной системе, а в кровеносной, за время нашего отсутствия он слегка… усвоился. Как я и думал, они питаются металлами…
        - Значит, мы не сможем вернуться? - закусила губу Лебедева. - И связи по-прежнему нет… почему ее здесь нет? Я думала, что это помехи от инопланетных приборов…
        - Помехи, - согласился Троост. - Только не от приборов. Это помехи от мозга весом в десять миллиардов тонн. Наши инфы рядом с такой штукой - что компас рядом с горой железа.
        - Потрясающе… Еще бы вот только суметь сообщить об этом на Землю…
        - Сообщить-то мы сможем, - махнул рукой Хаусер. - Надо просто выбраться наружу. Скафандры же у нас целы.
        - А вернуться?
        - Об этом будем думать после.
        Но и просто выбраться наружу оказалось делом непростым. Фагоциты досаждать перестали - да их почти и не было в этом капилляре, - но вагонетки-эритроциты по-прежнему неслись сплошным потоком. С трудом маневрируя среди них, Хаусер принялся прорезать сквозное отверстие. То, что проделал «Отто Скорцени», уже успело… зажить.
        Выбраться удалось только через час. И пришлось поторапливаться - едва тяжелый бластер разорвал углеродно-металлическую кожу, как со всех сторон хлынули фагоциты. Правда, на сей раз земляне их не интересовали - они спешили собрать своих драгоценных эритроцитов.
        С десяток этих серебристых тел все же вылетело в открытый космос. Потом рана стала стремительно зарастать - Хаусер, прикрывавший отступление, едва-едва успел проскочить.
        Здесь, снаружи, фагоцитов можно было не опасаться. Но у землян больше не было транспорта, а их скафандры не предназначались для межпланетных перелетов. Они застряли на шкуре звездного колосса, точно три крошечные вошки.
        А вокруг, куда ни глянь, парили другие такие же колоссы. Отсюда их мерцающие силуэты казались крохотными, но лишь из-за расстояния.
        И это расстояние сокращалось. Вытягивая длинные шеи, космические чудовища летели к своему вожаку - похоже, он как-то дал им понять, что чувствует себя нехорошо. Голова болит, в сердце колет, и бок кто-то царапнул.
        Теперь, когда стало ясно, что это живые существа, их уже нельзя было перепутать со звездолетами. Как с загадочной картинкой - до поры изображение кажется бесформенной мешаниной, но, когда наконец поймешь секрет, станет удивительно, как можно было его не замечать.
        - Настало утро, и восточный ветер нанес саранчу… - задумчиво произнес Хаусер, глядя на громадных пришельцев.
        - Что?.. - не поняла Лебедева.
        - Говорю - это похоже на нашествие космической саранчи.
        - Скорее уж на коров, пришедших попастись, - хмыкнула пилот.
        - А я бы назвал их звездными китами, - заявил Троост. - Подобно китам, они бороздят безбрежные просторы в поисках полей лакомого криля…
        - Тогда уж слоны, - снова хмыкнула Лебедева. - Вон какие у них хоботы.
        - Звездные слоны - не звучит. А звездные киты - звучит.
        Хаусер кивнул. Ему тоже показалось, что «звездные киты» звучит гораздо лучше.
        Обсуждая таксономические проблемы, Лебедева одновременно устанавливала связь с командованием. Из-за чудовищной силы мозговой активности сильные помехи были и здесь, но через несколько минут на визорах все же появилось лицо космократора.
        - Вы не выходили на связь почти семнадцать часов, - прокомментировал он. - Мы уже были уверены, что вы погибли или в плену.
        - Докладывает бригадный генерал Максимилиан Хаусер, - выставил вперед подбородок Хаусер. - Вверенный мне экипаж цел. Вверенный мне космолет пришел в нерабочее состояние. Получена ценная информация. Передаю слово Маартену Троосту.
        Чтобы изложить все данные, потребовалось некоторое время. Очень уж необычными оказались результаты исследовательской миссии. Поначалу на лице Штауфенберга даже отразилось недоверие, но оно быстро рассеялось.
        - Они не воспринимают нас как противников, - говорил Троост. - Исключительно как кормовую базу. Причем даже не нас самих, а нашу технику.
        - Уточните, - попросил Штауфенберг.
        - Это форма жизни на основе металлов. Металлами же они и питаются. По-видимому, обычно они пасутся в метеорных потоках или общипывают астероиды.
        - А наши орбитальные станции… наши космолеты…
        - Для них это как сочные фрукты.
        Космократор несколько секунд размышлял, подвигал туда-сюда нижней челюстью и медленно сказал:
        - Я вас понял. Это животные. Но скажите мне вот что - есть ли возможность как-то прогнать их из системы или устранить угрозу иным способом?
        - Можно попробовать приманку…
        - Морковка для ослика? - с полуслова ухватил идею космократор. - Добро, попробуем. Кстати, как ситуация у вас самих? Насколько сильно поврежден космолет?
        - Частично переварен, - хмыкнула Лебедева.
        - Интересно. По-моему, это беспрецедентный случай в истории космонавтики. И где же вы сейчас?
        - Сидим на шкуре звездного кита, - отрапортовал Хаусер. - Эвакуация невозможна. Ждем указаний.
        - Сложное положение, - признал Штауфенберг. - Как я уже говорил, «Отто Скорцени» был у нас единственным. Мы можем выслать обычный транспортник, но…
        - Они улавливают даже очень небольшие куски металла. Без специальных средств маскировки…
        - М-да. Жаль, что керамические космолеты были признаны бесперспективными… Ладно, продержитесь там немного. Высылаем к вам транспортник.
        - Но его же сожрут еще на подлете!
        - Не сожрут, - холодно ответил космократор. - Подавятся.
        Следующие пятнадцать минут пришлось скучать. Заняться было решительно нечем. Стая звездных китов продолжала неспешно плыть в пространстве, держа курс на далекое, кажущееся отсюда просто яркой звездой Солнце. Вожак, несущий трех безбилетных пассажиров, вроде бы вовсе не замечал их присутствия…
        До определенного момента! Похоже, в конце концов у него зачесалась кожа или еще что-то, но бесконечно длинный хобот начал изгибаться. Слепая пасть-раструб на его конце расширилась почти втрое, и звездный кит вцепился в собственный бок!
        По счастью, немного не там, где ни живы ни мертвы сидели земляне. Точно замученная блохой собака, космический колосс долгих три минуты ковырялся менее чем в ста метрах от истинной цели.
        И постепенно он сдвигался в нужном направлении…
        - Ваш транспорт на подходе, - раздался в ухе Хаусера бесплотный голос. - Через сорок секунд оставьте точку присутствия и идите отсолнечнее.
        Более чем обрадованные такой командой, земляне оторвались от шкуры гигантского чудовища и устремились в пустоту. Сравнимый массой с крупным астероидом, на поверхности звездный кит таки обладал гравитацией, но чрезвычайно слабой. Его вторая космическая не составляла и десяти метров в секунду - сущий пустяк даже для легких, встроенных в скафандры ионников.
        Покинув поверхность звездного кита, земляне продолжали двигаться с той же скоростью, что и он. Их по-прежнему влекло в том же направлении. Инф показывал, что стая космических колоссов идет на 2200 км/с и постепенно замедляется. Их явно манили аппетитные, богатые металлами поля между Марсом и Юпитером.
        - Принимайте транспорт! - донеслась команда.
        Беспилотный корабль-молния появился с отсолнечной стороны. Вошел в орбиту звездного кита и начал сближаться с включившими маячки землянами.
        Но кит его тоже заметил. Все еще ковырявшийся в чешущейся шкуре, он резко повернул хобот и устремился к лакомому кусочку. Привыкшее охотиться на метеоры чудовище реагировало с невероятной, умопомрачительной скоростью. Даже у корабля-молнии, самого скоростного и маневренного земного космолета, не было шанса избежать этой жадной утробы.
        Однако с другой стороны уже появились дроны отвлечения. Тысячи беспилотных приманок. В Последнюю войну таких использовали для перехвата торпед и создания помех в системах наведения.
        Со звездными китами это тоже сработало. Почувствовав совсем близко целую россыпь вкуснейшего лакомства, они развернули хоботы и ринулись вдогонку.
        Вожак - первым. Он сразу же и думать забыл об одиноком маленьком космолете. Не теряя времени, земляне состыковались с ним и вошли в шлюз. Не дожидаясь, пока уравновесится давление, Лебедева подключилась к контрольному центру и взяла управление. Надо было спешить, пока кто-нибудь из стаи не вспомнит про одинокий кусочек планктона.
        А вспомнить они могли уже вот-вот. Предложив использовать приманку, Троост недооценил охотничьи навыки звездных китов. Они удивительно ловко хватали крохотных по их масштабам дронов, и их число стремительно сокращалось. Уже было видно, что нет никакой надежды выманить таким образом чужаков из системы - в лучшем случае задержать на часок-другой.
        - «Морковка для ослика» не работает! - скрипнул зубами Хаусер.
        - Работает, просто ослик слишком уж быстро ее кушает… - кисло возразил Троост.
        Лебедева в разговоре не участвовала. Он выжимала предельную скорость из крохотного кораблика. Но все равно было видно, что она не успевает, не успевает…
        Уже почти четверть солрада пролегла между космолетом и крайним звездным китом. Но что это за расстояние по космическим меркам? Подобно акулам, за многие километры слышащим вкус крови, звездные киты чувствуют металл за целые парсеки. Иначе они просто не выжили бы на такой диете.
        Дроны-приманки на глазах заканчивались. Уже не тысячи, а только сотни все еще завлекали звездных китов. Те действительно шли за ними как привязанные, но по мере иссякания добычи ослабевал и интерес охотников.
        И вот они закончились совсем. Какое-то время стая еще по инерции шла в том же направлении, с надеждой ища вокруг хоботами, но длилось это недолго. Растянувшаяся стая начала выравниваться, возвращаться на прежний курс.
        Лебедева надеялась, что их космолет достаточно оторвался. Все-таки без малого половина солрада. Но звездные киты явно не привыкли разбрасываться едой.
        Даже самыми ничтожными ее порциями.
        Они не бросились к этой «хлебной крошке» всей стаей, точно голодные голуби. Не настолько уж велика была их жадность. Но все же пять или шесть фигур с длиннющими хоботами принялись разворачиваться.
        Все они пошли по разным траекториям. Одного или двух Лебедева легко бы избежала, но гиганты окружали добычу так слаженно и умело, что Троост усомнился - а точно ли астероиды являются их основной пищей? Быть может, на межзвездных просторах водятся более мелкие создания, которых обычно и едят звездные киты?
        - Держитесь за что-нибудь, - процедила Лебедева.
        Маленький космолет перешел на форсаж. Хаусер и Троост напряженно следили за экранами. На их визоры картинка передавалась с огромным увеличением, так что они могли в деталях разглядеть хоботы и заднепроходные дюзы чудовищ. Даже сейчас они больше походили на сюрреалистичные звездолеты, чем на живых существ. За каждым тянулся длинный след разреженного газа, похожий на хвост кометы.
        В скорости они, конечно, уступали кораблю-молнии. Но их зевы втягивали пространство, словно маленькие черные дыры. Космолет очень быстро захватило направленное гравитационное притяжение - и вырваться уже не получалось.
        - Ну что ж… - медленно произнес Хаусер, глядя на приближающийся черный зев. - Задание мы выполнили, остальное уже не в нашей компетенции… Всем спасибо за хорошую работу и проща…
        И тут полыхнул свет. Вокруг словно загорелись десятки новых звезд. Из ниоткуда, из пустоты вынырнули гигантские фигуры.
        Они были не так велики, как звездные киты. В несколько раз мельче, с более строгими очертаниями. И все же они тоже были громадными и устрашающими.
        Только вот эти чудовища имели искусственное происхождение.
        Космический мрак рассек пылающий протуберанец. То «Александр Невский» ударил своим мечом. С другой стороны в звездного кита врезался гравитационный молот «Иуды Маккавея». В унисон засверкали лазеры «Карла Мартелла» и «Саладина». Космический гигант заметался, спеша скрыться от страшной боли, ринулся прочь, но дорогу перекрыл «Леонид» - и ничто не могло пройти через триста его орудий.
        А поодаль виднелась молчаливая тень «Сунь Цзы».
        Несмотря на превосходство в размерах и численности, звездные киты капитулировали почти сразу же. Точно стадо буйволов, в которое ворвался львиный прайд, они мгновенно рассыпались, потерялись в дикой панике. Потоки плазмы жгли их и резали, оставляя на шкурах уродливые пятна.
        Земной флот однако же не стремился уничтожать этих удивительных животных. Ограничиваясь нанесением легких ран, крейсера заставили звездных китов развернуться и погнали их в отсолнечном направлении.
        Туда, откуда они явились несколько дней назад.
        - Вы там живы, Хаусер? - раздался в инфах голос космократора.
        - Так точно! - слегка ошалело ответил генерал. - Но… могу я спросить, что это было? Как вы тут появились?
        - Туннельный телепортер Накамуры. Это пока официально не объявлено, но он уже работает. А как там наши «морковки»?
        - Все уничтожены, - отрапортовал Хаусер.
        - Но вы ведь с самого начала этого ожидали? - предположил Троост. - Это был просто отвлекающий маневр?
        - Да, верно, - подтвердил Штауфенберг. - Просто я тут подумал, что приманка - это замечательно… но нет никакой гарантии, что они не вернутся, когда все съедят. Травоядные ведь всегда возвращаются на сытные пастбища, верно? А вот туда, где водятся опасные хищники, они обычно не суются…
        notes
        Примечания
        1
        РИГГЕР - специалист по укладке, обслуживанию и ремонту парашютов. В двадцать пятом веке это слово также означает специалиста по обслуживанию скафандров и экзоскелетов.
        2
        Класс опасности, присваиваемый животному, состоит из двух букв, где первая буква - возможность нанесения вреда, а вторая - агрессивность. Так, первая буква F означает животное, неспособное причинить вреда человеку (хомяк, черепаха), Е - способное нанести несерьезные повреждения (кошка, овца), D - способное серьезно ранить человека (собака, лошадь), С - способное убить человека (медведь, слон), В - смертельно опасное (акула, кобра), А - опасное для больших групп людей (на Земле не встречается). Вторая буква F означает ручное животное, Е - никогда не нападающее на человека, D - нападающее при исключительных обстоятельствах, С - нападающее при сильном голоде или защите территории, В - считающее человека добычей, А - нападающее без всяких причин (например, бешеное).
        3
        Троост ошибается - матерью Аркада была нимфа Каллисто. Майя же была его воспитательницей.